9(м)?
Къъ
Н. С. ЛЕБЕДЕВА
ПОДГОТОВКА
НЮРНБЕРГСКОГО ПРОЦЕССА
1
л
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
АКАДЕМИЯ НАУК СССР 1 ИНСТИТУТ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ
Н. С. ЛЕБЕДЕВА
ПОДГОТОВКА НЮРНБЕРГСКОГО ПРОЦЕССА
О
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА» МОСКВА 1975
Книга Н. С. Лебедевой представляет собой первое в советской и зарубежной историографии исследование истории подготовки Нюрнбергского процесса. В работе рассматривается политика стран антигитлеровской коалиции по вопросу о наказании военных преступников, показывается роль мирового общественного мнения в формировании этой политики, восстанавливается ход переговоров союзных стран о создании Международного военного трибунала и его устава. Подробно освещаются в книге также вопросы, связанные с непосредственной подготовкой процесса.
Ответственный редактор
доктор юридических наук А. И. ПОЛТОРАК
10603-169
,042(02)^75 78«75
© Издательство «Наука», 1975 г.

•	'и.
иг,:*;’7эльи'ая гг>
ВВЕДЕНИЕ
Изучение истории второй мировой войны и ее последствий имеет огромное значение для борьбы за мир, за победу социализма во всем мире. В частности, внимание многих историков как в нашей стране, так и за рубежом приковано к проблеме сотрудничества государств с различным социальным строем в годы второй мировой войны и в первый послевоенный период. «Наша страна,— говорится в Постановлении ЦК КПСС «О 30-летии Победы советского парода в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов»,—стала главной силой, преградившей путь германскому фашизму к мировому господству, вынесла на своих плечах основную тяжесть войны и сыграла решающую роль в разгроме гитлеровской Германии, а затем и милитаристской Японии... В борьбе против фашизма важную роль сыграло движение Сопротивления, широко развернувшееся в оккупированных странах... Большой вклад в общую победу над врагом внесли народы и армии государств антигитлеровской коалиции. Была на практике доказана возможность эффективного политического и военного сотрудничества государств с различным социальным строем» \
Одним из проявлений сотрудничества четырех великих держав в годы войны и непосредственно после ее окончания были подготовка и проведение международного процесса в Нюрнберге. По своим масштабам это был самый крупный процесс в истории человечества. Он продемонстрировал непреклонную волю народов разоблачить агрессию и фашизм и тем самым создал важную предпосылку для прочного мира во всем мире. Раскрыть предысторию такого процесса, несомненно, важно для понимания и изучения самого процесса.
1 «Правда», 9.II 1975.
3
Более четверти века прошло со дня вынесения приговора фашистским главарям, но зловещие силы, которые они представляли, не исчезли с политической арены, хотя их влияние серьезно подорвано. Вот почему Нюрнбергский процесс не отошел еще в область истории и сохраняет актуальное значение.
Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев в своей речи на торжественном заседании в Кремлевском Дворце съездов, посвященном 30-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне, подчеркнул: «Гитлеровцы двинули против нас чудовищную военную машину, они обрушились на Советский Союз с особенной жестокостью, которой нет ни меры, ни названия... Опыт военных лет показал, что различие общественных систем не является препятствием для объединения усилий в борьбе против агрессии, за мир и международную безопасность. В годы войны мы сотрудничали, и сотрудничали неплохо, чтобы быстрее кончить войну. Теперь мы решаем другую, не менее важную и, пожалуй, более сложную задачу, наладить сотрудничество для того, чтобы не допустить новой всемирной катастрофы» 2. Нюрнбергский процесс был одним из первых шагов на пути решения этой ответственнейшей задачи.
Что же побудило четыре государства с различным социальным строем пойти на проведение международного процесса над главными военными преступниками? Какова роль мирового общественного мнения в проведении этого процесса? Как разрабатывались соглашение и устав Международного военного трибунала? И, наконец, как происходила непосредственная подготовка процесса — вот тот круг вопросов, которые должны быть исследованы, чтобы глубже понять Нюрнбергский процесс и раскрыть еще одну страницу сотрудничества государств антифашистской коалиции.
Автор выражает искреннюю признательность коллективу сектора истории второй мировой войны Института всеобщей истории АН СССР, своему научному руководителю А. И. Полтораку, а также Г. Н. Севостьянову, Л. И. Гинцбергу, А. Е. Куниной, А. Е. Иоффе, А. А. Курносову, высказавшим ценные замечания и советы на разных стадиях подготовки книги.
«Правда», 9.V 1975.
Глава!
ПРОБЛЕМА СУДА
И НАКАЗАНИЯ НЕМЕЦКИХ ВОЕННЫХ
ПРЕСТУПНИКОВ
В ПЕРИОД ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Особенности преступлений германских фашистов против человечества
Все агрессивные войны, развязанные империалистами, были тягчайшими преступлениями против мира и человечества. Первая мировая война, стоившая человечеству 10 млн. убитых и 20 млн. изувеченных, показала чрезвычайную опасность современных войн с их техникой массового истребления. Еще до Великой Октябрьской социалистической революции под давлением мирового общественного мнения были предприняты робкие попытки хотя бы в минимальной степени ограничить государства в праве прибегать к войнам. Однако первым и важнейшим документом, который начал решительную борьбу за полное исключение агрессивной войны из жизни народов, был ленинский Декрет о мире. Он открыл новую эпоху в истории эпоху борьбы за мир и международную безопасность,— провозгласив принцип отказа от агрессивной войны и признав ее «величайшим преступлением против человечества» *. Огромное влияние Декрета о мире на народы нгох стран в зпачительпой мере обусловило появление отдельных деклараций и протоколов Лиги наций, а также других актов, касающихся запрещения войны как средства политики 1 2.
Воеппые преступления и преступления против человечности свойственны империалистам всех стран. Но мировая история еще не знала таких масштабов преступной деятельности и такой концентрации кровавых злодеяний, как те, которые были совершены немецкими фашистами во время второй мировой войны. «Германский фашизм,—
1 «Документы внешней политики СССР», т. I. М., 1957, стр. 11 — 14.
2 См. Л. И. Полторак. Нюрнбергский процесс (основные правовые проблемы). М., 1966, стр. 88-89; В. А. Романов, Исключение войны из жизни общества. М., 1961, стр. 29.
5
писал Г. Димитров,— это не только буржуазный национализм... Это правительственная система политического бандитизма, система провокаций и пыток в отношении рабочего класса и революционных элементов крестьянства, мелкой буржуазии и интеллигенции. Это средневековое варварство и зверство. Это необузданная агрессия в отношении других народов и стран» 3.
Развязав вторую мировую войну, гитлеровская Германия полностью отбросила общепринятые и установленные Гаагскими и Женевскими конвенциями правила ведения войн. Она не считалась ни с какими нормами международного права, ни с какими требованиями человеческой морали, прибегая к самым жестоким методам и средствам, беспощадно разрушая без военной необходимости города и села, истребляя мирное население, превращая оккупированные территории в «выжженную землю», применяя нечеловеческие пытки и изощренную жестокость к военнопленным и гражданским лицам. Характерными чертами, преступлений немецких фашистов было то, что они планировались заранее и готовились исподволь, одновременно с подготовкой планов очередных актов агрессии. Приняв план нападения на СССР, так называемый план Барбаросса, гитлеровские главари разработали вместе с ним и ряд чудовищных документов, в которых преступления и зверства были возведены в разряд государственной политики. «Распоряжение об особой подсудности в районе «Барбаросса» и об особых мероприятиях войск» от 13 мая 1941 г. предусматривало массовое уничтожение советского мирного населения; «план Ольденбург» и «Зеленая папка» Геринга определяли правила ведения экономической войны на оккупированной территории, под которой понималось ограбление захваченных районов и уничтожение их промышленного потенциала; директива ОКБ от 12 мая 1941 г. предписывала уничтожение советских политических работников и комиссаров в войсках и т. д.
В ходе войны эти планы претворялись в жизнь с еще большим остервенением и изуверством. Приказ «мрак и туман» от 2 декабря 1941 г. о заключении без суда и следствия любого лица на оккупированных территориях,
3 Г. Димитров. Наступление фашизма и задачи Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса, протир фашизма. Избранные произведения, т. I. М., 1957, стр. 377.
6
приказ от 16 сентября 1941 г. о беспощадном подавлении освободительного движения в оккупированных странах и расстрелах заложников, директива Геринга об экономическом ограблении от 1 июля 1941 г., «Правила» от <4 сентября 1941 г. об обращении с советскими военнопленными, санкционирующие их безнаказанное уничтожение, секретная директива военно-морского штаба от 29 сентября 1941 г. «Будущее города Петербурга», предписывающая стереть Ленинград с лица земли и уничтожить все его население,— вот лишь незначительная часть тех преступнейших приказов гитлеровского правительства и военного командования, которые санкционировали зверства немецко-фашистских войск4. Подобные приказы издавались и по отношению к оккупированным странам Квроны Польше, Чехословакии и др. При этом преступления всегда рассматривались фашистскими главарями как’ одно из важнейших средств достижения победы.
Гитлер в беседах с Раушнингом так определял цель подобной политики: «Мы должны развить технику обез-люжпвания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу, что имею в виду устранение целых расовых единиц. И это — то, что я намерен осуществить, это, грубо говоря, моя задача... Одна из главных задач немецкой государственной деятельности на все время — предупредить всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами дальнейшее увеличение славя некой расы» 5 * *.
Для осуществления этой каннибальской программы были созданы специальные препараты умерщвления людей «Циклоп А» и «Циклон Б», сконструированы га-аенвагены и душегубки, газовые «бани», специальные кремационные н(Ч1и. За годы войны в концлагерях, в пунктах массового уничтожения людей фашистские преступники замучили и убили более 12 млн. человек. В послевоенные годы Гитлер планировал уничтожить еще 30 млн. славян, полностью истребить евреев. Но подвиг советского
4 См. «Преступные цели — преступные средства». Документы об
oicicyпациоппой политике фашистской Германии на территории СССР (Itl'il 19Vi it.). М., 1963; «Нюрнбергский процесс над
главны мп немецкими военными преступниками». Сборник материалов в 7 тт. (далее — «Нюрнбергский процесс...»), т. 3. М., 1958,
“ «Нюрнбергский процесс...», т. 1. М., 1957, стр. 483, 503.
7
ЙДрода развеял в прах злодейские замыслы гитлеровской клики. Человеческая цивилизация была спасена ценой величайших усилий и жертв всех держав антифашистской коалиции и в первую очередь Советского Союза. Настал час расплаты. Этого часа с нетерпением ждали народы мира и готовились к нему.
Вопрос о наказании нацистских преступников в 1941—1942 гг.
Борьба с грозным врагом — фашизмом,— поработившим многие страны Европы и Азии и угрожавшим независимому национальному существованию остальных государств, стала главной целью большинства народов мира, вне зависимости от их социального строя. Именно поэтому правительство США и Англии, выражая волю своих народов, не колеблясь, объявили о поддержке Советского Союза после нападения на него фашистской Германии. «Гитлеровские армии в настоящее время представляют главную угрозу американскому материку»,— говорилось в заявлении госдепартамента от 23 июня 1941 г. в связи с нападением Германии на СССР 6. Премьер-министр Англии У. Черчилль, выступая 22 июня 1941 г., также отметил: «...Опасность, угрожающая России,— это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же, как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом,— это дело свободолюбивых людей и свободолюбивых народов во всех уголках земного шара» 7.
Общность национальных интересов перед лицом грозной опасности, нависшей над всей человеческой цивилизацией, объединила народы в борьбе против фашизма и послужила основой для создания широкой антигитлеровской коалиции. В январе 1942 г. 26 государств, принявших название «Объединенные Нации», в том числе СССР, США и Англия, подписали в Вашингтоне декларацию, в которой обязались совместно бороться за свободу и независимость всех наций, за сохранение человеческих прав и справедливости.
Советское правительство и весь советский народ созна- 8
8 «Documents on American Foreign Relations», vol. III. Boston, 1941, p. 364-365.
7 W. S. Churchill. Great War Speeches. London, 1957, p. 140.
8
вали ответственность, которая легла на них как на главную, решающую силу в борьбе с фашизмом. В заявлении Советского правительства от 3 июля 1941 г. говорилось, что необходимо ликвидировать не только опасность, нависшую над Советским Союзом, но и оказать помощь всем пародам Европы, стонущим под гнетом фашизма8. Четко сформулировав характер и цели войны, Советское правительство разработало и конструктивную программу окончательного искоренения фашизма и послевоенного устройства мира на демократических началах. И как неотъемлемая часть всей программы Объединенных Наций но разгрому фашизма выдвигалось требование сурового п справедливого наказания зачинщиков войны и всех тех, кто совершил тягчайшие преступления против человечества.
Уже в заявлении наркома иностранных дел СССР от 22 июня 1941 г. содержалась идея уголовной ответственности германских фашистских правителей за развязывание агрессивной войны. В декларации Советского правительства, оглашенной на межсоюзнической конференции в Лондоне 24 сентября 1941 г., говорилось, что нельзя допустить, чтобы «шайка вооруженных до зубов гитлеровских разбойников, возомнивших и объявивших себя высшей расой, безнаказанно громила города и села, опустошала земли, истребляла многие тысячи и сотни тысяч мирных людей во имя осуществления бредовой идеи господства гитлеровской банды над всем миром» 9.
В потах Советского правительства от 25 ноября 1941 г., о г (> января 1942 г. и от 27 апреля 1942 г. сообщалось о зверствах, превосходивших по своей жестокости все известное ранее в истории, и вся ответственность за них возлагалась на преступное гитлеровское правительство 10. В потах подчеркивался систематический, заранее запланированный и санкционированный германским правительством и военным командованием характер этих преступлений и содержалось заверение, что Советское правительство и его органы ведут подробный учет злодейских пре-
я «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1. М., 1946, стр. 34.
9 Там же, стр. 127, 164.
‘° «Документы и материалы по вопросам борьбы с военными преступниками и поджигателями войны». М., 1949, стр. 93—146.
9
ступлений гитлеровской армии. В ноте от 27 апреля 1942 г. на основании трофейных документов сообщалось, что планы и приказы фашистских захватчиков предусматривают всеобщее ограбление населения нашей страны, полное разрушение городов и деревень, захват земли, рабско-крепостнический труд и кабалу для советских людей, насильственный увод в Германию на принудительные работы нескольких миллионов советских граждан, ликвидацию русской национальной культуры и национальных культур народов Советского Союза, насилия, пытки и массовое истребление советского населения, военнопленных и партизан11. В ноте заявлялось, что гитлеровское правительство и его пособники не уйдут от суровой ответственности и от заслуженного наказания за все их неслыханные преступления против народов СССР и против всех свободолюбивых народов 12.
Неотвратимость уголовной ответственности гитлеровцев за их злодеяния нашла свое выражение и в совместной декларации правительства Советского Союза и правительства Польской Республики о дружбе и взаимной помощи от 4 декабря 1941 г. В ней устанавливалась неразрывная связь между наказанием нацистских преступников и обеспечением прочного и справедливого мира 13.
Заявления об ответственности гитлеровцев за их злодеяния были сделаны также и правительствами Англии и США 25 октября 1941 г. При этом Ф. Рузвельт отметил, что зверства, применяемые фашистами, чтобы распространить свой «новый порядок», «могут посеять только семена ненависти, которые в один прекрасный день приведут к суровому возмездию». У. -Черчилль же подчеркнул, что «возмездие за эти преступления отныне должно стать одной из целей войны» 14.
11 «Документы и материалы по вопросам борьбы с военными преступниками и поджигателями войны», стр. 115-116.
12 Там же, стр. 146.
13 «Документы и материалы по истории советско-польских отношений», т. 7. М., 1973, стр. 257.
14 «Times», 27.Х 1941, р. 4; «Documents on American Foreign Relations», vol. IV, July 1941 — June 1942. Boston, 1942, p. 662. Однако союзники на этой стадии войны избегали делать более определенные заявления о наказании нацистских лидеров и других военных преступников. Так, в поте Форин Оффис, переданной государственному секретарю США 22 октября 1941 г., наряду с предложением выпустить коллективное заявление от-
10
Развили активность и правительства оккупированных стран Европы, находившиеся в Лондоне. Комитет министров иностранных дел эмигрантских правительств создал несколько подкомитетов, в том числе и по вопросу о военных преступниках. По инициативе Польши и Чехословакии подкомитет подготовил совместную декларацию стран, оккупированных Германией, «О наказании за преступления, совершенные во время войны» 15.
Союзные правительства намеревались созвать для обсуждения и подписания декларации конференцию в начало декабря 1941 г., т. е. сразу же после завершения работы Берлинской антикоминтерновской конференции. Они просили назначить в качестве официальных представителей на конференции послов США, Англии, СССР и Китая при их правительствах. Однако государственный секретарь США в ответе американскому послу при польском правительстве А. Биддлу заявил: «Мы не хотим в настоящее время связывать себя какими-либо совместными протестами против нарушения прав человека на оккупированных территориях» 16.
После повторного обращения польского правительства п в связи с тем, что США уже находились в состоянии войны с Германией, госдепартамент дал согласие на присутствие американского посла на конференции, но в качестве гостя, а не ее участника. Советское и английское правительства, со своей стороны, согласились участвовать в работе конференции, но, поскольку США и Китай заняли иную позицию, советский посол А. Е. Богомолов и министр иностранных дел Англии А. Иден также стали гостями конференции17.
13 января 1942 г. в Сент-Джеймсском дворце в Лондоне собралась межсоюзническая конференция представителей девяти оккупированных нацистами стран с целью
носительно германских злодеяний, указывалось: «В то же время правительство его величества считает нежелательным на данной стадии делать в такой декларации какие-либо конкретные угрозы о применении репрессий» (USA. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers — далее: FR, 1941, vol. I, p. 445).
,ft См. «Правда», 15.1 1942; «Niirnberger Prozess gestern und heu-te». Benin, 1966, S. 115.
,fl FR, 1941, vol. I, p. 447—449.
17 Ibid., p. 449-450.
11
принять декларацию о наказании военных преступников 18. Заседание проходило в торжественной обстановке, в присутствии премьер-министров и членов правительств этих стран, министра иностранных дел Великобритании, послов СССР, США и Китая при эмигрантских правительствах и представителей некоторых других государств 19.
В декларации, принятой конференцией, отмечалось, что Германия и ее союзники установили в оккупированных странах режим террора, выражающийся в массовых депортациях и убийствах мирного населения, казнях заложников, жестоких преследованиях. Подчеркивалось, что насилия, совершаемые оккупантами, находятся в противоречии с общепринятыми взглядами и законами цивилизованных народов относительно ведения войны. Напомнив о существующих нормах международного права и заявлениях глав правительств великих держав об ответственности гитлеровцев, декларация объявляла одной из основных целей войны «наказание путем организованного правосудия тех, кто виновен и ответственен за эти преступления, независимо от того, совершены ли последние по их приказу, ими лично или при их соучастии в любой форме». Правительства девяти стран заявили, что они «исполнены решимости в духе международной солидарности проследить за тем, чтобы виновные и ответственные, какова бы ни была их национальность, были разысканы, переданы в руки правосудия и судимы и чтобы вынесенные приговоры были приведены в исполнение»20.
Ставя свои подписи под декларацией, главы правительств и министры иностранных дел девяти стран говорили о бесчеловечных зверствах оккупантов, о необходимости совместных усилий по обеспечению наказания фашистских преступников, об огромном значении деклара
18 «Punishment for War Grimes. The Inter-Allied Declaration Signed at St. James Palace, London on 13th January 1942 and Relative Documents». London, 1942 (далее: «Punishment for War Grimes...»). О работе конференции см. также Т. Cyprian, J. Sawicki. Prawo Norymberskie. Bilans i perspektywy. Warszawa, 1948, str. 86—93.
19 «Punishment for War Grimes...», p. 6-7.
20 «Правда», 15.1 1942; «Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг.» Документы и материалы. М., 1959, стр. 463-464.
12
ции и твердой решимости сделать все необходимое для ее выполнения21. О необходимости судить военных преступников в соответствии с законами стран, против которых они совершили свои преступления, говорил министр иностранных дел Люксембурга Й. Беш22. Министр юстиции Норвегии Т. Волд подчеркнул, что в будущем просто невозможно будет поддержать уважение к законности, если нацистские преступники не понесут заслуженного наказания» 23.
Тем временем из оккупированных стран продолжала поступать во все возрастающем объеме информация о новых угрожающего характера преступлениях фашистов. Нго побудило правительства девяти стран, подписавших декларацию, обратиться в конце июля 1942 г. к великим державам и Ватикану с призывом сделать еще одно серьезное предупреждение виновникам злодеяний. «Солидарность Объединенных Наций,— говорилось в коллективной ноте, - закалилась в испытаниях. Она должна утвердиться в наказании виновных за преступления, совершенные во время войны» 24. К нотам были приложены краткие меморандумы каждого из правительств девяти стран, в которых приводились сведения о зверских преступлениях оккупантов 25.
21 августа 1942 г. президент США Ф. Рузвельт опубликовал декларацию, где говорилось: «Когда победа будет достигнута, целью правительства США и, насколько мне известно, целью всех Объединенных Наций будет надлежащим образом использовать имеющуюся информацию и свидетельства относительно этих варварских преступлении оккупантов в Европе и Азии. И пусть оккупанты опасаются того скорого времени, когда они предстанут пред лицом закона в тех странах, которые они сейчас подавляют, и ответят за свои действия» 26. Выступая в палате общин 8 сентября 1942 г., премьер-министр Англии
21 «Punishment for War Crimes...», p. 8—15.
22 Ibid., p. 13-14.
2a Ibid., p. 15.
24 «Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.», стр. 91.
25 «Punishment for War Crimes...», p. 20-58.
2,1 «Documents on American Foreign Relations», vol. V. July 1941 — June 1943. Boston, 1944, p. 176-177.
13
У. Черчилль полностью солидаризировался с этой декларацией Ф. Рузвельта 27.
Обращение девяти стран к Ватикану так и не нашло отклика со стороны папы Пия XII, хотя США и Англия провели определенный зондаж с целью добиться публичного выступления папы с осуждением фашистских зверств. В ответ Пий XII лицемерно заявил, что любые конкретные указания относительно зверств нацистов могут лишь ухудшить дело 28.
После того как неофициальный зондаж не дал результатов, в середине сентября по инициативе Бразилии был предпринят единовременный согласованный демарш. В нем приняли участие США, Великобритания, Бразилия, Уругвай и от имени девяти оккупированных стран — Польша и Бельгия. В частности, в меморандуме США внимание кардинала — государственного секретаря Ватикана — Л. Мальоне обращалось на жесточайшее и бесчеловечное обращение гитлеровских сил с гражданским населением оккупированных стран и на осуждение этих злодейств всеми свободолюбивыми народами. Указывалось, что подобное осуждение зверств со стороны папы воздвигало бы определенное препятствие разнузданным и ничем не спровоцированным действиям нацистского режима29. 26 сентября 1942 г. М. Тэйлор, персональный представитель президента США при папе Пие XII, вручил кардиналу Мальоне еще один меморандум. В нем сообщалось о зверствах фашистов в Польше и содержался запрос, имеет ли Ватикан информацию, подтверждающую эти данные. Представитель президента просил сообщить, не предполагает ли папа предпринять какие-либо меры, которые могли бы содействовать мобилизации мирового общественного мнения в целях предотвращения этих ужасов. В своем ответе папа римский заявил, что к нему поступают подобные сообщения, но что-де в настоящее время невозможно проверить их точность30. В дальнейшем Ватикан также отказывался от публичных выступ-
27 «Great Britain. Parliament. House of Commons. Parliamentary Debates. Official Report. Fifth Series», 1942, vol. 383, col. 97 (далее: «Parliamentary Debates. House of Commons», vol....).
28 FR, 1942, vol. Ill, p. 772.
29 Ibid., p. 774.
30 Ibid., p. 775-776.
14
л опий с осуждением фашистских зверств, как и фашизма в целом.
Хотя в потах НКИД и других советских документах вопрос о наказании военных преступников уже ставился неоднократно, 14 октября 1942 г. В. М. Молотов вручил чехословацкому посланнику 3. Фирлингеру и представителю Французского национального комитета в СССР Р. Гарро заявление Советского правительства, специально посвященное этой проблеме. В нем выражалась готовность поддержать практические мероприятия союзных правительств по наказанию военных преступников и указывалось на необходимость оказывать взаимное содействие в розыске, выдаче, предании суду и суровому наказанию гитлеровцев и их пособников, виновных в организации, поощрении или совершении преступлений на оккупированных территориях. «Всему человечеству уже известны имена и кровавые злодеяния главарей преступной гитлеровской клики — Гитлера, Геринга, Гесса, Геббельса, Гиммлера, Риббентропа, Розенберга и других организаторов немецких зверств из числа руководителей фашистской Германии»,— говорилось в заявлении. Советское правительство рассматривало суровое наказание этих уже изобличенных нацистских главарей как неотложный долг перед бесчисленными вдовами и сиротами, родными н близкими невинных людей, зверски замученных и убитых по их указанию. «Советское правительство,— подчеркивалось в заявлении,— считает необходимым безотлагательное предание суду специального международно' трибунала (выделено нами.— Н. Л.) и наказание по пеги строгости уголовного закона любого из главарей фашистской Германии, оказавшихся уже в процессе войны и руках властей государств, борющихся против гитлеровской Германии» 31.
Заявление Советского правительства было встречено большим интересом и сочувствием мировой общественностью 32. Правительство Чехословакии передало прессе
* «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1, стр. 314—319.
См., например, G. Creel. War Criminals and Punishment. New York, 1944, p. 145; J. K. Pollock. Nazi War Criminals.- «Current History», vol. 6, N 31, p. 304-305; A. G. D. Levy. The Law and Procedure of War Crime Trials.- «The American Political Science Review», vol. XXXVII, N 6, p. 1054; T. Bauer. On Punishment
15
специальное сообщение, в котором выражалась уверенность, что заявление Советского правительства встретит широкое одобрение всего чехословацкого народа. Оно указывало, что «рассматривает заявление Советского правительства как исключительно важный шаг на пути к реализации единства всех Объединенных Наций в решении проблемы наказания за злодеяния, совершенные во время войны» 33.
Однако советское предложение о создании международного трибунала для суда над главными военными преступниками было встречено в штыки правительством Великобритании. Английскому послу в СССР было сообщено «для его личной информации, что имеются серьезные возражения... против создания специального международного суда по делу главных военных преступников и что Гесс — не подходящая фигура для этой цели, поскольку он находился в Англии с 10 мая 1941 г., в то время как наиболее злостные преступления, включая и все те, что были совершены в России, были совершены позднее» 34.
Вопрос о предании главных военных преступников суду специального международного трибунала обсуждался 5 ноября 1942 г. английским послом А. Кларком Керром в длительной беседе с И. В. Сталиным. Посол заверил главу Советского правительства, что пребывание Гесса в Англии не будет использовано правительством Великобритании для заключения сепаратного мира с Германией, и пытался доказать нецелесообразность предания главных немецких преступников суду международного трибунала. А. Керр сообщал, что «хотя Сталин был удовлетворен этими заверениями, тем.не менее он не отказался ни в коей мере от своей идеи, что лидеры стран оси, виновные в военных преступлениях, должны быть судимы международным трибуналом» 35.
24 ноября этот вопрос обсуждался английским послом с наркомом иностранных дел СССР. В. М. Молотов согласился с А. Керром, что для учреждения такого трибу-
of War Criminals.- «Soviet Russia to-day», Feb. 1945, vol. 13, N 10, p. 28-30; C. D. Pepper. Punishment of War Criminals. A Major War Aim.- «Free World», 1944, July, vol. 8, p. 72-74.
33	«Международные документы Великой Отечественной войны», вып. II (1942 г.). М., 1943, стр. 145—146.
34	FR, 1942, vol. I, р. 62—63.
35	Ibid., р. 65.
16
пала необходимо и сотрудничество Соединенных Штатов, однако это не исключало предварительного обсуждения вопроса между правительствами СССР и Англии с целью достижения взаимопонимания. В. М. Молотов отнесся резко отрицательно к предложению посла наказать главных военных преступников после окончания войны не в соответствии с приговором международного трибунала, а в результате совместного политического решения36.
В декабре 1942 г. постоянный заместитель министра иностранных дел Великобритании А. Кадоган вручил послу СССР И. М. Майскому памятную записку, посвященную вопросу о наказании военных преступников. Английское правительство, гласила она, придерживается точки зрения, что наказание вражеских лидеров должно быть решено как политический вопрос совместно всеми Объединенными Нациями в конце войны, в то время как преступники не столь значительные должны быть судимы в местных судах заинтересованных стран37.
Правительство США было полностью информировано об этих беседах и разделяло точку зрения Форин Оффис 38. Вместе с тем оно не сочло нужным выступить официально против предложения Советского правительства относительно создания международного трибунала. Заместитель государственного секретаря США С. Уэллес, комментируя на пресс-конференции заявление Советского правительства от 14 октября, выразил удовлетворение по поводу того, что Соединенные Штаты и Советский Союз сходятся относительно принципа, предусматривающего npe-двн ио суду лиц, ответственных за страшные зверства. Он пня вил, что, вероятно, все заинтересованные страны пожелают в ближайшее время принять участие в консультации по вопросу о процедуре и организации подобного рода судебных процессов39.
7 октября 1942 г. президент США и лорд-канцлер Великобритании заявили, что необходимо установить индивидуальную ответственность за совершенные преступления, собирая и оценивая все имеющиеся доказательства.
FR, 1942, vol. 1Ъ р. 65.
Л. Woodward. British Foreign Policy in the Second World War, vol. IT. London, 1971, p. 280.
IB, 1942, vol. I, p. 62-65.
«Международные документы Великой Отечественной войны», вып. II, стр. 145.
В этих целях они выражали готовность сотрудничать с союзными правительствами в создании комиссии Объединенных Наций по расследованию военных преступлений. Рузвельт еще раз подчеркнул, что в намерения правительств Объединенных Наций не входит организация массовых репрессий, что основная цель союзных стран — это справедливое и суровое наказание лидеров, ответственных за организацию убийств тысяч невинных людей и совершение зверств40. Предыстория этого совместного предложения Ф. Рузвельта и Д. Саймона такова.
Летом 1942 г. Гарри Гопкинс обратился к президенту США с предложением создать неофициальную международную комиссию, в которую вошли бы представители различных стран, люди, известные всему миру, такие, как А. Толстой от СССР, X. Альварес дель Вайо от Испании, К. Сфорца от Италии и др. В компетенцию комиссии входило бы расследование зверств, допрос свидетелей и составление периодических докладов о военных преступлениях и именах лиц, совершивших их41. Ф. Рузвельт передал меморандум Гопкинса английскому премьер-министру во время визита последнего в США.
Правительство Великобритании, на которое оказывали нажим в этом вопросе союзные правительства оккупированных стран Европы, а также общественность Англии, создало специальный комитет при военном кабинете по вопросу о военных преступлениях. В комитет вошли: лорд-канцлер Д. Саймон, министр иностранных дел А. Иден, член британского военного кабинета сэр Стаффорд Криппс, постоянный заместитель министра иностранных дел А. Кадоган, генеральный прокурор Д. Самервел, королевский адвокат Д. М. Файф и другие ответственные лица. По предложению английского правительства участие в работе комитета принимал и американский посол в Лондоне Д. Вайнант. 29 июля 1942 г. комитет представил рекомендации, в которых говорилось: «Предложение о каком-либо международном суде для наказания военных преступников должно быть решительно отклонено. Уже достаточно хорошо выявились необязательность и нежелательность создания нового юридичес
40 «Documents on American Foreign Relations», vol. V, p. 177-178; «Parliamentary Debates. House of Lords», vol. 124, col. 577—580.
41 FR, 1942, vol. I, p. 56-57.
18
кого органа для суда над военными преступниками. Комиссия должна быть органом по собиранию фактов п составлению периодических докладов правительствам Объединенных Наций и Сражающейся Франции...» 42 В отличие от предложения Гопкинса, члены комиссии должны были назначаться правительствами и числиться официальными представителями своих стран. Другое отличие состояло в том, что в компетенцию комиссии не входило непосредственное расследование преступлений, а лишь оценка материалов, переданных соответствующими национальными органами на предмет определения, достаточны ли представленные материалы для возбуждения судебного преследования лиц, виновных в совершении этих преступлений, и составление списка преступников. Военный кабинет Англии и президент США одобрили предложении комитета43.
18 декабря 1942 г. правительства СССР, США, Великобритании, Бельгии, Голландии, Греции, Люксембурга, Норвегии, Польши, Чехословакии, Югославии и Национальный комитет Сражающейся Франции опубликовали совместную декларацию о проводимом гитлеровскими властями истреблении еврейского населения Европы44. Союзные правительства решительным образом осуждали зверскую политику по отношению к евреям и подтверждали свое торжественное обязательство обеспечить совместно со всеми Объединенными Нациями суровое наказание ответственных за преступления лиц.
Политика СССР, США и Англии по отношению к военным преступникам н 1943-1944 гг.
Героические победы Советской Армии в битвах на Волге и под Курском, прорыв блокады Ленинграда, изгнание врага со значительной территории Советского Союза, а также активизация действий союзников в Северной Африке и Италии коренным образом изменили междуна-
FR, 1942, vol. I, р. 48-50.
Ibid., р. 51, 58-59.
«Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1, стр. 328—329. См. о переговорах между союзниками по поводу опубликования этой декларации: FR, 1942, vol. I, р. 66—71.
19
родную обстановку. Отныне в исходе войны не было ни малейших сомнений. Боевой союз СССР, США, Англии и других народов получил свое дальнейшее развитие. И хотя он укреплялся в сложных условиях борьбы различных тенденций и преодоления острых противоречий, общность интересов в противоборстве с фашизмом делала возможной разработку согласованной стратегии и политики государств антифашистской коалиции. При этом в задачу стран антигитлеровской коалиции входил разгром фашистского блока не только военный, но и морально-политический и обеспечение условий для прочного и справедливого мира. В письме к М. И. Калинину президент США Ф. Рузвельт писал 7 ноября 1942 г.: «Сотрудничество в выполнении большой военной задачи, стоящей перед нами, должно стать преддверием к сотрудничеству в выполнении еще большей задачи создания мира во всем мире» 45.
В докладе главы Советского правительства, посвященном 25-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции от 6 ноября 1942 г., определялись основы политики СССР по отношению к Германии. Подчеркивалось, что советский народ не ставит перед собой задачу уничтожения Германии, но преследует цель ликвидации фашистского государства и его вдохновителей, уничтожения гитлеровской армии, разрушения ненавистного «нового порядка в Европе» и наказания его инициаторов. «Пусть знают эти палачи, что им не уйти от ответственности за свои преступления и не миновать карающей руки замученных народов»45а,— говорилось в докладе. Таким образом, задача -справедливого и сурового наказания фашистских главарей стала важным элементом всей политики Советского Союза.
24 января 1943 г. Ф. Рузвельт, выступая на пресс-конференции по случаю завершения встречи с У. Черчиллем в Касабланке, заявил, что цель союзников — безоговорочная капитуляция фашистских стран и что последние не могут рассчитывать даже на подобие компромиссного мира. Это заявление свидетельствовало о решимости союзников по антигитлеровской коалиции довести
45 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1, стр. 474.
45а Там же, стр. 82.
20
разгром фашизма до конца. Принцип безоговорочной капитуляции, подразумевавший переход всей полноты власти в Германии к оккупационным властям, имел немаловажное значение и в вопросе наказания нацистских лидеров и прочих военных преступников.
На протяжении 1943—1944 гг. почти на всех встречах и конференциях, в комиссиях и подкомитетах, везде, где обсуждалась будущая судьба Германии и создание предпосылок для прочного мира, наряду с другими вопросами вставал и вопрос о суде и наказании военных преступников.
Так, в ходе переговоров Ф. Рузвельта с министром иностранных дел Великобритании А. Иденом в Вашингтоне в марте 1943 г. были подняты многочисленные вопросы, (•вязанные с послевоенным устройством мира,— условия мирных договоров, создание международной организации по поддержанию безопасности и др. В ходе бесед был затронут и вопрос о наказании главных военных преступников. Государственный секретарь США К. Хэлл выразил надежду, что союзники смогут найти способ избежать длительных судебных процессов над фашистскими главарями после войны, что те, кто будет захвачен, должны быть тотчас же без шума расстреляны 46. Это заявление не встретило возражения ни со стороны Ф. Рузвельта, ни со стороны А. Идена.
В ходе I квебекской конференции (17—24 августа 1943 г.) было согласовано совместное заявление США и Англии относительно преступлений германских оккупантов в Польше, которое было опубликовано от имени каждого из правительств этих стран 30 августа. При этом, по предложению Англии, из заявления была устранена фраза о систематическом уничтожении людей в газовых камерах под предлогом, что этот факт якобы не доказан 47.
Советское правительство в ноте от 11 мая 1943 г. довело до сведения всех народов мира новые факты и документы о неслыханных злодеяниях, чинимых нацистами над угнанными в Германию советскими мирными
4П Р. Шервуд. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца, т. П. М., 1958, стр. 385.
47 FR, 1943, vol. I, р. 416-417; FR. The Conferences at Washington and Quebec 1943. Washington, 1970, p. 930-31.
21
гражданами, и заявило о неминуемом возмездии за эти преступления 48.
12 октября 1943 г. У. Черчилль направил Ф. Д. Рузвельту и И. В. Сталину письма, в которых предлагал принять декларацию, предусматривающую возвращение гитлеровских палачей на места их преступления и суд над ними в соответствии с законами тех стран, против которых совершались эти преступления49. Однако в проекте, предложенном английским премьер-министром, ничего не говорилось о наказании главных военных преступников, чьи преступления не связаны с определенным географическим местом. Напротив, указывалось, что декларация к ним не относится. Поэтому весьма важной была поправка, предложенная Советским правительством 25 октября 1943 г. Поправка предусматривала, что главные военные преступники «будут наказаны совместным решением правительств союзников» 50.
Эта формулировка еще не предопределяла форму наказания — в результате суда или политического решения союзников,— поскольку у правительств трех великих держав не было к этому времени согласованного мнения по данному вопросу.
Премьер-министр Англии У. Черчилль, по свидетельству Г. Трумэна, в ходе обсуждения декларации вновь пытался убедить главу Советского правительства расстрелять главных военных преступников без суда51. Государственный секретарь США К. Хэлл, представлявший свою страну на Московской конференции министров иностранных дел, писал о своей позиции на Московской конференции: «Если бы я выбирал путь, я бы предал Гитлера, Муссолини, Тодзио и их основных соратников военно-полевому суду. И на рассвете следующего дня про
48 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1, стр. 359-380.
49 «Переписка Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» (далее - «Переписка...»), т. I. М., 1957, стр. 173-175; W. S. Churchill. The Second World War, vol. V. Closing the Ring. London, 1952, p. 264-265.
50 «Переписка...», т. I, стр. 395—396.
51 «Memoirs by Harry S. Truman», vol. I. Year of Decisions. New York, 1955, p. 284.
22
изошел бы исторический инцидент» 52. Советское же правительство настаивало на судебном процессе 53.
Но хотя в Московской декларации не была указана форма наказания главных военных преступников, вопрос был решен в принципе — фашистским главарям не уйти от расплаты. «Декларация об ответственности гитлеровцев...», подписанная Рузвельтом, Сталиным и Черчиллем, была опубликована 30 октября 1943 г., во время Московской конференции министров иностранных дел СССР, Великобритании и США как один из документов этого совещания.
В декларации торжественно заявлялось, что «в момент предоставления любого перемирия любому правительству, которое может быть создано в Германии, те германские офицеры и солдаты и члены нацистской партии, которые были ответственны за... зверства, убийства и казни или добровольно принимали в них участие, будут отосланы в страны, в которых были совершены их отвратительные действия, для того, чтобы они могли быть судимы и наказаны в соответствии с законами этих освобожденных стран...» Далее отмечалось, что будут составлены подробные списки военных преступников и что декларация «не затрагивает вопроса о главных военных преступниках, преступления которых не связаны с определенным географическим местом, и которые будут наказаны совместным решением правительств-союзников» 54.
Московская декларация сыграла важную роль в наказании военных преступников, установив не только принцип ответственности гитлеровских преступников, но и
52 С. Hull. The Memoirs, vol. II. New York, 1948, p. 1289.
53 «Memoirs by Harry S. Truman», vol. I, p. 284. О том, насколько слабо и тенденциозно исследован вопрос о наказании военных преступников в буржуазной историографии, свидетельствует трехтомный труд известного английского историка Л. Вудварда «Английская внешняя политика во второй мировой войне». Ошибочно указывая, что декларация о наказании военных преступников была выпущена главами трех правительств на Тегеранской конференции, Вудвард не останавливается и перед фальсификацией вопроса. Он утверждает, что «английское правительство склонялось в этот период к юридической форме процесса, в то время как русские и американцы выступали за суммарную казнь...» фашистских главарей (L. Woodward. Op. cit., vol. I. London, 1962, p. 573).
«Внешняя политика Советского Союза в период Отечествеппой войны», т. 1, стр. 418—419.
23
принцип их подсудности. «Декларация об ответственности гитлеровцев» была опубликована как неразрывная часть всей программы союзников по разгрому фашизма и послевоенному устройству мира наряду с такими важными документами, как «Декларация четырех государств по вопросу о всеобщей безопасности», декларации о Германии, об Австрии и об Италии55 * *, решение о создании Европейской консультативной комиссии для изучения проблем, связанных с окончанием военных действий. Московская конференция знаменовала собой дальнейшее укрепление антифашистской коалиции и свидетельствовала о возможности проведения согласованной политики союзников в обеспечении условий для прочного мира.
Продвижение Советской Армии на запад, расширение движения Сопротивления в оккупированных странах и освобождение народно-демократическими силами обширных территорий делали все более и более актуальной проблему послевоенного устройства мира. В этих условиях Советское правительство сочло необходимым огласить развернутую программу своего внешнеполитического курса. 6 ноября 1943 г. в докладе Председателя Государственного Комитета Обороны СССР, посвященном 26-й годовщине Великого Октября, говорилось, что Советское правительство вместе с правительствами союзников должно будет:
«1. освободить народы Европы от фашистских захватчиков и оказать им содействие в воссоздании своих национальных государств...;
2.	предоставить освобожденным народам Европы полное право и свободу самим решать вопрос об их государственном устройстве;
3.	принять меры к тому, чтобы все фашистские преступники, виновники нынешней войны и страданий народов, в какой бы стране они ни скрывались, понесли суровое наказание и возмездие за совершенные ими злодеяния;
55 В Декларации об Италии среди важнейших мер, которые надлежало провести в жизнь наряду с демократизацией правительства, восстановлением демократических свобод, ликвида-
цией фашистских учреждений, освобождением политических
заключенных, назывались арест и передача в руки правосудия фашистских главарей и других лиц, известных или подозреваемых в совершении военных преступлений.
24
4.	установить такой порядок в Европе, который бы полностью исключал возможность новой агрессии со стороны Германии;
5.	создать длительное экономическое, политическое и культурное сотрудничество народов Европы, основанное на взаимном доверии и взаимной помощи, в целях восстановления разрушенного немцами хозяйства и культуры» 56.
Для окончательного согласования важнейших вопросов и выработки планов совместных действий в Тегеране с 28 ноября по 1 декабря 1943 г. была организована встреча глав правительств СССР, США и Англии. И хотя основным вопросом на конференции был вопрос об открытии второго фронта в Европе, в общих чертах участники встречи обсудили и важнейшие проблемы послевоенного урегулирования. В частности, произошел обмен мнениями по вопросам о создании международной организации по поддержанию безопасности и о будущем Германии.
В заключение работы конференции была опубликована Декларация трех держав о совместных действиях в войне против Германии и послевоенном сотрудничестве. В ней говорилось: «Совместно с нашими дипломатическими советниками мы рассмотрели проблемы будущего. Мы будем стремиться к сотрудничеству и активному участию всех стран, больших и малых, народы которых сердцем и разумом посвятили себя, подобно нашим народам, задаче устранения тирании, рабства, угнетения и нетерпимости... Мы уверенно ждем того дня, когда все пароды мира будут жить свободно, не подвергаясь действию тирании, и в соответствии со своими различными стремлениями и своей совестью. Мы прибыли сюда с надеждой и решимостью. Мы уезжаем отсюда действительными друзьями по духу и цели» 57.
Советский Союз не только добивался четкого формулирования принципов ответственности и наказания военных преступников, но и первым стал принимать практические меры для выполнения своих торжественных обязательств. 58
58 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1, стр. 118—119.
37 Там же, стр. 424—425.
25
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. была образована Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР 58. Указ предусматривал, что в задачу Чрезвычайной государственной комиссии входит полный учет злодейских преступлений нацистов и причиненного ими ущерба советским гражданам и социалистическому государству; установление личности немецко-фашистских преступников с целью предания их суду и суровому наказанию; объединение и согласование уже проводимой советскими государственными органами работы в этой области. Комиссии предоставлялось право поручать надлежащим органам производить расследования, опрашивать потерпевших, собирать свидетельские показания и иные документальные данные, относящиеся к преступным действиям оккупантов и их сообщников. Председателем комиссии был назначен секретарь ВЦСПС Н. М. Шверник, ее членами — А. А. Жданов, писатель А. Н. Толстой, академики Е. В. Тарле, Н. Н. Бурденко, Б. Е. Веденеев, И. П. Трайнин, летчица В. С. Гризодубова, митрополит Киевский и Галицкий Николай 59.
16 марта 1943 г. было утверждено положение о Чрезвычайной государственной комиссии, где сообщалось, что ЧГК собирает документальные данные, проверяет их и по мере необходимости публикует материалы о нацистских преступлениях и материальном ущербе, что она издает распоряжения и инструкции по вопросам, входящим в компетенцию комиссии. Указывалось, что в необходимых случаях ЧГК будет иметь своих уполномоченных в союзных республиках, которые будут подчиняться
68 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1, стр. 322—326.
59 Вот как оценивает состав Чрезвычайной государственной комиссии американский конгрессмен Э. Се л л ер: «Россия, чтобы показать серьезность своих намерений, назначила председателем своей комиссии по военным преступлениям руководителя профсоюзов. Среди ее членов имеются известные ученые, хирург, историк, выдающийся писатель и даже женщина-летчица. Но ни одного дипломата мы не найдем в русской комиссии по наказанию военных преступников. И это чрезвычайно важно» («USA. Congressional Record», vol. 91, pt 1, p. 819).
26
непосредственно ей. Предусматривалось, что к составлению актов должны привлекаться представители советских, хозяйственных, профсоюзных, кооперативных и других общественных организаций, рабочие, колхозники и служащие. Для ведения дел Чрезвычайной государственной комиссии создавался секретариат в составе а) ответственный секретарь60; б) отдел по учету злодеяний, совершенных немецкими оккупантами и их сообщниками против граждан Советского Союза; в) отдел по учету ущерба, причиненного колхозам и совхозам; г) отдел по учету ущерба, причиненного промышленности, транспорту, связи и коммунальному хозяйству; д) отдел по учету ущерба, причиненного кооперативным, профсоюзным и другим общественным организациям; е) отдел по учету ущерба, причиненного культурным, научным и лечебным учреждениям, зданиям, оборудованию и утвари религиозных культов; ж) отдел по учету ущерба, причиненного советским гражданам; з) инспекторский отдел; и) архив комиссии61. 3 апреля 1943 г. был утвержден штат комиссии в количестве 116 человек и смета в сумме 2 млн. 669 тыс. рублей.
В соответствии с положением от 16 марта 1943 г. в республиках и областях также были созданы местные комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, которые действовали в тесном сотрудничестве и под руководством Чрезвычайной государственной комиссии 62. К началу 1944 г. действовало 19 областных и республиканских комиссий 63.
Чрезвычайная государственная комиссия сразу же приступила к работе и собрала массу доказательств преступлений фашистских захватчиков. Создание комиссии было встречено с большим удовлетворением советской общественностью, которая приняла самое активное участие
На 1 заседании комиссии 15 марта 1943 г. ответственным секретарем был назначен П. И. Богоявленский.
ЦГАОР, ф. 7021 Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию немецко-фашистских злодеяний (далее: ЦГАОР, ф. 7021), он. 116, ед. хр. 1а, л. 14-16.
Там же, л. 13. В состав этих комиссий должны были входить первый секретарь ЦК Компартии союзной республики (крайкома, обкома), председатель или заместитель председателя совнаркома (крайисполкома, облисполкома), соответствующий начальник управления НКВД и представители общественности. Там же, ед. хр. 326, л. 85—89.
27
в сборе материалов о преступлениях нацистов на оккупированных территориях. Многие советские граждане обращались в комиссию, выражая свою готовность оказать помощь в ее работе. Так, 20 ноября 1943 г. кН. М. Швернику обратился с письмом первоиерарх православной церкви А. Введенский. Он сообщал, что у него имеются документы, свидетельствующие о зверствах фашистов на Северном Кавказе, и предлагал сделать личное сообщение по этому вопросу64. Фронтовик Н. Д. Свердлин писал: «Создание Чрезвычайной государственной комиссии принесло всем большое удовлетворение, ибо этим самым наша власть громогласно декларировала о том, что ни одно злодеяние не останется без возмездия». С предложением передать комиссии различные материалы о преступлениях фашистских орд обратился батальонный комиссар 29-й армии Западного фронта Н. В. Харитоненко65.
В работе по составлению актов о преступлениях гитлеровцев и установлению ущерба, причиненного захватчиками, приняло участие свыше 7 млн. человек — рабочих, колхозников, инженеров, техников, деятелей науки, культуры, священнослужителей и др. 66 Акты составлялись в соответствии с подробно разработанными Чрезвычайной государственной комиссией инструкциями о порядке установления и расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков и по установлению размеров ущерба. В частности, инструкция по установлению злодеяний, принятая на заседании комиссии 31 мая 1943 г., предусматривала, что расследования проводятся республиканскими, областными и краевыми комиссиями, а в районах, где еще не восстановлена работа местных органов власти,— командным составом частей Красной Армии при участии военных врачей.
Факты злодеяний должны были устанавливаться актами на основе заявлений советских граждан, опроса потерпевших, свидетелей, врачебных экспертиз и осмотра места совершения преступлений. При этом следовало установить виновников злодеяний — организаторов, подстрекателей, исполнителей, пособников, их фамилии, наз
64 ЦГАОР, ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 326, л. 90.
65 Там же, ед. хр. 324, л. 16; ед. хр. 326, лл. 43—47.
66 См. «Сборник сообщений Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков». М., 1946, стр. 430.
28
вания воинских частей, учреждений, организаций. Акты должны были содержать как можно более точное описание совершенных преступлений. Следовало указывать фамилию, имя, отчество и место жительства граждан, удостоверяющих факт злодеяния. К актам должны были прилагаться все относящиеся к делу документы — протоколы опросов, заявления граждан, заключения медицинских экспертов, фотоснимки, письма советских людей, угнанных в Германию, немецкие документы и др. Акты должны были составляться непосредственно на местах совершения преступлений в месячный срок после освобождения советских территорий 67.
Члены комиссии и сотрудники секретариата выезжали в освобожденные районы, чтобы помочь наладить работу местных комиссий и в целях контроля за проделанной ими работой. Они производили обследование могил и трупов, собирали многочисленные показания свидетелей и освобожденных узников немецких тюрем и концлагерей, допрашивали пленных солдат и офицеров, изучали вражеские документы, фотоснимки и другие улики чудовищных преступлений.
Чрезвычайная государственная комиссия рассмотрела и изучила 54 тыс. актов и свыше 250 тыс. протоколов опросов свидетелей и заявлений о злодеяниях фашистов. По данным этих документов, только на территории Советского Союза фашистские палачи убили и замучили во время оккупации миллионы мирных советских граждан и военнопленных. Комиссия рассмотрела около 4 млн. актов об ущербе, причиненном немецко-фашистскими захватчиками, который составлял 679 млрд, рублей (лишь прямой ущерб). На основании материалов расследований Чрезвычайная государственная комиссия составила список руководителей и непосредственных исполнителей преступлений немецких захватчиков, а также лиц, эксплуатировавших советских людей.
Опираясь на многочисленные акты, документы, вещественные доказательства, Чрезвычайная государственная комиссия опубликовала за время своей работы 27 сообщений о злодеяниях гитлеровцев, совершенных ими на территории СССР и Польши. Эти сообщения и опубликованные комиссией два тома документов еще раз показали
07 ЦГАОР, ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 6, л. 2-3.
29
всему миру звериное лицо фашизма, представлявшего смертельную опасность для всего человечества68. Акты и сообщения Чрезвычайной государственной комиссии стали одним из важнейших доказательств обвинения в Нюрнберге. Сотрудник комиссии С. Т. Кузьмин был включен в состав советской делегации на процессе.
Собранные ЧГК материалы позволили уже в 1943 г. провести судебные процессы над военными преступниками в Харькове и Краснодаре69, а несколько позже (1945— 1946 гг.) и в других городах — Киеве, Минске, Риге, Ленинграде, Смоленске, Брянске, Великих Луках и др.
При этом особо следует отметить роль судебного процесса в Харькове как первого юридического прецедента наказания нацистских военных преступников. Этот про-
68 «Сборник сообщений Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков»; «Документы обвиняют». Сб. док., вып. 1. М., 1943; вып. 2. М., 1945. В сборнике сообщений Чрезвычайной государственной комиссии было опубликовано также сообщение Польско-советской чрезвычайной комиссии по расследованию злодеяний немцев, совершенных в г. Люблине, которая была создана в августе 1944 г. Советское правительство назначило своими представителями в этой комиссии Н. И. Гращенкова, В. И. Прозоровского и начальника отдела ЧГК по установлению злодеяний, совершенных фашистскими захватчиками, Д. И. Кудрявцева (ЦГАОР, ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 1а, л. 22).
69 «Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории гор. Харькова и Харьковской области в период их временной оккупации». М., 1943; «Судебный процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории гор. Краснодара и Краснодарского края в период их временной оккупации». М., 1943.
Вот как описывает харьковский процесс И. Г. Эренбург: «Мы запомним 15 декабря — в этот день мы перестали говорить о предстоящем суде над преступниками, мы начали их судить. Суд происходит в израненном, оскорбленном Харькове. Здесь и камни кричат о преступлениях... Свыше 30 тысяч харьковчан погибли, замученные немцами... Сегодня первый день Харьковского процесса. Перед нами не солдаты, а палачи. Эсэсовец, капитан контрразведки, полицейский чиновник. Их судят гласно, по законам Советской Республики. Они могут защищаться. Каждое слово переводится с немецкого на русский или с русского на немецкий... Злодеяния подсудимых - не патология трех садистов, не разгул трех выродков. Это выполнение германского плана истребления и порабощения народов». «Совесть народов,- подводит итог процесса И. Г. Эренбург,— осудила не только трех малозначительных хищников, но и всю фашистскую Германию» (И. Г. Эренбург. Война (апрель 1943 — март 1944). М., 1944, стр. 151-152, 162).
30
цесс являл собой реализацию деклараций союзников о наказании военных преступников и придавал необратимый характер правительственным заявлениям. В то же время харьковский процесс оказал своего рода давление на правительства союзников, делая невозможным отказ от проведения подобных процессов. Именно здесь впервые со всей определенностью было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений.
Посол США в СССР А. Гарриман в донесении госдепартаменту подчеркивал, что «процесс не оставляет сомнения в намерении советских властей привлечь к ответственности германское правительство и верховное командование за преступления и зверства, совершенные их именем и по их приказу». Он сообщал также, что американские корреспонденты, присутствовавшие на харьковском процессе, были убеждены в виновности обвиняемых, обоснованности предъявленных обвинений и отмечали строгое соблюдение судом юридических норм70. Посол рекомендовал использовать этот случай для проведения широкой кампании протестов против военных преступников. Однако ни госдепартамент, ни военное министерство не только не сочли нужным поддержать это предложение, но высказали серьезную озабоченность в связи с проведением такого процесса71. Вопрос рассматривался Лондонским политическим военно-координационным комитетом, который решил, что следует в любом случае избегать повторения процессов, «на которых бы делались заявления, что они входят или выходят за рамки Московской декларации» 72. Таким образом, правящие круги Англии и США опасались, как бы их не заподозрили в причастности к осуществлению практических мер по наказанию военных преступников, проводимых Советским правительством.
Мировая общественность высоко оценила значение действий Советского Союза по наказанию военных преступников. Американский сенатор К. Пеппер писал в июле 1944 г.: «Советский Союз уже сделал определенные шаги, вселяющие уверенность, что военные преступники будут наказаны. Чрезвычайная государственная комиссия
70 FR, 1943, vol. Ill, р. 851-852.
71 Ibid., р. 850, 852; FR, 1944, vol. IV, р. 1198-1211.
72 FR, 1944, vol. IV, p. 1202.
31
подготовила документальный отчет о военных преступлениях и преступниках на русской территории. Три нациста и один предатель уже судимы и казнены па месте, где они совершали свои преступления» (имеется в виду харьковский процесс.— Н. Л,) 73.
Многие юристы и общественные деятели стран Объединенных Наций отмечали своевременность судебных процессов, проведенных в Советском Союзе над немецкими военными преступниками, прочность их юридической базы, публичный характер судебного разбирательства и справедливость вынесенных приговоров. Так, например, чешский юрист В. Бенеш к заслугам Советского правительства отнес проведение харьковского процесса, показавшего, что «наказание военных преступников не только занятный вопрос для дискуссий среди юристов и политиков, но в первую очередь практическая необходимость, которая должна быть осуществлена без отсрочек. Кроме того, харьковский процесс продемонстрировал миру, что наказание военных преступников может быть успешно осуществлено в хорошо организованном обществе и в то же время могут быть соблюдены все необходимые гарантии материального и процессуального права» 74.
Редактор журнала Американской ассоциации по внешней политике, известная публицистка Вера М. Дин подчеркивала, что целью харьковского процесса было не только осудить трех немецких преступников и одного предателя русского, но и получить от подсудимых материал для обвинения подлинных вдохновителей всех преступлений — Гитлера, Гиммлера, Розенберга и др.75
Правда, в западных странах раздавались голоса, высказывавшие «беспокойство»’ и «опасение» по поводу того, что в СССР якобы проводится политика массовых казней. В связи с этим вашингтонский корреспондент газеты «Коллиерз» Г. Крил писал: «Ничто в харьковском процессе не дает права опасаться... что суд нарушил каким-либо образом юридические нормы. Хотя суд был во-
73 С. D. Pepper. Op. cit.,- «Free World», 1944, July, vol. 8, p. 73; cm. также: H. Munro. Plan for the Trial of War Criminals.- «The Law Journal», 1945, Jan. 6, vol. 95, p. 5—9.
74 V. Benes. The Punishment of War Criminals.- «The Spirit of Czechoslovakia», 1945, vol. 5, N 1, p. 22.
75 V. M. Dean. Russians Take Lead in Trying War Criminals.- «Foreign Policy Bulletin», 1943, Dec. 24, vol. XXIII, N 10, p. 1—2.
32
епный, а не гражданский..., подсудимым были предоставлены адвокаты для защиты. Процесс был открыт для публики и прессы». Г. Крил сравнивал этот процесс с закрытым американским военным судом над восьмью немецкими диверсантами и отметил большую демократичность харьковского процесса76. Справедливость приговора харьковского суда признал и известный американский юрист III. Глюк77.
Итак, Советский Союз твердо и неуклонно проводил политику сурового наказания военных преступников, на практике осуществляя те принципы, о которых говорилось в совместных декларациях союзников.
Жестокости и бесчинства гитлеровцев на оккупированных территориях Европы, зверское обращение с военнопленными, потопление союзнических торговых судов вселили в сердца простых людей Англии и США ненависть к нацистам и создали неодолимую психологическую преграду для всяких попыток оставить безнаказанными военные преступления фашистов. Но правительства Англии и США не спешили выполнять свои декларации.
Правительства Англии и США не торопились, например, с организацией Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям, о создании которой было объявлено еще в октябре 1942 г.78 Затяжка с организацией комиссии вызвала нарекания по адресу Форин Оффис и госдепартамента США у многих общественных и государственных деятелей Объединенных Наций. Так, председатель Верховного суда Голландии в Лондоне М. де Моор заявил решительный протест против отсрочек в создании комиссии. Председатель Бельгийского военного апелляционного суда М. де Боэр выступил с резким заявлением в Лондонской международной ассамблее, призвав немедленно начать обсуждение вопроса о практической подготовке к преследованию военных преступников79. Далее отклады-
G. Creel. Op. cit., р. 152, 154.
Sh. Glueck. War Criminals. Their Prosecution and Punishment. New York, 1944, p. 80.
"* О переговорах, связанных с созданием комиссии, см.: FR, 1943, vol. I, р. 402-422.
М. Edelman. Will the War Criminals Escape.- «The New Republic», 1945, Feb. 19, vol. 112, № 8, p. 259. Лондонская международная ассамблея была создана в 1941 г. при «Союзе Лиги наций». Она вс носила официального характера, хотя ее члены и были на-
) II. С. Лебедева
33
вать создание комиссии было просто невозможно, и 20 октября 1943 г. на встрече представителей союзных стран и доминионов, состоявшейся в Лондоне, была учреждена Комиссия Объединенных Наций по воепным преступлениям. Однако ее первое заседание состоялось только 18 января 1944 г.80
В состав Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям вошли представители 17 стран. Советский Союз участия в работе комиссии не принимал, так как его Чрезвычайная государственная комиссия успешно выполняла те же задачи, что и Комиссия Объединенных Наций.
В задачу Комиссии Объединенных Наций входили сбор и изучение доказательств военных преступлений и сообщение о них союзным правительствам, а также разработка рекомендаций по процедуре наказания военных преступников. В компетенцию комиссии не входило непосредственное расследование военных преступлений на местах. Все материалы она получала от национальных органов. Комиссия лишь определяла, достаточно ли имеется доказательств виновности того или иного лица для включения его в список военных преступников. Комиссия не имела полномочий возбуждать уголовные дела против преступников или судить их. Все это относилось к компетенции национальных органов. Для выполнения своих функций комиссия создала три основных комитета: комитет по фактам и доказательствам (для составления списка военных преступников и собирания документальных доказательств), комитет по санкциям (для разработки мер по обеспечению расследования, ареста, суда и наказания лиц, виновных или ответственных за военные преступления) и юридический комитет ( для консультаций комиссии и заинтересованных правительств по юридическим вопросам). Кроме того, были созданы комитет по финансам, исследовательский и издательский комитеты81. Но значены союзными правительствами, находившимися в то время в Лондоне.
80 В мае 1944 г. в Чунцине была создана подкомиссия для расследования военных преступлений на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана (Т, Cyprian, J. Sawicki. Op. cit., str. 123; «History of the United Nations War Crimes Comission and the Development of the Law of War». London, 1948, p. 129-131.
81 «Guide of the Record of the United Nations War Crimes Comission. London 1943-1948». New York, 1951, p. 1-2. Председате-
34
основная работа комиссии в ходе ее деятельности сосредоточилась в комитете по фактам и доказательствам. Английское предложение создать параллельно с комиссией и независимо от нее технический комитет для разработки принципов наказания военных преступников вызвало энергичное сопротивление со стороны большинства представителей Объединенных Наций и не было реализовано 82.
Получая в процессе работы многочисленные сообщения из разных стран о зловещих преступлениях оккупантов, комиссия встала перед необходимостью расширить рамки своей деятельности. Однако противоречивые тенденции в политике правящих кругов США и Англии оказали влияние и на Комиссию Объединенных Наций по военным преступлениям, препятствуя активизации ее деятельности и тормозя всю ее работу. Так в мае 1944 г., по инициативе американского представителя Г. К. Пелла, комиссия единогласно решила обратиться в Форин Оф-фис с предложением распространить компетенцию комиссии на преследование за преступления, совершенные фашистами против своих сограждан по национальным, религиозным или политическим мотивам83. При этом имелось в виду, что правительство Великобритании выступит в качестве инициатора дискуссии по данному вопросу среди правительств Объединенных Наций.
Отрицательный ответ министра иностранных дел Англии А. Идена пришел лишь через пять месяцев. В сентябре 1944 г. комиссия приняла, вновь единогласно, решение рекомендовать создание трибунала Объединенных Наций для суда и наказания главных военных преступников 84.
лем комиссии был избран представитель Англии сэр С. Херст-член постоянной палаты Международного суда в Гааге, председателем комитета по фактам и доказательствам — представитель Бельгии генерал М. де Боэр, комитета по санкциям - представитель США Г. Пелл, бывший посол в Лиссабоне и Будапеште, и юридического комитета — представитель Польши С. Глазер (Т. Cyprian, J. Sawicki. Op. cit., str. 121—122). FR, 1944, vol. I, p. 1274, 1282; см. также T. Cyprian, J. Sawicki. On cit cfr 1 4 Q
h3 FR, 1944, vol. I,’p. 1321-1322, 1341.
K4 Ibid., p. 1365-1366, 1370-1376; 21 августа 1944 г. Г. Пелл запросил государственного секретаря, какая процедура должна быть принята относительно главных военных преступников и
2*
35
Председатель комиссии cup (’. Херс'г, пыстуиая в прениях, отрицательно отозвался об игом проекте, по голосовать против него не решился. Па итог раз Идену для отрицательного ответа потребовалось три месяца. В октябре 1944 г. комиссия ходатайствовала перед Форин Оффис о созыве межсоюзнической конференции по проблеме наказания военных преступников, по и это предложение успеха не имело 85.
Раздраженное активностью комиссии, английское правительство решило более откровенно разъяснить ей, что от нее хотят. В ноябре 1944 г. А. Иден заявил: «Ход военных событий требует, чтобы комиссия продолжала свою работу в рамках, в которых она вела ее до сих пор» 86. Правительство Великобритании, чувствуя недовольство представителей многих стран в комиссии позицией, занятой Форин Оффис в вопросе наказания военных преступников, попыталось заручиться поддержкой правительства США. В памятной записке английского посла в Вашингтоне от 26 декабря 1944 г. говорилось следующее: «Некоторые члены комиссии, видимо, придерживаются точки зрения, что рекомендации комиссии игнорируются правительством его величества, и, очевидно, пришли к заключению, что правительство его величества не желает преследовать военных преступников слишком уж усердно... Было бы весьма желательно, если бы правительство его величества было в состоянии заявить, что... правительство США разделяет его точку зрения» 87. Госдепартамент США также игнорировал рекомендации комиссии и даже не отвечал на ее запросы88.
какие критерии следует применять при определении лиц, подпадающих под понятие главный военный преступник. Спустя месяц К. Хэлл ответил, что в настоящее время госдепартамент не в состоянии дать ему инструкции, как провести демаркационную линию между главными преступниками и другими преступниками, по что он не считает, что это каким-либо образом влияет на собирание доказательств, касающихся преступников любой категории, или на другую работу комиссии (FR, 1944, vol. I, р. 1353—1354, 1361).
85	V. J. Jerome. What of the War Criminals.- «Political Affairs». 1945, Feb., vol. 24, N 2, p. 136-137; «Congressional Record», vol. 91, pt 1, p. 818.
86	A. H. Трайнин. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. М., 1956, стр. 251.
87	FR, 1944, vol. I, р. 1406-1407.
36
В конце января 1945 г. госдепартамент США предложил своему представителю в комиссии Г. Пеллу уйти в отставку. Официально отставка Пелла мотивировалась тем, что содержание представителя в комиссии обходится конгрессу слишком дорого — 30 тыс. долл, в год. И хотя Пелл согласился остаться в комиссии даже при условии, что госдепартамент будет платить ему лишь один доллар в год, его отставка была решена. Это вызвало протесты многих прогрессивных деятелей и организаций США, в том числе и Американской рабочей партии, которая потребовала возвращения Пелла в комиссию. В заявлении этой партии указывалось, что Пелл символизирует политику решительного преследования и наказания военных преступников и что его отзыв из комиссии — результат давления определенных кругов в государственном департаменте против такой политики88 89. Неоднократно поднимали в конгрессе вопрос о восстановлении Пелла в его должности конгрессмены Э. Селлер, Т. Лейн, С. Дик-стайн, Ч. Голифайлд, А. Чэндлер и др.90
В обстановке обструкции со стороны правительств Великобритании и США работа комиссии была малоэффективна. К тому же в своем большинстве члены комиссии были настроены весьма консервативно. Характерно, например, как рассматривался в комиссии вопрос о признании агрессивной войны международным преступлением. В марте 1944 г., после нескольких месяцев заседаний комиссии, представитель Чехословакии Б. Ечер предложил юридическому комитету комиссии обвинить лидеров стран оси в подготовке и развязывании второй мировой войны и считать это тягчайшим преступлением.
88 Ibid., р. 1341, 1397-1398. Об отношении госдепартамента к работе комиссии свидетельствует запись в дневнике государственного секретаря США Э. Стеттиниуса в декабре 1944 г.: «Герберт Пелл сообщает, что он работает в Лондоне в чрезвычайно трудных условиях, с недостаточным штатом... Пелл находит затруднительным действовать, поскольку его практически не инструктируют. Он призывает к тому, чтобы определить нашу политику по отношению к военным преступникам» (FR. The Conferences at Malta and Yalta, 1945. Washington, 1955, p. 437; см. также: A. D. Morse. While Six Million Died. A Chronicle of American Apathy. New York, 1968, p. 375—381).
89 «New York Times», 17.11 1945, p. 8.
90 «Congressional Record», vol. 91, pt 1, p. 906, pt 4, p. 4285, pt 10, p. A-735. A-763-764, pt II, p. A-817.
37
Вопрос был передан специальному подкомитету, мнения в котором разделились. Большинство его членов высказалось за то, что в настоящее время агрессивную войну можно рассматривать лишь как грубое нарушение элементарных принципов международного права, но не как международное преступление.
В октябре 1944 г. вопрос обсуждался в комиссии. Делегации США, Греции, Франции и другие активно поддержали доклад большинства подкомитета, который был одобрен юридическим комитетом91. Герберт Пелл сообщил 2 ноября 1944 г. госдепартаменту, что при обсуждении вопроса о признании агрессии международным преступлением представитель США в подкомитете полковник Ходсон согласился с мнением большинства. Г. Пелл запрашивал в связи с этим инструкции и отмечал, что до получения указаний будет придерживаться той же позиции, что и Ходсон. Однако госдепартамент ответил, что он не выработал инструкции по этому вопросу и что американскому представителю следует заявить в комиссии, что он не готов в данное время голосовать за предложения подкомитета92. Доклад меньшинства, рекомендовавший признать развязывание и ведение агрессивной войны тягчайшим военным преступлением, не получил одобрения комиссии.
Не добилась комиссия успеха и в других областях своей деятельности. Председатель комиссии Сессил Херст, выступая на пресс-конференции 30 августа 1944 г. с подведением итогов работы комиссии за десять месяцев, заявил, что к моменту прекращения огня список военных преступников, по всей видимости, будет еще весьма неполным 93 (напомним, что в соответствии с Московской
91 С. A. Pompe. Agressive War — International Crime. The Hague, 1953, p. 180-183.
92 FR, 1944, vol. 1, p. 1391. Изменение позиции Соединенных Штатов в этом вопросе связано, видимо, с позицией Ф. Рузвельта, который считал целесообразным выдвинуть обвинение в ведении агрессивных и неспровоцированных войн в нарушение пакта Келлога. При этом имелось в виду, что объявление Германией войны Соединенным Штатам не было нарушением каких-либо договоров или соглашений, но тем не менее было агрессией со стороны «третьего райха» (см. письмо Рузвельта государственному секретарю Стеттипиусу от 3 января 1945 г.-FR. The Conferences at Malta and Yalta, p. 401).
93 V. J. Jerome. Op. cit— «Political Affairs», 1945, Feb., vol. 24, N 2, p. 134.
38
декларацией такой список должен был быть составлей именно ко времени капитуляции врага). В этом выступлении Сессия Херст исключил из круга военных преступников всех квислинговцев и лиц, виновных в массовом истреблении своих сограждан по расовым, политическим и религиозным мотивам. Он показал полную беспомощность комиссии и в обеспечении преследования тех военных преступников, которые попытались бы скрыться в нейтральных странах. «Однако нейтральное государство есть нейтральное государство, и существуют границы, через которые даже все Объединенные Нации не смогут перейти в своем отношении к нейтралам»,— заявил Сессия Херст94. Отвечая на вопрос, включен ли Гитлер в список военных преступников, он сказал: «Я вынужден отказаться отвечать на вопросы об отдельных военных преступниках»95. Более откровенно он высказался перед своим уходом в отставку: «Несомненно, Гитлер — военный преступник. Я не вижу другого решения вопроса. Тем не менее комиссия, действуя в соответствии с директивами, не включила нацистских лидеров в число нескольких сот военных преступников, против которых после года работы уже было подготовлено обвинение» 96.
Новый председатель комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям (избран 31 января 1945 г.), 75-летний лорд Райт97, представлявший в комиссии Австралию, также не смог добиться оживления в работе этого органа. Наиболее важным результатом деятельности комиссии было составление списков военных преступников стран оси, которые к октябрю 1945 г. включали около семи тысяч лиц, в том числе около тысячи гитлеровцев98. К 1948 г., т. е. к моменту окончания работы комиссии, было составлено 80 списков, вклю
94 «Война и рабочий класс», 1944, № 19, стр. 16—17.
95 А. Н. Трайнин. Указ, соч., стр. 251.
98 М. Edelman. Op. cit.- «The New Republic», 1945, Feb. 19, vol. 112, p. 260. Позднее, перед самым окончанием войны, комиссия решила все же включить руководителей гитлеровского правительства, СС и гестапо в список военных преступников. Однако от разработки процедуры наказания главных военных преступников комиссия уклонилась (Г. Cyprian, J. Sawicki. Op. cit., str. 126; В. Ecer. Norimbersky Soud. Praha, 1946, str. 12).
97 «New York Times», l.II 1945, p. 4.
’8 «New York Times», 5.X 1945, p. 5.
39
чающих 40 тыс. имен немецких, итальянских, албанских, болгарских, венгерских, румынских военных преступников, и 26 списков, подготовленных подкомиссией по Дальнему Востоку и Тихому океану. Некоторые материалы, собранные комиссией, фигурировали затем на Нюрнбергском процессе, однако в общем количестве доказательств, представленных на процессе, они занимали весьма незначительное место.
Деятельность комиссии вызвала широкую и суровую критику мировой общественности и, в частности, коммунистической и рабочей печати. Так, один из редакторов американского марксистского журнала «Политикл аф-фэрс, В. Джером, критиковал комиссию за узость ее функций, за нерешительность и медлительность ее работы и отмечал ту весьма неприглядную роль, которую сыграл Форин Оффис в ее деятельности. «Таким образом,— писал он,— комиссия не добилась успеха в выполнении поставленных перед нею задач в свете политических антифашистских целей Объединенных Наций и в свете положений Московской декларации трех держав» ".
В заявлении Американской рабочей партии подчеркивалось, что комиссия не выполнила стоявшие перед ней задачи, поскольку она даже не приняла определения понятия «военный преступник», игнорировала преступные действия, не связанные с физическими зверствами, отказалась рассматривать преступления против лиц, не являющихся гражданами Объединенных Наций, не выработала плана наказания глав фашистских государств и предполагаемую процедуру суда над прочими военными преступниками 10°.
Весьма красочную характеристику работы комиссии дал американский конгрессмен Э. Селлер: «Комиссия Объединенных Наций по военным преступлениям заседает уже несколько лет, но, кажется, безрезультатно. Ее механизм застрял в массе бессмысленного юридического идолопоклонства... Я подозреваю, что он (госдепартамент.— Н. Л.) разделяет точку зрения Форин Оффис, который, очевидно, стремится, чтобы комиссия по военным преступлениям предпринимала как можно меньше дейст-
99 V. J. Jerome. Op. cit.— «Political Affairs», 1945, Feb., vol. 24, N 2, p. 133-136.
100 «Congressional Record», vol. 91, pt 10, p. A-932.
40
вий или вообще не предпринимала никаких действий... Таким образом, русские имели серьезные основания для решительного отказа присоединиться к комиссии и игнорировать ее заключения» 101. Резко критиковали деятельность комиссии и английские левые лейбористы102. Несостоятельность комиссии признало в конце концов также американское правительство 103.
Итак, вплоть до конца 1944 г. правительства США и особенно Англии весьма неохотно шли на практические действия по подготовке суда и наказания военных преступников. В значительной мере это объясняется тем, что союзники по-разному относились к войне. Для Советского Союза его противником была не просто Германия, но прежде всего германский фашизм, наиболее реакционная, шовинистическая форма империализма. Для правящих кругов Запада это была борьба за сохранение своей государственности, за устранение Германии и Японии как империалистических конкурентов и восстановление там старых порядков, свободных от «крайностей фашизма».
Почему же все-таки был создан менее чем через год после этого Международный военный трибунал для суда над главными немецкими военными преступниками?
Влияние мирового общественного мнения на политику великих держав
по отношению к военным преступникам
История создания трибунала свидетельствует о все возрастающей роли мирового общественного мнения, послужившего мощным толчком к проведению международного суда над главными военными преступниками. Потрясенные чудовищными злодеяниями германского фашизма, народы мира решительно требовали сурового
101 «Congressional Record», vol. 91, pt 1, p. 818—819, pt 4, p. 4285.
102 D. N. Pritt. War Criminals.— «Labour Monthly», 1944, vol. 26, N 11, p. 333-334.
103 См. ялтинский меморандум, подготовленный для Ф. Рузвельта военным министром Г. Стимсоном, государственным секретарем Э. Стеттиниусом и генеральным прокурором Ф. Биддлом от 22 января 1945 г. («Report of Robert Н. Jackson United States Representative to the International Conference on Military Trials, London 1945», Department of State, Publication 3080. Washington, 1949, p. 4, 8 — далее: «Report of R. H. Jackson...»).
41
наказания военных преступников. И в первых рядах, естественно, шла общественность стран, испытавших тяготы гитлеровской оккупации,— Советского Союза, Польши, Чехословакии, Франции, Норвегии, Бельгии и др. В этих странах общественное мнение было абсолютно единодушно — военные преступники должны понести заслуженное наказание; ни в коем случае нельзя допустить повторения опыта первой мировой войны; необходимо, не дожидаясь окончания военных действий, приступить к практическому решению вопроса.
Народы Советского Союза были полны решимости добиться сурового наказания нацистских преступников. Рабочие и крестьяне, писатели и ученые, воины Советской Армии и семьи погибших бойцов — все советские люди требовали возмездия за неимоверные страдания, причиненные нашей стране германскими фашистами.
За быстрое и решительное наказание военных преступников выступали и многочисленные общественные организации Советского Союза. Так, например, по поручению ВЦСПС В. В. Кузнецов, выступая в феврале 1945 г. на Всемирной конференции профсоюзов в Лондоне, обратился с призывом сурово наказать военных преступников. Он призвал трудящихся и профсоюзы нейтральных стран развернуть борьбу против предоставления убежища фашистским преступникам. Советская делегация внесла проект резолюции, в котором предлагалось принять все необходимые меры для предотвращения новой агрессии со стороны Германии, в том числе и «суровое наказание преступников войны» 104.
Ученые Советского Союза в сентябре 1943 г. собрались на специальную сессию Академии наук, посвященную ответственности фашистской Германии за злодеяния и ущерб, нанесенный агрессией. Основные доклады были сделаны академиками И. П. Трайниным и Е. В. Тарле, в прениях выступили члены Государственной чрезвычайной комиссии академики Б. Е. Веденеев, Н. Н. Бурденко, А. Н. Толстой и др. «Потрясенные ужасом фашистских злодеяний,— говорилось в решении общего собрания,— ученые Академии наук СССР вместе со всем советским народом выражают свою уверенность, что гитлеровское правительство и его агенты, организаторы убийств, гра
104 «Правда», 9, И.II 1945.
42
бежей и разрушений, Понесут суровую кару за совершенные ими чудовищные преступления» 105.
В трудах советских ученых А. Н. Трайнина, Н. Н. Полянского, И. П. Трайнина, В. Н. Дурденевского, Д. Б. Левина, Е. А. Коровина, Б. С. Маньковского и других были теоретически разработаны материально-правовые и процессуальные вопросы суда и наказания военных преступников. Советские юристы выдвинули и научно обосновали идею уголовной ответственности за подготовку и развязывание агрессии, доказали несостоятельность применения доктрин государственного акта, приказа начальника и территориальной юрисдикции к военным преступникам. Государство и народ в целом могут нести лишь политическую и материальную ответственность, но не уголовную; уголовная неуязвимость государства за развязывание войны и совершенные в ходе ее преступления обусловливает уголовную ответственность лиц, в руках которых сосредоточилась власть в государстве, и конкретных исполнителей военных преступлений — таков был главный вывод, сделанный советской юридической наукой.
Еще в феврале 1943 г. известный советский ученый Н. Н. Полянский представил Чрезвычайной государственной комиссии проект «Организации уголовного преследования за преступления, связанные с войной» 106. В нем указывалось, что гитлеровское руководство, ответственное за посягательства на самые устои международного мира и установленную соглашениями систему международных отношений, должно предстать перед международным уголовным судом. Подчеркивалось, что только приговор такого суда прозвучит как «слышный всему человечеству голос мирового общественного мнения» 107. Полянский отмечал, что основное назначение такого суда заключается в том, чтобы «вскрыть все пружины заговора, который привел к еще небывалому в истории потрясению всех устоев достигнутой человечеством культуры, чтобы проследить щупальцы страшного чудовища гитлеризма и
105 «Общее собрание Академии наук СССР 25-30 сентября 1943 г.» М.— Л., 1944, стр. 209.
106 ЦГАОР, ф. 7021. Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, оп. 116, ед. хр. 337, л. 1—84.
1О7.Там же, л. 20.
43
извлечь их из тела тех государств, в которые они уже успели проникнуть, чтобы явить миру... со всей возможной объективностью леденящую ужасом картину человеческих зверств, совершенных вероломными зачинщиками войны» 108. В проекте со всей подробностью характеризовалась организация такого суда, процедура расследования и слушания дела. Н. Н. Полянский подчеркивал при этом, что даже в соответствии с немецкими законами главные военные преступники подлежат суду тех стран, против которых они планировали и направляли эти чудовищные преступления 109.
Работы советских ученых и в первую очередь А. Н. Трайнина публиковались не только советской, но и зарубежной прессой и находили положительный отклик среди прогрессивных юристов мира 110 111. Заслуги советских ученых в разработке идеи уголовной ответственности за развязывание агрессивной войны, идеи, положенной в основу устава Нюрнбергского процесса, признавали даже реакционные деятели ш.
Большой вклад в претворение в жизнь идеи наказания военных преступников внесли советские писатели и публицисты. Гневные памфлеты и очерки И. Эренбурга, А. Толстого, А. Фадеева, К. Федина, В. Иванова и многих других писателей и журналистов оказали огромное влияние на мировое общественное мнение.
За наказание военных преступников выступали и
108 ЦГАОР, ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 337, л. 32.
109 В соответствии с § 7 Германского уголовно-процессуального кодекса «дело подсудно тому суду, в районе которого совершено наказуемое деяние». По разъяснению же Имперского суда от 14 июня 1894 г. «заграничное подстрекательство к преступлению внутри государства должно считаться совершенным внутри государства» (С. Lowe. Die Strafprozessordnung fur das Deutsche Reich. Berlin, 1925, S. 66).
110 См., например, статьи A. H. Трайнина в «New Masses» (1944, Sept. 5, vol. 52, N 11, p. 3-6; N 12, p. 10-12) и в «Central European Observer» (London, 1943, Sept., vol. 20, p. 281—282).
111 Так, например, западногерманский адвокат Волл указывал, что именно работа Трайнина «Уголовная ответственность гитлеровцев» «неожиданно оказала большое влияние в Лондоне, когда вырабатывался устав Нюрнбергского трибунала» (цит. по: А. И. Полторак. Нюрнбергский эпилог. М., 1969, стр. 157). Подобные высказывания можно встретить и у американских юристов («American Journal of International Law», 1947, vol. 41, № 1, p. 29).
44
Представители православной церкви. Поместный собор русской православной церкви, избравшей патриарха Московского и всея Руси, обратился 2 февраля 1945 г. к христианам всего мира с призывом бороться за суровое и справедливое наказание гитлеровских преступников. Этот призыв был поддержан и представителями всех православных автокефальных церквей, присутствовавшими на соборе. Они осудили попытки тех, особенно Ватикана, кто в своих выступлениях стремился оградить фашистскую Германию от ответственности за совершенные ею преступления и взывал к милосердию по отношению к гитлеровским преступникам 112.
Общественность европейских стран, оккупированных Германией, также была настроена весьма решительно и бескомпромиссно. Особенно большую активность в вопросе о наказании военных преступников проявляли правительства Чехословакии, Норвегии и Бельгии, которые поддерживали советское предложение о проведении международного суда над главными военными преступниками.
Выступая в Оттаве 4 июня 1943 г., Э. Бенеш среди четырех великих мирных целей, ради которых Чехословакия сражается вместе с Объединенными Нациями, назвал и «наказание по всей строгости закона всех виновников преступлений и зверств, совершенных гитлеровцами за последние четыре года»113. Чешский юрист В. Бенеш подчеркивал, что нацистские главари должны быть преданы суду сразу же после окончания войны. Этот суд, по его мнению, должен иметь дело не только с отдельными наказуемыми деяниями, но и с главным преступлением, из которого проистекают все остальные военные преступления,— преступлением агрессивной войны. В. Бенеш отмечал, что «Чехословакия рассматривает вопрос о наказании нацистских преступников как основополагающую проблему будущей организации политического, социального и правового порядка в Европе» 114.
За учреждение международного суда для рассмотрения дел главных военных преступников высказывался еще
112 «Известия», 6, 10.11 1945.
113 «Международные документы периода Великой Отечественной войны», вып. III (1943 г.), ч. 1. М., 1944, стр. 215.
114 V. Benes. Op. cit.- «The Spirit of Czechoslovakia», 1945, vol. 5, N 1, p. 22-23.
45
в январе 1944 г. и норвежский министр юстиции Т. Волд. Он предупреждал, что для создания такого суда потребуется много времени, и призывал немедленно начать подготовку к его созданию. Т. Волд предлагал созвать конференцию Объединенных Наций, которая бы выработала общую процедуру наказания военных преступников, принципы устройства и юрисдикции международного суда. Министр юстиции Норвегии поднял также весьма важный вопрос о мерах по предотвращению бегства фашистских преступников в нейтральные страны, предложив добиться от последних обязательства их выдачи 115.
Королева Нидерландов Вильгельмина в письме к Ф. Рузвельту от 16 июля 1943 г. подчеркнула необходимость преследования военных преступников как важную предпосылку для уничтожения корней нацизма и его ответвлений 116.
Министр иностранных дел Бельгии П. А. Спаак, выступая 6 декабря 1944 г. перед парламентом с внешнеполитической программой, заявил, что военные преступники должны быть судимы и наказаны приблизительно так, как это было сделано русскими 117. Вопрос о наказании главных военных преступников за развязывание агрессивной войны ставил в своих статьях и представитель Бельгии в Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям генерал де Боэр 118. Он был также автором проекта статута международного уголовного суда, в компетенцию которого входил бы суд над военными преступниками, независимо от их ранга, в случаях, когда преступник подпадал под юрисдикцию сразу нескольких стран119 120. Его проект, содержавший болев' 60 статей, после небольших изменений и дополнений был одобрен комиссией по суду и наказанию военных преступников 12°. Комиссия разра
115 Т. J. World. Urges Action to Insure Punishment of War Criminals.- «News of Norway», 1944, Jan. 28, vol. 4, p. 5-8.
116 «F. D. R. His Personal Letters», vol. II, 1928—1945. New York, 1950, p. 1535-1536.
117 «New York Times», 7.XII 1944, p. 4.
118 M. de Bauer. No Peace for War Criminals.— «Free World», 1944, Feb., vol. VII, N 2, p. 131-135.
119 Ibid., p. 188-190.
120 Комиссия была создана в октябре 1941 г. как консультативный орган при Лондонской международной ассамблее и включала в свой состав многих видных юристов стран Объединенных Наций, таких, как В. Бенеш (Чехословакия), Р. Кассин
46
ботала широкое определение понятия «военные преступления», сделала рекомендации относительно ссылки на приказ начальника, о подсудности глав правительств, о выдаче и аресте военных преступников и о создании международного уголовного суда 121. В частности, большое значение имел вывод комиссии о том, что понятие «военные преступления» должно охватывать не только собственно военные преступления, как они определены в Гаагских и Женевских конвенциях, но также подготовку и ведение агрессивной войны и преступления, совершенные внутри или вне стран оси по расовым и политическим мотивам. Ее рекомендации в значительной мере совпадали с выводами советских ученых и сыграли определенную положительную роль в подготовке процесса над главными военными преступниками.
Общественность стран, временно оккупированных фашистской Германией, остро ставила вопрос о наказании своих собственных граждан — предателей и преступников, сотрудничавших с оккупантами. Так, еще в мае 1942 г. депутаты К. Готвальд, В. Конецкий и Й. Крос-нарж через посланника Чехословакии в СССР 3. Фирлин-гера обратились к президенту Чехословацкой Республики с предложением принять закон, предусматривавший суровое наказание за добровольное сотрудничество с немецкими оккупантами и содействие изменническому правительству президента Гаха 122. Чехословацкое правительство в Лондоне в то время не сочло нужным издать подобный закон, однако в феврале 1943 г. оно опубликовало Декларацию о наказании военных преступников в Чехословакии, в которой содержались предупреждения о возмездии тем, кто сотрудничал с Германией 123. К декларации был приложен список военных преступников. Закон же, направленный против нацистских преступников, из-
(Франция), У. Р. Бишоп (Англия), М. де Моор (Голландия), М. де Боэр (Бельгия), Ш. Глюк (США) и др. Ее не следует путать с Комиссией Объединенных Наций по военным преступлениям, о которой говорилось выше.
121	«Free World», 1944, Feb., vol. VII, N 2, p. 185-187.
122	«Советско-чехословацкие отношения во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.» Документы и материалы. М., 1960, стр. 45.
123	«Declaration on the Punishment of War Criminals in Czechoslovakia (Feb. 1943)».- «Central European Observer», 1943, March 5, vol. 20, p. 78.
47
менников и их сообщников, был принят уже правительством свободной Чехословакии 19 июня 1945 г.124
Одной из первых стран, принявших законы о наказании немецких военных преступников (октябрь 1942 г.) и уголовной ответственности коллаборационистов (август 1944 г.), была Польша. Во Франции аналогичные законы были приняты 28 августа 1944 г. (о преступниках стран оси) и 5 мая 1945 г. (о коллаборационистах) 125.
Итак, общественность и правительства Советского Союза и стран, временно оккупированных фашистской Германией, единодушно требовали сурового и скорого наказания военных преступников и в первую очередь нацистских главарей.
Более разнородным и противоречивым было общественное мнение в таких странах, как США и Англия. Народы этих стран не испытали на себе всех ужасов фашистской оккупации. Реакционные элементы, стремившиеся в свое время к сотрудничеству с гитлеровской Германией, не исчезли с политической арены, хотя их влияние было серьезно подорвано.
Ответственные чиновники Форин Оффис в ходе переговоров с заместителем государственного секретаря Э. Стет-тиниусом еще весной 1944 г. признавали, что в стране существует «меньшинство на крайне правом фланге, которое рассматривает большевизм как подлинную угрозу Европе» и отстаивает «необходимость сильной Германии после войны» 126. Именно эти силы, не решаясь выступать открыто за сотрудничество с фашистскими режимами, выдвигали всякого рода аргументы с целью предотвращения суда над немецкими военными преступниками и облегчения их участи. Они всячески старались доказать,
124 А. Н. Трайнин. Указ, соч., стр. 244.
125 Там же, стр. 29—30, 46, 245; «Times», 20.Х 1942, р. 3.
128 Л. В. Поздеева. Англо-америкапские отношения в годы второй мировой войны 1941-1945 гг. М., 1969, стр. 30. Опираясь на эти силы, гитлеровское руководство попыталось обещаниями прекратить отдельные виды преступлений, в том числе против еврейского населения, достигнуть сепаратного мира с западными державами. В частности, такое предложение было сделано «специалистом» по вопросам, связанным с Англией, Гессе в ходе переговоров с деятелями международного сионистского движения Шторхом и Олесеном в Швеции (см. В. Л. Исраэлян. Антигитлеровская коалиция. 1941 — 1945. М.7 1964, стр. 532).
48
что не существует юридического основания для суда над немецкими военными преступниками. Так, лорд Ф. Моэм выступил в октябре 1942 г. с защитой идеи территориальной юрисдикции, в соответствии с которой граждан стран оси могут судить лишь их собственные суды 127.
Противники наказания военных преступников стран оси выдвигали много других аргументов, из которых наиболее распространенными были следующие.
1.	События международной политики не могут быть предметом юридических решений, а поскольку война — средство политики, то к уголовной ответственности за ее развязывание привлекать нельзя.
2.	Принципы «nollum crimen sine lege» 128 и «ex post facto» 129, т. e. что в 1939 г. агрессивная война не считалась еще международным преступлением и, следовательно, привлечение к уголовной ответственности тех, кто развязал вторую мировую войну, было бы нарушением этих основных принципов права.
3.	Доктрина государственного акта, в соответствии с которой все действия, предпринятые от имени государства, не подлежат суду третьего государства, доктрина, исходящая из признания абсолютного суверенитета государства, не связанного никакими нормами международного права.
4.	Принцип иммунитета глав государств, в соответствии с которым глава государства мог быть осужден лишь национальным судом.
5.	Преступное действие, совершенное в соответствии с приказом начальника, не может рассматриваться как преступление.
В результате получался замкнутый круг — глав государств судить нельзя, у них иммунитет, правительство и военное командование действовали от имени государства — следовательно, неподсудны, а все остальные преступники действовали в соответствии с приказами и также не отвечали за свои действия.
Кое-кто на Западе не только отрицал юридическую правомерность наказания военных преступников, но до
127 V. J. Jerome. Op. cit.- «Political Affairs», 1945, Feb., vol. 24, N 2, p. 136-137.
128 «Nollum crimen sine lege» — «Нет преступления без закона».
129 «Ех post facto» — издание закона после совершения преступ ления.
49
говаривался даже до того, что немецкие фашисты не несут и моральную ответственность за свои чудовищные преступления. Так, в английском журнале «Раунд тейбл» была опубликована статья (без подписи), в которой утверждалось, что немецкие руководители, развязавшие войну в 1939 г., не несут за это моральной ответственности, так как в то время якобы не существовало решительного осуждения войны. В статье не признавалась моральная ответственность и тех, кто совершал преступления, действуя в соответствии с приказом начальника. Зато наказание фашистских преступников в целях предотвращения подобных преступлений в будущем авторы не считали морально оправданным. В статье утверждалось, что фашистским главарям и даже сотрудникам гестапо будет трудно, если не невозможно, предъявить юридические обвинения, так как они «не являются преступниками ни с точки зрения международного, ни с точки зрения государственного права» 130 (подчеркнуто нами.— Н. Л.).
Реакционные представители английского католического духовенства и католическая печать, озабоченные проблемой создания «дружественной Германии», оплота антикоммунизма, требовали «милосердия» к фашистским преступникам, взывали к «всепрощению». Католические епископы Англии, Уэльса и Шотландии в своем заявлении от 22 февраля 1945 г. писали, что «карающий мир принес бы вред нациям-победительницам» 131. Архиепископ Кентерберийский не только призывал к прощению врагов, но и выражал «опасение», что страны-жертвы будут применять суды Линча по отношению к поверженным противникам 132.
Некоторые американские и английские политики и юристы предлагали предоставить наказание военных преступников самим немцам, чтобы не вызывать в них «враждебных чувств к союзникам» 133. Однако до тех пор, по
1зо <(war Crimes. Moral, Political and Legal Problems».- «Round Table. A Quarterly Review of the Political of the British Commonwealth», 1944, March, N 134, p. 121-129.
131 M. M. Шейнман. Ватикан во второй мировой войне. М., 1951, стр. 320.
132 G. Creel. Op. cit., р. 152, 159.
133 См., например, С. A. Anderson. Utility of Proposed Trial and Punishment of Enemy Leaders.- «The American Political Science Review», 1943, Dec., vol. XXXVII, N 6, p. 1099; J. K. Pollok. Op.
50
ка имелись основания предполагать хоть какую-то стё-нень солидарности между будущими носителями государственной власти в Германии и теми, кто должен был занять скамью подсудимых, мысль о предании военных преступников немецким судам была просто абсурдной.
Люди еще не забыли скандального юридического фарса в Лейпциге и не желали его повторения. Более правомерной представлялась идея применения суда нейтрального 134. Однако были ли в период второй мировой войны действительно нейтральные страны? Можно ли было найти в мире судью, который безучастно относился бы к Дахау п Бухенвальду, и если да, то согласились ли бы народы принять его в качестве судьи на процессе главных военных преступников? Ответ на эти вопросы мог быть и был лишь отрицательный.
Характер «стратегии милосердия по отношению к военным преступникам был обрисован И. Г. Эренбургом, который писал: «Я часто спрашиваю себя: чем объяснить снисходительность, до сих пор проявляемую в некоторых воюющих странах к виновникам страшных преступлений? Порой эта снисходительность пытается прикрыться ладаном. Порой джентльмены ссылаются на традиции, на хорошее воспитание. Порой господа, вступающиеся за «бедных немцев», рядятся в бледно-розовые платьица мнимого социализма. Но в монологах 1944 г. мы узнаем голос, дикцию, словарь довоенных «умиротворителей». «Люди, которые вступаются за якобы оклеветанную Германию, которые уже хлопочут об амнистии палачам,— не человеколюбцы, а любители зла. Они боятся торжества справедливости потому, что им, этим белоснежным, уютней, да и выгодней, жить с фашистами и полуфашистами; они боятся прозревших народов и разбуженной совести» 135.
cit.— «Current History», 1944, March, vol. 6, N 31, p. 304-310; G. Young. War Criminals.— «Contemporary Review», 1942, Aug., p. 77.
134 С. C. Hyde. Punishment of War Criminals.- «American Society of International Law, Proceedings», 1943, p. 39-46; C. Cagleton. Punishment of War Criminals by the United Nations.- «American Journal of International. Law», 1943, July, vol. 37, p. 495— 4".
135 И. Г. Эренбург. Справедливость.— «Война и рабочий класс», 1944, № 12, стр. 8; он же. Война, стр. 129—130.
51
Однако подобная стратегия не могла не породить протесты со стороны самых широких кругов общественности. Подавляющее большинство политических деятелей стран Запада учитывало, что фашистские преступники вызвали острую ненависть народов всего мира. Они сознавали также опасность, которую представлял фашизм и его изуверские преступления для их собственных стран. Кроме того, фашизм не мог не вызвать у любого честного человека чувства глубокого возмущения. Все это привело к тому, что голоса гнева и возмездия, закона п справедливости, требовавшие сурового наказания зачинщиков и преступников войны, звучали все настойчивее и громче. И можно с уверенностью сказать, что эта тенденция общественного мнения доминировала как в США, так и в Англии 136.
Сенат и палата представителей конгресса США в марте 1943 г. приняли единогласно резолюцию, в которой говорилось, что ответственные прямо или косвенно за совершение злодеяний против беззащитных людей, женщин, детей и другие военные преступники должны нести ответственность и быть наказаны в соответствии с тяжестью преступлений 137.
Весьма решительно был настроен также английский парламент, члены которого в подавляющем большинстве считали необходимым возложить личную ответственность на нацистских лидеров за совершенные зверства. Когда 18 декабря 1942 г. в палате общин было зачитано совместное заявление стран Объединенных Наций о преступлениях гитлеровцев против еврейского населения, все депутаты поднялись со свбих мест в знак протеста против злодеяний и почтили минутой молчания жертвы нацизма 138. Министр иностранных дел Великобритании А. Иден, выступая в палате общин в июне 1943 г., заявил: «Германские военные руководители а также нацистские
136 Результаты опроса американской общественности, проведенного Институтом Гэллопа, свидетельствуют, что 95% опрошенных высказались за то, что Гитлер должен быть наказан; в том числе 51% высказался за смертную казнь для нацистского фюрера. Лишь 2% опрошенных ответили, что те, кто действовал в соответствии с приказом начальника, должны быть освобождены от какого-либо наказания («Washington Post», 27.IV 1945, р. 12).
137 «Congressional Record», vol. 89, pt 2, p. 1723.
138 «Daily Worker» (London), 18.XII 1942.
52
политические лидеры подлежат наказанию за все преступления в отношении граждан Объединенных Наций, в которых они будут изобличены» 139.
2 мая 1943 г. в Бостоне состоялся массовый митинг протеста против бесчеловечного обращения нацистов с гражданским населением оккупированных Германией территорий в Европе. При этом выдвигалось требование не только зафиксировать принцип уголовной ответственности фашистских преступников, но и сделать все возможное для его скорейшей реализации 14°.
Сурового наказания и суда над гитлеровскими военными преступниками требовали крупнейшие объединения профессиональных союзов США — Американская федерация труда (АФТ) и Конгресс производственных профсоюзов (КПП), насчитывавшие в 1944 г. 12,7 млн.человек. Так, на состоявшемся в ноябре 1944 г. ежегодном конгрессе КПП была принята резолюция «Международная безопасность и полная ликвидация нацизма и японского милитаризма», в которой суровое наказание военных преступников рассматривалось как одна из предпосылок против возрождения фашизма 141.
Национальная католическая конференция, Всемирный еврейский конгресс, Американская еврейская конференция и многие другие общественные организации США выступили с требованием скорого и справедливого наказания нацистских преступников 142.
Большую активность в вопросе наказания военных преступников проявляли также английские общественные организации. Так, например, посол США в Лондоне Д. Вайнант сообщал Г. Гопкинсу в сентябре 1942 г., что только он за последнее время получил более 200 петиций от английских организаций, требующих определенных действий в связи с военными преступлениями, совершаемыми вооруженными силами стран оси143. Решение
139 «Международные документы периода Великой Отечественной войны», вып. III, ч. 1, стр. 232.
140 «Documents on American Foreign Relations 1942—1943», vol. V. Washington, 1944, p. 180—182.
141 «CIO News», 27.XI 1944, p. 15.
142 «Congressional Record», vol. 91, pt 10, p. A-76; Sh. Glueck. Op. cit., p. 192; «New York Times», 12.VIII 1944, p. 13; 2.XII 1944, p. 8.
143 FR, 1942, vol. 1, p. 55.
53
О необходимости сурового наказания в соответствии с Московской декларацией было принято в декабре 1944 г. на 43-й ежегодной конференции лейбористской партии.
Конгресс британских трэд-юнионов в Блэкпуле (1944 г.) подавляющим большинством голосов в 5056 тыс. против 1350 тыс. одобрил выводы доклада англо-советского профсоюзного комитета относительно того, что «немецкий народ не может быть освобожден от всей ответственности за преступления, совершенные во время войны, репарации должны быть уплачены в товарах и труде, а военные преступники должны быть преданы суду» 144.
Всемирная конференция профсоюзов в Лондоне, представлявшая более 60 миллионов организованных рабочих, в своей резолюции от 16 февраля 1945 г. призвала правительства стран Объединенных Наций предпринять немедленные и энергичные меры с тем, чтобы воспрепятствовать бегству военных преступников в нейтральные страны и потребовать от последних гарантий непредо-ставления убежища гитлеровским палачам.
Большое значение имели выступления в печати представителей рабочей и коммунистической партий США. В феврале 1945 г. Американская рабочая партия (АРП), представлявшая более 500 тыс. избирателей Нью-Йорка, направила государственному секретарю США, председате лям сената и комитета по внешней политике палаты представителей послание, в котором призывала к полному и эффективному наказанию всех военных преступников, включая и тех, кто ответствен за преступления против национальных меньшинств, проживающих в странах оси, «Это не только вопрос элементарной человеческой справедливости,— говорилось в заявлении.— Этот вопрос неразрывно связан с проблемой достижения безопасности и сохранения мира. Если зачинщики этой войны против человечества и исполнители этих ужасных преступлений останутся не наказанными, они будут продолжать составлять постоянную угрозу безопасности мира и будут источником раздора между Объединенными Нациями».
144 «The Labour Party. Report of the 43d Annual Conference held in the Central Hall, Westminster, Dec. 11 to Dec. 15, 1944». London, 1945, p. 4—6, 111; А. Хатт. Английское профсоюзное движение (Краткая история). М., 1954, стр. 175.
54
В заявлении содержался также конкретный план наказания военных преступников, определялись как процедура суда, так и само понятие «военный преступник». В нем предлагалось также выработать программу санкций по отношению к тем нейтральным странам, которые не закроют границ для военных преступников 145.
Приблизительно в это же время, в феврале 1945 г., журнал американских коммунистов «Политики афферс» опубликовал статью одного из своих редакторов, В. Джерома, «Что делать с военными преступниками?» «Кардинальная цель войны,— говорилось в ней,— уничтожение фашизма и наказание нацистских военных преступников... Вопрос о наказании военных преступников стран «оси» — это не просто вопрос юрисдикции... Это неразрывная часть всей программы Объединенных Наций по разгрому фашизма, решительному и необратимому. Это часть войны, которую мы ведем. Наказание необходимо не только как возмездие за совершенные преступления, не только как устрашающий пример для будущих агрессоров и военных преступников, но, кроме того, и как мера по психологическому разгрому фашистского центра организации агрессии, который уже лелеет план ввергнуть мир в третью мировую войну» 146. В. Джером показал в своей статье всю несостоятельность применения к военным преступникам юридических концепций территориальной подсудности, государственного акта, ссылки на приказ свыше и выявил подлинные мотивы отказа от наказания военных преступников — антисоветизм и профашизм 147.
Итальянские коммунисты также требовали, чтобы фашистские преступники были сурово наказаны. В частности, газета «Унита» подвергла суровой критике выступление итальянского посла в Вашингтоне А. Таркиани по англо-американскому радио в Италии, в котором рекомендовалось поместить Гитлера и Муссолини в психиатрическую больницу. Фашистские преступники, говорилось в статье, должны расплатиться своими жизнями 148.
145 «New York Times», 17.11 1945, р. 8; «Congressional Record», vol. 91, pt 10, p. A-932.
146 V. J. Jerome. Op. cit.- «Political Affairs», 1945, Feb., vol. 24, N 2, p. 133, 142.
147 Ibid, p. 136-143.
148 «Unita», 22.Ш 1945; «New York Times», 23.111 1945, p. 2.
55
За справедливое наказание нацистских военных преступников высказывались и представители правящих кругов США в Великобритании, в том числе лидеры крупнейших политических партий, видные государственные деятели, депутаты законодательных органов этих стран. Так, вице-президент США Генри Уоллес в одном из своих выступлений в начале января 1943 г. заявил: «За военной победой должно последовать наказание виновных — не мести ради, но ради того, чтобы по возможности обезвредить дьявольскую деятельность Гитлера и японских военных лидеров по отравлению умов молодежи» 149. Один из лидеров демократической партии, сенатор К. Пеппер, писал в июле 1944 г.: «Ошибка, которая была допущена союзниками после первой мировой войны, не должна повториться. Наказание военных преступников должно быть главной целью войны, если мы хотим убедить народы мира в том, что мы действительно боремся за поддержание принципов свободы и справедливости» 150. Он предлагал судить главарей держав оси в уголовном суде одной из временно оккупированных Германией стран, отмечая, что уголовное право вполне достаточно для наказания военных преступников.
Сенатор X. М. Килгор, конгрессмены Л. А. Джонсон, С. Дикстайн, Т. Лейн, Ч. Голифайдд и многие другие требовали предать суду всех тех, кто виновен в совершении преступлений, будь то по религиозным, расовым или политическим мотивам, внутри ли Германии или же на оккупированных территориях151. Выступая в феврале 1945 г. в конгрессе, Т. Лейн, в частности, подчеркнул: «Скорое и беспощадное наказание военных преступников необходимо и в целях убеждения немецкого народа, что их лидеры не смогут больше избегать ответственности ни за развязывание войны, ни за превращение убийств гражданского населения в средство национальной политики... Каждый немец, ответственный за пытки и казни гражданского населения, в ранге от Гитлера, Геббельса, Геринга, Гиммлера и вплоть до непосредственных испол-
149 «СЮ News», 1943, vol. VI, N 1, Jan. 4, p. 3; см. также: H. Wallace. The Century of the Common Man. New York, 1943, p. 45.
150 C. D. Pepper. Op. cit.— «Free World», 1944, July, vol. 8, p. 72—74.
151 «New York Times», 16.III 1945, p. 5; «Congressional Record», vol. 91, pt 1, p. 906; pt 4, p. 4285—4288, pt 10, p. A-76, A-735( A-763-764, A-817.
56
кителей, должен быть немедленно предан суду. Генералы германской армии, которые совершили военные преступления на оккупированных территориях, находившихся под их управлением, должны ответить перед судом мировой юстиции» 152.
Весьма решительную позицию занял и демократ Э. Селлер, трижды ставивший в конгрессе США вопрос о наказании военных преступников стран оси и резко критиковавший политику госдепартамента, а также деятельность Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям 153. Он внес проект закона, предусматривавший создание комиссии конгресса, которая бы в сотрудничестве с соответствующими органами Объединенных Наций подготовила определенный план наказания военных преступников. Однако госдепартамент, который всячески старался избежать гласности в вопросе наказания нацистских преступников, выступил против создания комиссии конгресса. В письме заместителю государственного секретаря Д. Ачесону юридический советник государственного департамента Г. Хакворст сообщил, что вскоре в Лондоне начнутся англо-американские переговоры, которые будут проходить в обстановке чрезвычайной секретности, поскольку другие страны, в частности Советский Союз и Франция, «не были приглашены принять в них участие» 154. Он рекомендовал Ачесону обсудить ситуацию, создавшуюся в связи с предложенным Селлером проектом резолюции, с лидерами конгресса с точки зрения нежелательности создания такой комиссии. Не удивительно, что в результате проект был отклонен 155. 7 мая конгресс утвердил проект резолюции, предложенный конгрессменом С. Кингом и составленный в форме общих рекомендаций относительно суда и наказания военных преступников.
Английский архиепископ Йоркский, выступая в палате лордов 20 марта 1945 г., подчеркнул: «Когда я был в России полтора года назад, я почувствовал, что там совершенно иная атмосфера, чем та, в которой мы говорим здесь о военных преступлениях... Там это не вопрос мести, а что-то значительно более глубокое, поднимающееся из
152 «Congressional Record», vol. 91, pt 10, p. A-736.
153 Ibid., pt 1, p. 817—819; pt 3, p. 3684—3687; pt 4, p. 4285—4287; «New York Times», 23.III 1945, p. 10.
154 См. об этих переговорах стр. 78—80.
155 FR, 1945, vol. Ill, p. 1156—1158.
57
чувства, что справедливость должна восторжествовать..* Я получаю письма от людей, которые полагают, что не по-христиански и неверно требовать наказания этих лиц (т. е. военных преступников.— Н. Л.). Естественно, приятнее взывать к прощению, но в то же время справедливость должна предшествовать прощению... Вот почему мы требуем, чтобы преступники понесли заслуженное наказание. Это важно не только с точки зрения справедливости, но... и как предупреждение для будущих поколений, что цивилизованные нации никогда не допустят подобных преступлений» 156.
О важности проблемы наказания военных преступников в послевоенном устройстве мира писали и многие видные публицисты США и Англии. Так, У. Липпман подчеркивал, что выбор процедуры, которая будет применена относительно военных преступников, окажет глубокие и серьезные последствия на право и мораль международного сообщества 157.
Однако, понимая неизбежность наказания военных преступников, империалистические круги западных государств в то же время отчаянно сопротивлялись организации публичного международного судебного процесса, на котором ущерб мог быть причинен далеко не одной только фашистской Германии. Они понимали, что гитлеровское руководство настолько скомпрометировало себя, что не может пригодиться ни в каких политических комбинациях. Личная судьба этих людей уже не волновала их и они не возражали против того, чтобы народный гнев настиг нацистских лидеров. Но публичный процесс, на котором бы подсудимые имели право защищаться с помощью опытных адвокатов и предъявлять документы и свидетелей, таил в себе любые неожиданности. Реакционные круги в США и Англии опасались, что на международном процессе вскроются позорные для западных держав страницы истории международных отношений. Проведение процесса таило в себе и другую опасность — установление прецедента привлечения к уголовной ответственности глав государств за развязывание агрессивной войны в будущем.
156 «Parliamentary Debates, House of Lords», vol. 135, col. 671—672.
157 «New York Herald Tribune», 3.III 1945.
58
Особенно опасались такого процесса правящие круги Великобритании. Они понимали, что в ходе публичного разбирательства неизбежно встанут вопросы о их предвоенной политике сговора с фашистской Германией, подталкивания ее к войне против Советского Союза, в частности мюнхенское предательство.
У. Черчилль, выступая в палате общин 4 октября 1944 г., отметил: «Нет уверенности, что для таких преступников, как Гитлер, Геринг, Геббельс и Гиммлер, следует принять процедуру суда» 158. Еще более определенно высказался А. Иден в письме, направленном Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям: «Правительство его величества глубоко сомневается, особенно принимая во внимание фактор времени, в желательности и целесообразности учреждения межсоюзнического трибунала путем заключения специального договора на этот счет» 159. 28 марта 1945 г. Иден заявил в палате общин, что, если английские солдаты захватят Гитлера, они могут сами решить, застрелить ли его на месте или привести живым 16°.
Позиция правящих кругов Великобритапии относительно суда над фашистскими лидерами особенно отчетливо выявилась в ходе обсуждения этого вопроса в палате лордов 20 марта 1945 г. Лорд Эддисон, изучавший данную проблему по поручению палаты, отметил, что наказание главных военных преступников имеет первостепенное значение, но в то же время высказался решительно против предания их международному суду. «Я совершенно уверен,— заявил он,— что если метод суда будет принят в вопросе наказания главных военных преступников, мир столкнется с серией длительных процессов, идущих один за другим, которые в конце концов вызовут чувство отвращения и омерзения у любого человека. Я искренне надеюсь, что этот метод не будет принят... Чрезвычайно важно, чтобы главные военные преступники были названы и наказаны решением союзников» 161. Эту точку зрения поддержали граф Пирс, лорд Моэм, архиепископ Йорский. Последний подчеркнул и более сокровенные
58	Sh. Glueck. Op. cit., p. 10.
59	F. Maugham. UNO and War Crimes. London, 1951, p. 113.
60	«Parliamentary Debates, House of Commons», vol. 409, col. 1340.
61	«Parliamentary Debates, House of Lords», vol. 135, col. 652—658.
59
причины, нежели боязнь длительной процедуры. «Я бы хотел,— заявил архиепископ,— видеть этих людей вне закона. Не следует организовывать публичный процесс со всеми его сенсациями и возбуждением. Те, кто поймают их, должны после установления личности сразу же предать их смерти» 162 Выступивший в заключение прений лорд-канцлер Д. Саймон полностью одобрил такую линию 163. И лишь два члена палаты лордов — председатель комиссии по суду и наказанию военных преступников при Лондонской международной ассамблее Сессиль и председатель Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям Райт — высказались за судебную процедуру по отношению к главным военным преступникам.
Не было твердой уверенности в необходимости судебной процедуры при наказании главных военных преступников и у руководящих политических деятелей США. За казнь без суда выступали государственный секретарь США Корделл Хэлл, председатель Верховного суда США X. Ф. Стоун, министр финансов Г. Моргентау и сам президент США Ф. Д. Рузвельт 164.
Некоторые французские политические деятели также выступали за казнь без суда и, в частности, представитель Национального комитета Сражающейся Франции в СССР Р. Гарро 165.
Неудивительно, что этой точки зрения длительное время придерживались не только реакционеры, но и некоторые государственные деятели, искренние противники фашизма. Многим из них такое решение казалось весьма радикальным. Весь суд — это спор между обвинением и защитой о том, виновен или. не виновен подсудимый. Но какие могут быть споры по поводу виновности нацистских главарей? Чтобы избежать безполезной траты времени, говорили они, не более ли целесообразно, избегая упреков в лицемерии, расстрелять гитлеровское правительство на основании согласованного административно-
182 «Parliamentary Debates, House of Lords», vol. 135, col. 660—666, 672—673.
163	Ibid., col. 680—691.
164	F. R. The Conference at Quebec 1944. Washington, 1972, p. 105-108; H. L. Stimson, M. G. Bundy. On Active Service in Peace and War. New York, 1948, p. 584; «New York Times», 26.11 1948, p. 25; A. T. Mason. Harlan Fiske Stone: Pillar of the Law. New York, 1956, p. 715.
165	См. И. Г. Эренбург. Люди, годы, жизнь, кн. 5. М., 1966, стр. 86.
60
го акта? 166 Однако предложение о замене судебного процесса административным решением не могло удовлетворить не только Советское правительство, но и большинство подлинных и до конца принципиальных противников нацизма, придававших огромное значение именно гласному публичному процессу. Суммарная казнь на основе административного решения могла отвечать лишь цели возмездия за преступления, могла быть лишь заключительным актом войны. Но, будучи сама по себе противоправной, она нанесла бы ущерб укреплению законности и безопасности в послевоенном мире. И что самое важное, народы мира стремились к полному и окончательному разгрому фашизма, не только военному, но и морально-политическому. Этой цели отвечал только гласный судебный процесс над нацистскими главарями.
Предать главных военных преступников суду потребовало влиятельное профсоюзное объединение — АФТ 167. С конкретным планом создания и деятельности Международного трибунала для суда над главными военными преступниками выступила и Американская рабочая партия 168. В заявлении Американской рабочей партии предлагалось создать Международный трибунал — орган всех Объединенных Наций для суда над главными военными преступниками, ответственными за развязывание войны, над теми, кто совершил преступления против граждан нескольких стран или же против лиц без гражданства. Всех же остальных преступников, в соответствии с Московской декларацией, предлагалось судить по возможности сразу же после их ареста судами тех стран, где они совершали свои ужасающие нарушения законов. Американская рабочая партия призывала все Объединенные Нации немедленно создать соответствующие комитеты
166 Против суда как никому не нужной затяжки дела высказался известный английский дипломат лорд Ванситтарт: «Нельзя представить себе ничего более смешного, чем суд над главными военными преступниками — это огромное пушечное ядро, выпускаемое громоздким механизмом»,— писал он («New York Times», 28.III 1945, р. 3). О том, что организаторам убийств в газовых камерах и концлагерях не следует предоставлять привилегии суда и презумпции невиновности, писал и бывший помощник генерального прокурора США И. Уоррен («New York Times», 7.II 1945, р. 8).
167 «New York Times», 20. IV 1945.
168 «Congressional Record», vol. 91, pt 10, p. A-932.
61
для составления списков военных преступников и сбора доказательств, а также предпринять конкретные шаги, необходимые для создания механизма наказания тех военных преступников, которые подлежат суду Международного трибунала.
Левые лейбористы Англии подчеркивали, что «это и только это будет действительно служить глубокому удовлетворению чувства справедливости народных масс во всей Европе и продемонстрирует миру действительную природу фашизма и его гангстерского руководства». Любая слабость, отмечал, например, Д. Притт, будет оценена, и справедливо, как боязнь, что полное судебное разбирательство поведает миру слишком много о предвоенных связях между фашизмом и поддерживающими его промышленниками, с одной стороны, и британскими правящими классами и их представителями международного монополистического капитала,— с другой 169.
Конференция европейских социалистических партий, проходившая в марте 1945 г. в Лондоне, приняла декларацию, в которой говорилось: «Все военные преступники, независимо от того, были они руководителями или нет, должны предстать перед судом и быть наказаны в соответствии с тяжестью преступлений, которые они совершили» 17°.
Судить главарей держав оси предлагали и многие сенаторы и конгрессмены США 171. За скорейшую подготовку суда и наказания военных преступников (по преимуществу судами стран, где были совершены преступления) выступила Американская юридическая ассоциация, создавшая специальный подкомитет по* суду и наказанию военных преступников 172, а также Американская гильдия юристов, направившая в январе 1945 г. специальное послание Ф. Рузвельту и всем правительствам Объединенных Наций 173.
169 D. N. Pritt. Op. cit.— «Labour Mothly», 1944, vol. 26, № 11, p. 332.
170 «The Labour Party. Report of the 44th Annual Conference held in the Empress Ballroom Winter Gardens, Blackpool, May 21st to May 25th 1945». London, 1945, p. 165.
171 C. D. Pepper. Op. cit.— «Free World», 1944, July, vol. VII, p. 72-74; «New York Times», 16.III 1945, p. 5; «New York Times», 27. Ill 1945, p. 10; «Congressional Record», vol. 91, pt 4, p. 4285.
172 «American Journal of International Law», 1943, October, vol. 37, № 4, p. 663-666.
173 «Социалистическая законность», 1945, № 1-2, стр. 17.
62
Определенный позитивный вклад в разработку проблемы суда и наказания военных преступников внесли также наиболее реально мыслящие американские и английские юристы, такие, как Ш. Глюк, А. Зак, Р. Лемкин, А. Леви (США), М. Эдельман, В. Лоеб (Англия), М. Майерсон (Канада) и др. Они выступали против реакционных юридических концепций государственного акта, неподсудности глав государств, ссылки на приказ свыше и других, в поддержку индивидуальной уголовной ответственности за совершение военных преступлений. Ш. Глюк и некоторые другие юристы западных стран наряду с советскими учеными выдвинули и обосновали идею уголовной ответственности за подготовку и развязывание агрессивной войны.
Ш. Глюк, Р. Лемкин, А. Леви и другие юристы выступали за создание международного трибунала для суда над главными военными преступниками, включая и глав государств. Р. Лемкин, в частности, подчеркивал, что «обязанность нашего поколения — предание Гитлера и его сообщников суду. Нам необходимо принять в расчет моральную ценность этого акта и сделать ясными стандарты, в которых может существовать международное сообщество»,— писал он. Р. Лемкин был одним из первых, кто предложил принять договор о запрещении геноцида174 175. Весьма плодотворной оказалась и разработанная им теория об ответственности всех членов гестапо и СС.
Об ответственности за военные преступления не только нацистских заправил, но также дипломатов и идеологов фашизма, таких, как Риббентроп, Папен, Лей, Га-усгофер и другие, писал в своей монографии Г. Крил |75. Англичанин же В. Лоеб подчеркивал ответственность за военные преступления генерального штаба и вермахта, а также финансовых заправил, которые поддерживали фашистскую диктатуру 176.
174 R. Lemkin. The Legal Case against Hitler.— «Nations», 1945, Feb. 24, vol. 160, № 8, p. 205-207; «Nations», 1945, March 10, p. 268-270; idem. Axis Rule in Occupied Europe. Washington, 1944, p 22-24.
175 G. Creel. Op. cit., p. 90—93.
176 W. Loeb. Punishment of War Criminals.— «Free Europe», 1942, Nov. 20, p. 42.
63
Многие американские и английские юристы выступали с требованием включить в соглашение о перемирии с Германией пункт о выдаче военных преступников, а также предотвратить всеми возможными средствами бегство немецких фашистов в нейтральные страны.
Итак, народы мира никогда бы не примирились с безнаказанностью преступников, которые принесли человечеству неисчислимые бедствия и горе и поставили цивилизацию на край гибели177. Правительства стран Объединенных Наций не могли не откликнуться на требование всей прогрессивной общественности мира сурово наказать военных преступников и в первую очередь главных военных преступников в соответствии с приговором Международного трибунала.
Правительство Советского Союза, неуклонно следуя своей линии обеспечения быстрого и справедливого суда и наказания военных преступников, включило в соглашения о перемирии с Финляндией, Румынией и Болгарией пункты, предусматривающие сотрудничество правительств этих стран с Советским главнокомандованием по задержанию лиц, обвиняемых в военных преступлениях, и суду над ними 178. Одновременно оно добивалось того, чтобы нейтральные страны закрыли границы для военных преступников. Так, например, 29 июля 1943 г. Советское правительство направило правительствам Турции и Швеции ноту, содержавшую призыв не предоставлять убежища Муссолини и другим преступникам войны. Советское правительство заявило, что оно «будет рассматривать предоставление убежища, помощь или содействие
177 Американский историк, автор монографии, в которой исследуется отношение американского народа к Нюрнбергскому процессу, У. Босх писал: «Лидеры администрации, сознательно или бессознательно, были вынуждены действовать в рамках возможностей, которые обеспечивались американской общественностью и были приемлемы для нее. Это образец реакции американского народа в целях создания прочных барьеров, которые ограничивали альтернативы для государственных деятелей. Когда американский народ был выведен на дорогу к Нюрнбергу, он не был одурачен, обманут или предан... Эта дорога была, безусловно, его собственным выбором» (И7. Bosch. Judgment on Nuremberg. American Attitudes toward the Major German War-crime Trials. Chapel Hill, 1970, p. 116).
178 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 2. М., 1946, стр. 209, 218, 288.
64
таким лицам как нарушение принципов, за которые борются Объединенные Нации и которые они решили осуществить всеми средствами, имеющимися в их распоряжении» 179.
Президент Соединенных Штатов Ф. Д. Рузвельт и премьер-министр Англии У. Черчилль также предупредили нейтральные страны, что предоставление убежища главным военным преступникам и их помощникам несовместимо с принципами, за которые ведут борьбу Объединенные Нации, и выразили надежду, что ни одно нейтральное правительство не разрешит использовать свою территорию для сокрытия военных преступников180.
Аналогичная нота была направлена Ватикану. Однако папа Пий XII, так же как правительства Турции, Швейцарии и Аргентины, отказался дать заверения, что Ватикан не предоставит убежища военным преступникам 181. После крушения фашизма в Италии и позднее, после поражения нацистской Германии, многие военные преступники укрылись в Ватикане. Постепенно с подложными документами различных «благотворительных» католических организаций их отправляли в страны Южной Америки, спасая от справедливого суда 182«
Летом 1944 г., ввиду приближающегося краха фашистского блока, союзники возобновили усилия с целью добиться заверений правительств нейтральных стран не только об отказе от предоставления убежища, но и об аресте и выдаче лиц, обвиняемых в совершении военных преступлений и проникших в страну нелегально. Послам в нейтральных странах было поручено сообщить правительствам, при которых они аккредитованы, что отношения с их странами будут на многие годы испорчены, если они откроют свои границы нацистским лидерам или их приспешникам 183. Потребовалась целая серия демаршей, представлений, бесед с главами правительств нейтральных стран, прежде чем были получены необходимые заверения.
179	«Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 1, стр. 400—401.
180	FR, 1943, vol. I, р. 460-468.
181	С. Hull. Op. cit., р. 1361—1362.
182	М. М. Шейнман. Указ, соч., стр. 248-249.
183	FR, 1944, vol. I, р. 1411—1412.
3 Н. С. Лебедева
65
В частности, Салазар во время беседы с посланником США пытался уклониться от прямого ответа на ноту американского правительства. У посланника сложилось впечатление, что Салазар «склонен закрыть двери перед теми ненормальными вражескими лицами, которые будут стучаться в дверь, но что он будет укрывать тех, кто сможет проникнуть зайцем или влезть через окно» 184.
Однако под давлением общественного мнения всего мира п в результате все нарастающих побед антигитлеровской коалиции правительства большинства нейтральных стран вынуждены были согласиться закрыть границы для военных преступников. 5 сентября 1944 г. шведский министр юстиции заявил, что Швеция будет отказывать военным преступникам в праве убежища и что министерство юстиции в настоящее время занято проблемой технической процедуры для урегулирования подобных дел 185. В соответствии с этим шведские власти арестовали бывшего начальника финской государственной полиции, бежавшего в Швецию.
29 сентября 1944 г. аргентинский посол в Лондоне также заявил, что его страна не станет предоставлять убежища военным преступникам 186. Глава правительства Испании в сентябре 1944 г. ответил, что он не намерен делать каких-либо заявлений по этому поводу. Однако позднее Франко был вынужден сообщить, что правительство Испании не собирается предоставлять убежище военным преступникам 187. Аналогичные заверения были получены от правительств Швейцарии, Португалии и Турции.
Решение о непредостдвлении убежища п выдаче военных преступников было принято также Межамериканской конференцией по проблемам войны и мира 6 марта 1945 г.188
184	FR, 1944, vol. I, р. 1413—1414.
185	Ibid., р. 1414—1415. Принимая это решение, правительство -Швеции учитывало и требование общественных организаций страны не предоставлять убежища военным преступникам. В частности, Национальный союз металлистов Швеции призвал правительство заявить, что право убежища не будет предоставляться военным преступникам («New York Times», 23.VIII 1944, р. 6).
186	FR, 1944, vol. I, p. 1433.
187	H. Munro. Op. cit.— «Law Journal», 1945, Jan. 6, vol. 95, p. 7.
188	В конференции приняли участие делегации 20 американских государств, возглавляемых министрами иностранных дел этих стран. Одной из первых была принята резолюция «Военные
66
Таким образом, союзным правительствам удалось заблаговременно обеспечить относительно благоприятные условия для задержания военных преступников. К этому времени была полностью согласована процедура наказания тех военных преступников, чьи злодеяния были совершены в какой-либо определенной стране,— в соответствии с Московской декларацией они должны были направляться в эти страны для суда над ними.
Однако в конце 1944 г. все еще оставался открытым вопрос о способе и процедуре наказания главарей гитлеровской клики.
Межсоюзнические переговоры
о создании Международного военного трибунала (конец 1944 — начало 1945 г.)
В 1944 г. в результате стремительного натиска советских войск территория первого социалистического государства была освобождена от немецких захватчиков. Советская Армия вышла на государственную границу СССР и вступила на территорию Румынии, Польши, Венгрии, Чехословакии и других стран, неся народам Европы освобождение от фашистского ига. Летом 1944 г. союзнические армии высадились в Нормандии и начали методически отжимать гитлеровцев к германской границе. Момент вторжения на территорию «третьего райха» был уже близок, и союзные правительства стремились как можно быстрее выработать согласованную линию относительно оккупации Германии и ее ближайшего будущего. И хотя отдельные элементы подхода к решению германской проблемы разрабатывались на протяжении почти всех военных лет, даже среди различных правительственных ведомств США и Англии не было единства взглядов по преступники», в которой рекомендовалось, чтобы «правительства американских республик не предоставляли убежища лицам, виновным или ответственным за совершение военных преступлений», и чтобы эти правительства «по требованию какой-либо из Объединенных Наций... выдали лиц, обвиняемых в таких преступлениях, Объединенной Нации, сделавшей запрос, или соответствующему органу Объединенных Наций, который может быть создан для суда и наказания таких преступников» («Interamerican Conference on Problems of War and Peace. Mexico City, Feb. 21. March 8, 1945». Report submitted to the Governing Board of the Pan-American Union by Director-General. Washington, 1945, p. 27—28).
3*
67
этому вопросу. Еще в 1942—1943 гг. в правительственных кругах США возникла концепция раздробления Германии па несколько частей, ее децентрализации и дезиндустриализации на неопределенно долгий срок и установления экономической и политической зависимости отдельных германских государств в первую очередь от США. Англия же стремилась вывести из строя Германию как своего конкурента, включить разрозненные части Германии в федерации и блоки, которые были бы подчинены ее влиянию и противостояли бы, с одной стороны, СССР, а с другой,— Соединенным Штатам Америки. Вместе с тем влиятельные силы в правящих кругах США и Англии, опасаясь усиления СССР, все более ориентировались на сохранение основ германского милитаризма и империализма.
Ф. Рузвельт летом 1944 г. писал в письме королеве Нидерландов Вильгельмине: «Как у нас, так и в Англии имеются две школы мысли — те, кто хотел бы быть альтруистами по отношению к немцам, надеясь любовью и добротой вновь сделать их христианами, и те, кто придерживается значительно более «жесткого» курса. Я со всей решительностью принадлежу к последней школе, и хотя я — не кровожадный человек, я хотел бы, чтобы па этот раз, наконец, они проиграли войну безусловно» 189.
В мае 1944 г. специальный комитет госдепартамента под председательством Э. Стеттиниуса высказался за федерализацию Германии в будущем, за ограничение функций и полномочий центрального правительства, ио отверг идею раздробления Германии^ Решительно против раздробления Германии высказался также военный министр США Г. Стимсон. По-разному решался и вопрос о наказании военных преступников. Госдепартамент, отстаивавший наиболее мягкие условия оккупации Германии, занял довольно негативную позицию в вопросе о наказании военных преступников. В меморандуме комитета по послевоенной программе госдепартамента от 5 августа 1944 г. в числе прочего говорилось: «Можно сказать в критику советского подхода, что победителям не будет гарантирована необходимая юридическая основа для таких мер, как наказание военных преступников, устранение нацистской диктатуры, реорганизация германской экономики
189 «F. D. R. His Personal Letters», vol. II, 1928-1945, p. 1535.
68
п т. д., которые перечислены среди целей этой страны. Кроме того, политические последствия увеличения числа суровых условий капитуляции, вероятно, шаг за шагом сыграют на руку националистическим агитаторам против мирного урегулирования, как это случилось после прошлой войны» 190. Вместе с тем в меморандуме не отвергалась полностью идея наказания военных преступников и говорилось, что оно само по себе приведет к исключению из жизни общества «определенного числа видных нацистов».
Ф. Рузвельт отверг тезис госдепартамента, что германский народ в целом не несет никакой ответственности за войну и преступления фашизма, и считал необходимым внести в каждый немецкий дом ощущение коллективной виновности всех немцев за действия Германии при нацизме. Он поддержал план, разработанный в министерстве финансов и изложенный наиболее полно в меморандуме Г. Моргентау от 5 сентября 1944 г. План Моргентау предусматривал расчленение Германии, ликвидацию ее государственной самостоятельности, полное уничтожение промышленного потенциала и превращение в «страну полей». Весьма подробно в плане был разработан вопрос о наказании военных преступников.
В приложении к меморандуму Г. Моргентау от 5 сентября, специально посвященном вопросу наказания военных преступников, излагалась предполагаемая процедура преследования как главных преступников, так и рядовых. В нем рекомендовалось составить как можно скорее список главных военных преступников войны, очевидная виновность которых повсеместно признана, и передать его соответствующим военным властям. Лица, внесенные в список, должны были быть разысканы, опознаны (опознание подтверждалось бы офицером в чине генерала) и затем расстреляны солдатами Объединенных Наций. Для суда над прочими лицами, совершившими преступления против человечества и не затребованными для выдачи какою-либо из стран Объединенных Наций, предлагалось создать военные комиссии. В эти комиссии предполагалось включить и представителей освобожденных стран Европы. Указывалось, что, если обвиняемый совершил преступление, вызвавшее смерть какого-либо человека, он должен
190 FR, The Conference at Quebec 1944, p. 62.
69
быть приговорен к смертной казни. Лишь в исключительных случаях, если комиссия установит наличие смягчающих вину обстоятельств, мог быть вынесен менее суровый приговор 191.
С критикой меморандума Моргентау выступил на встрече Ф. Рузвельта с комитетом по Германии 9 сентября 1944 г. военный министр Г. Стимсоп. Он высказался против многих рекомендаций, содержащихся в плане министра финансов, в том числе против раздела Германии, интернационализации Рура, дезиндустриализации страны.
«Другой фундаментальный вопрос, по которому, как я чувствую, мы расходимся,— заявил он,—это — вопрос о суде и наказании тех немцев, которые несут основную ответственность за все преступления и опустошения... Всякое наказание этих людей в соответствии со всеми достижениями цивилизации окажет большое воздействие на будущие поколения. Кроме того, этот метод (метод публичного судебного процесса.— Н. Л.) послужит целям составления отчета о нацистской системе терроризма, об усилиях союзников уничтожить эту систему и предотвратить ее повторение в будущем. Я склонен думать, что, по крайней мере применительно к ведущим нацистским государственным деятелям, мы должны принять участие в создании международного трибунала для суда над ними» 192. Однако на данной стадии Ф. Рузвельт поддержал предложения Моргентау как относительно судьбы Германии в целом, так и по вопросу о главных военных преступниках.
Приблизительно в это же время в ходе подготовки к встрече Ф. Рузвельта с У. Черчиллем в Квебеке был разработан один из наиболее развернутых и важных английских документов по вопросу наказания главных военных преступников — меморандум лорда-канцлера Англии Д. Саймона от 4 сентября 1944 г. Этот документ был составлен по поручению военного кабинета и одобрен последним.
В меморандуме указывалось, что в связи с приближением окончательной победы над Германией настало время обсудить хотя бы с президентом Рузвельтом вопросы,
191 FR, The Conference at Quebec 1944, p. 105—108.
192 Ibid., p. 124—125.
70
связанные с намерением союзников наказать главных военных преступников. Уповая на то, что главные военные преступники будут уничтожены самими немцами или покончат с собой, Д. Саймон все же предусматривал вариант, что часть из них попадет в руки союзников живыми. И применительно к этому случаю он категорически заявил, что «метод судебного процесса, обвинения и юридического приговора совершенно неподходящ для ведущих и наиболее злонамеренных лидеров, таких, как Гитлер, Гиммлер, Геринг, Геббельс и Риббентроп. Помимо огромных трудностей, связанных с созданием суда, формулированием обвинения и сбором доказательств, вопрос об их судьбе — политический, а не юридический». ,В то же время лорд-канцлер Англии понимал, что если ведущие и наиболее злостные преступники будут оставлены без наказания, в то время как рядовые преступники, действовавшие по их приказам, понесут заслуженную кару, это вызовет справедливое осуждение всего мира. Опасаясь, что любое новое заявление о решимости союзников наказать фашистских лидеров может привести к новым репрессиям по отношению к военнопленным — гражданам союзных стран, Д. Саймон рекомендовал лишь открыть конфиденциальные консультации по данному вопросу «с некоторыми из союзников» Англии. Отмечая, что подготовленный министром иностранных дел А. Иденом список военных преступников, которых предполагается наказать без суда, был раскритикован в некоторых кругах за неполноту, Д. Саймон заявил, что «этот метод будет единственным заслуживающим одобрения и оправданным в деле с небольшой группой лидеров, о которых известно, что они несут ответственность за руководство войной, и которые имели полномочия ставки отдавать распоряжения, утверждать или потворствовать чудовищным злодеяниям, которые были совершены» 193.
Итак, в ходе подготовки к конференции в Квебеке почти одновременно в правительственных кругах США и Англии родились два документа, решительно отвергавшие идею проведения международного судебного процесса над главными военными преступниками и предлагавшие казнь нескольких нацистских лидеров на основе административного решения союзников.
193 FR, The Conference at Quebec 1944, p. 91—93.
71
Вопрос рассматривался президентом США и премьер-министром Великобритании на заседании II Квебекской конференции 15 сентября 1944 г. При этом было решено направить главе Советского правительства предложения лорда-канцлера Саймона, как выражающие точку зрения правительств США и Англии 194. В соответствии с этим решением У. Черчилль составил проект телеграммы И. В. Сталину, в котором излагались основные принципы меморандума Саймона и содержались некоторые комментарии к ним. Английский премьер-министр писал: «Не находите ли Вы, что следовало бы подготовить список, включающий, скажем, 50 или 100 лиц, чья ответственность за руководство или санкционирование всех преступлений и зверств установлена самим фактом их высоких официальных постов? Этот список не был бы, конечно, окончательным. Новые имена могли бы добавляться в любое время» 195. У. Черчилль предлагал на выбор два варианта — решать совместно судьбу каждого из нацистских лидеров, как только они будут попадать в руки союзников, или заранее составить список таких лиц, которых любой офицер в ранге генерала после установления их личности распорядится расстрелять в течение часа, не докладывая командованию. Мотивировалось преимущество этого метода следующим: как только список главных военных преступников будет опубликован, массы германского народа поймут, что между ними и их руководителями союзники видят большое различие, что в свою очередь приведет к подрыву авторитета и влияния руководства, восстановит немецкий народ против них и таким образом поможет разгрому Германии196. Однако надеяться на такой ход событий было трудно. Скорее всего, главы союзных с СССР правительств опасались выступлений нацистских лидеров на суде по вопросам, связанным с предвоенной политикой западных держав и напоминающим о поддержке Гитлера империалистическими кругами этих стран.
Этот текст телеграммы не был отправлен адресату, поскольку У. Черчилль и А. Иден в октябре 1944 г. отправились в Москву с целью добиться санкционирования
194 FR, The Conference at Quebec 1944, p. 467.
195 Ibid., p. 489.
196 Ibid., p. 490.
72
Квебекского соглашения Советским Союзом. Во время этого визита впервые Советскому правительству был предложен англо-американский план расчленения Германии, одобренный в Квебеке. Однако ни в Москве, ни на каких-либо других международных совещаниях англо-американской дипломатии не удалось навязать свои планы Советскому Союзу. Окончилась провалом также попытка английского премьер-министра заручиться согласием Советского правительства с предложениями, изложенными в меморандуме Саймона от 4 сентября 1944 г. и одобренными Ф. Рузвельтом и У. Черчиллем. Глава Советского правительства в беседе с Черчиллем подчеркнул, что наказание главных военных преступников должно быть осуществлено в соответствии с решением суда 197.
«Встретившись с такой точкой зрения по данному вопросу,— писал У. Черчилль Ф. Рузвельту,— я не стал настаивать на меморандуме, который я вручил Вам и который Вы обсудили с госдепартаментом. Будьте добры считать этот вопрос снятым с повестки дня». В ответном послании Ф. Рузвельт заметил, что его очень заинтересовало отношение главы Советского правительства к вопросу о военных преступниках и что эту тему следует обсудить на предстоящей конференции глав трех правительств 198.
На конференции в Крыму Черчилль продолжал отстаивать точку зрения английского правительства, предпочитающего казнь на основе административного решения. Однако глава Советского правительства вновь указал, что главные военные преступники должны предстать перед судом. Более неопределенную позицию занял президент США, который, согласившись судить гитлеровских главарей, в то же время заявил, что процедура суда «не должна быть слишком юридической» и «при всяких условиях на суд не должны быть допущены корреспонденты и фотографы» 199 Именно Ф. Рузвельт предложил отложить рассмотрение вопроса и передать его на изучение министрам иностранных дел, что и было сделано. В принятых в Крыму решениях были сформулированы три составные части единой политики союзников по отношению к Гер
197 См. письмо У. Черчилля к Ф. Рузвельту от 22 октября 1944 г.-
W. Churchill. The Second World War, vol. VI. Triumph and Tragedy. London, 1954, p. 210.
198 FR, The Conferences at Malta and Yalta, 1945, p. 400.
«Тегеран. Ялта. Потсдам». Сб. док. М., 1970, стр. 175—176.
73
мании — демилитаризация, денацификация и демократизация Германии,— которые полностью отвечали интересам как всего человечества, так и самого германского народа. И неотъемлемым элементом этой политики было решение «подвергнуть всех преступников войны справедливому и быстрому наказанию» 200.
Итак, вплоть до конца 1944 г. Советское правительство было единственным правительством, которое последовательно защищало идею проведения международного судебного процесса над главными военными преступниками. Оно понимало, что гласный процесс будет служить целям не только справедливого возмездия за совершенные преступления, не только устрашающим примером для будущих агрессоров и военных преступников. С помощью такого процесса была бы восстановлена, наконец, справедливость и законность в мире и, что самое важное, нанесен такой морально-политический удар по фашизму, который довершил бы военный разгром гитлеризма и воздвиг непреодолимую преграду его восстановлению в будущем.
Твердая позиция Советского Союза, поддержка широкими кругами мировой общественности идеи проведения процесса над главными немецкими военными преступниками оказали влияние на дальновидных политиков западных стран.
В официальных кругах США идея международного процесса получила первоначально признание и поддержку в военном министерстве, где была создана специальная группа военных юристов для детального изучения данного вопроса. После месяца работы, в октябре 1944 г., группа представила военному министру Г. Стимсону доклад, в котором рекомендовалось, кроме местных трибуналов для наказания военных преступников, создать и международные или смешанные трибуналы для суда над теми, чьи преступления выходят за рамки одной страны. Один из членов этой группы, полковник М. Берпайс, выдвинул теорию заговора, в соответствии с которой нацистские лидеры должны обвиняться в установлении тоталитарного контроля и заговоре в целях подготовки войны, в использовании преступных методов ведения войны. Сле^ дует отметить, что в несколько измененном виде эта теория нашла своё отражение в уставе Международного
200 «Тегеран. Ялта. Потсдам», стр. 186—187.
74
трибунала и стала концептуальной основой обвинительного заключения.
В ноябре 1944 г. Г. Стимсон сообщил об этом докладе и, в частности, о теории заговора Ф. Д. Рузвельту, который проявил некоторый интерес к проблеме создания международного трибунала, по от окончательного решения вопроса воздержался. Тем временем военный департамент продолжал разработку этой проблемы и к январю 1945 г. представил свои рекомендации. В январе же состоялась встреча Г. Стимсона с видным юристом, входившим в «мозговой трест» (кружок доверенных советников Ф. Рузвельта), судьей С. Розепманом, которому президент поручил изучить этот вопрос. На ней присутствовали также генеральный прокурор США Ф. Биддл, Д. Р. Дэ-впс и др. «Я был рад обнаружить,— писал в своем дневнике Г. Стимсон,— что, во-первых, они также предпочитают относительно главных нацистских преступников законные действия политическому решению, и, во-вторых, что... они пришли к тем же выводам, которых я придерживался с самого начала 20что целесообразно организовать большой процесс, в котором мы могли бы доказать наличие общего нацистского заговора в целях установления тоталитарного режима и ведения агрессивной войны в нарушение всех законов и обычаев войны» 202.
Именно в таком плане и были составлены предложения военного департамента, которые Стимсон подписал 21 января 1945 г. За два дня до этого он вновь обсуждал вопрос с Рузвельтом, стремясь убедить президента в преимуществах процесса перед политическим решением, что было особенно важно в связи с предстоящей Ялтинской конференцией глав великих держав. В этих же целях военный министр Г. Стимсон, государственный секретарь Э. Стеттиниус и генеральный прокурор Ф. Биддл в январе 1945 г. подготовили для президента так называемый Ялтинский меморандум, который в дальнейшем лег в
Как отмечает биограф Г. Стимсона Мак-Банди, здесь Стимсон не совсем точен - первоначально он отнесся весьма скептически к идее организации над военными преступниками процесса по обвинению в ведении агрессивной войны, когда ото ему было предложено юристом У. Чэнлером, и лишь позднее стал сторонником этого принципа (Н. L. Stimson, М. G. Bundy. Op. cit., р. 587).
202 Ibid., р. 586-587.
75
основу официального американского предложения 203. Авторы меморандума предлагали провести суд над военными преступниками в два этапа — на первом этапе предать суду международного военного трибунала немецких лидеров высших рангов, как наиболее крупных представителей групп и организаций, обвиняемых в соучастии на основе преступного плана. Здесь предполагалось доказать не только виновность отдельных нацистских лидеров, но также соучастие в преступлении всех членов фашистских организаций, представителями которых были лица, подлежащие суду. Во второй стадии оккупационным судам предполагалось предать тех лиц, которые не будут отосланы, как это предусматривает Московская декларация, в соответствующие страны, и членов преступных организаций, против которых нет достаточных доказательств в совершении ими лично зверств и жестокостей. Процесс над ведущими лидерами предлагалось осуществить с помощью международной военной комиссии или военного суда, установленных на основе исполнительного соглашения между главами государств заинтересованных Объединенных Наций или созданных декретом Контрольного Совета для Германии. В состав суда предлагалось включить семь членов, по одному от СССР, Англии, США, Франции, и трех представителей других Объединенных Наций. Указывалось, что было бы предпочтительней, чтобы в состав суда вошли военные лица, которые бы меньше внимания уделяли формальным соображениям и юридической казуистике. Рекомендовалось создать исполнительный комитет, состоящий из представителей США, СССР, Англии и Франции, при котором должны быть штабы обвинителей и следователей для собирания документов и подготовки обвинения. В меморандуме подчеркивалось, что Советский Союз «готов поддержать все практические меры со стороны союзных и дружественных правительств, чтобы предать гитлеровских главарей и их приспешников суду, и выступает за то, чтобы их судил суд специального международного трибунала в соответствии с общепринятыми нормами уголовного права» 204.
Нерешительное, но все более и более благоприятное отношение президента Рузвельта к предложенной
203 «Report of R. II. Jackson...», p. 3—9.
204 Ibid., p. 8.
76
Г. Стимсоном программе объясняется различными причинами. Ф. Рузвельт рассматривал борьбу с Германией не только как чисто военный конфликт. Он ненавидел фашизм, и поэтому символический процесс над нацистскими лидерами казался ему привлекательным. Были и чисто внутриполитические соображения, побудившие президента поддержать идею международного процесса,— опасения, что после окончания войны изоляционисты и другие противники политики правительства Рузвельта обрушатся на него с обвинениями по поводу вступления США в войну и будут оправдывать фашистские режимы. Именно поэтому Рузвельт стремился, чтобы в будущем ни у кого не осталось сомнений относительно того, кто является ответственным за войну и за бесчеловечные военные преступления 205.
Наиболее упорной в нежелании судить главных немецких военных преступников была позиция английского правительства. Выражая согласие на сотрудничество в создании смешанных военных трибуналов для суда над теми, кто по каким-либо причинам не мог быть судим национальными судами, английское правительство высказывалось категорически против суда над главными военными преступниками. 6 марта 1945 г. английский посол в Вашингтоне Э. Ф. В. Галифакс передал исполняющему обязанности государственного секретаря Дж. Грю приглашение правительства Великобритании направить в Лондон представителей для обсуждения вопроса о процедуре наказания военных преступников. «Правительство его величества считает,— говорилось в письме,— что предполагаемая дискуссия должна включать такие вопросы, как процессы над военными преступниками, предполагаемый международный уголовный суд, смешанные военные трибуналы и процедура, которую следует принять относительно списков военных преступников, составленных Комиссией Объединенных Наций». Кроме того, указывалось, что следует рассмотреть вопрос об установлении в какой-либо форме взаимодействия с правительством Советского Союза для а) совместного собирания и обмена информацией о военных преступниках, б) ареста и, возможно, обмена военными преступниками,
205 S. Rosenman. Working with Roosevelt. New York, 1952, p. 518—
519.
77
которых желательно пметь другой стороне. В то же время, английское правительство выступило решительно против приглашения СССР и Франции на эту встречу. Оно полагало, что с Советским правительством этот вопрос можно будет обсудить в рамках Европейской консультативной комиссии и через обычные дипломатические каналы 206.
17 марта 1945 г. исполняющий обязанности государственного секретаря Д. Ачесон обратился к Ф. Рузвельту в связи с этим предложением английского правительства. При этом Ачесон заявил: «Поскольку программа по отношению к военным преступникам как бы увязла в болоте и ввиду того, что мы заверили общественность, что у нас имеется определенный план в уме, мы должны как можно скорее предпринять шаги с целью продвинуть вопрос по правильному пути» 207. Он предложил Ф. Рузвельту уполномочить судью С. Розенмана, личного советника президента, находящегося в то время в Европе и хорошо знающего вопрос, ознакомиться с обстановкой в Лондоне и обсудить вопрос о наказании военных преступников с английскими официальными лицами. Рузвельт одобрил это предложение, и 24 марта С. Розенман был информирован об этом решении и о том, что в переговорах следует придерживаться принципов, изложенных в Ялтинском меморандуме и одобренных президентом 208. С. Розенман беседовал со многими английскими официальными лицами, в частности с У. Черчиллем и лордом-канцлером Д. Саймоном, которые решительно настаивали на том, что казнь щести-семи нацистских главарей гораздо предпочтительнее длительного процесса 209.
Так, лорд-канцлер Д. Саймон в письме к С. Розенману от 6 апреля 1945 г. писал: «На меня произвели большое впечатление слова м-ра Стимсона, что должно быть проведено юридическое разбирательство дела перед казнью. Однако я обеспокоен перспективой длительного процесса, в ходе которого будут обсуждаться разного рода вопросы — юридические и исторические,— могущие привести к
206 FR, 1945, vol. Ill, р. 1152-1155.
207 Ibid., р. 1156.
208 Ibidem.
209 S. Rosenman. Op. cit., p. 542—545.
78
существенным противоречиям и спорам в мире, к непредвиденной реакции»2™ (выделено нами.— Н. Л.). Он предлагал возложить всю ответственность за решение судьбы нацистских лидеров на правительства союзников. Д. Саймон допускал даже возможность предания главных военных преступников военному трибуналу. Однако при этом вопрос должен был стоять лишь в плоскости, могут ли фашистские главари доказать что факты, предъявленные обвинением, неверны, но не должно было обсуждаться, представляют ли они преступления в соответствии с международным правом.
Комментируя это письмо, судья Розенман писал в госдепартамент: «Дискуссия все еще продолжается по проблемам а) главные военные преступники, б) теория общего заговора... Относительно семи или восьми главных нацистских руководителей лорд-канцлер полагает, что существенную поддержку Англии получит совместное политическое решение по поводу этих лидеров, возможно без какого-либо слушания дела вообще... Я чувствую, что многое может быть сказано за предложение лорда-канцлера об ином методе обращения с семью или восемью нацистскими лидерами, чем с остальными военными преступниками» 21Ч В заключение переговоров 23 апреля 1945 г. А. Кадоган вручил судье Розенману памятную записку, в которой говорилось: «Правительство его величества внимательно обсудило аргументы, которые были высказаны в пользу какой-либо из форм предварительного судебного процесса. Но правительство его величества глубоко обеспокоено также трудностями и опасностями, связанными с таким курсом, и... полагает, что казнь без суда более предпочтительна» 210 211 212. Английское правительство выражало опасение, что проведение публичного процесса «может обратиться против союзников» и дать возможность обвиняемым «обосновать свои действия событиями прошлого» 213. Единственное, что удалось С. Розенману в беседе с У. Черчиллем,— это договорить
210 FR, 1945, vol. Ill, р. 1161.
211 Ibid., р. 1158.
212 «Report of R. H. Jackson...», p. 18. См. также: A. Pompe. Op. cit., p. 89.
213 «Report of R. H. Jackson...», p. 19.
79
ся, что вопрос будет обсужден в ходе предстоящей Сан-Францисской конференции Объединенных Наций214.
После смерти Франклина Рузвельта, последовавшей 12 апреля 1945 г., новый президент США, Г. Трумэн, счел целесообразным продолжить курс своего предшественника относительно наказания нацистских главарей. Выступая 16 апреля 1945 г. перед конгрессом, Г. Трумэн подтвердил решимость правительства Соединенных Штатов наказать военных преступников, даже если их придется разыскивать на краю света 215. Вместе с тем Г. Трумэн, не в пример своему предшественнику, не только не помышлял о продолжении сотрудничества с Советским Союзом, но ставил перед внешней политикой США прямо противоположную задачу — уменьшить, а если удастся, то и искоренить советское влияние в Европе 216 * 218. И хотя официально политика США, а также Англии, по вопросу о наказании военных преступников оставалась неизменной, постепенный переход западных союзников к «холодной войне» и создание в западных зонах Германии оплота антикоммунизма в конечном счете привели к отказу от этой политики и покровительству бывшим видным нацистам, гитлеровским генералам и промышленным магнатам.
Некоторые английские, американские и западногерманские историки извращают позицию СССР в вопросе организации суда над главными немецкими преступниками или отождествляют ее с позицией английского правительства. Так, немецкие журналисты Дж. Гейдекер и Й. Лёб писали в своей книге «Нюрнбергский процесс»: «Все участники хотели избежать .спектакля международного процесса, за исключением США. Лондон, Париж, Москва считали затруднительным посадить немецких политических деятелей, солдат и промышленников на скамью подсудимых, которая бы гарантировала им право на защиту перед судом. Было сделано много шагов, которые привели к процессу, почти против желания его организа
214 S. Rosenman. Op. cit. р. 545.
215 «Harry S. Truman. Public Papers of the President of the United
States April 12 to December 31, 1945». Washington, 1961, vol. I,
p. 1.
218 Gm. G. Alperovitz. Atomic Diplomacy: Hirosima and Potsdam. The Use of the Atomic Bomb and the American Confrontation with Soviet Power. New York, 1965, p. 13.
80
торов»217. «Советский Союз,— утверждают они,— также был за то, чтобы поставить нацистов к стенке и расстрелять» 218.
Однако Советское правительство не только не сделало ни одного заявления, которое можно было бы расценить как отказ от предания суду военных преступников, но, как уже было показано выше, первым выдвинуло идею проведения международного суда над гитлеровскими главарями и последовательно отстаивало ее. Военный министр США Г. Стимсон отмечал в своем дневнике, что лишь твердая поддержка СССР и Францией предложений США заставили и английское правительство согласиться на процесс 217 218 219. В результате, на Сан-Францисской конференции (в начале мая 1945 г.) Англия в принципе дала свое согласие на проведение международного суда над главными военными преступниками.
Итак, к моменту окончания войны с Германией вопрос о проведении процесса над главными военными преступниками выл решен положительно. И в первую очередь, это заслуга всего советского народа, который обеспечил саму возможность проведения процесса, разгромив основные силы фашистской Германии, заслуга Советского правительства, первым поставившего вопрос о проведении процесса над главными военными преступниками и последовательно боровшегося за его практическое воплощение, заслуга мирового общественного мнения, оказавшего влияние на позицию правящих кругов Соединенных Штатов и Великобритании.
217 J. J, Heydecker, J. Leeb. The Nuremberg Trial. A. History of Nazi Germany as Revealed through the Testimony at Nuremberg, New York, 1962, p. 75.
218 Ibid., p. 79.
219 H. L. Stimson, Me. G. Bundy. Op. cit., p. 587.
Глава II
ЛОНДОНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ (26 ИЮНЯ - 8 АВГУСТА 1945 г.)
Переговоры союзников накануне конференции
Под сокрушительными ударами Советской Армии и армий союзных стран пала гитлеровская Германия. Пришел долгожданный час освобождения от фашистской тирании. Он должен был стать и часом возмездия. По Акту о безоговорочной капитуляции Германии 8 мая 1945 г. и Декларации союзных государств от 5 июня правительства СССР, США, Великобритании и Франции взяли на себя верховную власть в Германии, включая всю власть, которой располагало германское правительство, верховное командование и любое областное, муниципальное или местное правительство или власть. Создание Международного военного трибунала, полномочного судить и наказать главных военных преступников, выражало, таким образом, право этих стран осуществлять законодательные функции на оккупированной территории.
Правосудие должно восторжествовать — такова была непреклонная воля всех свободолюбивых народов мира, одержавших всемирно-историческую победу в борьбе с фашизмом. Новые леденящие кровь данные о зверствах нацистов в концлагерях Освенциме, Майданеке, Бухенвальде, Бельзепе и других, освобожденных в ходе завершающего этапа войны, вызвали мощный взрыв негодования общественности во всем мире. Большое значение, в частности, имело сообщение Чрезвычайной государственной комиссии СССР о чудовищных преступлениях германского правительства в Освенциме, где было преднамеренно истреблено более 4 млн. человек L Неизгладимое впечатление произвели также советские и амери-
1 «Правда», 7.V 1945.
82
капские документальные фильмы о зверствах в германских концлагерях, продолжительное время демонстрировавшиеся в кинотеатрах многих стран.
Общественные организации, печать и политические деятели стран антифашистской коалиции продолжали решительно требовать эффективных мер для наказания военных преступников и в первую очередь гитлеровских главарей. Так, 18 редакторов и публицистов крупнейших американских газет и журналов, посетивших по приглашению генерала Д. Эйзенхауэра концлагеря Бухенвальд и Дахау, опубликовали заявление с требованием принять решительные меры для наказания всего руководства нацистской партии, гитлеровского правительства, членов германского генерального штаба, гестапо, СС, СА и ответственных чиновников. «Элементарная справедливость и будущий мир во всем мире,— говорилось в заявлении,— требуют, чтобы все те, кто ответственны за совершение преступлений, были осуждены как военные преступники» 2.
Комиссия конгресса США, обследовавшая концлагери Бухенвальд, Дахау и Нордхаузен, представила 15 мая сенату (сенатор А. Бэркли) и палате представителей (конгрессмен Р. Томасон) доклад об ответственности гитлеровского правительства и нацистского руководства за организацию преступлений против мира и человечности. Их выступления, по выражению комментатора «Нью-Йорк тайме», «звучали как речи прокуроров на судебном процессе» 3.
Национальный совет женщин США опубликовал гневный протест против нацистских зверств и потребовал самого решительного осуждения и сурового наказания фашистских преступников4. Специальное заседание, посвященное проблеме наказания военных преступников, организовало Общество по предотвращению третьей мировой войны. Перед членами общества выступили сенаторы, конгрессмены и редакторы газет, обследовавшие немецкие концлагери, а также американские офицеры —
2 «New York Times», 6.V.1945, р. 8. См. также «Congressional Record», vol. 91, pt И, p. A-2088—2089.
3 «Congressional Record», vol. 91, pt 4, p. 4576-4582, 4610—4611; «New York Times», 16. V 1945, p. 10.
4 «Правда», 12. V 1945.
83
бывшие узники. И лейтмотивом всех выступлений было требование немедленных и решительных действий, чтобы подобное никогда не смогло повториться 5.
За суровое наказание военных преступников выступали представители церкви. Так, модератор Генеральной ассамблеи пресвитерианской церкви США д-р Вэйл выступил за то, чтобы нацистские лидеры понесли суровое наказание 6. К быстрому установлению процедуры наказания военных преступников в соответствии с решением Ялтинской конференции призвал и Всемирный еврейский конгресс 7.
За судебный процесс над нацистскими лидерами выступали также многие представители лейбористской партии. В частности, делегат от Гальданского общества И. Кэплэн, выступая на 44-й конференции лейбористской партии, потребовал принять все меры к тому, чтобы подготовка суда над главными военными преступниками началась немедленно. «Только публичный суд обеспечит полностью и окончательно разоблачение нацизма и тех, кто его поддерживал в Германии»,— подчеркнул Кэплэн 8.
Однако в некоторых кругах американского и английского правительственного и военного аппарата проявлялось явное стремление реабилитировать германских генералов и промышленников, свалив всю вину на мертвого Гитлера. Здесь выступали за «гуманный» и «милостивый» суд, призывали отказаться от «мести» своим бывшим врагам. Многие военные преступники, постаравшиеся сдаться в плен именно американским и английским войскам, нашли весьма уютное пристанище. В отдельных районах, занятых английскими* и американскими войсками, было даже приказано отдавать честь германским офицерам9. Военным преступникам разрешалось давать интервью, фотографироваться во всех своих регалиях, а бригадный генерал американской армии Робертстэк даже счел возможным пожать руку архипреступнику Ге
5 «New York Times», 23. V 1945, р. И
8 «New York Times», 25. V 1945, p. 13.
7 «New York Times», 1. V 1945, p. 17.
8 «The Labour Party. Report of the 44th Annual Conference held in the Empress Ballroom Winter Gardens, Blackpool, May 21 8t to May 25th, 1945». London, 1945, p. 110—111.
9 «Правда», 18. V 1945.
84
рингу. Все это вызвало возмущение не только советской, но и американской и английской общественности.
«Очевидно,— говорилось в редакционной статье «Дейли уоркер»,— что первым шагом в предотвращении новой войны должна быть организация сурового наказания военных преступников, нацистских лидеров, генералов, идеологов, банкиров, промышленников — всех тех, кто ответствен за ужасы войны. Но неясно, почему те, кто постарался сдаться в плен американским и английским войскам, чтобы избежать пленения их Красной Армией, не предаются немедленно суду. Неясно, почему они содержатся в роскоши, как военнопленные. Неясно, почему военным преступникам разрешается устраивать пресс-конференции, чтобы распространять пропаганду в противоречии с принципом сотрудничества с Советским Союзом» 10 11. Не только коммунистическая печать, но даже такая газета, как «Нью-Йорк тайме», возмущалась столь странным отношением к военным преступникам. 16 мая газета писала: «Излишне любезный прием Геринга американцами, которые его захватили, ...создал неприятное впечатление... Помимо того, имеются лица, явпо стремящиеся к реабилитации германских генералов и адмиралов, нарушивших все соглашения, посредством которых цивилизованное общество пыталось ограничить ужасы войны» и. Газета «П. М.» указывала, что жертвы Освенцима, Бухенвальда, Варшавы и Роттердама протестуют против того, чтобы «американский офицер пожимал руку и вел любезный разговор с убийцей Герингом» 12.
Против оказания некоторыми офицерами союзнических войск почестей бывшим гитлеровцам, опубликования провокационных интервью и заявлений фашистских главарей решительно протестовали многие английские и американские радиокомментаторы 13. 10 мая 1945 г. палата представителей конгресса США с одобрением встретила выступление демократа Д. Флуда, который решительно протестовал против обращения с Герингом как почетным военнопленным и потребовал предать его суду военного трибунала от имени мертвых и заморенных го
10 «Daily Worker» (USA), 12. V 1945, р. 6.
11 «New York Times», 16. V 1945, p. 8; см. также «New York Times», 2. VIII1945, p. 18.
12 «Р. M.», 16. V 1945.
13 «Правда», 16. V 1945.
85
лодом по приказу Геринга европейцев и от имели населения разрушенных городов Роттердама и Амстердама. В парламенте Великобритании также делались запросы по этому поводу 14.
С 31 мая по 4 июня в Лондоне проходила конференция экспертов по вопросу о наказании военных преступников стран оси, в которой приняли участие представители 16 стран, участвовавших в работе Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям. Председатель комиссии лорд Райт, выступая на открытии конференции подчеркнул, что опыт работы комиссии показывает необходимость создания Международного военного трибунала для наказания главных военных преступников, таких, например, как Геринг, а также для тех категорий виновных, которые выходят за рамки компетенции национальных судов. Конференция обсудила также вопрос о составлении списка главных военных преступников, включая промышленных и финансовых магнатов, которым еще не было предъявлено обвинение. Эксперты обменялись мнениями и по вопросу о наказании за преступления против граждан стран оси и, в частности, против немецких евреев. Было сообщено, что в списки лиц, подозреваемых в военных преступлениях, составленные различными национальными органами, занесено уже околи 4 тыс. человек15.
Стремление мировой общественности поскорее увидеть фашистских главарей на скамье -подсудимых усиливалось еще в связи с тем, что к середине июня большинство главных военных преступников было арестовано войсками союзников. Гитлер и Геббельс, как известно, страшась справедливого возмездия, покончили с собой. В результате недосмотра офицера английских оккупационных войск один из самых зловещих деятелей фашистской иерархии, Гиммлер, при аресте успел раздавить две ампулы с ядом, вмонтированные позади зубов.
Гесс, бывший заместитель Гитлера по нацистской партии, совершивший в мае 1941 г. перелет в Англию с целью добиться англо-германского сотрудничества в войне против Советского Союза, был интернирован англий
14 «Congressional Record», vol. 91, pt 11, p. A-2188; «Parliamentary Debates, House of Commons», vol. 410, col. 2467, 2623.
15 «Daily Worker» (USA), 31. V1945, p. 12; «New York Times», 1. VI 1945, p. 6.
86
скими властями еще летом 1941 г. В течение всей войны Гесс содержался в условиях комфорта и тщательной заботы о его здоровье, что неоднократно вызывало нарекания со стороны не только советской, но и английской общественности, а также послужило поводом для запросов в парламенте 16. Даже в середине мая 1945 г. все еще не было ясности относительно положения Гесса — военное министерство Великобритании ограничилось заявлением, что он является военнопленным 17. Лишь 5 июня председатель Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям лорд Райт сообщил, что Гесс, а также Риббентроп, включены в список военных преступников, составленный комиссией 18.
Еще в ходе войны были арестованы многие военные преступники: Шахт, заключенный в 1944 г. в концлагерь, был освобожден 9-й американской армией одновременно с другими заключенными — Л. Блюмом, Ф. Тиссеном, Н. Хорти, Ф. Гальдером, Эд. Даладье, М. Гамеленом и др. 19 Шахт, бывший главный советник Гитлера по вопросам экономики и финансов, президент германского имперского банка и министр экономики Германии, не был отпущен, однако, на свободу.
11 апреля 1945 г. близ Стокхаузена (Вестфалия) лейтенант 9-й американской армии Т. Мак-Кинли с группой солдат арестовал бывшего посла в Вене и Турции, одного из организаторов захвата власти Гитлером, Франца фон Папена 20.
2 мая подразделением 7-й армии США был арестован Фрик, бывший имперский министр внутренних дел, имперский протектор Богемии и Моравии, генерал-губернатор Нижней Штирии, Верхней Каринтии, Норвегии, Эльзаса, Лотарингии и других оккупированных территорий 21.
4 мая заместитель Геббельса, возглавлявший радио-пропаганду в нацистской Германии, Фриче был вызван в штаб маршала Г. К. Жукова для опознания трупа Геб
16 «Parliamentary Debates, House of Commons», vol. 392, col. 1356; «Times», 22.X 1942. См. также статью в «Правде», 19. X 1942.
17 «New York Times», И. V 1945, p. 3.
18 «New York Times», 6. VI 1945, p. 5.
19 J. Heyclecker, J. Leeb. The Nuremberg Trial. New York, 1962, p. 38.
20 «New York Times», 15. IV 1945, p. 1.
21 «New York Times», 1. VI 1945, p. 6.
87
бельса, после чего он был арестован. Советской военной администрацией был задержан также гросс-адмирал Редер, бывший главнокомандующий военно-морскими силами Германии (1935—1943 гг.), а затем адмирал-инспектор военно-морского флота, принимавший активное участие в подготовке нацистами агрессивных войн и в военных преступлениях, особенно связанных с морской войной.
6 мая 1945 г. 30 пехотная дивизия США арестовала Франка, баварского министра юстиции, генерал-губернатора Польши, президента академии германского права, поправшего элементарную законность и гуманность своей человеконенавистнической деятельностью. При аресте Франк пытался покончить жизнь самоубийством, вскрыв артерию, но ему помешали22 * *. В этот же день во французской зоне оккупации Германии был арестован фон Ней-рат, бывший министр иностранных дел Германии, протектор Богемии и Моравии.
7 мая канадцы задержали подводную лодку, на борту которой они обнаружили Зейсс-Инкварта, бывшего имперского наместника Австрии, а затем Нидерландов, сыгравшего одну из главных ролей в захвате власти нацистами в Австрии 23-24. Добровольно явился к американцам министр вооружений, близкий друг Гитлера — Шпеер, передавший им все, чем располагал,— материалы, касающиеся военного производства Германии.
Утром 9 мая 1945 г. ближайший помощник Гитлера с 1922 г., рейхсмаршал, главнокомандующий военно-воздушными силами, один из организаторов поджога рейхстага и захвата власти нацистами, архипреступник Геринг сообщил через полковника фон Браухича командованию 36-й дивизии 7-й армии США, что он готов «отдаться на милость победителей». И действительно, вначале он встретил весьма милостивый прием. По просьбе Геринга к нему доставили его семью, всю челядь и багаж на 17 грузовиках, предоставили роскошное помещение. Но в результате глубокого возмущения самых ши
22 J. Heydecker, J. Leeb. Op. cit., p. 36. 7 августа 1945 г. Франк был выдан чехословацким властям в соответствии с требованием, со-
державшимся в ноте чехословацкого правительства от 31 мая 1945 г. (FR, 1945, vol. Ill, р. 1168).
23-24 J. Heydecker, J. Leeb. Op. cit., p. 38—39,
88
роких кругов общественности ой вскоре был переведен в тюрьму 25.
В первые же дни после окончания войны оккупационные власти союзников удвоили усилия по розыску военных преступников и в первую очередь гитлеровского руководства. Следует подчеркнуть, что вопрос о задержании военных преступников продолжал волновать общественность стран антифашистской коалиции. В газетах публиковались письма с требованием сделать все, чтобы задержать нацистских преступников и не дать им скрыться в нейтральные страны. В конгрессе США и парламенте Великобритании делались запросы по этому поводу26. Кроме того, командования американских и английских войск стремились первыми захватить бывших руководящих деятелей «третьего райха», чтобы выудить у них ценные сведения и получить секретные архивы. Все это привело к тому, что в середине мая были арестованы еще несколько главных военных преступников:
11 мая в Берлине был арестован бывший имперский министр экономики, президент рейхсбанка, ближайший помощник Шахта Функ. В Австрии, в Тироле, 15 мая был схвачен скрывавшийся там бывший начальник главного имперского управления безопасности, начальник полиции безопасности, ближайший помощник Гиммлера Кальтенбруннер. Ни изменение фамилии, ни изменение внешности не смогли обмануть местное население, которое сообщило о нем американским военным властям 27.
16 мая в Баварских Альпах, в 15 милях от Берхтесгадена, был арестован бывший глава так называемого германского трудового фронта и организатор центральной инспекции по наблюдению за иностранными рабочими Лей. Он скрывался под чужой фамилией, однако был опознан местным населением и арестован представителями 110-й американской воздушной дивизии28.
19 мая во Фленсбурге 11-й английской армией был арестован Розенберг, бывший имперский руководитель нацистской партии по вопросам идеологии и внешней
25 Подробнее см. А. И. Полторак. Нюрнбергский эпилог. М., 1969, стр. 170.
26 «Parliamentary Debates, House of Commons», vol. 410, col. 181, 1378, 2624—2625.
27 «New York Times», 16. V 1945, p. 8.
28 А. И. Полторак. Указ, соч., стр. 35.
89
политики, имперский министр по делам оккупированных восточных территорий 29.
Заигрывание западных держав с Деницем и его «правительством» после подписания условий безоговорочной капитуляции и попытка использовать эту клику как основу для создания государственной администрации послевоенной Германии вызвали бурю протестов мировой общественности, а также решительные представления со стороны правительства Советского Союза. В результате западные державы вынуждены были отказаться от планов, связанных с «правительством» Деница. 21 мая ставка Деница была распущена, а 22 мая Де-ницу, бывшему главнокомандующему военно-морскими силами Германии, преемнику Гитлера на посту главы государства, и Йодлю, бывшему начальнику штаба оперативного руководства верховного командования вооруженными силами Германии, было приказано явиться в межсоюзническую комиссию. После пятидневного ожидания в комиссии английский генерал Фурд, американский генерал Рукс и советский представитель генерал-майор Трусков объявили Деницу, что получено распоряжение арестовать его и возглавляемое им правительство.
23 мая частям 7-й армии США удалось захватить близ Берхтесгадена Штрейхера, идеолога антисемитизма, одного из организаторов фашистской партии, бывшего гаулейтера Франконии 30.
Розыск главных военных преступников продолжался и в июне 1945 г. 13 июня в Тироле был арестован скрывавшийся на ферме под чужим именем фон Ширах — организатор и руководитель гитлерюгенда, рейхслейтер фашистской партии, имперский наместник Вены. 14 июня 21-я английская армейская группа задержала в Гамбурге Риббентропа, бывшего министра иностранных дел и генерала войск СС 31. 21 июня в своем поместье был арестован Густав Крупп, глава концерна «Фридрих Крупп», бывший президент имперского объединения германской промышленности.
Таким образом, к середине июня 1945 г. большинство главных военных преступников находилось в руках союз-
29 «New York Times», 20. V 1945, р. 7.
30 J. Heydecker, J. Leeb. The Nuremberg Trial, p. 39—40.
31 См. А. И. Полторак. Указ, соч., стр. 228.
90
пиков. Самые широкие круги мировой общественности выступали за немедленное и суровое наказание военных преступников, за создание международного трибунала для суда над нацистскими главарями. Правительства запад-пых держав не могли не учитывать эти настроения.
2 мая 1945 г. президент США назначил члена Верховного суда США Р. Джексона представителем Соединенных Штатов Америки для подготовки суда и осуществления обвинения против главных военных преступников32. Роберт Джексон, талантливый юрист и политический деятель, в прошлом один из сторонников «нового курса», человек незаурядного ума и высокой культуры, был, как вспоминает секретарь советской делегации на Нюрнбергском процессе А. И. Полторак, «настроен самым решительным образом, желая разоблачить гитлеровскую угрозу, которая вчера чуть было не преуспела в Европе, а завтра могла стать реальностью и на американском континенте» 33.
Представители комитета начальников штабов, военного министерства, госдепартамента, департамента юстиции в сотрудничестве с Р. Джексоном и судьей С. Розен-маном составили проект соглашения о создании Международного военного трибунала. Этот проект был вручен на Сан-Францисской конференции министрам иностранных дел СССР, Англии и Франции. Между министрами иностранных дел четырех держав состоялись 3 и 10 мая беседы, в ходе которых были согласованы следующие основные принципы: 1) судебный процесс над главными военными преступниками предпочтительнее, чем политическое решение; 2) преступники, чьи преступления связаны с определенным географическим местом, должны быть возвращены в те страны, где они совершили свои злодеяния; 3) дела главных военных преступников будет рассматривать Международный военный трибунал; 4) следует создать комитет из четырех представителей (по одному от правительств СССР, США, Англии и Франции) для расследования дел и обвинения главных военных преступников. Была достигнута договоренность, что после окончания работы Сан-Францисской конференции
32 «New York Times», 3. V 1945, р. 9; Н. S. Truman. Memoirs, vol. 1.
Year of Decisions. New York, 1955, p. 407—408; E. C. Gerhart. America’s Advocate: Robert H. Jackson. Indianapolis, 1958, p. 308— 310.
33 А. И. Полторак. Указ, соч., стр. 93.
91
Р. Джексон - глава американской делегации на Лондонской конференции и главный обвинитель от США на Нюрнбергском процессе
состоится встреча представителей правительств для выработки конкретного соглашения34. В качестве документа для обсуждения был принят американский проект исполнительного соглашения. В отличие от ялтинского меморандума, в этом проекте предусматривалось, что участниками соглашения будут не семь стран, а лишь четыре великие державы, к которым остальные Объединенные Нации смогут впоследствии присоединиться. Соответственно, Международный военный трибунал должен был состоять из четырех судей и их заместителей, по одному от СССР, Англии, США и Франции. Преступными действиями признавались: а) нарушение законов и обычаев войны; б) применение силы или угрозы силой по отношению к другим государствам; в) развязывание войны в нарушение международного права или договоров; г) развязывание агрессивной войны; д) использование войны как инструмента национальной политики или для решения международных споров 35.
В компетенцию суда включалось также расследование зверств и преступлений, совершенных в нарушение
34 «Report of R. II. Jackson...», p. 2°
35 Ibid., p. 23-27.
92
внутренних законов стран оси или какой-либо из стран Объединенных Наций. Предусматривалось, что лица, участвовавшие в формулировании и осуществлении общего плана или преступного заговора, должны нести ответственность за все преступления, совершенные в соответствии с этим планом или заговором. Весьма отличалось от окончательной редакции положение о преступных организациях, которые предлагалось судить как юридические лица 36.
Несмотря на то, что министр иностранных дел Великобритании А. Иден на Сан-Францисской конференции в принципе согласился, что международный суд предпочтительнее исполнительному решению37, английское правительство все еще продолжало сомневаться в целесообразности процесса над главными военными преступниками. Правящие круги Великобритании смущал процесс, на котором бы подсудимые могли напомнить о некоторых пред-мюнхенских заявлениях английских политических деятелей и действиях Англии в период Мюнхена. Так, например, 17 мая 1945 г. заместитель министра иностранных дел Великобритании Р. Лоу выразил надежду, что Геринг будет казнен без проволочек38. В течение нескольких недель вопрос о создании Международного трибунала для суда над главными военными преступниками обсуждался госдепартаментом и английскими дипломатами в Вашингтоне 39.
36 «Report of R. Н. Jackson...», р. 25.
37 В ходе обсуждения вопроса на Сан-Францисской конференции 3 мая 1945 г. А. Иден заявил: «Мои коллеги в Лондоне в течение определенного времени рассматривали вопрос о военных преступлениях. Их позиция была такова, что главных военных преступников, т. е. семь или восемь нацистских руководителей, не следует предавать суду с юридической процедурой. Однако эта позиция недавно существенно изменилась под влиянием того факта, что многие из этих нацистских лидеров уже убиты и, нет сомнения, еще большее число будет убито в течение ближайших дней. Но военный кабинет все еще возражает против обычного государственного процесса над наиболее одиозными нацистами, чьи преступления не связаны с определенным географическим местом. Если, однако, наши два великих союзника со всей определенностью хотят провести судебный процесс над такими лицами, Англия присоединится к ним в этом вопросе» (FR, 1945, vol. Ill, р. 1164).
38 «New York Times». 17. V 1945, p. 1, 4.
39 «New York Times», 28. V 1945, p. 4.
93
22 мая Р. Джексон по поручению президента США вылетел в Европу, чтобы подготовить почву для созыва совещания по выработке соглашения о создании Международного военного трибунала, а также для организации сбора документальных доказательств через американские военные и иные каналы. Тем же самолетом возвращались в Париж из Сап-Франциско премьер-министр Временного правительства Франции Ж. Боппе и министр иностранных дел Ж. Бидо. Р. Джексон воспользовался представившейся возможностью обсудить с ними вопрос о суде над главными военными преступниками и в первую очередь о юридических основах предстоящего процесса. Он получил заверения, что Временное правительство Франции в принципе согласно с американским планом и вскоре назначит своего представителя для ведения переговоров 40.
В Париже и во Франкфурте-на-Майне Р. Джексон встречался с американскими и французскими военными и государственными деятелями, в том числе генералами Л. Клеем, Д. Эйзенхауэром, Б. Смитом, Е. С. Беттсом, помощником министра военно-воздушных сил США А. Ловеттом, беседовал с А. Гарримапом и Г Гопкинсом. В Швейцарии он встретился с руководителем американской разведывательной службы в Европе А. Даллесом. Обсуждался вопрос о методах суда, о мерах по сбору необходимых доказательств, а также о сотрудничестве военных властей со штабом Р. Джексона41.
В Лондоне в результате бесед Р. Джексона с министром иностранных дел Англии А. Иденом, лордом-канцлером Дж. Саймоном и другими. официальными лицами было получено окончательное согласие английского правительства на проведение процесса 42. Как отмечает биограф Р. Джексона Е. Герхарт, «британская пресса проявила острый интерес к этим предварительным беседам и помогла создать настроение в пользу процесса» 43. 29 мая У. Черчилль объявил в палате общин о назначении генерального прокурора Д. М. Файфа представителем Великобритании для расследования дел и обвинения главных
40 «Report of R. Н. Jackson...», р. 39.
41 Е. С, Gerhart. Op. cit., р. 310—312.
42 «Report of R. H. Jackson...», p. 39.
43 E. C. Gerhart. Op. cit., p. 312.
94
военных преступников44. Талантливый юрист, понимавший необходимость совместных усилий для разоблачения, осуждения и наказания нацистских главарей, Д. М. Файф внес определенный вклад в подготовку соглашения и успешное проведение процесса.
Во время встречи с Р. Джексоном Д. М. Файф передал ему поправки к американскому проекту, врученному А. Идену на Сан-Францисской конференции. Предлагалось, чтобы соглашение о создании Международного военного трибунала относилось лишь к главным военным преступникам и их основным помощникам, а для суда над более мелкими преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом, были учреждены специальные суды оккупационных держав в Германии. Более лаконично давалось определение состава преступлений, подпадающих под юрисдикцию трибунала. Но при этом выпадала одна группа преступлений — та, которая впоследствии получила название «преступления против человечности». В английском меморандуме предлагалось пояснить, что значит «большинство голосов», учитывая, что трибунал будет состоять из четырех судей. Выражалось сомнение, является ли Контрольный Совет правовым органом, компетентным утверждать приговор трибунала 45.
Будучи в Лондоне, Р. Джексон посетил советского посла Ф. Т. Гусева и подробно информировал его о ходе переговоров. Он установил также контакт с председателем Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям лордом Райтом и представителем США в комиссии полковником Й. Ходсоном. Была достигнута договоренность об обмене информацией и о взаимопомощи между комиссией и штабом Джексона46. В начале июня Р. Джексон вернулся в Вашингтон и составил доклад президенту. Джексон отмечал, что, хотя переговоры еще не завершены, французское правительство намерено в принципе принять американское предложение и вскоре назначит своего представителя. Указывалось, что нет никаких причин сомневаться, что Советское правительство
44 «Parliamentary Debates, House of Commons», vol. 411, col. 35.
45 «Report of R. H. Jackson...», p. 39-40.
48 E. C, Gerhart. Op. cit., p. 312; «New York Times», 28.V 1945.
p. 4.
95
также примет участие в международном процессе над военными преступниками 47.
14 июня 1945 г. первый советник посольства СССР в Вашингтоне Н. В. Новиков вручил Р. Джексону замечания и дополнения к американскому проекту. В памятной записке говорилось: «Советское правительство, считая чрезвычайно важным, чтобы наказание военных преступников было реализовано как можно скорее, согласно с предложением правительства США о необходимости скорейшего учреждения Международного трибунала для суда над главными военными преступниками — руководителями гитлеровского правительства, фашистской германской армии и их помощниками и пособниками и выражает готовность незамедлительно подписать соответствующее соглашение. Что же касается проекта соглашения, представленного правительством Соединенных Штатов, то Советское правительство в общих чертах согласно с его принципами и считает возможным принять его за основу»48. В то же время серьезные возражения вызвало положение американского проекта о праве Международного трибунала судить преступные организации как юридические лица, независимо от суда над конкретными членами этой организации. В статье 6-й, перечисляющей преступные действия, входящие в компетенцию трибунала, предлагалось добавить пункт — «истребление и другие зверства относительно военнопленных и мирного населения, грабеж и насильственный угон населения».
В памятной записке предлагалось запретить не только те действия подсудимых, которые могли бы привести к неоправданной задержке процесса, но и содержали бы пропаганду против Объединенных Наций. Рекомендовалось, чтобы Контрольный Совет наряду с правом утверждать или отклонять приговор имел полномочие направлять дело на пересмотр. Признавалось целесообразным, чтобы главные обвинители — представители подписавшихся сторон действовали как следственный комитет, в обязанности которого входит сбор и подготовка доказательств и представление их суду Международного военного три-
«Report of R. Н. Jackson...», р. 46. Отклики на этот доклад в конгрессе США см. «Congressional Record», vol. 91, pt 12, p. A-2921 -2923.
48 «Report of R. H. Jackson...», p. 61.
96
бунала. Кроме того, были внесены другие, более мелкие дополнения и исправления49. Таким образом, Советское правительство самым решительным образом заявило о поддержке всех мер по подготовке международного процесса над главными военными преступниками.
3 июня 1945 г. английское правительство предложило наметить Лондон в качестве места для предстоящих переговоров, а 11 июня направило правительствам СССР, США и Франции приглашение на конференцию, которую предполагалось начать около 25 июня 50.
Начало работы конференции
Советское правительство назначило представителями СССР на конференции заместителя председателя Верховного суда СССР И. Т. Никитченко и профессора А. Н. Трайнина. Иона Тимофеевича Никитченко, генерал-майор юстиции, человек незаурядного ума, больших знаний, такта, обладавший огромным судейским опытом, сумел быстро установить контакт с представителями других стран на конференции 51. В течение всего хода конференции он стремился к поиску взаимоприемлемых решений и вместе с тем проявлял твердость при рассмотрении действительно принципиальных вопросов. Вторым членом советской правительственной делегации был профессор Московского университета, выдающийся советский криминалист и международник Арон Наумович Трайнин. Еще до войны А. Н. Трайнин подготовил и издал два монографических исследования — «Уголовная интервенция» и «Защита мира и уголовный закон».
49	«Report of R. Н. Jackson...», р. 61-62.
50	Ibid., р. 41, 55. И все же, несмотря на то, что английское правительство согласилось официально на процесс и даже предложило Лондон в качестве места для конференции, руководители английской внешней политики по-прежнему с предубеждением относились к идее процесса над главными военными преступниками. Так, на одном из приемов Э. Бевин в беседе с И. Т. Никитченко, по воспоминаниям последнего, заметил: «Это хорошо, что вы приехали, генерал. Но поверьте, гитлеровские министры не стоят того, чтобы на них тратить слишком много времени. Расстрелять бы их всех, и время на суд не тратить» (А. И. Полторак. Нюрнбергский процесс и его уроки.— «Новая и новейшая история», 1965, № 3, стр. 5).
61	Подробнее см. А. И. Полторак. Нюрнбергский эпилог, стр. 152— 154.
4 Н. G. Лебедева
97
И. Т. НиКитчепко - глава советской делегации па Лондонской конференции и член Международного военного трибунала
В 1944 г. вышла в свет его работа «Об уголовной ответственности гитлеровцев», которая была переиздана в нескольких странах. В пей содержался научный анализ всей системы преступлений фашистской клики, причем подготовка и развязывание агрессии квалифицировались как тягчайшее преступление против человечества, и разрабатывались нормы и принципы ответственности за эти преступления. Работы А. Н. Трайнина оказали заметное влияние на развитие теории международного права, способствуя тому, чтобы уголовный закон служил защите мира, чтобы идеи ленинского Декрета о мире, провозгласившего агрессию величайшим преступлением, стали общепризнанными нормами международного права. Примечательно, что книги А. Н. Трайнина оказали известное влияние и на взгляды тех юристов, которые принимали непосредственное участие в разработке соглашения о создании Международного военного трибунала. Работу «Об уголовной ответственности гитлеровцев», в частности, высоко оценивали судья Р. Джексон и лорд-канцлер В. Джоуитт, представлявшие США и Англию па Лондонской конференции 52. Позднее А. Н. Трайнин оказал боль
52 «Report of R. Н. Jackson...», р. 299, 416-417.
98
шую помощь советской делегации на Нюрнбергском процессе, будучи ее научным консультантом. Незадолго до окончания процесса Международный военный трибунал объявил благодарность выдающемуся советскому ученому, принимавшему активное участие как в разработке устава, так и в проведении процесса над главными преступниками второй мировой войны53. В помощь советской делегации были выделены советник посольства СССР в Лондоне К. Кукин и переводчик О. Трояновский54.
Представителем Франции па конференции был назначен Р. Фалько, член Высшего кассационного суда Франции, участник первой мировой войны, юрист-практик и способный судья, человек демократических взглядов. Его помощником был юрист-теоретик профессор А. Гро, представлявший Францию в Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям и принимавший активное участие в обсуждении всех статей соглашения и устава.
Е. Герхарт в биографии Р. Джексона отмечал, что французские юристы, «поскольку они представляли традиции континентального права, были более готовы принять предложения русских, нежели англичане или американцы» 55. Однако причина сближения точек зрения французской и советской делегаций была не только в том, что они придерживались одной и той же процессуальной системы. Франция, как и Советский Союз, испытала на себе все ужасы фашистской оккупации и была настроена самым непримиримым образом относительно наказания военных преступников. Именно это сыграло решающую роль в том, что в большинстве случаев французская делегация поддерживала советские предложения, в то время как английские представители чаще всего солидаризировались с позицией США.
Английскими представителями на конференции были генеральный прокурор Д. М. Файф, а после смены правительства (с 1 августа 1945 г.) — лорд-канцлер В. Джоуитт.
53 А. И. Полторак. Нюрнбергский эпилог, стр. 156-157.
54 Олег Александрович Трояновский, сын А. А. Трояновского, посла СССР в США в 1933-1938 гг., был с детских лет знаком с Р. Джексоном и оказал известную помощь советской делегации в установлении контактов с представителями США и других стран на конференции. В настоящее время О. А. Трояновский — посол СССР в Японии.
Е. С. Gerhart. Op. cit., р. 324—325.
4*
99
В состав английской делегации в качестве помощников были включены королевский адвокат Т. Вернее, лорд Р. Бриджемен (военное министерство), представители Форин Оффис сэр Б. Ньютон, П. Дин и Р. С. Фокс, представитель министерства юстиции Р. А. Клайд и др. Соединенные Штаты Америки были представлены на конференции членом Верховного суда США Р. Джексоном. Его помощниками были генерал-майор У. Донован (глава разведывательной службы США), полковник М. С. Бэрнайс (особый отдел генерального штаба США), С. Олдерман, Ф. Ше, Г. Дип и др.56 Как отмечает Герхарт, на конференции в Лондоне «американцы исходили из того, что большинство главных военных преступников находилось в их руках», и, пользуясь этим, Джексон придерживался «спокойной, твердой, тактичной агрессивности». Однако умная и достойная позиция советской делегации, представлявшей страну, внесшую решающий вклад в разгром фашизма, свели эту тактику на нет. Р. Джексон, в отдельных случаях пытавшийся ставить ультиматумы, был вынужден отказаться от методов нажима и перейти к спокойному, деловому обсуждению.
26 июня 1945 г. в Олд Чёрч Хауз на Грейт Смит-стрит состоялось первое официальное заседание Лондонской конференции57 Д. М. Файф, председательствовавший на конференции, приветствовал от имени правительства Великобритании делегатов, прибывших в Лондон, и предложил Джексону прокомментировать американский проект соглашения.
Речь шла о втором, пересмотренном проекте, который был подготовлен штабом Джексона и 14 июня передан посольствам Англии, СССР и Временного правительства
56 «Report of R. Н. Jackson...», р. 441.
57 Конференция проходила при закрытых дверях и представителям печати сообщались лишь самые общие сведения о составе делегаций и задачах, стоящих перед ними. Никаких официальных протоколов не велось, но секретарь Р. Джексона застенографировала все пленарные заседания конференции. Эти записи вместе со всеми проектами и меморандумами, составленными в ходе работы Лондонской конференции, были опубликованы в 1949 г. госдепартаментом США (неоднократно цитированный па-ми — «Report of Robert II. Jackson United States Representative to the International Conference on Military Trials, London, 1945», Department of State, Publication 3080. Washington, 1949).
100
Франции в Вашингтоне в качестве основы для рассмотрения на конференции58.
Изменению подверглась структура исполнительного соглашения, которая стала более четкой. В проекте усиливалась роль Контрольного Совета по Германии, что вызвало критику со стороны английской делегации59. Уточнялось, что в случае разделения голосов голос председа
58 «Report of R. Н. Jackson...», р. 55-60.
59 Представители Великобритании считали важным обеспечить независимость трибунала от Контрольного Совета как административного органа. Поэтому они предложили, чтобы члены трибунала назначались не Контрольным Советом, как это предусматривалось в американском проекте, а союзными правительствами. Соглашаясь на то, что приговор должен приводиться в исполнение в соответствии с приказом Контрольного Совета по Германии, они настаивали на том, что этот орган может смягчить приговор, но не повысить наказание. (Поправки английской делегации к американскому проекту от 28 июня 1945 г. см. «Report of R. Н. Jackson...», р. 86-88).
101
теля становится решающим. В связи с этим большое значение приобрел вопрос о назначении председателя трибунала. В пересмотренном проекте предлагалось проведение жеребьевки, если судьи не смогут прийти к соглашению при избрании председателя. Это вносило элемент случайности, и поэтому вызвало возражение советской делегации. И. Т. Никитченко уже на первом заседании конференции 26 июня рекомендовал принять принцип очередности в назначении председателя трибунала. Имелось в виду, что председатель будет сменяться после окончания слушания очередного дела, а когда заседания будут проходить на территории одной из подписавшихся сторон, председателем следует назначать представителя этой стороны в трибунале60. Это предложение советской делегации после соответствующего обсуждения его на заседаниях конференции было одобрено и зафиксировано в уставе трибунала.
Значительным изменениям подвергся раздел, касающийся юрисдикции трибунала61. Были расширены гарантии для подсудимых, а также положения о суде над преступными организациями. Остальные положения первоначального проекта в принципе остались без изменений.
Советская делегация, внимательно изучившая новый американский проект, привезла с собой четкие предложения по структуре и существу соглашения. Советская делегация считала, что организация Международного военного трибунала представляет столь новую и сложную задачу, что следует разработать специальный устав трибунала, который бы содержал нормы, относящиеся и к судоустройству, и к судопроизводству, и к материальному праву. В связи с этим предлагалось разбить текст американского проекта исполнительного соглашения на две части —
60 «Report of R. Н. Jackson...», р. 73-74.
61 В качестве преступных действий рассматривались: а) зверства и преступления против лиц и собственности, являющиеся нарушением международного права, включая законы, правила и обычаи ведения войны на земле и на воде; б) зверства и преступления, включая зверства и преследования по расовым или религиозным мотивам, совершенные после 1 января 1933 г. в нарушение каких-либо положений национального права стран, где они были совершены; в) захват других стран с помощью силы или угрозы силой или развязывание войны в нарушение международного права; г) развязывание агрессивной войны.
102
первая часть должна представлять собой соглашение в собственном смысле этого слова. Соглашение должно касаться принципов наказания военных преступников европейских стран оси и создания в этих целях Международного военного трибунала. Вторую часть американского проекта следовало развить, по мнению советских представителей, в устав Международного военного трибунала. С этим предложением согласились и другие делегации.
В проекте, представленном советской делегацией 2 июля 1945 г., говорилось, что правительства СССР, США, Англии и Франции, действуя в интересах всех Объединенных Наций, заключили следующее соглашение:
«1. Учредить для суда над главными военными преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом, Международный военный трибунал, юрисдикция и деятельность которого должны определяться его уставом.
2. Утвердить устав Международного военного трибунала как неотъемлемую часть настоящего соглашения» 62.
Статьи 3—7-я проекта предусматривали порядок передачи главных военных преступников в распоряжение Международного военного трибунала, выдачи прочих военных преступников правительствам тех стран, на территории которых были совершены их злодеяния, присоединения к соглашению других Объединенных Наций и вступления в силу данного соглашения63.
Все статьи советского проекта в той или иной редакции были включены в окончательный вариант соглашения. Именно этот проект в дальнейшем и был взят за основу для обсуждения. Какие же вопросы, связанные с данным соглашением, вызвали серьезные разногласия среди делегатов конференции? В первую очередь — вопрос о преступных организациях.
Германский фашизм представлял собой систему организованного государством бандитизма, которая могла существовать лишь при помощи сотен вспомогательных организаций. В фашистской Германии огромной властью располагали такие преступные организации, как гитлеровское правительство, генеральный штаб и верховное
62 «Report of R. Н. Jackson...», р. 128.
63 Ibidem.
103
командование германских вооруженных сил, руководящий состав национал-социалистской партии, государственная тайная полиция (гестапо), охранные отряды национал-социалистской партии (СС), служба безопасности (СД), штурмовые отряды (СА) и др.64 Все эти организации были существенными составными частями созданного нацистами милитаристского государства, и если бы престиж и влияние этих организаций не были уменьшены путем наказания их членов, они могли бы стать зародышем развития фашизма и развязывания новой войны. Поэтому перед участниками Лондонского совещания стояла важная задача — решить вопрос о преступных организациях фашистской Германии.
В соответствии с американским предложением Международному трибуналу следовало предоставить право судить группы и организации и признавать ту или иную организацию преступной независимо от суда над конкретными лицами — членами этой организации. Советское же уголовное право не признает самостоятельной процедуры суда над организациями как юридическими лицами и их уголовную ответственность. Однако оно, как и французское право, полностью признает коллективную ответственность членов организации за преступления, совершенные организацией, признает ответственность за членство в банде или организации в дополнение к ответственности, которую ее члены несут за свои индивидуальные действия 65 66.
Исходя из этого, советская делегация предложила положить в основу судебный процесс над руководителями и членами таких организаций и предоставить трибуналу право делать в результате рассмотрения этих дел заключение о преступном характере всей организации63. Такое определение не ставило вопрос о наказании организации67, но обеспечивало бы национальным судам пра
64 Любопытно, что 30 мая 1924 г. судебным решением вся нацистская партия была объявлена преступной организацией («Нюрнбергский процесс...», т. 6. М, 1960, стр. 314).
65 «Report of R. Н. Jackson...», р. 134.
66 Ibid, р. 137, 142.
67 Наказанием для таких организаций могло быть лишь судебное распоряжение об их роспуске, но в этом и не было нужды, ибо решениями союзных административных органов эти организации задолго до Нюрнбергского процесса были распущены.
104
во привлекать отдельных лиц за принадлежность к организациям, признанным трибуналом преступными. Определение Международного военного трибунала в части признания организации преступной имело бы обязательную силу для органов национальной юстиции. Тем самым отпала бы надобность в каждом судебном процессе по поводу того или иного члена организации доказывать преступность данной организации.
После длительного обсуждения с такой постановкой вопроса согласились и представители Франции, Англии и США. Советская делегация, таким образом, внесла значительный вклад в разработку одного из наиболее важных и сложных положений устава Международного военного трибунала. Статьи 9—10-я устава предоставляли трибуналу право при рассмотрении дел о любом члене той или иной группы и организации признавать, что группа или организация, членом которой был подсудимый, представляла собой преступную организацию. Причем, если трибунал признает ту или иную организацию преступной, компетентные национальные власти каждой из подписавшихся сторон имеют право (но не обязанность) привлекать к суду за принадлежность к этой группе или организации. В этих случаях преступный характер группы или организации считается доказанным и не может подвергаться оспариванию.
Вопрос же об ответственности отдельных членов организации находился в компетенции национальных судов. Признание организации преступной не означало бы ликвидации презумпции невиновности при рассмотрении дел отдельных ее членов. Подсудимый мог отрицать, что его участие в ней было добровольным, доказать, что действовал под давлением каких-либо оправдывающих обстоятельств, что вышел из организации или что его имя попало в списки организации по ошибке, что был втянут в организацию обманным путем и т. д. Чтобы доказать его вину, обвинение должно все это опровергнуть. Таким образом, положения устава обеспечивали быстрое и справедливое наказание многих военных преступников и в то же время препятствовали привлечению к ответственности пассивных членов или технических сотрудников этих организаций. Эти положения имели огромное не только юридическое, но и политическое значение. Раскрытие подлинной роли преступных организаций в общем меха-
105
пизме нацистского государства в значительной мере способствовало тому, что процесс над 22 подсудимыми перерос в суд истории над всей фашистской системой «третьего райха».
В ходе обсуждения советского проекта соглашения возникли разногласия и при рассмотрении вопроса о выдаче военных преступников странам, в которых они совершили свои преступления. Советская делегация предлагала указать, что этот вопрос будет решаться дипломатическим путем между двумя заинтересованными правительствами. Джексон же утверждал, что данное положение не касается главных военных преступников, и поэтому его не следует включать в соглашение. Вопрос обсуждался как па предварительных заседаниях конференции, так и после принятия подкомитетом проектов устава и соглашения. Наконец, совместными усилиями советских и английских представителей была найдена формула, оказавшаяся приемлемой для всех: «Ничто в настоящем соглашении не умаляет установленных Московской декларацией положений о возвращении военных преступников в страны, где ими были совершены преступления» 68.
Обсуждение остальных статей соглашения не вызвало сколько-нибудь значительных разногласий, хотя в некоторых случаях были внесены отдельные дополнения и изменения, главным образом редакционного характера.
3 июля советская делегация представила конференции проект устава, состоящий из 37 статей, объединенных в 12 разделов 69. В разделе I говорилось о создании трибунала для справедливого суда и быстрого наказания главных военных преступников европейских стран оси, определялся характер преступлений, подпадающих под юрисдикцию трибунала70, предусматривалась возможность
68 «Report of R. Н. Jackson...», р. 224, 399-400.
69 Ibid., р. 167—184.
70 В статье 2-й «характер преступлений, подпадающих под юрисдикцию трибунала», перечислялись следующие преступные действия: а) развязывание войны в нарушение принципов международного права и в нарушение договоров, б) развязывание агрессивной войны, в) зверства и насилия в отношении гражданского населения, угон населения на рабский труд, убийства и истязания военнопленных, разрушение городов и деревень, грабежи и другие нарушения законов и обычаев войны, г) исполь-
106
создания одного или нескольких трибуналов в зависимости от числа требующих рассмотрения дел, указывалось, что постоянным местом пребывания трибунала должен быть Берлин, что официальные документы трибунала и следственной комиссии будут составляться на английском, русском и французском языках, а также на языке страны, где происходит процесс.
Раздел II охватывал вопросы, связанные с устройством трибунала, назначением судей, их заменой, наличием кворума и голосованием. Предусматривалось, что члены трибунала и их заместители назначаются Контрольным Советом после консультации с правительствами соответствующих стран, что они не могут быть отведены ни подсудимыми, ни обвинением, ни защитой, однако Контрольный Совет по предложению соответствующего правительства может отозвать члена трибунала илй его заместителя и заменить его другим лицом. Отмечалось, что смертный приговор должен выноситься большинством голосов по крайней мере трех членов трибунала.
Раздел III определял состав и задачи Международной следственной комиссии — ей надлежало определить, какие лица подлежат суду трибунала, провести расследование, составить обвинительное заключение и передать его и относящиеся к нему доказательства трибуналу.
Разделы IV—VI определяли процедуру возбуждения дела, проведения расследования, составления обвинительного заключения, начала и хода процесса, касались места организации сессий трибунала, назначения председателей сессий, языка судебных заседаний, оговаривали права подсудимых и меры для обеспечения скорого суда и недопущения враждебной пропаганды и нападок на союзные страны.
В разделе VIII указывалось, что трибунал и комиссия не должны быть ограничены в выборе и оценке доказательств, что общепризнанные факты имеют ту же ценность, что и факты, установленные национальными комиссиями, что акты и документы национальных следственных комиссий по расследованию военных преступлений имеют ту же доказательную силу, что и документы, представленные комиссией.
зование войны как инструмента нацистской политики для уничтожения и порабощения других народов
107
В разделе IX рассматривались вопросы, связанные с подсудностью глав государств и правительственных ведомств, с ответственностью за выполнение преступного приказа и за соучастие, подстрекательство и сообщничество в совершении преступлений, входящих в компетенцию трибунала.
Раздел X определял форму наказаний (смертный приговор и другие наказания, а также конфискация собственности) и предусматривал возможность суда в отсутствие подсудимого.
Вопросы, связанные с утверждением, изменением, аннулированием и приведением в исполнение приговора, а также с расходами по организации и деятельности трибунала и следственной комиссии, рассматривались в разделе XI.
Заключительный, XII раздел подчеркивал, что устав никоим образом не ограничивает юрисдикцию и полномочия национальных трибуналов, учрежденных на территориях союзных стран и на территории Германии для суда над военными преступниками.
Итак, перед делегатами конференции лежало два проекта устава — советский и американский, во многих вопросах совпадающие друг с другом, но также имеющие существенные, принципиальные расхождения.
Работа конференции и была направлена на то, чтобы на основе этих двух проектов разработать единый текст, удовлетворяющий все делегации71. Решением конференции от 3 июля был создан специальный подкомитет для формулирования тех статей устава, по которым делегаты могли бы уже прийти к единой точке зрения72. Подкомитет к И июля разработал сводный текст соглашения и устава, заключив в скобки те статьи и формулировки, которые согласовать не удалось. Дальнейшая работа пленарных заседаний и подкомитета была направлена на поиски
71 О том, насколько напряженной и сложной была работа конференции, можно судить по донесению Р. Джексона госдепартаменту от 4 июля 1945 г. Он писал: «Переговоры о соглашении относительно суда над главными военными преступниками продвигаются медленно ввиду непонимания русскими нашей системы права и наших затруднений в понимании их системы... Еще рано быть уверенными, что мы достигнем соглашения, а не тратим попусту время» (FR, 1945, vol. Ill, р. 1167—1168).
72 Представителем СССР в подкомитете был А. Н. Трайнин, Франции - Р. Фалько, Англии - Т. Бэрнес, США - С. Олдерман.
108
приемлемых для всех решений по оставшимся спорными вопросам. К некоторым статьям и положениям конференция возвращалась по нескольку раз, другие же удавалось урегулировать сравнительно легко.
В результате к 18 июля удалось согласовать подавляющее большинство статей, но в отдельных вопросах делегаты столкнулись с серьезными трудностями. Попытаемся проследить, как происходило сближение позиций, занятых представителями четырех великих держав, движимых стремлением к сотрудничеству и взаимопониманию. Все вопросы, рассматривавшиеся на конференции, можно сгруппировать в три крупные проблемы — судоустройство, судопроизводство и материальное право.
Рассмотрение вопросов судоустройства
Наибольшее сближение позиций наблюдалось при рассмотрении проблемы судоустройства. Исходя из принципа равенства договаривающихся сторон, все делегации соглашались, что каждая из подписавшихся сторон назначает по одному члену и одному заместителю, что заместители будут присутствовать, насколько это окажется для них возможным, на всех заседаниях трибунала, а в случае болезни или невозможности по каким-либо другим причинам исполнять свои обязанности членом трибунала заместитель занимает его место, что трибунал, его члены и заместители не могут быть отведены ни обвинением, ни подсудимыми, ни защитой. Было согласовано, что для кворума необходимо присутствие всех четырех членов трибунала или заменяющих их заместителей, что решения принимаются трибуналом большинством голосов, а для вынесения обвинительного приговора — квалифицированным большинством — голосами трех членов трибунала.
Спорными оставались вопросы: кто назначает членов трибунала — правительство или Контрольный Совет — и возможность отзыва члена трибунала или его заместителя и замены его другим лицом. Хотя и в первом, и во втором варианте американского проекта, как и в советском проекте, предусматривалось, что судьи и их заместители назначаются Контрольным Советом после консультации с правительствами соответствующих стран, Р. Джексон пошел навстречу пожеланию английской делегации и в третьем варианте проекта было внесено изменение. Судьи и заме
109
стители должны были назначаться правительствами СССР, США, Англии и Франции. Вопрос рассматривался в подкомитете, и советский представитель А. Н. Трайнин, хотя и указал, что первоначальный вариант предпочтительнее, не стал возражать против такой формулировки 73.
Более острые прения возникли по вопросу о возможности отзыва судей и их замены. Советская делегация считала, что если правительство назначает судью, оно должно иметь право и заменить его, если это потребуется — в случае, когда член суда необходим для выполнения своих обязанностей в другом месте, или в случае болезни 74. В результате удалось договориться, что каждая из подписавшихся сторон может заменить назначенного ею члена трибунала и его заместителя по болезни или по другим уважительным причинам. Но подчеркивалось, что это можно сделать лишь после окончания сессии, а во время судебного процесса член трибунала может быть заменен только его заместителем.
Длительное время обсуждался и вопрос о месте заседания трибунала. Все делегаты были согласны, что первый процесс над главными военными преступниками следует провести на территории оккупированной Германии. Советская делегация настаивала на том, чтобы местом пребывания Международного военного трибунала был Берлин, американская же — Нюрнберг 75. В результате после длительного обсуждения вопроса на последнем пленарном заседании конференции, 2 августа, было решено, что постоянным местом нахождения трибунала будет Берлин, а первый процесс — проведен в Нюрнберге 76. Это было весьма удачное решение. Берлин был центром согласования оккупационной политики союзников относительно Германии, местом пребывания Контрольного Совета. В связи с этим организационные заседания трибунала удобнее всего было проводить именно в Берлине, что в полной мере подтвердилось на практике. Нюрнберг же, некогда культурный и торговый центр, ставший во времена «третьей империи» цитаделью фашизма, где устраивались ежегодные смотры фашистской партии, как нельзя лучше подходил
73 «Report of R. Н. Jackson...», р. 187.
74 Ibid., р. 151.
75 Ibid., р. 157.
76 Ibid., р. 340-342, 344-347, 364-366, 418-419.
110
Дворец юстиции в Нюрнберге (вид сверху)
для проведения первого процесса над главными военными преступниками. В Нюрнберге не было сплошь разрушенных районов, как в Берлине и других городах, хотя и он был сильно разрушен. Там имелись необходимые здания для суда и тюрьмы, помещения для трибунала, его аппарата, свидетелей, представителей прессы и общественности.
Много сложностей возникало при рассмотрении весьма важного и принципиального вопроса — вопроса о создании и деятельности обвинительно-следственного аппарата. Все делегации соглашались с тем, что должен быть создан специальный орган для подготовки и осуществления обвинения против главных военных преступников, что он, как и сам трибунал, должен быть органом всех договаривающихся государств и состоять из представителей четырех государств — СССР, США, Англии и Франции. В проекте США этот орган назывался «комитетом главных обвинителей», в проекте СССР — «Международной следственной комиссией». В ходе обсуждения вопроса в подкомитете было найдено название, удовлетворявшее обе делегации,—
111
«комитет по расследованию дел и обвинению главных военных преступников» 77.
При рассмотрении принципов деятельности комитета американская делегация настаивала на том, чтобы обвинители действовали независимо друг от друга. Советские же представители указывали, что при решении основных вопросов (согласование плана индивидуальной работы каждого из обвинителей и их штата, окончательное определение лиц, подлежащих суду трибунала, утверждение обвинительного акта) главные обвинители должны действовать коллегиально, и все вопросы решать большинством голосов. В то же время советская делегация предусматривала возможность и индивидуальных действий — допрос свидетелей, сбор доказательств и др.78 Р. Джексон выражал сомнение в возможности согласования плана индивидуальной работы обвинителей и совместного утверждения списка обвиняемых 79.
Французский представитель А. Гро, поддерживая точку зрения советской делегации, заявил: «Поскольку трибунал действует как единый орган и с целью сделать его более эффективным, следует дополнить его тесным сотрудничеством четырех обвинителей... Ничего хорошего не было бы, если бы в процессе участвовали две категории лиц — одна, действующая согласованно, и другая, обнаруживающая разногласия между союзными нациями. Это только помогло бы немцам в критике работы трибунала... Поэтому я выступаю за необходимость координации действий обвинителей» 80. Французский представитель предложил указать в уставе, что при разделении голосов по вопросу об определении лиц, подлежащих суду трибунала, будет принято предложение той стороны, которая считала необходимым предать обвиняемого суду81.
В остальных же случаях все представители были единодушны в том, что решения принимаются большинством голосов, при решающем голосе председателя, назначаемого как это будет удобно и в соответствии с принципом оче
77 В комитет входили главные обвинители от четырех подписавшихся под соглашением стран и ниже для краткости мы будем именовать его комитетом главных обвинителей.
78 «Report of R. II. Jackson...», p. 251-257, 288.
79 Ibid., p. 250, 289.
80 Ibid., p. 251.
81 Ibid., p. 253.
112
редности. Это положение, дополненное согласно предложению французской делегации, и было включено в окончательный текст устава. Американская и английская делегации согласились в ходе обсуждения и с советской точкой зрения о необходимости сочетания коллегиальных и индивидуальных действий в работе комитета главных обвинителей 82.
Опыт подготовки и проведения Нюрнбергского процесса блестяще подтвердил правильность такого решения вопроса. Комитет главных обвинителей оказался жизнеспособным и деятельным органом, подлинной душой процесса над главными немецкими военными преступниками. Он действовал согласованно и чрезвычайно результативно в духе взаимопонимания и взаимопомощи.
Обсуждение вопросов процессуального права
Гораздо более сложными, чем проблема судоустройства, были вопросы процессуального права, рассматривавшиеся Лондонской конференцией, что было связано с коллизией между двумя процессуальными системами — англо-американской и континентальной. По англо-американской системе обвинителю отводится огромная роль. Он собирает доказательства, допрашивает свидетелей, подготавливает обвинительное заключение, которое, однако, в отличие от континентальной процессуальной системы, не сопровождается никакими доказательствами и представляет собой лишь краткую обвинительную формулу. На суде обвинитель развертывает обвинение, представляет доказательства, опровергает доводы защиты. Судья при этом довольно пассивен, его основная функция — получать и взвешивать доказательства и определять вопрос о виновности. По континентальной системе процесс построен на принципе активного участия судьи в рассмотрении дела, прокурор при этом — лишь одна из сторон в процессе. Обвинение представляет суду подробное обвинительное заключение, которое составляет неотъемлемую часть судебного дела, содержащего все доказательства вины подсудимого. Судебное заседание начинается с чтения обвинительного заключения, затем следует опрос подсудимых по вопросу о признании виновности, допрос подсудимых и
82 Ibid., р. 322-323.
ИЗ
свидетелей, прения сторон и последнее слово подсудимого, после чего суд выносит приговор.
Таким образом, перед делегатами конференции оказались две весьма непохожие процессуальные системы и буквально с первого же заседания встал вопрос, по какому пути пойти при выработке норм, подходящих для Международного военного трибунала. Вначале была сделана попытка сравнить эти различные системы и решить, какая же из них более подходит для международного трибунала. Однако такой путь не сулил скорого и успешного решения вопроса. В связи с этим И. Т. Никитченко уже па первом заседании конференции заявил: «Наша делегация не предлагает принять советскую систему для суда над военными преступниками. Мы ставим цель разработать простую процедуру, облегчающую работу суда» 83. В дальнейшем советская делегация неоднократно выступала за разработку новой системы, которая бы включала в себя лучшее, что имелось в англо-американском и континентальном процессуальном праве, и отвечала бы задачам предстоящего суда над главными военными преступниками 84. В этом же плане высказалась и французская делегация на заседании 29 июня 85. Судья Р. Джексон также поддержал идею сравнения обеих систем, чтобы попытаться взять из них лучшее для получения практической процедуры, а не приспосабливать какую-либо из национальных систем 86.
Наиболее подробно вопрос обсуждался в подкомитете. Английский и американский представители в подкомитете предложили следующую процедуру: 1) чтение обвинительного заключения; 2) опрос подсудимых, признают ли они себя виновными; 3) вступительные речи обвинителей с правом защиты задавать вопросы; 4) предъявление доказательств обвинителем или его помощниками с перекрестным допросом защиты; 5) вступительные речи обвиняемых или их защитников, с правом обвинителей задавать вопросы; 6) предъявление доказательств защитой с перекрестным допросом обвинения; 7) заключительные речи защитников; 8) заключительные речи обвинителей; 9) приговор 87.
83 «Report of R. Н. Jackson...», р. 79.
84 Ibid., р. 115-116.
85 Ibid, р. 104.
86 Ibid.
87 Ibid, p. 192.
114
Советский представитель в подкомитете А. Н. Трайнин отметил, что в советском процессуальном праве нет такого понятия, как вступительная речь, однако он считал, что в начале процесса над главными военными преступниками речь обвинителя будет на пользу дела. В то же время он высказался против того, чтобы защитники также произносили вступительные речи. Это привело бы к неоправданному затягиванию процесса. Чтобы уравнять позиции обвинения и защиты, советский представитель предложил предоставить подсудимым право выступить с последним словом 88. Точку зрения А. Н. Трайнина поддержал и представитель Франции Р. Фалько. Схема, предложенная А. Н. Трайниным, была принята с учетом поправки представителя США С. Олдермана — обвинитель должен произносить заключительное слово после защитника, чтобы он мог ответить на аргументы защиты. Учитывая, что трибунал призван слушать дела главных военных преступников, виновных в величайших злодеяниях против мира и человечества, такое усиление роли обвинителя было вполне обосновано.
В результате самого тщательного и детального рассмотрения вопроса и сопоставления двух различных процессуальных систем был установлен следующий порядок судебного разбирательства: обвинительное заключение составляется подробно, значительно подробнее, чем в англо-американской системе, однако оно не должно сопровождаться всеми доказательствами, как это принято в континентальном праве. Это позволяло обвинению быть более гибким и предъявлять в ходе процесса новые доказательства. Судьи, в первую очередь председатель, активно ведут и направляют судебное следствие, обвинение — сторона в процессе, выступающая наряду с защитой. В то же время усиливалась по сравнению с континентальной системой роль обвинителя— он после оглашения обвинительного акта произносит речь по существу предъявляемых обвинений и произносит заключительную речь не до защитника, как это принято в советском процессе, а после него.
В то же время было решено отвести значительное место нормам, определяющим права подсудимых. В подкомитете на основе статей советского и американского проектов был разработан сводный текст, причем, в соответст
88 Ibid., р. 192-193.
115
вии с предложением А. Н. Трайнина, он был расширен fi9. Указывалось, что для обеспечения справедливого суда над подсудимыми устанавливается следующая процедура: в обвинительный акт включаются все подробности, детально излагающие обвинение против подсудимых, копия же обвинительного заключения и всех документов, направляемых вместе с ним, на языке, понятном обвиняемому,, передается ему заблаговременно до начала суда. Это отклонение от англо-американской процессуальной системы, где обвинительный акт — это краткая формула предъявляемых обвинений, имело огромное значение для эффективной организации защиты подсудимых. Ф. Энгельс писал в работе «Положение Англии. Английская конституция»: «Он (подсудимый.— Н. Л.) получает на предварительный просмотр только обвинительный акт и первоначально данные мировому судье показания и, следовательно, не знает подробностей собранных против него улик (а как раз для невиновного это опаснее всего); он должен тотчас же, по предъявлении обвинения, отвечать, а говорить он имеет право только один раз; если он не исчерпает всех возражений, если отсутствует свидетель, которого он не счёл необходимым вызвать,— он погиб» 89 90.
При предварительном допросе и на суде подсудимый имеет право давать любые пояснения по обстоятельствам выдвинутых против пего обвинений. Предварительный допрос подсудимого и судебное заседание будут вестись или переводиться на язык, который подсудимый понимает. Подсудимый имеет право защищаться на суде лично или при помощи защитника и представлять доказательства в свою защиту. Единственное дополнение, которое было внесено в окончательный текст устава, почсравнению с проектом подкомитета, предусматривало право обвиняемых и защиты подвергать перекрестному допросу любого свидетеля, вызванного обвинением 91.
Особые задачи, стоящие перед Международным военным трибуналом, нашли последовательное выражение и в нормах устава, регулирующих порядок предъявления и оценки доказательств. Было согласовано, что собирание и
89 «Report of R. Н. Jackson...», р. 189—190.
90 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 1, стр. 637.
91 «Report of R. Н. Jackson...», р. 199; «Нюрнбергский процесс...», т. 1, М., 1957, сто. 70.
116
предъявление доказательств как до, так и во время процесса является обязанностью главных обвинителен. Тем самым вводился англо-американский порядок сбора доказательств и предъявления их суду, который не признает предварительного следствия как самостоятельной, законченной стадии уголовного процесса. В то же время было зафиксировано и существенное отступление от этого порядка в сторону континентального права — в уставе предусматривалось право обвинителей и членов трибунала производить предварительный допрос подсудимых и использовать эти материалы в качестве доказательств.
Как советская, так и американская делегации указывали в своих проектах, что трибунал не должен быть связан формальностями в выборе и оценке доказательств (что весьма характерно для англо-американской процессуальной системы). Подчеркивалась необходимость установления возможно более быстрой и не осложненной формальностями процедуры и допущения любых доказательств, которые, по мнению суда, имеют доказательную силу. При рассмотрении вопроса в подкомитете и затем на пленарных заседаниях конференции А. Н. Трайнин предложил, чтобы трибунал имел право отклонять доказательства или показания свидетелей, если он найдет их не относящимися к делу. Представитель Англии в подкомитете Т. Бэрпес поддержал Трайнина и предложил указать в уставе, что суд может потребовать, чтобы подсудимый заранее сообщил о характере предъявляемых им доказательств. Подкомитет одобрил также два другие весьма важные положения советского проекта, предусматривающие, что трибунал не будет требовать доказательств общеизвестных фактов и будет принимать без доказательств официальные правительственные акты и документы комитетов, созданных в различных союзных странах для расследования военных преступлений 92.
Дебаты вызвал вопрос о праве трибунала назначать специальных уполномоченных («masters», или «examiners») для выполнения некоторых функций трибунала,
92 «Report of R. Н. Jackson...», р. 191, 276. В соответствии с предложением Р. Джексона было решено, что трибунал будет принимать без доказательств также протоколы и приговоры военных и других трибуналов каждой из Объединенных Наций.
117
связанных с получением и оценкой доказательств. Для англо-американской процессуальной системы характерно, что все доказательства, в том числе свидетельские показания, должны быть получены непосредственно судом или теми лицами, которые будут им уполномочены, лишь тогда они приемлемы для суда. Тем самым вводится дополнительная стадия — предварительное слушание дела судом и его уполномоченными (a preliminary hearing before a magistrate), что значительно усложняет весь процесс. В континентальной же системе дело слушается в открытых заседаниях, где предъявляются все доказательства и заслушиваются все свидетели. Английская и американская делегации согласились с точкой зрения советских и французских представителей, что не следует в процессе над главными военными преступниками проводить как бы предварительное слушание дела.
Однако представители США и Англии продолжали настаивать на необходимости назначения специальных уполномоченных для допросов свидетелей, которые не могут быть вызваны в трибунал или показания которых не столь важны и можно ограничиться аффидэвитом (письменным показанием, данным под присягой специальному уполномоченному трибунала)93. И. Т. Никитченко, выступая на заседании 31 июля 1945 г., заявил в связи с этим: «В соответствии с континентальной и, в частности, с советской процедурой, суд не может передавать свои полномочия отдельным лицам... Однако, чтобы достичь соглашения как можно скорее, мы готовы это предложение принять... в надежде, что, когда мы подойдем к другому вопросу, в котором советская делегация не сможет найти возможность отступить от своих позиций, другие делегации это примут во внимание» 94.
Некоторые трудности возникли также при рассмотрении вопроса о других правах Международного трибунала. Право суда вызывать свидетелей, требовать их присутствия и показаний, право задавать им вопросы не вызывало ни у кого возражений, хотя это положение присуще лишь континентальной системе юриспруденции (в США суд обычно не вызывает свидетелей, они вызываются либо обвинителем, либо защитой). Однако при решении вопро
93 «Report of R. Н. Jackson...», р. 291-292.
94 Ibid., р. 404-405.
118
са о возможности допроса подсудимых трибуналом выявились серьезные расхождения. В соответствии с англо-американским правом в ходе обвинительной стадии процесса к подсудимым нельзя обращаться с вопросами. Допрашивать их и притом в качестве свидетелей можно лишь на той стадии, когда суду предъявляются доказательства защиты, и при условии, что подсудимый сам изъявит желание давать объяснения. Еще Ф. Энгельс иронизировал по поводу исключительных прав обвиняемого в английском суде присяжных. Он писал в работе «Положение Англии. Английская конституция»: «Подсудимого следует всячески защищать, подсудимый непогрешим и неприкосновенен, как король... Английский закон защищает непогрешимость обвиняемого и обращается против общества, для охраны которого он собственно и существует» 95.
Советские представители на совещании в Лондоне отстаивали право трибунала допрашивать обвиняемого именно как подсудимого. Они пояснили, что в соответствии с принятыми у нас нормами суд имеет право допрашивать обвиняемого, но никто не может заставить его отвечать. Однако советские делегаты полагали, что если зафиксировать в уставе право обвиняемых не отвечать на вопросы, многие из них откажутся отвечать суду. Поэтому И. Т. Никитченко предложил заменить формулу «Трибунал имеет право требовать от подсудимых дачи показаний» более лаконичной — «Трибунал имеет право допрашивать подсудимого». С такой формулировкой английская и американская делегации согласились 96.
В результате длительного обсуждения вопроса делегаты пришли к общему мнению, что трибунал должен иметь право: а) вызывать свидетелей на суд, требовать их присутствия и показаний и задавать им вопросы; б) допрашивать подсудимых; в) требовать предъявления документов и других материалов, используемых как доказательства; г) приводить к присяге свидетелей и, наконец, назначать должностных лиц для выполнения указанных трибуналом задач, включая собирание доказательств по полномочию трибунала 97.
95 К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 1, стр. 636—637.
96 «Report of R. Н. Jackson...», р. 264.
97 Этим правом трибунал воспользовался лишь па заключительном этапе процесса, при рассмотрении вопроса о признании фа-
119
В основном делегации были единодушны и при рассмотрении вопроса об обязанностях трибунала. Все были согласны с тем, что трибунал должен строго ограничивать судебное разбирательство быстрым рассмотрением вопросов, связанных с обвинением, принимать строгие меры для предотвращения действий, могущих вызвать неоправданную задержку процесса, исключать не относящиеся к делу вопросы и заявления, налагать соответствующие взыскания, включая лишение любого подсудимого или его защитника права присутствовать на всех или некоторых заседаниях, однако без ущерба для расследования обвинений.
Советская делегация предлагала дополнить эту статью прямым запрещением использовать процесс в целях распространения фашистской пропаганды и нападок на союзные страны98. Другие делегаты конференции также признавали опасность использования процесса для враждебной пропаганды. Так, Р. Джексон на заседании 17 июля заявил: «Имеется весьма реальная опасность использования этого процесса или попыток использовать его в пропагандистских целях, и мне бы хотелось подчеркнуть, что, по-моему, недостаток первоначального американского проекта состоит в том, что он не помогает устранить эти трудности. Мне кажется, что немцы могут использовать этот форум как средство для распространения пропаганды главным образом посредством обвинения других стран в различных действиях, которые, как они будут утверждать,
шистских организаций преступными. Трибунал назначил из состава секретариата трибунала пять уполномоченных (И. В. Разумов от СССР, Д. Губриди и Д. Тэйлор от США, Мак-Илуэйт от Англии и А. Мартен-Авари от Франции) и главного уполномоченного (английского подполковника А. М. Нива). Каждый из уполномоченных в присутствии защитника и обвинителя допрашивал свидетелей по делу преступных организаций. Всего ими был допрошен 101 человек и суммированы 38 тыс. письменных показаний. Затем они составили доклады, подытоживающие основные сведения, полученные в ходе допросов свидетелей и из коллективных показаний, и передали доклады А. М. Ниву. Последний составил сводный доклад и передал его трибуналу. Трибунал в свою очередь допросил часть свидетелей, которые уже были допрошены уполномоченными, и в связи с этим, а также с тем, что доказательств по делу преступных организаций было и так чрезвычайно много, доклад главного уполномоченного по существу не был использован трибуналом.
98	«Report of R. Н. Jackson...», р. 272-273.
120
привели к войне» ". Тем не менее представители западных держав не соглашались на включение в устав формулировки, прямо запрещающей нацистскую пропаганду на процессе. Они ссылались на то, что это вызовет нарекания в их странах, поскольку-де всякое преследование пропаганды там считается посягательством на свободу слова, свободу печати. Однако утверждение буржуазных юристов о «неправомерности» ограничения любой пропаганды, даже преступной, приводит к тому, что сама демократия, в том числе и свобода слова, ставится под угрозу. Нюрнбергский процесс убедительно доказал, что свобода пропаганды войны, расизма и национальной ненависти в Германии в конечном счете привела к ликвидации всех демократических свобод не только внутри страны, но и на территории многих оккупированных ею государств.
Советская делегация, неоднократно подчеркивавшая необходимость предотвратить использование обвиняемыми процесса в целях преступной пропаганды, для достижения скорейшей договоренности все же согласилась на то, чтобы опустить эту формулировку. При этом учитывалось, что положение устава, обязывающее трибунал принимать строгие меры для предотвращения любых выступлений, которые могут вызвать неоправданную затяжку процесса, и исключать какие бы то ни было не относящиеся к делу вопросы и заявления, будет препятствовать провокационным выступлениям обвиняемых и защиты.
В ходе обсуждения было решено, что все официальные документы представляются и все судебные заседания ведутся на русском, английском, французском языках и языке подсудимого.
Итак, Лондонской конференции представителей четырех великих держав на основе двух полярно противоположных процессуальных систем удалось создать новую, отвечающую задачам суда над главными военными преступниками систему судебного разбирательства 10°.
99	Ibid, р. 273.
100	После всего вышесказанного представляются абсолютно нелепыми утверждения ярого противника Нюрнбергского процесса республиканского сенатора У. Лангера, что процедура суда была принята в Москве в соответствии с коммунистическими принципами («Congressional Record», 81 Congress, 2 Session, vol. 96, pt 12, p. 16708). Американские публицисты — сторонники процесса впадали в другую крайность, говоря, что Нюрнберг был на
121
Вопросы материального права
в уставе Международного военного трибунала
Самой сложной в работе Лондонской конференции оказалась разработка норм материального права и в первую очередь понятия, образующего основу предъявленного подсудимым обвинения,— понятия международного преступления.
К 19 июля конференция в основном закончила обсуждение остальных статей соглашения и устава и приступила к рассмотрению наиболее сложного вопроса — определению юрисдикции Международного военного трибунала. Делегаты конференции имели перед собой два проекта статьи 6-й — проект, разработанный подкомитетом на основе американского предложения, и французский проект. По проекту подкомитета от 11 июля 6-я статья гласила:
«Следующие действия рассматриваются преступным нарушением международного права и должны подпадать под юрисдикцию трибунала.
а) Нарушение законов, правил и обычаев войны. Такие нарушения включают убийства и истязания военнопленных, зверства и насилия по отношению к гражданскому населению, угон населения в рабство, бессмысленные разрушения городов и сел, ограбление, а также нарушение других законов и обычаев войны.
в) Развязывание агрессивной войны.
с)	(Вторжение или угроза вторжения), развязывание войны против других стран в нарушение договоров, соглашений или заверений между народами или в нарушение международного права.
d)	Вхождение в общий план или заговор в целях подавления других народов, причем этот план или заговор использовал или намеревался использовать противозаконные средства для своего осуществления, включая любые действия, которые указаны в параграфах от «а» до «с», или комбинацию таких незаконных действий с другими средствами.
е)	Зверства, преследования и ссылка на основе политических, расовых или религиозных мотивов (в соответ-
«100 процентов американским, хотя сотрудничество других наций в нем и было полным и искренним» (Цит. по W. Bosch. Judgment on Nuremberg. Chapel Hill, 1970, p. 113).
122
ствии с выполнением общего плана или заговора, упомянутого выше в параграфе «d», будь то в нарушение внутреннего права страны, где оно было совершено, или нет)» 101.
Таким образом, наряду с ценными предложениями (проект подкомитета содержал определение трех основных видов международных преступлений, выдвигал идею общего плана или заговора при совершении всех видов преступлений, признавал развязывание агрессивной войны, а также войн в нарушение договоров и соглашений преступлением, подпадающим под юрисдикцию трибунала) в проекте имелись и существенные недостатки. Привлекает внимание нечеткость и некоторое дублирование при разделении отдельных видов преступлений на группы, некоторая беспорядочность в построении всей статьи (сначала идут параграфы «а — с», охватывающие отдельные преступления, затем параграф «d» относительно общего плана или заговора и затем вновь параграф «е», представляющий третий вид преступлений). Главный же недостаток проекта подкомитета заключался в том, что он не предусматривал персональной ответственности физических лиц за совершение этих преступлений. Формула «преступное нарушение международного права» могла быть истолкована двояко и не давала четких полномочий трибуналу судить индивидуальных лиц за совершение таких «преступных нарушений». Американская формула, заявил И. Т. Никитченко на заседании 19 июля, «дает очень широкий простор для интерпретации действий, которые в одном случае могут быть международным преступлением, а в другом случае могут и не быть таковыми 102. Вот почему, с нашей точки зрения, формула, пред
101 «Report of R. Н. Jackson..?), р. 197. Скобки означают, что заключенные в них фразы пе были согласованы между четырьмя представителями в подкомитете.
102 Некоторые буржуазные авторы явно фальсифицируют материалы Лондонской конференции, стремясь доказать, что сами авторы устава пе считали агрессивную войну международным преступлением в соответствии с действующим правом. В частности, А. Книрим приводит отдельные фразы из выступлений делегатов, якобы свидетельствующие, что участники сомневались в правомерности признания агрессии преступлением. Так, на стр. 29 он выхватывает из приведенного выше выступления И. Т. Никитченко слова «действия, которые в одном случае могут быть преступными, а в другом случае могут и не быть та-
123
ложенная французской делегацией, лучше: во-первых, потому, что она предусматривает не ответственность государств или социальных организмов, а ответственность конкретных лиц, во-вторых, в ней определение состава преступлений рассматривается таким образом, что оно обращено только против тех, кто совершал злодеяния. Мы не представляем своего текста... чтобы как можно скорее прийти к соглашению. Мы готовы поддержать формулировку, представленную французской делегацией, которую мы можем рекомендовать нашему правительству» 103.
Французский проект статьи 6-й предусматривал:
«Трибунал имеет право судить любое лицо, которое тем или иным образом направляло подготовку и осуществляло руководство следующими действиями:
1.	Политикой агрессии против других народов и политикой подавления других народов, проводимой европейскими державами оси в нарушение договоров и в нарушение международного права.
2.	Политикой зверств и преследований по отношению к гражданскому населению.
3.	Развязыванием и ведением войны средствами, противоречащими законам и обычаям международного права, и теми, кто ответствен за нарушения международного права, законов гуманности и законов, диктуемых общественным сознанием, совершенные вооруженными силами и гражданскими властями, находящимися на службе данных вражеских держав» 104.
Таким образом, состав преступлений и формула индивидуальной ответствешщсти во французском проекте
ковыми», как якобы подтверждающие, что советская делегация не признавала агрессию преступлением (Л. Knteriem. Nurnberg. Rechtliche und Menchliche Probleme. Stuttgart, 1953, S. 29). Однако, как ясно из вышеприведенного текста, И. Т. Никитченко критиковал лишь неудачную формулировку американского проекта, не содержавшую положения об индивидуальной ответственности за эти преступления и недостаточность самой формулы «преступное нарушение», а не «преступление». Аналогичные попытки искажения позиции СССР по вопросу о признании агрессии преступлением содержатся и в книгах: J. J. Неу-decker, J. Leeb. Der Nurnberger Prozess. Bilanz der Tausend Jahre. Koln — Berlin, 1958, S. 93, 95; G. Brennecke. Die Nurnberger Geschichtsentstellung. Tubingen, 1970, S. 23—25.
103	«Report of R. H. Jackson...», p. 298.
104	Ibid., p. 293.
124
очерчены более лаконично и стройно. Однако, как указал глава советской делегации, и этот проект не был свободен от недостатков. Во-первых, слово «политика» не настолько широко, чтобы служить выражением общего плана агрессии и покорения других народов, и такие преступники, как Риббентроп и Лей, могли бы утверждать, что они не подпадают под это определение, во-вторых, вступительная и заключительная части его несколько общи, и в этом смысле американский проект лучше, чем французский, в-третьих, здесь не указывалось, что трибунал создается для суда над преступниками европейских стран оси 105.
Главный же недостаток французского проекта заключался в том, что он не объявлял развязывание и ведение агрессивной войны международным преступлением, хотя и предусматривал право трибунала судить лиц, направлявших, подготовлявших и осуществлявших политику войны и подавления других пародов в нарушение договоров. 19 июля, поясняя свой проект, А. Гро заявил: «Мы не рассматриваем в качестве преступного нарушения ведение агрессивной войны. Если мы объявим войну преступным действием индивидуумов, мы зайдем дальше, чем это наблюдается в действующем международном праве. Мы думаем, что в последующие годы любое государство, которое начнет агрессивную войну, будет нести ответственность за преступление морально и политически, но на современном уровне международного права, думается, что это заключение неправильно. Там, где развязывается агрессивная война и в этой войне не руководствуются законами международного права, следует наказать ответственных за это как преступников, но одно лишь развязывание агрессивной войны не преступление» 106. Особенно же возражал он против того, что в соответствии с существующим в настоящее время международным правом можно наказывать отдельных лиц за развязывание агрессивной войны.
Представитель Англии на конференции Д. Файф, в отличие от А. Гро, считал, что агрессия — международное преступление и что индивидуальные лица, ответственные за ее подготовку и ведение, тем самым совершают пре-
105 Ijbid., р. 301, 333.
106 Ibid., р. 295.
125
ступлепия. Однако он соглашался с французским юристом в том, что в настоящее время отсутствуют санкции против этого преступления, что создает известные трудности для трибунала. Советская же и американская делегации доказывали, что в 1939 г. агрессия уже рассматривалась международным правом как преступление и что отсутствие конкретных санкций за это преступление ничего не меняет — ведь за совершение остальных международных преступлений, таких, как, папример, нарушение законов и обычаев войны, не устанавливалось определенного наказания или санкций, хотя Женевские конвенции 1929 г. спепиально предусматривали в принципе уголовную наказуемость этих преступлений.
Советская и американская делегации при этом имели в виду, что в международном праве наряду с договором и соглашением источником права служит международный обычай и что в течение многих лет проходил процесс кристаллизации международно-правового обычая, приведший к признанию агрессии международным преступлением 107. Конференция полномочных представителей четырех великих держав, являвшаяся своего рода кодификационной комиссией, имела, таким образом, полное право зафиксировать эту норму в уставе трибунала и определить конкретное наказание за ее нарушение. Тем самым это отнюдь не было законодательством «ех post facto», а лишь констатацией существующего права народов 108.
Лондонская конференция уделила огромное внимание и посвятила значительную часть своих заседаний вопросу наказуемости за планирование, подготовку, развязывание и ведение агрессивной войны. Твердая позиция советской и американской делегаций во многом способствовала успешному решению проблемы 109. Французская формула
107 См. подробнее А. И. Полторак. Нюрнбергский процесс (основные правовые проблемы). М., 1966, стр. 69—118.
108 Один из комитетов Сан-Францисской конференции по созданию международной организации также рекомендовал, чтобы лица, виновные в совершении действий, приведших к агрессии со стороны держав оси, были преданы суду и наказаны любой из Объединенных Наций или иным трибуналом с компетентной юрисдикцией. Эта рекомендация комитета по реализации была принята III комиссией конференции 20 июня 1945 г. («Doku-ments of the United Nations Conference on International Organisation. San Francisko, 1945», vol. XL New York — London, 1945, p. 190).
109 Характерно, что делегация США руководствовалась при этом
126
«политика агрессии против Других пародов и подавление других пародов в нарушение договоров и в нарушение международного права» значительно суживала понятие агрессии, признавая преступной лишь ту войну, которая велась вопреки договорам и соглашениям. После длительных дебатов делегаты всех четырех стран согласились, что преступлением следует считать развязывание и ведение любой агрессивной войны, а также развязывание войн в нарушение договоров, соглашений и заверений или в нарушение международного права 11 °. Таким образом, наиболее важный пункт статьи 6-й был сформулирован так, что это удовлетворяло все делегации.
При обсуждении вопроса о признании агрессии преступлением американская делегация предложила включить в устав трибунала определение понятия «агрессия». Советские же делегаты указывали, что такое определение должно быть разработано и принято самым представительным международным форумом — Организацией Объединенных Наций111. После длительного обсуждения большинство участников конференции согласилось с этой точкой зрения. Р. Джексон впоследствии сам признавал, что отсутствие определения агрессии в Уставе на практике не имело больших последствий 112.
и некоторыми соображениями чисто внутриполитического характера. Накануне вступления США в войну в стране имелось довольно мощное изоляционистское крыло, категорически возражавшее против вступления США в войну со странами оси. Впоследствии против Ф. Рузвельта неоднократно выдвигалось обвинение, что он сознательно спровоцировал нападение японцев на Пирл-Харбор и тем самым вынудил США принять участие в войне. Объявление Германией войны США не нарушало какие-либо договоры и соглашения, хотя, безусловно, это было прямое продолжение агрессивной политики фашизма. Поэтому для американской дипломатии было отнюдь не безразлично, чтобы любая агрессия, а не только войны в нарушение международных договоров и соглашений, была признана международным преступлением. См. в связи с этим выступление Р. Джексона на заседании конференции 25 июля 1945 г. («Report of R. Н. Jackson...», р. 384).
110	Ibid., р. 386.
111	Ibid., р. 308. Определение агрессии было принято XXIX сессией Генеральной Ассамблеи ООН в декабре 1974 г. Тем самым завершилась работа, начатая по инициативе СССР более 40 лет назад. Важным элементом определения является принцип индивидуальной ответственности за агрессию.
112	«Report of R. Н. Jackson...», р. VII.
127
При рассмотрении остальных пунктов статьи 6-й, а также ее вступительной и заключительной частей было решено объединить американский и французский проекты, взяв лучшее из них, учитывая замечания и дополнения советской и английской делегаций. Так, во вступительной части статьи 6-й было решено оставить формулировку проекта подкомитета, предусматривающую, что «следующие действия рассматриваются как преступные нарушения международного права, подпадающие под юрисдикцию трибунала», дополнив ее французской формулой относительно персональной ответственности за эти преступления. Важным дополнением к французскому проекту было включение положения, предусматривающего, что «руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, участвовавшие в составлении и осуществлении общего плана или заговора, направленного к совершению любых из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любыми лицами с целью осуществления такого плана». Это положение встретило упорное сопротивление со стороны французской делегации, поскольку во французском праве отсутствует концепция заговора. Однако на одном из заключительных заседаний она дала согласие на включение этого важного пункта в статью 6-ю.
Это положение имело огромное значение. Оно позволяло обвинению показать, что военные преступления фашистской Германии были не результатом эксцессов отдельных лиц, а итогом широко задуманного плана, показать их государственно-организованный характер и теснейшую связь между развязыванием агрессивной войны и всеми остальными преступлениями. В результате на Нюрнбергском процессе был вскрыт самый механизм агрессивной политики и перед всем миром изобличена человеконенавистническая сущность фашизма.
Серьезные разногласия среди делегаций возникли и при обсуждении предложения английских и советских представителей подчеркнуть в статье, что юрисдикция трибунала распространяется на преступления, совершенные лишь лицами, находящимися на службе у европейских держав оси 113. Р. Джексон, соглашаясь с тем, что юрисдикция данного трибунала ограничивается судом
113 «Report of R. Н. Jackson...», р. 327, 359.
128
над теми, кто служил европейским державам оси, считал, что определение преступных действий пе должно все же зависеть от того, какая нация совершает их. В ходе обсуждения вопроса советская делегация предложила формулу, учитывающую оба этих пожелания: «Трибунал, учрежденный соглашением, упомянутым в статье 1-й настоящего устава, для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, имеет право судить и наказывать лиц, которые, действуя в интересах европейских стран оси индивидуально или в качестве членов организаций, совершили следующие действия. Следующие действия или любые из них: являются преступными, подлежащими юрисдикции трибунала и влекущими за собой индивидуальную ответственность» 114.
Формула же преступных действий в окончательном тексте устава в основном соответствовала американскому проекту статьи 6-й от 31 июля 1945 г., с учетом одной весьма важной поправки советской делегации.
31 июля Джексон по рекомендации одного из специалистов в области международного права предложил следующую классификацию международных преступлений, подсудных трибуналу.
«Преступления войны, а именно: планировапие, подготовка, развязывание и ведение агрессивной войны или войны в нарушение какого-либо международного договора, соглашения или заверения или, в частности, генерального договора о запрещении войны115, или участие в общем плане или заговоре, направленных к совершению любого из вышеизложенных действий.
Военные преступления, а именно: нарушение законов или обычаев войны. Такие нарушения включают, но не ограничиваются: убийства или истязания или угон гражданского населения из или в оккупированные территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море, убийство заложников, потопление торговых кораблей в нарушение международного права, нападения на госпитальные судна, ограбление общественной или частной собственности, бессмысленное разрушение городов или деревень, разорение, не оправданное военной необходимостью.
114 «Report of R. Н. Jackson...», р. 416.
115 Имеется в виду пакт Бриана — Келлога.
5 Н. С. Лебедева
129
с) Преступления против человечности, а именно: убийства, истребления, порабощения, ссылки или другие бесчеловечные действия, совершенные по отношению к гражданскому населению, до или во время войны или преследование по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции трибунала, независимо от того, были ли эти действия нарушением внутреннего права страны, в которой они были совершены, или нет» и6.
Советские представители, в принципе соглашаясь с указанной классификацией, считали более правильным первую группу преступлений обозначить как «преступления против мира», а не «преступления войны» (имелось в виду, что существуют национально-освободительные войны, которые не являются преступлением). Это предложение поддержал и представитель Англии лорд Джоуитт 116 117. Он заявил: «Мне кажется, в книге профессора Трайнина агрессия трактуется не как преступление войны, а как преступление против мира и, я думаю, что если мы будем давать названия, было бы лучше, если бы это было название, приводимое в его книге, и вместо «преступление войны» мы обозначили бы его «преступление против мира» 118. Советская делегация предложила и ряд других, не столь принципиального характера, поправок, которые были приняты, и в таком виде определение состава преступлений, подпадающих под юрисдикцию трибунала, вошло в окончательный текст устава.
В этом определении обращает на себя внимание то обстоятельство, что состав преступных действий во второй и третьей группах во многом совпадает — убийства, истязания, порабощение, угон населения. Почему же делегаты конференции сочли целесообразным выделить все же три группы преступлений, подсудных трибуналу, а не
116 «Report of R. Н. Jackson...», р. 395.
117 Ввиду того, что 27 июля 1945 г. на смену правительству Черчилля пришло правительство лейбористов, председателем Лондонской конференции с 1 августа стал лорд-канцлер В. Джоуитт. Однако Д. Файф остался в составе английской делегации и в дальнейшем был назначен заместителем главного обвинителя от Великобритании на Нюрнбергском процессе. В. Джоуитт провел лишь одно заседание конференции — 2 августа, на котором удалось согласовать все остававшиеся спорными вопросы.
118 «Report of R. Н. Jackson...», р. 416-417.
130
две? Это было связано с тем, что законы и обычаи войны распространяются лишь на преступления, совершенные в ходе войны и под предлогом войны против граждан стран, подвергшихся нападению. Однако подготовка войны и осуществление нацистского заговора требовали прежде всего полного «умиротворения» в своей стране. Понимая, что с помощью одной пропаганды невозможно воздействовать на активные элементы общества, нацистское руководство еще в мирное время прибегало к самым тяжким преступлениям с целью уничтожить всякую оппозицию своему политическому курсу 119 120. И тем не менее все преступления, совершенные фашистами до 1 сентября 1939 г., формально не подпадали под понятие «военные преступления».
В связи с этим было решено выделить в специальный раздел преступления, совершенные по политическим, расовым или религиозным мотивам против гражданского населения до или во время войны. Но преступления против человечности включают в себя не только преследования граждан стран оси в целях пресечения всяких попыток воспрепятствовать фашистскому заговору, но и преступления, направленные на физическое и нравственное уничтожение целых народов. И хотя па практике обвинение и трибунал столкнулись с трудностями в уголовно-правовой квалификации этого вида преступлений, выделение в уставе особого вида «преступлений против человечности» имело большое значение 12°.
Выработка норм материального права, направленных на устранение возможных попыток подсудимых избежать наказания путем псевдоюридических конструкций, не
119 Концлагерь Бухенвальд был создан в 1933 г., Дахау — в 1934 г.
120 В буржуазной литературе нередко преступления против человечности характеризуются как «сопутствующие» или вспомогательные по отношению к агрессии и нарушениям законов и обычаев войны (см., например, J. Robinson. The Nuremberg Judgment-«Congressional Weekly», vol. 13, N 25, p. 6). Однако такая оценка весьма поверхностна. Преступление против чело^ вечности и в первую очередь такие преступления, которые направлены на физическое уничтожение целых групп населения по расовым, национальным или религиозным мотивам, вызвали столь острое беспокойство у народов мира, что уже в декабре 1948 г. ООН приняла специальную конвенцию о борьбе с геноцидом. Подробнее см. «Советский Союз и Организация Объединенных Наций (1961—1965 гг.)». М., 1968, стр. 285—289.
5*
131
вызвала трудностей. Все делегаты Лондонской конференции были согласны с тем, что должностное положение подсудимых, их положение в качестве главы государств или ответственных чиновников различных правительственных ведомств не должно рассматриваться как основание к освобождению от ответственности или смягчению наказания. Поскольку в западной прессе многие реакционные политики и юристы распространяли мысль, что военнослужащий, исполняющий приказ начальника, не может нести уголовную ответственность за свои действия, делегаты сочли необходимым включить специальную статью, предусматривающую: «Тот факт, что подсудимый действовал по распоряжению правительства или приказу начальника, не освобождает его от ответственности, но может рассматриваться для смягчения вины, если трибунал признает, что этого требуют интересы правосудия».
Вопросы, связанные с правом трибунала признавать организации преступными, обсуждавшиеся в начале конференции в связи с составлением соглашения, в дальнейшем не вызывали каких-либо серьезных дискуссий. По сравнению с проектом подкомитета было внесено лишь одно важное дополнение — в статье 9-й предусматривалось, что трибунал, получив обвинительный акт, предлагающий признать организации преступными, обязан об этом широко оповестить, чтобы отдельные члены этих организаций могли заявить о своем желании выступить перед трибуналом. При этом подчеркивалось, что трибунал будет вправе «удовлетворить или отклонить» эти просьбы. Трибунал выполнил требование статьи 9-й путем соответствующего объявления по радио и через печать, и в результате в его адрес поступило 47 тыс. заявлений членов гестапо, СС, СА и других, жаждущих быть свидетелями в Международном военном трибунале в надежде не стать обвиняемыми в национальных судах. Трибуналу пришлось приложить немало труда и искусства, чтобы отобрать из этой многотысячной армии 30 членов организаций в качестве свидетелей.
Единодушно были одобрены делегатами и нормы, регулирующие вынесение Международным военным трибуналом приговора. Все были согласны с тем, что суд должен иметь право приговорить виновного к смертной казни или другому наказанию, которое трибунал признает справедливым. Советская делегация предложила, чтобы
132
в качестве дополнительного наказания была предусмотрела и конфискация имущества. Однако в связи с тем, что термин «конфискация» для остальных делегаций звучал несколько непривычно, было решено дать описательную формулу этого понятия: «Трибунал вправе в дополнение к определенному им наказанию постановить об отобрании у осужденного награбленного имущества...» 121 Приговор должен быть окончательным и не подлежать пересмотру. Однако делегаты конференции считали, что союзный Контрольный Совет по Германии будет иметь право смягчить или изменить приговор, но не в праве повышать наказание. Если же после вынесения трибуналом приговора Контрольный Совет получит доказательства, которые, по его мнению, дадут основание для возбуждения нового обвинения против подсудимого, Совет сообщит эти доказательства комитету главных обвинителей. Последний будет действовать, как он найдет нужным, в интересах правосудия. Предусматривалось, что приговор трибунала приводится в исполнение, согласно приказу Контрольного Совета, в течение шести недель.
Итог работы Лондонской конференции
Итак, в течение шести недель Лондонская конференция сумела разрешить ряд сложных политических и правовых проблем, связанных с организацией новой формы интернациональной юстиции — созданием Международного военного трибунала. Ее работа проходила в атмосфере великого гнева народов, порожденного неслыханными преступлениями фашизма и повелительно звавшего к сотрудничеству.
Огромное влияние на ход лондонских переговоров оказала Конференция глав правительств трех великих держав, проходившая с 17 июля по 2 августа 1945 г. в пригороде Берлина — Потсдаме. Конференция, ставшая своего рода кульминацией союзнических отношений стран антифашистской коалиции, была нацелена на разработку наиболее важных проблем послевоенного мирного урегулирования. Наряду с такими вопросами, как определение политики относительно Германии, послевоенных границ, размеров
121 «Report of R. Н. Jackson...», р. 284-285; «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 72.
133
репараций, разработка принципов деятельности Контрольного Совета, создание системы совместного управления Германией, учреждение Совета министров иностранных дел четырех держав, был обсужден и вопрос о наказании военных преступников и, в частности, гитлеровских главарей 122.
Как советская, так и американская делегации на Лондонской конференции регулярно информировали свои правительства о ходе переговоров. В частности, Джексон счел даже необходимым в один из ответственнейших моментов переговоров покинуть Лондон и отправиться в Бабельсберг, где помещалась американская делегация. На совещании в присутствии государственного секретаря США Д. Бирнса, помощника военно-морского министра Д. Макклоя, бригадного генерала Э. Беттса и других Р. Джексон 26 июля 1945 г. сообщил о серьезных разногласиях по многим фундаментальным вопросам между американской и советской делегациями и заявил, что, возможно, соглашение не будет достигнуто. Он даже поставил вопрос о создании международного трибунала без участия Советского Союза 123. Однако в той конкретной исторической обстановке, когда победа над Германией была достигнута в совместной борьбе, решающий вклад в которую внес Советский Союз, когда продолжения сотрудничества настоятельно требовал ход войны с Японией, американская дипломатия не могла пойти на срыв соглашения с Советским Союзом. Исходя из общих установок, которыми руководствовалась американская дипломатия, совещание пришло к выводу, что следует сделать все возможное для достижения соглашения с советской делегацией относительно создания Международного военного трибунала. В ином случае Джексон уполномочивался «достичь соглашения с русскими и другими делегациями или кем-либо из них, но предпочтительно с участием русских, об определении в общем плане понятия состава преступлений, подлежащих суду, предусмотрев возможность создания национальных или смешанных судов (в составе одной или нескольких великих держав), которые бы судили в соответствии с процедурой, приемлемой для наций, проводящих процесс» 124.
122 «Тегеран. Ялта. Потсдам». Сб. док. М., 1970, стр. 383—401.
123 FR, The Conference of Berlin (The Potsdam Conference) 1945, vol. II. Washington, 1960, p. 421-444, 987-988,
124 Ibid., p. 424.
134
Достижению соглашения способствовала и гибкая позиция советской дипломатии, которая сочла целесообразным пойти на уступки в вопросах, не имевших принципиального характера. В частности, 30 июля 1945 г. па заседании министров иностранных дел трех держав в Потсдаме В. М. Молотов заявил, что Советский Союз согласен на выбор любого места проведения процесса над главными военными преступниками 125. В этом пункте делегация США занимала абсолютно непреклонную позицию, стремясь к проведению процесса именно в американской зоне оккупации Германии.
Вопрос о наказании военных преступников обсуждался п на заседании глав правительств трех великих держав. После некоторых дебатов было выработано специальное решение, в котором содержалась ссылка на работу Лондонской конференции и подтверждалось намерение трех союзных правительств предать главных военных преступников скорому и справедливому суду.
В нем выражалась надежда, «что переговоры в Лондоне будут иметь своим результатом скорое соглашение, достигнутое с этой целью», и отмечалось, что «они считают делом огромной важности, чтобы суд над этими главными преступниками начался как можно скорее» 126. Столь недвусмысленная рекомендация глав правительств трех великих держав оказала положительное воздействие на ход переговоров.
Участникам лондонской встречи на последнем заседании, 2 августа 1945 г., удалось найти компромиссные решения по всем оставшимся спорным вопросам и таким образом завершить разработку соглашения и устава Международного военного трибунала.
8 августа 1945 г. в торжественной обстановке произошло подписание соглашения между правительствами СССР,
125 Ibid., р. 494-495.
126 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественпой войны», т. 3. М., 1947, стр. 348—349. Министр иностранных дел Франции Ж. Бидо, который был информирован послом США в Париже относительно решения глав трех правительств о наказании главных военных преступников, 6 августа заявил, что Временное правительство Французской республики полностью присоединяется к этой декларации союзных правительств (FR, The Conference of Berlin, vol. II, p. 1547—1549).
135
Подписание Лондонского соглашения о создании Международного военного трибунала.
США, Соединенного Королевства Великобритании и Франции о судебном преследовании и наказании главных военных преступников, в соответствии с которым учреждался Международный военный трибунал.
9 августа 1945 г. все газеты наряду с сообщением о подписании Лондонского соглашения и создании Меж
136
дународного военного трибунала писали и о том, что американская авиация сбросила атомную бомбу на Нагасаки (на Хиросиму бомба была сброшена 6 августа). Так, подписывая соглашение о наказании за военные преступления, американские империалисты в то же самое время совершили не менее чудовищные преступления против гражданского населения Японии, последствия которых сказываются и в наши дни. При этом атомные бомбы были нацелены не только на Японию, но и на то, чтобы запугать своего недавнего союзника по антифашистской коалиции, вынудить Советский Союз на уступки и в конечном счете подчинить его своей воле 127. Однако политика «холодной войны» и «атомной дипломатии» не привели к желаемым империалистами результатам. Историю нельзя было повернуть вспять.
Вновь созданный трибунал был международным не только потому, что он был организован по соглашению четырех государств. Как предусматривало соглашение, правительства СССР, США, Англии и Франции обязывались действовать в интересах всех Объединенных Наций и приглашали любое из правительств Объединенных Наций присоединиться к нему. В результате 19 правительств полностью одобрили принципы устава и присоединились к соглашению 128. Таким образом, Международный военный трибунал был создан по воле 23 Объединенных Наций, сокрушивших фашистскую Германию, и в этом смысле это был суд победителей. Но, как подчеркивал в своей статье А. Н. Трайнин, «подлинный смысл Нюрнбергского
127 G. Alperovitz. Atomic Diplomacy: Hirosima and Potsdam. The Use of the Atomic Bomb and the American Confrontation with Soviet Power. New York, 1965, p. 13.
128 К соглашению присоединились следующие страны: Греция, Дания, Югославия, Голландия, Чехословакия, Польша, Бельгия, Эфиопия, Австралия, Гондурас, Норвегия, Панама, Люксембург, Гаити, Новая Зеландия, Индия, Венесуэла, Уругвай и Парагвай. Об отношении присоединившихся стран к Лондонскому соглашению можно судить по письму главы делегации Чехословакии на Нюрнбергском процессе Б. Эчера к генеральному секретарю Международного военного трибунала от 23 ноября 1945 г. В нем говорилось: «Мое правительство одобряет это соглашение как историческую веху в развитии международного права, как одну из основ мира во всем мире и как проведение в жизнь союзных деклараций о наказании военных преступников и в первую очередь Московской декларации» (ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, д. 2614, л. 10).
137
процесса глубже: в Нюрнберге идет суд победившей правды» 129.
Как свидетельствуют материалы конференции, приводимые ниже, авторами устава МВТ по праву следует считать представителей всех четырех стран, собравшихся в Лондоне, каждый из которых внес свой определенный вклад в разработку соглашения и устава. Именно то, что эти документы были плодом совместного творчества всех делегатов, что в них нашла выражение солидарная позиция всех четырех стран, придало документам столь большой авторитет, что их принципы были утверждены Генеральной Ассамблеей Организации Объединенных Наций как принципы международной уголовной юстиции 13°. Утверждения, что они выражают лишь американские нормы права или что они — целиком советские документы, одинаково неверны131. Дух сотрудничества, царивший на конференции, позволил в короткий срок кодифицировать международно-правовые нормы уголовной ответствеп-
129	А. II. Трайнин. Избранные произведения. Защита мира и уголовный закон. М., 1969, стр. 222.
130	11 декабря 1946 г. Генеральная Ассамблея приняла резолюцию, которая подтвердила принципы международного права, признанные уставом нюрнбергского трибунала, и предложила комитету по кодификации международного права рассмотреть в качестве вопроса первостепенной важности проекты, имеющие целью формулирование принципов, признанных уставом и приговором нюрнбергского трибунала («Объединенные Нации, Генеральная Ассамблея». Официальные отчеты, II часть 1 сессии. Резолюции, принятые II частью 1 сессии Генеральной Ассамблеи. Нью-Йорк, 1947, стр. Д39—140). В меморандуме генерального секретаря ООН от 3 марта 1949 г. также подчеркивалось, что суд в Нюрнберге «подтвердил законную силу устава не только как lex in casu, как правовых норм по делу, которое он должен рассматривать, но также как авторитетное выражение общего международного права» (подчеркнуто нами.—Н. Л.).
131	См., например, F. Maugham. UNO and War Crimes. London, 1951, p. 30; T. Taylor. Nuremberg Trials. War Crimes and International Law. New York, 1949, p. 253; E. C. Gerhart. America’s Advocate: Robert H. Jackson. Indianapolis, 1958, p. 349; «History of the United Nations War Crimes Comission and the Development of the Law of War». London, 1948, p. 303; J. J. Heydecker, J. Leeb. Der Nurnberger Prozess. Bilanz der Tausend Jahre. Koln — Berlin, 1958, S. 91; П. С. Ромашкин. Военные преступления империализма. М,. 1953, стр. 238; Ф. И. Кожевников. Великая Отечественная войтта Советского Союза и некоторые вопросы международного права. М., 1954, стр. 173; II. С. Мерзляков. Понятие преступления против человечества (канд. дисс.). М., 1952, стр. 65.
138
ности за совершение преступлений против человечества. Конференция еще раз показала возможность сотрудничества между государствами с различным общественно-политическим строем, когда перед ними стоят общедемократические задачи упрочения международного мира и правопорядка.
Разработка устава была осуществлена в соответствии с правами держав, перед которыми безоговорочно капитулировала Германия. Поэтому все нападки на устав как якобы незаконный, противоречащий международному праву, не выдерживают критики 132. Об огромном значении Лондонского соглашения и устава как вполне соответствующих международному праву и ставших вкладом в это право писали в своих работах такие буржуазные юристы и политические деятели, как Ш. Глюк, Д. Эйплмен, А. Гудхарт, Г. Стимсон, Р. Ветцель, П. Калвокоресси, У. Босх и др.133 Устав Международного военного трибуна-
132	Н. Kelsen. Will the Judgment in Nuremberg Trial Constitute a Precedent in International Law.— «International Law Quarterly». 1947, vol. I, N 2, p. 153; M. Belgion. Victor’s Justice. Chicago, 1949, p. 98; D. Hoggan. War Criminals.- «South Atlantic Quarterly», 1946, p. 415; R. Niebuhr. Victor’s Justice.— «Common Sense», 1946. Jan., vol. 15, N 1, p. 6; H. Smith. The Nuremberg Trials.— «Free Europe», 1947, July, p. 202—203; A. Knieriem. Nurnberg. Recht-liche und Menschliche Probleme. Stuttgart, 1953, p. 118; F. H. Maugham. UNO and War Crimes, p. 18, 27, 34; E. Davidson. The Death and Life of Germany. An Account of American Oc cupation. New York, 1959, p. 125—126; J. A. Martinez. Los Procesoa penales de la postguerra. Madrid, 1955, p. 418—419; G. Brenneck\ Die Niirnberger Geschichtsentstellung. Tubingen, 1970, S. 17.
133	Sh. Gluek. The Nuremberg Trial and Agressive War. New York, 1946, p. 71—91; J. A. Appleman. Military Tribunals and International Crimes. Indianapolis, 1954, p. 12—13; A. L. Goodhart. Justice at Nuremberg.— «The Spectator», 1946, May 17, p. 505; H. Stimson. The Nuremberg Trial. Landmark in Law.— «Foreign Affairs», 1947, vol. 25, N 2, p. 186, 189; R. K. Woetzel. The Nuremberg Trials in International Law. London — New York, 1960, p. 175; P. Calvo-coressi. Nuremberg. The Facts, the Law and the Consequences. London, 1947, p. 16—17; W. J. Bosch. Judgment on Nuremberg. American Attitudes toward the Major German War-Crime Trials. Chapel Hill, 1970, p. 4. У. Босх, в частности, отмечал: «За 20 лет, прошедших после окончания Нюрнбергского процесса, по крайней мере в 30 монографиях юристов-международников рассматриваются трибунал, лондонский устав и нюрнбергские принципы. Из них 21 юрист высказывается в пользу суда, шесть осуждают его и три излагают факты без комментариев. Из 17 статей, появившихся в «American Journal of International Law»,
139
ла покоится на нормах и принцршах международного права, установленных и освященных Гаагской конвенцией 1907 г., Женевской конвенцией 1929 г., постановлениями Вашингтонской конференции 1922 г. Эти конвенции ввели кровавую стихию войны в русло некоторых законов и правил, установили, что воюющие страны не вправе убивать военнопленных и мирных граждан, не вправе насиловать и грабить. Однако они не указали санкций, грозящих за преступление войны. Этот пробел восполнил лондонский устав. В уставе были даны четкие, обобщенные определения тягчайших международных преступлений против человечества, которые уже квалифицировались как преступления международным правом до второй мировой войны, и сформулированы принципы индивидуальной уголовной ответственности за эти преступления. Устав закрепил международно-правовую квалификацию агрессии как преступления и зафиксировал уголовную ответственность лиц, развязавших ее. Значение документов, разработанных Лондонской конференцией, выходит далеко за рамки одного лишь Нюрнбергского процесса. И сегодня, как и в 1945 г., они продолжают играть важную роль в вопросе наказания преступлений против человечества, кем бы эти преступления ни совершались.
12 авторов одобряют (иногда с некоторыми уточнениями), три осуждают юридическую процедуру и два отказываются вынести суждение относительно Нюрнберга» (W. Bosch. Op. cit., р. 40).
Глава III
ПОДГОТОВКА НЮРНБЕРГСКОГО ПРОЦЕССА
В 1945 г. на весь мир прозвучали слова Потсдамского соглашения «Германский милитаризм и нацизм будут искоренены, и союзники, в согласии друг с другом, сейчас и в будущем, примут и другие меры, необходимые для того, чтобы Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире» Е
Одной из таких мер, предусмотренных соглашением, был арест и предание суду военных преступников и тех, кто участвовал в планировании и осуществлении нацистских мероприятий, имевших своим результатом зверства или военные преступления.
В июле — ноябре 1945 г. во многих странах Европы были проведены судебные процессы над коллаборационистами и военными преступниками. Лондонский центральный уголовный суд приговорил к расстрелу одного из организаторов английского Союза фашистов, Джойса, который бежал в нацистскую Германию и выступал там в радиопередачах на Англию под именем лорда Хау-Хау1 2. Несколько процессов над пособниками фашистов было проведено во Франции (процессы Петена, Лаваля, Дарлана и др.). В Норвегии прошли суды над Квислингом и его соратниками, в Югославии — над руководителями уста-шевской армии, в Чехословакии — над бывшим заместителем городского головы г. Праги Пфитциером и др. В Финляндии состоялся процесс виновников войны, в Румынии — суд над Теодореску и 14 другими подсудимыми, в Вене прошел суд над фашистами, совершившими свои
1 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны», т. 3. М., 1947, стр. 339.
2 «Правда», 20.IX 1945.
141
преступления в немецких концлагерях, в Венгрии — над бывшим премьер-министром Имреди Бела и над группой других военных преступников. В Риме американский военный трибунал рассмотрел дело немецкого генерала Дост-лера, командовавшего 75-м армейским корпусом в Италии. В октябре в американской зоне оккупации состоялся процесс над военными преступниками, обвиняемыми в убийстве 400 поляков и русских в одпом из лагерей смерти. В Люнебурге (английская зона оккупации) 17 сентября начался процесс над комендантом Бельзенского концлагеря Крамером и 47 его помощниками. Процесс затянулся на несколько месяцев и выявил необходимость самой тщательной предварительной подготовки материалов обвинения и в первую очередь документальных доказательств. На суде в Люнебурге были вскрыты и те методы, к которым прибегали подсудимые и их защитники, чтобы снять с себя ответственность. Недостатки в организации этого процесса были учтены при подготовке суда над главными немецкими военными преступниками.
Деятельность Комитета главных обвинителей по подготовке процесса
Вскоре после подписания Лондонского соглашения, 13 августа 1945 г., правительство Англии назначило глав ным обвинителем на предстоящем процессе в Нюрнберге генерального прокурора и члена палаты общин X. Шоукросса, а его заместителем — Д. М. Файфа3. Советское правительство утвердило главным обвинителем от СССР прокурора Украинской Советской Социалистической Республики Романа Андреевича Руденко, обладавшего огромным опытом и широким политическим кругозором. «Р. А. Руденко,— пишет в воспоминаниях секретарь советской делегации на Нюрнбергском процессе А. И. Полторак, — как-то удивительно удавалось культивировать в комитете обвинителей дух сотрудничества. Высококвалифицированный и политически острый юрист, человек, от природы щедро наделенный чувством юмора, очень живой собеседник, умеющий понимать и ценить тонкую шутку, он импонировал всем своим партнерам, и они преисполни
3 «New York Times», 14.VIII 1945, р. 13.
142
лись к нему чувством глубокого уважения, искренней симпатии 4.
11 сентября французское правительство объявило о назначении главным обвинителем от Франции на предстоящем процессе Ф. де Ментона, занимавшего с июня 1943 г. пост министра юстиции, а затем представлявшего Францию в Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям 5.
По предложению X. Шоукросса, который стал генеральным прокурором Англии лишь за две недели до своего назначения главным обвинителем и в силу этого не мог отлучиться из Лондона, основная работа комитета обвинителей на первых порах сосредоточилась в английской столице. Перед комитетом обвинителей стояли весьма важные задачи: 1) составить первый список главных военных преступников; 2) разработать регламент трибунала для представления его на утверждение Международного военного трибунала; 3) подготовить и принять обвинительное заключение; 4) согласовать индивидуальные планы работы главных обвинителей от всех четырех стран. В Лондоне было создано несколько комитетов и подкомитетов, в том числе комитет по изучению вопроса о нарушении Германией международных договоров и соглашений, комитет по составлению правил процедуры (т. е. регламента), комитет по составлению обвинительного заключения, документальный комитет и др.
Первоочередной задачей было составление списка главных военных преступников, поскольку в соответствии с решением Потсдамской конференции его следовало опубликовать пе позднее 1 сентября 1945 г.6 Еще в заявлении Советского правительства от 14 октября 1942 г.
4 А. И. Полторак. Нюрнбергский эпилог. М., 1969, стр. 100.
5 «New York Times», 12.IX 1945, р. 5.
6 Это решение было принято по предложению советской делегации, которая настаивала, чтобы в решении конференции были названы в качестве примера такие главные преступники, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтель, Лей, Дениц, Каль-тенбруннер, Фрик, Штрейхер, Франк, Папен и др. Но, поскольку англичане и американцы категорически возражали против упоминания конкретных лиц, И. В. Сталин предложил включить в английский проект положение о том, что первый список обвиняемых будет опубликован до 1 сентября 1945 г. («Тегеран. Ялта. Потсдам». Сб. док. М., 1970, стр. 395; FR. The Conference of Berlin, 1945, vol. II, p. 984-985).
143
главными военными преступниками были названы Гитлер, Геринг, Гесс, Геббельс, Гиммлер, Риббентроп, Розенберг7. В Указе Президиума Верховного Совета от 2 ноября 1942 г. в этот разряд зачислялось все преступное гитлеровское правительство и командование германской армии, т. е. те, кто несет главную ответственность за все преступления, совершенные гитлеровской армией и оккупационными властями. Советское правительство неоднократно заявляло и об ответственности германских промышленников.
Представляя 17 июля предварительный проект обвинительного заключения, английская делегация предложила судить на первом процессе главных военных преступников следующих лиц: Геринга, Гесса, Риббентропа, Лея, Кейтеля, Кальтенбруинера, Розенберга, Франка, Фрика, Штрейхера и для обсуждения — фон Шираха и Заукеля 8. Как видно, в этом списке не было ни одного промышленника, почти отсутствовали представители германского командования вооруженными силами и флотом, выпали и руководители фашистской пропагандистской машины.
В результате обмена мнениями и учета предложений советской и американской делегаций список был расширен. Он включил в себя 24 ведущих нацистских заправил, промышленников, военных, дипломатов, идеологов, которые несли главную ответственность за все преступления германских фашистов. Некоторые сомнения возникли относительно Бормана, поскольку не было полной уверенности, жив он или нет. Кое-какие данные свидетельствовали, что он погиб, показания же очевидцев пе подтверждали с полной уверенностью факт его смерти.
29 августа был опубликован первый список главных военных преступников. Он включал: Германа Вильгельма Геринга, рейхсмаршала, главнокомандующего военно-воздушными силами Германии, уполномоченного по четырехлетнему плану, ближайшего помощника Гитлера с 1922 г.; Рудольфа Гесса, заместителя Гитлера по фашистской партии, члена совета министров по обороне империи; Иоахима фон Риббентропа, уполномоченного фашистской пар
7 «Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войпы», т. 1. М., 1946, стр. 318.
8 «Report of R. Н. Jackson...», р. 259-261; см. также ЦГАОР, ф. 7445, он. 2, ед. хр. 404, лл. 63—65.
144
тии по вопросам внешней политики, посла в Англии, а затем министра иностранных дел Германии; Роберта Лея, одного из руководителей фашистской партии, главы так называемого трудового фронта; Вильгельма Кейтеля, фельдмаршала, начальника штаба верховного командования вооруженными силами Германии (ОКВ9); Эрнста Кальтенбруннера, обергруппенфюрера СС, начальника имперского управления безопасности (РСХА) и начальника полиции безопасности, ближайшего помощника Гиммлера; Альфреда Розенберга, заместителя Гитлера по вопросам идеологической подготовки членов фашистской партии, имперского министра по делам восточных оккупированных территорий; Ганса Франка, рейхслейтера фашистской партии по правовым вопросам и президента академии германского права, генерал-губернатора оккупированных польских территорий; Вильгельма Фрика, имперского министра внутренних дел; Юлиуса Штрейхера, идеолога антисемитизма, организатора еврейских погромов, гаулейтера Франконии; Вальтера Функа, имперского министра экономики, президента рейхсбанка, члена совета министров по обороне империи; Яльмара Шахта, одного из ближайших советников Гитлера по вопросам экономики и финансов и организатора перевооружения гитлеровской Германии; Густава Круппа фон Болен унд Гальбах, крупнейшего промышленного магната, директора и совладельца заводов Круппа, принимавшего активное участие в разработке планов агрессии и общего заговора; Карла Де-пица, гросс-адмирала, командующего подводным флотом, затем главнокомандующего военно-морскими силами Германии и преемника Гитлера на посту главы государства; Эриха Редера, гросс-адмирала, бывшего главнокомандующего военно-морскими силами Германии (1935—1943 гг.); Бальдура фон Шираха, организатора и руководителя молодежной организации гитлерюгенд, гаулейтера фашистской партии и наместника Вены; Фрица Заукеля, обергруппенфюрера СС, генерального уполномоченного по использованию рабочей силы; Альфреда Йодля, генерал-полковника, начальника штаба оперативного руководства ОКВ; Франца фон Папена, одного из организаторов захвата власти нацистами, посланника в Вене и посла в Турции; Артура Зейсс-Инкварта, видного руководителя
9 ОКВ — штаб верховного главнокомандования германских вооруженных сил.
145
фашистской партии, имперского наместника Австрии, заместителя генерал-губернатора Польши, имперского уполномоченного по оккупированным Нидерландам; Альберта Шпеера, близкого друга Гитлера, имперского министра вооружений и боеприпасов, одного из руководителей центрального комитета по планированию; Константина фон Нейрата, бывшего министра иностранных дел, члена имперского совета обороны, протектора Богемии и Моравии; Ганса Фриче, ближайшего сотрудника Геббельса, начальника отдела внутренней прессы министерства пропаганды, затем руководителя отдела радиовещания; Мартина Бормана, главы партийной канцелярии, секретаря и ближайшего советника Гитлера.
Опубликование списка было встречено мировой общественностью с удовлетворением.
Второй задачей комитета обвинителей было составление проекта правил процедуры, или регламента. Еще во время работы Лондонской конференции английская делегация составила проект таких правил в целях обмена мнениями по этому вопросу 10. Отдельные положения этого проекта в переработанном виде нашли отражение в окончательной редакции регламента, другие же были исключены полностью. При этом особенно много возражений было выдвинуто против положения о правах и обязанностях главных обвинителей. В соответствии с английским предложением они должны были действовать не коллегиально, как члены комитета обвинителей, а «как каждый из них сочтет нужным». В проекте не указывалось, когда должно быть ^вручено обвинительное заключение подсудимым, не определялся порядок оповещения подсудимых, не находящихся под стражей, и обвиняемых организаций, не говорилось ничего о правах председателя, об устройстве и функциях секретариата трибунала, о праве на издания правил и сроке их действия. Естественно, этот проект не мог удовлетворить обвинителей трех других стран и нуждался в серьезной доработке.
Ровно через месяц английская делегация представила переработанный проект правил. В нем были добавлены новые положения — о секретариате, о назначении технического персонала, об оповещении подсудимых. Правило .второе предусматривало, что в Берлине создается секрета
10 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 404, лл. 66-68.
146
риат трибунала, состоящий из таких лиц и в таком количестве, какое трибунал найдет нужным назначить. Там же планировалось создать центральную регистратуру, куда должны были направляться все документы и корреспонденция, адресованные трибуналу, и храниться все официальные документы трибунала. Однако ни состав секретариата, ни его функции в английском проекте не были определены. В проекте отсутствовали положения первоначального проекта о праве подсудимых на защиту с помощью адвоката или лично, о поддержании дисциплины в суде и другие, что даже ухудшило проект по сравнению с первоначальным вариантом.
В начале сентября проект правил представила и французская делегация и. Он во многом дополнял английский проект и содержал важные положения относительно порядка ведения судебного процесса, опубликования и доведения до сведения подсудимых и членов преступных организаций обвинительного заключения, о правах председателя по поддержанию порядка в суде, о приведении к присяге свидетелей, о праве на издание правил и вступлении их в силу. Положения отдельных его статей нашли отражение в окончательном тексте регламента, хотя их редакция во многом отличалась от французской. Вместе с тем проект содержал много правил, целиком повторявших устав, против чего возражали делегации СССР и Англии. Некоторые положения проекта (например, что после принятия регламента в пего нельзя вносить никаких изменений или дополнений, что свидетели вызываются сразу после оглашения обвинительного акта и др.) вызвали возражения со стороны делегаций других стран, в том числе и советской. Итак, ни английский, ни французский проекты не могли быть положены в основу подготовляемого документа. Необходимо было разработать текст, который вобрал бы в себя наиболее важные и соответствующие уставу положения из английского и французского проектов и в то же время не был бы простым пересказом процессуальных норм устава. Такая попытка была сделана американской делегацией 11 12.
Однако многие положения проекта не могли не вызвать критику со стороны советского главного обвинителя.
11 Там же, ед. хр. 1, лл. 87—90; ед. хр. 404, лл. 49—50.
12 Там же, ед. хр. 1, лл. 91—95.
147
В частности, советскую сторону не удовлетворяла статья правил относительно секретариата и центральной регистратуры. Проект не предусматривал, что секретариат должен быть, как и сам трибунал, паритетным органом всех четырех подписавшихся сторон. Поэтому советская делегация предложила, чтобы трибунал назначил генерального секретаря, а каждый член трибунала — по одному секретарю. Имелось в виду, что генеральный секретарь по согласованию с секретарями должен организовать и направлять работу секретариата. В случае же разногласий с каким-либо секретарем вопрос должен рассматриваться трибуналом. Советские обвинители считали нецелесообразным создавать параллельный секретариату орган — центральную регистратуру — и указывали, что в обязанности секретариата должны входить прием всех документов, адресованных трибуналу, сохранение протоколов трибунала, обеспечение необходимыми канцелярскими услугами трибунала и его членов и выполнение всех функций, какие укажет трибунал.
Советская делегация считала, что в правилах процедуры не следует очень уж подробно говорить о способе оповещения обвиняемых, не содержащихся под стражей, и членов преступных организаций. Была предложена общая формулировка — «путем объявления в такой форме и таким способом, как это найдет нужным трибунал». Вместе с тем она предложила включить в это правило важное положение о праве обвиняемых на защиту лично или через адвоката и о порядке выбора и назначения защитников. В то же'время советская делегация считала нежелательным дублирование устава в правилах и предложила исключить ряд статей американского проекта.
Возражали советские представители и против формы присяги, к которой должны были приводиться свидетели. Они полагали, что присяга или заявления па суде должны даваться в соответствии с обычаями, принятыми в стране, гражданином которой был свидетель.
Советские обвинители считали, что в правилах не следует предусматривать возможность отсрочек в рассмотрении судебного дела, иначе защита будет до бесконечности затягивать процесс. Предлагалось более подробно разработать вопрос о порядке вызова свидетелей и затребования документов. При этом указывалось, что защита может обращаться к трибуналу с ходатайством о вызове
148
свидетелей или истребовании документов путем письменного заявления па имя генерального секретаря трибунала. Если свидетель или документ находились не на территории, контролируемой союзными оккупационными властями, трибунал мог просить подписавшуюся сторону или дружественное правительство озаботиться доставкой, если это возможно, таких свидетелей и документов. Если же свидетель или документ находились на территории, контролируемой оккупационными властями, и если заявление поступило до начала судебного процесса, генеральный секретарь должен был передать заявление главным обвинителям и при отсутствии возражений с их стороны послать вызов такому свидетелю или истребовать такой документ. В случае же возражения хотя бы одного из главных обвинителей или когда процесс уже начался, генеральный секретарь должен был передать заявление трибуналу, который решал, подлежит ли ходатайство удовлетворению. По ходатайству обвиняемого, генеральный секретарь должен передать обвиняемому переведенные на понятный для него язык копии тех документов, на которые есть ссылка в обвинительном заключении, и ознакомить с теми документами, с которых нельзя снять копии.
Предложения советской делегации были приняты главными обвинителями США, Англии и Франции и внесли существенный вклад в подготовку регламента13. В начале октября правила процедуры были одобрены комитетом обвинителей и переданы Международному военному трибуналу.
Параллельно с работой по составлению правил процедуры комитет обвинителей интепсивно занимался подготовкой обвинительного заключения. Первый набросок этого документа был составлен английской делегацией еще в начале июля. Но это была лишь краткая формула обвинений, предъявляемых главным военным преступникам. В пункте 1 этого документа говорилось: «В период с 30 января 1933 г. по 8 мая 1945 г. подсудимые вошли в незаконный сговор между собой и с другими лицами в целях формулирования и осуществления общего плана или заговора, направленного на установление германского владычества в Европе и на других континентах, планы которого включали или намеревались включить и за
13 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 404, лл. 54—62.
149
ранее рассчитывали использовать незаконные средства для своего осуществления» 14. Далее шла речь о создании подсудимыми специальных организаций, таких, как СА, гестапо, гитлерюгенд, и системы концлагерей для подавления всякого сопротивления в своей стране и в целях уничтожения еврейского населения. Этот набросок был составлен до того, как было разработано и принято определение видов преступлений, подпадающих под юрисдикцию трибунала. Вследствие этого в проекте ничего не говорилось о ведении фашистской Германией агрессивных войн, но лишь о нарушении ею тех или иных договоров и соглашений. Не было учтено также и различие между военными преступлениями и преступлениями против человечности. Сама форма документа не соответствовала достигнутой на Лондонской конференции договоренности относительно обвинительного заключения — т. е. что оно должно включать в себя все сведения относительно инкриминируемых подсудимым обвинений, а не быть лишь краткой обвинительной формулой, как это принято в англо-американской процессуальной системе. Проект, естественно, вызвал возражения со стороны советской и других делегаций и не мог быть принят даже в качестве основы для дискуссии.
11 сентября 1945 г. английская делегация представила свои предложения относительно плана обвинительного заключения, которое, по ее мнению, должно было состоять из следующих частей: а) вступление; Ь) характеристика подсудимых; с) цели заговора; d) средства, которые заговорщики намеревались использовать для осуществления заговора; е) идеологические средства; f) захват власти заговорщиками; g) установление тоталитарного контроля над Германией; h) тотальный контроль над экономикой Германии в целях достижения преступных целей заговора; i) военные, экономические и дипломатические мероприятия для осуществления агрессивных целей заговора; j) военные преступления и зверства в период оккупации и преступления, совершенные в ходе войны; к) участие подсудимых в составлении плана и осуществлении общего заговора; 1) участие организаций в планировании и осуществлении заговора 15.
14 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 404, лл. 63—65.
15 Там же, ед. хр. 1, л. 194.
150
План, представленный английской делегацией, в принципе был одобрен, хотя в него и были внесены существенные изменения и дополнения. Так, было решено, что обвинительное заключение должно состоять из трех разделов в соответствии с тремя основными видами преступлений против человечества — преступления против мира, военные преступления и преступления против человечности. Позднее, по предложению американской делегации, было решено добавить еще один раздел — общий план или заговор. В соответствии с обсуждением, представитель Англии в комитете по составлению обвинительного заключения, королевский адвокат Дж. Робертс подготовил проект обвинительного заключения (сначала были представлены III и IV разделы, а затем I и II) 16.
17 сентября проект обсуждался комитетом обвинителей. Американская, советская и французская делегации внесли многочисленные поправки и дополнения в этот проект. В частности, американская делегация существенно дополнила вступительную часть обвинительного заключения, особенно в разделах, касавшихся общего плана или заговора. «Общий план или заговор,— говорилось в американском варианте I раздела,— включает совершение преступлений против мира, заключающихся в том, что подсудимые планировали, подготовляли, давали повод и положили начало агрессивным войнам, нарушающим соглашения и заверения» 17. Однако эта формулировка ослабляла определение преступлений против мира, содержавшееся в статье 6-й устава. В связи с этим советская делегация предложила заменить ее на более категоричную и соответствующую уставу: «Общий план или заговор включал совершение преступлений против мира, выразившееся в том, что подсудимые планировали, подготовляли и вели агрессивные войны, которые являлись также войнами, нарушающими международные договоры, соглашения и обязательства». Именно в такой редакции эта формулировка была включена в окончательный текст обвинительного заключения 18.
Кроме того, советская делегация предложила подчеркнуть индивидуальную ответственность подсудимых за их
16 Там же, л. 409; ед. хр. 2, лл. 104—153.
17 Там же, ед. хр. 1, лл. 44—51.
18 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 103.
151
личные действия и за все действия, совершенные любым лицом для осуществления такого плана или заговора 19. Много поправок было предложено и к подразделам американского проекта, касающимся «Особенностей, характеризующих развитие общего плана или заговора» (в советском варианте он называется — «Отдельные элементы общего плана или заговора»), к подразделу «Доктрины, в соответствии с которыми осуществлялся общий план или заговор» (в окончательном варианте — ««Теоретическое» обоснование общего плана или заговора»), а также по другим разделам обвинительного заключения20. В ходе обсуждения было решено дать в приложении вопрос о конкретных случаях нарушения нацистской Германией международных договоров и соглашений, формулу индивидуальной ответственности за преступления, изложенные в разделах' I, II, III и IV, характеристику преступных групп* и организаций. При этом было указано, что в английском проекте должны были быть устранены неточности и неверные формулировки. В частности, советская делегация обратила внимание на то, что факт нарушения Германией договора с СССР от 23 августа 1939 г. (в английском проекте договор от 13 августа) изложен неудовлетворительно: в проекте указывалось, что «Германия 22 июня 1941 г. в ряде мест вдоль границы Германии с СССР прибегла к вооруженной силе, атаковала и совершила агрессивные действия против СССР» 21. Тем самым искажалась картина нападения Германии и преуменьшалась ее ответственность за развязывание войны против СССР. Советская делегация предложила редакцию, которая была одобрена и вошла в окончательный текст обвинительного заключения: «Германия 22 июня 1941 г. или около этой даты использовала свои вооруженные силы для нападения и совершения актов агрессии против СССР» 22.
Первоначально английский проект раздела о военных преступлениях состоял из двух частей — преступления в западных странах и преступления в восточных областях, в результате чего не было общей картины совершения
19 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 2, лл. 104—113.
20 Там же, оп. 2, ед. хр. 2, лл. 44-51.
21 Там же, л. 141.
22 Там же; «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 168.
152
подсудимыми военных преступлений23. Американская делегация предложила дать сначала общие формулировки всех видов военных преступлений, затем уже конкретные примеры преступлений в западных странах и отдельно — в восточных 24. Это чрезвычайно усложнило бы документ п неизбежно вызвало бы дублирование. В соответствии же с предложением советской делегации было принято наиболее удачное построение данного раздела: приводилась формула обвинения по всему разделу, а в подразделах — сначала общие характерные черты данного вида преступлений, затем конкретные преступления, которые были совершены в западных странах и Западной Германии, и, наконец, конкретные преступления в восточных странах п Восточной Германии25. При этом, советская делегация выступила против определения того, что понималось под восточными странами в английском проекте. Она предложила и решительно настаивала в дальнейшем на следующей формулировке: «в СССР, т. е. в Белорусской, Украинской, Эстонской, Латвийской, Литовской, Карело-Финской и Молдавской Советских Социалистических Республиках и в 19 областях Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, а также в Польше... (ниже называемых Восточными странами)» 26.
Советская делегация предложила и много поправок и дополнений конкретного характера, в том числе о преступлениях нацистов на территории СССР (добавлены факты о разорении музея Л. Н. Толстого в Ясной Поляне, о разрушении Киево-Печерской лавры, Ново-Иерусалимского монастыря, о расстреле военнопленных в Катынском лесу, о разрушении советских городов и уничтожении культурных ценностей, о коллективных наказаниях, о том, что общий материальный ущерб, причиненный СССР фашистской Германией, составил 679 млрд, руб27), Польши, Чехословакии, Югославии, Дании, Люксембурга, Италии и других стран 28.
Делегация США представила важные дополнения к разделам о военных преступлениях и преступлениях про
23 ЦГАОР, ф. 7445, он. 2, ед. хр. 1, л. 169.
24 Там же, лл. 169—184.
25 Там же, лл. 366-373.
26 Там же, л. 325.
27 Там же, ед. хр. 2, лл. 104—113.
28 Там же, ед. хр. 1, лл. 325—341.
153
тив человечности, в которых предусматривалось, что эти преступления совершались в соответствии с заговором против мира и в ходе ведения агрессивной войны, чтобы сделать ее более эффективной 29. Однако английская делегация считала нецелесообразным упоминать в этих разделах о заговоре, поскольку в статье 6-й устава конкретная связь с общим заговором устанавливается лишь применительно к преступлениям против мира. Советская делегация полагала, что упоминание о заговор!е следует дать и в этих разделах, но не связывать военные преступления и преступления против человечности лишь с заговором против мира, что могло бы привести к ограничению в их квалификации. Она предложила указать, что «все обвиняемые, действуя по уговору с другими, составили и выполнили общий план или заговор с целью совершения военных преступлений, как они определяются в статье 6-й (в) устава этого трибунала». (Приблизительно такая же формулировка содержалась и в разделе о преступлениях против человечности30.)
Французская делегация внесла также дополнения, в основном конкретного характера. В частности, она предложила дополнить подраздел об убийствах и жестоком обращении с гражданским населением на оккупированной территории и в открытом море положением о том, что гражданское население оккупированных стран подвергалось систематически «превентивному заключению»: людей арестовывали и заключали в тюрьму б*ез всякого суда и содержали в тюрьме и концлагерях в нечеловеческих условиях; в соответствии с приказом «мрак и туман» многие заключенные б^тли отрезаны от внешнего мира, лишены права переписки, они исчезали бесследно и их родственникам не сообщалось об их судьбе 31.
Английский проект раздела о преступлениях против человечности был наиболее неразработанной частью. Он не включал даже обвинений в преступлениях против немецкого народа и, в частности, в преступлениях, совершенных по политическим и религиозным мотивам. В соответствии с предложениями других стран этот недостаток был устранен. Однако и в окончательной редакции
29	ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 1, лл. 168, 174.
30	Там же, л. 170.
31	Там же, лл. 173—174. «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 118— 119.
154
этот раздел оставался наиболее уязвимым, так как не проводил четкой грани между преступлениями против человечности и военными преступлениями. В раздел III (Военные преступления), по предложению американской делегации, было включено положение: «Они проводили умышленное и систематическое истребление народов, то есть массовое истребление людей, принадлежащих к определенным расам и национальным группам, умерщвление гражданского населения оккупированных территорий с тем, чтобы уничтожить отдельные расы и слои населения, а также национальные, расовые и религиозные группы» 32. Но в соответствии со статьей 6-й (с) именно этот вид преступлений и составлял основное содержание преступлений против человечности. IV же раздел обвинительного заключения был сведен лишь к обвинениям в преступлениях против немецких граждан и еврейского населения 33. Об истреблении еврейского населения подробно говорилось и в разделе III обвинительного заключения.
В последнюю очередь были согласованы приложения к обвинительному заключению, устанавливающие ответственность подсудимых и обвиняемых организаций в совершении преступлений, а также факты нарушения договоров, соглашений, заверений и акты агрессии. Они также претерпели существенные изменения в соответствии с предложениями делегатов. В начале октября обвинительное заключение на английском языке было подготовлено для подписания его главными обвинителями и подписано в Лондоне 6 октября34.
Обвинительное заключение вскрывало сущность германского фашизма, разоблачало преступную политику и практику нацизма, раскрывало роль германской военщины и монополистов в подготовке, развязывании и ведении агрессивных войн, в чудовищных преступлениях, которые совершил фашистский режим. В основе обвинительного заключения лежала концепция общего заговора,
32 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 2', л. 170; «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 118.
33 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 140-142.
34 Как текст регламента, так и обвинительное заключение были посланы в Москву для ознакомления с ними Советского правительства. Деятельное участие в обсуждении этих документов приняли и сотрудники ЧГК, которые представили свои соображения (см. ЦГАОР, ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 339, 390).
155
целью которого было достижение мирового господства путем совершения преступлений против мира, военных преступлений и преступлений против человечности. В обвинительном заключении подробно излагались цели и методы заговора, его «теоретическое» обоснование, показывались роль нацистской партии как центра заговора, установление всеобъемлющего контроля над Германией, подготовка к агрессии и первые агрессивные акты против Австрии и Чехословакии, перерастание войны в агрессивную войну против всего мира. Во II разделе — «Преступления против мира» — перечислялись войны, которые были спланированы, подготовлены, развязаны и проведены фашистской Германией. Раздел III — «Военные преступления» — наряду с общей формулой обвинения в совершении военных преступлений содержал конкретные обвинения по отдельным группам военных преступлений. Раздел IV — «Преступления против человечности» — содержал обвинения в убийствах, истреблении, порабощении, высылке и других бесчеловечных действиях, совершенных против населения Германии перед и во время войны, а также в преследованиях по политическим, расовым и религиозным мотивам еврейского населения. В приложении «А» формулировалась индивидуальная ответственность за преступления, изложенные в разделах I— IV, в приложении «В» определялась преступность групп и организаций. В приложении «С» содержались обвинения и пояснительные данные о нарушениях международных договоров, соглашений и заверений, совершенных обвиняемыми в процессе планирования, подготовки и развязывания войн 35.'
Помимо разработки совместных документов, в задачу комитета главных обвинителей входила координация действий обвинителей от СССР, США, Англии и Франции. Комитет обвинителей должен был согласовать мероприятия по подготовке процесса (сбор и предъявление доказательств, допрос свидетелей и подсудимых, заключения по ходатайствам подсудимых и их защитников, распределение между собой разделов обвинительного заключения, за которые они несли главную ответственность, представление доказательств, установление порядка вступительных и заключительных речей главных обвинителей и
35 «Нюрнбергский процесс.,.», т. 1, стр. 101-168.
156
др.). Но поскольку оперативные действия (допрос подсудимых, сбор доказательств, выступления в качестве обвинителя на суде и др.) должны были совершаться индивидуально главными обвинителями, то каждый из них создал свой аппарат, состоявший из помощников, следователей, консультантов, переводчиков и др. В частности, советская часть обвинения на Нюрнбергском процессе была построена по следующему принципу: главный обвинитель, его заместитель и помощники, консультанты и секретариат, следственная часть, документальная часть, вспомогательные службы (бюро переводов, пресс-бюро, административно-хозяйственная служба и служба связи).
Заместителем главного обвинителя от СССР был назначен начальник юридического отдела советской части Союзной Контрольной Комиссии в Австрии полковник юстиции Юрий Владимирович Покровский. В годы войны он был военным прокурором армии, затем помощником военного прокурора фронта. Помощниками Р. А. Руденко были государственный советник юстиции 3-го класса Николай Дмитриевич Зоря, помощник прокурора СССР, начальник отдела прокуратуры СССР; государственный советник юстиции 2-го класса Лев Романович Шейнин, начальник следственного отдела прокуратуры СССР; государственный советник юстиции 2-го класса Марк Юрьевич Рагинский, помощник прокурора СССР; полковник юстиции Дмитрий Степанович Карев, помощник прокурора СССР, начальник отдела прокуратуры СССР, который одновременно был и начальником документальной части советского обвинения; старший советник юстиции Лев Николаевич Смирнов, участник обороны Ленинграда, прокурор следственного отдела прокуратуры СССР. Начальником следственной части СССР был назначен государственный советник юстиции 3-го класса Георгий Николаевич Александров, заместитель начальника следственного отдела прокуратуры СССР, который первым из советской делегации прибыл в Нюрнберг. В состав следственной части входили также полковник юстиции С. Я. Розепблит, старший советник юстиции Н. А. Орлов, подполковник юстиции С. К. Пирадов и др.
Американская часть обвинения состояла из двух основных отделов — документального н следственного. В дальнейшем, в ходе процесса, ее структура нередко изменялась и перестраивалась на ходу. В частности, ког
157
да начался процесс, был создан специальный отдел возражений защите36. Начальником документального отдела был полковник Роберт Стори, юрист по образованию и профессии. Он был выделен в помощь Р. Джексону еще в мае 1945 г. и сразу же приступил к работе по сбору и систематизации документальных доказательств. Его штаб-квартира находилась сначала в Париже, а затем в Нюрнберге. Начальником следственной части был назначен бывший специальный помощник генерального прокурора США полковник Д. X. Эмен, который руководил расследованием среди военнопленных и допросами главных военных преступников. Всего в аппарате главного обвинителя от США работало около 350 оперативных и технических сотрудников. Роберт Джексон имел шесть заместителей и 16 помощников. Его заместителями были, кроме упоминавшихся Р. Стори и Дж. Эмена, бригадный генерал Т. Тэйлор, Т. Додд, С. Олдерман и Р. Альбрехт 37.
Английская и французская части обвинения уступали по своему составу американской и советской делегациям. В частности, английская часть обвинения включала в себя, кроме главного обвинителя X. Шоукросса, его заместителя Д. М. Файфа, который занимал в это время пост королевского адвоката, главного консультанта, королевского адвоката Дж. Робертса, помощников главного обвинителя — полковника Г. Д. Филлимора, подполковника Дж. М. Дж. Гриффит-Джонса, члена парламента майора Ф. Э. Джонса и майора Д. X. Баррингтона. Фактически английскую делегацию возглавлял Д. М. Файф, поскольку главный прокурор Англии Шоукросс лишь ненадолго отлучался из Англии и находился на процессе очень незначительное время. Французскую делегацию возглавлял министр юстиции Фр. де Ментон, а с января
36 Г. Н. Александров. Нюрнберг вчера и сегодня. М., 1971, стр. 13 — 14.
37 См. подробнее о них: А. И. Полторак. Указ, соч., стр. 94—97. Впоследствии «критики» Нюрнбергского процесса, такие, как американские конгрессмены Д. Дондеро и У. Лангер, утверждали, что в аппараты обвинителей от западных держав проникли и почти заполнили их левые элементы и коммунисты. Естественно, эти заявления не имели под собой никаких оснований, так как сотрудники набирались в основном из военных и юридических ведомств (17. Bosch, Judgment on Nuremberg. Chapel Hill, 1970, p. 83-84).
158
1946 г.— Ш. де Риб. Их заместителями были Ш. Дюбост и Э. Фор, начальниками отделов — П. Мунье, Ш. Жер-тоффер, Д. Дебене, помощниками главного обвинителя — Ж. В. Герцог, А. Дельпеш, С. Фюстер, К. Катр, Г. Мон-перей 38.
Правительства Польши, Чехословакии и Югославии, присоединившиеся к соглашению 8 августа 1945 г., собрали и передали комитету обвинителей много важных доказательств. Вместе с тем они предложили назначить по одному обвинителю от своих стран, которые бы выступали с обвинениями в преступлениях, совершенных против Польши, Чехословакии и Югославии 39. Главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко полностью одобрил это предложение и несколько раз ставил на заседаниях ко-
18 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 90-91.
ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2614, лл. 10—12; оп. 2, ед. хр. 1, лл. 137—138.
159
митета вопрос о назначении таких обвинителей. Однако ему не удалось добиться успеха ввиду сопротивления со стороны американской и английской делегаций. В частности, Д. М. Файф заявил, что он консультировался со своим правительством и что оно категорически возражает против участия этих представителей в качестве обвинителей и даже в качестве работников аппарата главных обвинителей 40.
❖ * *
Одной из главных задач обвинителей при подготовке процесса была организация сбора и систематизация документальных доказательств. Еще в годы войны национальные органы по расследованию военных преступлений, созданные в СССР, Польше, Чехословакии, Югославии, Франции, Греции, Норвегии и других странах, проводили работу по сбору доказательств преступных действий нацистов.
Особенно много материалов было собрано советской Чрезвычайной государственной комиссией по расследованию и учету злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Среди них были многочисленные показания свидетелей и потерпевших, множество документальных доказательств, в том числе подлинные немецкие документы, акты экспертиз, судебно-медицинской эксгумации, фотоснимки и кинопленки. Акты и сообщения Чрезвычайной государственной комиссии представляли большую доказательную ценность и должны были в соответствии с уставом приниматься без каких-либо дополнительных доказательств. На эти материалы опирались советские обвинители, доказывая выдвинутые ими обвинения против главных военных преступников. Но, естественно, не только на эти материалы.
Во время продвижений армий союзников в глубь германских территорий были захвачены многие вражеские архивы. В штаб-квартирах фашистской армии, в правительственных зданиях и резиденциях нацистских главарей, зачастую зарытые в землю, спрятанные за фальшивыми стенами, в соляных копях и других тайниках было обнаружено огромное количество правительствен
40 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 391, лл. 28—29.
160
ной, партийной, военной, личной и другой документации. Так, во Фленсбурге был захвачен архив ОКБ 41, в Марбурге — архив МИДа, в Фешенгайме — архив верховного командования вермахта. В Баварских Альпах были найдены важнейшие документы главного командования воздушным флотом, которым руководил Геринг. В Восточной Баварии в одном из старых замков за фальшивыми стенами был найден архив Розенберга, включая его дневники и переписку по делам нацистской партии. В подвалах Платерхофа в Оберзальцбурге был обнаружен архив адъютанта Гитлера Шмутца, в котором был найден план операции «Грюн» (захвата Чехословакии). В подвалах Государственного банка в Кёльне среди бумаг банкира К. фон Шрёдера были найдены письма на имя Гиммлера от 27 августа и 21 сентября 1943 г., изобличающие немецких промышленников в соучастии в военных преступлениях. Через посредство госдепартамента США были получены записи адъютанта Гитлера Госсбаха о совещании у Гитлера 5 ноября 1937 г., на котором излагались планы захвата почти всех европейских стран. Захвачены были архив Франка, в том числе более четырех десятков томов его дневника, архивы Папена, Шахта и некоторых других подсудимых.
Советское обвинение представило 520 документов 42, из которых более 60 составляли акты и сообщения Чрезвычайной государственной комиссии и приговоры по делу военных преступников, совершавших свои злодеяния на территории Харьковской, Краснодарской, Смоленской, Брянской, Орловской, Николаевской, Ленинградской областей, а также приговор Болгарского народного суда.
41 Здесь были обнаружены такие важнейшие документы, как секретная директива № 21 относительно осуществления «плана Барбаросса», запись речей Гитлера в Оберзальцбурге от 22 августа 1939 г. и многие другие документы, представленные па процессе обвинением.
42 Некоторые из этих документов включали в себя не один, а много документов, как, например, «Секретные материалы из кавказской папки» Розенберга, «Зеленая папка» (директивы Геринга по экономическому разграблению оккупированных территорий СССР), фотокопии директив и приказов гитлеровского правительства и германского военного командования об истреблении советских военнопленных и мирных граждан, архивные материалы главного имперского управления безопасности о планах использования СД и гестапо на территории Чехословакии и др.
6 Н. С. Лебедева
161
Документальные доказательства, представленные советским обвинением по I и II разделам обвинительного заключения, носили преимущественно официальный характер и исходили от подсудимых и их сообщников (ноты, доклады, отчеты, письма, инструкции, приказы, директивы, протоколы совещаний, записи бесед, договоры, соглашения). Кроме того, широко были использованы такие документы, как выступления на съездах, заседаниях в рейхстаге, по радио, газетные и журнальные статьи, книги, географические карты, схемы, планы. Определенная роль принадлежала также личной переписке, дневникам и мемуарам (в частности, переписке Геринга с Розенбергом, многотомному дневнику Франка и др.). По III и IV разделам в качестве доказательств в первую очередь были представлены сообщения и акты Чрезвычайной государственной комиссии. Большое место занимали здесь фото- и кинодокументы, в том числе отснятые самими нацистами. В частности, был представлен фашистский фильм о разрушении чехословацкого селения Лидице, документальные фильмы о преступлениях в Данциге, Освенциме, Майданеке, о разрушении Смоленска, разрушении памятников культуры и искусства, фотодокументы о военных преступлениях в Латвии, во Львове, о разрушении церквей, о концлагерях Майданеке и Освенциме и др. Представляла советская делегация и вещественные доказательства. Большое значение имели письменные показания и заявления потерпевших и свидетелей, как граждан стран антигитлеровской коалиции, так и немецких.
Советское обвинение представило также доказательства о преступлениях, совершенных в Чехословакии, Польше, Югославии, Норвегии и Греции, в том числе официальный доклад чехословацкого правительства с приложением документов (законов, указов, распоряжений фашистских властей, документов из архивов правительства Чехословакии и показаний лиц, занимавших видные посты в стране в период оккупации), доклад польского правительства от 22 января 1946 г. и приложенные к нему документы, доклад Югославской государственной комиссии по расследованию военных преступлений от 26 декабря 1945 г., правительственные отчеты Норвегии и Греции.
Советская делегация проделала огромную работу по подбору документальных доказательств не только перед
162
процессом, но и в ходе самого процесса. Так, к моменту подписания обвинительного заключения советское обвинение располагало 70 документами, а в момент начала предъявления доказательств советским обвинением число зарегистрированных документов достигло уже 443, в том числе 26 документов было получено от представителей Югославии, 10 — от делегатов Польши, три — от представителей Чехословакии, 33 — от обвинения США, 10 — от обвинения Англии. Кроме того, цитировалось 43 американских и английских документа, представленных трибуналу ранее 43.
Большая работа по сбору и систематизации документальных доказательств была проделана также обвинением США. Р. Джексон, выступая перед трибуналом, заявил: «Мы не потребуем здесь, чтобы вы осудили этих людей лишь на основании показаний их врагов. В обвинительном заключении нет ни одного раздела, который не мог бы быть доказан книгами и документами» 44.
В поисках вражеских документов приняло участие 700 человек из персонала американского обвинения 45. Каждой армии был придан специальный персонал, предназначенный для захвата и охранения вражеских архивов. Столь большая забота о вражеской документации объяснялась не только желанием тщательно подготовить обвинение против главных военных преступников, но в гораздо большей степени стремлением получить ценную информацию военного, экономического и разведывательного характера. Обнаруженные документы, иногда на нескольких грузовых машинах, свозились в специальные центры, созданные в каждой армии. Здесь документы сортировались, регистрировались и каталогизировались.
В начале июня 1945 г. аппарат Р. Джексона приступил к просмотру документов, собранных в этих центрах. В июле были созданы специальные полевые команды, которыми руководил майор Куган (юрист по профессии), и назначены связные офицеры при главных армейских центрах сбора документов. Тонны вражеских документов были отсортированы, просмотрены и отобраны те, которые казались наиболее важными. Далее документы пересыла
43 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 404, лл. 7—10.
44 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 282.
45 ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2608, л. 67.
6*	163
лись в главный аппарат обвинения США (первоначально он помещался в Париже, а с августа 1945 г.— в Нюрнберге). Там документы регистрировались и передавались в аналитическую группу отдела документации, где решался вопрос, будут ли они представляться в качестве доказательств. Было просмотрено более 100 тыс. документов, из них отобрано около четырех тысяч. Отобранные документы передавались в специальный документальный центр коллегии обвинителей США, где документ переводился на английский язык, подробным образом описывался, с него снималась фотокопия, а подлинник запирался в сейф. В случае, когда защита просила предъявить подлинник документа, его выдавали соответствующему представителю обвинения. Благодаря созданию тематических карточек, каталогов, кратких аннотаций нужный документ можно было найти за несколько минут 46.
Некоторая часть документов была собрана британскими уполномоченными по расследованию военных преступлений, которые, как правило, действовали в сотрудничестве с американскими представителями в процессе поисков, захвата и обработки документов. Методы обработки захваченных ими документов в основном соответствовали методам, применяемым американским обвинением.
Дух сотрудничества и взаимопомощи, свойственный работе обвинителей, нашел свое проявление и при подборе документальных доказательств обвинителями четырех стран. В частности, один из сотрудников английского аппарата обвинения, П. Калвокоресси, обратился в сентябре 1945 г. к Р. А. Руденко с предложением организовать встречу с представителями британской разведки, чтобы облегчить использование материалов, находившихся в распоряжении различных отделов разведки47 Советские обвинители с большим вниманием и тщательностью изучили всю массу собранных в американском документальном центре материалов. Они широко пользовались также их библиотекой, которая занимала два больших зала и насчитывала несколько тысяч томов, в том числе официальные издания, прессу и различные «сочинения» нацистских лидеров48. Французские обвинители также
46 Г. Н. Александров. Указ, соч., стр. 15.
47 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 1, лл. 104-105.
48 Г. Н. Александров. Указ, соч., стр. 14.
164
представили важные доказательства, но преимущественно по военным преступлениям и преступлениям против человечности, совершенным в западных странах и Западной Германии.
Большое внимание в период предварительного следствия было уделено проведению допросов обвиняемых и свидетелей. Допросы нацистских лидеров, оказавшихся в руках союзных войск, начались буквально с первых дней после того, как они были интернированы. Характерно, что американские власти на первых порах ставили препоны для проведения допросов советскими следователями. Так, госдепартамент писал английскому послу Э. Ф. В. Галифаксу 18 декабря 1944 г.: «Американское правительство придерживается мнения, что до тех пор, пока информация, полученная от пленных, представляет ценность, допросы должны производиться исключительно английскими или американскими офицерами под руководством верховного командования союзных экспедиционных сил. В интересах США заключенные, взятые в плен первой американской армией, не должны допрашиваться в этот период ни польскими, ни советскими офицерами» 49. Лишь в конце июня 1945 г. пять советских офицеров получили возможность допросить некоторых главных военных преступников50, которые находились в американской тюрьме в селении Мон-дорф, близ Люксембурга. В строгом слысле слова тюрьмой этот комфортабельный отель, в котором заключенные содержались в соответствии с их рангом и не подвергались изоляции 51, назвать было нельзя.
12 августа 15 главных военных преступников на двух американских транспортных самолетах «С-47» были перевезены в Нюрнберг (в их числе находились Геринг, Риббентроп, Зейсс-Инкварт, Кейтель, Йодль, Лей, Штрейхер, Фрик, Розенберг, Франк, Папен и др.52).
17 августа 1945 г. Р. Джексон, И. Т. Никитченко, X. Шоукросс и А. Гро вылетели в Нюрнберг для осмотра места процесса и организации работы по проведению предварительного следствия. В городе еще не действовали канализация, водопровод, электричество, не работали
49 FR, 1944, vol. I, р. 1406.
50 «Военно-исторический журнал», 1963, № 5, стр. 78-87.
51 «New York Times», 15. VIII1945, р. 20.
52 «New York Times», 14. VIII 1945, p. 13.
165
транспорт и связь. Улицы были завалены обломками разрушенных зданий, магазины закрыты 53.
Однако тюрьма и здания суда пострадали сравнительно мало и спешно приводились в порядок. На втором этаже была выделена специальная секция для допросов, куда по подземному ходу доставлялись подсудимые. Вход в секцию был строго по пропускам, подписанным начальником следственного отдела Д. Эменом. В секции имелось восемь специальных кабинетов для проведения допросов, которые для обеспечения безопасности были связаны системой сигнализации с внешней охраной 54. Американские следователи работали четко, по графику, были хорошо подготовлены к допросам, снабжены различными справками и другими документами, необходимыми для допросов. Но, как вспоминает начальник следственного отдела советской части обвинения Г. Н. Александров, в их работе не было целеустремленности, распределение подсудимых между следователями было случайным, в результате чего Кейтель и Йодль, Шахт и Функ попали к разным следователям. Допросы американских следователей часто носили формальный характер, производились в крайне быстром темпе, вопросы следовали с такой поспешностью, что допрашиваемые не всегда успевали дать исчерпывающий ответ; крайне редко задавались дополнительные или уточняющие вопросы; ставилась задача получить как можно больше информации55 56. Подсудимые, как сообщил журналистам Д. Эмен, охотно подвергались допросам, они жаждали говорить, хотя не всегда о том, о чем их спрашивали. В своих камерах они писали докладные записки следователям по поводу того, что они забыли упомянуть на допросе66.
Показания подсудимых и свидетелей делились на две категории — те, которые обвинители намеревались представить суду в качестве письменного доказательства, и те, которые имели назначение лишь ориентировать обвинителей в линии защиты обвиняемого. Первые составлялись в виде письменного заявления, сделанного под присягой, и их подписывало лицо, дававшее показания, и лицо,
53 W. R. Harris. Tyranny on Trial. Dallas, 1954, p. 25-28.
54 «New York Times», 23. IX 1945, p. 3.
55 Г. H. Александров. Указ, соч., стр. 26.
56 «New York Times», 23. IX 1945, p. 3,
166
Допрос Гесса американским следователем
принявшее присягу. Вторые — подписывались только стенографом и переводчиком и не имели силы доказательства, которым обвинитель мог бы оперировать в суде 57. По решению трибунала право обвинения на продолжение допросов подсудимых после вручения им обвинительного акта обусловливалось согласием самих подсудимых. Все они, за исключением фон Шираха, изъявили согласие продолжать давать показания. Ширах, правда, тоже не отказался давать показания, но лишь до «тех пор пока это не будет противоречить интересам его защиты». В результате, несмотря на то, что советские следователи прибыли в Нюрнберг незадолго до вручения обвинительного заключения, они смогли допросить по основным вопросам всех подсудимых, представлявших хоть малейший интерес для советского обвинения, и многих свидетелей,
57 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 188.
167
в том числе бывшего главнокомандующего германскими сухопутными войсками Браухича, бывшего начальника генерального штаба сухопутных сил Гальдера, генералов Варлимопта, Гудериана, Фалькенхорста, Лахузена, начальника одного из управлений главного имперского управления безопасности Шелленберга, бывшего начальника личного штаба Гиммлера Вольфа, бывшего начальника так называемой эйнзатцгруппы «Д» Олендорфа и др.58 До приезда в Нюрнберг советской делегации обвинители от США, Англии и Франции договорились, что предварительные допросы подсудимых будут проводиться лишь американскими следователями. Если же обвинители от Англии и Франции хотели выяснить у подсудимых или свидетелей какой-либо вопрос, они могли задать его только через американского следователя и получить ответ в письменной форме в виде протокола 59. Такой порядок не мог удовлетворить делегацию СССР, и Р. А. Руденко пришлось вести переговоры с Р. Джексоном, поскольку на первых порах американцы возражали, чтобы советские следователи сами проводили допросы, а не через них 60.
Советские следователи (главным образом Г. Н. Александров и С. Я. Розенблит) проделали большую подготовительную работу перед тем, как приступить к допросам: просмотрели протоколы предварительных допросов, проведенных американской делегацией, изучили сотни документов, составили биографические справки и картотеки, разработали перечни вопросов, которые должны были быть положены в основу допросов главных немецких преступников. При этом ставилась задача выяснить линию их поведения и реакцию на те или другие пункты обвинения. Время допросов не должно было превышать шесть часов.
В кабинеты советских следователей, как и в американские, устремилось множество посетителей. В отличие от допросов американских следователей, допросы проводили два советских следователя — ведущий и его ассистент, который передавал ведущему допрос все необходимые документы, контролировал работу переводчиков, сте-
58 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 189.
59 Г. Н. Александров. Указ, соч., стр. 48—49.
60 ЦГАОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 391, л. 60.
168
пографисток, в результате чего ведущий допрос следователь мог не отвлекаться от своего основного дела. Допрос стенографировался, как правило, на русском и немецком языках, кроме того, часто сотрудники американского обвинения вели английскую стенограмму. Подсудимым разъясняли, что их допрашивает лицо, представляющее Союз Советских Социалистических Республик, и что они имеют право давать показания по вопросам, касающимся обвинения. Допросы велись через переводчика, расшифрованная немецкая стенограмма на следующий день давалась на подпись допрошенному и таким образом превращалась в официальный протокол, имеющий силу судебного доказательства. Все допросы велись в соответствии с процессуальным законодательством СССР и уставом Международного военного трибунала 61.
Наряду с проведением допросов подсудимых и их бывших сообщников обвинение приняло меры к розыску свидетелей — очевидцев преступлений и тех, кто пострадал от них. Особенно много было сделано для этого советским и французским обвинением. В письме П. И. Богоявленского А. Я. Вышинскому от 31 октября 1945 г. сообщалось, что список свидетелей от Чрезвычайной государственной комиссии (32 человека) был проверен и во всех случаях установлено их местожительство 62. 12 ноября П. П. Богоявленский направил А. Я. Вышинскому дополнительный список свидетелей, который включал 59 человек63. Но, чтобы не затягивать рассмотрение дела, главные обвинители договорились между собой, что число свидетелей должно быть сведено до минимума 64.
По настоянию советского обвинителя было решено не строить процесс исключительно на письменных доказательствах. И это было весьма важное решение, поскольку показания таких свидетелей, как академика И, А. Орбели и протоиерея Н. И. Ломакина о зверствах гитлеровцев в Ленинградской области и разрушении Ленинграда, С. Ройзмана и Шмаглевской о чудовищных злодеяниях в концлагерях Треблинке и Освенциме, Мари Клод Вай-ян Кутюрье об истреблении тысяч людей в Равенсбрюке
61 Г. Н. Александров. Указ, соч., стр. 47-50.
62 ЦГАОР, ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 342, лл. 64-73.
63 Там же, ф. 7445, оп. 2, д. 396, л. 1-5.
64 Там же.
169
и других свидетелей, произвели огромное впечатление. Большой интерес вызвали и показания лиц, занимавших высокие должности в командовании фашистской армии и разведки, таких, как фельдмаршал Паулюс, Лахузен, Ги-зевиус и др. Обвинители вызывали свидетелей для удостоверения фактов, для характеристики деятельности подсудимых, для идентификации других доказательств (например, о съемке и монтаже документальных кинофильмов и др.). Всего было вызвано обвинением 33 свидетеля, но, кроме того, предъявлено несколько десятков письменных показаний и заявлений, данных под присягой (аффидевитов). Адвокаты подсудимых вначале рьяно возражали против принятия аффидевитов, представленных советским обвинением, но после допроса Паулюса они почти полностью отказались от этой тактики 65.
В задачу комитета обвинителей входила выработка единой линии, направленной на осуществление главной задачи процесса — быстрого и скорого суда и наказания главных военных преступников. Большая работа была проведена комитетом обвинителей по рассмотрению ходатайств подсудимых и их защитников о вызове свидетелей и истребовании документов. Отводились те из них, которые были направлены на затягивание процесса или имели своей целью выдвинуть встречные обвинения против подписавшихся стран. Попытки же затянуть процесс с помощью вызова большого числа свидетелей предпринимались почти всеми подсудимыми через их защитников. Так, лишь один Заукель ходатайствовал о вызове
65 На Нюрнбергском процессе показания Паулюса, появление которого было полной неожиданностью для защиты, произвели эффект разорвавшейся бомбы. В воспоминаниях Паулюса о его выступлении на процессе говорится, что он решил выступить не ради того, чтобы умалить свою ответственность перед Советским правительством, а в результате осознания им тяжелой вины, которую они, немцы, приняли на себя в результате коварного нападения на Советский Союз и захватнической войны против него, «...к такому шагу,— писал он,— меня побудил и долг перед немецким народом. В интересах будущего немецкого народа, его реабилитации, его будущего мирного сосуществования с другими пародами было необходимо, чтобы перед Международным трибуналом в Нюрнберге выступил немецкий свидетель с показаниями о противозаконном развязывании захватнической войны, о вызванных ею бесчеловечных деяниях» («Военно-исторический журнал», 1960, № 3, стр. 97-98).
170
55 свидетелей. По инициативе Р. А. Руденко комитет обвинителей обратился к трибуналу со специальным меморандумом и просил его пересмотреть решение о вызове свидетелей защиты в направлении их сокращения66.
Итак, комитет обвинителей и делегации всех четырех стран провели огромную работу по подготовке процесса: составили список обвиняемых, разработали регламент МВТ, собрали и систематизировали массу доказательств, допросили подсудимых п свидетелей, выработали единую линию всех обвинителей на процессе. Столь основательная подготовительная работа, проведенная перед процессом, в большой мере обеспечила успешный ход всего судебного разбирательства дел главных военных преступников. Р. Джексон во вступительной речи отметил: «Никогда еще в истории права не делалось попытки включить в рамки одного процесса события целого десятилетия, происходившие на целом континенте и касающиеся ряда стран, бесчисленного количества людей и происшествий. Несмотря на масштабы этой задачи, мир потребовал немедленных действий. Надо было удовлетворить это требование, даже в ущерб профессиональному мастерству. У меня на родине давно учрежденные суды, следующие привычному нам процессу судопроизводства... редко начинают процесс через год после совершения преступления. Однако менее восьми месяцев тому назад этот зал, в котором вы заседаете, был вражеской крепостью под властью германских войск СС. Менее восьми месяцев тому назад почти все наши свидетели и документы находились в руках врага. Закон не был кодифицирован; судопроизводство не было установлено; трибунал не был учрежден..; сотни тонн официальных немецких документов не были просмотрены..; почти все подсудимые были на свободе, и четыре державы, возбудившие судебное преследование, еще не объединились для совместного суда над обвиняемыми... Однако это дело вполне достаточно подготовлено для того, чтобы по нему было вынесено решение...» 67
66 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 194-195; ЦГЛОР, ф. 7445, оп. 2, ед. хр. 391, л. 28-29.
67 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 279.
171
Организационные заседания
Международного военного трибунала
9 октября 1945 г., когда работа комитета обвинителей по подготовке процесса в основном была завершена и обвинительное заключение подготовлено, члены Международного военного трибунала собрались на свое первое заседание, проходившее в здании Контрольного Совета в Берлине.
Членом трибунала от США первоначально предполагалось назначить члена Верховного суда США О. Д. Робертса, однако он отказался от этого предложения68. 12 сентября 1945 г. Г. Трумэн объявил о назначении бывшего генерального прокурора США Фр. Биддла членом Международного военного трибунала от США, а судьи из штата Северная Каролина Дж. Паркера его заместителем 69. Фр. Биддл, который в правительстве Рузвельта занимал пост министра юстиции, как и его заместитель судья Дж. Паркер, искренне возмущался зверствами гитлеровцев на оккупированных территориях и питал отвращение к нацистским порядкам. Вместе с тем это был «типичный американский буржуа, весьма далекий от либерализма... Вряд ли можно было заподозрить Фрэнсиса Биддла во внутреннем одобрении всех положений устава Международного трибунала. Многие приемы империалистической внешней политики были слишком привычными для него, чтобы считать их недопустимыми, а тем более преступными» 70.
28 сентября английское правительство объявило о назначении членом Международного военного трибунала от
68 «New York Times», 7.1X1945, р. 14; этот отказ был обусловлен отрицательным отношением консервативной части Верховного суда США к предполагаемому процессу. Председатель Верховного суда США X. Ф. Стоун даже отказался привести к присяге Ф. Биддла в связи с его назначением одним из судей Международного военного трибунала. При этом он заявил: «Я не желаю создавать видимость, даже таким косвенным путем, будто я благословляю курс на проведение намечаемого Нюрнбергского процесса» (А. Т. Mason. Harlan Fiske Stone: Pillar of the Law. New York, 1956, p. 715). Лишь три члена Верховного суда США, не считая Р. Джексона,— С. Рид, Ф. Франкфуртер и Г. Бэртон — выступали в поддержку подготавливаемого процесса.
69 FR, 1945, vol. Ill, р. 1169.
70 А. И. Полторак. Указ, соч., стр. 149—150.
172
Великобритании судьи Высшего апелляционного суда Дж. Лоуренса, а его заместителем — в прошлом одного из ведущих адвокатов Англии судьи Н. Биркетта71. Лорд Лоуренс сочетал в себе качества квалифицированного юриста, строго следующего нормам закона, и опытного политика, уравновешенного, вежливого человека. Все эти качества Дж. Лоуренса сыграли не последнюю роль, когда члены трибунала 13 октября 1945 г. решили выбрать его председателем МВТ. Дж. Лоуренс оказался на высоте своих задач — он крепко держал в своих руках бразды судебного разбирательства, но делал это очень тактично, спокойно, никогда не повышая голоса, заставляя всех присутствующих в зале, как подсудимых и их защитников, так и публику, безоговорочно выполнять все его указания. Он, как и все остальные члены трибунала, понимал, что проблема беспристрастности и всесторонней проверки до
71 «New York Times», 29. IX, р. 8.
173
казательств имеет огромное значение для оценки процесса в будущем, что по протоколам Нюрнбергского процесса история будет судить их самих. Его заместитель Н. Биркетт также был опытным юристом с широким политическим кругозором, который прекрасно владел пером и поэтому составлял проекты многих решений трибунала, которые отличались краткостью и выразительностью 72.
Правительство III. де Голля утвердило судьей на процессе главных военных преступников профессора Д. де Вабра, автора многих книг по международному уголовному праву, человека консервативного и пассивного. Его заместителем стал член Высшего кассационного суда Франции Р. Фалько, представлявший свою страну на лондонских переговорах.
Советское правительство назначило членом Международного военного трибунала Иону Тимофеевича Никит-ченко, а его заместителем — подполковника Александра Федоровича Волчкова, сотрудника органов прокуратуры, а затем нашего посольства в Лондоне. Хорошее знание международного права, а также опыт дипломатической работы послужили определяющими мотивами при назначении его на этот пост. Советские судьи, весьма активно участвуя в процессе, старались добиться единства действий всех судей на основе устава, однако при решении принципиальных вопросов не искали компромиссов. В этих случаях советские судьи не останавливались даже перед тем, чтобы открыто выразить свое особое мнение, как это было, в частности, при решении судьбы Гесса, Папена, Фриче и Шахта и непризнании генерального штаба преступной организацией.
На организационных заседаниях трибунала в Берлине рассматривались такие вопросы, как создание секретариата, присяга для членов трибунала, работников секретариата и свидетелей, время вручения обвинительного акта, система переводов, приглашение защитников, форма одежды судей, процедура открытого заседания трибунала для вручения обвинительного заключения и многие другие. Одной из важных задач, стоявших перед трибуналом, было обсуждение проекта регламента, представленного комитетом обвинителей.
72 А. И. Полторак. Указ, соч., стр. 145—149.
174
По предложению И. Т. Никитченко, на первом же заседании было решено, что каждый член трибунала назначит своего представителя во временный секретариат, причем от СССР был назначен В. Я. Коломацкий (в течение процесса советским секретариатом руководил А. И. Полторак) , от Англии — А. Эллиот, от США — Г. Вилли, представитель Франции был выделен несколько позднее73. Структура секретариата была окончательно определена после неоднократного обсуждения этого вопроса. Было решено, что, помимо отдельных секретариатов при каждом члене трибунала, должен быть создан и генеральный секретариат трибунала. Временно генеральным секретарем был назначен секретарь американской делегации Г. Вилли, который вскоре был заменен бригадным генералом армии США В. Митчеллом.
Было решено, что председательствовать на организационных заседаниях до начала процесса будут все члены трибунала поочередно. Председательствующим для открытого заседания в Берлине, на котором должно было состояться вручение суду обвинительного заключения, был избран И. Т. Никитченко, председательствующим для процесса в Нюрнберге — Дж. Лоуренс. Решением от 17 октября 1945 г. Международный военный трибунал уполномочил лорда Лоуренса подписывать все официальные распоряжения и приказы, вытекающие из решений трибунала74.
На одном из первых организационных заседаний рассматривался вопрос о форме одежды членов трибунала. Р. Джексон сообщил, что Г. Трумэн в беседе с ним выразил пожелание, чтобы члены трибунала были одеты в гражданскую, а не военную одежду. Члены трибунала от США, Великобритании и Франции высказали мнение, что судьи на открытых заседаниях трибунала должны быть в мантиях, как это принято в их странах. Однако по настоянию советской делегации было принято решение, что «каждый член трибунала будет присутствовать па судебных заседаниях в той форме одежды, которую он пайдет для себя возможной» 75. В дальнейшем судьи от западных стран предложили, чтобы советские представители в трибунале, если они не сочтут возможным для
ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2608, л. 3. «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 97—98.
ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2608, л. 5; оп. 2, ед. хр. 1, л. 138.
175
себя надеть мантии, были в военной форме, а не в гражданской. Это отвечало и намерениям советских судей. В результате, члены трибунала от США, Великобритании и Франции были в мантиях, от СССР — в военной форме.
Было решено, что никто из судей, их заместителей и работников секретариата трибунала не должен давать интервью печати, что прессе должны передаваться лишь принятые на заседаниях информационные сообщения о ходе процесса.
Вручение трибуналу обвинительного заключения было решено отложить до того времени, когда будут подписаны тексты на всех четырех языках. К 9 октября был подписан только английский вариант. При этом было решено предварительно разослать тексты обвинительного заключения правительствам подписавшихся сторон для ознакомления.
12 октября трибунал приступил к рассмотрению проекта регламента, представленного ему комитетом обвинителей. Члены трибунала внесли в проект дополнения и изменения. Так, по предложению де Вабра, было решено указать, что вместе с обвинительным актом должен быть вручен обвиняемым и список адвокатов, из которых они могут выбрать себе защитников 76. И. Т. Никитченко заявил, что хотя в соответствии с уставом к обвинительному заключению должны быть приложены все документы, доказывающие его, но в данное время нет возможности это сделать, в связи с чем слово «все» он предложил опустить. Он также высказался и против того, чтобы в регламенте фиксировать срок открытия процесса — через 30 дней после вручения обвинительного заключения, и предложил предусмотреть, что процесс начнется не ранее чем через 30 дней после вручения обвинительного акта 77.
По предложению судьи Ф. Биддла, было решено внести важное дополнение о том, что в заявлениях подсудимых и их защитников относительно вызова свидетелей и истребования документов должно быть указано точное или предполагаемое местонахождение свидетеля или документа, а также обстоятельства, для выяснения которых требуется вызов свидетеля или истребование документа,
76 ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2612, л. 56.
77 Там же, лл. 56—59.
176
и причины, почему эти обстоятельства имеют значение для защиты78.
Оживленные дебаты возникли при обсуждении вопроса о правах председателя по поддержанию порядка в ходе суда. В результате все согласились включить положение, что право обвиняемых и любых других лиц присутствовать на открытых заседаниях суда зависит от строгого соблюдения и уважения указаний и достоинства трибунала. По предложению Никитченко, было решено не регламентировать подробно ход процесса, который в общих чертах был предусмотрен статьей 24-й устава, поскольку на данной стадии невозможно было предвидеть все тонкости слушания дела 79. Рассмотрение статей, относящихся к секретариату трибунала, было отложено до тех пор, пока генеральный секретарь не представит проекта организации своего аппарата. Кроме того, были внесены другие изменения и дополнения редакционного характера. Проект был передан комитету обвинителей для учета замечаний, и 29 октября трибунал утвердил его текст 80.
18 октября 1945 г. состоялось открытое распорядительное заседание Международного военного трибунала в Берлине, на котором председательствовал советский судья И. Т. Никитченко. Все члены трибунала поочередно приняли присягу, в которой они торжественно заявляли, что будут выполнять свои обязанности честно, объективно и добросовестно. И. Т. Никитченко, открывая заседание, сообщил, что оно созвано в Берлине в соответствии с соглашением от 8 августа 1945 г. с целью принятия обвинительного заключения81. Вслед за этим обвинитель от СССР Р. А. Руденко вручил суду русский текст обвинительного заключения, а представители обвинения от Франции, Великобритании и США вручили тексты на французском и английском языках. Главные обвинители подчеркнули, что текст обвинительного заключения принят комитетом обвинителей единодушно. После вручения обвинительного заключения И. Т. Никитченко напомнил,
78 Там же, л. 63.
79 Там же, л. 78; см. также ед. хр. 2608, лл. 9—12.
80 Там же, ед. хр. 2608, лл. 26—31, 51—52. Текст регламента см. «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 74—78.
81 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 98.
177
что в соответствии со статьями 16-й и 23-й устава обвиняемые могут осуществлять свою защиту сами или избрать себе защитника из числа адвокатов, имеющих право выполнять свои обязанности перед судом в своей стране, или через защитника, назначенного трибуналом. Он указал также, что трибунал выделяет специального секретаря, на которого возлагается обязанность довести до сведения обвиняемых их права, и что обвинительное заключение будет вручено им в этот же день. Обвинительное заключение подлежало опубликованию одновременно в Лондоне, Москве и Вашингтоне не ранее 20 часов по гринвичскому времени 18 октября 1945 г. После этого заявления председателя заседание было закрыто 82.
Публикуя обвинительное заключение, газета «Правда» писала: «Это не акт мести, это торжество справедливости. Совесть народов не может допустить, чтобы преступники, виновные в неисчислимых и неслыханных зверствах, избежали заслуженной кары... Перед судом народов предстанет не только банда преступников — предстанет фашизм, предстанет гитлеризм — чудовищное порождение германского империализма. Это со всей ясностью вытекает из обвинительного заключения» 83. Мировая печать, комментируя этот исторический документ, подчеркивала, что предстоящий суд — событие огромного значения, что обвинительное заключение говорит от имени оскорбленной совести человечества, что перед судом не только главари гитлеровской Германии, но и вся система фашизма и нацизма 84.
В тот же день, 18 октября 1945 г., состоялось вручение обвинительного акта всем подсудимым: советским офицером — Редеру и Фриче, ’представителем американских оккупационных войск — Густаву Круппу, который находился в госпитале в Зальцбурге, и секретарем трибунала для связи с обвиняемыми майором Нивом — всем остальным обвиняемым, находившимся уже в то время в нюрнбергской тюрьме. Каждый подсудимый дал расписку, что он получил 18 октября в такой-то час обвини
82 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 98—99; ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2608, л. 41.
83 «Правда», 19. X 1945.
84 См. «Daily Express», 19.Х 1945, «News Cronical», 19.X 1945, «Times», 19.X 1945, «Daily Telegraph», 19.X 1945.
178
тельное заключение комитета главных обвинителей, разъяснение его прав па защиту, список немецких защитников и текст регламента трибунала на немецком языке85.
Весьма любопытна реакция подсудимых па вручение обвинительного акта. Функ, например, воскликнул: «Могу ли я видеть офицера, назначенного судом, чтобы обсудить вопросы моей защиты? Могу я просить защитника сразу?» Штрейхер, получивший список 44 адвокатов, среди которых были и еврейские фамилии, съязвил: «Я пе могу просить, чтобы еврей защищал меня. Я не знаю этих джентльменов». Так же держался Йодль. Он спросил: «Из какой категории происходят эти люди? Могу ли я выбрать криминалиста или юриста-международника?» Ему было отвечено, что любой юрист будет приемлем. Шахт и Заукель выразили желание связаться со своими семьями, чтобы посоветоваться относительно выбора защитника. Гесс сделал вид, что не проявляет никакого интереса к обвинительному заключению; Геринг, внимательно перелистывая врученный ему документ, сказал: «Конечно, я хочу защитника, но еще более важно иметь хорошего переводчика». Некоторые подсудимые (например, Дениц, Шпеер и др.) вручили секретарю трибунала записки с именами юристов, которых бы они желали иметь своими защитниками 86.
Итак, с самого начала процесса был взят курс на пунктуальное соблюдение прав подсудимых и эффективную защиту в интересах справедливого судебного разбирательства. В дальнейшем, переехав в Нюрнберг, трибунал главное внимание уделял именно вопросам организации защиты подсудимых.
Когда вручался обвинительный акт Г. Круппу, врачи, которые его наблюдали, заявили, что он вряд ли сможет присутствовать на процессе и что даже перевозить его с места на место нельзя без риска для жизни. В результате автомобильной катастрофы 4 декабря 1944 г. у Круппа начался процесс органического разрушения мозга, он был едва способен пробормотать несколько бессвязных слов, не узнавал своих родственников и знакомых. Трибунал решил назначить судебную экспертизу, которая установила, что физическое состояние Круппа,
«Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 169.
«New York Times», 20. X 1945, р. 4.
179
по-видимому, никогда не будет таким, чтобы он смог присутствовать на суде. Защитник Круппа Т. Клефиш тотчас же обратился в трибунал с ходатайством об отсрочке в слушании дела Г. Круппа87. Против этого решительно возражали главные обвинители. Р. Джексон в ответ на ходатайство защитника заявил: «Более чем 130 лет эта семья была символом самых зловещих сил, угрожавших миру в Европе, и находилась под их покровительством... В 1943 г. Альфред Крупп... стал единственным владельцем крупповских предприятий... Освободить Густава Круппа фон Болен от этого процесса без замены его Альфредом — значит освободить от суда всю семью Круппа, а следовательно, аннулировать всякое осуждение тех, кто изготовлял немецкое вооружение» 88.
Густав Крупп фон Болен и его сын Альфред оказывали всевозможную поддержку нацистам и способствовали захвату ими власти. Крупп передал 4,7 млн. марок в фонд нацистской партии из средств основной круппов-ской компании. Его влияние на осуществление нацистского плана развязывания агрессивной войны в Европе чрезвычайно велико. Оба Круппа — Альфред и Густав — использовали принудительный труд людей, вывезенных из оккупированных Германией стран, и вынуждали военнопленных работать на военных заводах, продукция которых затем использовалась против их же стран. Эти иностранные рабочие содержались в нечеловеческих условиях и подвергались жесточайшему обращению. Всего на заводах Круппа в сентябре 1944 г. работало около 55 тыс. иностранных рабочих и 18,9 тыс. военнопленных. Стоимость крупповских предприятий поднялась с 75,9 млн. марок на 1 октября 1933 г. до ’237 млн. марок на 1 октября 1943 г. Заслуги Круппов перед нацистской партией были столь велики, что им были предоставлены исключительные привилегии в сфере промышленного производства. «...Трудно нанести больший ущерб будущему миру во всем мире, чем то, к чему приведет исключение всей семьи Круппа и его военных предприятий из этого процесса, в котором должна быть осуждена агрессивная война... Интересы правосудия не будут соблюдены, если не принять во внима-
87 ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2737, лл. 1—8.
88 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 171.
180
нпе интересы людей четырех поколений, чьи жизни были <> сняты оружием Круппа или находились под его угрозой, а также интересов народов будущего, которые не могут чувствовать себя в безопасности, если Крупп и ему подобные не будут осуждены на таком процессе»,— говорилось в заявлении главного обвинителя от США Р. Джексона89. А несколько лет спустя Альфред Крупп, приговоренный американским военным трибуналом всего лишь к восьми годам тюремного заключения, был досрочно освобожден оккупационными властями Соединенных Штатов. Ему были возвращены все его многочисленные заводы и фабрики, все богатства, нажитые ценой крови многих сотен и тысяч людей. Миллионы долларов на восстановление и расширение военных предприятий были предоставлены ему в кредит американскими монополиями. Да, действительно, трудно было нанести больший ущерб будущему миру, чем восстановление милитаризма в Западной Германии, которому в немалой степени способствовали американские империалисты.
Когда вопрос относительно Круппа рассматривался на заседании трибунала, только советский судья высказался за то, чтобы внести в список обвиняемых Альфреда Круппа или, в случае отклонения этого предложения главных обвинителей, рассматривать дело Г. Круппа заочно 90. Но большинством трех против одного это предложение было отклонено, и трибунал 15 ноября 1945 г. постановил удовлетворить ходатайство защитника об отсрочке, при условии, что обвинения против Г. Круппа фон Болен, изложенные в обвинительном заключении, остаются в силе и дело о нем будет рассмотрено в дальнейшем, если физическое и умственное состояние обвиняемого это позволит91. 17 ноября трибунал рассматривал ходатайство комитета главных обвинителей о внесении в обвинительное заключение в качестве обвиняемого Альфреда Круппа фон Болен, и вновь большинством голосов западных судей трибунал отклонил это ходатайство 92.
89 Там же, стр. 175.
90 ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2608, л. 131.
91 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 179.
«Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 180, см. также ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2608, л. 133.
181
17 ноября трибунал обсудил вопрос о том, рассматривать ли дело Бормана заочно (статья 12-я устава пред-^ усматривает такую возможность в случае, если подсудимый не явится). Заместитель главного обвинителя от Великобритании Д. М. Файф от имени всех главных обвинителей заявил, что, поскольку никаких новых данных, подтверждающих факт смерти Бормана, нет, поскольку объявление о предантш Бормана суду п предъявленные ему обвинения были опубликованы в четырех берлинских газетах и в течение четырех недель передавались по радио Гамбурга и Лангенберга, трибунал может начать рассмотрение дела Бормана заочно. Трибунал согласился с мнением комитета главных обвинителей и постановил судить обвиняемого Бормана в его отсутствие 93.
В связи с заявлением защитника Штрейхера о невменяемости его подзащитного, по предложению А. Ф. Волчкова, было решено провести освидетельствование Штрейхера врачами, находившимися в Нюрнберге. Три медицинских эксперта, проводившие обследование, представили трибуналу доклад, который гласил: «подсудимый Юлиус Штрейхер здоров. Он может предстать перед трибуналом и защищать себя... Юлиус Штрейхер находится во вменяемом состоянии, и поэтому он может понимать все, что он делал в течение времени, охваченного обвинительным заключением» 94.
Подобное обследование было проведено и относительно Гесса медиками Советского Союза, Англии, Франции и США, которые пришли к выводу, что Гесс страдает истерией, сопровождающейся частичной потерей памяти, но что это не помешает ему понимать судебный процесс. Они также заключили, что его истерическое поведение— защитная реакция против тех обстоятельств, в которых он оказался в Англии, и что оно превратилось частично в привычное поведение, что Гесс не душевнобольной в прямом смысле слова 95. 30 ноября, когда разгорелись острые дебаты между защитником Гесса и обвинителями по вопросу, можно ли судить Гесса, последний сделал заявление: «С этого момента моя память находится в полном распоряжении суда. Основания, которые имелись для
93 Там же, ед. хр. 2739, лл. 1—3.
94 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 247—248.
95 Там же, стр. 251-255.
182
того, чтобы симулировать потерю памяти, были чисто тактического порядка» 96. Естественно, трибунал решил отклонить ходатайство защиты Гесса об отсрочке в рассмотрении его дела.
Большой круг вопросов, которые рассматривал трибунал, был связан с организацией защиты подсудимых. Трибунал принимал все меры к тому, чтобы реально обеспечить обвиняемым декларированное право па защиту. Уже на первом организационном заседании в Берлине 9 октября 1945 г. был включен в повестку дня вопрос о приглашении адвокатов. Каждый подсудимый имел право выбрать себе защитника, но большинство из них не знало имен адвокатов, которых можно было привлечь для защиты. В связи с этим трибунал запросил от оккупационных властей список проживающих в их зонах адвокатов, чтобы подобрать такой состав защитников, который соответствовал бы желаниям обвиняемых и одновременно мог быть допущен для участия в таком процессе, как Нюрнбергский. При этом трибунал столкнулся со многими трудностями: некоторые названные обвиняемыми адвокаты были сами замешаны в преступлениях, другие решительно отказались от «чести» представлять главных военных преступников, местонахождение третьих не удалось установить и т. д. Тем не менее после истечения десятидневного срока с момента вручения обвинительного заключения и разъяснения подсудимым их права па защиту, 12 обвиняемых уже имели защитников, которые находились в Нюрнберге или на пути туда; девять обвиняемых, подавших заявления о том, чтобы им назначили защитников, еще не имели адвокатов97. В связи с ;>тим трибунал сам назначил некоторым из них защитников с тем условием, что обвиняемый в дальнейшем может заменить его адвокатом по своему собственному выбору. К 10 ноября уже все подсудимые, за исключением Гормана, имели защитников.
В ходе процесса происходили изменения в составе защиты98. Попытки американских и английских адвокатов
Там же, стр. 273.
”7 ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2608, л. 54.
,,н В начале процесса Гесса защищал адвокат Роршейдт, но в связи с болезнью он был заменен адвокатом Зейдлем; первоначально адвокат Заутер принял на себя защиту Риббентропа,
183
выступить на процессе в качестве защитников главных военных преступников были отвергнуты трибуналом. Многие защитники имели по несколько помощников, причем, злоупотребляя этим разрешением трибунала, использовали в качестве своих ассистентов таких людей, как сын Папена, зять Риббентропа и др. Трибунал 15 ноября 1945 г. решил, что только один защитник от каждого подсудимого может находиться в зале суда, а их помощники могут занимать места в той части зала, которая отведена для посетителей. В составе защиты оказалось много видных адвокатов фашистской Германии — Р. Дикс (защитник Шахта), О. Штамер (защитник Геринга), Ф. Экснер, профессор уголовного права в Лейпциге, Мюнхене, Тюбингене (защитник Йодля), О. Кранцбюллер, который более десяти лет занимал должность судьи в германском военно-морском флоте (защитник Деница), и др. Нюрнбергская защита включала и несколько молодых адвокатов, не брезговавших уже никакими средствами,— например, Зейдль, защитник Гесса и Франка, который тем не менее ревностно исполнял все инструкции Геринга и не раз устраивал провокации, предъявляя фальшивые документы. Идейным руководителем всей защиты стал адвокат Геринга Штамер ".
Трибунал принял все меры, чтобы условия работы защитников были как можно более благоприятными. В частности, генеральный секретарь трибунала предоставил им квартиры, питание и средства транспорта 10°. Помимо этого, защитникам выплачивался довольно высокий гонорар — 4 тыс. марок за одного подсудимого и 50% этой суммы за каждого следующего подзащитного. По указанию Д. Эйзенхауэра в Нюрнбергском банке был
Функа и Шираха, но вскоре Риббентроп избрал себе защитником адвоката Хорна.
99 На процессе защита использовала любые возможности для облегчения участи своих подзащитных, начиная от аргументации о неправомерности создания трибунала и о якобы несоответствии устава нормам международного права и кончая подготовкой свидетелей перед их выступлением на суде и попытками опорочить свидетелей обвинения. Терпимость судей, их стремление избежать упреков в каких бы то ни было ограничениях защиты исключали всякую возможность подвергнуть сомнению объективность ведения судебного разбирательства, проходившего в Нюрнберге.
100 ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2738, лл. 1—2.
184
Дворец юстиции в Нюрнберге (фасад)
открыт счет на 50 тыс. марок, находящийся под контролем генерального секретаря и предназначенный для выплаты гонорара защите101. Защите была предоставлена «документальная» комната и центр информации, в котором были сосредоточены все документы обвинения, переведенные на немецкий язык и переданные защите, а также книги, газеты и другие опубликованные материалы, (пода же обвинение передавало по шесть экземпляров тех документов, которые оно предъявляло трибуналу в
Там же, ед. хр. 2G08, л. 92.
185
качестве доказательств. Снабжением документами обви няемых и их защитников занимался специальный коми тет Р. Баррета. Председатель трибунала лорд Лоуренс открывая процесс, заявил: «Трибунал весьма удовлетво рен мерами, предпринятыми главными обвинителями длj того, чтобы защита получила доступ к многочисленны! документам, на которых основывается обвинение, с цель» предоставить обвиняемым полную возможность справед ливой защиты» 102. Если документ находился в информа ционном центре, защитник мог получить его, даже н( обращаясь к генеральному секретарю. Если же его тац не было, следовало подать ходатайство об истребований данного документа. При отсутствии возражений со сто-! роны обвинения генеральный секретарь принимал вей меры, чтобы достать документ, в ином же случае вопрос решался трибуналом. Секретариат трибунала очень много сделал для доставки тех свидетелей и документов, которые собиралась предъявить защита. Об объеме проделанной работы можно судить по тому, что трибунал удовлетворил ходатайства о вызове 61 свидетеля защиты, а 143 свидетелям были направлены опросные листы. Кроме того, 101 свидетель защиты по делу преступных организаций дал показания перед уполномоченными и было резюмировано 196 тыс. их письменных показаний. Если на предъявление доказательств обвинения в ходе процесса было израсходовано 74 дня, то защита заняла 133 дня. Однако перед лицом неоспоримых доказательств обвинения оказались бессильными и высокая квалификация защитников, и изощренность их приемов, и экскурсы в область психологической защиты, и вызов большого числа свидетелей, и все другие методы.
Таким образом, все без исключения главные немецкие военные преступники на Нюрнбергском процессе пользовались такими процессуальными гарантиями, такими возможностями для защиты от предъявленных обвинений, которые никогда не существовали не только в судах «третьего райха», но и во многих западных странах. За месяц до начала процесса каждому из них было вручено обвинительное заключение на немецком языке, каждый имел защитника — немецкого адвоката, в большинстве случаев избранного по его желанию, причем
102 «Нюрнбергский процесс...», т. 1, стр. 244—245.
186
многие из защитников были членами нацистской партии, подсудимым была предоставлена возможность давать объяснения трибуналу, ходатайствовать о вызове свидетелей и истребовании документов, подвергать допросу свидете-. к‘й обвинения, выступить перед судом с последним слоном после заключительных речей обвинителей.
Немалая работа была проделана трибуналом и его секретариатом для обеспечения всех необходимых условий слушания дела в зале суда. Процесс должен был проходить на четырех языках, что потребовало отработки системы синхронного перевода, который в то время был еще мало распространен. Кроме необходимой аппаратуры, ледовало подготовить переводчиков, провести несколько репетиций в зале суда и т. д. Чтобы не нарушать i n шину и торжественность заседаний, было решено проводить съемки процесса через специально проделанные в стенах застекленные отверстия. На возвышении был поставлен стол для судей, ниже, параллельно ему, расположился секретариат, еще ниже — стенографистки, которые менялись каждые 25 минут. Справа от входа — большие ( голы для сотрудников обвинения четырех держав, позади них — места для представителей прессы. Слева — скамья подсудимых, которых доставляли по подземному ходу в зал заседаний; ее окружали солдаты американской военной полиции. Впереди нее разместились одетые в мантии адвокаты. На втором этаже — балкон для гостей, который заполнялся работниками обвинения и защиты, офицерами союзных армий, политическими деятелями, родственниками подсудимых и др.
Таким образом, менее чем за четыре месяца была проделана колоссальная работа по подготовке процесса, который был единственным в своем роде в истории мировой юриспруденции и имел величайшее значение для миллионов людей на всем земном шаре. Очень часто решение вопросов, связанных с процедурой суда, представ-. кшием доказательств, допросом тех или иных свидетелей, приобретало не только юридическое, но и большое политическое значение. Причем воля к сотрудничеству и готовность к взаимопониманию, проявленные в этот пс'риод обвинителями и судьями, в немалой степени обусловили и успешное проведение самого процесса.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Фашистским агрессорам противостоял общий фронт свободолюбивых народов, однако именно советский народ, советское государство сыграло решающую роль не только в разгроме фашизма, но также и в том, что законный гнев народов, их чувство справедливости нашли удовлетворение. Советское правительство, выдвинув еще в 1942 г. идею создания Международного трибунала для суда над главными военными преступниками, последовательно отстаивало ее в переговорах со своими союзниками. Глубокое чувство возмущения совершенными преступлениями, осознание опасности, которая угрожает всей человеческой цивилизации, если не будут приняты меры для предотвращения агрессивных войн и связанных с ними чудовищных преступлений в будущем, побудили широкие круги общественности западных стран — союзников СССР по антифашистской коалиции активно выступать за проведение международного процесса над главными военными преступниками. Правительства США и Великобритании, занимавшие в течение нескольких лет негативную позицию, вынуждены были также согласиться на проведение такого процесса. Не последнюю роль сыграло понимание того, что международный процесс над фашистскими главарями поможет предотвратить в будущем повторение столь опасных для их собственных стран преступлений. Определенную ставку правящие круги США и Англии делали и на пропагандистское значение предстоящего процесса, который бы помог им укрепить свой престиж как «защитников свободы и демократии».
В июне — августе 1945 г. в Лондоне на Конференции представителей четырех великих держав на основе советского и американского проектов были разработаны согла-188
шения и устав Международного военного трибунала. Участниками конференции были люди, различные по своему воспитанию и мировоззрению, представлявшие полярно противоположные системы права. И тем не менее им удалось в течение шести недель разрешить сложные проблемы, связанные с организацией новой формы интернациональной юстиции — созданием Международного военного трибунала. Успех конференции объясняется тем, что перед ней стояла общедемократическая задача борьбы с фашизмом, борьбы с агрессивной войной, борьбы за принципы гуманности в отношениях между людьми, между народами, между расами.
На высоте задач, стоявших перед международным правосудием, оказались и многочисленные сотрудники аппаратов главных обвинителей от СССР, США, Англии и Франции, которые в чрезвычайно короткий срок проделали колоссальную работу по подготовке судебного процесса, и судьи Международного военного трибунала. Дело было не только в профессиональном мастерстве и хорошем знании международного уголовного права, но и в отношении к той исторической роли, которую должен был сыграть процесс в разоблачении фашизма и агрессии.
Суд в Нюрнберге был международным в полном смысле этого слова — он выражал волю 23 стран, подписавших или присоединившихся к Лондонскому соглашению. Тем самым еще раз было продемонстрировано, что и в послевоенное время имеется существенная основа для плодотворного сотрудничества государств с различным социальным строем — воля людей к миру и упрочению международного правопорядка.
Однако существовали трудности и разногласия, некоторое влияние на позицию западных судей оказывала менявшаяся на их глазах политическая обстановка, а в некоторых случаях — давление извне (в частности, при решении таких вопросов, как виновность Шахта, Фриче, Папена, и непризнании генштаба и верховного командования гитлеровской армии преступными организациями и др.).
Особенно резкой была оппозиция принципам Нюрнберга со стороны военного руководства США и Англии. Генерал Д. Эйзенхауэр и фельдмаршал Б. Монтгомери, находившиеся в это время в Европе, весьма неодобрительно отнеслись к попыткам обвинителей добиться признания генштаба и ОКБ преступными организациями и осужде
189
ния таких его представителей, как фельдмаршалы Йодль и Кейтель и адмирал Дениц L Вскоре после открытия процесса в редакционной статье полуофициоза «Арми энд нэви джорнел» были сделаны резкие выпады против Международного военного трибунала. В ней утверждалось, что военных в Нюрнберге судят не за их преступления, а лишь за принадлежность к военному сословию1 2.
Не однозначно относились к проходившему процессу и руководящие политические деятели США и Англии. Американский исследователь У. Босх по этому поводу писал следующее: «Отношение нового кабинета (США к Нюрнбергскому процессу.— Н. Л.) может быть охарактеризовано как прагматическое и осторожное». «Официальная позиция госдепартамента относительно международных процессов над главными военными преступниками,— писал в другом месте своей работы У. Босх,— не изменялась ни в ходе, ни после осуществления наказания нацистов, но его негласное отношение претерпело изменение в ходе процесса. Новая политика выявилась уже в июне 1946 г., за три месяца до вынесения приговора... Нюрнберг подвергся еще большей переоценке в свете новых трений между Россией и США» 3.
Все это и обусловило определенные недостатки приговора Нюрнбергского трибунала, недостатки, отмеченные в особом мнении советского судьи 4.
Но несмотря на существенные расхождения в мнениях судей по отдельным пунктам, приговор трибунала выразил единодушие представителей четырех стран в осуждении гитлеровских главарей и таких преступных организаций германского фашизма, как руководящий состав нацистской партии, СС, СД и гестапо. Приговор признал агрессию тягчайшим преступлением и вошел в историю как документ, разоблачивший нацизм, как грозное предупреждение всем поджигателям войны.
1 W. Bosch. Judgment on Nuremberg. Chapel Hill, 1970, p. 171.
2 «Army and Navy Journal», 1945, Dec. 1, p. 468.
3 W. Bosch. Op. cit., p. 33—34.
4 Советский представитель выразил свое несогласие с оправданием Шахта, Папена и Фриче, с применением мягкого наказания Гессу, с отказом трибунала признать преступными организациями германское верховное командование, генеральный штаб, а также имперское правительство («Нюрнбергский процесс...», т. 7, стр. 516—541).
190
Нюрнбергский процесс — это прежде всего процесс антифашистский. Перед всем миром трибунал раскрыл человеконенавистническую сущность всей системы германского фашизма, его основных идеологических и политических установок, показал, как расовая доктрина вела Германию к агрессивной войне и к систематическому применению преступных методов ее ведения. Но это был не только антифашистский, но по существу и антимилитаристский и антиимпериалистический процесс, поскольку он раскрыл ту особо опасную роль, которую сыграли германский милитаризм и крупные монополии в установлении в Германии нацистского режима, в подготовке и развязывании агрессивных войн и в чудовищных преступлениях гитлеровцев.
Международный военный трибунал мог бы внести еще больший вклад в общее дело Объединенных Наций, если бы его деятельность не ограничилась только одним процессом. Но изменившаяся политическая обстановка в мире, развязанная западными державами и в первую очередь США «холодная война» поставили под удар дальнейшее международное сотрудничество в судебном преследовании и наказании главных военных преступников второй мировой войны.
Советский Союз и Франция выступали за продолжение деятельности трибунала и, в частности, за немедленную подготовку второго процесса — процесса над крупными германскими промышленниками 5. Однако ни США, ни Англия не поддержали это предложение. Напротив, они сделали все, чтобы Международный -трибунал прекратил свое существование.
17 июня 1946 г. генерал Т. Тэйлор, на которого была возложена задача организации последующих процессов над главными военными преступниками, через представителя госдепартамента в Париже запросил инструкции по проведению дальнейших процессов. В своем ответе государственный секретарь США Д. Бирнс писал: «Соединенные Штаты не могут официально предстать в роли государства, не желающего организации следующего процесса... Но если план реализации второго процесса провалится то ли вследствие несогласия между остальными тремя правительствами, то ли вследствие того, что
5 ЦГАОР, ф. 7445, on. 1, ед. хр. 2810, т. IV, лл. 1—8.
191
одно или более из трех правительств не согласится на условия и требования, которые необходимы с точки зрения интересов США, но тем лучше» 6. В докладе Р. Джексона на имя Г. Трумэна от 7 октября 1946 г. также говорилось, что «у США нет ни моральных, ни юридических обязательств предпринимать другой процесс такого рода» 7. Джексон же выступил и против подготовки процесса над крупными германскими промышленниками. Он писал в письме Г. Трумэну: «Особый процесс над промышленниками создаст впечатление, будто они преследуются лишь потому, что они промышленники. Это тем вероятнее, что, преследуя их, мы оказались бы в союзе с советскими коммунистами и французскими левыми» 8.
Несмотря на то, что деятельность Международного трибунала ограничилась одним процессом, она внесла огромный вклад в дело мира. Устав Международного военного трибунала и его приговор стали одной из важнейших вех на пути дальнейшего развития прогрессивных принципов международного права, положили начало формированию «нюрнбергского права», т. е. системы правовых норм, которые призваны охранять мир, вести борьбу с агрессией, а в случае, если она развязана, осуществлять защиту жертв войны и привлекать к ответственности виновников агрессии и военных преступников.
Нюрнбергская идея ответственности за агрессию глубоко проникла в сознание сотен миллионов людей и стала таким образом огромной силой. Поэтому можно говорить не только о политической и юридической роли Нюрнбергского процесса, но и о нравственном его значении. Нюрнбергский процесс способствовал росту общественного сознания, обострению чувства ответственности народов в вопросах войны и мира.
Это уже сказалось на отношении народов к американской агрессии во Вьетнаме, это сказывается в настоящее время и на отношении мировой общественности к израильской агрессии против арабских стран, к преступлениям чилийской хунты.
6 Т. Taylor. Final Report to the Secretary of the Army on Nuremberg War Grime Trials Under Control Council. Washington, 1949, p. 282.
7 «Report of R. H. Jackson...», p. 435-436.
8 Цит. по: А. И. Полторак, Ё. Б. Зайцев. Рурские господа и вашингтонские судьи. Л., 1968, стр. 12.
ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ
В советской исторической литературе, как и в работах зарубежных авторов, вопросы, связанные с подготовкой Нюрнбергского процесса, не были предметом специального изучения. Они рассматривались лишь попутно, в связи с историей сотрудничества стран антигитлеровской коалиции по разгрому фашизма и созданию гарантий для прочного мира. Но поскольку подведение итогов второй мировой войны и выяснение характера международных отношений в первый послевоенный период постоянно находились в центре обострившейся идеологической борьбы, освещение подготовки Нюрнбергского процесса и вопросов наказания главных военных преступников представляет несомненный интерес.
В работах советских историков, посвященных второй мировой войне и международным отношениям в этот период, прослеживаются сложные аспекты международной политики, взаимоотношений между странами антифашистской коалиции, дается анализ классовых целей правящих кругов США и Англии, показываются решающая роль Советского Союза в разгроме фашистских агрессоров, его борьба за демократическое урегулирование послевоенных проблем и обеспечение безопасности в мире. Лишь учитывая основные выводы советской историографии второй мировой войны, можно проследить связь политики великих держав в вопросе наказания нацистских преступников с фундаментальной задачей искоренения фашизма, понять противоречия и колебания в позициях западных держав относительно суда над главными военными преступниками и закономерность торжества идеи создания Международного военного трибунала, идеи, впервые выдвинутой Советским правительством. Во мно-
7 Н. С. Лебедева
193
гих работах по истории второй мировой войны и внешней политики СССР приводятся отдельные заявления и декларации о наказании военных преступников, упоминается о создании Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний1, но подробное и систематизированное изучение подготовки Нюрнбергского процесса не входило в задачу этих исследований.
Более специально и глубоко разработана проблема наказания военных преступников второй мировой войны советскими юристами и в первую очередь теми, кто принимал непосредственное участие в процессе,— А. Н. Трай-ниным, Л. Н. Смирновым, М. Ю. Рагинским, Г. Н. Александровым, С. Я. Розенблитом, А. И. Полтораком. При этом основное внимание уделялось правовым проблемам, связанным с учреждением и деятельностью Международного военного трибунала, анализу устава и соглашения с точки зрения принципов международного права. В работах советских юристов затрагиваются и вопросы, связанные с предысторией Нюрнбергского процесса — приводятся официальные заявления и декларации правительства СССР и союзников о наказании военных преступников, сообщаются интересные данные о ходе предварительного расследования дела главных военных преступников, характеризуется организация работы обвинения и защиты.
В трудах выдающегося советского ученого-криминалиста А. Н. Трайнина рассматриваются вопросы борьбы с преступлениями против человечества в связи с общей борьбой за мир, раскрывается значение Нюрнбергского процесса2. В статье «Международный военный трибунал»,
1 «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945», т. 1. М., 1960, стр. 356—361; т. 3. М., 1961, стр. 495, 509; т. 5. М., 1963, стр. 129, 452; т. 6. М., 1965, стр. 392; «История международных отношений и внешней политики СССР», т. 2. 1939— 1945 гг. М., 1962, стр. 306-307; «Всемирная история», т. X. М., 1965, стр. 289; «История внешней политики СССР», ч. I, 1917— 1945 гг. М. 1966, стр. 405, 410, 411, 414, 430; В. Л. Исраэлян. Антигитлеровская коалиция (Дипломатическое сотрудничество СССР, США и Англии в годы второй мировой войны). М., 1964, стр. 301, 303, 314, 589; «История дипломатии», т. V, кн. 1. М., 1974, стр. 71— 72.
2 А. Н. Трайнин. Избранные произведения. Защита мира и уголовный закон. М., 1969; А. Н. Трайнин, Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. М., 1956.
194
написанной еще до окончания процесса, А. Н. Трайнин дает общую характеристику Лондонской конференции 1945 г. и анализирует принятые ею соглашения и устав с точки зрения норм англо-американского и континентального права 3. Вопросы, связанные с наказанием военных преступников второй мировой войны, освещаются и в исследованиях известного советского юриста Н. Н. Полянского. В статье «Суд в Нюрнберге», опубликованной в январе 1946 г., Н. Н. Полянский останавливается на позиции великих держав относительно судебного процесса над главными военными преступниками. Он подчеркивает, что Советский Союз в 1942 г. выдвинул идею проведения международного судебного процесса над нацистскими главарями, что правительство Англии было против такого процесса4. В брошюре «Международный военный трибунал» Н. Н. Полянский характеризовал деятельность комитета главных обвинителей, организацию защиты подсудимых и судебного разбирательства.
Большой интерес представляют статьи Л. Н. Смирнова и М. Ю. Рагинского, посвященные процессуальному праву и международно-правовому значению Нюрнбергского процесса 5. В книге Г. Н. Александрова рассказывается о непосредственной подготовке Нюрнбергского процесса — о работе американских и советских следователей по сбору и систематизации документов, о проведении допросов главных военных преступников, характеризуется поведение фашистских главарей перед лицом международного правосудия, говорится о безнаказанности по сей
3 А. И. Трайнин. Международный военный трибунал.— «Социалистическая законность», 1945, № 9.
4 Н. И. Полянский. Суд в Нюрнберге.— «Советское государство и право», 1946, № 1; он же. Международный военный трибунал. М, 1946.
5 М. Ю. Рагинский. Доказательства на Нюрнбергском процессе.-«Ученые записки» (Всесоюзный институт юридических наук), вып. 2 (6). М., 1957; он же. Значение Нюрнбергского процесса (Заключительная статья).— «Нюрнбергский процесс...», т. 7. М., 1961; М. Ю. Рагинский, С. Я. Розенблит. Международный процесс главных японских военных преступников. М., 1950; М. Ю. Рагинский. Основные процессуальные вопросы организации и деятельности международных военных трибуналов в Нюрнберге и Токио. Канд. дисс. М., 1950; он же. Вступительная статья.— «Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками», т. 1. М., 1965; Л. Н. Смирнов. Нюрнбергский процесс.— «Советское государство и право», 1966, № 2.
7*
495
день многих нацистских преступников, часть из которых занимает ответственные посты в НАТО и бундесвере. В статьях Г. Н. Александрова и С. Я. Розенблита раскрывается огромное значение Нюрнбергского процесса и его материалов для прогрессивного развития международного права, характеризуются особенности проведения допросов подсудимых и свидетелей 6.
Большой вклад в изучение Нюрнбергского процесса внесли статьи и монографические исследования доктора юридических наук А. И. Полторака и в особенности его труд «Нюрнбергский процесс (основные правовые проблемы) »7. А. И. Полторак анализирует устав и приговор Нюрнбергского трибунала с точки зрения международного права, прослеживает становление в международном праве нормы, признающей агрессию тягчайшим преступлением, дает отпор буржуазным авторам, ставящим под сомнение законность трибунала и справедливость вынесенного им приговора.
Вопросы наказания военных преступников второй мировой войны ставят в своих трудах П. С. Ромашкин и Ф. И. Кожевников8. В кандидатских диссертациях И. М. Ивановой и Н. С. Мерзлякова рассматриваются вопросы, связанные с образованием в международном праве понятия «преступление против человечества». Дис
6 Г. Н. Александров. Нюрнберг вчера и сегодня. М., 1971; Г. Н. Александров, С. Я. Розенблит. Заметки о Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников.— «Социалистическая законность», 1946, № 3; Г. Н. Александров. Приговор истории.— «Социалистическая законность», 1961, № 12; С. Я. Розенблит. Показания свидетелей и подсудимых в международном уголовном процессе. М., 1948. •
7 А. И. Полторак. Нюрнбергский процесс (основные правовые проблемы). М., 1966; он же. Под судом фашизм. М., 1966; он же. Американское «правосудие» и гитлеровские преступники. — «Советское государство и право», 1951. № И; он же. Нюрнбергский процесс и вопрос об ответственности за агрессию.- «Советское государство и право», 1965, № 6; он же. Нюрнбергский процесс и его уроки.— «Новая и новейшая история», 1965, № 3; А. И. Полторак, Е. Б. Зайцев. Рурские господа и вашингтонские судьи. Л., 1968.
8 П. С. Ромашкин. Военные преступления империализма. М., 1953; он же. Преступления против мира и человечества. М., 1967; Ф. И. Кожевников. Великая Отечественная война Советского Союза и некоторые вопросы международного права. М., 1954; он же. Суровый урок Нюрнберга.— «Международная жизнь», 1966, № 10.
196
сертанты рассматривают положения Версальского договора относительно наказания военных преступников, характеризуют проекты создания международного уголовного суда в межвоенные годы. В работе И. М. Ивановой дается краткая характеристика деятельности Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний и Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям. Однако в диссертациях И. М. Ивановой и Н. С. Мерзлякова отсутствует анализ работы Лондонской конференции, на которой было сформулировано понятие «преступления против человечества». Это привело диссертантов к ошибочному выводу, что в основу устава Международного военного трибунала был положен лишь советский проект, что американские предложения были полностью отвергнуты 9.
Итак, в работах советских исследователей дается общая характеристика взаимоотношений и политики стран антифашистской коалиции, рассматриваются отдельные вопросы, связанные с проблемой наказания военных преступников второй мировой войны. Однако спеццального и обстоятельного исследования предыстории Нюрнбергского процесса в советской литературе еще нет.
Работы, посвященные Нюрнбергскому процессу, публиковались и в социалистических странах, в первую очередь в Польше и в Чехословакии, Наиболее систематическое и подробное изложение многих вопросов, связанных с подготовкой процесса над главными военными преступниками, можно найти в работах польских юристов Т. Циприана и Й. Савицкого «Нюрнбергское право: итоги и перспективы» и «Люди и дела Нюрнберга» 10. Авторы этих книг представляли свою страну в Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям, а затем на Нюрнбергском процессе. Они рассказывают о том, как после первой мировой войны под влиянием широких кругов общественности в Версальский договор были включены статьи о наказании военных преступников, о том,
9 И. М. Иванова. Международная уголовная юстиция и преступления против человечества. Канд. дисс. М., 1959, стр. 85; Н. С. Мерзляков. Понятие преступления против человечества. Канд, дисс. М., 1952, стр. 65, 164.
10 Т. Cyprian, J. Sawicki. Prawo Norymberskie. Bilans i perspektywy. Warszawa — Krakow, 1948; T. Cyprian, J. Sawicki. Ludzie i sprawTy Norymbergi. Poznan, 1967.
197
что эти статьи так и остались нереализованными, рассматривают проекты организации международного уголовного суда, выдвигавшиеся в период между двумя мировыми войнами. Польские юристы приводят официальные заявления и декларации, публиковавшиеся в годы второй мировой войны в странах антигитлеровской коалиции. Интерес вызывает анализ деятельности Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям, опирающийся на архивные материалы — протоколы заседаний, проекты различных конвенций и решений комиссии и другие документы из лондонского архива комисг сии. Слабой стороной этих исследований является недостаточный анализ позиции каждой из великих держав в вопросе о наказании нацистских лидеров, причин, приведших к созданию трибунала, и влияния мирового общественного мнения. Роль СССР в последовательной защите идеи организации Международного военного трибунала в этих книгах почти не отражена.
Существенный вклад в изучение Нюрнбергского процесса внесли и такие известные польские юристы, как С. Пиотровский, 3. Ресих, Ч. Пилиховский, С. Вальчак, Ш. Датнер, А. Клавковский, И. Заборовский, К. Конколь, публицисты К. Мальцужинский, М. Подковинский.
Чешский юрист Б. Эчер, представлявший Чехословакию в Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям, а затем возглавлявший делегацию своей страны на Нюрнбергском процессе, опубликовал книгу «Нюрнбергский суд» н. Известное внимание уделяется в ней и вопросам, связанйым с подготовкой процесса. В частности, Б. Эчер говорит о нежелании английских правящих кругов участвовать в международном процессе над гитлеровскими главарями, рассказывает о деятельности Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям и Комиссии по расследованию фашистских злодеяний при Лондонской международной ассамблее, об участии представителей Чехословакии в подготовке обвинительных материалов, касающихся преступлений против их народа. Б. Эчер подчеркивает сложность задачи, стоявшей перед участниками Лондонской конференции, и отмечает огромную роль документов, разработанных этим международным форумом.
11 В. Ecer. Norimbersky Soud. Praha, 1946.
198
Большое значение имели также выступления юристов-демократов на международных конференциях, посвященных Нюрнбергскому процессу и проблеме наказания военных преступников, которые состоялись в Берлине в 1966 г. и в Москве в 1969 и в 1971 гг. Особенно следует выделить конференцию, проходившую в марте 1969 г. в Москве и посвященную проблеме наказания военных преступников. В ней приняли участие руководители органов юстиции европейских социалистических стран и многие известные ученые, посвятившие себя изучению деятельности Международного военного трибунала. С основным докладом на конференции выступил Р. А. Руденко.
Нюрнбергский процесс привлекал и продолжает привлекать внимание исследователей, не только стоящих на марксистско-ленинских позициях, но и многих буржуазных. На Западе существует огромная литература — публицистическая, юридическая, социологическая и, наконец, историческая, насчитывающая десятки книг и сотни статей, посвященных Нюрнбергскому процессу или связанным с ним вопросам. Определенное место отводится проблеме наказания военных преступников и в работах, касающихся второй мировой войны, фашистского режима в Германии и международных отношений 1941 — 1946 гг.
Атаку на принципы Нюрнбергского процесса открыли сами нацистские преступники, такие, как Папен, Гесс, Де-ниц, Фриче, Шпеер, Гудериан, Гальдер, Манштейн, Кессельринг и др.12 Они стремились доказать, что правовая основа судебных процессов в Нюрнберге и других пунктах была непрочной, что эти судебные процессы были лишь инструментом мести, а не выражением справедливости, что германский генералитет и промышленники не были соучастниками чудовищных преступлений. Папен, в частности, утверждал в своих мемуарах, что в Нюрнберге обвинялась якобы вся немецкая нация, что процесс ос
12 R. Hess. England — Nurnberg— Spandau. Ein Schicksal in Briefen. Leoni, 1952; F. von Papen. Memoirs. London, 1952; K. Doenitz. Memoirs. Ten Years and 20 Days. Cleveland, 1959; K. Donitz. Mein wechselvolles Leben. Gottingen, 1968; H. Fritzsche. The Sword in the Scales. London, 1953; A. Speer. Erinnerungen. Berlin, 1969; H. Guderian. Erinnerungen eines Soldaten. Heidelberg, 1951; F. Halder. Hitler als Feldherr. Munchen, 1949; E. von Manstein. Verlorene Siege. Bonn, 1955; A. Kesselring. Soldat bis zum letzten Tag. Bonn, 1953.
199
новывался на «спорных» положениях международного права. Г. Фриче в мемуарах, претенциозно озаглавленных «Меч на весах правосудия», писал, что подсудимым на процессе обвинительное заключение казалось, видите ли, столь чудовищным, что они даже не были в состоянии понять его фундаментальное значение13. Гудериан, осужденный как военный преступник и досрочно освобожденный американскими оккупационными властями, в свою очередь заявлял, что «Нюрнберг, задуманный как символ правосудия, превратился в инструмент мести» 14. Резкие нападки на принципы устава и приговора Международного военного трибунала содержатся и в работах адвокатов военных преступников, выступавших на Нюрнбергском и других судебных процессах, таких, как О. Кранцбюллер, К. Гензель, А. Книрим, О. Штамер, Г. Ярайс, Г. Латернзер и др.15 Последний, в частности, утверждал, что наказание военных преступников — это расплата в форме судебных процессов, проводимых победителями над побежденными 16. Он, как и многие другие западногерманские реваншисты, стремился доказать, что германский генеральный штаб не был замешан в преступлениях против человечества. Тогдашние офицеры, утверждал он, действовали только в духе мира и гуманизма, чтобы в случае вооруженного нападения обеспечить оборону 17.
Обоснованию тезиса о единоличной ответственности Гитлера и непричастности германского генералитета к преступлениям посвящена книга бывшего начальника германского генерального штаба Ф. Гальдера «Гитлер как полководец». В ней утверждается, что Гитлер якобы проводил политику подготовки и ‘развязывания агрессивных войн «вопреки... решительным возражениям генералов» 18. Аналогичные заявления содержатся в мемуарах К. Деница, а также в книгах бывших гитлеровских генералов
13 Н. Fritzsche. The Sword in the Scales, p. 32.
14 H. Guderian. So geht es nicht! Heidelberg, 1951, S. 65.
15 0. Kranzbuller. Riickblick auf Nurnberg. Hamburg, 1949; C. Haenn-sei. Das Gericht Vertragt sich. Aus dem Tagebuch eines niirn-berger Verteidigers. Hamburg, 1950; A. Knierim. Nurnberg. Recht-liche und menschliche Probleme. Stuttgart, 1953; «Nuremberg. Germans Views of the War Trials». Dallas, 1955.
16 «Итоги второй мировой войны». Сб. ст. М., 1957, стр. 546—550.
17 Н. Laternser. Verteidigung deutscher Soldaten. Bonn, 1952, S. 26
18 F. Halder. Op. cit., S. 9.
200
Эрфурта, Манштейна, Фёрстера, Шпейделя, Хойзингера, Асмана19. Германский милитаризм стремятся оправдать и многие буржуазные историки, такие, как Г. Риттер, В. Гёрлиц, Г. Герцфельд, Г. фон Краннхальс и др.20
Предпринимая ревизию истории гитлеровского райха п его политики, стараясь в той или иной мере реабилитировать германский фашизм, отвести обвинения от руководящих кругов западногерманского монополистического капитала и генералитета бундесвера, реакционная историография выдвинула на первый план «проблему вины», вернее, проблему снятия всякой ответственности с германского фашизма за развязывание второй мировой войны и преступления, совершенные в период его двенадцатилетнего господства. Немаловажную роль при этом играют нападки на приговор Нюрнбергского процесса, который реакционные историки ФРГ и других западных стран называют актом произвола, а сам процесс — юстицией мести победителей по отношению к побежденным 21.
Буржуазные историки и публицисты, политически связанные с неонацистским движением и организациями, а также с правым экстремистским крылом ХДС/ХСС, идут еще дальше в реабилитации гитлеровской партии, ее идеологии, политики, органов фашистской диктатуры и нацистских преступников. Их цель — внедрить в сознание граждан ФРГ идеи реваншизма, милитаризма и антикоммунизма, воспрепятствовать проведению в жизнь политики разрядки международной напряженности и укрепления безопасности в Европе. Неотъемлемую часть
19 К. Donitz. Mein wechselvolles Leben; W. Erfurth. Die Geschichte des Deutschen Generalstabs. 1918—1945. Gottingen, 1960. E. von Manstein. Op. cit.; G.' Forster. General-oberst Ludwig Beck. Sein Kampf gegen den Krieg. Aus den nachgelassenen Papieren des Ge-neralstabschofs. Munchen, 1953; H. Speidel. Invasion 1944. Tubingen, 1949; A. Heusinger. Befehl im Widerstreit. Berlin — Stuttgart, 1950; K. Assmann. Deutsche Schicksalsjahre. Wiesbaden, 1951.
20 W. Gorlitz. Die Waffen-SS. Berlin — Grunewald, 1960; W. Silskind. Die Machtigen vor Gericht. Nurnberg 1945-1946. Munchen, 1963. H. G. Dahms. Der Zweite	Weltkrieg. Tubingen, 1960;
G. E. Griindler, A. Manikowsky. Das Gericht der Sieger. Oldenburg - Hamburg, 1967; G. Brennecke. Die Niirnberger Geschichts-entstellung. Quellen zur Vorgeschichte und Geschichte des 2. Weltkriegs aus den Akten der deutschen Verteidigung. Tubingen, 1970.
201
проводимой ими кампании составляет злостная фальсификация вопроса о преступлениях германских фашистов против человечества и, в частности, истории Нюрнбергского процесса22. Неонацистская историография, которая окончательно сформировалась в последние десять лет, полностью оправдывает германский фашизм, начисто отрицает факты совершения гитлеровцами чудовищных преступлений. Она тщится убедить общественность, будто все зверства, в которых обвиняют немецких нацистов, выдуманы от начала и до конца, будто кремационные печи в концлагерях были построены самими союзниками в целях антигерманской пропаганды, будто Нюрнбергский приговор основывался на фальшивых документах и лживых свидетельских показаниях, будто сам процесс был лишь местью всему немецкому народу 23.
Весной 1968 г. так называемый комитет по восстановлению исторической правды, возглавляемый гамбургским профессором, членом НДП В. Вебером, опубликовал заявление, в котором утверждалось: «...Ни в Дахау, ни в каком-либо другом концлагере, находившемся в Германии, никогда не было никаких газовых камер; лагерь уничтожения в Дахау был создан не немцами, а по приказу американцев уже после поражения Германии; евреи вели «кампанию ненависти» против мероприятий власти в Германии в 1933, 1939 и 1941 гг., и карательные акции против них имели достаточное основание; после «возвращения» Австрии в состав германского райха, после аншлюса Судетской области и после расчленения Чехословакии Польша тормозила создание немецкого нового порядка, поэтому военные действия против Польши не могут считаться ни запретными, ни наказуемыми» 24.
22 Подробпее об этом см. статью: А. С. Бланк. Нюрнбергский процесс и реакционная западногерманская историография.- «Новая и новейшая история», 1971, № 5, стр. 28-38.
23 Н. Hdrthe. Freispruch fiir Deutschland. Unsere Soldaten vor dem Niirnberger Tribunal. Gottingen, 1965; U. Walendy. Wahrheit fiir Deutschland. Vlotho, 1963; H. Grabert. Sieger und Besiegte. Der deutsche Nationalismus nach 1945. Tubingen, 1966; J. F. Barnick. Deutschlands Schuld am Frieden. Stuttgart, 1965; E. Kern. Verbrechen am deutschen Volk. Dokumente allierten Grausamkeiten 1939—1945. Gottingen, 1964; idem. Deutschland in Abgrund. Gottingen, 1963; «In Kampf um die Wahrheit. Die geschichtswissen-schaftliche Entlarvung der Kriegsschuldliige». Tubingen, 1962.
24 Цит. по статье: А. С. Бланк. Указ, соч.— «Новая и новейшая история», 1971, № 5, стр. 34.
:202
В начале 1971 г. в связи со столетием образования Германской империи, западногерманская неонацистская, реваншистская пресса вновь обрушилась с яростными нападками на Нюрнбергский приговор. Особенно большую активность в борьбе за полное оправдание военных преступников проявляют такие неонацистские и реваншистские издания, как «Nation Europa», «Deutsche National-Zeitung und Soldaten-Zeitung», «Der Freiwillige», «Die An-lage».
G неонацистской историографией ФРГ все теснее смыкаются и реакционные направления среди американских историков, занимающихся изучением истории второй мировой войны и третьего райха, и в первую очередь школа так называемых неоревизионистов. Отражая глубокое недовольство наиболее реакционных кругов монополистического капитала США итогами войны — ослаблением мирового капитализма и ростом сил демократии и социализма, неоревизионистское направление в американской историографии отрицает величайшее прогрессивное значение борьбы народов против фашизма, оправдывает послевоенный курс империалистических держав на восстановление милитаристской Германии как оплота антикоммунизма.
С позиций ревизии политики правительства Ф. Рузвельта и нападок на сотрудничество стран антифашистской коалиции, в том числе и в области наказания нацистских военных преступников, выступают такие американские историки, как Г. Барнес, Ч. Тэнзилл, У. Чемберлин, Ф. Виил, А. Вэгтс и др.25
Во вступительной статье к сборнику «Вечная война за вечный мир», куда вошли статьи восьми крупнейших представителей неоревизионистского течения, Г. Барнес писал, будто Нюрнберг и Токио учат лишь тому, что война должна быть выиграна любым способом, при этом не имеет значения, с помощью каких разрушительных
25 Н. Е. Barnes. Revisionism and Historical Blackout.— «Perpetual War for Perpetual Peace». Ed. H. E. Barnes. Caldwell [Idaho], 1953; Ch. C. Tansill. The United States and the Road to War in Europe.- «Perpetual War for Perpetual Peace»; W. H. Chamberlin. The Bankruptcy of a Policy.— «Perpetual War for Perpetual Peace»; F. Veale. Advance to Barbarism. Appleton, 1953; A. Vagts. Defense and Diplomacy. The Soldier and the Conduct of Foreign Relations. New York, 1956.
203
средств и жестокостей это будет достигнуто. «Таким образом,— заключает он,— интернационалисты, которые приняли фальшивую позу поборников мира, только создали условия для еще больших жестокостей и разрушений» 26. Аналогичную позицию в этом вопросе занимает и другой американский историк — Ф. Виил 27.
В сборнике «Вечная война за вечный мир» была опубликована статья У. Чемберлина, утверждавшего, что международное лицемерие достигло апогея в процессах над тысячами германцев и японцев, обвиняемых в военных преступлениях. Суд в Нюрнберге, снискавший поддержку народов всего мира, он квалифицировал как небывалое в истории надругательство над формами права в целях политического возмездия28.
Не менее категоричен в своих суждениях и другой крупнейший представитель «неоревизионистов», Ч. Тэн-зилл. В двух статьях, опубликованных в том же сборнике, он выражал сожаление, что гитлеровская Германия и милитаристская Япония потерпели поражение во второй мировой войне, и объявлял агрессивную внешнюю политику германского империализма «миролюбивой». Ч. Тэнзилл не только называл лицемерием суд над главными военными преступниками, но и договаривался до того, что не нацисты, а руководители союзных стран должны были сидеть на скамье подсудимых, так как якобы именно они были ответственны за развязывание войны, Германия же лишь пыталась разорвать узы Версаля29. А. Вэгтс рассматривает курс на проведение международного процесса как трансформацию политики «нового курса» Ф. Рузвельта, боровшегося с консерватизмом членов Верховного-суда США. Он полагает, что в сфере международных отношений было проявлено такое же пренебрежение к общепринятым нормам права, как и во внутренней политике 30.
Одним из примеров работ, в которых производится пересмотр политики сотрудничества стран Объединенных Наций в борьбе с фашизмом, может служить книга амери-
26 И. Е. Barnes. Op. cit., р. 10, 64.
27 F. Veale. Op. cit.
28 W. H. Chamberlin. Op. cit., p. 533—536; idem. The German Phoenix. New York, 1963, p. 42.
29 C. Tansill. Op. cit., n. 93-a/, 298.
30 A. Vagts. Op. cit., p. 327.
204
капского публициста и крупного бизнесмена, связанного <* группой Моргана, Л. Брауна31. Нападая на решения Ялтинской и Потсдамской конференций, которые якобы привели к политической нестабильности и экономическим трудностям в Германии, американский публицист резко критикует также решения союзников по вопросу наказания главных военных преступников. Его особенно «возмущал» тот факт, что в число обвиняемых были включены и «деловые люди», немецкие промышленники и финансисты. Л. Браун призывал в своей книге прекратить деятельность судов по денацификации и установить дату, после которой будет объявлена амнистия всем военным преступникам 32.
Еще дальше в стремлении обелить фашизм и фашистских преступников зашли такие реакционные американские историки, как Д. Хоггэн, К. Глазер, которые полностью оправдывают гитлеровскую внешнюю политику, доказывают «невиновность» германских фашистов в преступлениях против мира и человечности, начисто отвергают решения Нюрнбергского трибунала33. Откровенно профашистская книга Д. Хоггэна была с восторгом встречена реваншистскими кругами ФРГ. Летом 1964 г. ее автору было организовано лекционное турне по Западной Германии, присуждены две почетные премии 34.
С позиций, весьма близких к концепциям американских неоревизионистов, выступают и английский историк, профессор Манчестерского университета А. Тэйлор, юрист и политический деятель Англии М. Хэнки, французский профессор дипломатической истории Р. Сере, западногерманский историк Г. Бреннеке и многие другие 35.
L. Brown. A Report on Germany. New York, 1947.
32 Ibid., p. 12—13, 17—18, 87—89.
33 D. L. Hoggan. Der erzwungene Krieg. Die Ursachen und Urheber des 2. Weltkrieges. Tubingen, 1961; K. Glaser. Der zweite Weltkrieg und die Kriegsschuldfrage. Wurzburg, 1965.
Вместе с тем, книга Д. Хоггэна вызвала резкую критику со стороны западногерманских историков умеренно-консервативного направления, таких, как Г.-А. Якобсен, Г. Ясперс, Г. Грамл, Г. Роос, А. Хильгрубер и другие, а также ряда исследовательских центров и умеренной прессы ФРГ (см. подробнее: А. Н. Мерцалов. Западногерманские историки и мемуаристы о второй мировой войне. М., 1967, стр. 79—80).
Л. Taylor. The Origins of the Second World War. London. 1961; M. Hankey. Politics, Trials and Errors. Chicago, 1950; R. Cere.
205
Г. Бреннеке, в частности, утверждает, что историю Нюрнбергского военного трибунала следует подвергнуть основательной ревизии с тем, чтобы доказать несостоятельность его устава и приговора как источников международного права. Особенно он ополчается против принципа индивидуальной ответственности за развязывание агрессивной войны. Западногерманский историк фальсифицирует материалы Лондонской конференции с целью доказать, что ее участники сами не верили в правомерность уголовного наказания за подготовку и ведение войны. Главная же задача книги — снятие ответственности с фашистской Германии за развязывание второй мировой войны на основании того, что ее якобы вынуждали действовать подобным образом другие страны.
Отрицательное отношение к Нюрнбергскому процессу разделяет и довольно значительная группа юристов-международников, такие, как Г. Финч, Г. Кельзен, Ф. Шик, Р. Волкиншоу, Д. МакИнтайр, С. А. Бэл, Г. Айрлэнд, О. Свэрлин (США), М. Бельджион, Ф. Моэм, М. Хэнки (Англия), Г. Дам, В. Греве (ФРГ), М. Мартинец (Испания) и др.36 Они, хотя и признают сам факт совершения
La technique de la paix et 1’Europe. Paris, 1954; G. Brennecke. Die Niirnberger Geschichtsentstellung. Tubingen, 1970.
36 G. Finch. The Nuremberg Trial and International Law.— «American Journal of International Law», 1947, vol. 41, N 1; H. Kelsen, Will the Judgment in Nuremberg Trial Constitute a Precedent in International Law.- «International Law Quarterly», 1947, vol. I, N 2; idem. The Rule against Ex Post Facto Laws and the Prosecution of the Axis War Criminals.- «Judge Advocate Journal», 1945, vol. 2; F. Schick. The Nuremberg Trials and the International Law of the Future.- «American Journal of International Law», 1947, vol. 41, Oct.; R. B. Walkinshow. The Nuremberg and Tokio Trials. Another Step toward International Justice.— «American Bar Association Journal», 1949, vol. 35, April; D. McIntyre. The Nuremberg Trials.— «University of Pittsburgh Law Review», 1962, vol. 24, October; C. A. Behle. The War Crimes Trials.— «Nevada State Bar Journal», 1948, vol. 12, April; G. Ireland. Ex Post Facto. From Rome to Tokyo.— «Temple Law Quarterly», July, 1947, vol. 21; 0. Svarlien. An Introduction to the Law of Nations. New York, 1955; M. Belgian. Epitaph on Nuremberg. A Letter Intended to Have Been Sent to a Friend Temporarily Abroad. London, 1946; idem. Victor’s Justice. Chicago, 1949; F. H. Maugham. UNO and War Crimes. London, 1951; M. Hankey. Politics Trials and Errors. Chicago, 1950; G. Dahm. Zur Problematik des Volksstraf-rechts. Gottingen, 1956; W. Grewe. Nurnberg als Rechtsfrage. Stuttgart, 1947; J. Martinez. Los Procesos penales de la postguerra. Madrid, 1955.
206
нацистами преступлений и необходимость в принципе наказания виновных, однако считают, что это будет возможно лишь в будущем, когда будут разработаны специальные международно-правовые нормы ответственности за преступления против мира и военные преступления. Основная подоплека псевдоюридических концепций, выставляемых этими авторами с целью опорочить Нюрнбергский процесс и изобразить его как расправу победителей с побежденными,— это страх перед прогрессивным развитием международного права, боязнь установления прецедента для привлечения к ответственности за развязывание агрессивной войны, за попустительство преступлениям против человечества в будущем.
Так, английский юрист и политический деятель Ф. Моэм в своей книге, вышедшей в свет в самый разгар войны в Корее, стремился доказать незаконность устава и приговора Нюрнбергского трибунала с точки зрения международного права, особенно в части признания агрессии преступлением. Он называет процесс произволом победителей, а его приговор — «отвратительным, несправедливым и политически нелепым». Любое наказание, предусмотренное за преступления против мира и человечества, в том виде, как они изложены в уставе, предостерегает Ф. Моэм, может принести больше вреда, чем пользы. В чем же, по его мнению, заключается вред? В том, что «если ООН окончательно одобрит принципы Нюрнберга, это будет означать в случае будущей войны арест и суд над большим числом лиц, подозреваемых в преступлениях в связи с войной, которую признают агрессивной» 37. Далее Ф. Моэм старается доказать, что это был трибунал, созданный лишь для рассмотрения данного дела, с ограниченной юрисдикцией, что устав не основывался на принципах международного права. При этом он ссылается па позицию английского правительства, которое долгое время стремилось избежать международного судебного процесса над главными военными преступниками, и весьма сожалеет, что впоследствии она была изменена. Вместе с тем Ф. Моэм искажает политику советского правительства относительно наказания военных преступников и преуменьшает его вклад в разработку Лондонского соглашения и устава. В частности, Ф. Моэм утверждает,
37 F. Maugham. UNO and War Grimes, p. 102.
207
что в основу этих документов был положен исключительно американский проект, что советский представитель на конференции якобы выступал против признания агрессии преступлением. Материалы, приведенные нами во второй главе настоящей книги, доказывают полную несостоятельность этих утверждений.
Что Нюрнбергский процесс мог стать опасным прецедентом для будущего, писали в своих работах и такие политики и юристы, как М. Хэнки, М. Бельджион, редактор журнала «Америкэн джорнал оф интернешпл лоу» Г. Финч. Последний, признавая, что наказание главных военных преступников было осуществлено под влиянием настойчивых требований общественности всего мира, отмечал большое влияние советской юридической науки на становление международно-правовой нормы, признающей агрессию уголовно наказуемым преступлением38.
Свою лепту в «ниспровержение» принципов Нюрнберга внесли и некоторые буржуазные социологи. Они утверждали, что Нюрнберг был результатом «комплекса неполноценности» союзников, которые якобы осознавали свою ответственность за развязывание войны, но хотели переложить всю вину на Германию39.
Резким нападкам подвергается политика союзников в вопросе наказания военных преступников и создания Международного военного трибунала в работах историков, придерживающихся направления так называемого политического реализма40. Это направление зародилось
38 G. Finch. Op. cit.
39 L. Morton. From Fort Sumter to Poland. The Question of War Guilt.— «World Politics», 1962,- vol. 14, Jan.; P. Winner. Atom at Nuremberg.— «Commonweal», 1946, vol. 43, March 22.
40 H. Morgenthau. Politics among Nations. The Struggle for Power and Peace New York, 1954; H. Morgenthau, E. Hula, M. Millar. Views on Nuremberg: A Symposium.— «America», 1946, vol. 76, 7.ХП; R. Niebuhr. Victor’s Justice.—«Common Sense», 1946, vol. 15, Jan.; A. Kuhn. International Criminal Jurisdiction.— «American Journal of International Law», 1947, vol. 41, April; S. T. Possony. Zur Bewaltigung der Kriegsschuldfrage. Koln — Opladen, 1968; L. J. Halle. Dream and Reality. Aspects of American Foreign Policy. New York, 1958; F. Neumann. The War Grimes Trials.— «World Politics», 1949, vol. 2, Oct.; M. A. Kaplan, N. de B. Katzenbach. The Political Foundation of International Law. New York, 1961; T. Gauge. American Foreign Relations; Permanent Problems and Changing Policies. New York, 1955; M. Radin. Justice at Nuremberg.— «Foreign Affairs», 1946, vol. 24, April; E. Wynner, G. Lloyd. Se-
208
еще в годы борьбы с фашизмом, но получило особенно широкое распространение в период «холодной войны». Оно было призвано обосновать и оправдать политику «с позиции силы» в целях обеспечения американскому империализму господства в мире. Мир через применение силы, а не посредством закона — вот основное кредо этого направления. Именно поэтому Нюрнбергский процесс, который отражал решимость народов обуздать агрессоров и установить законность и безопасность в мире, стал мишенью для яростной критики со стороны «политических реалистов». Ведь Нюрнберг для них — это, прежде всего, признание войны тягчайшим преступлением, войны, которую «реалисты» считают одним из основных средств национальной политики. Сторонники этого направления утверждали, что попытка навязать государствам абсолютные нормы поведения в отношениях друг с другом, предпринятая в Нюрнберге, неправомерна и порочна, что привлечение к персональной ответственности руководителей государств, особенно за развязывание войны, является чрезвычайно опасным прецедентом, который может стать бумерангом против создателей Международного военного трибунала. «Политические реалисты» объявляли суд над главными военными преступниками «лицемерием», попыткой добиться юридическим методом политических целей и даже незаконной расправой победителей над побежденными. Американский исследователь У. Босх, объясняя причину сугубо отрицательного отношения «реальных политиков» к Нюрнбергскому процессу, писал: «Трибунал не мог быть пригодным для внешней политики «холодной войны», которую проводили США, когда немцы были уже не ненавистным врагом, а необходимым союзником» 41.
Многие «политические реалисты» полагают, что влияние нюрнбергских принципов на развитие международных отношений и права равно нулю. Другие же представители этого направления заявляют, что Нюрнберг пагубно отразился на всей системе межгосударственных от-
archlight on Peace Plans: Choose Your Road to World Government. New York, 1949; R. N. Stromberg. Collective Security and American Foreign Policy. New York, 1963; D. Middleton. The Struggle for Germany. Indianapolis, 1949; J. Anspacher. The German Guilt.— «This is Germany». New York, 1950.
W. Bosch. Op. cit., p. 155.
8 H. С. Лебедева
209
ношений. В статье одного из родоначальников школы «политического реализма», Р. Нибура, утверждалось, что не существует законных оснований для наказания за развязывание войны, что создание трибунала — это расправа победителей, лишь замаскированная юридическими формами 42.
Для понимания позиции «политических реалистов» по вопросу о Нюрнберге представляет большой интерес статья одного из виднейших представителей этого направления, Г. Моргентау. Он рассматривает вопрос под следующим углом зрения: вторая мировая война была войной за выживание, понимаемое различными нациями в соответствии со своими собственными интересами, а не войной морально единого человечества за торжество международной законности 43. Из этого Г. Моргентау делает вывод, что попытка Нюрнберга создать твердые основы международного права, запрещающего прибегать к войнам как к средству национальной политики, неуместна и даже вредна.
Наиболее воинственные проповедники антикоммунизма, такие, как американская публицистка Ф. Этли, сенатор У. Лангер и другие, называют Нюрнбергский процесс «коммунистическим заговором». Они утверждают, что идея создания Международного военного трибунала и наказания за развязывание агрессивной войны — это целиком коммунистическая идея, что лишь под влиянием Москвы и под ее диктовку были составлены Лондонское соглашение и устав трибунала. В некотором плане с ними смыкается и представитель правого крыла школы «политического реализма» С. Поссони, который утверждал, что руководством для Лондонской конференции послужила книга А. Н. Трайнина44. Об этом же писали западногерманские историки Г. Грюндлер и А. Маниковски, Г. Бреннеке45. Ф. Этли в книге «Дорогая цена мести» заявляла, что политика США по вопросу наказания военных преступников содействовала усилиям СССР в разрушении не нацизма, а всей социальной структуры Гер
42 R. Niebuhr. Op. cit.— «Common Sense», 1946, vol. 15, Jan., p. 6.
43 II. Morgenthau. Views on Nuremberg: A Simposium.— «America», 1946, vol. 76, 7.X1I, p. 266-268.
44 S. Possony. Zur Bewaltigung der Kriegsschuldfrage, S. 92.
45 G. E. Griindler, A. Manikowsky. Das Gericht der Sieger, S. 64, 66;
G. Brennecke. Die Niirnberger Geschichtsentstellung, S. 17.
210
мании, основанной на частной собственности. «Уже тот факт, что американцы были в одном трибунале вместе с представителями СССР, мог открыть путь коммунистическим преобразованиям в Германии»,—пишет она46.
«Версия», что Нюрнбергский процесс проводился целиком под руководством коммунистов, широко пропагандировалась республиканским сенатором У. Лангером, который изображал Нюрнбергский процесс как «попытку русских повесить промышленников». Выступая в конгрессе, он заявил, что процедура суда была полностью разработана в Москве в соответствии с коммунистическими принципами, что коммунисты использовали Нюрнберг только для того, чтобы ликвидировать своих внешних врагов и разрушить западный мир, который базируется на праве частной собственности 47.
Из «политических реалистов», уделявших наибольшее внимание интересующему нас вопросу, следует выделить специалиста в области международных отношений, председателя «Конференции по европейским проблемам» США Юджина Дэвидсона. Им написаны две книги и несколько статей, посвященных Нюрнбергскому процессу48. Автор не отрицает чудовищных зверств нацистов и вынужден признать, что процесс не мог не состояться по политическим и психологическим причинам. Однако он обрушивается на основные принципы Нюрнбергского устава и приговора и прежде всего на признание в них развязывания агрессивной войны преступлением. Отмечая в своей последней работе, «Ошибка Нюрнберга», что агрессия — «неопределенное и неопределимое понятие» и что это мнение якобы разделялось и советской делегацией на Лондонской конференции, Ю. Дэвидсон пишет: «Лишь в результате игнорирования доктрин Нюрнберга, а не вследствие попыток их реализации, послевоенный мир пережил «холодную войну», а ныне переживает период мир-
46 F. Utley. The High Cost of Vengeance. Chicago 1949, p. 177, 183.
47 «Congressional Record», vol. 96, pt 12, p. 16708.
48 E. Davidson. The Trial of the Germans: Nuremberg 1945-1946. New York, 1966; idem. The Nuremberg Fallacy. Wars and War Crimes since World War II. New York — London, 1973; idem. The Nuremberg Trials and One World.— «Issue and Conflicts. Studies in Twentieth Century American Diplomacy». Lawrence, 1959; idem. The Deathe and Life of Germany. An Account of the American Occupation. New York, 1959, chapter V, The Trials, p. 97—126.
8*
211
кого сосуществования, которое представляет собой лишь иную форму того же процесса» 49. Не удивительно, что американский историк не видит разницы между политикой мирного сосуществования и «холодной войной», ведь, по его мнению, современная мировая обстановка определяется «политикой силы соперничающих государств», т. е. тем же принципом, что и в период «холодной войны». Империалистическим кругам США и других западных держав не легко отказаться от политики силы и диктата, согласиться на принципы мирного сосуществования, которые отстаивают социалистические государства. Но именно к этому их толкает жизнь, политическая реальность, реальность подлинная, а не та, которую отстаивает широко распространенная в США школа «политических реалистов». Нюрнбергские принципы полностью соответствуют политике мирного сосуществования и как таковые заслужили одобрение всех, кому дороги мир и демократия.
Эти принципы получили широкую поддержку народов, кровно заинтересованных в сохранении мира и предотвращении преступлений против человечества. Как подчеркивал американский историк У Босх, факт полного одобрения Нюрнбергского процесса народом США признавали все редакторы газет, комментаторы и политики, независимо от того, положительно или отрицательно они лично относились к процессу50. Если простые американцы и критиковали каким-либо образом Нюрнберг, то лишь за мягкость приговора суда 51.
Подавляющее большинство немецкого населения, как свидетельствовали многочисленные опросы населения, также считало, что суд в Нюрнберге был законным, проводился в соответствии с принятыми нормами права, а его приговор был справедливым 52. Отношение американ
49 Е. Davidson. The Nuremberg Fallacy, p. 291.
50 W. Bosch. Op. cit., p. 91.
51 «Public Opinion Quarterly», vol. 10 (Winter 1946—1947), p. 645. Об этом также писали «Daily Worker» 2.X 1946, «Р.М.», З.Х 1946, «Brooklyn Eagle», З.Х 1946, «Los Angeles Time», 2.X 1946, «Detroit News», l.X 1946, п др.
52 M. Strank. Public Opinion on 1935- 1946. Princeton, 1951, p. 1035 (78 процентов опрошенных высказалось за судебный процесс, 6 процентов - против, остальные не имели определенного мне-пия).
212
ского и немецкого парода к процессу разделялось простыми людьми всего мира.
Из 13 американских ведущих газетных журналистов девять выступали в защиту процесса и лишь четыре — против, из 20 редакционных статей, появившихся в популярных журналах США, 15 отстаивали законность и важность создания международного трибунала, четыре утверждали обратное, в одной статье содержался лишь чисто информационный материал 53. В очерках таких ведущих журналистов Америки, как У Лпппмап, Р. Моу-лп, Э. Моуэр и других, чрезвычайно высоко оценивались принципы устава и приговора Нюрнбергского трибунала, говорилось об их огромном значении для развития международного права 54.
Многие журналисты и публицисты, присутствовавшие па судебном процессе в Нюрнберге, впоследствии опубликовали книги, в которых давалась развернутая оценка процесса и воссоздавалась на основе его документов картина совершения германскими фашистами чудовищных преступлений55. Основная мысль этих очерков состоит в том, что наказание преступников войны не только правовая проблема — это проблема нравственная и политическая, необходимое звено в борьбе за длительный мир и устойчивую демократию. В частности, корреспондент газеты «Таймс» Р. Купер, присутствовавший на процессе, писал: «Даже во времена варварства не совершались столь чудовищные преступления, поэтому инстинктивное желание цивилизованного человечества восстановить здравый ум и моральные ценности вылилось в суд, открывшийся в Нюрнберге 20 ноября 1945 г.» 56 И хотя английский публицист, издавший свою книгу в разгар «холодной войны», отдал дань антикоммунизму, тем не менее он одобрял сотрудничество великих держав в наказании главных военных преступников. Он утверждал, что
53 W. Bosch. Op. cit., р. 102 — 106.
54 Среди журналистов, оппозиционно настроенных по отношению к Нюрнбергу, следует отметить П. Мэллопа, В. Пеглера и Д. Томпсон.
В. W. Cooper. The Nuremberg Trials. New York, 1947; V. H. Bernstein. Final Judgment. The Story of Nuremberg. London, 1947; W B. Harris. Tyranny on Trial. The Evidence at Nuremberg. Dallas, 1954; E. Massarek. Nurnberg. Zum Prozess gegen die Haupt' kriegsverbrecher. Wien, 1947,
56 B. W. Cooper. Op. cit., p. 19.
213
«Нюрнберг был оазисом доброй воли в международном масштабе», «столбовой дорогой гуманизма» 57.
Разбирательство дела главных военных преступников в Нюрнберге убедило Р. Купера, что нацистским главарям были обеспечены все гарантии для справедливого суда, в том числе предоставлены защитники, многие из которых были нацистами и стремились оправдать агрессивные войны германского фашизма. «Что бы ни говорили о Нюрнберге по прошествии многих лет,— заявил он,— никогда еще не было приговора, столь свободного от слепоты, вызванной чувством мести победителей... Нюрнберг войдет в историю, привнеся с собой захватывающую дыхание надежду человечества, что сделан решающий шаг вперед для избавления мира от войны» 58.
Книга американского военного корреспондента В. Бернстайна «Окончательный приговор. История Нюрнберга» воссоздает картину чудовищных преступлений нацизма, как она представилась ее автору па процессе. Особенно большое внимание В. Бернстайн уделяет ответственности германских промышленников и генералитета. Он отмечает, что хотя и существовали промышленники, которые не стали служить фашистам, но «они были исключением». «Миф же относительно респектабельного немецкого бизнесмена,— писал он,— наиболее опасный из всех мифов, поскольку он столь широко принят у всевластных Уолл-стритов мира и поскольку его придерживаются наши (американские.— Н. Л.) военные оккупационные власти в Германии» 59. В. Бернстайн подчеркивает, что в задачу обвинения на процессе входили не только предъявление доказательств вины 21 обвиняемого и шести фашистских организаций, но и «воссоздание системы и образа жизни величайшего из зол нашего времени — фашизма» 60. Прогрессивный американский публицист отрицательно отозвался об оправдании Шахта, Папена и Фриче п в заключении своей книги подчеркнул, что «окончательный приговор напишет парод» 61.
Книга другого американского публициста, У Харриса, находившегося в Нюрнберге во время процесса, так-
57 R. W. Cooper. Op. cit., р. 15, 21, 31—36.
58 Ibid., р. 271.
59 V. Bernstein. Op. cit., p. 139—148.
60 Ibid., p. 28.
61 Ibid., p. 234.
214
Же воссоздает историю фашистской Германии, хотя автор большое внимание уделяет и самому процессу, и его подготовке. В отличие от В. Бернстайна, У. Харрис придерживается антикоммунизма п сугубо официозной интерпретации событий. Все заслуги создания трибунала он приписывает лишь американской «дальновидной политике» и персонально — представителю США на Лондонской конференции Р. Джексону 62. В то же время он не упоминает, что вплоть до января 1945 г. руководящие политические деятели США отрицательно относились к идее создания международного трибунала и лишь под влиянием твердой позиции СССР и требований общественности согласились на проведение процесса. Хотя он широко использовал материалы Лондонской конференции, нарисованная им картина разработки устава и соглашения далека от объективной действительности. У. Харрис, в частности, утверждает, что рабочей основой Лондонского соглашения был ялтинский меморандум Г. Стим-сона, Ф. Биддла и Э. Стеттиниуса, что конференция решила следовать англо-американской системе уголовного процесса. Американский публицист нередко извращает позицию советской делегации, в частности в вопросе о преступных организациях, о признании агрессивной войны преступлением, стремясь создать впечатление, что Советский Союз не только не внес позитивный вклад в разработку устава и соглашения, но и тормозил всю работу конференции.
Аналогичную позицию занимают и западногерманские публицисты Дж. Гейдекер и Дж. Лёб63. Они не только безосновательно утверждают, что лишь США выступали за создание трибунала, но и пишут, вопреки фактам, будто Советский Союз считал затруднительным посадить главных нацистских военных преступников на скамью подсудимых, будто он выступал за то, чтобы поставить нацистов к стенке и расстрелять без суда. О том, что это утверждение совершенно не соответствует действительному ходу событий, свидетельствуют многочисленные документы, приведенные в нашей работе.
В защиту нюрнбергских принципов выступают и сами участники процесса — обвинители, судьи, сотрудники ап-
62	W. R. Harris. Op. cit., р. 9 — 20.
63	J. Heydecker, J. Leeb. Der Nurnberger Prozess. Bilanz der Tansend Jahre. Koln - Berlin, 1958.
215
парата трибунала — Р. Джексон, Т. Тэйлор, Р. Кемпнер, Т. Додд, Д. Лоуренс, Д. М. Файф, П. Калвокоресси, Ф. де Ментон 64, а также многие прогрессивные юристы, такие, как Ш. Глюк, А. Гудхарт, Р. Вётцел, Д. Эйплмен, К. Райт, К. Помпе, Д. Гравен, Г. Уэкслер и др.65 В их работах показывается огромное значение устава и приговора Нюрнбергского трибунала для прогрессивного раз-вктпя международного нрава, дается отпор реакционным го1 цепцпям, ставящим под сомнение законность нюрнбергских принципов, поддерживается идея признания агрессивной войны тягчайшим международным преступлением. Попутно в них затрагиваются и отдельные вопросы, свя-апные с предысторией Нюрнбергского процесса,— приводятся заявления союзников о наказании военных преступников, их совместные декларации, говорится о прецедентах судебных процессов над главами государств, начиная со средних веков, подробно разбирается устав Международного военного трибунала. В книгах бывших помощни-
64	R. II. Jackson. The Case against the Nazi War Criminals. New York, 1946; idem. The Rule of Law among Nations.— «American Bar Association Journal», 1945, vol. 31, June; idem. Nuremberg in Retrospect.— «American Bar Association Journal», 1949, vol. 35, October; T. Taylor. Nuremberg Trials. War Crimes and International Law. New York, 1949; idem. Sword and Swastika. Generals and Nazis in the Third Reich. New York, 1952; idem. Nuremberg and Vietnam. An American Tragedy. New York, 1966; R. Kempner. Das Dritte Reich im Kreuzverhor. Aus den unveroffentlichten Ver-nehmungsprotokollen des Ausklagers Robert M. W. Kempner. Munchen - Esslingen, 1970; T. J. Dodd. The Nuremberg Trials.-«Journal of Criminal Law and-Criminology», 1947, vol. 37, January; D. Lawrence. Lord Justice. The Nuremberg Trial.— «International Affairs», 1947, vol. 23, April; D. M. Fife. Nuremberg in Retro-spcckt. Birmingahm, 1956; P. Calvocoressi. Nuremberg. The Facts, the Law and the Consequences. London, 1947; F. de Menthon. Le proces de Nuremberg. Son importance juridique et politique. Pars, 1946.
Sh. Glueck. The Nuremberg Trial and Agressive War. New York, 1946; A. L. Goodhart. Justice at Nuremberg. — «The Spectator», 1946, May 17; idem. Legality of Nuremberg Trials.— «Juridical Review», 1946, April; J. A. Apple man. Military Tribunal and International Crimes. Indianapolis, 1954; C. A. Pompe. Agressive War — an International Crime. The Hague, 1953; R. K. Woetzel. The Nuremberg Trials in International Law. London, 1960: Q. Wright. The Role of International Law in the Elimination ol War. Manchester, 1961; II. Wecksler. Principles Politics and Fundamental Law. Selected Essays. Cambridge, 1961.
216
ков американского главного обвинителя на Нюрнбергском процессе Т. Тэйлора и Р. Кемпнера показывается незаконность войны США во Вьетнаме с точки зрения принципов нюрнбергского права и требуется наказание американских военных преступников.
Об этом же писали и либеральные западногерманские публицисты — X. Гейсслер в статье «Эскалация к Нюрнбергу» и С. Хафнер. Последний, в частности, отметил, что «американцы совершают во Вьетнаме такие же преступления, как и те, за которые приспешники Гитлера были повешены в Нюрнберге» 6в.
Из работ буржуазных юристов, защитников и пропагандистов международного процесса над главными военными преступниками, хотелось бы выделить книгу П. Кал-вокоресси как уделяющую наибольшее внимание причинам создания трибунала и последствиям процесса. Английский юрист утверждает, что союзники создали не новое право, о чем трубили противники Нюрнберга, но лишь новый суд. «По сути дела,— пишет он,— учреждение Международного военного трибунала было не столь уж крупным нововведением, как его часто изображают. Каждая победившая страна имеет право, давно установленное и часто осуществлявшееся, судить военных преступников перед военными трибуналами, ею созданными. Нововведение 1945 г. состояло в заключении соглашения между несколькими победившими странами относительно суда над военными преступниками» 66 67 Оп отмечал, что в последней войне незаинтересованность не была свойственна нейтральным странам, а следовательно, суд этих стран не мог быть подходящим органом для расследования дела гитлеровских главарей. Прецедент Лейпцигского процесса, вылившегося в судебный фарс, да и само отсутствие германского правительства и германских судов в 1945 г. исключали, по мнению П. Калвокоресси, возможность осуществления правосудия в местных органах юстиции. Вся власть, пишет он, находилась в руках союзных оккупационных властей, и было совершенно естественно, что
66 Цит. по кн.: В. И. Салов. Современная западногерманская буржуазная историография. М., 1968, стр. 324.
67 Р. Calvocoressi. Nuremberg. The Facts, the Law and the Consequences, p. 16.
217
судебные функции также осуществлялись союзной администрацией 68. П. Калвокоресси подчеркивал, что подсудимые, которые обладали огромной властью и использовали эе для совершения тягчайших преступлений, «могли быть наказаны, поскольку они проиграли войпу, но должны были подвергнуться наказанию потому, что они начали ее» 69.
Английский юрист высоко оценивал значение процесса для развития международного права. Особый упор он делал на то, что Нюрнберг продемонстрировал возможность и эффективность международного сотрудничества, продемонстрировал это в период, когда в остальных областях это сотрудничество было уже нарушено и распространился страх перед возможным столкновением между Востоком и Западом. «Именно в этот период...— заявляет П. Калвокоресси,— Нюрнберг напоминал, что предотвратить события, которые уже произошли дважды и могли случиться в третий раз, можно лишь союзом Востока и Запада. Нюрнбергский процесс не обеспечил мир, но он... вселил надежду, что в барьер против войны заложен еще один камень» 70.
В буржуазной историографии либерального и демократического направления также уделяется внимание проблеме ответственности германского фашизма за преступления против мира и человечества. Защита принципов Нюрнбергского процесса это — одна из форм борьбы против возрождения фашизма, борьбы за исключение войны из жизни общества. Если в работах западногерманских историков умеренно консервативного направления, таких, как К. Ясперс, Г.-А. Якобсен, Г.- Краусник и другие, критика нацизма и его преступлений сопровождается различными оговорками относительно смешанной ответственности Германии и союзников за развязывание войны и жестокости, утверждениями о неучастии армии в бесчинствах и убийствах мирного населения, а приговор Нюрнберга ставится под сомнение71, то в работах историков либерального направления совершенно определенно говорится
68 Р. Calvocoressi. Op. cit., р. 19—21.
89 Ibid., р. 77.
'° Ibid., р. 116-117.
71 См., например, Н. Buchheim, М. Broszat, Н.-Л. Jacobsen, Н.Кга-usnick. Anatomie SS-Staates, Bd. 1—2. Olten — Freiburg, 1965.
218
о германском фашизме как системе террора, насилия и агрессии. Западногерманский историк А. Гроте на основе множества документов, в том числе и материалов Нюрнбергского процесса, доказывает виновность Германии в развязывании второй мировой войны, подчеркивает связь между германско-прусским милитаризмом и фашизмом 72. Г. Глазер в книге «Третья империя. Претензии и действительность» разоблачает преступления фашистов, рассказывает о 47 важнейших концлагерях, показывает связи Гитлера с представителями монополий73. О том, что «новый порядок», установленный фашистами, означал разгул террора, беззакония и зверских преступлений, писали Э. Когон, Р. Шнабель, Э. Колб, Г. ван Дам и др.74
В литературе США с позиции одобрения и защиты принципов Нюрнберга выступают многие историки, принадлежащие к так называемой школе политического идеализма. В противоположность направлению «политического реализма», они придерживаются мнения, что определяющим фактором в межгосударственных отношениях должны быть не сила, а совесть, мораль и разум. Эти историки полагают, что военные конфликты могут быть предотвращены при помощи международных организаций и договоров. «Политические идеалисты» рассматривают Нюрнбергский процесс как символ конструктивных усилий для достижения законности, правопорядка и стабильного мира 75. Они убеждены, что основой международной юстиции служат естественное право и всеобщая мораль, и заявляют, что к моменту начала второй мировой войны уже су
72 A. Grote. Unangenehme Geschichtstatsachen. Zur Revision des neueren deutschen Geschichtsbildes. Nurnberg, 1960.
73 H. Glaser. Das Dritte Reich. Anspruch und Wirklichkeit. Freiburg im Breisgau, 1961.
74 E. Kogon. Der SS-Staat. Das System der Deutschen Konzentration-lager. Frankfurt am Main, 1959; R. Schnabel. Macht ohne Moral. Frankfurt am Main, 1960; E. Kolb. Bergen — Belsen. Die Geschi-chte des «Aufenthaltslagers» 1943—1945. Hannover, 1962; «KZ-Ver-brechen vor deutschen Gerichten». Hrsg. von H. van Dam und R. Diordano. Frankfurt am Main, 1962.
75 H. W. Barber. Foreign Policies of the United States. New York, 1953; E. N. Handsel. Allied Military Rule in Germany.— «Foreign Policy Report», 1945, vol. 21, November; W. E. Jackson. Putting the Nuremberg Law to Work.- «Foreign Affairs», 1947, vol. 21, July; J. G. Stoessinger. The Might of Nations. World Politics in Our Time. New York, 1964; D. L. Dumond. America in Our Time 1896-1946. New York, 1947.
219
ществовали ттормы, которые впоследствии йылй лишь оформлены в уставе Международного военного трибунала. Сторонники «политического идеализма» утверждают, что трибунал был не только юридическим, но и моральным ответом человечества на чудовищные преступления, совершенные фашистами. Для них нюрнбергский приговор — это приговор человеческой совести^
Однако в работах историков этого направления, как и в работах буржуазных юристов — сторонников нюрнбергских принципов, все заслуги в создании трибунала приписываются американской дипломатии, позиции же советских представителей на Лондонской конференции и на процессе в Нюрнберге зачастую искажаются. Э. Хаузэр, в частности, писал: «С самого начала этих совместных усилий (по подготовке процесса.— Н. Л.) США вели мяч. Хотя сотрудничество других наций было полным и искренним, можно привести доказательства, что Нюрнберг был на 100 процентов американским. Именно американская инициатива, американская настойчивость, американский идеализм обеспечили окончательный позитивный результат, несмотря па значительные трудности» '6. Однако доказательства, приведенные нами, свидетельствуют как раз о другом — о том, что международный процесс был плодом совместных усилий и выражал волю народов всего мира.
В биографии Р. Джексона, написанной американским историком Е. Герхартом, большое место уделяется вопросам, связанным с подготовкой процесса и разработкой Лондонского соглашения’ и устава 76 77. При этом все заслуги по организации процесса Еч Герхарт приписывает лично Р. Джексону, его энергии, уму и знаниям. Не умаляя роли Р. Джексона, следует отметить, что такой подход к изложению материала отнюдь не помогает восстановить подлинную картину подготовки процесса.
Преувеличение роли США в подготовке и проведении международного процесса над главными военными преступниками характерно и для интересной в целом работы У. Босха «Оценка Нюрнберга. Отношение американского
76 Е. О. Hauser. The Backstage Battle at Nuremberg.— «Satarday Evening Post», 1946, vol. 218, 19.1, p. 18.
E. Gerhart. America’s Advocate: Robert H. Jackson. Indianapolis, 1958.
220
общества к процессу главных военных преступников». Обосновывая выбор темы для книги, У Босх писал, что реакция на Нюрнберг «отражает некоторым образом сердце и ум Америки, впервые призванной активно руководить миром и принимать критические решения, оказывающие влияние на войну и мир» 78. Таким образом, историк, близкий по взглядам к школе «политического идеализма», также исходит из основного постулата всей американской буржуазной историографии — США призваны играть роль гегемона в мире, определять основные пути развития современности.
В то же время У Босх разделяет положительную оценку нюрнбергских принципов и подчеркивает огромное значение процесса, который положил, по его мнению, начало новому этапу в развитии международного права. «Нюрнберг,— заявляет он,—во многих отношениях был только началом». Говоря о подготовке процесса, У. Босх делает вывод, что международный процесс не был результатом внезапного решения союзных правительств, но «кульминацией двадцатипятилетнего периода развития права и психологической подготовки». «Люди 20 века,— продолжает он,— встали на путь Нюрнберга сразу же после первой мировой войны» 79. Впервые в буржуазной литературе У. Босх показал роль общественного мнения как стимулятора идеи наказания военных преступников, как фактора, который вынудил американское правительство пойти на создание Международного военного трибунала. Однако освещение позиции правящих кругов США и Великобритании в его книге не всегда последовательно и глубоко. В частности, У Босх утверждал, что американские лидеры рассматривали казнь на основе исполнительного решения как незаконный акт, который противоречит американскому представлению о справедливости. В дальнейшем сам же У. Босх приводит данные о том, что Ф. Рузвельт и К. Хэлл долгое время выступали именно за казнь на основе административного решения80. Неубедительно, по меньшей мере, звучит и вывод, что изменение позиции Англии относительно суда над главными военными пре
78 W. Bosch. Judgment on Nuremberg, р. 4, 14.
79 Ibid., р. 17—18.
80 Ibid., р. 9, 22-25.
221
ступниками было сделано под влиянием американского обещания предоставить ей огромные послевоенные займы 81.
В работах исследователей, принадлежащих к демократическому направлению, искренне и последовательно осуждаются фашистские преступления против мира и человечества, проводится параллель между фашизмом и антикоммунизмом. Наказание военных преступников в них рассматривается как справедливая и необходимая мера в целях предотвращения чудовищных злодеяний в будущем и укрепления мира. Среди работ этого направления следует выделить книгу западногерманского публициста Р. Хенкиса «Преступления национал-социализма». Подробно останавливаясь на вопросе об ответственности фашистской Германии за совершенные преступления, он полностью одобряет политику союзных держав в деле наказания главных военных преступников. Отмечая справедливый характер Нюрнбергского процесса, он писал: «Судьи в Нюрнберге не превращали суд в показательный процесс с заранее предрешенным исходом. Напротив, предпринимались все усилия для изучения вопроса о вине и невиновности. Приговор суда не обрушился на невиновных» 82. Аналогичные взгляды характерны и для других историков ФРГ, таких, как К. Хирш, И. Видер, В. Абендрот и др.
Итак, буржуазная историография международного процесса над главными немецкими военными преступниками свидетельствует об острой борьбе, которая развернулась вокруг принципов Нюрнберга, принципов, призванных служить делу мира и демократии.
81 W Bosch. Judgment on Nuremberg, р. 26.
82 R. Henkys. Die Nationalsozialistischen Gewaltverbrechen. Geschi-chte und Gericht. Stuttgart, 1964, S. 186.
БИБЛИОГРАФИЯ
Произведения классиков марксизма-ленинизма, документы КПСС, выступления выдающихся деятелей международного коммунистического движения
Энгельс Ф. Положение Англии. Английская конституция. -К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. I.
Ленин В. И. Империализм, как высшая стадия капитализма.— Полное собрание сочинений, т. 27.
Ленин В. И. Тетради по империализму. Полное собрание сочине ний, т. 28.
Программа Коммунистической партии Советского Союза. М., 1962.
50 лет Великой Октябрьской социалистической революции.
Постановление Пленума ЦК КПСС. Тезисы ЦК КПСС. М., 1967.
Брежнев Л. И. Великая победа Советского народа. М., 1965.
Брежнев Л. И. Отчетный доклад Центрального Комитета КПСС XXIV съезду Коммунистической партии Советского Союза. М., 1971.
Димитров Г. Избранные произведения, т. I—II. М., 1957.
Библиографические справочники
New York Times Index 1941-1945, vol. 29-33.
Kosicki J., Kozlowski W. Bibliografia pismiennictwa polskiego za lata 1944—1953 hitlerowskich zbrodniach wojennych. Warszawa, 1955.
Scanlon H. L. War Crimes. Washington, 1945.
United Nations War Crimes Comission. Guede to the Records of the United Nations War Crimes Comission, London 1943—1948. London, 1951.
223
Источники
Документы
а)	неопубликованные
Центральный государственный архив Октябрьской революции (ЦГАОР), ф. 7021. Чрезвычайная Государственная Комиссия по установлению и расследованию немецко-фашистских злодеяний, оп. 116 (Секретариат Чрезвычайной Государственной Комиссии), ед. хр. 1. 1а, 6, 323, 324, 326, 337, 342; ф. 7445 Нюрнбергский процесс, on. 1, ед. хр. 42, 2608, 2612, 2614, 2737, 2738, 2739, 2810; оп. 2, ед. хр. 1, 2, 8, 194, 339, 390, 391, 396, 404, 409.
б)	опубликованные
Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы, т. I—III. М., 1946-1947.
Документы внешней политики СССР, т. I. М., 1957.
Документы и материалы по вопросам борьбы с военными преступниками и поджигателями войны. Сост. П. С. Ромашкин. Под ред. А. Н. Трайнина. М., 1949.
Документы и материалы по истории советско-польских отношений, т. 7, 1939-1943 гг. М., 1973.
Документы обвиняют. Сборник документов о чудовищных преступлениях немецких захватчиков на советской территории, вып. I— II. М, 1943, 1945.
Зверства немецко-фашистских захватчиков. Документы, вып. I-XV. М., 1942-1945.
Международные документы Великой Отечественной войны, вып. II (1942 г.). М., 1943.
Международные документы периода Великой Отечественной войны, вып. III (1943 г.), ч. 1—2. М., 1944.
Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сб. документов и материалов в 7 тт. Под ред. Р. А. Руденко. М., 1957—1961.
Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сборник материалов в 3-х тт. Под общей ред. Р. А. Руденко. М., 1965-1966.
Нюрнбергский процесс. Суд над нацистскими судьями. Сб. материалов. М., 1970.
Общее собрание Академии наук СССР 25-30 сентября 1943 г. М.— Л, 1944.
Объединенные Нации. Генеральная Ассамблея. Официальные отчеты. II часть I сессии. Резолюции, принятые па II части I сессии Генеральной Ассамблеи. Нью-Йорк, 1947.
Объединенные Нации. Генеральная Ассамблея. Официальные от
224
четы. II сессия. Резолюции, принятые на II сессии Генеральной Ассамблеи. Нью-Йорк, 1947.
Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг., т. 1-2. М., 1957.
Преступления немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии 1941 — 1944. (Документы и материалы). Минск, 1963.
Преступные цели — преступные средства. Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941—1944 гг.). М., 1963.
Сборник сообщений Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков. М., 1946.
Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. Документы и материалы. М., 1959.
Советско-чехословацкие отношения во время Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. Документы и материалы. М., 1960.
Сообщения Советского Информбюро, т. I-VIII. М., 1944-1945.
СС в действии. Документы о преступлениях СС. М., 1960.
Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории гор. Харькова и Харьковской области в период их временной оккупации. М., 1943.
Судебный процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории гор. Краснодара и Краснодарского края в период их временной оккупации. М., 1943.
Судебный процесс по делу верховного главнокомандования гитлеровского вермахта. Приговор V американского военного трибунала, вынесенный в Нюрнберге 28 октября 1948 г. Под ред. Д. С. Карева. М., 1964.
Тегеран. Ялта. Потсдам. Сб. документов. М., 1970.
Чудовищные зверства немецких фашистов. По материалам Советского Информбюро, вып. I—III. М., 1941—1943.
Федеративна Народна Республика 1угослави]*а. Државна Комиси]а за утврЪиванэе злочина окупатора и гьихових помагача. Саоп-штенэа, т. 1—3. Београд, 1944—1945.
The Black Book. The Nazi Crime against the Jewish People. New York, 1946.
Braunbuch. Kriegs- und Naziverbrecher in der Bundesrepublik. Staat, Wirtschaft, Armee Verwaltung. Justiz Wissenschaft. Nationalrat der Nationalen Front des demokratischen Deutschland. Berlin, 1965.
Ccscoslovensko a Norimbersky proces. Hlavni documenty Norimber-
225
skeho procesu о zlodinech nacistu proti Ceskoslovensku. Praha, 1946.
The Charter and Judgement of the Nuremberg Tribunal. History and Analysis. Memorandum submitted by Secretary General, Lake Success. New York, 1949.
Churchill W. S. Great War Speeches. London, 1957.
Cyprian T., Sawicki J. Sprawy polskie w procesie Norymberskim. Poznan, 1956.
Documents on American Foreign Relations, vol. IV—VI. Boston, 1942-1945.
F[ranklin] D[elano] R[oosevelt]. His Personal Letters, vol. II, 1928— 1945. New York, 1950.
Ffranklin] D[elano] R[oosevelt]. Public Papers and Adresses of FDR, 1942 vol. New York, 1952; 1943 vol. New York, 1950; 1944—1945 vol., New York, 1952.
Great Britain, Parliament, House of Commons, Parliamentary Debates. Official Report, 1941—1945, vols. 368—414. London, 1941— 1945.
Great Britain, Parliament, House of Lords, Parliamentary Debates. Official Report, 1941—1945, vols. 118—137. London, 1941— 1945.
Die Haltung der beiden deutschen Staaten zu den Nazi- und Kriegs-verbrechen. Eine Dokumentation. Berlin, 1963.
Inter-American Conference on Problems of War and Peace, Mecico City Feb. 21 - March 8, 1945. Report submitted to the Governing Board of the Pan-American Union by Director-General. Washington, 1945.
International Military Tribunal. Trial of the Major War Criminals before the International Military Tribunal, Nuremberg, Nov. 14, 1945 — Oct. 1, 1946, 42 vol. Nuremberg, 1947-1949.
Jackson R. H. The Nuremberg Case. New York, 1947.
The Labour Party (Great Britain) Report of the 43d Annual Conference held in the Centrall Hall Westminster. December 11 to 15th 1944. London, 1945. Report of the 44th Annual Conference held in the Empress Bullroom, Winter Garden, Blackpool, May 218t to 25th 1945. London, 1946.
Der Niirnberger Prozess. Aus den Protokollen, Documenten und Mate-rialien des Prozesses gegen die Hauptkriegsverbrecher vor dem Internationalen Militargerichtshof, Bd 1—2. Berlin, 1957.
Punishment for War Crimes. The Inter-Allied Declaration Signed at St. James Palace London on 13 January 1942 and Relative Document. London, 1942.
Report of R. H. Jackson. United States Representative to the Inter
226
national Conference on Military Trials London 1945, Department of State Publication 3080. New York, 1949.
T. Taylor. Final Report to the Secretary of the Army on Nuremberg War Crime Trials Under Control Council. Washington, 1949.
Documents of the United Nations Conference on Internation Organisation, San Francisco, 1945, vol. XI. London — New York, 1945.
USA. Congress. Congressional Record. Proceedings and Debates of the 78th Congress (1943—1944), vol. 89, pts 1—11; vol. 90, pts 1—11. Washington, 1943-1944.
Proceedings and Debates of the 79th Congress (1945), vol. 91, pts 1-14. Washington 1945.
USA. Department of State. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers, 1941. General. The Soviet Union, Washington, 1958; Diplomatic Papers 1942, vol. I. General. The British Commonwealth. The Far East. Washington, 1960; Diplomatic Papers, 1943, vol. I. General. Washington, 1963, vol. Ill, The British Commonwealth. Eastern Europe, Far East. Washington, 1963; Diplomatic Papers, the Conferences at Washington and Quebec, 1943. Washington, 1970; Diplomatic Papers, 1944, vol. I. General. Washington, 1966; vol. IV. Europe. Washington, 1956; Diplomatic Papers. The Conference at Quebec 1944, Washington, 1972; Diplomatic Papers 1945, vol. L General. Washington, 1968; Diplomatic Papers. The Conferences at Malta and Yalta 1945. Washington, 1955; Diplomatic Papers. The Conference of Berlin (The Potsdam Conference) 1945, vol. I—II. Washington, 1960.
Публицистика 1941—1945 гг.
а)	Периодические издания «Правда», 1941-1945.
«Известия», 1941—1945.
«Красная звезда», 1941-1945*.
«Вестник Академии наук СССР», 1942—1945.
«Война и рабочий класс», 1943-1945.
«Исторический журнал», 1943.
«Мировое хозяйство и мировая политика», 1943.
«Морской сборник», 1945.
«Октябрь», 1943.
«Под знаменем марксизма», 1943.
«Славяне», 1943.
«Социалистическая законность», 1944-1945.
«Daily Worker» (New York), 1941-1945.
«New York Times», 1941—1945.
«Р. M.», 1945 *
«Times», 1941 — 1945 *.
«Unita», 1945*.
«Washington Post», 1945*.
«American Journal of International Law», 1941-1945, vol. 35-39.
«American Political Sciense Review», 1943, vol. 57.
«Central European Observer», 1943, vol. 20.
«Contemporary Review», 1942.
«Current History», 1944, vol. 6.
«Department of State Bulletin», 1941-1945 *.
«Free Europe», 1942, vol. 6.
«Free World», 1944 — 1945, vol. 7 — 8.
«Foreign Policy Bulletin», 1943-1915*.
«Foreign Policy Report», 1943, vol. 18.
«Fortnightly», 1943, vol. 159.
«Fortune», 1944—1945*.
«Inter-Allied Review», 1942 — 1945 *.
«Labour Monthly», 1944-1945.
«Law Journal», 1945, vol. 95.
«Law Quarterly Review», 1944, vol. 60.
«Nations», 1945, vol. 160.
«New Masses», 1944 *.
«New Republic», 1943—1945, vol. 109—112.
«News of Norway», 1943—1944 *, vol. 3—4.
«Political Affairs», 1945.
«Round Table» *, 1944, vol. 34.
«Spirit of Czechoslovakia» *, 1945, vol. 5.
б)	Монографии и брошюры 1941—1945 гг.
Левин Д. Б. Ничего пе забудем и ничего не простим фашистским преступникам. (О нарушении немецко-фашистскими бандитами законов и обычаев войны.) Саратов, 1942.
Никитин М., Вагин П. Чудовищные злодеяния немецко-фашистских палачей. М., 1943.
Полянский Н. Н. Международное правосудие и преступники войны. М.— Л, 1945.
Суд истории. Репортажи с Нюрнбергского процесса. М., 1966.
Трайнин А. Н. Уголовная ответственность гитлеровцев. М., 1944.
Трайнин И. П. Гитлеровским преступникам не уйти от ответственности. М., 1943.
* означает, что просмотрены отдельные номера.
228
Трайнин Й. П. Глумление фашистской Германии пад международным правом. Ташкент, 1942.
Эренбург И. Г. Война (апрель 1943 — март 1944). Сб. статей. М., 1944.
Creel G. War Criminals and Punishment. New York, 1944.
Glueck Sh. War Criminals. Their Prosecution and Punishment. New York, 1944.
Kelsen H. Peace through Law. Chapel Hill, 1944.
Lachs M. War Crimes. An Attempt to Define the Issues. London, 1945.
Lemkin R. Axis Rule in Occupied Europe. Washington, 1944.
M person M. H. Germany’s War Crimes and Punishment. The Problem of Individual and Collective Criminality. Toronto, 1944.
Schwarzenberger G. International Law and Totalitarian Lawlessness.
London, 1943.
Дневники, мемуары, биографии
Александров Г. Н. Нюрнберг вчера и сегодня. М., 1971.
Майский И. М. Воспоминания советского дипломата 1925 — 1945 гг.
М., 1971.
Полевой Б. Н. В конце концов. Нюрнбергские дневники. №., 1972.
Полторак А. И. Нюрнбергский эпилог. М., 1969.
Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь, кн. 5—6. М., 1966.
Churchill W. S. The Second World War, vol. V. Closing the Ring.
London, 1952; vol. VI. Triumph and Tragedy. London, 1954.
Cyprian T., Sawicki J. Przed Trybunalem Swiata. (Refleksje. Wspom-nienia. Documenty), cz. 1—2. Warszawa, 1962.
Doenitz K. Memoirs. Ten Years and 20 Days. Cleveland, 1959.
Gerhart E. C. America’s Advocate: Robert H. Jackson. Indianapolis, 1958.
Gilbert G. The Nuremberg Diary. London, 1948.
Goering H. Germany Reborn. London, 1945.
Fritzsche H. The Sword in the Scales. London, 1953.
Haensel C. Das Gericht vertragt sich. Aus dem Tagebuch eines nurn-berger Verteidigers. Hamburg, 1950.
Hess R. England — Nurnberg — Spandau. Ein Schicksal in Briefen.
Leoni, 1952.
Hull C. Memoirs, vol. II. New York, 1948.
Keitel W. Generalfeldmarshall Keitel. Verbrecher oder Offizier? Gottingen, 1961.
Kelly D. 22 Cells in Nuremberg. A Psyhiatrist Examines the Nazi War Criminals. New York, 1947.
229
ырре von V Niirnberger Tagebuchnotizen Nov. 1945 bis Oct. 1946, Frankfurt am Main, 1951.
Mason A. T. Harlan Fiske Stone: Pillar of the Law. New York, 1956.
Papen F. V. Memoirs. London, 1952.
Pratt J. W. Cordell Hull 1933—1944, vol. II. New York, 1964.
Raeder E. Mein Leben. Von 1935 bis Spandau 1955, Bd. 2. Tubingen — Neckar, 1957.
Ribbentrop J. Memoirs. London, 1954.
Rosenman S. Working with Roosevelt. New York, 1952.
Shacht H. H. G. Confessions of the «Old Wizard». The Autobiography of Hjalmar H. G. Schacht. Boston, 1956.
Shacht H. Account settled. London, 1948.
Speer A. Erinnerungen. Berlin, 1969.
Stimson Й. L., Bundy Me. G. On Active Service in Peace and War. New York, 1948.
Truman II. S. Memoirs, vol. 1. Year of Decisions. New York, 1955.
Исследования
Алексеев H. С. Ответственность нацистских преступников. М., 1968.
Александров Г. Н., Розенблит С. Я. Заметки о Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников.— «Социалистическая законность», 1946, № 3.
Александров Г. Н. Приговор истории.— «Социалистическая законность», 1961, Яг 12.
Американская историография внешней политики США. 1945—1970. М., 1972.
Арсеньев Б. Я. Международный Военный Трибунал.— «Ученые записки» (Всесоюзный институт юридических наук), вып. 5. М., 1947.
Бланк А. С. Нюрнбергский процесс и реакционная западногерманская историография.— «Новая и новейшая история», 1971, № 5.
Волчков А. Ф. Агрессия как международное преступление. Канд, дисс. М., 1950.
Волчков А. Ф., Полторак А. И. Принципы Нюрнбергского приговора и международное право.— «Советское государство и право», 1957, Яг 1.
Всемирная история, т. X. М., 1965.
Германский милитаризм перед судом народов.— «Советское государство и право», 1965, Яг 5.
Гернет М. II. Преступления гитлеровцев против человечности. М., 1946.
230
Глебов В. Военные преступники перед советским судом.— «Советское государство и право», 1946, № 2.
Датнер Ш. Преступления немецко-фашистского вермахта в отношении военноплённых во второй мировой войне. М., 1963.
Дашичев В. И. Документальные источники по стратегии германского милитаризма во второй мировой войне.— «Военно-исторический журнал», 1966, К® 10.
Иванова И. М, Международная уголовная юстиция и преступления против человечества. Канд. дисс. М., 1959.
Иванова И. М. Нюрнбергские принципы в международном праве.— «Советское государство и право», 1960, № 8.
Иванова И. М. Ссылка на «приказ свыше» в международном праве.— «Вопросы теории и практики современного международного права», вып. 3. М., 1960.
Исраэлян В. Л. Антигитлеровская коалиция (Дипломатическое сотрудничество СССР, США и Англии в годы второй мировой войны). М., 1964.
История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941— 1945, т. 1—6. М., 1960—1965.
История внешней политики СССР, ч. 1, 1917—1945 гг. М., 1966.
История дипломатии, т. V, кн. I. М., 1974.
История международных отношений и внешней политики СССР, т. II, 1939—1945 гг. Под ред. В. Г. Трухановского. М., 1962.
Иан А. С. Внешняя политика Скандинавских стран в годы второй мировой войны. М., 1967.
Кожевников Ф. И. Великая Отечественная война Советского Союза и некоторые вопросы международного права. М., 1954.
Кожевников Ф. Суровый урок Нюрнберга.— «Международная жизнь», 1966, № 10.
Курис П. Нюрнбергский процесс.— «Коммунист» (Вильнюс), 1966, № 9.
Ледях И. А. Нацистские преступники и судебная практика в ФРГ. М., 1973.
Летопись организации и деятельности Международного Военного Трибунала.— «Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками», т. 7. М., 1961.
Мерзляков Н. С. Понятие преступления против человечества. Канд, дисс. М., 1952.
Мерцалов А. Н. Западногерманские историки и мемуаристы о второй мировой войне. М., 1967.
Орловский А. В. Ответственность государства за агрессию. Минск, 1969.
231
Пионтковский Л. А. Вопросы материального уголовного права па Нюрнбергском процессе. М., 1948.
Поздеева JI. В. Англо-американские отношения в годы второй мировой войны 1941—1945 гг. М., 1969.
Полторак А. И. Американское «правосудие» и гитлеровские преступники.— «Советское государство и право», 1951, № И.
Полторак А. И. Нюрнбергский процесс и вопрос об ответственности за агрессию.— «Советское государство и право», 1965, № 6.
Полторак А. И. Нюрнбергский процесс и его уроки.— «Новая и новейшая история», 1965, № 3.
Полторак А. И. Нюрнбергский процесс (основные правовые проблемы). М., 1966.
Полторак А. И. Под судом фашизм. М., 1966.
Полторак А. И., Зайцев Е. Б. Рурские господа и вашингтонские судьи. Л., 1968.
Полянский Н. И. Международный Военный Трибунал. М., 1946.
Полянский Н. Н. Суд в Нюрнберге.— «Советское государство и право», 1946, № 1.
Рагинский М. Ю. Доказательства на Нюрнбергском процессе.— «Ученые записки» (Всесоюзный институт юридических наук), вып. 2 (6). М., 1957.
Рагинский М. Ю. Значение Нюрнбергского процесса (Заключительная статья).— «Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками», т. 7. М., 1961.
Рагинский М. Ю., Розенблит С. Я. Международный процесс главных японских военных преступников. М.— Л., 1950.
Рагинский М. Ю. Основные процессуальные вопросы организации и деятельности международных военных трибуналов в Нюрнберге и Токио. Канд. дисс. Мм 1950.
Рагинский М. Ю. Вступительная статья.— Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками. Сб. мате риалов в 3-х томах, т. 1. М., 1965.
Рассел Э. Проклятие свастики. М., 1954.
Розенблит С. Я. Показания свидетелей и подсудимых в международном уголовном процессе. М., 1948.
Романов В. А. Исключение войны из жизни общества. М., 1961.
Ромашкин П. С. Военные преступления империализма. М., 1953.
Ромашкин П. С. Преступления против мира и человечества. М. 1967.
Салов В. И. Современная западногерманская буржуазная историография. М., 1968.
Самойлов Б. Нюрнбергский процесс.— «Ученые записки» (Всесоюзный институт юридических паук), вып. 5. М., 1947.
232
Смирнов Л. Н. Нюрнбергский процесс.— «Советское государство и право», 1966, № 2.
Смирнов Л. Н. Нюрнбергский процесс и его роль в разоблачении преступлений германского империализма.— «Социалистическая законность», 1959, № 8.
Смирнов Л. Н. Суд народов — справедливый и суровый.— «Социалистическая законность», 1956, № 12.
Советский Союз и Организация Объединенных Наций (1961— 1965 гг.). М, 1968.
Трайнин А. Н. Защита мира и уголовный закон. Избранные произведения. М., 1969.
Трайнин А. Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества. M.t 1956.
Трайнин А. Н. Международный Военный Трибунал.— «Социалистическая законность», 1945, № 9.
Трайнин А. Н. Нюрнбергский процесс. Сб. статей. М., 1946.
Трайнин А. Н. Опасные концепции мистера Финча.— «Новое время», 1947, № 46.
Трайнин А. Н. Современное положение борьбы с военными преступниками.— «Социалистическая законность», 1949, № 1.
Утевский Б. С. Преступления гитлеровцев против мирного населения. М., 1946.
Утевский Б. С. Судебные процессы о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков на территории СССР. М., 1946.
Хатт А. Английское профсоюзное движение (Краткая история). М, 1954.
Шейнман М. М. Ватикан во второй мировой войне. М., 1951.
Appleman J. A. Military Tribunals and International Crimes. Indianapolis, 1954.
Bardeche M. Nuremberg on la terre promise. Paris, 1948.
Belgion M. Epitaph on Nuremberg. London, 1946.
Belgian M. Victor’s Justice. Chicago, 1949.
Bernstein V. H. Final Judgment. The Story of Nuremberg. London, 1947.
Biddle F. The Fear of Freedom. New York, 1952.
Bonte F. Six millions de crimes. Paris, 1964.
Bosch W. J. Judgment on Nuremberg. American Attitudes toward the Major German War-Crime Trials. Chapel Hill, 1970.
Brennecke G. Die Niirnberger Geschichtsentstellung. Quellen zurVor-geschichte und Geschichte des 2. Weltkriegs aus den Akten der deutschen Verteidigung. Tubingen, 1970.
Calvocoressi P. Nuremberg. The Facts, the Law and the Consequences. London, 1947.
233
Cooper R. 1V. The Nuremberg Trial. London, 1947.
Cyprian T., Sawicki J. Ludzie i sprawy Norymbergi. Poznan. 1967.
Cyprian T., Sawicki J. Prawo Norymberskie. Bilans i perspektywyi Warszawa — Krakow, 1948.
Cyprian T., Sawicki J. Walka о zasady norymberskie 1945—1955. Warszawa, 1956.
Davidson E. The Death and Life of Germany. An Account of the American Occupation. New York, 1959.
Davidson E. Issue and Conflicts. Studies in Twentieth Century American Diplomacy. Lawrence, 1959.
Davidson E. The Nuremberg Fallacy. New York, 1973.
Davidson E. The Trial of the Germans: Nuremberg 1945—1946. New York, 1966.
Dodd T. J. The Nuremberg Trials.— «Journal of Criminal Law and Criminology», vol. XXXVII, 1947, Jan.
Dupays P. Justice. Chronique historique. Tribunal international de Nuremberg mi-juin a mi-oct. 1946. [Paris, 1951].
Dupays P. Ne fais pas a autrui... Chronique historique. Tribunal international de Nuremberg. Jan.— Mars, 1946. Paris, 1953.
Dupays P. Au temple de Themis. Chronique historique. Justice a Laneberg et a Nuremberg. Sept.— dec. 1945. [Paris, 195—].
Eter B. Norimbersky soud. Praha, 1946.
Fife D. M. Nuremberg in Retrospect. Birmingahm, 1956.
Finch G. The Nuremberg Trials and International Law.— «American Journal of International Law», 1947, vol. 41, N 1.
Fite К. B. The Nuremberg Judgment. A Summary. Washington, 1947. (Department of State Publication 2727, European Series 19).
Gallagher R. Nuremberg: The Third Reich on Trial. New York, 1961.
Glueck Sh. The Nuremberg Trial and Agressive War. New York, 1946.
Goodhart A. L. Jusctice at Nuremberg.— «The Spectator», 1946, May 17.
Goodhart A. L. Legality of Nuremberg Trials.— «Juridical Review», 1946, April.
Grewe W. Norenberg als Rechtsfrage. Stuttgart, 1947.
Griindler G. E.f Manikowsky A. Das Gericht der Sieger. Oldenburg — Hamburg, 1967.
Hankey M. Politics, Trials and Errors. Chicago, 1950.
Harris W. R. Tyranny on Trial. The Evidence at Nuremberg. Dallas. 1954.
Harte H. Freispruch fur Deutschland. Unsere Soldaten vor dem Niirn-berger Tribunal. Gottingen, 1965.
234
Ilenkys R. Die nationalsozialistischen Gewaltverbrechen. Stuttgart — Berlin, 1964.
Ileydecker J., Leeb. J. Der Niirnberger Prozess. Bilanz der Tausend Jahre. Koln — Berlin, 1958.
History of the United Nations War Crimes Commission and the Development of the Law of War. London, 1948.
Iloggan D. War Criminals.— «South Atlantic Quarterly», 1946.
Jackson R. H. Nuremberg in Retrospect.— «American Bar Association Journal», vol. XXXV, 1949, October.
Jackson R. H. Rule of Law among the Nations.— «American Bar Association Journal», vol. XXXI (June, 1945).
Janeczek E. Nuremberg Judgment in the Light of International Law. Genewa, 1949.
Jaspers K. The Significance of the Nuremberg Trials for Germany and the World.— «Notre Dame Lawyer», vol. XXII, 1947, Jan.
Kelsen H. Will the Judgment in Nuremberg Trial Constitute a Precedent in International Law.— «International Law Quarterly», 1947, vol. 1, N 2.
Kempner R. M. The Nuremberg Trials as Sources of Recent German Political and Historical Materials.— «American Political Sciences Review», 1950, vol. 44, N 2.
Kempner R. Das Dritte Reich im Kreuzverhor. Miinchen — Esslingen, 1969.
Knieriem A. Nurnberg. Rechtliche und menschliche Probleme. Stuttgart, 1953.
Kranzbiiller 0. Riickblick auf Nurnberg. Hamburg, 1949.
Kraus H. Gerrichtstag im Nurnberg. Hamburg, 1947.
Kuhn A. International Criminal Jurisdiction.— «American Journal of International Law», vol. 41, 1947, Apr.
Laternser H. Verteidigung deutscher Soldaten. Bonn, 1950.
Lawrence D. The Nuremberg Trial.— «International Affairs», vol. XXIII, 1947, Apr.
Lazard D. Le proces de Nuremberg. Recit d’un temoin. Paris, 1947.
MacIntyre D. The Nuremberg Trials.— «University Pittsburgh Law Review», vol. 24, 1962, October.
MacNair A. D. The Place of Law and Tribunals in International Relations. Manchester, 1957.
Malcuzynski K. Oskarzeni nie przyznaj^ siv do winy. Warszawa, 1973.
Martinez J. A. Los Procesos penales de la postguerra. Madrid, 1955.
Massarek E. Nurnberg. Zum Prozess gegen die Hauptkriegsverbre-cher. Wien, 1947.
Maugham F. H. UNO and War Crimes. London, 1951.
Mendelssohn de P. Design for Aggression. New York, 1946.
235
Menthon de F. Le Proces de Nuremberg. Son importance juridique et politique. Paris, 1946.
Morgenthau H., Hula E., Millar F. Veiws on Nuremberg: Л Symposium.— «America», vol. 76, 1947. 7.XII.
Muller N. Wermacht und Okkupation 1941 — 1944. Berlin, 1971.
Neumann F. The War Crimes Trials.— «World Politics», vol. 2,1949, October.
Niebuhr R. Victor’s Justice.— «Common Sense», vol. 15, 1946, January.
Nuremberg. Germans Views of the War Trials. Ed. by W. E. Benton and G. Grimm. Dallas, 1955.
Niirnberger Prozess gestern und heute. Berlin, 1966.
Piotrowski S. Proces Hansa Franka i dowody Polskie przeciw SS. Warszawa, 1970.
Pompe С. Л. Agressive War—an International Crime. The Hague, 1953.
Possony S. Zur Bewaltigung der Kriegsschuldfrage. Koln — Opladen, 1968.
Radin M. Justice at Nuremberg.—«Foreign Affairs», vol. XXIV, 1946, Apr.
Robinson J. The Nuremberg Judgment.— «Congressional Weekly», vol. 13, N 25.
Saurel L. Le proces de Nuremberg. Paris, 1965.
Sawicki J. Prsed polskim prokuratorem. Documenty i komentarze. Warszawa, 1968.
Schick F. The Nuremberg Trials and the International Law of Future.— «American Journal of International Law», 1947, vol. 41, N 10.
Storey R. G. The Final Judgement? Pearl Harbor to Nuremberg. San Antonio, 1968.
Siiskind W. S. Die Machtigen vor Gericht. Nurnberg 1945—1946. Munchen, 1963.
Taylor T. Nuremberg and Vietnam. An American Tragedy. Chicago, 1970.
Taylor T. Nuremberg Trials. War Crimes and International Law. New York, 1949.
Trapp E. Die kriegsrechtliche Bedeutung der Niirnberger Urteil. Diis-seldorf, 1957.
Vabres de D. Le proces de Nuremberg. Cours de doctorat proffesse a la Faculte de Droit de Paris. Paris, 1947.
Walkinshow R. B. The Nuremberg and Tokio Trials. Another Step toward International Justice.— «American Bar Association Journal», vol. 35, 1949, Apr.
236
Wechsler H. Principles, Politics and Fundamental Law. Selected Essays. Cambridge, 1961.
Woeizel R. K. The Nuremberg Trials in International Law. London — New York, 1960.
Woodward L. British Foreign Policy in the Second World War, vol. I—II. London, 1970—1971.
Wright Q. The Law of the Nuremberg Trial.— «American Journal of International Law», 1947, vol. 41.
Wright Q. The Role of International Law in the Elimination of War. New York, 1961.
Wright Lord. War Crimes under International Law.— «Law Quarterly Review», 1946, Jan., vol. 62.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение	3
Глава I
Проблема суда и наказания немецких военных преступников в период второй мировой войны
Особенности преступлений германских фашистов против человечества	5
Вопрос о наказании нацистских преступников в 1941— 1942 гг.	8
Политика СССР, США и Англии по отношению к военным преступникам в 1943—1944 гг.	19
Влияние мирового общественного мнения на политику великих держав по отношению к военным преступникам 41 Межсоюзнические переговоры о создании Международного военного трибунала (конец 1944 — начало 1945 г.)	67
Глава II
Лондонская конференция (26 июня — 8 августа 1945 г. ).	82
Переговоры союзников накануне конференции	82
Начало работы конференции	97
Рассмотрение вопросов судоустройства	109
Обсуждение вопросов процессуального права	113
Вопросы материального’ права в уставе Международного военного трибунала	122
Итог работы Лондонской конференции	133
Глава III
Подготовка Нюрнбергского процесса	141
Деятельность Комитета главных обвинителей по подготовке процесса	142
Организационные заседания Международного военного трибунала	172
Заключение	188
Обзор литературы	193
Библиография............................................223
Наталия Сергеевна Лебедева
Подготовка Нюрнбергского процесса
Утверждено к печати
Институтом всеобщей истории
Академии наук СССР
Редактор издательства Г. Ф. Дубовикова
Художественный редактор КТ. П. Тропиков
Художник В. М. Новоселова
Технический редактор Т. С. Жарикова
Корректоры Л. С. Агапова, Н. Г. Сисекина
Сдано в набор 25/XII 1974 г. Подписано к печати 23/V 1975 г.
Формат 84х108‘/32. Бумага типографская № 2.
Усл. печ. л. 12,6. Уч.-изд. л. 13,4. Тираж 37 000.
Т-10504. Тип. зак. 1512.
Цена 81 коп.
Издательство «Наука»
103717 ГСП, Москва, К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука»
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 10