I

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ИСКУССТВО» МОСКВА 1971

'Orfa/euM (0 Q/оил
пьесы
в
Двух
томах
*
o/tefeeQ&c/ е am^uuewa'io

ОуФ^жим Ф Q/ou
ил
*
О//Ь0ь4б vm&feou

Й(Амер)
0-58
EUGENE .O'NEILL PLAYS
Составитель и автор статьи
А. АНИКСТ
Перевод с английского под редакцией
в. МАЛИКОВА
7-5
148-149-70

уша поэта
ПЬЕСА В ЧЕТЫРЕХ ДЕЙСТВИЯХ
Перевод
Е. ГОЛЫШЕВОЙ и Б. ИЗАКОВА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
МИККИ МЭЛОИ.
ДЖЕМИ КРИГЕН.
САРА МЕЛОДИ. ч
НОРА МЕЛОДИ.
КОРНЕЛИУС МЕЛОДИ.
ДАН РОШ.
ПАДДИ О'ДАУД.
ПАТЧ РАИЛИ.
ДЕБОРА (МИССИС ГЕНРИ ХАРФОРД).
НИКОЛАС ГЭДСБИ.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Столовая таверны Мелоди в деревушке возле Бостона. Та-
верна стоит здесь уже более ста лет; когда-то заведение
процветало — в нем останавливались перекусить пасса-
жиры почтовой кареты, но маршрут дилижансов был
изменен, и вот уже несколько лет, как таверна пришла в
упадок.
В пору расцвета столовая и бар помещались в одной про-
сторной комнате, обшитой деревом, с низким потолком и
тяжелыми дубовыми балками. Теперь же она разделена
надвое тонкой перегородкой и бар помещается слева. Пе-
регородка выкрашена под цвет старых стен, но это только
раздражает глаз. Слева две ступеньки* ведут к закрытой
двери, за которой находится лестница на второй этаж.
Дальше — дверь в бар. Между дверьми висит большое зер-
кало. За дверью в бар на стене шкафчик. В задней стене
четыре окна, а посередине — дверь на улицу. Спереди
справа еще одна дверь, она открыта, и за ней — передняя,
лестница на второй этаж и кухня. У правой стены высо-
кая конторка, а возле нее — стул. На переднем плане два
стола: один, левее, с четырьмя стульями вокруг, а другой,
побольше, справа, на шесть мест. В глубине справа и сле-
ва еще два таких же стола. Большие столы накрыты бе-
лыми скатертями. Время действия — около девяти часов
утра 27 июля 1828 года. В окно светит солнце.
8

Слева у стола сидит Микки Мэлой и просматривает
газету. Ему двадцать шесть лет. Это крепкий парень с
привлекательным, но хитрым лицом,— рот его постоянно
искривлен плутоватой усмешкой. Джеми Криген
выглядывает из бара в полуоткрытую дверь. Заметив
Мэлоя, входит. Он средних лет, высокий, со впалыми ще-
ками — типичный ирландец, как и Микки. На скуле
шрам от сабельного удара. Одет чисто, но бедно. Глаза
воспалены, вид нездоровый, на губах язвительная улыбка.
Криген. Мир дому сему... и даже буфетчику.
Мэлой (с усмешкой). День добрый.
Криген. Это как для кого... (Хватается за голову, стонет.)
Клянусь всеми святыми, будто кузнец по ней молотит!
Мэлой. Еще бы! Вы ночью здорово нагрузились. В два часа
ушли.
Криген. Наверно! Не помню даже, как уходил. (Садится к
столу справа.) Смотрю, не жизнь у тебя, малина!
Мэлой. В это время посетителей не бывает.
Криген. Когда я увидел, что в баре ни души, меня так и под-
мывало утащить бутылочку. Мне и надо-то всего-навсего
каплю, да в кармане — вошь на аркане.
Мэлой. Угощайтесь за счет заведения. (Идет к шкафу и до-
стает графин с виски и рюмку.)
Криген. Благодарствую. Добрая у тебя душа.
Мэлой (ставит перед собой графин и рюмку). Это то же, что
вы ночью пили. Для себя держит, на всякий случай, ког-
да в бар лень идти.
Криген (наливает себе щедрую порцию). Да, уж он-то от
жажды себе помереть не даст. (Поднимает рюмку.) Ваше
здоровье, и да исполнятся ваши желания,— ежели они
праведные! (Пьет и с облегчением вздыхает.) Ну и пойло,
дай бог тебе здоровья, из гроба поднимет. А Кон утреч-
ком уже заправлялся?
9

Мэлой. Нет. Ему рано.
К р и г е н. Просто чудо, что я его опять встретил. Я в ваши
края попал в поисках работы. И тут случайно услышал
разговор о каком-то Коне Мелоди, вот и зашел погля-
деть, не тот ли это самый. До вчерашнего вечера с самой
войны в Испании — после битвы у Саламанки в двена-
дцатом году — я не видел его. Я был капралом седьмого
драгунского полка, а он у нас майором. (С гордостью.)
Шрам этот сабельный, черт бы его драл, получил в Тала-
вере, когда служил под его началом. Тогда он еще капи-
таном был.
Мэлой. Вы мне все это ночью рассказывали.
Криген (кинув на него взгляд). Да ну? Видно, хлебнув ма-
ленько, я не одно только «отче наш» твердил...
Мэлой (осклабившись). Что правда, то правда.
Криген поглядывает на него с беспокойством.
(Пододвигает к нему графин.) Еще глоток.
Криген. Не люблю побираться. Но в этой харчевне мне не-
бось в долг поверят! Ведь он же мой двоюродный брат!
Мэлой. Вы, верно, забыли, что он вам говорил, когда шел
спать. Виски можете пить сколько влезет, а в долг — ни
гроша. Он вам втолковывал, что здесь дают в долг только
истинным джентльменам.
Криген. Помешался на этом, чертово отродье!
Мэлой (хихикнув). Вы и ночью, как он ушел, костили его за
унижения.
Криген. Такой уж он человек, прости его господи. Хоть ка-
пельку б изменился! (Наливает себе снова и пьет, погля-
дывая искоса на Мэлоя.) Ну и наврал же я вам тут пра
Кона, если был зол на него да еще и мертвецки пьян!
Мэлой (хитро подмигивая). А может, это вовсе было и не
вранье?
Криген. Ежели я говорил дурное про Кона Мелоди...
10

Мэлой. Уж не боитесь ли вы, что я ему донесу? Клянусь бо-
гом, не донесу.
Криген (лицо у него светлеет). Повторите, что я тут нагово-
рил, и я скажу, что — правда.
Мэлой. Вы говорили, будто отец его вовсе не ирландский дво-
рянин, как он уверяет, а жуликоватый трактирщик, и
разбогател он, давая деньги в рост, выжимая последние
гроши у арендаторов, словом, ничем не гнушался. А ког-
га нажил капиталец, женился, купил имение со сворой
гончих и стал корчить из себя барина. Но тут померла
жена, родив ему Кона, и он едва оправился после ее
смерти.
Криген. Это все так.
Мэлой. Вы говорили, будто никто из бар со старым Мелоди
знаться не желал, но шкура у него была воловья и он на
них плевал. Он вбил себе в голову сделать из Кона джен-
тльмена— сначала отправил в школу в Дублин, а потом
в колледж. Не жалел денег, чтобы сын был не хуже детей
знати. Но Кон сразу заметил, что, хоть они и не гнушают-
ся выпить за его счет и призанять деньжат, но потешают-
ся над ним за его спиной.
Криген. Верно. Но Кон отучил их скалить зубы,— вызвал
одного на дуэль и всадил ему пулю в бедро. Месть пока-
залась ему сладкой. Раз потешив свою гордыню, он по-
том искал любого повода, чтобы послать кому-нибудь
вызов.
Мэлой. Он так хвастал своими дуэлями, что я думал, все это
враки.
Криген. Какое там враки! За это он в конце концов и по-
пал в немилость, сразу после того как его произвели в
майоры. Один знатный испанец застал его со своей же-
ной вскоре после битвы у Саламанки. Они дрались на
дуэли, и Кон его убил. Скандал удалось замять, но Кону
пришлось уйти из армии. Если бы не боевые заслуги, его
11

предали бы полевому суду. (Виновато.) Вот я опять рас-
пустил язык.
Мэлой. Ну, насчет женщин —это для меня не новость. Если
его послушать, то ни в Испании, ни в Португалии не было
ни одной, которая могла перед ним устоять.
Криген. Поглядел бы на него тогда — не удивлялся б! Здоров
был как бык, а на кровном коне, в мундире — красивей
его не было в армии. Ведь в Испании и Португалии анг-
лийский офицер в любом знатном доме был желанный
гость. А на родине с ним, кроме потаскух, никто дела не
имел. (Поспешно.) Не считая, конечно, Норы. (Понизив
голос.) Скажи, а тут он путается?
Мэлой. Нет. Проклятые помещики-янки не пускают его на
порог, а ирландцев — в здешних местах они редкость —
он считает шантрапой. Но стоит какому-нибудь янки с
женой или дочкой остановиться на ночь,— от смеха по-
мрешь, глядя на Кона! Если она благородная дама, он и
так и эдак к ней, как настоящий джентльмен, компли-
ментами сыплет. А потом хвастает, что, захоти он риск-
нуть, она сама прибежала бы к нему в постель, несмотря
на все свои новомодные американские ужимки.
Криген. А может, и в самом деле... Если бы ты знал его в
прежние времена, ты бы не сомневался. Другого такого
отчаянного игрока, задиры и бабника мир не видывал!
Мэлой (понизив голос). Ну а насчет Норы, ты хоть вчера о
ней ни слова не проронил, но я и без того все знаю. Рань-
ше ведь я здесь ночевал, и, когда он допивался до черти-
ков, он ей орал в лицо, что женился на ней только пото-
му... (Поспешно.) Имей в виду, я против бедной Норы ни-
чего не имею. Святая душа, каких мало на свете. Сам же
знаешь.
Криген (нехотя). Знаю... Небось вырос на его усадьбе.
Мэлой. Он говорит, будто попы обманом заставили его же-
ниться. Ох и не любит же он попов!
12

К р и г е н. Ну, уж это вранье. Вольно ему сваливать вину на
попов, да не очень-то он их слушался. Да и кто его мог
заставить, если бы он сам не захотел? Он женился пото-
му, что был влюблен. Правда, он ее стыдился. Ведь ее
родители были простые крестьяне на его земле и совсем
бедняки. Нора была хороша собой,— всю страну проедешь,
другой такой не сыщешь,— а Кон истосковался по на-
стоящей женщине, путался ведь с одними потаскухами,
которые помогали ему наследство на ветер пускать. (По-
жимает плечами.) Вот он на ней и женился, а потом ушел
на войну, оставив в замке одну на сносях. Больше он ее
и в глаза не видел, пока его не выслали из Испании. А тог-
да собрал деньги, какие у него еще оставались, и привез
их с Сарой в Америку, где никто его не знал.
М э л о й (задумчиво). Прямо не верится, что он когда-то ее лю-
бил. Вижу, как он с ней обходится. Ну что ж, спасибо,
что мне рассказали. Клянусь, никому не обмолвлюсь ни
словом — и не так ради него, как ради Норы.
К р и г е н (мрачно). Ты бы и его поостерегся. Если у него хоть
вполовину прежней силы, он из нас обоих может дух вы-
шибить.
М э л о й. Да он еще силен как бык, несмотря на то, что виски
хлещет. (Пододвигает Кригену графин.) А ну, попробуй
еще.
Криген наливает себе рюмку.
Будь здоров!
Криген. Долгих дней тебе! (Пьет.)
Мэлой ставит графин и рюмку на буфет. Из передней
комнаты справа слышен молодой женский голос.
(Поспешно вскакивает.) Это Сара? Лучше убраться по-
добру-поздорову. А то станет меня попрекать, что Кон
вчера напился. Вернусь, когда Кон спустится. (Уходит.)
13

Мэлой (направляется в бар — и ему, видно, не хочется встре-
чаться с Сарой. Но раздумав, с вызывающим видом снова
усаживается за стол). Будь я проклят, если стану от нее
бегать. (Берет газету.)
Справа появляется Сара Мелоди. Ей двадцать лет,
это необычайно хорошенькая девушка с копной черных
волос, светлой кожей, нежным румянцем и красивыми
синими глазами. В ней причудливо сочетается порода и
крестьянская кровь. У нее высокий лоб, прямой и тонкий
нос, маленькие ушки плотно прижаты к изящной голове
на тонкой шее. Но в очертаниях рта есть что-то грубое и
чувственное, а подбородок слишком тяжел для ее лица.
Тело сильное, стройное, грудь и бока упругие, талия тон-
кая. У нее большие ноги и широкие некрасивые руки с
короткими пальцами. Голос мягкий, мелодичный, но речь
скованная, несколько приподнятая, она следит, чтобы не
перейти на простонародный говор. Ее будничное платье
сшито из дешевой материи, но она носит его с прирож-
денным изяществом.
Сара (кинув взгляд на Мэлоя, язвительно). Простите, что тре-
вожу вас. Вы не приготовили мне приходно-расходную
книгу?
Мэлой (надувшись, мрачно). Приготовил. Она у вас на кон-
торке.
Сара. Благодарствую. (Поворачивается спиной. Садится к кон-
торке, берет небольшую книгу и начинает что-то подсчи-
тывать.)
Мэлой (поглядывая на нее поверх газеты). Если вы ищете
прибыль — зря стараетесь,—шутка ли, сколько он сам
бесплатно вылакал.
Сара не обращает на него внимания. Его это злит.
14

Что это вы с утра разыгрываете барыню? Совсем нос за-
драли, с тех пор как изображаете сиделку у молодого
янки наверху.
Она заставляет себя и это пропустить мимо ушей.
Еще бы, вы на него давно заимели виды, с тех самых
пор как он поселился возле озера. А теперь вишь как вам
повезло — он чересчур болен и слаб, чтобы вам не под-
даться.
Сара (оборачиваясь к нему, со сдержанной злостью). Смотри,
Микки, не лезь не в свое дело, не то пожалуюсь на твою
наглость отцу. Он тебя быстро сумеет поставить на место.
М э л о й (не очень-то верит в эту угрозу, но все же побаивается).
Ну, не пугайте меня. Я знаю, вы не станете ябедничать.
(Примирительно.) Уж и пошутить нельзя?
Сара (снова принимаясь за свои расчеты). Оставь Саймона
в покое.
М э л о й. Ого, он уже для вас — Саймон? Ну и ну. (Бросает на
нее лукавый взгляд.) Если вы снизойдете выслушать, я
мог бы вам кое-что рассказать.
Сара. Ты хуже всякой сплетницы. (Высокомерно.) Ничего я
не желаю слушать.
М э л о й. Когда вы пошли наверх и понесли ему завтрак, подъ-
ехала роскошная карета с кучером негром, останови-
лась на углу, и сюда вошла дама. Я подметал, а Нора
мыла кухню.
Сара повернулась к немц, не скрывая своего интереса.
Дама спрашивает, по какой дороге можно подъехать к
озеру...
Сара (вздрогнув). К озеру...
М э л о й. Я ей рассказал, но она не уходит. Огляделась, гово-
15

рит, что хотела бы выпить чаю, и спрашивает, кто здесь
подает. Я понял, что она имеет какое-то отношение к
Харфорду, не то зачем бы ехать к озеру, где никто, кро-
ме него, никогда и не жил. Ей и чаю не хотелось, нужен
был предлог, чтобы остаться.
Сара (сердито). Так, значит, хотела поглядеть, кто здесь по-
дает? Надеюсь, ты ей сказал, что я не только подаю, но
и дочь хозяина?
Мэлой. Конечно. Я и сам терпеть не могу, когда эти янки за-
дирают нос. И разговаривал с ней не слишком любезно.
Сказал, что вы пошли погулять,— все равно таверна еще
закрыта. Тогда она села и уехала.
Сара (уже с беспокойством). Но я надеюсь, ты ее не обидел
своим дурацким обращением? А какая она собой, Микки?
Мэлой. Хорошенькая! Бледная, тонкая, как былиночка, с
большими глазищами.
Сара. Похоже на то, как он описывал свою мать. Сколько ей,
по-твоему, лет?
Мэлой. Трудно сказать, но для матери она слишком молода.
На вид ей лет тридцать. Может, это его сестра?
С а р а. У него нет сестер.
Мэлой (осклабившись). Тогда, наверно, это его возлюбленная.
Хочет выцарапать вам глаза.
С а р а. У него нет никакой возлюбленной.
Мэлой (насмешливо). Верьте ему больше! Видно, здорово вы
в него втюрились?
Сара (сердито). Не твое дело! Что я — дура? (С беспокойством.)
Может, тебе лучше было сказать, что он тут лежит боль-
ной, и не заставлять ее зря ездить по солнцепеку и бро-
дить по лесу?
Мэлой. А чего мне было говорить, раз она не спрашивала?
Сара. Ну что ж, сама виновата... Но... Ладно, теперь поздно
голову ломать, чего мне о ней беспокоиться. Кто бы она
ни была. (Снова принимается за счеты.)
16

Справа в дверях появляется Нора. Ей сорок лет, по не-
посильная работа и постоянные огорчения состарили ее
прежде времени. В молодости она, по-видимому, была не
менее хорошенькой, чем Сара. У нее еще и сейчас кра-
сивые глаза, которые унаследовала дочь. Но она слишком
переутомлена, чтобы заботиться о своей внешности. Чер-
ные волосы, в которых пробивается седина, падают на
лицо неровными прядями..Она маленького роста, старое
платье висит на ней мешком. Руки покраснели и распух-
ли от ревматизма. Босые ноги обуты в потрескавшиеся
грубые башмаки со сбитыми каблуками. И все же, несмот-
ря на затрапезный вид, в ней есть какая-то одухотворен-
ность, сердечность, обаяние, что-то неукротимое.
Малой (быстро встает, лицо его проясняется). Дай вам бог
здоровья, Нора, вас-то я и жду. Не присмотрите ли вы
чуток за баром, пока я сбегаю за табачком?
Сара (резко). Не смей, мама.
Нора (с улыбкой, голос у нее мягкий, говор напевный, деревен-
ский). А почему «не смей, мама»?
Малой. Спасибо. (Идет к двери в глубине, но не может удер-
жаться, чтобы не уколоть Сару.) Низко кланяюсь, ваша
светлость! (Затворяет за собой дверь.)
Сара. Вечно ты потакаешь этому лодырю. Только ждет, как
бы побездельничать.
Нора. Ну и пусть, он парень славный. (С трудом опускается
на ближайший стул.) Вот чертов ревматизм! Совсем за-
мучил сегодня утром.
Сара (продолжая сверять цифры, бросает на мать сердитый,
но и встревоженный взгляд. В ней постоянно борются
любовь, жалость и негодование). Сто раз говорила, что на-
до сходить к врачу.
Нора. Нет у нас денег на докторов. И к тому же еще беду на-
кличут. За ними следом всегда смерть крадется. (Пауза.
17

Вздыхает.) Отец скоро спустится. Я ему к завтраку све-
жие яйца припасла.
Сара (ее лицо становится злее). Больно они ему нужны! Завт-
раки ваши!
Нора (защищая мужа). Это потому, что вчера он чуток лиш-
него хватил? Как же иначе, ведь он не видел Джеми с
самого...
Сара. Только вчера? А каждый вечер? _.
Нора. Ну, не сердись на него. (Пауза. Озабоченно.) Нилан
прислал записку насчет долга. Пишет, что, если мы не
расплатимся на этой неделе, он больше не даст продук-
тов. (Со вздохом.) И я его не виню. Не знаю только, как
мы выпутаемся. А первого проценты надо платить по
закладной. Но на это у меня, слава богу, деньги припа-
сены.
Сара (с раздражением). Дала бы ты мне наконец вести хо-
зяйство!
Нора (с неожиданным упорством). Не хочу!. Вы с ним тогда
только и будете грызться с утра до ночи. И так целыми
днями ссоритесь.
Сара. А почему ты не заплатила Нилану на прошлой неделе?
Ты же говорила, что деньги для него припрятала.
Нора. Так и было. Но Дикинсон совсем извел отца, требуя за
фураж для кобылы.
Сара (зло). Еще бы! Кобыла у нас на первом месте,— сам го-
лодай, а кобыле ни в чем отказа нет. Наш граф должен
иметь непременно породистого коня, обыкновенный — ему
не по чину!
Нора. Ну и что? Она гордость его. Он бы от горя умер, если
бы пришлось продать эту лошадь.
Сара. Конечно, лошадь ему куда дороже нас!
Нора. Зачем ты так говоришь? Он очень тебя любит. Хоть
ты все время выводишь его из себя.
Сара. Это он-то меня любит? Ха! Побойся бога, мать!
18

Нора (резко). Не смей разговаривать, как деревенщина! Зна-
ешь, как его это злит. И меня тоже. Неужели так трудно
отвыкнуть? Зря что ли он тебя посылал в школу, чтобы
ты разговаривала, как благородная?..
Сара (недовольно). Ну посылал, но ненадолго.
Нора. Сама настояла, чтобы тебя оттуда забрали.
Сара. Потому что он заставлял надрываться тебя. Ни любви,
ни уважения к тебе у него не было, зато я любила и ува-
жала!
Нора (нежно). Знаю, светик, знаю.
Сара (с горькой издевкой). Мы не можем позволить себе дер-
жать подавальщицу, зато он держит кровного коня, что-
бы гарцевать на нем и пускать пыль в глаза. И держит
буфетчика, хотя, будь у него хоть капля совести, и сам
бы мог присмотреть за баром.
Пора (с негодованием). Ему, благородному джентльмену,
стоять за стойкой?
Сара. Какой он джентльмен? Ох, мама, мы с тобой из гордо-
сти делаем вид, будто верим в это вранье, но зачем же
тебе передо мной хитрить?
Нора (упрямо). Это не вранье. Он джентльмен. Разве он не ро-
дился богачом, в замке большого поместья, не учился в
колледже, а потом не служил офицером в армии герцога
Веллингтона?..
Сара. Ладно, мама. Можешь потакать его бредням, а меня он
не заставит притворяться, будто я ничего не знаю.
Пора. Не смей говорить о нем с такой злобой. Как тебе не
стыдно!..
С а р а. Да я его ненавижу за то, как он с тобой обращается.
Вчера ночью слышала, как он опять вспоминал прошлое
и валил все свои беды на то, что ему пришлось на тебе
жениться.
Пора (с болью). Это он так... спьяну.
("ара (выйдя из себя). Тебе должно быть стыдно, что нет у
19

тебя самолюбия! Терпишь, как овца бессловесная, все
его грубости. И работаешь на него как вол,— погляди на
себя, стала совсем старуха.- (Сердито.) Долго это будет?
Он становится все хуже и хуже. Придется тебе его бро-
сить.
Нора (выведенная из себя). Это еще что! Замолчи сейчас же!
Сара. Ты бы его сегодня же бросила, будь у тебя хоть капля
гордости!
Нора. Моя гордость в том, что я люблю его! Я его полюбила
с первого взгляда и буду любить до самой смерти! (С не-
привычной надменностью.) Что ты понимаешь в любви!
Да никогда ничего в ней и не поймешь: в тебе сидит та
же дьявольская гордыня, что и в нем, она никогда не по-
зволит тебе отдать себя целиком, а только это и есть
любовь.
Сара. Если бы я захотела, я могла бы отдать себя целиком.
Нора. Если бы да кабы! Захотела! Вот и видно, что ты еще
ничего не смыслишь в любви! Когда любишь, то не дума-
ешь ни про какие если бы да кабы! Когда любишь, даже
адское пламя не может разлучить тебя с любимым; чтобы
с ним не расставаться, с радостью в огонь кинешься, и
будешь петь от счастья, когда на тебе все запылает, лишь
бы чувствовать на губах его губы! Вот это любовь, и я
горжусь, что знала ее великую радость и боль!
Сара (смотрит на мать с почтительным удивлением). Стран-
ная ты женщина, мать... (Горячо ее целует.) Замечатель-
ная женщина! (В ней снова заговорило недовольство;
дерзко встряхивает головой.) И я полюблю, но полюблю
так, чтобы это дало мне свободу, а не рабство.
Нора. Нету рабства, когда любишь! (Внезапно душевный
подъем проходит; жалобно.) Ради Христа, Сара, не лишай
меня гордости. Моя гордость в том, что я люблю, ведь
без этого я просто толстая, некрасивая и уже старая жен-
щина со своими хворостями.,,
20

Сара (обнимает ее, ласково). Ладно, мамочка, ты меня не, слу-
шай. (Деловито, чтобы отвлечь мать.) Надо проверить
кассу. У Микки два и два — всегда получается пять. (Воз-
вращается к конторке и снова проверяет записи в книге.)
Нора (вытирая глаза. Помолчав, озабоченно вздыхает). Ох,
как меня беспокоит отец! Вчера встретила патера Флина,
он меня попросил остеречь отца — не издеваться над
здешними ирландцами, не обзывать их швалью, не то у
него будут неприятности. На него тут злятся, что он вы-
ступает против Джексона и демократов и говорит, будто
пойдет голосовать вместе с янки за Куинси Адамса.
Сара (презрительно). Ей-богу, тут не понимают шуток! Разве
не смешно, что он обличает власть толпы, словно один из
здешних бар, особенно когда знаешь, из кого он вышел?
Да еще после того как янки так его надули, когда он
приехал сюда, уговорив купить эту харчевню, будто по.
дороге пойдет дилижанс и здесь будет остановка. (Горь-
ко смеется.) Господи, да он самый большой простофиля из
всех, кто сюда приезжал, в эту Америку. И я презираю
. его за это. Надо же! Приехав сюда, он мог запросто стать
тем, за кого себя выдает. Образование у него лучше, чем
у большинства янки, деньги поначалу были, а в этой стра-
не с деньгами можно чего угодно добиться, и никого —
разве что дурака — не волнует, от кого ты пррисходишь.
Тут так: у кого деньги, у того и власть! (Страстно.) Эх,
будь я мужчиной да имей его возможности, не было бы
такой мечты, которая у меня не сбылась бы! (Смотрит
на мать, которая грустно уставилась в пол и ее не слу-
шает. Вспыхивает от злости, но потом с жалостью улы-
бается.) Эх, да что с тобой говорить... Проснись. О чем
ты там задумалась?
Пора. Священник говорит, будто я попаду в ад за то, что
позволяю отцу превращать себя в язычницу и ращу тебя
как язычницу.
21

Сара (дерзко тряхнув головой). Пусть отец Флин не лезет в
чужие дела и тебя не пугает.
Н о р а. А ведь это правда. >
Сара. Чепуха! Скажи святому отцу, что мы не темная голь,
с которой он привык якшаться. (Резко меняет тему раз-
говора, захлопнув книжку Микки.) Ну вот, готово. (Кла^
дет книжку в конторку.) Прогуляюсь я лучше в лавку и
поговорю с Ниланом. Может, уломаю его подождать еще
месяц.
Нора (благодарно). Конечно, подождет! Ты, если хочешь, пти-
цу небесную приворожишь. Но я не хочу, чтобы ты уни-
жалась перед янки. От меня не убудет, а ты, знаю, этого
не любишь.
Сара (обнимая мать). Ерунда, только бы хоть маленько снять
с тебя заботу,— она ведь просто тебя съедает! (Целует ее.)
Надену праздничное платье, чтобы произвести на него
впечатление.
Нора (ласково ее поддразнивая). Ох, не на одного Нилана ты
хочешь произвести впечатление! Больно часто ты теперь
наряжаешься..
Сара (кокетливо). Ну и хитрая же ты! Может, и так.
Нора. А как он себя чувствовал, когда ты подавала ему завт-
рак?
Сара. Проголодался, это хороший признак. И вчера вечером
у него жара не было. Выздоравливает, скоро вернется в
свою хижину на берегу озера.
Нора. Я все в толк не возьму, чего он там делал весь про-
шлый год, живя как бродяга? Парень из богатой и знат-
ной семьи...
Сара (нежно улыбаясь). Он совсем не похож на богатых сын-
ков, он вообще не такой, как все. Он мечтатель, весь по-
гружен в мечты и серьезно к ним относится. Я тебе го-
ворила, что он хотел выйти из дела отца, где проработал
год после окончания университета,— ему не по душе ком-
22

мерция, а это очень богатая фирма, которая торгует со
всем светом и возит товары на своих кораблях.
Нора (одобрительно). Да, видно, он настоящий джентльмен...
Сара. Он хотел доказать свою независимость, поселился один
в глуши, построил хижину, все делал своими руками, вел
самую простую жизнь наедине с природой, раздумывая
о Смысле жизни, и писал книгу о том, как можно изме-
нить мир, чтобы люди не были жадны к деньгам и к
земле, довольствовались малым, жили свободно и в ми-
ре, были добры друг к другу,—словом, чтобы на земле
воцарился рай. (Смеется любовно и чуточку презритель-
но.) Я уж всего не припомню. Если подумаешь, каких
только людей не бывает на свете,— с ума можно сойти!
Он, правда, еще ничего не написал, только кое-какие за-
метки... (Кокетливо улыбается.) Последние полгода он со-
чинял одни любовные стихи.
Нора. С тех самых пор как ты стала гулять возле озера? (Улы-
бается.) Это ты хитра, а не я.
Сара (смеется). Почему бы мне и не погулять по своему име-
нию? (С издевкой.) По земле, которую, облапошив, уго-
ворили купить нашего знатного барина,— ведь он мечтал
обзавестись поместьем в Америке. Вот он и обзавелся
кусочком пахотной земли среди диких зарослей, которую
никто не хочет обрабатывать; да никому ее и не сбудешь.
Нора. Тсс. (Меняет тему разговора.) Ну что ж, сразу видно, что
у молодого мистера Харфорда — душа поэта... (Добавляет,
не подумав.) Как у твоего отца.
('ара (насмешливо). Бедная ты, бедная! Неужели ты думаешь,
что если из чванства он читает наизусть лорда Байрона,
то уж и поэт?
IГ о р а (кинув опасливый взгляд на дверь). Помолчи! Он вот-
вот может спуститься. (Меняя тему.) А молодой Харфорд
того и гляди в тебя влюбится.
23

Сара (лицо ее зажигается торжеством). Влюбится? Да он влюб-
лен в меня без памяти! Он очень застенчивый, боится
мне об этом сказать, но я его заставлю.
Нора. Ты, я знаю, в него влюблена.
Сара (просто). Да, мама. (Быстро.) Но не чересчур. Я не позво-
лю, чтобы любовь сделала меня рабой. Я хочу любить его
так, чтобы, выйдя за него замуж, не обидеть ни его, ни
себя. (Решительно.) А замуж за него я выйду. Это для
меня единственный шанс выйти в люди, и тут уж меня
никто не остановит.
Нора (с восхищением). Ну и хвастунишка ты! А что скажет
его благородная родня? Папаша небось лишит его наслед-
ства, если он вздумает жениться на бедной девчонке, да
еще ирландке!
Сара. Поначалу, может, и так, а потом, когда увидят, какая
у сына хорошая жена... Но жениться на мне он Саймо-
ну запретить не может. Это я знаю. Саймона не очень-то
трогает, что думает его отец. Я боюсь его матери. Видно,
что она имеет на него большое влияние. По всему, что он
мне рассказывал, она человек странный. И живет не так,
как все. Никуда не выезжает, читает книжки либо гу-
ляет в саду. (Пауза.) Мама, ты не заметила утром, что
сюда подъезжала карета?
Нора (занятая своими мыслями). Поживем — увидим. Цыплят
по осени считают. Молодой Харфорд, по-моему, парень
славный. Но жениться, может, он и не собирается, а
только...
Сара (сердито). Зря ты о нем так говоришь. У него и в мыс-
лях нет... (С горечью.) Тебе-то, конечно, сам бог велел
подозревать... (Готова проглотить язык от стыда.) Прости,
мама. Но нехорошо с твоей стороны так дурно думать о
Саймоне. (Улыбается.) Ты его не знаешь. Ей-богу, если
уж кто кого соблазнял, то, скорей, это я. Он меня так по-
читает, словно я не человек, а икона. Только в стихах и
- 24

в дневнике — я туда одним глазком заглянула, когда при-
бирала хижину... Он стыдится своих греховных побуж-
дений, боится, что они оскорбляют мою невинность. (Ла-
сково посмеивается.)
Нора (улыбается, хоть и слегка смущена). И не стыдно тебе!
Нехорошо, что ты все время у него сидишь, хоть он и
болен. Про вас обоих и так уж сплетни пошли.
Сара. Пусть! Саймону это тоже безразлично. Если он не за-
хочет, чтобы им помыкали, у него хватит характера на-
стоять на своем, несмотря на внешнюю мягкость. Да и
вся его мечтательность и стихи не мешают ему поступать
так, как он хочет. Поэтому, если отец и лишит его на-
следства, мы с моей помощью не пропадем. Я ведь тоже
не дурочка.
Нора. Да, самомнения у тебя, слава богу, хватает.
Сара (смеется). Вот это верно! (С горечью.) Работать и как по-
давальщица и как прислуга, чтобы родной отец каждый
день мог напиваться как джентльмен,— тут уж головы
опускать нельзя!
Дверь слева медленно отворяется, и в проеме появляется
Корнелиу с М ело д и. Он и Сара молча смотрят друг
на друга. Рот ее неприязненно кривится. На мгновение он
отводит глаза, и лицо его принимает виноватое выраже-
ние. Потом оно становится непроницаемым.
М е л о д и (сойдя со ступенек, любезно кланяется). С добрым
утром, Сара.
Сара (сухо). С добрым утром. (Не обращая на него внимания.)
Я пойду к себе, мама, переоденусь. (Быстро уходит на-
право.)
Корнелиусу Мелоди сорок пять лет; это высокий, широко-
плечий человек с могучей грудью, мускулистыми, воло-
сатыми руками и большими ногами. У него сильное, ко-
25

стистое тело, Он еще Крепок, строен и сохраняет военную
выправку. Если бы не крайняя нервозность, трудно было
бы по его виду сказать, что он пьяница. В его облике ка-
кая-то надменная бычья сила, чисто крестьянская вынос-
ливость. Только лицо пострадало от разгула; когда-то не-
обычайно красивое и дерзкое, оно приобрело потасканный
вид. Мелоди и сейчас еще не утратил привлекательности:
у него бледное лицо разочарованного байронического ге-
роя; впалые щеки, тонко очерченный нос, властный, чув-
ственный рот, презрительная складка у губ и шапка гу-
стых и кудрявых темных волос с сильной проседью. Во
всем его облике есть какое-то надломленное благородство,
тоскливая, униженная гордыня. Его воспаленные серые
глаза смотрят холодно, с вызовом. Манера держаться
изысканная, как у истого джентльмена. Даже чересчур.
Он явно переигрывает роль, в которую так вошел, что она
стала его второй натурой. И, при всем этом, в нем есть
что-то внушающее страх. Одет он с франтовской элегант-
ностью в дорогой и хорошо сшитый костюм того старого
фасона, какой английская аристократия носила во време-
на войны с Францией 1808—1814 годов.
Мелоди (входя в комнату, отвешивает жене церемонный по-
клон). Доброе утро, Нора. (Ток у него снисходительный —
так разговаривают с людьми нижестоящими.)
Нора (неловко поднимаясь со стула). Доброе утро, Кон. Сейчас
подам тебе завтрак.
М е л о д и. Не хочу. Спасибо.
Нора (подходя к нему). Ты чего-то бледный. Может, заболел?
А, милый?
Мелоди. Нет.
Нора (робтсо дотрагиваясь до его руки). Присядь!
Он отстраняет руку с невольным отвращением, подходит
к столу и садится.
23

(Суетится возле него.) Сейчас намочу холодной водой, по-
лотенце и положу тебе на лоб.
М е л о д и. Не хочу! Ничего мне не надо,— оставь меня в покое,
я почитаю газету. (Берет газету и закрывается ею от
Норы.)
Нора (податливо). Ладно, не буду тебе надоедать. (Делает не-
сколько шагов к двери направо, но оборачивается и с бес-
покойством на него смотрит.)
Мелоди (левой рукой прикрывая лицо газетой, правой нали-
вает себе из графина воды. Хоть и не видит жены, но
раздражается, чувствуя ее присутствие. Рука так дрожит,
что, когда подносит воду ко рту, она выплескивается. Со
стуком ставит стакан. С раздражением кричит). Ну что
ты, господи спаси, на "меня уставилась?
Нора. Да я... я думала, что тебе будет лучше, если ты чего-
нибудь поешь.
Мелоди. Я же тебе сказал!.. (Стараясь овладеть собой.)
Я есть не хочу. (Снова берется за газету.)
Нора вздыхает, пальцами перебирая край передника.
Молчание.
Нора (глухо). Может, дать тебе опохмелиться?
Мелоди (словно только и ждал этих слов,— лицо его стано-
вится спокойнее; говорит ханжески). Будь он проклят
этот виски! Клянусь, я, кажется, брошу пить. К тому же
с самого утра...
Нора. Ну, для аппетита...
Мелоди. Говоря по правде, живот у меня побаливает. (Обли-
зывая губы.) Разве что глоточек...
Нора достает из шкафа графин и стакан. Ставит их на
стол. Смотрит на мужа с тихой грустью.
(Уставился в газету, но остро чувствует ее взгляд. Нер-
вы его не могут этого выдержать. Швыряет газету и раз-
27

ражается криком.) Ну? Будто я не знаю, что ты думаешь!
Чего молчишь? Духу не хватает сказать? Ей-богу, я бы те-
бя больше уважал. До чего я ненавижу эту проклятую
кротость! Клянусь, мне иногда кажется, что ты нарочно
меня спаиваешь... Ведь только в этом ты чувствуешь свое
превосходство, а?
Нора (растерянно, чуть не плача). Нет... это ведь ради тебя...
не могу смотреть, как ты...
М е л о д и (выражение лица у него меняется, смотрит на нее с
искренней нежностью. Протягивает дрожащую руку, что-
бы потрепать ее по плечу; с какой-то странной, виноватой
улыбкой). Прости меня, Нора. Я был непростительно груб.
Лицо ее освещается радостью. '
(Ему сразу же становится стыдно своего раскаяния. От-
водит взгляд и хватает графин с виски. Несмотря на дрожь
в руке, умудряется налить стакан, поднести его ко рту и
выпить. Потом откидывается на стуле и молчит, ожидая,
чтобы виски подействовало. Минуту спустя с облегчением
вздыхает.) Сознаюсь, мне было нужно это лекарство. Вот
теперь начинаю приходить в себя. (Наливает себе снова
большую порцию виски,— теперь рука его стала тверже.
Причмокивает.) Клянусь вездесущим, я, может, и пал так
низко, что держу кабак, но все же не потерял совести.
Мои напитки не стыдно подать любому джентльмену.
(Снова пробегает глазами газетный лист, что-то застав-
ляет его нахмуриться. Презрительно искажает цитату из
Байрона.) «Там будет гниль одна,— ты, честолюбия бес-
славный шут!» Вся газета полна жульническими посула-
ми этого идола черни — Эндру Джексона. Пьяная сво-
лочь! Но предвижу, несмотря ни на какие наши помехи,
он будет выбран президентом. Проклятые времена! По-
всюду верх берут подонки общества. (Взгляд его падает
28

На число. Ударяет кулаком по столу.) Сегодня ведь два-
дцать седьмое! Господи, совсем забыл!
Н о р а. О чем ты?
Мелоди. Сегодня годовщина битвы у Талаверы!
Нора (поспешно). Ах, дура, как же я запамятовала!
Мелоди (с горечью). Я сам забыл, да и ничего удивительно-
го! Что общего между этой навозной кучей, где я гнию,
и тем прекрасным днем, когда герцог Веллингтон — тогда
еще лорд Уэлсли — поблагодарил меня за отвагу перед
всем войском. (С отвращением озирается.) Да, сходства
мало! Лучше уж забыть то, что было.
Нора (поддерживая его). Что ты, разве можно! Ты ни разу
не пропустил этой годовщины — сегодня непременно от-
празднуешь! Я тебе, как всегда, приготовлю праздничный
обед.
Мелоди (сразу же меняя тон, с оживлением). Ладно, Нора.
Я приглашу Джеми Кригена. Вот повезло, что он тут. Ты
же знаешь, он у меня служил при Талавере... Храбрый
солдат, хоть из простонародья. Можешь посадить его по
правую руку от меня. Позовем и Райли, чтобы он нам по^
играл, О'Дауда и Роша. Правда, все это сброд, чернь, но с
ними можно от души посмеяться. Посади их туда. (Пока-
зывает на столик слева.) Я, так и быть, согласен терпеть
их присутствие, но не унижусь до того, чтобы сидеть с
ними за одним столом.
Нора. Надо достать из сундука твой мундир, и ты его наде-
нешь, как делал всегда в этот день.
Мелоди. Да, признаться, я рад случаю его надеть. • Почувст-
вовать себя хоть тенью того, кем я когда-то был.
Нора. Ты в нем такой красивый, что ни одна женщина глаз
от тебя не оторвет.
Мелоди (с довольной улыбкой). Что-то ты льстива с утра,
Нора! (Хвастливо.) Хотя и правда, в свое время там, в
Португалии и Испании... (Умолкает, смутившись, но жена
29

ничем не выказывает своей обиды. Ъерет ее руку и ласко-
во похлопывает, избегая, однако, ее взгляда.) Ни у кого
на свете нет такого доброго сердца, как у тебя, Нора.
А я... (Голос его прерывается.)
Нора (с трудом сдерживая благодарные слезы). Ах, кто же на
твоем месте удержался бы, мой дорогой! Ведь ты... (Сма-
хивая слезы, поспешно.) Я схожу в лавку и куплю чего-
нибудь вкусненького. (Но лицо ее тут же вытягивается.)
Господи спаси, где же взять денег?
Мелоди (сразу же ожесточившись). Деньги? С каких это пор
я не пользуюсь кредитом?
Нора (поспешно). Не расстраивайся. Как-нибудь обойдусь.
Мелоди (скова берется за газету, пренебрегая денежными за-
ботами). Ага. Работа на железной дороге в Балтиморе
идет полным ходом. (Опускает газету на стол.) Клянусь
вечностью, если бы я не был таким простофилей и не
дал этим жуликам янки сразу же меня обобрать,— вот
куда бы я вложил свой капитал. И как бы разбогател!
В этой огромной стране нельзя полагаться на еле-еле пол-
зущие по каналам баржи; что бы там ни толковали близо-
рукие болваны, нам необходимы железные дороги. Уви-
дишь, как быстро тогда Америка станет могущественной
и богатой! (На лице его появляется выражение глубочай-
шей ненависти.) Такой могущественной, что она раздавит
Англию в будущей войне, которая, я знаю, между ними
неизбежна. Эх, дожить бы мне и отпраздновать эту по-
беду! Если я в чем-нибудь и каюсь,— а в жизни моей не-
мало такого, что заслуживает горчайшего покаяния,—
больше всего сожалею о том, что проливал кровь за стра-
ну, которая так подло отблагодарила меня. Но я буду
отомщен. Америка — теперь она стала моей родиной —
прогонит англичан с земли, которую эти подлецы обесче-
стили.
Нора. Слава тебе господи! Тогда мы освободим Ирландию.
30

Мелоди (презрительно). Ирландию? А что ей даст эта свобо-
да, если ее при этом не освободят от ирландцев? (С вне-
запным раздражением.) Но почему я вдруг заговорил об
этом с тобой?
Нора (смиренно). Ну да. Я ведь темная.
Мелоди. А я-то как старался тебя хоть немножко воспитать,
когда мы приехали в Америку. Но понял, что это дело
безнадежное.
Нора. Что правда, то правда! И я тоже старалась, но...
Мелоди. Ты даже себя не отучишь от деревенского выгово-
ра! И дочь твоя подражает тебе.
Нора. Она говорит по-деревенски, только чтобы тебя под-
дразнить. А умеет она разговаривать не хуже самой бла-
городной дамы!
Мелоди (не слушает ее, погруженный в горькое раздумье).
Господи прости, мне ли вас попрекать? Почему ты не
скажешь, чтобы я оглянулся на себя?
Нора. Ты же знаешь, что я никогда этого не скажу.
Мелоди (пристально на нее смотрит. Тихо). Да. Знаю, что не
скажешь. (Отвернувшись, молчит.) Я перед тобой должен
извиниться за вчерашнее.
Нора. Не стоит об этом думать.
Мелоди (с деланной небрежностью). Ей-богу, я слишком мно-
го выпил, вспоминая с Джеми Кригеном былое.
Н о р а. Я видела.
Мелоди. И боюсь, что мог... Когда я вспоминаю прошлое, мне
становится обидно. Но ты понимаешь,— если я и сказал
тебе что-нибудь обидное, это во мне хмель говорил.
Нора. Знаю.
Мелоди (растроганно обнимает ее). Ты —душа, Нора, ты да-
же чересчур добра. (Целует ее.)
Нора (сияет от счастья). Ах, Кон, дорогой, мало ли что ты мо-
жешь сказать, когда у тебя черные мысли? Разве я оби-
жусь? Ты знаешь, как я тебя люблю.
31

Мелоди (лицо его внезапно искажается, от отвращения.
Брезгливо отталкивает ее). Господи помилуй, почему ты
не вымоешь голову? Меня тошнит, у тебя волосы воняют
луком и похлебкой! (Тянется к графину и дрожащей ру-
кой наливает себе виски.)
Нора (съежилась, будто ее ударили; глухо). Я ради тебя часто
их мою. Но когда целый день стоишь над плитой, волей-
неволей...
Мелоди. Прости. Забудь, что я сказал. У меня разгулялись
нервы. Ты лучше меня оставь.
Нора (лицо ее чуть-чуть светлеет). Может, позавтракаешь?
Я припасла свежие яйца...
Мелоди (только чтобы от нее отвязаться). Ладно! Немного по-
годя. Через четверть часа. А пока оставь меня в покое.
Нора уходит направо.
(Допивает виски. Потом встает и, заложив руки за спи-
ну, принимается шагать по комнате. Выпивка начинает
оказывать действие, и на лице у него появляется само-
уверенность. Видит себя в зеркале и останавливается.
Аккуратно стряхивает пыль с рукава, одергивает фал-
ды.) Слава тебе господи, во мне еще видно офицера и
джентльмена. Таким я и умру, как бы ни старалась рас-
топтать мою душу судьба. (С вызовом расправляет плечи.
Уставившись взглядом в свое отражение, читает строчки
из «Чайльд Гарольда»,— словно хочет вернуть свою гор-
дость и оправдаться перед самим собой.)
«Мир не любя, любим я не был миром,
Его дыханью грубому не льстил,
Не поклонялся я его кумирам
И уст моих улыбкой не кривил.
Я не делил восторгов общих пыл.
32

В толпе — окутан мыслей пеленою —
Среди других я не с другими был» 1.
(Помолчав, повторяет.) «Среди других я не с другими
был». Клянусь богом, вот это точно! Спасибо тебе, поэт
и дворянин лорд Байрон, за то, что ты свое презренье
превратил в бессмертную музыку стиха!
Справа в дверях появляется Сара. Она переоделась в
голубое нарядное платье, которое ей идет и оттеняет цвет
глаз. Увидев отца, невольно делает движение назад, но
потом останавливается и с презрением смотрит на него.
(Чувствует ее присутствие. Вздрогнув, резко отворачи-
вается от зеркала. На миг на лице его виноватое смуще-
ние, но он сразу же прикрывается маской барственного
равнодушия. Отвешивает дочери поклон.) Ах, это ты, до-
рогая. Ты хочешь с утра прогуляться? Да, сегодня пре-
красная погода. На твоих щечках сразу же зацветут
розы.
Сара. Не знаю, как насчет роз, а вот краска стыда, наверно,
появится. Мне нужно упросить Нилана продлить нам
кредит еще на месяц, потому что ты заставил мать ку-
пить корм для твоей породистой кобылы!
Ом делает вид, что не слышит.
(Уничтожающим тоном.) Надеюсь, ты увидел там в зерка-
ле нечто достойное восхищения!
Мелоди (небрежно). Право, я, навернр, выглядел самодо-
вольным павлином, но всему виной плохой свет у меня
в комнате. В этой жалкой дыре и одеться как следует
нельзя.
1 Байрон, Чайльд Гарольд. Перевод О. Чюминой.
2 О' Нил, т. 2
33

С а р аг. У тебя самая лучшая комната в доме, ее полагалось бы
сдавать постояльцам.
М е л о д и. Да я и не жалуюсь. Я просто объяснил, почему я
красовался перед зеркалом.
Сара. Чего уж объяснять!
М е л о д и (стараясь говорить так же шутливо). Ты, видно, вста-
ла с левой ноги, но мне неохота ссориться. Наоборот, я
хотел сказать, какая ты сегодня хорошенькая, ну просто
прелесть!
Сара (дерзко, неуклюже приседает, как служанка, и говорит
вызывающе). Нижайше вас благодарю, ваша честь!
М е л о д и. Ты с каждым днем все больше похожа на мать. Та-
кой она была, когда я ее узнал.
Сара. Ой ты! До чего же, прости господи, ты мастер улещи-
вать!
М е л о д и (не может сдержать гнев). Замолчи! Как ты смеешь
разговаривать как простая, невежественная... Ты ведь моя
дочь, черт тебя побери! (Берет себя в руки, со смешком.)
Ну и любишь же ты меня дразнить! Нехорошо, что я те-
бе поддаюсь. Мать ведь предупреждала, что ты делаешь
это только затем, чтобы меня позлить. (Машинально про-
тягивает руку к графину, но тут же ее отдергивает.)
Сара (презрительно). Пей, чего остановился? Неужели меня
ста*ло стыдно?
М е л о д и (надменно). Стыдно? Не понимаю. Джентльмен пьет,
когда ему хочется, если, конечно, он умеет пить, как по-
ложено джентльмену!
Сара. Джентльмену?
Мелоди (с прежней любезностью). Я заколебался потому, что
дал себе слово воздерживаться и поменьше пить. Но если
ты настаиваешь... (Наливает себе немножко. Рука у него
уже не дрожит.) За твое счастье, детка.
Она с издевкой смотрит на него.
34

(faK же любезно.) Сделай милость, присядь. Й давно, хочу
с тобой кое о чем поговорить. (Подает ей стул.)
Сара (садится, поглядывая на него недоверчиво). Чего тебе
надо?
М е л о д и (игриво-отеческим тоном). Твоего счастья, дорогая, и
то, о чем я хочу с тобой поговорить, составит твое сча-
стье, если я еще не ослеп. Как себя чувствует наш боль-
ной, Саймон Харфорд?
Сара (сухо). Лучше.
М е л о д и. Очень рад. (Галантно.) Да и как ему не поправиться
с такой прелестной сиделкой!
Сара холодно смотрит на него.
Давай говорить откровенно. Саймон в тебя влюблен.
Я это отлично вижу. Надо полагать, что и ты его тоже
любишь.
Сара. Можешь полагать все, что угодно.
М е л о д и. Значит, ты его любишь. Очень рад. (В приливе
чувств.) Взаимная любовь — самое большое благо, какое
жизнь может подарить нам~' смертным, а первая лю-
бовь — величайшее счастье. Как говорил лорд Байрон:
«Но выше всех отрад — скажу вам прямо —
Пленительная первая любовь,
Как первый грех невинного Адама...» 1.
Сара (грубо его прерывая). Ты звал меня, чтобы я слушала,
как ты декламируешь Байрона?..
Мелоди (скрывая раздражение). Нет. Я хотел сказать, что
даю тебе свое благословение, если для тебя это что-то
значит. Харфорд, по-моему убеждению, достойный моло-
дой человек. Мне приятно было с ним разговаривать. Воз-
1 Байрон, Дон Шуан. Перевод Т. Гнедич.
35

можность снова побеседовать с культурным человеком
доставила мне удовольствие. Правда, он слишком трезв
для своих лет, но зато его невозмутимость скрывает ро-
мантическую душу поэта.
Сара. Как это мило, что ты его одобряешь!
М е л о д и. В твоих интересах я навел о его семье кое-какие
справки.
Сара (сердясь, с нарочитым простонародным выговором). Да
ну? Ой, какой же ты ловкий! Кто же их наводил, старик
Патч Райли? А может, Дан Рош, или Падди О'Дауд, или
какая другая пьяная рвань?
М е л о д и (словно ее не слышит, снисходительно). Я нахожу
его родню вполне приемлемой.
С а р а. Да ну? Как это приятно!
М е л о д и. Отец его, видно, джентльмен,— конечно, по здеш-
ним понятиям, насколько люди купеческого сословия мо-
гут претендовать на это звание. Но так как я сам стал
американским гражданином, с моей стороны было бы
спесью пользоваться европейским мерилом в этом во-
просе.
Сара. Еще бы!
М е л о д и. Хотя мне обидно, что я больше не хозяин замка Ме-
лоди и трех тысяч акров угодий с такими прекрасными
пастбищами и лесами, каких мало в Англии, с конюш-
нями скаковых лошадей и... *
Сара (с горечью). Что ж, у тебя и сейчас есть породистая ко-
была... в доказательство того, что ты все еще джентль-
мен!
М е л о д и (вспыхнув от гнева). Да, у меня есть породистая ко-
была! И, клянусь богом, она у меня будет, даже если мне
придется самому голодать, чтобы ее кормить.
Сара. Ты хочешь сказать,— даже если тебе придется загнать
маму в гроб тяжкой, каторжной работой или уморить ее
с голоду?
36

Мелоди (сдерживая Злость и не отвечая па ее выпад). Цу, так
о чем же я говорил? Ах да, насчет родителей Саймона.
Отец его мне кажется приемлемым, а вот со стороны ма-
тери он, по-моему, унаследовал по-настоящему благород-
ную кровь. Я слышал, что она происходит из рода знат-
ных и образованных людей.
Сара. Она, наверно, будет очень польщена, узнав, что ты го-
тов до нее снизойти.
Мелоди. По-видимому, молодой человек захочет со мной
объясниться, как только выздоровеет?
Сара. Заявить о своих честных намерениях и попросить моей
руки? n
Мелоди. Конечно. Он человек порядочный. К тому же отец
Саймона или их поверенный несомненно пожелают об-
судить со мной кое-какие финансовые вопросы. Надо до-
говориться о твоем приданом.
Сара (не веря своим ушам). О моем приданом? С отцом Сай-
мона? Побойся бога...
Мелоди (твердо). Да, о твоем приданом. Надеюсь, ты не ду-
маешь, что я отдам тебя замуж бесприданницей, словно
дочку какого-нибудь нищего пахаря. Не забудь, что я
должен подумать и о своем положении в обществе. Ко-
нечно, сейчас мне туговато. Я нахожусь в стесненных об-
стоятельствах. Но, может, закладная на этот постоялый
двор...
Сара. Ты знаешь, что он уже заложен и перезаложен.
Мелоди. На худой конец, я всегда могу дать вексель...
Сара. Дать его, конечно, можно. Но кто его возьмет?
Мелоди. Джентльмены в таких случаях всегда могут догово-
риться.
Сара. Господи, до чего же хорошо человеку жить в мире, ко-
торый он сам выдумал! (Резко.) Но тебе нечего расточать
фантазию на мои дела. Я попрошу тебя в. них не вмеши-
ваться. Пей свой виски и оставь меня в покое.
37

Он не показывает, что слышал хотя бы слово из того, что
она говорит.
(Вглядывается в его лицо, и глаза ее выражают испуг.
Произносит горькую отповедь, но в словах ее слышится
мольба.) Отец! Неужели ты никогда не очнешься, даже
когда ты более или менее трезв? Ты ведь просто спятил,
если уже не отличаешь, где ложь и где правда, где мерт-
вечина и где живое.
М е л о д и (лицо его судорожно искажается, словно ему всадили
нож в сердце; молит прекратить пытку). Сара! (Но боль
его мгновенно превращается в ярость. Приподнимается с
кресла.) Замолчи, будь ты проклята! Как ты смеешь!..
Отшатнувшись, она вскакивает. Мелоди с усилием берет
себя в руки и снова опускается в кресло, судорожно вце-
пившись в подлокотники. Дверь на улицу в глубине рас-
пахивается, и в нее, теснясь и застревая в проеме, вка-
тываются Дан Рош, ПаддиО'ДаудиПатч Рай-
л и. Все они неважно себя чувствуют с перепоя. Рош воз-
бужденно разглагольствует. Дан Рош — приземистый, пу-
затый, кривоногий человек средних лет с короткими,
сильными руками. Лицо у него плоское, с большим ртом,
торчащими ушами и свиными воспаленными глазками.
Падди О'Дауд — худой, сутулый, с впалой грудью и пры-
щеватым лицом. Глаза у него навыкате, углы рта опуще-
ны. Держится заискивающе, как прирожденный паразит
и приживала. Костюм на нем дешевый, с потугами на
шик.
Патч Райли — старите с грязновато-седой головой. Его
выцветшие голубые глаза бессмысленно блуждают. Тощее
тело прикрыто тряпьем, под пиджаком нет даже ру-
башки. Рот у него беззубый, запавший; под мышкой*—
ирландская волынка.
38

Р о ш (стоит полуобернувшись, пререкаясь с О'Даудом и Райли,
и поэтому не видит Мелоди и Сару). А я ему говорю, Энди
Джексон поставит на место всех вас, жмотов и крово-
пийц. Подавитесь вы своей работой, говорю я... Подави-
тесь...
О' Д а у д (поглядывая на Мелоди, предостерегающим тоном).
Тсс! Тсс! Придержи язык!
Рош круто поворачивается и видит Мелоди. Все его на-
хальство мгновенно пропадает: вид у него как у побитой
собаки. Глаза у Мелоди гневно сверкают; злость его по-
догревает Сара, которая с презрением поглядывает то на
него, то на троих посетителей. О'Дауд, избегая взгляда
Мелоди, старательно прикрывает дверь. Патч Райли смот-
рит на Сару с мечтательным восхищением, целиком по-
груженный в свой призрачный мир.
Рош (примирительно). С добрым вас утром, майор.
О' Д а у д (заискивающе). Доброе утро, ваша милость.
Мелоди. Как вы смеете вваливаться сюда без спросу? Спу-
тали мой трактир с теми грязными кабаками на родине,
где у вас под ногами бегали свиньи?
О'Дауд. Вы уж нас извините, ваша милость.
Мелоди (Рошу, с явной угрозой). Ну а ты, Дан, сколько раз я
тебе запрещал поминать в моем доме имя этого подлеца
Джексона. Смотри, шкуру с тебя спущу! (Грозно делает к
нему шаг.) Или, может, не веришь, что я выполню свою
угрозу?
Рош (пугливо отступая). Да что вы, майор! Я просто забыл...
Доброе утречко, мисс.
О'Дауд. Доброе утро, мисс Сара.
Она не обращает на них внимания. Патч Райли, ничего не
слыша, продолжает смотреть на нее с мечтательным вос-
торгом, забыв снять шляпу.
39

О* Д а у д (угодливо срывает шляпу у него с головы, говоря с уко-
ром). Где твое соображенье, Патч? Не слышишь, что гово-
рит его милость?
Р а й л и (не слушая его, Саре). Дай бог вам счастья, вы — слов-
но принцесса из сказки, красивая, как роза в утренней
росе! Сейчас вам сыграю. (Налаживает свою волынку.)
Сара (сухо). Очень мне нужна ваша музыка! (Но, заметив в
глазах старика недоумение и обиду, ласково добавляет.)
Спасибо, Патч, я знаю, как вы прекрасно играете, но мне
нужно уйти.
Старик смотрит на нее с благодарностью.
М е л о д и. А ну-ка, ступайте в бар, там ваше место! Я вам го-
ворил, чтобы вы не лезли в эту дверь. (С надменной
снисходительностью.) Вам, вижу, хочется, чтобы поднес-
ли стаканчик. Что ж, никто еще не видел, чтобы я про-
гнал человека, если ему хочется выпить.
О'Д а у д. Спасибо, ваша милость. Пойдем, Дан. (Берет Райли за
руку.) Пошли, Патч.
Все трое уходят в бар, и О'Дауд притворяет за собой
дверь.
Сара (с издевкой). Ну и вышколил же ты своих приживаль-
щиков,— здорово боятся хозяина! (Видя, что отец не обра-
щает на нее внимания и, облизывая пересохшие губы,
украдкой поглядывает на дверь в бар, добавляет уничто-
жающим тоном.) Не смею отрывать тебя от общества тво-
их джентльменов. (Быстро выходит в дверь, ведущую на
улицу.)
М е л о д и (лицо его снова сводит страдальческая судорога,—
с мольбой). Сара!
Справа входит Нора с подносом, на котором несет грен-
ки, яйца, грудинку и чай. Суетливо расставляет еду.
40

Нора. Ты меня, верно, совсем заждался? В этот хлеб сего-
дня словно дьявол вселился. Стоило отойти, и он стал
черный, как негр. Но грудинка хрустит и яйца в мешочек,
как ты любишь. Садись.
Молчание.
(Глядит на него с беспокойством.) Что с тобой, Кон? Ты
не слышишь?
О' Д а у д (заглядывает в дверь из бара). Ваша милость, Микки
не верит, что вы разрешили нам выпить. Прикажите ему
сами.
Мелоди (облизывая губы). Иду. (Идет в бар.)
Нора. Кон! Сперва поешь! Все ведь простынет.
Мелоди (не оборачиваясь, обычным снисходительным тоном).
Оказывается, я совсем не голоден, Нора. Извини, пожа-
луйста, что я причинил тебе столько хлопот. (Уходит в
бар и закрывает за собой дверь.)
Нора горестно опускается на стул и беспокойно смотрит
на нетронутую еду. Начинает тихонько всхлипывать.
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Прошло около получаса. Дверь из бара отворяется, и вхо-
дит Мелоди. Он выпил еще две рюмки и так ничего и
не съел, но внешне на нем это мало отразилось, только
лицо побледнело и взгляд стал еще надменнее. Оборачи-
вается, чтобы утихомирить своих прихлебал.
Мелоди. А ну! Чтоб никакой свары тут, поняли! А ты, Рай-
ли, не дуди в свою волынку, не то выгоню. Хочу немнож-
ко посидеть в тишине, со своими воспоминаниями. Мик-
ки, когда капрал Криген вернется, пошли его ко мне.
Он-то знает, что Талавера — не новый сорт виски. (Пре-
зрительно захлопывает дверь, не дослушав «Хорошо,
майор», которое кричит ему Микки, и покорного бормо-
тания остальных. Садится за стол впереди слева. Сначала
рисуется перед самим собой, выдерживая позы байрони-
ческого героя — благородного, разочарованного, высоко-
мерного, клянущего свою злосчастную судьбу, тоскующе-
го по былой славе. Но зрителей нет, и продолжать эту
игру бессмысленно. Плечи его опускаются, и он сидит,
уставившись в одну точку,— выражение безнадежности и
сознание своей неудачи придают подлинный трагизм его
испитому, красивому лицу.)
Дверь с улицы отворяется, и входит Сара. Мелоди не ви-
дит дочери. После унижения у лавочника, которого при-
42

шлосъ уламывать продлить кредит, вид у нее сердитый.
Заметив отца, она становится еще злее. Сара идет к двери
направо, но, увидя в его позе что-то непривычное, при-
стально приглядывается к нему.
Сара (ей хочется сказать ему что-нибудь неприятное, но сло-
ва замирают на губах; спрашивает его с искренней жало-
стью). Что с тобой, отец? Может, и в самом деле захворал,
или это...
М е л о д и (виновато вздрагивает, стыдясь, что проявил сла-
бость; вежливо поднимается и отвешивает поклон). Изви-
ни, дорогая. Я не слышал, как ты вошла. (Сконфуженно
улыбаясь.) Ей-богу, совсем забылся, вспоминая о славной
битве в Испании; сегодня ведь ровно девятнадцать лет с
. того дня.
Сара (лицо ее становится суровым). А-а... Сегодня годовщина
битвы у Талаверы... Счастливый день для твоих при-
хлебал и разорительный для нашего трактира.
Мелоди (холодно). Я тебя не понимаю. Я же должен отпразд-
новать эту славную годовщину.
Сара. Еще бы! Помню, что тут было в прежние годы, а нынче,
с приездом Джеми Кригена, наверно, будет еще хлеще.
Мелоди. Естественно, что в такой день старый боевой друг
мне вдвойне дорог...
Сара. Я его, правда, мало знаю, но уж если кого надо даром
накачивать виски, так лучше его, чем ту шантрапу. Да
и родня все-таки.
Мелоди (натянуто). Очень дальняя, из троюродных. И при
чем тут родня? Капрал Криген дрался со мной бок о бок...
Сара. Ты уж, верно, приказал матери закатить пир вам, сам
вырядишься в пышный мундир, а мне окажешь честь,
разрешив прислуживать у стола? Ну ладно, только ради
мамы, чтобы ей не подавать... вам... Но имей в виду, это
в последний раз. (Поворачивается и идет направо к двери.)
43

Тебе, конечно, приятно, что твоей дочери пришлось чуть
не на коленях умолять Нилана, чтобы он еще месяц да-
вал нам продукты в долг... Он сказал напрямик, что де-
лает это только ради мамы, жалея, что у нее такой муж.
Но что тебе, раз ты со своей чистокровной кобылой мо-
жешь жить по-барски!
Мелоди уязвлен. Он бросает взгляд на дверь в бар, слов-
но хотел бы туда сбежать. Но сразу же берет себя в руки.
Лицо его становится каменным. Он садится и читает
газету, не обращая на дочь внимания. Она собирается уй-
ти. В дверях появляется Нора со стаканом молока.
Нора. Вот молоко, доктор прописал его молодому джентль-
мену. Пусть выпьет, ты небось пойдешь наверх?
Сара (берет молоко). Спасибо, мама. (Презрительно кивает в
сторону отца.) Я ему рассказывала, что выпросила у Ни-
лана еще на месяц кредит, так что может не беспокоить-
ся!
Нора. Слава тебе господи. Нилан очень добрый человек.
Мелоди (взрываясь). А ну его к черту, с его добротой! Кля-
нусь богом, что, если бы он мне отказал, я бы его... (Сдер-
живается, встретив презрительный взгляд Сары. Продол-
жает, но уже тихо, с враждебным высокомерием.) Тебя,
моя милая, я больше не задерживаю. Подай молоко на-
шему молодому янки, — тебе же сказала мать. Не упусти
случая лишний раз сыграть роль ангела-хранителя.
(Мстительно.) Клянусь честью, бедному парню теперь не
спастись, — уж вы, хитрые мужички, его окрутите!
Сара. Лжешь! И не смей оскорблять маму!
Мелоди. А если ваши уловки не помогут, у вас останется
еще одна — воззвать к его чести!
Сара (сжав зубы). На что это ты намекаешь?
Нора (хватает ее за руку). Замолчи, слышишь? Чего ты к нему
пристала? Сама виновата, — вечно его выводишь из себя!
44

Сара (спокойно). Ладно, мама. Пусть любуется на себя з зер-
кало— он ведь это обожает — и гордится тем, что сказал!
Мелоди вздрагивает, как от удара. Сара уходит.
М е л о д и (помолчав, с дрожью). Я... Она меня не поняла... Но
ты права. Она меня дразнит, я выхожу из себя и могу
наговорить бог знает что...
Нора (печально). А я ведь знаю, почему ты это сказал. Ты
думаешь, она не лучше, чем я была в молодости, и по-
неволе вспомнил, как я с тобою согрешила.
Мелоди (виновато). Нет! Неправда! Говорю тебе, она меня не
так поняла, а теперь и ты... (С раздражением.) Будь она
проклята, эта поповская болтовня насчет того, что ты
согрешила! (С каким-то странным, надменным тщеслави-
ем.) Тебя послушаешь, можно подумать, что это ты собла-
знила меня! Еще чего не хватало! Особенно если вспом-
нить, каким я был!
Нора. Ну я-то помню. И правда, ты был так красив, что ни
одна женщина против тебя не устояла бы. Да и теперь
ты еще...
Мелоди (самодовольно). Ну, ты мне льстишь, Нора. (С бай-
ронической меланхоличностью.) Я только призрак, кото-
рый бродит средь развалин. (И тут же принимает галант-
ный тон, но старается при этом на нее не глядеть.) Ну
а что говорить о тебе в молодые годы! Разве ты не была
самой хорошенькой девушкой в Ирландии? (С насмеш-
кой.) И черта лысого ты тогда стыдилась! Ханжество и
вранье! Стыда не было ни капли, я-то помню. Только лю-
бовь и радость. И ты гордилась этим!
Нора (с сияющими глазами). Я и сейчас горжусь и буду гор-
диться, пока жива!
Мелоди (бросает довольный взгляд, который тут же пере-
ходит в отвращение к тому, чем она стала. Раздраженно
45

отводит глаза.) Чего тебе вздумалось вспоминать прошлое?
Я не желаю о нем говорить.
Нора (помолчав, несмело). И все же тебе не следует говорить
с Сарой так, будто она пойдет на все, чтобы заполучить
молодого Харфорда.
Мелоди. Я этого и не думал.. Ведь она моя дочь...
Нора. Конечно. И он порядочный парень. (Улыбается с лег-
кой иронией.) Ей-богу, судя по ее рассказам, он такой
скромник, что ни разу не набрался смелости даже поце-
ловать ее.
Мелоди (с легким презрением.) И не удивительно. Когда де-
ло доходит до ухаживания, янки — просто увальни с
рыбьей кровью. У них нет подхода. Нет романтики. Они
ничего не понимают в женщинах. (Презрительно фырка-
ет.) Клянусь вечностью, я в его годы... (Поспешно.) Ты не
подумай, что я дурно отношусь к молодому Харфорду. Он
настоящий джентльмен. Когда он придет ко мне просить
руки моей дочери, я с радостью дам согласие, если мы с
его отцом договоримся насчет приданого.
Нора (торопливо). Ну, об этом рано беспокоиться! (Снова воз-
вращается к своей мечте.) Она будет счастлива потому,
что горячо его любит. Куда больше, чем показывает.
И этот брак выведет ее в люди. Мы еще увидим, как она
будет жить в богатом особняке, одеваться в шелка, бар-
хат и разъезжать в коляске с лакеем на запятках.
Мелоди. Я хотел бы этого не меньше, чем ты. Я — человек
конченый, будущего у меня нет, одно только прошлое.
Но у дочери моей прекрасная внешность, ум, честолю-
бие, молодость... Она может далеко пойти. .(И тут же с из-
девкой.) Если, конечно, не забудет, что она девушка из
хорошего общества, а не темная деревенская девка! (Слы-
шит, как по лестнице спускается Сара.) Вот она идет. (Вста-
ет, говорит с горечью.) Так как мой вид ее раздражает,
пойду-ка лучше в бар. На сегодняшний день хватит с ме-
46

ня ее оскорблений. (Отворяет дверь в бар. Оттудаt доно-
сятся приветственные крики. Закрывает за собой дверь.)
Справа входит Сара. Она раскраснелась, глаза ее зату-
манены от счастья.
Нора (с упреком). Отец ушел в бар, чтобы не слушать твоих
дерзостей. Хорошенькое дело! Не стыдно тебе быть такой
бесчувственной — терзать его в годовщину...
Сара. Ладно, мама. Пусть радуется. Я даже помогу тебе до-
стать его мундир с чердака и сама его вычищу.
Нора. Дай тебе бог здоровья... (Удивленная непривычной по-
кладистостью дочери.) Господи, да ты на себя не похожа.
Что с тобой?
Сара. Я такая счастливая... даже не могу сердиться. (Поколе-
бавшись, смущенно признается.) Саймон меня поцеловал.
(С • торжеством.) Наконец-то с духом собрался, да и то
я подстроила. Поправляла ему подушки, наклонилась,
а уж тут — ведь он не чурбан — удержаться не было сил.
(С ласковым смешком.) Ты бы сама смеялась, если бы его
видела. Он чуть не провалился сквозь матрац от стыда за
свое нахальство. Стал просить прощения, испугался, что я
обиделась и больше не стану с ним разговаривать.
Нора (поддразнивая). А ты что на это? Бьюсь об заклад, ты
была не такой смелой, какой представляешься.
Сара. Правда, мамочка! Он и меня сделал такой же застен-
чивой, как сам. Я чувствовала себя ужасно глупой.
Нора. На этом все и кончилось? Что ж, поцеловаться дело не-
хитрое. А он тебя не спросил, пойдешь ли ты за него
замуж?..
Сара. Нет. (Быстро.) Но я сама виновата. Он так испугался, что
слишком осмелел. Надо было ему хоть слово сказать в
поощрение. Но я стояла, онемев, словно телка, а когда
ко мне вернулась речь, то пробурчала, будто мне надо
47

тебе помочь, и выскочила из комнаты, красная, как свек-
ла... (Подходит к матери.)
Нора ее обнцмает.
(Уткнулась ей в плечо и чуть не плачет.) Ах, мамочка,
ну разве не обидно, что я такая дурочка?
Нора. Когда влюблена...
Сара (взрываясь, сердито). В том-то и беда! Я чересчур в него
влюблена, а я этого не желаю! Не желаю поддаваться
чувству и терять рассудок. (Доверчиво улыбается.) Эх,
да все равно! Он ведь меня любит еще больше, я знаю.
В следующий раз не растеряюсь. (Радостно смеется.) Мо-
жешь считать, что дело в шляпе. Разрешите представить-
ся: миссис Саймон Харфорд. (Делает низкий реверанс.)
Нора (с улыбкой). Ишь ты, нечего передо мной корчить прин-
цессу! Помоги лучше, раз обещала, вытащить отцовский
мундир из сундука. У тебя на чердаке спину не будет
ломить, как у меня.
Сара (весело обнимая мать за талию). Пошли!
Нора. Не помню только, в каком он сундуке... и помоги мне
найти ключ. (Уходят направо.)
Пауза. Дверь из бара отворяется, и оттуда снова выходит
Мелоди. За его спиной по-прежнему слышны голоса,
но на этот раз он никому не дает распоряжений и молча
затворяет дверь. На лице его брезгливая гримаса.
Мелоди. Скоты! (С искренней тоской.) Эх, пришел бы хоть
Джеми Криген! (С горечью.) Места себе не найду в своем
собственном доме. Повсюду либо невежество, либо на-
смешки собственной дочери. (С вызовом.) Но клянусь бес-
смертием, никакая сила — ни земная, ни адская — меня
не сломит! (Его так и тянет к зеркалу. Подходит к нему,
стараясь поймать свое отражение и этим, как всегда,
утешиться. Идет точное повторение сцены перед зерка-
48

лом. Так же расправляет плечи, дерзко закидывает голо-
ву и произносит любимый отрывок из Байрона.)
«Мир не любя, любим я не был миром,
Его, дыханью грубому не льстил,
Не поклонялся я его кумирам
И уст моих улыбкой не кривил.
Я не делил восторгов общих пыл.
В толпе — окутан мыслей пеленою —
Среди других я не с другими был».
(Стоит, уставившись в зеркало, и не слышит, как стукну-
ла щеколда.)
Входит Дебора (миссис Генри Харфорд), мать Саймо-
на, и тихонько закрывает за собой дверь. Мелоди слиш-
ком поглощен собой, чтобы ее заметить. Войдя с ярко ос-
вещенной солнцем улицы в полутемную комнату, Дебора
минуту никого не видит, но потом, заметив Мелоди, с не-
доумением к нему приглядывается. На лице ее появляется
насмешливая улыбка. Деборе сорок один год, но по виду
ей не дашь больше тридцати. Она маленького роста, с хру-
пкой, юной фигуркой, Никто не поверит, что эта моложа-
вая женщина — мать двоих взрослых сыновей. Лицо у нее
красивое, даже с точки зрения художника, придирчивого
к форме и деталям. Оно маленькое, с высокими скулами,
сужающееся от широкого лба к квадратному подбородку,
и окаймлено густыми, волнистыми рыжевато-каштановы-
ми волосами. Нос тонкий, изящный, чуть-чуть длиннова-
тый. Рот с пухлыми губами и ровными зубами велик для
ее лица, так же как и зеленовато-карие глаза с длинными
ресницами и густые, с изломом брови. Эти брови показа-
лись бы слишком густыми на любом лице, но у нее они
выглядят просто огромными; их еще больше подчеркивает
бледность кожи. У нее крошечные ножки с высоким подъ-
49

емом и тонкие руки с длинными пальцами. Одета она с
подчеркнутой простотой в белое. В ней чувствуется соз-
нательно выработанная в себе отрешенность от мира; по-
зиция иронического и всегда готового позабавиться наблю-
дателя.
Но есть в этой женщине и какая-то капризная самоуве-
ренность,— она нарочито подчеркивает своеобразие своей
натуры чуть ли не до эксцентризма.
Дебора. Прошу прощения...
Мелоди, вздрогнув, круто оборачивается. На секунду лицо
его выражает испуг и даже растерянность. Он пристыжен
и разъярен тем, что его вторично за сегодняшнее утро
застигли врасплох. В отместку Кон надменно закидывает
голову и дерзко оглядывает посетительницу с головы до
ног. Но когда он видит, что она привлекательна и к тому
же дама из общества, манера его сразу меняется. Подвер-
нулся счастливый случай, и он, веря в свои силы, «идет
на приступ». Он отвешивает галантный поклон. Его при-
ветливая улыбка и тембр голоса полны обаяния.
Мелоди. Доброе утро, мадемуазель. Имею честь вас привет-
ствовать в этой недостойной обители. (Подставляет ей
с поклоном стул.) Осмелюсь предложить. Вы сможете по-
койно отдохнуть от уличной жары.
Дебора (разглядывает его с недоумением. Помимо своей
воли приятно поражена его осанкой и породистым краси-
вым лицом.) Благодарю вас. (Проходит вперед.)
Мелоди (галантно придерживает стул и помогает ей сесть.
С таким же удовольствием оценивает ее достоинства, с
каким страстный лошадник оценивает породистого ска-
куна. Тон у него ласковый и учтивый). Мадемуазель... (За-
метив обручальное кольцо.) Прошу меня извинить, очевид-
но, мадам... Разрешите еще раз повторить, что я сочту за
50

великую честь быть хоть в чем-нибудь вам полезным.
(Отворачиваясь, словно ненароком дотрагивается до ее
плеча.)
Она поражена, на мгновение обескуражена. Отпрянув,
поднимает на него глаза. Взгляды их встречаются, и, про-
чтя у него в глазах откровенное вожделение, она вдруг
чувствует испуг. Но когда он отводит глаза, довольный
успехом своей первой атаки, она успокаивается.
Извините, мадам. Боюсь, что я настолько отвык от об-
щества, что совсем огрубел. К нам не часто заходят да-
мы. Этот трактир, как и его хозяин, впал в полное нич-
тожество.
Дебора (коротко, не считая нужным ему отвечать). Вы, по-
видимому, здешний трактирщик Мелоди?
Мелоди (в глазах у него загорается гнев. С вызовом). Разре-
шите представиться: майор Корнелиус Мелоди, ранее
служивший в седьмом драгунском его величества полку.
(Кланяется с ледяной вежливостью.)
Дебора (снова чувствуя себя зрителем забавного представле-
ния). Ах вот как? Тогда мне следует перед вами извинить-
ся, майор Мелоди.
Мелоди (воспрянув духом, галантно.) Нет, что вы, дорогая
леди, вина целиком моя. Чего мне было обижаться? (Слов-
но признаваясь в похвальной слабости.) Но как все люди,
знавшие лучшие дни, я болезненно воспринимаю даже
мнимую обиду.
Дебора (подыгрывая ему). Поверьте, сэр, у меня и в мыслях
не было вас обидеть.
Мелоди (снова встречаясь с ней взглядом и не давая ей от-
вести глаз, вкрадчиво.) Ваша любезность может сравнить-
ся только с вашей красотой, мадам.
Деборе уже не смешно. Она снова смущена иу помимо сво-
ей воли, зачарована им.
51

Мелоди (продолжает наступление, уверенный в своей не-
отразимости. В голосе у него звучат меланхолические нот-
ки. Он снова превращается в романтического героя, взыва-
ющего к женской чуткости и состраданию). Я жалкий глу-
пец, мадам. Насколько я был бы умнее и счастливее, если
бы мог примириться с тем, что стал хозяином убогого
трактира, отречься от своей гордыни и забыть прошлое.
А сегодня мне во сто крат труднее его* забыть, потому что
сегодня — годовщина битвы при Талавере. Самый памят-
ный день моей жизни, мадам. На этом поле славы я удо-
стоился чести быть отмеченным за доблесть самим вели-
ким герцогом Веллингтоном, тогда еще сэром Артуром
Уэлсли. И я уверен, что вы найдете в своем сердце доста-
точно милосердия, чтобы мне простить... (Ток его стано-
вится более нежным.) Столь очаровательная женщина
должна понимать мужскую душу, ведь сколько нас, греш-
ных, отдавали свою душу вам? (В голосе его звучит от-
кровенная страсть.) Бьюсь об заклад на все, что у меня
есть,— даже янки с рыбьей кровью и те, наверно, не могут
спокойно смотреть на такую красоту! (Берет руку, лежа-
щую на столе, и пылко заглядывает ей в глаза.) Не могу
и я!
Дебора (чувствуя, что ее покоряет сила его физического
обаяния, пытается вырвать руку. Заикаясь, пробует от-
шутиться). Это что — особая ирландская лесть, сэр?
Мелоди (с чувственным жаром). Нет! Клянусь господом бо-
гом, что я кинулся бы на целый отряд наполеоновской
гвардии за один ваш поцелуй! (Наклоняется к ней, не да-
вая ей отвести взгляда.)
Мгновение кажется, что он вот-вот ее поцелует и она не
будет сопротивляться. Но запах виски у него изо рта при-
водит ее в себя, она вздрагивает от отвращения и прихо-
дит в холодное бешенство.
52

Дебора (вырвав руку, произносит с убийственным высокоме-
рием). Фу! От вас несет виски! Да вы просто пьяны! Как
это противно и оскорбительно. Понятно, почему в ваш
трактир порядочные люди не ходят, если вы развлекаете
ваших посетительниц такими идиотскими ужимками*
Мелоди резко отступает на шаг, словно ему дали пощечи-
ну. Дебора встает и презрительно отворачивается. В это
время входят Сара и ее мать. Они с первого же взгля-
да понимают, что что-то произошло. Мелоди и Дебора их
не замечают.
Нора (вполголоса). Господи спаси!
Сара (сразу сообразив, что это та женщина, о которой ей го-
ворил Микки, поспешно подходит, стараясь скрыть свое
беспокойство и стыд.) В чем дело, отец? Что угодно этой
даме?
Ее появление наносит еще один удар Мелоди, который и
так кипит от унижения.
Дебора (оборачивается к Саре; вежливо, с полнейшим само-
обладанием). Я приехала повидать вас, мисс Мелоди, в
надежде, что вы знаете, где находится мой сын, Саймон.
Ее слова поражают Мелоди как громом.
Мелоди (не может сдержаться, он слишком зол, ему кажет-
ся, что она намеренно его дурачила). Вы его мать? Боже,
так что же вы сразу не сказали?
Дебора (не глядя на него, Саре). Я ходила в хижину, где он
прятался от людей. Но отшельник куда-то скрылся.
Сара (заикаясь от смущения). Он здесь, миссис Харфорд... на-
верху, в постели. Он болен...
Дебора. Болен? И серьезно?
Сара (понемногу приходя в себя). Ну, теперь у него почти
все прошло! Просто был жар, лихорадка, — на озере так
53

сыро. Я пришла туда, увидела, что его страшно трясет,
и привела сюда, — тут и доктор под рукой и уход за ним...
Дебора (вежливо). Ухаживаете за ним, наверно, вы?
Сара. Да, я и... мама и я.
Дебора (любезно). Я очень благодарна вам и вашей матушке
за вашу доброту.
Нора (подходит с доброй, приветливой улыбкой.) О, право
же, не стоит благодарности, мадам. Ваш сынок такой ми-
лый, добрый парень, мы его очень полюбили. И с радос-
тью держали бы, если бы он даже не платил за это ни
гроша... (Застенчиво умолкает, поймав неодобрительный
взгляд Сары.)
Дебора неприятно поражена неряшливым видом Норы, но
сразу же чувствует ее душевную привлекательность и доб-
роту. Улыбается ей в ответ.
Сара (принужденно). Это моя мама, миссис Харфорд.
Дебора любезно кивает. Нора по-деревенски приседает, как
положено при встрече с барыней. Мелоди, чувствуя, что
его поставили на место, пышет яростью и злобно смотрит
на жену.
Нора. Рада познакомиться с вами, мадам.
Мелоди. Нора! Ради бога, перестань... (Внезапно он снова
превращается в утонченного джентльмена и говорит с со-
чувствием и даже слегка покровительственно.) Я убежден,
что миссис Харфорд не терпится повидать сына. Не прав-
да ли, мадам?
Дебора (так ошеломлена его наглостью, что на секунду теря-
ет дар речи. Потом отвечает холодно, да и то, видно, толь-
ко потому, что не хочет усугублять всеобщую неловкость).
Вы правы, сэр. ((Поворачивается к нему спиной.) Будьте
добры, проводите меня, мисс Мелоди! У меня и так ушло
все утро на поиски, и пора уже возвращаться в город.
54

Сара. Прошу, миссис Харфорд. (Идет к двери направо и про-
пускает Дебору вперед.) Какая приятная неожиданность
для Саймона. Он бы вам написал, что болен, да не хотел
вас волновать. (Выходит следом за Деборой.)
Мелоди. Дура! Если бы я знал... Да нет, какого дьявола, я
ничуть не жалею... Чертова выскочка! (С издевкой.) Но
она меня не проведет своим видом оскорбленной добро-
детели. Я слишком хорошо знаю ихнюю породу... (В ярос-
ти.) «Развлекаете такими ужимками!» Черт бы ее побрал.
Нора (робко). Не ругай ее и не мучай себя. Она, по-моему,
добрая женщина. А когда поймет, что ты не знал, кто она
такая, обижаться не будет.
Мелоди (напряженно). Помолчи!
Нора. Не злобствуй, хотя бы ради Сары. Ведь ты не хочешь,
чтобы у нее с этим парнем все расстроилось?
Он молчит.
(Продолжает его утешать.) Ступай к себе, там найдешь
то, что отвлечет тебя. Мы с Сарой почистили мундир и
положили к тебе на кровать.
Мелоди (грубо). Убери его обратно в сундук. Я не желаю, что-
бы он мне напоминал... (Его снова охватывает ярость на то,
что его унизили.) Клянусь вечностью, она, видно, решила,
что мои слова о Талавере и о том, что герцог меня отли-
чил, — пьяная похвальба.'
Нора. Ну что ты, Кон! Разве она могла так подумать!
Мелоди. А-а... чтобы верить, надо видеть, не правда ли, моя
прекрасная леди? Клянусь богом, это ее убедит... (Норе, с
прежней самоуверенностью.) Спасибо, что ты мне напом-
нила о моем долге по отношению к Саре. Ты права. Я обя-
зан ради нее умерить свой гнев и принести извинения ма-
тери Саймона за это маленькое недоразумение. (Снисхо-
дительно улыбается.) Как истый джентльмен, я должен
признать, что хорошенькие женщины всегда правы, даже
55

когда они неправы. (Идет к двери налево.) Если эта дама
вернется, прошу, задержи ее под каким-нибудь предло-
гом до моего прихода. (Отдав этот приказ, уходит.)
Нора (вздохнув). Слава богу, кажется, обошлось. Он теперь
будет вести себя вежливо, а когда наденет мундир, то и
вовсе почувствует себя человеком. (Устало садится по-
среди комнаты, чтобы передохнуть.)
Справа поспешно входит Сара.
Сара. Где отец?
Нора. Я уговорила его пойти наверх и надеть мундир. Это его
утешит.
Сара (с. горечью). Его утешит? Это меня надо утешать, что
отец у меня идиот!
Нора. Тише! Откуда он мог знать, что она...
Сара (с неожиданным злорадством). Ну, да так ей и надо!
Небось уверена, что перед такой знатной дамой все долж-
ны спину гнуть. Вот ей и показали. Да и вид у нее был
совсем не такой уж оскорбленный. Может, ей все это бы-
ло даже по вкусу, что бы она тут ни изображала. (Но тут
же совсем другим тоном.) Ох, и зачем я говорю такие глу-
пости? Слава тебе господи, что наконец-то его поставили
на место! Теперь не скоро забудет, как она его унизила!
Нора. Неправда! У нее хватило ума понять, что он выпил,
и не обидеться на него.
Сара (вяло). Может быть. А что толку от этого! Какая жен-
щина захочет, чтобы ее сын женился на дочери такого...
(Голос у нее прерывается.) Ах, мама, я так была счастли-
ва, так уверена в Саймоне, а теперь... Надо же было ей
прийти сегодня! Обожди она хотя бы до завтра — и я бы
заставила его сделать мне предложение. А если бы он дал
слово, никакая сила не заставит его отступиться!
Нора. Если он тебя любит, никакая сила и*так не заставит
его отступиться. (С гордостью.) Я-то это знаю! (Убежден-
ий

Но). Она ему мать и хочет ему счастья; она увидит, что
он тебя любит. Почему ты думаешь, что мать будет его
отговаривать? j
Сара. Хотя бы потому, что ненавидит меня.
Нора. С чего ты взяла? Не может быть.
Сара. Может. Ну да, она была так мила, но меня не обманешь!
Она ведь из тех, что будут вежливы с палачом на эшафоте.
(Понизив голос.) Пришла не просто затем, чтобы пови-
дать Саймона. Его отец получил письмо насчет нас и по-
казал это письмо ей.
Нора. Кто мог сделать такую подлость?
Сара. Письмо, она говорит, не подписано. Наверно, один из
соседей из ненависти к отцу, а кто же его здесь любит?
Нора. Ах, разрази его господь, этого негодяя!
Сара. Она пришла предупредить Саймона, что отец его просто
в бешенстве и поехал к своему поверенному... Но меня это
не пугает. Я боюсь, чтобы о н а на него не повлияла.
Нора. А как ты узнала насчет этого письма?
Сара (избегая ее взгляда). Я прокралась наверх и подслушала
у двери. \
Нора. Стыд какой! Неужто гордости у тебя нету?
Сара. Мне сразу стало стыдно, мама, и я ушла. (Но тут же с
вызовом.) Вру, ничуть мне не стыдно! Я хотела знать, ка-
кие она придумает хитрости, — чтобы их побороть. Ни
капельки мне не стыдно. Я пойду на все, чтобы его удер-
жать. (Понизив голос.) Стоило ей войти в комнату, как она
сразу же стала его уговаривать. У нее всего несколько ми-
нут, — ей надо вернуться к обеду, чтобы муж не заподоз-
рил, где она была. Он запретил ей видеться с сыном, с
тех пор как Саймон сюда перебрался.
Нора. А разве то, что она пришла против воли мужа, не дока-
зывает, что она на стороне Саймона?
Сара. Да, но она вряд ли хочет, чтобы Саймон на мне женил-
ся. (С раздражением.) Не будь такой наивной, мама. Pas-
s's

fie Она Признается Саймону, даже если муж сам послал
ее сюда отнять его у меня.
Нора. Зачем накликать беду? Поживем — увидим. Может,
ты сама...
Сара. А я и так уже все вижу — она ненавидит меня.
(С горечью.) Даже если она пришла сюда с добрыми наме-
рениями, они у нее сразу пропали, как только наш ба-
рин ее оскорбил. Слава богу, он надевает мундир,— зна-
чит, еще битый час будет вертеться перед зеркалом, она
успеет уйти, прежде чем он снова начнет валять дурака.
(Другим тоном.) А хорошо, если бы она увидела его в
мундире, когда он трезвый. Тогда она поняла бы, что ей
нечего смотреть на него свысока... (Злясь на себя.) Ох, я
такая же ненормальная, как он! (С досадой.) Будто она не
видит его насквозь!
Нора (устало). Оставь ты его в покое, ради Христа.
Сара (помолчав, с вызовом). Пусть идет на любые хитрости,
пожалуйста! Ничего, я тоже кое-что соображаю! (С опас-
кой.) Но Саймон мне говорил, что, несмотря на свои свет-
ские манеры, она человек странный, ни на кого не похо-
жий. Не угадаешь, что у нее на уме...
Наверху слышен какай-то шум.
Вот она, что-то уж очень скоро. Ну, я готова с ней пого-
ворить. Мама, выйди на кухню, хорошо? Я хочу дать ей
возможность выложить мне все начистоту.
Нора поднимается, но, вспомнив приказ Мелоди, не ре-
шается уйти.
(Настойчиво.) Ты что, не слышишь? Скорей, мама!
Нора, вздохнув, поспешно уходит направо. Сара садится
за стол и ждет, бессознательно подражая величественной
осанке отца. Появляется Дебора. По ее лицу нельзя про-
58

честь, какие чуёстёа вызвало у нее свидание t быном. Они
улыбается Саре, которая плавно поднимается со стула.
Дебора (подходя к ней). Рада, что вас застала, мисс Мелоди.
Это дает мне возможность еще раз поблагодарить за забо-
ты о моем больном сыне.
Сара. Спасибо, миссис Харфорд. Мы с мамой были рады сде-
лать все, что было в наших силах. (С легким вызовом.) Мы
очень хорошо относимся к Саймону.
Дебора (в глазах ее блеснул скрытый смешок). Да, я вижу.
И сын мне рассказывал, как хорошо он относится к вам.
(Выражение лица у нее становится задумчивым. Говорит
быстро, бессознательно понизив голос, словно самой себе.)
Сегодня я первый раз увидела Саймона, с тех пор как он
ушел из дома на лоно природы в поисках внутренней сво-
боды. Я не нахожу, что он сильно изменился, несмотря на
все, что он писал мне в своих письмах. Правда, он до-
вольно долго не писал. Он честно признался, что поэзия,
на которую его вдохновило общение с природой, оказа-
лась всего-навсего подражанием лорду Байрону, и я боя-
лась, что это угнетающе на него подействует. (Улыбается.)
Но, видимо, он утешился новым романтическим вымыс-
лом. Я должна была этого ожидать. Саймон — неисправи-
мый мечтатель, — боюсь, что эту слабость он унаследовал
от меня, хотя, надо признаться, и Харфорды тоже по-сво-
ему мечтатели. Даже у моего мужа есть своя мечта,— ес-
тественно, это консервативная, практическая мечта. Я как
раз напомнила Саймону, что отец никогда не простит то-
му, кто покусится на его мечту, и найдет весьма практи-
ческий способ помешать этому. (Снова улыбается.) Мое
предостережение было попыткой исполнить материнский
долг. Я знала, что оно не возымеет действия. Он даже не
слушал того, что я говорю. Да и я сама. (Рассеянно по-
смеивается, словно знает что-то очень забавное.)
59

Сара (не сводит с нее глаз, не понимая, что за всем этим кроет-
ся и как ей реагировать на эту речь. В тоне ее звучит
едва скрытое возмущение). А я не считаю, что Саймон
подражает лорду Байрону. Я ненавижу стихи лорда Бай-
рона. И знаю, что Саймон — настоящий поэт.
Дебора (слегка удивлена, но быстро продолжает). В том, как
он чувствует, да. Понятно, что это вас в нем пока при-
влекает. Но предупреждаю вас: женщине трудно всю
жизнь сохранить это чувство к кому-либо из Харфор-
дов — я просто знаю весь их род. Такая черта была у пра-
деда Саймона, Джонатана Харфорда. Его убили у Банкер-
хилла, но, по-моему, война за независимость имела для
него только символическое значение. Он вел свою личную
войну — за абсолютную свободу. И у деда Саймона, Ивена
Харфорда, была эта черта. Он тоже был фанатиком идеи
абсолютной свободы и не принял нашей революции. Она
требовала слишком мног,о компромиссов и не соответст-
вовала его идеалам. Он отправился во Францию и стал
заядлым якобинцем, почитателем Робеспьера. Он бы с
радостью взошел на эшафот рядом с этим неподкупным
спасителем отечества, но — увы! — он был маленький чело-
век. Его просто забыли казнить. Он вернулся домой и до-
живал свой век в миниатюрном храме Свободы... который
он выстроил в уголке нашего сада. Храм еще стоит. Я хо-
рошо помню старика. Сухой и вздорный старый идеа-
лист,— он любил надевать свой старый мундир француз-
ской национальной гвардии. Он и умер в этом мундире.
Но вы себе не представляете, какую бешеную ненависть
вызывала эта погоня за свободой у женщину деливших с
Харфордами их жизнь. Три невестки Джонатана и свод-
ные сестры Ивена были вынуждены сколачивать состо-
яние при помощи военных поставок и торговли с Севером,
а в конце концов им пришлось пуститься в работоргов-
лю — это была, как понимаете, решающая победа в их
60

многолетней войне со свободой. Лучше подчинить себе
свободу, чем быть рабом §е! Жена Ивена стала их пособ-
ницей. Они попытались завладеть и мною, но мне уда-
лось спастись, я была так мала, что их морщинистым,
жадным пальцам не за что было ухватиться. Жаль, что
они уже умерли, так и не узнав вас. По-моему, вы им
пришлись бы по вкусу. Они бы увидели, что вы человек
сильный, честолюбивый и намерены добыть то, что вам
нужно. Они улыбнулись бы вам своей старческой, жад-
ной, змеиной улыбкой и приняли бы в свои объятия.
(Смеется.) Злобные старые ведьмы! Однако я не могла
порой не испытывать' восхищения ими и не жалеть
их, — в конце. У нас была общая страсть. Они преклоня-
лись перед Наполеоном. И часто говорили, что Наполеон —
единственный мужчина, за которого они с радостью по-
шли бы замуж. А мне часто снилось, что я — Жозефина,
увы! — даже после того, как я стала миссис Харфорд.
А эти сестрицы — все их так звали — сопровождали нас
с мужем в свадебное путешествие, чтобы в Париже по-
смотреть на коронацию. (Молча улыбается своим воспо-
минаниям.)
Сара (помимо своей воли зачарована тихим напевным пото-
ком слов, хотя и с трудом понимает, что в этой речи от-
носится к ней лично. Доверчиво, с улыбкой). Я тоже всег-
да восхищалась Наполеоном. И, помимо всего, не могу
простить отцу, что он воевал против него.
Дебора (словно очнувшись, с вежливой улыбкой). Ах, мисс
Мелоди, боюсь, я вам наскучила семейными преданиями
Харфордов. Не знаю, что вы обо мне подумаете, — но
Саймон, верно, вам говорил, что временами я бываю не-
множко чудная. (Взглянув на Сару, со смешинкой.) Ага,
вижу, что говорил.' Тогда вы меня, конечно, простите.
Сама не пойму, что меня побудило, — разве что желание
быть честной и вас предостеречь.
61

Сара (неодобрительно). Предостеречь от чёгй, миссис JCa£-
форд?
Дебора. От того, что Харфорды никогда не расстаются со
своими бреднями. Не могут. Это семейное проклятье. На-
пример, книга, которую собирается писать Саймон, с обли-
чением стяжательства и честолюбия и прославлением сво-
боды. Он советует спасти свою душу, довольствуясь малым.
Вряд ли вы можете относиться к этому серьезно. (Снова
бросает на Сару быстрый взгляд.) Видите, я права. Да и
я не могу. Больше того, я не верю, что Саймон когда-ни-
будь изложит все на бумаге. Хотя, предупреждаю вас,
книга уже написана в его душе и... (Умолкает, сухо, пре-
зрительно смеется.) Право же я со своими предостереже-
ниями похожа на Кассандру. И очень, верно, вам наску-
чила. (Протягивает руку.) До свидания, мисс Мелоди.
Сара (машинально пожимает руку). До свидания, миссис Хар-
форд.
Дебора направляется к двери в глубине сцены.
(Идет за ней, на лице ее смущение, недоверие и в то же
время надежда. Внезапно у нее вырывается.) Миссис Хар-
форд, я...
Дебора (оборачиваясь к ней, вежливо). Да, мисс Мелоди?
(Но взгляд у нее отчужденный, не допускающий ника-
кой близости.) ,
Сара (сразу запнувшись, напряженно). Не могу ли я предло-
жить вам перед уходом чего-нибудь прохладительного?
У вас, наверно, во рту пересохло, — ведь сегодня такой
-жаркий день, а вы прошли всю дорогу до хижины Саймо-
на и обратно.
Дебора. Спасибо, мне ничего не нужно. (И тут же быстро за-
говаривает снова, тем же странным рассеянным тоном.)
Да, эта одинокая прогулка по лесу меня почему-то глубо-
ко взволновала. В ней было что-то пугающее и в то же
62

время пьянящее. Такое неукротимое чувство освобождения
и какого-то нового рабства, Я ведь много лет не отважи-
валась выйти за ограду своего сада. А там природа при-
ручена, вышколена угождать и украшать. Я забыла, ка-
кую неумолимую силу имеет первозданная природа,— пока
не столкнулась с нею. (Улыбается.) Утро сегодня было
просто ошарашивающим для такой пожилой, усталой
женщины, как я, но я льщу себе, что мне удалось сохра-
нить философское спокойствие или хотя бы сделать вид,
будто я его сохраняю. Однако я с облегчением вернусь в
свой сад, к моим книгам и размышлениям, и снова буду
равнодушно внимать тому, как шагает мимо жизнь за
моим высоким забором. Я никогда больше не отважусь
выйти в мир затем, чтобы выполнить свой долг. Это за-
нятие, конечно, благородное, но для тех, кто тешит себя,
будто знает, в чем их долг перед другими людьми, я же...
(Смеется.) Простите, я опять разболталась! (Снова повора-
чивается к двери.) Катон рассердится, что я его так долго
заставила ждать. Его обожаемых лошадей из-за меня сов-
сем сожрали мухи. Катон — это наш черный кучер. Он
тоже любит Саймона, хотя, с тех пор как Саймон стал
поборником свободы, он очень смущает Катона, здоро-
ваясь с ним за руку. Катон всегда был свободным и урав-
новешенным человеком, даже когда был рабом. Меня
удивляет, что Саймону приходится все время доказывать,
что он, то есть Саймон, — человек свободный. (Улыбаясь.)
Еще раз прощайте, мисс Мелоди. Но теперь я и в самом
деле ухожу.
Сара отворяет ей дверь. Дебора проходит мимо нее на
улицу, сворачивает налево и, миновав оба окна, исчезает.
Сара закрывает дверь и медленно возвращается на середи-
ну комнаты. Она стоит задумавшись, лицо выражает не-
доумение, дурные предчувствия и недоброжелательство.
Справа появляется Нора.
63

Нора. Господи, Сара, зачем ты ее отпустила? Отец же прбсйл...
Сара. Я ее не понимаю. Можно подумать, что ей все равно,
но ей совсем не все равно. И она меня ненавидит. Я это
почувствовала. Она, по-моему, сумасшедшая. Говорит, го-
ворит, словно остановиться не может... что-то странное
лепечет о предках Саймона, о себе самой, Наполеоне, при-
роде, о своем саде, о свободе и бог знает о чем. Но все
время дает мне понять, что за всем этим скрывается ка-
кой-то тайный смысл, что она меня предостерегает и чем-
то хочет напугать. Да, может, она и не в себе, но она со-
всем не дура. Я знаю, она не осмелилась сказать Саймо?
ну, что скорее предпочтет видеть его мертвым, чем жена-
тым на мне. Нет, но наверняка сказала ему: «Конечно,
если ты убежден, что ее любишь и она сделает тебя счаст-
ливым... Но надо подождать, убедиться в своем чувст-
ве...» — одним словом, дать ей выиграть время. Бьюсь об
заклад, она заставила его пообещать, что он подождет!
Нора (смотрит на дверь слева; думая о своем, с испугом).
Отец сейчас спустится. Я пойду в сад. (Хватает Сару за
руку.) Пойдем со мной, дадим ему время утихомириться.
Сара (стряхивая ее руку, с раздражением). Оставь меня, ма-
ма! У меня и без него хватает забот! Мне надо решить, как
вести себя с Саймоном. Быть такой же притворой, как и
она. Сделать вид, будто она мне понравилась и я отнесусь
с уважением к любому ее совету... Я ничего не должна
ему показать... Но сегодня я больше к нему не пойду. Ес-
ли хочешь, отнеси ему молока и поесть. Скажи, что я
занята. Пусть думает, что я рассердилась на него, и пому-
чается, не наговорила ли мне чего-нибудь его мать. Если
он испугается, что меня потерял, — может, это поможет?
Как ты думаешь, мама?
Нора (видя, что дверь слева отворяется, шепчет). О гс-споди!
(В страхе хочет куда-нибудь скрыться и бежит в дверь
направо.)
64

Открывается дверь и медленно входит М е лоди. (Слы-
ша голоса и полагая, что Дебора еще здесь, хочет вой-
ти как можно торжественнее. Несмотря на явную теат-
ральность, выход его очень эффектен. Одетый в красный
парадный мундир- одного из драгунских полков Веллинг-
тона, он выглядит необычайно привлекательным, значи-
тельным и романтичным. Он поразительно преобразился
и обрел то, чего ему так не хватало до этого,— предель-
ную властность и надменное бесстрашие, свойственные
кавалерийскому офицеру, каким он в действительности
когда-то был. Мундир сохранился как новый. Пуговицы
сияют, и на сукне нет ни пятнышка.
Надев его, Мелоди снова почувствовал дерзкую уверен-
ность в себе. К тому же он принял все меры, чтобы осве-
жить лицо и скрыть последствия утренней выпивки. Уви-
дев, что Деборы нет, он обескуражен и, как всегда наедине
с Сарой, — виновато замыкается в себе. Лицо Сары сразу
становится жестче, и она делает вид, будто не замечает
его появления. Он медленно доходит до стола в центре и
останавливается против дочери. Она по-прежнему не же-
лает его замечать, и он вынужден заговорить первым. Тон
у него человека, прощающего себе свои маленькие слабо-
сти и причуды.
Мелоди. Зашел к себе в комнату и вижу —- вы с матерью так
заманчиво разложили на постели мундир, ну я и не вы-
держал и надел его, не дожидаясь вечера.
Сара (оборачивается и помимо своей воли поражена его видом.
Вместо презрительного выпада в состоянии только глупо
пробормотать). Да, я... вижу. (Пауза. Не в силах отвести
от него глаз, в восхищении восклицает.) Какой же ты кра-
сивый, отец!
Мелоди (довольный как дитя.) Как это мило с твоей стороны,
дорогая! (Красуется.) Льщу себя надеждой, что мой вид
3 О' Нил, т. 2
65

дбстоин того человека, который когда-то с Шестью носил
этот мундир.
Сара (с невольной мольбой, в которой слышится горький укор).
Ах, отец, почему ты не всегда бываешь таким? (С груст-
ной насмешкой.) Таким, как ты был. Вот жалость, что я
не застала тебя военным. Может, хоть этого ты не выду-
мал.
М е л о д и (лицо его словно покрывает маска. Холодно). Не по-
нимаю. (После паузы, дерзко, весело.) Неужели ты все еще
мне не можешь простить той бестактности, которую я до-
пустил по отношению к твоей будущей свекрови? Ну что
ж, ты права. (Улыбается.) Клянусь, тут я сел в лужу. (Ух-
мыляется.) Черт бы меня подрал, никак не приноровлюсь
к этим американкам. Я им оказьтаю честь, невинно им
льщу, говорю комплименты, а глядишь, у них такой вид,
будто я их оскорбил. Вся беда в их постном пуританском
воспитании. Им так и чудится грех под каждым кустом.
Но этой нечего было пугаться. Мне никогда не нравилась
бледная, тощая немочь... (Поспешно.) Но я все же очень
жалею о том, что произошло, и ради тебя сделаю все, чтобы
это загладить. Я окажу этой даме честь, принесу ей мои
извинения. (С дерзким тщеславием). Уверен, что, когда
она наконец спустится сверху, то будет рада со мной по-
мириться. Если я хоть что-нибудь понимаю в женских
слабостях... Она была совсем не так возмущена, как хоте-
ла показать.
Сара (глядя на него с презрением, все же соглашается). Бьюсь
об заклад, что не так, как бы она тут ни важничала! (Но
сразу же приходит в ярость и на себя и на него-.) Ох, да
перестань ты пичкать меня своими бреднями! (Взяв себя
в руки, холодно.) Тебе не удастся испортить дело совсем,
щеголяя перед ней в красивом мундире. Она ушла.
Мелоди. Ушла?.. (В ярости.) Врешь, чертовка!
Сара. Нет, не вру. Ушла, минут десять назад.
66

М е л о д и. Но я же сказал матери, чтобы она ее задержала...
(Умолкает.)
Сара. Ох, вот отчего мама так напугана! Это я отпустила мис-
сис Харфорд, так что не вымещай злость на бедной маме!
М е л о д и. Злость? Моя дорогая, я чувствую только облегчение.
Не думаешь же ты, что мне приятно поступиться своим
самолюбием, даже в твоих интересах?
Сара. Дать ей повод в моих интересах лишний раз похихикать
в кулак над твоими смешными претензиями? (Со злой
усмешкой, подчеркнуто простонародно.) Боже, пожалей
его! (Поворачивается спиной и уходит направо.)
Мелоди судорожно хватается могучими руками за спинку
стула, чтобы совладать со своим гневом. Слышен треск —
спинка ломается. .С тупым недоумением он держит в ру-
ках обломки стула. Дверь из бара распахивается, и оттуда
кричит Микки: «Кригеп пришел, майор!»
Мелоди (тупо повторяет). Криген? Криген? (Лицо его осве-
щается радостью, и он кричит.) Джеми! Старый боевой
друг!
Входит Криген.
(Крепко пожимает ему руку.) Клянусь всемогущим, я рад
тебя видеть, Джеми!
Криген обрадован горячностью этой встречи.
(За руку ведет его в комнату.) Входи. Садись. Ты со мной
выпьешь. (Достает Кригену из буфета рюмку.)
Криген (с восхищением). Боже, да ведь это тот старый мун-
дир! А как вы в нем выглядите — не хуже, чем в Испа-
нии! (Садится.)
Мелоди (очень довольный, с показной скромностью). Ну, по-
ложим, хуже, но надеюсь, я еще не совсем развалина.
Я надел его в честь сегодняшней годовщины. Вижу, ты
3*
67

про нее забыл. Ах ты, собака, разве можно забывать Та-
Лаверу?
Криген (взволнованно). Талаверу? Там я получил этот са-
бельный удар. Клянусь, я ее не забыл, и вы правы, что
празднуете этот день. Вы дрались в этом бою за десяте-
рых!
Мелоди пододвигает ему графин. Криген наполняет свою
рюмку.
Мелоди (к которому вернулась самоуверенность). Да, могу
сказать/не хвалясь, что вел себя достойно. (Покровитель-
ственно.) По правде говоря, ты тоже. (Наливает себе и под-
нимает рюмку.) За этот славный день и за твое здоровье,
капрал Криген.
Криген (восторженно). За этот день и за вас, дай вам бог
здоровья, Кон! (Хочет чокнуться с Мелоди, но тот ото-
двигает свою рюмку и высокомерно откидывается назад.)
Мелоди (с холодным укором). Я предложил тост за этот слав-
ный день и за твое здоровье, капрал Криген!
Криген (вспыхивает от злости, но сразу же ухмыляется.
С восхищением). Клянусь, вы умеете плевать на весь бо-
жий свет и не даете ему сдвинуть вас хоть на шаг! (Мно-
гозначительно поправляет себя.) За тот славный день и за
вас, майор Мелоди!
Мелоди (чокается с Кригеном, с любезной снисходительно-
стью). Твое здоровье, капрал!
Они пьют.
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Там же. Дверь в бар закрыта. Время действия — около
восьми часов вечера, и на столе посреди комнаты горят
свечи. М елоди сидит во главе стола. В своем блестящем
мундире он выглядит еще колоритнее, чем всегда, тем бо-
лее что при горящих свечах комната кажется меньше и
обшарпаннее. Справа от Мелоди сидит Криген. Осталь-
ные стулья за столом не заняты. Рай ли, О9 Дауд и
Рош сидят за столиком слева. Спереди сидит Райли, но
его стул повернут так, что лицо его обращено к Мелоди.
О*Дауд сидит у стены, а Рош — спиной к Мелоди. Все пя-
теро пьяны. Мелоди больше всех, но, если бы не остекле-
невший взгляд и смертельная бледность, по его виду нель-
зя было бы ничего заметить. Он и пьяный умеет вести
себя как истый джентльмен. Меньше всех пьян Криген.
О'Дауд и Рош расшумелись. Чем больше напивается Рай-
ли, тем глубже он погружается в свои сны,— кажется, что
он не замечает ничего кругом. Перед Мелоди и Кригеном
стоят пустая и полупустая бутылки портвейна; стаканы
их наполнены вином. У троих за другим столом — графин
с виски.
Сара в домашнем платье и переднике убирает посуду и
остатки обеда. Губы ее сжаты. Она решила игнорировать
09

отца и его собутыльников, в глазах у нее злость <и отвра-
щение. Мелоди расставляет столовые приборы, солонку
и прочее, чтобы показать, как стояли войска во время
битвы. Криген следит за его движениями. Патч Райли на-
страивает волынку.
Мелоди. Вот река Тахо. А здесь Талавера. На этой высотке
расположение французов; между их позициями и наши-
ми — равнина. Вот наш редут, где стояли четвертая ди-
визия и гвардейцы. А тут, если помнишь, в долине, сле-
ва — наша кавалерийская бригада.
Криген (с волнением). Как же не помнить? Я это вижу, как
будто все было вчера!
Райли (запевает веселую песню, аккомпанируя себе на во-
лынке; голос его дрожит и только напоминает былой те-
нор, но поет он верно, на мотив «Балтиорум».)
«У ней была премиленькая комнатка,
И стол, и вдоволь пива и мясца,
А также и постелька для духовника,
Для своего духовного отца.
Там были занавески, говорят,
А также то, чем зимними ночами
Его преосвященство греться рад.
Итак, ура, ура тебе, Вилли О'Рафферти!» 1
Рош и О'Дауд громко орут последний стих, отбивая такт
стаканами по столу, и пьяно хохочут. Криген тоже при-
соединяется к хору. Мелоди сердито хмурится, что его
прервали, но потом по-барски, снисходительно улыбается.
О' Д а у д (кинув хитрый взгляд на Мелоди, чтобы проверить,
какое у него настроение, говорит глумливо). Ох уж эти
мне попы, дьявол им судья! Верно ведь, майор?
1 Перевод Б. Слуцкого.
70

Мелоди. Ёудь они прокляты! Правильная песня, горнист!
Клянусь, я заставлю тебя ее повторить для моей жены,
когда она сядет с нами за стол. Она до сих пор втайне
неравнодушна к попам. А теперь поменьше шума, вы, не-
годяи. Вы так галдите, что мы с капралом Кригеном друг
друга не слышим.
О' Д а у д (раболепно ухмыляясь). Тише так тише, ваша ми-
лость. Помолчи-ка, Патч. (Толкает старика в бок так, что
тот чуть не падает со стула.)
Райли растерянно на него смотрит. О'Дауд и Рош ржут.
Мелоди (свирепо на них взглянув, оборачивается к Кригену).
На чем я остановился, капрал? Ах да, мы выжидали,
стоя в долине. Вдруг слышим, как у французов за-
пела труба и они стали строиться в атаку. К нам подска-
кал с холма адъютант...
Сара (презрительно наблюдавшая за отцом, протягивает руку,
чтобы взять тарелку; обращается с насмешкой). Окажите
милость, майор, дайте вашу тарелочку, пока ваши отваж-
ные драгуны не двинулись на нее и не разбили.
Мелоди (придерживая тарелку рукой так, что она не может
взять ее, поднимает другой рукой стакан и, полностью
игнорируя дочь, обращается к Кригену). Промочите гор-
ло, капрал. Помните, какая у нас в тот день была жажда?
(Пьет.)
Криген (смущенно, поглядывая на Сару). Как не помнить?
(Пъет.)
Мелоди (причмокивая). Доброе вино, капрал. Слава богу, у
меня в погребе есть вино, достойное джентльмена.
Сара (сердито). Ты мне дашь наконец убрать твою тарелку?
Мелоди (не обращая внимания). Нет, за вино краснеть мне не
придется. Да и за обед тоже. Нора — хорошая повариха,
когда ей не мешает чертова скаредность и она покупает
продукты, которые можно есть. Но я должен попросить у
71

вас прощения за плохое обслуживание. Я пытался на-
учить служанку не выхватывать тарелок из-под носа,
словно она кормит собак на псарне, но тщетно. (Отпуска-
ет тарелку, Саре.) На. Но только возьми ее как следует.
На миг она от злости теряет дар речи, потом хватает та-
релку.
Криген (поспешно уводит Мелоди назад, на поле битвы). Вы
остановились на том, как к нам подскакал адъютант.
Французская артиллерия открыла огонь.
Сара уходит направо, унося поднос с тарелками.
Мелоди. Мы кинулись в атаку,— вот здесь... (Чертит на ска-
терти.) Противник жал на гвардейцев. Никогда не забу-
ду, какой смертельный огонь открыли французы. А тут
на нас пошли их егеря и уланы! Ей-богу, чудо, что хоть
кто-то из нас остался в живых!
Криген. Вас не ранило, только пулей пробило мундир, ну, а
у меня на щеке осталась от французской сабли эта па-
мятка.
Мелоди. Славные были дни. Клянусь вечностью, вот это была
жизнь! (Прерывая себя, с горечью.) Я тогда и не подозре-
вал, как подло потом поступят со мной!
Криген (с сочувствием). Ох, до чего же иногда не везет чело-
веку! Вас бы произвели в полковники, если бы вы не тро-
гали ту испанку и не вздумали драться на дуэли.
Мелоди (угрожающим тоном). Вы позволяете себе обсуждать
мое поведение, капрал Криген?
Криген (поспешно). Прошу прощения.
Мелоди (сухо). Я принимаю ваши извинения. (Допивает ви-
но, снова наполняет стакан, мрачно смотрит в одну точку.)
Криген тоже подливает себе.
72

О' Дауд (перегнувшись мимо Роша, чтобы получше видеть
Мелоди, шепчет приятелю с иронией). Ну, совсем тронул-
ся, совсем,— сидит как комедиант в своем красном сюр-
туке и врет напропалую, как сражался когда-то с фран-
цузами!
Рош (угрюмо, но все же остерегаясь, чтобы его не услышали).
Ему должно быть стыдно, что он когда-то носил кровавый
мундир английского солдата!
О' Д а у д. Не желай ему зла, без него мы совсем помрем от
жажды. Выпей за его здоровье, пусть уж он навсегда
останется таким дурнем, как сегодня! (Расплескивает ей-
ски, наполняя стаканы.)
Рош (с пьяной ухмылкой). Ты прав! Я произнесу за это тост.
(Оборачивается лицом к Мелоди, поднимает стакан и во-
пит.) За самого замечательного джентльмена, который
когда-либо приплывал к нам с берегов Ирландии! За ва-
ше здоровье, майор!
О' Д а у д. Ур-ра! За ваше здоровье, ваша милость!
Р а й л и (очнувшись от забытья, тоже поднимает стакан). И за
всех ваших близких.
Мелоди (пробудившись от своих мыслей, снова становится
снисходительным барином). Не смейте так горланить, ско-
ты, слышите? Ладно, спасибо за тост.
Пьют. Молчание.
(Вдруг начинает читать стихи Байрона. Декламирует не-
громко, выразительно, с каким-то мрачным красноре-
чием.)
«Кто ж носится, скучая, в вихре света
И осужден, усталый, дни влачить,
Любви не слыша теплого привета,
Среди толпы, где некого любить.
Где павшему в борьбе звучат проклятья,
Где даже не почтят ваш прах слезой,
73

Кто дружеской руки не ждет пожатья,—
Тот одинок вполне, тот в мире всем чужой» '.
(Замолчав, переводит взгляд с одного лица на другое и
видит на них только недоумение. С обидной насмешкой.)
Что? Ничего не поняли, ребятки? Тем лучше для вас.
Можете обманываться и дальше, что меня водите за нос.
(И неожиданно весело.) А ну-ка, Патч, спой охотничью
песню! Ты еще небось помнишь «Модидеру»?
Р а й л и (оживляясь). Разве утка забудет, как ей плавать? Сей-
час. (Начинает настраивать волынку.)
О' Д а у д. «Модидеру»!
Рош. Ур-ра!
Рай л и (подыгрывая себе, тоскливо поет первую пришедшую
ему на память строфу старинной охотничьей песни).
«Оглянулась лиса,
Посмотрела в глаза.
Тот, кто гнался за ней,
Испугался.
— Очень я сомневаюсь,—
Сказала лиса,—
Чтобы завтра ты тоже смеялся.
Слишком громко кричишь,
Слишком скачешь легко,
А пожалеть меня не догадался.
Завтра на гору я заберусь высоко,
Чтоб зарытым в горе ты остался.
Ох, модидеру, ару, ару» 2.
Мелоди с подъемом в такт ударяет стаканом по столу.
Ему вторят Криген, Рош и О'Дауд, подпевая припев: «Ох,
модидеру, ару, ару!»
1 Байрон, Чайльд Гарольд. Перевод П. Козлова.
2 Перевод Б. Слуцкого.
74

Мелоди (глаза егб сияют; забывшись, с явно простонародной
интонацией). Эх, как живой стоит перед, глазами! Замок
Мелоди тех давно ушедших дней. Ветер с юга, небо серое
в тучах — самая погодка для охоты с гончими! Настоя-
щий ирландский конь подо мною, он меня знает, любит,
перескочит и преисподнюю, если я прикажу. Будь они
прокляты, эти люди, да и все это бабье! Трусливые ду-
шонки, изолгавшиеся, алчные, подлые! То ли дело конь!
Дайте мне коня по сердцу, и пусть все пропадут пропа-
дом. Двинешь поводком, и пошел по полям, следом за
горластой сворой... Очертя голову, через рвы и ручьи, из-
городи и каменные ограды, а лиса петляет по пригорку
в зарослях дрока и вереска!..
Во время этой тирады справа входит Сара. Она оста-
навливается у него за спиной и слушает с нескрываемым
презрением.
(Почувствовав вдруг ее присутствие, поворачивает голо-
ву. Насмешка в ее глазах действует на него, как ушат
холодной воды. Обращается к ней тоном хозяина.) Ну?
В чем дело? Чего ты здесь ждешь?
Сара (с нарочитой грубостью). Жду, чтобы ты перестал тре-
пать языком насчет любви к лошадям и дал мне при-
брать. Неужели ты не можешь — да и твои господа —
перейти пьянствовать в бар и дать мне прибрать со
стола?
О'Дауд подносит руку ко рту, чтобы спрятать улыбку;
Рош едва сдерживает ехидный смешок.
Криген (посмотрев с тревогой на Мелоди, кивает головой).
Ну-ну, Сара, успокойся.
Мелоди (уже взял себя в руки. Несколько неестественно и с
заметными предосторожностями поднимается на ноги и
отвешивает Саре поклон; холодно). Прости, если мы по-
75

мешали тебе работать. (О'Дауду и остальным.) А ну-ка, в
бар, шантрапа!
О'Дауд. В бар так в бар. Пойдем, Дан. Проснись, Патч.
О'Дауд расталкивает волынщика и уходит с Рот ем
в бар. Р а и л и плетется за ними. Криген дожидается Me-
лоди.
Мелоди. Ступайте, капрал. Я хочу сказать два слова дочери.
Криген. Слушаюсь, майор. (Снова предостерегающе кивает
головой Саре.)
Она не обращает внимания. Криген уходит в бар.
Сара (смотрит на отца со злобой и отвращением). Ты пьян.
Если ты вообраркаешь, будто я стану выслушивать...
Мелоди (с непроницаемым лицом пододвигает ей свой стул,
вежливо). Садись, дорогая.
Сара. И не подумаю. Мне некогда. Бедная мама с ног валит-
ся, надо ей помочь. После твоего роскошного юбилея —
целая гора посуды. (С нарастающей злобой.) Слава богу,
• наконец-то кончили! Ты в последний раз видишь, как я
прислуживаю пьяным подонкам, вроде О'Дауда и...
Мелоди (спокойно). Вот так дочь, которой доставляет удо-
вольствие показывать этим подонкам, что она ненавидит
и презирает своего отцаГ (Пожимает плечами.) Но все
равно. (Снова указывает на стул.) Садись, дорогая.
Сара. Если бы ты посмел взглянуть правде в лицо, ты и сам
бы возненавидел и презирал себя! (Страстно.) Я только
бога молю, чтобы в один прекрасный день, когда ты бу-
дешь любоваться собой в зеркале, ты вдруг увидел, что
ты из себя представляешь. В отместку за все, что ты при-
чинил маме и мне! (Бросив ему вызов, ждет, что он вый-
дет из себя и обругает ее.)
Мелоди (делает вид, что ничего не слышал. С непроницаемым
лицом, подчеркнуто мягко и вежливо). Садись, дорогая.
76

Я тебя недолго задержу; думаю, тебе будет интересно по-
слушать, что я хочу сказать.
Она смотрит на него испытующе, чувствуя, что его холод-
ный, вежливый тон таит угрозу. Оба садятся, их разде-
ляет стол.
Сара. Подумай как следует, прежде чем открывать рот, отец.
Я ведь знаю, какой в тебя вселяется черт, когда ты стро-
ишь тихоню, как сейчас, а голова у тебя шумит от вы-
питого.
М е л о д и. Не понимаю. Я просто хочу рассказать о том, что
случилось днем...
Сара (в ней снова просыпается горечь унижения, с издевкой).
...в то время, как ты гарцевал на своей породистой кобы-
ле, а мы с мамой потели и задыхались в чаду на кухне,
готовя пир для вашего сиятельства? Надеюсь, что ты не
разошелся и не перемахнул на своей красавице в чужой
сад, как это уже случалось не раз, после чего тебе прихо-
дилось обычно платить отступного, чтобы не угодить в
тюрьму! '
М е л о д и (выведенный из себя упоминанием о своей любими-
це, свысока). Эти проклятые янки должны гордиться, если
она случайно забредет в их сад. Она куда большая ари-
стократка, чем их дамы,— ну, хотя бы та, что посетила
нас утром.
Сара. У миссис Харфорд как раз хватило аристократизма,
чтобы одернуть тебя и выставить дураком.
Мелоди (не отвечая на выпад, спокойно). Какая же ты про-
стушка, дружок, если поверила ее уловкам. Конечно, она
была немножко встревожена, когда услышала ваши шаги
сразу после того, как дала себя поцеловать. Ей поневоле
пришлось прикинуться...
Сара (с любопытством). Дала себя поцеловать? (Тут же, с от-
вращением.) Да ты врешь, но я не сомневаюсь, что уже
77

успел вбить себе это в голову. Сердито.) Я ухожу и слу-
шать не желаю, как ты хвастаешь спьяну и рассказыва-
ешь всякие небылицы... как всегда! (Опираясь на стол,
хочет встать.)
Мелоди (удерживает ее). Погоди!(С мстительной жестокостью
в глазах, спокойно.) Странно, с чего это ты" ревнуешь меня
к кобыле? Неужели потому, что у нее такие тонкие ло-
дыжки и стройные ноги? (Смотрит на ее руки, с отвра-
щением.) Не смей при мне класть на стол свои уродливые
плебейские лапы! Смотреть на них тошно! Советую те-
бе ^-никогда не давай Саймону к ним приглядываться...
Сара (инстинктивно отдергивая руки. Заикаясь). Ах ты...
дьявол бессердечный! Я так и знала...
М е л о д и (на какую-то секунду ему становится стыдно, искрен-
не раскаивается). Прости меня. Я не хотел... это я спьяну...
как ты сказала. (Принужденно, но с легкой насмешкой.)
Зря я тебя дразню, ведь у тебя такие хорошенькие руч-
ки и ножки.
Она вскакивает, от обиды и ненависти губы у нее дрожат,
и она не в состоянии выговорить ни слова.
(Спокойно продолжает.) Ты уже уходишь? А я как раз
собирался тебе рассказать о беседе, которая была у меня
с молодым Харфордом.
Она смотрит на него в испуге.
(Продолжает как ни в чем не бывало.) После того как я
вернулся с прогулки верхом. У реки я перешел на галоп,
и лошадь захромала. Я спешился и повел ее обратно в
конюшню. Никто не заметил моего возвращения, и, ког-
да я поднялся наверх, то подумал, что вряд ли мне пред-
ставится другая такая возможность побеседовать с Хар-
фордом начистоту — без помех. (Замолкает, ожидая с ее
78

стороны взрыва возмущения, но она сдерживается и про-
должает молчать.) Я не стал ходить вокруг да около.
Я сказал ему прямо, что как дркентльмен он должен ме-
ня понять,— я твой отец и требую, чтобы он положил
карты на стол. Он должен понимать,— даже до того как
ты начала тут за ним ухаживать и заходить к нему одна
в спальню, уже пошли сплетни о том, что ты ходишь к
нему в хижину и гуляешь с ним по лесу. Я ему объяснил,
что такая близость может тебя серьезно скомпрометиро-
вать.
Сара (слабым голосом). Да простит тебя бог! А что он сказал?
Мелоди. А что он мог сказать? Он человек порядочный. Спер-
ва он чертовски смутился, но, когда обрел дар речи, все-
цело со мной согласился. Сказал, что мать говорила ему
то же самое.
Сара. Вот как? Сказала, наверно, для того, чтобы выведать,
как далеко...
Мелоди (холодно). А почему бы и нет? Естественно, это ее
материнский долг выяснить о тебе все, что можно. Она
знает свет. У нее могло возникнуть подозрение, что ты
его любовница.
Сара. Ах вот как!
Мелоди. Но дело не в этом. Дело в том, что молодой чело-
век, краснея, в конце концов выпалил, будто хочет на те-
бе жениться;
Сара (забыв свой гнев). Так и сказал?
Мелоди. Да, и добавил, что сказал об этом матери; а она от-
ветила, что желает ему только счастья, но полагает, что и
ради тебя и ради него самого — думаю, она имела в виду
и оба наших семейства — лучше испытать чувство у вас
обоих и отложить свадьбу на какой-то срок. Кажется, она
назвала год.
Сара (в сердцах). А-а! Так я и знала, что она придумает ка-
кую-нибудь каверзу!
79

М е л о д и (вздернув брови, холодно). Каверзу? По-моему, эта да-
ма выказала больше здравого смысла, чем я ожидал. Со-
ображения, которые она привела, показывают, что она
уважает твое доброе имя, а это должно было бы вызвать
у тебя только признательность, но не подозрения!
Сара. Не говори, она же тебя опять одурачила! Уважает она
меня, гляди-ка!
М е л о д и. Она подчеркнула, что, даже если бы ты принадле-
жала к узкому кругу здешних янки, о поспешной же-
нитьбе не могло бы быть и речи; так что он обязан перед
тобой...
Сара. Понятно. Ну/И ловкачка!
М е л о д и. Она привела и другой довод, — тут твой Саймон стал
от смущения так заикаться, что я с трудом его понял; она
предупредила его, что такой неожиданный брак выглядел
бы очень подозрительным и вызвал бы кучу сплетен.
Сара. Да она хитра, и еще как! Но меня ей не обойти.
М е л о д и. Я сказал, что согласен с его матерью. Неожиданный
брак без достаточно долгой помолвки и в самом деле за-
ставит подумать...
Сара. Мне наплевать, что кто-то подумает! Ты вот что скажи:
дал он ей слово — ждать? (Прежде чем он успевает отве-
тить, с горечью.) Ну конечно, дал! Она бы не уехала, не
вырвав у него этого обещания!
М е л о д и (пропустив ее слова мимо ушей). Я ему сказал, что
польщен честью, которую он мне оказывает, прося твоей
руки; но он должен понять,— разве я могу взять на себя
обязательства, пока не поговорю с его отцом и не получу
заверений, что финансовые вопросы могут быть улажены
к взаимному удовольствию. Надо же договориться о раз-
мере приданого.
Сара. Опять этот бред! Господи помилуй! (С беспощадным
смехом, в котором звучат истерические нотки.) Бедный
Саймон. Он небось решил, что ты спятил. Что он сказал?
80

М е л о д и. Разумеется, ничего. Он воспитанный молодой чело-
век и знает, что это дело он должен предоставить отцу. И
не менее существенно — сколько денег Генри Харфорд со-
гласен выдавать сыну. Конечно, я не стал говорить об этом
с Саймоном, не желая смущать его еще больше.*
Сара (истерически смеется). Спасибо хоть за это!
М е л о д и (спокойно). Позволь тебя спросить, что ты находишь
смешного в этом добром старом обычае? Саймон — стар-
ший сын, наследник отцовского состояния. Какие бы раз-
ногласия мЗжду ними ни были, теперь, когда Саймон ре-
шил остепениться, отец ведь захочет поступить с ним как
положено. К тому же он понимает, что, хотя профессия
поэта и философа, которую избрал его сын, в высшей сте-
пени почетна, ею одной не проживешь. И он, разумеется,
должен назначить Саймону какую-то сумму, а я буду
настаивать, чтобы эта сумма была достаточной и соответ-
ствовала положению моей дочери. Я не потерплю, чтобы
он сквалыжничал.
Сара (смотрит на него, не отрывая глаз, борясь с неодолимым,
истерическим смехом). А тебе не приходит в голову, что
старый Харфорд будет вовсе не так уж польщен, если его
сын женится на твоей дочери.
Мелоди (невозмутимо). Нет, мне это в голову не приходит...
А если это придет в голову ему, я сумею его быстро разу-
бедить. Кто он такой, этот торгаш? Я могу ему напомнить,
что я родился в родовом замке, что было время, когда я
владел богатством и землями, по сравнению с которыми
усадьба любого выскочки янки выглядит как шалаш на
огороде. Я напомню ему, что и ты, моя дочь, родилась в
замке!
Сара (неосознанно гордо вскинув голову). Что ж, это сущая
правда. (Тут же, в бешенстве на себя и на него.) Тьфу,
опять этот дикий вздор! (Вскакивает на ноги.) Хватит с
меня твоих бредней!
81

Мелоди. Постой! Я еще не кончил. (Спокойно, но с нарастаю-
щим озлоблением.) Есть еще причина, почему я не дал
молодому Харфорду окончательного ответа. Я хотел вы-
играть время, чтобы обдумать ваше будущее со всех сто-
рон. Знаешь, я наблюдал за тобой и за твоим поведением
безо всякой предвзятости, стараясь быть справедливым
и даже снисходительным... (Пауза.) И вот, дорогая, говоря
начистоту, я увидел в тебе грубую, жадную, пронырливую
деревенщину, у которой на уме одни только деньги и ко-
торая, растеряв всякий стыд, вешается на шею этому мо-
лодому человеку лишь потому, что у его семьи есть кой-
какие средства и положение.
Сара (сдерживаясь). Я вижу тебя насквозь, отец. Я уже гово-
рила тебе, что, когда ты пьян, как сейчас... Но на этот
раз я не доставлю тебе удовольствия... (Взрываясь.) Ты
лжешь! Я люблю Саймона, а то бы я никогда...
Мелоди (точно ее не расслышав). В общем, я почти совсем
решил отказать Саймону Харфорду в твоей руке.
Сара (с издевкой). Ах вот как? Да мне наплевать...
Мелоди. Как у джентльмена, у меня есть долг перед Саймо-
ном. Этот неравный брак был бы для него трагедией... и,
видит бог, я знаю, какой безысходной трагедией может
стать такой союз.
Сара. Трагедия это для мамы!
Мелоди. Я слишком уважаю молодого Харфорда.^Я не могу
ему позволить совершить непоправимую ошибку, которая
принесет ему только разочарование, горечь и крушение
надежд.
Сара. Значит, я для него недостаточно хороша, так ты дума-
ешь?
Мелоди. Ты это доказываешь каждую минуту. Даже самый
благожелательный человек не примет тебя за даму из
общества. А я так старался тебя воспитать. Напрасный
труд. Это самому богу не под силу.
83

бара (в бешенстве). Отец!
Мелоди. Надо спасти молодого Харфорда от него самого. Его
увлечение можно понять. Ты мила собою. Такой была
когда-то и твоя мать. Но брак — совсем другое делб. По
поведению и нравственному уровню идеальным мужем
был бы для тебя наш бармен Микки Мэлой, и я буду рад
дать вам свое благословение...
Сара. Перестань сейчас же!
Мелоди. Вы с ним неплохая пара. Оба остры на язык. Он
здоровая скотина и наградит тебя целым выводком ре-
бят, которые будут визжать и драться на земляном полу
вашей хибарки вместе со свиньями.
Сара. Ты, видно, вспомнил, в какой лачуге вырос твой отец?
Мелоди (в бешенстве, глядит на нее с ненавистью. Голос его
дрожит, но он продолжает с убийственным спокойствием).
Конечно, если ты изловчишься забеременеть от молодого
Харфорда, мне поневоле придется дать свое согласие.
(Стукнув кулаком по столу.) Нет, будь я проклят, если,
помня свой собственный опыт, я посоветую ему женить-
ся на тебе даже тогда!
Сара (в свою очередь глядит на него с ненавистью). Пьяный
изверг! (Поднимает руку, словно хочет ударить его по ли-
цу, потом сдерживается и говорит спокойно, с сарказмом.)
Дашь ты согласие или нет — не важно; спасибо за доб-
рый отеческий совет, как обкрутить Саймона. Не думаю,
чтобы это мне понадобилось, но на худой конец ^обещаю
тебе, что я его не забуду.
Мелоди (холодно, с каменным лицом). По-моему, я сказал
тебе все, что мог. (Поднимается, с чопорным поклоном.)
А теперь извини, я побеседую с капралом Кригеном. (На-
правляется к двери бара.)
Сара поворачивается и уходит направо, забыв убрать со
стола.
83

М е л о д и (он этого не видит. Взявшись за ручку двери, колеб-
лется. Секунда — и он не выдерживает и говорит с мукой
в голосе). Сара! Я жалею о том, что наговорил... уже сей-
час. Я... я прошу тебя, не обращай внимания... Твоя мать
знает, это говорит хмель, а не... Должен сознаться, из-за
этого обеда голова моя... как ты видишь... немножко в ту-
мане. (Ждет, надеясь услышать слово прощения. Наконец
оглядывается. Обнаружив, что она ушла и его не слышала,
он на минуту теряет солдатскую выправку и лицо его вы-
тягивается. Теперь он выглядит печальным, потерявшим
всякую надежду, старым, взгляд его тоскливо блуждает
по комнате. Но, как и в предыдущих действиях, его при-
тягивает зеркало; он подходит к нему и снова принимает
надменную, байроническую позу. Повторяет в малейших
подробностях свою пантомиму перед зеркалом. Говорит с
гордостью.) Быть самим собой до самой смерти! Не дрог-
нуть, и да поможет мне бог!
Стучат в дверь с улицы.
(Не слышит. Начинает декламировать излюбленные
стихи.)
«Мир не любя, любим я не был миром,
Его дыханью грубому не льстил,
Не поклонялся я его кумирам...».
В дверь стучат громче.
(Виновато вздрагивает и поспешно отходит от зеркала. Его
смущение превращается в досаду. Кричит.) Входите, черт
возьми! Вы что, ждете, пока лакей распахнет перед вами
дверь?
Дверь открывается, входит Николас Гэдсби. Это че-
ловек лет под пятьдесят, толстяк невысокого роста, с круг-
лой, лысой головой, румяным лицом и маленькими голу-
быми глазками. Адвокат серого консервативных правил,
84

обслуживающий избранную клиентуру, он неизменно .кор-
ректен в одежде и манерах, напыщенно красноречив . и
чрезвычайно горд своим положением. Но сейчас он нахо-
дится в непривычной обстановке и далеко не так уверен в
себе, как может показаться, судя по его поведению. Стран-
ная фигура Мелоди в его парадном мундире ставит его в
тупик, и он замирает в изумлении. В свою очередь удив-
лен и Мелоди. Но, видя перед собой явного джентльмена,
он становится приветливее, хотя говорит все еще сухо.
Отвешивает церемонный поклон, и Гэдсби инстинктивно
отвечает таким же.
Простите, сударь. Я думал, что кто-то из здешней шантра-
пы ошибся дверью. Прошу вас, садитесь.
Гэдсби садится к столу, взглянув с отвращением на не-
убранную посуду.
Еще раз — простите, сударь. Мы засиделись за празднич-
ным столом, и здесь еще не успели убрать. Сейчас позову
служанку, — она вам подаст. '
Гэдсби (обретает свой апломб). Спасибо, мне ничего не нуж-
но. Я пришел сюда поговорить с хозяином этой таверны,
неким Мелоди, с глазу на глаз. (Немного неуверенно.) Это,
случайно, не вы?
Мелоди (с вызовом). Нет, сударь. Но если вам угодно майора
Корнелиуса Мелоди, седьмого драгунского его величества
полка, отличившегося под командованием герцога Вел-
лингтона в Испании, — это я.
Гэдсби (сухо). Отлично. Майор так майор.
Мелоди (ему не нравится тон собеседника, вызывающе). А я
с кем имею честь?..
Гэдсби хочет ответить, но справа появляется Сара, кото-
рая вспомнила, что не убрала посуду. Мелоди не обращает
на нее внимания, словно она служанка. Пока Сара убира-
85

ёт со стола, Рэдсби внимательно рассматривает ее. Сара этб
замечает и бросает на него сердитый, подозрительный
вгзляд. Она уносит посуду направо, в кухню, но вскоре
возвращается и подслушивает у двери. Как только она
выходит, Гэдсби возобновляет разговор.
Гэдсби (с деланным безразличием). Хорошенькая девушка.
Это не ваша дочь, сударь? Кажется, я заметил неболь-
шое сходство...
Мелоди (с раздражением). Нет! Разве я похож на человека,
который позволит своей дочери прислуживать у стола!
Сходство? Вы, должно быть, ослепли, сэр? (Холодно.) Я
все еще жду, чтобы вы представились и объяснили цель
своего посещения.
Гэдсби (выведенный из себя, вручает ему визитную карточ-
ку. Отрывисто). Вот моя карточка, сэр.
Мелоди (взглянув на карточку). Николас Гэдсби. (Пренебре-
жительно отбрасывает карточку.) Ага, адвокат. Черт бы по-
брал все ваше племя, вот что я вам скажу. Не лежит у
меня душа к вашей профессии, сэр; не пойму, что приве-
ло вас ко мне. Эти проклятые воры судейские обобрали
меня когда-то как липку, там, в Ирландии. Для вас мало
что осталось. И я не вижу... (Внезапно ему приходит в го-
лову какая-то мысль. Смотрит на Гэдсби, потом продол-
жает несколько более дружелюбно.) Если только... вы,
случайно, не от отца Саймона Харфорда?
Гэдсби (оскорбленный, с едва скрытой насмешкой). Ага, зна-
чит, вы ждали... Это облегчает дело. Нам незачем говорить
обиняками. Да, сэр, я представляю мистера Генри Хар-
форда.
Мелоди (растаяв, совершенно не понимая истинного положе-
ния дел). В. таком случае, сэр, примите извинения за мои
выпады против вашей профессии. Боюсь, что я несколько
предубежден. У нас в армии часто говорили, что мы тер-
86

пим больший урон от вашего брата у себя дома, чем от
французов. (Садится слева от Гэдсби, с деланной гордели-
вой непринужденностью.) Два слова в объяснение, почему
вы видите меня в военной форме. Сегодня годовщина сра-
жения под Талаверой, и...
Гэдсби (прерывая его, сухо). В самом деле, сэр? Но, знаете
ли, мне некогда. С вашего позволения, перейдем прямо к
делу.
М е л о д и (сдерживая гнев, холодно). Мне кажется, я догады-
ваюсь. (Подчеркнуто вежливо.) Вы пришли-со мной дого-
вориться?
Гэдсби (неправильно его поняв, с почти нескрываемым пре-
зрением). Совершенно верно, сэр. Мистер Харфорд был
того мнения, и я с ним согласился, что деловая сторона
должна интересовать вас прежде всего.
М е л о д и (раздражен тоном собеседника, но, совершенно не
поняв смысла его слов, заставляет себя вежливо покло-
ниться). Очень приятно, сударь, что мистер Харфорд по-
нимает, что имеет дело с джентльменом, и достаточно
воспитан, чтобы знать, как ведут себя в подобных слу-
чаях.
Гэдсби смотрит на него во все глаза, совершенно ошелом-
ленный его словами, которые воспринимает как беспар-
донную наглость.
(Доверительно к нему наклоняется.) Я буду с вами откро-
венен. Для меня наступили трудные времена, черт бы их
побрал. Не стану отрицать, что нахожусь сейчас — вре-
менно, конечно, — в стесненных обстоятельствах... чертов-
ски стесненных обстоятельствах. Но это не важно. Раз де-
ло касается счастья моего единственного ребенка, я готов
на все. Я подпишу долговое обязательство, какие бы бес-
совестные проценты ни потребовали эти жулики ростов-
щики. Между прочим, какую сумму мистер Харфорд счи-
87

тает приемлемой? Любая сумма в пределах благоразумия,
конечно...
Гэдсби (слушая в полном замешательстве; он наконец решил,
что Мелоди над ним издевается; в ярости). Не понимаю, о
чем вы говорите, сударь, но, кажется, вы принимаете меня
за дурака. (Ядовито.) Если это и называют ирландским
юмором...
Мелоди (сперва сбитый с толку, потом угрожающе). Береги-
тесь, сэр, и выбирайте выражения, а не то — предупреж-
даю— вы раскаетесь, кого бы вы ни представляли! Ни
один судейский крючок не смеет оскорблять меня безна-
казанно!
Гэдсби испуганно откидывается на стуле.
(Добавляет презрительно.) Что касается того, что я прини-
маю вас за дурака, то тут сам господь бог постарался —
ничего не поделаешь!
Гэдсби (пропустив мимо ушей оскорбления, заставляет себя
говорить миролюбиво). Я не хочу с вами ссориться, сэр.
Но, хоть убейте, не пойму... Боюсь, что произошло недо-
разумение. Прошу вас, объясните, что именно вы имели в
виду, когда говорили о деловой стороне?
Мелоди. Разумеется, я имел в виду приданое, которое готов
дать своей дочери.
Гэдсби выглядит еще более ошарашенным.
Разве вы не пришли сюда договориться от имени мистера
Харфорда о женитьбе его сына на моей дочери?
Гэдсби. О женитьбе? Господи, конечно, нет! Ничего похоже-
го! -
Мелоди (ошеломленно). Тогда зачем же вы явились?
Гэдсби (чувствуя, что теперь он берет верх, резко). Чтобы со-
общить вам, что мистер Генри Харфорд категорически
88

возражает против всяких дальнейших отношений между
его сыном и вашей дочерью, каков бы ни был характер
этих отношений.
М е л о д и (наклоняясь вперед, с угрозой). Клянусь богом, сэр,
если вы смеете намекать!..
Г э д с б и (снова откидывается на стуле, но он не трус и решил
выполнить поручение). Сэр, я ни на что не намекаю. Я
пришел .к вам по поручению мистера Харфорда, чтобы
сделать вам одно предложение. Я думал, вы это и имели
в виду, когда упомянули о деле. Мистер Харфорд готов
уплатить вам сумму в три тысячи долларов при условии,
что вы и ваша дочь подпишете составленное мною согла-
шение об отказе от любых претензий какого бы то ни бы-
ло характера. Оно также предусматривает с вашей стороны
согласие немедленно всей семьей покинуть эти края. Мис-
тер Харфорд советовал бы вам отправиться на Запад, ска-
жем, в Огайо.
М е л о д и (в такой дикой ярости, что может лишь выдавить
хриплым голосом). Так, значит, мистер Харфорд удостаи-
вает меня своими советами?
Г э д с б и (следит за ним с беспокойством, пытаясь говорить ра-
зумно и убедительно). Вы же не могли серьезно думать о
браке. А разница в общественном положении?! Кому мо-
жет прийти в голову такая мысль? Если бы вы знали
мистера Харфорда, вы бы понимали, что он никогда не
согласится...
М е л о д и (давая волю накопившемуся гневу, ударяет кулаком
по столу). Если бы я его знал! Клянусь богом, я его уз-
наю! А он меня! (Вскакивает на ноги.) Но сперва, подлый
янки, я сведу счеты с тобой! (Заносит кулак, чтобы уда-
рить Гэдсби по лицу, но Сара, выбежав из-за двери, хва-
тает его за руку.)
Сара (она почти в такой же ярости, как и отец, а в глазах у
нее слезы оскорбленной гордости). Отец! Не смей! Он толь-
89

ко Заемный лакей! Где твоя гордость?! Не станешь веДь
ты марать руки?
Дверь бара открывается; Р ош, О' Дау д и Криген
вваливаются в комнату, Микки останавливается в дверях.
Справа вслед за Сарой появляется Нора.
Рош (в пьяном восторге). Драка! Ради бога, майор, дайте как
следует проклятому янки!
Мелоди (берет себя в руки, голос у него дрожит). Ты права,
Сара. Было бы недостойно меня дотронуться до этого под-
лого лизоблюда. Но он так просто не уйдет. (Голосом ко-
мандира, отдающего приказ солдатам.) Рош, О' Дауд, сюда!
Взять его!
В полном восторге они хватают Гэдсби и рывком подни-
мают со стула.
Гэдсби. Пьяное хулиганье! Руки прочь!
Мелоди (спокойным, угрожающим тоном, Гэдсби). Можешь
сообщить этому мошеннику Харфорду, которому ты слу-
жишь, что он обо мне еще услышит! (Рошу и О' Дауду.)
Выкиньте это дерьмо за дверь! Гоните его до самого пере-
крестка.
Рош. Ур-ра-а!
Рош и О'Дауд тащат Гэдсби к двери в глубине.
Криген их опережает и, ухмыляясь, открывает дверь.
Гэдсби (тщетно пытается освободиться). Негодяи! Руки прочь!
Руки...
Мелоди смотрит им вслед. Глаза женщин прикованы к
нему; Нора испугана, на лице у Сары странное выраже-1
ние удовлетвЬренной гордости.
90

Криген (в дверях, со смехом). Эх, видел бы ты, Кон, как'они
гонят его по улице пинками в зад! (Входит и закрывает
за собою дверь.)
М е л о д и (с вновь поднимающимся бешенством, шагая из угла
в угол). Я должен потребовать удовлетворения у его хозя-
ина, и, клянусь небом, я его потребую. Ты пойдешь со
мной, Джеми. Ты нужен мне как свидетель. Он попросит
у меня прощения — больше того, он придет сюда сегодня
же и публично попросит прощения у моей дочери, иначе
мы встретимся утром у барьера! Мы будем стреляться в
десяти шагах, а то и ближе! Видит бог, я продырявлю его
насквозь!
Нора (принимаясь причитать как над покойником). Господь
с тобой, Кон, — неужели опять дуэль, опять ты хочешь
убивать или быть убитым!
Мелоди. Замолчи! Ступай к себе на кухню! Убирайся!
Нора покорно поворачивается к двери направо, заливаясь
слезами.
С a р а (обнимая мать, смотрит на отца с беспокойством). Тише,
мама. Не волнуйся. Отец знает, что все это глупости. Одни
разговоры. Ступай и отдохни.
Нора уходит налево. Сара закрывает за ней дверь и воз-
вращается.
Мелоди (в сердцах, напускается на нее). Ах так, одни разго-
воры! Первый раз в жизни слышу, что Кон Мелоди трус!
И это говорит моя собственная дочь!
Сара (примирительно). Я этого не говорила, отец. Но разве ты
не понимаешь,—здесь ты не в Ирландии, да и времена
не те. Время дуэлей давно прошло, по крайней мере тут,
в Америке. Харфорд с тобой драться не будет. Он...
Мелоди. Ах, не будет? Клянусь богом, я его заставлю. Я возь-
му хлыст. Я вытащу его из дома и хлыстом погоню по
01

улице, на потеху соседям! Он попросит прощения или бу-
дет драться, а не то я выставлю его трусом перед всем
миром!
Сара (испуганно). Тебе даже взглянуть на него не удастся!
Слуги не допустят тебя! Он позовет полицию, и тебя аре-
стуют, а газеты напечатают, что еще один пьяный ирлан-
дец учинил дикий скандал. (Кригену.) Скажи ему, что я
говорю правду, Джеми. Ты же еще кое-что соображаешь.
Может, он послушает тебя.
К р и г е н (неуверенно поглядывая на Мелоди). А знаете, майор,
Сара права.
Мелоди. Я твоего мнения не спрашиваю!(С издевкой.) Ко-
нечно, если ты так перетрусил, что боишься пойти со
мной...
К р и г е н (обиженно). Кто перетрусил, я? Идем, черт возьми!
Сара. Джеми, ты болван! Нет, вы просто полоумные! (Хвата-
ет отца за руку, умоляюще.) Ради бога, отец, не ходи! Я
тебя никогда ни о чем не просила. А сейчас прошу! Если
хочешь, на колени встану! Ты ведь собрался драться из-
за меня, так разве я не могу сказать свое слово? Ты уже
наказал этого адвоката. Его вышвырнули отсюда как
бродягу. Это и есть твой ответ старому Харфорду. Выхо-
дит, оскорбление нанес ему ты, и вызвать тебя на дуэль
должен он, если только посмеет. Вот и подожди...
Мелоди. (стряхивая ее руку, со злостью). Ты рассуждаешь,
как деревенская девка! Тут замешана моя честь!
Сара. Нет! Тут замешано мое счастье, и я не допущу, чтобы
ты погубил его своим сумасбродством! (Снова заставляя
себя говорить рассудительно.) Послушай, отец! Если ты не
будешь вмешиваться, — увидишь, я оставлю старого Хар-
форда в дураках! Что бы он ни делал, ему не удастся
помешать Саймону жениться на мне. Одна лишь мать
может повлиять на него и встать между нами. Она только
и ждет предлога, чтобы помешать нашему браку, а если
92

ты устроишь скандал, учинишь пьяный дебош у них дома,
станешь кричать, что хочешь убить его отца, — ты как раз
сыграешь ей на руку!
М е л о д и (вне себя). Проклятая, наглая американская сука! Тем
более я не дам ему спуска! Жениться, ты говоришь? Ты
еще смеешь думать о браке с сыном человека, который ос-
корбил мою честь — и твою тоже?
С ар а (с вызовом). Да, смею! Я люблю Саймона и собираюсь
выйти за него!
Мелоди. А я говорю, — не выйдешь! Если бы он не был бо-
лен, я бы его... Но завтра же утром я его выставлю! И за-
прещаю тебе с ним видеться! Ты только посмей меня ос-
лушаться!.. (Теряя всякую власть над собой.) Только по-
смей... ради их грязных денег, которые надеешься вы-
клянчить, когда станешь его женой!..
Сара (в ярости). Ты лжешь! (Спокойно, но с силой.) Лжешь.
Ни ты и никто мне не указ. Кто станет мебкду мною и
Саймоном?
Мелоди. Моя дочь торгует своей честью! (С лицом, искажен-
ним бешенством). Деревенская шлюха! Уличная девка!
Лучше бы ты подохла!.. Клянусь богом, я тебя задушу
собственными руками! (Угрожающе надвигается на нее.)
Сара (испуганно отступает). Отец! (Останавливается и с вызо-
вом смотрит на него.)
К р и г е н (бросается между ними). Кон! Ради бога!
Ярость Мелоди утихает, он стоит тяжело дыша, стараясь
овладеть собой.
(Думает, как бы увести его от Сары.) Если идти к старому
Харфорду, майор, нам лучше не задерживаться. Этот су-
дейский крючок предупредит его...
Мелоди (хриплым голосом). Да, пойдем. Пойдем, Джеми. Со-
бирайтесь, капрал. Посошок на дорожку, и двинемся.
Жаль, кобыла хромает, а то я отправился бы один... Но
93

мы наймем коляску. Не забудь мне напомнить зайти в
конюшню за хлыстом. (Снова берет себя в руки. На лице
у него выражение холодной мстительности. Поворачивает-
ся к двери в бар.)
Сара (беспомощно). Отец! (С отчаянием.) Ты заставишь меня
пойти к Саймону... и поступить по твоему совету!
Если М елоди это и слышал, он не подает вида и уходит
в бар. Криген следует за ним, закрыв за собой дверь.
Сара смотрит остановившимся взглядом, на лице у нее —
отчаяние и вызов. Дверь распахивается, с хохотом вва-
ливаются Р ош и О' Дауд.
Р о ш. Ур-ра-а!
О'Д а у д. Майор, армия вернулась с победой, враг бежал в па-
нике. (Увидев, что Мелоди нет, Саре.) А где сам?
Сара его не замечает.
Р о ш (взглянув на нее). Оставь ее в покое. Наверно, он в баре.
Пойдем. (Уходит в бар.)
О'Д а у д (следует за ним, Саре). Видела бы ты этого янки! Ку-
черу пришлось подсаживать его в коляску, а Рош заодно
всыпал и кучеру! (Уходит со смехом, хлопнув дверью.)
Приоткрыв дверь справа, в комнату осторожно загляды-
вает Нора. Убедившись, что Сара одна, входит.
Нора. Сара. (Подходит к ней.) Сара. (Берет ее за руку, неуве-
ренно, шепотом.) Где сам?
Сара (вяло). Я не могла его удержать.
Нора. Наперед могла тебе сказать, что это напрасный труд.
(С грустью.) Сам черт не мог бы удержать Кона Мелоди
от дуэли! (Мрачно.) Будто вернулись старые времена —
те же тревоги, те же горести. И в те времена, когда я еще
с ним и словом не обмолвилась и только кланялась изда-
ли, когда он мимо верхом проезжал, я не спала ночами
94

и молилась, услышаЯ, что он утром дерётся яа Дуэли.
(С робкой, нежной улыбкой.) Я любила его уже тогда.
Сара хочет прервать, но, взглянув на мать, не решается.
(Продолжает доверительно, чуточку хвастая.) Но на этот
раз я не стану тревожиться, да и тебе незачем. Во всей
Ирландии у него не было равного в стрельбе из пистоле-
та, так что янки, считай, не повезло.
Из бара доносятся прощальные крики и стук захлопнув-
шейся двери.
(Вздрагивает.) Ушел! (Уголки ее рта жалобно опускаются.
Всхлипнув, спешит к двери бара.) Кон, голубчик, не надо...
(Останавливается, беспомощно качает головой.) Но что
можно сделать?.. (Со вздохом усталости опускается на
стул.)
Сара (с горечью, скорее самой себе, чем матери). Ничего. Пусть
идет своей дорогой... я пойду своей. (С силой.) Не дам
искалечить мне жизнь этому сумасшедшему, разбить мои
мечты. Я покажу ему, что тоже умею играть в благород-
ство, х
Нора ее не слышит. Ее мучают старые страхи и тревога
за исход дуэли.
(Колеблется, потом, не глядя на мать, дотрагивается до ее
плеча.) Мама, я пойду наверх и лягу.
Нора (вздрогнув, с возмущением). Ляжешь? Ты сможешь
спать, когда он...
Сара. Я не сказала, что буду спать, но я хочу прилечь и от-
дохнуть. (Все еще пряча глаза от матери.) Я смертельно
устала, мама.
Нора (с нежной заботой, обняв ее рукой). Еще бы, детка. Ну и
досталось же тебе сегодня, хуже некуда... (С внезапным
раскаянием.) Господи, детка, я совсем позабыла о тебе и
молодом Харфорде. (Жалобно.) О господи! (Внезапно, в
95

порыве неистовой и гордой веры в силу любви.) Ничего!
Если у вас настоящая любовь, вас не разлучит ни дуэль,
ни даже весь мир, чего бы это ни стоило! Кто это знает
лучше меня?!
Сара (порывисто целует мать, потом снова отводит глаза). Ты
останешься его ждать?
Нора. Да. Я умру со страха, если буду лежать у себя одна.
Здесь, внизу, когда рядом шумят в баре, как-то веселее.
Сара. Да, побудь лучше здесь. Спокойной ночи, мама.
Нора. Спокойной ночи, дорогая!
Сара выходит.
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Та же обстановка. Около полуночи. Комната погружена в
темноту, только на столе в середине горит одинокая свеча.
Из бара доносятся звуки волынки Патча Райли. Он иг-
рает стремительный танец, слышен топот танцующих.
Нора сидит у стола. Закутавшись в старый платок, она
обхватила себя руками, словно ей холодно. Усталость и
тревога довели ее до полного изнеможения. Дверь из ба-
ра открывается, она вздрагивает. Входит Микки. В от-
крытую дверь врываются пьяные голоса и музыка. Мик-
ки закрывает дверь. В руках у него графин виски и ста-
кан. Он выпил, но не пьян.
Нора (нетерпеливо). Есть новости?
Мэлой (ставя на стол графин и стакан). Никаких. Вы себя
не изводите. Ведь прошло еще мало времени.
Нора (уныло). Тебе легко говорить...
Мэлой. Я пришел посмотреть, как вы тут. Выпейте для бод-
рости глоточек.
Она качает головой.
Я знаю, вы не пьете, но иногда надо, как сегодня.
Она снова качает головой.
4 О' Нил. т. 2
97

Мэлой. Не упрямьтесь. Считайте, что я доктор и прописал вам
глоток, чтобы прогнать черные мысли и вылечить от рев-
матизма.
Нора. Что ж... может быть... самую чуточку.
Мэлой. Вот это по-нашему. (Наливает немного и протягивает
ей.) Ну-ка, смелее.
Нора (отпив глоток, ставит стакан на стол и равнодушно
отодвигает). Ни к чему душа не лежит. Но спасибо за за-
боту. Ты славный малый, Микки.
Мэлой. Так и ?ыть, вас порадую. До людей дошли слухи, и
они собрались сюда, чтобы дождаться Кригена и самого.
(В полном восторге.) Торговля сегодня идет в нашем ка-
баке так бойко, как никогда!
Нора. Это хорошо.
Мэлой. Если они и недолюбливают Кона Мелоди, он все
же ирландец, а этих янки они ненавидят еще пуще. Все
надеются, что он из этого самого Харфорда всю душу
вытрясет.
Нора (воинственно). Так оно и будет, уж я знаю!
Мэлой (ухмыляясь). Вот это по-нашему. Рад, что вы больше
не убиваетесь. (Поворачивается.) Надо идти. Я оставил за
стойкой О'Дауда. Бьюсь об заклад, он уже налакался на
дармовщину. (Колеблется.) Сара вниз не спускалась?
Нора. Нет.
Мэлой (с возмущением). Удивляюсь, как это она бросила вас
тут одну.
Нора (жестко в защиту дочери). Это я заставила ее прилечь.
Она просто падала с ног от волнений. Наверно, заснула,—
молодым это не трудно. И не смей попрекать ее, не твое
это дело!
Мэлой (сердито). Какого черта... (Обрывает себя, дружески ей
улыбается.) Вы просто молодец, Нора. Вот бы мне такую
мать, чтобы меня в обиду не давала... а еще лучше, та-
кую жену.
98

Нора (ее измученное лицо освещается милой, немножко ко-
кетливой улыбкой). Побереги свои любезности для моло-
деньких!
Мэлой. Черт с ними, с молоденькими, вы во сто раз лучше
любой.
Нора (вскидывая голову). А ну, убирайся!
Микки улыбается — он рад, что ему удалось ее развесе-
лить,— и уходит в бар. Как только он исчезает, ее снова
охватывает тревога. В дверях бесшумно появляется Сара.
Поверх ночной рубашки на ней вылинявший халат, на
босых ногах шлепанцы. Распущенные волосы достают до
талии. В ней произошла разительная перемена. С лица
исчезли следы горечи и ожесточения, оно выглядит крот-
ким, спокойным и в то же время мечтательным, ликующе
счастливым. Она стала гораздо красивее, чем была. Стоит,
глядя на мать, и вдруг теряет уверенность и робеет, ее
охватывает желание убежать прежде, чем та ее заметит.
Но Нора уже подняла голову.
Нора (глухо). Ах, это ты, дорогая. (Благодарно.) Слава богу,
что пришла! Я совсем извелась и не могу уже больше
ждать и слушать, как эти пьянчуги там пляшут.
Сара подходит к ней.
(Теряет самообладание, на глазах у нее слезы.) Вот извер-
ги. Хоть бы кто о нем подумал... Ни сердца у них, ни со-
вести. (Плачет.)
Сара обнимает ее и тихонько целует в щеку. Но не гово-
рит ни слова,— точно боится, что голос ее выдаст.
(Перестает плакать. Настроение у нее меняется, в серд-
цах.) Ты меня не успокаивай. Бросьте вы с Микки меня
утешать. Этот янки не извинился, не то отец давно бы
был здесь. Там дуэль, можешь быть уверена; видно, он
4»
W

снял комнату в городе, чтобы быть поближе. Хорошо бы
выспался, а то ведь будет пьянствовать всю ночь. А на
рассвете рука будет не твердая и... кто его знает. (Успо-
каивал себя, сердито.) Чертова дура! Сколько бы он ни
выпил, у него всегда голова ясная и точный глаз! (От-
талкивает Сару, раздраженно.) Пусти! Ты какая-то бес-
чувственная, тебе все равно. Лучше я побуду одна. (Хва-
тает ее за руку.) Нет. Не обращай на меня внимания. По-
сиди со мной.
Сара садится. Она поглаживает руку матери, но продол-
жает молчать все с тем же счастливым выражением,
точно слова Норы не имеют для нее никакого смысла.
(Продолжает, все так же тревожно.) Но если он остался в
городе, почему не прислал Джеми Кригена за своими
дуэльными пистолетами? Я же знаю, он не станет драть-
ся на других. (С обидой на Мелоди.) И то сказать,— ведь
мог бы прислать Джеми или еще кого-нибудь с весточкой.
Знает-же, как я сейчас мучаюсь! (С горечью.) Ладно, хва-
тит болтать. Когда же он о ком-нибудь заботился, кроме
как о себе и своей гордыне? Станет он унижаться и обо
мне думать, этот вельможа в красном мундире кровавой
Англии! А гордиться-то чем? Ведь один обман. Господи
прости, да что у него в жилах течет, как не кровь ста-
рого жулика Неда Мелоди,— самый грязный кабак у нас
держал. (Пугается своей откровенности.) Нет! Я этого не
говорила. И ни в жисть не скажу, разрази меня бог! Он
бы этого не вынес! Ведь он знает: я одна в целом свете
никогда не смеялась над его выдумками! (Снова взвин-
чивая себя.) Все равно, не желаю сидеть здесь всю ночь
и терзать себя из-за человека, который... Дело ведь не
только в том, что я боюсь этой дуэли. Я боюсь, что все на-
ши беды — наказание господне; точит меня черная мысль,
что все это—моя вина, не согреши я с ним до замуже-
100

ства и не дай ему слово изменить своей вере, чтобы не
покаяться на исповеди священнику... (Пауза; печально.)
Говоришь, пойти к доктору, полечить ревматизм. Но
ревматизм — только телесная боль. Я еще не такую могу
вынести. А вот. душа у меня болит от моего греха. Разве,
лекарство ей поможет? Нет, только служитель божий...
(С новым порывом возмущения.) Кон заслужил, чтобы я
взяла да и нарушила свой обет, разбудила священника,
исповедалась, получила отпущение грехов, а оно даст
мне покой, и я больше не буду бояться, что мы навеки
прокляты, все трое. (С тостсой.) Эх, была бы у меня сме-
лость! (Неожиданно поднимается со стула, храбро.) Так
я и сделаю! Пойду к священнику, и все тут. (Направляет-
ся к двери — и останавливается на полпути.)
Сара (с ласковой улыбкой, поддразнивая). Ну, что ж ты не
идешь, мама?
Нора (с вызовом). Как это — не иду? (Сделав еще несколько
шагов, останавливается; бормочет, обескураженно.) Видит
бог, не могу. Зачем обманывать себя.
Сара (как прежде). Незачем, мама. Я это поняла.
Нора (словно ее не, слыша, медленно возвращается). Он поду-
мает, что я изменила ему, и данному слову, и даже своей
любви к нему...,а как бы он там ни куражился, он знает,
что моя любовь — это единственная его опора. (Гордо
вскинув голову, горячо.) А это и моя честь. И дело вовсе
не в нем! А ну его, вечно он носится со своей честью,
точно только у него она и есть, но у меня тоже есть честь,
и я ею дорожу не меньше, чем он. (Садится на прежнее
место.)
Сара (мягко). Да, честь женщины — ее любовь. Я научилась и
этому, мама.
Нора (впервые заметила, что Сара нарушила молчание, но
даже и сейчас не вникла в ее слова, с раздражением). На-
конец-то у тебя развязался язык? И то слава богу. Какой
101

мне от тебя прок,— молчишь как каменная, а я должна
говорить сама с собой. (Смотрит на нее, точно только сей-
час ее заметила, с досадой.) Что-то ты уж очень доволь-
ная, сияешь, как будто и забот нет, а ведь твой бедный
отец сейчас...
Сара (как в полусне, словно все это не имеет прямого отноше-
ния к ней). Я ведь знаю, мама, бесполезно тебе говорить,
что никакой дуэли не будет, а значит, не стоит о ней и
думать. Ты все еще живешь, как и папа, в прошлом. Но
если ты не веришь мне, может, ты поверишь хоть Саймо-
ну. Он сказал, что его отец помрет от одной мысли о
дуэли. Дуэли запрещены законом.
Нора (презрительно). Брось, кому какое дело до закона? Про-
сто он трус. (С облегчением.) Но если этот малый так ска-<
зал, может, это и правда.
Сара. Конечно, правда.
Нора. Если Харфорд попросит прощения, отец успокоится, и
на том все и кончится.
Сара (беспомощно). Ах, мама! (Потом, поспешнр-) Я уверена,
все давно кончилось.
Нора (с надеждой). Ты думаешь, вн задержался, загуляв с
Джеми на радостях?
Сара. Что бы там ни случилось, они, конечно, запили. (Как во
сне.) Но все это теперь не имеет значения.
Нора (приглядывается к ней, с удивлением). Как Странно ты
говоришь, будто ты спала и еще не проснулась.
Сара. Не проснулась, мама, вот сижу здесь и вижу сон. И этот
сон у меня —наяву и на всю жизнь, и я от него никогда
не проснусь.
Нор а. Послушай, что это на тебя нашло?
Сара (порывисто встает, подходит к матери, опускается перед
ней на колени и обнимает ее). Радость. Вот что на меня
нашло. Я счастлива, мама. Я счастлива потому, что знаю—
Саймон мой и никто его у меня не отнимет. ,
• 102

Нора (радостно). Слава богу! У меня вся дуШа изныла, что эта
дуэль вас разлучит. (С вызовом.) А ну ее, эту честь, если
дети должны расплачиваться за нее своей жизнью, своей
любовью!
Сара. Какая я была дура, думала, что его мать может нас
поссорить, что бы там ни случилось.
Нора. Ты с ним говорила?
Сара. Да. Я была у него.
Нора. Ты была все это время у него в комнате?
Сара. Почти все время. Я не сразу собралась с духом.
Нора (с упреком). Все это время и посреди ночи!
Сара (поддразнивая ее). Я ведь его сиделка, верно? Значит, и
имею право.
Нора. Это не оправдание.
Сара (выражение ее лица становится жестче). Оправдание?
У меня самое лучшее оправдание на свете. А ты что, хо-
тела, чтобы я сидела сложа руки, когда все мое счастье
и все мои надежды могут рухнуть? Разве ты не хочешь,
мама, мне счастья?
Нора (растаяв). Хочу, дорогая. Я бы жизнь отдала... (Скова с
упреком.) Ты что же, ходила к нему вот так, в ночной
рубашке и в халате?
Сара (весело). Ну да... тебе не нравится мой костюм, а вот
Саймону понравился; правда, он покраснел как рак, когда
я вошла.
Нора. Еще бы! Стыд и срам!
Сара. Он пытался читать на сон стихи, но ничего у него не
получалось, так он разволновался — надеялся, что я при-
ду сказать спокойной ночи, и боялся, что не приду. (Сме-
ется, с нежностью.) Ах, мама, это было самое умное, что
я могла сделать,— ведь я даже не заглянула к нему после
того, как мать его ушла. Он, ждал,- а я не шла, вот он и
переживал, что я рассердилась на него из-за поцелуя ут-
ром. Увидев меня, он был сам не свой от радости...
103

Нора. Босиком, почти голая, в одной сорочке и в халате! Где
твой стыд?
Сара (весело ее поддразнивая). Он был при мне, мама, хоть
я и старалась изо всех сил от него отделаться. Я покрас-
нела не меньше, чем он. (Смеется.) Ах, мама, ну и попа-
лась же я. Когда я шла к нему в комнату, я решила быть
бесстыжей, как какая-нибудь уличная девка, и соблаз-
нить его: я ведь знала, что для него будет делом чести
жениться на мне, если... (Смеется.) А потом точно прирос-
ла к месту: смотрю на него, раскрыв рот, и краснею!
Нора. Ох! (С упреком.) Хорошо хоть, что у тебя хватило со-
вести покраснеть.
Сара. Первый заговорил Саймон, а как только он начал, все,
что он прятал в себе, вылилось наружу. И как он меня
ждал, и как боялся. Он забыл свою робость и сказал, что
любит меня и просит выйти за него замуж как можно
скорее. Сама не знаю, как это случилось, но я оказалась
в его объятиях, а он в моих, и мы поцеловались, и это
было блаженством, мама.
Нора (тронутая при виде сияющего от счастья лица Сары).
Благослови вас господь!
Сара. Потом я заплакала и рассказала ему, как боюсь, что
его мать меня ненавидит и что сумасбродная выходка
отца с дуэлью даст ей повод разлучить нас. Саймон ска-
зал, что никто нас никогда не разлучит, а его мать даже
пробовать не станет теперь, когда знает, что он меня лю-
бит,— она и приехала только для того, чтобы это выяс-
нить. Она сказала, что хочет, чтобы он поступил, как ему
нравится, и только посоветовала подождать год, но не
взяла с него никакого обещания. И Саймон сказал, что
глупо было воображать, будто она примет дурацкую
историю с дуэлью всерьез. Она только посмеется над му-
жем, если ему придется позвать на помощь полицию,—
ведь он так уверен, что сможет откупиться от нас.
104

Нора. По.звать полицию? Вот трус!
Сара (продолжает). Саймон страшно сердит на своего отца.
Да и на папу тоже, когда я рассказала, что он грозился
меня убить. Но долго мы об этом не разговаривали. У нас
было о чем поговорить с Саймоном... (Улыбается с неж-
ностью,)
Нора (воинственно). Очень Кон Мелоди боится полиции, да
еще когда он вне себя! Вся полиция, вместе взятая, ни-
чего с ним не сделает!
Сара (продолжает, думая о своем). А потом Саймон расска-
зывал мне, как боялся, что я его не люблю и не пойду
за него замуж. Я ведь такая красивая, говорит он,
а он совсем не красивый. Тогда я его поцеловала и ска-
зала ему, что он самый красивый на свете, и это правда.
А он сказал, что меня недостоин, ведь ему нечего мне
дать, он ведь неудачник — мечтал стать поэтом и не стал.
Тогда я поцеловала его и сказала, что он поэт, и всег-
да им будет, и это я люблю в нем больше всего.
Нора. Полиция! Пусть кто-нибудь из них только посмеет до-
тронуться своей грязной лапой до Кона Мелоди, да он ра-
зом дух вышибет! -
Сара. Потом Саймон сказал, что он бедняк и что никогда не
примет от отца ни пенса, да1же если тот предложит. А я
ему сказала: ерунда, и даже если мы будем жить в ша-
лаше или спать в поле под открытым небом, работать до
седьмого пота, даже голодать,—я все равно буду как в
раю и буду петь от радости. (Вскинув глаза на мать.)
И это правда, мама! Все правда, до единого слова.
Нора (думая о своем, машинально гладит Сару по голове). Ну
конечно, детка.
Сара. Но он меня поцеловал и сказал, что до этого дело не
дойдет, он все обдумал; его товарищ по университету по-
лучил в наследство прядильную фабрику и хочет, чтобы
Саймон стал его компаньоном и взялся ею управлять;
105

фабрика совсем маленькая, и это как раз то, что нравит-
ся Саймону. Он сказал,— может, я не поверю, но когда он
работал у своего отца, то показал, что у него есть дело-
вая сноровка; хотя он все это ненавидит, но сможет за-
работать нам на жизнь, чтобы жить безбедно, и у него
еще останется время писать свою книгу, и он никогда не
войдет в азарт и не позволит себе стать рабом наживы,
которая является проклятием человечества. И еще он
сказал, что боится, не подумаю ли я, что это слабость, а
не здравый смысл, и спросил, смогу ли я быть счастли-
вой, если мы будем жить скромно. Тогда я его поцелова-
ла и ответила, что мне ничего в жизни не надо, кроме его
любви, и что его счастье будет мне единственной отрадой.
(Снова взглянув на мать, с ликованием.) И это правда, ма-
ма! Святая правда!
Нора (как прежде, поглаживая ее по голове). Знаю, детка.
Сара. Здорово посмеялась надо мной судьба, после всех моих
бредней о богатстве, об огромном поместье, о том, как я,
словно важная дама, разъезжаю в карете с кучером и
лакеем на.запятках! (Смеется над собой.) Какой я была
дурой, когда думала, что это имеет хоть какое-то значе-
ние, если любишь! Ты была права, мама. Я понятия не
имела, что такое любовь и как может гордиться женщина,
отдавая все, что имеет,—гордиться своей любовью! Я бы-
ла просто глупой, хвастливой девчонкой, но теперь я
женщина, мама, и я знаю.
Нора (как прежде, машинально). Конечно, знаешь, детка. (Ки-
пя от злости, бормочет себе под нос.) Пускай полиция толь-
ко попробует! Он шкуру с них спустит, с этих негодяев!
Сара (в счастливом забытьи). А потом мы потушили свечу и
стали говорить о том, как мы скоро поженимся, и как
мы будем счастливы* вместе всю жизнь, и какие у нас
будут дети,— и в темноте он совсем позабыл свою ро-
бость и признался, что все, что я прочла в его стихах, это
106

не пустые слова. А я призналась, что готова была на лю-
бую уловку, лишь бы он стал моим,— ведь я его так
люблю, что ни перед чем не остановилась бы. И мы все
время целовались и совсем обезумели от счастья. И...
(Внезапно останавливается и виновато опускает глаза.)
Нора (как прежде). Да, детка, знаю.
Сара (виновато, не поднимая глаз). Ты... знаешь, мама?
Нора (внезапно возвращаясь к действительности, с испугом).
Что знаю? О чем ты? А ну-ка, посмотри на меня! (Отки-
нув назад голову Сары, чтобы заглянуть ей в глаза.) Ви-
жу... Ты ему позволила! Грех-то какой! Распутница!
Сара (гордо). Мне нечего было позволять, мы оба любим!
Нора (она уже примирилась с тем, что произошло, но считает
долгом отчитать дочь). И тебе не стыдно хвалиться?..
Сара. Нет! В этом не было ничего стыдного! (Гордо.) Стыдно?
Ты-то знаешь, что нет! Разве не ты говорила мне, как
гордилась своей любовью? Неужели тебе было стыдно?
Нора (беспомощно). И еще как! Я просто помирала от стыда.
Сара. Неправда! Ты гордилась, как я!
Нора. Но это смертный грех. Господь тебя накажет.
Сара. Пускай! Если бы он даже сказал мне: за каждый по-
целуй ты проведешь тысячу лет в аду, мне и то было бы
все равно!
Нора (испуганно). Тише, ты... Он тебя слышит.
С а р а. А разве ты бы этого не говорила?
Нора (в смятении). Замолчи сейчас же! Не терзай своими во-
просами, не вводи во грех! Ничего ты от меня не услы-
шишь!
Сара (обнимая ее). Ладно. Прости меня, мама. (После паузы, с
улыбкой.) Зато Саймон почувствовал себя виноватым и
стал себя корить. Если б я дала ему волю, он тут же вы-
скочил бы из постели и мы отправились бы в глухую
ночь будить первого попавшегося священника, чтобы он
нас обвенчал. Но я была точно пьяная и позабыла и ду-
107

мать о браке. Бывает же так, что ничего, кроме любви,
для тебя не существует, ты принадлежишь другому и ду-
шой и телом и этим гордишься. (После паузы, ласково
поддразнивая мать.) Конечно, я всегда знала, мама, что
добрее тебя никого на свете нет, но я никогда не подо-
зревала, что ты вдобавок самая умная, пока не поняла в
эту ночь, как правильно ты сказала сегодня утром: жен-
щина может все простить мужчине, которого любит, и
продолжать его любить,— ведь через него она познает
любовь в себе самой. В каком-то смысле он сам вроде бы
и не в счет: ты любишь в нем только любовь, свою соб-
ственную любовь, и, чтобы ее сохранить, твоя гордость го-
това на все. (Счастливо улыбается, посмеиваясь над са-
мой собой.) Мы не рабыни мужчин, мама, мы рабыни
своей любви,— и как бы было посрамлено их тщеславие,
если бы мы открыли им свой секрет! (Смеется, потом —
виновато.) Ах, какие глупости я болтаю. Хорошо, что Сай-
мон меня не слышит.
Пауза. Нора погружена в свою тревогу и не слышит ее.
Да, теперь я могу понять хоть немножко, как ты все еще
любишь отца и этим гордишься, несмотря на то, что он
такой.
Нора (упоминание о Мелоди выводит ее из забытья). Тсс, мол-
чи! (Жалобно.) Господи помилуй, почему он не идет, ну
что же с ним случилось?
Сара (поднимается на ноги, раздраженно). Хватит, мама.
(С горечью.) Ничего с ним не случилось, кроме того, что
он выставил себя на посмешище и мать Саймона здорово
над ним посмеялась. Если ей хотелось мести, она насла-
дилась ею сполна. Ну и наплевать. Он это заслужил.
Я предупреждала его, молила, а он обозвал меня деревен-
ской шлюхой и уличной девкой. Что бы там ни случи-
лось, надеюсь, это отучит его от вранья и диких бредней,
108

заставит увидеть в этом зеркале свое настоящее лицо.
(С издевкой.) Черта с два он увидит. Вернется домой
пьяный в стельку и будет хвастать блестящей победой
над старым Харфордом, что бы там на самом деле ни
произошло.
Но Нора ее не слушает. Стукнула щеколда двери на
улицу.
Нора (с волнением). Сара, смотри!
Дверь в глубине медленно открывается, Джеми Кри-
ген осторожно просовывает голову и оглядывает комна-
ту. Лицо у него в синяках, нос распух, разбитые губы
вздулись, глаз подбит.
(С криком облегчения.) Слава тебе господи, вот и ты
Джеми!
К р и г е н (прикладывает палец к губам, предостерегающе). Тсс!
Нора (испуганно). Джеми! Где сам?
К р и г е н (резко). Тише, говорю тебе! (Шепотом.) Он в коляске,
но мне надо было убедиться, что здесь никого нет. Запри-
ка дверь в бар, Сара, и я его притащу.
Сара идет к двери и запирает ее на ключ, на лице у нее
презрение. Криген исчезает, оставив наружную дверь
полуоткрытой.
Нора. Ты видела, какое у Джеми лицо? Ну и была же там
драка. Ох, я боюсь!
Сара. Чего бояться? Я же тебе говорила. Пьяная драка... а те-
перь напился до бесчувствия.
В дверях появляется Криген. Он ведет Мелоди, под-
держивая его. Мелоди еле-еле передвигается, но не похо-
же, что он пьян. Создается впечатление, что он перенес
неожиданное потрясение и еще не оправился от него. Его
алый мундир разодран, весь в грязи. Мелоди бледен, как
109

Привидение. Над левым глазом ссадина, на Левой сКуле
синяк, губы разбиты в кровь. Кровь из раны на лбу за-
пеклась до самого подбородка. Руки, как и у Кригена,
распухли, кожа с пальцев содрана. Он смотрит на жену и
дочь остановившимся бессмысленным взглядом.
Нора (бросаясь к нему и обнимая его). Кон, голубчик! Что они
с тобой сделали?
Он отталкивает ее, не глядя, идет к своему креслу и са-
дится.
(Бежит за ним, причитая.) Ты меня узнаешь? Святые
угодники, вы только поглядите на его лиЦо!
Сара. Тише, мама. Ты же не хочешь, чтобы в баре узнали, что
он вернулся в таком виде. {Смотрит на отца с отвраще-
нием.)
Криген. В том-то и дело. Надо привести его в чувство. Он
жо нам никогда в жизни не простит, если мы им пока-
жем, как его измордовали.
Пауза. Они смотрят на него, а он уставился взглядом на
стол.
Сара. Он ведь пьян, правда, Джеми?
Криген (резко). Вовсе нет. Он не выпил ни капли с тех пор,
как мы уехали. Его просто били по голове. Глоточек ви-
ски привел бы его в себя, если бы он выпил, но он не
хочет.
Сара (протягивает Кригену графин со стаканом). Вот. Попро-
буйте его заставить.
Криген (наливает стакан до верху, ставит его перед Мелоди).
А ну-ка, выпейте это, майор, и вы сразу будете как огур-
чик!
Мелоди ничего не замечает и сидит с отсутствующим
взглядом.
110

(Озабоченно почесывает затылок.) Не хочет. И вот так всю
дорогу домой, как я его ни уговаривал. (С досадой.)
Что ж, раз он не хочет, выпью, с вашего позволения, я.
Видит бог, мне это будет кстати. (Опрокидывает стакан
и наливает другой.) Ну и в дьявольскую же мы попали
передрягу.
Сара (с презрением, но все еще беспокойно глядя на отца).
Судя по вашему виду, ничего другого не скажешь.
Криген (возмущенно). Ты это говоришь так спокойно, а ведь
видишь, как нас отделали! (Опрокидывает стакан, хваст-
ливо.) Но если отделали нас, так им досталось еще по-
хлеще, а ведь там были и полицейские!
Нора. Так им и надо! Трусы поганые!
Сара. Помолчи, мама. Так что ж там произошло, ДЬкеми?
Криген. Никогда я еще не бывал в такой переделке, клянусь *
нашей доброй старой Ирландией. Мы нашли легко, где
живут Харфорды. Это роскошный особняк, а позади He-*
го —большой сад, огороженный стеной. Мы позвонили у
парадной двери. Нам открыл какой-то лакей в ливрее, а
позади него стояли еще два. Один из них — большой чер-
ный негр. Должно быть, эта свинья адвокат предупредил
Харфорда,— видно было, что нас поджидали. Кон заго-
ворил с ними, как настоящий лорд. «Будьте любезны до-
ложить вашему хозяину,— сказал он,— что с ним желает
говорить майор Корнелиус Мелоди, седьмого его величе-
ства драгунского полка, в отставке». А лакей так нахально
ухмыльнулся ему в лицо и говорит: «Мистер Харфорд
вас не примет». Я видел, что Кон взбесился, но продолжал
говорить вежливо: «Передайте,— сказал он,—что для не-<
го же будет лучше, если он меня примет. А нет, так я
войду и найду, как поговорить с ним!» «Да ну?—сказал
лакей,— зарубите себе на носу, что мистер Харфорд не
разрешает пьяной ирландской шпане приходить сюда и
его беспокоить. О вас уже сообщили в полицию,—гово-
Ш

рит он,— и вас заберут, если вы вздумаете здесь сканда-
лить». Тут он стал закрывать дверь. «Между прочим,—
говорит он снова,— вы пришли не в ту дверь; для таких,
как вы, есть черный ход».
Нора (в ярости). Ах ты, наглая свинья!
Сара (в ней закипает кровь. Смотрит с негодованием на Me-
лоди). И ты позволил, чтобы тебя оскорбляли харфордские
холуи! (Поспешно.) Но так тебе и надо! Я наперед это зна-
ла! Я тебя предупреждала!
Критен. Будь они прокляты. Придержи язык и дай расска-
зать, тогда узнаешь, позволили или нет. Лакей попробо-
вал захлопнуть дверь перед нашим носом, но Кон его
опередил. Как он его оттолкнет, да в холл, и давай хле-
стать этого холуя хлыстом по харе, тот только завизжал,
как резаный!
Нора (в восторге). Молодец, Кон, молодец, голубчик!
Сара (страдая от унижения). Мама! Не надо! (С горечью и
презрением, к Мелоди.) Знаменитый дуэлянт — в пьяной
драке с лакеями и кучерами!
Но Мелоди по-прежнему отрешенно смотрит в стол.
Криген (сердито, наливая себе еще стакан). Заткнись, Сара,
и не смей над ним издеваться. Все равно сейчас впустую.
Он тебя не видит и не слышит. И нечего тебе разыгры-
вать знатную даму, ведь все это из-за тебя.
Сара (сердито). Врешь! Сам знаешь, я пробовала его удер-
жать... v
Криген (не обращая внимания, осушает стакан. Норе, с во-
сторгом). Ты только послушай, Нора! (Снова окунается в
гущу битвы.) Негр дал мне по черепу так, что у меня в
глазах помутилось. Он бы со мной разделался, но Кон
сломал рукоятку хлыста о его башку, и негр грохнулся
на колени. Тогда третий стукнул Кона, а я как дам ему
ногой в живот, так он и слетел с катушек. Тут снова
112

встрял негр,— схватил меня мертвой хваткой, но Кон его
сшиб. Ей-богу, мы справились со всеми тремя, и вытащи-
ли бы старого Харфорда из его берлоги и спустили бы
. шкуру с этого янки, не явись полиция.
Нора (яростно). Трусы, подлые трусы! Вечно стоят за богатых
янки против бедных ирландцев!
Сара (все больше страдая от унижения и досады, разрываемая
противоречивыми чувствами, умоляюще). Мама! Неужели
ты не можешь помолчать?
К р и г е н. Четверо из них напали на нас сзади. Мы и опо-
мниться не успели, как они схватили нас и вытащили на
улицу. Кон вырвался и ударил того, который его держал, а
я поддал другому коленкой в живот. Вот когда пошла
драка на славу! Эх, и жаль, что ты не видела самого! Он
дрался за двоих, раздавая удары направо и налево, орал
во весь голос и крыл их по-солдатски...
Мелоди (не поднимая глаз, все с тем же отсутствующим ви-
дом, неожиданно начинает бормотать, издеваясь над со-
бой). Молодец, майор Мелоди! Командующий вооружен-
* ными силами отмечает вашу исключительную отвагу! Как
на поле славы под Талаверой! Как после атаки на фран-
цузское каре! Да, ругался последними словами, как
жалкий пьяница, достойный сын жулика-кабатчика, ко-
торый рос в грязной хибарке вместе со свиньями... а эта
бледная американская сука глазела в окно и потешалась
над нами!
Нора (испуганно). Господи спаси, он тронулся!
Сара (смотрит на отца с испугом. На мгновение в ее глазах
появляется жалость. Невольно делает к нему шаг). Отец!
(Лицо его застывает.) Он не сошел с ума, мама. Напротив,
взялся за ум, первый раз в жизни. (К Мелоди.) Так, зна-
чит, она над тобой потешалась? Я ее не виню! Я рада, что,
тебя проучили! (Мстительно.) Но я ее тоже проучила. Ско-
ро ей будет не до смеха!
113

К р и г е н (сердито). Может, ты все-таки замолчишь! Оставьте
его в покое и не обращайте на него внимания. Он несет
такую же чушь, какую нес с тех пор, как они его
отделали,— насчет жены этого янки... то о своем отце и
о свиньях, то о своей чести и о кобыле. (Возвращаясь к
своему рассказу.) Ну так вот, их было для нас слишком
много — четверо, и все с дубинками. Последнее, что я ви-
дел, прежде чем потерял сознание,— это как трое из них
дубасили Кона. Но, клянусь небом, мы дрались до по-
следнего издыхания во славу старой Ирландии!
Мелоди (бормочет себе под нос, с издевкой). Как нализавший-
ся солдат, учинивший пьяную драку на пороге публично-
го дома!
Сара (в испуге). Отец, перестань!
К р и г е н (к Мелоди, с возмущением). Вовсе мы не были пьяны.
Понимаю, если бы мы выпили... но они избили нас до бес-
чувствия, отвезли в участок и посадили под замок. Там
бы мы и сидели, если бы Харфорд не велел им нас выпу-
стить,— он ведь богат, и они его слушаются. Но благода-
рить его не за что—просто он боялся, что скандал по-
падет в газеты.
Заливаясь безумным смехом, Мелоди вскакивает.
Он шатается, хватается за голову, потом идет к двери на-
лево.
Нора. Кон! Куда ты? (Бросается за ним и хватает его за ру-
ку.)
Он как будто ее не узнает и грубо стряхивает ее руку.
К р и г е н. Он тебя не узнает. Йе лезь к нему, Нора. Не видишь,
он идет наверх, спать. (Льстиво.) Вы ведь сами знаете,
что вам лучше, а, майор?
Мелоди ощупью идет к двери и скрывается за ней,
оставив ее открытой.
П4

Сара (неуверенно, но Желая успокоить мать). Джемй прай,
мама. Самое лучшее, если он заснет. (Внезапно ее охваты-
вает страх.) Господи, а что, если он захочет выместить на
Саймоне... (Бежит к двери и прислушивается. С облегче-
нием.) Нет, пошел к себе. (Возвращается, несколько при-
стыженная.) Вот глупая. Он никогда не тронет больного
человека, что бы там ни было. (Дотрагивается до плеча
матери, мягко.) Сядь, мама. Ты ведь совсем уже валишь-
ся с ног...
Нора (со страхом). Ни разу за все годы он так не разговари-
вал... и глаза такие сумасшедшие, мертвые... Ох, Сара, я
боюсь. Пусти. Я должна сама увидеть, что он лег спать.
(Поспешно идет к двери и исчезает.)
Сара хочет последовать за ней.
Криген (грубо). Не будь дурой, Сара, не ходи. А то он вдруг
придет в себя и даст тебе трепку. Видит бог, ты ее за-
служила. Ты во всем виновата. Ведь он полез в драку,
чтобы отомстить за тебя. (Бросается на стул у стола в
глубине сцены.)
Сара (присаживается у стола в глубине справа; сердито). По-
корнейше прошу, не дуйтесь не в свое дело, Джемй Кри-
ген. Если вы даже и родственник...
К р и rte н (резко). А ну тебя к черту со всем твоим зазнайст-
вом! (Наливает себе в стакан виски и пьет. Снова пьянеет.).
С а р а. Я могу сама за себя отомстить, и уже отомстила! Я побе-
дила Харфордов,— а он только свалял дурака и дал ей
над собой посмеяться. Но я ее победила и буду смеяться
последней! (Пауза. На губах у нее появляется жесткая,
торжествующая улыбка. Постепенно улыбка исчезает. Со
смущенным смешком.) Господи помилуй, как я могу так
думать о... Наверно, я тоже сошла с ума.
Криген (пьяным голосом). Ну, чего болтаешь? Разве мы вдво-
ем не побили их всех! А с Коном ничего не случилось. Го-
115

ворю тебе, ровно ничего! Просто его огрели дубинкой ПО
голове, и он немного не в себе. Сколько раз я это видел.
Ну, да и сам испытал. Как-то раз дома, в Ирландии, мне
досталось на ярмарке по башке кнутовищем, после я не
помнил себя несколько часов, но потом мне рассказыва-
ли, что я не переставая трепался и выбалтывал всем
и каждому все свои секреты.
Пауза. Сара его не слушает.
(Продолжает с беспокойством.) А все-таки невесело слу-
шать его бредни про бледную суку, как он ее называет,
точно она — привидение, которое его преследует и не дает
покоя. Или насчет его кровной кобылы,— какая она бла-
городная, красивая со своими стройными лодыжками и
крошечными копытами; он плачет и просит у нее проще-
ния, говорит о бесчестии и смерти... (Суеверно вздраги-
вает, потом тянется за графином.) Не к ночи будь помя-
нуто!
Он не успевает себе налить, как из передней двери слева
вбегает Нора.
Нора (задыхаясь, испуганно). Он пошел вниз! Оттолкнул ме-
ня, словно не видел. Побе(жал на конюшню. Ступай за
ним, Джеми.
К р и г е н (пьяным голосом). Не пойду. Ничего с ним не случит-
ся. Оставьте его в покое.
Сара (с издевкой). Что ты, мама, он же только пошел прове-
дать свою возлюбленную кобылу; разве он не спал в ко-
нюшне, когда бывал мертвецки пьян, а она его даже ни
разу не лягнула?
Нора (вне себя). Замолчите вы оба! Я слышала, как он отпер
шкаф, где стоит ящик с его дуэльными пистолетами, он
был у него в руках, когда он шел вниз...
116

К р и г е н (поспешно поднимается). Вот ненормальный!
Нора. Он поскачет к Харфорду! И кого-нибудь убьет! Ради
бога, задержи его, Джеми!
К р и г е н (опьянев, воинственно). Видит бог, я задержу! Не
боюсь я его пистолетов! (Нетвердой походкой уходит.)
Сара (напряженная, как струна, с какой-то странной, торже-
ствующей гордостью). Значит, они его все-таки не одоле-
ли! (Внезапно, с мучительным раскаянием,) Господи, что
это я говорю? Будто он еще мало сделал, чтобы погубить...
(Вне себя.) Дурак! Хоть бы он...
Слева, со двора доносится приглушенный пистолетный
выстрел; он еле слышен из-за шума в баре, но Сара и
Нора его услышали и застыли от ужаса.
(Истерически шепчет.) Я не хотела этого, мама! Я не хо-
тела!
Нора (оцепенев от страха, бессмысленно бормочет). Выстрел!..
Сара. Ты же знаешь, что я не хотела этого, мама!
Нора. Выстрел! Господи помилуй, он убил Джеми!
Сара (заикаясь). Нет... не Джеми... (Дико.) Я этого не вынесу!
Я должна узнать... (Бежит к двери слева и в страхе оста-
навливается.) Я боюсь! Мне страшно...
Нора (бессмысленно бормочет). Не Джеми? Тогда кого же?
(Начинает дрожать, в ужасе шепчет.) Сара! Ты думаешь...
О господи, спаси и помилуй!
Сара. Тише, мама! Дай послушать... (Стремительно отступает
в глубь комнаты, поближе к матери.) Там кто-то за две-
рью. Это Джеми, сейчас он расскажет...
Нора. Ты врешь. Он никогда... Никогда!
Окаменев от страха, они стоят, обнявшись и глядя в от-
крытую дверь. Короткая пауза; в наступившей тишине
громче слышатся звуки пьяной гульбы в баре. Потом в
дверях появляется М ело ди, за ним — Криген. Криген
117

держит Мелоди за плечи и бесцеремонна вталкивает в
комнату, как вышибала — пьяницу, Криген потрясен тем,
что ему довелось пережить; еще не протрезвев, он зол на
Мелоди. В свободной руке Криген держит пистолет. Лицо
у Мелоди бледное, как воск. Он волочит ноги, глаза ниче-
го не видят. Весь он в глубоком оцепенении.
Сара. Отец! Слава богу! (Делает к нему шаг.)
Нора (рыдая; облегченно). Слава тебе господи, ты жив! Мы
с Сарой чуть не померли со страху... (Идет к нему.) Кон!
» Кон, голубчик!
Криген (грубо толкает Мелоди на ближайший стул у стола
слева; голос у него дрожит). Посиди-ка смирно, Кон Ме-
лоди, и веди себя прилично! (Норе.) Получай его, Нора,
чтоб ему пусто было! (Отходит назад.)
Нора (нежно обнимает Мелоди, прижимая его к себе). Ох,
Кон, Кон, я так за тебя перепугалась!
Мелоди ее не видит и не слышит, но она продолжает что-
то приговаривать, лаская его, как больного ребенка,
Криген. Он был на конюшне. В руке держал вот этот пи-
столет, а второй валялся на земле рядом с кобылой.
(Вздрагивает и кладет пистолет на стол.) Он совсем по-
мешался! Вы — его жена и его дочь, вот за ним и смот-
рите. С меня хватит! Я не сторож этому сумасшедшему!
(Поворачивается к двери в бар.)
Сара. Джеми, постой. Мы слышали выстрел. Что там случи-
лось?
Криген (зло). А ты спроси у него! (С ужасом.) Этот сума-
сшедший болван убил бедную кобылу!
Сара глядит на него в немом изумлении.
Смотрю, сидит на земле, согнулся, голова в коленях; ко-
была мертвая. Сидит и стонет, как грешная душа в аду.
118

(Вздрагивает.) Просто видеть его не могу; пойду-ка я к
тем, кто в здравом уме. Послушаю, как люди смеются
и песни поют. (Отпирает дверь в бар.) Не бойся, Сара,
ребятам я об этом не расскажу ни слова. Вот о нашей дра-
ке в городе — совсем другое дело, а про это и -вспоминать
не хочу. (Уходит в бар, быстро захлопнув за собой
дверь.)
Слышатся приветственные крики.
Сара (запирает дверь. Возвращается к Мелоди, губы у нее
дрожат). Какая же я была дура, что так испугалась. Мог-
ла бы знать, что ты ничего не сделаешь, пока на свете
осталась хоть капля виски!.. Значит, вот кого ты застре-
лил—кобылу? (Разражается неудержимым истерическим
смехом.)
Мелоди слышит его, несмотря на свое оцепенение, и под-
нимает голову, но глаза его по-прежнему прикованы к
столу.
Нора. Сара! Перестань! Господи, как ты можешь смеяться!
Сара. Ничего... не могу поделать, мама. Разве ты не слыша-
ла?.. Кобыла — вот кого он застрелил! (Снова разражает-
ся смехом.)
Нора (вне себя). Брось, говорю тебе!
Сара закрывает рот рукой, но плечи ее вздрагивают от
смеха.
(Опускается на стул у стола в глубине; бормочет.) Убил
свою красавицу кобылу? Нет, он совсем свихнулся...
Мелоди (не поднимая глаз, начинает вдруг говорить грубо и
резко, с интонацией простолюдина). Пусть смеется. И пра-
вильно делает. Я и сам смеюсь над собой в душе.
119

Ведь какую шутку человек с собой сыграл! С самого со-
творения мира такой никто^не видывал...
Они глядят на него молча.
Сара (перестает смеяться. Она поражена и не верит своим
ушам. Смотрит на него с подозрением). Какая шутка?
Убить бедную кобылу — называешь это шуткой!
Мелоди вздрагивает, но не поднимает глаз.
Нора (в страхе). Смотри, какое у него мертвое лицо, Сара.
Как у покойника. (Протягивает руку и с робкой нежно-
стью дотрагивается до его руки, с мольбой.) Кон, голуб-
чик... Не надо!
Me л од'и (смотрит на нее. Выражение лица его постепенно
меняется, оно теряет последние следы былого благород-
ства и становится вульгарным и невыразительным; его
распухшие губы растягиваются в тупой, наглой улыбке).
Нечего тебе расстраиваться. Никакой я не покойник, вот
клюкну разок, сразу оживу — тебе нечего будет жало-
ваться.
Нора (с жалобным недоумением). Слышишь, Сара,— говорит
как деревенские, чтобы нас обидеть.
Сара (с растущим беспокойством). Не обращай внимания, ма-
ма. Ломает комедию, чтобы себя позабавить. Если он та-
кой жестокий и бесстыжий человек, после всего, что он
натворил...
Нора (бросаясь на его защиту). Нет, ты же слышала,— ему
сильно досталось в драке с полицией!
Мелоди. Подумаешь, досталось! Все это враки Джеми Криге-
на. Ну трахнули раз пять дубинкой по голове... думаешь,
мне этого достаточно, чтобы потерять соображение? Моз-
ги мой, если они вообще у меня есть,— как стеклышко.
И я вовсе не говорю как деревенские, чтобы тебя по-
дразнить, дорогая. И не ломаю комедь, Сара. Этим забав-
3 20

лялся майор. Ей-богу, странно, Что вы обе на меня
взъелись, когда я заговорил своим языком,— ведь и ва-
шим тоже! И больше не важничаю, как покойный старый
враль и псих майор Корнелиус Мелоди, седьмого его ве-
личества драгунского полка.
Нора. Господи, Сара, ты только его послушай!
Мелоди. Но теперь он помер, а вместе с ним подохла и смер-
дит лживая гордыня! (Поглаживает Нору по руке с иск-
ренней любовью.) Так что ты успокойся, дорогая. Он ни-
когда больше не станет тебя обижать своими насмешка-
ми; никогда больше не будет корчить из себя джентльме-
на, болтать языком о достоинстве и чести, хвастать былы-
ми дуэлями, пускать пыль в глаза этим янки, а они не
будут надрывать животики, глядя, как он, пьяный в ды-
мину, танцует на своей прекрасной кровной кобыле...
(Подавляя рыдание.) Ведь и она уже померла, бедная
скотина.
Сара (все это становится для нее невыносимым). Почему...
почему ты убил ее?
Мелоди. Ты хочешь спросить, почему ее убил майор? Ей-
богу, ты глупее, чем я думал, если этого не понимаешь.
Разве она не была, так сказать, живым напоминанием о
всей лживой его похвальбе и сумасбродстве? Сперва он
думал застрелить ее из одного пистолета, а себя из друго-
го. Но, видит бог, он понял, что выстрел, который ее
убил, прикончил и его. Не так уж много гордости остава-
лось у старого безумца, и, когда он увидел, как она уми-
рает, ему самому пришел конец. Вот он и не стал стре-
ляться,— ведь было бы просто смешно тратить добрую
пулю на мертвеца! (Хрипло смеется.)
Сара. Отец! Перестань!
Мелоди. Разве я вам не говорил, что от всего этого можно
помереть со смеху? (Скова начинает смеяться, подавляя
рвущиеся из груди рыдания. Внезапно его лицо теряет
121

грубое, жесткое выражение, на нем появляется выражение
муки. Теперь он говорит не с ними, а с собой.) Господи
бо/же, этот ее взгляд, в котором угасала жизнь... удивлен-
ный, печальный, но по-прежнему доверчивый, без тени
упрека... и без страха, только гордость и понимание... и
любовь ко мне... она видела, я умираю вместе с ней. Она
поняла! Она меня простила! (У него вырывается рыдание,
но он заставляет себя его подавить и снова переходит на
глумливую речь простолюдина.) Провалиться мне, если
это не заговорила тень безумного майора! Будь она про-
клята, долго ли она еще будет увязываться за мной! С ны-
нешнего дня буду жить в свое удовольствие, как мне по-
добает, даром я, что ли, сын старого Ника Мелоди? И не
позволю, чтобы меня тревожили мертвецы. Закопаю по-
глубже в землю мундир майора — подлую красную лив-
рею кровавой Англии, ну, а дух майора может бродить
возле этой могилы, если ему захочется, и хвастать тем-
ными ночами о Талавере, о дамах Испании и о битвах с
французами. (С ухмылкой.) Бьюсь об заклад, что ребята
правы, когда говорят, будто он украл этот мундир и во-
обще никогда не воевал в армии Веллингтона. Помнится,
он был страшный враль, этот майор.
Нора. Кон, голубчик, не горюй о кобыле. Можно ведь купить
другую. Я уж как-нибудь извернусь...
Сара. Мама! Молчи! (В бешенстве, к Мелоди.) Отец, прекрати
это шутовство...
Мелоди. Шутовство? Какое же это шутовство? Это старый
безумец майор паясничал всю жизнь, но обманывал толь-
ко себя. А я теперь буду знать свое место, которое предна-
значено мне от рождения. (С хитрой ухмылкой, Саре.) Да
и тебе, Сара, милая моя, мне хочется дать отцовский со-
вет,— пока я об этом помню. Я знаю, честолюбия тебе не
занимать, вот и поимей в виду: если хочешь пробиться в
жизни, тут надо забыть о чести. Помни, какая кровь течет
122

у тебя в жилах, и будь достойной внучкой своего деда. Вот
был ловкач! Ей-богу, ничем не гнушался, если учует по-
живу, а уж насчет того, чтобы надуть какого-нибудь знат-
ного болвана, не было ему ровни во всей Ирландии, — вот
он и умер владельцем большого имения, замка и кучи зо-
лота в банке.
Сара (не помня себя). Ох, как я тебя ненавижу!
Нора. Сара!
Мелоди (продолжает, как будто не слышал), Я знаю, какой
совет дал бы тебе дед, чтобы подняться на первую сту-
пеньку: тебе надо забраться в постель к этому молодому
янки, потом пустить слезу и воззвать к его чести, чтобы
он спас твою честь и на тебе женился. Насколько я его
знаю, он тебе, ей-богу, не откажет,— ведь у этого молодого
осла в голове одни высокие слова и всякие бредни, у него,
видишь ли, душа поэта. Знаешь, тебе это будет нетрудно...
Сара (доведенная до исступления), Я заставлю тебя прекра-
тить эту грязную болтовню и все твое шутовство! (Накло-
няется к нему и говорит мстительно, с издевкой.) Большое
спасибо, отец, но я уже последовала твоему доброму сове-
ту. Я уже забралась к нему в постель, пока ты пьяный
сражался с полицией!
Нора (испуганно), Сара! Прикуси свой бесстыжий язык!
Мелоди (застывает на стуле; грубая усмешка исчезает бес-
следно, и он снова становится прежним. Глаза его угрожа-
юще останавливаются на Саре. Говорит медленно, с тру-
дом произнося слова). Да неужели? Вот умница! Как же
я не догадался, что ты не станешь ждать, пока этот ста-
рый безумец майор, который отправился отомстить за на-
несенное тебе оскорбление, спутает твои карты. (Со страш-
ной улыбкой.) Клянусь богом, я должен гордиться, что бо-
гатенький янки снизошел до того, что дал себя соблаз-
нить этой шлюхе, моей дочери! (Все еще не сводя с нее
глаз, медленно поднимается со стула; его правая рука
123

шарит по столу и хватает пистолет. Не задумываясь целит
в сердце дочери; глаза у него холодные, беспощадные, су-
лящие смерть, — такими они были, когда он дрался в дав-
ние годы на дуэлях.)
Сара в ужасе, но стоит, не дрогнув.
Нора (вне себя от страха вскакивает со стула и хватает его за
руку.) Кон! Ради бога! Ты хочешь убить Сару?
На лице у него появляется изумленное выражение. Весь
обмякнув, он падает обратно па стул, пистолет выскаль-
зывает из пальцев. С усилием делает глубокий вдох, по-
том хрипло смеется:
М е л о д и (с грубой усмешкой). Убить Сару? Ты что, рехнулась?
Нет, только поздравить!
Сара (в отчаянии). Ох! (Опускается на стул и закрывает лицо
руками.)
Нора (желая его успокоить, жалобно). Все обойдется, Кон. Она
мне сказала, что парень хочет поскорей на ней жениться,
да он и раньше хотел.
М е л о д и. Ай-ай-ай, как это благородно с его стороны! Ей-богу,
Нора, мы должны гордиться нашей дочкой. Не сомневай-
ся, она-то уж добьется своего — не мытьем, так катань-
ем. А как мы будем радоваться, глядя, как она лезет все
выше и выше, смотришь, вот и стала знатной дамой!
Нора (просто). Конечно, будем радоваться.
Сара. Мама!
М е л о д и. Ей будет не легко, пока она не вытравит из него все
его бредни. Он весь напичкан благородством, но она уж
сумеет его обвести. Готов поставить фунт — если бы он у
меня был —против шиллинга, что она еще будет ходить
в шелках и разъезжать, задрав нос, в карете, а кучер-негр
будет настегивать ее рысаков. И жить она будет во дворце,
таком большом, как настоящий замок, в огромном име-
124

нии с густыми лесами, зелеными лугами, настоящим озе-
ром. (Насмешливо хихикнув.) Клянусь всеми святыми, я
дам ей свадебный подарок — участок, на котором майор
позволил молодому джентльмену построить свой шалаш,
ту землю, которую прохвосты янки обманом всучили ста-
рому дурню! (Взглянув на пистолет, с издевкой.) Раз уж
я заговорил о покойнике — пропади он пропадом, — зачем
мне его пистолет. На кой черт мне нужны пистолеты!
С меня хватит кулаков или доброй палки. Разве мы с
Джеми сегодня не отдубасили целый полк полиции?
Нора (твердо). Ну да, а если бы их не было так много, то...
Мелоди (поворачивается к ней, ухмыляясь). Вот-вот, голубка!
И уж, конечно, во всем свете не сыскать такой верной же-
ны... (Пауза. Смотрит на нее; неожиданно целует ее в гу-
бы, грубовато, но со странной искренней нежностью.) И я
тебя люблю.
Нора (изумленно, с нахлынувшей радостью). Ах, Кон!
Мелоди (скова скаля зубы). Я часто хотел тебе это сказать,
только майор, пропади он пропадом, не давал мне рта от-
крыть. (Притягивает ее к себе и целует ее волосы.)
Нора. Ты целуешь мои волосы!..
Мелоди. Целую. А почему же нет? У тебя прекрасные волосы,
дай бог тебе здоровья! И не вспоминай о том, что тебе
говорил майор. Насмешки этого господина похоронены
вместе с ним. Я буду тебе настоящим мужем и помогу хо-
зяйничать в этом кабаке, вместо того чтобы сидеть у тебя
на шее. Я выгоню Микки и сам встану за стойку, как оно
и подобает сыну моего отца.
Нора. Ни за что! Я тебе этого не позволю!
Мелоди (с хитрой усмешкой). Что ж, была бы честь предло-
жена. Не забудь, ты сама не захотела. Признаюсь, я не
слишком люблю трудиться, да, может быть, ты и права,
что не подпускаешь меня близко к бутылкам. (Облизыва-
ет губы.) Бог мой, что это со мной! Вот уже столько часов
125

прошло, а я не выпил ни глотка. Просто ведь умираю от
жажды.
Нора (поднимаясь). Я принесу...
М е л о д и (усаживая ее обратно). Ну нет. Мне нужна веселая
компания, и пение, и пляска, и смех. Я пойду к ребятам в
бар и помогу двоюродному братцу Джеми отпраздновать
нашу незабываемую схватку с полицией. (Поднимается.
Его солдатская выправка исчезла. Он сутулится, его дви-
жения неуклюжи, большие волосатые руки болтаются.
В своем потрепанном, изодранном, грязном мундире он
выглядит как ярмарочный клоун.)
Нора. Ты бы лег в постель, голубчик, у тебя же разбита го-
лова.
М е л о д и. Голова? Никогда еще она не была такой ясной, пока
жил майор и мучил меня, заставляя врать с три короба.
(Ухмыляясь.) И вовсе я не устал. Я будто только что ро-
дился. Так что спокойной ночи, дорогая. (Наклоняется и
целует ее.)
Сара поднимает заплаканное лицо и смотрит на него со
странным выражением горечи и отчаяния.
(Искоса глядя на нее!) Да и ты ступай спать, Сара. Право
же, тебе не мешает хорошенько выспаться — ты сегодня
многого добилась...
Сара. Отец, прошу тебя! Я так не могу... Ты же сам не свой.
Мелоди (добродушно грозит ей.) А ну-ка, заткнись, потаску-
шка ты этакая, и не разговаривай со мной так, точно ты
стыдишься меня. Я ведь не майор, который был слишком
хорошо воспитан, чтобы задать тебе трепку. Не смей бу-
дить мертвеца, не то так двину по уху, что сразу научишь-
ся меня уважать.
Она смотрит на него с тоской и отчаянием. Он направляет-
ся к двери бара.
126

Сара (вскакивая). Отец! Йе ходи к этому Пьяному сброду! Они
не должны видеть и слышать тебя! Можешь пить сколько
влезет здесь. Джеми придет разделить с тобой компанию.
Он будет смеяться и петь и поможет тебе отпраздновать
битву при Талавере...
М е л о д и (грубо). А ну ее, эту Талаверу! (Взгляд его падает на
зеркало. Он смотрит в него с ухмылкой.) Господи, да ведь
это то самое зеркало, в котором старый безумец всегда
любовался на свою рожу, когда декламировал Байрона,
воображая, что он и сам лорд, что в нем душа поэта...
(Становится перед зеркалом, передразнивая свою старую
позу, и декламирует, кривляясь и коверкая излюбленные
слова.)
«Мир не любя, любим я не был миром,
Его дыханью грубому не льстил,
Не поклонялся я его кумирам
И уст моих улыбкой не кривил.
Я не делил восторгов общий пыл.
В толпе — окутан мыслей пеленою —
Среди других я не с другими был».
(С презрительным хохотом.) Ну и шут гороховый был этот
майор. Ему бы служить клоуном в цирке. Да упокой
господь его душу в геенне огненной! (Грубо.) Но к черту
мертвецов.
Шум в баре нарастает и завершается взрывом хохота,—
пак видно, Джеми отмочил какую-то соленую шутку.
(Переводит взгляд с зеркала на дверь бара.) Но я-то, ей-
богу, живой, и они в этом скоро убедятся. Сколько време-
ни этот майор заставлял меня жить в одиночку, как цеп-
ную собаку.
Сара (идет к нему, умоляюще). Отец! Не срамись. Ты ведь не
127

пьян. Тебе нет оправданий. Ты и в самом деле почувству-
ешь себя мертвецом, будто ты и себя прикончил вместе со
своей кобылой.
Мелоди (подмигивая Норе, с усмешкой). Только послушай,
Нора, она упрекает меня, что я не пьян. Ну, это дело
поправимое. (Берется за ручку двери.)
Сара. Отец!
Нора (в полном изнеможении, едва слышит, а еще меньше по-
нимает, о чем идет речь; глухо). Оставь его в покое, Са-
ра. Так лучше.
Мелоди (слыша, что из бара доносится новый взрыв хохота).
А я тут с вами зря теряю время. Клянусь, у меня для
ребят такая новость, что они просто ошалеют. Отдавая бо-
гу душу, майор развязал мне руки, теперь я буду голосо-
вать с демократами за Энди Джексона, друга всех прос-
тых людей вроде меня, дай ему бог здоровья! (Ухмыляет-
ся.) Вот увидишь, что с ними будет, когда они это услы-
шат!
Сара (бросается к нему и хватает за руку). Нет! Я тебя не
пущу! У меня торке есть своя гордость! (Заикаясь.) Послу-
шай! Прости, отец! Я знаю, это моя вина... я вечно оскор-
бляла тебя... насмехалась... но только над тем, что было
ложью! А правда — это Талавера, герцог, похваливший те-
бя за храбрость; то, что ты был у него офицером; даже все
твои дамы в Испании — ведь в глубине души я гордилась
всем этим... гордилась тем, что я твоя дочь. И теперь не
надо... Я сделаю все, что ты захочешь... хочешь, скажу
Саймону, что, после того как его отец тебя оскорбил... я
не позволю себе выйти за сына трусливого.янки!
Мелоди (слушая ее, все больше и больше чувствует, что он
сломлен; теперь у него не осталось даже личины, под кото-
рой он мог бы укрыться; кричит в диком отчаянии, точно
у него отнимают последнюю надежду на спасение). Сара!
Бога ради, замолчи!.. Пусти меня!
128

Нора (глухо). Оставь своего бедного отца в покое. Так лучше.
Мгновение — Мелоди преображается и снова становится
деревенским забулдыгой.
Сара (с горькой безнадежностью). Ах, мама! Неужели ты не
могла помолчать!
Мелоди (нарочито грубо). Молчи лучше ты. Я предупреждал,
что отделаю тебя, если будешь вмешиваться и будить
мертвеца. (Отвешивает ей оплеуху. Это скорее шутливый
шлепок, чем удар, но она теряет равновесие.)
Нора (очнувшись и не веря своим глазам). Кон, господи поми-
луй! (Вспылив.) Не смей бить Сару! Я столько от тебя
натерпелась, но не позволю...
Мелоди (с грубоватым добродушием). Замолчи, голубушка.
Другой раз не буду. (Ухмыляется, Саре.) Вот тебе урок,
гордячка! Теперь уж ты не станешь будить мертвеца. И
чтобы я больше не слышал болтовню, что ты не выйдешь
за того парня! Черт возьми, где твоя честь? Ты его со-
вратила, дай же ему снова стать порядочным человеком,
а не то я возьму вас обоих за шиворот и поволоку в бли-
жайшую церковь! (Смеется.) А теперь, с вашего позволе-
ния, дамы, я присоединюсь к моим добрым друзьям. (От-
крывает дверь и уходит в бар.)
Его приветствуют взрыв пьяных голосов, стук стаканов
по столу и о стойку бара, потом наступает тишина; слы-
шится голос Мелоди — он здоровается с гостями и зака-
зывает напитки; и снова — выкрики вперемежку со зву-
ками волынки. Сара понуро стоит у стола, уставившись
в пол.
Нора (только вздыхает). Не сердись, что он тебя ударил. У не-
го все еще голова не в порядке. Но он споет, посмеется,
выпьет как следует виски, а потом заснет как убитый, и
завтра будет такой, как всегда... даст бог.
5 О' Нил, т. 2
129

Сара (с тоской, скорее себе, чем матери). Нет. Не будет. Он
наконец" раздавлен и хочет таким остаться... Я сделала
все, что могла. Сама не пойму зачем. Наверно, и во мне
живет неуемная гордыня. (Поднимает голову, лицо ее ста-
новится суровым.) Гордыня покойного майора Мелоди. Я
хочу сказать, былая гордыня. Теперь и она умерла... слава
богу... и я буду доброй женой для Саймона.
Шум в баре внезапно стихает, словно кто-то потребовал
тишины; доносится голос Мелоди, он произносит тост:
«За нашего будущего президента, Энди Джексона! Ур-
ра-а!» Могучее «ура» хора пьяных голосов сотрясает сте-
ны дома.
Нора. Слава тебе господи, он выпил за Энди Джексона! Слы-
шишь, Сара?
Сара (с каменным лицом). Я слышала чей-то голос. Не знаю
чей и не хочу знать.
Нора (не обращая на ее слова внимания). Что ж, это хорошо.
Теперь они перестанут его травить. (Пауза; ее усталое, из-
мученное лицо становится робким и нежным.) Ты слыша-
ла, он говорил, что любит меня? Видела, как он поцело-
вал меня в губы... а потом поцеловал мои волосы? (С ти-
хим смешком.) Видно, он совсем спятил!
Сара (смотрит на мать; лицо у нее смягчается). Нет, мама, он
говорил от души. И теперь уж от этого не отречется. Те-
перь он свободен. (Со странной улыбкой.) Может, я и за-
служила пощегчину за то, что пыталась ему помешать.
Нора (погруженная в собственные мысли.) Что ж, если он
хочет их разыграть, вести себя по-мужичьи, как они?..
(С кивком в сторону бара.) Почему бы и нет, если это даст
ему покой и покончит с его одиночеством? Видит бог, он
прожил жизнь один как перст, в плену у своей горды*
ни. А я буду ему подыгрывать. С радостью и любя. Разве
130

я не делала этого всегда? (Улыбается.) У меня нет ника-
кой гордости... кроме этой.
Сара (смотрит на нее растроганно). Ты удивительная, благо-
родная женщина. И я постараюсь быть такой, как ты.
(Подходит к ней и обнимает ее; улыбается с нежностью.)
Бьюсь об заклад, что Саймон ничего не слышал, — даже
выстрела. Когда я от него уходила, он спал как младенец.
Его и пушка бы не разбудила.
В баре волынка Райли переходит на танцевальный мотив,
слышится топот танцующих.
(На какое-то мгновение лицо Сары снова становится суро-
вым. Она криво усмехается.) А ведь Патч Райли даже не
знает, что играет похоронный марш по покойнику. (Дро-
жащим голосом.) Пусть покоится с миром герой Талаверы!
(Потеряв самообладание, рыдает и прячет лицо на плече
у матери.) Мама, почему я плачу? Почему я его оплаки-
ваю?
Нора (сразу же забыв о своей усталости, вся — нежность, под-
держка и утешение). Не надо, детка, не плачь. Ты просто
устала, и все. Пойдем спать, я тебя раздену и укрою как
следует. (Стараясь ее подбодрить.) И не стыдно тебе пла-
кать, когда ты влюблена? Что бы подумал о тебе твой же-
них?
Занавес
1935—1939
5*

долгое путешествие в ночь
ПЬЕСА В ЧЕТЫРЕХ ДЕЙСТВИЯХ
Перевод
В. ВОРОНИНА

Карлотте, в двенадцатую годовщину нашей свадьбы.
Родная! Дарю тебе рукопись пьесы о терзаниях ми-
нувших лет, написанную кровью сердца. Какой, ка-
залось бы, неподходящий подарок в столь счастли-
вый день! Но ты поймешь. Это дань признательнос-
ти за твою любовь и нежность, утвердившие во мне
веру в любовь. Благодаря этой вере я наконец-
то смог рассказать о моих умерших близких и на-
писать эту пьесу — написать ее с глубоким состра-
данием ко всем четырем мучающимся Тайронам,
понимая и прощая каждого из них.
Эти двенадцать лет были, моя любимая, полны све-
та и любви. Ты знаешь, как я благодарен тебе за это.
И как я тебя люблю!
Джин
Тао-хаус
.22 июля 1941 года.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ДЖЕЙМС ТАИРОН.
МЭРИ КЭВАН ТАИРОН — его жена.
ДЖЕЙМС ТАЙРОН-МЛАДШИЙ — старший сын.
ЭДМУНД ТАИРОН — младший сын.
КЭТЛИН — служанка.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Общая комната в загородном доме Джеймса Тайрона. Ав-
густ 1912 года. Утро.
В глубине комнаты две двустворчатые двери с портьера-
ми. Дверь справа ведет в гостиную — аккуратно прибран-
ную комнату, имеющую какой-то нежилой вид. Другая
дверь ведет в темную проходную комнату, которая соеди-
няет общую комнату со столовой. В простенке между
дверьми висит портрет Шекспира, под ним стоит неболь-
шой книжный шкаф, полки которого заставлены романа-
ми Бальзака, Золя, Стендаля, философскими и социоло-
гическими трудами Шопенгауэра, Ницше, Маркса, Энге-
льса, Кропоткина, Макса Штирнера, пьесами Ибсена, Шоу,
Стриндберга, томиками стихов Суинберна, Россетти, Уай-
льда, Эрнеста Доусона, Киплинга и др. В правой стене,
в дальнем от зрителя углу комнаты, выход на веранду,
которая огибает угол дома. Ближе к зрителю в той же
стене три окна с видом на лужайку перед домом, набе-
режную и гавань вдали. По одну сторону от окон стоит у
стены плетеный столик, по другую — простенькая дубовая
конторка.
В стене слева такие же три окна, выходящие па задний
двор. Вдоль окон — изголовьем в глубь комнаты — плете-
ный диванчик с разбросанными на нем подушками. За ним
еще один книжный шкаф, застекленный и массивный. В
137

нем стоят собрания сочинений Дюма, Виктора Гюго, Чар-
лза Ливера, три собрания пьес Шекспира, пятьдесят объе-
мистых томов серии «Шедевры мировой литературы»,
«История Англии» Юма, «История Консульства и Импе-
рии» Тьера, «История Англии» Смоллетта, «Римская им-
перия» Гиббона, однотомники пьес классиков, сборники
стихов и. несколько книг по истории Ирландии. Самое
удивительное, что у всех этих фолиантов такой вид, буд-
то их постоянно читают и перечитывают.
Почти весь пол покрыт ковром, скромным по цвету и узо-
ру. Посреди комнаты круглый стол. На нем лампа с зеле-
ным абажуром, шнур от которой тянется к одному из че-
тырех рожков висящей над столом люстры. Вокруг стола
три плетеных кресла. Справа от стола, ближе к зрите-
лям— полированное дубовое кресло-качалка с кожаным
сиденьем.
Примерно половина девятого утра. Через окна справа па-
дают лучи солнца. В момент поднятия занавеса Тайро-
ны только что позавтракали. Из проходной комнаты одно-
временно появляются идущие из столовой Мэри Тай-
рон и ее супруг, Джеймс Тайрон.
Мэри Тайрон — пятидесятичетырехлетняя женщина сред-
него роста. У нее стройная молодая фигура. При некото-
рой округлости форм ни талия, ни бедра не выдают в ней
пожилой дамы, хотя она и не затянута в корсет. У нее ти-
пично ирландское лицо. Должно быть, в свое время это
лицо отличалось редкой красотой, да и теперь еще оно
приковывает к себе взор. Бледное, тонкое, с обтянутыми
скулами лицо Мэри как-то не соответствует ее фигуре.
У нее черные брови, правильный прямой нос, большой рот,
выразительный и подвижный. Она не красит губы и во-
обще не употребляет никакой косметики. Ее высокий лоб
138

обрамляют пышные седые волосы. По контрасту с блед-
ностью лица и серебром волос темно-карие глаза кажутся
совсем черными. Это необыкновенно большие, красивые
глаза с длинными загнутыми ресницами.
С первого взгляда она поражает своей нервозностью. Руки
ее не знают покоя. Когда-то красивые, с тонкими и длин-
ными пальцами, теперь они изуродованы ревматизмом:
суставы распухли, пальцы искривлены. На эти обезобра-
женные, скрюченные болезнью руки стараются не смот-
реть, все понимают, как болезненно она переносит их
уродство и как страдает оттого, что ничего не может поде-
лать с их нервной дрожью и суетливыми движениями.
Одета Мэри просто, но с полным пониманием того, что ей
к лицу. Причесана тщательно. У нее мягкий, приятный
голос. В минуты веселья он приобретает характерно ир-
ландскую певучесть.
Больше всего привлекает в ней какая-то простота и внут-
ренняя целомудренная чистота, — это присущее застенчи-
вой юности качество она сохранила с тех лет, когда
была воспитанницей женского монастыря.
Джеймсу Тайрону шестьдесят пять лет, но выглядит он
лет па десять моложе. Это широкоплечий, коренастый
мужчина среднего роста. Он кажется выше и стройнее
благодаря осанке, в которой есть что-то от солдатской
выправки: подбородок поднят, грудь вперед, живот под-
тянут, плечи развернуты. Лицо его начало^ стареть; по он
и сейчас еще удивительно хорош собой: крупная голова,
правильные черты лица, красивый профиль, глубоко по-
саженные светло-карие глаза. Через pedicue с проседью
волосы просвечивает лысина, похожая на монашескую
тонзуру.
В Джеймсе безошибочно узнаешь актера — профессия на-
ложила на него неизгладимый отпечаток. Однако он дер-
139

жится без позерства и манерничанья театральной зна-
менитости. По характеру и склонностям это простой,
без претензий человек, мало чем отличающийся в своих
вкусах и привычках от бедного начинающего артиста,
каким он был когда-то, и от своих предков — ирландских
фермеров. Актера выдает манера говорить, двигаться,
жестикулировать. Во всем сквозит отработанная техника.
У него прекрасно поставленный, звучный и гибкий го-
лос, которым он очень гордится.
Одет Джеймс самым неромантичным образом. На нем го-
товый костюм серого цвета, свободный и порядком по-
тертый, рубашка без воротника, на шее небрежно повя-
занный платок из белой материи, нечищенные черные бо-
тинки. Его наряд никак не назовешь живописно небреж-
ным. Он просто-напросто одет в старье. Джеймс считает,
что одежду надо донашивать до дыр, сейчас он собирает-
ся поработать в саду, и ему совершенно безразлично, как
он выглядит.
За всю свою долгую жизнь этот здоровяк ни одного дня
не был по-настоящему болен. У него крепкие нервы. Во-
обще в нем много от грубоватой простоты крестьянина,
которая сочетается с некоторой склонностью к сентимен-
тальной грусти и вспышками повышенной чувствитель-
ности.
Супруги Тайроны входят из проходной комнаты бок о бок;
он держит ее за талию. Войдя в общую комнату, Тай-
рон шутливо обнимает жену.
Т а й р о н. Ты здорово округлилась, Мэри, фунтов двадцать
прибавила.
Мэри (ласково улыбается). Ты хочешь сказать, я слишком рас-
полнела? Ты прав, милый, мне надо бы сбросить лишнее.
Т а й р о н. Вот уж нет, дорогая! Ты сейчас — в самой норме. И
140

не вздумай худеть. Кстати, уж не потому ли ты ничего
не ела за завтраком?
Мэри. Так уж и ничего? А мне показалось, я много съела.
Т а й р о н. Какое там! Во всяком случае, не так много, как мне
хотелось бы.
Мэри (подшучивая над ним). Еще бы! Ведь ты же думаешь,
что и другие способны, как ты, уплести за завтраком це-
лую гору. Да кроме тебя ни один человек в мире не мо-
жет столько всего проглотить в один присест, не рискуя
отдать богу душу. (Проходит вперед и останавливается по
правую сторону стола.)
Т а й р о н (следует за ней). Ну-ну, не такой уж я обжора, как
ты это изображаешь. (С нескрываемым удовлетворением.)
Но аппетит у меня в мои шестьдесят пять и впрямь дай
бог каждому, и желудок не хуже, чем у двадцати-
летнего.
Мэри. Что правда, то правда, Джеймс. Этого у тебя не отни-
мешь. (Смеясь, усаживается в плетеное кресло по правую,
дальнюю от нас сторону стола.)
Он обходит ее сзади, выбирает из стоящего на столе ящи-
ка сигару и обрезает маленькими ножницами. Из столо-
вой доносятся голоса Джейми и Эдмунда.
(Оборачивается и прислушивается.) Интересно, что это
мальчики задержались в столовой? Кэтлин, наверно,
ждет не дождется, когда они уйдут, чтобы убрать со стола.
Т а й р о н (в его шутке сквозит затаенная обида). Не иначе как
секретничают за моей спиной. Держу пари, изобретают ка-
кой-нибудь новый способ выколотить деньги из старика.
Она ничего не отвечает. Ее голова по-прежнему повернута
в сторону столовой, руки начинают нервно двигаться по
столу.
141

Тайрон (закуривает, садится в качалку справа от стола —
это его место — и с довольным видом попыхивает сига-
рой). На свете нет ничего лучше первой сигары после
завтрака; конечно, хорошей сигары. А в этой партии си-
гары отменные — мягкие, ароматные. Удачная покупка:
по дешевке, прямо даром. Это Макгайр сосватал мне ящик.
Мэри (не без ехидства). Надеюсь, он не сосватал тебе в при-
дачу еще один участок земли. Все эти участки, которые
он навязывает тебе,— куда менее удачные приобретения.
Тайрон (оправдываясь). Ну, не скажи. Ведь это он посовето-
вал мне купить тот участок на Честнат-стрит, помнишь, я
тут же перепродал его и заработал кучу денег?
Мэри (улыбаясь, ласково поддразнивает его). Как же, помню.
- Это был единственный случай, когда тебе повезло! Твоему
Макгайру, конечно, и не снилось... (Похлопывает его по
руке.) Ну-ну, не буду, Джеймс. Все равно тебя не убедить,
что ты далеко не тот ловкач перекупщик земельных
участков, каким ты себя воображаешь.
Тайрон (раздраженно). Ничего подобного я не воображаю. Но
земля есть земля, и вкладывать в нее деньги куда надеж-
ней, чем в акции и облигации мошенников с Уолл-стрита.
Ладно, не будем спозаранку о делах спорить.
Слышны голоса их сыновей. Один из них закашлялся.
Мэри (тревожно прислушивается, нервно барабаня пальцами
по столу). Джеймс, вот ты бы лучше Эдмунда побранил
за то, что он не ест. Ведь он ни к чему не притронулся,
кроме кофе. А он должен есть, чтобы поправиться. Я ему
все время твержу об этом, но у него одна отговорка — ап-
петита нет. Впрочем, какой уж тут аппетит, когда силь-
ная простуда.
Тайрон. Ничего, это естественно. Не тревожь ты себя пона-
прасну...
142

Мэри (поспешно). Да я и не тревожусь. День, другой — и по-
правится, если побережется. (Так, словно она и рада была
бы переменить тему разговора, но не в силах сделать это.)
И как не ко времени он заболел — именно сейчас!
Т а й р о н. Да, не повезло. (Бросает на нее быстрый, встревожен-
ный взгляд.) Только не расстраивайся ты из-за этого. Пом-
ни, тебе самой нужно беречься.
Мэри (поспешно). Я не расстраиваюсь. Да и с чего бы мне?
Откуда ты взял, что я расстраиваюсь?
Т а й р о н. Мне, наверно, просто показалось; в последние дни
ты немного нервничаешь.
Мэри (с натянутой улыбкой). Нервничаю? Какой вздор, ми-
лый. Это тебе померещилось. (С внезапной горячностью.)
Джеймс, прошу тебя, не следи ты за мной. Право же, мне
это неприятно.
Т а й р 6 н (кладет руку на ее нервно бегающие пальцы). Полно,
полно, дорогая. Это уже тебе померещилось. Если я и не
свожу с тебя глаз, то только потому, что любуюсь тобой:
ты так пополнела и похорошела. (В его словах вдруг про-
рывается глубокое чувство.) Если бы ты знала, родная,
как я счастлив, невыразимо счастлив видеть тебя все это
время, что ты снова с нами, такой, какая ты сейчас —
славной, прежней Мэри. (Подчиняясь внезапному порыву,
наклоняется и целует ее в щеку. Затем, повернувшись к
ней спиной, добавляет,) Будь умницей, дорогая.
Мэри (отвернувшись). Хорошо, милый. (Порывисто встает и
подходит к окнам справа.) Слава богу, туман рассеялся.
(Поворачивается.) Мне действительно сегодня что-то не
по себе. Всю ночь выла эта ужасная сирена, и я почти не
сомкнула глаз.
Т а й р о н. И не говори! Будто больной кит завывал во дворе.
Мне эта сирена тоже не давала спать.
Мэри (ласково подтрунивая). Тебе? Проявлялась, однако, твоя
бессонница довольно странно. Ты так похрапывал, что я
143

порой не могла отличить, где твой могучий храп, а где
сирена. (Смеясь, подходит к нему и шутливо треплет его
по щеке.) Да тебе и десяток сирен не помешает! Разве у
тебя есть нервы?
Т а й р о н (раздраженно, так как задето его самолюбие). Ну что
ты говоришь! Вечно ты преувеличиваешь насчет моего
храпа.
Мэри. Какое там преувеличение! Если бы ты хоть сам разок
слышал...
Из столовой доносится дружный смех.
(С улыбкой поворачивает голову в ту сторону.) Интересно,
над чем они там потешаются?
Т а й р о н (сердито). Надо мной. Можешь не сомневаться. Они
только и делают, что проха/живаются на мой счет.
Мэри (шутливо). Ах как ужасно, мы только и подтруниваем
над нашим стариком. Это тебя оскорбляет! (Рассмеявшись,
она продолжает с довольным, успокоенным видом.) Зна-
ешь, чьи бы они там косточки не перемывали, главное,
что Эдмунд смеется. У меня от сердца отлегло: ведь он
последнее время ходил как в воду опущенный.
Т а й р о н (пропуская мимо ушей ее слова, возмущенно). Дер-
жу пари, это все шуточки Джейми. Этот зубоскал посто-
янно кого-нибудь высмеивает.
Мэри. Ну-ну, оставь в покое бедного Джейми. (Без особой
убежденности.) Вот посмотргйшь, он еще выправится.
Т а й р о н. Пора бы начать. Оболтусу скоро тридцать четыре.
Мэри (игнорируя его реплику). Господи, да что они, весь день
собираются проторчать в столовой? (Подходит к двери в
проходную комнату и зовет.) Джейми! Эдмунд! Идите сю-
да и дайте Кэтлин убрать со стола.
Голос Эдмунда: «Идем, мама».
(Возвращается к столу.)
144

Т а й р о н (ворчливо). Ты готова оправдывать его, что бы он ни
вытворял.
Мэри (садясь рядом с ним, нежно гладит его по руке). Ну бу-
дет тебе.
Из проходной комнаты выходят вместе их сыновья —
Джейм с-младший и Эдмунд. Оба ухмыляются — они
еще не отсмеялись. Взглянув на отца, и тот и другой еще
тире расплываются в улыбке.
Джейми — старший брат, ему тридцать три года. Широко-
плечий и коренастый, он унаследовал отцовское телосло-
жение. Но, несмотря на то, что он на дюйм выше отца и
уже его в груди, создается впечатление, что он меньше и
толще Тайрона: ему явно недостает отцовской осанки и
изящной манеры держаться. Недостает ему и живости от-
ца, его энергии. У него изрядно потасканный вид. Его ли-
цо, носящее следы беспутного образа жизни, все еще до-
вольно привлекательно. Лицом он тоже больше похож на
отца, чем на мать; впрочем, он никогда не был так хорош
собой, как Тайрон. У него красивые карие глаза промежу-
точного оттенка между отцовскими светло-карими и ма-
теринскими темными. Волосы начали редеть, и на
макушке, так же как и у отца, уже обозначилась лысина.
В отличие от остальных членов семьи у него ярко выра-
женный орлиный нос. В сочетании с постоянной насмеш-
ливо-циничной миной этот нос придает его лицу мефисто-
фельское выражение. Но в те редкие минуты, когда он
улыбается просто, без сарказма, в его облике проскаль-
зывает характерно ирландское обаяние веселого, роман-
тичного, беспутного гуляки с налетом поэтической сенти-
ментальности — обаяние, привлекающее женщин и дру-
жески располагающее мужчин.
Джейми в старом просторном костюме, но не таком по-
трепанном, как у самого отца. На нем рубашка с lipu-
145

стежным воротником и галстук. Лицо покрыто тем крас-
новатым с веснушками загаром, который принимает толь-
ко очень белая кожа.
Эдмунд на десять лет моложе брата, дюйма на два выше
ростом, сухощав и жилист. Если Джейми пошел в отца и
не похож на мать, то Эдмунд унаследовал черты обоих
родителей, но больше взял от матери. На узком, продолго-
ватом, типично ирландском лице выделяются большие и
темные, как у матери, глаза. И рот у него такой же под-
вижный и выразительный, как у нее. У него материнский
лоб, только еще более высокий. Выгоревшие до рыжины
темно-русые волосы зачесаны назад. Нос — отцовский, и в
профиль Эдмунд похож на Тайрона.
Бросается в глаза сходство его рук с руками матери: та
же форма, те же необычно длинные, нервные — правда,
не в такой степени — пальцы. Именно в крайней нервной
впечатлительности и заключается самое большое сходство
Эдмунда с матерью. Он явно нездоров: об этом говорят
неестественная худоба, запавшие щеки, лихорадочный
блеск глаз. Несмотря на сильный коричневый загар, вид-
но, что у него болезненно желтый цвет лица. Он в ру-
башке с пристежным воротником и при галстуке, без пид-
жака, в старых фланелевых коричневых брюках и в ко-
ричневых поношенных домашних туфлях.
Мэри (с улыбкой поворачиваясь к ним, неестественно весе-
лым тоном). А я тут поддразниваю вашего отца — ну и
горазд же он храпеть! (Тайрону.) Вот и мальчики подтвер-
дят. Они, наверно, слышали, как ты заливаешься. Нет,
конечно, не ты, Джейми. Ночью я спускалась вниз и слы-
шала из прихожей, какие ты выводишь рулады. Вылитый
отец: засыпаешь как убитый, едва коснешься головой по-
душки, и тут уж десяток сирен тебя не разбудит. (Внезап-
146

но умолкает, поймав тревожный испытующий , взгляд
Джейми. С ее лица сходит улыбка, а во всей манере дер-
жать себя появляется скованность.) Ты что на меня так
смотришь, Джейми? (Нервным движением подносит руки
к волосам.) У меня прическа растрепалась, да? Теперь мне
так труднб следить за волосами: глаза видят все хуже, а
очки постоянно теряются.
Джейми (с виноватым видом отводит глаза в сторону). При-
ческа у тебя в порядке, мама. Я просто подумал, как ты
прекрасно выглядишь!
Т а й р о н (искренне). Вот и я ей говорю то же самое. Она стала
такая толстушка, что скоро и не обхватишь. -
Эдмунд. Да, мама, ей-богу, ты — просто загляденье.
Успокоившись, она улыбается и с любовью смотрит на него.
(Заговорщически подмигивая и улыбаясь.) А насчет папи-
ного храпа я подтверждаю: от него стены трясутся!
Д ж е й м и. И я слышал его трели. (Становится в позу и в хо-
дульной манере плохого актера декламирует.) «Знакомый
звук, то мавр трубит» К
Т а й р о н (ядовито). Уж если нужен мой храп, чтобы ты вспом-
ч нил Шекспира вместо статеек о скачках, то я постараюсь
и дальше храпеть во все горло.
Мэри. Полно, Джеймс. Нельзя быть таким обидчивым.
Джейми, пожав плечами, садится в кресло справа от нее.
Эдмунд (раздраженно). Правда, папа, ради всего святого, не
заводи ты старую песню с самого утра. Неужели мы не
можем поговорить о чем-нибудь еще? (Опускается в тсрес-
ло по левую сторону стола, рядом с братом.)
Отец оставляет его слова без внимания.
1 У. Ш е к с п и р, Отелло, акт II, сцена I.
147

Мэри (с укоризной). Эдмунд! Тебя ведь отец ни в чем не уп-
рекнул. И не защищай ты всякий раз Джейми. Можно
подумать, что это ты на десять лет старше.
Джейми (со скучающим видом). Ну что вздорить по пустя-
кам? Забудем этот разговор.
Тайрон (презрительно). О, конечно, забудем! Все забудем, на
все закроем глаза! Очень удобная философия для без-
дельников, которые ни к чему не стремятся в жизни, кро-
ме как...
Мэри. Джеймс, прошу тебя, оставь. (Положив руку ему на
плечо; примирительно.) Ты, наверно, сегодня не с той но-
ги встал, милый? (Чтобы переменить разговор, обращается
к сыновьям) А чему это вы так улыбались, когда пришли
из столовой, — ни дать ни взять два чеширских кота?
Что-нибудь смешное?
Тайрон (с трудом подавив раздражение, с напускным добро-
душием). Ну давайте расскажите-ка нам, над чем это вы
потешались? Я тут говорил уже вашей матери, что вы не
иначе, как на мой счет прохаживаетесь; но все равно вы-
кладывайте — мне не привыкать!
Джейми (сухо). Не на меня смотри. Это малыш рассказывал.
Эдмунд (улыбается). Я хотел еще вчера вечером тебе расска-
зать, папа, да позабыл. Вчера я пошел прогуляться и за-
глянул в кабачок...
Мэри (встревоженно). Эдмунд, тебе же нельзя пить сейчас!
Эдмунд (не обращая внимания). И кого же, ты думаешь, я
встретил там? Достопочтенного Шонесси, арендатора тво-
ей фермы,— и в сильном подпитии!
Мэри (с улыбкой). Ужасный человек! Но он очень потешный.
Тайрон (мрачно). Когда такой плут у тебя арендатором, тут
не до потехи. Пьянчужка и вдобавок шельмец: любого
вокруг пальца обведет. Интересно, на что он жаловался
теперь, Эдмунд? Не сомневаюсь, что этот прощелыга пла-
кался тебе в жилетку. Должно быть, просил, чтобы я сни-
148

зил арендную плату? Я сдаю ему ферму буквально за гро-
ши— лишь бы место не пустовало, но он и этого не пла-
тит, пока не пригрозишь выселением.
Эдмунд. Нет, он ни на что не жаловался. Напротив, был так
доволен жизнью, что даже сам расплатился за выпивку, —
а это уже что-то совершенно невиданное! Ликовал же
он по тому случаю, что у него произошла стычка с тво-
им другом Харкером — этим миллионером из «Стандард
ойл», и он одержал над своим недругом блистательную
победу.
Мэри (смеясь и ужасаясь). Господи боже! Джеймс, ты бы по-
говорил...
Т а й р о н. Шонесси и так теперь беды не оберется.
Джейми (с неприязнью). Держу пари: когда в следующий раз
ты повстречаешься с Харкером в клубе и отвесишь ему
старомодный почтительный поклон, он попросту не за-
метит тебя.
Эдмунд. Как пить дать! Харкер перестанет считать тебя
джентльменом. Разве настоящий джентльмен сдаст зем-
лю арендатору, который не трепещет перед одним из ко-
ролей Америки?
Т а й р о н. Уши вянут от этой социалистической ахинеи. Слу-
шать не хочу...'
Мэри (мягко). Ну а дальше, Эдмунд?
Эдмунд (с улыбкой поддразнивая отца). Ну так вот. Как ты
помнишь, папа, в имении Харкера пруд, из которого зи-
мой берут лед, находится в двух шагах от фермы. А Шо-
несси, как тебе известно, держит на ферме свиней. В из-
городи, оказалось, была лазейка, и свиньи проникали в
имение нашего миллионера и барахтались в этом самом
пруду. Управляющий и скажи Харкеру, что Шонесси,
мол, нарочно поломал изгородь, чтобы его свиньи могли
вволю поваляться в чужом пруду.
Мэри (удивляясь, весело). Боже правый!
149

Т а й р о н (угрюмо, но не без восхищения). Уверен, так оно и
было. Этот прохвост и не на такие штуки способен.
Эдмунд. И вот Харкер собственной персоной является к Шо-
несси, чтобы по-мужски поговорить с ним. (Заливаясь
смехом.) Ей-богу, ничего глупее нарочно не придумаешь!
Если бы я не был уверен в том, что наши правящие плу-
тократы— особенно те из них, которым все добро доста-
лось по наследству, — далеко не гиганты мысли, одного
этого было бы достаточно.
Т а й р о н (с невольным одобрением). Да, уж его-то Шонесси за
пояс заткнет! (Спохватившись, ворчливо.) Оставь свои
анархистские высказывания при себе! И чтобы я их не
слышал больше в своем доме! (Но ему не терпится узнать
продолжение рассказа.) Ну так чем дело кончилось?
Эдмунд. У Харкера было не больше шансов, чем у меня,
вздумай я тягаться с Джеком Джонсоном К Шонесси под-
крепился доброй порцией спиртного и вышел встречать
Харкера к воротам. По его словам, бедняге Харкеру рта
не удалось открыть. Для начала Шонесси заорал, что он
не какой-нибудь раб и не допустит, чтобы «Стандард ойл»
попирала его достоинство. По крови он, Шонесси-,— король
Ирландии, у него все права на этот титул, а подонок всег-
да останется в его глазах подонком, сколько бы он ни
украл денег у бедняков.
Мэри. Боже! (Но не может удержаться от смеха.)
Эдмунд. Затем Шонесси обвинил Харкера в том, что это он
заставил своего управляющего проломить изгородь — спе-
циально для того, чтобы извести принадлежавших ему,
Шонесси, свиней, заманив их в ледяную воду. Бедные жи-
вотные, вопил Шонесси, насмерть простудились. Многие
1 Имеется в виду американский политический деятель Джон
(уменьшительное Джек) Джонсон (1861 — 1909), речи которого
изобиловали резкими личными выпадами.
150

из них подыхают от воспаления легких, другие гибнут
от холеры, наглотавшись отравленной воды. Потом он
пригрозил Харкеру, что обратится к адвокату и потребует
через суд возмещения убытков. Напоследок он заявил, что
ему приходится терпеть у себя на ферме жгучую крапи-
ву, клещей, картофельных тлей, ядовитых змей и воню-
чек, но что всему есть предел, и он, как человек честный,
не допустит, чтобы в его владения забирался жулик из
«Стандард ойл». Так что не будет ли Харкер любезен из-
бавить его от своего гнусного присутствия, пока он не на-
травил на него собак. И Харкер убрался восвояси!
Эдмунд и Джейми хохочут.
Мэри (негодует, но не может не смеяться). Боже, ну и язык у
этого Шонесси!
Т а й р о н (повинуясь первому порыву, восхищенно). Вот это
отбрил, шельма! Ему и черт нипочем! (Хохочет, но вне-
запно обрывает смех и хмурится.) Но каков мерзавец!
Я еще наживу из-за него неприятностей. Надеюсь, ты
сказал ему, что я буду вне себя от ярости...
Эдмунд. Я сказал ему, что ты до смерти обрадуешься этой
великой победе ирландцев, и оказался прав. Брось при-
творяться, папа!
Т а й р о н. Вот уж нет. Ничуть это меня не радует.
Мэри (поддразнивая). Так уж и не радует, Джеймс, ты же
просто в восторге!
Т а й р о н. Нет, Мэри, шутки шутками, но...
Эдмунд. Я и говорю Шонесси: надо было бы напомнить этому
Харкеру, что если ему подадут холодную воду, от которой
будет слегка попахивать свиньей, то он должен только
спасибо сказать — ведь для миллионера из «Стандард ойл»
это самый родной запах!
Тайрон. А что Шонесси? (Нахмурившись.) Черт побери, не
впутывай ты в мои дела свой социализм и анархизм!
151

Эдмунд. Шонесои просто волосы на себе рвал от досады: как
это он сам не додумался до этого?! Но ничего, говорит, он
еще козырнет этим в письме к Харкеру и прибавит кое-
что похлеще, что не пришло ему в голову сразу. (Смеется
вместе с Джейми.)
Т а й р о н. Ну что покатываетесь? Ничего смешного нет! Спаси-
бо; порадовал отца: теперь с твоей помощью этот негодяй,
чего доброго, втянет меня в судебную тяжбу.
Мэри. Полно, Джеймс, не горячись.
Т а й р о н (поворачиваясь к Джейми). А ты еще хуже, чем он:
ведь это все ты его подзуживаешь. Наверно, жалеешь, что
тебя вместе с ним не было. Уж ты бы подбросил Шонесси
парочку оскорблений похлеще. К чему другому, а к этому
у тебя большие способности.
Мэри. Джеймс! Ведь Джейми не виноват — за что ты на него
напустился?
Джейми хочет ответить отцу какой-нибудь колкостью, но
только пожимает плечами.
Эдмунд (нервно, с внезапной вспышкой раздражения). Боже
мой, опять ты за свое, папа! Если ты снова заводишь шар-
манку, я ухожу. (Вскакивает с кресла.) Все равно я книгу
забыл наверху. (Идет в гостиную; в сердцах.) И как толь-
ко тебе самому не надоест — одно и то же,, одно и то же!..
(Уходит.)
Тайрон провожает его разгневанным взглядом.
Мэри. Не сердись на Эдмунда, Джеймс. Ведь он нездоров.
Слышно, как Эдмунд кашляет, поднимаясь по лестнице.
(Нервно добавляет.) Эта летняя простуда кого хочешь сде-
лает раздражительным.
152

Д ж е й м и (с искренней тревогой и озабоченностью). У него не
просто простуда. Малыш чертовски серьезно болен.
Отец бросает на него красноречивый предостерегающий
взгляд, но тот смотрит в другую сторону.
Мэри (оборачиваясь к сыну, возмущенно). Ну что ты гово-
ришь?! У него обычная простуда. Это же всякому видно.
Вечно ты воображаешь бог знает что.
Т а й р о ц (снова бросая на Джейми предостерегающий взгляд,
непринужденным тоном). Джейми только хотел сказать,
что, может быть, к Эдмунду привязалась еще какая-ни-
будь пустяковая хворь — от нее-то и осложнилась про-
студа.
Джейми. Конечно, мама, ничего другого я и не имел в виду.
Т а й р о н. Доктор Харди считает, что у него, скорее всего, при-
ступ малярии, которую он подцепил в тропиках. А раз
так, его в два счета вылечат хинином.
Мэри (лицо ее принимает презрительно-враждебное выраже-
ние). Ох уж этот доктор Харди! Да я бы ни одному слову
его не поверила, поклянись он хоть на дюжине Библий!
Знаю я, чего стоят все эти врачи. Все они одним миром
мазаны. На все пойдут, на любые подлости, лишь бы к
ним приходили снова и снова... (Заметив, что оба при-
стально смотрят на нее, она, смешавшись, смолкает на
полуслове и нервным быстрым жестом подносит руки к
волосам. С вымученной улыбкой.) Ну что? Почему вы гля-
. дите на меня? Прическа у меня?..
Т а й р о н (обнимает ее; сердечно, как бы заглаживая вину).
Прическа у тебя в полном порядке. Подумать только, чем
больше ты расцветаешь и полнеешь, тем больше забо-
тишься о своей внешности! Этак ты скоро по полдня бу-
дешь прихорашиваться перед зеркалом.
Мэри (немного успокоившись). Надо будет заказать новые
очки: глаза у меня теперь никуда не годятся.
153

Т а й р о н (с ирландской галантностью). Глаза у тебя прекрас-
ные, и ты сама это великолепно знаешь. (Целует ее.)
Лицо Мэри вспыхивает от смущения. Она очень мила в
своей застенчивости. Глядя на нее, вдруг поражаешься
тому, как много осталось в ее облике от той девочки, ка-
кой она была когда-то, причем это не призрак чего-то на-
веки утраченного, а вполне реальное, пронесенное ею че-
рез всю жизнь качество.
Мэри. Джеймс, разве можно быть таким легкомысленным?
Какой пример ты подаешь Джейми?!
Т а й р о н. Джейми и сам отлично знает, что все эти охи да ахи
по поводу слабых глаз и растрепавшихся волос — лишь
способ напроситься на комплименты; не так ли, Джейми?
Джейми (с его лица сбежала туча, и в ласковой улыбке, с
которой он глядит на мать, сквозит мальчишеское обая-
ние). Конечно! rfac, мама, не проведешь!
Мэри (смеется, ее голос звучит по-ирландски певуче). Да хва-
тит вам говорить глупости! (С серьезностью девочки-под-
ростка.) Но у меня действительно были красивые волосы,
правда, Джеймс?
Т а й р о н. Самые красивые в мире!
Мэри. Рыжевато-каштановые, какого-то особенного оттенка,
и такие длинные, ниже колен спускались. Ты, Джейми,
тоже должен их помнить. Ведь до того, как родился Эд-
мунд, у меня не было ни одного седого волоса. А потом
они начали седеть. (Детское выражение сбегает с ее лица.)
Т а й р о н (поспешно). Они теперь красивее, чем когда бы то ни
было.
Мэри (с прежним застенчивым смущением, обрадованно). По-
слушай, как рассыпается твой отец, Джейми,— это на
тридцать-то шестом году после свадьбы! Нет, не зря его
считают большим актером. Что с тобой творится сегодня,
Джеймс? Ты хочешь пристыдить меня за насмешки над
154

- твоим богатырским храпом, воздав добром за зло? ,В та-
ком случае я беру свои слова назад. Наверно, я ослыша-
лась: это была сирена.
Все трое смеются.
(Принимает озабоченный, деловитый вид.) К сожалению,
я не могу больше оставаться с вами, как мне ни лестно
слушать комплименты. Надо пойти распорядиться насчет
обеда и продуктов. (Встает; с шутливо тяжелым вздохом.)
Бриджит такая лентяйка! И хитрущая вдобавок: как пой-
дет рассказывать про своих родственников, так уж мне и
слова вставить негде, чтобы ее приструнить. Ладно, ни-
чего не поделаешь. Пойду выслушивать ее истории. (На-
правляется к двери в проходную комнату, затем оборачи-
вается. Лицо ее снова принимает встревоженное выраже-
ние.) Джеймс, смотри не забудь: Эдмунду не следует ра-
ботать с вами в саду. (Вновь с каким-то упрямым выра-
жением на лице.) Сил-то у него хватит, но он может
вспотеть и, чего доброго, простудится еще больше. (Ухо-
дит через проходную комнату.)
Т а й р о н (с укором смотрит на Джейми, осуждающе). Надо же
быть таким остолопом! Где у тебя голова?! Разве можно
так говорить при матери о болезни Эдмунда? Теперь это
еще больше ее встревожит!
Джейми (пожимая плечами). Хорошо, пусть будет по-твоему.
Только я уверен, что мы не должны помогать маме обма-
нывать себя. Ведь чем дольше тянуть, тем сильнее буд.ет
для нее удар, когда ей все-таки придется взглянуть прав-»
де в глаза. Да ты и сам видишь, что все ее разговоры о
летней простуде — это намеренный самообман. Она пре-
красно знает, что с ним.
Т а й р о н. Знает? Этого никто еще не знает.
Джейми. Я знаю. В понедельник я был вместе с Эдмундом
у доктора Харди. Он нам толковал о приступе малярии,
155

причем явно втирал очки: сам он уже ни капли не верит
в это. Он подозревает другое. И тебе это известно не ху-
же, чем мне. Ведь ты же говорил с ним, когда он был
вчера в городе?
Т а й р о н. Пока что он не может сказать ничего определенно-
го. Он позвонит мне сегодня перед тем, как Эдмунд пой-
дет к нему.
Д ж ей ми (медленно). Скажи, папа, прямо: он считает, что у
Эдмунда чахотка?
Т а й р о н (неохотно). Он сказал, что это не исключено. (Заду-
мался.)
Д ж е й м и (с искренним волнением, говорящим о его любви к
брату). Черт! Бедный малыш. (С упреком отцу.) Может,
этого никогда бы не случилось, отправь ты его, как только
он заболел, к настоящему врачу.
Т а й р о н. Чем плох для тебя Харди? Он всегда был здесь на-
шим врачом.
Д ж е й м и. Буквально всем! Даже в этом захолустье он слы-
вет третьесортным докторишкой. Дешевый старый шарла-
тан!
Тайрон. Так его! Черни дальше. Черни всех и вся! Тебя по-
слушать — все люди жулики!
Джейми (презрительно). Харди берет всего лишь доллар. Вот
почему ты считаешь его хорошим врачом!
Тайрон (больно уязвленный). Хватит! Сейчас ты не с пьяных
глаз говоришь! Да как ты смеешь... (Берет себя в руки и
продолжает, как бы оправдываясь.) Если ты хочешь ска-
зать, что мне не по карману оплачивать услуги какого-
нибудь модного «светила», который обирает богатых ку-
рортников...
Д ж е й м и. Не по карману?! Ты же один из крупнейших земле-
владельцев в округе!
Тайрон. Это вовсе не значит, что я богат. Вся моя земля за-
ложена и перезаложена...
156

Д ж е й м и. Оно и понятно: вместо того чтобы платить по за^
кладным, ты прикупаешь все новые участки. Да если бы
дело шло не об Эдмунде, а о приглянувшемся тебе пар-
шивом клочке земли, ты какие угодно деньги запла-
тил бы! I
Т а й р о н. Бред! И твои издевки над доктором Харди — тоже
бред! Он не пыжится, как индюк, не практикует в феше-
небельном районе и не разъезжает в дорогом автомобиле.
Как раз за это, а совсем не за опыт и знания платят раз-
ным выскочкам, которые дерут по пять долларов за то,
что посмотрят язык.
Д ж е й м и (презрительно пожимая плечами). Ладно, хватит об
этом. Глупо пытаться переубедить тебя. Горбатого одна
могила исправит.
Т а й р о н (с нарастающим гневом). Кто бы поучал! А тебя что
исправит?! Я давно всякую надежду потерял. И как у
тебя язык поворачивается указывать мне, куда я должен
тратить деньги?! Ты никогда не знал цену им. За всю
жизнь ты не сэкономил ни одного доллара! К концу каж-
дого сезона у тебя ни гроша в кармане! Все свое жало-
ванье транжиришь на шлюх и на виски!
Д ж е й м и. Мое жалованье! О боже!
Тайрон. Ты получаешь больше, чем заслуживаешь, причем
и это — только благодаря мне. Не будь ты моим сыном,
ни один антрепренер не взял бы тебя в труппу: така'я
у тебя дурная репутация. Мне всякий раз приходится по-
ступаться своей гордостью и униженно просить за тебя,
уверять, будто ты исправился, хотя прекрасно знаю, что
это один обман!
Джейми. Я меньше всего хотел стать актером. Это ты навя-
зал мне театральную карьеру.
Тайрон. Лжешь. Просто ты палец о палец не ударил, чтобы
подыскать себе какое-нибудь другое занятие. Ты и эту
заботу переложил на мои плечи. А у меня есть влияние и
157

связи только в театральном мире. Нет, каково: навязал
тебе?! Да ты никогда не хотел заниматься ничем другим,
кроме как шататься по кабакам. Тебя бы вполне устрои-
ло до конца жизни сидеть у меня на шее и бить баклуши.
И это после того, как я просадил кучу денег на твое об-
разование, а ты только и делал, что с позором вылетал
из каждого колледжа, в какой ни поступал!
Д ж е й м и. Ради всего святого, не вытаскивай ты на свет бо-
/жий эту старую историю!
Т а й р о н. А то, что каждое лето тебе приходится возвращать-
ся домой и жить на мой счет, это тоже старая история?
Джейми. Я отрабатываю свой хлеб, копаясь в саду. Тебе не
приходится тратиться на работника.
Т а й р о н. Да тебя и эту малость не заставишь делать! (Его
гнев стихает, сменяясь усталым сетованием.) Впрочем, я
со всем этим был бы готов мириться, если бы видел хоть
малейший намек на благодарность с твоей стороны. Но
вся твоя благодарность выражается в том, что ты выстав-
ляешь меня этаким скаредом, глумишься над моей про-
фессией, издеваешься над всем на свете — кроме себя,
конечно.
Джейми (с кривой усмешкой). Ошибаешься, папа. Послушал
бы ты, как я говорю с самим собой.
Тайрон (озадаченно посмотрев на него, по привычке декла-
мирует). «Неблагодарность — нет гнусней порока!»
Джейми. Так и знал, что сейчас дойдет очередь, до этого из-
речения! Бог ты мой, сколько тысяч раз!.. (Обрывает себя
на полуслове: ему надоело ссориться. Пожимая плечами.)
Ладно, отец. Пусть я лодырь, бездельник, кто угодно —
только кончим весь этот разговор.
Тайрон (непримиримо увещевательно). Ветер у тебя в голове!
Если бы у тебя была цель в жизни, ты бы вполне мог
выйти в люди. И сейчас еще не поздно. Не так уж много
тебе лет. У тебя были все задатки, чтобы стать хорошим
158

актером, да ты и сейчас еще не потерял способностей —
ведь ты же как-никак мой сын!
Д ж е й м и (со скучающим видом). Хватит обо мне. Давай пере-
меним тему. Она мне глубоко безразлична, да и тебе тоже.
Тайрон уступает.
(С безразличным выражением.) Так из-за чего загорелся
сыр-бор? А, из-за доктора Харди! Когда, говоришь, он со-
бирается позвонить тебе насчет Эдмунда?
Тайрон. В обеденное время. (Помолчав, продолжает как бы
оправдываясь.) Я просто не мог послать Эдмунда ни к ка-
кому другому врачу, хотя бы и первоклассному. Ведь
Харди лечил Эдмунда чуть ли не с пеленок. Мы обраща-
лись к нему всякий раз, когда Эдмунд хворал здесь на
даче. Он знает болезни Эдмунда, как никакой другой
врач. Так что дело тут вовсе не в моей скупости, как это
ты непременно хотел бы изобразить. (С горечью.) Да и
чем бы помог Эдмунду даже самый лучший специалист в
Америке, после того как этот шалопай сам загубил свое
здоровье? Эта беспутная жизнь, которую он ведет с тех
пор, как его вытурили из колледжа, кого угодно превра-
тит в развалину. А он ведь еще со школьной скамьи при-
учился кутить, изображая из себя бродвейского гуляку —
в подражание тебе, конечно! Разве мог его организм вы-
держать такой образ жизни? У него же никогда не было
твоего железного здоровья. Ты пошел в меня: такой же
здоровяк. Во всяком случае, ты был таким в его возра-
сте. А он — вылитая мать; всегда был сплошным комком
нервов. Я ему из года в год твердил, что он подорвет свое
здоровье, но он меня и слушать не хотел. А теперь слиш-
ком поздно.
Д ж е й м и (резко). Слишком поздно? Что ты имеешь в виду?
Ты говоришь это так, словно считаешь...
159

Т а й р о н (пряча чувство вины за деланным возмущением). Не
прикидывайся дурачком. Я имею в виду только то, что
совершенно ясно каждому! Его здоровье вконец расстрое-
но, и, может быть, он еще долго будет серьезно болен.
Д ж е й м и (пристально глядит на отца, оставив без внимания
его объяснение). Среди ирландских крестьян, насколько
мне известно, бытует убеждение, что чахотка — верная
смерть. Вероятно, так оно и есть, когда люди живут в ла-
чугах на болоте, но здесь, при самых современных мето-
дах лечения...
Т а й р о н. Как будто я без тебя всего этого не знаю! Не по-
нимаю, к чему ты клонишь? И не смей чернить своим
грязным языком Ирландию. Чтобы я больше не слышал
этих издевочек над ирландскими крестьянами, болотами
и лачугами! (Тоном обвинения.) И вообще — как тебе
только не совестно распинаться насчет болезни Эдмунда?
Ведь ты больше, чем кто-либо другой, повинен в том, что
он заболел!
Д ж ей ми (уязвленный). Неправда! Я не потерплю таких
оскорблений, папа!
Т а й р о н. Нет, правда! Ты оказывал на него самое дурное
влияние. Он рос, преклоняясь перед тобой. Ты был его
кумиром. Нечего сказать, хорошенький пример ты ему
подавал! Ты учил его всяческим гадостям. В жизни не
посоветовал ему ничего путного. По твоей милости он
прежде времени повзрослел: ты задурил ему голову сво-
им цинизмом, который тебе кажется верхом житейской
мудрости. А он был тогда еще слишком юн, чтобы раз-
глядеть в тебе озлобившегося неудачника, который вбил
себе в голову, что каждый мужчина — подлец и продаж-
ная душа, а каждая женщина — или шлюха, или дура!
Д ж е й м и (оправдываясь, снова напускает на себя скучающий,
безразличный вид). Ладно, согласен, я учил его уму-ра-
зуму. Но я бросил это, увидев, что он закусил удила и
160

лишь на смех меня подымет, попытайся я урезонивать
его и давать благие советы, как это положено старшему
брату. И тогда я стал просто откровенно делиться с ним
абсолютно всем, как с самым близким другом, так, чтобы
он на моих ошибках научился тому... (Пожимая плечами,
цинично.) Ну хотя бы тому, что, раз уж не можешь быть
добродетельным, то надо быть хоть осторожным.
Тайрон презрительно фыркает.
(Сквозь напускное безразличие прорывается подлинное
глубокое чувство.) Нечестно бросаться такими обвинения-
ми, отец! Ведь ты же знаешь, как много значит для меня
малыш и как сильно мы привязаны друг к другу. Мы
всегда были дружны — не так, как все братья, а совсем
по-другому, гораздо больше! Для него я готов на все!
Тайрон (тронутый этим порывом, успокаивающе). Ну-ну, я
же понимаю, Джейми, что ты, наверно, исходил из луч-
ших побуждений. Я ведь не говорил, что ты нарочно де-
лал это ему во вред.
Джейми. Да и вообще все это вздор! Хотел бы я поглядеть
на человека, которому удалось бы повлиять на Эдмунда
против его желания! Его спокойствие вводит людей в за-
блуждение: им кажется, что они могут из него веревки
вить, но в душе-то он упрям, как сто чертей, и поступает
всегда по-своему, как ему хочется, наплевав на всех со-
ветчиков. Разве я имел какое-нибудь отношение к его не-
давним сумасбродствам, когда он колесил по всему свету,
нанявшись-на корабль простым матросом? Я прямо ска-
зал ему, что, по-моему, это блажь, дурацкая затея. Как
ты думаешь, мог бы я прийти в телячий восторг, попав
на побережье Южной Америки, околачиваясь в грязных
погребках и глуша какую-то местную отраву? Нет уж,
покорно благодарю! Мне больше по сердцу Бродвей, нб-
мер с ванной да бары, где подают настоящий виски.
6 О' Нил. т. 2
161

Т а й р о н. Ох уж этот Бродвей. Он-то тебя и погубил! (С от-
тенком отцовской гордости.) Как бы ни поступал Эдмунд,
у него хватило мужества на свой страх и риск отправить-
ся черт знает куда, где он не мог, распустив нюни, бежать
ко мне за помощью, едва только у него кончатся деньги.
Д ж е й м и (насмешливо, под действием обиды и ревности). Но
рано или поздно он все-таки возвратился домой без гро-
ша в кармане, не правда ли? А чего он добился своими
эскападами? Посмотри, до чего это его довело! (Вдруг
устыдившись своих слов.) Господи, йакую чушь я спорол.
Я совсем другое хотел сказать.
Т а й р о н (решив оставить эти слова без ответа). У него непло-
хо идут дела в газете. Я уже начал надеяться, что нако-
нец-то он нашел себе работу по душе.
Д ж е й м и (язвительно, побуждаемый ревностью). Жалкий про-
винциальный листок! Не знаю, откуда у тебя такие све-
дения, но мне говорили, что он не проявляет прыти как
репортер. Если бы он не был твоим сыном... (Опять усты-
дившись.) Впрочем, это я чепуху горожу. В газете до-
вольны им, но только не как репортером, а как автором
всяких литературных мелочей. Некоторые из его стихов
и пародий чертовски удачны. (Снова недоброжелательно.)
Правда, на них далеко не уедешь. (Поспешно спохваты-
ваясь.) Но что правда, то правда: начал он хорошо.
Тайрон. Да, он-то начал... Помнится, одно время и ты погова-
ривал, что не прочь бы попытать свои силы в журнали-
стике, но ведь тебе всегда претило начинать с самой ниж-
ней ступеньки. Ты рассчитывал...
Д ж е й м и. Ради бога, папа, не будем говорить обо мне!
Тайрон (пристально смотрит на него, затем отводит взгляд
в сторону. После паузы). Вот уж, действительно, не по-
везет, так не повезет: надо же было ему заболеть как раз
сейчас, в самый неудачный для него момент! (Не в си-
лах и дальше скрывать гнетущую его тревогу.) Да и для
162

матери тоже. И как все это нескладно сложилось: имен-
но теперь, когда ей больше всего нужен покой, когда ни-
что не должно ее волновать. У нее было такое хорошее
самочувствие все эти два месяца, как она вернулась дог-
мой. (Глухим, слегка дрожащим голосом.) Это такое сча-
стье для меня. В доме снова есть семейный очаг. Да что
говорить, Джейми, ты и сам все понимаешь.
Впервые за все это время сын смотрит на него с понима-
нием и сочувствием. Внезапно создается впечатление,
что роднящее их глубокое общее чувство заставит обоих
позабыть о спорах.
Джейми (почти растроганно). У меня такое же чувство, папа.
Тайрон. На этот раз перемена просто в глаза бросается: она
так окредла, так уверена в себе! По сравнению с про-
шлыми возвращениями это совсем другой человек. И нер-
вы не распускает — во всяком случае, крепилась до бо-
лезни Эдмунда. А теперь она все больше нервничает, тре-
вожится и боится — это сразу чувствуется, хотя она и ста-
рается не подавать виду. Боже, как бы я хотел скрыть от
нее правду! Но как это сделаешь, если его придется от-
править в санаторий? В довершение всего, как на грех,
от чахотки умер ее отец. Она боготворила отца, и, ко-
нечно, это врезалось ей в память. Да, ее ждет тяжелый
удар. Но она выдержит! Теперь у нее хватит силы воли.
Мы должны помочь ей, Джейми, помочь ей всем, чем
только можем!
Джейми (взволнованно). Ну конечно, папа. (Неуверенно.)
Если не считать нервов, она как будто держится сегодня
молодцом.
Тайрон (обрадованно). Как нельзя лучше: весела, смеется,
шутит. (Внезапно нахмурившись, бросает на Джейми по-
дозрительный взгляд.) Почему ты сказал «как будто»?
6*
163

Разве это не так на самом деле? На что ты, черт возьми»
намекаешь?
Джейми. Не придирайся ты к каждому моему слову, папа!
Уж о чем другом, а об этом мы с тобой можем говорить
вполне искренне и не ссорясь.
Тайрон. Прости, Джейми, я погорячился. (Натянуто.) Но все
же объясни мне...
Джейми. Тут и объяснять нечего. Напрасно я так сказал.
Просто сегодня ночью... Ну, ты .же знаешь, где-то внутри
все равно сомнение гложет, прошлого ведь не забудешь.
Я не могу не быть подозрительным, так же как и ты.
(С горечью.) В этом весь ужас. И какая это пытка для
мамы! Она видит, как мы настороженно следим за каж-
дым ее движением...
Тайрон (печально). Я знаю. (Настороженно.) Ты все ходишь
вокруг да около. Что же все-таки произошло?
Джейми. Да говорю тебе, ничего. Одно мое дурацкое вообра-
жение. Часа в три я проснулся. Слышу, она ходит по
спальне для гостей. Потом прошла в ванную. Я притво-
рился спящим. Она остановилась в прихожей и прислу-
шалась— словно для того, чтобы удостовериться, что4 я
сплю.
Тайрон (деланно веселым тоном). Господи, и это все? Так она
сама мне сказала, что всю ночь не могла сомкнуть глаз
из-за этой сирены; к тому же, с тех пор как заболел
Эдмунд, она по нескольку раз за ночь встает и подходит
к его спальне — послушать, не мечется ли он в жару
во сне.
Джейми (горячо подхватывает). Да-да, верно. Она и на этот
раз постояла, прислушиваясь, у его спальни. (Снова с
неуверенностью в голосе.) Она заходила в свободную
спальню — вот что меня напугало. Разве я могу забыть,
что всякий раз, когда она начинала спать там отдельно от
тебя, это был верный признак...
164

Тайрон. Но только не на этот раз! Тут все объясняется про-
сто. Где же еще она могла укрыться от моего храпа?
(Взрывается.) Убей меня бог, не понимаю: как это ты мо-
жешь жить на свете, видя во всем только дурное, подо-
зревая всегда самое худшее?!
Джейми (обиженно). Опять ты за свое! Я же только что ска-
зал, что это одно мое воображение. А если мне лезут в
голову дурные мысли, то поверь, я сам не рад этому!
Тайрон (примирительно). Верю, Джейми. (Пауза. Он мрач-
неет. Медленно, с суеверным ужасом.) Знаешь, это будет
как какой-то рок, как какое-то проклятье, если трево-
га за Эдмунда толкнет ее... Ведь именно во время той
долгой болезни, после рождения Эдмунда, она в первый
раз...
Джейми. Она тут ни в чем не виновата!
Т а й р о н. Я ее и не виню.
Джейми (резко). Кого же ты тогда винишь? Эдмунда —
в том, что он появился на свет?
Тайрон. Не строй из себя дурачка! Никто тогда не был ви-
новат.
Джейми. Кроме прохвоста врача! Судя по тому, что расска-
зывала мама, это тоже был. дешевый шарлатан под стать
Харди! Ты пожалел денег на хорошего...
Тайрон. Ложь! (Приходя в ярость.) Ах так, значит, это я во
всем виноват! Вот к чему ты клонишь, злобный бездель-
ник!
Джейми (услышав шаги матери в столовой, предостерегаю-
ще). Тсс!
Тайрон поспешно встает, подходит к окнам справа и смот-
рит в сад.
(Совершенно иным тоном.) Ну что ж, пора и за работу
приниматься, а то нам сегодня с изгородью не упра-
виться.
165

Из проходной комнаты выходит Мэри. Во всей ее мане-
ре держаться чувствуется нервная скованность. Она пе-
реводит с одного на другого быстрый, подозрительный
взгляд.
Т а й р о н (оборачиваясь от окна, с наигранным оживлением).
Да, в такое утро грех сидеть в четырех стенах, да еще
вздорить. Посмотри-ка в окно, Мэри. Туман над заливом
совсем рассеялся. Похоже, ненастье кончилось.
Мэри (подходит к нему). Хорошо бы, милый. (К Джеими, с'
принужденной улыбкой.) Неужели я не ослышалась? Ты,
Джейми, сам изъявляешь желание пойти поработать в
саду? Чудеса да и только! Наверно, тебе позарез нужны '
карманные деньги?
Джейми (шутливо). А когда они мне не нужны? (Подмигнув
ей, косится на отца.) К концу недели я рассчитываю по-
лучить жалованье — кругленькую сумму, никак не мень-
ше доллара. Вот загуляю!
Мэри (не поддерживает его шутки; ее руки нервно переби-
рают складки платья). Из-за чего же вы тут вздорили?
Джейми (пожимает плечами). Вечная история — каждый
день одно и то же.
Мэри. Я слышала, ты что-то говорил о враче* а отец тебя от-
читывал...
Джейми (поспешно). Ах, это. Я снова пытался втолковать па-
пе, что Харди — не самый лучший эскулап в мире.
Мэри (догадавшись, что он говорит неправду; с отсутствую-
щим видом). Ах вот оно что. Нет, конечно, он — не идеал.
(С вымученной улыбкой, меняя тему разговора.) Эта
Бриджит меня до смерти заговорила. Еле вырвалась. Как
принялась рассказывать про своего троюродного братца,
полицейского в Сент-Луисе,— удержу нет! (С внезапным
нервным раздражением.) Ну что же вы стоите, вы ведь
собирались живую изгородь подстригать? (Поспешно.)
Я хочу сказать, поработайте на солнышке, пока туман
166

опять не опустился. (Странным тоном, словно разговари-
вая вслух сама с собой.) А туман будет, я знаю. (Вся
внутренне напрягается, почувствовав, что оба они при-
стально смотрят на нее. Нервно, рассматривая свои руки.)
Вернее сказать, это руки мои чувствуют. Ты, Джеймс,
ф плохой предсказатель погоды по сравнению с моим рев-
матизмом. (С отвращением разглядывает свои руки, не в
силах оторвать от них взгляда.) Фу какие уродливые!
Кто поверит, что у меня когда-то были красивые руки?
Тайрон и Джейми глядят на нее со все возрастающей тре-
вогой.
Т а й р о н (берет ее руки в свои и мягко опускает их). Ну-ну,
успокойся, Мэри. Не говори глупостей. У тебя самые пре-
красные руки в мире.
Ока с улыбкой целует его в знак благодарности.
(Оборачивается к сыну.) Пошли, Джейми. Мать права, что
гонит нас. Так мы и до вечера не раскачаемся. Солнце
сейчас жаркое — повытопит из тебя лишний жирок. Ишь
какое брюшко по пивным нагулял! (Открывает дверь,
выходит на веранду и спускается по ступенькам в сад.)
Джейми встает с кресла и, снимая на ходу пиджак, так-
же идет к двери. У двери оборачивается, но глядит не на
мать, а в сторону. Она тоже не смотрит на него.
Джейми (с неловкой, трудно дающейся ему нежностью). Мы
все так гордимся тобой, мама, так рады, так счастливы.
Она вся каменеет и устремляет на него испуганный, про-
тестующий взгляд.
(Продолжает, с трудом выдавливая из себя слова.) Но
тебе все еще следует поостеречься. Не беспокойся ты так
за Эдмунда. Он поправится, вот увидишь.
167

Мэри (с упрямым выражением, резко и возмущенно). Ну ко-
нечно поправится! И как это я должна поостеречься? Что
ты имеешь в виду?
Джейми (обиженный резким ответом, пожимает плечами).
Ладно, мама, считай, что я ничего не сказал. (Выходит на
веранду.)
Она стоит неподвижно в выжидательной позе, пока
Джейми не исчезает из виду, спустившись по ступень-
кам в сад, затем падает в кресло, в котором он перед этим
сидел. Лицо ее выражает испуг и отчаяние, руки снуют
по столу, бесцельно переставляя предметы. Она слышит
шаги Эдмунда, спускающегося по лестнице в прихожую.
На последних ступеньках Эдму нд задерживается, силь-
но закашлявшись. Она вскакивает, словно желая убежать
прочь от этого звука, и стремительно подходит к окнам
справа. В момент, когда он с книжкой в руке входит из го-
стиной, она, внешне вполне спокойная, смотрит в окно.
Мэри (поворачивается к нему с приветливой материнской
улыбкой). Вот и ты! А я только собиралась подняться на-
верх — узнать, почему ты сюда не идешь.
Эдмунд. Я ждал, пока они уйдут. Мне сейчас не до перебра-
нок: что-то я совсем паршиво себя чувствую. -
Мэри (чуть ли не с возмущением). Будет тебе! Наверно, боль-
ше напускаешь на себя, а на самом деле не так уж тебе
и нездоровится. Просто ты неженка и большой ребенок.
Тебе нравится волновать нас... Тогда все мы балуем тебя,
у ходим за тобой. (Поспешно.) Это я шучу, милый. Пред-
ставляю, какое у тебя, должно быть, отвратительное само-
чувствие. Но сегодня тебе лучше, правда ведь? (Взяв его
за руку, встревоженно.) И все же ты очень исхудал. Тебе
нужно больше отдыхать. Садись, я тебя устрою поуютнее.
Он садится в кресло-качалку.
168

(Подкладывает ему под спину подушку.) Вот так. Ну .что,
удобно?
Эдмунд. Великолепно! Спасибо, мама.
Мэри (целует его; неясно). Ничего-то тебе больше не надо —
лишь бы мама поухаживала за тобой. Знаешь, для меня
ты все еще маленький ребенок, даром что такой верзила.
Эдмунд (берет ее руку в свою; с глубокой серьезностью). Обо
мне не беспокойся. Побереги себя. Это важнее всего.
Мэри (избегая его взгляда). Но я же берегусь, милый. (С натя-
нутым смехом.) Боже, да разве ты не видишь, как я рас-
толстела? Теперь мне придется все платья переделывать.
(Отворачивается и идет ■ к окнам справа, пытаясь взять
беспечный, шутливый тон.) Ого, они принялись подре-
зать изгородь. Бедный Джейми! Он терпеть не может
работать перед домом, на виду у всех • прохожих. Вот
Чэтфилды катят в своем новом «мерседесе». Красивая
машина, правда? Не то что наш подержанный «паккард».
Бедняга Джейми! Он в три погибели согнулся — хочет
спрятаться от них за изгородью. Они поклонились отцу,
а он раскланялся так, будто вышел на аплодисменты.
В этом старом грязном костюме, который давно пора вы-
бросить! (С горькими нотками в голосе.) Ну как можно
ставить себя в такое смешное положение?! Где его гор-
дость?
Эдмунд. Просто ему наплевать на то, что другие о нем поду-
мают, и он совершенно прав. А Джейми глупец, что счи-
тается с мнением этих Чэтфилдов. Скажите какие знаме-
нитости! Да кто слышал о них за пределами этого захо-
лустья?
Мэри (с довольным видом). Никто. Что правда, то правда. Вот
уж действительно: большие лягушки маленькой лужи!
Ах, Джейми, Джейми, надо же так глупо вести себя! (За-
молкает и глядит в окно.. Затем продолжает тоном, в ко-
тором проскальзывают тоскливые нотки. Как видно, она
169

мучительно страдает от одиночества.) Для этих Чэтфил-
дов и таких, как они, престиж превыше всего. Живут в
приличных, хорошо обставленных, вполне презентабель-
ных домах, которых не приходится стыдиться. У них
есть друзья, к которым они ходят в гости и которых при-
нимают у себя. Никто из них не живет одиноко и обо-
собленно ото всех. (Отворачивается от окна.) Нет, я вовсе
не хочу этим сказать, что мне хотелось бы войти в их
круг. У меня никогда душа не лежала ни к этому город-
ку, ни к его обитателям. Ты сам знаешь это. Будь моя
воля, я никогда бы не стала здесь жить. Но твоему отцу
это место сразу приглянулось, и он решил непременно по-
строить здесь дом. И вот приходится приезжать сюда
каждое лето.
Эдмунд. Но, согласись, ведь это все же лучше, чем торчать
летом в какой-нибудь нью-йоркской гостинице. А этот
городок не так уж плох. Меня он вполне устраивает.
Должно быть, потому, что в сущности только здесь мы
у себя дома.
Мэри. А у меня никогда не было чувства, что это родной дом.
С самого начала это было «не то». Все здесь делалось
кое-как, лишь бы подешевле. Твой отец пожалел денег,
чтобы устроить все как надо. И слава богу, что у нас
здесь нет друзей. Я бы от стыда сгорела, приведись мне
принимать гостей в этом доме. Но Джеймс ни с кем и не
желает дружить домами. Ходить в гости или приглашать
к себе — это ему нож острый. Он предпочитает выпивать
с приятелями в клубе или в баре. И вы с Джейми такие
же, но вас-то и винить нельзя. У вас просто не было воз-
можности познакомиться здесь с приличными семьями.
Конечно, вы оба были бы совсем-совсем другими, если бы
могли проводить время в обществе воспитанных девушек,
а не... Вы бы тогда не скомпрометировали себя своими по-
хождениями. А теперь о вас идет такая дурная слава, что
170

уважающие себя родители не позволят своим дочерям
знаться с вами.
Эдмунд (раздраженно). Ах, мама, оставь! Ну кому это надо?
Мы бы с Джейми от скуки умерли. А что касается ста-
рика, тут говори не говори — все равно его не переде-
лаешь.
Мэри (машинально укоряет его). Не называй отца стариком.
Ты должен проявлять к нему больше уважения. (С без-
надежностъю.) Я знаю, что говорить бесполезно. Но иной
раз чувствуешь себя такой одинокой! (У нее дрожат гу-
бы; она старается не смотреть в сторону Эдмунда.)
Эдмунд. И потом, мама, надо быть справедливой. Может
быть, сначала действительно во всем был виноват он, но
ты же знаешь, что после мы не могли приглашать к себе
людей, даже если бы он вдруг захотел... (Путаясь в сло-
вах, виновато.) Я хотел сказать... ты сама бы не захотела
их принимать.
Мэри (вздрагивает; у нее жалко дрожат и кривятся губы). Не
надо. Не напоминай мне. Я этого не вынесу.
Эдмунд. Мама, прошу тебя, не оби|жайся! Ведь я же хочу,
помочь. Потому что плохо, если ты забудешь. Нужно,
чтобы ты все время помнила. Тогда ты всегда будешь на-
чеку. Ты ведь знаешь, что случалось в прошлые разы.
(С несчастным видом.) Господи, ты же знаешь, мама, как
мне тяжело напоминать тебе. И если я все-таки делаю
это, то только потому, что так замечательно, так чу-
десно, что ты снова дома, с нами, такая, как сейчас, и
было бы ужасно...
Мэри (подавленно). Прошу тебя, родной, не надо. Я знаю, у
тебя самые лучшие намерения, но... (Опять натянуто, с
протестом.) Просто непонятно, с чего ты вдруг решил вы-
сказывать мне такие вещи. Что на тебя нашло сегодня?
Эдмунд (уклончиво). Ничего. Просто я скверно себя чувствую
и хандрю, вот и все.
171

Мэри. Ну а если по правде? Почему ты ни с того ни с сего стал
таким подозрительным?
Э д м у н д. Я тебя ни в чем не подозреваю!'
Мэри. Нет, подозреваешь. Я же чувствую. Отец и Джейми то-
же полны подозрений, особенно Джейми.
Эдмунд. Ну полно, что ты, мама; тебе просто показалось.
Мэри (ее руки дроркат и суетливо, нервно движутся). Ведь это
так трудно, а тут еще живешь в атмосфере постоянной
подозрительности; знаешь, что все шпионят за тобой, что
никто из твоих близких не верит в тебя, ни капли не до-
веряет тебе.
Эдмунд. Нет, это какой-то бред, мама! Мы тебе во всем до-
веряем.
Мэри. Если бы я могла хоть куда-нибудь вырваться отсюда
на денек, пусть даже на несколько часов, к какой-нибудь
приятельнице, что ли, с которой могла бы по-женски по-
болтать о том о сем. Да-да, просто поболтать о пустяках,
посмеяться, посплетничать и хотя бы на время забыть
все. Не могу же я отводить душу с прислугой, с этой глу-
пенькой Кэтлин!
Эдмунд (обеспокоенный, встает и кладет ей руку на плечо.)
Будет, мама, не взвинчивай себя понапрасну.
Мэри. Твой отец не сидит дома. Он видится со своими прия-
телями в барах или в клубе. У вас с Джейми —свои зна-
комые. Вас тоже дома не бывает. А я одна, всегда одна.
Эдмунд (успокаивая). Ну-ну, не волнуйся! Ты же сама зна-
ешь, что это не так. Кто-нибудь из. нас обязательно оста-
ется дома, чтобы ты не скучала, или выезжает с тобой
на автомобиле, когда ты иногда отправляешься на про-
гулку.
Мэри (горътсо). Потому что вы не доверяете мне, боитесь оста-
вить меня одну! (С внезапной резкостью.) Изволь объяс-
нить мне, почему ты сегодня так странно ведешь себя по
отношению ко мне? Почему ты решил напомнить мне...
172

Эдмунд (мнется, затем с виноватым видом выпаливает). Это
глупо, конечно! Знаешь, я ведь не спал, когда ты захо-
дила сегодня ночью ко мне в спальню. Ты не вернулась
ни в свою, ни в отцовскую комнату; ты прошла в сво-
бодную спальню и осталась там до утра.
Мэри. Потому что отец так храпел, что я чуть с ума не со-
шла! Бо)же мой, да разве такая уж редкость, что я пере-
хожу спать в свободную спальню? (С горечью.) Но я дога-
дываюсь, что ты подумал. Ведь так это бывало, когда...
Эдмунд (с чрезмерной горячностью). Ничего я не подумал!
Мэри. Значит, ты притворился, что спишь, чтобы шпионить
за мной?!
Эдмунд. Нет, чтобы не расстраивать тебя. Ты бы разволно-
валась, увидев, что у меня жар и я не могу заснуть!
Мэри. Джейми тоже притворялся спящим, в этом я нисколь-
ко не сомневаюсь; да, пожалуй, и отец твой...
Эдмунд. Будет тебе, мама!
Мэри. О, это просто невыносимо, Эдмунд, когда даже ты!..
(Руки помимо ее сознания взлетают к голове и механиче-
ски, без надобности приглаживают прическу; в ее голосе
вдруг пробиваются мстительные нотки.) Что ж, и поделом
бы всем вам, если бы ваши подозрения оправдались!
Эдмунд. Мама! Не говори так! Ведь точно таким тоном ты
говоришь* когда...
Мэри. Не нужно подозревать меня! Ну прошу тебя, родной!
Мне это так больно, так обидно! Я провела ночь без сна,
потому что все время думала о тебе. Только поэтому!
С тех пор как ты заболел, я места себе не нахожу. (Обни-
мает его и прижимает к себе с нежностью, в которой скво-
зят и страх за него и материнское стремление оградить
его от всех бед.)
Эдмунд (успокаивающим тоном). Вот и напрасно. Это про-
студа. Сильная простуда —и только. Ты же сама знаешь.
Мэри. Да, конечно,— что же еще?
173

Эдмунд. Теперь послушай меня, мама. Если даже вдруг ока-
жется, что у меня что-то серьезное, знай: я все равно ско-
ро выздоровлю. Обещай мне, что ты не станешь изводить-
ся и будешь по-прежнему беречь себя.
Мэри (испуганно). Слушать не хочу эти глупости! Не смей
говорить такое — ведь у тебя никакого основания нет
предполагать что-нибудь ужасное. Но, конечно, я обещаю
тебе. Даю тебе честное слово! (Затем с грустью и горечью.)
Впрочем, ты, наверно, сейчас вспоминаешь о том, что я и
раньше давала честное слово.
Эдмунд. Нет!
Мэри (вместо прежней горечи в ее словах звучит беспомощная
покорность судьбе). Я тебя ни в чем не укоряю, милый.
Разве можешь ты не вспоминать об этом? Разве можем
мы, каждый из нас, забыть? (Странным тоном.) Вот поче-
му это такая мука для всех нас. Мы не в силах забыть.
Эдмунд (берет ее за плечи). Мама! Перестань!
Мэри (с натянутой улыбкой). Хорошо, дорогой. Я сорвалась,
наговорила грустных вещей. Не обращай внимания. Лад-
но? Дай-ка, я пощупаю твой лоб. О, совсем холодный-
Знаешь, у тебя сейчас вовсе нет жара!
Э д м у н д. Не беспокойся обо мне! Ты о себе...
Мэри. Но ведь я совсем здорова, милый. (Бросает на него бы-
стрый и странный взгляд, как будто хитро прикидывая
что-то в уме.) Правда, сегодня я что-то разнервничалась.
С утра чувствую себя совсем разбитой, но ведь это ес-
тественно— после бессонной-то ночи. Пойду-ка, пожалуй,
к себе наверх и прилягу, может, удастся «вздремнуть до
обеда.
Невольно взглянув на нее с подозрением, Эдмунд, усты-
дившись, тут же отводит глаза в сторону.
(Нервно и торопливо.) Что ты собираешься делать? Чи-
тать здесь, в комнате? Пошел бы ты подышал свежим
174

воздухом да погрелся на солнышке. Это тебе куда полез-
нее! Но только смотри, чтобы тебе не напекло голову. Не
забудь шляпу надеть. (Умолкает, глядя ему прямо в
глаза.)
Он избегает ее взгляда. Напряженная пауза.
(Презрительно и насмешливо.) Или ты боишься оставить
меня одну?
Эдмунд (страдальчески). Ничуть! И умоляю, не говори ты
так. Конечно, тебе нужно вздремнуть. (Направляется к
двери на террасу; неестественно шутливым тоном.) Пойду
подбодрю Джейми. Страсть как люблю прилечь где-ни-
будь в тени и смотреть, как он трудится. (Наигранно
смеется.)
Она тоже заставляет себя засмеяться. Он выходит на ве-
ранду и спускается по ступенькам в сад. Ее первая реак-
ция — облегчение. Похоже, она успокаивается, избавляет-
ся от внутренней напряженности. Опустившись в одно из
плетеных кресел у дальней от зрителя стороны стола, от-
кидывает голову и закрывает глаза. Но внезапно ею вновь
овладевает страшное душевное беспокойство. Теперь она
сидит с широко открытыми глазами, подавшись вперед,
охваченная каким-то паническим чувством. Ее лицо вы-
ражает отчаянную внутреннюю борьбу. Длинные, изуро-
дованные ревматизмом пальцы, которые словно живут
своею собственной тревожной жизнью, независимой от ее
сознания, нервно барабанят по ручкам кресла.
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Там же. Примерно без четверти час. Из окон справа
больше не падают в комнату лучи солнца. День по-преж-
нему ясный, но еще более жаркий} в душном воздухе
стоит марево, рассеивающее солнечный свет.
Эдмунд сидит в кресле слева от стола и читает книгу.
Вернее сказать, пытается читать, но не может сосредото-'
читься. Он как будто прислушивается: не донесутся ли
сверху какие-нибудь звуки. Его манера держать себя вы-
дает тревогу, нервную настороженность. Он выглядит
еще более осунувшимся и больным, чем в предыдущем
действии. Из проходной комнаты входит Кэтлин, слу-
жанка. У нее в руках поднос, на котором стоит бутылка
виски, несколько стаканов и графин холодной воды. Кэт-
лин— пышущая здоровьем ирландская крестьянка лет
двадцати с небольшим, хорошенькая, краснощекая, чер-
новолосая и голубоглазая. Она необразованна, неуклюжа,
добродушна и при всей своей благожелательности непро-
ходимо глупа. Кэтлин ставит поднос на стол. Эдмунд де-
лает вид, будто так поглощен чтением, что не замечает
ее, но Кэтлин не обращает на это никакого внимания.
Кэтлин^ (с бесцеремонной словоохотливостью). Виски подан.
Скоро и обедать время. Позвать вашего папашу и мистера
Джейми или вы сами позовете?
Эдмунд (не отрываясь от книжки). Пойди позови.
176

Кэтлин. Чудно мне: как это вашему отцу невдомек на часы
посмотреть? Всегда-то из-за него обед задерживается, а
потом Бриджит орет на меня, как будто это я виновата.
Зато и красавец же ваш папаша — прямо загляденье, да-
ром что в годах. Вам-то далеко до него, да и мистеру
Джейми тоже. (Хихикает.) Пари держу, мистер Джейми
ни за что бы не позабыл вовремя кончить работу и опро-
кинуть стаканчик, будь у него свои часы.
Эдмунд (не в состоянии игнорировать ее присутствие,
улыбается). Что и говорить, пари беспроигрышное.
Кэтлин. Держу еще одно беспроигрышное: вы посылаете ме_-
ня звать их, чтобы потихоньку пропустить глоточек
виски.
Эдмунд. Гм, мне, правда, это в голову не приходило...
Кэтлин. Да-да, конечно! Вы ведь такой тихоня —и воды не
замутите.
Эдмунд. Но раз уж ты подала мне такую мысль...
Кэтлин (внезапно напуская на себя вид оскорбленной добро-
детели). Зря вы говорите такое, мистер Эдмунд. Вот уж
никому бы не посоветовала — ни мужчине, ни женщине —
брать в рот спиртное. У меня родной дядя в Ирландии
помер от вина. (Смягчаясь.) Но если меру знать, рюмочка-
другая никому не повредит, особенно когда не в духе
или сильно простужен.
Эдмунд. Что ж, спасибо, теперь у меня есть хороший пред-
лог. (Нарочито безразличным тоном.) Маму тоже надо бы
позвать.
Кэтлин. А зачем? Она и так никогда не опаздывает, чего
ж ее звать? Уж она-то, храни ее господь, не заставит
прислугу ждать понапрасну.
Эдмунд. Она пошла вздремнуть.
Кэтлин. Она и глаз не сомкнула. Когда я кончала убирать-
ся наверху, она пластом лежала в свободной спальне:1
говорит, у нее голова прямо раскалывается.
177

Эдмунд (с деланным безразличием, еще более неестествен-
ным). Ну что ж, ладно. Тогда иди зови отца.
Кэтлин (направляется к двери на веранду, добродушно вор-
ча). Не мудрено, что у меня каждую ночь ноги ноют. Нет
уж, в такое пекло я наряжу не пойду —не хватало мне
еще солнечного удара. Лучше покричу им с веранды.
(Выходит на боковую веранду, захлопнув за собой дверь,
и удаляется в направлении передней веранды. Слышится
ее зычный голос.) Мистер Тайрон! Мистер Джейми! Пора
обедать!
Эдмунд (все это время сидел, забыв о книге, устремив перед
собой неподвижный, испуганный взгляду нервно вскаки-
вает на ноги). Черт, вот деревенщина! (Хватает бутылку,
наливает себе виски, добавляет в стакан воды и пьет. До-
пивая, слышит, что кто-то подходит к двери из гостиной.
Поспешно поставив стакан на поднос, снова садится и от-
крывает книгу.)
Из гостиной входит, с пиджаком на руке, Д-жейми. Те-
перь он без пристежного воротника и без галстука. И тб
и другое — в руке. Он вытирает платком пот со лба. Эд-
мунд поднимает глаза от книги, делая вид, будто преры-i
вает чтение.
Джейми (бросив беглый взгляд на бутылку и стаканы, цинич-
но улыбается). Ну, уже приложился? Брось прикидывать--
ся, малыш! У тебя это получается хуже, чем у меня.
Эдмунд (ухмыляется). Угу, промочил горло,— благо никто
не мешает.
Джейми (дружеским жестом кладет ему руку на плечо). Вот
это другой разговор. Меня-то зачем за нос водить? Ведь
мы же друзья-приятели.
Э д м у н д. Я не был уверен, что это ты идешь.
Джейми. Я все-таки уговорил старика взглянуть на часы и
уже шагал к дому, когда загорланила Кэтлин. Наша
178

звонкоголосая ирландская пташка! Ей бы только на вок-
зале о поездах объявлять.
Эдмунд. Ее вопли так подействовали на меня, что я просто
не мог не выпить. Кстати, почему бы и тебе не хватить
потихоньку стаканчик, пока есть возможность?
Д ж е й м и. Знаешь, я тоже об этом подумываю. (Быстро под-
ходит к окну справа.) Старик задержался с капитаном
Тернером. Вон он соловьем заливается. (Возвращается к
столу и выпивает.) А теперь скроем от его проницатель-
ного взора следы преступления. Он ведь имеет привычку
запоминать, сколько влаги оставалось в бутылке с про-
шлого раза. (На глазок доливает виски водой и взбалты-
вает содержимое бутылки.) Вот так. Теперь все шито-кры-
то. (Налив воды в стакан, ставит его на стол перед Эд-
мундом.) А это чтобы было сразу видно, что ты пил
воду.
Эдмунд. Чистая работа! Уж не думаешь ли ты, что тебе
удастся провести его?
Д ж ей ми. Может, и не удастся, но пойди докажи!. (Пристеги-
вая воротничок и повязывая галстук.) Надеюсь, он не за-
будет про обед, упиваясь переливами собственного голоса!
А я жрать хочу. (Садясь за стол напротив Эдмунда, разт
драженно.) Ужас как не люблю работать с ним в саду пе-
ред домом. Он разыгрывает спектакль перед каждым кре-
тином, которому случится пройти мимо.
Эдмунд (сокрушенно). Вот счастливчик — он хочет жрать!
А мне что-то совсем худо: кажется, в жизни больше к
жратве не притронулся бы.
Д ж ей ми (бросив на него встревоженный взгляд). Послушай,
малыш, ты меня знаешь — я никогда не лез к тебе с на-
ставлениями, но, дружок, доктор Харди прав: тебе надо
отказаться от спиртного.
Эдмунд. О, я уже решил. Бросаю пить, как только он сооб-
щит мне сегодня дурные новости. А пока не грех пропу-
179

стить чуточку — ведь от этого все равно ничего не изме-
нится.
Джейми (поколебавшись, медленно). Ты молодчина: в душе
подготовил себя к тому, чтобы услышать дурные новости.
Значит, это не будет для тебя неожиданным ударом. (Ло-
вит пристальный взгляд Эдмунда.) Я хочу сказать, что
серьезность твоей болезни уже не вызывает сомнений.
Было бы глупо строить иллюзии на этот счет.
Эдмунд (встревоженно). Но я ведь и не строю никаких иллю-
зий. Я же понимаю: отвратное самочувствие, жар и озноб
по ночам — все это не шутка. Пожалуй, в прошлый раз
доктор Харди попал в самую точку. Меня наверняка сно-
ва треплет эта проклятая малярия.
Джейми. Как знать. Не слишком бы ты доверялся этому
диагнозу.
Эдмунд. Почему? Что же еще, по-твоему, у меня может быть?
Джейми. Откуда я знаю? Я не доктор. (Отрывисто.) А где
мама?
Эдмунд. Наверху.
Джейми (пристально смотрит ему в глаза). Давно она там?
Эдмунд. Да с тех пор примерно, как я вышел к вам в сад.
Она собиралась пойти вздремнуть.
Д ж е й м и. И ты мне ничего не сказал...
Эдмунд (оправдываясь). С какой стати я должен был гово-
рить тебе об этом? Что здесь такого? Она устала, всю ночь
не спала.
Джейми. Знаю.
Пауза. Они стараются не встречаться глазами.
Эдмунд. Эта адская сирена и мне не давала спать.
Опять наступает пауза.
Джейми. Выходит, она все утро оставалась наверху одна? Ты
не поднимался к ней?
180

Эдмунд. Нет, я читал здесь. Хотел дать ей возможность по-
спать.
Джейми. Ак обеду она выйдет?
Э д м у н д. Ну конечно!
Джейми (сухо). Не вижу оснований для такой уверенности.
Может, она не захочет обедать или начнет питаться от-
дельно от нас, у себя наверху. Ведь так уже бывало.
Эдмунд (с испугом и возмущением). Не надо так говорить,
Джейми! Неужели ты не можешь предположить ничего
, другого, кроме как?.. (Пытаясь убедить его.) Ты оши-
баешься — тут нет ничего подозрительного! Кэтлин только
что видела ее. Если бы мама решила не спускаться к обе-
ду, она бы сказала ей.
Джейми. Значит, она не спала?
Эдмунд. В тот момент — нет, но Кэтлин говорит, она лежала.
Д ж е й м и. В свободной спальне?
Эдмунд. Да, там. Господи, ну и что из этого?!
Джейми (взрывается). Вот дурень! Как можно было так
долго оставлять ее одну? Почему ты не поднялся наверх?
Эдмунд. Потому что она обвинила меня — и тебя с папой—
в том, что мы шпионим за ней и не доверяем. Мне стало
стыдно. Я представляю себе, какой это ад для нее. К тому
же она дала честное слово...
Джейми (потеряв терпение, с горечью). Как будто ты не зна-
ешь, что это ровным счетом ничего не значит!
Э д м у н д. На этот раз — значит!
Джейми. Так нам казалось раньше. (Перегнувшись через
стол, с дружеским участием похлопывает брата по руке.)
Послушай, что я тебе скажу, малыш. Ты, конечно, сейчас
называешь меня в душе циником и подонком, но не за-
будь, что у меня по этой части опыт куда богаче, чем у
тебя. Ведь ты был совсем взрослым, уже в подготови-
тельной школе, когда узнал всю правду. Мы с папой
скрывали это от тебя. К тому времени, когда нам при-
181

шлось рассказать тебе обо всем, я уже лет десять с лиш-
ним все видел и все понимал. Так что я хорошо знаю, как
это начинается. И сегодня с утра мне не дает покоя мысль
о том, как подозрительно она вела себя ночью, когда ей
казалось, что мы спим. Эта мысль все время преследует
меня. А сейчас к тому же узнаю, что она спровадила те-
бя и все утро оставалась наверху одна!
Эдмунд. Никуда она меня не спроваживала! Нет, ты просто
с ума сошел!
Д ж е й м и. Полно, малыш. Не будем ссориться. Я же не мень-
ше твоего надеюсь, что все мои подозрения — бред сума-
сшедшего. Если бы ты знал, как я был счастлив все это
время: я ведь начал всерьез верить, что на этот раз...
(Прервав себя на полуслове, смотрит через гостиную в
сторону прихожей; понизив голос, торопливо.) Она спу-
скается. Ты был прав, малыш. Я, кажется, гнусная подо-
зрительная гнида.
Они напряженно ждут, исполненные надежды и страха,
(Вполголоса роняет.) Черт! Жаль, я не пропустил еще ста-
канчик.
Эдмунд. И мне бы не мешало. (Нервно покашливает, затем
заходится настоящим кашлем.)
Джейми смотрит на него с жалостью и тревогой. Из гости-
ной входит Мэри. На первый взгляд в ней как будто
не произошло никакой перемены — разве что держится
она теперь не так нервозно; похоже, она вернулась к тому
душевному состоянию, в котором мы впервые видели ее
сразу после завтрака. Но вскоре становится заметным, что
теперь у нее ярче блестят глаза, а в голосе и в манере
держаться появилась рассеянность, она как будто ушаа в
себя и безразлична к собственным словам и поступкам.
Мэри (с обеспокоенным видом подходит к Эдмунду и обнима-
ет его). Зачем ты так натужно кашляешь? Это же очень
182

вредно для горла. Неужели ты хочешь, чтобы у тебя вдо-
бавок к простуде еще и горло разболелось? (Целует его.)
Справившись с приступом кашля, он бросает на нее бы-
стрый встревоженный взгляд, но если у него и возникают
какие-то подозрения, то ее нежность заставляет его от-
бросить их и на время поверить в то, во что ему хочется
верить. Напротив, Джейми, окинув мать испытующим
взглядом, сразу же убеждается в том, что его подозрения
подтвердились. Он опускает глаза, на его лице застывает
мрачное, циничное выражение.
(Продолжает говорить, присев на ручку кресла, в котором
сидит Эдмунд, и обнимая сына за плечи сзади так, чтобы
он не мог заглянуть ей в глаза.) Вечно-то я докучаю тебе
нотациями, ворчу: не делай того, не делай этого. Ты уж
не обижайся на меня, ладно? Я же тебе добра хочу.
Эдмунд. Я и не обижаюсь, мама. Как ты себя чувствуешь?
Отдохнула хоть немного?
Мэри. Да, теперь мне гораздо лучше. Я легла, как только ты
вышел в сад, и до сих пор пролежала. После такой бес-
сонной ночи это было просто необходимо. Теперь и нервы
у меня больше не шалят.
Эдмунд. Ну вот и прекрасно! (Ласково похлопывает ее по ру-
ке, лежащей у него на плече.)
Джейми бросает на него странный, чуть ли не презритель-
ный взгляд, в котором сквозит недоумение: неужели его
брат говорит это от чистого сердца? Этот взгляд, не заме-*
ченный Эдмундом, перехватывает мать.
Мэри (деланно насмешливым тоном). Боже мой, Джейми, у
тебя совсем похоронный вид! Что тебя удручает на этот
раз?
Джейми (не глядя на нее). Ничего.
183

Мэри. О, я совсем забыла: ты же подстригал изгородь перед
домом! Вот отчего ты такой хмурый, да?
Д ж е й м и. Думай как хочешь, мама.
Мэри (все тем же тоном). Ведь это всякий раз портит тебе
настроение, правда? Ты просто большое дитя! Ведь вер-
но, Эдмунд?
Эдмунд. Конечно! Глупо обращать внимание на то, что дру-
гие о тебе подумают!
Мэри (со странным выражением). Ты прав, надо что-то сде-
лать с собой и не обращать внимания. (Поймав полный
горечи взгляд Джейми, меняет тему разговора.) А где отец?
Я слышала, как Кэтлин звала его.
Эдмунд. Джейми говорит, он остановился поболтать со ста-
риной капитаном Тернером. Опоздает, как всегда.
Джейми встает и подходит к окнам справа, с облегчени-
ем воспользовавшись случаем повернуться к Мэри и Эд-
мунду спиной.
Мэри. Сколько раз я внушала Кэтлин, что она должна подой-
ти к нему, близко ли, далеко ли он, и сказать, что кушать
подано, а не кричать во все горло, как в дешевом пан-
сионе!
Джейми (глядя в окно). Вон она идет. (Язвительно.) Боже, она
осмелилась оборвать его соловьиные трели! Какое неува-
жение к знаменитому на весь свет бархатному голосу!
Мэри (резко, давая выход накопившемуся против него раз-
дражению). Это тебе следовало бы научиться уважать
отца! Не смей говорить о нем в этом издевательском тоне.
Я запрещаю тебе. Ты должен гордиться, что у тебя такой
отец. Пускай у него есть недостатки — у кого их нет? Но
всю свою жизнь он трудился не покладая рук. Он был не-
образрванный бедняк и все же сумел выйти в люди и до-
стичь вершины в своей профессии. Все, кроме тебя, вос-
хищаются отцом, и, ей-богу, не тебе бы измываться над
184

ним: ведь только благодаря ему тебе никогда не преходи-
лось особенно утруждать себя!
Задетый за живое, Джейми оборачивается и смотрит на
нее враждебно, с осуждением,
(С виноватым видом отводит глаза в сторону и добавляет
тоном, в котором начинают звучать примирительные нот-
ки,) Не забывай, Джейми, что отец стареет. Право же, те-
бе следует держаться с ним потактичнее.
Д ж е й-м и. Значит, это я должен держаться потактичнее?
Эдмунд (ветревоженно). Будет, помолчи, Джейми!
Джейми снова поворачивается к окну.
Ну скажи на милость, мама, почему ты ни с того ни с сего
напустилась на Джейми?
Мэри (горътсо). Да потому, что он вечно издевается над всеми,
вечно норовит задеть человека за самое больное место.
(Внезапно в ее тоне происходит странная перемена; она
говорит рассеянно и бесстрастно.) Но, видно, таким уж его
сделала жизнь. Он ничего не может поделать с собой.
Жизнь коверкает каждого из нас, и тут ничем помочь
нельзя. Она меняет нас исподволь, прежде чем мы успе-
ваем спохватиться, и эти перемены заставляют нас быть
другими, поступать по-другому, пока наконец между тем,
какие мы есть, и тем, какими мы хотели бы быть, не
вырастет непреодолимая стена, и мы навсегда теряем свой
жизненный идеал.
Этот странный тон настораживает Эдмунда. Он пытается
заглянуть ей в глаза, но она избегает его взгляда. Джейми
оборачивается к ней, но затем резко отворачивается к оте-
ку.
Джейми (сумрачно). Я есть хочу. Старику не мешало бы по-
торопиться. И что за манера такая: сначала он заставляет
185

всех ждать, когда обед уже готов, а потом возмущается,
что все перестоялось.
Мэри (с показным возмущением, в душе остается совершенно
безразличной). Да, и не говори, Джейми, это сущее нака-
зание. Хуже нет — иметь дело с прислугой, нанятой толь-
ко на лето! Она все делает спустя рукава, зная, что место
не постоянное. Порядочная прислуга дорожит работой у
тех, кто живет тут постоянно, а не у дачников. К тому же
твой отец не желает платить деньгиу которые запраши-
вают опытные служанки, готовые поступить на время.
И вот я из года в год должна мучиться с глупыми, лени-
выми недотепами. Впрочем, я тебе это уже тысячу раз
говорила. Так же как и твоему отцу, но ведь у него в од-
но ухо влетает, а в другое вылетает! Он считает, что по-
тратить деньги на создание домашнего уюта — это все
равно что выбросить их на ветер. Он привык жить в гос-
тиницах. Разумеется, не в лучших — всегда во второраз-
рядных. Он не понимает, что такое семейный очаг. Его
тяготит домашний уют. И все же ему хочется иметь свой
дом. Он даже этим убогим домом гордится. Ему здесь
нравится. (Смеется, безнадежно и незлобиво.) Если поду-
мать, все это так смешно! Чудак он все-таки у нас.
Эдмунд (встревоженный, снова пытается заглянуть ей в гла-
за). Мама, ты так сбивчиво говоришь, что с тобой?
Мэри (тут же переходя па непринужденный тон). Да нет, ни-
чего, родной. Просто это действительно смешно и глупо.
Когда она произносит эти слова, из проходной комнаты
входит Кэтлин.
Кэтлин (словоохотливо). Обед готов, мэм, я подошла к мисте-
ру Тайрону, как вы наказывали, и он сказалt что сейчас
идет, а сам продолжает разговаривать с этим мужчиной,
рассказывая ему о том времени, когда...
186

Мэри (безразличным тоном). Ладно, Кэтлин. Скажи Брид-
жит, что я очень сожалею, но ей придется несколько ми-
нут обождать, пока не придет мистер Тайрон.
Буркнув: «Хорошо, мэм», Кэтлин уходит через проход-
# ную комнату, что-то ворча себе под нос.
Д ж е й м и. Черт возьми! Почему бы нам не начать обедать без
него? Ведь он сам говорил, чтобы мы его не дожида-
лись.
Мэри (с легкой иронической улыбкой). Говорить-то говорил,
да думает иначе. Неужели ты не знаешь своего отца?
Сделай так — он сразу обидится.
Эдмунд (вскакивает, словно обрадовавшись случаю уйти из
комнаты). Пойду потороплю его. (Выходит на боковую ве-
ранду. Через несколько мгновений с веранды доносится
его крик. Он раздраженным голосом зовет отца.) Эй, папа!
Ты скоро?! Мы не можем ждать тебя целый день!
Мэри тем временем встала с ручки кресла. Ее руки беспо-
койно снуют по столу. Она не смотрит на Джейми, но чув-
ствует на себе его тяжелый, циничный взгляд, которым он
оценивающе рассматривает ее лицо и руки.
Мэри (напряженно). Ты что так уставился на меня?
Джейми. Сама знаешь. (Отворачивается к окну.)
Мэри. Нет, не знаю.
Джейми. О боже! Да неужели ты думаешь, мама, что я ни-
чего не замечаю? Я не слепой.
Мэри (глядя ему прямо в глаза, с выражением упорного отри-
цания на лице). Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Джейми. Да? Так посмотри в зеркало на свои глаза! .,
Эдмунд (входя с веранды). Дозвался отца. Сейчас явится.
(Поочередно посмотрев -на обоих — при этом мать старает-
ся не встречаться с ним взглядом, — обеспокоенно.) Что
случилось? В чем дело, мама?
187

Мэри' (его приход выводит ее из душевного равновесия; чув-
ствуя себя виноватой, дает волю своим нервам.) У твоего
братца ни стыда, ни совести нет. Он обвиняет меня каки-
ми-то намеками сама не знаю в чем!
Эдмунд (поворачивается к Джейми), Черт бы тебя побрал!
(С угрожающим видом делает шаг по направлению к бра-
ту.)
Джейми, пожав плечами, отворачивается от него к окну.
Мэри (в еще большей запальчивости хватает Эдмунда за руку;
возбужденно). Сейчас же перестань, слышишь?! Как ты
смеешь так выражаться в моем присутствии?! (Внезап-
но ее манера и тон меняются, наступает странная отре-
шенность, проявлявшаяся у нее до этого.) Твоего брата
винить нельзя — таким уж его сделала вся его прошлая
жизнь. Он просто не может быть друтим. Так же как и
отец. Или ты. Или я.
Эдмунд (испуганно, все еще надеясь — вопреки всему). Он
лжет! Мама, скажи: ведь это ложь?
Мэри (пряча глаза). Что ложь? Теперь и ты, как Джейми, го-
воришь загадками. (Встречаясь глазами с его горестным,
обвиняющим взглядом; запинаясь.) Эдмунд! Не надо! (От-
водит глазау и тут же в ее манере держать себя опять
появляется странная отрешенность; спокойно.) Слышите?
Отец поднимается на веранду. Пойду скажу Бриджит.
(Уходит через проходную комнату.)
Эдмунд медленно направляется к своему креслу. У него
больной и совершенно убитый вид.
Джейми (по-прежнему стоя у окна, спиной к Эдмунду). Ну?
Эдмунд (все еще не желая признать правоту брата, слабо воз-
ражает). Что — ну? Это неправда.
Джейми пожимает плечами. Слышно, как хлопает наруж-
ная дверь на передней веранде.
188

(Хмуро.) Вот и отец. Надеюсь, он расщедрится и поднесет
нам по стаканчику.
Тайрон (входит из гостиной, надевая на ходу пиджак). Я не-
много задержался, прошу прощения. Этот капитан Тер-
нер остановился перекинуться со мной парой слов, а вы
же знаете, стоит ему только раскрыть рот, и от него уж
не отвяжешься..
Д ж е й м и (не оборачиваясь, сухо). Ты хотел сказать, стоит
ему только развесить уши.
Отец, неприязненно взглянув на него, подходит к столу и
бросает быстрый оценивающий взгляд на бутылку с виски.
(Не поворачиваясь.) Все в полном порядке. Там столько
же", сколько было.
Тайрон. Я и не смотрел. (Язвительно добавляет.) Как будто
это что-нибудь доказывает, когда ты поблизости. Знаю я
все твои штучки..
Эдмунд (невесело). Ты, кажется, предлагал нам выпить?
Тайрон (Эдмунду, хмурясь). Джейми-то сейчас в самый раз
немного выпить после трудов праведных, а тебе я не
предлагаю. Доктор Харди...
Эдмунд. К черту доктора Харди! Не помру я от одного глот-
ка! Мне худо, папа, я весь... как выжатый лимон. Как
лимон...
Тайрон (встревоженно взглянув на него, с наигранной сер-
дечностью). Ну коли так — наливай себе. Перед обедом,
пожалуй, оно и не вредно. Глоток-другой доброго виски
для возбуждения аппетита — лучшее укрепляющее сред-
ство. Сколько раз в этом убеждался.
Эдмунд встает, берет бутылку, которую протягивает ему
отец, и наливает себе большую порцию виски.
(Хмурясь, предостерегающим тоном.) Я сказал, глоток-
другой. (Наливает себе и передает бутылку Джейми, вор-
189

ча.) Ну а тебе напоминать об умеренности,— видно, попус-
ту слова тратить.
Игнорируя этот выпад, Джейми наливает себе большую
порцию.
(Сердито хмурится, затем, передумав, поднимает стакан с
выражением прежней сердечности.) Итак, за здоровье и
счастье!
Эдмунд (горько смеется). Вот это шутка!
Тайрон. Какая шутка?
Эдмунд. Не важно. Выпьем.
Пьют.
Тайрон (только теперь начинает догадываться о царящем в
комнате унынии). Что здесь стряслось? Что вы оба носы
повесили? (Напускается на Джейми.) Ты же удовлетворил
свое заветное желание. Теперь-то ты чем недоволен? Вид
у тебя прямо похоронный.
Джейми (пожав плечами). Скоро и тебе будет не до смеха.
Эдмунд. Помолчи, Джейми.
Тайрон (теперь он не на шутку встревожен. Меняя тему раз-
говора.) А я-то думал, обед уже на столе. Я голоден как
волк. Где мать?
Мэри (возвращается через проходную комнату). Я здесь. (Вхо-
дит. Она волнуется и держится скованно от сознания,
что все смотрят на нее. Разговаривая, избегает глядеть в
лицо мужу и сыновьям.) Мне пришлось успокаивать
Бриджит. Она там рвет и мечет из-за того, что ты снова
опоздал, и я ее вполне понимаю. Она заявила, что если
все блюда пережарятся и пересушатся в печи, то так, мол,
тебе и надо. Хотите ешьте, хотите выбрасывайте, мне,
говорит, до этого дела нет. (Все сильнее волнуясь.) Госпо-
ди, как мне надоело делать вид, будто у нас нормальный
дом, как у всех людей! Ты ни в чем не хочешь мне по-
190

мочь! Палец о палец не ударишь! Да ты и не знаешь, ка-
ким должен быть хороший семьянин! По-настоящему ты
ведь и не хочешь, чтобы у тебя был дом. И никогда не
хотел — с самого дня нашей свадьбы! Ты должен был бы
оставаться холостяком, жить во второразрядных гости-
ницах и встречаться с друзьями в барах! (Странным то-
ном, словно она обращается не к Тайрону, а вслух разго-
варивает сама с собой.) Тогда бы никогда ничего не слу-
чилось.
Все трое неотрывно смотрят па нее. Тайрон уже понял.
Он как-то сразу сникает. У него теперь понурый, удручен-
ный вид состарившегося человека. Взглянув на отца, Эд-
мунд догадывается, что тот все знает, но все же пытается
предупредить мать.
Эдмунд. Мама! Хватит разговаривать. Пойдем мы наконец
обедать?
Мэри (вздрагивает, лицо ее тут же принимает прежнее не-
естественно рассеянное выражение. При этом она даже с
иронической улыбкой подшучивает над собой). О да, какое
невнимание с моей стороны — копаться в прошлом, когда
мне следовало бы знать, что отец и Джейми проголода-
лись. (Кладя руку на плечо Эдмунду, с ласковой заботли-
востью, в которой вместе с тем сквозит какое-то внутрен-
нее отчуждение.) Надеюсь, родной, ты пообедаешь с аппе-
титом. Тебе, право же, нужно побольше есть. (Заметив на
столе перед Эдмундом стакан для виски, резко.) Почему
здесь стоит стакан? Неужели ты пил? Вот уж не ожида-
ла от тебя такой глупости! Разве ты не знаешь, что это
для тебя — яд? (Напускается на Тайрона.) А ты куда гля-
дел, Джеймс? Как мог ты позволить ему? Ты что — хо-
• чешь убить его? Вспомни, что случилось с моим отцом. Он
не захотел отказаться от спиртного, после того как у не-
го начался процесс. Говорил, что врачи—дурачье. Он,
191

вроде тебя, считал виски лучшим укрепляющим средст-
вом. (В глазах появляется выражение ужаса. Прерываю-
щимся голосом.) Впрочем, как можно сравнивать — ведь
тут ничего общего нет. Просто не знаю, с чего это я...
Прости, Джеймс, я сгоряча разбранила тебя. Глоток-дру-
гой виски Эдмунду не повредит. Это даже пойдет ему на
пользу, если он поест с аппетитом. (Шутливо треплет Эд-
мунда по щеке; в ее манерах вновь появилась странная
отрешенность. Он резко отстраняется. Похоже, она совсем
и не замечает этого, но инстинктивно отходит от него в
сторону.)
Д ж е й м и (грубо, чтобы не показать, как взвинчены у него
нервы). Ради бога, давайте есть. Я все утро гнул спину,
ковыряясь в грязи под изгородью, и, черт возьми, зарабо-
тал себе на пропитание. (Проходит сзади отца, ни разу не
взглянув на мать, и хлопает Эдмунда по плечу.) Пошли,
малыш, кормиться.
Эдмунд встает, избегая глядеть матери в лицо. Оба прохо-
дят мимо нее к дверям в проходную комнату.
Т а й р о н (помрачнев). Да-да, идите с матерью в столовую. Я
через минуту приду.
Вместо того чтобы подождать мать, они, не задержива-
ясь, идут дальше. Она беспомощно и обиженно смотрит
им вслед; затем, когда они входят в проходную комнату,
направляется за ними. Тайрон провожает ее печальным,
осуждающим взглядом. Почувствовав на себе этот взгляд,
она резко поворачивается, но в глаза ему при этом не
смотрит.
Мэри. Почему ты так глядишь на меня? (Судорожным движе-
нием .поправляет прическу.) У меня волосы растрепались,
да? Понимаешь, после той тревожной ночи я почувствова-
ла себя совсем разбитой и пошла прилечь. Легла и засну-
192

ла. Выспалась прекрасно: встала бодрая, свежая. Но, по-
мню, прическу я после сна приводила в порядок. (С натя-
нутым смехом.) Хотя, как всегда, я куда-то задевала очки.
(Резко.) Ну что ты уставился?! Перестань, пожалуйста!
Можно подумать, ты обвиняешь меня... (Умоляющим го-
лосом.) Джеймс! Ну пойми же!
Т а й р о н (с глухим гневом). Да, я все понимаю... Понимаю: я
был безмозглым идиотом, когда поверил в тебя! (Отхо-
дит от нее к столу и наливает себе большую порцию
виски.)
Мэри (вновь с выражением упрямого отрицания). «Поверил
в тебя!» Хотела бы я знать, что ты имеешь в виду. Я же
вижу вокруг себя совсем другое: сплошное недоверие,
шпионство, подозрительность. (Тоном обвинения.) Зачем ты
налил себе еще? Ты же никогда не добавляешь перед обе-
дом. (Горько.) А, теперь я знаю, что ждет меня вечером.
Ты напьешься. Что ж, мне не привыкать. В который раз
это случится — в тысячный? (Снова с мольбой в голосе.)
О, Джеймс, не надо, умоляю тебя! Как ты не можешь по-
нять! Я так тревожусь за Эдмунда! (Тихо.) Я так боюсь,
что он...
Т а й р о н. Не хочу слушать твоих оправданий, Мэри.
Мэри (ошеломленно). Оправданий? Ты хочешь сказать?.. О,
не может быть, чтобы ты подумал это! Джеймс, ты не
должен так думать! (Опять переходит к состоянию стран-
ной рассеянности; непринужденным тоном.) Мы что, не
будем сегодня обедать, милый? Я-то совсем есть не хочу,
но ты? наверно, порядком проголодался. (Поджидает его в
дверях.)
Он медленно, стариковской походкой направляется в сто-
ловую, подходит к Мэри.
(У нее жалкий вид. Восклицает.) Джеймс! Я так стара-
лась! Я так старалась! Поверь мне...
7 О' Нил, т. 2
193

Сайрой (невольно тронут; беспомощно). Да, ты старалась,
Мэри. Я верю. (Горестно.) Господи, если бы ты удержа-
лась! Ну почему ты не пересилила себя?
Мэри (ее лицо снова принимает прежнюю мину упорного от-
рицания). Не понимаю, о чем ты говоришь. -От чего я
должна была удержаться?
Тайрон (с безнадежным видом). Ладно, оставим это. Теперь
уже все равно.
Он идет вперед, она держится рядом с ним. Оба уходят
через проходную комнату.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Там dice, тполчаса спустя. Со стола убран поднос с бутыл-
кой виски. В момент, когда поднимается занавес, семейст-
во Тайронов, отобедав, возвращается из столовой. Первой
из проходной комнаты входит Мэри. Вслед за ней появ-
ляется Тайрон. В отличие от аналогичной сцены в на-
чале первого действия, когда супруги бок о бок входили в
общую комнату после завтрака, на этот раз Тайрон идет
позади. Он старается не прикасаться к жене и не смотреть
на нее. На его лицо, выражающее непримиримое осужде-
ние, легли теперь первые следы усталого старческого без-
различия, беспомощной покорности судьбе.
Вслед за отцом входят Джейми и Эдмунд. На не-
проницаемом, словно каменном лице Джейми застыло ци-
ничное выражение. Эдмунд пытается придать своему ли-
цу такое же выражение непроницаемости, но это ему пло-
хо удается. Сразу видно, что он испытывает не только
физические, но и душевные страдания.
Мэри снова сплошной комок нервов. Как видно, полчаса,
проведенные с ними за обеденным столом, потребовали от
нее чрезмерного нервного напряжения. В то же время, не-
194

смотря на эту нервозность, во всем облике Мэри еще яв-
ственнее проступает та странная отрешенность, которая,
вероятно, позволяет ей уйти в себя и отгородиться от тре-
волнений близких. Входя, Мэри без умолку говорит. Ве-
роятно, она продолжает начатый еще в столовой обыден-
ный семейный разговор. Ее речь льется легко и непринуж-
денно, причем, судя по всему, ее нисколько не трогает
тот факт, что все они — муж, сыновья, да и сама она —
думают совсем о другом. Не переставая говорить, она под-
ходит к левой стороне стола и останавливается лицом к
зрительному залу. Одной рукой нервно теребит платье на
груди, другой машинально передвигает предметы на сто-
ле. Тайрон раскуривает сигару, подходит к двери на ве-
ранду и смотрит в сад. Джейми достает с книжного шкафа
в глубине комнаты банку с табаком и набивает трубку.
На ходу раскуривая ее, он направляется к окнам справа
и тоже глядит в сад. Эдмунд усаживается в кресло у сто-
ла вполоборота к матери, так, чтобы она не была у него
перед глазами.
Мэри. Что толку отчитывать Бриджит? Она все пропускает
мимо ушей. А попробуй я пригрозить ей — она тут же по-
требует расчета. К тому же иной раз она действительно
старается приготовить повкусней. Беда в том, что именно
в этих случаях ты, Джеймс, как назло опаздываешь. Од-
но утешение: по ее стряпне трудно понять, то ли она ста-
ралась изо всех сил, то ли делала все тяп-ляп. (Посмеи-
вается все с тем же отсутствующим видом; затем продол-
жает безразличным тоном.) Ну да ладно. Лето, слава богу,
скоро кончается. Откроется театральный сезон, и опять
пойдут второразрядные гостиницы и спальные вагоны.
И то и другое я тоже терпеть не могу,, но там хоть не
приходится делать вид, что это твой дом, да и о хозяй-
стве не нужно беспокоиться. Как можно требовать от
7*
195

Бриджит или от Кэтлин, чтобы они делали все, как в по-
рядочном доме? Ведь они же знают, что никакой это не
дом, а временное пристанище. Он никогда не был для нас
домом и никогда не будет.
Т а й р о н (не оборачиваясь, с горечью). Да, теперь уже никогда
не будет. Но когда-то был — до того как ты...
Мэри (спешит отмести всякие подозрения). До того как я —
что?
Воцаряется гробовое молчание.
(Продолжает с прежним отрешенным видом.) Нет-нет. Не
знаю, что ты имеешь в виду, милый, но ты неправ. У нас
никогда не было такого чувства, что здесь мы у себя до-
ма. Ты всегда предпочитал проводить время в клубе или
в баре. А я йостоянно чувствовала себя в этих стенах так
же одиноко, как в какой-нибудь дрянной гостиничной
комнате, куда нас на день закинула судьба во время тво-
их гастролей. У домашнего очага не чувствуют себя оди-
нокими. Уж поверь мне, я-то хорошо знаю, что такое до-
машний очаг. Ведь у меня был родной дом, который я по-
кинула, согласившись стать твоей женой, — дом моего от-
ца. (По мгновенной ассоциации поворачивается к Эдмунду.
Теперь в ее голосе и манере появляется ласковая забот-
ливость. Но сохраняется та же странная отрешенность.)
Эдмунд, ты меня беспокоишь. За обедом ты опять почти
ни к чему не притронулся. Так нельзя: ты совсем не бе-
режешься. Я другое дело, мне даже полезно поменьше
есть — видишь, как я растолстела. Но ты должен есть как
следует. (Упрашивая, с материнской нежностью.) Обещай
мне, что ты будешь есть,— сделай это ради меня. Пожа-
луйста...
Эдмунд (вяло). Хорошо, мама.
196

Мэри (похлопывает его по щеке; он при этом с трудом прео-
долевает желание отстраниться). Ну вот и молодецГ
Снова нависает гробовое молчание. Пауза. В прихожей
звонит телефон. Каждый из Тайронов полон тревожного
ожидания.
Т а й р о н (поспешно). Я подойду. Это, наверно, Макгайр — он
обещал позвонить мне. (Уходит через гостиную.)
Мэри (безразличным тоном). Должно быть, этому Макгайру
опять нужно сбыть с рук какой-нибудь глухой пустырь,
на который никто, кроме вашего отца, не польстится. Те-
перь это, правда, уже все равно, но мне всегда казалось
странным, что у вашего отца всякий раз находились день-
ги, чтобы приобрести очередной участок, а вот на то,
чтобы дать своей жене настоящий дом, почему-то никогда
не хватало.
Из прихожей доносится голос Тайрона. Мэри замолкает и
прислушивается.
Голос Тайрона. Алло. (С деланной сердечностью.) А, это
вы, доктор? Как поживаете?
Джейми оборачивается. Мэри все быстрее барабанит
пальцами по столу. По голосу Тайрона можно догадать-
ся, что он выслушивает дурные новости, но хочет скрыть
это от родных.
Понятно... (Поспешно.) Ну что ж, вы тогда сегодня же и
объясните ему, что и как. Да, он непременно придет. В че-
тыре. До этого я сам загляну' к вам переговорить обо
всем. Мне так или иначе нужно побывать по делам в го-
роде. До скорого, доктор.
Эдмунд (мрачно). Похоже, известия не из радостных.
197

Джейми бросает на него исполненный жалости взгляд,
затем снова поворачивается к окну.
Лицо Мэри выражает ужас, пальцы судорожно барабанят
по столу. Входит Т аир он. В непринужденности, с кото-
рой он обращается к Эдмунду, легко угадывается внут-
реннее напряжение.
Т а й р о н. Звонил доктор Харди. Напомнил, что он ждет тебя
сегодня к четырем.
Эдмунд (вяло). Что он находит у меня? Впрочем, теперь мне
уже наплевать.
Мэри (возбужденно). Да я бы ни одному его слову не повери-
ла, поклянись он хоть на дюжине Библий! Что бы он ни
сказал тебе, Эдмунд, — не обращай внимания!
Т а й р о н (резко). Мэри!
Мэри (еще более возбужденно). О, все мы прекрасно понима-
ем, Джеймс, почему он пришелся тебе по сердцу! Он де-
шево берет! И не возражай мне, пожалуйста, уж я-то
знаю этого доктора Харди. Да как мне не знать его после
стольких лет! Это глупец и круглый невежда! Таким лю-
дям надо бы вообще запретить заниматься врачебной
практикой. Ведь у него ни малейшего понятия нет.!. Ты
тут мучаешься, с ума сходишь от боли, а он сидит, щу-
пает пульс и произносит проповеди о силе воли! (От од-
ного только воспоминания на ее исказившемся лице поя-
вляется страдальческое выражение. На какой-то миг те-
ряет всякий контроль над собой. С горечью и ненавистью.)
Он сознательно старается унизить тебя; заставляет упра-
шивать, молить; помыкает тобой, как какой-нибудь прес-
тупницей! Он ничего не понимает, ничего! А ведь точ-
но такие же дешевые шарлатаны и приучают к этому
лекарству — вы понятия не имеете, что это такое, а когда
понимаете, бывает слишком поздно! (Исступленно.) Нена-
вижу врачей! Они на все пойдут, на любые подлости,
198

лишь бы к ним приходили снова и снова. Они душу про-
дадут дьяволу, хуже того, они и твою душу продадут, а
ты об этом и знать не будешь, пока не очутишься в аду!
Эдмунд. Мама! Ради бога, перестань.
Т а й р о н (ошеломленно). Да, Мэри, теперь не время...
Мэри (внезапно смешавшись, говорит запинаясь, с винова-
тым видом). Я... прости, дорогой. Ты прав. Теперь сердить-
ся бесполезно.
Вновь наступает гнетущее молчание.
(Когда она после паузы нарушает это молчание, на ее ли-
це написано спокойствие, а в голосе и в манере держать
себя опять появляется та же отчужденность.) А сейчас, с
вашего позволения, я поднимусь на пару минут наверх:
мне надо поправить прическу. (С улыбкой добавляет.)
Правда, для этого надо еще найти очки. Я тотчас же спу-
щусь.
Тайрон (в момент, когда она уже в дверях, с мольбой и упре-
ком). Мэри!
Мэри (оборачивается и смотрит на него спокойным взглядом).
Да, милый? Что тебе?
Тайрон (безнадежно). Ничего.
Мэри (с иронической улыбкой). Если хочешь, пойдем вместе —
посмотришь, раз уж ты так подозрителен.
Тайрон. Как будто это может что-нибудь изменить! Ты про-
сто подождешь другого случая. А я не хочу быть твоим
надзирателем. Мы здесь не в тюрьме.
Мэри. Ну конечно нет: ты ведь даже тешишь себя мыслью,
что мы здесь у себя дома. (Тут же, с огорчением.) Прости,
родной. Я не хотела тебя обидеть. Ты в этом не виноват.
(Поворачивается и уходит через проходную комнату.)
Все трое мужчин хранят молчание. Похоже, прежде, чем
заговорить, они выжидают, когда она поднимется на-
верх.
199

Д ж е й м и (с грубым цинизмом). Пошла колоться — еще одну
дозу!
Эдмунд (в ярости). Ты брось так говорить!
Тайрон. Да, придержи-ка свой поганый язык! И оставь этот
развязный жаргон бродвейского хлыща; имей хоть каплю
жалости! (Выходя из себя.) Если бы не она, тебя давно
стоило бы выгнать в три шеи. Ты прекрасно знаешь, ко-
му обязан, кто станет защищать тебя и оправдывать,
умолять и плакать, пока я не позволю тебе вернуться.
Д ж е й м и (лицо передергивается от внутренней боли). Боже,
неужели я не понимаю?! У меня нет жалости? Да у меня
сердце кровью обливается от жалости к ней. Я же пони-
маю, как ей тяжело и трудно,— никому из нас в жизни
так трудно не приходилось! Я же не от бесчувственности.
Просто я прямо высказал то, что у всех нас на уме; Те-
перь нам снова придется с этим смириться. (Горътсо.) Ле-
чение, черт его дери, лишь ненадолго отбивает привычку.
Давайте смотреть правде в глаза: это неизлечимо, и зря
мы, как дураки, надеялись... (Цинично.) Они никогда не
избавляются от этого.
Эдмунд (с едким сарказмом пародирует циничный тон бра-
та). Они никогда не избавляются от этого! От судьбы не
уйдешь! В жизни правды нет! Все мы не святые! Куда
уж нам, слабым, плыть против течения! (Презрительно.)
Вот уж не приведи бог жить с такими мыслями в голове!
Д ж е й м и (обиженно замолкает, затем пожимает плечами;,
сухо). Вот как? Можно подумать, что сам-то думаешь
иначе. Твои любимые стихи — не из веселых. А уж о той
муре, которую ты читаешь, уверяя, будто в восторге от
нее, и говорить нечего. (Указывает на маленький книж-
ный шкаф в глубине комнаты.) Чего стоит хотя бы этот
твой кумир с неудобопроизносимой фамилией.
Эдмунд. Ницше. Но только не рассуждай о том, чего не зна-
ешь. Ты же не читал его.
200

Д ж ей ми. Я прочел достаточно, чтобы убедиться, что это не-
сусветная чушь!
Тайрон. Да замолчите вы оба: не очень-то большая разница
между тем, чего вы набрались — один у бездельников с
Бродвея, другой из книжек. Гниль тлетворная. Вы от-
вергли веру, в которой были рождены и воспитаны,—
единственно истинную веру католическое церкви,— и это
прямым путем привело вас к нравственному разложе-
нию.
Оба сына бросают на него взгляд, полный презрения. За-
быв о своей ссоре, они совместно обрушиваются на отца,
Эдмунд. Что за вздор, папа!
Д ж е й м и. Во всяком случае, мы не притворяемся, не лицеме-
рим. (Ядовито.) Что-то не заметно, чтобы у тебя брюки
были протерты от частых коленопреклонений в храме
божием.
Тайрон. Может быть, я и плохой католик. Прости меня, гос-
поди. Но я верую. (Сердито.) А ты и здесь лжешь. Пускай
я не хожу в церковь, но не было случая, чтобы утром и
вечером я не становился на колени и не молился.
Эдмунд (язвительно). Может, ты и за маму молился?
Тайрон. Молился. Все эти долгие годы я просил бога по-
мочь ей.
Эдмунд. Значит, Ницше все-таки прав. (Цитирует афоризм из
его книги «Так говорил Заратустра».) «Бог умер: от жало-
сти к человеку умер бог».
Тайрон (оставляет без внимания эти слова). Если бы и она
тоже молилась.^ Она не отвергла свою веру — она забыла
ее, и вот результат: ее оставили душевные силы, и она
не может побороть лежащее на ней проклятье. (С полной
покорностью судьбе.) Впрочем, что толку теперь в пустых
разговорах? Как раньше нам приходилось нести этот
крест, так и теперь придется. Тут уж ничего не подела-
201

ешь. (С горечью.) Зря я на этот раз так понадеялся на нее,
отныне уже надеяться нечего.
Эдмунд. Папа! Как ты можешь так говорить! (С вызовом.)
А вот я буду надеяться. Она только-только начала. Не мо-
жет быть, чтобы она полностью подпала под власть при-
вычки. Еще не поздно остановиться. Я поговорю с ней.
Д ж е й м и (пожимая плечами). Теперь с нею говорить бесполез-
но. Она будет слушать, но не будет слышать. Она будет
рядом с тобой и все равно будет отсутствовать. Ты же
знаешь, какой она становится.
Т а й р о н. Да, эта отрава всегда делает ее такой. Теперь каж-
дый день она будет постепенно уходить от нас, а к но-
чи — так...
Эдмунд (с несчастным видом). Отец, перестань! (Вскакивает
с кресла.) Пойду оденусь. (Подходя к двери, горько.) Буду
нарочно шуметь, чтобы она не подумала, что я пришел
шпионить за ней. (Уходит через гостиную.)
Слышно, как он с громким топотом поднимается по лест-
нице.
Д ж е й м и (после паузы). Что находит Харди у малыша?
Т а й р о н (мрачно). То, что ты думал. У него чахотка.
Джейми. Черт!
Т а й р о н. Говорит, никаких сомнений тут быть не может.
Джейми. Ему придется поехать в санаторий.
Тайрон. Да. Харди сказал, чем скорее, тем лучше как для не-
го, так и для окружающих. Уверяет, что через полгода-
год Эдмунда вылечат, если он будет выполнять предпи-
сания врачей. (Сокрушенно.) Вот уж никогда не думал,
чтобы мой сын, моя плоть и кровь... Нет, это у него по
материнской линии. У меня в роду были одни здоровяки
с могучими легкими.
Джейми. Какой от этого прок сейчас? Куда советует Харди
поместить его?
202

Т а й р о н. Вот об этом-то я и собираюсь переговорить с ййм\
Д ж е й м и. Только, ради всего святого, выбери хороший сана-
торий, а не какую-нибудь лечебницу для нищих!
Т а й р о н (обиженно). Я пошлю его туда, куда порекомендует
Харди!
Д ж е й м и. Хорошо, только не заводи в разговоре с Харди. свою
старую песню о налогах и процентах по накладным, из-за
которых ты кончишь свои дни в богадельне.
Т а й р о н. Я не миллионер, чтобы швырять деньги на ветер!
Почему, интересно, я не должен высказать Харди всю
правду?
Д ж е й м и. Да потому, что он сразу же смекнет, чего ты хо-
чешь: чтобы он порекомендовал какую-нибудь дыру!
А еще потому, что ему будет прекрасно известно, какая
все это липа,— особенно когда он услышит, что ты встре-
тился с Макгайром и этот обходительный жулик снова
нагрел тебя, подбив купить ни на что не годный клок
земли!
Т а й р о н (в бешенстве). Не смей совать нос в мои дела!
Д ж е й м и. Дело идет об Эдмунде. Я знаю, ты с молоком мате-
ри всосал убеждение своих ирландских предков, этих де-
тей болота, будто чахотка — верная смерть. И вот чего я
боюсь: как бы ты не забрал себе в голову, что тратиться
на дорогостоящее лечение значит зря сорить деньгами.
Тайрон. Лжешь!
Д ж е й м и. Хорошо. Докажи, что я лгу. Мне больше ничего и
не нужно. Стал бы я иначе затевать весь этот разговор?!
Тайрон (все еще не остыв). Я уверен, что Эдмунда вылечат.
И не смей чернить своим грязным языком Ирландию! Уж
кому бы издеваться над ирландцами, но только не тебе.
У тебя ирландское происхождение на самой морде напи-
сано!
Д же ими. Только когда я неумыт. (Не дав отцу времени от-
ветить на это оскорбительное для старой родины замеча-
203

ние, сухо добавляет, пожимая плечами.) Ладно, все, что
я собирался сказать, я сказал. Теперь дело за тобой. (От-
рывисто,) Есть у тебя сегодня еще какая-нибудь работа
для меня? Ведь ты, кажется, собрался в город? С изго-
родью мне делать больше нечего, пока ты не подровняешь
ее дальше. Насколько я догадываюсь, ты не очень хо-
чешь, чтобы я подровнял ее за тебя?
Т а й р о н. Нет уж, благодарю покорно. Ты и здесь ухитришься
сделать все вкривь и в*ось.
Д ж ей ми. Тогда я, пожалуй, пойду вместе с Эдмундом. Он и
так уж сам не свой из-за того, что случилось с мамой, а
тут еще Харди его огорошит.
Т а й р о н (забыв о ссоре). Да-да, Джейми, составь ему компа-
нию. Поддержи его. (Язвительно.) Но только без помощи
спиртного.
Джейми. Интересно, на какие деньги? Насколько мне из-
вестно, спиртное до сих пор продают, а не подносят бес-
платно. (Направляется к двери в гостиную.) Пойду оде-
нусь. (В дверях он видит идущую из прихожей мать и,
посторонившись, уступает ей дорогу.)
У нее еще сильнее блестят глаза, еще заметнее отрешен-
ность в манере держаться. По ходу действия эта переме-
на становится явственней.
Мэри (рассеянно). Ты нигде не «видел моих очков, Джейми?
(Смотрит мимо него. Он, отведя взгляд в сторону, остав-
ляет вопрос без ответа. Но, похоже, она и не ожидает ни-
какого ответа. Пройдя вперед, обращается с этим же во-
просом к мужу, тоже не глядя на него.) Ты моих очков
не видел, Джеймс?
Джейми уходит через гостиную.
Тайрон (отворачивается и смотрит через дверь на веранду).
Нет, Мэри.
204

Мэри. Что с ним? Опять ты его изводил? Вечно ты его пилишь.
Ну за что ты его так? Ведь он не виноват. Право же, он
был бы совсем другим человеком, вырасти он в настоя-
щем, нормальном доме. (Подходит к окнам справа, с без-
различным видом.) Предсказатель погоды из тебя, милый,
совсем некудышный. Смотри, опять туман опускается.
Тот берег уже еле виден.
Т а й р о н (пытаясь говорить естественным тоном). Да, поторо-
пился я предсказать конец ненастью. Боюсь, сегодня нам
предстоит такая же тревожная ночь, как вчера.
М э р и. О, сегодня я не стану тревожиться.
Т а й р о н. Я тоже так думаю, Мэри.
Мэри (бросает на него быстрый взгляд; после паузы). Что это
Джейми все не выходит в сад? Разве он не намерен под-
стригать изгородь?
Т а й р о н. Нет. Он собирается вместе с Эдмундом к доктору
Харди и поднялся наверх переодеться. (Обрадовавшись
поводу уйти.) Пора и мне одеваться — не то я опоздаю в
клуб на свидание. (Делает шаг в сторону двери в гости-
ную, но Мэри порывистым, импульсивным движением
удерживает его за руку.)
Мэри (с умоляющими нотками в голосе). Ну погоди еще ухо-
дить, милый. Так не хочется оставаться одной. (Поспеш-
но.) Я хочу сказать, у тебя еще уйма времени. Ты же сам
хвастаешь, что можешь одеться в десять раз быстрее,
чем мальчики. (Рассеянно.) Что-то я хотела тебе сказать?
Забыла. Это хорошо, что Джейми пойдет с Эдмундом. На-
деюсь, ты не давал ему денег?
Т а й р о н. Нет, не давал.
Мэри. Он их тут же пропьет, а ты знаешь, как он невоздер-
жан на язык, когда напьется. Мне-то не так уж и страш-
но его злословие сегодня. Но тебя он всегда ухитряется
довести до белого каления, особенно когда ты тоже на
взводе, а уж сегодня наверняка будешь пьян.
205

Т а й р о н (возмущенно протестуй). Неправда. Я никогда не бы-
ваю пьяным.
Мэри (подшучивая). О, конечно, ты будешь держаться, как
трезвый. Это ты умеешь. Посторонний человек и не дога-
дается. Но я уже тридцать пять лет за тобой замужем...
Т а й р о н. Я за всю свою жизнь не пропустил ни одного спек-
j так л я. Разве это не доказательство?! (С горечью.) Знаешь,
не тебе упрекать меня, даже если бы я и напился! Причи-
на у меня есть —и более чем достаточная.
Мэри. Причина? О какой причине ты говоришь? Стоит тебе
оказаться в клубе, как ты не можешь не переборщить.
Особенно когда встречаешься с Макгайром. Он нарочно
тебя подпаивает. Только не подумай, милый, что я упре-
каю и жалуюсь. Поступай как тебе нравится. Я не оби-
жаюсь.
Т а й р о н. Знаю, что не обижаешься. (Стремясь поскорее от-
делаться от нее, поворачивается в сторону гостиной.) Мне
пора одеваться.
Мэри (снова быстрым движением удерживает его за руку; с
мольбой). Не уходи, милый; ну, пожалуйста, побудь еще
немножечко со мной. Подожди хотя бы, пока кто-нибудь
иа мальчиков не спустится. Ведь скоро все вы оставите
меня одну.
Т а й р о н (с горечью и грустью). Это ты, Мэри, оставляешь нас.
Мэри. Я? Что за глупости ты говоришь, Джеймс. Как это я
могла бы оставить вас? Мне и пойти-то некуда. Да и к
кому? У меня же нет ни друзей, ни знакомых.
Т а й р о н. Ты сама в этом виновата. (С безнадежным вздохом
смолкает на полуслове; затем увещевая.) Знаешь, Мэри,
самое лучшее, что ты могла бы сделать сегодня,— это по-
ехать покататься на автомобиле. Не сиди ты в четырех
стенах. Тебе надо немного проветриться, побыть на солн-
це. (Со скрытой обидой в голосе.) Автомобиль я купил
только ради тебя. Ты меня знаешь, я терпеть не могу
206

ездить в этих драндулетах. По мне, лучше уж целый
день ходить пешком или сесть в трамвай. (Все более оби-
женно.) Я приобрел его как раз к твоему возвращению
из санатория. Мне хотелось порадовать и развлечь тебя.
Раньше ты каждый день выезжала на прогулку, а в по-
следнее время совсем охладела к машине. Я ухлопал на
нее кучу денег, хотя мне это было не совсем по карману!
Да еще этот шофер, которого надо поить, кррмить и пла-
тить огромное жалованье независимо от того, возит он
тебя или нет. (Горько.) Деньги, брошенные на ветер! Все
то же расточительство, из-за которого я попаду на ста-
рости лет в богадельню. Много ли проку тебе от этой ма-
шины? Я с таким же успехом мог бы вышвырнуть день-
ги в окно. - чу
Мэри (спокойно и отчужденно). Да, Джеймс, пустая трата. Не
надо тебе было покупать подержанный автомобиль. Тебя и
тут надули. И все из-за того, что всегда норовишь купить
подержанное, чтобы подешевле.
Т а й р о н. Это одна из лучших моделей! Тебе любой скажет,
что она лучше всякой новой!
Мэри (не слушая). А еще ты попусту потратился, наняв Смай-
за, который и шофером-то никогда не был, а работал про-
стым подручным в гараже. Я, конечно, понимаю: ты пла-
тишь ему меньше, чем пришлось бы платить настоящему
шоферу, но, будь уверен, он с лихвой возмещает эту не-
доплату, получая тайком комиссионные от гаража со сче-
тов за ремонт машины. В ней все время что-нибудь ло-
мается. Боюсь, не без помощи Смайза.
Т а й р о н. Не верю! Конечно, это не вылощенный ливрейный
лакей какого-нибудь миллионера, но он честный малый!
Да ты, тляжу, еще хуже, чем Джейми: во всех подозре-
ваешь только самое дурное!
Мэри. Не обижайся, дорогой? Ведь я же не обиделась, когда
ты купил мне этот автомобиль. Я понимала, что ты не
807

хотел меня унизить,— просто у тебя во всем такая ма-
нера, иначе ты не можешь. И я была благодарна тебе и
даже растрогана. Я отлично представляла себе, как труд-
но тебе было решиться на покупку машины. Это доказы-
вало, как сильно ты любишь меня. По-своему. Тем более
что в душе ты, наверно, и не верил, что мне будет от
этого какая-нибудь польза.
Тайрон. Мэри! (Вдруг привлекая ее к себе; прерывающимся
голосом.) Мэри, родная моя! Ради всего святого, ради ме-
ня, ради мальчиков, ради тебя самой, попробуй остано-
виться, а?
Мэри (на какой-то миг виновато и бессвязно). Я... Джеймс! Не
надо! (Тут же к ней возвращается странное, упрямое вы-
ражение полного отрицания.) Остановиться? О чем ты го-
воришь?
Он с убитым видом отпускает ее; его руки безвольно по-
висают вдоль тела.
(Повинуясь внутреннему порыву, обнимает его.) Джеймс!
Мы же любим друг друга и никогда не перестанем лю-
бить. Вот и будем помнить только об этом! И не надо пы-
таться понять то, чего нам все равно не понять, и изме-
нить то, чего изменить нельзя. Да и можем ли мы оправ-
дать или объяснить то, что сделано с нами самой жизнью?
Тайрон (горько, как если бы он ни слова из этого не слышал).
Ты даже попытаться не хочешь?
Мэри (с безнадежным видом опускает руки и отворачивается;
рассеянно). Попытаться поехать сегодня на прогулку? Это
ты имеешь в виду? Ладно, поеду, если тебе так хочется.
Хотя, по правде сказать, катаясь на автомобиле, я чув-
ствую себя еще более одинокой, чем здесь. Мне некого
пригласить с собой; некуда поехать. Если бы я могла при-
казать Смайзу отвезти меня к какой-нибудь знакомой,
заглянуть к ней на часок, посмеяться и поболтать о том
208

о сем. Но нет у меня таких знакомых. И никогда не было.
(Ее манера говорить и выражение лица становятся все
более рассеянными, отсутствующими.) А в монастыре у
меня было много подружек. Дома у них было так хорошо,
так уютно. Я часто бывала у них, и они тоже приходили
ко мне, в дом моих родителей. После того как я вышла
замуж за актера — ты же знаешь, как смотрели в то вре-
мя на актеров,'— многие из них, разумеется, стали избе-
гать меня. А потом, едва только мы поженились, приклю-
чился этот громкий скандал, когда твоя бывшая любовни-
ца подала на тебя в суд. И с тех пор все мои старые
подруги или изводили меня своей жалостью, или просто
не желали со мной знаться. Жалостливых я ненавидела
сильнее, чем тех, кто отвернулся от меня.
Тайрон (негодует, хотя и чувствует себя виноватым). Не на-
поминай ты, ради бога, о том, что давным-давно быльем
поросло. Если ты уже сейчас, когда весь день впереди,
забралась так далеко в прошлое, то где же ты будешь к
вечеру?
Мэри (с вызовом, глядя ему прямо в лицо). Знаешь, кажется,
мне действительно нужно съездить в город. Я должна кое-
что купить в аптеке.
Тайрон (с горечью и презрением). Да-да, припрячь кое-что
про запас и раздобудь рецепты на будущее! Надеюсь, ты
обеспечишь себя надолго вперед, и нам не придется пере-
жить еще одну такую ночь, когда ты на крик кричала,
вымаливая это зелье, а потом, как безумная, выскочила
из дому в одной рубашке и пыталась броситься в воду с
пристани!
Мэри (пробует оставить это без внимания). Мне надо купить
зубной порошок, туалетное мыло и кольдкрем... (Не вы-
держав; с несчастным видом.) Джеймс! Зачем ты напоми-
наешь мне об этом! Зачем ты так унижаешь меня!
Тайрон (устыдившись). Прости, Мэри!
209

Мэри (опять с тем же отчуждением). Не важно, я не обиде-
лась. Ведь ничего подобного и не было. Тебе это, должно
быть, приснилось.
Тайрон пристально смотрит на нее. Видно, что он утратил
всякую надежду.
(С отсутствующим видом.) А какая я была здоровячка до
рождения Эдмунда! Ты помнишь, Джеймс? Я не знала,
что такое нервы. Сезон за сезоном я колесила с тобой по
всей стране; каждый день переезжала на новое место, где
твоя труппа останавливалась, чтобы дать спектакль, а
назавтра опять сопровождала тебя дальше в твоих гаст-
рольных поездках — и так месяцами; .я ездила в поездах
без спальных вагонов, жила в грязных, дрянных номерах,
питалась бог знает чем, рожала детей прямо в гостини-
це — и меня не брала никакая хворь! Но рождение Эд-
мунда— это была капля, переполнившая чашу. Как я
потом болела! А тут еще этот неуч, дешевый шарлатан
врач при гостинице. У больной сильные боли — только это
он и понимал. И унимал их по-своему.
Тайрон. Мэри! Ради бога, забудь прошлое!
Мэри (с бесстрастным спокойствием). Зачем? Да и как бы я
могла? Ведь прошлое это и есть настоящее. Оно же и бу-
дущее. Все мы рады бы избавиться от него, да жизнь не
позволяет. (Пауза.) Я сама во всем виновата. Я же клят-
ву себе дала после смерти Юджина, что больше у меня не
будет ребенка. Это из-за меня он умер. Ты писал мне в
письмах, как ты скучаешь без меня, как" тебе одиноко, и
Я примчалась к тебе, оставив Юджина и Джейми на ру-
ках у мамы. Да разве я допустила бы — останься с деть-
ми,— чтобы Джейми, у которого еще не прошла корь, во-
шел в комнату к малышке?! (Лицо ее принимает жест-
кое, суровое выражение.) Уверена, что Джейми поступил
так умышленно. Он ревновал нас к маленькому и нена-
210

видел его. (Не давая Тайрону времени возразить.) Да-да, я
сама знаю, что Джейми было всего семь лет, но он и тог-
да был сообразительным. Его предупреждали, что, если
он войдет, это может убить малышку. Он знал, что делал.
Я так никогда и не смогла ему этого простить.
Т а й р о н (печально и горько). Теперь ты воскрешаешь в памя-
ти Юджина? Ну скажи, зачем тебе нужно тревожить по-
кой нашего мальчика?
Мэри (продолжает, словно и не слышала). Я одну себя виню.
Не надо мне было поддаваться на твои уговоры и приез-
жать к тебе. Как я ни любила тебя, я должна была про-
явить твердость и остаться с Юджином. А самое главное,
мне не следовало после этого заводить еще одного ребен-
ка. Но ты так настаивал — ты думал, другой ребенок за-
менит мне Юджина, поможет мне забыть его смерть.
В ту пору я уже по опыту знала, что нельзя рожать детей,
если у тебя нет своего дома,— иначе и дети вырастут не-
удачные и мать у них будет плохая. Когда я ждала Эд-
мунда, меня все время мучил страх. Я сердцем чуяла, что
случится что-нибудь ужасное. Ведь я отлично знала: раз
я бросила Юджина на произврл судьбы, значит, я недо-
стойна иметь еще одного ребенка и бог меня покарает,
если я все-таки пойду на это. Не нужно мне было иметь
Эдмунда.
Тайрон (бросив тревожный взгляд в сторону гостиной).Мэри!
Ну как можно быть такой неосторожной! Ведь если бы
Эдмунд вдруг услышал, он мог бы подумать, что ты не
хотела, чтобы он родился. У него и без того на душе кош-
ки скребут.
Мэри (горячо). Неправда! Я очень хотела, чтобы он был. Боль-
ше всего на свете! Как ты не понимаешь! Я же другое
имела в виду: это для него было бы лучше не родиться.
Он не видал в жизни счастья. И никогда не увидит. Эд-
мунд вечно нездоров: он с самого рождения был таким —
211

нервным и болезненным, в этом и моя вина. А теперь,
когда он совсем расхворался, я все время вспоминаю
Юджина и моего отца и сама не своя от страха и угры-
зений совести... (Спохватившись, тоном отрицания.)
О, я отлично понимаю, как это глупо: воображать себе
всяческие ужасы, когда бояться совсем нечего. В конце
концов, все простужаются и, слава богу, выздоравливают.
Пристально посмотрев на нее, Тайрон с безнадежным ви-
дом вздыхает, затем оборачивается в сторону гостиной и
замечает Эдмунда, который спускается по лестнице.
Тайрон (резко, шепотом). Эдмунд идет. Ради бога, возьми се-
бя в руки — хотя бы до его ухода! Уж такую малость ты
можешь для него сделать!
В ожидании прихода Эдмунда Тайрон придает своему ли-
цу напускное выражение отеческой приветливости. Мэри
ждет с испугом и нервным напряжением. Ее руки, словно
обезумев, торопливо одергивают платье, поправляют во-
ротник, дрожа взлетают к волосам. В момент, когда Эд-
мунд подходит к двери из гостиной, Мэри срывается с
места и быстро подходит к окнам слева, чтобы скрыть от
него свое лицо. Повернувшись спиной, она смотрит в окно.
Входит Эдмунд. На нем шерстяной костюм синего цве-
та, высокий крахмальный воротник, галстук, черные бо-
тинки.
Тайрон (с аффектированной сердечностью). Смотри ты, какой
франт! Я тоже пошел одеваться. (Направляется в сторону
гостиной.)
Эдмунд (сухо). Погоди-ка, папа. Мне очень неприятно подни-
мать этот щекотливый вопрос, но как насчет денег на до-
рогу? Я на мели.
Тайрон (по привычке принимается читать нотацию). И всегда
212

будешь на мели, пока не научишься ценить... (С винова-
тым видом оборвав нотацию, с тревогой и жалостью
вглядывается в болезненное лицо сына.) Но ты быстро
учишься, сынок. Перед тем как заболеть, ты усердно тру-
дился и сделал большие успехи. Я горжусь тобой. (Выта-
скивает из кармана брюк тоненькую пачку ассигнаций и,
тщательно перебрав их, выбирает одну для Эдмунда. Взяв
ассигнацию, Эдмунд бросает на нее беглый взгляд, лицо
выражает изумление. Отец по привычке с сарказмом на-
поминает.) Спасибо. (Цитирует.) «Больней, чем быть уку-
шенным змеей...»
Эдмунд, «...иметь неблагодарного ребенка»1. Знаю, знаю.
Ну дай хоть слово сказать. Я просто дара речи лишился.
Это же не доллар. Это десятка.
Т а й р о н (смущенный своей собственной щедростью). Вот и
клади ее себе в карман. Ты же, наверно, встретишься в
городе с кем-нибудь из твоих друзей, а без гроша за ду-
шой не очень-то компанию поддержишь!
Эдмунд. Так, значит, ты не по ошибке столько мне отвалил?
Ого, теперь живем! Спасибо, папа. (В первый момент он
искренне рад и полон благодарности; потом подозритель-
но вглядывается отцу в глаза.) Но почему ты вдруг, ни с
того ни с сего... (Цинично.) Или доктор Харди сказал тебе,
что я умру? (Видит, что отец обижен.) Нет, это я так
сболтнул. Не обижайся, папа, я ведь в шутку сказал'.
(Повинуясь сердечному порыву, крепко обнимает отца.)
Большое, большое спасибо. Честно, отец, от души.
Т а й р о н (растроганно обнимает Эдмунда). Чего там, не стоит,
сынок.
Мэри (внезапно поворачивается к ним — вне себя от паниче-
ского страха и гнева). Я этого не потерплю! (Топает но-
1 У. Шекспир, Король Лир, акт I, сцена 4. Перевод Б. Па-
стернака.
213

гои.) Ты слышишь, Эдмунд?! Такой вздор! Как у тебя
язык повернулся сказать, что ты умрешь? Все это книж-
ки с их тоской и смертью, которых ты начитался. Отцу
надо бы запретить тебе увлекаться такой литературой.
А твои собственные стихи?! Некоторые из них еще хуже!
Можно подумать, ты не хочешь жить! Молодой парень,
у которого вся жизнь впереди! И что ты напустил на се-
бя! (С огромной убежденностью.) Если уж на то пошло, ты
не болен вовсе!
Т а й р о н. Мэри! Придержи язык!
Мэри (несколько успокоившись). Но согласись, Джеймс, Эд-
мунд ведет себя нелепо: напускает на себя скорбный вид
и делает трагедию из-за пустяков. (Поворачивается к Эд-
мунду, но прячет от него глаза; ласково подшучивая.) Не
унывай, я же с тобой. (Подходит к нему.) Ты же любишь,
чтобы тебя ласкали, баловали, нянчились с тобой, правда?
Ты ведь еще такой ребенок! (Обнимает его и прижимает
к себе.)
Он, оставаясь суровым, не отвечает на ласку.
(У нее начинает дрожать голос.) Но прошу тебя, родной,
не заходи с этим слишком далеко. Не говори таких ужас-
ных вещей. Я сама знаю: глупо принимать их всерьез,
но ничего не могу поделать с собой. Ты так меня напугал,
так напугал. (Голос ее прерывается от волнения, и она,
уткнувшись лицом в плечо Эдмунду, судорожно всхли-.
пывает.)
Эдмунд (невольно смягчившись, с неловкой нежностью по-
хлопывает ее по плечу). Ну, будет, мама, не плачь. (Встре-
чается взглядом с отцом.)
Т а й р о н (сдавленным голосом, в надежде на чудо). Может,
если ты попросишь сейчас маму о том, о чем ты соби-
рался ее просить... (Повертев в руках часы.) Боже, время-
214

то как бежит! Мне надо поторапливаться. (Поспешно1 ухо-
дит через гостиную.)
Мэри (поднимает голову с плеча Эдмунда. В ее материнской
заботливости снова сквозит прежняя рассеянность, отре-
шенность. Похоже, она уже забыла о том, что минуту на-
зад плакала, хотя у нее еще не высохли слезы). Как ты
себя чувствуешь, родной? (Прикладывает руку ему ко
лбу.) Небольшой жар все-таки есть, но это ты просто пе-
регрелся на солнце. А выглядишь ты сейчас гораздо луч-
ше, чем утром. (Взяв его за руку.) Давай-ка садись. Тебе
вредно долго быть на ногах. Ты должен беречь силы.
(Усаживает его и сама присаживается рядом с ним на
ручку кресла, положив ему руку на плечо,— так, чтобы
он не мог заглянуть ей в глаза.)
Эдмунд (решается приступить к просьбе, хотя чувствует, что
из этого ничего не выйдет). Послушай, мама...
Мэри (поспешно прерывая его). Ну-ну, помолчи чуточку. От-
кинься на спинку кресла и отдохни. (Уговаривая.) Знаешь
что: оставался бы ты сегодня дома, а я бы поухаживала
за тобой. Это было бы куда полезней для твоего здоровья,
чем тащиться в город по такой жаре, трястись в грязном
трамвае. Право же, тебе будет в тысячу раз лучше здесь,
со мною.
Эдмунд (печально). Ты забываешь, что я условился с Харди.
(Снова пытается обратиться к ней со своей просьбой.) По-
слушай, мама...
Мэри (поспешно). Поэвони ему по телефону и скажи, что тебе
нездоровится. (Возбужденно.) И вообще, что толку ходить
к нему — только время и деньги попусту тратить! Ведь
все, что он ни скажет,— ложь. Конечно, он станет делать
вид, будто находит у тебя что-то серьезное,— это же его
хлеб! (С колким, презрительным смешком.) Старый дурак!-
Пыжится, как индюк, да читает проповеди о силе воли, а
в медицине — нуль.
215

Эдмунд (пытаясь заглянуть ей в глаза). Мама! Ну послушай
же меня! Я хочу о чем-то тебя попросить... Ты... ты толь-
ко начала. Ты еще сможешь перебороть себя. У тебя хва-
тит силы воли. Мы все будем помогать тебе. Я что угод-
но для тебя сделаю. Ты попытаешься, мама?
Мэри (с умоляющим видом, запинаясь). Прошу тебя, не надо...
Не будем говорить об этом, ты все равно не поймешь.
Эдмунд (печально). Ладно, не будем. Я знал, что упрашивать
бесполезно.
Мэри (тоном полного отрицания). К тому же я понятия не
имею, о чем ты говоришь. И, знаешь, не тебе бы... Не
успела я вернуться из санатория, как ты заболел. Врач
в санатории предупреждал меня, что дома мне нужен аб-
солютный покой и ничто не должно меня волновать, а
я день и ночь извожусь из-за тебя. (Расстроенно.) Но это
не оправдание! Я просто пытаюсь объяснить. Это не
оправдание! (Прижимает его к себе, с мольбой в голосе.1
Обещай мне, родной: ты не станешь думать/что твоя бо-
лезнь послужила мне поводом и оправданием.
Эдмунд (горько). А что еще я могу подумать?"
Мэри (медленно убирает руку с его плеча, снова становится
рассеянной и безучастной). Да, конечно, тебе трудно ду-
мать иначе.
Эдмунд (устыдившись, но все же с горечью). Ну, а чего же
другого ты ждала?
Мэри. Ничего; я и не виню тебя. Разве можешь ты поверить
мне, когда я сама себе не верю? Я стала такой лгуньей.
Было время, я никому не лгала. А теперь я должна лгать,
особенно себе. Но где же тебе понять — я и сама-то не по-
нимаю. Все это так запутанно, так сложно; ясно только
одно: когда-то, давным-давно я вдруг поняла, что больше
не властна над собой. (После паузы продолжает, понизив
голос, каким-то странным тоном, как если бы она шепо-
том поверяла ему тайну.) Но в один прекрасный день я
216

снова обрету .власть над собой и стану прежней — это слу-
чится, когда всем вам будет хорошо, когда я увижу ваа
здоровыми, счастливыми, довольными жизнью и мне не
придется больше" чувствовать себя виноватой. И тогда
пресвятая дева Мария простит меня и возвратит мне веру
в ее любовь и милосердие, которая была у меня, когда я
жила в монастыре, и я опять смогу молиться ей. Когда
она увидит, что во всем мире больше нет человека, кото-
рый хоть на минуту мог бы поверить мне, она сама уве-
рует в меня, а с ее помощью я легко справлюсь с этим.
Я буду кричать от боли и в то же время смеяться от сча-
стья, что так тверда моя вера в себя. (Так как Эдмунд
по-прежнему молчит с безнадежным видом, грустно до-
бавляет.) В это, конечно, ты тоже не можешь поверить;
(Встает, подходит к окнам справа и смотрит в сад, повер-
нувшись спиной к нему; небрежным тоном.) Знаешь что,
поезжай, пожалуй, в город. Я совсем забыла: мне ведь
нужно кое за чем заехать в аптеку. Вряд ли ты захотел
бы составить мне компанию. Ты ведь, наверно, от стыда
бы сгорел.
Эдмунд (срывающимся голосом). Мама! Не надо!
Мэри. Разумеется, те десять долларов, что тебе дал отец, вы
с Джейми разделите между собой. Вы же всегда по-брат-
ски делитесь друг с другом, не правда ли? Ну что ж, я
заранее могу сказать, как он распорядится своей долей:
напьется в каком-нибудь заведении, где он сможет прове-
сти время с женщиной известного сорта — ведь других
женщин он не понимает и не признает! (Повернувшись к
Эдмунду, продолжает умоляющим голосом, в котором зву-
чит страх за него.) Эдмунд! Обещай мне, что ты не будешь
пить! Это яд для тебя. (Мягко.) Ведь доктор Харди пре-
дупреждал...
Эдмунд (горько). Так он же старый дурак! .
Мэри (с болью в голосе). Эдмунд!
217

Из прихожей доносится голос Джейми: «Живей, малЫш,
потопали!»
(Во всем ее облике сразу же появляется прежняя рассеян-
ность и отчужденность.) Иди, Эдмунд,— Джейми тебя
ждет. (Подходит к дверям в гостиную.) А вот и отец
спускается.
Слышится голос Тайрона: «Пошли, Эдмунд».
(Холодно целует его.) До свидания, милый. Если решишь
ужинать дома, постарайся не опаздывать. И отцу напо-
мни. Ты же знаешь, какой нрав у Бриджит.
Он поворачивается и торопливо уходит. Тайрон кричит из
прихожей: «До свидания, Мэри!» Ему вторит Джейми:
«До свидания, мама!»
(Откликается.) До свидания.
Слышно, как захлопывается парадная дверь.
(Подходит к столу и останавливается. Одной рукой она
барабанит по столу, другая рука, дрожа, взметается к во-
лосам. Окидывая комнату* испуганным, тоскливым взгля-
дом, говорит шепотом.) Как здесь одиноко! (На ее лице
появляется самоосуждающее выражение, суровое и горь-
кое.) Опять ты лжешь самой себе. Ведь ты же хотела
избавиться от них. Что и говорить, их презрение и отвра-
щение — плохая компания. Ты рада, что они ушли. (С ко-
ротким смешком, полным безнадежного отчаяния.) Боже,
почему же тогда мне так одиноко?
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Там же. Примерно половина седьмого. В комнате сгу-
щаются вечерние тени. Сумерки наступили раньше време-
ни из-за густого тумана, который надвинулся со стороны
моря и плотной белой пеленой висит за окнами. С маяка
у входа в залив через ровные промежутки времени раз-
даются жалобные завывания сирены, будто это стонет му-
чающаяся родами самка кита, а из самой гавани доносит-
ся неумолчный тревожный звон судовых колоколов — это
сигналят яхты, стоящие на якоре. Как и в сцене перед
обедом в предыдущем действии, на столе стоит поднос с
бутылкой виски* стаканами и графином холодной воды.
В общей комнате Мэрии Кэтлин, служанка. Кэтлиц
стоит слева от стола с пустым стаканом в руке, как вид-
но, забыв, что держит его. Заметно, что она уже прило-
жилась. По ее глуповатой добродушной физиономии рас-
плылась широкая довольная улыбка.
Мэри еще бледнее, чем раньше; в ее глазах — яркий не-
естественный блеск. Во всей ее манере держать себя силь-
нее проступает странная рассеянность, отрешенность от,
окружающего. Она еще больше ушла в себя, найдя при-
бежище и избавление от тревог в мире грез и воспомина-
ний, где реальность сегодняшнего дня — не больше как ви-
димость, которую можно воспринимать не задумываясь,
219

равнодушно, либо совершенно игнорировать. Временами
в ее поведении и облике появляется веселая и непринуж-
денная живость юной девушки, как будто каким-то
сверхъестественным образом она снова стала в душе —
наивной, сияющей счастьем, беспечно болтающей школь-
ницей, какой она была, учась в монастыре. На ней новое
платье, в котором она ездила в город. Строгое и довольно
дорогое, оно было бы ей очень к лицу, если бы она не но-
сила его как-то небрежно, почти неряшливо. Ее прежде
безукоризненная прическа теперь растрепалась и сбилась
набок. Она говорит с Кэтлин задушевным тоном, как буд-
то служанка — ее старая и близкая приятельница. Когда
поднимается занавес, она стоит у выхода на веранду, гля-
дя в сад. Слышится вой сирены.
Мэри (оживленно). Сирена. Как жутко воет — правда, Кэтлин?
Кэтлин (разговаривая с хозяйкой, которую она искренне лю-
бит, держится более фамильярно, чем обычно, но не по-
зволяет себе никакой умышленной вольности в обраще-
нии). Правда, правда, мэм. Завывает, как собака по по-
койнику.
Мэри (продолжает говорить, пропустив слова Кэтлин мимо
ушей; на протяжении почти всего последующего диалога
Кэтлин — это бросается в глаза — нужна ей только как
слушательница, все равно какая, было бы к кому обра-
щаться). Сейчас она совсем .не нервирует меня. А ночью
я чуть с ума не сошла. Лежала без сна и мучилась, и му-
чилась, пока не почувствовала, что больше я этого не
вынесу.
Кэтлин. Чтоб ей пусто было! Я и сама страху набралась,
когда мы с вами из города возвращались. Так и думала,
что эта гнусная образина Смайз опрокинет нас в канаву
или врежется в дерево. Туман-то какой: в двух шагах ни-
чего не видать! Спасибо вам, мэм, что посадили меня
220

сзади, вместе с собой. Если бы я села на переднее сиденье
рядом с этим охальником, мне бы покою не было: он все
время дает волю рукам. Только дай ему потачку, и он
уже щиплет за ляжку или сами знаете за'что,— простите,
мэм, но это истинная правда.
Мэри (мечтательно). Сам-то туман, Кэтлин, мне нипочем. Я да-
же люблю, когда туман.
Кэтлин. Говорят, от тумана цвет лица лучше.
Мэри. Туман окутывает тебя, укрывает от всего мира, прячет
от тебя окружающее. Чувствуешь, что все, все измени-
лось, стало иным, чем казалось прежде. Никто не сможет
найти тебя, дотронуться до тебя.
Кэтлин. Я бы не стала особенно привередничать, будь этот
Смайз красивым, симпатичным мужчиной вроде других
шоферов,— конечно, если бы это все в шутку было, я ведь
девушка порядочная. Но позволить всякие вольности та-
кому сморчку, как Смайз!.. Я ему как ножом отрезала: ты
что же, говорю, думаешь — у меня совсем кавалеров нет,
что я на такую образину позарюсь?! Смотри, говорю, за-
работаешь ты у меня такую оплеуху, что потом неделю
не очухаешься. И он дождется!
Мэри. А вот сирену я терпеть не могу. Она душу выматывает:
все время напоминает, остерегает, бередит. (Улыбается
странной улыбкой.) Но сегодня она бессильна. Сейчас это
только неприятный звук, не больше. Ничего она мне не
напоминает. (С веселым девичьим смешком.) Разве что
храп мистера Тайрона. Я всегда так потешаюсь над ним
и его храпом. Представляешь, сколько я его ни помню,
он постоянно храпит, особенно когда выпьет лишнего; но
он как маленький, не хочет признать этого. (Смеясь, под-
ходит к столу.) Хотя, наверно, я тоже иной раз храплю,
а верить этому не хочется. Выходит, я неправа, что под-
труниваю над ним? (Усаживается в кресло-качалку по
правую сторону стола.)
221

Кэтлин. Что правда, то правда: кто здоров, тот и храпит.
Храп-то, говорят, от здоровья и бывает. (Озабоченно.)
А который час*, мэм? Мне же давно пора на кухню!
У Бриджит от сырости ревматизм разыгрался, и она влая
как черт! Ох и влетит же мне сейчас! (Ставит стакан на
стол и направляется в сторону проходной комнаты.)
Мэри (поспешно ее останавливает). Нет, подожди, не уходи.
Мне что-то не хочется оставаться одной.
Кэтлин. Да вам долго скучать и не придется. Глядишь, ско-
ро хозяин и сынки ваши домой пожалуют.
Мэри. Не думаю, чтобы они вернулись к ужину. У них такой
хороший предлог задержаться допоздна там, где они чув-
ствуют себя как дома!
Кэтлин глупо таращится на нее в полном недоумении.
(С улыбкой.) А насчет Бриджит не беспокойся. Я скажу
ей, что это я тебя задержала. И вот еще что: когда пой-
дешь к ней на кухню, захвати для нее побольше виски.
Она сразу подобреет.
Кэтлин (широко улыбается; с облегчением). Это точно, мэм!
От этого дела она сразу повеселеет. Бриджит хлебнуть
любит!
Мэри. И себе, Кэтлин, налей еще, если хочешь.
Кэтлин. Даже и не знаю, мэм; может, мне уже хватит? Меня
и так, чувствую, немножечко разобрало. (Берет бутылку.)
А, да ладно, выпью — ничего со мной не случится. (Нали-
вает себе.) За ваше здоровье, мэм. (Осушает стакан, не
запивая виски водой.)
Мэри (мечтательно). Когда-то у меня и впрямь было хорошее
здоровье, Кэтлин! Правда, давным-давно.
.^Сэтлин (вновь озабоченным тоном). Заметит хозяин, что з
бутылке-то убыло! У него глаз наметанный!
Мэри (весело). А мы его проведем: долей-ка в бутылку воды,
чтобы заметно не было. Джейми всегда так делает.
222

к э т л и н (доливает виски водой; глупо хихикая). Ёй-богу, faty
уже больше воды, чем виски. Хозяин по вкусу догадается.
Мэри (равнодушно). Нет, не догадается. К тому времени, ког-
да он придет домой, он так наберется, что не-почувствует
разницы. Видишь ли, он считает, что у него есть доста-
точный повод залить горе.
Кэтлин (философски). Что ж, всякий хороший мужчина —
выпить не дурак. Терпеть не могу трезвенников. Все они
такие скучные. (С глуповатой озадаченностью.) Достаточ-
ный повод? Вы мистера Эдмунда, мэм, имеете в виду?
Я и то замечаю, как мистер Тайрон тревожится за него.
Мэри (сердито протестует, но эта реакция носит какой-то
поверхностный характер и не отражает ее истинного ду-
шевного состояния). Что за глупости ты говоришь, Кэтлин!
Ну с какой стати он будет тревожиться? У Эдмунда ниче-
го серьезного — просто грипп. К тому же мистер Тайрон
никогда ни о чем не тревожится, кроме как о деньгах, об
участках да о том, как бы не кончить свои дни в нищете.
Я хочу сказать, что только это тревожит его действитель-
но глубоко: ведь все остальное он просто неспособен по-
настоящему понять. (С коротким смешком, ласково и не-
сколько отрешенно.) Мой муж, Кэтлин,—человек с боль-
шими странностями.
Кэтлин (со смутным неодобрением). Как бы там ни было,
мэм, он красивый, симпатичный и добрый джентльмен.
Да и какой мужчина без недостатков?
Мэри. О, я сквозь пальцы смотрю на его недостатки. Я ведь
его нежно люблю — вот уже тридцать шесть лет. Значит
я знаю, что в душе он милый и славный, и принимаю
его, какой он есть.
Кэтлин (не совсем удовлетворившись этим объяснением).
И правильно делаете, мэм. Любите его — ведь любому ду-
раку видно, что он землю готов целовать, по которой вы
ходите. (Пытаясь побороть действие выпитого и с трез-
223

вым видом поддержать разговор.) Кстати, мэм, я все удив-
ляюсь: как это вы не стали актрисой?
Мэри (недовольно, обиженно). Я?! И как тебе только в голову
такая чушь могла прийти? Я выросла в очень почтенной
семье, получила образование в одном из лучших мона-
стырей на Среднем Западе. До замужества с мистером
Тайроном я и знать не знала, что такое театр. Я была
очень набожной девочкой. Я даже мечтала быть монахи-
ней. Стать актрисой — такого желания у меня никогда не
появлялось.
Кэтлин (с грубоватой откровенностью). Ну просто предста-
вить вас, мэм, не могу благочестивой монахиней. Вы же,
я замечаю, и в церковь-то никогда не ходите, да простит
вас бог!
Мэри (не обращая внимания). В театре я всегда чувствую
себя чужой. И хотя я сопровождала мистера Тайрона во
всех гастрольных поездках — он настаивал на этом,—
я почти не общалась с актерами его труппы и вообще с
людьми театра. Не то чтобы я имела против них что-ни-
будь. Они всегда были добры ко мне, и я платила им тем
же. Но среди них я никогда не чувствовала себя своим
человеком. У них своя жизнь, у меня — своя. Это всегда
разделяло меня и... (Встает; отрывисто.) Но не будем луч-
ше вспоминать старое; что было, того не поправишь. (Под-
ходит к двери на веранду и смотрит наружу.) Какой гу-
стой туман! Дорогу совсем не видно. Проходи кто хочешь,
а я и знать не буду. Хорошо бы всегда так было. Смер-
кается. Слава богу, и ночь скоро. (Поворачивается; рас-
сеянно.) Как мило с твоей стороны, Кэтлин, что ты со-
ставила мне сегодня компанию. Я бы наскучалась, если
бы поехала в город одна.
Кэтлин. А по мне, в сто раз лучше покататься в красивом
автомобиле, чем зря торчать на кухне и слушать всякие
небылицы Бриджит про ее родственничков. Для меня,
224

мэм, поездка была вроде как праздник. (Помолчав'; про-
стодушно.) Вот только одно мне не понравилось.
Мэри (с отсутствующим выражением). Что же?
Кэтлин. Уж больно нагло держался этот тип в аптеке, когда
я подала ему ваш рецепт!
Мэри (смешавшись). О чем ты говоришь? Какая аптека? Ка-
кой рецепт? (Видя, что Кэтлин таращит на нее глаза в
глупом изумлении, поспешно добавляет.) Ах, да, *я совсем
забыла. Это лекарство от ревматизма — чтобы руки не
болели. И что же сказал тебе аптекарь? (Равнодушным
тоном.) Впрочем, ведь он же выдал лекарство.
Кэтлин. Зато для меня-то имело значение! Я не привыкла,
чтобы со мной как с какой-нибудь воровкой обраща-
лись! Взял он рецепт да как вскинется на меня: «Ты от-
куда это взяла?» — а сам глазами так и сверлит. Я ему
говорю: «Не ваше собачье дело, но если уж вам так хо-
чется знать, то это для моей хозяйки, миссис" Тайрон,—
вон она сидит в автомобиле». Тут он сразу язык и прику-
сил. Взглянул в окно на вас, сказал: «Вот оно что!» —
и как миленький пошел за лекарством.
Мэри (рассеянно). Да, он меня знает. (Садится в кресло по
правую, дальнюю от зрителей сторону стола; продолжает
спокойно, с отсутствующим видом.) Я должна принимать
это лекарство, потому что только от него у меня пере-
стают болеть руки, совсем перестают. (Поднимает руки
и с грустью и сожалением разглядывает их. Они больше
не дрожат.) Бедные мои руки! Ты даже не поверишь, но
- когда-то самое красивое у меня были руки, да еще глаза
и волосы. Фигура у меня, правда, тоже была хорошая.
(Ее тон становится все более отрешенным и мечтатель-
ным.) У меня были музыкальные пальцы. Я любила
играть на рояле. В монастыре я усердно занималась му-
зыкой, много работала. Впрочем, когда делаешь любимое
дело, это и работой назвать нельзя. Мать Елизавета и
8 О' Нил, т. 2
225

учительница музыки в один голос говорили, что такой
талантливой ученицы, как я, у них еще никогда не было.
Мне давали дополнительные уроки — отец не жалел на
это денег. Вообще он баловал меня. Готов был сделать
для меня все, что бы я ни попросила. После монастырской
школы я должна была поехать учиться в Европу: отец
собирался послать меня туда, и я, возможно, поехала бы,
если бы не- влюбилась в мистера Тайрона. А может быть,
я стала бы монахиней. У меня были две мечты: одна,
более возвышенная,— принять монашеский обет; дру-
гая— стать профессиональной пианисткой. (Замолкает,
пристально рассматривая свои руки.)
Кэтлин моргает, пытаясь побороть дремоту и опьянение.
Вот уж много-много лет я не садилась за рояль. Даже
если бы и захотела, все равно не смогла бы играть, этими
скрюченными пальцами. Какое-то время после замуже-
ства я пыталась продолжать занятия музыкой, но куда
там! Гастроли, каждодневные переезды, дешевые гостини-
цы, грязные поезда, дети росли без матери, своего домаш-
него очага у нас не было. (С отвращением смотрит на свои
руки, не в силах оторвать от них взгляда.) Посмотри-ка,
Кэтлин, какие они безобразные! Все изуродованные,
скрюченные! Можно подумать, их покалечило в какой-то
ужасной катастрофе. (Со странным смешком.) Вообще-то
говоря, так оно и было. (Вдруг быстро прячет руки за
спину.) А ну их! Они бередят память — еще хуже, чем
сирена... (Кате бы обретая уверенность.) Но сейчас даже
они ничуть меня не трогают. (Вынимает руки из-за спи-
ны и принимается сосредоточенно смотреть на них; спо-
койно.) Теперь они где-то далеко-далеко. Я вижу их, но
не чувствую никакой боли.
Кэтлин (с глуповатым, недоумевающим видом). Вы приняли
это лекарство, мэм? Знаете, оно как-то чудно на вас по-
226

действовало. Ей-богу, я бы подумала, что вы подвыпили,
кабы не знала, что это не так.
Мэри (умиротворенно). Оно утоляет боль. Переносишься ку-
да-то все дальше и дальше, пока не станешь недосягаемой
для боли. И вот уже реально только прошлое, когда ты
была счастлива. (Замолкает. Во всей ее манере и в
выражении лица происходит разительная перемена — так,
словно ее слова вернули то далекое счастье. Она как буд-
то помолодела, в ней появилось что-то от наивной и цело-
мудренной воспитанницы монастыря; застенчиво улы-
баясь.) Вот ты, Кэтлин, и сейчас еще находишь мистера
Тайрона красивым. А видела бы ты его в ту пору, ког-
да я с ним только познакомилась! У него была слава од-
ного из самых красивых мужчин в стране. Мои подруж-
ки в монастыре, которые видели его на сцене или на фо-
тографиях, были все без ума от него. О, он имел большой
успех, особенно у женщин. Поклонницы ждали его у вы-
хода из театра, чтобы хоть одним глазком взглянуть на
него. И вдруг отец пишет мне, что он подружился с
Джеймсом Тайроном и познакомит меня с ним, когда я
приеду домой на пасхальные каникулы. Представляешь,
как взволновало меня это известие! Конечно, я тут же
показала письмо своим школьным подружкам, и как же
они мне завидовали! Сначала отец повел меня в театр
посмотреть его игру. Он играл главную роль — благород-
ного дворянина — в пьесе о французской революции.
Я глядела на него как завороженная. Когда его бросили
в тюрьму, я расплакалась, а потом ругала себя за это,
потому что боялась, что теперь у меня покраснеют глаза
и нос. Ведь отец предупредил меня, что, как только кон-
чится спектакль, мы пройдем за кулисы. Так мы и сде-
лали. (Взволнованно, застенчиво, со смехом.) Я от смуще-
ния не могла связать двух слов и краснела, как малень-
кая дурочка. Но он, как видно, не счел меня дурочкой.
8*
227

Я понравилась ему с первой минуты знакомства. (Кокет-
ливо.) Наверно, глаза и нос у меня все-таки не покраснели.
Знаешь, Кэтлин, я ведь в молодости была очень недурна
собой. А уж он-то — в гриме и костюме благородного дво-
рянина, который так ему шел,— был еще красивей, чем я
представляла его в самых пылких мечтах. Он выглядел
каким-то неземным красавцем, совсем не похожим на
других, обычных людей. И в то же время он был таким
простым в обхождении, сердечным, милым и скромным,
без тени заносчивости или самонадеянности! Я влюби-
лась з него с первого взгляда, а он — в меня. Так он сам мне
потом говорил. Я забыла все, все мечты стать монахиней
или знаменитой пианисткой. Я мечтала только об од-
ном — выйти за него замуж. (Замолкает, устремив вперед
мечтательный взгляд неестественно заблестевших глаз; на
ее губах играет нежная, по-детски восхищенная улыбка.)
Тридцать шесть лет прошло с тех пор, а у меня наша
первая встреча так живо стоит перед глазами, будто это
было только сегодня. Мы до сих пор любим друг друга.
За все эти. тридцать шесть лет он ни разу не давал по-
вода для сплетен. Я хочу сказать, у него не было романов
с другими женщинами. Ни одного романа, после того как
познакомился со мной. Как я была счастлива, Кэтлин! За
одно это я многое прощала ему.
Кэтлин (борясь с опьянением, прочувствованно). Вам повезло,
мэм: мистер Тайрон — замечательный человек! (Забеспо-
коившись.) Так вы разрешите, мэм, поднести Бриджит
стаканчик! Наверно, уже пора ужин подавать, и я дав-
ным-давно должна бы помогать ей на кухне. Если мне
нечем будет смягчить ее суровый нрав, она скалкой меня
отделает.
Мэри (с рассеянным раздражением человека, которого воз-
вращают из мира грез к действительности). Да-да, иди.
Ты мне больше не нужна.
228

Кэтлин (с облегчением). Спасибо, мэм. (Наливает большую
порцию виски и направляется с ним в сторону проходной
комнаты.) Долго вам одной сидеть не придется. Вот-вот
хозяин и молодые господа..,
Мэри (нетерпеливо). Нет-нет, они не придут. Скажи Бриджит,
что я не стану их ждать. Можете подавать ужин ровно в
половине седьмого. Есть мне не хочется, но я посижу за
столом, чтобы уж с этим разделаться.
Кэтлин. Вы должны что-нибудь поесть, мэм. Чудное это ле-
карство, если оно отбивает аппетит.
Мэри (снова погружаясь в мечты, реагирует машинально). Ка-
кое лекарство? Не понимаю, о чем ты говоришь? (Отделы-
ваясь от нее.) Неси-ка лучше виски для Бриджит.
Кэтлин. Слушаюсь, мэм. (Уходит через проходную комнату.)
Мэри напряженно ждет, пока за Кэтлин не захлопнется
дверь кладовой. Затем она откидывается на спинку крес-
ла и, расслабившись, целиком отдается мечтам, устремив
неподвижный взгляд в пространство. Ее руки безжизненно
лежат на ручках кресла; свисающие кисти с длинными
нервными пальцами, деформированными и распухшими в
суставах, застыли в полной неподвижности. В комнате
темнеет. Наступает мертвящая тишина. Затем снаружи
доносится заунывный, стонущий вой сирены, которому
вторит приглушенный туманом перезвон корабельных ко-
локолов из гавани. По лицу- Мэри не видно, слышит ли
она эти звуки, но руки ее вздрагивают, и несколько мгно-
вений она машинально перебирает пальцами в воздухе.
Она хмурится и бессознательно трясет головой, как бы
пытаясь согнать муху. Всякое сходство с юной девушкой
пропадает, и она вновь превращается в стареющую жен-
щину, полную грусти и горечи.
Мэри (сокрушенно). Ты сентиментальная дура. Нашла чем
восхищаться: первой встречей глупенькой романтической
■• 229

школьницы с кумиром театралок. Ну что тут было такого
уж замечательного? Ты была куда счастливее, когда знать
не знала о его существовании, жила в монастыре и мо-
лилась деве Марии. (С тоской.) Если бы мне удалось вер-
нуть утраченную веру, тогда я снова могла бы молить-
ся! (Замолкает, затем монотонным бесстрастным голосом
начинает читать «Песнь пресвятой богородице») «Богоро-
дице дево, радуйся, благодатная Мария, господь с тобой:
благословенна ты в женах...» ! (Насмехаясь над собой.)
Неужели ты рассчитываешь обмануть деву Марию? На
что ей нужна изолгавшаяся наркотичка, которая без веры
повторяет затверженные слова? От нее не скроешься!
(Вскакивает, ее руки взлетают к голове и нервным, судо-
рожным движением поправляют прическу.) Пойду-ка на-
верх, кажется, я слишком мало вколола. Когда начинаешь
снова, никак не угадаешь, сколько тебе нужно. (Подходит
к дверям в гостиную, но тут же останавливается, заслы-
шав голоса, доносящиеся с дорожки в саду. Чувствуя себя
виноватой.) Наверно, они... (Поспешно возвращается и са-
дится. На лице ее появляется упрямое, недовольное выра-
жение, возмущенно.) И что их несет нелегкая? Благо хо-
тели бы домой, а то... Да и мне одной куда лучше. (Не-
ожиданно вся ее манера держаться резко меняется; с
облегчением, горячо и трогательно.) О какое счастье, что
они пришли! Мне было так тоскливо, так одиноко!
Слышно, как хлопает парадная дверь. Тайрон тревожным
голосом окликает Мэри из прихожей: «Ты здесь, Мэри?»
В прихожей включают свет. Полоска света падает на
Мэри.
(Поднимаясь со стула, с осветившимся нежностью ли-
цом; возбужденно и пылко.) Я здесь, родной, в общей ком-
нате. Я уже заждалась тебя.
1 <Молитвослов>, Москва. Синодальная типография. 1915.
230

Через гостиную входит "Г аир он. Вслед за ним идет Э д-
мунд. Тайрон много выпил, но внешне это почти незамет-
но, выдают лишь глаза да не совсем твердый голос. Изряд-
но подвыпил и Эдмунд, причем по нему это также почти
незаметно, если не считать лихорадочного блеска глаз и
запавших щек. Остановившись в дверях, оба смотрят на
Мэри пристальным, оценивающим взглядом. То, что они
видят, превосходит их худшие опасения. Но в этот момент
она не замечает осуждения в их взгляде. Мэри целует му-
жа, потом Эдмунда. Ее манера держаться отличается
неестественной оживленностью. И тот и другой нехотя да-
ют себя поцеловать.
Мэри (разражается бурным потоком слов). Как я рада, что вы
пришли! Я уж и надеяться перестала: боялась, вы не вер-
нетесь домой. Вечер-то какой: туманный, гнетущий! В та-
кой вечер, должно быть, куда веселей коротать время в
городе, сидеть где-нибудь в баре, беседовать и шутить
со знакомыми. Нет-нет, не возражайте. Я же знаю, что
вам нравится. И нисколечко не порицаю. Тем более я
благодарна вам за то, что вы все-таки пришли домой.
А я все здесь сидела, и так мне было одиноко, так груст-
но одной! Ну, что же мы стоим, сядем. (Садится по левую
дальнюю от зрителей сторону стола, Эдмунд — слева, а
Тайрон — в кресло-качалку справа.) Вам придется чуточ-
ку подождать ужина. Сегодня ты не опоздал Джеймс, что-
то даже немножечко раньше вернулся. А говорят, чудес
не бывает! Вот виски, милый. Налить тебе? (Наливает, не
дожидаясь ответа.) А тебе, Эдмунд? Я не хочу поощрять
тебя, но глоток-другой перед ужином для аппетита тебе
не повредит. (Наливает и ему.)
Ни тот, ни другой не притрагиваются к стаканам.
(Продолжает говорить, словно не замечая их молчания.)
А где Джейми? Впрочем, что я спрашиваю — ведь он ни-
231

когда не возвращается домой, пока не пропьет все до по-
следнего цента. {Подавшись вперед, кладет ладонь на руку
мужа; грустно.) Боюсь, это пропащий человек. {Ее лицо
принимает суровое выражение.) Но мы не должны допус-
тить, чтобы он тянул за собой вниз Эдмунда. Он ревнует и
завидует, потому что Эдмунд всегда был для нас малым
ребенком, баловнем. Та же история, что с Юджином. Он
до тех пор не успокоится, пока не сделает Эдмунда таким
же жалким неудачником, как он сам.
Эдмунд (с несчастным видом). Мама, помолчи.
Тайрон (мрачно). Да, Мэри, чем меньше ты будешь сейчас
говорить... (Эдмунду с пьяной откровенностью.) Но мать
тем не менее права: остерегайся ты своего братца, не то
он всю жизнь тебе отравит своими насмешечками. По-
верь мне...
Эдмунд (с тем же несчастным видом). Да перестань же, папа.
Мэри (продолжает, словно ее и не прерывали). Глядя на Джей-
ми, каким он стал теперь, я просто поверить не могу, что
он мое дитя. Ты помнишь, Джеймс, каким он был креп-
ким и веселым карапузом? Вечные скитания, грязные
поезда, дешевые гостиницы, скверная еда — ему все было
нипочем. Он никогда не болел и не куксился. Все время
улыбался да смеялся. Я почти и не слышала, как он пла-
чет. И Юджин был такой же веселый и здоровенький все
те два года, что он прожил на белом свете. Это я, нику-
дышная мать, виновата в его смерти.
Г а й р о н. О, ради всего святого, прекрати ты это! И какого
оке я дурака свалял, что вернулся сюда!
Эдмунд. Папа! Замолчи!
Мэри (улыбается Эдмунду; нежно и рассеянно). А вот Эд-
мунд был ужасным плаксой. Вечно капризничал, пугался
всякого пустяка. (Похлопывает его по руке; подтрунивая.)
Все, кто тебя знал, говорили, что у тебя глаза на мокром
месте.
232

Эдмунд (не может удержаться от колкости). Должно быть, я
догадывался, что радоваться нечему.
Т а й р о н (с укором и чувством жалости). Ну-ну, не горячись,
сынок.' Ты же прекрасно знаешь, что не нужно обращать
внимания.
Мэри (продолжает свое; с грустью). Кто бы мог подумать, что
Джейми станет, когда вырастет, нашим позорищем!
Помнишь, Джеймс, мы же из года в год получали из пан-
сиона, где он учился, самые восторженные отзывы. Он
был там общим любимцем. Все учителя в один голос го-
ворили нам, какая у него светлая голова и как легко ему
дается учение. Даже после того, как он начал пить и его
исключили, они написали нам, как глубоко они сожалеют,
потому что он был таким симпатичным парнем и блестя-
щим учеником. Учителя предсказывали ему большое бу-
дущее, если только он научится серьезно относиться к
жизни. (Помолчав, добавляет со странной отрешенностью.)
Жаль, очень жаль. Бедный Джейми! Просто непонятно...
(Внезапно в ней происходит резкая перемена. Лицо при-
нимает суровое выражение; она смотрит на мужа враж-
дебно и осуждающе.) Нет, очень даже понятно! Это ты'
виноват, что он вырос пьяницей. С детства у него постоянно
был пример перед глазами: отец, глотающий спиртное.
В дешевых номерах, где мы останавливались, на столе
непременно стояла бутылка виски. А если ребенок просы-
пался от кошмара или маялся животом, ты первым
делом давал ему ложку виски, чтобы он затих.
Т а й р о н (задетый за живое). Выходит, в том, что здоровен-
ный лоботряс превратился в пьяницу и отпетого бездель-
ника, я виноват? Неужели я только затем и вернулся до-
мой, чтобы выслушивать подобные упреки? Впрочем, я
должен был бы знать, что меня ждет. (Угрюмо.) Когда у
тебя эта отрава в крови, ты всех вокруг винишь, кроме
себя!
233

Эдмунд. Папа! Ты же сам мне говорил, что не нужно обра-
щать внимания. (Зло.) Кроме того, это правда. Со мной ты
проделывал то же самое. Я отлично помню, как ты вли-
вал мне в рот ложку спиртного всякий раз, когда меня
мучили кошмары.
М э р и (с отсутствующим видом предается воспоминаниям). Да,
в детстве тебя неотступно преследовали кошмары. Таким
уж ты родился — напуганным. Все потому, что я очень
боялась произвести тебя на свет. (Задумывается, затем
продолжает все с тем же отрешенным, отсутствующим
видом.) Только, пожалуйста, не подумай, Эдмунд, что кру-
гом виноват твой отец. Откуда ему было знать, как это
вредно? Ведь он и в школу-то ходил только до десяти
лет. А рос он в нищей и совершенно невежественной ир-
ландской семье. Его родные по простоте душевной счита-
ли, что лучшее лекарство для прихворнувшего или чего-
то испугавшегося младенца — это виски.
Тайрон открывает рот, чтобы разразиться гневной тира-
дой в защиту своей родни, но тут вмешивается Эдмунд.
Эдмунд (резко). Папа! (Чтобы переменить тему разговора.)
Послушай, будем мы наконец пить это виски или нет?
Тайрон (взяв себя в руки; угрюмо). Ты прав. Глупо обра-
щать внимание. (С безразличным видом поднимает свой
стакан.) Твое здоровье, сынок.
Эдмунд выпивает, но Тайрон задумывается, уставившись
на стакан, который держит в руке. Эдмунд сразу же заме-
чает, как сильно разбавлено виски водой. Он хмурится,
смотрит сначала на бутылку, потом на мать, порывается
что-то сказать, но сдерживается.
Мэри (теперь в ее тоне звучит раскаяние). Прости меня,
Джеймс, я, кажется, наговорила горьких слов. На самом-
то деле у меня нет горечи на душе. Все это было так дав-
234

но. Но я немного обиделась, когда ты пожалел, Что вер-
нулся домой. А когда ты пришел, я была так счастлива,
так благодарна тебе. Ты не представляешь себе, как
грустно и тоскливо сидеть здесь одной, когда все окутано
туманом и надвигается ночь.
Т а й р о н (растроганно). Теперь, Мэри, когда ты такая, какая
есть на самом деле, я рад, что вернулся.
Мэри. Меня так томило одиночество, что я позвала сюда Кэт-
лин — просто для того, чтоб было с кем поговорить. (В ней
опять появляется что-то от застенчивой воспитанницы мо-
настыря.) И знаешь, родной, о чем я ей рассказывала? О
том вечере, когда .отец провел меня за кулисы в твою
уборную и я полюбила тебя с первого взгляда. Ты пом-
нишь?
Т а й р о н (глубоко растроганный, охрипшим от волнения голо-
сом). Неужели ты думаешь, Мэри, что я могу забыть это?
Эдмунд отворачивается от них с печальным и смущенным
видом.
Мэри (нежно). Нет, не думаю: я же знаю, Джеймс, что ты до
сих пор любишь меня, — несмотря ни на что.
Т а й р о н (с искривившимся лицом, моргает, удерживая слезы;
тихо и с большим чувством). Да! Это святая правда! Я все-
гда любил тебя, Мэри, и всегда буду любить!
Мэри. И я люблю тебя, родной, — несмотря ни на что.
Наступает пауза, во время которой Эдмунд смущенно ер-
зает в кресле.
(В ее манере вновь появляется странная отрешенность,
словно она говорит о каких-то далеких и чужих ей лю-
дях.) Но должна тебе признаться, Джеймс, я ни за что не
пошла бы за тебя замуж — при всей моей любви к тебе, —
если бы знала, как много ты пьешь. Никогда не забуду ту
ночь, когда это случилось впервые. Твои собутыльники
235

довели тебя до двери нашего номера, постучали и убежа-
ли, прежде чем я успела открыть. Это было в наш медо-
вый месяц, помнишь?
Тайрон (с запальчивостью, вызванной чувством вины). Нет,
не помню! Это не было в наш медовый месяц! И вообще
я ни разу в жизни не был так пьян, чтобы пропустить
спектакль или не добраться до постели!
Мэри (продолжает, словно и не слышала). Час проходил за
часом, и я вся извелась, дожидаясь тебя в скверном гости-
ничном номере. Поначалу я придумывала причины, по
которым ты мог задержаться. Я говорила себе: его, долж-
но быть, задержало какое-нибудь дело, связанное с теат-
ром. Я тогда так мало знала о театре! Потом меня охватил
ужас. Мне чудилось, что с тобой произошло какое-нибудь
страшное несчастье. Я опустилась на колени и стала мо-
литься о том, чтобы ты остался цел и невредим, — и вско-
ре дружки доставили тебя до дверей. (С печальным вздо-
хом.) Тогда я еще не знала, как часто будет повторяться
эта история и сколько раз еще мне придется без конца
ждать в дрянных гостиничных номерах. Потом-то я при-
выкла к этому.
Эдмунд (взрывается, глядя на отца с осуждением, почти с
ненавистью). Господи! Не удивительно!.. (Берет себя в ру-
ки, отрывисто.) Мама, скоро ужин? По-моему, уже давно
пора.
Тайрон (пытаясь скрыть переполняющее его чувство стыда,
вертит в руках часы). Да, вроде бы пора. Ну-ка, сколько
сейчас времени? (Невидящим взглядом смотрит на цифер-
блат; с мольбой в голосе.) Мэри! Прошу, постарайся за-
быть, а?
Мэри (с сожалением, рассеянно). Нет, милый, не могу.
Но я прощаю, ведь я всегда прощаю тебя. Так что не де-
лай виноватое лицо. Извини меня, что я вспоминала вслух.
Я не хочу огорчаться и огорчать тебя. Мне хочется вспо-
236

мйнать только радостное, счастливое. (Она снова напоми-
нает застенчивую и веселую воспитанницу монастыря,)
А помнишь, милый, нашу свадьбу? Ты, разумеется, забыл,
какое на мне было подвенечное платье? Мужчины не за-
мечают таких вещей, не придают им никакого значения.
Зато какое значение это имело для меня! Как я суети-
лась, переживала, волновалась! Я была на седьмом небе
от счастья. Отец всегда разрешал мне покупать то, что
мне захочется, не останавливаясь -перед расходами; я
могла выбирать лучшее из лучшего. Боюсь, он меня ужас-
но баловал. Мама, наоборот, держала меня в строгости.
По-моему, она чуточку ревновала. Ей не хотелось, чтобы я
выходила замуж, тем более — за актера. Мне кажется,
мама — она у меня была религиозная, набожная — надея-
лась, что я стану монашенкой. Ох и попадало же отцу
из-за меня! Она вечно ворчала на него: «Вот когда я что-
нибудь покупаю, ты почему-то никогда не говоришь: пе-
ред расходами не останавливайся. Ты так избаловал эту
девчонку, что мне жаль ее будущего мужа, если она когда-
нибудь выскочит замуж. Она же захочет, чтобы он каж-
дому ее капризу потакал. Нет, хорошей женой она никогда
не станет!» (Рассмеявшись, с любовью.) Бедная мама!
(Улыбается Тайрону с неумелым и неуместным сей-
час кокетством.) Но ведь она ошиблась, правда, Джеймс?
Из меня получилась не такая уж плохая жена, как ты
считаешь?
Т а й р о н (хриплым голосом, пытаясь выдавить улыбку). Я,
Мэри, не жалуюсь.
Мэри (на ее лицо ложится тень смутного чувства вины). Во
всяком случае, я всегда нежно тебя любила и делала все,
что могла, — насколько позволяли условия. (Тень сбегает
с ее лица, на котором вновь появляется застенчивое полу-
детское выражение.) Я совсем измучилась с этим подве-
нечным платьем, и моя портниха тоже! (Смеется.) Я при-'
237

диралась к каждой мелочи. Мне все казалось, что платье
еще недостаточно хорошо. Наконец портниха сказала,
что она больше до него не дотронется — иначе все испор-
тит, и я выпроводила ее за дверь, чтобы одной примерить
платье перед зеркалом. Я была в восторге и залюбовалась
собой. Мысленно я говорила себе: «Если даже нос, рот и
уши у тебя малость великоваты, это не беда. Зато у тебя
красивые глаза, волосы, фигура и руки. И вообще ты —
прелесть, ничем не уступишь самой хорошенькой из ак-
трис, с которыми он был знаком, а ведь они к тому же
подкрашиваются». (Замолкает и, наморщив лоб, силится
вспомнить что-то.) Интересно, где мое подвенечное платье
сейчас? Раньше я хранила его в сундуке — оно было за-
вернуто в китайскую шелковую бумагу. Я все надеялась,
что у меня родится дочь, и, когда ей придет пора выхо-
дить замуж... Лучшего платья она не смогла бы купить:
я знала, Джеймс, что ты никогда не сказал бы ей: «Перед
расходами не останавливайся». Ты бы, конечно, настаи-
вал, чтобы она выбрала себе что-нибудь подешевле. Оно
сделано из мягкого блестящего атласа и обшито чудесным
старинным брюссельским кружевом — с узенькими кру-
жевными оборками на рукавах и вокруг шеи. Юбка зало-
жена складками, сзади они собраны в виде турнюра. Лиф—
на косточках и очень тесно облегающий. Помню, когда мне
его примеряли, я старалась не дышать, чтобы талия была
как можно уже. Отец позволил даже туфельки из белого
атласа отделать тем же великолепным кружевом. И фата
была кружевная, украшенная флердоранжем. О, я была
без ума от этого платья! Оно было сказочно красиво! Ин-
тересно, где же все-таки оно сейчас? Раньше я изредка
вынимала его из сундука, когда мне было очень уж тоск-
ливо, но всякий раз при виде его я начинала плакать. Так
что наконец я куда-то... (Снова морщит лоб.) Куда же я его
задевала? Вероятно, засунула в один из сундуков со ста-
238

рым хламом на чердаке. Надо будет как-нибудь поискать.
(Замолкает, устремив вперед невидящий взор.)
Тайрон вздыхает, безнадежно покачивает головой. Ища со-
чувствия, он пытается ёстретиться взглядом с Эдмундом,
но Эдмунд сидит, потупив глаза.
Тайрон (притворно непринужденным тоном). А что, разве не
пора ужинать, дорогая? (Делая слабую попытку поддраз-
нить ее.) Ты меня постоянно пилишь за то, что я опазды-
ваю, но, стоило мне в кои веки раз прийти вовремя,— и
вот, нате вам, запаздывает ужин!
Похоже, она не слышит его слов.
(Добавляет все еще добродушным тоном.) Ну что ж, раз я
не могу пока поесть, то выпить мне ничто не мешает. Я
совсем забыл, что мне налито. (Пьет.)
Эдмунд наблюдает за ним.
(Сердито хмурится и бросает на жену острый, подозрите-
льный взгляд; грубо.) Кто испоганил мое виски? В .этом
пойле — одна вода! *Джейми не было дома; кроме того, он
хоть и разбавляет, но знает меру. А тут ведь любой ду-
рак догадается! Мэри, отвечай! (Сердито, с отвращением.)
Неужели ты еще и пить начала?..
Эдмунд. Папа, замолчи! (Матери, не глядя на нее.) Ты уго-
щала Кэтлин и Бриджит, ведь правда же, мама?
Мэри (безразличным тоном). Да, разумеется. Они день-день-
ской работают за грошовое жалованье. Я их хозяйка
и должна стараться задобрить их, чтобы они не взяли рас-
чет. К тому же мне хотелось угостить Кэтлин за то, что
она согласилась съездить со мной в город и получить ле-
карство по рецепту.
Эдмунд. Ну как ты могла, мама? Разве можно ей доверять?!
Ты что, хочешь, чтобы весь город узнал?
239

Мэри (ее лицо становится холодным и упрямым). О чем уз-
нал? О том, что у меня руки ломит от ревматизма и мне
приходится принимать болеутоляющее лекарство? Не по-
нимаю, почему я должна этого стыдиться? (Упрекает Эд-
мунда с жестким, неприязненным выражением на лице;
чуть ли не мстительно и враждебно.) До твоего рождения
я знать не знала ни о каком ревматизме! У отца спроси!
Эдмунд отворачивается, весь уходя в себя.
Т а й р о н. Не принимай это близко к сердцу, сынок. Сейчас
все ее слова — пустое. Раз она оправдывает свои поступ-
ки болью в руках — старая, нелепая увертка,— значит,
она витает где-то далеко от нас.
Мэри (со странной, торжествующе-насмешливой улыбкой).
Как я рада, Джеймс, что ты понимаешь это! Может быть,
теперь вы прекратите свои напоминания — и ты и Эдмунд!
(Отрывисто, рассеянным будничным тоном.) Джеймс, ты
что свет не включишь? Совсем стемнело. Я знаю, как ты не
любишь жечь свет, но Эдмунд доказал тебе, что от одной
лампочки нагорает электричества на какие-то гроши. Из
страха перед богадельней не стоит быть таким мелочным!
Т а й р о н (возражает машинально). Я и не говорю, что от одной
лампочки много нагорает! Но когда горит одна лампочка
тут, одна лампочка там, то от этой иллюминации и бога-
теет электрическая компания. (Встает и включает на-
стольную лампу; грубо.) Впрочем, что толку теперь с то-
бой разговаривать?! (Эдмунду.) Пойду принесу непоча-
тую бутылку, и мы хлебнем настоящего виски. (Уходит
через проходную комнату.)
Мэри (с рассеянной улыбкой). Сейчас он тайком прокрадется
к наружной двери в погреб, чтобы служанки не заметили.
Ведь в душе он стыдится, что держит виски под замком.
Твой отец, Эдмунд, — странный человек. Много-много
лет прошло, прежде чем я научилась понимать его. Ты то-
240

же должен попытаться простить отца и перестать прези-
рать его за скупость. Ему довелось хлебнуть в жизни го-
ря. Его отец бросил семью — мать и шестерых детей — че-
рез какой-нибудь год после того, как они переселились в
Америку. Сказал, что предчувствует близкую смерть, тос-
кует по Ирландии и хочет умереть на родной земле. Вер-
нулся на родину и действительно умер. Должно быть, он
тоже был человеком со странностями. Твоему отцу при-
шлось с десяти лет гнуть спину в механической мастер-
ской.
Эдмунд (хмуро протестует). Послушай, мама, эту историю
о механической мастерской папа рассказывал мне по
крайней мере тысячу раз.
Мэри. Верно, родной, ты был вынужден слушать; но, боюсь,
ты ни разу не попытался по-настоящему понять.
Эдмунд (оставив эти слова без внимания; с несчастным ви-
дом). Мама, ты еще не так далеко ушла от нас, чтобы обо
всем забыть. Ты не спросила, что у меня находят. Неуже-
ли тебе совсем-совсем все равно?
Мэри (взволнованно). Не говори так, милый! Мне больно и
обидно слушать это!
Эдмунд. Я серьезно болен, мама. Доктор Харди теперь уве-
рен в диагнозе.
М э р и (упрямо не желая слушать правду; презрительно и
ожесточенно). Этот старый лжец и шарлатан! Я же пре-
дупреждала тебя, что он наплетет!..
Эдмунд (с тем же несчастным видом; настойчиво). Меня
смотрел специалист. Харди пригласил его, чтобы быть
уверенным на все сто процентов.
Мэри (не обращая внимания). Лучше ничего не говори мне
о Харди! Слышал бы ты, как отзывался о его лечении
доктор в санатории, который действительно кое-что
смыслит в медицине! Он сказал, таких лекарей надо за
решетку сажать! Оказывается, я просто чудом с ума не
241

сошла! Тогда я ему рассказала, как однажды я уже была
близка к этому: я выбежала из дому в одной рубашке
и пыталась броситься с пристани. Ты же помнишь этот
случай, правда? И после этого ты ещё хочешь, чтобы я
верила словам доктора Харди! Нет уж, уволь.
Эдмунд (с горечью). Как не помнить! После этого случая
папа и Джейми решили, что дальше скрывать от
меня правду невозможно. Джейми рассказал мне обо
всем. Я обозвал его лгуном. Бросился на него с кулаками.
Но я знал, что он не солгал мне. (Голос его дрожит, на
глаза навертываются слезы.) Боже, после этого вся жизнь
показалась мне каким-то черным кошмаром!
Мэри (жалким голосом). Не надо, дорогой! У меня сердце
разрывается.
Эдмунд (понуро). Прости, мама. Ведь ты сама заговорила
об этом. (С прежней настойчивостью; горько.) Мама, вы-
слушай меня. Я должен сказать тебе это, хочешь ты ме-
ня слушать или нет. Мне придется уехать в санаторий.
Мэри (ошеломленно — как если бы это явилось для нее пол-
нейшей неожиданностью). Уехать? (Горячо.) Нет-нет, я
не позволю! И как только посмел этот доктор Харди ре-
комендовать такое, не посоветовавшись со мной?! И как
посмел твой отец согласиться на это? Да какое у него
право? Пусть он о Джейми заботится, а ты — мой! (Все
более возбужденно и резко.) О, я знаю, зачем он хочет
отправить тебя в санаторий. Чтобы разлучить меня с то-
бой! Он всегда стремился к этому. Ведь он ревновал
меня ко всем моим детям! Он всячески добивался, чтобы
я бросала малышей на чужие руки. Из-за этого и умер
Юджин. А сильнее всего он ревновал меня к тебе: он
же знал, что тебя я люблю больше всех, потому что...
Эдмунд (с несчастным видом). Мама, ну оставь ты, ради
бога, все это! Перестань обвинять его. И почему ты так
не хочешь, чтобы я уехал? Ведь я и раньше надолго по-
242

кидал дом и что-то не замечал, чтобы это сильно тебя
огорчало!
Мэри (горътсо). Боюсь, ты все-таки недостаточно чуток! (Пе
чально.) Ты мог бы сам догадаться, милый, что, когда я
узнала, что тебе все известно обо мне, — я должна была
радоваться, что ты далеко и не сможешь увидеть меня.
Эдмунд (отрывисто). Мама, не надо! (Он, как слепой, про-
тягивает ладонь и берет ее руку в свою, но тотчас же
отпускает ее, вновь охваченный чувством горькой обиды.)
Ты столько говоришь о том, как ты любишь меня... а са-
ма даже слушать не хочешь, когда я пытаюсь сказать
тебе, как серьёзно я болен...
Мэри (внезапно переходя на рассеянный, матерински-по-
кровительственный тон). Ну-ну, будет тебе! Зачем я ста-
ну слушать, раз мне наперед известно, что ничего пут-
ного этот невежда Харди не скажет?
Эдмунд уходит в себя.
(Продолжает деланнно насмешливым тоном, в котором
все явственнее звучат нотки раздражения.) Знаешь, ми-
лый, ты вылитый отец: ты тоже любишь делать трагедию
из пустяков, чтобы казаться несчастным страдальцем. (С
ироническим смехом.) Да если бы я начала охать и жа-
леть тебя, ты бы договорился бог знает до чего — сказал
бы, что скоро умрешь...
Эдмунд. От этого действительно умирают. Твой собствен-
ный отец...
Мэри (резко). При чем тут мой отец? Разве можно сравни-
вать? У него чахотка была. (Сердито.) Терпеть не могу,
когда ты напускаешь на себя этот мрачный, похоронный
вид! И не смей больше напоминать мне о смерти моего
отца. Я запрещаю, слышишь?!
Эдмунд (с выражением ожесточенности на лице, неприми-
римо резко). Да, мама, слышу. Я бы дорого дал, чтобы не
243

слышать! (Встаёт с кресла и стоит, пронзая ее взглядом,
полным горького осуждения; гневно.) Иной раз это так
тяжело: знать, что мать у тебя — наркоманка!
Она вздрагивает, как от удара; лицо ее каменеет; бескров-
ное и безжизненное, оно напоминает гипсовую маску. Эд-
мунд сразу же раскаивается — он хотел бы вернуть сор-
вавшиеся у него с языка слова.
(С несчастным видом, запинаясь.) Прости меня, мама.
Я вспылил. Ты мне сделала больно.
Наступает пауза, во время которой слышатся завывания
сирены и перезвон судовых колоколов.
Мэри (медленно, как автомат, проходит к окнам справа; гля-
дя в сад, ничего не выражающим голосом человека, чьи
мысли блуждают где-то далеко). Как воет эта жуткая
сирена! И колокола звонят/ Интересно, почему в туман
все звуки такие заунывные, тоскливые?
Эдмунд (отрывисто). Я... я не могу здесь оставаться. Ужи-
нать не буду. (Торопливо уходит через гостиную.)
Она продолжает смотреть в окно, пока не доносится стук
захлопнувшейся за ним парадной двери. Затем возвра-
щается к столу и опускается в кресло все с тем же отсут-
ствующим выражением на лице.
Мэри (рассеянно). Не подняться ли наверх и не добавить ли
еще. (Помолчав, с тоской в голосе.) Как бы я хотела ког-
да-нибудь вколоть себе по ошибке слишком большую
дозу. Я ни за что бы не смогла сделать это умышленно.
Тогда мне не было бы прощения от девы Марии. (Слы-
шит шаги Тайрона и оборачивается.)
Он входит из проходной комнаты с только что откупо-
ренной бутылкой виски в руке. Кипит гневом.
244

Т а й р о н (негодующе). Замок весь исцарапан! Этот пьяный
забулдыга пытался отомкнуть запор проволокой. Знако-
мые штучки! (С удовлетворением — так, словно одержал
победу в постоянном интеллектуальном поединке со стар-
шим сыном.) Но на этот раз я оставил его в дураках. Этот
замок с секретом — его даже взломщик никакой отмыч=-
кой не откроет. (.Ставит бутылку на стол и только тут
замечает отсутствие Эдмунда.) А Эдмунд где?
Мэри (рассеянно, с отсутствующим видом). Ушел куда-то.
Может, снова в город поехал — Джейми разыскивать.
У него, как видно, еще остались деньги, которые жгут
его карманы. Сказал, что ужинать не будет. В последнее
время у него совсем нет аппетита. (Упрямо.) Но это не
больше, как обычная летняя простуда!
Тайрон пристально смотрит на нее, затем с безнадежным
видом покачивает головой, наливает себе большую пор-
цию виски и выпивает.
(Не выдержав нервного напряжения, разражается рыда-
ниями.) О Джеймс, я так боюсь! (Встает, обвивает его
шею руками и прячет лицо у него на груди; сквозь ры-
дания.) Я знаю — он умрет!
Тайрон. Не говори так! Он будет жить. Его обещают выле-
чить за каких-нибудь полгода.
Мэри. Ведь ты не веришь в это! Я же вижу, когда ты кри-
вишь душой! Это я, я буду виновата в его смерти! Я не
должна была рожать его. Для него было бы лучше не
появляться на свет. Тогда ему не пришлось бы краснеть
за меня, мучиться от мысли, что мать у него — нарко-
манка. Тогда я не смогла бы сделать ему больно, и он
не смотрел бы на меня с такой ненавистью!
Тайрон (дрогнувшим голосом). Мэри, не надо так, не уби-
вайся! Он любит тебя. И отлично понимает, что это про-
клятье, наложенное на тебя без твоего ведома, против
245

твоей воли. Он гордится, что ты—-его мать! (Услышав
звук открывающейся двери кладовой, отрывисто.) Тсс,
успокойся! Сейчас войдет Кэтлин. Ты же не хочешь, что-
бы она застала тебя в слезах.
Мэри, отпрянув от него, подходит к окнам справа, по-
спешно вытирая слезы. Через мгновение в дверях проход-
ной комнаты появляется Кэтлин. Она идет нетвердой
походкой и пьяно улыбается.
Кэтлин (при виде Тайрона чувствует себя виновато; цере-
монным тоном). Ужин подан, сударь. (Чрезмерно гром-
ким голосом.) Ужин подан, мэм. (Отбросив свой церемон-
ный тон, обращается к Тайрону с добродушной фамиль-
ярностью.) Так, значит, вы все-таки пришли, да? Ну,
дела! Бриджит прямо взбесится! Я же передала ей, что
госпожа сказала, что вас дома не будет. (Уловив осужде-
ние в его взгляде.) Не смотрите на меня так. Пусть я
чуточку и подвыпила, но тайком ваш виски не брала.
Меня угостили. (С видом оскорбленного достоинства по-
ворачивается и удаляется через проходную комнату.)
Тайрон (тяжело вздохнув, с наигранной сердечностью.) Ну
что ж, дорогая, пойдем поужинаем. Я голоден, как волк.
Мэри (подходит к нему; лицо ее вновь напоминает гипсо-
вую маску; отрешенно). Знаешь, Джеймс, мне очень жаль,
но придется тебе ужинать одному. Мне кусок в горло не
пойдет. Руки болят просто нестерпимо. Им нужен по-
кой— пожалуй, мне лучше пойти прилечь. Спокойной
ночи, милый. (Машинально целует его и поворачивается
к дверям в гостиную.)
Тайрон (грубо). Что, не терпится вкатить себе новую пор-
цию этой проклятой отравы? Иди, иди, под утро ты
будешь похожа на безумное привидение!
Мэри (направляясь к гостиной, безучастно). Не понимаю, о
чем ты говоришь, Джеймс. У тебя такой злой, разнуз-
246

данный язык, когда перепьешь! Еще хуже, чем у Джей-
ми или Эдмунда. (Уходит через гостиную.)
Тайрон как-то сразу сдает и выглядит совсем стариком —
удрученным, обескураженным, надломленным. Какой-то
момент он стоит в нерешительности, как бы не зная, что
делать. Затем усталой походкой уходит через дверь в
столовую.
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Там же. Около полуночи. В прихожей темно — оттуда
больше не тянется через гостиную полоска света. В общей
комнате горит только настольная лампа. За окном — не-
проницаемая стена тумана. С поднятием занавеса со сто-
роны залива доносятся стоны сирены и звон що\овых
колоколов.
Тайрон, в пенсне, сидит за столом и раскладывает пась-
янс. Он сменил пиджак на заношенный коричневый ха-
лат. Стоящая на подносе бутылка виски на три четверти
пуста. На столе стоит еще одна, непочатая бутылка, ко-
торую он достал из погреба, чтобы иметь под рукой дос-
таточный запас. Он пьян — это видно по его манере рас-
кладывать карты. Взяв карту, бросает на нее глубоко-
мысленно тупой осоловелый и неузнающий взгляд, затем
неуверенно кладет карту на стол. У него затуманенные,
маслянистые глаза и размякший рот. Но, несмотря на
весь выпитый виски, ему Не удалось забыться, скрыться
от действительности. Выглядит он так оке, как и в са-
мом конце предыдущего действия: перед нами горько ра-
зочарованный, удрученный несчастьем старик, который
смирился со своей участью, ни на что не надеется, ниче-
го не ждет от жизни.
Сразу после поднятия занавеса он сгребает колоду в кучу
и принимается неловкими движениями тасовать ее, ро-
248

няя при этом две-три карты на пол. С трудом подняв их,
продолжает тасовать колоду. Услышав, что кто-то вошел
через парадную дверь, всматривается поверх пенсне в
темноту гостиной,
Тайрон (заплетающимся языком). Кто там? Это ты,
Эдмунд?
«Да» — с грубоватой лаконичностью откликается из при-
хожей Эдмунд. Затем, на что-то, как видно^Шуаткнувшись
впотьмах, он чертыхается. После этого в прихожей заго-
рается лампочка.
(Хмуря брови.) Не забудь свет выключить, когда сюда
пойдешь.
Но Эдмунд оставляет лампочку зажэйенной, входит в
комнату через гостиную. Он тоже пьян, но, подобно от-
цу, внешне мало чем выдает свое состояние, о котором
говорят лишь осоловелые глаза да по-петушиному зади-
ристая манера держЪ,ться.
(Первые слова приветствия произносит сердечно и благо-
желательно.) Рад, что ты пришел, сынок. Я тут истомил-
; с; Ья совсем от одиночества. (С укором.) Но ты-то хорош:
сам удрал, а я сиди здесь весь вечер один; ведь знаешь,
что... (В крайнем раздражении.) Я же просил тебя пога-
сить там свет! Можно подумать, мы бал даем. Во всем
доме огни горят — это в полночь-то! Чего ради зря элек-
тричество жечь? Оно денег стоит.
Эдмунд (сердито). Во всем доме огни горят! Одна паршивая
лампочка! Черт побери, да у всех порядочных людей свет
в прихожей тушат, только когда спать ложатся. (Поти-
рая колено.) Я чуть колено не размозжил о вешалку.
Тайрон. В прихожую отсюда свет падает. Ты бы ни на что
не наткнулся, если бы был трезв.
Эдмунд. Если бы я был трезв? Вет это мне нравится!
249

Тайрон. Плевать я хотел на то, как у других людей. Если
есть на свете дураки, которым денег не жалко — лишь бы
в глаза пыль пустить, — мне они не указ.
Эдмунд. Одна лампочка! Господи, ну как можно быть таким
мелочным! Я же тебе арифметически доказал, что даже
если лампочка весь вечер будет светить, то нагорит на
гроши —меньше, чем на порцию виски!
Тайрон. К черту твою арифметику! Лучшее доказательст-
во— это счета, по которым мне приходится платить.
Эдмунд (садясь напротив отца, презрительно). Да-да, конеч-
но, верить, факты ведь ничего не значат! Во что тебе
хочется верить, это и есть непреложная истина! (С изде-
вкой.) Шекспир, например, был ирландец и католик.
Тайрон (упрямо). Да, ирландец и католик. Это доказывают
его пьесы.
Эдмунд. Дудки, не был он ни ирландцем, ни католиком, и
ничего подобного его пьесы «е доказывают — разве что
одному тебе! (Язвительно.) Герцог Веллингтон — еще
один ирландец и добрый католик!
Тайрон. Никогда не называл его добрым католиком. Он был
отступник, но все же католик.
Эдмунд. Никакой не католик! Тебе просто хочется верить,
что ирландец и католик смог побить Наполеона.
Тайрон. Что с тобой спорить! Пойди лучше выключи свет.
Эдмунд. И не подумаю — пусть себе горит.
Тайрон. Я тебе покажу, как дерзить! Ты будешь меня слу-
шаться или нет?
Эдмунд. Нет! Если тебе нравится выставлять себя закон-
ченным жмотом,— иди и сам выключай!
Тайрок (с гневом, угрожающе). Послушай, что я тебе ска-
жу! Я многое тебе спускал, терпел твое сумасбродство,
прощал твои дикие выходки — все потому, что считал
тебя немного тронутым. Я ни разу не поднял на тебя ру-
ку. Но любое терпение может лопнуть. Или ты идешь и
250

выключаешь свет, как я тебе сказал, или я не посмотрю
на то, что ты уже не маленький, и вздую, чтобы научить
тебя!.. (Вдруг вспомнив о болезни Эдмунда и устыдив-
шись, тотчас же виновато сникает.) Прости меня, малыш,
я забыл... Это ты виноват: вывел меня из себя.
Эдмунд (теперь и он чувствует себя пристыженным). Ладно,
забудь, отец. Я тоже извиняюсь. Я был неправ, что в бу-
тылку полез. Наверно, я все-таки чуточку лишнего хва-
тил. Пойду выключу эту проклятую лампочку. (Порыва-
ется встать.)
Т а й р о н. Нет-нет, сиди. Пусть горит. (Порывисто и не совсем
твердо встает и начинает одну за другой включать все три
лампочки в люстре. На его лице написано преувеличен-
но скорбное выражение — он полон по-детски острой жа-
лости к себе.) Включим их все! Пусть горят! Черт с ними!
Все равно я кончу свои дни в богадельне, так уж лучше
скорей, чего там тянуть! (Включает последнюю лампоч-
ку.)
Э д м у н д (наблюдавший за действиями отца с вернувшимся
к нему чувством юмора, теперь с теплой улыбкой подшу-
чивает над ним). Блестящая сцена под занавес! (Смеет-
ся.) Ты просто чудо, папа!
Т а й р о н (садится со смущенным видом; укоризненно-сокру-
шенно). Ну-ну, смейся над старым дурнем! Над бедным
старым комедиантом! Но последняя сцена все-таки будет
сыграна в богадельне, и это, увы, не смешно. (Видя, что
Эдмунд по-прежнему улыбается, меняет тему разговора.)
Ладно, не будем препираться. Голова у тебя на плечах
есть, хоть ты и стараешься всеми способами доказать
обратное. Ты еще научишься беречь каждый доллар —
не то что твой шалопутный братец. Я уже всякую надеж-
ду потерял на то, что он когда-нибудь образумится.
Кстати, где он?
Эдмунд. Откуда я знаю?
251

Тайрон. А разве ты не в город подался, чтобы его разыскать?
Эдмунд. Нет, я по взморью гулял. Мы еще днем расстались,
и с тех пор я с ним не виделся.
Тайрон. Ну, если ты как последний дурак поделился с ним
деньгами, которые я тебе дал...
Эдмунд. Само собой, поделился. Ведь и он всегда субсиди-
рует меня, когда у него заводятся деньги.
Тайрон. Тогда легко можно догадаться, где он сейчас, —
в публичном доме.
Эдмунд. Ну а почему бы и нет? Что из того, если он и вправ-
ду там?
Тайрон (презрительно). Вот уж, действительно, «почему бы
и нет!» Для него — это самое подходящее место. Шлюхи
и виски — предел его мечтаний. Никогда не замечал, что-
бы у него были более возвышенные идеалы.
Эдмунд. Ох, папа, Христа ради, избавь меня! Если ты сно-
ва-здорово примешься жевать эту жвачку, я уйду. (По-
рывается встать.)
Тайрон (примирительно). Ладно, ладно, умолкаю. Видит бог,
мне эта тема тоже не по душе. Выпьем?
Эдмунд. Вот это дело!
Тайрон (передавая бутылку, по привычке оговаривает его).
Не надо бы тебе. Ты и так уже набрался.
Эдмунд (наливая себе большую порцию; с довольно пьяным
видом). Набрался, но не перебрал. (Передает бутылку.)
Тайрон. В твоем состоянии нельзя столько пить.
Эдмунд. Не будем о моем состоянии! Твое здоровье.
Тайрон. Твое здоровье.
Оба выпивают.
Если ты до самого взморья пешком шагал, то, конечно,
промок насквозь и продрог.
Эдмунд. Ничего, я по дороге туда и обратно заглянул согре-
ться в кабачок.
252

Т а й р о н. Ни за что бы не выбрал такой вечер для дальних
прогулок!
Эдмунд. А мне туман как раз под настроение пришелся!
Это было именно то, что мне нужно. (Теперь в его речи
и во всем облике опьянение более заметно.)
Т а й р о н. Тебе следовало бы быть благоразумнее и не риско-
вать...
Эдмунд. Долой благоразумие! Мы все —безумцы. На кой
черт сдалось мне благоразумие? (С сардоническим видом
декламирует стихи Доусона.)
«Не долго длятся счастье и несчастье,
Вражда, любовь, мечта;
Они вовек не примут в нас участья,
Когда пройдем врата.
Пора вина и роз к нам не вернется:
Кз сумрачного сна
Наш путь покажется и вновь замкнется
В пределы сна» 1.
(Устремив перед собой невидящий взгляд.) Меня тянуло
бродить в тумане. Доходишь до середины дорожки в са-
ду— и дома нет, словно его здесь и не было. И других
домов тоже. В двух-трех шагах уже ничего не видно.
Нигде ни единой души. Мир, звуки,— все кругом нере-
ально. Все вещи изменили свой обычный вид. Этого я и
хотел: очутиться наедине с самим собой в ином мире,
где правда оборачивается неправдой, а действительность
может спрятаться от самой себя. Дальше за гаванью, на
берегу, мне даже почудилось, что я вовсе не на суше.
Казалось, туман и море слились в одно. А я словно шел
по дну морскому. Как будто я давным-давно утонул. Как
будто я призрак, явившийся из тумана, а сам туман —
1 Перевод В. Рогова.
253

призрак, вышедший из моря. И мне стало как-то покой-
но на душе от сознания, что я только призрак внутри
призрака. (Видя, что отец смотрит на него неодобритель-
но, со смешанным чувством тревоги, и раздражения, на-
смешливо ухмыляется.) Не смотри на меня так, будто я
не в своем уме. Я здраво рассуждаю. Ну скажи, кому хо-
чется видеть жизнь такой, какая она есть на самом де-
ле? Это же все три Горгоны вместе. Взглянешь им в ли-
цо и окаменеешь. А может, это Пан. Увидишь его и ум-
решь — в душе — и будешь обречен жить призраком.
Т а й р о н (захвачен, в то же время с чувством протеста). В те-
бе безусловно сидит поэт, но какой-то очень уж мрачный.
(С натянутой улыбкой.) Черт бы побрал твой пессимизм!
Мне и без того невесело. (Вздыхает.) Чем всяких мелко-
травчатых стихоплетов читать, вспомнил бы лучше Шек-
спира. Ведь у Шекспира ты найдешь все, что пытаешься
сейчас выразить. Да и вообще буквально все, что заслу-
живает быть выраженным. (Произносит хорошо постав-
ленным красивым голосом.)
«Мы созданы из вещества того же, что наши сны.
И сном окружена вся наша маленькая жизнь» 1.
Эдмунд (иронически). Блеск! Красиво закручено. Но я сов-
сем не то хотел сказать. Мы созданы из вещества того
же, что и навоз, поэтому лучше выпить и забыться. По-
жалуй, это ближе к тому, что я пытался выразить.
Т а й р о н (с негодованием). Фу, лзгчше уж держи такие мыс-
ли при себе. Не надо мне было наливать тебе.
Эдмунд. Да, разобрало меня с этого стаканчика! Да и тебя
тоже. (Улыбаясь, ласково подтрунивает.) Хоть ты и не
пропустил в своей жизни ни одного спектакля! (Задирис-
1 У. Шекспир, Буря, акт IV. сцена I. Перевод М. Донского.
254

то.) А что тут плохого —быть пьяным? Ведь согласись,
мы же и хотим упиться. Не будем друг друга обманы-
вать, отец. Во всяком случае, не сегодня. Мы оба знаем,
что мы пытаемся забыть. (Поспешно.) Но не будем гово-
рить об этом. Все равно. теперь ничего не изменишь.
Тайрон (уныло). Да, говорить бесполезно. Опять нам придет-
ся свыкаться с этим — ничего другого не остается.
Эдмунд. Или пить горькую, чтобы забыть. (Декламирует,
причем декламирует хорошо, с чувством, с горечью и
иронией стихотворение в прозе Бодлера.) «Вечно опья-
няйся. В этом — вся суть; ничто другое не важно. Если
ты не хочешь ощутить, как время страшным, сокруши-
тельным бременем наваливается тебе на плечи и прида-
вливает к земле, постоянно опьяняй себя.
Чем опьяняться? Вином, поэзией, или добродетелью —
чем хочешь. Но только будь опьяненным.
И если иной раз на ступеньках дворца, или на зеленой
траве у канавы, или в тоскливом одиночестве своей соб-
ственной комнаты ты пробудишься и почувствуешь, что
опьянение наполовину или полностью прошло, спроси у
ветра, или у волны, или у звезды, или у птицы, или у
часов — у всего, что летает, или дышит, или ходит, или
поет, или говорит; спроси у них: «Какая сейчас пора су-
ток?» И ветер, волна, звезда, птица, часы — все они отве-
тят: «Пора опьянения! Опьяняй себя, если не хочешь
быть рабом Времени; постоянно опьяняй себя! Вином,
поэзией или добродетелью — чем хочешь». (Улыбкой под-
дразнивает отца.)
Тайрон (с грубоватым юмором). На твоем месте я бы пред-
почел опьяняться чем-нибудь покрепче, чем доброде-
тель. (Затем с отвращением.) Тьфу, какая-то ущербная
гиль! Если здесь и есть крупица истины, то Шекспир ее
уже высказал — прекрасно и возвышенно. (Одобритель-
но.) Но прочел ты, сынок, просто здорово. Кто автор?
255

Эдмунд. Бодлер.
Т а й р о н. В первый раз слышу.
Эдмунд (с вызывающей усмешкой). А еще он написал сти-
хи о Джейми и Бродвее.
Т а й р о н. Об этом шалопае? Дай бог, чтобы он опоздал на
последний трамвай и остался на ночь в городе!
Эдмунд (оставив слова отца без внимания). Хотя был он
француз, в жизни не видал Бродвея и умер задолго до
того, как родился Джейми. Но все равно он знал нашего
Джейми, знал наш распрекрасный Нью-Йорк. (Читает
«Эпилог» Бодлера.)
«Люблю, взойдя на холм, разглядывать столицу,
Простертую внизу. Я вижу с высоты
Дома терпимости, тюрьму, больницу,
Где распускаются уродства, как цветы.
Не плакать прихожу над ней в смятенье духа,—
О Сатана, о князь печалей, знаешь ты,
Как повелительно любовница-старуха
Порою старого пьянит потаскуна...
Вливает молодость мне в жилы эта шлюха.
И в утреннюю рань, когда храпит она
На смятых простынях в изнеможенье сонном,
И вечером, когда она шумна, хмельна,
Гляжу на эту дрянь с презрением влюбленным...
Ведь можете дарить лишь вы, исчадья дна,
Тот чувственный восторг, что чужд непосвященным»1.
1 Перевод М. Донского.
256

ТайрОн {раздраженно, с отвращением). Болезненный бред!
Откуда у тебя этот извращенный литературный вкус?
Мерзость, безысходность, пессимизм — что тут тебе мог-
ло понравиться? Наверняка тоже безбожник. Кто отвер-
гает бога, отвергает и надежду. В этом вся твоя беда. Ес-
ли бы ты преклонил колени...
Эдмунд (так, словно бы и не слышал; саркастически). Прав-
да же, прямо о Джейми написано? Как он, спасаясь бег-
ством от самого себя и от виски, прячется в гостиничном
номере на Бродвее с какой-нибудь жирной проститут-
кой— к жирным он питает слабость— и читает ей «Ки-
нару» Доусона. (Декламирует насмешливым тоном, но с
глубоким чувством.)
«Всю ночь на сердце жаркий -сердца стук.
В объятьях, сенная, она всю ночь со мной:
Продажных >v.t ее так сладок алый круг.
Но я был омрачен, я болен страстью старой.
Проснулся я, и был рассвет седой.
Я верен был тебе. По-своему, Кинара!»1
(Язвительно.) А бедная потаскуха, конечно, не понимает
ни слова, но сильно подозревает, что это оскорбительно
для нее! Самое забавное, что Джейми никогда не любил
никакой Кинары и в жизни не был верен ни одной жен-
щине— даже по-своему. Но все же он лжет самому се-
бе: тешит себя мыслью, что он выше других, и испыты-
вает сейчас «Тот чувственный восторг, что чужд непо-
священным». (Смеется.) Нет, каково, а? По-настоящему
здорово!
Т а й р о н (несколько отрешенно, запинаясь). Бред какой-то,
и только. Если бы ты преклонил колени и помолился
богу! Кто отвергает бога, отвергает и здравый рассудок.
1 «Антология новой английской поэзии». Л., 1937, стр. 216.
Перевод Е. Полонской.
9 О' Нил, т, 2
257

Эдмунд (не обращая внимания). Ну а я-то кто такой, чтобы
считать себя выше всего этого? Как будто я того же не
делал! А сам Доусон чем не сумасшедший? Он написал
это, вдохновляясь абсентом и страдая от похмелья, в
честь глупенькой буфетчицы, которая считала его свих-
нувшимся нищим пьянчужкой и, отказав ему, выскочи-
ла за официанта! (Смеется; вполне трезво, с искренним
сочувствием.) Бедняга Доусон. Вино и чахотка доконали
его. (Вздрагивает, на какой-то миг его лицо принимает
несчастное, испуганное выражение; тут же прячет свои
чувства за напускной иронией.) Пожалуй, мне следует
быть тактичным и переменить разговор.
Тайрон (хриплым голосом). Кого ты только читаешь? Нече-
го сказать, подобрал библиотечку на свой вкус! (Показы-
вает на маленький книжный шкаф в глубине комнаты.)
Вольтер, Руссо, Шопенгауэр, Ницше, Ибсен! Безбожники,
глупцы и сумасшедшие. А чего стоят твои любимые
поэты?! Этот Доусон, этот Бодлер, Суинберн, Оскар Уай-
льд, Уитмен, По! Развратники и дегенераты! Тьфу! Вме-
сто них ты мог бы читать Шекспира — вон у меня
(кивает головой в сторону большого книжного шкафа) це-
лых три собрания стоят!
Эдмунд (с издевкой). Говорят, он тоже хороший выпивоха
был.
Тайрон. Вранье! Что он выпить был не дурак, я не сомне-
ваюсь: какой настоящий мужчина этим не грешит? Но
он умел пить и не отравил свой мозг, не впал в ипохон-
дрию, не ударился в проповедь всякой мерзости. Так что
не равняй его с этой компанией. (Вновь указывает на ма-
ленький книжный шкаф.) Твой грязный Золя! Твой лю-
бимый Данте Габриэль Россетти, этот законченный нар-
коман! (Опомнившись, виновато смолкает.)
Эдмунд (сухо, чтобы не коснуться больной темы). Пожалуй,
будет лучше, если мы поговорим о чем-нибудь другом.
258

Шауза.у )Юстати^- уж з;чем-чем^ а в незнании Шекспира^
ты меня,.упрекнуть не^можешь. Не я ли выиграл у тебя
пять долларов, когда мы поспорили, что мне, мол, не
выучить , за. неделю главную роль в шекспировской пье-
се, как это проделывал в молодости ты? Помнишь, я вы-
учил Макбета и без запинки прочел всю роль наизусть,
а ты проверял и подавал мне реплики?
Т а йгро н (с одобрением). Что верно, то верно: ты отбарабанил
все слово в слово. (С насмешливой улыбкой; вздохнув.)
Еще бы мне не помнить! Я весь извелся, слушая твое
чтение. Бедный Шекспир! Как я жалел, что не выложил
деньги сразу, не требуя никаких доказательств! (Посмеи-
вается, довольный собой.)
Эдмунд тоже це может удержаться от улыбки.
(Услышав доносящийся сверху шум, вздрагивает; испу-
ганно.) Слышал? Она ходит. А я-то думал, уже заснула.
Эдмунд. Не думай ты об этом! Может, еще выпьем? (Берет
бутылку, наполняет свой стакан и передает бутылку
отцу. Глядя, как отец наливает себе; с напускной непри-
нужденностью.) Когда мама спать пошла?
Т а й р о н. Сразу после твоего ухода. Отказалась от ужина.
А ты почему ушел? Что-нибудь случилось?
Эдмунд. Нет, ничего. (Поднимая стакан, отрывисто.) Ну,
поехали — твое здоровье.
Т а й р о н (машинально). Твое здоровье, малыш.
Яъют.
(Вновь прислушиваясь к доносящимся сверху звукам; ис-
пуганно.) Все ходит и ходит. Не дай бог, сюда спустится.
Эдмунд (хмуро). Не дай бог! Сейчас, должно быть, это уже
не она, а призрак, живущий в прошлом. (Помолчав; с
9*
259

несчастным видом.) Далеком прошлом, когда я еще не
родился...
Тайрон. Так ведь и со мной, то же самое: она уходит в
те давние времена, когда мы еще не были знакомы. Мож-
но подумать, она была счастлива, только когда жила в
доме отца да еще в монастыре, где все время молилась
или играла на рояле. (С горечью, в которой проскальзы-
вают нотки ревности.) Я уже и раньше говорил тебе, что
к ее воспоминаниям надо относиться критически. Расчу-
десный дом ее отца ничего особенно собой не представ-
лял. Да и сам отец вовсе не был этаким великодушным,
щедрым, благородным ирландским джентльменом, каким
он сейчас ей кажется. Он был в общем-то неплохой
человек, приятный в обществе, интересный собеседник.
Мы пришлись друг другу по душе. Занимался он оптовой
торговлей бакалейными товарами, и дела у него, надо
отдать ему должное, шли довольно хорошо. Но была у
него одна слабость. Меня вот она осуждает, если я выпью,
а о том, как пил он, забывает. До сорока лет он, правда,
капли в рот не брал, но зато потом с лихвой наверстал
упущенное. Пристрастился к шампанскому и пил как
бочка. Очень рисовался, что пьет только шампанское.
Что ж, вино быстро его доконало — вино и чахотка...
(Бросив на сына виноватый взгляд, обрывает себя на по-
луслове.)
Эдмунд (горътсо, иронически). Что-то никак нам не удается
уйти от грустных тем.
Тайрон (сокрушенно вздыхает). И не говори! (С вымученной
сердечностью.) Может, в карты перекинемся?
Эдмунд. Давай.
Тайрон (неловкими движениями тасуя колоду). До послед-
него трамвая все равно не закроешь двери и не ляжешь —
может, Джейми заявится. И потом я не хотел бы подни-
маться наверх, пока она не заснет.
260

Эдмунд. Й тоэкё.
Т а й р о н (продолжает неловко перетасовывать карты, забыв,
что собирался сдавать). Вот я и говорю: к ее рассказам о
прошлом надо относиться критически. Йапример, эта
история о том, как она играла на рояле и мечтала стать
знаменитой пианисткой. Все это пустое — просто монахи-
ни вскружили ей голову своими похвалами. Она ведь бы-
ла их любимицей — такая скромная, набожная девочка.
К тому же монашенки слабо разбираются в мирских де-
лах. Откуда им было знать, что из миллиона подающих
надежды детей, может быть, всего лишь один становится
'настоящим пианистом? Для школьницы твоя мать игра-
ла, должно быть, и недурно, но это еще совсем не значит,
что она могла бы стать...
Эдмунд (резко). Что же ты не сдаешь? Сам же сыграть пред-
ложил!
Т а й р о н. А? Сдаю. (Неуверенно сдает, бросая карты то слиш-
ком далеко, то слишком близко.) Или возьми другую ее
историю: как она могла бы стать -монахиней. Вот уж пол-
нейшая блажь! Твоя мать была красавица, каких мало,
причем она отлично знала это. При всей своей скромно-
сти и застенчивости она была, не в укор будет сказано,
чуть-чуть шалунья и кокетка. Не в ее силах было отка-
заться от мирских радостей. Цветущая, здоровая, жизне-
радостная, она вся тянулась навстречу любви.
Эдмунд. Боже мой, папа, возьмешь ты наконец свои кар-
ты?
Т а й р о н (берет карты; хмуро). Да-да, посмотрим-ка, что тут
у меня есть.
Каждый невидящим взглядом смотрит в свои карты.
Вдруг оба вздрагивают.
(Шепотом.) Слышишь?
Эдмунд. Она опускается.
261

Т а й р о н (поспешно). Давай играть как ни в чём не бывало.
Сделаем вид, что не замечаем ее, и она вскоре опять к
себе поднимется.
Эдмунд (всматриваясь через гостиную в сторону прихожей;
с облегчением). Не видно ее. Должно быть, начала спу-
скаться, но передумала.
Т а й р о н. Слава богу!
Эдмунд. Да, это такой ужас — видеть ее в том состоянии, до^
которого она, наверно, довела себя сейчас. (С несчастным
видом.) А самое тяжкое, самое невыносимое — это глу-
хая стена, которой она отгораживается. Или, скорее, обла-
ко тумана, в котором она прячется от нас и сама теряет
себя. Умышленно — вот что обидно! Умышленно: чтобы
не общаться с нами, избавиться от нас, забыть о нашем
существовании! Как если бы ненавидела нас, несмотря на
любовь к нам!
Т а й р о н (мягко возражает). Не надо так. Ведь это не она.
Это все проклятый дурман.
Эдмунд (горътсо). Так она и хотела одурманить себя. Во вся-
ком случае, сейчас — я точно уверен. (Отрывисто.) Мне
ходить, да? Пожалуйста. (Бросает карту.)
Т а й р о н (машинально бросает ответную карту, с мягким уп-
реком). Если бы ты знал, как страшит ее твоя болезнь!
Ведь она только вид делает, что не верит. Не суди ее
слишком жестоко, сынок. Помни, что ее винить нельзя.
Как только этот проклятый яд забирает власть над чело-
веком...
Эдмунд (с ожесточением бросает на отца осуждающий
взгляд, зло). Не надо было доводить до того, чтобы яд за-
брал над ней власть! Я не хуже тебя знаю, что она ни в
чем не виновата! И я знаю, кто виноват! Ты! Твое про-
клятое скупердяйство! Если бы ты не пожадничал и при-
гласил хорошего врача, когда она так тяжело болела
после моего рождения, она и о существовании морфия-то
262

никогда бы не узнала. Но ты доверил ее судьбу дешёвому
шарлатану, который практиковал при гостинице. А этот
невежда, боясь показать свою беспомощность, пошел по
самому легкому пути. Плевать ему было на то, что с ней
станет потом! И ведь все потому, что он дешево брал!
Очередная выгодная сделка.
Т а й р о н (уязвленный; гневно). Замолчи! Да как ты смеешь
рассуждать о вещах, в которых ничего не смыслишь!
(Пытаясь взять себя в руки.) Постарайся, дружок, войти
в мое положение. Откуда мне было знать, что это за док-
тор? У него была хорошая репутация...
Эдмунд. Среди пьянчуг в гостиничном баре!
Т а й р о н. Что ты несешь. Я просил хозяина гостиницы поре-
комендовать лучшего...
Эдмунд. Конечно! И плакался на бедность, ясно давая по-
нять, что тебе нужен врач, который бы брал подешевле!
Я же знаю твою хитрость. Еще бы мне не знать — после
сегодняшнего!
Т а й р о н (виновато оправдываясь). А при чем тут сегодня?
Эдмунд. Ладно, не об этом речь. Мы ведь о маме говорим!
И вот что я хочу тебе сказать: как бы ты себя ни опра-
вдывал, ты сам отлично знаешь, что всему виной твоя
скупость...
Тайрон. А я говорю, что ты лжешь! Сейчас же заткнись, не
то...
Эдмунд (не обращая внимания). Почему же ты не послал
ее лечиться сразу, как только узнал, что она стала мор-
финисткой? Ведь тогда ее еще можно было спасти. Но
нет, ты не пошел на это — не пожелал раскошеливаться!
Пари держу, ты внушал ей, что стоит ей чуточку напрячь
силу воли, и все будет в порядке! Да в глубине души ты
и сейчас еще продолжаешь думать так, что бы ни говори-
ли тебе врачи, которые действительно кое-что смыслят в
этом деле!
263

Тайрон. М это ложь! 1?еперь-то я лучше, чем йто-нибуДв,
знаю, как это серьезно! Но откуда мне было знать тогда?
Что мне было известно о морфии? Прошли годы, прежде
чем я понял, в чем дело. Мне-то казалось, что она никак
не оправится после болезни, только и всего. Почему я
не послал ее лечиться? (С горечью.) Вспомни, сколько
раз я отправлял ее в санатории! Я просадил тысячи и
тысячи — и все попусту. Что проку было от этого лече-
ния? Она всякий раз начинала снова.
Эдмунд, Да потому, что ты никак не поддерживал в ней же-
лание удержаться! Ты ей даже дома не дал! Ну разве
могла стать для нее домом эта летняя хибара, да еще в
местечке, которое она просто не выносит? У тебя нет
денег на то, чтобы хоть этому-то сараю придать „сколько-
нибудь приличный вид, но зато они всегда найдутся, что-
бы прикупить еще один участок или отдать их какому-
нибудь аферисту, который посулит тебе за бесценок зо-
лотые горы! Сезон за сезоном ты повсюду таскал ее за
собой, заставлял каждый божий день переезжать на но-
вое место; в этих скитаниях ей не с кем было словом пе-
ремолвиться, а вечерами она должна была допоздна
ждать в грязных гостиничных номерах, когда ты соизво-
лишь явиться под хмельком после того, как закроются ба-
ры! Господи, что же тут удивительного в том, что у нее
не было желания вылечиться?! Ей-богу, когда я думаю
об этом, я тебя просто ненавижу!
Тайрон (ошеломленно). Эдмунд! (Приходя в ярость.) Как ты
говоришь с отцом, щенок?! После всего, что я для тебя
сделал!
Эдмунд. Как ты заботился обо мне, мы еще поговорим!
Тайрон (на лице у него вновь появляется виноватое выра-
жение; оставляя слова сына без ответа). И перестань пов-
торять эти бредовые обвинения, которыми она осыпает
меня, когда вместо нее яд говорит! Я никогда не брал
264

ее в гастрольные поездки против ее желания. Понятно, я
хотел, чтобы она была со мной. Ведь я же любил ее.
И ездила она потому, что любила меня и хотела быть вме-
сте со мной. Вот истинная правда, что бы она ни говорила
в невменяемом состоянии. И совсем незачем ей было
томиться одиночеством. Стоило ей захотеть, и она всегда
нашла бы собеседников среди актеров моей труппы. На-
конец, с нею были дети да еще няня, которая повсюду
ездила вместе с ней. Я настоял на этом, не посчитавшись
ни с какими расходами.
Эдмунд (зло). О да, единственный случай в твоей жизни,
когда ты проявил щедрость, но и то ведь только потому,
что тебе казалось, будто она уделяет нам слишком много
внимания. Ты ревновал ее к нам и хотел, чтобы она жи-
ла тобой, а не нами! И снова просчитался! Не будь ня-
нек, ей пришлось бы самой ухаживать за мной — и, мо-
жет быть, она смогла бы...
Тайрон (доведенный до бешенства, мстительно). Ну, если уж
на то пошло, она и про тебя всякое говорит, когда ее
ум помрачен: например, если бы не родился ты, она
никогда бы, никогда бы... (Замолкает, устыдившись своих
слов,)
Эдмунд (внезапно сникая; с печальным видом). Да, я знаю.
Именно так она и думает.
Тайрон (возражает, охваченный раскаянием). Нет, вовсе она
так не думает! Она любит тебя, как редкая мать любит
своего сына. У меня это сгоряча вырвалось — ты меня из
себя вывел, когда начал копаться в прошлом и сказал,
что ненавидишь меня...
Эдмунд (понуро). Ну, это я тоже сгоряча. (Внезапно его ли-
цо-освещает шутливая и немного пьяная улыбка.) Я вро-
де мамы: люблю тебя, несмотря ни на что.
Тайрон (с ответной, тоже немного пьяной улыбкой). О тебе
я то же самое могу сказать. Сын из тебя получился не ах-
265

ти какой. Вот уж действительно: худое добро, да зато
мое, кровное.
* Оба смеются с искренней, пусть даже и подогретой спирт-
ным, сердечностью.
(Меняет тему разговора.) А что же у нас игра останови-
лась? Кому ходить?
Эдмунд. По-моему, тебе. (Берет карту, которую положил
отец, и оба снова забывают об игре.)
Т а й р о н. Не вешай носа, малыш, — ведь в том, что ты услы-
шал сегодня, нет ничего страшного. Оба врача твердо
обещали мне, что, если ты будешь соблюдать в санатории
режим, тебя вылечат за полгода, самое большее — за год.
Эдмунд (мрачнеет). Зачем ты обманываешь меня? Ты же
сам не веришь в это!
Тайрон (с напускной убежденностью). Нет, верю! Да и как
можно не верить, когда и Харди и специалист в один
голос...
Эдмунд. Нет, ты думаешь, что мне крышка.
Тайрон. Неправда! Ты с ума сошел!
Эдмунд (со злостью и горечью). А раз уж один конец, зачем
зря тратиться? Поэтому-то ты и отправляешь меня в ле-
чебницу для нищих...
Тайрон (смешавшись, виновато). Что ты мелешь? Какая ле-
чебница для нищих? Я только одно знаю: это место на-
зывается Хиллтаунский санаторий и оба врача считают,
что лучшего санатория для тебя не найти.
Эдмунд (саркастически). За деньги, что ты готов платить!
То есть за жалкие гроши, а еще лучше — задаром. Не
прикидывайся, папа! Ты же прекрасно знаешь, что Хилл-
таунский санаторий — это казенное заведение для бед-
няков. Джейми был уверен, что ты станешь плакаться
Харди на бедность, безденежье, а потому выведал у него
всю правду.
266

Т а й р о н (в бешенстве). И здесь этот забулдыга! Достукается
он, я вышвырну его на улицу! Он с малых лет восста-
навливает тебя против меня!
Эдмунд. Но это ще действительно казенная лечебница для
неимущих, верно?
Т а й р о н. Нет, неверно; потому что у тебя неправильное пред-
ставление обо всем этом! Ну и что из того, что санаторий
содержится на казенный счет? Это ровно ничего не го-
ворит против него. У нашего штата достаточно средств,
чтобы оборудовать санаторий побогаче любого частного
заведения. И с какой стати должен я отказываться от
этого преимущества? Это же мое законное право — и твое
тоже. Мы здесь имеем постоянное жительство. Я как-ни-
как собственник. Значит, санаторий содержится и на мои
денежки. С меня дерут чудовищные налоги...
Эдмунд (с горькой иронией). О да — с имущества, которое
оценивается в четверть миллиона долларов.
Т а й р о н. Вранье! Оно заложено и перезаложено!
Эдмунд. Харди и тот другой врач отлично знают, какое у
тебя состояние. Интересно, что они подумали о тебе, ког-
да ты жаловался им на безденежье, которое доведет
тебя до богадельни, и всячески давал понять, что хочешь
сплавить меня в благотворительное заведение!
Т а й р о н. Неправда! Я только сказал им, что мне не по кар-
ману санаторий для миллионеров, потому что меня разо-
ряют проценты по закладным. И это истинная правда!
Эдмунд. А затем отправился в клуб на свидание с Макгай-
ром и снова позволил ему облапошить себя: приобрел
еще один никому не нужный пустырь! (Перебивая отца,
который пытается возразить ему.) Брось, не отпирайся!
Мы ведь видели Макгайра в баре гостиницы после вашей
встречи. Джейми отпустил какую-то шутку насчет того,
как ловко Макгайр поддел тебя на удочку, и этот плут
подмигнул и рассмеялся!
267

Т а й р о н (хочет солгать). Значит, он последний врун, если ска-
зал, что...
Эдмунд. Брось выкручиваться! (С нарастающим гневом.)
Черт возьми, с тех пор как я пустился в плаванье, стал
своим горбом добывать хлеб и на собственной шкуре
узнал, что такое надрываться за гроши, сидеть без денег,
голодать, ночевать на скамейках в парке, когда некуда
больше податься, я, папа, все время пытался быть спра-
ведливым к тебе, всегда делал скидку на то, как солоно
тебе пришлось в молодости. Господи, да если в нашей
милой семейке никому не делать скидок, в два счета с
ума сойдешь! Я оправдывал тебя тем, что и сам-то я вы-
творял такое, после чего не могу рассчитывать на
твою доброту. Наконец, я, как мама, уверял себя, что ты
просто не можешь быть другим, когда дело касается де-
нег. Но, ей-богу, сегодня ты выкинул такое, чему нет
оправдания! Меня прямо тошнит, до чего это гадко! И не
в том тут дело, что ты со мной по-свински поступаешь.
Это-то еще ладно: я ведь, бывало, тоже поступал с тобой
по-свински. Вот что уму непостижимо: случилась беда, у
твоего сына чахотка, а ты и тут способен выставлять се-
бя в глазах всего города гнусным старым скрягой! Ты
же знаешь, что Харди растрезвонит об этом и все будут
на тебя пальцем показывать! Бог ты мой, да неужели у
тебя, папа, нет ни гордости, ни стыда, ни совести! (Вне
себя от ярости.) И имей в виду, этот номер у тебя не
пройдет! Не поеду я ни в какую казенную больницу! Ра-
ди чего?" Чтобы ты сэкономил на мне несколько парши-
вых долларов и купил еще один клочок бросовой земли?
Гнусный ты старый скупердяй!.. (Последние слова произ-
носит дрожащим, напряженным голосом, задыхаясь от
гнева; затем его начинает бить кашель.)
Тайрон (ошеломленный этой тирадой, съежился в глубине
кресла; чувство вины и раскаяния побеждает в нем гнев;
268

запинаясь). Будет тебе, будет, успокойся! Не говори мне
таких вещей! Это ты спьяну! Я не сержусь! Ну, перестань
же .кашлять, малыш. Напрасно ты так расстраиваешь-
ся. Разве кто-нибудь сказал, что ты обязательно должен
ехать в этот' Хиллтаунский санаторий? Да поезжай в
какой захочешь! Наплевать мне на то, сколько это будет
стоить! Мне только одно важно: чтобы ты выздоровел.
Не называй меня гнусным скупердяем из-за того только,
что я не хочу, чтобы врачи принимали меня за миллио-
нера, с которого можно драть деньги без зазрения совес-
ти.
Эдмунд справился с приступом кашля. Он выглядит
больным и ослабевшим.
(С тревогой вглядывается ему в лицо.) Да ты совсем ос-
лаб, сынок. Выпей-ка, подкрепись.
Эдмунд (берет бутылку и наливает себе полный стакан; сла-
бым голосом). Благодарю. (Залпом выпивает все до дна.)
Тайрон (наливает себе большую порцию, до конца опорож-
нив бутылку, и пьет. Голова его опускается на грудь, и он
тупо смотрит на разложенные по столу карты, рассеянно).
Чей ход? (Продолжает с сокрушенным видом, без воз-
мущения.) Гнусный старый скупердяй. Ну что ж, может,
' ты и прав. Может, я и впрямь не могу уж не быть ску-
пым. Хотя, с другой стороны, с тех пор как у меня стали
водиться деньги, я всю жизнь угощал в барах направо
и налево да раздавал взаймы всяким прихлебателям —
конечно, без отдачи... (Пьяно улыбаясь; насмешливо, с
презрением к самому себе.) Правда, деньгами я швырял
только в барах, с пьяных глаз. А вот трезвый, у себя
дома, я совсем другой. Здесь, в этих стенах, я научился
беречь каждый доллар и стал бояться необеспеченной
старости в богадельне. Эта боязнь отняла у меня веру в
269

мою счастливую звезду. (£ тех пор я постоянно живу в
страхе, что моему везенью придет конец и у меня отни-
мут все, что я имел. Но при этого, чем больше у меня
недвижимости, тем не надежней мне1 еамому кажется мое
положение. Пусть это нелогично, но йМенно такое у ме-
ня чувство. Невольно думается: банк лсШ*ет, и плакали
мои денежки, а твердую землю под ногам'Я Легче сохра-
нить. (Внезапно переходит на презрит ельно*#Ысокомер-
ный тон.) Вот ты говорил, будто знаешь, как солеаю мне
досталось в детстве. Черта с два! Откуда тебе згага&З У
тебя же было все: няньки, школы, колледж, в котором
ты не пожелал остаться. Ты всегда был сыт, обут и одетс
Не спорю, тебе тоже бывало не сладко: ты и работал дез
седьмого пота, и бедствовал на чужбине без крова над го-»
ловой и без гроша в кармане. За это я тебя уважаю. Но
ведь для тебя это было романтикой, игрой, приключени-.
ем. В общем, забавой.
S д м" у н д (с мрачным сарказмом). О, да, особенно когда я пы-
тался покончить с собой,— не знаю уж, как жив остался.
Т а й р о н. Это на тебя затмение нашло. Чтобы мой сын когда-
нибудь... Ты пьян был.
Эдмунд. Я был как стеклышко. Это как раз испортило дело.
Я слишком долго раздумывал, вместо того, чтобы кон-
чить сразу.
Т а й р о н (с пьяной ворчливостью). Черт бы побрал этот твой
мрачный атеизм! Слушать — сил нет! Я хотел объяснить
тебе... (Презрительно.) Ну разве ты знаешь настоящую
цену долларам? Мне всего десять было, когда отец бро-
сил мать и вернулся в Ирландию — умирать. Там он
вскоре и впрямь убрался на тот свет. Надеюсь, черти
жарят его в аду. Он по ошибке съел вместо не то муки,
не то сахара, не то еще чего-то крысиный яд. Поговари-
вали, будто вовсе не по ошибке, но это вранье. Никто в
моем роду никогда...
270

Эдмунд. Ая так уверен, что не по ошибке!
Т а й р о н. Все-то ты в мрачном свете видишь. Это братец
тебе голову задурил. Ведь для него самое худшее, что он
только может заподозрить, и есть непреложная истина.
Ну да бог с ним — не о нем речь. И вот, значит, моя мать,
брошенная на произвол судьбы, осталась в чужой стране
с кучей малых ребятишек на руках. Нас четверо ртов
у нее было: я, сестренка постарше меня, да еще две сов-
сем маленькие. Было у нас еще два старших брата, но
они жили отдельно. Помочь нам они ничем не могли,
тоже бедствовали и голодали. В нашей бедности не было
ничего романтического. Дважды нас выселяли из жалкой
лачуги, которую мы называли своим домом. Когда нашу
колченогую мебель выбрасывали на улицу, мать и сестры
плакали навзрыд. Я тоже плакал, хотя изо всех сил ста-
рался удержать слезы: ведь я был кормильцем, главой
семьи! Это в мои-то десять лет! О -школе мне нечего бы-
ло и думать. Я по двенадцать часов в день нарезал на-
пильники в механической мастерской, куда поступил
учеником. Это был настоящий хлев: в дождь с потолка
льет, летом адово пекло, а зимой пальцы сводило от
стужи — печки в этом сарае, конечно, не было. Свет про-
никал сквозь два крохотных мутных оконца, так что в
пасмурные дни мне приходилось наклоняться к самому
верстаку, чтобы что-нибудь видеть. Разве < можно такую
работу равнять с твоей? И сколько, ты думаешь, я полу-
чал за это? Полдоллара в неделю! Несчастная моя мать
за поденную плату гнула спину в домах янки: стирала,
мыла полы, убиралась; старшая сестра шила, младшие
хозяйничали по дому. Ходили мы бог знает в чем и пи-
тались впроголодь. Никогда не забуду такой случай. Как-
то на праздник, кажется на рождество, один янки, у ко-
торого мать убиралась, дал ей сверх обычной платы це-
лый доллар. По дороге домой она на весь этот доллар на-
271

купила еды. Как сейчас помню: мать целует нас, обни-
мает и твердит: «Слава создателю, хоть раз в жизни все?
будем сыты!» А по ее усталому лицу текут слезы радости..
(Вытирает навернувшиеся на глаза слезы.) Удивительная:
она была женщина: благородная, мужественная и очень,
добрая.
Эдмунд (растроганно). Такой я ее и представляю.
Т аир он. Только одного она боялась в жизни: что в старости
силы оставят ее и придется кончать свой век в богадель-
не. (Помолчав, добавляет с мрачным юмором.) Вот еще ко-
гда я стал скупердяем. Ведь в те времена доллар был боль-
шими деньгами. Беречь доллары меня жизнь научила, а
ее уроки крепко запоминаются — попробуй переучись.
Приходится изворачиваться, устраиваться как выгодней.
И если я посчитал этот казенный санаторий выгодным^
предложением, ты уж меня прости. Ведь врачи действи-
тельно сказали мне, что это хорошее место. Правда же,
Эдмунд! У меня ив мыслях не было посылать тебя
туда против твоего желания, клянусь тебе. (Горячо.) Ты
можешь поехать в любой санаторий, куда только захо-
чешь! Каких бы денег это ни стоило! В любой санато-
рий — лишь бы мне это было по карману. В любой по
твоему выбору — в пределах разумного.
Услышав эту оговорку, Эдмунд криво ухмыляется. Гнев
его остыл.
(Продолжает нарочито небрежным тоном, так, словно это
только что пришло ему в голову.) Кстати, врач рекомен-
довал еще один санаторий. Сказал, что он пользуется ре-
путацией одного из лучших в стране. Содержится этот
санаторий на средства нескольких миллионеров-фабри-
кантов— главным образом для рабочих их предприятий,
но тебя приняли бы как постоянного жителя штата. Де-
272

нег на этот санаторий жертвуют уйму, и с больных там
поэтому берут недорого. Каких-то семь долларов в неде-
лю, а лечение и условия там такие, каких в другом мес-
те и за семьдесят не получишь. (Поспешно.) Пойми меня
правильно, я не хочу тебе ничего навязывать. Я только
повторяю то, что мне самому сказали.
Эдмунд (пряча улыбку, небрежно). О, я понимаю. Что ж, ме-
ня это вполне устраивает. Поеду туда. Так. что считай
дело решенным. (Выражение его лица внезапно меняет-
ся; теперь он опять выглядит несчастным и отчаявшимся;
мрачно.) Все равно теперь это ничего не меняет. И кон-
чено, точка! (Меняя тему разговора.) Что это игра У нас
не клеится? Кому теперь — мне?
Тайрон (машинально). Не знаю. Мне, наверно, Нет, тебе.
Эдмунд кладет карту.
(Берет ее. Затем, совсем уже было собравшись сделать
ответный ход, вновь забывает об игре.) Да, жизнь, кажет-
ся, перестаралась: я слишком крепко усвоил ее урок, стал
чересчур уж ценить доллары. И, конечно, со временем
поплатился: загубил в себе большого актера. (Грустно.)
Я еще никому не признавался в этом, сынок. Но сегодня
у меня так муторно на душе, что тут уж не до ложной
гордости, не до притворства. Эта проклятая пьеса, кото-
рую я приобрел за бесценок и в которой имел колоссаль-
ный успех — кассовый успех, — покончила со мной как
с актером. Погнавшись за легкой наживой, я только в
ней и играл — ничего другого просто знать не хотел! А
когда сообразил, что она, проклятая, поработила меня, и
попытался сыграть в других вещах, было слишком позд-
но. Публика привыкла считать меня исполнителем одной
коронной роли и не пожелала смотреть в других пьесах.
Что ж, она была права. Ведь за все те годы, что я играл
■одно и то же, все время повторяя раз найденное, не ра-
273

зучивая новых ролей, не работая в полную силу, я утра-
тил большой талант, который у меня был когда-то. Ты-
сяч тридцать пять — сорок чистого дохода за сезон! Про-
тив такого искушения я не устоял. А ведь до того, как
мне приобрести эту проклятую вещицу, меня считали
одним из трех-четырех самых многообещающих актеров
во всей Америке. Работал как одержимый. Из любви к
театру бросил хорошую специальность механика и по-
ступил на сцену простым статистом. Я спал и видел себя
знаменитым актером. Кажется, не было такой пьесы, ко-
торой бы я не прочел. Шекспира знал назубок, как дру-
гие знают Библию. А как упорно занимался я своим об-
разованием! Даже от жуткого ирландского акцента мне
удалось избавиться. Шекспир был моим кумиром. Я со-
гласился бы даром играть в любой из его пьес — лишь бы
испытывать радость приобщения к этой великой поэ-
зии. И мне хорошо удавались шекспировские роли. Я
играл их с подъемом, с вдохновением. Продолжай я в
том же духе, из меня получился бы великий шекспиров-
ский актер. Это я тебе точно говорю! В тысяча восемьсот
семьдесят четвертом году в Чикагском театре, где я был
тогда премьером, выступал Эдвин Бут, и мы с ним игра-
ли, чередуясь. Один вечер я играл Кассия, а он —Брута;
в следующем спектакле менялись ролями: я был Брут, а
он Кассий; потом — я Отелло, он — Яго, и наоборот. Впер-
вые увидев меня в «Отелло», Бут сказал нашему антре-
пренеру: «Я в жизни не играл Отелло так хорошо, как
этот молодой человек!» (Гордо.) Вот что сказал сам Бут,
величайший актер своего времени, да и любого другого!
И это была чистая правда! А мне всего-то тогда было два-
дцать семь лет! Оглядываясь теперь назад, я понимаю, что
тот вечер был самым замечательным в моей актерской
карьере. Я был хозяином своей судьбы, распоряжался
жизнью как хотел! Некоторое время после этого я по-
274

прежнему шел в гору, полный честолюбивых помыслов.
Женился на твоей матери. Вот спроси у нее, каким я был
в те дни. Ее любовь только сильнее разжигала во мне
стремление играть еще лучше. Но прошло несколько лет,
и мне посчастливилось — вернее, непосчастливилось — ку-
пить эту доходную пьесу, настоящее золотое дно. Понача-
лу-то меня совсем другое в ней привлекло. Очень мне по-
нравилась блестящая романтическая роль, которую, я
знал, никто не сыграет лучше меня. С первых же пред-
ставлений пьеса имела громадный успех: тридцать пять—
сорок тысяч чистого сбора за сезон! Целое состояние по
тем временам, да и сейчас это большой куш. Вот тут-то
жизнь и распорядилась по-своему! (С горечью.) Интерес-
но, что же это такое я собирался купить, что бы стоило
того... Ладно, не имеет значения. Что теперь толку локти
кусать. (Рассеянно глядит на карты.) Вроде бы мой
ход.
Эдмунд (тронутый этим признанием, сочувственно смотрит
на отца; медленно). А я рад, папа, что ты рассказал мне
это. Теперь я гораздо лучше понимаю тебя.
Т а й р о н (с кислой, кривой улыбкой). Может быть, и не стои-
ло рассказывать тебе. Может быть, теперь ты станешь еще
больше презирать меня. К тому же это плохой способ на-
учить тебя ценить доллары. (Как видно, эта фраза вызы-
вает у него в уме привычную ассоциацию: он с неодобре-
нием смотрит вверх на люстру.) От этого света у меня
глаза разболелись. Ты не возражаешь, если я выключу
верхние лампочки? Нам с тобой и без них светло, а элек-
трическую компанию без нужды обогащать — не ре-
зон.
Эдмунд (подавив неистовое желание рассмеяться; предупре-
дительно). Конечно, нет, выключай!
Т аир он (тяжело поднимается с кресла и, не совсем твердо
держась на ногах» тянется к выключателю; мысли его
275

возвращаются к прерванному разговору). Убей меня бог,
не знаю, что же такое я собирался купить, какого рожна
мне было нужно. (Выключает первую лампочку.) Честью
клянусь тебе, Эдмунд, я бы с радостью согласился не
иметь ни одного клочка земли, ни одного цента в банке
(выключает вторую лампочку), лишиться собственного до-
ма на старости лет и жить в богадельне — и все это за то,
чтобы, оглядьшаясь теперь на свой жизненный путь, я мог
бы сказать, что из меня получился тот замечательный ак-
* тер, каким я на самом деле и не стал. (Выключает третью
лампочку, оставив гореть только настольную лампу; тя-
жело опускается в кресло.)
Эдмунд не в силах больше сдерживаться, внезапно раз-
ражается сдавленным ироническим смехом.
(Обиженно.) Над чем это ты, интересно, смеешься? —
Над чем?
Эдмунд. Не над тобой, папа. Над жизнью. Эта наша жизнь —
сплошной бред, безумие.
Тайрон (ворчит). Нет, это у тебя философия бредовая! А
жизнь-то здесь ни при чем. Это мы... (Декламирует.) «Не
звезды, милый Брут, а сами вы виноваты в том, что сде-
лались рабами»1. (Помолчав, продолжает грустным то-
ном.) Да, так вот насчет того, как Эдвин Бут похвалил
моего Отелло. Я попросил антрепренера слово в слово
записать похвалу Бута на листке бумаги. Долгие годы я
хранил этот отзыв в бумажнике. Время от времени я до-
ставал его и перечитывал, но потом дело до того дошло,
как увижу я эту бумажку,— словно ножом меня по серд-
цу полоснет. Тбгда я перестал носить ее с собой. Инте-
ресно, где этот отзыв сейчас? Где-нибудь здесь, дома.
1 У. Шекспир, Юлий Цезарь, акт I, сцена 2. Перевод М. Зен-
кевича.
276

Помнится, я куда-то его убрал, в какое-то надежное ме-
сто...
Эдмунд (скорбно-иронически). Должно быть, в сундук со
' старым хламом на чердаке, вместе с маминым подвенеч-
ным платьем. (Поймав тяжелый взгляд отца, быстро до-
бавляет.) Черт возьми, раз уж мы сели в карты играть —
так и давай играть! (Берет карту, с которой пошел отец,
и ходит со своей руки.)
Они продолжают механически играть, словно шахматные
автоматы.
Т а й р о н (прерывает игру, прислушиваясь к доносящимся
сверху звукам). Все никак не угомонится! Одному богу
известно, когда она теперь ляжет.
Эдмунд (напряженным, умоляющим голосом.) Ради всего
святого, не напоминай ты об этом, папа! (Берет бутылку
и наливает себе.)
Тайрон порывается было остановить его, но потом безна-
дежно машет рукой.
(Осушает стакан и ставит его на стол. Выражение его
лица меняется. Похоже, он нарочно хочет захмелеть и
заглушить боль; расчувствовавшись.) Да, она, как приз-
рак, живущий в прошлом, бродит там над нами и где-то
далеко-далеко от нас. А мы сидим здесь и делаем вид,
будто забыли о ней, но на самом деле чутко ловим каж-
дый долетающий сюда звук, слышим, как падают с кры-
ши капельки осевшего тумана: кап-кап-кап, словно это
тикают какие-то сумасшедшие часы, у которых вот-вот
кончится завод. Или как будто это тоскливые слезы про-
ститутки капают в лужицу пива на столике в ночном
притоне! (Пьяно смеется, довольный этим сравнением.)
Правда, неплохо сказано? Особенно конец. Это не из Бод-
лера. Ей-богу, сам сочинил! (Продолжает с хмельной
277

болтливостью.) Вот ты только что рассказал мне о лучших
моментах твоей жизни. Хочешь, я расскажу о моих? Все
мои лучшие воспоминания связаны с морем. Вот одно из
них. Я на борту скандинавской шхуны, которая под все-
ми парусами идет в Буэнос-Айрес. Луна, дует пассат.
Старая калоша делает четырнадцать узлов. Я лежу на
бушприте лицом к корме. Подо мной, разбиваясь в
брызги, кипит и пенится вода. Прямо перед глазами
вздымаются к небу мачты. Туго натянутые паруса зали-
ты белым лунным светом. Красота и поющий ритм опья-
нили меня, и на какой-то миг я почувствовал, что меня
нет, что бренная жизнь покинула меня. Наступило сос-
тояние полной свободы! Я растворился в море, стал бе-
лыми парусами и летящими брызгами, красотой и рит-
мом, лунным светом, кораблем и высоким звездным не-
бом! Не было ни прошлого, ни будущего — лишь ощуще-
ние покоя, гармоний и неистовой радости бытия. Я слил-
ся воедино с чем-то неизмеримо большим, чем моя соб-
ственная жизнь или даже жизнь человечества — с самой
Жизнью! Или с самим богом — если хочешь, можно и так
сказать. В другой раз я испытал такое же чувство на аме-
риканском пассажирском пароходе. Светало. Я нес вах-
ту в «вороньем гнезде» на мачте. Море спокойное — лишь
набегают ленивые волны и мерно покачивают корабль.
Пассажиры спят; из экипажа никого не видно. Тихо —
все словно вымерло. Из труб чуть сзади внизу подо мной
валит черный дым. Вместо того чтобы обозревать
горизонт, я мечтаю, смотрю, как многоцветным видением
занимается заря, раскрашивая задремавшие небо и мо-
ре. Здесь, в вышине, вдали от людей, я чувствую себя так,
будто я один во всем мире. И вот наступает упоительный
момент полнейшей свободы. Меня охватывает ощущение
блаженного покоя, точно кончились все скитания и до-
стигнута последняя гавань; душу переполняет радостное
278

чувство причастности к чему-то высшему, обычно недо-
ступному людям с их низкими, жалкими, алчными на-
деждами, мечтами и страхами! И еще было в моей жиз-
ни несколько случаев, когда, купаясь в море далеко от
берега или лежа в полном одиночестве на отмели, я
испытывал такое же чувство. Я вдруг становился солн-
цем, раскаленным песком, прикрепившимися к скале
зелеными водорослями, которые тихонько колеблет при-
бой. Это все равно что видение святого, который сподо-
бился познать неземное блаженство. Как будто какая-то
незримая рука снимает с твоих глаз пелену и ты ви-
дишь самую сущность вещей, а не их привычную внеш-
нюю оболочку! На какой-то миг постигаешь сокровен-
ные тайны бытия и сам приобщаешься к ним. На какой-
то миг тебе открывается смысл жизни! А затем та же
рука опять опускает тебе на глаза пелену, и вновь ты
чувствуешь себя одиноким скитальцем, который на
ощупь бредет в тумане, сам не зная, куда и зачем! (Кри-
во усмехается.) Огромной ошибкой было для меня родить-
ся человеком.
Мне бы быть чайкой или рыбой. Теперь же я обречен всег-
да жить чужаком среди людей, никогда и нигде не чув-
ствовать себя своим среди своих; ни в ком по-настоящему
не нуждаться и никому не быть по-настоящему нужным.
В общем, оставаться изгоем, отщепенцем, вечно немного
влюбленным в смерть!
Т а й р о н (ошеломленно глядя на него). Да, у тебя несомнен-
но все задатки поэта. (Встревоженным, протестующим
тоном.) Вот только насчет того, что ты, мол, никому не
нужен и влюблен в смерть — это больной, упадочниче-
ский бред!
Эдмунд (сардонически). Какие уж там задатки! Нет! Боюсь,
просто привычка, как у нищего попрошайничать закурить.
Да разве я сумел хоть сколько-нибудь внятно выразить то,
279

о чем пытался сейчас рассказать тебе? Я просто лепетал.
А на большее я и не способен. Конечно, если вообще ноги
не протяну. Ну что же, во всяком случае, это будет досто-
верный реализм. Что поделаешь — природа наделила нас,
людей, блуждающих в тумане, косноязычным красноре-
чием.
Пауза. Вдруг снаружи доносится какой-то шум, будто
кто-то споткнулся и упал на ступеньках парадного крыль-
ца. Оба испуганно вздрагивают.
(Ухмыляется.) Вот, кажись, пропащий братец объявился?
Похоже, в сильном подпитии.
Т а й р о н (сердито ворчит). Успел-таки бездельник на послед-
ний трамвай. (Встает.) Уложи его спать, а я пока побуду
на веранде. У пьяного, у него язык как у гадюки злобной.
Я только из себя выйду. (Удаляется на боковую веранду.)
В тот же момент за Джейми с шумом захлопывается па-
радная дверь в прихожей. Эдмунд, улыбаясь, с интере-
сом наблюдает, как брат нетвердой походкой бредет че-
рез гостиную.
На пороге появляется Джейми. Он мерт'вецки пьян и
еле держится на ногах. Глаза осоловелые; лицо отекло;
язык заплетается; рот, как и у отца, размякший; на гу-
бах — кривая ухмылка,
Джейми (остановившись в дверях, шатается и хлопает гла-
зами; громким голосом). Ау! Аууу!
Эдмунд (резко). Тише, ты! Чего раскричался?!
Джейми (с прищуром смотрит на него). А, привет, малыш.
(С полной серьезностью.) Я пьян в стельку!
Эдмунд (сухо). Спасибо, что доверил мне свою великую
тайну.
280

Д Ж ей ми (глупо уЫехаЛсь). Чтд, секрет" полишинеля, Да?
(Наклонившись, отряхивает брюки на коленях.) Попал
в серьезную переделку. Ступеньки крыльца пытались
пересчитать мне ребра. Воспользовались туманом и
устроили засаду. Надо бы маяк у дома поставить. Здесь
тоже хоть глаз выколи. (Хмурясь.) Куда я попал — в
морг? Давай-ка прольем свет на этот вопрос. (Направ-
ляется к столу, качаясь и декламируя на ходу Киплинга.)
«Вперед, вперед, вперед через реку Кабул.
Вперед через реку Кабул в темноте!
Держась за шесты, переправишься ты,
Через реку Кабул в темноте...»
(Непослушной рукой тянется к люстре и с грехом попо-
лам включает все три лампочки.) Вот теперь другое де-
ло. К черту старика Гаспара1. Кстати, где этот старый
сквалыга?
Э д м у н д. На веранду вышел.
Д ж ей ми Надеюсь, он не рассчитывает на то, что мы станем
сидеть без света. Мы же не узники знаменитой темницы
Калькутты! (Тут его взгляд останавливается на полной
бутылке виски.) Что я вижу?! Неужто у меня белая го-
рячка? (Неловким движением протягивает руку и хва-
тает бутылку.) Клянусь богом, настоящая! Что случи-
лось со стариком? Не иначе как напился до столбняка,
раз этакое сокровище без присмотра оставил. Что ж, ло-
ви момент — в этом секрет моего успеха. (Расплескивая
виски, наливает в стакан большую порцию.)
Эдмунд. Ты уже пьян вдребезги. Смотри, с этого стакана
тебя совсем развезет.
1 По всей видимости, речь идет о персонаже из скетча «Коло-
кольчик» по мотивам пьесы Эркмана-Шатриана «Польские
евреи».
281

Джейми. Устами младенцев глаголет истина. Йе учи меня,
малыш, у тебя еще молоко на губах не обсохло. (Опус-
кается в кресло, осторожно держа в вытянутой руке ста-
кан.)
Эдмунд. Ну валяй, уж если так хочешь упиться до бесчув-
ствия.
Джейми. Никак не могу упиться, в этом-то вся беда. Пью
и не хмелею. Настоящая бездонная бочка. Может, с это-
го стакана дойду. (Выпивает.)
Эдмунд. Дай-ка и мне бутылочку. Я тоже хлебну.
Джейми (забирая бутылку, топом заботливого старшего бра-
та). Ни-ни! Тебе нельзя. Пока я рядом, ты капли в рот
не возьмешь. Помни, что тебе врач сказал. Может, всем
остальным и наплевать, если ты умрешь, а мне — нет!
Мой маленький братик. Я тебя очень люблю, малыш.
Все другое умерло. Один ты у меня остался. (Еще ближе
пододвигая к себе бутылку.) Так что виски ты не по-
лучишь— уж я об этом позабочусь! (В его пьяной сенти-
ментальности сквозит искреннее чувство.)
Эдмунд (раздраженно). Ах, брось болтать.
Джейми (с помрачневшим от обиды лицом). Не веришь, что
я тебя люблю? Думаешь, просто так, спьяну треп-
люсь? (Отодвигает от себя бутылку.) Коли так, на — от-
правляй себя на тот свет.
Эдмунд (видя, что брат обижен; тепло). Ну, что ты, Джейми;
конечно, я знаю, что ты это любя, от чистого сердца.
А пить я бросаю. Но сегодня — не в счет. Слишком мно-
го всего на меня сегодня свалилось. (Наливает себе.)
Твое здоровье. (Выпивает.)
Джейми (на какой-то момент протрезвев, с жалостью смот-
рит на брата). И не говори, малыш. Скверный для тебя
денек выдался. (Язвительно и цинично.) Держу пари,
старик Гаспар и не подумал удерживать тебя от спирт-
ного. Глядишь, еще даст тебе ящик виски на дорогу, от-
282

правляя в лечебницу для нищей братии. Чем скорее ты
загнешься, тем меньше расходов! (С ненавистью и пре-
зрением.) Ну и скотина же наш папаша! Черт возьми, та-
кого в книге описать — никто не поверит!
Эдмунд (оправдывая отца). Полно тебе, не такой уж папа
злодей — надо лишь попытаться понять его и... сохра-
нять чувство юмора.
Джейми (цинично). Он, ясное дело, пролил слезу и разжало-
бил тебя, да? Старые штучки! Тебя ему ничего не стоит
одурачить. Но" меня он слезами не проймет. Меня он
больше никогда не разжалобит. (Медленно.) Правда, в
одном отношении мне все-таки жаль его. Но и здесь-то
поделом ему! Он сам во всем виноват. Впрочем, к чер-
тям все это! (Берет бутылку и наливает себе еще; теперь
у него снова мертвецки пьяный вид.) Шибануло мне в го-
лову с того стаканчика. А этот, наверно, совсем меня с
йог свалит. Ну как, сказал ты Гаспару, что я выведал у
Харди всю правду насчет санатория? Что это благотво-
рительная лавочка для нищих?
Эдмунд (нехотя). Да. Объявил, что не поеду туда. Теперь это
дело решенное. Он сказал, что7 я могу поехать куда толь-
ко захочу. (Добавляет с беззлобной улыбкой.) В преде-
лах разумного, конечно.
Джейми (с пьяным видом копируя отца). Ну, конечно, сынок.
Куда угодно — в пределах разумного. (Язвительно.)
А это значит: поезжай в какую-нибудь другую дешевую
дыру. Ну, вылитый Гаспар, старый скряга из «Колоколь-
чика». Этого жмота он без грима играть может.
Эдмунд (раздраженно). Хватит тебе, помолчи. Про Гаспара
я уже тысячу раз слышал.
Джейми (пожимая плечами; заплетающимся языком). Лад-
но, молчу. Раз тебя это устраивает, то бог с ним, пусть
радуется, что сошло ему с рук. Дело твое, поступай как
знаешь.
283

Эдмунд (меняя тему разговора), f де вечер провел? Опять у
мамаши Берне?
Д ж е й м и (его развезло, он клюет носом). Само собой. Где бы
еще нашел я подходящее дамское общество? И любовь!
Большое дело: любовь! Ну что такое мужчина без теп-
лой женской любви? Проклятый богом пустой сосуд.
Эдмунд (ослабив контроль над собой, поддается опьянению;
с веселым смехом). Зато ты, ничего не скажешь,— пол-
ный до краев.
Д ж е й м и (с жаром декламирует отрывок из «Дома блудни~
цы» Оскара Уайльда.)
«И я возлюбленной сказал:
— Пришли покойники на бал,
И пыль там вихри завила.
Но звуки скрипки были ей
Понятнее моих речей;
Любовь в дом похоти вошла.
Тогда фальшивым стал мотив,
Стих вальс, танцоров утомив...» 1.
(Прерывая чтение, заплетающимся языком.) Не совсем
верно. Если со мной и была моя любовь, то я ее что-то
не заметил. Наверно, она была призраком. (Помолчав.)
Угадай-ка, какую из красоток у мамаши Берне я вы-
брал, кто осчастливил меня своей женской любовью? Ты
со смеху помрешь. Толстуха Вайолетт!
Эдмунд (пьяно смеется). Нет, честно? Зот это выбор! Да в
ней же целая тонна. А зачем —ради шутки?
Д ж е й м и. Какие там шутки! На полном серьезе. Понимаешь,
когда я добрался до заведения мамаши Берне, у меня
1 Оскар Уайльд, Полное собрание сочинений (Прилож. к
журн. «Нива» за 1917 г.), т. IV, Спб., стр. 14.
284

уже сердце разрывалось от Жалости к себе и ко всём не-
счастным забулдыгам на белом свете. Я вполне созрел,
чтобы поплакать на груди у какой-нибудь старушки. Ты
" же знаешь, как это бывает, когда маэстро Виски Джон
Ячменное Зерно заводит внутри тебя нежную грустную
музыку. А тут еще, едва я переступил порог, мамаша
принялась выкладывать мне все свои несчастья. Пла-
калась на застой в делах, из-за которого придется те-
перь рассчитать толстуху Вайолетт. Бедняжка Ви не за-
жигает клиентов. Она держала Ви только потому, что та
умеет бренчать на пианино. Но последнее время Ви глу-
шит виски и совсем не может играть — только объедает
- и разоряет ее. И хотя Ви добрая душа, и ей ужасно жаль
ее, потому что она понятия не имеет, как эта дуреха смо-
жет прокормить себя, бизнес, как ни крути, есть бизнес,
и она не может позволить себе содержать приют для
разжиревших проституток. Тут мне стало ужасно жалко
толстуху Вайолетт, и я заплатил пару долларов из тех,
что ты мне дал, за удовольствие подняться с ней наверх.
Причем без каких бы то ни было бесчестных намерений.
Я люблю, когда они полненькие, но не до такой же сте-
пени! Мне хотелось поговорить с ней по душам о беспро-
светной беспредельной скорби нашей жизни —только и
всего.
Эдмунд (пьяно хохочет). Бедная Ви! Пари держу, ты читал
ей Киплинга, Суинберна, Доусона и выдал свое корон-
ное: «Я верен был тебе. По-своему, Кинара!»
Джейми (широко ухмыляясь). Еще бы, ведь старый маэстро
Джон Ячменное Зерно все время тихонько наигрывал
что-то нежное и грустное. Сначала она терпела, но по-
том страшно разбушевалась. Забрала себе в голову, что
я пошел с ней наверх ради смеху. Изругала меня на чем
свет стоит. Сказала, что пьяный забулдыга со всеми его
стишками мизинца ее не стоит. А потом разревелась в
285

три ручья. Ну, что тут делать? Пришлось сказать ей, что
я люблю ее за ее пышный стан. Она потребовала до-
казательств, и я был вынужден подтвердить слова де-
лом.
Это ее несколько утешило, она поцеловала меня на про-
щанье и сказала, что безумно влюбилась в меня, потом
мы оба еще немного поплакали в вестибюле, и все было
как нельзя лучше — вот только мамаша Берне решила, что
я совсем рехнулся.
Эдмунд (насмешливо декламирует).
«...Ведь можете дарить лишь вы, исчадья дна,
Тот чувственный восторг, что чужд непосвященным».
Д ж е й м и (пьяно кивает головой). Вот именно! К тому же
чертовски весело провел время. Жалко, тебя, малыш, со
мной не было. Мамаша Берне спрашивала о тебе. Огор-
чилась, узнав, что ты болен. Между прочим, огорчилась
вполне искренне. (Помолчав, продолжает с жалостливым
пьяным юмором, в фальшивой актерской манере.) Ны-
нешний вечер открыл передо мной богатейшие
перспективы.
Я еще, братец ты мой, могу сделать головокружитель-
ную карьеру! К черту актерское ремесло! Пусть на сцене
играют дрессированные тюлени: они владеют этим ре-
меслом в совершенстве. А я достигну вершины успеха
другим путем — применив по назначению мои прирож-
денные таланты! Я стану любовником самой толстой жен-
щины в мире, которую показывают в цирке Барнума и
Бейли.
Эдмунд смеется.
(Внезапно переходит на высокомерный, заносчивый тон.)
Тьфу! Опустился до жирной девки в борделе захолуст-
ного городишки! Это я-то, покорявший сердца первых
286

красавиц Вродвея! (Декламирует строки из стихотворе-
ния Киплинга «Sestina of the Tramp — Royal».)
«Вообще говоря, я изведал их все —
Счастья пути, что ведут нас по жизни».
Эдмунд улыбается.
(С тупой пьяной грустью.) Не очень-то метко сказано.
Счастья пути — это брехня, красивые слова. Правиль-
нее было бы — тщетные пути. По какому ни пойдешь, все
равно скоро в неудачники угодишь. Я вот тоже неудач-
ником оказался. Рано или поздно все этим кончают,
пусть даже большинство простофиль никогда не при-
знаются в этом.
Эдмунд (иронически). Распустил нюни. Того и гляди рас-
плачешься.
Д ж е й м и (вздрагивает и бросает на брата злой, враждебный
взгляд; заплетающимся языком). Смотри, полегче. (Рез-
ко меняя тон.) В общем-то ты Прав. К черту нытье! Тол-
стуха Вайолетт — девочка что надо. Я рад, что остался
с нею. Акт христианского милосердия. Избавил человека
от хандры. Шикарно провел время. Ей-богу, зря ты не
пошел со мной. Рассеялся бы немного. Что толку идти
домой и расстраиваться из-за того, чего все равно не по-
правишь. Теперь кончено... Крышка... Никакой надежды!
(Замолкая, пьяно клюет носом; глаза у него слипаются;
вдруг вскидывает голову и с выражением жестокости на
лице, глумясь, декламирует.)
«Если вздернут меня на высоком холме,
Q мама, милая мама!
Я знаю, чья любовь не изменит мне...»
Эдмунд (вне себя). Заткнись!
Д ж ей ми (злым, издевательским тоном; с ненавистью). Где
же наша морфиничка? Дрыхнет?
287

5 д м у н д (вздрагивает, кйк от удара. Ёоцаряется напряжён*
ное молчание. Лицо его бледнеет и кривится словно от
боли. Охваченный безудержным гневом, он вскакивает с
кресла). Ты мерзавец! (Бьет брата, скользящий удар при-
ходится тому по скуле.)
Первая реакция Джейми— дать сдачи: он привстает с
кресла, чтобы ринуться в бой. Но тут же, внезапно про-
трезвев и, похоже, с ужасом осознав грубый цинизм
своих слов, пристыженно опускается в кресло.
Джейми (с жалким видом). Спасибо, малыш. Напросился я
все-таки. Кто меня за язык тянул?.. С пьяных глаз спо-
рол... Ты же меня знаешь!
Эдмунд (остывал). Конечно, знаю: ты бы никогда не сказал
такое, если бы... Но, честное слово, Джейми, как бы ты
ни был льян, это все равно не оправдание! (Помолчав;
жалостным тоном.)
Прости, что ударил тебя. Мы же ведь с тобой никогда
не вздорим — во всяком случае, не так, чтобы в драку
лезть. (Опускается в кресло.)
Джейми (хриплым голосом). Нет, ты это правильно. Я не
обижаюсь, даже рад. Проклятый 'язык. Так бы его и вы-
рвал. (Ярлча лицо в ладонях, мрачно.) Вся беда в том,
что так у меня на душе скверно, ну хуже и не приду-
маешь.
Как я жестоко обманулся в маме! Я же действительно
поверил, что она переборола себя. Она думает, что я верю
только в самое худшее, но на этот раз я поверил в луч-
шее. (Дрожащим голосом.) Не могу простить ей этого —
сейчас по крайней мере. Ведь так много это значило.
Я же надеяться начал, что раз удалось покончить
с этим, то и для меня не все потеряно. (Разражается ры-
даниями; весь ужас в том, что это не пьяные слезы —
так рыдает трезвый человек.)
288

Эдмунд (моргает, сам чуть не плача). Боже, еще бы мне' не
знать, как скверно у тебя на душе! Ну, не надо, Джейми,
успокойся!
Джейми (пытается сдержать рыдания). Я знал про маму за-
долго до того, как сказал тебе. В жизни не забуду, как я
впервые узнал об этом: застал ее со шприцем в руке, в
момент, когда она кололась. Бог ты мой, мне тогда и в
голову не приходило, что порядочные женщины... Я ду-
мал, наркотички бывают только среди проституток!
(Помолчав.) А теперь еще тебя угораздило чахотку под-
хватить. Это меня совсем добило. Мы же с тобой всегда
были ближе, чем просто братья. Ты у меня единственный
близкий друг. Я тебя очень люблю. Для тебя я на все
готов.
Эдмунд (утешая, нежно похлопывает брата по плечу). Знаю,
Джейми.
Джейми (успокоившись, отнимает руки от лица, со странной
горечью в голосе). Мама и старый Гаспар столько вздору
тебе наплели насчет того, будто я всегда надеюсь на
худшее, и вот в этот самый момент ты — пари держу —
подозреваешь, что говорю я одно, а сам надеюсь на дру-
гое: папа стар и долго не протянет, а если и ты тоже
умрешь от проклятой чахотки, то нам с мамой достанет1
ся все его добро.
Эдмунд (возмущенно). Брось глупости пороть. И как только
тебе в голову могла такая чушь прийти? (Бросает на бра*
та обвиняющий взгляд.) Да, скажи-ка на милость, как
тебе в голову такое могло прийти?
Джейми (снова пьянея; смутившись). Не строй из себя ду-
рачка! Я же сказал — как! Вечно меня подозревают, что
я жду самого худшего. Тут уж поневоле станет казаться...
(С пьяной обидчивостью.) Да ты что — никак обвиняешь
меня? Не нравится мне этот твой тон! Яйца курицу
учить вздумали! Я-то получше тебя в жизни разбира-
Ю (V Нил, т. 2
289

ЮСь, такое о ней знаю, чего ть1 и не нюхал! Не вообра-
жай, что если ты начитался всякой заумной мути, то уж
можешь считать себя умнее меня! Ты же мальчишка^
сосунок! Маменькин сыночек и папенькин любимчик!
Голубая надежда семьи! Смотрю, ты бог весть что стал
корчить из себя в последнее время. А чем кичишься?
Подумаешь, напечатал свои вирши в захолустном лист-
ке! Черт возьми, да я получше твоих стишата кропал для
литжурнала в колледже! Очнись, опустись на землю! Ты
ведь пороха не выдумаешь! Провинциальные простачки
льстят тебе, пророчат славное будущее, а ты и уши раз-
весил.
Во время предыдущей тирады Эдмунд сидел, отвернув-
шись от брата и делая вид, что не слушает,
(Резко меняет тон на пристыженный и покаянный.)
Вот что, малыш, забудь ты всю эту чепуху. Ты же зна-
ешь: я так не думаю. <Я как никто горжусь твоими успе-
хами. (Полный пьяного самомнения.) А почему бы мне
и не гордиться? В конце концов, я же собой горжусь!
Здесь прежде всего моя заслуга. Кто больше всех зани-
мался твоим воспитанием? Я! Опять же я просвещал
тебя насчет женщин, чтобы ты никогда не был их жерт-
вой, никогда не делал глупостей и ошибок! А кто при-
охотил тебя читать стихи? Суинберна, например? Опять
я! Только потому, что одно время я хотел стать писате-
лем, у тебя засела в голове мысль, что когда-нибудь и ты
будешь писать. Черт возьми, ты больше, чем мой брат!
Я создал тебя. Ты — мой Франкенштейн! !. (Кончает в
тоне высокомерного пьяного бахвальства.)
1 Герой романа ужасов «Франкенштейн, или Новый Прометей»
(«Frankenstein, or the Modern Prometheus») Мэри Шелли (1797—
1851).
290

Эдмунд (развеселившись, широко улыбается). Ладно, согла-
сен! Я твой Франкенштейн. Давай-ка выпьем по этому
случаю. (Смеется.) Надо же придумать такое!
Д ж е й м и (заплетающимся языком). Я-то выпью, а тебе не
дам. Я должен о тебе заботиться. (С глуповатой улыбкой,
которая выражает самую преданную любовь, кладет ла-
донь на руку брата.) Не пугайся ты этого санатория. Вот
увидишь, сразу пойдешь там на поправку. Через полго-
дика будешь здоров как бык. Может, у тебя и чахотки-то
никакой нет. Врачи ведь —жулье, проходимцы. Вот уже
сколько лет назад запретили мне пить — не то, мол, я
скоро окочурюсь. А я, как видишь, жив и здоров. Это же
сплошные вымогатели. Им бы только денежки из тебя
вытянуть. Готов спорить, на этой казенной лечебнице
нагревают руки политиканы: незаконные доходы, взятки
и прочий шахер-махер. Врачам платят проценты за каж-
дого больного, которого им удается запихнуть туда.
Эдмунд (невольно смеется). Нет, ты неисправим! В день
Страшного суда ты будешь рассказывать всем, что это
просто лавочка.
Д ж е й м и. Что ж, и буду прав. Сунешь монету судие и спа-
сешься. А пусто в кармане — катись в ад! (Широко улы-
бается, довольный своим богохульством.)
Эдмунд принужденно смеется.
(Продолжает.) Поэтому «набей -потуже кошелек»!.
В этом вся мудрость жизни. (Насмешливо.) Секрет моего
успеха! Посмотри, чего я достиг! (Отпустив руку Эдмун-
да, наливает себе большую порцию и одним духом осу*
шает стакан. Устремив на брата затуманенный любящий
взгляд и вновь положив ладонь ему на руку, обращается
1 У. Шекспир, Отелло, акт I, сцена 3. Перевод Б. Пастер-
нака.
10*
291

к нему с проникновенной искренностью, которая убеж-
дает, несмотря на то, что говорит он заплетающимся язы-
ком.) Послушай, малыш, ты уезжаешь. Может, у меня не
будет другого случая сказать тебе. Или я буду недоста-
точно пьян, чтобы сказать всю правду. Так что должен
выложить все сейчас. Давным-давно должен был бы ска-
зать тебе это — ради твоего же блага. (Смолкает, видно,
что он борется с собой.)
Эдмунд, посерьезнев, с тревогой смотрит на него.
(Решившись.) Не подумай, что я спьяну околесицу несу.
Что у трезвого на уме, у пьяного на языке — сейчас как
раз этот случай. Так что шутки в сторону — разговор
серьезный. Хочу предостеречь тебя... Не доверяй мне.
Мама и папа правы. Я ведь портил тебя. Хуже того, я
делал это нарочно.
Эдмунд (обеспокоенно). Прекрати! Я и слушать не хочу...
Джейми. Погоди, малыш! Лучше все-таки послушай! Делал
я это нарочно, чтобы превратить тебя в пьяницу и без-
дельника. Или, вернее, не я, а какая-то частица меня, до-
вольно большая. И давным-давно омертвевшая. Она не-
навидит жизнь. Помнишь, я просвещал тебя, чтобы ты
учился на моих ошибках? Порой я и сам верил, что учу
тебя уму-разуму, но все это обман, неправда. Я всяче-
ски приукрашивал свои ошибки. Внушал, что напивать-
ся—страсть как романтично. Кокоток изображал жен-
щинами-вампирами, а на самом деле они жалкие, боль-
ные и грязные дурехи. Высмеивал как простофиль тех,
кто трудится. Не хотел, чтобы ты вышел в люди,— ведь
тогда по сравнению с тобой я бы выглядел еще большим
ничтожеством. Старался и тебя сделать неудачником.
Всю жизнь завидовал тебе, маменькиному сыночку, па-
пенькиному любимчику! (Смотрит на Эдмунда со все
большей враждебностью.) Это из-за тебя мама стала нар-
292

кбманкой. Конечно, ты не виноват, что родился, не* йсб
равно, черт бы тебя побрал, я тебя просто не-на-ви-жу!
Эдмунд (испуганно). Джейми! Замолчи! Ты с ума сошел!
Джейми. Только не подумай что-нибудь не то, малыш. Люб-
лю-то я тебя все-таки сильнее, чем ненавижу. Видишь,
я весь перед тобой открываюсь, всю правду выкладываю.
Любя тебя, я иду на риск, что теперь ты возненавидишь
меня... а ведь, кроме тебя, у меня никого на свете не оста-
лось. Впрочем, в маминой беде я не хотел тебя винить.
Черт меня за язык дернул. Я другое хочу тебе сказать:
желаю тебе добиться самого большого успеха в жизни.
Но держи со мной ухо востро. Потому что я из кожи вон
буду лезть, чтобы помешать тебе. Ничего не могу с собой
поделать. Сам себя ненавижу. Должен отыграться на
других. Особенно на тебе. У Оскара Уайльда сказано об
этом в «Балладе Редингской тюрьмы», да не так, как на-
до. Лучше бы по-другому сказать: потому что тот узник
был мертв внутри, он и должен был убить любимую.
Мертвец во мне надеется, что ты не выздоровеешь. По-
жалуй, он даже рад, что маме так и не удалось выкараб-
каться! Ему нужна компания, он не хочет быть един-
ственным покойником в доме. (Разражается резким, вы-
мученным смехом.)
Эдмунд. Бог с тобой, Джейми! Ты и вправду спятил!
Джейми. Подумай как следует и увидишь, что я прав. По-
размысли-ка над тем, что я сказал, когда будешь жить
вдалеке от меня, в санатории. Приучи себя к мысли, что
на мне надо'поставить крест, вычеркнуть из жизни, счи-
тать меня мертвым и говорить всем: «Был у меня брат,
но он умер». А когда вернешься домой, будь со мной на-
чеку. Я, конечно, встречу тебя с распростертыми объяти-
ями, буду клясться в вечной дружбе, но при первом же
удобном случае всажу тебе нож в спину!
Эдмунд. Замолчи! Ни слова больше не хочу слышать...
293

Д ж е й м и (будто не слышал). Но только не забывай меня. По-
мни, что это я предостерег тебя — ради твоего же блага.
Отдай мне должное. Нет больше той любви, как если кто
спасет своего брата от себя самого 1. (Мертвецки пьяный,
клюет носом.) Вот и все. Облегчил себе душу. Исповедал-
ся. Получил отпущение грехов. Ведь ты же прощаешь
меня, малыш, а? Ты все понимаешь. Ты чертовски слав-
ный парень. Иначе и быть не может. Ведь это я создал
тебя. Так что поезжай и выздоравливай. Не умирай,
ладно? Ты же для меня — все в жизни. Храни тебя бог,
малыш. (Глаза у него слипаются; он невнятно бормочет.)
Этот последний стакан — чистый нокаут. (Погружается в
пьяную дремоту, но глубоко не засыпает.)
Эдмунд роняет голову на руки. Через наружную дверь
бесшумно входит с веранды Т аир он. Его халат стал
влажным от тумана, воротник поднят. Лицо Тайрона вы-
ражает суровость, отвращение и « то же время жалость.
Эдмунд не замечает его прихода.
Т а й р о н (вполголоса). Слава богу, заснул.
Эдмунд, вздрогнув, поднимает глаза.
Я уж думал, он никогда не кончит говорить. (Опускает
воротник халата.) Не стоит, пожалуй, его укладывать —
пусть здесь отсыпается.
Эдмунд по-прежнему молчит.
(Посмотрев на него.) Я слышал, что он говорил перед тем
как заснуть. Вот видишь, как раз об этом я тебя преду-
1 Перефразировка известного библейского изречения: «Нет
больше той любви, как если кто положит душу свою за дру-
зей своих». Евангелие от Иоанна, гл. XV, ст. 13.
294

преждал. Надеюсь, теперь-то ть! прислушаешься к мо-
ему предостережению, раз уж он сам в этом признается.
Эдмунд никак не реагирует — как будто и не слышит то,
что говорит отец.
(Полный жалости к нему.) Только не принимай ты все
это слишком близко к сердцу. Пьяный, он всегда чернит
себя, выпячивает свои худшие черты. А на самом деле
он всем сердцем предан тебе. Это единственное хорошее
качество, которое еще осталось у него. (Бросает на Джей-
ми взгляд, исполненный грусти и горечи.) Нечего ска-
зать, отрадное для отца зрелище! И это мой первенец!
Я-то думал, он будет с честью и достоинством носить мое
имя: такие ведь большие надежды подавал!
Эдмунд (с несчастным видом). Послушай, папа, помолчал
бы ты.
Тайр^он (наливает себе). Все надежды прахом пошли. Не-
удачник, пьяница, конченный человек! (Выпивает нали-
тый виски.)
Джейми, сквозь дремоту почувствовавший присутствие
отца, беспокойно возится, пытаясь стряхнуть с себя сон-
ное оцепенение. Наконец открывает глаза и, моргая, смот-
рит на Тайрона. Тот с посуровевшим лицом инстинктив-
но делает шаг вперед.
Джейми (внезапно театральным жестом указывает на Тай-
рона пальцем и с мелодраматическим пафосом декла-
мирует).
«Здесь Кларенс, лживый, вероломный Кларенс,
Злодей, под Тьюксбери меня убивший.
Тащите, фурии, его на муку!» 1.
1 У. Шекспир, Ричард III, акт I. сцена 4. Перевод А. Рад-
ловой.
295

(возмущенно.) Ma что это ты уставился? (С сардониче-
ским видом декламирует стихи Россетти.)
«Вглядись в мое лицо. Меня зовут Стать мог бы;
А также называют Слишком поздно, Прощай,
Отныне-Никогда».
Тайрон. Увы, мне это слишком хорошо известно, а в лицо
твое мне и глядеть-то противно.
Эдмунд. Папа! Хватит!
Д ж е й м и (язвительно). Хочешь, папа, подкину тебе грандиоз-
ную идею? Поставь в этом сезоне «Колокольчик». Там
же есть просто великолепная роль для тебя — ты без
грима сыграешь — скупец старик Гаспар!
Тайрон отворачивается, пытаясь сдержать гнев.
Эдмунд. Да заткнись ты, Джейми!
Д ж е й м и (издевательским тоном). Ей-богу, Эдвин Бут играл
в тысячу раз хуже простого дрессированного тюленя.
Тюлени умные и честные артисты. Они не изображают
из себя жрецов искусства. Откровенно признают, что они
всего лишь простые комедианты, зарабатывающие рыбку
на обед.
Тайрон (уязвленный, резко поворачивается к Джейми, гнев-
но). Дармоед!
Эдмунд. Папа! Не поднимай крик на весь дом — ты что, хо-
чешь, чтобы мама спустилась? А ты, Джейми, давай спи!
Ты и так уж слишком много языком трепал.
Тайрон отворачивается.
Джейми (заплетающимся языком). Ладно, ладно, малыш.
Я ведь в бутылку не лезу. Сил нет как спать хочется.
(Закрыв глаза, роняет голову на грудь.)
Тайрон (подходит к столу и садится, повернув свое кресло
так, чтобы не видеть Джейми, на него тоже сразу нап*а-
296

дает сонливость). Дай бог, чтобы она улеглась,— тогда и
я лягу. (Сладко потягиваясь.) Устал как собака. Рань-
ше легко мог всю ночь на ногах провести, а теперь сдал,
не могу. Обязательно должен вздремнуть. Стар станов-
люсь; стар и никуда не годен. (Зевает во весь рот.) Глаза
прямо сами слипаются. Пожалуй, вздремну немного.
И ты бы тоже подремал, Эдмунд. Глядишь, время неза-
метно пройдет, пока она... (Смолкает. Глаза у него за-
крываются, подбородок отвисает, и он начинает посапы-
вать.)
Эдмунд сидит в напряженной позе. Услышав какой-то
звук, нервным, порывистым движением подается вперед
и пристально всматривается через гостиную в глубину
прихожей. Потом вскакивает с выражением испуга и от-
чаяния на лице. Какой-то миг кажется, что он хочет
скрыться в проходную комнату. Затем снова садится и
ждет, отведя глаза в сторону и судорожно сжимая ручки
кресла.
Неожиданно загораются все пять лампочек люстры в го-
стиной, включенные от стенного выключателя. Минуту
спустя из гостиной доносятся звуки рояля: кто-то не-\
умелыми, непослушными пальцами, сбиваясь и останав-
ливаясь, играет начало одного из простых вальсов Шо-
пена. Вальс звучит так, словно его впервые разучивает
начинающая ученица. Тайрон, вздрогнув, неожиданно
просыпается.
От его прежней сонливости не осталось и следа; на его
теперь совсем трезвом лице написан ужас. Джейми вски-
дывает голову и открывает глаза. Некоторое время они
слушают в оцепенении. Музыка обрывается так же вне-
запно, как и началась. Вслед за этим в дверях появляет-
ся Мэри. На ней голубой халат, одетый поверх ночной
рубашки, и ни босу ногу красивые домашние туфли с
297

помпонами. Ее лицо бледно, как никогда. Глаза кажутся
огромными. Они блестят как черные бриллианты. Лицо
ее выглядит теперь поразительно юным. Все следы про-
житых лет как бы сгладились. Неподвижное, с застыв-
шей на нем застенчивой улыбкой, оно напоминает мра-
морное изваяние, символизирующее девичью чистоту.
Седые волосы заплетены в две косы, спускающиеся на
грудь. Через руку небрежно перекинуто старомодное
подвенечное платье из белого атласа, обшитое брюс-
сельским кружевом. Как видно, она совсем забыла про
него: шлейф платья волочится по полу. Она в нереши-
тельности останавливается на пороге, окидывая взгля-
дом комнату и озадаченно морща лоб, как это бывает с
человеком, который шел за чем-то нужным ему, но по
пути забыл, за чем именно. Они не сводят с нее глаз*.
Судя по всему, Мэри воспринимает их только как частц
знакомой обстановки — скажем, как мебель или окна.
Машинально отмечая их присутствие как нечто привыч-
ное и само собой разумеющееся, она настолько глубоко
погрузилась в мир воспоминаний, что по-настоящему не
замечает ничего.
Джейми (нарушая тягостное молчание', с едким сарказмом,
за которым пытается скрыть свои истинные чувства).
Сцена помешательства. Входит Офелия!
Отец и брат, разъяренные, резко поворачиваются к нему.
Эдмунд опережает отца и тыльной стороной ладоцгь бьет
Джейми по губам.
Т а й р о н (дрожащим от еле сдерживаемого гнева голосом).
Молодец* Эдмунд. Подлая тварь! Глумиться над собст-
венной матерью!
Джейми (не обидевшись, бормочет с виноватым видом). Пра-
вильно, малыш, так мне и надо. Но, понимаешь, я же так
298

надеялся... (Закрывает лицо руками и разражается ры-
даниями.)
Тайрон. Завтра же вышвырну тебя из дому —под зад! (Ры-
дания Джейми смиряют его гнев; он отворачивается и,
похлопывая сына по плечу, успокаивает его.) Ну полно,
Джейми, будет тебе, перестань!
Но тут начинает говорить Мэри, и они оцепенело смол-
кают, с ужасом глядя на нее. Мэри не обратила никакого
внимания на разыгравшуюся у нее на глазах сцену. Она
слишком поглощена своими мыслями, чтобы отвлекаться
ради чего-то незначительного, составляющего привыч-
ную атмосферу комнаты и отошедшего для нее на зад-
ний план.
Мэри (обращаясь к самой себе, а не к ним). Как плохо я те-
перь играю. Пальцы совсем не идут без практики. Сестра
Тереза отчитает меня. Будет говорить, что отец столько
денег тратит на дополнительные уроки, а я плачу ему
черной неблагодарностью. Что ж, она права, отец такой
хороший, такой добрый, так гордится4 мной! Теперь бу-
ду каждый день заниматься. Только вот с руками у меня
что-то ужасное случилось. Пальцы совсем не гнутся...
(Поднимает руки и рассматривает их с испугом и не-
доумением.) Все суставы распухли. До чего безобразные
руки.
Нужно пойти в лазарет и показаться сестре Марте. (Лас-
ково улыбаясь, тепло и доверчиво.) Она старенькая и
ворчливая, но я ее все равно люблю. В аптечке у нее есть
лекарства от всех болезней. Она даст мне какое-нибудь
втирание для рук, велит помолиться деве Марии, и через
день-другой у меня все пройдет. (Забыв про свои руки,
входит в комнату; подвенечное платье волочится по полу.
Вновь наморщив лоб, рассеянно оглядывается по сторо-
нам.) Никак не вспомню — зачем же я сюда пришла?
299

Просто ужас, какой я стала беспамятной. Замечтаюсь и
все на свете позабуду.
Т а й р о н (сдавленным голосом). Что это у нее в руках,
Эдмунд?
Эдмунд (мрачно). По-моему, подвенечное платье.
Т а й р о н. Господи Иисусе! (Встает и преграждает ей путь; с
болью в голосе.) Мэри! Неужели тебе мало того?.. (Сдер-
живаясь, мягким увещевающим тоном.) Ну-ну, родная,
дай-ка я возьму у тебя это платье. Смотри, оно волочит-
ся по полу и пачкается. Еще наступишь на него и по-
рвешь, а потом сама жалеть будешь.
Она позволяет ему взять платье, глядя на него потусто-
ронним и неузнающим взором, который не выражает ни
любви, ни ненависти,
Мэри (с застенчивой вежливостью воспитанной девушки, об-
ращающейся к пожилому мужчине, который освобож-
дает ее от ноши). Спасибо, вы очень добры. (С интересом
и недоумением смотрит на подвенечное платье.) Подве-
нечное платье. Какое красивое! (По ее лицу пробегает
тень смутной тревоги.) А, вспомнила. Я нашла его на чер-
даке— оно. в сундуке лежало. Вот только не знаю, зачем
оно мне понадобилось. Я ведь монахиней стану... если,
конечно, смогу найти... (Опять, наморщив лоб, огляды-
вает комнату.) Что же такое я ищу? Помню, я что-то по-
теряла. (Отходит от Тайрона, которого она воспринимает
теперь только как какое-то препятствие, преградившее
ей путь.)
Т а й р о н (с безнадежной мольбой). Мэри!
Но ему так и не удается пробудить ее сознание. По-види-
мому, она даже не слышит его. Поняв, что все старания
бесполезны, он беспомощно смолкает и замыкается в
себе. Теперь, когда прошло опьянение, которым он пы-
300

тался заглушить душевную боль, у него совсем несчаст-
ный, беззащитный вид. Он опускается в кресло с подве-
нечным платьем в руках, которое, сам не сознавая, дер-
. жит бережно, с неловкой нежностью.
Джейми (отняв руки от лица и не поднимая глаз; внезапно
протрезвев, мрачно). Бесполезно, папа. (Читает отрывок
из «Прощания» Суинберна, причем читает по-настоящему
хорошо, просто, но с горьким и грустным выражением.)
«Расстанемся; она не будет знать.
Над морем будем вихрями летать,
В песке и пене. Есть ли помощь там?
Нет помощи; на всем одна печать —
Мир горьким, как слеза, явился нам,
Но, как и раньше, мир она опять
Не будет знать» 1.
Мэри (оглядываясь по сторонам). Что-то ужасно важное я по-
теряла. Но ведь не могло же оно совсем потеряться. (Про-
ходит за креслом, в котором сидит Джейми.)
Джейми (оборачивается и заглядывает ей в лицо; не выдер-
жав, тоже с мольбой окликает ее). Мама!
Она, как видно, не слышит.
(С безнадежным видом отворачивается.) БеспЪлезно! Ни-
чего не поможет. (С еще большей горечью читает строки
из «Прощания».)
«Пойдемте, песни! Не услышать ей,
Как в путь мы вместе двинемся смелей!
1 Олджернон Чарлз Суинберн. Прощание.—Здесь
и далее цит. перевод Б. Томашевского.— <Антология новой
английской поэзии», Л., 1937, стр. 144—145.
301

Умолкните! Дни песен миновали, •
Дни всех далеких, дорогих вещей!
Любви ответной нам не даровали!
И наших нежных не пришлось речей
Услышать ей».
Мэри (оглядываясь). Что-то ужасно мне нужное. Помню, ког-
да это было у меня, я никогда не страдала от одиноче-
ства, никогда не боялась. Нет, я не могла потерять это
безвозвратно. Да я бы просто жить не смогла, если бы
так думала. Ведь тогда не осталось бы никакой на-
дежды. (Двигаясь, как во сне, обходит сзади кресло
Джейми, затем направляется в левую сторону комнаты,
проходит мимо Эдмунда.)
Эдмунд (порывисто оборачивается и удерживает ее за руку;,
умоляющим голосом, похожий в этот момент на испу-
ганного мальчика, страдающего от боли и обиды). Мама!
Это не простуда! У меня чахотка!
Мэри (на какой-то миг создается впечатление, что он пробил-
ся к ее сознанию: она вздрагивает, и на лице ее появ-
ляется выражение ужаса; затем неистовым голосом,
словно приказывая себе, она восклицает). Нет! (И тут же
ее сознание вновь становится недосягаемым для них. Она
тихо и мягко упрашивает с прежним потусторонним вы-
ражением.) Не трогайте меня, не удерживайте. Это не-
хорошо, я же монашенкой хочу стать.
Эдмунд с безнадежным видом отпускает ее руку. Она
проходит дальше влево и присаживается лицом к залу
на край диванчика под окнами, сложив руки на коленях,
в позе застенчивой школьницы.
Джейми (бросая на Эдмунда странный взгляд, исполненный
жалости и ревнивого злорадства). Дурачок ты! Бе ничем
302

не проймешь. (Снова принимается читать суинбернов-
ское «Прощание».)
«Уйдем, уйдем! Она не кинет взгляд.
Споем еще раз вместе: песен лад
Напомнит ей те дни и те слова —
Она, вздохнув, чуть двинется назад,
* Но нас уж нет, уж нас видать едва —
И нам она, хоть все о нас грустят,
Не кинет взгляд».
Тайрон (пытаясь стряхнуть с себя оцепенение безнадежно-
сти). Глупо обращать внимание. Ведь это же все прокля-
тый дурман. Но в таком глубоком забытьи я ее вижу
первый раз. (Хриплым голосом.) Ну-ка, передай мне бу-
тылку, Джейми. И перестань ты, ради бога, читать эти
упадочнические стихи. Не хочу слышать ничего подоб-
ного у себя в доме!
Джейми пододвигает к нему бутылку. Тайрон наливает
себе, продолжая бережно держать на другой руке и на
коленях подвенечное платье, и возвращает бутылку
Джейми. Тот наполняет свой стакан и передает бутылку
Эдмунду, который тоже наливает себе. Тайрон поднима-
ет стакан, и сыновья автоматически следуют его примеру.
Но не успевают они поднести стаканы к губам, как Мэри
снова начинает говорить. Все трое медленно опускают
стаканы на стол, забыв выпить.
Мэри (мечтательно глядя в пространство, вслух разговарива-
ет сама с собой; на ее поразительно юном, по-девичьи
целомудренном лице играет застенчивая, восторженная,
доверчивая улыбка). Вот я и открыла душу матери Елиза-
вете, Она такая отзывчивая, чуткая, добрая. Настоящая
святая. Как я ее люблю! Может быть, это грех, но мнц
она дороже родной матери. Ведь *на все-все понимает,
303

наперед знает, что ты ей хочешь сказать. У нее такие
добрые голубые глаза — прямо в душу заглядывают. От
нее ничего не утаишь! Да и у кого хватило бы низости
обманывать ее? (Упрямо мотнув головой, с видом оби-
женной девочки.) Но на этот раз она, по-моему, была не
такой чуткой, как всегда. Я призналась ей, что мечтаю
постричься в монахини. Рассказала, как твердо я увери-
лась в моем призвании, как' молилась пресвятой деве
Марии, просила укрепить мою веру и ниспослать мне
благословение. И о том рассказала, как мне было виде-
ние, когда я молилась в храме Лурдской богоматери на
островке посреди озера. Я ведь тогда ясно увидела, как
дева Мария улыбнулась мне и благословила меня на
монашество. Но мать Елизавета сказала, что даже этого
еще мало и что я должна сильнее утвердиться в при-
нятом решении, доказать себе, что это не фантазия. Раз
ты так уверена в своем призвании, сказала она, значит,
ты не побоишься подвергнуть себя искусу. Поезжай после
окончания школы домой и поживи как все девушки
твоего возраста. Ходи на вечера, танцуй, наслаждайся
жизнью. А если, говорит, через го дик-другой ты не пере-
менишь своего решения, то приезжай сюда, ко мне, и
мы вернемся к нашему разговору. (Встряхивая головой,
возмущенно.) Вот уж не думала, что мать-настоятельни-
ца посоветует мне такое! Меня это прямо-таки потрясло.
Конечно, я поступлю, как вы советуете, ответила я ей,
но я же знаю, что это только напрасная трата времени.
Вышла я от нее, а на сердце у меня смутно, неспокой-
но. Тогда я помолилась деве Марии и снова обрела ду-
шевный покой, поскольку знала, что дева Мария услы-
шит мою молитву, и всегда будет любить меня, и поза-
ботится о том, чтобы со мной никогда не случилось ни-
чего плохого, если только я не потеряю веру в нее. (За-
молкает; на ее лице появляется выражение все возра-
304

стающего беспокойства. Она проводит рукой по лбу, как
бы снимая незримую паутину; рассеянно.) Это было зи-
мой, когда я училась в выпускном классе. Потом весной
со мной что-то произошло. А, вспомнила. Я полюбила
Джеймса Тайрона и была очень счастлива какое-то вре-
мя. (В грустной задумчивости смотрит в одну точку.)
Тайрон делает едва уловимое движение. Эдмунд и Джей-
ми сидят неподвижно.
Занавес
1940

(2/^уна для пасынков судьбы
ПЬЕСА В ЧЕТЫРЕХ ДЕЙСТВИЯХ
Перевод
Е. ГОЛЫШЕВОЙ и Б. ИЗАКОВА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
ДЖОЗИ ХОГЕН.
ФИЛ ХОГЕН — ее отец.
МАЙК ХОГЕН — ее брат.
ДЖЕЙМС ТАИРОН.
СТЕДМЕН ХАРДЕР.
Действие пьесы происходит в штате Коннектикут, в доме
фермера-арендатора Фила Хогена между двенадцатью
часами дня в начале сентября 1923 года и на заре следу-
ющего дня.
Дом этот, мягко говоря, не может служить образцом аме-
риканской архитектуры, который гармонировал бы с
ландшафтом. Он явно привезен сюда, и это сразу видно.
Старый дощатый барак, крытый щепой, с кирпичной тру-
бой, на полуметровом бревенчатом фундаменте. В той сте-
не дома, которую мы видим, два окна прорезаны в ниж-
нем этаже и одно — в верхнем. На окнах нет ни ставен,
ни занавесок, ни штор. В каждом из них выбито по мень-
шей мере одно стекло и дыра заделана картоном. Дом
когда-то был выкрашен в едкий желтый цвет с коричне-
вым бордюром, но стены потемнели и почернели от непо-
годы, на них видны потеки и пятна грязно-лимонного
309

цвета. Сразу же за левым углом дома ступеньки ведут на
переднее крыльцо. Но что делает дом еще некрасивее —
это одноэтажная пристройка справа. Футов двенадцати в
длину и шести в вышину, эта комнатка, которая служит
спальней Джози Хоген, явно сбита своими руками. Ее сте-
ны и покатая крыша покрыты выгоревшим на солнце,
свинцово-серым толем. Рядом со стеной дома, к которому
пристроена эта комната,— дверь; от нее спускаются три
некрашеные ступеньки. Справа от двери оконце.
От ступенек протоптана дорожка; она ведет к старой гру-
ше, которая растет в глубине справа, и через скошенный
луг — к роще. Такая же тропинка ведет налево к дороге,
тянущейся от шоссе (метрах в ста налево) к дому, а да-
лее, петляя через запущенный яблоневый сад, к са-
раю. Возле дома, под окном, расположенным рядом со
спаленкой Джози, лежит большой плоский валун.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Скоро полдень. Ясный и жаркий день.
Дверь спальни Джози отворяется, и она выходит на сту-
пеньку, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о при-
толоку. Джози двадцать восемь лет. Она слишком круп-
на для женщины (рост ее — сто восемьдесят сантиметров,
а вес — около ста килограммов). Ее покатые плечи широ-
ки, грудь большая, крепкая, талия тонка по сравнению
с плечами и бедрами. У нее длинные, красивые руки не-
обычайной силы, хотя мускулов на них не видно. Такие
же у нее и ноги. Она сильнее почти любого мужчины,
кроме какого-нибудь богатыря, и способна выполнять тя-
желую работу за двоих. Но в ней нет ничего мужеподоб-
ного. Она женщина с головы до пят.
По лицу ее можно безошибочно угадать, что она ирланд-
ка: у нее короткая нижняя губа, маленький нос, густые
черные брови, жесткие, как конская грива, черные воло-
сы, светлая, хоть и загорелая, в веснушках кожа, выдаю-
щиеся скулы и крупный подбородок. Ее никак не назо-
вешь хорошенькой, но большие темно-голубые глаза
красят ее лицо, а улыбка, открывающая ровные, белые
зубы, придает ему удивительную прелесть. На ней деше-
вое голубое платье без рукавов, ноги босы.
311

Она спускается со ступенек, подходит к левому углу дома
и вглядывается, пет ли кого-нибудь возле сарая. Потом
озираясь, быстро идет направо.
Джози. Ну, слава богу! (Возвращается к своей двери.)
Справа, из глубины сцены, появляется ее брат Майк.
Майку Хогену двадцать лет, он на десять сантиметров
ниже сестры, крепко сбит, но рядом с ней кажется просто
щуплым. У него заурядная внешность ирландца из просто-
народья, лицо выражает то недовольство, то расчет-
ливую хитрость, то самодовольное ханжество. Он ни на
минуту не забывает о том, что он набожный католик,
усердно выполняющий все религиозные обряды, а посему
ему дарована благодать всевышнего в этом мире, насе-
ленном проклятыми грешниками, протестантами и дур-
ными католиками. Короче говоря, Майк — американская
разновидность ирландского пуританина из католиков, в
общем — противный юноша. На нем грязный комбинезон,
выгоревшая от пота коричневая рубашка. В руках —
вилы.
Джози. Ну и хлебнешь же ты горя, копуша! Говорила я те-
бе, кончай в половине двенадцатого!
Майк. А как мне было смыться раньше, ежели он под-
глядывает за мной из-за угла сарая, не дай бог, чтобы
я передохнул? Пришлось дожидаться, покуда он не
уйдет в свинарник. (Со злобой.) Там ему и место, старо-
му борову!
Джози с поразительной быстротой отвешивает ему тя-
желой рукой оплеуху. Она не собиралась бить его всерь-
ез, но голова его запрокинулась, он чуть не упал, выро-
нив вилы, и сразу же трусливо заскулил.
Не дерись! Чего ты!
312

Джози (Негромко). А ты насчёт него не прбхаживайся. Он
мой отец, мне он нравится.
Майк (отойдя от нее на безопасное расстояние и надувшись).
Да, вы — два сапога пара. И сапоги-то гнилые.
Джози (добродушно). Ну и слава богу. А тебя я вовсе и не
била, не то лежал бы на земле, как колода. Так, прила-
скала маленько^ чтобы ты чуточку поумнел. А вот еже-
ли отец узнает, что ты хочешь сбежать, он изобьет тебя
до полусмерти. Тащи чемодан. Я его уложила. Стоит у
меня за дверью, а сверху положен пиджак. Поворачи-
вайся, я погляжу, что он там делает. (Быстро загляды-
вает за угол дома.)
Майк поднимается по ступенькам к ней в комнату и воз-
вращается, неся старый пиджак и видавший виды, туго
набитый чемодан.
(Идет обратно.) Покуда его не видно.
Майк опускает на землю чемодан и надевает пиджак.
Я уложила все твои вещи. Переоденешься в празднич-
ный костюм либо в уборной на станции, либо в поезде»
не забудь только лицо умыть. Небось сам хочешь по-
лучше выглядеть, когда придешь к братцу Томасу?
(Улыбаясь, добродушно, но с издевкой.) Он-то ведь у нас
птица важная, не.кто-нибудь, сержант полиции в Бридж-
порте! Может, и тебя туда пристроит. Тебе там самое
место. Так и вижу, как ведешь в участок пропойцу и тол-
дычишь ему о вреде пьянства. Ну а ежели Томас сам те-
бе не найдет работы, то передаст на. руки братцу Джону,
почтенному буфетчику в Меридене. Тот уж обучит тебя
своему ремеслу. Из тебя выйдет не буфетчик, а золото:
из кассы воровать не будешь, сам пить — ни-ни, а стоит
посетителю повеселеть, как ты тут же со своими пропо-
313

ведями: «Вам уже хватит, лучше идите домой». (Взды*
дает с сожалением.) Да что говорить: как родился по-
пам на радость, так и помрешь.
Майк. Ладно. Смейся, смейся над тем, что я хочу быть по-
рядочным.
Джози. Да ты еще хуже, чем порядочный. Ходячая доброде-
тель.
Майк. Хотя бы и так, а вот никто этого не скажет про... (За-
молкает, не столько устыдившись, сколько боясь догово-
рить до конца.)
Джози (весело). Про меня? Не скажет. И даже не подумает.
(Насмешливо улыбается.) Знаю, как тебе было тошно
жить с сестрой, у которой дурная слава на всю округу.
Майк. Имей в виду, это не я говорю. Не хочу на прощанье
с тобой ссориться. Ничего, я твои грехи отмолю.
Джози (грубо). Ох! Да иди ты к чертям со своими молит-
вами.
Майк (обиженно). Ухожу. (Берет чемодан.)
Джози (смягчаясь). Погоди. (Подходит к нему.) Не обижайся
на мой язык, Майк. Мне жалко, что ты уходишь, но для
тебя так лучше. Потому я тебе и помогаю уйти, как по-
могла и Томасу и Джону. Тебе со стариком не сладить,
старый черт вечно будет держать тебя в ярме. Желаю
тебе счастья. Ты выйдешь в люди, храни тебя бог! (Го-
лос ее потеплел, она, моргая, смахивает слезу. Целует
его, а потом, пошарив в кармане платья, вытаскивает
маленький сверток долларовых бумажек и сует ему в
руку.) На тебе маленький подарок кроме денег на билет.
Стянула из его зеленого мешочка. Вот взбесится, когда
узнает! Но я-то с ним справлюсь.
Майк (с завистью). Да, ты это умеешь. Одна ты. (На мгно-
вение тронут, с благодарностью.) Спасибо, Джози. Ты
добрая. (Но тут же вспоминает о благочестии.) Но мне не
хочется брать краденые деньги.
314

Джози. Не будь глупее, чем ты на Самом деле. Успокой свою
совесть,— ведь он никогда не платил тебе за работу.
Майк. Это верно. Деньги мои по праву. (Сует их в карман.)
Джози. Ну ступай, не то опоздаешь. И не забудь, что с по-
езда тебе надо сходить в Бриджпорте. Передай привет
Томасу и Джону, хотя, пожалуй, не стоит. Они мне уже
несколько лет не пишут... Ты там стукни их от меня по
заду.
Майк. Что за выражение? Ты женщина, а язык мерзкий, как
у старика.
Джози (сердито). Брось нравоучения, не то никогда не
уедешь!
Майк. Да ты ничем не лучше его. Это все его выучка. Вечно
придумывает, как бы кого обжулить, кому продать хро-
мую клячу, порченую свинью или телку,—подлечит
кое-как, для видимости, да и сбудет с рук. Разве это не
воровство? А ты ему помогаешь.
Джози. Еще бы! Это такая потеха!
Майк. Тебе надо выйти замуж, обзавестись своим домом и
не вести себя как последняя бесстыдница. (Цомолчав, не
без злорадства.) Да, но где найти порядочного человека,
который тебя возьмет?
Джози. А мне порядочного и не нужно. От скуки с ним по-
мрешь. Все они придурки, как ты. И не желаю я замуж,
даже за самого лучшего, охота связываться с одним му-
жиком на всю жизнь...
Майк (с хитрой ухмылкой). Даже с Джимом Тайроном, а?
Джози молча на него смотрит.
Ну да, тебе нужен кто-нибудь побогаче! Я знаю. А у Джи-
ма будет куча денег, когда он получит наследство. (Язви-
тельно.) Скажешь, тебе это и в голову не приходило? Так
я и поверил. Я же видел, как ты на него смотришь, слов-
но кот на сало.
315

Джози (с презрением). Думаешь, я стараюсь Джима женить
на себе?
Майк. Ну, он-то с ума не сошел, но, может, ты надеешь-
ся поймать его, когда он будет в стельку пьян... Говори
что хочешь, а я голову прозакладываю, что ты задумала
его заарканить, это старик тебя надоумил. Он надеется
застукать тебя вдвоем с Джимом, да еще при свидете-
лях, и с ружьем, чтобы припугнуть его и...
Джози (сдерживая гнев). Совсем свихнулся! Не ломай голову,
не то лопнет.
Майк. Ну, старик на любое жульничество пойдет. Да и ты,
господи прости, ему ни в чем не уступишь. Никогда не
берегла свою честь, да и не очень разборчива насчет
мужчин. Ты всегда бесстыжей была и еще гордилась
этим. Разве не так? Скажи, что вру.
Джози. Да нет, не скажу. (С угрозой.) А теперь лучше за-
ткнись. Я терплю, потому что хочу попрощаться добром.
(Встает.) Но и у меня терпение сейчас лопнет.
Майк (поспешно). Подожди, дай договорить, нечего злиться.
Я хотел сказать, что на этот раз желаю тебе удачи.
У меня от твоего Джима Тайрона с его латынью, благо-
родным воспитанием в иезуитском колледже, зазнай-
ством нутро воротит. Можно подумать, что я рядом с ним
не человек, а скотина. А кто он есть! Пьянчуга пропа-
щий, за всю свою жизнь палец о палец не ударил, толь-
ко в театре представлял, да и то пока жив был отец и
доставал ему работу. (Мстительно.) Я уж помолюсь, что-
бы ты его заарканила, а потом обчистила до последнего
цента.
Джози (угрожающе делает к нему шаг). Еще слово, и...
(С презрением.) Ах ты, гнида! Надо б было задержать те-
бя, пока отец не пришел и не выколотил из тебя всю
душу, да неохота, уж больно ты мне опостылел. (Грубо.)
А ну-ка, катись отсюда! Думаешь, он до вечера будет во-
316

зиться со свиньями, пустомеля? (Идет налево, загляды-
вает за угол дома. С искренним испугом.) Вон он, пошел
к амбару.
Майк в ужасе хватает саквояж, торопливо забегает за
угол и скрывается в роще, в глубине справа.
(Следит за отцом и не замечает исчезновения Майка.)
Смотрит на луг. Видит, что ты не работаешь. Побежал
туда. Сейчас вернется. А ну-ка, сматывайся, если тебе
жизнь дорога! (Оборачивается и видит, что его уже нет;
презрительно.) Небось удрал уже за целую милю, заячья
душа. (Снова заглядывает за угол; с насмешливым вос-
хищением.) Ну и папаша! Старик, а как чешет! Шевелит
своими подпорками, как годовалый жеребец, а злости в
нем на все осиное гнездо хватит! (Возвращается и смот-
рит вдаль на тропинку, ведущую к лесу.) Вот и нет на-
шего Майка, туда ему и дорога. И деньги я стащила не
ради него, а ради того мальца, которому я была вместо
матери. (Отогнав воспоминания, вздыхает.) Ну вот, сей-
час прибежит сам. Надо приготовиться. (Из-за двери
своей спальни вытаскивает палку от метлы.) Не больно-
то мне эта палка нужна, но старику нашему будет не
так обидно. (Садится на ступеньку, прислонив палку к
стене.)
Слева, из глубины сцены, вбегает ее отец Фил Хоген
и кидается за угол дома, размахивая руками, сжатыми
в кулаки: лицо его горит воинственным пылом.
Хогену пятьдесят пять лет. Роста он среднего, с могучей
шеей, сильными покатыми плечами, крепким торсом, ко-
роткими, толстыми ногами и большими ступнями. Руки
у него короткие и мускулистые, кисти широкие, волоса-
тые. Голова круглая, с редеющими русыми волосами. Ли-
цо мясистое, курносое, с выдающейся верхней губойf
317

большим ртом и голубыми глазами; брови и ресницы у'
него так выгорели, что напоминают белую щетину. На
нем тяжелые башмаки, грязный комбинезон и неопрят-
ная нижняя рубаха с короткими рукавами. Руки и лицо
загорели и покрылись веснушками. На голове старая со-
ломенная шляпа с широкими полями, которой уместнее
было бы покрывать голову лошади. Голос высокий, ин-
тонации простонародные.
X о г е н (завернув за угол, видит дочь и останавливается; с
яростью). Где" он? В доме прячется? Я из него дурь вы-
бью, ленивый ублюдок! (Переносит гнев на нее.) А ты
что, совсем язык проглотила, бесстыжая дубина?
Джози (с раздражающим спокойствием). Не лайся, не то я
тоже могу из себя выйти.
Хоген. А мне на это плевать, коровища ты этакая!
Джози. Уж лучше быть коровой, чем таким безобразным
козлом-недомерком. Садись-ка да поостынь. Старикам
вредно носиться в жару да злобствовать. Солнечный удар
может случиться.
Хоген. Катись ты со своим солнечным ударом. Ты его виде-
ла?
Джози. Кото это — его?
Хоген. Майка! За кем я еще могу гоняться, за папой рим-
ским? Он был на лугу, но стоило мне отвернуться, как
его и след простыл. (Замечает вилы.) Да вот его вилы!-
Хватит врать!
Джози. Я и не говорю, что его не видела.
Хоген. Тогда где он прячется?.. Где?
Джози. Там, где ты ни за что не найдешь его.
Хоген. Посмотрим!.. Небось он у тебя в комнате под кроваасыа,
олух! (Идет к крыльцу.)
Джози. Нет его там. Ушел, как ушли до него и Томас, и
Джон, — сбежал от твоей каторги.
318

Хоген (смотрит на нее оторопело). Сбежал? Неужели решил-
ся на собственные ноги встать?
Джози. Да. Успокойся и сядь.
Хоген (растерянно садясь на камень, снимает шляпу, чтобы
почесать затылок. С невольным уважением). Вот не ду-
мал, что у него хватит на это духа. (Распаляясь снова.)
Но я знаю, он бы и не посмел, если бы ты ему не помог-
ла. Дура мягкотелая!
Джози. Ладно, не заводись.
Хоген (кипя от ярости). Небось опять стащила мой чемодан
и отдала ему, как тогда Томасу и Джону?
Джози. Да ведь это не только твой чемодан, но и мой. Раз-
ве не я помогла тебе сбыть лошадь, когда Кроули дали
в придачу за нее чемодан? Всю ночь провозилась с про-
клятой клячей, чтобы передние ноги у нее не подломи-
лись прежде, чем Кроули продержат ее хотя бы денек-
другой.
Хоген (забыв о своей злости, вспоминает с улыбкой). Да, сла-
ва богу, у тебя на животных легкая рука. А помнишь,
как оба Кроули вернулись, чтобы дать мне взбучку, а я
отколошматил их обоих?
Джози (стараясь ему польстить). Еще как! Дерешься ты здо-
рово. Любому боксеру с тобой нелегко тягаться.
Хоген (с подозрением). Нелегко, но ты мне зубы не загова-
ривай.
Джози. А уж если говорить правду, они б с тобой совладали,
не выбеги я да не стукни одного из них башкой прямо
об стенку свинарника!
Хоген (с возмущением). Не ври! Они запросили пощады до
того, как ты пришла. (В ярости.) Ах ты, проклятая воро-
вка! Стащила мой чемодан для этого обалдуя! Да, навер-
но, так же как и тогда, когда смылись Томас с Джоном,
ты... (Поднимаясь с камня, угрожающим тоном.) Послу-
шай, Джози, если ты пронюхала, куДа я спрятал зеле-
319

ный мешочек и украла у меня деньги дли вшивого Цер-
ковного служаки, я тебя...
Джози (поднимается, схватив палку). Ну и взяла! Что ты те-
перь сделаешь? Не грозись. Тронь только пальцем, сам
' знаешь, что я из тебя дух выбью.
Хоген. Я женщин еще не бил — по крайней мере пока не
напивался, — но если бы не дубинка... (Горътсо.) Наслал
же на меня господь напасть, наградив дочерью, здоровой
как бык, злющей и к отцу непочтительной. (Внезапно в
глазах его загораются веселые огоньки, и он с восхищение
ем ухмыляется.) Ах ты черт, погляди только на нее с
этой палицей! Вот чудище, где такую еще сыщешь в
Коннектикуте! (Хихикая, снова усаживается на камень.)
Джози (смеясь, опускается на ступеньку, кинув палку в сто-
рону). А такого отца разве сыщешь?
Хоген (вытаскивает из кармана глиняную трубку, кусок
плиточного табака и нож. Крошит табак и набивает труб-
ку. Без всякой злобы). Сколько ты украла, Джози?
Джози. Да всего шесть долларов.
Хоген. Только-то! Этот сонный гусак уж обязательно нарвет-
ся на какого-нибудь умника, который не упустит случая
выманить у него эти шесть долларов. (Ворчит.) Мне не
денег жалко...
Джози. Знаю. Еще бы, разве тебе нужны деньги? Последний
грош отдашь нищему... если он наставит на тебя ружье!
Хоген. Не издевайся. Сама понимаешь, о чем я говорю. Меня
бесит, что ты отдала мои деньги такому святоше. И не
удивлюсь, если этот чертов дурень пожертвует их в вос-
кресенье на церковь.
Джози. Я знала, что когда ты отойдешь, то даже обрадуешь-
ся, что избавился от него всего за шесть долларов.
Хоген (набив трубку.) Может, и так. Сказать по правде, я
никогда его не любил. (Чиркает спичкой и закуривает
трубку.) И Томаса и Джона тоже не любил.
320

Джози (весело). Тебе так же не везло с сыновьями, как мне
с братьями.
X о г е н (задумчиво пыхтит трубкой). Они все пошли в мате-
ринскую родню. Она одна из всей семьи, упокой господи
ее душу, не была тряпкой. А все остальные — святоши.
Куска в рот не положат без молитвы. С утра до ночи про-
поведи читают насчет трезвости, глотка выпить некогда.
Весь день в грехах каются, даже времени нет согрешить.
(Презрительно сплевывает.) Отребье, а не люди! Слава
богу, хоть ты пошла в нас с матерью.
Джози. Не знаю, стоит ли бота благодарить, что я в тебя
пошла. Не зря ведь все говорят, что ты — старый пройдо-
ха и жулик.
X о г е н. Все это завистники, прости их господи.
Оба ухмыляются.
(Задумчиво потягивает трубку.) Тебе за помощь Майк не-
бось и спасибо не сказал?
Джози. Почему? Сказал. А потом стал корить за грехи, за
мои, да и за твой тоже.
X о г е н. Ого! (Распаляясь.) Ах ты господи, неужто ты не могла
его придержать, покуда я не дал ему отцовского благо-
словения пинком в зад.
Джози. А я чуть было не стукнула его сама.
Хоген. И подумать, что его мать отдала душу, рожая этого
придурка! (Мстительно.) С тех пор ноги моей в церкви
не было и не будет. (Помолчав, с неожиданной грустью и
нежностью.) Хорошая была женщина. Очень хорошая.
Помнишь ее, Джози? Ты ведь крошкой была, когда она
померла.
Джо з и. Я ее хорошо помню. (С насмешливой улыбкой, в ко-
торой тоже проглядывает печаль.) Она знала, как тебя
утихомирить, когда ты пьяный возвращался домой и бу-
шевал, как оглашенный.

X о г е н (с восхищением). Да, это ома могла, царство ей небес-
ное. Я только раз руку на нее поднял, да и то слегка
шлепнул,— петь мне не давала, на дворе была еще ночь...
не успел я опомниться, как лежал на полу, словно мул
меня лягнул. (Смеется.) И с тех пор, как ты подросла,
у меня такая же незадача. В своем собственном доме не
могу развернуться.
Джози. Вот и слава богу, не то не было б у тебя дома.
X о г е н (молча попыхтев трубкой). А за что этот осел Майк
тебе выговаривал?
Джози. За то же, что всегда,— будто я тут притча во
языцех, путаюсь с мужиками невенчанная.
X о г е н (бросает на нее затаенный робкий взгляд и отводит
глаза. Старается принять легкий тон). Ах, гори он в огне
за такие разговоры. Но в общем-то он, конечно, прав.
Джози (с вызовом). Ну и что из этого? Плевала я на их пе-
ресуды.
X о г е н. Ну да. Делаешь что хочешь, будь они все неладны.
Джози. К тебе это тоже относится, даром, что ты мне отец.
Поэтому не вздумай и ты меня учить.
X о г е н. Я учить? Не смеши! Ты меня не приплетай! Я дав-
но не лезу в твою жизнь, все равно тебя не уймешь.
Джози. Я свое дело делаю, даром хлеб не ем и имею право
жить, как хочу!
X о г е н. Имеешь, разве я это когда-нибудь отрицал?
Джози. Нет. Никогда. Я даже удивляюсь: так любишь под-
раться, а ни разу не отколошматил никого из моих му-
жиков.
X о г е н. Очень мне нужно ходить в дураках! Кто же не
знает: не захоти ты, чтобы тебя трогали, — всякий, кто
попытается, сразу попадет в больницу. Да к тому же я
не нанимался сражаться с целой армией. Слишком у
тебя много обожателей.

Джози (гордо взмахнув головой, хвастливо). Мне они быстро
надоедают, вот и спроваживаю их...
Хоген. Боюсь, бог тебя создал порядочной распутницей. Но
положа руку на сердце, я рад, что ты такая, как есть,
хоть мне и не следовало бы этого говорить. Будь ты де-
вушкой порядочной, давно бы выскочила замуж за какого-
нибудь идиота и я бы остался один на ферме. Лишился бы
помощника.
Джози (с оттенком горечи). Да уж что и говорить, о себе не
забудешь!
Хоген (попыхивая трубкой). А что еще сказал тебе мой рас-
прекрасный сын?
Джози. Одни глупости, как всегда, хоть и дал мне непло-
хой совет...
Хоген (угрюмо). Добрый какой... Уж, верно, совет был хо-
рош...
Джози. Советовал выйти замуж и остепениться, ежели попа-
дется порядочный человек, который меня возьмет. Он-то
уверен, что такой не цопадется.
Хоген (закипая яростью). Ей-богу, Джози, никогда себе не
прощу, что напоследок не благословил его!
Джози. И поэтому, он думает, единственная моя надежда —
поймать человека малопорядочного, который вот-вот полу-
чит деньги, и эти деньги у него отнять.
Хоген (бросая на нее сбоку быстрый, испытующий взгляд.
Небрежно). Он ведь подразумевал Джима Тайрона? Не
так ли?..
Джози. Вот именно. И эта вошь обвиняет нас с тобой, будто
мы задумали коварный план — загнать в угол этого са-
мого Джима Тайрона. Я-де останусь с ним вдвоем, когда
он будет мертвецки пьян, и заставлю, его на себе женить-
ся. (Помолчав, жестко, с издевкой.) Будто из этого что-
нибудь выйдет! Смазливые столичные потаскушки, уж
наверно, пытались его обкрутить!

Хоген (снова бросает на нее взгляд искоса). Конечно, пыта-
лись... Но одно дело в городе, где он всегда начеку. А дру-
гое дело здесь, в деревне, где он как дитя малое, луна в
небе, поэзия, а внутри — бутылка дерьмового самогона...
Джози (сердито оборачиваясь). Ты что, старый козел, всерьез
Майка принял?
Хоген. Я-то нет. Мне казалось, что ты хочешь знать мое
мнение.
Она с подозрением на него смотрит. Он делает вид, что
увлечен трубкой.
Джози (отворачиваясь). А если ничего не выйдет, то, Майк
говорит, мы будто задумали так: я заманиваю Джима в
постель, а ты появляешься со свидетелями и ружьем и
там его застаешь.
Хоген. Ей-богу же, мой дорогой сынок не вычитал этого в
своем молитвеннике! Видно, таясь, поумнел!
Джози. Клещ вонючий!
Хоген. Зачем обижать клеща! Я их, правда, недолюбливаю,
но надо отдать им справедливость: сколько их на себе
ни ловил, ни одного лицемера не попадалось.
Джози. Смеет думать, будто мы можем сыграть такую подлую
штуку с Джимом!
Хоген (словно ее не поняв). Да, все это старо как мир. Кто
же этих хитростей не знает? Но люди, говорят, на них
и сейчас попадаются; иногда старый прием лучше ново-
го, — никто не заподозрит, что им кто-то воспользовался.
Джози (смотрит на него с негодованием). Хватит, папаша. До
сих пор не пойму, шутишь ты или нет, когда напускаешь
на себя такой дохлый вид, но слушать больше не наме-
рена...
Хоген (примирительно). Да я ведь думал, что ты хочешь
знать мое откровенное мнение о том, что предлагает
Майк.

Джози. Заткнись ты, ради бога, слышишь? Я ведь понимаю,
что ты надо мной потешаешься. Ты Джима любишь и ни
за что не выкинул бы с ним такой штуки, даже если бы я
этого хотела..
Хоген. Нет... Сделай он мне подлость, вот тогда, глядишь, еще...
Джози. На это он никогда не пойдет.
Хоген. И я так думаю, хотя у меня в жизни есть правило:
никому до конца не верь, даже себе самому.
Джози. Ну, насчет себя это, ты прав. Я не раз подозревала,
что ты по ночам тихонько встаешь и воруешь у себя из
кармана.
Хоген. Какая же это подлость, если он получит тебя в же-
ны?
Джози (с раздражением). Господи, хватит об этом!
Хоген. Ты же сама меня надоумила насчет этой свадьбы, вот
я и взвешиваю... Что и говорить, вы — два сапога пара,
слава у обоих дурная. Брак должен быть счастливый —
друг на друга свысока не посмотрите.
Джози. Джим так, наверно, не думает.
Хоген. По-твоему, он будет считать, что неровню взял? Не
такой он дурень, ведь его отец тоже из самых низов вы-
бился, стал богат, знаменит, а всю жизнь плевал на свое
положение в обществе. Сколько раз я видел, как он ра-
ботал у себя на участке в таком тряпье, какое я постес-
нялся б надеть на пугало, и не боялся, что его кто-нибудь
осудит! (Любовно.) Упокой господь его душу, это был на-
стоящий ирландский джентльмен!
Джози. Что не мешало тебе его обжуливать и меня застав-
лять, чтобы я тебе помогала! Помню, я была еще девчон-
кой, и ты получил от него письмо, что управляющий на
тебя жалуется. Ты целый год не платил ему за аренду.
Он писал, что будь он проклят, если это стерпит, и при-
грозил, что едет сам выяснить дело. Ты заставил ме-
ня нарядиться, расчесать волосы, завязать их бантом и
11 О' Нил, т. 2
325

постараться смягчить его сердце прежде, чем вы встрети-
тесь. Вот я и выбежала ему навстречу, сделала книксен,
схватила его за руку, захлопала ресницами, провела в
дом, предложила выпить стопочку хорошего виски, кото-
рый ты берег для гостей. Не сводя с него восторженных
глаз, я сказала ему, что он самый красивый мужчина на
свете, — и злобы его как не бывало!
Хоген (ухмыляется). Да, здорово у тебя это вышло. Тебе бы
пойти в актрисы.
Джози (сухо). Он мне так и сказал, сунул руку в карман, до-
стал полдоллара и спросил, не по твоему ли наущению
я все это выделываю. Я, конечно, призналась, что да, по
твоему.
Хоген (с грустью). Я и не знал, что ты такая изменщица,
ведь совсем еще была ребенок!
Джози. А потом ты вошел и, не дав ему рта раскрыть, ска-
зал, что съедешь отсюда, если он не скостит ренту и не
выкрасит дом.
Хоген. И тут, ей-богу, у него слова застряли в глотке.
Джози. Но это не помешало ему сказать, что таких чертовых
жуликов, как ты, не найдешь во всей Ирландии!
Хоген. Он говорил это с восхищением. И тут мы с ним вы-
пили. Стали рассказывать разные истории, петь песни,
а когда он собрался в дорогу, с таким жаром проклинали
Англию, что нам было не до ренты. (С ласковой улыб'
кой.) Да, это был великий человек, тут уж ничего не ска-
жешь!
Джози. Верно. Все твои штуки видел насквозь.
Хоген. А я, думаешь, не знал, что он видит? Я и сам хотел,
чтобы он все видел насквозь и не мог озлобиться. Вот в
чем была моя настоящая хитрость.
Джози (смотрит на него с изумлением). Ну и старый бес!
У тебя за всякой хитростью спрятана еще одна поглубже,
и не поймешь, чего же ты, в конце концов, добиваешься!
326

Хоген. Нельзя быть такой недоверчивой. Тебя-то я уж не
стану обманывать. Слишком хорошо меня знаешь. Но мы
говорили не об этом. Мы говорили о Джиме, а не об его
отце. Я тебе объяснял, что выйти за него замуж не так
уж плохо.
Джози (с раздражением). Тебя что, корова с утра боднула,
что ли?
Хоген. Я не стал бы об этом думать, если бы он тебе не
нравился.
Джози (возмущенно). С ума сошел! Мне он, если хочешь
знать, и правда нравится, но мне нравится с ним раз-
говаривать, потому что он образованный, вежливый и не
грубиянит, даже когда пьян, не вопит, не чертыхается, не
орет песни, как некоторые мои знакомые...
Хоген. Если бы ты видела, как сияют твои глаза, когда он
тебе зубы заговаривает...
Джози (резко). Черта с два сияют! (Презрительно.) Еще ска-
жешь, что я в него влюблена!
Хоген (словно этого не слышал). Хорошо, что и ты ему нра-
вишься...
Джози. Может, скажешь, он поэтому и зачастил сюда по-
следнее время? Эх ты, да ему просто надоели пьянчуги в
трактире; сюда его больше тянет с тобой позубоскалить,
чем меня поглядеть.
Хоген. Я ведь забочусь только о твоем счастье, но, сможешь
ли ты Джима поймать?
Джози (с издевкой). Вот именно!
Хоген. Кто тебя знает! Ты ведь со столькими гуляла, что,
видно, знаешь, как их заарканить.
Джози (хвастливо). Может, и знаю. Но при чем тут...
Хоген. Если бы ты смогла остаться ночью с ним вдвоем,—*
на небе луна, а в душе у него — стихи, тоска...
Джози. Вот эту низость и выдумал Майк!
Хоген. Плевать мне на Майка! На такую выдумку способ-
П*
327

на. любая женщина, с тех пор как мир стоит. Не то вы-
мер бы род людской. (Вкрадчиво.) А почему бы тебе не
попробовать, что тут плохого?
Джози. Бесполезно. (С горечью.) Ах, папаша, не валяй ты, со
мной дурака! Ты знаешь и я знаю, что я уродливая дыл-
да, и позариться на меня может только какая-нибудь де-
ревенская дубина. А Джим, когда войдет в наследство,
может выбрать себе любую красотку с Бродвея, хоть
танцовщицу из театра. Он таких любит.
X о г е н. Что-то ни на одной из них он не женился. А вдруг
его для разнообразия потянет на сильную стройную девку
с красивыми глазами, красивыми волосами, красивыми
зубами и приятной улыбкой?
Джози (довольная, но все же насмешливо). Спасибо за ком-
плимент! Тебя и впрямь корова боднула!
X о г е н. Ты просто дура, если не видишь, что Джим знает те-
бе цену.
Джози. А ты разве что-нибудь заметил? (Внезапно приходя в
бешенство.) Хватит врать!
X о г е н. Не бесись. Я ведь только говорю, что у тебя есть воз-
можность добиться кое-чего в жизни...
Джози (насмешливо). Связать себя с человеком, квторый ни
одной ночи не бывает трезвый! Нет, благодарю покорно.
X о г е н. У тебя хватит сил отучить его. Дай ему испробовать
вкус твоей дубинки, когда он придет домой насосавшись,
и через неделю-другую сам будет стоять за сухой закон.
Джози (уже не шутя). Уж если бы я была его женой, я бы
не дала ему вконец спиться, я бы его лучше убила.
(Вдруг рассердившись.) Ах, до чего же мне тошно слу-
шать твои бредни! Оставь меня в покое.
X о г е н. Давай посмотрим на это с другой стороны. Разве те-
бе помешает наследство, которое он получит?
Джози (возмущаясь). Наконец-то договорились! Повторяешь
слова Майка. Теперь понятно, что кроется за всей этой
3ft*

болтовней: он мне нравится, я ему нравлюсь... (В тоне
ее звучит вызов.) Что ж, давай! Конечно, я не откажусь
от денег. Кто же от них отказывается? И почему бы мне
не взять их, если сумею? Его все равно обчистят. Вернет-
ся на Бродвей, — там его земля обетованная, — попадет
в руки к потаскушкам, к любителям выпить -за чужой
счет, к жучкам на бегах, шулерам,— они уж его разденут
догола! Я тоже, видит бог, не святая, но по сравнению со
всей этой шушерой...
X о г е н (живо). Слава тебе господи, наконец-то взялась за ум!
А было бы желание, пути найдутся. Нас с тобой, если мы
что задумали, никто не перехитрит. Дай мозгами порас-
кинуть, и тебе советую.
Джози (с сердитой непоследовательностью). Не буду! Держи
свой бред при себе. Слушать не желаю!
Хоген (будто бы тоже сердясь). Ладно. Иди к черту. Больше'
рта не открою. (Помолчав, поворачивается к ней; с глу-
бочайшей серьезностью.) Только одно тебе скажу... Ш
когда она пытается его прервать, резко.) Я серьезно го-
ворю, и ты меня слушай, речь идет об этой ферме, о
твоем л моем доме.
Джози (глядя на него с удивлением). А при чем тут ферма?
Хоген. Не забывай, что, живи мы тут хоть двадцать лет, все
равно мы только арендаторы, и нас в любую минуту мо-
гут вышвырнуть за ворота. (Поспешно.) Имей в виду, я
не хочу сказать, что Джим это сделает, какую бы рен-
ту мы ему ни платили, или позволит это сделать душе-
приказчикам отца, даже если бы те и захотели, а они
не хотят, зная, что им вовек не найти другого арен-
датора.
Джози. Что же тебя беспокоит?
Хоген. А вот что. Последнее время я боюсь, что в тот день,
квгда Джим получит в руки наследство, он тут же про-
даст ферму.
329

Джози (с раздражением). Конечно, продаст! Разве он не обе-
щал, что ты сможешь купить ее в рассрочку и за ту
цену, какую сам назначишь.
X о г е й. Джим с три короба наобещает, когда выпьет! Но спья-
ну и забывает легко.
Джози (с негодованием). Ничего он не забывает! А кому она
нужна, эта ферма? Никто на нее все эти годы не зарил-
ся...
X о г е н. А вот теперь нашелся желающий. По словам Джима,
месяц назад он получил предложение, повыгоднее моего.
Джози. Глупости! Джим любит тебя дразнить. Он тебя ра-
зыграл.
X о г е н. Ничуть. Я бы это почувствовал. Говорит, будто отве-
тил, что ферма не продается.
Джози. Еще бы. А он сказал, кто хочет купить?
Хоген. Он и сам не знает. Предложение было сделано через
агента-посредника, и тот не назвал покупателя. Я все
гадаю: кто бы это мог быть? Какой кретин на нее польг
стился? Разве что какой-нибудь болван миллионщик,
вроде нашего милейшего соседа, Хардера, этого воротилы
из «Стандард ойл». Ворюга небось хочет расширить
свое имение. (С жаром,) Чтоб ему на том свете ни дна,
ни покрышки вместе с его управляющим, этим чертовым
англичанином!
Джози. Аминь! (С презрением,) Прирезать нашу землю к
поместью? Если был покупатель и Джим ответил отка-
зом,— это уж все! Он ни с кем не будет сговариваться,
раз дал нам слово.
X о г е н. Я и не спорю. Так будет пока он в твердом уме. Но его
могут втянуть в это дело, ему ведь спьяну начхать на весь
мир. Тогда он сам ведет себя как последний проходимец,
болтает, будто на свете важны только деньги, что все и
всех можно купить, дай только настоящую цену. Разве
ты сама не слыхала?
330

Джози. Слыхала. Но меня он не проведет. Ведь он только де-
лает вид, будто он бессовестный,— назло этой проклятой
жизни, за то, что она его мучает. Да разве он один так?
Отец бросает на нее внимательный взгляд, но она этого
не замечает.
X о г е н. А иногда он пьянеет совсем чудно: вдруг, безо всякой
причины становится сам не свой, мрачный, ни на что
не глядит, словно в душе кого-то оплакивает...
Джози. Я знаю, что с ним. Вспоминает о своей бедной матери
и горюет, что она померла. (С состраданием.) Вот бед-
няга!
Хоген (не обращая на это внимания). И виски тогда на него
не действует. Как с гуся вода. Будто и не пьян, а на дру-
гой день — ничегошеньки не помнит. В такие минуты он
чего только не вытворял, а потом простить себе этого не
может.
Джози (с насмешкой). С каким пьяным этого не бывало? Но
он бы никогда... (Сердито.) Не смей подозревать Джима
безо всяких причин, не позволю, понял?
Хоген. А я его и не подозреваю. Я ведь только говорю, что,
когда пьяный теряет соображение, он сам не знает, на
что способен. Пусть нам ничего не грозит, но глупо не
подумать заранее и не принять свои меры.
Джози. Ничего нам не грозит. Да и какие меры мы можем
принять?
Хоген. Ну хотя бы веди себя с ним поласковее.
Д ж о з и. А как это, по-твоему, поласковее?
Хоген. Тебе лучше знать. Но дам тебе совет. Я заметил, что,
когда ты разговариваешь с ним развязно, как с другими
мужчинами, он хоть и скалит зубы, но это ему не нра-
вится. Так что не очень-то распускай язык.
Джози (вызывающе вскинув голову). Ну, это дело иое! А ко-
му не нравится, пусть не слушает. (Язвительно.) Хочешь,
331

чтобы я разыгрывала недотрогу? Так он и поверил! Не-
бось наслушался про меня в трактире всяких россказ-
ней. (Встает, резко.) Ладно, хватит болтать, не то весь
день за этим пройдет. (Лицо ее становится злым.) Но если
он изменит своему слову, как бы пьян он при этом не был,
я тебе помогу. Какую бы подлость ты ни задумал. (По-
спешно.) Но все это выдумки. Никогда не поверю. (Берет
вилы.) Пойду на луг и докончу работу Майка. Не бойся,
и без его помощи не пропадешь.
X о г е н. Большую я от него видел помощь! Ленивая скотина,
только и умел, что жрать, как стадо голодных свиней!
(С неожиданной воинственностью.) Уходишь, а? А как же
обед? Где мой обед, корова нерасторопная?
Джози. Суп на печке, недомерок злобный!.. Ступай налей
себе. Я есть не хочу. Твои причитания в башке застряли.
Пойду что-нибудь поворочаю, чтобы мозги на воздухе
прочистились. (Идет направо.)
X о г е н (глядит на дорогу). Погоди-ка. Кто-то идет к воротам,
если не ошибаюсь, твое сокровище, собственной персо-
ной.
Джози (сердито). Заткнись! (Лицо ее смягчается, на нем по-
является жалость.) Погляди, какой он, когда думает, что
его никто не видит. Смотрит в землю, еле-еле бредет.
Как покойник за собственным гробом. (Грубо.) Ну и му-
тит же его, видно, с похмелья! Он нас увидел. Смотри,
выпрямился, зубы скалит... (С обидбй.) Не желаю я его
видеть. Пусть с тобой паясничает. Он-то ведь только для
того сюда и ходит. (Снова делает движение, чтобы уйти.)
X о г е н. Ты что, от него прячешься? Видно, и вправду в него
влюблена.
Джози мгновенно останавливается и поворачивает обрат-
но.
Ступай домой, вымой лицо, почисть платье и причешись.
Не мешает тебе при нем выглядеть поприличнее.
332

Джози (в сердцах). Домой-то я пойду, но только поглядеть,
не убежал ли суп, ведь ты, старая лиса, небось хочешь
его задобрить и пригласишь поесть.
X о г е н. А почему бы мне его не пригласить? Ведь я знаю, что
он с утра никогда не ест. Его с утра только жажда мучит.
Джози. Ох, до чего ж ты мне противен, хитрый сквалыга!
(Уходит к себе в комнату, стукнув дверью.)
Хоген набивает трубку табйком, делая вид, будто не заме-
чает приближение Тайрона, но глаза его блестят, он пред-
вкушает потеху. Слева, по дороге, идущей от шоссе, по-
является Джим Т аир он.
Тайрону лет сорок с небольшим, росту среднего, широко-
плечий, с могучей грудной клеткой. Его от природы силь-
ное тело обмякло от нездоровой жизни, но лицо еще кра-
сивое, несмотря на отечность и мешки под глазами. Ре-
деющие темные волосы разделены на пробор и зачесаны
назад, чтобы скрыть лысину. Глаза карие, белки воспа-
лены. Крупный прямой нос придает лицу что-то мефисто-
фельское, а всегдашнее циничное выражение еще больше
это подчеркивает. Но, когда лицо освещает улыбка, и
улыбка открытая, добрая, — в нем чувствуется былое
мальчишеское обаяние, покоряющее обаяние вечного не-
удачника, сентиментального и романтического. Эти его
черты и юмор привлекают к нему женские сердца и рас»
полагают собутыльников. На нем темно-коричневый до-
рогой костюм, схваченный в талии, темно-коричневые,
сделанные на заказ полуботинки, шелковые носки, белая
шелковая рубашка, шелковый платочек в кармашке, тем-
ный галстук. Так одеваются франтоватые игроки с Брод-
вея, которые любят, чтобы их принимали за дельцов с
Уолл-стрита.
Тайрон уже достаточно опохмелился, чтобы его не мутило
со вчерашнего перепоя. Во время последующего диалога
333

они ведут себя как партнеры в хорошо знакомой игре,
где оба заранее знают ходы противника, что не мешает им
получать от игры удовольствие.
Таирон подходит ближе и останавливается, весело раз-
глядывая Хогена. Хоген чиркает спичкой о рабочие шта-
ны и раскуривает трубку, делая вид, будто его не заме-
чает.
Таирон (с чувством декламирует).
«Fortunate senex, ergo tua rura manebunt,
et tibi magno satis, quamvis lapis omnia nudus» l.
Хоген (бормочет). Опять помещик пожаловал, а у меня под
рукой нет ружья! (Взглянув на Тайрона.) Что, обедню
читаете? Я ведь слышу, что по-латыни. А может, что-
нибудь похабное?
Таирон. Если вольно перевести непонятный тебе язык, это
значит (подражает интонации Хогена): «Ну, разве тебе не
повезло, старый греховодник, что ты владеешь этой пре-
красной фермой, даже если тут не земля, а камни?»
Хоген. Вот насчет камней это верно. Если бы коровы их
ели, тут можно было бы завести шикарное молочное хо-
зяйство. (Сплюнув.) Сразу видно, что у вас высшее об-
разование. Вам оно позарез нужно, чтобы разглагольст-
вовать с потаскухами в кабаках.
Таирон. Да, очень помогает, мне раз даже предложили дол-
жность рассыльного, но потом оказалось, что не хватает
ученой степени гуманитарных наук. Маленькое недо-
разумение помешало мне получить диплом.
Хоген. Небось поссорились с отцом-иезуитом?
Таирон. Держал пари с другим вьшускником, что приглашу
1 Счастливый старец, пашни пребудут во веки и у тебя будет
полный достаток, хотя бы ты возделывал гблый камень (лат.).
334

в гости уличную девочку, представлю ее наставнику как
свою сестру и никто мне ничего не сделает.
Хоген. И проиграли?
Тайрон. В общем, да. Это был незабываемый день в хра-
ме науки. Все студенты знали, в чем дело, и покатыва-
лись со смеху втихомолку, когда я прогуливал сестричку
по университету в сопровождении одного из святых от-
цов. Сначала он почуял что-то недоброе, но Голландка
Мэйзи — это ее профессиональная кличка — была совсем1
не накрашена, скромно одета в черное и съела полфунта
чая, чтобы заглушить запах перегара изо рта. У нее был
вид такой святоши, что он забыл свои подозрения. (По-
молчав.) Да, все было бы хорошо, если бы она не оказа-
лась такой шалуньей и не вздумала позабавиться сама.
Прощаясь с отцом Фуллером, она невинно добавила:
«Господи, до чего же тут хорошо и покойно по срав-
нению с проклятущей Шестой авеню. В ад пошла бы,
только бы остаться здесь!» (Сухо,) Но ей пришлось уйти,
так же как и мне.
Хоген (хихикая от восторга). Да, тут уж вас выперли! Дай
ей бог здоровья, этой Мэйзи! Жалко, что я ее не знал.
Тайрон (присаживаясь на ступеньку, другим тоном). Ну как
вы сегодня поживаете, герцог Ирландский?
Хоген. Лучше всех.
Тайрон. Как всегда, надрываетесь в тяжком труде?
Хоген. Неужели бедный человек не может пополдничать без
того, чтобы его не оскорблял богатый помещик?
Тайрон. «Богатый» — вот это здорово. Я мот бы им быть,
если бы вы заплатили долг за аренду.
Хоген. Не я, а вы должны мне платить за то, что я обраба-
тываю эту груду камней, которую вы называете фермой.
(Глаза его смеются,) Но я могу вас порадовать хорошими
видами на урожай. Молочай и чертополох растут отлич-
но, а ядовитый плющ никогда не был таким пышным.
335

Тайрон смеется. Незаметно для них за спиной Тайрона в
дверях появляется Джози. Она привела себя в порядок
и причесалась. Улыбается, глядя, как Джим смеется.
Тайрон. Ваша взяла. А где Джози, Фил? Я видел, она была
здесь..
X о г е н. Побежала в комнату для вас прихорашиваться.
Джози (грубо его прерывает). Нечего врать! (Тайрону. Тон у
нее с ним по-товарищески фамильярный.) Привет, Джим!
Тайрон (делает движение, чтобы встать). Привет, Джози.
Джози (опускает ему руку на плечо и сажает на место.) Не.
вставайте. Не велика барыня. (Усаживается на верхнюю
ступеньку, шутливо.) Ну, как поживаете, мой распре-
красный Джим? Выглядите вы сегодня неплохо. Сразу
видно, что заглянули в трактир опохмелиться.
Тайрон. А как вы поживаете, моя непорочная королева Ир-
ландская?
Джози. Ваша? С каких это пор? И зря вы зовете меня не-
порочной. Нечего распускать ложные слухи, не то за-
губите мою репутацию. (Смеется,)
Тайрон пристально на нее смотрит.
(Поспешно продолжает.) Чего это вы так рано поднялись?
Я думала, что вас до обеда никогда не добудишься.
Тайрон. Бессонница. Одна из тех муторных ночей, когда вы-
пивка не дает спать, вместо того чтобы... (Ловит ее пол-
ный жалости взгляд, с раздражением.) Все это ерунда!
Ерунда!
Джози. Может, спать одному было неуютно? Тяжело изме-
нять старым привычкам.
Тайрон (пожав плечами). Может быть.
Джози. А чем же так заняты городские вертихвостки, что
кинули вас одного? Держу пари, столичные с Бродвея
так бы с вами не обошлись!
336

Т а й р о н (притворно зевает со скуки). Может, и нет. (По-
хож, с раздражением.) Бросьте кривляться, Джози. С ут-
ра это ни к чему.
X о г е н (внимательно следивший за разговором, делая вид, что
не слушает). Я же тебе говорил: не раздражай нашего
помещика своими грубостями!
Джози. *А я-то думала, что веду себя как хорошая хозяйка,
подлаживаясь ему в тон.
Т а й р о н (снова смотрит на нее с удивлением). Почему это
вас последнее время так интересуют девицы легкого по-
ведения?
Джози. Да вот подумываю, не примкнуть ли и мне к ним.
Пожалуй, работенка полегче нашей, деревенской. (С вы-
зовом.) Думаете, не прокормлюсь? Не всем же нравятся
одни куколки. Кое-кто предпочитает...
Т а й р о н (с неожиданной злостью). Ради бога, Джози, прекра-
тите болтать эту ерунду! Противно слушать.
Джози (с изумлением на него смотрит; сердито). Ах, так?
(Вызывающе ухмыляясь.) Вам за меня стыдно?
Хоген делая вид, будто поглощен своей трубкой, в то
же время жадно следит за выражением их лиц.
Т а й р о н (чуточку смущен своей вспышкой, пожимает пле-
чами). Да нет. Ничуть. Не обращайте внимания. (С задор-
ной улыбкой.) Кто вам сказал, что мне нравятся кукол-
ки? Это все в прошлом. Я люблю теперь, чтобы женщина
была высокая, сильная, полнокровная, с большой краси-
вой грудью...
Джози краснеет, она смущена и злится на себя за это.
Хоген. Видишь, деточка! Яснее не скажешь!
Джози (овладев собой). Точно, не скажешь! (Поглаживает
Тайрона по голове, игриво.) Ну и враль же вы, Джим,
спасу нет, но я вас все равно благодарю.
337

Тайрон (решил приняться за Хогена. Подмигнув Джози, об-
ращается к старику подчеркнуто небрежным тоном). Я
вас понимаю, мистер Хоген. В такую жару грех рабо->
тать.
Хоген (не глядя на него. Глаза его весело поблескивают). Вы
говорите о жаре? Лично мне прохладно. Снимите пиджак,
если вам жарко, мистер Тайрон.
Тайрон. Так душно, по-моему, никогда еще не было, правда,
Джози?
Джози (с улыбкой). Ужас! Не удивительно, что вы умираете
от жажды.
Хоген. Странно. А мне ничуть не душнЪ.
Тайрон. Даже связки в горле пересохли.
Хоген. Что? Хотя мне-то что за дело? У меня их, видно,
нет, раз у меня ничего не пересохло. А вы можете на-
питься, там за домом полный колодец воды.
Тайрон. Воды? Это то, чем люди умываются? Не все, ко-*
нечно, а некоторые.
Хоген. Говорят, да. Но, как и вам, мне в это трудно пове-
рить. Скверная привычка. Моются, наверно, только ино->
странцы.
Тайрон. Я вижу, меня здесь не поняли. А я говорю, что
горло пересохло после долгой ходьбы по пыльной дороге,
на которую я отважился только для того, чтобы нанести
вам визит.
Хоген. Не помню, чтобы я вас приглашал, а дорога у нас
мощеная,— какая там, к черту, пыль? Да и ходьбы от
трактира всего метров триста.
Тайрон. Я в трактире пить не стал. Отложил это до прихо-
да к вам, зная, что вы...
Хоген. Что я?..
Т а-й р о н. Славитесь своим гостеприимством...
Хоген. Ох и любят же люди врать! Ага, значит, вы еще ни-
чего не пили? Ну, тогда, видно, ветер сегодня отдает
338

водочным духом, хотя до вашего прихода я этого не чу-
ял. Бросили пить, а? Вот это похвально, прошу извинить
мои недостойные подозрения.
Тайрон. Я вот уж двадцать пять лет собираюсь бросить
пить, но доктора мне категорически запрещают. Я себя
погублю, с моим-то больным сердцем!
X о г е н. Ах, у вас больное сердце! Ну и ну, а я-то всегда ду-
мал, что у вас беда с головой! Хорошо, что вы мне во-
время сказали. Я ведь хотел предложить вам выпить, а
виски вреднее всего...
Тайрон. Врачи уверяют, что это единственное мое спасение.
Мне нужно возбуждающее, хотя бы один стаканчикя
когда я устаю от ходьбы по жаре.
Хоген. Ну что ж, ступайте назад в трактир. Притомившись,
сможете по праву выпить не один, а два стаканчика.
Джози (смеясь). Вот глупые, опять затеяли ту же игру, и
довольны, как маленькие!
Тайрон (со смехом). Джози, неужели он ни разу в жизни,
никого не угостил?
Джози. Кому же это знать лучше вас? Если вам хочется
выпить, купите у него бутылочку, не то ведь помрете от
жажды.
Тайрон. Нет, на этот раз он мне поставит сам!
Хоген. Может, побьемся о заклад?
Тайрон. Я вам кое-что расскажу, и вы так обрадуетесь, что
побежите за бутылкой!
Хоген.Ну, для этого я должен совсем свихнуться от радости.
Джози (с любопытством). Помолчите, папаша. Ну-ка, расска-
зывайте, Джим.
Тайрон. До меня дошли слухи, что некая важная персона
собирается вас навестить.
Хоген. Опять, верно, шериф. Вижу по вашей физиономии.
Тайрон. А вот и не он. (Молчит, чтобы их помучить.)
Джози. Ах, чтоб вас. Ну скажите, кто?.
339

Тайрон. Куда более знатный мошенник, чем шериф. (С из-
девкой.) Первейший аристократ нашей страны, страны
свободы и легких денег. Перед ним пресмыкаются все
и каждый, он один из королей республики, божьей ми-
лостью наследник краденого добра. Короче говоря, ваш
славный сосед Стедмен Хардер, наследный принц кон-
церна «Стандард ойл», которого вы оба так любите.
Молчание. Хоген и Джози* каменеют, глаза их начинают
блестеть. Сначала они не верят в свою удачу.
Хоген (зловещим шепотом). Нас посетит сам Хардер?
Джози. Да нет. В такое счастье трудно поверить.
Тайрон (наблюдая их, со смехом). Я не шучу. Великий Хар-.
дер завернет к вам после прогулки верхом.
Джози. Откуда вы знаете?
Тайрон. Мне сказал Симпсон. Я его встретил в трактире.
Хоген. Управляющий? Английский подонок?
Тайрон. Он хохотал до слез. Это он подал такую идею Хар-
деру, — убедил, что вы будете вне себя от счастья, если
он удостоит вас своим посещением.
Хоген. Мало сказать «вне себя...». Правда, Джози?
Джози. Еще бы!
Тайрон. Это тот редкий случай, когда Симпсон болеет за
вас. Хозяина он не жалует. Честно говоря, он очень на-
деется, что вы его пристукнете. Так и просил передать.
Хоген (надменно). Плевал я на этого английского ублюдка
и на его надежды. Хорошо бы они оба приехали вместе.
Джози. Ну, ты уж больно многого хочешь! (Тайрону.) А по
какому случаю решился мистер Хардер обратить свой
взор на таких ничтожных людишек, как мы?
Тайрон (скорчив гримасу). Вот это правильно, Джози. Будь
скромницей! Он любит, когда знают свое место.
Хоген. Да ну? Это хорошо. (Со счастливым вздохом.) Эх, и
славный сегодня выдался денек!
340

Джози. Но что же ему все-таки нужно?
Т а й р о н. Да, видите ли, у него в имении есть пруд, откуда
зимой берут лед.
X о г е н. Ага! Вот оно что.
Т а й р о н. Именно. Хардер любит держаться за старые доб-
рые помещичьи привычки, вот и печется о своем пруде.
А ваш свинарник находится слишком близко от него.
X о г е н. Да, прогулка туда для свинок не слишком дальняя.
Т а й р о н. А забор у Хардера в той стороне почему-то все
время валится.
X о г е н. Странная штука эти заборы. Трудно на них положи-
ться.
Т а й р о н. Симпсон уверяет, что чинил его раз десять и вся-
кий раз он наутро повален опять.
Джози. Чудеса, да и только. Видно, нечистая сила орудует.
Иначе кто же? Ты как думаешь, отец?
X о г е н. Да и я не пойму.
Т а й р о н. А вот Симпсон, кажется, понимает, что это ваших
рук дело, и так своему хозяину и сказал.
X о г е н (презрительно). Хозяину! Англичане не могут жить,
чтобы не лизать кому-нибудь зад, грязные рабы!
Т а й р о н. Забора, можно сказать, нет, и ваши свинки, как вы
сами изволили выразиться, гуляют по его земле и пле-
щутся в его пруду.
X о г е н. А почему бы и нет? Это свободные предприимчивые
американские свинки, и уж своей выгоды они не упус-
тят. Совсем как Хардер-старший, который нажил де-
нежки для своего сынка.
Т а й р о н. Правильно, но Хардеру-то сыну почему-то не хо-
чется пить воду с запахом ваших свиней.
X о г е н. Ишь какая тонкая натура! Не забудь, что у него тон-
кая натура, Джози, и оставь помело дома. (Разражается
довольным смехом, в котором звучит угроза.) Ох ты гос-
поди! Сколько лет мечтаю перемолвиться с мистером
341

Хардером парочкой ласковых слов. А то только и видишь,
как он проносится мимо в своей большой, сияющей как
зеркало машине, задрав конопатый нос, и слушает этого
проклятого управляющего... Ну и встречу же я его по-
царски!
Джози. Мы встретим его вдвоем. Я люблю его не меньше
твоего.
Хоген. Я бы расцеловал вас, Джим, за такую чудную но-
вость, да уж больно вы некрасивы. Может, Джози решит-
ся за меня это сделать. Она не такая привередливая.
Джози. И поцелую! Он заслужил. (Оттягивает голову Тай-
рона назад и, смеясь, целует его в губы. Выражение ее
лица меняется. Она смущена, взволнована и даже испу-
гана. Пытается грубовато расхохотаться.) Ох ты, ну сов-
сем будто неживой! Все равно что к покойнику прикла-
дываешься.
Т а й р б н (вопросительно, недоумевающе на нее смотрит)
Да ну? (Оборачивается к Хогену.) А как насчет того, что-
бы выпить? Пусть Джози решает, надо вам меня угостить
или нет.
Хоген. Нет, Джози решать не будет. Она в вас влюблена,
значит, человек пристрастный.
Джози (сердито). Заткнись, старый врун! (Потом виновато,
с деланным смешком.) Не болтай чепухи, хочешь отбо-
яриться от* угощения.
Хоген (вздыхая). Ладно уж. Неси бутылочку и стопочку, не
то он до смерти будет меня пилить. Я отвернусь, пусть
пьет мой виски, но так, чтобы я не видел, а то сердце у
меня разорвется. _.
Джози поднимается и со смехом уходит в дом.
' (Глядит на дорогу слева.) Говорите, он заедет, возвра-
щаясь обедать? Ну, тогда сейчас самое время. (Горячо.)
Святые угодники, только бы этот ублюдок не раздумал!
342

Тайрон (начинает испытывать угрызения совести). Послу-
шайте, Фил, только не входите в раж. У него большой
вес в здешних местах. Если вы его побьете, он вас как
пить дать засадит.
X о г е н. Не такой уж я дурень.
Входит Джози с бутылкой и бокалом.
Ты только послушай, Джози! Он просит, чтобы я не бил
Хардера, будто я об эдакую падаль стану руки свои
марать.
Джози. Очень нам нужно его бить. Побеседуем мирно, и все.
X о г е н. Именно. По-соседски.
Джози (отдавая Тайрону бокал и бутылку). Нате, Джим. Не
стесняйтесь..
X о г е н (уныло). Хороша дочка! Я сказал стопочку, а ты да-
ла ему целое ведро! (Когда Тайрон, улыбаясь, наливает
большую порцию виски, отворачивается с притворной
дрожью,) Налил на пятьдесят долларов, не меньше!
Тайрон. Ваше здоровье, Фил!
X о г е н. "^тоб вы подавились!
Тайрон (пьет и морщится). Лучшая отрава, какую я пил.
X о г е н. Врт тебе благодарность! А ну-ка, дайте мне бутылку.
Подкреплюсь, чтобы получше встретить его величество.
(Отпивает огромный глоток из горлышка.)
Джози (вглядываясь налево). На дороге видны двое верхо-
вых.
X о г е н. Слава тебе господи! Это он с конюхом. (Ставит бутыл-
ку на камень.)
Джози. Маккэби. Старый мой ухажер. (Игриво смотрит на
Тайрона. Но тут же, заботливо.) Ступайте-ка, Джим, луч-
ше в комнату. Если Хардер вас увидит, он все свалит на
вас.
Тайрон. И не подумаю. Неужели я откажу себе в таком раз-
влечении?
' 343

Джози. А вы сядьте у моего окна, оттуда вам все будет вид-
но. Ступайте, не упрямьтесь! (Она берет его под мышки
и поднимает на ноги, словно малое дитя. Шутливо.) Сту-
пайте в мою опочивальню. Там вам самое место.
Т а й р о н (поддразнивая ее). Что ж, и я давно так думаю!
Джози (развязно). А ни разу не намекнули! Приходите вече-
ром, посидим при луне, откроете мне свое сердце.
Т а й р о н. Согласен. Смотрите не забудьте.
Джози. Это вы забудете. Ну, ступайте в комнату, пока не
поздно (Вталкивает его в дом и закрывает дверь.)
X о г е н (наблюдавший за приближением гостя). Слез с ло-
шади, ловок, как чучело гороховое, а бедная кляча так
и норовит его лягнуть. Гляди, как Мак ухмыляется. Са-
дись, Джози.
Она садится на ступеньку, он — на камень.
Сделай вид, будто его не замечаешь.
Слева появляется С т ед мен Хард ер. Хоген, не глядя
на него, выбивает о ладонь пепел из трубки. Хардеру под
сорок, но выглядит он моложе, потому что на лице у него
нет и следа неудовлетворенных желаний, забот и жи-
тейских тревог. Сколько бы лет он ни прожил, но четыре
студенческих года навсегда останутся самыми памятны-
ми в его жизни, а самым большим его торжеством — из-
брание в члены привилегированного студенческого клуба
при том университете, на который отец его жертвовал
миллионы. В тот день он всего достиг и с тех пор хочет
одного: покойно жить у себя в поместье, как сельский
джентльмен, и заниматься верховыми лошадьми и
спортивными автомобилями заграничных марок. Он не
из тех откровенных кретинов и зибулдыг, каких много
среди наследников миллионов, чьими шалостями полны
газеты. Он пьет немного, если не считать весенних сбо-
344

рищ выпускников-однокашников, — самое знаменатель-
ное для него событие 3d весь год. Он не устраивает диких
попоек, не гоняется за опереточными дивами, доволен
своей женой и тремя детьми. Человек он уживчивый, с
приятной, хотя и рядовой внешностью, здоровый, загоре-
лый, начинающий тучнеть, от природы вял и довольно
глуп. Хардер избалован, привык, чтобы ему угождали, не
давали пальцем шевельнуть и потакали всем его капри-
зам — ведь он так богат. Вид у него самоуверенный, испол-
ненный сознания своего превосходства, с людьми низшего
круга он обращается свысока и презрительно. На нем
превосходно сшитый английский пиджак из твида и
бриджи в рубчик, до блеска начищенные английские са-
пожки со шпорами; в руке держит хлыст.
Трудно представить себе человека менее приспособленное
го для стычки с Хогенами. Ему никогда не приходилось
встречаться с такими людьми. Как на грех, разговаривает
он не спеша, реакция замедленная, а чувства юмора нет
и в помине. Испытанная тактика Хогенов в словесных бо-
ях — это сразу перейти в наступление и не позволить про-
тивнику опомниться. Они пользуются прекрасно разра-
ботанной системой внезапных переходов от оглушитель-
ного крика к тихой задушевной ругани. Чтобы еще боль-
ше ошеломить врага, речь их нарочито простонародна.
Хардер (направляясь к Хогену, чопорно). Доброе утро. Мне
нужно видеть арендатора этой фермы.
X о г е н (старательно его разглядывает, маленькие глазки
злобно блестят). Да ну? Давайте считать, что вы его уже
видели. А теперь заворачивайте оглобли и не морочьте
мне голову.
Джози, к великому смущению Хардера, уставилась на не-
го так, словно увидела в супе таракана.
345

X о г е н. Джози, видишь, что у нас тут делается? Ей-богу, надо
отлупить твоего проклятого кота, пусть у дверей не га-
дит.
Хардер (решив быть властным и добиться почтения). Вы
Хоген?
X о г е н (с издевкой). Мистер Филипп Хоген.
Джози (свирепо глядя на Хардера), Где это тебя воспитыва-
ли, худосочный жокей? На конюшне, что ли?
X а р д е р (не имея привычки сражаться с дамами, а особен-
но с такими, как эта, не обращает на нее внимания). Моя
фамилия Хардер. (Он явно ждет, что они тут же выка-
жут почтительность и раскаяние.)
Хоген (вызывающе, презрительно). Кто тебя об этом спра-
шивает, малыш?
Джози. А кому, будь ты неладен, нужно знать, как тебя
зовут?
Хоген. Но если ты желаешь разыгрывать антимонии, ладно,
давай. Разрешите мне, Хардер, представить вам мою
дочь, мисс Джозефину Хоген.
Д ж.о з и (капризно). Я не хочу с ним знакомиться, папа. Мне
не йравится его глупая баранья рожа, а жокеев я во-
обще терпеть не могу! Ручаюсь, что как мужчина- он ни
черта не стоит.
Из дома доносится взрыв хохота. Присутствие еще каких-
то свидетелей пугает Хардера. Он явно растерян.
Хоген. А я не уверен, что он жокей. Может, у него толь-
ко штаны жокейские. Если спросить его коня, тот на-
верняка скажет, что он и сидеть-то в седле не умеет.
(Хардеру, с издевкой.) Ну-ка, скажи правду, милок! Не-
бось, садясь на лошадь, ты ее целуешь и сулишь лишнюю
меру овса, лишь бы она тебя не скинула? (Разражается
неестественно громким смехом, хлопая себя по ляжке.)
346

Джози гогочет вместе с ним. Она наблюдает, какое впе-
чатление это театральное веселье производит на Хардера.
X а р д е р (начинает выходить из себя). Послушайте, Хоген!
Я не приехал к вам... (Он хочет сказать: «для того, чтобы
выслушивать ваши идиотские шутки» или нечто в этом
роде, но Хоген прерывает его.)
Хоген (орет). Что? Что ты сказал? (Уставился на вконец рас-
терявшегося Хардера.) Ты сюда не приехал? (Оборачи-
вается к Джози, шепотом.) Слышала? (Снимает шляпу и
чешет затылок с комическим удивлением.) Да, вот это
загадал загадку. А как, по-твоему, он сюда попал?
Джози. Может, его аист принес, будь она проклята, эта гнус-
ная птица!
Снова из дома слышится хохот Тайрона.
X а р д е р (настолько потерял самообладание, что только сер-
дито повторяет). Я сюда не приехал... Я сюда приехал...
Я приехал...
Хоген (вопит). Обожди! Обожди минутку! (С угрозой.) Хва-
тит! Повтори-ка еще раз, и я заставлю дочку позвонить
в сумасшедший дом.
Хард ер (забыв, что он джентльмен). К чертовой матери!
С меня хватит...
Джози (кричит). А ну-ка придержи свой поганый язык! Я не
позволю выражаться в моем присутствии!
Хоген. Плюнь на него, Джози! Ведь он сказал, что его здесь
нет, что же нам с ним разговаривать в его отсутствие?
(Смотрит на Хардера с презрительным сожалением.) Уж
не спятил ли ты, бедняга? Не хочешь ли ты заставить
нас поверить, что ты — привидение?
X а р д е р (заметив бутылку, стоящую на камне, пытается при-
нять снисходительный тон и даже пренебрежительно
улыбается). А! Теперь понятно. Вы пьяны. Я приеду в
347

другой раз, когда вы будете трезвы... или пришлю Симп-
сона... (Поворачивается, радуясь возможности унести
ноги.)
Джози (вскакивая и грозно на него наступая). Нет, не вый-
дет! Сначала извинись, что оскорбил даму,— как ты
смеешь говорить, что я напиваюсь с утра? Смотри, не
то я научу тебя вежливому обращению!
Хард ер (теперь уже не на шутку испуганный). Я... я ничего
о вас не сказал...
Хоген (поднимается и становится между ними). Не балуй,
Джози. Он сам не знает, что говорит, бедняга, ведь он
полоумный. (Хардеру, с жалостью.) Беги домой, будь ум-
ницей, не то нянька тебя хватится.
X а р д е р (поспешно). До свиданья. (Торопливо сворачивает
налево.)
Хоген (хватает его за плечи и, с силой повернув к себе, дер-
жит за лацкан пиджака; сурово). А ну-ка погоди, милок.
Хочу с тобой поговорить. Наконец-то до меня дошло. Ты
вот помянул этого английского подонка, Симпсона. Те-
перь я знаю, кто ты есть.
Хард ер (вне себя от возмущения). Руки прочь, пьяная скоти-
на! (Замахивается хлыстом.)
Джози (хватает хлыст и сильным движением вырывает его,
кричит в ярости). Как ты смеешь бить моего бедного,
больного, старого отца, трус ты этакий!
X а р д е р (зовет на помощь). Маккэби! %
Хоген. И не надейся, что Маккэби услышит, даже если ты
затрубишь в рог архангела Гавриила! Он знает, что мы
с Джози справимся с ним одной рукой. (Резко.) Джози!
Встань возле ворот!
Джози занимает позицию у дороги. На мгновение отво-
рачивается спиной, трясясь^ от смеха, машет рукой Мак-
кэби и поворачивается обратно.
348

(Отпускает лацкан Хардера.) Ну так вот. Не пытайся бе-
жать, не то моя дочь тебя так стукнет, что забудешь, на
каком ты свете. (Сурово продолжает, не давая Хардеру
разинуть рот.) Ты ведь сукин сын, миллионер, владелец
соседнего имения, правда'? Давно собираюсь тебя наве-
стить, зуб у меня на тебя есть, тиран проклятый! Но мне
противно даже ступить на землю, купленную на деньги
«Стандард ойл», краденные у бедняков. Они были по-
вергнуты в прах грязной стопой богачей, и земля твоя
полита слезами голодных вдов и сирот... (Внезапно пере-
ходит от высокого красноречия на бытовой тон.) Но не
в этом дело. Чего попусту тратить слова? Жуликом ты
родился, жуликом и помрешь. (С бешенством, вплотную
приблизив свое потное, небритое лицо к лицу Хардера.)
Это что за подлость ломать свой забор, чтобы замани-
вать моих бедных свиней и морить их в своем пруду?
Из дома раздается взрыв хохота. Джози сгибается от сме-
* ха и держится за бока. Хардер так ошеломлен этим не-
вероятным обвинением, что у него перехватывает дыхание.
(Ведет себя так, будто его противник отрицает свою ви-
ну. Свирепо.) Только не ври! Не смей повторять свои от-
говорки, ты тут не в своей шайке! Не то, клянусь богом,
я тебя в дугу согну! День за днем чиню этот проклятый
забор, и по следам твоим вижу, как ты ночью пробира-
ешься на то же место и ломаешь его опять. Сколько раз
я чинил этот забор, Джози?
Д ж о з и. Не один, а сто раз, папа.
Хоген. Ты меня послушай, мой дорогой миллионер! Я чело-
век мирный, покладистый, сам люблю жить и другим
не мешаю. Пока соседская шваль меня не трогает, и я
ее не трону, но если я вижу, как губят одну за. другой
349

бедных моих свинок!.. Джози! Сколько свиней простуди-
лось насмерть в этом проклятом пруду и пало от воспа-
ления легких?
Джози. Десять, папа. И еще десять подохли от холеры, на-
пившись там грязной воды.
X о г е н. А ведь свиньи племенные! Мне за каждую по двести
долларов предлагали. Двадцать свиней по двести долла-
ров — это четыре тысячи. И тысячу за леченье больных и
похороны мертвых. Но так и быть, ты мне должен всего
четыре тысячи. (С яростью.) И ты мне их заплатишь, не
то, ей-богу, я потащу тебя в суд! Я затаскаю тебя по су-
дам! Я выволоку твою грязную харю на страницы газет
как свиноубийцу и тирана! Пока^ я не» прикончил тебя,
можешь строить из себя английского короля. {Мгновен-
но переходит на интимный тон.) Ну скажи на милость,
если не секрет, почему у тебя такая злоба на свиней?
Ей-богу же, «Стан дар д ой л» негоже ненавидеть свин-
ство.
X а р д е р (захлебываясь и с трудом вставляя слова). С меня
хватит!..
X о г е н (скаля зубы). Вот это верно*. (Скова принимая свире-
пый тон, хватает его за лацкан.) Но ты у меня гляди! Не
забывайся, разговаривай вежливо с теми, кому ты в под-
метки не годишься! Не у себя в машине сидишь, задрав
курносый нос, чтобы до тебя не дошел запах нищеты.
(Встряхивает^его.) Имей в виду, я тебя предупредил! Мне
немало пришлось натерпеться на этой куче камней, ко-
торую какой-то шутник назвал фермой. Тут тебе и жа-
дюга помещик, готовый выжать последнюю каплю ви-
ски, и ядовитый плющ, и клещи, картофельный клоп,
змеи, скунс! Но, видит бог, всякому терпению бывает ко-
нец, и будь я проклят, если позволю какому-то ублюд-
ку из «Стандард ойл» шляться по моей земле! Убирайся-
ка лучше отсюда ко всем чертям, пока я не дал тебе
390

такого пинка в задницу, что ты долетишь до самого
океана! (Толкает Хардера.) А ну, катись!
Хардер пытается отступить высокомерно и с достоинст-
вом. Но ему надо пройти мимо Джози.
Джози (скорчив идиотскую гримасу). Неужели ты уедешь,
дорогой, не сказав мне ни слова на прощанье? Не пре-
зирай меня, хоть ты и напялил эти жокейские штаны!
(Хриплым шепотом.) Приходи сегодня ночью, как всег-
да, к нашему свинарнику.
Уход Хардера превращается в откровенное бегство. Он
исчезает, но через секунду снова доносится его дрожа-
щий от злости голос.
Хардер (кричит). Если вы еще раз дотронетесь до забора,
я пожалуюсь в полицию!
X о г е н (с издевкой). А я пойду к адвокату и в газеты! (Пока-
тывается со смеху.) Ты погляди, как он кинулся на свою
кобылу и бьет ее шпорами! Бедная скотина! А Маккэби,
видишь? Чуть с седла не валится от смеха! (Шлепает се-
бя по ляжке.) Ох господи, вот это денек для нас, бедня-
ков! Нет, работать я сегодня не буду! Пойду в трактир и
напьюсь, как пророк Моисей, за свои кровные денежки!
Джози. И никто не осудит. Ты это заслужил. Но сначала пе-
рекуси немножко. Пойдем.
Они идут к дому. Оттуда снова слышен смех Тайрона.
(Улыбается.) Послушай, у Джима колики! Хорошо, когда
он смеется вот так от души.
В дверях ее комнаты появляется Тайрон.
Т а й р о н. О господи, просто живот надорвал.
Все смеются.
Джози. Пора обедать. Поешьте с нами. Я сварю вам яйца.
351

Хоген. Ох, с чего это ты заговорила про яйца? Как будто не
знаешь, что только на это он и может рассчитывать? Ну,
бог с ним. Сегодня найдется что-нибудь и еще! (Достает
бутылку.) Пойдем, Джим, выпьем с тобой, пока Джози го-
товит еду.
Они направляются к входной двери. Хоген идет впереди.
Т а й р о н (неожиданно, с иронией). Обождите минутку. Давай-
те полюбуемся на это драгоценное имение. Вы разве не
видите, Фил, как оно изменилось? Каждый камень прев-
ратился в чистое золото.
Хоген. Чего? Неужто вас от моего виски белая горячка хва-
тила?
Т а й р о н. Ничуть. Ваша ферма на самом деле превратилась
в золотую жилу. Ведь я же вам говорил, что у меня ее
хотели купить. Агент потихоньку разнюхал, что поку-
патель— Хардер. Ему это чертово место совсем ни к че-
му, но вы ему как соседи не нравитесь, и он считает, что
лучший способ от вас избавиться — это стать вашим хо-
зяином.
Хоген. Двуличная гадина! Эх, жалко, что я не стукнул его
коленкой в зад!
Т а й р о н. Да, жалко. Это еще больше подняло бы цену. Но вы
и так не оплошали. Думаю, что он удвоит, а то и утроит
предложенную сумму. Держу пари, она теперь подско-
чит до небес.
Хоген (кинув на Джози многозначительный взгляд). Понят-
но. Но мы не беспокоимся. Мы знаем, что вы не забу-
дет* о своем обещании, сколько бы вам ни посулили.
Тайрон. О моем обещании? Каком обещании? Помните, что
писал Киплинг? (Перефразируя стихи Киплинга.) «Обе-
щанье божье и людское ничто в сравненье с золотым».
Хоген. Джози, слышишь? Ему нельзя доверять.
Джози. Ох, ты же видишь, что он шутит.
352

X о г е н. Не вижу. Мне это становится подозрительным.
Тайрон (под его шутливым тоном кроется легкая горечь).
Вот это мудро, Фил. Верят одни остолопы. На вашем ме-
сте я бы встревожился не на шутку. Мне всю жизнь хо-
телось владеть золотой жилой. И ее продать.
Джози. А ну-ка, прекратите вашу дурацкую трескотню! Это
вам не Бродвей!
Тайрон (глядя на нее с изумлением). К чему столько благо-
родного негодования, Джози? Вы ведь сами сказали сво-
ему недостойному папаше, что я шучу. (Хогену.) Наконец-
то я вас прижал, Фил. Теперь надо выяснить, когда вы
заплатите ваш должок за аренду.
Хоген (со смехом). Помещик-шантажист! О господи, за что
все это мне грешному!
Джози с облегчением улыбается.
Тайрон. А вы, Джози, помните, что сегодня, когда я приду
на свидание, вы должны быть со мной очень милы.
Джози (нахально). Ну, меня вам для этого шантажировать
нечего. Я и так постараюсь.
Хоген. В моем присутствии нацеливаетесь соблазнить мою
единственную дочь? Но что делать? Раз уж напьюсь в
трактире, как же я смогу помешать вам? (Поднимается
по ступенькам.) Давайте же наконец обедать! Прямо по-
дыхаю с голоду. (Исчезает за дверью.)
Джози (с неловкой игривостью берет Тайрона за руку). Пой-
демте!
Тайрон (шутливо улыбается). Боитесь меня потерять? Вот
и зря... (Смотрит на нее, с искренним чувством.) Какая
у вас красивая грудь, Джози, вы это знаете?
Джвзи (обрадовавшись, застенчиво). Нет, но я рада, если
вам так кажется... (Быстро.) Некогда мне слушать ваши
шуточки, старик заждался своего обеда. Пойдем скорей!
(Тлкет его за руку, и он идет за ней по ступенькам. Тон
353

ее меняется, она становится мягкой, заботливой.) Обещай-
те, что вы хоть немножко поедите, Джим! Вам надо есть.
Нельзя так жить — пить и почти ничего не есть. Вы себя
губите.
Тайрон (язвительно). Правильно! Люблю, когда со мной
нянчатся.
Джози (ворчливо). И буду! Давно пора, чтобы кто-нибудь о
вас позаботился! (Уходят в дом.)
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Та же, декорация, только стена дома теперь отсутствует,
и видна оюилая комната. Теплая ясная ночь, все кругом
залито лунным светом. Джози сидит на ступеньках.
Она принарядилась, на ней праздничное синее платье,
черные чулки и туфли. Волосы тщательно причесаны, к
груди приколот белый цветок. Она сидит сгорбившись,
положив локти на колени и подперев руками подбородок.
На лице у нее выражение грусти, обиды и одиночества.
Она со вздохом поднимается на ноги и распрямляет спи-
ну, которая затекла от долгого сидения. Идет в комнату,
пошарив, находит спички и зажигает настольную керо-
синовую лампу.
Комната небольшая, с низким потолком, голым дощатым
полом, обои выцвели и засижены мухами. Она тесно за-
ставлена случайной мебелью, видимо приобретенной на
распродаже. Посредине стоит стол, рядом потертое мяг-
кое кресло, в глубине по углам слева и справа два
безобразных буфета; у плетеной качалки, выкрашенной
зеленой краской, большая дыра в сиденье; у задней сте-
ны— бюро, два стула по обе стороны двери, ведущей на
кухню. На бюро будильник; стрелки показывают пять
минут двенадцатого. Справа, ближе к авансцене, дверь в
спальню Джози.
355

Джози (смотрит на будильник, уныло). Пять минут двена-
дцатого, а говорил, что будет около девяти. (Вспыхнув
от унижения и гнева, срывает с груди цветок и швыряет
в угол.) Ну и черт с тобой, Джим Тайрон!
Вдалеке на дороге ночная тишина нарушается тоскливым
напевом. Слышен голос Хогена, распевающего во весь
голос жалобную ирландскую песню.
(Вздрагивает, сердито хмурится.) Что это его принесло
домой за час до закрытия трактира? Видно, здорово на-
лизался. (Прислушивается к пению. С угрозой.) Иди, иди,
старый пьянчуга! Уж я тебя встречу, если станешь скан-
далить. Нянчиться с тобой я сейчас не буду. (Идет в
спальню и возвращается с палкой от, щетки.)
По мере приближения Хогена пение слышится громче.
Он помнит только одну строфу песни и повторяет ее сно-
ва и снова:
«Картошка наша, ох, мелка,
Но в мире лучше нет.
В обед набьешь полкотелка,
Вот и готов обед!
Пускай мелка, зато вкусна.
Нет ничего вкусней!
А шкурка тонкая красна,
Так лопай прямо с ней!» !
Хоген входит слева, размахивая руками и слегка поша-
тываясь. Но он вовсе не так пьян, как выглядит. Вернее
говоря, он принадлежит к тем людям, кто может выпить
сколько угодно, а там уж как им захочется — либо дать
себе волю и совершенно опьянеть, либо взять себя в руки
и сохранить ясность мысли. В данную минуту он решил
1 Перевод А. Штейнберга.
356

дать себе волю и получает от этого немалое удовольствие.
Перед домом останавливается и кричит во всю глотку.
X о г е н. Ура-а! Долой всех тиранов мужского и женского по-
ла! Будь проклята Англия и «Стандард ойл»!
Джози (кричит). Не ори, полоумный старый козел!
X о г е н (с глубочайшей обидой, плаксиво). Нечего сказать, ла-
сковая у меня дочка, добрую устраивает встречу в эту
ночную пору. (Вскипая.) Старый козел! Так-то ты меня
почитаешь! (Идет к входной двери, сердито.) Это я—по-
лоумный козел? Погоди, я тебя научу, как с отцом раз-
говаривать! (Стучит кулаком в дверь.) Открой! Открой,
говорю тебе, не то выломаю дверь и разнесу ее в щепки!
(Бьет ногой в дверь.)
Джози, Да она не заперта, старый пропойца! Открой4 ее сам!
Хоген (поворачивает ручку и вваливается в комнату). Это
я-то старый пропойца? Разве так с отцом разговари-
вают?
Джози. Да. Ты и такого разговора не стоишь.
Хоген. Пора тебя проучить. Ей-богу, вот разложу сейчас да
отстегаю, хоть ты и большущая, как корова! (Пытается
ее схватить.)
Джози. Ах так! На тебе! (Ловко, хоть и не больно бьет его
палкой по лысине.)
Хоген (с притворным криком боли). Ой! (Его гнев испаряется
бесследно; обиженно потирает макушку-,) Бог тебе судья!
Мне просто стыдно, что я родил такую трусиху, которая
не может обойтись без палки.
Джози (кладет палку на стол. С угрозой). А я могу и без
палки.
Хоген (не принимая вызова). Вот не думал, что наступит
/день, когда родная дочь станет грозить старику-отцу,
пользуясь тем, что он выпил лишнего и не может дать
сдачи. (Падает в кресло.)

Джози. Так-то лучше. Слава богу, перестал кривляться. *
(Сердито.) Послушай, отец, нет у меня больше терпения!
Лучше встань, ступай к себе в комнату и ложись спать,
не то я схвачу тебя за шиворот, выкину за дверь и запру
ее на замок. Мне не до шуток! (Едва сдерживая злые сле-
зы.) Хватит с меня на сегодня, дай мне покою, я хочу
спать! Не желаю я слушать твой пьяный бред!
Хоген (с виду он опьянел еще больше, голова его трясется, у
него заплетается язык). Валяй. Ругайся. Родная дочь —
и* ни тебе жалости, ни сочувствия. Точно мне мало сего-
дня досталось.
/Джози (сердито). Ох, брось ты... (С любопытством.) А что слу-
чилось? То-то я удивилась, что ты так рано приплелся
домой — еще даже трактир не закрыли. А потом подума-
ла,— может, хоть раз понял, что с тебя хватит. (Едко.)
И, видит бог, в самом деле хватит.
Хоген. Валяй. Смейся надо мной. Смейся над старым про-
пойцей! Не очень бы ты смеялась, если бы... (Бормочет
под нос что-то бессвязное.)
Джози. Если бы — что?
Хоген. Не важно. Не важно. Я шел домой не ругаться, ду-
мал, ты меня утешишь. А если и пел по дороге, так иног-
да запоешь, чтобы не заплакать.
Джози. Да, станешь ты плакать!
Хоген. Стану. Да и ты наплачешься тоже, когда... (Скова
бессвязно бормочет.)
Джози. Когда — что? (Теряя терпение.) Перестань молоть
вздор, говори по-человечески!
Хоген (с трудом ворочая языком). Все равно... Все равно...
Оставь меня в покое.
Джози (сердито). Вот это здорово! Пойди ты к черту! Знаю я
твои фокусы. Ничего у тебя не случилось. Тебе только
и нужно, чтобы я не спала и слушала твое брюзжание.
Ступай к себе, говорю, а не то.,.

Хоген. А вот не пойду. Все равно не засну, раз у меня тя-
желые мысли из головы не выходят. Вот и буду здесь
сидеть, а ты меня не трогай.
Джози (фыркает). Опять начнешь орать песни или ломать
все вокруг...
Хоген. Издеваешься? Да я бы разревелся с горя или завыл
на луну* как старый шелудивый пес, если бы только
умел, но вот беда — не умею. Так что не беспокойся.
Я даже не пикну. Иди и храпи себе на здоровье. (Плак-
сиво.) Хороша дочка, нечего сказать! С чужим скорее ду-
шу отведешь.
Джози. Перестань ты ныть, Христа ради. Хочешь сидеть,
сиди в темноте. Не Дам тебе лампу жечь — еще опроки-
нешь и спалишь весь дом. (Собирается прикрутить фи-
тиль.)
Хоген (бормочет). Пусть его горит огнем. Теперь мне напле-
вать.
Джози (останавливается, смотрит на него с беспокойством).
Что-то раньше ты этого не говорил, даже когда был пьян
в дымину.
Хоген что-то бормочет.
(Меняет тон.) Что с тобой, отец?
Хоген (горътсо). А-а, теперь не старый козел, а отец? И на
том спасибо. (Язвительно.) Что со мной? Ничего, ровно
ничего. Так, пустяки. Не буду тебя задерживать, раз ты
так хочешь спать.
Джози (сердито). А ну тебя, полоумный, надоел ты мне, мочи
нет. Проспись, может, придешь в себя. (Протягивает ру-
ку к лампе.)
Хоген. Проспись? Посмотрим, как ты будешь спать, когда
узнаешь... (Снова что-то бормочет.)
Джози (с удивлением). Что я узнаю?
Хоген (бормочет). Ах, сукин он сын!
350

Джози (пытаясь пошутить). Ну, таких у нас тут хватает. Ты
о ком? Опять о Хард ере?
Хоген. Он-то, конечно, тожа сукин сын, и еще какой, но я не
о нем. С Хардером по крайней мере все ясно — знаешь,
чего от него ждать. Это тебе не волк в овечьей шкуре, не>
змея подколодная, всегда готовая вонзить тебе нож в'
спину...
Джози (встревожена, но пытается отшутиться). Ну знаешь,,
если ты нашел змею, которая может вонзить нож, най-
мись с ней в цирк,— деньги к тебе так и поплывут.
Хоген (горько). Ладно, смейся, бог тебя простит! Скоро ты
не то запоешь. (Бормочет.) А еще другом прикидывается!
Лживый подонок!
Джози (ощетинясь). Ты кого это поносишь? Джима Тай-
рона?
Хоген. Вот-вот. Защищай его, дуреха ты этакая! Ну и балда
же ты, такую только поискать! Веришь каждому его сло-
ву, вырядилась в пух и прах, ждешь целыми часами, как
овца несчастная,— ни характера, ни гордости...
Джози (уязвленная). Замолчи! Я сама только что его поно-
сила и дала зарок, что слова больше не скажу ему. Я без
тебя знала, что он все забывает, как только напьется.
Хоген. Не так уж он напился — небось о делах не позабыл.
Джози (словно не расслышав, с вызовом). Все равно, я бы
не легла в такую чудную ночь, даже если бы Джима
Тайрона на свете не было. Смотри какая луна.
Хоген (с насмешкой). И для этого напялила воскресные туф-
ли? Ну-ну. Луне, наверно, очень лестно.
Джози (в ярости). Тебе будет не очень лестно, если я сбро-
шу тебя вверх тормашками с этого кресла! И перестань
наговаривать спьяну на Джима. Я уже вижу, куда ты
клонишь своими намеками, а если ты думаешь, что по-
верю в твои наговоры... (С напускной уверенностью.) Те-
перь я знаю, что там случилось. Джим увидел, что ты
360

пьянее, чем всегда, и над тобой легко подшутить,— вот и
выбрал козла отпущения.
Хоген (обиженно). Опять козла! (С трудом поднимается с
кресла, пошатывается. С видом оскорбленной добродете-
ли.) Ладно, больше не скажу ни слова. Какой толк гово-
рить правду строптивой бабе! Да если она еще влюб-
лена!..
Д ж о з и. А ну ее, эту любовь! Я его ненавижу.
Хоген. Ничего не. пойму. Большая, самостоятельная девка,
крутила с половиной мужиков у нас в округе, а ведешь
себя как сопливая девчонка, которая не верит, что му-
жик может ее надуть!
Джози (с угрозой). Ну-ка, катись отсюда! И быстро!
Хоген (уставившись взглядом в дверь. С достоинством). И пой-
ду... поговорю сам с собой: по крайней мере буду знать,
что с умным человеком беседую. Спокойной ночи, мисс
Хоген. (Делает шаг, его заносит в сторону, он налетает
на дочь и хватается за ее руку.)
Джози. Да, если ты так* по лестнице будешь карабкаться —
угодишь, чего доброго, в погреб.
Хоген (вися у нее на плече, расчувствовавшись). Верно. Ты
меня не слушай. Зря я к тебе пристаю. Ты сегодня и сама
настрадалась. Спи спокойно, пока можешь, дорогая...
доброй ночи, спи с богом. (Пытается ее обнять, но она его
отталкивает и снова подводит к креслу.)
Джози. Садись, пока ты не рассыпался и мне не пришлось
собирать твои обломки. (Усаживает его в кресло, он раз-
валивается в нем, уронив подбородок на грудь.)
Хоген (бормочет). Слишком поздно. Все уже решено. Мы без-
защитны, совершенно беззащитны...
Джози (начинает не на шутку тревожиться). Что решено?
Может, ты и беззащитный, а я нет. (Не получив ответа,
презрительно.) В первый раз слышу, чтобы ты признал
себя побитым. И в первый раз ты так напился, что не
12 О' Нил, т. 2
361

можешь взять себя в руки и привести мысли в порядок.
Всегда хвастал, что можешь, а сейчас — посмотри на се-
бя, мелешь невесть что.
Хоген (пытается выпрямиться в кресле, сердито). Хватит
лаяться! Клянусь богом, голова у меня, если я захочу,
всегда в порядке! (Трясет головой.) Вот! Готово. Могу
рассказать тебе все, что сегодня случилось,—все как есть.
Так, словно я ни глотка и не пил. Только слушай и не
кричи, что я вру.
Джози. Вот теперь можно и послушать, похоже, теперь ты
соображаешь.
Хоген. Ладно. Начну по порядку, с той минуты, когда мы с
ним отсюда ушли, ты ему так ласково улыбнулась на
прощание, закатывая глазища, и даже задом вильнула,
а потом проблеяла как овца: «Смотрите не забудьте про
наше'свидание при луне, Джим».
Джози (сдерживая ярость). Ах, ты!.. Чтобы я!.. Старый...
Хоген. А он сказал: «Уж будьте покойны, не забуду, Джози».
Джози. Подлый врун!
Хоген (упавшим голосом, удрученно). Мы пошли в трактир
и стали пить виски. И я напился.
Джози (с раздражением). Это я догадалась! И Джим тоже
напился. Ну а потом?
Хоген (мрачно). Кто его знает, напился он или нет. На него
нашел такой стих, когда его не поймешь. Помнишь, я
говорил сегодня утром? Ведет себя как последний сто-
личный прощелыга, готовый душу продать; в него словно
бес вселился; хочет человека поддеть, уколоть побольнее,
наговорить обидных слов, от которых тебя так и коре-
жит, сыграть злую шутку. (С бешенством.) Ах, будь он
проклят! Клянусь, сейчас смеется и радуется, что над
нами подшутил, оставил нас в дураках. Тебя особенно.
Ей-богу, я хоть что-то подозревал, а у тебя голова была
так набита любовью, что ты не желала...
362

Джози (яростно). Хватит врать о моей любви! А е ним я
сыграю такую шутку, что он еще пожалеет...
X о г е н (поддаваясь опьянению). Слишком поздно. Нельзя бы-
ло пускать его в трактир. Ты должна была задержать его
здесь. А тогда, стоило его напоить, и ты смогла бы...
(Кивает головой, моргает глазами, заплетающимся язы-
ком.) Да чего теперь говорить... какой толк... никакого
толка...
Джози (трясет его). Возьми себя в руки, не то я тебе уши
надергаю! Что ты шамкаешь, как старая баба! Говори
прямо, что он наделал!
X о г е н. Согласился продать нашу ферму, вот что! Симпсон
пришел к нему в трактир с новым предложением от
Хардера. Десять тысяч наличными.
Джози (потрясенная). Десять тысяч! Да она и трех не сто-
ит. Ты предлагал Джиму две, и он обещал...
X о г е н. А что для Хардера деньги? После того как мы с ним
тут пошутили, он хочет нам отплатить. Вот и пошел на
эту хитрость. Наверно, ему подсказал Симпсон,— он-то
знает, как Джиму осточертело здесь жить на жалкие
гроши и как его тянет обратно на Бродвей к тамошним
шлюхам. Теперь Джиму не надо дожидаться своей по-
ловины наследства. Хардер предлагает пять тысяч впе-
ред, как только будет заключена сделка. И Джим может
хоть завтра катить в Нью-Йорк.
Джози (взволнованно, еле сдерживая слезы). И Джим со-
гласился? Не верю!
X о г е н. Ну и не верь. Завтра поверишь! Хардер хочет утром
встретиться с ним и с душеприказчиками, й Джим обе-
щал Симпсону, что подпишет.
Джози (в отчаянии). Может, он так напьется, что все поза-
будет...
Хоген. Не позабудет. Для верности Хардер заедет за ним на
машине. И не воображай, что, раз он забыл о свидании
12*
363

с тобой, то забудет о свидании с пятью тысячами долла-
ров и о тех смазливых столичных девках, которых мож-
но на эти деньги купить.
Джози (с отчаянием). Да замолчи! (В сердцах.) А ты где был
в это время? Неужели не мог помешать, старый болван?
X о г е н. Не мог. Симпсон вошел и сел за наш стол...
Д ж о з и. И ты ему позволил!
X о г е н. Джим его пригласил. Да и мне хотелось разузнать,
что он задумал, и поглядеть, как поступит Джим. А пос-
ле я встал и замахнулся на Симпсона, но промазал.
(С пьяной грустью.) Здорово был пьян... так пьян... и,
прости господи, промазал! (Голова его падает на грудь,
глаза закрываются.)
Джози (трясет его). Если будешь дрыхнуть, я-то, ей-богу,
не промажу!
X о г е н. Я и Джима хотел стукнуть, да рука не поднялась.
Уж больно кошки скребли на душе. Я же люблю его как
сына — родного сына! Он мне куда дороже этого про-
хвоста Майка и других моих двух прохвостов.
Джози (с застывшим, злым лицом). Видно, у одного Майка
и была здесь голова на плечах.
X о г е н. Уж так мне было горько, что Джим предал меня... да
и тебя тоже, хоть прикидывался, что любит. Я его обо-
звал сволочью и гадом, повернулся к нему спиной и
ушел из трактира. По дороге затянул песню — пусть слы-
шит, пусть все в трактире слышат, что мне на него на-
плевать.
Джози (язвительно). Герой! Очень тебе это поможет...
X о г е н. Больно велико у негр было искушение. Он человек
слабый, одной ногой в гробу от пьянства. Может, нам
и не надо его винить.
Джози (сверкая глазами). Не винить? Нет, я его виню, будь
он проклят! Ты что, старый дурень, ищешь ему оправ-
дания?
364

X о г е н. Ну уж нет. Змея подколодная, вот он кто! IJpocro
я думаю,— почем знать, что бы я сделал за пять тысяч
наличными и что бы сделала ты!
Джози. Я бы не предала его ни за какие деньги! Во всяком
случае, раньше. Теперь — другой разговор.
Хоген вдруг начинает хихикать.
Думаешь, вру? Дай только случай...
Хоген. Я вспомнил... (Заливается пьяным смехом.) Ей-богу,
Джози, пусть твой столичный ферт и большой знаток по
бабьему делу, ты его лихо облапошила. Хрть эа это спа-
сибо!
Джози (удивленно). Ты это о чем?
Хоген. Даже не поверишь. Да и я ушам своим не верил, но
он стоял на своем, и я понял, что это не шутка.
Джози. Какая шутка?
Хоген. Разговор шел в самом начале, когда он стал какой-то
смурый, еще до прихода Симпсона. Он заговорил о тебе
так, словно ты из головы у него не идешь. Честное ело-,
во, я даже подумал, что ты можешь проделать с ним то,
что задумал Майк, если заполучишь его ночью одного.
Так он тобой восхищался.
Джози. Ах, болтун проклятый!
Хоген. Он сказал, будто у тебя душа красивая, и он один
только ее ценит.
Джози (неуверенна). Ты все врешь.
Хоген. Большая сила в тебе есть, великая гордость и вели-
кая доброта,— ей-богу, правда! Но вот в чем, как я го-
ворю, ты его совсем околпачила. (С пьяной ухмылкой.)
Только не падай от удивления! (Наклоняется к ней. Ше-
потом.) Он думает, что ты еще девушка! (Джози вздраги-
вает, словно ее ударили.) Ей-богу! В самом деле, балда он
этакая! Верит, что ты бедная невинная девушка! И толь-
365

ко хвастаешь и прикидываешься, будто со всеми гуляла.
(Хихикает.) Девушка! Это ты-то!
Джози (яростно). Замолчи!.. Хвастаю и прикидываюсь, вот
как! Враль поганый!
X о г е н. Зря распаляешься,— я-то знаю. (Смотрит на нее с
пьяным удивлением.) Да ты как будто обиделась? Како-
го черта ты не смеешься? Ты только представь себе, ка-
кой он осел.
Джози (с деланным смехом). Представляю.
X о г е н (с пьяной ухмылкой). Да, вот еще что. Вспомнил, по-
чему он к тебе не пришел. Вовсе не потому, что забыл.
Он помнил, ведь только об этом и разговору было...
Джози. Значит, он нарочно... знал, что я жду, и все-таки...
(Яростно.) Ах, проклятый!
X о г е н. Он мне вроде как признался, хоть и говорил обиня-
ками,—ведь я тебе как-никак отец. Его совесть заела.
Он решил тебя не трогать и с тобой не встречаться... ра-
ди тебя. Он тебя, видишь ли, любит. (Хихикает.)
Джози (потрясена и не верит своим ушам, голос ее дрожит).
Любит? Ты все выдумываешь.
X о г е н. Нет. Я знаю, в это трудно поверить, но...
Джози. А что значит — ради меня?
X о г е н. Не понимаешь? Ты для него — невинная девушка, но
кроме твоей красивой души ему нравится в тебе еще
кое-что — твои красивые волосы, и глаза, и...
Джози (потрясена). Не надо, отец! Ты же знаешь, что я
просто...
X о г е н (словно ее не слыша). Вот он и решил держаться по-
дальше от искушения, он себе не доверяет, не хочет грех
на душу брать. (С пьяным смехом.) Ох ты господи! Вот
это да!
Джози (дрожащим голосом). Вот оно что. (Сердито.) Ага,
стоит ему пальцем меня поманить, и я уже готова... ах,
столичный прощелыга...
366

X о г е н (посмеиваясь). Ей-богу, с ума можно было сойти. Он
нюни распустил, а у стойки, у нас под носом, пьют двое
парней, с которыми ты путалась: садовник из усадьбы
Смита и Риган, шофер Дригса.
Джози (с вымученной улыбкой). Да уж верно, с ума можно
сойти. Жаль, меня там не было, я бы посмеялась. (С воз-
мущением.) Но при чем тут вся эта чушь, если он нас
надул и продал ферму?
X о г е н (снова удрученно). Ни при чем. Но, по-моему, тебе
все же не мешает знать, что ты ему отомстила.
Джози. Хороша месть! Я отомщу ему получше... постараюсь.
Я не ты, не стану охать и ахать, поднимать кверху
лапы и напиваться как свинья. (Трясет его.) Ну-ка, по-
шевели мозгами, давал ему Симпсон на подпись какую-
нибудь бумагу?
Хоген. Нет, ну и что? Утром он подмахнет все,«что ему под-
сунут.
Джози. А то, что у нас еще есть надежда. Во всяком случае,
у меня.
Хоген. Какал надежда? Ты что, собираешься клянчить, что-
бы он нас пожалел?
Джози. Да пусть он скорее сдохнет! Нет, у меня другой рас-
чет. Но мне нужна твоя помощь... (Со злобой.) Да ты так
насосался, разве можно на тебя положиться?
Хоген (встряхнувшись). Можно, если есть хоть капля надеж-
ды. Ей-богу, моргнуть не успеешь,— и я буду трезвым
как стеклышко. (Упавшим голосом.) Но что теперь, до-
рогая, поделаешь? Его ведь здесь нет. Сидит один в
трактире, пьет и думает о том, как завтра гульнет в
столице.
Джози. Я его приведу! Унижусь и сама пойду за ним в трак-
тир. А если он не захочет, я знаю, как его заставить.
Подниму скандал, сделаю вид, будто сержусь, что он
не пришел на свидание. Так его опозорю, что он рад бу-
367

дет со мной пойти, лишь бы я замолчала. Я знаю его
слабость, знаю, какой он тщеславный насчет женщин.
Будь я складненькой, смазливой девчонкой, он бы толь-
ко гордился, что я из-за него расшумелась. Но когда
такая уродина, как я... (Запинается, продолжает через
силу.) Если я ему когда-нибудь и нравилась, ему этого
станет стыдно.. И пусть не врет, пусть не распинается
насчет своей совести и насчет того, что не хочет грех на
душу брать!
X о г е н. Нет, он говорил искренне. Но сейчас дело не в этом.
Допустим, ты заставишь его прийти. А дальше? Дальше
что?..
Джози. Я же говорила тебе утром,— пусть только он нас об-
манет, я пойду на^ все, даже на подлость. Так и будет!
Твое дело прийти на рассвете со свидетелями и нас за-
стать... (Запинается.)
X о г е н. В постели? Значит, ты хочешь подстроить то, что при-
думал Майк?
Джози. Я же сказала, мне теперь все равно, на какую под-
лость идти... (С горьким смехом.) И чем подлее, тем
лучше!
X о г е н. Но как ты его затащишь в кровать, раз он думает,
что ты девушка, и полон таких благородных чувств?
Он же и прячется в трактире от соблазна подальше.
А может...
Джози (резко). Ради бога, перестань меня изводить его
враньем. Какой у него соблазн! Но я его так напою, что
он заснет. А тогда отнесу его в комнату и положу на
кровать...
X о г е н. Здорово! Но тебе придется влить в него не один ста-
кан спиртного. И ничего у тебя не выйдет, если ты сама
не составишь ему компанию и будешь смотреть на него
волком, как всегда, когда он пьет,— точно просишь гос-
пода бога поскорее прибрать несчастного пропойцу. Ты
368

должна сама выпить с ним. Тогда у него не появится ни-
каких подозрений. Да и тебе это храбрости придаст.
Джози (смотрит на него с возмущением). Что-то больно мно-
го советов ты мне даешь!
Хоген (сердито). Разве ты сама меня не просила пошевелить
мозгами? Господи, да если ты хочешь, чтобы я напился
до .обалдения, скажи! Мне для этого много не надо.
Только буду рад. Залью тоску-печаль... А в твою выдум-
ку я не верю, уж больно много в тебе чистоплюйства.
К примеру, выпивка. От нее же тебя с души воротит!
Джози. Говорю тебе, что теперь я пойду на все! (Смущенно.)
Я только хотела сказать... отцу не годится учить свою
дочку, как ей... (Сердито.) Обойдусь без твоих советов.
Разве ты не знаешь, что я кому хочешь голову закружу?
Хоген. Ну слава богу. Заговорила как человек! А то, кля-
нусь, я думал, что ты и со мной стала разыгрывать деву
непорочную, раз этот городской недотепа тебя за нее
принял...
Джози (с бешенством). Заткнись! Ничего я не разыгрываю.
И не беспокойся, свое дело я сделаю.
Хоген. Бот это разговор! Но давай условимся. Я прихожу
на заре со свидетелями, а ты позабыла запереть дверь,—
мы вваливаемся в дом, а" вы оба лежите в кровати.
Я поднимаю шум и грожу, что, если он на тебе не же-
нится...
Джози. Женится? После того, что он нам сделал? Да я не
выйду за него, даже если другого мужчины не будет на
свете! Все, что нам от него нужно, это бумага, подписан-
ная при свидетелях, где будет сказано черным по бело-
му, что он продает тебе ферму за твою цену. Тебе, а
не Хардеру.
X о г_е н. Что ж, это будет только справедливо. Но я подумал.
что ты хочешь отомстить этому ублюдку за его черную
измену.
369

Джози. Еще как хочу. (Снова смотрит на него с возмуще-
нием.) А ты уже никак на его наследство метишь? Яс-
ное дело! (Поспешно.) Ну, я тоже. И я хочу прибрать к
рукам его денежки. (Наглым тоном.) Клянусь богом, уж
если мне разыгрывать шлюху, то незадарма. Пусть под-
пишет бумагу, что он выложит мне десять тысяч, как
только получит наследство. (Смеется.) Что ты на это ска-
жешь? Бьюсь об заклад, ни одна из его столичных по-
таскух не получала от него и сотой доли таких денег,
какая бы смазливая рожа у нее ни была! (Смеется сно-
ва.) А самое главное — и это будет ему уроком — деньги
он заплатит, а ничего не получит!
Хоген (с восхищением). Эх, клянусь богом, Джози, вот это
да! (Шлепает себя по ляжке.) Узнает, как обжуливать
своих друзей! Поймет, что не он один способен на такие
штуки! Он ведь уверен, что ты — святая простота. Вот
его облапошим! Просто лопнуть можно будет со смеху,
когда утром взглянем на его лицо! (Разражается грубым
смехом.)
Джози (непонятно на что рассердившись). Чего скалишься?
Видно, опять хмель разобрал? (Жесттсо, деловито.) Ладно,
хватит языком чесать. Давай...
Хоген. Погоди. Вот еще что: чем ты хочешь, чтобы я ему
пригрозил, когда я вас застукаю? Подам в суд, что тебя
испортил? Да ведь его адвокат притащит на свидетель-
скую скамью всех твоих полюбовников и присяжные
увидят, что ты не отказала ни одному мужику в Амери-
ке. Чем же его припугнуть, чтобы он над нами не
смеялся?
Джози (сжав зубы). Я знаю чем. Сколько раз тебе повто-
рять, что у него есть одна слабость: мужское тщеславие.
Он уверен, что знает женщин насквозь и ни одна его не
проведет. Его гордыня не стерпит, если его застукают'с
такой, как я... (Голос ее прерывается, но она заставляет
370

себя продолжать.) Моя харя рядом с его лицом во всех
газетах... и в Нью-Йорке... мысль о том, что весь Брод-
вей над ним покатывается... да он все на свете отдаст,
чтобы мы молчали! Увидишь. Я-то его знаю. Так что не
беспокойся... (Замолкает чуть не плача — ее душит го-
речь и стыд.)
Хоген (не глядя на нее, приободрившись). Ей-богу, ты права!
Джози (бросив на него злобный взгляд, с яростью). Какого
черта ты тут рассиживаешься?
Он поднимается.
(Глядит на него с досадой). Теперь, когда запахло день-
гами, тебя уже, старый жулик, не качает из стороны в
сторону. (Поспешно.) Ладно, на тебя, видно, можно по-
ложиться. Пойдешь со мной в трактир и спрячешься
снаружи, пока не увидишь, что я с ним выхожу. Тогда
можешь отправляться туда сам искать свидетелей. Но
смотри не вздумай напиться опять и напоить их до-
пьяна.
Хоген. Не буду, клянусь! (Поощрительно похлопывает ее по
плечу.) Ну и гордая же ты душа, тебя не сломишь, не за-
ставишь просить пощады! Глядя на тебя, просто кажешь-
ся слизняком. Ты так распалилась, что черт меня
побери, если сама не рада воспользоваться любым пред-
логом...
Джози (настороженно). Каким таким предлогом, старый...
Хоген. Чтобы доказать, что нет такого мужчины на свете,
который мог бы тебя обойти. А что же еще? Разве ты не
доказывала этого уже многим?
Джози. И ему докажу! Так, что не обрадуется... (Резко на-
правляется к двери слева.) Пойдем. Время дорого. (Но,
дойдя до двери, останавливается в неуверенности. Робко,
скороговоркой.) Погоди. Хоть взгляну на себя в зеркало.
(Развязно.) Женщинам моего ремесла надо следить за
371

своей внешностью! (Поспешно возвращается в спальню,
закрывает за собой дверь.)
Хоген смотрит ей вслед. Теперь он совсем не похож на
пьяного, который держится только усилием воли. Замет-
но, что он выпил немало, но голова у него ясная и он
вполне владеет собой.
Хоген (глядя на щель под дверью ее спальни, говорит впол-
голоса, с жалостью покачивая головой). Хочет погля-
деться в зеркало, а свет забыла зажечь! (С раскаянием.)
Да простит меня бог за это горькое лекарство. Но я не
энаю другого.
Дверь спальни открывается. Хоген сразу же принимает
прежний вид. Джози появляется с застывшей улыбкой
на губах, высоко, с вызовом подняв голову, но заметно,
что она плакала.
Джози (развязно). Ну вот. Разве любой пропойца не захочет
выложить за меня десять тысяч долларов?
Хоген. Не пожалеет и миллиона!
Джози (идет к двери, распахивает ее с таким видом, будто
сожгла за собой все мосты). Что ж, пошли. (Выходит, Хо-
ген следует за ней. Внезапно на верхней ступеньке она
останавливается и вздрагивает.) Погляди! Кто-то идет.
Хоген (спускается мимо нее со ступенек, смотрит влево. Про
себя, с досадой). Черт возьми,. это он! Вот не думал.
Джози (про себя). Значит, не забыл...
Хоген (поспешно). Видишь, просто жить без тебя не может...
(С бешенством.) Ах, подлый негодяй! Вот наглость!
Явился как ни в чем не бывало, после того как заста-
вил тебя столько ждать! Надеется, что ты не знаешь, как
он нам сегодня удружил! Ради шутки думает повздыхать
с тобой при луне, тешит себя, что ты веришь ему, как
овца, и ничего не подозреваешь...
372

Джози (уязвленная). Замолчи! Й научу его, как со мной шут-
ки шутить! Я и виду не подам, что ты мне все расска-
зал...
X о г е н. Да, не говори ничего, не то его не обманешь! Он пой-
мет, что ты хочешь с ним поквитаться. Но пусть он меня
увидит, мне нельзя теперь отсюда смыться, это пока-
жется ему подозрительным. Надо с ходу придумать ка-
кой-нибудь повод, чтобы я мог уйти...
Джози (торопливо). Я знаю. Ты прикинься таким же пья-
ным, каким был. Пускай воображает, будто ты ничего
не помнишь.
X о г е н. Ладно. Пожалуй, он и сам ничего уже не помнит, а
то бы он, может, и не пришел.
Джози. Тем лучше. (Понизив голос, торопливо.) Он уже свер-
нул в ворота, оттуда ему все слышно. Делай вид, будто
мы ссоримся и я гоню тебя вон из дома, пока ты не про-
, трезвишься. Скажи, что сегодня ночью больше не при-
дешь. Пусть знает, что мы с ним останемся одни. Ну, на-
чинай.
X о г е н (сразу делает вид, что совершенно пьян. Кричит). Го-
нишь меня из собственного моего дома, ах ты, негодная
девка!
Джози. По какому бы случаю ты ни напился, я не позволю,
чтобы в доме орали и распевали песни всю ночь напро-
лет. Убирайся назад, в трактир.
X о г е н. А вот и пойду! Сяду, закажу бутылку-другую и буду
пить сколько влезет!
Джози. И не вздумай приходить, пока не проспишься, не то
я тебе все ребра пересчитаю!
Слева входит Тайрон. С виду он совершенно трезв. По
сравнению с первым действием он почти не изменился,
только глаза потускнели да движения и речь стали не-
множко неуверенными.
373

Т а й р о н (сухо). Я, кажется, попал к решающему раунду? Или
уже все кончилось?
Хоген (пошатываясь, поворачивается к нему). Какого черта...
(Разглядывает его.) Это кто, вы?
Тайрон. Что это вам взбрело в голову меня бросить, Фил?
Хоген. Бросить? А-а, теперь вспомнил, я, кажется, дал вам
в морду. Вот только — за что? Ей-богу, не помню. Ну на,
держи! (Широко замахивается, бьет мимо и отшатывается-
назад.)
Тайрон смотрит на него с удивлением.
Джози. Брось, старый дурак, убирайся отсюда!
Хоген. Вот как, ты за него, против бедного старика-отца? Ну
и дочь! (Выпрямившись, с пьяным достоинством.) Вы
меня, мисс Хоген, сегодня домой не ждите, да и завтра,
пожалуй, тоже. Можете отвести душу со своим ухажером.
(Уходя, бросает через плечо.) Пропадите вы оба пропа-
дом! (Уходит налево. Немного погодя за сценой слышит-
ся его голос, напевающий жалобную песню.) «Картошка
наша ох мелка...»
Его песня слышится на протяжении всей последующей
сцены, стихая по мере того, как он удаляется по дороге
в трактир.
Джози. Наконец-то. Скатертью дорога!.. (Подходит к Тай-
рону.)
Тайрон (с удивлением смотрит Хогену вслед). Никогда еще
не видел, чтобы он так нагрузился. Видно, опьянел сразу.
В трактире я ничего не заметил, а может, не обратил
внимания.
Джози (с напускной игривостью). Если бы вы были настоя-
щий джентльмен, не о нем бы думали, а просили у меня
прощения. Разве вы не знаете, что опоздали на два с по-
374

ловиной часа? Будь во мне хоть капелька гордости, я бы
и разговаривать с вами не стала.
Таирон (пристально на нее глядя). Гордости у вас, Джози,
хоть отбавляй. В том-то вся и беда.
Джози. Что вы хотите сказать?
Таирон (пожимая плечами). Ничего. Не обращайте внима-
ния. Вы уж меня простите. У меня нет оправданий. А что
соврать — не знаю. (Снова пристально на нее смотрит.)
Вернее; у меня было отличное и даже весьма благород-
ное оправдание, но... (Пожимая плечами.) Ерунда. Не бу-
дем об этом говорить.
Джози. Что это вы сегодня говорите загадками? Ладно, не
нужно оправдываться. Раз вы все-таки пришли, я вас
прощаю. (Берет его за руку, игриво.) Что ж, пойдемте по-
сидим на ступеньках возле моей комнаты и повздыхаем
при луне.
Таирон следует за ней машинально, точно не совсем от-
дает себе отчет в том, что делает. Джози садится на верх-
нюю ступеньку и усаживает его ступенькой ниже. Пауза.
Забывшись, он глядит в пространство. Она наклоняется и
разглядывает его с беспокойством.
Таирон (его вдруг точно прорвало. Монотонно). Не мог боль-
ше выдержать в этом проклятом кабаке. Чуть не рех-
нулся там один. Зеленые черти стали мерещиться. Вот и
пришел к вам. (Пауза. Необычайно искренне, с оттенком
удивления.) Я в самом деле влюбился в вас сегодня,
Джози.
Джози (не сдержавшись, с горечью). Да, вы это уже доказа-
ли. (Овладев собой, игриво.) Не важно. Я ведь сказала,
что прощаю вам опоздание. Так что валяйте про любовь,
это очень интересно.
Таирон (точно ее не расслышал). Я уже думал,-—вы махнули
на меня рукой и легли спать. Помню, мне лезла в голо-
375

ву всякая чушь, хотелось лечь рядом с вами и просто по-
ложить вам голову на грудь.
Джози (растроганная против воли, пытается сохранить раз-
вязный тон). Что ж, может, я вам и позволю... (Поспеш-
но.) Не сейчас, попозже. У нас еще вся ночь впереди.
(Вызывающе.) Но вот, для начала. (Обнимает его за шею,
властно притягивает его голову к себе на грудь.) Вот так.
Вот так...
Т а й р о н (просто, с благодарностью). Спасибо, Джози. (Закры-
вает глаза.)
На миг она забывает обо всем и глядит ему в лицо со
страстной нежностью. Пауза. В тишине, пронизанной лун-
ным сиянием ночи, издалека доносится отголосок жа-
лобной песни Хогена.
(Выпрямляется. Ему явно неловко, он боится показаться
смешным. С иронией.) Внимание, внимание — ирландский
соловей! «Ты не для смерти рождена, о птица вечная!»
Неужто Фил только и знает, что этот погребальный
напев?
Она не отвечает.
(Продолжает, рассеянно.) Но он как-то подходит к этой
ночи... к луне... к моему настроению...
«Теперь, как никогда, я умереть хочу,,
И в полночь вздох издать последний
Восторгом упоенный...»
(Он прочел стихи с глубоким чувством. И сразу же, с
иронией.) Что это я расчувствовался? Ода ирландскому
соловью Филу! Видно, у меня в самом деле начинается
белая горячка.
Д ж о з и. А может, у вас совесть нечиста?
376
/

Тайрон (виновато вздрагивает, заглядывает ей в лицо. По-
дозрительно). С чего вы взяли? Почему она может быть
нечиста?
Джози (поспешно). Откуда мне знать, раз вы сами не знаете.
(Игривым тоном.) Вы согрешили в мыслях, думая обо
мне. Наверно, все дело в этом.
Тайрон (с облегчением). А-а. (Немного смущенно.) Бросьте,
Джози. Я был не в себе.
Джози (с горечью). Ах, ради бога, не извиняйтесь, словно
вам стыдно... (Сдерживается.)
Тайрон (бросив на нее быстрый взгляд). Ладно. Не буду из-
виняться... если вы так хотите. Я боялся оскорбить вашу
добродетель.
Джози (грубо). Мою добродетель? Вот не знала, что она у
меня еще осталась.
Тайрон (отстраняется от нее. С раздражением). Хватит, Джо-
зи. Перестаньте ломаться. По крайней мере сегодня.
(С расстановкой.) Я бы хотел, чтобы сегодня ночью все
было по-другому.
Джози. Что это значит — по-другому?
Он не отвечает.
(С наигранным легкомыслием.) Хорошо. Я буду другой —
какой вы захотите.
Тайрон (просто). Спасибо, Джози. Будьте сами co6oti. (Ему
словно опять стало неловко или боязно, что он проявил
какую-то слабость.) А все же здесь, на свежем воздухе,
при луне, куда лучше, чем в этом поганом кабаке. Не
знаю, зачем я там торчу... но в вашей глуши мне, пожа-
луй, еще противней, чем в так называемых порядочных
гостиницах.
Джози (наблюдая за ним исподтишка). Что ж, теперь вы ско-
ро вернетесь в свой Нью-Йорк.
Тайрон. Надеюсь.
377

Джози. И когда на вас нападет хандра, вам там будет с кем
утешиться.
Тайрон. Перестаньте, Джози. Вы ведь обещали сегодня не
дурачиться.
Джози (едва сдерживаясь). Вам ли говорить об обещаниях!
Тайрон (немного удивленный ее тоном). В чем дело? Все еще
сердитесь, что я опоздал?
Джози (поспешно). Нисколько. Я пошутила. Хотите выпить в
знак мира? Да чего и спрашивать. (Поднимается.) При-
несу его заветную бутылочку.
Тайрон (рассеянно). Отлично. Может, меня хоть немножко
разберет. Пойло в кабаке что-то не подействовало.
Джози. Ну, это подействует. (Идет в спальню.)
Тайрон сидит сгорбившись на ступеньках и, не мигая,
глядит в пространство. Джози останавливается в дверях и
оглядывается. Ее лицо смягчается. Секунду она смотрит
на него, смущенная обуревающими ее чувствами, потом
уходит, не закрыв за собой двери. Открывает дверь из
спальни в освещенную гостиную, проходит на кухню, по
пути в погреб. Дверь в гостиную осталась открытой, и
сноп света выхватил уголок спальни за спиной Тайрона.
Видна кровать, занимающая большую часть комнаты, и
стены из некрашеных сосновых досок. Тайрон продол-
жает сидеть, уставившись в пространство. Губы его нерв-
но дрожат.
Тайрон (внезапно, с ненавистью). Подлая скотина! (Вскаки-
вает на ноги, шарит в карманах, достает сигареты, зажи-
гает спичку, она освещает его лицо, на котором сейчас
жалкое, виноватое выражение. Рука его так сильно дро-
жит, что он не может прикурить.)
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Обстановка та же, только стена дома снова на месте, и
мы видим освещенную жилую комнату лить через рас-
крытые окна, Т айрон все еще пытается прикурить дро-
жащими руками. Наконец ему удается, он делает глубо-
кую затяжку и принимается шагать взад и вперед, как
заключенный по камере, которую он сам себе придумал.
Клянет себя, чтобы вконец не распуститься.
Т а й р о н. Ах, будь ты проклят! Смотри того и гляди слезы
закапают. (С издевкой над собой напевает вполголоса
старую душещипательную песенку.)
«В багажном вагоне ее повезли,
А мальчик все плакал и плакал...».
В окнах видно, как из кухни возвращается Джози. Тай-
рон садится на камень. Джози останавливается у стола и
прикручивает фитиль лампы,— теперь она горит совсем
тускло. Под мышкой у Джози литровая бутылка виски, в
руках — два бокала и кувшин с водой. Она проходит че-
рез спальню и появляется в дверях. Тайрон поднимается
ей навстречу.
Тайрон. А, наконец! (Берет у нее кувшин и бокалы.)
379

Джози (с деланной улыбкой). Можно подумать, что меня це-
лый век не было. Вы так соскучились по выпивке?
Т а й р о н (обычным шутливым тоном). Я по вас соскучился.
Просто умирал с тоски.
Джози. Скоро умрете от вранья. Но хорошо, что вы все-таки
выжили. А то я боялась, что вам вот-вот конец.
Т а й р о н. И это было бы не так уж плохо.
Джози. Не говорите глупостей. Давайте лучше выпьем. Ка-
мень будет вместо стойки, а я сойду за буфетчицу.
Он ставит на камень кувшин и бокалы.
(Откупоривает бутылку. Взглянув на его лицо, с испугом.)
Что это с вами, Джим? У вас такой вид, точно вы увидели
привидение.
Т а й р о н (не глядя на нее, сухо). Увидел. Свою собственную
тень. А это дурная компания.
Джози. Да, самого себя видеть — это хуже всего. Я-то знаю.
(Наливает ему полбокала.) Нате. Но подождите меня.
(Наливает полбокала себе.)
Тайрон (удивленно). Ой-ой-ой! А я думал, вы к нему не при-
трагиваетесь.
Джози (небрежно). Как когда. А сегодня случай подходящий.
Я тоже хочу отпраздновать победу над Хардером. (Смот-
рит на него с горьким упреком, но, увидев в его глазах
только удивление, заставляет себя рассмеяться.) Не смот-
рите на меня так подозрительно. Глоток-другой мне не
повредит. Вам составлю компанию, и самой будет при-
ятнее с вами сидеть при луне. За ваше здоровье! (Чо-
кается с ним.)
Тайрон (пожимая плечами). Ну что ж, за ваше!
Пьют. Она кашляет и давится. Он наливает ей воды. Она
пьет. Он смотрит на нее, удивленно нахмурившись.
Д ж о з и. Не в то горло попало.
380

Т а й р о н. Вижу. Не будете так много наливать.
Джози. Первый раз слышу, чтобы вы о выпивке Сказали:
«много».
Т а й р о н. Для вас многовато.
Джози. Я в отца. Голова у меня крепкая. Не беспокойтесь, не
закружится, вам не придется укладывать меня в по-
стель. (С вызывающим смешком.) А это было бы не так
уж плохо. Придется сделать вид, будто я...
Тайрон (с раздражением). Бросьте ломаться, Джози. Не за-
будьте, вы обещали...
Джози (прикрывая шуткой обиду). ...что я буду другая? Пра-
вильно. Совсем позабыла,— вам же хочется, чтобы я се-
годня разыгрывала невинность.
Тайрон (со странной интонацией, почти угрожающе). Осто-
рожней, Джози, а то я поймаю вас на слове. (Оглядывает
ее с ног до головы нарочито чувственным взглядом.)
И даже с удовольствием. Вы сами это знаете.
Джози (развязно). Нет, не знаю.
Тайрон (схватив ее в объятия. С неподдельной страстью).
Джози! (Так же внезапно отпускает ее.) Нет. Лучше не
надо. (Отворачивается.)
Ее лицо отражает сложную борьбу чувств — страха, стра-
сти, радости и горькой обиды.
(Другим тоном.) Давайте выпьем еще. Ей-богу, это самый
настоящий виски. Откуда Фил его раздобыл? \
Джози. Том Ломбардо подарил ему целый ящик за то, что
прятал у нас в амбаре грузовик с краденым товаром. Он
вывез его со склада по подложной квитанции. (Наливает
бокалы — побольше ему, поменьше себе.) Держите. (Вы-
питый виски делает ее развязнее.) Давайте сядем, пусть
луна смотрит нам в глаза, а мы помечтаем. (Берет его
за руку и ведет к ступенькам, садится на верхнюю, уса-
381

живает его пониже. Поднимая бокал.) За то, чтобы вы
хоть к утру набрались храбрости и поцеловали меня.
Т а й р о н (хмурится, потом говорит шутливо). Обещаю. (Опро-
кидывает бокал.)
Джози отпивает глоток. Он ставит бокал на землю. Пау-
за, Джози пытается прочесть его мысли. Им снова овла-
девает какая-то смутная тревога.
Джози. Только не впадайте опять в хандру.
Т а й р о н (поспешно). Не буду. Последний раз мне совсем тош-
но стало, когда вы уходили, этого и хватит. (Чуть-чуть
сентиментально; на нем тоже начинает сказываться
хмель.) Пусть мертвые хоронят своих мертвецов.
Джози. Вот это разговор. Есть только эта ночь, и луна, и мы
с вами... Выпейте еще, не ждите меня.
Тайро.н. Спасибо, попозже. Куда вы торопитесь? (Бросает на
нее любопытный взгляд.) Вы что, хотите меня напоить?
Джози (вздрагивает, поспешно). Вот уж нет. Я только хочу,
чтобы у вас получше было на душе и вы позабыли свои
горести.
Т а й р о н (шутливо). Берегитесь. Я могу забыться совсем.
Джози. А может, я только этого и ж!ду? Не забудьте, вы мне
еще и поцелуй задолжали. А если вы боитесь, что я хо-
чу вас споить... за ваше здоровье! (Допивает бокал.) Вот
вам. Видно, я хочу споить и. себя.
Т а й р о н. Что ж, может, и так.
Джози (зло). Вам к этому не привыкать. Небось ваши сто-
личные потаскухи всегда с вами напиваются.
Т а й р о н (с досадой). Опять за свое!
Джози. Ладно, не буду. (С деланным смехом.) Наверно, меня
просто ревность заела.
Тайрон. И зря. Они мне не нужны.
Джози. А я?
Тайрон. Вы нужны.
382

Джози. На одну эту ночь, да?
Т а й р о н. Мы же договорились, что у нас и есть одна эта
ночь... И она должна быть не похожа на все другие но-
чи — для нас обоих.
Джози (с деланной шутливостью). Надеюсь, так оно и будет.
Ладно, больше не ревную к вашим городским кралям.
Беда, наверно, в том, что я их представляю себе малень-
кими, изящными, хорошенькими...
Т а й р о н. Все они просто жадные до денег шлюхи.
Джози. А я большая, грубая уродина, просто корова!
Т а й р о н. Замолчите! Вы очень красивая.
Джози (насмешливо, хоть голос у нее дрожит). Слепой кури-
це — всё пшеница.
Т а й р о н. Для меня вы красивая.
Джози. Это вы спьяну.
Т а й р о н. Вы такая настоящая, здоровая, чистая, хорошая,
сердечная, сильная, добрая...
Джози. Вы хотите сказать,— у меня душа прекрасная?
Т а й р о н. Ну, я небольшой знаток женской души... (Берет ее
за руку.) Но я знаю, что вы красивая. (Целует ей руку.)
И я очень люблю вас... как умею.
Джози (запинаясь). Джим... (И сразу же снова принимает
игривый тон.) Чего это вы вдруг рассыпались в компли-
ментах? Видно, мне придется вас отблагодарить. (Притя-
гивает к себе его голову и целует в губы — торопливо,
робко.) Это вам за мою прекрасную душу.
Тайрон (поцелуй разбудил в нем страсть. Он пригибает к се-
бе ее голову и смотрит ей в глаза). У вас не только душа,
но и тело прекрасное, сильное... и глаза, и волосы, и
улыбка, и грудь. (Целует ее в губы, она испуганно ото-
двигается, потом возвращает поцелуй. Внезапно он от-
шатывается.) Нет! Нет! Не будьте дурой. Не давайте мне
волю.
Джози (мгновение она торжествует). А ведь я вам нравлюсь!
383

Я знаю, я вам нравлюсь! (Потом с горечью, грубо.)
Ей-богу, вы правы, я самая настоящая дура! Забыла,
что такого враля, как вы, и свет не видел! (Поправляет-
ся.) Вернее сказать, такого шутника. Выпьем еще?
Тайрон (глядя в пространство). Вы меня не поняли. Вы не
знаете... и, надеюсь, никогда не узнаете...
Джози (не сдержавшись, с горечью). А вдруг знаю, и больше,
чем вы думаете?
Тайрон (словно ее не слышал). Всегда наступает похмелье,
оно отравляет все. Я не хочу, чтобы оно отравило и вас...
Джози. Вам, наверно, виднее...
Тайрон. Я не хочу отравить и себе... еще раз... с вами.
Пауза.
(Медленно.) В моей жизни слишком много было ночей...
а потом рассветов. Эта ночь должна быть другой. Я хо-
чу... (Голос его замирает.)
Джози (вглядываясь в лицо Тайрона, беспокойно). Только не
впадайте в хандру. (Трясет его за плечо. С наигранной
легкостью.) Вы и сами не знаете, чего хотите. Разве что
выпить. Вот чего хотите. Да и я тоже.
Тайрон (берет себя в руки). Отлично! Прекрасная мысль.
(Поднимается, идет к камню, приносит бутылку. Налива-
ет себе бокал. Она протягивает свой, он не обращает вни-
мания.)
Джози. Это невежливо — наливать себе первому.
Тайрон. Я сказал, что выпить — прекрасная мысль... мне.
А не вам. На этот раз вы пить не будете.
Джози (возмущенно). Вот как? Может, вы мне запретите?
Тайрон. Да. Лучше глотните побольше лунного света.
Джози (сердито). А ну-ка налейте мне, Джим Тайрон, не
то я...
.Тайрон (посмотрев па нее, пожимает плечами). Ладно, если
вы так настаиваете. Вам же хуже. (Наливает ей.)
384

Джози (она пристыжена, но стоит на своем. Сухо). Большое
спасибо. (Поднимает бокал, насмешливо.) За эту ночь!
Тайрон (смотрит па нее брезгливо. Неожиданным ударом
выбивает у нее бокал из рук. С отвращением). Я слишком
много ночей провел с пьяными девками!
Джози (так поражена, что даже не может сердиться. Голос
ее дрожит, с неожиданной кротостью). Хорошо, если вы
не хотите...
Тайрон (удивлен собственным поступком не меньше ее).
Простите меня, Джози. (Поднимает ее бокал.) Сейчас вам
налью.
Джози (все еще кротко). Нет, спасибо. Я разок пропущу.
(Поднимает бокал и ставит на землю.) А вы пейте.
Тайрон. Спасибо. (Осушает бокал и механически наливает
себе снова. Внезапно, с чувством отвращения к себе.) И ту
жирную белобрысую свинью в поезде... я ее тоже напоил!
Поэтому... (Испуганно замолкает.)
Джози (встревоженно). Вы это о чем говорите? В каком
поезде?
Тайрон. Чепуха. Не обращайте внимания. (Жадно пьет и
снова наливает себе с видом человека, не сознающего, что
делает.) Может, я вам когда-нибудь расскажу... не те-
перь... а когда буду... Это вас вылечит... раз навсегда!
(Вдруг осознает, что сказал. Привычным движением
пожимает плечами. Цинично.) Чушь! Опять пьяный
бред! Наверно, здорово накачался и сам этого не заме-
тил... Голова дурная. (Вяло.) Пойду-ка лучше к себе в
трактир и лягу спать.
Джози (грубовато, но в голосе ее звучит жалость). Никуда вы
не пойдете! Не пущу. (Похлопывает его по щеке. С на-
пускной веселостью.) Вот и молодец. А я больше пить
не буду. На меня уже подействовало. Все теперь *сак в
тумане... кроме луны и мечты, да и я сама как будто из
этой мечты, и вы тоже. (С горьким смешком.) Я все за-
385

бываю то, что мне нельзя забывать. Я все надеюсь, что
это ложь, хоть и знаю сама, что я дура.
Т а й р о н (рассеянно). Почему дура?
Джози. Не важно. (С деланным смехом.) Эх, если бы мой
бедный старик видел, как вы вылили его драгоценный
виски,— его, наверно, хватил бы удар!
Т а й р о н (улыбается). Да, представляю себе.
Пауза.
(Весело, в голосе его искренняя. нежность.) Но все это
напускное. Корчит из себя скрягу, но друзей своих он
не обманет. Они знают, что Фил им последнюю рубашку
отдаст. Удивительный старик! (Сентиментально.) Мой
единственный друг... не считая вас, Джози. Вот это ха-
рактер!
Джози (едва сдерживается, возмущенная его лицемерием).
Ох ты господи...
Тайрон (пожимая плечами). Ну да, вы думаете, я спьяну
распустил слюни. Но я говорю от души.
Джози. Да ну? Ладно, я и без вас знаю цену своему папаше.
Тайрон. Вы должны его ценить, ведь он на вас молится... и
понимает вас куда лучше, чем вы думаете. (Поворачи-
вается к ней с шутливой улыбкой.) Не хуже меня...
Джози (не сдаваясь). Значит, не бог весть как. Может, я и
догадываюсь, что вы обо мне думаете... (С презрительным
смешком.) А если так, могу вас только пожалеть. Зна-
чит, вы просто дурень.
Тайрон (поддразнивает ее). Если — как? Я же ничего не ска-
зал.
Джози. Вот и не говорите, не то я помру со смеху. (По-
спешно меняет тему.) Чего же вы не пьете? Мне на нер-
вы действует, когда вы так сидите, словно позабыли, что
у вас в руке.
Тайрон. Яив самом деле забыл. (Пьет.)
386

Джози. Теперь налейте еще.
Т а й р о н (не очень трезво). Настоящий виски. Это я люблю.
(Идет за бутылкой уверенным тагом, словно ничего не
пил.)
Джози (небрежно). Поставьте бутылку поближе, чтобы не
надо было за ней ходить и бросать меня одну. Я по вас
скучаю.
Т а й р о н (возвращаясь с бутылкой. Цинично улыбается). Все
еще хотите меня напоить?
Джози. При ваших-то способностях? Не так уж я глупа.
Т а й р о н. Берегитесь. А что если подействует? Представьте
себе, как это противно,— я лежу рядом, храплю, а вы
смотрите, как медленно брезжит рассвет. Вы ведь не
знаете...
Джози (вызывающе). Ну да, не знаю! Будто я этого не пе-
реживала со всеми моими после...
Т а й р о н (не слушая, с горечью). А я, уж поверьте, знаю.
Слишком часто видел, как брезжит серенький рассвет в
мутном немытом окне.
Джози (не отзываясь на его слова, развязно). Но у нас с ва-
ми все может быть иначе. Любовь преображает все.
А я влюблена в вас по уши с тех пор, как вы сказали,
что любите мою прекрасную душу.
Он снова ее не слышит.
(Сердито.) Что вы стоите как лунатик и ноете над про-
шлым. Садитесь, налейте себе еще...
Т а й р о н (с недоумением смотрит на бутылку и бокал у себя
в руках, словно забыл об их существовании). Да-да... На-
стоящий пшеничный виски. Как мне его не знать? Если
бы мне заплатили по доллару за каждую рюмку, выпи-
тую мною до введения сухого закона, я бы нанял этого
дубину Хард ера в камердинеры...
Джози застывает, лицо ее становится каменным.
387

Т а й р о н (наливает виски и ставит бутылку на землю. Смот-
рит ей прямо в глаза и говорит предостерегающе). Прошу
не забывать, я вам сказал, что у вас красивые глаза и во-
лосы. И грудь...
Джози. Я не забыла. (Тоном опытной соблазнительницы.)
Сядьте поближе, и я вам позволю положить голову...
Т а й р о н. Нет. (Садится, но не прислоняется к ней.) Только
не давайте мне делать вид, будто я так пьян, что не от-
вечаю за свои поступки. Я всегда понимаю, что делаю.
Где-то тут головой понимаю. Вот 'в чем беда.
Пауза.
(Вдруг странным тоном.) Берегитесь, Джози. Она ведь
тоже ликовала, когда ей удалось меня напоить. Пона-
деялась, что сумеет меня обвести. Но потом она больше не
радовалась, нет...
Джози. Это кто?
Он не отвечает.
(С напускным легкомыслием в топе.) Надеюсь, вы не ду-
маете, что я хочу вас обвести?
Т а й р о н (рассеянно). Что? (Сообразив, с возмущением.) Ко-
нечно, нет! Что за дурацкий разговор? Господи, вы же
не проститутка!
Джози (грубо). Нет, я просто дура! Никогда не могу ничего
про себя скрыть.
Т а й р о н (сердито). Опять за свое? Не наговаривайте на себя.
Все это вздор!
Джози (уязвленно). Нет, послушайте, вы! Даже если вы пья-
ны, не говорите так со мной!..
Т а й р о н. А вы не смейте болтать всякую чепуху! Вы же мне
обещали, что не будете комедию ломать. (Помолчав, рас-
сеянно.) Вы не понимаете. Она была самая грязная
свинья, какую когда-либо я встречал...
388

Д ж^о з и. Кто — она? Та белобрысая, в поезде?
Тайрон (вздрогнув, резко). В поезде? Кто вам сказал? (По-
спешно.) Ах да... я сказал.:. (Рассеянно.) Белобрысая? Ну
и что? Возвращался с побережья. Давным-давно. Но та-
кое чувство, будто это происходит сегодня. Нет ни на-
стоящего, ни будущего — одно только прошлое, которое
повторяется снова и снова... И никуда от него не сбе-
жишь. (Меняя тон.) Чушь! К дьяволу всю эту муру!
Джози. Вы вернулись оттуда около года назад, после...
(Умолкает.)
Тайрон (глухо). Да. После маминой смерти. (Быстро.) Но я
много раз туда ездил и раньше, когда был третьеразряд-
ным актером. Не помню, в какую это было поездку, да
и что там происходило... помню только, что был очень
пьян в салон-вагоне все четверо суток. (Резко меняя те-
му. )"~Да, но о чем это мы говорили? О том, какой слав-
ный парень Фил. Вы должны радоваться, что у вас та-
кой отец. Мой был страшный негодяй.
Джози. Неправда! Он был на редкость милый, добрый гос-
подин.
Тайрон (с издевкой). Ну да. при чужих. А дома ханжа и
скупердяй.
Джози (с возмущением). Как вам не стыдно!
Тайрон. Плохо говорить о покойнике? Ерунда! Он меня не
слышит, да к тому же он знал, что я его ненавижу... не
-меньше, чем он меня. Я рад, что он умер. Да и ему то-
же... следовало бы радоваться. Все должны радоваться,
кто умирает. Вон из этого дерьмового балагана! На по-
кой. (Пожимает плечами.)
Джози (с волнением). Не смейте, Джим. Терпеть не могу,
когда вы так говорите. (С наигранной беспечностью.) Не
надо портить такую прекрасную лунную ночь. И не рас-
сказывайте мне больше о прошлых увлечениях. Я слиш-
ком ревнива.
389

Тайрон (передернувшись от отвращенья). К такой свинье?
(Пьет, словно желая заглушить дурной вкус во рту. Берет
ее руку. Просто.) Глупо меня ревновать. Вы единствен-
ная женщина, которая мне сколько-нибудь дорога.
Джози (глубоко взволнованная против воли, дрожащим го-
лосом). Джим, не надо... (С вымученным смешком.) Ладно,
постараюсь поверить... на сегодняшнюю ночь.
Тайрон (просто). Спасибо, Джози. (Тоном праздного любо-
пытства.) Почему вы сказали, что я скоро уеду в Нью-
Йорк?
Джози (застывает, лицо ее ожесточается). А разве я не пра-
ва? (Безотчетно пытается вырвать руку.)
Тайрон. Отчего вы вырываете руку?
Джози. Разве? (С деланной улыбкой.) Наверно, потому, что
смешно, когда вы так нежно держите мою большую не-
красивую лапу. Но держите, если вам нравится.
Тайрон. Нравится. Она такая сильная, добрая, теплая... как
вы. (Целует ей руку.)
Джози (едва сдерживаясь). Ах, ради бога!.. (Вырывает руку,
шутливо.) Тратить поцелуи на мою руку! Наверно, даже
луна над нами смеется.
Тайрон. Плевал я на луну! Я променяю все луны, которые
светили на небе со времен Рамзеса, на один фонарь на
Бродвее. (Вынимает сигарету и закуривает.)
Джози (вглядываясь в его лицо, освещенное спичкой). И зав-
тра вечером вы сядете в поезд и укатите на ваш люби-
мый Бродвей?
Тайрон (все еще держа горящую спичку в руке, смотрит на
нее с удивлением). Завтра? С чето вы взяли?
Джози. Сорока на хвосте принесла.
Тайрон (задувает спичку). Не всякой сороке верь. К концу
недели, пожалуй. Фил все напутал.
Джози (поспешно). Он мне ничего не говорил. Он был так
пьян, что ничего не помнил.
390

Тайрон. Когда я ему говорил, он был совершенно трезв. Как
только мы пришли в трактир, я позвонил душеприказ-
чикам. Они ответили, что завещание вступит в силу че-
рез несколько дней. Я тут же сообщил Филу приятную
новость и поднес по стаканчику всем присутствующим.
И тут пошел пир горой. Странно, что Фил не помнит.
Джози (удивлена, не зная, чему верить). Да... странно.
Т а й р о н (поднимая плечами). Ну, значит, он и в самом деле
пьян в стельку. Этим всегда все и объясняется.
Пауза.
(Другим тоном.) Положим, не всегда.
Джози. Да... не всегда.
Т а й р о н (продолжает без особого интереса, просто чтобы не
думать). Никогда раиыые он на меня не замахивался. Что
это ему в голову взбрело?
Джози (настороженно). Почем мне знать, если вы не знаете?
Т а й р о н. Понятия не имею. Вот разве что... я, кажется, про-
бовал его разыграть. К нам подсел Симпсон. Его подо-
слал Хардер. Помните, когда Хардер отсюда ушел, я сра-
зу сказал, что вы превратили эту ферму в золотую жи-
лу. Я шутил, но оказался прав. Как вы думаете, сколько
мне предложил Симпсон? Десять тысяч долларов! Ей-
богу!
Д ж о з и. И вы согласились?
Тайрон. Я сказал Симпсону, что согласен. Решил проучить
Хардера,— пусть думает, что номер его прошел. А когда
он заедет за мной завтра утром, пошлю его куда следует
вместе с его деньгами и его нефтью.
Джози (чувствует, что он говорит правду; от радости даже
заикается). Так вот она... правда.
Тайрон (улыбаясь). Конечно, мне хотелось поддразнить и
Фила. Ведь он там сидел и все слышал. Но я знал, что
его не проведешь.
391

Джози (неуверенно). Может, быть, на этот раз вы его и про-
вели. Хотя кто его знает...
Т а й р о н. И поэтому он ;на меня замахнулся? (Смеется, но
смех его звучит немного неестественно.) Ну, если так,' я
его здорово разыграл. (С обидой и горечью.) А все-таки
я ему этого не прощу. Я же обещал, что продам эту фер-
му только ему. За кого же он меня принимает? Он-то
должен знать, что я не обману вас обоих даже за десять
миллионов!
Джози (не в состоянии больше сдерживать нахлынувшую ра-
дость). Да разве я не знаю! Джим, дорогой! (Горячо об-
нимает его и целует.) Я же знала, что вы никогда... Я ему
говорила... (Целует его снова.) Ох, Джим, как я вас
люблю!
Т а й р о н (снова с какой-то удивительной душевной благодар-
ностью). Спасибо, Джози. За то, что вы не поверили, буд-
то я последний негодяй. Все в это верят — даже я... и не
без причины. (Круто меняя тему.) Я, конечно, дурак, что
вся эта история меня так задела, но... Постойте, ведь я
даже говорил ему сегодня, что написал брату и получил
согласие продать вам ферму. И Фил сказал мне спасибо.
Мне казалось, что он тронут. Не понимаю, как мог он
это забыть.
Джози (с ожесточением). И я не понимаю. Ему кое-что при-
дется мне объяснить на заре... (поправляется) когда он
придет домой.
Пауза.
(Возмущенно.) Ах, проклятый старый плут! Я научу его,
как... (сдерживается) дурака валять.
Т а й р о н (улыбаясь). Что, опять возьметесь за палку? Ну и
фокусница вы, Джози. (Поддразнивает ее.) Ай да Месса-
лина, со всеми вашими любовниками!.. Ведь на самом де-
ле вы никогда...
392

Джози (со слабым подобием развязности). Не обольщайтесь,
пожалуйста!
Т а й р о н. Гордость губила даже ангелов... Вы что, будете и
дальше притворяться со мной?
Джози (чуть слышно). Вы думаете, я никогда... потому, что
никто не захотел?.. (Еще тише.) Потому что я такая ко-
рова.
Тайрон (ласково). Глупости! Да за вами побежал бы любой,
если бы только вы захотели. Вы их водили за нос, пока
не убеждались, что они ваши. Вот и все, что вам было
нужно. А когда они становились смелей, им доставалось
так, что они едва могли ноги унести.
Джози (страдальчески). Джим, не надо!
Тайрон. Я-то вам могу сказать правду. Ведь мы с вами од-
ного поля ягоды. Можем обмануть весь свет, только не
самих себя, как большинство людей. И убежать от себя
никуда не в силах. Даже на дно бутылки, даже на необи-
таемый остров. (Шутливо.) Что же вы не спрашиваете,
как я вас раскусил? Вы переигрываете, как в плохом
театре. Да и ваши ухажеры тоже. Наслушался я их в
трактире. Все они врут друг другу, как сивые мерины.
Кто же признается, что схлопотал только пинок в зад,
ведь он думает, что другой добился большего. Чего их
винить. И к тому же они знают, что вам на их брехню
наплевать. Вот и...
Джози. Джим, не надо!
Тайрон. Фил, конечно, все понимает, но признался мне
только сегодня вечером.
Джози (пораженная, мстительно). Вот как? Пусть только мне
попадется!
Тайрон. Вам он ни за что не признается. Он боится вас оби-
деть.
Джози. Да ну? Ладно... (Почти истерически.) Довольно о нем,
слышите!
13 О' Нил, т. 2
393

Тайрон (с удивлением пожимает плечами). Как угодно.
Я-то думал, что пора все вывести на чистоту... ради Фи-
ла, да и вас тоже. Хватает же у вас совести на него
злиться! Злиться должен он. Неужели вы не понимаете,
в какое глупое положение вы его ставите, разыгрывая
гулящую девку?
Джози (сжав зубы). Неправда. Ему на меня наплевать.
Я нужна ему только для его выгоды. Он...
Т а й р о н. Не будьте дурой. Он вас любит. И я тоже. (Повора-
чивается и притягивает ее голову, целует.) Я тоже, Джо-
зи. Я вас люблю.
Джози (жалобно, с тоской). Да, Джим? Правда? (С трудом за-
ставляет себя улыбнуться, чуть слышно.) Тогда я вам
признаюсь. Я была дура. Я все еще девушка. (Всхлипы-
вает от безнадежного стыда и унижения.) А теперь вы
никогда... я хочу, чтобы вы... ведь я люблю вас больше,
чем прежде, после того, что случилось... (Целует его с
неистовой страстью.) Но ты должен! Я тебя заставлю!
Я энаю, ты хочешь меня. Мне не верилось, но сегодня,
сегодня я знаю. По твоему поцелую. (Снова целует его.)
Ах ты, дурачок! Точно мне не все равно, что будет зав-
тра! У меня же есть сегодня... и твоя любовь, которую
я буду помнить до самой смерти. .(Целует его.) Ах, Джим,
дорогой, ты же сам сказал, что у нас только эта ночь.
(Нежно шепчет.) Пойдем. Пойдем со мной. (Поднимается
и тянет его за руку, с коротким смешком, словно изде-
ваясь над собой.) Но тебе придется уйти до рассвета. Не
дай бог мне это забыть...
Т а й р о н (с ним произошла странная перемена. Он смотрит на
нее с издевкой и циничным вожделением. Говорит с тру-
дом, точно вдруг совсем опьянел). Давай, лапочка. А за-
чем, по-твоему, я сюда пришел? Нечего перед собой вы-
ламываться. (Подходит к ней и прижимается всем те-
лом.) А ты ведь милашка! Я давно на тебя нацеливаюсь.
394

Любовь — какая чушь! Я покажу тебе, что такое любовь.
Я знаю, что тебе нужно, киска.
- Она смотрит на него с ужасом.
(Грубо ее целует.) Пойдем, куколка, пойдем баиньки.
(Толкает ее к двери.)
Джози (в ужасе). Джим! Не смей! (Вырывается от него с та-
кой силой, что он шатается и едва не валится со ступе-
нек, но она вовремя хватает его за руку. Он падает на
одно колено. Она и сама чуть стоит. С надрывом.) Джим!
Я не шлюха.
Т а й р о н (все еще на одном колене. Смущенно, словно не зна-
ет, что произошло). Что за черт? Я, кажется, пытался
взять тебя? Плюнь. Я пьян... и за себя не отвечаю. (По-
шатываясь, поднимается на ноги, спускается со ступенек.)
Джози (закрыв лицо руками). Ох, Джим! (Плачет.)
Т а й р о н. Не плачь. Ничего не случилось.
Она продолжает рыдать.
(Бессвязно бормочет самому себе.) Ерунда! Не прикиды-
вайся! Ты знал, что делаешь. (Напряженно глядя перед
собой.) Смешно, а? Мне ведь и в самом деле почудилось...
Ей-богу, Джози. На секунду мне показалось, что вы — та
белобрысая свинья... (Поспешно.) Все тот же горячечный
бред. Надо опохмелиться. (Шарит кругом в поисках бу-
тылки и бокала.) Выпью еще.
Джози (отнимая руки от лица, яростно). Лей в глотку хоть
всю бутылку, только молчи! (Снова закрывает лицо ру-
ками и плачет.)
Т а й р о н (обиженно и печально смотрит на нее). Не можешь
меня простить? Напрасно. Скажи спасибо, что я тебе по-
казал, какой я... (Молчит, будто ждет, что она возразит,
но она не говорит ничего. Пожимает плечами, машинально
наполняет бокал.) Ну, поехали. (Пьет и ставит бутылку и
13*
395

бокал на землю. Вяло.) Посошок на дорожку. Наш лун-
ный роман, кажется, не удался. Пожалуй, лучше пойду.
Джози (глухо). Да. Лучше иди. Спокойной ночи.
Тайрон. Нет, не спокойной ночи. Прощай.
Джози (поднимая голову). Прощай?
Тайрон. Да. Мы больше не увидимся, еду в Нью-Йорк.
Я свалял дурака, что пришел. Надеялся... Но разве ты
поймешь? Так что все это ни к чему... (С безнадежно-
стью пожимает плечами и поворачивается, чтобы уйти.)
Джози. Джим!
Тайрон (останавливается, с горьким упреком). Шлюха? Кто
сказал, что ты шлюха? Но зачем ты себя так вела? Я же
тебя предупреждал. Я не за этим пришел. И ты обещала,
что сегодня все будет иначе. Какого черта ты обещала,
если хочешь того же, что все остальные, если любовь для
тебя только это? (Виновато.) О господи, прости меня,
Джози. Я понимаю, что у тебя на душе, и если бы мог
дать тебе счастье... Но ничего не выйдет. Ты меня не
знаешь. Я бы все отравил и тебе и себе. Я и так уже все
отравил, но потом было бы в тысячу раз хуже... Как бы
я ни старался, я бы сделал эту ночь похожей на все дру-
гие — и для тебя тоже. Ты лежала бы с открытыми гла-
зами и смотрела бы, как' брезжит серенький рассвет, и
тебя душили бы отвращение и тоска, а вино любви, о
котором щебечут поэты, сводило бы оскоминой тебе рот.
Джози (с отчаянием). Джим, не надо! .Прошу тебя, не надо!
Тайрон. Ты ненавидела бы и меня и себя — и не день, не
два, а всю жизнь. (С каким-то нехорошим глумливым
хвастовством.) Поверь мне, детка, уж если я отравлю ко-
му-нибудь жизнь, вовек не вылечишься!
Джози (с горечью). Прощай, Джим.
Тайрон (с мольбой). Джози... (Пожимает плечами. Просто.)
Прощай. (Поворачивается. Горько.) Мне тоже нелегко те-
бя простить.
396

Я ведь просил любви... хотя бы на одну ночь,— я ведь ду-
мал, что ты меня любишь. (Глухо.) Чепуха. К черту (Де-
лает несколько шагов.)
Джози (секунду медлит, борясь со своей любовью, потом
вскакивает и бежит за ним. С безмерной, властной, мате-
ринской нежностью). Иди сюда и не мели ерунду. За что
мне тебя прощать? Прости меня, что я была такая глу-
пая... Но теперь я поняла, и я дам тебе то, что ты ищешь.
(Обнимает и целует его, но, несмотря на страсть, это, ско-
рее, нежная материнская ласка, на которую он сразу же
с благодарностью откликается.)
Т а й р о н (просто). Спасибо, Джози. Какая ты красивая. Я те-
бя люблю. Я знал, что ты поймешь.
Джози. Конечно, пойму; Пойдем. (Обхватив рукой за талию,
ведет его назад.)
Т а й р о н. Мне так не хотелось от тебя уходить. Ты же
знаешь.
Джози. Конечно, знаю. Сядем. (Садится на верхнюю ступень-
ку, усаживает его на прежнее место, ступенькой ниже.)
Вот так... Я обниму тебя. А теперь положи голову мне на
грудь... так, как ты хотел. (Он откидывает голову ей на
грудь. Она нежно обнимает его.) Вот так. Забудь, что я
была дура, и прости за то, что я думала... только о себе.
(Голос ее дрожит, но она продолжает твердо.) Я дам тебе
то, что ты просишь,— в этом будет моя гордость и мое
счастье... (Со слабым отзвуком прежней, шутливости.)
И мне это нетрудно,— я ведь люблю тебя... и эта любовь,
может быть, сильнее всего... ведь она мне так дорого сто-
ит. (Замолкает, смотрит на него.)
Он закрыл глаза, и его испитое, измученное лицо выгля-
дит при лунном свете бледной маской,— оно спокойно,
как гипсовый слепок с мертвеца.
(Пугается.) Джим! Что с тобой?
397

Т а й р о н (открывает глаза. Рассеянно). А что?
Джози (поспешно). Это луна. Ты от нее такой бледный, с
закрытыми глазами...
Т а й р о н (просто). Похож «а мертвеца?
Джози. Нет! Но ты как будто заснул.
Т а й р о н (устало, без выражения, словно ему нужно что-то
объяснить ей, но его самого это давно не интересует). По-
слушай, хочешь, я расскажу тебе небольшую историю?
Всю мою жизнь я мечтал только об одном. С самого дет-
ства я любил скаковых лошадей. Мне они казались са-
мыми прекрасными созданиями на свете. И я всегда был
игроком. Поэтому я мечтал — когда-нибудь, если у меня
будет много денег, я буду играть на скачках, по своей
системе ставить только на фаворитов. Зимой я буду уез-
жать вместе с лошадьми на юг, а весной возвращаться с
ними на север и ходить каждый божий день на бега.
(Мягко.) Такая жизнь казалась высшим счастьем для
меня.
Пауза.
Джози. Ну что ж, теперь ты сможешь себе это позволить.
Тайрон. Нет, Джози. Не смогу. В том-то и обида. Я уж по-
пробовал до того, как приехал сюда. Занял денег в счет
наследства и стал ходить на бега. Но не вышло. Я играл
по своей системе, но мне было все равно — выиграю я
или проиграю. Лошади были красивые, как всегда, а я
, себя спрашивал: ну а мне-то какое до этого дело? Их кра-
сота меня больше не трогала. Я был рад, когда кончался
последний эаезд и можно было вернуться домой в гости-
ницу... к своей бутылке. (Замолкает. Смотрит в простран-
ство невидящим взглядом.) *
Джози (с тревогой). Зачем ты мне это рассказываешь?
Тайрон (тем же безразличным тоном). Ты сказала, что я по-
хож на мертвеца. Я и есть мертвец.
398

Джози. Неправда! (Обнимает его, словно беря под защиту.)
Не смей так говорить!
Т а й р о н. С тех пор как умерла мама.
Джози (тронутая до глубины души, с жалостью). Знаю. Я так
и чувствовала, что это горе толкает тебя... (Ласково.) Мо-
жет быть, если ты расскажешь мне о своей потере, тебе
станет легче. Выговорись, тебя ведь это душит. Ну, вы-
говорись...
Т а й р о и (предостерегающе). Берегись, Джози.
Джози. Чего?
Т а й р о н (улыбается через силу, с циничной улыбкой). Меня
еще развезет и я, чего доброго, заплачу на твоей пре-
красной груди.
Джози (ласково). А ты поплачь, поплачь.
Т а й р о н. Не потворствуй. Потом пожалеешь. (В нем идет
внутренняя борьба, но что-то заставляет его продолжать
против воли.) Ну если уж ты так любишь себя мучить...
Ведь я же тебе обещал рассказать, правда?
Джози (с недоумением). Ты обещал рассказать про эту блон-
динку в поезде.
Тайрон. Да она — часть этой истории. Я тебе все наврал.
(Помолчав, с издевкой.) Ты не поверишь, что это могло
быть. А если и поверишь, то не поймешь и не простишь...
(Быстро.) Но кто тебя знает? Ты единственный чело-
век, который сможет это понять. Потому что ты меня
действительно любишь. И потому что ты одна из всех,
кого я знаю, можешь понять, на какую подлость спосо-
бен пьяный, пьяный до бесчувствия... особенно если от
напился с горя.
Джози (пгжпо его баюкая). Конечно, пойму, дорогой.
Тайрон (смотрит па луну, отрешенно). Но я не мог допиться
до бесчувствия, а старался. Я выпил столько, что и де-
сятерых могло сбить с катушек долой... А на меня не
действовало. И я сознавал, что делаю. (Глухо, после пау-
399

зы.) Нет, Джози, не могу! Ты меня будешь презирать —
справедливо презирать.
Джози. Никогда! Я тебя буду любить, что бы...
Тайрон (с каким-то странным, злым торжеством). Ладно!
Помни. Ты обещала! (Умолкает, пытается заговорить,
снова умолкает.)
Джози (с жалостью). Может, не надо? (Пауза.) Если тебе так
больно.
Тайрон. Боишься, хочешь улизнуть? Поздно. Сама напро-
силась... Больно? А мне и должно быть больно!
(Закрывает глаза. У него такой вид, будто ему хочется
спрятаться. Лицо каменеет, голос становится монотон-
ным, теряет всякое выражение, словно речь идет не о
нем, а о ком-то постороннем.) До того как умерла мама,
я не пил почти два года. Даже пива в рот не брал. Честное
слово. И я знаю, выдержал бы и дальше. Ради нее. У нее
никого, кроме меня, не осталось. Старик умер. Брат же-
нился, у него родился ребенок, он зажил своей жизнью.
Мама его потеряла. У нее остался один я. Ее всегда мучи-
ло, что я пью. Вот я и бросил. И даже с радостью. Ради
нее. Ведь она была для меня — всем, всем, что мне дорого
на свете. Ведь я ее любил. (Пауза.) Никто теперь в это не
поверит... Но я ее любил.
Джози (ласково). Я знаю, как ты ее любил.
Тайрон. Мы поехали на Западное побережье, чтобы продать
дом, который старик купил много лет назад. И вдруг
она заболела. Не прошло и нескольких дней, как она
впала в бессознательное состояние. Рак мозга. Врачи ска-
зали, что дело безнадежное. Наверно, больше в себя не
придет. Я совсем обезумел. Не мог вынести мысли, что
ее потеряю. Меня снова потянуло к бутылке. Я напился
и продолжал пить. Тут уж я стал надеяться, что она
больше не придет в сознание и не увидит, как я пью.
Я утешал себя тем, что она все равно не узнает. И она
400

не узнала. (Помедлив, с издевкой над самим собой.)
Врешь! Снова обманываешь себя. Ты отлично знаешь, что
перед смертью она тебя узнала. Увидела, что я пьян.
И закрыла глаза, чтобы больше не видеть, рада была уме-
реть! (Открывает глаза и глядит в пространство, словно
видит при лунном свете эту сцену у постели умирающей.)
Джози (успокаивающе). Тсс. Тебе это все померещилось по-
тому, что ты чувствовал себя виноватым.
Т а й р о н (словно не слышит, снова закрывает глаза). Потом я
так пил, что уже почти ничего не соображал. Но делал
все, что надо, и никто не догадывался, как я пьян...
(Пауза.) Но я все равно не забуду — похоронное бюро, ее
тело в гробу с подкрашенным лицом. Я едва ее узнал.
Она лежала такая молодая, милая, почти незнакомая.
Чужая. И я ей был чужим. Такая холодная и безразлич-
ная. Больше ей до меня не было дела. Наконец-то она
была свободна. Свободна от забот. От боли. От меня.
Я смотрел на нее, и что-то со мной случилось. Я понял,
что ничего не чувствую. Я знал, что должен страдать, но
ничего не чувствовал. Казалось, я тоже был мертвый.
Я знал, что я должен плакать. Даже пьяные слезы были
бы лучше, чем ничего. Но я не мот плакать и проклинал
себя: «Сволочь, ведь это же мама. Ты ее любил, а она
умерла. Она ушла от тебя навсегда, и никогда, никогда
не вернется...» Но ничего не помогало. Я пытался себя
уговаривать: «Она же мертвая. Ей все равно, плачешь
ты или нет. Ей теперь «а тебя наплевать. Ей теперь хо-
рошо, ты ее больше не можешь огорчить. Наконец-то
она от тебя избавилась. Ради бога, отвяжись от нее хоть
сейчас. Оставь ее в покое». (Помедлив, издеваясь над со-
бой.) Но кругом были люди, и я знал, что они от меня
чего-то ждут. Фигляр всегда фигляр. Вот я и разыграл
мелодраму. Я хлопнулся на колени, закрыл лицо руками,
выдавил из себя рыдания и закричал: «Мама! Мама!
401

Моя дорогая мама!» Но все время твердил себе: «Подлый
фигляр! Проклятый фигляр! Господи, еще минута, и ты
затянешь куплетец!» (Открывает глаза и разражается
злым, мучительным смехом.)
Джози (в ужасе, но испытывая глубочайшую жалость).
Джим! Не надо! Все прошло. Ты достаточно себя нака-
зал. И ты был пьян. Ты не хотел...
Тайрон (снова закрывает глаза). Надо было привезти ее те-
ло сюда, чтобы похоронить рядом со стариком. Я взял
купе и заперся там с ящиком виски. Она ехала в своем
гробу в багажном вагоне. И сколько бы я ни пил, я не
мог этого забыть ни на минуту. Наконец мне стало не-
втерпеж одному оставаться в купе. Казалось, в нем бро-
дят призраки. Я сходил с ума. Пришлось выйти, и я?
стал бродить по вагонам в поисках компании. Я так всем
осточертел, что кондуктор пригрозил запереть меня в ку-
пе, если я не перестану приставать к пассажирам. Но я
нашел пассажирку, привыкшую иметь дело с пьяными,
она умела прикинуться, если ожидалась хорошая плата,
что пьяные ей больше по душе. На ней так и было
написано, что она из публичного дома; эта белобрысая
свинья была больше похожа на шлюху, чем двадцать
пять шлюх вместе взятые. Лицо как у куклы в человече-
ский рост, а зазывная улыбка холодна, как лапы у по-
лярного медведя. Я сунул деньги кондуктору, чтобы он
передал ей записочку, и ночью она явилась ко мне в
купе. Она тоже ехала в Нью-Йорк. И вот каждую ночь...
за пятьдесят долларов в ночь... (Открывает глаза и стра-
дальчески смотрит сквозь лунный свет, вновь переживая
сцену в купе.)
Джози (на лице ее отвращение, шепчет непокорными губа-
ми). Как вы могли! (Инстинктивно отшатывается от пе-
го, отнимает обнимавшие его руки.)
Тайрон. Как я мог? Не знаю. Но смог. Наверно, у меня была
402

безумная идея, что это заставит меня забыть.., о том,
что едет в багажном вагоне.
Д ж о з и. Молчи. (Снова отстраняется.)
Т а й р о н (ему приходится поднять голову с ее груди; он как
будто этого даже не замечает). Нет, вряд ли. Я, кажется,
и не старался ни о чем забыть. Просто разыгрывал ка-
кой-то сюжетец. А блондинка — дело было совсем не в
ней. Ей просто принадлежала какая-то роль в этом сю-
жете. Словно я хотел отомстить. За то, что меня бросили
одного... я-то знал, что теперь пропал, погиб безнадеж-
но... что мне осталось одно: спиться до смерти, потому
что на свете нет ;ни единой души, которая могла бы мне
помочь. (Лицо его становится жестким, в нем появляется
мстительность, и он продолжает с каким-то странным,
пугающим удовлетворением.) Нет, я о ней не за'был даже
в объятиях этой свиньи! У меня в голове вертелись две
строчки из какой-то гнусной, душещипательной песенки,
которую я слышал в детстве:
«В багажном вагоне ее повезли,
А мальчик все плакал и плакал...»
Джози (вне себя). Джим!
Т а й р о н. Не мог отделаться от этой песни. Не хотел!
Джози. Замолчи, бога ради, я не хочу этого слушать!
Т а й р о н (после паузы, глухо). Ну вот и все... а потом я был
так пьян, что даже не пошел на ее похороны.
Джози. Ох! (Инстинктивно отодвигается от него как можно
дальше. Почувствовав это, он медленно к ней поворачи-
вается.)
Тайрон (глухо). Брезгуешь, а? (По привычке пожимает пле-
• чами.) Прости. Я дурак... Не надо было тебе рассказы-
вать.
Джози (ужас уступает место любви, жалости, желанию взять
его под защиту. Снова придвигается к нему. Нерешитель-
403

по). Не надо, Джим. Не говори так. Это неправда. (Кла-
дет ему руку на плечо.)
Тайрон (словно она ничего не сказала, с бесконечной то-
ской). Эх, если бы я мог поверить во всю эту ерунду на-
счет загробной жизни души... Если бы я мог ей сказать,
что все это потому, что я так тосковал без нее, не мог ей
простить, что она меня бросила...
Джози. Джим! Ради бога...
Тайрон (не слушая ее). Она бы поняла. Она меня всегда
прощала. Это была такая простая, добрая и чистая душа.
И она была красивая. Сердцем ты на нее похожа. По-
этому я тебе рассказал. Я надеялся... (Выражение его
лица внезапно меняется, оно становится насмешливым
и циничным. Резко.) Вот и зря. Ерунда! Забудь. Мне пора.
Тошно мне от твоей глупой луны, Джоэи. Она — как эпи-
тафия прошлому. (Иронически декламирует.)
«Вот в чем луны ошибка:
Она тс земле подходит слишком-близко,
Безумие в людей вселяя».
(Выпрямляется.) Я еще успею в город. Какой-нибудь ка-
бак наверняка открыт, и там хохочут пьяные. А мне так
нужно посмеяться. (Хочет встать.)
Джози (обнимает его и удерживает. С силой). Нет! Ты не
пойдешь! Не пущу! (Прижимает к себе. Нежно.) Я же,
дорогой, все поняла. Спасибо за то, что ты ко мне при-
шел, спасибо за веру в мою любовь, за веру в то, что я
смогу тебя понять и простить.
Тайрон (снова роняет ей голову на грудь. Просто). Нет, спа-
сибо тебе, Джози. Я энал, что ты...
Джози. И она тебе все простила, слышишь? Все поняла и
простила, она тебя любит.
Тайрон (просто). Да, я знаю, она... (Голос его прерывается.)

Джози (склоняясь над ним с печальной материнской нежно-
стью). Вот так. Дай себе волю. Сделай то, для чего при-
шел, дорогой. Тебе не (нужен пьяный смех в кабаке. Тебе
нужно выплакать прощение.
Лицо его искажено от горя. Он прячет его у нее на груди
и рыдает.
(Крепче прижимает его к себе и тихонько приговаривает,
глядя в залитое луной небо.) Она тебя слышит. Я вижу ее
там, в лунном свете, душа ее укутана в него, как в се-
ребряный плащ. И меня она поняла, и меня благосло-
вила...
Тишина. Рыдания его постепенно стихают.
Вот так. Не томи себя, дорогой. (Смотрит на него и уте-
шает, как ребенка.) Тише, засни. (С ласковой укоризной.)
Нечего сказать, хорош — хотел от меня уйти, когда ночь,
которую я тебе обещала, еще только началась,— наша
ночь, не похожая на все другие, ночь перед рассветом,
который не забрезжит в мутном окне, а взойдет в ясном
небе как залог покоя и мира для измученной души.
(Со слабой улыбкой.) Ты только послушай, Джим! Ну
чем я не поэт. Кто бы подумал? (Пауза.) Чего только с
человеком не сделает любовь! (Пристально смотрит на
него.)
Глаза его закрыты, а освещенное луною лицо выглядит
бледным и измученным. Оно дышит безжизненным по-
коем — покоем смерти.
(Пугается. Потом догадывается и шепчет.) Спит. (Неж-
ным, баюкающим голосом, словно напевая колыбельную.)
Вот так, вот так. Спи спокойно, родной. (В порыве от-
чаяния.) Ох, Джим, Джим, неужели и моя любовь тебя
не спасет? Если бы ты только захотел... (Качает голо-
405

вой.) Нет. Этого не будет. (Отводит глаза, затем вновь
смотрит на него. Лицо ее выражает усталость, душевное
потрясение, печаль. Насильно улыбается; словно издева-
ясь над собой.) Нечего сказать, хорош конец всех моих
козней — сижу, прижав к груди мертвеца, а глупая рожа
луны скалится там в вышине и потешается надо мной!
Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Та же обстановка, что и в третьем действии.
Рассвет. На востоке слева появляются первые, чуть при-
метные отсветы зари, возвещающие восход солнца.
Джози сидит на ступеньках в той же позе, обняв Т ай-
рона, словно она и не шевелилась. Он еще спит, и го-
лова его лежит у нее на груди. Лицо его все так же из-
мученно и застыло, как маска мертвеца. Джози устала и,
несмотря на свою выносливость, едва сидит. Эта пара
производит на редкость трагическое впечатление при
бледном свете начинающегося дня — могучая, горестная
фигура женщины, держащей в объятиях испитого, немо*
лодого пьяницу, точно он — ее больное дитя.
Сзади слева, из амбара появляется Хоген и на цыпоч-
ках подкрадывается к углу дома. Он весь вывалялся в
сене, лицо опухло, но маленькие свиные глазки смотрят
внимательно и трезво. Заглядывает за угол, видит пару,
сидящую на ступеньках, и долго, испытующе всматри-
вается в лицо Джози.
Джози (негромкЪ, мрачным тоном). Брось прятаться. Я слы-
шала, как ты крадешься.
Он виновато выходит из-за угла.
407

Джози (говорит тихо, но тон у нее властный). Поди сюда,
только потихоньку.
Он робко подчиняется и молча подходит к камню, вни-
мательно ее разглядывая; чувствует себя виноватым и
глубоко несчастным.
(Тем же тоном, не глядя на него.) Говори тихо. Я не хо-
чу его будить... (загадочно) пока не засияет заря.
X о г е н (с тревогой). Как? (Решает, что лучше не задавать во-
просов. Видит лицо Тайрона. Невольно вздрагивает и
шепчет взволнованно, с испугом.) Господи, спит как мерт-
вый!
Джози (каким-то странным тоном). А как же? Он и есть
мертвый.
X о г е н. Неужто помер?
Джози. Не говори глупостей. Ты же видишь, что он дышит.
Спит как мертвый. Не стой, разинув рот. Сядь.
Тот покорно садится на камень. На лице виноватое выра-
жение, он боится того, что ему сейчас предстоит. Молча-
ние.
(Не смотрит на него. Наконец с горечью спрашивает.) Ну,
где же твои свидетели?
X о г е н (виновато). Свидетели? (Стараясь изобразить нечто
вроде улыбки.) Ох ты господи! Смех один вышел, да и
только... Я так напился в трактире, что совсем забыл о
нашей затее, еле-еле добрел до дому и завалился на се-
новал.
Джози (выражение ее лица становится еще жестче). Врешь.
Хоген. Нет, не вру. Я только что проснулся. Видишь, весь в
сене. Вот тебе доказательство, что не вру.
Джози. Я не о том говорю, и ты это знаешь. (С горьким упре-
ком.) Значит, ты только что проснулся? Да? И приполз
сюда поглядеть, удалась ли твоя хитрость.
408

X о г е н (виновато). Не пойму, о чем ты говоришь.
Джози. Хватит, отец, врать. На этот раз ты переборщил.
Он хочет оправдаться, но ее взгляд заставляет его сму-
щенно замолчать. Пауза.
X о г е н (не выдержав, бормочет). Да ведь если бы я и привел
свидетелей, что бы они здесь увидели...
Джози. Ничего. Это ты прав. Ничего. Ровно ничего. (Как-то
неестественно улыбается.) Не считая великого чуда, в ко-
торое ни они, ни ты все равно не поверили б.
X о г е н. Какое чудо?
Джози. Девушку, которая ночью родила мертвое дитя. Ну
разве это не чудо из чудес?
X о г е н (с беспокойством). Перестань пороть такую дичь. У ме-
ня мурашки по спине бегают. (С деланной шутливостью.)
Это ты девушка? Да уж, тут без чуда не обошлось. (Хихи-
кает.)
Джози. Я сказала — довольно врать, отец.
Хоген. Что же это я вру? (Замолкает и тревожно вглядыва-
ется в ее лицо.)
Она молчит, словно забыв о его присутствии. Глаза ее
устремлены на переливчатый небесный свет.
Джози (словно сама себе). Скоро краса разольется по миру,
и я смогу его разбудить.
Хоген (не в силах больше сдержать тревогу). Джози, доро-
гая! Ради всего святого, скажи, что с тобой стряслось?
Скажи!..
Джози (лицо ее снова становится жестким и полным горечи).
Я же тебе говорю. Ничего.
Хоген. Ничего? Если бы ты видела, какое у тебя лицо...
Джози. Какая женщина не печалится, когда умирает тот, ко-
го она любила? Но душа моя горда.
409

Хоген (с мучительной болью). Да перестань ты говорить,
словно ума лишилась! (Повышает голос, с мстительной
злобой.) Послушай! Если Джим Тайрон обидел тебя...
Тайрон шевелится во сне, стонет, прижимается лицом к
ее груди, словно ища защиты.
Джози (смотрит на него и обнимает еще крепче. Тихо, баю-
кая его.) Тише, тише, родной... Отдохни еще немножко.
(Сердито оборачивается к отцу, шепотом.) Говорю тебе,
тише! Не смей его будить! (Помолчав, спокойнее.) Он
меня ничем не обидел. Сама виновата. Думала, что есть
еще надежда. Не знала, что он уже умер, что эта пропа-
щая душа пришла ко мне покаяться и найти покой хотя
бы на одну-единственную ночь...
Хоген. Джози! Замолчи!
Джози (помолчав, глухо). Он бы никогда меня не обидел. Ты
это знаешь. (С усмешкой.) Разве он не говорил, что для
него я — красивая и что он меня любит... как умеет.
(Просто.) А все дело в том, что он напился и на него на-
шла странная причуда — ему захотелось заснуть вот так,
как он спит. (С деланной грубостью.) Слава боту, ночь
наконец прошла. Я чуть жива от усталости. А обида тут
ни при чем...
Хоген. Ты меня не обманывай. Я...
Джози (лицо ее полно горечи, сурово). Тебя не обманывать?
Да ведь это ты меня обманул. Хотел через меня нало-
жить свои сальные лапы на деньги, которые он получит!
Хоген. Неправда! Клянусь всеми святыми...
Джози. Да ты поклянешься и на Библии, а потом ее же
украдешь! (Сурово.) Я тебя позвала не затем, чтобы ты
лез не в свои дела. Я тебя позвала затем, чтобы сказать:
все твое вчерашнее вранье мне теперь понятно. Ты хо-
тел заставить меня... (Не давая ему заговорить.) Замолчи!
Ты и не был пьян. Ты только представлялся, что пьян.
410

X о г е н (тихо). Это я признаю. Но я много выпил, и голова у
меня шумела, не то стал бы я мечтать, как последний
дурень...
Джози (с горькой насмешкой). Ты — мечтать? Да у тебя одна
мечта: заграбастать побольше этих проклятых денег, и
плевать тебе, как ты их добыл, кого ограбил или кому
причинил горе!
X о г е н (глубоко уязвленный, с мольбой). Джози!
Джози. Заткнись. (Едко.) Я знаю, ты уже придумал новое
вранье и новые отговорки. У тебя на это всегда хватит
ума и хитрости, но ты не старайся. Теперь меня не про-
ведешь. Слишком часто меня обманывал.
Хоген бросает на нее испуганный взгляд, словно сейчас
случилось то, чего он давно боялся.
(Продолжает сурово его обличать.) Ты соврал, будто
Джим продает ферму. Ты знал, что он вступит в права
наследства через несколько дней и уедет в Нью-Йорк.
Тебе надо было поскорей что-нибудь предпринять, боял-
ся, что у тебя из-под рук уйдут его денежки.
Хоген (жалким голосом.) Неправда. Дело совсем не в этом.
Джози. Ты видел, как я обижена, что он заставил меня
ждать, и этим воспользовался. Ты воспользовался всем,
что про меня знал... О, ты это ловко сделал! Можешь со-
бой гордиться... Ты знал, что Джим мне скажет, какое это
вранье насчет фермы, но дело будет уже сделано. Что ты
заставил меня его позвать, напоить, напиться самой, что-
бы потерять всякий стыд... Рассчитывая, что когда я
узнаю правду, то полюблю его еще больше и захочу ему
еще больше угодить? Не говори, что. ты всего этого не
задумал заранее, ты ведь хитрая бестия! Да и почему
бы, по-твоему, ему на мне не жениться? Если бы он овла-
дел мной и узнал, что я девушка,— тут ты уповал на
его честь, на его раскаяние! На то, что он меня по-сво-
411

ему любит и предложит мне выйти за него замуж. 1*Ы
рассчитал, что все равно это его здесь не удержит. Он
вернется в город, и поминай как звали. Но деньги есть
деньги, и, когда он погубит себя до конца, я буду законной
вдовой и получу все, что от него останется.
Хоген (жалким голосом). Неправда. Дело совсем не в этом.
Джози. Да чего мне с тобой говорить? Теперь все кончено.
Я скажу тебе только одно, отец: я сегодня отсюда уйду,
как ушли мои братья. Живи один и плутуй сколько душа
просит.
Хоген (помолчав, медленно). Я знал, что ты рассердишься, но
я надеялся, что ты будешь счастлива и тебе будет все
равно, как...
Джози (словно она его не слышала, глядит на небосклон, где
на востоке запылала заря). Слава богу, вот и заря при-
шла на землю. Пора. (Хогену.) Ступай в комнату и поси-
ди там, пока он не уйдет.
Он жалобно пытается что-то сказать, но, передумав, по-
корно проходит на цыпочках мимо нее по ступенькам и
тихонько прикрывает за собой дверь.
(Глядит на Тайрона, лицо ее смягчается материнской
нежностью. Печально.) Мне так жалко возвращать тебя
к жизни, дорогой... Ты хотел бы' ведь умереть во сне,
правда? (Тихонечко его трясет.) Проснитесь, Джим!
Он стонет во сне и только крепче к ней прижимается.
(Всматривается в его лицо.) Господи, дай ему забыть все
горести. Больше я у тебя ничего не прошу. (Расталки-
вает его сильнее.) Джим! Проснитесь, слышите? Уже
пора.
Т а й р о н (начинает просыпаться, но не открывает глаз. Бор-
мочет). Какого черта? (Смутно ощущая близость женско-
412

го тела, цинично.) Как, опять? Как всегда? Кто ты, дет-
ка? (С раздражением.) Какого черта ты меня будишь?
Джози. Уже рассвело.
Тайрон (все еще не открывая глаз). Рассвело? (Сонно декла-
мирует).
«И страсть былая сменилась отвращением,
Когда забрезжил серенький рассвет».
(С иронией.) Все рассветы серы. Спи, детка... и дай мне
спать. (Засыпает снова.)
Джози (взволнованно). А этот рассвет не серый, Джим. Он
не похож на другие... (Видит, что Тайрон спит, с го-
речью.) Все забыл. И даже не заметил разницы. (Внезап-
но отталкивает его от себя и грубо трясет.) Да проснитесь
же, бога ради! Я больше не могу...
Тайрон (еще в полусне). Эй! Не надо буянить, детка. Что?
(Проснувшись, моргает, прогоняя сон. Со смутным удив-
лением.) Джози?
Джози (все еще с горечью). Ну да, она самая, а вы думали,
что это какая-нибудь шлюха? (Толкает его.) А ну-ка
встаньте, не то заснете опять.
Он с трудом поднимается на ноги, все еще одурманенный
сном; тело его затекло и одеревенело.
(Поборов обиду, принимает с ним обычный товарищеский
тон, но все время приглядывается, помнит ли он то, что
было ночью.) У вас совсем затекли руки и ноги, да и ни-'
чего удивительного! Могу вас утешить. Мне еще хуже,
ведь я вас держала. (Потягивается, трет онемевшие руки,
потешно кряхтит.) Прямо совсем развалилась! Кажется,
никогда в себя не приду. (Кинув на него взгляд.) А у вас
такой вид, будто вы неизвестно как сюда попали. Небось
ровно ничего не помните?
413

Байрон (с опаской шевеля руками и ногами, сонно). Не знаю.
Дайте прийти в себя.
Джози. Вам надо опохмелиться. (Берет бутылку и бокал,
наливает ему.) Нате.
Т а й р о н (послушно берет бокал). Спасибо. (Отходит и са-
дится на камень, равнодушно держа бокал.)
Джози (наблюдая за ним). Выпейте, не то заснете опять.
Т а й р о н. Нет, я уже проснулся. Смешно! По-моему, мне не
хочется пить. Ну да, голова у меня тяжелая, это правда.
Но еще не муторно... Пока.
Джози. Вот и хорошо.
Т а й р о н. У меня сегодня на редкость приятное, блаженное
состояние, словно я крепко спал и мне не снились дур-
ные сны.
Джози. Так оно и было. Кому же это знать, как не мне? Ведь
это я прогоняла от вас дурные сны.
Т а й р о н. Значит, вы... (Внезапно.) Погодите. Теперь я помню,
как сидел один за столиком в трактире и мне вдруг бе-
зумно захотелось прийти сюда и заснуть, положив вам
голову... Ах вот почему вы меня обнимали, когда я про-
снулся! (Пристыженно.) И вы мне это позволили? Вы с
ума сошли, Джози!
Д ж о з и. Да я была не против...
Тайрон. Вы небось видели, что я здорово нагрузился?
Джози. Еще бы... Совсем захмелели.
Тайрон. Так почему же вы меня не спровадили?
Джози. А зачем? Я была вам рада.
Тайрон. Господи спаси, сколько же времени я так на вас
висел?
Джози. Да всего несколько часов.
Тайрон. Простите, Христа ради, но вы виноваты сами.
Джози. Бросьте вы извиняться! Я была рада, что у меня
есть повод полюбоваться на луну.
Тайрон. Да, я помню, какая прекрасная была ночь.
414

Джози. Правда? Вам как будто нравилось, когда мы сидели
вдвоем, до того как вы заснули.
Т а й р о н. А долго я не спал?
Джози. Недолго. Меньше часу.
Т а й р о н. Я, верно, надоел вам до чертиков своей пьяной бол-
товней?
Джози. Не очень, нет... Немножко. Когда вас развезло, вы все
бредили, что я вам кажусь красивой.
Т а й р о н (серьезно). Я не бредил, Джози. Вы были красивая.
И сейчас красивая. И всегда будете красивая.
Джози. Ну и чудак же вы, Джим! Вам бы только шутить.
Нашел красивую — мною сейчас, под утро, только ворон
пугать! Вы небось и на Страшном суде будете зубоска-
лить!
Т а й р о н (нетерпеливо). Вы прекрасно знаете, что я не шучу.
Джози (насмешливо). Ладно, ладно, я — красивая, и вы меня
любите как умеете.
Тайрон. Ах, «как умею»? Я вам стихи читал? Вот это вам,
наверно, трудно было вынести.
Джози. Ничуть. Мне нравилось. Насчет прекрасных ночей и
лунного света.
Тайрон. Ну, для этого было хотя бы оправдание. Ночь и
правда была необычайная. Я никогда ее не забуду.
Джози. Спасибо, Джим.
Тайрон. А какую чушь я болтал еще — вернее, не я, а хмель
во мне?
Джози. Да ничего. Вы больше молчали, сидели грустный,
словно в каком-то забытьи. Будто захмелели от лунного
света, а не только от виски.
Тайрон. Помню, в трактире мне было очень весело, мы с
Филом выпивали, а потом вдруг, без всяких причин, ве-
селье кончилось и я стал печальнее, чем десять Гамлетов
разом. (Помолчав.) Надеюсь, я вам не рассказывал груст-
ную повесть своей жизни?
415

Джози. Да нет... Вы только говорили, будто вам хочется, что-
бы эта ночь со мной не была похожа на все другие но-
чи, которые вы проводили с женщинами.
Тайрон (с отвращением). Не дай мне господи вспоминать о
них! (С глубоким чувством благодарности.) Поверьте,
Джози, тут было совсем другое. Может, я многого и не
помню, но я и сейчас чувствую, что с вами все было, со-
всем иначе. Да и похмелье не такое, как всегда, нет это-
го гнетущего отвращения, не жалеешь, что не умер во
сне и тебе не надо отвечать за то, что ты говорил и делал
ночью.
Джози. Вам нечего жалеть о том, что вы делали ночью. Даю
вам слово.
Тайрон (словно ее не слышит, медленно). Трудно даже опи-
сать, что я сейчас чувствую. Со мной происходит что-то
совсем небывалое. Словно я в мире с самим собой и с
этой проклятой жизнью... словно все мои грехи проще-
ны... (Ему становится неловко, он продолжает циничным
тоном.) Простите меня за дурацкие бредни,, но вы пони-
маете, что я хочу сказать!
Джози (взволнованно). Да, и я рада, что у вас такое чувство.
(Пауза.) Вы говорили, что слишком часто видели серень-
кий рассвет сквозь мутное, немытое окно, а рядом хра-
пит полузнакомая девка...
Тайрон (передернувшись, как в ознобе). Побойтесь бога! Не
напоминайте мне об этом хотя бы сейчас! Не надо мне
портить этот рассвет!
Пауза. Она напряженно следит за ним.
(Медленно поворачивает лицо на восток, где небо уже го-
рит всеми цветами необычайно прекрасной зари. Не сво-
дит с нее глаз, вдыхая утренний воздух. Глубоко растро-
ган, но тут же смущается и делает попытку все это осме*
ять. Цинично.) Бог не пожалел средств на декорацию. Но
416

в театре это делают лучше. Занавес поднимается. Дей-
ствие четвертое.
Ее лицо застыло от жестокой обиды.
(Поспешно, зло поправляет себя.) Черт бы "меня побрал!
Зачем я кривляюсь? (С искренним волнением.) Господи,
как это прекрасно, Джози! Я... я никогда этого не забу-
ду... того, что было у нас с вами.
Джози (лицо ее проясняется. Просто). Я рада, Джим. Я на-
деялась, что вы увидите всю эту красоту... я себе даже
загадала... мне казалось, что это примета...
Тайрон (не сводя глаз с восходящего солнца, машинально).
Какая примета?
Джози. Не знаю. Примета, что у меня... не важно! Забыла.
(Переводит разговор на другую тему.) Но вы не думайте,
я вас разбудила не только для того, чтобы вы любова-
лись восходом солнца. Тут ведь деревня, мне пора за ра-
боту. (Встает, потягивается. Под ее товарищеским тоном
чувствуется все большее и большее напряжение.) Это и
вам намек, Джим. Мне некогда занимать вас разговора-
ми. Будьте умницей, ступайте к себе в трактир. Я знаю,
вы поймете, почему я вас гоню. Не подумайте, что мне на-
доело ваше общество. (Заставляет себя улыбнуться.)
Тайрон (поднимается). Понимаю. (Помолчав, вдруг виновато,
скороговоркой.) Один вопрос... Вы уверены, что я ночью
не позволил себе ничего лишнего?..
Джози. Ничего. Отвечали шуткой на шутку, как у нас это за-
ведено. Вот и все.
Тайрон. Слава богу! Я бы этого себе никогда не простил.
Я бы не стал вас и опрашивать, если бы у меня не бы-
вало очень скверных выходок, когда я напивался. (Вспо-
минает, что держит в руке невыпитый виски.) Ну что ж,
теперь, пожалуй, выпью. В трактире ничего не допро-
сишься еще целую вечность. (Пьет, приятно удивлен.) Ах,
417

будь я неладен! Это ведь не та отрава, которой меня поил
Фил. Настоящий виски! Откуда?.. (И вдруг память к нему
возвращается, Джози видит, что он все вспомнил. Лицо
его выражает стыд, боль и чувство вины. Он невольно от-
брасывает бокал, испытывая отвращение к напитку, вер-
нувшему ему память. Чувствует, что Джози за ним на-
блюдает, отчаянно старается, чтобы его лицо и голос
ничего не выдали.) Настоящий виски... Теперь я помню:
вы сказали, что Фил получил его от Тома Ломбардо. Ну
ладно, я, пожалуй, пойду, не буду мешать вам работать.
Скоро увидимся, Джози. (Поворачивается, чтобы уйти.)
Джози (с ужасом). Нет! Не надо! Мы не скоро увидимся. Мы
теперь никогда не увидимся, и я знаю, так лучше для нас
обоих, но я не вынесу, если вам будет стыдно того, что
вы хотели моей любви. А я ведь так горжусь, что могла
вам ее дать. (С улыбкой.) Я надеялась, ради вас, что вы
ничего не будете помнить, но раз это не вышло, помните,
что моя любовь дала вам хоть ненадолго покой.
Т а й р о н (смотрит на нее, не сводя глаз, в душе его идет борь-
ба. Запинаясь, бормочет). Не понимаю, о чем вы говори-
те. Я не помшо...
Джози (печально). Ладно, Джим! Тогда и я ничего не помню.
Прощайте, и будьте счастливы. (Поворачивается и на-
правляется в дом.)
Т а й р о н (запинаясь). Подождите! Джози! (Подходит к ней.)
Я вам наврал. Я негодяй. Простите меня, бога ради. Я ни-
чего не забыл. И я рад, что помню. Я никогда не забуду,
что вы любили меня. (Целует ее.) Никогда! Слышите, ни-
когда! И я буду вас любить, пока я жив. (Снова целует
ее.) Прощайте, и дай бог вам счастья! (Поворачивается и
быстро уходит по дороге, не оглядываясь.)
Джози стоит и смотрит ему вслед, потом закрывает лицо
руками, опускает голову и плачет. Из ее комнаты появ-
418

ляется X о г ен и останавливается на верхней ступеньке
лестницы. Он смотрит вслед Тайрону, лицо его полно
гнева и горечи.
Джози (почувствовав его присутствие, перестает плакать и
поднимает голову. Глухо). Обожди минутку, я сейчас со-
беру тебе завтрак.
X о г е н. А ну его к черту, завтрак! Что я, свинья, чтобы ду-
мать только об еде? (С мольбой.) Послушай, родная. Все,
что ты говорила о моих плутнях и вранье,— правда. Но
дело было совсем не в его деньгах. Я видел, что это по-
следняя возможность, единственная возможность вас
друг с другом свести, прекратить ваше дурацкое крив-
лянье и показать обоим, что вы любите друг друга. Я хо-
тел тебе счастья — правдой или неправдой, не тем пу-
тем, так этим, какая мне разница, как бы я его добыл?
Я хотел и его спасти и знал, что только твоя любовь мо-
жет сделать это. Его разговор насчет красоты твоей души
меня обнадежил... А если я и думал о его деньгах, то уж
только напоследок, да и что дурного, если я хотел для
тебя покойной, обеспеченной жизни?.. Разве ты ее не сто-
ишь, разве ты должна всю жизнь прожить в этой халупе,
на вонючей ферме и батрачить на меня? (Помолчав, го-
рестно.) Неужели ты не веришь, что я говорю правду?
Неужели ты затаила на меня злобу?
Джози (взглядом еще провожает Тайрона, ласково). Я знаю,
отец, что это правда. Нет у меня против тебя злобы. Не
бойся, что я тебя брошу. Я только так тебя припугнула.
X о г е н (покорно, с благодарностью). Спасибо, родная.
Джози (вынуждает себя улыбнуться). Ах ты, старый рыжий
козел, плут ты этакий, задумал играть в купидона!
X о г е н (лицо его светлеет от радости. К нему почти возвра-
щается прежняя удаль. Язвительно). Да уж напугала, не-
чего сказать. Я совсем было собрался топиться в пруду у
419

Хардера. И утешение было, что тогда этот ублюдок и
глотка не выпьет из своего пруда, чтоб меня не
вспомнить.
Но она его не слышит. Мысли ее' снова прикованы к уда-
ляющемуся Тайрону.
(С тревогой поглядывает на ее грустное лицо. Мягко.)
Не надо, родная. Не мучай себя.
Она по-прежнему не слышит его.
(Принимает обычный, раздраженный тон.) Ты что, до ве-
чера будешь тут прохлаждаться? Живот у меня совсем
свело.
Джози (ласково). Ты, отец, из-за меня не расстраивайся. Бее
прошло и быльем поросло. И мне не больно. Мне только
за него горько.
Хоген. За него? (Приходя в ярость.) Ах, провались ты пропа-
дом, сволочь такая...
Джози (пронзительно). Не смей! Я его люблю.
Хоген (стихает, лицо вдруг сразу постарело, стало печальным).
Я не про то. Я ведь знаю,— что бы у вас ни случилось,
он тебе зла не хотел. Я не его, а всю эту проклятую
жизнь... (С оттенком прежней горячности.) И, видит бог,
она этого заслуживает.
Джози продолжает молчать.
(Добавляет жалобно.) А может, и себя проклинал — за то,
что я такой нескладный плут и старый дурень...
Джози (поворачивается к нему и старается улыбнуться). Тут
я с тобой спорить не стану. (Ласково.) Не горюй, отец.
Мне теперь ничего... нам ведь с тобой живется неплохо.
(Снова пытается пошутить.) Ей-же-ей, ты меня навек от-
вадил от мужчин. Никогда уже не будет такого веселья
и волнения.
420

X о г е н (подыгрывает ей, сердито). Я вот тебя развеселю,—
попробуй только еще поморить меня голодом, солоно те-
бе придется.
Джози (принимая его игру). Ты мне лучше не грози, старый
привереда! Ступай в комнату, сейчас подам тебе завтрак.
X о г е н. Вот это разговор. (Идет в дом через ее комнату.)
Джози (доходит до двери, .оборачивается, чтобы в последний
раз взглянуть на дорогу. Лицо ее полно нежности и пе-
чали). Дай бог, чтобы твое желание исполнилось, люби-
мый, и ты поскорее уснул навсегда. Дай бог, чтобы ты
наконец примирился с собой и обрел покой. (Медленно
поворачивается и входит в дом.)
Занавес
1942

СОДЕРЖАНИЕ
ДУША ПОЭТА.
Перевод Е. Голышевои и Б. Изакова
5
ДОЛГОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ В НОЧЬ
Перевод В. Воронина
133
ЛУНА ДЛЯ ПАСЫНКОВ СУДЬБЫ
Перевод Е. Голышевои и Б. Изакова
307

ЮДЖИН О' НИЛ
Пьесы
т. 2
Редактор
Н. Р. Войткевич
Художник
А. П. Белюкин
Художественные редакторы
3; Я. Шарова и Л. И. Орлова
Технический редактор
А. Л. Резник
Корректоры
3. Д. Гинзбург и Т. В. Кудрявцева

Сдано в набор 24/Ш 1970 г.
Подписано к печати 28/ХН 1970
Бумага книжно-журнальная
Формат бумаги 70х108'/з2-
Усл. л. 18.638. Уч.-изд. л. 18.273.
Тираж 30 000 экз.
Изд. № 12605. Цена 1 р. 15 к.
Заказ 312. «Искусство», Москва,
К-51. Цветной бульвар, 25.
Тульская типография Главпо-
лиграфпрома Комитета по пе-
чати при Совете Министров
СССР, г. Тула, проспект имени
В. И. Ленина, 109.