А.Т.ДВОРЦОВ
ЖАН ЖАК РУССО
ИЗДАТЕЛЬСТВО НАУНА-

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Серия «Научные биографии»
А. Т. ДВОРЦОВ
ЖАН ЖАК РУССО
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Мосйва 1980
Д 24 Дворцов А.Т. Жан Жак Руссо. — М.: Наука, 1980,
112 с.
В книге рассказывается о жизни и деятельности одно-
го из самых ярких представителей французского Про-
свещения—Ж. Ж. Руссо, оказавшего сильнейшее воз-
действие на современников и потомков. Рассматрива-
ются его философские и общественно-политические
взгляды, педагогические воззрения. Дается анализ важ-
нейшего труда Руссо — трактата «Об общественном до-
говоре, или Принципы политического права». Показано
влияние Руссо на развитие русской общественной мыс-
ли.
3,2.2.
Ответственный редактор
доктор философских наук, профессор
|б. э. быховский|
Д 0^7-80 63-93-1^-79 0302020000 ©	«Наука*
ВВЕДЕНИЕ
Во Франции в свое время не без основания говорили, что,
если бы не было Руссо, не было бы и Великой француз-
ской революции 1789—1794 гг.
Жан Жак Руссо, действительно, оставил глубокий след
не только в истории Франции, но и в истории всего чело-
вечества. Своим благородным подвигом выдающийся пи-
сатель-демократ, страстный борец за свержение деспотиз-
ма и установление республиканского строя оказал огром-
ное влияние на развитие прогрессивной в то время
буржуазной идеологии. Его общественные идеалы, отра-
жая жизненные потребности переходной эпохи от феода-
лизма к капитализму, расшатывали идеологические осно-
вы феодального строя и приближали Францию к гигант-
скому политическому перевороту.
К началу XVIII века Франция вследствие развития
капиталистических мануфактур и морской торговли пре-
вратилась в крупную мировую торгово-промышленную
державу, уступая в своем экономическом развитии лишь
Англии. В Париже сосредоточивалась крупная буржуа-
зия, которая в роли генеральных откупщиков податей,
руководителей и учредителей торговых компаний, дирек-
торов банков, владельцев угольных копей, морских судов
соперничала со всевластной дворянской аристократией,
строила роскошные дворцы, открывала пышные салоны —
очаги социальной пропаганды, рассадники антифеодаль-
ных идей. Эта новая общественная сила, опираясь на свое
возрастающее экономическое могущество, выступает
до поры до времени от имени неравноправного «третьего
сословия», требует отмены политических привилегий дво-
рянства и духовенства и готовится к завоеванию государ-
ственной власти.
Эти требования в условиях всеобщего возбуждения и
недовольства королевским феодально-абсолютистским
режимом находят благоприятный отклик в широких народ-
3
пых массах. Господствующий во Франции режим вслед-
ствие его разложения, вопиющих злоупотреблений в эко-
номическом, политическом и административном управле-
нии во второй половине XVIII века стал ненавистным для
французского народа. Основные представители этого режи-
ма — дворянство и духовенство — вели паразитический
образ жизни, поглощая результаты труда всей Франции.
Пятая часть государственного бюджета доставалась дво-
рянству. И чем безнадежнее падали престиж и политиче-
ское могущество дворянства, тем с большей настойчиво-
стью его отпрыски пробивали себе путь к ключевым пози-
циям в армии. 12 тыс. офицеров-дворян обходились
государству ежегодно в 46 млн. франков.
Духовенство, пользуясь двойными привилегиями (как
теократия и аристократия), сосредоточило в своих руках
колоссальные богатства. К концу XVIII века, по далеко
не полным данным, оно владело одной третьей частью
всей земельной площади, прибегало ко всевозможным по-
борам в пользу церкви, материально и духовно порабощая
народные массы. Среди высшего духовенства царили стя-
жательство, нравственное разложение и вырождение. Все
это вело к резкому падению общественного влияния ду-
ховенства.
В то время как высшие сословия утопали в чрезмерном
богатстве и роскоши, крестьянство, составлявшее основ-
ную массу населения, притеснялось дворянством и духо-
венством, жило впроголодь, разорялось. Кроме прямых и
косвенных государственных налогов за пользование зем-
лей, крестьяне выплачивали дворянам натуральную и де-
нежную плату. Налоги и другие поборы отнимали у кре-
стьянства ежегодно 36 млн. франков. «В сельской жизни
не существовало такого действия, которое не обязывало
бы крестьян к уплате какого-нибудь налога»,— писал
Жан Жорес в «Истории Великой французской револю-
ции».
Русский писатель Д. И. Фонвизин, посетивший Фран-
цию за десять лет до революции, рассказывал, что на каж-
дой станции его окружали нищие и просили хлеба. Фон-
визин находил, что положение французских крестьян было
более тяжелым, чем положение крестьян в России. В го-
родах Франции тысячи ремесленников, не принадлежав-
ших к цехам, прозябали в нищете. Отчаяние и бедствия
побуждали крестьян, ремесленников, городскую бедноту
к восстаниям. В середине XVIII века не раз вспыхивали
4
крестьянские мятежи в Пиренеях, Провансе, Бретани, в
окрестностях Руана и в других местах.
Крайнее обнищание французского крестьянства, обре-
мененного крепостными повинностями, разорение город-
ской мелкой буржуазии, праздность и расточительность
высших сословий, неспособность и бессилие французской
монархии оздоровить тяжелое финансовое положение
страны и систему государственного управления — все это
вместе взятое создало те революционные силы, с помощью
которых буржуазия шла к свержению изжившего себя,
прогнившего феодального строя.
Главной общественной силой, потрясшей идеологиче-
ские устои феодальной Франции, были выдающиеся дея-
тели французского Просвещения: Монтескье, Вольтер,
Руссо, Дидро, Д’Аламбер, Гельвеций, Гольбах и др.
Французские просветители смело выносили на суд
истории свои философские, естественнонаучные и полити-
ческие идеи, острие которых было направлено против
абсолютизма, церкви, религиозной нетерпимости, неравно-
правия широких народных масс. К их голосу чутко при-
слушивались демократические круги буржуазного общест-
ва. Произведения Вольтера, Монтескье, Руссо и других
передовых писателей зачитывались до дыр. Известные
слова Вольтера «ecrasez 1’infame» («раздавите гадину»),
гневно брошенные в адрес католической церкви, станови-
лись пропагандистским лозунгом в борьбе против фана-
тизма и мракобесия.
Французские просветители, в особенности философы-
материалисты XVIII века, широким фронтом вели борьбу
против идеологической и политической реакции своей эпо-
хи. Большинство из них сотрудничало в многотомной
«Энциклопедии, или Толковом словаре наук, искусств и
ремесел», редакторами и издателями которой были Д’Алам-
бер и Дидро.
Главной задачей «Энциклопедии» была пропаганда
естественнонаучных знаний — сильнейшего оружия в
борьбе против церковной, феодальной идеологии. Энцик-
лопедисты ставили своей целью свести воедино огромный
умственный опыт человечества, осмыслив и обосновав его
с позиций материализма, который в соответствии с тог-
дашним уровнем развития научного познания был исто;
рически неизбежно ограничен метафизическим, т. е. анти-
диалектическим, истолкованием бытия и мышления.
5
G той поры прошло более двух веков. Однако идеи
французского Просвещения и поныне представляют со-
бой крупный памятник революционной эпохи. Прогрес-
сивные силы современной Франции высоко ценят великое
наследие энциклопедистов XVIII века.
«Мы — законные наследники революционной мысли
энциклопедистов XVIII века, философского материализма
Дидро, Гельвеция, Гольбаха,— с гордостью писал Морис
Торез в своей автобиографии.— Мы продолжаем дело
тех, кто боролся в первых рядах человечества, а вырож-
дающаяся буржуазия превозносит писания эстетов, по-
томков петиметров старого режима» *.
Знакомясь с теоретической мыслью и исторической
ролью французского Просвещения, мы видим, что среди
его выдающихся представителей, штурмовавших прогнив-
шие феодальные порядки, не было идейно-политического
единомыслия. «Старшее поколение»— Вольтер, Монте-
скье и др.— стояло на умеренных конституционно-монар-
хических позициях; «младшее поколение»—идеологи
мелкой и средней буржуазии — Руссо, Дидро, Мабли и др.—
на республиканско-демократических позициях.
Одним из самых радикальных глашатаев республи-
канско-демократических идей, проповедником граждан-
ской свободы, равенства, народовластия, безусловно, был
Жан Жак Руссо. И не удивительно, что его общественные
идеалы оказали огромное влияние на ход французской
буржуазной революции.
Изучая трактаты Руссо и находя в них устаревшие
теоретические выводы, заблуждения, противоречия, сле-
дует учитывать, что Руссо жил и писал в то время, когда
на первом плане было сокрушение феодального строя, а
зарождавшиеся капиталистические производственные от-
ношения способствовали развитию производительных сил
общества. В ту пору «вожакам буржуазии» не приходи-
лось искать и вскрывать глубокие внутренние противо-
речия в новом, буржуазном способе производства.
Отмечая неизбежную буржуазную ограниченность,
лежавшую в основе социальных устремлений великих
французских просветителей, мы исходим прежде всего из
известного указания В. И. Ленина. «Нельзя забывать,—
писал он в статье „От какого наследства мы отказываем-
ся?44,— что в ту пору, когда писали просветители XVIII
1 Торез М. Сын народа. М.: Изд-во иностр. лит.4 19504 с. 82.
6
века (которых общепризнанное мнение относит к вожа-
кам буржуазии), когда писали наши просветители от 40-х
до 60-х годов, все общественные вопросы сводились к
борьбе с крепостным правом и его остатками. Новые об-
щественно-экономические отношения и их противоречия
тогда были еще в зародышевом состоянии. Никакого свое-
корыстия поэтому тогда в идеологах буржуазии не про-»
являлось; напротив, и на Западе и в России они совер-
шенно искренно верили в общее благоденствие и искрен-
но желали его, искренно не видели (отчасти не могли еще
видеть) противоречий в том строе, который вырастал из
крепостного» 2.
ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ
Жан Жак Руссо родился 28 июня 1712 года в Женеве, в
семье часовщика. Мать его, Сюзанна Бернар, происходи-
ла из состоятельной буржуазной семьи, была одаренной
и жизнерадостной женщиной. Умерла через девять дней
после появления на свет сына. Отец, Исаак Руссо, с тру-
дом перебивавшийся своим ремеслом, отличался непосто-
янным, раздражительным характером. Однажды он зате-
ял ссору с французским капитаном Готье и ранил его
шпагой. Суд приговорил Исаака Руссо к трем месяцам
тюрьмы, штрафу и церковному покаянию. Не желая под-
чиниться решению суда, он бежал в Нион, ближайшее к
Женеве местечко, оставив десятилетнего сына на попече-
ние брата своей покойной жены. Исаак Руссо умер 9 мар-
та 1747 года.
Жан Жак с самых ранних лет был окружен добрыми
и любящими его тетками, Госерю и Ламберсье, которые
с исключительным усердием холили и воспитывали маль-
чика. Вспоминая ранние годы жизни, Руссо писал в «Ис-
поведи», что «за детьми короля не могли бы ухаживать
с большим усердием, чем ухаживали за мной в первые
годы моей жизни» *.
Впечатлительный, мягкий и добрый по природе Жан
Жак в годы своего детства много читал. Часто вместе с
отцом он подолгу засиживался за французскими романа-
ми, за чтением сочинений Плутарха, Овидия, Боссюэ и
многих других.
2 Ленин В. И. Поля. собр. соч., т. 2, с. 520.
Руссо Ж. Ж. Избр. соч.: В 3-х т. М.: ГИХЛ, 1961, т, 3, с. 14.
7
Жан Жак рано начал самостоятельную жизнь, полную
невзгод и лишений. Он перепробовал самые различные
профессии: был писцом у нотариуса, учился у гравера,
служил лакеем. Затем, не находя соответствующего при-
менения своим силам и способностям, стал на путь без-
домных скитаний. Шестнадцатилетний Руссо, бродя по
восточной Франции, Швейцарии, Савойе, входившей тог-
да в состав Королевства Сардинии, встретился с католи-
ческим священником Понверром и под его влиянием от-
казался от кальвинизма — религии своих дедов и отцов.
По рекомендации Понверра Жан Жак познакомился
в Аннеси — главном городе Верхней Савойи — с 28-лет-
ней швейцарской дворянкой Луизой де Варане, которая
«жила милостями сардинского короля» и занималась, меж-
ду прочим, вербовкой молодых людей в католичество.
Статный, одаренный от природы, Жан Жак произвел на
г-жу де Варане благоприятное впечатление и вскоре был
отправлен в Турин, в приют для новообращенных, где
был наставлен и принят в лоно католической церкви
(в более зрелом возрасте Руссо вернулся к кальвинизму).
Спустя четыре месяца Руссо оставил Турин и с двад-
цатью франками в кармане пошел искать работу. Найти
такой труд, который был бы приятен и легок, ему не уда-
лось. Вскоре он истратил деньги и вынужден был посту-
пить лакеем к старой, больной аристократке. Через три
месяца она умерла, и Руссо снова не у дел. На этот раз
поиски работы были недолгими. Он нашел место лакея в
аристократическом доме. Позже в этом же доме работал
домашним секретарем. Здесь ему давали уроки латинско-
го языка, научили безукоризненно говорить по-птальян-
ски. И все же Руссо не задержался надолго у своих бла-
госклонных господ. Его по-прежнему тянуло к странстви-
ям, а вместе с тем он не переставал мечтать о новой
встрече с г-жой де Варане. И эта встреча вскоре состоя-
лась. Г-жа де Варане простила Руссо безрассудные юно-
шеские скитания и приняла его в свой дом, который на-
долго стал его пристанищем. Здесь между Руссо и г-жой
де Варане установились близкие, сердечные отношения.
Но привязанность и любовь Руссо к своей покровитель-
нице, по-видимому, долго не давали полного умиротворе-
ния и покоя. Г-жа де Варане имела и другого возлюблен-
ного — швейцарца Клода Анэ. Руссо с огорчением не раз
покидал свое пристанище и после новых мытарств снова
возвращался к де Варане. Только после смерти Клода
8
Анэ между Жан Жаком и Луизой де Варане установи-
лась полная идиллия любви и счастья.
Де Варане сняла в горной долине, среди чудесной зе-
лени, виноградников, цветов, дачу «Les Charmettes».
«В этом волшебном уголке,—вспоминал Руссо в своей
„Исповеди44,— я провел два или три лучших летних меся-
ца, стараясь определить свои умственные интересы. Я на-
слаждался радостями жизни, цену которым так хорошо
знал, обществом, столь же непринужденным, как и прият-
ным,— если только можно назвать обществом наш тесный
союз,—и теми прекрасными знаниями, к приобретению
которых я стремился...»2
Руссо продолжал много читать, основательно погру-
жался в философские и научные труды Декарта, Локка,
Лейбница, Мальбранша, Ньютона, Монтеня, занимался
физикой, химией, астрономией, латинским языком, брал
уроки музыки. И нужно сказать, что за годы, протекшие
в доме де Варане, он достиг серьезных результатов в изу-
чении философии, естествознания, педагогики и других
наук. В одном из писем к отцу он так выразил суть своих
научных занятий: «Я стремлюсь не только просветить ум,
но и воспитать сердце к добродетели и мудрости».
В 1740 году взаимоотношения между Руссо и де Ва-
ране резко ухудшились и он вынужден был покинуть свое
многолетнее пристанище. Переехав в Лион, Руссо нашел
здесь место воспитателя детей в доме г-на Мабли — глав-
ного судьи города. Но работа домашнего воспитателя не
приносила ему ни нравственного удовлетворения, ни ма-
териальных благ. Через год Руссо снова вернулся к
де Варане, но уже не встретил прежнего расположения.
По его словам, он почувствовал себя лишним «возле той,
для которой когда-то был всем» 3.
Разойдясь с де Варане, осенью 1741 года Руссо пере-
ехал в Париж. Первое время он серьезно рассчитывал на
успех своего изобретения — новой нотной системы. Но
действительность разбила его надежды. Цзобретенная им
нотозапись в цифрах, представленная в Парижскую ака-
демию наук, не встретила одобрения, и ему вновь при-
шлось рассчитывать на случайные заработки.
В течение двух лет Руссо перебивался перепиской нот,
уроками музыки, мелким литературным трудом. Пребы-
2 Руссо Ж Ж. Избр. соя., т. 3, с. 209—210.
3 Там же, с. 240.
9
вание в Париже расширило его связи и знакомства в ли-
тературном мире, открыло возможности для духовного
общения с передовыми людьми Франции. Руссо познако-
мился с Дидро, Мариво, Фонтенелем, Гриммом, Гольба-
хом, Д’Аламбером и другими.
Наиболее теплые дружеские отношения завязались у
него с Дидро. Блестящий философ, так же как Руссо, ув-
лекался музыкой, литературой, страстно стремился к сво-
боде. Но мировоззрение у них было разное. Дидро был
философом-материалистом, атеистом, занимавшимся глав-
ным образом разработкой естественнонаучного мировоз-
зрения. Руссо же находился во власти идеалистических
взглядов, перенося все свое внимание на социально-по-
литические вопросы. Обе эти сложные натуры в течение
пятнадцати лет так или иначе сохраняли довольно тесные
дружеские отношения. Но в конце 60-х годов на почве
идейных и личных разногласий между Руссо и Дидро воз-
ник конфликт, приведший их к разрыву. В «Письме к
Д’Аламберу о зрелищах», касаясь этого конфликта, Рус-
со писал: «У меня был строгий и справедливый Ари-
старх; у меня его больше нет, и я не хочу другого; но я
никогда не перестану жалеть о нем, и его не хватает еще
больше моему сердцу, чем моим сочинениям» 4.
Находясь в крайне стесненных материальных услови-
ях, Руссо пытался найти путь к более обеспеченной жиз-
ни. Ему посоветовали познакомиться с дамами высшего
света и использовать их влияние. От знакомого патера-
иезуита Руссо получил несколько рекомендаций: к г-же
де Безенваль и ее дочери маркизе де Брольи, к г-же Дю-
пон, жене богатого откупщика, и другим дамам. В 1743
году через посредство г-жи де Брольи он получил долж-
ность секретаря французского посланника в Венеции.
Около года Руссо добросовестно выполнял свои обязанно-
сти. В свободное от занятий время знакомился с итальян-
ской музыкой и собирал материал для книги о государ-
ственном управлении. Высокомерное и грубое обращение
посланника графа де Монтэгю вынудило Руссо оставить
дипломатическую службу и вернуться в Париж.
В Париже Руссо сошелся о молодой белошвейкой Те-
резой Левассер, которая, по его словам, обладала простым
и добрым нравом. Руссо прожил с ней 34 года, до конца
своих дней. Он пытался развить ее, обучить грамоте,
4 Руссо Ж1 Ж, Избр. соч., т. 1, с. 69.
19
однако все усилия его в этом направлении оставались
бесплодными.
У Руссо было пятеро детей. Неблагоприятные семейно-
бытовые условия вынудили поместить детей в воспита-
тельный дом. «Я содрогнулся перед необходимостью по-
ручить их этой дурно воспитанной семье,—писал он о
семье Терезы Левассер,— ведь они были бы воспитаны
ею еще хуже. Пребывание в воспитательном доме было
Для них гораздо менее опасным. Вот основание принятого
мной решения...» 5
Связь с Терезой многие биографы и историки филосо-
фии считали для Руссо большим несчастьем. Немецкий
философ В. Виндельбанд, например, писал, что Руссо за-
ключил непонятную связь, висевшую камнем на его шее
до самой смерти. Однако свидетельства самого Руссо
опровергают это. В «Исповеди» он утверждал, что Тереза
была для него единственным действительным утешением.
В ней «я нашел восполненье, в котором нуждался... Я жил
со своей Терезой так же хорошо, как жил бы с величай-
шим гением мира»в.
Кстати сказать, эта многолетняя связь не мешала Рус-
со встречаться с другими женщинами, что, конечно, огор-
чало Терезу. В особенности нелепой и обидной могла ка-
заться ей любовь седеющего Жан Жака к Софи Д’Удето.
Эту его страстную любовь и переселение в Эрмитаж, по-
ближе к предмету своего глубокого увлечения, долго не
могли простить Руссо и его друзья.
Из биографии Руссо вряд ли можно сделать вывод о
его уравновешенности или аскетичности. Напротив, оче-
видно, он был весьма эмоциональным, беспокойным, не-
уравновешенным человеком. Но при этом Руссо был не-
обыкновенно одаренной личностью, готовой во имя добра
и правды жертвовать решительно всем. И, как мы увидим
далее, встречая на своем жизненном пути не только радо-
сти и признание, но и враждебные преследования и гоне-
ния, Руссо как общественный деятель всегда оставался
самим собой, верным своим убеждениям и идеалам.
В период с 1752 по 1762 год Руссо внес свежую струю
в идейное новаторство и литературно-художественное
творчество своего времени. В его романе «Юлия, или Но-
5 Руссо Ж. Ж. Избр. соч., т. 3, с. 362.
• Там же, с. 289—290.
вая Элоиза» впервые на грани 60-х и 70-х годов XVIII
века раздалось искреннее слово о непреодолимом могуще-
стве свободной любви, не знающей сословной розни и ли-
цемерия.
В педагогическом романе «Эмиль, или О воспитании»
(1762) Руссо показал порочность феодально-схоластиче-
ской системы воспитания и блестяще изложил новую,
демократическую систему, способную формировать и вы-
ращивать трудолюбивых и добродетельных граждан, хо-
рошо знающих цену передовым общественным интересам.
В диссертациях «Рассуждение о науках и искусствах»
(1750), «Рассуждение о начале и основании неравенства
между людьми» (1755) и в особенности в политическом
трактате «Об общественном договоре» (1762) Руссо смело
высказался против абсолютизма и вопреки идеологии
«старого порядка» развил демократическую теорию обще-
ственного договора.
Кроме того, Руссо писал статьи по актуальным поли-
тическим, экономическим, музыкальным и другим вопро-
сам для «Энциклопедии», редактируемой Д’Аламбером и
Дидро. Интересна его статья «О .политической экономии»,
опубликованная в 1755 году в V томе «Энциклопедии».
Он осветил в ней социально-экономические проблемы,
р частности имущественные отношения, государственное
управление, общественное воспитание. В 1756 году Руссо
изложил содержание обширного труда Шарля де Сен Пье-
ра «Рассуждение о вечном мире». Здесь в духе демократи-
ческого гуманизма он подверг решительной критике кро-
вавые грабительские войны и выразил свое горячее стрем-
ление к миру, к избавлению человечества от опустоши-
тельных войн и к превращению всех народов в единую
дружную семью. Эта работа опубликована посмертно,
в 1781 году.
Литературные успехи, однако, не приносили Руссо ни
обеспеченности, ни душевного покоя. Его яростно травили
и преследовали французские, швейцарские, нидерландские
клерикалы и королевские чиновники. После выхода в свет
романа «Эмиль, или О воспитании» и политического трак-
тата «Об рбщественном договоре» парижский парламент
стал метать громы и молнии против автора «зловредных»
произведений. Королевский суд приговорил «Эмиля»,
а затем и «Общественный договор» к сожжению и издал
постановление об аресте Руссо. Спасаясь от преследова-
ния, Руссо ночью бежал в Швейцарию.
12
Но здесь, как и в Париже, его ожидали преследования.
Женевское правительство также осудило «Эмиля» и «Об*
щественный договор» и запретило автору появляться в
пределах Женевского округа. По докладу генерального
прокурора Троншена 19 июня 1762 года малый совет Же-
невской республики принял постановление о произведе-
ниях Жан Жака Руссо «Эмиль» и «Общественный до-
говор»: «...разорвать их и сжечь... перед ратушей, как сочи-
нения дерзкие, постыдно-скандальные, нечестивые, на-
правленные к разрушению христианской религии и всех
правительств» 7.
Руссо не оставалось ничего другого, как искать покро-
вительства и защиты в других странах. Он обратился с
письмом к Фридриху II, прося его разрешить поселиться
в Невшателе. В то время Невшатель представлял собою
небольшое княжество Нейнбургское, находившееся под
властью прусского короля. Фридрих II приказал губерна-
тору пойти навстречу «французскому изгнаннику».
В Невшателе Руссо прожил более двух лет. Вначале
он поселился на даче Коломбе у губернатора лорда Кейта,
а затем в деревне Мотье, расположенной в предгорьях,
в живописной местности. В этом уединении Руссо писал
сравнительно немного: первое время он отдыхал. Но и то
немногое, что было написано в деревне Мотье в ответ на
преследования и происки женевских властей («Письма с
горы»8, «Письмо к архиепископу Христофору де Бомон»
и др.), вызвало открытое возмущение невшательского
духовенства и массовый протест в протестантском мире.
Руссо бежал из Мотье и поселился на острове Св. Петра
на Бильском озере. Но и здесь правительство не оставило
его в покое. Бернский сенат предложил Руссо в двадцать
четыре часа покинуть остров и область Берна.
Ища пристанища, Руссо в сопровождении Терезы от-
правился в город Страсбург. Однако и тут он не мог оста-
7 Цит. по кн.: Руссо Ж. Ж. Трактаты. М.; Наука, 1969, с. 664.
8 «Письма с горы» представляют собой не только ответ проку-
рору Троншену на его «Письма из долины», но и открытый
протест Руссо против женевского правительства, осудившего на
сожжение его произведения. В этих «Письмах» Руссо горячо
защищал и оправдывал свои взгляды на христианство. Он пре-
достерегал граждан Женевской республики от возможных по-
кушений правящей клики — патрициата Женевы —на их граж-
данские права. «Всюду,—писал Руссо,—где законы нарушают-
ся безнаказанно, нет больше свободы».
13
ваться долго. Тогда Руссо уговорили поехать в Англию,
куда пригласил его философ Д. Юм. Руссо пересек Ла-
манш и прибыл в Лондон. Юм поселил его в Чезвике,
в окрестности Лондона. Через некоторое время сюда при-
ехала и Тереза. Но близость к английской столице не
устраивала Руссо. После всего пережитого он искал покоя
и полного уединения. Это желание было удовлетворено
Юмом и его друзьями. В распоряжение Руссо был предо-
ставлен замок в Дербешпире. Однако и в английском зам-
ке ни Руссо, ни Тереза не могли найти душевного покоя:
их подавляла и угнетала непривычная обстановка. Без
ведома Юма Руссо вскоре оставил замок и переселился в
ближайшую деревушку Вуттон, где продолжал работать
над «Исповедью». Даже здесь, в глухом уединении, Руссо
не находил покоя. Ему казалось, что и Юм вслед за его
бывшими французскими друзьями отвернулся от него.
К таким «бывшим друзьям» Руссо относил Вольтера,
который, действительно, не раз с ожесточением выказы-
вал свое нерасположение к Руссо. Вольтер не мог про-
стить ему ни «Писем с горы», ни критики поэмы «О раз-
рушении Лиссабона», ни взволнованного письма, в кото-
ром Руссо порицал Вольтера за вызванное им «отчужде-
ние» к Руссо со стороны женевских граждан. Ему было
за что питать недоверие и неприязнь к «фернейскому
патриарху». Именно Вольтеру принадлежит оскорбитель-
ный для Руссо памфлет «Мнение граждан». Руссо не
хотел и думать, что автором этого памфлета мог быть
Вольтер, и приписывал его пастору Верну. В памфлете,
между прочим, говорилось о Руссо, что он все еще стра-
дает от последствий своего распутства и таскает за собою
иэ города в город несчастную женщину, а детей отдал в
воспитательный дом, что он проклял все естественные
чувства и отрекся от чести и религии.
Письма, получаемые Руссо из Швейцарии, тоже под-
держивали в нем представление, что его всюду окружают
враги и недоброжелатели. Все это породило у Руссо тяже-
лый недуг. В течение ряда лет Руссо страдал манией пре-
следования и подозрительностью. Принимая Юма за не-
искреннего друга, за послушное орудие в руках врагов,
он решил покинуть Вуттон и в мае 1767 года внезапно
оставил английское убежище.
Очутившись снова на французской земле, Руссо и тут
не мог дышать свободно. Он вынужден был скрываться
под именем гражданина Рену, Как ни старались его
14
друзья дю Пейр, маркиз Мирабо и другие создать спокой-
ные и безопасные для Руссо условия жизни, но ни в
имении Флери, близ Медоне, ни в замке Триэ, близ Жи-
зора, он не мог найти полного покоя. Одиночество, душев-
ное беспокойство, болезненный страх внезапного нападе-
ния беспрерывно мучили и угнетаДи его. По временам и
сам Руссо правильно оценивал действительные причины
своих душевных волнений. Так, например, он писал
дю Пейру, посетившему его во Флери и в замке Триэ:
«Мне не ясно, что больше нуждается в лечении, мое тело
или мой дух».
Летом 1768 года Руссо оставил Терезу в замке Триэ
и отправился в путешествие по старым, хорошо знакомым
местам. В Шамбери он повидал своих давних знакомых
и, обуреваемый воспоминаниями, посетил могилу де Ва-
ране. И здесь, у могилы, вспомнил все неповторимое, пре-«
красное, что нашел в ее дружбе и благосклонности. Не
желая покидать милые сердцу места, с которыми был свя-
зан «драгоценный период» его жизни, Руссо поселился в
маленьком городке Бургоэне, лежавшем между Лионом
и Шамбери. Вскоре приехала сюда и Тереза. Здесь ожи-
дал ее приятный сюрприз: Руссо решил закрепить свои
сердечные отношения с Терезой торжественной свадебной
церемонией. С той поры он называл ее г-жой Рену.
Через год супруги переселились в соседнее местечко
Монкен. Руссо снова приступил к работе над второй поло-
виной «Исповеди» и, доведя ее до 1765 года, стал упорно
думать о возвращении в Париж. «Исповедь», над которой
Руссо работал в течение пятц лет, осталась неоконченной^
Желание вернуться в столицу настолько овладело им, что,
пренебрегая опасностью быть схваченным, он переехал в
Париж и поселился на улице Плятриер (ныне улица
Ж. Ж. Руссо). Это был 1770 год, когда французское пра-
вительство в связи с бракосочетанием дофина с Марией-
Антуанеттой стало воздерживаться от политических реп-
рессий и Руссо, к своему удовольствию, мог свободно по-
являться на улицах, посещать друзей и знакомых.
В последние годы жизни Руссо не вынашивал широ-
ких творческих планов. Он занимался главным образом
самоанализом и самооправданием своих прошлых поступ-
ков. Весьма характерны в этом отношении наряду с
«Исповедью» очерк «Руссо судит Жан Жака» (диалоги)^
и его последнее произведение — «Прогулки одинокого
мечтателя». В этот период, по мнению биографов Руссо,
15
он уже не пытался искать выхода из одиночества, не стре-
мился заводить новые связи и знакомства. Правда, он
сделал попытку прочесть публично свою «Исповедь», но
по настоянию г-жи Д’Эпинэ полиция запретила это
чтение.
О последних годах жизни Жан Жака Руссо немецкая
писательница Генриетта Роланд-Гольст писала: «Жизнь
его была распределена точно и равномерно. Утренними
часами он пользовался для переписки нот и сушки, сорти-
ровки и наклеивания растений. Он делал это очень акку-
ратно и с величайшей тщательностью; приготовленные
таким образом листы он вставлял в рамки и дарил тем
или другим из своих знакомых. Он стал снова заниматься
и музыкой и сочинил в эти годы множество небольших
песенок на данные тексты; он назвал этот сборник „Пес-
ни утешения в горестях моей жизни”. После обеда он
отправлялся в какое-нибудь кафе, где читал газеты и
играл в шахматы, или делал большие прогулки в окре-
стностях Парижа; он до конца оставался страстным люби-
телем прогулок пешком»9.
В мае 1778 года маркиз де Жирарден предоставил в
распоряжение Руссо особняк в Эрменонвиле, вблизи Па-
рижа. Переселившись в это прекрасное предместье, он
продолжал вести прежний образ жизни: совершал утрен-
ние прогулки, встречался со знакомыми и почитателями.
У старого, ослабевшего Руссо, ушедшего в глубь своих
переживаний, состоялась памятная встреча с человеком,
которому через 12—15 лет предстояло вершить судьбы
революционно-демократической Франции. В Эрменонвиле
его сумел разыскать невзрачный на вид юноша, в потре-
панном платье, с умными выразительными глазами, из-
лучавшими глубокое благоговение. Это был Максимилиан
Робеспьер.
2 июля 1778 года, вернувшись домой после продолжи-
тельной прогулки, Руссо почувствовал острую боль в
сердце и прилег отдохнуть, но вскоре тяжело застонал
и упал на пол. Прибежавшая Тереза помогла ему под-
няться, но он снова упал и, не приходя в сознание, скон-
чался. Скоропостижная смерть и обнаружение кровото-
чащей раны на лбу дали пищу для ошеломительной сен-
сации: быстро распространился слух, что Жан Жак Руссо
покончил жизнь самоубийством.
• Роланд-Гольст Г, Жан Жак Руссо: его жизнь и сочинения. М.:
Новая Москва, 1923, с. 267—268,
16
Через шестнадцать лет, 11 октября 1794 года, прах
Руссо был торжественно перенесен в Пантеон и положен
рядом с прахом Вольтера. Позже на его родине, в Швей-
царии, жители Женевы воздвигли на Бильском озере
памятник своему великому соотечественнику.
БЛИЖАЙШИЕ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ
К числу ближайших предшественников Руссо в области
общественно-политической мысли следует отнести Гуго
Гроция (1583—1645), Томаса Гоббса (1588—1679), Джо-
на Локка (1632—1704), Шарля Луи Монтескье (1689—
1755). При этом нужно признать, что в формировании
идейно-политического облика Руссо решающую роль
сыграли прежде всего его необыкновенные способности,
крупный литературно-художественный талант, страстное
стремление к свободе, равенству, всеобщему счастью и,
наконец, прочная политическая солидарность с людьми
«третьего сословия», т. е. с большинством французской
нации.
В чем суть учений его ближайших предшественников?
Гуго Гроций, крупный нидерландский ученый-юрист,
в 1625 году выпустил в свет свое главное сочинение —
«О праве войны и мира», в котором утверждал, что в
условиях первобытных отношений стихийно господство-
вало естественное право, коренящееся в самой природе
человека, и что нормы его неизменны, вечны. К числу
важнейших норм естественного права Гроций относил
ряд морально-политических требований, которые в его
время, по сути дела, отвечали также элементарным инте-
ресам буржуазии. Вот некоторые из этих требований:
«не посягай на чужое добро», «вознаграждай за причи-
ненный вред», «возвращай то, что не принадлежит тебе»,
«выполняй данное обещание».
Первым источником естественного права, рассуждал
Гроций, является сама природа, ибо именно она заставила
людей искать общества себе подобных, т. е. стремиться к
общению, к мирной, разумно организованной жизни. Вто-
рым источником права, делая уступку официальному
средневековому богословию, Гроций признавал бога —
творца всего сущего. Третьим источником он считал волю
людей, т. е. человеческое право, цель которого состоит в
17
организации общей пользы. Главную роль в этом деле, по
мнению Греция, должна играть абсолютная верховная
власть, возникшая якобы в результате добровольного от-»
каза людей от своей первобытной естественной свободы^
Отсюда следовало, что верховная власть представляла со*
бой не продукт естественного права, а некий историчен
ский факт. По словам Гроция, абсолютная верховная
власть произошла не из природы и не из силы, она есть
результат добровольного договора, сознательно заключен-’
ного людьми «ради права и общей пользы».
Соглашаясь с некоторыми выводами Гроция, Руссо
вместе с тем подвергал критическому разбору его учение
о происхождении верховной власти, подчеркивая враждеб-
ность этого учения интересам народа.
Во-первых, отказ индивидуума или целого народа от
своей неограниченной естественной свободы, писал Руссо,
«несовместим с природою человека; лишить человека сво-
боды воли 5— это значит лишить его действия какой бы то
ни было нравственности. Наконец, бесполезно и противо-
речиво такое соглашение, когда, с одной стороны, выгова*
ривается неограниченная власть, а с другой — безгранич-
ное ровиновение»
Во-вторых, Гроций и другие видят происхождение так
называемого права рабовладения еще и в войнах. Но это
утверждение несостоятельно, рассуждал Руссо, хотя бы
потому, что «люди, пребывающие в состоянии изначаль-
ной независимости, не имеют столь постоянных сношений
между собою, чтобы создалось состояние войны или мира;
от природы люди вовсе не враги друг Другу. Войну вы-
зывают не отношения между людьми, а отношения
вещей...» 2.
Далее Руссо остроумно доказывал, что войны отнюдь
не дают никаких прав победителя..! убивать побежденных
или превращать их в рабов: «Врага можно убить только
в том случае, когда его нельзя сделать рабом, следова-
тельно: право поработить врага не вытекает из права его
убить; значит, это несправедливый обмен — заставлять
ёго покупать ценою свободы свою жизнь, на которую у
победителя нет никаких прав» 3.
В «Общественном договоре» Руссо обратил внимание и
на тот факт, что между учением Гроция и Гоббса суще-
1 Руссо Ж. Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969; с. 156.
а Там же. с. 156—157.
3 Там же, с. 158,
18
ствует внутренняя связь. Суть этой связи, по мнению
Руссо, состоит в том, что учение как того, так и другого
могло служить опорой тиранов и врагов свободы. По Гро-
цию, неясно, писал Руссо, «принадлежит ли человеческий
род какой-нибудь сотне людей, или, наоборот, эта сотня
людей принадлежит человеческому роду, и на протяже-
нии всей своей книги он, как будто, склоняется к первому
мнению. Так же полагает и Гоббс. Таким образом, чело-
веческий род оказывается разделенным на стада скота,
каждое из которых имеет своего вожака, берегущего оное
с тем, чтобы его пожирать»4.
Руссо упрекал Гроция и Гоббса за то, что их рас-
суждения об «управителях» и «управляемых» совершенно
не новы и не оригинальны, что служат они не интересам
народа, а благоприятны только для господ и тиранов.
«Аристотель,—писал Руссо,—прежде, чем все они (т. е.
Гроций и Гоббс.—Л. Д.), говорил также, что люди вовсе
не равны от природы, но что одни рождаются, чтобы быть
рабами, а другие — господами»5.
Но Аристотель, по словам Руссо, был прав постольку,
поскольку «он принимал следствие за причину. Всякий
человек, рожденный в рабстве, рождается для рабства;
ничто не может быть вернее этого. В оковах рабы теряют
все, вплоть до желания от них освободиться, они начи-
нают любить рабство, подобно тому как спутники Улисса
полюбили свое скотское состояние.
Итак, если существуют рабы по природе, так только
потому, что существовали рабы вопреки природе. «Сила
создала первых рабов, их трусость сделала их навсегда
рабами» в.
Смелые, бескомпромиссные рассуждения Руссо читала’
демократическая Франция, ее бесправное «третье сосло-
вие», стремящееся осознать свои собственные классовые
интересы. Мятежный голос Руссо убедительно разъяснял,
что никогда рабство не может быть аргументом против
свободы и равенства, что доводы Гроция и Гоббса ложны
и антинародны, так как мнимое право господина на сво-
его раба сводится лишь к праву силы. Рабство возникло
на земле, подчеркивал Руссо, не как 'плод добровольного
отказа людей от своих неограниченных естественных
4 Там же, с. 153.
5 Там же.
® Там же, с. 153—154.
19
прав, а как результат насилия и жестокости; оно нелепо
и безнравственно.
Говоря о социальных взглядах Гроция, важно иметь
в виду и то обстоятельство, что эпоха, в которую он жил,
оставляла мало места для официальной критики теологии
и средневековой схоластики. Всякое возражение против
богоустановленности верховной власти в ту пору подлежа-
ло строжайшему осуждению. Но, несмотря на господство
клерикализма и фанатизма, Гроций высказал в своей
книге довольно смелые мысли о том, что верховная власть
имеет не божественное, а земное происхождение и что
всякое злоупотребление, откуда бы оно ни исходило, на-
казуемо и должно быть исследуемо «глазами разума».
Маркс высоко ценил антитеологический характер этого
учения Гроция.
В «Общественном договоре» Руссо довольно часто упо-
минает и о политическом учении Томаса Гоббса. Этот
выдающийся английский философ, представитель механи-
стического материализма, был сторонником неограничен-
ного характера государственной власти, апологетом дес-
потического правления Стюартов. Его социально-полити-
ческие воззрения отличались антидемократическими тен-
денциями.
В сочинениях «Философские элементы учения о граж-
данине», «Левиафан» и других Гоббс подвергал критике
теорию естественного состояния человеческого рода. Пер-
вобытное естественное состояние, заявлял он, не заманчи-
вая идиллия. Оно представляло собою картину жестоких
столкновении и распрей — «войну всех против всех». Каж-
дый человек, стремясь к неограниченной личной свободе,
рассуждал он, неизбежно встречал на своем пути подоб-
ное же стремление у других людей. А это приводило к
взаимной вражде, к зоологическим насилиям и зверствам.
В условиях естественного состояния, резюмировал Гоббс,
«человек человеку — волк».
Если бы такое состояние продолжалось очень долго,
оно привело бы человеческий род к безысходному хаосу.
Но разум в конце концов дал понять людям, что в их же
собственных интересах нужен мир и что он может быть
установлен путем заключения общественного договора.
Однако этот договор, по мысли Гоббса, означал отречение
от неограниченной естественной свободы в пользу одного
лица — государя, персонификацию абсолютной верховной
власти. Без суверенной власти право людей на какую-либо
20
вещь является не собственностью, а общностью, и в этом
случае люди возвращаются к положению войны всех про-
тив всех. В лице Томаса Гоббса английский абсолютизм
эпохи Карла II видел своего талантливого пропагандиста
и защитника короны.
Руссо резко критиковал антидемократические тенден-
ции Гоббса, его «презрение к свободе и равенству». Но
это не мешало ему видеть сильные стороны учения анг-
лийского философа-материалиста, а именно его антифео-
дальные взгляды на церковную гегемонию. «Из всех хри-
стианских авторов философ Гоббс,— писал Руссо,— един-
ственный, кто хорошо видел и зло, и средство его
устранения, кто осмелился предложить соединить обе
главы орла (т. е. церковь и государство.—Л. Д.) и при-
вести все к политическому единству, без которого ни
Государство, ни Правление никогда не будут иметь хоро-
шего устройства» 7.
В «Общественном договоре» и в других сочинениях
Руссо мы находим также ссылки на английского фило-
софа-материалиста Джона Локка. В истории политико-
экономических учений Локк известен как основоположник
буржуазной теории конституционализма. Он выводил
происхождение верховной власти и государства из взаим-
ного договора, заключенного между королем и народом
для обеспечения собственности, свободы и общественного
порядка. В государстве Локк признавал две власти —
законодательную и исполнительную. Первая должна быть
сосредоточена в парламенте, вторая, исполнительная,—
прерогатива короля. Политические взгляды Локка оказа-
ли влияние на Монтескье и Руссо. Энгельс, характеризуя
религиозные и политические взгляды Локка, писал: «Локк
был в религии, как и в политике, сыном классового
компромисса 1688 года» 8.
В трактате «Несколько мыслей о воспитании» Локк
выступал против схоластической системы обучения и вос-
питания, доказывал необходимость физического воспита-
ния наравне с нравственным и духовным. Согласно Лок-
ку, на детей надо действовать главным образом убежде-
нием, обращаясь к их разуму. В этом вопросе Руссо
расходился не только с Локком, но и со всеми предше-
ствующими ему французскими авторитетами — Монте-
7 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 250.
8 Маркс К., Энгельс Ф, Соч., т. 37, с. 419,
21
нем, Лабрюйером и др. В соответствии со своими морально-»
педагогическими взглядами он утверждал, что самая важ-
ная и первоначальная задача воспитания — это сделать
детей восприимчивыми к тому, что им внушают. «Сам
Локк, мудрый Локк,— писал Руссо в романе „Юлия, или
Новая Элоиза44,— позабыл сию основу; он больше говорит
о том, что следует требовать от детей, нежели о том, как
этого добиться от них» 9.
Несмотря на ряд подобных оговорок, встречающихся
в сочинениях Руссо, Джон Локк, безусловно, являлся
одним из непосредственных его вдохновителей. У Локка
Руссо заимствовал идею о высокой ценности физического
воспитания, большую часть наблюдений и советов по ухо-»
ду за ребенком и мысли о естественном и лишенном при-»
нуждения образе жизни воспитанника.
Большое влияние на Руссо оказал выдающийся фран-
цузский социолог Шарль Луи Монтескье. В своем фило-
софском сочинении «Персидские письма» (1721) он под-
верг остроумной критике французский абсолютизм.
Путешествующий по Европе персиянин, состоящий
в переписке со своим другом, резко осмеивал политиче-
ские злоупотребления королевского двора, чиновников,
церкви, произвол и коррупцию, господствовавшие во
Франции в годы правления Людовика XV. Французский
король, говорится в этих письмах,— искусный чародей:
он властвует даже над умами своих подданных и застав-
ляет их думать все, что ему угодно.
Гораздо значительнее второе произведение Мон-
тескье — «Размышления о причинах величия и падения
римлян» (1734). Здесь высказана глубокая, заслуживаю-
щая серьезного внимания мысль, что судьбы народов и
государств обусловливаются не столько отдельными побе-
дами или поражениями, сколько чистотою нравов, лю-
бовью к труду, к отечеству. Монтескье развил мысль и
о том, что древний Рим был велик, могуществен, пока
господствовала в нем политическая свобода, и он пал, ког-
да эта свобода вследствие порчи нравов была им утраче-
на. «Размышления» получили широкое распространение
во Франции и сыграли положительную роль в подготовке
революции 1789—1794 годов.
Главное произведение Монтескье — «О духе законов»
(1748) — представляет собою капитальное исследование
9 Руссо Ж. Ж. Избр. соч., т. 2, с. 489.
22
вопроса об основных условиях и гарантиях политической
свободы. В нем дана в буржуазном аспекте классифика-
ция государств трех типов: монархического, деспотиче-
ского и республиканского. Пригодность и жизненность
каждого типа государства, по мнению Монтескье, обуслов-
лены прочностью принципов: в монархии — чувства чести;
в деспотии — чувства страха; в республике — чувства
любви к отечеству.
Лучшей гарантией политической свободы Монтескье
считал разделение и уравновешение властей: законода-
тельной, исполнительной и судебной. Он утверждал, что
подобное разделение явится не только гарантией полного
осуществления политической свободы, но и решающим
условием успешного устранения всевозможных государ-
ственных злоупотреблений.
В «Духе законов» Монтескье был не чужд идеи ком-
промисса с феодально-абсолютистским порядком; он при-»
знавал вполне правомерной конституционно-монархиче-
скую форму правления и оправдывал эту точку зрения
исторической незрелостью французской нации. Французы,
по его словам, были якобы более подготовлены к установ-
лению конституционной монархии, чем к республиканской
форме правления.
Сочинения Руссо изобилуют не только возражениями
против тех или иных принципов, сформулированных его
теоретическими предшественниками и современниками,
или одобрением их. У Руссо мы находим вдохновенную
проповедь республиканско-демократических идеалов
XVIII века, страстный протест против лжи и лицемерия
аристократии, против прогнившего феодально-бюрокра-
тического режима и неуклонное, искреннее стремление^
приносить посильную пользу своему народу.
НАЧАЛО ЛИТЕРАТУРНОЙ
И ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Литературную и общественную известность Руссо приоб-
рел весьма своеобразно. Однажды летом 1749 года он шел
на свидание к своему другу Дени Дидро, который в то
#ремя томился в заточении в Венсеннском замке, около
Парижа. Читая дорогой газету «Вестник Франции», Руссо
заметил небольшое объявление» Дижонская академия
23
предлагала премию за лучшее произведение, написанное
на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств
очищению нравов?». Это объявление произвело на Руссо
сильное впечатление.
В письме к Мальзербу от 12 января 1764 года он рас-
сказывал: «...в моем уме как бы сразу сверкнул свет, все
озаривший. Масса идей, ярких и живых, представилась
мне вдруг с такой силой и в таком количестве, что смуще-
ние и трепет охватили мою душу. Я как бы опьянел от
наплыва мысли и чувства. Сердце усиленно билось, сдав-
ливая грудь, стесняя дыхание... Я опустился на траву, под
деревом, у дороги и просидел здесь, охваченный таким
волнением, что через полчаса, поднимаясь продолжать
путь, я увидел весь перед моей одежды смоченным слеза-
ми, бессознательно лившимися из глаз... Если бы я был в
состоянии перенести на бумагу хоть четверть того, что я
увидел, передумал и перечувствовал под этим деревом,
с какой ясностью я заставил бы всех понять противоречия
нашего общественного строя, с какою бы силой я выста-
вил все беды и неправды наших учреждений, с какой оче-
видностью и простотой дал бы почувствовать, что чело-
век — по природе доброе и хорошее существо и что един-
ственно его собственные учреждения делают его злым и
дурным!» *.
Из этих горячих, искренних слов видно, что тема, вы-
двинутая на конкурс Дижонской академией, внезапно
всколыхнула ум и чувства Руссо. Охваченный благород-
ным стремлением, он решил сказать людям о всех «бедах
и неправдах», лишающих их благоденствия и счастья, и
возбудить в них желание противостоять укоренившимся
порокам общества.
Диссертация на предложенную академией тему вскоре
была написана и представлена на конкурс. Хотя доводы
Руссо, по мнению жюри, были недостаточны, все же ясно
было видно, что вопрос о судьбах наук и искусств повер-
нут в новую плоскость. Дижонская академия присудила
Руссо премию и в 1750 году выпустила диссертацию
в свет.
Опираясь на древние авторитеты и исторические фак-
ты, Руссо писал в диссертации, что мыслителям никогда
не удастся создать нечто великое, добродетельное до тех
пор, пока политическая власть и просвещение будут отде-
1 Руссо Ж. Ж. О влиянии наук на нравы, СПб., 1908, с. 3—4,
24
лены друг от друга, пока короли не откажутся от их дав-
него предубеждения, порожденного гордынею вельмож,
что искусство править народами труднее, чем искусство
просвещать и облагораживать их. «...Пусть первоклассные
ученые получат при дворе почетный кров; пусть они по-
лучат там единственную достойную их награду: возмож-
ность содействовать своим влиянием счастью народов, ко-
торых они научат мудрости; лишь тогда увидят люди, на
что способны добродетель, наука и власть, возбуждаемые
духом благородного соревнования и действующие в согла-
сии на благо человеческому роду. Но до тех пор, пока,
с одной стороны, будет только власть, а с другой — толь-
ко знания и мудрость, ученые редко будут думать о вели-
ких вещах, государи будут совершать хорошие поступки
еще реже, а народы будут все так же порочны, испорчены
и несчастны» 2.
В «Рассуждении о науках и искусствах» Руссо разви-
вал и такие мысли: людей надо просвещать не горами
книг, не отвлеченными науками, а примерами доброде-
тельной жизни. Сократ, этот справедливейший человек,
если бы он вновь ожил среди нас, писал Руссо, то «про-
должал бы презирать наши ненужные науки; он никак
не способствовал бы приумножению той массы книг, кои-
ми засыпают нас со всех сторон, и он оставил бы, как он
это и сделал, в назидание своим ученикам и нашим вну-
кам лишь свой пример и память о своих добродетелях...
Сначала Сократ в Афинах, за ним Катон Старший в
Риме обрушились на этих коварных и хитрых греков, ко-
торые создавали соблазны для добродетели и ослабляли
мужество своих сограждан. Но науки, искусства и диа-
лектика все же восторжествовали: Рим переполнялся фи-
лософами и ораторами; военная дисциплина оказалась
в пренебрежении; к земледелию стали относиться с през-
рением; люди разделились на секты и забыли об общем
отечестве. Вместо священных слов: свобода, бескорыстие,
повиновение законам, появились имена: Эпикур, Зенон,
Аркесилай. С тех пор как среди нас начали появляться
ученые,— говорили их собственные философы,— доброде-
тельные люди сокрылись» 3.
Правда, лжеучения и пороки древнего мира, «соблаз-
нявшие добродетель», по словам Руссо, не были тогда при-
2 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 29.
3 Там же, с. 17—18.
25
крыты всяческими благовидными и благожелательными
соображениями. В наше время, подчеркивал он, напротив,
все хвастают великодушием, человечностью, благородст-
вом, терпимостью. Но если бы Сократ жил в наше время,
то хотя ему и «не пришлось бы выпить сок цикуты, но ему
пришлось бы испить нечто еще более горькое — отврати-
тельные насмешки и презрение во сто раз хуже, чем
смерть» 4.
Противопоставляя своей эпохе — эпохе феодального
гнета, сословных привилегий, лицемерия, бесчестных
поступков — добродетель и простоту нравов первых веков,
Руссо писал:
«Размышляя о нравах, нельзя не вспомнить с наслаж-
дением картины простоты обычаев первобытных времен.
Это — прекрасное побережье, украшенное руками одной
только природы, к которому беспрестанно обращаются
наши взоры и от которого отдаляешься столь неохотно.
Когда люди были невинны и добродетельны, они хотели,
чтобы боги были свидетелями их поступков, и они жили
с богами под одной и тою же крышею; но вскоре, когда
люди стали недобрыми, им наскучили эти неудобные сви-
детели и они удалили их в великолепные храмы. В конце
концов они изгнали богов и оттуда, чтобы обосноваться в
этих храмах самим, или, по меньшей мере, храмы богов
уже перестали отличаться от домов людей. Это было пре-
делом упадка нравов, и никогда пороки не заходили столь
далеко, как в то время, когда их, так сказать, поддержи-
вали мраморные колонны и когда они у входа во дворцы
великих мира сего были запечатлены в коринфских капи-
телях»5.
Руссо еще не высказал прямо и открыто мысль о том,
что ответственность перед историей человечества за порчу
нравов, за их упадок несут не все люди в равной мере. Но
эта мысль, хотя еще не вполне отчетливо выраженная,
уже содержится здесь. Руссо хорошо понимал, что ответ-
ственность за социальные пороки несут, в первую очередь,
не простые люди, не хранители древних добрых обычаев
и традиций, а «великие мира сего»—вельможи и сановни-
ки, которые, воздвигая великолепные дворцы с мраморны-
ми колоннами и коринфскими капителями у входа, стави-
ли при этом на первый план не «общее благо», а своижиз^
пенные удобства, свои собственные интересы.
4 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 18.
5 Там же, с. 23.
26
Руссо бросал резкие упреки и философам. Оп говорил,
что не только представители науки и искусства, но и фи-
лософы оказались неспособными воспитывать справедли-
вых, великодушных и добродетельных граждан. Он не без
иронии спрашивал: «Что содержат писания наиболее из-
вестных философов? Каковы уроки этих друзей мудро-
сти?»—и отвечал на это: «Если их послушать, разве
нельзя их принять за толпу шарлатанов, что кричат каж-
дый свое на общественной площади: идите ко мне, только
я один никогда не ошибаюсь? Один утверждает, что тел
вообще нет в природе и что все есть мое представление
о них; другой, что нет ни иного вещества, кроме материи,
ни иного бога, кроме вселенной. Этот заявляет, что не су-
ществует ни добродетелей, ни пороков и что добро и зло в
области нравственности — это выдумки; тот — что люди
суть волки и могут со спокойной совестью пожирать друг
друга. О, великие философы! — иронизировал Руссо.—
Почему не оставляете вы для друзей и детей своих эти по-
лезные уроки? Вы бы сразу были за них вознаграждены,
и мы не боялись бы найти в ком-нибудь из наших друзей
или детей одного из ваших приверженцев» 6.
Вместе с тем Руссо стремился доказать, что и совре-
менная ему система школьного воспитания, все учебные
заведения, распространяющие просвещение в народе, за-
няты, по существу, бесполезным делом. Вместо того чтобы
прививать детям, юношеству любовь к отечеству, к их
гражданским обязанностям, нравственное поведение в ча-
стной и общественной жизни, они, напротив, прививают
страсть к наживе, к роскоши, высокомерие, унижение
добродетелей, презрение к бедноте.
«С первых же лет нашей жизни безрассудное воспита-
ние изощряет наш ум и извращает наши суждения,—
с горечью писал Руссо.— Я вижу повсюду бесчисленные
заведения, где с большими затратами воспитывают моло-
дежь, чтобы научить ее всему, но только не выполнению
ее обязанностей...
Наши сады украшены статуями, а наши галереи —
картинами. Что же, по-вашему, изображают эти шедевры
искусства, выставленные для всеобщего обозрения,— за-
щитников отечества или еще более великих людей, кои
обогатили его своими добродетелями? Нет. Эти картины
изображают все заблуждения сердца и ума, заботливо
6 Там же, с. 27.
27
выбранные из древней мифологии и выставленные на
обозрение нашим детям с их ранних лет, вне сомнения,
для того, чтобы у них всегда были перед глазами примеры
дурных поступков даже прежде, чем они выучатся чи-
тать»7.
И такого рода воспитание, рассуждал Руссо, ведет
в конце концов к оскудению полезных дарований в обще-
стве, к щедрым расточениям наград и похвал лишь за пу-
стое остроумие, а не за добродетели и не за прекрасные
деяния. «У нас,— писал Руссо,— есть физики, геометры,
химики, астрономы, поэты, музыканты, художники —
у нас нет больше граждан; и если они еще и остались, рас-
сеянные по нашим глухим деревням, то погибают там
в бедности и пренебрежении. Таково положение, до кото-
рого они теперь низведены; вот какие чувства высказы-
ваем мы тем, кто дает нам хлеб, а нашим детям молоко» 8.
И все же в этой первой диссертации Руссо еще изла-
гал свои идеи, в общем, в лояльном духе, кое-где он даже
прикрывал их комплиментами по адресу Людовика XIV
и его преемника. «В то время как Правительство и Зако-
ны обеспечивают безопасность и благополучие объединив-
шихся людей,— писал Руссо,— Науки, Литература и Ис-
кусства — менее деспотичные, но, быть может, более могу-
щественные — покрывают гирляндами цветов железные
цепи, коими опутаны эти люди; подавляют в них чувство
той исконной свободы, для которой они, казалось бы, рож-
дены; заставляют их любить свое рабское состояние...» 9
Отчего происходят эти вопиющие злоупотребления? —
спрашивал Руссо и вполне определенно отвечал: это про-
исходит от противоестественного гибельного неравенства,
порожденного среди людей отличием талантов и униже-
нием добродетелей.
Осуждая праздность, роскошь, развращенность нравов,
Руссо объявил во всеуслышание, что с развитием цивили-
зации, с ростом наук и искусств человечество значительно
ухудшило свой моральный облик и стало глубоко несчаст-
ным. «...Успехи наук и искусств ничего не прибавили к
нашему истинному счастью,— утверждал он,— ...они ис-
портили наши нравы...» 10
Публикуя яркие критические возражения против уко-
7 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 24—26.
8 Там же, с. 26.
9 Там же, с. 12.
10 Там же, с. 28.
28
ренившихся общераспространенных предрассудков и за-
блуждений, царивших в современном ему обществе, Руссо
вряд ли мог рассчитывать на благосклонное отношение
к себе со стороны французской аристократии и «ученой
публики». «...Ведь мне не позволено нападать на обще-
распространенные заблуждения,— писал он позже в „Рас-
суждении о происхождении неравенства44,— а ученая
публика относится к предрассудкам своим со слишком
большим уважением, чтобы сносить мои так называемые
парадоксы» 11.
Излагая свои общественные взгляды, Руссо сознатель-
но игнорировал многовековые успехи наук и искусств.
Его так называемые парадоксы, безусловно, внушали чи-
тателю мысль, что в глубокой древности, в эпоху дикости
человеческого рода, люди, ведшие животный образ жиз-
ни, были гораздо нравственнее и счастливее, чем их куль-
турные потомки, живущие в условиях цивилизации. Ци-
вилизация, утверждал он, не принесла народу ни благоден-
ствия, ни счастья, а водворила лишь социальные пороки
и бедствия. Подчеркивая порчу и упадок нравов и без-
рассудное стремление к роскоши и чрезмерному богатст-
ву как результат воздействия просвещения и науки, Рус-
со не выходил за пределы сомнительных рассуждений.
Подобные рассуждения, как это ни странно, не вызы-
вали в ту пору ни гневных осуждений, ни всеобщих пори-
цаний. Напротив, несмотря на бросающееся в глаза из-
вращение подлинной истории прогресса наук и искусств,
парадоксы Руссо, насыщенные демократической критикой
феодально-абсолютистской идеологии, многочисленными
ссылками на первые века, на древние добродетельные
правы и традиции, приковали взоры к Жан Жаку Руссо.
О нем заговорили в литературных, научных кругах, в са-
лонах и будуарах как о новом писателе, своеобразно и
смело высказавшемся о судьбах наук и искусств в фео-
дальной Франции.
Спрашивается, почему такая необыкновенная снисхо^
дительность и терпимость проявлены были к Руссо? От-
вет надо искать в социально-политических условиях фео-
дальной Франции XVIII века, точнее, в развивавшемся
антагонизме между прогнившим старым порядком и
широкими народными массами, ищущими выхода из свое-
го угнетенного и бесправного положения на путях анти-
феодальной революции.
11 Там же, с. 105.
29
БОРЕЦ ЗА СОЦИАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО
Спустя пять лет, в 1754 году, Руссо представил в Дижон-
скую академию вторую диссертацию — «Рассуждения о
происхождении и основаниях неравенства между людь-
ми». Эта диссертация, как и предвидел Руссо, не была
удостоена премии. И в этом нет ничего удивительного.
Руссо выступал здесь с гораздо более острой критикой
феодально-сословного общественного строя, чем в первой
диссертации. Он объявил все виды неравенства основной
причиной бед и несовершенств современного ему общества.
Он осудил чрезмерное скопление богатств в руках привиле-
гированных сословий и поднял знамя борьбы за социаль-
ное равенство, за демократизацию нарождавшихся во
Франции буржуазных общественных отношений.
Руссо предпослал своей диссертации посвящение Же-
невской республике. В нем он с гордостью заявил, что
рад тому обстоятельству, что имел счастье родиться в этой
республике, что ее государственное устройство превосход-
но и что ее «мудрые законы» приводятся «во исполнение
неподкупными магистратами».
Это посвящение не произвело положительного впечат-
ления на «сиятельнейших, высокочтимых» представите-
лей буржуазного патрициата. В личных письмах к Руссо
и среди отзывов тогдашней печати мы находим недруже-
любные высказывания. «...Автор „Посвящения44,— гово-
рится в одном из них,— явно польстил магистратам Же-
невы, представив их такими, какими они должны были бы
быть, а не такими, каковы они в действительности» *.
«Посвящение», разумеется, не было вызвано какими-
либо тактическими соображениями, так как хорошо изве-
стно, что Руссо в своих произведениях неоднократно
ставил в пример другим народам политическое и граждан-
ское правление Женевской республики.
В «Рассуждении о происхождении и основаниях нера-
венства между людьми» Руссо привел множество истори-
ческих фактов, свидетельствующих о том, что у дикарей,
живших в первобытных условиях, не было социального
неравенства и даже естественное неравенство имело в
этом состоянии далеко не такие размеры и значение, ка-
кие характерны для современного общества. Здесь все
люди: мужчины, женщины, дети, заявлял Руссо, вели, по
1 Цит. по кн.: Руссо Ж. Ж, Трактаты, с, 616,
30
сути дела, одинаковый животный и дикий образ жизни
и равно пользовались всеми доступными им благами при-
роды. Социальное же неравенство, и даже естественное,
в значительной степени — продукт последующего разви-
тия общества и его установлений.
«...Если мы сравним огромное разнообразие в спосо-
бах воспитания и в образе жизнп у людей различных раз-
рядов в гражданском обществе,— писал Руссо,с проста-
тою и единообразием жизни животной и дикой, когда все
питаются одною и тою же пищей, ведут одинаковый образ
жизни и делают в точности одно и то же, мы поймем,
насколько менее значительными должны быть различия
между людьми в естественном состоянии, чем в общест-
венном состоянии, и насколько должно увеличиться есте-
ственное неравенство внутри человеческого рода в резуль-
тате неравенства, порождаемого общественными установ-
лениями» 2.
Возможно ли угнетение и порабощение человека чело-
веком в диком, естественном состоянии? — спрашивал Рус-
со и без всяких околичностей отвечал, что все люди, на-
ходившиеся в диком состоянии, удовлетворяя свои жиз-
ненные потребности, были равны, свободны и счастливы;
они не знали ни ярма угнетения и порабощения, ни кро-
вавых расправ и насилий, в их убогих хижинах всегда
господствовали мир и добродетель.
«До тех пор, пока люди довольствовались своими убо-
гими хижинами,—рассуждал Руссо,—= пока они ограни-
чивались тем, что шили себе одежды из звериных шкур
с помощью древесных шипов или рыбьих костей, украша-
ли себя перьями и раковинами, расписывали свое тело в
различные цвета, совершенствовали или украшали свои
луки и стрелы, выдалбливали с помощью острых камней
какие-нибудь рыбачьи лодки или грубые музыкальные
инструменты, словом, пока они были заняты лишь таким
трудом, который под силу одному человеку, и только та-
кими промыслами, которые не требовали участия многих
рук, они жили, свободные, здоровые, добрые и счастли-
вые, насколько они могли быть такими по своей природе,
и продолжали в отношениях между собою наслаждаться
всеми радостями общения* не нарушавшими их независи-
мость» 3.
2 Там же, с. 70.
8 Там же, с. 78.
3i
Однако этой прекрасной идиллии пришей конец. Обо-
собленные индивидуумы под влиянием первых успехов
в преодолении стихийных сил природы стали соединяться
в стада, племена, роды, изобретать орудия труда, удоб-
рять и возделывать землю и переходить к оседлому обра-
зу жизни. И как только «один человек стал нуждаться в
помощи другого,— писал Руссо,—как только люди заме-
тили, что одному полезно иметь запас пищи на двоих,—
исчезло равенство, появилась собственность, труд стал
необходимостью...» 4.
Огромную роль в выходе человека из состояния жи-
вотности и дикости, по словам Руссо, сыграли, прежде
всего, два важнейших изобретения: искусство добывания
и обработки металлов и земледелие, и именно эти изобре-
тения положили начало великому перевороту в материаль-
ной и духовной жизни людей, и вместе с тем они же яви-
лись началом гибели человеческого рода. «Золото и сереб-
ро,— заявлял Руссо,— на взгляд поэта, железо и хлеб —
на взгляд философа — вот что цивилизовало людей и по-
губило человеческий род» 5.
Этот великий переворот, о котором шла речь у Руссо,
стал, однако, реально возможным, по словам его, только
тогда, когда за первыми попытками плавки и обработки
металлов последовал раздел земель, огораживание и уста-
новление частной собственности.
«Первый, кто, огородив участок земли, придумал за-
явить: „Это мое!“ и нашел людей достаточно простодуш-
ных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем
гражданского общества,— писал Руссо. — От скольких
преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег
бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засы-
пав ров, крикнул бы себе подобным: „Остерегитесь слу-
шать этого обманщика: вы погибли, если забудете, что
плоды земли — для всех, а сама она — ничья!“»в.
Как видим, в отличие от буржуазных экономистов,
относивших частную собственность к «естественному пра-
ву», т. е. считавших ее извечно присущей человечеству,
Руссо признавал ее фактором, закономерно возникшим
при определенных исторических условиях. Более того, к
великой чести Руссо, следует сказать, что среди писате-
лей XVIII века только он вскрыл действительную причи-
4 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 78.
6 Там же, с. 79.
6 Там же, с. 72.
32
лу частной собственности и ее роль в человеческом обще-
стве. Руссо утверждал, что все бедствия человеческого
рода породила частная собственность на орудия и средст-
ва производства, что именно она вызвала бедность и бо*
гатство, противоположность сословных интересов, конку-
ренцию, рабство и нищету.
Картина дикой жизни людей, а затем разложение пер-
вобытного общества, безусловно, талантливо нарисованы
Руссо. И тем не менее эта картина скорее похожа на эстет-
скую иллюзию, а не на реально существовавший факт.
Руссо в то время еще не мог опираться на научно разра-
ботанную теорию первобытнообщинного строя. В его
взглядах мы находим лишь догадки о существовании такого
строя, без четко выявленных внутренних взаимоотношений
индивидов и общественных групп. Первобытная община
представлялась ему как конгломерат изолированных ин-
дивидуумов или небольших общественных групп, у кото-
рых еще отсутствовала всякая собственность. А главное,
его взгляды на < разложение первобытного строя нужда-
лись не только в исправлении и уточнении, но и в корен-
ной переработке на основе материалистического понима-
ния истории.
В действительности процесс разложения первобытно-
общинного строя происходил гораздо сложнее. Прежде
всего, вследствие изобретения орудий труда, накопления
знаний, опыта, повлекшего за собой материально-техни-
ческие перемены, постепенно росла производительность
труда в первобытном обществе, следствием которой стал
реальный прибавочный продукт. На этой экономической
основе развивалось и укреплялось общинное разделение
труда, т. е. происходило выделение из общины пастуше-
ских племен и отделение ремесла от земледелия; появля-
лась и укреплялась частная собственность на орудия и
средства производства. При этом складывавшиеся внутри-
экономические и внешние отношения сопровождались вы-
делением племенных и родовых привилегированных
слоев.
Эти исторические перемены в области хозяйственной
жизни — производства, распределения и потребления ма-
териальных благ — привели в ходе постепенного разло-
жения первобытнообщинного строя к образованию обще-
ственных классов. А когда появились классы, то с углуб-
лением классового деления и развитием классовой борь-
бы появился особый аппарат — государство.
2 А. Т. Дворцов
33
Разумеется, пе сразу, не «по щучьему велению» воз-
никли общественные классы, а затем и государство. Вла-
димир Ильич Ленин в лекции «О государстве», прочитан-
ной 11 июля 1919 года в Свердловском университете, с
предельной ясностью показал, как постепенно складыва-
лись на низших ступенях первобытного общества органы
руководства и управления общественными делами.
«В первобытном обществе,— по словам Владимира
Ильича,— когда люди жили небольшими родами, еще на-
ходясь на самых низших ступенях развития, в состоянии,
близком к дикости; в эпоху, от которой современное циви-
лизованное человечество отделяют несколько тысячеле-
тий,— в то время не видно еще признаков существования
государства. Мы видим господство обычаев, авторитет,
уважение, власть, которой пользовались старейшины рода,
видим, что эта власть признавалась иногда за женщи-
нами.., но нигде не видим особого разряда людей, которые
выделяются, чтобы управлять другими и чтобы в интере-
сах, в целях управления систематически, постоянно вла-
деть известным аппаратом принуждения, аппаратом на-
силия...» 7
Однако под влиянием происходивших социально-эко-
номических перемен органы родового строя, не знавшйе
никаких других способов принуждения, кроме обществен-
ного мнения, постепенно утрачивали свое прежнее влия-
ние и вырождались в различные союзы частного характе-
ра. Этот процесс означал на деле появление новых орга-
нов власти, стоявших над обществом и опиравшихся на
вооруженную силу.
Разумеется, и Руссо хорошо понимал, что первобыт-
ное общество не стояло на одном месте, что оно развива-
лось и изменялось и что, следовательно, современной ему
эпохе — эпохе цивилизации — предшествовали историче-
ские периоды, которые широко открывали путь к много-
образным переменам в общественно-экономической и ду-
ховной жизни.
Правда, Руссо не считал необходимым обрисовывать
в своей диссертации различные периоды многовековой
истории человечества. Уделив основное внимание живот-
ному и дикому состоянию человеческого рода, он созна-
тельно опустил многие характерные особенности и под-
робности материальной и духовной жизни людей эпохпо-
7 Ленин В. И. Поли. собр< соч,, т, 39, с, 68—69.
34
следующего общественного развития. «Я не стану задер-
живаться здесь на описании того, как, одно за другим,
изобретались другие искусства,— писал он,— как разви-
вались языки, как проверялись на деле и находили себе
применения дарования, как возрастало неравенство со-
стояний, как использовались и какие злоупотребления
порождали богатства, не буду приводить все те подроб-
ности, которые с этим связаны и которые каждый может
легко восполнить. Я ограничусь лишь тем, что окину
взглядом весь род человеческий при этом новом положе-
нии вещей» 8.
Это «новое положение вещей», по словам Руссо, пред-
ставляло собою все более и более обостряющуюся борьбу
между богатыми и бедными. Богатые только и помышля-
ли о покорении и порабощении своих соседей, об увели-
чении своего «вещного имущества» — земли и скота, бед-
ные же, в свою очередь, вынуждены были получать или
похищать средства к существованию у богатых. Словом,
нараставшее экономическое неравенство сопровождалось
постоянными столкновениями, смутами, несправедливы-
ми захватами со стороны богатых, разбоями, угнетением
бедных.
Все это в конце концов заставляло людей задумывать-
ся над своим бедственным положением и искать выход из
обрушившихся на них несчастий. Сильные и слабые, бо-
гатые и бедные, по словам Руссо, должны были от споров
и раздоров между собою перейти к поискам необходимых
условий и средств для создания безопасности и поддер-
жания согласия между ними. Выходом из этого положе-
ния явилось создание верховной власти, состоящей из
«честолюбцев-повелителей», которые установили законы,
создали и укрепили политическое устройство.
«Таково было или должно было быть происхождение
общества и законов,— резюмировал Руссо,— которые на-
ложили новые путы на слабого и придали новые силы бо-
гатому, безвозвратно уничтожили естественную свободу,
навсегда установили закон собственности и неравенства,
превратили ловкую узурпацию в незыблемое право и ради
выгоды нескольких честолюбцев обрекли с тех пор весь че-
ловеческий род на труд, рабство и нищету» 9.
8 Руссо Ж, Ж. Трактаты, с. 81.
8 Там же, с. 84.
2*	35
Говоря о происхождении «общества и законов» или,|
точнее, о создании и установлении политической власти,:
Руссо исходил из ложной, антинаучной точки зрения. По<-
его мнению, образование и укрепление политической вл а-,
сти — результат совместного добровольного соглашения,
договора между богатыми и бедными, сильными и слабы-
ми. В действительности же «сильные», «богатые», т. е.
имущий класс, консолидировавшись в ходе общественно-
экономического развития, захватили в свои руки полити-
ческую власть, монополизировали все бразды правления
и установили как законодательную, так и не ограничен-
ную законом классовую диктатуру.
Руссо хорошо видел злоупотребления и пороки совре-
менного ему общества. К числу наиболее распространенных
он относил: стремление к чрезмерному обогащению за
счет труда бедняков, рост конкуренции и соперничества,
честолюбие, эгоизм, зависть, лживую благожелательность
и другие пороки. В этом обществе, по словам Руссо, гос-
подствует безнаказанность и беззащитность, здесь «каж-
дый видит свою выгоду в несчастии другого» и «проиг-
рыш одного почти всегда становится причиной благопо-
лучия другого».
Труд, наука, искусство, литература, рассуждал Руссо,
в условиях этого порочного строя не в состоянии оправ-
дать свое высокое назначение. Все величайшие преобра-
зования, достигнутые безмерно тяжелым трудом многих
поколений, все научные изобретения, направленные на
покорение стихийных сил природы и на овладение ее ес-
тественными богатствами, при данных условиях неспособ-
ны сделать жизнь людей счастливой, свободной, обеспе-
ченной, позволяющей каждому человеку удовлетворять
свои возрастающие духовные и материальные потреб-
ности.
«Когда, с одной стороны, смотришь на безмерные тру-
ды людей,— писал он,— на такое множество наук, ими
разработанных, искусств, ими изобретенных, на такое
множество сил, ими приложенных, засыпанных пропа-
стей, срытых гор, снесенных скал, рек, превращенных в
судоходные, распаханных земель, вырытых озер, осушен-
ных болот, огромных зданий, воздвигнутых на суше; на
море, покрытое кораблями и матросами; и когда, с дру-
гой стороны, исследуешь, немного поразмыслив, какие
подлинные блага принесло все это для счастья рода че-
ловеческого, то можно лишь поразиться удивительному
36
несоответствию между первыми и вторыми итогами и по-
жалеть об ослеплении человека, которое, дабы насытить
его гордыню и не знаю уже какое тщеславное восхищение
самим собою, заставляет его с жаром гоняться за тем,
что может его сделать несчастным и что благодетельная
природа позаботилась от него отвратить» 10.
Какие же политические установления и законы вы-
звали это «удивительное несоответствие» между первыми
и вторыми итогами деятельности человека? — спрашивал
Руссо и отвечал; основная причина этого несоответст-
вия — сословное, политическое, имущественное и обще-
ственное неравенство, опекаемое и прославляемое сов-
ременным строем жизни. Вся многовековая история чело-
веческого рода, по словам Руссо,— это история непрерыв-
ного прогресса неравенства, сопровождаемого мятежами,
народными восстаниями и международными войнами,
В этой истории человеческих распрей и бед Руссо раз-
личал три эпохи или три ступени, означавшие на деле
дальнейшее углубление неравенства и превращение его
из установленного законом в неограниченное и неузаконен-
ное, «Если мы проследим поступательное развитие нера-
венства,— писал он,— во время этих разнообразных
переворотов, то обнаружим, что установление закона и пра-
ва собственности было здесь первой ступенью, установле-
ние магистратуры — второю, третьего же и последнею
было превращение власти, основанной на законах, во власть
неограниченную, так что богатство и бедность были уза-
конены первой эпохою, могущество и беззащитность —
второю, третьего же — господство и порабощение,,.» и.
Заключительный фазис, т, е. третья эпоха, означает, по
утверждению Руссо, установление абсолютного произвола;
в этом фазисе на долю порабощенных и бесправных людей
остается только одна «добродетель» — слепое повиновение.
«Здесь отдельные лица вновь становятся равными, ибо они
суть ничто; а так как у подданных нет иного закона, кро-
ме воли их господина, а у него нет другого правила, кро-
ме его страстей, то понятие о добре и принципы справед-
ливости вновь исчезают; здесь все сводится к одному толь-
ко закону более сильного,,.» 12
Из этого крайне несправедливого общественного со-
стояния Руссо видел только один разумный выход — вос-
10	Руссо Ж. Ж. Трактаты, с, 99—100,
11	Там же, с. 92,
12	Там же, с. 95.
87
стапие народных масс против деспотизма. Оправдывая и
защищая насильственные формы борьбы, он писал: «Вос-
стание, которое приводит к убийству или к свержению
с престола какого-нибудь султана,— это акт столь же зако-
номерный, как и те акты, посредством которых он только
что распоряжался жизнью и имуществом своих поддан-
ных. Одной только силой он держался, одна только сила его
и низвергает. Все, таким образом, идет своим естествен-
ным путем, и, какова бы ни была развязка сих быстрых и
частых переворотов, никто не может жаловаться на не-
справедливость других, но только на собственное свое
неблагоразумие или па свое несчастье» 13.
Руссо заканчивает диссертацию «О происхождении и
основаниях неравенства между людьми» глубокими раз-
мышлениями. Он говорит, что неравенство, появившееся
на свет благодаря возникновению собственности и царя-
щее ныне среди всех цивилизованных народов, совершен-
но правомерно с точки зрения «положительного права»,
так как оно имеет свое историческое основание во много-
вековом развитии способностей и успехов человеческого
ума. И тем не менее оно явно противоречит естественно-
му закону или праву, которое отнюдь не может допустить,
«чтобы дитя повелевало старцем, глупец руководил чело-
веком мудрым и чтобы горстка людей утопала в излишест-
вах, тогда как голодная масса лишена необходимого» 14.
Читая эти рассуждения, в особенности гневные воз-
ражения Руссо против социального неравенства, против
тунеядства и праздности богатых, Вольтер написал на по-
лях «Рассуждения о происхождении неравенства»: «Вот
философия нищего, который желал бы, чтобы бедняки
обокрали богатых» 15.
Кроме того, Вольтер па посланное ему в 1755 году
«Рассуждение о неравенстве» ответил Руссо едким сарказ-
мом: «...Никто не употребил столько ума,— писал он,—
чтобы постараться сделать нас животными; когда читаешь
ваше сочинение, то загораешься желанием ходить на чет-
вереньках. Но, так как вот уже более шестидесяти лет, как
я отстал от этой привычки, я, к несчастью, чувствую, что
мне невозможно вернуться к ней... Я удовлетворяюсь
ролью мирного дикаря в избранном мною уединении, не-
13 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 96.
14 Там же, с. 98.
15 Цит. по кн,: Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 522.
38
далеко от ваших родных мест. Здесь следовало бы нахо-
диться и вам» 1в.
Разумеется, эта злая ирония не нуждается в особых
комментариях. Вольтер питал классовую неприязнь к пле-
бею Руссо.
В главе XI «Общественного договора» —«О различных
системах законодательства»—Руссо подчеркивал, что цель
всякого республиканского законодательства — наиболь-
шее благо всех людей, которое сводится главным образом
к свободе и равенству. Толкуя, как надо понимать равенст-
во, он предупреждал, что отгораживается от плоских, при-
митивных представлений. «...Под этим словом,— писал
Руссо,— не следует понимать, что все должны обладать
властью п богатством в совершенно одинаковой мере».
Равенство — это строгая умеренность решительно во всем,
устранение всяких излишеств, отсутствие злоупотребле-
ний со стороны как больших, так и малых людей. Равен-
ство знатных и богатых предполагает «ограничение раз-
меров их имущества и влияния, что же касается до лю-
дей малых — умерение скаредности и алчности» 16 17.
Предвидя возможность тех или иных возражений, Рус-
со опровергал их формально-юридическими доводами:
«Говорят, что такое равенство — химера, плод мудр-
ствования, не могущие осуществиться на практике. Но
если зло неизбежно, то разве из этого следует, что его не
надо, по меньшей мере, ограничивать» 18.
Для смягчения неравенства Руссо предлагал провести
в жизнь такие мероприятия: введение прогрессивного на-
лога, освобождение от налогов земледельцев, владеющих
только необходимыми орудиями производства, ограниче-
ние перехода имущества и капиталов по наследству — и
некоторые другие.
Проблема равенства в произведениях Руссо не полу-
чила последовательного решения. Высказываясь за зако-
нодательное уравнение всех сословий в правах и обя-
занностях, за «регулирование» имущественных отношений,
Руссо вместе с тем считал мелкособственнические иму-
щественные отношения идеалом добра и справедливости.
Руссо не понимал, что частная собственность на средства
производства не препятствует расслоению общества на
16 Цит. по кн.: Державин К. Н. Вольтер. М.: Изд-во АН СССР,
1946, с. 436.
17 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 188.
18 Там же, с. 189,
39
богатых и бедных, на капиталистов и пролетариев. В этом
проявилась ограниченность его мышления.
С точки зрения научного социализма идея обществен-
ного равенства, как его понимал Руссо, представляла со-
бою иллюзию мелкого буржуа. Однако в условиях револю-
ционно-освободительной борьбы со старым феодальным
порядком лозунг мелкобуржуазной уравнительности от-
вечал интересам широких народных масс. Учение о ра-
венстве, писал Энгельс, разъясняя его теоретическое и
агитационное значение, «играло, в особенности благодаря
Руссо, определенную теоретическую роль, а во время ве-
ликой революции и после нее — практически-политиче-
скую роль и которое еще и теперь играет значительную
агитационную роль в социалистическом движении почти
всех стран» 1в. Маркс и Энгельс считали, что это учение
заслуживает глубокого внимания, ибо оно вдохновляло
народные массы на борьбу с угнетателями и врагами
республиканско-демократических преобразований.
Между тем буржуазные критики и противники Руссо
нередко сознательно искажали революционный смысл его
учения о равенстве. Они утверждали, что это учение
враждебно историческому прогрессу, что Руссо, по сути
дела, предлагал цивилизованным людям вернуться на-
зад — к истокам животной и дикой жизни человека. Про-
тив подобных выпадов Руссо возражал, так как хорошо
понимал, что естественное состояние рода человеческо-
го — это древнейший, переживший себя период и к нему
нет и не может быть возврата.
Вместе с тем он внушал людям, что плоды цивилиза-
ции очень горьки, что созданные ею учреждения и обще-
ственные порядки далеки от совершенства, что погоня за
чрезмерным богатством, роскошью, почестями и сверхудоб-
ствами в жизни делает род человеческий все более и бо-
лее несчастным, что цивилизация вопреки здравому смыс-
лу превратилась в рассадник человеческих страданий и
бедствий.
В рассматриваемой работе Руссо снова повторил то,
что писал в своей первой диссертации: приписывая порчу
нравов просвещению и цивилизации, он искал причину
этого обстоятельства в роскоши и праздности, а причину
роскоши и праздности — в неравенстве и богатстве. Так,
превращая просвещение и цивилизацию в фактор, про-
19	Маркс К., Энгельс Ф, Соч., т. 20, с. 104.
40
пзводный от порока людей, Руссо впадал в явное за-
блуждение.
Между тем Вольтер, Монтескье, Дидро, Д’Аламбер,
Гельвеций, Гольбах и другие корифеи эпохи Просвеще-
ния в противоположность Руссо справедливо отмечали
облагораживающее влияние просвещения и цивилизации,
науки и искусства. Более того, Гольбах, Гельвеций, Дидро
пропагандировали в народных массах материализм и ате-
изм, подчеркивая при этом благотворность растущей и
распространяющейся власти науки над стихийными сила-
ми природы и над страстями людей. Блестящая плеяда
французских просветителей провозглашала торжество
разума и всеобщей справедливости, причем искренне ве-
рила, что своей теоретической и практической деятель-
ностью она расчищает путь ко всеобщему счастью, народ-
ному благу и свободе.
Что же касается Руссо, то в диссертации «О происхож-
дении и основаниях неравенства между людьми» он, упор-
но отстаивая мнение, что основная причина общественных
неустройств состоит в неравенстве людей и что само нера-
венство обусловлено, по сути дела, возникновением ча-
стной собственности, склонен был вместе с тем призна-
вать также, что успехи цивилизации куплены дорогой
ценой, принося благополучие и образованность только
избранным, привилегированным слоям общества, бедные
же, обездоленные люди в условиях цивилизации, как пра-
вило, гибнут в беззащитной нищете и невежестве.
Исходя из теории общественного договора Руссо пола-
гал, что выход из этого состояния может быть только
один — ниспровержение феодально-абсолютистских основ
старого порядка и установление «справедливого» респуб-
ликанско-демократического строя, при котором трудовая
собственность и всеобщее уравнение граждан в правах и
обязанностях будут представлять собой решающие фак-
торы общественной жизни.
Несмотря на то что теория общественного договора
Руссо была не лишена ошибок и теоретических заблужде-
нии, все же ни Вольтер, ни Дидро — корифеи француз-
ского Просвещения и буржуазного гуманизма — не смог-
ли высказать столько горячего сочувствия и сострадания
к простым людям, задавленным нуждой и лишениями,
сколько оставил в их сердцах и умах Жан Жак Руссо.
Суть дела в том, что Руссо был не только защитником
идей мелкой трудовой собственности и принципа всеоб-
41
щего уравнения, но и ранним критиком буржуазных отно-
шений, возникших внутри феодального строя Франции,
вступавшей на путь, который, говоря его словами, «за-
ставляет одних умирать от нужды, а других — от изли-
шеств» 20.
Возвращаясь к оценке выдвинутого Руссо «плебей-
ского» требования равенства, следует напомнить, что
французская буржуазия накануне революции 1789—
1794 гг. в тактических целях широко пользовалась лозун-
гом «Свобода, равенство и братство». Почему же револю-
ционное «плебейское» понимание лозунга «равенства и
братства» не стало реальным законом общественной жиз-
ни в послереволюционной Франции? На этот вопрос
Ф. Энгельс дал исчерпывающий ответ. «Эти плебейские
равенство и братство,— писал он 20 февраля 1889 года в
письме к К. Каутскому,— должны были быть только
мечтой в такое время, когда речь шла о том, чтобы создать
нечто прямо противоположное им, и, как всегда, по иро-
нии истории, это плебейское понимание революционных
лозунгов стало самым мощным рычагом осуществления
этой противоположности: буржуазного равенства — перед
законом и братства — в эксплуатации» 21.
И действительно, как только буржуазия оттеснила
феодальную знать — дворянство и духовенство — и взяла
в свои руки государственную власть, она опошлила все
революционно-демократические требования просветите-
лей, внесла всевозможные ограничения и поправки в свои
конституционные установления и вместо равенства обра-
зовалась, как сказано в Программе КПСС, «глубочайшая
пропасть социального и экономического неравенства. Не
братство, а ожесточенная классовая борьба царит в бур-
жуазном обществе».
ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ
«ОБЩЕСТВЕННОГО ДОГОВОРА»
Придавая большое значение трактату «Об общественном
договоре», Руссо предпослал ему «Предуведомление»,
в котором писал:
«Этот небольшой трактат извлечен мною из более
обширного труда, который я некогда предпринял, не рас-
20	Руссо Ж. Ж, Трактаты, с. 101.
21	Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т, 37, с. 127.
42
считав своих сил, и давно уже оставил. Из различных
отрывков, которые можно было извлечь из того, что было
написано, предлагамый ниже — наиболее значителен и,
как показалось мне, наименее недостоин внимания пуб-
лики. Остальное уже более не существует» *.
Трактат этот сыграл крупную политическую роль в
революционной борьбе народных масс Франции со ста-
рым, феодальным режимом. В нем нашли наиболее яркое
выражение принципы буржуазного демократизма XVIII
века. Робеспьер, Марат, Сен-Жюст и другие видные яко-
бинцы были горячими последователями теории обществен-
ного договора Руссо. И не только якобинцы — идеологи
революционной буржуазной демократии — приводили в
своих речах основные принципы «Общественного догово-
ра»; его идеи были на устах и у представителей умерен-
ной демократии (Сийес, Бриссо и др.). Больше того, идеи
«Общественного договора» легли в основу «Декларации
прав человека и гражданина», принятой Учредительным
собранием 26 августа 1789 года, в которой было записано:
«Люди рождаются свободными и равными в правах»,
«Начало верховной власти всегда лежит в народе; ника-
кое учреждение или лицо не может осуществлять власти,
не исходящей от народа».
Трактат «Об общественном договоре, или Принципы
политического права» состоит из четырех книг. Первую
главу первой книги Руссо начал словами: «Человек рож-
дается свободным, но повсюду он в оковах». Эти слова,
прозвучавшие в предреволюционной Франции, будили в
сердцах и умах бесправных городскпх ремесленников
и мелких торговцев, крестьян, обремененных крепостными
повинностями, жгучую ненависть к аристократии, к свет-
ским и духовным сановникам, утопавшим в богатстве и
роскоши.
Политические идеи Руссо, противопоставлявшие фео-
дально-деспотическому строю республиканский строй,
основанный на равноправии всех сословий и гражданской
свободе, воспринимались как революционный манифест,
выражавший требования широких народных масс. И нет
ничего удивительного в том, что трактат Руссо, напеча-
танный в Амстердаме в 1762 году, но запрещенный фран-
цузской королевской цензурой, вскоре стал боевым знаме-
нем французской буржуазной демократии.
1 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с, 151,
43
В первой книге трактата, главным образом в первых
главах ее, Руссо исследует, на основании каких именно
принципов может быть оправдано существование социаль-
ного строя, в котором люди не пользуются гражданской
свободой. Он критикует теоретиков, пытавшихся объяс-
нять тот или иной характер государственного строя высо-
ким происхождением монархов, правовыми привилегиями,
основанными на силе, завоевании, рабстве.
В пятой и шестой главах трактата Руссо формулирует
основные принципы учения об общественном договоре*
составляющие, по его мнению, основу гражданского об-
щества. В главах седьмой, восьмой и девятой он излагает
учение о суверенитете, о гражданском состоянии, об иму-
ществе и ряде положительных перемен, следующих из
проведения в жизнь общественного договора.
Самая важная и самая существенная, на наш взгляд,
шестая глава первой книги. Здесь Руссо сформулировал
главные, отправные принципы общественного договора,
вытекающие, по его глубокому убеждению, из чувства
свободы и естественного равенства. Руссо рассуждал так:
после того как люди утратили свою естественную свободу,
все дальнейшее развитие первобытного общества пошло
в ущерб их прирожденным правам, и, чтобы сохранить
свое прежнее состояние, они должны были «найти такую
форму ассоциации, которая защищает и ограждает всею
общею силою личность и имущество каждого из членов
ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со
всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остает-
ся столь же свободным, как и прежде» 2. Такова основная
задача, которую решает общественный договор.
Первобытные люди в целях самосохранения от неиз-
бежной гибели, по словам Руссо, в определенные перио-
ды, часто стихийно, должны были становиться на путь
ассоциации, на путь общественного договора, как необхо-
димого условия их жизни. На этом пути люди делали
значительный шаг вперед: они ценою своего жизненного
опыта вместо прирожденных прав и обязанностей приоб-
ретали гражданскую свободу и нравственное равенство.
Итак, формулирует Руссо характерную черту этого
общественного соглашения, «если мы устраним из обще-
ственного соглашения то, что не составляет его сущности,
то мы найдем, что оно сводится к следующим положе- 1
1 Руссо Ж. Ж, Трактаты, с. 160.
44
пням: Каждый из нас передает в общее достояние и ста-
вит под высшее руководство общей воли свою личность
и все свои силы, и в результате для нас всех вместе каж-
дый член превращается в нераздельную часть целого»8.
Таким образом, общественный договор обеспечивает
абсолютное соответствие между индивидуальной и общей
волей, т. е. волей всего народа. Выход из лона естествен-
ной свободы и вступление людей в договорные отношения,
по его мнению, знаменовали собой не только усложнение
организационно-хозяйственных задач ассоциации, но и
приобретение ею новых форм. «Немедленно вместо отдель-
ных лиц, вступающих в договорные отношения, этот акт
ассоциации,— писал Руссо,— создает условное коллектив-
ное Целое, состоящее из стольких членов, сколько голосов
насчитывает общее собрание. Это Целое получает в ре-
зультате такого акта свое единство, свое общее Я, свою
жизнь и волю. Это лицо юридическое, образующееся, сле-
довательно, в результате объединения всех других, неког-
да именовалось Гражданскою общиной, ныне же имену-
ется Республикою, или Политическим организмом: его
члены называют этот Политический организм Государ-
ством, когда он пассивен, Сувереном, когда он активен,
Державою — при сопоставлении его с ему подобными.
Что до членов ассоциации, то они в совокупности получа-
ют имя народа, а в отдельности называются гражданами
как участвующие в верховной власти и подданными как
подчиняющиеся законам Государства»4.
Утверждение Руссо, будто политический организм по-
лучает наименование государства только в силу того, что
он якобы пассивен, созерцателен по своему внутреннему
состоянию, было, конечно, наивным. Вряд ли можно най-
ти или представить себе такой политический организм,
характерной чертой которого была бы пассивность, созер-
цательность. Государство как орган политической власти
во все периоды человеческой истории, в особенности в
условиях развитого классового антагонизма, выступает
как активное орудие принуждения людей, как исполни-
тельный орган власти того или иного господствующего
класса. Современное буржуазное государство, говоря
словами «Манифеста Коммунистической партии»,— это
«только комитет, управляющий общими делами всего
класса буржуазии».
3 Там же, с. 161.
4 Там же, с. 161—162,
45
Создание первых форм коллективной гражданской об-
щественной связи, в том числе и первых форм государ-
ства, есть сложный исторический процесс. «История пока-
зывает, что государство, как особый аппарат принужде-
ния людей,— учил Ленин,— возникало только там и
тогда, где и когда появлялось разделение общества на
классы — значит, разделение на такие группы людей, из
которых одни постоянно могут присваивать труд других,
где один эксплуатирует другого» 5.
Таким образом, возникновение общественных классов
и интересы классового господства есть главные историче-
ские предпосылки, которые вызвали к жизни государ-
ство — орган имущего класса, созданный для защиты его
интересов, его прав, его воли.
Руссо исходил из ложной, идеалистической точки зре-
ния. Он не мог понять, что главной исторической пред-
посылкой государственной власти является не юридиче-
ский акт, не общая воля, сознательно выраженная в виде
общественного договора или закона, а разделение обще-
ства на классы, эксплуатация человека человеком, столк-
новения и борьба классов, ибо характерной чертой
государства (рабовладельческого, феодального и капитали-
стического) является его классовая природа. В идеали-
стической же трактовке происхождения общественного
договора, или гражданского общества и его политического
организма, «выходило так, что будто общественные отно-
шения строятся людьми сознательно,— писал В. И. Ле-
нин.— Но этот вывод, нашедший себе полное выражение
в идее о Contrat Social (следы которой очень заметны во
всех системах утопического социализма), совершенно
противоречил всем историческим наблюдениям» 6.
Во второй книге трактата Руссо сформулировал основ-
ные атрибуты верховной власти народа — ее неотчужда-
емость, неделимость, неограниченность; обрисовал роль
и значение законодателя в государстве; дал определение
закона; проследил исторические судьбы отдельных наро-
дов.
Более важное значение в этой книге имеют первые
главы. Руссо утверждал здесь, что общая воля не имеет
никаких других целей, кроме общего блага, у нее нет и
других стремлений, кроме стремления к равенству. Вме-
6 Ленин В. И. Поля. собр. соч., т. 39, с. 69.
6 Ленин В, И, Поли, собр. соч., т. 1, с. 136.
46
сте с тем он подчеркивал, что из этого еще не следует,
что общая воля, т. е. воля народа, не может заблуждаться
(глава III). «Люди всегда стремятся к своему благу,—-
писал Руссо,— но не всегда видят, в чем оно». Для того,
чтобы решения народа всегда имели верное -направление,
надо, чтобы в государстве не было ни одного частичного
сообщества, наносящего тот или иной ущерб воле на-
рода.
Важно отметить, что Руссо видит существенное разли-
чие между понятиями «общая воля» и «воля всех». Он
говорит, что наряду с существованием общей воли, реше-
ния которой оказываются правильными, вполне мыслимо
существование воли всех, представляющей собою изъяв-
ление воли отдельных лиц. Это различие общей воли и
воли всех получило высокую оценку у Гегеля. «Указан-
ное нами различие,— писал он,— между лишь общим и
истинно всеобщим мы находим превосходно выраженным
в знаменитом „Общественном договоре" Руссо, грр гово-
рится, что законы государства должны иметь своим источ-
ником всеобщую волю (volonte generale), но они вовсе
не обязательно должны быть потому волей всех (volonte
de tons)»7.
При этом Гегель безосновательно упрекнул Руссо в
том, что он якобы не всегда имел в виду это различие.
Но это неверно. Руссо везде и всюду подчеркивал, что
главный руководящий принцип ассоциации — это господ*
ство общей народной воли, всегда стремящейся к общему
благу, к общей пользе. Общая народная воля по своей
природе суверенна, утверждал он, т. е. обладает верхов-
ной властью. Верховная власть ни при каких условиях
не может быть отчуждена от общей воли народа. «Я ут-
верждаю... что суверенитет, который есть только осуще-
ствление общей воли,— писал Руссо,— не может никогда
отчуждаться и что суверен, который есть не что иное*
как коллективное существо* может быть представляем
только самим собою. Передаваться может власть, но ни-
как не воля». Там, где князь, монарх, повелитель при*
сваивает себе права народа, там нет ни суверенитета, ни
общей воли народа. «Если... народ просто обещает повино-
ваться,— заявляет Руссо*— то этим актом он себя унич-
тожает; он перестает быть народом. В тот самый миг,
7 Гегель. Энциклопедия философских наук4 М.: Мысль, 1974, т. 1,
с, 347.
47
когда появляется господин,— нет более суверена; и с
этого времени Политический организм уничтожен»8.
У Руссо мы находим глубокое, содержательное пони-
мание народного суверенитета. Действительно, государ-
ственная власть как власть народа носит суверенный
характер, т. е. верховный, независимый от всякой другой
власти как внутри страны, так и вне ее. Такой суверени-
тет государственной власти есть политическое и юридиче-
ское выражение полновластия народа.
В современных капиталистических странах совершен-
но иное отношение к суверенитету. Здесь на словах лице-
мерно признают суверенитет государств и народов, фак-
тически же господствующие эксплуататорские классы
превращают его в фикцию и вероломно посягают на этот
суверенитет. О народном суверенитете как реально суще-
ствующем можно говорить только в странах социалисти-
ческого лагеря.
Руссо всегда решительно и последовательно настаивал
на таких важнейших атрибутах верховной власти, как
неограниченность, неотчуждаемость, нераэделимость. Он
ясно и четко сформулировал идею суверенитета как про-
явление общей народной воли, как неотъемлемый и неде-
лимый принцип абсолютного полновластия народа. «По-
добно тому как природа наделяет каждого человека неог-
раниченной властью над всеми членами его тела,— писал
он,— общественное соглашение дает Политическому орга-
низму неограниченную власть над всеми его членами,
и вот эта власть, направляемая общей волей, носит, как
я сказал, имя суверенитета»9.
Суверен, обладающий абсолютной властью, продолжал
Руссо, вправе требовать от каждого члена политического
организма строгого выполнения его гражданских обязан-
ностей.
«Все то, чем гражданин может служить Государству,
он должен сделать тотчас же, как только суверен этого
потребует, но суверен, со своей стороны, не может нала-
гать на подданных узы, бесполезные для общины; он не
может даже желать этого, ибо как в силу закона разума,
так и в силу закона естественного ничто не совершается
без причины» 10.
8 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 168.
в Там же, с. 171.
10 Там же, с. 172.
48
Глубже и содержательнее своих предшественников
рассматривал Руссо вопрос о разделении законодатель-
ных, исполнительных и судебных прав в государстве.
Он резко критиковал тех политиков, которые, по его сло-
вам, ложно и поверхностно истолковывали понятие народ-
ного суверенитета: то расчленяли его на части, то соби-
рали его странным образом «с помощью достойного
ярмарки фокуса».
«...Наши политики,— писал Руссо,— не будучи в со-
стоянии разделить суверенитет в принципе его, разделяют
суверенитет в его проявлениях. Они разделяют его на
силу и на волю, на власть законодательную и на власть
исполнительную; на право облагать налогами, отправлять
правосудие, вести войну; на управление внутренними
делами и на полномочия вести внешние сношения; они
то смешивают все эти части, то отделяют их друг от друга;
они делают из суверена какое-то фантастическое суще-
ство, сложенное из частей, взятых из разных мест. Это
похоже на то, * как если бы составили человека из не-
скольких тел, из которых у одного были бы только глаза,
у другого — руки, у третьего — ноги и ничего более.
Говорят, японские фокусники на глазах у зрителей рас-
секают на части ребенка, затем бросают в воздух один за
другим все его члены — и ребенок падает на землю вновь
живой и целый. Таковы, приблизительно, приемы й па-
ших политиков: расчленив Общественный организм с по-
мощью достойного ярмарки фокуса, они затем, не знаю
уж как, вновь собирают его из кусков» и.
Этот выпад в адрес «наших политиков» обычно отно-
сят к Монтескье. Но это не совсем так. Правильнее было
бы отнести его к Гроцию и его сторонникам, которые
действительно считали, что суверенитет должен быть
разделен между отдельными лицами или органами
государства.
В противоположность Ж. Бодэну и другим писателям
Руссо развивал идею государственного суверенитета на
республиканской основе. Только республиканский образ
правления считал он вполне законным и разумным, так
как полагал, что в республике подлинным творцом зако-
нов является сам парод, общая воля которого всегда на-
правлена мудро и верно, и тем не менее решения народа,
11 Там же, с. 169.
49
по словам Руссо, не всегда могут быть просвещенными!
и это «порождает нужду в Законодателе».
Что же такое закон?— спрашивал он и отвечал: за^
кон — это акт, направленный не на частный объект, а на
целое, это юридическое выражение общей воли, т. е. воли
народа. Предмет, относительно которого выносится реше-»
ние, писал Руссо, «имеет общий характер так же, как и
воля, выносящая это решение. Этот именно акт я и назы-
ваю законом» 12.
Руссо дал абстрактное, идеализированное истолковав
ние закона. В действительности закон в классовом обще-*
стве есть акт высшего органа государственной властщ
выражающий волю господствующего класса. Законы капи-*
талистических стран выражают волю меньшинства наро-
да, закрепляют власть эксплуататоров над эксплуати-
руемыми. Законы же социалистических стран выражают
сознательную волю трудящихся масс (рабочих, крестьян,
интеллигенции); там, где социализм победил полностью
и окончательно, в развитом социализме, закон выражает
сознательную волю всего народа, всех социалистических
наций, больших и малых, осуществляющих строительство
коммунизма.
В главе VIII второй книги «Общественного договора»
Руссо, между прочим, остановился на русской проблеме.
Но, будучи недостаточно осведомленным, дал русскому
народу и преобразовательной деятельности Петра I отри-
цательную оценку. Называя русский народ «диким»,
«варварским», не созревшим для «истинного управле-
ния», Руссо писал: «Русские никогда не станут истинно
цивилизованными, так как они подверглись цивилизации
чересчур рано. Петр обладал талантами подражательны-
ми, у него не было подлинного гения, того, что творит и
создает все из ничего. Кое-что из сделанного им было
хорошо, большая часть была не к месту. Он понимал, что
его народ был диким, но совершенно не понял, что он еще
не созрел для уставов гражданского общества. Оп хотел
сразу просветить и благоустроить свой народ, в то время
как его надо было еще приучить к трудностям этого. Он
хотел сначала создать немцев, англичан, когда надо было
начать с того, чтобы создавать русских. Он помешал
своим подданным стать когда-нибудь тем, чем они могли
12 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 177,
60
бь1 стать, убедив их, что они были тем, чем они не яв-
ляются» 13 14.
Руссо был мало сведущ в русских делах. Его сужде-
ния о Петре I, о России, о населяющих ее народах и их
исторических судьбах чаще всего были непродуманными,
необоснованными. Пускаясь в нелепые прорицания, он,
например, заявлял, что татары, будучи подданными рус-
ского царя, когда-либо явятся страшным бичом не только
для Российской империи, но и для Европы. «Российская
империя пожелает покорить Европу — и сама будет поко-
рена,—писал он.—Татары, ее подданные или ее соседи,
станут ее, как и нашими, повелителями. Переворот этот
кажется мне неизбежным. Все короли Европы сообща
способствуют его приближению» П.
Эти «пророчества» Руссо объясняются тем, что он на-
ходился под влиянием антинаучных исторических кон-
цепций. В то время получила широкое распространение
норманнская концепция Г. В. Байера, Г. Ф. Миллера и
других немецких историков, которая утверждала, что осно-
вание Русского государства положено не русскими
людьми, не славянами вообще, а варягами, т. е. норман-
нами, выходцами из Скандинавии. Византийские писа-
тели в своих исследованиях относили основание Россий-
ского государства к Византии, причем все эти писатели и
ученые превратно истолковывали нравы и обычаи рус-
ского народа, изображая русских людей невежественны-
ми, ленивыми, неспособными к самостоятельному государ-
ственному управлению.
Эти концепции, независимо от того, кто и как их вы-
сказывал, не встретили поддержки, например, у Вольтера.
Вольтер расходился с Руссо не только в оценке преобра-
зовательной деятельности Петра I. Будучи хорошо осве-
домленным в русских делах (в частности, через М. В. Ло-
моносова), Вольтер в своей «Истории российской империи
при Петре Великом», вышедшей в свет в 1759 году,
парисовал очень близкий к истине портрет русского царя,
не останавливавшегося ни перед какими препятствиями
во имя осуществления передовых общественных идеа-»
лов. Петр I в глазах Вольтера был героической лич-
ностью, великим преобразователем Российского государ-
ства. «...Сколь дорогой и мрачной ценой приобрел Петр
13 Там же, с. 183.
14 Там же.
51
Великий счастье, обеспеченное им своим народам,— писал
Вольтер,—как много открытых и тайных препятствии
пришлось преодолеть ему среди долгой и трудной войны,
среди внешних врагов, среди внутренних мятежников,
в то время как половина его семьи была против него воз-
буждена, в то время как большинство священнослужите-
лей упорно заявляло себя противниками его предприятий,-
в то время как почти весь народ был издавна предубеж-
ден против своего собственного счастья, которого он еще
не понимал; сколько предрассудков приходилось разру-
шать в людских мозгах, сколько недовольства успокоить
в людских сердцах. Нужно было, чтобы новое поколение,
образованное его работами, стало наконец приверженцем
его идей о счастье и славе, которых не могли разделить
их отцы» 15.
У Вольтера среди доставленных ему исторических ма-
териалов, надо полагать, были и такие документы, как
указы Петра L Известно, например, что в одном из ука-
зов, данных Петром I сенату, предлагалось приготовить
закон, воспрещающий «буде возможно продажу людей
вообще или, по крайней мере, продажу без земли».
А. И. Герцен, приводя атот факт, между прочим, не
без иронии заметил, что «сенат, раболепный во всем,
ослушался и никакого закона не представил»1в. Очень
высоко . ценил «изумительные петровские реформы»
Н. А. Добролюбов. Рецензируя третий том сочинений
Н. Устрялова «История царствования Петра Великого»,
он совершенно справедливо писал, что конечная цель всех
преобразований Петра I состояла в том, что он хотел дать
«большой простор развитию естественных сил народа, как
вещественных, так и нравственных...». Величие Петра
«как могучего двигателя событий в данном направлении
иопстипе изумительно» п.
Мы сознательно опустили многочисленные высказыва-
ния М. В. Ломоносова горячего приверженца преобра-
зовательной деятельности Петра I, так как это увело бы
пас в сторону от главного предмета исследования. И все
:ке нельзя не сказать, что М. В. Ломоносов был глубоко
’5 Цит. по кн.: Державин К. Н. Вольтер. М.: Изд-во АН СССР,
1946, с. 204.
16 Герцен А. И. Избр. филос. соч.: В 2-х т. М.: Госполитиздат,
1946, т. 2, с. 241.
>7 Добролюбов И. А. Избр. филос, соч,: В 2-х т, М.: Госполитиздат,
1948, т. 1, с. 277 и 333.
52
очарован положительной стороной деятельности Петра.
Он считал, что самое прогрессивное и самое значительное в
России XVIII века были государственные реформы Петра.
Однако, воздавая должное выдающейся государствен-
ной деятельности Петра I, создавшей благоприятные ус-
ловия для развития капиталистических отношений в Рос-
сии, его социальная роль многими историографами после-
петровской эпохи, в том числе и М. В. Ломоносовым,
истолкована была несколько преувеличенно. Царствова-
ние Петра I отмечалось значительным укреплением дво-
рянства, усилением крепостнической эксплуатации, вы-
звавшим обострение классовой борьбы и антиправитель-
ственные выступления широких народных масс. По
словам К. Маркса, «Петр Великий варварством победил
русское варварство» 18.
Из европейских народов Руссо выделял корсиканский
народ, гордился его храбростью, его упорной борьбой за
свою независимость и предсказывал ему большую поли-
тическую роль в будущем. «Есть еще в Европе страна,
способная к восприятию законов,—писал Руссо,—это
остров Корсика. Мужеством и стойкостью, с какими этот
славный народ вернул и отстоял свою свободу, он, безу-
словно, заслужил, чтобы какой-нибудь мудрый муж на-
учил его, как ее сохранить. У меня есть смутное предчув-
ствие, что когда-нибудь этот островок еще удивит Ев-
ропу» 19.
Лестный отзыв об исторических заслугах корсикан-
ского народа привлек внимание главы демократического
правления Корсики Паоли Паскаля, и он предложил Рус-
со составить проект конституции для Корсики. Руссо при-
нял это предложение. В составленном проекте он совето-
вал корсиканцам положить в основу их республиканских
порядков идею равенства, предлагал избегать насаждения
наследственных отличий и наград за те или иные заслуги
перед государством; частную же собственность «заключить
в тесные рамки», подчинив ее общественному благу.
«Основным законом ваших установлений,— писал Рус-
со,— должно быть равенство. Все должно подчиняться
равенству, вплоть до самой власти, которая устанавлива-
ется лишь для того, чтобы его защищать». «...Нужно,
чтобы все имели средства к существованию и чтобы никто
18 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 16, с. 30,
19 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 188.
53
не обогащался; вот основной принцип процветания на-
ции...» 20
К. Маркс в свое время высоко ценил живейший инте-
рес Руссо к образу правления европейских народов. Так,
в статье «Морализирующая критика и критизирующая
мораль» (1847) он с большой похвалой заметил, что
«Руссо некогда набросал проект наилучшего политиче-
ского устройства для поляков»21. Существенная часть
этого проекта посвящена проблеме национально-патриоти-
ческого воспитания польской молодежи. Обращаясь к
польской нации, Руссо рекомендовал ей сосредоточить все
свое внимание на общественном воспитании подрастаю-
щих поколений. «Обучение детей может быть домашним
и частным,— говорил он,— но их игры должны быть об-
щественными и общими для всех; ибо здесь дело идет не
только о том, чтобы их занять, дабы вырастить их креп-
кими, сделать их подвижными и стройными, но и о том,
чтобы с детства приучить их жить на глазах у своих
сограждан и воспитать в них желание заслужить обще-
ственное одобрение»22. Надо так направлять мнения и
вкусы всей молодежи и всех граждан, советовал он, чтобы
они были патриотами по склонности, по страсти, по необ-
ходимости.
Руссо проявлял живейший интерес к общественной
жизни и других европейских народов. Он хорошо пони-
мал, что в Европе, этой цитадели современной ему «лож-
ной цивилизации», по существу нет ни политической сво-
боды, ни гражданского равенства, что здесь, за ис-
ключением Швейцарии, слишком прочно укрепились
деспотические и монархические режимы. Правда, Руссо
не считал эти антинародные феодальные режимы несокру-
шимыми, вечными. Он призывал все европейские народы
идти смело навстречу бурным эпохам, ибо эти эпохи, по
его словам, не только разбивают тиранические оковы,
но и возрождают народы, делают их жизнеспособными,
юными, свободными. «Свободные народы,— взывал Рус-
со,— помните правило: „Можно завоевать свободу, но
нельзя обрести ее вновь“» 23.
В третьей книге своего трактата Руссо исследовал
основные формы государственного правления; демокра-
20 Руссо Ж, Ж, Трактаты, с. 265, 278.
21 Маркс Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 314—315.
22 Руссо Ж, Ж. Трактаты, с, 467в
23 Там же, с. 183.
54
тическую, аристократическую и монархическую. Сопостав-
ляя демократическую форму правления с другими, Руссо
доказывал, что эта форма правления наиболее приемлема
для небольших государств, где господствует большая про-
стота нравов и меньше чрезмерной роскоши и богатства;
при этом он брал в пример Швейцарию как наиболее
совершенное государство. «...Я счастлив,— писал он,— что
всякий раз, рассуждая о формах Правления, нахожу в
моих разысканиях все новые причины любить образ
Правления моей страны» 24.
Однако в демократических государствах, по его сло-
вам, гораздо более вероятны гражданские войны и внут-
ренние волнения, так как здесь правительства постоянно
совершенствуют и изменяют методы правления. Поэтому
от демократических правительств для поддержания обще-
ственного порядка требуется больше умения, смелости и
бдительности. «Более, чем при любокг другом, при та-
ком государственном устройстве,— писал Руссо,— должен
гражданин вооружиться силою и твердостью и повторять
всю свою жизнь ежедневно в глубине души то, что гово-
рил один доблестный Воевода на Польском Сейме: Malo
periculosam libertatem quam quietum servilium (Предпо-
читаю волнения свободы покою рабства.—Л. Д.). Если
бы существовал народ, состоящий из богов, то он управ-
лял бы собою демократически» 25.
Критикуя монархический образ правления, Руссо
заявлял, что монархи всегда стремятся быть неограничен-
ными, гордыми повелителями, что не случайно в королев-
ских дворах господствуют жестокость, хитрость, интриги,
вероломство. Личный интерес монархов всегда враждебен
интересам подданных. «Их личный интерес прежде всего
состоит в том,—писал Руссо,—чтобы народ был слаб,
бедствовал и никогда не мог им сопротивляться» 2в.
Руссо, безусловно, был прав, когда упрекал француз-
ского теолога Ж. Б. Боссюэ в том, что в книге «Политика,
извлеченная из св. писания» он предлагал подданным
безропотно терпеть дурных королей, как «кару небесную».
«Рассуждение это весьма поучительно, что и говорить,—
иронизировал Руссо,— но оно было бы, кажется, уместнее
в слове с кафедры, нежели в книге о политике» 27.
2‘ Там же, с. 152.
/ Там же, с. 201.
G Там же, с. 204.
27 Там же, с, 207,
.55*
Древние цари персов, скифов, македонян, хотя й
объявляли себя повелителями, но они, сопоставлял Руссо,
отнюдь не стремились оправдывать свои прерогативы
территориальными или имущественными соображениями,
тогда как современные монархи Европы лукаво прикры-
вают свои притязания на особые права. «Государи нашего
времени именуют себя более хитро королями Франции,
Испании, Англии и т. д. Владея, таким образом, землей,
они могут быть вполне уверены в том, что ее обитатели у
них в руках» 28.
Руссо остро критиковал распространенную точку зре-
ния, согласно которой король, князь или повелитель вооб-
ще есть глава народа. Государь, утверждал он, не глава
народа и не помазанник божий, а только слуга парода,
и народ вправе назначать и сменять своего правителя.
Народы создали себе государей для охраны своей свободы,
а не для ее уничтожения. «Король не только не предо-
ставляет своим подданным средства к существованию,—
продолжал Руссо,— более того, он сам существует только
за их счет, а королю, как говорит Рабле, немало надо для
жизни. Итак, подданные отдают самих себя с условием,
что у них заберут также их имущество? Я не вижу, что у
них останется после этого» 29.
Аристократическая форма правления, по мнению Рус-
со, самая древняя. Первые общества чаще всего управля-
лись аристократически. Правители этих обществ были
люди авторитетные и опытные. Это старейшины, жрецы,
сенаторы, геронты. Но, по мере того как устанавливалось
естественное неравенство, а богатство и могущество были
предпочтены возрасту, аристократическая форма правле-
ния приобрела новые особенности. История человечества,
по словам Руссо, знает три рода аристократии: естествен-
ную, выборную и наследственную. Аристократия первого
рода «пригодна лишь для народов, находящихся в начале
своего развития»; второго — «лучше всех; это — аристо-
кратия в собственном смысле слова»; третьего — «пред-
ставляет собою худшее из всех Правлений»30.
Хотя Руссо благожелательно относился ко второму
виду — к выборной аристократии, но тем не менее он
отдавал предпочтение республиканско-демократической
18 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 166.
*р Там же, с. 1 <55.
Там же, с. 202.
56
форме правления. Хорошо управляемым политическим
организмом он считал древний республиканский строй
Рима. Весьма странно, писал он, что в Риме, где трибуны
были столь свято чтимы, никто даже не представлял себе,
что они могли бы присвоить себе права народа и что при
столь огромной численности населения они никогда не
пытались провести собственной властью хотя бы один
плебисцит. У такого мудрого народа, каким был римский,
«все было поставлено на соответствующее место; он предо-
ставил своим ликторам делать то, что не осмелились бы
сделать Трибуны; он не опасался, что ликторы могут
захотеть его представлять» 31.
В государствах с монархическими и аристократиче-
скими формами правления, утверждал Руссо, вследствие
роскоши п богатства управителей население чрезвычайно
отягощено налогами и поборами, и только демократиче-
ская форма правления соответствует общественным инте-
ресам парода.
Руссо спрашивал: какой наиболее верный признак
хорошего правления?—и отвечал: этим признаком явля-
ется, прежде всего, рост численности п благоденствия
парода. «Не ищите же окрест сей признак — предмет столь
многих споров,— писал он.— При прочих равных усло-
виях такое Правление, когда без сторонних средств, без
предоставления права гражданства, без колоний граждане
плодятся и множатся, есть, несомненно, лучшее. Правле-
ние, при котором народ уменьшается в числе и оскудевает,
есть худшее» 32.
Наилучшим и менее дорогим правлением, по убежде-
нию Руссо, может быть только демократическое. Преиму-
щество, свойственное правительству при демократии, за-
ключается именно в том, что оно может быть установлено
посредством простого акта общей воли.
Говоря о демократической форме государственного
правления как о наиболее совершенном политическом
организме, Руссо не был, однако, антиисторичен, не счи-
тал ее незыблемой, вечной, абсолютно совершенной фор-
мой правления. Он понимал, что, подобно тому как чело-
веческий организм имеет свое начало и свой конец, так и
политический организм, в том числе и наилучшим обра-
зом устроенный — демократический, в конце концов при-
31 Там же, с. 222.
32 Там же, с. 213.
57
ходит в упадок, а затем умирает. «Если Спарта и Рим*
погибли,— писал он,— то какое Государство может на-
деяться существовать вечно? Если мы хотим создать проч-
ные установления, то не будем помышлять сделать их
вечными» 33.
Руссо, безусловно, имел веские основания признавать
буржуазно-демократический строй наилучшей формой
правления, так как в его эпоху французская буржуазия
в борьбе с прогнившим феодально-абсолютистским режи-
мом, опиравшимся главным образом па внеэкономическое
принуждение и эксплуатацию народных масс, играла
прогрессивную роль. И все же провозглашенные велики-
ми просветителями Франции демократические свободы и
принципы в действительности только расчистили путь к
политическому господству буржуазии.
В наш век — век всеобщего крушения империализма
и прогрессивного укрепления мировой социалистической
системы — точка зрения Руссо на буржуазно-демократи-
ческую форму правления стала достоянием истории. Со-
временный капитализм враждебен демократическим и
прогрессивным устремлениям народных масс. «Оп не ми-
рится даже с прежними буржуазно-демократическими сво-
бодами, хотя лицемерно и провозглашает их,— говорится
в Программе КПСС.— Буржуазии на данном этапе исто-
рического развития все труднее пропагандировать лозунги
равенства и свободы, как это она делала раньше. Подъем
международного рабочего движения сужает возможности
маневра финансового капитала, и он не может прежними
лозунгами, равно как и подкупом рабочей бюрократии,
гасить революционные настроения масс и справиться с
неумолимо растущим революционным, антиимпериалисти-
ческим движением».
Современная буржуазия всячески поощряет антиде-
мократические режимы и порядки, прикрывая их фальши-
вой и лицемерной защитой так называемых прав лично-
сти. Лепин в свое время разъяснил, что в действительности
кроется под этой защитой: «...Пока собственность остается
за капиталистами,— писал оп,— всякая демократия будет
только лицемерно прикрытой буржуазной диктатурой» 34.
Только социалистическая собственность создает фунда-
мент подлинной демократии. Только на ее основе возмож-
33 Руссо Ж, Ж, Трактаты, с. 217.
34 Ленин В, И. Поли. собр. соч., т, 37, с. 437.
53
но уничтожение антагонизмов и эксплуатации, без чего
всякие разговоры о народовластии, о равенстве, правах
человека, свободе и демократии остаются пустой фразой.
Четвертая книга трактата «Об общественном догово-
ре», за исключением трех глав, посвящена главным обра-
зом гражданской истории Древнего Рима. Руссо говорит
здесь о различных кастах и подразделениях римского
народа —- трибах, куриях, комициях, об их правах и обя-
занностях, о древних римских правительственных учреж-
дениях, должностных лицах, о трибунате — охранителе
законов и законодательной власти, о цензорах —- судьях
общественного мнения, о диктатуре как орудии обще-
ственной безопасности.
Мы не будем останавливаться на главах о Древнем
Риме, представляющих собой интерес главным образом
для историков римского права. Познакомим читателей с
более актуальной проблемой, характеризующей политиче-
ские воззрения Руссо и не утратившей своего обществен-
ного интереса.
Некоторые историки утверждают, что Руссо в истол-
ковании общественных явлений проявлял непоследова-
тельность, «двойственность»: с одной стороны, прославлял
социально-политический прогресс, а с другой — звал и
«манил» человечество назад, к временам дикой животной
жизни. Наиболее ярко выразил эту точку зрения извест-
ный русский историк Н. И. Кареев. В предисловии к
первой диссертации Руссо он отмечал, что нельзя не сог-
ласиться с теми, кто приписывает Руссо двойственную
роль — крайнего революционера в политическом отноше-
нии, с одной стороны, и крайнего же реакционера в отно-
шении культурном —- с другой. В политике он звал вперед,
рисуя идеал нового государства, не имеющего ничего
общего со старым, но другой род его заявлений манил
назад, к временам «счастливого неведения» первых дней
человечества.
Эту двойственность отмечала и Генриетта Роланд-
Гольст в работе «Жан Жак Руссо, его жизнь и сочине-
ния», причем в отличие от Н. И. Кареева она пыталась
связать ее с социальным положением Руссо. «Это
был голос ремесленника, мещанина-реакционера,— писала
она,— совершенно не разделявшего энтузиазма Дидро по
поводу прогресса техники и использования науки для це-
лей производства, ибо он чувствовал интуитивно, что этим
разрушается то, что было ему дороже всего на свете,—
59
уклад мещанской семейной жизни». Вместе с тем она
утверждала, что у Руссо была и другая, прогрессивная
тенденция, которая никогда не покидала его: «...это был
голос революционера, передового борца масс, которым не-
чего было терять от насильственного разрыва с прош-
лым» 35.
Идея «двойственности» в социально-политических воз-
зрениях Руссо дожила и до наших дней. В содержатель-
ной брошюре В. Ф. Асмуса «Жан Жак Руссо» читаем:
«Критика Руссо одновременно зовет вперед, к низложе-
нию угнетающего человечество порядка и влечет назад,
внушает понятия, которые должны быть охарактеризова-
ны как реакционная социальная утопия» зв.
Если действительно так обстояло дело с так называе-
мой двойственностью Руссо как рыходца из мелкобуржу-
азной среды, то как понять ту гордость, с которой Руссо
в «Общественном договоре» писал о реальных историче-
ских приобретениях, добытых человеком-гражданином
благодаря выходу его из дикого состояния в состояние
гражданское, политическое? С позиции «двойственности»
нельзя дать на этот вопрос удовлетворительный ответ.
У Руссо, конечно, есть немало ярких высказываний,
«манящих назад», ко временам «счастливого неведения»,
как писал Кареев. И все же не эти натуралистические
высказывания выражали сущность социальных воззрений
Руссо. Для него как писателя-демократа принципиальное
значение имели главным образом социально-политиче-
ские выводы о преимуществе и выгоде гражданского со-
стояния.
При всей апологетике первобытных отношений он не-
редко напоминал своим читателям, что и не помышлял о
возврате человеческого рода к эпохе дикости, варварства,
не предлагал своим современникам разрушать культуру,
изгонять науку и искусство; напротив, он стремился осво-
бодить эти «великие вещи» от бесплодной опеки праздно-
го, привилегированного меньшинства.
В примечаниях к «Рассуждению о происхождении и
основаниях неравенства между людьми» Руссо писал:
«Я очень боюсь, что кто-нибудь додумается, в конце кон-
цов, мне ответить, что все эти великие вещи, а именно:
искусства, науки и законы, были весьма мудро изобрете-
35 Роланд-Голъст Г. Жан Жак Руссо..., с. 104.
86 Асмус В. Ф, Жан Жак Руссо. М.; Знание, 1962, с, 9.
60
яы людьми как моровая язва, чтобы предупредить чрез-
мерное размножение человеческого рода, из опасения,
как бы тот мир, который отведен нам для жизни, не ока-
зался, в конце концов, слишком тесным для его обитате-
лей.
Так что же! нужно разрушить общество, уничтожить
„твое“ и „мое“, вернуться в леса жить там вместе с медве-
дями?— такой вывод вполне в духе моих противников; но
я предпочитаю их опередить и тем избавить от позора...
Что же до людей, мне подобных, в которых страсти унич-
тожили навсегда первоначальную простоту, которые не
могут больше ни питаться травами и желудями, ни обхо-
диться без законов и без правителей... словом, тех, кто
убежден, что божественный голос призвал весь род чело-
веческий к просвещению и ко блаженству... то все они...
укрепляясь в добродетелях... будут уважать священные
узы обществ, членами коих они являются...»а7.
Нельзя, однако, упрощать эту проблему. В учении
Руссо вопрос о& идеализации первобытного общества оста-
ется довольно сложным. На это обстоятельство указывали
не только мыслители прошлого. Не случайно в коллектив-
ном труде «История диалектики XIV—XVIII вв.» один
из авторов — Л. К. Луканин убедительно подчеркнул
именно этот факт. «Сложен вопрос об отношении принци-
па историзма Руссо к его идеализации первобытного об-
щества. Одни считают, что мыслитель вовсе не предлагал
зачеркнуть плоды прогресса и вернуться к исходному
состоянию дикости, рассматривая это состояние всего лишь
как модель для построения будущего общества... Другие,
напротив, полагают, что в этом вопросе Руссо был неисто-
ричен и действительно звал людей вернуться к временам
дикости. Компромиссную позицию занимает по этому
вопросу И. Верцман. „Руссо,— говорит он,— отлично по-
нимал, что история — необратимый процесс, и все же кон-
чает призывом: идите, честные люди, в леса, чтобы не
видеть и не вспоминать преступлений ваших современни-
ков../4»38. Статья И. Верцмана, как видите, обрывается
па многоточии, не приводятся последующие немаловаж-
ные мысли великого французского просветителя.
В «Общественном договоре» и других произведениях
Руссо основательно развил положение о преимуществах
п выгодах, получаемых человеком в гражданском состоя-
37 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 104—105.
38 История диалектики XIV^-XVIII вв, М.: Мысль, 4974, с, 318.
61
нии. Правда, необходимость выхода из дикого состояния
к гражданской свободе он нередко подкреплял религиоз-
ными доводами — «голосом неба», «наставлениями свы-
ше» и другими теологическими назиданиями, что, безус-
ловно, составляло одно из самых уязвимых мест социаль-
ных воззрений Руссо.
Что же касается прославления естественного состоя-
ния, с которым мы встречаемся у Руссо, то последнее,
если вдуматься, не представляло собою преклонения перед
диким, животным образом жизни первобытных людей,
скорее всего это походило на эстетическую иллюзию, под-
сказываемую Руссо его переходной эпохой. Ибо не слу-
чайно он не раз подчеркивал, что только выход человека
из тупого, ограниченного, животного состояния поднял
его на небывалую высоту. Хотя человек «лишает себя в
этом состоянии многих преимуществ,— писал Руссо,—
полученных им от природы, он вознаграждается весьма
значительными другими преимуществами; его способно-
сти упражняются и развиваются, и вся его душа возвы-
шается до такой степени, что если бы заблуждения этого
нового состояния не низводили часто человека до состоя-
ния еще более низкого чем то, из которого он вышел, то
он должен был бы непрестанно благословлять тот счаст-
ливый миг, который навсегда вырвал его оттуда и кото-
рый из тупого и ограниченного животного создал разум-
ное существо — человека» 39.
Характерно и то обстоятельство, что в «Письме к
Д’Аламберу о зрелищах», где речь шла главным образом
о влиянии театральных зрелищ на нравы народа, Руссо
обратил особое внимание на то, что человек обязан нравст-
венным возвышением над животным миром прежде все-
го своему гражданскому общественному состоянию.
«Ссылка на пример животных неубедительна и непра-
вильна,—писал он, расходясь с Гоббсом, уподоблявшим
человека в некотором смысле животному существу.—
Человек не собака и не волк. Как только внутри его ви-
да возникнут первые признаки общественных отношений,
чувства его приобретают нравственное содержание, со-
вершенно незнакомое животным. Животные обладают
сердцем и влечениями; но священная идея должного и
прекрасного живет только в сердце человека» 40.
39 Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 164.
40 Руссо Ж Ж Избр. соч,, т, 1, с, 135,
42
Это убедительно свидетельствует о том, что Руссо,
давая яркие характеристики первобытным условиям жиз-
ни человека, отнюдь не призывал своих современников
искать выход из всех бед и несчастий, порождаемых циви-
лизацией, на путях возврата к дикому первобытному
состоянию. Прославление естественного состояния, на наш
взгляд, служило ему только средством борьбы во имя
установления политического равенства, во имя устране-
ния моральной и цивилизованной испорченности, царив-
шей в современном ему обществе. Этот взгляд подтверж-
ден и в учебном пособии по новой истории, изданном в
СССР. «Не совсем верно говорят,— читаем мы здесь,—
что Руссо, отрицая всю современную ему цивилизацию,
звал людей вернуться к первобытному (естественному)
состоянию. Он действительно любовался тем временем,
когда не было зла, собственности, неравенства, государ-
ства, даже наук и искусств, он и у современного человека
хотел бы по возможности освободить естественные чув-
ства и влечения от уз искусственной рассудочной цивили-
зации. Но все же Руссо считал, что естественное состоя-
ние не только невозвратимо утрачено... но и окончательно
заменено более высоким общественным состоянием, кото-
рое предполагает подчинение человека моральному
закону»41.
Итак, справедливость требует признать, что Руссо,
хотя и прославлял первобытное, естественное состояние
человеческого рода, вместе с тем достаточно хорошо по-
нимал, что это состояние «невозвратимо утрачено» и что
уход человеческого рода от достигнутого им современного
гражданского состояния был бы равносилен отказу от
исторических приобретений, возвысивших человеческий
род над животным миром.
Из сочинений Руссо видно, что он умел с большим
успехом изображать и описывать человека не только
естественного, независимого, жившего в эпоху дикости,
но и человека в абстрактном образе «политического граж-
данина», выросшего в условиях разложения феодального
общества и нуждающегося в разумном государственном
правлении и демократическом законодательстве.
«Тот, кто берет на себя смелость конституировать на-
род,— писал Руссо,— должен чувствовать себя способным
изменить, так сказать, человеческую природу, превратить
41 Новая история. М.: Политиздат, 1953, т, К 231,
63
каждого индивида, который сам по себе есть некое совер-
шенное и изолированное целое, в часть более крупного це-
лого, от которого этот индивид в известном смысле полу-
чает свою жизнь и свое бытие, должен поставить на мес-
то физического и самостоятельного существования суще*
ствование частичное и моральное. Нужно, чтобы он от-
нял у человека его собственные силы и дал ему взамен
такие, которые были бы для него чужими и которыми он
не мог бы пользоваться без содействия других».
Приведя эту выдержку из английского перевода «Об-
щественного договора», Маркс писал: «Абстракцию поли-
тического человека Руссо правильно изображает», но при
этом он отметил и тот факт, что «действительный индиви-
дуальный человек», вышедший из естественного состоя-
ния, только тогда станет «родовым существом», когда он
«познает и организует свои „собственные силы“ как об*
щественные силы и потому не станет больше отделять от
себя общественную силу в виде политической силы,— лишь
тогда свершится человеческая эмансипация» 42.
Так, в противоположность историкам культуры прош-
лого, упрекавшим Руссо в непоследовательности, «двойст-
венности», в желании вернуть человеческий род к эпохе
дикой, животной жизни, Маркс увидел в сочинениях Рус-
со, в частности в «Общественном договоре», правильное
изображение «абстракции политического человека», вы-
шедшего из прежнего естественного состояния и вступив-
шего на путь общественно-политической жизни.
Буржуазные историки культуры, как показал Маркс,
сознательно закрывали глаза на прогрессивные черты уче-
ния Руссо. Отвергая их реакционные выводы, Маркс
вскрыл и истолковал подлинный смысл утопической иллю-
зии Руссо. В гипотезе о естественном состоянии человече-
ского рода и склонности Руссо к робинзонадам (т. е. опи-
санию изолированно живущих человеческих существ) он
нашел не бесплодные выпады Руссо против феодального
общественного строя, как это истолковывали буржуазные
историки культуры, а увидел в этом интуитивные поиски
новых ответов на вопросы, которые ставила его эпоха.
И действительно, натурализм Руссо должен быть понят
не как реакционный призыв к возврату человечества в эпо-
ху дикости, невежества, а лишь как своеобразный довод
в пользу совершенствования общественных отношений.
42 Маркс К,, Энгельс Ф, Сочч т, 1, С, 405, 406,
64
ЖАН ЖАК РУССО.
Портрет работы А. Рамзей, 1765 г.
ЖАН ЖАК РУССО.
Портрет работы Ла Тур
DISCOURS
SUH IWICIMS ETLES TOKDEMEA'S
DE L4NEGAL1TE' РЛЯ.М1 LES HO MMES.
Титульный лист первого
издания трактата Ж. Ж. Руссо
«Рассуждение о происхождении
неравенства»
Par JEAN JAQUES ROUSSEAU
CJTO7EX DE GEXtl'E.
Non in depravath , fed in his qua bene fecunJum
naiuram fe habcm, <oniidr«ndum eft quid ftt M-
turtle. Адитот. Poliuc. L. J.
Chet MARC MICHEL REY.
Титульный лист первого
русского издания работы
Ж. Ж. Руссо «О вечном мире»
Титульный лист первого издании
«Общественного договора»
Ж. Ж. Руссо
м peer r.
СОКРАЩЕН1Е,
сделанное
ЖЛ1'Ъ ЛАКОМЬ руСО >
/КеневсккмЪ гражданиномЪ,
изЪ проекта.
О ВБЧНОМЪ МИРЪ,
сочииемиаго госоодиномЪ АбатомЪ
Л 'е - С е н т - И 2 е р о л Ъ,
Переведено сЪ фраицускахО
ВЪ СЛН КТ П ЕТ ЕР БУ Р >
> 7 7 х года.
CONTRAT SOCIAL
о и
PR1NCIPES
D и
DROIT POLITIQUE,
Par L J. ROUSSEAU,
С 1Т0Г EN DE G ENkVE^
fadtrit syuas
Dicamuf frgt/.
ASnctd, xr>
A AMSTERDAM,
Chex MARC MICHEL KEY,
M.DC C. LXIL
Гробница ЯС. Ж. Руссо
на тополином острове в .Эрменонвиле

При этом надо иметь в виду, что не только Руссо, но и
классики буржуазной политической экономии Адам Смит
п Давид Рикардо не свободны были от подобных иллюзий
п робинзонад,
«Единичный и обособленный охотник и рыболов, с ко-
торых начинают Смит н Рикардо,— писал Маркс,— при-
надлежат к лишенным фантазии выдумкам XVIII вока.
Это — робинзонады, которые отнюдь не являются — как
воображают историки культуры — лишь реакцией против
чрезмерной утонченности и возвращением к ложно поня-
той естественной жизни. Ни в малейшей степени не поко-
ится на таком натурализме и contrat social Руссо, который
устанавливает путем договора взаимоотношение и связь
между независимыми от природы субъектами. Это — ил-
люзия, и всего лишь эстетическая иллюзия больших и ма-
лых робинзонад» 43.
Отсюда ясно видно, что Маркс пришел к совершенно
неопровержимому выводу, что натурализм Руссо и других
мыслителей нередко представлял собой лишь превратно по-
нятый ими буржуазный способ производства, складываю-
щийся в лоне разлагавшегося феодального строя, «В этом
обществе свободной конкуренции,— писал Маркс,— от-
дельный человек выступает освобожденным от естествен-
ных связен и т, д., которые в прежние исторические эпохи
делали его принадлежностью определенного ограниченного
человеческого конгломерата. Пророкам XVIII века, на пле-
чах которых еще всецело стоят Смит и Рикардо, этот инди-
видуум XVIII века — продукт, с одной сторопы, разложе-
ния феодальных общественных форм, а с другой — разви-
тия новых производительных сил, начавшегося с XVI
века,— представляется идеалом, существование которого
относится к прошлому; оп представляется им не результа-
том истории, а ее исходным пунктом, потому что, согласно
их воззрению на человеческую природу, соответствующий
природе индивидуум представляется им не исторически
возникшим, а данным самой природой. Это заблуждение
было до сих пор свойственно каждой новой эпохе» 44.
43 Маркс К,i Энгельс Ф, Соч,, т, 12, с. 709.
44 Там же, с. 709—710,
3 А, Т, Дворцов
65
ФИЛОСОФСКИЕ
И СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕИ.
РЕЛИГИОЗНЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ
На философские взгляды Руссо значительное влияние ока-
зало механистическое мировоззрение XVII—XVIII столе-
тий. Это прогрессивное буржуазное мировоззрение в свое
время покоряло умы многих выдающихся представителей
философии и науки. И Руссо в этом отношении не пред-
ставлял исключения. В его произведениях как раннего, так
и позднего периода сравнительно часто встречаются ссыл-
ки на философские учения Декарта, Гоббса, Ньютона,
Локка, Бюффона и других. Философские взгляды Руссо
не отличались теоретической последовательностью и мо-
нистическим пониманием действительности: в них пере-
плетался дуализм, материализм, идеализм и фидеизм, Рус-
со был хорошо знаком с античной историей, В его диссер-
тациях, художественных сочинениях, в «Общественном до-
говоре» приведено немало содержательных примеров и
фактов, взятых из жизни и быта древних народов,
К числу главных социально-философских исследова-
ний Руссо следует отнести прежде всего «Общественный
договор», в котором, как и в других сочинениях, бросается
в глаза его идейная близость к картезианству. В «Общест-
венном договоре» Руссо ссылался на теорию вихрей Де-
карта как на авторитетное подтверждение своих социаль-
ных выводов о центробежных устремлениях государств.
В «Исповеди», относящейся к позднему периоду его жиз-
ни, Руссо рассказал о своем интересе к философии Де-
карта и о том, что общение с картезианцем врачом де Ва-
ране дало ему очень много. «Это был честный и умный
человек,— писал он,— убежденный картезианец, который
интересно рассуждал о мироздании; его беседы были для
меня гораздо приятней и поучительней всех его врачебных
предписаний» *.
Руссо, как и Декарт, признавал объективное бытие ма-
териальной Вселенной, допуская существование в мире
двух начал — духа и материи. Он развивал метафизиче-
ский взгляд на материю как на мертвую и косную суб-
станцию, которая сама по себе не имеет никакого движе-
ния и только в результате внешнего воздействия приобре-
тает способность к механическому передвижению в про*
1 Руссо Ж. Ж, Избр. соч., г, 3, с, 206.
66
странстве. Движение он понимал не как изменение вооб-
ще, а как перемещение в результате механического воз-
действия. Вопрос об источнике движения Руссо решал,
однако, отнюдь не материалистически. «Некая воля,— пи-
сал он,— приводит в движение вселенную и одушевляет
природу... Я думаю, что мир управляется могущественной
и мудрой силой» 2.
Руссо признавал вполне реальной физическую теорию
мироздания Декарта, и вместе с тем ему был чужд его гно-
сеологический рационализм.
Декарт в своих поисках истинного познания, как из-
вестно, ставил вопрос: вправе ли я сомневаться в реаль-
ности всего существующего, воспринимаю ли я царство ви-
димости как объективную действительность? В ходе сво-
их теоретических рассуждений он, преодолевая агности-
цизм и скептицизм, исходил из того, что нельзя сомне-
ваться в своем собственном существовании как мысляще-
го, чувствующего и сознающего себя субъекта. Отсюда
широкоизвестное основоположение Декарта: я мыслю,
следовательно, я существую.
Этот картезианский метод преодоления сомнения Рус-
со принял за истинную форму мыслящего рассудка и в
своей борьбе за искоренение социальных заблуждений и
предрассудков опирался всецело на непогрешимость чело-
веческих чувств.
В философских воззрениях Руссо в отличие от карте-
зианства исходил из основного принципа: «Нет ничего в
интеллекте, чего не было бы в чувствах». В теории позна-
ния он стоял на позициях сенсуализма. Руссо, так же как
Локк, в чувствованиях (ощущениях, восприятиях) видел
подлинную основу знания и психических способностей че-
ловека. Больше того, он истолковывал сенсуализм как не-
кое всеобъемлющее явление, руководящее физическими
и духовными состояниями человека, хотя и признавал
врожденность нравственных идей — принципов доброде-
тели и справедливости.
«Идет ли у Руссо речь о противоположности естествен-
ного п гражданского состояния,— справедливо писал
В. ф. Асмус,— или о причинах происхождения в общест-
ве неравенства, или о принципах и последовательности
задач воспитания, или об изображении идиллии и драмы
2 Руссо Ж. Ж, Эмиль, или О воспитании, СПб.: Изд-во газеты
«Школа и жизнь», 1913, с. 265, 269,
3*	67
любви,— человек, то есть субъект всех этих состояний,
рассматривается как человек, который раньше чувствует*
чем мыслит, и в котором движущие силы его поведения не
столько суждения, принципы и теории, сколько чувство-
вания и страсти» s.
Совершенно нерационалистичен подход у Руссо к ин-
теллекту человека. Разум, по его мнению, чаще всего от-
крывает дорогу к ошибкам и заблуждениям. Только чувст-
ва являются истинными советчиками, способными давать
верное, исчерпывающее знание. Наши первые учителя фи-
лософии, заявлял Руссо,— наши ноги, руки, наши глаза.
Мышление же, вторичное по своему происхождению,— это
своего рода искусство, приобретаемое человеком, «оно Да-
ется ему, пожалуй, еще труднее, нежели другие искусства...
Размышления часто приводят к тому, что человек всту-
пает в сделку с совестью и подыскивает оправдание сво-
им неблаговидным поступкам» 4.
Выступление Руссо против одностороннего рационализ-
ма, считавшего, что действительность непреложно по*
стигается только в понятиях чистой мысли, не было, од-
нако, лишь теоретическим заблуждением. Протест про-
тив рационализма был использован им для демократиче-
ской критики господствовавших идеологических заблужде-
ний.
Справедливость требует сказать, что по вопросам тео-
ретической философии Руссо не создал ничего значитель-
ного и оригинального. Его историческое значение в другой
области — в области общественной мысли. Здесь он дейст-
вительно велик как политический мыслитель, как мора-
лист, как педагог и психолог. В сочинениях Руссо мы на-
ходим немало элементов материализма и диалектики, но
самой значительной заслугой его является классическая
разработка теории общественного договора.
Руссо гораздо глубже, содержательнее, чем ближайшие
его предшественники — Гроций, Гоббс, Спиноза, Локк,—
разработал идею общественного договора и превратил ее
в орудие общественно-политической борьбы. Между тем
эта идея в действительности представляла собой типич-
ную идеалистическую трактовку происхождения государ-
ственной власти. В эпоху Руссо она играла революцион-
ную роль: ее острие было направлено против откровенно
теологических теорий.
г Асмус В, Ф, Жан Жак Руссо, с. 36.
* Руссо Ж, Избр. соч., т, 1, с. 616.
68
В числе исторических заслуг Руссо, сыгравших круп-
ную роль в подготовке буржуазной революции во Фран-
ции, следует отметить выдвинутое им демократическое
учение о равенстве. Указывая на буржуазное происхож-
дение этого учения, Энгельс писал в подготовительных ра-
ботах к «Анти-Дюрингу», что порождено оно было разви-
тием и ростом социально-классовых противоречий. Впер-
вые это требование, отмечал Энгельс, «было резко выра-
жено — конечно, в религиозной форме — в Крестьянской
войне.— Буржуазная сторона требования равенства была
резко,— но еще в виде общечеловеческого требования,—
сформулирована впервые у Руссо» 5.
Основоположники марксизма в учении о равенстве уви-
дели «высокие образцы» диалектики, чего, конечно, не
могли представить себе буржуазные исследователи Руссо,
в том числе и «системосоздающий» Е. Дюринг. Последний,
как известно, оперируя двумя «аксиоматическими инди-
видуумами», пытался фальсифицировать и опошлить де-
мократическое учение Руссо о равенстве.
Энгельс, подвергнув вредные и путаные взгляды Дю-
ринга уничтожающей критике, с исчерпывающей полно-
той разъяснил, что Руссо еще задолго до рождения Гегеля
с большим успехом применял в своем исследовании ди-
алектику противоречия. «Руссо,— писал он,— видит в воз-
никновении неравенства прогресс. Но этот прогресс был
антагонистичен, он в то же время был и регрессом» ®.
И, подчеркивая диалектический характер учения Руссо
о равенстве, Энгельс с большой похвалой продолжал:
«...Уже у Руссо имеется не только рассуждение, как две
капли воды схожее с рассуждением Маркса в „Капита-
ле”, но мы видим у Руссо и в подробностях целый ряд тех
же самых диалектических оборотов, которыми пользует-
ся Маркс: процессы, антагонистические по своей природе,
содержащие в себе противоречие; превращение определен-
ной крайности в свою противоположность и, наконец, как
ядро всего — отрицание отрицания»7.
«Высокие образцы» диалектики, о которых идет речь
в «Анти-Дюринге» Энгельса, конечно, даны были Руссо
стихийно и вне пределов философии в собственном смыс-
ле слова. Основоположники же марксизма впервые в ис-
в Маркс R., Энгельс Ф, Соч., г. 20, с» 636—637,
f Там же, с. 143.
’ Там же, с, 144,
69
тории философии создали подлинно научное диалектико-
материалистическое мировоззрение и применили его к на-
учному познанию процессов, совершающихся в природе,
обществе и мышлении. Таким образом, «диалектические
обороты», встречающиеся в сочинениях Руссо, представля-
ли собой скорее всего стихийный взлет революционно-де-
мократической мысли.
Руссо видел рост антагонизма в гражданском обществе,
по считал, что социальные антагонизмы могут быть огра-
ничены народной волей и народным законодательством.
Он искренне осуждал чрезмерное неравенство состояний,
горячо сочувствовал неимущим, бедным и становился па
их сторону. Правительственные повеления монархов, пи-
сал он, всегда приносят пользу имущим и причиняют вред
тем, у кого нет ничего. Но, осуждая социальные недуги
и бедствия, порождаемые феодальным политическим и об-
щественным строем, Руссо все же не требовал отмены
частной собственности, традиционных мелкособственниче-
ских отношений. Он метал громы и молнии против чрез-
мерной феодальной и буржуазной собственности и в то же
время считал мелкую частную собственность самой спра-
ведливой экономической основой гражданского общества.
Отмечая это явное противоречие, советский исследователь
В. С. Алексеев-Попов справедливо писал:
«Осуждение собственности и в то же время признание
ее представляет собой центральное противоречие в ми-
ровоззрении Руссо, налагающее свой отпечаток па всю
систему его социальных взглядов и не преодоленное им
до конца жизни» 8.
В сочинениях Руссо, и в особенности в «Общественном
договоре», громко звучал голос демократа-плебея, призы-
вающий к ниспровержению деспотических и монархиче-
ских режимов Европы. Противопоставляя привилегиро-
ванному меньшинству широкие народные массы, Руссо
писал, что глубоко заблуждаются мудрецы и философы,
которые считают, что удел народа — это тупость и неве-
жество. «Изучите людей этого сословия, вы увидите, что
при другом языке у них столько же ума и больше здраво-
го смысла, чем у вас... Если бы у парода были отняты все
короли и все философы, то это осталось бы незаметным и
дела бы не пошли от этого хуже» 9. «Знатные сословия,—
8 Цпт, по кп,: Руссо Ж. Ж. Трактаты, с. 528.
® Руссо Ж. Ж. Эмиль.,., с. 214.
70
заключал Руссо,— заявляющие о своей пользе для осталь-
ных, полезны только для самих себя в ущерб осталь-
ным» 10 11.
Мысль о бесполезности королей и знатных сословий
была настолько злободневной в предреволюционную эпоху
и настолько горячо и смело высказывалась в произведениях
Руссо, что ничего удивительного не было в том, что эта
мысль не менее резко повторена была вновь социалистом-
утопистом Сен-Симоном, правда в другое время и в другой
концепции.
В «Притче», навлекшей на Сен-Симона гонения и пре-
следования, он высказал предположение, что если бы
Франция внезапно потеряла 30 тыс. придворных сановни-
ков, кардиналов, маршалов, то эта потеря не принесла бы
государству никакого экономического и политического
ущерба. И, наоборот, если бы Франция внезапно потеря-
ла 30 тыс. промышленников, ремесленников, купцов, то
опа немедленно упала бы на более низкую ступень по
сравнению с другими государствами. Так перекликался
Сен-Симон с Руссо, развивая и углубляя его республикан-
ский демократизм.
Живя в предреволюционную эпоху — в эпоху обострения
во Франции общественно-политических противоречий, Рус-
со за три десятилетия до бурных исторических событий про-
рочески писал о назревающей революции: «Мы прибли-
жаемся к кризису и к веку революций. Кто может отве-
тить вам на вопрос, что станется с вами тогда. Все, что
сделано людьми, люди могут разрушить: нет неизглади-
мых свойств, кроме тех, которыми наделяет природа,
а природа не создает ни государей, ни богачей, ни вель-
мож. Что же будет делать в унижении этот сатрап, кото-
рого вы воспитали только для величия? Что будет делать
в нищете этот мытарь, умеющий жить только золотом?..
Счастлив тот, кто сумеет тогда расстаться с состоянием,
которое рассталось с ним, и остаться человеком наперекор
судьбе!» и.
Руссо не только предвидел стихийный рост и обостре-
ние социальных противоречий во Франции, но и призы-
вал народные массы к ниспровержению старого, отживав-
шего порядка, к созданию новых, республиканско-демокра-
тических основ гражданского управления. Он был глубоко
10 Там же, с. 226,
11 Там же, с. 182,
71
убежден в том, что острые антагонизмы между чрезмерно
богатыми и бедными в условиях нового гражданского со-
стояния — общественного договора — могут быть значи-
тельно ослаблены посредством юридических и политиче-
ских актов народной воли. Для этого необходимо, утверж-
дал Руссо, чтобы правители, руководящиеся критериями
разумности и естественности, систематически предупреж-
дали «чрезмерное неравенство состояний, не отнимая при
этом богатств у их владельцев, но лишая всех остальных
возможности накоплять богатства...» 12.
На основе этой утопической теории уравнения состоя-
ний Руссо считал возможным при сохранении мелкой
частной собственности осуществить «радикальные» соци-
ально-экономические преобразования, создав свободное,
справедливое гражданское общество.
Руссо жил в такую эпоху, когда теоретическая мысль
еще не могла вскрыть и обнажить абсолютную классовую
противоположность между трудом и капиталом, так как
пороки и язвы буржуазных отношений выступали еще в
ту пору менее резко, чем гнет и произвол многовековых
феодально-деспотических отношений. Да и руссоистская
апелляция к «естественному праву» человека и гражда-
нина получала одобрепие и поддержку не только у широ-
ких народных масс, по и у молодой французской бур-
жуазии.
К числу немаловажных особенностей социально-поли-
тических воззрений Руссо следует отнести его абсолютный
географический детерминизм. Руссо, как и его старший со-
временник Монтескье, ставил все общественные явления
в прямую зависимость от географических условий — кли-
мата, почвы, растительности, размера территории. Он счи-
тал, что такие жизненные потребности человека, как по-
требность в пище, одежде, жилище и другие, обусловлены
климатическими факторами.
Климат требует, рассуждал Руссо, чтобы жители Пер-
сии, например, были умеренны в еде, жители Англии, Гер-
мании обладали большими аппетитами; более того, климат
предуказывает для данной страны ту или иную форму го-
сударственного правления; он определяет тот или иной
цвет кожи, характер жилища, покрой одежды и т. п. Сло-
вом, Руссо развивал и популяризировал известный тезис
Монтескье: «Власть климата — сильнее всех властей».
12 Руссо Ж, Ж, Трактаты, с. 125.
72
Заметим, однако, что географический детерминизм
Монтескье и Руссо, хотя и не представлял собой определя-
ющую силу общественного развития, играл в ту нору про-
грессивную роль в борьбе против реакционной феодально-
клерикальной идеологии, проповедующей божественную
предопределенность общественных явлений.
В «Общественном договоре» Руссо подвергал критике
конституционализм Монтескье и его доктрину о разделе-
нии властей, которая впоследствии стала классической в
буржуазном мире. Но критические возражения Руссо про-
тив конституционализма Монтескье, по словам Ф, Энгель-
са, оставались весьма малозначительными, В письме к
Ф, Мерингу от 14 июля 1893 года Энгельс отмечал, что
Руссо своим республиканским «Общественным договором»
только косвенно «преодолевает» конституционалиста Мон-
тескье п его критические возражения, по сути дела, пред-
ставляют собой не более как своеобразный этап в разви-
тии буржуазной теоретической мысли.
Основоположники марксизма критиковали теоретиче-
ские и политические недостатки и ошибки Руссо: его иде-
ализм в истолковании происхождения государственной
власти, его преклонение перед мелкособственническими
общественными отношениями, натуралистические иллю-
зии, утопическую уравнительность и многое другое. Все
это, однако, не мешало им видеть в лице Жан Жака Руссо
выдающегося писателя-демократа, активного борца против
феодально-клерикального режима Франции XVIII века.
Здесь уместно привести выдержку из письма К, Марк-
са к деятелю немецкого рабочего движения И, Б, Швейце-
ру, в котором Маркс, резко критикуя Прудона, противопо-
ставил ему Руссо:
«Прудона часто сравнивали с Руссо. Нет ничего оши-
бочнее такого сравнения». По словам Маркса, Руссо не
стремился к сенсации, минутному успеху, он был чужд
политическому приспособленчеству, «При этом неизбежно
утрачивается тот простой моральный такт,— подчеркивал
Маркс,— который всегда предохранял, например, Руссо
от всякого, хотя бы только кажущегося компромисса с су-
ществующей властью» 18,
Философские и в особенности социологические взгляды
Жап Жака Руссо заслуживают пристального внимания.
Но, знакомясь с ними, надо иметь в виду тот исторический
18 Маркс K.t Энгельс Ф. Соч., т, 16, с. 30, 31,
73
факт, что не только Руссо, но и всей домарксовской социо-
логии чуждо материалистическое понимание истории. До-
ма рксовское обществоведение клало в основу человеческой
деятельности идейные мотивы, не исследуя при этом мате-
риальных движущих сил, т. е. производственных от-
ношений, являющихся материальным базисом общества.
Мировоззрение Руссо, как и всех его современников,
чуждо научному пониманию материального производства
как основы общественной жизни. Их философские и со-
циологические воззрения неизбежно были ограничены ис-
торическими условиями эпохи. Только в новых историче-
ских условиях, в 40-х годах XIX века, возник исторический
материализм как результат революционного переворота в
философии, совершенного Марксом и Энгельсом. Идеалис-
тическое понимание истории впервые было преодолено их
научным, материалистическим пониманием.
В заключение следует сказать, что Руссо вошел в ис-
торию французского Просвещения и революционно-демо-
кратической мысли вообще как своеобразный, оригиналь-
ный мыслитель, способствовавший пробуждению и подго-
товке Франции XVIII века к антифеодальной революции.
Это ясно сознавал и сам Руссо. Достаточно сослаться на;
его «Исповедь», в которой на склоне лет не без гордости;
он писал, что славу писателя-демократа принесли ему не!
столько литературно-художественные произведения, сколь-
ко «Общественный договор». Политическим установление
ям этого трактата Руссо, по его словам, готов был посвя-’
тить всю свою жизнь: «В этом произведении я видел ве-
нец своей славы» н.
В восьмой главе четвертой книги «Общественного до-
говора» Руссо кратко изложил свое отношение к религии.
Он был далек от того, чтобы считать религию «опиумом
для народа». И все же в этой главе содержатся острые,
выпады против официальной феодально-клерикальной
идеологии.
Можно ли говорить о плохих и хороших религиях?—
рассуждал Руссо. Может ли народ, состоящий из истинных
христиан, создать прочное и совершенное общество? Нуж-j
на ли религия государству, положившему в свое основание!
общественный договор? Нам могут сказать, продолжал!
он, что народ, состоящий из истинных христиан, образовал
бы наиболее совершенное общество, какое только можно
к Руссо Ж, Ж. Избр, со’Ц т. 3, с. 352.
74
себе представить. Однако «это предполагаемое общество пе
было бы, при всем его совершенстве, пп самым сильным,
ни самым прочным. Вследствие того, что оно совершенно,
опо было бы лишено связи; разрушающий его порок со-
стоял бы в самом его совершенстве» 15 16 17.
Какие же соображения предопределили этот вывод?
Во-первых, оп резко осуждал христианство за связи с су-
ществующими государствеипымп политическими организа-
циями. Оп часто критиковал христиапство и за то, что опо
слишком мало ценит земную, гражданскую жизнь и вопре-
ки здравому смыслу занято почти исключительно «небес-
ными помыслами».
Вступив в связь с государственным организмом и стре-
мясь повелевать в гражданском мире, христианство рас-
кололо единый государственный организм на два суверена,
па две власти — светскую и духовную. «Везде, где духо-
венство составляет корпорацию,— подчеркивал Руссо,—
опо — повелитель и законодатель в своей области. Сущест-
вует, следовательно, две власти, два суверена и в Англии
и в России так же, как и в других местах» 1в.
В христианских государствах, продолжал Руссо, ни-
когда нельзя с точностью узнать, кому следует повино-
ваться — светскому повелителю или священнику. И вооб-
ще христианская религия учит главным образом повино-
вению и смирению. Христианин с глубоким безразличием
выполняет свой гражданский долг; для него неважно, дур-
но или хорошо идут дела в его отечестве. Ему даже неваж-
но и то, кто и как управляет людьми.
Если узурпатор завладел публичной властью и сделал
орудием своего господства насилие, жестокость, истинный
христианин будет считать, что все это, видимо, было богу
угодно. Оп будет кротко повиноваться и явно несправед-
ливой власти, ибо главное для него — попасть в рай, а по-
корность воле божией — лишь одно из средств для дости-
жения этой цели. «Христианство проповедует лишь рабст-
во и зависимость,— утверждал Руссо.— Его дух слишком
благоприятен для тирании, чтобы она постоянно этим не
пользовалась. Истинные христиане созданы, чтобы быть
рабами; они это знают, и это их почти пе тревожит; сия
краткая жизнь имеет в их глазах слишком мало цены»
15 Руссо Ж, Ж. Трактаты, с. 252.
16 Там же, с. 250.
17 Там же, с. 253.
Подобные критические выпады против господствующей
христианской церкви, подрывающие ее устои, навлекли
па Руссо преследования и гонения. Руссо не был атеистом.
Он не отвергал религию вообще; напротив, он был верую-
щим человеком и стремился лишь демократизовать хрис-
тианскую церковь, видеть в ней поборника благочестия и
гражданской добродетели. Это, конечно, было явное за-
блуждение, от которого Руссо, апостол равенства и брат-
ства, не смог избавиться до конца жизни.
Свои религиозные воззрения Руссо с достаточной пол-
нотой изложил в «Исповедании веры савойского викария».
Отвергая божественное откровение, личного бога, божест-
венный промысел, он признавал, однако, существование
во Вселенной мудрой и могущественной силы или воли
как первопричины всего существующего.
«Вечна ли материя, или сотворена,— писал Руссо,—
есть ли в ней пассивное начало, или нет, во всяком случае
несомненно, что целое едино и возвещает о едином разу-
ме; так как я не вижу ничего, что не было бы упорядоче-
но в той же системе и не содействовало бы той же цели,
именно сохранению целого в установленном порядке.-это
бытие, активное через самого себя... словом, которое дви-
жет вселенной и управляет всеми вещами, я называю бо-
гом» 18.
Рассуждая о мироздании, единстве целого, активности
бытия, об установленном порядке во Вселенной, Руссо при-
ходил к деизму, т. е. к признанию бога как первопричины,
определяющей весь мировой порядок.
Руссо называл свою религию истинной, естествен ной.
Что же касается других религий и их догматов, то он от-
носил их к числу неясных и совершенно не соответствую-
щих истинному пониманию божества. «Культ, которого
требует бог,—-писал Руссо,— есть культ сердца»19. Бога,
подчеркивал он, «нельзя ни слышать, ни видеть, нп ося-
зать; его можно позпать лишь из его дел» го.
Руссо ставил также и вопрос: бессмертна ли душа и ма-
териальна ли она по своей природе? И отвечал на эго:
«Если бы я не имел иного доказательства нематериально-
сти души, кроме торжества злого и угнетения справедли-
вого в этом мире, то уже это одно не позволило бы мне
18 Руссо Ж, Ж, Эмиль..., с. 269.
19 Там же, с. 290.
>° Руссо Ж, Ж. Избр. соч,, т, 1, с« 579.
75
сомневаться в ней... Я слишком хорошо чувствую по ми-
лости своих пороков, что человек живет лишь наполовину
в течение своей жизни и что жизнь души начинается толь-
ко со смертью тела» 21.
Так, отвергая материалистическое решение проблемы,
Руссо в духе христианского богословия внушал людям,
что душа бессмертна, что в загробном мире ждет ее другая
жизнь и, чтобы заслужить ее, люди должны вести добро-
детельный и честный образ жизни. «Вот истинная религия,
единственная, не допускающая ни злоупотреблений, ни
нечестия, ни фанатизма,— писал Руссо.— Пусть себе про-
поведуют еще более возвышенные религии,—я не признаю
никакой другой» 22.
Наряду с фидеистическим мотивом мы находим у Рус-
со и нечто трезвое, критическое, причем сказанное доволь-
но смело. Для истинной религии, заявлял он, нет необхо-
димости признавать откровение, открытое богом и его про-
роками, верить в чудеса, в троичность божества, в вечное
проклятие прародителей человеческого рода Адама и Евы
и изгнание их из рая. Для истинной религии нет необхо-
димости верить, что человек от рождения испорчен, чго
па нем якобы лежит проклятие первородного греха. Чело-
век, утверждал он, от природы добр и совершенен.
Так противопоставлял Руссо официальным феодально-
клерикальным догмам и атеистическому мировоззрению
новую форму «гражданской религии» — религию общест-
венного договора.
«Догматы гражданской религии,— писал Руссо,— долж-
ны быть просты, немногочисленны, выражены точно, без
разъяснений и комментариев. Существование Божества
могущественного, разумного, благодетельного, предусмотри-
тельного и заботливого; загробная жизнь, счастье правед-
ных, наказание злых, святость Общественного договора и
законов — вот догматы положительные» 23 24.
К догматам «гражданской религии» Руссо сделал сле-
дующее дополнение: «Теперь, когда нет уже и не может
быть религии одного только народа, которая исключала бы
все остальные, должпо терпеть все религии, которые и са-
ми терпимы к другим, если только их догматы ни в чем не
противоречат долгу гражданина»
21 Руссо Ж. Ж. Эмиль..., с. 276.
22 Руссо Ж. Ж, Избр. соч., т. 1, с. 581.
23 Руссо Ж, Ж, Трактаты, с. 254—255,
24 Там же.
77
Французские материалисты Дидро, Гольбах, Гельвеций
в религиозных взглядах Руссо увидели недостойную фило-
софа уступку, капитуляцию перед религией,
Руссо болезненно переживал идейный разлад с быв-
шими друзьями. Но это не мешало ему оставаться при
своих убеждениях, «Не хочу этим сказать,— писал оп
Д’Аламберу,— что можно быть добродетельным, не имея
религии; я слишком долго держался этого ошибочного
взгляда, но уже отрешился от него» 25,
Религиозные воззрения Руссо, однако, не были вполне
определенными. Было время, когда он отходил от протес-
тантизма к католичеству, затем снова возвращался в лоно
отвергнутого им вероучения. Подобные факты, разумеется,
способствовали неуважению и неприязни к нему едино-
верцев.
Выход в свет «Эмиля», «Общественного договора» и
других работ, насыщенных смелыми критическими воз-
ражениями и выпадами против официальной христиан-
ской ортодоксии, как и следовало ожидать, вызвал гнев-
ные возмущения в кругах и протестантского, и католиче-
ского духовенства. Христианские богословы объявили
Руссо опасным еретиком, а его произведения не без учас-
тия гражданских властей сожгли под гневные возгласы
деревенских фанатиков.
Жестокая расправа с писателем-демократом вызвала
протесты и недовольство свободомыслящих людей. Даже
Вольтер, питавший неприязнь к Руссо, бросил в адрес цер-
ковников суровое обвинение; «У нас сожгли эту книгу (он
имел в виду „Общественный договор44,— А. Д.). Если она
была опасна, следовало бы ее опровергнуть. Сжечь книгу —
это значит признаться в том, что мы не имеем ума от-
ветить на нее» 26.
Правительственные и церковные круги Парижа и Же-
невы чинили всяческие препятствия к распространению
свободомыслия и атеизма. Но свободомыслящие писатели,
и в особенности воинствующие материалисты, отбивая
атаки церковников, реакционных правительственных клик,
королевской цензуры, мужественно несли атеистическое
знамя в народ.
25 Руссо Ж. Ж. Избр, соч,, т. 1, с, 144,
26 Цит, но кн<; Державин, К. Н, Вольтер, с. 283.
78
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
Интересен и оригинален Руссо в своих педагогических воз-
зрениях. В этой области он выступал горячим сторонником
естественного воспитания. Воспитание каждого человека,
писал Руссо, дается природой путем непосредствеиного
развития врожденных способностей и влечений. Обра-
щаясь к родителям и воспитателям, он призывал их раз-
вивать в ребенке естественность, прививать чувство сво-
боды и независимости, стремление к труду, уважать в нем
личность и все полезные и разумные склонности.
В соответствии с предлагаемой им схемой воспитания
Руссо делил жизнь детей на четыре периода. В первый
период — от рождения ребенка до двух лет — он предлагал
уделять внимание главным образом физическому воспита-
нию; во второй — от двух до двенадцати лет — воспитанию
чувств; в третий — от двенадцати до пятнадцати лет —
умственному воспитанию; в четвертый период — от пят-
надцати до восемнадцати лет — нравственному воспита-
нию. Этот последний отрезок времени он называл перио-
дом «бурь и страстей».
Говоря о первом периоде жизни ребенка — младенчест-
ве, Руссо вполне резонно отмечал, что первоначальное вос-
питание — самое важное и самое ответственное; оно не-
оспоримо принадлежит женщине. «Мы родимся слабы-
ми,—писал он,—мы нуждаемся в силах; мы родимся ли-
шенными всего, мы нуждаемся в помощи; мы родимся
глупыми, мы нуждаемся в рассудке. Все, чего мы не име-
ем при рождении и в чем нуждаемся, став взрослыми,
дается нам воспитанием»
Появление на свет человека обязывает родителей,
в особенности отца, строго выполнять свои священные
обязанности, возложенные на него природой. «Тот, кто
не может выполнить обязанностей отца,— писал Руссо,—
не должен им делаться. Ни бедность, ни работа, ни ува-
жение людей не избавляют его от обязанности кормить
своих детей и воспитывать их самому» \
В период младенчества ребенок, хотя и чувствует свои
элементарные естественные потребности, отмечал Руссо,
по не в состоянии их выразить, так как слишком беден
его язык. «Если он чувствует голод или жажду, он пла-
* Руссо Ж. Ж. Эмиль,,с, 12.
1 Там же, с. 25.
79
чет; если ему холодно или жарко, оп плачет; если он ис-
пытывает потребность в движении, а его удерживают в
покое, оп плачет; если ему хочется спать, а его развлека-
ют, оп плачет» 3 4.
Руссо предлагал родителям и воспитателям во всех по-
добных случаях не прибегать к угрозам, а, напротив, тер-
пеливо и настойчиво изучать действительные причины
детского плача. Оп справедливо предупреждал, что дет-
ские слезы при отсутствии надлежащего понимания по-
требностей, коими они вызываются, и вследствие безмер-
ных услуг родителей могут порождать нечто противореча-
щее морали и природе.
«Первые слезы детей — их просьбы; если не остеречь-
ся, они вскоре становятся приказаниями, они начинают
с того, что заставляют себе помогать, а кончают тем, что
заставляют себе служить. Так из их собственной слабости,
откуда вытекает сначала чувство зависимости, рождается
позднее идея власти и господства, по эта идея вызывается
пе столько их потребностями, сколько нашими услугами»
Как же надо относиться к навязчивому плачу, крику
ребенка? Руссо советовал быть непримиримым и строгим.
Оп предлагал пе баловать и не изнеживать детей. «Дайте
ребенку поплакать, если слезы его не вызываются извест-
ной потребностью, которая должна быть удовлетворена,—•
творил оп.—Пусть он учится переносить холод... Только
закаливание сделает ребенка свободным...» 5 6
Очень много ценных советов и наставлений мы находим
в первых двух книгах «Эмиля». Руссо рекомендует здесь
исподволь действовать на детей, руководить ими, ие ущем-
ляя их свободы и пе применяя мер прямого принуждения,
и вместе с тем проявлять настойчивость, требовательность,
пе спешить с удовлетворением нежелательных и взбалмош-
ных детских просьб. «Зпаете ли вы самое верное средство
сделать вашего ребенка несчастным?— спрашивал Руссо
и тут же отвечал:—Это приучить его ни в чем не знагь
отказа... Сначала оп потребует трость, которую вы держи-
те; потом ваши часы; потом птицу, которая летает; потом
звезду, которая сияет на небе; он будет требовать Bcev что
увидит; не будучи богом, как вы его удовлетворите?» в.
3 Руссо Ж. Ж. Эмиль..., с. 42.
4 Там же, с. 43.
5 Цит. по кн.; Геффдингг Ж. Ж. Руссо и его философия / Пер.
с нем. СПб., 1898, с. 161.
6 Руссо Жг Жг Эмиль.,., с, 64..
8и
Среди наставлений, заслуживающих серьезного внима-
ния, мы встречаем у Руссо и такие поучительные советы:
если вы хотите овладеть ребенком, вы обязаны прежде
всего владеть самим собою. Если ваш «непокладистый ре-
бенок портит все, к чему прикоснется, не сердитесь; уда-
ляйте от него то, что он может испортить». Но то, что вы
разрешаете ему, разрешайте по первому его слову, без
просьб, без особых условий. И если вы запрещаете ему де-
лать что-нибудь нехорошее, нежелательное, то отказывай-
те твердо, решительно. «Пусть никакое приставание не ко-
леблет вас; пусть произнесенное „нет” будет несокруши-
мой стеной, которую ребенок, истощив о нее раз пять или
шесть свои силы, не станет больше пытаться опрокинуть» 7.
Вторую книгу «Эмиля» Руссо открывает теплым, сер-
дечным обращением к людям. «Люди, будьте человечны,—
говорит он,— это ваш первый долг: будьте такими для
всех состояний, для всех возрастов, для всего, что не чуж-
до человеку... Любите детство; поощряйте его игры, его
забавы, его милый инстинкт. Кто из вас не сожалел иног-
да об этом возрасте, когда на губах вечно смех, а на ду-
ше всегда мир?» 8.
Отдавая добрую дань детскому возрасту, Руссо продол-
жал: помните, что природа желает, «чтобы дети были деть-
ми, прежде чем они станут взрослыми». Родители и вос-
питатели меньше всего должны добиваться того, чтобы
сделать своих детей способными в раннем возрасте к серь-
езным размышлениям. «Если вы хотите воспитать ум ва-
шего ученика,— говорил Руссо,— воспитывайте силы, ко-
торыми он должен управлять. Постоянно упражняйте его
тело; делайте его здоровым и сильным, чтобы сделать ум-
ным и рассудительным; пусть он работает, действует, бе-
гает, кричит; пусть всегда находится в движении; пусть
будет он человеком по силе, и вскоре он станет им по ра-
зуму... Если мы захотим извратить этот порядок, то про-
изведем скороспелые плоды, в которых не будет ни зрело-
сти, ни вкуса и которые не замедлят испортиться: у нас
будут юные ученые и старые дети» 9.
По словам Руссо, система естественного воспитания его
литературного героя, Эмиля, призвана была открыть вос-
питаннику широкую дорогу в счастливое и свободное дет-
ство. «Эмиль — сирота,— писал Руссо.— Нет надобности,
7 Там же, с. 79, 69.
8 Там же, с. 55.
8 Там же, с. 99, 68, 4
4 А. т. Дворцов
81
чтобы его отец и мать были живы. Взяв на себя их обязан-
ности, я наследую все их права. Он должен чтить своих
родителей, но слушаться только меня. Это — мое первое,
или, вернее, мое единственное условие» 10.
Эмиль — самый обыкновенный ребенок. Живя в дерев-
не, на лоне природы, он сделал большие успехи, стал от-
личаться крепким физическим здоровьем, ловкостью, бес-
страшием, наклонностью к детскому труду, любовью к
природе, послушанием и другими положительными чер-
тами. «Его фигура, осанка, манеры свидетельствуют об
уверенности и довольстве; лицо пышет здоровьем; твер-
дые шаги придают ему выражение силы» и. Но идеи его,
по словам Руссо, ограниченны. Следует заметить, что Рус-
со ошибочно полагал, будто Эмиль, как и все дети до две-
надцати лет, не обладал способностью к отвлеченному
мышлению.
В третьей книге «Эмиля» Руссо знакомит читателя со
своим воспитанником, вступившим в пору трудов, ученья
и занятий; при этом объявляет, что в занятиях с Эмилем
он будет руководствоваться принципом: «Важно знать не
то, что есть, а то, что полезно». К числу паук, дающих по-
пулярные, полезные знания, Руссо относил географию,
физику, химию и другие предметы, позволяющие внушить
его воспитаннику внимание и «любовь к природе».
Что же касается современных ему гуманитарных зна-
ний, Руссо считал их ложными науками. И это побуждало
его широко знакомить Эмиля с историей Древнего Рима, с
Плутархом, Апулеем и другими писателями, а также ре-
комендовать ему читать всевозможные жизнеописания.
Главный недостаток истории Руссо видел в том, что она
якобы рисует людей гораздо более с их дурной стороны,
чем с хорошей, при этом придает интерес только перево-
ротам и катастрофам, а о периодах мирного правления
ничего не повествует.
Старая дворянская система воспитания и система, санк-
ционируемая церковью, по мнению Руссо, должны быть
отброшены. При этом он не был противником обществен-
ного воспитания вообще, и если предпочел воспитывать
своего Эмиля вне всякого общества, то это имело свое
оправдание: он не считал пи клерикальное, пи светское
воспитание его времени положительным общественным
воспитанием.
40 Руссо Ж. Ж. Эмиль..., с. 28.
44 Там же, с. 144.
82
Вместо старых форм общественного воспитания Руссо
считал необходимым ввести демократическую систему,
в оспову которой требовал положить трудовое воспитание:
изучение общественных ремесел и искусств, причем в ходе
обучения он считал необходимым выявлять у воспитанни-
ков те пли иные дарования, заложенные природой.
Основной недостаток французского школьного воспита-
ния Руссо видел в его недоступности и бесполезности для
людей труда. «Из доступных пам знаний,— писал он,—
иные ложны, другие бесполезны, третьи служат пищей
для гордости того, кто ими обладает. Лишь незначитель-
ное число тех, которые действительно, способствуют наше-
му благополучию» 1г.
Следует заметить, что французская школа в ту пору
почти полностью сохраняла свой средневековый облик,
все еще находилась под церковной опекой богословия и
схоластики. Это вызывало у Руссо явное нерасположение
к ней. Чтобы удовлетворить растущую любознательность
Эмиля, он пришел к довольно оригинальному выводу:
«Раз уж нам решительно невозможно обойтись без книг,
то есть одна, представляющая, по моему мнению, в выс-
шей степени удачный трактат о естественном воспитании.
Это первая книга, которую прочтет мой Эмиль; она одна
будет в течение долгого времени составлять всю его биб-
лиотеку и навсегда займет в ней почетное место... Что же
это за чудесная книга? Аристотель? Плиний? Бюффон?
Нет; это Робинзон Крузо» 12 13.
Рекомендуя Эмилю роман Даниэля Дефо «Робинзон
Крузо», Руссо преследовал в данном случае воспитатель-
но-трудовую цель. Он хотел показать своему воспитанни-
ку, что труд и непосредственное общение с природой пе
только спасли Робинзона от гибели на необитаемом остро-
ве, но и послужили источником его нравственного совер-
шенствования. «Я хочу, чтобы он увлекся им,— писал
Руссо,— чтобы он беспрестанно занимался его жилищем,
его козами, его посевами; изучил детально не в книгах,
а на деле все, что нужно знать в подобном случае» 14.
Короче говоря, Руссо считал, что внимание Эмиля в
пору его детства и отрочества должно быть приковано не
к недоступным для него явлениям общественной жизни,
12 Там же, с. 150.
13 Там же, с. 171,
14 Там же.
4*	83
а к жизненно необходимой области человеческого сущест-
вования. Какова же эта столь насущная область? Это об-
ласть опыта и чувства. «Наши истинные учителя,— вну-
шал он Эмилю,— опыт и чувство» 1б.
Для доказательства этой точки зрения Руссо брал при-
меры трудолюбия, силы, здоровья из жизни и быта дере-
венских подростков. «Я вижу в деревнях подростков,—
писал он,— которые пашут, двоят, управляют плугом, на-
гружают бочку вина, правят телегой не хуже своих от-
цов: их можно было бы принять за взрослых, если б голос
не выдавал их». Даже в наших городах, продолжал Рус-
со, и в особенности в тех местах, где господствует физиче-
ский труд, «молодые ремесленники, кузнецы, слесари поч-
ти так же сильны, как их отцы, и не уступают им в лов-
кости, если своевременно начали обучаться» 1в.
Эти примеры со всей очевидностью подтверждают без-
условную демократичность системы воспитания Руссо. Он
не помышлял посылать Эмиля в коллеж или пансион, в
среду праздных дворянских подростков, решив подготовить
и вывести его на поприще общественной жизни нелегким,
но полезным путем. Это путь изучения рабочего ремесла.
Эн видел в нем самое надежное и верное средство, способ-
ное обеспечить человеку честный и независимый образ
жизни. «Самым близким к естественному состоянию из
всех тех занятий,—писал Руссо,—которые способны обе-
спечить существование человека, является труд его рук.
Из всех общественных положений самое независимое от
судьбы и от людей — положение ремесленника» 17.
Руссо высказал здесь глубокую мысль, признав обще-
ственный труд в качестве существенного морального фак-
тора жизнедеятельности человека. Вместе с тем, как пока-
зал исторический опыт, Руссо заблуждался и впадал в мел-
кобуржуазный утопизм, когда утверждал, что ремеслен-
ный труд способен обеспечить человеку независимость.
Это заблуждение можно объяснить тем, что в предреволю-
ционный период во Франции в промышленном производст-
ве ремесленный труд занимал господствующее положение.
Именно это обстоятельство побудило Руссо смело и без-
апелляционно занимать молодые руки Эмиля рабочим ре-
меслом. «Помните, что не таланта я требую от вас,— го-
16 Руссо Ж. Ж. Эмиль..., с. 164.
16 Там же, с. 150.
17 Руссо Ж. Ж. Об искусстве. Л.: Искусство, 1959, с, 108.
84
ворил он своему воспитаннику,— я требую ремесла, на-
стоящего ремесла, ремесла чисто механического, при кото-
ром руки работают больше, чем голова, и которое не при-
водит к богатству, но дает возможность обойтись без
него» 18.
Чтобы обучить Эмиля полезному ремеслу, Руссо часто
водит его в мастерские, дает советы, как вести себя под на-
чалом мастера, как образцово выполнять порученную ра-
боту и как держать себя в кругу семьи мастера. «По мое-
му мнению, нам следует, по крайней мере раз или два в
неделю, отправляться на целый день к мастеру,— говорил
он Эмилю,— вставать одновременно с ним, приниматься
ва работу раньше него, есть за его столом, работать под
его началом, и после того, как мы будем иметь честь от-
ужинать вместе с его семьей, возвращаться, если хотим,
спать на наших жестких постелях» 19.
Каков же результат всех этих хлопот и забот о трудо-
вом воспитании Эмиля и что конкретно дало это его вос-
питаннику? Когда Руссо затрагивал подобные вопросы, то
всегда с гордостью говорил, что под влиянием его руко-
водства коренным образом изменился физический и духов-
ный облик Эмиля. Эмиль уже не боится никакого ручного
труда. «Он готов ко всему: он уже умеет действовать за-
ступом и киркой, пользоваться токарным станком, молот-
ком, скобелем, напилком; орудия всех ремесел уже знако-
мы ему»20. «Я запрещаю моему воспитаннику вредные
ремесла,— продолжал Руссо,— но не запрещаю трудных,
ни даже опасных. Они упражняют разом силу и муже-
ство» 21.
Руссо хорошо понимал, что цивилизованное общество
не может жить и развиваться, пренебрегая вредными ре-
меслами. Все ремесла, писал он, должны осуществляться.
Но, знакомя Эмиля с разными ремеслами, связанными с
обработкой дерева, металла, камня, земли, Руссо тем не ме-
нее советовал ему избрать в качестве профессии что-либо
одно. «Я желал бы,— писал он,— чтобы моему воспитан-
нику всего более пришлось по вкусу ремесло столяра» 22.
Это ремесло он считал наиболее целесообразным. Ремесло
столяра «опрятно, оно полезно, им можно заниматься до-
18 Руссо Ж. Ж. Эмиль..,, с. 184.
19 Там же, с. 190.
80 Там же, с. 187.
81 Там же, с. 188.
82 Там же, с, 189,
85
ма,— говорил Руссо,— оно дает достаточное упражнение
телу; оно требует от работника ловкости и смышлености;
и форма его произведений, определяемая пользой, не ис-
ключает изящества и вкуса» 23.
К шестнадцати годам Эмиль, по отзыву воспитателя,
превосходно изучил ряд ремесел, обогатил свой ум естест-»
венными и физическими знаниями и главное — он вырабо-
тал в себе положительные черты характера: трудолюбие,
твердость, терпеливость, мужество, склонность к размыш-
лениям и социальным добродетелям.
Этот педагогический успех, по мнению Руссо, был до-
стигнут сочетанием умелого ремесленного труда с выпол-
нением основных правил естественного воспитания. Но не
только это обусловило успех. Система естественного воспи-
тания достаточно эффективна только при правильном и
привычном соединении телесных и умственных упражне-
ний. «Великий секрет воспитания,— писал Руссо,— в
уменье добиться того, чтобы телесные и умственные упраж-
нения всегда служили отдыхом одни для других» 24. Имен-
но такое привычное сочетание труда и отдыха, положен-
ное в основу системы Руссо, сыграло положительную роль
в физическом и умственном воспитании Эмиля.
Заканчивая третью книгу «Эмиля», Руссо с удовлетво-
рением писал, что его основная педагогическая проблема
уже получила свое завершение и лишь немногое, но не
менее важное, осталось ему, а именно: научить даровито-
го воспитанника приобретать научное знание, оценивать
его по достоинству и «любить истину превыше всего» 2,\
Четвертую книгу «Эмиля» Руссо открывает яркими,
образными словами о вступлении юноши в возраст возму-
жалости. Это вступление, говорит оп, подобно бурному
перевороту в «настроении духа»; оно порождает «частые
вспышки» и постоянное душевное возбуждение. Мало то-
го, вступление юноши в возраст возмужалости делает его
«почти неукротимым». «Как рев моря задолго предшеству-
ет буре,— писал Руссо,— так и этот бурный переворот воз-
вещается ропотом зарождающихся страстей; глухое бро-
жение предупреждает о приближении опасности». «Того,
кто вздумал бы препятствовать зарождению страстей,
я счел бы почти таким же безумцем, как и того, кто взду-
« Руссо Ж. Ж. Эмиль..., с. 189.
и Там же, с. 191.
25 Там же, с. 196.
86
мал бы уничтожить их; и те, кто воображает, что таков
был до сих пор мой план, конечно, очень плохо поняли
меня» 26.
В этих словах писателя-демократа немало правды. Дей-
ствительно, возмужалость юноши — это конец детским по-
техам п шалостям и начало серьезной душевной пере-
стройки; это переход в новое русло увлечений и страстей.
Руссо хорошо понимал, что сохранить в счастливой
простоте и невинности молодого человека в современном
ему гражданском обществе — дело нелегкое. Но, чтобы
уберечь молодое сердце от испорченности, бесчеловечно-
сти и жестокости, он предлагал еще до наступления «кри-
тического возраста» вести решительную борьбу против
всевозможных зрелищ, воспламеняющих чувственность,
против шумных забав и буйных радостей. «Удаляйте их
от больших городов,— советовал Руссо,— где наряды и
нескромность женщин ускоряют и предваряют уроки при-
роды, где все являет их глазам удовольствия, которых они
не должны знать, пока пе научатся их выбирать». Доби-
вайтесь медленных и верных успехов, «препятствуйте
юноше стать мужчиной в тот момент, когда ему ничего не
остается делать, чтобы стать им» 27.
Делясь своим педагогическим опытом, Руссо говорил,
что каждый воспитатель обязан научить своего воспитан-
ника не рассчитывать пи на родителей, пи на здоровье,
ни на богатство. Оп должен дать понять ему, что без тру-
да жизнь бесцельна, что труд есть неизбежная обязан-
ность общественного человека и «всякий праздный граж-
данин есть плут». Воспитатель, кроме того, должен
не жалеть ни сил, ни времени для того, чтобы занимать
воспитанника добрыми делами, ибо, только делая добро,
люди становятся добрыми. «Отнимите у нашего сердца
эту любовь к добру,— подчеркивал Руссо,— вы отнимете
всю прелесть жизни» 28.
Прошло более двух веков со времени появления в
свет демократического педагогического учения Руссо. Од-
нако в этом учении далеко не все социальные требования
отошли в область предания. Руссо по праву принадле-
жит содержательная разработка проблемы соединения
воспитания с производительным трудом. В его педаго-
гическом учении превосходно выражены требования
28 Там же, с. 198—199.
27 Там же, с. 220—221.
28 Там же, с. 281.
87
уважения личности ребенка, организации его самодея-
тельности и многое другое, Первейшая задача воспита-
ния, учил Руссо,— это создание человека-гражданина,
который считал бы своей общественной обязанностью
и правилом своей жизни физический труд, самостоятель-
ность, активность, честность, гуманизм,
«Взгляните,— писал он,— па моего Эмиля: ему мину-
ло двадцать лет, он хорошо сформировался и в духовном
и в физическом отношении, силен, здоров, проворен,
ловок, мускулист, отличается здравым смыслом и рассу-
дительностью, добротой и гуманностью, обладает добро-
детелями и хорошим вкусом, любит все прекрасное,
творит добро, неподвластен злым страстям, не подчиня-
ется людскому мнению, но покоряется велениям разума,,,
наделен всеми полезными дарованиями,,, не мечтает о
достатке, надеется на свои крепкие руки и, что бы ни
стряслось, не боится остаться без куска хлеба» 29,
Для Руссо Эмиль не только труженик, обладающий
многими добродетелями, но и молодой человек, стремя-
щийся к личному счастью, который в силу царящей
цивилизованной испорченности встретил на своем пути
не только счастье, но и тяжелые удары судьбы,
Следует, однако, заметить, что Эмиль хотя и получил
трудовое, демократическое воспитание, но его внутрен-
ний духовный мир, на наш взгляд, был довольно огра-
ниченным, Жизнь вне общества, на лоне природы, вне
связи и вне взаимоотношений со своими сверстниками
развила в его характере черты индивидуализма, Он ока-
зался наделенным не только трудолюбием, гуманностью,
честностью, добротой, рассудительностью, но и консер-
вативным мелкобуржуазным воззрением на явления
частной и общественной жизни, Для Эмиля ремесленные
навыки, унаследованные от отцов и дедов, и религиозно-
деистическое воззрение, преподанное воспитателем,— это
и есть то главное, самое необходимое, что даст ему в
будущем возможность свободного и независимого сущест-
вования.
Роман «Эмиль, или О воспитании» в силу демокра-
тического направления получил широкое распространение
во Франции и за ее пределами. Негодующий протест
Руссо против сословной узости тогдашнего воспитания и
обучения произвел поистине настоящий переполох в цер-
19 Руссо ЯС. ЯС. Избр, соч,, т. 1, с, 630.
88
ковных кругах, а в широких демократических кругах
обеспечил Руссо бессмертную славу великого реформа-
тора педагогики. Разумеется, сила педагогической систе-
мы Руссо состояла не только в том, что она отвергла
средневековую феодальную традицию воспитания, а в
том, что она послужила стимулом для формирования и
развития демократической педагогики нового времени.
И. Песталоцци, Ф. Фребель, И. Базедов, Р. Оуэн
и другие реформаторы пытались осуществлять педагоги-
ческие воззрения Руссо на опыте и доказать их право-
мерность. Роман «Эмиль» и другие произведения Руссо
производили глубокое впечатление и на выдающихся
представителей философии и литературы. Его демократи-
ческие и нравственные идеи оказали значительное воз-
действие на немецких философов Якоби, Канта, Гамана
и других. Гёте называл «Эмиля» «естественным еванге-
лием воспитания» и даже допускал возможность идеаль-
ного человека, воспитанного согласно принципам Руссо.
Шиллер в 1782 году почтил память Руссо пламенным
стихотворением. Не прошел мимо Руссо и Байрон. В его
«Чайльд-Гарольде» мы находим замечательные строки,
наполненные волнующим пафосом:
Как пифия на троне золотом,
Он стал вещать, и дрогнули короны,
И мир таким заполыхал огнем,
Что королевства, рушась, гибли в нем.
Не так ли было с Францией, веками
Униженной, стонавшей под ярмом,
Пока но поднял ярой мести знамя
Народ, разбуженный Руссо с его друзьями.
О том ярком впечатлении, которое произвел «Эмиль»
па современников, говорится в ряде сочинений француз-
ских историков. Так, в работе «Критическая история тео-
рий воспитания во Франции начиная с XVI века» сказа-
но: «Еще ни одна педагогическая книга не поразила и
не возбудила так сильно педагогов — и не одних педаго-
гов: поэтов и мыслителей, ученых и невежд, мужчин и
женщин. Ее влияния были непреодолимы. Хотели повто-
рить всё, что было сделано с Эмилем»80.
Вместе с тем против автора новой демократической
системы воспитания ополчались сторонники феодально-
80 Сотраутё J.-G., Histoire critique des doctrines de I’education en
France, Paris, 1879, p, 96.
89
клерикального воспитания: короли, вельможи, епископы
и другие сановники.
Немецкий король Фридрих II, оказавший гостепри-
имство «дикому философу», изгнанному из Франции и
Швейцарии, гневно порицал прогрессивно-демократиче-
ские взгляды Руссо, говоря, что в «Эмиле» нет ничего
оригинального, в нем мало прочных рассуждений и мно-
го наглости.
Российская императрица Екатерина II, ненавидя и
презирая Руссо, в 1770 году писала г-же Бьелке: «Осо-
бенно не люблю я Эмильевского воспитания: не так ду-
мали в наше доброе старое время... я и держусь этого
опыта и никогда не подвергну драгоценные отпрыски
(des rejetons precieux) сомнительным недоказанным
опытам» 3I.
Напротив, передовая мысль Западной Европы и Рос-
сии высоко ценила педагогические воззрения Руссо, в осо-
бенности его практические выводы о роли физического
труда в воспитании.
Напомним здесь о весьма положительном отношении
к демократической системе воспитания Руссо Н. К. Круп-
ской. Наследие Руссо, его идеи о роли физического труда
в воспитании, писала она, «не потеряли своего значения
и теперь, 150 лет спустя, при совершенно иных, гораздо
более развитых общественных условиях». Руссо «говорил
о физическом труде как об общественной обязанности,
как о средстве стать свободным, независимым человеком,
как о средстве приобрести широкий умственный круго-
зор и верное понимание общественных отношений. Такая
постановка глубоко демократична, и потому наследие
Руссо с глубокой благодарностью принимает рабочая де-
мократия. Зато от этого наследия отрекается современная
одряхлевшая буржуазия. Предки ее, не отделявшие еще
интересов своего класса от дела народов, превозносили
Руссо; теперешняя буржуазия относится к Руссо холод-
но, свысока и хотя по традиции называет его „великим41,
но неизменно добавляет „утопистом44. Причем под утопи-
ей понимает не только то, что действительно утопично
в произведениях Руссо, но и его демократизм, его ува-
жение перед „человеком4’, перед „трудом44» 32.
31 Цит. по: Кобеко Д, Ф, Екатерина II и Жан Жак Руссо.—»
Исторический вестник, 1883, № 6, с. 611.
32 Крупская Н. К. Пед, соч.: В 10-ти т, М.: Изд-во Акад. дед.
наук, 1957, т. 1, с. 265<
90
С тех пор как написаны были эти замечательные
строки, марксистско-ленинская педагогическая наука и
практика ушли далеко вперед. Однако система трудового
и физического воспитания Руссо, проникнутая демокра-
тизмом и гуманизмом, несмотря на ошибочность и уто-
пичность ряда положений, составляет и поныне одну из
ярких страниц педагогического наследия прошлого.
ХУДОЖЕСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ
Жан Жак Руссо горячо любил музыку и с юных лет меч-
тал стать музыкантом. Неблагоприятные материальные
условия жизни и отсутствие систематического образова-
ния помешали ему осуществить эти мечты. Руссо избрал
путь писателя, но не потерял глубокого интереса к музы-
ке. В историю мировой литературы он вошел не только
как автор выдающихся социально-политических тракта-
тов, но и как замечательный мастер литературно-худо-
жественных произведений.
Существует довольно распространенное мнение, что
в художественном творчестве Руссо своеобразно сочетают-
ся два литературных направления — сентиментализм п
романтизм. И действительно, душевному складу Руссо
не чужды, более того, родственны оба эти литературные
направления. А. В. Луначарский в «Истории западно-
европейской литературы» совершенно справедливо пи-
сал, что «французский романтизм, как и весь романтизм
этой эпохи, имеет идеологические корни в Руссо. Без
понимания душевного типа Руссо трудно понять музыку
XIX века, трудно понять ту романтику, которая росла и в
Германии, и в Англии, и во Франции...» 1.
И все же было бы ошибочно романтические предвос-
хищения Руссо относить к периоду его зрелой литера-
турно-художественной деятельности. Руссо — писатель-
демократ, пробуждающий в каждом читателе чувстви-
тельность, гуманное отношение к людям, живущим в
нужде и бедности, любовь к природе,— скорее всего мо-
жет быть понят и истолкован как подлинный представи-
тель сентиментализма.
> Луначарский 4. В, Собр. соч.; В 8-ми т. М.: Худож. лит., 1964,
т, 4, с, 207а
91
Эстетический критерий Жан Жака Руссо —это верхо-
венство чувств и близость к природе, это прославление
ее созданий и, прежде всего, главного творения приро-
ды-человека. Основу художественного творчества Рус-
со представляют переживания и поступки, страдания и
любовь простых, обыкновенных людей, причем он проти-
вопоставляет их персонажам, жившим в атмосфере эгоиз-
ма и разврата.
Так, например, в поучительном романе «Юлия, или
Новая Элоиза» любовь и идиллия природы противопо-
ставлены ложной культуре и цивилизации. Здесь подроб-
но изложена история большой любви разночинца Сен-Пре
и Юлии, богатой аристократки. Но эта нежная и чистая
любовь, пройдя через глубокие переживания, страдания
и огорчения, как и следовало ожидать, завершилась
несчастьем. Юлия по воле аристократа-отца и вследствие
господствующих сословных предрассудков вынуждена
была вступить в брак с нелюбимым человеком — старым
холостяком родовитым аристократом Вольмаром.
Шло время. Юлия постепенно стала смиряться со сво-
ей печальной судьбой. «Мысль о том,—писала она Сен-
Пре,— что для счастливого супружества нужна любовь,
долгое время вводила меня в заблуждение, а вас, пожа-
луй, обманывает и поныне. Друг мой, это ошибка:
порядочности, добродетели, некоторого соответствия не
столько состояний и возраста, сколько души и нрава
достаточно для супругов, что, впрочем, не мешает воз-
никнуть нежной привязанности между ними, хоть и
не порожденной любовью, но тем не менее трогательной
и более долгой... Женятся не для того, чтобы думать
только друг о друге, но чтобы совместно выполнять обя-
занности, налагаемые жизнью общества, умело и разум-
но вести хозяйство, хорошо воспитывать детей»2.
Так Руссо устами Юлии примиряет право личности
на любовь со святостью брака. И все же этот мнимо
счастливый брак Юлии с Вольмаром не вычеркнул из ее
сердца светлую любовь к Сен-Пре. Юлия продолжала
непрестанно думать о нем и вспоминать безвозвратно
ушедшие счастливые дни. И даже па смертном одре она
призналась, что никогда не переставала любить Сен-Пре-
«Нет, я не расстаюсь с тобою, я буду ждать тебя,—
писала Юлия перед смертью своему возлюбленному...—
8 Руссо }К. Ж, Избр, соч., т, 2, с, 312—313,
92
В сем сладостном ожидании я и умру. Какое счастье,
что я ценою жизни покупаю право любить тебя любовью
вечной, в которой нет греха, и право сказать в последний
раз: „Люблю тебя“»8.
В этом художественно-лирическом романе с большой
силой подчеркнута мысль, что в условиях цивилизации
с ее сословными привилегиями и пороками молодые люди,
которым природа дала все для счастья и радости, риску-
ют быть оскорбленными и униженными в своих личных
благородных чувствах. Больше того, в этом обществе,
по справедливому рассуждению Руссо, господствующим
принципом чаще всего является не добродетель и не су-
пружеское счастье, а лишь гнетущая ложь и цивилизо-
ванное зло.
О первом впечатлении, произведенном «Юлией, или
Новой Элоизой», Руссо писал в «Исповеди»: «Литерато-
ры разошлись во мнениях, но приговор света был едино-
душен; в особенности женщины сходили с ума от книги
и от автора... Странно, что книга эта была лучше приня-
та во Франции, чем в остальной Европе, хотя францу-
зы — и мужчины и женщины — получили в ней не очень
хорошую оценку»4.
«Исповедь» Руссо занимает особое место в его лите-
ратурно-художественном творчестве. Это автобиографи-
ческое произведение в отличие от всех других работ пи-
сателя свободно от каких бы то ни было поучений и ди-
дактических тенденций вообще. Здесь просто, откровенно,
без всяких прикрас Жан Жак рассказывает о себе,
о своем родственном окружении и о тяжелом и трудном
жизненном пути. «Непосредственная задача моей испо-
веди,— писал он,— дать точное представление о моем
внутреннем мире во всех обстоятельствах моей жизни» 5.
Сюда, действительно, вошло все личное и обществен-
аое, все, чем жило его сердце и его ум. Прямодушие,
чистосердечие, задушевная любовь к истине и ко всему
прекрасному — вот что составляет основу этого произведе-
ния. «Я не находил ничего более высокого и прекрасно-
го,— писал он о себе,— как быть свободным и доброде-
тельным, быть выше богатства и людского мнения и до-
вольствоваться самим собой»®,
8 Там же, с. 659.
* Руссо ЯС. ЯС. Избр. соч., т, 3, с, 474.
5 Там же, с. 243.
6 Там же, с. 310.
93
Правда, в этом чрезвычайно откровенном изложении
своего «внутреннего мира» Руссо не все детали частной
жизни описал с достаточной трезвостью и объективно-
стью. Г-жа де Варане в свое время, пожалуй, не без ос-
нования отметила «романтический склад его ума», склон-
ность к «грезам», к «чарующим заблуждениям» и проти-
воречивость всего его поведения и его восприятия жизни.
Буржуазные критики встретили «Исповедь» как плод
эгоизма, как прославление «культа чувства», как апофе-
оз индивидуализма. Русские писатели и революционные
демократы (А. Герцен, Н. Чернышевский, Н. Добролю-
бов, Л. Толстой и др.), напротив, очень высоко ценили
«Исповедь» Руссо за талантливое и мужественное осве-
щение богатейшего индивидуального жизненного опыта.
Не прошел в свое время мимо «Исповеди» и Робес-
пьер. Обращаясь к своему учителю, он с чувством глубо-
кого уважения писал: «Твоя удивительная „Исповедь",
эта откровенная и смелая эманация самой чистой души,
будет рассматриваться потомством не столько как про-
изведение искусства, сколько как чудо добродетели»7.
Отмечая своеобразие литературно-художественного
творчества Руссо, нельзя при этом не отметить, что все ху-
дожественные произведения у него полны глубокого
лиризма, т. е. чрезвычайно богаты эмоционально, насы-
щенными переживаниями героев. Например, в «Эмиле»
Руссо основательно и широко развил тему любви и стра-
даний Эмиля и Софьи. И, пожалуй, главное, что следу-
ет здесь подчеркнуть,—это то, что Эмиль, воспитанный
в духе демократического гуманизма и великодушия, хотя
и после мучительных переживаний, простил Софью за
такой низкий поступок, как измена мужу, но оказался
бессильным в условиях господства феодально-буржуаз-
ной идеологии вернуть в свой дом утраченное семейное
благополучие.
Остановимся кратко на музыкально-эстетических воз-
зрениях Руссо. Они, так же как и произведения художе-
ственной литературы, основывались на эстетических вку-
сах и запросах простых людей. Борьба за естественность,
за искренность и народность искусства получила глубо-
кое отражение в пьесах Руссо, сопровождаемых музы-
кальным оформлением. Взгляды Руссо на искусство,
7 Цит. по кил Розанов М. Н. Ж. Ж. Руссо и литературное дви-
жение конца XVIII и начала XIX в. М., 1910,. т, 1, с. 432.
94
в частности на театр и музыку, в силу их ярко выражен-
ного демократического характера нередко замалчивались
представителями буржуазной науки и культуры. Но,
несмотря на это, Руссо продолжал сочинять драмы и ко-
медии, которые, по его словам, часто приносили ему не
похвалу и заслуженный гонорар, а мучительное огорчение
и усталость. К началу 50-х годов в его портфеле
были пьесы «Нарцисс» (1733), «Открытие нового света»
1(1741), «Галантные музы» (1743), комедия «Военноплен-
ные» (1743), в основе которой лежали события, связан-
ные с войной за австрийское наследство, «Смелая затея»
(1747), «Деревенский колдун» (1752) и др.
«Деревенский колдун» — это небольшая веселая опе-
ра. Она написана в пастушеском стиле и проникнута
обворожительной поэзией сельской природы. Зрители и
профессиональные критики благосклонно встретили ее,
хвалили за свежесть мелодий, за превосходное выраже-
ние лиризма в музыке. Опера имела большой успех, ее
ставили в Фонтенебло в присутствии Людовика XV, ма-
дам Помпадур и придворных. Руссо была назначена
аудиенция у короля, но он уклонился от этой чести.
Дени Дидро весьма одобрительно отозвался об этой опе-
ре: «Чего не простишь Жап Жаку за его „Деревенско-
го колдуна!”».
В 1770 году Руссо написал мелодраму «Пигмалион».
Это произведение вызвало большой интерес не только
во Франции, но и в Германии, Италии и других странах.
Отличительная особенность «Пигмалиона» состояла от-
нюдь не в сюжете, заимствованном Руссо из второй кни-
ги «Метаморфоз» Овидия, а в осуществлении автором
оригинального художественного замысла: здесь превос-
ходно сочеталась лирическая декламация с музыкой, что
и положило начало новому жанру в драматургии — мело-
драме.
Гёте с большой похвалой отозвался о «Пигмалионе»,
назвав его «причудливым произведением», воплотившим
в себе глубокий художественный замысел. «Я упомяну
еще об одном небольшом произведении,— писал он о
„Пигмалионе" Руссо в статье „Поэзия и правда",— кото-
рое, однако, замечательным образом сделало эпоху...
О нем можно было бы сказать многое: это причудливое
произведение колеблется между искусством и природой...
Мы видим здесь художника, создавшего совершеннейшее
произведение и все-таки не нашедшего удовлетворения в
95
том, что он художественно воплотил вовне свою идею
и сообщил ей высшую жизнь; нет, он хочет еще свести
ее к себе вниз, в земную жизнь...»8
Знакомясь с музыкально-драматическим творчеством
Руссо, мы обнаруживаем его живейший интерес к коме-
диям Детуша и операм Рамо. Правда, Рамо был придвор-
ным камерным композитором и приверженцем аристо-
кратической культуры. Однако это не мешало Руссо по-
ложительно ценить в его музыке эмоциональность и изо-
бразительность.
Ромен Роллан признавал Руссо новатором в музыкаль-
ном творчестве. «Руссо достаточно известен как музы-
кант,— писал оп.— Все знают, что он автор оперы „Les
muses galantes” („Галантные музы”), что он сочинил
одну комическую оперу —своего пресловутого „Devin de
.Village” („Деревенского колдуна”), сборник романсов
„Consolations des Miseres de ща vie” („Утешение в невз-
годах моей жизни”), мелодраму „Пигмалион”, первый
опыт нового жанра, вызвавшего восхищение Моцарта и
примененного на практике Бетховеном, Вебером, Шуманом,
ризе, „оперы без певцов”, мелодрамы. Не придавая осо-
бенного значения этим милым, но посредственным сочи-
нениям, следует все же признать, что Руссо является
бесспорным новатором в области музыки» 9.
Разносторонние художественные интересы Руссо на-
ходили выход и в музыкальной критике. Питая глубокие
симпатии к итальянской музыке, он принял горячее
участие в большом споре, завязавшемся между сторон-
никами итальянской и французской музыки. В замеча-
тельных обзорах Руссо смело и справедливо высказывался
против пошлой французской аристократической теат-
ральщины; он решительно отстаивал достоинства и пре-
имущества итальянской музыки — ее глубокую вырази-
тельность, смелость модуляций, мягкость языка.
Руссо питал большое почтение и к венской классиче-
ской школе. Он высоко ценил музыкальное творчество
Кристофа Глюка. И это имело свои основания. Музыка
Глюка отражала идеологию третьего сословия периода
созревания антифеодальных революционных сил и отли-
чалась простотой, правдивостью, гражданской доблестью,
нравственной стойкостью. Руссо с глубоким интересом
8 Цит. по кн.: Руссо Ж. Ж. Избр. соч., т. 1, с. 835.
8 Роллан Р9 Собр. муз.-истор. соч, М.: Музгиз, 1938, с. 264—265.
96
следил за творчеством Глюка и в ответ на его настойчи-
вую просьбу дал развернутый анализ оперы «Альцеста».
В 1774 году Глюк был приглашен в Париж, где шла
его опера «Ифигения в Авлиде». Под впечатлением му-
зыки оперы Руссо адресовал Глюку короткую записку,
в которой нашли отражение его собственные музыкально-
эстетические взгляды: «Господин кавалер! Я только что
вернулся домой восхищенный с репетиции Вашей оперы
„Ифигения". Вы осуществили то, что я еще вчера считал
невозможным. Благоволите принять мои искренние позд-
равления и самый почтительный привет».
Не будучи профессиональным музыкантом, Руссо
много и упорно работал в области теории музыки. Ака-
демик Б. В. Асафьев, говоря о роли Руссо в развитии
музыкальной культуры, назвал его «проницательнейшим
мыслителем и чутким музыкантом, угадавшим своевре-
менность наступления эры городской демократической
песенно-романсной лирики» 10.
В историю музыкального творчества XVIII века Руссо
вошел как новатор, борец за мелодическое народно-
песенное начало, как яркий выразитель эстетических
чувств широких народных масс. Выдающиеся его современ-
ники — Дидро, Д’Аламбер, Гримм и другие энциклопедис-
ты высоко ценили статьи и обзоры Руссо о музыке, вовле-
кали его в музыкальные дебаты и признавали знатоком
итальянской музыки. Статьи Руссо о музыке были со-
браны и изданы в 1767 году в сборнике «Музыкальный
словарь»,
ВЛИЯНИЕ
НА РУССКУЮ ОБЩЕСТВЕННУЮ МЫСЛЬ
Общественные идеалы Руссо оказали глубокое влияние
на демократические слои русского общества. А. Н. Ради-
щев, например, считал себя активным сторонником и
приверженцем Руссо. Он очень высоко ценил его теорию
общественного договора и пытался воспользоваться ею для
оправдания народных восстаний и мятежей против поме-
щичьей тирании, против «неправосудия государя» и оли-
цетворяемого им жестокого крепостнического режима.
*° Асафьев Б. В, Избр, труды; В 5-ти т. Мл Изд-во АН СССР.
1954, т. 2, с. 78,
97
Противопоставляя общественный договор Руссо крепост-
ническим порядкам России, Радищев заявлял: так как
российское самодержавие нарушило «безмолвный дого-
вор» с народом, вернее, односторонне расторгло его, ус-
тановив неограниченную деспотическую власть в стране,
оно тем самым дало полное право на уничтожение его
насильственным, революционным путем.
Теория общественного договора получила отражение и
в административных проектах, которые составлял Ради*
щев, работая в законодательной комиссии. Вот что писал
оп в «Проекте гражданского уложения»: «Собствен-
ность — один из предметов, который человек имел в виду,
вступая в общество... умалять право его на оную было бы
истинное нарушение начального общественного догово-
ра» 1. Так конкретизировал Радищев теорию обществен-
ного договора Руссо, пропагандируя буржуазные общест-
венные отношения, зарождавшиеся в лоне российского
крепостничества.
До Радищева никто не показал так зримо, ощутимо
картину бесправия народа в России, нищеты, голода, под-
невольного труда, зверских издевательств и глумлений
над народом. Он впервые мастерски нарисовал благород-
ный, мужественный, трудолюбивый лик крепостного
крестьянина, которого он хотел видеть вольным, равно-
правным и счастливым. «Но кю между нами оковы носит,
кто ощущает тяготу неволи?— взволнованно спрашивал
Радищев и отвечал:— Земледелец! кормилец нашея тоще-
ты, насытитель нашего глада, гот, кто дает нам здравие,
кто житие наше продолжает, не имея права распоряжати
ни тем, что обрабатывает, ни тем, что производит» \
Революционно-демократические идеалы Руссо были
хорошо знакомы и декабристам. Среди них широко рас-
пространялись запрещенные переводы произведений Рус-
со. Глава Южного общества П. И. Пестель разработал в
1824—1825 годах программный документ «Русская прав-
да», основными положениями которой были; уничтожение
крепостного права и сословного строя, установление
равенства граждан и республиканского правления, осво-
бождение крестьян с землей. Эти программные требова-
ния подсказаны декабристам не только отсталыми со-
циально-экономическими условиями России, но и их
1	Радищев А. Н. Поля. собр. соч.: В 3-х т. М,; Л.: Изд-во АН
СССР, 1952, т. 3, с, 216.
2	Радищев А, Избранное. М<: Московский рабочий, 1959, с. 154«
98
глубокими благородными патриотическими чувствами.
«Но патриотизм, сей светильник жизни гражданской, сия
таинственная сила управляет мною,— писал В. Раев-
ский.— Могу ли видеть порабощение народа, моих со-
граждан, печальные ризы сынов отчизны, всеобщий ропот,
боязнь и слезы слабых, бурное негодование и ожесточение
сильных — и не сострадать пм?» 3
Высоко ценил демократические идеалы французских
просветителей А. И. Герцен. В юношеские годы произве-
дения Вольтера, Руссо, Дидро были его настольными кни-
гами. В более поздние годы Герцен охотно вспоминал, как
велико было влияние революционно-демократических
идей Руссо па его сознание. «Мы так же переживали
Руссо и Робеспьера, как французы»,— говорил он. Срав-
нивая и сопоставляя Вольтера и Руссо, Герцен отдавал
последнему явное предпочтение, он видел в нем не только
выдающегося демократического писателя, по и идеолога
французской мелкой буржуазии, давшего якобинцам ост-
рое идейное оружие.
«Вольтер и Руссо — почтп современники,—- писал он,—*
а какое расстояние делит пх! Вольтер еще борется с
невежеством за цивилизацию,— Руссо клеймит уже позо-
ром самую эту искусственную цивилизацию. Вольтер —
дворянин старого века, отворяющий двери из раздушен-
ной залы рококо в новый век; он в галунах, он придвор-
ный, он раз был на большом выходе, и, когда Людовик XV
проходил, церемониймейстер назвал по имени Франсуа-
Мари-Аруэта; по другую сторону двери стоит плебей
Руссо, и в нем ничего уж нет du bon vieux temps (от
доброго старого времени). Едкие шутки Вольтера напо-
минают герцога Сен-Симона и герцога Ришелье; остро-
умие Руссо ничего не напоминает, а предсказывает остро-
ты Комитета общественного благосостояния» 4.
Сочинения Руссо были также в поле зрения Н. Г. Чер-
нышевского и Н. А. Добролюбова. Онл с захватывающим
интересом читали и изучали его республиканско-демокра-
тическую программу. Чернышевский собирался даже пе-
ревести «Исповедь» Руссо на русский язык и издать ее
под названием «Исповеданное». Он был страстным по-
клонником великого французского писателя-демократа.
3 Избр. социально-политич. и филос. произв. декабристов:
В 3-х т. М.: Госполитиздат, 1952, т. 2, с. 369.
4 Герцен А. И. Собр, соч.; В 30-ти т, М.: Изд-во АН СССР, 1954,
т, 3, с. 313,
99
«Ничего, кроме дивно-гениального, не отдавал он в пе-
чать»,— восторженно говорил о нем Чернышевский. Он
считал Руссо очень доступным, «понятным для потом-
ства» писателем, «тоскливо и нежно любящим родину».
В своих статьях Чернышевский нередко защищал Руссо
от пошлых реакционных нападок буржуазных экономи-
стов и историков. В статье «Капитал и труд» Чернышев-
ский порицал французского экономиста Ф. Бастпа за его
злое, враждебное отношение к Руссо. Сей пророк «дока-
зывал, что все на земле устроено премудро,— иронически
писал он,— и промысел направляет все к лучшему, и на
чем свет стоит бранил Жан Жака Руссо» 5.
Н. А. Добролюбов считал Руссо великим реформатор
ром-гумапистом, совершившим переворот в западноевро-
пейской педагогике. Критикуя и оспаривая широко рас-»
пространенный вывод средневековых схоластов, гласив-
ший: «Человек от природы зол», Добролюбов, опираясь
на авторитет Руссо, писал, «что человек добр и совер-
шенен, выходя из рук природы, р только с течением вре-
мени, от привычки к жизни и от общения с людьми,
делается злым и порочным»в. Добролюбов, так же как и
Чернышевский, высоко ценил революционно-демократи-
ческие идеалы Руссо.
Большой интерес представляет статья Г. В. Плеханова
«Жан Жак Руссо и его учение о происхождении неравен-
ства между людьми». В этой статье Плеханов доказывал
полную несостоятельность широко распространенных
взглядов, отождествляющих учение Руссо со взглядами
Льва Толстого и других писателей. «Отождествлять
взгляды Руссо со взглядами Толстого,— справедливо писал
он,— можно, только не понимая ни тех, ни других»7.
Правда, известно, что и Лев Толстой, по его собствен-
ному признанию, с ранних лет и до старости испытывал
благотворное влияние Жан Жака Руссо. Так, в письме к
Б. Бувье, председателю Общества Ж. Ж. Руссо в Женеве,
от 7 марта 1905 года, Толстой писал: «Руссо был моим
учителем с 15-летнего возраста. Руссо ь Евангелие два
самые сильные и благотворные влияния на всю мою
• Чернышевский Я. Г, Избр, экон, произв.: В 3-х т. М.: Госполит-
издат, 1948, т. 2, с. 327.
• Добролюбов Н. А. Избр. филос. произв.: В 2-х т. М.: Госполит*
издат, 1948, т. 1, с. 448.
» Плеханов Г. В. Соч,; В 24-х т. М.; Л.: ГИЗ, 1923—1927, т. 18, с. 29.
100
жизнь. Руссо не стареет. Совсем недавно мне пришлось
перечитать некоторые из его произведений, и я испытал
то же чувство подъема духа и восхищения, которое я
испытывал, читая его в ранней молодости» 8.
Что именно в литературном наследии французского
мыслителя оставило такой большой след в сознании вели-
кого русского писателя? В содержательной статье
Ю. М. Лотмана «Руссо и русская культура XVIII — нача-
ла XIX века» мы находим на это краткий ответ, не
лишенный, однако, подлинной достоверности: «...любая
попытка кратко охарактеризовать отношение Толстого к
Руссо будет грубо приблизительна, можно отметить, что
основным, привлекавшим его в наследии французского
мыслителя, был демократизм, вера в доброту естественных
порывов человека и осуждение общества, искажающего
прекрасные свойства природы» 9.
Но если проанализировать глубже общественно-поли-
тические взгляды Л. Толстого и сравнить их со взглядами
Ж. Ж. Руссо, то нам станет ясно, что в действительности
между ними были весьма большие расхождения. Толстой,
как известно, строил свое учение, по его собственному
признанию, на базе «религиозного и нравственного само-
совершенствования отдельных личностей». Он отвергал
политические средства борьбы с российским самодержа-
вием и пропагандировал свое излюбленное «непротивле-
ние злу насилием». Он полагал, что только на основе
благочестивого отречения от политической агитации воз-
можен «истинный исторический прогресс».
Ничего подобного не было в социальных воззрениях
Руссо. Напротив, он стремился воплотить свои общест-
венные идеалы политическими средствами борьбы. Он
был признанным идеологом французского якобинства,
беспощадно расправлявшегося с врагами революции.
Вождь якобинцев Робеспьер, как уже говорилось, считал
себя ревностным учеником «бессмертного Жан Жака».
«...Ты научил меня познать себя,—восторженно заявлял
он...— Старое здание рушилось; на развалинах его под-
нялся портик нового здания, для построения которого я
благодаря тебе принес и свой камень» 10.
8 Цит. по кн.: Толстой в воспоминаниях современников: В 2-х т.
М.: Гослитиздат, 1978, т. 2, с. 586.
8 Цит. но кн.: Руссо Ж, Ж, Трактаты, с. 602.
10 Цит. но кн.; История философии. М.: Госполитиздат, 1941, т. 2,
с. 334,
101
В упомянутой статье Г. В. Плеханова бросается в гла-
за некоторое преувеличение теоретических заслуг Руссо.
Плеханов не только переоценил его заслуги, по и пытал-»
ся сблизить воззрения Руссо с диалектико-материалисти-
ческими взглядами Маркса и Энгельса. Характерно в дан-
ном случае такое суждение Плеханова:
«Великая теоретическая заслуга Руссо как автора
„Рассуждения о происхождении и основах неравенства
между людьми** состоит в том, что, не довольствуясь гос-
подствовавшим в XVIII веке идеалистическим взглядом
па ход развития просвещения, он попытался взглянуть на
этот ход с точки зрения того материалистического поло-
жения, согласно которому пе мышление определяет со-»
бою бытие, а бытие определяет собою мышление» ll.
Что же послужило основанием для такого смелого ут-
верждения? Разумеется, не зрелые и не осознанные Руссо
материалистические выводы, а отдельные элементы мате-
риализма, встречающиеся в этой его статье. Этого, конеч-
но, слишком мало для того, чтобы рассматривать Руссо
как предшественника исторического материализма.
Все принципиальные суждени/i Руссо о ходе развития
просвещения, об историческом процессе вообще, безуслов-
но, шли по линии философского идеализма. Плеханов,
правда, не считал, что Руссо удалось выработать строй-
ное и последовательное материалистическое мировоззре-
ние. Но оп заявлял, что у «этого идеалиста сложился (кур-
сив мой.— А. Д.) несравненно более материалистический
взгляд па историю, чем у ненавистного ему материалисти-
ческого кружка гольбаховцев». Плеханов трактует сужде-
ния Руссо как некий особый взгляд на историю: не марк-
систский и не гольбаховский. В сравнении с Марксом и
Энгельсом, по словам Плеханова, Руссо — идеалист в по-
нимании истории. А в сравнении с «ненавистным» ему
кружком гольбаховцев эн якобы имел более материалисти-
ческий взгляд.
Так ли это? Каковы в действительности взгляды Руссо
на исторические условия общественного развития? При-
ведем такое его высказывание:
«Во всяком животном я вижу лишь хитроумную ма-
шину, которую природа наделила чувствами, чтобы она
могла сама себя заводить и ограждать себя, до некоторой
степени, от всего, что могло бы ее уничтожить или приве-
11 Плеханов Г. В. Соч„ т, 18, с. 33.
102
сти в расстройство. В точности то же самое вижу я и в
машине человеческой с той только разницей, что природа
одна управляет всеми действиями животного, тогда как
человек и сам в этом участвует как свободно действующее
лицо» 12.
Руссо здесь неоригинален. Приведенное высказывание
напоминает произведения Ламетри: «Человек — машина»
и «Человек больше чем машина». Кроме того, это выска-
зывание свидетельствует, что Руссо, как и члены гольба-
ховского кружка (правда, с некоторым отличием), видел
в механистическом материализме нечто положительное,
сопутствующее духовной деятельности человека. Мате-
риализм же механистический, будучи непоследователь-
ным, в конечном счете приводил к идеалистическому по-
ниманию истории. Руссо был далек от научного, материа-
листического понимания закономерностей, определяющих
развитие общественного сознания общественным бытием,
обусловленным в конечном счете способом производства.
Впрочем, п сам Плеханов в конце концов вынужден был
сделать довольно веские оговорки: «Поворачиваясь спи-
ной к экономическому прогрессу, оп (Руссо.— А. Д.) не
мог выработать себе стройное и последовательное миросо-
зерцание. В его взглядах много уступок прошлому. Одной
из самых главных надо считать знаменитое „Вероиспове-
дание савойского священника44 с его наивными возраже-
ниями против материализма» 13.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Более двухсот лет отделяет нас от эпохи Жан Жака Руссо.
Огромные политические, экономические, научно-техни-
ческие перемены произошли за это время во всем мире.
Но самые значительные из них, определяющие грядущие
судьбы человечества, произошли в нашей стране, в той от-
сталой в ту эпоху стране, которую не сумел по-настоя-
щему понять и оценить Руссо.
В ту пору Руссо и в голову не могло прийти, что «ди-
кая», «варварская» Россия станет передовой индустриалы»
ной державой и что ее «незрелый», отсталый народ, под-
нявшись во весь свой гигантский рост, будет подлинным,
12 Руссо Ж, Ж, Трактаты, с. 54.
13 Плеханов Г. В, Соч., т. 18, с. 35<
103
полновластным хозяином всех своих производительных
сил и производственных отношений, творцом передовой
материальной и духовной культуры, пионером новой,
светлой социалистической жизни во всем мире.
Руссо не был социалистом, он оставался революцион-
ным демократом. Из всех гражданских прав он признавал
священнейшим право частной собственности; решительно
возражал против материализма и атеизма; верил в загроб-
ную жизнь, в бессмертие души. Но при всем этом он хо-
рошо видел г'звы и пороки феодального общественного
строя; подвергал критике социальное неравенство,
роскошь, чрезмерное богатство, эгоизм, паразитизм, гнет
и произвол дворянства и духовенства и упорно искал вы-
ход из этого крайне несправедливого, пагубного общест-
венного режима. «...Тогдашние экономические отноше-
ния,— справедливо писал Г. В. Плеханов,— даже самых
передовых народов Западной Европы еще не давали ни-
какого основания надеяться, что ^о самое развитие произ-
водительных сил, которое вызывает и усиливает общест-
венное неравенство и портит нравы, выдвинет обществен-
ный класс, способный восстановить равенство и очистить
нравы посредством коренной переделки общественного
строя» *.
Руссо не нашел и не мог найти правильного решения
вопроса о путях преодоления несправедливостей, царив-
ших в современном ему феодальном обществе. Ни его
республиканский общественный договор, ни его критика
феодально-абсолютистского режима, по сути дела, не дава-
ли реального, научного плана для успешного преобразова-
ния старых, прогнивших общественных отношений. И все
же так или иначе его страстные призывы к водворению
республиканского строя, гражданских свобод, равенства,
народовластия, к искоренению ненавистного гнета и про-
извола господствующих классов будили в умах и сердцах
демократической Франции горячие стремления к револю-
ционному ниспровержению отжившего феодального строя.
А когда в конце второй половины XVIII века социаль-
ные и политические противоречия еще более обострились
и попытки королевского двора умиротворить народ мелки-»
ми реформами и уступками оказались безуспешными,
имя Жан Жака Руссо наряду с другими именами француз-
ских просветителей в обстановке всеобщего возбуждения
1	Плеханов l\ В, Соч,, т, 18, с, 35.
104
и недовольства стало знаменем борьбы народных масс
за республиканско-демократические свободы.
Однако в интересах справедливости следует сказать,
что в ходе французской буржуазной революции городские
низы с захватывающим интересом читали и находили жи-
вое и злободневное слово также и в произведениях Жана
Мелье, в его «Завещании», в трактате Морелли «Кодекс
природы», в сочинениях Мабли, в его «Законодательстве
и принципах законов», в статьях и памфлетах якобинца
Марата, в его газете «Друг народа», в выступлениях кор-
дельеров, издававших газету «Народный трибун», и в дру-
гих изданиях, апеллировавших к французскому народу,
к городской и крестьянской бедноте.
Но в этом большом разноречивом хоре либерально-
конституционных, республиканско-демократических, урав-
нительных коммунистических выступлений и требований
громко звучали голоса якобинцев — представителей мел-
кой революционной буржуазии, последователей Жан Жака
Руссо, требовавших дальнейшего развития и углубления
революции в интересах широких народных масс.
В ходе буржуазной революции якобинство все более и
более становилось ведущей политической силой страны в
борьбе с феодальным режимом. Более того, широкая по-
пулярность якобинцев в народных массах и возросшая
революционная энергия превратили якобинство в грозное
орудие социально-политических преобразований. По сло-
вам К. Маркса, якобинцы и их вожди Робеспьер, Сен-
Жюст и другие являли собой «действительных представи-
телей революционной силы»; они изгнали чужеземные
армии, подавили гражданскую войну и «вдребезги разби-
ли основы феодализма» во Франции \
Необходимо подчеркнуть и тот исторический факт, что
именно в героическую эпоху якобинской диктатуры рус-
соистские идеи народного суверенитета и политического
равенства играли ведущую роль в политической жизни
Франции. Это обстоятельство нередко побуждало вдохно-
вителей реакции, защитников обанкротившегося феодаль-
но-абсолютистского режима возлагать идеологическую от-
ветственность за ход и исход революционных событий на
Руссо3. И даже тогда, когда уже умолкли громы револю-
2	См.: Маркс /Г., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 166; т. 8, с. 120.
9	А. 3. Манфред в брошюре «Максимилиан Робеспьер» совершен-
но справедливо утверждал, что Робеспьер, будучи верным уче-
ником Ж. Ж, Руссо, однако, многие вопросы решал так, как
105
ции л французская буржуазия, свергнув якобинскую дик-
татуру, провела ряд мероприятий, закрепивших ее поли-
тическое п экономическое господство, ненависть к Руссо
продолжала жить в легитимистских и клерикально-като-
лических кругах Франции. В особенности в период рестав-
рации Бурбонов и в последующие годы вражда и злоба
к Жап Жаку Руссо пе раз вскипали мутной пеной на-
столько высоко, что французские клерикалы могли позво-
лять себе глумиться над останками великого просветителя.
Существует довольно распространенное мнение, что в
1814 году французские клерикалы ночью тайком вывезли
трупы Руссо и Вольтера и закопали их в яму в одном из
бедных кварталов Парижа. Официально же считается,
что останки обоих французских просветителей покоятся
в саркофагах в Пантеоне. Саркофаги эти в 1821 году были
снесены в подвал Пантеона, в 1830 году снова перенесе-
ны наверх, а в 1850 году — опять вниз. Так безнаказанно
глумились французские реакционеры пад останками ве-
ликих мыслителей предреволюционной Франции.
На долю Жан Жака Руссо как при жизни, так и после
смерти выпало много черной ненависти. Реакционеры и
мракобесы всех рангов и направлений ставили ему в вину
решительно все — и неприятие «цивилизации» и «прогрес-
са», и «зловредную доктрину» равенства, и революцион-
но-демократическую идеологию якобинства, и подкопы
под христианское благочестие, и его плебейское происхож-
дение.
Среди множества буржуазных враждебных выступле-
ний против Руссо во второй половине XIX века особо вы-
делился голос немецкого философа-идеалиста Ф. Ницше.
Свою ненависть к Руссо и его республиканско-демокра-
тическому учению Ницше распространял и на тех писа-
телей, которые в той или иной степени симпатизировали
подсказывали ему исторические условия, созданные револю-
цией. «Идеи народного суверенитета и политического равенства
были восприняты Робеспьером от его учителя Жан Жака Рус-
со. Но, тогда как для Руссо они оставались абстрактной теори-
ей, Робеспьер впервые пытался применить их на практике, в со-
вершенно новых условиях. Естественно, что Робеспьер во мно-
гих вопросах шел значительно дальше Руссо и, подталкивае-
мый требованиями жизни, должен был ставить и решать та-
кие вопросы, которые никогда не возникали у автора „Общест-
венного договора’1» (Манфред А. 3. Максимилиан Робеспьер—*
выдающийся деятель Великой французской буржуазной рево-
люции. М.: Знание, 1958, с, 18—19).
106
Руссо. Он поносил Сент-Бёва и Жорж Санд. Септ-Бёв, по
его словам, повинен в том, что по своим основным инстин-
ктам он плебей и что ему «родственна злоба» Руссо. Жорж
Санд обвиняется в том, что ее «Письма путешественни-
ка», как и все имеющее источником Руссо, фальшивы, на-
пыщенны, преувеличенны.
Какие же обстоятельства вызвали у Ницше черную
ненависть к Руссо и к тем, кто питал к нему добрые чув-
ства? На этот вопрос ответ дает сам Ницше. Он говорит,
что почувствовал сильнейшее отвращение к Руссо именно
потому, что его республиканско-демократические взгляды
развязали французскую революцию и вооружили ее «ядо-
витой отравой» — учением о равенстве.
Ненависть к Руссо, к его демократизму, естественно,
была целиком воспринята немецким и итальянским фа-
шизмом, обагрившим мир потоками крови.
В наше время буржуазные пдеологи если и говорят о
Руссо, то как о давным-давпо устаревшем сочинителе па-
радоксов, как о писателе, у которого, кроме приятного
стиля, мастерских описаний «чувственных переживаний»,
нет ничего заслуживающего внимания. Нередки, правда,
еще и такие авторы, которые находят поразительное сход-
ство между руссоистским «культом чувства» и ницшеан-
ством или пытаются сближать Руссо с французским писа-
телем М. Прустом, который в своих новеллах и романах
придавал исключительное значение субъективным пере-
живаниям героев. Существует на Западе и довольно мод-
ное философское измышление, превращающее Руссо в
экзистенциалиста, т. е. якобы одного из предшественников
современного субъективно-идеалистического направле-
ния в философии.
Разумеется, все это далеко от истины. Это явно безус-
пешные реакционные потуги, цель которых выхолостить
все прогрессивное и ценное в социально-политических и
литературпо-художественных взглядах Руссо.
К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин неоднократно за-
щищали Руссо от реакционных обвинений противников
и врагов прогрессивно-демократических преобразований.
Они высоко ценили революционные традиции якобинизма,
от которых реакционная буржуазия не только отреклась,
но и объявила им войну. В. И. Ленин в статье «Советы
консервативной буржуазии», осуждая нападки буржуазной
прессы па революционный демократизм Руссо, беспощад-
но высмеивал «Таймс», орган лондонского Сити* «жало-*
107
вившийся» на французского просветителя за то, что его
доктрина равенства и равноправия всех граждан, суверен-
ности народа оказалась якобы одной из самых, может
быть, зловредных среди всех измышлений гибельной со-
фистики, которую Жан Жак Руссо завещал человечеству.
В той же статье В. И. Ленин дал понять английским фи-
нансовым тузам, что именно эта «зловредная доктрина»
вооружила демократическую Францию на борьбу с фео-
дальной реакцией и вызвала к жизни якобинство, этот
грозный таран французской буржуазной революции кон-
ца XVIII века4.
Советские люди, отдавая дань уважения Жан Жаку
Руссо, писателю-демократу, крепко связавшему свое со-
циально-политическое и литературное творчество с про-
стым народом, с его борьбой против феодально-абсолюти-
стского строя, вместе с тем хорошо понимают, что его
республиканско-демократические идеалы — это далекое
прошлое, когда растущий класс буржуазных и мелкобур-
жуазных собственников в борьбе с феодальной рутиной
искал выход на путях революционной борьбы за развитие
производительных сил общества, под лозунгами свободы,
разума и справедливости. Ныне это далекое прошлое яв-
ляется горьким упреком современной империалистической
буржуазии, поощряющей антидемократические режимы и
порядки.
Наш век — это век гигантских успехов в строительстве
социализма и коммунизма на фоне углубления общего
кризиса капитализма, который является не только эконо-
мическим, но и политическим и моральным кризисом.
Отмечая огромные впечатляющие успехи в построении
развитого социализма в СССР, Л. И. Брежнев с полным
основанием говорил па XXV съезде КПСС:
«Мы создали новое общество, общество, подобного ко-»
торому человечество еще не знало. Это — общество бес-»
кризисной, постоянно растущей экономики, зрелых со-
циалистических отношений, подлинной свободы. Это —•
общество, где господствует научное материалистическое
мировоззрение. Это — общество твердой уверенности в
будущем, светлых коммунистических перспектив. Перед
ним открыты безграничные просторы дальнейшего все-
стороннего прогресса» 5.
4 См.: Ленин В, И, Поли. собр. соч., т. 10, С. 223—226.
6 Брежнев Л. И. Ленинским курсом. М.: Политиздат, 1976, т, 5,
с. 548.
1VJ
ЛИТЕРАТУРА
I,	Произведения Ж. Ж. Руссо
Rousseau J. L Oeuvres completes, v. 1—13. Paris, 1885—1905,
Руссо Ж. Ж. Эмиль, или О воспитании. СПб., 1913.
Руссо Ж. Ж. Избр. соч.: В 3-х т. М.: Гослитиздат, 1961,
Руссо Ж. Ж. Трактаты. М.: Наука, 1969,
II.	Основоположники марксизма-ленинизма
о Ж. Ж. Руссо
Маркс К. К еврейскому вопросу.— В кн.: Маркс К., Энгельс Ф.
Соч., т. 1.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии.— В кн.;
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4.
Маркс К. Морализирующая критика и критизирующая мораль.—*
Там же.
Энгельс Ф. Анти-Дюринг.— В кн.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20.
Ленин В. И. Что такое «друзья народа» и как они воюют против
социал-демократов? — В кн.: Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1,
Ленин В. И. От какого наследства мы отказываемся.— В кн.: Ле->
нин В. И. Поли. собр. соч., т. 2.
Ленин В. И. Советы консервативной буржуазии.— В кн.: Ле*
нин В. И. Поли. собр. соч., т. 10.
Ленин В. И. О национальной гордости великороссов.— В кн.: Ле-
нин В. И. Поли. собр. соч., т. 26.
Ленин В. И. О государстве.— В кн.: Ленин В. И, Поли, собр, соч.,
т. 39.
III.	Ж. Ж. Руссо в произведениях русских
и зарубежных авторов
Асмус В. Ф. Жан Жак Руссо. М.: Знание, 1962.
Бернадинер Б. М. Социально-политическая философия Жан Жака
Руссо. Воронеж, 1940.
Верцман И. Е. Жан Жак Руссо. М.: ГИХЛ, 1976.
Герцен А. И. Собр. соч.: В 30-ти т, Т, 1. М.: Изд-во АН СССР,
1954-1966.
Дидро Д. Племянник Рамо / Пер. с фр. М.: Гослитиздат, 1960.
Добролюбов Н. А. Избр. филос. произв.; В 2-х т. Т. 1. М.: Гос-
политиздат, 1948.
Константинов Н. А. Педагогические воззрения Ж, Ж. Руссо.-**
Начафная школа, 1937, № 6.
109
Крупская Н. К, Жан Жак Руссо.— В кн.: Крупская II. К. Пед.
соч.: В 10-ти т. Т. 1. Мл Изд-во Акад. пед. наук, 1957—1962.
Макаренко А. С. Педагогическая поэма. Мл Сов. писатель, 1940.
Манфред А. 3. Максимилиан Робеспьер — выдающийся деятель
Великой французской буржуазной революции. Мл Знание,
1958.
Песталоцци И. Г. Избр. пед. произв.: В 3-х т. Т. 1. Мл Изд-во АПН
РСФСР, 1961.
Радищев А. Н. Поли. собр. соч.: В 3-х т. Т. 1 и 2. М.; Л.: Изд-во
АН СССР, 1938—1952.
Роланд-Голъст Г. Жан Жак Руссо: его жизнь и сочинения. Мл
Новая Москва, 1923.
Роллан Р. Жан Жак Руссо.— В кн.: Роллан Р. Собр. соч.: В 14-ти
т. Т. 14. Мл ГИХЛ, 1958.
Сухомлинский В, А. Мудрая власть коллектива. Мл Молодая
гвардия, 1975.
Торез М. Сын народа. М.: Иностр, лит., 1950.
Ушинский К. Д. Избр. пед. соч.: В 2-х т. Мл Учпедгиз, 1953—
1954.
Шабаева М. Ф. Жан Жак Руссо.—Семья и школа, 1962, № 6.
Чернышевский Н. Г» Избр. экон, произв.: В 3-х т. Т. 2. М.: Гос-
политиздат, 1948.
Чернышевский Н. Г. Поли, собр. соч.; В 15-ти т, Т. 15. Мл Гос-
литиздат, 1939—1950.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение ..................	3
Жизненный путь...................................  7
Ближайшие предшественники	•	17
Начало литературной и общественной деятельности	23
Борец за социальное равенство.......... 30
Демократические принципы «Общественного договора»	42
Философские и социально-политические идеи. Рели-
гиозные воззрения ..............	66
Педагогическая система ............	79
Художественно-эстетические взгляды .......	91
Влияние на русскую общественную мысль .....	97
Заключение ................. ЮЗ
Литература .................. Ю9
Андрей Трофимович Дворцов
ЖАН ЖАК РУССО
Утверждено к печати
редколлегией серии научно-популярных изданий
АН СССР
Редактор издательства В. К» Низковский
Художник В. А. Хлебников
Художественный редактор Н. Н. Власик
Технические редакторы
Н. П. Кузнецова, Т. А. Прусакова
Корректоры в. А. Бобров, О, В, Лаврова
ИБ № 15369
Сдано в набор 25,01.80.
Подписано к печати 08,05.80.
Т-07346, Формат 84X1087м
Бумага типографская №1
Гарнитура обыкновенная
Печать высокая
Усл. печ, л, 6,09 Уч.-изд. л. 6,3
Тираж 50 000 экз. Тип, вак, 2748
Цена 25 коп.
Издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90
2-я типография издательства «Наука»
121099, Москва, Г-99, Шубинский пер., 10

25 коп.
8 ИЗДАТЕЛЬСТВЕ
«НАУКА»
ГОТОВИТСЯ К ПЕЧАТИ:
Слуцкий А. Г.
ФРАНЦ МЕРИНГ
10 л. 65 к.
В книге рассказывается о вы-
дающемся теоретике междуна-
родного социалистического
движения Франце Меринге
(1846—1919), революционере-
интернационалисте, горячо при-
ветствовавшем Великую Ок-
тябрьскую социалистическую
революцию, талантливом уче-
ном и пламенном публицисте.
Книга рассчитана на широкий
круг читателей.
Заказы просим направлять по адресу:
МОСКВА В-164, Мичуринский про-
спект 12, магазин «Книга — почтой*
Центральной конторы «Академкнига»;
ЛЕНИНГРАД П-110, Петрозаводская
ул. 7, магазин «Книга — почтой» Се-
веро-Западной конторы «Академкнига»
или В ближайший магазин «Академ-
Адреса магазинов «Академкнига»:
480391 Алма-Ата, ул. Фурманова, 91/97;
370005 Баку, ул. Джапаридзе, 13;
320005 Днепропетровск, проспект Га-
гарина, 24; 734001 Душанбе, проспект
Ленина, 95; 37500’ Ереван, ул. Тума-
няна, 31; 664033 Иркутск 33, ул. Лер-
монтова, 303; 252030 Киев, ул. Ленина,
42; 277012 Кишинев, ул. Пушкина, 31;
443002 Куйбышев, проспект Ленина, 2;
192104 Ленинград Д-120, Литейный
проспект, 57; 199164 Ленинград, Мен-
делеевская линия, 1;	199004 Ленин-
град, 9 линия, 16; 103009 Москва,
ул. Горького, 8;	117312	Москва,
ул. Вавилова, 55/7;	630076	Новоси-
бирск, Красный проспект, 51; 630090
Новосибирск, Академгородок, Мор-
ской проспект, 22; 700029 Ташкент,
Л-29, ул. Ленина, 73; 700100 Ташкент,
ул. Шота Руставели, 43; 634050 Томск,
наб. реки Ушайки, 18; 450075 Уфа,
Коммунистическая ул., 49; 450075 Уфа,
проспект Октября, 129; 720001 Фрун-
зе, бульвар Дзержинского, 42; 310003
Харьков, Уфимский пер,, 4/6,
ИЗДАТЕЛЬСТВО НАУКА-