В. А. РУДНЕВ

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Серия «Страны и народы»
В. А. РУДНЕВ
ПО ИСТОРИЧЕСКИМ
И КУЛЬТОВЫМ
МЕСТАМ ИНДИИ
ЛЕНИНГРАД
«НАУКА»
Ленинградское отделение
1980

На основе литературных и документальных дан-
ных, а также личных наблюдений, осуществленных
во время поездок по Индии, кандидат исторических
наук, религиовед В. А. Руднев показывает многообра-
зие и характерные особенности религиозных направ-
лений, течений и культов, сложившихся в самой Ин-
дии и привнесенных в нее завоевателями и колони-
заторами, рассказывает о наиболее примечательных
городах и исторических памятниках.
Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Ответственный редактор
Р. Ф. ИТС
©
Издательство «Наука»,
1980 г,

ПРЕДИСЛОВИЕ
Всеобщий интерес к истории и современности Индии
постоянно повышается. Очевидно, он связан с ее возра-
стающим значением как одной из великих держав мира,
оказывающей все большее влияние на международные
связи и отношения, на экономику, политику и культуру
многих государств.
Советская историческая наука внесла значительный
вклад в изучение индийской истории и культуры, о чем
свидетельствуют труды известных русских и советских
индологов Л. Б. Алаева, Н. П. Аникеева, К. А. Антоно-
вой, А. П. Баранникова, П. А. Баранникова, Г. М. Бон-
гард-Левина, Б. Я. Волчок, Н. Р. Гусевой, Т. Я. Елиза-
ренковой, Л. А. Зарубина, В. В. Иванова, Г. Ф. Ильина,
М. К. Кудрявцева, Г. Г. Котовского, И. П. Минаева,
Д. Н. Овсянико-Куликовского, Б. А. Рыбакова, Э. Н. Темки-
на, В. Г. Эрмана и других востоковедов, в книгах и статьях
которых подготовленный читатель или исследователь най-
дет разносторонний материал о развитии материальной
и духовной культуры Индии.
Наряду с этим большим спросом у широкого совет-
ского читателя пользуется публицистическая и научно-
популярная литература, позволяющая расширить наши
представления об образе жизни индийского народа, его
характере и обычаях. В этой связи можно только привет-
ствовать публикацию книги кандидата исторических наук
В. А. Руднева, дважды побывавшего в Индии и сумев-
шего благодаря высокой профессиональной специализации
религиоведа по-своему, свежо взглянуть на многие, каза-
лось бы, уже отжившие религиозно-кастовые традиции и
обычаи, по сей день бережно и ревниво сохраняемые
большинством индийского населения.
Автор побывал во многих частях полюбившейся ему
страны, увидел многие знаменитые памятники индийской
3

культуры, встречался с представителями различных со-
циальных групп. Его зарисовки написаны легко, непо-
средственно и большей частью правильно отражают ха-
рактер и смысл увиденного.
Думается, эта популярная книга будет иметь важное
практическое значение для тех советских граждан, кото-
рые собираются посетить Индийскую республику в со-
ставе туристских групп или в рамках научно-технического
и культурного сотрудничества, и тем более окажется по-
лезной для тех, кто пожелает совершить заочное путе-
шествие по Индии далекой и близкой.
Р. Ф. Итс, доктор исторических наук,
профессор

ВНУКОВО—ПАЛАМ. ВСТРЕЧА С ИНДИЕЙ
«Живет в Индии красота. Заманчив Великий Индий-
ский путь...», — писал Н. К. Рерих, находясь под впе-
чатлением Парижской выставки материалов экспедиции
русского этнографа Б. В. Голубева в 1913 г. [32, с. 121].
А позже, в 1944 г., уже будучи жителем Северной Индии,
в своем горном убежище в Кулу он скажет: «Тянется
сердце Индии к Руси необъятной. Притягивает великий
магнит индийский сердца русские. Истинно Алтай—Ги-
малаи — два магнита, два равновесия, два устоя. Радостно
видеть жизненность в связях индо-русских... Красота
заложена в индо-русском магните. Сердце сердцу весть
подает. В каких горах жил Святогор?» [32, с. 268].
Такова сила духовного притяжения наших народов.
Те же чувства и мысли испытывал я, побывав в Индии
в 1970 и 1978 гг.
До Индии всего лишь 6 летных часов. Живя представ-
лениями о «далекой Индии», мы еще не привыкли к тому,
что она где-то рядом, стоит лишь перемахнуть через
Гиндукуш, Афганистан и Гималаи. Отважный русский
путешественник Афанасий Никитин добирался до нее из
Твери целый год. Даже два десятилетия тому назад в Ин-
дию надо было лететь через Каир, на Аден, совершая на
пути многие посадки и пересадки. А теперь, не успев
позавтракать, мы уже летим где-то над Средней Азией.
Так же быстро минуем Афганистан. Еще час спустя про-
летаем над Пакистаном. Я приникаю к стеклу иллюмина-
тора и всматриваюсь в безбрежную панораму гор, осве-
щенную лунным светом. Есть что-то фантастическое
в бескрайнем пространстве величественных хребтов, уще-
лий, теснин, в вершинах, покрытых снегами. Луна, ярко
освещая грани одних хребтов, делает еще более черными
другие. Мертво и одиноко там внизу. Кажется, никаких
признаков жизни, ни одного огонька. Только на поверх-
5

иости гор беспрерывно вспыхивают феерическим светом
голубые молнии. Они прорезают горы то здесь, то там, то
ближе, то дальше. Какое удивительное зрелище! Но ведь
это не грозовые молнии, а мгновенные лунные отблески
поверхности рек и ручьев, спадающих по склонам гор.
А горы все плывут и плывут, как сказочные великаны. Они
суровы и враждебны, таинственны и привлекательны.
Иногда они похожи на огромные спины спящих драконов,
на гурты скота, теснимые и устремляемые в неведомое, и
наш воздушный корабль, словно ночная парящая птица,
летит вслед за ними.
Светает. Делаем посадку в делийском аэропорту «Па-
лам». До оформления виз располагаемся на диванах и
в креслах в большом и живописном светлом холле аэро-
вокзала. Общее внимание привлек огромный, не менее
400 м2, золотистых тонов ковер, разостланный во всю
площадь зала. Встречающие нас индийцы надевают на
каждого из нас по венку из буро-желтых пахучих цветов,
улыбаются и говорят: «намаете» — «здравствуйте!». Тут
же начинают щелкать затворы наших фотоаппаратов и
камер. Через полчаса у кого-то уже кончилась пленка,
а ведь Индия только начиналась...
Беспрепятственно минуя таможенный барьер, мы уса-
живаемся в коутч (автобус), да котором нам предстоит
проделать путь около тысячи километров.
Все прилипли к окнам. Поначалу ландшафт весьма
обычный, похожий на тот, который можно видеть у нас
в окрестностях Симферополя. Но что это? Прямо на-
встречу нам важно и степенно шествует караван верблю-
дов с колокольцами и громоздкими тюками, между кото-
рыми, покачиваясь, сидят всадники: старые и молодые,
смуглые и седобородые, с лоснящимися лицами или мор-
щинистыми и темными, как земля.
А дальше, за караваном, по обе стороны шоссе опять
потянулась какая-то скучная однообразная равнина, поля
кукурузы и просо.
Через полчаса наш коутч, не сбавляя бешеной ско-
рости, вихляя между идущими и едущими по узкой уха-
бистой дороге, неожиданно врезается в густую массу лю-
дей и тесные городские улицы Старого Дели с его низ-
кими глинобитными строениями — с крышами и без оных.
Шофер сигналит беспрестанно, и пешеходы едва ус-
певают выворачиваться из-под колес коутча. Многие люди
в

лежат или сидят возле проезжей дороги прямо на горя-
чей земле, среди зловонных нечистот и мусора. Под на-
весами приземистых домов и вдоль стен ютились какие-то
лавки. Перед ними на улице дымились бесчисленные
очаги, громоздились штабеля старых автомобильных шин,
которые, вероятно, служили топливом и продавались.
Здесь же бегали неодетые дети. Худые облезлые дымча-
тые коровы, как живые скелеты, бродили между людьми.
Поражали и ужасали гигантские масштабы нищеты, ее
невообразимо гиперболические формы.
Повторяю, это был Старый Дели, улицы которого кон-
чились так же внезапно, как и начались. Мы проскочили
под железнодорожный мост, и вскоре за стенами камен-
ной крепости открылась поляна, поросшая чахлой тра-
вой, за которой начинался парк, а за ним — улицы Но-
вого Дели, широкие и ровные, обсаженные тенистыми
деревьями. По ним плавно плыла лента сверкающих лег-
ковых автомобилей. По обе стороны улиц возвышались
белокаменные ажурные строения особняков, магазинов,
банков и кинотеатров, располагавшиеся по соседству с ин-
дуистскими, буддийскими, христианскими и иными хра-
мами. Теперь мы испытывали ощущение плавного дви-
жения гигантской карусели, несущей нас по аллеям рос-
кошного экзотического парка, мимо жемчужно-белых
отелей, дворцов и офисов.
Поражаясь фантастическим богатством и самодоволь-
ством этих улиц, цветников и фонтанов перед нарядными
виллами и коттеджами, чистым и пряным от обилия
цветов воздухом, удивляемся малолюдности этих улиц.
За ажурными оградами лишь изредка появляются фи-
гуры ленивой прислуги, но нет нищих, бродяг, хотя тот,
Старый Дели, ничем не отгораживаемый, был где-то ря-
дом и, казалось, никакая полиция не смогла бы препят-
ствовать проникновению в эту часть города любого из
париев, пожелавшего хотя бы поглазеть на все это богат-
ство и роскошь. Но люди этих двух разных миров не об-
щаются друг с другом. Их разделяют классовые и касто-
вые барьеры.
Наш автобус резко поворачивает, а затем въезжает
в ворота и останавливается у подъезда довольно наряд-
ного отеля. На фронтоне белоколонного здания читаем:
«Майденс». Это наше первое пристанище в Индии. Мы
кинулись было разбирать из багажника свои чемоданы,
7

но по большим глазам и решительным движениям при-
слуги поняли, что допустили оплошность: здесь не при-
нято самому таскать свой багаж. В вестибюле отеля нас
встречает вышколенный и нарядный мениджер и раз-
дает всем ключи от комнат с номерами. Теми же номе-
рами помечаем багаж и идем к лифту. У входной двери
нам козыряет швейцар, а у лифта очередное «Гуд дей»
произносит лифтер, затянутый в малиновый мундир с на-
драенными до блеска пуговицами...
Располагаемся в комфортабельных, уютных комнатах.
Спустя некоторое время собираемся в дайнинг-рум. Пер-
вый обед в Индии. Ловко и бесшумно нас обслуживает
целая бригада молодых официантов в черных смокингах.
Один официант наливает вам чистую холодную воду в бо-
кал (в Индии без воды нет еды: блюда и соусы очень
острые). Другой подает разноцветные бульоны — то муч-
новато-белые, то красные, то синие. Третий приносит
мясо с разными приправами, соусами и овощами. На
сладкое подают пудинги, джемы, кремы, мороженое,
фрукты.
После обеда тотчас отправляемся в первую прогулку
по улицам Дели — и Нового, и Старого. Все. интересно.
И, конечно, пытаемся поначалу сфотографировать каж-
дого встречного индуса. Но это оказывается не таким-то
простым делом. Одни решительно возражают, другие
требуют, чтобы им за это платили, и потому быстро осваи-
ваем часто повторяемое слово «бакшиш» (дай, подачка,
чаевые).
В первый же день пребывания в Дели мы встрети-
лись с заклинателями змей. Они как-то неожиданно
взяли нас в кольцо и, усевшись на мостовую, дружно
задудели в какие-то трубки и сопелки, а тем временем
из их плетеных круглых корзин показали свои головы
кобры.
В следующие дни мы более обстоятельно знакомились
с историческими и культовыми местами Индии, в том
числе и ее столицей Дели, о чем пойдет речь дальше,
но прежде мы предлагаем читателю этот краткий очерк
об индуизме и кастах как ключ к пониманию индийско-
го образа и уклада жизни, к пониманию своеобразного
пути культурного и исторического развития Индийского
государства.
8

ИНДУИЗМ. КАСТЫ
Индуизм, как отмечают многие советские индологи,
в том числе П. А. Баранников и Н. Р. Гусева [5, с. 10],
представляет собой сложную, исторически сложившуюся
систему философских религиозных учений, культов и ре-
лигиозных сословных и кастовых обычаев индийского
общества. Его исторической традиционной основой явля-
ется многобожиая религия — брахманизм, который на
протяжении многих веков реформировался в отдельные
ортодоксальные единобожные (шиваизм, вишнуизм) и
неортодоксальные течения (буддизм, джайнизм) и в ито-
ге вобрал в себя все то, что так или иначе питалось ве-
дическими источниками и корнями. Всех жителей, испо-
ведующих любое из многочисленных вероучений индуиз-
ма, принято называть «индуистами» или «индусами», а
исповедующих иные религии (ислам, христианство и дру-
гие) называют общепринятым для всего ее населения
термином — «индийцами». Сами же последователи инду-
изма называют свою религию «арья-дхарма» («закон
ариев») или «сантана» («вечный закон»). Деление на-
селения Индии по вероисповедным признакам условно
хотя бы потому, что все без исключения индийцы, при-
надлежащие к любой индийской народности или говоря-
щие на одном из индийских языков или диалектов, яв-
ляются также индуистами. Этот субконтинент по сей
день остается уникальным заповедником древнейших ре-
лигий, включающим и первобытные верования и культы
отдельных аборигенных племен Центральной и Южной
Индии. По мере проникновения чужеземного влияния в
этой стране нашли свое прибежище и многочисленные
христианские, мусульманские и древнеперсидские рели-
гиозные течения, о которых будет рассказано отдельно.
В истории Индии условно (со времен ранних циви-
лизаций) можно выделить семь исторических периодов.
1. Доведийский, охватывавший около 40 тысяче-
летий и завершившийся Хараппской цивилизацией. Этот
период культуры бронзового века, близкой Шумерской
(Месопотамской), прекратил свое существование в сере-
дине II тысячелетия до. н. э.
2. Около 1500 г. до н. э. происходит гигантское земле-
трясение, которое уничтожило множество городов Ха-
раппской цивилизации, и вслед за этим на территорию
9

Индий вторгаются с севера индоиранские племена арьев,
заселивших долины Индии, Джамны (Ямуны) и Ганга.
Этот период принято называть арийским или веди-
ческим, так как история развития индийского общества
находит свое отражение в ведах — летописях, эпосе, гим-
нах и жреческих кодексах, на основе которых позднее
были созданы такие величайшие поэтические памятники
индийской культуры, как «Махабхарата» и «Рамаяна».
В эту эпоху формировалась родо-племенная религия —
брахманизм и касты.
3. В середине I тысячелетия до н. э. образовалось
раннерабовладельческое Магадхо-Мау-
рийское государство. В этот период заверши-
лось формирование кастовой структуры индийского об-
щества и ее религии брахманизма — индуизма раннера-
бовладельческого периода. В конце этого же периода
(IV в. до н. э.) возникают оппозиционные индуизму те-
чения — буддизм и джайнизм; они соответствовали ус-
ловиям высокоразвитого рабовладельческого общества, на
пути которого стояла система общинно-кастовых рели-
гий — брахманизм.
4. В эпоху Гуптов (IV—VI вв. н. э.) происхо-
дит кризис рабовладельческой системы, складываются
предпосылки для развития новой феодальной
формации. Буддизм как религия единого централизо-
ванного рабовладельческого государства идет к упадку и
к IX—X вв. н. э. исчезает полностью как индийское хлная-
нистическое течение, распространяясь далее за пределами
Индии, в ряде стран Юго-Восточной Азии, в реформиро-
ванном махаянистическом виде и смешиваясь с местны-
ми национальными первобытными культами. В Индии
возрождается брахманизм — индуизм.
5. Эпоха феодализма и владычества мо-
гольской династии (IX—XVII вв.), когда Индия
подвергается мусульманской экспансии.
6. Вторжение англичан, их колониаль-
ное господство (почти два с половиной столетия —
с начала XVIII в. по 1947 г.).
7. Образование и развитие (с 50-х гг. XX сто-
летия) нового независимого самостоятель-
ного Индийского государства — Бхарат.
На современном этапе своего развития Индийская
республика, сохраняя многочисленные пережитки своего
10

многострадального прошлого, испытывает немалые труд-
ности. В этой связи преодоление пережитков религиозно-
кастовой системы представляет исключительное значение
для решения всех жизненно важных проблем развития
нового независимого государства.
Данные переписи населения 1971 г. говорят о том,
что абсолютное большинство населения Индии испове-
дует индуизм (82.72%) и что все остальные слои обще-
ства в той или иной степени также находятся под влия-
нием религиозных идей, представлений, эмоций и при-
держиваются соблюдения культовых предписаний и
кастовых обычаев, причисляя себя или к мусульманам
(11.21%), или к христианам (2.6%), или к сикхам
(1.86%), или к буддистам (0.7%), или к джайнам
(0.47%), либо просто отправляя древние племенные куль-
ты (0.4%) [6, с. 17]. При этом религиозные партии и
организации оказывают значительное влияние на поли-
тическую борьбу, идеологию и культуру.
Основу религиозных представлений индуистов состав-
ляют мифы и эпические герои, собранные в пантеоне
индуизма. Их число так велико, что не поддается ника-
кому описанию. Это и боги, и богини, и герои эпоса
(вед), и мудрецы-риши (пророки), и духи предков
(питри), и священные животные, и священные реки
(тиртхи), источники, растения, камни, демоны (пишачи),
ракшасы, шакини и дакини (пьющие кровь) и др.
Бог или богиня на санскрите обозначается словом
«деви», близким славянскому «диво», «свет», «светить»,
«свят», «святой». Как известно, у славян изначальное
понятие бога или божества обозначалось словом «бог»,
родственным санскритскому термину «бхога» (милости-
вый, покровитель, государь).
Принято считать, что у индусов 330 миллионов богов.
Естественно поэтому, что представления о них у простых
индусов могут быть самыми общими и поверхностными,
что главным для них является культ поклонения отдель-
ным богам, богиням и полубогам.
В индуизме нет ни единого центра, ни единого духо-
венства, ни какого бы то ни было единого письменного
устава (священного писания), ни единого порядка бого-
служебной практики. У каждого брахмана своя каста и
свое ноле деятельности — быть духовным наставником у
представителей высших варн и каст, служить в храме, co-
ll

вершать ритуалы в местах паломничества, у священных
рек и источников. Зато каждый правоверный индус дол-
жен хорошо знать и строго выполнять обычаи своей
касты,, уметыисполнять домашние пуджи (жертвоприноше-
ния, богослужение), читать мантры (молитвы), знать
главные годовые праздники и обряды, а также иметь
хотя бы общее представление о главных божествах си-
стемы индуизма.
Так, в ведический период возникли мифы об Адити —
прародительнице, матери богов, о Варуне — боге ветров
и облаков, о Сурье — боге солнца, о Митре — боге днев-
ного света и солнца, об Ушасе — богине утренней зари,
о Рудре (Шиве) красном — боге разрушения и кровной
мести, об Агни — боге огня, об Индре — боге грома и
молнии, покровителе войн, и любителе хмельного напит-
ка сомы. Древние индийцы создавали им храмы— жи-
лища богов. Многие из перечисленных богов со временем
утрачивали свое значение либо замещались новыми.
Так, в период расцвета рабства (Магадхо-маурийскую
эпоху), когда племенные вожди (кшатрии) становятся
князьями и царями (раджами), а брахманы выделяются
в замкцутое сословие жрецов, вырабатываются основы
вероучения, заключаемые в «упанишадах» (философских
трактатах), «брахманах» (руководствах по богослужению
и жертвоприношениям) и «пуранах» (сказаниях и ле-
гендах), ведическая мифология переходит в эпос, а на ее
место заступает новая семья богов, основанная на троице
(Тримутри): Брахма — творец вселенной и всего сущего,
Вишну — хранитель и защитник людей, Шива — разру-
шитель и созидатель. Они могли заменять друг друга,
подобно тому как в христианстве в одном и трех лицах
представляется бог-отец, бог-сын и бог-дух святой.
В этот же период сложились и религиозные каноны
по руководству обществом и сословиями, такие как «Ай-
юрведа» (способы лечения), «Дханурведа» (военное ис-
кусство), «Гандхарваведа» (музыка и танцы), «Артха-
шастра» (политика и государство), «Дхармасутра» (пра-
восудие и касты) и «Камасутра» (искусство любви).
Брахма как бог-творец также постепенно утрачивает
ведущее значение в индийском пантеоне, поэтому хра-
мы, посвящаемые этому божеству, весьма редки. Зато
наиболее широкое распространение в современном инду-
изме получили два главных течения: вишнуизм и ши-
12

ваизм. Вишнуиты носят на лбу знак «Намам» (трезу-
бец) — красную вертикальную черту и две наклонных.
У некоторых вишнуитов на плече выжжено каленым же-
лезом изображение морской раковины, так как Вишну
олицетворяет вторую после огня природу — воду — и по-
тому его называют «Нараяна» («тот, кто пребывает в
водах»). На иконах Вишну изображается сидящим на
драконе Шете или Ананте, плавающих по волнам. Сим-
волом Вишну, охранителя религии, является Лотос
(Падма) — символ жизни. Обычно Вишну изображается
четырехруким. В одной руке он держит морскую раковину.
Шива является олицетворением третьей силы — земли,
ее горных стихий. Он часто изображается сидящим
в позе Лотоса-ночи в состоянии «йоги». Его лицо рас-
крашивается голубой краской. Лоб перечеркнут тремя
горизонтальными линиями, выше которых сверкает полу-
месяц. С его головы «свисают» змеи и «льется» поток
воды (подобие Гималаев и стекающих с них вод), жи-
вот покрыт пеплом.
Шиваиты обычно носят на лбу три горизонтальные
линии — три божественных атрибута: материи — пра-
крит, сознания — саттва, энергии — раджас. Луна сим-
волизирует разум, а змеи — чувства. Культовым или хра-
мовым символом Шивы является каменный лингам (фал-
лос) — символ мужской силы.
Главным праздником шиваитов является Шиваратри,
или Ночь Шивы, в месяц пхалгуни (март). В жертву
Шиве мужчины приносят цветы и фрукты. В канун
праздника они постятся и не спят в течение суток, а
придя в храм, возлагают на треножник листья билвы,
которыми позже разговляются.
Особое место в индуизме получил и культ богинь
(шакти). Так, супруга Брахмы Сарасвати стала богиней
искусства и наук, супруга Вишну Лакшми — богиней
домашнего очага, семейного счастья и достатка; Парва-
ти, супруга Шивы, выступает во множественном лице
милостивых или грозных немилостивых богинь — Дурги,
Кали, Умы, Гаури, Паркаян, Блавани. Сыновьями Шивы
и Парвати являются Сканда — бог войны — и Ганеша
(с головой слона, едущий в колеснице, запряженной мы-
шами). Кама, сын Вишну и Лакшми, стал богом любви.
Индуистские храмы разделяют верующих на отдель-
ные течения, в которых культ того или иного бога пре-
13

обладает над другими. Так, существует система шива-
истских и вишнуитских храмов, верования которых
в свою очередь подразделяются по территориальным при-
знакам. В отдельных го-
родах и штатах могут
преобладать те или
иные культы (напри-
мер, в Бенаресе —Ши-
вы, в Калькутте — Ка-
ли, в Агре — Вишну,
и т. д.). Однако суще-
ствуют и общие для
всех индуистов предпи-
сания. Главные из них
следующие.
1. Марьян —ок-
ропление по утрам све-
жей водой, так назы-
ваемое очищение себя
от злых сил. Полным
очищением считается
омовение в воде свя-
щенных рек.
2. Аашаман —
употребление (прихле-
бывание) «святой» во-
ды, купленной в хра-
мах, где она хранится
в священных сосудах.
Этот ритуал означает
для верующих вкуше-
ние «части целого» —
воды священных рек.
3. Дархан — мо-
литвенный жест обра-
щения к божеству (то
же, что и крестное зна-
мение). Руки согнуты на груди и соединены ладонями
вместе и подняты к лицу на уровне носа (знак молитвы
и приветствия—«намаете»). Брахманы и йоги во время
молитвы двумя пальцами одной руки берут себя за нос
(знак созерцания и отвлечения от действительности). Так
молятся обычно, когда входят по пояс в священную воду.
14
Радха и Кришна. Храм в Кхаюрахо.

4. Поклонение статуям богов является важ-
нейшей чертой индуистской веры, В домах и храмах ста-
туям избранных богов оказываются всяческие знаки по-
читания и поклонения. В дни праздников их кормят и
украшают венками цветов.
5. Поклонение иконам — изображениям богов.
Иконы есть в каждом доме, в каждом учреждении и даже
в автобусах и такси. Они также украшаются в дни
праздников цветами. Перед ними возжигаются аромати-
ческие, очистительные курения.
6. Ахалеман — испрашивание милости богов через
жрецов и брахманов. Брахман — посредник между веру-
ющим и богом. Он является духовником каждой индий-
ской семьи, заключает браки и освещает все важнейшие
события жизни семьи. Проводя свою жизнь в одиноче-
стве, брахман лишает себя каких бы то ни было житей-
ских привязанностей и вожделений, однако его «отрешен-
ность от жизни и принадлежность одному богу» не ме-
шают ему собирать дань с верующих для довольно
безбедного существования.
Наиболее стойкий элемент всякой религии — обряды.
В многобожной Индии традиционный индуистский ком-
плекс семейных обрядов и иных религиозных обычаев,
пожалуй, особенно прочен. Каждый верующий индус
или всякий причисляющий себя к этому вероисповеда-
нию неукоснительно и строго соблюдает предписание
дхармы для него самого и всех членов его семьи. Этих
обычаев придерживаются и люди интеллектуального тру-
да, воспринимая их как способы поведенческой регуля-
ции, несмотря на то что они отнимают довольно много
времени и вносят немалые затруднения в организацию
их трудовой деятельности.
Режим для современного индуиста поэтому выглядит
весьма напряженно и сложно. Об этом интересно рас-
сказывается в книге Н. Р. Гусевой «Индуизм» [11,
с. 273—276], где подробнейшим образом описывается
«полный чин богопочитания»: и на какую ногу вставать
утром, и какие молитвы читать в течение дня, и все —
утренний, обеденный и вечерний — ритуалы.
Кроме этого существует и сокращенный комплекс об-
рядов, при котором наиболее полно совершается лишь
утренний ритуал. Надо сказать, что большинство горо-
жан полный обряд выполняют только во время празднич-
15

ных домашних пудж, когда зачастую главную роль в бо-
гослужении берет на себя женщина — хранительница
домашнего очага.
В основу учения индуизма были положены догматы
дхармы, кармы, сансары и ахимсы, последовательно раз-
работанные в брахманизме, буддизме, джайнизме.
Дхарма (санскр. — закон, долг) — порядок, правило
жизни, поведения каждого индуса, установленное для
той или иной касты (джати) или сословия (варны). Ос-
новным законом для каждого члена касты является ка-
тегорический запрет занимать положение, не соответ-
ствующее его касте.
Другой догмат — карма — берет свое начало из ани-
мистических представлений об одушевленности всего
окружающего человека мира, о непрекращаемости жизни
души (сансаре) и о переселении души из одной телес-
ной оболочки в другую. Слово «карма» означает возмез-
дие, воздаяние, дело. Толкуется, что после смерти чело-
века его душа может вновь возродиться в более низком
или более высоком существе, заняв более низкое или
более высокое общественное положение в зависимости от
того, как он выполнял предписания догматов дхармы в
предыдущей жизни. В соответствии с этим определяется
понятие о греховности или о добродетельности индуиста,
буддиста, джайна.
Догмат, называемый ахимса (санскр. — непричинение
зла), представляет собой систему запретов убивать тех
или иных животных. На одних из них как на священ-
ных животных существует полный запрет (обезьяна, ко-
рова, крокодил и др.). На других (буйвол, баран, овца
и др.) — частичный. Действие этого догмата имеет и не
менее важный социальный смысл и значение: он опре-
деляет и запрет убивать или проявлять насилие по от-
ношению к представителям высших каст. Наиболее пол-
ное или абсолютное свое выражение этот принцип, как
мы увидим далее, получил в джайнизме.
И в наши дни индуизм распространен не только в
Индии, Непале, Пакистане, но и в Бирме, Таиланде,
Шри Ланке (Цейлоне), Южной и Восточной Африке.
Культ животных занимает в Индии особое место, и
многое из того, что писалось и сообщалось об этом еще
недавно, теперь представляется несколько иным. Поэто-
му, может быть, сегодня уже было бы точнее говорить
16

не «культ» и не «почитание», а «табуирование» (запрет)
на убийство традиционно священных животных — коров,
обезьян, собак, кошек, змей, крокодилов. С веками вошло
в привычку терпеть рядом этих животных, не помышляя
о том, чтобы их мясо употреблять в пищу. Нельзя ска-
зать, что все так называемые священные животные поль-
зовались особым уважением или покровительством индий-
цев. К ним относятся, как к бродячим тварям, предо-
ставляя им свободу околевать с голоду. Но при этом
исключается какое бы то ни было насилие по отношению
к ним. В результате такого положения бродячие живот-
ные, обитающие в городах, представляют довольно свое-
образное явление. Все они выработали определенную спо-
собность бороться за существование и приспосабливаться
к условиям сложной городской жизни. Обезьяны кочуют
по городу, собирая дань с населения и туристов, собаки
питаются отходами и падалью, тщательно остерегая гра-
ницу обитания своей стаи, и горе всякому забредшему
в чужой регион псу — он станет добычей голодных со-
бак. Коровы же питаются отбросами у овощных лавок,
а больше отираются у храмов, выжидая момент, когда
можно войти в храм и сжевать рисовые отходы и злаки,
которые там оказываются после свершения пуджи. При
этом коровы обнаруживают недюжинную сметливость,
ловкость.
Пожалуй, наибольшим уважением, смешанным с суе-
верным страхом, пользуются грифы — большие черные
зловещие птицы, часами и сутками выглядывающие с
высоты сухих деревьев свою поживу: падаль, останки
мертвых.
Хочется заметить, что у индийцев очень развито чув-
ство презрения и отвращения к страданиям и к самой
смерти. У них даже существует понятие — осквернение
болезнью или смертью. И, может быть, в этом заложен
важнейший принцип физического и духовного жизне-
утверждения индийца. «Если ты здоров, богат и счаст-
лив, значит ты этого заслужил всеми прожитыми ранее
жизнями. Если ты несчастен, беден и нездоров, не вини
в этом никого, кроме самого себя», — таков закон кармы.
Распространяют его и на животных.
Говоря о культе животных, следует, пожалуй, выде-
лить обезьян. Эта традиция нашла свое отражение и в
«Рамаяне», в той се главе, где рассказывается о сильном
17

племени обезьян и их вожде Ханумане — союзнике Рамы
в его войне с цейлонским демоном Раваном.
Особо почитаемой у всех индусов до сего времени яв-
ляется корова. Ее поэтический образ как всеобщей мате-
ри-кормилицы (Камадхецы) также берет свое начало с
ведических времен. Корова, по учению брахманов, явля-
ется воплощением божества, и поэтому убийство ее или
употребление ее мяса в пищу рассматривается как вели-
чайший грех, а все, что получают люди от коровы, идет
им на пользу и как пища, и как лекарство и топливо. Со-
гласно священному преданию, тело Шивы было обмазано
коровьим навозом. Лучшим приношением богам счита-
ется коровье масло.
Стоит заметить, что «коровья проблема» в современ-
ной жизни индийцев не только не исчезает, но стано-
вится все более острой и трудной [6, с. 26—29]. В стра-
не явное перенаселение коров, их насчитывается около
240 млн. Обычай не убивать их приводит к тому, что
бездомное коровье поголовье затрудняет жизнь многих
городов. На этой почве разгораются острые политические
и религиозные конфликты. В то время как индуисты не
убивают коров, мусульмане и представители других кон-
фессий регулируют их поголовье, употребляя мясо в пи-
щу, а шкуры для изделий.
Во время всеобщих выборов в конгресс в 1967 г. пар-
тия Джан Санг, выступая защитницей коров, сумела по-
лучить в итоге выборов благодаря этому абсолютное
большинство голосов. На ход этой кампании оказала вли-
яние и двухмесячная голодовка лидера «коровьего дви-
жения» Шан-Карачарьи [6, с. 27].
Националистические партии ловко используют инду-
истские обычаи и традиции, когда хотят провести в
жизнь свою программу. Прогрессивные круги Индии ве-
дут линию на разведение новых пород молочного скота
и таким образом добиваются решения проблемы произ-
водства молочных продуктов для голодающего населения.
По официальной статистике [42] 250 млн. индийцев жи-
вут на одну рупию в день, а стакан молока в Индии стоит
около двух рупий. И это при таком количестве коров!
В последние годы в Индии стали разводить новые
молочные породы коров, вывезенные из Австралии, од-
нако разделение этих животных на высших и низших
остается все еще в силе.
18

Каждое индийское селение и каждая семья имеют
своего бога или божественного покровителя — Грамма
девата.
Однако при всей разобщенности самих понятий, пред-
ставлений и культов в индуизме существует нечто единое
или общее, что объединяет их и направляет в единое рус-
ло, — это представление об Индии как о священной зем-
ле. Соглас-но ему, север Индии (Гималаи и реки, берущие
в них начало) — родина и жилище богов (и, следова-
тельно, эти места и реки священны), а все величайшие
индуистские храмы и ашрамы (монастыри) находятся
в Центральной и Южной Индии, куда не доходили за-
воеватели и колонизаторы; поэтому с давних времен в
этой стране существует одна из главных религиозных
традиций — совершать паломничества и к северным ве-
ликим рекам, и к южным святыням.
Самые лучшие храмы, говорят индусы, — южные, са-
мые лучшие брахманы — северные. Дороги Индии — это
тропы паломников. По ним шагают не только индуисты,
но и буддисты, джайны, сикхи и мусульмане.
Вся совокупность и множественность стихий и перс-
мен в условиях жизни населения Индийского субконти-
нента, смена ее зимних и летних циклов, влияние тро-
пических муссонов создавали множественность и пестро-
ту религиозных течений и культов и те миграции его
населения, которые обусловливались стихийными бед-
ствиями — наводнениями, засухами, голодом, эпидемиями
ужасных болезней и т. д.
Вместе с тем выработались и те особые устойчивые
формы существования людей, которые регулировались
религиозно-кастовыми законами и обычаями. Потеряв
родных и близких, индус ищет пристанища у представи-
телей своей касты, надеясь если не выжить, то хотя бы
быть похороненным по законам дхармы.
В этом заключается одна из особенностей социальной
природы индуизма.
Неотъемлемым признаком индуизма, если не главной
его чертой, является кастовая система.
Как и когда появились касты? Этот вопрос
находится в органической связи с индуизмом. Касты су-
ществовали во многих древних культурах и цивилизаци-
ях — Египте, Вавилоне, Риме, Японии, а также в ранне-
19

Индуистские храмы в Махабалппураме.

феодальный период в ряде европейских стран — Испа-
нии, Франции, Англии и др.
Индия явилась страной, в которой кастовая органи-
зация не только не исчезала по мере ее исторического
развития, но принимала все более замкнутый и застой-
ный характер. Это явление в свою очередь обусловило
сохранение древних форм религиозности в ее синтези-
рованном виде, называемом индуизмом. В самой Индии
не знают слова «каста». Его ввели в историографию пор-
тугальцы, подразумевая под этим родовые и качествен-
ные различия как основы индийского общества и его со-
циальной организации. В Индии же существует термин
«джати», которым определяется сословная принадлеж-
ность, иерархия или рознь.
Помимо термина «джати», существует другой тер-
мин— «варна», которым обозначаются четыре главных
сословия, сложившихся в период формирования классо-
вого общества как результат разложения первобытнооб-
щинного строя и развития общественного и имуществен-
ного неравенства, а затем и разделения труда. Сначала
сложились три господствующие варны — брахманов
(жрецов), кшатриев (военачальников) и вайшьев (ре-
месленников, торговцев, свободных общинников, земле-
дельцев). Затем, по мере развития классового общества,
появилась четвертая — низшая варна, называемая шуд-
рой, к которой были отнесены и военнопленные, и рабы,
п группы неассимилированных аборигенных дравидских
племен. Термин «варна» на санскрите означал «цвет».
По-видимому, он относился к различиям не только в
цвете кожи и волос, черных и белых, но и имел опреде-
ленный политический смысл: «чистые» и «нечистые»,
«высшие» и «низшие».
В X части «Ригведы» мы находим легенду о том, как
все эти четыре варны возникли от «первочеловека» Пу-
руши, — легенду, напоминающую библейский рассказ о
Ное и его трех сыновьях Симе, Ияфете и Хаме.
В гимне «Пурушасукта» рассказывается, что брах-
маны появились из уст Пуруши (субъект духовности),
кшатрии — из его рук (субъект войны и завоеваний),
вайшьи вышли из бедер (субъект физического труда,
ремесел) и шудры (рабы, слуги, аборигены и др.)—из
ступней (то, что в прахе и ничтожестве).
21

Позднее брахманы, чтобы оправдать свое главенство
над остальными варнами и кастами, обосновали догмат
о творце мира Брахме и своей прямой производности от
этого главного бога древних индийцев. Спор о том, кто
важнее или главнее — брахманы или кшатрии, — не име-
ет смысла. Ведь родовую верхушку — старейшин, князей,
раджей — в те далекие времена объединяло то, что
вождь, царь и жрец существовали в одном лице, в одном
сословии, и лишь на более позднем этапе варна жрецов
обособилась в особый социальный институт, а вожди
создали свою аристократическую генетическую систему.
Бывало так, что и брахманы главенствовали над всеми
и всем. Но бесспорным является то, что если положение
кшатриев менялось из века в век, то брахманы навсегда
заняли прочные позиции как вершители и хранители ро-
до-племенных религиозно-кастовых законов и традиций.
С понятием «варны» связан закон индуистов о «тви-
жди» — «дважды рожденных», к которым причислялись
три высшие варны. Их представители мужского пола
имели право по достижении зрелого возраста на обряд
посвящения во второе рождение (упанаяна) и получе-
ние знака дважды рожденного — шпура из трех хлопко-
вых нитей, а также прав на вступление в брак и главен-
ство в новой семье.
Шудры («единожды рожденные») были лишены этих
сословно-религиозных прав. Они оставались изгоями об-
щества. Им запрещалось приобщаться к культу «выс-
ших», изучать священные книги, входить в тесное обще-
ние с «дважды рожденными». Из них формировались
низшие разряды — касты ремесленников, слуг, уборщи-
ков, мусорщиков, стиралыциков белья, полурабов (дол-
говых рабов).
Заметим, что по сей день брахманы, сохраняющие
в значительной степени свое господствующее положение
в жизни религиозных общин и каст, сами делятся на не-
сколько «разрядов», соответствующих высшим и низшим
кастам.
Вторая группа каст — кшатриев (военачальники, во-
енная знать, администраторы и чиновники в различных
княжествах, раджи, магараджи), — хотя и утратили свое
былое значение, в настоящее время все же сохраняют
ряд своих преимуществ, а их представители продолжают
причислять себя к варне кшатриев.
22

Границы влияния третьей варны — вайшьев — ныне
не столь определенны, но тем не менее представители
многих каст причисляют себя к вайшьям, и вот почему.
Первые три касты или варны (брахманов, кшатриев
и вайшьев) считаются высшими, привилегированными, и
их представители называют себя «дважды рожденными».
Вплоть до образования нынешнего демократического
государства эти три господствующих сословия обладали
правом владения частной собственностью, в то время как
последняя варна и самая многочисленная группа каст,
в нее входящая, называемая «шудрой», относилась к
низшей и как бы оставалась за порогом всех прав и при-
вилегий. У шудров было свое особое место и в религи-
озном культе, свои брахманы и жрецы, действующие в
пределах той или иной замкнутой касты.
Помимо шудров в Индии существовал и существует
еще более низкий слой общества — париев, или неприка-
саемых, которых М. Ганди назвал «хариджанами»
(«божьими людьми»—в смысле «забытыми богом и
людьми»). И если «дважды рожденные» имели некото-
рую возможность общаться друг с другом в пределах из-
вестных кастовых границ, то парии — неприкасаемые —
были совершенно изолированы не только от высших
каст, но и от всего общества, т. е. жили в изгнании, в
резервациях или в пределах недосягаемости.
Индийцы говорят: «мы живем по обряду», т. е. по
законам и обычаям касты. Каждая каста придерживает-
ся очень сложной системы кастовых правил: как есть
и пить, как молиться, когда поститься, с кем и как раз-
говаривать. Особенно строго регламентируется кастовым
обычаем жизнь наиболее угнетаемых каст. По данным
индийского социолога Мохиндера Синга, в 40-х гг. XX в.
в Индии насчитывалось около 3.5 тыс. каст, угнетенные
кастовые группы охватывали 2/з населения страны.
429 каст относились к неприкасаемым. В их составе было
свыше 60 млн. человек [24, с. XV]. Представители этих
каст до недавнего времени составляли огромную армию
батраков и долговых рабов (бегари), так как земельная
реформа фактически не изменила их положения. Землю
получили имущие слои сельского населения, а затем они
скупили и мелкие крестьянские наделы.
Неприкасаемым запрещалось иметь земельную соб-
ственность, учить детей в школах для высших каст, ез-
23

дить в общих поездах, запрещалась работа, связанная
с приготовлением пищи в ресторанах и отелях, запре-
щались браки вне каст, запрещалось жить в селениях
вместе с высшими кастами.
Были запрещения иметь одежду (шт. Асам), наде-
тую па оба плеча, носить зонты. Были и такие касты,
которые якобы «оскверняли взглядом». Им не разреша-
лось выходить из хижин днем и встречаться на пути с
представителями других каст. Они могли работать только
ночью в местах, отдаленных от жилья высших каст.
Конституция 1950 г. отменила все виды кастовой ди-
скриминации, т. е. уравняла касты в их правах, но не
отменила само деление на касты. Однако и по сей день
некоторые кастовые традиции остаются в силе. Все акции
и мероприятия нового государства с целью изменить тя-
желое положение низших каст натолкнулись на упорное
и стойкое сопротивление правых сил — крупной буржу-
азии, брахманов, кастовых органов самоуправления (пан-
чаятов) и реакционно настроенной части интеллигенции,
составляющих вместе ядро национал-шовинистических
партий.
Число нищенствующих, бездомных и голодающих в
Индии в 50-х гг. составляло свыше 78% населения стра-
ны [24, с. 229].
До недавнего времени в сельской местности заминда-
ры (помещики и кулаки) неимоверно жестоко угнетали
харвахов — арендаторов, батраков и долговых рабов (бе-
гари), вследствие чего все более возрастал приток сель-
ского населения в города, и без того переполненные ни-
щетой.
Оказавшись в городах, неприкасаемые за гроши вы-
полняли самую грязную и тяжелую работу. Так, чамары
обычно работали кожевенниками, батраками, слугами
и т. д.; дхоби — стиралыциками белья, пастухами;
бханги — уборщиками мусора; хабири — грузчиками и воз-
чиками; кинджары, наты, сансия и другие могли работать
только чернорабочими либо заниматься нищенством.
Кастовые барьеры разъединяли не только высшие, но
и низшие касты. Низшие касты также враждовали меж-
ду собой. Существовало положение неприкасаемости и
среди них. Так, одна каста, будучи неприкасаемой, счи-
тала для себя, по отношению к своей касте другие касты
тоже неприкасаемыми, поэтому существовали только эн-
24

догамные браки. Смешанные браки были крайне редкими
и допускались как исключения тогда, когда юноши же-
нились на девушках из высших каст. В свою очередь
высшие касты тоже тщательно оберегали кастовую чи-
стоту.
За последние годы сложились новые касты, соответ-
ствующие новым трудовым профессиям и специально-
стям, — официантов, шоферов и т. д., — причем юношам
из касты шоферов, работающих на «фордах», запреща-
ется жениться на девушках из касты, работающих на
«мерседес-бенцах». Все это разобщает людей разных
каст и составляет величайшую преграду на пути консо-
лидации демократических сил в борьбе за политические
права и улучшение жизни многомиллионных масс.
Кастовая система цементируется и подкрепляется си-
стемой религиозных верований. Высшие касты индийского
населения исповедуют индуизм — многобожную рели-
гию, используя касту брахманов и колоссальную развет-
вленную систему храмов, священных городов и мест па-
ломничества.
Среди низших каст господствуют различные пред-
ставления и обычаи, основанные не столько на индуист-
ском политеизме, сколько на первобытных верованиях —
магии, анимизме, тотемизме.
Таким образом, и в религиозной жизни все индусы
разделены на высших и низших. Париям запрещено вхо-
дить в индуистские, буддийские и джайнистские храмы.
Храмовые праздники отмечаются только семьями выс-
ших каст, в то время как низшие касты празднуют свои
уличные и сельские праздники, связанные своими кор-
нями с древними культами природы.
Забегая вперед, скажем, что разделение на касты ха-
рактерно не только для индуистов, но и для представи-
телей других религий Индии. В Индии проживает около
65 млн. мусульман и около 15 млн. христиан, которые
также имеют свои кастовые и сословные различия.
Индийцы умеют четко распознавать представителей
различных каст по их одежде. Так, дхоти (одежда) до
колен носят низшие касты, ниже колен — высшие. Жен-
щины низших каст носили только грубые сари, надетые
прямо на тело, в то время как женщины высших каст
надевали тонкие нижние рубахи, лиф, шаровары и по-
крывало на голову. Вдовы носят только белые грубо-
25

тканные сари. Все эти внешние признаки каст сохрани-
лись до сего времени.
Существенная разница есть также и в кастовых обы-
чаях. Так, если у низших каст принято покупать неве-
сту, то у высших — покупать жениха. Плата за невесту
производится деньгами и натурой — рисом, творогом,
дхоти и т. п. В Пенджабе, например, невеста касты че-
маров стоит от 50 до 200 рупий. Иногда жених несколько
лет отрабатывает свой долг в доме невесты до свадьбы.
Кстати, свадебные обряды индийского населения стой-
ко сохраняют и наиболее архаические, патриархально-
общинные кастовые обычаи, в том числе и обычай заклю-
чения детских браков, против которого так страстно вы-
ступал Махатма Ганди, считая его наиболее губительным
для здоровья индийской нации [11]. Однако и в настоя-
щее время такие браки во всех штатах Индии продол-
жают существовать. «Несмотря на то что уже полвека
тому назад запрещены детские браки, они все еще пред-
ставляют скорее правило, чем исключение» [20].
По переписи 1971 г. в сельской местности около 14%
девочек в возрасте 10—14 лет были замужем. Претворе-
ние в жизнь законодательства на этот счет затрудняется
тем обстоятельством, что браки в Индии, как правило,
не регистрируются административными учреждениями.
Только в 1978 г., к примеру, в Марваре на массовой це-
ремонии были соединены узами супружества 10 тыс. под-
ростков. Большинство девушек выдаются замуж в воз-
расте 15—16 лет [20]. Именно выдаются, потому что
практически все браки устраиваются родителями, кото-
рых волнуют прежде всего размеры приданого. В семьях
бедняков и людей со средним достатком приданое начи-
нают готовить с момента рождения девочки. Родители
почти всегда готовы отдать дочь замуж за того, кто за-
просит меньше.
Экономическая проблема, конечно, — главная причи-
на существования детских браков, но есть и другие при-
чины. Это религиозные, общинные, кастовые и другие
изживающие себя обычаи. Именно поэтому обществен-
ность требует от властей принятия эффективных мер
в борьбе против этих традиций, стоящих на пути выполне-
ния законов, и призывает правительства всех штатов по-
следовать примеру Кералы, где установлен порядок ре-
гистрации браков в органах местной администрации [20].
26

Это дает возможность не только предотвратить заключе-
ние ранних браков, но и аннулировать те из них, кото-
рые были совершены в нарушение закона о возрасте но-
вобрачных.
В конце 1977 г. правительство Индии объявило о
своем решении внести на утверждение парламента зако-
нопроект, устанавливающий минимальный возраст вступ-
ления в брак: для девушек — 18 лет, для мужчин —
21 год [20].
Весьма сложными и многообразными в Индии явля-
ются и похоронные обряды и способы похорон, вклю-
чающие и погребение, и сожжение. Кремация (сожже-
ние трупов) считается доступной только высшим кастам.
Этот обряд производится по индуистскому, брахманскому
обычаю и стоит немало денег. Низшие касты большей
частью хоронят умерших, зарывая труп, завернутый в
ткани, в землю без особого ритуала. Все близкие умер-
шего несколько дней считаются оскверненными и стара-
ются не видеться ни с кем. Трупы умерших от заразпых
болезней (холеры, чумы, оспы и др.) опускают в реки
с камнем (чтобы не всплыли). Отсюда последствия —
ужасающие эпидемии, которые и сейчас вспыхивают с
неистовой силой в разных концах страны.
В некоторых кастах особенно тяжелым было поло-
жение вдов. Они считались виновницами смерти мужа.
Положение вдов низших каст было несколько проще,
чем высших. Они имели право снова выйти замуж. В выс-
ших кастах вдова несла до конца своих дней печать
смерти своего мужа. Существовало также состояние «не-
прикасаемости» вдов в течение определенных дней и не-
дель в году.
В Индии до сего времени наблюдается массовый пе-
реход представителей низших каст в другие религии, пре-
имущественно в христианство. Однако и при этом их ка-
стовые признаки не исчезают до конца, так как влияние
кастовой верхушки (панчаята) на жизнь и судьбу каж-
дого члена касты остается.
Основная причина перехода в иную религию — либо
изгнание индусов из той или иной касты, либо стремле-
ние хоть как-то улучшить свое ужасное нищенское по-
ложение, хоть что-нибудь добыть для себя и семьи из
фондов того же христианского храма. Кроме этого, при
всех католических и других христианских храмах обычно
27

существуют школы. Миссионеры продолжают питать
надежду на всеобщую христианизацию индийцев. Их
усилия встречают возрастающее сопротивление со сто-
роны религиозно-индуистских организаций и партий ти-
па Арьясамадж. Переход в христианство или в мусуль-
манство, как отмечает Мохиндер Синг [24], приводит
лишь к созданию новых низших каст, как например
«бханги-христиан», «чухра-мусульман» и т. п., которые
при этом пытаются не только обрести новые права и луч-
шие жизненные условия, но и сохранить кастовый уклад
жизни и все то, что прививалось тысячелетиями, въелось
в поры, впиталось в кровь. Одновременно происходит
своеобразный процесс переквалифицирования низших
каст в высшие. Так, бывшие чамары, чухры, канджары,
бханги, наты, дхоби и прочие уже не хотят более оста-
ваться мусорщиками, стиралыциками белья, землекопа-
ми, батраками, слугами, а срочно переквалифицируются
в касты, имеющие более выгодные профессии. Меняя
профессии, они стремятся отрешиться от прежних, пре-
зренных названий своей касты и присвоить себе новые,
такие, например, как раджшахи, купчабанджи, бадибан-
джары, махишья (сильные, смелые, могучие) и т. п. Каж-
дый стремится перейти в разряд высшей касты.
И на самом деле экономическое положение большин-
ства бывших угнетенных каст за последние два десяти-
летия очень изменилось, хотя, по свидетельству, напри-
мер, директоров школ и учителей, в школах все еще
сильны кастовые барьеры. В частности, родители из выс-
ших каст следят за тем, чтобы в классах, где учатся их
дети, не оказалось каких-нибудь бханги или дхоби.
Обычным остается прежний способ расселения в го-
родах и деревнях по кастовым признакам, когда люди,
пришедшие из других мест, каким-то образом рассредо-
точиваются по тем районам, улицам и кварталам дан-
ного города, где обитают родственные им касты. В по-
исках хлеба насущного каждый обретает свой храм, где
его могут понять или принять как своего собрата по
касте.
Панчаяты — советы каст и кастовых подгрупп — поль-
зуются до сего времени огромной силой и властью. Суд
панчаятов в сельской местности над членами своей касты
является самым непререкаемым. Поэтому еще не исчез
страх у бедняков: останешься без поддержки своей ка-
28

сты — погибнешь, как собака, на улице. Правда, эти пан-
чаяты теперь в сельскохозяйственных кооперативах стали
играть иную роль, нечто вроде роли сельских Советов.
В их состав стали выбирать не только мужчин, но и жен-
щин. По-видимому, в этом коренится главный метод их
преобразования в подлинно демократические организации
сельского населения. Однако при нынешнем расслоении
деревни на кулаков и на бедняков влияние кулацкой
верхушки в этих органах сельского самоуправления еще
весьма заметно.
Из зарегистрированных в Индии 70.5 млн. крестьян-
ских хозяйств около половины — мелкие, с наделами до
одного гектара [42].
Треть всей обрабатываемой земли принадлежит сред-
ним и крупным землевладельцам, имеющим участки свы-
ше 10 гектар. Законы о земельной реформе, об отчуждении
излишков земли и распределения ее среди безземельных
крестьян не дали результатов. Трудно найти землевла-
дельца, у которого были бы отобраны излишки земли.
У бедняков нет ни средств, ни реальных прав, чтобы
сломить союз помещиков (заминдаров) с кулачеством.
Отсюда мелкие хозяйства и их земли становятся легкой
добычей ростовщика, а сами крестьяне превращаются
в долговых рабов.
В Индии насчитывается около 20 млн. батраков [42].
Новое время внесло в жизнь индийского крестьянина
отрадные элементы нового: усиление начал коллекти-
визма, повышение грамотности сельскохозяйственного на-
селения.
Правительство Индии с самого начала существования
независимого государства пыталось осуществить ряд кар-
динальных мер, чтобы окончательно сломать кастовые и
религиозные барьеры в индийском обществе.
Во-первых, выдвигалось решение проблемы дальней-
шего углубления аграрной реформы, ликвидации за-
миндарства — помещичьего и кулацкого хозяйства — пу-
тем ликвидации системы харвахов (арендаторов земли
у батраков), с которых кулаки и заминдары дерут по три
шкуры. Предстояло также окончательно ликвидировать
систему бегари — долговых рабов, которых землевла-
дельцы эксплуатируют, как рабочий скот.
Во-вторых, проводились меры по разработке трудового
законодательства в области ограничения эксплуатации
29

наемной рабочей силы и лимитирования их рабочего вре-
мени. Предстояло также ликвидировать право частной
собственности на земельные участки и дома, в которых
проживают арендаторы (харвахи) и батраки.
Процесс роста классового самосознания индийского на-
рода происходит сложно и медленно, но уже то, что про-
изошло и происходит в новой Индии, говорит о том, что он
обретает свои права и, пробуждаясь от тысячелетнего сна,
все более решительно становится на путь демократиче-
ских преобразований, преодолевая кастовые традиции и
кастовую идеологию как низших, так и высших каст.
ЗНАКОМИМСЯ С ДЕЛИ
По своему облику и характеру столица Индии не
похожа ни на один город мира. Издали она представляется
нагромождением строений, самых неожиданных по раз-
нообразию стилей. Это сплав прошлого и будущего Индии.
В пределах нынешнего города лежат руины по крайней
мере семи древних столиц. Под сенью крепостных валов
могольской эпохи рождается — в учебных заведениях, ад-
министративных и деловых кварталах — новый Дели.
3000-летняя история Дели восходит к глубочайшей
древности, к временам «эпического века» Индии. Со-
гласно легендам, именно здесь, на месте нынешнего го-
рода, располагалась некогда Индрапрастха, столица брать-
ев-царей Пандавов, и здесь же происходили многие из
событий, запечатленных в «Махабхарате» — величайшей
древней поэме индийского народа. Однако самое раннее
письменное свидетельство, связанное с историей Дели, от-
носится лишь к XI в. н. э.
Наше «запрограммированное» знакомство с Дели на-
чалось с посещения Радж-гхата, рядом с которым нахо-
дятся Шанти-Вана и Виджай-гхат. Рарж-гхат — это ме-
сто, где было кремировано тело Махатмы Ганди. Шанти-
Вана и Виджай-гхат посвящены памяти Джавахарлала
Неру и Лала Бахадура Шастри — первых премьер-мини-
стров независимой Индии.
Место сожжения Ганди и его знаменитых сподвижни-
ков увековечено просто, строго и оригинально. Оно обне-
сено земляной насыпью, образующей зеленую травяную
30

чашу, в центре которой — огромная тяжелая плита из
черного мрамора. На ее полированную поверхность воз-
лагаются венки и цветы. Вход внутрь земляной чаши —
через низкий тоннель. По гребню земляного вала идут до-
рожки из каменных плит. Поднявшись на этот вал, можно
обозревать весь памятник сверху.
В мемориальном музее Ганди хранятся многие личные
вещи национального героя Индии, а фотографии и дру-
гие материалы рассказывают о его жизненном пути. Ана-
логичный музей Джавахарлала Неру находится на улице
Тинмурти-марг.
Самым замечательным памятником раннего периода
истории Дели является Кутб-Минар (Башня Победы),
строительство которой началось около 1200 г. н. э. Высота
минарета Кутб-Минар составляет 87 м. Минарет постав-
лен на свое основание без каких бы то ни было скреп.
Башня высится как раз там, где некогда располагался
Рай-Питхора, город царя Притхвираджа. По обеим сторо-
нам дороги к Кутб-Минару видны остатки укреплений.
Неподалеку находятся и знаменитая Железная колонна,
отлитая из чистого железа еще в IV в. н. э., и живописная
деревня Мехраули с красивой восьмиугольной гробницей
Адхам-хана, молочного брата императора Акбара, по при-
казу которого Адхам был сброшен с дворцового парапета.
На смену правителям из династии Гулямов, во вре-
мена которых был застроен район Кутб-Минара (они
были и первыми в Индии монархами-мусульманами),
пришли представители династии Хильджей, а позднее —
Туглаков. В 8 км к востоку от Кутб-Минара находится
замечательный памятник XIV в. — огромная Туглакабад-
ская крепость. Большая часть ее сооружений лежит в раз-
валинах. Хорошо сохранился лишь мавзолей Гийяс-уд-
дина Туглака. Вблизи Туглак-абада расположен и чет-
вертый «имперский город» на территории нынешнего
Дели — Джаханпанах, где по сей день стоит высокое строе-
ние Виджай-мандал.
Первый император из династии Моголов, Бабур, утвер-
дившийся в Северной Индии в 1525 г., сделал столицей
своей державы город Агру. Но смерть помешала ему вос-
пользоваться плодами своих побед. Рассказывают такую
романтическую легенду. Сын императора, Хумаюн, тя-
жело заболел. Отец молил Аллаха перенести болезнь сына
3t

на него самого, Хумаюн начал понемногу выздоравливать,
а здоровье Бабура расстраивалось все больше, пока, на-
конец, не подкралась к нему в его 47 лет смерть. Взойдя
на престол, Хумаюн снова сделал Дели столицей. Памят-
ником этого периода является Пурана-кила (Старая кре-
пость). Южнее мечети Шер-Шаха в Пурана-киле стоит
красное восьмигранное здание — Шер-Мандал, ступени
которого оказались роковыми для императора Хумаюна:
направляясь на вечернюю молитву, император поскольз-
нулся, упал и три дня спустя умер. Гробница Хумаюна —
великолепный памятник могольской архитектуры и оче-
видная предшественница знаменитого Тадж-Махала —
находится неподалеку от этого места, посреди обширного,
обнесенного стеной сада.
Сын Хумаюна, Акбар, вновь перенес могольский трон
в Агру. Следующий император, Джехангир, жил большей
частью в Лахоре.
Величие вернулось в Дели с воцарением сына Джехан-
гира, Шах-Джахана, в правление которого были воздвиг-
нуты Красный форт и мечеть Дмажа-масджид. Вокруг
этих двух сооружений Шах-Джахан начал создавать го-
род Шахджаханабад — сердце нынешнего Старого Дели.
Незабываемо великолепен Красный форт. Это, пожа-
луй, самый величественный и прекрасный памятник Дели
XVII в. Название свое эта крепость получила по цвету
стен, выложенных из красного песчаника. Кстати, стены
и внутренние строения Красного форта хорошо сохрани-
лись. Наиболее интересные сооружения в нем — это Ди-
ван-и-Ам—зал, предназначенный для публичных церемо-
ний, и Диван-и-Кхас — для частных аудиенций. Здесь,
в Красном форте, когда-то стоял знаменитый трон Шах-
Джахана на массивных золотых ножках, инкрустирован-
ный рубинами, изумрудами и алмазами.
Женщины из императорской семьи жили во дворце,
называемом Ранг-Махал, рядом с которым возвышались
стены изящной, богато украшенной резьбой по камню
беломраморной Моти-Масджид (Жемчужной мечети), по-
строенной в эпоху Аурангзеба. И, наконец, мы видим Шах-
ские бани с их великолепной резьбой и инкрустациями.
Орнаментация стен многих залов и павильонов в Крас-
ном форте отличается необычной изысканностью. Изве-
стно, что в создании ряда орнаментов участвовали фло-
рентийские мастера.
32

За мечетью Моти-Масджид находится так называемый
Могольский сад, пышные кроны цветущих деревьев кото-
рого обрамляют изумительно красивые павильоны из бе-
лого мрамора. В глубине этого сада находится Шшп-Ма-
хал (Дворец зеркал). Здесь ныне музей, в котором
экспонируется живопись, а также произведения искусства
эпохи Великих Моголов.
Напротив Красного форта, через дорогу, высится, со-
перничая с ним в величии, соборная мечеть Джама-Мас-
джид — самое грандиозное храмовое сооружение Азии. На
просторном дворе мечети по пятницам и в религиозные
праздники собираются на молитву до пяти тысяч му-
сульман.
За блестящим подъемом и расцветом Могольской дер-
жавы последовало ее неизбежное падение. Империя на-
чала раскалываться под ударами как захватчиков с Се-
вера, так и местных воителей-индусов (маратхов и
джатов), которые бросили вызов могуществу могольских
правителей. В самом начале XVIII в. в Дели появились
представители английской Ост-Индской компании — аван-
гард британских колонизаторов. Примерно в это же время
город разграбил персидский завоеватель Надир-шах, ко-
торый умудрился даже вывезти легендарный «Павли-
ний трон» Моголов, уже тогда оценивавшийся в баснослов-
ную сумму — 12 млн. фунтов стерлингов. Грабили город
и многие другие захватчики. Окончательно рухнула мо-
гольская империя в 1857 г., коща сипаи из Мирута и гар-
низон Красного форта вынудили 80-летнего императора
Бахадур-шаха возглавить восстание. Индийцы потерпели
поражение, и правителями страны надолго стали англи-
чане.
Из Красного форта мы отправляемся осматривать зда-
ние парламента п президентский дворец, расположенные
в той части города, которую теперь называют Новым
Дели.
В 1911 г. на торжественном приеме, который состоялся
на северной окраине Старого Дели, король Англии
Георг V объявил, что сюда из Калькутты будет перене-
сена столица Индии. Место для нее выбрали в деревне
Райсина, между Шахджаханабадом и Кутб-Минаром.
К работе по планированию и строительству новой столицы
были привлечены два известных архитектора — Эдвин
?з

Лютьенс и Герберт Бейкер. Созданпые ими ансамбли и яв-
ляются тем центром, вокруг которого растет ныне огром-
ный столичный город.
По проекту Лютьенса построена резиденция англий-
ских вице-королей Индии, ныне Раштрапати Бхаван (ре-
зиденция президента Республики), а затем по проекту
Бейкера были воздвигнуты два здания центрального се-
кретариата и огромное круглое здание парламента, укра-
шенное колоннами по фасаду. В нем помещаются обе его
палаты — Раджья-сабха и Лок-сабха.
Оформление садов Раштрапати Бхаван выдержано
в духе лучших традиций могольской эпохи: между бас-
сейнами и фонтанами раскинулись зеленые лужайки.
Здесь всегда много отдыхающей публики, красивых индиа-
нок в фантастически ярких шелковых сари, богатых дам,
украшенных драгоценностями, разгуливающих в сопро-
вождении мужчин с яркими цветными тюрбанами на го-
ловах, по-европейски одетых молодых людей и целых се-
мейств, которые приходят сюда, чтобы встретиться с
людьми своего круга и достатка.
Президентский дворец стоит в глубине сада, окружен-
ного высокой чугунной изгородью. Перед его фасадом
высится мраморная колонна — символ британского влады-
чества. Отсюда, от президентского дворца, простирается
вдаль ровная широкая автомагистраль, называемая Радж-
Патх (Путь Индии). По обе стороны от нее расположены
здания секретариата и далее до самого горизонта видны
каналы, по которым плывут нарядные гондолы и га-
леры.
От Виджай-Чаук, площади перед секретариатом, к Во-
ротам Индии — памятнику индийским солдатам, павшим
в годы первой мировой войны, — ежегодно устраивается
парад в честь 26 января, Дня Республики. Посмотреть это
красочное зрелище собираются огромные толпы — люди
заполняют трибуны, влезают на деревья. По широкой ма-
гистрали Радж-Патха, открывая шествие, тяжело дви-
жутся пышно разукрашенные слоны в золоченых чепра-
ках. Затем церемониальным маршем проходят войска,
а следом за ними идут воины нага (племя из штата
Мадхья Прадеш) и разодетые в живописные националь-
ные одежды представители различных народностей, шта-
тов и территорий Индии.

Дели многолик. Жизнь этого города — зрелище поис-
тине единственное в своем роде. Поражают контрасты: на
его улицах рядом с шикарными машинами самых совре-
менных моделей, мопедами и велосипедами можно уви-
деть неповоротливые арбы, запряженные волами; на тро-
туарах развлекают зрителей заклинатели змей, бродячие
хироманты, танцующие обезьянки. Бедняки ютятся в тени
крепостных стен, а богач и состоятельный гость в феше-
небельных отелях и ресторанах может отведать все, что
только пожелает, — сказочные кушанья Моголов, северо-
пндийские сладости, блюда европейской, американской,
китайской и японской кухонь... Наиболее популярные
индийские блюда — это «гандури чикен» (весенние
цыплята, особым образом замаринованные и запечен-
ные), «барах» (баранина кусками, зажаренная в печи),
пловы и карри, «цыпята-муккхан» (зажаренные в
масле).
Освоившись с улицами типа Чандни Чок в районе
Красного форта или площади Коннаут Плейс, вы уже не
столь остро будете ощущать городской хаос и людскую
сутолоку. Улица — это дом индусов, ибо у большинства
нет крыши над головой. Здесь, на этих улицах, они рож-
даются, вырастают, спят, едят и умирают. Улица — это
сосредоточение торговли и ремесел. Среди белого дня
вдоль стен сидят и лежат люди, бродят коровы, собаки и
черноногие свиньи. Никто никого не гонит, не пресле-
дует. Людей или собак, лежащих на земле, терпеливо
обходят либо переступают через них. В домах обитают
владельцы мастерских, магазинов или лавок, а около
ютится их прислуга и наемные ремесленники и рабочие.
На антресолях или галереях перед магазинами располага-
ются продавцы и лоточники тех же магазинов и лавок.
Товары раскладываются на земле, на асфальте. В основ-
ном это мишура, дешевые украшения, фрукты и овощи.
Тут же, перед домами владельцев лавок или кустарных
мастерских, работают по найму кустари всевозможных ре-
месел. У ювелирных магазинов с утра до ночи не раз-
гибая спины, работают резчики и чеканщики по ме-
таллу или по дереву, гранильщики и шлифовальщики
камней. Особенно много на улицах продавцов пана
(наркотической жвачки листов бетеля) и изготовителей
самой примитивной еды на самого разномастного по-
требителя.
35

На улице идет обмен по прднципу: кто кого зацепит.
Стоит лишь заглянуть в одну из многочисленных лавок,
как ее владелец сию же секунду подскочит к вам и станет
без конца раскладывать свои товары, с великим тщанием
и терпением предлагать одно вместо другого. Почуяв по-
купателя, он попытается усадить вас на низенькую ска-
меечку и угостит стаканчиком кока-колы или апельсино-
вого сока. Уйти из такой лавки без покупки, прямо ска-
жем, нелегко.
В Дели проживает около 5 млн. жителей. И не имеет
ни дома, ни даже крыши над головой более половины
населения города. Иногда индийские газеты объявляют
официальные данные о населении Индии, но эти данные
весьма и весьма приблизительны: очень трудно пересчи-
тать всех людей огромной страны, в которой не сущест-
вует паспортной системы, а миллионы беспаспортных не
имеют ни собственного дома, пи угла; некоторые не могут
даже сказать, когда и где родились, кто их родители.
Иногда, например, сообщается о том, что в результате
стихийного бедствия погибло или пропало без вести 100
или 200 тыс. людей, а потом оказывается, по дополнитель-
ным данным, что их было около миллиона.
Одной из достопримечательностей Нового Дели явля-
ется Бирла-Темпл — бело-розовый храм, посвященный бо-
гам Кришне (Нарайяне) и его супруге Лакшми. Кришна
и Лакшми (боги любви и семейного счастья) — самые по-
пулярные божества из всего индуистского пантеона. Храм
Лакшми — Нарайян построен в начале XX в. на средства
богатейших капиталистов Индии, в частности мультимил-
лионера Бирлы, не столько как культовое здание и, пожа-
луй, даже не столько ради извлечения доходов, сколько
для демонстрации могущества и богатства буржуазной
элиты. В этом храме-дворце обилие слепящего света,
ярких красок и позолоты во всем его убранстве создает
веселое, праздничное настроение у посетителей.
Под огромным сводом купола расположен великолеп-
ный большой зал, или двор, типа греческого атриума (от-
крытый сверху). В глубине алтаря в ярких лучах солнца
купаются золотые статуи Кришны и Лакшми, украшен-
ные самоцветами. Перед ними на мраморном полу разост-
лан огромный золотистый ковер, по которому расхажи-
вают босые брахманы. Подойдя к решетке, отгораживаю-
щей жилище Лакшми от большого зала, посетители
36

бросают па ковер деньги и цветы> Брахманы собирают
бумажные деньги в стопки, а монеты в горки, чтобы
видно было, как щедры поклонники солнцеликой бо-
гини.
Нарядные лестницы, арки, галереи, балконы, башни,
купола, портики и переходы, скульптурные композиции,
сделанные из ярких разноцветных пород мрамора, — все
это эклектически соединяет стили всех эпох индийской
культуры.
НА ПРАЗДНИКЕ ДАШАХРЫ—РАМЛИЛЫ
Празднества в Дели, как и в большинстве городов Ин-
дии, — массовые красочные театрализованные представле-
ния, построенные на материале индийского народного
зпоса. В октябре—ноябре делийцы празднуют дашахру
и дивали (праздники огня), в феврале—марте — холи
(праздник красок). Во время дивали город иллюминиро-
ван множеством светильников, в небе вспыхивают разно-
цветные фейерверки. Огнями залит каждый дом, а двери
в этот день держат открытыми — пусть в них войдет Лак-
шми, богиня благосостояния и благополучия. Дашахра
длится в течение десяти дней. Этот праздник делийцы еще
называют «Рамлилой», когда любительские театры пока-
зывают зрителям на площади у Красного форта представ-
ления, основанные на мотивах известного эпоса «Рама-
яны». В этих театрализованных мистериях отражается и
духовный мир, и образ жизни, и самобытная культура на-
рода. Праздники уводят простого индийца от жестокой и
суровой действительности, озаряют ее феерическим светом
надежд и иллюзий.
Кульминацией Рамлилы является общегородское теат-
рализованное представление на площади у Красного фор-
та. Представление длится от полудня до заката солнца.
Улицы заполнены пестрыми толпами, медленно продви-
гающимися в сторону Красного форта. Массы делийцев
скопились на тротуарах, на балконах и крышах домов.
Медленно движутся переполненные автобусы, такси, мо-
тоциклы, велорикши, повозки в эпицентр праздника —
своеобразный театр или стадион, разбитый на секторы,
огражденный высокими железными изгородями. Плотные
ряды полицейских образуют коридор до самого входа. По-
37

На празднике Дашахры — Рамлилы.

ток зрителей вливается на площадь через множество кори-
доров и ворот, и каждый довольно легко находит свое ме-
сто на скамейках. В течение 2—3 часов заполняется этот
гигантский театр. Здесь собирается вся элита города,
представители всех общественных, государственных, рели-
гиозных институтов. Медленно и важно шествуют семьи,
роды, кланы, подразделения военнослужащих, школьники,
брахманы и т. д. Залитая октябрьским солнцем площадь
выглядит как гигантский цветной ковер, сотканный из
неописуемо нарядной и разнообразной одежды зрителей,
как фантастический многоцветный калейдоскоп, посто-
янно меняющий сочетание своих тонов и красок. И над
всем этим многоцветьем возвышаются сооруженные по
случаю праздника гигантские фигуры демонов: Раваны —
царя Ланки, его брата — Кумбхакарны и сына Раваны —
Индраджита. Время от времени глаза ракшасов ко все-
общему удовольствию начинают вращаться, рты откры-
ваются, а руки с копьями то и дело поднимаются и опу-
скаются. Но зрители еще чего-то ждут. И вот
из арочных резных ворот выезжают тройки белых коней.
В колесницах сидят главные герои Рамаяны. В одной —
добрые, в другой — злые. Зрители узнают Раму, Ситу,
Ханумана, Лакшмана и демонов-ракшасов. Колесницы
следуют друг за другом на некотором расстоянии, позво-
ляющем врагам обстреливать друг друга из луков. Ма-
ленькие золотистые стрелки то и дело взмывают вверх,
не причиняя никому вреда. Каждая серия стрел сопро-
вождается дружными возгласами толпы. Колесницы со-
вершают несколько кругов по площади, время от времени
останавливаются, чтобы разыграть батальные сцены или
представить отдельных эпических героев, — какой, де-
скать, он грозный и могучий, что у него за сила, за по-
вадки и оружие. Все эти манипуляции, сопровождаемые
пением и чтением текстов из «Рамаяны», продолжаются
до полного захода солнца. Когда же башни Красного форта
и вся площадь погружаются в синие сумерки, загораются
прожекторы и их оранжевым светом высвечиваются фи-
гуры демонов, на площади воцаряется глубокая тревож-
ная тишина ожидания. Еще мгновение — и произойдет
кульминация, апогей праздника, знаменующий победу,
торжество добра и правды над силами зла. Вот колесница
Рамы приближается к демонам, и Лакшман, натянув те-
тиву, выпускает свою разящую стрелу в туловище Иид-
39

раджита, внутри которого вспыхивает огонек. Разраста-
ясь, он охватывает всю огромную фигуру демона. Столб
огня поднимается высоко в черное ночное небо. В это
время Хануман поражает стрелой фигуру демона Хум-
бхакарны, и она также охватывается огнем. Наступает оче-
редь для поединка Рамы с Раваной. Рама натягивает те-
тиву своего легендарного лука и пускает смертоносную
стрелу в самого главного носителя зла — в Равану, фи-
гура которого загорается с оглушительным треском и гу-
лом, как бы разрываемая изнутри. Огненные столбы под-
нимаются в небо. Горящие фигуры медленно валятся на
землю. Еще несколько мгновений догорают последние
огни, затем площадь на мгновенье погружается в полный
мрак и тишину, и тут же вспыхивают ослепительно яр-
кие огни прожекторов и фонарей. Толпа громко кричит
и рукоплещет. Праздник окончен.
Махатма Ганди, Рабиндранат Тагор, Джавахарлал*
Неру и другие выдающиеся деятели Индии отмечали
огромное влияние индийского эпоса на яшзнь, обществен-
ную деятельность, на формирование нравственных норм,
принципов и идеалов большинства индийцев. Огромное
значение придавал народному эпосу и наш великий поэт
А. С. Пушкин, создавший «Руслана и Людмилу», эту
русскую «Рамаяну», в основу которой положены подвиги
Руслана, отправившегося на поиски похищенной невесты
Людмилы. Здесь обнаруживается несомненно сходство
Руслана и Рамы, Людмилы и Ситы, князя Владимира и
Дашаратхи, Фина и мудреца Вьясы, Наины и Шурпа-
натхи, Черномора и Раваны. В этом гениально прояви-
лись духовная и культурная близость и братство двух ве-
ликих народов — индийского и русского, именно эти идеи
и чувства питали творчество многих русских поэтов, ху-
дожников, ученых и путешественников.
СИКХИ
Среди обитателей Дели довольно резко выделяются
своим внешним видом и поведением так называемые
сикхи. Они носят костюмы и обувь полуевропейского фа-
сона, но зато головы мужчин отмечепы особыми призна-
ками их касты и религии; окладистыми пышными боро-
10

дами, иногда заправленными в сетки и подвязанными к
подбородку, длинными нестрижеными волосами, собран-
ными в пучок, поверх которого красуется яркий цветной
тюрбан. Женщины вместо сари носят своеобразные брюч-
ные костюмы (паджам) с длинными шарфами (камаз),
перекинутыми за спину. Помимо главных внешних примет
мужчин (бороды и тюрбаны) есть еще и такие: качх — на-
бедренная повязка, род кушака, повязываемого поверх
брюк или костюма; кари — железное кольцо, надеваемое на
запястье правой руки, — знак единства и железной дис-
циплины; кирпан (сабля) — знак власти и превосходства;
кханга (гребень), поддерживающий волосы. Все эти атри-
буты появились еще в XVI в., когда сикхизм оформился
как новое религиозное течение, в котором переплелись
лишь некоторые черты индуизма и ислама. Сикхизм был
движением крестьян и ремесленников, движением, на-
правленным против индийского и мусульманского феода-
лизма, против кастовой системы. Сикхи создали мощную
повстанческую армию и в начале XVI в. стали полно-
властными хозяевами в Пенджабе. Вождем этого движе-
ния был Нанак, которого сикхи (сикх от санскр. — после-
дователь, ученик) и сейчас почитают как своего гуру,
т. е. учителя, наставника, возведенного по истечении вре-
мени в героя и святого.
При жизни последнего гуру—Гобинда — сикхи создали
так называемое военное братство, которое стало основой
их военной и государственной власти в Пенджабе.
Главным святилищем сикхов считается Золотой храм,
построенный во времена Акбара в Амритсаре (в Пен-
джабе). Один из делийских храмов сикхов находится на
улице Чандни Чок.
В 1699 г. произошло полпое отделение сикхов от инду-
изма, и образовалась единая для всего Пенджаба рели-
гиозная община сикхов — «Хальса» (араб. — чистый, иск-
ренний) , которая существует и сейчас. Сикхизм — рели-
гия, провозгласившая равенство верующих перед богом и
отвергающая кастовые различия, иерархию и отрицающая
поклонение иконам и статуям индуистского Пантеона.
В этом выразился определенный антифеодальный демо-
кратизм сикхизма. У сикхов нет представления о боге
или о пророках как о небожителях. Вместо этого они по-
читают своих гуру, духовных наставников и вождей, при-
мерно так же как и джайны, почитающие гуру победи-
41

Золотой храм сикхов в Амритсаре.

телей зла — тиртханкаров. Таких гуру у сикхов было де-
сять, начиная с Нанака (1464—1539) и кончая Гобин-
дои {1675—1708). Религия сикхов построена на догма-
тах праведности и разного рода обрядовых предписаний.
Главлым предметом поклонения у сикхов является свя-
щенная книга Адигрантх или «Грантх Сахиб», которая
хранится под балдахином в центре Гурдвары, храма сик-
хов. В храме нет никаких других предметов и изображе-
ний. Служба начинается утром чтением книги с первой ее
страницы и оканчивается чтением ее последней страницы
вечером. Около книги постоянно находится служка с опа-
халом, отмахивающий от нее мух и молей. В храме царит
полная тишина, здесь нет ни колоколов, ни бубнов и
тимпанов, как у индусов или джайнов, нет также свечей
и светильников и ароматических воскурений. При входе
в Гудвару снимают обувь, обмывают ноги и покрывают
голову четырехугольным желтым платком. Затем кланя-
ются, сложив ладони, священной книге и произносят глав-
ную молитву (мантру): «Вашигуру джи ка Хальса, ва-
шигуру джи ка фатек» («Привет Хальсе бога, который
всегда победоносен»). И только потом они усаживаются
на пол и внимают чтению книги.
В Гурдваре во время каждой службы (пуджи) устраи-
вается ритуальная трапеза, причащение Карах Праса-
дом — родом кулича, приготовленного в железной посуде
из муки, сахара и топленого масла. Кулич приносят сами
верующие. В обряде общей трапезы выражена идея не-
разделенное™ сикхов по кастовым признакам. У каждой
Гурдвары существует общественная кухня (гуру ка-
лангер), которая готовит пищу не только для сик-
хов, но и для тех, кто готов переступить кастовые
ограничения. Этот обычай был установлен самим Гуру
Нанаком как способ привлечения индийцев к сик-
хиэму.
Во всей повседневной жизни сикхи руководствуются
строгими обычаями или предписаниями, среди которых —
непострижение волос, запрещение есть мясо птицы или
животного, забитых не с одного удара, запрещение куре-
ния табака и суровое осуждение супружеской неверности
и прелюбодеяния. У сикхов нет выкупа за жениха или
невесту. Обряды сикхов демократичнее и проще, чем
у индуистов. Их свадьбы, например, или дни, посвящен-
ные рождению ребенка, устраиваются как народные празд-
43

ники, когда собираются все родственники [подробнее об
этом см. 33].
Современный сикхизм во многом претерпел изменения
с тех пор, как стал государственной религией и Пенджабе.
Одержав победу над Моголами, сикхи образовали неза-
висимый Пенджаб (1765) с Хальсой во главе. С этого
времени начался процесс феодализации сикхских общин,
их классовой и кастовой дифференциации. Так, были вве-
дены касты военачальников — сардаров, бедов, сидху и не-
прикасаемых. В гурдварах появились изображения инду-
истских богов, допускался обычай сати (самосожжения
вдов). В современный период возникло движение за вос-
становление веры и ее очищение от поздних наслоений
черт индуизма, а также возникли новые секты Наран-
кара и Намдхари — поборники пенджабского национа-
лизма.
Влиянпе сикхов в экономической и политической
жизнл современного Пенджаба довольно ощутимо. По-ви-
димому, представители этого религиозного меньшинства
сохранили свои позиции с времен английского господства,
когда они, являя собой буржуазную элиту Пенджаба, за-
нимая ключевые посты и должности во многих областях
экономики и колониальной администрации, служили в ко-
лониальных учреждениях, офисах, отелях, несли воен-
ную службу.
Естественно поэтому, что многие реформы, проведен-
ные правительством независимой Республики Индии, в ка-
кой-то мере затронули интересы этой части сикхов, огра-
ничили их ведущую роль в делах штата. Но это коснулось
зажиточного меньшинства, а не большинства неимущих
сшкхов, которые восприняли рождение независимости
Индии положительно. При этом сикхи ревностно обе-
регают традиции и обычаи своей религии. Попытка неко-
торых зарубежных фирм, и в частности английской транс-
портной компании, в начале 1969 г. заставить сикхов
сбрить бороды и снять тюрбаны при исполнении ими
служебных обязанностей ничего не дала. Сикхи устроили
демонстрацию не только в Индии, но и в Англии. Лидеры
сикхов предупредили английскую администрацию, что
подвергнутся самосожжению, если их не оставят в покое.
«t

РАДЖАСТАН И ЕГО СТОЛИЦА ДЖАЙПУР
Раджастан, называвшийся ранее Раджпутаной, обра-
зовался в 1948 г. из 22 княжеств, и сейчас этот край счи-
тается своеобразным заповедником средневековья. Радж-
путские князья еще в XVII в. перешли на службу к Ве-
ликим Моголам, сохраняя суверенные права на свои
земли. Здесь издавна жили богатейшие купцы, ростов-
щики и посредники в торговле между Дели и Деканом.
И ныне по всей Индии раджастанские толстосумы имеют
свои ростовщические конторы. В горах и копях Раджа-
стана добывалось много драгоценных камней, а в горо-
де жило множество ремесленников — ювелиров, резчиков
по камню и по кости. И в то же время Раджастан оста-
ется экономически отсталым штатом. Главенствующее по-
ложение военной касты (раджпутов) наложило отпечаток
на всю жизнь края. Феодальные замки и крепости, как ор-
линые гнезда, высятся на горных вершинах, а вокруг них
разбросаны убогие селенья крестьян, издольщиков, батра-
ков и ремесленников.
Тем, кто впервые приехал в Индию, ее бесконечные
дороги кажутся не менее впечатляющими, чем города:
природа, люди и животный мир этой страны представля-
ются во всем своеобразии. То и дело мы задерживаемся
у ропщ баньянов, в густой кроне которых оглушительно
свиристят тысячи ярких попугаев, или вдруг видим в по-
лях редкостных серых журавлей, или заглядываемся на
длинную цепочку женщин и девочек, несущих на головах
кувшины воды и следующих друг за другом по старшин-
ству.
Большие дороги, до блеска отшлифованные миллио-
нами босых ног, живут своей особой, непостижимой
жизнью: паломники, бродяги, целые семьи проходят туда
и обратно — то ли к «святым» рекам, то ли в поисках
хлеба насущного и пристанища. Они передвигаются боль-
шими группами, цепочкой и в одиночку, неся с собой при-
пасы и скарб, своих грудных, малых детей, а в конце
этих процессий бредут дряхлые старики, опирающиеся
на длинные посохи. Обгоняя людей, по дорогам бешено
несутся тяжелые автофургоны, предупреждая пешеходов
непрерывным ревом своих сирен.
Индийские деревни однотипны и однообразны. Они
теснятся у дороги, так как слишком дорог каждый акр
земли. Лишь стоило нашему автобусу остановиться да
4S

несколько минут, как его мигом обступала толпа местных
жителей. Они обычно не просили милостыню. И если кто-
либо из нас давал детям конфеты или печенье, то старшие
вырывали из их рук сладости и растаптывали их ногами.
Так проявлял свое действие закон касты: ничего не брать,
не есть из чужих рук, будь
то даже самый дорогой «чок-
лит» (шоколад). От денег же
никто не отказывался. Все
это создавало довольно слож-
ную ситуацию, и мы не-
вольно ощущаем огромную
и непреодолимую дистанцию
между нами и этими людьми,
пребывающими в состоянии,
крайней бедности и нищеты.
Индусы не скрывали от по-
сторонних глаз ни своей бед-
ности, пи обнаженности, но
сохраняли при этом то осо-
бое свое достоинство и не-
возмутимость, которые не-
вольно поражали, восхищали
иностранцев.
Деревенские дома были
или глиняные, с плоскими
крышами, на которых спят
в теплый сухой период, или
представляли собой убогие
хижины из плетеных ивовых
прутьев, обмазанные наво-
зом и глиной.
Посреди деревни обычно
возвышался храм, и около
него находился артезианский
колодец. Вода из колодца наполняла бассейн, сложенный
из камня. В нем постоянно мылись взрослые, барахтались
дети, одни женщины полоскали белье, другие набирали
воду в узкогорлые кувшины и медленно несли их на го-
лове к своим домам, при этом в отличие от наших кавказ-
ских горянок они шли цепочкой, соблюдая своеобразный
ритуал — впереди старшая, позади младшая.
Индианка с кувшином.

К полудню мы достигли замка Альвара. В недалеком
прошлом это была резиденция одного из сателлитов мага-
раджи Джайпура. Теперь здесь размещался отель «Си-
листри». Замок устроился высоко в горах. На фоне крутых
склонов возвышаются его белые стены и башни. С прос-
торных открытых веранд отеля открывается вид на чи-
стое горное озеро, посредине которого плавает большой
плот с ажурной беседкой на нем.
Мы осмотрели замок и фотографии, вещи, мебель и
утварь его прежних владельцев. Поиутно нам показали
кумирню, устроенную в нише замковой стены, внутри ко-
торой помещалась статуя богини Кали. При храме бес-
сменно находился и обитал старый одноглазый жрец, ко-
торый охотно за деньги показывал туристам свою корми-
лицу — черную богиню.
По мере нашего продвижения вглубь штата невысокие
гряды каменистых увалов и холмов, постепенно повы-
шаясь, стали переходить в крутые кряжи и хребты. По их
гребням и склонам поднимались вверх и опускались вниз
зубчатые стены. На самых вершинах они увенчивались
могучими башнями, казавшимися издали безмолвными и
неприступными.
Будучи суверенным княжеством при могольоких ца-
рях, Раджастан оставался таковым вплоть до XVIII в., до
прихода англичан. Никогда за всю его историю ни один
завоеватель не мог преодолеть его мощных укреплений
или захватить военным способом его столицу — Джайпур.
Да и в годы британского господства это княжество номи-
нально считалось суверенным, хотя и находилось под про-
текторатом английского короля.
Чем выше поднимался наш автобус в горы и чем
ближе мы подъезжали к Джайпуру, тем более величест-
венные и изумительные по красоте открывались нам виды
гор, долин и селений. Неожиданно перед взором развер-
нулась панорама крепости замка Амбер. Он расположен
в семи милях от Джайпура и является как бы щитом
столицы Раджастана.
Эта цитадель правителей края была возведена в на-
чале XVII в. при магарадже Манг Синге, еще до построй-
ки Джайпура, и долгое время являлась главной резиден-
цией магараджей Раджастана. Манг Синг был современ-
ником шаха Акбара и наиболее яркой личностью из числа
его сподвижников. Он был выдающимся военачальником
47

того времени, присоединившим к империи многие новые
земли Индостана, в том числе Ориссу, Ассам, Бенгалию
и другие. Раджастан стал последним его завоеванием,
в котором он обосновался и как сюзереп императора, и
как неограниченный властелин своего княжества, возведя
на неприступных горных вершинах свое орлиное гнездо —
замок Амбер.
Правители Раджастана, хотя и способствовали укреп-
лению могольской мусульманской империи, сами не при-
держивались ислама, оставаясь последователями и ревни-
телями индуистской религии и культуры. Могольским
императорам пришлось смириться с этим, признавая су-
веренитет магараджей Джайпура, которые располагали
несокрушимой по тем временам армией и системой воен-
ных крепостей.
На протяжении ряда столетий в Раджастане развива-
лась индийско-мусульманская культура, проявившаяся
главным образом в архитектуре и изобразительном искус-
стве. Амбер, как наиболее раннее сооружение средневе-
кового Раджастана, был выстроен в индо-персидском
стиле.
Солнце клонилось к закату, когда мы въезжали в
Джайпур через массивные городские ворота, называемые
Заравар Синг-гейт. Это был сказочно красивый розовый
город, освещенный розовыми лучами заходящего солнца.
Все его дома, улицы и даже мостовые были розовыми.
Это впечатление создавалось тем, что они были построены
либо из розовых пород мрамора, либо из красного песча-
ника.
Неповторим и оригинален дворец Хава-Махал, красивы
золотые ворота Триполиа-гейт. Счастливым и прекрас-
ным казался этот сказочный город. Но вот мы минуем
центр города и ныряем в другие (Алмерские) ворота. Ро-
зовый город остается где-то позади, и мы петляем по
лабиринту обычных для всех пригородов Индии тесных
кварталов и грязных улиц. Где-то совсем па окраине го-
рода, в районе железнодорожного вокзала, углубляемся
в парк и останавливаемся у отеля с весьма внушитель-
ным название «Раджастан стейт отель». Этот особняк
принадлежит частному лицу, у которого туристская фир-
ма арендует его для своих нужд. Все помещения — спаль-
ни, галереи, вестибюли и залы отеля — содержались так,
будто семья его владельца никогда не покидала своего
48

дома. Все было по-домашнему уютным. Особенно нам
понравился сад, разбитый перед зданием отеля. В центре
его простирался огромный ровный травяной ковер, тща-
тельно подстригаемый машиной. На нем прогуливались
величавые павлины. В отеле радовало глаз обилие ваз
и вазонов с цветами. Гирлянды живых цветов обрамляли
входы в вестибюль и открытые галереи нижнего этажа.
Здесь царили покой и тишина. Конечно, не всякий при-
езжий мог попасть в такой особняк и снять в нем отдель-
ный номер. Номер в такой гостинице стоит 50—60 рупий
в сутки, в то время как зарплата рабочего в этом городе
составляет 30—40 рупий в месяц.
На пути к замку Амбер делаем короткую остановку
около здания Хава-Махал («Замок ветров»), получившего
свое название за необычайно оригинальную систему вен-
тиляции. Здесь по всему фасаду дворца, имеющему сход-
ство с древним скифским гребнем, была по-особому
устроена система керамических труб, множества ажурных
балконов и фонарей, создающих великолепную вентиля-
цию здания. Они как бы втягивали в себя воздух и вытал-
кивали его обратно, благодаря чему внутри замка поддер-
живался постоянный приятный сквозняк и в самые не-
стерпимо жаркие дни сохранялся прохладный свежий
воздух. Хава-Махал был построен в 1799 г. при магара-
дже Савай Пратаре Синге. Своей необычайной конструк-
цией и архитектурой он действительно представлял собой
уникальное фантастическое сооружение, какое не встре-
тишь нигде в мире. Он напоминал собой гигантский ор-
ган, или алтарь католической капеллы, или причудливую
плоскую пирамиду. Пятиэтажная громада замка была вся
испещрена кружевными решетками окон и окошечек.
У подножия замка Амбер мы увидели целое стадо сло-
нов, одетых в яркие праздничные одежды и головные
уборы. За определенную сумму денег каждый мог верхом
на таком слоне подняться по гигантским ступеням на-
верх, в замок. Можно было воспользоваться и широкой
каменной лестницей, огибающей гору вкруговую.
Достигаем двора, называемого «Ганеш Пол» («Слоно-
вый колодезь»), огороженного со всех сторон резными
мраморными стенами и решетками главного дворца мага»
раджи. По узким лестницам и переходам поднимаемся
в помещения, где обитали женщины гарема, которые
сквозь мраморные узорчатые решетки наблюдали за тем,
49

что творилось на просторном площадке Ганеш Пол. Осмат-
риваем личные покои магараджи и магарани (первой его
жены), площадку для придворных танцовщиц. Со сто-
роны, прилегающей к горе, мы видим колодцы, переходы
Хава-Махал — Замок ветров в Джайпуре
и перекрытия, подобные пчелиным сотам. На дне этих
колодцев в каменных секциях содержались когда-то
слоны, лошади и дикие звери.
Минуя пирамидальные колонны ворот замка, называе-
мых «Джигат Широмани», мы достигаем беломраморной
площадки перед входом в замковый храм богини Кали.
Культ Шакти, великих богинь, распространен по всей
Индии. Среди них особое место занимают праздники и
пуджи, посвященные богине Дурге. Эта универсальная
50

мадонна выступает в лице богини Парвати, жены Шивы,
обладающей всеми прелестями женской натуры — кокет-
ством, лукавством, хитростью и обольстительностью; она
же является заботливой матерью своих детей — Сканды
и Ганеши. Чаще она изображается сидящей на левом бед-
ре своего супруга.
Другим образом этой богини является десятирукая
Дурга — богиня-воительница, поражающая всеми видами
древнего оружия любых противников, в том числе и злого
демона Махишасуру. И, наконец, она выступает в лице
черной богини Кали, покоряющей и побеждающей время,
торжествующей победу над смертью. Эта индуистская
«Ника» с золотистым ожерельем из черепов сделана из
черных и красных пород мрамора и знаменует собой ри-
туальный танец торжества победителей.
Культ Кали наибольшее распространение имеет в Бен-
галии и в городе, посящем имя Каль-Кутин.
Еще в недавнем прошлом поклонники кровожадной
богини Кали, туги, в сухой период времени на дорогах
Индии приносили в жертву людей из числа паломников и
бродяг. Свою жертву они ночью затаскивали в сторону
от дороги и душили специальным ритуальным белым
платком, душили таким образом, чтобы одновременно сло-
мались шейные позвонки. В настоящее время, к счастью,
туги редко появляются и им все труднее, непозволитель-
нее осуществлять свой страшный ритуал.
Самым большим праздником в Бенгалии является
Дурга Пуджа, охватывающий два месяца — сентябрь и
октябрь.
Праздник символизирует окончание дождливого и на-
ступление нового, сухого сезона. Подготовка к нему начи-
нается в первых числах сентября. Активизируется тор-
говля, закупаются всякие припасы. В конце октября
устраивается многодневный праздничный, веселый кар-
навал, который завершается в день Победы (Биджам)
грандиозным шествием к Гангу, куда приносят статую
Дурги, чтобы утопить ее в реке. Ее устанавливают на по-
мосте между двумя лодками и затем отводят на середину
реки под грохот бубнов, барабанов, оркестров и многого-
лосый шум многотысячной толпы, ликующей на берегу.
Статую сопровождают тысячи разукрашенных лодок. Мо-
мент погружения в воду Дурги сопровождается воплями,
выкрикиванием ругательств и проклятий, что означает
51

стремление освободиться от всех накопленных зол, бед и
несчастий уходящего сезона. В дни праздника происходит
выпечка из риса и фруктов изображений богини Дурги
и ее «святого семейства», а также птицы Картинен. Этими
изделиями разговляются и угощаются во время домаш-
них пудж и взаимных визитов.
Прежде чем войти в храм, надо обязательно снять
обувь. Холодные и скользкие ступени мраморной лест-
ницы ведут вниз, в квадратный зал, потолок и стены ко-
торого облицованы белым мрамором. Свет в храм прони-
кает сверху через косые люки в потолке. В глубине ал-
таря, отгороженного от зала невысоким барьером, через
который можно легко переступить, как через порог, воз-
вышается, сидя на «золотом» троне, богиня Кали, высе-
ченная из черного камня. Ее голова, шея и туловище
украшены золотыми браслетами, ожерельями и драгоцен-
ными камнями. Когда жрецы, одетые в пурпурные ман-
тии, перевязанные золочеными витыми шнурами через
плечо, вышли из алтаря, они закрыли от нас, вошедших
в храм, красным занавесом богиню, и тут же послыша-
лись удары колокола. Вслед за ними брахманы в белых
тогах стали бить в маленькие бубны и металлические
била. И тут же где-то наверху гулко загремели большие
барабаны. Колокол и бубны гремели бесконечно долго и
чем дальше, тем назойливее. Но вот, наконец, они смолк-
ли разом, и наступила оглушающая тишина. Занавес мед-
ленно стал открываться, и снова показалась черная ста-
туя богини, озаренная колеблющимся светом масляных
светильников. Это были плошки с зажженными фитиля-
ми, которыми размахивали вышедшие из ниши жрецы.
Красные языки пламени лизали черное тело богини, от-
свечивая зловещим блеском. Красно-кровавые ее глаза и
губы сверкали, как живые.
Жрецы подошли к каменному барьеру, протянув руки
с плошками с огнем молящимся, а те в свою очередь, про-
тягивая к ним свои ладони и затем поднося их к голове и
к лицу, делали движение, словно умывались огнем, и
приговаривали молитву: «Ом, хари маха деви! Ом, хари
маха деви!» (О, великая богиня!).
Затем плошки с огнем поставили к ногам богини. Один
из жрецов снова вышел из ниши к людям и вынес на ла-
дони кусок желтоватой массы (смесь сгущенного молока,
меда и дозы коровьего навоза), которую он мял рукаю7
52

словно воск. Он отщипывал по кусочку от этого куска и
давал поочередно каждому молящемуся. Это было прича-
щение.
Выйдя на дневной свет, мы увидели у резных дверей
одного из дворцовых помещений Амбера стражников, оде-
тых в традиционную одежду воинов из охраны магара-
джи. Они несли охрану бывших покоев магараджи. Наш
гид Радж рассказывал, будто Свари Синг регулярно и
теперь объезжает свои бывшие владения и проверяет их
охрану. При этом ему якобы оказываются те же знаки
почтения, которые оказывались и в годы его неограничен-
ного господства. В год нашего пребывания в Индии, как
нам сказали, магараджа получал еще от государства ко-
лоссальную пенсию и жил в одпом из пяти оставленных
ему дворцов, над которыми развивался белый штандарт
главы штата.
Покидая замок Амбер, спускаемся вниз по бесконеч-
ным замшелым ступеням и, останавливаясь на площадках,
подолгу не можем оторвать восхищенных глаз от доли-
ны, пролегающей между склонами гор и уходящей в бес-
конечные дали. Отсюда мы видим у самого подножия
Амбера чистый голубой прямоугольник искусственного
водоема, на поверхности которого как бы плавает цвет-
ной ковер. Впечатление ковра создает специально соору-
женная над его поверхностью площадка, на которой ис-
кусно высаживаются и выращиваются декоративные раз-
ноцветные травы и цветы.
Далее наш путь лежал в обезьяний заповедник, в Гал-
ту — предместье Джайпура. Такие обезьяньи замки или
храмы в Индии не единичны, обычно они посвящены бо-
гине-воительнице Дурге — той же Кали, только в ином
ее перевоплощении. В храмах Черной Дурги всегда во-
дились обезьяны. Когда-то в глубокой древности этой
богине приносились кровавые человеческие жертвоприно-
шения, а позже приносили в жертву обезьян и животных.
Теперь кровавых жертвоприношений нет, но признаки
их сохраняются в культе священных животных, среди
которых почитают в Индии и обезьян.
Обезьяний храм расположен в ущелье, у падающего
с высокой скалы водопада. Его воды непрерывно напол-
няют большой круглый бассейн, выложенный из камня.
Рядом с ним расположен высеченный в скале храм Дурги:.
Здесь проводятся праздники и обряды, а вода нв бас-
53

сейна распродается, как из святого источника. Однако такой
род культа довольно заметно затухает,, и все заведение
содержится за счет притока в эти места туристов.
Главной примечательностью Галты стали обезьяны, ко-
торых здесь великое множество. Они карабкаются по от-
весным скалам ущелья и осаждают каждого посетителя,
вымогая съестное. Купив для них целую охапку сладких
корней, мы заметили, что обезьяны ели их неохотно, пред-
почитая им апельсины, ананасы и шоколад.
Здесь же обитают священные коровы, а также собаки,
куры, гуси и овцы. Вся эта живность отлично уживалась
вместе и не признавала никакой иерархии.
Интересно было наблюдать, как одна из этих коров
разнимала рогами дерущихся собак.
Повсюду, куда только ни приезжали туристы, немед-
ленно прибывали и бродячие гастролеры, предлагающие
свои представления. В Галте мы стали свидетелями смер-
тельно опасного аттракциона — отважный юноша, собрав-
ший со зрителей некоторую сумму денег, прыгнул в ча-
шу бассейна с вершины ущелья, высотой около двадцати
метров.
Возвратившись в Джайпур, занимаемся осмотром его
достопримечательностей.
Джайпур, основанный раджпутанским магараджей
Ман Сингом в 1728 г., — классический образец традицион-
ной планировки средневекового индийского города в соот-
ветствии с древними правилами Шильпа-Шастры (рели-
гиозно-канонической книги, являвшейся руководством для
индийских ремесленников, художников и архитекторов).
В специальном разделе этой книги «Манасаре» описыва-
ется восемь типов планов поселений — дандака, падмака
и др.
Построен Джайпур по плану Нанднаватара. Это пря-
моугольник, вытянутый с востока на запад. Продольные
улицы пересекаются поперечной осевой магистралью. Го-
род имеет четверо ворот (в середине каждой его стороны
по странам света), среди которых и «Гопурам» — «Ко-
ровьи ворота». Вдоль городских стен прокладывалась до-
рожка для стражи и ритуальных шествий — «праданша-
на» — в честь богов-хранителей Джайпура. В центре его,
на пересечении главных улиц, находится площадь для
собраний совета старейшин, проходивших обычно в те-
ни баньяна> Там же на площади возвышается главней
54

городской храм. Население селилось от центра к окраинам
в соответствии с кастовой иерархией — знать и купцы
в центре, далее ремесленники, а по окраинам шудры.
У ворот размещались базары, поэтому улицы носили при-
ставку «базар».
Помимо таких уникальных сооружений, как Хава-Ма-
хал, Джайпур известен обсерваторией Джантар Мантар,
построенной магараджей Савай Синхом в XVIII в.
Обсерватория представляет собой большой плац, ого-
роженный железной высокой решеткой. На этом плацу
высятся причудливые каменные сооружения — приборы
для исчисления солнечного и лунного времени, очень по-
хожие на рисунки современных сюрреалистов. При по-
мощи этих приборов астрономическое время исчислялось
с точностью до одной минуты.
Магараджа Савай Джай Синг известен как знамени-
тый ученый-астроном своего времени. Так же как и сын
Тамерлана Улугбек, оп увлекался астрономией и астро-
логией, проводя в своей обсерватории по несколько часов
в сутки. Ученый магараджа усиленно разрабатывал соб-
ственную систему исчисления времени, которая по тем
временам была самой совершенной в мире.
Большое впечатление произвел на нас городской дво-
рец магараджи, в котором теперь располагается городской
музей. Здесь в основном выставлены богатства и релик-
вии целой династии джайпурских магараджей: живопись,
ковры, скульптура, оружие, манускрипты, картины, ми-
ниатюры, троны, кареты и всякая всячина.
В музее выставлены портреты магараджей Джайпура,
в том числе и юношеский портрет последнего, десятого,
бывшего в ту пору чемпионом Индии по бейсболу.
Мы посетили и бывшую загородную резиденцию мага-
раджи, называемую Джал-Махал, которая устроилась на
живописной окраине Джайпура внутри высоких глухих
стен, прижатых к отвесному склону высоких гор. Бело-
мраморный дворец нежился в лучах зимнего солнца среди
цветов и фонтанов. Все здесь было миниатюрным и
изящным — этакий индийский «Монплезир». Здесь мы
увидели великолепные образцы резьбы по мрамору, целые
композиции на тему индуистской мифологии.
55

ЙОГИ
В Джайпуре нам представилась возможность впервые
познакомиться с йогами в их своеобразном институте,
приютившемся на глухой окраине города, в малень-
ком приземистом домике. К этому дому примыкал глухой
двор, внутри которого вдоль изгороди располагались кры-
тые галереи — нечто вроде клетей для мелкого рогатого
скота. В этих клетях жили йоги, ученики, а местом их
занятий являлся двор, поросший густой травой. Нам пред-
ставили главного йога, руководителя этой школы. Это был
на вид еще совсем молодой индус среднего роста с прямой
и величественной осанкой. Разговаривая, он оставался со-
вершенно неподвижным, вращая только белками глаз.
Смуглое лицо обрамляла красивая кудрявая борода. На
голове его повязан голубой тюрбан, поверх желтой туни-
ки была надета красная мантия. Он был бос. За ним по
пятам всюду следовали несколько подростков из числа
его учеников. По сигналу учителя, слову или движению
пальца ученики знали что им делать, бесшумно выполняя
все его указания.
В чем же состояла, по рассказу этого гуру, система
обучения в школе йогов? В школу набирались дети 5—
6 лет и учились здесь до 18-летнего возраста. Их учили
читать, писать на санскрите, учили есть, пить, дышать,
спать и прежде всего гимнастике по очень сложной и по-
следовательной системе упражнений (Асан). Программа
усложнялась из года в год, и в старших, если можно так
сказать, классах они изучали анатомию и целый ряд близ-
ких к современной медицинской науке дисциплин. Основ-
ной метод воспитания йогов — аскетическая закалка орга-
низма и характера. Йоги изучают систему всех жизнен-
ных процессов и отправлений организма.
Во всей Индии есть десятки таких школ, однако эти
школы разнятся по своим целям и задачам: одни йоги
специализируются как медиумы — врачи, другие — как
цирковые артисты, третьи — как фокусники, факиры, де-
монстрирующие «способности» организма, и, наконец, есть
йоги, которые занимаются разного рода философскими и
религиозными прогнозами.
Особое внимание занимают комплексы асанов как ис-
кусство принятия сложнейших статических поз. И если
простейшее упражнение йогов состоит в том, что следует
56

правую ногу положить за правое ухо, то об остальных
асанах уже и говорить не приходится — они очень слож-
ны. Далеко не каждый может овладеть такого рода «гим-
настикой», если ею не заниматься с раннего детства.
Для наилучшего действия или усвоения всех «асанов»
(упражнений) предписываются некоторые элементарные
правила по применению упражнений, водных процедур,
способов дыхания, питания, всего образа жизни, пове-
дения.
Древнеиндийское учение о человеке, называемое йогой,
иногда включается в комплекс индуистской религии. Это
учение возникло задолго до того, как сложился индуизм,
так как еще в ведические времена оно имело своим исто-
ком народную медицину и древние философско-этические
учения о природе человека.
Йога (санскр.) означает размышляющий над природой
человек. Метод йогов представляет путь изучения, распо-
знания скрытых и таинственных сил человеческого орга-
низма. Главная идея йогов состоит в том, что на организм
человека, на его мышцы, кровь, сердце, легкие, желудок,
кишечник и прочее влияют те или иные внешние духов-
ные силы и что поэтому, изучив различные психические
состояния организма, его периферические и «автономные»
функции, можно влиять на жизнь человека и управлять
его жизнедеятельностью. При всем оккультизме и пре-
вратности мировоззрения йогов следует справедливо отме-
тить действительное познание ими целого ряда функций
организма, а также средств народной медицины, благода-
ря которым они могут в том или ином случае изменить
состояние организма и даже излечивать некоторые бо-
лезни.
Впервые сведения об йоге были обнаружены в фило-
софском трактате «Бхагавад-Гите», написанном пример-
но за 1000 лет до н. э. Позднее, во II в. до н. э., было
написано 4-томное сочинение, в котором собраны воеди-
но все сведения об йогах. Это сочинение называлось
«йогасутра» (высказывание об йогах). В нем впервые бы-
ли даны описания диеты, упражнений, психотренировки,
мистических сторон учения йоги и др.
Существуют весьма различные толкования и понятия
об йогах: это и «соединение», «слияние с божеством»,
и «надевание ярма», «запряжка», «саматава» (уравнове-
шенность) .
57

В «Йога-даршане», автором которой является Маха-
риша Патанджали, живший во II в. до н. э., слово «йога»
обозначало усилие, направленное на достижение высшей
цели.
Как индийские, так и неиндийские исследователи
йогов приходят к выводу, что «йога» берет свое начало
в первобытной магии, ее родоначальниками были шаманы
и колдуны, которые развивали в течение ряда тысячеле-
тий искусство «переселяться» в мир духов и теней, созда-
вая иллюзию обладания сверхчеловеческой силой, посред-
ством которой йог мог остановить сердцебиение, дыхание,
впасть в нечувствительность. Все эти эффекты и аффекты
достигались изнурительной тренировкой и овладением
сложным комплексом навыков и приемов, воспринимае-
мых из поколения в поколение. Издавна существовали
многочисленные школы йогического мастерства. Подоб-
ного рода искусство наблюдается у многих народов Азии
и Востока. Этим занимались шаманы Алтая, Сибири и
Северной Азии, которые умели приводить себя <в состояние
нервной и психической экзальтации, каталептической де-
прессии, нечувствительности. В Древней Греции этим ре-
меслом занимались прорицатели-оракулы, которые доби-
вались того же эффекта с помощью наркотиков, курения
и т. п.
В Индии в период, когда начал складываться рабовла-
дельческий строй и сложилась кастовая, или брахманская,
идеология, йога становится философским учением об ос-
вобождении духа от тела и материи (сансары и кармы)
и о возможности его перевоплощения. Освобождение
духа (атмана) — высшая цель йога, которая достигается
посредством преодоления восьми ступеней йоги: яма (воз-
держание), ньяма (внутренняя дисциплина), асана (по-
ложение тела), пранаяма (контроль за дыханием), прать-
яхара (отвлечение чувства), дхарана (концентрация вни-
мания), дхъяна (медитация), самадха (самоуглубление).
Первые пять ступеней образуют так называемую
«хатха-йогу», которая является универсальной для всех
йогических направлений и употребляется как средство
оздоровления и омолаживания организма. Весь же ком-
плекс доступен только избранным, которые могут достичь
высшей цели — освобождения духа. Йогическая идеология
и практика стали одной из характерных черт древнеин-
дийской культуры. До сего времени искусство йогов изу-
58

чают в школах, колледжах, в государственных учрежде-
ниях и организациях. Существуют специальные школы и
институты по подготовке йогов, а также больницы, кли-
ники, в которых содержатся пациенты, страдающие са-
мыми различными заболеваниями. Неполное сгорание про-
дуктов питания в организме, утверждают йоги, влечет его
перегрузку, засорение, отравляет слизистую оболочку'
органов и вызывает воспалительные процессы, нарушаю-
щие обмен и секреторные функции организма. И они ста-
раются избежать этих явлений благодаря дыхательным
упражнениям и «механической чистке» внутренностей.
У йогов существуют весьма оригинальные способы очистки
носоглотки, легких, желудка и кишечника. Так, с по-
мощью собственных рук они очень легко опорожняют от
содержимого кишки и желудок, заглатывают бинты, про-
тирая и смазывая ими стенки желудка, и т. д.
Характер упражнений (асан) йогов состоит в попере-
менном сжатии или расслаблении тела, мускулов и суста-
вов, когда разгоняются накопленные в них токсины. При
таких асанах тело приводится в какое-либо статичное по-
ложение (стояние на голове, на шейных позвонках, про-
висание на руках и т. п.). Название каждого упражнения
носит имя животного или растения. Такого рода упражне-
ния мы встречаем в наших цирках (лев, кобра, лотос).
Подобные упражнения недоступны людям, не имеющим
специальной подготовки и тренировки, так как могут вы-
звать резкое нарушение кровообращения, опасное для
жизни.
Универсально полезной и целебной признана во всем
мире так называемая «сарвангасана» (стойка на голове).
Техника ее доступна каждому, но требует внимания и
специальной тренировки, для того чтобы постепенно от
поднятия вытянутых под прямым углом ног перейти к
поднятию бедер с помощью обеих рук и стать, наконец,
в вертикальную стойку на шею и плечи, поддерживая
корпус обеими руками и соблюдая при этом равномерное
дыхание в течение трех* минут, не менее.
Полагают, что в течение именно этого времени клетки
тканей и центральная нервная система организма успева-
ют получить необходимое питание за счет обратного кро-
вообращения. Таким образом, в одном процессе объединя-
ются очищение и обновление самой крови и внутреннее
питание различных желез и органов тела.
59

Заслуживают большого внимания дыхательные упраж-
нения по системе йогов, которые способствуют укрепле-
нию сердца, кровообращения и легких. Что касается «чу-
дес», которые совершают йоги, — останавливание сердце-
биения и дыхания, клиническая смерть и т. п., — то все
эти «феномены» требуют проверки. Нужно иметь в виду,
что этим искусством промышляют не столько йоги, сколь-
ко факиры.
Наибольший интерес в практике йогов представляет
медитация (дхъяпа) — способность посредством особой
концентрации внимания, сосредоточенности приводить
себя в состояние полного отвлечения от реальности, само-
углубленного покоя. Это состояние достигается различ-
ными способами и приемами: фиксированием внимания
на каких-либо предметах или пятнах света или цвета,
изображении бога Шивы или Кришны, кончике носа, зву-
ках капели, на мыслях и идеях — любовь, пежность, уми-
ротворение, чистота. Наиболее удобной для достижения
этого состояния считают позу Лотос, а время — 4—6 ча-
сов утра. По-видимому, этот метод йогической медитации
может лечь в основу современной психотерапии, в которой
уже имеет место практика лечения ряда сложных нерв-
ных и психических заболеваний. В учении о йогах, в ча-
стности о медитации, как раз очень большое внимание
уделяется психотерапевтическим условиям: тишине, по-
кою, умеренной температуре, чистому горному воздуху —
тем обычным санаторным условиям, которые способствуют
отвлечению, созерцанию и покою.
Однако медитацию нельзя представлять как только
созерцание или покой. Сами йоги отзываются о ней как
о состоянии экстаза, постепенном переходе в парящее со-
стояние. Сначала человек испытывает дрожь, покрыва-
ется «гусиной кожей», затем начинает видеть яркие све-
товые вспышки, напоминающие молнии, потом теряет
ощущение веса тела, после чего происходит сильнейший
нервный взрыв.
Итак, медитация — это нервный взрыв, припадок, кол-
лапс, за порогом которого наступает полуобморочное со-
стояние. Такого состояния можно достичь только благо-
даря нарушению, расстройству психоневрологической си-
стемы всего организма. Думается, что такой «душевный
оргазм» может быть свойствен лицам с гиперболически
развитой чувственностью, граничащей с нарушением
60

равновесия психической системы. Ведь того же состояния
подчас добиваются лица, употребляющие наркотики и ку-
рения. Следовательно, такой «апофеоз» йогов пикак не
может заинтересовать всякое здоровое общество или здо-
ровый организм.
Как всякое древнее учение, йога имеет прямую связь
с мистическими и религиозными течениями многих эпох
и непрерывно развивало два основных направления —
психологическое и физическое. Первое применяло психо-
тренировку (специальные молитвы и методы самовнуше-
ния), с помощью которых достигалось отключение от
реальной действительности, избавление от душевных и
физических страданий, т. е. обретение чувства нирваны —
вечного блаженства. Второе направление использовало
йогу для совершепствовапия функций человеческого орга-
низма — дыхания, кровообращения, теплообмена, мышеч-
ной динамики и общефизического равновесия. В обоих
направлениях имели место крайности, которые вели к
вредным последствиям — психическим и физическим трю-
кам и «чудесам». Известно, что природа наделила наш
организм огромным запасом прочности и средств самоза-
щиты, поэтому йоги могли их развивать до такой степени,
что поражали воображение несведущих людей. В наше
время это учение и это искусство могут приносить несо-
мненную пользу человечеству, если их поставить на стро-
гую научную основу, что и делается не только в Индии,
но и во многих странах мира.
Так, в «Бхагавад-гите», написанной более 3 тыс. лет
тому назад, говорилось о том, что научиться этому искус-
ству может лишь тот, кто дисциплинирует свою предан-
ность ему, любознательно изучает его секреты, бескоры-
стно служит ему. «Мудрецы, ведающие истину, укажут
тебе путь к знанию».
Первый современный центр по изучению йоги основан
в 1932 г. индийским врачом Свами Ишванандом. Он на-
ходится у подножия Гималаев в Ришекеште. Свами Ишва-
нанд посвятил свою жизнь проблемам здоровья человека
и нации. Он утверждал, что людям очень нужны правиль-
ные знания о самих себе и что необходимо распростране-
ние этих знаний как элемента культуры.
С помощью знаний йоги можно эффективно устранять
физические и душевные недуги человека — таков главный
тезис сторонников этого учения. В 1948 г. центр в Рише-
61

кеште был преобразован в «Лесную академию» по изуче-
нию йоги, которое здесь сочетается с изучением методов
народной медицины, применением целебных трав и со-
временной психотерапии.
С точки зрения современной науки йога есть гармония
организма, гармония внутри себя и гармония с окружаю-
щим миром. Это не бездеятельность и не пассивность, а
динамическое равновесие внутренних сил человека с си-
лами, воздействующими на него извне. В Гите сказано:
«Йога учит, как достичь динамического равновесия». Дей-
ствие, разум и эмоция — это та тройка, которая везет за
собой «карету тела». Они должны действовать в идеаль-
ном согласии, чтобы тело нормально функционировало и
успешно справлялось со своими обязанностями. Говоря об
этом, известный современный специалист в области изу-
чения йоги, индийский врач Ашок Тхакер в одной из
своих статей делает совершенно логический вывод: «Спо-
собности человека должны быть развиты всесторонне. Йога
учит, как достигнуть идеального здоровья. Познать вред-
ные факторы, влияющие на организм, и научиться избе-
гать их — это еще полдела. Йога подготавливает орга-
низм адекватно реагировать на эти факторы. Человек, ко-
торый проник в тайны работы своего тела и мозга, кото-
рый сознательно использует эти знания для достижения
идеального здоровья, человек, который ведет активную
и плодотворную жизнь, имеет право называть себя
йогом» [39].
Таким образом, теория йоги заслуживает того, чтобы
стать одной из составляющих культуры современного об-
щества. Однако эта цель достижима при создании соот-
ветствующих социальных условий жизни, т. е. устранении
таких зол и противоречий буржуазного общества, как экс-
плуатация человека, нужда, голод, расовая сегрегация,
культурная отсталость и засилье религиозного сознания. Но
и сейчас многие прогрессивные принципы и методы йоги
с успехом используются в процессе воспитания школьник
ков и студентов многих индийских учебных заведений.
Не менее любопытна философия йогизма, чрезвычайно
многочисленные и разнообразные древние, средневековые
и современные философско-этические течения, миссии,
школы и общины, которым несть числа.
Наиболее ярким представителем такой философии яв-
ляется Шри Ауробиндо (1872—1950), который в течение
62

полувека занимался постижением методом йоги путей са-
мосовершенствования и постепенного познания всех стуг
пеней сознания. В основу своих исследований он взял
открытое риши — авторами «Ригведы» — так называемое
«некое четвертое», которое было him обозначено как новый
«супраментальный» мир, т. е. возможное четвертое со-
стояние материи, некое будущее состояние, при котором
материя не умирает. Возможно, это материя иного рода
или иное видение той же самой материи [47, с. 27—31].
Шри Ауробиндо, исходя из этих представлений, прихо-
дит к следующему любопытному выводу: «Сторонники
действий считают, что все можно исправить путем непре-
рывного развития человеческого интеллекта и производ-
ства энергии. Однако сегодняшнее положение вещей в
мире, где развитие интеллекта и производство огромногс
количества энергии достигли беспрецедентных масшта-
бов, убедительно доказывает беспочвенность иллюзий, ко-
торыми эти люди руководствуются. Йога исходит из того,
что истинная основа жизни может быть обнаружена лишь
в результате изменения сознания, от внутреннего к внеш-
нему, таков, по сути дела, закон» [47, с. 27—31].
Известная последовательница Шри Ауробиндо и осно-
вательница философской общины-ашрама в городе Понди-
шери Мирра всю свою долгую жизнь искала ключ к
«трансформации, путь к новым видам сознания и вос-
приятия — иными словами, путь к суперментальному»;
Эти поиски происходили с помощью йогических упражне-
ний самоуглубления, созерцания, медитации и аскетизма.
Мирра, называемая в Индии «Мать», учила свою паству
тому, что первым шагом на пути к самоусовершенствова-
нию является познание самого себя, различных частей
своего естества и их соответствующей деятельности, на-
правленное на то, чтобы понять происхождение всех тех
импульсов, которые рождаются в нас, а также различных
реакций и побуждений, которые заставляют нас действо-
вать [47, с. 27-31].
Процесс этот, как утверждает Мирра, несколько похож
на то, как берут три или четыре разные краски и смеши-
вают их вместе в воде. В результате получается серова-
тая, неопределенная, непонятная смесь. Нельзя сказать,
где здесь красный цвет, где голубой, зеленый или жел-
тый. Смешанные вместе, они образуют нечто неопределен-
ное. Поэтому первое, что необходимо сделать, — это отде-
63

лить друг от друга красную, голубую, желтую и зеленую
краски и положить их на свои места. По признанию самой
Мирры, всего этого она добивалась приведением себя в
сомнамбулическое состояние, когда полулежащее тело бы-
ло в состоянии глубокого сна, но сознание ее бодрство-
вало. Таким образом достигалась «иная форма жизни и
более высокое духовное сознание».
МЕРТВЫЙ ГОРОД ФАТЕХПУР-СИКРИ
В Индии чудеса встречаются на каждом шагу. Одним
из таких заповедных чудес является «мертвый город»
Фатехпур-Сикри, расположенный в 36 км западнее Агры.
История и судьба этого города необычайны. Наиболее
выдающийся представитель династии Моголов — шах Ак-
бар, — после того как подчинил себе всю Северную и
Центральную Индию, долго и старательно выбирал место
для постройки новой столицы империи. Дели и Агра, так
же как и Бенарес, его не устраивали: слишком сильны
были там брахмано-индуистские традиции, да и оппозиция
коренного индийского населения старых городов к афга-
но-персидским завоевателям-мусульманам все возрастала.
Будучи мусульманином по вере, Акбар пытался реформи-
ровать религию таким образом, чтобы, объединив все ре-
лигии Индии в одну государственную религию, в одну
идеологию, тем самым подорвать кастовую систему и уси-
лить абсолютное феодальное государство. Потомок Чин-
гиз-Хана и правнук Тамерлана — Джеллах Эддин Мухам-
мед — правил Индией под именем Акбара (Великого)
около 50 лет, с 1556 по 1605 г. Он, как и многие его со-
временники — цари и императоры царств и государств
Европы и Азии, жил в том веке, когда абсолютизм в этих
государствах достигал высшего предела, за которым смут-
но угадывалась новая буржуазная эра. Он проявил себя
не только завоевателем и собирателем индийских земель,
но и как множитель богатств своей империи. Акбар был
поэтом и философом, строителем и военачальником, ис-
кусным политиком и религиозным реформатором. Он пы-
тался создать единую религию Индии, реформировав
прежние религии в новую «божественную веру». Он под-
держал идею религиозного мыслителя Кабира о слиянии
04

индуизма с исламом, а также о включении в новую веру
учений Заратуштры, джайнизма и христианства. Одна из
жен Акбара была христианкой, поэтому веротерпимость
при дворе шаха была важнейшей чертой жизни и поли-
тики этого периода. В то же время Акбар жестоко и твер-
до подавлял оппозицию к нему как индуистских, так и
мусульманских ревнителей религиозной догматики. В ос-
нову новой «божественной веры» было положено покло-
нение солнцу и огню. Сам Акбар пытался объявить себя
последним пророком. Он издавал строгие предписания
о новой вере, согласно которой не разрешалось есть говя-
дину, убивать коров, соблюдать пост в месяц рамазан и
паломничество в Мекку; запрещалось брить бороды, да-
вать детям имя Мухаммед, т. е. имя Акбара; запреща-
лось также строить новые мечети и предписывалось мо-
литься в тех храмах, которые учредил сам император. Он
приказал погребать мертвых головой к востоку, а не в
сторону Мекки. Религия Акбара все более сводилась к
культу самого Акбара и поклонению ему как божеству.
Таким образом, в Индии повторился своеобразный синте-
зированный культ солнца, подобный культу Атона в Тель-
Амарне во времена египетского фараона Эхнатона.
Однако «божественная вера» не привилась в Индии.
Она исчезла вскоре после смерти Акбара.
В честь своих побед над многочисленными индийски-
ми князьями Акбар повелел построить новую столицу в
совершенно пустынном месте на берегу небольшого озера
и назвать его Фатехпур (Город победы). Над его соору-
жением трудилось около 20 тыс. рабов и пленников. Са-
мые искусные мастера были привезены сюда из самых
различных краев и стран мира. Город был построен на
«одном дыхании», по единому проекту из красного песча-
ника, поэтому его иначе называли Красным городом. Фа-
техпур был возведен на плоской вершине горы, словно
орлиное гнездо. Его стены и башни были сложены из мо-
нолитов циклопической величины без всякого крепления.
Прошло 400 лет, а стены и дворцы сохранились в том
же виде, что и при жизни шаха Акбара. С южной сторо-
ны город возвышается над крутым обрывом, отсюда от-
крываются бескрайние равнины, а в период дождей раз-
ливы реки Джамны подобны морям.
В город вела высокая многоступенчатая лестница, над
которой возвышались 27-метровые Булванд Дарваза (Во-
65

рота Победы). Какое волнение должен был испытывать
всякий смертный, поднимающийся по этой крутой бес-
конечной лестнице, проходя через эти поднебесные ворота
в обширный каменный двор между рослых воинов импе-
раторской гвардии к подножию трона. Для одних, может
быть, это был последний путь, для других — путь их
возвышения.
Весь фатехпурский кремль состоял из нескольких со-
общающихся между собой больших и малых дворов и ре-
зиденций. В центре кремля располагался большой дворец
шаха Акбара с тронным залом.
Наиболее интересным и оригинальным представляется
помещение для заседания шахского тайного государствен-
ного совета (Диван-е-Хас). Оно сооружено на мощной де-
ревянной колонне, поверх которой — подобия круглой ка-
пители-беседки, куда можно попасть только по узким
мосткам, соединяющим капитель с галереями. Во время
аудиенций сам шах с приближенными находился на круг-
лой площадке, а приглашаемые располагались на гале-
реях. В особо важных случаях для полной секретности
мостки и лестницы убирались. Здесь, усаживаясь на полу,
приближенные шаха судили и решали важнейшие дела
империи Моголов.
В центре дворцового комплекса находится игральная
площадка, размеченная, как шахматная доска, для игры
в паччиси (род индийских шахмат). Мужчины и женщи-
ны, одетые в особые наряды, служили живыми фигурами.
Таким образом, шах, глядя на них сверху, разыгрывал
свои «гамбиты» и «миттельшпили».
В самом дальнем углу крепости Акбара располагался
так называемый Слоновый двор, окруженный со всех сто-
рон высокими башенными постройками — они служили
своеобразными театральными ярусами, откуда многочис-
ленная свита и гости шаха могли наблюдать за выводкой
слонов или разнообразных диких животных. Здесь же
совершались те ужасные акты «правосудия», которые са-
молично изобрел жестокий и коварный император Мого-
лов. Сюда привозили осужденных на смерть преступни-
ков, оставляя их в этом квадратном дворе, откуда были
отрезаны все пути для бегства или спасения. Открывались
створы ворот, из которых выпускался дикий слон, и все
могли наблюдать за очевидным исходом поединка безо-
ружной жертвы с разъяренным животным. Однако отме-
66

чались случаи, когда слон отказывался преследовать не-
счастного осужденного, и тогда он считался оправданным,
отпускался на свободу.
Крепость Фатехпур имела четыре входа, соответствен-
но четырем сторонам света. Ворота украшены шестиконеч-
ными звездами. Исключением в общем ансамбле являлась
маленькая изящная гробница отшельника Салима Чиш-
ти — духовника и советника шаха Акбара, почитавшегося,
кстати, им за то, что предсказал рождение сына. По-ви-
димому, именно эта беломраморная гробннца-мавзолей по-
служила прообразом шедевров — гробниц Агры и, в част-
ности, Тадж-Махала, так как здесь впервые в архитек-
туре применялись белые породы мрамора и более тонкая
их обработка.
Почему же этот город назван мертвым?
В замыслы и планы Акбара вторглось непредвиден-
ное: после того как он прожил в новой столице около
14 лет, вдруг совершенно неожиданно озеро, питавшее
всех обитателей города и прилегающего к нему посада,
исчезло, ушло под землю. В Индии такие явления случа-
лись довольно часто. Так, легендарная мифическая река
Сарасвати когда-то тоже ушла под землю, и до сего вре-
мени индуисты считают, что она вместе с Джамной впа-
дает в Ганг в районе древнего города Праяга (ныне Аллах-
абад). Подземные новообразования и сдвиги каменистых
слоев грунта решили и участь озера и столицы империи.
Боги Индии «наказали» императора за его строптивость,
говорили противники Акбара, и ему пришлось покинуть
город. Никто в нем более не оставался. Нет воды — нет и
жизни. С той поры, вплоть до прихода сюда англичан,
город был мертв. Он весь зарос густыми лианами и черто-
полохом. Люди обходили его стороной, как проклятое
место, боясь к нему приближаться. По ночам отсюда раз-
давалось рычанье пантер и ягуаров. Здесь водилось бес-
численное множество змей и грифов. Англичане первыми
начали устраивать здесь охоту на диких зверей. И только
в конце XIX столетия, т. е. спустя 300 лет после ухода
Акбара, в Мертвый город пришли реставраторы. Они рас-
чистили заросли и напластования веков, и вот город
предстал перед их взором во всей его первозданной
красоте.
Постепенно, ввиду большого притока туристов, вокруг
крепости вырос небольшой поселок — Сикри. Воду сюда
67

привозят на машинах в бочках. Со стен крепости видна
долина, где было озеро. На его берегу, как одинокий воин-
богатырь, стоит высокий минарет (Хиран—Минар), по-
строенный шахом Акбаром в честь любимого слона, по-
гибшего на охоте.
Покидая Фатехпур, испытываешь двоякое чувство:
удивляешься грандиозности и фантастической прихотли-
вости этого сооружения — творения рук человеческих, по-
строенного на крови и костях многотысячной армии ра-
бов, — и сознаешь, чем в действительности было для ин-
дийского народа двухсотлетнее господство Моголов, их
сардаров и джагирдаров. Поэтому чудовищное детище Ак-
бара являет собой самое яркое свидетельство неисчисли-
мых бедствий и страданий, которые веками терпел вели-
кий народ, никогда не теряющий надежду на полное ос-
вобождение от иностранного ига.
АГРА. ТАДЖ-МАХАЛ
Только час езды на автобусе разделяет Фатехпур-
Сикри от Агры — старейшего города Индии, расположен-
ного на берегу Джамны в 127 милях (204 км) от Дели.
Во все времена Агра являлась городом ремесла и тор-
говли, городом-крепостью и центром политической жизни.
Именно в Агре зарождались многие национальные поли-
тические течения и партии. Здесь часто искали защиту
и поддержку от преследования английских властей Махат-
ма Ганди и Джавахарлал Неру. В Агру стекалось во все
времена множество иностранцев — купцов, промышлен-
ников, миссионеров. Агра — рабочий город. Здесь множе-
ство кустарных мастерских по ремонту машин и автомо-
билей.
Существует ряд гипотез о том, откуда этот город полу-
чил свое название. По одной из них, — от ариев, пришед-
ших в Северную Индию, когда этот город назывался Арья
Грах — город ариев. В древних индийских текстах при-
водится другое его название — Аграбан (Леса Агры).
Птоломей называл этот город Агара.
Немногое известно о ранней истории Агры. Город под-
вергался многочисленным разрушениям и только в XI в.
был возрожден, после того как этот край был захвачен
68

афганским шахом Махмудом Газневи. Триста лет спустя
один из афганских завоевателей — Сикандр Лоди — ос-
новал в 8 км от Агры свою резиденцию и в 1503 г. по-
строил форт и город, названный после его смерти Сж-
кандрой.
Во времена могольского владычества — от шаха Ба-
бура, основателя этой династии (XVI в.), до шаха Ауранг-
зеба (XVII в.) — Агра считалась неофициальной столицей
Могольской империи. Здесь сосредоточились все наиболее
выдающиеся памятники этой эпохи, и среди них Тадж-
Махал, Красный форт, гробница Итимад-ад-Даулах, Фа-
техпур-Сикри, пригород Агры — Сикандра, в которой на-
ходится гробница шаха Акбара. Эта эпоха ярко отражена
в поэзии великого индийского поэта XIX в. Мирзы Аза-
дулаха Хана Халиба (1797—1870) на персидском и урду
языках, в творчестве композитора XX в. Истада Фаиза
Кхана (1886-1950).
Основатель могольской династии Бабур, свергнув ди-
настию Лоди в 1526 г., все четыре года своего пребыва-
ния в Индии прожил в Агре. Сын Бабура Хумаюн, став-
ший вторым императором могольской династии (1530—
1556), вел праздную жизнь, не заботясь о том, что о нем
скажут его потомки. Он ничего не завоевал и ничего не
построил, предпочел Агре город Дели, в котором и закон-
чил свои дни. Сын Хумаюна Акбар, правивший страной
около пятидесяти лет, покинув Фатехпур, сделал Агру
своей столицей. Он перестроил старые укрепления города,
называвшиеся Бадалгаром, и возвел на их месте знаме-
нитый Красный форт. Последние годы он провел в при-
городной своей резиденции Сикандре, сооружая здесь при
жизни свою будущую гробницу, строительство которой
завершил после его смерти его сын Джахангир. Все по-
стройки времен Акбара, сооружаемые из красного песча-
ника, отличаются прочностью, монументальностью, про-
стотой конструкций и украшений, поэтому в любом городе
Северной Индии можно отличить и узнать грандиозный и
суровый стиль Акбара.
Сын Акбара Джахангир (1605—1627) не проявлял ни
способностей своего отца, ни интереса к строительству
городов. При нем были возведены лишь некоторые при-
стройки в Красном форту. Между тем одна из его жен —
Hyp Джехан — оказалась достойной продолжательницей
могольских традиций в архитектуре. По ее повелению
69

была сооружена гробница Итпмад-ад-Даулах, в которой
были похоронены родители императрицы. Эту гробницу
в Индии обычно называют Нур-Махал.
Несколько слов о самой Hyp Джахан, ее жизненных
перипетиях. Сын Акбара, принц Салим, будущий импера-
тор Джахангир, решил жениться на дочери придворного
Акбара — Гияс-уд-Дина. Акбар не соглашается на такой
брак и отдает девицу Hyp за правителя Бердвана, кото-
рого после смерти Акбара Салим, став императором, уби-
вает, дабы вновь заполучить свою возлюбленную. Чтобы
отвести подозрение от себя и от нее, на какое-то время
он даже заключает Hyp в тюрьму, а затем, через несколь-
ко лет, освободив, делает своею первой женой, получив-
шей титул Hyp Джахан.
С Нур-Махал началось строительство гробниц, соору-
жаемых в период Моголов, в которых с таким блеском
синтезировалось индийское и мусульманское (персидское)
искусство. В отличие от строений суровой циклопической
архитектуры Акбара, новое архитектурное сооружение
(Нур-Махал) возводилось из ценнейших многоцветных
пород мрамора, доставляемых со всех концов Индии и из
других стран Южной Азии. Оно отличалось также богат-
ством и искусством декоративной отделки как внешних,
так и внутренних апартаментов. Особенно широко с этого
времени стала применяться техника инкрустирования
стен самоцветами — ляпис-лазурью, карпелинами, яспе-
рами, ониксами, топазами, драгоценными камнями и зо-
лотом.
При шахе Джахане (1627—1665) искусство создания
новых дворцов, крепостей и гробниц достигло своего апо-
гея, в то время как экономика и само государство моголь-
ской династии шли к упадку. Шах Джахан мало забо-
тился о государственных делах. Всей душой отдавался
он любимому делу — строительству царских покоев, как
земных, так и вечных. Нескончаемым потоком везли в
Агру строительные материалы. Белые породы мрамора
привозились из Макраны и Райваджа близ Джайпура,
самоцветы и драгоценные камни доставлялись из Раджа-
стана и Пенджаба, а также из самых отдаленных стран
света. В Красном форту возведена была целая система
великолепных архитектурных сооружений, построены но-
вые дворцы и храмы. Но самым значительным сооруже-
нием этого периода стала гробница Тадж-Махал.
70

Строительством увлекалась и любимая дочь шаха Джа-
ханара. Она возвела в Агре знаменитую Моти-Масджит
(мечеть).
Сын шаха Джахана Аурангзеб (1665—1706) ничем
не походил на своего отца. Он был суровым, замкну-
тым и аскетически-религиозным монархом. Еще будучи
принцем, он неодобрительно относился к разорительным,
неимоверно дорогим сооружениям и в целом ко всей, как
он считал, бесполезной деятельности своего отца. Всю
свою долгую и беспокойную жизнь Аурангзеб провел в
военных походах, в усилиях, направленных на то, чтобы
сохранить власть над империей, разваливающейся на ча-
сти под натиском иноземных завоевателей, наседающих со
всех сторон, чтобы приостановить рост оппозиции со сто-
роны феодальной верхушки отдельных княжеств империи.
Следует отдать должное энергии и силе воли Аурангзеба:
он сумел на время восстановить и сохранить то, что было
обречено на гибель.
После его смерти новая волна персидского нашествия
хлынула в Северную Индию. Армии Надир-шаха разгра-
били и разрушили в 1739 г. Дели и Агру, захватив в Агре
царский трон и вделанный в него величайший в мире ал-
маз Кох-и-Нур. Вслед за этим Ахмед шах Абдала совер-
шил девять набегов в долину Джамны и Ганга, разрушая
все на своем пути и захватывая из могольских дворцов и
гробниц все, что можно было унести с собой. При этом
пострадала и богатая отделка многих шедевров, построен-
ных при шахе Джахане. Ограбление страны позже довер-
шили англичане, оккупировавшие Дели и Агру в 1803 г.,
и то, что осталось от прежнего величия этих городов, по
выражению индийцев, есть лишь «тень былого», — но
тень, которая, надо сказать, и сейчас производит потря-
сающее впечатление. И тут прежде всего речь пойдет
о знаменитом Тадж-Махале, усыпальнице жены и спод-
вижницы шаха Джахана Мумтаз, императрицы Индии
Арджуманд Бано Бегум — второй жены четвертого шаха
из династии Моголов. Первое название мавзолея было
«Тадж Биби-ка-Рауза» — место погребения «царицы серд-
ца». Более позднее — Тадж-Махал — дословно с персид-
ского переводится как «Корона (вершина) моголов».
Арджуманд Бано Бегум было 19 лет, когда она стала
второй женой принца Гурама (в будущем шаха Джа-
хана) . И хотя у шаха было еще несколько жен и множе-
7!

Мумтаз — жена шаха Джахана.

ство наложниц (Коран позволяет мусульманину иметь че-
тырех жен), Мумтаз была не только самой любимой же-
ной, но и самой верной его сподвижницей с тех бурных и
переменчивых времен его юности, когда принц .Гурам
скитался по свету, преследуемый своим отцом Джаханги-
ром, когда добывал свой трон в жестокой борьбе со сво-
ими братьями. В 1627 г. Гурам, одержав над ними окон-
чательную победу и захватив отцовский трон, принял ти-
тул шаха Джахана — «повелителя мира». Мумтаз, нако-
нец, стала царицей Индии.
Став женой Джахана, рассказывают историки, Мумтаз
завоевала сердце своего мужа и безраздельно владела им
до конца его дней. Это была любовь необыкновенно ро-
мантическая и поэтическая. Джахан обожал свою супругу
и всякий раз оказывал ей почести, устраивал в ее честь
пышные приемы и грандиозные праздники, без нее не на-
чиналась ни одна сколько-нибудь важная церемония,
не принимался ни один государственный акт. Мумтаз при-
сутствовала на заседаниях государственного совета, ее мне-
ние почти никогда никем не оспаривалось. Она родила
шаху девятерых детей. Сохранился портрет Мумтаз, на-
писанный ее современником. В данном случае импера-
торы могольской династии, будучи правоверными мусуль-
манами, нарушали один из строжайших запретов своей
веры — рисовать портреты животных и людей. Заметим,
что портретное искусство процветало и при Акбаре,, и при
Джахане. Шедеврами искусства того периода являются
красочные миниатюры к поаме Шах Наме.
Неизвестный художник искусно передал красоту Мум-
таз, белолицей персиянки, настоящей жемчужины Во-
стока.
Счастливая совместная жизнь царственных супругов
прервалась внезапно. Весной 1636 г. Мумтаз, находясь в
своей загородной резиденции Бурхан-Нуре, внезапно забо-
левает: перед смертью она просит мужа позаботиться об их
старшей дочери Джаханаре Бегум и берет с него клятву —
построить гробницу, достойную их любви, их совместной
девятнадцатилетней супружеской жизни. Смерть Мумтаз
потрясла, шаха Джахана. Как свидетельствуют историки,
он всего себя посвятил выполнению своей клятвы.
Первоначально Мумтаа была похоронена в Бурхан-
Нуре, а затем, шесть месяцев спустя, ее гроб был перене-
сен в Агру и захоронен в парке на берегу Джамны. Тем
73

временем, ровно через год после смерти жены, шах пове-
лел строить мавзолей. Шаху было представлено множе-
ство разных проектов мавзолея, авторами которых были
лучшие из лучших зодчих Востока и Передней Азии.
Из них он выбрал проект, созданный индийским архитек-
тором Истадом Ханом Эффенди, выполненный в тради-
ционной манере тюркских мавзолеев. Этот проект в даль-
нейшем был изменен другими индийскими архитекторами
из Лахора и дополнен рядом деталей индуистского стиля.
Вслед за этим в Агру была согнана 20-тысячная армия
строителей: каменщиков, гранильщиков мрамора, ювели-
ров и разнорабочих. Мрамор привозили из Макраны, пе-
счаник из Оикри, самоцветы из копей всей Индии, Афга-
нистана, Персии и Центральной Азии.
Мавзолей был обнесен высокой стеной из красного пе-
счаника. Перед его фасадом простирался просторный двор,
площадью в семнадцать гектаров, в котором предполага-
лась разбивка садов. По фронту мавзолея были сооружены
массивная трехъярусная башня и арочные ворота, на по-
стройку которых ушло еще пять лет. Весь комплекс мав-
золея создавался в течение 22 лет. Выполнив наказ «ца-
рицы своей души», Джахан планирует, а затем начинает
новую, не менее грандиозную стройку: точно такой же
мавзолей, но только из черных пород мрамора, для самого
себя — на другом берегу Джамны. По замыслу шаха, оба
мавзолея, словно супружеские покои, должны были соеди-
ниться высоким кружевным мостом из черных и белых
пород мрамора. Уже начались подготовительные работы,
закладывался фундамент и сооружались свайные укрепле-
ния на противоположном отлогом берегу Джамны... Это
место впоследствии стало называться Мехтаб Баг — лун-
ный (фантастический) сад.
Однако этому плану не суждено было сбыться. Пока
шах занимался постройкой новой гробницы, его сыновья
воевали между собой за власть и престол. Одержав победу
над братьями, один из них — Аурангзеб — арестовал отца
и заточил его в Красном форту под надежной охраной
вместе с его любимой дочерью Джаханарой Бегум. По-
следние годы своей жизни шах Джахан провел в том са-
мом мраморном дворце, который им был построен для
Мумтаз. Излюбленным местом времяпровождения старого
шаха в последние годы и дни его жизни была башня
Муссаман Бари, откуда он постоянно мог видеть Тадж-
74

Махал. Здесь он и умер 23 января 1666 г. Выполняя по-
следнюю волю своего отца, Аурангзеб на следующий же
день приказал перевезти его тело в Тадж-Махал и без
всяких церемоний и почестей похоронить рядом с Мумтаз.
А теперь несколько слов о том, как устроен весь ком-
плекс Тадж-Махал. В него входит целая серия гробниц.
Помимо основной, центральной, слева от нее из красного
песчаника сооружена гробница главной фрейлины Мум-
таз — Сати-ун-Нисса Ханум. Справа от нее — гробница
Бегум Фатехлур, одной из жен шаха Джахана. В глу-
бине сада есть гробница еще одной жены шаха — Кан-
дхари Бегум, а также гробницы остальных членов шах-
ской семьи. Рядом с ними расположена небольшая черная
мечеть Кали Масджид.
Обычно индийские гиды начинают показ достоприме-
чательностей Агры с Нур-Махала. Он представляет собой
сооружение, построенное из разноцветных пород мрамора,
украшенное резьбой и самоцветами, отчего создается впе-
чатление, будто весь мавзолей сделан из кружевной фио-
летово-голубой шелковой ткани. Рассказывают, что Джа-
вахарлал Неру считал его самым красивым и наиболее
изящным из всех других. Нам он тоже понравился тем,
что походил больше не на мавзолей, а на уютный и на-
рядный терем или замок, в котором можно было бы устро-
ить детский сад или дворец пионеров.
Покинув Hyp-Махал, мы возвращаемся в город, минуя
мост, и едем по правому берегу Джамны. И вдруг неожи-
данно за поворотом нам открывается захватывающая па-
норама Тадж-Махала. Мы видим его примерно с той же
точки, с которой его рисовал когда-то Верещагин. Для
полного сходства не хватало только полной воды, когда
река, разливаясь в период дождей, подступает к самым
стенам Таджа, и в синих водах реки отражается вся
красно-белая его панорама. Такое бывает в сентябре—
октябре каждого года. С этой точки Тадж-Махал чем-то
отдаленно напоминает соборы кремлевского ансамбля со
стороны Москва-реки, когда смотришь на его красные
кирпичные стены и белые стены Успенского собора над
ними. Вероятно, Верещагину импонировало именно это
сочетание красно-белых каменных строений и речной
глади — мотив, так хорошо знакомый и близкий русскому
сердцу. Увидев его, всегда испытываешь щемящее чувство
светлой грусти о романтически далеком, о прошлом, то на-
75

Тадж-Махал.

строение, которое бывает и у храма Покрова на Нерли, и
у стен Новгородской Софии или Нередицы... Однако
в здешней архитектуре была своя особая, восточная кра-
сота, выражаемая в иных пропорциях,,линиях и красках.
В целом Тадж-Махал воспринимается, как нежная и
стройная мелодия Реквиема, как торжественный и свет-
лый аккорд любви, уносящий в голубое небо минареты,
белый спокойный и величавый купол, венчающий широ-
кие беломраморные опоры гробницы.
Мы подъезжаем к центральным воротам мавзолея и
высаживаемся на укатанной красным песчаником про-
сторной площадке.
Тадж-Махал, словно алмаз, заключен в оправу крепо-
стных стен с четырьмя угловыми фигурными башнями-
павильонами, увенчанными ажурными надстройками и
куполами. Теперь мы видим мавзолей сквозь высокую
арку ворот совсем близко, узнаем его, как старого знако-
мого. Он притягивает к себе, как магнит. Можно часами
стоять и все смотреть и смотреть на это диво, на этот ска-
зочный призрак, возносящийся в бездонное лазурное небо.
Освещенность Тадж-Махала меняется, словно мираж. Он
светится изнутри, меняя оттенки в зависимости от поло-
жения солнца: то вдруг становится светло-розовым, то го-
лубоватым, то нежно-оранжевым. Ночью, при луне, на
фоне черного неба он выглядит ослепительно белым.
Только подходя совсем близко, замечаешь, что он весь
в тончайших узорах, вытканных по белому мрамору, —
мраморные блоки инкрустированы самоцветами и как бы
просвечиваются насквозь, излучая мерцающий свет. По-
ражая своей кажущейся легкостью, храм этот вблизи
представляется еще более величественным.
Мы поднимаемся по боковым мраморным лестницам
на высокую и широкую открытую площадку — основание
мавзолея — и входим под своды центрального портала.
Отсюда боковые мраморные лестницы ведут на второй
этаж мавзолея и далее на открытые круговые террасы,
над которыми возвышается узорчатая и сверкающая са-
моцветами громада белого купола. Поражает и свежесть,
и новизна этого сооружения, будто все это сделано не три
века назад, а совсем недавно.
На верхних террасах множество людей, собравшихся
сюда со всего света. Кого тут только нет — туристы, му-
сульмане, индуисты.
77

С открытых веранд третьего этажа мы спускаемся на
второй этаж и проходим в светлый просторный зал,
в центре которого видим два саркофага из бело-розовых
пород мрамора, украшенных растительным орнаментом и
опоясанных текстами из корана. Но в этих саркофагах
нет никаких останков умерших. Эти гробницы являются
лишь только символическими проекциями тех, которые
находятся в самой нижней части мавзолея. Подобного
рода двойная (двухэтажная) система гробниц наблюда-
ется почти во всех мусульманских мавзолеях. Согласно
религиозным представлениям, из нижних гробои дух умер-
ших переходит в верхние и уже отсюда возноси гея через
купол в небо, к престолу Аллаха.
В нижнем сводчатом помещении, где находятся гроб-
ницы, царит сумрак. Никаких окон нет. Слабый дяеппой
свет проникает сюда только через входной проем из верх-
него вестибюля. Он отражается зеркальной поверхностью
сводчатого потолка и падает прямо на саркофаг Мумтаз,
который находится точно по центру мавзолея. Сбоку, у са-
мой стены, находится саркофаг шаха Джахана. Он как бы
примостился рядом, и поэтому наружного отраженного
света ему почти не достается. Судьба распорядилась так,
что и при жизни, и после своей смерти шах довольству-
ется только отблеском света, излучаемого прекрасной
Мумтаз.
Обе гробницы, как ширмой, окружены беломраморной
резной оградой высотою около двух метров. Мы заходим
внутрь этой ширмы. Зажигаются свечи, и все вокруг на-
чинает гореть и светиться, а поверхность саркофагов —
излучать золотистый теплый свет. Они словно одеты
светло-розовой шелковой тканью, вышитой тончайшим
цветочным узором и орнаментом, поэтому, вероятно, по-
верхность саркофага Мумтаз кажется теплой или только
слегка прохладной, словно живая. Мы погрузились в эту
тишину, в это безмолвие.
Саркофаг шаха был в точности таким же, как и
у Мумтаз, если не считать того, что на его верхней пло-
скости выступал удлиненный брусок из того же мрамора.
Этим знаком обычно отмечаются мужские саркофаги.
Кстати, по мусульманскому обычаю женщину хоронят
значительно глубже, с тем чтобы в день воскрешения из
мертвых она не могла опередить мужчин, представ перед
взором аллаха.
78

Тадж Махал соткан из крови, плоти и духа индий-
ского народа. Об этом говорят многие крупнейшие дея-
тели индийской культуры. В своей поэме «Дары возлюб-
ленного» Рабиндранат Тагор, обращаясь к образу шаха
Джахана, говорит:
Ты позволил ускользнуть из твоих рук твоей монаршей
власти, шах Джахан, но слезам, оплакивающим любовь, ты по-
желал придать вечную жизнь.
Время не проявляет соотраданья к человеческому сердцу,
оно смеется, когда человек, погруженный в печаль, стремится
закрепить в своей верной памяти образ любимой, но ты поймал
его в сеть красоты, и бесформенную смерть ты увенчал бессмерт-
ной формой.
Тайну, которую ты в ночной тишине поведал на ушко люби-
мой, хранит теперь камень в вечном молчанье своем. И если зем-
ное богатство рассыпалось в прах и с течением веков погрузи-
лось во мрак, мрамор все еще шепчет звездам: «Я помню».
Я помню 1 Но жизнь забывает, ибо она слышит зов бесконеч-
ности и, ничем не обремененная, спешит навстречу ему, остав-
ляя позади свои воспоминания, которые заключены в уединен-
ном воплощении красоты.
Существует множество легенд об авторе проекта и
строителе этого шедевра — романтической архитектурной
поэмы, созданной из камня и самоцветов, воды, неба и
воздуха благодатного края индийской земли. Среди авто-
ров назывался и выходец из Италии Джеронимо Веронео,
и выходец из Франции Августин де Бордо — золотых дел
мастер, который участвовал в отделке знаменитого «Пав-
линьего трона» шаха Джахана в Дели; называлось и имя
перса Устада Иса Хана, которому якобы шах Джахан
повелел отрубить руки, чтобы он не мог нигде создать по-
добное. В том, что авторами Таджа могли быть не евро-
пейцы, а зодчие стран Востока, не может быть никакого
сомнения. Подобного рода уникальное искусство обра-
ботки камня знали лишь каменотесы из Багдада и Ши-
раза, а такие купола могли возводить лишь мастера из
Самарканда и Бухары.
Тадж-Махал — не мечеть и не мазар. Это хорошо по-
нимал и сын шаха Джахана Аурангзеб, который, будучи
фанатично преданным исламу, видел в деяниях отца по
сооружению гробницы Мумтаз отступление от государ-
ственной, религиозной и военной доктрин ислама. Сразу
же после ареста отца и его заточения в Красный форт
он прекратил всякое дворцовое строительство и разогнал
79

всех строителей, художников и ювелиров из городов им-
перии. Многие из них нашли прибежище в южных зем-
лях Индостана и за его пределами. Наступила мусульман-
ская реакция, а вместе с нею закат империи Моголов.
При дворе Аурангзеба появляются португальские, а затем
английские негоцианты, жадно высматривающие все то,
что можно купить или украсть. Но главной их добычей
становится сама Индия. Сюда по следам купцов и лазут-
чиков идут вооруженные до зубов английские волонтеры.
Пройдут десятилетия, и на останках империи Моголов
установит свое колониальное господство британская импе-
рия. Около двухсот лет британский лев будет держать и
душить мертвой хваткой народы Индии, истребляя шты-
ками и пушками всякую попытку восстать и обрести свою
независимость.
Покидая Тадж, мы направляемся в Красный форт, ко-
торый хорошо виден отсюда за излучиной Джамны.
Красный форт — это резиденция и мощная крепость,
построенная при Акбаре в том же стиле, что и делийский
Красный форт. Стены крепости высотой в 21.3 м сохра-
нились со времени постройки незыблемыми. Длина стен
равна 2.4 км. Они разделены мощными башнями, пло-
щадками и переходами. В центре форта, словно Парфенон
афинского акрополя, возвышается императорский дво-
рец Диван-и-Кхас, называемый в честь дочери шаха Джа-
хана — Джаханари-Махал. Этот дворец напоминает ка-
менный шатер, покоящийся на ажурной анфиладе колонн.
Внутри, под сводами шатра, большая площадь полов,
устланных светлыми породами мрамора. В глубине;
по центру, когда-то стоял трон императора, а перед ним
на гигантском ковре восседали его сподвижники во время
приемов, церемоний и заседаний государственного совета.
Диванни-Кхас был знаменит самым большим алмазом
Кох-игНуром, который был вделан в спинку царского
трона. Алмаз почитался как символ могущества и богат-
ства могольских императоров. В конце XVIII в. Кох-и-
Нур был украден афганцами во время их набега на Ин-
дию. Чтобы сбыть его, похититель разбил алмаз на три
части. Самая крупная часть алмаза позднее досталась
англичанам. И поныне осколок Кох-и-Нура красуется
в короне королевы Англии.
Мы задерживаемся в той части форта, которая назы-
вается Масаман Бари, представляющей угловую башен-
80

ную ажурную надстройку пад стенами форта, откуда видна
панорама долины Джамны и весь ансамбль Тадж-Махала.
Именно в этой части форта и доживал свои дни шах
Джахан.
Самое удивительное и неповторимое впечатление
об архитектуре форта, как и о других памятниках архи-
тектуры Индии этого периода, создается не только мону-
ментальностью или прочностью этих сооружений, но и со-
вершенством самих архитектурных форм, филигранностью
и богатством отделки. Строения индо-могольского периода
превосходят в этом отношении все увиденное нами
в Индии. В европейских городах есть немало монумен-
тальных сооружений, которые в архитектурном-отноше-
нии, может быть, и превосходят индийские дворцы и мав-
золеи, но по искусству обработки камня, мрамора и са-
моцветов индийские мастера несомненно превзошли всех.
Особенностью этих индийских памятников является то,
что впечатление от их красоты и совершенства возрастает
по мере приближения к ним. Какая-нибудь наружная ко-
лонна, каменная решетка, кусок стены или мраморного
пола поражает воображение своим тончайшим узором или
сочетанием тончайших оттенков пород камня и само-
цветов.
В Агре обилие тенистых парков и садов. На углу Ма-
хатма Ганди-роуд и Нури-Гейт-роуд мы увидели совсем
еще новый памятник Ганди — статую, высеченную из бе-
лого мрамора. На невысоком цоколе возвышается не-
большая, почти в натуральный рост фигура великого под-
вижника, борца за единство и независимость Индии,
одного из виднейших руководителей национально-осво-
бодительного движения. Скульптор стилизовал облик
Ганди, объединив в нем черты монаха-аскета и инду-
истского божества. Статуя Ганди обвешана венками. У ее
подножия в плошках положены остатки какой-то еды.
Духу и памяти Ганди поклоняются некоторые индуисты.
Вишнуиты считают его новым воплощением бога Вишну
или Рамы, пришедшего, чтобы спасти Индию и напра-
вить индусов к восхождению страны. Согласно современ-
ному индуистскому учению, со второй половины XX в.
начался период нового восхождения Индии, когда боги
благоприятствуют своему народу и даруют ему свою ми-
лость.
81

В АЛЛАХАБАДЕ
Поздним вечером мы прибыли на вокзал Тундла.
Здесь завершилось наше 700-километровое автобусное
путешествие и начиналось железнодорожное. Наш поезд,
громыхая по рельсам, уносил нас все дальше и дальше
на Восток. Проснулись рано. За окнами простиралась
однообразная зеленая равнина. Вдоль железной дороги,
то ближе, то дальше от нас, сверкая под солнцем, змеи-
лась Джамна-река. Где-то рядом Джамна соединялась
с Гангом и в едином потоке устремлялась в сторону
Калькутты и Бенгальского залива.
Поезд прибыл в Аллахабад, город, где родился и вы-
рос Джавахарлал Неру. Но не только этим примечате-
лен он: для каждого индуиста Аллахабад — своеобразная
Мекка индуизма. Когда-то, в древние времена, город но-
сил название Праяг. Под этим именем он уж был изве-
стен греческому историку Геродоту (V в. до н. э.). Вы-
росший на месте слияния трех рек — Джамны, Ганга и
мифической Сарасвати, — город сразу же привлек вни-
мание паломников как удобный центр поклонения глав-
ному символу жизни — воде. Вот почему индусы назы-
вают Праяг Тиртхараджей — царем всех мест паломничест-
ва. Аллахабад и сейчас остается центром паломничества
индуистов. Один раз в двенадцать лет в его окрестностях
происходит самое грандиозное в мире торжество Кумбха
Мела (санскр. — кувшин с нектаром), а через каждые
шесть лет — половинная мела, или Архкумбха Мела.
Очевидцы рассказывают [10, 11, 27], что в годы па-
ломничества здесь творится нечто невообразимое. Так,
во время Кумбха Мелы 1954 г. здесь собралось около
6 млн. паломников, в том числе 700 тыс. садху — аске-
тов, монахов. В один из дней мелы в создавшейся тол-
кучке было задавлено насмерть более 3000 человек и
многие тысячи получили увечья [4, с. 122]. Праздник обыч-
но длится целый месяц и завершается необычной мисте-
рией на воде. Бесчисленные толпы паломников задолго
до начала мелы собираются сюда со всей Индии и обра-
зуют на обширных равнинах у слияния рек многомил-
лионный палаточный город. Пройдя тысячи километров
до этого места, тысячи изнуренных лишениями людей
умирают здесь от голода и болезней или тонут в реках
во время ритуального купанья. Сюда приходят не только
82

традиционные ортодоксальные индуисты, но и последова-
тели буддизма, джайнизма, сикхи и мусульмане. Этот
обычай объединяет всех индийцев: культ воды и рек
в Индии самый главный. Нигде в мире так не почита-
ется стихия воды, в которой, по представлениям индуи-
стов, содержится благодатная сила жизни и плодородия
и заключены разрушительные силы, приносящие неисчис-
лимые беды во время неимоверно страшных наводнений.
Богини рек — Джамна и Ганга — считаются самыми
грозными и капризными. Индусы поклоняются им не ме-
нее ревностно, чем самим великим богам — Брахме,
Шиве и Вишну; поэтому единожды в жизни каждый
житель Индии мечтает совершить паломничество в Алла-
хабад или в Бенарес, чтобы совершить ритуальное омове-
ние в благодатных водах священных рек, чтобы напол-
нить их живительной влагой сосуды и кувшины, при-
несенные с собой из самых далеких сторон и окраин
индийского субконтинента.
Свое новое название — Аллахабад — город получил
во время могольского владычества. Насаждая ислам, мо-
гольские императоры не могли не заметить, какое огром-
ное влияние оказывает этот город на жизнь и быт индий-
ского населения, и потому переименовали Праяг в город
Аллаха. Однако новое название не изменило древних
обычаев. По-прежнему миллионы людей собирались и
собираются сюда в «заповедные годы», чтобы совершить
ритуальное омовение. В Аллахабаде обитают тысячи
жрецов — пандов, или праягвалов, — которые во времена
мелы готовят паломников к омовению: бреют наголо
мужчин и вдов, сопровождают их на купанье, взимая
налог с каждого. Панды разбирают своих клиентов по ка-
стовым признакам. Для сикхов и большинства женщин
(не вдов!) существуют исключения — их не бреют на-
голо, а остригают лишь прядь волос.
Апофеозом всей мелы является ее завершающий день.
Задолго до восхода солнца к узкому перешейку у слия-
ния рек тянутся толпы и шествия паломников. Во главе
нескончаемой процессии идет праздничный слон, одетый
в ритуальные покрывала и украшенный с головы
до хвоста мишурой. Вслед за ним следует ритуальный
белый конь, которого торжественно ведут под уздцы, за-
тем следуют аскеты, монахи (садху), йоги брахманы,
жрецы и бесконечные толпы паломников. Среди палом-
83

ников, живущих в ужасающих условиях гигантского ла-
геря, без продуктов питания и без всякой гигиены, воз-
никают страшные эпидемии, уносящие тысячи жизней.
Трупы обычно не сжигают на берегу, а опускают на дно
реки.
В Аллахабаде по сей день существуют тысячелетние
баньяны, простирающие толстые ветви над мутными вол-
нами Ганга. Как и в прошлом, с этих деревьев и в наши
дни прыгают в воду наиболее ревностные индуисты,
чтобы покончить все счеты с жизнью и тем самым обре-
сти «спасение».
Во время мелы здесь в прошлом нередко совершались
ритуалы Сати — самосожжения вдов, избравших ужас-
ную смерть как способ избавления от бремени вдовьего
существования.
Сюда после кремации был привезен и развеян в водах
Ганга и Джамны пепел Махатмы Ганди, Джавахарлала
Неру и Лал Бахадура Шастри.
По установлениям древних текстов, самоубийство
правоверных индуистов строго осуждается как великий
грех. Однако религиозное самоубийство не только не осу-
ждалось, но и возводилось в подвиг как самопожертво-
вание богу пли очищение от грехов. Такого рода само-
убийства (дикши) совершались путем самосожжения или
самоутопления. Вся индусская литература насыщена
примерами и фактами подобного рода. В средние века
нередко производились массовые религиозные самоубий-
ства. Были и кровавые жертвоприношения в храмах бо-
гини Кали, когда молящиеся отрезали части тела или
убивали себя.
Особенно массовыми были религиозные самоутопления
во время религиозных празднеств и паломничеств к свя-
щенным рекам — тиртхам. Тот, кто совершает дикшу,
якобы достигает «мокши», т. е. полного освобождения
от страданий земной жизни. Культ воды и представле-
ния о том, что реки уходят на небеса, а с ними и дупги
умерших, зародились, очевидно, еще в доарийские вре-
мена, а затем стали главными в индуизме. Ритуальные
потоплэния изваяний богов в дни великих религиозных
праздников дают и по сей день пример следования этим
представлениям и традициям.
В Индии существуют сотни тиртх, и главные из
них — Инд, Джамна, Ганг. На их берегах расположены
84

многочисленные места для сожжения умерших. Вот по-
чему такое множество измученных и обездоленных
индийцев во все времена шли дорогами паломников к ре-
кам — тиртхам, чтобы так или иначе положить конец
своим земным страданиям.
Самым желаемым для самоутопления считается место
слияния Ганга с Джамной (Ямуной) у г. Аллахабада —
древнего Праяга, известного как «Тиртхараджи», т. е.
«Царь тиртх». Существуют даже указания о том, как
следует совершать самоубийства, а наиболее предпочти-
тельным считается спрыгивание в реку с ветвей священ-
ного баньяна. Кто это сделает, тот, по поверью, попадает
в обитель Рудры (Шивы). Другой вид религиозного са-
моубийства — самосожжение. Оно берет свое начало из
патриархального культа бога Агни. У индоарийцев ши-
роко был распространен обычай жертвоприношения жен
умерших мужей. Заметим, что эти обычаи были и
у славян, о чем говорят описания арабского купца Ибн
Фадлана о похоронах богатого руса. Самосожжение вдов
(Сати) в Индии приобрело традиционно массовый харак-
тер и сохранялось до недавнего времени.
Еще одним древним обычаем религиозного самоубий-
ства является смерть под колесами тяжелых колесниц.
В связи с ним существует другой вид паломничества —
к храму Джаганнатха в Ориссе. Здесь ежегодно в начале
сезона дождей при огромном стечении паломников ста-
туи богов Джаганнатха, Бинубхарды и Дэви Субхадры
из храма перевозятся на другой конец города, а через
неделю их возвращают обратно. Выезд и возвращение
этих колесниц — кульминация праздника. Как и в прош-
лом, все те, кто хотел принять участие в нем, спешили
сюда со всех концов страны, ехали в поездах, шли пеш-
ком и, сойдя с поезда, ползли на коленях или мерили
дорогу собственными телами, ложась и вставая. Такого
исступленного мученичества, пожалуй, не знала ни одна
религия мира.
В наши дни принимаются все меры, чтобы предот-
вратить эти кровавые мистерии. Однако отдельные слу-
чаи «соединения с божеством», а также увечий и ране-
ний происходят ежегодно. Дороги, по которым следуют
колесницы, гуето посыпаются красной пылью. Колесницы
тянут канатами многочисленные прислужники xpaiMa.
На повозках сооружаются матерчатые шатры, воспроиз-
85

водящие формы Орисских храмов. По обеим сторонам
от них шествуют слоны в ярких обрядовых одеждах.
Множество мальчишек в это время поливают из трубок
водой всякого встречного.
Большие наряды полиции едва справляются с тем,
чтобы оттеснять толпы от огромных тяжелых колес,
к которым прикованы взоры фанатиков.
САРНАТ — ЗАПОВЕДНИК БУДДИЗМА
Железнодорожные вагоны, в которых нам довелось
путешествовать по Индии, были без смягчающих обивок
внутри ж потому во время движения они гремели и брен-
чали, словно пустые железные бочки. Особый стук и
у колес, когда они катят вас по мосту. А тут мы про-
езжали знаменитый Мальвиа-мост. Под нами во всю свою
ширь простиралась спокойная мутно-зеленая гладь
Ганга, а на другом его высоком берегу открывалась уди-
вительная панорама города, который казался волшебным
видением. Он словно висел в воздухе, отражаясь в во-
дах реки. Весь этот мираж длился не более минуты.
Выйдя из вагона, мы увидели над кубическим зданием
вокзала надпись: «Варанаси». Следовательно, нет в Ин-
дии никакого Бенареса, а существует город Варанаси,
получивший свое имя от названия двух речек — Варуны
и Аси, впадающих в Ганг. Город устроился между этими
речками вдоль западного берега Ганга. Такая история,
между прочим, произошла с названием очень многих го-
родов мира. Ведь мы и сейчас привыкли называть сто-
лицу Италии Римом, а между тем итальянцы называют
ее, как и тысячу лет назад, Рома. Бывали и такие слу-
чаи, когда в переводе на другие языки название городов
совершенно неузнаваемо менялось, как например назва-
ние города Наполи (Неаполь). Китайцы не знают слов
«Китай» и «китайцы», а в Германии нет слов «немец»
и «немецкий».
У города Бенареса есть еще одно имя, которым его
ласково называют все правоверные индуисты, — Каши,
что означает «Свет души». Каши — если можно так ска-
зать — духовная столица Индии. Здесь в течение тыся-
челетий складывались многие черты индуистского культа
86

и возникли такие религий, как джайнизм и буддизм.
Основателем и покровителем города считается сам гроз-
ный и могущественный повелитель гор и рек —
Шива.
По преданию, в этом городе жили легендарные осно-
ватели буддизма и джайнизма — Будда-Гаутама и Маха-
вир-Джинна. Здесь в XV в. жил великий религиозный
реформатор Кабир. Здесь в 1532 г. родился и прожил
около ста лет великий индийский поэт Тулси Дас, по-
ловину жизни своей создававший поэтическое переложе-
ние «Рамаяны» («Рамачаритманасы» — «Моря подвигов
Рамы»), Нет в Индии сколько-нибудь известного или
знаменитого человека, который не побывал бы здесь и
не сказал бы своего слова об этом необыкновенном го-
роде, который словно феникс возрождается из пепла ве-
ков перед взором изумленного современника. Вряд ли
в целом мире найдется более экзотический город, чем
этот. Предел мечтаний индуистов и буддистов всего
мира — хотя бы раз в жизни побывать в этом городе.
Нескончаемым потоком идут сюда паломники и туристы
со всего мира, зная о том, что только в этом городе
можно увидеть словно ожившие из глубины веков сцены
жизни и обычаи, подобные тем, (какие когда-то существо-
вали в древнем Египте и Месопотамии, увидеть индуист-
ский пантеон в действии. Индия, как уже говорилось
выше, — единственная страна в мире, где до наших дней
во всей полноте и многообразии сохранилась античная
многобожная форма религии — политеизм. В этом отно-
шении Бенарес с его полутора тысячами храмов являет
нам тип города, подобного египетским златовратым Фи-
вам или Вавилону с его зикхуратами.
В отеле «Париж», куда нас поместили, обстановка
была весьма своеобразной — этакое смешение «француз-
ского с бенаресским». Публика здесь была самая разнона-
циональная и разноязычная — туристы из всех стран мира.
Например, мне не приходилось нигде ранее видеть такого
мощного вооружения фото- и киноаппаратами самых не-
вероятно малых и гигантских размеров. Многие туристы
были похожи на охотников за тиграми, что называ-
ется — туристы экстракласса.
Знакомство с Бенаресом индийские экскурсоводы
обычно советуют начать с его знаменитого пригорода, на-
зываемого Сарнатом. Последуем этому совету.
87

Сарнат — это заповедная святыня буддистов. Здесь,
в окрестностях Бенареса, как повествует легенда,
в конце VI в. до н. э. появился Будда Гаутама и произ-
нес свою первую проповедь о «четырех благородных
истинах» и «восьмеричном пути спасения», привел, как
говорят буддисты, в движение колесо закона
(кармы).
А тремя столетиями позже царь Ашока из династии
Маурьев поставил буддизм на службу рабовладельче-
скому государству. По его повелению здесь, в Сарнате,
под боком у бенаресских брахманов и наперекор им
были построены первые буддистские храмы и монастыри.
С этого времени в стране началась непрекращающаяся
борьба между индуизмом и буддизмом. Из Сарната буд-
дизм распространялся по всей Индии, а затем и по дру-
гим странам мира — в Юго-восточную Азию, в Китай,
Тибет, Монголию, Японию. Индийский буддизм просу-
ществовал в течение тысячелетия, с VI в. до н. э. по X—
XI вв. н. э. Он соответствовал рабовладельческой эпохе
и, как всякая единобожная религия, сыграл важную роль
в развитии рабовладельческого общества империи Ма-
урьев ш Гупты.
В VIII—IX вв. началась первая волна мусульман-
ского вторжения в Индию. Рабовладельческое государ-
ство пришло в упадок. В раздробленных частях Индии
возникают феодальные княжества и возрождается брах-
манизм. Иноземные завоеватели вместе с брахманами
разрушили, развеяли дотла и похоронили под грудой
пепла тысячелетнюю буддийскую культуру. Был унич-
тожен и Сарнат. Целое тысячелетие он находился в за-
пустении и безвестности. Он снова возвращается к жизни
только в новое время — вместе с рождением Индии как
самостоятельного и независимого государства. Кризис
и упадок колониализма в значительной степени сказался
на религиозной обстановке. Многообразные религиозные
течения стали играть более активную роль в политиче-
ских событиях страны.
Возрождение буддизма в Индии началось в конце
прошлого столетия. Кризис капитализма и колониализма
оказал на это прямое влияние. Индуизм, поставленный
на службу англичанам, в какой-то степени дискредити-
ровал себя, в то время как буддисты находились в оппо-
зиции к колониальному режиму. Особенно ратовал за
88

возрождение Сарната как буддийского центра в Индии
миссионер Анагарника Дхармапала, основатель Велико-
буддийского общества Маха-Бодхи (1891 г.), ставшего
первой международной буддийской организацией, защи-
щающей права и привилегии буддийских общин во всех
странах мира. Создав организационную базу и собрав
значительные средства, Дхармапала появился в конце
века в Индии и прибыл в Сарнат, чтобы начать его вос-
становление. Ему пришлось преодолеть упорное сопро-
тивление влиятельной касты брахманов, которую вовсе
не устраивало возрождение центра буддизма под боком
их религиозной столицы — Варанаси. В 20-х гг. Дхарма-
пала обращался даже за помощью к Махатме Ганди.
В своем письме Ганди он писал о том, что Сарнат при-
надлежит всему человечеству и что его восстановление
будет символом возрождения индийской нации. Отвечая
ему, Ганди высказал мысль, что это станет возможным
только тогда, когда Индия станет свободной. Однако
деньги международной организации сделали свое дело.
Британская администрация, получив крупный куш, раз-
решила начать восстановление Сарната. К тому же анг-
лийские власти надеялись обогатиться и погреть руки
при раскопках буддийских храмов и монастырей. Когда
Дхармапала прибыл в Сарнат, это был пустырь, зарос-
ший чертополохом, под грудами мусора и земли покои-
лись жалкие остатки буддийских монастырей и храмов.
Тогда и начались раскопки и реставрация уцелевших
строений, а также строительство новых храмов. Были
разбиты новые парки и сады, тенистые аллеи и зеленые
луга, в которых снова завели оленей и ланей, подобных
тем, которые здесь водились во времена Будды. Сюда
начали стекаться буддийские монахи из других стран
и возводить здесь свои храмы и молиться каждый на
свой манер. Английские археологи тем временем зани-
мались раскопками и нашли массу ценнейших реликвий
изначального буддизма. При этом многое было, конечно,
украдено и увезено из Индии. Это продолжалось до тех
пор, пока не вмешалось буддийское общество. Наконец,
в Сарнате был создан Национальный археологический
музей.
В 30-е гг., еще при жизни Дхармапалы, здесь был
выстроен современный буддийский храм, получивший на-
звание Мульгандха Кути Бихара. Этот храм стал свое-
89

образным памятником Анагарнике Дхармапале. Он явля-
ется теперь главным буддийским храмом всего заповед-
ника. В нем находятся ценнейшие реликвии буддизма,
найденные при раскопках.
Внимание всех туристов привлекает ступа Шауканди,
построенная в V в. на том месте, где Будда якобы встре-
тил своих первых пятерых учеников и произнес свою
первую проповедь. В XVI в. шах Акбар приспособил эту
ступу под мечеть в память важного события жизни сво-
его отца Хумаюна, устроившего в этой ступе ночлег во
время его похода против мятежного сателлита бенгаль-
ского правителя Шер-хана. Отсюда, с подножья ступы
Шауканди, открывается восхитительный вид на сады и
храмы Сарната.
Среди развалин буддийского монастыря сохранилось
нижнее основание всемирно известной колонны царя
Ашока, разрушенной позже брахманами. На колонне со-
хранилась надпись, гласившая, что возведена она царем
Ашоком на том самом месте, где Будда читал проповедь
уже не пятерым, а шестидесяти своим последователям.
Очевидно, к этому времени Будда обзавелся более со-
лидной паствой и аудиторией.
В центре Сарната Ашок построил также ступенчатую
Дхамек-ступу на том месте, где Будда якобы произвел
свой первый ритуал богослужения, называемый «Дхар-
ма Шакра Прабартан» (служение святой истине). Ступа
представляет собой купол, или колокол, поставленный
своим основанием, словно шляпа, на землю. Все наибо-
лее древние храмы в Индии строились в форме таких
ступ, а в Китае — в форме пагод — храмов индокитай-
ского стиля или ламаистских дацанов в Тибете.
Великолепный Археологический музей в Сарнате со-
держит редчайшее собрание буддийской скульптуры с
III в. до н. э. по XII в. н. э., т. е. до того времени, когда
Сарнат был разрушен дотла брахманами и мусульман-
скими набегами. Здесь представлены все периоды и все
школы буддийского искусства, по которым можно про-
следить всю эволюцию буддийской идеологии и вероуче-
ния. Наиболее яркий памятник времени царя Ашока —
отлично сохранившаяся львиная капитель той самой ко-
лонны, о которой уже шла речь. Одна эта капитель мо-
жет свидетельствовать о том, каким высоким было ан-
тичное искусство Индии, развивавшееся независимо от
90

эллинистической культуры. Об этом говорят также и пер-
вые скульптурные портреты Будды. Среди них приме-
чательна статуя Будды из красного песчаника. Она изо-
бражает обычного бритоголового тучного мужчину (по-
хожего на некоторых брахманов, которых мы встречали
на улицах Бенареса), который произносит свою очеред-
ную речь, держа в одной руке поводок от колесницы.
Статуи Будды, высеченные из мрамора на 7—10 столе-
тий позже (V в. н. э.), чем статуя «красного брахмана»,
иные и стилизованы под неземного Будду («Голова Буд-
ды», «Будда, размышляющий на троне»). Среди экспона-
тов музея особенно запоминаются чудесные мозаичные
панели, изображающие события жизни Будды, а также
портреты-иконы бодисатв — махаяны, вайраяны, таит-
раяны и др.
На стенах храма яркие красочные фрески, выполнен-
ные японскими мастерами в старой японской классиче-
ской манере. Переходя от сюжета к сюжету, можно про-
следить основные вехи и события жизни Будды, его под-
виги и мотивы его учения.
Так же как и в христианстве, в буддизме существуют
многие редакции и варианты земных — человеческих и
божественных — мифических биографий. Божественная,
или мифическая, биография представляет Будду как бо-
жество и, естественно, наделяет его всеми атрибутами
божества или божественной силы — творением чудес, не-
порочным зачатием и т. п. Такое представление о Будде
возникло в позднем буддизме и было распространено за
пределами Индии — в Тибете, Китае, Монголии и Япо-
нии, — когда образовались различные национальные раз-
новидности буддизма, объединяемые общим наименова-
нием «Махаяна», т. е. «большое колесо спасения». Здесь
образ и облик Будды растворился в различных религи-
озных понятиях о верховном божестве — Майтрее.
Ранний индийский буддизм— «Хинаяна» («малое ко-
лесо») — возникает на индуистской почве. Здесь Будда
выступает как сверхчеловек, как одно из человеческих
воплощений бога, который после долгих исканий и испы-
таний нашел святую истину, свой путь и метод спасения
от земных страданий. Отсюда возникает обыденная, т. е.
земная, биография Будды, очень сходная с биографией
других героев индийского эпоса в Ведах и в Рамаяне,
91

рассказывающих о различных перевоплощениях богов
Вишну, Кришны и Шивы в те или иные человеческие
образы.
В современной буддийской историографии превали-
руют тенденции отношения к Будде как к исторической
личности. И это понятно, если учесть общее положение
современных религий, когда мифологические или сверхъ-
естественные представления и образы под натиском нау-
ки уступают место теософским рассуждениям о божест-
венной природе человека.
О Будде написано немало земных биографий как о
философе и основоположнике новой религии в Индии —
Саккио Муни. В индийской буддийской и джайнистской
литературе Будда представлен как царский сын Сид-
хартха Гаутама, живший и умерший как обычный чело-
век, бывший современником известных философов и про-
поведников, таких, например, как Махавира-Джина (ос-
нователь джайнизма), с которым он якобы спорил и
полемизировал. Другие считают Будду и Махавиру-Джи-
ну одним и тем же лицом.
Увиденные нами фрески в храме Мульгандха Кути
Вихара и описывают именно того самого Будду — чело-
века, родившегося в 460 г. до н. э. в одном из северных
княжеств Индии, в окрестностях города Капилавасту, в
Лумбийском лесу, между двумя высокими деревьями.
Считается, что его матерью была Махаман — жена вож-
дя племени макьев Суддоходана, которого иногда назы-
вают царем.
Гаутама рос веселым и жизнерадостным и лишь ино-
гда предавался долгим созерцаниям и размышлениям.
Когда он подрос, его женили на красавице Ямодхаре, а
через год у них родился сын. Но вот однажды, убежав
из царского дворца и оказавшись на улицах города без
присмотра слуг, он впервые увидел тяжело больного че-
ловека, затем убогого нищего и, наконец, тело умершего
человека. Потрясенный и подавленный, он делает пер-
вое свое «великое» открытие: «Жизнь есть страдание и
бесполезное существование». Вернувшись домой, Гаута-
ма, охваченный сомнениями, душевными муками, реша-
ется покинуть родной дом и семью. Вот он в последний
раз смотрит на безмятежно спящих юную жену и мла-
денца-сына, которых он решает покинуть навсегда ради
спасения своей души. 29-летний Гаутама уходит в Ги-
92

малаи и в течение 6 лет живет как аскет, испытывая
все методы умерщвления плоти под руководством инду-
истских отшельников — раши и садху. Но и эти испыта-
ния не приносят ему открытия «святых истин». Гаутама
осуждает аскетизм как бесполезное занятие и снова спу-
скается с гор в долины, возвращаясь к людям. В знак
этого приобщения он испил миску молока, которую ему
принесла суджата — дочь торговца, и затем, усевшись
под деревом Гипал, начал размышлять о сути человече-
ского бытия. Так на него нашло прозрение. Теперь он
живет среди людей, пьет и ест то же, что и они, пере-
живает их радости и горести, но при этом наибольшей
радостью считает свое созерцание, уход в себя. С этого
времени он и стал называться «Будхой» — «Осененным
истиной», «Просветленным». Гаутама — Будха создает
учение о << четырех благородных истинах» и о путях пере-
воплощений в различные состояния, о конечном пересе-
лении духа в мир небытия — в «нирвану». В конце кон-
цов и он достигает того особого состояния, которое назы-
вается «Будха» — «просветленный». Существует целая
философская и теологическая буддийская наука, согласно
которой каждый последователь буддизма может достичь
благодаря известным усилиям и стараниям состояния
близкого к Будде, т. е. превратиться в «бодисатву». От-
сюда возникло позже в Махаяне представление о «ты-
сячах Будд», сосредоточенных в мире и растворенных в
небытии. Согласно буддийской легенде, первую свою про-
поведь Будда, как уже отмечалось выше, произнес в
окрестностях Варанаси, в Сарнате. Здесь он обрел первых
учеников и последователей и создал первую монашескую
общину, а затем в течение 40 лет скитался по дорогам
Индии, по городам долины Ганга, проповедуя свое но-
вое учение — «дхарму» (закон благочестия). Наиболее
ранний вариант биографии Будды содержится в Типи-
таке — палийском тексте. Типитака—«три корзины».
В первой, Винаяпитаке — «корзире устава» — содержат-
ся правила поведения в жизни монахов; во второй, Сут-
тапитаке — «корзине изречений» — содержатся поучения
и притчи, приписываемые Будде; в третьей, Абхадхам-
мапитаке — «корзине закона» — излагается суть буддий-
ского учения, его «символ веры».
В Палийский канон входят 550 рассказов (джаток)
о различных подвигах и случаях из жизни Будды, будто
93

рассказанных самим Буддой. Некоторые из них запечат-
лены на фресках храма Мульгандха Кути Вихар.
Итак, главное в буддизме — учение о четырех «благо-
родных истинах».
Первая «благородная истина» гласит: жизнь есть зло,
жить — значит страдать (рождение, старость, болезни,
смерть — все страдания). Следовательно, лучше не рож-
даться и не жить, а коль родился, скорее достичь нир-
ваны — состояния внематериального, не воплощаемого в
других существах духа. Нирвана есть идея блаженства.
Все живое страдает. Все неживое, всякое небытие — со-
вершенство, вечность, абсолютная истина. Человек дол-
жен бороться с богом жизни и смерти, богом искусите-
лем и соблазнителем — Марой.
Вторая «благородная истина» состоит в том, что при-
чиной всех страданий является жажда жизни, неосущест-
вленных желаний, наслаждений и власти. Всякое деяние
есть следствие желаний и причина страданий человека.
Деянию противопоставлено недеяние, покой, созерцание
самого себя.
Третья «благородная истина» гласит, что избавится
от страданий тот, кто сумеет освободиться, отказаться
от желаний и от деяний.
Четвертая «благородная истина» предписывает вось-
миричный путь спасения, избавления от страданий, путь
истинных воззрений и стремлений: правдивой речи, доб-
рого поведения, честности добывания средств существо-
вания, истинного усердия, верной памяти, самоуглубле-
ния, ненасилия, созерцания.
Однако обрести такое спасение в течение одной жиз-
ни не так-то просто, как кажется со стороны. Чтобы
спастись, проповедует буддизм, необходимо прожить
много жизней, постепенно поднимаясь по ступенькам
праведности к нирване. Спасение достигается личными
усилиями человека, а не провидением, не божественной
силой. Боги — это бывшие люди. Человек сам может
стать в конце концов Буддой, богом. Буддизм отрицает
жертвоприношения, кастовые различия и касты вообще.
Он запрещает убивать живые существа на охоте или при-
носить их в жертвы, но не запрещает употребление в
пищу мяса. Будда, по преданию, умер после того, как
плотно поел жирной свинины.
94

Такова коротко изначальная сущность буддизма, пред-
ставленная на фресках Сарнатского храма Мульгандха
Кути Вихара.
Панорама этих фресок завершается изображением
смерти Будды: огромная пятиметровая фигура его по-
коится на правом боку. Будда словно прилег на часок
поспать после сытного обеда, положив ладош» одной руки
под щеку, а другую руку вытянув вдоль тела. На его
лице разлита улыбка блаженства, умиротворенности за-
сыпающего человека. Никаких страданий и переживаний.
Умирает, как засыпает. Пальцы рук еще шевелятся, рес-
нипы еще дрожат.
В раннем буддизме понятие «душа» отрицалось, по-
этому многие богословы и философы иногда относили из-
начальный буддизм («Хинаяну») не столько к религии,
сколько к философии. Это, конечно, неверно, хотя в из-
вестной степени на фоне многих древних и даже позд-
дих религий (ислам, христианство) буддийская идеоло-
гия и религия отличались некоторым эмпиризмом, т. е.
признанием земной сущности человека. В буддизме на-
шли также отражение пантеистические представления о
божественной сущности природы и о человеке как не-
отъемлемом атрибуте природы.
Кстати, несколько слов о природе Сарната, его вели-
колепных садах и парках. Ярко-зеленые поляны нежи-
лись в густой зелени садов. Природа Сарната, казалось,
создана для безмятежного созерцания этого покоя и ти-
шины. Вдыхая его свежий воздух и прогуливаясь по ал-
леям оленьего парка, вдоль молодых бамбуковых рощ,
мы спускаемся по травяному склону на обширную рав-
нину под сень гигантских тысячелетних деревьев. Среди
них самым старым и почтенным считается дерево Буд-
ды — Бодхи. Предание гласит, что это то самое дерево,
ветки которого царь Ашока рассылал в соседние страны
и на Цейлон как символ нового религиозного учения —
буддизма, что ветки те прижились во многих странах и
что буддизм обрел, таким образом, значение одной из
мировых религий.
Влияние буддизма в Индии возрастает. Этому способ-
ствует и тот факт, что после антикитайского восстания в
Тибете (март 1956 г.) глава Ламаистской буддийской
церкви Далай-Лама бежал из Лхасы в Индию; будучи
центральной фигурой дадоаизма, живым богом ее, он са-
95

мим фактом своего бегства сделал Индию новым цент-
ром и этого буддийского течения.
Вся Северная Индия с весны 1959 г. была буквально
наводнена буддистами-ламаистами, бежавшими сюда пос-
ле разгрома антикитайского восстания в Лхасе.
Китайскими армейскими частями, а затем хунвейби-
нами была ликвидирована Тибетская ламаистская цер-
ковь, насчитывавшая 2138 монастырей, в которых содер-
жалось свыше 150 тыс. монахов [7, с. 262]. Естественно
поэтому, что поток беженцев в Индию не прекращался
и в последующие годы. В результате на ее территории,
как грибы, начали расти ламаистские дацаны — мона-
стыри и гостиницы (ашрамы).
Еще раз подчеркнем характерное свойство Индии —
быть пристанищем для всякого рода религиозных и дис-
сидентских течений. Здесь, можно сказать, соседствуют
баптистские школы и католические колледжи, молитвен-
ные дома адвентистов 7-го дня и храмы вишнуитов, об-
щины мусульман-шиитов-исмаилитов и джаинистские
храмы. В Индии не зазорно верить во что угодно и кому
угодно, здесь каждый выбирает себе и религию, и цер-
ковь, и духовного наставника, и бога — мифического или
живого.
Ламы построили десятки новых монастырей и храмов
(дацанов) во многих городах Северной Индии, которые
представляют собой своеобразные буддийские монастыри,
миссии, гостиницы, общежития для буддийских палом-
ников из разных стран. Буддийские организации высту-
пают в блоке с националистическими организациями и
буржуазными партиями, вследствие чего являются еще
одной силой, препятствующей социальным и демократи-
ческим преобразованиям, осуществляемым правитель-
ством Индии.
Перед отъездом из Сарната туристы обычно собира-
ются около памятника Анагарники Дхармапалы, нахо-
дящегося вблизи археологического музея. Запоминаю-
щийся памятник. Скульптор сумел создать опоэтизиро-
ванный образ подвижника и гуманиста. Хочется добавить,
что с ним, Анагарникой Дхармапалой, поддерживал
связь и переписку (в основном по делу восстановления
Сарната) наш русский великий подвижник науки, искус-
ства, культуры Н. К. Рерих. По недоразумению некото-
96

рое время считалось, будто сам Н. К. Рерих чуть ли не
исповедовал некое реформированное учение буддизма или
являлся родоначальником нового в нем течения. Сам Ре-
рих, наблюдая засилье в Индии кастовых и религиозных
обычаев, писал в своих дневниках: «Здесь ведь средне-
вековые религиозные жестокие войцы... Велика люд-
ская жестокость, безмерно невежество...» [32, с. 269].
Н. К. Рерих и его жена Е. И. Рерих были связаны с мис-
сией Рамакришны и с другими религиозно-философски-
ми течениями и организациями, объединяемыми в устрем-
лении к сохранению памятников культуры прошлого и
к утверждению на земле так называемых извечных ре-
лигиозных нравственных принципов и идеалов, какими,
по мнению Рерихов, обладал и изначальный буддизм, уче-
ние еще не обожествленного Будды.
Поистине удивительна судьба семьи - Н. К. Рериха.
Сам он, так и не дожив до дня отъезда на родину, после
смерти (скончался 13 декабря 1947 г.) кремирован около
своего дома в Кулу, неподалеку от статуи мифического
героя Гуго Чохаца. На месте кремации индийское пра-
вительство установило мемориальную плиту, назвав Ре-
риха «гурудевом» — великим учителем. Е. И. Рерих,
урожденная Шапошникова, правнучка М. И. Кутузова,
пережила мужа на 7 лет, оставаясь в Индии и после его
смерти. Ее прах покоится в буддийской белокаменной
ступе в Калькутте [19]. Пройдут годы, и об этой удиви-
тельной русской женщине будут написаны книги и поэ-
мы, отдающие дань восхищения ее мужеству и стойко-
сти, с которыми ода перенесла испытания и лишения,
будучи рядом с мужем и сыном во время их многолет-
них переходов через пустыни и высочайшие в мире горы;
это мог перенести только самый отважный и бесстраш-
ный путешественник или герой и подвижник науки.
Миссия Рериха, как справедливо отмечает его био-
граф Е. И. Павлова [19], состояла в утверждении ин-
тернациональной роли искусства, способного установить
взаимопонимание между народами и создать в разных
странах новые очаги культуры, распространяющие прин-
ципы просветительства и гуманизма.

СРЕДИ ПАЛОМНИКОВ БЕНАРЕСА
Из Сарната в центр Бенареса мы ехали автобусом,
ехали к набережным Ганга. Теперь коутч петлял по уз-
ким и темным улицам старого города. Чем ближе к Ган-
гу, тем становилось труднее продвигаться: улицы были
плотно заполнены людьми. Казалось, что в этом городе
не было ни дня, ни ночи, что торговля не прекращалась
ни на миг, что храмы открыты круглые сутки и люди
никогда не спят, ожидая «светопреставления». Наконец,
когда езда в автобусе становится совсем невозможной,
мы высаживаемся и, минуя бесконечные закоулки, ули-
цы, выходим на площадь, откуда к Гангу ведет широкая
каменная лестница, называемая здесь гхатой. И таких
каменных спусков (гхат), сооруженных вдоль всего бе-
рега Ганга, насчитывается в Бенаресе около семидесяти.
Мы выходим к одной из центральных гхат у храма, на-
зываемого Вишванатх.
Вся прилегающая к набережной площадь также плот-
но забита людьми. Толпа гудит, как улей. Все взгляды
устремлены к реке. Каждому паломнику хочется скорее
попасть к самой кромке воды, чтобы окунуться в свя-
щенные воды и наполнить ими сосуды.
Но не так-то просто туда пробраться. Путь преграж-
дает плотная застава брахманов, сидящих под высокими
черными зонтами. Паломник, прежде чем приблизиться
к воде, проходит через руки брахмана: бреется, стрижет-
ся наголо, мажется сандаловой мазью, посыпает голову
священным пеплом, платит положенную дань и т. д.
С помощью гида нас пропускают без этих процедур. За-
дыхаясь от духоты и зловония, мы торопимся поскорее
погрузиться в большие речные баркасы, рассаживаемся
по скамейкам и, наконец, отваливаем от берега. На вес-
лах уселся молодой крепкий индиец. Он уверенно и спо-
койно выгребает на середину реки, и мы начинаем четко
различать в предрассветной дымке поднимающиеся слов-
но призраки из дымящейся воды силуэты дворцов и
храмов.
Через какое-то время сизая равнина на восточном бе-
регу Ганга начинает светлеть и все ярче и ярче алеть.
И вот над горизонтом между силуэтами редких деревьев
появляется узкий край багрового солнца, и мы видим,
как вся бескрайняя долина, и речная гладь, и нависшие
98

над высоким берегом дома окрашиваются алым светом.
Приветствуя восход, паломники входят по ступеням в
воду. То простирая руки к солнцу, то складывая их на
груди, они подолгу стоят неподвижно, созерцая рожде-
ние нового дня. Спускаясь по ступеням гхат, в воду
входят все новые и новые группы людей — взрослые,
дети, старики. Вскоре уже нет, кажется, ни одной пяди
воды и земли, где бы не стояли вплотную люди — по
пояс, по самую шею в воде.
Мужчины и дети раздевались донага, а женщины
входили в воду в одежде, чаще в белых сари. Это вдовы.
Войдя в воду по пояс, они разматывают свои одежды,
открываясь солнцу и опускаясь в воду по плечи. Нас
поразило, что погружение в речные воды такого множе-
ства людей происходит в полнейшей тишине — ни кри-
ков, ни каких-либо выражений восторга или испуга.
На каменных шестигранных площадках, выступаю-
щих из воды, молятся в одиночку йоги и аскеты. Они
неподвижно сидят на скорченных ногах в традиционной
позе Лотос, расставив перед собой ритуальные баночки
с водой и рисом, затем сходят в воду и тут же снова за-
стывают, держась одной рукой за кончик носа.
Наши лодки медленно поднимаются вверх по течению.
И вот уже перед нами открывается поистине фантасти-
ческая панорама города. Храмы громоздились причудли-
во по всему берегу. Они проплывали, как сказочные зам-
ки, перед нашим взором бесконечной чередой. И всюду
перед ними у воды толпились паломники — одни на бе-
регу, другие, стоя в реке по пояс, плескались и облива-
лись водой. Никто здесь не купался в обыденном смысле,
не нырял и не плавал. Это было безмолвное ритуальное
омовение.
Новые и новые толпы паломников входят в реку и
умываются этой водой, льют из своих кувшинов себе на
голову, полоскают рот, пьют ее из ладоней, а чтобы вода
была несколько почище, чтобы густую массу грязи и не-
чистот отогнать подальше, некоторые делают в воде с
помощью платка быстрые и энергичные движения, созда-
вая крути относительно чистой воды. На плавающие тут
же трупы животных никто не обращает внимания.
Подойдя на своей лодке ближе к Маннакарнике гха-
ту, мы увидели место кремации умерших. Сожжение
умерших на кострах является важнейшим ритуалом,
99

аредставляЮЩим естественный итог земной жизни. Этому
обряду подвергаются только индуисты и только умершие
естественной смертью. Умерших от заразных болезней
не сжигают, а опускают с грузом на дно реки либо пре-
дают земле.
Тело человека, по представлениям индусов, состоит
из пяти элементов (скандх): земли, огня, воды, неба
(света) и воздуха. После смерти оно должно быть
сожжено по возможности скорее, чтобы с помощью огня
распасться на эти пять скандх и, таким образом, осво-
бодить душу от телесной оболочки, выпустив ее из «тем-
ницы». Однако после своего освобождения та же душа
находит новую «темницу», вселяясь в тело другого жи-
вого существа — человека или животного, и такое пере-
воплощение якобы длится до тех пор, пока душа не до-
стигнет полного небытия.
Обряд трупосожжения, по индуистскому ритуалу, до-
ступен не каждому. Здесь существует множество всяких
непререкаемых условий и требований. Во-первых, абсо-
лютная неоскверненность умершего, т. с. ненарушение
им при жизни своей кастовой чистоты. Во-вторых, на
похоронах должен обязательно присутствовать сын по-
койного, либо его внук, либо ближайший родственник
по мужской линии. В-третьих, труп сжигается только на
берегу священной реки. Отсюда и идет это движение к
великим рекам Индии: старики мечтают умереть у свя-
щенных вод, а их дети — очиститься от грехов первород-
ных и собственных. Особенно тщательно соблюдаются
все обычаи подготовки умершего к сожжению. Его воло-
сы начисто сбривают, а у женщин опаляют огнем фа-
кела. Тело обмывают священной водой, умащают благо-
вониями, украшают цветами или обмазывают тиной из
Ганга. Одновременно приносятся жертвы хранителям
души покойного в виде порций риса, оставляемых у ста-
туй. При этом громко произносится имя умершего, а
женщины оглашают округу душераздирающими причи-
таниями. Затем тело умершего, завернутое в цветное по-
крывало, на носилках несут к месту сожжения. Впереди
следует кто-либо из мужчин, прокладывая путь умер-
шему. Он непрерывно позванивает в колокольчик. Поза-
ди процессии родственники несут на плечах вязанки
хвороста или сухие поленья дров. Перед носилками сле-
дует сын умершего. В его руках маленький светильник,
100

зажженный от домашнего очага. От него и будет зажжен
ритуальный костер.
У воды совершается жертвоприношение духам воды.
В нее бросаются горсти риса, сваренного с кунжутом.
Тело умершего кладут на высокое кострище и обклады-
вают сверху поленьями и хворостом. Сын умершего пять
раз обходит вокруг места сожжения и зажигает светиль-
ником костер. Другие подбрасывают в огонь семь полень-
ев сандалового дерева и льют в него очищенное гхи (топ-
леное масло), ароматические масла и эссенции, совершая
жертвоприношения богу огня.
Сыну умершего предстоит исполнить еще один ужас-
ный обычай. Когда тело сгорит наполовину, он должен
куском дерева разбить череп и выпустить из него дух
умершего.
После кремации участники обряда производят риту-
альное омовение в водах Ганга и приносят новые жерт-
вы. На четвертый день после сожжения родственники
снова придут сюда, чтобы собрать останки в глиняную
урну и закопать ее наполовину в землю, а еще через не-
сколько дней они вновь соберутся для того, чтобы раз-
веять эти останки в водах реки. После похорон в тече-
ние 20 дней соблюдается строгий пост и запрет на упо-
требление полотенец и мыла, дабы не стирать начисто
с себя тепло умершего. Спать при этом полагается на
полу, а сидеть на жестком. Нельзя также носить обувь
или пользоваться зонтом. На похороны и номинация ча-
сто уходят все сбережения семьи, так как следует за-
платить немалые деньги и брахманам, и домрам — про-
давцам дров и хвороста, и при совершении многих дру-
гих обрядов.
Здесь, на этом берегу, точно соединились все таин-
ства человеческого бытия — его жизнь и смерть, его боль
и надежды на спасение, на бессмертие, и все это уно-
сится плавным течением великой реки.
Мы стали свидетелями еще одного обряда, увидев, как
к реке по ступеням гхаты на носилках принесли мертвое
тело, завернутое в розовое сари, перевязанное веревка-
ми. Розовое сари обычно носят незамужние девушки.
Тело перенесли на ритуальный баркас и отвезли на се-
редину реки, а затем, привязав к нему тяжелую камен-
ную плиту, опустили в воду. Так хоронят только тех,
поясняет нам гид, кто умер от заразной болезни. Ведь
101

такая смерть не считается естественной, и потому тело
умершего, оскверненное нечистой силой, не должно оск-
вернять священного огня. Считается, что воды Ганга
очищают все и всех.
Призраки тысячелетий, казалось, поселились в этом го-
роде навсегда и прямо-таки довлеют над душами живых.
Когда мы плыли обратно, спускаясь вниз по течению
реки, мы более внимательно рассмотрели храм Вишва-
натха, построенный по повелению Ахильи Байи — жены
магараджи Пенджаба Ранджита Сингха — в 1785 г. Этот
храм с золотым куполом, как и большинство храмов Бе-
нареса, посвящен Шиве, покровителю города, и сам этот
город индусы называют Каши — городом Шивы, именем,
как уже говорилось, самой главной фигуры триады ин-
дуистского пантеона.
В храме Шивы обычно обитает все его обширное се-
мейство: жены, дети и прочие боги, которые занимают
различные должности в небесной иерархии. У входа в
храм мы видим богов-привратников, хранителей ключей,
а внутри находим большое и сложное по своему составу,
родству и взаимоотношениям семейство богов.
Храмы открыты с раннего утра до поздней ночи. Они
живут своей особой, как бы независимой от верующих
жизнью. Главная привлекательная сила их состоит в
шестикратных таинствах, совершаемых в течение всего
дня. Кормление богов создает возможность раздачи ни-
щим и голодным в конце дня остатков еды со стола бо-
гов. Доступ в храм кроме самих жрецов (паттаров) име-
ют индуисты данного вероучения — шиваиты или виш-
нуиты — и представители только первых трех каст (дважды
рожденные). Представителям низших каст и иноверцам
вход в храм запрещен, поэтому около храмов обычно
обитает масса нищих, живущих подаяниями или кро-
хами из храмовой кухни.
Рано утром паттары отпирают храм ключом и начи-
нают будить богов песнями, музыкой и танцами. Когда-то
в этом принимали участие баядеры (девадаси) — храмо-
вые танцовщицы и проститутки. Теперь они запрещены
законом. Жрецы входят в спальню богов, окропляют водой
покрывало над их ложем, затем умывают им руки и ноги,
одевают скульптурные фигуры богов в нарядные одежды,
опрыскивают духами, украшают венками из живых цве-
102

тов. Затем боги завтракают — к их губам подносятся фрук-
ты, рис, они «пьют» воду и соки и «жуют» бетель. За-
одно с ними, натурально, завтракают и сами паттары.
После завтрака богов выносят на паланкинах в централь-
ную часть храма, где над чашей бассейна установлен
лингам — каменный монолит. Процессия сопровождается
пением и музыкой, трубят в раковины, бьют в бубны и
гонги, звонят в колокола. Шум поднимается неистовый.
Обойдя лингам вокруг слева направо, процессия уносит
статуи богов обратно в их покои. Так начинается день
богов. Затем специальные жрецы-шастри (знатоки вед)
читают на санскрите веддийские гимны, произносят ман-
тры (молитвы).
В 9 часов утра начинается ранняя пуджа — «возлия-
ние» всякой пищи богам (боги все время пьют и едят,
а толстеют от этого только жрецы-паттары).
Один из брахманов, обнаженный до пояса, со шнур-
ком на груди, с четками из зерен рудракши и с колечком
из травы дарбхи на безымянном пальце, подходит к ста-
туе, поливает ее маслом и мажет рисовым отваром, а за-
тем умывает водой. Одновременно он зажигает плошки
с огнями, совершает несколько кругов около статуи, про-
износит мантры, посыпает статуи священным пеплом, ма-
жет сандаловой пастой, поливает розовой водой и сыплет
из горсти на них монеты. Затем статуи окуриваются бла-
говониями и очищаются огнем.
Этот ритуал в течение дня повторяется несколько раз.
В 12 часов жрец лепит из сахара, каши и риса изображе-
ние лингама, а потом дает верующим попробовать, что
получилось. Вечером проводятся службы, посвященные
богам, защищающим от темноты, — «стражам света».
Около 10 часов вечера проводится «полуночное богослу-
жение» — отход богов ко сну. Богов укладывают в палан-
кин, уносят в спальни и укачивают как детей. В палан-
кин вместо бронзовых фигур иногда кладут сандалии бо-
гов (часть вместо целого). Шива лежит справа от богини.
На ночь их еще раз, уже в постели, кормят сладостями.
Наконец двери спальни и храма закрываются, музыка и
гул барабанов смолкают, остатки продуктов, которые не
съели боги и брахманы, розданы калекам и нищим, ожи-
дающим на улице.
Рядом с храмом Шивы (лингам) мы видим другой
храм, посвященный супруге Шивы — Кали Бхаирави.
В этом храме располагается магистрат города, занимаю-
103

щийся главным образом религиозными делами. Далее мы
видим храм богини Аннапурны, построенный в XVIII в.
Аннапурна — богиня еды, изобилия. В день празднования
сбора урожая (дипавали) статую богини Аннапурны в те-
чение трех дней носят по городу. В эти дни никто не дол-
жен оставаться голодным в Каши. Аннапурпа готова на-
кормить всех голодных. Около храмов в эти дни устраива-
ется бесподобная оргия еды. Каждый голодающий стара-
ется насытиться на целый год. Все прежние, старые за-
пасы продуктов в храмах съедаются начисто. В древности
храмы были своеобразными базами накопления продуктов
на случай голода или иного стихийного бедствия, и эта
их роль сохраняется в характере всех индуистских шива-
истских храмов по сей день.
У входа многих храмов и внутри них мы находим по-
стоянно статуи Дхундхираджи Ганеши — самого люби-
мого и популярного бога индусов. Такие боги есть во
многих религиях. Ганеша — друг богов и людей. Он по-
мог своему отцу Шиве возвратиться с Гималаев в долину
Ганга. Его считают другом и покровителем торговцев, пу-
тешественников, а также паломников, идущих в Бенарес
или в Аллахабад.
Культ слона старше веддийских легенд о Ганеше.
Это типичный представитель тотемизма — священного
предка из мира животных. Не случайно поэтому таким
уважением и почитанием наделялся в Индии слон,
символизирующий силу, мощь, защиту от стихий и не-
счастий.
Среди бесчисленного множества храмов Бенареса мы
обязательно найдем храмы, посвященные богине Дурге,
неистовой и сварливой супруге Шивы. Символы ее
культа — колокол и обезьяна. В храмах Дурги всегда
много больших и малых колоколов и множество обезьян,
за что туристы их называют обезьяньими.
Примечательность бенаресского храма Дурги — коло-
кол, подаренный храму во времена английского вторже-
ния одним английским воякой в честь его победы над
местным раджей и захвата его земель и сокровищ.
Культ Дурги связан с тантристскими верованиями,
культом женского начала.
Рядом с храмом Дурги мы видим приземистый храм,
примечательный тем, что он посвящен еще одной бо-
гине —Кавари-Девп, нелюбимой сестре Шивы. Эта бо-
т

жественная дама сосредоточила в себе все земные и не-
бесные пороки и недостатки. Оца чем-то похожа на гре-
ческую богиню раздора — Ириду. Храм Кавари-Деви слу-
жит не только местом умилостивления богини, но и
местом назидания, всечасного напоминания людям о су-
ществовании злых и дурных сторон, присущих природе
человека.
Шиве посвящено не только большинство храмов в Бе-
наресе, но и большинство местных праздников. Наибо-
лее важный из них — Маха Шиваратри, завершающийся
всеобщим омовением в водах Ганга и наполнением свя-
щенных сосудов водой из Ганга, которую брахманы и
паломники уносят затем во все концы Индии для культо-
вых нужд храмов, посвященных Шиве Вишванатху.
Другим наиболее крупным праздником этого же пери-
ода является праздник Холи, посвящаемый богу любви и
счастья — Кришне. Он начинается в городе этого бога
Бриндбине и затем шествует по всем городам Индии.
Этим праздником завершается индуистский календарный
год, он является рубежом, знаменующим окончание зим-
него холодного периода и начало летнего жаркого пе-
риода (конец марта и начало апреля).
В праздничную ночь Холи повсюду в городах и дерев-
нях зажигаются костры, факелы, бенгальские огни и фо-
нари. Вся Индия озарена кострами, вокруг которых люди
танцуют всю ночь либо поют свои песни и гимны. На-
утро люди причащаются или окропляют друг друга при
встрече на улицах подкрашенной разными специями во-
дой, устраивают фейерверки и фонтаны из воды.
После полудня празднующие обмениваются приветст-
виями и обсыпают друг друга сухой красной краской,
являющейся символом летнего жаркого солнца. В этом
празднике участвует все население страны как в городах,
так и в деревнях.
В Бенаресе каждый день отмечается в среднем 8—9
храмовых праздников, посвященных богам, мифическим
героям, событиям их жизни. В городе 1500 храмов. Осмот-
реть или обойти их просто невозможно.
Для всех городов Индии, которые мы посетили, ха-
рактерно разительно контрастное разделение на старую
и новую части. Так и в Бенаресе. Эта контрастность вы-
ражена не только в архитектуре, в характере городских
домов, улиц, но и в самом их облике, в образе жизни оби-
105

тающих в них людей. В старых районах обычно сосредо-
точивается самая бедная и самая обездоленная масса го-
родского населения, ютящаяся в лабиринте тесных и
грязных улиц, около торговых рядов, храмов и капищ.
Сюда же вливаются нескончаемые потоки иногороднего
бродячего населения, бездомные, безработные, безземель-
ные, паломники, аскеты и нищие. Попадая в Бенарес,
каждый спешит найти тот самый район и тот самый храм
и спуск к Гангу, около которых сосредоточиваются пред-
ставители только его касты и его религии. Только там он
может получить, выпросить жалкие крохи еды, чтобы
продлить свое существование, чтобы дожить до следую-
щего дня. А совсем рядом со всем этим расположены со-
временные по своему характеру и облику кварталы и
улицы, богатые магазины, отели, кинотеатры, сверкают
чистотой витрины и окна домов, до блеска отмыты улич-
ные тротуары, беспрерывным потоком несутся автомо-
били, автобусы, такси, коляски велорикш.
Мы осматриваем Бенаресский университет. Он являет
собой целый комплекс улиц, линий, корпусов, устроен-
ных по образцу известных европейских университетов,
в котором сочетаются строения средневековые и позд-
ние—модернистские. Здесь есть и «физмат», и «мехмат»,
и химический, и биологический факультеты, есть лабора-
тории, мастерские, актовые залы и спускающиеся амфи-
театром аудитории. Гордость университета — его библио-
тека, в которой собраны книги, рукописи и тексты на
санскрите, на всех диалектах Индии, всех эпох и перио-
дов ее истории. Здесь работают крупнейшие в мире уче-
ные-индологи, знатоки санскрита и вед, истории Индии,
крупнейшие индийские физики, математики, астрономы,
биологи. Среди студентов и аспирантов — девушки из раз-
ных частей Индии. Это знамение времени. И тут же,
в центре университетского города, опять возвышается ко-
лоссальный великолепный беломраморный храм Шивы,
построенный на средства интеллигенции Индии в 30-х гг.
нашего столетия.
В центре храма — небольшой круглый зал, в котором
находится главный предмет культа Шивы — лингам, сим-
вол его животворящей силы. Он представляет собой ци-
линдрический кусок черного мрамора, установленный вер-
тикально на горизонтальной плите довольно сложной кон-
фигурации. Над лингамом к потолку подвешен небольшой
106

фигурный кувшин, напоминающий китайский фонарь или
чайник, из которого медленно, по капле, священная вода
из Ганга падает на поверхность лингама — закругление,
увенчанное венком из цветов. Струйка воды стекает по
цилиндру к его основанию, а затем по узкому желобу
горизонтальной плиты по капле стекает с горизонталь-
ного соска в небольшое углубление в мраморном полу.
По-видимому, этот самый медленный и самый экономный
вид фонтана символизирует истечение живительной опло-
дотворяющей влаги, семени самого Шивы. Рядом с лин-
гамом на полу сидит бритоголовый жрец в белых одеж-
дах. Его голый могучий торс перепоясан через плечо тол-
стым витым шнуром — знаком брахмана. К нему подходит
целая семья — муж, жена и их дочка лет двенадцати. Отец
первым подходит к жрецу, преклоняет колено и, сложив
руки ладонями вместе, приветствует его и дает ему цветы
и деньги, а затем, склонившись к лингаму, он набирает
стекающую из соска воду лингама в ладонь, прихлебы-
вает из нее, обтирает ею лицо, шею, плечи, грудь, живот.
Затем ту же процедуру проделывают его жена и дочь.
Каждому причащаемому брахман, обмакнув палец в сан-
даловую пасту, делает горизонтальные линии на лбу.
Весь этот ритуал зпаменует собой заимствование
людьми жизненной силы у бога Шивы, способствующей
здоровью и продолжению рода. Для последователей инду-
изма неограниченное продолжение рода является одним
из главных законов жизни. Этот закон, по-видимому, был
обусловлен большой смертностью, которая в прошлом
в Индии достигала ужасающих размеров из-за эпидемий
и других стихийных бедствий. Рождаемость детей и сей-
час в Индии колоссальная. Ввиду больших экономиче-
ских и политических трудностей, сложившихся в совре-
менных условиях жизни индийского народа, правитель-
ство пытается как-то уменьшить прирост населения,
с помощью радио, газет, телевидения проводит пропа-
ганду и агитацию с целью ограничить рождаемость в мас-
штабах всей страны.
Среди многочисленных индуистских, мусульманских,
буддийских, сикхских и прочих храмов Бенареса есть та-
кие, которые знаменуют собой рождение новой независи-
мой Индии. Это — великолепная панорама, называемая
«Мать Индии», возведенная по инициативе Махатмы Ган-
ди в 1936 г. Эта панорама явилась символом величия и
107

единства будущего Индии. В этом храме нет ни статуй
богов, ни иных религиозных атрибутов, а есть гигантская
рельефная карта Индии, распростертая во всю ширину
пола большого зала, высеченная из натуральных горных
пород, как бы повторяющая масштабы и природу гор-
ных систем на Индостане, все богатство и разнообразие
минеральных богатств Индии.
С обзорных балконов и галерей, сооруженных внутри
здания, мы как бы увидели всю Индию.
БОМБЕЙ — МОРСКИЕ ВОРОТА ИНДИИ
В Бомбей — самый большой город Индии, морские во-
рота страны, международный порт — мы летим самолетом,
летим над Индийским океаном. Прильнув к окнам, уви-
дели внизу, в голубовато-сизой дымке, неоглядную рябо-
ватую ширь океана и удивились тому, что с такой боль-
шой высоты отчетливо была видна и морская рябь, и ма-
ленькие точки кораблей среди нее.
Выходя из самолета, ощущаем тропическое тепло
( + 35° по Цельсию). Пахнет морем и апельсинами.
Как и все портовые города мира, Бомбей имеет тот
особый облик города-космополита, в котором, как в калей-
доскопе, отразилась вся его история и его профессия. Бом-
бей — та первая брешь, через которую в Индию хлынула
волна европейских пиратов и завоевателей. Англичане
оказали наиболее сильное влияние на его облик. Дома,
улицы, площади, памятники, парки и сады, церкви, ко-
стелы, портовые сооружения — все это возведено на анг-
лийский манер, в стиле викторианской Англии. И все же
это индийский город, в котором индийское небо, индий-
ские пальмы, Индийский океан, и сами жители его — ин-
дийцы.
В Бомбее великое множество автомобилей. В центре
невозможно перейти улицу. Движение — самое беспоря-
дочное. Машины движутся впритирку. Среди них, как
слоны, громоздятся двухэтажные красные автобусы,, а чер-
новато-желтые такси снуют между машин и вытворяют
такое, что и не снилось нашим работникам ГАИ. Все ма-
шины гудят одновременно. На такси, где-то сбоку, при-
108

В центре Бомбея.

лажены старинные «клаксоны», и все шоферы одновре-
менно давят на резиновые груши.
В Бомбее нет ни велорикш, ни «священных» коров.
Тут им не поздоровилось бы. Людские голоса, рокот мото-
ров, гудки автомобилей — все это сливается в единый шум
и гул, который не умолкает ни на минуту в течение дня.
Отель «Харритейдж», в котором нас поселили, нахо-
дился на самой длинной магистральной улице Бомбея, на-
зываемой Виктория Гарден-роуд. Это было вполне совре-
менное девятиэтажное здание. Работали скоростные лифты.
И первое, что мы сделали после того как размести-
лись в номерах, — поднялись на крышу отеля, чтобы по-
любоваться панорамой города. Рядом с отелем высилась
громада католического костела Глория-Черч. Перед ним
на маленькой площадке, отгороженной от улицы низкой
железной решеткой, стояла статуя Христа с простертыми
вперед руками. Костел был в стиле Вестминстера. Вдали,
в южной части города, высились громады небоскребов.
В отличие от других городов Индии Бомбей имел совре-
менную планировку с четкими разграничениями кварта-
лов, улиц и переулков.
Совсем недалеко от нашего отеля был виден городской
вокзал и железнодорожная электролиния. Электрички то
и дело с шумом проносились над крышами низеньких
домов по железным фермам мостов и эстакад.
Слово «Бомбей» звучит в ушах, как корабельный ко-
локол, «рында», как стук по барабану бамбуковых пало-
чек, как ласковый шелест волн, бегущих по золотистым
отмелям к подножию стройных пальм, подпирающих го-
лубой купол неба.
Вереница машин ныряет в какой-то тесный проулок и
мгновение спустя выскакивает на широкий простор при-
морского шоссе Марин-роуд. Взору открывается удиви-
тельная и необозримая ширь залива Бэк-Бей, и широкая
гладь автострады, огибающая весь залив, и ровная линия
пальм вдоль всей автострады, а за ними — белоснежное
коралловое ожерелье домов и вилл. И вся эта неоглядная
ширь воды и берега залита яркими лучами тропического
солнца.
Высаживаемся из машин у аквариума. С дамбы, огоро*
женной так же, как берега Невы в Ленинграде, — невысо-
ким парапетом, — мы долго любуемся ажурным кружевом
волн, набегающих на песчаную отмель. Слабое веяние
океана наполняет легкие терпко-соленым воздухом. От-
№

сюда за горизонтом начинаются Дороги в Океанию, и где-
то там за горизонтом есть все эти острова и архипелаги,
о которых мы когда-то грезили и мечтали в детстве.
Наглядевшись вдоволь на залив и его лазурные берега,
мы спускаемся в туннель и попадаем в сумрачные своды
аквариума, в сказочный подводный мир Садко. Здесь,
словно за гигантскими стеклами «Наутилуса», мы видим
морское дно, его гроты, ущелья и леса водорослей, в ко-
торые прямо из океанских просторов забредают гигант-
ские черепахи, ярко-желтые, малиновые и агатовые мор-
ские змеи, ленивые мутноглазые спруты, норовистые и
задиристые крабы и усатые галантные омары, большие
волосатые ленивые рыбы, белобрюхие щелеротые акулы,
пестрые и нарядные толпы рыбьей мелюзги.
Пробыв некоторое время в аквариуме, начинаешь чув-
ствовать необычную вялость и сонливость. Плавные дви-
жения обитателей моря действуют, как гипноз.
Мы покидаем аквариум и снова выходим на улицы
Бомбея, залитые горячим солнцем и светом, заполненные
многоцветными толпами людей и потоком автомобилей.
Бомбей со всех сторон окружен морем. В какую бы
сторону вы ни пошли, вы обязательно, выйдете к морю.
Город стоит на узком перешейке. С одной стороны его —
залив Бэк-Бей и Арабское море, а с другой — Бомбейская
гавань, простирающаяся на десятки миль в глубину и
ширину. В ней умещаются десятки больших и малых
островов.
На узком перешейке, площадью равном Васильев-
скому острову в Ленинграде, расположена портовая часть
города, его главные магистрали и учреждения. Все здесь
напоминает о временах английского господства: неболь-
шая площадь Харниман-сквер чем-то похожа на лондон-
скую Трафальгар-сквер, а улица Куингс-роуд — на Пика-
дилли. Колонизаторы заботливо создавали адесь «Новую
Англию» и, следует признать, достигли многого, украшая
ее, полагая, вероятно, что их пребыванию в Индии не бу-
дет конца.
Осматривая эту часть города, мы посетили музей
принца Уэлса. Теперь здесь расположен Музей искусства
народов Индии. Экспозиция музея пока что невелика.
В нижних его залах в эти дни была открыта выставка-
продажа изделий художников и умельцев штата Керала.
Здесь все привлекало и радовало. Особенно оригиналь-
111

ными и симпатичными были вышивки-гравюры золоти-
стыми шелковыми нитками по черному фону с мотивами
тропической Индии. Среди них —большая (30><40 см)
гравюра: портрет Владимира Ильича Ленина.
Главная магистраль города, которая тянется вдоль
всего полуострова, после каждого перекрестка меняет свое
название. Вдоль всей этой магистрали тянется сплошная
линия магазинов, торговых дворов и лавчонок. Иностран-
цам приходится здесь туго: постоянно кто-то что-то пред-
лагает, меняет, просит, продает, торгуется. Зазывалы, тро-
гая за рукав, предлагают зайти в магазин, суют в руки
визитные карточки фирм и магазинов. Индийский рынок
буквально завален изделиями кустарного производства,
украшениями из металла, кости, камня и дерева.
В Бомбее не было характерной, обычной для других
городов Индии, резкой границы между улицами и квар-
талами для бедных и богатых. В общем потоке людей об-
ращали на себя внимание монахи-аскеты, у которых го-
лова и все тело были посыпаны золой и пеплом, отчего
они казались пепельно-серыми. Волосы на голове у них
торчали огромной шапкой и были в колтуне. На их теле
болтались какие-то ветхие дырявые мешковины. Они шли,
казалось, не видя ничего и никого. Их же все обходили.
Здесь в толпе свободно разгуливают прокаженные. Они
обычно стоят или сидят на тротуарах и выпрашивают
подаяние. Здесь проказа не считается заразной или ин-
фекционной. Инкубационный период лепры длится 6—
8 лет, поэтому проказа подбирается к человеку незаметно
и трудно установить, где и как она была подхвачена.
Если бы эта болезнь передавалась от одних людей к дру-
гим так же легко, как и всякая иная инфекционная бо-
лезнь, то можно себе представить, что было бы в условиях
жизни такого множества людей, о которых уже говори-
лось ранее.
Неподалеку от железнодорожного вокзала, с высокого
моста, висящего над железнодорожными линиями, мы
увидели бесчисленное множество мойщиков белья —
дхоби. На берегу мутной грязной речки сооружена гигант-
ская система цементных секций —ванн, заполненных во-
дой и щелоком. Стоя по колено в щелоке, тысячи мойщи-
ков одновременно, поднимая высоко над головой сверну-
тое жгутом белье, колотили им по каменным тумбам.
Белье мелькало и мелькало в воздухе, и было такое впе-
112

чатление, будто тысячи белых птиц кружатся над землей.
Одни мойщики уходили, унося белье в корзинах, другие
приходили им на смену. Работа шла беспрестанно, и, ка-
залось, ей не будет конца. Белье стиралось без мыла.
Прополоснув его в мутной речной воде, мойщики отжи-
мали его и в огромных корзинах уносили на окраины
города на пустыри. Там белье расстилали сушить на
земле или на песке. Дхоби шли цепочкой по краю проез-
жей части улиц, издавая едкий запах щелока и пота.
Струйки бельевой воды стекали по их черным спинам,
по худым, изъеденным щелоком, жилистым ногам. Они
шагали по улицам медленно и плавно, словно призраки,
придавленные своим грузом.
В центре старого Бомбея находится неширокая, утопа-
ющая в зелени улочка, которая названа именем Ганди.
Здесь, на этой улице, в маленьком двухэтажном особ-
няке в пору своей адвокатской практики жил Мохандас
Карамчанд Ганди — вождь национально-освободительного
движения, Махатма (Великая душа) индийского народа.
Теперь в этом доме мемориальный музей, и мы, приехав
сюда, имеем возможность увидеть собранные здесь лич-
ные вещи, книги из библиотеки Ганди. Основное же вни-
мание посетителей привлекает необычная экспозиция-па-
норама, в серии макетов воспроизводящая важные стра-
ницы и события его жизни.
Махатма Ганди родился 2 октября 1869 г. в малень-
ком княжестве Порбандар в состоятельной гуджаратской
семье, принадлежавшей к касте торговцев банья. В 13 лет
от вступил в брак с Кастурбой, которая до конца своей
жизни была верной сподвижницей мужа и умерла в тюрь-
ме незадолго до падения английского господства. Теперь
день рождения Кастурбы ежегодно отмечается в Индии
как День индийских матерей.
1888—1891 гг. Ганди проводит в Лондоне, где полу-
чает высшее образование в юридических колледжах.
Вернувшись на родину, он становится преуспевающим
адвокатом торговой фирмы и спустя два года отправля-
ется по делам своей фирмы в Южную Африку. Высадив-
шись в Дурбане, он едет в Преторию на поезде, заняв
купе первого класса. Однако на станции Морицбург в купе
появляется англичанин и приказывает «черной собаке»
убираться вон. Его выбрасывают из поезда, он проводит
113

ночь на вокзале. Ганди потрясен. Добравшись до Иоганес-
бурга, он, как индиец, не может найти ни пристанища,
ни крова, и с этих злополучных дней, как бы прозрев, он
постигает всю бездну бесправия индийцев, принимает ре-
шение до последних дней своей жизни бороться за права
и свободу индийской нации.
Ганди остался верен своему обещанию. В Претории
он организует Союз индийцев и развертывает его борьбу
против угнетения индийского населения. Этой деятель-
ности Ганди посвятил 20 лет своей жизни. Он подверга-
ется нападениям, избиениям и тюремным заключениям,
снова и снова пытается найти какое-то иногда компро-
миссное, решение своих вопросов, найти контакт с вла-
стями, с англичанами, которые тем временем еще более
усиливают дискриминацию индийцев. И тогда Ганди вы-
ступает с идеей «сатьяграхи (санскр. — «упорство в исти-
не») — ненасильственного неповиновения английским вла-
стям. Отныне этот лозунг становится оружием массового
сопротивления индийцев, а фигура Ганди приобретает
огромный авторитет у миллионов индийцев. Она обрастает
чертами легендарного героя, святого подвижника, гуру-
учителя.
«Нарушайте законы и давайте себя арестовывать, —
говорит он, — нельзя же посадить в тюрьму миллионы
людей, целую нацию». Он организует пеший поход индий-
цев из Наталя в Трансвааль. Его сажают в тюрьму, но
все же отменяют и подушную подать, и запрет прожива-
ния индийцев вне зон ограничения.
Ганди вырабатывает тактику организованного действия
масс как средства давления на колонизаторов, восприняв
толстовское учение о ненасильственных методах борьбы.
В его бомбейском доме мы видели многие философские
книги, а также портреты Л. Н. Толстого.
В 1914 г. Ганди возвращается в Индию и приступает
к организации в Ахмадабаде центра по распространению
идей сатьяграхи.
Постепенно Ганди все более становится на путь аске-
тизма и фатализма. Его идейным руководством становятся
«Бхагаватгита», Коран и Библия. Еще в 1906 г. в воз-
расте 37 лет он дает обет «брахмачарии» — отказа от всех
мирских удовольствий, от супружеской жизни, от «тще-
славия, гнева и хорошей пищи», во имя сохранения физи-
ческих и духовных сил для целей борьбы за общее благо.
114

Он установил для себя и своих сподвижников «день мол-
чания» по понедельникам, объясняясь в этот день с окру-
жающими только письменно. Это позволяло ему общаться
только со своим духом и совестью. Он проповедовал отри-
цание современной цивилизации, обвиняя ее во всех
бедах Индии, выступал за ликвидацию кастовых приви-
легий и в защиту неприкасаемых, назвав их «хариджа-
нами» — «детьми бога». Вопреки обычаю, Ганди объяв-
ляет приемной дочерью девочку из касты париев, и
миллионы хариджан примыкают к его движению.
Ганди провозглашает классовый, кастовый и религиоз-
ный мир.
В последующие бурные годы и десятилетия нашего
века Ганди организует кампании за индианизирование,
выдвигая в качестве общеиндийского идеала крестьянина-
общинника. Так проводилась кампания самообеспечения
индийцев домотканой пряжей — кхадером на сельских
кустарных прялках — чаркхах. Ганди призывал богатых
отдать свое имущество в пользу бедных, но всякий раз
становился на сторону князей и помещиков, если кресть-
яне восставали ргли отказывались платить подати или
аренду. Все эти и многие другие противоречия в его по-
ведении, его предрассудки и ограниченность, присущая
ему как буржуазному политику, боявшемуся революцион-
ных выступлений масс, подчеркивал в своих книгах и,
в частности, в своей «Автобиографии», в главе, назван-
ной «Парадоксы», Джавахарлал Неру [27], одновременно
отмечая огромные заслуга Махатмы Ганди в том, что он
разбудил самосознание миллионов индийцев, вселив в них
ненависть к империализму и колониальным законам, про-
будив в своем народе чувства патриотизма и националь-
ного достоинства. Ганди никогда не призывал народ к за-
хвату политической власти, а лишь мобилизовывал его
на проведение кампаний неповиновения, чтобы склонить
английскую администрацию к разного рода уступкам.
Так, в момент кризисной ситуации 1930 г. он пишет вице-
королю Индии Ирвину: «Моя цель заключается в том,
чтобы направить движение ненасилия как против наси-
лия организованной силы британского господства, так и
против неорганизованной силы растущей партии наси-
лия. .. [И, с. 371]. Это означало — вести борьбу и против
британского господства, и против революционного проле-
тарского движения. Такая позиция разжигала аппетиты
£15

и страсти буржуазной верхушки, которая жадно рвалась
к власти и к обладанию всеми богатствами.
Поэтому, естественно, буржуазия, организуя свои на-
циональные блоки и партии, разжигала национально-ре-
лигиозную рознь и вражду, которая достигла своего выс-
шего напряжения в августе 1947 г., когда и произошел
раздел страны на мусульманский Пакистан и индуист-
скую Индию. То, чего более всего опасался Ганди, совер-
шилось. Его политическая жизнь была окончена, и он
лишь по инерции продолжал появляться там, где индо-
мусульманская резня достигала ужасающих размеров.
13 января 1948 г., будучи в Дели, он снова объявил
голодовку в знак протеста против религиозной резни. Это
была его последняя голодовка, длившаяся 14 дней. Нацио-
налисты и шовинисты, которые вели кампанию за полное
изгнание мусульман из Индии, убили Ганди. Первое по-
кушение на него, совершенное 20 января 1948 г. (индус
Мадаи Лал бросил в него ручную бомбу), не причинило
ему вреда. Он был сражен десять дней спустя на молит-
венном собрании тремя пулями ярого националиста —
редактора газеты партии Хинду — Махасабха Натхурам
Винияк Годсе. Труп Ганди был сожжен на гигантском
костре на окраине Дели в присутствии трех миллионов
человек. Ганди умер, а религиозная вражда не утихла,
причиняя народам Индии и Пакистана неисчислимые же-
стокие страдания. Во время переселения мусульман в обе
части Пакистана, а индусов из этих областей в Индию
погибли сотни тысяч людей из самых низших слоев
и каст.
И вот память Ганди увенчана многими памятниками,
сооруженными в Бомбее и других городах страны.
В дни нашего пребывания в Бомбее мы побывали на
одном из пляжей Малабарского берега, совершенно чи-
стом золотистом ракушечнике, укатанном волнами мор-
ского прибоя, словно мраморная плита. И вода здесь была
совершенно прозрачная, светло-зеленая, температура ее
в зимний период не опускается ниже +26°. Такой же
была и температура воздуха утром. К самому пляжу под-
ходила плотная и невероятно высокая стена пальмового
леса. Купанье в зимнем Индийском океане восхитительно!
Местные жители к услугам туристов тотчас предложат
кокосы, банапы и надутые автомобильные камеры для
116

плавания (разумеется, за деньги) и даже раздобудут «на-
прокат» верблюда, на котором, уплатив рупию, вы смо-
жете кататься по пляжу и сняться на фоне морских волн и
пальмового леса. К полудню температура воздуха подни-
мается до 40°. Но никакой жары не чувствуется, и, ка-
жется, никто из загорающих и купающихся за целых пол-
дня не обгорел.
В районе Малабарских холмов вдоль морского берега
располагается самый аристократический сетльмент Бом-
бея. Под сенью пальмового леса уютно устроились особ-
няки и виллы. Здесь на узких тенистых улицах и в пар-
ках совсем мало людей и автомобилей. Перед каждым
особняком разбиты великолепные цветники, ровные зо-
лотистые дорожки и травяные ковры. Среди них всякого
рода тенистые беседки, ротонды и спортивные корты.
В этом же районе города для «чистой» и богатой пуб-
лики сооружены парковые массивы, среди которых боль-
шой известностью пользуются Висячие сады. Они разбиты
на скалистом плато, из глубины которого быот ключи
артезианских колодцев. Из разного рода жимолости и ли-
ан садоводы создали фигуры животных — слона, носорога,
крокодила, обезьяну. Здесь же можно увидеть компози-
цию — крестьянина и буйвола, пашущих землю сохой.
В этом парке всегда тихо, веет прохладой фонтанов. На-
против Висячих садов, через дорогу, еще один сад, назы-
ваемый Камала Неру парк. Сад был заложен в 50-х гг.
Джавахарлалом Неру на маленьком скалистом участке
в память жены, умершей в 1935 г. от туберкулеза. В этом
прелестном уютном саду поддерживается исключительный
порядок. Круглый год в нем благоухают цветы.
Джавахарлал Неру, рассказывает гид, очень любил
природу, цветы и детей. Девизом его жизни было — созда-
вать красоту и благо на земле для всех людей, и прежде
всего для детей. Неру понимал, что будущее Индии и
индийцев можно создать только руками людей, освобож-
денных от экономического и духовного рабства, он верил,
что земля Индии богата и обильна, что каждый может
найти свое призвание, дело и счастье. И ежегодно 14 ноя-
бря, в день рождения Неру, Индия отмечает День детей.
Здесь, в этом маленьком, благоухающем яркими цве-
тами саду на Малабарских высотах, мы еще раз ощутили
величие духа этого замечательного человека — его память
сердца, ого верность и любовь к своей родине, детям*
117

А в сад Камалы Неру обычно приходят влюбленные
пары, поэты, музыканты. Здесь, в тени деревьев, на камен-
ных ступенях широких лестниц проводят многие часы фи-
лософы и мыслители, размышляющие над текстами ста-
ринных книг и рукописей.
Рядом с парком, на одной из вершин Малабарских
высот, находятся так называемые Башни молчания, куда
приносятся тела умерших парсов для скармливания их
грифам.
На улицах Бомбея мы неоднократно встречали муж-
чин довольно странного вида. Они были одеты в черные,
застегнутые на все пуговицы казакины и носили на го-
лове подковообразные высокие шапки. Это были парсы —
потомки древних персов, бежавших в VIII в. от преследо-
вания иранских мусульман во времена Халида Омара III
за отказ принять мусульманскую веру. Они были изгна-
ны также из горных убежищ Хоросана, а затем пересели-
лись на остров Орли. Но и здесь их не оставили в покое
мусульманские авангарды. И тогда парсы переправились
на парусных судах в Дид на побережье Катхиавара и
жили в этом районе около 1000 лет. В 1599 г. на 717 ко-
раблях они отправились искать новые поселения, так как
в Диде им стало довольно тесно. Сильный шторм прибил
их к берегам Индийского княжества Гуджерат. Парсы
были очень искусные и трудолюбивые ремесленники и
торговцы, поэтому индийские князья, стремясь заполу-
чить их в свое распоряжение, воевали друг с другом.
Так, шах Ахмадабада переселил парсов в свои владения,
а позже при англичанах парсы сосредоточились в Маха-
растре. В настоящее время около 100 тыс. парсов прожи-
вают в Бомбее. Они занимают привилегированное положе-
ние в торговле и финансовой жизни этого штата, а также
в управлении почт, железных дорог и страховых компа-
ний.
Парсы исповедуют учение Заратуштры, изложенное
в Зенд-Авесте — священных текстах с комментариями его
пророчеств и поучений. Основной чертой этой религии
является религиозный дуализм — признание двух боже-
ственных начал: доброго бога Ормузда и злого —Ари-
мана; они ведут непрерывную борьбу друг с другом, и
люди вольно или невольно попадают под влияние либо
одного, либо другою бога. Парсы — огнепоклонники.
118

В алтарях их храмов и в домах поклоняются очиститель-
ной силе огня. Религия запрещает сжигать или зарывать
в землю умерших, чтобы не осквернять тем самым огонь
и землю, поэтому их тела отдают на съедение птицам.
В земной жизни парсы более всего ценят материаль-
ное благополучие, поэтому из их среды вышло много
богатых торговцев, купцов и промышленников.
Находясь рядом с Башнями молчания, мы видим,
как черная туча грифов и воронья, облепившая деревья
над Башнями, терпеливо ждет своего часа. В дни по-
хорон в эти Башни доступ имеют только близкие умер-
шего.
Тело умершего парса по крутой лестнице поднимается
на носилках на вершину башни и кладется на решетку
совершенно раздетым. Носильщики стремглав убегают
вниз, так как грифы немедленно набрасываются на свою
добычу. В течение часа от мертвого тела остаются лишь
кости. Когда грифы сделают свое дело, прислужники Ба-
шен молчания специальными щипцами сбросят останки
под решетки в глубокий колодец на дно Башни. Таким
образом соблюдается неосквернение четырех священных
стихий: огня, воды, земли и неба.
Наш гид привел нам короткий диалог между последо-
вателями ислама и парсизма.
— Бр-р-р! Как нехорошо! — говорит мусульманин
парсу. — Разве это приятно, когда грифы или шакалы по-
едают тело умершего?
— Бр-р-р! — отвечает ему парс. — Разве хорошо, когда
мертвого закапывают в землю, чтобы там его поедали
черви?
Мы подошли к стенам Башни молчания и увидели
только каменную лестницу, ведущую вверх, а в конце
ее — глухие высокие ворота. Прислуга-мальчик подметал
лестницу веником.
Неподалеку от Висячих садов и Башни молчания мы
увидели здание с ажурными решетками в окнах и на
обширных его верандах, похожее на церковь, ярко и
обильно разукрашенное растительным орнаментом и сва-
стиками. Это живописное здание оказалось джайнистским
храмом, в котором молятся представители еще одной древ-
ней индийской религии — джайнизма, возникшего в VI—
V вв. до н. э., т. е. одновременно с буддизмом.
119

Джайнисты охотно приглашают иностранных туристов
в свои храмы и ведут большую миссионерскую деятель-
ность по распространению своего учения и этики не
только среди индийцев, но и среди непосвященных при-
шельцев из разных стран мира. Известно, что джайнист-
ские храмы существуют и в Южной Африке, и в Латин-
ской Америке, и в США, и в странах Юго-Восточной
Азии. Мода на этот вид религии растет во многих капита-
листических странах Европы и Америки.
ДЖАЙНЫ
Внутри джайпистский храм чем-то напоминает право-
славную церковь. Те же притворы, клиросы, хоры, амвон
и алтарь. Над главным нефом храма возвышаются бара-
бан и свод купола, расписанные различными сюжетами
из жизни Джины — Махавиры и джайнистских святых.
В стенах храма глубокие ниши с фигурками святых.
Сквозь открытые трехстворчатые алтарные врата мы ви-
дим в глубине алтаря самую крупную, в человеческий
рост скульптурную цветную фигуру Джины в золотых и
парчевых одеждах, увенчанную венками из живых цветов.
В храме пахнет дымом, травами, вареным рисом, сандало-
вым маслом. Одеты джайны в белые тоги. Мужчины
с непокрытой головой, женщины в белых платках. У каж-
дого на шее белый шарф. Джайны постоянно закрывают
им рот и снимают лишь во время молитвы или еды.
Как только мы вошли в храм, джайны — мужчины и
женщины вперемежку — тотчас уселись в центре храма
на полу, поджав ноги, образовав замкнутый круг, в центре
которого стояла большая эллипсовидная серебряная чаша,
наполненная какой-то белой массой. Джайны начали
тихо и заунывно петь и кланяться чаше. Затем они по ко-
манде старшего опустили руки в чашу и начали размеши-
вать ее содержимое, продолжая петь и что-то приговари-
вать. Потом все одновременно наклонились к чаше и
начали набирать жидкость в ладони и лить ее себе на
голову, на плечи, на грудь, обтирать живот и ноги, сма-
чивать глаза и набирать в рот.
Мы, группа туристов, в это время стояли позади мо-
лящихся и смотрели во все глаза. И вдруг джайны, снова
120

набрав белой жидкости в ладони, начали брызгать ею
через свои головы, словно нарочно обдав нас этой кашей
с головы до ног. Мы отскочили и начали оттирать эту
липкую жидкость с лица и одежды. А джайны тем време-
нем, не обращая на нас никакого внимания, продолжали
упоенно поливать себя белой жидкостью. Затем, когда на
дне сосуда осталась густая кашица (вареный рис), они на-
брали ее в пригоршни и стали расходиться в четыре сто-
роны храма, подниматься по лестницам на хоры и там
принялись «кормить богов», .сидящих в пристенных ни-
шах. Самая пожилая тучная женщина прошла в алтарь
и стала кормить самого Джину. Она старательно уклады-
вала кашу на его голову, нос, губы, подбородок и плечи.
Было странно и смешно наблюдать со стороны, с каким
старанием и серьезным видом проделывались все эти
манипуляции. Однако боги, сделанные из разных пород
мрамора, терпеливо переносили эти «угощенья». Как
только кормление богов закончилось, храмовая прислуга
принялась мыть их водой, а затем обтирать полотенцами
насухо. И вот они снова заблестели, как новенькие.
После общей «трапезы» и совершения «таинства при-
чащения» джайны в разных углах храма молились уже
раздельно. Каждый усаживался на мраморный пол перед
небольшой квадратной медной плитой, которую брал
у прислуги, доставал из мешочка несколько горстей риса
ц сыпал его на плиту. Приговаривая какие-то священные
тексты, молящийся все время водил по медной плите:
сначала собирал рис в ровпую пирамидку, подсыпая
сверху из мешочка, затем разрушал эту пирамидку и
пальцами рассыпал ее так, чтобы образовалось ровное
кольцо, из этого кольца делал подобие цветка лотоса или
ромашки, а затем, старательно разводя каждую линию
этого рисунка из риса в стороны, сооружал четкую фи-
гурку свастики и в центр этого ломанного креста клал се-
ребряную монету. На этом молитва-заклинание кончилась.
Храмовый служка поочередно подходил к каждой плите,
забирал монеты и собирал рис в общий мешок. Из этих
остатков риса, по-видимому, составлялись продуктовые
запасы храма.
Что касается свастики, то следует сказать, что она
представляет собой древнеиндийский символический знак,
широко распространенный не только в традиционном ин-
дуизме, но и в буддизме, и в джайнизме. Этот культовый
121

знак (свастика от санскр. «су-астик» — символ жизни,
удачи и победы) фашисты приписывали только древним
арийцам, потомками которых они себя объявляли, вы-
двигая свою человеконенавистническую расовую теорию
мирового господства «арийцев» как представителей выс-
шей расы. Однако этот символ, знак, орнамент был ши-
роко распространен в античном мире — в Китае, в Индии,
в Японии, Греции и Риме. Джайны толкуют его как сим-
вол перевоплощения души из одной формы жизни в дру-
гую. Переход души после смерти тела в другую живую
телесную оболочку (метам-психоз) — главная идея рели-
гии джайнов.
Джайпистских храмов, подобных этому, носящему два
названия — Адинатха или Ришадхадева, — в Индии насчи-
тывается 36 тыс., многие из них имеют более чем тысяче-
летний возраст.
Количество джайнистов в Индии сравнительно неве-
лико — около 4 млн. Чем же тогда объяснить такое боль-
шое число храмов? На какие средства они существуют?
Оказывается, более половины всех джайнистов — монахи,
которые постоянно перемещаются из одних городов в дру-
гие и останавливаются в этих храмах как в своих мона-
стырских гостиницах. Кроме того, эти храмы привлекают
большое число туристов всего мира. Их посещения состав-
ляют также солидную статью доходов. Джайнизм издавна
изучается учеными всего мира. Джайнистские библиотеки
являются самыми старыми и самыми богатыми хранили-
щами древних текстов, содержащих самые различные
сведения не только по вопросам религии, но и по истории
и научной мысли многих исторических эпох. Особенно
активно в этих фондах работают английские, шведские,
немецкие, чешские и американские ученые-исследо-
ватели.
Джайны широко рекламируют свое учение, свою рели-
гию с помощью издаваемых ими листовок и брошюр,
в которых они призывают посетить их храмы «необычай-
ного устройства и красоты». И тут они явно преувеличи-
вают: многие индуистские или мусульманские храмы во
многом превосходят джайнистские. Ничуть не ориги-
нальны джайны и в обрядах богослужения. Некоторые
западные религиоведы ошибочно расценивают учение
джайнизма как «материалистическое», «безбожное» миро-
воззрение.
122

В прошлом эта религия оказывала заметное влияние
на жизнь индийского общества, поэтому и сейчас, в но-
вых условиях, она не жалеет средств и усилий, чтобы
укрепить свои позиции, применяя современные средства
пропаганды своей религии. Когда-то, в эпоху брахманизма
и раннего буддизма, джайнизм представлял собой нищен-
ствующий монашеский орден, и число его приверженцев
было несравнимо большим, чем теперь. В период англий-
ского колониального господства эта религия стала вырази-
телем самых консервативных сил Индия — компрадорской
торговой буржуазии и консервативных кругов индийской
интеллигенции. С тех пор джайнизм заметно изменился,
монашество, как таковое, утратило свой прежний харак-
тер. Теперь главенствующую роль в нем стали играть те
самые «миряне», у которых есть частная собственность и
капиталы. Отсюда исходит и своеобразие их политической
и идеологической линии, отношения к действительности,
к происходящим в стране событиям. В современных усло-
виях в джайнистских общинах господствуют буржуазно-
националистические настроения и в целом отрицательное
отношение к новым социальным и политическим процес-
сам, происходящим в стране.
В чем же состоит сущность вероучения джайнизма?
Эта религия возникла из ортодоксального древнего инду-
изма (брахманизма) в VI в. до н. э. Так же как и буд-
дизм, джайнизм представлял собой в те времена_новое
антибрахманское течение, вызванное развитием рабовла-
дельческого строя. Основателем джайнизма считается их
XXIV пророк Вардхаман Махавир, получивший имя
Джины (санскр. — победитель). От этого имени пошло
название религии «джинизм» или — англизированно —
«джайнизм».
Джайны ведут свою историю с самых отдаленных вре-
мен вечного, никем не созданного мира, с тех пор, когда
Индия называлась страной Бхарат по имени сына Ри-
шабха-девы — первого тиртханкара (санскр. — пророк).
Они считают исторически достоверным или фактически
жившим в VIII в. до н. э. XXIII тиртханкара Парсхва-
натха, самого первого проповедника религии Ахинсы —
ненасилия над животными. Имя Парсхванатха носит гора
в Бихаре. Махавир, по преданию, родился в 599 г. до н. э.
Джайнисты подчеркивают, что и Будда Гаутама — осно-
ватель буддизма, младший современник Махавиры — по-
123

лучил свое учение от тех же последователей Иарсхва-
натха. В период, когда Будда подверг себя испытаниям,
аскетизму, он терпел именно те же суровые лишения,
которые были предписаны джайнистским монахам.
В основе джайнистского учения лежат 4 принципа:
Ахимса — ненасилие и непротивление злу насилием,
Сатья — правдивость мысли и речи, Астейя — запрет во-
ровства («не укради») и Апариграха (аскетизм) — отвра-
щение от мирской суеты.
Джайнизм, так же как и буддизм, был формой рели-
гиозного протеста против засилья брахманов и каст, брах-
манской религии и обрядности, формой отрицания жерт-
воприношений животных и кастовой системы. Однако
джайнизм в корне отличается от буддизма, ставшего го-
сподствующей религией в рабовладельческом обществе
с III в. до н. э.
Согласно главному принципу джайнизма (Ахимсы),
жизнь людей и животных есть форма существования
души, или духа, поочередно переселяющегося из одной
живой оболочки в другую, поэтому насилие или убийство
может нанести ущерб душе, т. е. разрушить вместилище,
объект души. Джайнисты соблюдают строжайший за-
прет на употребление в пищу мяса. Они никогда не при-
касаются к мясу или к телу убитого животного, не участ-
вуют в делах или действиях, могущих повлечь за собой
насилие или убийство какой-либо жизни (будь это чело-
век, животное, насекомое или микроб).
Главная идея джайнизма состоит в достижении нир-
ваны, до которой необходимо пройти путь многих земных
перерождений и перевоплощений, победить и подавить
все человеческие слабости и грехи, а главное — жажду
власти и насилия.
В отличие от джайнизма главная идея последователей
буддизма состоит в том, чтобы пройти все этапы и перио-
ды перевоплощений, в том числе и период нирваны, и
наконец раствориться в небытии, т. е. прекратить всякое
существование.
В джайнизме природа, мир и душа существуют вечно
и бесконечно, поэтому дух, считают джайны, может обре-
тать те или иные сферы обитания, перевоплощаясь либо
в низшие, либо в высшие существа в соответствии с теми
поступками, которые люди совершают в земной жизни.
Джайнизм оказал влияние на раннехристианскую идеоло-
124

гпю не только своими философскими принципами, но и
своим культом. Это сходство особенно заметно в догмах и
законах, имеющих нравственный характер. Верующий
джайн должен избегать дурных поступков и затем, прео-
долев все испытания жизнью, найти путь к спасению
души, т. е. достичь такого состояния, когда душа полно-
стью освобождается от карм; когда цикл рождений и
смертей завершается навсегда и душа переходит в повое
качество — в сферу познания высшей истины и безгранич-
ного счастья, она обретает состояние, называемое у джай-
нов «мокша» (подобие рая). Состояние мокши.достига-
ется с помощью изучения и выполнения пяти заветов
(клятв), предписанных Махавирой. К вышеназванным
четырем принципам или заветам добавляется еще одно
требование, называемое Брахмасхарьей (безбрачие).
Чтобы достичь состояния мокши, нужно стать аскетом,
монахом (садху) или монахиней (садхва). Джайны под-
разделяются на монахов и на миряп (живущих в браке).
Монахи в свою очередь делятся на дигамбаров (санскр. —
одетых воздухом, т. е. голых) и шветамбаров (одетых
в белые одежды).
«Одетых воздухом» осталось совсем немного, хотя
они-то наиболее полно выражают основную догматиче-
скую идею джайнизма — полное освобождение от всяких
мирских вожделений, в том числе и таких, как стремление
жить под крышей, носить одежду. Следы этих идей мы
находим и в христианстве, и в частности в притче Христа
о «птицах небесных». Шветамбары могут иметь весьма
ограниченное число предметов личного обихода: ровно
столько, сколько нужно для выполнения их обетов. Каж-
дый шветамбар имеет комплект белой одежды, два одеяла,
кувшин для воды и деревянную чашку для приготовления
еды. Все это он носит в коробе за спиной, живя по прин-
ципу: «Все мое ношу с собой». Исключаются какие бы то
ни было «нечистые» контакты с иноверцами. Кроме этого
он может иметь несколько религиозных книг для изучения
молитв и способов спасения. Все свое время джайнист
проводит за чтением. Пожалуй, это самые грамотные и
самые читающие верующие.
Джайнистская литература — одна из самых древних
в Индии. Существуют специальные библиотеки—«Гнан
Бхандарс» — в Патане, Джайсалмеде, Ахмедабаде, Гам-
бее, Лимбди и других городах Индии. В них собраны от
125

25 до 50 тыс. древних санскритских манускриптов и более
поздних изданий. Эта религиозная литература (в проти-
воположность многим другим) содержит книги по самым
разнообразным предметам и наукам — философии, этике,
логике, психологии, социологии, политике, астрономии,
астрологии, многим разделам математики и др.
Таким образом, представитель джайнизма может чи-
тать вое, что он найдет нужным, и по своему разумению
определять, что вредно и что полезно. Он должен быть
доволен всем и оставаться невозмутимым при всех обстоя-
тельствах, что бы с ним ни случилось в жизни, что бы он
ни узнал нового из книг. Самое трудное и сложное для
джайниста — это постоянная опасность по ошибке или по
неведению съесть что-либо такое, в чем содержится жи-
вое (мясо, улитка, червяк, насекомое). Допустив такую
оплошность, грех, он теряет все то, что приобрел ранее на
долгом и тернистом пути к спасению.
Джайнистские монахи употребляют только раститель-
ную пищу: фрукты или овощи, тщательно проваренные
на огне. Они носят белые одежды, сотканные исключи-
тельно из растительных волокон, ни в коем случае не из
шерстяных или кожаных. В Индии существует сеть до-
мов для временного отдыха монахов в дождливый период.
В течение 9 месяцев сухого периода они должны нахо-
диться в пути, обходя пешком селение за селением, про-
поведуя свой путь спасения всем встречным-по-
перечным.
В течение всего дождливого сезона монахам предпи-
сано оставаться на одном месте, для того чтобы изучать
священные тексты и проповедовать свою религию. По
своему усмотрению они объявляют многодневные голо-
довки (посты), привлекая к себе внимание окружающих.
Считается, что во время таких постов голову посещают
наиболее «чистые и цепные» мысли. Смерть садху от
голода во время поста рассматривается как переход в со-
стояние «мокши», т. е. пребывание в раю.
Джайнистская философия основывается на дуалисти-
ческом представлении о раздельном, т. е. независимом,
существовании духа и материи, души и тела. Философ-
ская доктрина джайнизма «Апахаливеда» (теория относи-
тельности) учит, что каждая особь несет в себе или со-
держит относительную истину и в конце концов достигнет
абсолютной, высшей истины, если все эти истины или
126

точки зрения собрать воедино. Согласно джайнизму, мир
не был создан никем и поэтому никто не может объяс-
нить причину создания мира. Мир вечен, безграничен и
непостижим. Человек может постичь лишь средства из-
бавления от страданий. При этом у джайнов учение
о карме, о воздаянии (так же как в буддизме) является
основополагающим.
«Почему этот мир нам кажется таким необычным
и противоречивым? — вопрошают джайнисты. — Один
принц — другой нищий, один счастлив — другой несчастен,
один здоров — другой болен, один черен — другой белый,
один полный — другой худой, один хозяин —другой раб,
один идиот — другой интеллигент? Подобно этому бывают
в мире и высокие и низкие...».
Причиной этих противоречий, учит джайнизм, является
некая могучая сила, называемая кармой. Мы не можем
постичь этой силы или увидеть ее глазами. Мы можем
только знать о ней по ее плодам, по результатам ее воз-
действия на людей. Одни мужчины, другие женщины, и
все это естественные плоды кармы. Даже из двойни, ро-
дившейся от одной матери, бывает один глупый, другой
умный, один богатый, другой бедный, один черный, дру-
гой белый. В чем причина этого? Ведь они ничем не от-
личались в утробе матери. Вы должны сделать вывод, что
эти странные различия могут быть результатом их дел
в их прошлых рождениях, хотя они и родились вместе...
Таким образом, по идее джайнизма, оба близнеца,
так же как и все остальные живые существа, проходят це-
лую серию рождений и смертей, переходят из одного объ-
екта обитания души в другой в зависимости от того, какой
была их предыдущая жизнь.
Согласно джайнизму, существует восемь типов карм,
влияющих на судьбу людей. Каким способом они влияют
на дух, как их плоды реализуются и каким путем они
передаются или уничтожаются — все это составляет так
называемый путь опасения.
Так же как и в других религиях, в джайнизме главное
внимание обращено к грешникам — мирянам, которые, не
отвращаясь от земных удовольствий и благ, могут заполу-
чить еще и райские. «Добрая» джайнистская религия не
закрывает и для них пути спасения, хотя он может ока-
заться не столь легким и быстрым, как у монахов. Для
этого предлагается изучить более ограниченную и менее
127

трудную программу, чем та, которая существует у мона-
хов. Эта программа состоит из 18 пунктов, и среди них
есть такие: не вредить живому, не говорить неправду, не
воровать, пе предаваться разврату, не желать благ свыше
потребностей, не злиться, избегать всякой борьбы, не
употреблять в пищу острого, быть невозмутимым, следо-
вать только предписаниям избранного бога и религии и др.
Считается, что такого рода праведность достигается лишь
благодаря полной самоизоляции от жизни общества.
В этом — реакционная сущность джайнизма.
Предание гласит, что Махавир стал аскетом в воз-
расте 30 лет, после того как перенес все тяжкие испыта-
ния за грехи людей. Он организовал новую религиозную
общину, в которую допустил всех безотносительно к полу
и кастам. Поэтому в джайнизме нет ни высших, ни низ-
ших по рождению, а также установлено культовое равен-
ство мужчины и женщины. Каждый может стать «вы-
соким» или «низким» благодаря своим «хорошим» или
«злым» делам.
Основную массу молящихся в джайнистском храме
в сухой период составляют миряне. Монахи в это время
бродят по бесконечным дорогам и городам страны. Пред-
ставителей обоих монашеских орденов нам удалось повст-
речать в Бомбее самым неожиданным образом. Так, на са-
мой оживленной улице Бомбея — Виктория Гарден-роуд —
мы увидели дигамбара (одетого в воздух). Совершенно
голый атлетического сложения темнокожий мужчина ле-
жал на самой середине улицы, т. е. на белой ее полосе,
разделяющей проезжую часть на две половины. Нас уди-
вило не только зрелище голого тела в столь необычной об-
становке, но и полное равнодушие к этому факту со сто-
роны всех окружающих. Неподалеку от спящего джайна
стоял регулировщик движения, который, увидев наши
удивленные физиономии, махнул рукой: чего, мол, не ви-
дели, обычное дело — садху.
Голый джгамбар не случайно поместился в центре
улицы. Во-первых, он отогревался на солнышке после до-
вольно прохладной февральской ночи, и, во-вторых, здесь
его меньше беспокоили, чем где бы то ни было. В этом,
очевидно, заключена одна из важнейших сторон психоло-
гии индийского общества — его ярко выраженный индиви-
дуализм. Правда, глядя на дигамбара, я подумал и о том,
что у нас в зимнее время он наверное не смог бы оста-
128

ваться «одетым в воздух»: пришлось бы ему покупать и
обувь, и телогрейку...
Шветамбара мы встретили на улице Махатмы Ганди.
Это был симпатичный, еще молодой аскет. Искусно
и элегантно (до самой шеи) был он завернут в белую хло-
пчатую ткань. На шее у него был повязан белый платок. На
ногах — белые матерчатые тапочки. За спиной в мешке
содержались все предметы его обихода: деревянная по-
суда и съестные припасы. В левой руке он держал кис-
точку или метелочку из павлиньих перьев, вложенную
в тросточку, которая служила ему для того, чтобы уби-
рать с дороги всяких букашек, дабы не раздавить их, или
выметать с того места, на котором он намеревался сесть
или лечь спать. Ею же он обметал себя и свою одежду
после сна. Каждую букашку он был обязан отнести в тень,
чтобы она не погибла по его вине, ибо в каждой такой
букашке может пребывать иная душа. Ему не полагалось
также есть сырые овощи и фрукты, чтобы не проглотить
содержащихся в них видимых и невидимых живых орга-
низмов. Шейным платком предохраняют нос и рот, чтобы
опять-таки случайно не заглотнуть мошку и не погубить
живое.
Нелегко, вероятно, живется таким вот шветамбарам.
Ведь один из главных принципов их поведения — соблю-
дение полнейшего равнодушия ко всему на этом свете. На
каждый день, на целый год, на всю свою жизнь они обре-
кают себя па полное одиночество среди такого множества
людей. Даже монаху-отшельнику, наверное, легче, а эти
бродят и бродят среди людей, упрекая их своим немым
укором, своим исступленным самоистязанием. Такое состо-
яние могли породить только ужасающие многовековые
страдания рабов и подневольных, для которых вся земная
жизнь представлялась отвратительным безумием, непре-
рывной цепью лишений и страданий, наивное упование на
освобождение от земных страданий путем отрицания всего
человеческого, всего земного. В этом джайнизм неразрывно
связан с ортодоксальным индуизмом и является одним из
многочисленных его ответвлений.
Обобщая все вышесказанное, можно сделать вывод, что
джайнизм как один из предшественников первоначального
христианства вне всякого сомнения оказал свое влияние
и на христианскую идеологию. Некоторые исследователи
новозаветной литературы в образе Иоанна Крестителя
129

(предтечи христианства) находят многие черты индий-
ского бродячего пророка, почти обнаженного, исступлен-
ного обличителя людских пороков, проповедника ненаси-
лия и аскетизма.
НА ОСТРОВЕ ЭЛЕФАНТА. СКАЛЬНЫЕ ХРАМЫ
Немало ярких впечатлений оставило морское путеше-
ствие на остров Элефанта, который расположен в аквато-
рии большой Бомбейской гавани в 2 часах пути от
бомбейской пристани.
Автобус привез нас на берег Бомбейской гавани к пас-
сажирской пристани. Отсюда обычно морских путешест-
венников увозят на катерах и шаландах на большой рейд,
к большим океанским кораблям, или привозят оттуда при-
бывших в Индию. Торговый порт находится и справа,
и слева от Ворот Индии. Отсюда виден лес корабель-
ных мачт и кранов. Там идет непрерывная перевалка
грузов.
В своих «Хождениях за три моря» Афанасий Никитин
рассказывает-о том, как в 1469 г. он, прибыв в Индию,
долго шел вдоль моря, пока не достиг Бомбея. Где-то здесь
на берегу он долго отлеживался после изнурительного
морского путешествия по Аравийскому морю, набирая сил
для того, чтобы уйти в свои долгие странствия и скитания
в глубь неведомой страны.
Вспоминая Афанасия Никитина, мы видим здесь иные
признаки прошлого и среди них Ворота Индии — символ
британского владычества. Они представляют собой массив-
ную триумфальную арку, сооруженную англичанами на
узком мысе у самой кромки воды, откуда начиналось
когда-то цортугальское, а затем английское вторжение
в Индию. Англичане вытеснили португальцев, и с той
поры через эту брешь, так же как и через Калькутту,
хлынули бесконечные потоки иноземцев^колонизаторов.
Через эти Ворота до сей поры в Индию прибывают все но-
вые и новые партии туристов, путешественников, исследо-
вателей, дипломатов, коммерсантов и т. д.
Ворота Индии были построены по проекту английского
архитектора Г. Вите в индо-мусульманском стиле из крас-
ного песчаника. Они чем-то напоминают арочные башни
Фатехпура-Сикри, города, построенного шахом Акбаром.
130

Их открытие состоялось в декабре 1911 г. в присутствии
короля Георга V и королевы Марии и получило наимено-
вание «акта увековечения английского господства над
Индией». Ворота остались, а «вечное господство» рухнуло
36 лет спустя. Все здания на площади у Ворот Индии
также построены в английском стиле, как и вся примор-
ская часть города. Из общего ансамбля выпадает только
копная статуя Шиваджи, сооруженная здесь в 1961 г. как
символ освобождения Индии и самого Бомбея от англий-
ского владычества. Шиваджи был основателем независи-
мого государства Маратхов в XVII в., просуществовавшего
до начала XIX в., т. е. до установления английского гос-
подства.
Морская пристань стала излюбленным местом для про-
гулок и встреч туристов, прибывших сюда со всех конти-
нентов.
Объявляется посадка на прогулочные катера, и мы
спускаемся по сходням па довольно утлые, старые посу-
дины, на которых в открытом море особенно не разгу-
ляешься. Экипаж нашей шаланды состоял из старого,
седого, без единого зуба индуса, выполнявшего роль капи-
тана, его помощника, рулевого и двоих мальчиков — уче-
ников-стажеров. Сверху катер был покрыт дырявым, вет-
хим брезентовым тентом на случай ненастной погоды.
Море было спокойным, поэтому тенты были подняты, и
мы имели возможность любоваться панорамой залива, фо-
тографировать с моря Ворота Индии, гряды островов, тя-
нущихся параллельно берегу, остовы затонувших во время
штормов кораблей, лежащих, как туши китов, на от-
мелях.
Слева по борту тянется бесконечная линия бомбей-
ского порта. На рейдах в ожидании своей погрузки или
разгрузки покачиваются на якорях безмолвные и безлюд-
ные корабли. Где-то среди них есть и наши, советские.
Далеким путем пришли они сюда и многое испытали и
увидели на морских дорогах.
Чем дальше от берегов, тем свежее становится ветер,
и мы с удовольствием вдыхаем запахи моря.
Спустя два часа подходим к острову Элефанта. Издали
он действительно похож на слона. Выступая из воды, гор-
бится его высокая спина. Снижаясь вправо, образует воз-
131

вышение поменьше — голову, и еще далее, над водой, про-
стирается, словно хобот пьющего слона, длинный мыс,
опускающийся в море. Свое название остров получил не
только из-за этого сходства со слоном. Пришедшие сюда
впервые португальские пираты и работорговцы обнару-
жили огромную фигуру слона, высеченную из монолитной
каменной глыбы. Отчаянные грабители загорелись жела-
нием перевезти этого многотонного слона в свою Португа-
лию. Однако смогли только спустить его с высокой горы
к морю, погрузить на плоты и с трудом дотащить до ин-
дийского берега. В ходе этой операции, наконец, поняли,
что такой слон разворотил бы, опрокинул и потопил самый
мощный корабль при первом же шторме. Каменного слона
обнаружили на бомбейском берегу пришедшие сюда позже
англичане, которым тоже захотелось перевезти его в Анг-
лию и преподнести в дар обожаемой королеве. Но слон,
не уступив их потугам, так и остался на индийской земле.
Позже с берега его перевезли па территорию зоопарка,
куда после падения британского владычества свезли за-
одно и статуи бывших английских королей, вице-королей
и губернаторов Индии.
Наши шаланды пристают к узкому деревянному пирсу.
Отсюда едва ли не на целый километр над черной или-
стой топью тянется к берегу заливаемый в часы прилива
деревянный настил, который переходит в каменную лест-
ницу, ведущую в горы.
Преодолеваем двухкилометровый подъем и достигаем
вершины плоского уступа, опоясывающего весь остров на
его среднем уровне. Вдоль этого горизонтального уступа
громоздятся вверх отвесные монолитные скалы, внутри ко-
торых находятся пещерные храмы. А вот и главный вход
в жилище грозного Шивы.
Скальный храм состоит из трех основных помещений:
центрального и двух боковых, имеющих запасные выходы.
Площадь этих помещений велика, были они высечены из
цельных скальных пород руками индуистских монахов
в течение двух столетий (VI—VII вв.). При этом было
предпринято около десяти предварительных попыток углу-
биться в горную породу, пока, наконец, в ней не был най-
ден горизонтальный слой, под сводом которого и высекли
все канонические проекции храма, его горизонтальный по-
толок, вертикальные опоры и каменные скульптурные
композиции.
132

Но самое удивительное, может быть, состояло не
в этих пещерах и довольно просторных гротах, а в гран-
диозных композициях (высекаемых из того же монолита
скалы) вдоль стен всех трех частей храма. Они представ-
ляют собой не только собрание богов индуистского пан-
теона, но и целую эпическую поэму—«Махабхарату»,—
запечатленную в камне. Главная фигура — Шива, и тут
воспроизведены сюжеты из легенд о его подвигах, его се-
мействе, семейных событиях, о проявлении его божест-
венной силы как создателя, охранителя и разрушителя.
Рассказывая о скальном храме, наш гид как бы между
прочим сообщил, что на этом острове сооружается экспе-
риментальный атомный реактор, являющийся, по мнению
представителей индуизма, одним из проявлений божест-
венной стихии или природы могучего Шивы. Дело в том,
что все боги индуистского пантеона олицетворяют силы
природы — большие и малые, общие и единичные, поэтому
новые научные открытия в области атомной энергии ни-
кем из индуистов не оспариваются.
Некоторые представители науки в Индии, занимаю-
щиеся, например, проблемами естествознания, в науке ве-
дут себя как материалисты и одновременно как идеалисты
исповедуют индуизм, считая себя жрецами богини покро-
вительницы науки — Сарасвати.
Религиозные действия и представления в индуизме об-
ращены не столько к персоне самого бога, сколько к си-
лам природы, к стихии, к своим личным переживаниям.
Главным элементом их религии являются действия, т. е.
сам культ и обычаи. Эта сторона индуизма как религии
выражена ярче и сильнее, чем у любой иной религии. Ин-
дуист со своими богами, как говорится, запанибрата. Он
их кормит, содержит и живет с ними постоянно по непи-
санному правилу: «Ты мне, а я тебе». Поэтому здесь в ха-
рактере самих богов соединяются пантеистические пред-
ставления о добре и зле, и потому каждый индуист строит
взаимоотношения со своими богами по своему разумению:
с одними он в дружбе и союзе, с другими —в неладах.
Эта взаимосвязь становится повседневной, непрерывной,
являясь важнейшей чертой образа жизни любого инду-
иста, составляет весь повседневный комплекс его обычаев,
его жизненных рефлексов.
Но вернемся к тому, что содержится в скальных хра-
мах.
133

При входе в храм справа мы видим освещенного яр-
ким дневным светом танцующего Шиву, этакого веселого,
симпатичного парня, выделывающего такие изящные па,
что, право, удивляешься, за что его называют грозным и
неумолимым. Но дело оказывается вот в чем. Шива-ната-
раджа не просто могучий и всесильный бог. Ему самому
приходилось вести непрерывную борьбу со своими много-
численными врагами — демонами. В мире небожителей
происходят всякие трагедии и склоки, и здесь каждый
бог проявляет и свою силу, и хитрость, и ловкость, осо-
бенно в тех случаях, когда нужно вмешиваться в дела лю-
дей. Шива часто перевоплощался в различные образы и
появлялся среди людей, чтобы испытать их преданность
и покорность. Однажды он узнал об отшельниках, прожи-
вающих в Гарагамских лесах, которые создали учение,
противное шиваизму. Началась война. Пустынники на-
пустили на Шиву грозного тигра. Шива ободрал его ног-
тем мизинца и опоясался его шкурой. Отшельники напу-
стили на Шиву волшебного змея. Шива сделал из пего
ожерелье. Наконец, пустынники создали ужасно зловред-
ное чудовище — карлика Мулайоку с разящей палицей
в руках. И вот Шива, победивший злого демона, придавил
его ногой, сломал ему хребет и на его спине исполнил
свой победный танец — танец победы добра над злом. От-
шельники покорились ему, а все остальные боги с тех
пор приветствуют царя танца — Шиву-натараджу. Танец
Шивы символизирует смену ритмов в природе и во все-
ленной — то добрых, то уничтожающих, то восходящих, то
нисходящих, — как всякую гармонию сил добрых и злых,
как их извечность. Вместе с Шивой эти ритмы воспроиз-
водят и другие боги — Сарасвати (играет на вине), Индра
(на флейте), Брахма (на цимбалах), Вишну (на бара-
бане), Лакшми (поет). На голове у Шивы устроился де-
мон времени — Аношемара.
В глубине храма вдоль стен расположены другие ком-
позиции из жизни Шивы, Брахмы и Вишну, среди них
Шива, убивающий злого демона Андаксару, Шива — уми-
ротворенный, Шива — размышляющий (йогишвара).
В центре скального храма расположен алтарь Шивы —
лингам: каменный полутораметровый цилиндр, символ
жизни и бессмертия, бесконечности мира.
А вот сцена, изображающая свадьбу Шивы и Парвати,
в которой принимает участие целый сонм богов и богинь.
134

Среди них мы видим и четырехликого Брахму — отца и
творца вселенной и космоса с его лебедями, и гордую и
непокорную богиню Гангу, спускающуюся с головы Шивы
(Шива — бог гор, бог Гималаев, поэтому и все реки Индии
подвластны его воле, его гневу или доброму настроению),
тут же мы видим и самого древнего бога Индии — солнце-
ликого Индру. Он правитель небес и рая. Он сидит на ве-
личественном слоне, из его рук исходит зубчатая мол-
ния. Рядом с ним расположен прелестный скульптурный
дуэт Вишну и Лакшми. Индийский эпос и этих богов на-
деляет земными чертами и слабостями, рассказывая о том,
как Вишну беспредельно и самозабвенно любит Лакшми.
Требуя все новых и новых доказательств его любви, Лак-
шми просит Вишну подарить ей свое сердце, т. »е. вырвать
его из груди. Простодушный Вишну выполняет и эту
просьбу своей подруги, но вместе с утратой сердца теряет
и любовь. Теперь взоры любвеобильной Лакшми устрем-
ляются не на Вишну, а на могучего Шиву. Шива не прочь
поиграть с прелестной богиней, но в сердечных делах он
настоящий мужчина, поэтому опустоптительнице и сокру-
шительнице мужских сердец Лакшми он вместо сердца
дарит зеркало, давая тем самым понять богине, что все
видимое и желаемое в мире, все то, чем мы хотим обладать
и что имеем, есть не что иное, как иллюзия.
Самая большая композиция в центральной части
храма — колоссальное по размерам барельефное изображе-
ние трехликого Шивы. Правый профиль изображает Шиву-
сотворителя. Выражение лица доброе, улыбчивое.
В центре — лицо Шивы (в анфас), несколько опущенное
вниз. Это Шива-покровитель, спокойно наблюдавший за
миром. Левый профиль изображает Шиву-разрушителя.
Та же голова, что и справа, но лицо его более жестокое
и злое, углы губ опущены вниз и более четко обозначена
напряженность скул, рта и подбородка. Умели же древ^
ние мастера все это сделать из грубой скальной
породы!
Еще одна поэма из камня, рассказывающая о гордом
демоне Раване — владыке острова Цейлона. Как истый
островитянин он любил жить уединенно, считая себя са-
мым великим и сильным из всех повелителей мира. Од-
нажды Равана решил посетить Шиву, но тот его не при-
нял, и Равана, страшно обозлившись, стал угрожать Шиве,
что он поднимет груз, равный горе Кайласе, над своей
135

головой и сотворит землетрясение. Когда он привел свою
угрозу в действие, Шива проснулся и в гневе поднял гору,
еще более тяжелую, чем Кайласа, и Равана отступил
побежденный.
При выходе из храма теперь уже справа, напротив тан-
цующего Шивы, мы видим скульптурное изображение са-
мого популярного и, возможно, наиболее любимого бога
индусов — Ганеши. Ганеша — сын Шивы. Он изобража-
ется с головой слона и олицетворяет силу, доброту и муд-
рость. О «рождении» этого бога рассказывается по-раз-
ному. Вот одна из версий.
Однажды Шива, разбуженный разыгравшимся своим
сыном, в гневе приказал отрубить ему голову. Богиня Пар-
вати, опечаленная случившимся, стала просить мужа вер-
нуть сыну голову, и Шива, который никогда не меняет
своих решений, наделяет сына головой слона. В итоге по-
лучается умный и способный «ребенок». И, пожалуй,
в Индии нет ни одного храма, где бы ему не поклонялись.
Поклонение уму и силе слона имеет чисто земные при-
чины и корни. Приручение слона и использование его
в хозяйстве и в войнах сыграло здесь определяющую роль.
Поэтому и Ганеша выглядит в индуизме не столько бо-
гом, сколько мифическим героем, как какой-нибудь Гель-
гамеш, Геркулес или Самсон.
Многие из каменных фигур этого храма сохранили
следы варварских разрушений, точнее — попыток уничто-
жить этот удивительный уникальный памятник индийской
культуры. Португальские и английские солдаты и мор-
ские пираты во время своего пребывания на острове па-
лили из пушек по каменным фигурам и многие из них
изуродовали. Но в целом камень выстоял и донес до нас
первозданную мощь и силу воображения тех, кто создал
этот удивительный храм. Каждая обезображенная фигура
или композиция, высеченная из скальных пород, — свиде-
тельство низости и ничтожества тех, кто почитал себя
владыками морей и всего мира, обличает их как варваров,
разрушающих культурные сокровища всех времен и на-
родов.
День клонится к вечеру. Мы снова спускаемся по кру-
той лестнице к морю, погружаемся в нашу шаланду и
отчаливаем от причала.
130

Солнце все ниже клонилось к горизонту, поднялся
резкий ветер и море разбушевалось. Наша шаланда, зали-
ваемая водой, трещала по всем швам, и у всех нас воз-
никло опасение, что она вот-вот развалится на крутых
волнах. Ее бросало и трясло, словно по кочкам. Тенты
вздымались и открывали нас бушующим волнам и про-
низывающему ветру. Коварный Шива решил, видимо, нас
только припугнуть. Медленно, словно крадучись, преодо-
левая встречный ветер, пробивались мы среди клокочущих
волн к Бомбейскому берегу, пока не увидели снова силуэт
уже знакомых нам Ворот Индии, за которыми только что
спрятался багровый диск солнца. И сразу же опустился
густой сумрак, море померкло, и только огни маяков тре-
вожно перемигивались в опустившейся мгле.
Когда мы высаживались из шаланды на берег, была
уже ночь, звезды во всю горели на небе, и каждый из
нас принялся отыскивать на нем Полярную звезду...
После того как мы побывали на острове Элефанта,
следует назвать еще одно «чудо», которое необходимо
включить в «золотое кольцо» этой части западной Ин-
дии, — Аджанту. Этот неповторимый, единственный
в своем роде памятник индийского классического искус-
ства эпохи Гуптов находится в штате Махарашстра
в 350 км от Бомбея. Однако добраться до него не так-то
просто. Сначала на поезде или на автобусе нужно ехать
до Аурангабада, а затем пересесть на местные виды транс-
порта; и, довольно долго петляя тяг неровной дороге плос-
когорья, наконец можно достигнуть желаемого.
Аджанта прячется от взора постороннего в диких
ущельях каньона небольшой горной речки Вагхоры. Ее
можно увидеть, только спустившись в это ущелье по уз-
кой тропе, и лишь тогда на крутом скальном обрыве от-
кроется фантастическая панорама скальных храмов, всеми
тремя ярусами глядящая в долины Декана.
Грандиозное культовое сооружение Аджанты пред-
ставляет собой комплекс из 29 нарядных буддийских хра-
мов и монастырей, сочетающих архитектуру, скульптуру и
живопись, (воплотивших наилучшие образцы индийского
искусства IV—VIII в. н. э. Пещеры Аджанты сохранили
в незыблемости и донесли до наших дней искусство рас-
цвета буддийской культуры. Чудом явилось и то, что это
уникальное сооружение не подверглось уничтожению
137

в эпоху упадка буддизма и возрождения средневекового
брахманизма, неистово истреблявшего любые и всякие
признаки «еретического» религиозного течения. Теперь же,
придя сюда, мы можем получить самое яркое пред-
ставление об архитектуре, скульптуре и живописи ранне-
буддийских вихар и чайтьий, увенчанных резными ребри-
стыми колоннами, украшенных бесчисленными фигурами
Будды, бодисатв, его учеников, и последователей. Галереи,
кельи, святилища, гостиничные залы Аджанты ис-
кусно и необычайно живо украшены декоративными рос-
писями, которые производились по толстому слою гипса
темперными (яичными) красками преимущественно теп-
лых золотистых тонов. Сюжетами росписей являлись по
существу не только народные сказания и легенды о Будде
(джатаки), но и все многообразие реальной жизни и быта
индийцев того периода, их мифология и история, быт и
нравы, мир животных и растений, бытовые сцены, жизнь
городов и деревень, народные праздники и торжества, ше-
ствия слонов, пестрые людские толпы на городских улицах,
брахманы, аскеты и нищие, сцены из жизни царей и чле-
нов царской семьи. Росписи Аджанты поражают жизненно
правдивым изображением не только земных образов, но и
демонов, небесных дев — аспар или бодисатв. Среди ше-
девров аджантских пещер мы узнали и «Бодисатву Пад-
мапани», держащего цветок лотоса, и загадочную танцов-
щицу — апбару, и «танцовщицу, склонившуюся перед
раджей», и «умирающую принцессу». Все эти образы пере-
кликаются с образами-героинь величайшего поэта и дра-
матурга Калидасы, поражая зрителей своим лиризмом,
пластикой и обаянием, они говорят об огромном творче-
ском таланте древних индийских художников, создавших
произведения, проникнутые глубоким гуманизмом и лю-
бовью к своей родине. «Аджанта — это пещеры, где и
сейчас в глубоком мраке ночи пылает факел жизни», —
отмечал выдающийся современный индийский писатель
X. А. Аббас [10, с. 33]. Вот почему художники совре-
менной Индии постоянно обращаются в своем творчестве
к этому вечно живому источнику индийского искусства,
ибо подобного типа храмового комплекса, столь органи-
чески сочетающего архитектуру, скульптуру и живопись,
нигде и никогда в Индии не бывало.
138

АПОСТОЛЫ ХРИСТИАНСТВА
Широкое распространение в Индии получило и христи-
анство. Оно пришло сюда ранее, чем ислам, но укрепи-
лось в годы колониального господства. Христианские об-
щины и миссии всех направлений, течений и толков — от
католиков до протестантов — представлены во всех без
исключения штатах Индии. Они, как острова-крепости,
ведут не только наступление на материк, но и сорев-
нуются друг с другом за расширение сферы влияния
в индийском населении: строят церкви, школы, колледжи,
ведут пропаганду христианства, вторгаются в националь-
ный быт. Все эти миссии проникнуты общей заботой: при-
вязать население Индии к идеологии и политике той или
иной буржуазной страны Европы или Америки. Главным
их методом пропаганды христианства остается подкуп на-
селения, нуждающегося как в материальных, так и в куль-
турных средствах — образовании, литературе и т. д.
Самым ранним христианским течением в Индии явля-
ется Малабарская, или Сирийская, православная церковь,
которую обосновали в Южной Индии представители сирий-
ских христиан, нашедших здесь прибежище от гонений
Сасанидов — представителей зороастризма и митраизма
(IV в. н. э.). Предание гласит, что в 345 г. первые сирий-
ские христиане числом 400 человек поселились в Оранга-
наре на Мала^аре. Они построили церковь и ввели бого-
служение на сирийском языке. Церковное предание счита-
ет основателем Малабарской церкви апостола Фому,
который после казни своего учителя (Христа), пройдя
с проповедью христианского учения Палестину, Сирию,
Месопотамию и Аравию, достиг пределов Индии и основал
в 52 г. первую церковь. Апостол обратил в христианство
многих индийцев, воздвиг семь церквей во имя Девы Ма-
рии, рукоположил в священники четырех представителей
семей из высшей касты Намбудри (пакаломатам, калли,
калиянакал и санкарапури). Далее Фома направился на
восток и достиг Восточного Китая, а в 72 г. снова вер-
нулся в Индию и в том же году «принял мученическую
смерть» от руки брахманов близ Мадраса, у горы, нося-
щей теперь его имя. Мощи св. Фомы были перенесены
в Месопотамскую Эдессу [см. 36, с. 75].
Однако многие исследования показали, что христиан-
ство появилось в Ивдаи не ранее IV в,, именно в эпоху
139

Сасанидов. Об этом свидетельствует найденный на «горе
апостола Фомы» в 1547 г. черный каменный крест, уста-
новленный на каменной плите, на которой была высечена
надпись, расшифрованная только в 1928 г., т. е. через
900 лет. Полагали, что именно этот крест был установлен
самим св. Фомой. Надпись на иранском пахлевийском на-
речии гласила: «Господи Иисусе Христе, помилуй Афраса
сына Кихербухта сирийца, который сохранил этот крест».
Пахлевийская письменность и диалект соответствовали
времени Сасанидов (226—661) [36, с. 75—76].
Основные приходы Малабарской православной церкви
находятся в штате Керала, в котором христианство испо-
ведуют 38% населения, или около 2 млн. верующих. Там
более 1000 храмов, 10 епархий, 11 епископов.
Католическая экспансия в Индии началась с XIV в.
После того как Марко Поло, вернувшийся на родину
в 1293 г., заявил о том, что в Индии есть христиане, туда
направились францисканцы и доминиканцы, а в 1333 г.
папа Иоанн XXII объявил о своем главенстве над всеми
христианами Индии.
В 1542 г. францисканский монах Франциск Ксавье ос-
новал в португальском Гоа первую католическую миссию,
и началась широкая католическая экспансия орденов и
иезуитов, а также их деятельность по искоренению мала-
барских христиан.
Вслед за португальцами в Индию проникают гол-
ландцы, французы и англичане, католики и протестанты,
насаждая все новые и новые христианские течения, кото-
рые можно разделить на пять групп:
сирокатолики, признающие авторитет римской
церкви и латинский ритуал; сироуниаты, придержи-
вающиеся древнего сирийского обряда; мартомиты —
церковь Map-Фомы, находящаяся с XIX в. под влиянием
протестантов; я к о в и т ы, входящие в систему монофизит-
ских сирийских ятковитских церквей; и, наконец, право-
славная сирийская восточная церковь Южной Индии,
признающая только три первых вселенских собора. Эта
последняя церковь считает себя членом вселенской право-
славной церкви.
Христианская колонизация не достигла своей заветной
цели — индийцы-христиане оставались и остаются инду-
истами, не порывая со своими кастами. М. Т. Степанянц
справедливо отмечает, что христианами становились ча-
140

мары (кожевники), чухры (подметальщики, уборщики),
шананы (сборщики орехов и сока кокосовых пальм) и т.п.
По статистике около 90% индийских христиан принадле-
жат к зарегистрированным кастам и племенам (кастовые
законы и обычаи сохранили свою силу и среди
христиан).
Английские колонизаторы поощряли не только миссио-
неров всех мастей, но и всякого рода кастовые различия
и барьеры. И то и другое помогало им угнетать народы
Индии.
С падением колониализма и установлением независи-
мости положение христианских церквей в Индии ради-
кально изменилось. Они потеряли основную свою опору
в лице колониального режима и теперь все более объеди-
няют свои уаилия для выработки «общекатолической» или
«общехристианской» политики, направленной на сохране-
ние своих позиций под натиском растущей демократиза-
ции общества. Они пытаются найти пути заключения
союза с индуизмом и исламом, как ортодоксальным, так
и неортодоксальным, разрабатывая программу индианиза-
ции «христианской церкви». Эта программа обсуждалась
на Всеиндийском национальном конгрессе в мае 1964 г.,
организованном Римской католической церковью. Про-
граммой предусматривались меры сближения с индуизмом:
подготовка католических священников-индийцев, строи-
тельство храмов комплексного христианско-индуистского
типа и стиля, с использованием традиционных мотивов
индуистского богослужения, ведение богослужения па
хинди, применение индуистских светильников и курения,
причащение кокосовым соком вместо вина и другие об-
ряды на национальной основе. Все это похоже на чрезвы-
чайные меры, принятые с целью спасти католическую цер-
ковь в Индии как базу империализма в великой азиат-
ской державе. Самая большая ставка при этом делается
на трудности переходного периода в осуществлении чрез-
вычайно сложных экономических и политических проб-
лем, поставленных в повестку дня современной независи-
мой Индии. А это означает, что христианские миссио-
неры ищут союза с наиболее реакционными кругами
Индии.
Индия всегда отличалась многообразием религий и
веротерпимостью. Однако борьба и вражда между рели-
гиозными течениями не прекращалась никогда. Она имеет
141

место и в современных условиях, базируясь в основном на
политических мотивах и приобретая все более ярко выра-
женную националистическую окраску и направленность.
Новая конституция Индийской республики не делает
различий в религиях и не определяет преимуществ одной
какой-либо религии перед другими. В этих условиях мис-
сионерская деятельность католической и других христиан-
ских церквей в Индии получила еще более широкий раз-
мах. Любопытна такая аналогия: в 1917 г., когда буше-
вала русская революция, международный католицизм
пытался воспользоваться обстановкой и выдвинул задачу
«окатоличить» Россию, полагая, что православие дискре-
дитировало себя в общественном мнении и что русскому
народу нужна более умная и более осовремененная по
западному образцу религия. Эта задача вплеталась в об-
щую программу Антанты, направленную на подавление
революции. В этом же 1917 г. в Португалии, в окрестно-
стях Лиссабона — Фатиме, произошло «фатимское чудо»,
когда богородица будто бы явилась двум девочкам и од-
ному мальчику и заявила им, что Россия должна быть
католической.
«Перст божий» наделал много шуму, но из этого зна-
мения ничего не получилось, кроме «чуда». В 1967 г.
отмечалось его пятидесятилетие, и сам папа римский Па-
вел VI выезжал в Фатим, чтобы личным присутствием
подтвердить его.
И теперь снова, когда родилась независимая Респуб-
лика Индия, католическая церковь и ее всемирный
центр — Ватикан — ставит перед собой примерно ту же
задачу, что и в 1917 г. В связи с этим был предпринят
беспрецедентный шаг со стороны Ватикана. Впервые за
всю историю католической церкви папа римский Па-
вел VI покидает Рим, вылетает в Индию (1964 г.) и про-
водит в Бомбее всеиндийское и всеазиатское совещание
католиков. Таким образом, Ватикан предпринимает дейст-
венные меры по дальнейшему расширению и совершен-
ствованию католической миссионерской деятельности
среди всех слоев населения, и в первую очередь среди
широких масс трудящихся.
Еще ранее, в 1961 г., в Новом Дели состоялся I Меж-
дународный конгресс церквей, учредивший новую про-
грамму объединения религий, и создал новые органы,
регулирующие международные отношения между конфес-
сии

сиями. Международный католицизм пока что держится
особняком от этих организаций и ведет свою собствен-
ную политическую линию, отличную от той, которую ве-
дут члены Международного конгресса церквей (проте-
стантские и православные церкви), объединяемые в так
называемом экуменическом движении за мир и безопас-
ность народов.
Индия становится все более важным объектом дея-
тельности этих политических систем христианских церквей,
в ней сосредоточиваются центры современного инду-
изма, буддизма, ряда других национальных религий, о ко-
торых подробно рассказывалось выше, но к тому же упро-
чивают свои позиции все виды христианских и мусуль-
манских церквей.
Все эти обстоятельства не могут не осложнять поли-
тической обстановки в стране и создают новые трудности
на пути демократических социальных преобразований.
Национальная буржуазия, по-видимому, охотно идет на
сделки и соглашения с католической церковью, видя
в ней нового защитника их привилегий как в самой Ин-
дии, так и вне ее — на международной арене. В том же
Бомбее индуистские и буддийские храмы на фоне като-
лических выглядят по-музейному, скучно. В них заходят,
как в антикварные лавки, и больше все приезжие из раз-
ных стран, туристы, поэтому в них всегда мало моля-
щихся. У индуистов вся их религия на дому да во время
праздников, которые также в основном проводятся не
в храмах, а в домах и на улицах. У каждого индуиста
есть свой семейный брахман, и поэтому храмы посеща-
ются довольно редко. Прислуга храмов вытягивает «бак-
шиш» у любого посетителя независимо от его убеждений
или верований. В маленьких храмах и кумирнях часто
не бывает ни единой души. Внутри их слышится зауныв-
ное пение брахмана, тщетно призывающего единоверцев
к молитве.
Католические храмы выглядят, как солидное и бога-
тое предприятие. При них есть и больницы, и школы
с большим числом клиентов и учащихся. В костелах
всегда полно людей. Здесь деньги у мирян и туристов не
выпрашивают, а ведут солидную торговлю «благодатью
божьей». Например, в центре Бомбея, рядом с отелем
«Харритейдж», на Виктория Гарден-роуд высится гро-
мада костела «Глориа черч» («Церковь славы»). Всем
143

своим видом этот костел резко контрастирует с ха-
рактером прилегающих к нему строений. Ну зачем, каза-
лось, в Индии нужен такой помпезный католический со-
бор? Однако, как мы заметили, двери этого храма не за-
крывались с утра до полуночи. Посетителями его были
индийцы всех возрастов. Орган гудел на всю округу, и
окна храма светились разноцветными огнями. Перед ка-
толическим храмом на площадке, огороженной низкой
металлической решеткой, возвышается огромная беломра-
морная статуя Иисуса Христа, возле которой всегда
множество нищих, калек, детей и подростков, просящих
подаяния.
Внутри храма прохладно и светло. Убранство его
обычное — строгое. По центру между колоннадами — ряды
кресел. Боковые проходы вдоль окон свободны. Отовсюду
хорошо видно и слышно все, что делается на алтарном
возвышении, в нише у огромного распятия. Весь состав
церковного клира индийский. Смуглые лица аббатов и
прелатов, словно лики старых византийских икон, выде-
ляются на фоне их белых облачений и серебристых омо-
форов, В одном из крыльев собора в сопровождении ор-
гана поет детский хор. Словом, в костеле как в костеле —
красиво и торжественно.
В том же Бомбее довольно часто устраиваются много-
людные помпезные католические шествия — с крестами-
распятьями, со статуями мадонны и святых, сопровож-
даемыми священниками в пышных облачениях, юношами
и детьми, одетыми в праздничные и нарядные белые
одежды, увенчанные венками из ярких цветов.
В дни нашего пребывания в Бомбее мы были свиде-
телями католических свадебных процессий, отправляю-
щихся в многочасовое хождение по городу от дверей Гло-
риа-черч. Католические священники, совершив латинский
ритуал таинства брака, провожают молодоженов до ка-
литки, благословляют их и возвращаются восвояси. За
пределами костела в свои права вступает индийский обы-
чай. Шумная и беспрерывно танцующая масса людей, как
лава, движется по улицам под грохот барабанов и бубнов,
останавливая уличное движение и увлекая за собой все
новых и новых зрителей.
В крупнейших городах Индии все большую активность
развивают миссионерские католические центры и обще-
ства. На улице нередко попадаются группы детей, юно-
144

шей, одетых по-европейски, которые останавливают про-
хожих индийцев и раздают им свои листовки и про-
спекты, призывающие перейти в католическую веру и
объясняющие все ее преимущества перед любой другой
религией. В них с предельным лаконизмом, четкостью и
доходчивостью на английском языке излагается история
Старого и Нового Заветов (Библии и Евангелия), суть
христианского учения.
Как справедливо замечает известный советский восто-
ковед Л. Б. Алаев, не все индийцы заражены религиоз-
ным мировоззрением. Многие из них уже освободились
от религиозных предрассудков и видят, что в современном
мире религия стала политическим оружием крайней ре-
акции и выступать против засилья религии и каст или
проявить атеизм — значит иметь большое мужество и твер-
дость характера, позволяющие им существовать в обста-
новке всеобщей религиозности.
МАДРАС—МАХАБАЛИПУРАМ
Из Бомбея аэробусом вылетаем в Мадрас. Погрузка
в огромный воздушный лайнер происходит с двух широ-
ких трапов. Внутри аэробуса — как в кинотеатре. Пас-
сажиры рассаживаются в 30 рядах по 20 мест в каждом
с двумя проходами между ними. И этакий неуклюжий,
громоздкий «слон», набитый до отказа людьми, поднялся
довольно легко, без дальнего разбега, очень быстро на-
брав высоту.
Индию по диагонали от Бомбея до Мадраса пересе-
каем за два часа полета. Снижаясь, видим внизу то бес-
крайние желтые равнины типа саванн, то бесконечную
полосу морского берега, простирающегося на тысячи ки-
лометров от мыса Коморин до Калькутты.
Выходя из аэробуса, с удовольствием отмечаем, что
здесь, так же как и в Бомбее, в жару дышится значи-
тельно легче. По-видимому, сказывается дыхание океана.
Размещаемся в гостинице «Сударсан» — вполне совре-
менном десятиэтажном здании, оснащенном кондиционе-
рами, лифтами, бассейнами, обзорными площадками на
крышах, просторными ресторанами и барами.
145

Наскоро пообедав, едем осматривать город и сразу
отмечаем совершенную его несхожесть с другими индий-
скими городами. Мадрас расположен у моря на песчаной
равнине. Однако, несмотря на это, он весь утопает в куд-
рявой зелени садов. Его белокаменные дома и храмы
лишь изредка перемежаются зданиями яркой расцветки,
поэтому прямые, бесконечные улицы, а также и вся его
многокилометровая набережная, называемая Мариной,
производят праздничное впечатление. Это впечатление
усиливается многолюдными толпами горожан, одетых
в белоснежные и красочные одежды. Пестрая, яркая ре-
клама, калейдоскоп торговых вывесок, радужный блеск
свежих фруктов и злаков, рассыпанных на лотках и па-
нелях, — все это создает настроение веселой ярмарочной
карусели.
Три главные параллельные магистрали Мадраса — Пу-
намагли-роуд, Маунт-роуд и Марина — простираются на
десятки километров вдоль побережья океана, а между
ними — гигантский лабиринт улиц, улочек и тупиков, из
которого трудно выбраться самостоятельно.
Особое затруднение и препятствие представляют при-
чудливо петляющая река Кумм-ривер и множество кана-
лов, соединяющих ее с другой рекой — Адацар-ривер.
В Мадрасе нет понятия «центр города», «окраина» или
«пригород». Мадрас —это множество городов-сетлментов,
живущих своей совершенно обособленной жизнью. Тако-
выми являются и Джордж-таун, и Венерн, и Пурасавал-
кам, и Четпут Эгмари, и Нунгам, и Баккам, и Роняретах,
и другие.
Здания офисов, университета, мемориалов образуют
бесконечную линию, и ансамбль одной стороны Северобе-
режной дороги (Норф Бич-роуд и Саут Бич-роуд) обра-
щен фасадами к морю. Другой стороной являются сады,
а за ними простираются гигантские золотопесчаные пля-
жи. Эта часть города производит впечатление как своими
гигантскими масштабами, так и своими тропическими и
океаническими красотами, обилием небесной и морской
голубизны, неукротимой силой тропической раститель-
ности, окаймляющей берег океана.
Мадрас — третий по величине город Индии с 4-мил-
лионным населением, крупный железнодорожный центр,
а с середины 30-х гг. нынешнего столетия и самый боль-
шой порт Коромандельского побережья. Здесь была в эти
146

годы построена искусственная гавань площадью в 80 га,
огражденная двумя молами. Рядом с гаванью и портом
на набережной находится форт Сент Джордж — центр и
цитадель британского владычества, первого английского
военного укрепленного пункта на индийской территории,
откуда и начались дальнейшие захваты индийских зе-
мель. Поэтому годом основания Мадраса считают 1639 г.,
когда английский пиратский корабль высмотрел наиболее
спокойное место для высадки солдат на берег. Авантюра
удалась, и сразу же с лихорадочной поспешностью нача-
ласть постройка форта, а затем здесь стали скапливаться
новые контингенты экспедиционных войск,, отправляю-
щихся отсюда на захват Бенгалии, Майсура, Цейлона,
Индонезии.
Мадрас — столица крупнейшего на юге страны штата
Тамилнад, названного так по имени жившей здесь на-
родности — тамилов. Будучи аборигенами юга Индии, та-
милы отличаются светло-коричневой кожей, темными
вьющимися волосами. Коренастые, круглолицые, широко-
скулые, они обладают веселым, независимым и при-
ветливым характером, кажутся неторопливыми и невозму-
тимыми. Покупая или продавая что-либо, они не навязы-
вают своего мнения с такой настойчивостью, как это
умеют делать уличные торгаши в Дели, Агре и Бомбее.
Тамилы-мужчины выглядят гораздо проще и скромнее,
одеты преимущественно в белые хлопчатобумажные ру-
бахи и короткие белые штаны из той же ткани. Местные
женщины не уступают ни делиикам, ни джаипуркам
в яркости своих одежд и уборов. Множество бус, клипс,
ожерелий и браслетов они носят на шее, в ушах, ноздрях
и даже на щиколотках и пальцах ног, но все это, надо от-
дать им должное, они носят с каким-то врожденным вку-
сом, не лишая себя естественности и скромности.
Особенностью мадрасских храмов является их уни-
версальный соборный характер. В таких крупнейших хра-
мах, как Капали и Ганди-Мандал, любой индуист может
без труда найти свое вероисповедное прибежище, нахо-
дящееся в храмовых часовнях, приделах, обслуживаемых
разного рода жрецами, шиваитами и вишнуитами. Так,
в Капали-храме есть и капище Шивы, и Вишну, а также
отдельные алтари иных богов — Ганеши, Дурги, Ганги и
других. По-особому здесь ведут себя брахманы и панды.
В отличие от северных жрецов, имеющих вид аскетов и
147

монахов, здешние панды очень картинны, похожи на ка-
менные изваяния самих божеств. Этому способствует и
темный цвет их кожи, и умащенные маслами их лица и
тррсы. Повсюду проявляется действие закона религии —
воздаяния мзды за божественные благодати, повсюду у ал-
тарей и жертвенников мы видим прсщасленные денежные
купюры.
Махабалипурам — предел мечтаний не только индуис-
тов, совершающих паломничество к его древнейшим хра-
мам и святилищам, но и всех туристов — ценителей ин-
дийских древностей. Это один из наиболее авторитетных
и почитаемых заповедников индуизма Южной Индии. По-
этому после беглого знакомства с Мадрасом, в котором
наибольший интерес для нас представлял Национальный
музей с его обширным собранием античной индийской
скульптуры, мы устремились в Махабалипурам, как аль-
пинисты к восхождению на Эверест.
Для того чтобы увидеть еще одно чудо Индии, нужно
было совершить двухчасовую автобусную поездку вдоль
побережья, сделав по пути лишь небольшую остановку
в крокодильем питомнике.
Среди раскаленных песков перед нами неожиданно
вырос массив густых зарослей, под сенью которых оказа-
лось несколько маленьких водоемов, в которых обитали
различные породы тупорылых и длиннорылых рептилий.
Крокодилы либо жарились на песке, повернув головы
к изгороди, ожидая кормежки, либо плавали в зеленой
болотной воде, в которой не осталось никаких признаков
живности. Те, что были поближе к невысокой каменной
ограде, лежали недвижно, смежив глаза, словно мертвые,
но стоило только кинуть в их сторону кусток дерева или
тряпку, как рептилия мгновенно, в какие-то доли се-
кунды, улавливала это движение и точно хватала мнимую
добычу. Каким, должно быть, страшным, коварным и
беспощадным является этот ловкий хищник, живущий
в своей естественной среде, и сколько живых существ ста-
новилось его жертвой не только в воде, но и на суше.
В этом месте мы долго не задерживаемся, садимся
в автобус и катим дальше. Вскоре за пустынными хол-
мами открылась радующая глаз широкая равнина, по-
росшая редким пальмовым лесом, со множеством озер,
каналов, обводняющих площадки рисовых полей. Справа,
на горизонте, синели горы, а слева то и дело между лесов
148

и холмов открывались ярко-голубые просветы океана.
И там, над морским простором, неподвижно висели цепи
кучевых облаков, как бы восходящих из пучин океана.
Но вот мы увидели рядом с морским берегом камен-
ный котлован, на дне которого громоздились причудливые
сооружения, высеченные из камня. Это и было преддве-
рие Махабалипурама. Оно представляло собой собрание
скульптурных композиций на мифологические темы.
В котловане теснились каменные быки, слоны, драконы,
змеи, саркофагоподобные сооружения. По-видимому, они
сооружались здесь из каменных глыб, приготовленных
самой природой, и люди лишь придали им культовые
формы, подобно тому как это делалось древними на всех
материках и континентах. Мы уже было подумали, что
это и есть то самое, ради чего надо было ехать сюда, но
сопровождавший нас гид поспешил пояснить, что это
пустяки по сравнению с тем, что нас ожидает впереди.
И мы трогаемся дальше и вскоре оказываемся в неболь-
шом селении, расположенном на узком перешейке между
океаном и хаотическим нагромождением высоких и кру-
тых скал. Они черные и нависли над океаном, словно
«грозные демоны». Именно в этом хаосе скал, очевидно,
заключается та самая культовая притягательность, кото-
рая волновала воображение людей. Это и есть тот самый
скальный рельеф Махабалипурама, называемый «Нисхож-
дением Ганги на землю». Он представляет собой верти-
кальный срез скалы высотой около 20 метров, разделен-
ный небольшим углублением на две равные части. Когда-то
со скалы падал вниз поток родниковой воды, и его
прозрачные воды омывали рельефные фигуры демонов-
тиртохов великой индийской реки и беспрерывно напол-
няли каменный водоем у подножия скалы. Здесь совер-
шались культовые омовения, ритуалы и празднества, со-
ответствующие повадкам и подвигам богов и мифических
героев Махабхараты и Рамаяны, изображения которых
мы разглядываем часами на рельефе. Мы уже научились
узнавать фигуры Шивы с неизменной палицей, Вишну
и военного предводителя ариев — Арджуну с поднятыми
в мольбе руками, испрашивающего помощи богов в борьбе
его племени с лесными жителями, обитателями джунг-
лей и пустынь.
Скальный рельеф являлся главным святилищем гран-
диозного и обширного комплекса храмов, сооруженных
149

Нисхождение Ганга. Скальный рельеф Махабалипурам.

в разные времена среди здешнего хаоса скал, гигантских
камней прибрежной полосы в период с VII по VIII в.
Это был период раннего индийского средневековья, когда
буддизм клонился к упадку и начинал возрождаться
поздний брахманизм-индуизм, ставший опорой феодаль-
ной и кастовой знати суверенных феодальных княжеств
Южной Индии. Именно здесь, в Махабалипураме, когда-то
находилась столица крупного княжества, многотысячный
город. Теперь же это небольшое селение с несколькими
рядами торговых лавок, торгующих всякой всячиной,
а главное — поделками из известняка, дерева, морских
ракушек на потребу многоликого туриста, который здесь
обитает круглый год. Здешние мальчишки атакуют ту-
ристов не менее напористо, чем североиндийские. Они
бойко говорят на многих языках. Среди них попадаются
такие ловкачи, что поневоле залюбуешься. Местные маль-
чишки довольно бойко говорили и по-русски. Оказы-
вается, в городе была русская школа, и ребята быстро ов-
ладевали русским, используя для практики русских ту-
ристов.
На мысе возвышался знаменитый Прибрежный храм
Шивы. Его ажурный конический профиль все ярче обо-
значался на бирюзовом небе, отдаленно напоминая храмы
в Кижах на Онежском озере. Это был не слишком высо-
кий храм, но при этом его строгие и несколько грубые
формы внушали почтение своим первозданным циклопи-
ческим характером. Будто вышел из моря великан, собрал
прибрежные камни и соорудил из них дом для Шивы.
Так сооружались дольмены на берегах Атлантики. Каж-
дый камень клался в уступ, образуя пирамиду и при-
крытие от солнца и дождей. Вокруг храма и на лестни-
цах — грубо отесанные из камня фигуры охранителя по-
коя Шивы — Ианды, зверя с головой быка.
Прибрежный храм являлся, по-видимому, надежным
ориентиром и маяком для мореплавателей и паломников.
По ночам на площадке храма, обращенной к морю, рас-
кладывался костер, который был виден морякам за де-
сятки миль.
От этого храма в город вела аллея, обсаженная те-
нистыми деревьями, которая упиралась в небольшую на-
рядную площадь и заканчивалась у скального рельефа.
Минуя рельеф, мы углубляемся в каменные дебри,
151

среди которых камни, возвышающиеся над основанием на
15 и 20 метров.
В тени этих камней отдыхают паломники, фотографи-
руются туристы. Так, по воле стихии, как вечные стражи,
стоят эти чудо-камни, не меняя своего положения, не па-
дая вниз с обрыва. Хождение между ними, даже в днев-
Храм Шивы. Махабалипурам.
ное время, внушает чувство опасения, и чем далее вы
углубляетесь в каменные дебри, чем выше поднимаетесь
по ступенькам, вырубленным в каменных глыбах, ничем не
огражденным, тем более захватывает дух от высоты и
грандиозности открывающейся перед вашим взором па-
норамы множества скальных храмов, соединяемых друг
с другом лабиринтом троп и каменных лестниц.
Самую высокую точку панорамы венчает храм Лотоса.
Чтобы попасть в него, необходимо взобраться на крутые
горбы каменных хребтов по каменным ступенькам, шири-
ной не более полуметра. Надо иметь самообладание опыт-
ного альпиниста, чтобы не оступиться, ибо один невер-
ный шаг может стоить жизни. Однако к чести моих
спутников следует отметить, что пи у кого из них не дро-
гнуло сердце, когда цепочкой они поднимались все выше
152

и выше, пока, наконец, не достигли подножия Лотоса.
Одновременно с нами этим же путем молча двигалась
длинная лента паломников — женщин, мужчин, подрост-
ков и детей, остриженных паголо, одетых в яркие празд-
ничные одежды. Они также выстраивались на крутых
ступеньках храма и подолгу смотрели на бескрайние дали
Тамилнада.
С такой необычной высоты панорама бескрайних рав-
нин представляется еще более прекрасной, совершенно
контрастной морскому побережью. От самого подножья
каменных холмов, на которых мы сейчас находимся, до
светло-лиловых гор на горизонте простираются зеленые
рисовые поля, между ними видны пальмовые рощи, рас-
тущие вокруг индуистских храмов, от которых к спокой-
ным водам рек и озер спускаются белокаменные ступени.
Повсюду, куда бы ни устремлялся наш взгляд, уголки
поистине райской природы — цветущие купы лиственных
деревьев, купающиеся в небесной лазури вершины строй-
ных пальм и белокрылые птицы, парящие над водой. Со-
всем неподалеку от нас из скалы устремился ввысь пру-
жинисто-гибкий ствол пальмы. Его вершина, словно ги-
гантский веер, бросает прозрачную тень на замшелые
камни. Вспоминаются лермонтовские строки:
Одна и грустна
На утесе горючем
Прекрасная пальма растет...
Так далекая южная сестра нашей северной сосны ца-
рит над этим вечным покоем, где сошлись и соединились
великие стихии — горы, равнины, море и небо. Каким,
должно быть, страшным и грозным бывает их «смуще-
ние» в период меняющихся муссонов, когда вся эта бес-
крайняя равнина наполняется ветрами и смерчами, а тем-
ные тяжелые тучи изливают потоки воды, разрывают
небеса молниями и сотрясают громами эти каменные
громады. Тогда-то, быть может, люди спешат сюда, чтобы
укрыться от бурь под покровом этих каменных глыб, под
сводами этих скальных храмов.
Мы спускаемся вниз внимательно и осторожно по ка-
менной тропе, пока не достигаем площади перед скаль-
ным рельефом, и теперь, переведя дух, как-то по-новому
воспринимаем всю его композицию, читая ее, как откры-
тую книгу времен и судеб народных.
153

Потолкавшись у занятных лавок и лавчопок и заведя
новые знакомства с их радушными хозяевами, мы все
более осваиваемся и привыкаем к этому заповедному
краю, проникаемся его особым мирным настроением и по-
коем и, уходя в свою туристскую деревню, с радостью
думаем о том, что завтра снова придем сюда.
Солнце опускается к горизонту, а облака клонятся
к океану. Мы выходим к берегу.
Надо оговорить, что дни нашего пребывания на Коро-
мандельском побережье совпали с периодом «затухаю-
щего муссона». Сухо. Малооблачное небо. Дневная и ноч-
ная температура — около 40°. Такая же температура мор-
ской воды. Однако стоит лишь немного удалиться от
берега, как попадаешь в настоящее пекло, поэтому истин-
ным для нас спасением было море, его освежающее ды-
хание. Иногда после изнуряющего дня, наполненного
хождением по дымным улочкам Махабалипурама или по
каменным тропам его окрестностей, мы с облегчением
встречали наступление ночи, чтобы отдохнуть от всюду
проникающей жары, от неистовой ярости солнца. Кстати,
был период полнолуния, и эти ночи показались нам по-
истине волшебными. Как только солнце опускалось за
темной стеной пальмового леса, наступала непроглядная
темнота, и все погружалось в молчание. Лишь шум океан-
ских волн, привычный, как ход часов, доносился изда-
лека. Всюду на этом бескрайнем побережье, где есть люди,
зажигаются слабые ночные светильники, и кроме них, ка-
жется, нет никаких признаков жизни человека. Молчат
птицы ж цикады, коровы, собаки и люди. Наступает таин-
ство ночи. И вдруг где-то далеко над морем возникают
всполохи голубоватого света. Они вырастают из пучин
океана и все яснее озаряют фосфорическим светом края
облаков, плывущих над морем, все более четко означается
покатый горизонт океана. Над его поверхностью появля-
ется золотой горб луны, прокладывающий зыбучие алмаз-
ные дорожки до границ темного побережья. Море все
более оживает, все шире раздвигает свои просторы, а бе-
рег постепенно утрачивает свои очертания. Луна подни-
мается все выше и, наконец, воцаряется в ореоле
своей алмазной короны и голубых созвездий. Над
простором океана небо кажется бездонным, луна —
ослепительной, и «бездна звезд полна, звездам — нет
счета».
154

Не менее прекрасна лунная ночь и там, в глубинах по-
бережья, где под пальмовым веером отдыхает земля, люди,
птицы и звери. В шале и бунгало для туристов звучит
музыка. На круглом танцпятачке в неистовом ритме со-
временного джаза кружатся пары. Индийцы, европейцы,
американцы, молодежь и старики танцуют непохожий
на все танцы мира танец лунной ночи.
Большое эстетическое удовольствие получаешь от кон-
цертов, выступлений профессиональных индийских тан-
цовщиков и танцовщиц. Чтобы представить сложные и
долгие сцены эпоса — Махабхараты или Рамаяны, арти-
стам необходимо проявить подлинное мастерство класси-
ческого танца. Для этого танцовщицы должны освоить
свыше 400 мудр-комбинаций, выражающих мысли, слова,
фразы, весь калейдоскоп человеческих чувств и страстей.
Поистине незабываемы и ни с чем не сравнимы были
эти южноиндийские вечера, всякий раз встречаемые нами
как чудо здешней природы.
Волны могучего океана с шипением кидаются и пол-
зут к ногам, ласкают ступни. Вот малиново-красный шар
опустился за пальмы и потух. И сразу из-за холмов па
берег опускается быстро темнеющий полог ночи. А над
морем еще ярче разгораются силуэты облаков, образую-
щих колесницы, караваны и все воинство Рамы, плыву-
щее в сторону острова Ланки, куда и нам предстоить вы-
лететь из Мадраса через несколько дней.
Наше недолгое путешествие по Индии завершилось.
Это было очень краткое знакомство с некоторыми истори-
ческими и культовыми местами замечательной Индии,
этой древнейшей страны, совсем недавно вступившей на
новый, независимый путь своего развития.
Да, древняя Индия учится жить по-новому. И в этом
своем дерзании она кажется нам еще ближе и понятнее.
Побывав в Индии, мы увидели, что еще более дружест-
венным и сердечным стало и отношение простых индий-
цев к нам, советским людям. Тяга к русским, к русскому
языку и русской культуре стала тоже более очевидной.
Можно лишь удивляться, как легко индийцы овладевают
русским языком, как все большее число людей в Индии
разговаривают по-русски.
В Республике Бхарат хорошо знают и о том огромном
вкладе, который вносит Советский Союз в дело строи-
тельства государственной промышленности и сельского хо-
155

зяйства Индии, в ее науку и культуру. В июне 1979 г.,
в Москве, да приеме правительственной делегации Индии
Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Прези-
диума Верховного Совета СССР тов. Л. И. Брежнев ска-
зал: «С вашей великой страной нас связывает, можно
сказать, традиционная дружба. Из года в год сотрудниче-
ство СССР и Индии на прочной основе договора 1971 г.
становится все более глубоким и многосторонним. Это
отвечает коренным интересам обеих стран» [44].
Начало 1980 г. ознаменовалось важным событием
в жизни Индийского государства. В результате досрочных
парламентских выборов в народную палату парламента
Индии вновь одержала победу партия Индийского на-
ционального конгресса, возглавляемая выдающимся про-
грессивным политическим и государственным деятелем
Индирой Ганди, которая является достойным преемником
и продолжателем курса великого сына Индии Джавахар-
лала Неру — основателя независимого индийского государ-
ства, его первого премьер-министра, заложившего проч-
ные основы индийско-советской дружбы и сотрудничества.
В своем интервью советским журналистам накануне
большого национального праздника — 30-й годовщины
Дня республики Индии премьер-министр Индира Ганди
четко и ярко высказала свое отношение к Советскому
Союзу. «Советский Союз — верный друг Индии. Он помо-
гал нам в экономическом развитии и поддерживал нашу
позицию по многим важным международным проблемам.
Он всегда оказывал помощь афро-азиатским странам
в борьбе за свободу...
У нас много общего во взглядах. Как известно, Со-
ветский Союз помогал Индии строить металлургические
заводы, имеющие огромное значение для самообеспече-
ния развивающейся страды. Во многих других сферах он
также проявлял понимание, когда мы находились в труд-
ном положении и когда многие другие страны были про-
тив нас. Вот почему мы ценим дружбу с Советским
Союзом.
У меня сохранились самые теплые воспоминания
о моих поездках в Советский Союз, а также о визитах
в Индию советских руководителей, различных советских
делегаций...
В отношении советского народа я испытываю величай-
шее восхищение. Он добился огромных успехов и про-
156

гресса. Я сама неоднократно убеждалась в этом. Во время
каждого визита в Советский Союз я воочию видела, как
он движется вперед» [45].
Заключая наше повествование об Индии далекой и
близкой, хочется еще раз высказать свое глубокое убеж-
дение в том, что в обозримом будущем перед нашими
обеими странами и народами откроются еще более широ-
кие и светлые перспективы братской дружбы и сотрудни-
чества, новые прекрасные пути роста взаимопонимания и
взаимообмена великими достижениями наших народов
в области материальной и духовной культуры во имя
счастья и благополучия ипдийского и советского народов.

ЛИТЕРАТУРА
1. Ленин В. И. Тетради по империализму. — Поли. собр. соч., т. 28.
2. Брежнев Л. И. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 6. М.,
1978.
3. Брежнев Л. И. О внешней политике КПСС и Советского го-
сударства. Речи и статьи. М., 1973.
4. Алаев Л. Б. Такой я видел Индию. М., 1971.
5. Алексеев В., Макаренко В. По берегам Ганга. М., 1968.
6. Баранников П. А. Бхарат—Индия. Л., 1977.
7. Богословский В. А. Ламаистская церковь в Тибете и ее совре-
менное положение. — В кн.: Китай. Традиции и современ-
ность. М., 1976.
8. Бонгард-Левин Г. М. Индия эпохи Маурьев. М., 1973.
9. Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Древняя Индия. М., 1969.
10. Галеркипа О. И., Богданов Ф. Л. Искусство Индии. М., 1963.
И. Ганди М. К. Моя жизнь. М., 1963.
12. Гусева Н. Р. Индуизм. М., 1977.
13. Гусева И. Р. Джайнизм. М., 1968.
14. Законы Ману. М., 1960.
15. Зихровский Г. Индия без покрывала. М., 1957.
16. Ильин Г. Ф, Религия древней Индии. М., 1963.
17. История СССР с древнейших времен до наших дней, т. 1.
М., 1966.
18. Касты в Индии. М., 1965.
19. Павлова Е. И. Н. К. Рерих. М., 1973.
20. Киценко О., Шурыгин В. Против пережитков. — Правда, 1978,
М янв.
21. Кудрявцев М. К. Община и каста в Хиндустане. М., 1971.
22. Луния Б. Н. История индийской культуры. М., 1960.
23. Махабхарата. Адипарва. Кн. 1. Пер. с санскр. Б. Л. Смирновой.
Ашхабад, 1961.
24. Махиндер Синг. Угнетенные касты Индии. М., 1953.
25. Нарайан Р. К, Боги, демоны и другие. М., 1975.
26. Hepлих Г. А. Ганг течет дальше. М., 1962.
27. Неру Дж. Автобиография. М., 1956.
28. Неру Дж. Открытие Индии. М., 1955.
29. Овсянико-Куликовский Д. Н. Религия индусов в эпоху вед.
М, 1962.
30. Рамаяна. М., 1965.
31. Религия и атеизм в Индии. М., 1973.
32. Рерих Н. К. Из литературного наследия. М., 1974.
33. Ригведа. Избранные гимны. М., 1972.
158

34. Pыбaков Б. А. Христианство и язычество. —В кн.: История
СССР с древнейших времеп до наших дней, т. 1. М., 1966.
35. Синха Н. К., Банерджи А. Ч. История Индии. М., 1954.
36. Степанянц М. Т. Лотос на ладонях. М., 1971.
37. Тулси Дас. Рамаяна или Рамачаритаманаса. Пер. акад. А. П. Ба-
ранникова. М.; Л., 1948.
38. Тюляев С. И. Искусство Индии. М., 1968.
39. Тхакер Ашок. Йога —Индия, 1972, № 4 (33).
40. Упанишады. Пер. с санскрита А. Я. Сыркина. М., 1965.
41. Чаттопадхьяя Д. История индийской философии. М., 1966.
42. Шурыгин В. Сдвиги и проблемы. — Правда, 1977, 28 дек.
43. Эрман В. Г., Темкин Э. Н. Мифы древней Индии. М., 1975.
44. Правда, 1979, 12 июня.
45. Правда, 1980, 23 янв.
46. Индия, 1972, № 33.
47. Индия, 1977, № 51.
48. Курьер ЮНЕСКО, 1978, авг.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 3
Внуково — Палам. Встреча с Индией .... 5
Индуизм. Касты 9
Знакомимся с Дели 30
На празднике Дашахры — Рамлилы 37
Сикхи 40
Раджастан и его столица Джайпур 45
Йоги 56
Мертвый город Фатехпур-Сикри 64
Агра. Тадж-Махал 68
В Аллахабаде 82
Сарнат — заповедник буддизма 86
Среди паломников Бенареса 98
Бомбей — морские ворота Индии 108
Джайны 120
На острове Элефанта. Скальные храмы ... 130
Апостолы христианства 139
Мадрас — Махабалипурам 145
Литература 158
Владимир Александрович Руднев
ПО ИСТОРИЧЕСКИМ И КУЛЬТОВЫМ МЕСТАМ ИНДИИ
Утверждено к печати редколлегией
серии научно-популярных изданий АН СССР
Редактор издательства А. Ф. Варустина. Художник Г. В. Смирнов
Технический редактор Л. М. Семенова. Корректоры Л. А. Привалова
и Т. А. Румянцева
ИБ № 9095
Сдано в набор 25.02.80. Подписано к печати 28.07.80. М-38774. Формат
84х108 1/32. Бумага типографская № 1. Гарнитура обыкновенная. Печать
высокая. Печ. л. 5=8.4 усл.-печ. л. Уч.-изд. л. 8.65. Тираж-50000. Изд. № 7443.
Тип. зак. 1201. Цена 30 к.
Ленинградское отделение издательства «Наука»
199164, Ленинград, В-164, Менделеевская лин., 1
Ордена Трудового Красного Знамени
Первая типография издательства «Наука»
199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12

ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ