Василий ЦВЕТКОВ ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
БЕЛОГО  ЮГА


Василий ЦВЕТКОВ
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА БЕЛОГО ЮГА 1920 г.
ЯУЗА Москва 2022


УДК 94(47)
ББК 63.3(2)612
Ц27
Сергею Германовичу Пушкареву, историку Древней и Новой России, вольноопределяющемуся бронепоезда «Офицер» в 1920 году и Борису Сергеевичу Пушкареву, историку Новейшей России, многолетнему председателю Народно-Трудового Союза (НТС) посвящается...
Рецензенты:
Доктор исторических наук А. Б. Зубов и доктор исторических наук А.В. Посадский
Цветков, Василий Жанович.
Ц27 Последняя битва Белого Юга. 1920 / Василий Цветков.— Москва: Яуза-каталог, 2022. — 576 с. — (Правдивая история России).
ISBN 978-5-00155-534-6
Новая книга исследователя истории Гражданской войны и Белого движения, доктора исторических наук В.Ж. Цветкова рассказывает о Последней битве Русской армии генерала П.Н. Врангеля на Юге России. Автор переоценивает и переосмысляет многие сложившиеся стереотипы Перекопско-Чонгарской операции Южного фронта М.В. Фрунзе.
Действительно ли позиции белой артиллерии на Перекопе никуда не годились, а Врангель недооценил мощи крупнокалиберных орудий крепостей и кораблей Черноморского флота?
Насколько неожиданным и катастрофичным для белой армии стал переход красноармейцев через Сиваш?
Почему будущий легендарный маршал В.К. Блюхер так и не смог взять штурмом Турецкий вал?
Смогли ли повстанцы Н.И. Махно разгромить врангелевскую кавалерию?
Когда наступил «роковой рубеж» в обороне белого Крыма, как спасали врангелевскую армию таврические немцы-колонисты?
Что такое «пулеметные броневики «Форда»?
Используя большое количество архивных материалов и опубликованных источников, автор отвечает на эти и другие вопросы.
УДК 94(47)
ББК 63.3(2)612
© Цветков В.Ж., 2022
© Цветные иллюстрации Альшаев Д.С., 2022 ISBN 978-5-00155-534-6 © ООО «Издательство «Яуза-каталог», 2022


Будем отстаивать Крым, а там видно будет... (слова неизвестного бойца-марковца накануне боев за Перекоп)
Другой земли, кроме Крыма, у нас нет... (из приказа генерала Врангеля 29 октября 1920 года)
В течение 14 дней была разбита и уничтожена наиболее сильная, стойкая и организованная армия из всех армий, с которыми в течение трех лет вела гражданскую войну Красная армия, показав этим всему миру всю свою силу и мощь (из статьи красного военспеца В. Олъдерогге, ноябрь 1920-го).
ПРОЛОГ
КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
Решение написать эту книгу пришло не сразу... В самом конце 2019-го, еще до COVID-ной жизни мне по электронной почте пришло приглашение принять участие в научной конференции, которую запланировал хорошо известный всем историкам Белого дела и Русского Зарубежья Дом А. И. Солженицына на Таганке. В феврале 2020-го сделан был набросок статьи, а для того, чтобы тема привлекала внимание читателей, я решил озаглавить ее с непременным включением в название словосочетания «остров Крым». Так назывался замечательный роман русского писателя Василия Павловича Аксенова в жанре альтернативной истории.
Целью статьи предполагалось рассмотрение проблемы возможности существования белой государствен-
5


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ности в Крыму не в качестве некоего фантастического проекта, а в качестве совершенно реальной, вполне реализуемой альтернативы, которую отнюдь не исключали в южнорусском Белом движении очень многие, от рядового солдата и генерала на фронте, до крымского крестьянина-фермера и премьер-министра в тылу.
Изначально я был уверен, что в пределах небольшой статьи можно будет остановиться только на том, что подтверждало бы тезис о невозможности не только острова Крым на отдаленную перспективу. Я полагал, что надо написать об отсутствии реальных шансов у армии и правительства Врангеля продержаться даже до весны 1921-го.
Я был убежден не только в бессмысленности антибольшевистского сопротивления после того, как закончилась война с Польшей и многократно превосходящие армию Врангеля соединения Красной армии двинулись с запада на юг для воплощения в жизнь знаменитого плакатного лозунга: «Врангель еще жив. Добей его без пощады!».
Я был не менее убежден и утверждал, что в Крыму зимой 1920-1921 годов началась бы гуманитарная катастрофа из-за острой нехватки хлеба и самых необходимых продуктов.
Собственно, я был не одинок в этом утверждении. Оно и сейчас представляется очень многим единственно возможным вариантом развития Белого движения на юге России.
Но теперь я от прежнего своего утверждения отказываюсь...
Потому что изучение опубликованных и архивных документов, постепенно приводило к другому выводу. К выводу о том, что шанс создать «национальную государственность Белой России» на «последней пяди
6


Последняя битва Белого Юга
русской земли» все же был. Этому помогло и давнее, сформировавшееся еще за советской школьной партой убеждение, что ни в коем случае нельзя считать себя современного умнее и опытнее своих предков (спасибо моим учительницам истории Корнеевой Елене Ивановне (будущему многолетнему руководителю школы № 1352) и Кондратьевой Нине Михайловне).
И если в Белом Крыму в 1920 году допускали возможность не только перезимовать до следующей весны, но и прожить на полуострове долгие годы, то, вероятно, к тому были основания у тогдашних руководителей Русской армии и Белого Юга России.
Но остров Крым не состоялся. Почему? Если причины сугубо военные, то какие именно роковые рубежи были пройдены на пути к крымской катастрофе? Плохие, никуда не годные укрепления и артиллерийские позиции на Перекопе? Неудачная атака дроздовцев, о которой вспоминал генерал Туркул в знаменитых «Дроздовцах в огне»? Героический переход красной пехоты через Сиваш, «врасплох» захвативший оборонявшиеся на Литовском полуострове части белых? Или что-то еще? А может быть, во всем виноват «гнилой обывательский тыл»? А может быть, причины геополитические, международные, конспирологические, в конце концов?
И постепенно из статьи для конференции получилась книга...
В книге представлены рисунки молодого, но уже достаточно известного российского художника Дмитрия Сергеевича Альшаева, хорунжего Донского казачьего войска. В них хорошо передана не только военная составляющая оборонительных боев. Дмитрию Сергеевичу удалось очень тонко почувствовать и то, что принято называть лицом времени. Он выразил
7


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
в своих рисунках особенности состояния бойцов Русской армии генерала Врангеля, высокую духовность защитников «последней пяди русской земли», как тогда говорили.
И еще... Благодарю моих родителей. Они много сделали, поддержав меня и одобрив рукопись книги к изданию.
Благодарю главу издательства «Яуза» Павла Михайловича Быстрова за его терпение при моей очень медленной подготовке книги к печати и, главное, за его содействие изданию.
Благодарю Михаила Владимировича Соколова, историка и журналиста, давнего ведущего цикла «Цена революции» на радиостанции «Эхо Москвы». Именно в рамках этого цикла были сделаны три программы, посвященные истории Белого Крыма 1920 года, и впервые поставлены вопросы о возможных альтернативах падению Перекопа и «русскому исходу» из черноморских портов 100-летней давности.
Отдельная благодарность моему наставнику, профессору Российского государственного гуманитарного университета Сергею Владимировичу Карпенко. В далеком уже 1992 году он выступил рецензентом на защите моей дипломной работы, посвященной... аграрной политике генерала Врангеля в Таврии 1920 года. Сергей Владимирович — первый исследователь Белого Крыма как особого региона в истории Белого движения в России. Его отец — писатель Владимир Васильевич Карпенко, автор очень увлекательного романа «Врангель в Крыму».
Итак, начинаем...
8


ВВЕДЕНИЕ
ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ. ОЦЕНКИ И САМООЦЕНКИ
В исследованиях Белого движения на Юге России особое значение могут иметь специфика боевых операций, а также общее военно-политическое положение врангелевского Крыма в последние недели и даже дни своей истории. Изучение данной темы позволит объективно оценить перспективы автономного существования полуострова, возможности его развития в качестве «острова Крым», «русского Тайваня», «последней пяди русской земли», «Белой России». При этом важно учитывать не только военное положение, но и социально-экономические, социально- политические и даже психологические факторы, влиявшие на состояние Русской армии (далее — РА) генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля и на политический курс Правительства Юга России (далее — ПЮР) в конце октября — начале ноября 1920 года.
Источниковая база по данной теме представлена различными материалами. Имеются разнообразные воспоминания чинов РА, участников обороны позиций на Перекопе, Юшуни и Чонгаре, Литовском полуострове, вдоль берега озера Сиваш (Гнилое море) (1).
9


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Очень хорошим обобщающим источниковедческим трудом, исторической хрестоматией стал сборник фрагментов из воспоминаний военных, участников боев на Перекопе, Юшуни и Чонгаре, изданный еще в 1995 году московским историком Александром Ильичем Дерябиным (2). Им была отмечена важность изучения источников, посвященных этим боям, выражалась уверенность в том, что исследование такого рода будет написано. Хотелось бы надеяться, что ожидания преждевременно ушедшего из жизни «патриарха русской военной реконструкции», как называли его многие, оправдаются после выхода в свет этой книги.
Оценки как внутри- так и внешнеполитического положения Белого Крыма давались в документах ПЮР, официальных распоряжениях командования РА и воспоминаниях представителей «тыла» (3).
Для объективной оценки состояния Крыма осенью 1920 года необходимо также привлечение периодической печати тех дней: газет, выходивших в Севастополе и Симферополе, военной прессы (4).
Отдельным источником можно считать материалы, отражающие участие соединений Рабоче-крестьянской Красной армии (далее — РККА) в Перекопско- Чонгарской операции, официальную и неофициальную документацию, исходившую от советского военного и политического руководства (командования армий Южного фронта, органов высшего партийного и военного управления) (5).
Много интересных аналитических материалов содержалось в номерах 1921-1923 годов, выходившего в Харькове (УССР) «научного военнополитического журнала» «Армия и революция» (6). Данная историография отражала главным
10


Последняя битва Белого Юга
образом военный аспект, особенности Перекопско- Чонгарской операции.
В советской историографии имелись также аналитические и справочные материалы, книги научно- популярного характера, посвященные этой теме (7).
Из работ современных историков, как российских, так и зарубежных, затрагивающих тему последних боев в Крыму в 1920 году и положение Белого Крыма, можно было бы отметить исследования, отражающие социально-экономическую и политическую проблематику (8).
Из исследований последних лет, отражающих военно-оперативную, стратегическую и тактическую специфику обороны Крыма в 1920 году, можно отметить статьи В. Е. Горбача, Ю. В. Кокина, а также книги А. Б. Широкорада и А. В. Олейникова (9).
Однако до настоящего времени нет комплексных работ, посвященных проблеме «последних дней» Белого Крыма, основанных на изучении сочетания военных особенностей Перекопско-Чонгарской операции и специфики политического состояния белой власти, экономических условий жизни в крымских уездах накануне зимы 1920-1921 годов. Между тем именно комплексный анализ подобного рода позволит представить перспективы существования белой государственности в Крыму в условиях окончания широкомасштабных боевых операций Гражданской войны в европейской части России.
Анализ военных аспектов проблемы «острова Крым» целесообразно начать с оценки степени готовности к длительной обороне укреплений РА на Перекопском перешейке и Чонгарском полуострове. Следует отметить, что качество и уровень технического оснащения этих рубежей вызывали диаметрально противоположные
11


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
суждения. С точки зрения офицеров строевых частей, неудовлетворительное состояние укреплений оказалось едва ли не главной причиной провала обороны Крыма в течение времени с 24 по 28 октября 1920 года (все даты в статье, за исключением данных в документах, приводятся по Юлианскому календарю, принятому на Белом Юге).
Например, по оценке начальника Марковской дивизии генерал-майора М.А. Пешни, «...кошмарно тяжелые условия борьбы за прорыв на перешейки были результатом сильного ослабления Армии в личном составе, что отразилось на крепости ее духа. Особенно сильно подействовало на умы строевых начальников и солдат отношение тыла к действующей Армии, которая, истекая кровью, раздетая и босая, с оружием в окоченевших руках торопилась занять укрепленную позицию, о неприступности которой так много говорили и в чем все были уверены. Лица, ведавшие укреплением Перекопских и Юшуньских позиций, как специалисты, не могли не знать условий, которым должна удовлетворять всякая позиция применительно ко времени года; здесь не было дров, воды, укрытий и землянок для жилья, а на Перекопском валу оказались разрушенными все оборудования, которые были оставлены 25 мая (дата начала наступления армии в Северную Таврию. — Прим. В. Ц.).
На этих позициях Армия почувствовала свое одиночество — о предоставлении ей средств борьбы мало заботились... На этих позициях была потеряна уверенность в возможность успеха—колья проволочной сети рубились солдатами для обогревания своих коченеющих членов... На этих позициях в притупленном сознании Армии родилось страшное, щемящее душу и сердце — чувство бессильной злобы и возмездия
12


Последняя битва Белого Юга
к тем, кто мешал или был пассивен в своевременном оборудовании позиций... На этих позициях и крепкие человеческие нервы не выдержали — дух Армии колебался. Успех становился более чем сомнителен. Результаты не замедлили сказаться — в два дня позиции были сданы большевикам...» (10).
Противоположную точку зрения высказывал генерал- майор В. Н. фон Дрейер: «.. .мнение, что Перекоп не был укреплен, не выдерживает критики. Врангель сделал все возможное для создания на перешейках неприступной позиции. Еще с весны 1920 года технические средства, севастопольская крепостная артиллерия, лучшие артиллеристы, инженеры были направлены на Перекоп. Сперва генерал Юзефович, позже генерал Макеев работали по укреплению линии Чонгар — Сиваш — Юшунь. Рылись окопы, плелась проволока, устанавливались тяжелые пушки, пристреливались подступы. И никогда (!) за всю гражданскую войну не было более законченной позиции, чем перекопская, хотя на ней почти отсутствовали блиндажи, укрытия, землянки, жилища — все, что выдвинула техника современной войны. Крымская твердыня пала потому, что была занята усталыми и, в значительной доле малостойкими войсками, занята слишком поздно, уже под ударами навалившегося в огромном превосходстве врага...» (11).
Общее представление об оценке причин поражения Русской армии на Перекопе и Чонгаре дают воспоминания алексеевца Б. Пылина (Судоплатова), опубликованные им под заголовком «Первые четырнадцать лет». Сам он, хотя и не участвовал в перекопских боях, довольно точно описал характерные впечатления того времени, ставшие своего рода стереотипами (сохраняющимися до настоящего времени): «Газеты принесли весть, что наши
13


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
войска отошли к Перекопу и там заняли укрепленные позиции. Об «укрепленных позициях Перекопа» много говорилось и писалось, и в неприступность их все верили. Поэтому это известие, хотя и неприятное, паники не вызвало.
И вдруг грянул гром: на Перекопе наши укрепления прорваны и оставлены нашими войсками. На наше несчастье, а может быть, правильнее будет сказать, на несчастье всей России они оказались не такими неприступными, как об этом писалось, к тому же совершенно не подготовленными к серьезной зимней обороне.
На приступ Перекопа большевики бросили свои лучшие войска и подвезли небывалое по тем временам количество артиллерии, которая начала беспощадно бомбить жалкие укрепления Перекопа. Наши войска, пережившие беспорядочное отступление из Таврии, обмороженные, физически измученные и в результате всего морально подавленные, при таких условиях не были в силах сдержать напора красных. Резервов, чтобы их сменить, у белых не оказалось. Красные же посылали в бой все новые и новые, еще свежие полки. К тому же никогда не замерзавший Сиваш, являющийся естественной преградой, прикрывающей Крым со стороны Азовского моря, неожиданно замерз, что дало возможность большевикам перейти его и оказаться в тылу Перекопских позиций, обороняемых добровольцами. Отряд генерала Фостикова, еще окончательно не сформированный, плохо одетый и плохо вооруженный, брошенный на оборону Сиваша, не выдержал и в беспорядке отступил.
Об этом я, конечно, пишу с чужих слов; я там не был, и да простят мне прямые свидетели происходившего, если найдут в моих описаниях неточности и ошибки.
14


Последняя битва Белого Юга
Итак, Перекоп — последняя преграда и надежда белых, густо политый русской кровью и белых, и красных, пал...» (12).
Что касается красного командования, то оно в оценке степени готовности укрепленных позиций было единодушно и по существу весьма близко к фон Дрейеру. Так, по оценке бывшего генерал-майора Императорской армии В. А. Ольдерогге, ставшего советским военачальником и участвовавшего в Перекопско-Чонгарской операции, «...перекопский и чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли одну общую сеть связанных между собой, заблаговременно возведенных укрепленных позиций, усиленных естественными и искусственными препятствиями и заграждениями: начатые постройкой еще в период добровольческой армии Деникина, эти позиции были с особым вниманием и заботой усовершенствованы Врангелем; в сооружении их принимали участие как русские, так и французские военные инженеры, применившие к ним все усовершенствования, основанные на опыте укрепленных позиций великой мировой войны: бетонированные орудийные заграждения в несколько рядов, фланкирующие постройки и окопы, расположенные в тесной огневой связи, все это в одной общей системе создало укрепленную полосу, недоступную, казалось бы, для атаки открытой силой. Наиболее сильно укреплены были участки на Перекопском и Чонгарском перешейках, имевшие по несколько укрепленных линий, богато вооруженных тяжелой и легкой артиллерией и пулеметами...» (здесь и далее советские источники выделяются курсивом, а даты в них приводятся по новому стилю) (13).
Надо учесть, что все вышеприведенные суждения нуждаются в уточнении, поскольку целесообразно
15


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
говорить не об общей положительной или отрицательной оценке укреплений, а максимально конкретизировать их. Необходимо не только добиться конкретики повествования, но и сопоставить имеющиеся источники со стороны Русской армии с аналогичными источниками со стороны Красной армии. Взаимное дополнение и взаимная корректировка сведений весьма продуктивны.
Конечно же, свидетельства непосредственных участников боев, тех, кто сражался на укрепленных позициях после отступления из Северной Таврии в середине октября 1920 года, более подробны и объективны.
1. Левитов М. Н. Материалы для истории Корниловского ударного полка. Париж, 1974; Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах за Россию. Кн. 2. Париж, 1964; Кравченко В. М. Дроздовцы в октябре 1920 года в Крыму. Т. 2. Мюнхен, 1975; Мамонтов С. И. Походы и кони. Париж, 1981; Смоленский С. Крымская катастрофа (Записки строевого офицера). София, 1921 и другие.
2. Дерябин А. И. (составитель и автор предисловия). Октябрь 1920-го. Последние бои Русской армии генерала Врангеля за Крым. М., 1995.
3. Савич НВ. Воспоминания. СПб., 1993; Немирович-Данченко Г. В. В Крыму при Врангеле. Факты и итоги. Берлин, 1922; Оболенский В. А. Крым при Врангеле // На чужой стороне. Т. IX, 1925, Берлин — Прага. С. 5-56; Раковский Г. Н. Конец белых. От Днепра до Босфора. Прага, 1921; Чебышев Н.Н. Близкая даль. Париж, 1933.
4. Юг России, Севастополь; Крестьянский путь, Симферополь; Военный голос, Севастополь и другие.
5. Директивы Главного Командования Красной армии (1917- 1920). М., 1969; Разгром Врангеля. Харьков, 1920; М.В. Фрунзе на фронтах Гражданской войны. Сборник документов. М., 1941; Фрунзе М. В. Избранные произведения. М., 1950; tycee С. И. Гражданская война и Красная армия. Сборник статей. М., 1959; Каку- рин Н. Е. Как сражалась революция. Т. 2. 1919-1920 гг. М. — Л., 1926; Перекоп и Чонгар. Сборник статей. М., 1933 и другие.
6. Попов И. Штурм и взятие Перекопских и Юшуньских позиций // Армия и революция. № 2-3. Июль — август 1921 г., Харь-
16


Последняя битва Белого Юга
ков. С. 89-96; ШЕФ. Крымская кампания. Армия и революция. № 2 (9). Февраль 1922 г., Харьков. С. 92-102; Радумец. У последнего барьера (из боевой жизни Сивашской стрелковой дивизии) // Армия и революция. № 1-2. Январь — февраль 1923 г., Харьков. С. 73-76.
7. Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1983; Тюленев И. Первая Конная в боях за социалистическую Родину. Очерк боевых действий. М., 1938; Левочкин А. И. Герои Каховки и Перекопа. М., 1958; Коротков И. С. Разгром Врангеля. Оперативно-стратегический очерк (третье издание). М., 1955; Кузьмин Н. Ф. Крушение последнего похода Антанты. М., 1958; Акулов М., Петров В. 16 ноября 1920 года. М., 1989.
8. Росс Н. Врангель в Крыму. Франкфурт на Майне, 1982; Карпенко С. В. Очерки истории Белого движения на Юге России (1917-1920 гг.). М., 2003; Крым. Врангель. 1920 год. // Сборник статей. М., 2006; Кронер Э. Белая армия, Черный барон: жизнь генерала Петра Врангеля. М., 2011.
9. Горбач В. Е. «Оборона 3-м армейским корпусом Вооруженных сил Юга России Крымских перешейков в январе 1920 года» // Социально-гуманитарное обозрение. № 4. 2019. С. 16-21; Кокин Ю. В. Последние бои Дроздовской дивизии в ноябре 1920 года на Перекопе: в воспоминаниях и документах // Труды междисциплинарной научно-практической конференции «Феодосийские научные чтения». № 4. 2017. С. 95-102; Широкорад А. Б. Упущенный шанс Врангеля. М.: Вече, 2009; Олейников А. В. Неизвестные страницы Гражданской войны. Фронты, крепости, вооружение. М., 2017; Его же: Перекопско-Чонгарская операция // Россия в Гражданской войне. 1918-1922. Энциклопедия. Т. 2. М., 2021. С.721-723.
10. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 562. Лл. 4-4 об.
11. Дрейер фон В.Н. Крестный путь во имя Родины. Двухлетняя война красного севера с белым югом 1918-1920 годов. Б. м. 1921. С. 153-154.
12. Пылин Б. Первые четырнадцать лет. 1906-1920. Посвящается памяти алексеевцев. Калифорния, 1972. С. 201-202.
13. Ольдерогге В. А. Краткий перечень боевых действий // Разгром Врангеля. Харьков, 1920. С. 36-37.
17


Раздел 1 ФРОНТОВЫЕ РУБЕЖИ
Глава 1 ПЕРЕКОП И ЧОНГАР СТАНОВЯТСЯ УКРЕПРАЙОНОМ
1. ПЕРВЫЙ ШТУРМ, ВЕСНА 1919-ГО
Строительство укреплений на крымских перешейках началось задолго до Гражданской войны и было связано еще с историей Крымского ханства. С целью защиты от возможного наступления русских войск и запорожских казаков был усилен древний (известный еще с античных времен) оборонительный рубеж — Турецкий вал. Опорным пунктом обороны являлась т. н. турецкая крепость (Op-Капу), входившая к началу XX столетия в пределы городской черты Перекопа (центра Перекопского уезда Таврической губернии). Общая длина вала достигала 11 километров. Ширина у основания составляла 15 метров и высота — 10 метров (1). И хотя после присоединения Крыма к Российской Империи в XVIII столетии и до начала Гражданской войны вал и крепость имели сугубо историческое значение, их использование в оборонительных целях нельзя было исключить.
Это и произошло во время первых боев в Крыму и Северной Таврии в 1918-1919 годах. Турецкий вал исполь-
18


Последняя битва Белого Юга
зовался в качестве оборонительного рубежа, на котором подразделения Крымско-Азовской Добровольческой армии генерал-лейтенанта А. А. Боровского и часть сил союзных десантов (греческие контингенты) попытались остановить наступление сил советского Украинского фронта. Помимо перекопских рубежей, к обороне готовился и Чонгар. Согласно разведывательной сводке штаба группы войск Харьковского направления от 17 марта 1919 года «...добровольческие войска эвакуируются из Одессы и перебираются в Крым. Французские войска готовятся к эвакуации, новых войск не прибывает. Союзники, видимо, предполагают очистить Одессу; добровольцы решили перенести свою базу в Крым, удерживая Очаков и Скадовск в своих руках. Перебрасываемые в Крым войска будут сосредоточены у Перекопа, где воздвигаются укрепления. Спешно формируются татарские полки... Чонгарский мост тщательно охраняется, установлено 12 орудий...» (2).
Аналогичное положение фиксировала и более поздняя разведсводка от 2 апреля 1919 года: «...общая численность Добрармии в Крыму 1 апреля: 9600 штыков, 6 легких батарей и тяжелая артиллерия, снятая с флота, оставшегося в Севастополе. Из этого числа 5 тыс. штыков при 4 легких и 1 тяжелой батареях расположены в районе Перекопа, 4 тыс. штыков при 6 легких орудиях, 3 пушках Гочкиса, 16 пулеметах — в районе Сиваша...» (3).
Важно отметить, что первый штурм оборонительных рубежей советскими войсками был предпринят посредством обходного маневра перекопских позиций через Сиваш. В сообщении штаба 2-й советской бригады (7 апреля 1919 года) отмечалось: «...в боях на Перекопском перешейке необычайную доблесть проявил полк Котова. Полку была дана задача перейти вброд Сиваш,
19


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
зайти в тыл неприятелю в районе Армянска. Несмотря на отвратительную погоду, задача была выполнена. Доблестные красноармейцы прошли по пояс в воде 2 версты в полном вооружении, таща пулеметы на плечах под ожесточенным обстрелом. Их появление в тылу произвело панику и послужило сигналом к очищению врагами Перекопа, Армянска...» (4).
Более детально ход штурма Перекопа описывается в докладной записке командующего Черноморским флотом вице-адмирала М. П. Саблина на имя Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России (далее — ВСЮР) генерал-лейтенанта А.И. Деникина: «... сдача французами Николаева оголила фланг наших войск, которые вынуждены были начать отход в восточном направлении и к Перекопу... К 15 марта ввиду серьезности обстановки в каменноугольном Донецком районе наши войска вынуждены были отдать Мариуполь. К тому же приблизительно времени выяснилась ненадежность Перекопской позиции: отсутствие поддержки морскими средствами со стороны моря вследствие неимения вооруженных кораблей и по причине половодья Каркинитского залива, а также малочисленность и деморализованность нашей группы перекопских войск предсказывали возможность близкой сдачи позиции... Возможность прорыва Перекопской позиции указывала на необходимость эвакуации портов Крыма, главным образом — базы флота, для спасения хотя бы небольшой части боевых судов, необходимых нам до крайности... Прорыв Перекопа произошел 22 марта как следствие переправы красных через Сиваш и высадки в тыл нашей группы. Согласно полученной директиве наши войска начали отход на Джанкой и Керчь... После оставления Одессы англичане взяли борьбу с красными на море в свои руки.
20


Последняя битва Белого Юга
Но... расчет на свои силы был самым безошибочным, поэтому формирование отряда обороны Азовского моря произвели в кратчайший срок. Отряд, усиленный переводом двух вооруженных судов из состава морского отряда Донской флотилии, занял позицию у Ак-Моная. Со стороны Черного моря позицию у Сиджеута занял крейсер «Кагул», вошедший в состав отряда английских судов, находившихся под командой адмирала Сеймура. Со стороны Азовского моря, на позиции у Ак-Моная поддержку нам оказывали два английских монитора и два французских миноносца. Несомненно, что главным средством обороны все время были английские суда, но наличие нашего крейсера и судов обороны Азовского моря обеспечивало нас от неблагоприятных возможностей и создавало независимое положение...» (5).
Частям Крымско-Азовской армии удалось при поддержке боевых кораблей удержаться на Ак-Монайских позициях и прикрыть подступы к Керчи. Важно то, что данные позиции хорошо прикрывали проход в Крым по Арабатской стрелке. Керченский плацдарм стал, таким образом, базой для последующего наступления ВСЮР летом 1919 года.
Сложная, хотя и небезнадежная, ситуация в Крыму весной 1919 года отражена в воспоминаниях офицера отдельной Гвардейской конной батареи ВСЮР С. Н. Шидловского. Он отмечал, что два артиллерийских расчета были отправлены «для защиты бродов на Чувашский полуостров», тем самым признавая потенциальную угрозу этого участка для позиций Крымско-Азовской армии (здесь и далее в белогвардейских источниках и воспоминаниях полуостров в большинстве называется Чувашским, тогда как красногвардейские источники и литература именуют его Литовским). Описывая причины отступления от Турецкого
21


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
вала, Шидловский считал, что «большевики... Перекоп взяли случайно, пройдя через броды на Чувашский полуостров и одновременно наступая в лоб. У нас не хватило ни людей, ни артиллерии, чтобы в обоих местах им препятствовать: бродов было несколько, а артиллерии наперечет: четыре-пять батарей на всю армию. Большевики все время обходили. Их наступающие цепи обнимали весь горизонт. Цепей было всегда несколько — одна за другой...».
Можно отметить, забегая вперед, что удар в тыл Перекопу и Турецкому валу со стороны переправляющихся через Сиваш на Чувашский полуостров подразделений противника представлялся после 1919 года, очевидно, стабильно опасной угрозой, отразить которую якобы было невозможно. Этот подсознательный страх еще сыграет свою роковую роль осенью 1920-го...
Интересно и описание Шидловским оборонительных позиций на Ак-Монае: «Акмонайская позиция, хотя были и проволока, и окопы, не представляла ничего серьезного. Окопы были неглубоки, землянок и блиндажей не было: проволока была в один ряд, причем такая, что (я сам это видел), когда толкнешь ногой один из кольев, весь ряд валится. Это была «воображаемая линия», а не позиция...». Но, несмотря на это, даже такая «линия» оказалась вполне пригодной для достаточно длительной обороны (6).
Таким образом, опыт первого сражения на крымских перешейках подтвердил важность трех факторов в отношении проводимой здесь обороны. Прежде всего это возможность организации эффективной обороны при использовании артиллерии на Турецком валу. Второе — возможность форсирования Сиваша с целью выхода в тыл перекопским укреплениям. Третье — успешное использование военно-морского флота во взаимодей-
22


сг„„н «г сухопутными войсками для противодействия наступающему противнику.
Немаловажным фактором можно было бы считать и осознание возможности успешной обороны \|ЛКИХ проходов в Крым у Чонгара, где могли располагаться даже сравнительно небольшие силы обороны. X удер- жание Ак-Монайских позиций у Керчи свидетельствовало о возможности использования естественных пре- пятствий для ведения обороны уже на самомКръшскои полуострове, несмотря на отступление от Иерекопа и Чонгара.
2. Дорепгков 12. С. Перекопско-Чонгарская операция // Большая Советская энциклопедия. Второе издание. Т. 32., М. 1955Л. АЛЛ .
2. РГВА. Ф. 174. On. 1. Д. 12. Л. 23-23а.
3. РГВА. Ф. 167. On. 1. Д. 14. Л. 13-25.
4. Гражданская война на Украине. Т. 1. Кн. 2. Киев, 1961.0.Л\^.
5. Там же. С. 394-397.
6 iZfadzcBCKuu СЯ. Записи белого офицера. М., ШП. О». \% 26-27.


2. ВТОРОЙ ШТУРМ ПЕРЕКОПА, ЗИМА-ВЕСНА 1920-ГО
Гораздо более известной стала история вторичного штурма Крыма, боев февраля — марта 1920 года, которые вели здесь части 3-го армейского корпуса ВСЮР под командованием генерал-майора Я. А. Слащова. Еще в конце декабря 1919 года он разработал оригинальный план обороны, сочетавший использование укрепленной позиции с активным, насколько это позволяли силы и средства, маневром. При этом учитывалась и перспектива ведения боев на возможно короткой линии фронта с целью достижения максимально эффективной обороны.
Сам Слащов подробно излагал свой план и его осуществление, давал оценку и шаблонному варианту защиты Крыма, предложенному на военном совещании в Севастополе 23 декабря 1919 года. «Я попросил поставить меня в известность относительно плана обороны Крыма и имеющихся фортификационных сооружений. Оказалось, что план обороны был шаблонный. После отхода из Северной Таврии — занять Перекопский вал и Сальковский перешеек, где поставлена проволока. Кроме того, было построено несколько окопов с проволокой — и это все. На мой вопрос, где будут жить на перешейке войска (ведь время зимнее), получил ответ: «Придется в окопах»... Я обратил внимание совета на то, что северный берег Таврии охватывает Сальковский и Перекопский перешейки, то же самое делает крымский берег, позволяя артиллерии стрелять продольным огнем; жить на Чонгаре и на Перекопе частям больше 300 человек негде; не лучше ли предоставить эту пустыню противнику. Пусть он померзнет, а мы посидим в тепле. Потом, я совершенно не признаю сиденья в око-
24


Последняя битва Белого Юга
пах — на это способны только очень хорошо выученные войска, мы не выучены, мы слабы и потому можем действовать только наступлением, а для этого надо создать благоприятную обстановку. А она может быть создана отводом всех сил назад на территорию Крыма, в деревни.
Впереди на Сальково и Перекопском валу нужно оставить только ничтожное охранение, по бегству которого мы узнаем, что красные идут. Красным по перешейкам идти целый день, ночью ночевать негде, они перемерзнут и будут дебушировать в Крым в скверном расположении духа — вот тут мы их атакуем...» (1).
Нельзя не заметить, что идея отказа от обязательного занятия «окопной позиции» имеющимися войсками с выдвижением на передовые рубежи лишь небольших отрядов (при одновременной дислокации главных сил в близлежащих населенных пунктах) принадлежала не только генералу Слащову. Подобные тезисы можно найти, в частности, в учебном курсе генерала от инфантерии Н. П. Михневича «Основы стратегии» (курс Интендантской академии, 1913 год). «...Выбирать позицию, — считал генерал, — следует именно с той точки зрения, чтобы сэкономить в силах, сдерживающих врага, и увеличить силу войск, наносящих ему удар. Если протяжение позиции настолько велико, что для решительного удара остается значительно меньше половины всех войск, то это доказывает, что выбранная позиция слишком растянута для решительного боя... Вообще следует избирать лишь одну оборонительную позицию, которую и усиливать всеми средствами. Передовые позиции стесняют обстрел с главной и могут вызвать частные поражения. Если необходимо выиграть время, то полезно занять позицию фиктивно, назначить на нее лишь слабые силы, которые после
25


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
развертывания противника отступают по возможности без боя.
Войска, предназначенные для занятия боевых участков позиции, на самую позицию не вводятся, а располагаются где-нибудь поблизости, в закрытых выжидательных позициях; на самой же позиции занимаются опорные пункты достаточными дежурными частями; полное же развертывание войск происходит по мере надобности в развитии огня с известных участков позиции...». Как можно заметить, логика ведения обороны являлась именно такой, какой ее предполагал Слащов (2).
Будущий «спаситель Крыма» не сомневался в бессмысленности обороны Перекопского вала, без сожаления пожертвовал четырьмя крепостными орудиями, расположенными на переднем крае, и решил сделать главной оборонительной линией Юшунь. Крепостные орудия («старого образца с пороховыми снарядами, стрелявшими на три версты») представляли собой фактически единственную стационарную артиллерию здесь на конец 1919 года. Аналогичные четыре крепостных орудия охраняли позиции на Тюп-Джанкое, на Чонгарском направлении. И только у Юшуни Слащов рассчитывал остановить наступающие в Крым части 13-й советской армии, нанести им сильный контрудар. В этом случае перешедшие через Перекоп и Армянский Базар красные полки оказывались в обширной степной полосе, продуваемой холодными ветрами с Черного моря, подвергались опасности перекрестного артиллерийского и ружейно-пулеметного огня с юшуньских позиций. Их можно было сбить фронтальными и фланговыми атаками немногочисленных, но хорошо подготовленных и, главное, отдохнувших соединений. Наиболее устойчивыми из них считались части 13-й и 34-й пехотных дивизий — основа корпуса Слащова.
26


Последняя битва Белого Юга
Весьма важным представлялось обеспечение артиллерийской поддержки обороняющихся. Помимо перешейков, которые следовало «закрыть» небольшим числом орудийных расчетов, гораздо большие опасения вызывало южное побережье Сиваша. Ведь уже существовал печальный опыт обхода вброд перекопских позиций весной 1919-го. Чтобы избежать повторения подобных ударов при отсутствии достаточного количества позиционной артиллерии, можно было бы использовать силу маневренных «броненосцев железных дорог» — бронепоездов. Данный способ неоднократно применялся на Белом Юге. Легкие и тяжелые бронепоезда, бронеплощадки, бронелетучки поддерживали действия пехоты и конницы, создавали артиллерийскую и пулеметную завесу при обороне, в арьергардных боях, проводили самостоятельные налеты на узловые станции и укрепленные позиции врага. При обороне Крыма бронепоезда могли курсировать вдоль южного берега Сиваша и вести огонь по переправляющимся вброд частям противника.
Еще более актуальным для Слащова оставалось обеспечение снабжения продовольствием и боеприпасами частей у Юшуни. Именно с этой целью, не рассчитывая на эффективное использование подвод (с учетом обременительной для местных крестьян «подводной повинности»), генерал развернул строительство ветки от станции Джанкой (Южной железной дороги) на Юш- унь (через Богемку, Воинку) с последующим продлением к Перекопу. «Железная дорога нужна была во что бы то ни стало, а ее не было, — вспоминал Слащов, — до войны еще производились изыскания по прокладке ветки от Джанкоя на Богемку — Воинку — Юшунь — Перекоп. Этим я решил воспользоваться и проложить эту дорогу... Инженер Измайловский оказался очень
27


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
энергичным и знающим путейцем. Работа закипела. Я приказал снимать запасные пути, если потребуется, на акманайской и евпаторийской ветках. Класть шпалы прямо, подсыпая балласт постепенно; пусть поезд идет пять верст в час, но чтобы вагоны можно было подкатывать к войскам, не прибегая к подводам местного населения. Все это оказалось возможным: к февралю дорога уже функционировала до Богемки и работа пошла дальше тем же быстрым темпом. Поезда делали 12 верст в час. Вопрос боевого и фуражного довольствия был решен...» (3).
Все эти принципы легли в основу краткого, носившего форму приказа директивного распоряжения, озаглавленного «План обороны Крыма». В нем говорилось о «многократном превосходстве» со стороны противника, «следовательно, надо атаковать его тогда, когда он не может развернуть все силы». Генерал указывал на ошибочность традиционных способов ведения обороны: «Военная история показывает, что все защищающие Крым боролись за Чонгарский полуостров и за Перекоп и терпели неудачи, — следовательно, требуется маневр, т. е. атака (резервы)...». Отмечались территориальные и позиционные преимущества и недостатки перешейков: «Местность показывает, что: а) Чонгарский полуостров охватывается Северной Таврией и Сальковская позиция подвержена перекрестному огню; б) жить на Чонгарском полуострове негде (дело зимой); в) крымский берег охватывает Чонгар, и тоже берет его под перекрестный обстрел, и отделяется от него по бродам Сиваша и моря, и берется в перекрестный обстрел с берегов Северной Таврии; г) втянувшись в Перекопский перешеек, противник не сможет развернуть своих превосходных сил против Юшуня; д) в районе Армянск- Юшунь наши суда могут (по глубине моря) обстрели-
28


Последняя битва Белого Юга
вать побережье; е) проход в обход Юшуня севернее Армянска между озерами... легко оборонять до самой Магозы; ж) Сиваши зимой и весной непроходимы; з) укреплений и связи почти нет, т. е. надо задержать врага до его устройства...».
В конце директивы намечался конкретный план действий: «Из всего сказанного видно, что обстановка требует: а) задержать короткими ударами подход врага к Сивашам; б) вести маневренную войну, имея крупный резерв, и обороняться только атаками; в) бросить Чонгарский полуостров и Перекопский перешеек и заморозить врага в этих местностях (отсутствие жилищ), бить его по частям, когда он оттуда дебуширует; г) фланги охранять флотом; д) тыл усмирить» (4).
Эффективность проведенных Слащовым подготовительных мероприятий обнаружилась скоро. Войска под его командованием выдержали два штурма войсками 13-й армии РККА. Первый состоялся в конце января 1920-го. В полном соответствии с расчетами Слащова красноармейские части атаковали Турецкий вал и быстро им овладели. Генерал намеренно пожертвовал валом, городами Перекоп и Армянск (Армянский Базар), отвел войска к Юшуни и здесь дал бой на заранее подготовленной позиции, в то время как «красным пришлось ночевать на морозе в 16 градусов в открытом поле». «... На рассвете 24 января (Слащоав книге также использует новый стиль. — Прим. В. Ц.) красные стали выходить с Перекопского перешейка и попали под фланговый огонь с Юшуньской позиции. Начался бой. 34-я дивизия перешла в контратаку. В то же время на 15 верст севернее Виленский полк атаковал заслон красных против трактира и ввиду его малочисленности быстро отбросил его. Ночевавшая у Мурза-Каяша конница Морозова следовала за ним. 1000 шашек разлилось по перешейку,
29


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
двигаясь к югу, в то время как Виленский полк образовал заслон к северу. В 13 часов я уже продиктовал донесение Деникину, что наступление красных ликвидировано, отход противника превратился в беспорядочное бегство, захваченные орудия поступили на вооружение артиллерии корпуса...» (5).
Вторично командование 13-й армии предприняло попытку занятия Крыма в марте — апреле. С подходом больших сил было принято решение атаки не только Перекопской, но и Чонгарской позиций. На этот раз сводки штаба и приказы 13-й армии были оптимистичными. Например, в приказе по армии от 8 марта 1920 года №038 отмечалось: «...перешедшими нашими частями в наступление на Перекопском перешейке противник с укрепленных позиций сбит и, по данным к 12 час., сегодня нами занят укрепленный район Юшунъ, захвачено 7орудий, пленные и пулеметы...» (6).
На следующий день (9 марта) согласно сводке Оперативного управления Юго-Западного фронта в районе Перекопа «наши части... перешли в наступление по Симферопольскому тракту..., заняли укрепленный район Юшунъ..., после ожесточенного боя...- овладели Си- вашским мостом...» (7).
Директивы требовали «занятия Крымского полуострова — последнего оплота южной контрреволюции». С этой целью наиболее боеспособным соединениям (Латышская, Эстонская дивизии, Червонная казачья дивизия) предписывалось «перейти в энергичное и решительное наступление на Перекопском перешейке с дальнейшей задачей занятия Крымского полуострова» 68).
Как видим, частям корпуса Слащова пришлось отступить и от Юшуни. Это уже не вписывалось в планы Якова Александровича. Положение существенно осложнилось после взятия советскими войсками Сивашского
30


Последняя битва Белого Юга
моста. По воспоминаниям генерала, «10-го утром красные достигли Юшуня и атаковали влезшую целиком в окопы (вопреки плану) бригаду 34-й дивизии, которая в полном беспорядке бежала на Воинку. Мурза-Ка- яш был тоже занят красными. Железнодорожный мост несколько раз был атакован с Чонгара... Всего к утру 11 марта через Перекопский перешеек в Крым дебушировало около 6000 красных, которые от Юшуня двинулись главной массой на Симферополь, достигнув реки Чатарлы, а около 2000 штыков двинулось вдоль строившейся железной дороги на Воинку — Джанкой. Три полка 46-й дивизии упорно шумели на Чонгаре...».
Сложилась критическая ситуация, при которой прорыв в Крым советских войск становился неизбежным. Здесь потребовалось уже активное использование маневра. Слащову это удалось, хотя и не без серьезных усилий. Практически полностью оставив тыл без войск, выведя на фронт даже военные училища и собственный конвой, генерал создал ударную группу, основу которой составили части, считавшиеся наиболее устойчивыми и подготовленными к боям. Они были обеспечены всеми имеющимися на тот момент в Крыму техническими средствами (танки, артиллерия):«.. .бригады 13-й и 34-й пехотных дивизий, батальон юнкеров, Пинско-Волынский батальон, батальон немцев-колонистов, отряд Орлова (позднее самовольно оставивший фронт. — Прим. В. Ц.), Донская бригада полковника Морозова, сводный гвардейский отряд, сводный полк 9-й кавалерийской дивизии, часть конвойного полка...». Собранная в ближайшем к Юшуни районе, у только что построенной железнодорожной ветки к Воинке, данная группа нанесла сильный, сосредоточенный контрудар. «У меня, — писал генерал, — оставался кулак почти в 4500 штыков и сабель, и я спокойно мог послать Выграну (начальни-
31


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ку этого резерва) приказ: «Юшунь взять и об исполнении донести».
К12 часам красные уже отходили: их южной группе, не имевшей против себя противника, но зато обойденной во фланг и тыл, пришлось отходить в большом беспорядке с потерей большого числа пленных. В 13 часов мною уже был отдан приказ: «Разбитый у Юшуня противник отходит в беспорядке к Перекопу... Полковнику Морозову с Донской кавалерийской бригадой, артиллерийским дивизионом преследовать красных до района Чаплинки... Остальным частям расположиться по квартирам в районе Богемка — Воинка — Юшунь...
12 марта конница Морозова заняла Чаплинку... все преследование базировалось на коннице и артиллерии. Какой из указанных родов войск играл в преследовании главную роль — трудно сказать. Я смотрю так, что преследовать противника может и должна конница, но она не может вести упорного боя и, следовательно, противник может ее задержать, а то и вовсе не пустить дальше энергичным арьергардом, и вот задача артиллерии, свободно поспевающей за конной колонной, — сметать все и расчищать последней дорогу — это всегда давало мне хорошие результаты...»
Большую помощь Слащову оказали летчики (шесть аэропланов), которые «...летали непрестанно, донося мне о положении своих и неприятельских войск; соответственно этому я отдавал распоряжения, которые с аэроплана сбрасывались боевым участкам». Танки вследствие весенней распутицы вопреки ожиданиям активной поддержки оказать не могли, но использовались в качестве «фортов у Воинки». Весьма заметной оказалась помощь Черноморско-Азовского флота (канонерская лодка «Терец»), перекрестным огнем не позволявшего красным войскам продвинуться по Арабатской стрелке вглубь по-
32


Последняя битва Белого Юга
луострова. Бронепоезда же, в отличие от будущих осенних боев, в операции не применялись (9).
Сводки штаба 13-й армии отметили контрудар Сла- щова (13 марта 1920 года): «В Перекопском районе... противник при поддержке ураганного артогня превосходящими силами пехоты и конницы перешел в наступление и после упорного боя занял Армянский Базар... После полудня под продолжающимся давлением противника наши части, действующие в Перекопском районе... оставили г. Перекоп и ведут бой в районе около 2 верст севернее Перекопа...». Но в районе Чонгара Слащову не удалось добиться успеха (10).
Как отмечалось выше, положение Крыма после занятия Юшуни оказалось под угрозой. Очевидно, что Слащов не ожидал такого прорыва РККА, но сохранил выдержку и самообладание, подготовив контрудар. Интересны свидетельства одного из участников боев, штабс-капитана Пышнова, «О боях Гвардейского отряда под Перекопом (с 24 февраля по 1 апреля 1920 года)», в которых автор отмечает, что в случае неуспеха контрудара Слащов предполагал отвести войска на уже знакомые по весенней обороне 1919 года Ак-Монайские позиции под Керчью. Об этом знал лишь командный состав: «25 февраля в 10 часов вечера отряду было приказано выступить в направлении колонии Богемка, где ждать прибытия кирасир и орудия. Полковник Бырдин приказал мне отправиться к полковнику Петровскому и выяснить, какая обстановка на Перекопе и как быть с обозом. Полковник Петровский ответил мне: «Передайте полковнику Бырдину, что красные заняли деревню Юшунь и что на их правом фланге сосредоточена дивизия «Червонных казаков», наш же левый фланг совершенно оголен. Наш отряд, рота юнкеров и конвой генерала Сла- щова — последний резерв. Если нам не удастся взять
33


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
деревню Юшунь, то отходить будем на Ак-Монайские позиции. Обозам оставаться на месте, но быть готовыми к отступлению. Все, что я Вам сказал, передайте полковнику Бырдину и господам офицерам, но ни в коем случае солдаты не должны знать об этой обстановке...».
Контрудар удался, и Юшуньские позиции были отбиты. Развивая успех, подразделения Слащова продолжали наступать к Турецкому валу. Пышнов так описал впечатления непосредственного участника боев: «Выбив красных из хутора Караджанай, батальон приостановил наступление, так как ожидал выхода соседних частей на линию города Армянский Базар. Полковник Петровский, объезжая цепи, благодарил солдат и предупредил, что за Перекопским валом красные сосредоточили конницу для контратаки. Солдаты спокойно и с любопытством смотрели на Перекопский вал, который даже с нашей стороны казался грозным.
До вала оставалось всего 4 версты, идти нужно было по гладкой, как стол, местности. Все прекрасно понимали, что нужно как можно скорее пробежать это расстояние. Полковник Петровский подъехал к батальону и крикнул: «С Богом, как можно скорее вперед!» Цепи второго батальона поднялись и двинулись на вал. Красные, видя, как мы быстро приближаемся к валу, открыли огонь, но это только подхлестнуло наших солдат. С криками «ура» батальон бросился на Перекопский вал. Красные, боясь, что не смогут унести пулеметы, прекратили огонь. Господа офицеры и солдаты старались как можно скорее вскочить на вал. Все пулеметы нашего батальона и 136-го пехотного Таганрогского полка открыли бешеный огонь по отступавшему противнику. Солдаты кричали: «Кавалерию», но нашей конницы было мало и действовала она нерешительно. Противник отходил поспешно, но без особых потерь...
34


Последняя битва Белого Юга
К вечеру нас сменила конница, а мы отошли на ночлег в разрушенный Перекоп...» (11).
Стратегические и тактические выводы из обороны Крыма в январе — апреле 1920 года были следующими. Оборонительные рубежи и отдельные укрепленные пункты играют важную роль лишь в сочетании с активными контратаками и маневром. Игнорировать значение оборонительных пунктов не следовало, но важным было и создание подвижных групп, способных к нанесению контрудара на любом угрожающем участке. Примечательно, что в разработках оборонительного сражения накануне Первой мировой войны также немало говорилось о правильной расстановке сил и средств, особенно резервных частей. По-прежнему сохраняло свое значение использование плотного артиллерийского огня, причем не только полевой и конной артиллерии, но и корабельной, и крепостной.
Еще одним существенным фактором становилось сосредоточение максимально возможного количества людских сил и боевой техники на фронтовых рубежах. Предельное использование всех наличных подразделений во время юшуньского боя, даже при возможном оставлении без войск тыловых районов, оказывалось полностью оправданным.
Для оборонительных операций характерны большие потери тех, кто ведет наступление. Здесь отнюдь не всегда решающим становится численное превосходство наступающих, ведь части, ведущие оборону даже на недостаточно подготовленных позициях, несут меньшие потери в живой силе и технике. Таким образом, за счет значительных потерь убитыми и ранеными наступающие соединения могут сравняться с численно меньшими частями, ведущими активную оборону. Этот закон войны не следовало игнорировать в операциях на Перекопе и Чонгаре.
35


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Результаты боев корпуса Слащова учитывались и Врангелем. В первую очередь новый Главком ВСЮР обратил внимание не только на необходимость усиления существующих укреплений, но и на создание более выгодной оборонительной линии. В отличие от Слащова Врангель был уверен в необходимости удержания Турецкого вала, не считал допустимым намеренное отступление к Юшуни, а, напротив, полагал возможным максимально глубоко выдвинуть передовой рубеж в Северную Таврию. Тем самым создавался своеобразный плацдарм, как защищавший подступы к Перекопу, так и предоставлявший возможность развивать наступление из Крыма.
По мнению Главкома, «занятые нашими войсками позиции были весьма неудобны, так как делали чрезвычайно затруднительной активную оборону. В летнее время Сиваш в средней своей части мелел, и позиции легко обходились. Представлялось настоятельно необходимым выдвинуть часть позиций вперед, овладев выходами из Сальковского и Перекопского дефиле... Я дал указания немедленно наметить будущую линию нашей обороны и произвести все расчеты по организации будущих работ по ее укреплению. Придавая исключительное значение укреплению северных выходов из Крыма, я предполагал поручить организацию и общее руководство работами бывшему моему начальнику штаба генералу Юзефовичу. Одновременно должны были производиться работы для подготовки укреплений к северу от Севастополя с целью прикрыть порт и нашу главную базу...» (12).
Примечательно и то, что Врангель рассчитывал на возможность обороны ближних подступов к Севастополю. Основой для укрепленного рубежа становились и частично сохранившиеся редуты времен Крымской
36


Последняя битва Белого Юга
войны 1853-1856 годов. Однако впоследствии именно материалы из Севастопольской крепости будут переданы для строительных работ на Перекопе и Чонгаре.
В течение 31 марта — 3 апреля 1920 года в результате встречных боев с частями 13-й армии РККА полков 2-й Донской дивизии ВСЮР с фронта от Юшуни и десантных отрядов (подразделения Дроздовской дивизии и Алексеевской бригады) с тыла (от Хорлов и Геническа) удалось не только удержать Турецкий вал и Перекоп, но и добиться отхода советских дивизий к северу. Войска Врангеля заняли станцию Сальково, город Геническ и тем самым обеспечили себе необходимый плацдарм для последующего наступления из Крыма. Были прочно заняты подступы к Чонгару, восстановлен Сивашский мост. Затем в мае 1920-го на Перекопских и Чонгарских рубежах, в окопах части армейских корпусов готовились к наступлению в Северную Таврию.
1. Слащов-Крымский Я. А. Белый Крым. 1920 год. Мемуары и документы. М., 1990. С. 45-49.
2. Михневич Н. П. Основы стратегии. СПб., 1913. С. 199-200.
3. Слащов-Крымский Я. А. Указ. соч. С. 46.
4. Там же. С. 48-49.
5. Там же. С. 53-54.
6. РГВА. Ф. 102. Оп. 3. Д. 3. Л. 80.
7. РГВА. Ф. 102. Оп. 3, Д. 116. Л. 27.
8. РГВА. Ф. 198. Оп. 4. Д. 570. Лл. 79-80.
9. Слащов-Крымский Я. А. Указ. соч. С. 65-71; Кадесников Н. 3. Краткий очерк белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917-1922 годах. СПб., 1992. С. 39-40.
10. РГВА. Ф. 102. Оп. 3. Д. 171. Л. 16.
11. Пышное. О боях Гвардейского отряда под Перекопом (с 24 февраля по 1 апреля 1920 года) // Перекличка. 1937. Б.м. С. 34- 35.
12. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. // Белое дело. Летопись белой борьбы. Т. VI. Берлин, 1928. С. 19-20.
37


3. КРЕПОСТЬ КРЫМ. АРТИЛЛЕРИЯ — НАДЕЖДА И ОПОРА ОБОРОНЫ1
Врангелевский период в истории Белого движения на Юге России ознаменовался не только сменой Главкома. С первых же дней командования Врангель четко обозначил приоритет защиты Крыма как «последней пяди русской земли», на которой «еще развевается национальное знамя». О неизбежной, необходимой обороне полуострова, о сохранении на нем белой власти постоянно заявлял Главком.
10 апреля 1920 года в выступлении перед представителями крымской печати генерал утверждал: «Мы в осажденной крепости, и лишь единая твердая власть может спасти положение. Надо побить врага прежде всего, сейчас не место партийной борьбе. Когда опасный для всех призрак большевизма исчезнет, тогда народная мудрость найдет ту политическую равнодействующую, которая удовлетворит все круги населения. Пока же борьба не кончена, все партии должны объединиться в одну, делая деловую внепартийную работу. Значительно упрощенный аппарат управления мною строится не из людей какой-либо партии, а из людей дела. Для меня нет ни монархистов, ни республиканцев, а есть лишь люди знания и труда... С кем хочешь, но за Россию! — вот мой лозунг (переделанный советской пропагандой в девиз «Хоть с чертом, но против большевиков!». — Прим. В. Ц.)».
Врангель так определил главную задачу своей власти: «Не триумфальным шествием из Крыма к Москве мож-
1 Материалы этой части монографии фрагментарно опубликованы автором: Цветков В. Особенности создания артиллерийских позиций Русской армии на Перекопско-Чонгарских укреплениях весной-осенью 1920 года // Альманах Ассоциации исследователей Гражданской войны в России. Вып. 4-5: Гражданская война в России: история и современность, память и уроки. Под редакцией В. И. Голдина. Архангельск, 2021. С. 98-107.
38


Последняя битва Белого Юга
но освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа». Тем самым заявлялось о создании в Крыму своеобразного плацдарма, где можно было осуществить новую политическую программу, сформировать «Белую Россию», альтернативную «России большевистской» (1).
А создание «крепости Крым» требовало соответствующей подготовки не только в идеологическом, политическом, но в первую очередь в военном отношении. Началось восстановление прежних и строительство новых укреплений. Как писал Врангель, «...войскам было приказано немедленно приступить к укреплению занятых ими позиций. Одновременно приказано было начать подготовку укрепленных тыловых позиций в районе села Юшунь и станции Таганаш. Приказано было спешно строить железнодорожную ветку от станции Джанкой на село Юшунь. Постройка этой ветки была намечена генералом Слащовым еще до прибытия моего в Крым, однако работы пока мало продвинулись. Необходимые для укрепления позиций материалы частью находились на месте, частью должны были быть подвезены из Феодосии и Севастополя. Руководство работами по укреплению выходов из Крыма и проведению ветки Джанкой — Юшунь были возложены на генерала Юзефовича...» (2).
Судя по воспоминаниям Врангеля, работы продвигались быстро. Уже в конце апреля, через несколько недель после их возобновления, отмечалось: «Работы по укреплению позиций шли полным ходом. Рылись окопы, строились пулеметные гнезда. Кипела работа и по постройке тыловых укреплений, лихорадочно строился Юшуньский подъездной путь. Руководивший работами
39


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
генерал Юзефович для ускорения работ по постройке железной дороги использовал целый ряд подъездных путей, имеющих второстепенное значение, перевозя разобранные шпалы и рельсы на новую дорогу...» (3).
Строительные работы вела Марковская железнодорожная рота. В ее «краткой истории» можно прочитать, например: «13 апреля (1920 года) Станция Мекензиевы Горы: разборка ротой ветви Северного дока (Севастополя) для спешной постройки Перекопской железной дороги» (4).
Конечно, техника строительства посредством переноса железнодорожного полотна с одного участка на другой могла считаться приемлемой. Но только в условиях острого недостатка строительных материалов, отсутствия рельсопрокатного производства в Крыму и невозможности его наладить за короткое время. Ведь, кроме судоремонтных мастерских Черноморского флота, других предприятий, близких по профилю к машиностроительным, не было.
В конце мая (с 22 мая 1920 года) руководство строительством укреплений на Перекопе и Юшуни, а также постройкой железной дороги Джанкой — Юшунь перешло от генерал-лейтенанта Я.Д. Юзефовича к генерал-лейтенанту М. В. Макееву (назначен на должность начальника Перекоп-Сивашского укрепленного района) (5).
Опытный артиллерист, бывший офицер лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады, инспектор артиллерии Кавказской Добровольческой армии в 1919 году, главное внимание уделял созданию на перешейках эффективной системы огневой поддержки обороняющихся. Оборонительный «акцент», если уместно такое словосочетание, был сделан на артиллерии. При ознакомлении с составленными чертежами укрепле-
40


Последняя битва Белого Юга
ний на Перекопе, Юшуни, вдоль Сиваша и на Чонгаре можно заметить, что Макеев стремился максимально использовать выгоды местоположения Турецкого вала и Юшуньских позиций. Явный приоритет артиллерийского подхода над инженерным, ставка на использование крупнокалиберной артиллерии в обороне проявились и в назначении на должность командующего артиллерией укрепрайона профессионального артиллериста, имевшего опыт командования «тяжартдиви- зионом» в годы Первой мировой войны, генерал-майора А. В. Фока.
Опираясь на опыт прошлых боев, предполагалось, что наступающий противник будет вести фронтальные атаки на Перекопе и попытается овладеть переправами на Чонгаре. Поэтому обширные степные пространства перед Турецким валом должны были обстреливаться артиллерией на максимально возможную дистанцию. На гребне вала, в его центре, позади старой крепости и на южных окраинах города Перекоп оборудовались стационарные артиллерийские позиции для двух батарей (исходя из размещения четырех, четырех, двух и пяти орудий на каждой позиции).
Сохранилось несколько фотографий, на которых запечатлены артиллерийские орудия крупного калибра. Одна из таких фотографий показывает английскую гаубицу системы Виккерса МК VI (6).
Данные орудия могли быть получены в России еще по старым контрактам, заключенным до лета 1920 года. Во «врангелевский» период истории Белого Юга Великобритания не оказывала РА военной поддержки. Использование этих гаубиц было достаточно эффективным. Гаубичный огонь тяжелыми фугасными снарядами (90,7 кг) на дальнюю дистанцию (около 10 км) наносил серьезный ущерб противнику. Благодаря крупнокали-
41


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
берным орудиям обеспечивался заградительный огонь по дальним подступам к валу. Проще решалась и проблема доставки этих тяжелых орудий на позицию (без использования железных дорог, на тракторной тяге) (7).
Насколько достаточным к концу октября 1920 года было сосредоточение в районе Перекопа значительного числа крупнокалиберной артиллерии — спорный вопрос. Конечно, наличие тяжелых орудий само по себе способно создать впечатление неприступности укреплений. Но нужно учитывать и следующее: расчет крупнокалиберного орудия нуждается в гораздо большей инженерной подготовке позиции, серьезном техническом обеспечении, наличии запаса снарядов и зарядов, боевой подготовке артиллерийского расчета солдат и офицеров, имеющих опыт обслуживания тяжелых орудий. Не менее важен вопрос отправки орудия на позицию. При отсутствии железнодорожного сообщения рассчитывать приходилось только на гужевую или тракторную тягу (при доставке гаубиц Виккерса).
Авторитетный военный исследователь генерал-майор Е.З. Барсуков отмечал высокую эффективность крупнокалиберной артиллерии только при определенных условиях. «Тяжелые позиционные орудия предназначались для подготовки прорыва укрепленной полосы противника или для осады крепостей. Поэтому предполагалось не устанавливать их в районах нашего расположения, предназначенных для пассивной обороны (а Перекопский район был именно таким. — Прим. В. Ц.), где они могли принести лишь случайную пользу, не окупающую расхода дорогих снарядов крупного калибра. Главными преимуществами 254-мм пушки (эти орудия размещались уже на Чонгаре. — Прим. В. Ц.) являются дальнобойность до 20 км и могущество действия — вес снаряда около 225 кг с раз-
42


Последняя битва Белого Юга
рывным зарядом около 19 кг тротила. Поэтому пушку эту предлагалось применять для стрельбы лишь по удаленным целям большого значения: узлы железных дорог, заполненные неприятельскими войсками пункты, дальнобойная или крупнокалиберная артиллерия противника (по артиллерии малого значения стрельба из 254-мм пушки воспрещалась), военные склады, штабы высшего командования и т. п...
Береговые 152-мм пушки Канэ предназначались главным образом для содействия всей остальной артиллерии, имея задачей обстрел наиболее дальних и притом важных в боевом отношении целей и борьбу с дальнобойной и крупной артиллерией противника (наибольшая дальность пушки Канэ 13,2 км). Для разрушения окопов 152-мм пушки Канэ непригодны вследствие ничтожного фугасного действия бомбы (гранаты) — лишь 2,86 кг тротила. Береговые 229-мм пушки, как 229-мм и 280-мм мортиры и 305-мм гаубицы, рекомендовалось применять для разрушения особенно важных и прочно укрепленных участков неприятельской позиции, преимущественно при атаке укрепленных узлов или крепостей. Задачей этим орудиям ставилось полное уничтожение назначенных им целей (сооружений), но отнюдь не только моральное воздействие на противника.
Огромной разрушительностью действия отличались снаряды 305-мм гаубиц, снаряженные тротилом — около 55 кг у гаубиц Виккерса и до 79 кг у 305-мм гаубиц Обуховского завода; у этих последних были и более слабые чугунные снаряды с разрывным зарядом лишь около 28 кг. Обуховская 305-мм гаубица превосходила 305-мм гаубицу Виккерса не только мощностью снаряда, но и дальнобойностью: наибольшая дальность первой 13,3 км, а второй — 10,3 км... Необходимым условием при стрельбе из позиционных орудий является
43


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
тщательное наблюдение каждого отдельного выстрела и производимого им разрушения ввиду дороговизны и трудности изготовления снарядов крупного калибра (а производство снарядов в Белом Крыму отсутствовало. — Прим. В. Ц.). Признавалось полезным сопровождать стрельбу этих орудий обстрелом уничтожаемых сооружений орудиями меньших калибров, чтобы держать противника под постоянной угрозой поражения. Для разрушения искусственных препятствий и слабых окопов позиционные орудия не должны были применяться («из пушки по воробьям». — Прим. В. Ц.).
Обращалось особое внимание на организацию «питания» огнестрельными припасами ввиду большой тяжести боевого комплекта выстрелов и трудности его доставки... При плохом состоянии дорог передвижение этих орудий становилось крайне затруднительным, иногда даже невозможным, особенно для 203-мм и 234- мм гаубиц Виккерса (именно они стояли у вала. — Прим. В. Ц.), передвигаемых тракторами (остальные тяжелые орудия имели конную тягу)... В позиционный период войны тяжелые орудия выдвигались на боевую линию обычно только для подготовки прорыва укрепленной полосы противника и только на тех участках, где имелись соответствующие их свойствам задачи. При этом приходилось считаться и с состоянием дороги, и с тем, что на занятие и снятие с позиции необходимо дать достаточное время. По выполнении задачи в одном районе тяжелые орудия могли быть переброшены в другой район...» (8)
Фланговые участки Турецкого вала защищались полевой артиллерией среднего калибра (российские орудия калибра 76,2 мм и французские калибра 75 мм системы «Шнейдер»). Здесь предполагалось разместить орудийные расчеты на обычных позициях, без обеспе-
44


Последняя битва Белого Юга
чения специального подвоза снарядов (два и четыре расчета с левого фланга, со стороны Черного моря, и два расчета на правом фланге, со стороны озера Сиваш) . Эти орудия могли вести эффективный фланкирующий огонь.
Бесспорным преимуществом стационарных артиллерийских расчетов являлось их расположение «за валом», то есть вне зоны обстрела прямой наводкой со стороны артиллерии РККА. В свою очередь, артиллерия РА могла вести результативный навесной огонь с закрытых позиций. При крайней необходимости не исключалось ведение огня с самого вала (полевыми орудиями) прямой наводкой или даже (что позднее практиковалось) стрельбой «через ствол», без использования прицела.
Предусматривалась возможность обстрела наступающего противника с кораблей Черноморского флота со стороны Каркинитского залива. Но из-за недостаточной глубины (до 10 метров в восточной части, прилегающей к Турецкому валу, район Перекопского залива) подойти к берегу на максимально допустимое расстояние могли лишь корабли с малой осадкой (канонерские лодки, некоторые типы миноносцев).
На территории позади турецкого вала и до первых рядов обороны у Юшуни отсутствовали позиции, предназначавшиеся для артиллерийских расчетов. Но на левом берегу озера Соленое, прикрывая дорогу между нйм и Сивашем, размещались позиции четырех тяжелых орудий. Для прикрытия Карповой Балки, ведения фланкирующего огня на Чувашский (Литовский) полуостров и броды через Сиваш, перед селением Колодези размещалась крупнокалиберная артиллерия (четыре орудия), а позади него и у побережья Сиваша — полевая артиллерия среднего калибра (три позиции для четырех расчетов каждая).
45


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Слабым участком обороны оказались остальные линии Юшуньских укреплений. Лишь у самой станции Юшунь располагалась стационарная позиция для четырех тяжелых орудий (очевидно, также английские гаубицы Виккерса 203-мм калибра). Однако, по свидетельству редактора военно-исторического сборника «Перекоп и Чонгар», участника штурма А. В. Голубева, в районе Юшуни дислоцировались расчеты «2-3 батареи 8-ми дюймовых, одна —12 дюймовая») (9).
Дислокация у Юшуни 305-мм орудия маловероятна, хотя именно этот калибр береговой артиллерии мог быть демонтирован и доставлен к месту сборки по железной дороге. Но, так как железнодорожная ветка от Джанкоя уже действовала, к ближнему тылу последнего оборонительного рубежа (вплоть до Армянского Базара) могли подойти и бронепоезда. Более оправданным было бы размещение здесь 152-мм орудий Канэ.
Надежными считались позиции у Сивашского и Чонгарского мостов, на Тюп-Джанкойском полуострове. Здесь, на правом фланге крымского оборонительного рубежа, гораздо эффективнее могли действовать орудия с канонерских лодок 2-го отряда Черноморско-Азовского флота, блокируя возможность прохода частей противника по Арабатской стрелке. На укрепленных стационарных позициях для четырех расчетов у станции Таганаш размещались орудия, снятые с кораблей Черноморского флота, орудия береговой обороны, перенесенные из Севастопольской крепости (калибра 102 мм, пушки Канэ калибра 152 мм и калибра 254 мм). Стационарные позиции обеспечивались подачей снарядов по специально смонтированным рельсам. Доставка и установка данных орудий облегчались бесперебойной работой железной дороги. На Чонгаре дислокация тяжелой крепостной и морской артиллерии, орудий Канэ
46


Последняя битва Белого Юга
вполне оправдывалась (в отличие от Перекопа), так как здесь они могли вести эффективную борьбу с бронепоездами РККА, а также противодействовать огню со стороны Азовской флотилии РККФ.
Предусмотрительно были подготовлены и площадки для полевой артиллерии. Но поскольку позиции вдоль железных дорог были узкими, ограниченными озерами и дефиле, легко простреливаемыми фронтальным огнем, то основную огневую нагрузку здесь могли бы нести бронепоезда РА.
Неопределенным остается ответ на вопрос о наличии и применении на укреплениях зенитной артиллерии РА. Есть точные указания о налетах авиации РККА на тыловые пункты, железнодорожные станции в Крыму, но это происходило уже после окончания основных боев у Перекопа, Юшуни и Чонгара (10). Можно лишь предположить, что специальных позиций для противовоздушной обороны не создавалось.
В заключение уместно снова процитировать фундаментальный труд генерала Барсукова в той его части, где речь идет о тактике использования артиллерии на оборонительных позициях: «...Относительно действий артиллерии при обороне укрепленной полосы в «Общих указаниях для борьбы за укрепленные полосы» 1916 года имелись следующие положения общего характера. Главные рода войск, в том числе артиллерия, должны располагаться на укрепленной позиции «с целью наивыгоднейшего фронтального, флангового и перекрестного обстрела занятой местности, обеспечивая себя от неприятельских покушений укрытиями разного рода и искусственными препятствиями...» Батареи, минометы и бомбометы располагаются в укрепленной полосе таким образом, чтобы возможно было, кроме обстрела построек и артиллерии противника, сосредото-
47


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
чить огонь на каждом участке впереди и внутри полосы для поддержки пехотной обороны, увеличивающейся вглубь ее. В случае неудачи обороны оказываемая пехоте огневая поддержка артиллерии должна возрастать по мере продвижения противника вглубь обороны. Артиллерия должна так располагаться при обороне, чтобы все подступы к оборонительной полосе и появляющиеся неприятельские цели обстреливались фронтальным, фланговым и перекрестным огнем.
Пулеметы считались «за главное орудие для фланкирования», но тем не менее требовалось, чтобы батареи (главным образом легкие и горные) располагались «относительно близко к первой линии своих окопов», чтобы с таких именно ОП (огневых позиций. — Прим. В. Ц.) обеспечить фланкирование соседних участков (а именно сосредоточенный «ружейно-пулеметный огонь» оказался очень действенным при отражении атак РККА на вал. — Прим. В. Ц.).
«Указаниями» подчеркивались основные положения: 1. Общее правило расположения артиллерии на позиции требует установления между отдельными артиллерийскими группами и батареями такой связи, чтобы в любое время можно было сосредоточить огонь по атакующему противнику независимо от принадлежности каждой отдельной группы батарей или отдельной батареи к определенному участку фронта. 2. Должно подготовить ведение сосредоточенного огня и обратить самое большое внимание на службу наблюдения.
Требовалось, чтобы артиллерия располагала наблюдательными пунктами как для обнаруживания вновь появляющихся целей, так и для корректирования стрельбы. Артиллерия обороны должна обрушиться действительным уничтожающим огнем на атакующую пехоту как раз при выходе ее из закрытий, чтобы осла-
48


Последняя битва Белого Юга
бить ее наступательный порыв (именно на это рассчитывало командование РА и именно этого опасался Фрунзе, планируя лобовые атаки вала. — Прим. В. Ц.). В дальнейшем наступающая пехота противника обстреливается сильным огнем легких и траншейных (окопных) орудий, минометным, бомбометным, пулеметным и ружейным огнем, а тяжелая артиллерия продолжает обстреливать плацдармы и ходы сообщения, чтобы первая атакующая линия противника оставалась без поддержки сзади (именно так и действовала артиллерия и пехота РА в первый день боев при обороне Турецкого вала. — Прим. В. Ц.)
«Оборона должна быть активна», указывалось «Наставлением», и действия всех родов войск должны быть проникнуты активностью. Не только на атаку противника, но уже на его артиллерийскую подготовку и стягивание сил артиллерия обороны должна отвечать возможно сильным огнем, направленным против его пехоты, артиллерии и других собранных им для удара средств.
«Наставление» требовало, чтобы «огневая активность артиллерии» как представительницы оружия дальнего и широкого действия все время, «от начала и до конца, одухотворяла оборону», мешая во всем противнику достигнуть превосходства, необходимого ему для производства удачной атаки (это, как будет показано далее, также имело место во время обороны Перекопа. — Прим. В. Ц.).
Общевойсковым начальникам предлагалось, однако, помнить, что «нельзя переложить всю работу обороны на артиллерию», как ни велико может быть ее содействие, и что поэтому независимо от артиллерийских средств необходимо «широко использовать пулеметный и ружейный огонь, так же как минометы и бомбометы»
49


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
(ружейно-пулеметный огонь белой пехоты помогал артиллеристам при обороне Перекопа. — Прим. В. Ц.). «Наставление» указывало, что нельзя требовать артиллерийского огня по тем целям, с которыми легко может и должна справиться своим огнем пехота.
В «Наставлении» не было прямых указаний на необходимость эшелонного расположения артиллерии обороны; имелись лишь намеки на необходимость эшелонирования. В части 3-й «Наставления» имеются указания (параграфы 101 и 103) на то, что «основой обороны является фланговый огонь для прострела подступов к нашим позициям: одно орудие, стреляющее вдоль окопа, сильнее, чем четыре орудия, действующие фронтально», а также на то, что «батареи, выдвинутые сильно вперед на участках, соседних с атакованными (обычно это будут легкие и горные батареи), дают непрерывный фланговый огонь и могут продолжать обстрел противника даже тогда, когда он глубоко проник в наше расположение».
Дальше указывается, что «главной задачей выдвигаемых вперед батарей является оборона соседнего участка в том случае, когда район расположения батарей противником не атакуется». При этом делается довольно неопределенная дополнительная оговорка, что в случае атаки того участка, на котором расположены выдвинутые вперед батареи, они, «выполнив возложенную на них краткую задачу фронтальной обороны, будут сняты, а главная масса огня должна быть получена с соседних участков и батарей, расположенных в глубине»...
Утвержденные в 1912 году «Устав полевой службы» и «Наставление для действия полевой артиллерии в бою» требовали от артиллерии обороны в условиях маневренной борьбы: а) пользуясь выгодами укрытого расположения, стремиться, «сколь возможно, погасить
50


Последняя битва Белого Юга
артиллерийский огонь противника»; б) когда выяснится направление главной атаки неприятеля, сосредоточивать огонь по наступающим в этом направлении, оставляя необходимое число батарей или орудий для действия по неприятельской артиллерии, обстреливающей участок главной атаки; в) иметь в виду, что для артиллерии обороны до начала наступления неприятельской пехоты «первыми целями будут преимущественно батареи» противника и что задачей батарей обороны в этот период боя является необходимость «расстроить артиллерию противника, отвлечь ее огонь и не дать возможности поддерживать наступление пехоты»; г) с началом наступления пехоты противника продолжать действовать и по его батареям, чтобы пехота обороны не подвергалась их огню и могла спокойно своим ружейным и пулеметным огнем остановить наступление неприятеля; д) считать своей обязанностью «отвлечение огня батарей атакующего от своей пехоты»...» (11).
Таким образом, нет никаких оснований считать артиллерийскую оборону Перекопа и Чонгара непродуманной, лишенной смысла. Напротив. Генерал Макеев, многие его помощники, несмотря на крайнюю ограниченность времени, сил и средств, смогли создать относительно прочную, эшелонированную оборонительную систему (от первых линий окопов на выходах в Северную Таврию до последних оборонительных рубежей у Юшуни). Эта система обосновывалась не только теоретическими принципами тактики, оперативного искусства, уставными нормативами, но и опытом ведения боевых действий начала XX столетия.
При умелом управлении, при согласованном командовании артогонь, который вели разнокалиберные орудия РА у Турецкого вала, Карповой Балки и Юшуни, превращался в страшный, опустошительный огненный
51


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
вал, готовый уничтожить все живое на многие километры. С дальних рубежей его начинали крупнокалиберные стальные монстры, при приближении противника к укреплениям, его подхватывали гаубицы и полевые орудия, а прорывавшиеся к передовым позициям подразделения сметал беспощадный картечный огонь, поддерживаемый десятками пулеметных стволов.
Артиллерийский огонь РА напоминал бы могучий, смертоносный оркестр. Но был ли дирижер у этой «музыки боя»?
1. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. С. 43^14.
2. Там же. С. 34-35.
3. Там же. С. 51.
4. Маръянков капитан. Марковская железнодорожная рота // Часовой, № 30, Париж, 30 апреля 1929 г. С. 10-11.
5. Там же. С. 92.
6. Гражданская война в России в фотографиях и кинохронике. 1917-1922. Альбом. М., 2018. С. 249.
7. Шунков В. Н., Мерников А. Г., Спектор А. А. Русская армия в Первой мировой войне (1914—1918). Военная энциклопедия. М., 2014. С. 105-106.
8. Барсуков Е. 3. Артиллерия Русской армии (1900-1917 гг.) М., 1948. Т. 1. С. 241-245.
9. Голубев А. В. Перекопско-Чонгарская операция // На путях к Чонгаруи Перекопу. М., 1933. С. 57.
10. 	«... 12 ноября утром последним ударом был налет наших самолетов на станцию Джанкой, в район которой, несмотря на сильный обстрел артиллерийским и ружейным огнем противника, сброшено было 16 бомб; воздушной разведкой установлен полный отход частей и обозов противника на юг и юго-восток...» (Олъде- рогге В. Указ. соч. С. 40.).
11. Барсуков Е. 3. Артиллерия Русской армии (1900-1917 гг.). М., 1949. Т. 3. Ч. IV, V. Тактика и стрельба артиллерии. С. 259-260, 262-263, 271-272.


4. ПРИРОДА-ПОМОЩНИЦА.
ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРОГИ И КОЛЮЧАЯ ПРОВОЛОКА
Выгодность естественного расположения Перекопа, и особенно Чонгара, отмечалась многими. Примечательны характеристики, данные в книге публициста Григория Раковского: «...Нужно сказать, что природные преимущества были на стороне Крыма. Сама природа создала из Крыма крепость с двумя выходами из нее — Чонгарским мостом и Перекопским перешейком. Первый представлял из себя чрезвычайно узкое дефиле — полотно железной дороги на протяжении 2-3,5 верст. Второй есть не что иное, как то же дефиле, хотя и более широкое, местами достигающее 7 верст. Но при обороне проходимость его для противника значительно сокращалась ввиду того, что перешеек тянулся на 15-20 верст. Таким образом, атакующие части как бы втягиваются в бутылку, теряя с продвижением вперед связь с главными силами и свободу маневрирования...» (1).
В районе Чонгара линии обороны оказались наиболее подготовленными к осени 1920 года. Но, очевидно, что и построить их по причине меньшей площади обороняемой территории было проще, быстрее и, возможно, дешевле. Именно их демонстрировал Врангель представителям военных миссий иностранных государств, прибывшим в Крым в конце августа. По его воспоминаниям, «...утром 31-го августа поезд остановился на станции Та- ганаш, и мы на автомобилях выехали для осмотра части укрепленной позиции. Работы на этом участке фронта были наиболее закончены. Густая сеть проволоки, блиндажи, сложный лабиринт окопов, искусно маскированные батареи. Недавно установленная тяжелая крепостная батарея производила пробную стрельбу. Наши аэропланы корректировали. Прибывшие могли воочию убедиться
53


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
в огромной работе, сделанной за последние несколько месяцев почти при отсутствии средств...» (2).
Последнее утверждение Врангеля (в отношении левофланговых позиций), безусловно, соответствовало истине. И все равно средств для надлежащего оборудования укреплений явно не хватало. Показателен в этом отношении рапорт генерала Макеева (№ 4937 от 13 июля 1920 года), который приводил в своем дневнике «Крымская эпопея» А. А. Валентинов (один из офицеров штаба главкома): «Начинжтехо (начальник инженерно-технического отдела. — Прим. В. Ц.) обещал единовременно 21 тысячу бревен, 25200 досок и ежемесячно по 6550 бревен, по 8400 досок, по 25 740 жердей и по 169 тысяч кольев. С мая до сего дня доставлено фактически 20 тысяч кольев, заготовленных еще строительством до начинжтехо, два вагона дров и 450 штук крюков для телеграфных столбов. В настоящее время работы по постройке Чонгарского моста, блиндажей, блокгаузов, землянок стоят за недостатком лесных материалов...» (3).
Объективности ради следовало отметить нехватку строительных материалов в Крыму. Значительная часть полуострова была лишена лесов, да и не все породы южных деревьев годились для использования в качестве опор для блиндажей, кольев для проволоки и шпал для строящейся железной дороги. Можно было бы, конечно, использовать цементные смеси и песок для бетонирования блиндажных укрытий, но и в этом случае как минимум необходима опалубка, делать которую опять-таки следовало из досок. В таких условиях рассчитывать на быстрое возведение укреплений не приходилось. В крымской прессе периодически публиковались объявления отдела Южной железной дороги о закупках «предметов первой необходимости для строительства», включая гвозди и гайки для бандажных креплений.
54


Последняя битва Белого Юга
Любая война, а тем более война гражданская, война на собственной территории, не проходит бесследно. Страдают люди, но страдают и города. Показательным примером погибшего города стал Перекоп, практически полностью уничтоженный. Трижды за время Гражданской войны город находился на линии фронта. Но дерево, доски от его построек пошли на строительство перекопских укреплений, помогли его защитникам. А из церковной утвари покинутого православного храма был устроен небольшой походный храм. По свидетельствам очевидца: «...когда строились перекопские укрепления — не хватало строительных материалов, а, как известно, поблизости в этом районе лесов нет. Тогда французские инженеры (не обязательно французские. — Прим. В. Ц.), чтобы выйти из затруднения, посоветовали разобрать город и из разрушенных домов извлечь нужные материалы... Все церковное имущество было снято и перенесено в окопы. Там, в подземелье (в одном из блиндажей. — Прим. В. Ц.) организовалась походная церковь...» (4).
Железнодорожное движение от Джанкоя на Юшунь началось с 15 июня, и строительные работы переносились на следующий участок магистрали — от Юшуни на Армянский Базар и далее на Перекоп. Для бронепоездов были построены запасные пути на станциях Воинка, Юшунь и Таганаш. По свидетельствам участников боев, железнодорожные пути удалось провести до Армянского Базара, хотя для тяжелых бронепоездов они оказались недостаточно прочными (5).
Показательно, что с середины августа управление Южной железной дороги объявило о готовности к производству шпал из железобетона (проект профессора Н. А. Бе- лелюбского). Они характеризовались большой долговечностью (до 50 лет в сравнении с 4-5-годичным сроком у деревянных шпал). На российских железных дорогах
55


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
это стало бы первым опытом применения новых шпал. Предполагалось изготовить до 20 тысяч шпал. И хотя признавалось, что проект требовал большого объема цемента, железа для арматуры, считалось возможным использовать для его осуществления значительные запасы металлолома в черноморских портах (6).
Расчет на создание позиций, обеспеченных в первую очередь хорошо продуманной организацией артиллерийского огня, оправдал себя, как будет показано далее. Результативность подготовки к обороне обеспечивалась еще и тем, что все пространства перед Перекопскими и Чонгарскими укреплениями заблаговременно изучались военными топографами. Удалось рассчитать углы обстрела, подготовить направления огня с закрытых позиций, заранее, по конкретным квадратам пристрелять стационарные дальнобойные орудия (7).
По оценке генерала Пешни, «Русская армия, впитавшая в себя ясные и полные понятия о нравственном долге, на этих позициях, как нигде и никогда никем в истории, показала примеры мудрого распределения своих малочисленных сил перед в 100 раз превосходящими силами противника и инстинктивно учла всю необходимость самоотверженной защиты последней пяди русской земли... Строевые начальники идеальным образом разработали план обороны позиции, особенно сложную систему наилучшей артиллерийской обороны...» (8).
Другим характерным признаком новых укрепленных рубежей стали значительные по своей густоте и протяженности проволочные заграждения. Можно было бы считать их типичными средствами обороны, буквально опутавшими Перекопско-Чонгарский укрепрайон. Их создание не требовало много времени, а эффективность использования могла оказаться достаточно большой. Проволоки явно было в избытке.
56


Последняя битва Белого Юга
Основное, традиционное предназначение проволочных заграждений — противодействие наступающей пехоте, ее маневру и продвижению. Но, как покажет опыт будущих боев на Перекопе, эти заграждения имели и важное демаскирующее значение (особенно в момент начала атаки штурмовыми группами РККА Чувашского полуострова). Главная линия заграждений перед Турецким валом шла по обе стороны от передовых окопов с тем расчетом, чтобы противник вынужден был преодолевать последовательно три ряда колючей проволоки, затем полосу окопов, затем снова линию колючей проволоки и снова линию окопов. Проволочные заграждения были расположены и на самом скате вала. И на каждом из этих препятствий наступающих встречал бы сильный заградительный огонь. Наиболее плотно (тройной линией проволоки, судя по карте, и 12 линий проволоки, судя по описаниям участников штурма) был защищен участок от города Перекоп до берега Сиваша (правый фланг Турецкого вала).
Важная особенность созданных проволочных заграждений, их использование в качестве средства защиты со стороны Сиваша заключались в их продолжении по дну озера (от восточной оконечности Турецкого вала до Чувашского полуострова, огибая его с севера). Благодаря этому при попытках форсирования Сиваша наступающие в Крым части вынуждены были бы преодолевать полосу проволочных заграждений у Старого Чуваша или у Караджаная, что не только демаскировало их и снижало темп атаки, но и подвергало опасности попасть под обстрел с позиций на Чувашском полуострове и правом фланге Турецкого вала.
В продолжение укрепленной линии от Сиваша к Черному морю предусматривались постановки небольших минных заграждений на мелководной части Перекопского залива с целью не допустить вероятного обхода позиций на Турецком валу по прибрежной полосе. Между
57


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
линиями проволочных заграждений размещались также фугасы, хотя специальных минных полей на суше создано не было. Очевидно, могли использоваться и малозаметные проволочные заграждения («силки»).
Следующие полосы «колючки» располагались перед каждой из трех линий окопов на Юшуньских позициях (около 20-25 километров от Турецкого вала по разным участкам). При этом непосредственно перед первой линией проволочные заграждения были наиболее плотные. Выступавшие вперед (сравнительно с основной линией укреплений) позиции на северо-западной оконечности Карповой Балки обеспечивались сплошной линией окопов (от Соленого озера до Сиваша), также прикрытых колючей проволокой. Аналогично и юго-восточная часть Карповой Балки защищалась линией окопов и проволочными заграждениями (между ними было около 7 километров территории, на которой располагались отмеченные выше расчеты полевых орудий).
Значительная часть южного побережья Сиваша в районе известных проходимых бродов была также защищена окопами и проволочными заграждениями. Что же касается укреплений у Чонгара, то и здесь практически каждая линия окопов, каждый рубеж обороны были прикрыты проволокой. Мотки проволоки были доставлены из Великобритании еще в начале 1920 года (9).
Недостатка в колючей проволоке не отмечалось, а вот деревянные колья для ее крепления оказались в дефиците. В этих условиях приходилось нередко просто набрасывать раскрученную проволоку из мотка на землю (способ «внаброс») сплошной лентой и зацеплять ее за грунт железными крюками (в том числе, по-видимому, и теми «крючьями» для телеграфных столбов, о которых упоминал в рапорте генерал Макеев).
Судя по сохранившимся фотографиям, на оборонительных рубежах у Перекопа отсутствовали проволоч-
58


Последняя битва Белого Юга
ные заграждения, для которых в качестве опор использовались бы вкопанные в землю деревянные крестовины (проволочные ежи). Данный тип заграждений представлялся более выгодным с точки зрения ведения обороны. Проволочные опоры-крестовины прочнее и выше одиночных столбчатых, их труднее преодолеть штурмующей пехоте. Но их отсутствие — это не следствие некоего недомыслия или злого умысла, а также результат банальной нехватки дерева. На Чонгарских укреплениях, в отличие от других районов, проволочные крестовины были поставлены, а часть заграждений прошла по дну Сиваша (10).
Что касается ведения ближнего боя, то здесь весьма эффективным мог оказаться огонь из винтовок и особенно пулеметов («ружпульогонь» (ружейно-пулеметный), как он определялся в донесениях штабов РККА). Для этого вполне достаточными могли оказаться даже окопы на уровне «стрельбы с колена». Специальных пулеметных расчетов заранее не устанавливалось. Предполагалось, что войска, которые займут здесь оборону, смогут использовать имеющееся у них штатное оружие.
Можно привести интересное свидетельство из дневника командира 3-го Донского Калединского полка войскового старшины Г. И. Чапчикова, отметившего состояние укреплений весной 1920 года, накануне наступления РА из Крыма в Северную Таврию, и проектируемые оборонительные линии. «Полк наш 21 мая стал на позицию под Сивашами, сменив части Сводно-горской дивизии. Участок не ответственный, пассивный. Сиваши залиты водой, и почти сплошь построены подводные минные заграждения (важное указание на особенности укреплений. — Прим. В.Ц.), а по берегу тянутся в три кола проволочные заграждения и поясные окопы с траверсами и пулеметными гнездами, правда, не сплошные.
59


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
На нашем девятиверстном участке полка—14 тяжелых неподвижных пушек (из крепостных позиций Севастополя или Керчи. — Прим. В. Ц.). Пушки эти в большинстве старые, клиновые. Но бьют, хотя и медленно, но метко. Саперы по укреплению Сивашей еще работают. Предположено возвести проволочные заграждения, а в опасных местах даже бетонировать и увеличить число и качество орудий. Вдоль Сивашей предположено проложить железнодорожные колеи: широкую для бронепоездов и узкую для подвоза продовольствия и снарядов.
Конечно, мы это горячо приветствовали. Крым будет неприступен, и мы не будем бояться за свой тыл. Настроение в войсках великолепное, чувствуется бодрость и вера в успех предстоящего наступления...» (11).
1. Раковский Г. Конец белых. От Днепра до Босфора (Вырождение, агония и ликвидация). Прага, 1921. С. 175.
2. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. С. 183-184.
3. Валентинов А. А. Крымская эпопея (по дневникам участников и по документам) // Архив русской революции. Т. V. Берлин, 1922. С. 79.
4. Полярный Л. Следы разгрома // Антанта и Врангель. Выл. 1. М.-Пгр. 1923. С. 252.
5. Орлов Г. Дневник добровольца. Хроника Гражданской войны. 1918-1921. // М., 2019. С. 497-498.
6. Юг России, Севастополь. № 123, 26 августа 1920 года.
7. Описания дислокации артиллерийских позиций даны на основе составленных карт-схем в приложении к статье: Попов И. Штурм и взятие Перекопских и Юшуньских позиций // Армия и революция. № 2-3. Июль - август 1921 г., Харьков. С. 89-96.
8. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 562. Л. 4 об.
9. Валентинов А. А. Указ. соч. С. 79-80.
10. Описания расположения проволочных заграждений также сделаны на основе составленных карт-схем в приложении к статье И. Попова «Штурм и взятие Перекопских и Юшуньских позиций» // Армия и революция. № 2-3. Июль - август 1921 г., Харьков. С. 89-96; На штурм // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С.201-202.
11. ГА РФ. Ф. 5881. On. 1. Д. 537. Лл. 2-3.
60


5. ОКОПЫ, БЛИНДАЖИ И КАЗАРМЫ («ПУШКИ ПОСТАВИЛИ, ПРОВОЛОКУ НАТЯНУЛИ, А о людах НЕ ПОДУМАЛИ»)
За несколько месяцев работы удалось сделать многое. Помимо главной задачи — улучшения существовавших и создания новых артиллерийских позиций отремонтировали старые и прорыли новые окопы. Была создана «авангардная» укрепленная позиция из линии окопов на дальних подступах к Перекопу (у колонии Перво-Кон- стантиновка, на выходе в Северную Таврию). Здесь окопы прикрывались огнем уже на средней дистанции со стороны Турецкого вала. Далее от озера Сиваш к грунтовой дороге, ведущей на Перекоп на расстояние приблизительно 6 километров, была подготовлена еще одна линия окопов. После нее примерно через 2 километра начинались позиции собственно Перекопского укрепленного узла. Тут были прорыты окопы полного профиля с расчетом на ведение стрельбы в полный рост (1).
Дальние линии окопов, даже прикрытые колючей проволокой, представляли собой вынесенную вперед оборонительную линию, на которой противник должен был задержаться (хотя бы на короткое время) и неизбежно попадал под обстрел крупнокалиберных орудий с Турецкого вала, и каждый следующий участок продвижения противника также оказывался бы под артиллерийским огнем, а даже кратковременные задержки приводили бы к значительным потерям у наступающих частей РККА.
Следует отметить запроектированные, но не построенные линии окопов и проволочных заграждений. Это прежде всего позиции в тылу Турецкого вала, полукругом прикрывавшие подступы к Армянскому Базару (предполагались окопы, защищенные колючей провр-
61


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
локой), а также окопы и заграждения не только у бродов, но и вдоль всего изрезанного бухтами южного берега Сиваша.
Что касается укреплений у Чонгара, то в этом районе были практически полностью завершены работы по подготовке окопов и установке проволочных заграждений. Здесь было вырыто до шести (максимально) линий окопов (2).
С Турецкого вала было сделано шесть сходов (мост-, ков) для пехоты (помимо проездных дорог) через ров, обычно заполнявшийся водой (еще одна дополнительная преграда, сохранившаяся от исторического прошлого Перекопа и также существенно усиленная инженерными работами с осени 1919 года, благодаря которым удалось углубить ров до 10 метров и расширить его до 40-45 метров) (3). Сходы с вала предназначались для проведения коротких контратак, рассчитанных на то, чтобы отбросить противника от ближних подступов к валу, возможно, даже используя штыковые удары.
Немалую роль сыграло и размещение прожекторов, также снятых с кораблей Черноморского флота. Использование прожекторов позволяло своевременно контролировать подступы к укреплениям в ночное время. Места их точного расположения неизвестны, но о применении прожекторов, в частности, во время отражения первой атаки РККА на Чувашский полуостров имеются многочисленные свидетельства. Прожектора размещались, очевидно, только на передовых линиях — на Турецком валу, вдоль берега Сиваша и непосредственно перед мостами на Чонгаре (4).
Отдельно следует выделить проблему блиндажей, долговременных землянок. Здесь положение хуже. Для их устройства требовалось больше времени и материалов, чем для простых окопов. Наиболее оптимальным
62


Последняя битва Белого Юга
вариантом представлялось изготовление бетонированных блиндажей, хорошо укрытых, обеспеченных при необходимости даже электрическим освещением. Вполне вероятно, что при продолжении строительства были бы сделаны и такие виды защищенных сооружений. Но при необходимости оперативной подготовки, прежде всего позиций для артиллерии, окопов для пехоты и проволочных заграждений, этой стороне инженерной организации Перкопско-Чонгарского укрепленного района не уделялось достаточного внимания.
Кроме того, опыт предыдущих боев на Перекопе и Чонгаре свидетельствовал о возможности расквартирования войск в близлежащих населенных пунктах, на хуторах, в пристанционных поселках и даже на дачах. Блиндажи, которые успели построить к осени 1920-го, располагались на Чонгаре и Перекопе (около Турецкого вала). А Юшуньские позиции почти не имели таковых. Следовало учесть, что размещавшиеся в селениях и на станциях подразделения ВСЮР были меньше по численности тех воинских частей, на которые возлагалась оборона Перекопа осенью 1920 года. Да и не рассчитывали, очевидно, на то, что абсолютно нетипичные для крымской погоды морозы ударят именно в те дни, когда развернутся решающие бои. Надо учесть, что строительство блиндажей также требовало большого количества деревянных стройматериалов (опоры и крыши). При этом, например, расчеты тяжелой крупнокалиберной артиллерии своими силами подготавливали блиндажи и совершенствовали имеющиеся для размещения орудий позиции (5).
Отсутствие должного количества укрытий для значительного количества пехоты и спешенной конницы стало едва ли не самым существенным изъяном укрепленного района, о котором постоянно вспоминали
63


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
участники боев. Но следует учесть, что укрепрайон не имел собственного гарнизона, нуждавшегося в многочисленных долговременных инженерных сооружениях. Практически все боеспособные штыки и сабли РА действовали в операциях в Северной Таврии, а полевые артиллерийские батареи и части пехоты должны были выдвигаться на укрепления непосредственно после окончания маневренных боев.
Уместно привести более развернутую характеристику укрепрайона, данную в дневнике-записках Валентинова. Примечательно, что он, как и большинство мемуаристов, также делает акцент на состоянии блиндажей и окопов. По его оценке, «Сивашские укрепления» были вполне удовлетворительны и труднопреодолимы вследствие исключительно выгодного рельефа местности (ажурная сетка из озер и дефиле)...».
Перекопские укрепления (якобы неприступные с точки зрения крымской прессы тех дней) значительно уступали сивашским. «...К моменту катастрофы укреплений, способных противостоять огню тяжелых, а в девяти из десяти случаев и легких батарей, не было. Вместо обшитых, подготовленных для осенней слякоти и зимней стужи окопов были почти повсеместно традиционные российские канавы. Блиндажами (более чем сомнительного качества) блистал к началу осени (мне довелось быть на Перекопе в последний раз в сентябре месяце) чуть ли не один лишь Перекопский вал. Железная дорога от Юшуни, бесконечно необходимая для подвоза к Перекопу снарядов и снабжения, не была к осени закончена даже в четвертой своей части, хотя была начата еще ранней весной и хотя надо было проложить всего 20 с лишком верст.
Проложенные за это время несколько верст были непровозоспособны (явная недооценка реальной рабо-
64


Последняя битва Белого Юга
ты. — Прим. В. Ц.). Проселочные дороги на Перекопском перешейке при первых же осенних дождях покрывались непролазной грязью. Долговременных артиллерийских укреплений на перешейке не было вовсе. Существовавшие полевые были весьма примитивны. Установка большей части артиллерии была рассчитана на последнюю минуту, так как свободных тяжелых орудий в запасе в Крыму не было, заграница их не присылала (это действительно так, поскольку Франция отправляла только полевую артиллерию, а крупнокалиберную приходилось снимать с кораблей и укреплений Севастопольской крепости. — Прим. В. Ц.). Можно с достаточной достоверностью утверждать, что первое место среди средств обороны Перекопского перешейка принадлежало проволоке. При пересечении Перекопа с юга на север, от Юшуни до Перекопского вала, насчитывалось к началу осени всего 17 рядов проволочных заграждений. Электрический ток, фугасы, якобы заложенные между ними, и т. п. — все это было лишь плодом досужей фантазии (отнюдь нет, как будет показано далее. — Прим. В. Ц.). При мощности артиллерии противника и крайне слабом развитии всех прочих средств обороны этого было далеко не достаточно. Большинство окопов не было обеспечено проволокой с тыла, то есть на случай обхода...
К этому остается добавить еще одно: весной 1920 года большевики не могли сосредоточить против Перекопа и одной пятой, а то и десятой того количества артиллерии, которое они сосредоточили для прорыва одной Юшуньской линии (до 150 орудий). Для того чтобы противостоять такому напору, надо было иметь свои крепостные артиллерийские укрепления, прочные обшитые окопы, а не «идеальный профиль» канав, нужны были землянки, блиндажи, а не 450 штук каких-то, извините, крюков для телеграфных столбов, о которых
65


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
сообщает генерал Макеев, и которые удосужились доставить за пол-лета...» (6).
Показательны и свидетельства тех, кто стоял на передовой линии обороны — Турецком валу, в непосредственном боевом соприкосновении с наступавшими частями РККА. Строевой офицер (писавший под псевдонимом С. Смоленский) в записке «Крымская катастрофа» вспоминал об этом: «...с отходом в Крым началась агония Русской армии. Полки, растерявшие свои базы, хозяйственные части, лишенные питания и размещения, оставались сосредоточенными в районе севернее Джанкоя. Этот район отличается отсутствием больших деревень, имеет всего несколько немецких колоний и отдельных немецких и татарских хуторов. Отсутствие помещений создавало кошмарные условия размещения. По несколько ночей подряд офицеры и солдаты просиживали у костров...» (7).
А вот довольно показательные впечатления из дневника офицера-артиллериста 3-й артиллерийской батареи Дроздовской дивизии штабс-капитана Г. А. Орлова. «...24.10.1920... Сегодня переход до Армянска — снова 40 верст. Шли через Воинку. Там с большим трудом раздобыл кусочек хлеба у жившего там офицера; купить было невозможно. Здесь тоже все забито. Части расположены ужасным образом, сильный беспорядок, болтаются обозы и хозяйственные части различных частей. Около 13-ти пришли в Юшунь, там аналогичная картина. Остановились для обеда. На батарею, чтобы обогреться, дали две хаты. Поели водицы с галушками и через два часа пошли дальше. Проходили мимо основных укрепленных позиций.
В данный момент тут укреплено три линии севернее Юшуни. Раньше, когда мы воевали еще в Северной Таврии, говорили, что здесь все оборудовано. Но оказалось
66


Последняя битва Белого Юга
далеко не так. Кроме проволок и окопов, в большинстве случаев для роты, но не сплошных, тут ничего не было; нет ни землянок, ни блиндажей, ни каких-либо других сооружений. Мало того, нет ни досок, ни леса, даже колов для проволоки и запасной проволоки, чтобы заделать проходы. Только у первой линии видел несколько землянок у позиционной тяжелой 8-дюймовой батареи, которая выстроила их для себя и работает над этим с конца июля месяца. Очевидно, устроители этих позиций упустили из вида, что легкие батареи не имеют возможности воевать на фронте в Северной Таврии и в то же время работать у Юшуни для создания себе землянок и жилищ. О пехоте и помещениях для нее тоже, вероятно, забыли...
Сумерками прошли хутор Булгакову и около 20-ти с лишним пошли в Армянский Базар. Батарея принуждена была разместиться в одном доме: одна квартира жилая, другая разбитая (без окон, дверей, с разбитыми стенами). В первой поместились офицеры, а во второй солдаты. Немудрено, что у них поднимается возмущение и недовольство. Хорошо еще, что в городе на всю батарею удалось купить хлеба к ужину. Пехотные солдаты частью разместились на улицах при кострах, а остальные в плохих помещениях... Невольно приходила в голову мысль, что могло бы получиться, если бы этих плохо одетых, промерзших, изголодавшихся людей, которые не видят о себе заботы, ночуют зимой на улице, вести в бой...» (8).
Надо заметить, что Армянский Базар считался еще неплохо подготовленным для дислокации здесь воинских контингентов. Лучше были оборудованы «квартиры» для размещения войск в более глубоком тылу. Неплохо расположилась конница РА, находившаяся в резерве. По воспоминаниям поручика 2-й конной ба-
67


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
тареи Дроздовской артиллерийской бригады С. И. Мамонтова: «...Нашу кавалерийскую дивизию поставили на отдых в резерв. Наши две батареи стояли на хуторах западнее Чирика. После походов и холода нам казалось, что квартиры замечательны. Тепло, просторно, сытно и даже книги...» (9). Но, когда кавалеристов перевели на передовые позиции, разница в условиях размещения оказалась очень заметной.
Подводя итог анализу укрепленных рубежей, следует отметить их одну принципиально важную особенность, на которую не всегда обращают внимание. Их основательность, специальная подготовка, материальные расходы, потраченные на них, — все это свидетельствовало об одном. Перекоп и Чонгар — не обычный укрепленный район, а по существу государственная граница. Ее наличие предполагает и наличие отдельной государственности, которую граница отмечает и которую необходимо защищать. Ведь не было даже намерений возводить какие-либо основательные укрепления здесь в начале 1919-го и даже в конце зимы — начале весны 1920-го. Почему?
Потому, что Белое движение на Юге России в эти периоды не собиралось ограничиваться территорией полуострова, рассматривая его лишь как плацдарм, с которого начнется наступление в Северную Таврию, на Донбасс и далее на Москву. Центростремительный характер Белого движения в 1918-м и особенно в 1919 годах был ярко выражен. В 1920-м Крым представлялся оплотом «русской национальной государственности». Его укрепление, его защита — жизненно важная проблема для Белого дела. Позднее, в 1921-1922 годах, аналогичное значение будут иметь укрепления Волочаевки и Спасский укрепленный район в Приморье, защищавшие ан- гиболыпевистские территории Дальнего Востока.
68


Последняя битва Белого Юга
1. Коротков И. С. Указ. соч. С. 417.
2. Там же; ДатюкН. Указ. соч. С. 51.
3. Коротков И. С. Указ. соч. С. 417; На штурм // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 202.
4. Штурм Чонгара. По воспоминаниям бывших командиров и бойцов 30-й дивизии и по архивным материалам // Перекоп. Сборник. Указ. соч. С. 221-222.
5. Орлов Г. Указ. соч. С. 498.
6. Валентинов А. А. Указ. соч. С. 78-79.
7. Смоленский С. Крымская катастрофа. София, 1921. С. 12.
8. Орлов Г. Указ. соч. С. 498.
9. Мамонтов С. И. Походы и кони. Париж, 1981. С. 437-438.


6. ОТХОД РУССКОЙ АРМИИ ИЗ СЕВЕРНОЙ ТАВРИИ. «ПЕРЕКОП НЕПРИСТУПЕН». «МАЛОДУШИЮ
И РОПОТУ НЕТ МЕСТА»
Части Русской армии стали занимать позиции на Перекопе и Чонгаре сразу после окончания боев в Северной Таврии. С 15 до 21 октября войска Южного фронта (6-я, 4-я, 13-я армии, 1-я и 2-я Конные армии) РККА наносили удар по сходящимся направлениям (от Каховки, Александровска и Мариуполя) с целью окружить 1-ю и 2-ю армии Врангеля, отрезать им пути отхода в Крым. Белым полкам в течение нескольких дней пришлось не только преодолеть пространство в десятки километров (максимальная протяженность отступления из района Днепровки и Большого Токмака до крымских перешейков составляла около 120 километров), но и вести непрерывные бои с численно превосходящими силами противника (около 100 тысяч штыков и 43 тысячи сабель РККА против 37 тысяч штыков и около 20 тысяч сабель РА).
Сам по себе подобный переход даже в условиях, не связанных с непосредственными боевыми действиями, требовал от войск большого напряжения. А в условиях постоянных боев и тяжелых, по большей части пеших маршей росли потери в личном составе и технике. Вследствие значительного процента пополнений подразделений РА бывшими красноармейцами и мобилизованными из Северной Таврии белые понесли большие потери военнопленными (по приблизительным оценкам, до 20 тысяч), а также весьма существенные потери в материальной части (свыше 2 миллионов тонн зерна остались невывезенными со складов и элеваторов в Мелитополе, Скадовске и Геническе, что существенно осложнило продовольственное положение Белого Крыма) (1).
70


Последняя битва Белого Юга
Однако план командования Южного фронта (М. В. Фрунзе) по окружению армии Врангеля не удался. За счет умелых маневров, использования сил Ударной группы (конный корпус генерал-лейтенанта И. Г. Бар- бовича), Донского корпуса и дивизий 1-го армейского корпуса Русская армия прорвалась в Крым. Теперь все надежды возлагались на рубежи Перекопско-Чонгарского укрепрайона.
На положение РА влияли тяжелые условия, в которых оказались размещенные на Перекопе воинские части: «Огромные воинские массы армии Врангеля были сосредоточены теперь севернее Джанкоя в малолюдном районе перешейков. В свирепые морозы ночевать приходилось под открытым небом. Голодные, плохо одетые офицеры и солдаты могли согреваться только около костров, если с большим трудом удавалось раздобыть топливо...» (2).
Примечательна оценка положения на фронте накануне обороны Перекопа, данная начальником штаба РА генерал-лейтенантом П.Н. Шатиловым: «...Борьба впереди перешейков не дала ожидаемых результатов. Прорвавшаяся через Каховский тет-де-пон конница Буденного вышла в тыл обеим нашим армиям и заставила их отойти за Сиваш.
Ко времени отхода за перешейки мы с генералом Врангелем уже высказались откровенно друг перед другом о неизбежности оставления Крыма. Нам были отлично известны свойства нашей армии, незаменимой при наступлении, терявшей силу при отходе и не умеющей обороняться за проволокой.
Еще под Царицыном (бои лета — осени 1919 года. — Прим. В. Ц.) была масса случаев, когда наши части, стоявшие на прекрасно оборудованных позициях за сплошными рядами проволоки, оставляли их почти без
71


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
сопротивления. В то же время на маневренных участках общего фронта другие части переходили в контратаки, опрокидывали наступающего неприятеля и выручали этим укрепленные и оставленные нами участки.
Итак, за проволокой мы драться не могли. Наступили сильные морозы, и замерз Сиваш. Это обращало оборону узких перешейков в борьбу за непрерывную стоверстную позицию, заняв которую, мы оставались почти без резервов. Сидеть в окопах, не имея необходимого количества обогреваемых землянок и при отсутствии теплой одежды, было невыразимо тяжело.
Перекопские позиции имели колоссальное моральное значение при борьбе впереди них, но с переходом на эти позиции, несмотря на наличие большого количества заблаговременно установленной артиллерии и оборудование их окопами, проволокой и укрытиями, они едва ли могли нами долго защищаться... Переутомление после беспрерывной пятимесячной борьбы в Северной Таврии дошло до предела...» (3).
Шатилов оценивал сложившееся положение с точки зрения общего состояния армии на тот момент, не сомневаясь в небоеспособности РА при условии позиционной войны. Однако утверждение об уверенности Врангеля в неизбежной эвакуации после отступления из Северной Таврии представляется преувеличенным. Возможность отступления не исключалась с марта — апреля 1920-го, с первых дней после вступления Врангеля в должность Главкома. Но и шанс удержаться в Крыму оставался.
Если же обратиться к «запискам» самого Врангеля (хотя и написанным спустя годы после крымского исхода), то в них заметно очевидное колебание в принятии окончательного решения о судьбе вверенных ему фронта и тыла: «Армия осталась цела, однако боеспособность
72


Последняя битва Белого Юга
ее не была уже прежней. Могла ли эта армия, опираясь на укрепленную позицию, устоять под ударами врага. За шесть месяцев напряженной работы были созданы укрепления, делающие доступ врагу в Крым чрезвычайно трудным: рылись окопы, плелась проволока, устанавливались тяжелые орудия, строились пулеметные гнезда (примечательно почти дословное цитирование фон Дрейера. — Прим. В. Ц.). Все технические средства Севастопольской крепости были использованы. Законченная железнодорожная ветка на Юшунь давала возможность обстреливать подступы бронепоездами. Не были закончены лишь блиндажи, укрытия и землянки для войск. Недостаток рабочих рук и отсутствие лесных материалов тормозили работу. Наступившие небывало рано морозы создавали особенно неблагоприятные условия, так как линия обороны лежала в местности малонаселенной, и жилищный вопрос для войск становился особенно острым.
Еще в первые дни по заключению мира с поляками, решив принять бой в Северной Таврии, я учитывал возможность его неблагоприятного для нас исхода и того, что противник, одержав победу, на плечах наших войск ворвется в Крым. Как бы ни сильна была позиция, но она неминуемо падет, если дух обороняющих ее войск подорван.
Я тогда же приказал генералу Шатилову проверить составленный штабом совместно с командующим флотом план эвакуации. Последний был рассчитан на эвакуацию 60000 человек. Я отдал распоряжение, чтобы расчеты были сделаны на 75000; распорядился о срочной доставке из Константинополя недостающего запаса угля и масла. Как только выяснилась неизбежность отхода нашего в Крым, я отдал распоряжение о срочной подготовке судов в портах Керчи, Феодосии и Ялты
73


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
на 13 000 человек и 4000 коней. Задание объяснялось предполагаемым десантом в район Одессы для установления связи с действовавшими на Украине русскими частями. Дабы полнее скрыть мои предположения, были приняты все меры, чтобы в версию о подготовке судов для будущей десантной операции поверили. Так штабу было приказано распускать слухи, что десант намечается на Кубань. Сама численность отряда была намечена в соответствии с общей численностью войск, так что не могла возбудить в лицах, даже осведомленных о численности армии, особого сомнения. На суда было приказано грузить запасы продовольствия и боевые.
Таким образом, имея в Севастопольском порту некоторое число свободного тоннажа, я мог в случае несчастья быстро погрузить в главнейших портах — Севастополе, Ялте, Феодосии и Керчи 40-50 тысяч человек и под прикрытием отходящих войск спасти находящихся под их защитой женщин, детей, раненых и больных.
20-го вечером прибыл в Джанкой генерал Кутепов. Он выглядел наружно спокойным, однако в словах его проскальзывала тревога. Он между прочим осведомился, приняты ли меры на случай несчастья. Мой ответ его, видимо, успокоил, 21-го прибыл генерал Абрамов. Переговорив с обоими командующими армиями, я 22-го октября отдал войскам директиву: оборона Крыма возлагалась на генерала Кутепова, в руках которого объединились войска; от Азовского моря до Чувашского полуострова включительно располагалась 3-я донская дивизия до смены ее на этом участке 34-ой пехотной дивизией, которая, в свою очередь, подлежала смене на правом участке Перекопского вала 1-ой бригадой 2-ой кубанской дивизии 24-го октября;
1-ая и 2-ая донские дивизии должны были сосредоточиться в резерве, в районе к северу от Богемки; на этот
74


Последняя битва Белого Юга
же участок должна была оттянуться после смены 3-я донская дивизия; средний участок Сиваша оборонялся Донским офицерским полком, Атаманским юнкерским училищем и стрелковыми спешенными эскадронами конного корпуса; конному корпусу с Кубанской дивизией приказано было сосредоточиться в резерве, в район к югу от Чирика; Корниловская дивизия к 26-ому октября должна была сменить на левом участке Перекопского вала 13-ую пехотную дивизию; последняя временно, до подхода Марковской дивизии, оставалась в резерве 1-го армейского корпуса в районе Воинки; Дроздовская дивизия должна была сосредоточиться к 26-ому октября в Армянском Базаре; Марковская дивизия, отходившая по Арбатской стрелке к Акманаю, подлежала перевозке по железной дороге в район Юшуни. По завершении перегруппировки всех частей 1-ой армии к 29-ому октября, правый боевой участок от Азовского моря до Чувашского полуострова включительно должен был обороняться частями 2-го армейского корпуса генерала Витковского; левый участок, от Чувашского полуострова до Перекопского залива, передавался 1-ому армейскому корпусу генерала Писарева...» (4).
В дневнике Орлова данное распоряжение конкретизируется, в том числе и упоминаются важные переформирования сильно уменьшившихся численно во время отхода из Северной Таврии подразделений 3-го армейского корпуса (запись от 25 октября 1920 года): «Согласно приказу к сегодняшнему дню должна была закончиться следующая перегруппировка: Корниловцы должны были сменить 34-ю дивизию, марковцы — 13-ю. Во 2-й корпус должна была влиться 6-я дивизия из 3-го корпуса, который расформировывался; 7-я дивизия оттуда вливалась в Кубанский корпус. Этот корпус состоял из 12000 повстанцев генерала Фостикова, перевезенных
75


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
в Крым из Адлера в 10-х числах. Из этого корпуса вышла на фронт Кубанская стрелковая бригада и заняла участок у Чувашского полуострова. Правее, у Литовского полуострова были смешанные части 2-й кавалерийской дивизии. Дальше стояли одиночные позиционные батареи, которые имели между собой огневую связь...» (5).
Если обратиться к официальным документам тех дней, то в них было немало уверенности в успешной обороне Крыма. Так, например, официальное сообщение Штаба Главкома РА, подписанное Шатиловым (№ 661 от 21 октября 1920 года), гласило: «Заключив мир с Польшей и освободив тем свои войска, большевики сосредоточили против нас пять армий, расположив их в трех группах у Каховки, Никополя и Полог. К началу наступления общая численность их достигла свыше ста тысяч бойцов, из коих четверть состава — кавалерия.
Сковывая нашу армию с севера и северо-востока, красное командование решило главными силами обрушиться на наш левый фланг и бросить со стороны Каховки массу конницы в направлении на Громовку и Сальково, чтобы отрезать Русскую армию от перешейков, прижав ее к Азовскому морю и открыв себе свободный доступ в Крым.
Учтя создавшуюся обстановку, Русская армия произвела соответствующую перегруппировку. Главная конная масса противника, 1-ая конная армия с латышскими и другими пехотными частями численностью более 10000 сабель и 10000 штыков, обрушилась с каховского плацдарма на восток и юго-восток, направив до 6000 конницы на Сальково. Заслонившись с севера частью сил, мы сосредоточили ударную группу и, обрушившись на прорвавшуюся конницу красных, прижали ее к Сивашу. При этом славными частями генерала Кутепова
76


Последняя битва Белого Юга
уничтожены полностью два полка латышской дивизии, захвачено 216 орудий и масса пулеметов, а донцами взято в плен четыре полка и захвачено 15 орудий, много оружия и пулеметов.
Однако подавляющее превосходство сил, в особенности конницы, подтянутой противником к полю сражения в количестве до 25000 коней, в течение пяти дней атаковавшей армию с трех сторон, заставили Главнокомандующего принять решение отвести армию на заблаговременно укрепленную Сиваш-Перекопскую позицию, дающую все выгоды обороны. Непрерывные удары, наносимые нашей армией в истекших боях, сопровождавшиеся уничтожением значительной части прорвавшейся в наш тыл конницы Буденного, дали армии возможность почти без потерь отойти на укрепленную позицию...» (6).
Сдержанный оптимизм отличал статьи, появлявшиеся в эти дни в крымской прессе. Примечательна, в частности, передовая статья «Перекоп», опубликованная на страницах газеты «Юг России» 22 октября. Помимо традиционно бодрых (в официозной печати) заявлений о неизбежности побед Русской армии в статье содержалось понимание необходимости смены стратегии и тактики ведения войны, готовности к боевым действиям на укреплениях: «Поистине это великая победа — создать в обывательской толще этот психологический сдвиг. Довольно нудного брюзжания и рабского страха! Наша армия не может быть побеждена. Она может отойти за неприступные твердыни Перекопа. Но она, доказавшая на деле свою стойкость, должна дождаться дня своей полной победы.
И широкая публика уже знает, что это будет именно так. Ее не пугает больше Перекоп. Она знает, что он неприступен.
77


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Старая Гражданская война приобретает новые формы. На смену ей идет другая война, позиционная война, где выводы науки, успех техники имеют решающее значение.
А самое важное — выдержка и упорство. Мы не разбиты. Наша крымская крепость живет волей к победе. Исторический Перекоп держит крепостные ключи и не сдаст их врагам...» (7).
Сам главком выступил с обширным заявлением, опубликованным в газете «Военный голос» в канун решающих боев. В нем подробно разъяснялись причины отступления из Северной Таврии, говорилось о военно-политическом и геополитическом значении проведенных летом — осенью 1920 года операций и, самое главное, не было и намека на перспективу «оставления Крыма». По воспоминаниям Валентинова, «для выслушивания этого сообщения представители всех крымских газет были приглашены в Большой дворец (в Севастополе. — Прим. В. Ц.)..., в 5 часов вечера 22 октября ...Главнокомандующий в беседе с представителями севастопольской печати по поводу последних событий на фронте сообщил следующее. После заключения мира с Польшей большевики получили возможность все свои силы бросить на нас, и вот, как вы знаете, уже три месяца идет лозунг: «Все на Врангеля!».
Мне сообщен весьма интересный документ — интервью Ленина с каким-то бельгийцем по поводу нас, где он доказывает, что единственная опасность для Советской России — это наша сила, ибо русский народ может заразиться теми идеями, которые мы несем. Большевики стали сосредоточивать против нас свои отборные части: главным образом коммунистические полки, школы курсантов, латышские дивизии и конные части. Это сосредоточение было мною своевременно учтено, и сего-
78


Последняя битва Белого Юга
дняшний переход наш в Крым для нас неожиданным не был. Об этом я предупредил и членов Экономического совещания, бывших здесь, и Донской Войсковой Круг во время моего посещения его в Евпатории.
Я решил прежде всего оказывать противнику сопротивление и удержать в своих руках Северную Таврию возможно дольше, нанося врагу короткие удары, однако не ввязываться в упорные бои, которые грозили бы поражением моей армии при том неравенстве сил, которое имелось.
Стратегический план большевиков благодаря хорошо поставленной нами агентуре был нам заранее известен. Он состоял в том, чтобы, наступая между Днепром и Азовским морем двумя армиями, 13-й и отчасти 9-й, охватывая левый фланг нашей северной группы 2-й конной армией, главной массой сил, а именно всей 6-й армией и Конной — Буденного, действуя со стороны Каховки, прорваться в тыл Русской армии, захватив перешейки, и отрезать ее от Крыма.
Я решил, со своей стороны, дать противнику стянуться возможно глубже от Днепра к перешейкам, не считаясь с тем, что временно наши армии могли оказаться отрезанными от своей базы, затем сосредоточить сильную Ударную группу, обрушиться на прорвавшегося противника и прижать его к Сивашу. Такой маневр мог быть предпринят лишь войсками исключительной доблести и при уверенности, что, временно отрезанные от своей базы и, таким образом, не имея тыла, они не потеряют своей боеспособности.
17 октября, развивая чрезвычайно энергичное наступление, 10-ти тысячная конница Буденного, подкрепленная двумя пехотными дивизиями, почти не встречая сопротивления, проникла глубоко в наш тыл и к вечеру вышла передовыми частями на линию железной
79


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
дороги в районе станции Сальково. Здесь был противником захвачен случайно один подвижной наш состав и некоторые тыловые учреждения, случайно здесь находившиеся, а разъезды противника даже проникли на Чонгарский полуостров. Красные, видимо, считали свое дело выигранным, и во вчерашнем радио за подписью Троцкого объявляется о полном окружении Русской армии железным кольцом пяти красных армий и отдается приказание красной коннице преследовать остатки белогвардейских банд Врангеля, чтобы не дать им возможности сесть на французские корабли.
Между тем ночным переходом в ночь с 17-го на 18-е, заслонившись с севера конным Донским корпусом, удачно отбившим атаки 2-й конной армии, наша группа неожиданно подошла к расположившимся на ночлег в районе Салькова красным. При этом некоторые наиболее отдаленные наши пехотные части сделали в ночь до 40 верст. На рассвете 18-го мы, неожиданно развернувшись на высоте станции Рыкове, атаковали красных, призвав их к Сивашу. Одновременно ударом с севера и северо-запада конница Буденного была разбита, и мы захватили 17 орудий, более 100 пулеметов и целиком уничтожили Латышскую бригаду.
В то же самое время Донской конный корпус на севере разбил части 2-й конной армии и 13-й, захватив полностью три полка в плен и еще 2 орудия. Разбитая конница Буденного, отброшенная на запад, отошла на подходящую свою пехоту и до полудня 19-го не рисковала нас атаковать. После полудня 19-го противник атаковал нас по всему фронту с запада 1-й и 6-й армиями, с севера — 2-й конной и частями подходившей 13-й. В это время хватил мороз, доходивший до 16 градусов.
Так как большинство станций в боях разбиты и цистерны замерзли, паровозы потухли, эвакуация наша
80


Последняя битва Белого Юга
стала. Между тем еще не все санитарные поезда и часть грузов наших были вывезены. Ввиду этого я приказал частям держаться во что бы то ни стало до окончания эвакуации, несмотря на подавляющую численность противника и на то, что противник, соединившись с северной и западной группами, атаковал нас по всему фронту. Все попытки противника сбросить нас успехом не увенчались, и в течение всего дня 20-го эвакуация продолжалась, прикрываемая нашими частями. Лишь после того, когда последний поезд прошел через Сивашский мост, наши части отошли, после чего мосты были взорваны и войска стали занимать укрепленные позиции.
Из захваченных у пленных документов выясняется, что общая численность всех 5 армий, действовавших против нас, превышает 100 тысяч штыков и шашек, из коих конных в 3 группах более 25 тысяч. Из этих же документов устанавливается, что противник, особенно конница Буденного, понес в последних боях громадные потери, в частности в командном составе; ранено два начальника дивизий и два командира бригад; у нас благодаря планомерному отходу и содействию тяжелой артиллерии наших броневых поездов потери незначительны.
Таким образом, стратегический план красных, рассчитанный на овладение с налета укрепленной Крымской позицией, окружение и уничтожение наших армий, потерпел полную неудачу.
Нанося врагу ряд тактических поражений, наша армия, сохранив свою живую силу и моральный дух, отошла на укрепленные позиции. Здесь, одевшись и поставив в свои ряды пополнения из запасных частей, приведя в порядок материальную часть и отдохнувши после беспрерывных пятимесячных боев, мы будем ждать желанного часа, чтобы нанести врагу последний удар.
81


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
По единогласному свидетельству всех участников последних боев, начиная со старших начальников и до рядовых бойцов, красные части дерутся плохо, за исключением некоторых отборных частей, как, например, инструкторских школ.
Все пленные единогласно показывают, что внутреннее положение Совдепии отчаянное, всюду беспрерывно вспыхивают восстания, экономическое положение ужасно, в то же время украинская армия и русские части, объединившиеся после борьбы на польском фронте в 3-ю Русскую армию, продолжают продвигаться на восток.
Противник, несомненно, в ближайшие дни попытается атаковать наши позиции; он встретит должный отпор. Все состоит в том, чтобы выиграть время. Внутреннее разложение, необходимость оттянуть часть своих сил для борьбы с антибольшевистскими русскими силами, наступающими с запада, и для подавления очагов восстаний ослабит противника, находящегося против нас, и наша задача лишь в том, чтобы выдержать лишения, неизбежно связанные с пребыванием в осажденной крепости, и не упустить надлежащего момента для перехода от обороны в наступление.
Сейчас мы после пятимесячной борьбы в Северной Таврии вновь отошли в Крым. За то время сделано очень много; 5 красных армий оттянуто нами, и в поражении большевиков на польском фронте мы участвовали в той же мере, как и польские войска.
Запад, которому большевизм грозит в той же мере, как и нам, должен учесть ту роль, которую наша армия сыграла в победе Польши. Наша армия за эти пять месяцев увеличилась почти в три раза, пополнилась лошадьми, орудиями и пулеметами.
Значительное число запасов Северной Таврии использовано нами для обеспечения нашей базы — Кры-
82


Последняя битва Белого Юга
ма. Однако иллюзий себе делать нельзя. Нам временно предстоят тяжкие лишения, население должно делить эти лишения наравне с армией. Малодушию и ропоту нет места. Тем, кто не чувствует себя в силах делить с армией испытания, предоставляется свободный выезд из Крыма. Те, кто, укрываясь за спиной армии, не пожелают этим правом воспользоваться и будут мешать армии в выполнении ее долга, рассчитывать на снисхождение не должны — они будут беспощадно препровождаться через фронт наших войск (одна из форм наказания за «политические преступления» — «высылка в Совдепию». — Прим. В. Ц.).
Всех же честных сынов Родины я призываю к дружной работе и ни одной минуты не сомневаюсь в конечном торжестве нашего дела...» (8).
Важно заметить, что уверенность подобного рода высказывалась не только командованием РА, не только журналистами официозных изданий. Настроения на фронте были похожими. Кравченко, описывая бои в Северной Таврии, вспоминал: «...Всем стало ясно, что дело клонится к тому, что придется отойти в Крым, где, наверное, будет зимовка, так как все считали укрепленные позиции на перешейках неприступными. За дальнейшее все были спокойны и даже больше, приятно было думать, что после предстоящих тяжелых боев в скором будущем, так как красные, несомненно, захотят с налета овладеть Крымом, наступит на некоторое время спокойная позиционная война — без утомительных переходов, столь неприятных особенно зимой...» (9).
Итак, согласно цитированным выше запискам Врангеля основные части пехоты и артиллерии РА (1-я армия) после прохождения через Чонгар и Сиваш, вдоль берега Гнилого моря, передвигались на
83


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
позиции к Юшуни и Перекопу, занимая полосы тактической обороны. Им на смену на Чонгар направлялись части 2-й армии, первоначально занимавшие Перекопские позиции (2-го армейского корпуса генерал-лейтенанта В.К. Витковского), отошедшие сюда после неудачной операции по штурму Каховского укрепрайона РККА в октябре. Оперативная оборона была представлена в первую очередь подвижным резервом в ближайшем тылу, примерно на равном расстоянии от Юшуни и Таганаша. Его составлял конный корпус генерала Барбовича. Тем самым, как и в Северной Таврии, конница выполняла роль мобильной группы, рассчитанной на возможное нанесение контрударов на Перекопском или Чонгарском направлениях. Показательно и то, что вместе с конным корпусом Барбовича в качестве подвижного резерва должен был действовать и Донской корпус, состоявший из двух конных дивизий (общая численность конницы корпуса — около 2200 шашек).
Перемену дислокации 1-й и 2-й армий ряд авторов считают едва ли не главной ошибкой, совершенной командованием РА накануне решающих боев. В частности, автор многотомного издания «Трагедия казачества» (предположительно, им мог быть командующий Донской армией в 1919-начале 1920 года генерал-лейтенант В. И. Сидорин) полагал, что «измотанные боями в Северной Таврии и чрезвычайно плохо одетые войска принуждены были в морозную погоду, при плохо налаженном питании вновь совершать длинные, утомительные ежедневные переходы... Корниловская дивизия забиралась с Чонгарского направления и перебрасывалась к Перекопскому валу, дли достижения которого она должна была пешком преодолеть не менее 70-80 верст нуги. Эту операцию дивизия должна была осуществить
84


Последняя битва Белого Юга
всего в три дня и к 26-му октября подходила к селению Юшунь, то есть находилась верстах в 25-ти от Перекопского вала...» (10).
Весьма негативно оценивал перегруппировку генерал Слащов. Будучи осенью 1920 года уже не в рядах боевых частей, он следил за положением на фронте: «Белые были загнаны за перешейки и расположились в окопах, оплетенных проволокой и расположенных прямолинейно один за другим в расстоянии 1-2 верст без всяких приспособлений для жилья. Морозы наступили до 16 градусов. Была обстановка, подобная началу 1920 года, только войск насчитывалось 60 тысяч человек (строевых частей, приехавших в Константинополь, а сколько еще было брошено в Крыму). Что испытали эти несчастные, загнанные люди, не знавшие, за что они дерутся, трудно описать... Окончательно растерявшийся Врангель для обороны перешейков решил сделать перегруппировку, т. е. на более доступное Перекопское направление направить более крупную армию Кутепова, а на Чонгарское посадить Драценко; по ходу же отступления Кутепов был на Чонгаре, а Драценко на Перекопе, и началась рокировка (хорошо она проходит только в шахматах). Для защиты Крыма Врангель хотел использовать части, оставшиеся в Польше, и хотел туда сплавить меня, но этот его план сам собою отпал благодаря крушению Крыма.
В доказательство своей окончательной растерянности Врангель сам остался в тылу у судов, а Кутепова назначил защищать Крым и производить рокировку войск. Красные же не захотели изображать обозначенного противника и атаковали перешейки. Часть людей в это время сидела в окопах, часть ходила справа налево и слева направо, но под натиском красных все вместе побежали...» (11).
85


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Но так ли уж нецелесообразна была данная перегруппировка?
Решение о ней, очевидно, принималось исходя из меньшей численности 2-го армейского корпуса. По данным советской разведки (приведены в статье В. В. Три- андафиллова «Перекопская операция Красной армии»), 2-й корпус насчитывал в общей сложности всего лишь 1500 штыков и 320 шашек, что в принципе было достаточно для обороны Чонгара, но считалось явно недостаточным для обороны Перекопа.
Однако нельзя было не учитывать и того факта, что основу 2-го корпуса (бывшего Крымского генерала Сла- щова) составляли дивизии, личный состав которых участвовал в обороне Крыма еще весной 1920 года. Многие солдаты и офицеры 13-й и 34-й пехотных дивизий были знакомы с условиями местности, знали особенности расположения старых окопов и укреплений. Важно и то, что эти части отошли на Перекоп еще в самом начале контрнаступления РККА в Северной Таврии. Источники отмечают наличие в районе Перекопского вала «1- го и 2-го батальонов Сводно-Гвардейского полка и частей 34-й пехотной дивизии с их артиллерией и обозами» уже 16 октября (12).
Эти части РА не испытывали больших трудностей во время отступления от Каховского плацдарма (пройдя расстояние всего лишь около 35 км), хотя во время боев за него понесли большие потери. Численность их сократилась в последние дни пребывания в Северной Таврии за счет дезертиров и пленных (так, всего лишь до одной роты сократилась численность Гренадерского батальона, потерявшего большую часть своих солдат из бывших красноармейцев, дезертировавших после первой же атаки красных под Преображенкой). 15 октября гвардейские батальоны начали отход к Перекопу,
86


Последняя битва Белого Юга
и вскоре 2-й батальон (Московская и Павловская роты) «перешел к Перекопу, где после часового отдыха... был выдвинут вперед Перекопского вала для прикрытия отходящих частей 2-го армейского корпуса...» (13).
1. Контрнаступление Южного фронта 1920 в Северной Таврии // Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1987. С. 289-290.
2. Раковский Г. Конец белых. От Днепра до Босфора (Вырождение, агония и ликвидация). Прага, 1921. С. 175.
3. Шатилов П. Н. Памятная записка о крымской эвакуации // Белое дело. Летопись белой борьбы. Кн. IV. Берлин, 1928. С. 94-95.
4. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. С. 226-228.
5. Орлов Г. Указ. соч. С. 498^199.
6. Там же. С. 228.
7. Юг России. Севастополь, № 164, 22 октября 1920 года.
8. Военный голос. Севастополь, № 163, 23 октября 1920 года.
9. Кравченко В. М. Указ. соч. С. 218-219.
10. Трагедия казачества (Очерк на тему: «Казачество и Россия»). Часть V (апрель — ноябрь 1920 г.). ГлаваXXVI. С. 9.
11. Слащов-Крымский Я. А. Белый Крым. 1920 год. Мемуары и документы. М., 1990. С. 129-130.
12. Голеевский М. М. Оборона Перекопского вала // Материалы по истории Гвардейской пехоты и артиллерии в Гражданскую войну с 1917 по 1922 годы. Кн. 3., б. м., б. г. С. 83-84.
13. Там же. С. 81-82.
87


7. ТРЕТИЙ ШТУРМ ПЕРЕКОПА НАЧИНАЕТСЯ.
Первые атаки, план фрунзе
Быстрый отход на укрепленные позиции у Перекопа полностью оправдался. Своевременно проведенное отступление не позволило прорваться в Крым («на плечах» отступающих полков РА) преследующим их частям РККА от Каховки. Более того, уже на дальних подступах к Перекопу, при занятии дальней линии окопов у Пер- во-Константиновки красноармейские подразделения попали под артиллерийский обстрел, что подтверждало правоту расчетов строителей укрепленного района. Чем ближе красные полки приближались к Перекопу, тем под более интенсивный и губительный артиллерийский огонь они попадали.
В подробном донесении в штаб 6-й армии начальника 51-й стрелковой дивизии, будущего красного маршала В. К. Блюхера (от 30 октября 1920 года — дата по новому стилю) отмечались показательные причины неудачи предпринятой атаки Турецкого вала: «Взять перекопские укрепленные позиции налетом не удалось. Противник обеспечил себя хотя и небольшим гарнизоном, но обеспеченным колоссальной материальной частью. Позиции приспособлены к тактическим условиям местности. Это делает почти неприступным перешеек. Тактические позиции у противника неоценимые; все преимущества и выгоды на его стороне; продвигающиеся наши части заметны и обстреливаются дальнобойной артиллерией верст за 10-12 не доходя Перекопа. Артиллерия и самые позиции у противника скрыты за валом и находятся если и в поражаемом пространстве артиллерии, то, во всяком случае, без наблюдения, и, кроме того, наша артиллерия, не имея позиций, при своем появлении быстро подбивается противником.
88


Последняя битва Белого Юга
Штурм позиции противника, начавшийся около 3-4 часов, закончился подходом наших частей к Перекопскому валу вплотную с занятием г. Перекопа и Кан- темировки. Атака вала не удаЛась, 8 рядов проволочных заграждений, около 100 пулеметных гнезд, могучая артиллерия заставили наши части залечь около самого вала. В атаке принимали участие 455-й, 456-й полки, участок коих распространялся влево до Перекопа включительно, спешенные кавчасти Отдельной кавбригады, атаковавшие Перекоп и Константиновку, а также два полка Ударной бригады, атаковавшие тот же участок и до Сиваша. Оказать могущественную поддержку пехотным частям наша артиллерия не смогла, для нее нет позиций. Артиллеристы, выезжавшие на самый Перекоп для обстрела прямой наводкой, кроме потерь и опасности для материальной части существенной поддержки оказать не смогли, так как противник сразу засыпал их ураганным артогнем.
Вторая атака около семи часов окончилась тем же, и части залегли, неся огромные потери, вели огневой бой с противником. К концу дня части наши, занявшие лихими атаками две полосы укреплений, преодолеть третью полосу — самый вал, несмотря на весь героизм, не смогли, ибо взять почти крепость одними штыками, плюс к этому не имея точных данных о состоянии позиций, безусловно, невозможно... Дабы уменьшить поражаемостъ частей и дать возможность отдохнуть людям и составить кавалерийский резерв для форсирования Сиваша, атаки фланга укрепленной позиции Перекопа, Отдельную кавбригаду с кавполками 15-й и Латышской дивизий отвожу в свой резерв... Дальнейшее наступление фронтально на перекопские позиции считаю без подготовки артиллерии ныне ведущим к плохим результатам. Дабы взять перекопские позиции,
89


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
распространиться до Армянска и атаковать вторую укрепленную позицию, идущую от Черного моря к озеру Соленое и дальше на восток, необходимо положить начало правильной систематичной подготовке борьбы за укрепления, для чего в первую очередь нужно усиление артиллерии, особенно дальнобойной и тяжелой, ибо легкая благодаря близости действительного огня существенной помощи оказать не может.
Оставлять части 152-й и Ударно-огневой бригад, совершившие длинный марш, голодных, раздетых теперь в районе, где нет ни населенного пункта и даже возможности подвезти им продовольствие, невозможно... также прошу усилить меня артиллерией и довести ее до состояния возможности борьбы с артиллерией противника, его пулеметами, инженерными сооружениями вообще. В это же время произведу усиленные рекогносцировки Сиваша, и если есть броды, допускающие переправу частей, то, используя это, атакую во фланг Перекопский укрепленный район...» (1).
Трудность штурма Турецкого вала подтверждают и воспоминания начальника штаба 51-й стрелковой дивизии РККА Н. Датюка: «Штурм Перекопа». В первом издании (1939 год) в воспоминаниях наряду с панегириками в адрес не существовавшего т. н. «сталинского плана разгрома Врангеля» и гневными обвинениями в адрес «подлого предателя и злейшего врага народа Троцкого» приводятся достаточно взвешенные и объективные оценки тактического положения дивизий Южного фронта в момент штурма.
Датюк, в частности, вспоминал: «Первая линия укреплений белых, вытянувшаяся дугой от Черного моря к Перво-Константиновке, была взята с налета полками 152-й, Ударно-огневой и Отдельной кавалерийской бригад. В глубокой темноте, не сокращая взятого темпа
90


Последняя битва Белого Юга
в наступлении, они захватили вторую линию белогвардейских укреплений, проходившую по северной окраине Перекопа. Во второй половине ночи на 30 октября спешенная Отдельная кавалерийская бригада с приданными ей кавалерийскими полками Латышской и 15-й дивизий, Ударно-огневая, 152-я, 153-я и 151-я бригады ринулись на штурм Турецкого вала... Все попытки захватить вал разбивались о мощь его укреплений и силу вражеского огня. Героизм наших войск был настолько велик, что они дошли до самого вала и, не зная местности, в полной темноте кинулись на его штурм. Но взять вал в эту ночь нашим войскам не удалось. Первая попытка штурма Перекопских позиций Врангеля войсками 51 -й дивизии привела к захвату двух линий укреплений и самого Перекопа. Но дальше дивизия продвинуться не смогла и задержалась перед главной, третьей, наиболее укрепленной линией — Турецким валом. К утру 30 октября стало ясно, что без помощи других частей Красной Армии и без предварительной подготовки 51 -й дивизии не взять Перекопских позиций. 51-я дивизия оставила около Турецкого вала сильное сторожевое охранение, а главные силы оттянула к северу, за сферу артиллерийского огня...» (2).
Боевые действия на Перекопском направлении временно прекратились. 51-я дивизия отступила «за сферу артиллерийского огня». Тем самым первоначальный расчет строителей Перекопского укрепленного узла полностью оправдался. Нужно учесть, что в то время, когда соединения РККА с ходу атаковали Турецкий вал, основная часть сил РА генерала Врангеля еще вела ожесточенные бои в Северной Таврии, прорываясь в Крым через Чонгар.
При первой атаке Перекопа интенсивно применялся не только артиллерийский, но и ружейно-пулеметный
91


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
огонь, оправданный в условиях ближнего боя. В воспоминаниях полковника лейб-гвардии Кексгольмско- го полка М. М. Голеевского имеется описание первых боевых столкновений с авангардными частями РККА, наступавшими с Каховского плацдарма: «...Перекопский вал охраняли части 34-й пехотной дивизии. Гвардейский стрелковый батальон с присоединившимися Семеновской и Финляндской ротами... медленно отходил к валу под давлением превосходящих сил красных. На рассвете 17 октября, когда обозначилось наступление «Огненной» ударной бригады красных (одна из наиболее боеспособных частей 6-й армии РККА. — Прим. В. Ц.), на вал была отправлена вся пулеметная команда Сводно-Гвардейского полка, а 3-му батальону было приказано перейти на правый участок вала для поддержки Феодосийского полка (34-я пехотная дивизия. — Прим. В. Ц.). Остальным батальонам Сводно-Гвардейского полка было приказано находиться в полной боевой готовности. Феодосийцы и керчь-е- никальцы (названия полков 34-й пехотной дивизии. — Прим. В. Ц.) отказались от помощи — и 3-й батальон отошел обратно... Противник между тем густыми цепями повел наступление, доходя во многих местах даже до проволоки. Ураганным огнем пулеметов и ружей, который буквально косил красных, противник был отброшен и поспешно отошел, оставив груды трупов перед Перекопским валом...» (3).
Нужно заметить, что части Сводно-Гвардейского полка, прикрывавшие отход частей 2-й армии от Каховки в Крым, не понесли больших потерь (по сравнению, например, с 13-й и 34-й дивизиями, сражавшимися у Каховского плацдарма) в течение октября 1920 года, поскольку держали сторожевое охранение по нижнему течению Днепра и г. Алешки (центр Днепровского уез-
92


Последняя битва Белого Юга
да Таврической губернии). Активных боевых действий они не вели. «На следующий день 1-й и 2-й батальоны Сводно-Гвардейского полка сменили части 34-й пехотной дивизии и заняли правый участок вала — от шоссе Армянск — Перекоп и до Сиваша включительно. 23 октября на усиление участка был прислан Феодосийский полк, который поступил в распоряжение полковника фон Эссена. Здесь до 25 октября Сводно-Гвардейский полк простоял на валу, неся по-батальонно сторожевое охранение. Противник наступать больше не решался. Ежедневно лишь шел сильный артиллерийский бой и поиски разведчиков в направлении на деревню Кан- темировка...» (4).
В период наступившего краткого затишья Блюхер составил обращение «К гарнизону Перекопских укреплений» с предложением сложить оружие и обещанием полной амнистии. Этот документ стал фактически первым обращением к частям РА с предложением мира. Примечательны следующие его пункты:
«...Офицеры и солдаты Перекопского гарнизона!
Полная веры в свое правое дело, в свой успех. Красная Армия подходит к Перекопу. Врангель делает последние усилия загородить вашими трупами Перекопский перешеек, чтобы вновь не дать трудовому народу раскрыть вам тот обман, ту ложь, в которую впутаны многие из вас.
Посмотрите вокруг себя и к себе в тыл, разве вы не видите засилия союзников и их намерений. Разве не видите, что ваша цель войны — «Спасение и возрождение России» — превращается в закабаление ее союзниками, капиталистами и темными личностями. Разве вы не видели, как торговали богатствами нашей страны Деникин, Колчак и другие, а теперь торгует Врангель. Разве вы не чувствуете весь тот кошмар спекуляции,
93


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
обмана, дороговизны, голодовки, которые достигли невероятных размеров в Крыму. Это вы все видите и чувствуете, но, как слабые духом и обманутые, молчите и не решаетесь поднять свой голос в защиту прав трудового народа и вас самих.
Офицеры и солдаты врангелевской армии! Теперь от вас самих зависит прекращение дальнейшего бестолкового и бесцельного кровопролития. Теперь от вас зависит уничтожить ту пропасть, которая разделяет вас от трудовых масс России, родных мест и семейных очагов.
Вы в большинстве такой же пролетариат — крестьяне, рабочие, учителя, студенты и т. п., не имеющие ни фабрик, ни капиталов, ни имений, не заинтересованы в этой бойне и всей душой жаждете конца этой войны, чтобы вновь зажить спокойной мирной жизнью. Если вы действительно хотите видеть нашу страну сильной, могущественной и свободной, независимой от союзных империалистических держав, если хотите, чтобы все естественные богатства и хлеб шли на пользу трудящегося народа, а не уплывали в руки торгашей-союзников, если вы действительно не являетесь врагами народа и находитесь в рядах Врангеля по заблуждению или обману, предлагаю вам, рядовое офицерство и солдаты, немедленно составить революционный комитет и приступить к сдаче Перекопа.
Всех сопротивляющихся прекращению военных действий и настаивающих продолжать войну — арестовать.
От имени Советской власти и русского народа объявляю полное забвение и прощение прежней вины всем, добровольно перешедшим на сторону Красной Армии.
Гарантирую полную неприкосновенность личности каждого из вас при участии вышеуказанного революционного комитета.
94


Последняя битва Белого Юга
Одновременно с сим мною отдан приказ частям вверенной мне группы всех добровольно переходящих офицеров и солдат врангелевской армии принимать, как обманутых братьев, и никаких репрессий, оскорблений по отношению их не допускать.
О сформировании революционного комитета и его решении принять предлагаемые условия сдачи немедленно довести до моего сведения поднятием красного флага на перекопских укреплениях или высылкой парламентеров на предмет прекращения всяких военных действий против Перекопского гарнизона.
Парламентерам идти безбоязненно, дав передовым частям Красной Армии условный сигнал красным или зеленым флагом.
Офицеры и солдаты Перекопского гарнизона! Трудовой народ России смотрит на вас. Докажите, что вы не враги народа...» (5).
Обращение было передано на Турецкий вал специально посланным парламентером, комиссаром 1-го Ударного полка. Известно, что сторожевое охранение белых приняло его, но ответа не последовало (6).
Особенно показателен был в этом обращении призыв к созданию ревкомов офицерами и солдатами армии Врангеля. С большой долей вероятности можно предположить, что, исходя из этого положения, в Симферополе накануне вступления туда частей РККА был сформирован революционный комитет из бывших офицеров и солдат РА во главе с полковником Марковского полка Бржезицким. Офицерский ревком выпускал воззвания к отступавшим в порты своим бывшим сослуживцам, уговаривая их остаться в России. Впрочем, это произошло уже после того, как бои на Перекопе и Чонгаре закончились (7).
95


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Что касается Чонгарского «фланга», то первоначально именно ему по плану главного командования войск Советской республики предназначалась роль «ворот в Крым». Об этом недвусмысленно заявляется в приказе главнокомандующего вооруженными силами С. С. Каменева от 4 ноября 1920 года, адресованном командующему Южным фронтом М. В. Фрунзе. Можно отметить и стилистику приказа, в котором Каменев не столько приказывает, сколько убеждает, доказывает Фрунзе насущную необходимость быстрых, решительных действий. «... Первый этап операции закончен. Приказываю немедленно перейти к выполнению второго этапа операции, то есть — овладению Крымским полуостровом атакой, открытой силой, не останавливаясь перед жертвами, какие могут быть вызваны этими действиями, имея в виду, что не только замедление, но заминка в этой операции обойдется значительно большими жертвами. Теперь настало время использовать для удара красоту Красной Армии — курсантскую дивизию.
Поймите, что если [пройдем] через Чонгарский мост, то Крым в наших руках. Используйте также иАрабат- скую стрелку пешими частями, а равно и всевозможные переходы через Гнилое море, которых, по-видимому, достаточно. От Владимировки до Караджаная имеются, по данным разведки, большие дороги. Имейте в виду, что успех в значительной степени будет зависеть от того, насколько быстро вы будете на Чонгарский полуостров вливать свежие силы. Напоминаю еще раз, что в этой операции не должно быть ни одной минуты промедления...» (8).
Таким образом, первоначальный вариант удара РККА планировался отнюдь не через Турецкий вал (он вообще не упоминался в приказе), а только через Чонгар, через мосты и по узкой сухопутной полосе Арабатской
96


Последняя битва Белого Юга
стрелки, вдоль Азовского моря. Преимущества последнего маршрута (чем воспользовался при штурме Крыма еще в 1737 году фельдмаршал П. П. Ласси) заключались в возможности быстрого выхода в глубокий тыл противника, к портам Черного моря, блокируя одновременно его отход к Керчи. Не исключалось и использование бродов на Сиваше, причем нескольких одновременно, а не единственного, ведущего к Чувашскому полуострову, как это произойдет впоследствии.
Мог ли Фрунзе использовать рекомендации главкома? Ведь даже оперативная сводка от 4 ноября 1920 года Полевого штаба Реввоенсовета Республики говорила об овладении советскими войсками Чонгарским полуостровом и форсировании Сиваша: «...Развивая успех, наши доблестные части на плечах противника ворвались на Чонгарский полуостров, преодолев укрепленные позиции у ст. Джимбулук и севернее Чонгара, все указанные пункты были защищены укреплениями, снабженными бетонированными и бронированными сооружениями, и многочисленным вооружением. 4 ноября наши стрелковые и конные части, продолжая наступление, форсируют Сиваш у железнодорожного и Чонгарского мостов. 3 и 4 ноября взяты многочисленные пленные и трофеи...» (9).
Однако, по свидетельству оперативных документов, прорваться войскам Южного фронта через Чонгар не удалось, а цитированные выше сведения оказались сильно преувеличенными. Активное сопротивление арьергардов РА, уходивших в Крым из Северной Таврии, подрыв мостов, через которые главком Каменев полагал возможным пройти в Крым, — все это не позволило осуществить первоначальный план. Оперативная сводка штаба 1-й Конной армии от того же числа (4 ноября) была более объективной: «...Части 1-й Конармии 3 но-
97


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ября, преодолевая слабое сопротивление противника, продолжали наступление на Чонгарский полуостров и Арабатскую стрелку. 6-я кавдивизия к вечеру 3 ноября достигла Чонгарского моста и моста через Сиваш, захватив роты противника, прикрывавшие три бронепоезда. Противник сжег Чонгарский мост и артогнем не допускает его исправления, железнодорожный мост (от Салъково. — Прим. В. Ц.) подготовлен к взрыву, длина его 3 версты, Чонгарского —120 шагов.
К обоим мостам противник не допускает, пуская аэропланы, сбрасывавшие колоссальное количество бомб, рядом с Чонгарским мостом имеется недостроенный новый мост противника без настила (бревна для его постройки были сложены в штабеля. —Прим. В. Ц.). Настил имеется на нашей стороне и стороне противника... Наша артиллерия ведет бой с тремя крейсерами противника, отвечающими [огнем] тяжелой артиллерии... Армия Махно (первое упоминание о подходе частей повстанческой армии к Крыму. — Прим. В. Ц.) с 7-й кавдивизией предполагает в самое ближайшее время сгруппироваться [в] Ново-Покровка — Николаевка, форсировать Сиваш и зайти в тыл противнику. Погода морозная, дороги хорошие...» (10).
Из-за рано наступивших морозов (максимально до -15 °C) и промерзания Азовского моря у Бердянска части РККА были лишены артиллерийской поддержки с моря. Корабли советской Азовской флотилии не могли пройти по замерзшей акватории, тогда как подразделения РА, расположенные у Чонгара, получали активную артиллерийскую поддержку со стороны кораблей 2-го отряда Черноморско-Азовского флота (база — Керчь). Тем самым наступление через Арабатскую стрелку становилось невозможным, а Чонгарские позиции по причине сожженного Чонгарского моста и взорванного мо-
98


Последняя битва Белого Юга
ста от Сальково оказались вне зоны непосредственного боевого соприкосновения. РККА и РА могли лишь обмениваться снарядами через сивашские проливы. Нести оборону помогали врангелевские бронепоезда.
После неудачного прорыва через Чонгар и отбитого РА первого штурма Турецкого вала Командюж Фрунзе приступил к разработке более детального плана операции по взятию Перекопско-Чонгарского укрепленного узла. И менее чем за сутки новый план был составлен. Теперь главный удар переносился с Чонгара на Перекоп.
В приказе от 5 ноября отмечалось: «...Первый этап ликвидации Врангеля закончен. Комбинированными действиями всех армий фронта задача окружения и уничтожения главных сил врага к северу и северо-востоку от Крымских перешейков выполнена блестяще. Противник понес огромные потери... Лишь отдельные части армии противника прорвались в Крым по Сальковскому перешейку да небольшая группа укрылась за Перекопским валом. Все северное побережье Сиваша занято нами. Приказываю: ...Командарм 6-й — [в] оперативное подчинение которого... передаю повстанческую армию Махно, переправившись не позднее 8 ноября на участке Владимировка — Строгановка — М. Кугаран, ударить в тыл перекопским позициям, одновременно атаковав их с фронта, и не позднее 10 ноября главными силами выйти на линию Копкари —Джелишай —Яланташ. Атаку производить решительно, сосредоточив для удара крупные силы. Иметь дальнейшей задачей решительное наступление на Евпаторию — Симферополь — Севастополь. Повстанческую армию Махно немедленно по получении приказа, переправив на участке М. Кугаран-Кат, бросить в тыл перекопским укреплениям в общем направлении на Дюрмен (на тракте Перекоп — Симферо-
99


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
поль). Оказать необходимое содействие [в] снабжении означенной армии патронами и средствами связи...
Командарм 4-й — продолжать энергичное преследование разбитого противника, стремясь на его плечах ворваться в Крым и обеспечить плацдарм на южном берегу Гнилого моря. Быть готовым сутра 8 ноября перейти в решительное наступление на Симферополь — Феодосию. Иметь в виду удар во фланг и тыл противнику с организацией под защитой флотилии (это было невозможно по причине замерзшей акватории Азовского моря. — Прим. В. Ц.) переправ пехотой и конницей через Сиваш [от] Арабатской стрелки к Джанкой Южной (деревянные укрепления) против устья р. Салгир. Сводную стрелковую дивизию, оставляя в резерве фронта, перевести в район Геническа...
Командарм 1-й Конной — спешно привести в порядок конницу и готовиться к переправе через Сиваш у Чонгарского полуострова вслед за пехотой 4-й армии...
Все операции по форсированию проводить сосредоточенными силами и с максимальной энергией, доводя атаки во что бы то ни стало до успешного конца, ибо при данных условиях открытая атака живой силой является наискорейшим и наилучшим средством разрешения вопроса... Ввиду оторванности тылов отдельных армий и затруднительности условий снабжения всем командармам оказывать соседям всемерное содействие за счет своих ресурсов...» (11).
Обращает на себя внимание предписание о проведении операций «сосредоточенными силами и с максимальной энергией», что само по себе предполагало готовность командования РККА любой ценой «взять Крым». Показательно и утверждение Фрунзе о несомненном преимуществе «открытой атаки живой силой». А ведь при штурме укрепленных позиций такие
100


Последняя битва Белого Юга
атаки неизбежно вели к значительным потерям в личном составе.
К сожалению, на сегодняшний день в распоряжении исследователей нет детализированной подборки директивных документальных материалов (приказов, распоряжений), отражающих особенности организации обороны Перекопа и Чонгара силами РА (в отличие от более полного корпуса источников по РККА). Тем не менее, даже опираясь на многочисленные воспоминания, представляется возможным, сопоставляя сведения из каждого подобного источника, представить себе, как именно происходили бои последнего сражения Гражданской войны на Юге России.
23 октября Фрунзе принял решение о нанесении двух по существу равноценных ударов — по Перекопу и Чон- гару. Удары должны были наноситься с максимально возможной синхронностью, поскольку это, по мнению Командюжа, не позволяло бы противнику сосредоточить свои силы на том или ином угрожаемом участке. Но, учитывая неудачный опыт фронтального штурма Турецкого вала дивизией Блюхера, было решено сочетать нанесение нового, аналогичного удара на вал с упреждающей атакой вброд на Чувашский полуостров (почти по тому же маршруту, что и весной 1919 года). Силы 6-й армии и армии Махно позволяли это сделать, а в случае успеха части РККА могли прорваться в тыл подразделений РА (посредством выхода к Армянскому Базару), оборонявших Турецкий вал.
Позднее Фрунзе в своих воспоминаниях «Памяти Перекопа и Чонгара» обосновывал большую выгоду именно Перекопского направления (хотя из непосредственно отданных им накануне штурма распоряжений этого еще не следовало). «...При определении направления главного удара надо было выбирать между Чонгаром и Переко-
101


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
пом. Так как Перекоп в силу большей ширины открывал более широкие возможности в смысле развертывания войск и вообще представлял больше удобств для маневрирования, то, естественно, наш решающий удар был нацелен сюда. Но так как, с другой стороны, здесь перед нами были очень сильные фортификационные сооружения противника, а также, естественно, здесь должны были сосредоточиться его лучшие части, то внимание фронтового командования было обращено на изыскание путей преодоления линии сопротивления противника ударом со стороны нашего левого фланга...» (12).
Левый фланг (то есть позиции у Чонгара) требовал поддержки силами красной флотилии, что, как отмечалось выше, было невозможно сделать по причине обледенения акватории. Не следовало, очевидно, пренебрегать и Азовской флотилией белых, уже имевшей опыт прикрытия десантов и поддержки береговой обороны. Фрунзе вспоминал: «Командующему флотилией было приказано идти на Геническ. Приказ должен быть выполнен не позднее 8 ноября. К сожалению, наш флот не явился. Как оказалось, он не мог пробиться через льды, сковавшие благодаря наступившим морозам Таганрогскую бухту. Напротив того, неприятельская флотилия продолжала навещать район Геническа и тем мешала всяким операциям в этом направлении...» (13).
Вполне возможно, красное командование опасалось столкновения с более многочисленным и лучше вооруженным 2-м отрядом Черноморско-Азовского флота противника, имевшим на своих кораблях 152-мм орудия (при максимальном калибре 130 мм у флотилии РККФ). Кроме того, в распоряжении 2-го отряда имелись вооруженные ледоколы. Тем самым полностью оправдывался и расчет командования РА на использование возможностей корабельной артиллерии при обороне (14).
102


Последняя битва Белого Юга
«Лично обрекогносцировав все побережье, — продолжал. Фрунзе, — и убедившись, что на скорое прибытие нашего флота надежды нет, время же не терпело, я с величайшим сожалением отказался от намерения использовать для удара Арабатскую стрелку Если бы наш флот смог прибыщ^своевременно, то нет ни малейших сомнений в том, что из Крыма армия Врангеля не ушла бы. Как бы то ни было, но отныне приходилось возлагать все надежды на прямую атаку в лоб Перекопских и Чонгарских позиций. В связи с изложенным решающим направлением отныне являлось исключительно перекопское, и туда направилось наше главное внимание...» (15).
Ольдерогге вспоминал: «На Перекопском перешейке наши части 30 октября с налета овладели первыми двумя укрепленными линиями и городом Перекопом, но в дальнейшем наступлении были остановлены перед третьей, наиболее сильно укрепленной линией — «Турецким валом». На Чонгарском перешейке все укрепления были захвачены нами после упорных боев 2-4 ноября (предмостные укрепления на территории Северной Таврии. — Прим. В. Ц.), и наши части подошли к взорванному Сивашскому и сожженному Чонгарскому мостам.
Попытки атаки Турецкого вала и захвата мостов были отражены сильным артиллерийским и пулеметным огнем противника, нанесшим нашим частям большие потери... Противник проявлял крайнюю бдительность, со своей стороны высылая разведывательные партии и освещая по ночам Сиваш в район позиций прожекторами и ракетами.
На фронте шла постоянная артиллерийская и ружейная перестрелка, особенно сильная со стороны противника, открывавшего сильный артиллерийский огонь
103


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
по нашему расположению, обстреливая даже отдельных людей.
На остальном фронте армии вдоль побережья Черного моря было спокойно, попытки противника подойти к берегу своими разведывательными судами отражались огнем нашей артиллерии...
Произведенные разведки переправ и бродов через Сиваш в районе мыса Кугорган — Ивановка обнаружили несколько бродов в направлении Армянского Базара, проходимые частью для пехоты, частью на подводах; броды эти были непостоянные, в зависимости от уровня воды в Сиваше, который резко колебался благодаря частым восточным ветрам, нагонявшим много воды с моря; все эти броды были сильно укреплены противником и тщательно охранялись, освещаясь по ночам сильными прожекторами...» (16).
Итак, лобовая атака, не считаясь с потерями, на Турецкий вал и удар во фланг обороне РА через Сиваш. Вот главная задача РККА перед началом генерального сражения на Перекопе. Но не только. Прямая атака Чон- гара тоже предусматривалась в директиве Командюжа. И удар этот оказался, как будет показано далее, решающим.
1. Блюхер В. К. Статьи и речи. М., 1963. С. 195-196.
2. 	ДатюкН. Штурм Перекопа. М., 1939. С. 26-27.
3. Голеевский М. М. Указ. соч. С. 83.
4. Там же. С. 84.
5. Блюхер В. К. Указ. соч. С. 197-198.
6. РГВА. Ф. 1454. Оп. 2. Д. 186. Л. 33.
7. Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917-1920 годов. Т. 2. Париж, 1964. С. 357-358.
8. РГВА. Ф. 101. On. 1. Д. 37. Л. 14.
104


Последняя битва Белого Юга
9. РГВА. Ф. 101. On. 1. Д. 51. Л. 16.
10. РГВА. Ф. 101. On. 1. Д. 37. Л. 12.
11. РГВА. Ф. 102. Оп. 3. Д. 33. Л. 141.
12. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар.
М., 1933. С. 27.
13. Там же.
14. Волков С. В. Белое движение. Энциклопедия Гражданской войны. СПб., 2003. С. 9; Кадесников Н. 3. Указ. соч. С. 39-40.
15. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар.
М., 1933. С. 27-28.
16. Олъдерогге В. Указ. соч. С. 37-38.


Глава 2
ПЕРВЫЙ РОКОВОЙ РУБЕЖ СРАЖЕНИЯ
1. ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ СИВАШ.
БОЙ НА ЧУВАШСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ
Среди художественных образов, созданных отечественным кинематографом, живописью и литературой, ночной переход вброд через Сиваш предстает едва ли не самым важным моментом всей операции. Практически любой очерк, посвященный боям осени 1920-го, вплоть до школьных учебников по истории оценивает сивашский переход как центральный эпизод штурма Белого Крыма. Считается, что переход был абсолютно неожиданным, хорошо продуманным, смелым маневром. К этому нередко добавляется «лирическое отступление», выраженное репликой генерала Хлудова (героя «Бега» М.А. Булгакова): «Никогда не бывало, а теперь воду из Сиваша угнало, и большевики как по паркету прошли. Георгий-то Победоносец смеется!».
Так ли это?
Действительно, значение переправы частей РККА через Сиваш не стоит преуменьшать, но и преувеличивать нет надобности.
106


Последняя битва Белого Юга
Фрунзе вспоминал: «...Очень выгодным для нас обстоятельством, чрезвычайно облегчившим задачу форсирования Сиваша, было сильное понижение уровня воды в западной части Сиваша. Благодаря ветрам, дувшим с запада, вся масса воды была угнана на восток, и в результате в ряде мест образовались броды, правда, очень топкие и вязкие, но все же позволившие передвижение не только пехоты, но и конницы, а местами даже артиллерии. С другой стороны, этот момент совершенно выпал из расчетов командования белых, считавшего Сиваш непроходимым и потому державшего на участках наших переправ сравнительно незначительные и притом мало обстрелянные части, преимущественно из числа вновь сформированных. В результате первых боев была сдача нам в плен целой Кубанской бригады генерала Фостико- ва, только что прибывшего из Феодосии...» (1).
Сиваш-озеро (или иначе «море-озеро») само по себе не отличается глубоководностью (максимальная глубина до 3 метров). Помимо этого на Сиваше происходят и периодические колебания воды, что связано и с местным климатом (пересыхание западной части озера летом), и с розой ветров (при сильном западном и северо-западном ветре начинается отлив воды в Азовское море, но при восточном и юго-восточном происходит прилив и подъем воды до максимального уровня). Это никого не удивляло. Строители укрепрайона учитывали возможность перехода Сиваша вброд, но не придавали этому значения опасного удара по сравнению с атаками на Турецкий вал или на Чонгарском направлении. В операциях, связанных со штурмом Перекопа, использовался в качестве брода единственный маршрут, которым и прошли красноармейцы в октябре 1920-го, а сплошное охранение всего южного побережья теоретически представлялось излишним.
107


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
В действительности помимо укрепленного форпоста на Чувашском полуострове имелись небольшие подразделения РА, которые оказались растянуты по всему сивашскому берегу. Побережье патрулировали конные дозоры. Об одном из них есть свидетельства в книге Мамонтова: «.. .Красная пехота перешла по льду на Чувашский полуостров и ночью захватила там наш конный разъезд-охранение. Тут погиб с эскадроном Сумских гусар мой дядя Николай Саввич Мамонтов...» (2).
По воспоминаниям крестьянина села Строганов- ка И. И. Оленчука, ставшего проводником частей РККА через сивашский брод по личному приказу Фрунзе, многие местные жители знали маршруты этих переходов, так как постоянно ездили на озеро за солью. Соледобыча являлась хозяйственным профилем на сивашском берегу. Важно было поэтому не столько найти сам брод, сколько соблюсти во время перехода максимально возможную тишину для маскировки и ни в коем случае не отклоняться от маршрута, чтобы не попасть в т. н. «черные пятна», что сделать при достаточно плотном движении колонн стало трудно.
Оленчук вспоминал:«... над Сивашом стоял густой туман. Прожекторы с того берега, словно молнии, сверкали по Сивашу. Но из-за тумана белым все равно нас не было видно. Сама природа на подмогу нам стала. Все было спокойно. Тут появилось много чеклаков, или черных пятен. Песок в них зыбкий и топкий. Если ступишь, враз утянет. Я предупреждаю красноармейцев, чтобы держались осторожнее, а сам иду впереди и прощупываю торную дорожку. Миновали чеклаки, пошли веселее...» Оленчук провел группу до проволочных заграждений и отошел назад. По данным Датюка, проводников было несколько (3).
Более подробно описывается подготовка к переходу и сам переход в очерке «Через Сиваш — в Крым», со-
108


Последняя битва Белого Юга
ставленном «по воспоминаниям бывших командиров и бойцов 15-й дивизии и начальника штаба 51-й дивизии Н. Датюка». Согласно очерку «...Фрунзе приказал 15-й и 52-й дивизиям, 153-й и Отдельной кавалерийской бригаде 51-й дивизии ночью переправиться через Сиваш на Литовский полуостров, захватив его укрепления, и ударить в тыл Турецкому валу. 43-я и 45-я бригады выделили по два полка, которые с двумя батареями должны были войти в состав штурмовой колонны и по сигналу броситься на штурм укреплений. За ними двигались 133-й, 134-й и 135-й полки. 45-я бригада шла в наступление первой. Из лучших бойцов этой бригады, из коммунистов тыловых учреждений и добровольцев организовалась штурмовая колонна и команда пеших разведчиков в 260-270 человек...» Штурмовиков обеспечили ножницами для резки проволоки, выдали по паре ручных гранат и новые винтовки. Именно им предстояло идти впереди колонны и первыми вступить в боевой контакт с противником на Чувашском полуострове (4).
Штурмовая группа выступила в 22 часа, вечером 25 октября, а главные силы колонны — в полночь. Днем части РККА провели небольшой парад в честь 3-й годовщины Октябрьской революции. С наступлением темноты, следуя за Оленчуком, подразделения штурмовой группы спустились ко дну Сиваша. За ними следом выступили остальные подразделения. На третьем километре пути стали встречаться многочисленные чеклаки. Штурмовая группа миновала их, однако многие красноармейцы из следующих за ней частей проваливались в них и погибали. Курить, отдавать команды, шуметь категорически запрещалось.
Прожектора ввиду сильного тумана не смогли обнаружить движение по Сивашу на дальнем расстоянии. Но вблизи прожекторные лучи оказались весьма кста-
109


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ти. «...Дозоры штурмовой группы ползком, без единого выстрела подобрались почти к самым проволочным заграждениям. По рядам шепотом передается приказ: резать проволоку. Вход пущены ножницы. С легким хрустом они начинают грызть колючую проволоку. Красноармейцы стараются шуметь как можно меньше. Но вот наверху, на валу звонко хлопнул выстрел, за ним другой, третий. Тишина разом прервалась. Застрекотали пулеметы, стали шарить прожектора, гулко забасили орудия. Все плотно прижались к земле. Несколько минут лежали так без звука, без движения. Луч прожектора, обшарив берег, заскользил по дну Сиваша. В наступившей темноте бойцы поднялись и опять с лихорадочной поспешностью набросились на проволоку...» (5).
Автор весьма содержательного аналитического исследования «Перекопская операция Красной армии» советский военный ученый В. В. Триандафиллов отмечал: «...Бой завязался на рассвете 8 ноября на подступах к Литовскому полуострову. Авангарды 52-й и 15-й стр. дивизий около 4 часов этого дня подошли незаметно на 1 км к Литовскому полуострову, где они были уже обнаружены противником, и ввязались в бой за северные выходы этого полуострова...» (6). А по данным Датю- ка, первые подразделения вышли к проволочным заграждения в 2 часа ночи (7).
Итак, примерное время от начала перехода через Сиваш до первого соприкосновения с противником составляло от 4 до 6 часов. Передовые части РККА оказались обнаружены во время проделывания проходов через проволоку. Тем самым проволочные заграждения вполне оправдали свое предназначение и не только задержали, но и демаскировали наступающие подразделения. Штурмовая колонна сразу же попала под обстрел как со стороны Чувашского полуострова, так и со сто-
110


Последняя битва Белого Юга
роны расположенных на правом фланге Турецкого вала артиллерийских орудий.
Вслед за штурмовой группой быстро подошли остальные части, уже шедшие следом в общей колонне. Начался рассвет, туман спадал. Теперь для красноармейцев оставался только один выход — захватить плацдарм на полуострове и попытаться максимально его расширить. Делать это приходилось в тяжелых условиях: не только уже находясь под «ружпульогнем» со стороны подразделений РА, защищавших полуостров, под артобстрелом со стороны вала, но и продолжая расширять проходы в проволочных заграждениях, в грязных, холодных и соленых водах Сиваша.
Красноармейская колонна «надвигалась» на полуостров и, невзирая на потери, пошла врукопашную на окопы его защитников. По свидетельствам участников боев, после обнаружения штурмовиков «никто не думал о том, чтобы соблюдать тишину. Уже не шли, а бежали, отчаянно ругаясь и проклиная белых. В темноте многие скользили на илистом, размокшем дне и падали, бежавшие сзади налетали на них. Раздавались проклятия, брань...
Плохо было с орудиями и пулеметными тачанками. Они никак не могли выбраться на сухое место. Колеса глубоко врезывались в размякшее, илистое дно. Лошади напрягались изо всех сил, лопались постромки, но тачанки и орудия не двигались с места. Люди копошились около них по пояс в воде, стаскивали с тачанок пулеметы, тянули повозки за колеса, подталкивали их сзади... Комбриг приказал отрядить 50 красноармейцев на помощь артиллеристам и пулеметчикам. Дружными усилиями несколько орудий и пулеметных тачанок удалось, наконец, вытянуть... Впереди в свете прожекторов виднелись серые ползущие фигуры. Они ощупью пробирались
ш


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
между частыми рядами кольев — это продолжали свою работу бойцы штурмовой колонны. Десятки ножниц жадно перекусывали колючую проволоку... Достигнув берега, бойцы неудержимым потоком вливались в узкий проход между двумя рядами колючей изгороди. Те, кто не успел туда попасть или не заметил его во тьме, бросались прямо на проволоку, рвали ее грудью, штыками, расшатывали руками колья... задние пробегали по телам убитых и раненых, скользили в их крови.
Никто уже не думал ни о себе самом, ни о своих товарищах, охваченный одним страстным желанием прорваться вперед. Белые бросали в наступавших сотни гранат, в упор расстреливали их из ружей и пулеметов. Перекопская артиллерия противника повернула часть своих орудий на Литовский полуостров и открыла такой огонь, что ил и грязь, поднятые со дна Сиваша, взлетали огромными столбами к небу. Горсточка оставшихся в живых бойцов штурмовой колонны прорвалась за проволочные заграждения. За ней устремились три батальона 133-го полка.
Уже светало. Сквозь серую пелену редеющего тумана показались вдали 134-й и 135-й полки. Со штыками наперевес они бежали через Сиваш на помощь наступающему авангарду... Смелыми бросками подоспевшие роты и батальоны выскочили на берег... Прорвавшись за проволоку, они широкими цепями рассыпались по берегу полуострова. Бой завязался на гребне валов. Штыки, гранаты, наганы, приклады — все было пущено в ход. Вот кучке храбрецов удалось прорваться за брустверы... На поддержку им с гребня бруствера катится новая волна. Окоп быстро наполняется серыми шинелями красноармейцев...
Белогвардейцы уже не могут оказывать активного сопротивления. Бешеный натиск красных бойцов с тру-
112


Последняя битва Белого Юга
дом сдерживает одна лишь офицерская рота. Солдаты бросают оружие, перескакивают через бруствер и бегут. Но вот последний отчаянный нажим — и ударная корниловская рота сломлена... Большинство офицеров легло под ударами штыков, другие, бросив оружие, сдались. Не давая неприятелю опомниться, красноармейцы устремляются дальше, вглубь полуострова...» (8).
Датюк подтверждает: «...штыковой атакой выбрасываются из окопов кубанцы генерала Фостикова. Напрягая последние силы, не считаясь с трудностью перехода, бегут красные бойцы по воде Сиваша, чтобы скорее ступить на твердую сухую землю. Полки 45-й бригады 15-й дивизии выходят на берег полуострова. Впереди 133-й полк. Правее 52-я дивизия, а еще правее 459-й полк 153-й бригады седлает берег. Захватив северную оконечность полуострова, наши войска продолжали наступление к югу...» (9).
Имеется свидетельство, что с рассветом по переправившимся частям открыли огонь дальнобойные орудия у Юшуни. Как вспоминал Оленчук: «... налетали на нас три белых аэроплана, и ударила раз, другой тяжелая дальнобойная с Юшуни. Аэропланы по нас не стреляли (скорее всего, летчики вылетали на корректировку огня орудий, с разведывательными целями. — Прим. В. Ц.), покружили — и назад...» (10).
Источников, посвященных первым боям на Чувашском полуострове, со стороны РА немного. Автор «Трагедии казачества» отмечает прежде всего явную немногочисленность Кубанской бригады, поставленной на защиту Чувашского полуострова по приказу командующего 1-й армией генерал-лейтенанта А. П. Кутепова. «В те ответственные, решавшие судьбу Крыма дни защиту Литовского полуострова Кутепов возложил на 1-ю бригаду 2-й Кубанской дивизии генерала Фостикова,
из


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
насчитывавшую всего 1000-1200 штыков, 20 пулеметов, 12 орудий (численность дана по очерку В. В. Триан- дафиллова (с. 52-54.). — Прим. В. Ц.). Эта бригада была составлена из остатков Кубанской повстанческой армии генерала Фостикова, в октябре прибывших в Крым с Кавказского побережья Черного моря после проигранной на Кубани борьбы и тяжелого отступления через Кавказские горы к Черному морю...» (11).
По данным Триандафиллова, численность идущих на штурм частей 6-й армии РККА составляла: 15-й стрелковой дивизии — 10544 бойца, 148 пулеметов и 12 орудий; 52-й стрелковой дивизии — 5 760 бойцов, 129 пулеметов и 12 орудий; 153-й бригады 51-й стрелковой дивизии — 4000 бойцов, 73 пулемета и также 12 орудий. Следует отметить, что в силу сложности перехода Сиваша дивизионная артиллерия не смогла сразу прибыть на поддержку пехоте. Не сразу вышла к полуострову кавалерийская бригада. Одними из самых последних перешли Сиваш повстанческие части армии Н. И. Махно (об их роли в операции — далее).
По замечанию автора «Трагедии казачества», «эти большевистские силы наступали на фронте шириною всего в три версты, то есть на одной версте фронта действовало 6768 штыков и сабель, 117 пулеметов, тогда как Кубанская бригада, защищавшая Литовский полуостров, как отмечено, располагала всего 1000-1200 штыками и 20 пулеметами. Иначе говоря, красные в 18-20 раз превосходили силы казаков в этом районе...» (12).
Это действительно так, но при этом нельзя забывать, что на стороне защитников полуострова были все же пусть незначительные, но подготовленные рубежи обороны (проволока, окопы и землянки), а части РККА не могли использовать своего огневого и численного преимущества прежде того момента, пока в их распоряже-
114


Последняя битва Белого Юга
нии не появится хотя бы небольшой плацдарм на суше. Численность «головы» колонны, идущей вместе с Олен- чуком через Сиваш, была гораздо меньшей в сравнении с общей численностью группировки РККА. Отвоевать плацдарм для развертывания, проделав проходы в проволоке, находясь под постоянным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем противника, было непросто. А, учитывая, что у многих красноармейцев (судя по воспоминаниям) оказались забиты грязью и илом даже собственные винтовки, огневое преимущество красных было не столь существенным в первые часы операции.
Общая оценка боеспособности бригады Фостикова в белых источниках низкая. Факт замены кубанцами частей 34-й пехотной дивизии представляется ошибкой Кутепова «...По произведенной накануне генералом Кутеповым перегруппировке защита Чувашского полуострова была возложена на кубанцев генерала Фостикова (вместо 34-й дивизии, стоявшей там раньше). На тех самых кубанцев, которых ставка спешно потребовала из Феодосии, не считаясь ни с какими донесениями о полной их небоеспособности. Это была раздетая, голодная, измученная скитанием по горам Черноморья масса в несколько тысяч человек, едва-едва дисциплинированных.
Отсутствие теплой одежды отозвалось самым печальным образом на их моральном состоянии. В то время, когда на Севастопольском рейде появился, наконец, транспорт «Рион», доставивший из-за границы обмундирование, армия уже, увы, замерзала. Офицеры и солдаты спасались только у костров и набивали соломой кули, чтобы хоть как-нибудь укрыться от холода. Опоздание обмундирования, за которое, если не ошибаюсь, было уплачено золотом еще покойным адмиралом Колчаком, имело фатальное значение, что было
115


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
подчеркнуто и в одном из последних официальных сообщений ставки. Кубанцы не выдержали и бросили оружие...» (13).
Тем не менее объективный анализ заставляет сделать важные уточнения в данной оценке. Смена 34-й дивизии и отвод ее к Чонгару (в действительности дальше Карповой Балки она ко времени начала штурма не ушла) проводились, как отмечалось выше, в целях перевода на решающий участок фронта, под Перекоп, более многочисленных и боеспособных частей 1-го корпуса («цветных» полков). Спешенная Кубанская бригада меняла части 2-го корпуса не в одиночестве, а вместе с подошедшими к Перекопу соединениями корниловцев и дроздовцев.
Оперативная сводка 6-й армии РККА (к 12 часам дня 8 ноября) свидетельствует, что кубанцы оказали упорное сопротивление. Бои с ними красных подразделений, обладавших значительным численным превосходством, продолжались долго — от 2 часов ночи до 7 часов утра (по Датюку), от 4 часов утра до 7 часов утра (по Триан- дафиллову), сопровождались жестокими рукопашными схватками, во время которых казаки дрались шашками и кинжалами. Судя по приведенным выше советским описаниям, наибольшее сопротивление оказали казаки именного Корниловского конного полка (Корниловская рота). Командир полка полковник И.И. Литвиненко был тяжело ранен и скончался на пароходе, отплывшем в Константинополь.
Уместно привести и отрывок из записок самого генерал-лейтенанта М. А. Фостикова. Кстати, здесь важно отметить, что бригадой, защищавшей полуостров, командовал генерал-майор В. К. Венков (а сам Фостиков в момент боев находился на станции Курман-Кемель- чи). «Я, сидя в Курман-Кимельчи, знал обо всем проис-
116


Последняя битва Белого Юга
ходящем на фронте, но оставался только «зрителем», так как мои только что сформированные части находились на бестолковом марше... Кубанская бригада генерала Венкова, находясь уступом далеко за правым флангом Перекопской позиции, стояла, совершенно неориентированная в обстановке, не имела ни одного телефона (из обещания, данного интендатурой, ничего не вышло!), лошади совершенно отсутствовали, даже комбриг не имел собственной лошади. Бригада, учитывая, что, по данным нам сведениям, Сиваш глубок, а, кроме того, по дну защищен тремя рядами проволочного заграждения, главное внимание обращала к фронту, имея по берегу Сиваша сторожевое охранение.
На рассвете 27 октября красные перешли вброд Сиваш и обошли с юга бригаду генерала Венкова. Не имея на всех винтовках штыков, казаки дрались львами; одна треть бригады погибла в этом неравном бою и, лишенная возможности принять открытый штыковой бой, начала отходить, неся на руках своих раненых. Нужно сказать, что бригада генерала Венкова несколько раз сбивала пехоту противника с южного берега Сиваша, но красные, усиливая свои позиции новыми частями, занимали южный берег.
Надо иметь в виду, что повсюду в этом районе глубина реки доходила лишь до колена человека среднего роста, а нашего проволочного заграждения нигде не было! Как потом выяснилось, глубина воды измерялась только у Чонгарского моста, где она действительно была выше всадника, а что касается фундаментальных установок тяжелой артиллерии, то они походили на детские сооружения, а сама тяжелая артиллерия действовала с ограниченным числом снарядов...» (14).
Если относительно отсутствия телефонной связи и нормально обустроенных окопов Фостиков, безус-
117


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ловно, прав, то в отношении отсутствия проволочного заграждения с ним трудно согласиться. Но очевидно и то, что массовой сдачи в плен казаков и гибели бригады на Чувашском полуострове не было. Кубанцы организованно, с развернутым фронтом отступили в район Карповой Балки. До последнего дня казаки принимали участие в боях. Примечательно, что наступление штурмовых групп РККА проводилось не только «в лоб», но и в обход расположения бригады, с небольшим отклонением на запад, что позволяло выйти на берег Чувашского полуострова со стороны хутора Старый Чуваш.
Итак, к 7 часам утра 26 октября части 15-й и 52-й дивизий РККА преодолели сопротивление Кубанской бригады генерала Венкова и начали продвижение вглубь Чувашского полуострова.
Необходимо отметить наличие за расположением кубанцев еще одного подразделения РА. Это т. н. Сводный батальон. О нем есть свидетельства в воспоминаниях полковника Марковского полка В. Е. Павлова: «Среди ставших на позиции вдоль Сиваша наиболее крупными соединениями были Кубанская бригада генерала Фостикова в 1200 штыков, не так давно перевезенная с Кавказа; только что сформированный сводный батальон в 300-400 штыков, главным образом из чинов армии, ранеными и больными эвакуированных за границу из Новороссийска и вернувшихся для продолжения борьбы (одна из его рот состояла из марковцев), и Сводно-Гренадерский полк также в 300-400 штыков, недавно сформированный из остатков гренадер и прибывших чинов Северной армии генерала Миллера... на Чувашском полуострове... на позиции стала бригада генерала Фостикова, а в резерве — Сводный батальон...». Миллеровцев (прибывших в Крым военнослужащих бывшего Северного фронта генерал-лейтенанта
118


Последняя битва Белого Юга
Е. К. Миллера) было немного — 50-60 человек, по данным Павлова. Но сам по себе факт их участия в боях на Перекопе важен для понимания вопроса о взаимодействии белых фронтов (15).
Резервный сводный батальон, очевидно, поддержал кубанцев Венкова, но решающего значения его действия не имели. Нужен был более сильный контрудар пехоты, сопровождавшийся мощной артиллерийской поддержкой.
1. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. 29.
2. Мамонтов С. И. Указ. соч. С. 437-438.
3. Оленчук И. Как я провел Красную армию через Сиваш // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 175-176; ДатюкН. Штурм Перекопа. М., 1939. С. 31.
4. Алексеевский Н. Через Сиваш - в Крым // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 179.
5. Там же. С. 180.
6. Триандафиллов В. В. Перекопская операция Красной армии. Тактический этюд // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. .70-71.
7. ДатюкН. Штурм Перекопа. М., 1939. С. 31.
8. Алексеевский Н. Через Сиваш - в Крым // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 181-183.
9. Датюк Н. Указ. соч. С. 32.
10. Оленчук И. Указ. соч. С. 176.
11. Трагедия казачества. Указ. соч. С. 10.
12. Там же.
13. Валентинов А. А. Указ. соч. С. 84.
14. Фостиков М. А. Записки. Цитируется по рукописи, предоставленной автору историком кубанского казачества П. И. Стреляновым (Калабуховым) во время работы при подготовке альманаха «Белая Гвардия» в издательстве «Посев» в 2001 году.
15. Павлов В. Е. Указ. соч. С. 338-339.
119


2. КОНТРАТАКА ДРОЗДОВЦЕВ.
«ВИНТОВКИ, ВОТКНУТЫЕ В ЗЕМЛЮ»
Утро 26 октября началось для РККА взятием оперативно-тактического плацдарма, но развитие успеха было не столь очевидно. Приблизительно в шестом часу утра произошла резкая перемена ветра. Теперь он дул с востока и вода, отошедшая в сторону Азовского моря, начала возвращаться назад, медленно, но плотно заполняя дно Сиваша и заливая переправу. Помимо этого, на переправившиеся красные части готовилась сильная контратака частями Офицерской стрелковой генерала Дроздовского дивизии.
На момент начала штурма Перекопа дивизия «малиновых фуражек» состояла из четырех полков и насчитывала около 4 тысяч штыков (по данным Триан- дафиллова), что было существенно выше показателей численности аналогичных подразделений, например, 2-го армейского или Донского корпусов. По сравнению с другими «цветными» полками, понесшими серьезные потери в боях во время отступления в Крым, боеспособность дроздовцев считалась лучшей. Они участвовали в серьезных боях под Агайманом и станцией Сальково, обеспечивая проход частей РА в Крым и отбивая атаки кавалеристов 1-й Конной армии РККА. Тем не менее «Дроздовская дивизия единственная вышла из всей этой передряги благополучно, понеся совсем незначительные потери», — писал капитан Дроздовского артиллерийского дивизиона В.М. Кравченко. По его оценке, «...В 1-м армейском корпусе в лучшем состоянии и по духу, и по количеству была Дроздовская дивизия в составе четырех стрелковых и одного конного полков, при нескольких сотнях пулеметов и сохранившейся всей ее артиллерии. Полки Корниловской и Марковской диви-
120


Последняя битва Белого Юга
зий сильно пострадали в боях, и каждая дивизия имела в своем составе только до 1000 штыков. Алексеевская дивизия была еще меньшего состава. Конный корпус генерала Барбовича и Донской более-менее еще сохранились...» (1).
С ним был согласен вольноопределяющийся на бронепоезде «Офицер» С. Г. Пушкарев (будущий профессор истории), свидетельствовавший в своем дневнике о дроздовцах: «...Доехав до Таганаша, все радуются, почувствовав себя в безопасности, а как хотели из Крыма уехать. Между Сивашом и Таганашем обогнали Дроздовскую пехоту, которая производит очень благоприятное впечатление: сравнительно большой состав — 50-70 человек в роте, все одеты в шинели, у большинства погоны и кокарды, в отличие от корниловцев. Говорят, что при отступлении дрозды потеряли всего около 20 человек. Увидев их, я подбодрился: значит, мы еще повоюем...» (2).
Но, несмотря на отсутствие серьезных боевых потерь, дроздовцы очень тяжело перенесли многокилометровые марши от Чонгара к Перекопу. Автор «Трагедии казачества» так писал об этом: «...Дроздовская дивизия передвигалась с чонгарского направления на перекопское и к 26-му октября должна была сосредоточиться в Армянском Базаре — верстах в 5-ти от Перекопа. В действительности Дроздовская дивизия в ночь с 25 на 26 октября двумя своими полками (1-ми 4-м) сменила на Перекопском валу, от тракта г. Перекоп — Юшунь, 13-ю пехотную дивизию, отошедшую в район Карповой Балки, что верстах в 12-15 от г. Перекопа. Другие два полка (2-й и 3-й) Дроздовской дивизии в ночь с 25 на 26 октября находились в Армянском Базаре...» (3).
Логика такого размещения сравнительно многочисленной и боеспособной воинской части в непосред-
121


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ственной близости к Турецкому валу и Чувашскому полуострову, в принципе, вполне понятна и правильна. Дроздовская дивизия, опиравшаяся на Армянский Базар, становилась своего рода подвижным резервом, ударной группой, призванной в случае необходимости оказать поддержку контратакой либо в сторону Перекопа, либо на полуостров. И именно второе направление очень скоро оказалось актуальным. Таким образом, расположение дроздовцев свидетельствовало о стремлении создать на перешейке глубокую оборону и о вполне допустимом варианте отступления бригады Венкова и сводного батальона с занимаемых позиций у Сиваша.
Начальник дивизии генерал-майор А.В. туркул так описывает переход своих бойцов к Перекопу (в книге «Дроздовцы в огне» в литературной обработке писателя И.С. Лукаша). 22 октября после перехода через Чонгарский мост, подтянув отстающих, дивизия в полном составе выступила на новые позиции. Проходя через станцию Таганаш, по личному распоряжению Туркула дроздовцы реквизировали интендантский склад («мы вынуждены были взять силой интендантский склад, забитый продуктами»), после чего «дивизия подкрепилась и отдохнула» (показательный пример «самостоятельности» командования, которое забирает содержимое склада и не считает нужным производить расчет продуктов для других воинских частей). Первоначально предполагалось, что дроздовцы займут позиции у Чонгарского моста (чем, по-видимому, и объясняется решительность Туркула в реквизиции склада), но позднее начдив получил приказ продвигаться к Юшуни и далее — к Перекопу.
Переход проходил вдоль берега Сиваша. «...В темноте... дивизия тронулась. Был сильный мороз. Мы шли голой степью, точно в обледеневшей пустыне. Крутила колючая крупа, ветер терзал немилосердно. Мы дви-
122


Последняя битва Белого Юга
гались по гололедице и не могли разжечь костров из мерзлого бурьяна. На другой день после ночного перехода дивизия стала сосредоточиваться в селе Юшунь. Теперь, за эти 40 верст, у нас были толпы отставших. Отход и отчаяние выматывали людей. До самых потемок, весь день подходили отбившиеся от своих частей люди и некормленные, брошенные кони. После ночлега в Юшуни, в холодное темное утро Дроздовская дивизия выступила на Перекоп. Первый полк немедленно сменил на Перекопском валу части 2-го корпуса. 2, 3 и 4-й полки стали в Армянске...» (4).
Тяжелые условия перехода отмечает и капитан Кравченко: «...Во время перехода из Таганаша на Перекоп в Дроздовской дивизии было очень плохо с питанием, в лучшем случае на обед был реденький суп с галушками и волокнами мясных консервов, а на целый день выдавался 1 фунт хлеба, доставлявшегося из пекарен Севастополя. 23 октября дивизия, пройдя Ново-Алексе- евку и Магазинку, в 12 часов ночи прибыла на ночлег в Ново-Ивановку, а в 8 часов 24 октября продолжила свой марш дальше на Армянск. Пройдя Воинку, забитую обозами и хозяйственными частями разных полков и дивизий, в 13 часов была уже в Юшуни. Всюду по дороге можно было наблюдать царивший везде ужасный беспорядок. Достать что-либо съестное было невозможно. В Юшуни был привал на обед и двухчасовой отдых, после чего дивизия продолжила марш, проходя мимо основных укрепленных позиций...
Сумерки застали Дроздовскую дивизию возле хутора Булгакова, и, наконец, около 20 часов ее части стали втягиваться в Армянский Базар. Там оказалось очень мало помещений для размещения частей, и большая часть людей принуждена была разместиться прямо на улицах, у костров. Не особенно приятная перспектива
123


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
была бросить в бой всех этих плохо одетых, изголодавшихся и промерзших людей...» (5).
Тяжелые настроения Дроздовской дивизии во время стоянки в Армянском Базаре подтверждают и записи капитана-артиллериста Орлова:«.. .Все ожидают, что сегодня ночью, завтра или, во всяком случае, послезавтра красные должны будут всеми имеющимися в их распоряжении силами и средствами попробовать опрокинуть наш фронт. Совершенно ясно, что 2-3 основательных натиска со стороны красных нам придется выдержать раньше, чем мы успеем привести себя в порядок, оправиться и хотя бы немного отдохнуть, главным образом от этих холодов, недоедания и скученности помещений. Трудно в настоящее время подытожить и определить настроения в смысле взглядов и надежд на ближайшее будущее и на успех борьбы у рядовой массы бойцов. Настроение в общем невеселое. Большинство — молчаливо, раздражено, ругается на сегодняшние условия жизни (теснота, холод, отсутствие пищи в надлежащих размерах, главным образом хлеба). Одни качают головой, утверждая, что один-два серьезных боя и наши надломленные силы должны будут уступить напору противника, и с началом этих ожидающихся боев отождествляют наступление катастрофы на нашем театре Белой борьбы.
Другие же считают, что в данный момент сразу, «с налета», красным не удастся ворваться в Крым, что, понеся при этой попытке на нашем участке значительные потери, красные должны будут временно держаться пассивно, а за это время мы сможем оправиться, отдохнем, и тогда снова, борьба имеет шансы принять затяжной характер.
Во всяком случае, подходили решающие, тревожные дни. И днем, и вечером, и ночью на улицах и площадях
124


Последняя битва Белого Юга
Армянского Базара горят костры и вокруг них группами стоят, поколачивая ногой о ногу, солдаты и офицеры, главным образом пехотных частей. Жуткая картина, если указать, что в таком состоянии и при таких условиях наши части находились накануне решающих боев. Когда я проходил мимо одного из костров, один пехотный солдат, обращаясь ко мне, спросил, долго ли все это будет продолжаться, а другой тут же на это ответил: «Скоро конец». Разговорился с офицером 2-го Дроздовского стрелкового полка. Он мне указал на то, что благодаря тому, что люди не располагают даже помещениями, где можно было бы отдохнуть и согреться, настроение солдат таково, что он просто боится идти с ними в бой...» (6).
Надо заметить, что настроения здесь были действительно двоякие. Далеко не все в дивизии, как это заметил Орлов, были настроены пораженчески. Вполне логичными представляются и доводы тех, кто считал, что «красным не удастся ворваться в Крым» и есть шанс, что борьба снова примет затяжной характер.
Говоря о тяжелом состоянии дроздовцев после перехода от Таганаша, надо заметить, что и красные части, только что прошедшие через Сиваш, выдержавшие бои с кубанцами Венкова и Сводным батальоном, находившиеся под постоянным обстрелом со стороны белых батарей, были не в лучшем состоянии и испытывали немалые трудности, размещаясь на Чувашском полуострове под открытым небом. Фрунзе отмечал особенности условий ведения боев еще накануне штурма Перекопа: «...В штабе шла кипучая работа. Надо было прежде всего обеспечить размещение частей и их снабжение. Задача же эта при сравнительно слабой населенности района, отсутствии или крайнем недостатке фуража, полном отсутствии топлива, отсутствии местами (весь Чонгарский полуостров и целый ряд районов, прилегаю-
125


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
щих к Сивашу) даже питьевой воды — была необычайно тяжелой. К этому надо добавить установившуюся необычайно холодную погоду — морозы доходили до минус 10, тогда как огромное большинство войск не имело теплого обмундирования, вынужденное в то же время сплошь и рядом располагаться под открытым небом...
Приезжаем в линию расположения резервных полков 51 -й дивизии. В них идет подготовка к последнему, решающему акту. Настроение у красноармейцев спокойное и лишь несколько приподнятое. Полки ждут приказа двигаться на подкрепление своим товарищам, занимающим передовые, исходные для атаки позиции. Холодно. Огни разводить запрещено, даже курить приказано, тщательно укрываясь. Озябшие красноармейцы прыгают на месте, стараясь хоть сколько-нибудь согреться. Едем дальше, наталкиваемся на новые части, это подходящие к полю боя полки армейского резерва —Латышской дивизии...» (7).
И позднее, уже во время боевых действий на полуострове Командюж вспоминал: «...Бои на участке 15-й дивизии протекали успешно. Ею было захвачено несколько орудий, и части дивизии, не встречая особого сопротивления, продвигались вперед. Так же, как и в 52-й дивизии, главным неудобством были оторванность от обозов и полное отсутствие воды, фуража и провианта по ту сторону Сиваша...» (8).
Тяжелое положение частей РККА на Чувашском полуострове утром 26 октября отмечают сами участники боев: «Красноармейцы окопались в полукилометре от хутора (Караджанай. — Прим. В. Ц.), охватив его полукольцом. Измотанные тяжелым ночным боем, голодные, страдающие от жажды и обессилевшие, они с трудом сдерживали яростные атаки белогвардейцев. Семьдесят два оставшихся в живых красноармейца из
126


Последняя битва Белого Юга
штурмовой, колонны (из 270. — Прим. В. Ц.) лежали в цепи вместе с остальными. Осунувшиеся, измазанные в грязи лица, глубоко запавшие глаза и пересохшие губы говорили о том, какой ценой досталась им победа. Но об отступлении никто не думал...» (9).
Цель контрудара мобильного резерва Дроздовской дивизии заключалась в предотвращении расширения плацдарма частей РККА и при благоприятном развитии ситуации в ликвидации угрозы со стороны прорвавшихся на полуостров красных. В случае успеха дроздовцев прижатым к берегам Сиваша красноармейским подразделениям оставалось либо сдаться в плен, либо попытаться отступить назад через Сиваш, либо погибнуть.
Утренние часы 26 октября. Постепенно менялся ветер, рассеивался туман, бои продолжались. Штаб Дроздовской дивизии получил сообщение о критическом положении на Чувашском полуострове. И вот из Армянского Базара в походных колоннах выступили батальоны 2-го полка. Их сопровождали две артиллерийские батареи (3-я и 4-я). Чуть позже, очевидно, к ним присоединился 3-й полк, не дошедший до перекопских позиций (к Турецкому валу выдвинулся только 1-й полк) и принявший участие на левом фланге фронта контратаки. Орлов в дневнике отмечал, что первоначально планировалось лишь «усилить охрану берегов» Сиваша и «поэтому мы идем в один из хуторов на побережье Сиваша» (10). Но положение оказалось гораздо серьезнее. Очень скоро дроздовские колонны вступили в бой с соединениями группы РККА, стремившейся оперативно расширить занятый на Чувашском полуострове плацдарм. После полудня и до наступления темноты Дроздовская дивизия противостояла ударным частям 6-й армии, рвавшимся в тыл перекопским укреплениям. Завершилось противостояние трагически...
127


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Туркул так описывал этот эпизод сражения: «.. .Часов в десять утра мы узнали, что кубанские части генерала Фостикова не выдержали натиска и спешно оставили Чувашский полуостров. Дроздовской дивизии приказано было восстановить боевой фронт. Тогда на правом и на левом флангах поднялись в атаку 2-й и 3-й полки. Бой сотрясался на месте до темноты. Наши полки то откатывались перед тяжелыми валами большевиков, то снова переходили в контратаки. Потери огромные. Огонь и волны красных атак пробивали в нас страшные бреши. Это был не бой, а жертва крови против неизмеримо превышавших нас сил противника.
Нас точно затопляла серая мгла. Ломило советское число. 3-й полк потерял весь командный состав. Смертельно раненого командира полка полковника Владимира Степановича Дрона я вывез из огня на моей машине. 3-й полк потерял всех батальонных и ротных командиров. В самом огне временно командующим полком я назначил своего адъютанта капитана Елецкого.
Темнота. Мы отбиваемся. Громит и терзает огонь, не ослабевают упорные красные атаки. Батальон 2-го полка под командой капитана Потапова в десятый раз переходит в контратаку. В батальоне на ногах, не израненных, не больше трети бойцов.
Капитан Потапов в потемках повел солдат в одиннадцатую атаку. Когда он шел перед остатками батальона, к нему подбежали два стрелка, один из них унтер-офицер. Под убийственным огнем, винтовка у ноги, они стали просить капитана Потапова не ходить с ними в атаку. Потапов не понял, крикнул сквозь гул огня: «Что же вы одни, что ли, братцы, пойдете?» — и повел остатки батальона на пулеметы.
Через мгновение капитан Потапов был тяжело ранен в живот. Несколько стрелков вынесли его из огня на
128


Последняя битва Белого Юга
окровавленной шинели, бережно положили на землю и побежали к своим. Батальон шел теперь на красных без офицеров. Одни солдаты, все из пленных красноармейцев, теснились толпой в огонь. Мне казалось, что это бред моей тифозной горячки: как идет в огне без цепей наш 2-й батальон, как наши стрелки поднимают руки, как вбивают в землю штыками винтовки, как в воздухе качаются приклады. 2-й батальон сошелся с красными вплотную. Наш батальон сдался.
Никогда, ни в одном бою у нас не было сдачи скопом. Это был конец. Люди отчаялись, поняли, что наша карта бита, потеряли веру в победу, в себя. Началось все это у Знаменки, когда рухнула в кровопролитном бою не поддержанная вовремя Корниловская дивизия, и закончилось на Перекопе, когда, не веря больше ни во что, вынеся из огня своего белого офицера, сдался в последней, одиннадцатой атаке истекающий кровью Дроздовский батальон.
Я видел винтовки, воткнутые в землю, и не мог дать приказа открыть по сдающимся огонь. Только смутный гул доносился до нас; как онемевшая, молчала наша артиллерия. Точно слушали мы смертельный гул нашего конца. У красных поднялся жадный вопль, беспощадный рев победы, все у них поднялось нас добивать...
Как сквозь темный дым бреда, вижу я последний бой: к концу дня я едва стоял на ногах от тифа, и ночью, когда мы стали отходить, меня без сознания увезли в дивизионный лазарет. Командование дивизией принял генерал-майор В.Г. Харжевский. Ночью дивизия отошла от Перекопа...» (11).
Весьма примечательно описание данного эпизода Орловым с точки зрения офицера, осуществлявшего артиллерийскую поддержку контратаки. «...Через короткое время слева от нас начала редко и куда-то очень
129


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
далеко стрелять пушка школьной батареи в направлении Чувашского полуострова; ружейного огня сльшшо не было. В районе Караджанай мы подошли к последнему перевалу перед скатом к Чувашскому полуострову и остановились. Наша и 4-я батареи стали на позицию по разным сторонам дороги, 2-й и 3-й батальоны 2-го полка начали рассыпаться в цепь и переваливать через бугор: 2-й прямо, а 3-й в обход, направо. Батарея стояла саженях в 40 от перевала и сразу же открыла интенсивный огонь из 8-ми орудий. Начавшаяся было ружейная стрельба почти прекратилась. По силе нашего огня (мы почти с места начали «беглый огонь») можно было судить, что цели перед нами очень серьезные. Несколько усложняло нашу стрельбу то обстоятельство, что 1-й взвод (3-й батареи) стрелял из французских пушек, 2-й — из английских, 4-я батарея крыла из русских, так что одновременно раздавалось три (разные) команды (с наблюдательных пунктов). После первых же очередей прицел начал увеличиваться, и вообще создавалось впечатление, что наш огонь внес основательное расстройство в ряды красных. Генерал Туркул, появившийся незадолго перед этим, проехал (вперед) за гребень.
В самый разгар нашего (беглого) огня, когда мы стреляли на прицеле 24-28 английских и когда противник, находившийся на льду Сиваша, (метался и бросался в разные стороны), не мог найти себе абсолютно никакого места укрытия и мог преследоваться снарядами еще на расстоянии 4-5 верст своего отхода (неожиданно для батарей), спереди раздался крик: «Артиллерия, вперед!» Подобного рода крики, в особенности за Крымский период войны, хорошо были нам знакомы и повторялись в тех случаях, когда либо пехота неожиданно оказывалась в большой опасности (атака конницы, появление автоброневиков), либо артиллерия со своей
130


Последняя битва Белого Юга
позиции не замечала заманчивых и исчезающих целей. В данных условиях этот крик показался странным, и на этот единственный раз он оказался роковым (для исхода боя и гибельным для 2-го полка).
Не ожидая приказаний с наблюдательного пункта, который был в нескольких десятках саженей впереди и команды передавались голосом, орудия моментально начали сниматься с позиции и ринулись вперед. Последовавшие за тем крики: «Огонь!», «Куда?», «Кто приказал (вперед)?», («Назад!»), «С передков!» — оставались без внимания, и через минуту мы на рысях переваливались вперед через бугор. Перед глазами открылась потрясающая картина: реденькая цепь 2-го батальона полковника Рязанцева, двигаясь вперед, приближалась к красным, которые отдельными, весьма солидными по численности, но расстроенными нашим огнем группами, находящимися в беспорядке, почти полукольцом окружали нашу цепь, состоящую из одного батальона полковника Рязанцева и насчитывающую около 130 человек, в то время как силы противника (бывшего на льду Сиваша), измерялись в 1500-2000 штыков. Единственное, что дало бы возможность избежать катастрофы, — это непрерывный огонь наших 8 орудий по группам красных, шедших по льду и не могущих найти себе укрытие. С юга к красным приближался, но находился еще в полуверсте 3-й батальон подполковника Потапова.
Ясно было видно, как из нашей цепи 2-го батальона отдельные люди бросились назад, цепь продолжала двигаться к красным, которые бегом выравнивались и, на ходу приводя себя в порядок, при полном молчании нашей артиллерии (еще не успевшей снять орудия с передков) окружали нашу пехотную цепь. Среди нашей группы раздаются 2-3 возгласа: «Смотрите, наши
131


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
сдаются!», и, к своему ужасу, я вижу, как 2-й батальон бросает винтовки. Сразу же начинается весьма сильный ружейный огонь по нашей группе, раздается команда «С передков!», и мы с дистанции полторы версты с открытой позиции открываем огонь по группе красных. Каждый снаряд, попадая в группу противника, заставлял красных бросаться в разные стороны, а на льду остаются лежать несколько человек. Часть красных устремляется против 3-го батальона и начинает теснить его, в то время как находящиеся перед нами группы начинают метаться. Интересно, но я ни разу не видел, чтобы снаряд, попавший на лед, оставил против себя воронку с водой — так (сильно) промерз Сиваш.
К сильному ружейному огню, от которого мы несем потери, присоединяется артиллерийский огонь (с закрытой позиции) батареи красных, перешедшей через Сиваш восточнее. Мы, не имея перед собой пехоты, вынуждены были отойти за бугор на закрытую позицию...» (12).
Таким образом, запланированный контрудар с целью «сбросить обратно в Сиваш зарвавшихся красных» полностью провалился. Главная причина — сдача в плен нескольких сот дроздовских стрелков. Факты массовой сдачи в плен были нередки на всех фронтах Гражданской войны. Учитывая, что в рядах 2-го и 3-го батальонов довольно большой процент составляли бывшие красноармейцы, подобный переход на сторону «своих» вполне объясним. Но было и другое. Принципы комплектования пополнений в 1920 году, когда почти без предварительной проверки и прохождения через систему запасных батальонов военнопленные (а среди них было немало и разведчиков РККА, и сотрудников ЧК) сразу же ставились в строй частей РА, если и оправдывали себя с точки зрения увеличения числа бойцов
132


Последняя битва Белого Юга
на фронте, то далеко не всегда были оправданы с точки зрения надежности этих пополнений. И самое главное, сдача в плен дроздовцев, считавшихся едва ли не самыми боеспособными среди отошедших в Крым подразделений РА, в один из решающих моментов начавшегося сражения психологически повлияла на дальнейший ход операции.
Советские источники так описывали Дроздовскую контратаку. «...С левой стороны хутора (очевидно, Старый Чуваш. —Прим. В. Ц.) из-за амбара вынырнуло серое стальное тело бронемашины. Она двинулась прямо на цепи. Вслед за ней высыпали дроздовцы и пошли в атаку. .. Белые перебросили от Армянска все свои резервы. Завязался упорный бой. Красноармейцы наступали по совершенно открытой местности, под сильным артиллерийским и пулеметным огнем. Артиллерия противника била слева из междуозерного пространства и справа — от фермы Щемиловка. Земля сотрясалась и гудела от тяжелых ударов. За грохотом, стоном и воем снарядов трудно было услышать слова команды.
На правом фланге появились две бронемашины. Стреляя из пулеметов в упор, они врезались в самую середину 135-го полка и раскололи его на две половины. Часть красноармейцев дрогнула и начала отступать. Положение создалось напряженное. Вдруг откуда-то сзади прозвучал артиллерийский выстрел, за ним другой, третий. Стреляли на короткой дистанции мелкокалиберными снарядами. Стальная башня на одном из броневиков неожиданно пошатнулась и осела. В середине ее образовалась черная сияющая дыра. В следующую минуту снаряд сорвал крышку с башни второй бронемашины...» (13).
Свидетельствует бригадный комиссар 51-й стрелковой дивизии К. Телегин: «... С каждой минутой сила боя нарастала. Огонь неприятельских пулеметов и орудий
133


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
по цепям 458-го полка доставал и нас. Пришлось расчленить полк цепями, побатальонно. Над горизонтом поднялось солнце. Туманная пелена стала рассеиваться. Противник сосредоточил ураганный огонь по цепям 455-го полка. Вот уже последний резерв, двигавшийся впереди нас, втянулся в бой.
Командир 458-го полка просит поддержки на правый фланг. Бросили на помощь свой первый батальон. С нашей помощью 458-й полк продвинулся вперед метров на 250 и залег. Убийственный огонь нескольких десятков пулеметов и орудий косил бойцов. Цепь быстро таяла. Часам к 11 утра небольшая горсточка храбрецов 458-го полка добралась, наконец, до Литовского полуострова, а на их место мы ввели 9-ю роту своего третьего батальона. Снова начали медленно продвигаться вперед, большей частью ползком. В резерве остались две роты и саперная команда. Сзади маячила на лошадях Отдельная кавбригада. Настойчиво влезали мы в подковообразную выемку, которую делает Сиваш у Перекопского вала. Артиллерия противника с высокого берега уже начала бить косоприцельным огнем по правому флангу. Снаряды с воем проносились над головой. Взрывалась шрапнель в воздухе и фугасы в мягком грунте Сиваша. Около двух десятков убитых осталось позади.
Еще больше было раненых, которые со стонами ползли по мокрому дну Сиваша, стараясь выбраться из этого ада.
Все упорней и настойчивей приближались мы к противнику. Две батареи нашей кавбригады открыли огонь. 2-й Дроздовский полк не выдержал и побежал. Побросав винтовки, подняв кверху руки, дроздовцы кучками сдавались. Около 300 солдат, 4 офицера, 12 тачанок с пулеметами были нашими первыми трофеями. Один из пленных, убегая к нам в тыл, кричал на ломаном
134


Последняя битва Белого Юга
русском языке (об аналогичном (или о том же самом?) эпизоде писал Павлов применительно к марковцам. — Прим. В. Ц.): «Война кончал! Война кончал!» Эта победа подняла наш дух...» (14).
Небольшое отступление о броневиках, этих несомненных, как будет отмечено далее, героях перекопско-чонгарских боев.
Здесь они упоминаются впервые. Какие машины, атаковавшие красноармейцев вместе с дроздовцами, имелись в виду? В боевых расписаниях РА есть указания на штатные бронеавтомобили, но, как правило, при упоминании о них в источниках указываются наименования (например, «Верный», «Атаман Богаевский», «Гун- доровец» и др.) или модели («Остин», «Фиат», «Рено» и др.). В данном случае этого не было. Но существовали совершенно четкие указания, что в РА и, в частности, в составе Дроздовской дивизии воевали автомобили марки «Форд». Это могли быть или легковые автомобили «Форд-Т» с установленными на них пулеметами, или переделанные под бронемашины модели «Форд FT-B» (аналогичные модели сражались в составе Войска польского тоже в 1920 году).
Очевидно использование в боях переоборудованных грузовиков «Форд-ТТ». Они поддерживали кавалеристов. Вот как описывал их Кравченко: «...При 2-й кавалерийской дивизии (корпус генерала Барбовича. — Прим. В. Ц.) находился автопулеметный эскадрон — легкие небольшие грузовики системы Форда, вооруженные пулеметами, а некоторые и пушками Гочкиса. Брони на них не было, а только борта площадок были защищены двойными досками, каждая толщиной в два пальца (примерно 100 мм. — Прим. В. Ц.)...» (15).
Кстати, наличие автопулеметного эскадрона в составе кавалерийского корпуса генерала Барбовича давало
135


ВАСИЛИЯ цветков
основание называть его в советских источниках бронированной кавалерией. Например, член Реввоенсовета Южного фронта С. И. Гусев, высоко оценивая качества кавалерии РА, писал, что у Врангеля ^имелась лучшая в мире конница из прирожденных кавалеристов-казаков. великолепно обмундированная, снаряженная и во* оружейная, находившаяся под командой опытнейших генералов-кавалеристов, снабженная огромным количеством бронеотрядов и многочисленными грузовиками с поставленными на них пулеметами, а также эскадрильями аэропланов новейших конструкций. По силе удара, по маневренной гибкости, по быстроте передвижения это было самое идеальное войско, какого еще мир не видал...» (16).
Конечно, классическим пушечным и пулеметным бронеавтомобилям врангелевские «форды» уступали в вооружении и в степени защиты, но в то же время, очевидно, превосходили их в скорости (благодаря облегченной защите и маневренности). Помимо обшитых деревянными (а отнюдь не стальными) щитами автомобилей в составе РА действовали, вероятно, и обычные автомобили «Форд», на которых монтировалось несколько станковых пулеметов. Их упоминал в своем дневнике Пушкарев (запись от 14 октября 1920 года): «Вечером видим: на фронт идут 9 платформ с американскими «фордами» (легкие, аккуратные), по три пулемета на каждом...» (17).
Интересные свидетельства о фордовских «броневиках» на вооружении РА имеются в воспоминаниях генерал-майора М. М. Георгиевича, занимавшего должность начальника штаба Технических войск (саперных и броневых частей РА): «...У нас оказалось несколько десятков новеньких s-тонных полугрузовиков Форда. Поставить на них пулеметы — не требовало больших
136


Последняя битва Белого Юга
работ. Легкие и подвижные машины давали возможность широкого применения на ровных полях Северной Таврии. Я был вызван к начальнику штаба Главнокомандующего — генералу Шатилову. И получил задание приготовить (пулеметный) эскадрон через шесть дней. Полковник-специалист брался закончить оборудование в пятидневный срок, если ему будет обеспечен материал — доски и брусья... Материал был получен. Работа закипела. И пулеметный эскадрон был готов за день до срока. Отправлен на фронт и принес кое-какую пользу...» (18). По мемуарам товарища председателя «Комитета содействия Русской армии» А. В. Еропкина, выехавшего во время крымской эвакуации из Ялты, на пристань перед отправкой конного корпуса Барбовича выезжали «все новые и новые партии бронированных автомобилей, новеньких, с иголочки». Они были оставлены на молу «как бы в ожидании новых хозяев» (19).
Имеются также свидетельства о прибытии в Крым бронеавтомобилей «Рено» из Франции. По составленной автором монографии сводке сообщений из крымских газет 1920 года 15 мая в Севастополь прибыл пароход Primoge, на борту которого находилось семь бронеавтомобилей. 25 сентября отмечается прибытие пяти бронеавтомобилей на транспорте «Alegert». Очевидно, что в составе РА находились и машины, оказавшиеся в Крыму еще в 1919 — начале 1920 года. Правда, насколько часто французские броневики использовались в боях, сложно сказать. Что же касается танков, игравших значительную роль в боевых действиях РА в период лета — осени 1920 года, то их участие в обороне Перекопа и Чонгара не отмечается. Это можно объяснить крупными потерями боевых машин во время неудачной атаки Каховского укрепленного района РККА в октябре 1920 года.
137


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
...Но бронеавтомобили не помогли успеху Дроздовской атаки. Следует отметить еще и тактическую ошибку (о которой писал Орлов), сделанную командованием дроздовцев (очевидно, самим Туркулом). Вместо того чтобы оставить артиллерийские расчеты на уже пристрелянных позициях, откуда они вели эффективный огонь, молодой генерал приказал в спешном порядке изменить расположение и выдвинуться ближе к атакующим. Помимо очень высокого риска попасть под удар красноармейской пехоты (после сдачи в плен дроздовцев) и лишиться своих орудий артиллеристы на некоторое время лишились возможности поддержать свою пехоту, и это, несомненно, также повлияло на неудачу атаки дроздовских батальонов.
Увы, но неоправданная поспешность, оказывается гибельной (это будет и позднее).
Отразив контратаку дроздовцев и сосредоточив ударный «кулак» на занятом полуострове, переправившиеся через Сиваш части РККА начали активно развивать успех. Теперь им как будто бы уже ничто не мешало выполнить свою главную задачу — прорваться к Армянскому Базару и выйти, наконец, в тыл защитникам Турецкого вала. Положение казалось критическим.
1. Кравченко В. М. Дроздовцы от Ясс до Галлиполи. Сборник. Т. II. Мюнхен, 1975. С. 217.
2. Пушкарев С. Г. На бронепоезде «Офицер» в Белой Таврии. 1920 год. // Белая Гвардия, № 3. 1999/2000. С. 51 (оригинал дневника хранится в: ГА РФ. Ф. 5773. On. 1. Д. 1. Лл. 1-35).
3. Трагедия казачества. Указ. соч. С. 10.
4. ТуркулА. В. Дроздовцы в огне. Белград, 1937. С. 319-320.
5. Кравченко В. М. Указ. соч. С. 223-224.
6. Орлов Г. Указ. соч. С. 499.
7. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. 25-29.
138


Последняя битва Белого Юга
8. Там же. С. 30.
9. Алексеевский Н. Через Сиваш — в Крым // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 183-184.
10. Орлов Г. Указ. соч. С. 500.
11. ТУркулА. В. Дроздовцы в огне. Белград, 1937. С. 319-321.
12. Орлов Г. Указ. соч. С. 500-502. Указанный в скобках текст относится к более ранней версии дневника Орлова, цитированной в книге В. М. Кравченко. С. 226-229.
13. Алексеевский Н. Указ. соч. С. 184-185.
14. Телегин К. Через Сиваш (Из дневника политработника) // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 193.
15. Кравченко В. Указ. соч. С. 205.
16. Гусев С. И. Гражданская война и Красная армия. Сборник статей. М., 1958. С. 64, 69.
17. Пушкарев С. Г. Указ. соч. С. 49.
18. Георгиевич М. М. Генерал от террора // Наши вести. № 248 (2469). 1 февраля 1967 года. С. 4.
19. Еропкин А. В. Записки члена Государственной думы: Воспоминания. 1905-1928. М., 2016. С. 218.
139


3. СЛАЩОВЦЫ И АРТИЛЛЕРИСТЫ СПАСАЮТ ПОЛОЖЕНИЕ. А В СИВАШ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВОДА
Мощная пехотная группа РККА, подкрепленная уже переправившейся через Сиваш кавалерийской бригадой, при поддержке огня артиллерийских орудий, подбивших дроздовские «форды», уверенно устремилась в прорыв. Орлов вспоминал: «...на горизонте, верстах в 6, показываются длинные колонны красных, идущие по отношению к нам облическим движением с северо-запада на юго-восток. В то время как мы снимались с позиции, ружейным огнем были ранены юнкер Негров, ездовой Соляник и две лошади. В одном из орудий 4-й батареи почти сразу убивает четырех лошадей уносных, и пушка только на корне переваливает через бугор.
В это самое время 3-й батальон у хутора Тимохина попадает в очень тяжелое положение. Теснимый красными, он принужден фланговым движением отходить в нашу сторону. (Он отбивался, переходя в контратаки. Все офицеры были или убиты, или ранены.) Командир батальона подполковник Потапов падает тяжело раненый (стрелки с трудом вынесли его из боя). Часть батальона сдается, а часть, расстреливаемая огнем, устремляется в нашу сторону, причем весьма немногие выскакивают из этого дела. Таким образом, мы почти в момент оказываемся без пехоты. Так как на Перекопе шел бой, то оттуда на наш участок не могли выслать пехотных подкреплений, только часа через полтора к нам подошла батарея 1-го полка...» (1).
Нужно было срочно остановить продвижение пехоты РККА, не допустить ее выхода с Чувашского полуострова. Успели сменить огневые позиции дроздовские ар-
140


Последняя битва Белого Юга
тиллеристы. Их прикрыли поредевшие после дневных боев цепи стрелков.
По запискам Орлова: «...Остатки нашей пехоты, вернее, одиночные пулеметы и отдельные стрелки совместно с батарейными пулеметами остановили наступление красных в сторону Армянска и вели весьма солидный артиллерийский бой до наступления полной темноты. (Сохранился еще только 1-й батальон полка, тоже уже понесший потери, и пулеметные команды. На Перекопской позиции также в этот день шел сильный бой, и прислать нам оттуда в помощь пехоту не могли. Только часа через полтора подошла еще одна батарея, бывшая при 1-м полку. Остатки 2-го полка, пехотные и батарейные пулеметы своим интенсивным огнем при поддержке огня батарей остановили наступление красных в сторону Армянского Базара, и хребет на линии Караджанай — хутор Тимохина был удержан полностью. К сожалению, не имея пехотных резервов, только огнем артиллерии остановить продвижение красных на юг было нельзя.)...» (2).
Об этом же не без некоего пафоса вспоминал и Тур- кул, только что переживший бесславную сдачу в плен своих батальонов: «...Мы смели ураганным огнем ревущую атаку, отхлестнули громадную человеческую волну — ударивший девятый вал. Кавалерия красных, заметив, что их пехота наступает, стала переправляться по замерзшим болотам Сиваша. Наш огонь ее разметал...» (3).
Прорыв красноармейских цепей захлебнулся. Картечные выстрелы с ближних дистанций сорвали решающий удар. Дроздовцы-артиллеристы спасли положение. Но не они одни. Нельзя не отметить и успешных действий пехоты 2-го армейского корпуса (соединения и подразделения 13-й дивизии генерал-лейтенанта
141


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Г. Б. Андгуладзе и 2-я бригада 34-й пехотной дивизии генерал-майора П. П. Непенина (135-й пехотный Керчь- Еникальский, 136-й пехотный Таганрогский полки), задержавшиеся под Перекопом в это время). Именно благодаря сопротивлению кадровых слащовцев (как, уверен, можно их назвать), награжденных знаком на шапки «За защиту Крыма», а также еще сохранивших боеспособность подразделений 2-го и 3-го Дроздовских полков красные к исходу 26 октября так и не смогли выйти за пределы полуострова, овладеть ключевой позицией для прорыва к Армянскому Базару, в тыл перекопских укреплений — хутором Караджанай.
К сожалению, до настоящего времени в широкий научный оборот не введены боевые документы или воспоминания, посвященные истории полков 13-й и 34-й пехотных дивизий в составе ВСЮР и РА, их действиям на Перекопе (если таковые вообще существуют). Недостаток данных материалов приходится восполнить другими источниками. Все они свидетельствуют, что говорить о некоем переломе в пользу РККА вечером 26 октября не приходилось. Ведь, даже несмотря на неудачу контратаки дроздовцев, планировался новый удар, уже силами 1-го Дроздовского полка и кавалерийских частей. Полковник Кавалергардского полка В.Н. Зве- гинцов отмечал: «...Попытки двух Дроздовских полков задержать наступление (красных. — Прим. В. Ц.) были отбиты. Около 300 человек сдались в плен. Более удачна была контратака 13-й и 34-й пехотных дивизий, всего около 3 тысяч, которые отбросили красных, нанеся им большие потери. Атаки красных на Турецкий вал были неудачны и сопряжены с большими потерями...» (4).
Автор «Трагедии казачества» анализирует эти бои более развернуто: «У южной части выхода с Литовского полуострова происходили ожесточенные бои. Здесь
142


Последняя битва Белого Юга
контратаки на большевистские массы пехоты вели Кубанская бригада, 13-я пехотная дивизия и бригада 34-й пехотной дивизии... Согласно большевистским данным, перечисленные части 25-го октября имели следующий численный состав: Дроздовская дивизия (1960 штыков и сабель), 1-я бригада 2-й Кубанской дивизии (1000 штыков) (численность Дроздовской дивизии указана довольно точно, учитывая сдавшихся, тогда как численность Кубанской бригады после ночных боев на полуострове явно завышена. — Прим. В. Ц.), 13-я пехотная дивизия (1530 штыков), 34-я пехотная дивизия (750 штыков, в бою только одна бригада)... Припомним еще раз, что в районе Литовского полуострова 26 октября действовало 20304 штыка и сабли красных.
Сравнивая силы противников, приходится удивляться той необыкновенной доблести и железной стойкости перечисленных антибольшевистских частей, сумевших удержать за собой Перекопский вал, Караджанай и выходы с Литовского полуострова при условии, что 20 тысяч большевистских штыков и сабель в течение целого дня всей своей огромной людской массой давили на фланг и ближайший тыл защитников Перекопского вала...» (5).
Тяжесть боев отмечают и советские источники. По воспоминаниям Н. Алексеевского, части РККА сосредоточились для развития успеха и прорыва на Караджанай, но продвинуться не удалось. «...Подошла 43-я бригада, которая двигалась вслед за 45-й. Обе бригады под ураганным артиллерийским огнем повели дальнейшее наступление. Вдали показался Караджанай. Белые, видимо, твердо решили не отступать дальше ни шагу. Защищенные двумя рядами колючей проволоки, которая тянулась непрерывной цепью вдоль всего западного побережья Сиваша, укрытые от огня высокими зем-
143


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ляными брустверами, они чувствовали себя хозяевами положения. Красным частям пришлось расположиться на совершенно гладкой местности, которую противник буквально засыпал снарядами.
Смеркалось. Первый бой за обладание крымской твердыней подходил к концу, а приказ командующего прорваться глубоко в тыл противника и ликвидировать его группу у Армянского Базара не был еще выполнен...» (6).
Оперативная сводка штаба 51-й дивизии (данные к 18 часам 8 ноября) отмечала: «...В 15 часов противник, подведя вновь до тысячи штыков пехоты со стороны Армянска, при поддержке сильного артогня и бронемашин вновь обрушился на 458-й полк. В названном полку выбит почти весь комсостав, большой урон в красноармейцах. Бой на указанном рубеже продолжается с неослабевающим упорством с обеих сторон...» (7).
Драматичные свидетельства приводил комиссар К. Телегин. Поражение контратаки дроздовцев «подняло дух» красных стрелков. «...Однако противник не хотел сдаваться без боя. Исступленное его сопротивление достигло предела. Около двенадцати орудий было поставлено белыми на открытые позиции, и ураганный огонь возобновился с новой силой. Врангелевцы стреляли не только по нашим цепям, но и по убегавшим в наш тыл пленным белогвардейцам. Наша быстро редевшая цепь не выдержала и начала отходить. 458-й полк обессилел совершенно. Резервы полка были встречены шквальным огнем артиллерии и пулеметов. Прямо перед нами, на бугре у орудий были видны большие группы офицеров. Они стояли во весь рост, наблюдая за боем. Справа на берегу появились два броневика и начали поливать нас свинцом своих пулеметов. Особенно тяжел был огонь неприятельской артиллерии. Не успела 9-я рота двинуть-
144


Последняя битва Белого Юга
ся вперед, как половина ее уже была выбита. Не выдержав огня противника, цепь вновь начала отходить.
Командиры и коммунисты бросились вперед, цепь вновь залегла и ввязалась в огневое состязание. Около половины наших пулеметов было подбито. У некоторых закипела вода в кожухах. Патронов не хватало... Взяв последний резерв, саперную команду в тридцать человек, мы ворвались на берег. День клонился к вечеру... заняли окопы противника, выставили сторожевое охранение и получили возможность хоть немного опомниться и отдохнуть. Подсчитали силы. Из 500 наступавших бойцов... осталось около 120 человек. Спасением было то, что снаряды уходили глубоко в илистое дно Сиваша и, взрываясь там, вылетали вверх узкой трубой, не причиняя того урона, какой они обычно наносят своими осколками на твердом грунте... Нашелся единственный блиндаж, где можно было укрыться от холода. Одолевал сон, голова была точно свинцом налита. Хотелось есть, мучила жажда... Связной привез сообщение, что на участке 15-й дивизии наступает вода. Тревожные вести! 9 ноября (даты по новому стилю. — Прим. В. Ц.). Забрезжил рассвет. Светло-серая пелена затянула все дно Сиваша. Мы были отрезаны от тыла и не имели ни боеприпасов, ни пищи, ни питьевой воды...» (8).
Телегин хорошо заметил опасную перемену погоды, на этот раз уже не в пользу РККА. Вспоминая популярные слова генерала Хлудова из булгаковского «Бега» о якобы смеющемся над белыми Святом Георгии Победоносце, уместно утверждать как раз обратное. Заманив красных возможностью переправиться через Сиваш «по морю, аки по суху», природа тут же отрезала их от противоположного берега, обрекая на поражение.
Но подобные мистические моменты не все объясняют. Вот как вспоминал об этом Фрунзе. Вечером 26 ок-
145


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
тября Командюж приехал в село Строгановка, в штаб 15-й дивизии РККА, большая часть которой уже находилась на противоположном берегу Сиваша. «Не больше чем через полчаса после нашего приезда в дивизию с линии связи, проложенной через Сиваш к боевому участку, поступают донесения о повышении уровня воды, начавшей медленно затапливать брод. Проверили, оказалось действительно так. Положение создавалось чрезвычайно опасное. Стоило воде подняться еще немного, и тогда полки 15-й, а вслед затем и 52-й дивизии окажутся от- резанными по ту сторону Сиваша. Надо было немедленно же принимать самые решительные меры, иначе все дело могло погибнуть.
Такими мерами явились следующие мои распоряжения, отданные к немедленному исполнению: 1) подтверждение немедленной атаки в лоб частями 51-й дивизии Перекопского вала под угрозой самых суровых репрессий в случае оттяжки в исполнении; 2) мобилизация всех жителей сел Строгановки, Владимировки и прочих для предохранительных работ на бродах; 3) приказ 7-й кавалерийской дивизии и Повстанческой группе (из состава армии Махно. — Прим. В. Ц.), стоявшим в 10 км от Строгановки, сейчас же садиться на коней и переправляться через Сиваш для подкрепления 15-й и 52-й дивизий. Отдав изложенное распоряжение и установив наблюдение за его исполнением, мы решили оставаться в Строгановке впредь до выяснения обстановки...» (9).
Интересно, кстати, замечание по поводу «замерзшего» Сиваша. У белых и красных источников по этому поводу прямое расхождение. Первые настаивают на «замерзшем» вопреки природным условиям озере. Вторые отмечают «обмеление» в результате западного ветра. Совершенно очевидно, что Сиваш не замерзал, в противном случае невозможным становилось бы обратное
146


Последняя битва Белого Юга
возвращение воды из Азовского моря при очередной перемене ветра. Что же касается отсутствия видимых артиллерийских разрывов (о чем свидетельствовали офицеры-артиллеристы), то, по советским источникам, причина этого — не замерзший Сиваш, а вязкое, илистое дно, в которое (как писал выше Телегин) попадали снаряды и разрывались в нем без значительных, заметных издалека следов.
Возвращение воды в Сиваш и возможная изоляция переправившейся через Гнилое море ударной группы грозили срывом всей операции. По приказу Фрунзе с целью хотя бы кратковременной задержки прибывающей воды на Сиваш были направлены мобилизованные крестьяне местных сел (главным образом Владимировки и Строгановки). Проводник Оленчук вспоминал: «Когда я второй раз повел отряд по Сивашу (следующие части штурмовых колонн. — Прим. В. Ц.), вода уже начала заливать его. Красноармейцы копали наспех канавы, задерживали воду, а ветер все гнал и гнал ее с востока...» (Ю).
Красноармейцам помогали местные крестьяне, ставившие подводы, спешно сколачивавшие дощатые заграждения поперек наступавшей соленой воды. Разумеется, эти временные меры не могли помочь надолго, но небольшой эффект они все-таки давали.
В довершение всего соленая сивашская вода разъела телеграфный провод, по которому осуществлялась связь Чувашского полуострова с противоположным берегом. Красноармейцы из роты связи 51-й дивизии по собственной инициативе образовали «живую цепь» через пролив и на руках, стоя по пояс в холодной и соленой воде, почти четыре часа держали над головой телеграфный провод (этот эпизод вошел в сценарий фильма «Служили два товарища») (11).
147


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Подведем итог первым суткам боев на Чувашском полуострове.
Н. Е. Какурин, красный военспец и известный военный ученый, автор фундаментального труда «Как сражалась революция», отмечал: «...Поскольку противник главную массу своих резервов (Дроздовская и Марковская дивизии) имел сосредоточенной в районе станции Юшунь на своей второй позиции, он, заслонившись на Литовском полуострове против медленно расширявших свой плацдарм 15-й и 52-й дивизий, главный удар своих резервов направил против 153-й бригады, продвижение которой по условиям обстановки являлось для него наиболее опасным (сведения по дислокации неточны, поскольку Дроздовская дивизия базировалась на Армянский Базар, а 2-й Марковский полк подошел к Юшуни лишь к 11 ноября. —Прим. В. Ц.).
Попав под стремительный удар полков Дроздовской дивизии, 153-я бригала подалась назад, но, поддержанная огнем своей артиллерии, жертвовавшей собой, она скоро оправилась, будучи к тому же поддержанна и полком из резерва 52-й дивизии, который, однако, не был введен в дело. Оправившись, 153-я бригада вновь перешла в наступление и к концу дня 8 ноября подошла к Ка- раджанаю (но не овладела им. — Прим. В. Ц.).
Расширение плацдарма двух последних дивизий являлось как нельзя более своевременным, так как прибыль воды в Сиваше под влиянием изменившегося ветра делала их положение на узкой полосе Литовского полуострова небезопасным. Поэтому командование армии требовало от своих частей полного напряжения усилий для скорейшей ликвидации армяно-базарской группы противника, для чего в направлении на Армянск должны были свернуть вся 52-я и главные силы 15-й дивизии...» (12).
148


Последняя битва Белого Юга
Более развернутую оценку давал в цитированном выше очерке Триандафиллов. «...До 8-9 часов (утра. — Прим. В. Ц.) бой шел только на Литовском полуострове, так как сильный туман задержал начало артиллерийской подготовки против Турецкого вала. Поэтому противник имел возможность направить против нашей главной группировки не только свои резервы, но и часть той артиллерии, которая обслуживала оборону Турецкого вала (фланкирующий огонь, что предусматривалось дислокацией, разработанной генералом Макеевым. — Прим. В. Ц.).
Первыми вышли на помощь Кубанской бригаде 2-й и 3-й Дроздовские полки, стоявшие в Армянске. Они встретили части 153-й стрелковой бригады контратакой у Караджаная. Вслед за этим контратака была проведена частями 13-й и 34-й пехотных дивизий противника против нашей 15-й стрелковой дивизии. Корниловская и Марковская дивизии и конный корпус генерала Барбовича в этот день в бой введены не были. Контратака сначала имела успех. Она привела около 10 часов к поспешному отходу правого фланга 153-й стрелковой бригады и частей 15-й стрелковой дивизии, причем положение на участке 153-й стрелковой бригады было настолько тяжелым, что комбриг вынужден был обратиться за помощью к соседу слева, к комдиву 52-й стрелковой дивизии, который направил сюда один из своих полков. 15-я стрелковая дивизия восстановила свое положение введением в дело собственных резервов.
Кризис боя миновал только около 19 часов, когда силы контратаки противника стихли и наши части сами возобновили дальнейшее наступление. Но продвижение это шло очень медленно. Противник задержал его огнем многочисленных пулеметов, фланговым огнем артиллерии со стороны хутора Щемиловка (от Турецкого вала)
149


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
и междуозерного пространства (из района действий 34-й и 13-й пехотных дивизий противника). Мы же имели слабую артиллерию, которая к тому же не находила себе удовлетворительных позиций. До 18-19 часов бой этот длился на южных выходах с Литовского полуострова, причем противнику удалось удержать за собой и Караджанай, и самые выходы с полуострова...
Ночная темнота положила конец боевым действиям на этом участке, причем стало ясным, что здесь развязка не настала. В то время как все наши силы были введены в бой, у противника оставались еще большие резервы на юге. Эти резервы в любую минуту могли подойти и с рассветом атаковать наши войска, оказавшиеся на полуострове в тяжелых условиях базирования и связи с материком, тем более что атака Турецкого вала в этот день кончилась полной неудачей...
От Перекопского залива до Сиваша и далее на подступах к Караджанаю и на южных выходах Литовского полуострова всего в 50, 100 и редко в 200 шагах друг против друга оставались оба противника, усталые и измотанные. Ночная темнота совсем прекратила боевые действия, и только изредка дежурные пулеметы и отдельные стрелки на постах продолжали от времени до времени стрелять, чтобы показать, что не все еще спят...» (13).
Тактический маневр перехода через Сиваш, проведенный командованием Южного фронта РККА, не дал ожидаемых результатов. Сосредоточившиеся на Чувашском полуострове штурмовые колонны так и не смогли продвинуться дальше. Части понесли большие потери, были измучены боями, отсутствием воды, ночевкой под открытым небом, находились под угрозой нового артиллерийского налета и, очевидно, новой, более сосредоточенной и подготовленной контратаки пехотой
150


Последняя битва Белого Юга
и конницей РА. Заливая броды на Сиваше, возвращалась соленая вода. Турецкий вал не был взят. Неоднократные фронтальные атаки не принесли успеха Красной армии. Неудача же дроздовцев компенсировалась успехом сла- щовцев и усилиями артиллеристов, жестоким огнем «на картечь». Части РА сохранили за собой все ключевые позиции как на Перекопе (кроме Чувашского полуострова), так и на Чонгаре и имели неплохие перспективы для успешного противодействия наступлению Фрунзе. Ни о каком отходе или тем более эвакуации Крыма речи пока не шло.
1. Орлов Г. Указ. соч. С. 501-502.
2. Орлов Г. Указ. соч. С. 502. Указанный в скобках текст относится к более ранней версии дневника Орлова, цитированной в книге В. М. Кравченко. С. 229.
3. ТуркулА. В. Дроздовцы в огне. Белград, 1937. С. 321.
4. Звегинцов В. Н. Кавалергарды в Великую войну и Гражданскую. Т. 3., Париж, 1966. С. 198.
5. Трагедия казачества. Указ. соч. С. 12.
6. Алексеевский Н. Указ. соч. С. 185.
7.51-я стрелковая дивизия в боях за Перекопский вал // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., 1941. С. 214-216.
8. Телегин К. Указ. соч. С. 193-195.
9. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. 30.
10. ОленчукН. Указ. соч. С. 176.
11. Душенъкин В. В. От солдата до маршала. Жизнь и боевой путь маршала Советского Союза В. К. Блюхера. М., 1960. С. 68.
12. Какурин Н.Е. Как сражалась революция. Том 2. 1919-1920 гг. М.—Л., 1926. С. 346-347.
13. Триандафиллов В. В. Указ. соч. С. 70.
151


4. ТУРЕЦКИЙ ВАЛ. ФРОНТАЛЬНЫЙ НАТИСК БЛЮХЕРА. ТЯЖЕЛЫЕ ПОТЕРИ, ПЕРСПЕКТИВА ОТСТУПЛЕНИЯ И... НЕОЖИДАННЫЙ УСПЕХ
Что в это время происходило на главном направлении удара — перед Турецким валом?
Фрунзе готовил силы к новому лобовому удару. Необходимость и неизбежность этого мощного натиска были очевидны. В условиях невозможности прорыва в Крым через Чонгар, Арабатскую стрелку и блокады штурмовых частей на Чувашском полуострове с угрозой их уничтожения или пленения «замком» к Крыму для РККА оставался Турецкий вал и перекопские укрепления.
Командюж вспоминал: «...7 и 8 ноября мы провели в расположении частей 6-й армии. 8-го около 4 час. дня, захватив с собою командующего 6-й армией т. Корка, мы приехали в штаб 51 -й дивизии, на которую была возложена задача штурма в лоб Перекопского вала. Штаб стоял в с. Чаплинке. Настроение в штабе и у начдива т. Блюхера было приподнятое и в то же время несколько нервное. Всеми сознавалась абсолютная необходимость попытки штурма, и в то же время давался ясный отчет в том, что такая попытка будет стоить немалых жертв. В связи с этим у командования дивизии чувствовалось некоторое колебание в отношении выполнимости приказа о ночном штурме в предстоящую ночь. В присутствии командарма мною было непосредственно в самой категорической форме приказано начдиву штурм произвести.
Надо признать, что действительно на войска дивизии возлагалась задача неимоверной трудности. Нужно было без сколько-нибудь значительной артиллерийской подготовки, на самом узком пространстве и по абсо-
152


Последняя битва Белого Юга
лютно ровной, лишенной всяких следов местности атаковать сильно укрепленную позицию.
Отдав все необходимые указания и оставив т. Корка в Чаплинке, мы двинулись дальше по направлению к Перекопу. Были уже сумерки. Когда мы приблизились к берегу Перекопского залива, поднялся туман, закрывший на расстоянии нескольких шагов все предметы. На юге и юго-востоке непрерывно раздавался грохот орудийной пальбы. Подвигались мы довольно медленно; с каждым шагом вперед пушечная канонада становилась все слышнее и слышнее. Скоро впереди и вправо от нас мы стали различать огневые вспышки орудийных залпов.
Линия неприятельского расположения обнаруживалась непрерывными снопами лучей прожекторов, старавшихся пронизать мрак и раскрыть движение наших частей. На огонь противника отвечали сильным огнем и наши батареи, расположенные перед Перекопской позицией.
Приезжаем в линию расположения резервных полков 51-й дивизии. В них идет подготовка к последнему, решающему акту. Настроение у красноармейцев спокойное и лишь несколько приподнятое. Полки ждут приказа двигаться на подкрепление своим товарищам, занимающим передовые, исходные для атаки позиции. Холодно. Огни разводить запрещено, даже курить приказано, тщательно укрываясь. Озябшие красноармейцы прыгают на месте, стараясь хоть сколько-нибудь согреться. Едем дальше, наталкиваемся на новые части, это подходящие к полю боя полки армейского резерва —Латышской дивизии.
Огонь со стороны противника усиливается, отдельные снаряды попадают в район дороги, идущей по северному берегу Сиваша, по которой едем мы. Впереди и несколько влево от нас вспыхивает сильный пожар. Это
153


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
неприятельские снаряды зажгли скирды соломы у какого-то хуторка возле с. Перво-Константиновка.
Ближайшей своей целью мы ставим добраться до ст. Владимировка, где стоит штаб 52-й дивизии. Приезжаем, наконец, в штаб дивизии. Начдива 52-й т. Германовича в штабе нет. Он со своими полками уже переправился через Сиваш и ведет бой в районе д. Караджанай, что к юго-востоку от Перекопского вала. Части дивизии переправились еще ночью с 7-го на 8-е и энергично проведенной атакой на рассвете овладели укреплениями так называемого Литовского полуострова. Развивая свое наступление дальше во фланг и тыл Перекопским позициям противника, дивизия после первых успехов натолкнулась в районе Караджаная на упорное сопротивление противника, бросившего в контратаку одну из лучших своих дивизий — Дроздовскую, подкрепленную отрядом бронемашин.
По отрывочным сведениям, поступившим в штадив, можно было сделать тот вывод, что части дивизии несколько отброшены назад и обороняются по линии, составляющей южную границу Литовского полуострова. Бой идет непрерывно с предыдущей ночи. Бойцы все это время не ели; имеются жалобы на полное отсутствие питьевой воды. Все обозы находятся на северном берегу, и о налаживании хоть сколько-нибудь сносного снабжения в условиях боя не может быть и речи...» (1).
Напряженное состояние войск, готовившихся к лобовой атаке, хорошо отражают воспоминания участников боев. Примечательно, что в течение почти недельного перерыва между первыми атаками Турецкого вала «на плечах» отступавших в Крым частей 2-го армейского корпуса, и началом нового, генерального штурма, в подразделениях проводились учения по преодолению проволочных заграждений с помощью ножниц и набра-
154


Последняя битва Белого Юга
сываемых сверху связок-фашин (это также отражено в первых кадрах фильма «Служили два товарища»).
Собранные секретариатом главной редакции «Историй Гражданской войны» материалы, опубликованные в сборнике «Перекоп», красноречиво свидетельствуют: «... Тяжелы были эти дни подготовки. Дул сильный северо-западный ветер. При полном бесснежье морозы доходили до 11-12 градусов, а бойцы не имели теплого обмундирования. Лежа в одиночных вымерзших окопах, сурово наблюдали они за действиями противника. Красноармейцы терпели не только холод, но и голод — днем никак не удавалось подвезти к окопам походные кухни с горячей пищей. Вся местность, расположенная к северу от Турецкого вала, представляла собой голую равнину, даже одинокие пешеходы были на ней заметны, и противник обстреливал их артиллерийским огнем.
Оживление в окопах начиналось ночью. Подвозились патроны, подъезжали походные кухни. Только ночь давала возможность бойцам подкрепиться горячей пищей, размять руки и ноги, застывшие от холода, и немного согреться. Днем бойцы не могли поднять голову — смельчаков враг поражал пулеметным огнем с вала. Обувь на бойцах была рваная, холодная, да и той не хватало. Приходилось отправлять в тыл красноармейцев с отмороженными ногами...» (2).
Командир 1-го батальона 455-го стрелкового полка А.Карасев вспоминал: «...Подготовка к штурму шла полным ходом. Мой батальон... был без малого полный: 430 штыков. Много коммунистов и рабочих. В общем, с людским составом было отлично. А вот с техникой дело обстояло плохо. Наша техника по сравнению с врангелевской была слаба — на батальон всего пять пулеметов (см. далее подсчеты Триандафиллова. — Прим. В.Ц.). Готовились мы к штурму шесть дней...» (3).
155


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Теперь необходимо привести достаточно обширную цитату из очерка Триандафиллова, посвященную анализу плотности сосредоточения войск на Перекопском перешейке. Это принципиально важно, поскольку дает возможность представить перспективу продолжения сопротивления белых войск даже при условии гораздо меньшей их численности в сопоставлении с РККА.
Триандафиллов начинает свой анализ с оценки соотношения численности воюющих сторон. «Под влиянием «некомплекта» и разного рода недостатков в снабжении, а также необходимости большей подвижности в условиях Гражданской войны штаты постепенно сокращались, и в 1920 г. дивизии Красной армии доходили до 5-, 9-, 10-, редко до 15-тысячной численности, имея до 120-150 станковых пулеметов и 22-28 орудий. В этих дивизиях число пулеметов было совершенно достаточным вместо 3 пулеметов на 1000 бойцов
(организация 1917 года) мы получили 12-15 и даже до 20 пулеметов на 1000 бойцов. Но артиллерия была слаба (2-3 орудия на 1000 бойцов, как и в 1917 году). Принимая во внимание сильное насыщение пехоты пулеметами, теперь надо было иметь минимум 40-48 орудий на дивизию. В 1917 году на одно орудие приходился 1 пулемет; в 1920 году в наших дивизиях на каждое орудие приходилось от 5 до 8 пулеметов. Это означало, что при лобовых столкновениях с хорошо оборонявшимся противником наступательные возможности наших дивизий должны сразу падать.
Этим главным образом и объясняются неудача большинства лобовых атак и медленный темп продвижения в наступательном бою. Только характер фронта — его прерывчатость, дыроватость — давал возможность нашим дивизиям действиями на фланги и тыл противника добиваться успеха. В том бою, который мы
156


Последняя битва Белого Юга
рассматриваем, трудности нашего наступления увеличивались тем, что мы к этому времени имели перед собой исключительно пулеметного противника... В бою под Перекопом мы имели перед собою противника, чрезмерно насыщенного пулеметами. На 1000 бойцов приходилось до 40-50 пулеметов и 15-20 орудий (в среднем). Это означает, что пехота скорее являлась прикрытием к этому машинному оружию, а не играла самостоятельной роли.
Оборона, поскольку она владела заблаговременно подготовленными позициями, да еще на труднодоступной для наступления местности, имела весьма мощную огневую преграду, но была слаба по своей контрударной силе (очень существенное замечание, отражающее характерную для РА в конце октября 1920 года потерю наступательной инициативы, что, впрочем, и не являлось необходимым для обороны. —Прим. В. Ц.). Эта последняя в некоторой мере компенсировалась наличием значительной конницы (целого конного корпуса генерала Барбовича), расположенной непосредственно за пехотой как участковый резерв.
Этими данными и предопределялись трудности наступления и в особенности атаки Турецкого вала в лоб.
Для преодоления обороны при таком составе противника требовались большие артиллерийские средства и практические навыки в тесном взаимодействии между пехотой и артиллерией, навыки в организации и руководстве артиллерийской атакой.
Наши дивизии, как указано выше, такими артиллерийскими средствами не располагали; наш молодой командный состав, к сожалению, не владел необходимыми практическими навыками в организации мощной артиллерийской атаки, тесного взаимодействия между пехотой и артиллерией...»
157


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Далее Триандафиллов анализирует вопросы плотности фронта. «Современные уставы рекомендуют для дивизии при обороне — фронт от 4 до 10 км, при наступлении — от 1 до 4 км. При наличии в дивизии до 230- 250 станковых и легких пулеметов и 36-48 орудий это дает на 1 км фронта: при обороне — от 25 до 70 легких и станковых пулеметов, и от 372 до 12 орудий; при наступлении — от 70 до 280 легких и станковых пулеметов и от 9 до 48 орудий. При наступлении на хорошо организованную оборону следует исходить из приведенных максимальных цифр. Наш артиллерийский устав при атаке заблаговременно организованной обороны требует на каждый километр фронта до десяти 3-дюймовых батарей.
В Перекопской операции противник занимал Турецкий вал тремя полками: Сводно-Гвардейским и 1-ми 4-м Дроздовскими, всей артиллерией Дроздовской дивизии и специальной позиционной артиллерией (к моменту начала штурма вала Сводно-Гвардейский полк сменили корниловцы 2-го полка Корниловской ударной дивизии. — Прим. В. Ц.)...
Плотность фронта обороны на передовой линии надо считать очень высокой. 11-20 станковых пулеметов и 5-10 орудий на 1 км фронта при заблаговременно подготовленной позиции на ровной местности, не имеющей никаких подступов, это — почти условия позиционной войны (что отмечал также генерал Шатилов. — Прим. В. Ц.). Оборона была сильна и в более широком смысле: благодаря узкости перешейка Врангелю удалось создать глубину для обороны, эшелонировав достаточные резервы с 1 до 12 тыс. штыков и сабель вплоть до Юшуни. Эти резервы могли прибыть к любому участку боя через 2-3 часа после получения приказа о выступлении (отметим этот весьма важ-
158


Последняя битва Белого Юга
ный момент для понимания перспектив обороны РА. — Прим. В. Ц.)...
Красное командование ясно отдавало себе отчет в тех трудностях, с которыми была сопряжена атака Турецкого вала в лоб. Без основательного подавления всей системы обороны на Турецком валу нельзя было и думать об успешной атаке. Конечно, необходимое количество артиллерии можно было собрать за счет других дивизий 6-й армии. Но главные трудности упирались в вопрос о размещении артиллерии на позиции. Местность к северу от Перекопа настолько ровна и лишена всяких местных предметов, что артиллерию приходилось ставить на открытые и маскированные позиции. Естественно, что в этих условиях приходилось ее слишком оттягивать назад, с тем чтобы не поставить под прямой расстрел значительной неприятельской артиллерии, расположенной укрыто за Турецким валом и на хуторах в том же районе. По тем же причинам большие затруднения встречались в организации артиллерийского наблюдения.
Кроме того, атака Турецкого вала в лоб требовала подвоза большого количества огнеприпасов, что при условии базирования на ст. Снегиревка (до 50 км от района действия войск) требовало много времени. Между тем ждать нельзя было, и командование решило для главной атаки воспользоваться высохшим дном западной части Сиваша, во фланг и тыл Турецкому валу. С фронта направлялся сковывающий удар...
Группировка сил (РККА) давала значительную плотность фронта в живой силе и пулеметах на направлении главного удара. На каждый 1 км фронта привелось 6768 штыков и сабель и 117 пулеметов. На вспомогательном участке эта плотнрстъ была несравненно меньше — она падала до 775 штыков и сабель на 1 км
159


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
фронта. Артиллерийских средств вообще было мало как на направлении главного, так и вспомогательных ударов, а именно — по 12 орудий на главном и 7 орудий на второстепенном.
С точки зрения современных требований эти артиллерийские средства даже на направлении главного удара считаются недостаточными для успешной атаки. Следовало бы иметь этих средств в 2-3 раза больше. Тогда успех считался бы обеспеченным. Но дело в том, что условия высохшего морского дна не позволяли таскать за войсками много артиллерии.
Поэтому недостающую часть артиллерийских средств рассчитывалось возместить внезапностью удара. Тем более что Литовский полуостров..., как известно было, оборонялся малостойкими частями Кубанской бригады белых.
Такое отношение сил: а) между обороной и наступлением и б) между живыми и пулеметными средствами наступающего с одной стороны и его артиллерийскими средствами с другой —уже заранее предрешало упорные и тягучие бои с глубоко эшелонированными резервами обороны.
При этом у обороны оставались большие шансы на успех, так как устойчивость Турецкого вала не вызывала сомнений, а резервов вполне хватало для встречного контрудара против переправившихся по Сивашу главных сил наступающего (еще один принципиально важный момент для понимания преимуществ РА на момент начала операции. — Прим. В. Ц.).
Против наших 20 тыс. штыков и сабель и 36 орудий белые могли сосредоточить до 16 тыс. штыков и сабель и до 50-60 орудий. При условии, что исходное положение резервов позволяло с места направить их для удара на фланги нашей ударной группы, силы противника
160


Правитель Юга России и Главнокомандующий Русской армией генерал-лейтенант П. Н. Врангель (художник] Цветков Жан Григорьевич \1992 год.)


Организация ведения огня и оборонительные рубежи на Перекопском фланге Русской армии. Размещение расчетов позиционной и полевой артиллерии, примерная схема ружейно-пулеметного огня, проволочные заграждения


Орудие РА «Виккерс» у Турецкого вала (РГАКФД)
Морские орудия РА «Канэ»у Таганаша (РГАКФД)


Крупнокалиберное орудие на Чонгарском фланге
Обозначения воинских соединений на картах-схемах
Русская армия
1. Корниловская ударная дивизия:
2. Марковская пехотная дивизия
3. Дроздовская стрелковая дивизия:
4.13-я пехотная дивизия
5. 	34-я пехотная дивизия
6. Конный корпус
7. Кубанская бригада.
8. Сводный батальон
9. Терско - Астраханская конная бригада
10. Донской корпус.
11. Сводно-Гвардейский полк.
12. Немецкий полк (отряд немцев- колонистов)
13.42-й Донской полк.
14. подразделения 6-й и 7-й пехотных дивизий
Рабоче-крестьянская Красная армия и Повстанческая армия
1. 51-я стрелковая дивизия
2. 	15-я стрелковая дивизия
3. 52-я стрелковая дивизия
4. Латышская стрелковая дивизия
5. Ударно-огневая бригада
6. Повстанческая армия
Н.И. Махно.
7. 	1-я конная армия
8. 2-я конная армия
9. 30-я стрелковая дивизия
Наименования воинских соединений даны без указаний на входившие в их состав воинские части и подразделения.


Ив-AW
с
" ПЕГЕКО
17-18 октября. Неудачная. атака с ходу перекопских позиций 51 -й дивизией РККА, наступавшей от Каховского плацдарма. Оборону Турецкого вала несут отошедшие от Каховки и устья Днепра части 2-го армейского корпуса. Начинается перегруппировка частей 1 -го и 2-го армейских корпусов РА
Ночь с 24 на 25 октября. Чонгарский фланг—разведка боем. Первая попытка частей 30-й стрелковой дивизии 4-й армии РККА переправиться в районе разрушенного Чонгарского моста на Тюп-Джанкойский полуостров, успешно отбита контратакой Немецкого палка (отряда немцев-колонистов) и огнем артиллерии


Тактический план Фрунзе. Части 6-й армии РККА наносят удары по сходящимся линиям от Литовского полуострова (на который переправляются вброд через Сиваш, части 15-й, 52-й стрелковых дивизий и Повстанческой армии) и от Турецкого вала (оборону которого прорывает фронтальным ударом 51 -я стрелковая дивизия и Ударно-Огневая бригада, возможно, при поддержке Латышской стрелковой дивизии) в общем направлении на Армянский Базар. Части РА на Литовском полуострове и Турецком валу либо отступают под давлением превосходящих сил, либо оказываются окруженными и разбитыми. Преследуя остатки частей РА, отступающих к Юшуньским оборонительным рубежам, соединения 6-й армии РККА и Повстанческой армии совместными усилиями прорывают их, а также укрепления на Карповой Балке. Подошедшие резервы РА (Конный и Донской корпуса) отбиты на подступах к Юшуни. Используя силы 2-й и 1-й Конных армий РККА, организуется дальнейшее преследование отступающих к крымским портам. Части РККА создают угрозу чонгарским укре- пленным позициям РА и заставляют обороняющие их подразделения отступить вглубь полуострова


Ночь с 25 на 26 октября. Утро 26 октября. Переправа через Сиваш частей 6-й армии РККА. Кубанская бригада при поддержке Сводного батальона РА задерживает прорыв Ударной группы РККА на несколько часов и с боями отступает с Литовского полуострова. Бригада 34-й пехотной дивизии РА возвращается к Литовскому полуострову. Дроздовская стрелковая дивизия готовится к контратаке. Части 2-го армейского корпуса продолжают движение к Чонгару


День, начало вечера 26 октября. Первый штурм Турецкого вала 51-й стрелковой дивизией и Ударно-огневой бригадой РККА отбит частями Корниловской ударной и Дроздовской стрелковой дивизий. Части 15-й и 52-й стрелковых дивизий РККА с боем прорываются из Литовского полуострова. Дроздовская стрелковая дивизия неудачно контратакует части РККА, на поддержку ей выдвигаются подразделения 13-й и 34-й пехотных дивизий РА


Форпост Русской рмии на Литовском полуострове. Казаки Корниловского кубанского полка из бригады генерал-майора В. К. Венкова (художник Д. С. Алъшаев)
Корниловский пулеметный огонь. Отражение атаки дивизии Блюхера на Турецкий вал (художник Д. С. Алыиаев)


Конец дня, вечер 26 октября. Второй штурм Турецкого вала 51-й стрелковой дивизией и Ударно-огневой бригадой РККА отбит частями Корниловской ударной и Дроздовской стрелковой дивизий. Удачная контратака слащовцев (13-й и бригады 34-й пехотных дивизий РА) при поддержке части Дроздовской стрелковой дивизии отбрасывает на Литовский полуостров соединения 15-й и 52-й стрелковых дивизий РККА. Ударная группа РККА, сосредоточенная на Литовском полуострове, не может развить первоначального успеха. К Карповой Балке начинают подходить части Конного корпуса


Ночь с 26 на 27-е октября. Утро, день 27 октября. Первый роковой рубеж сражения. Корниловская ударная и Дроздовская стрелковая дивизии оставляют Турецкий вал без боя. За ними наступают, готовившиеся к третьему штурму части 51-й стрелковой дивизии и Ударно-огневой бригады РККА. Подразделения 51-й стрелковой дивизии обходят Турецкий вал вброд по мелководью Перекопского залива. Части 13-й и 34-й пехотных дивизий РА без боя отступают к Карповой Балке от Литовского полуострова. Следом за ними наступают части 15-й и 52-й стрелковых дивизий РККА. Соединения РККА стремительно продвигаются к Юшуньской оборонительной позиции РА, но атака с налета красных стрелков отбита Корниловской ударной дивизией, успевшей занять первую линию обороны, и артиллерией. Конный корпус РА сосредотачивается на Карповой Балке. Туда же постепенно подходят части Донского корпуса РА


Смертоносный оркестр арти ч черни. Начальник артиллерии Кор- нилот кой ударной дивизии генерал майорЛ. М. Ерогин (художник Д. С. Ллыиаев)


Первый тактический план генерала Кутепова: ударами по сходящимся направлениям к Армянскому Базару Конного корпуса, 13-й и бригады 34-й пехотных дивизий РА (от Карповой Балки), Дроздовской стрелковой дивизии и Корниловской ударной дивизии (из межозерного дефиле) окружить часть сил 6-й армии РККА, а оставшиеся соединения 6-й армии и Повстанческой армии заставить отступить за Турецкий вал


День 27 октября. 15-я и 52-я стрелковые дивизии РККА занимают линию укреплений на Карповой Балке, принуждая к отходу части 13-й и 34-й пехотных дивизий РА. Части Конного корпуса РА идут в контратаку, возвращают утраченную оборонительную позицию, но их дальнейшее продвижение к Армянскому Базару отбито подразделениями Повстанческой армии. Части Корниловской ударной дивизии РА ведут упорные бои на первой и второй линиях Юшуньской оборонительной позиции с атакующими частями 51-й стрелковой дивизии РККА. К Юшуньской позиции подходят части Латышской стрелковой дивизии РККА. Части Донского корпуса РА продолжают продвижение к Карповой Балке


Утро, день 28 октября. Второй роковой рубеж сражения. Дроздовская стрелковая дивизия самостоятельно начинает атаку на части Ударно-огневой бригады и 52-й стрелковой дивизии РККА. Первоначальный успех атаки срывается, подразделения РККА переходят в контратаку, после которой дроздовцы отступают к последней оборонительной линии. Части Корниловской ударной дивизии также начинают атаку на 51-ю стрелковую дивизию РККА, но и она заканчивается неудачно, а корниловцы также вынуждены отойти на третью и последнюю оборонительные линииу Юшуни. Большая часть Юшуньских укреплений прорвана РККА. Конный корпус и армейская пехота РА на Карповой Балке предпринимают частные контратаки, но большую часть времени проводят в окопах. К Юшуни подходят части Марковской пехотной дивизии (2-й полк) РА. Латышская стрелковая дивизия РККА подходит к Юшуньским рубежам, а к Армянскому Базару выдвигаются части 2-й конной армии РККА


((Учитесь стрелять, молодежь...». Начальник Корниловской ударной дивизии генерал-майор М. А. Пешня у пулемета на Турецком валу (художник Д. С. Алъшаев)
Последняя атака дроздовцев. Начальник Дроздовской стрелковой дивизии генерал-майор В. Г. Харжевский ведет в наступление 1-й Дроздовский стрелковый полк утром 28 октября (художник Д. С. Алыиаев)


Второй тактический план генерала Кутепова. С учетом занятия РККА Юшуни (оставляя заслон на Карповой Балке), силами Конного и Донского корпусов РА нанести фланговый контрудар с севера и северо-востока в южном направлении, на наступающие части 51-й, Латышской стрелковых дивизий РККА. Одновременно, силами сохранивших боеспособность подразделений Корниловской ударной и Дроздовской стрелковой дивизий, при поддержке подошедших полков Марковской пехотной дивизии и бронепоездов РА, остановить и фронтально контратаковать части РККА вдоль линии железной дороги. Принудить РККА к отступлению и вернуть (как минимум) 4-ю и 3-ю линии Юшуньских оборонительных рубежей (закрыть брешь в обороне)


Тактический план штабов 1-го армейского, Конного и Донского корпусов: пропустить наступающие от Юшуни части РККА в общем направлении на восток (на Воинку) и на юг (в направлении на Симферополь и Евпаторию). В это время, действуя сосредоточенными силами пехоты 1-го армейского корпуса (части Корниловской ударной, Дроздовской стрелковой и Марковской пехотной дивизий), при поддержке Донского корпуса и Терско-Астраханской бригады РА, нанести контрудар и остановить дальнейшее продвижение РККА. Одновременно с этим, силами Конного и 2-го армейского корпусов, при поддержке Кубанских бригад РА нанести удар от Карповой Балки к Армянскому Базару и перерезать тыловые коммуникации ударной группы РККА у Юшуни. Тем самым заставить ее (как минимум) отступить не только с занятых Юшуньских оборонительных рубежей, но и со всей занятой после 26 октября территории Перекопского района. При максимальном успехе операции добиться окружения части сил 6-й армии РККА («поворачивающиеся створки двери»)


Ночь с 28 на 29 октября. Утро 29 октября. Последние шансы у Юшуни. На четвертой оборонительной линии Юшуньских рубежей 2-й Марковский пехотный полк сменяет подразделения Корниловской ударной дивизии РА и отбивает две атаки 51-й и Латышской стрелковых дивизий РККА. Части Дроздовской стрелковой дивизии не выдерживают атаки РККА и отступают от последней оборонительной линии. Избегая опасности флангового удара, отступают также части 2-го Марковского полка РА. 51-я и Латышская стрелковая дивизии занимают Юшунь при фланговой поддержке Ударно-огневой бригады РККА. Под прикрытием бронепоездов части 1-го армейского корпуса РА начинают отступать на юг и юго-восток вглубь Крымского полуострова. Контратака Терско-Астраханской бригады РА у Воинки отбита. При этом на Карповой Балке по-прежнему остаются подразделения Конного, 2-го армейского и большей части Донского корпусов, а также Кубанские бригады РА. От Армянского Базара продолжают движение части 2-й Конной армии РККА


Последний рубеж белой России. 2-й Марковский пехотный полк в окопах оборонительной линии у Юшуни (художник Д. С. Алъшаев)


День 29 октября. Последние шансы РА на Карповой Балке. Части Конного корпуса и подразделения пехоты РА наносят контрудар в стык 15-й и 52-й стрелковых дивизий РККА и прорываются в направлении на Армянский Базар, на тыловые коммуникации 6-й армии РККА. Для ликвидации прорыва части 51-й, Латышской стрелковой дивизий, Ударно-огневая бригада РККА прекращают преследование пехоты 1-го армейского корпуса РА и разворачиваются на север, создавая угрозу удара с тыла на Карпову Балку («бой с перевернутым фронтом»). Донской корпус и Кубанские бригады РА сосредотачиваются для отражения этого удара. У Армянского Базара концентрируются части 2-й Конной армии РККА и Повстанческой армии. К Турецкому валу подходят части 1-й Конной армии РККА


««Форды» вперед...». Контрудар гвардейских полков 1-й кавалерийской дивизии генерал-майора В. Н. Выграна у Карповой Балки 29 октября (художник Д. С. Альшаев)
Безмолвный свидетель последней атаки кавалеристов Барбовича на Карповой Балке. Розетка с гусарского ботика, с вмятиной от пули. Принадлежала подполковнику Т. И. Лютову (12-й гусарский Ахтыр- ский генерала Д. В. Давыдова панк). Розетка спасла кость ноги, пуля нанесла легкое ранение (частная коллекция!


Защитники Белого Крыма. Командир Конного корпуса генерал-лейтенант И. Г. Барбович (Перекопский фланг) и командир 2-го армейского корпуса генерал-лейтенант В. К. Витковский (Чонгарский фланг) (художник Д. С. Алыиаев)


День, вечер 29 октября. Части Конного корпуса останавливают продвижение к Армянскому Базару и поворачивают назад на Карпову Балку с целью дальнейшего отступления на юг, к портам погрузки. Части 51-й, Латышской стрелковой и Ударно-огневой бригад РККА пытаются заблокировать отход РА с Карповой Балки. В контратаку идут части Донского корпуса РА (последняя атака у Перекопа) и оттесняют пехотные и кавалерийские части РККА у Воинки. Получив возможность беспрепятственно отступить, соединения РА (Конный корпус, 2-й армейский корпус, Кубанские бригады, Донской корпус) продолжают движение к портам погрузки. От Армянского Базара к Юшуни продвигаются части 2-й Конной армии РККА и Повстанческой армии. Части 1-й Конной армии РККА входят в Армянский Базар.


«Полк шел в последнюю атаку, венчая путь своих атак». Казаки 1-й гвардейской бригады 1-й Донской казачьей дивизии в контр- атакеуВоинки (художник Д. С. Альшаев)
Подъесаул лейб-гвардии Атаманского пачка Николай Туроверов —участник последней атаки, «казачий Есенин» (художник Д С. Альшаев)


Чонгарский фланг. Ночь с 28 на 29 октября, день, вечер 29 октября. Третий роковой рубеж сражения. Части 30-й стрелковой дивизии РККА захватывают плацдармы у Сивашской дамбы и на Тюп-Джанкойском полуострове. Их продвижение пытаются остановить бронепоезда РА от станции Таганаш и Немецкий полк (отряд немцев-колонистов) на Тюп-Джанкойском полуострове. Это не удается, наступление частей 30-й стрелковой дивизии РККА развивается. На закрытие «прорыва» направляются оставшиеся 6oecnoco6HbLMU подразделения Сводно-Гвардейского полка, 6-й и 7-й пехотных дивизий, бригады 34-й пехотной дивизии РА. Ожидается прибытие 1 -го и 3-го Марковских пехотных полков РА от Джанкоя. Но все чонгарские оборонительные рубежи прорваны пехотой РККА, и части РА отступают на юг


Wirwerden sterben, aber wir werden tins nicht zurOckziehem Немецкий полк — форпост Русской Армии на Тюп-Джанкойском полуострове (художник Д. С. Альшаев)


«Последний защитник» Белого Крыма. Подвиг 18-летнего гвардейского кавалериста, в одиночку прикрывавшего отход Русской армии с Карповой Балки... Памяти князя Александра Евгеньевича Трубецкого и князя Константина Григорьевича Трубецкого, офицеров лейб-гвардии Конно-гренадерского полка в 1920 году (художник Д. С. Альшаев)


Владимир Семенович Высоцкий в роли поручика-артиллериста Александра Никитовича Брусенцова. «Роль Брусенцова осталась лучшим его созданием на экране...» («Служили два товарища». Мосфильм, 1968 год)
Сброшенная в Черное море русская трехдюймовка (РГАКФД)


Председатель Правительства Юга России, крымский премьер А. В. Кривошеин (художник Д. С. Альшаев)
Купюры, не ставшие реальными деньгами. Запланированные профессором М. А. Бернацким выпуски новых денежных знаков (изготовлены в Великобритании) (частная коллекция)


Степень «цпия Советов * >н ктции be цельного_з л кон о д нт елъ ст в л ПРАВИТЕЛЬСТВА ЮЖНОЙ НШШКИ •.
ф - Совет выбран, назначено жалование членим совета-, ф-инийыКомтшиммц ф - Совет производит выработку норм наделов н прикупа , ■ - СОВЕТ ОСУЩЕСТВЛЯЕТ РАЗДЕЛ ЗЕМЛИ ЧАСТНОВЛАДЕЛЬЧЕСКИХ ИМЕНИН;
А - деятельность Совета обращается к другим вопросам землеустройства
И СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА, ИС СВЯЗАННЫХ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО С РЕАЛИЗАЦИЕЙ ИКШ-
ДАТЕЛЬСТВА НЮР
ЯО 1МПРОЬСКОИУ И АЛЕШНДРОИЮМУ УЕЗДАМ ДАННЫХ НЕТ, ГЛРР ?&% Оп 1.Д 5а,Ал 22'22.
Работа волостных земельных советов. Динамика крестьянской активности по реализации земельной реформы Правительства Юга России


Количество избранных волостных земельных советов к 15 октября 1920 г
Уезды Таврической губернии
Симферопольский Евпаторийский Феодосийский Перекопский Мелитопольский Днепровский Бердянский Ялтинский
ИТОГО
Колич. Количество избранных
волостей. волостных зем. советов.
7 7
7 7
8 8
9 9
35 26
20 19
48 13
6 I
140 ' 90
ГА1®. 5.355, Оп.1, Д.5, Лл. 252-252 об; Юг России. Севастополь, £ 163. 21 октября /3 ноября/ 1920 г; Росс Н. Врангель в Крыму. Франкфурт на Майне, 1982. С. 183.
Количество избранных земельных советов по уездам Таврической губернии
1920. Торговля «белого Крыма»
РУМЫНИЯ
. Никола*» /
^•десоа Белисла» Бердянск
Ростов-на-Дону
согопЕВстао
Евпатория''
, Новороссийск
Констанца
(ОРВАТОВ
И СЛОВЕНЦЕВ
БОЛГАРИЯ
гант^нолопь
Эгейское
ОСМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ
Синоп
ГРУЗИЯ
Трабзон
Черноморский торговый транзит. Рисунок предоставлен для публикации историком В. В. Черемухиным (Москва)


Последняя битва Белого Юга
являлись вполне достаточными, чтобы отбросить эту группу обратно на дно Сиваша (именно так. — Прим. В. Ц.). Все дело сводилось к решимости иупорству обеих сторон...» (4).
В дополнение к очень показательным расчетам Три- андафиллова относительно плотности штыков, пулеметов и орудий на 1 км фронта у Перекопа можно привести расчет так называемого боевого коэффициента плотности войск РА и РККА. Этот показатель, хотя и достаточно приблизительный, все же дает возможность выяснить специфику проводимой операции. За основу расчета можно взять два показателя — общую численность сил и технических средств и протяженность оперативного фронта. При этом следует сделать поправку на относительность численных показателей периода Гражданской войны (они нередко могут быть завышены или занижены). Если рассчитать приблизительный боевой коэффициент для периода Орловско-Курской операции ВСЮР и РККА в середине октября 1919 года, то он составит 6,04 для РККА (375 км фронта операции разделить на 62 тыс. штыков и сабель РККА) и 17 — для ВСЮР (375 км фронта операции разделить на 22 тыс. штыков и сабель ВСЮР). Чем больше показатель, тем хуже фронт обеспечен силами и средствами. При этом надо учесть и тот факт, что бои шли в то время практически на всей линии фронта и он был лишен естественных разрывов, это позволяло противникам применять активный маневр на любом участке фронта.
Что же касается Перекопско-Чонгарской операции, то здесь боевой коэффициент составит 0,1 для РККА (14 км фронта у Перекопа и на Чувашском полуострове суммируются с 7 км фронта у Чонгара и на Арабатской стрелке, затем данная сумма (21 км) делится на общую численность войск РККА (198 тыс. штыков и сабель)
161


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
и 0,51 — для РА (21 км фронта делится на общую численность войск РА 41 тыс. штыков и сабель). Следует учитывать только сухопутный участок фронта, на котором проходили основные боевые действия, без учета всего южного берега Сиваша (5).
Тем самым замечается гораздо большая насыщенность короткого фронта силами и средствами у обеих сторон в 1920 году. Важно при этом учесть фактор наличия оборонительных рубежей у РА, что компенсировало в определенной степени нехватку численности личного состава. Но важно отметить также и возможность периодической смены пехотных и кавалерийских частей РККА, непосредственно участвовавших в штурме (у РА возможности перемены сил на фронте были меньшими за счет меньшей общей численности).
Правда, как было показано выше, даже при сверхплотной концентрации личного состава штурмовых колонн РККА на Чувашском полуострове (в расчете на возможность их оперативного развертывания уже при выходе непосредственно на Перекопский перешеек) это не дало им заметных преимуществ перед противостоящими, существенно уступавшими в численности, но занимавшими более выгодные позиции и лучше снабженными артиллерией и стрелковым оружием соединениями РА.
«...Положение красных усложнялось еще тем, — продолжал Триандафиллов, — что в организации атаки Турецкого вала было большое противоречие между решением комдива и группировкой сил 51-й стр. дивизии, атаковавшей этот вал. Дело в том, что комдив 51-й, организуя атаку против Турецкого вала, решил главный удар наносить на правом фланге 152-й стр. бригадой, усиленной одним полком 151-й стр. бригады. Но по распределении сил более плотная группировка оказалась на
162


Последняя битва Белого Юга
левом фланге дивизии на участке ударно-огневой бригады. Однако и здесь группировка оставалась недостаточной для обеспечения успеха удара...
При такой группировке сил, особенно артиллерийских, трудно было рассчитывать на успех в любой атаке Турецкого вала. А между тем слабо был обеспечен артиллерийскими средствами успех удара и на направлении Литовского полуострова. Поэтому могло получиться, что атака застопорится на всем фронте армии. Это на самом деле и случилось, что послужило причиной очень нервного характера управления войсками в атаке 8 ноября...
Мы приводили выше цифры, характеризующие насыщенность пехоты пулеметами. Эти цифры показывают, что эта насыщенность пулеметами в несколько раз превосходила таковую в период 1917 года в царской армии и что она очень близка к тем нормам, которые теперь приняты во многих армиях. Это обстоятельство должно было предрешить и соответствующее изменение тактических форм построения пехоты для боя. Тем не менее Красная армия как во всю гражданскую войну, так и в боях на Перекопском перешейке целиком пользовалась старыми тактическими формами.
Многочисленность пулеметов еще сама по себе не решает вопроса о распадении старой цепи и переходе к групповой тактике. Для последнего необходимо, чтобы помимо того, что есть пулеметы, была еще и организация, соответствующая расстановке этих пулеметов внутри самой пехоты.
Красная армия (да и армия наших противников), обладая большим количеством пулеметов, продолжала держать их обособленно, исключительно отдельными командами, которые в том или ином количестве во время боя придавались ротам. Пулеметы не входили еще
163


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
в состав рот и тем более взводов. Поэтому их использование скорее приближалось к методам использования артиллерии, а не к установившимся впоследствии методам использования пулеметов.
Цепь распалась с того времени, как пулемет был включен в состав самого взвода, когда были созданы в составе стрелковых взводов специальные пулеметные отделения. Красная армия такой организации не имела. Поэтому тактические формы ее боевых построений оставались линейными.
Перед Перекопским наступлением штаб 51-й стрелковой дивизии дал указания своим бригадам о тренировке войск в атаке укрепленных позиций. Эти указания целиком были взяты из старого наставления царской армии об атаке укрепленных позиций. Эти указания требовали построения войск для атаки несколькими волнами (цепями), следующими одна за другой на сближенных дистанциях. Пулеметы пристраивались к этим волнам отдельно и следовали за ними с расчетом подоспеть к тому времени, когда завяжется бой с контратакующими частями противника.
Наследие царской армии, ее опыта в последние годы мировой войны довлело и над организацией управления артиллерией во время боя под Перекопом.
В гражданской войне артиллерия вообще, как правило, распределялась по пехотным полкам—этого требовали неимоверно широкие участки наступления. Такое распределение артиллерии по полкам было произведено в 153-й стрелковой бригаде и теперь. Из 12 орудий, приданных бригаде, 6 орудий были подчинены комполка 458-го, 4 орудия — кавбригаде и 20 орудий — 457-му полку. Но при атаке Турецкого вала артиллерия вся была централизована. Дивизия для атаки с фронта располагала 55 орудиями разных калибров: 34 75-мм пуш-
164


Последняя битва Белого Юга
ки, 7 122-мм гаубиц, 6 152-мм гаубиц, 3 105-мм пушки и 5 120-мм пушек. Вся артиллерия была централизована в руках начартдива и разбита на 3 группы. Правая и средняя группы в составе 37 орудий (23 75-мм пушки, 4 122-мм гаубицы, 3 152-мм гаубицы, 2 105-мм пушки и 5 120-мм пушек) должны были поддержать атаку 152-й стр. бригады, а левая группа в составе 18 орудий (11 75-мм пушек, 3 122-мм гаубицы, 3 152-мм гаубицы и 1105-мм пушка) — атаку ударно-огневой бригады. Артиллерийские группы были связаны с пехотой очень слабо из-за отсутствия достаточного количества средств связи. Да и взгляды тогда на связь артиллерии с пехотой были иными. Артиллерия больше ценила связь по своей линии — с начартдивом, чем по горизонтальной линии — с пехотой.
Таким образом, артиллерийских средств атаки вообще было мало и помимо того они оказались слабо связанными с пехотой. Это не могло не отразиться как на успехе атаки, так и на самом управлении войсками в ходе атаки...» (6).
Возвращаясь к подготовке решающего лобового удара на Турецкий вал, следует заметить, что и Фрунзе, и все начальники дивизий рассчитывали на ввод в бой максимально возможного количества сил и средств. Но задача авангардного удара снова стояла перед начальником 51-й стрелковой Московской — Блюхером. Готовясь к атаке, он решил сгруппировать штурмовые части в максимально насыщенные живой силой боевые порядки. По оценке советских историков, «его порядок построения штурмующих колонн станет новым словом в истории Гражданской войны... Первая колонна разрушает препятствия и делает проходы в проволочных заграждениях. Вслед за ней в ста шагах идет вторая колонна, основная цепь штурмующей пехоты, и сметает
165


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
главные силы противника. Затем следуют остальные колонны пехоты... Взять перекопские укрепления и Армянск возможно только быстротой и неожиданностью атаки...» (7).
Все это теоретически выглядело убедительно (пусть даже и не как «новое слово в истории»), но в любом случае даже «волновые» атаки становились обреченными на большие потери.
Детально описывал штурмовые колонны И. С. Коротков: «Боевой порядок дивизии строился волнами с целью наращивания силы удара из глубины. В первую волну входили гранатометчики и резчики проволоки; вторую составляли штурмовые подразделения; третья волна являлась резервом первой; четвертая (т. н. чистильщики) имела задачей закрепление захваченных позиций; пятая и шестая волны были резервными. Расстояние между волнами составляло от 150 до 200м...» (8).
Разработанная Блюхером тактика штурма тем не менее себя не оправдала и, как будет показано далее, четкой последовательности атак невозможно было придерживаться после первых же неудачных попыток взять Турецкий вал.
Итак. Штурм начался. Изначально предполагалось синхронное нанесение ударов с Чувашского полуострова и через Турецкий вал в общем направлении на Армянский Базар. Однако добиться слаженных действий не удалось.
Снова обратимся к воспоминаниям участников боев. «Пришел приказ утром 8 ноября (по новому стилю. — Прим. В. Ц.) после артиллерийской подготовки штурмовать вал. Ночью части 51-й дивизии заняли исходные позиции. Для штурма были выделены из коммунистов и специально подготовленных бойцов-охотников штурмовые волны (эшелоны). Они были снабжены ножни-
166


Последняя битва Белого Юга
цами, лестницами, соломенными матами и залегли у проволочных заграждений, ожидая приказа броситься в атаку на Турецкий вал. Всего было четыре штурмовых волны, около двух тысяч человек. Все части дивизии дали сюда своих бойцов.
Наступило 8 ноября. Стало светать. Сплошной туман долго не давал возможности открыть артиллерийский огонь. Наконец, около десяти часов утра туман рассеивается, проглядывает грозный Турецкий вал. До 12 часов артиллерия 51-й дивизии вела обстрел его. Но снарядов было мало, и не было дальнобойной артиллерии.
В 12 часов дня поднялась в атаку первая штурмовая волна. Встреченная сильным, артиллерийским огнем противника и сплошным пулеметным огнем с вала наступающая волна не смогла преодолеть проволочных заграждений. Почти все красные бойцы полегли под проволокой (до прорезывания проходов в проволоке дело так и не дошло. — Прим. В. Ц.).
Вторая штурмовая волна была поддержана пятнадцатью бронемашинами (помимо огневой поддержки считалось, что они смогут, зацепив специальными крючьями проволочные заграждения, вырвать их из земли, дав 'задний ход. — Прим. В. Ц.). Но атака была с большими потерями снова отбита сильным огнем пулеметов и артиллерией врага. Удалось преодолеть только первую полосу проволочных заграждений. Бойцы залегли перед второй линией.
Перед наступлением темноты началась вторая атака Турецкого вала. Была захвачена часть второй полосы проволочных заграждений. Под проволокой остались почти все ее участники...» (9).
Еще из собранных свидетельств участников штурма: «...Туманное утро 8 ноября (по новому стилю. — Прим. В. Ц.) застало части бригады в 500 метрах от
167


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
вала. В нескольких шагах ничего не было видно. Начало артиллерийской подготовки пришлось отложить. Лишь к 11 часам туман стал редеть. В 11 часов над Перекопом раздался первый пушечный выстрел. За первым выстрелом почти одновременно ударили еще два, и вслед им загрохотала вся артиллерия. С гулом и свистом понеслись снаряд за снарядом над головами залегших перед атакой бойцов. Три часа продолжалась артиллерийская подготовка. Оглушительный грохот орудий, вспышки разрывов.
Артиллерия не смогла выполнить свою задачу. Проходов в проволоке сделано не было. Пулеметы врага сбиты не были.
Обстановка же требовала немедленной атаки. Группа войск Красной армии, перешедшая по дну обмелевшего Сиваша и ворвавшаяся на Литовский полуостров, оказалась в тяжелом положении.
Необходимо было поддержать ее.
Бригада двинулась на штурм двумя эшелонами. В первом шли 455-й и 456-й полки. Но атака не удалась. Первый эшелон, встреченный сильнейшим пулеметным и артиллерийским огнем, залег перед проволокой. Отдельные смельчаки поползли к самым заграждениям и под огнем принялись рвать проволоку, пуская в ход ножницы, топоры и лопаты.
В 18 часов полки повторили атаку и пробились через первую и вторую линии проволочных заграждений. Но, понеся очень большие потери, вынуждены были окопаться перед последней линией заграждений...» (10).
«...У врага было подавляющее превосходство в огневых средствах; он имел блиндажи и окопы, проволочные заграждения (явное преувеличение по поводу блиндажей и окопов, но в отношении огневых средств и проволоки замечено верно. — Прим. В. Ц.). Части Красной ар-
168


Последняя битва Белого Юга
мии имели перевес в живых силах, но зато мало огневых средств. Бойцы 51-й дивизии, атакуя в лоб Турецкий вал, представляли собой сплошную цепь мишеней, расстреливаемую сильным пулеметным и артиллерийским огнем противника. Артиллерия 51-й дивизии была не в состоянии заставить замолчать артиллерию врага, и он расстреливал в упор штурмующие волны красных бойцов...» (11).
«...Я получил оперативный приказ, что штурм назначается в ночь на 8-е... Мы наносили удар на левый фланг противника. Левее нас одновременно наступала Огневая бригада. В 21 час батальон выступил от Скотного двора. Впереди шла пешая разведка. Густой туман плотной стеной стоял перед нами. Роты двигались медленно. С севера дул злой, пронизывающий ветер. У многих бойцов вовсе не было шинелей, но я не слышал ни одного слова недовольства.
До Турецкого вала было всего пять километров. Во время движения поддерживалась непрерывная связь и с пешей разведкой, и со штабом полка. Вслед за нами шли телефонисты. Как только разведчики достигли проволочных заграждений, я дал приказ резать проволоку. Батальона не было видно с вала — нас укрывала темнота и туман. Бойцы резали проволоку.
Вдруг в стороне раздался оглушительный взрыв. На мгновенье осветилось все небо. Сверху посыпались комья мерзлой земли. Потом послышался крик, и все смолкло. Красноармейцы настороженно всматривались в непроглядную мглу. Вскоре раздались шаги, и ко мне, запыхавшись от быстрого бега, подошел боец с горестной вестью: наши разведчики у самого вала попали на фугасы: из тридцати двух человек в живых осталось лишь восемь (показательный пример того, что фугасные заграждения вопреки скептическим оценкам некото-
169


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
рых белых мемуаристов были сделаны. — Прим. В. Ц.). Не успел я дослушать донесение разведчика, как белые открыли ураганный огонь.
К этому времени туман немного рассеялся и стал ясно виден Турецкий вал. От врага нас отделял только ров. Медлить было нельзя. Мы рванулись вперед — это было единственно правильное решение. Позади была открытая местность, и, начни мы отходить, белые расстреляли бы всех нас. Третий батальон пулеметным огнем поддержал нашу атаку.
Но смелый порыв бойцов разбился о густой лес колючей проволоки. Бойцы напирали грудью, рвали прикладами. Враг усилил огонь. Я приказал окопаться. Но оставаться на месте стало невозможно. Мы несли большие потери. Шагах в тридцати позади тянулась ложбина. Я решил отойти. Попросил у своей артиллерии поддержки огнем и стал отводить батальон назад. На земле под проволокой остались лежать семнадцать убитых. Всех раненых, двадцать два человека, бойцы вынесли с собой. Одиннадцать из них не пожелали отправляться в тыл и остались в строю...» (12).
Ярким контрастом выглядят свидетельства с противоположной стороны. Командир 2-го Корниловского ударного полка полковник М.Н. Левитов так описывал атаку красноармейцев на Турецкий вал (запись от 26 октября/8 ноября): «...С утра противник в течение трех часов вел из двадцати батарей разного калибра настоящую подготовку к штурму вала. Наши старые окопы не только не были улучшены, но частично уже развалились или их теперь разбили красные. Линия окопов шла по самому гребню вала, а убежища были на нашем склоне его, таким образом, снаряды противника попадали в обращенный к нему скат вала или перелетали через вал и рвались уже за валом, что и спасало нас. Но
170


Последняя битва Белого Юга
беда была с подвозом—десятки лошадей были разорваны в клочья. Часов с десяти, насколько хватал глаз, цепей двенадцать красной пехоты покрыли все поле перед нами — штурм начался.
На участок приехал временно командующий дивизией генерал-майор М. А. Пешня и отдал приказание не стрелять до подхода красных до самого рва. Перекопские укрепления состояли из громадного, массивного старого турецкого вала и глубокого рва перед ним, когда-то наполнявшегося водой из залива, но теперь сухого, укрепленного проволочными заграждениями по обоим его скатам и расположенного на север от вала, то есть в сторону противника. С подходом пехоты красных их артиллерия всю силу своего огня переносит на наш тыл. Используя это, ударники заполняют собой окопы по гребню вала и подносят боеприпасы. Красные, по-ви- димому, были уверены в силе своего артиллерийского огня и быстро катились на нас. Их явный громадный перевес в силах и наше отступление воодушевляли их. Быть может, и наше гробовое молчание создало у них иллюзию того, что мы уже перебиты, а поэтому «перли» они веселые, с воинственными криками. Я даже простым глазом видел, что первые цепи были в зипунах, подтянуты и, как после говорили оставшиеся за нашей проволокой, это была какая-то лучшая дивизия имени товарища Фрунзе.
Первая цепь была уже на расстоянии 300 шагов от нас, у пулеметчиков уже чесались руки, но приказания стрелять не было. Красные совершенно осмелели, и некоторые подбегали ко рву. Хотя мы и были уверены в себе, но все же нервы были сильно напряжены, и первым нарушил наше молчание сам начальник дивизии генерал Пешня, отлично знавший пулемет и взявшийся за него сам. Эффект огня не менее 60 пулеметов
171


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
и четырех батальонов — это только на участке 2-го полка — был поразителен: сраженные падали, задние цепи напирали и тем подбадривали остатки передовых цепей, которые местами добегали до рва. Наше преимущество, несмотря на нашу малочисленность, было в том, что артиллерия красных не могла бить по нам из-за близости к нам их стрелков, а пулеметы противника могли бы отлично поражать нас, но они почему-то только тянули их, а не стреляли через головы своих. Может быть, они не имели опыта в подобного рода применении своего оружия?
Нам повезло и в том отношении, что с подходом красных ближе ко рву и валу они ясно себе представили все значение для них такого препятствия, которое, как они убедились, не могла разрушить даже их многочисленная артиллерия. Через четверть часа вся атакующая масса смешалась и залегла. Худшего положения для красных нельзя было придумать и нарочно: для нас с высоты вала они представляли отличные цели без возможности где-либо укрыться, и вот здесь-то они и понесли самые большие потери. Наша артиллерия тоже била по ним, но не так, как всегда. Оказывается, что помимо повреждений от огня артиллерии противника она частично была отозвана вправо, на участок Дроздовской дивизии, где красные прорвались через лиман.
До самого вечера вся эта масса не двигалась под нашим огнем, наполняя воздух криками раненых... все поле было покрыто убитыми и ранеными во имя интернационала пролетарской революции Ленина и Троцкого, наше же положение все ухудшалось... За бой 26 ок- тября/8 ноября 2-й Корниловский ударный полк потерял убитыми 8 человек и ранеными 40 человек (I). Было убито 35 лошадей. Все ранения были от артиллерийского огня (в несколько раз меньшие потери в сравнении
172


Последняя битва Белого Юга
с потерями РККА во время фронтальных атак на вал. — Прим. В. Ц.) (13).
И снова можно обратиться к аналитической статье Триандафиллова: «.. .Артподготовку атаки вала с рассветом начать не удалось: стоял такой туман, что артиллерия ничего до 8 час. не могла видеть. Около 8 час. начало проясняться, и артиллерия постепенно приступила к выполнению своей задачи, но так как туман не совсем еще рассеялся, видимость оставалась неважной, и поэтому огонь велся с перерывом и без особых ощутительных результатов. С целью дать артиллерии возможность подготовить атаку, последняя была отложена на час.
Около 13 час. полки 152-й и ударно-огневой бригад пробовали подойти к проволочным заграждениям противника, но последний сильным ружейным и пулеметным огнем вынудил их вернуться обратно в свое исходное положение. На участке 2-го ударно-огневого полка он не дал разведчикам даже подняться из своих окопов. Артподготовку приказано было продолжить еще на 1 час.
Между тем, как видно из отчета начартдива, около 13 час. на батареях стал чувствоваться недостаток в снарядах. Расчет снарядов был сделан на стрельбу до 12 час., а пришлось стрелять сначала до 13, а затем до 14 час.
Подвоз к позициям, как указывалось выше, был невозможен, так как тыл был открыт и противником хорошо наблюдался. Тем не менее артиллерия продолжала стрельбу. В 13 час. 25 мин начдив приказал «комбрига- дам 152-й и ударно-огневой одновременно и немедленно атаковать Турецкий вал». В 13 час. 35 мин части 152-й и ударно-огневой бригад перешли в наступление с целью овладеть валом.
173


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
1-й батальон и пешая разведка 456-го полка, продвигаясь перебежками, подошли к проволочным заграждениям противника, но здесь были встречены таким губительным огнем, что вынуждены были вернуться обратно в свои окопы. Из 20 чел. команды разведчиков в строю осталось только 2 чел. Не удались и попытки ударно-огневой бригады приблизиться к проволочным заграждениям противника. До 22 час бой здесь принимает характер борьбы за огневое превосходство, в котором нам не удалось добиться каких-нибудь заметных результатов. Между тем в штабах в это время происходила большая горячка. Так, штарм (Чаплинка) еще в 9 час. 30 мин, когда выяснилось, что наши части уже утвердились на Литовском полуострове, отправил начдиву «записку» за подписью командарма следующего содержания: «Главные части 15-й дивизии уже вышли на Литовский полуостров. Ваш удар во фланг и тыл Турецкому валу должен быть самым стремительным. При создавшейся обстановке артподготовка может потребоваться лишь на Юшуньских позициях». Значит, ясно указывалось, что надо немедленно без артподготовки атаковать вал.
Надчив, как мы видели, в 13 час. 25 мин приказал 152-й и ударно-огневой бригадам «одновременно и немедленно атаковать Турецкий вал и о ходе атаки доносить каждые 20 мин.».
В 18 час. командарм из Чаплинки писал (№48к), что: «Хотя к противнику и прибыли подкрепления, но вместе с тем отмечено начало отхода противника от Турецкого вала. Надчиву 51-й немедленно штурмовать Турецкий вал, а 52-й дивизии содействовать обходной группе 51-й дивизии (153-й бригады) по овладению Армянском».
Начдив в это время находился в Чаплинке. Через 10 мин (18 час. 20 мин.) он подписывает телеграм-
174


Последняя битва Белого Юга
мы с приказанием комбригам 152-й и ударно-огневой: «Стремительным штурмом во что бы то ни стало овладеть валом. Штурм начать немедленно по получении сего. Начарту группы поддержать штурмующие части артогнем».
В 22 час. 50 мин. начдив подписывает длинный приказ, в котором, подробно рисуя обстановку, приказывает опять «немедленно и одновременно атаковать Турецкий вал и продолжать наступление далее на Армянск и до Юшуньских позиций противника». А 153-й бригаде, на помощь которой в 17 час. был направлен из дивизионного резерва 451 -й полк, ставилась задача энергично наступать для занятия Караджаная и Армянска и удара в тыл Перекопской группе противника.
В 24 часа командующий фронтом т. Фрунзе из Строгановки запиской без номера на имя командарма указывал: «По сведениям от начдива-15 вода на Сиваше начала прибывать с угрожающей быстротой, а потому основной задачей сегодняшней ночи и завтрашнего дня необходимо поставить немедленную ликвидацию Армяно-Базарской группы противника ударом в тыл ей всей 52-й, частью 51-й и главными силами 15-й дивизий».
На эту записку командарм в 3 часа 9 ноября, подтверждая задачу 51-й дивизии о немедленном штурме Турецкого вала, приказывает всей 52-й и главным силам 15-й дивизий свернуть на Армянск для удара в тыл Перекопской группе противника,
И, наконец, в 21 час 8 ноября военкомдив 51-й (из Ча- плинки) запиской на имя военкомбригов приказывал: «Принять все меры к тому, чтобы вал был занят в течение ближайших 2~3 час. В случае необходимости личного примера влить в части всех коммунистов штабных и тыловых учреждений».
175


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Чтобы дополнить картину, следовало бы привести еще целый ряд разговоров по прямому проводу как начальников, так и сотрудников штабов. Но приведенных распоряжений вполне достаточно, чтобы судить о характере этих многочисленных разговоров по прямому проводу (по телефону и «лично»).
Все эти приказания, как то: «немедленно», «во что бы то ни стало», «доносить через каждые 20 мин.», свидетельствуют о нервном управлении войсками.
Приказания о «немедленной» атаке в первую голову адресовались комбригам, а начарту ставилась задача поддержать эту атаку огнем, в то время как уже выяснилось, что атака невозможна именно потому, что пехота атакует раньше, чем достигнуто огневое превосходство. Огневая оборона противника оставалась нерасстроенной, пехота своими средствами преодолеть этот огонь противника не была в состоянии, а работа артиллерии, принявшая неправильное развитие сутра из-за тумана, так до вечера наладиться и не могла. Па-видимому управление огнем артиллерии сильно хромало и стояло на неправильном пути. Из документов пока что не удается установить, ставились ли командованием дивизии в связи с изменившейся обстановкой какие-нибудь новые огневые задачи, в силу которых должно было бы сосредоточением нашего огня добиться где-нибудь превосходства, принимались ли самим начартдивом аналогичные решения или же огонь продолжал вестись машинально каждой батареей по тем целям, которые ей были указаны накануне.
Как бы то ни было, артиллерия, работавшая на фронте против Турецкого вала, своей задачи не выполнила: она не расстроила огневой обороны противника, не разрушила его фортификационных построек, не поту-
176


Последняя битва Белого Юга
шила огня его пулеметов, одним словом, не подготовила атаки, в результате чего атака пехоты не удалась.
В 22 часа 152-я и ударно-огневая бригады вновь перешли в наступление. На этот раз в некоторых пунктах удалось преодолеть 3 ряда проволочных заграждений и подойти вплотную ко рву, но у проволоки, проходившей по наружному скату рва, атака опять приостановилась. Открыв ураганный пулеметный и ружейный огонь, забрасывая наших стрелков ручными гранатами и введя в дело орудия ближнего боя, противнику удалось отбросить наши части с большими потерями. 1-йударный полк потерял при этом 60 °/о своего состава. Был убит командир 455-го полка, выбыл из строя почти весь младший командный состав полков, была подбита наша пушечная бронемашина, подошедшая к проволоке с целью содействовать пехоте, ранен начальник 12-го бронеотряда, контужен начбронесил группы. Атака захлебнулась. Бой опять перешел в'огневое противосо- стязание и постепенно затих...» (14).
Тактика массированных фронтальных атак себя явно не оправдывала. Большие потери не давали результата, хотя в атаку красные стрелки шли с большим подъемом. «Даешь Крым», «Даешь Врангеля» — не пустые лозунги. В них любой красноармеец мог услышать слова «конец войне», «скоро домой». Но вот сухие строчки официальных документов 51-й дивизии (за подписью «начштаба 51-й генштаба» Датюка) говорят о трех атаках РККА, завершившихся полной неудачей и существенными потерями не только в личном составе, но и в технике.
Оперативная сводка к 13 часам дня от 26 октября (8 ноября) устанавливала факт поддержки атакующих броневиками: «...Завязался горячий огневой бой у Турецкого вала. Противник обстреливает сильным ружейным и пулеметным огнем наши цепи, находящиеся в трех-
177


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
стах-четырехстах шагах перед валом. На участке 2-го ударполка противник не дает возможности подойти нашим разведчикам к проволочному заграждению для закладки взрывчатых снарядов и прорезки проходов... Одна бронемашина 42-го бронеотряда вышла из строя, но исправлена и отправлена на фронт. 42-й бронеотряд в составе двух пушечных, двух пулеметных и двух легковых выступил на рассвете под Турецкий вал. 47-й бронеотряд в составе двух пулеметных, 23-й бронеотряд в составе двух пулеметных бронемашин, 14-й в составе одной пушечной, одной пулеметной и 3-й в составе трех пулеметных выступили на рассвете под Турецкий вал...».
Оперативная сводка к 18 часам: «Ожесточенный артиллерийский бой у Перекопского вала продолжается с неослабевающей силой. Неоднократные попытки наших подрывников до 13 часов приблизиться к проволочным заграждениям противника успеха не имели ввиду сильного ружпулъогня, открываемого каждый раз противником при малейшем поднятии нашей разведки. В 13 часов 35 минут части 152-й и Ударной огневой бригады перешли в наступление с целью овладения валом. Несмотря на громадные потери и ураганный огонь противника, нашим частям удалось подойти до 50-ти шагов до вала. Производится разрушение подрывниками проволочных заграждений в овраге перед валом. Дальнейшее движение цепей местами совершается ползком. Производится накапливание для штурма вала...»
Оперативная сводка к полуночи: «...Ожесточенный бой за обладание Турецким валом продолжается с неослабевающей силой. Части 152-й и Ударной бригад, преодолев три ряда проволочных заграждений, подошли к 22 часам к самому валу. Первая атака на правом фланге вала 455-м полком не увенчалась успехом, так как бросившиеся в атаку цепи натолкнулись на сильное
178


Последняя битва Белого Юга
проволочное заграждение на дне рва, что перед валом... Ураганным ружпулъогнем из бомбометов, минометов, забрасывая ручными гранатами и расстреливая в упор из орудий на картечь, противник вынудил части. 455- го полка с большими потерями отойти на линию проволочных заграждений... Первая волна 1-го ударного полка при уничтожении второго ряда проволочных заграждений потеряла от сильного огня противника до 60% своего состава... Убит комполка и выбыло из строя много младшего комсостава, проявляющего необычайную доблесть при штурме вала. Во время боев под Турецким валом подбита наша бронемашина Гарфорд (очевидно пулеметно-пушечный бронеавтомобиль марки «Путилов-Гарфорд». — Прим. В.Ц.) 42-го бронеотряда, ранен командир 14-го бронеотряда и контужен начбро- несил 6-й армии тов. Полупанов. 42-й..., 47-й..., 23-й... и 14-й... бронеотряды отведены на ночь в Спендияровку; 3-й бронеотряд... — в Чаплинке. Вышел из строя броневик 3-го бронеотряда «III Интернационал», к ремонту меры приняты... Дороги хорошие, погода сухая, холодная...» (15).
В каждом донесении можно прочесть об основной причине неудачи — о прочности оборонительной позиции и сильной огневой защите со стороны противника. Не помогала поддержка штурмующих красноармейских колонн артиллерией и бронемашинами. С учетом этого можно уже по-иному относиться к негативным оценкам перекопских укреплений самими участниками южно- русского Белого движения.
Примечательна также оценка А. В. Голубева: «Атака 51-й стрелковой дивизии, намеченная одновременно с наступлением 15-й и 52-й дивизий, с утра не состоялась из-за густого тумана, мешающего артиллерийской подготовке. Только около 9 часов артиллерия могла начать под-
179


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
готовку. К13 часам части 51 -ой дивизии пытались выдвинуться к проволочным заграждениям, но огневая система белых оказалась ненарушенной. Артиллерийская подготовка была продлена на час. Между темуже к 13 часам артиллерия стала ощущать недостаток снарядов. Расчет стрельбы был сделан до 12 часов, стрелять же пришлось значительно дольше, а подвезти снаряды оказалось невозможным. из-за совершенно открытого и хорошо наблюдаемого противником тыла. Части 15-ой и 52-ой стрелковых дивизий были оттеснены контратакой белых, а на тылах у них обозначился подъем воды в Сиваше, грозившей отрезать обе дивизии и 153-ю бригаду 51 -й стрелковой дивизии от материков. В 13 часов 25 минут частям 51-й дивизии было приказано «одновременно и немедленно атаковать Турецкий вал». В 13 час. 35 мин. части дивизии перешли в наступление, но были отбиты губительным пулеметным и артиллерийским огнем. Бой вновь принял характер огневого состязания. Около 22 часов атакующим удалось преодолеть проволочные заграждения и добраться до рва, но здесь перед проволокой, проходящей по наружному скату рва, атака вновь захлебнулась, несмотря на исключительный героизм частей. Некоторые из атакующих полков понесли до 60 % потерь...» (16).
Будет, очевидно, правильнее утверждать, что в оценке красными и белыми степени прочности оборонительных рубежей Перекопа и Чонгара заметен их элемент собственного опыта. Психологически это вполне объяснимо, логично и естественно. Для участников штурма Перекопа важнее всего был прорыв в Крым. Он явно не удавался так, как на это рассчитывало командование Южного фронта и командиры соединений РККА. Поэтому в советских источниках делается акцент на наличии у белых сильных оборонительных рубежей и эффекте артиллерийского и ружпульогня.
180


Последняя битва Белого Юга
А вот для участников обороны Перекопа важнее были те условия, в которых они должны были защищаться. И здесь первостепенное значение имело не столько наличие или отсутствие должного количества боеприпасов, сколько то, в каких условиях людям приходилось держать оборону. Поэтому очень много свидетельств о неудовлетворительном размещении (отсутствии блиндажей) и сильной физической и психологической усталости (непрерывные бои и переходы, тяжелые погодные условия). Думается, что при оценке этой последней битвы Белого Юга надо учитывать специфические критерии подобных оценок и самооценок.
В этом отношении показателен фрагмент из воспоминаний генерала Пешни о боях корниловцев под Перекопом, в том числе и свидетельства о смертоносном заградительном огне пулеметных расчетов: «...24 октября дивизия выступила по дороге на Юшунь, куда и прибыла в тот же день, а 25 октября прибыла в город Армянск, и в тот же день дивизия должна была встать на Перекопский вал, сменить находящиеся там части... 2-го корпуса. Наметив и распределив полковые участки, я приказал командирам полков вести поиски на позицию, куда они и прибыли часам к шести вечера.
На Перекопе беспрерывно велись атаки красной пехотой. Ввиду такого положения я запросил штаб корпуса, как быть со сменой, и получил приказ: оставаться на позиции в виде резерва частей 2-го корпуса и смены их пока не производить. Поставив полки под прикрытие вала, я сам отправился в окопы, чтобы подбодрить обороняющихся присутствием здесь же Корниловской дивизии. Окопы поражались сильным фланговым огнем сильной артиллерии со стороны Адамани. Корниловцев вал не укрывал от потерь. С заходом солнца началась новая отчаянная атака. Я подошел к пулемету и взял его
181


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
у пулеметчика, а ему приказал наблюдать за результатами моей стрельбы. Выпустив очередь, передал пулемет и ушел к корниловцам. Атака красных захлебнулась, но атакующие залегли перед проволочными заграждениями.
На душе было как-то тяжело. Не было уверенности, что эту позицию мы сможем удержать до весны. Общая усталость от бессменной боевой работы давала себя чувствовать. Сменить же нас и дать возможность отдохнуть, помыться, привести в порядок довольствие и материальную часть — не было кому. Полки почти растаяли в самых жестоких боях. Если же какая часть случайно и уцелела, то ее ожидала та же участь.
Скрыв тяжелые мысли, поговорил с офицерами, с солдатами. Все верят и надеются!
Слышно — красные кричат «ура». Я пошел в окопы, красные кричат «ура», но с места не поднимаются. Заклокотали наши пулеметы. Я вернулся опять к своим, где меня уже ждал ординарец с приказом об отводе дивизии на Юшуньские позиции, так как красные переправились по пересохшему Сивашу на нашу сторону и отогнали наше слабое береговое охранение...» (17).
В этом отрывке из воспоминаний Пешни интересно многое. Во-первых, характеристика оборонительной позиции по Турецкому валу, хотя и не отличающейся «неприступностью», но все же достаточно эффективной с точки зрения отражения фронтальных атак не только артиллерийским, но и ружейно-пулеметным огнем (что доказал и сам генерал прицельными пулеметными очередями). Во-вторых, тяжелое настроение самого Пешни отнюдь не означало аналогичного настроения у его подчиненных, готовых сражаться, даже невзирая на усталость от беспрерывных боев, многоверстных маршей и явное отсутствие приемлемых условий раз-
182


Последняя битва Белого Юга
мещения. Третье — очевидная усталость штурмующих частей РККА, хотя и кричавших «ура» у проволоки, но уже не готовых незамедлительно подниматься в новую атаку. Четвертое — совершенно неожиданное распоряжение из штаба об отводе войск к Юшуни по причине опасности удара с тыла, через Армянский Базар, по обороняющимся на Турецком валу корниловцам. Пешня, очевидно, не знал и не мог знать о том, что все попытки пехоты РККА прорваться с Чувашского полуострова отбиты, что в Сиваш уже возвращается вода и положение ударных колонн, закрепившихся «на Чувашах», отнюдь не столь прочное. Так, позиция, удержать которую начальник Корниловской дивизии обдумывал «до весны» (!) 1921 года, была в одночасье оставлена без боя.
Наступающая ночь создавала для советского командования крайне сложную и неопределенную обстановку. Соединить обе группы РККА (от Турецкого вала и от Чувашского полуострова) так и не удалось. Возник еще один план — обойти турецкий вал по мелководью Перекопского залива и выйти в тыл, непосредственно на позиции защитников вала. Если удалось ночью перейти Сиваш, то, возможно, на следующую ночь удастся еще один переход «по дну». Вот как описывался этот маневр в воспоминаниях Карасева: «...Продавливая своими телами проволочные заграждения, размещенные на стенах рва, раздирая в кровь руки и ноги, разрывая шинели и сапоги, мы очутились на дне рва. Здесь мы были в безопасности от пулеметного огня, здесь не могли нас нащупать вражеские прожекторы. Блеснула мысль: если идти по дну рва направо, можно выйти к Перекопскому заливу и обойти неприступный вал. Возможно, что ночью в тумане враг не заметит этого маневра и удастся вброд перейти неглубокий у берега залив. Мы знали, что если противник обнаружит наше движение, то несколь-
183


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ко ручных гранат, сброшенных с вала, разорвут нас в клочья, и потому шли медленно и осторожно. Трудно сказать, сколько времени это продолжалось. В ночной темноте томительно тянулись минуты.
Вот мы пересекли переплетенную густыми проволочными рогатками дорогу, которая вела по ту сторону вала к заветной цели, к Армянскому Базару. Наконец, впереди сверкнула бледная полоса воды. Это залив.
Но и здесь в воде, также были проволочные заграждения (такие же, как и поставленные по дну Сиваша. — Прим. В. Ц.). Мы решили обойти их по воде. Но кто знает, как далеко вглубь залива уходят колючие изгороди... Медленно, почти бесшумно бредем по ледяной воде. Прошли с полкилометра. Вода уже доходит до пояса. Но, наконец, заграждения кончаются, и мы уже более бодро и смело берем направление на берег. Огни батарей, расположенных за валом, служат нам путеводителем.
Наконец, мокрые, продрогшие, вылезаем на берег, и тут сразу забываются и усталость, и холод. Непроизвольно из сотни пересохших глоток раздается охрипшее, но громкое «ура». Одновременно, как бы в ответ, мы слышим далекое, где-то километрах в двух, радостное «ура». Сердце подсказывает, что это наши. Мы вышли на берег саженях в 50 позади вала...» (18).
Что же произошло? Откуда за валом оказались красноармейцы? Разве Карасев ошибся? Нет. Его подразделение, обходившее вал по дну залива, действительно встретилось с группами красных стрелков, вышедшими ночью на Турецкий вал. В воспоминаниях, посвященных боям на Перекопе, неоднократно отмечается, что эта ночная, четвертая по счету за период 8-9 ноября фронтальная атака Перекопа наконец-то увенчалась успехом. При этом указывается, что красноармейцам
184


Последняя битва Белого Юга
пришлось преодолевать сильное вооруженное сопротивление белых на гребне вала и за ним.
Значит, вопреки всем предыдущим неудачным результатам РККА после ожесточенного боя наконец-то взяла «неприступные твердыни» Перекопа?
Нет. «Последнего и решительного боя» за Турецкий вал не состоялось...
1. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. 29-30.
2. Четыре волны // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., 1941. С. 205-206.
3. Карасев А. Неприступный вал // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., 1941. С. 208.
4. Триандафиллов В. В. Указ. соч. С. 63-68.
5. Расчеты произведены по данным: Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1987. С. 421-422; 454-^55.
6. Триандафиллов В. В. Указ. соч. С. 67-70.
7. Душенькин В. В. Указ. соч. С. 63.
8. Коротков И. С. Указ. соч. С. 417.
9. Четыре волны. По материалам Секретариата Главной редакции «Истории Гражданской войны» // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 201-202.
10. На штурм. По материалам Секретариата Главной редакции «Истории Гражданской войны» // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., 1941. С. 203.
11. Четыре волны. Указ. соч. С. 205.
12. Карасев А. Указ. соч. С. 208-209.
13. Левитов М.Н. Материалы для истории Корниловского ударного полка. Париж, 1974. С. 550-551.
14. Триандафиллов В. В. Указ. соч. С. 71-75.
15. 51-я стрелковая дивизия в боях за Перекопский вал // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., 1941. С. 214-216.
16. Голубев А. В. Указ. соч. С. 57.
17. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 564. Лл. 8-9.
18. Карасев А. Указ. соч. С. 212-213.
185


5. БЕССМЫСЛЕННЫЙ ОТХОД ИЛИ ПРОДУМАННЫЙ МАНЕВР?
«Спят они, что ли?» — спросил один из героев фильма «Служили два товарища» о белых, которых ожидали встретить идущие в очередную, теперь уже ночную, атаку красноармейцы. «Если спят, то крепко», — был ответ.
Части РА, защищавшие укрепления, не спали. Они отступили, сдали боевые позиции без боя...
Правда, возникла небольшая перестрелка. Но отнюдь не с главными силами обороны, а с арьергардами прикрытия. Оперативная сводка 51-й стрелковой дивизии (9 часов утра 9 ноября) отмечала: «В 3 часа 1-й и 2-й батальоны 456-го полка забрались на вал, подбрасываются свежие силы для распространения по валу и преследования противника. За прорвавшимися батальонами шестого полка подтягиваются 3-и батальоны 456- го полка и 454-го полка. 455-й полк штурмует (не вполне понятно, что. —Прим. В. Ц.). О результате штурма сообщим. С участка Огнебригады 456-м полком сейчас принят перебежчик 1-го Дроздполка, который говорит, что против участка Огнебригады оставлен один батальон противника для прикрытия отступления. Перебежчик слышал распоряжение, отдаваемое полковником офицерам: «Отходите как можно тише».» (1).
Уместно снова процитировать Триандафиллова: «Красное командование собралось на рассвете возобновить атаку на всем фронте. Для того чтобы ликвидировать перекопскую пробку противника, предполагалось одновременно со «штурмом» вала повести удар всеми силами главной группировки 6-й армии от Литовского полуострова на Армянск. Все распоряжения по этому решению были сделаны. Но противник оценивал свое положение иначе. Несмотря на наличие еще значительного
186


Последняя битва Белого Юга
количества резервов у Юшуни, он не считал возможным продолжать бой под Перекопом и в ночь с 8 на 9 ноября поспешно отошел к своим Юшуньским позициям. Его отход красными частями был обнаружен только утром 9 ноября.
Турецкий вал был взят, но противник ушел хотя и надломленным, но не разбитым. Организация боя и, самое главное, группировка артиллерийских средств были таковые, что мы нигде не смогли добиться серьезного пролома в расположении противника, мы не смогли опрокинуть контратаку противника и выйти в тыл войскам, оборонявшим вал.
Неимоверными усилиями мы заняли положение, угрожающее тылу Перекопских позиций противника.
Только общим надломом воли противника можно объяснить очищение им Перекопских позиций, но не нашим тактическим успехом...» (2).
Так почему же было принято решение об отступлении с Турецкого вала? Было ли это отступление, «бегство белых» под натиском РККА? Был ли это некий маневр с целью перегруппировки сил, подготовки нового контрудара? Или действительно «общий надлом воли»?
Отсутствие четкой документации со стороны командования РА не позволяет сделать однозначный вывод о «виновнике» решения отступить от Перекопа. Сам Врангель так вспоминал о своем пребывании в Джанкое и совещании по поводу положения на фронте: «...27-го (октября) в три часа дня я выехал в Джанкой, куда и прибыл уже в темноте. В Симферополе сели в мой вагон командующий П-ой армией генерал Абрамов и его начальник штаба генерал Кусонский. С объединением командования войсками, обороняющими Крым, в руках генерала Кутепова, штаб П-ой армии расположился в Симферополе.
187


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Немедленно по приезде в Джанкой я принял генерала Кутепова, доложившего мне общую обстановку. В ночь на 26-ое октября пехота красных атаковала северную оконечность Чувашского полуострова («Турецкие батареи»), но была остановлена огнем у проволоки. Пользуясь туманом, противник большими силами пехоты, поддержанной конницей, обошел «Турецкие батареи» с запада и повел наступление на Старый Чуваш. С утра 26-го октября обнаружилось наступление противника против Перекопского вала, особенно интенсивное на флангах. Сосредоточив на Чувашском полуострове до двух пехотных дивизий с конницей, красные 26-го октября продолжали движение от Старого Чуваша на юго-запад.
1-ая бригада 2-ой кубанской дивизии под давлением противника отошла на укрепленную позицию к северу от Карповой Балки, 2-ой и 3-ий дроздовские полки, двинутые в атаку (из Армянского Базара) в район Карад- жаная против красных, распространявшихся от Чувашского полуострова, успеха не имели. Понеся большие потери, главным образом в командном составе, Дроздовская дивизия к вечеру 26-го октября сосредоточилась в Армянском Базаре (примечательно, что о сдавшихся в плен речь не идет. — Прим. В. Ц.). 13-ая пехотная дивизия, отходившая после смены на Воинку, была задержана в районе Карповой Балки для усиления 1-ой бригады 2-ой кубанской дивизии. Красные распространялись до Тупого полуострова, занимая основание Чувашского.
Ввиду создавшейся обстановки, угрожавшей обходом Перекопского вала и прорывом позиции на Перекопском валу вследствие разрушений проволочных заграждений, частям 1-го армейского корпуса приказано было в ночь на 27-ое октября отойти на укрепленную позицию по северо-западным окраинам озер Киян-
188


Последняя битва Белого Юга
ское - Красное — Старое — Карт-казак. Отход был совершен без особого давления со стороны противника. Одновременно к Карповой Балке был подтянут для контрудара конный корпус генерала Барбовича (1-ая и 2-ая кавалерийская и Кубанская казачья дивизии); 1-ая и 2-ая донские дивизии были направлены из района Богемки на Чирик.
На рассвете 27-го октября 1-ая кавалерийская дивизия произвела успешную атаку и отбросила красных к Чувашскому полуострову, но вследствие тяжелых потерь от мощного артиллерийского огня, развить успеха не смогла и красные вновь распространились к хутору Тихоновка. Для восстановления положения были двинуты 2-ая кавалерийская и 1-ая Кубанская казачья дивизии. В дальнейшем обнаружилось наступление больших сил красных на перешеек между озерами Красным и Старым. Наши части были вынуждены отходить на последнюю укрепленную позицию — юшуньскую.
Генерал Кутепов предполагал с утра перейти в наступление с целью обратного захвата утерянных позиций (то есть возвращения позиций на Турецком валу. — Прим. В. Ц.), однако сам мало надеялся на успех. По его словам, дух войск был значительно подорван. Лучшие старшие начальники выбыли из строя, и рассчитывать на удачу было трудно. Я сам это прекрасно понимал, однако настаивал на необходимости удерживать позиции во что бы то ни стало, дабы выиграть по крайней мере пять-шесть дней, необходимых для погрузки угля, распределения судов по портам и погрузки на суда тыловых учреждений, раненых, больных из лазаретов и т. п. Генерал Кутепов обещал сделать все возможное, но по ответам его мне было ясно, что он сам не надеется удержать позиции своими войсками...» (3).
189


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Обоснование причин столь неожиданного отхода защитников от Турецкого вала в общем выглядит малоубедительным. В качестве доводов, которые приводил Врангелю Кутепов, фигурировали прорванная проволока и возможный выход пехоты РККА в тыл позициям на Перекопе.
При этом не говорилось ни об успешном отражении попыток красноармейских подразделений расширить плацдарм за счет выхода за пределы Чувашского полуострова, ни о весьма результативном артиллерийском и «ружпульогне», не позволявшем частям РККА взять перекопские укрепления. Разумеется, Главком не был на передовых позициях и не имел представления, будучи в Джанкое, о том, насколько эффективной оказалась оборона. Но был ли непосредственно у Перекопа и в Армянском Базаре, у Караджаная Кутепов? По свидетельствам генерала Пешни, командарм 1-й посетил позиции только на Юшуни, около 10 часов утра 27 октября (4).
Один ли Кутепов принял решение об отступлении? Маловероятно. Скорее всего, решительный и чуждый рефлексии генерал в данный момент чересчур доверял доводам своих подчиненных. Автор «Трагедии казачества» отмечал: «...не имея под рукой оригиналов документов штаба Кутепова, затрудняемся высказать свое суждение о причинах таких непонятных, нанесших сокрушительный удар по обороне Крыма действиях как штаба генерала Кутепова, так и командира 1-го армейского корпуса генерала Писарева...» (5).
Правомерно упомянут здесь комкор 1-го генерал-лейтенант П.К. Писарев. Возможно, именно ему принадлежит инициатива отвода войск с занимаемых рубежей, одобренная Кутеповым постфактум. Так или иначе, налицо довольно слабая координация принимаемых тактических решений, свидетельство явно недостаточного
190


Последняя битва Белого Юга
представления обо всех деталях боевой операции, тем более в один из особенно ответственных моментов на одном из важнейших участков оборонительной линии.
Но был ли Писарев одинок в своем решении?
Подтверждением инициативы отступления, исходившей именно из штаба 1-го корпуса, служат свидетельства генерал-майора Г. К. Гравицкого, вместе со Слайдовым участвовавшего в обороне Крыма весной 1920 года. Вместе с Писаревым он во время боев находился на станции Юшунь, где располагался штаб 1-го армейского корпуса (6). Опубликованные уже в Советской России, в 1923 году, после возвращения генерала в РСФСР его воспоминания помимо явных вставок в отношении «безыдейности» Белого движения и «обреченности» Белого Крыма содержат ряд интересных замечаний.
О боях на Перекопе Гравицкий вспоминал: «...Армия Врангеля, закупоренная в Крыму, как в осажденной крепости, сосредоточена была в малонаселенном районе перешейков. В свирепые морозы приходилось ночевать в поле. Голодные, плохо одетые офицеры и солдаты могли согреваться только у костров, которые приходилось разводить с трудом ввиду отсутствия топлива... В довершение всех бед, как выяснилось потом, перешейки были укреплены только на бумаге. Нужно сказать, что природные преимущества были на стороне Крыма, что касается искусственных укреплений на перешейках, о которых в течение нескольких месяцев крымская печать кричала как о переплетенных проволокой, залитых бетоном, усовершенствованных по образцу верденских укреплений, — все это оказалось самой преступной ложью.
На меня, командовавшего всеми частями, защищавшими Перекопский перешеек, и на непосредственных его защитников эти прославленные разрекламированные неприступные укрепления произвели непередава-
191


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
емое, гнетущее впечатление. Казалось, что так построить окопы могли только вернейшие друзья большевиков. На месте выяснилось, что многочисленные фортификационные работы, на которые были затрачены огромные суммы, велись с преступной небрежностью и при несомненном попустительстве командных верхов (распространенные и психологически понятные обвинения вышестоящих. — Прим. В. Ц.). Эти хваленые укрепления состояли из мелких, небрежно вырытых, полуразвалившихся теперь окопов. Местами была напутана проволока (явное преуменьшение. — Прим. В. Ц.). Укрепления никем не охранялись; деревянные части окопов растаскивались местными жителями. Некоторые укрепленные линии были нами брошены без обороны, ибо имели обстрел не более 20 шагов (правомерно по отношению к Юшуньским линиям, о чем далее. — Прим. В. Ц.).
Знаменитые «тяжелые» батареи почти не принимали участия в обороне (несправедливое замечание. — Прим. В. Ц.), ибо генерал Фок, назначенный задолго начальником позиционных батарей, ко времени защиты перешейков не имел пристрелочных данных (также несправедливое замечание. — Прим. В. Ц.), не было наблюдательных пунктов и связь между батареями не была налажена. Многие батареи были сданы красным, не сделав ни одного выстрела. Ко всем невзгодам защитников Крыма присоединились невиданные на юге в эти месяцы морозы.
Сиваш, от Перекопа до Литовского полуострова считавшийся, по нашим сведениям, непроходимым, а на самом деле оказавшийся самой незначительной глубины, быстро и основательно замерз (не соответствует действительности. — Прим. В. Ц.) и не представлял защиты против обхода перекопского перешейка. Между
192


Последняя битва Белого Юга
тем оборону Сиваша, этого ответственного пункта, возложили на прибывших с Кавказа кубанцев Фостикова, изголодавшихся, измученных, которые не успели даже передохнуть после черноморской катастрофы (также излишне преувеличенная оценка низкой боеспособности бригады Венкова. — Прим. В. Ц.).
К тому же главное командование задумало в этот ответственный момент перегруппировку и без того уже истомленных войск, так что когда противник, переправившись через замерзший Сиваш в ночь с 25 на 26 октября ст. ст., легко сбил кубанцев и утвердился на Литовском полуострове, то у командования в этот критический момент не оказалось свободных резервов, чтобы немедля восстановить положение (а как же атака дроздовцев? — Прим. В. Ц.), и красные утвердились на занятых позициях.
Занятие красными Литовского полуострова угрожало перекопской группе, занимавшей так называемый Турецкий вал, полным окружением, почему пришлось отвести войска на Юшуньскую позицию (вот это главный мотив принятого решения. — Прим. В. Ц.)...» (7)
Перечисляя уже неоднократно отмеченные выше и достаточно спорные «изъяны» укрепленной линии (бесспорными могут служить лишь упреки в отсутствии приемлемых условий для размещения личного состава и ссылка на ранние морозы), Гравицкий уверенно утверждает, что отход от Перекопа был правомерен и неизбежен. Но не является ли это подсознательным самооправданием, в принципе, типичным для мемуаристики, тем более опубликованной в советском журнале? Не повлияло ли подобное настроение генерала, принимающего ответственность за оставление тактически важных рубежей, на его последующее разочарование в Белом деле и возвращение в Советскую Россию
193


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
(в 1931 году был репрессирован за якобы подготовку вооруженного восстания)?
Конечно, с точки зрения отвлеченного, схематичного представления о перспективах обороны Перекопа все выглядело примерно так, как в эпизоде из фильма «Служили два товарища», когда во время диалога с полковником Васильчиковым поручик Брусенцов говорит, что бессмысленно снимать части с Турецкого вала и переводить их на Литовский полуостров («Тришкин кафтан. Пошлем подкрепления — там залатаем, а тут пузо голое. Еще один штурм, и они нас отсюда выбьют.»). И после незамедлительного ответа Васильчикова («Ну конечно же, надо к Юшуни отходить, пока не поздно.») решение об отступлении представляется вполне закономерным.
Тактически подобный маневр (сужение, «выравнивание фронта») предусматривался при угрозе фланговых охватов и прорыва в тыл. Он был широко распространен и применялся в различных масштабах в период Первой мировой войны («великое отступление» 1915 года) и во время войны Гражданской (отступление Добровольческой армии от Орла в октябре 1919 года). Однако в ночь с 26 на 27 октября 1920 года положение частей, обороняющих Перекоп, как было показано выше, не представлялось таким уж критическим.
Весьма вероятно, что инициатива Писарева не нашла должных и своевременных возражений у Кутепова и уже постфактум была принята Врангелем. Хотя тот же Кутепов на совещании в Джанкое говорил о новом запланированном им контрударе «с целью обратного захвата утерянных позиций». Но надо ли было наносить подобный контрудар при условии, что не являлось целесообразным отступление? Брать реванш с целью вернуть свои, только что оставленные по собственной инициативе позиции???
194


Последняя битва Белого Юга
Самое примечательное в этой ситуации то, что защитникам Перекопа предстояло бы продержаться немногим более 10, максимум 15 часов до подхода резервов в условиях, когда 51-я дивизия РККА была обескровлена и не могла, вероятно, нанести новый, аналогичный по силе предыдущим фронтальный удар на Турецкий вал. Две массированные атаки — стрелковыми частями и стрелками при поддержке бронемашин — захлебнулись. Не удалось даже полностью прорезать проволочные заграждения. А ударные части, сосредоточившиеся на продуваемом ветрами Чувашском полуострове, оказывались отрезанными Сивашем, снова заполненным водой.
Белые резервы были «на подходе». Автор «Трагедии казачества» писал, что к началу боев «Корниловская и Марковская пехотная дивизии 1-го армейского корпуса находились верстах в 20-ти, а конный корпус Барбовича — верстах в 30-ти от Литовского полуострова и Перекопского вала...». Они торопились на помощь артиллеристам, кубанцам, корниловцам, дроздовцам и армейским частям, весь день отражавшим атаки РККА. Шли, не зная, вероятно, об отступлении своих боевых соратников к Юшуни. «Если пять тысяч бойцов Дроздовской дивизии, Кубанской бригады, 13-й и 34-й дивизий сумели достигнуть таких успехов, то введение в этот день в бой Корниловской и Марковской дивизий: 2960 штыков, 138 пулеметов и 44 орудия и конной группы генерала Барбовича: 4590 шашек, 228 пулеметов и 24 орудия, а всего 7550 штыков и шашек, 366 пулеметов и 68 орудий (плюс те части, которые уже дислоцировались у Перекопа. — Прим. В. Ц.), несомненно, привело бы к поражению группы большевистских войск, в этот день скопившихся на небольшом Литовском (Чувашском) полуострове...» (8).
195


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Ведь отбивать новые атаки частей РККА (если бы таковые последовали) 27 октября с укрепленных позиций, уже занятых плацдармов многократно легче, чем с новых, заведомо слабых рубежей междуозерья или с еще не обстрелянных линий обороны у Юшуни, тем более после быстрого отступления. Помимо подходивших «цветных» полков и кавалеристов уже разворачивался вдоль берега Сиваша и Донской корпус, оставлявший позиции у Чонгара и присоединявшийся к арьергардам ударной конной группы. Подъезжали к Юшуни и бронепоезда с расчетом дальнейшего продвижения по только что построенной ветке на Армянский Базар.
Таким образом, даже если предположить, что ударные группы с Чувашского полуострова все-таки прорвались бы от Караджаная к Армянскому Базару и таким образом вышли в тыл защитникам вала, то они неизбежно сами попали бы под мощный деблокирующий контрудар резервов РА, шедших от Юшуни. «Спасение» соединений, остававшихся у Турецкого вала, становилось неизбежным, а потери РККА заметно бы выросли.
В этом положении оставление белыми Турецкого вала и позднее Армянского Базара Фрунзе не мог не воспринимать как очень серьезное облегчение, сопоставимое с крупной тактической (если не стратегической) победой. Командюж вспоминал об этом так: «...Примерно в 3 часа ночи (с 26 на 27 октября по старому стилю. — Прим. В. Ц.) в Строгановку прибыла 7-я кав. дивизия, которая после осмотра тотчас же была отправлена к боевым линиям. Вода же за это время уже сильно испортила брод, но переправа все же еще была возможна. Часам к 4 явились и махновцы... Только под утро, часам к 5 удалось и их переправить к месту боя.
В это же время я получаю донесение из штаба 51-й дивизии, переданное через штадив 52-й, о том, что ча-
196


Последняя битва Белого Юга
сти 51-й дивизии в 3 часа 30 мин пополуночи овладели штурмом Перекопским валом и продолжают наступление на Армянский Базар. Прочитал донесения, и с плеч словно гора свалилась. Правда, это еще не означало окончания задачи, ибо дальше путь в Крым преграждали сильные Юшуньские позиции, и главная развязка всей операции должна была произойти там, но все же со взятием Перекопа для нас в значительной мере ослабела опасность погубить целиком 2 дивизии, отрезываемые водами Сиваша. Теперь появилась возможность установления с ними связи по твердому грунту, что резко улучшало всю обстановку. Дав директиву командованию 6-й армии об энергичном продолжении дальнейшего наступления, я со спокойной совестью направился отдохнуть...» (9).
Да, Михаил Васильевич уже мог быть уверен, что шансы на успех проводимой им операции существенно возросли. А вот для РА отступление к Юшуни стало первым роковым рубежом сражения. Исправить последствия принятого решения оказалось бы гораздо сложнее, чем отразить атаку красных штурмовых колонн после сдачи в плен дроздовцев или отбить лобовой натиск на Турецкий вал усиленных частей Блюхера...
1. Триандафиллов В. В. Указ. соч. С. 75.
2. Там же.
3. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. С. 230-231.
4. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 564. Л. 10.
5. Трагедия казачества. Указ. соч. С. 12.
6. Пятьдесят лет верности России: 1917-1967. Париж, 1967. С. 278.
7. Гравицкий Ю. Белый Крым (1920 год) // Военная мысль и революция. 1923. Кн. 2. С. 118-119.
8. Трагедия казачества. Указ. соч. С. 12.
9. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. 30-31.
197


Глава 3
ВТОРОЙ РОКОВОЙ РУБЕЖ СРАЖЕНИЯ
1. ЮШУНЬСКИЕ БОИ. НАЧАЛО2
«На плечах» отступавших к Юшуни арьергардных соединений РА продвигались колонны 6-й армии РККА. Датюк вспоминал: «...На рассвете 9 ноября по дорогам и без дорог двигались сильно поредевшие пол- ки 152-й и Ударной бригад. Из Перво-Константиновки на Армянский Базар стройной колонной маршировал резервный 452-й полк. По степи во всех направлениях маячили многочисленные точки — это 153-я и кавалерийская бригады, перемешанные с полками 52-й дивизии, направлялись к югу; за ними обозначались цепи наступавшей 15-й дивизии.
Уставшие, голодные, оборванные и полураздетые наступали на юг части 51-й дивизии. Много храбрейших сынов рабочих и крестьян этой дивизии сложили свои головы ночью под Турецким валом и на Литовском полуострове. Дивизия понесла большие потери. Никто
2 Фрагменты из этой части монографии частично опубликованы на сайтах «Добровольческий корпус» (http://www.dkl868.ru/statii/ushun hnn) и «Русская линия» (https://rusk.ru/vst.php?idar=89974).
198


Последняя битва Белого Юга
не спал уже несколько ночей; по суткам не видели воды и пищи. Но без всякой передышки части дивизии готовились к последнему, решительному бою...».
Далеко «оторваться» от противника и закрепиться на заранее подготовленных оборонительных рубежах белым не удавалось. Удалось, впрочем, несмотря на неожиданное для многих решение об отступлении, привести в небоевое состояние тяжелые орудия у Турецкого вала, которые невозможно было оперативно вывезти. Много техники, обслуживающей укрепления, бросили при отступлении. Печальную картину представлял собой занятый красноармейцами Армянский Базар. «...Городок этот выдержал ряд боев еще в начале 1920 года... Большинство жилых помещений уничтожено артогнем и пожарами. Отступая отсюда, врангелевцам пришлось бросить всю свою великолепную технику: трактора, пушки, бронесред- ства, танки, обозы. Но все, что можно, белыми было испорчено: трактора уничтожены, на автомобилях и танках взорваны цилиндры и произведены другие порчи...» (1).
Потери техники, безусловно, также следует отнести к прямым последствиям непродуманного и поспешного решения об отходе от Турецкого вала и Караджаная. Технику трудно было вывезти, но все же буксирные трактора, автомобили и бронесредства пригодились бы на юшуньских позициях.
О наличии в Армянском Базаре танков, равно как и об участии танков в последних боях на Перекопе и Чонгаре, известно следующее. По данным подробного исследования «Танки Гражданской войны» (авторы М. Коломиец, И. Мощанский, С. Ромадин), большая часть боевых машин РА погибла во время неудачного штурма Каховского плацдарма в начале октября
199


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
1920 года. В Крыму же первые захваченные РККА танки фиксируются в Джанкое (один малый танк), на станции Чирик (один средний танк), остальные — в Феодосии (пять танков) и Севастополе (семь танков) в разном состоянии (от полуразобранных до вполне боеспособных) (2).
В свойственной ему мрачной манере самооправдания описывал отступление Гравицкий: «...С невероятным трудом пришлось пробивать (через что? — Прим. В. Ц.) себе дорогу в тыл, оставляя вместе с самой укрепленной полосой свою артиллерию и неся большие потери в личном составе. Тыловой удар (имеется в виду несостоявшийся прорыв РККА к Армянскому Базару. — Прим. В. Ц.) окончательно подорвал моральную стойкость белых бойцов, для которых стало очевидным, что «неприступные» позиции очень доступны для противника. Трудно было теперь доказать, что укрепления у Юшуни находятся в руках стойких войск. Наоборот, удача окрылила противника, показав, что никаких (!) неприступных позиций на подступах к Крыму нет...» (3).
Рубежи у Юшуни, в отличие от Перекопа, были относительно новыми для размещения здесь пехоты и артиллерии. Как отмечалось выше, на Юшуньских линиях обороны успели построить позиции крупнокалиберной артиллерии, но места для дислокации полевой артиллерии среднего калибра оставляли желать лучшего. Равно как и землянки с блиндажами не были подготовлены должным образом и в достаточном количестве, хотя в окрестных хуторах и селах было много домов, пригодных для размещения. На Юшуньской линии не было рва и вала, а роль естественных преград выполняли междуозерные дефиле — узкие проходы, которые представлялись впол-
200


Последняя битва Белого Юга
не достаточными для создания оборонительных рубежей.
Явный стратегический недостаток заключался в том, что это была уже последняя укрепленная позиция, потеря которой означала бы полное поражение всей операции.
Первыми начали отступление от вала корниловцы. В воспоминаниях (запись от 27 октября) полковника Левитова отмечалось: «Корниловская Ударная дивизия к часу покинула Перекопский вал и отступила на Юшуньские позиции. Ночь была темная и беззвездная. В арьергарде дивизии был оставлен батальон полковника Трошина, который к часу тоже оставил Перекопский вал... В журналах боевых действий всех трех полков Корниловской Ударной дивизии отмечено, что эти укрепления были плохо приспособлены для обороны... Перекоп был оставлен корниловцами без боя и еще до подхода красных согласно приказу от 26 октя- бря/8 ноября в 24 часа (по-прежнему не указывается «авторство» приказа. — Прим. В. Ц.)» (4).
Про отход к Юшуни вспоминал и Пешня: «...Только лишь к утру я прибыл с дивизией на Юшуньские позиции. По прибытии немедленно стал распределять участки. 1-й полк — правый участок; 3-й полк, пополнившийся из запасного батальона до 200 человек, — средний участок; 2-й — левый участок. В моем резерве оставались два батальона 2-го полка и 23 человека марковцев, прибывших только что из Египта (полуинвалидов), присланных мне в поддержку (бойцы из Сводного батальона, отступившего с Чувашского полуострова.— Прим. В. Ц.)...» (5).
Дроздовцы, большая часть которых сосредоточилась в Армянском Базаре, узнали об отступлении позже. Переход дроздовцев к Юшуни из Армянского Ба-
201


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
зара описан в дневнике артиллериста Г. Орлова так: «...27.10.1920. Все время стояли на улице, а в 2 часа ночи приказано было начать отход на Юшунь. Со всех сторон заскрипели повозки, и все части, и обозы начали вытягиваться на дорогу к Юшуни.
Какой-то летчик умудрился двигать свой аэроплан прямо по дороге с помощью пропеллера, то включая, то выключая мотор (очевидно, корректировщик — наблюдатель артиллерийского огня, о появлении которого вспоминал Оленчук. — Прим. В. Ц.). Еще издали неслись крики: «В сторону!», «Аэроплану дорогу!». Беда в том, что он продвигался со скоростью крупного шага лошади и все время останавливался. Орудийные лошади шарахались в сторону, повозки чуть не переворачивались. Продолжалось это довольно долго, пока летчика не выругали со всех сторон и не перестали обращать на него внимание. Раз пять до Юшуни он то отставал от нас, то обгонял нас, тормозя движение всей колонны.
Перед наступлением рассвета подошли к укрепленной линии. После довольно долгого стояния, во время которого каждый норовил протолкнуться в единственную землянку, из которой кверху весьма заманчиво поднимался дымок, выяснилось, что позиции нашей и 4-й батареи будут тут же, у дороги Армянск — Юшунь. После короткой рекогносцировки местности мы стали почти непосредственно у дороги, у небольшого озерка. Получилось так, что мы оказались левее и несколько сзади позиционной 8-дюймовой батареи, причем заметно было, что это офицерам той батареи не понравилось. Они поговаривали, что своей частой стрельбой мы навлечем и на них, стоящих очень близко от нас, огонь неприятельских орудий... В воздухе как-то неуютно, холодно, а при мысли, что спать придется тут же.
202


Последняя битва Белого Юга
без укрытия, так как за день ничего нельзя сделать толкового, тем более что никаких материалов нет, делается совсем грустно. Хороших наблюдательных пунктов нет, командир и старшие офицеры ругаются на выбор позиции; решили иметь два или больше наблюдательных пункта. 1-й и 2-й Дроздовские полки ушли в резерв, в Юшунь. 3-й полк остался на позиции. Участок перед нами заняли корниловцы...» (6).
Примечательная и объективная, хотя и не вполне точная характеристика условий, в которых предстояло развернуться юшуньским боям, содержится (как и ранее цитировалось) в очерке Триандафиллова: «Выдвижение наших дивизий к Юшуньским позициям произошло вне соприкосновения с противником (если не считать коротких стычек с арьергардами. — Прим. В. Ц.). Хотя день был пасмурный и холодный, но дороги были хорошие, и войска, быстро выдвигаясь к югу, около 15 час. подошли к Юшуньским позициям противника: 51 -я стр. дивизия от Каркинитского залива до озера Красное, 52-я и 15-я стр. дивизии между озерами Красное и Сивашом... Занималась позиция против 51-й стр. дивизии отдохнувшими после боев в Северной Таврии (явное преувеличение, учитывая тяжесть боев предыдущего дня. — Прим. В. Ц.) Корниловской и Дроздовской дивизиями, а против 52-й и 15-й стр. дивизий — частями 2-го армейского корпуса (все те же части 13-й пехотной дивизии и бригада 34-й пехотной дивизии. —Прим. В.Ц.). В резерве оставались конный корпус генерала Барбовича у Карповой Балки и Марковская дивизия у Юшуни (это так. — Прим. В. Ц.).
Таким образом, на Юшуньском направлении у противника было до 3000 штыков и сабель, а у Карповой Балки — до 6000 штыков и сабель. Все части были глу-
203


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
боко эшелонированы. ТЬк, против участка 51-6 диви» зии противник занимал 3 линии окопов, имел обилий ремрв в районе деревни Юшунъ. Обнаружено было наличие крупных калибров артиллерии, в там числе 2-х 12-дм цушек (305 мм. — Прим. В. Ц.), на постоянных установках. В те моменты» когда противник, принимая приближение наших разведчиков за начало атаки, открывал артогонь, казалось, что на этом ужом участке батарея стоит на батарее. Во всяком случае здесь находилась артиллерия всего 1 -го армейского корпуса: до 57 орудий разных калибров, 2-3 батареи 9-дм пушек и 1 батарея 12-дм морских пушек, 2 бронепоезда, 3 танка и помимо этого 10 ноября (дата по новому стилю. — Прим. В. Ц.) в Каркинитском заливе появилось до 20 судов противника, начавших обстрел наших частей фланговым огнем с моря (трудно проверяемый факт. — Прим. В. Ц.).
Мне неизвестны артиллерийские средства, которыми противник усилил 2-ю группу своих войск между озерами Красное и Сивашом. Но эта группа была вдвое сильнее Юшуньской. Такая группировка противника говорила о том, как и подтвердили последовавшие события, что противник решил оборонять Юшуньские позиции активно: удерживаясь у Юшуни, перейти в контрнаступление между озерами Красное и Сивашом с целью выйти в тыл нашим войскам. Решение правильное, но выполнить его противнику не удалось...» (7).
Показательна оценка Трнандафилловым правильности намерений строевых командиров РА. Действительно, у Юшуни предполагалась именно активная оборона не только потому, что так предусматривали полевые уставы и наставления периода Великой войны. Главное заключалось в том, что ввиду отсутствия прочных, хорошо оборудованных позиций эффективно
204


Последняя битва Белого Юга
противодействовать врагу представлялось возможным только при периодических хорошо подготовленных контратаках, сопровождавшихся достаточной артиллерийской поддержкой. Если же учесть намерения Кутепова (о которых писал Врангель) не только вернуть оставленные накануне позиции, но и нанести решающий контрудар по втянувшимся через Перекоп частям 6-й армии РККА, то создание сильных подвижных групп представляется вполне логичным и обоснованным.
Столкновения с подразделениями РККА, продвинувшимися за Турецкий вал, а также выдвинувшимися от Караджаная, с Чувашского полуострова, начались вскоре после отступления белых к Юшуни. Одним из первых с разъездами противника встретился бронепоезд «Святой Георгий Победоносец», проехавший по только что построенной ветке от Юшуни к Армянскому Базару. Он должен был «продвинуться к Армянску, посмотреть, занят ли уже противником Перекопский вал, погрузить оставшиеся на вокзале в Армянске снаряды (несколько ящиков) и прикрыть отход последних частей пехоты» (8).
В весьма объемной и полной книге подпоручика 6-го бронепоездного дивизиона А. А. Власова «О бронепоездах Добровольческой армии» так описывается этот эпизод: «...Бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» нес службу сторожевого охранения на Юшуньской ветке в течение около двух недель до 26 октября (подтверждение эффективности использования бронепоездов в качестве подвижной обороны на линии укреплений от Джанкоя до Армянского Базара. — Прим. В. Ц.). Бронепоезд «Дмитрий Донской» прибыл 26 октября к Юшуньской позиции под командой полковника Подопригора и вел бой против наступающих
205


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
красных совместно с частями Марковской и Дроздовской дивизий.
На рассвете 27 октября бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» отошел к Армянску, севернее Юшуни, уже занятому противником. Там бронепоезд оказался среди наступающих частей кавалерии красных. Эта кавалерия, поддержанная артиллерийским огнем и бронеавтомобилями, атаковала бронепоезд несколькими лавами, окружив его со всех сторон. Бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» поражал неприятеля пулеметным и картечным огнем в упор. Красные несли большие потери, но все-таки не прекращали своих атак. Неприятельский разъезд попытался взорвать железнодорожное полотно на пути отхода бронепоезда. Но метким пулеметным огнем с бронепоезда разъезд был целиком истреблен.
В это время бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» попал под обстрел советской батареи. Попаданием снаряда в паровоз бронепоезда был поврежден его котел и были контужены один офицер и механик. С затухающим паровозом бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» двигался назад, не прекращая боя с батареями и конницей красных. На северных стрелках разъезда подбитый паровоз затух. До наступления темноты бронепоезд, не имея возможности маневрировать, все-таки отбрасывал своим огнем подходивших красных. Вечером исправный паровоз отвел боевой состав бронепоезда на станцию Юшунь. Во время боя 27 октября на бронепоезде «Дмитрий Донской» было разбито головное орудие. Из состава его команды был ранен один офицер и убит вольноопределяющийся...» (9).
Однако в самом начале боя произошел весьма нелицеприятный для команды бронепоезда эпизод. В ре-
206


Последняя битва Белого Юга
зультате провокации красной разведки был захвачен в плен и позднее расстрелян командир бронепоезда подполковник А. В. Сохранский, а команда бронепоезда не смогла его спасти, отступив без боя, сославшись на «слабое давление пара и на образовавшуюся от попадания снаряда течь воды в тендере» (10).
Тем не менее в дальнейшем «Святой Георгий Победоносец» продолжал сражаться у Юшуни. Поддержка бронепоездов была гарантирована. Помимо дежурного бронепоезда «Святой Георгий Победоносец», к линии обороны уже подошел «Дмитрий Донской» и позднее, очевидно, «Генерал Марков» (хотя его участие не подтверждает Власов). Это тоже были резервы, призванные отбить наступление РККА. Благодаря скорости хода бронепоезда подошли первыми, опередив конные части Барбовича, донских казаков и пехоту.
У Датюка дается примечательное описание преимуществ Юшуньских позиций, их характерные особенности. «...Между Каркинитским заливом Черного моря и южным берегом Сиваша суша изрезана глубокими, вытянувшимися с севера на юг солеными озерами. Озеро Старое, озеро Красное, озеро Круглое, Безымянное. От берега одного озера до берега другого оставались совсем ничтожные ленточки суши — дефиле. Стоило на берегу одного и другого озера поставить по одному пулемету — и они простреливали фланкирующим огнем дефиле (проходы по суше) озер.
Перекопский перешеек лишен всякой растительности, на нем нет ни бугров, ни оврагов, а следовательно, и скрытых подступов. Наступающему укрыться негде. Прорваться между озерами очень трудно... Расположение Юшуньских укреплений с севера на юг создавало белым возможность, имея резервы за своим правым флангом, у Сиваша, постоянно угрожать Ар-
207


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
минскому Базару, то есть тылам наших наступающих войск. Бой разгорелся уже на первой линии Юшуньских укреплений. Из хутора Булгакова, где расположился командный пункт штаба 51-й дивизии, прекрасно виден минарет Карт-Казака, который ориентировал нас в отношении расположения позиций белых...» (11).
Достоинства Юшуньских позиций описаны объективно и точно. Однако не менее важным становился и существенный недостаток данных укреплений, заключавшийся в разорванности дислоцировавшихся в межозерных дефиле пехотных подразделений и артиллерийских расчетов РА. Отсутствие прочной связи между ними — причина недостаточной координации противодействия наступающим частям РККА. Это повлияло, как будет показано далее, на отсутствие совместных эффективных ударов пехоты и конницы РА, в частности, столь важного для защитников Юшуни контрудара конницы Барбовича от Карповой Балки. Косвенным свидетельством отсутствия прочной связи стали, например, неточности в воспоминаниях участников обороны при описании последовательности располагавшихся у Юшуни частей РА.
Документальные свидетельства бойцов армии Врангеля перечисляют и другие недостатки. Автор первой истории корниловских ударных частей поручик М.А. Критский отмечал: «...Корниловцы глубокой ночью втянулись в первую линию Юшуньских укреплений. 1-й полк занял правый фланг около Соленого озера, в центре стал 3-й полк, а на левом фланге до моря — 2-й полк. В журнал боевых действий 1-го полка было занесено: «Позиция, занимаемая полком, была малопригодна для обороны и во многих местах не имела обстрела; на некоторых участках противник мог скрытно подойти к самой проволоке. Окопы не были
208


Последняя битва Белого Юга
сплошными и не имели между собой ходов сообщения. Между 1-ми 3-м полком был прорыв в 500 шагов, не занятый никем». Такие же записи и 2-го полка: «...для пулеметов сделаны гнезда-капониры, но с очень малым кругозором и обстрелом...» (12).
Согласно воспоминаниям Датюка первыми в прорыв за отступающими частями РА последовали кавалеристы 51-го и 9-го кавалерийских полков. Их разъезды взяли в плен комброда «Святой Георгий Победоносец». Следом за ними продвигались от Чувашского полуострова пехотные части 15-й, 52-й дивизий и 153-й бригады 51-й дивизии. Именно бойцы 153-й бригады первыми соединились с сильно поредевшими подразделениями Ударной бригады, наступавшей от Перекопа, в Армянском Базаре. Дальнейшее движение также продолжалось в двух колоннах — на Карпову Балку, миновав оставленный слащовцами Караджанай, наступали соединения с Чувашского полуострова. Авангарды дивизии Блюхера, пройдя через Армянский Базар, быстро шли к Юшуни.
Первое боевое столкновение красных произошло с частями РА в районе межозерных дефиле (озера Красное — Старое — Круглое), куда, как свидетельствовал Кутепов, должны были первоначально отступить соединения от Караджаная и Турецкого вала. «... Около 10 часов утра на горизонте показалась первая линия Юшуньских укреплений — группы окопов, растянувшихся прерывистой цепью между озерами Красное и Старое и берегом Каркинитского залива. 453-й и 454- й полки 51-й дивизии, построившись в боевом порядке, кинулись в атаку на этот последний оплот белой армии. Но врангелевцы уже успели приготовиться к обороне и открыли из-за земляных брустверов ураганный ружейный и пулеметный огонь.
209


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Красноармейцы не успели пробежать и двадцати шагов, как вынуждены были лечь и окопаться. Выждав, пока немного стихнет огонь, они опять поднялись и устремились в промежутки между группами окопов. Свинцовый шквал налетел с еще большей силой и снова прижал цепи к земле. Продвигаться дальше без поддержки артиллерии не было никакой возможности. Командиры полков решили отвести свои части обратно. Под ливнем огня красноармейцы поднялись и начали отходить. В двух километрах от Юшуньских позиций они остановились и спешно начали окапываться...»^).
Успешное отражение атаки авангардов 6-й армии РККА — красноречивое свидетельство высокой боеготовности отступивших на Юшуньские позиции соединений корниловцев и дроздовцев. Успеть за несколько часов после бессонного ночного перехода не только занять новые оборонительные рубежи, но и приготовиться к отражению атаки — это возможно лишь при высоком уровне тактической подготовки и большого боевого опыта.
Части РККА при наступлении использовали первоначально все тот же способ фронтальной атаки, который уже привел к значительным потерям при штурме Турецкого вала. Очевидно, однако, что иного способа прорыва не было, и штурмующие части снова столкнулись с плотной огневой защитой.
Показательны свидетельства командира 6-й батареи 3-го дивизиона Корниловской артиллерийской бригады полковника В.И. Гетца: «...Горсточки корниловцев заняли свои позиции, поджидая спешившие пополнения, отставшие и задержанные общим сдвигом фронта. 6-я батарея заняла позицию в центре боевого расположения, между 1-й и 2-й линиями укреплений. Стоя-
210


Последняя битва Белого Юга
ла пасмурная погода конца октября. Красные долго не появлялись, и только к 12 часам дня обозначилось их наступление (разница примерно в два часа в сравнении с данными Датюка в общем не так принципиальна. — Прим. В. Ц.). Фронтальная атака была легко отбита. Тогда, сковывая нас с фронта, красные начали обходить с левого фланга. Около 2 рот их вышло на лед залива (обходной маневр вброд или по льду уже неоднократно применялся во время операции. — Прим. В. Ц.), батарея на прицеле 20 смела наступающие цепи.
До самой темноты батарея вела столь интенсивный огонь, направляя его по видимым участкам боя, что к концу дня осталась с одним орудием, остальные три были отправлены в починку, так как все оттяжки или поломались, или погнулись, чего не могло случиться с нашей материальной частью, а французская, и к тому же старого образца, каковой была вооружена батарея (имеются в виду французские полевые орудия 75 мм. — Прим. В. Ц.), не могла выдержать такого напряжения огня. Горы расстрелянных гильз свидетельствовали о колоссальной работе и интенсивности стрельбы...» (14).
Похожее описание первой атаки Юшуни давал дроз- довец Кравченко: «...Еще до полудня перед позициями стали маячить конные разъезды красных, а после полудня перед укрепленной Юшуньской позицией на горизонте появились большие колонны красной пехоты, которые стали разворачиваться, чтобы атаковать позиции укрепленной полосы. Через час уже закипел бой по целому фронту. Красные, не щадя своих пехотинцев, неудержимой лавиной двинулись в атаку укрепленной линии под сильным заградительным огнем массовой своей артиллерии, встреченные ружейными залпами, пулеметными очередями и нашим заградительным
211


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
огнем батарей. Довольно сильное впечатление на атакующих производили разрывы снарядов наших позиционных тяжелых орудий, которые густой шапкой покрывали разрывы снарядов наших легких батарей.
Интересно было отметить следующее: как только красные стали приближаться к укрепленной позиции, бывшие в окопах корниловцы начали вылезать из них и ложиться непосредственно перед окопами либо сейчас же сзади них. На вопрос, почему они вылезают из окопов, нам корниловцы ответили, что, во-первых, из окопов плохо видно вперед, а во-вторых, из них очень неудобно вылезать, а посему, если бы красные подошли бы вплотную, то просто невозможно выскочить из них и можно влопаться (об этом же писал Критский в цитированном выше отрывке. — Прим. В. Ц.).
До самой темноты продолжался бой у укрепленной линии окопов. Красные несколько раз повторяли свои атаки и в некоторых местах подходили вплотную к проволоке, но каждый раз их отбрасывали с большими потерями обратно. Только наступившая темнота прекратила бой, и красные отошли назад...» (15).
Неуспех первой красноармейской атаки «с ходу», отбитой на левом фланге обороны РА артиллеристами и ружейно-пулеметным огнем, отмечал и Триандафиллов: «...При приближении наших частей противник встретил их огнем тяжелой и легкой артиллерии, а потом и ружейно-пулеметным. Попытки наших частей атаковать противника с «налета»успеха не имели. Бой продолжался до темноты, после чего наши части были отведены на 1 км от проволочного заграждения противника, где и закрепились. Впереди оставлены были охраняющие части...» (16).
Фрунзе, несмотря на кратковременную неудачу у передовых линий обороны, не собирался отказывать-
212


Последняя битва Белого Юга
ся от намерения продолжить массированное давление на Юшуньские позиции, хотя и не исключал возможностей активизации действий РККА у Чонгара и даже на Арабатской стрелке. Высшее же командование РККА все больше убеждалось в правомерности переноса направления главного удара с Чонгара на Перекоп. И если еще в начале операции Главком Каменев был уверен в возможности быстрого прорыва через Чонгар, то теперь его позиция изменилась (телеграмма на имя Фрунзе от 9 ноября):«... Со взятием на фронте 6-й армией Армянска и Караджаная обстановка складывается так, что необходимо самое энергичное развитие достигнутого успеха, чтобы на плечах противника, по-видимому, теряющего моральную упругость, прорваться в Крым через следующую укрепленную полосу у Юшуни (слащовская линия), что без содействия конницы сделать трудно, так как необходимо учесть, что 6-я армия выдержала большие испытания...
Операция 6-й армии, которой, по-видимому, даже не предусмотрен срок начала, ставит верныйуспех 6-й армии в положение очень трудное, так как нет никакого сомнения, что противник навалится всеми частями, сохранившими боеспособность (подходящие к Юшуни резервы РА. — Прим. В. Ц.), на атакующие части армии. Ввиду изложенного считаю, что теперь необходимо равняться по 6-й армии, для развития успеха которой бросить конницу не только 2-й, нои 1-й конной, а оставить при 4-й армии (она готовилась к штурму Чонгара. — Прим. В. Ц.) Каширина (конный корпус) и при этом принять меры, чтобы поддержка 6-й армии ни в коем случае не запоздала...» (17).
Кстати, об отбитой корабельной артиллерией попытке РККА пройти по Арабатской стрелке писал Оль- дерогге: «...На Арабатской стрелке наш полк, выдви-
213


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
нутый вперед, 8 ноября занял хутор в 15 верстах южнее Геническа; 9 ноября противник открыл, по хутору сильный артиллерийский огонь с подошедших к берегу судов и одновременно повел наступление и заставил наши части отойти в район Геническа...» (18).
Фрунзе в ответной телеграмме Каменеву, продублированной также председателю Революционного Военного Совета Российской Республики Л. Д. Троцкому и председателю Совета народных комиссаров В. И. Ленину, так оценивал положение на фронте у Юшуньских рубежей и у Чонгара: «...8 ноября (по новому стилю. — Прим. В. Ц.) началось наступление 6-й армии на Перекоп. 10 ноября должна была наносить удар 4-я армия (на Чонгарском направлении), причем особое значение уделялось мною Арабатскому направлению, где намечался удар 9-й стрелковой дивизии и корпуса Каширина со 2-й Дондивизией в резерве с переправой на полуостров при устье реки Салгир для удара во фланг и тыл Чонгарской группе. Несмотря на отсутствие тяжелой артиллерии, авиации, бронепоездов, несмотря на оторванные тылы и пр., операция, рассчитанная на моральный надлом и на расстройство противника, обещала верный успех.
К сожалению, наступлению 4-й армии помешал ряд причин: 1) неприбытие 9 ноября (по новому стилю. — Прим. В. Ц.) нашего флота, что в корне подорвало нашу инициативу на левом фланге; 2) спад воды в районе Чонгарского полуострова, что лишило нас возможности переправиться на собранных лодках и плотах и облегчить лобовой удар; 3) отсутствие всякого противовеса артиллерии противника, бьющей наверняка по узким дамбам мостов и пресекающей попытки атак.
Наступление 6-й армии облегчалось отсутствием воды в западной части Сиваша и, совпав с моментом
214


Последняя битва Белого Юга
смены частей 13-й и 34-й дивизий 1-м армейским корпусом, стало развиваться относительно успешно. 15-я и 52-я дивизии переправились на Литовский полуостров и стали угрожать Перекопу ударом во фланг и тыл. Противник перешел в контратаку дроздовцами и потеснил 52-ю дивизию до входа в полуостров, и только при поддержке 15-й дивизии удалось остановить к вечеру 8 ноября его нажим и отбросить, причем было взято 300 пленных (это дало основание басне о сдаче двух дроздовских полков с комсоставом, чего совершенно не было на деле).
К вечеру наше положение здесь стало весьма угрожающим в связи с прибылью воды в Сиваше, грозившей отрезать 15-ю и 52-ю дивизии... В связи со сложившейся обстановкой и возможностью контратаки к утру я в 24 часа 8 ноября отдал категорический приказ произвести немедленно ночной штурм Перекопа с ударом на Армянск частями 15-й и 52-й дивизий. Штурм увенчался успехом (если считать таковым добровольное отступление частей РА с Турецкого вала. — Прим. В. Ц.).
Противник обороняется ожесточенно, и мы несем очень большие потери. Несмотря на бодрое настроение нашей пехоты, продвижение совершается медленно, и в данный момент я не могу сказать, будет ли армией теперь же выполнена задача по овладению Юшуньскими позициями. Во всяком случае, в связи с бездействием нашего флота, чрезвычайной трудностью форсирования в лоб Чонгарских переправ и ввиду овладения нами Перекопом и Армянском центр тяжести удара я переношу на Перекоп.
В настоящее время вблизи него сосредоточена вся 2-я конная армия, а на Литовском полуострове уже действует 7-я кавалерийская дивизия; туда же получи-
215


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ла приказ двигаться 1 -я конная армия, как только мы овладеем Юшунем. Сегодня с рассветом направилась к Перекопу и 46-я дивизия, придаваемая мною временно ко 2-й конной армии, с задачей удара на Джанкой. На подготовке операции крайне тяжело сказывается отсутствие железнодорожной связи с тылом. Части войск, особенно 30-й, 51-й, 52-й и 15-й дивизий, находятся все время под открытым небом без возможности согреться и при крайне недостаточном обмундировании. Особенно плохо с обувью, которая за дни быстрых маршей страшно истрепалась. Несмотря на все это, настроение частей бодрое и уверенное...».
В то же время Фрунзе утверждал: «В связи со всем изложенным должен сказать, что задача овладения перешейком отнюдь еще не разрешена и может потребовать от нас крайне большого напряжения сил. Указанное обстоятельство вынуждает меня настаивать на отмене вашего распоряжения о немедленной отправке 2-й Дондивизии на Кавфронт (Кавказский фронт. — Прим. В. Ц.)» (19).
Ольдерогге вспоминал: «...С развитием операции под Перекопом, Командюж приказывает 6-й армии продолжать атаку Юшуньских позиций, 4-й армии форсировать переправы при поддержке самолетов не позднее ночи на 11 ноября. 1-й Конной армии немедленно, вслед за прорывом Юшуньских позиций, выдвинуться в район Ялаптап и 2-й конной армии выйти в тыл Чонгарской группе противника у Джанкоя...» (20).
Итак, объективно оценивая достаточно высокую боеспособность соединений РА и учитывая невозможность, по крайней мере, в ближайшее время эффективных ударов по Чонгарским укреплениям, Фрунзе исходил из возможности максимального сосредоточения сил и средств у Юшуни. «Ударным кулаком»
216


Последняя битва Белого Юга
можно было пробить последние рубежи обороны РА и немедленно развить успех, вводя в бой кавалерию — объединенную группу из 1-й и 2-й Конных армий. Но для формирования такого «кулака» необходимо как минимум: вывести войска из передовых рубежей атаки, подвезти продовольствие и боеприпасы, перегруппировать силы. Это неизбежно грозило потерей времени, хотя в условиях разворачивающегося наступления можно было пренебречь передышками и перегруппировками, ведь превосходство РККА в численности и технической обеспеченности в масштабах всего юга России позволяло рассчитывать на успех и в дальнейшем.
Поэтому Фрунзе не стал терять времени. Замены сильно поредевших после боев 26 октября частей РККА не было, перегруппировки сил не производилось, «ударный кулак» создан не был, и последние резервы пехоты вводились в бой, не заменяя, а дополняя собой уже сражавшиеся бригады и дивизии. Отчасти это объяснялось настроениями самих красноармейцев, горевших желанием скорее прорваться в Крым и закончить Гражданскую войну. Но, с другой стороны, сохранялся риск сильного контрудара со стороны РА. Видимо, Командюж рассчитывал, что он успеет «пробить» укрепления и выйти в крымские степи до того момента, пока все врангелевские резервы сосредоточатся.
Были ли шансы на сильный контрудар у РА? Как видно из описаний первых боев у Юшуни, здесь первоначально применялась все та же тактика, как и на Турецком валу — фронтальные атаки красных полков и отражение их встречным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем из-за укреплений корниловцами и дроздовцами. И так же, как днем раньше, фронталь-
217


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ные атаки приносили значительные потери атакующим и заметные выгоды защитникам Крыма.
Можно ли было, условно говоря, «отсидеться» за проволокой и дождаться полного истощения атакующих? Для успешной обороны необходимы, помимо прочих, два важнейших условия: прочность удерживаемых рубежей с точки зрения инженерного оборудования и боевого применения, а также достаточно надежное снабжение защитников боеприпасами, продовольствием, обеспечение им относительно благоприятных для обороны условий размещения. И если в отношении инженерного оборудования Юшуньские позиции были неплохо подготовлены (хотя и здесь были изъяны, связанные, в частности, с расположением пулеметных расчетов), в арсеналах РА имелось немалое количество боеприпасов (судя по количеству трофеев, взятых РККА у Юшуни), то с условиями для размещения дело обстояло неблагополучно. Станция Юшунь и пристанционный поселок не были рассчитаны на размещение значительного числа солдат и офицеров. Ситуация усугублялась растущей физической усталостью соединений, защищавших Юшунь (прежде всего корниловцев и дроздовцев).
Однако в схожем (если не в более худшем) положении находились и части РККА, бессменно участвовавшие в боевых действиях на Перекопе с ночи 26 октября. Они уже понесли большие потери, а из резервных соединений, еще не вводившихся в бой, оставалась только Латышская дивизия. Положение обороняющихся, как уже отмечалось выше, всегда более благоприятное, чем наступающих.
Наступавшие сутки 28 октября (10 ноября по новому стилю) могли стать решающим моментом в череде переломных событий этой «последней битвы Белого Юга.
218


Последняя битва Белого Юга
1. Датюк Н. Указ. соч. С. 59; Полярный Л. Следы разгрома // В сборнике «Антанта и Врангель». Вып. 1. М. — Пгр. 1923. С. 253.
2. Коломиец М., Мощанский И., Ромадин С. Танки Гражданской войны. М., 1999. С. 28.
3. Гравицкий Ю. Указ. соч. С. 119.
4. Левитов М. Н. Материалы для истории Корниловского ударного полка. Париж, 1974. С. 551-552.
5. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 564. Л. 10.
6. Орлов Г. Указ. соч. С. 502-503.
7. Триандафиллов В. В. Перекопская операция Красной армии. Тактический этюд // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. 75-76.
8. Орлов Г. Указ. соч. С. 503.
9. Власов А. А. О бронепоездах Добровольческой армии // Военная быль. Июль 1971 — январь 1972. № 111-114. С. 40.
10. Орлов Г. Указ. соч. С. 503.
11. ДатюкН. Указ. соч. С. 61-62.
12. Критский М. А. Последний бой // Корниловский ударный полк. Париж, 1936. С. 222-223.
13. Разгром белогвардейцев у Юшуни. Враг отступает // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 239.
14. Гетц В. И. 6-я корниловская батарея на Перекопе // Часовой, № 409 (5), май 1960 г.
15. Кравченко В. М. Указ. соч. С. 232-233.
16. Триандафиллов В. В. Указ. соч. С. 75-76.
17. Трагедия казачества. Указ. соч. С. 13.
18. Олъдерогге В. Указ. соч. С. 40-41.
19. Основные директивы и телеграммы М. В. Фрунзе, относящиеся к периоду штурма Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. 37-38.
20. Ольдерогге В. Указ. соч. С. 41.
219


2. ВТОРОЙ ДЕНЬ ЮШУНЬСКИХ БОЕВ. КОРНИЛОВЦЫ И ДРОЗДОВЦЫ ПРОТИВ КРАСНОЙ ПЕХОТЫ3
Ночь с 28 на 29 октября для пехоты РККА прошла результативно. Подразделения готовились к штурму и проделывали проходы в проволочных заграждениях. Из воспоминанияй Н. Датюка: «...К 16 часам 9 ноября по всему фронту шел упорный бой. 457-й и 459-й полки 153-й бригады 51-й дивизии навалились на первую линию укреплений противника между озерами Старое и Красное, захватили ее, но под натиском белых отошли обратно... Ночь с 9 на 10 ноября застала наши части перед проволокой первой линии Юшуньской обороны противника. Под покровом ночи войска готовились к атаке первой линии... За ночь перед всем фронтом дивизии были проделаны проходы в проволочных заграждениях. С рассветом 10 ноября, имея пулеметы, легкую артиллерию и бронемашины в передних линиях, полки 51-й дивизии перешли в наступление по всему фронту...» (1).
Предварительно подготовленный проход через проволоку помог атакующим частям РККА. Прожекторов, использование которых помогало защитникам Перекопа, у Юшуни уже не было, стояла туманная ночь и предотвратить «прогрызание» проходов через проволоку было трудно.
По оценке Триандафиллова, «к 24 часам 9 ноября 51-я дивизия расположилась для атаки: 151-я стр. бригада, имея в первой линии 453-й и 452-й полки, занимала участок между Каркинитским заливом до тракта
3 Фрагменты из этой части монографии частично опубликованы на сайтах «Добровольческий корпус» (http://www.dkl868.ru/statii/ushun.htm) и «Русская линия» (https://rusk.ru/vst.php?idar=89974)
220


Последняя битва Белого Юга
Юшуни. За ними стояли кав. группа Житова. 451-й полк, который ранее действовал со 153-й бригадой, теперь остался в подчинении комбрига ударно-огневой. 152-я бригада двумя полками (454-м и 456-м) занимала участок от Перекопского тракта и далее влево до северной окраины озера Старое; 455-й полк — в бригадном резерве в Армянске. Ударно-огневая бригада с 451-м полком — против дефиле между озерами Старое и Красное, имея 2 полка в первой линии и 1 полк во второй — у хут. Филатова. Отдельная кав. бригада — в хут. Пятихатки — в распоряжении комбрига ударно-огневой. 153-я бригада — в дивизионном резерве в районе Армянск — Филатова — хут. Булгаков.
Артиллерия была распределена между бригадами, причем ни по одному из документов нельзя установить ее количество в каждой бригаде. Можно только установить, что к 10 ноября 51-я дивизия должна была передать в 15-ю, 52-ю и Латышскую дивизии всю артиллерию этих дивизий, которая работала с 51 -й дивизией под Перекопом, так что дивизия оставалась с одной своей артиллерией, т.е. 24 легких и 9 тяжелых орудий...» (2).
Согласно данным Датюка, «от Черного моря до озера Красное» у РККА 28 октября было сосредоточено 57 орудий (разного калибра). Им противостояло на аналогичном участке фронта 126 орудий РА. Но в данной численности Датюк суммирует как орудия Корниловской и Дроздовской дивизий (71 вместе с приданными частями), так и орудия Марковской дивизии (21), которые еще не прибыли, орудия Терско-Астраханской бригады (6), также еще не прибывшей к Юшуни, и 26 орудий «специальной артиллерии» (3).
Заметным преимуществом артиллерии РККА была ее сосредоточенность (в отличие от предыдущих боев
221


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
за Турецкий вал и на Чувашском полуострове), тогда как врангелевским артиллеристам добиться необходимой концентрации огня при общем превосходстве в численности и калибре орудий не удавалось.
Показательно, что французский опыт артогня периода Первой мировой войны требовал наличия так называемой «слабой нормы», при которой «для решающей атаки укрепленных позиций» требовалось 10 легких орудий, 5 тяжелых, 5 гаубиц, 5 дальнобойных. «Средняя норма» включала уже 14 легких орудий, 7 тяжелых, 6 дальнобойных, а «сильная норма» состояла из 18 легких орудий, 10 тяжелых и 8 дальнобойных. Известный военный ученый генерал-лейтенант Н. Н. Головин в изложении опыта Первой мировой и Гражданской войн исходил из того, что на 1 версту для наиболее эффективной «стрельбы по фронту неприятельской пехоты» следует сосредоточить 21 батарею. Но и при среднем показателе (15 батарей) можно было бы рассчитывать на образование «огневого вала». При этом Головин выделял еще два важнейших показателя — «наибольшую дальнобойность» и высокую «плотность боя на горизонтальной плоскости», что обеспечит «большую пригодность для сопровождения пехоты» (4).
Таким образом, в предстоящей артиллерийской дуэли и РККА, и РА обладали примерным паритетом. И у той, и у другой стороны были равные возможности для оборонительной стены заградительного огня и в то же время равные перспективы для наступательного «огневого вала». Иными словами, атаки и контратаки пехоты могли успешно отражаться обеими сторонами (что и подтвердили последующие бои), но ни одна из сторон к утру 28 октября не обладала еще гарантированной перспективой успешного наступле-
222


Последняя битва Белого Юга
ния, исходя из возможностей артиллерии. Решающее слово поэтому оставалось за пехотой.
Против наступающих частей РККА в межозерных дефиле сосредоточились последовательно (с левого фланга на правый): 2-й, 3-й и 1-й Корниловские полки, 3-й и подошедшие позднее 1-й и 2-й Дроздовские полки. Далее, в районе Карповой Балки, позиции вблизи которой могли считаться продолжением юшуньских линий, находились подразделения 13-й пехотной дивизии 2-го армейского корпуса, оставившие Ка- раджанай, а также отступившие после тяжелых боев с Чувашского полуострова кубанские казаки из бригады генерала Венкова и остатки сводного батальона. К ним уже подходили кавалерийские полки из резервного корпуса генерала Барбовича. О боях на Карповой Балке речь пойдет в следующем разделе, а пока рассмотрим, каким образом разворачивались операции на главном участке юшуньских укреплений.
Новая атака юшуньских позиций началась в ночь с 27 на 28 октября. Бойцы дивизии Блюхера не стали дожидаться подхода резервов (латышских стрелков) и по собственному почину, предварительно прорезав проходы в проволоке, возобновили наступление между 2 и 3 часами ночи.
Утром 28 октября главный удар красноармейские части наносили на корниловские и дроздовские позиции. Критский так описывает жестокое противостояние на линиях корниловских ударников: «...около 10 часов утра красные перешли в наступление, направляя главный удар в стык 1-го и 3-го Корниловских полков (именно здесь был небольшой разрыв в оборонительной линии. — Прим. В. Ц.). Вначале корниловцы отражали атаки успешно, но к полудню противник ввел более крупные силы и всю свою ар-
223


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
тиллерию. Пулеметчики вытащили из укрепленных гнезд пулеметы и стреляли прямо с бруствера. Пулеметная тачанка капитана Бурьяна выскочила перед окопами на открытую позицию. Словно мак, заалела между проволокой красная фуражка Бурьяна. Вой и взрывы снарядов усилились. Около тачанки падают лошади. Пулемет еще надрывается, но вот по корниловской цепи пробежал взволнованный вздох: «капитан Бурьян, капитан Бурьян...» Доблестный капитан был убит.
Красные ворвались в стык между 1-ми 3-м полком и начали распространяться по окопам влево и вправо. Под сильнейшим обстрелом корниловцы стали отходить. В ногу был ранен полковник Левитов. Его поднимают и уносят. Он кричит: «Бейте их..., бейте их...» В этом бою был переранен почти весь командный состав Корниловской дивизии...» (5).
Авторитетны свидетельства генерала Пешни, непосредственного инициатора контратаки: «...Часов около 11-ти утра красная пехота начала вести наступление, совершая одиночными людьми перебежки и накапливаясь на складках местности. Ее сильно поддерживала дальнобойная артиллерия из г. Армянска. К часу дня на фронте 3-го полка красные ринулись в атаку, прорвали полк и выбили полк из окопов, который в беспорядке начал отступать. Заметив отступление, я послал командиру 2-го полка приказание: «Атаковать прорвавшихся красных во фланг», а сам со своим конвоем бросился останавливать 3-й полк. Приведя его в видимость порядка, повернул в контратаку, уже на льющуюся в прорыв лавину красных. Атакой с фронта 3-м полком и двумя батальонами 2-го полка с фланга красные были смяты, отброшены от прорыва и отступили, повисли на проволоке. Успех казался полным.
224


Последняя битва Белого Юга
Вдруг замечаю, что атака ведется и на первый полк. Мне хотелось, во что бы то ни стало привести в порядок свой резерв (два батальона 2-го полка) и бросить его на поддержку 1-му полку. Время горячее, каждая минута дорога. Я со своим конвоем торопился собрать и приводить в боевой порядок только что атаковавший красных резерв. Подходившие красные открыли бешеный огонь, несколько конвойных пало с лошадей, одна из пуль пронзила мне бедро. Боль была вполне терпимая, и я продолжал свое дело.
Когда один из батальонов резерва я бросил в помощь 1-му полку, он уже находился в полном отступлении между озерами, тем не менее резервный батальон выходил во фланг красным, остановил их поспешное продвижение, чем дал возможность 1-му полку, устроившись в свою очередь, повернуть на красных и общими усилиями отбросить их за проволоку.
В это время новой атакой красные вновь отбросили 3-й полк и полились широкой лавиной в прорыв, охватывая фланги соседних участков. Наша артиллерия достреливала последние снаряды. Дальнейшее сопротивление на этой позиции сделалось невозможным, я приказал отступать на следующую. По дороге встретившийся доктор сделал мне перевязку, после которой я уже не смог сесть на лошадь, а доктор заявил, что кость задета и нога при опоре на нее может сломаться. Боль стала невыносимой; долгое пребывание без перевязки и большая потеря крови меня обессилили. Я передал командование дивизией командиру Корниловской артиллерийской бригады, а сам отправился в деревню Юшунь для доклада о положении дел командиру корпуса. В этом бою были ранены все
225


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
командиры полков и 75 % командиров батальонов, батарей и рот...» (6).
Пешня выделял несколько существенных моментов, повлиявших на его решение об атаке. Это — критическое положение на участке 3-го полка и «горячее» желание его как командира сбить сильным фланговым ударом стрелков Блюхера, наступавших на 1-й полк, отбросить их «за проволоку». Однако конечный результат оказался совершенно противоположным первоначальному расчету. Маневр оказался хуже позиционной обороны.
А вот как вспоминал об этом Левитов (запись от 28 октября). Помимо описания удачного в общем и целом отражения атак наступающего противника он приводит гораздо более значимое описание контратаки корниловцев и ее крайне негативных последствий для дальнейших боев: «...На рассвете противник крупными силами при поддержке сильного артиллерийского огня перешел в наступление на фронте дивизии. Несмотря на малочисленность полка и усталость людей от продолжительных и тяжелых переходов, сопровождавшихся беспрерывными и непосильными боями, полк с мужеством сдерживал натиск. Однако правофланговый 1-й полк атакой красных со стороны Дроздовской стрелковой дивизии был выбит из первой линии. 3-й полк оказался под угрозой удара с тыла.
В это время временно командующий дивизией генерал Пешня берет от 2-го полка броневик и приказывает по телефону 3-му и 2-му полкам переходить в контратаку. Я, командир 2-го полка, осмелился было указать на опасность неустойки слабого 3-го полка, и тогда 2-й полк будет прижат к заливу, но в это время мне доложили, что 3-й полк уже выходит за проволоку для атаки.
226


Последняя битва Белого Юга
Я тогда считал атаку ненужной и рискованной, но неуместной поспешностью командира 3-го полка был поставлен в необходимость подставлять и свой полк под пули красных, а не отбросить их еще раз силой своего огня. Когда 2-й полк выходил за проволоку, 3-й полк жиденькой цепочкой во главе со своим командиром полка полковником Щегловым на коне уже двигался на окопы красных под вой пулеметов противника.
Бесполезность контратаки в создавшихся для нас условиях тяготила меня. Снаряды и пули градом обрушились и на 2-й полк, который спокойно и дружно шел в контратаку. Занятый судьбой своего полка, я не обращал внимания на действия 3-го полка, но когда посмотрел на его участок, то увидел печальную картину отступления его, теперь уже без командира полка, раненого в этой вылазке. Тут и я приказал отходить под прикрытием пулеметов в свои окопы.
Проходя через проволочное заграждение, я остановился, чтобы еще раз взглянуть на обстановку на участке 3-го полка, но здесь пришел конец и моему командованию доблестным 2-м Корниловским ударным полком. Пуля попала мне в левый пах, пробив толстую сумку с картами, и остановилась в позвоночнике спинного хребта. Она сбила меня с коня, почти мгновенно парализовав обе ноги. Через 8 лет в Болгарии доктор Берзин сделал мне операцию и преподнес мне на память о Родине русскую остроконечную пулю с погнутым концом, нанесшую мне тринадцатую рану в борьбе за честь и достоинство национальной РОССИИ. Одновременно со мной был тогда ранен и мой помощник полковник Лысань Антон Евтихиевич, тоже в пах, но навылет. В командование полком всту-
227


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
пил полковник Трошин, его помощником стал капитан Возовик.
В этом бою из лиц командного состава были ранены: временно командовавший дивизией генерал Пешня, и во временное командование дивизией вступил командир Корниловской артиллерийской бригады генерал Ерогин.; командир 1-го Корниловского ударного полка полковник Гордеенко, и полк принял подполковник Ширковский; командир 3-го Корниловского ударного полка полковник Щеглов и его помощник полковник Пух, и полк принял полковник Минервин.
Несмотря на неудачу, дивизия все же удержалась на своем участке...» (7).
Чем примечательны воспоминания корниловцев — участников боев у Юшуни? Следует отметить три важных момента. Первое — относительно успешное отражение атаки ружейно-пулеметным огнем даже при недостаточно подготовленных для эффективной стрельбы закрытых пулеметных гнездах (вследствие недостаточного обзора и малого угла обстрела) . В противном случае не было бы необходимости «вылезать на бруствер» пулеметчикам и выезжать на открытую позицию на тачанке капитану Бурьяну. Профессионализм корниловских стрелков и высокая техническая подготовка пулеметов не вызывают сомнений, можно вспомнить, как отбивались ружпульо- гнем описанные выше фронтальные атаки красной пехоты на Турецкий вал. Помимо привычных «максимов» и «виккерсов» широко использовались легкие ручные пулеметы британской и французской систем «Льюис» («люська» на сленге), «Гочкис» и «Шош», полученные в поставках 1919-1920 годов. Хотя, конечно, необходимо учитывать физическую усталость корниловцев после непрерывных боев и переходов.
228


Последняя битва Белого Юга
Второе — оправданная и вполне объяснимая контратака Пешни для восстановления положения на участке 3-го полка, но необдуманная атака с целью поддержки 1-го полка (даже при поддержке броневика) в условиях сильного давления пехоты 51-й дивизии РККА. Сам по себе выход из окопов и бросок (очевидно, с расчетом на удар в штыки) был бы вполне оправдан в случае расстройства наступающих цепей красноармейцев. Следует помнить, что именно такой тактики придерживались «цветные» полки еще со времени самых первых боев на Дону и Кубани. Предполагалось сбить противника, ошеломить его неожиданным и стремительным ударом. В этом случае можно рассчитывать на успех контратаки и даже на последующий стратегически выгодный прорыв в тыл частям РККА (что, наверное, и собирался сделать Кутепов, отдавая распоряжение о возвращении оставленных позиций на Перекопе).
Даже в тактическом отношении подобная контратака могла дать эффект посредством ослабления фронтального натиска со стороны не менее уставших и обескровленных подразделений дивизии Блюхера. Проблема в другом. Пешня, очевидно, не принял во внимание наличие плотного заградительного огня со стороны подошедшей к передовым линиям полевой артиллерии РККА (этого не было на Турецком валу) и красных пулеметчиков, а также наличие сильного резерва в виде Латышской дивизии, которую, как будет показано далее, Фрунзе уже выводил в это время на фронт перед корниловцами, чтобы поддержать стрелков Блюхера. Да и не собирались отступать многие красноармейцы. В этой ситуации контратака корниловцев неизбежно бы захлебнулась.
Возможно, на решение о контратаке повлияло и моральное состояние корниловцев и их команди-
229


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ров, уставших от бесконечных атак красных и посчитавших, что настал момент для сосредоточенного удара, который разом покончит с натиском РККА. Но ожидания не подтвердились, и предпринятый выход за проволоку ничего, кроме больших потерь в комсоставе и в рядах ударников, не принес. Правда, оборонительные линии Юшуни оказались все-таки не такими слабыми. Отступившие корниловцы смогли «удержаться на своем участке».
Третье — немаловажное свидетельство Левитова о том, что красноармейцы атаковали 1-й Корниловский полк со стороны Дроздовской стрелковой дивизии. Что же происходило у соседей корниловцев, и как это сказалось на общей устойчивости Юшуньской обороны?
В воспоминаниях дроздовцев присутствует очевидное расхождение в хронологической последовательности боев у Юшуни. В воспоминаниях Туркула/Лу- каша, к сожалению, не указана дата последней атаки и, следуя авторскому изложению, бои у Армянска — Караджаная и бои на Юшуньских укреплениях сливаются в единое целое (8). Более подробное описание с указанием времени и места давал Кравченко. Прежде чем перейти к его воспоминаниям, следует отметить не подтвержденную директивами, но, очевидно, состоявшуюся смену командования, непосредственно руководящего юшуньскими боями.
Как уже отмечалось, общее руководство обороной перешейков осуществлял генерал Кутепов. Но, будучи в ставке в Джанкое, он далеко не всегда мог адекватно оценивать быстро меняющуюся обстановку. Генерал Писарев, комкор 1-го, и генерал Гравицкий, ставшие инициаторами ошибочного отступления от Турецкого вала к Юшуни, могли уже не вызывать безусловного
230


Последняя битва Белого Юга
доверия. Комкор 2-го генерал Витковский находился у Чонгара. Поскольку готовился контрудар, в котором решающую роль призван был сыграть кавалерийский корпус генерала Барбовича, логичным становилось решение о сосредоточении именно у него, комко- ра Конного, командных полномочий на Юшуньских рубежах. Барбович был старше в чине (генерал-лейтенант) в сравнении со строевыми командирами готовившихся к прорыву «цветных» полков (генерал- майоры). К сожалению, проследить четкое управление операцией с 27 по 29 октября не представляется возможным.
Командиры Дроздовских полков, согласно воспоминаниям Кравченко, знали о готовящемся контрударе и готовились к нему.«.. .Вечером был получен приказ от Главнокомандующего о сосредоточении ударной группы. Дроздовской дивизии было приказано сосредоточиться немедленно, еще ночью, в районе Карповой Балки, куда должна подойти наша конница генерала Барбовича и донские части генерала Гусельщикова (донская пехота в 3-й Донской дивизии. — Прим. В. Ц.). Задача ударной группы была прорвать фронт, выйти в тыл, заняв Армянск и Перекоп, отрезать и уничтожить силы красных, которые уже успели втянуться в перешейки. Генерал Туркул, ссылаясь на переутомление частей дивизии, донес, что ночью дивизия не сможет выступить, и отложил переход под утро. Генерал Туркул вновь имел приступ возвратного тифа, и дивизию принял генерал Харжевский. Дивизия в составе 1-го и 2-го Дроздовских полков с приданными ей частями дивизии генерала Ан- гуладзе (части 13-й пехотной дивизии. — Прим. В. Ц.) сосредоточилась к рассвету в районе Карповой Балки. С утра 28 октября загорелся упорный бой впереди Юшуньских позиций...» (9).
231


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ТВким образом» можно утверждать о создании специального соединения (ударной группы), которое должно было нанести поражение противостоящим частям РККА и, развивая успех, продвигаться далее, к оставленным накануне позициям у Армянского Базара и Турецкого вала. Эффект строился на нанесении двух ударов по сходящимся направлениям — от северной оконечности озера Красное и от Карповой Балки. Отбросив противостоящие им части РККА и соединившись, обе колонны (дроздовцы и конница с армейской пехотой) прорывались бы дальше — на Армянский Базар.
Недавно опубликованный дневник Г. Орлова не дает, к сожалению, точной информации о том, в какое время состоялась последняя атака дроздовцев. Согласно его записям, еще в предыдущий день (27 октября) «после нескольких выстрелов мое 4-е орудие перестало стрелять: испортилось стреляющее приспособление (результат интенсивной стрельбы по наступающим частям РККА. — Прим. В. Ц.). На месте исправить его не удалось, так как сильно погнулась одна часть (можно предположить повреждение замка. — Прим. В. Ц.), и полковник Слесаревский (полковник Александр Павлович Слесаревский — командир 3-й батареи 3-го отдельного легкого артиллерийского дивизиона. — Прим. В. Ц.) отправил меня в Юшунь, чтобы исправить это в обозе 1-го разряда с помощью артиллерийского техника. Как мы ни бились, но ничего сделать не могли, а запасных частей не было...» (10).
Тем не менее Орлов описал контратаку Дроздовской дивизии на страницах альманаха «Вестник Гал- липолийцев», отметив, что вместе с ними в ней участвовали слащовцы (подразделения 13-й пехотной дивизии генерала Андгуладзе). Это маловероятно,
232


Последняя битва Белого Юга
поскольку последние стояли на позициях непосредственно у Карповой Балки, а не вместе с дроздовцами (11). Затем об этой контратаке в несколько отредактированном виде повествовал Кравченко, процитировавший также воспоминания Туркула/Лукаша.
По свидетельствам автора книги «Дроздовцы. От Ясс до Галлиполи», на Юшуньских позициях утром 28 октября разгорелся упорный, ожесточенный бой, сопровождавшийся контратакой дроздовцев. «...Ружейный и пулеметный огонь слились в одно сплошное клокотание. Легкие орудия стреляли почти непрерывно. Огонь по своей силе и интенсивности, как утверждали участники Первой мировой войны, не уступал огню в боях на театре военных действий мировой войны. Приблизительно около 6-ти часов утра началось наступление ударной группы под командой генерала Харжевского. Главный удар наносился 3-м батальоном 1-го Дроздовского полка и был вначале очень успешным, хотя очень немногие уже верили в возможность нанесения с нашей стороны стремительного удара, так как части были значительно потрепаны в предыдущих боях и дух их уже пошатнулся. И вот, несмотря на все это, дроздовцы стали энергично рвать красный фронт и очень быстро погнали красных...
«В последний раз, как молния, — читаем мы в воспоминаниях генерала Туркула, — врезались дроздовцы в груды большевиков. Страшно рассекли их. Белый лебедь с отчаянной силой перед смертью бил крыльями. Атака была так стремительна, что противник, уже чуявший наш разгром, знавший о своей победе, а такой противник непобедим, под ударом Дроздовской молнии приостановился, закачался и вдруг покатился назад. Старый страх, непобежденный страх перед дроздовцами охватил их. Цепи красных, сшибаясь,
233


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
накатываясь друг на друга, отхлынули под нашей атакой, когда мы, белогвардейцы, в нашем последнем бою, как и в первом, с винтовкой на ремне, с погасшими папиросами в зубах, молча шли на пулеметы во весь рост».
Прорыв удался. Уже было взято около 1000 пленных, 2 орудия, но нашей конницы не было видно на горизонте. Она опоздала и появилась только около девяти часов. Наше стремительное наступление, не имея поддержки, скоро стало захлебываться, так как красные подтянули большие резервы и начали нажимать на дроздовцев с двух сторон. Части полка стали отходить, и местами очень стремительно.
Участники этого боя после говорили, что за все время войны они ни разу не видели, чтобы 1-й Дроздовский полк так стремительно отходил. 1-я батарея даже бросила одно орудие, попав в очень тяжелое положение. Захваченные пленные стали разбегаться. Два бронеавтомобиля красных проскочили в наш тыл. Одно время они двигались без выстрела, и их приняли за своих, и только когда они приблизились настолько к 3-й батарее, что на одном из них можно было прочесть «Красный Крым», поняли, что они неприятельские. Тогда открыли по ним огонь.
В тот момент, когда наши отступавшие части, будучи прижаты к проволоке, в некоторых местах начали оставлять окопы, сзади появилась наша конница, опоздавшая ровно на два с половиной часа. С ее помощью положение было полностью восстановлено, но думать о прорыве уже не приходилось, так как момент для этого был уже упущен. Опоздание же конницы произошло потому, что многие старшие начальники уже знали, что вопрос об оставлении Крыма уже решен, и это обстоятельство сыграло психологическую роль.
234


Последняя битва Белого Юга
Красные в течение всего дня вели энергичное наступление громадными силами по всему фронту, и им удалось днем овладеть Юшуньской и Чонгарскими позициями (у Чонгара еще не было решающего прорыва РККА. — Прим. В. Ц.), покрыв трупами проволочные заграждения, но на участке Карповой Балки красные не смогли продвинуться.
Во время боев на перешейках Дроздовская дивизия понесла большие потери, но разбита не была. Менее других пострадал 1-й стрелковый полк. Остальные полки и артиллерия пострадали сильно. В последнем бою на Юшуньской позиции был смертельно ранен командир 3-го полка полковник Владимир Степанович Дрон. Во 2-м, 3-м и 4-м полках большинство командиров батальонов и офицеров было убито или ранено. Среди убитых во 2-м полку командиры батальонов полковники Рязанцев и Потапов. В бою под Карповой Балкой был ранен командир 1-го полка генерал Чесноков, убито и ранено много офицеров и стрелков, но полк вынес из боя всех своих убитых и раненых. Среди убитых был и начальник пеших разведчиков капитан Ковалев...» (12).
Примечательно, что в воспоминаниях и дневниковых записях у Орлова речь идет именно о 29 октября, тогда как выше было отмечено, что сам он в этот день не был на позициях, а занимался ремонтом поврежденного орудия на базе (13).
Уместно привести описание этой контратаки с «красной» стороны. В сборнике «Перекоп» в разделе «Разгром белогвардейцев у Юшуни» речь идет о боях 11 ноября (29 октября по старому стилю). Однако в описании контратаки дроздовцев совершенно очевидно (в соответствии со схожими описаниями у Кравченко) речь идет о предыдущем дне — 10 но-
235


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ября (28 октября по старому стилю). Здесь также упомянуты взятие в плен красноармейцев, прорыв красных броневиков и подошедшая конница, оказавшая поддержку отступавшим дроздовцам. «...На другом участке 134-й полк и другие пехотные части стали отступать. Белогвардейцы взяли в плен два батальона красной пехоты. Тогда командир третьего автоброневого социалистического отряда с двумя бронемашинами «остин» и «фиат» (один из них — «Красный Крым». — Прим. В. Ц.) двинулся на противника. Несмотря на то что белая батарея била почти в упор по бронемашинам, они шли вперед.
Горсточка храбрецов забралась в тыл противника, навела здесь панику. Колесами машин было передавлено много солдат. Отряд помог двум батальонам красноармейцев выйти к своим частям, перебил прислугу и лошадей у батарей белых и захватил два орудия. В бою были ранены шофер, пулеметчик и начальник бронемашины, убиты шофер заднего руля и один пулеметчик.
Но отчаянные атаки белогвардейцев смяли красную пехоту. С диким гиканьем и свистом, со сверкающими на солнце саблями мчалась конница Барбовича вслед за отступающими красноармейцами. Спас положение удачный маневр Второй конной армии. Навстречу коннице Барбовича с севера показалась конная лава, за ней была скрыта цепь тачанок с пулеметами. Две лавы быстро сближались. Вот уже осталось меньше тысячи шагов. И вдруг красные бойцы отскочили направо и налево, лава красной конницы раздвинулась, и перед противником оказалось 250 пулеметов на тачанках. Первые ряды конницы Барбовича были сметены свинцовым дождем. Остальные повернулись и, спасаясь от настигавших пуль, помчались назад,
236


Последняя битва Белого Юга
где попали под огонь наступавших частей 51-й дивизии. К 16 часам красные части левого фланга вышли наличию южного берега озера Красного...» (14).
Маловероятно и не вполне правдоподобно (применительно к событиям именно 28 октября) в этом описании выглядит только контратака конницы Барбовича. О ее боевой работе речь пойдет в следующем разделе, однако стоит заметить, что отражение конных атак Ударного корпуса с помощью пулеметных тачанок и артиллерийского огня во время боев на Юшуни упоминалось трижды (подразделениями армии Н. И. Махно — 27 октября, Второй конной — 28 октября и совместно пехотой и конницей РККА — 29 октября). Очевидно, что здесь имели место накладки в описаниях одной и той же атаки и способов ее отражения.
Все свидетельства со стороны РККА подтверждают интенсивность артиллерийского огня, причем с обеих сторон. По воспоминаниям Датюка, «... из района станции Юшунъ вела ураганный огонь сотня орудий противника (явное преувеличение. —Прим. В. Ц.). Перед второй линией белая артиллерия образовала стену заградительного огня. Казалось, что ничто живое не может проскочить сквозь взрывы гранат и ад неприятельского огня. Огонь врангелевской артиллерии был столь интенсивен, взрывы снарядов так часты, что временами казалось, будто у белых батарея стоит на батарее. Но эта стена заградительного огня не смогла остановить начавшиеся атаки 51-й дивизии.
Единственным местом укрытия нашей пехоты служили воронки от взрывов снарядов. По всему полю чуть заметно было, как на четвереньках, ползком, как бы срастаясь с землей, продвигаются вперед бойцы и сваливаются в воронки. Выбрав удобный момент, стрелки из одной воронки переползали в другую. За-
237


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
тем в следующую... И так до тех пор, пока не добирались до проволочных заграждений белых.
Наши артиллеристы не смущались огромным превосходством (что не соответствовало действительности. — Прим. В. Ц.) артиллерии белых. Измученные голодом, жаждой, замерзшие, с горящими от бессонных ночей глазами, почерневшие от смертельной усталости, они напрягали последние силы — тащили на себе орудия, шли вместе с передовыми частями пехоты и разбивали прямой наводкой бетонированные пулеметные гнезда.
В 16 часов полки 151-й бригады прорвались через огненный вал снарядов и заняли вторую линию укреплений, 454-й и 456-й полки захватили южный берег озера Старое. Ударная бригада выбила Дроздовскую дивизию из второй линии окопов. К ночи все части подошли к третьей линии укреплений...» (15).
Один из важных хронологических моментов: сведения о выходе соединений РККА «на линию южного берега озера Красное», то есть о взятии основной линии Юшуньских позиций, защищавшихся дроздовцами, относятся к 28 октября. Помимо приведенной выше цитаты из сочинения Датюка, согласно описаниям в том же сборнике воспоминаний «Перекоп», «К 9 часам утра 10 ноября части 51-й дивизии взяли первую линию Юшуньских укреплений. Начался бой за вторую линию укреплений... Несмотря на огонь противника, 151-я бригада к 16 часам захватила вторую линию укреплений. Два полка 152-й бригады заняли южный берег озера Старое. Ударная огневая бригада выбивала Дроздовскую дивизию из дефиле озер Старое и Красное и ночью подошла к южному берегу озера Красного» (16).
Следует отметить, что утренняя контратака дроздовцев 28 октября во многом была схожа с анало-
238


Последняя битва Белого Юга
гичной контратакой корниловцев, описанной выше. Здесь заметна явная поспешность и непредусмотрительность этой славной, но кровавой и безуспешной «атаки Пиккета» (если уместно проводить параллель с битвой при Геттисберге Гражданской войны в САСШ), при которой пехота выходит из окопов и наносит фронтальный удар по частям РККА (Ударная огневая бригада и части 153-й бригады). При достаточно прочной обороне, обеспеченной артиллерийским огнем, при отсутствии явного численного преимущества над красноармейскими подразделениями это решение вряд ли могло быть оправдано боевой обстановкой. Ведь сильный, отмеченный в советских источниках «заградительный огонь», очевидно, позволял дроздовцам и дальше «отсиживаться» в окопах (пусть даже и не в бетонированных блиндажах) и наносить тяжелые потери наступающей красной пехоте.
Что произошло в результате? Прежде всего — излишняя самонадеянность дроздовцев. Можно ли начинать атаку пехотой, не дождавшись поддержки со стороны кавалерии? Логично предположить отсутствие должной обоюдной информированности между дроздовцами и конницей Барбовича, хотя, по воспоминаниям Левитова, телефонная связь между корниловскими подразделениями действовала. Но можно ли было послать ординарцев с письменными или устными сообщениями? Можно ли было обменяться сигнальными ракетами? Было ли явным, наконец, ощущение «боевого контакта» пехоты и конницы, при котором действующие на близких участках фронта части слышат «шум боя» и могут оказать поддержку друг другу даже без дополнительной связи? На эти вопросы, к сожалению, нет точного ответа.
239


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Чем была вызвана подобная инициатива? С большой долей вероятности можно предположить, что строевые командиры дроздовцев стремились реабилитироваться за неудачную контратаку 26 октября от Армянского Базара на Чувашский полуостров и сдачу в плен нескольких сот стрелков. И, несомненно, им это удалось. Тактическая инициатива была налицо. Решительный натиск на наступавших красноармейцев «старого», «коренного» 1-го Дроздовского полка, взятие большого количества пленных, выход на новые рубежи перед юшуньскими позициями — все это в значительной степени оправдывало предпринятую атаку, возвращало ощущение непоколебимости боевой славы Дроздовской дивизии.
Но какова была цена этого временного успеха? Отступление назад с еще большими потерями в личном составе. Ранения и гибель многих командиров, потери артиллерийских орудий, оставление занимаемых исходных линий юшуньских позиций и откат к последнему, уже достаточно слабому рубежу обороны, обнаженность фланга соседней Корниловской дивизии, вследствие чего в их окопы (согласно воспоминаниям Левитова) смогли проникнуть штурмующие Юшунь красноармейцы. Достойная ли это «цена реабилитации» за поражение 26 октября?
Здесь можно заметить и проявленную недооценку противника. Как и у корниловцев, у дроздовцев, по-видимому, была уверенность в том, что им удастся быстро опрокинуть наступавшего противника, дивизию Блюхера, ослабленную боями за Турецкий вал и на Чувашском полуострове. Но снова не был учтен фактор заградительного артиллерийского и ружейно-пулеметного прикрытия со стороны РККА, подход резервов (Латышская дивизия и части 2-й Конной армии), а также наличие
240


Последняя битва Белого Юга
двух сильных бронеавтомобилей, ворвавшихся в ряды контратаковавших дроздовцев.
Рискнем предположить, что проведение Дроздовской и в еще больше степени корниловской контратак могло быть сознательно спровоцировано частями РККА, строевые командиры которых знали о своем численном и огневом превосходстве на открытом пространстве. Выманивая врангелевцев за проволоку, красноармейцы рисковали гораздо меньше по сравнению со своим противником.
Таким образом, подводя итог пехотным и артиллерийским боям 28 октября, можно заметить, что перспективы прочной обороны РА на новых рубежах оказались утрачены. Хотя корниловцам и дроздовцам удалось удержаться на последних линиях Юшуньских позиций, но надежд на массированный, глубокий контрудар уже не было. Большие потери в командном составе, множество убитых и раненых ударников и стрелков, полностью разрушенная оборонительная система передовых рубежей, и все это — цена двух скоротечных и, в общем-то, тактически ошибочных контратак, плачевные результаты которых стали прямо противоположными ожидавшимся. По воспоминаниям генерала Пешни, «Одна из дивизий (очевидно, Корниловская. — Прим. В. Ц.) до боя имела 275 штыков, во время боев потеряла ранеными командующего дивизией, трех командиров полков (в дивизии 3 полка) и 50 % всего личного состава. Средств для борьбы больше не было...» (17).
И такие потери — итог лишь одной неудачной контратаки, тогда как на Турецком валу, при обороне потери корниловцев были минимальны.
Теперь даже при сохранении паритета в новой артиллерийской дуэли (с учетом подхода резервов РА)
241


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
наступательный порыв красноармейской пехоты имел реальные шансы увенчаться полным успехом.
В том, что корниловцам, несмотря на заметные потери, все же удалось удержаться на последнем рубеже, очевидно, немалая заслуга и команды бронепоезда «Святой Георгий Победоносец». В тот момент, когда наступающая пехота РККА могла «на плечах» отступающих ударников захватить все линии Юшуньских укреплений, на помощь подошел дежурный бронепоезд. Прикрывая свою обескровленную пехоту жестоким пулеметным и артиллерийским огнем «на картечь», бронепоезд спас положение. Поврежденный в ходе обстрела у Армянского Базара паровоз удалось заменить на другой, хотя и незащищенный броней. Но броневагоны с артиллерией и пулеметами оказались как нельзя кстати.
Подпоручик А. А. Власов отмечал: «... 28 октября бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» вышел на позицию с небронированным паровозом. Красные вели наступление большими силами, заняли две линии окопов и преследовали наши отступающие части. Бронепоезд внезапно врезался в густые цепи красных и расстреливал их пулеметным и картечным огнем с дистанции до 50 шагов. Красные осыпали наш бронепоезд пулями и с небывалым упорством бросались на него в атаку. Наконец, понеся очень большие потери, противник не выдержал и стал отходить. Бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» преследовал неприятеля. Благодаря этому наша пехота перешла в контратаку.
Между тем продвинувшийся вперед бронепоезд был снова атакован свежими силами неприятельской пехоты. Цепь красных залегла у полотна железной дороги. Здесь неприятельскими пулями были ранены
242


Последняя битва Белого Юга
4 солдата команды бронепоезда и механика, а также перебит единственный исправный инжектор паровоза. Вследствие этого подача воды в котел паровоза прекратилась. Бронепоезд «Святой Георгий Победоносец» все же отбросил своим огнем цепи красных, нанеся им большие потери. После прибытия к цепям нашей пехоты бронеавтомобиля «Гундоровец» бронепоезд отошел на станцию Юшунь с потухающим паровозом...» (18).
Бронепоезд прикрыл отход «цветных» полков от передовых рубежей, но основная часть юшуньской обороны была утрачена. Красные стрелки вошли в оставленные окопы. Показательны описания занимаемых красноармейцами позиций к исходу боев 28 октября: «...окопы белых являют зрелище ужасного разрушения. Патронташи, штыки, пустые гильзы от снарядов, винтовки, котелки, разбитые пулеметы, зарядные ящики, сломанные повозки и двуколки, подбитые орудия, трупы людей и лошадей — всем этим заполнено пространство между первой и второй линиями белых. Жалобно стонут тяжелораненые. В воронках от снарядов собираются целые группы раненых...» К этому добавлялась также и одна из главных надежд оборонительных рубежей — густая колючая проволока. «Проволочные заграждения, изуродованные нашей артиллерией» — таково ее состояние после двухдневных кровавых боев (19).
Отметим последнее, весьма важное свидетельство — участие кораблей Черноморского флота в обстреле наступавших на Юшунь частей РККА. Для начала приведем свидетельство полковника Левитова, полностью отрицавшего какую-либо поддержку юшуньской обороны со стороны флота. Оппонируя советским свидетельствам, которые он цитирует
243


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
в своей книге, он заявлял: «...как командир 2-го Корниловского Ударного полка, занимавшего самый левый фланг позиций белых, до самого Перекопского залива, свидетельствую, что стрельбы наших судов в этих боях не видел и о ней не слышал...» (20).
Свидетельства со стороны наступавших на Юшунь красноармейских командиров гораздо более конкретны. Все они сводятся к тому, что обстрел со стороны кораблей был. Наиболее развернутое описание и объяснение этому факту дает Датюк: «...Около 11 часов далеко в море появились черные, едва заметные дымящиеся точки. Точки эти все более увеличивались, и скоро отчетливо стали видны очертания боевых кораблей врангелевского флота.
Из-за горизонта появлялись все новые дымки, и число силуэтов судов все увеличивалось. Наблюдатели насчитывали их до 20. Мелководье залива не позволяло флоту белых подойти к самому берегу. Он остановился примерно в трех километрах от него. Все суда вытянулись в одну линию и открыли с пра- вых бортов артиллерийский огонь. Залпы судовой артиллерии посылали в нашу сторону сотни снарядов. Весь Перекопский перешеек покрылся воронками от разорвавшихся снарядов. Наше спасение заключалось в том, что связь между сухопутными войсками и флотом у белых была слабая.
Весь свой огонь флот сосредотачивал перед первой линией укрепления белых, где находились лишь незначительные наши части. Вся наша пехота была уже впереди, около второй линии укреплений белых, и только кавалерийская группа (51-й и 9-й кавалерийские полки), охранявшая побережье от возможного десанта противника, страдала от сильного обстрела судовой артиллерии...» (21).
244


Последняя битва Белого Юга
Сам по себе факт обстрела с моря не является чем- то необычным для Причерноморья во время Гражданской войны. В период боевых действий весны — осени 1920 года активно действовали, обстреливая побережье, устье Днепра, линейный корабль «Генерал Алексеев» и крейсер «Генерал Корнилов». Широко распространенной практикой стала поддержка корабельной артиллерией врангелевских десантов. Однако, имея большую осадку, крупные боевые корабли не могли подойти вплотную к оборонительным рубежам у Перекопа, и упоминание в описании о 20 (!) кораблях, участвовавших в обстреле, нереально.
Но корабельный огонь по наступающим красноармейцам, видимо, имел место. Это могли быть корабли с небольшой осадкой (вплоть до тральщиков), вооруженные артиллерией среднего и малого калибра, но достаточной, чтобы вести результативный обстрел на ближних дистанциях. Наконец, нельзя полностью исключить и версию, что в обстреле могли принимать участие корабли из соединений союзного флота Франции, находившиеся вблизи крымского побережья в эти дни.
Левитов мог и не увидеть, и не обратить внимания на обстрел, поскольку, как следует из свидетельств, он велся не по передовым рубежам, а фактически по тылам наступавших на Юшунь частей РККА. К моменту начала обстрела (не ранее полудня) контратака корниловцев уже была отбита, им пришлось отступить на вторую линию укрепленных позиций. Сам же Левитов был к этому времени ранен и не мог наблюдать непосредственных результатов корабельного огня.
Факт участия кораблей требует дополнительного документального подтверждения, возможно, по источникам, связанным с историей Черноморского флота или союзного флота Франции.
245


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
В заключение можно привести фрагмент из очерка Триандафиллова, на этот раз отнюдь не критиковавшего действия командования РККА: «...52-я и 15-я стрелковые дивизии глубоко эшелонировались между озерами Красное и Сивашом, имея передовые полки непосредственно перед Карповой Балкой. Плотность фронта наших частей в узких междуозерных дефиле была значительной. Так, научастке 151-й и 152-й бригад на каждый 1 км фронта приходилось 1800 штыков и сабель и до 60 пулеметов. В Ударно-огневой бригаде (она стояла против дроздовцев. — Прим. В. Ц.) — 1200-1500 штыков и 75-85 пулеметов. Глубина боевых порядков была настолько достаточна, что она обеспечивала непрерывное питание боя из глубины.
Артиллерия была распределена по полкам полностью (в отличие от боев на Турецком валу. — Прим. В. Ц.).
Командование армии предполагало произвести некоторые перегруппировки: оно хотело ввести в бой сразу больше войск, поэтому приказало Латышской дивизии сменить правофланговые части 51-й дивизии (между Каркинитским заливом и озером Старое) и наступать на Юшунь. 51-й дивизии оставался участок только между озерами Старое и Красное.
Но эти распоряжения не успели быть выполнены, так как на рассвете 10 ноября, еще до подхода Латышской дивизии, 51 -я дивизия всеми своими частями атаковала противника на всем фронте. Около 9 час. уже были получены сведения о том, что бой идет внутри позиции противника, причем на левом фланге первая линия неприятельских окопов пройдена. Одновременно обнаружился и резкий успех на участке 15-й стр. дивизии, которая ворвалась на позицию частей 13-й пехотной дивизии противника и отбросила их на юг
246


Последняя битва Белого Юга
(об этом в следующем разделе. — Прим. В. Ц.). Утром 10 ноября казалось, что успех всей операции разрешится на левом фланге, где противник уже дрогнул, но скоро ход событий принял иной оборот.
Противник сильным огнем сначала приостановил наступление и 15-й, и 52-й стрелковых дивизий, а потом контратаковал их (контратака дроздовцев. — Прим. В. Ц.) и вынудил к отходу к самым выводам из Литовского полуострова. На участке же 51 -й стрелковой дивизии, особенно на правом фланге, несмотря на тяжелые условия наступления (фланкирующий огонь судовой артиллерии), пехота заняла сначала первую, а потом и вторую линию неприятельских позиций (после неудачной контратаки корниловцев. —Прим. В. Ц.).
10 ноября бой на этом и закончился...» (22).
Фрунзе вводил в бой последние резервы. Но эффективность их действий могла оказаться решающей. Тем более если учесть, что таковыми являлись не только части 1-й и 2-й Конных армий, а отличавшиеся высокой дисциплиной, хорошо вооруженные латышские стрелки.
Тем не менее и для защитников Юшуни не все еще было потеряно. Надежды возлагались теперь на удачный контрудар от Карповой Балки, где сосредотачивались кавалеристы Барбовича. На марше был и еще один резерв, шедший от Чонгара на Юшунь, — Донской корпус. К Юшуни прибыли бронепоезда. Можно было запланировать совместный удар казачьей конницы и пластунов с подразделениями Марковской пехотной дивизии, не менее боеспособной, последней из «цветных» частей, еще не участвовавших в «битве за Крым».
Что же происходило на Карповой Балке с 27 по 29 октября?..
247


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
1. ДатюкН. Указ. соч. С. 65.
2. Триандафиллов В. В. Указ. соч. С. 77.
3. ДатюкН. Указ. соч. С. 63-64.
4. ГА РФ. Ф. 6798. On. 1. Д. 16. Лл. 1-1 об., 2.
5. Критский М.А. Указ. соч. С. 223-224.
6. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 564. Л. 8 об.—10 об.
7. Левитов М. Н. Указ. соч. С. 552-553.
8. ТУркулА.В. Указ. соч. С. 321-322.
9. Кравченко В. Указ. соч. С. 233.
10. Орлов Г. Указ. соч. С. 504.
11. Орлов штабс-капитан. Последние бои дроздовцев // Вестник Галлиполийцев. София. № 46,15 апреля 1937 г. С. 37-38.
12. Кравченко В. Указ. соч. С. 233.
13. Орлов Г. Указ. соч. С. 505.
14. Разгром белогвардейцев у Юшуни. Последний бой // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 244.
15. ДатюкН. Указ. соч. С. 66-67.
16. Разгром белогвардейцев у Юшуни. Прорыв Юшуньских укреплений // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 243.
17. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 562. Лл. 4 об. — 5.
18. Власов А. А. О бронепоездах Добровольческой армии // Военная быль. Июль 1971 — январь 1972. № 111-114. С. 40.
19. ДатюкН. Указ. соч. С. 63.
20. Левитов М. Н. Указ. соч. С. 556.
21. ДатюкН. Указ. соч. С. 66.
22. Триандафиллов В. Указ. соч. С. 77-78.
248


3. КАРПОВА БАЛКА. «БРОНИРОВАННАЯ КОННИЦА» БАРБОВИЧА ИДЕТ В БОЙ
Регулярные кавалерийские соединения РА широко применяли в боях лета — осени 1920 года новые тактические приемы. В их формировании учитывались не только хорошо знакомая большинству строевых командиров практика Первой мировой войны, но и богатый опыт боевых действий на просторах южно- русских степей в 1918-1919 годах. Это был опыт глубоких рейдов, самостоятельных действий различных кавалерийских соединений и подразделений, атак в разнообразных построениях, комбинированных ударов во взаимодействии не только с пехотой и артиллерией, но и с бронеавтомобилями, бронепоездами, авиацией. Не случайно практически все красные командиры и комиссары при оценке армии Врангеля неизменно высоко характеризовали боевые качества именно кавалерийских частей. Значительной боеспособностью отличалась и конница Донского корпуса (о ней далее).
Уместно привести фрагменты из аналитического доклада начальника Оперативного отделения РА полковника Генерального штаба А. М. Шкеленко и его коллеги, также полковника-генштабиста А. К. Фор- тушного, посвященного сравнительной характеристике «кавалерии большевистской армии и ее противников: генерала Деникина, генерала Врангеля и польской», написанного немногим более месяца после боев в Крыму, в декабре 1920 года в Константинополе. В докладе подробно изложены особенности организации и боевой работы регулярной кавалерии РА. Показательно, что авторы отдельно отмечали техническую оснащенность кавалерии РА и ее высокую оператив-
249


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
но-тактическую подготовку: «У генерала Врангеля техники было достаточно; коневых и людских средств было мало; это дало ему возможность создать удобоуправляемую 4-х полковую дивизию, обильно снабженную артиллерией, броневиками, вооруженными «фордами» (оценка этих автомашин приводилась в предшествующих разделах. — Прим. В. Ц.) и поддержанную авиацией. Организованная таким образом конная дивизия генерала Врангеля была в состоянии выполнить даже более трудные задачи, чем советская конная дивизия: техника возмещала число...
В течение Крымского периода вся наша конница действовала только сильными группами, причем выполнение важнейших задач поручалось коннице с придачей ей лучших пехотных частей... В период борьбы в Северной Таврии начиная с июня 1920 года действия русской конницы отличались большой методичностью. Конница сводилась в группы. Разрозненно она никогда не действовала. Конным группам придавались бронеавтомобили или легкие грузовые машины («форды») с пулеметами, а на время операции и лучшие пехотные части на подводах. Пехота на подводах не отставала от конницы.
Бой начинала пехота, которая смело выдвигалась вперед и заставляла противника расстраиваться и обнаруживать свои силы и расположение их. Под прикрытием пехоты конница выдвигалась на фланг и в тыл противника, стремительно его атаковала. Преследование велось отдельными частями и бронеавтомобилями до пределов сил коня и всадника. Так, Донской корпус (1-я и 2-я дивизии), разбив утром 15 октября 1920 года части 2-й конной армии красных в районе Балки — М. Бе- лозерка, безостановочно преследовал их на протяжении более 20 верст до Днепровки включительно.
250


Последняя битва Белого Юга
Строи для движения в атаку применялись в зависимости от местности и удаления от противника. Чаще других применялась для движения под артиллерийским огнем линия взводных колонн. Удар производился развернутым строем сомкнутых частей. В руках старшего начальника оставлялся резерв, который следовал непосредственно за атакующими частями, чаще всего уступом за флангом в готовности поддержать передних или развернуться в новом направлении.
В Северной Таврии действия нашей конницы всегда сопровождались действием самолетов, обнаруживавших конницу противника и забрасывавших ее бомбами... Спешивание в русской коннице, как общее правило, не применялось... Ночные действия применялись часто, но главным образом для сближения с противником. В этом случае движение происходило под прикрытием придававшейся пехоты. Атака производилась на рассвете...
Примером действий нашей конницы крымского периода против конницы красных может служить бой с конницей Буденного 18 октября 1920 года в районе Рождественское — Сальково. Конная группа Буденного в составе 4-й, 6-й и 14-й кавалерийских дивизий и Особой бригады (всего около 6-7 тысяч сабель) прорвалась от Каховки к Сальково с целью захватить перешейки и отрезать путь отступления нашим армиям в Крым. 17 октября Сальковский и Генический перешейки ею были заняты. Узнав о движении с северо-запада Ударной группы генерала Кутепова, Буденный, оставив у Сальково и Геническа небольшие отряды, с остальными своими силами двинулся на северо-запад против группы генерала Кутепова, которую и встретил после полудня 18 октября в районе Отрада — Ново-Троицкое.
251


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Генерал Кутепов, развернув Дроздовскую дивизию и бронеавтомобили и имея на фланге конницу с «фордами» (легкие небронированные автомобили с пушками или пулеметами), атаковал красных. Крайне упорный бой длился несколько часов, и в результате конница красных не выдержала, начала отходить, уклоняясь к югу. Одна дивизия (4-я кавалерийская) прорвалась на северо-запад у Отрады.
Ввиду общей обстановки и значительного превосходства сил красных преследование нашей конницей и «фордами» конницы противника в этом бою производилось накоротке. Ввиду тумана наши летчики не могли принять деятельного участия в этом бою. Бомбили только отдельные самолеты...».
Подводя итог оценке боеспособности кавалерии, Шкеленко и Фортушный делали выводы, среди которых можно было бы отметить следующие: «...главнейшая роль авангардов — заставить противника развернуться и обнаружить свои силы... внезапность и решительность ведения атаки обеспечивает полный успех... сильное моральное впечатление производит на противника сомкнутость и стройность движений и, наоборот, конные атаки на рассыпную конницу противника, хотя проведенные и стремительно, успеха не имели... придача коннице стойкой пехоты, безусловно, необходима. Пехота придает коннице устойчивость, увеличивает ее сопротивляемость и вообще в значительной мере восполняет силы конницы...
Бронеавтомобили, небронированные легкие машины с пулеметами, должны быть постоянной принадлежностью конных групп. Они сильно способствуют успеху боя и незаменимы при преследовании конницы... В случае неудачи необходимо бронеавтомобили и пулеметы на тачанках выдвинуть в сторону
252


Последняя битва Белого Юга
противника и под их прикрытием приводить конницу в порядок. Артиллерия прикрывает своим огнем отход, занимая позиции последовательно батареями... Для успеха боя старший кавалерийский начальник должен руководить боем лично и непосредственно на поле сражения под огнем. Для этого он всегда должен быть при войсках. Связь почти исключительно конными ординарцами, легковыми автомобилями и мотоциклетами...
Опыт гражданской войны показал, что конница в составе крупных соединений может дать большой напряженной работы не более трех дней. Поэтому все кавалерийские начальники, а у красных особенно Буденный, старались дать коннице перед началом операции достаточный отдых — 2-3 дня... Величина переходов была иногда весьма значительной... Обычным переходом для конницы в гражданской войне было расстояние 35-40 верст...» (1).
Итак, авторы выделяли несколько принципиально важных для понимания действий конницы на Карповой Балке особенностей. Конница была вполне обеспечена техническими средствами, и если в РККА большое значение придавалось пулеметно-тачаноч- ным батареям, то в РА помимо тачанок широко использовались вооруженные пулеметами «форды». В сравнении с защищенным двухпулеметным (как правило) «фордом» однопулеметная и открытая повозка явно проигрывала, хотя в случае повреждения мотора потери топлива сохранялись преимущества тачанки. Конница добивалась максимального результата при непосредственном взаимодействии с пехотными частями. Атаки производились в сомкнутом строю, достаточно плотной колонной. Конная артиллерия сопровождала боевые порядки. Практикова-
253


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
лись беспрерывные переходы в несколько десятков верст и атаки на рассвете. Спешенные части использовались редко. Для связи применялись подвижные способы (ординарцы). Больше трех дней боев конные части не выдерживали, однако совершать относительно большие переходы они могли достаточно успешно.
Регулярная кавалерия Барбовича начала выдвигаться к Перекопу вскоре после получения сообщений о начавшихся боях за Турецкий вал и на Чувашском полуострове. В авангарде шли части 1-й кавалерийской дивизии (Гвардейский кавалерийский полк (из всех частей гвардейской кавалерии), 1-й, 2-й, 3-й, 4-й кавалерийские полки (включавшие в свой состав подразделения Курляндского, Волынского, Чугуевского и Ямбургского уланских полков, Мариупольского, Александрийского, Клястицкого и Белорусского гусарских полков) (2).
Многоверстный переход, очевидно, не вызывал бы сам по себе больших трудностей, но следовало учесть как усталость конницы от предыдущих тяжелых боев прорыва из Северной Таврии в Крым, так и отсутствие должного отдыха для кавалеристов и лошадей. В воспоминаниях полковника Кавалергардского полка В. Н. Звегинцова отмечалось (автор использует даты по новому стилю): «...8-го конница Барбовича была вызвана на фронт. Ночной переход при 10 градусах мороза был очень тяжел. Около полуночи был дан привал на два часа, прямо в степи, у каких-то брошенных, полуразрушенных кошар. Успели накормить людей и лошадей, но найти укрытие от леденящего ветра и мороза было негде. Грелись у костров, разведенных из заборов, плетней и разобранных построек.
На рассвете 9-го конница подошла к Карповой Балке, на северной оконечности озера Красное.
254


Последняя битва Белого Юга
К этому времени обстановка на фронте значительно ухудшилась. В 3 часа утра красные овладели Турецким валом и начали свое почти беспрепятственное продвижение к Юшуньским позициям. Туда же направлялись с Литовского полуострова и 15-ая, и 52-ая стрелковые дивизии, поддержанные подошедшими ночью 7-ой и 16-ой кавалерийскими дивизиями и армией Махно. С падением Турецкого вала связь между Литовским полуостровом и Перекопом была облегчена и стала возможной и по сухому пути. Чтобы ослабить нажим красных на левый и средний участки Юшуньских позиций, между Черным морем и озерами Старое и Красное, конному корпусу было приказано атаковать и отбросить к северу красные части, наступающие с Литовского полуострова...» (3).
Необходимо отметить несколько существенных преимуществ Карповой Балки, что учитывалось при возведении здесь оборонительных сооружений. Она обладает более широким межозерным пространством (между озерами Красное и Сиваш), чем, например, левофланговое по отношению к нему межозерное дефиле, которое занимали дроздовцы.
Балка как бы нависает над основными линиями юшуньских позиций. Занимая этот участок, легко держать под двойным ударом как выходы с Чувашского полуострова (что и было использовано слащовца- ми при контратаках 26 октября), так и коммуникационную линию от Армянского Базара к Турецкому валу и Юшуни. Поэтому Карпова Балка была превращена в своеобразный (насколько это позволяло время и инженерные возможности) укрепленный узел, плацдарм, опираясь на который, пехоте РА при поддержке конницы предстояло нанести мощный контрудар
255


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
в тыл прорывающимся к Юшуни подразделениям 6-й армии РККА.
Каким образом продвигались с Чувашского полуострова к Карповой Балке подразделения 15-й и 52-й стрелковых дивизий, изложено в сборнике «Перекоп» (хотя и здесь не обошлось без преувеличений в отношении степени инженерной обороны). Итак...
«Части 15-й и 52-й дивизий с раннего утра 9 ноября лавиной катились вслед за отступавшим к Карповой Балке противником. Впереди показалась длинная гряда наспех вырытых окопов. Белогвардейцы окопались в двух километрах от главных позиций, чтобы дать возможность остальным частям лучше приготовиться к обороне. Передовые полки с налета атаковали окопы. Стремительна и яростна была атака красных бойцов. Левый фланг уже был прорван. На желтом гребне взвился красный флажок. Прорыв левого фланга белых угрожал отрезать их арьергард от главных сил, и белогвардейцы начали поспешно отходить. Через несколько минут они скрылись за валами первой линии укреплений.
Красноармейцы пробовали ворваться на их плечах в окопы, но сильный огонь заставил их отступить и залечь в оставленных врангелевцами временных окопах. Позиции белых у Карповой Балки представляли серьезную преграду. Здесь были сосредоточены 13-я и 34-я пехотные дивизии и конный корпус генерала Барбовича. Укрепления были расположены в три линии на узком пространстве между озерами и представляли собой группы окопов, находящихся в огневой связи друг с другом. Позиции имели прекрасные блиндажи и железобетонные гнезда для пулеметов (явное преувеличение. —Прим. В. Ц)...» (4).
Пехота 15-й и 52-й дивизий РККА, в отличие от своих соседей, продвигавшихся вдоль железной до-
256


Последняя битва Белого Юга
роги Армянский Базар — Юшунь, смогла «на плечах» отступавших от Караджаная соединений 13-й и 34-й пехотных дивизий, остатков Кубанской бригады Венкова и Сводного батальона быстро проскочить опасную для нее зону артиллерийского обстрела и практически без боя ворваться в глубину оборонительных рубежей, захватить первые линии окопов, используя дорогу от Армянска на Колодези. Пехота РА или не смогла сдержать натиска красноармейцев, или, зная о приближении конницы Барбовича, намеренно отступила без боя, «заманивая» за собой наступающих.
Дальнейшие события хорошо описаны в воспоминаниях офицеров корпуса Барбовича. Ротмистр Лейб-гвардии Кирасирского Его Императорского Величества полка В. А. Розеншильд-Паулин вспоминал: «...26-го полк был вызван по тревоге. Шли целый день, ночевали в поле, в снегу. 27-го подошли к нашим окопам, что севернее Карповой Балки. Окопы сильно заняты противником. Занимавшие их части Дроздовской дивизии перешли к красным, открыв фронт (на самом деле здесь были отступившие пехотные части 2-го армейского корпуса, дроздовцы располагались левее, в межозерном дефиле Старое — Красное. — Прим. В. Ц.). Пешие казачьи части генерала Фостикова при поддержке Гвардейского кавалерийского полка в конном строю были брошены в атаку на окопы, но подойти к ним из-за сильного огня не смогли. В атаке был ранен командующий полком полковник Мартыновский. Полк принимает подполковник Раух. Корнет Сташевский вызван исполнять обязанности полкового адъютанта.
Полк, уже без казаков, брошен во вторую атаку и несет большие потери. Дойти до окопов было невозможно. Ранен поручик Максимов и смертельно в жи-
257


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
вот корнет Багдасаров, которого все же удалось эвакуировать на патронной двуколке.
Через некоторое время остатки нашего полка бросаются в третью атаку и доходят до окопов. Эскадронные пулеметы под командой подпрапорщика Чумака лихо действуют на флангах эскадрона. Большевики стоят по ту сторону наших окопов, за проволокой и почти в упор расстреливают доскакавших до них всадников. На самой проволоке падают смертью храбрых корнеты Сташевский и Кейгерист. Командующий полком ранен. Старший из офицеров, подполковник Максимов собирает и отводит остатки полка...» (5).
Об атаках на Карповой Балке вспоминали и офицеры Крымского конного Ее Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полка — ротмистры В. А. Эммануэль и В.Т. Юрицын. Вместе с частями 2-й кавалерийской дивизии, также подошедшей из резерва, крымцы участвовали в боях: «...24 и 25 октября эскадрон крымцев простоял в деревне Кнат. 26- го утром в составе полка выступил по направлению на Перекоп. К вечеру полк прибыл в с. Воиновка, а ночью перешел на хутор Бема, где 7-й кавалерийский полк оставался в резерве до 5-ти часов вечера, когда 2-я бригада 2-й кавалерийской дивизии (7-й и Кавказский полки) брошена была в конную атаку на красную пехоту, сидевшую в занятых ею наших окопах.
При виде атаки красные выскочили из окопов и забежали за проволочные заграждения, оградив себя не только проволочными заграждениями, но и всей системой глубоких окопов, ходов сообщения, траверсов и прочего, построенных нашими войсками. Бригада не была в состоянии преодолеть все эти препятствия и вынуждена была повернуть обратно.
258


Последняя битва Белого Юга
Крымский конный эскадрон во время атаки находился уступом на правом фланге. От артиллерийского огня противника было ранено несколько всадников и лошадей, головкой снаряда был контужен по спине неутомимый фельдшер Харитонов, но остался в строю. После этой атаки весь 7-й кавалерийский полк до 2 часов ночи провел в сторожевом охранении, рассыпавшись в конном строю по всему фронту. После 2 часов ночи полк был сменен частями 1-й кавалерийской дивизии и отправлен в деревню Карпову Балку в 4-5 верстах к юго-востоку от Армянска. В этой деревне уже находился Кавказский кавалерийский полк. На всю бригаду отведена была всего лишь одна хата. Мороз был очень сильный, и согреться людям было негде...» (6).
Свидетельства об удачной контратаке 27 октября имеются и в воспоминаниях офицеров 2-й кавалерийской дивизии, состоявшей из 5-го, 6-го и 7-го кавалерийских полков (образованы в том числе из Новороссийского и Казанского драгунских, Киевского, Лубенского и Ингерманландского гусарских, Петроградского и Бугского уланских и 2-го конного генерала Дроздовского полков) (7).
Корнет 9-го уланского Бугского полка П. В. Жадан вспоминал: «...Утром 27 октября Первая дивизия нашего конного корпуса под командой генерала Барбовича отбросила красных к Чувашскому полуострову, но дальше продвинуться не смогла. На помощь были двинуты наша Вторая конная и Первая кубанская казачья дивизия. Но красные повели наступление в обход нашего левого фланга (из-за отступления дроздовцев. — Прим. В. Ц.), и мы вынуждены были отойти на последнюю укрепленную позицию на Перекопском перешейке — Юшуньскую. В течение всего 28 октя-
259


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
бря наш корпус вел бои на линии Юшунь — Воинка. Рано утром 29 октября нас атаковали новые крупные силы Красной армии, и мы стали отступать...» (8).
Приведем свидетельство полковника 1-го уланского Петроградского полка И. И. Рубцова: «...В 20-хчислах октября красные овладели Перекопскими позициями, угрожая обходом левого фланга наших войск в Крыму. Конный корпус генерала Барбовича был направлен к Перекопу и 27 октября конной атакой отбросил противника, но из-за мощного артиллерийского огня и больших потерь не смог развить успеха и отошел к деревне Юшунь. И в этой атаке петроградские уланы принимали участие...» (9).
Полковник 12-го уланского Белгородского полка А. А. Байдак отмечал: «.. .26 октября конница экстренно была потребована на ликвидацию прорыва красными Перекопа. Ночью прибыли на Карпову Балку. 27-го вели бой с наступающей пехотой. В составе 3-го кавалерийского полка эскадрон улан дважды ходил в атаку на пехоту красных. 28 октября был прорван последний оплот обороны Крыма — Юшуньские позиции (на деле — 29 октября. — Прим. В.Ц.). Измученная беспрерывными повторными атаками вдесятеро сильнейшего противника, на третий день непрерывного боя наша пехота бросила окопы и начала отходить. Крым пал...» (10).
Авторы полковой истории 1-го гусарского Сумского полка генерал-майор Б. Н. Говоров, полковники Г. А. Швед и К. В. Соколов, ротмистры Ф.К. Всдо, П. П. Вярьвильский и Н.М. Снежков вспоминали: «...Ввиду прорыва красными Перекопской позиции и угрозы обхода к Карповой Балке для контрудара был подтянут Конный корпус генерала Барбовича, который 27-го успешной атакой отбросил красных
260


Последняя битва Белого Юга
к Чувашскому полуострову, но вследствие тяжелых потерь от мощного артиллерийского огня противника развить успех не мог, и красные вновь перешли в наступление. Конный корпус отошел на Юшунь. Во время этой атаки полковник Швед, командуя дивизионом 7-го кавалерийского полка, был ранен. Ранение было исключительного характера. Полковник Швед, ведя дивизион в атаку, что-то кричал. Пуля прошла рот и вышла через шею, не задев ни языка, ни зубов, ни позвоночника и ни одной крупной артерии, но оставив его на всю жизнь с глухим, хриплым голосом...» (11).
Вернемся к описанию атаки 27 октября по истории Кавалергардского полка. Звегинцов отмечал: «...Как только рассеялся туман, конница совместно с остатками Кубанской пешей бригады двинулись вперед. Очень скоро Гвардейский полк, шедший в авангарде 1-й кавалерийской дивизии, обнаружил крупные части красной пехоты. Конной атакой дивизии они были отброшены за хутор Черкашенина, но севернее хутора красные оказали упорное сопротивление. Во время атаки кавалергарды захватили пулемет.
Через короткое время совместно с подошедшими другими полками 1-ая дивизия пошла в повторную атаку. Красные были вновь отброшены и отступили вглубь Литовского полуострова. В атаке был ранен командир полка полковник Малиновский. В командование полком вступил ротмистр Раух. Кавалергардский эскадрон принял поручик Б. А. Чичерин.
Преследуя отступающих, конница подошла к нашим окопам, занятым теперь красными. В 15 часов была произведена атака. Перескочив через окопы, эскадроны нарвались на проволоку, за которой остановившиеся красные встретили атаку сильнейшим
261


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
огнем. Понеся очень большие потери, полки отхлынули назад. В Гвардейском полку были убиты корнеты Сташевский, Богдасаров, Кейгерист, ранен поручик Максимов (все четверо — кирасиры Его Величества). Двумя пулями, в грудь и в ногу, был ранен командир полка ротмистр Раух и поручик Озеров (лейб-драгун).
Огромные потери, понесенные полками, подход к красным подкреплений, туман и наступающая темнота не позволили коннице продолжать бой. На ночь она отошла на линию Сиваш, озеро Безымянное и частью заняла окопы, частью стала в резерв на поле. Подошли кухни, и удалось накормить людей. После трех атак в Гвардейском полку осталось всего около 200 шашек. В командование полком вступил подполковник Максимов (кирасир Его Величества)...» (12).
Не менее примечательны оценки атак на Карпову Балку по советским источникам. Участники боев оставили их описания на страницах журнала «Армия и революция». Радумец, служивший в рядах 15-й Инзенской (позднее — Сивашской) стрелковой дивизии, опубликовал посуточные свидетельства о положении на фронте с 27 по 29 октября. Вот описание второго дня боя (то есть 27 октября (9 ноября — по новому стилю)): «...Противник..., неся большие потери, отошел за свою укрепленную линию. К семи часам было получено сообщение, что Турецкий вал и Караджанай оставлены противником, отошедшим на свои Юшуньские позиции. С 8-ми часов началась наша общая атака. Противник встречал наши цепи ураганным огнем артиллерии и пулеметов. Но бойцы, вдохновляемые своими комиссарами и бесподобными примерами храбрости командиров, невзирая на огромные потери, настойчиво, с редким упорством продолжали атаки.
262


Последняя битва Белого Юга
В три часа дня (время совпадает со свидетельствами офицеров РА. — Прим. В. Ц.) противник своей конницей вновь обрушился на наш левый фланг. Левофланговые части дрогнули и начали отход. Противник распространялся в тыл с очевидным намерением выйти на Армянск. Положение стало критическим. Но благодаря беззаветной храбрости комбрига 43 товарища Резцова и военкомбрига товарища Каравай отступающие части на виду наседавшей конницы белых были приведены в порядок и остановили дальнейшее продвижение врага. Подошедшими резервами положение было восстановлено, и вся конная масса противника была опрокинута в Сиваш (имеется в виду отход правого фланга конной группы вброд. — Прим. В. Ц.). На ночь наши цепи вновь залегли под проволокой противника...» (13).
Попов писал: «...Во вторую половину дня 9 ноября (по новому стилю. — Прим. В. Ц.) все дивизии повернули фронтом на юг и юго-восток и повели дальнейшее наступление на Юшуньские позиции. Части 52-й и 15-й дивизий наступали на укрепления от берега Сиваша до северной оконечности озера Красное.
В ночь на 9 ноября, подтянув к озеру Безымянному конный корпус генерала Барбовича общей численностью до 4500 сабель при 30 орудиях, 4 бронемашинах и 150 пулеметах, противник обрушился на левый фланг 15-й дивизии, заняв укрепленные линии по южному берегу Сиваша, потеснил и правый фланг дивизии, но с подходом наших резервов дальнейшее продвижение противника было остановлено. Понеся потери, противник отошел за укрепленную линию.
Пытаясь зайти в тыл 15-й дивизии около 15 часов утра (еще одно совпадение времени атаки. — Прим. В. Ц.) того же числа, вся масса конницы при
263


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
бронемашинах (очевидно, имелись ввиду «форды». — Прим. В. Ц.) вторично была брошена противником на левый фланг дивизии и ему удалось прорваться на участке Сиваш — озеро Безымянное. Части дивизии под давлением конных масс начали было отходить, но вовремя подтянутый к месту прорыва пулеметный полк Повстанческой армии, быстро развернувшись, огнем своих пулеметов отогнал противника, и положение было восстановлено...» (14).
В сборнике «Перекоп» зафиксировано: «...В полдень два полка 15-й дивизии вместе с конной разведкой в 25 сабель двинулись в обход позиций врага. На участке между Сивашом и озером без названия остальные части 15-й дивизии атаковали первую линию укреплений. Но штаб Врангеля двинул против 15-й дивизии конницу Барбовича. Ударный кулак из белой конницы прорвался на участке Сиваш — озеро Безымянное.
15-й дивизии не удалось продвинуться вперед. Красноармейцы залегли под проволокой. Наступила ночь. Под прикрытием густого тумана 15 красных бойцов осторожно выползли из Балки и вновь направились к неприятельским позициям резать проволоку...»(15).
Очень интересные детали содержат цитированные ранее дневниковые записи комиссара Телегина, оказавшегося под первым ударом конницы Барбовича, вышедшей в контратаку за проволоку 27 октября. После соединения с наступавшей от Турецкого вала Огневой бригадой части 15-й дивизии двинулись на Армянский Базар, где «надеялись отдохнуть, подтянуть обозы, поесть и напиться воды». Но вместо этого «получили приказ безостановочно преследовать противника.
Свернувшись в колонну, подошли к хутору Пяти- хатка. Впереди, влево от нас, показались укрепленные
264


Последняя битва Белого Юга
позиции. Полк развернулся в цепь и при поддержке двух бронемашин повел наступление. Мы подошли к проволочным заграждениям, прорубили лопатами проходы и штыками выбили противника из блиндажей и окопов.
Мы заняли хутор Тихоновка. Напротив, через балку находилась деревня, занятая белыми. С начальником боевого участка, помкомполка 458, видя невозможность дальнейшего продвижения, послали комбригу просьбу о подкреплении и присылке артиллерии. Свои станковые пулеметы мы расположили так: один — в садике крайнего дома, у балки, чтобы обстреливать выходы из неприятельской деревни; второй — во дворе с правой стороны улицы. Бойцов расположили группами за укрытиями, сами же зашли в хату напиться. В хате застали всеми любимого петроградского рабочего, красноармейца-добровольца Извольского... Хозяйка оказалась настолько гостеприимной, что достала. .. крынку молока, и мы с наслаждением начали потягивать из кружек молоко.
Снаряды стали чаще навещать хутор. В занятой белогвардейцами деревне появились группы кавалеристов.
Вдруг зазвенели стекла, и снаряды обрушились на постройки. Мы выскочили на улииу. С правой стороны из деревни с бешеным гиком летело на хутор около 500 всадников. Пулеметчики не успели открыть огонь и уже лежали мертвые у перевернутого снарядами пулемета. Красноармейцы стали поспешно отходить, преследуемые по пятам ворвавшейся в хутор конницей. Командир третьего батальона и я не заметили, как вбежали в кольцевое проволочное заграждение, откуда выход был только обратно. В этом кругу белые хранили лесоматериал для постройки блинда-
265


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
жей (примечательное указание на продолжающиеся строительные работы. — Прим. В.Ц.). Комбат стал перелезать через проволочное заграждение, а я перед самым носом врага успел проскочить в проход.
Слева от меня отступало человек двадцать красноармейцев, я к ним примкнул. Из нашей небольшой группы два человека оказались тяжелоранеными и умоляли не бросать их. Мы видели, как погиб политрук 4-й роты, недавно приехавший на фронт петроградский рабочий. Не найдя прохода, он решил перелезть через проволочное заграждение, но зацепился. На него мчался десяток всадников. Он выхватил наган, сделал два-три выстрела и был зверски изрублен здесь же на проволоке. Один из наших бойцов, также не найдя прохода в проволочном заграждении, решил подлезть под него, но застрял и был заколот пиками.
Так погибли наши товарищи только потому, что мы допустили военную безграмотность: заняв укрепления, мы не расчистили достаточного количества проходов.
На нас налетели 30 всадников и, размахивая шашками, стали кричать:
- Бросай оружие, сдавайся, ничего не будет!
Около меня было 12 бойцов, мы дали несколько залпов. Белые повернули назад, оставив на земле несколько лошадей и одного убитого. Подобрав своих раненых, мы ползком и перебежкой оторвались на 700-800 метров от белых и залегли. Всего у хутора Пятихатка удалось собрать около 60 бойцов. Человек 50 попало в плен, среди них был Извольский. Всего в этом бою мы потеряли 12 командиров и политработников и 141 красноармейца. Опустели ряды нашей боевой семьи.
Я побежал разыскивать штаб бригады, чтобы доложить о положении, и получил приказ до смены держать-
266


Последняя битва Белого Юга
ся на месте. Я вернулся обратно к своему отряду Хлеба и воды нам не подвезли. Ночуем в поле. Холод пробирает все косточки. Около Караджанайского моста, где наступал полк, каждый метр дна изрыт снарядами и забросан стаканами от картечи (результат отражения артиллерией РА попытки наступления красной Ударной группы после неудачной атаки дроздовцев. — Прим. В.Ц.). Кучами и россыпью валяются гильзы. Десятки трупов, винтовки, разбитые пулеметы, предметы боевого снаряжения усеяли весь путь. Белые отошли на последние укрепленные позиции у Юшуни...» (16).
Так проволочные заграждения оказались не только препятствием для кавалерии, перешедшей в контратаку (о чем писали белые мемуаристы), но и «ловушкой» для красноармейцев, не успевших выйти обратно. Показателен и факт сдачи в плен окруженных красных стрелков.
Итак, удачно начавшееся преследование частями 15-й и 52-й стрелковых дивизий отступающих от Чувашского полуострова соединений РА закончилось первоначально крупным успехом. Красноармейцам удалось овладеть ближайшими укрепленными полосами. Но в дальнейшем они не смогли отразить натиск конницы Барбовича. Кавалерии удалось не только отбросить назад наступавшую красную пехоту, вернуть утраченные укрепленные позиции, захватить в плен многих красных стрелков, но и попытаться развить успех. Однако, встреченные активным пулеметным контрогнем (со стороны тачанок крымской группы повстанцев С. Н. Каретникова) и заградительным огнем артиллерийских батарей, развить свой первоначальный успех белые также не смогли. Подразделения РККА сосредоточились перед проволочными заграждениями для новой атаки.
267


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
В сложившихся условиях кавалерия не смогла в должной степени использовать преимущества своей тактики, неоднократно апробированной в Северной Таврии. Несмотря на то что команда «Форды», вперед!», очевидно, была дана, автомобилям не удалось прикрыть конницу от огня махновских пулеметчиков. А полноценного сомкнутого строя, мощного удара «кулаком» не получилось по причине ограниченного пространства для атаки и, самое важное, неожиданных препятствий в виде собственных же проволочных заграждений, затруднявших и проезд через них грузовиков.
Показательно упоминание соединений армии Махно. В советской историографии по понятным причинам (оценка Махно как «бандита, врага советской власти) действия повстанцев во время боев на Перекопе или игнорировались вообще, или им уделялось намеренно преуменьшенное значение. Однако с начала 1990-х годов действия повстанцев в Крыму стали преувеличивать, вплоть до «решающего» значения их действий. Например, в «историческом повествовании» украинского исследователя А. В. Белаша, основанном на документах его отца начальника штаба повстанческой армии В. Ф. Белаша, отмечается, в частности: «...В связи с выходом в тыл перекопских укреплений войск 15-й, 52-й стрелковых дивизий и Крымской группы Совета Революционных Повстанцев Украины (махновцев) Врангель «не счел возможным продолжать бой под Перекопом» и в ночь на 9 ноября отошел к своим Юшуньским позициям...» (17).
Белаш приводит в исследовании отрывок из воспоминаний одного из свидетелей отражения повстанцами атаки Барбовича. Несмотря на явные преувеличения в численности атакующих и степени сосредото-
268


Последняя битва Белого Юга
ченности их удара, эти воспоминания заслуживают того, чтобы их отметить: «...Глядя в сторону белых из-под ладони, Матвей скорее догадался, чем увидел — конница. Кавалерийская лава расплеснулась километра на полтора и двигалась густо, верно, стремя в стремя инее один ряд.
- Тысячи четыре... А может, больше...
Это проговорил Каретников. Он что-то обмозговывал, на что-то решался. Лавина могла не только опрокинуть пехоту... Было видно, как левый фланг 15-й, прижатый к Сивашу, уже стал осаживать, беспорядочно отступая... Разогнав пехоту, кавалерия белых с налету могла смести и махновскую конницу. А ей, как и всем, отходить было уже некуда: вода в Сиваше поднялась.
-Матвей, — рявкнул Каретников, — к Кожину. Скажи Фоме — все тачанки вперед и развернуть по белым. Швыдко!
Бойченко летел километр с такой скоростью, что конь был в мыле. Фома Кожин, наверное, и сам правильно оценил обстановку, приготовился, ждал только приказа. Поднявшись во весь рост на тачанке, гаркнул свое страшное:
-Хлопци! Р-робы грязь!
Матвей поскакал на КП. Оттуда он увидел, как, выгнувшись дугой, навстречу лавине врангелевской конницы мчатся двести махновских тачанок. Вот они проскочили, оставив за собой отступающую пехоту.
Уже лишь сотни метров отделяли тачанки и ревущую лаву кавалерии. Земля мелко дрожала от топота тысяч коней.
Тогда, следуя за командирской, тачанки одна за другой описали полукруг и остановились. Плотный
269


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
убийственный ливень обрушился на белую кавалерию. Наткнувшись на огненную преграду, конники сбились, заклубились опрокидывающейся волной. Все смешалось: вздыбленные, рухнувшие, бегущие кони, тусклый блеск клинков в пасмурном дне, воздетые руки, груды тел.
И, разбившись об огненную преграду, оставив на месте горы трупов, редкие жалкие ручейки конницы Врангеля, отдельные всадники повернули вспять. Теперь было видно, как, настигнутые пулями, валятся на скаку лошади, сбрасывая всадников, как вскидываются в стременах и скатываются наземь кавалеристы...» (18).
Как бы то ни было, действия повстанцев не стоит ни преуменьшать, ни преувеличивать. Им удалось встретить атаку конницы Барбовича сильным пулеметным огнем, однако помимо их тачанок кавалерия РА натолкнулась и на сильный заградительный огонь артиллерии РККА, о чем неоднократно вспоминали участники боев в этот день. Тем не менее ни о каком разгроме кавалерийского корпуса, несмотря на большие потери, говорить не приходилось.
Так закончился первый день боев на Карповой Балке. Барбовичу хотя и не удалось прорваться к Армянскому Базару, но нависающие над юшуньскими рубежами позиции были им удержаны. Следующий день должен был пройти в подготовке к новому, более успешному удару. Его предстояло провести уже в четком взаимодействии с пехотой (13-й и 34-й пехотными дивизиями, казаками Венкова и, главное, с дроздовцами, атаку которых ждали от озера Красное). Именно этот план описывал в своем труде В. Кравченко. Но из-за скоропалительной самостоятельной контратаки дроздовцев сплоченного удара не получилось.
270


Последняя битва Белого Юга
28 октября спешенные части Барбовича должны были удерживать занятые рубежи, но не собирались наступать. Поэтому обвинения (о чем писали Туркул/ Лукаш, Кравченко и Орлов) в адрес кавалерийских командиров об их якобы уже готовом намерении эвакуироваться из Крыма (из-за чего они так слабо и несвоевременно «помогли» вырвавшимся вперед дроз- довцам) несостоятельны. Известия об отступлении для погрузки на транспорты пришли в штаб комкора конного через два дня.
Напротив. Именно Барбович (в отличие от Писарева и Гравицкого) собирался удерживать позиции на Юшуни и у Карповой Балки максимально долго. Об этом свидетельствовал перехваченный красными приказ генерала, отданный им начальнику 1-й кавалерийской дивизии генерал-майору В. Н. Выграну (в 18 часов 27 октября), один из немногих сохранившихся документов тех дней. Его частично цитировал Левитов. Приведем полный текст.
«Если атака не удалась, то приказываю перейти к самой упорной обороне. Прошу понимать, что ни одного шага назад быть не может. Это недопустимо по общей обстановке. Мы должны умереть, но не отступать, потому что отступать некуда. Приказываю на ночь выставить все пулеметы, подготовить артиллерию для ночной стрельбы, части дивизии спешить и держать их в цепи, имея впереди секреты. Остальным дать возможный отдых» (19).
Логика приказа Барбовича (ни шагу назад) становится вполне понятной, если учесть, что накануне кавалерия понесла серьезные потери и нуждалась хотя бы в кратковременном отдыхе. Отступать Барбович не собирался, но и новую атаку 28 октября он не был готов провести. Спешенная кавалерия в окопах — не
271


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
самый лучший вариант ведения боя, однако оправданный сложившейся обстановкой. Отдавая этот приказ, комкор конного учитывал, что подготовка контрудара потребует плотного взаимодействия с пехотой, и, очевидно, не предполагал самостоятельной инициативы в контратаках дроздовцев и корниловцев. Сутки обороны с учетом подхода дополнительных резервов (марковцы и Донской корпус) с расположением на укрепленных позициях (даже со всеми имеющимися их изъянами) под прикрытием заградительного артиллерийского и ружейно-пулеметного огня оказались бы полностью оправданными.
Но сосредоточенного удара не получилось.
Стоит напомнить, что в течение 27 октября все атаки с ходу наступавших от Турецкого вала и Армянского Базара частей 6-й армии на позиции корниловцев и дроздовцев были отбиты. Красноармейские подразделения пошли «под проволоку» и, несмотря на неудачное в целом течение боев у Карповой Балки, успех обороны РА на основной части Юшуньских позиций был налицо.
Оборонительные бои 28 октября подтверждаются воспоминаниями офицеров. Офицеры Крымского полка отмечали: «...На рассвете 28 октября, когда эскадроны начали водить более суток не пивших лошадей на водопой, неожиданно бригада подверглась нападению с тыла красной конницей, проскочившей по льду Сиваша между охранением 1-й кавалерийской дивизии и казаками генерала Фостикова. После краткого замешательства в частях конного корпуса был быстро восстановлен порядок, и конница красных была отброшена от Карповой Балки и Юшуни.
Новые красные соединения снова переправились по замерзшему Сивашу и сразу стремительно броси-
272


Последняя битва Белого Юга
лись к нам в тыл. Конный корпус должен был отходить параллельно по отношению к наступающим красным. Весь день 28 октября происходили бои. Враг отбрасывался назад, но новые массы буденновцев снова теснили полки нашего конного корпуса.
Эскадрон крымцев наравне со всеми стойко выполнял свой долг. В этот день тяжело ранены были командир эскадрона ротмистр Лихвенцов и штабс-ротмистр Богданович. Ряды эскадрона уменьшались, но раненых всех вывозили. После ранения ротмистра Лихвенцова во временное командование эскадроном вступил корнет Дрига...» (20).
Об этом же пишет Звегинцов: «...В течение дня 10-го (по новому стилю. — Прим. В. Ц.) совместно с подошедшими остатками 13-й пехотной дивизии и Гвардейского пехотного полка (возможно, не больше подразделения, поскольку основная часть гвардейцев ушла к Чонгару. — Прим. В. Ц.) конница отбивала неоднократные атаки...» (21).
Показательно сравнение с описаниями Радумца о боях 15-й дивизии РККА 28 октября: «...Ожесточенные бои возобновились. Продолжая с боем наступать вперед, мы захватили в плен целиком 5-й и 6-й кавалерийские полки корпуса генерала Барбовича во главе с командиром 6-го кавалерийского полка (факт пленения не подтверждается другими источниками. — Прим. В.Ц.)... Преодолевая упорное сопротивление и яростные контратаки противника, а также благоприятствующие ему природные условия местности, части 44-й и 45-й бригад к 10-ти часам заняли высоту 10,8 и, не задерживаясь, продолжали наступление, несмотря на губительный фронтальный и фланговый огонь тяжелых дальнобойных морских батарей противника (показательный пример действий тяжелой
273


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
артиллерии на Карповой Балке. —Прим. В. Ц.). Полки неуклонно шли к своей цели, сбивая врага, задерживавшегося за каждый бугорок, за каждую выемку, и к 2-м часам дня подошли к новой, сильно укрепленной позиции. Окопы белых проходили по господствующим высотам, и наши легкие батареи цели не доставали. Части, лишенные возможности маневрировать, принуждены были вновь бить в лоб по сильно укрепленной позиции...» (22).
Итак, подведем итог очередному роковому рубежу последней битвы Белого Юга. 28 октября — день, к исходу которого уменьшились шансы на успешное продолжение обороны Белого Крыма. Самое ощутимое заключалось даже не в потерях позиций как таковых (остатки «цветных» полков еще удерживали последний рубеж Юшуньских укрепленных линий). Гораздо ощутимее оказались людские потери, причем не только количественные, но и качественные. Значительный процент убитых и раненых среди командиров среднего и младшего звена делал весьма проблематичными организованные контратаки, ведь именно этим офицерам следовало бы вести в бой свои эскадроны, роты и батальоны. Заменить их было некому. Общепринятая военная субординация, при которой нижестоящий командир принимает должность выбывшего из строя вышестоящего, не приводила к укреплению боеспособности за несколько часов до решающих действий.
Как уже отмечалось выше, последний Юшуньский рубеж вместе с по-прежнему «нависавшей» над тыловыми коммуникациями РККА Карповой Балкой позволяли надеяться на новый сосредоточенный контрудар. Но, чтобы он оказался по-настоящему сильным, следовало, во-первых, сосредоточить все имеющиеся
274


Последняя битва Белого Юга
силы пехоты и конницы, не исключая обескровленных корниловцев и дроздовцев, во-вторых, добиться, наконец, требуемой синхронности в действиях.
Что касается РККА, то к исходу вторых суток Юшуньских боев она оказалась в более выгодном положении. Фрунзе мог продолжать наращивать давление всеми наличными силами пехоты при активной поддержке ее артиллерией, тратя меньше сил для прорыва укреплений и прохода через межозерные дефиле. Хотя и его людские резервы были небезграничны.
Потеря РА последнего Юшуньского рубежа даже при сохранении за ней Карповой Балки могла незамедлительно изменить характер боя. Вместо обороны, пусть относительно обеспеченной заградительным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем (несопоставимого, конечно, с выгодами Турецкого вала), борьба переходила бы уже на равнины Крыма. И здесь численное превосходство РККА становилось решающим. Ведь маневр многочисленными соединениями против малочисленного противника давал гораздо больше перспектив для победы, чем неоднократные фронтальные атаки укрепленных позиций.
1. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 184. Лл. 10,18, 27-35.
2. РГВА. Ф. 39540. On. 1. Д. 178. Лл. 79-80.
3. Звегинцов В. Н. Кавалергарды в Великую войну и Гражданскую. Т. 3. Париж, 1966. С. 198-199.
4. Разгром белогвардейцев у Юшуни. Под Карповой Балкой // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 240.
5. Розеншилъд-Паулин В. А. Кирасиры Его Величества: участие в Белом движении. Жизнь за рубежом. Париж, 1944. С. 341-342.
6. Эммануэль В. А., Юрицын В. Т. Крымский конный Ее Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полк. 1784- 1922 годы. Сан-Франциско, 1978. С. 189-190.
7. РГВА. Ф. 39540. On. 1. Д. 178. Л. 79-80.
275


8. Жадан П.В. Русская судьба. Записки члена НТС о Гражданской и Второй мировой войне. М., 1991. С. 96-97.
9. Краткий очерк истории 1-го уланского Петроградского полка в Гражданской войне на Юге России в 1918-1920 гг. // Первопоходник, № 7, июнь 1972 года.
10. Байдак А. А. Участие Белгородских улан в Гражданской войне. 1917-1920. Белград, 1931. С. 31.
11. Говоров Б. Н., Швед Г. А., Соколов К. В., ВодоФ.К., Вярьвилъ- скийП.П, Снежков Н.М. Сумские гусары. 1651-1951. Буэнос- Айрес, 1954.
12. Звегинцов В. Н. Указ. соч. С. 199.
13. Радумец. У последнего барьера (из боевой жизни Сивашской стрелковой дивизии) // Армия и революция. Харьков, 1923. № 1-2 (январь-февраль). С. 74-75.
14. Попов Ив. Штурм и взятие Перекопских и Юшуньских позиций (с 1 по 11 ноября 1920 года) // Армия и революция. Харьков, 1921. № 2-3 (июль-август). С. 95.
15. Под Карповой Балкой // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 241. Ольдерогге вспоминал: «Во время атаки 15-й дивизией крупные части конного корпуса Барбовича прорвались на берег Сиваша, но огнем наших резервов (повстанцы Махно. — Прим. В.Ц.) были рассеяны и обращены на юг...» (Ольдерогге В. Указ. соч. С. 40).
16. Телегин К. Указ. соч. С. 195-196.
17. Белаш А. В., Белаш В. Ф. Дороги Нестора Махно. Историческое повествование. Киев. 1993. С. 477.
18. Спектор М. В. В логове Махно // Приложение к журналу «Сельская молодежь». 1969. № 5. С. 379-380.
19. Радумец. Указ. соч. С. 75.
20. Эммануэль В. А., Юрицын В. Т. Указ. соч. С. 189-190.
21. Звегинцов В. Н. Указ. соч. С. 199.
22. Радумец. Указ. соч. С. 75.
276


Последняя битва Белого Юга
4. ТРЕТИЙ ДЕНЬ БОЕВ.
ПОСЛЕДНИЕ ШАНСЫ У ЮШУНИ
Воссоздание эпизодов последнего дня боев у Юшуни (29 октября) можно начать с обращения к полковой истории марковцев («Марковцы в боях и походах за Россию в освободительной войне 1917-1920 годов»). Ее автор подполковник 1-го Офицерского генерала Маркова полка В. Е. Павлов подробно рассматривал обстоятельства прорыва Марковской пехотной дивизии из Северной Таврии, ее переход в Крым по Арабатской стрелке и последующее возвращение на фронт. Согласно собранным им свидетельствам в первые дни после начала боев на Перекопе марковцы, сосредоточившиеся после выхода со Стрелки у основания Керченского полуострова (около станции Владиславовка), долго не могли дождаться эшелонов для отправки в сторону Перекопа. «...Вот уже 27 октября, третий день у Владиславовки, а дивизия стоит. Говорят — из-за забитости линии составами. Возможно, и так. Но все же? Но вот сообщают, будто бы красные ведут атаки на Крымские перешейки..., когда во второй половине дня пришло приказание о погрузке, все были быстро готовы.
Первый эшелон со 2-м полком в составе уже свыше 250 штыков с 25 пулеметами, Инженерной ротой в 120 штыков, двумя батареями, Конным дивизионом и штабом дивизии вечером тронулся на станции Джанкой. Вагоны набиты до отказа. Люди кое-как расположились, уснули. Ночь. Сквозь сон слышал гул голосов, слово «Джанкой», фразу: «Кажется, будем выгружаться», а затем вдруг другую: «Перекоп оставлен нашими частями». Эта фраза сразу разбудила всех.
Появился и живой свидетель этой встревожившей всех новости, поручик Соляник, вызвавший своим по-
277


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
явлением в то же время и радость. Он в Новороссийске был болен тифом, и какая постигла его судьба, не знали и тоже «списали со счета». Оказалось, он попал на остров Лемнос, откуда, поправившись, в числе 250 человек вернулся в Крым. Ввиду начавшихся в Северной Таврии боев из вернувшихся был сформирован батальон, в котором одна из рот почти целиком состояла из марковцев и направлена на Перекоп в распоряжение генерала Фостикова.
Он рассказал, что в ночь на 26 октября красные на участке генерала Фостикова переправились через Сиваш и к рассвету заняли целиком Чувашский полуостров. Не останавливаясь, они повели наступление в тыл Перекопского вала. Их сдержал батальон с подошедшими из Армянска двумя полками дроздовцев. Контрнаступление этих частей было неудачно. В этом бою поручик Соляник был ранен, а вечером узнал об оставлении вала и отходе на Юшуньские позиции. Прибыв в Джанкой и встретив своих, он и сообщил эту новость. «Новость невеселая, и все же не верилось, что это конец нашему Белому движению. Наоборот, казалось, что выход будет найден», — писал один.
28 октября рано утром эшелон тронулся на Перекоп по недавно построенной железной дороге. Марковская железнодорожная рота продолжала еще работать на ней. На разъезде Чирик пришлось сгрузить батареи, которые пошли в Юшунь походным порядком, а остальные части выгрузились на станции Воинка и также направились туда же.
Около 15 часов под гул близкой канонады пришли в село Юшунь, где стоял штаб корпуса. Тут марковцы узнали совсем печальные новости: 1-я, 2-я и, может быть, 3-я линия Юшуньских позиций уже заняты крас-
278


Последняя битва Белого Юга
ными. Корниловцы стояли на 4-й линии. Тем не менее — решение: «Вот подойдут все наши полки, и тогда с корниловцами ударим контратакой». В сумерках 2-му полку приказано сменить 2-й Корниловский, и полк в 250 штыков сменяет полк меньшего состава. Но в каком отчаянном состоянии были корниловцы. Их дивизия понесла огромные потери, ранен командующий дивизией генерал Пешня, во 2-м их полку выбыл из строя командир полка и почти весь командный состав. Однако корниловцы держались.
Участок, который занял 2-й полк, протяжением до двух верст седлал железную дорогу. «Найдя в полной уже темноте три Кольцовых окопа, до этого никем не занятых, я произвел осмотр проволочного заграждения. Во многих местах колья повалены, в других совсем отсутствовали. Окопы хорошие, полной профили, но без землянок. Пришлось самим спешно заделывать проходы в проволоке, в местах же ее отсутствия выставить легкие пулеметы. Участок, только этот, был по фронту более версты». На левом фланге полка положение такое же. «Позиция была в крайне жалком состоянии. Часть окопов завалена, проволоки очень мало и колья повалены».
Часа через два полку приказано выдвинуться на полверсты вперед на 3-ю линию обороны, которая не занята противником. Она была в несколько лучшем состоянии. На этой линии полк установил связь влево с 1-м Корниловским полком, но вправо, где должны быть дроздовцы, это не удалось. Пошедшие с этой целью командир батальона и начальник пулеметной команды набрели в маленькой котловине на группу красных, сидевших у костра. Офицеры, бросив ручную гранату, бежали назад. Где же могут быть дроздовцы? Вероятно — за озером Красное.
279


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Полная тишина. Какое расстояние до противника, неизвестно. Впрочем, зачем это знать? Марковцы заняты организацией обороны, рассчитанной на перекрестный пулеметный огонь. Стало известно, что левее марковцев и корниловцев стоит 3-й Дроздовский полк...» (1).
Важно заметить, что боеготовность марковцев, их настроения, очевидно, были лучше, чем у уставших от непрерывных боев, понесших большие потери корниловцев и дроздовцев. Несколько дней отдыха после боев в Северной Таврии и тяжелого, но прошедшего все же без боев перехода по Арабатской стрелке благоприятно сказывались на их положении перед участием в Юшуньских боях. Психологическое состояние марковцев хорошо передает в своих воспоминаниях адъютант 1-го батальона 1-го генерала Маркова пехотного полка поручик 3.Ф. Майборода-Черкасский. «...24 октября мы вошли в село Владиславовку, пройдя 100-верстную Арабатскую стрелку в тяжелых условиях полуголодного похода. Отдохнув и приведя себя в порядок, пехота получила 29-го октября приказ спешно грузиться с пулеметными тачанками в вагоны, а обозы и все конные части должны были идти походным порядком на Джанкой.
Мы предполагали, что пойдем прямо на Перекоп, так как носились слухи, что там, на Татарском (Турецком. — Прим. В. Ц.) сильно укрепленном валу идут бои. Но нашему батальону этот вал был знаком, так как весной, на первый день Святой Пасхи, на рассвете мы были в спешном порядке переброшены туда из Армянского Базара (характерная дислокация воинских частей у Перекопа. — Прим. В. Ц.). Перекоп был тогда уже занят, и красные подходили к Татарскому валу. Быстро развернувшись, батальон стройной атакой выбил красных из города и к вечеру после сильного сопротивления про-
280


Последняя битва Белого Юга
тивника мы заняли командные высоты на северной стороне Перекопа.
Настроение было хорошее, так как никто из нас не предполагал, что в настоящее время Перекоп был уже сдан, а наши части отходили назад.
В Джанкое мы выгрузились и расположились на ночлег в одном большом доме. Настроение у всех очень изменилось, когда мы узнали, что Перекоп и Юшуньские укрепленные позиции сданы. Но никто еще не думал, что всему конец...» (2).
Можно представить себе разочарование марковцев, которое сменило не такие уж и беспочвенные (с учетом их опыта весенних боев 1920 года) надежды на успешную оборону, особенно после того, как они стали свидетелями того критического положения, в котором оказались их соратники по 1-му корпусу. Вид полуразрушенной последней линии Юшуньских укреплений (результат сильного обстрела артиллерией РККА), страшные потери корниловцев, оказавшихся не в состоянии вести даже оборонительные бои, и наступавшие с северо-запада цепи красной пехоты, поддерживаемые сильным артиллерийским огнем. Примечательно упоминание Павлова об отсутствии связи с дроздовцами. Как и днем ранее, это грозило серьезными проблемами в обороне при отсутствии непосредственного контакта с соседями, вплоть до флангового окружения.
Свидетельства Павлова дополняют сведения, опубликованные в машинописной книге, составленной офицерами Марковской артиллерии. «...Наша перегруппировка еще не была закончена, когда противник начал атаку Перекопского вала и Чувашского полуострова... Бригада оказалась разбросанной: генерала Маркова батарея — на Арабатской стрелке; взводы 3-й, 8-й и 7-я батарея — на своих базах у станции Курман-Кемельчи
281


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
в ожидании перевооружения (на прибывшие из Франции полевые орудия. — Прим. В. Ц.); 2-я и 4-я батареи и взводы 3-й и 8-й и запасный — в районе станции Вла- диславовка.
В ночь на 27-е на станцию Владиславовка прибыли вагоны для погрузки первого эшелона дивизии. Погрузку начали взводы 3-й, 8-й батарей и запасный, 2-й полк (около 300 штыков), Марковская инженерная рота и штаб дивизии. Разместились очень тесно. После полудня эшелон двинулся в путь и ночью прибыл на станцию Джанкой, где провели ночь. Утром 28-го двинулись на Юшунь. На разъезде Чирик артиллерия выгрузилась и двинулась дальше походным порядком. Со стороны села Юшунь доносилась сильная артиллерийская канонада и тянулись одиночные пешие и конные кубанцы частей генерала Фостикова, расспросы которых не оставляли никакого сомнения в неблагоприятном исходе боя на их участке.
К вечеру квартирьеры батарей прибыли к почтовой станции Юшунь, где находился комкор-1 генерал Писарев со своим начштаба и генерал Гравицкий. «Все кончено», — заявил комкор. Несмотря на доблесть войск, наши контратаки не увенчались успехом, и противник, неся большие потери, вводил в бой все новые и новые резервы. Наши части отошли на последнеюю линию окопов перед селом Юшунь. Ночью подошли батареи и запасный взвод и с трудом разместились в 6 халупах. Остаток ночи прошел тревожно. 2-й наш полк сменил 2-й Корниловский. Участок полка седлал железную дорогу на Армянский Базар...» (3).
Замена остатков 2-го Корниловского полка, сильно пострадавшего в результате ошибочной утренней атаки, в общем представлялась тактически оправданной. Следовало прикрыть центр обороны, станцию и село
282


Последняя битва Белого Юга
Юшунь, железную дорогу. Помимо собственных сил и средств оставались надежды на позиционную тяжелую артиллерию, хотя эффективность ее огня при прорыве пехоты и конницы РККА в мертвую зону крупнокалиберных орудий становилась низкой. Действенной представлялась поддержка со стороны бывших у Юшуни бронепоездов («Святой Георгий Победоносец», «Дмитрий Донской»), подошедшего бронеавтомобиля «Гун- доровец» (тип — «Фиат»), полевой артиллерии, а также находившихся на подходе частей Донского корпуса.
Очень показательно краткое, но емкое описание настроений в штабе в Юшуни. Два главных воинских начальника, от мнения которых во многом зависел исход боев предстоящего дня, оценивают положение недвусмысленной фразой: «Все кончено». Можно полагать, что для Писарева и Гравицкого подобный пессимизм был закономерен на протяжении всех дней боев (иначе не отдали бы приказ об отступлении от Турецкого вала). Но стоит помнить аксиому военного дела, согласно которой любой командир, заранее готовый к поражению, обречен на поражение.
Отсутствие в Юшуни генерала Барбовича объяснимо. Он, как сторонник продолжения боев до последнего шанса, находился на Карповой Балке с частями своего корпуса и, очевидно, ожидал от своих соратников более активных действий по предусмотренному еще 27 октября плану.
Весьма показательно приводимое Гравицким описание первоначального (разработанного Кутеповым еще 26-27 октября) плана и нового варианта обороны (29 октября). Скорее всего, именно Гравицкому, несмотря на весь его неоправданный скептицизм (в качестве «реабилитации» за поспешное отступление от Турецкого вала), принадлежала инициатива данного вариан-
283


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
та. Сам он так вспоминал об этом: «...Для облегчения положения перекопской группы войск, находящихся у Юшуни, на которые противник, ободренный удачей, не переставая, вел яростные атаки, было решено, собрав у Карповой Балки сильную ударную группу конницы и пехоты, ударом на Армянск и угрозой тылу красных, наседавших на Юшуньскую позицию, заставить их прекратить напор и отойти к северу (так излагался план Кутепова. — Прим. В. Ц.).
Но красные, не ожидая нашего сосредоточения, сами перешли в наступление от Армянского Базара на Карпову Балку, потеснили защищавших ее дроздовцев (непосредственно на Балке дроздовцы не стояли, а были в межозерном дефиле Соленое — Красное, слева от Балки. — Прим. В.Ц.) и группировавшуюся конницу Барбовича. Таким образом, и эта операция сорвалась. Чтобы выиграть время для подготовки плавучих средств для эвакуации армии и всех с ней связавших свою судьбу, решено было применить как последнее средство маневр...
В штабе перекопской группы был выработан следующий план: ввиду подхода к Юшуни 3-й донской дивизии решено было, цепляясь правым флангом за юшуньскую позицию, откинуть левый фланг к югу и заставить красных дебушировать из Юшуни на полуостров, подставляя свой левый фланг, на который и должна была обрушиться донская конница, поддержанная бронепоездами и бронеавтомобилями, разбить и преследовать на север. Но 3-я донская дивизия, уже подходившая к Юшуни в ночь на 29 октября и сделавшая в один переход 40 верст, внезапно была повернута Кутеповым на поддержку Барбовича в Карпову Балку, куда нужно было сделать еще около 30 верст и прийти к утру...» (4).
В целом план штаба 1-го корпуса представляется тактически оправданным, оригинальным и демон-
284


Последняя битва Белого Юга
стрирующим, что апробированная Слащовым еще весной 1920-го тактика пропуска в Крым частей РККА с последующим нанесением по дебуширующему противнику сильного контрудара не исключалась и во время осенних боев. При этом предполагалось зацепиться за укрепления на Карповой Балке, что, несомненно, усиливало положение РА. Гравицкий участвовал в обороне Крыма Слащовым (его подразделения защищали Арабатскую стрелку) и, конечно, учитывал опыт прошедших боев.
Можно было бы сравнить этот план с «поворачивающимися створками двери». «Осью» поворота становилась Юшунь. Левая «створка» (ее представляли корни- ловцы) открывалась и «пропускала» в Крым красную пехоту и конницу. После этого подошедшие донцы и имеющиеся бронесредства (а возможно, дополнительные силы пехоты РА, снятые с других участков фронта) наносили фланговый удар по прорывающейся в крымские степи РККА. Правую «створку» составляли кавалеристы и пехота на Карповой Балке. Они могли снова попытаться коротким, сильным напором на Армянский Базар создать у Блюхера и Фрунзе впечатление удара с тыла, угрожающего не только коммуникациям от Перекопа, но и представляющего опасность окружения 6-й армии, рвущейся в Крым.
Однако существовал риск и для группы Барбовича, поскольку нажим на Армянский Базар мог быть отбит силами красных, переброшенными с других участков фронта. Нельзя было недооценивать и наличие сильного артиллерийского и ружейно-пулеметного заслона, который уже дорого обошелся белой коннице при ее выходе за пределы Карповой Балки 27 октября. Не меньшим риском становилась вероятность того, что донцы не смогут отбить прорыв в Крым и вместо флангового
285


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
удара получится реальный пропуск советских войск на степные просторы.
Конечно, шансов сбить назад РККА стало меньше, чем во время боев на Турецком валу и Чувашском полуострове. Но все эти риски уравновешивались желанной перспективой отбросить красных к Перекопу, а при удачном развитии контрудара — даже на исходные позиции за вал. Однако отсутствие координации этого варианта с Кутеповым в Джанкое привело к несогласованности действий, рассредоточению сил подходившего Донского корпуса. Кутепов, усиливая войска на Карповой Балке, очевидно, продолжал верить в перспективу только своего первоначального плана.
Так или иначе, но именно подошедшим марковцам предстояло принять на себя всю тяжесть натиска 6-й армии РККА. Как же была ими организована оборона в последний день Юшуньских боев на последней полуразрушенной оборонительной линии?
Павлов вспоминал: «.. .29 октября около 3 часов ночи в нескольких верстах вправо началась сильная ружейная и пулеметная стрельба, а через несколько минут заговорили все пулеметы и винтовки марковцев: красные шли с криком «Ура!» Еще минута, и стрельба стала стихать. Перед проволокой остались лежать лишь убитые и раненые. Часа через два красные повторили атаку, и опять с полной неудачей. Но вскоре полку было приказано отойти на 4-ю линию, причем удлинить фронт влево, заняв участок 1-го Корниловского полка. Участок огромный; надежда на пулеметы и на резерв — Инженерную роту.
Остаток ночи прошел в расстановке рот, взводов, пулеметов. Утро сулило атаку противника, но уже с артподготовкой. Никакой суеты. Каждый знал «свой маневр». Может быть, волнение можно было бы читать на лицах,
286


Последняя битва Белого Юга
но темно. Копошатся группы на своих местах, каждый выкладывает перед собой кучки обойм. Ясно: молчаливое решение всех — держаться. Светает. Ухнуло орудие красных... другое... ряд батарей. Пристрелка. Огонь на поражение. Снаряды рвутся по проволоке и по окопам. Кругом фонтаны мерзлой земли. Марковцы прижались к стенкам окопов. Загрохотала своя артиллерия.
Ждать атаки долго не пришлось: из окопов 3-й линии поднялись цепи и чуть ли не бегом шли вперед. Еще сильнее загрохотало сзади: открыли огонь два бронепоезда — «Георгий Победоносец» и «Генерал Марков». В первый раз бронепоезд и часть, носящие одно имя, были вместе в бою. Вокруг бронепоездов рвутся снаряды; они маневрируют, подают назад. Разносится «Ура!» красных и смолкает под огнем пулеметов и орудий. В иных местах они добегают на 100-200 шагов, падают. Залегают их вторые цепи.
Марковцы стреляют более спокойно и более прицельным огнем. Красные не выдерживают и бегут назад. Момент в бою, когда марковцы обычно переходили в контратаку, но теперь это безумие. Десятки против сотен. Не выдерживают, однако, на левом фланге: батальон полковника Агабекова ринулся вперед; он настигает бегущих, но, увидев поднявшуюся навстречу из 3-й линии массу, бежит обратно в свои окопы. Ранен полковник Агабеков. Красные сейчас же начали вторую атаку, но и она кончилась для них неудачей.
Инженерная рота, лежавшая в нескольких сотнях шагов сзади, подверглась сильному обстрелу и потеряла 8 убитыми и десятки ранеными. Атаки отбиты. Командиры могут подняться из окопов, чтобы лучше наблюдать за противником...» (5).
Можно дополнить описание боев у Павлова свидетельствами марковцев-артиллеристов. «...С утра 29-го
287


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
октября батареи заняли позиции на участке полка. Противник при поддержке мощного огня своей артиллерии перешел в наступление. Наши батареи, запасной взвод и два бронепоезда открыли заградительный огонь. Бой начал распространяться вправо (в сторону Карповой Балки. — Прим. В. Ц.), где должна была атаковать группа генерала Барбовича, но красные предупредили и сами перешли в наступление...» (6).
Так вступил в сражение один из важных резервов — марковская пехота и артиллерия. Смена корниловцев с учетом больших потерь на их участке была необходима. Но даже после смены корниловцы оказались участниками боев. Критский отмечал: «...На последних Юшуньских позициях ночью 28 октября 1-й Корниловский полк был сменен. Не прошли корниловцы и полторы версты от своих позиций, как услышали сзади себя сильнейшую стрельбу. Полк приостановился. Уже стало рассветать. Перед 3-м батальоном показались густые цепи. Разобрать, кто идет, свои или красные — было трудно. Под прикрытием бронепоезда «Георгий Победоносец» корниловцы двинулись навстречу. Только когда цепи сблизились шагов на двадцать, враги узнали друг друга. С той и другой стороны раздались залпы. «Георгий Победоносец» подкатил вплотную к красным и в упор стал их расстреливать изо всех своих орудий и пулеметов. Красные побежали. Корниловцы за ними. Бронепоезд ускорил ход и разогнал подоспевшие резервы красных.
Корниловцы огляделись — одни, совершенно одни... Вокруг притаившиеся красные... Под прикрытием «Георгия Победоносца» 1-й полк отошел за Юшунь. Когда командир подсчитал свои силы, в полку было всего 120 штыков...» (7).
Ведение ночного боя — сложная операция. У Юшуни уже не было прожекторов, и бойцам трудно было сори-
288


Последняя битва Белого Юга
ентироваться, особенно в условиях боевого столкновения на марше (корниловцы), а не при отражении атаки в окопах. Но и марковцам, как следует из описания у Павлова, не хватало хорошего обзора. Тем не менее две ночные атаки РККА на марковцев и одна на корниловцев были успешно отражены.
Серьезнее положение стало утром, когда Блюхер с подошедшим резервом латышских стрелков возобновил атаки. Но и здесь можно заметить эффективность марковской обороны. Несмотря на явный соблазн выйти из окопов и контратаковать, марковцы не использовали этого тактического приема (в отличие от корниловцев и дроздовцев днем ранее), за исключением попытки батальона полковника Агабекова. Выдержка и сосредоточенность помогли марковцам отразить фронтальный натиск пехоты РККА активным ружейно-пулеметным огнем. Несмотря на сильный огонь красной артиллерии, артиллерия марковцев вела не менее интенсивный ответный огонь. Позиционная крупнокалиберная батарея молчала (очевидно, бои шли уже в «мертвой зоне»).
В результате — успешное отражение трех атак (две ночные и одна утренняя) и возможность продолжения оборонительных боев.
Однако этого не произошло. Что же случилось? Во-первых, усиленное давление со стороны штурмующих частей, не оставлявших намерений прорвать последний рубеж обороны. Свидетельства Датюка отмечают успешно проделанные проходы в колючей проволоке и переход в атаку, несмотря на сильный заградительный огонь артиллерии РА. Правда, предусмотрительный отход марковцев на четвертую линию обороны показан как результат едва ли не рукопашного боя. «В эту ночь (с 29 на 30-е октября. — Прим. В. Ц.) наши части подползли по мерзлой земле, обдирая себе руки, к непри-
289


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ятельской проволоке. Сделали в ней проходы. Враг был насторожен и нервничал. То и дело с его стороны вспыхивали очереди пулеметного огня; с треском рвались шрапнели. Когда белые заподозрили накопление наших войск перед третьей линией их укреплений, сразу заговорили все их батареи. Целую ночь они били по наступающим. Впереди была создана полоса заградительного огня. Нужно было ее преодолеть.
Роты лежали в степи, готовясь к атаке. Впереди наших цепей — непрерывные фонтаны взрывов. Белые стреляли батарейными очередями... В воздухе проносятся тяжелые снаряды. Перебегающие отделения прижимаются к земле...
- Вперед, товарищи, вперед! — слышны по цепи голоса командиров. Наша артиллерия подтянула свои орудия к передовой линии. Залпы батарей разрушают проволочные заграждения, блиндажи и пулеметные гнезда противника. Пехота бросается в атаку.
Не выдерживают белые штыкового удара красных частей. Они вылезают из окопов и бегут. К часу ночи с 10 на 11 ноября третья линия белых укреплений в наших руках.
Сзади на помощь 51-й спешит Латышская дивизия, передовые части которой с ходу вливаются в ряды 151-й бригады. Кавалерийская группа (51-й и 9-й кавалерийские полки) получила приказ двигаться к Юшуни для совместных действий со 151-й бригадой, а Отдельная кавалерийская бригада (Козленко) — для действий с Огневой бригадой в тыл белым; 153-й бригаде было предложено двигаться в Юшунь, где находиться в резерве...» (8).
Вторая причина отхода марковцев — опасность флангового удара и снова приказ вышестоящего командования. Павлов так писал об этом: «...Но что это? Пули
290


Последняя битва Белого Юга
летят справа и в тыл. Стреляет какая-то цепь с дистанции шагов 1200.
«Дроздовцы стреляют по своим!» — кричат в окопах. Навстречу цепи скачут конные, размахивая марковскими фуражками. Стрельба продолжается. Правофланговый батальон выставляет против нее пулеметы. Но прискакал ординарец: «Приказано отходить».
2-й полк оставляет последнюю линию Юшуньских позиций. За ним поднялись цепи противника. Вылетели два бронеавтомобиля, но, обстрелянные батареями, ушли назад. Против левого фланга появилась лава, но остановилась под огнем пулеметов. Обход справа сдерживается пулеметами. Бронепоезда уже ушли на Джанкой, проскочив место, где красные кавалеристы готовились подорвать полотно. Полк быстро отходил под прикрытием своих пулеметов и двух батарей. С полным отчаянием, не думая ни о чем, как только спасать своих, пулеметчики, отходя перекатами, вели огонь. Падали убитыми лошади и сами они. Начальник команды скачет к одному из своих пулеметов, у которого обе лошади убиты; два пулеметчика стреляют.
- Бросай пулемет! Убегай! — кричит он.
Только приказ начальника побудил их бежать, но у убитых коней возился ездовой, снимая с них сбрую. Кругом свищут пули.
- Ты что? Бросай все! Уходи скорей!
Ездовой — китаец, Ходя, взятый в плен еще под Ека- теринодаром, служивший «верой и правдой», любивший вверенных ему лошадей, вдруг, заливаясь слезами, залепетал:
-Гаспадина капитана... Буланчика убивала... Война кончайла...
Ходя побежал. И только теперь его слова «война кончайла» вернули капитана к сознанию происходящего.
291


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Он скакал от пулемета к пулемету. Наконец замолк последний... последней пулеметной очередью 2-го полка.
Но где же 1-й и 3-й полки? Опять опоздали...» (9).
Успешно начатые оборонительные бои марковцев прервались не в результате успешных фронтальных атак Блюхера, а только из-за угрозы фланговых обходов: с левого фланга, где не смогли удержаться корниловцы, и с правого фланга, где неудача снова постигла дроздовцев. Дроздовцы уступили занимаемые позиции, повторилась сдача в плен (как и у Чувашского полуострова). Павлов отмечал «стрельбу по своим», и очень маловероятно, что это произошло в результате неразберихи, недоразумения. Стреляли в спину тем, кто шел сдаваться в плен. Но стреляли по марковцам и те, кто шел сдаваться.
К сожалению, вновь приходится отметить недостаток источников, характеризующих действия дроздовцев в последние часы их пребывания на юшуньских позициях. Но как бы то ни было, лишенные флангового прикрытия марковцы оказались перед выбором: растянуть и без того узкий фронт, чтобы занять место отступавших корниловцев и дроздовцев (это, вероятно, можно было бы сделать даже под огнем, но при условии подхода 1-го и 3-го полков), или отступить во избежание окружения. Выбран был второй вариант.
Согласно советским источникам в ночь с 28 на 29 октября «на поддержку противника с Юшуньских позиций подошли Корниловская, Марковская и Дроздовская дивизии. Готовилась новая атака. Но наши части заблаговременно предупредили атаку противника и в 3 часа 11-го ноября сами перешли в наступление, окончившееся штыковой схваткой и захватом окопов противника. При этом было взято в плен до 500 дроздовцев. За ними устремились остальные части, и последняя преграда
292


Последняя битва Белого Юга
в Крым. пала. Враг кинулся в последнюю контратаку а затем, бросая артиллерию, пулеметы и обозы, обратился в бегство. Победа осталась за нами» (10).
Ночная атака на позиции дроздовцев проводилась по направлению боев предыдущих дней — вдоль озера Красное с выходом из междуозерного пространства на правый фланг оборонявшихся на последнем рубеже частей марковцев. Показательна сдача в плен нескольких сот дроздовцев, хотя не исключено и преувеличение числа. Проверить достоверность этих сведений по дополнительным свидетельствам со стороны бойцов РА не представляется возможным, однако сдача в плен вполне вероятна.
Как уже отмечалось выше, Дроздовская дивизия наряду со многими другими соединениями РА в течение лета — осени 1920 года получала довольно большие пополнения из военнопленных красноармейцев и мобилизованных тавричан. Но Дроздовские полки отличал высокий уровень дисциплины, основанный как на жестких подчас мерах принуждения со стороны офицеров, так и на большой степени обоюдного доверия между командирами и рядовыми бойцами. Это позволило дроздовцам практически без потерь от дезертирства сохранить состав, уйти из Северной Таврии в Крым, тогда как другие воинские части РА потеряли большой процент «отставших» именно за счет этих контингентов. Об этом вспоминал генерал Шатилов: «...С отходом из Северной Таврии пехота потеряла большую часть своих рядов, пополненных красноармейцами и мобилизованными жителями Северной Таврии. Эти последние дрались прекрасно при наступательных операциях, но при отходах оставались по ночам в своих деревнях, мимо которых части проходили. Пехота уменьшилась почти втрое, кавалерия же в постоянных боях и маневрирова-
293


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
нии потеряла за последние дни около половины конского состава...» (11).
Все же то, что не произошло в Северной Таврии, случилось на Чувашском полуострове и у Юшуни. Полностью переломить психологию вчерашнего красноармейца или крестьянина, чье село осталось «на материке», не удалось даже в Дроздовских полках. Воспользовавшись шансом сдачи в плен, сотни солдат не только ослабили численно стрелковые батальоны, но и подставили под удар своих соседей по юшуньским позициям. К сожалению, не проявились столь ярко на Перекопе в 1920-м те «неистощимые задор и молодечество дроздовцев», о которых поэтично писал погибший в 1919-м офицер-доброволец (12).
Будучи не в состоянии прикрыть значительно расширившуюся линию обороны, отступая под прикрытием артиллерийского огня своих батарей и бронепоездов, сохранявшие боеспособность подразделения 2-го Марковского полка оставили Юшунь. «На плечах» отступающих на станцию ворвались красноармейцы.
Так РККА заняла последний правофланговый рубеж, прикрывавший выход в Крым. Датюк вспоминал: «Вот мы в Юшуни. Кругом картина страшного разгрома. Горят танки; по соседству огромный пожар на железнодорожной станции; горит сено; пахнет горелой мукой (горел элеватор, на который свозили сельхозпродукцию крестьяне Перекопского уезда. —Прим. В. Ц.). Недалеко от почтовой станции Юшунъ на бетонных площадках подняли ввысь свои внушительные дула пушки 14-дюймовой батареи. Они все еще как будто стремились посылать в небо снаряды. Но теперь уже эта батарея нам не страшна. Вправо виднеются 8-ми дюймовки, а еще дальше застыли тракторные батареи... В 12 часов дня 11 ноября радио оповестило: «Срочно. Всем, всем.
294


Последняя битва Белого Юга
Доблестные части 51-й Московской дивизии в 9 часов прорвали последние Юшуньские позиции белых и твердой ногой вступили в чистое поле Крыма. Противник в панике бежит. Захвачено много пленных, артиллерии, морских дальнобойных орудий, пулеметы и прочие трофеи, кои выясняются. Преследование продолжается». Только в этот день 51-я дивизия захватила у противника 50 орудий...» (13).
Хорошо, хотя, вероятно, не вполне точно описаны артиллерийские орудия. 14-дюймовая стационарная батарея маловероятна, более возможен, как упоминалось выше, калибр 305 мм. У Юшуни располагались и гаубицы Виккерса («тракторные батареи»), что подтверждает эффективность использования здесь именно этого рода орудий. Также Датюк отмечает расположенные у станции орудия Канэ (152-мм). Общее количество (50 орудий) относится уже к суммарным потерям, в том числе к полевым орудиям, оставленным отступавшими батареями РА.
В Юшунь вошли два полка РККА (452-й и 453-й стрелковые). Совместно с 454-м полком они наступали по линии железной дороги. «...Вот два батальона 452-го полка, имея справа связь с 453-м, а слева — с 454-м полком, перешли в атаку на третью линию укреплений. Проволочные заграждения в три кола и групповые окопы проходили по северной окраине почтовой станции Юшунь. Противник яростно защищался. Он выдвинул вперед два бронепоезда («Святой Георгий Победоносец» и «Дмитрий Донской». — Прим. В. Ц.). За ними шли два танка (неподтвержденная информация. —Прим. В. Ц.). Ружейная и пулеметная стрельба, артиллерийская канонада — все слилось в общий гул. Снаряды рвались, образуя огромные ямы; бойцы падали, сраженные пулями и осколками снарядов.
295


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Третий батальон прорвал проволочные заграждения. Командир батальона Кривощеков с криком: «Товарищи, за мной!» бросился вперед и с револьвером в руках заскочил в окопы противника. Вражеская пуля попала ему в грудь. Он зашатался. Злобно набросились на него белогвардейцы и изрубили. Вслед за командиром батальон, как один человек, с ружьями наперевес кинулся в окопы, на штыки противника. Завязался рукопашный бой. Другой батальон обошел деревню Юшунъ справа и атаковал марковцев на улице (подтверждается фланговый обход. — Прим. В. Ц.). Они побежали, оставляя массу убитых и раненых.
На поддержку отступающим марковцам со стороны Юшуни двинулись бронепоезда и танки. Они открыли по цепям 151-й и 152-й бригад сильный орудийный и пулеметный огонь. Тогда красноармейские цепи бросились в обход, чтобы взорвать железнодорожный путь и захватить бронепоезд. Не выдержали белогвардейцы: марковцы, корниловцы, дроздовцы стали беспорядочно отходить к железнодорожной станции.
На плечах отступающего врага ворвались красные бойцы в окопы. К 9 часам утра 11 ноября 453-й полк, а за ним 452-й уже входили на железнодорожную станцию Юшунъ...» (14).
Прорыв центра Юшуньской обороны и выход красных к Воинке (следующей станции на ветке Джанкой — Юшунь) создавали серьезную угрозу частям РА. Дальнейший отход от Юшуни означал неизбежный прорыв РККА на степные просторы Крыма. Удержать их теперь можно было лишь активным маневром, удачной контратакой (даже не единственной). Кутепов оперативно изменил план действий. Теперь, как считал командарм, нужно было уже не выходить на тыловые коммуникации к Армянскому Базару, а вернуть узловые позиции на Юшуни,
296


Последняя битва Белого Юга
с этой целью — нанести удары по трем сходящимся направлениям: с востока (Донской корпус), юго-востока (отступившая пехота «цветных» полков и с севера на юг (корпус Барбовича от Карповой Балки). Был составлен соответствующий приказ, текст которого приводит Датюк. «...Днем 11 ноября был пойман конный ординарец с приказом белым войскам. Прочли этот приказ: «Генералу Барбовичу, — говорилось в нем, — выйти из района озер и атаковать прорвавшиеся у станции Юшунь пехотные части, сбить их и закрыть образовавшийся прорыв у станции Юшунь. Донской корпус выдвигается к Юшуни». Ординарец, ехавший к Корниловской дивизии, был крайне удивлен, что его задержали у Воинки, так как он никак не ожидал, что здесь уже красные...» (15).
Не дожидаясь общей сосредоточенной контратаки, с целью перехвата инициативы на дивизию Блюхера повернули казачьи сотни. Первой в атаку пошла Терско-Астраханская бригада. Составленная из успевших эвакуироваться в Крым подразделений терских и астраханских казаков, эта бригада получала мало пополнений летом — осенью 1920 года. Их войсковые территории были гораздо дальше, чем Дона и Кубани. В бригаду включались подразделения из горцев Северного Кавказа и даже оказавшиеся в Крыму военнообязанные уральские, оренбургские казаки.
Описания этой атаки со стороны бойцов РА пока не обнаружено, но Датюк так ее характеризовал: «...Врангель решил ликвидировать наш прорыв у Юшуни и бросил против 51 -й дивизии терско-астраханскую конницу. В огромных папахах, в черных бурках мчатся в нашу сторону врангелевские всадники. Застыли, точно приросли к земле, полки Ударной бригады. Конница противника все ближе... Сверкнули клинки. Залп за залпом посылает в их сторону наша пехота. Ощетинившиеся
297


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
штыками красные ударники неуязвимы. Первая волна конницы белых отбита; лошади белых мчатся по полю без всадников. Поднимая тучи пыли, навстречу белым, несется наша отдельная кавалерийская бригада. Ветер разносит по степи буйный призыв:
- Руби белую контру!
На миг замедляют галоп белые всадники, летят их папахи, падают белые бурки. Белая конница ищет спасения в бегстве и неожиданно натыкается на огонь 40 пулеметов 453-го полка...» (16).
Закрыть прорыв непосредственно у Юшуни пока не удавалось, атака Терско-Астраханской бригады с большими потерями была отражена сосредоточенным ружейным и пулеметным огнем.
Но у РА по-прежнему сохранялись неплохие позиции на Карповой Балке. Бывший здесь генерал Барбович надеялся на возобновление боев с этого плацдарма, хотя и не получил (из-за пленения ординарца) оперативных указаний об изменении направления удара (назад от Балки к Юшуни). Генерал продолжал верить в эффективность прежнего направления атак (на левый фланг РККА, от Балки на Армянский Базар), поскольку его корпус и слащовская пехота 2-го корпуса «нависали» над коммуникационной линией РККА от Перекопа до только что занятой Юшуни. Не полученный же им приказ Кутепова разворачивал корпус на юг, что было и нецелесообразно, и тактически сложно, так как фронт спешенной конницы и пехоты по-прежнему был обращен на северо-запад.
И утром 29 октября именно из Карповой Балки был нанесен еще один сильный, смелый и, как оказалось, неожиданный удар.
Звегинцов так вспоминал об этой атаке:«.. .В течение дня 10-го (здесь даты по новому стилю. — Прим. В. Ц.)
298


Последняя битва Белого Юга
совместно с подошедшими остатками 13-ой пехотной дивизии и Гвардейского пехотного полка конница отбивала неоднократные атаки, во время которых был ранен в Кавалергардском эскадроне корнет граф Вл. Мусин-Пушкин (это были бои в окопах, в спешенном порядке. — Прим. В. Ц.).
С раннего утра 11-го (по новому стилю. — Прим. В. Ц.) красные повели энергичное наступление на окопы, занятые пехотой. После трех часов упорной обороны фронт пехоты был прорван, и она стала отходить на вторую линию. За нею появилась лава красной конницы. Чтобы дать пехоте возможность дойти и задержаться на новой позиции, начальник 1-ой кавалерийской дивизии генерал Выгран (участник весенней 1920-го года обороны Перекопа. — Прим. В. Ц.) собрал остатки конных полков и лично повел их в контратаку. Красная конница удара не приняла, повернула и смяла наступающую за ней пехоту. Бросая пулеметы и даже орудия, красная конница и пехота отступили в большом беспорядке...» (17).
Логика красного командования, очевидно, предполагала, что после занятия Юшуни кавалерия и пехота РА будут отступать из Карповой Балки во избежание окружения. Однако этого не произошло. Либо Барбович не получил известий о падении последней линии обороны, либо, даже зная об этом, рискнул и поддержал инициативу генерала Выграна о контратаке в общем направлении на Армянский Базар.
В отличие от скоропалительных контратак корниловцев и дроздовцев 28 октября данный риск вполне оправдался. Проведя день в окопах, не предпринимая активных действий, накормив всадников и лошадей, корпус Барбовича восстановил боеспособность. Знаменитая «бронированная конница», которую многие полагали едва ли не уничтоженной, после кинжального обстрела
299


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
с махновских тачанок и боев 27 октября грозно напомнила о себе. Снова вперед пошли «форды», обеспечивая интенсивный пулеметный огонь по фронту. Под их прикрытием в расчете на поддержку всех оставшихся на Балке пехотных частей (2-й корпус, подразделения гвардейцев и кубанцев Венкова, а также подходившая донская пехота 3-й дивизии) Выгран повел в бой сводные эскадроны. Кавалергарды как будто бы повторяли легендарный порыв своих предков, пытавшихся спасти русские полки под Аустерлицем в 1805 году. После короткой артподготовки и выхода за проволочные заграждения началось движение сомкнутыми линиями на максимально возможном аллюре. Удар наносился в стык между 15-й и 52-й дивизиями...
Эффект от этой последней атаки кавалеристов Барбовича превзошел все ожидания.
Красноречивее всего не свидетельства участников данной атаки (таковых, к сожалению, почти не осталось), а оценки советских авторов.
«С рассветом 11 ноября противник вновь контратаковал 15-ю и 52-ю дивизии, причем около 11 час. положение там сложилось настолько критическое, что было опасение, что конница генерала Барбовича прорвется на Армянск в тыл всей 6-й армии. Введением в дело последних резервов положение здесь было сохранено», — писал Триандафиллов (18).
«К ночи на 11 ноября положение на Перекопском перешейке сложилось так, — отмечал Голубев, — что противники, одержав успехи на противоположных флангах, взаимно угрожали тылам друг друга. Причем если белые, базируясь на Джанкой, еще не подвергли свой тыл непосредственной угрозе, то всякий дальнейший успех конницы Барбовича выводил бы ее уже непосредственно в тыл всей Юшуньской группы 6-й Красной армии. Эта
300


Последняя битва Белого Юга
угроза была бы вполне реальна, если бы к этому времени в районе Литовского полуострова не сосредоточились своевременно переброшенные т. Фрунзе и еще не введенные в бой 7 и 16 к. д. и отряд Махно... С рассветом 11 ноября боевые действия на перекопском направлении продолжались по всему фронту. 51-я дивизия совместно с Латышской дивизией успешно продолжали теснить белых и скоро создали серьезную угрозу последнему району укреплений у с. Юшунь. Бросив в контратаку на этом участке Терско-Астраханскую бригаду конного корпуса, противник всеми силами последнего и пехотными частями 2-го корпуса вновь перешел в решительное контрнаступление против 15 и 52-й с. д., создав к 11 часам (утра. —Прим. В. Ц.) для них крайне критическое положение...» (19).
«...Из штаба 52-й дивизии было получено сообщение о том, что белые переходят в атаку на 15-ю и 52-ю дивизии. Одна бригада последней дивизии уже сбита со своих позиций. Наступает весь корпус Барбовича... Штаб 51-й дивизии получил сообщение, что белые под прикрытием артиллерийского огня ведут успешную атаку у Карповой Балки. Конница генерала Барбовича и пехота 2-го корпуса белых ударили по 52-й и 51-й дивизиям и потеснили их, прижимая к Сивашу. Создалась прямая угроза нашему левому флангу и тылу...» — так оценил положение Датюк (20).
«...Противник, значительно усиленный, вторично перешел в наступление на наш левый фланг и вновь потеснил наши части и начал распространяться в западном направлении...» — вспоминал И. Попов (21).
«Необычайно сложное», «крайне критическое» положение, «прямая угроза нашему левому флангу и тылу» — такие оценки не встречались в отношении каких-либо предшествующих атак и контратак, которые вели части
301


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
РА, защищавшие Перекоп и Юшунь с 26 по 29 октября. И вдруг после прорыва РККА через последние рубежи юшуньских укреплений и у выхода в Крым, когда окончательная победа над «черным бароном» стала близка, как никогда ранее, говорится об очень серьезном, критическом, угрожающем положении.
Что же произошло? Вернее, что происходило и могло произойти в случае развития первоначального успеха кавалерийской атаки Выграна?
Как уже отмечалось выше, для прорыва к Юшуни Фрунзе сосредоточил практически всю имевшуюся артиллерию. Были задействованы все резервы пехоты 6-й армии, включая последний — Латышскую дивизию. В намечавшийся прорыв вводились соединения конных армий. Но, бросив все ресурсы на передовые линии прорыва, Командюж обнажил ближайшие тылы. У Карповой Балки в это время остались только ослабленные в боях еще с Сивашской переправы части 15-й и 52-й дивизий. Эшелонированной обороны они не создавали в расчете на скорое занятие укрепленных позиций, которые по-прежнему удерживали части пехоты и конницы РА, прикрытые огнем своих батарей. Можно предположить, что перед проволочными заграждениями, которые еще сохранились на значительной протяженности, не оказалось даже сплошной линии наступавших частей (как это было у Юшуни). Накануне здесь не было активных боевых действий, за исключением отражения утренней атаки дроздовцев на крайнем левом фланге в межозерном дефиле Соленое — Красное. Весь день и вечер 28 октября шла лишь перестрелка с занимавшими окопы слащовскими пехотинцами и спешенными кавалеристами Барбовича. Таким образом, боеготовность 15-й и 52-й дивизий не была настолько высокой, как у их соседей на главном, Юшуньском направлении.
302


Последняя битва Белого Юга
Выгран, которому принадлежала инициатива кавалерийской атаки, смелым внезапным ударом не только разорвал неустойчивую линию красной пехоты у Карповой Балки, но неожиданно (возможно, для него самого) поставил под угрозу ту самую коммуникационную линию у Армянского Базара, по которой шли передвижение резервов РККА и подвоз боеприпасов к Юшуни и которую предполагалось захватить по первоначальному плану Кутепова. Для ее прикрытия в данный момент у Фрунзе не оказалось крупных резервов, способных немедленно остановить атаку.
Несомненный успех белой кавалерии действительно создавал критическое положение для РККА. Но в этой ситуации командование Южного фронта и, в частности, 6-й армии проявило выдержку и безусловный талант. Было принято единственно правильное и весьма эффективное тактическое решение — не поворачивать части назад, отступая от только что занятой Юшуни, а развернуть фронт в сторону выхода на Карпову Балку с тем расчетом, чтобы группа Барбовича сама оказалась бы под угрозой удара с тыла и последующего окружения. Данный тактический маневр РККА представлялся гораздо более перспективным, даже «красивым» в сравнении с предпринятым в начале операции ночным переходом по дну Сиваша и тем более с неоднократными лобовыми атаками Турецкого вала и Юшуньских рубежей.
Попов вспоминал: «Части 51 -й дивизии (152-я и Огневая бригады), занявшие к этому времени Юшуньские позиции, были двинуты в восточном направлении для удара в тыл противнику, наступавшему на левом фланге армии. Этот обходной маневр спас левый фланг нашего расположения, и, боясь быть отрезанным, противник прекратил дальнейшее продвижение и начал отходить
303


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
в южном и юго-восточном направлениях. На плечах противника наши части заняли последние его укрепления и стремительным потоком хлынули в Крым...» (22).
Об этом же писал Датюк: «...Командование не остановило движения частей 51-й и Латышской дивизий, считая лучшей помощью левому флангу удар по тылам белых. Разыгрался бой с перевернутым фронтом. Части 51-й дивизии загибали свой фланг к северу. 152-й ударной и кавалерийской бригадам было приказано ударить по тылу Барбовича — между озерами Киянское и Безымянное в общем направлении на Мирзо-Кояш. 453-й полк и кавалерийская группа 51-й дивизии, заняв Юшунь, продолжали наступление к хутору Чегер и дальше на станцию Воинка. Между тем находящиеся правее и левее железной дороги десятки неприятельских батарей продолжали вести огонь по нашим пехотным частям...» (23).
Получался принцип «слоеного пирога», при котором противники создавали обоюдные угрозы и результат зависел уже от решительности и оперативности действий той или другой стороны. Похожий вариант боевой дислокации (правда, в гораздо больших масштабах) имел место, например, в Лодзинской операции 1914 года, когда обходившая позиции русской армии ударная колонна немецких войск сама оказалась в окружении и едва не попала в плен. При осуществлении плана РККА можно было рассчитывать на разгром кавалерии Барбовича — одной из наиболее грозных и опасных для Красной армии частей врангелевской армии. Бой с «перевернутым фронтом» позволял это сделать.
Но и у РА появлялись неплохие перспективы для перехвата инициативы. В случае перегруппировки и возобновления атак только что отступивших «цветных» полков подхода к ним последних резервов прорвавшаяся
304


Последняя битва Белого Юга
к Юшуни группировка 6-й армии, соединения 1-й Конной и повстанцы Махно оказывались бы между «молотом» (наступавшей от Карповой Балки группой Барбовича) и «наковальней» (последними резервами РА). Для этого следовало, не задерживаясь, развивать прорыв эскадронов Выграна к Армянскому Базару, перевести тактический успех в стратегический. Примечателен не только факт отступления красной пехоты от Балки, но и начавшаяся сдача в плен — явный признак неустойчивого состояния РККА даже в последние часы сражения на Перекопе.
Именно это могло произойти днем 29 октября, и, очевидно, именно такого критического перелома операции опасались красные командиры.
Все же развитие наметившегося успеха требовало не только времени, но и реального взаимодействия штабов Барбовича, Писарева и Кутепова. В подобные критические моменты дорог каждый час. Однако если подобного взаимодействия не удавалось наладить между отдельными группами даже во время обороны Турецкого вала, при близком расположении обороняющихся частей РА, то тем более трудно было добиться этого в финале Перекопской операции.
Перегруппировать остатки Корниловской и Дроздовской дивизий было возможно, но возвращать корниловцев и дроздовцев на передовые линии не следовало (учитывая их предыдущие потери убитыми, ранеными и пленными). Целесообразнее представлялось создание из них оперативного резерва.
Каковы же были последние резервы РА днем 29 октября? Помимо еще не подошедших к фронту 1-го и 3-го Марковских полков в распоряжении Кутепова оставались снятые с позиций вдоль Сиваша остатки 6-й пехотной дивизии, значительно потерявшей в численности
305


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
еще при отступлении из Северной Таврии (24). В последней были тем не менее достаточно боеспособные кадры пехотных полков (Самурского, 25-го Смоленского), в составе которых находились прибывшие из Польши подразделения бредовцев (отступивших на польскую территорию частей войск Новороссийской области под командованием генерал-лейтенанта Н. Э. Бредова и вернувшиеся в Крым в августе 1920 года). Не исключалось, очевидно, использование небольших по численности соединений, охранявших побережье Сиваша от возможной переправы (теперь это становилось неактуально). В их числе были бойцы Донского офицерского полка (офицерского резерва) и остатки 7-й пехотной дивизии, также сильно поредевшей после Северной Таврии (в их числе подразделения Алексеевского пехотного полка).
Разведсводки РККА содержат сведения и о некоей «вновь сформированной» 15-й пехотной дивизии «из ранее существовавших частей» (но эти сообщения не подтверждаются источниками РА) в составе: «...43-го Якутского, Сводно-стрелкового, двух невыясненных учебных батальонов и невыясненного Кубанского отряда». Сводки фиксировали намерения «командования противника» перебросить ее из Юшуньского района в Чонгарский» (25).
Можно было бы оперативно собрать сводную пехотную группу, включив в нее всех способных, как говорится, «держать винтовку в руках», не исключая штабных офицеров, конвои, комендантские команды, «команды выздоравливающих», саперные и железнодорожные роты, запасные части, интендантские подразделения. И это только с учетом ближайших к фронту районов. Кроме них, оставались еще гарнизоны приморских городов, военные училища, кадетские корпуса. Не говоря
306


Последняя битва Белого Юга
уже о многотысячных (но об этом позже) контингентах «тылового офицерства». Тотальная отправка к Перекопу и Чонгару всех относительно боеспособных формирований требовала, конечно, времени и транспортных средств, но она не была невозможной. Когда речь идет о победе или гибели, то используются все средства сопротивления...
Но главным резервом, использование которого приобретало уже стратегическое значение, оставался Донской корпус...
1. Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах за Россию в освободи- тедьной войне 1917-1920 годов. Ч. 2. Париж, 1964. С. 344-345.
2. Майборода 3. Последние дни батальона // Часовой, Париж, №413 (9-10). 1960. С. 16.
3. Пятьдесят лет верности России: 1917-1967. Париж, 1967. С. 278.
4. Гравицкий Ю. Указ. соч. С. 119-120.
5. Павлов В. Е. Указ. соч. С. 346-347.
6. Пятьдесят лет верности России: 1917-1967. Париж, 1967. С. 278.
7. Критский М. А. Указ. соч. С. 224.
8. ДатюкН. С. 68-69.
9. Павлов В. Е. Указ. соч. С. 346-347.
10. Радумец. Указ. соч. С. 74.
11. Шатилов П. Н. Указ. соч. С. 95.
12. Те, кто красиво умирают // Россия, Курск, № 8, 10 октября 1919 года.
13. Датюк Н. Указ. соч. С. 70-72.
14. Разгром белогвардейцев у Юшуни. Прорыв Юшуньских укреплений // Перекоп. Сборник воспоминаний. М., Л., 1941. С. 245.
15. ДатюкН. Указ. соч. С. 71.
16. Там же.
17. Звегинцов В. Н. Указ. соч. С. 199.
18. Триандафиллов В. Указ. соч. С. 78.
307


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
19. Голубев А. В. Указ. соч. С. 59.
20. ДатюкН. Указ. соч. С. 69-70.
21. Попов И. Штурм и взятие Перекопских и Юшуньских позиций (с 1 по 11 ноября 1920 года) // Армия и революция. Харьков, 1921. № 2-3 (июль-август). С. 96.
22. Попов И. Указ. соч. С. 96.
23. ДатюкН. Указ. соч. С. 70.
24. Там же. С. 71.
25. Боевое расписание сил противника перед армиями Южного фронта по данным Разведывательного отделения по состоянию к 15 ноября 1920 года // 15 ноября 1920 г. Харьков. Штаб Южного фронта. С. 2-3.
308


5. «ПОЛК ШЕЛ В ПОСЛЕДНЮЮ АТАКУ, ВЕНЧАЯ ПУТЬ СВОИХ АТАК». ДОНСКОЙ КОРПУС. ПРОРЫВ, НЕ СТАВШИЙ КОНТРУДАРОМ
В книге полковника И. Н. Оприца «Лейб-гвардии Казачий Его Величества полк в годы революции и гражданской войны 1917-1920» дана примечательная характеристика всех трех дивизий корпуса на период лета — осени 1920 года. «Донской корпус генерала Абрамова состоял из трех дивизий с соответствующей артиллерией. Эти дивизии были: 1-я Донская конная (генерал Дьяков), в состав коей входили Гвардейская Казачья бригада (генерал Фарафонов) из Лейб-гвардии Казачьего и Лейб-гвардии Атаманского полков (полковник Поз- деев и генерал Хрипунов); и 2-я бригада (генерал Морозов, а затем последовательно генералы Клочков и Греков) из 1-го и 2-го Донских полков (полковники Дронов и Ружейников).
2-я Донская конная (генералы Калинин, Татаркин и Секретев), состоявшая из конных имени Атаманов Графа Платова, Каледина, Назарова и Ермака Тимофеевича полков.
3-я Донская (генерал Гусельщиков), куда входили пешие Донские полки и 18-й Донской с Дзюнгарским калмыцким конные полки.
Наиболее сильной частью Донского корпуса являлась 2-я Донская дивизия, состоявшая из полнорядных полков, укомплектованных старыми бывалыми в боях казаками (в том числе из бывшего 4-го (мамантовско- го) корпуса. — Прим. В. Ц.), с прекрасным за время Гражданской войны подобравшимся командным составом (генералы Секретев, Татаркин, Губкин, Рубашкин, полковники Чапчиков и Шмелев).
309


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
1-я Донская дивизия из двух бригад, впервые сведенных вместе, имела значительно меньший численный состав.
Ее первая (Гвардейская бригада) была укомплектована молодыми казаками 20 и 21 годов, среди которых процент прошедших школу боев 1919 года был весьма невелик... обучение укомплектования было кратковременным, велось урывками, в промежутках между караульной службой и борьбой с зелеными... Часть казаков не имела шашек и была вооружена исключительно винтовками (последние были, правда, прекрасного качества, новые, английские, магазинные на 5 и 14 патронов)...» (1).
Но высокая боеспособность донцов, их боевой дух несомненны, учитывая и тот фактор, что в Таврии в большинстве своем сражались ветераны, те, кто не собирался идти на примирение с советской властью, ожидая возвращения на Дон с оружием в руках. Хотя и с потерями, уставшие от долгих переходов и боев с красной конницей, донцы пробились в Крым, привели большую часть своих обозов и заняли позиции на Чонгаре (об их участии в боях на этом участке — в следующей главе). Казачий корпус при умелом командовании был и оставался грозной силой.
В ходе боев на Перекопе его дивизии сосредотачивались для поддержки атакующих батальонов и эскадронов РА. По воспоминаниям Оприца, «26 октября ночью 1-я дивизия была спешно сдвинута к ст. Чирик (то есть началось постепенное передвижение частей на Перекопское направление. — Прим. В. Ц.). 2-я Донская дивизия осталась до утра на месте, а затем догнала 1-ю. В тот же день заболевший генерал Фарафонов был эвакуирован в Севастополь, а во временное командование бригадой вступил полковник Кононов. Лейб-гвардии
310


Последняя битва Белого Юга
Казачий полк во временное командование принял войсковой старшина Дубенцев...» (2).
С 27 октября донцы постепенно выходили на Карпову Балку, усиливая сосредоточенные здесь части Барбовича. Создавалась мобильная группа с явным расчетом на удар в направлении Армянского Базара. Оприц отмечал: «...Лейб-Казачий полк в составе 1-й дивизии вначале был в резерве, а вечером 28-го октября занял окопы на правом фланге Юшуньской позиции у Карповой Балки. Участок был спокойный, и попытка конницы противника переправиться через Сиваш против участка дивизии была легко отражена огнем Гвардейской Донской батареи...» (3).
Казаки не участвовали в атаке кавалеристов Выгра- на утром 29 октября. Очевидно, это связано с тем, что донские полки располагались южнее и восточнее вдоль берега Сиваша и не успевали выйти на передовые рубежи для наступления. Тем не менее они оказали поддержку корпусу Барбовича в тот самый момент, когда части РККА стали разворачиваться для удара в тыл идущим в направлении Армянского Базара эскадронам (бой с «перевернутым фронтом», о котором писал Датюк).
Сбить красную пехоту с только что занятых ею Юшуньских позиций и этим обеспечить проход в межозерном дефиле коннице и пехоте из Карповой Балки — такой стала тактическая задача соединений Донского корпуса. И с этой задачей части корпуса вполне справились. «...Главный бой шел далеко влево против добровольцев у Юшуни, где к 2 часам дня 29 октября была окончательно потеряна наша главная позиция. Полк был посажен на коней и в составе 1-й Донской дивизии должен был прикрывать отход остальных 4-х конных дивизий (казачьих и регулярных. — Прим. В. Ц.). Лейб-Казаки вскоре были повернуты в направлении на Юшунь, получив за-
311


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
дачу разведать промежуток между озерами. Выдвинувшись вперед, полк оказался лицом к лицу со значительно превосходящей в силах конницей и пехотой противника (части 6-й и 2-й Конной армий РККА, наступавшие от Юшуни. — Прим. В. Ц.) и, охватываемый с флангов, под сильным артиллерийским и пулеметным огнем стал отходить на Воинку.
Видя трудное положение полка, Лейб-Гвардии Атаманский полк и 2-я бригада во главе с генералом Морозовым, уже шедшие на юг, повернули обратно и вместе с Лейб-Казаками атаковали противника. Остановилась и 2-я Донская дивизия в готовности оказать поддержку.
Командовавший всей конницей генерал Барбович двинул в атаку и регулярную конницу. Растерявшийся противник замялся и, когда конница врубилась в его ряды, начал быстро отходить, бросая свои орудия. Пройдя две версты и порубив большое количество красных, 1-я Донская дивизия повернула и, уже не преследуемая противником, отошла на ночлег в деревню Александровку. За день с боем было сделано около 50 верст.
Потери Лейб-Казачьего полка в атаке под Воинкой. Убито: казаков 2, лошадей 3. Тяжело контужен снарядом есаул Агафонов. Ранены: подъесаул Моргунов, хорунжий Фабрицкий и хорунжий Мокров. Казаков — 22, лошадей — 27. Конная атака под Воинкой была последней атакой Гражданской войны...» (4).
Эта атака нашла отражение в строках поэмы «Перекоп» донского казака, подъесаула Н. Н. Туроверова, сражавшегося в рядах Лейб-Атаманского полка:
«...Нас было мало, слишком мало.
От вражьих толп темнела даль;
Но твердым блеском засверкала Из ножен вынутая сталь.
312


Последняя битва Белого Юга
Последних пламенных порывов Была исполнена душа, В железном грохоте разрывов Вскипали воды Сиваша.
И ждали все, внимая знаку, И подан был знакомый знак... Полк шел в последнюю атаку, Венчая путь своих атак. Забыть ли, как на снеге сбитом В последний раз рубил казак, Как под размашистым копытом Звенел промерзлый солончак, И как минутная победа Швырнула нас через окоп, И храп коней, и крик соседа, И кровью залитый сугроб. Но нас ли помнила Европа, И кто в нас верил, кто нас знал, Когда над валом Перекопа Орды вставал девятый вал? О милом крае, о родимом Звенела песня казака, И гнал, и рвал над белым Крымом Морозный ветер облака...» (5).
Приведем описание этого прорыва у Датюка (во многом аналогичное белым мемуаристам): «...Часов около 16-ти заметили, что с севера спускались конные части. Впереди Юшуни расстилалось огромное поле. Из-за холмов у южного берега озер появились густые колонны конницы Барбовича (точнее, донской конницы. — Прим. В. Ц.). Сначала казалось, что конница спешно, колонна за колонной, оставив сопротивление, на рысях отходит в тыл, но это только казалось. Колонны нача-
313


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ли замедлять свое движение к югу, потом остановились, и мы увидели, как во все стороны поскакали ординарцы, очевидно, с приказаниями. Полки за полками разворачивались на галопе и строили в нашу сторону развернутый фронт. Сверкнули выхваченные шашки, и вся эта лавина с криком «ура» ринулась в атаку (атака Гвардейской казачьей бригады. — Прим. В. Ц.).
Были пущены в ход все огневые средства наших пехотных бригад. Артиллерия открыла беглый огонь шрапнелью, в дело пошли броневики. Но в момент атаки казалось, что ничто не может остановить конной лавины противника. Но моральные силы конницы Барбовича были подорваны. Встретив неожиданный для себя отпор нашей пехоты и артиллерии, противник повернул обратно...» (6).
Оставляя без комментариев оценку «моральных сил конницы Барбовича», уместен вопрос: можно ли было не ограничиваться прорывом сквозь межозерное дефиле для обеспечения отхода из Карповой Балки, а развить его в сильный контрудар? Общий удар вместе с еще не участвовавшими в операции пехотными частями РА при поддержке оставшейся артиллерии и бронепоездов? Очевидно, да. Тем более что из всех частей Донского корпуса в прорыве участвовала только одна бригада.
Одновременно с этим эскадроны Барбовича вместо того, чтобы отступать к югу за донскими полками, самостоятельно развивали бы достигнутый успех, наступая дальше на Армянский Базар, перерезая тыловые коммуникации РККА. Ведь, судя по цитированному выше перехваченному красными приказу Кутепова, атака группы Барбовича совместно с донцами планировалось именно как контрудар, а не прорыв сквозь ряды красных, наступавших от Юшуни.
Последний шанс Белого дела в Крыму? Может быть...
314


Последняя битва Белого Юга
Но, как говорится, история не знает сослагательного наклонения...
И еще одно стихотворение Туроверова, посвященное перекопским боям, уместно вспомнить. В нем поэт помимо ярких, динамичных образов «добровольческой осени» отмечает и два характерных направления контратак последнего дня боев на Карповой Балке, где стояли казаки, — «с утра мы бились с конницей на север, потом — на юг — с пехотою дрались».
«.. .Мы ничего ни у кого не просим,
Живем одни, — быть может, потому, Что помним добровольческую осень И наше одиночество в Крыму.
Тогда закат раскрыл над нами веер,
Звездой вечерней засияла высь;
С утра мы бились с конницей — на север, Потом — на юг — с пехотою дрались.
Мы тесно шли, дорогу пробивая.
Так бьет в утес девятая волна.
Последний бой! Идет не так ли стая
Волков, когда она окружена?
И мы прошли. Прошла и эта осень, Как бег ночной измученных коней, - Еще не знали, что с рассветом бросим На пристани единственных друзей...»
Звегинцов с сожалением отмечал бесперспективность окончившейся атаки эскадронов Выграна:«.. .этот временный и неожиданный успех на небольшом участке фронта при малочисленности имевшихся на нем сил не мог уже иметь никакого влияния на участь обороны Крыма. Тем более что в это же приблизительно время была прорвана оборона на Чонгарском перешейке и на
315


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Юшуньских основных позициях, между Черным морем и озером Старое — южнее ст. Юшунь контратака Терско-Астраханской бригады успеха не имела.
В два часа дня у кургана Азис, на перешейке между Сивашом и озером Круглое конницей был получен приказ о прекращении борьбы и об отходе на черноморские порты для посадки на суда...» (7).
Следует отметить, что приказ штаба о погрузке и, следовательно, о прекращении любых оперативно-тактических действий дошел (в отличие от перехваченного прежнего приказа о контрударе) до Карповой Балки примерно в два часа дня и описанные Датюком действия конницы вполне соответствуют раннему вечеру 29 октября.
О том, что сам Главком РА не был полностью уверен в бесперспективности нового контрудара в последний день боев и рассматривал этот вариант наравне с «эвакуационным сценарием», вспоминал начальник французской военной миссии в Крыму генерал Бруссо. Согласно его докладу, «Врангель... был весьма озабочен и сказал мне, что на Перекопе завязались жесточайшие бои и что 1-й армейский корпус, самое боеспособное соединение его армии, понесло в них весьма тяжелые потери, почти все командиры полков убиты или ранены и что, вопреки его указаниям, генерал Кутепов упорствует в обороне передовых позиций на высотах Перекопа (Турецкий вал. — Прим. В. Ц.), чтобы сохранить за войсками оборудованные позиции в Армянске, расположенном в тылу (подтверждение нежелания Кутепова отступить от Перекопа. — Прим. В. Ц.), что в настоящее время армия была вынуждена отступить на основные позиции, которые противнику удалось временно прорвать, однако он был оттуда отброшен (не вполне точное описание боев у Юшуни. — Прим. В. Ц.).
316


Последняя битва Белого Юга
Врангель предложил атаковать противника в 10 часов утра следующего дня (11 ноября. — Прим. В. Ц.) с использованием своего последнего резерва, состоящего из Донского казачьего корпуса. Если этот отпор не приведет к приостановке наступления, ему остается только отступить в Крым. Поэтому он просит меня подготовить эвакуацию гражданских лиц и раненых...» (8).
Так или иначе, прорыв казачьей конницы стал не контрударом, а отступлением от Перекопа к крымским портам. На погрузку...
Н.Е. Какурин отмечал: «...В ночь с 10 на 11 ноября на участках 52-й и 15-й дивизий продолжался упорный бой; частные резервы этих дивизий, вводимые в дело, лишь на время восстанавливали положение, и противник (части корпуса Барбовича и пехота на Карповой Балке. — Прим. В.Ц.) продолжал их теснить к северу, но 51 -я дивизия, отбив слабую ночную контратаку противника, к утру 11 ноября овладела третьей линией обороны, а к полудню при содействии введенного в дело армейского резерва в виде Латышской дивизии заняла почтовую станцию Юшунъ, что знаменовало наступление кризиса боя.
Кавалерийская контратака противника (эскадроны под командованием генерала Выграна. — Прим. В. Ц.) со стороны Карповой Балки была отбита, а группа Юшуньского направления начала развивать удар в тыл противника, теснившего красные части по направлению к Литовскому полуострову. Не дожидаясь этого удара, противник приостановил свой нажим на эти части и по всему фронту начал быстро отходить к югу.
Падение Юшуньской позиции означало выход главных сил 6-й армии из теснины Перекопского перешейка. Противник начал быстро отходить к портам посадки...» (9).
317


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
С этим вполне согласен и Триандафиллов, подводивший итог боям на Перекопском фланге: «...Кризис боя наступил раньше на нашем правом фланге, где 51-я стрелковая дивизия вместе с подошедшей Латышской дивизией в этот день заняли Юшунь. С выходом нашим к Юшуниустойчивость обороны (белых. —Прим. В. Ц.) была настолько разрушена, что отпадал вопрос о возможности дальнейшего сопротивления белых. В ночь с 11-го на 12 ноября белые начали стремительный отход к югу. С рассветом началось наше преследование...» (10).
Интересные детали совместных действий казаков и кавалеристов на Карповой Балке на протяжении нескольких дней боев приводил в книге «Конец белых» Г. Раковский. Военный корреспондент взял интервью у генерал-лейтенанта Н. П. Калинина. Комкор Донского рассказывал военкору: «...Числа 27 октября я прибыл, как мне было приказано, в район Карповой Балки. Это было в тот момент, когда на Барбовича было произведено ночное нападение и он принужден был оставить Карпову Балку. Энергичной контратакой ему удалось, все же, выбить из нее противника. Однако пехота, которая занимала позиции впереди Карповой Балки и к западу от нее, под влиянием этого налета снялась и ушла (Калинин описывал ход боев с 26 октября. — Прим. В. Ц.). Позиции остались за красными. Я подошел в это время к Барбовичу, которому была теперь вверена группа войск, защищавших Крым. В этот момент приехал Кутепов. Находились мы тогда южнее Карповой Балки.
— Было решено перейти в контрнаступление, с тем чтобы, во-первых, очистить Чувашский полуостров и затем выйти во фланг и тыл частям красных, действовавшим против Корниловской дивизии в направлении на Юшунь, чтобы облегчить ее положение.
318


Последняя битва Белого Юга
— К вечеру, однако, мы принуждены были отойти на предпоследнюю укрепленную линию. Положение становилось настолько серьезным, что мне пришлось занимать позиции спешенными частями первой конной дивизии, ибо пехота была в очень скверном состоянии. Грозным симптомом был переход на сторону противника целых частей—двух кубанских полков, двух батальонов Дроздовской дивизии. Последнее обстоятельство так подействовало на генерала Туркула, начальника этой дивизии, что он заболел нервным расстройством, сдал командование и уехал в тыл.
Атаки противника еще сдерживались, но становилось очевидным, что делу — конец, так как красные уже овладели и последней Юшуньской укрепленной позицией. Подведенные из резерва корниловцы (на самом деле марковцы. — Прим. В.Ц.) заняли было Юшунь, но обходом в тыл красные снова выбили их оттуда.
Последняя укрепленная полоса — Юшуньские укрепления — была сдана 29 октября (11 ноября). Ночью красные прорвались также и на Чонгарский полуостров.
— О сдаче Юшуни, — рассказывал Калинин, — я узнал от Барбовича, с которым стоял рядом. От него же узнал, что, прорвав укрепленные линии, красные бросили нам в тыл свою конницу.
— Когда я уходил от Барбовича, спустился летчик (показательный пример использования авиации для связи между штабами. — Прим. В. Ц.) и передал пакет от Главнокомандующего с директивой: «Приказываю грузиться на корабли».
Барбович мне не сказал об этой директиве, и я продолжал участвовать в бою. Подойдя к Юшуни, я увидел большую колонну красной конницы, которая, выдвинув заслоны против нас, продолжала двигаться в южном направлении по симферопольскому шоссе. К этому вре-
319


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
мени подошел ко мне и Барбович... Было ясно, что все кончилось...».
Калинин отмечал также готовность дать бой на подступах к Симферополю и позже, на перевалах в крымских горах. «Я решил отступать со своими донцами вместе с Барбовичем, потому что ввиду больших потерь и утечек, которые доходили до 50 %, у него от всего корпуса осталось шашек пятьсот. У меня же казачьей конницы (не считая пластунов. — Прим. В. Ц.) было до четырех с лишним тысяч. Учитывая также слабость частей, отправленных на Севастополь, мы решили отходить на Ялту, чтобы, сдерживая противника в районе Сарабуза — Симферополь, дать возможность грузиться в Севастополе, а самим через Бахчисарай двинуться на Ялту, где держаться на горах до тех пор, пока не будут поданы суда для погрузки частей Барбовича...» (11).
Однако план Калинина и Барбовича поддержки Главкома не получил.
Отвод войск из Карповой Балки проходил в колонне, авангард которой составляли донцы, основную часть — пехота и артиллерия, а прикрывали колонну подразделения корпуса Барбовича: «...Убедившись, что пехота, стоявшая на участке конницы, благополучно миновала дефиле между озерами Красное и Ки- ятское, — вспоминал Звегинцов, — конница, в свою очередь, снялась с позиции. В арьергарде шла бригада полковника Попова, Гвардейский и 1-ый конный полки. Ночью в деревне Бог-Газы был дан привал. В дороге присоединилось небольшое пополнение из запасного полка, приведенное полковником Новиковым (улан Его Величества), вступившим в командование Гвардейским полком. Ночью же был объявлен приказ генерала Врангеля, разрешающий всем желающим поки-
320


Последняя битва Белого Юга
нуть ряды Армии. Рано утром 12-го бригада продолжала движение на Ялту...» (12).
Последними из Карповой Балки ушли гвардейские кавалеристы. Сохранилось свидетельство о тех, кто решил все же не отступать, а остаться навсегда на рубежах, так и не ставших неприступной твердыней Белого Крыма.
Князь Г. Н. Трубецкой в своих воспоминаниях пишет о своем сыне Константине — офицере лейб-гвардии Конно-гренадерского полка: «Мой брат (сын. — Прим. В. Ц.) Константин домой не вернулся. Ему только что минуло восемнадцать лет, когда он был ранен на Перекопе при отступлении армии Врангеля. Его полк трижды посылал за ним лошадь, но мой брат каждый раз уступал место более тяжело раненым.
С последним раненым он послал письмо своим родителям: «...Милый Папа и Мама, спасибо Вам за все, что Вы мне дали. Ради Бога, не плачьте обо мне. Все в руках Божиих. Я страшно рад за такое дело положить жизнь. Верю в Царствие Небесное. Последняя моя просьба, не печальтесь обо мне — но возрадуйтесь, вспомните меня и, главное, молитесь и служите заупокойные обедни и панихиды обо мне. Господь с Вами. Счастливо оставаться Вам. До скорого свидания. Желаю всем счастья...» (13).
Остались на Карповой Балке, но не в арьергарде, а с целью сдаться в плен наступавшим красным, сла- щовцы из 13-й пехотной дивизии. В фундаментальном исследовании Я. Тинченко приводятся свидетельства о 52-м пехотном Виленском полку, но, скорее всего, были оставшиеся и из других частей, учитывая, что комплектовалась 13-я дивизия уроженцами Таврической губернии (14).
Особенности последних часов сражения на Перекопском фланге достаточно ясны. Перспективы его
321


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
удержания не были столь безнадежны, как об этом неоднократно вспоминали и писали позднее. Нанести маневренный контрудар, аналогичный весеннему сла- щовскому, можно было. Но в феврале — апреле 1920-го части РККА почти не продвинулись на правом фланге крымских укреплений — на Чонгаре. А в октябре положение стало иным. Падение Чонгарских рубежей стало третьим, фатальным рубежом последней битвы Белого Юга.
1. Оприц И. Н. Лейб-гвардии Казачий Его Величества полк в годы революции и гражданской войны 1917-1920. Париж, 1939. С. 314-315.
2. Там же. С. 355.
3. Там же. С. 356.
4. Там же. С. 356-357; аналогичное описание см. также: Матасов В., подпоручик конной артиллерии. Белое движение на Юге России. 1917-1920 годы. Монреаль, 1990. С. 158-159.
5. Туроверов Н. Н. Двадцатый год — прощай, Россия!.. М., 1999. С. 35-36.
6. ДатюкН. Указ. соч. С. 71-72.
7. Звегинцов В. Указ. соч. С. 200.
8. Бруссо А. Секретный доклад военному министру Франции Л. Барту руководителя французской военной миссии на юге России генерала А. Бруссо о событиях в Крыму в период с 6 ноября по 11 ноября 1920 года и о причинах поражений Русской армии генерала П. Н. Врангеля // Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов. Документы и материалы. Т. 1. Кн. 1. Исход. М., 1998. С. 207-208.
9. Какурин Н. Е. Указ. соч. С. 348.
10. Триандафиллов В. В. Указ. соч. С. 78.
11. Раковский Г. Указ. соч. С. 180-182.
12. Звегинцов В. Указ. соч. С. 200.
13. Трубецкой Т.Н. Годы смут и надежд. Монреаль, 1981. С. 260- 261.
14. Тинченко Я. 12 тысяч. Крымские расстрелы, 20.11.1920- 18.04.1921 // Реабилитированные историей. Автономная Республика Крым: Книга десятая. Киев, 2021. С. 61-62.
322


Глава 4
ТРЕТИЙ РОКОВОЙ РУБЕЖ СРАЖЕНИЯ
ЧОНГАРСКИЕ БОИ.
БРОНЯ И АРТИЛЛЕРИЯ УСТУПАЮТ ПЕХОТЕ
Оборона РА на Чонгаре отличалась многократно более выгодным положением по сравнению с Перекопом. Если на Перекопском направлении главный расчет строился на обороне Турецкого вала и эшелонированной (насколько это удалось сделать) обороне Юшуньских позиций, то для того чтобы отразить любые попытки прорыва красных в Крым на Чонгаре, достаточно было держать под огнем два очень узких прохода: Сивашскую дамбу, по которой проходила железная дорога (отрезок пути от станции Сиваш, занятой РККА, до станции Таганаш — под контролем РА), и переход через Чонгарский мост к селу Тюп-Джанкой. Возможный третий проход (по Арабатской стрелке) с самого начала боев считался красным командованием бесперспективным ввиду угрозы ее обстрела корабельной артиллерией белых с Азовского моря.
В соответствии с тактическим опытом подобных боев узкие проходы результативно простреливались
323


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
как из крупнокалиберных орудий, так и полевой артиллерией. Для их защиты хватало небольших пехотных подразделений, задача которых сводилась, по существу, лишь к предотвращению создания плацдармов на крымском берегу. А возможности переправиться в Крым стали ничтожно малы после подрыва отступающими частями РА Сивашского и Чонгарского мостов.
Согласно воспоминаниям красноармейцев, опубликованным в сборнике «Перекоп», у южного берега Чонгарского полуострова, занятого РККА, «Сиваш... достигает в ширину трех километров. В направлении станции Таганаш через Сиваш тянется дамба всего около восьми метров шириной. В нее упирался Сивашский железнодорожный мост протяжением в 272 метра. Восточнее, в наиболее узком, но зато и наиболее глубоком месте тянулся деревянный пешеходный Чонгарский мост протяжением в 230 метров. По нему проходила кратчайшая дорога из Северной Таврии в Крым. Отступая, белогвардейцы взорвали железнодорожный и сожгли пешеходный мосты.
Впереди за Сивашом поднимался обрывистый берег Крыма. Здесь под руководством французских инженеров была создана целая система укреплений. Против Чонгарского моста было устроено шесть линий. Каждая из них была защищена проволочной сетью в три-четыре кола. Здесь были устроены блиндажи, лисьи норы. На укреплениях было много орудий и огромное количество пулеметов. Высоко поднимаясь на бетонных установках, торчали дальнобойные крепостные пушки, привезенные из Севастополя...» (1).
Датюк свидетельствовал: «...За Чонгарским проливом идет к югу полоса суши шириной в 1,5-2 километра, стиснутая с запада Сивашом и с востока Азовским морем. На этой ленточке земли находятся
324


Последняя битва Белого Юга
Чонгарские или, вернее, Тюп-Джанкойские укрепления пролива. Перпендикулярно железной дороге на южном берегу Чонгарского пролива — Таганашскиеукрепления.
Нашим войскам были видны на том берегу вражеские позиции. Чонгарские укрепления белых имели 5 линий окопов с проволочными заграждениями перед каждой. Первая линия окопов была выдвинута вперед к самому берегу Сиваша и перед ней у самой воды и в воде шли проволочные заграждения в 3-4 кола. Таким образом, белыми на данном участке была создана целая система мощных укреплений. Все кругом было изрезано окопами, ходами сообщений, траншеями, лисьими норами, блиндажами и укрытиями. Врангель подготовил достаточное количество позиций для полевых и специальных тяжелых батарей... в глубине позиций белых, на бетонных установках были установлены дальнобойные 10-дюймовые морские орудия.
Все огневые точки были заблаговременно пристреляны по пунктам, наиболее удобным для форсирования пролива. Таких пунктов было два: разрушенный Сиваш- ский железнодорожный мост и сожженный Чонгарский деревянный мост. Их насыпи были видны издалека; они почти на километр вдавались в сторону противника...» (2).
Примечательную характеристику чонгарских позиций содержал также обширный доклад представителя французской военной миссии в Крыму генерала А. Бруссо военному министру Франции Л. Барту, датированный 17 ноября 1920 года (по новому стилю), как говорится, по свежим следам только что закончившихся боев. В нем Бруссо отмечал, в частности, важные особенности естественных препятствий: «Рельеф местности в остальном облегчал оборону, несмотря на плохое расположение войск. С этой точки зрения Крым
325


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
сообщается с континентом только посредством плотины и железнодорожного моста (мост взорван). Конечно, через Сиваш имеются броды, однако берег представляет собой глинистую гору с вершинами высотой от 10 до 20 метров, абсолютно непреодолимую...» (3).
Бруссо начал свою поездку по укрепленному району уже в разгар боев на Перекопском направлении (9 ноября по новому стилю), но к Юшуни на автомобиле, бывшем в «плачевном состоянии», он не поехал. Зато тщательно осмотрел чонгарские позиции («расположение казацкой дивизии (3-я Донская. — Прим. В. Ц.) в Таганаше и трех батарей, расположенных у железнодорожного моста через Сиваш»).
Он перечислял стационарные батареи и давал им весьма показательную оценку: «...два 10-дюймовых орудия (254 мм. — Прим. В. Ц.) к востоку от железной дороги; два полевых орудия старого образца на самом берегу Сиваша; два орудия калибром 150 мм. Канэ немного позади от предыдущих. Эти батареи показались мне очень хорошо обустроенными, но мало соответствующими, за исключением полевых орудий, роли, которую войска должны были сыграть в предстоящих боях. Батарея 10-дюймовок располагала бетонированными укрытиями и насчитывала не менее 15 офицеров среди личного состава. Ее огонь был хорошо подготовлен и мог бы достойно вписаться во всю организацию артиллерийского огня, в которой оборона позиций с близкой дистанции осуществлялась бы полевыми орудиями (важное свидетельство степени боеготовности тяжелой артиллерии в ее сочетании с артиллерией среднего калибра. — Прим. В. Ц.)...» (4).
«Но именно этих орудий и не хватало!» — делал Бруссо принципиально важную оговорку. «Также слабо была организована огневая поддержка пехоты. На
326


Последняя битва Белого Юга
берегу Сиваша, вблизи от каменной насыпи железной дороги находилось примерно до роты личного состава; ближайшие воинские подразделения располагались в пяти верстах оттуда, в Таганаше. На сделанное мною замечание мне ответили, что недостаток оборудованных позиций вынудил отвести войска в места, где они могут получить укрытие от холода...» (5).
Бруссо подчеркивал все ту же характерную особенность построенного укрепрайона — отсутствие достаточного количества пригодных для размещения личного состава окопов и блиндажей. Хорошо были оборудованы на Чонгаре, как и на Перекопе, крупнокалиберные батареи. Примечательна и однозначная оценка Бруссо полевой среднекалиберной артиллерии. Именно она играла решающую роль в обороне как Перекопа, так и Чонгара, ведя огонь на ближних дистанциях, когда части 4-й армии РККА вплотную подошли к переправам. Достоинства крупного калибра для обороны были очевидны лишь до тех пор, пока красная пехота не попадала в «мертвую зону» обстрела тяжелой артиллерией.
Но даже в отношении условий, в которых оказались защитники Белого Крыма, не все было однозначно, по мнению Бруссо. «...Следует согласиться, что температура оставалась очень низкой в начале ноября, что солдат был очень плохо одет, что не хватало дров в этом районе. Однако наши солдаты жили зимой 14-го -15-го годов в более трудных условиях, нежели те, которым подвергались русские солдаты на берегах Сиваша...» Завершая описание оборонительных позиций Чонгара, Бруссо отметил: «...я пересек три линии обороны, оборудованные в тылу Сиваша: первые две из них представляли собой ничтожную сеть укреплений, третья линия была немного более серьезной, но все они были
327


ВАСИЛИЙ цветков
расположены в одну линию, без фланговых позиций, на склонах, обращенных к противнику, или иа самом гребне холма, слишком близко одна от другой (от 500 до 800 м) и не имели никаких окопов в глубине...»,
Основную боевую нагрузку по обороне Чонгара (до переброски к Юшуни) и части побережья Сиваша вблизи переправ выполняли части Донского корпуса, в том числе 3-й Донской дивизии. С точки зрения французского генерала, «в дивизии, которую я видел в Таганаше, не царила уверенность в победе. Главнокомандующий сказал мне, что казаки не годились для этой позиционной войны и что их лучше отвести в тыл и реорганизовать в более серьезные подразделения. Личный состав дивизии имел столько же бойцов в тылу, сколько и на переднем крае...» (6).
Несмотря на очевидную недооценку Главкомом казачьих полков, оборону они держали прочно, так же, как и кавалеристы Барбовича, следовавшие сути приказа «ни шагу назад». Автор «Трагедии казачества» приводил следующие факты в подтверждение своего тезиса об «успешной защите Чонгарского направления 22-27 октября, прикрывавшегося доблестными Донскими казачьими частями»: «...Отношение казачьих командиров и рядовых бойцов к делу защиты Крыма появилось, например, в одном из приказов по конной бригаде генерала Долгопятова: «В случае наступления противника сложить головы, но переправиться противнику не дать» (приказ от 24 октября 1920 года, 17 часов 45 минут). Поэтому неудивительно, что все усилия 4-й красной армии прорваться в Крым последовательно разбивались о стойкость казаков. Напрасно красный Главком Каменев несколько раз по телеграфу выражал недовольство действиями 4-й армии; напрасно он несколько раз делал Командюжу Фрунзе разные
328


Последняя битва Белого Юга
указания о том, как продвинуть вперед эту советскую армию...
Казачьи части по-прежнему проявляли стойкость и доблесть. 28 октября (в разгар боев у Юшуни. — Прим. В. Ц.) их сменили части 2-го армейского корпуса (34-й пехотной дивизии. — Прим. В. Ц.)...» (7).
23-летий генерал-майор Г. И. Долгопятов, казак-фронтовик, командир 2-й бригады 3-й Донской дивизии был самым молодым генералом Донской армии и, пожалуй, самым молодым из военачальников, участвовавших в последней битве Белого Юга. Он, в отличие от многих генералов-пессимистов, не сомневался в том, что его казакам удастся не только отстоять Крым, но и вновь выйти в поход к «Тихому Дону». Об этом ярко свидетельствует отданный им 28 октября в Тюп-Джанкое, в последние часы накануне марша к Юшуни, приказ: «...Полковнику Кузнецову, войсковому старшине Безуглову и полковнику Федотову. Славные георгиевцы (18-й конный полк), зюнгарцы (чины Дзюнгарского калмыцкого полка. — Прим. В. Ц.) и лихие артиллеристы 1-й легкой батареи, удержав последнюю позицию у входа в Крым, вы сегодня сменились частями 2-го армейского корпуса.
В течение всей летней операции вы проявляли беззаветную храбрость под мудрым водительством ваших начальников. Трезвая оценка истории должна с особенным оттенком подчеркнуть работу героической бригады, спаянной любовью к Родине и нашему разоренному, оскверненному и влачащему в настоящее время жалкую жизнь Дону. Везде и всегда только и приходилось слышать о тех ужасах и переживаниях, которые испытывают оставшиеся на Дону наши семьи. Сам же Тихий Дон, пригорюнившись, пытается созвать своих сынов, рассеявшихся по злому року коммуниз-
329


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ма по всему белому свету. Наше победоносное наступление от Александровска в восточном направлении зародило в нас радостную мысль, что вот-вот и заблестит наш Донской златоглавый собор (имеется в виду успешное наступление в сентябре 1920 года на Донбасс. — Прим. В. Ц.)
Безумство храбрости и умение начальников руководить подчиненными им частями в упорнейших боях с превосходящим почти в десять раз врагом красной нитью должно пройти в историю Донского корпуса. В боях под Мариуполем бригада, прорвавшись в тыл, разгромила группу противника, состоявшую из трех лучших красных дивизий. Славная конная атака зюн- гарцев на ударный учебный батальон и уничтожение его под станцией Апостолово; разгром бригадой 7-й кавалерийской дивизии под Юзовкой; уничтожение Морской дивизии славными георгиевцами и зюнгар- цами при содействии 1-й легкой; беспримерная атака под Бельманкой на 5-ю кавалерийскую дивизию шестиполкового состава; атака 18-го Георгиевского полка на 17-й стрелковый полк, после 30-ти верстного перехода захватили полностью полк с артиллерией; выход бригады из Мануйловки через Елизаветполь 5-й, 7-й и 9-й кавалерийским дивизиям в тыл, когда поистине бригада спасла положение на восточном направлении; прорыв фронта армии Буденного у Сальково, и целый ряд боев с превосходящими силами пехоты, которая всегда полностью уничтожалась, являются свидетелями преданности сынов Дона своей Родине и Дону.
На долю конников бригады пришло захватить 1/7 из числа всех пленных, захваченных Русской армией.
Но Богу не было угодно допустить нас в родные степи Тихого Дона. С полной уверенностью в правое дело и верой в Бога отнесемся спокойно к нашему отходу
330


Последняя битва Белого Юга
и будем ждать нового момента, когда победоносные войска Русской армии двинутся вперед, но уже бесповоротно вглубь матушки-России.
Приношу искреннюю благодарность всем г.г. офицерам, а нашим неустрашимым бойцам, не знающим устали казакам от имени Всевеликого Войска Донского — спасибо!...» (8). Из всех перечисленных Долгопятовым соединений Донского корпуса, безусловно, большая заслуга в обороне Чонгара принадлежала артиллеристам. Но вместе с казачьей артиллерией здесь действовали и донские пластуны — пехотинцы.
Огромное значение для обороны Чонгарских рубежей имели бронепоезда. Благодаря высокой мобильности и достаточному вооружению они могли не только прикрывать узкие проходы в Крым, но и оперативно передвигаться на участки, где возникала угроза прорыва. На Перекопе активно действовал бронепоезд «Святой Георгий Победоносец», а на Чонгаре большую часть боевой нагрузки выполнял бронепоезд «Офицер». Кратко и емко об отходе из Северной Таврии в Крым писал в своем дневнике Пушкарев (запись от 21 октября 1920 года): «...Наша пехота и конница... уже отошла за Сивашский мост; наши поезда отходят далее к Сивашу, красные надвигаются и занимают Чонгар, потом наши поезда, прикрывавшие отступление, отходят за мост, который тем временем уже обстреливается артиллерийским огнем, и около 6 часов вечера Сивашский мост взрывается, и крымская бутылка закупорена... Наш поезд отходил последним, останавливаясь за семафором ст. Таганаш.
Ночью (с 12-ти до 4 часов) я — «дневальный» на боевой площадке (холод, ветер), смотрю на север: там, в ночной темноте, за Сивашом, в пяти верстах простирается от Крыма до Архангельска необъятное море
331


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
залившего нашу Родину красного Интернационала, и только здесь, на ничтожном клочке, оставшемся от некогда Великого Русского государства, держимся мы, кучка «Белой гвардии».
Дай Бог победу Белому делу...» (9).
С 22 по 27 октября «Офицер» был в тылу, пополнял запасы боеприпасов и продовольствия в Джанкое и Симферополе. Но, по свидетельству Пушкарева, 28 октября был срочно вызван к Чонгару. Что же происходило на позициях в эти дни?
Прежде всего, смена сторожевого охранения. Как известно, прорыв 6-й армии на Перекопе потребовал срочной переброски всех боеспособных соединений на левый фланг крымской обороны. На смену донцам двигались части 2-го армейского корпуса под командованием генерала Витковского. Шли подразделения гвардейской пехоты и артиллерии. М. М. Го- леевский отмечал этот переход вдоль берега Сиваша, от Турецкого вала к Чонгару. «...Вечером 25 октября Сводно-гвардейский полк был сменен частями Дроздовской дивизии (оперативно-тактический резерв у Турецкого вала. — Прим. В. Ц.). Полку было приказано перейти к Таганашу и стать в резерв в д. Дюрмень. В это время весь 2-й армейский корпус должен был быть сменен частями 1-го армейского корпуса и перейти в район Таганаша, заняв позиции на Чонгарском мосту иуд. Тюп-Джанкой...» (10).
27 октября гвардейцы вышли в район Чонгарского моста. Голеевский отметил, что первоначально батальоны полка вошли в общую линию береговых дозоров по Сивашу, имея контакт с юнкерами Атаманского военного училища. Но в ночь с 27 на 28 октября атаманцы были вызваны в Севастополь (для обеспечения ожидаемой погрузки на транспорты)
332


Последняя битва Белого Юга
и «спешно сменены» гвардейцами. Взамен на береговую линию Сиваша выступил Донской офицерский полк (11).
Таким образом, уже накануне третьих суток после начала боев на Перекопе «рокировка» воинских частей, произведенная по инициативе Кутепова и поддержанная Врангелем, практически полностью завершилась. Это свидетельствует о достаточно высокой оперативной гибкости соединений РА, несмотря на отсутствие сколько-нибудь длительных «передышек» в условиях беспрерывных боев, начавшихся еще в Северной Таврии.
Несмотря на то что основную тяжесть удара по Белому Крыму командование РККА переносило на Перекопское направление, еще накануне той ночи, когда Ударная группа 6-й армии двинулась через Сиваш, аналогичная попытка переправы была предпринята бойцами 30-й стрелковой дивизии на Чонгаре. Переход с Чонгарского полуострова на Тюп-Джанкойский был гораздо более коротким, чем движение по Сивашской дамбе, и мог считаться более приемлемым для захвата плацдарма. Однако эта попытка завершилась полным провалом, что подтвердило крайнюю сложность ведения здесь наступательной операции. По воспоминаниям стрелков и командиров, после отступления частей РА в Крым, им пришлось сосредоточиться на обширном открытом пространстве: «..,36-тысячная дивизия расположилась на пустынном, безжизненном Чонгарском полуострове, лишенном всяких укрытий. Не было и деревень: лишь отдельные глинобитные избушки да хутора, самые большие в 3-4 двора. Дальнобойные пушки Врангеля держали войска под непрерывным артиллерийским огнем. Днем жизнь замирала, и только ночью возможно было передвижение.
ззз


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Артиллерию нельзя было расставить на позициях — она немедленно сметалась дальнобойным огнем противника. Тыловые учреждения дивизии еще катились в эшелонах по центру Советской страны. Тяжелая артиллерия тоже не прибыла, не прибыл и инженерный батальон дивизии. Войска испытывали исключительные затруднения с питанием. Железнодорожные мосты в тылу были взорваны. Подвезти продовольствие и фураж было неоткуда. Тяжело приходилось красным бойцам и командирам...».
И несмотря на столь тяжелые условия, в ночь с 24 на 25 октября красноармейцы предприняли первую попытку овладеть плацдармом на противоположном берегу. Причем занятие плацдарма представлялось скорее возможным, а не необходимым. Более важным считалась разведка боем, выяснение подробностей расположения оборонительных позиций. Из состава 266-го полка 30-й стрелковой дивизии были отправлены три роты и пулеметная команда. «На месте сожженного Чонгарского моста саперы начали устраивать переправу. Район моста был заблаговременно пристрелян артиллерией белых, ночью освещался прожекторами и беспрерывно находился под огнем. Тяжелые снаряды то и дело разрушали строившуюся переправу. В течение пяти суток день и ночь саперы продолжали свою работу. Пять суток на ногах, без сна, под открытым небом, без питьевой воды и пищи, под жестоким огнем артиллерии и пулеметов!
Много отважных саперов пошло на дно Сиваша. Все-таки плавучий мостик был, наконец, наведен. По два бревна в ряд были связаны канатами и вытянуты через весь пролив между уцелевшими сваями. По этому узенькому мостику можно было переходить только гуськом, держась рукой за протянутый ка-
334


Последняя битва Белого Юга
нат... Двигаясь к переправе, роты то и дело ложились на землю, прячась от прожекторов. Нужно было переправиться через пролив и на плечах вражеского охранения ворваться в укрепления первой линии. Головной шла вторая рота, за ней — первая. Третья рота оставалась у переправы заслоном. Пулеметная команда была передана в стрелковые роты. Впереди шло отделение разведчиков с гранатами. Два отделения, назначенные для резки проволоки, в резиновых перчатках, предохраняющих от электротока, пущенного по проволочным заграждениям, несли доски, маты, лесенки для перехода через проволочные заграждения.
В час ночи на 7 ноября по качающемуся на воде, обледеневшему мостику началась переправа. Вдруг меткий орудийный выстрел разорвал переправу. Отважный командир пулеметного взвода Погодин с пулеметом «максим» и четыре пулеметчика безвозвратно ушли на дно Сиваша.
Саперы немедленно восстановили переправу, и к трем часам (ночи. — Прим. В. Ц.) отряд перешел на берег противника. Роты приготовились к штурму. Через полкилометра отряд встретил проволочное заграждение и принялся разрушать проволоку... Отряд без задержки двинулся на вторую линию проволочных заграждений — здесь была застава. Красноармейцы натолкнулись на нескольких сонных белых солдат, которые в панике бросились к главной оборонительной линии, стреляя куда попало и едва успев выпустить сигнальные ракеты. Убегая, белогвардейцы не успели закрыть одну рогатку в проволочном заграждении. Этим проходом воспользовался второй взвод 2-й роты. Остальные брали заграждение, прорезая проходы или перебираясь по наброшенным доскам и матам...
335


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Вдруг вдали взвились две зеленые и красная ракеты (ответ на сигнал тревоги. — Прим. В. Ц.). Вслед за ними разом открылась дикая канонада: затрещали станковые пулеметы, винтовки, заговорили орудия разных калибров... Попав под губительный огонь противника, батальон начал отходить к переправе. Врангелевцы сосредоточили на переправе огонь двух своих батарей. Три пролета моста были разрушены. Но герои-саперы исправили мост, и отряд вернулся на свой берег...» (12).
Попытка захвата плацдарма, несмотря на вполне предсказуемый неудачный результат, тем не менее удовлетворяла определению «проверка боем». Участники боев РККА заметили особенности обороны РА на Тюп-Джанкойском полуострове. Этот участок укрепленного района, равно как и все чонгарские рубежи, считался одним из наиболее подготовленных как с точки зрения оборудования, так и в боевом отношении. Именно сюда привозили иностранных военных и корреспондентов в сентябре 1920 года для ознакомления с результатами работ инженеров РА. Классические методы оборонительных боев применялись здесь в полной мере: подрыв средств переправы, использование прожекторов ночью, интенсивный огонь по большим площадям, тотальное уничтожение живой силы и техники.
Артиллерия в одиночку противостояла пехоте 4-й армии, плотного ружейно-пулеметного огня не было до тех пор, пока красноармейцы не подошли вплотную к позициям у Чонгарского моста. Показательно отмеченное красными взаимодействие позиционной крупнокалиберной и полевой артиллерии. Маловероятно, хотя и возможно, использование электрического тока на проволочных заграждениях.
336


Последняя битва Белого Юга
Но при всем этом совершенно неудовлетворительное несение караульной службы на заставе РА. Хотя караульные, пусть и с большим опозданием, дали сигнал тревоги ракетами, со своей задачей обнаружения десанта РККА на дальних подступах они не справились.
Достаточно стабильное положение фронта на Чонгаре позволяло перебрасывать с этого участка на Перекоп максимально возможное количество войск. Поэтому пехоты РА, дислоцированной на Чонгаре, в разгар боев на Перекопском участке оказалось в разы меньше. Однако даже малочисленное пехотное прикрытие артиллерийских позиций было необходимо. На него возлагалась также задача обороны предмостных позиций, предупреждение возможных попыток переправ противника. Сравнивая аналогичные особенности обороны на Чувашском полуострове, можно заметить, что в обоих случаях побережье Сиваша прикрывали не самые многочисленные и хорошо вооруженные части. Но, в отличие от Чонгара, на «чувашах», как отмечалось выше, сторожевые казачьи охранения и конные дозоры обнаружили переправу ударной группы и успели открыть огонь еще до момента выхода красноармейцев на берег.
У разрушенного Чонгарского моста непосредственную защиту предмостных позиций осуществляло такое необычное, на первый взгляд, соединение, как отряд (в советских источниках — полк) немцев-колонистов. Жители немецких колоний Новороссии активно участвовали в боевых действиях на стороне ВСЮР и РА на протяжении всей Гражданской войны. Мемуаристы неоднократно отмечали у них ярко выраженные контрреволюционные настроения, верность Белому делу. Но боеспособность их была разной. Рассредоточенные по отдельным воинским частям ВСЮР и РА,
337


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
они отличались хорошей дисциплиной, высоким боевым духом. В то же время созданные из немцев-колонистов самостоятельные воинские части далеко не во всем следовали уставным нормам и могли даже проигнорировать приказы вышестоящих начальников. Например, в начале 1920 года сформированный в Одессе из колонистов Херсонской губернии полк не выполнил приказ Главноначальствующего Новороссийской области генерал-лейтенанта Н. Н. Шиллинга об отправке на фронт (13).
Еще раньше, в феврале 1919 года, в Крыму была образована егерская бригада немцев-колонистов. В постановлении Крымского краевого правительства о ее создании отмечалось, что «личный состав бригады формируется исключительно из лиц немецкого происхождения, как русских граждан, так и иностранцев», а «офицерский состав пополняется командованием егерской бригады» по согласованию с Крымским краевым правительством. «Командующий бригадой назначается командованием Добрармии», но опять-таки «по соглашению с Крымским краевым правительством». Указывалось, что «Крымское краевое правительство обязуется выплачивать чинам бригады... в дополнение к жалованию и боевым суточным, положенным от Добрармии, добавочные суточные» (14).
Бригада была быстро сформирована, ее предполагалось активно использовать на фронте, но в конечном итоге она осталась в «красном Крыму», отказавшись сражаться против наступавших дивизий РККА.
В 1920 году статус отряда немцев-колонистов изначально определял приказ Главкома ВСЮР № 3012 от 16 апреля 1920 года, согласно которому «сформированный из колонистов немцев пехотный батальон и эскадрон включить в состав ВСЮР, именовать «От-
338


Последняя битва Белого Юга
дельный отряд немцев-колонистов» и содержать по штату Отдельного пехотного батальона с эскадроном при нем... Названный отряд считать в прикомандировании ко 2-му армейскому корпусу...» (15). А приказом Врангеля № 3285 от 7 июня 1920 года создавалось особое Управление формирований из немцев-колонистов (16).
Отряд колонистов занимал передовые рубежи у Чонгара, а у дамбы Сивашского моста дежурили подразделения 134-го пехотного Феодосийского полка, только что совершившего многокилометровый марш — переход от Перекопа в составе 34-й пехотной дивизии. К сожалению, до настоящего времени не удалось обнаружить материалов по боевой истории 13-й и 34-й пехотных дивизий в годы Гражданской войны, поэтому узнать подробности их участия в боях на Перекопе и Чонгаре проблематично.
Части РККА неустанно продолжали готовиться к захвату плацдармов, без которых невозможно было рассчитывать на успех штурма врангелевских укреплений с последующим прорывом в Крым. Невзирая на артиллерийские и ружейно-пулеметные обстрелы, прожекторное освещение со стороны противника, саперы и стрелки старательно налаживали переправу, учитывая опыт неудачной попытки 25 октября. Эти усилия требовали немало времени, сопровождались крупными потерями, но в итоге увенчались успехом. По воспоминаниям участников штурма, бойцов 30-й стрелковой дивизии, Фрунзе лично посетил передовые позиции и, «учитывая исключительную трудность штурма, дал указание начать его после того, как разовьется наступление на перекопском направлении и когда белогвардейцы отвлекут резервы с чонгарского направления на перекопское. Он распорядился
339


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
придать 30-й дивизии тяжелую и гаубичную артиллерию...»
Таким образом, Командюж вполне правомерно расценил перспективы успеха у Чонгара и его расчет полностью оправдался. Решающий штурм чонгарских позиций начался и победоносно завершился именно 29 октября, в день, когда РА предпринимала последние попытки отбить наступление РККА у Юшуни.
Правда, по воспоминаниям самого Фрунзе, побудительным мотивом для активных действий на левом фланге штурмующих частей стал не столько расчет на ослабление обороны РА вследствие переброски войск к Перекопу, сколько соображения боевой «ревности» строевых командиров 4-й армии к командованию 6-й армии, штурмовавшей Перекоп и Юшунь. «Настроение полков было выше всяких похвал, — вспоминал Михаил Васильевич, — переданное мною частям сообщение о взятии 6-й армией Перекопа еще более подняло настроение и вызвало горячий дух соревнования. Не могу забыть следующего факта: когда я в штабе 4-й армии сообщил начальнику 30-й стрелковой дивизии т. Грязнову и бывшему с ним одному из командиров бригад, что Блюхер (он, между прочим, был прежде начальником Грязнова на Восточном фронте) взял Перекоп, то оба побледнели. Через несколько минут смотрю — Грязнова и комбрига уже нет, они укатили на позицию. А через несколько часов начался знаменитый ночной штурм полками 30-й дивизии Чонгарских позиций противника. Утром 11 ноября, после кровопролитного боя, части дивизии были уже на том берегу и, опрокинув противника, стремительно наступали на Джанкой...» (17).
Свидетельства о чонгарских боях из сборника «Перекоп» достаточно красноречивы и заслуживают того,
340


Последняя битва Белого Юга
чтобы привести их с небольшими сокращениями. Итак, после посещения исходных позиций Фрунзе «началась лихорадочная подготовка к самому штурму». «...Главное заключалось в том, чтобы переправиться через Сиваш. Попытались использовать лодки. С побережья Азовского моря были собраны рыбацкие лодки, какие можно было достать. Свезли их к будущим переправам, ночью расположили в скрытых заливах, но только наступил рассвет — все было уничтожено артиллерией белых. Новые партии лодок, подвозимые из тыла к побережью, немедленно уничтожались противником.
Понтонный парк дивизии остался далеко позади — продвижению его мешал взорванный у Александровска мост. Кое-что нашли на месте. Поспешно отходя под ударами Красной армии, врангелевские войска успели взорвать и сжечь мосты, но не успели уничтожить лесоматериалы, подвезенные для постройки нового моста. О наводке моста под обстрелом противника даже в ночное время не могло быть и речи: все освещалось прожекторами, ракетами и немедленно уничтожалось огнем. Тогда решили строить из бревен только узкий, длинный пешеходный мост, связывая бревна попарно и вдоль обгорелых свай, звено за звеном, подтягивая их к противоположному берегу... Штурм Чонгарских укреплений начался в ночь на 11 ноября. 89-я бригада шла в атаку у Чонгарского моста, 90-я бригада —у Сивашского моста, 88-я бригада стягивалась к месту сражения... На чонгарском направлении в голове шел 266-й Малышевский полк... Этот коммунистический полк был брошен головным на штурм Чонгарских укреплений...» (18).
Еще более содержательное описание боев («по горячим следам») приведено в статье «Крымская кам-
341


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
пания» (автор ШЕФ, служивший в штабе 4-й армии) в журнале «Армия и революция» (№ 2 (9), 1922 год). Динамика битвы здесь изложена достаточно полно. «„.Кутру 10-го (ноября) Сивашскийжелезнодорожный мост удалось приспособить для прохода пехоты с пулеметами, несмотря на непрерывный артиллерийский огонь со стороны противника. Из 6-й армии пришли краткие сведения о дальнейшем наступлении наших частей, ведущих упорные бои на последней укрепленной полосе у Юшуни. Решительный момент наступил — 4-я армия также перешла в наступление.
Вечером из штаба 30-й дивизии передали копию следующего приказа: «Еще вчера части 6-й армии, овладев штурмом укрепленными позициями на перекопском валу, заняли гор. Армянск и вышли на линию озерных дефиле ко второй укрепленной полосе противника. В течение 10 ноября артогонь на перекопском направлении... постепенно удалялся к югу, что дает основание полагать, что 6-я армия и сегодня имеет успех. Приказываю командирам 81-й и 90-й бригад в ночь на 11-е ноября в целях боевой разведки нанести короткий сильный удар противнику на своих участках; в случае успеха удара — развить его в решительную операцию по выходу на Крымский полуостров. Начальнику артиллерии дивизии немедленно выдвинуть на участок 89-й бригады в распоряжение комбрига одну батарею 42-х линейных пушек, одну батарею 48-линейных гаубиц и одну батарею 6-ти дюймовых гаубиц для борьбы с артиллерийским огнем противника и для разрушения его укреплений. Подготовительную к удару работу произвести в полной от противника скрытности; самый удар нанести быстро, решительно и в полном взаимодействии. Начало операции в 2 часа утра 11-го ноября».
342


Последняя битва Белого Юга
В 2 часа ночи из штаба 30-й стрелковой дивизии сообщили о начавшемся наступлении. Ночь была темная, морозная. С юга глухо доносились отзвуки артиллерийской стрельбы. Всю ночь никто не закрыл глаз, переживая лихорадочный нервный подъем. Однако только к полудню следующего дня, 11-го ноября, пришли первые донесения о достигнутых результатах. Успех превзошел самые смелые ожидания, и было очевидно, что предполагавшийся короткий удар превратился в крупную наступательную операцию.
В 12-тъ часов командарм с членом Р. В. Совета товарищем Анучиным выехал на автомобиле в Джимбу- лук и дальше к переправам, где лично руководил быстро развивавшимися боевыми действиями. Только поздно ночью вернулись они обратно, привезя первые подробности об операции.
Вечером накануне переправы 266-й полк, сосредоточенный в южной части Чонгарского полуострова, получил от командира 89-й стрелковой бригады следующую задачу: «К 24-м часам 10-го ноября подтянуть полк к Чонгарскому пешему мосту и начать скрытую и бесшумную переправу на Крымский берег, по окончании которой занять исходное положение для штурма двумя батальонами, держа третий за ними — в резерве. После короткой артиллерийской подготовки взять штурмом укрепленную линию противника и, выбивши его, преследовать, не отрываясь, дабы ворваться на его плечах на следующую укрепленную позицию».
Эта боевая задача была в точности выполнена полком. Несмотря на артиллерийский обстрел, попортивший приготовленный для переправы пешеходный мостик, переправа началась почти ровно в 2 часа ночи (показательное свидетельство, что все-таки артогонь батареи РА вели по бревенчатому мосту, но фак-
343


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
тически не смогли его уничтожить, хотя, очевидно, предполагали, что он разрушен. — Прим. В. Ц.). Путь через Сиваш представлял исключительные трудности, люди шли гуськом по узенькому мостику, пригибавшемуся до самой воды и не имевшему даже перил. Вслед за 3-м батальоном переправились последовательно 2-й и 1-й батальоны 266-го полка, и, закончив переправу к 5-ти часам утра, полк, продвинувшись от моста на расстояние 1-й версты, залег.
После короткой артиллерийской подготовки полк атаковал неприятельские позиции под ожесточенным ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем и в 5 часов 20 минут, выбив белогвардейцев из первой линии окопов, «на плечах» растерявшегося противника ворвался во вторую линию. Продолжая наступление, полк в 6 часов 30 минут, заняв 3-ю линию окопов, повел энергичное преследование противника в направлении на с. Тюп-Джанкой. В 7 часов 20 минут полк выбил белогвардейцев из селения Тюп-Джанкой и, не останавливаясь в этом пункте, преодолев 4-ю линию укреплений, занял в 10 часов село Авуз-Кырк...» (19).
Примечательно, что переправа у Чонгара и прорыв тюп-джанкойских позиций, в отличие от аналогичного перехода через Сиваш Ударной группы 6-й армии (в ночь с 25 на 26 октября на Чувашский полуостров), проходили в условиях, когда подразделения РА уже неоднократно пресекали попытки РККА захватить плацдарм на противоположном берегу. Относительно скрытно красноармейцам удалось только миновать Сиваш, а закрепляться на противоположном берегу пришлось с боями.
По воспоминаниям Датюка, помимо моста предполагалось использовать бронированный плот, который хотя и был построен, но оказался разбитым первым
344


Последняя битва Белого Юга
же залпом артиллерийских батарей. Даже после начала переправы красной пехоты легкий мост удалось разрушить прицельным огнем артиллерии, но саперы смогли быстро восстановить переправу. Самое главное было сделано — занят плацдарм на противоположном берегу, а «помогли» красным саперам врангелевские строители укреплений (хотя и не намеренно). Датюк пишет об использованном при строительстве импровизированного моста «штабеле 6-метровых бревен» и «круглом железе», которые не успел уничтожить отступавший в Крым противник (20).
Первыми приняли на себя удар немцы-колонисты. По воспоминаниям, опубликованным в сборнике «Перекоп», «у Чонгара дрался отряд немцев-колонистов. Он состоял из кулацких и помещичьих сынков, поддерживавших Врангеля и дававших пополнение для карательных кулацких отрядов против рабочих и крестьян Крыма» (21).
Отряд, численность которого составляла около 500 человек, стойко защищал, чонгарские рубежи и почти весь погиб в скоротечных и жестоких боях. Судя по имеющимся крайне отрывочным свидетельствам со стороны РККА (в «белых» источниках сведений почти не сохранилось), немцы-колонисты вместе с немногочисленным артиллерийским прикрытием (скорее всего, из числа казаков 42-го Донского полка), штатными расчетами полевых и позиционных орудий оказались единственными защитниками Чонгара в ту решающую ночь с 10 на 11 ноября 1920 года (22).
Но и успех РККА был достигнут дорогой ценой. Авангардные части, первые переправившиеся через Сиваш, понесли очень тяжелые потери.
ШЕФ так вспоминал о боях, развернувшихся после захвата плацдарма у Чонгара: «...Дальнейшее про-
345


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
движение полка встретило упорное сопротивление со стороны противника, успевшего подтянуть к месту боя свежие части. С невиданным упорством, ровно, как на учении, не желая сгибаться под огнем противника, продвигались вперед красные бойцы, заставляя своим мощным «ура» содрогаться сердца белых. Не более 50- 60 человек оставалось в батальонах полка, поражаемого огнем артиллерии и бронепоездов противника. Тем не менее, продвигаясь вперед, полк к 12 часам достиг линии в 5 верстах южнее села Авуз-Кырк и вместе с подошедшими вслед за ним 265 и 267 полками создал после полудня угрозу тылу противника, атакованного в это же время частями 90-й бригады, переправившимися по дамбе Сивашского железнодорожного моста.
Первые попытки в этом направлении были отбиты ураганным огнем белогвардейцев, заставивших наши части в течение ночи несколько раз подаваться назад в исходное положение. Теперь же угроза тылу укреплений, расположенных к югу от железнодорожного моста, заставила белых ослабить свой огонь и начать и здесь отход к югу.
Этот успех был куплен дорогой ценой многих человеческих жизней. 25 красноармейцев и 6 командиров 266-го полка пало в бою, ранено и контужено 270 человек, погибло при переправе через мост — 45. Их безвестные имена присоединились к тем, кто за три года революции погиб за трудовую советскую власть. Упорный бой на всем фронте 30-й дивизии шел до самого вечера...» (23).
Интересные подробности ночной переправы и боевых действий содержит описание событий в сборнике «Перекоп». «Когда был захвачен кусочек берега на чонгарском направлении, вслед за 89-й бригадой почти вся 90-я бригада была брошена сюда. К Сивашскому мосту
346


Последняя битва Белого Юга
была направлена подходившая из резерва 88-я Красноуфимская бригада. Здесь в атаку пошел впереди 264-й Верхнеуральский полк... Сплошной поток пулеметного огня, непрерывный шквал артиллерийского огня тяжелых орудий сметали ряд за рядом атакующие цепи красноармейцев. В потемках перемешались люди отдельных полков и батальонов.
Белогвардейцы опомнились, сориентировались в обстановке и прочно заняли третью укрепленную линию обороны. Но в это время в ряды красных бойцов влились полки 90-й бригады. Наступил рассвет. Части 89-й и 90-й бригад продолжали атаки и двигались вперед.
В сражении со стороны Красной армии участвовали только бойцы с ручными и станковыми пулеметами. Ни одна лошадь, ни одна повозка с огнеприпасами, ни одна пушка не могла быть переправлена на ту сторону, потому что переправа в два бревна выдерживала только пеших.
Перед атакой каждый красноармеец наполнил все карманы патронами. Но для того чтобы сломить сопротивление врага, одних винтовок и пулеметов было недостаточно, нужна была поддержка собственной артиллерии. Артиллерия 30-й дивизии третьей линии врангелевских укреплений уже не доставала. И вслед за переправой 90-й бригады началось лихорадочное строительство моста.
Под губительным артиллерийским огнем саперы гибли, как и сражавшиеся впереди бойцы. К 12 часам мост был построен. В первую очередь двинута была конница, затем артиллерия и, наконец, повозки с огнеприпасами...» (24).
Подводя итог первым результатам боев на правом фланге укреплений РА, можно отметить, что пехоте РККА удалось закрепить за собой плацдармы на про-
347


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
тивоположном берегу и теперь вся последующая стратегия и тактика ее действий сводилась к постепенному, но настойчивому и упорному расширению занятой территории. Чем больше становился плацдарм, тем больше сил можно было переправить из Северной Таврии в Крым, и тем неотвратимее становился третий роковой рубеж последней битвы Белого Юга, и тем меньше шансов оставалось у РА для того, чтобы отразить натиск многократно превосходящих сил противника. Все выгоды обороны узких, хорошо простреливаемых проходов сводились к нулю.
Не менее драматические события происходили на Сивашской дамбе, где уже 29 октября началась постепенная переправа частей РККА. Пехотное прикрытие Феодосийского полка не выдержало удара красных стрелков. «Разбежались», «отошли» — эти причины приводились в различных описаниях. Создалась серьезная опасность прорыва красной пехоты в Крым на этом участке. Задача любой ценой закрыть брешь, хотя бы временно удержать выходы на полуостров легла на команду бронепоезда «Офицер». Броневой состав двинулся к дамбе от Таганаша. «Ход вперед» — и бронепоезд медленно и спокойно пошел к выходным стрелкам. Колеса гремели отчетливыми ударами на стыках... Грохоча цепями площадок, выходил вперед на проходном пути бронепоезд...» (25).
Подробно излагал в своем дневнике хронику событий молодой Пушкарев: «...29 октября в ночь приходим на Таганаш, под утро слышна непрерывная канонада, очевидно, красные пытаются прорваться. Днем выезжаем на позицию, на дамбу, картечным и пулеметным огнем разгоняем красных, пытающихся починить Сивашский мост. По поезду бьет артиллерия, снаряды ложатся совсем близко, мы отходим. Ночью
348


Последняя битва Белого Юга
выезжает вторая смена с капитаном Лабовичем. Часа через два прибегают: «Угробили состав, красные перешли дамбу» (пехота — 134-й пехотный Феодосийский полк — не оказала сопротивления). Утром наш бронепоезд «Офицер» под командой капитана Шахаратова выходит на Сивашские позиции.
Уже подъезжая к дамбе, мы подверглись обстрелу артиллерии красных, отвечая на их огонь огнем нашего головного орудия, выехали на дамбу и покатили к мосту, который красные саперы пытались исправить. Открыв по работавшим огонь из орудия и двух пулеметов, мы разогнали их, но артиллерийский огонь красных настолько усилился и снаряды стали ложиться так близко, что поезд наш стал отходить с дамбы и затем, постреляв еще немного, стал отходить к станции Тага- наш. Наше внимание привлек артиллерийский, а затем и пулеметный огонь с правой стороны — оказалось, что красные переправились где-то правее нас на Тюп-Джанкойский полуостров и ведут наступление на Таганаш, нам в тыл (это уже продвигалась пехота РККА от Чонгара. — Прим. В. Ц.).
Бронепоезд «Единая Россия» вел по наступавшим огонь уже с самой станции Таганаш; мы присоединились к нему, справа подошли какие-то части (наши), и наступавшие цепи красных были отброшены. В Тага- наше была в это время уже полная паника, между прочим разбежался, бросив лазаретное имущество, низший персонал бывшего там эпидемического госпиталя (больные были вывезены накануне). Наша смена бросилась в Таганаш «лататься» — специальное мародерское выражение — и натащили оттуда всякой всячины, между прочим и матрацы — мешки из-под тифозных больных — на предмет загонки их в Симферополе по 10000 рублей мешок; впоследствии, после настойчи-
349


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
вых приказаний офицеров, заразные мешки были, наконец, брошены. Вечером выехала на позицию наша вторая смена под командой капитана Лабовича, а мы, оставшись, сидели, не раздеваясь, в боевой готовности на базе, образовав один пулеметный и два пехотных взвода.
Ночью мы слышали со стороны Сивашских позиций сильный артиллерийский и пулеметный огонь; наконец все затихло, и скоро к нам прибежали первые вестники несчастья — 2 вольноперов (вольноопределяющихся. — Прим. В. Ц.), за которыми потом кучками стали подходить офицеры и солдаты второй смены, которые рассказали нам о гибели нашего броневика: наша пехота, занимавшая позиции по сю сторону Сиваша, — Феодосийский полк разбежалась и пропустила красных на эту сторону; переправившиеся пропустили наш поезд на дамбу, а затем в тылу у него, верстах в 4-х от Таганаша заложили какой-то взрывчатый снаряд, который взорвался при возвращении нашего поезда и сбросил с рельс переднюю площадку, вслед- ствии чего поезд стал, а красные в этот момент открыли по нашим бешеный обстрел из винтовок и пулеметов с самого близкого расстояния.
Наша команда отчаянно отбивалась картечным и пулеметным огнем, и когда красные после 2-х отбитых атак отступили, наши бросили бронепоезд и стали в темноте и под обстрелом с обеих сторон отходить к станции, при этом был ранен и оставлен на путях артиллерист — капитан Соколов, а остальные раненые — поручик Ищенко и помощник механика Крысин — были принесены на базу. Станцию Таганаш прикрывал бронепоезд «Единая Россия», поэтому красные не решились ее атаковать (артиллерию они еще не успели переправить)...» (26).
350


Последняя битва Белого Юга
Не менее детально рассматривал это последнее сражение белых бронепоездов Власов. Согласно его записям «...29 октября в 9 часов бронепоезд «Офицер» вышел на Сивашскую дамбу в составе одной бронепло- щадки с двумя трехдюймовыми орудиями, одной площадки с 75-миллиметровым орудием и небронированного паровоза. Несмотря на огонь стоявших укрыто на противоположном берегу батарей неприятеля, бронепоезд «Офицер» двинулся к мосту. Когда бронепоезд был в расстоянии около 150 сажен от моста, под его второй предохранительной площадкой взорвался фугас. Взрывом был вырван кусок рельсы около 2 футов длиной. По инерции через взорванное место прошла одна бронеплощадка и тендер паровоза. Остановившийся бронепоезд «Офицер» картечью и пулеметным огнем частью перебил, частью разогнал красных, находившихся у взорванного моста. Затем бронепоезд открыл огонь по позициям неприятельской артиллерии, продолжавшей его обстреливать.
Несмотря на повреждение пути, бронепоезд «Офицер» благополучно вернулся к нашим окопам. Там бронепоезд оставался до 13 часов, передвигаясь под огнем легких и тяжелых неприятельских орудий. После этого по приказанию начальника группы бронепоездов полковника Лебедева бронепоезд «Офицер» отошел на станцию Таганаш. В это время красным удалось прорваться по Чонгарскому полуострову, и они вели наступление с востока, в обход станции Таганаш. Бронепоезд обстреливал колонны противника, наступавшие со стороны селения Абаз-Кирк. Огнем наших бронепоездов (в том числе тяжелого бронепоезда «Единая Россия»), а также позиционной и полевой артиллерии красные, атаковавшие большими силами, были остановлены к вечеру южнее селения Тюп-Джанкой. До
351


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
темноты бронепоезд «Офицер» оставался на станции Таганаш.
После 18 часов 29 октября бронепоезд «Офицер» спешно вышел снова к Сивашской дамбе по приказанию начальника группы бронепоездов полковника Лебедева ввиду создавшегося там тяжелого положения. Были получены сведения, что красными заняты без выстрела, атакой, произведенной в темноте, 4-я позиционная батарея, помещавшаяся в траншеях для обороны дамбы, а также и линия наших окопов. Части Феодосийского пехотного полка, занимавшие этот участок, отошли по направлению к станции Таганаш. Наступавшая ночь была особенно темной: в десяти шагах нельзя было различить фигуру человека. Поэтому командовавший бронепоездом «Офицер» капитан Ла- бович выслал вперед трех нижних чинов с фонарем для осмотра пути. Выйдя на линию окопов и не обнаружив противника, бронепоезд «Офицер» обстрелял, однако, дамбу и прилегающую местность, оставленную нашей пехотой.
После этого бронепоезд «Офицер» отъехал назад и связался с начальником группы бронепоездов полковником Лебедевым, находившимся на станции Таганаш. Ему было доложено о положении. У железнодорожной будки нашли в это время солдата Феодосийского полка, части которого раньше занимали окопы. Этот солдат показал, что он видел двух неприятельских пехотинцев матросского полка. Численность прорвавшегося противника он указать не мог. Начальник группы бронепоездов полковник Лебедев приказал капитану Лабовичу отойти назад и встретить тяжелый бронепоезд «Единая Россия», которому сообщить обстановку. После встречи бронепоезда «Офицер» и «Единая Россия» двинулись вперед в полной темноте с задачей за-
352


Последняя битва Белого Юга
нять позицию при входе в Сивашскую дамбу. Ввиду боевой обстановки сигнальные огни не были зажжены.
После того как бронепоезда медленно прошли около 2 верст, были встречены отходившие части Феодосийского пехотного полка во главе с командиром этого полка. Командир полка переговорил с командовавшими нашими бронепоездами капитаном Лабови- чем (бронепоезд «Офицер») и полковником Окушко (бронепоезд «Единая Россия») и решил снова занять на берегу Сиваша свои оставленные окопы. Для этого он хотел наступать цепями справа и слева от полотна железной дороги. Бронепоезда должны были идти в центре боевого порядка, поддерживая наступление. Бронепоезд «Единая Россия» шел позади бронепоезда «Офицер» на расстоянии около 100 саженей. Не доезжая саженей 200 до линии наших передовых окопов, капитан Лабович остановил бронепоезд «Офицер», так как получил предупреждение от проходившего в это время по полотну железной дороги офицера Феодосийского полка. Этот офицер предупредил, что красные, по-видимому, готовятся подорвать путь, так как были слышны удары кирки по рельсам.
Приняв меры предосторожности, бронепоезд «Офицер» стал медленно отходить, чтобы обнаружить место подкопа. Внезапно раздался сзади взрыв, происшед- ший под предохранительными площадками следовавшего вторым бронепоезда «Единая Россия». Силою взрыва две предохранительные площадки были подброшены в воздух. Бронепоезд «Единая Россия» был отброшен назад по рельсам, отошел и остановился на расстоянии около полуверсты. В образовавшуюся от взрыва яму провалилась задняя площадка с 75-миллиметровым орудием бронепоезда «Офицер», который не успел затормозить. Бронепоезд остановился. Тогда при
353


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
полной темноте красные открыли огонь из семи пулеметов, стоявших главным образом с левой стороны полотна. Бронепоезд «Единая Россия» также подвергся обстрелу.
Ввиду темноты с наших бронепоездов не было видно, что делала наша пехота. Впоследствии только у станции Таганаш были встречены отдельные чины Феодосийского пехотного полка. Бронепоезд «Единая Россия» открыл орудийный огонь в сторону неприятеля. На бронепоезде «Офицер» два орудия не могли стрелять: заднее 75-миллиметровое орудие не могло стрелять из-за наклонного положения боевой площадки, провалившейся в яму, а у среднего 3-дюймового орудия не было достаточного количества номеров — артиллеристов. Таким образом, бронепоезд «Офицер» открыл огонь только из одного головного 3-дюймово- го орудия и всех пулеметов. Тогда же командующий бронепоездом капитан Лабович послал одного офицера к бронепоезду «Единая Россия», чтобы сообщить о случившемся. С провалившейся боевой площадки и паровоза были вынесены раненые. Пулеметным огнем бронепоезда красные были сначала отбиты. Но через некоторое время они возобновили атаку на бронепоезд «Офицер» и подошли к нему почти вплотную. С криками «ура» красные обстреливали боевой состав бронепоезда и метали ручные гранаты.
Когда неприятель атаковал в третий раз, пулеметные ленты на бронепоезде «Офицер» были израсходованы. Тогда командующий бронепоездом капитан Лабович приказал головному орудию капитана Д. Д. Иванова, при котором оставались три артиллериста, задерживать противника, стрелять «на картечь». Два офицера и помощник механика были тяжело ранены. Тяжело раненого капитана Соколова не удалось вы-
354


Последняя битва Белого Юга
нести. Большая часть команды с ранеными вышла из боевого состава и стала отходить в сторону бронепоезда «Единая Россия». Противник, вероятно, понес большие потери и на несколько минут скрылся в темноте. Воспользовавшись этим, командующий бронепоездом с чинами команды, остававшимися при нем, покинули боевой состав бронепоезда. Вскоре красные с криками «ура» заняли покинутый боевой состав.
Капитан Лабович и два офицера шли последними. Вдруг из темноты показалась совсем близко пулеметная тачанка. Когда ее окликнули, оказалось, что в тачанке сидят красные. Между тем бронепоезд «Единая Россия» начал медленно идти вперед, чтобы в темноте не наскочить на взорванные предохранительные платформы. Когда была встречена отступающая команда бронепоезда «Офицер», ее погрузили на боевой состав бронепоезда «Единая Россия». После этого бронепоезд отошел на станцию Таганаш. Там начальник группы бронепоездов полковник Лебедев сначала приказал бронепоезду «Единая Россия» вернуться к боевому составу бронепоезда «Офицер» и попытаться вывезти его материальную часть. Однако после доклада командующего бронепоездом полковника Окушко это приказание было отменено. Бронепоезд «Единая Россия» получил приказание прикрывать отход наших войск и оставаться на станции Таганаш до ее эвакуации. Команда бронепоезда «Офицер» с ранеными присоединилась к своему резерву также на станции Таганаш...» (27).
В боях на Чонгарском фланге действия бронепоездов РА (а, по сути, единственного, сражавшегося на подступах к дамбе легкого бронепоезда «Офицер») не вызывали нареканий. Напротив. «Офицер», несмотря на сильные повреждения и потери в личном составе,
355


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
вел бой всего лишь одним орудием и семью пулеметами, находясь под сильным артиллерийским огнем и прямой угрозой захвата со стороны стрелков РККА, упорно расширявших занятый плацдарм. Тяжелый бронепоезд «Единая Россия» мог помочь лишь огнем крупнокалиберной артиллерии, но в условиях ночного ближнего боя это не давало результата. А вот поддержка со стороны пехоты РА практически отсутствовала. Малочисленные подразделения 134-го пехотного Феодосийского полка не только не смогли отбить оставленные накануне окопы, но не обеспечили даже минимальной защиты бронепоезда от наступавших красноармейцев. Так броня уступила пехоте. Техника не спасла положения...
Участие бронепоездов в последних боях на Чонгарском фланге, несомненно, произвело сильное впечатление на красных мемуаристов. ШЕФ писал, в частности, о наличии целой «бронегруппы», пытавшейся безуспешно остановить натиск 4-й армии. «...Продвижение наших частей особенно сильно задерживалось огнем группы из 6-ти бронепоездов противника, выдвинутых к северу от станции Таганаш. Только сосредоточение в этом направлении огня нашей тяжелой артиллерии заставило бронепоезда отойти к станции Таганаш, после чего вся группа их подверглась налету наших аэропланов, удачно забросавших бомбами район станции Таганаш...» 628).
Разумеется, информация о шести (!) бронепоездах РА, равно как и о массированном бомбовом ударе по ним красной авиации, далека от действительности.
Заканчивалось хмурое утро 29 октября. Сквозь облачную мглу иногда проглядывали солнечные лучи. Красным мемуаристам казалось, что погода их «приветствует». А что могло предпринять командование
356


Последняя битва Белого Юга
РА в обстановке, когда с обоих плацдармов в Крым устремились многочисленные пехотные колонны 4-й армии? Требовалось срочно собрать резервы. Но все сколько-нибудь многочисленные и боеспособные силы к этому моменту переместились на левый фланг обороны — к Юшуни и Карповой Балке...
Комкор 2-го армейского генерал Витковский начал энергичные контратаки оставшимися в его распоряжении подразделениями, лично руководя обороной (в отличие от генерала Писарева, почти все время боев на Перекопе и Юшуни проводившего на командном пункте). Помогали хорошо зарекомендовавшие себя в осенних боях пулеметные «форды». Отмечается участие в боях остатков 6-й и 7-й пехотных дивизий (отряд полковника В. М. Новикова). Сосредотачивались для контратаки и сильно поредевшие в предыдущих боях гвардейские части.
Но успех был кратковременным, «сбросить обратно в Сиваш» красную пехоту не удавалось. По свидетельству Голеевского, «в течение 28 октября (очевидно, 29 октября. — Прим. В. Ц.) в районе деревень Обуз-Кырк (Авуз-Кырк по советским источникам. — Прим. В. Ц.) части 34-й пехотной дивизии и Немецкий полк вели ожесточенный бой. Командир 2-го армейского корпуса генерал Витковский лично, с легкими «фордами» и батареями впереди пехотных частей, сражался с противником. В результате ожесточенного боя противник был отбит и отошел. В это время большевики прорвали Юшуньские позиции...» (29).
Упомянутый отход не означал серьезного успеха. Становилась очевидной невозможность возврата утраченных позиций. Не в пользу РА играл фактор времени, когда положение на чонгарском фланге менялось стремительно. Витковский и подчиненные ему коман-
357


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
диры (Эссен, Новиков) отвели назад оставшиеся части и попытались создать линию устойчивой обороны при опоре на железнодорожную линию, по которой могли курсировать еще боеспособные бронепоезда. Отступавшие соединения должны были постоянно «держать связь» с соседями, чтобы не допускать «разрыва фронта», очень опасного с точки зрения возможных фланговых охватов многочисленной красной пехотой. Но вместо сокращения позиционной линии, необходимой для эффективной обороны в условиях крайней ограниченности личного состава, получалось, напротив, растяжение фронта. А прорыв протяженных участков не являлся затруднительным при вышеупомянутом соотношении сил (армия РККА против сходного по численности корпуса РА).
Витковский, скорее всего, не исключал возможности создания боевой группы в составе сводно-гвардейского полка, частей 34-й, 6-й и 7-й пехотных дивизий. Важным фактором усиления данной группы становилось включение в ее состав 3-го и, скорее всего, 1-го Марковского полков, нескольких батарей марков- цев-артиллеристов. Последние, так и не дошедшие до перекопского фланга, были остановлены в районе железнодорожной ветки на Юшунь и повернуты фронтом к Чонгару. Так что марковцы, сражавшиеся у Юшуни в ночь с 29 на 30 октября и ожидавшие прибытия своих соратников, напрасно их дожидались. Марковцы 3-го и 1-го полков не вступили в бой у Чонгара и Тюп-Джан- коя, но с этого момента шли вместе с гвардейцами, в арьергарде, вплоть до трагической развязки, последнего боя у Курман-Кемельчи. И если нанесение контрудара силами этой группы становилось весьма маловероятным, то вполне оправданным представлялось ее использование в качестве прикрытия Джанкоя — узло-
358


Последняя битва Белого Юга
вой станции на коммуникационной линии Джанкой — Юшунь.
«...В 2 часа ночи 29 октября командир Сводно-гвардейского полка приказал: 1-му и 3-му батальонам отойти на юг и занять позицию на хуторах, что севернее д. Дюрмень (места расположения штаба Витков- ского. — Прим. В.Ц.), связавшись к западу от железной дороги с 3-м Марковским полком. Позицию было приказано занять с рассветом этого же числа. 2-й и стрелковый батальоны со штабом полка сосредоточились в д. Керлеут. Юшуньские позиции были окончательно сданы, и наши контратаки успеха не имели. Части, занимавшие позиции у Чонгарского моста и Тюп-Джан- коя, тоже отходили к Джанкою под давлением превосходящих сил противника.
Рано утром этого же числа ввиду изменившейся обстановки полковник фон Эссен получил новое приказание отойти еще на юг и занять позицию севернее экономии Керлеут. Командир полка приказал занять позицию 3-му батальону и снова связаться на западе с 3-м Марковским полком.
Утром 30 октября 3-й батальон получил приказание отойти еще назад и занять сторожевое охранение фронтом на север, от железной дороги до д. Тер- леут, поддерживая связь с марковцами. В это время все остальные батальоны сосредоточились в районе г. Джанкоя...» (30).
Здесь полковник Эссен получил приказ комкора, прямо гласивший об отступлении к портам и эвакуации из Крыма. Приказ был подписан Витковским в 8.30 утра. Примечательно, что у Юшуни, на Карповой Балке в это время продолжались ожесточенные бои и строевые командиры не исключали даже возможности маневренного контрудара.
359


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Для полноты представления о положении на чонгарском участке фронта 29-30 октября можно привести отрывок из книги полковника Павлова о передвижениях марковских частей, подошедших от Симферополя к Джанкою.
«...29 октября утром 3-й полк прибыл в Джанкой, и ему приказано выгрузиться. Но состав не подают к платформе. Подполковник Сагайдачный идет к генералу Кутепову и тот приказывает: «Выгрузиться в два счета. Поняли? Распоряжение о дальнейшем получите от генерала Достовалова».
От генерала Достовалова: «Разгружайтесь немедленно и следуйте в село Дюрмен в распоряжение командира 2-го корпуса генерала Витковского». Подполковник Сагайдачный идет к начальнику станции и говорит ему: «Подать мой эшелон к платформе в два счета. Поняли?» Начальник станции ответил по-военному: «Так точно!»
Через 10 минут эшелон был у платформы, и через полчаса полк выступил в Дюрмен. Батарея пошла туда рысью. Навстречу шли обозы, подводы с ранеными. Раненые говорили о безнадежности положения и в то же время бодрились: «Теперь наша возьмет! Марковцы не сдадут!»
Первой в штаб корпуса прибыла батарея, командиру которой начальник штаба полковник Бредов сказал: «Юшуньские позиции сданы; наши части контратакуют; на участке 2-го корпуса противник занял Чонгарский мост и продвигается к югу; все наши атаки успеха не имели; готовится новая; батарее немедленно идти к селу Осман-Букеш в распоряжение командира Самурского полка». Подошел к штабу 3-й полк, и от полковника Бредова подполковник Сагайдачный получил ту же ориентировку и приказал идти
360


Последняя битва Белого Юга
в хутор Копань, в 8 верстах к северу, войти в связь со штабом 6-й пехотной дивизии и от него получить приказания.
Темная ночь. Моросил мелкий дождь. Батарея прибыла к штабу Самурского полка и стала на позицию. 3-й полк в хуторе Копань. В хуторе не нашел никого. Высланы разъезды для установления связи. Проходят часы, связи нет. Случайно в хутор приезжает офицер 6-й дивизии: у него нет распоряжений для передачи полку, но ему известно, что 6-й дивизии приказано ночью начать отход к Джанкою. От себя он советует полку не задерживаться ни на минуту и отходить. Подполковник Сагайдачный ведет свой полк обратно в Дюр- мен. В селе уже нет штаба 2-го корпуса; находившиеся здесь мелкие части подтверждают приказ об отходе. Случайная встреча со своей батареей. Она получила приказание идти к Джанкою. Бесцельно проходив за минувший день и ночь до 30 верст, перед рассветом полк с батареей вернулись в Джанкой.
Высланный раньше в штаб корпуса адъютант полка вручил приказ: «Командующему 3-м Марковским полком подполковнику Сагайдачному вступить в командование бригадой Марковской дивизии. Бригаде выставить на север и запад от Джанкоя охранение и ждать дальнейших письменных приказаний». Первое чувство — радость: оба полка вместе.
1-й полк, оказывается, выгрузился, не доезжая Джанкоя, на станции Калай и вечером минувшего дня пришел сюда. В пути ему встречались набитые людьми поезда, пешие и конные группы и даже целые части казаков. Картина полного поражения и стремительного отступления. Отходившие кричали: «Ура марковцам!» и говорили: «Идем грузиться на пароходы». А марковцы шли на фронт...
361


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
В Джанкое полк получил от генерала Кутепова приказание поддерживать порядок на станции. Всю ночь шла эвакуация по двум направлениям — на Симферополь и Керчь; всю ночь ходили патрули, разгоняя людей в военной форме уже без погон, частично вооруженных, возбужденных, кричащих, в иных местах слушавших какие-то зажигательные речи.
30 октября, вызвав к себе старших начальников полков и командиров батарей, подполковник Сагайдачный объявил задачу и указал участки полкам, приказав немедленно их занять. На вопрос об отступлении и эвакуации ответил, что никаких распоряжений об этом он не получил, хотя он и решительно все знали со слов чинов других частей о приказах об оставлении Крыма, о посадке на суда тех, кто не желает оставаться на милость красных.
И вот, несмотря на удручающую обстановку, Марковские полки в полном порядке выступали занять свои участки: 1-й в северном от Джанкоя направлении — на Чонгар, 3-й в западном — Перекопском. Светало. С севера проезжали подводы с чинами разных частей, лошади с ездоками на них, пулеметные двуколки с пулеметами; быстрым маршем шли мелкие части; в порядке прошел отряд в 300-400 штыков — остатки Самурского и Смоленского полков под командой полковника Новикова; полным ходом проехали два бронеавтомобиля. И никто не остановился, никто не сказал марковцам ни слова. Прошли все, но противника за ними видно не было.
Иная картина на западе. Там верстах в десяти шел бой и доносилась пулеметная и ружейная стрельба; был там и бронепоезд, видны были отходившие жидкие лавы, а за ними наступающие густые. Все пространство от линии боя до Джанкоя было покрыто
362


Последняя битва Белого Юга
группами всадников, подводами. И все это двигалось к юго-востоку в обход Джанкоя. Туда же передвигался и бой. А марковцы — 800 штыков с 8 орудиями, с тремя десятками пулеметов — стояли. «Часов в 10 утра мимо нас прошел бронепоезд в направлении Симферополя. При виде отходящего бронепоезда у меня екнуло сердце... Почему он уходит, а не остается в прикрытии?» — записал один.
Марковцы оставлены прикрывать всех, даже бронеавтомобили, кавалерию и бронепоезда. Что-то зловещее творилось у них сзади на станции, оставленной составами, с валяющимися на путях авиационными бомбами, сотнями блуждающих людей. Невольно каждый думал о своей судьбе. Бывало, некоторое утешение давали всегда бывшие при частях подводы, а теперь не было и их. «На меня были обращены все взоры моих офицеров, в которых читал желание присоединиться к отходящим частям. Я же в ожидании обещанного распоряжения продолжал находиться на станции», — записал подполковник Сагайдачный.
Настаивает на отходе один из командиров батарей. «Подполковник Сагайдачный колеблется, что вполне естественно, ибо боится ответственности: оставить участок, да еще без боя». «В 10.15 я решил, — пишет дальше подполковник Сагайдачный, — больше не ждать распоряжений и приказал полкам снять охранение и собраться у вокзала. С прибытием их я начал отходить вдоль железной дороги на юг».
Идут вдоль полотна с его западной стороны 3-й полк, две батареи, 1-й полк. Идут быстро. Батарейцы, однако, не могут равнодушно пройти мимо валяющихся ящиков со снарядами, подбирают их. Переваливая через возвышенность, видят к западу идущие параллельно большие колонны кавалерии. Чьи? Для наблю-
363


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
дения высланы конные. Пройдено верст десять. Донесения конных говорят определенно, что это красные и головные части их значительно впереди головы бригады. Бой неизбежен. Быстрым ходом колонну опять обогнал бронепоезд, задержавшийся к югу от станции. Опять екнули сердца...
Было за полдень. Прискакали казаки из штаба 2-го корпуса, передают подполковнику Сагайдачному пакет. Бригаду, оказывается, не забыли. Письменное приказание: в 9 часов оставить Джанкой и следовать в Севастополь для погрузки на пароходы. Подполковник Сагайдачный и офицеры ошеломлены — приказание получено с трехчасовым запозданием; получив его своевременно, бригада выступила бы в 9 часов, а не в 10 с лишним и находилась бы значительно ближе к станции Курман-Кемельчи. А теперь для нее неизбежен бой без надежды на какую-либо поддержку...» (31).
Арьергарду марковцев удалось, как известно, сосредоточиться у станции Курман-Кемельчи и вместе с гвардейскими саперами дать последний бой наступавшей кавалерии РККА, в ходе которого почти все подразделения РА были уничтожены или взяты в плен. Но это сражение уже выходит за рамки исследования...
По оценке Голубева «...в этот день (11 ноября. — Прим. В. Ц.) назрел и разрешился в нашу пользу кризис и на чонгарском направлении.
Здесь в ночь с Юна 11 ноября 30-я стрелковая дивизия, закончив сосредоточение артиллерии, по собственной инициативе приступила к переправе на южный берег. Ночью под огнем противника удалось перебросить через Сиваш жиденький пешеходный мост в два бревна. По этой хрупкой переправе неожиданно для противника первым переправился через Сиваш 266-й полк. Око-
364


Последняя битва Белого Юга
ло 5 час. полк при поддержке артиллерийского огня (6 107-мм пушек, 5 152-мм гаубиц, 4 122-мм гаубицы, 18 76-мм пушек) стремительной атакой овладел первой линией укреплений, дав возможность вслед за ним начать переправу всей 89-й бригады; одновременно началась постройка временного моста.
Около 7 час. 266-й полк атаковал вторую линию укреплений и, уничтожив в штыковом бою почти полностью полк немцев-колонистов, занял и эту линию укреплений. К 11 часам для борьбы на третьей линии укреплений в помощь 266-му полку развернулся только что подошедший 267-й полк. Бой принял крайне напряженный характер. Лишенные поддержки артиллерии, оставленной на северном берегу из-за малой подъемно- сти наведенного моста, оба полка несли большие потери, особенно от флангового огня тяжелой артиллерии и от огня белых бронепоездов, безнаказанно расстреливавших их из района ст. Таганаш.
Несмотря на это, полки, неся тяжелые потери, продолжали наступление и к исходу дня овладели районом Абуз-Кирк на выходах из Тюп-Джанкойского полуострова. Потери убитыми и ранеными, по данным Штади- ва, за день боя составили в 266-м полку — 90%, в 267-м полку — 60% всего состава.
Все попытки 90-й бригады 30 стрелковой дивизии наступать по дамбе Сивашского (ж. д.) моста днем были отбиты огнем противника. С наступлением темноты командование дивизии перебрасывает 90-ю бригаду для развития наступления совместно с 89-й бригадой на Тюп-Джанкойский полуостров, а к сивашскому направлению выдвигает из глубины 88-ю бригаду. 264-й полк дивизии многократно пытался форсировать длинную ПА-километровую дамбу, но безуспешно. С вечера повторяет атаку и, внезапно появившись перед утом-
365


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ленным боем и перенесшим внимание на Тюп-Джанкой- ский полуостров противником, овладевает штыковой атакой первой линией укреплений, выбив отсюда 134-й пехотный (Феодосийский. — Прим. В. Ц.) полк 34-й дивизии белых.
Продолжая наступление, 88-я бригада ночью овладела второй линией укреплений, захватив на них два 12-ти дюймовых орудия на крепостных установках, две 6-ти дюймовые и две 42-линейные пушки (еще одно примечательное перечисление количества и калибра позиционной артиллерии РА. — Прим. В. Ц.). Попутно был захвачен и подошедший на помощь белой пехоте бронепоезд противника («Офицер». — Прим. В. Ц.).
Около 3 час. 12 ноября была занята станция Таганаш с большим количеством запасов продовольствия, фуража и огнеприпасов. Таким образом, основные укрепления противника были прорваны и на этом направлении.
Всякая попытка белых к контрманевру перед одним из перешейков немедленно ставилась под угрозу удара во фланг и тыл с другого перешейка. На рассвете 12 ноября 30 стрелковая дивизия приготовилась к продолжению наступления...» (32).
«Широкой волной» вливались в Крым перешедшие Сиваш полки 4-й красной армии. ШЕФ отмечал: «Коротким ударом наших частей были заняты укрепления противника к югу от Сивашского моста, и, двигаясь вслед за бегущими остатками белогвардейцев, к вечеру 11 ноября части армии захватили весь район станции Таганаш. Бои на перешейках были закончены, дорога в Крым открыта мужеством и неустрашимостью красных бойцов.
В ночь на 12 ноября началась переправа на крымский берег остальных частей нашей армии, получивших за-
366


Последняя битва Белого Юга
дачу преследовать противника, — 28-й стрелковой дивизии и конного корпуса товарища Каширина. Одновременно началось сооружение переправ для артиллерии и обозов, и к рассвету 12 ноября на крымский берег перешла уже часть легких батарей. Противник везде в беспорядке оттягивался на юг...» (33).
Если уместны популярные военно-исторические параллели, то более всего похожим на фланговый прорыв РККА на Чонгаре представляется удар прусской армии по правому флангу французских позиций у Плансенуа во время битвы при Ватерлоо. Не говоря уже о некоей метафизичности исторического повтора (Блюхер, командовавший прусской армией, и герой штурма Перекопа, его однофамилец), можно отметить, что и в 1815-м, и в 1920-м решающий и в значительной степени неожиданный удар многократно превосходящими силами оказался главным, решающим фактором как для отдельного сражения, так и для всей войны. После захвата чонгарских плацдармов и их последовательного, глубокого расширения ни маневр, ни какая-либо позиционная стратегия на Перекопском направлении становились невозможными.
Стратегически и тактически фронтальные удары РККА по Чонгару и Сивашской дамбе не представляют собой образца классического маневра или многовариантной операции. Перспектива успеха на этом фланге заключалась в одном — в планомерном, максимально упорном и настойчивом продвижении вперед. Но героизм бойцов РККА, особенно саперов и стрелков, несомненен. В условиях даже более сложных, чем на Перекопе, на крайне узких, простреливаемых со всех сторон участках, используя, как вспоминали сами участники, «жалкие бревенчатые переправы», удалось
367


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
пробиться в Крым. Массовый, «общинно-коллективный» удар красной пехоты помог добиться успеха, несмотря на тяжелые потери. К сожалению, о переправах на Чонгаре и Сивашской дамбе в научно-популярной литературе и исторической публицистике написано гораздо меньше, чем о неоднократно изложенной, поэтизированной переправе через Сиваш на Чувашский полуостров.
Поскольку Триандафиллов в своем очерке уделял Чонгару гораздо меньше внимания, приведем свидетельства Ольдерогге, написанные под впечатлением только что закончившейся операции. «Началась деятельная работа по подготовке форсирования мостов и их исправлению и отысканию бродов; вместе с тем производилась непрерывная рекогносцировка позиций противника партиями разведчиков и усиленные боевые разведки Крымского берега целыми частями; противник проявлял крайнюю бдительность и упорными боями при поддержке бронепоездов отбрасывал наши переправлявшиеся части.
Этими разведками было точно выяснено, что укрепленная позиция противника находится в двух верстах южнее Чонгарского моста на фронте в 4-5 верст; местность впереди позиции ровная, открытая степь; против моста на позициях расположено 8 орудий, среди них есть 6-ти дюймовые и 48-линейные; также сильно укрепленная позиция у Сивашского моста, причем этот участок прикрывается огнем 5 бронепоездов, имеющих на вооружении 6-ти дюймовые орудия. По ночам все подступы освещаются прожекторами.
Работы по восстановлению мостов крайне осложнялись противником, который своим артиллерийским огнем мешал работе и постоянно разрушал возобновленные пролеты.
368


Последняя битва Белого Юга
На левом фланге армии наша разведка, выдвинувшись по Арабатской стрелке, заняла ст. Водоснабжение, разрушенную противником, и продвинулась до окопов в 2-х верстах южнее станции.
На Азовском побережье господствовал флот противника, который крейсировал в составе 20 судов в районе западного побережья, по временам обстреливая Геническ; наша Азовская флотилия, запертая льдом в Таганрогской бухте, оказать содействие левому флангу армии не могла...
9 ноября... на фронте 4-й армии заканчивались работы по подготовке к форсированию Сивашского и Чонгарского мостов; закончен желдорожный (так в тексте автора. — Прим. В. Ц.) мост для перехода пехоты; в ночь на 9 ноября партия разведчиков, переправившись на Крымский берег в районе Чонгарского моста, вырыла окопы для обеспечения предстоящей переправы; заканчивается сосредоточение на полуострове частей и установка на позиции батарей; противник крайне бдителен, постоянно открывает артиллерийский огонь по нашим работам и ведет работы по укреплению своих позиций...
В ночь на 11 ноября перешла в наступление 4-я армия. Первая попытка головного полка 30-й стрелковой дивизии переправиться ночью через Сивашский железнодорожный мост была отбита артиллерийским и пулеметным огнем противника, поддержанного огнем подошедшего бронепоезда («Офицер». — Прим. В. Ц.). К рассвету огнем нашей артиллерии бронепоезд был отогнан от моста, и полк возобновил переправу, вступил в бой за обладание 1-й линией укрепленной позиции противника. Вслед за первым полком начали переправу остальные части, немедленно вступившие в бой по сосредоточении на Крымском берегу.
369


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Одновременно части другой бригады начали переправляться через Чонгарский мост и после короткой артиллерийской подготовки перешли в атаку, заняли первую линию укреплений и тотчас же с криком «ура» бросились на вторую линию, с налета овладев ею (рукопашный бой с немцами-колонистами. — Прим. В. Ц.). Таким же успехом сопровождались атаки у железнодорожного моста, где, развивая неудержимый порыв, наши части, несмотря на упорное сопротивление противника, выбили его из окопов и овладели тремя укрепленными линиями позиций.
В этом бою дивизией захвачено 6 тяжелых орудий, 2 легких, пленные и много других трофеев. Продолжая преследование и развивая успех, части дивизии, несмотря на ряд сильных контратак противника (их вел генерал Витковский. — Прим. В. Ц.), заняли Таганаш- ский перешеек и вышли на линию Копанъ — Осмак Бу- кеш...» (34).
Так был пройден третий, последний, роковой рубеж битвы за Белую Россию...
1. Штурм Чонгара. По воспоминаниям бывших командиров и бойцов ЗО-й дивизии и по архивным материалам // Перекоп. Сборник. Указ. соч. С. 217-218.
2. ДатюкН. Указ. соч. С. 51.
3. Бруссо А. Секретный доклад военному министру Франции Л. Барту руководителя французской военной миссии на юге России генерала А. Бруссо о событиях в Крыму в период с 6 ноября по 11 ноября 1920 года и о причинах поражений Русской армии генерала П. Н. Врангеля // Русская военная эмиграция 20-х - 40-х годов. Документы и материалы. Т. 1. Кн. 1. Исход. М., 1998. С. 207.
4. Там же. С. 206
5. Там же.
370


Последняя битва Белого Юга
6. Там же. С. 207.
7. Трагедия казачества. С. 14.
8. Там же.
9. Там же. С. 51.
10. Голеевский М. М. Указ. соч. С. 84.
11. Там же. С. 85.
12. Штурм Чонгара. С. 218-220.
13. Штейнманн Б. Отступление из Одессы. // Архив русской революции. Т. 1. Берлин, 1921. С. 88.
14. ГА РФ. Ф. 3802. On. 1. Д. 1. Л. 211.
15. РГВА. Ф. 39540. On. 1. Д. 45. Лл. 1-13об; Д. 179. Лл. 143а-143г (об).
16. РГВА. Ф. 39457. On. 1. Д. 371. Л. 195.
17. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара // Перекоп и Чонгар. М., 1933. С. 31.
18. Штурм Чонгара. Указ. соч. С. 220-221.
19. ШЕФ. Крымская кампания // Армия и революция. Харьков, № 2 (9), февраль 1922 г. С. 100-101.
2Q. ДатюкН. Указ. соч. С. 52-55.
21. Штурм Чонгара. Указ. соч. С. 224.
22. Голубев А. В. Указ. соч. С. 58-59; О гибели полка немцев-колонистов предположительно пишет в своей монографии украинский историк Ярослав Тинченко (Тинченко Я. Указ. соч. С. 69): «Об одной части, попавшей в плен, пока не удалось найти никаких данных. Это - полк немцев-колонистов, отступавший из района Сиваша. Но не исключено, что весь этот полк просто погиб, т. к. между красными, их союзниками махновцами и немцами-колонистами была ожесточенная ненависть. Один из офицеров Русской армии генерала П. Врангеля вспоминал о немцах-колонистах так: «Прекрасные солдаты, надежные и верные - они были жестоки. Пленных они не брали, а если брали, то до штаба отряда не доводили никогда. Когда-то богатые сельские хозяева, ньше дотла разоренные махновцами, они им мстили сознательно, жестоко и холодно. Но так же расправлялись с ними махновцы...» (автор цитирует источник: Оленин А. А. 1-я Школьная батарея // Звезда. — Москва, 2002. — № 4. — С. 197).
23. 	ШЕФ. Крымская кампания // Армия и революция. Харьков, № 2 (9), февраль 1922 г. С. 101.
371


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
24. Штурм Чонгара. С. 223.
25. Пронин Г. Бронепоезд «Офицер» // Russian Emigre Archives. Volume 1. Fresno, California. C. 142.
26. Пушкарев С. Г. Указ. соч. С. 51-52.
27. Власов А. А. Указ. соч. С. 41-43.
28. ШЕФ. Указ. соч. С. 101.
29. ГЬлеевский М.М. С. 85.
30. Там же.
31. Павлов В. Е. Указ. соч. С. 349-351.
32. Голубев А. В. Указ. соч. С. 59-60.
33. ШЕФ. Указ. соч. С. 101.
34. Олъдерогге В. Указ. соч. С. 38, 41-42.
372


Глава 5
ФИНАЛ ПОСЛЕДНЕЙ БИТВЫ
Все было кончено...
Начавшись с самоубийственного натиска пехоты Блюхера на Турецкий вал, отчаянных атак полуокру- женных, почти отрезанных от материка сивашской водой частей ударной группы РККА с Чувашского полуострова, Перекопско-Чонгарская операция всего за несколько дней закончилась катастрофическим поражением армии Врангеля. После трех роковых для Русской армии рубежей — сдачи красным Турецкого вала, прорыва красных полков через межозерные дефиле у Юшуни и выхода из узких плацдармов у Сивашской дамбы и Чонгарского моста последняя битва Белого Юга была проиграна.
Никаких шансов сдержать «краснозвездную лаву», перейти в контратаку или тем более в контрнаступление уже не оставалось. Пехота Блюхера, конница Буденного, повстанцы Махно, латышские стрелки, броневики с серпом и молотом на бортах победоносно входили в Крым. Багровое пламя горевших складов, элеваторов, станционных вокзалов освещало разорванные «триколоры», брошенные
373


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
орудия, остовы железнодорожных вагонов, разбитые повозки, опрокинутые фордовские грузовики, группы отступающих солдат со следами споротых погон на шинелях...
Русской армии оставалось сделать только то, что, собственно, и было сделано: максимально далеко оторваться от преследования красной конницы, максимально возможно (по числу тех, кто не мог и не хотел оставаться «на милость победителей») погрузиться на корабли в Евпатории, Севастополе, Ялте, Феодосии и Керчи и с максимально допустимыми техническими условиями (которые зависели уже не столько от воли и умения людей, сколько от наличия угля, воды и тоннажа кораблей) уйти, отплыть от крымских берегов в неизвестность. Шел «Русский исход», начиналось «Русское зарубежье»...
Бой у Курман-Кемельчи, погрузка военных и гражданских на суда и отплытие, последовавший за этим красный террор в Крыму — все эти и многие другие события столетней давности не будут отражены в книге. Об этом уже много передумано, сказано и написано.
Все это произошло уже по завершении последней битвы...
В истории человечества не так много сражений, которые не просто решали судьбу той или иной войны, а, как говорится, переворачивали страницу истории, завершали эпоху. Битва на Косовом поле, падение Константинополя в Средневековье, Нейсби и Кунерсдорф, Седан и Геттисберг в Новое время. И справедливо также сравнение битвы за Крым в 1920-м с уже упомянутой выше битвой при Ватерлоо в 1815-м. Несмотря на то что организованное сопротивление Белого дела в России возобновилось весной 1921 года в Приморье
374


Последняя битва Белого Юга
и продолжалось еще полтора года, идея российского, антибольшевистского государства в Европе, острова Крым была похоронена.
Военный фактор снова и снова, как и во все предшествующие годы Гражданской войны, оказался последним и решающим. И коль скоро проигравший сражение Наполеон Бонапарт, согласно воспоминаниям современников, до последних дней своей жизни анализировал, передумывал, переигрывал «сценарии» битвы при Ватерлоо, уместно хотя бы в общих чертах проанализировать военные аспекты Перекопско-Чонгарской операции.
Начнем с того, что еще раз заметим хронологическую несогласованность белых и красных мемуаристов в отношении многих военных эпизодов. Есть разночтения в часах, есть расхождения в датах. Все это отмечалось выше. Почему это произошло? Маловероятно намеренное, временное искажение боевых событий. Для ответа на этот вопрос можно привести фрагмент из воспоминаний офицера-артиллериста Мамонтова. В этом фрагменте из книги «Походы и кони» очень правдиво отражается состояние, в котором большая часть соединений и подразделений РА сражалась на Перекопе и Чонгаре.
«Окопы на Перекопе были хороши и даже с проволочным заграждением. Но опять наши штабы забыли, что имеют дело с живыми людьми. Ни землянок для людей, ни складов, ни дров, ни колодцев предусмотрено не было. Стоял один-единственный громадный стог соломы. Но его заготовило не интендантство, а жители. Мы к этому стогу и притулились. Стог спасал нас от ветра и отчасти от холода, служил для кормежки лошадей и для топлива, когда это было возможно. Он даже служил нам наблюдательным пунктом для батареи.
375


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Воды не было. Лошади и мы должны были есть снег, а его было мало.
Сколько времени мы пробыли в боях на Перекопе, не могу в точности сказать. Был один сплошной и очень упорный бой, днем и ночью. Время спуталось. Может быть, всего несколько дней, вероятнее, неделю, а может быть, и десять дней. Не знаю. Время казалось нам вечностью в ужасных условиях.
Красные были, понятно, в таких же плохих условиях. Но у них было громадное преимущество в количестве войск. Части сменялись и отходили на отдых, чего у нас не было. У нас дрались бессменно все те же части, и утомление доходило до апатии. Спали мы следующим образом: каждый вытягивал из стога как можно больше соломы, и все падали в кучу и покрывались соломой. Каждый старался залезть в серединку кучи. Спали 20 минут, потом кто-нибудь будил всех и начинали танцевать, чтобы согреть онемевшие члены. Потом опять падали в кучу и спали еще 20 минут. А иногда из-за боя совсем не спали.
Батарея стояла в низине недалеко от стога, полускрыта от глаз противника. Окопы были от нас в ста шагах.
Мы испытывали чувство голода и жажды. Есть было нечего, а вместо воды ели снег. Мои валенки приобрели громадное значение. Под английскую шинель я напихал соломы на грудь и на спину и стянул ремнем, чтобы не вываливалась. Понятно, все эти дни не раздевались и не мылись. Вшей хоть отбавляй.
Красные стянули громадные силы, не считаясь с потерями. Артиллерия их гудела день и ночь. Снаряды с визгом проносились над нашими головами. Атаки следовали одна за другой. Я был свидетелем, как целая бригада красной конницы атаковала окопы и вся по-
376


Последняя битва Белого Юга
гибла на проволоке. Они не отступали, кричали и махали шашками, а их косила наша картечь и пулеметы. Наши смеялись над красными, но меня это испугало. С войсками, которые гибнут, но не отступают, они нас прорвут рано или поздно. Казалось, что красные кавалеристы были или пьяны, или под наркотиками.
Мы все стали нервничать. Я видел, как Обо- зненко (артиллерист, сослуживец Мамонтова. — Прим. В. Ц.) «кланялся» пролетающим снарядам, чего он никогда не делал. Были потери и у нас, и у конно-горной. Раз нашей кавалерии пришлось загонять нашу же пехоту обратно в окопы, которые она хотела покинуть. Тоже нужно их понять. Бессменно сидеть под сильным огнем, в мороз, без пищи — можно впасть в отчаяние.
Было несколько линий окопов, и иногда мы все же меняли позиции и отходили на следующую линию. Очевидно, когда красная артиллерия разбивала проволоку и окопы. Но перемена позиции не вносила долгого облегчения. Красные подходили и подвозили артиллерию, и атаки снова начинались.
Как-то ночью я почувствовал, что меня теребят за ногу. Я поднял голову. Один из солдат моего орудия, приложив палец к губам, манил меня. Обеспокоенный, я последовал за ним. Вдалеке от всех, в дыре солдаты моего орудия сварили суп из снега и барана, которого они достали кто их знает как и где. Варили они суп в ведре, из которого поили лошадей, не очень чистого, но ах, как он был вкусен, этот суп! Черпали по очереди ложкой из ведра. Я был очень тронут тем, что мои люди не стали есть без меня, а позвали. Обыкновенно в такие трудные моменты люди становятся эгоистичными. Я почувствовал дружескую связь с моими людьми, и это чувство было приятно...» (1).
377


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Вот этот непрерывный, «сплошной и очень упорный бой, днем и ночью», отмеченный Мамонтовым, стал вполне понятной причиной того, что его участники уже не могли по прошествии целого ряда лет вспомнить детальные хронологические подробности. Лопнула сжимавшаяся многие недели и месяцы непрерывных боев пружина постоянного напряжения, страшных волевых усилий. Стремление забыть только что завершившиеся тяжелые бои, чувство смертельной усталости, и как следствие этого, пассивность й равнодушие к тому, что произойдет с Белым Крымом после падения Перекопа и Чонгара — характерные черты настроения многих солдат и офицеров.
Далеко не все было идеально во время начавшегося отхода. Проявились и пороки души человеческой. В этом отношении показателен отрывок из воспоминаний В. А. Маевского, служившего в рядах Гвардейского конно-подрывного полуэскадрона дивизии генерала Выграна. Оказавшись с полученным для дивизии новым военным снаряжением (седла, пики) в Джанкое, он был в числе последних отступавших к Симферополю бойцов РА.
«...А ветер все дул и дул, зловеще завывая среди вагонов бесчисленных поездов, сгрудившихся у станции.. . Наступила ночь — одна из самых тяжелых ночей в моей жизни. Станция Джанкой с каждой минутой пустела все более.
Чувствуя себя одиноким, никому из уходивших не нужным, я как тень слонялся по опустевшему и ободранному местечку, питая смутные надежды на появление частей своей дивизии.
— Быть может, и они пройдут мимо Джанкоя! О, если бы!
Но родная часть не появлялась.
378


Последняя битва Белого Юга
Вместо нее из беспросветной тьмы октябрьской ночи, в которую я безнадежно вглядывался, продолжал мне дуть в лицо все тот же холодный ветер, певший панихиды Белому делу...
Уже под утро, узнав, что предпоследняя станция перед Джанкоем занята противником, я — с прикомандированными ко мне чинами — поплелся вдоль железной дороги в ту же сторону, куда двигалась вся масса отступавших. Измученный и голодный, успел вскочить в какой-то поезд и забился в угол товарного вагона, до отказа переполненного чинами разных частей...
При свете наступившего утра, я стал рассматривать лица своих соседей, стал прислушиваться к их речам и неестественно громким выкрикам, которых не мог заглушить стук колес... В вагоне находились офицеры разных частей, в большинстве случаев молодежь, еще так недавно представлявшая собой гордость и идейную опору всего дела Добровольческой армии. Но когда до слуха моего стали долетать отрывки их фраз и тирады безобразных ругательств, уже давно овладевшие мною тоска и уныние сделались необъятными... Большинство офицеров были пьяны, ругались самой настоящей большевицко-богохульной бранью, и, что самое ужасное, с циничной откровенностью хвастались произведенными ими «делами»... Некоторые из них, повествуя о совершенных ими пакостях, захлебывались от восторга...
Мною овладело безысходное отчаяние, смешанное с тупым ужасом...
Хотелось заплакать, разрыдаться, как ребенку, хотелось проснуться от этого страшного сна наяву, каким так грязно закончилось все бесконечно дорогое Белое дело... Но взамен того, чтобы проснуться от этого сна,
379


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
я на несколько минут забылся сном усталого, разбитого и голодного человека.
Когда я очнулся, инстинктивно потянулся для того, чтобы удостовериться в целости моего единственного вещевого мешка с незатейливым походным скарбом, но... последнего «простыл и след». Кто-то из соседей его вытянул из-под лавки, пользуясь моим минутным забытьем.
Возмущенный допущенной наглостью, я пытался искать свое добро под другими скамьями. Ничего, конечно, не нашел и в результате стал растерянно озираться по сторонам, повсюду видя все тех же деморализованных чинов. И — о ужас и стыд! — глаза мои встретились с дерзкими и насмешливыми взглядами, а слух уловил чье-то циничное гоготание, типичное для членов бандитской среды...
Покраснев до слез за моих спутников, я уже более не пытался продолжать свои поиски.
В пропавшем мешке находились мои последние вещи: белье, гимнастерка и другая необходимая мелочь. В одном из карманов гимнастерки был паспорт с обратной визой в Сербию, которую лично приказал поставить тогдашний престолонаследник Е. В. Александр, когда я перед возвращением в Русскую армию имел честь Ему представляться в Белграде; тут же была и вся денежная наличность моих скудных офицерских средств, а главное — значок об окончании высшего учебного заведения, которым я так дорожил как давнишним подарком моих дорогих друзей.
Из продолжительной и страдной эпопеи добровольческого движения я теперь выходил лишь с потрепанными носильными вещами на плечах и крестом на груди: в кармане у меня не было положительно ни гроша и... даже носового платка и гребенки...» (2).
380


Последняя битва Белого Юга
Если оценивать степень боевой активности, степень усталости и масштабы потерь отдельных частей РА, то начать, наверное, можно с тех, кого стоит назвать ветеранами перекопско-чонгарских боев. Это части 2-го армейского корпуса, 13-я и 34-я пехотные дивизии, участвовавшие в обороне Крыма под командованием генерала Слащова, еще зимой — весной 1920-го. Слащовцы понесли большие потери под Каховкой тогда, в октябре 20-го, но во время «последней битвы» степень их боеспособности, особенно в первые дни, достаточно высокая. Они участвовали и в обороне Турецкого вала, и сдерживали наступление ударной группы РККА от Чувашского полуострова на Караджанай и Армянский Базар, сражались на Карповой Балке и, будучи переброшенными на правый фланг, обороняли Чонгарское направление. В их боевой истории мало крупных, заметных контрударов, однако довольно много коротких интенсивных контратак.
Но на чонгарском фланге их боевые качества заметно снизились. Непростительный с точки зрения масштабов всей операции эпизод — пропуск пехоты РККА на Сивашской дамбе, отсутствие должной поддержки бронепоездам. Причины этого очевидны: к участию в тяжелых, непрерывных боях добавились и усталость от многокилометровых переходов и перебросок с одного участка фронта на другой, без смены и передышек, и очень большие потери в личном составе. Пополнений они не получали, напротив, ряды их редели от сдачи в плен и дезертирства (чему способствовал фактор пополнений их рядов, особенно 13-й дивизии, местными уроженцами). Тем не менее боевая биография этих возрожденных в составе ВСЮР соединений бывшей российской Императорской армии не должна быть забыта.
381


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Гораздо больше информации, хотя и здесь еще немало белых пятен, по полкам 1-го армейского корпуса, по «цветным» полкам. У корниловцев в боях на Перекопе можно выделить три важных боевых эпизода. Первый — оборона Турецкого вала, во время которой им удавалось отражать лобовые атаки красной пехоты. Второй — столь же удачное отражение фронтального натиска РККА у Юшуни в первый день боев. Третий — крайне тяжелые потери второго и третьего дней обороны юшуньских позиций. После этого дивизия оказалась совершенно обескровленной. Нельзя не отметить тем не менее успешной оборонительной тактики ударников, их массированного и губительного ружпу- льогня, запомнившегося надолго и красным, и белым мемуаристам. Это опровергает отмеченную в начале книги точку зрения начальника штаба Русской армии генерала Шатилова о якобы неготовности пехоты РА к обороне, к позиционной войне.
Не соглашался с вышестоящим начальством и генерал Пешня. Командир корниловцев, готовый в случае боевой необходимости сам встать за пулемет, считал, что профессионализм бойцов за Белое дело заметно вырос в 1920 году. Укрепился дух армии, хотя из-за отношения тыла к фронту борьба становилась гораздо тяжелее. И все же именно рыцарский дух армии и ее «примерная дисциплина позволяли с уверенностью смотреть в будущее...».
Многочисленными и боеспособными изначально считались дроздовцы. Их роковыми рубежами стали неудачная контратака у Армянского Базара, неоправданная, преждевременная контратака из межозерного дефиле у Юшуни и последний день юшуньских боев, когда «дрозды» утратили даже непосредственный контакт с соседними воинскими частями. Серьезным «пят-
382


Последняя битва Белого Юга
ном» на их боевой биографии стали массовые сдачи в плен у Армянского Базара и Юшуни. Можно ли было этого избежать? Так или иначе, но к концу боев гордость Добрармии, легендарная Дроздовская дивизия сильно потеряла в своей боеспособности. Но благодаря Туркулу, Лукашу и Кравченко мы знаем больше о доблестных атаках и контратаках дроздовцев, чем об их горьких просчетах и неудачах.
Более всех сохранили боевую готовность марковские полки. Опытные бойцы, отличавшиеся высокой дисциплиной и стойкостью, они приняли на себя тяжесть арьергардных боев у Юшуни и на чонгарском фланге. Но, очевидно, их боевой потенциал, как и у Донского корпуса, мог быть реализован не в оборонительных боях, не в прикрытии отступавших к крымским портам частей РА, а в удачном контрударе, запланированном, но неосуществленном 29 октября.
Похожее положение было у гвардейцев. Хотя они, в отличие от частей 1-го и 2-го корпусов, не участвовали в тяжелых октябрьских боях в Северной Таврии, но на Перекопе и Чонгаре принимали участие в боевых действиях. Напряженность этих боев не была выше, чем у других частей, что позволяет рассматривать гвардейцев в качестве возможного, неиспользованного резерва.
Безупречны действия кавалеристов корпуса Барбовича (прототип генерала Чарноты из булгаковского «Бега»). Технически и профессионально подготовленный, неоднократно подтверждавший свою высокую боеспособность в сражениях в Северной Таврии, ударный конный корпус доблестно сражался и на Карповой Балке. Его главная заслуга — удачные атаки, создававшие очень серьезную угрозу тыловым коммуникациям 6-й армии РККА, наступавшей на Юшунь. Несмотря на
383


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
понесенные потери, в том числе от кинжального пулеметного огня с махновских тачанок, корпус сохранял сплоченность, был готов к продолжению боев. Кавалеристы действовали и в конном строю, и спешенными, в окопах. Твердые намерения сражаться до конца отличали как высшее командование корпуса, так и полковых, эскадронных командиров, рядовых бойцов. Даже отмеченная Ольдерогге сдача в плен красным двух (!) полков корпуса заслуживает существенного уточнения.
Необходимо отметить и кубанцев генерала Фостикова, бригаду генерала Венкова, защищавшую Чувашский полуостров. К сожалению, до сих пор существует довольно распространенное, но весьма предвзятое мнение, что они являются едва ли не главными виновниками поражения РА на Перекопе. При этом в некое оправдание говорится об их слабости, неподготовленности, немногочисленности, усталости и т. д. Но уместны ли такие оправдания? Даже из благих целей, даже при всей их справедливости? Уместно напомнить, что кубанцы не были захвачены врасплох ударной группой, переправлявшейся через Сиваш, и упорно сражались в течение почти шести часов. После этого, потеряв сотни убитых и раненых, организованно отступили на позиции у Караджаная и далее на Карпову Балку, где продолжали держать фронт с пехотинцами 2-го корпуса и кавалеристами Барбовича. Если бы казаки Венкова не задержали напор многократно превосходящей их по численности ударной группы РККА, то вряд ли части РА успели бы подготовиться к обороне у Армянского Базара и Караджаная. Стали бы неизбежны быстрый прорыв полков 15-й и 51-й дивизий, повстанцев Махно в тыл защитникам Турецкого вала, их последующее окру-
384


Последняя битва Белого Юга
жение, а вся система коммуникаций и обороны РА от Юшуни до Перекопа могла быть прорвана и разрушена в первые же часы операции.
Так и не реализовал свой боевой потенциал Донской корпус. Гвардейская бригада провела лишь атаку — прорыв у Воинки, последнюю по счету на Перекопском направлении. Донцы остались резервом, не введенным в бой. Но вины казаков здесь нет. Напротив. Корпус должен был стать тем самым последним доводом командования РА, после которого шанс удержаться в Крыму мог бы осуществиться. А готовы ли были донские казаки нанести сосредоточенный фланговый удар по выдвигавшимся на крымские просторы частям 6-й армии РККА — вопрос риторический...
Тяжелая, но важная, ответственная боевая работа была у бронепоездов РА. Общеизвестно, что специфика театра военных действий на юге России, относительно разветвленная сеть железных дорог предполагали активное применение бронепоездов, бронедрезин, бро- неплощадок со стороны как ВСЮР, так и РККА. Из всех бронесредств, сражавшихся в те дни, надо отметить бронепоезда «Святой Георгий Победоносец» и «Офицер». Первый до последних часов боя, на максимальном пределе продвижения по только что построенной ветке Джанкой — Армянский Базар сдерживал атаки красной пехоты и конницы. Второй без должной пехотной поддержки оказался единственным защитником Сивашской дамбы в решающий момент боев на чонгарском фланге.
И, конечно же, нельзя не отметить артиллеристов РА. Все без исключения артиллерийские батареи, как позиционные, крупнокалиберные, так и полевые, среднего калибра, выполнили свой долг. Обстрел вели на пределе физических сил расчетов и технических воз-
385


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
можностей орудий. Доводя напряжение огня до максимума, артиллеристы стремились задержать, отбросить назад наступавшие батальоны и эскадроны РККА. Отступая, снимали и выбрасывали замки от орудий, заклинивали стволы своих скорострельных трехдюймовок и 75-мм «француженок», сталкивали орудия в море. Заметим еще раз, организация артиллерийского огня сама по себе, установка батарей, их тактическое взаимодействие были организованы и проведены на высоком уровне. Действия артиллерии РА усиливали тактические успехи в действиях пехоты и конницы, компенсировали просчеты строевых военачальников, неудачи проводимых контратак. Но артиллерия сама по себе выиграть сражение не может.
Практически не проявили себя в последней битве Белого Юга бронеавтомобили, танки и авиация РА. Но причины этого отнюдь не в отсутствии боевого духа, а сугубо военно-технические, отмеченные выше (гибель большей части авиапарка в Северной Таврии, танков и бронеавтомобилей во время неудачного штурма Каховского укрепрайона). Исключение составляли лишь замечательные «самодельные» пулеметные «форды», сражавшиеся на Карповой Балке, у Юшуни и Чонгара, а также аэропланы — корректировщики огня, о которых упоминали в своих воспоминаниях Оленчук и Орлов.
Как вспоминал один из авторов книги «Русские в Галлиполи», «Русская Армия не отдавала красным ни пяди родной земли. Перекопские позиции, укрепления Сивашского полуострова, Карпова Балка кипели самыми ожесточенными боями и достались красным очень дорогой ценой. Доблесть полков 1-го армейского корпуса соперничала с самоотверженной, лихой работой нашей конницы. Почти без пищи, среди продолжаю-
386


Последняя битва Белого Юга
щихся холодов армия отходила, но отходила как армия, в руках начальников и в огне борьбы» (3).
В боях под Перекопом и Чонгаром, у Юшуни сражались все те, кто три года участвовал в белой борьбе в рядах Добровольческой, Донской армий, Вооруженных сил Юга России, Русской армии. Добровольцы-первопоходники и мобилизованные жители городов и сел, бывшие пленные красноармейцы и аристократы из гвардейских полков, рабочие механики-водители «фордов» и студенты-пулеметчики из бронепоездных команд, донские, кубанские, терские и астраханские казаки, новороссийские и малороссийские крестьяне, горцы Северного Кавказа, немцы-колонисты и крымские татары. Это была Белая Россия. Для них для всех Перекопско-Чонгарская операция стала торжественным и скорбным эпилогом военной борьбы.
Но было бы неправомерным оставить без внимания героические, доблестные действия соединений и подразделений Красной армии. Наибольшая боевая нагрузка легла на штурмовавшие в лоб перекопские и юшуньские укрепления части 51-й стрелковой дивизии. В 1919-м — «Северная», «Вятская», ставшая в октябре 1920-го «Московской», а в ноябре — официально награжденная почетным наименованием «Перекопская», эта дивизия заслуженно должна быть отмечена среди всей красной пехоты, штурмовавшей Белый Крым. Фронтальные атаки на открытой местности, под огнем, с «прогрызанием» многочисленных проволочных заграждений, отчаянные штыковые удары — таким был тактический «почерк» 51-й. Огромные потери понесли эти полки при лобовых атаках Турецкого вала, беспрерывных переходах и боях на Юшуньских рубежах. До 85 % личного состава были выбито.
387


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Не ожидая подхода подкреплений и резервов, не рассчитывая на артиллерийскую поддержку и тем более обозные команды, красные стрелки шли вперед. Сильно поредели ряды Ударно-огневой бригады. Дивизия Блюхера была обескровлена, но все же смогла сохранить боеспособность. Подвиг ее бойцов воспел Эдуард Багрицкий.
«И снова бой. От дымного потопа
Не уберечься, не уйти назад.
Горячим ветром тянет с Перекопа, [удит пожар, и пушки голосят. О трудная и тягостная слава!
В лиманах едких, стоя босиком, В соленом зное, медленном, как лава, Мы сторожим, склонившись над ружьем. И, разогнав крутые волны дыма, Забрызганные кровью и в пыли, По берегам широкошумным Крыма Мы — Красное знамя пронесли.
И, Перекоп перешагнув кровавый, Прославив молот и крестьянский серп, Мы торжественною славой
Свой пятиконечный окружили герб...» (4).
15-я и 52-я стрелковые дивизии бок о бок шли на Перекопском фланге от Сивашской переправы до Карповой Балки. Для этих частей Южного фронта переход через Сиваш и последующие продолжительные бои стали серьезным испытанием. И если дивизия Блюхера вынесла основное бремя операции во время лобовых атак Перекопа и Юшуни, то для 15-й и 52-й дивизий немалое значение имело преодоление природных преград, тяжелые условия наступления. Холодный,
388


Последняя битва Белого Юга
пронизывающий ветер, разъедающие соленые воды полузамерзшего Гнилого моря, дни и ночи на голой земле, почти без воды и пищи, наконец, серьезное сопротивление пехотных частей РА и жестокий шрапнельный обстрел полевой артиллерией от Караджаная и Карповой Балки, кавалерийские контратаки корпуса Барбовича. Более половины личного состава обеих дивизий составляли безвозвратные потери. В последние дни боев силы красной пехоты оказались заметно подорваны, и уже отмечались факты сдачи в плен десятков и сотен красноармейцев (во время контратак дроздовцев и кавалеристов). Но все же дивизии выстояли и не отступили.
Боевой потенциал 1-й и 2-й Конных, повстанцев Махно и латышских стрелков был достаточно высок. Они использовались командованием фронта для закрепления и развития успеха. Но лишь после того, как основная часть боевой работы уже была выполнена пехотным авангардом 6-й армии, эти соединения «пошли в прорыв» на степные просторы Крыма.
И, конечно же, нельзя не отметить почти забытый, к сожалению, подвиг стрелков и саперов 4-й армии, пггурмовавшей позиции у Чонгара. Наладить переправу через гораздо более глубокий Сиваш под огнем артиллерии и пулеметов, переправиться по шатающемуся, из двух бревен мостику в Крым, тут же прорезать проволочные заграждения и вступить в жестокий рукопашный бой с силами прикрытия, удерживать и расширять захваченные плацдармы — это не менее (а в чем-то даже и более) тяжкий труд, чем переход вброд Сиваша к Чувашскому полуострову или лобовые атаки Турецкого вала. И тем не менее именно удары 4-й армии оказались решающими во время операции.
389


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Итог боев РККА подвел командюж Фрунзе: «...Победа, и победа блестящая, была одержана по всей линии. Но досталась онд нам дорогой ценой. Кровью 10 тысяч своих лучших сынов оплатили рабочий класс и крестьянство свой последний, смертельный удар контрреволюции. Революционный порыв оказался сильнее соединенных усилий природы, техники и смертельного огня...» (5).
Последняя битва Белого Юга завершилась. И теперь, подводя итоги четырехдневным непрерывным боям, уместно задаться вопросом, был ли шанс на удержание позиций РА, был ли шанс на победу, пусть даже и временную, но все-таки гарантировавшую относительно спокойное развитие Белого Крыма?
Стандартным суждением стала оценка причин поражения РА, связанная с численным превосходством РККА. Конечно, численность войск являлась важнейшим фактором в отношении перспектив военного противостояния. Важнейшим, но далеко не единственным. Уместно вспомнить знаменитую фразу А. В. Суворова о том, что воевать надо «не числом, а умением», или привести слова Наполеона: «...Победу одерживают не числом... Под Ватерлоо мои войска насчитывали 71 тысячу человек; у войска союзников — около 100 тысяч. И я почти разбил их...» (6).
Боевая практика российской Гражданской войны, равно как и опыт Первой мировой войны, показывали, что победа числом наиболее вероятна при равнинном характере местности и маневренном характере проводимых операций (хотя и здесь можно найти множество исключений). В Перекопско-Чонгарской операции превосходство в численности, как уже неоднократно отмечалось в монографии, компенсировалось преимуществами оборонительной позиции. Более того, при
390


Последняя битва Белого Юга
отсутствии численного преимущества армия Врангеля отличалась более оперативной системой развертывания, близостью не пострадавших от боев крымских коммуникаций, в то время как многочисленные армии Южного фронта (6-я, 4-я, 13-я, 1-я и 2-я Конные, повстанческая Н. Махно) оказались сосредоточенными на значительной территории с разрушенными в боях тыловыми коммуникациями, доходившими до Екате- ринослава. Поэтому причины военного поражения Белого Крыма нужно искать не столько в численном превосходстве РККА, сколько в изъянах обороны РА.
Помимо этого важно помнить еще один фактор — недостаточная численность компенсируется техническим превосходством. Количество единиц самолетов, танков, бронеавтомобилей, бронепоездов и крупнокалиберной артиллерии в соотношении с числом бойцов на фронте и протяженностью фронта (насыщенность боевой техникой) положительно отличало армию Врангеля от ВСЮР и других белых фронтов 1918-1919 годов. Это преимущество неоднократно отмечалось как в воспоминаниях бойцов РА, так и в свидетельствах советских военачальников и бойцов РККА.
Правда, в боях на Перекопском и Чонгарском флангах участие танков не прослеживается, а участие бронеавтомобилей (за исключением пулеметных «фордов») минимально. Тем не менее это не означало потери технической оснащенности РА. Выше уже приводились сведения о наличии частично боеспособных и ремонтируемых танков в тылу РА. Два танка (малый и средний) были в ближайшем тылу (Джанкой и Чирик), а в Феодосии и Севастополе отмечалось наличие еще 12 танков. В общей сложности — 14 боевых машин. Этого количества, в принципе, хватало для того, чтобы сформировать новый танковый отряд. Часть
391


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
танков нуждалась в ремонте, но крымской ремонтной базы вполне хватало для восстановления техники, а незаменимые запасные части можно было приобрести за счет импорта. По составленным автором сводкам о прибытии в Севастополь военной техники летом — осенью 1920-го из Франции было получено 7 танков Reno FT (доставлены на российском транспорте «Трувор»). Хуже обстояло дело с обученными экипажами, ведь в ходе неудачной Каховской операции погибло много танкистов. Но в перспективе появление новых обученных и вооруженных танковых подразделений не следовало исключать.
Производственно-ремонтной базы черноморских портов было вполне достаточно и для оборудования новых бронеавтомобилей, защищенных стальными листами (на шасси грузовиков и легковых автомобилей), и для ремонта имевшихся. Показательный пример — восстановление и ремонт бронепоездов РА в крымских мастерских.
Важным для успешной обороны условием было наличие достаточного количества боеприпасов. В воспоминаниях артиллеристов, оборонявших Перекоп, не встречаются упоминания о нехватке снарядов, хотя генерал Пешня отмечал, что орудийные расчеты на Юшуньских позициях вели огонь на пределе возможного. Но это не означает отсутствия боевого снабжения из тыла и в перспективе за счет новых поставок из-за рубежа. Собственного военного производства в Крыму не было, но наладить ремонт артиллерийских орудий, а также пулеметов и винтовок было возможно на основе уже отмеченной выше базы Черноморского флота.
Примечательны сведения о наличии значительного (хотя, возможно, и несколько преувеличенного) объема боеприпасов на ближайших к оборонительным по-
392


Последняя битва Белого Юга
зициям складах. В рапорте Блюхера и Датюка (начдив и наштадив 51-й стрелковой) Московскому совету «о прорыве крымских укреплений и разгроме Врангеля», отправленном по свежим следам 11 ноября (№07363/ оп. Армянск), отмечалось в частности: «...за один бой 11 ноября захвачено 18 пушек разных калибров до 12-ти дюймовых включительно, до 15 миллионов патронов, десятки тысяч снарядов, 200 вагонов с имуществом, танк, три бронемашины, бесчисленное множество обозов, тысячи пленных...» {7}.
В чем действительно наблюдался заметный недостаток у частей РА, оборонявших Перекоп и Чонгар, — это в обмундировании и обуви. О том, что солдатам и офицерам приходилось довольствоваться летним обмундированием, даже несмотря на наступившие холода, отмечалось неоднократно. Хотя и здесь следует учесть следующие факторы. Резкое похолодание было совершенно нетипичным явлением для Крыма и Северной Таврии, и расчеты на то, что войскам может понадобиться теплая одежда и обувь уже в середине октября, не строились интендантством. При отсутствии в Крыму пошивочных мастерских, способных максимально полно удовлетворить потребности десятков тысяч бойцов на фронте, приходилось снова рассчитывать либо на складские запасы от прежних лет (что было весьма маловероятно), или опять на иностранные поставки.
И в этом отношении нельзя не выделить той немалой военной помощи со стороны Франции, которую она начала оказывать в первые же недели и месяцы после официального признания французскими властями правительства Юга России. И эта военная помощь, очевидно, продолжалась бы и в дальнейшем. Помимо поставок полевых орудий (по составленным автором сводкам, на французских транспортах «Batavia»
393


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
и «Alegert» 23 и 25 сентября было доставлено в Севастополь 55 орудий), небольшого количества танков «Рено» и стрелкового вооружения очень многими мемуаристами отмечается приход в Севастополь «огромного» транспорта «Рион» (фрахт Российского общества пароходства и торговли) как раз накануне «крымской эвакуации».
Транспорт был заполнен французским теплым обмундированием (в грузе заявлялось также 25 орудий, 120 пулеметов и 50 тыс. патронов). Этот факт отмечал в конце своего рапорта Бруссо. С сожалением французский военный представитель констатировал: «...наша миссия прибыла слишком поздно, а решение о ее направлении было принято еще до того, как я смог лично уяснить реальную обстановку. Первая материальная помощь, обещанная Францией, прибыла через «Siam» (очевидно, имеется в виду еще и французский транспорт, также прибывший в Севастополь накануне эвакуации. — Прим. В. Ц.) в виде обмундирования, боеприпасов и т. п. Она еще даже не была распределена, как наступили решающие события...» (8).
Если бы французское обмундирование успело дойти до фронта, офицеры и солдаты Белой армии, несомненно, сменили бы уже привычные для них британские кители и фуражки цвета хаки на голубые французские френчи и, возможно, кепи и каски. Заменили бы короткие британские шинели (подбитые ветром, как о них говорили на фронте) на длинные французские. Впрочем, и до «Риона» и «Сиама» отмечались поставки униформы в Крым (на уже упомянутых выше транспортах Batavia и Alegert).
Итак, с точки зрения военной положение белых в Крыму к исходу боев на перешейках нельзя было назвать совершенно безнадежным. Сохранялись не-
394


Последняя битва Белого Юга
использованные резервы как пехоты, так и конницы. Существовал достаточно большой запас боеприпасов. Заметные изъяны в снабжении обмундированием могли оперативно закрыть за счет зарубежных поставок. А в продовольственном отношении (что будет рассматриваться в следующих главах) перспектива «голодной зимы» не представлялась абсолютно неизбежной.
Что же помешало реализовать имеющийся потенциал обороны? Что же стало тем переломным моментом, после которого можно было утвердительно ответить на вопрос о полном поражении РА в последней битве Белого Юга?
Следует отметить еще одну, очень важную деталь обороны. Настроение войск, то, что принято называть словосочетанием «дух армии». Был ли он выше у РА, чем у наступавших частей РККА? Обе армии сражались за жизненно важные для каждой из них ценности.
С одной стороны — стремление красных как можно скорее закончить Гражданскую войну, добить еще живого Врангеля без пощады, как гласил слоган известного советского плаката тех дней.
С другой — не менее, а, пожалуй, даже и более значимая цель — удержать за собой последнюю пядь русской земли. Для РА эта цель была ясной и понятной. Ведь без этой последней пяди все намерения сохранить и возродить Белое дело в России теряли смысл. Тогда как РККА в случае неудачной попытки прорыва в Крым всего лишь отступала назад, в Северную Таврию, перебрасывалась на угрожающие советской власти в 1921 году повстанческие фронты и могла вообще не предпринимать попыток нового штурма Перекопа.
Упадок настроения, явная физическая усталость и, как результат, снижение боеспособности — все это
395


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
было у солдат и офицеров РА, непрерывно, бессменно сражавшихся на перекопских, юшуньских и чонгарских рубежах. Крайне остро стоял вопрос с подвозом продовольствия к позициям. Но ведь в не менее тяжелом состоянии оказалось большинство частей РККА, с трудом преодолевших Сиваш и заметно поредевших после фронтальных атак Турецкого вала.
Проведенный в предыдущих главах анализ тактических особенностей операции позволяет выделить несколько временных моментов, каждый из которых ухудшал положение РА и сокращал шансы на успех обороны. Однако после каждого из них (за исключением последнего) сохранялись и возможности к продолжению борьбы. Вопреки распространенному мнению переход частей 6-й армии РККА через Сиваш вброд отнюдь не стал тем роковым рубежом, после которого можно было бы говорить о неминуемом поражении РА. Хотя красной пехоте и коннице удалось сбить с позиций Кубанскую бригаду, создав плацдарм на Чувашском полуострове, развить первоначальный успех им долго не удавалось. Выйти за пределы полуострова мешал плотный заградительный огонь полевых батарей РА, а возвращавшаяся, к исходу первого дня боев в Сиваш вода грозила сделать занятый плацдарм ловушкой.
Один из первых переломных моментов — неудачная контратака дроздовцев от Армянского Базара. Но и ее последствия не стали критичными для положения белых частей у Турецкого вала. Попытки пехоты РККА расширить плацдарм были успешно отражены контратакой частей 2-го корпуса РА и артиллерией.
Вот почему неоправданное, поспешное отступление частей РА от Турецкого вала стало гораздо более серьезным ударом по всей системе обороны. Причем «виновниками» этого решения стали отнюдь не пехота
396


Последняя битва Белого Юга
и не артиллерия РККА, а сами же белые. Укрепленные рубежи, которые очень эффективно использовались на начальном этапе обороны, сдали без боя. Отход к Юшуни, очевидно, представлялся оправданным, проведенным в целях сокращения фронта и предотвращения опасности удара с тыла, от Чувашского полуострова. Но реальная обстановка у Перекопа была далеко не столь опасна для частей РА, чтобы предпринимать такой отход.
Ожесточенные юшуньские бои проходили уже при менее благоприятных для РА условиях, чем оборона Турецкого вала. Хотя и здесь преимущество над наступавшими частями РККА сохранялось до тех пор, пока не произошли серьезные тактические ошибки, связанные с неудачными контратаками корниловцев и особенно дроздовцев. Рискованный выход за пределы оборонительных линий и попытки отбросить противника могли быть оправданы только при условии тесного взаимодействия всех участков фронта, всех звеньев в цепи общей обороны. Этого не произошло, хотя раньше, весной 1920-го, получилось. Необходимо отметить несомненную выгоду позиций у Карповой Балки, создававших постоянную угрозу флангу и тылу наступавших на Юшунь соединений 6-й армии и сковавших на своем участке фронта почти всю ударную группу, переправившуюся через Сиваш в ночь с 25 на 26 октября.
По оценке Бруссо, «главная оборонительная позиция перешейка была расположена по линии север — юг к востоку от Армянска. Она была малоуязвима для артиллерии и, наоборот, позволяла более широкое развертывание сил, нежели то, которое имелось у противника. Являясь весьма благоприятной для организации атаки, она была использована в этих целях и принес-
397


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ла полный успех генералу Слащову во время обороны Крыма, когда он располагал меньшим личным составом, нежели армия генерала Врангеля...» (9).
Тем не менее показательно, что в отличие от обороны Турецкого вала части РА не отступали с позиций по инициативе командования. Здесь уже не стояла задача сузить фронт, оторваться от преследования, и каждый рубеж юшуньских укреплений брали после упорного, кровопролитного боя. 29 октября еще сохранялся шанс удержать последние линии позиций, перехватить инициативу и опрокинуть уже вступавшего в Крым противника. В наличии еще были сильные резервы — марковцы и донцы. А вот у 6-й армии наличных резервов не оставалось. Уже пошли в бой красные латышские стрелки и буденновские конники.
По-прежнему нависала над коммуникациями РККА Карпова Балка. Не случайно едва ли не самым критическим моментом всей операции, по советским воспоминаниям, оказались те часы 29 октября, когда неожиданно от Балки на прорыв к Армянскому Базару под прикрытием пулеметных «фордов» двинулись эскадроны корпуса Барбовича. Оказалось, что врангелевская кавалерия не погибла под огнем махновских тачанок и не ослабла после двухдневных боев. В атаку шла кавалерия, которая чуть больше недели до этих дней прижала к Сивашу части 1-й Конной, обеспечила проход РА из Северной Таврии и отнюдь не собиралась «попасть в мешок» после выхода красной пехоты за юшуньские рубежи. Напротив, намеревалась перерезать тыловые коммуникации 6-й армии и вместе с Донским корпусом окружить прорывавшиеся в Крым части РККА.
Но в эти же часы шла, возрастая с каждым часом, концентрация сил 4-й армии РККА на плацдармах у Си-
398


Последняя битва Белого Юга
вашской дамбы и на тюп-джанкойских рубежах. После этого спасти положение становилось невозможным.
Поэтому главным переломным моментом надо считать не отступление от Турецкого вала, не срыв контратак корниловцев и дроздовцев и тем более не обстрел махновскими тачанками конницы Барбовича, а именно успешную переправу и прорыв 4-й армии у Чонгара с последующим выходом в Крым, в тылы РА. Закрыть одновременно два прорыва крайне сложно.
Необходимо отметить и еще две тактических особенности ведения операции, оказавшиеся роковыми для РА. Это явная несогласованность решений командования, равно как и заметное отсутствие прочной связи между различными соединениями РА, а также между обороняющими Перекоп и Чонгар частями и Ставкой. Заметна большая доля тактической импровизации у РА при довольно четком, стратегически ориентированном на победу и взятие Белого Крыма плане действий командования Южного фронта. Степень взаимодействия командных звеньев у РККА заметно выше. Подчас создается впечатление, что многие приказы командиров армии Врангеля отдавались устно, без должного оформления и подготовки.
Артиллерийский огонь, в ведении которого как никогда ранее требовалась согласованность разнокалиберных орудий, велся достаточно активно, и его последствия были налицо в огромных потерях РККА от картечных выстрелов. Эффективно руководил артогнем генерал Ерогин, корниловский артиллерист, принявший командование обескровленной ударной дивизией. Но должного взаимодействия с тяжелой позиционной артиллерией, очевидно, достичь не удалось.
Интересна роль Кутепова. Имеются свидетельства, что генерал был сторонником своевременного отсту-
399


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
пленил РА из Северной Таврии за перешейки с целью их усиленной обороны (10). Это же подтверждал Бруссо, излагая свою беседу с Врангелем, состоявшуюся в Джанкое, в полевой ставке, во время решающих боев у Юшуни: «...генерал Кутепов упорствует в обороне передовых позиций на высотах Перекопа, чтобы сохранить за войсками оборудованные позиции в Армянске, расположенном в тылу... Если армия будет принуждена к отступлению, она будет производить его по трем различным направлениям: одни подразделения — на Евпаторию, Кутепов с главными силами отступит к Севастополю, а казаки с Абрамовым — на Феодосию и Керчь.
После этих переговоров мы возвратились в Севастополь. Я не знаю деталей событий, которые произошли, однако укрепленные позиции худо-бедно держались до вечера 11-го числа (по новому стилю. — Прим. В. Ц.). Затем было осуществлено отступление...» (11).
В то же время непосредственно на фронтовые позиции Кутепов приезжал лишь однажды, в начале обороны юшуньских линий, препоручив тактическую инициативу Барбовичу, Витковскому, Писареву и Гра- вицкому. Многие командиры не считали зазорным лично водить в бой свои части, вставать на место пулеметчиков, ездить на пулеметных «фордах». Но результативное командование отнюдь не всегда требует непосредственного участия в атаке в передовых рядах (вспомним знаменитые картофелины Чапаева, когда в легендарном советском фильме начдив показывает где должен быть командир).
Самой существенной ошибкой Кутепова считалась неудачная перегруппировка войск, хотя ее и можно было оправдать с точки зрения разной боеспособности 1-го и 2-го армейских корпусов, 1-й и 2-й армий. Фон
400


Последняя битва Белого Юга
Дрейер вспоминал: «...Оборона Крыма была поручена Кутепову с его армией. Не считаясь с волей противника, полагая его, очевидно, пассивным и уставшим от предыдущих боев, командующий 1-й армией начал с ряда ошибочных распоряжений. Веря исключительно в свои войска, он желал видеть на ответственных участках только свои, испытанные в двухлетней Гражданской войне полки, упуская из виду, что позиции защищают лучше те части, которые их хорошо знают.
И началась колоссальная перегруппировка, измотавшая и без того обессиленные войска и оставившая самого Кутепова без необходимого маневренного резерва. В довершение несчастия на участок Чувашского полуострова, что восточнее Перекопа, его распоряжением были поставлены необученные, без пулеметов и средств связи, со слабым офицерским составом кубанцы генерала Фостикова, экстренно переброшенные из Феодосии, где они только начали формироваться.
Едва кубанцы сменили стоявшую на Чувашском полуострове 34-ю дивизию Непенина, в ту же ночь на 27 октября две пехотные дивизии противника с несколькими полками конницы переправились через Сиваш, сбили кубанцев и вышли в глубокий тыл первой линии Перекопской позиции у Армянского Базара. Между тем позиция эта создавалась целое лето, была отлично укреплена, усилена могущественной артиллерией, отлично примененной к местности и пристреленной.
Только неправильное управление войсками со стороны Кутепова могло позволить красным обойти эту позицию и взять всю ее артиллерию. Не смени Кутепов корпус Витковского целиком, первые бои, вероятно, разыгрались бы именно на первой линии. Теперь же корниловцы и дроздовцы с боем прокладывали себе
401


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
дорогу в тыл, теснимые со всех сторон противником (очевидное преувеличение, поскольку отступление от Турецкого вала (первой линии, по фон Дрейеру) происходило без активного боевого соприкосновения с РККА. — Прим. В. Ц.).
С потерей Перекопа положение создалось грозное. Для защиты Крыма оставалась последняя линия укрепленной позиции у Юшуни, хотя и называвшаяся главной, но еще незаконченная по оборудованию прикрытий и землянок для резервов.
Штабам Кутепова и Главнокомандующего сделалось совершенно ясным направление главного удара противника, и к Юшуни стали лихорадочно перебрасываться все свободные войска и наиболее стойкие единицы.
Но было уже поздно...» (12).
Вообще уместно отметить еще раз крайне слабую организацию связи между воинскими частями, между штабами, командным составом и подчиненными. И здесь «отличился» не только штаб Кутепова. В книге неоднократно приводились примеры, показывающие, что воинские начальники действуют, исходя из неких собственных представлений о целесообразности или нецелесообразности каких-либо действий. Явно недостаточной была координация между пехотой и артиллерией, защищавшей Турецкий вал, и штабом 1-й армии. Не было четкого взаимодействия между дроздов- цами и их соседями на юшуньских рубежах и на Карповой Балке. Нет прямого контакта с флотом. Слабое взаимное уведомление у подразделений на Чонгаре. Действует несколько групп военачальников: Писарев и Гравицкий у Перекопа и Юшуни, Барбович и Калинин на Карповой Балке. Армейские штабы — в ближних и дальних тылах. Кутепов был в Джанкое, а штаб
402


Последняя битва Белого Юга
2-й армии во главе с командующим генерал-лейтенантом Ф. Ф. Абрамовым расположился в Симферополе.
Форма осуществления связи — разнообразная и не всегда эффективная (телеграф, полевой телефон, сигнальные ракеты, ординарцы на лошадях и автомобилях и даже самолеты).
В рапорте Бруссо содержался еще один важный момент, связанный с обращением Врангеля к французскому командованию по поводу эвакуации. «Я получил телеграмму, — отмечал французский офицер, — от майора Этьевана, оставшегося в Севастополе, в которой сообщалось, что генерал Врангель пригласил его утром вместе с Верховным комиссаром Французской Республики (графом Д. де Мартельем. — Прим. В. Ц.). Верховный Главнокомандующий обрисовал им критическую обстановку своей армии и попросил их подготовить эвакуацию гражданских лиц и раненых...» (13).
Можно утверждать, что данный фактор, предполагавший альтернативу длительному сопротивлению у Перекопа и Чонгара, стал еще одним, уже невоенным «роковым рубежом», повлиявшим на отступление РА к крымским портам. Ведь если войска знают, что вместо огня, крови и смерти на оборонительных рубежах их ждет пусть и неопределенная в будущем, но вполне реальная в настоящем перспектива уехать, уплыть, уйти от тяжелых боев, трудно остаться на занимаемой позиции и сражаться до последнего патрона. Окончательные решения об отступлении к портам дошли до окопов и блиндажей в последний день боев, но военачальники, знавшие об этой альтернативе и готовившиеся к ней еще с весны 1920-го, несомненно, учитывали ее при составлении планов последней битвы Белого Юга.
403


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Подводя итоги, Бруссо в своем рапорте выделил несколько причин, приведших к нынешнему разгрому. Отметим некоторые из них. На первое место француз ставил (считавшийся к этому времени главным) фактор количественного превосходства РККА. «...Противник, не теряя времени, воспользовался заключением мира с Польшей, и собрал против Врангеля впятеро большие силы (27 дивизий против 5-ти по словам Российского Генштаба) и успешно их использовал, не давая своему противнику оправиться после отступления в Тавриду...»
Но он не преувеличивал качественных показателей, приводя довольно интересный довод: «Генерал Врангель неоднократно уверял меня, что он был атакован превосходящей артиллерией, а я имею свое мнение по этому вопросу: не то чтобы со стороны красных ощущалась нехватка материальной части, однако штатное вооружение было в значительной части утрачено ими во время отступления из Польши, равно как и запасы боеприпасов (то есть оставлены РККА после поражения в Варшавской и Львовской операциях. — Прим. В. Ц.). Поэтому средства, использованные красными под Перекопом, не были значительны...» (14).
Еще одно обстоятельство помогало красным, по мнению французского офицера, — недостаточная организованность и самодисциплина, качества, исходящие из особенностей национального характера. Это, кстати, отмечали многие офицеры иностранных военных миссий, оказавшиеся в России во время Гражданской войны (15). «Нельзя скрыть того факта, — писал Бруссо, — что борьба всем была безразлична (так в переводе. — Прим. В. Ц.). Не из-за отсутствия личной храбрости: многие воины были покрыты ранами, а из-за того, что русский не умеет приспосо-
404


Последняя битва Белого Юга
биться к такой формуле западной энергии, согласно которой «ничего не сделано, если остается сделать еще что-нибудь»».
Наконец, весьма важное замечание, относящееся к форме руководства войсками, взаимодействию командования и подчиненных: «...Что касается самого Верховного Главнокомандующего, то следует отметить, что он никак не изменил прежних ошибок, оставаясь слишком далеким от своих войск. Он купался в своего рода мании величия, любил говорить о нескольких армиях, имевшихся в его подчинении, тогда как на самом деле личный состав вверенных ему войск не превышал 25000 человек. Во время битвы за Перекоп генерал Кутепов, руководивший ею, оставался в своем поезде в Джанкое, в 70 километрах от поля боя! И, без сомнения, можно сказать, что было бы лучше, если бы Верховный Главнокомандующий в этой критической обстановке также был поближе к своим войскам, несмотря на то что он выполнял двойную функцию — Вождя армии и Руководителя правительства...» (16).
Но, пожалуй, еще более интересны и показательны оценки как тыловых настроений, так и общей ситуации с командованием РА, данные, как говорится, по свежим следам. Обратимся к одному важному, но практически не используемому в научном обороте источнику — дневнику начальника штаба Корниловской ударной дивизии полковника К. Л. Капнина. Как и любой дневник, он не лишен ограниченности суждений, но содержит весьма важные детали, о которых позднее, в мемуарной прозе участники могут уже забыть или будут сознательно умалчивать.
Итак. 25 октября. На Перекопе последний день перед началом решающих боев. А в Севастополе...
405


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
«...Севастополь. 25 октября.
На фронте спокойно. Не затишье ли перед бурей? Впрочем, в штабе Главнокомандующего не видят пока ничего тревожного. Вечером состоялся Корниловский бал в залах Общественного собрания. Прибывшего около 10 часов вечера Главнокомандующего приветствовал я от лица корниловцев, после чего генерал Врангель, окруженный ранеными корниловцами, при непрерывных раскатах «Ура» проследовал в свою ложу.
Прослушав несколько номеров концерта, Главнокомандующий прошел в зал-кабаре, где и оставался почти до 3 часов ночи в обществе Н. Л. Корнилова, генерала Шатилова с супругой, профессора Бернацкого, господина Бурцева и др. Кабаре шло непринужденно и весело и вот, видя спокойного, уверенного Главнокомандующего, чувствовали, как поднимается настроение и вера в будущее. Около 2-х с половиной часов ночи генерал Врангель уехал, подарив на память Корниловской дивизии свой портрет с надписью «Дорогим орлам-корниловцам». Вскоре за ним уехали и прочие высокие гости. Бал же продолжался до утра, оставив в городе, как говорили потом, хорошее впечатление своей воздержанностью.
Севастополь. 26 октября.
В городе спокойно. Новых сообщений с близкого фронта нет. Перегруппировка наших войск продолжается.
27 октября.
Опубликовано краткое сообщение штаба Главнокомандующего: «На Перекопской главной позиции завязались упорные бои». Внешне ничего не говорящее сообщение, но имеющее для нас, знающих Перекоп, огромный внутренний смысл, ибо главная линия Перекопских позиции находится верстах в 15 южнее
406


Последняя битва Белого Юга
Перекопа. Ведь легендарный Перекоп пал! Бои идут у Юшуни!
Как я узнал в штабе Главкома, красные, не дав нам закончить перегруппировку, перешли замерзший Сиваш (и природа против нас), сбили с так называемого Чувашского полуострова неискушенную еще в боях Кубанскую пешую дивизию и вышли во фланг и в тыл дроздовцам и корниловцам, оборонявшим Перекопский вал, чем и принудили их к отходу на юг, к Юшуни.
Страшный удар для всех веривших в незыблемость Перекопских Твердынь. Откровенно говоря, и я, проведший на Перекопе весь май месяц перед нашим переходом в наступление, не предполагал возможности такого быстрого падения.
Севастополь. 28 октября.
По городу поползли зловещие слухи о критическом положении на Юшуньской позиции, на которую красные ведут атаку за атакой. Был в отделе генерал-квар- тирмейстера, чтобы заявить о своем завтрашнем отъезде к дивизии.
Из сведений, полученных там, а также из рассказов раненых корниловцев стало видно, что отход из Таврии не был так благополучен, как представлялось сначала.
Так, например, на Перекоп Корниловская дивизия (3 полка) пришла в составе не больше 1000 штыков, изнуренная потерями, непрерывными боями, тридцативерстными переходами, а главное — пронизывающими холодами. Больше чем 50 % дерутся в летних рубашках без шинелей. Повторилась старая подлая история. Неизвестно, по чьей вине интендантство теплую одежду, а имелось ее довольно много, упорно держало в своих руках, не выдавая строевым частям, где она была равноценна хлебу насущному.
407


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Укрепления на Перекопе и Юшуньской позиции оказались ниже всякой критики. Даже то, что было сооружено войсками еще в мае месяце, не поддерживалось в течение лета и осени, не охранялось и было разорено местными жителями, нуждавшимися в топливе либо в материале для ремонта своих жилищ. Теплых землянок на Юшуньской позиции заготовлено не было.
Тяжелая артиллерия, правда, была на ней установлена, но... не отпущено батареям телефонного кабеля для оборудования наблюдательных пунктов, благодаря чему она и не могла оказывать в полной мере поддержки, которую могла бы дать.
Не хотелось верить всему этому. Который уже день Россия терпит поражения по вине преступного тыла, принеся бесчисленные, бесполезные кровавые жертвы?
Невольно задаешь себе вопрос, а что же делал штаб Главнокомандующего? Почему никто не контролировал, как фактически проводятся в жизни распоряжения генерала Врангеля? Когда, наконец, исчезнет из обихода Русской армии злополучное «На Шипке все спокойно»?
Между прочим, выясняется, что одной из главных причин нашей последней неудачи в Северной Таврии было почти полное отсутствие с нашей стороны воздушной разведки. Объясняется это тем, что при налете красной конницы на Сальково-Геническ, большая часть наших аппаратов (свыше 10) была сожжена нашими же летчиками ввиду невозможности отлета их с аэродрома у станции Якимовка. Моторы нельзя было завести вследствие сильного мороза. Осталось чуть ли не два действующих аппарата, которые, конечно, не могли непрерывно освещать громадный район к северу от Сиваша, в особенности при царившем тогда ледяном ветре.
408


Последняя битва Белого Юга
Кроме того, работа генерала Кутепова осложнялась тогда еще тем обстоятельством, что он руководил операцией своей Ударной группы, имея лишь одного помощника в лице полковника Генерального штаба Жукова. Остальная часть его штаба во главе с генералом Достоваловым по неизвестным причинам еще из-под Мелитополя уехала в Таганаш и отсиживалась в поезде до тех пор, пока наши войска не отошли в Крым.
Конечно, один человек не мог выполнить работу целого штаба.
Нехороший признак: пароход «Сиам», пришедший из-за границы с артиллерийским грузом, приказано не разгружать.
Вечером из штаба Главнокомандующего последовало распоряжение тыловым учреждениям приготовиться к эвакуации, а все пароходы, стоявшие до сих пор беспомощно за отсутствием угля во всех портах Крыма, спешно грузить углем из неприкосновенных запасов, как оказалось, заранее подготовленных Главнокомандующим.
Все же в городе, по крайней мере, внешне, царит полное спокойствие.
Севастополь. 29 октября.
В 9 часов отправились с квартиры на вокзал, чтобы ехать на фронт к своей дивизии. Озадачен прибежавшим из управления братом жены, сообщившим мне, что им приказано немедленно грузиться на пароход.
А как же фронт? Что будет со строевыми частями?
По дороге на вокзал встречаю возвращавшихся оттуда офицеров-корниловцев, которые мне сообщают, что поезда на север уже не идут. Что делать?
Захожу в квартиру Н.Л. Корниловой, где неожиданно встречаюсь со своим начальником дивизии генералом Скоблиным, только что приехавшим из Симферо-
409


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
поля, где он лечился в одном из госпиталей после ранения, полученного в одном из последних боев в Северной Таврии.
Обсудив положение и посоветовав Наталье Лавровне укладываться и немедленно эвакуироваться, направляемся вдвоем с генералом Скоблиным во дворец к генералу Врангелю с целью узнать действительную обстановку и попросить у него автомобиль, на котором мы могли бы присоединиться к своей дивизии на фронте у Юшуни.
Около Большого дворца на Чесменской усиленный наряд часовых. Вход, однако, свободный.
В десять с половиной часов генерал Скоблин и я были приглашены в кабинет Главнокомандующего, принявшего нас, как всегда, в высшей степени приветливо. Кроме него лично находился в кабинете еще начальник штаба генерал Шатилов.
На вопрос генерала Скоблина о положении на фронте генерал Врангель, видимо с трудом сдерживая свое волнение, ответил, что, по только что полученному от офицера-летчика донесению, положение нашей армии абсолютно безнадежно. Последняя линия наших окопов у Юшуни прорвана противником около часа тому назад. Летчик ясно наблюдал отход наших частей на юг и большую колонну красной конницы, тянувшуюся от Юшуни на юго-восток в направлении на станцию Курман-Кемельчи.
На просьбу генерала Скоблина о предоставлении нам автомобиля для поездки на фронт к своей дивизии генерал Врангель ответил категорическим отказом, говоря, что теперь надо заботиться о спасении армии, а не о дальнейших боях.
Поэтому он назначает генерала Скоблина начальником погрузки на транспорты отходящих частей 1-й ар-
410


Последняя битва Белого Юга
мии генерала Кутепова, меня же — начальником штаба, предоставляя в наше распоряжение, согласно ранее разработанному плану, транспорты «Сиам», «Херсон» и «Сарыч». Во исполнение этого мы должны озаботиться о снабжении этих транспортов водой, углем, продуктами, об их надлежащей охране, для чего нам немедленно выдадут соответствующие удостоверения.
В дальнейшей с нами беседе, продолжавшейся около 15-20 минут, генерал Врангель, видимо, имея потребность высказаться о пережитых тяжелых моментах, сказал следующее: «Дело Русской армии в настоящий момент проиграно. К сожалению, только по оставлении Северной Таврии выяснилось, что Крым обеспечен продовольствием только на два месяца». Его личное распоряжение о заблаговременном сосредоточении хлебных и иных запасов в Крыму осталось не исполненным тыловыми учреждениями (подчиненными, если не ошибаюсь, министру Налбандову); колоссальные запасы продовольствия вместо немедленной доставки в Крым сосредотачивались на железнодорожных станциях между Сальково и Мелитополем либо в Геническе и Бердянске, благодаря чему и достались целиком красным при нашем отступлении из Северной Таврии.
Таким образом, даже в случае успешной обороны Перекопа и Сиваша вопрос падения Крыма был бы только вопросом времени!
Чья вина? Чье преступление? Вопрос остается пока открытым.
Подобно продовольственному вопросу генерал Врангель был введен в заблуждение относительно состояния крымских укреплений. Были открыты миллионные кредиты, производились работы, на карте все было на месте! Результат же — даже и то, что было
411


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
сооружено войсками еще весной, теперь находилось в полуразрушенном состоянии. Кому верить? Где искать честных помощников?
Конец великой борьбы Севера и Юга положила наша неудача в Северной Таврии. А между тем именно тогда мы были ближе всего к окончательной победе. Не будь тогда против нас и природа, удайся нам тогда разгромить пресловутую конницу Буденного, прижав ее к Сивашу, — результат был бы иной!
Ведь красной пехоты мы никогда не боялись, уничтожение же Буденного могло повлечь за собой разложение Красной армии, лишенной своего остова.
Но... Бог судил иное! Теперь его (Врангеля. — Прим. В. Ц.) долгом является спасение всех, кто не может оставаться в Крыму из опасения красной мести. Вопрос этот осложняется малым количеством иностранной валюты, имеющейся у него в распоряжении, малым тоннажом, а также тем, что ни одно государство Европы до сих пор не ответило на его просьбу о предоставлении нам права политического убежища.
Представитель же недавно поддерживавшей нас Англии, выразив соболезнование по поводу постигшего несчастья, ясно дал понять генералу Врангелю, что ни на какую помощь от Соединенного Королевства он рассчитывать не может.
Все это ведет к тому, что каждый воин армии абсолютно свободен в выборе решения: оставаться ли на милость красных в Крыму или эвакуироваться в неизвестное, за границу, где никто не может гарантировать куска хлеба.
Тем не менее в настоящий момент приняты все меры для обеспечения эвакуации всех желающих. Транспорты стоят во всех портах Крыма. Потому-то и был еще
412


Последняя битва Белого Юга
летом издан приказ Главнокомандующего о запрещении выхода наших пароходов, без особого разрешения за пределы Крыма и Черного моря. Приказ, повредивший нашей валюте, но спасающий теперь тысячи жизней...»
Попробуем обобщить примечательные, вышеизложенные свидетельства.
О проблемах, связанных с состоянием укреплений, неоднократно говорилось выше. Добавлены лишь сведения о несознательных местных крестьянах, растаскивавших деревянные колья для проволоки (вероятно, из штабелей) на хозяйственные нужды.
Капнин обратил внимание на проблемы со связью — недостаток телефонного кабеля на позициях крупнокалиберной артиллерии и нехватку самолетов-разведчиков. Таким образом, заметим еще раз, не наличие или отсутствие крупнокалиберной артиллерии как таковой на перекопско-чонгарских рубежах, не отсутствие желания «снять орудия» с кораблей или из крепости и даже не отсутствие «пристрелянных площадей», а не менее важная проблема выяснилась во время боев — отсутствие прочной, налаженной связи между артиллерийскими батареями. По-видимому, и полевого телефонного кабеля было мало.
Упоминались два аэроплана. Один из них, очевидно, занимался корректировкой огня у Турецкого вала (его видели переправившиеся через Сиваш красноармейцы, и с ним столкнулись отступавшие к Юшуни дроздовцы). Второй, скорее всего, «держал связь» между штабами РА в Джанкое, Симферополе и Севастополе, а позднее доставил донесение об эвакуации Барбовичу и Калинину на Карпову Балку. Факт уничтожения аэропланов при отступлении из Северной Таврйи, в принципе, не настолько трагичен, так как
413


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
нельзя было исключить возможности новых поставок из Франции и ремонта машин, остававшихся в Крыму.
Позиция представителей Великобритании неудивительна. После начала вероломного, как считали в официальном Лондоне, июньского наступления РА из Крыма в Северную Таврию, отказа от британского посредничества при возможных переговорах с Советской Россией любые формы сколько-нибудь серьезной поддержки англичанами южнорусского Белого движения исключались.
Но самое примечательное — поведение Главкома. Явное негодование по поводу того, что его обманывали нижестоящие чиновники. Уместно вспомнить почти слово в слово переживания Александра Васильевича Колчака, выраженные фразой: «Где взять людей, честных людей?..». Вполне объяснимым психологически становился поступок Врангеля, отдавшего каза- кам-конвойцам («разрубить и сжечь») «большую рельефную карту... изображавшую Перекоп-Сивашские позиции, с надписью «Нашему вождю от защитников Крыма 1920 года»» (об этом писал А. А. Валентинов).
Но как объяснить, что Главком, поверив помимо прочего сообщениям летчика-связиста о большой колонне красной конницы, прорвавшей в тыл, окончательно принимает решение отдать приказ об эвакуации? Скоблин и Капнин (вполне естественно для строевых командиров) стремятся выехать на фронт к своей дивизии, а Главком запрещает им это делать, останавливает и тут же назначает (вопреки субординации) руководить погрузкой (что лишь усложнило впоследствии эвакуацию). О том, насколько достоверны и насколько трагичны были сведения об отсутствии в Крыму продовольственных запасов, речь пойдет далее.
414


Последняя битва Белого Юга
Но получается, что в самые решающие часы битвы за Крым 29 октября, когда Витковский еще собирал все пехотные части, чтобы закрыть прорыв у Таганаша и на Тюп-Джанкое, когда Барбович готовился к контрудару в Карповой Балке, Донской корпус и полки Марковской пехотной дивизии не вступили в бой, генерал Врангель уже безоговорочно решает, что дело Русской армии проиграно? Бруссо был прав? Не уместнее ли было все же личное присутствие Петра Николаевича и Александра Павловича на фронте? Ведь они лично водили свои полки в атаки еще год-два назад.
Неуместно было, возможно, вести солдат и офицеров в бой с шашкой на коне. Но эффективно ли руководить решающей операцией за десятки километров от линии огня, при явном недостатке информации о постоянно меняющемся положении на фронте?
А возможно ли было осуществить оборону в Крыму после падения Перекопа и Чонгара? Далее в дневнике Капнина приводится интересный эпизод, свидетелем которого он стал, будучи в Севастополе. На его глазах один из известных строевых командиров, участник 1-го Кубанского похода генерал А.В. Корвин-Круков- ский пытался призвать тыловое офицерство к сопротивлению наступавшей РККА: «...застал довольно большую группу офицеров, среди которых ораторствовал крикливый, крайне несдержанный генерал-майор Корвин-Круковский, возмущавшийся бездеятельностью властей, доказывая, что борьба еще не закончена, что надо немедленно мобилизовать всех офицеров для обороны Севастополя по образцу 1855 года и драться, не думая ни о какой эвакуации.
Правда, в Севастополе, говорят, насчитывалось до 30 тысяч офицеров, но почтенный генерал упускал из виду несколько «но», а именно: 1) более половины из
415


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
этих офицеров были инвалиды либо престарелые генералы и штаб-офицеры, не годившиеся на роли рядовых бойцов; 2) в руках Главнокомандующего в данный момент не было никакой реальной вооруженной силы, при помощи которой могла бы быть осуществлена подобная мобилизация; 3) не было времени для организации подобной обороны, так как враг через день-два мог появиться уже под стенами Севастополя; 4) укрепления Севастополя, на которые также отпускались большие кредиты (примечательное замечание, свидетельствующее о возможности использования этой исторической линии укреплений. — Прим. В. Ц.), большей частью находились лишь на бумаге либо в зачаточном состоянии (совершенно то же было в свое время с укреплением Ростова или Новороссийска); 5) запасы продовольствия, вооружения были очень невелики; 6) наконец, самое главное: подорвана у всех вера в успех дальнейшей борьбы, и усталая от трехлетней жестокой гражданской войны, армия словно нашла законный из войны выход предписанной свыше эвакуацией. Эту хлынувшую на корабли стихию повернуть обратно в бой было уже вне сил человеческих...» (17).
Теоретически организовать оборону на пригородных рубежах, наверное, можно было бы. Ведь сражался на них легендарный Севастополь в 1941-1942 годах, во время Великой Отечественной войны. Но в то время защитники города-героя знали, что за ними огромный советский тыл. А у армии Врангеля в случае обороны ею Севастополя никакого тыла, кроме ближнего зарубежья, куда можно было бы отступить, не было.
Но ведь этот тыл был у защитников Перекопа и Чонгара. Крымский полуостров с его ресурсами, пусть и небольшими, мог ли помочь фронту?
416


Последняя битва Белого Юга
Военные-строевики, как правило, тыл не жалуют, видя в его разложении едва ли не главную причину собственных неудач на фронте (18). Суровую критику обывательского тыла, паразитирующего на успехах РА и абсолютно не способного не только поддержать какое бы то ни было сопротивление, но и помочь бойцам снабжением, подкреплениями, привел на страницах своих воспоминаний генерал Пешня. «...Где же находились те, кто обязан был нас сменить? Они погрязли в тине беспросветного эгоизма. Мало того что нас не хотели сменить, взяв сами ружье в руки, но не захотели прийти и на помощь армии так необходимым ей для ведения войны всякого рода обеспечением. Их не трогала следующая, доподлинно трагическая картина: при 20-градусном морозе по Чонгарскому полуострову шли офицеры и солдаты в летних блузах, под которые набита была солома. Они крепко сжимали свои винтовки, торопились занять Перекопские позиции. Я, пробыв в Великую войну две зимы в Карпатах, не знал, что значит отморозить ноги, что со мной случилось на Чонгарском полуострове и от чего я страдаю еще и теперь.
Русская армия выступила с Перекопа в конце мая, а вернулась туда же в конце октября, то есть почти через пять месяцев, — время, достаточное для того, чтобы укрепить позицию на перешейках. Что же оказалось? На Перекопском валу были разрушены даже те оборудования, которые были оставлены армией в мае месяце. На Юшуни за громадные деньги (оплата мобилизованных рабочих) были построены прерывчатые окопы, местами лишь для стрельбы с колена, без всяких укрытий и землянок для жилья. Проволочная сеть местами была в одну линию. Ни полена дров, ни капли воды (пили морскую воду). Без жилья, без теплой
417


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
одежды, без огонька, без воды, голодные, истомленные и исстрадавшиеся — стойко умирают за правое дело, обогревая окоченелые на 15-20-градусном морозе руки о согретую выстрелами винтовку. Вот в каких условиях умирала Русская армия за свою Родину, вместе с тем прикрывая собой привольную и развратную жизнь десятков тысяч способных к войне или работе эгоистов, заполнивших города Крыма... » (19).
Но так ли справедливо и объективно судили о положении в тылу корниловские командиры?
Ответом на этот вопрос станет второй раздел монографии.
1. Мамонтов С. И. Походы и кони. Париж, 1981. С. 438-440.
2. Маевский В. (В. А.) Гвардейские саперы. Нови-Сад, 1938. С. 201-203.
3. Русские в Галлиполи // Сборник статей, посвященный пребыванию 1-го армейского корпуса Русской Армии в Галлиполи. Берлин, 1923. С. 10-11.
4. ДатюкН. Указ. соч. С. 74-75.
5. Фрунзе М. В. Памяти Перекопа и Чонгара. Указ. соч. С. 31.
6. Наполеон. Афоризмы. Мысли и максимы узника Святой Елены. Харьков, 2011. С. 26, 80.
7. Блюхер В. К. Статьи и речи. М., 1963. С. 199-200. Схожие данные приводил Ольдерогге: «...части 51-й дивизии... 11 ноября заняли почтовую станцию Юшунь, захватив кроме пленных 18 орудий, 1 танк, три броневика, много обозов, снаряды и 12 миллионов патронов... Всего в последних боях дивизией в числе других трофеев захвачено до 40 орудий, из них 4 морских на бетонных основаниях и гаубичная батарея с упряжкой и прислугой...». Впечатляет также приводимая им на ноябрь 1920-го приблизительная (!) сводка по «трофейным запасам», взятым РККА в черноморских портах: «...Учесть полностью всех трофеев пока не представляется возможным; до настоящего времени, по данным армий, захвачено: пленных 1752 офицера и 60 тысяч солдат, 9 тысяч строевых лошадей, 116 орудий (из них 200 захвачено в Севастопольском порту), свыше 300 пулеметов, значительное количество винтовок (пока учтено 6 с половиной
418


Последняя битва Белого Юга
тысяч отобранных у частей и зарегистрировано 600 ящиков с винтовками), до 40 тысяч снарядов и 21 миллион патронов, не считая заготовленного в артскладах, несколько бронепоездов, 15 бронемашин, 33 самолета, 114 легких и 41 грузовых автомобилей, 65 мотоциклетов; судов в Севастопольской бухте — 20 военных, 16 торговых и 61 катер и других легких судов. Эти трофеи, захваченные частями армий с налета при преследовании, не могут дать полного представления о разгроме армии Врангеля, так как в них не вошли все мортирные и сухопутные базисные склады предметов снабжения армии и флота, заводы, мастерские и прочее, учет которых производится особыми трофейными Комиссиями...» (Ольдерогге В. Указ. соч. С. 43-44).
8. Бруссо. Указ. соч. С. 212.
9. Там же. С. 210.
10. ЦуриковН.А. Генерал Александр Павлович Кутепов. Прага, 1930. С. 28-29.
11. Бруссо. Указ. соч. С. 207-208.
12. Дрейер фон. Указ. соч. С. 150-151.
13. Бруссо. Указ. соч. С. 207.
14. Там же. С. 209.
15. См. например: «Orient news». 10 января 1920 года. Передовая статья майора Годжсона; ГА РФ. Ф. 446. Оп. 2. Д. 114. Лл. 1-4).
16. Бруссо. Указ. соч. С. 210-211.
17. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 381. Лл. 21-25; Валентинов А. А. Указ, соч. С. 88.
18. См. например: СамборскийВ.В. О причинах Крымской катастрофы // ГА РФ. Ф. 5881. On. 1. Д. 465.
19. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 564. Л. 10-10 об.
419


Раздел 2 ТЫЛОВЫЕ РУБЕЖИ
Глава 1
КРЫМСКИЕ КРЕСТЬЯНЕ И АГРАРНАЯ РЕФОРМА. ЗЕМЕЛЬНЫЕ СОВЕТЫ
И НОВОЕ, КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗЕМСТВО — ИНДИКАТОР ДОВЕРИЯ К ВЛАСТИ4
Не будет преувеличением считать основой, стержнем всех внутриполитических и экономических преобразований, проводимых Врангелем в Крыму и Северной Таврии, аграрно-крестьянскую реформу. Основные ее положения хорошо известны в настоящее время и даже вошли в школьные и вузовские учебники. Меньше исследованы результаты начавшихся перемен. В советской историографии делали однозначный вывод о провале врангелевской аграрно-крестьянской политики. Однако более внимательное и непредвзятое изучение документальных свидетельств позволяет по-иному оценить ход и перспективы главной реформы Врангеля.
Согласно утвержденным главкомом и правительством законодательным актам, все земельные угодья,
4 При работе над данной частью монографии использовались материалы из авторской монографии Глава 9. Реформы местного управления и самоуправления в Крыму в 1920 году. Изменения в судебной вертикали, гражданской и военной юстиции. Представительные структуры и их значение в системе власти // В. Ж. Цветков. Белое дело в России: 1920-1922 гг. 2-е издание, испр. и доп. М., 2019. С. 287-315.
420


Последняя битва Белого Юга
полученные крестьянами после 1917 года (в том числе и по решениям советской власти), оставались в распоряжении обрабатывающих их хозяев. Но право собственности у прежнего владельца не аннулировалось (как по «Декрету о земле»), а признавалось, хотя и в ограниченном масштабе. Бывший владелец (помещик) не мог требовать возврата всей принадлежавшей ему земли, но получал право компенсации за утраченное имущество. Посредником между крестьянином-«захватчиком» и бывшим владельцем становилось государство в лице ПЮР. «Захваченные» земли закрепляли в собственность крестьян после уплаты государству за них (ежегодно в течение 25 лет) пятикратного среднего за последние 10 лет урожая зерновых данного района (приказом Врангеля № 3367 от 26 июня 1920 года размер платы определялся как «пятикратное среднее от урожая только текущего года»). Бывший владелец мог оставить за собой часть прежде принадлежавших ему земель, но размер такой неотчуждаемой площади устанавливал особый орган местного самоуправления — волостной земельный совет (1).
Создание земельных советов, избираемых местными крестьянами специально для реализации реформы, стало одной из радикальных новаций аграрно-крестьянского курса ПЮР. Помимо определения максимумов и минимумов земельной площади у крестьянских и помещичьих хозяйств, советы призваны были непосредственно осуществлять новые и закреплять существовавшие «черные переделы». Так создавалось крестьянское самоуправление с полномочиями административно-правового регулирования местного земельного фонда.
Непосредственное участие крестьян в реализации аграрных перемен и минимальное, на уровне контро-
421


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ля вмешательство со стороны правительственного аппарата — это не только социально-экономический, но и действенный социально-политический фактор, призванный обеспечить максимально возможную степень поддержки белой власти земледельцами юга России. Земельные советы должны были избираться снизу самими крестьянами, а не назначаться сверху. Это также стимулировало общественную активность крестьянства, крепко привязывало его к проводимой Врангелем политике. Правда, надо отметить, что бывшие члены коммун и совхозов не имели права участвовать в работе советов, прежде всего из-за принятия ими аграрной политики советской власти. Но это — суровые реалии Гражданской войны.
Поэтому степень избирательной активности сельского населения, количество созданных советов, их вовлеченность в провозглашенные преобразования — принципиально важные свидетельства доверия или недоверия общества к власти. Какие же были первые, самые предварительные результаты реализации аграрно-крестьянской реформы ПЮР в Крыму в сентябре — октябре 1920 года?
«Передовиком» в проведении земельных мероприятий ПЮР, в том числе и в степени избирательной активности, стал в Крыму Симферопольский уезд. Очевидно, влиял статус центрального уезда (Симферополь—центр Таврической губернии). Именно в нем состоялись первые выборы на полуострове. К Симферопольскому уезду был отнесен и единственный избранный в Ялтинском уезде Байдарский волостной совет (здесь не предполагалось открывать земельные учреждения ввиду отсутствия объектов для проведения земельной реформы (крупных казенных и частных имений) и курортного значения приморской полосы) (2).
422


Последняя битва Белого Юга
В Симферопольском уезде во всех волостях выборы были завершены 2 августа. Сводка о ходе выборов по уездам отмечала: «На выборы в Булганакской волости явились почти все выборщики, в том числе и большинство местных помещиков (свидетельство отношения помещиков к реформе. — Прим. В. Ц.). В состав совета вошли исключительно крестьяне и немцы-колонисты, а кандидатом выбран один из помещиков. Население отнеслось к выборам с полным сознанием важности дела... По окончании выборов состоялось первое заседание совета, на котором председателем избран местный волостной старшина, пользующийся общим уважением... обследование земель волости уже закончено и списки лиц, имеющих право на наделение, составлены (примечательно, что подготовка к землеустройству была проведена ранее выборов совета. — Прим. В. Ц.)» (3).
«В число лиц, избранных в волостные земельные советы, — повествовала газета «Великая Россия», — во многих случаях вошли местные интеллигенты, нередко с высшим образованием... Секретарем совета Ко- лымтайской волости Симферопольского уезда избран и утвержден бывший мировой судья, причем ему положено жалование в размере 120 тыс. руб. в месяц. В одной из волостей выбранной оказалась интеллигентная женщина, владеющая небольшим участком земли, лично ею обрабатываемым» (4).
Показательна информация и по другим районам Крыма. Перекопский уезд: «Население уезда, несмотря на страдную пору, принимало в выборах деятельное участие. Большинство сходов прошло в присутствии не менее двух третей домохозяев, имеющих право участия на сходах. За небольшими исключениями домохозяева собирались охотно и к выборам относились серьезно...» (5).
423


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
В ряде советов оказались и малоземельные крестьяне, и даже безземельные батраки (Сакский совет Евпаторийского уезда), но это были скорее исключения, чем правило (Петровский совет Феодосийского уезда) (6).
По национальному составу советов нет точных сведений, но можно предположить, что он отражал преобладание тех или иных национальностей в данной волости (татарское население преобладало в Перекопском и Симферопольском уездах, русские, малороссы, немцы-колонисты — в Евпаторийском и материковых уездах Северной Таврии). Так, например, Колымтайский совет Симферопольского уезда состоял из «семи членов — четырех татар, в том числе волостного старшины, и трех русских, из которых один был крестьянин, один садовладелец и один — крупный собственник с высшим образованием» (7).
Выборы в земельные советы состоялись практически во всех волостях Крыма. К 15 октября (то есть к моменту отхода белых из Северной Таврии) на территории Таврической губернии и в сопредельных уездах Екате- ринославской губернии было избрано и приступило к работе 90 волостных земельных советов (8).
Примечательно и то, что помимо избрания руководящих структур волостные советы в конце сентября — начале октября приступили к реализации основных землеустроительных мероприятий (земельное наделение, раздел бывших имений). Наиболее активными в этой работе были Таганашский и Воинкский советы Перекопского уезда (оба в ближнем тылу чонгарских и перекопских укреплений), а также — Булганакский, Тав-Ба- дракский советы Симферопольского уезда. В Феодосийском уезде в октябре проходили выборы в советы (9).
Таким образом, активность земельных советов Крыма оказалась высокой не только в сентябре 1920-го,
424


Последняя битпп Полого Юга
когда РА доходила до Екатеринослава и Донбасса, но продолжалась и после перелома на фронте, оконца ния Советско-польской войны и отступления Врангеля в Крым. Очевидно, что на это повлияло несколько факторов. Во-первых, крестьяне, как и очень многие в тылу, верили в возможность удержания фронта и неприступность крымских укреплений. Вторым фактором был весьма вероятный расчет новых собственников на то, что земли, полученные в результате распределения бывших имений, останутся за ними даже в случае смены власти и прихода в Крым РККА.
Но, пожалуй, наиболее важной являлась надежда на успех врангелевской аграрно-крестьянской политики, на то, что даже невзирая на военные неудачи и отступление из Северной Таврии реформы будут продолжаться. Не случайно после отхода РА за Перекоп Управление земледелия и землеустройства планировало «интенсивно продолжать проведение землеустроительных работ» (10).
Таврический земледелец признал, что белая власть выражает крестьянские интересы. И пусть среднестатистический крымский крестьянин был богаче своего «брата по классу» из Центральной России (и по площади сельскохозяйственных угодий, и по урожайности, получаемой с земли, и по общему объему доходов, и т. д.). Пусть поддержка крестьянами врангелевской аграрной политики имела заметный «мелкобуржуазный», «частнособственнический» характер. Но участие в выборах, земельных разделах отражало высокую степень гражданской активности и гражданской поддержки правительства Юга России. А это свидетельствует о многом...
Не менее красноречивы и данные о начале реализации земской реформы ПЮР. Ее новацией являлось признание необходимости создания низовой адми-
425


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
нистративной единицы, так же, как и в волостных земельных советах, связанной с крестьянством. Приказ главнокомандующего Русской армией № 94 от 28 июля 1920 года гласил: «Переход земли в собственность обрабатывающих ее хозяев и раздробление крупных имений на мелкие участки предрешают изменение прежнего строя земского самоуправления. К трудной и ответственной работе по восстановлению разрушенной земской жизни необходимо привлечь новый многочисленный класс мелких земельных собственников из числа трудящегося на земле населения. Кому земля, тому и распоряжение земским делом, на том и ответ за это дело и за порядок его ведения...».
Главкому вторил «Крестьянский путь» (небольшая по объему, но содержательная газета, призванная обеспечить не только высокую степень общественной поддержки проводимых Врангелем реформ, но и отражать, объяснять повседневные нужды российской деревни): «...В настоящее время, земство, как старый пенсионер, попало на иждивение казны. Песня бывшего земства спета. На смену ему идет новое земство, которое должно быть построено на прочном крестьянском фундаменте...» (11).
Согласно утвержденному 15 июля 1920 года «Временному Положению о волостных земских учреждениях» процедура выборов волостного земства включала в себя выборы гласных на специально созываемых избирательных сельских сходах. Тем самым повторялась уже осуществлявшаяся избирательная система земельных советов. Процедурные принципы во многом повторяли порядок избрания земельных советов. В перспективе земельные советы должны были быть преобразованы в земства и на волостном уровне создавалась крестьянская земская единица. В выборах могли принимать участие все крестьяне-домохозяева, «имеющие надельную
426


Последняя битва Белого Юга
и иную земельную собственность, ведущие самостоятельное полевое и приусадебное хозяйство».
В отдаленной перспективе на основе волостного (а затем и уездного) земства создавалась будущая представительная система Российского государства. «Верю, — заявлял Врангель, — что междоусобица скоро закончится и наступит время избрать достойных земских людей во Всероссийское Народное Собрание, которое укажет, как должна быть устроена Русская Земля». Врангель и Кривошеин допускали, что «волостное земство — лишь первый этап строительства». «Из волостных земств надо строить Уездные, а из Уездного Земства — Областные Собрания... Когда области устроятся, тогда вот от этих самых волостных или уездных собраний будут посланы представители в какое-то Общероссийское Собрание» (12).
Структура «будущей российской государственности» вырисовывалась как система представительных учреждений снизу доверху, основанных на взаимодействии с местной администрацией.
Если в отношении выборов земельных советов некоторое преимущество было за Северной Таврией (здесь аграрные мероприятия ПЮР начались раньше), то в земской реформе однозначный приоритет оставался за крымскими уездами. Это объяснялось относительным спокойствием положения в Крыму, уже отмеченным выше. Первые выборы прошли в конце августа — начале сентября в нескольких волостях Ялтинского уезда. На сходах преобладали представители земской интеллигенции, духовенства, сельскохозяйственных рабочих (что отражало социальную структуру населения уезда) (13).
В Перекопским уезде выборы проходили в течение всего сентября. Земства были избраны в восьми во-
427


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
лостях. В выборах участвовало более 5 тысяч имеющих право голоса. Было выбрано 228 волостных гласных (14). В Евпаторийском уезде первые выборы состоялись в конце сентября. В Донузлавской волости земство открылось 27 сентября.
Показательны слова резолюции первого заседания Донузлавского земского собрания: «Мы, гласные нового земства, не за страх, а за совесть будем служить делу возрождения Великой России». Врангель отправил приветственную телеграмму собранию, отметив «почин крестьянского населения волости при участии в построении основы государства-земства» (15).
В Каджамбакской волости земское собрание (32 чел.) начало функционировать с 1 сентября. Было установлено жалование: председателю управы — 60 пудов, членам управы — 40 пудов пшеницы в месяц. Примечательно, что волостной сход избрал здесь одновременно и земельный совет. В Феодосийском уезде так и не успели приступить к реализации земского законодательства. Выборы в волостные советы были проведены, но только в середине октября (16).
Характерна обстановка выборов земств в Перекопском уезде. Отмечалось, что время выборов (начало — середина сентября) было тяжелым для крестьянина: шел посев озимых, молотьба, мужское население до 37 лет было мобилизовано. И несмотря на это, на сельские сходы явилось от 30 до 40 % от общего числа имеющих право голоса. Особый интерес к выборам проявляли волости со смешанным национальным составом населения. В Бютеньской волости по трем избирательным спискам прошло 26 гласных, из них 9 татар, 13 немцев, 3 русских, 1 армянин. В Топманайской волости из 30 гласных было 2 татар, 6 русских и 22 немца. В Ба- ринской волости из 22 гласных 1 был русский, 3 немцев
428


Последняя битва Белого Юга
и 18 татар (т. е. национальный состав гласных отражал национальный состав в волости). В Джурчинской волости —15 немцев, 3 татар, 3 русских. В Александровской волости — 25 немцев, 4 русских.
Неоднороден был и состав избранных по социальному статусу и имуществу. «И середняки, и безземельные, и частные владельцы земли..., много отрубщиков и сельской интеллигенции». Примечательно высказывание газеты «Крестьянский путь» по этому поводу: «Ни одного человека, замешанного в сочувствии большевизму. Всего из 9 волостей уезда выборы были проведены во всех, за исключением Воинкской волости. Для выборов было проведено 20 избирательных сходов». К сожалению, отсутствуют количественные данные по категориям избранных в гласные.
Не успели провести выборы земства в Симферопольском уезде, хотя по активности выборов земельных советов этот уезд занимал одно из ведущих мест. Здесь волостной сход состоялся лишь в Подгород- не-Петровской волости (22 октября). Сход объединял шесть сельских обществ. Однако явились на выборы всего лишь 3 сельских старосты и 12 выборщиков. От с. Украинки (70 дворов) явился лишь 1 выборщик. Тем не менее сход был признан действительным и выбраны несколько человек гласных (что, конечно, являлось нарушением «Временного Положения», т. к. число гласных не допускалось менее 20-ти). Почти все они были сельскими служащими. По оценке Врангеля, «население осторожно и вдумчиво отнеслось к выборам. Разруха местной жизни вызвала здоровое стремление к объединению. Выбранными оказывались в большинстве волостей домовитые, хозяйственные крестьяне. Было выбрано и несколько крупных помещиков. Волостные советы в тех местностях, где их не заменили
429


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
еще волостные земские управы, проявляли большую работоспособность» (17).
Гражданское управление ПЮР даже после отступления РА из Северной Таврии не оставляло надежд на активизацию работы волостных земств. В середине октября были направлены эксперты от Управления и Таврической губернской земской управы для проверки хода выборов в уездах Крыма. Ф. Ф. Костин объезжал Евпаторийский уезд. По его словам, аппарат волостного земства всюду налажен и земства везде вскоре приступят к практической работе. В целях определения дальнейших направлений работы волостных земств, возможностей новых органов местного самоуправления в Крыму на 1920-1921 годы 1 ноября в Симферополе должен был состояться съезд представителей волостных земств, выбранных гласных, который мог оказать поддержку политического курса правительства со стороны крестьянского населения Таврии. Однако ввиду спешной эвакуации съезд так и не состоялся (18).
Итак, из всех уездов Крыма осуществление земской реформы наиболее результативно проходило в Перекопском (в восьми из девяти волостей было выбрано земство), Евпаторийском (в половине волостей) и Ялтинском (почти во всех волостях) уездах (19). Идею создания мелкой единицы самоуправления, представляющей интересы местного населения, производителя-земледельца, можно считать плодотворной. Она осуществилась в той мере, в какой это было возможно в конкретных условиях Крыма 1920 года, и имела все шансы для дальнейшей реализации.
В завершение темы приведем сводку протокольных отчетов о заседаниях земельного совета Тав-Бадрак- ской волости Симферопольского уезда, составленную
430


Последняя битва Белого Юга
автором на основании материалов газеты «Крестьянский путь» (с 17 июля по 23 октября 1920 года).
«... 17 июля — проведены выборы совета. Установлен порядок рассмотрения дел в совете. Для принятия решений необходимо: 1) присутствие в совете не менее трех его членов; 2) дела в совете должны разрешаться единогласно; 3) не согласные с решением имеют право на особое мнение; 4) протоколы заседаний совета должны вестись регулярно. Необходимо заранее составить график заседаний совета.
Установлено жалование членам совета (6 человек): председатель —150 тысяч рублей в месяц, остальные работники —100 тысяч рублей в месяц (не так много, если учесть, что месячная зарплата севастопольского рабочего-металлиста колебалась примерно от 50 до 80 тысяч рублей. — Прим. В. Ц.), на содержание канцелярии — 300 тысяч рублей в месяц. Расходы распределять по обложению земель волости (по 35 рублей с десятины).
12 августа — завершены подготовительные работы по сбору сведений о средней за последние 10 лет урожайности в волости. Установлена средняя норма сбора зерновых — 45 пудов с десятины.
Определены категории лиц, имеющих право на подтверждение в собственность отчуждаемых и подлежащих отчуждению земель: 1) лица, имеющие русское подданство, 2) отсутствие преступлений, лишающих право на получение земли (конокрадство, поджоги, грабежи, убийства), 3) личный труд на арендованной земле или участие в сельскохозяйственной работе за деньги (батраки), 4) технические познания в сельском хозяйстве, 5) личный труд на земле и проживание в пределах волости не менее пяти лет.
Принято ходатайство перед правительством (направлено уездному земельному посреднику) об оставле-
431


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
нии в каждом хозяйстве от мобилизации одного члена семьи призывного возраста и до шести лошадей.
3 сентября — установлена норма крестьянского и частновладельческого хозяйства. Высший размер помещичьего хозяйства не ограничивался. Минимум частного владения устанавливался в 100 десятин. Высший размер крестьянского хозяйства устанавливался в 65 десятин. Это объяснялось следующим: для поднятия тяжелых почв волостной земли необходим труд не менее 7 лошадей, для содержания которых, в свою очередь, требуется большой участок; из 65 десятин — 5 десятин для выпаса, 20 десятин под посевы озимых, 20 десятин под посевы яровых и 20 десятин — пар. Относительно выкупа земли решено было ходатайствовать о снижении нормы, так как отсутствует инвентарь для обработки участка.
3 октября — установленные советом нормы землевладения утверждаются на заседании уездного земельного совета и признаются окончательными. Решено приступить к земельному размежеванию в ближайшее время.
5 октября — распределение земли имения наследников А. В. Конради. 54 десятины 231 кв. саженей. Из них: 15 десятин 1200 кв. саженей—усадебные земли, 36 десятин — фруктовый сад, 8 десятин — виноградник, 6 десятин — особо ценная древесная порода (красное дерево), 1 десятина — строения. Остальное — земли сельскохозяйственного назначения. Владельцами обрабатывается лишь 37 десятин. Было принято решение, позволяющее с санкции волостного совета прикуп земель сельскохозяйственного значения для крестьян волости.
12 октября — уездным советом одобрен раздел имения при деревне Азек, принадлежавшего Ю. А. Бекман. 270 десятин, из которых 3 десятины усадебной земли,
432


Последняя битва Белого Юга
100 десятин — полевая земля сельскохозяйственного значения. Обрабатывалось 20 десятин пахотной земли, остальное сдавалось в аренду. Решением совета отчуждалось 60 десятин сельскохозяйственной земли и 90 десятин прочей земли. Одобрен также и раздел имения при деревне Молла-Эль С. П. Сафронова (2 десятины — усадьба, 2 десятины — луг, 10 десятин — пруд и дороги, 155 десятин — пастбища и неудобья, 453 десятины — пахотная земля). Земля имения не обрабатывалась. Местожительство С. П. Сафонова было неизвестно. Отчуждению не подлежали земли сельскохозяйственного значения — 403 десятины, 155 десятин — пастбища и 50 десятин оставались владельцу в случае его возвращения.
23 октября — произведена оценка и разверстка имения Я. П. Филатова при деревне Базарчик (16 десятин земли под усадьбой и садом, остальная земля — 218 десятин земли сельскохозяйственного пользования). Решением совета прежнему владельцу решено остановить 50 десятин земли, оставшиеся земли как постоянно сдаваемые в аренду решено передать «трудящимся на ней хозяевами» (то есть постоянным арендаторам)...» (20).
Заседание 23 октября стало последним официально зарегистрированным.
1. Приказ Главнокомандующего Вооруженными силами на Юге России о земле. От 25 мая 1920 г. (со всеми дополнениями) // Врангель П.Н. Записки. Кн. 2. С. 243-250.
2. Росс Н. Врангель в Крыму. Франкфурт на Майне, 1982. С. 177.
3. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. За. Лл. 56-56 об.
4, Великая Россия. Севастополь. № 87,14 августа 1920 года.
5. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. За. Л. 57 об.
6. Крестьянский путь. Симферополь. № 15, 6 сентября 1920 года.
7. Великая Россия. Севастополь. № 87,14 августа 1920 года.
В. Росс Н. Указ. соч. С. 183.
433


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
9. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. За. Лл. 55 об. - 56; Крестьянский путь. Симферополь. № 10, 28 августа 1920 года; Военный голос. Севастополь. № 128,10 сентября 1920 года.
10. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 5. Л. 252-252 об.
11. Великая Россия, Севастополь. 19 июля 1920 года, №66; Крестьянский путь, Симферополь. 28 августа 1920 года, № 10.
12. ВрангельП.Н. Записки. Кн. 2. С. 193-194, 256; Военный голос. Севастополь. 24 сентября 1920 года, № 139; Шульгин В. В. 1920 год. София. 1922. С. 205.
13. Южные ведомости. Симферополь. № 181,19 августа 1920 года.
14. Крестьянский путь. Симферополь. № 34,10 октября 1920 года.
15. ВрангельП.Н. Записки. Кн. 2. С. 194; Крестьянский путь. Симферополь. № 17,10 сентября 1920 года.
16. Крестьянский путь. Симферополь. № 31, 3 октября 1920 года.
17. Крестьянский путь. Симферополь. № 45,29 октября 1920 года.
18. Крестьянский путь. Симферополь. № 34, Ююктября 1920 года.
19. Крестьянский путь. Симферополь. № 45,29 октября 1920 года.
20. Составлено по: Крестьянский путь. Симферополь. № 10, 28 августа 1920 года; № 16,8 сентября 1920 года; № 34,10 октября 1920 года; № 39,18 октября 1920 года; № 43,25 октября 1920 года; Военный голос. Севастополь. № 135, 19 сентября 1920 года; Юг России. Севастополь. № 205,4 сентября 1920 года.
434


Глава 2 ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. ГРОЗИЛ ЛИ КРЫМУ БЕЛЫЙ ГОЛОДОМОР?5
Таврическая губерния всегда считалась одним из лидеров в сельскохозяйственной структуре экономики Российской империи. Здесь всегда можно было рассчитывать на излишки зерна, причем урожайных, высокодоходных сортов яровой и особенно озимой пшеницы (в том числе «крымки»), востребованных на внутреннем и внешнем рынках. С началом Первой мировой войны, боевых действий на Черном море и закрытия черноморских проливов для российских кораблей в портах Крыма и Северной Таврии стали накапливаться запасы зерна, предназначавшегося для экспорта. Товарные излишки, сосредоточенные главным образом в элеваторах Скадовска и Геническа, позволяли не только рассчиты-
5 При работе над данной частью монографии использовались материалы из авторских статей: Особенности регионального продовольственного рынка в Крыму и Северной Таврии в годы Гражданской войны (весна- осень 1920 г.). // Historia Provinciae. Журнал региональной истории. Сетевой научный журнал. № 4, т. 2,2018, Тема номера: «Гражданская война в России. Региональное измерение. К 100-летию начала Гражданской войны». В соавторстве с Е. А. Цветковой. С. 178-198; Экономическая история Крыма в 1920 г.: продовольственное положение // Modern Economy Success. № 1,2022. В соавторстве с Е. А. Цветковой.
435


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
вать на покрытие насущных потребностей внутреннего рынка, но и давали надежду на стабильное снабжение белого фронта и тыла в более отдаленной перспективе.
Тем не менее существовало и неравномерное распределение зерновых запасов в Крыму и Северной Таврии. К 1920 году запасы зерна в крымских уездах, очевидно, уступали аналогичным запасам в материковой части Таврической губернии. Мелитопольский, Днепровский и Бердянский уезды были житницей Тавриды, в то время как крымские города, особенно приморские, отличались значительным числом потребителей, существенно выросшим населением за годы революции и Гражданской войны, но при этом имели небольшой объем собственного сельскохозяйственного производства.
Общая численность населения полуострова за счет армии, фронтовых, тыловых структур и многочисленных беженцев возросла до трех миллионов человек. Те из них, кто нуждался в гарантированном продовольственном снабжении (горожане, чины армии, беженцы), составляли около половины. В октябре численность населения в приморских городах выросла за счет возвращения в Крым военных (около 4 тысяч) и гражданских (около 5 тысяч) лиц из балканских беженских лагерей, созданных в результате новороссийской и одесской эвакуаций весны 1920-го. Многие надеялись найти работу в Таврии, в земельных и земских структурах. Военные, согласно распоряжениям генерала Врангеля, должны были пополнить ряды Русской армии (1).
В статье известного российского историка С. В. Карпенко «Сельское хозяйство Крыма в начале 1920 года: возможности полуострова как базы снабжения армии генерала П. Н. Врангеля» был сделан обоснованный, объективный вывод о том, что как армия, так и тыл оказались перед перспективой крайне ограниченных про-
436


Последняя битва Белого Юга
довольственных ресурсов. Вывод, сделанный в статье, весьма примечателен: «...Сельское хозяйство Крыма в начале 1920 г. не в состоянии было полностью обеспечить установившуюся на полуострове военную диктатуру генерала П. Н. Врангеля продуктами, жизненно необходимыми для снабжения Русской армии, коренного городского населения и наводнивших города беженцев, а также для экспорта. Но даже для частичного обеспечения потребностей в продовольствии и прочих продуктах сельскохозяйственного производства использование аграрных средств Крыма зависело в течение 1920 года от нескольких факторов. Из всего комплекса этих факторов решающее значение имели два: состояние товарно-денежного обращения и отношение крестьян к власти и армии генерала П.Н. Врангеля...» (2).
Во многом именно для пополнения продовольственных ресурсов были предприняты операции РА в начале лета 1920 года. Решение о необходимости срочного, максимально возможного вывоза зерна из элеваторов портовых городов Северной Таврии, из Мелитополя и Бердянска оказалось одной из главных причин, позволивших армии Врангеля не торопиться с отводом войск за крымские укрепления осенью 1920-го. Государственный контролер ПЮР Н. В. Савич вспоминал, что «когда пришла телеграмма, что армия вынуждена отойти за Перекоп и что надо все приготовить к долгой обороне полуострова, Кривошеин стал настаивать, чтобы удержать возможно дольше Геническ, где в то время находились миллионы пудов заготовленного для вывоза хлеба. Там же находился наш главный запас пшеницы, и Кривошеину хотелось вывезти хоть часть ее...» (3).
Фактические сведения, отражающие ситуацию с продовольственным снабжением в Белом Крыму летом — осенью 1920 года, незначительны. Тем не менее
437


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
известно, что объем зерновых запасов в Северной Таврии позволял в течение лета обеспечивать крымские города и армию без серьезных осложнений. Считалось, что один лишь Мелитопольский уезд сможет обеспечить хлебом весь Крым. Помогали снабжению также конфискация запасов зерна в совхозах (бывших частновладельческих имениях) и отправка их в крымские города. Это позволяло поддерживать предложение продовольствия и цены на него на относительно стабильном уровне (4). Однако уже в июле в Феодосии, Севастополе стали возникать перебои с хлебом, хотя и непродолжительные, разрешаемые подвозом зерновых эшелонов из материковых уездов (5).
Система продовольственного снабжения, сложившаяся в Белом Крыму в 1920 году, была достаточно сложной. Можно было бы выделить три основных источника поступления хлеба в город. Первый — закупки по твердым ценам, заранее установленным Управлением торговли и промышленности. Второй — расплата натурой за «захваченные» бывшие помещичьи земли (в размере «пятикратного среднего от урожая текущего года») в соответствии с проводимой ПЮР аграрно-крестьянской реформой. И третий — отправка продуктов на вольный рынок. И если первый и последний источники так или иначе были связаны с товарно-денежными отношениями, сложившимися в Таврии (контрагенты правительства выступали в качестве участников продовольственного рынка наравне с другими производителями и посредниками), то второй представлял разновидность натурального налога, уплата которого носила обязательный и, следовательно, гарантированный для казенных продовольственных органов характер.
Закупочные цены, устанавливаемые правительством, хотя и не отражали всех конъюнктурных коле-
438


Последняя битва Белого Юга
баний рынка, не были слишком низкими. В начале сентября закупочные цены на зерно и муку были подняты и составляли: в районе Мелитополя — 1800 руб. за пуд пшеницы, 1500 руб. — за пуд ржи, 1300 руб. — за пуд ячменя, 1400 руб. — за пуд овса. Мука-сеянка приобреталась по 3500-4000 руб. за пуд (6).
В то же время цена пуда дров (не самый дешевый товар в условиях ограниченности лесных ресурсов) составляла 3500 руб., одежда и обувь могли стоить от 50 до 100 тыс. руб. за штуку, тогда как средняя зарплата рабочего в Крыму составляла около 200-300 тыс. руб. (7). При этом назначение закупочных цен производилось на уровне «франко-амбар» (тем самым расходы на перевозку к станциям и портам ложились на закупочные органы).
Нельзя сказать, что закупки по твердым ценам привели к необходимым результатам. Например, за период с 13 сентября по 13 октября 1920 года уполномоченные по продовольствию направили в Крым по заготовкам всего 8400 пудов муки и 3100 пудов пшеницы, что составляло менее 1 % потребности городов (8). В газетах появились заголовки «Симферополь без хлеба», «Хлебный кризис в Севастополе» (9). Но причины считались временными и преодолимыми: несвоевременный подвоз, размытые дождями дороги. Про отсутствие интереса со стороны крестьян-производителей в сдаче зерна по твердым ценам не говорилось.
Примечательно, что в отличие от ситуации 1919 года, когда отправки продовольствия в города потребляющих районов осуществлялись преимущественно местными уполномоченными по продовольствию, в 1920-м органы городского самоуправления должны были закупать продовольствие по рыночным ценам, а продовольственные органы обеспечивали лишь «прожиточный минимум»
439


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
городов. Поскольку производить крупные закупки на вольном рынке было для городских управ делом сложным (прежде всего из-за нехватки собственных оборотных средств), то малейшие перебои в работе казенного аппарата снабжения немедленно сказывались на положении крымских городов.
В этой обстановке ПЮР приготовилось осуществить весьма смелое решение. В октябре накануне решающих боев в Северной Таврии и отступления РА в Крым закупки по твердым ценам предполагалось отменить. Это привело бы к существенному сокращению аппарата продорганов и сосредоточению усилий по вывозу имевшихся запасов зерна и зернофуража из Северной Таврии в Крым. Предполагалось, что действие рыночного механизма само по себе обеспечит активный приток крестьянского зерна в города, а экономия казенных расходов будет существенной. Но в условиях стабильно высокого спроса на сельскохозяйственные продукты и при значительных темпах инфляции (о финансовом положении в Крыму речь пойдет в отдельной главе) рост цен на продукты становился неизбежным.
Тем не менее первоначальный расчет на эффект рынка отчасти оправдался. Под влиянием сведений об отмене твердых цен поставки хлеба выросли. Крымские газеты отмечали усиление подвоза хлеба, прибытие в Мелитополь и Геническ ежедневно свыше 20 вагонов с зерном. Но в то же время шла речь и о начавшемся резком повышении цен на зерно в Северной Таврии (10).
Важность сохранения контроля над портами Северной Таврии проявилась и в таком показательном примере, как организация оборонительных рубежей на подступах к Скадовску, которые задержали наступление красных ненадолго.
440


Последняя битва Белого Юга
После отступления РА в Крым в условиях, когда вывоз зерна из Мелитополя, Скадовска и Геническа был далеко не закончен, наличные запасы хлеба у казны оказались невелики. Нет точных сведений о валовом сборе зерна в крымских уездах в 1920 году, хотя средние данные по урожайности отдельных зерновых культур имеются. Учтенный продовольственный резерв в Крыму составлял около 2,8 млн пудов пшеницы и 1,5 млн пудов ячменя, суммарно — 4,3 млн пудов зерна, или в переводе на килограммы свыше 70 млн кг (11).
Зная примерный объем хлебных запасов и примерную численность населения Белого Крыма, можно рассчитать (приблизительно) вариант перспектив продовольственного положения на предстоявшую зиму 1920- 1921 годов. Считая основными потребителями около 1,5 млн человек горожан и военных (крестьянское население не учитывается), получим (округленно) 47 кг на человека. Допустимо принимая условное потребление продуктов по очень скромной норме 500 граммов зерна в день на человека, можно предположить, что продовольственных запасов могло хватить не более чем на три месяца, то есть примерно до конца января — февраля 1921 года (47 тыс. граммов делим на 500 граммов и полученный результат делим на 30 дней). При этом нужно учесть еще факторы обработки зерна для получения муки и последующей выпечки из муки хлеба (хотя можно предположить смешанный характер выпечки, добавки к муке и т. д.).
Действительно, перспектива отнюдь не оптимистичная. Но в приведенном расчете не учтены запасы зерна у крестьян, излишки хлеба. Их можно и должно было получить для снабжения фронта и тыла в предстоящие месяцы. Как это сделать? Об этом чуть позже.
441


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Очевидный источник получения продовольствия из деревни — уплата «крестьянами-захватчиками» 1/5 части урожая текущего 1920 года (также можно было учесть поступление арендных взносов — «скопщины» от арендаторов земли в казну). Правда, данный способ извлечения зерна не носил принудительного характера (подобно повинностному 5-пудовому сбору с десятины, установленному Деникиным в 1919 году). Но он вполне мог стать устойчивым в случае дальнейшей реализации земельной реформы (12).
Волостные земельные советы, на которые возлагался учет посевщиков-арендаторов и контроль за подвозом 1/5 части урожая на ссыпные пункты, как правило, выносили решения «немедленно приступить к сбору пятой части урожая для сдачи в казну» (13).
«В целях придания приемке зерна большей популярности среди населения и устранения всякого недоверия со стороны крестьянства» к работе по сбору 1/5 части- помимо земельных советов привлекались волостные старшины (14).
К середине августа сводки Управления земледелия и землеустройства отмечали повсеместное открытие приемных пунктов, готовность местного аппарата к приему зерна (15).
Не обошлось и без трудностей. Осуществление сбора встретило препятствия со стороны помещиков, сдававших землю в аренду, поскольку сдача 1/5 части государству могла производиться только в том случае, если между арендатором-крестьянином и арендодателем-землевладельцем не существовало предварительно заключенных договоров об иных нормах арендной платы (согласно распоряжению Управления земледелия от 19 июня «о сборе урожая в текущем году») (16).
442


Последняя битва Белого Юга
Так как сдача 1/5 урожая производилась и помещикам, и в казну (но в обоих случаях эти платежи расценивались как первый взнос в счет выкупной стоимости земли), казна могла бы рассчитывать на поступление хлеба только от тех арендаторов земельных участков, владельцы которых отсутствовали (17). И хотя проживавших в Крыму землевладельцев было немного, все-таки принятый порядок уплаты несколько уменьшил поступление 1/5 части урожая в казенные продовольственные фонды.
Трудности возникли также из-за сложностей в организации приема поступающего зерна. Управление земледелия не располагало в Крыму широкой сетью приемных пунктов и не имело в своих штатах необходимого числа приемщиков, контролеров, весовщиков и др. (18).
Ссыпные пункты были подготовлены на железнодорожных станциях и пристанях (19). При этом за подвоз зерна из сел, расположенных далее 15 верст от приемных пунктов, предусматривалось «вознаграждение» крестьянам (20). Если же подвоз не представлялся возможным, приемные пункты должны были открываться в волостях.
В начале сбора (конец июля) сводки давали обнадеживающие прогнозы: «...более энергичный приток ожидается по окончании молотьбы и иных сельских работ, т. е. не ранее половины августа» (21). Затем, после первых результатов приема стали высказываться более сдержанные суждения: «...Евпаторийский уезд: 10 августа поступления зерна и соломы на ссыпные пункты не было. Уездный посредник предполагает сократить количество пунктов... Симферопольский уезд: Скромные результаты первого этапа сдачи 1/5 части очевидны: наличие ранее заключенных договоров с арендодателями, трудности подвоза, военные дей-
443


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ствия, нехватка семенного зерна в результате «плохого урожая»».
Прогнозы относительно более интенсивного поступления 1/5 части после окончания молотьбы оправдались частично. Сводки Управления земледелия отмечали: «...с 31 августа по 20 сентября поступило в Перекопском уезде... пшеницы 602 пуда. Ржи — 6 пудов, ячменя — 387 пудов, сена — 120 пудов» (22). «Уездный посредник приступил к сокращению пунктов» (23). На 14 сентября по Евпаторийскому уезду поступило 116 пудов пшеницы, 211 пудов ячменя, 11 пудов овса. На 21 сентября поступило еще 305 пудов пшеницы, 27 пудов ячменя и 61 фунт льна (24).
К концу сентября обстановка на фронте начала меняться не в пользу Русской армии, становилась очевидной скорая смена власти. В этих условиях, а также учитывая необходимость дополнительного обсеменения полей из-за гибели части озимых от ранних заморозков, сдача 1/5 части практически прекратилась. Губернский посредник по земельным делам Шлейфер отмечал в своем докладе, что «скопщина этого года не поступает и все требования по этому поводу остаются безрезультатными — скопщиков нельзя установить... вообще, 1/5 часть урожая этого года, подлежащую сдаче в казну, следует считать в большей степени пропавшей, и скопщики, не прельщаясь мыслью о зачете этого взноса в счет платежа за землю, считают более соответствующим своим интересам обращение этого взноса в свою пользу...» (25).
Таким образом, расчеты на решение продовольственной проблемы за счет сдачи натуральных платежей в соответствии с аграрно-крестьянской реформой пока не оправдывались.
В условиях подготовки к предстоящей зиме ПЮР стало постепенно создавать элементы регулирования
444


Последняя битва Белого Юга
рынка. В последние недели перед крымской эвакуацией обсуждались возможности сосредоточения всего продовольственного снабжения у Главного начальника снабжений (26).
В городах была ограничена выпечка белого хлеба и, что наиболее показательно, планировались восстановление карточной системы распределения хлебопродуктов и даже временный запрет вывоза зерна за границу (27).
Все эти намерения говорили о том, что власть стремится использовать административные методы в условиях очевидного экономического кризиса, что было полностью оправдано. Однако реализовать предполагаемые мероприятия не успели.
Для осуществления продовольственных поставок могли быть использованы кооперативные структуры, системы как крупных объединений (например, «Центросоюз», «Днепросоюз»), так и средних, и небольших организаций. Однако проблема заключалась в том, что среди работников кооперации могли оказаться сотрудники советских спецслужб (особенно это касалось «Центросоюза», правление которого размещалось в Москве) и взаимодействие с такого рода кооператорами в Белом Крыму признавалось, бесспорно, опасным (28).
Наиболее перспективным предполагался путь оживления товарно-денежных операций при наличии определенного государственного контроля, но без жесткого административного давления. Примечательно в этом отношении интервью газете «Юг России», которое дал в Севастополе известный общественный деятель, бывший член IV Государственной Думы и председатель Всероссийского союза торговли и промышленности («Протосоюз») Н.А. Ростовцев. В октябре 1920-го он возглавил комиссию по общим вопросам экономической по-
445


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
литики при Управлении торговли и промышленности. Интервью содержало перечень мер, осуществление которых позволяло надеяться на перспективы продовольственного рынка в Крыму в предстоящую зиму 1920-1921 годов.
«Как достать и распределить хлеб?» Отвечая на этот вопрос, Ростовцев предлагал в первую очередь понять и установить размер имеющихся на полуострове хлебных запасов у крестьян. Исходя из корреляционного анализа показателей он определял хлебные запасы в 1918 году в объеме 8 млн 100 тыс. пудов при населении Крыма в 800 тысяч человек. При этом он учитывал, что 1919 год отличался высокой урожайностью, а население являлось еще относительно стабильным. За два истекших года население значительно увеличилось, но, даже несмотря на это, можно было рассчитать избыток зерна в 1920 году примерно в 5 млн пудов. И это только крестьянский хлеб, т. н. излишек, без учета уже имевшихся на продовольственных складах, элеваторах 4,3 млн пудов зерна.
Следовало принять во внимание, что в текущем году из Крыма ушло на экспорт в европейские страны (в основном во Францию) примерно 1 млн 250 тыс. пудов зерна и 1 млн пудов можно было отнести на счет «утечки», но и при этом в Крыму могло оставаться еще несколько миллионов пудов зерна.
«Как извлечь хлеб из деревни?» Принудительное изъятие исключалось. На данный вопрос Ростовцев отвечал однозначно: «Нужно заинтересовать крестьянина». В качестве наиболее оптимального способа предлагался товарообмен с городом. Но «что город может дать деревне?» В отличие от губерний Центральной России, крымское село насыщено мануфактурой. Крестьян не удивишь городскими платьями и даже граммофонами.
446


Последняя битва Белого Юга
Нужно было другое. В первую очередь — керосин, стекло, сельскохозяйственные орудия, лопаты и т. д.
И в этом ключевая роль должна принадлежать торговым, коммерческим структурам. Но их следовало заинтересовать в эффективном посредничестве при товарообмене. Ростовцев был убежден в стимулировании частной торговли. Государственная монополия вывоза зерна могла быть сокращена. Следовало ликвидировать административные препоны при наличии экспортных нормативов отчисления от заготовленного частными торговцами зерна. Введение твердых закупочных цен приносило «огромный вред» в условиях почти ежедневных колебаний курса рубля. Нецелесообразной считал глава «Протосоюза» и карточную систему.
В целом результативное взаимодействие правительственных структур и торговых кругов могло спасти положение с продовольственным снабжением городов. При наличии «коммерческого интереса» у крестьян-производителей товарной продукции получить у них зерновые «излишки» представлялось вполне реальным. Основанием для уверенности в том, что большинство сельскохозяйственных производителей и продавцов будет стремиться к активизации деловой активности, служили данные о степени вовлеченности крестьянских и частновладельческих хозяйств Таврии, крымской кооперации в товарные поставки еще до событий Первой мировой войны и революции (29).
Командующий Черноморским флотом вице-адмирал М. А. Кедров вспоминал: «Необходимость эвакуации пришла как-то неожиданно. В канун ноября состоялось заседание Совета министров под председательством Главнокомандующего о мерах по изготовлению в портовых мастерских предметов первой необходимости для крестьян в обмен на зерно для вывоза за гра-
447


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ницу...». Заседание происходило 27 октября 1920 года, и факт его проведения показывает готовность ПЮР к ведению операций товарообмена, причем не только для снабжения армии и тыла, но и для внешней торговли (30).
О том, что Крым, в отличие от Северной Таврии, более сложный регион с точки зрения получения здесь продовольственных ресурсов от сельского населения, было известно еще в 1919 году. Так, например, в докладе начальнику Управления продовольствия Особого совещания С. Н. Маслову уполномоченный по продовольствию Таврической губернии доносил (3 июля 1919 года): «...подготовительная работа по доставке и закупке хлеба в Крыму почти выполнена. При этом ввиду ненормального состояния рынка (скачки цен из-за высокого урожая и разницы в спросе между новороссийским рынком и рынком более северных губерний. — Прим. В. Ц.) договорные отношения лучше с крупными землевладельцами. Что касается крестьянских хозяйств, то получение от них хлеба связано с обменом последнего на предметы, в которых деревня испытывает в настоящее время острую нужду.
Для снабжения крестьян этими предметами я вошел в соглашение с Главноуполномоченным Торговли и Про- мышленности Л. Л. Ященко (по Таврической губернии. — Прим. В. Ц.) возбудить соответствующее ходатайство об отпуске кредитов. Придавая самое серьезное значение этому делу, я очень прошу вас не отказывать мне в кредите в 15000 000 рублей... Так как, несмотря на довольно значительное понижение, цены на хлеб стоят сравнительно еще высоко, приходится сейчас еще воздерживаться от закупок в Крыму больших партий, ограничиваясь в первую очередь насыщением наиболее изголодавшихся городов (таких как) Севастополь и Ялта,
448


Последняя битва Белого Юга
а также всего Ялтинского уезда (ввиду отсутствия собственного зернового хозяйства. — Прим. В. Ц.).
По вопросу организации управления продовольствия находящимся в моем ведении намечен следующий план. Само географическое положение губернии, разделяющейся на северную материковую часть (Таврия) и южную полуостровную (Крым), подсказывает такую конструкцию (областей) — северную с центром в Мелитиополе и южную с центром в Симферополе...
Кроме того, в Крыму необходимо выделить город Севастополь. Необходимость выделения этого города диктуется следующими соображениями. Прежде всего: успех в получении хлеба от крестьян связан со снабжением их сахаром, мануфактурой, сельскохозяйственными орудиями и прочими товарами, которые придется доставать на внешних рынках и доставлять в Россию через Константинополь...» (31).
Уместно привести также факт обсуждения продовольственного положения Крыма в Управлении торговли и промышленности. Его глава В. С. Налбандов в выступлении на заседании Экономического совета при Управлении 28 октября 1920 года отметил, что продовольственное положение Крыма не может считаться безнадежным. В Перекопском, Евпаторийском, Симферопольском уездах был большой урожай хлеба, имелись излишки. Правительство, по мнению главы Управления, должно было принять меры по их «изъятию». На этом последнем в истории Белого Крыма заседании обсуждался также законопроект по введению государственной монополии на вывоз поваренной соли (не был поддержан).
По точному замечанию Раковского, «в министерствах правительства Врангеля велись разговоры, строились планы делового характера. Особенно бросалось
449


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
это в глаза в отделе Управления торговли и промышленности, где министр Налбандов вел оживленные переговоры с промышленниками по поводу различных коммерческих комбинаций и предприятий. А на другой день не оставалось никаких сомнений в гибели дела...» (32).
На страницах газеты Крымского ревкома «Красный Крым» зимой 1920-1921 годов публиковались материалы о состоянии продовольственного снабжения. «Для прокормления всего населения Крыма, — писала газета в феврале, — требуется в месяц 778250 пудов хлеба, 22820 пудов сахара, 75178 пудов крупы и 149772 пуда мяса. Имеющихся запасов может хватить на два месяца». В марте в той же газете отмечалось: «...по данным Опродкома Крыма, запасов хлеба хватит лишь на 20 дней, исчисляя месячную потребность в 400 тысяч пудов зерна... За двадцать дней марта предполагалось ссыпать 422 тысячи пудов, а получено лишь 95 тысяч...» (33).
Но следовало учесть уровень возросшей нагрузки на крестьянские хозяйства ввиду проводимой в Крыму продразверстки (хотя и саботируемой крымскими земледельцами), а также местное потребление и активный вывоз в Советскую Россию и Советскую Украину практически всех запасов зерна, имевшихся здесь до установления советской власти.
Таким образом, если учесть, что продразверстка не проводилось бы при белой власти, т. н. крестьянские «излишки» зерновых могли оказаться на рынке, а с учетом уже имевшихся запасов снабжение городов поддерживалось бы (в том числе и с помощью карточной системы) на уровне не ниже прожиточного (34). Это очень приблизительный подсчет, но даже его результаты позволяют сделать вывод о возможности Белого Кры-
450


Последняя битва Белого Юга
ма как минимум дожить до весны, а как максимум — до нового урожая озимых.
Показательный фактор перспектив товарного сельского хозяйства — состояние посевных площадей. Для Таврической губернии с ее, как отмечалось ранее, ярко выраженным рыночным профилем земледелия и землеустройства динамика роста или сокращения посевов в немалой степени отражала особенности развития аграрной экономики в условиях войн и революционных потрясений. К сожалению, и в этом отношении развернутые, детальные статистические сведения отсутствуют. В советских публикациях 1920-х годов указывалось на заметное сокращение посевной площади в крымских уездах, причем этот факт, как правило, ставился в прямую зависимость от проводимой аграрной политики белогвардейщины (35). Не подвергая критике степень объективности подобной однозначной оценки, следует учитывать следующие немаловажные обстоятельства.
Сельское хозяйство Новороссии вообще и Крыма в частности сильно зависело от погодных условий, влажности воздуха, отсутствия засух (что типично для степных, бывших целинно-залежных земель). «Блестящим», «изобильным», «исключительным» (по оценке деникинского Управления земледелия и землеустройства) стал для Крыма и Северной Таврии урожай зерновых культур 1919 года. Общий товарный избыток хлеба определялся для Крыма почти в 15 млн пудов (36).
Резервы зерна, скопившиеся на элеваторах Скадов- ска и Геническа еще со времен Первой мировой войны, пополнились поставками от кооперативов, коммун, совхозов и частных владельцев. Примечательно, что, несмотря на частую смену властей в регионе (от Н. Махно до Советской Украины и ВСЮР), элеваторное хозяйство пострадало незначительно. Каждая власть стремилась
451


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
принять зерно в качестве особого «козыря», укрепляющего ее социально-политический и социально-экономический статус.
Наличие зерновых излишков играло далеко не последнюю роль в формировании рыночной конъюнктуры в Белом Крыму и непосредственно влияло на состояние посевов. По справедливому замечанию профессора-экономиста П. П. Гензеля, специально исследовавшего хозяйственное положение Белого Крыма в 1918-1920 годах, «цены на зерно были... исключительно низки, и имелась опасность, что будут сокращены вследствие этого предстоящие запашки. Только снятие с рынка имевшихся избытков и разрешало этот вопрос: иначе земледелие превращалось в одну из самых маловыгодных отраслей промышленности» (37).
Конечно, помимо сугубо экономических причин в правительственных документах никоим образом не отрицались влияние обстоятельств военного времени (мобилизаций и реквизиций, конской, подводной повинностей, уничтожения посевов в ходе боевых действий), а также износ инвентаря, сельскохозяйственных орудий. Все это существенно влияло на сокращение посевов, особенно в Днепровском, Мелитопольском и Бердянском уездах (38).
В Крыму 1920 года военно-экономические факторы оставались схожими с предыдущим годом. На страницах газеты «Крестьянский путь» публиковались письма земледельцев, отражавшие насущные проблемы села. Сводки Управления земледелия отмечали, что «мобилизация лошадей, продажа участков и уход в город крестьян отрицательно сказываются на проведении сельскохозяйственных работ» (39).
Но если сравнивать состояние посевов в Северной Таврии и в крымских уездах, то сокращение посевов
452


Последняя битва Белого Юга
в последних было меньшим. Показателем здесь следует считать засев озимых, производившийся в конце лета — осенью 1920 года, то есть в период, когда о белой власти уже можно было бы судить, как о власти более-менее стабильной. Опираясь на обобщенные статистические данные, можно констатировать, что в Перекопском, Евпаторийском, Симферопольском и Феодосийском уездах сократившийся озимый клин составлял все же более половины от уровня 1916 года, тогда как в Северной Таврии озимые на 1921 год засевались на площадях заметно меньших в сравнении с предреволюционным временем, составляя менее половины от 1916 года (40).
На это и повлияли, очевидно, постоянно поддерживаемая официозной пропагандой уверенность в неприступности Крыма, указания на то, что рынок зерна (в том числе и европейский) будет неизбежно отличаться стабильным спросом.
Уже отмеченные выше высокие товарные качества знаменитой «крымки» (озимой пшеницы, выращиваемой в степных уездах полуострова и отмеченной в исследованиях Российского вольного экономического общества еще в середине XIX века), безусловно, также могли приниматься в расчет крестьянами при подготовке посевных площадей на 1921 год.
Газета «Красный Крым» содержит интересные сведения о динамике посевов весной 1921 года. Например, в Феодосийском уезде отмечалось сравнительно с довоенным временем (1914 год) двукратное сокращение засеянной площади (общая площадь в 1914-м составляла 119857десятин земли, из которых 63030 десятин составляли озимые хлеба, а 56827 — яровые). Однако в сравнении с 1920 годом площади под озимые на 1921 год не уменьшились, а, напротив, выросли (в 1920 году при общей площади засева в 63000 десятин озимые (посев
453


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
осени 1919 года) составляли 42500 десятин, а яровые — 21000, тогда как озимые площади на 1921 год увеличились до 53777 десятин) (41).
«Врангелевский" засев оказался не таким уж плачевным.
Еще одно следствие, неожиданно повлиявшее на состояние посевов озимых, — те самые необычно ранние для Крыма морозы, от которых так страдали солдаты РА в Северной Таврии, на Перекопе и Чонгаре. «Красный Крым» отмечал вымерзание посевов (до 10 % площади) в Евпаторийском уезде, степных волостях Симферопольского уезда (42).
Справедливости ради надо заметить, что в условиях ранних заморозков Таврическая губернская земская управа и Управление земледелия ПЮР (незадолго до эвакуации) оказали помощь, успели отправить в крымские села партии посевного зерна для повторного обсеменения полей (43).
Итак. Положение с продовольствием в Крыму было сложным, но отнюдь не критическим и не катастрофическим. Угрожающая перспектива неизбежной «голодной зимы» не представлялась таковой в Белом Крыму осенью 1920-го. Запасы зерна, пусть и небольшие, существовали. Показательно, что, вопреки устоявшимся в годы революции и Гражданской войны представлениям о почти универсальной пригодности административного регулирования экономики в условиях кризиса, многие чиновники и общественные деятели, не говоря уже о представителях коммерческих кругов, считали важным не усиление государственного вмешательства, а, напротив, его ослабление.
Но направление будущей продовольственной политики все же предполагалось развивать по пути сочетания государственного регулирования (снабжение
454


Последняя битва Белого Юга
фронта, гарантированный карточный паек в ряде городов) и активизации рыночного сектора с перспективой приоритета фритредерских тенденций. Можно было бы предположить и введение обязательного продовольственного налога, аналогичного 5-пудовому «военному сбору» с десятины, введенному генералом Деникиным в 1919 году.
Конечно, подобный синтетический путь трудно было признать устойчивым. Рост спекулятивных сделок, инфляция и рост цен, исчезновение дешевых продуктов — эти и другие реалии экономической неустойчивости нельзя было полностью исключить. Но если регулирование и регламентация становились бы, условно говоря, микроэкономическими параметрами, допустимыми в условиях военного противостояния с Советской Россией, то расширение фритредерских тенденций уместно было бы предположить в качестве макроэкономической перспективы развития крымской экономики и торговли.
Тем не менее если оценить два выделенных С. В. Карпенко фактора, влиявших на перспективы продовольственного снабжения (товарно-денежное обращение и отношение крестьян к власти), то оба они, как было показано выше, к концу 1920-го стали явно меняться в лучшую сторону для Белого дела.
Из двух социально-экономических факторов — степень доверия к власти и темпы экономического роста — базисным всегда остается первый. Можно привести еще два косвенных свидетельства, говорящих в пользу пусть и небольшого, но все же устойчивого роста авторитета распоряжений, проводимых ПЮР. Первый — относительная (в сравнении с другими регионами Юга России) слабость антиврангелевского подпольного и партизанского движения в Крыму (хотя на это также влияла
455


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
успешная работа крымской контрразведки). Второй — рост влияния новой общественно-политической структуры «Крестьянский Союз России», активисты которой подвергались репрессиям (равно как и оставшиеся в Крыму члены земельных советов) после установления на полуострове советской власти. Но эти факторы заслуживают дальнейшего, отдельного изучения, и останавливаться (в данной монографии) на них подробно пока не имеет смысла.
1. Росс Н. Указ. соч. С. 206; Российская эмиграция в Турции, Юго-Восточной и Центральной Европе 20-х годов (гражданские беженцы, армия, учебные заведения). М., 1994. С. 11.
2. Карпенко С. В. Сельское хозяйство Крыма в начале 1920 года: возможности полуострова как базы снабжения армии генерала П. Н. Врангеля // Экономический журнал. № 3 (41), 2016. С. 36.
3. Савич Н.В. Воспоминания. СПб., 1993. С. 404.
4. ГА РФ. Ф. 879. On. 1. Д. 84. Л. 1-5.
5. Юг России. Севастополь. № 79,3 июля 1920 года; ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. За. Л. 50 об.
6. ГА РФ. Ф. 380. On. 1. Д. 2. Л. 25-25 об.
7. Росс Н. Указ. соч. С. 207-208.
8. ГА РФ. Ф. 356. On. 1. Д. 15. Л. 50-50 об.
9. Крестьянский путь. Симферополь. № 12, 2 сентября 1920 года; Юг России. Севастополь. № 151, 7 октября 1920 года; № 152, 8 октября 1920 года.
10. Юг России. Севастополь. № 153, 9 октября 1920 года.
11. По данным Государственного архива Республики Крым (бывший Государственный архив Крымской области). Ф. 1765. Оп. 1.Д.8.Л. 18-19.
12. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 15. Лл. 8-8 об.
13. Крестьянский путь. Симферополь. № 34,10 октября 1920 года.
14. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 3 а. Л. 55.
15. Там же. Л. 22-23.
16. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 2. Л. 26, 33.
456


Последняя битва Белого Юга
17. Там же. Л. 45.
18. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 15. Л. 27, 46-46 об.
19. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 15. Л. 48-18 об.
20. Там же. Л. 55.
21. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. За. Л. 55; Юг России. Севастополь. № 86,11 июля 1920 года.
22. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 15. Л. 76.
23. Там же. Д. За. Л. 58 об.
24. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 15. Л. 59-77.
25. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 5. Л. 262.
26. Юг России. Севастополь. № 157, 14 октября 1920 года; Крестьянский путь. Симферополь. № 45, 29 октября 1920 года.
27. Юг России. Севастополь. № 15 7,14 октября 1920 года; № 166, 24 октября 1920 года.
28. РГВА. Ф. 102. Оп. 3. Д. 500. Л. 266; Крымский кооператор. Журнал Совета Крымских кооперативных съездов. Симферополь. 1920 г., № 29, С. 17.
29. Юг России. № 169, 28 октября 1920Тода; № 136,18 сентября 1920 года.
30. Кедров М. А. Моя автобиография. 1878-1933 гг. М., 2020. С. 48-49.
31. ГА РФ. Ф. 879. On. 1. Д. 7. Лл. 88-88 об., 94.
32. Раковский Г. Указ. соч. С. 184.
33. Красный Крым. № 23, 2 февраля 1921 года; № 66, 27 марта 1921 года.
34. Нельзя было исключать и уже апробированную в условиях войны и революции практику выпечки хлеба и хлебобулочных изделий, при которой сокращалось, в частности, производство кондитерских товаров, а в пшеничную муку допускались добавки из более грубых сортов зерна.
35. См., например: [уковский А. К истории аграрной политики русской контрреволюции (аграрная политика правительства Врангеля) // На аграрном фронте. 1927, № 7. С. 73-75; Ш ЕФ. К. Крымский полуостров — последняя база южнорусской контрреволюции // Война и революция. 1927. №7. С. 165- 166; ШафирЯ. Экономическое положение Крыма при белых // Народное хозяйство. 1921, № 6-7. С. 187-188.
36. ГА РФ. Ф. 879. On. 1. Д. 42. Л. 4; Екатеринославский вестник.
457


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Екатеринослав. 4 октября 1919 года; Бененсон М. Е. Экономические очерки Крыма. Симферополь, 1922. С. 3, 25-26.
37. Гензелъ П. П. Крым в финансово-экономическом отношении в 1918-1920 годах // Экономист, 1922. № 3. С. 112.
38. Таковский А. Указ. соч. С. 74; ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 4. Л. 63; Д. 5. Л. 259; Д. 7. Лл. 66-66 об.
39. Крестьянский путь. Симферополь. № 34, 10 октября 1920 года; № 36,13 октября 1920 года; ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 5. Л. 111-111 об.; Д. 12. Л. 86-86 об.
40. ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 3. Л. 19; Д. 4. Л. 40-41; Д. 5. Л. 257; ТУковскийА. Указ. соч. С. 73-75; ШафирЯ. Указ. соч. С. 187-188.
41. Красный Крым. Симферополь. № 45,1 марта 1921 года.
42. Красный Крым. Симферополь. № 88, 23 апреля 1921 года.
43. Крестьянский путь. Симферополь. № 33, 8 октября 1920 года.
458


Глава 3
ГОРОДА КРЫМА. ПОДДЕРЖКА ВЛАСТИ ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ6
Не менее значимые перемены, также ориентированные на существенное расширение социальной базы белой власти, должны были произойти и в структурах городского самоуправления. Часть данных преобразований уже начинала осуществляться, но гораздо больший масштаб перемен, как будет показано далее, предполагался в 1921-1925 годах в случае дальнейшего существования в Крыму Белого движения.
Следует отметить, что местное самоуправление в Крыму отличалось высокой общественно-политической активностью. И в 1920 году в условиях, когда актуальным стало осуществление провозглашенных Врангелем перемен во внутренней политике, невозможно было игнорировать интересы городского представительства. В приказе № 179 от 12 октября 1920 года Врангель, подводя итоги полугодовой работы правительства, отмечал, в частности, проблемы
6 При работе над данной частью монографии использовались материалы авторской статьи: Цветков В. Проекты Правительства Юга России о развитии городского самоуправления в Белом Крыму, октябрь - ноябрь 1920 года // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. 2021. Т. 20. № 4. С. 517-530. 0,7 п. л.
459


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
крымских городов. Правитель Юга России заявлял, что его «тревожит положение городских жителей». «Равновесие между городом и деревней нарушено. Положение рабочих требует серьезнейшего понимания и участия. Общие условия культурной городской жизни расстроены» дороговизна пропитания делает положение интеллигентных тружеников еле переносимым. Выход должен быть найден — помимо общих финансово-экономических мер — и путем организации деятельной самопомощи при широком содействии государства, которое я заранее обещаю...» (1).
Врангель делал акцент на социальном и хозяйственном положении крымских городов не случайно. Еще в 1919 году А. И. Деникин, его предшественник на посту Главкома ВСЮР, подчеркивал приоритет социально-экономической сферы над политическими запросами в повседневной жизни городов Юга России. Например, в своей речи на встрече с рабочими одесских портовых мастерских он говорил: «Я понимаю, что рабочим нужно одеваться, кушать и кормить детей — вот на это должно быть обращено главное внимание профессиональных союзов. А разрешение волнующих государственных вопросов пускай возьмет на себя народное представительство — Учредительное собрание...» (2).
Однако экономическое положение городов не улучшалось. Требовались не только общие слова и декларации, но и реальные политические действия. Врангелевское правительство, исходя из общего курса на максимально оперативное разрешение многих назревших проблем тыла, а также учитывая ограниченность территории и ресурсов, принимает весьма прогрессивный в отношении городского самоуправления законодательный акт. Примечательна его пу-
460


Последняя битва Белого Юга
бликация в крымских газетах за неделю до начала боев на Перекопе.
16 октября (пользуясь правом первой подписи за Главкома) его утвердил глава ПЮР А. В. Кривошеин. А с 18 октября на страницах крымских газет началась публикация обширного, детально разработанного «Временного Положения о городских доходах» (его проект был официально приложен к журналу ПЮР от 24 сентября 1920 года № 48).
В первых двух статьях «Временного Положения о городских доходах» (далее — Положение) перечислялся обширный перечень источников городских доходов. Состоявший из 41 пункта, он включал гарантированные «поступления от городских капиталов и других городских имуществ, предприятий и оброчных статей» наряду с «различными поступлениями от казны и земств», «пособиями из средств Государственного казначейства». Тем самым городам гарантировалась финансовая поддержка и от государства.
Далее перечислялись 36 довольно прибыльных источников финансирования городской казны, которые, как заявлялось в Положении, городские думы могли определять самостоятельно. Это были, в частности, вводившиеся ранее и учреждаемые новые сборы, устанавливавшие обложение как с имущества, так и с торгово-промышленной деятельности, работы транспорта. Среди них: «оценочный, с недвижимых имуществ», «добавочный к государственному подоходному налогу и самостоятельный подоходный», «квартирный» и отдельно «особый квартирный с квартирохозяев, отдающих комнаты в наймы», «комнатный», «с заведений, торгующих предметами роскоши», «с помещений промышленных и торговых предприятий», «с развозного и разносного промысла», «с извозного промысла», «с
461


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
грузов, развозимых и вывозимых по железным дорогам и внутренним водным путям», «за зимовку судов и барок» и др.
Отдельную группу составляли разнообразные сборы с развлекательной деятельности от сферы услуг, в частности, «с ресторанных счетов», «с реклам, вывесок и объявлений», «с клубов, игральных карт и биллиардов», «с публичных зрелищ и увеселений». Весьма результативными должны были стать налоговые поступления от специфических операций, оказываемых на муниципальном уровне: «за санитарный осмотр привозимого в город мяса», «за рассмотрение планов на новые постройки и за выдачу разрешений на перестройки и капитальные исправления существующих зданий, а также за установку подъемников (лифтов. — Прим. В. Ц.)», «за занятие тротуаров при постройке новых и перестройке существующих зданий», «за клеймение мер и весов», «за выдачу разного рода удостоверений и справок» и др. Даже животные (лошади и экипажи, собаки) предусматривались в качестве объектов налогообложения (3).
Но основной частью налогооблагаемой базы оставалась недвижимость. Лишь небольшая часть объектов выводилась из-под муниципальных сборов («имущества, принадлежащие духовным установлениям... служащим непосредственно религиозным целям», здания «ученых обществ» и «служащие для просветительных, благотворительных и лечебных целей» в том случае, если они не приносили дохода, а также «железнодорожные земли»), но, очевидно, это незначительно уменьшало открывавшиеся финансовые возможности муниципалитетов.
Показательный факт: «казенные здания..., которые заняты правительственными учреждениями», отнюдь
462


Последняя битва Белого Юга
не освобождались от оценочного сбора, а лишь облагались «по сравнению с прочими недвижимыми иму- ществами в половинном размере». В пониженном размере предполагалось облагать все, что было связано с природоохранными территориями, например, «сады и парки», «палисадники и газоны», равно как и «имущества, имеющие историческое значение».
Еще один важный пункт Положения — льготное обложение при оценочном сборе для новых построек, растянутое на шесть лет, до 1925 года. Это может служить очевидным подтверждением серьезности намерений ПЮР создать в Крыму прочную антибольшевистскую государственность.
Установленный перечень расширенной налоговой базы крымских городов дополнительно регламентировался Положением. Так, например, вводилась достаточно простая, но в то же время результативная" схема определения размера оценочного сбора. «Основанием для обложения недвижимых имуществ оценочным сбором служат или стоимость их, или средняя чистая доходность. Принятие того или другого основания для обложения недвижимых имуществ предоставляется усмотрению городской думы». Ориентировка же в «предельных ценах на квартиры» принималась исходя из законодательства еще деникинского периода (апрель 1919 года). Тем самым городское самоуправление могло корректировать по собственному усмотрению формат налогообложения в зависимости от конкретных экономических или иных условий (4).
Положением устанавливался предельный размер «оценочного с недвижимых имуществ сбора» и, несмотря на то что городская дума могла самостоятельно и «единообразно для всех имуществ» устанавливать его, все же он не мог «превышать 30 % чистой доход-
463


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ности имуществ или 2 % стоимости их». Предельный размер (30 %) обложения вводился и для участков, сдаваемых в аренду. Интересно, что вследствие вероятной сложности выявления точных размеров дохода собственника его обложение производилось исходя из «наемных цен за однородные или находящиеся в одинаковых условиях имущества, сдаваемые внаем в той же местности города».
Дума получала право (после одобрения Гражданского и Финансового управлений ПЮР) производить раздельное обложение земли и строений по различным ставкам обложения. А понятие «чистой доходности» определялось в относительно щадящем режиме, поскольку учитывался валовый доход за вычетом расходов по оплате казенных налогов, «по управлению, содержанию, охране и ремонту имущества», «по уплате аренды за землю», «по содержанию и ремонту мостовых и тротуаров, если таковые отнесены за счет владельцев».
Не реже одного раза в пять лет следовало производить «общую оценку всех недвижимых имуществ в городе», однако в случае возведения новых построек и сноса старых переоценка производилась досрочно (5).
Положение обязывало собственников декларировать «состав имущества и получаемый от него доход», что не исключало последующих детальных проверок со стороны муниципальных властей. В случае «неподачи заявлений или неполноты их» городская управа привлекала виновных к уголовной ответственности, а к собранному в принудительном порядке налогу прибавлялись пени (их размер — «не свыше 5 % с суммы недоимки за каждый месяц просрочки, причем неполный месяц просрочки считался за полный») (6).
464


Последняя битва Белого Юга
Очевидно, что подобная практика была направлена не только на упорядочение системы муниципальных налогов, но и на борьбу со спекулянтами, мошенниками, борьба с которыми провозглашалась ПЮР и самим генералом Врангелем в качестве приоритетных направлений внутренней политики в Белом Крыму еще весной — летом 1920 года (7).
Полученный таким образом доход поступал «в кассу городской управы». Казалось бы, гарантированное обложение имущества могло в значительной степени разрешить проблемы муниципальных бюджетов. Однако Положение не ограничивалось этим. Городское самоуправление получало право вводить дополнительное не только косвенное, но и прямое обложение. Так, например, «в целях поднятия благоустройства отдельных частей города» можно было ввести единовременные или регулярные «специальные сборы с недвижимых имуществ, расположенных в этих частях города». Интересно, что главным критерием для введения данных сборов становилась или общая площадь занимаемой тем или иным объектом недвижимости территории, или длина фасада владения.
Но, пожалуй, наиболее результативным для муниципального бюджета мог бы стать новый формат налогообложения, напрямую связанный с размером получаемого дохода. Осенью 1920 года Управление финансов, возглавляемое профессором М. В. Бернацким, приступило к упорядочению взимания подоходного налога, предполагаемого в качестве важного источника пополнения крымского бюджета на предстоящий 1921 год (8).
В этой связи и городское самоуправление получало право учреждения собственной подоходной шкалы, коррелируемой с казенными ставками. В Положении
465


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
отмечалось, что городские думы могут «устанавливать добавочный к государственному подоходному налогу сбор в размере не свыше 10 % с суммы государственного подоходного налога», причем делалось это «в одинаковом проценте для всех плательщиков подоходного налога». Для муниципалитета это было, безусловно, выгодно, так как не только позволяло использовать уже имеющиеся у казны сведения о плательщиках, но и давало возможность применять более упрощенную схему прогрессивной ставки обложения, гарантировавшую получение стабильного дохода (9).
Примечателен и устанавливаемый Положением порядок взимания городского добавочного сбора. Он «исчисляется председателем участкового по подоходному налогу Присутствия и вносится плательщиками одновременно с государственным подоходным налогом, причем поступления распределяются между казной и подлежащим городом соответственно установленному процентному отношению городского добавочного сбора к государственному подоходному налогу». Таким образом, местный налоговый аппарат мог получать поддержку от государственного аппарата, а это был дополнительный фактор, способствующий сближению власти и общественности.
Положение регулировало также и порядок взимания квартирного сбора, которым облагались «лица, занимающие помещения для жилья как в собственных домах, так и в наемных, или предоставленных им в бесплатное пользование». Уплачивали сбор и «квартирохозяева», которые «сдавали внаем комнаты». Его размер «устанавливался городской думой единообразно», а предельный размер не мог превышать «20 % с годовой ценности квартиры».
466


Последняя битва Белого Юга
Сумма сбора соответствовала чистой доходности, которая вычислялась исходя из «годовой валовой доходности сдаваемых внаем комнат порядком, установленным городской думой» за вычетом следующих расходов: «части квартирной платы, падающей на сдаваемые комнаты», «по оплате квартирного налога в той его части, которая причитается на сдаваемые внаем комнаты» и на отопление и освещение).
Квартирный сбор дополнял «оценочный с недвижимых имуществ сбор», но был направлен прежде всего на физических лиц, и от его внесения освобождался довольно большой круг субъектов: правительственные, земские и городские учреждения, больницы, торговые и промышленные заведения, монастыри, рабочие общежития и военные казармы, ночлежные дома, воспитательные дома, учебные заведения, а также помещения дипломатических представительств иностранных государств.
Городская управа составляла кадастр (обновляемый ежегодно не позднее 7 января) сдаваемых в аренду жилых помещений. Отмечалась также и «приблизительная наемная цена», по которой производилась сдача. Сроки внесения сбора предполагались равными долями к 15 апреля и 15 октября соответственно. Исходя из этого можно было предположить, что к середине апреля 1921 года в Белом Крыму была бы проведена необходимая инвентаризация городского имущества и муниципалитеты получили бы первые доходы от реализации принятого Положения.
Ответственность за неуплату квартирного сбора была сугубо гражданской и определялась как «денежное взыскание в размере не свыше 10 тысяч рублей». До 15 тысяч увеличивалось взыскание в случае намеренного сокрытия дохода от сдаваемых квартир и комнат.
467


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Взимаемые суммы штрафа переводились в городскую казну. По ценам крымского рынка конца 1920 года эти суммы не были значительными, но для городского бюджета и они представлялись полезными (10).
Для российского городского самоуправления получение доходов за счет обложения недвижимого имущества, дополнительных отчислений от квартирных поступлений владельцев и арендаторов представлялось гарантированным источником увеличения муниципального бюджета. Однако более перспективным, учитывая опыт работы муниципалитетов во второй половине XIX — начале XX столетия, представлялся доход, получаемый от городских предприятий. Городской транспорт, коммунальные услуги, городские кредитные организации, заводы и фабрики, кооперативы — все эти источники поступления средств могли бы давать гораздо больший доход, чем собственно налоговые источники. Но в условиях Гражданской войны, экономического кризиса, значительного износа городского хозяйства рассчитывать на скорый рост доходов за счет производственной деятельности не приходилось. А облагаемое имущество всегда оставалось в пределах городских границ, и его стоимость могла расти пропорционально росту спроса и сужению предложения. Регламентация в Положении данного источника дохода свидетельствовала о существенном интересе ПЮР к сотрудничеству с городами.
Следовало учесть также и специфику Крыма как возможного (даже в условиях незавершенной Гражданской войны) центра для развития международного сотрудничества, развития совместных предприятий и структур курортного профиля. Эти перспективы были вполне реальны, принимая во внимание факт юридического признания Францией правительства Врангеля
468


Последняя битва Белого Юга
и ее заинтересованность в экономическом развитии крымской инфраструктуры. Развитие международной торговли и сферы услуг, создание совместных предприятий могли компенсировать слабость собственной экономической базы, особенно в приморских городах.
Показательно сравнение налоговой базы, введенной Положением, с предшествующими периодами истории городского самоуправления. Предельный процент налогообложения составлял 10 %. Хотя, по ряду свидетельств, члены Московской думы, например, выступали за повышение ставки обложения домовладельцев и до 30 % (11). Как отмечалось выше, именно этот предел (не свыше 30%) устанавливало уже врангелевское Положение.
Крымское самоуправление отличалось и активной общественно-политической деятельностью. Не всегда и не во всем она была лояльной в отношении властей. Следует заметить, что осенью 1920 года произошел неприятный инцидент, который Врангель в своих «Записках» характеризовал как «предательство», «подлую игру», «некрасивую историю». По его словам, «оппозиция из состава севастопольского городского самоуправления во главе с городским головой, социалистом-революционером Перепелкиным» напрямую обратилась к представителям Франции в Крыму с запиской, «порочащей Правительство Юга России», и содержавшей целый ряд «частью искаженных, частью вымышленных фактов». Главком, имея на руках копию «записки», на встрече с делегацией редакторов крымских газет заявил о недопустимости подобных «обращений». После этого глава городского самоуправления Севастополя Я. Н. Перепелкин был вынужден заявить о своей отставке, мотивировав ее, правда, не политическими, а «материальными причинами», недостатком
469


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
личной жилплощади (правда, городская Дума отставку не приняла) (12).
Но все же критика власти не являлась характерной чертой крымского самоуправления. И белая власть стремилась применять отнюдь не только ограничительные меры в отношении политической позиции городов. Еще в 1919 году деникинское правительство сохранило принципиальные положения избирательного законодательства, введенного в условиях «революционного законотворчества» после февраля — марта 1917 года, хотя и скорректировало их в сторону ограничения всеобщности и партийного представительства.
Из воспоминаний председателя Таврической земской управы князя В. А. Оболенского: «В городах было сохранено всеобщее избирательное право, но с двухгодичным цензом оседлости и с мажоритарной системой выборов. Если двухгодичный ценз оседлости был несколько стеснителен, то замена пропорциональной системы выборов мажоритарной, с моей точки зрения, была весьма целесообразной. Конечно, то, что мне казалось улучшением, то другим могло представляться ухудшением законов Временного правительства, но, во всяком случае, изменения были небольшие и было бы совершенно несправедливо подчеркивать реакционный дух в законодательстве о самоуправлениях... Городские думы были избраны и приступили к работе. Избранные на основании нового закона думы благодаря введению ценза оседлости по своему политическому и национальному составу явились более или менее правильным представительством оседлого населения крымских городов со всеми их особенностями. Севастополь сохранил свою социалистическую думу, в Ялте прошло правое большинство, в остальных городах по-
470


Последняя битва Белого Юга
беду одержали либо различные прогрессивно-демократические группировки, либо неопределенно-обывательские, но все же с прогрессивным уклоном...» (13).
В 1920 году Кривошеин при полном согласии Врангеля поддержал местные инициативы по активизации политической деятельности крымских муниципалитетов. В сентябре главой Гражданского управления ПЮР С. Д. Тверским рассматривался проект изменения системы избирательного права за счет разделения всех крымских городов (независимо от числа жителей) на избирательные округа, причем кандидату в депутаты не возбранялось участвовать в выборах по любому округу (14).
Но особое внимание уделялось созданию новых представительных структур, призванных осуществить союз власти и общества. В условиях ухудшения положения на фронте подобным взаимодействием считалось возможным укрепить положение в тылу.
Такой структурой призван был стать Союз крымских городов. В Крыму действовали структуры Всероссийского союза городов, но если общегосударственная структура обладала большой известностью еще с дореволюционного времени и несомненным общественным признанием, то авторитет регионального представительного объединения еще предстояло получить. Основой крымского Союза стали неформальные собрания городских деятелей, апеллировавших к власти по самым различным вопросам. Однако только накануне крымской эвакуации, 26 октября 1920 года съезд городов Крыма приступил к работе в губернском центре — Симферополе. Официально опубликованная повестка дня гласила: «...1) организация Крымского съезда городов и избрание исполнительного органа союза (крымских городов; — Прим. В. Ц.), 2) финансовое
471


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
положение городов, 3) продовольственный вопрос и 4) текущие дела...». Председателем съезда стал В. А. Оболенский (15).
Несмотря на явное преобладание в программе работы съезда текущих вопросов, немаловажное значение имел вопрос об экономических перспективах крымского самоуправления. И в сложившейся ситуации принятое накануне Положение (рассмотренное в статье выше), установившее порядок уплаты городских налогов и сборов, стало той самой необходимой основой бюджетной независимости и основанием, пусть и небольшим, финансовой стабильности муниципалитетов.
Информации о работе общекрымского городского съезда, проходившего в условиях боев, развернувшихся на Перекопе и Чонгаре, немного. Пресса успела опубликовать лишь часть материалов. Последние номера газет закономерно уделяли больше внимания официальным приказам и отчетам о положении на фронте. Но сохранился небольшой по объему «неоконченный дневник» члена Симферопольской городской думы П. С. Бобровского, изданный в журнале «На чужой стороне» в Берлине в 1924 году под названием «Крымская эвакуация» (под псевдонимом П. Б.). В нем кратко излагался ход заседаний и давалась оценка основным результатам съезда. Работа съезда длилась четыре дня и завершилась поздно вечером 28 октября. В это время части РККА уже прорвали основные рубежи укреплений у Юшуни и готовились к переправе через Сиваш у Чонгара. Очевидно, заседания могли еще продолжаться, если бы не внезапная для многих его участников крымская эвакуация.
Примечательно, что Бобровский представлял не только интересы городской думы губернского города,
472


Последняя битва Белого Юга
но и являлся председателем симферопольской социал-демократической группы «Единство». Поэтому его характеристика общественных настроений в Крыму накануне эвакуации отражала не только мнение делегата общественного самоуправления, но и демонстрировала отношение левоцентристских структур к политике врангелевского правительства.
Согласно запискам Бобровского, съезд крымских городов «был задуман еще несколько месяцев тому назад. Инициатором его был Н. С. (Н. С. Арбузов — товарищ симферопольского городского головы, народный социалист по своим политическим убеждениям). Целью съезда было создание Союза городов Крыма для разрешения целого ряда насущнейших вопросов городской жизни, главным образом, вопросов финансового и продовольственного. Необходим был Союз и для сношений с правительством, так как роль и значение его в жизни крымских самоуправлений приняли неестественно большие размеры. Никаких политических целей съезду руководители его — Н. С. и я — не ставили. Но когда оказалось, что съезд соберется в столь исключительный момент, стало ясно, что он не может обойти молчанием создавшееся политическое положение.
8 ноября (по новому стилю. — Прим. В. Ц.) открылся съезд. Он был довольно многолюден. Были представители почти всех тринадцати крымских городов, были представители губернского земства и случайные гости — представители старой организации Всероссийского союза городов, приехавшие из Севастополя.
Несколько неожиданно главнейшим вопросом съезда сделался вопрос о заграничном муниципальном займе. Идея этого займа принадлежала Н. С. Я ее всецело разделял. Вкратце она сводилась к следующему.
473


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Города имеют огромные (и неуничтожаемые ни при каком политическом строе) имущества. Под эти имущества заграничные банки дают деньги. Города на эти деньги открывают собственные производства — мельницы, заводы и прочее. Таким образом, с одной стороны, улучшается финансовое положение городов, с другой — облегчается разрешение продовольственного вопроса. В то же время если бы Франция и Америка (мы имели в виду, главным образом, эти страны) пошли на это, они оказали бы и могущественнейшую поддержку противобольшевистскому Крыму.
Этому вопросу суждено было стать гвоздем съезда — и по существу его, и потому, что на съезде неожиданно появился В. Л. Бурцев, приехавший в это время из Парижа. Бурцев прямо ухватился за эту идею. Не знаю, насколько она казалась ему осуществимой. Но, несомненно, она давала ему в руки новое оружие в его заграничной агитации. Появление Бурцева подняло настроение участников. На съезде раздались политические речи. Был принят текст обращения «К гражданам Франции и Северной Америки». Было постановлено вступить в переговоры с парижскими банками через представителя французского правительства при правительстве Врангеля...» (16).
Бобровский упоминает Бурцева в качестве активного участника съезда не случайно. Приехавший из Парижа редактор эмигрантской газеты La Cause Commune («Общее дело»), известный в прошлом «борец с провокаторами», выступил в крымской печати с ярким заявлением, в котором писал: «...Надо убедить весь мир в том, что с большевиками невозможны никакие компромиссы. Что им должна быть объявлена беспощадная война. Пока большевизм не будет сокру-
474


Последняя битва Белого Юга
шен в России — до тех пор не будет мира ни в Европе, ни в Америке...» (17).
«Финансовое положение городов» закономерно стало «гвоздем» съезда. Оно оказалось логично включенным в общую финансово-политическую программу, осуществлявшуюся ПЮР с начала осени 1920 года, со времени признания Францией врангелевского правительства де-юре. Получение займа от французских банков становилось весьма актуальной задачей для ПЮР, поскольку позволяло рассчитывать на укрепление рубля и стабилизацию бюджета, ослабленного значительными военными и административными расходами (18).
Но если обращения к французским финансистам только в форме эмоциональных воззваний о союзническом долге могли и не привести к ожидаемому результату, то схожие заявления, гарантированные имущественными обязательствами крымских городов под залог городской, в том числе курортно-санаторной недвижимости, очевидно, воспринимались бы в Париже по-другому.
Именно в этом контексте и следует рассматривать публиковавшееся в дни работы съезда Положение, обеспечивавшее крымские муниципалитеты не только стабильными, но и достаточно большими по объему имущественными поступлениями. Помимо доходных статей от налогов и сборов города могли получить в ближайшей перспективе право собирать налоги в натуральной форме, не в рублях, а зерном или другой пользовавшейся спросом на рынке сельскохозяйственной продукцией (19).
В этих условиях представители городского самоуправления заявили о поддержке ПЮР. В принятом съездом обращении социально-экономические и во-
475


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
енно-политические аспекты стояли рядом: «Большевики — враги не только наши — они враги всего цивилизованного мира. Крым должен устоять и спасти Россию от большевистского ига... Ни для кого не тайна, что в экономическом положении Крыма заключается наша слабость, и лучше всего знаем это мы, представители городов Крыма, избранные всеобщим голосованием. Между тем это — единственный уголок необъятной России, в котором еще сохранилась русская государственность и культура, и живы и действуют общественные силы в самоуправлениях, являющихся основой будущей русской демократической государственности. Еще живы самоуправления земские и городские, но работа их под гнетом тяжелых финансовых и экономических условий изо дня в день разрушается.
Граждане Франции и Америки! Услышьте наш голос, представителей населения. Окажите материальную поддержку городам Крыма, на которых лежит бесконечно ответственная задача по борьбе с экономической разрухой в тылу армии, сражающейся против большевиков; помогите удовлетворить элементарные потребности населения и спасите нашу культуру» (20).
Городские общественные деятели искренне поддерживали белую власть в ее трагическом положении. Бобровский писал: «...Армия Врангеля отступила на перекопские позиции. Крым снова остался один, снова превратился в осажденную крепость. Кругом растет страх, что большевики, освободив силы с польского фронта, на этот раз возьмут Крым. Опасение это есть и у меня, и у моих друзей. Но все же мы надеемся, что армия устоит и отстоит Крым. Ведь отстояла же она его прошлой зимой. Правда, тогда большевики были слабы. Их главные силы были на польском фронте. Но ведь и наша армия была тогда совершенно ничтожной.
476


Последняя битва Белого Юга
Личность Врангеля как военачальника внушала к себе полное доверие. А мы неоднократно слышали его слова о неприступности Крыма. Больше боялись мы другого — что Крым не выдержит осады в продовольственном отношении. Будущее рисовалось, во всяком случае, очень тревожным. Можно было ожидать всего. И мы отдавали себе в этом отчет.
Но, несмотря на это, ни я, ни друзья мои не считали нужным и возможным менять линию своего поведения. И это не была близорукость, как обвиняли нас потом некоторые близкие люди. Нет. Поведение наше было основано на полной неприемлемости для нас советской власти. В происходившей гражданской войне мы сознательно были на стороне «белых». А раз это так, мы, как политические и общественные деятели, должны были до конца бороться против советской власти и до конца поддерживать ту армию, которая ведет эту борьбу. Не только должны были, но и не могли иначе.
Все мы хорошо знали вопиющие недостатки этой армии и ее правительства. Первой в Крыму протестовала против неправильных, часто губительных шагов правительства Врангеля, против эксцессов его власти Симферопольская городская дума, а в ней один из первых я. Но наш протест, как бы силен он ни был, всегда оставался дружеским протестом. В нем никогда не было эс-дековского и эс-эровского злорадства. При таком отношении к происходящей борьбе критическое положение, в котором очутился Крым, только укрепило нас в нашей политической позиции. Война есть война и всегда предполагает возможность поражения. Эту возможность видели и мы. Но тот, кто верит в правоту дела, за которое борется, не может изменить ему из-за страха поражения. Напротив, он удвоит свои усилия. Так поступили и мы. Опасность, грозившая Крыму,
477


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
заставила нас только теснее сплотиться вокруг армии и ее вождя.
Раньше, в период относительной безопасности, мы считали своим долгом критику власти. Теперь она казалась нам неуместной. Как в осажденной крепости, у нас остались только две заботы — армия и хлеб. Все остальное отошло на задний план. В таком настроении находился я, когда — в первой половине ноября — собрался городской съезд...» (21).
Схожие оценки давал в своих воспоминаниях глава Отдела печати ПЮР Г. В. Немирович-Данченко, родственник знаменитого театрального деятеля. Отмечая особенности тех, кто вместе с армией Врангеля эвакуировался из Крыма, он писал: «...Не побежденных капиталистов напоминали эти потерявшие рассудок люди, отягощенные детьми и пожитками, а беглецов перед приближением стихийной катастрофы... Зрелище весьма поучительное для тех, кто, отвергая большевиков, стремится объяснить неуспех «белых» враждебностью к ним так называемой демократии (очевидно, имелась в виду позиция П. Н. Милюкова и редактируемой им парижской газеты «Последние новости». — Прим. В. Ц.).
Если бы эти упрямцы могли наблюдать картины гражданской войны в России не из парижского или берлинского далека, а путем непосредственного восприятия, они убедились бы, что не только демократия, но даже «люмпен-пролетариат», каковым на 50 % была крымская беженская масса, стремился присоединиться к отступавшей в море Русской армии. В одном только недостаточно типичными демократами были эти оборванные, голодные и физически грязные люди: в том, что потеряв все, они еще сохранили свою гордость и не умели «подчиняться насилию», как повеле-
478


Последняя битва Белого Юга
вает хороший демократический тон... Как ни велики были ошибки Правительства Юга России, приведшие Русскую армию к бесславному исходу, одна картина оставления в двое суток 146000 русских людей вместе с Русской армией ее последнего прибежища свидетельствует о том, что широкие слои населения все поняли и все простили ее вождям...» (22).
Тем самым в Белом Крыму в октябре — ноябре 1920 года объективно формировались предпосылки для более тесного взаимодействия между структурами власти и общественностью. Это обеспечивало большую прочность в отношениях межу фронтом и тылом и создавало определенные перспективы для эволюции антибольшевистского сопротивления на юге России в случае удержания оборонительных рубежей у Перекопа и Чонгара, что, как уже отмечалось неоднократно, отнюдь не исключалось военным и политическим руководством Белого Юга.
1. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. Указ. соч. С. 220.
2. Генерал Деникин в Одессе. Одесса, 1919. С. 3.
3. Военный голос. Севастополь. № 159,18 октября 1920 года.
4. Там же.
5. Военный голос. Севастополь. № 160,20 октября 1920 года.
6. Военный голос. Севастополь. № 161, 21 октября 1920 года.
7. Юг России. Севастополь. № 48, 28 мая 1920 года; Юг России. Севастополь. № 60,11 июня 1920 года.
8. Юг России. № 164» 23 октября 1920 года.
9. Военный голос. Севастополь. № 160, 21 октября 1920 года.
10. Военный голос. Севастополь, № 163. 23 октября 1920 года; № 165,25 октября 1920 года.
11. Московское городское самоуправление // История Москвы с древнейших времен до наших дней. Т. 2. XIX век. М., 1997. С. 281.
12. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. С. 217.
479


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
13. Оболенский В. А. Крым при Деникине // На чужой стороне. Кн. 8. Берлин — Прага, 1924. С. 20.
14. Великая Россия. Севастополь. № 120, 25 сентября 1920 года; Военный голос. Севастополь. № 141, 26 сентября 1920 года.
15. Военный голос. Севастополь. № 157,16 октября 1920 года.
16. П. Б. Крымская эвакуация (неоконченный дневник) // На чужой стороне. Кн. 11. Берлин — Прага, 1925. С. 175-176.
17. Там же; Юг России. № 169, 28 октября 1920 года.
18. Подробнее о финансовой политике врангелевского правительства в октябре — ноябре 1920 года см., например: Цветков В. Ж., Цветкова Е. А. Участие профессора М. В. Бернацкого в разработке и осуществлении финансовой политики в условиях революции и Гражданской войны в России в 1917-1920 гг. // Новый исторический вестник. № 68 (2), 2021. С. 87-117.
19. Крестьянский путь. Симферополь. № 45,29 октября 1920 года.
20. Последние дни Крыма (впечатления, факты и документы). Константинополь, 1920, С. 8-10.
21. П.Б. Указ. соч. С. 174-175.
22. Немирович-Данченко Г. В. В Крыму при Врангеле. Факты и итоги. Берлин, 1922. С. 99-100.
480


Глава 4
ФИНАНСЫ — КРИТИЧЕСКИЕ ИЛИ ПОЗИТИВНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ?7
Рычагом, призванным поднять экономику Крыма из кризиса, стала финансовая политика. Довольно примечательными представляются ее параметры, обозначенные главой Управления финансов ПЮР, бессменным руководителем данного ведомства на Белом Юге России профессором Михаилом Владимировичем Бернацким. 5 сентября 1920 года в Севастополе им был прочитан доклад, основные тезисы которого излагались в газете «Наш Юг». Бернацкий обращал внимание на то, что «всеобщая разруха после окончания Великой войны вызвала общее ухудшение мирового финансового рынка. Жизнь дорожает и в странах Европы, и в САСШ. Вывести из кризиса может только идея международного валютного объединения» (показательное замечание, учитывая, что такие структуры, как Международный банк реконструкции и развития, Международный валютный фонд, появились только в конце Второй мировой войны).
7 При работе над данной частью монографии использовались материалы авторской статьи: Цветков В. Ж., Цветкова Е. А. Профессор M. В. Бернацкий и его финансовая политика в условиях революции и Гражданской войны // Новый исторический вестник. 2021. № 2 (68). С. 87-11Z 1,2 п. л.
481


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Перейдя к характеристике финансов Крыма, Бернацкий выделил то обстоятельство, что за все время войны денежные расходы покрывались исключительно «печатным станком». Из других источников поддержания бюджета был назван 6%-й внутренний заем, но он не оправдал возлагавшихся надежд, не заинтересовав должным образом крымскую буржуазию. Вряд ли достиг бы результата и принудительный заем.
«Но рубль не умрет», — делался оптимистический вывод. «Только крайнее напряжение всех сил, увеличение производства, подъем промышленности, народного труда даст возможность оздоровить рубль, спасти его», — считал Бернацкий.
Какие же меры предусмотрело Управление финансов для спасения рубля? Следовало «собрать возможно большее количество валюты, часть ее перевести в государственный фонд. Далее на основании государственного валютного фонда, провести замену различных денег одним стандартом». Но Бернацкий считал не менее важным «сломить психологию обывателя, покупающего бутылку лимонада за 800 рублей». «Обмен новых денежных знаков на валюту должен быть обеспечен». Бюджетное равенство, равновесие доходов и расходов следовало установить путем «косвенного обложения, налогов с оборота, разумной политики экспорта и импорта, контроля за частными банками» (1).
Набор предлагаемых мер был, на первый взгляд, традиционным, мало чем отличавшимся от предшествующей финансовой политики 1919 года. Однако в отношении регулирования валютного рынка в условиях поиска возможностей для укрепления рубля посредством иностранной «валютной интервенции» Бернацкий допускал активное государственное вмешательство. Но политика косвенных и прямых налогов, введение новой
482


Последняя битва Белого Юга
денежной единицы, валютный запас (при отсутствии золотого) — все это стало бы действенным в комплексе.
Немирович-Данченко описал реакцию публики на этот доклад революционного профессора (так он его называл): «Публика уходила разочарованная... три четверти (поданных из зала) вопросов остались без ответа..., когда Бернацкий затрагивал тот или иной вопрос, он откладывал его объяснение на конец лекции. Но вот он подошел к концу, а вопросы так и остались висеть в воздухе, оставив аудиторию в состоянии полнейшего недоумения» (2).
Примечательны в этом контексте и выводы Финансово-экономического совещания, собравшегося по инициативе Врангеля и Кривошеина в сентябре в Севастополе. По оценке сотрудника дипломатического представительства в Константинополе Г. Н. Михайловского, «Финансово-экономическое совещание было съездом не столько специалистов — финансистов и экономистов, сколько политическим совещанием насчет будущего России... Любопытно, например, что одним из приглашенных был А.И. Гучков... Морозов, Рябушинский, Барк и прочие приглашались совсем не для обсуждения текущих финансовых и экономических вопросов, а для разработки планов на далекое будущее, для составления программы политической деятельности в освобожденной от большевиков России» (3).
По мнению самого Врангеля, созыв Финансово-экономического совещания гарантировал бы прежде всего разработку продуманного плана хозяйственного развития Крыма, обеспечения автономного существования в условиях отсутствия перспектив существенного расширения территории. Экономический съезд, как его называл главком, несомненно, должен был укрепить если не политическое, то хотя бы экономическое положение
483


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Крыма. А укрепление финансово-экономических позиций, безусловно, способствовало бы укреплению и политической власти, и в какой-то степени суверенного статуса Крыма.
Представительство на совещании носило характер исключительно персональных приглашений. Планы создания некоего интеллектуального центра «противодействия большевизму», о котором говорили в зарубежье, могли воплотиться в Севастополе под эгидой ПЮР. Круг участников совещания был довольно разнообразен и включал как представителей торгово-промьпплен- ной элиты, финансовых кругов, «старой» бюрократии, так и общественных деятелей, научную и политическую элиту, приглашенную в Севастополь из Парижа, Берлина и Лондона.
Прежние правительственные структуры представляли: бывший министр финансов Императорского совета министров, член Русского политического совещания П. Л. Барк; товарищ министра финансов С. А. Шателен; бывший товарищ начальника Управления земледелия и землеустройства Кривошеина, член Государственного Совета и активный деятель «Правого Центра» в 1918 году В. И. Гурко; бывший министр путей сообщения в кабинете А. Ф. Трепова инженер Э. Б. Кригер- Войновский; бывший чиновник особых поручений при министре торговли и промышленности Императорского совета министров князь Н. И. Аматуни; бывший товарищ министра торговли при Временном правительстве, член Центрального Военно-промышленного Комитета И. Н. Савин; председатель последнего гетманского правительства и бывший министр земледелия Императорского правительства С. Н. Гербель; министр торговли в правительстве гетмана Скоропадского присяжный поверенный С. М. Гутник.
484


Последняя битва Белого Юга
Интересы торгово-промышленного и финансового мира выражали: бывший директор-распорядитель общества «Кавказ и Меркурий» Ю. И. Гессен; бывший председатель Калашниковской биржи, гласный Петроградской городской думы В. И. Воробьев; бывший директор Московского купеческого банка А. Н. Дьяконов; бывший управляющий Кыштымским горным округом на Урале, член Государственного Совета Ф. А. Иванов; сопредседатель товарищества мануфактуры «Иокиш». владелец текстильных фабрик в Серпухове Н.Т. Каштанов; член правления Донского горно-промышленного общества, член совета директоров Юго-Восточногс промышленного банка П. А. Лобов; бывший директор Петроградского Частного банка, гласный Петроградской думы В.В. Маркозов; член Совета директоров Азовско-Донского коммерческого банка П. В. Оболонский; член Совета горнопромышленников юга России Я. Д. Прядкин; бывший председатель правления Харьковского земельного банка В. П. Рябушинский; один из учредителей торгового дома «Шамшин и Ко>; инженер-механик Т. А. Шамшин.
Научные круги представляли: профессор государственного права Н. Н. Алексеев; профессор финансового права П. Н. Гензель; приват-доцент гражданского (торгового) права В.В. Розенберг; профессор государственного и уголовного права сенатор В. Ф. Дерюжин- ский.
Земско-городскую и партийную общественность представляли: председатель Ялтинской городской управы, лидер крымских «правых» граф П. Н. Апраксин; бывший Петроградский городской голова и член Государственной Думы Ю.Н. Глебов; член крымского комитета кадетской партии и отделения Союза земельных собственников В. В. Келлер; председатель Таврической
485


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
губернской земской управы князь В. А. Оболенский; деятель Земско-городского совета Н. А. Ростовцев; член ялтинского Совещания государственных и общественных деятелей, редактор газеты «Ялтинский вечер» П. В. Се- мичев; бывший член IV Государственной Думы, представитель старообрядческих общин В. С. Дрибинцев; один из учредителей Славяно-британского братства в Лондоне П. П. Зеленов; председатель Временного комитета Земского союза А. С. Хрипунов. Представители структур правительства Юга России: государственный контролер Н. В. Савич; бывший член Совета директоров Петроградского торгово-промышленного банка, управляющий делами правительства Юга России И. И. Тхоржевский; помощник начальника Управления снабжений инженер С. С. Демосфенов; начальник отдела финансов Кубанского краевого правительства А. А. Трусковский.
Частным порядком в Севастополь прибыл А. И. Гучков. Особое приглашение было отправлено бывшему премьер-министру Российской империи графу В. Н. Коковцеву.
Состав приглашенных, в котором были не только финансисты и промышленники, но и профессорско-преподавательский состав российских вузов, представители земско-городской общественности, призван был продемонстрировать поддержку Белого дела в Крыму со стороны самого широкого социального представительства (4).
В финансовой сфере бесспорным авторитетом среди участников совещания считался потенциальный преемник Бернацкого, бывший царский министр П. Л. Барк. Комиссия под его председательством в качестве рекомендаций полагала важным отказаться от «прямой счетной девальвации» при дальнейшем развитии уже достаточно многообразной системы косвенных налогов, акцизов, равно как и при установлении ставок прямого
486


Последняя битва Белого Юга
налогообложения. Это касалось и подоходного налога. Подготовка к введению новых дензнаков должна была сопровождаться переводом заключаемых сделок на золотой стандарт (данная мера уже вводилась Управлением финансов).
В целом рекомендации Барка носили гораздо более либеральный характер в сравнении с положениями финансовой политики Бернацкого. Вполне оправданным считалось проведение внутреннего займа, в целесообразности которого сомневался Михаил Владимирович. Предлагалось отказаться от запрета на свободный вывоз драгоценностей и валюты из Крыма, а для содействия иностранным инвестициям рекомендовалось открыть отделения иностранных банков. Неоправданным считалось даже принятое годом ранее решение об аннулировании советских денег («пятаковских»).
Несмотря на критические замечания, Барк видел достаточно обнадеживающую перспективу развития финансов в Белом Крыму (при лучшем использовании местных «платежных сил населения» и получении крупных иностранных кредитов). Вряд ли можно оценивать формальные итоги работы финансово-экономического совещания как признание краха политики Бернацкого. Конечно, за кулисами заседаний Михаила Владимировича могли критиковать, тем более что на своем ключевом посту он оставался единственным бывшим деникинцем в составе Правительства Юга России. Но формального решения об отставке Бернацкого принято не было, а его собственный демарш с заявлением об уходе (о чем писал в своих воспоминаниях глава Таврической губернской земской управы князь В. А. Оболенский) мог быть и своеобразным маневром, рассчитанным на противоположный результат — укрепление собственного статуса и собственной незаменимости в глазах
487


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Врангеля. Более того, Бернацкий сопровождал главкома до последних дней пребывания в Крыму во время официальных визитов (достаточно вспомнить, например, цитированный выше дневник полковника Капнина о «Корниловском вечере») (5).
Показательна и итоговая резолюция совещания (от 5 октября 1920 года): «Общее экономическое положение земель, занятых Русской армией, оказывается при непосредственном соприкосновении с действительностью несравненно лучшим, нежели это представляется в Западной Европе не только иностранцам, но и проживающим там русским людям... Средства нужны лишь для покрытия чрезвычайных военных издержек и в особенности для снаряжения армии, крепкой духом, идущей к близкой окончательной победе и нуждающейся исключительно в материальном снабжении и обмундировании. Для этой цели необходимо обеспечить заграничные кредиты, что ускорит торжество над противником и откроет возможность в дальнейшем вместе с расширением территории прочно укрепить финансовое положение» (6).
Возможно, ободренный такой оценкой министр счел необходимым актуализировать два финансовых рычага (призванных на микроэкономическом уровне стабилизировать бюджет), а именно: налоговые мероприятия и валютное регулирование.
Накануне крымской катастрофы Бернацкий утвердил ставки подоходного налога. В конце октября было опубликовано официальное сообщение о том, что Управление финансов принимает облагаемый минимум годового дохода в 30 тыс. руб. Получавшие его уплачивали единовременно, раз в году 1 тыс. руб. Далее налоговые ставки росли. Максимальная ставка фиксированного налога составляла 450 тыс. руб. при доходе от 1 млн 450 тыс. руб.
488


Последняя битва Белого Юга
до 1 млн 500 тыс. руб. Получавшие доход свыше 1,5 млн руб. платили по 30 тыс. 500 руб. с каждой следующей сотни тысяч дохода. Если учесть, что значительная часть гражданских чиновников, муниципальных служащих получала жалование от 50 до 100 тыс. руб. в год, то такое налогообложение могло дать эффект. Еще больше перспектив открывали сборы подоходного налога с крымских коммерсантов. Правда, при этом могли возрасти масштабы теневого капитала и сокрытия доходов. Однако до реализации налога дело не дошло (7).
Валютные сделки продолжали регламентировать. Полный запрет валютного рынка исключался, поскольку Бернацкий понимал незамедлительную перспективу ухода рынка в тень. Но в сентябре — октябре действовало обязательное правило, по которому курсы продажи валюты не должны были превышать покупные более чем на 5 %. Государственное участие проявлялось и в биржевых сделках. По согласованию с Управлением торговли и промышленности было решено прекратить продажу акций обществ «Добровольного флота» и «Русского общества пароходства и торговли» (РОПиТ) иностранным организациям и частным лицам.
29 октября, в последние дни Белого Крыма, газета «Юг России» опубликовала сводку перспективных направлений работы Управления финансов. По кредитному отделу предполагалось дальнейшее укрепление курса рубля, проведение банковской реформы. По сметно-казначейскому — ведение нормированного бюджетного порядка, урегулирование межведомственных отношений. Трудно сказать, мог ли этот перечень мер расцениваться как финансовая реформа, скорее, он выглядел как подготовка к ней (8).
Что же касается получения валютного займа во франции, весьма актуального для поддержки рубля,
489


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
то в октябре 1920-го перспективы его получения представлялись даже большими, чем в конце лета, в разгар наступления Русской армии в Северной Таврии. Этому способствовало два фактора. После окончания финансово-экономического совещания бывший премьер-министр Российской империи граф В. Н. Коковцев (хотя и не приезжавший лично в Севастополь) изложил в докладной записке Врангелю проект создания особой структуры. В нее могли войти «члены Комитета русских коммерческих банков в Париже и представители Правительства Юга России».
Создаваемая структура выступала бы посредником между врангелевским правительством и французскими деловыми кругами. Авторитет российских банкиров и бывших имперских министров мог стать, по мнению Коковцева, гарантом выделяемого займа. Бывший премьер считал, что «только Правительство (Врангеля. — Прим. В. Ц.) и его официальные представители могут с некоторою надеждою на успех вести сношения с политическим миром Франции, который один в состоянии как подвинуть французские финансовые круги на дело реальной помощи, так и направить к той же цели свои собственные ресурсы. А для этого нужно не Совещание в Севастополе, а прибытие этих полномочных представителей в Париж и Совещание их здесь с широким кругом русских деятелей, эмигрировавших за границу» (9).
Другой фактор заключался в получении правительством Юга России кредита доверия со стороны представителей городского самоуправления. Как уже отмечалось, во время работы в Симферополе съезда городов Крыма общий лейтмотив выступлений был вполне благоприятный для белой власти.
Но наиболее важным для правительства становилось принципиальное решение о гарантии займа во Франции
490


Последняя битва Белого Юга
муниципальным имуществом. Об основаниях данной денежной поддержки речь шла в предыдущем разделе. Следовало учесть и то, что ПЮР, как и другие белые режимы, не отрицало российских обязательств по «царским долгам», а геостратегические планы создания восточноевропейской «Малой Антанты» (с участием Белого Крыма) выглядели для французских политиков весьма заманчивыми. Поэтому возможности предоставления займа в форме хотя бы муниципального могли осуществиться даже при условии отступления из Северной Таврии. Конечно, Русской армии предстояло удержать Перекоп любой ценой, отстоять крепость Крым, но этой сугубо военной возможности у нее не оказалось (10).
Прямым свидетельством степени доверия к белой власти в Крыму стал рост вкладов населения в сберегательные кассы осенью 1920-го. Еще в августе в крымской прессе отмечалось, что за предшествовавший месяц в сберкассы было сделано новых вкладов на сумму 154 млн 627 тыс. рублей и выдано на сумму 53 млн 816 тыс. рублей. В сентябре рост вкладов продолжился и составил сумму уже более 1 млрд рублей. Более 20 договоров было заключено на страхование жизни и имущества (общей суммой в 8 млн 760 тысяч рублей). Конечно, немалую роль в этом играло падение покупательной способности рубля в условиях недостаточного товарного оборота и предпочтение открытия денежных вкладов, при котором вкладчикам гарантировался пусть и небольшой, но прирост денежного объема (даже при небольших процентах). Важен был показатель уверенности в определенной стабильности Крыма и надежды на оживление внутренней торговли (11).
Повлиять на стабилизацию финансов, по мнению чиновников ПЮР, могло бы сокращение штатов, в том числе среди многочисленных дипломатических пред-
491


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ставительств, формально подчиненных Белому Крыму. Г. Н. Михайловский вспоминал о том, что «за три дня до начала эвакуации» «правительство решило прибегнуть к «героической мере» — упразднению дипломатического и консульского представительств в тринадцати странах» (12). Учитывая, что содержание дипструктур производилось в валюте, определенная логика в этом решении существовала.
Русский исход из Крыма подвел итог финансовой политике Белого Юга. Планы по реформированию финансов так и не начались. Несмотря на это, проблема существования Крыма как самостоятельного государственного образования представлялась принципиально разрешимой. По оценке Врангеля, «наши обыкновенные государственные расходы с лихвой покрывались доходами от прямого и косвенного обложения, но расходы на военные нужды при невозможности заключить внутренний или внешний заем и почти полном отсутствии экспорта поглощали скудные остатки нашего валютного фонда» (13).
С ним соглашался и Кривошеин. По воспоминаниям В. В. Шульгина, премьер в беседе с ним отмечал: «Трагедия наша в том, что у нас невыносимые соотношения бюджетов военного и гражданского. Если бы мы не вели войны и были просто маленьким государством под названием Таврия, то у нас концы сходились бы. Нормальные расходы у нас очень небольшие, жили бы. Нас истощает война. Армия, которую мы содержим, совершенно непосильна для этого клочка земли» (14).
В целом курс финансовой политики Белого Юга 1919-1920 годов в той форме, как его проводил Михаил Владимирович, представлял собой интересный и в определенной степени уникальный опыт. Бернацким принимались и осуществлялись меры, синхронные по времени, но разные по содержанию. Он самоотверженно взял
492


Последняя битва Белого Юга
на себя бремя решения массы финансовых проблем, связанных с повседневным состоянием белого фронта и тыла, действуя, условно говоря, на микроэкономическом уровне. Одновременно ему следовало наметить и хотя бы приступить к работе по достижению целого ряда макроэкономических параметров, позволявших судить о перспективах финансовой политики Белого движения, и делать это в условиях продолжающихся боевых действий, постоянно менявшейся обстановки на фронте. Правда, в Белом Крыму 1920 года не без воздействия официальных лозунгов о «неприступности Перекопа» внутреннее положение представлялось более стабильным. Это позволяло составлять бюджетные расчеты на один-два ближайших года. Но о более долгосрочных планах говорить не приходилось.
1. Наш Юг. Севастополь. № 1, 6 сентября 1920 года.
2. Немирович-Данченко Г. В. Указ. соч. С. 84.
3. Михайловский Г. Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства, 1914-1920 гг. Кн. 1. М., 1993. С.634-635.
4. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. С. 199-200.
5. Оболенский В. А. Крым при Врангеле. М.; Л., 1928. С. 67.
6. Военный голос. Севастополь. № 149, 7 октября 1920 года; Врангель П.Н. Записки. Кн. 2. С. 210.
7. Юг России. Севастополь. 23 октября 1920 года.
8. Юг России, Севастополь, № 55, 30 октября 1920 года.
9. ГА РФ. Ф. 6217. On. 1. Д. 62. Лл. 1-5 об.
10. Военный голос, Севастополь, № 157, 16 октября 1920 г.; П.Б. Городское самоуправление в Крыму в 1919 и 1920 гг. // Местное самоуправление. Вып. 1, Прага, 1925 г. С. 270-271; Последние дни Крыма (впечатления, факты и документы). Константинополь, 1920. С. 8-10.
11. Вечернее слово, Феодосия, № 123, 26 августа 1920 года.
12. Михайловский Г.Н. Указ. соч. С. 663.
13. Врангель П.Н. Записки. Кн. 2. С. 149.
14. Шульгин В.В. 1920 год. София, 1922. С. 209-210.
493


Глава 5
ФРАНЦИЯ — ГАРАНТ БЕЛОГО КРЫМА ИЛИ ВРЕМЕННЫЙ СОЮЗНИК?8
За четыре месяца до боев на Перекопе и крымской эвакуации южнорусским Белым движением была одержана, по оценке сотрудника Дипломатического представительства ПЮР в Константинополе Г. Н. Михайловского, «выдающаяся дипломатическая победа» (1). 10 августа 1920 года советник российского посольства в Париже Н. А. Базили передал по дипломатическим каналам сообщение, гласившее: «Принимая во внимание военные успехи и усиление правительства генерала Врангеля, а также его заверение относительно демократического характера его внутренней политики и верности прежним обязательствам России, французское правительство решило признать правительство генерала Врангеля фактическим Правительством Юга России...».
Это сообщение было незамедлительно передано в Константинополь Нератову, откуда оно уже поступило Струве и Врангелю. В сопроводительной телеграмме от-
8 При работе над данной частью книги использовались материалы авторской монографии: «Глава 8. Характер внешнеполитического курса южно- русского Белого движения. «Фактическое признание» Правительства Юга России Францией и последствия этого решения». // Цветков В.Ж. Белое дело в России: 1920-1922 гг. 2-е издание, испр. и доп. М., 2019. С. 260-286.
494


Последняя битва Белого Юга
мечалось, что «начальник штаба Фоша генерал Дестикер получил инструкции войти в контакт с генералом Миллером (генерал-лейтенант Е. К. Миллер был военным представителем Врангеля в Париже. — Прим. В. Ц.) для совместного выяснения условий поддержки, которую французское правительство готово оказать Правительству Юга России военным материалом».
7 июля в Париже премьер-министр Франции А. Мильеран, выступая в Палате депутатов, заявил: «...в Крыму образовалось настоящее Правительство, которое получило поддержку населения, проводя аграрную реформу, разделив земли между крестьянами, и которое в настоящее время подготовляет народное представительство...». Важным элементом политического курса Белого Крыма глава французского правительства считал соблюдение принципов международно-правовой преемственности — «признание обязательств, взятых на себя русскими правительствами в отношении иностранных государств». Одновременно с этим из Лондона, где проходили переговоры с советской торгово-промышленной делегацией во главе с Л. Б. Красиным, был отозван французский коммерческий атташе Галгуэ. Это свидетельствовало не только о политической, но и об экономической переориентации Франции с Советской России на белую Тавриду.
Правда, Базили полагал, что акт признания мог быть принят лишь под воздействием сложившейся на конец лета 1920-го ситуации: «...как французское правительство искренне ни желает оказывать нам содействие, линия поведения его все же находится в зависимости от общей конъюнктуры взаимоотношений западных держав между собой и с большевиками. Поэтому необходимо использовать настоящий момент, чтобы постараться получить все, что возможно...» (2).
495


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
В ответном послании Мильерану Врангель был гораздо красноречивее, заявляя о «горячей благодарности за драгоценную помощь», которую Франция соглашалась «оказать национальному русскому делу в минуту тягчайшего испытания, когда мы прилагаем все наши усилия к тому, чтобы осуществить нашу задачу восстановления России на основе великих принципов свободы и прогресса». Не менее ярким было выступление главкома РА при посещении 1-го Корниловского ударного полка 1 сентября 1920 года совместно с аккредитованными в Крыму представителями иностранных военных миссий, печатных изданий и телеграфных агентств: «Я горячо приветствую нашу старую союзницу — Францию. Франция первая признала наше правительство. Это было первое драгоценное свидетельство твердой веры в нас, в наше правое дело и нашу способность во имя свободы и справедливости бороться с мировым врагом — большевизмом...» (3).
Значимость признания трудно переоценить хотя бы уже потому, что на тот момент это был первый акт дипломатического признания белого правительства ведущей европейской державой, имевшей заметное влияние в Европе и мире. До этого ни одно белое правительство, включая Российское правительство адмирала А. В. Колчака, не смогло добиться подобного результата (белый Омск был признан лишь Королевством сербов, хорватов и словенцев (Югославией)).
Но было ли это актом на долгосрочную перспективу, или всего лишь «красивым жестом», да к тому же еще и конъюнктурным?
В современной монографии по истории Франции, изложенной в форме научно-популярного очерка, отмечается: «И правительство Клемансо (премьер-министр Франции в 1917-1920 годах. — Прим. В. Ц.), и сменив-
496


Последняя битва Белого Юга
шее его правительство правого Национального блока (его уже возглавлял Мильеран. — Прим. В. Ц.) одну из важнейших своих внутриполитических задач видели в «противостоянии большевизму». На предвыборных плакатах красовался полоумный небритый мужик с вытаращенными глазами и кинжалом в зубах, изображающий русского коммуниста, и французским избирателям задавался риторический вопрос: не хотят ли они видеть нечто подобное во главе своего государства?
Основания стращать обывателя были: социалистическая партия шла на выборы конца 1919 года с программными требованиями национализации транспорта, металлургических заводов и кредитных учреждений, а еще обещала в случае своей победы всячески помогать русской революции и ликвидировать экономическое неравенство, «упразднить классы» во Франции. Вскоре в социалистической партии оформилось наиболее революционно настроенное крыло (французская коммунистическая партия. — Прим. В. Ц.)...
Обострение классовой борьбы не заставило себя ждать: когда в мае 1920 года началась всеобщая забастовка на железнодорожном транспорте, правительство Национального блока объявило его работников мобилизованными и арестовало стачечный комитет. Свыше 20 тысяч железнодорожников были уволены.
На международной арене руководство страны считало своим долгом отстаивать Версальскую систему как соответствующую основным интересам Франции. Но в этой системе сразу образовались прорехи: США, не присоединившиеся к Версальскому договору и не вошедшие в Лигу Наций, заключили с Германией особое соглашение. Более того, американский конгресс аннулировал франко-американский договор о взаимопомощи, а потом аналогичное решение приняли англичане.
497


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Францию попросту «кинули»: она отказалась от своих территориальных претензий на левый берег Рейна в обмен на гарантию англо-американской поддержки в случае новых агрессивных поползновений Германии, а теперь недавние боевые соратники от своих слов отступились. Тогда в поисках новых союзников французская дипломатия пошла на сближение с некоторыми государствами Центральной и Восточной Европы...» (4).
В приведенном фрагменте хорошо отражены три основные проблемы, перед которыми оказались правящие структуры Франции в 1920 году. Первая — необходимость укрепления позиций победившего на выборах Национального блока и, как следствие этого, поиск союзников среди других партий и политических блоков. Вторая — явное усиление радикально левых настроений в стране, завершившееся созданием Французской коммунистической партии. Третья — усиление позиций Франции в Европе в условиях победы в Первой мировой войне и при явном отсутствии активной поддержки со стороны вчерашних союзников (САСШ и Великобритании).
Внутриполитические факторы требовали проведения социально-экономического курса, который обеспечил бы поддержку большинства населения и нейтрализовал активность радикальных левых, ориентированных на «красную Москву». Нельзя было обойтись без популярных мер в социал-демократическом контексте. В «повестку дня» ставилась «левая политика». Ее основные направления, в частности, следующие: «...За счет получаемой контрибуции (от побежденной Германии. — Прим. В. Ц.) были выделены средства на восстановление пострадавших районов. Инвалидам войны были назначены большие пенсии. После «великих стачек» было принято два важных социальных закона:
498


Последняя битва Белого Юги
согласно одному, предприниматели по требованию своих работников должны были заключать с ними трудовой договор; другой вводил на всех предприятиях промышленности и торговли 8-ми часовой рабочий день (48-часовую рабочую неделю...). Франция «подтягивалась» к странам с развитым трудовым законодательством...» (5).
Тем самым Национальный блок и правительство Клемансо осуществляли политику, по сути своей весьма схожую с той, формулу которой для Белого Крыма выражало словосочетание «левая политика правыми руками». Принципиально важным становилось то, что при подчеркнутом, непримиримом антибольшевизме французское правительство отнюдь не чуждалось реформ, серьезных социальных преобразований. Несомненно, в Париже, как и в Севастополе, были уверены, что после 1917 года мир изменился и проводить довоенную политику классического капитализма уже неуместно. Хорошо известный своими социал-демократическими взглядами Мильеран не стал бы признавать откровенно реакционный режим.
Примечательна в этом отношении речь прибывшего в Севастополь незадолго до решающих боев на перешейках официального представителя Франции, Верховного комиссара графа Дамьена де Мартеля (он же был французским представителем при Колчаке). Вручая Врангелю верительные грамоты (20 октября 1920 года), французский посланник сообщил: «...Возлагая на меня обязанность представителя Французской Республики, мое правительство имело целью подчеркнуть значение, которое оно придает традиционному франко-русскому союзу и дружбе... Франция решительно становится на сторону поборников порядка, свободы и справедливости и поэтому приветствует ваше демократическое пра-
499


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
вительство, относящееся с уважением к национальным меньшинствам и опирающееся на национальную армию. Франция, потерпевшая большие убытки, решила оказать вам полную моральную поддержку и материальную помощь в возможных границах».
22 октября состоялась аудиенция у Мильерана главы иностранных дел ПЮР П. Б. Струве (известного русского философа и экономиста, ставшего министром), обсуждавшего план займа для Крыма. После этого с новым главой французского правительства Ж. Лейгом начались переговоры об оформлении условий финансового договора. Генеральный секретарь министерства иностранных дел Франции, бывший посол в России М. Палеолог заявлял о «помощи со стороны Франции в отношении военного снабжения» (6).
Граф де Мартель подчеркивал готовность Франции к оказанию поддержки Белому делу в Крыму: «Франция готова оказать и уже оказывает моральную помощь — материальную же помощь будет оказывать по мере сил». На актуальный вопрос о возможности признания власти большевиков Верховный комиссар отвечал: «Франция не может им доверять, они правят посредством тирании, слова своего не держат, всякое письменное соглашение для них не обязательно к исполнению». На вопрос о причине неудач Колчака граф отметил, что «адмирал Колчак не шел с народом, не обеспечил себе тыла, проходя вперед, оставил позади очаги большевизма. Его внимание было обращено на города, а крестьянство совершенно игнорировалось, между тем в России это главный элемент». Явный намек на аграрно-крестьянскую политику ПЮР (7).
Интересные подробности признания ПЮР в Париже сообщал в частной переписке российскому послу в САСШ Б. А. Бахметеву его парижский коллега В. А. Ма-
500


Последняя битва Белого Юга
кланов (6 сентября 1920 года): «...Отношение французского общественного мнения к этому шагу было более чем сдержанное — не говорю о социалистах, которые требовали предания суду Мильерана. Но французы страшно боялись разрыва с Англией и вообще они мало верили Врангелю. Я узнал потом от Палеолога, Милье- ран в момент подписания своего письма задумался, но потом, подобно Цезарю, произнес: «Жребий брошен».
А так как по характеру Мильерана, раз он что-нибудь решил, он за это держится с большой настойчивостью и даже упрямством, то раз сделано заявление, он уже от этой политики не отступает; уехав после этого жеста в путешествие по опустошенным провинциям, он своему заместителю Палеологу дал одну красноречивую инструкцию: всеми мерами помогать Польше и Врангелю. Если бы после этого жеста Америка стала на сторону Англии..., поляки бы потерпели неудачу и Врангель тоже, то жест Мильерана мог бы стоить ему портфеля; спасла его... окончательная польская победа; в меньшей мере, но в том же направлении действовали и успехи Врангеля (успешные операции РА в Северной Таврии. — Прим. В. Ц.)...» (8).
Внешнеполитический аспект, отмеченный поиском союза с государствами Восточной Европы, также способствовал сближению Франции с Белым Крымом. Нельзя забывать, конечно, и о стремлении обеспечить должную военную поддержку Польше, ведущей войну с Советской Россией. Этот фактор (помочь Врангелю для того, чтобы он помог Польше) достаточно хорошо известен и изучен, и останавливаться на нем здесь не имеет смысла.
Однако не следует забывать, что к началу Перекопско-Чонгарской операции военное содействие польской армии потеряло для РА актуальность. Военные дей-
501


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ствия на советско-польском фронте прекратились, заключение мирного договора становилось реальной перспективой, и один лишь фактор «помощи Врангелю ради помощи Польше» вряд ли являлся решающим для Парижа.
Гораздо актуальнее становилась возможность создания нового политического, экономического и военного блока — «Малой Антанты» (Чехословакии, Румынии и Югославии). Надежным союзником в Восточной Европе оставалась Польша. Но наряду с ними «общей цепью» взаимных обязательств могли быть связаны и другие государства Восточной Европы.
Если Белый Крым откровенно заявлял о своем государственном статусе, то его официальное признание становилось вполне логичным. Не исключалось и взаимодействие с независимой Грузинской республикой (де Мартель перед прибытием в Крым посетил Грузию), заметным было влияние Парижа в Армении.
В отдаленной военно-политической перспективе подобный «буфер» от Балтики до Черного моря позволял решать двойную задачу: предотвратить возможное объединение побежденных Германии, Венгрии, Болгарии и Турции с Советской Россией (что неизменно беспокоило Францию) и обеспечить Парижу максимально возможное влияние в данном регионе.
Возвращаясь в холодные дни конца октября 1920- го, уместно заметить, что, несмотря на формальное дипломатическое и правовое признание Белого Крыма, наиболее искренними сторонниками нового франко-русского союза были военные. В последних номерах севастопольского «Военного голоса» печатались заметки о «военном братстве» русской и французской армий, «скрепленном пролитой кровью на полях сражений» прошедшей мировой войны. В разгар боев в Северной Таврии на страницах «Военного голоса» публикуется
502


Последняя битва Белого Юга
письмо-обращение бывшего «первого большевика» Франции (ставшего впоследствии «первым французским фашистом») Гюстава Эрве «К солдатам армии генерала Врангеля». Приведем полный текст этого достаточно содержательного воззвания.
«...Офицеры и солдаты армии генерала Врангеля, — обращался автор, — побольше бодрости!
То дурное чувство, которое все мы во Франции испытали по отношению к Русской армии в 1917 году, когда она в разгар битвы накануне победного конца отказалась сражаться с Германией, — это чувство прошло бесследно.
Когда распад многомиллионных русских армий, три года державших врага мертвой хваткой, неожиданно освободил сотни тысяч германских солдат и когда последние стали усиливать оккупационную армию, душившую север Франции, — тогда мы все спрашивали себя: не были ли храбрые русские солдаты поражены внезапным припадком безумия и не будет ли иметь этот припадок своим последствием вступление немцев в наш ПАРИЖ, который является для нас и нашим Петроградом, и нашей Москвой...
Но мы воспрянули духом, мы разбили немцев, мы загнали их за их границу, мы заставили их просить у нас мира и, едва выйдя из всех этих ужасных испытаний, мы оглянулись на Вас, мы глазами искали Вас, наших старых союзников, наших боевых товарищей первой половины войны.
И когда мы узнали, в какую бездну нищеты и страданий повергнута Ваша несчастная страна, — мы испытали чувство глубокой симпатии и братства — то самое чувство, которое вызывали в нас ваши солдаты, погибавшие сотнями тысяч в Польше, в Галиции, на Карпатах за общее дело, за освобождение мира.
503


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Покончив с нашими врагами, мы с трепетным вниманием следим за усилиями, которые вы делаете для того, чтобы вырвать свою родину из когтей банды преступников, брошенных в Вашу среду Германией в 1917 году с целью разрушения русской армии и порабощения России.
Мы читаем сообщения с фронта генерала Врангеля с тем же самым волнением, с каким мы ожидали во время войны донесения о действиях славных армий Николая Николаевича, Алексеева, Брусилова, Корнилова...
Как бы мы хотели, невзирая на расстояние, нас разделяющее, помочь Вам наиболее действительным образом в вашей борьбе за освобождение Родины.
Объяснили ли Вам, по крайней мере, какие причины парализуют здесь нашу добрую волю?
Объяснили ли Вам, что, убегая из оккупированных ими французских областей, немцы разрушили наши железные дороги, срубили наши фруктовые сады, сожгли и взорвали наши фабрики, затопили наши шахты и превратили самую богатую, самую цветущую часть Франции в голую и мрачную пустыню? Объяснили ли Вам, что на войне мы потеряли полтора миллиона людей убитыми, что еще большее количество ранено и изувечено, что эти потери — ужасны для Франции, население которой в четыре раза меньше населения России, и что понадобится долгое время, чтобы залечить эту кровоточащую рану?
Объяснили ли Вам, что весь остаток войск, которыми мы располагаем, прикован к Германии, чтобы зорко следить за побежденным врагом и заставить его возместить нанесенные нам убытки? Объяснили ли Вам, что наша страна, одна из самых богатых до 1914 года, изнемогает теперь под тяжестью двухсот миллиардов долга, взятого на себя для ведения войны против германских насильников?
504


Последняя битва Белого Юга
Объяснили ли Вам, наконец, что часть наших городских рабочих, охваченная массовым психозом, хотела по примеру Ваших большевиков вызвать во Франции коммунистическую революцию, которая повергла бы нашу Родину в то же самое состояние нищеты и анархии, в каком пребывает сейчас Россия?
Теперь, когда Вы знаете все, что мы пережили и что нам угрожало, примите добрую весть: мы окончательно и навсегда избежали большевистской катастрофы! Мы добились этого без единого ружейного выстрела, одной только угрозой сурово покарать тех, кто восстает против установленных законов. Путем выборов, которые во Франции являются свободным волеизъявлением народа, мы послали на высший государственный пост человека с железной волей, великого патриота — Мильерана, который сумел загнать обратно в подземелье все темные силы анархии и беспорядка. И, чтобы еще больше оттенить нашу ненависть к большевизму и наши симпатии к русским патриотам, правительство Франции официально признало генерала Врангеля как главу Русского Правительства, как единственного законного представителя русской власти народа.
Этот дружеский жест не останется бесплодным. Он означает, что по мере того как мы будем возрождать наше земледелие, нашу торговлю, нашу промышленность и наши финансы, — мы сможем оказывать Вам реальную помощь в Вашей героической борьбе за освобождение России посылкой паровозов, вагонов, военного материала, снаряжения и амуниции. Он означает, другими словами, что ныне русские патриоты больше не одиноки, что все французские патриоты — с ними.
Побольше бодрости! Бодрости и прежде всего во имя любви к Родине, единения и дисциплины!
505


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Сейчас не время спорить на тему—будет ли завтрашняя Россия управляться царем при содействии избранной народом Думы или же президентом республики. С того момента, как армия Врангеля написала на своих знаменах «земля — крестьянам», грядущее России обеспечено: она станет независимо от политической этикетки, независимо от того, захотят ли этого другие или нет, великой демократией, подобно французской; демократией порядка, мира и свободы.
Благо России — прежде всего. Все остальное приложится.
В течение своей многовековой истории Франция падала иногда в пропасть еще более глубокую, чем Россия сейчас. И всякий раз она спасалась патриотизмом, самоотречением, дисциплиной и доблестью избранных, которые, сгруппировавшись вокруг своего военного вождя, воплощали величие и бессмертие Родины. Россия имеет сейчас эту кучку избранных. Она имеет и военного вождя генерала Врангеля, в котором воскресла душа Корнилова и который собирает вокруг себя всех патриотов, который дарит своим доверием одинаково и прежних слуг Родины, и республиканцев — былых врагов царизма, вроде моих друзей Савинкова и Бурцева. Ибо он понимает, что те и другие превыше всего ставят любовь к Отечеству.
Бодрости! Единения и дисциплины! Час возрождения России близок...» (9).
Как можно заметить, главный мотив обращения Эрве — обещание помощи в будущем, явный расчет на длительность отношений с Белым Крымом и возможность тесного сотрудничества с демократическим ПЮР. Вряд ли подобные письма можно писать, заранее зная об обреченности «крымского предприятия».
506


Последняя битва Белого Юга
Через два дня крымская пресса опубликовала еще одно обращение французского националиста. Непримиримо антибольшевистским был текст Эрве, переведенный из газеты «La Victorie»: «Агония русского большевизма началась. Сколько времени она будет длиться?
Очень недолго, если союзники не наделают новых глупостей.
Будет глупостью позволять нашим друзьям полякам подписать с бандой Ленина что-нибудь другое, кроме перемирия, остановив свои войска на хороших позициях.
Будет глупостью не оказать энергичного давления на украинских сепаратистов, не заставив их отказаться от проектов расчленения России.
Союзники не могут не иметь средств заставить Петлюру и украинских сепаратистов признать Правительство генерала Врангеля как единственное правительство всей России при условиях, что Украина с восстановлением России получит широкую национальную автономию.
Далее. Почему все патриоты и гуманные люди Франции должны поддерживать генерала Врангеля?
Потому что: 1) Врангель и его армия представляют в наших глазах остатки той славной Русской армии, которая делила с нашей армией в продолжение двух с половиной лет и боевую славу, и боевую страду, тогда как Ленин, находящийся с 1915 года на службе у немецкого Генерального штаба, стоил Франции лишний год войны, то есть'более 500000 жизней.
Потому что: 2) экономическое возрождение России возможно только при восстановлении частной собственности и свободы труда. Восстановление же разрушенного хозяйства России необходимо и для восстановления хозяйства всей Западной Европы...» (10).
507


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Не менее показательной иллюстрацией отношения ко Франции со стороны общественных объединений Белого Юга стало обращение Центрального совета Всероссийского союза русских национальных общин к графу де Мартелю. Опубликованное 23 октября, за три дня до начала решающих боев на Перекопе, оно начиналось с приветствия Верховному комиссару по поводу его «благополучного прибытия из прекрасной союзной и дружественной Франции на ту русскую землю, на которой еще живет право и верность союзным договорам...».
Далее совет союза заявлял: «Безусловно доверяя своему Правителю и Главнокомандующему генералу Врангелю, глубоко веря в его энергию и талант, Союз общин полагает, что в данное время тяжелой кровавой борьбы, когда весь Юг России представляет из себя огромный военный лагерь, нет места иной власти, кроме как военной и единоличной. И нет места иному отношению к ней, кроме как беспрекословное повиновение.
С чувством глубокого удовлетворения, узнав содержание речи Вашей, обращенной к нашему Правителю, Центральный совет особенно ценит Ваши слова о национальных желаниях русского народа.
Россия, как и Франция, противница всякой тираним и твердо верит в великое будущее франко-русского союза, жизненного потому, что в нем налицо реальные интересы обеих союзниц и исторические традиции.
Только этот союз мог создать силу» способную победоносно провести только что пережитую мировую войну, когда удары противника на одном его фронте парировались союзными ударами на другом. Всероссийский союз русских национальных общин верит, что неизбежным последствием единения России и Франции будет скорая гибель большевизма и образование той мощной силы, которая одна сможет поддержать политическое
508


Последняя битва Белого Юга
равновесие в Европе и дать обеим союзницам экономические выгоды...».
Таким образом, правый, консервативный Союз русских национальных общин, не отличавшийся симпатиями к другим европейским странам и правительствам и еще в 1919 году отмечавший важность «защиты русской государственности», заявил о поддержке Франции в 1920-м. Русские националисты и представители французского Национального блока могли бы найти общий язык в политических диалогах.
Ответ Верховного комиссара не замедлил себя ждать. «Смею заверить Вас, — писал граф, — что Франция неизменно верна историческим традициям франко-русского союза, что она помнит о тех жертвах русского народа, которые были принесены им же на алтарь всемирной войны, и что интересы русского народа были всегда ей близки.
Франция искренно верит в то, что геройством и доблестью Русской армии и неутомимой работой лучших представителей русского народа великая и свободная Россия будет создана на основах прогресса, истинной свободы и мирного сожительства народов России.
В настоящий тяжелый момент героической работы Русской армии на подступах Крыма Франция готова оказать материальную и моральную поддержку тем, кто уже три года неутомимо борется за лучшее будущее России» (11).
Но, разумеется, главные расчеты и ожидания от французской помощи были связаны не с эмоциональными заявлениями политиков и военных, а с реальной помощью. Поставки вооружения, начавшиеся еще летом 1920-го, продолжались. Начались поставки обмундирования и снаряжения. Очень большие ожидания возлагались на получение валютного займа.
509


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Сын премьера А. В. Кривошеина К. А. Кривошеин в книге, посвященной памяти отца, приводил, в частности, несколько документов из дипломатического архива российского посольства в Париже (передан в Стенфордский университет в США), отражающих детали предоставления займа для оплаты военных поставок. Так, например, 25 сентября Базили телеграфировал Струве из Парижа: «...Поскольку парламентом не будет ассигнован кредит для армии Врангеля, за уступку нам всякого военного имущества мы должны платить, притом немедленно, если имущество принадлежит мобилизационным запасам, или с рассрочкой, если оно числится в свободных излишках. В этой категории — незначительная часть испрашиваемого материала — всего на 27 млн франков. Отсрочка будет допущена (для второй категории), если мы подпишем соглашение, предусматривающее погашение отчислениями из стоимости вывоза... с тем, чтобы долг был погашен не в отдаленный срок. Вывозить во Францию определенное количество товаров. Указать в точности, на какие поступления валюты французское правительство могло бы рассчитывать и в какие сроки. На открытие парламентских кредитов трудно рассчитывать» (12).
Получение «парламентского кредита», санкционированного государственными структурами, действительно представлялось маловероятным. Ведь в высшей представительной структуре были заметны не только проправительственные, но и оппозиционные настроения. По оценке К. А. Кривошеина, «...если французское правительство проявило крайнюю нервность в деле поставки снаряжения, то его военные представители в Крыму делали все, что было возможно, чтобы ускорить поставки...» (13).
510


Последняя битва Белого Юга
Сохранялись, однако, неплохие перспективы получения займа в коммерческом порядке. Надежды в Крыму возлагались на три формата заимствования, менее зависимых от государственных структур. Первый — синдицированный кредит, получаемый от нескольких крупных банков (проект Коковцева). Второй — кредит под залог муниципального имущества (об этом шла речь выше). Третий формат — кредит, обеспеченный вывозом сельскохозяйственных товаров. И если первые два обеспечивались, по сути, интересом к ценностям прошлого (поручительство известных на западе российских эмигрантов-коммерсантов или богатая недвижимость курортных городов), то экспорт сельхозпродукции (зерна, муки, табака, вина и т. д.) мог бы стать динамично развивающейся отраслью таврической экономики, имевшей к тому же многолетние традиции. Продовольственный экспорт делал Белый Крым крупным поставщиком товара, востребованного в зарубежной Европе. Предоставление займа в таких условиях становилось вполне реальным.
По оценке Врангеля, ПЮР, желая начать товарообмен с Францией, послало на адрес министерства торговли пароход с 5 тыс. тонн (300 тыс. пудов) зерна на покрытие из вырученных сумм снабжения армии. Кривошеин указывал также, что в ближайшие месяцы в порты Крыма поступят 5 млн пудов хлеба, и предлагал привлечь старые фирмы, специализировавшиеся в хлебной торговле (в конце сентября ПЮР было подписано контрактов на поставку до 10 млн пудов зерна, было доставлено до полутора и вывезено до миллиона) (14).
Конечно, это было только началом, «первой ласточкой» возобновления крымского продовольственного экспорта.
Нужно учитывать и обстоятельства, сделавшие Белый Крым единственным на тот момент экспортером
511


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
качественного продуктового зерна (ячменя, яровой и особенно озимой пшеницы) по всем акваториям Черного моря. С Советской Россией Франция не вела переговоры по зерновым поставкам. Болгария и Турция, разгромленные в ходе Первой мировой войны, удовлетворяли собственные интересы в продовольствии. Кроме того, здесь росли революционные настроения, а развитие экономики требует стабильности.
Конечно, активный вывоз из Крыма и Северной Таврии обеспечивался во многом благодаря запасам зерна (излишки от урожаев предыдущих лет), а для поступательного роста земледелия в крымских уездах Таврической губернии была необходима дальнейшая интенсификация крестьянских хозяйств. Далеко не последнее значение приобретало, например, создание соответствующей портовой инфраструктуры, ориентированной не только на обслуживание пассажирских судов и боевых кораблей, но и на вывоз сельскохозяйственного сырья (строительство достаточного количества элеваторов, холодильников и др.).
Ведение земледелия в степных уездах Крыма нуждалось в мелиорации с использованием тогдашнего европейского опыта в этой сфере. В будущем развитие сельского хозяйства гарантировало бы выход на международные рынки товаров, услуг и технологий обработки почвы. Несомненные перспективы были и в направлении сотрудничества французских и крымских виноделов, в сфере табаководства, производстве шерстяных тканей, добыче и переработке соли (15). В этом отношении Крым можно было считать подготовленным к поступательному росту, созданию межгосударственных объединений по выращиванию и переработке сельскохозяйственного сырья.
512


Последняя битва Белого Юга
Отдельного внимания заслуживает дальнейшее изучение деятельности российских торгово-промышленных организаций, созданных в 1920-м и в начале 1921 года, их ориентации на налаживание экономических контактов европейских государств с территориями Белой России (Совещание русских торгово-промышленных деятелей, Русско-Турецкая торговая палата в Константинополе, Русский финансовый и торгово-промышленный союз, Всероссийское общество суконных фабрикантов в Париже и другие).
Окончательный, близкий к подписанию вариант предоставления французского займа предусматривал заключение «контракта, в силу которого Правительство Юга России обязывалось продавать Франции по ценам мирового рынка 50 % всего вывоза хлеба, угля, шерсти, табака, кож и т. д.; 50 % вырученных во Франции сумм должно было идти на погашение этих 100 млн франков (общая сумма займа. — Прим. В. Ц.) не позже 31 декабря 1921 года, притом в сумму 100 млн франков включается уступленное ранее военное снаряжение на сумму в 40 млн франков (29 млн при Деникине и 11 млн при Врангеле). Новые поставки только на 29 млн из французских излишков, остальные из болгарского и турецкого имущества...
Несмотря на обременительность условий, Кривошеин телеграфировал 22 октября н. ст., что он признает принцип вывоза 50 % товаров во Францию приемлемым при условии, что речь шла о казенном экспорте, а не об экспорте вообще (главная статья экспорта — хлеб была казенной монополией), и готов согласиться на срок погашения при условии, чтобы отпуск снаряжения совершался беспрерывно, вне зависимости от прибытия экспортируемых товаров. Понимая трагичность положения, он добавлял: «Согласитесь на все условия,
513


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
лишь бы получить возможность немедленного распоряжения кредитом в 100 миллионов. Без такого кредита положение становится безвыходным»» (16).
Двоякий характер распределения получаемого займа, как можно заметить, заключался в равных и одинаково важных для Белого Крыма «статьях расходов». С одной стороны, требовалось перевооружение, переоб- мундирование, переоснащение армии. С другой стороны — не стоит забывать и о задуманной М. В. Бернацким финансовой реформе, несущим опорным каркасом которой становился французский займ.
Ясно, что в первом случае рассчитывать на какую- либо финансовую отдачу не приходилось. Но без армии и прочного фронта нечего было и думать о сохранении Крыма как самостоятельной экономической базы Русской армии, Белого дела. Кредит стимулировал товарный характер таврического земледелия, хотя относительно короткая рассрочка погашения (до конца 1921 года) не создавала впечатления убежденности французских коммерсантов в стабильности крымской государственности.
Так или иначе, но поддержка со стороны Франции к концу 1920 года становилась все более заметной и признание де-юре и де-факто начинало приносить плоды.
Еще один интересный факт, ставший известным благодаря современным исследованиям московского ученого историка С. М. Исхакова. В конце 1920 — начале 1921 года представители французских дипломатических кругов имели контакты с представителями антибольшевистских региональных организаций крымских татар, допуская возможным создание Крымской республики (17).
Конечно, позади была быстрая и преждевременная эвакуация, не оправданное военными условиями отсту-
514


Последняя  битва  Белого Юга'
пление французского экспедиционного контингента  из
Одессы весной 1919 года. Это совершенно неправильное бегство, по мнению Деникина, серьезно осложнило франко-русское сотрудничество. Позади было и хорошо известное на Белом Юге решение Главнокомандующего союзными войсками на Востоке России генерала Мори са Жанена о выдаче Верховного Правителя России адмирала Колчака иркутскому Политцентру...
Впереди будет поражение РА на перекопских и чонгарских позициях, сожаление французской военной миссии о явной неподготовленности крепости Крым, так и не ставшей русским Верденом. Впереди будет и помощь при отступлении из крымских портов, и согласие французских властей на содержание Русской армии и русских беженцев в Турции. Но будет и горькое разочарование русских людей в том, что коммерческие интересы оказались для вчерашних друзей и союзников выше бескорыстного сострадания и поддержки, что в счет этого содержания будут включены все материальные ценности, вывезенные Врангелем из Таврии, что мелочный подсчет продуктового пайка и стоптанной обуви в Галлиполи, Чаталдже и на Лемносе окажется едва ли не самой важной, первостепенной проблемой в отношениях Франции и «русских белых» в 1921 году.
Но это будет позже... А пока, в последние недели октября 1920-го международный, геополитический статус Белого Крыма становился реальностью.
«Le retour de l’ancien allie» становилось популярным выражением.
1. Михайловский Г. II. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914—1920. Кн. 2. М., 1993. С. 615-616.
2. Из архива организаторов гражданской войны и интервенции в Советской России // Исторический архив. №6. 1961. С. 109;
515


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Ковалевский Н. Последнее Русское правительство // Часовой, Брюссель, № 658 (1). 01-021986. С. 8-9.
3. Воля России, Севастополь, № 18, 2 сентября 1920 года.
4. Дельное А. А. Франция. Большой исторический путеводитель. М., 2008. С. 767-770.
5. Там же. С. 767.
6. Врангелевщина // Красный архив. Т. 3 (40), М. — Л., 1930. С. 30-31; Врангель П.Н. Записки. Кн. 2. С. 213-214; Ковалевский Н. Указ. соч. С. 10-11.
7. Военный голос, Севастополь, № 152, 10 октября 1920 года.
8. «Совершенно лично и доверительно!» Б.А. Бахметев — В. А. Маклаков, переписка 1919-1951. Т. 1, М., 2001. С. 226-227, 516.
9. Военный голос. Севастополь, № 157.16 октября 1920 года.
10. Военный голос, Севастополь, № 159,18 октября 1920 года.
11. Военный голос, Севастополь. № 163, 23 октября 1920 года.
12. Кривошеин К. А. А. В. Кривошеин (1857-1921 гг.). Его значение в истории России начала XX века. Париж, 1973. С. 331; Автор ссылается на документальную публикацию из Chaiers du Monde russe et sovetique, Paris, № 4,1963, C. 331.
13. Кривошеин К. А. Указ. соч. С. 331.
14. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. С. 190.
15. Например, в Евпаторийском уезде осенью 1920-го был создан специальный рассадник каракулей при Каратубайском сельскохозяйственном училище. Инспекция сельского хозяйства по Таврической губернии брала под контроль имения «Ливадия», «Аскания-Нова» (ГА РФ. Ф. 355. On. 1. Д. 7. Лл. 66-66 об., 67, 78-78 об.). См. также: В России и эмиграции. Воспоминания Николая Тимофеевича Каштанова (1874-1950), предпринимателя и общественного деятеля. М., 2021. С. 138-139.
16. Кривошеин К А. Указ. соч. С. 332-333. Автор ссылается на документальную публикацию из Chaiers du Monde russe et sovetique, Paris, № 4,1963, C. 428.
17. См. подробнее: Исхаков C.M. К вопросу о провозглашении Крымской республики в 1921 году // Выступление на Всероссийской научной конференции с международным участием (11 ноября 2021 года) «Гражданская война в России и ее итоги: завершающий этап (1920-1922 годы).
516


Глава 6
БЕЛЫЙ КРЫМ — ЦЕНТР ВСЕРОССИЙСКОГО
АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ9
Объективно складывающаяся к середине осени 1920 года обстановка делала неизбежным формирование в Белом Крыму центра, к которому стягивались бы все антибольшевистские силы. Этому способствовало несколько факторов. Во-первых, сложившаяся, организованная государственность с собственными структурами центрального и местного управлений, вооруженными силами, финансами, международным признанием и другими элементами активно функционирующего аппарата. Во-вторых, защищенная «неприступными» (как считалось) перекопско-чонгарскими укреплениями территория Европейской России, единственная, оставшаяся у Белого движения в 1920 году. В-третьих,
9 При написании данной части монографии, использовались материалы: «Глава 6. Правитель Юга России и Правительство Юга России (август - октябрь 1920 г.). Специфика взаимоотношений с южнорусским казачеством и «государственными образованиями» (Украина, Северный Кавказ, Дальний Восток). Всероссийское признание: ожидания и реальность. // В кн.: Цветков В.Ж. Белое дело в России: 1920-1922 гг. 2-е издание, испр. и доп. M., 2019. С. 199-225.
517


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
активная реформаторская политика ПЮР, призванная привлечь к себе максимально возможное количество как реальных союзников (например, казачество), так и потенциальных (повстанцы, национальные республики, образовавшиеся на территории бывшей Российской империи).
Наиболее ярким примером нового формата взаимодействия с антибольшевистскими силами стали контакты Крыма с представителями Украины. Если для Деникина само слово «Украина» представлялось неприемлемым, то для Врангеля подобная позиция не считалась оправданной. В Севастополе отнюдь не исключалась возможность достижения соглашений не только с лояльными украинцами, но и с Украинской Народной Республикой (УНР). Можно считать, что формальное признание суверенитета Украины состоялось 12 октября 1920 года, когда приказом № 186 по Гражданскому управлению при главкоме была введена должность начальника гражданской части (советника) по делам Украины, которую занял авторитетный крымский общественный деятель И. Н. Леонтович, а на должность дежурного генерала по делам Украины был назначен генерал Присовский (1).
Надежды на создание единого антибольшевистского фронта в Украине влияли на характер боевых операций РА осенью 1920-го. Как уже отмечалось выше, значительная часть боевых сил была сосредоточена для проведения Заднепровской операции — наступления на Правобережную Украину. Многие военные рассматривали ее цель как попытку установления прямого контакта с Польшей и УНР.
15 сентября Врангель направил в Париж генерала Юзефовича, которому поручалось формирование на территории Польши частей Русской армии из военнопленных красноармейцев. В официальном письме
518


Последняя битва Белого Юга
французскому правительству Врангель сообщал о планах дальнейшей борьбы: «Ныне Русская армия подготовляется к переходу в наступление, причем только согласованные операции ее с другими противобольше- вистскими силами обещают достижение наибольшего успеха. Последнее же возможно только при условии объединения действий. Объединение украинских войск с Польской армией уже осуществлено. Наше военное соглашение с украинской армией уже намечается».
Создание общего фронта предполагалось под контролем французского командования. В этом случае «Русская армия начала бы операцию на правом берегу Днепра», в результате чего «было бы желательно соединение с украинскими войсками. Повсеместные восстания на Правобережной Украине, ближайшие к нам очаги которых руководятся нашими офицерами и снабжаются нашим оружием, в значительной степени облегчают нашу задачу... Выполнение намеченных заданий лишило бы большевиков хлебных районов, закрыло бы выход в Черное море и создало бы необычайно выгодное положение для дальнейших действий, причем Польская армия могла бы ограничиться активной обороной на Днепре и Припяти, а Русская и Украинская продолжали бы дальнейшие операции. Овладение каменноугольным районом и захват Кубани должны быть следующими задачами Русской армии, так как лишение Советской России этих источников топлива и хлеба означало бы для нее конец борьбы» (2).
И хотя наступление запоздало, так как 29 сентября в Риге был подписан прелиминарный мирный договор между РСФСР, Украинской ССР и Польшей, надежды на военное сотрудничество сохранялись. Руководство УНР также понимало, что после прекращения Советско-польской войны и официального участия представителей
519


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Советской Украины в переговорах с Польшей республика фактически теряет свой суверенный статус. В этой обстановке Совет министров УНР одобрил «подписание военной конвенции с генералом Врангелем с политическими гарантиями..., при условии признания правительством Врангеля независимости Украинской Народной Республики и ее нынешнего правительства».
20 октября украинский представитель в Бухаресте Мациевич посетил российского посла С.А. Поклевско- го-Козелла и передал ему официальное заключение, гласившее: «Украинское правительство признает необходимым заключить с Правительством Юга России одновременно с военной конвенцией и политическое соглашение. Последнее должно состоять из следующих пунктов: 1) признание правительства Петлюры правительством Украины и 2) признание прав Украины на самоопределение, то есть обещание признать решение будущего Украинского Учредительного Собрания относительно судьбы Украины. Вопросы о границах Украины, об экономических отношениях между Россией и Украиной и о времени созыва Украинского Учредительного Собрания могут быть оставлены для будущих переговоров» (3).
В ответ на это Врангель заявил начальнику украинской военной миссии в Варшаве, генеральному значковому (генерал-майору) В. П. Зелинскому о готовности признать независимость УНР и правительство с атаманом С. Петлюрой во главе впредь до созыва Украинского Учредительного Собрания. Правда, подобные слова, сделанные в секретной переписке, правильнее было бы считать лишь «намерением к признанию», а не формальным актом.
Тем не менее политический курс, направленный на признание украинского суверенитета, продолжался. 26 октября 1920 года приказом по Гражданскому управ-
520


Последняя битва Белого Юга
лению № 194 Врангель упразднял все ограничения, вводившиеся на Белом Юге ранее, в отношении украинского языка. Был признан его государственный статус «наравне с Российским» и разрешалось преподавание его не только в частных, но и в правительственных учебных заведениях.
Очевидно, что в случае дальнейшего пребывания Русской армии в Таврии сближение с Украиной привело бы к заключению полноправного военно-политического соглашения. Подтверждением подобных намерений может служить телеграмма Врангеля Струве с последующей передачей копий в Варшаву и Бухарест о том, что «создавшаяся грозная обстановка повелительно требует немедленного согласования действий всех вооруженных сил, борющихся против большевиков. Поэтому в первую очередь необходимо заключение между русской и украинской армиями военной конвенции, в частности — обеспечить украинским силам нашу поддержку.
Что же касается соглашения политического, то Главнокомандующий выражает готовность идти навстречу всем антибольшевистским силам, стоящим на почве федерации с Россией, с обеспечением Украине полнейшей (!) независимости во внутреннем ее устройстве и управлении. Единственным условием является только признание власти Главнокомандующего над всеми вооруженными силами и обеспечение общегосударственных интересов».
Особо отмечалось, что «подобное политическое соглашение могло бы быть ныне же заключено от имени русской армии с командованием Украинской армии... Впредь до определения границ Украины размежевание могло бы быть произведено на основании стратегических соображений» (4).
521


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Осенью 1920-го предпринимались попытки заключения договора с представителями Горского правительства, авторитетными лидерами горских народов. Согласно донесению в штаб РА (24 сентября 1920 года) предполагалось привлечение к руководству антибольшевистским повстанческим движением на Северном Кавказе внука имама Шамиля — Саид-бека. В сентябре состоялась его встреча с эмиссарами Врангеля, во время которой Саид-бек заявил, что им ведутся «переговоры с представителями Дагестана и Нагорной Чечни» на предмет организации восстаний. При этом оговаривалась трудность получения информации из Крыма, а главное — отсутствие официальных заявлений со стороны ПЮР о гарантиях признания Горской Федерации.
26 сентября в крымских газетах было опубликовано обращение Врангеля «Горцы Северного Кавказа», которое по существу можно считать официальным признанием федеративного статуса государственных образований горских народов. В воззвании говорилось: «Не для завоевания идет Русская армия, а для освобождения родной земли, для предоставления каждому народу возможности свободно устроить свою жизнь, согласно своих обычаев, веры и желаний, и восстановления порядка. Я заключил братский союз с казачеством Дона, Кубани, Терека и Астрахани и союзом этим подтвердил вольности казачьи и полную независимость внутреннего устройства казачьих областей. Призываю теперь к этому и Вас, горцы.
Призываю все народности Кавказа к соглашению на основах подтверждения вольностей горских и на началах, обеспечивающих каждой народности право самостоятельно устраивать свою внутреннюю жизнь и самим согласовать свои интересы с интересами соседей, имея целью общее благо и пользу. А в Народном Собрании всей освобожденной земли Русской также свободно раздастся
522


Последняя битва Белого Юга
голос горца, как и казака, крестьянина и горожанина, и их устами скажут все народности, какой быть новой России...
Принимайте Ваше решение, но помните, что только в единении наша сила и спасение нашей Родины».
Однако, как и в случае с Украиной, конкретных соглашений с политическими структурами горских народов Северного Кавказа Врангель заключить не успел (5).
Показательным свидетельством утверждения верховенства генерала Врангеля «в общероссийском масштабе» Белого движения стало официальное признание его со стороны атамана Забайкальского казачьего войска генерал-лейтенанта Г. М. Семенова 20 сентября 1920 года.
«Оценив настроение казаков, инородцев и крестьян, населяющих Российскую Восточную окраину, — заявлял атаман, — я пришел к неуклонному решению во имя блага Родины не только признать Вас как Главу Правительства Юга России, но и подчиниться Вам на основаниях преемственности законной власти». Этот акт означал переход в подчинение Правителю Юга России Главнокомандующего всеми Вооруженными силами Российской Восточной окраины (полномочия, утвержденные Колчаком одновременно с передачей власти Верховного Правителя Деникину в январе 1920 года).
Семенов повторил это и в телеграмме Врангелю от 22 сентября: «официально объявил о моем подчинении Вашему Правительству как Всероссийскому, оставаясь во главе Краевого Правительства Востока России, Главнокомандующим армией и Атаманом, избранным казачеством и местным населением, испрашиваю политических инструкций».
Ответом на заявления Семенова стал приказ Врангеля № 0010843 от 9 октября 1920 года. В первой его части приводился текст сообщения, полученного от Се-
523


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
менова, где тот выделял свой статус не как Главы Российской Восточной Окраины, но «Выборного Походного Атамана казачьих войск: Забайкальского, Амурского, Уссурийского и перешедших на ту же территорию — во главе с их войсковыми правительствами — Енисейского, Сибирского, Оренбургского и Башкирского». «Отрезвление сельского населения, — информировал Врангеля Семенов, — вкусившего прелести большевизма, уже началось: прибывают добровольцы казаки, инородцы и крестьяне. Части моей армии находятся в Забайкалье, Уссурийском крае и Северной Монголии (Азиатская дивизия. — Прим. В. Ц.). От имени своего и подчиненных мне войск и населения — приветствую Вас в Великом подвиге служения Родине. Главнокомандующий и Походный Атаман генерал-лейтенант Семенов».
Семенов стремился подчеркнуть свой легитимный статус не только как законного представителя высшей военной власти на Востоке России, но и представителя всех восточных казачьих войск. Тем не менее атаман не мог уже декларировать свою власть именно как Правителя Российской Восточной окраины (а не Главнокомандующего), поскольку после добровольного отказа от своих диктаторских полномочий (24 августа 1920 года) полнота гражданской власти была им передана Краевому Народному Собранию в Чите.
Врангель теперь мог считать состоявшимся признание своей власти (через посредство Семенова) над восточными казачьими войсками, что еще более усиливало его возможности потенциального лидера всей антибольшевистской России. Приказ от 9 октября заканчивался многозначительным утверждением Врангеля: «Отныне все казачество с нами. Польша заключила перемирие с врагами России, но новый союзник протягивает нам руку. Этот союзник — Русский Народ» (6).
524


Последняя битва Белого Юга
В прессе стали публиковаться статьи, посвященные «атаману Забайкалья», подчеркивалось сходство проводимой им политики с политикой Правительства Юга России. Так, в газете «Крестьянский путь» были опубликованы сведения, доставленные в Крым официальным представителем генерала Семенова полковником А. Е. Котомкиным (прибыл в Феодосию 16 октября 1920 года). Нужно отметить, что он стал фактически первым официальным представителем от атамана, доставившим информацию о структуре читинского правительства, работе Крестьянского союза в Сибири, статусе представительного Краевого Народного Собрания и о том, что «атамана Семенова поддерживают все круги населения как русского, так и иногороднего» (7).
Сближение Белого Юга и Востока России поддерживалось не только в Забайкалье. В октябре в крымской прессе была опубликована приветственная телеграмма Врангелю «от Комитета противобольшевистских организаций, действующих на Дальнем Востоке», подписанная активным деятелем Восточного отдела кадетской партии, редактором харбинской газеты «Русский голос» С. В. Востротиным. В ней говорилось, что после «признания Вас нашей верной союзницей Францией главою Русского Национального Правительства... Комитет полагает, что Вами принято на себя общее и повсеместное руководство всеми силами, борющимися против большевиков, и в этой уверенности надеется, что Вы не откажете принять на себя также и общее руководство организациями, возникшими в полосе отчуждения Китайско-восточной железной дороги, и не признавшими большевиков, и продолжающими сражаться с ними» (8).
Уже в эмиграции, подводя итог боевым операциям осени 1920-го, Врангель полагал, что «отход за пере-
525


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
шейки не только обрекал нас на голод и лишения, но, являясь признанием невозможности продолжать активную борьбу, создавал угрозу лишения нас в дальнейшем всякой помощи со стороны Франции. Засев в Крыму, мы перестали бы представлять угрозу советскому правительству и тем самым теряли всякий интерес в глазах западных держав». Схожие доводы высказывал и генерал-лейтенант Д. П. Драценко, командовавший силами РА, штурмовавшими Каховский укрепрайон в октябре: «Отход всех наших сил за линию Сальково — Перекоп... приводил к закупориванию наших сил в Крыму, страшному падению наших денег, голодовке всего Крыма и отказу французов от поддержки, а главное — окончательному падению престижа нашей армии».
Однако, как отмечалось выше, даже в условиях отступления из Северной Таврии не все было потеряно. Условия для сохранения всероссийского статуса антибольшевистского центра оставались (9).
1. Росс Н. Указ. соч. С. 251-252; Военный голос, Севастополь, № 163, 23 октября 1920 года.
2. Там же.
3. Врангель П. Н. Записки. Кн. 2. С. 181-182.
4. Крупина В. А. Украина в программе государственного строительства П. Н. Врангеля. М., 2006. С. 167-168; Росс Н. Указ, соч. С. 252-253; Врангелевщина // Красный архив, Т. 3 (40). М.—Л., 1930. С. 33-34.
5. РГВА. Ф. 109. Оп. 3. Д. 214. Л. 34. Ф. 101. On. 1. Д. 174. Л. 137; Военный вестник, Севастополь, № 141, 26 сентября 1920 года.
6. Военный голос, Севастополь, № 147, 4 октября 1920 года; №152, 10 октября 1920 года; ВрангельП.Н. Записки. Кн. 2. С. 210-211.
7. Крестьянский путь, Симферополь, № 40, 20 октября 1920 года. 8. Военный голос, Севастополь, № 154,13 октября 1920 года.
9. Врангель П.Н. Записки. Кн. 2. С. 156-157, 208; ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 491. Л. 2; Д. 323. Л. 3.
526


Глава 7
ПОЗИЦИЯ «КРАСНОЙ МОСКВЫ»
Все геополитические и геостратегические расчеты Белого Юга имели смысл лишь в условиях успешного военного, политического и экономического (с учетом явного кризиса военного коммунизма) противостояния с Советской Россией.
Наличие острова Крым не вписывалось в планы советского руководства.
Еще весной 1920-го Ленин не исключал перспектив перемирия с Врангелем (в ситуации развернувшейся войны с Польской республикой) и допускал возможность переговоров Москвы и Севастополя (при посредничестве Лондона) (1). Однако осенью обстановка резко изменилась. В сентябре — октябре Председатель Совета народных комиссаров неоднократно заявлял о необходимости покончить с Врангелем в самом скором времени. Подобная непримиримость Владимира Ильича определялась несколькими важными внутри- и внешнеполитическими причинами.
Прежде всего, недостаточной уверенностью в отсутствии мирных намерений у руководства Польши. Несмотря на прекращение боевых действий и начало мирных переговоров, Ленин считал, что «.. .мир с Польшей является
527


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
миром непрочным. По предварительному миру, который подписан 12 числа (12 октября. — Прим. В. Ц.), перемирие наступит только 18-го, от этого перемирия поляки еще могут отказаться за два дня. Вся французская пресса и капиталисты стараются втравить Польшу в новую войну с Советской Россией, все связи, которые имеет Врангель, он торопится привести в действие, чтобы сорвать этот мир, потому что Врангель видит, что, когда война с Польшей будет кончена, большевики обратятся против него. Поэтому теперь для нас вытекает единственный практический вывод: все силы против Врангеля.
Мы в апреле текущего года предлагали мир на условиях, для нас невыгодных, лишь бъ1 спасти десятки тысяч рабочих и крестьян от новой бойни на войне. Нам не так важны границы. Пускай мы потеряем на границах в смысле меньшего количества земли, для нас важнее сохранить жизнь десятка тысяч рабочих и крестьян, сохранить возможность мирного строительства, чем небольшую территорию земли.
Вот почему мы предлагали этот мир и теперь повторяем, что Врангель является главной угрозой, потому что его войска, чрезвычайно окрепшие за этот период времени, ведут теперь отчаянные бои, переходя в некоторых случаях через Днепр и переходя в наступление против нас.
Врангелевский фронт — это есть тот же Польский фронт, и вопрос о войне с Врангелем — есть вопрос о войне с Польшей, и для того чтобы предварительный мир с Польшей превратить в мир окончательный, нам нужно раздавить в кратчайший срок Врангеля. Если это не будет сделано, то мы не можем быть уверены, что польские помещики и капиталисты, под давлением француз-- ских помещиков и капиталистов и с их помощью, еще раз не постараются навязать нам войну...» (2).
528


Последняя битва Белого Юга
В книге уже говорилось о потенциально возможном оформлении военно-политического соглашения между Варшавой и Севастополем. Объективно в обозримом будущем, безотносительно даже к формальному заключению мирного договора между РСФСР, УССР и Польской Республикой, сближение между Польшей и Белым Крымом могло проходить уже не в формате антисоветского блока, а в форме, например, расширенного состава Малой Антанты. Поэтому опасность для советской власти оказывалась не столько в ближайший период октября — ноября 1920-го, сколько в ближайшие 1921- 1922 годы.
Обращает на себя внимание также и тезис Владимира Ильича о готовности «потерять на границах в смысле меньшего количества земли». То есть территориальные уступки вполне оправданы, и «имперский синдром» в формате простого территориального роста является совершенно неприемлемым, если не сопровождается возможностями усиления социально-экономического и социально-политического влияния советской власти на имеющихся и сопредельных территориях. Тем более в условиях, когда отношения с регионами предстояло решать уже на новой, как минимум, федеративной основе. Но эта проблема — не в рамках настоящего исследования.
Другой причиной, уже социально-экономического порядка, становилось стремление Ленина как можно скорее завершить Гражданскую войну. Речь не шла о прекращении классовой борьбы внутри страны (не говоря, тем более, о «мировом масштабе»). Ощутимое бремя военных расходов в государственном бюджете, тяжелые условия хозяйственной разрухи, очевидное падение практически всех параметров развития сельского хозяйства и многие другие экономические, демографи-
529


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ческие (людские потери) факторы свидетельствовали в пользу скорейшего прекращения боевых операций. Глава Совнаркома указывал на необходимость (...но еще особенность существовать. — Прим. В. Ц.) «во что бы то ни стало в кратчайший срок раздавить Врангеля, так как только от этого зависит наша возможность взяться за работу мирного строительства» (3).
Еще одна причина — недопустимость зимней кампании. Хорошо известно, насколько тяжкими оказываются для армии условия, при которых приходится вести боевые действия без достаточного продовольственного и вещевого снабжения, «под открытым небом», в обстановке широкомасштабных эпидемий (тиф, туберкулез, пневмония) при ограниченных возможностях медицинского обеспечения и, самое важное, при явной усталости от трехлетней войны (а для многих еще большей, с 1914 года) бойцов и командиров многомиллионной РККА. Достаточно памятны были боевые действия на фронтах Первой мировой, когда снабжение и обеспечение армии в зимних условиях становились наиболее проблематичными. Поэтому лозунг «даешь Врангеля» становился, по сути, лозунгом «конец войне».
Нельзя было не учитывать и фактора роста антибольшевистского повстанческого движения, для подавления которого могли понадобиться надежные, «преданные делу революции» части РККА, а таковые в большинстве своем были «прикованы» к Западному и Южному фронтам. «...20 сентября В.И. Ленин принял командующего Южным фронтом М. В. Фрунзе. Во время беседы В. И. Ленин особенно подчеркнул, что главная задача Южного фронта заключается в том, чтобы не допустить зимней кампании. Мы не имеем права, говорил В. И. Ленин, обрекать народ на ужасы и страдания еще одной зимней кампании...» (4).
530


Последняя битва Белого Юга
Правда, и зимняя кампания не исключалась Лениным, о чем он говорил в своих выступлениях на девятой всероссийской конференции РКП (б), проходившей в Москве с 22 по 25 сентября 1920 года (по новому стилю. — Прим В. Ц.). Не исключалось возобновление боевых действий с Польшей, не было абсолютной уверенности в окончании боев в Таврии. Уверенность у Ленина заключалась лишь в том, что зимняя кампания все равно закончится победой РККА (5).
Но, очевидно, самую точную, четкую и сжатую характеристику причин, по которым следовало «добить без пощады» Врангеля, является «Директива всем коммунистам армий Южного фронта», написанная в Харькове (столице Советской Украины и штаб-квартире Южфронта) 30 сентября 1920 года. Уже в те дни, когда исход Заднепровской операции РА еще не был ясен, советское командование признавало важнейшим стратегическим достижением окружение РА в Северной Таврии, считало недопустимым отступление врангелевцев в Крым, под защиту перекопских укреплений.
Показательно, что в директиве идет речь и о реальных перспективах финансовой поддержки южнорусского Белого движения иностранными банками и правительствами. В таком случае Белый Крым становился не только военным, но и экономическим «конкурентом» для РСФСР, стремившейся в 1920 году выйти на выгодные европейские рынки. Директива предписывала развернуть широкую разъяснительную работу среди частей Южного фронта под названием «Кампания победы».
Тезисы, предлагавшиеся для агитации и пропаганды среди красноармейцев, были следующие:
«...!) Под флагом барона Врангеля на юге собрались остатки разбитой в прошлом году армии Деникина и некоторые отряды Северо-Западной армии Юденича.
531


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Врангель — это последний оплот Российской контрреволюции и последняя надежда союзников.
Вместе с белополяками силы врангелевской армии являются главными силами международной буржуазии, направленными для удушения Советской Республики.
2) Что даст рабочим и крестьянам России и Украины победа над Врангелем? Во-первых, эта победа навсегда избавит Советскую власть от угрозы восстаний на Юге Украины, на Дону и Кубани. С поражением Врангеля остатки казачества, еще находящиеся в рядах его армии, рассеются окончательно, разойдутся по домам, куда они без того и сами рвутся.
Во-вторых, победа над Врангелем освободит действующие сейчас на Юге красноармейские части для быстрого и полного искоренения бандитизма и пр. для установления по всей Украине твердого революционного порядка.
3) Разгром Врангеля укрепит нас и на Западе, так как генерал Врангель предпринял наступление именно для того, чтобы ободрить польских панов и сорвать их мирные переговоры с Советской властью. С разгромом Врангеля полякам не на что больше надеяться.
4) Победа над Врангелем будет означать также решительный крах последней попытки союзников свергнуть вооруженной рукой Советскую власть в России. Трехлетний опыт гражданской войны показывает, что союзные империалисты способны считаться только с силой.
После разгрома Деникина в их рядах произошел раскол, и Англия отказалась от дальнейшей поддержки белогвардейцев (по крайней мере, от открытой поддержки).
После разгрома поляков они начали с нами частные переговоры. Стоило нам отступить на Юге и на Западе,
532


Последняя битва Белого Юга
как они снова начинают мечтать о военном свержении Советской власти.
Победа над Врангелем должна разбить последние надежды союзников. После Врангеля ни один европейский банкир (будь то даже французский ростовщик) не станет тратить миллиардов на явно безнадежное дело организации военных походов против Советской России и Украины.
5) Уничтожение Врангеля будет означать окончательную ликвидацию одного из сильнейших фронтов контрреволюции, который непрерывно в течение трех лет угрожал существованию Советских Республик. Вместо Южного фронта Советская власть получит Южную границу (берег Черного и Азовского морей), как уже установлены границы на Востоке, Севере и Северо-Западе (с Латвией, Эстонией, Литвой). Через границу усилится морской товарообмен с заграницей, которому до сих пор мешает врангелевский флот, разбойничающий на Черном море.
6) Победа над Врангелем — конец гражданской войны, переход от военного к трудовому фронту, восстановлению транспорта, промышленности, сельского хозяйства. Победа над Врангелем — начало побед над голодом, холодом, болезнями и разрухой.
7) Указанные последствия победы над Врангелем настолько громадны, имеют такое исключительное значение для судьбы революции и трудового народа России, что надо принести и исключительные жертвы для скорейшего достижения победы. Ни один рабочий, ни один крестьянин, а тем более ни один красноармеец не может отнестись безразлично к предстоящей решающей схватке, к предстоящему решительному наступлению на крымского барона... Ни один врангелевский солдат, казак, офицер, вырвавшийся из Крыма для разбойничье-
533


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
го нападения на рабочих и крестьян России и Украины, не должен вернуться за Перекоп...» (6).
Итак, все предельно ясно и конкретно в директиве. Надо любой ценой сделать Таврию советской, разбить белогвардейцев. Так в конце концов и произошло в холодные дни ноября 1920-го.
Но. Если исходить из наличия возможных альтернатив общеизвестному завершению крымской кампании. Если предположить, что наступление РККА не завершилось успехом и взять Перекопско-Чонгарский укрепрайон не удалось. Ведь вернулись за Перекоп, вопреки цитированной выше директиве, части РА. Что тогда?
Стал бы возможен такой тяжелый и непопулярный вариант зимней войны? Ведь для нового штурма Перекопа и Чонгара надо было как минимум провести замену сильно поредевших полков 6-й и отчасти 4-й армий частями 13-й армии, составлявшими стратегический резерв Южфронта. На это ушло бы не меньше месяца, по самым приблизительным подсчетам. За это время подразделения РА смогли бы восстановить разрушенные укрепления на перекопском фланге. Чонгарский рубеж не требовал восстановления, поскольку переправа 4-й армии оказалась бы сорванной. На фронт подошли бы долгожданные поставки французского теплого обмундирования и новые партии оружия. По-прежнему сохранялось бы господство Врангеля на море (Черном и Азовском).
Новый штурм силами уже 13-й и 4-й армий неизбежно снова проходил бы через Перекоп. К его началу следовало расположить на зиму соединения атакующих частей в близлежащих к фронту селах и хуторах, а эти районы Северной Таврии и без того уже были сильно истощены и разорены в результате боев лета — осени
534


Последняя битва Белого Юга
1920-го. В открытой степи несколько сот тысяч бойцов разместить сложно, а относительно крупных городов, за исключением также пострадавшего от боев Мелитополя, в ближайшем тылу красных не было.
Ольдерогге отмечал: «...положение наших войск перед фронтом противника было чрезвычайно тяжелое: совершенно открытая местность, не дающая укрытий от огня противника, такие же открытые тылы при отсутствии жилых помещений и крайнем недостатке воды делали невозможным сколько-нибудь продолжительное пребывание войск на позиции, особенно после того сильного напряжения, которое они вынесли за время последнего наступления (в Северной Таврии. —Прим. В.Ц.)...» (7).
Альтернативой становился отвод войск РККА от линии непосредственного боевого соприкосновения с РА. Это могло сопровождаться и сокращением боевых контингентов, готовящихся к новому штурму. Часть сил неизбежно должна была быть отправлена на «внутренний фронт» против набиравшего размах повстанческого движения. Неизбежной становилась и частичная демобилизация. Бесспорно, к весне 1921-го Южный фронт технически был бы лучше подготовлен к очередному «натиску на Крым». Но война в любом случае принимала затяжной характер, а фактор времени мог сработать и не в пользу советской власти. Да и саперы, артиллеристы и инженеры РА на Перекопе и Чонгаре не сидели бы без дела, усиливая и совершенствуя укрепленные позиции на новой «государственной границе».
А в геополитическом смысле? Не могла ли признать «красная Москва» существование независимого, суверенного государства, пожертвовав небольшой территорией, но сохранив свое экономическое положение и, что гораздо важнее, свое влияние как «мирового оплота социализма», укрепляя при этом свою власть внутри уже
535


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
достаточно обширных к концу 1920 года пространств бывшей Российской империи?
Для оценки геополитических перспектив Белого Крыма показательна точка зрения представителей дипломатического ведомства ПЮР. Г. Н. Михайловский был уверен, что «если бы южнорусское правительство было в международном союзе с Польшей, тогда можно было бы не допустить эвакуации, начав переговоры в Риге совместно с поляками. Крым стал бы антибольшевистским русским лимитрофом наподобие Латвии, Эстонии, Литвы, Финляндии. Французы могли бы в этом случае нажать на побежденные в русско-польской войне Советы, и им понадобилась бы новая крымская кампания (что было маловероятно при тогдашней обстановке) для покорения Крыма...» (8).
В экономическом контексте неудача штурма Перекопа и начало зимней кампании ставили советское руководство перед необходимостью считаться с тем, что в Западной Европе достаточно стабильные торговые контакты можно будет развивать с Германией, Великобританией, прибалтийскими республиками, а о французском рынке придется забыть. Обе страны являлись перспективными торговыми партнерами для РСФСР и вполне компенсировали бы потери ожидаемой прибыли от торговли с Францией. А ее потребности в сельскохозяйственном сырье удовлетворяли бы Польша, страны Малой Антанты и... Белый Крым. Этому способствовало также и неоспоримое господство Черноморского флота на море. В случае попыток реализации советского торгового транзита через Одессу, Херсон или Новороссийск любой транспорт с зерном под красным флагом рисковал быть задержанным дежурными боевыми кораблями белого флота. Советское руководство, как было показано выше, признавало эту проблему.
536


Последняя битва Белого Юга
Можно отметить и еще один — интеллектуальный, идеологический смысл существования Белого Крыма как альтернативной, Белой России. В. Аксенов в своем романе устами Фреда Бакстера в диалоге с Арсением Николаевичем Лучниковым говорит о том, что «существование независимого Крыма» очень важно для Запада, который «в соответствии с современным состоянием умов» в «тоталитарном потопе» видит в нем «красивый ковчег», «Остров ОКЕЙ», весьма ценный «нравственно и эстетически». «Ваша дворянская русская старомодная сентиментальность, — заявлял Бакстер Арсению Николаевичу, — так называемые «высокие порывы» сейчас считается современными футурологами наиболее позитивной и прагматической позицией человечества» (9).
Учитывая, что уже в 1920 году в Крыму оказалось немало видных представителей русской интеллигенции, научной, творческой, технической элиты, русского духовенства, перспективное будущее, в частности, предполагалось у Таврического университета, можно предположить, что и в дальнейшем Белый Крым мог стать своеобразным духовным, культурным, интеллектуальным центром, актуальным и востребованным в условиях поздней индустриальной и тем более постиндустриальной модели мира.
При этом Бакстер замечал, что и СССР заинтересован в существовании «Острова», так как «треть валюты идет к советчикам через Крым» (10).
Показательное мнение выражал К. А. Кривошеин: «...в этой политике, удачно сравниваемой с политикой Формозы, в 1920 году у генерала Врангеля имелось больше шансов на успех при условии такой же щедрой по масштабам помощи союзников, как и у маршала Чань-Кай-Ши... не будь капиталистической помощи продовольствием и НЭПа (при продолжении Граждан-
537


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ской войны и то и другое было бы неосуществимо), советская власть вряд ли переборола бы потрясший ее в 1921 году кризис...» (11).
Но, повторим еще раз, наличие альтернатив не исключает единственного реализованного «сценария». Того, который и осуществился в ноябре 1920-го...
1. Подробнее об этом см., например, авторскую монографию «Белое дело в России. 1920-1922 гг.». М., 2019. С. 184-186.
2. Перекоп и Чонгар. Указ. соч. С. 14; Выступление В. И. Ленина 15 октября 1920 года на совещании председателей уездных, волостных и сельских исполкомов советов Московской губернии // История Гражданской войны в СССР. Т. 5. М., 1960. С. 199.
3. Там же.
4. Там же. С. 195.
5. Ленин В. И. Политический отчет ЦК РКП (б) 22 сентября 1920 года // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 2., 1917-1922 гг. М., 1983. С. 305,307.
6. Разгром Врангеля. Харьков. 1920. С. 52-54.
7. Олъдерогге В. Указ. соч. С. 39.
8. Михайловский Г. Н. Указ. соч. С. 668.
9. Аксенов В. Указ. соч. С. 160-161.
10. Там же. С. 160.
11. Кривошеин К. А. Указ. соч. С. 329-330.
538


Глава 8
ОСТРОВ КРЫМ 1920 ГОДА — ПРЕДТЕЧА РУССКОГО ИСХОДА10
Общепринятым хронологическим рубежом начала Русского Зарубежья считалось окончание Гражданской войны в Европейской России в ноябре 1920-го. Равно как и определение «Русский исход», нередко употребляется именно в контексте эвакуации подразделений РА с русского полуострова Крым на турецкий полуостров Галлиполи. И отнюдь не случайно в увидевшей свет в 1990 году книге бывшего пресс-секретаря первого президента Российской Федерации Бориса Николаевича ЕльцинаВ.В. Костикова «Не будем проклинать изгнанье...» (фактически первой научно-публицистической работе периода перестройки, посвященной «путям и судьбам русской эмиграции») отмечалось: «Эвакуация остатков белой армии из Крыма в сопровождении большого числа гражданских беженцев была, безусловно, кульминационным моментом эмиграции. Крымская
10 Материалы данной части монографии публиковались: «Остров Крым» 1920 года — предтеча «Русского исхода» // Смутные времена начала XVII—XX столетий и опыт их преодоления в исторической судьбе России: сборник материалов по итогам Всероссийской научно-практической конференции с международным участием 2-3 ноября 2020 г., г. Владимир. Владимир, 2020. С. 32-38.
539


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
эпопея и последовавший за ней исход получили отражение в русской литературе, публицистике, кинематографе. Столкновение белых и красных в Крыму в течение долгого времени питало и советскую, и эмигрантскую поэзию, и даже фольклор.
Вероятно, поэтому в массовом сознании русский эмигрант — это прежде всего человек, прошедший через Крым и проделавший вслед за этим «типичный» маршрут беженца: военные лагеря в Галлиполи (Турция), Константинополь, остров Лемнос (Греция) для казачьей части эмиграции, затем «европейское шатание» по странам славянской или тяготеющей к славянской цивилизации — Болгарии, Югославии, Польше, Румынии, Чехословакии, затем берлинское «сидение» и, наконец, парижский «финал» с «эпилогом» в Нью-Йорке...» (1).
Однако, говоря об эволюции Белого движения, следует учесть, что именно в Крыму весной — осенью 1920 года начался не только последний этап организованного вооруженного антибольшевистского сопротивления в России, но и сформировались условия для будущего «Русского исхода». Без понимания предпосылок «исхода», сложившихся в Белом Крыму 1920 года, трудно представить себе специфику и русского зарубежья. При этом нельзя игнорировать принципиальное отличие Зарубежной России от Крыма, который являлся пусть и небольшой, но все же территорией Белой России, на которой было оправдано существование белой государственности. До тех пор, пока в распоряжении Белого движения существовала хотя бы «пядь Русской земли», можно было говорить о проведении альтернативного советскому политического и экономического курса.
В этом отношении словосочетание «остров Крым», введенное в широкий литературный и научно-популярный оборот В. П. Аксеновым, вполне соответствовало
540


Последняя битва Белого Юга
таким характеристикам, озвученным героями его романа, как: «Крым и Тайвань — два отдаленных брата», «мы и есть настоящие русские», «московское непризнание русских на острове», «эти одряхлевшие «всероссийские учреждения» в Крыму», «я русский, но из Крыма» и т.д. (2).
Сравнивая два исторических явления (остров Крым и «Русский исход»), можно найти и их общие признаки.
«Русский исход» стал результатом военного поражения РА в Перекопско-Чонгарской операции. Но аналогичное военное поражение уже испытали Вооруженные силы Юга России на Дону и Кубани в конце 1919 — начале 1920 года. Попытки Деникина удержаться в казачьих областях, создать там надежную базу для сопротивления РККА, для стабильного экономического положения не увенчались успехом. Последние сражения армий Деникина завершились «Новороссийской катастрофой».
Весьма показательным можно считать сопоставление двух оценок, данных по горячим следам Г. Раковским: «Эвакуировавшиеся из Новороссийска войска и беженцы высадились в Крыму... Положение Вооруженных сил Юга России было поистине безвыходным. Армия после тяжелого отхода от Орла до Новороссийска, после ужасной эвакуации находилась в состоянии полнейшего материального и морального разложения. Не было снаряжения, не было продовольствия... Тяжесть и безысходность создавшегося положения заключалась, впрочем, не в этом. Армия была разгромлена морально. В оставленном Новороссийске оставлена была та идея, которая воодушевляла Вооруженные силы Юга России в их борьбе с большевиками. У добровольцев и казаков исчезла вера в правоту своего дела. В войсках нарождались новые настроения, пока смутные и неопределен-
541


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ные, но в основе своей носившие характер моральной капитуляции перед большевизмом.
Армия пришла в Крым с опустошенной душой. Апатия, мрачный, безнадежно-пессимистический взгляд на дело дальнейшей борьбы с большевиками одинаково наблюдались как среди представителей командного состава, так и среди рядовой массы. Старые пути оказались негодными, а новых путей пока не намечалось. Идеологи антибольшевистского движения, в частно- . сти наиболее влиятельные при Деникине представители партии кадетов, — все они в течение последних месяцев эвакуировались за границу. Эвакуация фактически была превращена в эмиграцию, и материальный разгром тем самым усугублялся разгромом моральным...» (3).
А вот аналогичная оценка тем же автором состояния эвакуации в Галлиполи: «...Понятно, что положение стотысячной массы русских, выброшенных в такой острый момент на берега Босфора, казалось трагически безвыходным. Тяжело было и в материальном отношении, но еще хуже было в отношении моральном. С падением Крыма исчезла идея, смысл существования. Все бежавшие из Крыма оказались в каком-то тупике.
Утрачена была вера в свое дело, во имя которого было пролито столько крови. Впереди — мрак и пустота, полное отсутствие планов и перспектив. Большевики оказались победителями на всех фронтах гражданской войны. Они два раза сталкивали в море Вооруженные силы Юга России.
Что же дальше? Продолжать ли вооруженную борьбу, надеясь на интервенцию и помощь союзников? Капитулировать ли перед большевиками морально? Отмежеваться ли от всякой борьбы, оставшись до лучших времен за границей, и, забившись в какую-либо щель,
542


Последняя битва Белого Юга
выждать дальнейшего хода событий? Или же, наконец, занимая по-прежнему непримиримую позицию в отношении большевиков, продолжать с ними борьбу новыми методами, силами и средствами, раз и навсегда покончив со всякой белогвардейщиной?» (4).
В схожих условиях возникали и схожие вопросы о возможности продолжения вооруженного сопротивления советской власти, о перспективах положения, о том, можно ли продолжать Белое дело. И в этот момент многое зависело не только от белых вождей, не только от формальных политических и военных руководителей белого фронта и тыла, но и от того, насколько эти вожди смогут осмыслить, разработать, а также попытаться осуществить новую программу борьбы, новую систему ценностей.
И здесь снова можно отметить общность ситуации на острове Крым и в начале русского исхода. В первые же дни после вступления в должность главнокомандующего Врангель обратился к войскам с речью (во время парада в Севастополе 25 марта 1920 года), где ясно заявил о перспективах продолжения противостояния с Советской Россией. Построенная на противопоставлении ошибок прошлого и формирования нового курса внутренней и внешней политики, его речь содержала яркие моменты и не могла не произвести эффекта на войска, к которым была обращена: «Освобождалась от красной нечисти русская земля, и чудился уже нам трезвон московских колоколов и уже белели стены Кремля.
Но Господу Богу угодно было покарать нас за наши прегрешения, и наше победоносное движение перешло в тяжелый и крестный путь страданий, невзгод. Теперь исстрадавшиеся, измученные, поредевшие наши ряды нашли убежище в Таврии. Грудь против груди стоим мы
543


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
против наших родных братьев, обезумевших и потерявших совесть. За нами бездонное море. Исхода нет.
И в этот грозный час я призван был стать во главе вас. Без трепета и колебания я сделал это. Я твердо знаю, что Россия не погибла. Мы увидим ее свободной и счастливой. Я верю — Господь Бог даст мне ум и силы вывести армию из тяжелого, безвыходного почти положения. Сейчас Великий Пост. Великая неделя, когда русский человек очищается, чтобы без греха встретить радостное Святое Воскресение. Пусть тяжелый крестный путь будет для нас искуплением, после которого настанет Воскресение. Пройдем через горнило испытаний и подобно тому, как железо, пройдя через горнило, переходит в сталь, будем тверды, как сталь. Твердо верю, что Русская армия явится оплотом действительно свободной и счастливой России. Воскресение России увидим скоро!» (5).
Показательно, что для Врангеля и в Белом Крыму, и в Галлиполи наиболее важными становились не просто призывы к продолжению борьбы с большевизмом, но в первую очередь попытки хотя бы в самых общих чертах изложить особенности социально-экономических и социально-политических программных положений.
Так, например, 11 апреля 1920 года крымские газеты опубликовали политическое заявление Врангеля, носившее явно декларативный характер. Вот некоторые выдержки из него, предваряющие, в частности, формы решения аграрного вопроса (хорошо известная земельная реформа правительства Юга России): «Я стремлюсь к тому, чтобы разрешить наиболее назревшие вопросы, не превышая пределов фактической возможности..., армия после пережитых испытаний спешно приводится в порядок... В самом ближайшем
544


Последняя битва Белого Юга
будущем я проведу целый ряд мер организационного характера... проведен уже отчасти в жизнь целый ряд мер для повышения нравственного уровня в войсках... мелкому крестьянину-собственнику принадлежит сельскохозяйственная будущность России, крупное землевладение отжило свой век... улучшение материального благосостояния рабочих и удовлетворение их профессиональных нужд является одной из моих главнейших задач... казачьи области остаются в своем внутреннем самоуправлении самостоятельными, их же вооруженные силы полностью передаются мне...
Я объединил всю полноту гражданской и военной власти безо всяких ограничений, причем при разрешении вопросов внутренней жизни я намерен широко обращаться к помощи общественных сил... Значительно упрощенный аппарат управления мною строится не из людей какой-либо партии, а из людей дела... В отношении к вопросу о так называемой «ориентации»: «С кем хочешь, но за Россию — вот мой лозунг...» (6).
Аналогичные попытки выдвинуть относительно определенную программу предпринимались Врангелем и в Галлиполи. Расчет на то, что в озвученной им программе армия и гражданские беженцы смогут не только осознать перспективы «белой борьбы», но и укрепить пошатнувшиеся убеждения в необходимости противостояния советской власти, был очевиден.
Заметное место в формировании такого рода убеждений занимала деятельность созданного в Константинополе в конце 1920 года Русского совета. В условиях исхода эта структура призвана была заменить собой правительство Юга России. Примечательны выдержки из двух принятых Русским советом обращений: «К Русской армии» и «К русским людям на Родине и чужбине», принятых в марте — апреле 1921 года.
545


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
В них недвусмысленно говорилось о скором возобновлении вооруженной борьбы с большевистской властью, о том, что именно армия с ее сохранившейся в Галлиполи структурой будет нужна в России. Это вполне соответствовало и тем призывам о предстоящем весеннем походе, с которыми обращался к солдатам и офицерам сам генерал Врангель во время весьма редких (из-за препятствий французской администрации) посещений военных лагерей. «...Русский совет напоминает армии, что скоро может наступить час, когда восставший против большевистского правительства народ русский призовет ее для окончательной победы над большевизмом...» Новая программа основывалась на признании крестьян вольными собственниками, рабочая политика должна была строиться на основе развития профсоюзного движения, а национальная — на основе гарантии «всем народностям России свободы их развития в пределах их местных и национальных особенностей». «Не завоевание и мщение, а освобождение и единение — наш призыв. Но большевистская власть, опирающаяся на вооруженную силу, может быть низвергнута лишь силой оружия...» (7).
Рассматривая начальный период русского исхода, сравнивая его с островом Крым, следует особое внимание обратить и на психологическое состояние тех, кто поневоле оказался на чужбине. Здесь показательны оценки непосредственных участников «галлиполийского сидения». По воспоминаниям генерал-лейтенанта Б.А. Штейфона, бывшего комендантом лагеря, «Галлиполийская масса по своему духовному составу была разнообразной. В ней переплетались самые разнообразные убеждения и чувствования: яркое патриотическое горение и беспринципное кондотьерство; утонченные устремления профессора-эстета и тупая обывательщи-
546


Последняя битва Белого Юга
на; яркий индивидуализм и безнадежная тусклость; политические убеждения — правые и левые...
Однако было одно общее, что всех роднило и объединяло. И это общее было — любовь к Родине. У одних яркая, пламенная, у других — затаенная, инстинктивная. Или, быть может, даже не любовь к Родине, а тоска по Родине.
Покинув Крым, люди с момента прибытия в Константинополь постигли, что за ними уже нет силы и авторитета их Отечества, что в глазах иностранцев они уже превратились в беженскую пыль...
Принятая программа галлиполийского строительства не только стремилась, но очевидно для всех превращала «беженскую пыль» в Русскую армию, сохранившую черты русской государственности. Столь чудесное превращение удовлетворяло национальную гордость и воскрешало надежды еще недавно совсем потускневшие. Недавно опустившиеся, морально увядшие люди, возлагавшие все свои надежды на помощь и призрение извне, почувствовали себя духовно сильными и признали самих себя. Русская государственная идея вновь засветилась в Галлиполи...» (8).
В то же время нельзя не отметить и такого явления, имевшего место в Галлиполи и других военных лагерях и лагерях беженцев, как смена вех и возвращение на Родину. Уместно вспомнить в этой связи эпизод из художественного фильма «Бег» (режиссеры А. Алов и В. Наумов), вышедшего на телеэкраны в Советском Союзе в 1970 году. Это диалог генерала Чарноты и генерала Хлудова, намеревающегося вернуться вместе с казаками в Советскую Россию. «Ну так знай, Роман, — обращается к своему соратнику Чарнота, — что проживешь ты ровно столько, сколько потребуется тебя с парохода снять и довести до ближайшей стенки! Да и то под стро-
547


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
жайшим караулом, чтоб тебя не разорвали по дороге! Ты, брат, большую память о себе оставил. Ну а попутно с тобой и меня, раба Божьего, поведут...»
Было принято считать, что возвращение на Родину означало для немалой части эмигрантов акт покаяния, раскаяния, признания бессмысленности и бесперспективности «белой борьбы» и эмигрантского существования. Иными словами, они надеялись именно на акт милости со стороны победившей советской власти. Гарантировалось же им, как можно предположить, в лучшем случае прощение, а в худшем — «ближайшая стенка». Однако трудно представить себе, что в здравом уме и твердой памяти эти люди возвращались в Россию лишь для того, чтобы встать к стенке.
Если обратиться к документальным свидетельствам возвращенцев 1921-1923 годов, то речь в них идет о другом. Говорилось не о полном раскаянии и всецелом покаянии, а о призвании их советской властью, о том, что теперь и они, такие же русские люди, как и граждане РСФСР, могут и должны на равных правах включиться в общее дело восстановления отечественной экономики, возрождения российской государственности.
Так, например, в «Декларации чинов бывших белых армий» (1923 год) говорилось: «Боевые наши соратники! Каждый день нашего пребывания за границей отрывает нас от Родины и дает повод международным авантюристам строить свои предательские авантюры на наших головах. Мы должны решительно отмежеваться от этого низкого и подлого предательства нашей Родины и призываем всякого, у кого не заглохло чувство любви к Отчизне, быстрее присоединиться к трудящимся России. Пусть в слиянии зарубежных изгнанников с Родиной враги России увидят грозный симптом подъема величия нашей Родины, и в этом залог процветания
548


Последняя битва Белого Юга
народов, населяющих огромные пространства нашей Родины...» (9).
Подобные настроения выражали и уверенность в непременной эволюции советской власти и советской экономики в сторону восстановления буржуазных отношений (чему порукой якобы была новая экономическая политика), даже во вполне вероятное возрождение в России монархического строя наподобие бонапартизма XIX века.
Для другой, значительно большей части русского зарубежья возвращение в Россию, примирение с Россией отнюдь не означало примирения с советской властью, вернее, с той ее моделью, против которой эти люди сражались во время Гражданской войны. Понятия «Россия» и «советская власть» не отождествлялись. Возвращение на Родину, конечно, могло затянуться на долгие годы и десятилетия, но оно считалось неизбежным. Весьма точно настроения этой части эмиграции выразил председатель Народно-трудового союза российских со- лидаристов (НТС) Б. С. Пушкарев (сын белого офицера и историка С. Г. Пушкарева), вернувшийся в 1990-е годы в Россию и принявший российское гражданство.
Обращаясь к опыту острова Крым, Борис Сергеевич отмечал: «Разбитые части Вооруженных сил Юга России Врангель сумел в два месяца переформировать в боеспособную армию, которая успешно вырвалась из «крымской бутылки» и пять месяцев дралась с намного превосходящими силами противника в Северной Таврии... Крым при Врангеле стал наиболее зрелым прообразом той пореволюционной России, которая бы вышла из Гражданской войны в случае победы над большевиками. Ни о какой «реакции» или «реставрации» дореволюционных порядков не было речи: Врангель стремился «закладывать основы Новой России». Именно
549


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
поэтому его политическое наследие актуально для нас сегодня...» (10).
Так что без острова Крым не было бы русского исхода...
1. Костиков В. В. Не будем проклинать изгнанье. Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990. С. 33-34.
2. Аксенов В. П. Указ. соч. С. 20, 28, 34.
3. Раковский Григорий. Конец белых. Прага, 1921. С. 6-7.
4. Там же. С. 211.
5. Врангель П.Н. Записки. Кн. 2. С. 103-104.
6. Там же. С. 4344.
7. Русский совет, Париж, 1921. С. 13-29.
8. Штейфон Б. А. Генерал Александр Павлович Кутепов // Генерал Кутепов. М., 2009. С. 106-107.
9. Почему мы вернулись на Родину. Свидетельства реэмигрантов. М., 1983. С. 36-38.
10. Пушкарев Б. С. Врангель в Крыму (выступление на научной конференции в г. Севастополе осенью 2000 года) //О России между будущим и прошлым. Избранные статьи. М., 2016. С. 16.
550


Раздел 3 ЭХО ПРОШЕДШЕЙ ВОЙНЫ
Глава 1
ПОЛВЕКА СПУСТЯ. АРТИЛЛЕРИСТ РУССКОЙ АРМИИ СНОВА ЗАЩИЩАЕТ ПЕРЕКОП... НА СОВЕТСТКИХ ЭКРАНАХ11
Художественный фильм «Служили два товарища» вышел на экраны в период празднования 50-летнего юбилея «Великого Октября» (21 октября 1968 года состоялась премьера). Юбилей отмечался торжественно. Были живы еще многие участники событий тех лет не только в Советском Союзе, но и в эмиграции. Показательно, что период (с середины 1950-х (после XX съезда КПСС) по 1960-е годы) характеризуется историком Е. В. Волковым как «наиболее плодотворный в плане реализации творческих замыслов и исторической достоверности событий, демонстрируемых на экране. В эти годы появляется целая плеяда фильмов о Гражданской войне («Сорок первый» Г. Н. Чухрая, «Тихий Дон» С. А. Герасимова, «Служили два товарища» Е. Е. Карелова, упомянутый уже «Бег» А. А. Алова и В.Н. Наумова, «Адъю-
11 Материалы данной части монографии публиковались: «Поручик Александр Брусенцов - как отражение социокультурного типа врангелевского офицера (по материалам художественного фильма «Служили два товарища)» // Шульгинские чтения: сборник материалов 2017-2019 гг. Владимирская областная научная библиотека. Саратов. 2020. С. 167-174. 0,3 п. л.
551


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
тант его превосходительства» Е.И. Ташкова и другие), где образы белогвардейцев зачастую выступают не на втором плане, а являются ключевыми. Тогда же выходят удачные экранизации литературных произведений о гражданской войне. Мастера слова вместе с создателями фильмов сумели донести до зрителя всю противоречивость российской смуты и трагедию ее участников, в том числе и со стороны Белого движения...» (1).
По сценарию поручик Александр Никитович Брусенцов не относится к главным героям революционного фильма. Тем не менее в показанном противостоянии красных и белых он закономерно оказался центральным персонажем. Этому, бесспорно, помогает талантливая игра Владимира Семеновича Высоцкого, исполнителя роли врангелевского офицера (2).
С художественной, эмоционально-эстетической точки зрения здесь нет практически никаких разногласий (все критики сходятся в оценке высокого уровня актерского таланта Высоцкого). Но с точки зрения соответствия исторической действительности могут возникнуть определенные сомнения, ведь фильм снимался в условиях господства социалистического реализма, отсутствия доступа к историческим источникам противоположного лагеря, контрреволюционеров.
И все же, несмотря на неточности фактического порядка (здесь можно назвать и не соответствующие действительности масштабы врангелевских укреплений на Перекопе, и недостоверные сцены хаоса при эвакуации из Севастополя, и ошибки в именах собственных (в Русской армии не было генерала Бриллинга, транспорт «Валенсия» не грузил пассажиров, а Литовский полуостров именовался Чувашским), с социокультурной и исторической точки зрения образ Брусенцова оказался достаточно точным и объективным.
552


Последняя битва Белого Юга
«Служили два товарища» — фильм, в котором очень много достаточно точных исторических аналогий. Подтверждением этого служат, например, титры, текстовые указания, сопровождающие тот или иной эпизод фильма. Дается вполне точная территориальная и временная «привязка», что само по себе характеризует стремление режиссеров фильма и консультантов к высокой степени достоверности. В сравнении с ним двухсерийный фильм «Бег», вышедший на экраны позднее, носит черты гораздо более отвлеченного, символического сюжета, а его герои наделены в значительной степени собирательными чертами. Это, конечно, никоим образом не умаляет художественных достоинств фильма, созданного по мотивам произведений М. А. Булгакова.
В настоящее время, когда доступ к архивам открыт и в нашей стране увидели свет сотни воспоминаний участников Белого движения, врангелевский офицер представляется вполне соответствующим реалиям 100-летней давности.
Прежде всего отметим высокий профессионализм офицеров в боях лета — осени 1920 года. РА отличалась значительным процентом офицеров в строевых частях с достаточно высокой организованностью, наличием определенных боевых традиций (особенно среди тех, кто участвовал в боевых действиях еще с 1918 года и ранее со времени Первой мировой войны). Это характеризовало, например, подразделения 1-го армейского корпуса (т.н. «цветные» полки). Примечательно, что данные качества отмечали советские военачальники, в том числе Командующий Южным фронтом Красной армии М.В. Фрунзе (3).
Брусенцов — типичный фронтовик, участник Первой мировой войны, его конь Абрек с ним с 1916-го года. Герой служит в артиллерии, вероятно, командует бата-
553


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
реей (хотя его добротная теплая бекеша — часть униформы конных артиллеристов, а в должности поручика гораздо чаще были командиры орудий). По должности ему, собственно, и полагается не «тяглая» лошадь, предназначенная для перевозки орудий, а именно боевой конь, необходимый для передвижения, как командиру, который неоднократно делает весьма точные тактические и даже стратегические замечания. Маловероятно, что Брусенцов был выпускником Академии Генерального штаба, но важно, что его большой фронтовой опыт позволил предвидеть и точно определить направление удара красных в диалоге с полковником Васильчиковым: «в обход» Перекопских укреплений, «через Сиваш», «ведь это азбука (тактики. — Прим. В. Ц.), а они (красные. — Прим. В. Ц.) азбуку знают». Брусенцов предвидит именно нестандартность решения советского командования, а это для Гражданской войны характерно. Несмотря на то что полковник весьма скептически оценил предположения поручика («Каждый поручик Бонапарт, каждый третий в полку — принц Савойский, только воевать некому»), правота Брусенцова вскоре подтвердилась (4).
В следующем диалоге Васильчикова и Брусенцова полковник уже советуется с поручиком по поводу продолжения операции на Перекопе («Сейчас в штабе дебаты, нужно ли снимать отсюда части и переводить их на Литовский полуостров»). На это следует быстрый и весьма категоричный ответ Брусенцова: «Тришкин кафтан... Там залатаем, тут пузо голое. Еще один штурм, и они нас отсюда выбьют». Ответ вполне очевидный в устах офицера-фронтовика, только что убедившегося в значительном численном превосходстве РККА и слабости обороны белых. Ответ, по существу, объясняющий мотивы рокового решения военачальников РА об оставлении Турецкого вала. Показателен и ответ поручика
554


Последняя битва Белого Юга
на реплику фейерверкера о больших потерях красных («Здорово намолотили, Ваше благородие»): «Рано радуешься, дурак». После этого логичным становится ответ Васильчикова о необходимости «сокращения фронта» и отводе войск во избежание окружения: «Ну конечно же, надо к Юшуни отходить, пока не поздно» (5).
Не вполне понятно, почему к концу 1920 года Брусенцов всего лишь в чине поручика. Известно, что именно на Белом Юге, в отличие от других белых регионов, не было распространено вручение наград (в братоубийственной войне), а чаще практиковалось производство в следующий чин. Но, вероятно, в силу своего характера (весьма вспыльчивого и непредсказуемого для начальства) Брусенцов мог быть и разжалован, и продвигаться с трудом по «служебной лестнице». Это подтверждает его поступок с Абреком, когда он, не задумываясь, освобождает своего боевого друга, несмотря на то что его забрал себе генерал Бриллинг (6).
Подобное поведение (нарочитое отсутствие чинопочитания) также отличало многих врангелевских офицеров, для которых авторитет, уважение к своему командиру означали гораздо больше занимаемой формально должности или имеющегося количества звезд на погонах.
Почему Брусенцов оказался в тылу в октябре 1920-го (в это время части Русской армии на фронте проводили Заднепровскую операцию)? Вполне логично предположить, что здесь он мог оказаться, будучи командированным для приема артиллерийских орудий, снарядов (как раз в октябре в Крым стали прибывать французские артиллерийские орудия) или пополнений из запасных частей. Но дезертиром он никак не представляется. К перспективам Белого Крыма вообще и к белому тылу в частности Александр Брусенцов относится очень критично, отнюдь не идеализируя Белое дело.
555


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Очень выразительно звучат обвинения в адрес Александра со стороны сестры милосердия Сашеньки, случайно оказавшейся свидетельницей неосторожного убийства Брусенцовым своего «приятеля» Сергея Лукашевича (офицера-адъютанта): «Вот такие, как Вы, опозорили Белое дело, из-за таких, как Вы, нас ненавидят». Это почти дословное повторение известного тезиса В.В. Шульгина о «серых», которые погубили Белое дело. Таким образом, поручик является зрителю в качестве если уж не явного бандита в погонах, то, во всяком случае, сильно развращенного войной человека. И ответные слова Брусенцова: «Да много Вы понимаете... По-идиотски убил приятеля, так ведь и время идиотское. Все с ума посходили... Туг покойник лежит, Вам бы плакать, молиться, а Вы про Белое дело рассуждаете... У вас у всех одна надежда — Крым... Отберут его, и куда вы пойдете? Господа офицеры — в дворники, а дамы — на панель».
Крым — последняя надежда, последняя пядь русской земли, поэтому надо его защищать, отстаивать любой ценой. Показателен и не вошедший в окончательный вариант фильма эпизод, когда поручик верхом на Абреке въезжает в ресторан. Можно предположить, что таким образом он выгоняет на фронт «тыловых крыс» (7).
Еще одна черта, характеризующая многих врангелевских офицеров, — абсолютно непримиримое отношение к красным, к советской власти. Весьма примечателен эпизод фильма, в котором Брусенцов убивает красного кинорежиссера бойца Некрасова, его диалог с бароном фон Краузе (адъютант Васильчикова): «Для Вас и у красных один патрон найдется... Хоть одного пристрелю напоследок». Вплоть до последнего патрона Брусенцов готов сражаться. Непримиримость, убежденность в правоте вооруженной борьбы с Совдепией так-
556


Последняя битва Белого Юга
же отмечалась в качестве отличительной черты врангелевского офицерства многими авторами воспоминаний о боях в Крыму и Северной Таврии 1920 года (8).
Интересно, что Брусенцов и Краузе попали в окружение, это было довольно редким явлением после Перекопской операции, поскольку воинские части стремились оторваться от противника и своевременно погрузиться на корабли в портах. Вероятно, поручик оказался в арьергарде, прикрывая со своей батареей отход частей Русской армии от юшуньских позиций.
Параллельно с фронтовой, военной в фильме развивается лирическая тема. Важно показать попытку совмещения войны и мира. Мира в той его части, которая относится к перспективам создания семьи, нормальным отношениям между мужчиной и женщиной. И эта попытка совершенно неудачная, бесперспективная, трагически завершившаяся. В какой-то степени напрашивается сравнение с героями повести А. И. Куприна «Поединок» или рассказа А. П. Чехова «Поцелуй» (его герои также артиллерийские офицеры). Кстати, надо отметить, что по стилистике сыгранной роли и драматургии образа Брусенцову ближе всего фон Корен в исполнении того же В. С. Высоцкого из фильма «Плохой хороший человек» (по чеховской «Дуэли»), снятого в 1973 году. Напоминает поручик-артиллерист и другого офицера — «героя нашего времени» Григория Александровича Печорина.
Одиночество героев литературных произведений и одиночество Брусенцова—это, по существу, выражение разрыва, крушения социальных связей. Старые, прежние, довоенные отношения разрушены, а новые так и не сложились. Любовь и ненависть сосуществуют. Преодолеть этот разрыв невозможно, хотя Брусенцов пытается спасти в эмиграции себя и свои ценности — коня Абрека и ставшую его венчанной женой в последние минуты пе-
557


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
ред отплытием Александру (в исполнении Ии Савиной). Показательна последняя реплика поручика. В противовес словам Сашеньки о том, что они «не смогут там жить среди чужих», Брусенцов кричит: «Идиотка, эта страна чужая, эта!» (9). И его самоубийство (в ситуации, аналогичной описанной в ставшем хорошо известном теперь стихотворении донского поэта-офицера Туроверова «Уходили мы из Крыма...») — закономерный итог.
Интересна и оценка Высоцкого в роли Брусенцова, сделанная с точки зрения православной этики протоиереем Михаилом Ходаковым: «...в Высоцком... была очень развита жалость к людям. Он все время кому-то сострадал, кому-то помогал, кого-то утешал. И все противоречия жизни старался решить через любовь. И это было правильно. Вспомните картины «Интервенция» и «Служили два товарища», вышедшие в прокат в 1967 году («Служили два товарища» вышел в 1968 году. — Прим. В. Ц.). В одной из них Высоцкий играет красного, в другой — белого. И играет их так, что зрителю жалко и того, и другого. Созданными образами Высоцкий как бы говорит: как страшно, что хороших людей (а каждый по-своему действительно хороший) разъединяет гражданская война. Страшно, что белый офицер Брусенцов убивает красноармейца Некрасова (Олег Янковский). Безумно жаль и Брусенцова, который кончает жизнь самоубийством, когда видит, что за ним в воду прыгает с парапета пристани его преданный конь. А ведь незадолго до этого этот же офицер угрожал служителю церкви пистолетом — порешу, мол, тебя тут же на месте в храме Божием, если меня с невестой тотчас же не обвенчаешь!...
Высоцкому были органично близки строчки из известного стихотворения Марины Цветаевой, написанного ею в 1920 году:
558


Последняя битва Белого Юга
Все рядком лежат - Не развесть межой. Поглядеть: солдат. Где свой, где чужой? Белый был — красным стал: Кровь обагрила.
Красным был — белый стал: Смерть побелила... (10).
И еще о Брусенцове в исполнении Высоцкого: «...Никто не ждал, что поручик Брусенцов в фильме «Служили два товарища» станет столь глубоким актерским созданием. Партнеры говорят, что все произошло от совпадения роли со стихийным, «нутряным» темпераментом Высоцкого. Стихия в нем действительно жила. Но, как обнаружил экран, было и другое. Равнодушие ко всем накопленным в подобных ролях приемам; способность пройти мимо этих штампов, даже краем их не зацепив; в момент наивысшего буйства темперамента — подсознательное ощущение кинокамеры и той точной меры, которая нужна кинопленке. Все это есть не что иное, как высший актерский профессионализм.
Он получил достаточно формальные задачи: перекричать толпу на пристани, провести через эту толпу коня и т. п. Экран обнажил, насколько неформально, осмысленно и одержимо выполнял все это Высоцкий. Ему дали коня. Он взял его так, как берет лошадь только тот, кто связан с ней жизнью. Взял и приблизил к себе конскую морду, как потом делал это только в песнях. Конь и человек слились в одно. И на экране конь стал символом жизни. Естественное и прекрасное братство коня и человека кончилось смертью — человек, потерявший веру, своей рукой уничтожал и этот высокий природный
559


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
союз, и самого себя. Высоцкий играл трагедию безо всяких на то поправок — крупно, резко, до конца.
Роль Брусенцова осталась лучшим его созданием на экране...» (11).
Не следователь МУРа Жеглов с его железно звучащими, очень многими сейчас почитаемыми рефренами периода 1930-1940-х («Вор должен сидеть в тюрьме», «Будет сидеть, я сказал», «Я убил бандита»), а офицер Русской армии Брусенцов с драматически надломленной, но все-таки глубоко цельной, жизненной правдой...
Трагедия братоубийства — это не только уничтожение других, но это и уничтожение себя. Это, очевидно, главный лейтмотив сюжетной линии фильма применительно к судьбе Александра Брусенцова...
1. Валков Е. В. «Белое движение в культурной памяти советского общества: эволюция «образа врага» // Автореферат на соискание ученой степени доктора исторических наук. Специальность 07.00.02 — «Отечественная история». Челябинск, 2009. С 5.
2. Орех А. Владимир Высоцкий. «У вас у всех одна надежда — Крым». Глава 145 // Эхо Москвы. Блоги. 30 марта 2019 года.
3. Фрунзе М.В. Врангель. // Избранные произведения, М., 1950. С. 167-168; 5. С. 61-62.
4. «Служили два товарища», художественный фильм (1968 год, режиссер Е.Е. Карелов).
5. Там же.
6. Там же.
7. Там же; Орех А. Владимир Высоцкий. «У вас у всех одна надежда — Крым». Глава 145 // Эхо Москвы. Блоги. 30 марта 2019 года.
8. Павлов В. Е. Марковцы в боях и походах за Россию. Т. 2., Париж, 1964: Туркул А. В. Дроздовцы в огне. Белград, 1937.
9. «Служили два товарища», художественный фильм (1968 год, режиссер Е.Е. Карелов).
10. Михаил Ходанов протоиерей. «Спасите наши души!...» Книга 1. Православная духовность и творчество русских поэтов XX века: Владимир Высоцкий, Игорь Тальков и другие. М., 2010. С. 56-57.
11. Крымова Н. Наша профессия — пламень страшный //Аврора, 1984, № 9.
560


Глава 2
СТОЛЕТИЕ СПУСТЯ. КРЫМ МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ. ПЕРЕКОП — СНОВА ПОГРАНИЧНЫЙ ПУНКТ
Эта глава пока самая короткая...
4 ноября 2021 года, в Севастополе глубокоуважаемый помощник Президента Российской Федерации господина Владимира Владимировича Путина председатель Российского исторического общества господин Владимир Ростиславович Мединский сказал замечательную фразу в отношении участников Гражданской войны: «Каждый был за Россию, каждый из них был не прав, потому что для решения своего образа России они проливали кровь. Степень неправости — об этом можно спорить бесконечно. Только подведя черту и перелистнув эту страшную страницу нашей истории, мы можем двигаться дальше...» (1).
Сразу почему-то вспомнилось знаменитое: «Борис, ты не прав!».
Вспоминаются еще и слова учителя истории Мельникова из фильма «Доживем до понедельника»: «То и дело слышу: «Жорес не учел», «Герцен не сумел», «Толстой недопонял». Словно в истории орудовала компания двоечников...».
561


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Оставим в стороне оценочное суждение по поводу «страшной страницы нашей истории» (не менее страшными по-своему были «страницы» сталинских 1930-х или Великой Отечественной войны, однако их никто не собирается «перелистывать»).
В 2018 году министр культуры В. Р. Мединский торжественно открывал выставку «Три цвета правды» в Государственном центральном музее современной истории России. Во время открытия выставки и позднее однозначно заявлялось о своей правде у каждой противоборствующей стороны (у красных, белых и зеленых). «Каждая из сторон защищала свою Родину и боролась за свою «правду», но в такой войне нет и не может быть победителей, все остаются проигравшими» (2).
Безусловно, многим ученым и политическим деятелям свойственно переосмысливать те или иные суждения и умозаключения... Я писал об этом еще в прологе к данной монографии...
Напомню несколько важнейших правовых акцентов.
Статья 67-я Конституции Российской Федерации гласит: «...Действия, направленные на отчуждение части территории Российской Федерации, а также призывы к таким действиям не допускаются».
Статья 67(1) гласит: «Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается».
А также статья 67(1) гласит: «Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признает исторически сложившееся государственное единство».
562


Последняя битва Белого Юга
Статья 67(1) Конституции Российской Федерации также гласит: «Российская Федерация является правопреемником Союза ССР на своей территории, а также правопреемником (правопродолжателем) Союза ССР в отношении членства в международных организациях, их органах, участия в международных договорах, а также в отношении предусмотренных международными договорами обязательств и активов Союза ССР за пределами территории Российской Федерации» (3).
Белый Крым в статусе антибольшевистской, антисоветской государственности юга России, преемственно продолжая политико-правовую связь от Российского государства во главе с Верховным Правителем адмиралом А. В. Колчаком, просуществовал с 1919 по 1920 год.
Союз Советских Социалистических Республик был образован в конце 1922 года...
По мнению Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, распад СССР — это «распад исторической России под названием Советский Союз» (4).
Полный текст этой главы монографии мною написан. Но по ряду причин отнюдь не научного, а актуального внутреннего российского и международного политико-правового порядка я заявляю, что полный текст должен быть опубликован либо после перемен в данном политическом порядке, либо после моей кончины...
Этот текст сохранен и передан мною для публикации человеку, которому я полностью доверяю...
Отмечу лишь, что прекрасно выполненный Памятник примирения, установленный в Севастополе и увековечивший условных красноармейца и белогвардейца, был бы гораздо более уместен на Перекопе или
563


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Чонгаре. Здесь память о кровавом исходе Гражданской войны становится многократно более заметной, чем на берегу Черного моря...
1. Мединский В. Р: все участники Гражданской войны в России были неправы //https://www.osnmedia.ru/obshhestvo/medinskij- vse-uchastniki-grazhdanskoj-vojny-v-rossii-byli-nepravy/?utm_ source=yxnews&utm_medium=desktop
2. Мединский В. Р. Приветствие посетителей выставочного проекта «Три цвета правды» // Три цвета правды. К 100-летию событий Гражданской войны в России. 30 мая — 9 сентября 2018 года. С. 5.
3. Текст дан по: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_28399/95c44edbe33a9a2cld5b4030c70b6e046060b0e8/
4. https://www.gazeta.ru/politics/2021/12/12_a_14307259. shtml?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&updated
564


эпилог
ОСТРОВ КРЫМ ВОЗМОЖЕН???
Набатным колоколом звучал призыв к защите Крыма, опубликованный в последнем номере газеты «Юг России» ее редактором, профессиональным публицистом А. Т. Аверченко. В Севастополе уже было известно о прорыве РККА через Перекоп, о последних попытках бойцов РА остановить наступление на Юшуньских и Чонгарских рубежах. «...Нас не убаюкивали несуществующими победами. От нас не скрывают и теперь тяжелого положения... Мы отстаиваем каждую пядь земли. Со стиснутыми зубами мы стоим против их полчищ. Ждем и верим... В армии — наша надежда. Пусть помогут ей сохранить в эти тяжелые дни ее бодрый дух.
Вспомните, как встречали освободителей в Харькове! Какими цветами устилали им путь... Вспомните, как в Орле
565


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
падали на колени. И пели. Не национальный гимн, не победный марш. Пели — Христос Воскресе! Армия и теперь продолжает стоять на страже. Отбросьте же мещанские интересы. Поднимитесь один раз над уровнем мелкой жизни и пошлите, если нужно, на смерть своих сыновей...» (1).
Созвучно с ним выступал редактор эмигрантской газеты «Общее дело», известный в прошлом «борец с провокаторами» В. Л. Бурцев, оказавшийся в эти дни в Крыму среди участников Съезда городских самоуправлений: «Надо убедить весь мир в том, что с большевиками невозможны никакие компромиссы. Что им должна быть объявлена беспощадная война. Пока большевизм не будет сокрушен в России — до тех пор не будет мира ни в Европе, ни в Америке...» (2).
Правительство не собиралось уезжать. Конечно, вариант возможной эвакуации принципиально не исключался. Иначе не озаботилось бы командование Черноморского флота заготовкой достаточного объема топлива для кораблей, не начались бы в том числе разработки Бешуйских угольных месторождений в Крыму. Но до самых последних часов (не дней, а именно часов) перед извещениями о начале погрузки на корабли в Севастополе и Симферополе, Евпатории и Ялте, Феодосии и Керчи шли заседания министерств и ведомств, местного самоуправления, казачьих структур. Проходили собрания правлений акционерных обществ, частных компаний. Обсуждали насущные вопросы земельные советы. Тыл готовился к зиме. Даже после получения известий об эвакуации далеко не все в это поверили и далеко не все были готовы незамедлительно оставить пределы родной земли...
«Эвакуация пришла, как в Апокалипсисе Страшный суд, но без предварительных небесных и земных знамений», — вспоминал Г. Н. Михайловский, подготовивший, но так и не прочитавший 28 октября доклад в русском константи-
566


Последняя битва Белого Юга
нопольском посольстве о возможном сокращении штатов дипломатического ведомства и об экономии валюты на предстоящую зиму 1920-1921 годов (3).
Глубокой жизненной драмой стало оставление Крыма для премьера — Александра Васильевича Кривошеина. Год спустя после начала перекопских боев, 28 октября 1921-го, Кривошеин скончался в Берлине в возрасте 64 лет...
В разгар юшуньских боев премьер сделал срочное заявление к союзным державам, «ко всему культурному миру», опубликованное агентством «Рейтер». Еще сохранялась, пусть и очень небольшая, надежда на военную удачу, но становилось ясно, что из Крыма надо срочно эвакуировать больных и раненых, беженцев, женщин и детей. Весьма шатким казалось равновесие между перспективой зимовки в Крыму и перспективой исхода из Крыма.
«Положение на фронте крайне напряженное. Армия наша сражается с прежней доблестью. Но большевики заключили мир со всеми своими противниками и ценой различных для них уступок добились мира с Польшей, чтобы бросить против генерала Врангеля все свои силы.
Армия наша, которая численно всегда была гораздо слабее врага, понесла за последнее время огромные потери в людях. В течение нескольких дней войсками отбиты 22 атаки; большевистская артиллерия действует с чрезвычайной, невиданной раньше силой. При этом большевики не считаются ни с какими потерями; очевидцы передают, что идущие в атаку три-четыре цепи погибают все до одного человека, но на смену им бросаются все время свежие силы, тогда как наши части изнемогают от усталости, истощения и недостатка одежды.
Вчера, в час моего отъезда позиции защищались тремя нашими пехотными дивизиями против двадцати восьми; кавалерия наша спешена и поставлена в окопы; почти все начальники дивизий и командиры полков выбыли из строя.
567


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
Долго выдерживать такую борьбу непосильно никому.
По приказанию генерала Врангеля приступлено к эвакуации из Крыма раненых, женщин и детей. Вероятна и полная эвакуация Крыма. К ней, во всяком случае, делаются все нужные приготовления, чтобы провести ее возможно планомернее и спасти истекающую кровью армию.
Задача эвакуации Крыма, окруженного морем, представляет небывалые трудности. Основания для ее разрешения — сроки, условия, место направления — пока еще не вполне установлены. К необходимым переговорам уже приступлено.
Я прошу печать бросить всему культурному миру горячий призыв к чувству гуманности, к человеческой совести каждого, с просьбой о немедленной помощи погибающим людям — раненым, детям, женщинам — и всей душой верю, что этот призыв будет услышан...»
Красноречивые свидетельства о его настроениях накануне эвакуации сохранились в воспоминаниях Савича: «...Кривошеин был совершенно убит. Он понимал, что все проиграно, и навсегда. Белое движение кончалось провалом, и на этот раз бесповоротно. Его имя было связано с этим поражением, и хотя поражение было чисто военного характера, но таков уж удел главы правительства, что общественное мнение свяжет его имя с провалом движения, на которое возлагалось столько надежд.
Между тем незадолго до этого были достигнуты крупные успехи: Франция признала правительство Врангеля, наметилась возможность крупной финансовой операции, которая бы вывела нас из валютного тупика. Последнее я слышал от Кривошеина за несколько дней до катастрофы...» (4).
Правительственные расчеты и проекты местного самоуправления, планы военных не оставляли сомнений в утвердительном ответе на вопрос, возможен ли был «остров
568


Последняя битка Белого Юга
Крым». Во всяком случае, на ближайшую перспективу. Это была очень, очень сложная, но выполнимая альтернатива. Самое главное — в нее верили! Михайловский, возвращавшийся из Севастополя в Константинополь за три дня до прорыва РККА, встретил только одного собеседника, который считал, что скоро «все закончится». Но это был англичанин...
Армия выполняла свой долг до конца. Выполняла настолько, насколько это вообще было возможно. И по стратегическим, и по тактическим соображениям. И по состоянию боевой техники, укрепленных позиций, физическому и душевному состоянию защитников. Долг был выполнен...
Тыл в не меньшей степени выполнял и продолжал выполнять свой долг. И если можно было рассуждать об ошибках и пороках тыла, то ведь и ошибок и пороков фронта было немало...
Фон Дрейер вспоминал: «Четырнадцать последовательных атак отбили доблестные старые добровольцы, грудью своей защищавшие последний оплот пристанища белых, где в смертельном страхе ожидали своей участи их жены, матери и дети.
Целые горы трупов выросли впереди полуразрушенной проволочной сети, уже невозможно было прицельно стрелять из-за груд неприятельских тел, но красные вливали в поредевшие цепи все свежие пополнения и возобновляли атаки.
В ночь с 28 на 29 октября Юшуньская позиция была прорвана, вслед за ней пала Чонгарская линия, и лавина красных бурным потоком полилась в Крым.
Началась агония Русской армии. Было бессмысленно думать о дальнейшем сопротивлении, пытаться путем маневра задержать противника и тем более отбросить его снова за перешейки. Для этого не было ни свежих резер-
569


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
bob, ни возможности привести в порядок разбитые, потрясенные войска...» (5).
В коротких арьергардных схватках, уже далеко от Перекопа. Юшуни и Чонгара, еще ярко вспыхивала доблесть гвардейских саперов и стрелков, чиновников военной прокуратуры и марковцев. Но «краснозвездная лава» «неудержимо шла в последний, смертный бой», оставляя за собой на промерзлой земле мертвые тела врангелевских пехотинцев. Это были последние всполохи Гражданской войны на Белом Юге. Всполохи, которые не могли поддержать огня.
«Краснозвездная лава» наступала, оставив позади себя не десятки и сотни, а тысячи и тысячи погибших перед Турецким валом, перед Юшуньскими укреплениями, ушедших на дно Сиваша перед Чонгаром и Чувашским полуостровом. Тысячи раненых, искалеченных стрелков и конников, саперов и артиллеристов переполняли полевые и городские лазареты Симферополя, Севастополя, Керчи. Крым дался очень тяжело. Несомненно, были и злоба, и стремление отомстить «проклятым буржуям» за пролитую кровь погибших товарищей. Очевидно, что такие настроения повлияли на скорое начало печально знаменитого крымского красного террора.
Но было и другое. Постановлением Совета труда и обороны за подписью Ленина все военнослужащие списочного состава воинских частей, участвовавших в боях, единовременно дополнительно награждались месячным окладом жалования. И, хотя «совзначный» оклад оставлял желать лучшего с точки зрения ценности дензнаков, это было приятно. Многие из сдавшихся в плен на Перекопе дроздовцев, солдат 13-й и 34-й дивизий пополнили поредевшие ряды 15-й и 52-й стрелковых дивизий РККА. А, разговаривая с пленными врангелевцами, красноармейцы нередко говорили: «Ну вот, теперь и вы, и мы — по домам. Навоевались...».
570


Последняя битва Белого Юга
Правда, дорога домой для тысяч бывших белых очень скоро закончится тут же, в крымской земле...
Впереди еще будут Белое Приамурье и Приморье, действия Унгерна в Забайкалье и Пепеляева в Якутии, но это уже другая история.
Белый Юг навсегда уходил в прошлое.
Уходил, оставляя нерешенным до сих пор один принципиально важный вопрос... Не о том, почему победили красные и проиграли белые. А о том, почему из всех многочисленных альтернатив всегда реализуется только одна? Причем нередко именно та, на которую менее всего рассчитывают и надеются?
Епископ Русской армии и флота Вениамин (Федчен- ков) оставил примечательное воспоминание об отношении к белой борьбе в Крыму. «К этому времени (весна 1920-го. — Прим. В. Ц.) Белая армия потерпела полное крушение, и остатки ее в несколько десятков тысяч человек кое-как перебрались на Крымский полуостров... От огромнейших пространств, занятых белыми, остался теперь только маленький квадрат Крыма по двести верст в длину и ширину. Недаром у нас ходил анекдот, будто Троцкий пренебрежительно так отозвался о нем: «И что такое Крым?! Это — маленький брелок от цепочки часов на моем животе! Не больше!»
Но не так думали мы, белые, то есть многие из нас. Казалось бессмыслицей продолжать проигранную борьбу, а ее решили опять возобновить. И мало того, еще надеялись на победу. Мечтали, и среди таких наивных был и я, о Кремле, о златоглавой Москве, о пасхальном трезвоне колоколов Первопрестольной. Смешно сейчас и детски наивно. Но так было. На что же надеялись?
Оглядываясь теперь, двадцать три года спустя, назад, я должен сказать — непонятно! Это было не только неразумно, а почти безумно. Но люди тогда не рассуждали,
571


ВАСИЛИЙ ЦВЕТКОВ
а жили порывами сердца. Сердце же требовало борьбы за Русь, буквально «до последней пяди земли». И еще надеялись на какое-то чудо: а вдруг да все повернется в нашу сторону?! Иные же жили в блаженном неведении — у нас еще нет большевиков, а где-то там они далеко. Ну, поживем — увидим. Небось?.. Были и благоразумные. Но история их еще не слушала: не изжит был до конца пафос борьбы.
Да и уж очень не хотелось уходить с родной земли. И куда уходить? Сзади — Черное море, за ним — чужая Турция, чужая незнакомая Европа. Итак, попробуем еще раз! А может быть, что и выйдет? Ведь начиналось же Белое движение с 50 человек, без всякой земли, без денег, без оружия, а расползлось потом почти на всю русскую землю. Да уж очень не хотелось уступать Родину «космополитам-интернационалистам», «евреям» (так было принято думать и говорить про всех комиссаров), социалистам, безбожникам, богоборцам, цареубийцам, чекистам, черни. Ну пусть и погибнем, а все же — за родную землю, за «Единую, Великую, Неделимую Россию». За нее и смерть красна! Вспомнилось и крылатое слово героя Лавра Корнилова, когда ему задали вопрос:
- А если не удастся?
- Если нужно, — ответил он, — мы покажем, как должна умереть Русская армия!
Исторические события как большого, так и малого размера двигаются, по моему мнению, не столько умом, сколько сердцем, стихийно. А когда этот дух испарится, движения умирают. Так бывает в жизни каждого человека, так же совершается и в жизни народа. А разве малая пташечка не бросается безумно на сильную кошку, защищая своих птенчиков? У нас еще есть клочок земли, есть осколки армии, и мы должны бороться! Мы хотим бороться! Мы будем бороться! И притом ясно, что наше дело хорошее, правое, святое, белое дело! Как не бороться за него до последней капли крови?!
572


Последняя битва Белого Юга
И снова вспоминается мне та кучечка безусых юнцов- аристократов у костра возле Перекопского вала, которые с грустью и явным уже маловерием спрашивали меня во тьме ночной:
— Батюшка, неужели мы не победим? Ведь мы же за Бога и за Родину!
— Победим, победим, милые! — утешаю их я, и сам не вполне уже веря в нашу победу.
Одно было ясно: победим или не победим, но белую борьбу нужно довести до конца, а он еще не наступил...» (6).
Все в руках Божиих...
Слава Богу!
Москва — Ожигово — Москва
2020-2021.
1. Юг России. Севастополь, № 171, 30 октября 1920 года.
2. Там же.
3. Михайловский Г.Н. Указ. соч. С. 662.
4. Савич Н.В. Воспоминания. СПб., Дюссельдорф, 1993. С. 404- 405.
5. Дрейер фон. Указ. соч. С. 151.
6. Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М., 1994. С.231-232.
573


СОДЕРЖАНИЕ
ПРОЛОГ. КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ 5
ВВЕДЕНИЕ. ИСТОЧНИКИ И ИСТОРИОГРАФИЯ. ОЦЕНКИ И САМООЦЕНКИ 9
РАЗДЕЛ 1. ФРОНТОВЫЕ РУБЕЖИ 18
ГЛАВА 1. ПЕРЕКОП И ЧОНГАР СТАНОВЯТСЯ УКРЕПРАЙОНОМ 18
1. ПЕРВЫЙ ШТУРМ — ВЕСНА 1919-ГО 18
2. ВТОРОЙ ШТУРМ ПЕРЕКОПА — ЗИМА-ВЕСНА 1920-ГО 24
3. КРЕПОСТЬ КРЫМ. АРТИЛЛЕРИЯ — НАДЕЖДА И ОПОРА ОБОРОНЫ 38
4. ПРИРОДА-ПОМОЩНИЦА. ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРОГИ И КОЛЮЧАЯ ПРОВОЛОКА 53
5. ОКОПЫ, БЛИНДАЖИ И КАЗАРМЫ. («ПУШКИ ПОСТАВИЛИ, ПРОВОЛОКУ НАТЯНУЛИ, А О ЛЮДЯХ НЕ ПОДУМАЛИ 61
6. ОТХОД РУССКОЙ АРМИИ ИЗ СЕВЕРНОЙ ТАВРИИ. «ПЕРЕКОП НЕПРИСТУПЕН». «МАЛОДУШИЮ И РОПОТУ НЕТ МЕСТА» 70
7. ТРЕТИЙ ШТУРМ ПЕРЕКОПА НАЧИНАЕТСЯ. ПЕРВЫЕ АТАКИ. ПЛАН ФРУНЗЕ 88
ГЛАВА 2. ПЕРВЫЙ РОКОВОЙ РУБЕЖ СРАЖЕНИЯ 106
1. ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ СИВАШ. БОИ НА ЧУВАШСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ 106
2. КОНТРАТАКА ДРОЗДОВЦЕВ. «ВИНТОВКИ, ВОТКНУТЫЕ В ЗЕМЛЮ» 120
3. «СЛАЩОВЦЫ» И АРТИЛЛЕРИСТЫ СПАСАЮТ ПОЛОЖЕНИЕ. А В СИВАШ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ВОДА 140
4. ТУРЕЦКИЙ ВАЛ. ФРОНТАЛЬНЫЙ НАТИСК БЛЮХЕРА. ТЯЖЕЛЫЕ ПОТЕРИ, ПЕРСПЕКТИВА ОТСТУПЛЕНИЯ И... НЕОЖИДАННЫЙ УСПЕХ 152
5. БЕССМЫСЛЕННЫЙ ОТХОД ИЛИ ПРОДУМАННЫЙ МЕНЕВР? 186
ГЛАВА 3. ВТОРОЙ РОКОВОЙ РУБЕЖ СРАЖЕНИЯ 198
1. ЮШУНЬСКИЕ БОИ. НАЧАЛО 198
2. ВТОРОЙ ДЕНЬ ЮШУНЬСКИХ БОЕВ. КОРНИЛОВЦЫ И ДРОЗДОВЦЫ ПРОТИВ КРАСНОЙ ПЕХОТЫ 220
574


3. КАРПОВА БАЛКА. «БРОНИРОВАННАЯ КОННИЦА БАРБОВИЧА ИДЕТ В БОЙ 249
4. ТРЕТИЙ ДЕНЬ БОЕВ. ПОСЛЕДНИЕ ШАНСЫ У ЮШУНИ 277
5. «ПОЛК ШЕЛ В ПОСЛЕДНЮЮ АТАКУ, ВЕНЧАЯ ПУТЬ СВОИХ АТАК». ДОНСКОЙ КОРПУС. ПРОРЫВ, НЕ СТАВШИЙ КОНТРУДАРОМ 309
ГЛАВА 4. ТРЕТИЙ РОКОВОЙ РУБЕЖ СРАЖЕНИЯ 323
ЧОНГАРСКИЕ БОИ. БРОНЯ И АРТИЛЛЕРИЯ УСТУПАЮТ ПЕХОТЕ 323
ГЛАВА 5. ФИНАЛ ПОСЛЕДНЕЙ БИТВЫ 373
РАЗДЕЛ 2. ТЫЛОВЫЕ РУБЕЖИ 420
ГЛАВА 1. КРЫМСКИЕ КРЕСТЬЯНЕ И АГРАРНАЯ РЕФОРМА.
ЗЕМЕЛЬНЫЕ СОВЕТЫ И НОВОЕ, КРЕСТЬЯНСКОЕ ЗЕМСТВО — ИНДИКАТОР ДОВЕРИЯ К ВЛАСТИ 420
ГЛАВА 2. ПРОДОВОЛЬСТВЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. ГРОЗИЛ ЛИ КРЫМУ БЕЛЫЙ «ГОЛОДОМОР»? 435
ГЛАВА 3. ГОРОДА КРЫМА. ПОДДЕРЖКА ВЛАСТИ «ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ» 459
ГЛАВА 4. ФИНАНСЫ — КРИТИЧЕСКИЕ ИЛИ ПОЗИТИВНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ? 481
ГЛАВА 5. ФРАНЦИЯ — ГАРАНТ БЕЛОГО КРЫМА ИЛИ ВРЕМЕННЫЙ СОЮЗНИК? 494
ГЛАВА 6. БЕЛЫЙ КРЫМ — ЦЕНТР ВСЕРОССИЙСКОГО АНТИБОЛЬШЕВИСТСКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ 517
ГЛАВА 7. ПОЗИЦИЯ «КРАСНОЙ МОСКВЫ» 527
ГЛАВА 8. «ОСТРОВ КРЫМ» 1920 ГОДА —
ПРЕДТЕЧА «РУССКОГО ИСХОДА» 539
РАЗДЕЛ 3. «ЭХО ПРОШЕДШЕЙ ВОЙНЫ» 551
ГЛАВА 1. ПОЛВЕКА СПУСТЯ. АРТИЛЛЕРИСТ
РУССКОЙ АРМИИ СНОВА ЗАЩИЩАЕТ ПЕРЕКОП... НА СОВЕТСКИХ ЭКРАНАХ 551
ГЛАВА 2. СТОЛЕТИЕ СПУСТЯ.
КРЫМ «МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ». ПЕРЕКОП СНОВА ПОГРАНИЧНЫЙ ПУНКТ 561
ЭПИЛОГ. «ОСТРОВ КРЫМ» ВОЗМОЖЕН??? 565
575


Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Научно-популярное издание
ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ РОССИИ
Цветков Василий Жанович
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА БЕЛОГО ЮГА. 1920
В авторской редакции Ответственный редактор К. Семенов Художественный редактор П. Волков Компьютерная верстка А. Чаплыгин Корректор А. Лапонова
ООО «Издательство «Яуза-каталог»
109439, Москва, Волгоградский пр-т., д. 120, корп. 2
Тел.: (495)411-68-86 www.yauza.info
Для корреспонденции:
123308, Москва, ул. Маршала Жукова, д. 2, стр. 2, офис 507 E-mail: editor@yauza.moscow
Подписано в печать 16.05.2022. Формат 84х108  1/32.
Гарнитура «Charter». Печать офсетная. Усл. печ. л. 30,24. Тираж 1000 экз. Заказ 3821.
Отпечатано с готовых файлов заказчика в АО «Первая Образцовая типография», филиал «УЛЬЯНОВСКИЙ ДОМ ПЕЧАТИ» 432980, Россия, г. Ульяновск, ул. Гончарова, 14
ISBN 978-5-00155-534-6
9  785001 555346 >