КАВЕХ  ПУР  РАХНАМА
МАРИАН  РЕНЯК

КАВЕХ  ПУР  РАХНАМА
МАРИАН  РЕНЯК
 МИТРА
 Повесть
 Перевод  с  польского
а  Л.  ПЛИСКО  в  п.  в.  грабовского
 МОСКВА
 ВОЕНИЗДАТ
 1991

ББК  84.4П
К12
 Редактор  В.  А.  Никольский
 КАДУЕН  РУК  КАШАМА
МАК^  КЕШАК
 МИКА
 ТИПТОАМЛСШО  МШ18ТЕК5ША  ОВКСЖУ  ЫАШЭОМЕЛ
 Кавех  Пур  Рахнама,  Мариан  Реняк
 К12  Митра.  Повесть/Пер.  с  польск.  П.  В.  Грабовского
и  Н.  Л.  Плиско.  —  М.:  Воениздат,  1991.  —  303  о.
 15ВЫ  5—203—00963—5
 Повесть  охватывает  события  в  Иране,  имевшие  место'в
годы  второй  мировой  войны.  Авторы  в  остросюжетной  форме
показывают  борьбу  левых  сил  страны  с  широко  разветвлен¬
ной  сетью  фашистской  разведки,  имевшей  целью  сделать
Иран  союзником  гитлеровской  Германии.  Повествуется  о
сложных  процессах,  происходивших  в  Иране,  разоблачается
деятельность  гитлеровских  спецслужб.
 Книга  рассчитана  на  широкий  круг  читателей.
 4703010100—034
 К 	■ 	184-91 	ББК 	84.4П
 068(02)—91
 15ВЫ  5-203-00963-5
 ©  \Уу<1атсп1с1\УО  гттз1егзЬуа  оЬгопу  пагобо^,  \Уагзгатоа,  1988
 ©  Перевод  на  русский  язык,,
П.  В,  Грабовский  и  Н.  Л.  Плиско,  1991/

КРАТКОЕ  ВСТУПЛЕНИЕ
 та  история  произошла  в  Ширазе,  городе
любви,  цветов  и  вина,  славных  поэтов  Ха¬
физа  и  Саади,  городе,  которым  гордится
весь  Иран.  История  Шираза  уходит  своими
корнями  во  времена  древней  Персии,  а  его
расцвет  совпадает  с  возникновением  ислама.
 Но  основан  город  был  значительно  раньше.  Его  древнее
название  —  Шира-итс-тси-их  —  можно  прочитать  на  пли¬
тах  древнего  дворца,  построенного  в  Персеполисе  еще  в  пя¬
том  веке  до  нашей  эры.
 Свыше  тысячи  лет  Шираз  является  центром  провинции
Фарс.  Именно  здесь,  на  Иранском  плоскогорье,  много  веков
назад  зародился  персидский  язык,  который  в  этом  районе
звучит  особенно  мелодично  и  прекрасно.
 В  средневековье  арабское  нашествие,  многочисленные
войны  уничтожили  город,  история  которого  восходит  к  вре¬
менам  Ахеминидов,  но  и  сегодня  в  глаза  бросается  красота,
которую  он  приобрел  во  времена  Аббаса  Великого,  при
имаме  Коули-Хане.  Разрушенный  захватчиками,  Шираз
быстро  поднимался  из  руин.  Отсюда  дороги  вели  в  порты
Персидского  залива,  которые  долгое  время  были  воротами
в  мир.
 В  восемнадцатом  веке,  в  период  правления  регента  Ка-
рим-Хан-Заида,  Шираз  стал  столицей  государства.  Однако
в  девятнадцатом  веке  землетрясения,  стихийные  бедствия
и  наводнения  вновь  разрушали  город.  Но  он  снова  подни¬
мался  иэ  развалин.  Хотя  столицу  перенесли  в  Тегеран,  Ши¬
раз  навсегда  остался  колыбелью  персидской  культуры,  а
восстановленный  королевский  район  Заид,  возведенные  пре¬
красными  мастерами  дворцы,  старые  мечети  и  мавзолеи
свидетельствуют  о  святости  столицы  провинции  Фарс.
 1*
 3

РЕЗИДЕНЦИЯ
 ы  должна  войти  туда  чистой  и  благоухан¬
ной.  Как  тебя  зовут?
 —  Наргис,  —  робко  ответила  девушка.
 —  Ты  работала  на  нашей  фабрике?
 —  Да,  но  недолго.
 —  Здесь  тебе  будет  лучше.  Сохранишь  зрение,  быстро
не  постареешь.  Сколько  тебе  лет?
 —  Семнадцать.
 —  Поторопись.  Сейчас  я  представлю  тебя  фрау  Элен.
Она  не  любит  ждать,  нетерпелива,  капризна  и  строга...
А  мне  надо  тебя  всему  научить.
 Наргис  быстрым  движением  скинула  одежду  и  стояла
совершенно  голая.  Оробев,  она  не  знала,  что  делать  дальше.
 —  Вымойся,  потом  я  дам  тебе  новую  одежду.  Ты  строй¬
на,  словно  высечена  из  мрамора.
 Наргис  с  опаской  вошла  в  большую  каменную  ванну,
наполненную  теплой,  насыщенной  благовониями  водой.
 —  У  тебя  есть  брат?
 —  Нет,.  —  ответила  Наргис,  осторожно  погружаясь  в
воду.
 —  Ты  одна  в  семье?
 —  Да.
 —  Жаль,  что  у  тебя  нет  брата.  У  меня  дочь  твоего  воз¬
раста.  Откуда  ты?
 —  Из  Шираза.  Мать  работает  на  фабрике.  Мне  надо  по¬
могать  ей.
 —  Здесь  тебе  будет  хорошо.  Многие  девушки  с  фабри¬
ки  были  бы  счастливы,  получив  это  место.  Но  немцы  очень
требовательны  —  если  ты  им  не  понравишься,  выбросят  на
улицу.  Помни!  Ты  всегда  должна  быть  в  хорошем  настрое¬
нии.  В  их  присутствии  стой  прямо,  не  опирайся  о  стену.
Если  случайно  закашляешь  —  закрой  рот  рукой  и  мило
улыбнись.  Будь  готова  к  тому,  что  тебя  каждую  минуту  мо¬
гут  вызвать  хозяева.  Мадам  Элен  не  обманешь.  Она  может
позвать  тебя  не  только  днем,.но  и  ночью.  О  своих  обязан¬
ностях  узнаешь,  когда  мы  перейдем  в  салон.  Вот  тебе  поло¬
тенце,  вытрись  получше  и  натри  тело  жидкостью  из  этого
флакона.  Мадам  Элен  нравится  только  этот  запах.  Она
очень  чувствительна...
 —  А  вы  давно  в  этом  доме?  —  робко  спросила  Наргис.
 —  Да,  но  я  уже  постарела  и  подурнела,  и  в  салоны  ме¬
ня  не  пускают.  Теперь  надень  это  платье,  нельзя  же  пока¬
зываться  в  твоих  лохмотьях.
 4

Наргис  с  помощью  пожилой  женщины  оделась  в  платье
веймарской  девушки  времен  немецкой  монархии  и,  украд¬
кой  взглянув  в  зеркало,  спросила:
 —  Мне  всегда  надо  носить  это  платье?
 Женщина  кивнула.
 —  Запомни,  когда  увидишь  кого-то  в  салоне,  возьми
кончиками  пальцев  край  юбки  с  обеих  сторон  одновремен¬
но,  правую  ногу  отведи  назад  за  левую  и  слегка  присядь.
Одновременно  надо  слегка  наклонить  голову,  а  глаза  опу¬
стить.  Если  фрау  Элен  обратится  к  тебе,  следует  ответить:
«Я-а,  майне  гнедиге  фрау...»  А  если  к  тебе  обратится  хозя¬
ин,  ответишь:  «Я-а,  майн  гнедигер  герр...»  Повтори!
 Наргис  повторила,  немилосердно  коверкая  слова.
 —  Повтори  еще  раз,  —  велела  женщина.
 Медленно,  но  уже  более  правильно,  девушка  повторила
фразу  и  спросила:
 —  А  что  это  значит?
 —  Это  значит:  «Да,  милостивая  государыня...»  и  «Да,
милостивый  государь...».  Немцы  очень  вежливы,  тебе  надо
заучить  это  наизусть.
 —  «Да,  милостивая  государыня»,  —  уже  смелее  ответи¬
ла  девушка  и  поправила  платье,  в  котором  чувствовала  се¬
бя  еще  неловко.  Время  от  времени  она  украдкой  бросала
быстрый  взгляд  в  зеркало,  глядя  на  себя  и  не  узнавая.
 —  А  сейчас  я  познакомлю  тебя  с  помещениями  дворца.
Иди  за  мной.
 Женщина  провела  девушку  через  кухню  в  расположен¬
ный  за  резиденцией  двор.  Они  вышли  на  широкую  аллею,
обсаженную  рядами  высоких  деревьев  и  устланную  опав¬
шей  желтой  листвой.  Остановились  перед  красивыми,  ис¬
кусной  ковки  железными  воротами,  и  женщина  потянула
эа  резную  ручку  звонка.  Пожилой,  слегка  сутулый  мужчи¬
на  открыл  боковую  садовую  калитку.
 —  Наш  садовник,  —  пояснила  женщина.  —  Эта  девуш¬
ка  с  сегодняшнего  дня  работает  у  нас,  —  сообщила  она
старику.
 Они  вошли  эа  ограду.  Впервые  Наргис  увидела  велико¬
лепный  парк  так  блиэко.  Огромная  разноцветная  клумба
напоминала  огромный  живой  ковер,  расстеленный  перед
дворцом  из  бледно-эеленого  мрамора.  Сочная  зелень  пуши¬
стого  газона  контрастировала  с  живыми  красками  обрам¬
лявших  его  цветов.  Девушка  от  такой  красоты  онемела.
Она  не  могла  поверить,  что  будет  находиться  среди  всей
этой  роскоши,  сомневалась,  сможет  ли  вести  себя  как  надо.
 5

Разные  чувства  охватили  ее:  страх  перед  завтрашним
днем  и  огромная  радость.
 —  А  гнедиге  фрау  действительно  оставит  меня  здесь?—
спросила  она,  коверкая  немецкие  слова.
 —  Это  зависит  только  от  тебя.  Надо  заслужить,  —  от¬
ветила  женщина.
 Они  поднялись  по  мраморным  ступеням  лестницы,  что
вела  на  террасу  светло-зеленого  дворца.  Свод  над  террасой
поддерживали  две  блестящие  колонны  белого  мрамора.
Наргис  еще  раз  поправила  свое  новое  платье,  подчеркиваю¬
щее  ее  стройную  фигуру.
 Они  вошли  в  просторный  холл,  украшенный  мозаикой
из  редких  сортов  дерева.  Уэор  паркета  прекрасно  гармони¬
ровал  с  оформлением  холла.  Солнечные  лучи  дробились
в  цветных  стеклах  витражей  и  отражались  в  блестящих
игрушках,  развешенных  на  елке.  Наргис  казалось,  что  она
во  сне  перенеслась  в  какой-то  сказочный  мир.  Пожилая
женщина  заметила  восхищение  девушки  и  пояснила,  глядя
на  елку:
 —  Через  два  дня  у  них  праздник.  Немцы  очень  ува¬
жают  традиции.
 —  А  что  они  делают  с  этим  деревом?  —-  спросила  Нар¬
гис.
 —  Это  такой  же  обычай,  что  и  у  наших  армян.  Укра¬
шают  дерево,  потом  кладут  под  ним  подарки  и  поют  песни.
А  теперь  я  проведу  тебя  к  фрау  Элен.
 Баронесса  Элен  Витгенштейн  сидела  в  старинном  крес¬
ле  и,  как  обычно  в  это  время,  слушала  передачу  Берлин¬
ского  радио.  Ей  было  около  пятидесяти  лет.  Она  не  обра¬
тила  внимания  на  входивших,  словно  и  не  заметила  их.
Женщины  стояли  у  двери  до  тех  пор,  пока  Берлинское  ра¬
дио  не  кончило  передачу  последних  новостей.  Баронесса
выключила  приемник  и  повернулась  к  старшей:
 —  Так  это  она?
 —  Яволь,  майне  гнедиге  фрау!  —  ответила  женщина,
сделав  книксен.
 Наргис  последовала  ее  примеру  и  склонила  голову,  опу¬
стив  прикрытые  длинными  черными  ресницами  глаза.
 —  Подойди  поближе,  —  приказала  баронесса.
 Девушка  приблизилась  и  сделала  еще  один  книксен,
 так,  как  научила  ее  пожилая  женщина.
 Элен  смерила  ее  пронизывающим  взглядом  и  спросила!
 —  Сколько  тебе  лет?
 —  Семнадцать.
 6

—  Запомни!  —  произнесла  фрау  Элен.  —  Здесь  не  ков¬
ровая  фабрика.  Если  ты  что-то  услышишь  в  доме  —  не¬
медленно  забудь  об  этом.  Никаких  сплетен.  Получишь
одежду,  тебя  будут  кормить  и  платить  половину  того,  что
ты  получала  на  фабрике.  Раз  в  месяц  имеешь  право  схо¬
дить  домой  и  мать  может  прийти  проведать  тебя.  Кроме  то¬
го,  ты  не  должна  ни  с  кем  знакомиться  из  тех,  кто  не  же¬
нат,  и  никого  не  принимать.  Поняла?
 Служанка  выразительно  глянула  на  Наргис.  Девушка,
подхватив  пальцами  краешек  юбки,  вежливо  поклонилась
и  произнесла,  уже  довольно  правильно,  фразу  по-немецки.
 —  Начинай,  —  обратилась  фрау  Элен  к  старшей  и  до¬
бавила,  глядя  на  Наргис:  —  А  ты  учись,  завтра  начнешь
заниматься  тем  же.
 Служанка  принесла  большой  медный  таз,  медный  кув¬
шин  с  водой  и  несколько  флаконов  духов.  Элен  помыла
руки,  потом'  понюхала  их,  помыла  еще  раз,  старательно
вытерла,  после  чего,  выбрав  один  из  флаконов,  протерла
его  содержимым  руки  и  сказала:
 —  Пора  завтракать.
 Столовая  располагалась  по  другую  сторону  коридора.
Это  была  прекрасная  комната,  пол  которой  покрывал  ог¬
ромный  персидский  ковер.  В  центре  стоял  тяжелый  стол,
который  окружало  двенадцать  резных,  обитых  кожей  стуль¬
ев.  У  одной  из  стен  находился  громадный  комод,  напротив
другой  —  сервант,  украшенный  прекрасным  мейсенским
фарфором.
 Фрау  Элен  вошла  первой  и  заняла  место  за  накрытым
уже  столом.  Служанка  велела  Наргис  встать  за  стулом  хо¬
зяйки.  Вскоре  в  столовую  вошел  красивый  мужчина  лет
пятидесяти  пяти  —  барон  Карл  фон  Витгенштейн,  муж
Элен,  посмотрел  на  часы.
 —  Здравствуй,  моя  дорогая.  Сейчас  только  пять  минут
девятого.  К  сожалению,  мне  далеко  до  твоей  пунктуально¬
сти.  О,  у  нас  новенькая?  —  Карл  взглянул  на  девушку.
 Служанка  подвинула  ему  стул.
 —  Как  тебя  зовут?  —  обратился  барон  к  девушке.
 —  Наргис,  —  тихо  ответила  она.
 —  Громче!  —  приказал  барон.
 —  Наргис,  —  пришла  на  помощь  девушке  баронесса.
 —  По-персидски  Наргис  означает  «нарцисс».  Это  цве¬
ток...  У  нашего  садовника,  конечно,  неплохой  вкус,  но  он
выращивает  лишь  розы,  а  это  надоедает.  Как  тебе  спалось,
дорогая?  —  Барон  улыбнулся  жене.
 —  Плохо,  —  буркнула  та.
 7

—  Сердце?  —  допытывался  барон.
 —  Я  не  хочу  умереть  здесь,  понимаешь?  Не  хочу  вдесь
умереть!  —  В  ее  голосе  послышались  истерические  нотки.
 —  Не  волнуйся,  дорогая.  Ведь  здесь  есть  прекрасный
специалист.  Даже  в  Берлине  или  Веймаре  такого  вряд  ли
найдешь.  —  Кар  л.  стара  лея  успокоить  жену.
 —  Ты  прекрасно  знаешь,  что  дело  не  в  этом,  —  отве¬
тила  она.
 —  Я  говорил  с  доктором  Иоахимом,  —  продолжал  ба¬
рон.  —  Он  созовет  консилиум.  Да!  Совсем  забыл  тебе  ска¬
зать:  на  рождественские  праздники  приезжает  Август...
Вместе  с  Кристиной,  —  добавил  он  после  минутного  коле¬
бания.
 Рука  баронессы  задержалась  на  полпути  ко  рту.  Не¬
приятно  удивленная,  она  взглянула  на  мужа.
 —  Ничего  не  могу  сделать.  Сегодня  утром  я  получил
телеграмму.  Они  уже  в  пути,  прибудут  сегодня,  самое  позд¬
нее  —  завтра.
 —  Ее  никто  не  приглашал  сюда.  Август  приезжал  с
Генрихом,  а  не  с  ней.  —  Элен  была  явно  рассержена.
 —  Это  по  моей  просьбе,  —  сказал  Карл.
 —  Сколько  они  пробудут  у  нас?
 —  До  Нового  года.
 —  Имей  в  виду,  что  еще  до  Нового  года  мы  должны
быть  в  Веймаре,  —  решительным  тоном  произнесла  Элен.
 —  Моя  дорогая...  —  попробовал  было  уговорить  ее
Карл,  но  баронесса  прервала  мужа:
 —  Никаких  дискуссий.  Тридцатого  мы  будем  в  Вейма¬
ре  и  точка!
 —  Элен...
 -и  Я  так  решила!  —  бросила  она  не  терпящим  возра¬
жения  тоном.
 —  В  твоем  состоянии  эта  поездка  невозможна.  Это  са¬
моубийство!  —  пытался  объяснить  Карл.
 —  Если  я  и  умру,  то  умру  там...  В  своем  родном  доме!—
все  более  повышая  голос,  продолжала  Элен.
 —  Ты  примешь  решение  после  консилиума,  —  старал¬
ся  убедить  супругу  барон.
 —  Никакого  консилиума,  понял?  “
 —  Что  это  за  конфитюр?  Он  великолепен!  Ты  пробова¬
ла,  дорогая?  Он  действительно  превосходен.  Попробуй.  И  не
надо  нервничать.  Тебе  нужен  полнейший  покой.  —  Карл
старался  избежать  скандала.
 Элен  протянула  руку  к  вазочке  с  конфитюром,  и  в  этот
момент  в  столовую  вошел  слуга  с  письмом  на  серебряном
 8

подносе.  Барон  распечатал  конверт  и  извлек  из  него  краси¬
вый  пригласительный  билет.
 —  Прием  завтра  в  восемнадцать  часов,  —  сообщил  он
супруге.
 —  Пусть  Юзеф  подготовит  один  из  тех  больших  ковров
в  качестве  подарка  его  величеству,  —  решила  Элен.
 Барон  сделал  движение,  словно  у  него  были  какие-то
~  сомнения.
 —  Возьмет,  наверняка  возьмет.  Когда-то  он  был  бед¬
няком  и  теперь  знает  цену  таким  вещам.  Он  не  случайно
стал  самым  богатым  человеком  в  мире.  Вели  Юзефу,  чтобы
внизу  выткали  надпись*  «Прекрасному  гению,  великому  ца¬
рю  царей...»  Да  Юзеф  и  сам  знает...
 —  Неужели...  —  начал  Карл,  но  Элен  не  позволила
ему  продолжать:
 —  Мой  дорогой,  двадцатиметровым  ковром  не  погну¬
шался  бы  и  император  Вильгельм  Второй.
 —  Но  ведь  до  завтра  не  удастся  выполнить  эту  надпись.
 —  На  свете  нет  ничего  невозможного.  Пусть  работают
день  и  ночь.  Отдай  распоряжения  Юзефу,  а  он  уж  знает,
как  его  выполнить,  —  этими  словами  баронесса  закончила
спор.
 *  *  *
 Окна  помещения,  предназначенного  для  слуг,  выходили
на  широкую  аллею,  что  вела  к  главным  воротам  резиден¬
ции.  С  правой  стороны  был  виден  вход  в  контору  барона.
Старая  служанка  и  две  молодые  горничные  чистили  разло¬
женные  на  широком  столе  серебряные  приборы,  подсвеч¬
ники  и  пепельницы.  Четвертая  служанка,  самая  молодая,
стояла  у  окна.
 —  Смотрите,  пришел  Ореш!  —  крикнула  она.
 Служанки  прервали  работу  и  подбежали  к  окну.  Перед
 входом  в  контору  стоял  хорошо  сложенный  черноволосый
мужчина  лет  двадцати.,  Он  поправил  черные,  слегка  вью¬
щиеся  волосы,  снял  очки  в  металлической  оправе  и  стара¬
тельно  их  протер,  потом  одернул  белый  свитер,  прекрасно
контрастирующий  с  его  смуглой  кожей,  и,  пропустив  выхо¬
дящего  клиента,  вошел  в  контору.
 Барон  Карл  фон  Витгенштейн  сидел  за  роскошным  оре¬
ховым  столом,  украшенным  восточным  орнаментом.  Подоб¬
ные  столы  можно  встретить  кроме  Гданьска  на  побережье
Северной  Германии  или  в  Нидерландах.
 9

Перед  этим  столом  находился  другой,  изогнутые  ножки
которого  были  соединены  резными  подпорками.  Вокруг  сто¬
ла  стояло  шесть  тяжелых  стульев  с  высокими  резными
спинками.  У  стены  находился  ореховый  шкафчик  восемнад¬
цатого  века  с  выступающими  карнизами,  украшенный  резь¬
бой.  Меблировку  комнаты  дополнял  диван  с  высокой  пле¬
теной  спинкой.
 —  Прошу.  —  Барон  при  виде  входящего  в  кабинет  под¬
нялся  из-за  стола.
 Молодой  человек  присел  на  краешек  стула,  вынул  из
папки  образцы  нитей  и  красок,  стал  раскладывать  их  на
столе.  В  эту  минуту  в  кабинет  вошла  жена  барона  и  молча
села  на  диван.
 * 	* 	л
 —  Вчера,  незадолго  до  окончания  работы,  снова  опро¬
кинулся  котел  с  горячей  краской,  —  заговорил  Ореш.  —
Один  рабочий  получил  сильные  ожоги.  Врачи  говорят,  что
состояние  очень  тяжелое.
 —  Как  это  произошло?  —  спросил  Витгенштейн.
 —  Котлы  плохо  закреплены,  —  пояснил  Ореш.  —  До¬
статочно  вынуть  окрашиваемый  материал,  как  центр  тяже¬
сти  смещается  и  котел  переворачивается.  Это  уже  не  в  пер¬
вый  раз. 	,
 —  Скоро  у  нас  будет  новое  оборудование.
 —  Я  давно  это  слышал,  но  пока  все  остается  по-ста¬
рому...
 —  Я  же  сказал,  что  скоро,  —  повторил  барон.
 —  А  что  будет  с  тем  рабочим,  если  окажется,  что  он
потерял  трудоспособность?  —  спросил  Ореш.
 --  Что  вы  думаете  о  качестве  этих  красителей?  —  всту¬
пила  в  беседу  фрау  Элен.
 —  В  принципе,  после  нескольких  промывок  зеленый
цвет  бледнеет...
 —  Что  значит  «в  принципе»  и  после  какого  числа  про¬
мывок?
 —  Зеленый  цвет  теряет  интенсивность  после  пяти  про¬
мывок,  —  пояснил  Ореш.
 —  На  сколько  процентов?  Только  точно,  —  допытыва¬
лась  Элен.
 —  Почти...  •
 —  Что  значит  «почти»?  —  прервала  баронесса.  —  Точ¬
но  —  на  сколько  процентов?  Пять,  десять,  двадцать?
 10

—  В  принципе,  на  двадцать  процентов,  —  ответил
Ореш.
 Элен  продолжала:
 —  Прошу  запомнить:  нет  ни  «в  принципе»,  ни  «почти».
Вы  должны  давать  конкретную  информацию  в  точных  циф¬
рах.  Вы  инженер  и  обязаны  определить  точный  процент  по¬
тери  цвета,  а  не...  —  Внезапный  приступ  астматического
кап^ля  не  позволил  ей  окончить  фразу.  Она  стала  задыхать¬
ся.  Карл  подбежал  к  жене,  подал  ей  ингалятор  и  сделал
знак  Орешу  выйти  из  кабинета.
 Когда  инженер  вышел,  Элен  постепенно  стала  прихо¬
дить  в  себя.
 —  Дорогая  моя,  мы  же  договорились,  что  тебе  надо
больше  отдыхать,  —  втолковывал  супруге  Карл.
 —  Я  отдыхаю,  мой  милый,  но  помни,  что  не  следует
вступать  в  дискуссии  с  подчиненными,  от  них  требуется
лишь  выполнение  заданий.  Позови  Юзефа.
 Карл  открыл  почти  незаметное  окошко  в  стене,  выходя¬
щее  в  комнату,  занимаемую  сотрудниками,  и  вызвал  Юзе¬
фа.  В  кабинет  вошел  седеющий  мужчина  лет  шестидесяти.
 —  Добрый  день.
 Элен  ответила  на  поклон  и  спросила:
 —  Кажется,  вчера  какой-то  рабочий  обварился?
 —  Да,  я  узнал  об  этом  сегодня  утром,  —  ответил  Юзеф.
 —  Займись  этим,  нам  не  надо  никакого  шума.  У  меня
создается  впечатление,  что  этот  инженерчик  сует  свой  нос
куда  не  следует.
 —  Жаль,  что  он  лезет  куда  не  надо.  Он  хороший  спе¬
циалист,  —  сказал  Юзеф.
 —  А  что  с  надписью  на  ковре?
 —  Ковер  уже  подобран.  Надпись  будет  выткана  завтра
к  двенадцати.
 Удовлетворенная,  Элен  опустила  голову,  когда  вошла
служанка  и  подала  барону  визитную  карточку.  Карл  изви¬
нился  и  вышел  из  кабинета.
 —  Как  вы  себя  чувствуете?  —  с  беспокойством  спросил
Юзеф.
 —  Как  дерево...  Умру  стоя.
 —  Вы,  словно  дерево,  расцветаете  каждую  весну,  —
сказал  Юзеф.
 —  Не  знаю,  Юзеф,  доживу  ли  я  до  весны  на  этот  раз...
 —  Как  можно  так  говорить?!
 —  Мне  становится  грустно*  когда  я  думаю  о  том  дере¬
ве,  которое  мы  вместе  посадили  двадцать  лет  назад.  Сегод¬
ня  его  корни  охватывают  всю  эту  страну,  —  ответила  Элен.
 11

—  А  ветви  протянулись  во  все  столицы  мира,  —  при¬
бавил  Юзеф.
 —  Да,  это  великое  дерево,  —  продолжала  Элен.  —  Ни¬
какая  буря  его  не  сломит.  Но,  пока  я  болею,  вы,  Юзеф,  по¬
могайте  хозяину.  До  этого  барон  занимался  нашими  торго¬
выми  филиалами  за  границей.  У  него  нет  опыта  в  руковод¬
стве  рабочими  здесь,  на  месте,  на  фабрике.
 —  Конечно,  будьте  спокойны.
 *  *  *
 Выходя  из  канцелярии  барона,  Ореш  встретил  во  дворе
садовника,  который  нопросил  его  осмотреть  поврежденный
насос.  Они  вместе  направились  в  конец  сада,  к  источнику,
вода  из  которого  текла  в  искусственный  грот.  Там  они
встретили  Наргис.  Инженер  обратил  внимание  на  красоту
девушки  и  сказал:
 —  Ну  и  смешная  на  тебе  одежда!  Кто  тебя  так  одел?
 Наргис  промолчала,  а  Ореш  продолжал:
 —  Ты  новенькая?  На  каком  языке  говоришь?
 —  Во  всяком  случае,  не  на  твоем,  —  надменно  ответила
девушка  и  направилась  к  кухонным  дверям.
 —  О,  мне  это  нравится!  —  произнес  инженер.
 —  Принцесса,  а?  пошутил  садовник.
 —  Нет,  она  наша...
 —  Верно,  она  дочь  работницы  с  ковровой  фабрики,  —
добавил  садовник.
 —  Не  хочет  говорить  «по-моему».  Заговорит...  —  громко
сказал  Ореш.
 *  *  *
 В  конце  дня  перед  домом  Карла  остановилась  коляска.
Из  нее  вышел  Август,  младший  брат  барона,  со  своей  же¬
ной  Кристиной.  Слуга  взял  их  чемоданы  и  провел  гостей  во
дворец,  где  их  встретил  Юзеф.
 —  Здравствуйте,  господа.  А  господин  Генрих?
 —  На  этот  раз  сын  остался  в  Берлине.
 —  Как  прошло  путешествие?
 —  Хорошо,  —  ответил  Август.
 —  Ужасно,  —  вмешалась  в  разговор  его  жена.  —  Я  ду¬
мала,  что  вы  вышлете  машину  на  аэродром,  —  произнесла
она  с  обидой.
 Это  была  голубоглазая  блондинка  лет  сорока.
 —  Хозяева  уехали  на  прием,  —  пояснил  Юзеф.
 —  Их  нет?  Мы  же  послали  телеграмму,  —  Кристина
была  явно  оскорблена.
 12

—  Да,  но  хозяева  получили  приглашение  на  торжест¬
венный  прием  в  честь  шаха.
 —  Шаха?  Ах  да,  короля.  Жаль,  что  мы  опоздали,  могли
бы  увидеть  шахиншаха.  Это  так  звучит  по-персидски?
 —  Да,  ваша  милость,  —  вежливо  подтвердил  Юзеф.
 —  Действительно,  жаль,  —  добавил  Август.
 —  Шах  приехал  сюда  инспектировать  войска.  Надеюсь,
вы  понимаете,  что  на  приеме  в  его  честь  должен  был  при¬
сутствовать  владелец  такого  предприятия,  как  наше,  —  с
гордостью  произнес  Юзеф.
 —  Немецкого  предприятия,  —  подчеркнула  Кристина.  —
Насколько  мне  известно,  шах  относится  с  большим  уваже¬
нием  к  нашему  фюреру.
 —  Супруги  Витгенштейн  владели  этим  предприятием
еще  до  того,  как  фюрер  пришел  к  власти,  и  поэтому  поль¬
зуются  уважением  местных  властей  и  самого  шаха,  —  ук¬
лончиво  ответил  Юзеф.
 —  Милый  Юзеф,  вы  можете  показать  нашу  комнату?—
попросил  Август.
 —  С  удовольствием.  Это  та  комната,  в  которой  вы  всег¬
да  останавливались  с  господином  Генрихом.
 Юзеф  провел  гостей  в  комнату  на  втором  этаже.  Через
полчаса  они  уже  сидели  в  столовой  за  ужином.  Внимание
Кристины  привлекли  репродукция  портрета  кайзера  Виль¬
гельма  II  с  семьей,  оправленная  в  рамку,  и  серебряный
крест,  укрепленный  над  дверью.
 —  Жалкий  фарс,  —  бросила  Кристина,  глядя  на  изо¬
бражение  Вильгельма  И«
 —  Что  ты  сказала?  —  произнес  выведенный  из  задум¬
чивости  Август.
 —  Сколько  ни  приезжаю  сюда,  каждый  раз  убежда¬
юсь,  как  они  отстали.  Гляжу  на  этого  Вильгельма,  и  мне
кажется,  что  я  приехала  не  в  Персию,  а  в  Германию  восем¬
надцатого  века.  Эти  разодетые  слуги,  эта  мебель,  да  и  Юзеф
со  своими  бакенбардами.  Просто  не  знаю,  в  музее  я  или
в  театральной  реквизиторской,  —  иронизировала  Кристина.
 —  Тебе  нравится  этот  соус?  —  сменил  тему  Август.
 —  Что?
 —  Он  тебе  нравится?
 —  Ты  заметил,  как  кланяются  эти  служанки?  Жалкая
оперетка,  —  продолжала  Кристина.
 —  Попробуй  этот  соус.  Он  просто  великолепен!  Навер¬
няка  ты  в  жизни  не  пробовала  ничего  подобного.  Он  назы¬
вается  «фесен-джун».
 13

—  Взгляни!  —  Кристина  указала  на  крест  над  две¬
рью.  —  В  доме  еврейки  —  и  кресты  на  каждом  шагу.  Про¬
сто  смех  разбирает.  Жалкая  комедия...
 —  Попробовала?
 —  Что?
 —  Соус.  Как  только  попробуешь,  то  сразу  убедишься,
что  еда  гораздо  более  приятное  занятие,  чем  самая  инте¬
ресная  дискуссия.
 —  Ты  точно  такой  же,  как  твой  брат.  Сибарит,  —  за¬
ключила  она  с  упреком.
 —  В  конечном  счете  самое  главное  в  жизни  —  это  удо¬
вольствия,  которые  она  нам  доставляет.
 —  Ну,  знаешь!  У  меня  пропал  аппетит.
 Кристина  отодвинула  свою  тарелку  и  стала  ждать,  ког¬
да  Август  окончит  ужин.
 После  ужина  они  перешли  в  зеркальный  зал.  Попивая
кофе,  слушали  по  радио  музыку.  Кристина  видела  тысячи
своих  изображений  в  маленьких  зеркальцах,  украшающих
стены.  На  ее  губах  появилась  горькая  усмешка.  Она  громко
сказала:
 —  Я,  доктор  антропологии,  должна  стоять  в  очереди,
чтобы  получить  пару  килограммов  картошки  и  кусок  мяса!
И  еще  неизвестно,  получу  ли.  Мы  живем  в  Берлине  в  двух
комнатах  с  потеками  на  стенах,  а  эта  пройдоха,  еврейка,
ты  только  посмотри,  как  она  устроилась!  Живут  тут  кдк
короли.
 Август  не  ответил.  Попробовал,  как  обычно,  сменить  те¬
му.  Показал  Кристине  фотографию  в  старой  резной  рамке:
 —■  Взгляни,  рядом  с  кайзером  стоит  наш  отец...
 —  Вы  только  прошлым  и  живете!
 —  Но  он  умел  смотреть  в  будущее...  Его  страстью  стала
нефть.
 —  Твоей  тоже,  —  добавила  Кристина.
 В  салон  вошли  Карл  и  Элен,  одетая  в  прекрасное  пла~
тье  персидского  покроя  и  длинное  манто.  На  ней  была  ве¬
ликолепная  диадема,  шею  украшало  колье,  в  ушах  были
серьги  —  все  из  настоящих  бриллиантов.
 —  Извините  нас.  Долго  ждете?  —  еще  от  порога  про¬
изнесла  Элен.
 —  Нет,  нет.  Вы  прекрасно  выглядите.  Словно  королев¬
ская  чета,  —  ответила  Кристина.
 —  Дорогая  моя,  мы  же  возвращаемся  с  приема  у  са¬
мого  царя  царей.
 —  Расскажи,  каков  он,  этот  царь  царей?  —  попросила
Кристина.
 14

—  Дорогая  моя,  для  меня  настоящим  царем  царей  был
наш  Вильгельм  II,  —  убежденно  произнесла  Элен.
 —  Думаю,  что  вас  там  было  трудно  затмить.  Ты  вос¬
хитительно  выглядишь!  Какой  приятный  запах!
 —  Это  Шанель  номер  пять. 	•
 —  Ну  да.  А  нам  приходится  пользоваться  немецкими
духами.  Скажи,  дорогая  моя,  как  ты  себя  чувствуешь?  Как
твоя  астма?—с  деланной  заботой  расспрашивала  Кристина.
 —  Но,  моя  милая,  и  к  астме  можно  привыкнуть.  А  как
ты  себя  чувствуешь?  —  спросила  Элен.
 —  Хорошо.
 —  Что  нового  в  концерне,  Август?  —  обратился  барон
к  младшему  брату.
 —  Правду  сказать,  он  мне  порядком  надоел.
 —  Его  хотели  послать  в  Америку,  а  поехал  кто-то  дру¬
гой.  Он  чуть  не  лопается  от  злости,  —  вмешалась  Кри¬
стина.
 —  Вовсе  не  поэтому,  —  возразил  Август.
 —  А  где  же  Генрих?  Он  что,  проведет  рождество  в  Бер¬
лине  у  твоих  родственников,  Кристина?  —  спросила  Элен.
 —  Если  хочешь  знать  правду,  не  знаю.  Наверное,  от¬
празднует  с  друзьями.  Радуйся,  что  у  тебя  нет  сына.  Про¬
сто  не  знаю,  чей  характер  унаследовал  этот  молодой  бун¬
тарь.
 —  Он  похож  на  меня,  —  сказал  Август.
 —  Да  что  ты  говоришь?  На  тебя?  У  него  отсутствуют
основные  немецкие  черты,  нет  уважения  к  традициям,  се¬
мье,  народу...  Должен  был  приехать  с  нами,  а  отправился
неизвестно  с  кем  в  горы.  А  Маргит  тоже  не  приехала?
 —  После  смерти  своей  матери  она  живет  у  бабки  в
Польше.  Приедет  на  день  рождения  Элен,  —  ответил  Карл.
 —  Я  уже  сказала,  что  мой  день  рождения  мы  будем  пра¬
здновать  в  Веймаре.  И  давайте  покончим  с  этой  темой,  —
произнесла  Элен  и  обратилась  к  деверю:  —  Вы  уже  ужи¬
нали?
 —  Да.  Ужин  был  прекрасный.  Особенно  соус,  не  помню
его  названия.  Он  был  действительно  превосходен,  —  от¬
ветила  за  него  Кристина.
 —  Вы,  наверное,  устали  от  поездки?
 —  Ну  что  вы!  Путешествие  было  приятным.  А  вас  не
утомил  королевский  прием?
 —  В  самом  деле,  я  не  лучшим  образом  себя  чувствую
и  охотно  лягу,  —  согласилась  Элен.
 —  Конечно.  Завтра  у  нас  будет  достаточно  времени,
чтобы  поговорить,  —  заключила  Кристина.
 19

—  Надеюсь,  ваша  комната  вам  понравилась?  —  ‘6  бес¬
покойством  в  голосе  произнесла  Элен.
 —  Благодарим.  Она  очень  хорошая.
 —  В  таком  случае,  спокойной  ночи.
 Карл  и  Элен  перешли  в  спальню.
 —  Ты  вела  себя  как  княгиня,  только  ты  так  умеешь.
Дай  бог,  чтобы  ты  выдержала  до  конца  их  приезда,  —  по¬
хвалил  жену  барон,  входя  в  спальню.
 —  Ну  я  же  знала,  что  эта  простушка  будет  стараться
выглядеть  светской  дамой.  Мне  захотелось  ей  помочь.
 —  Нет,  моя  милая,  нельзя  так  придираться  к  людям.
Что  ни  говори,  а  она  тоже  была  на  высоте.
 —  Дорогой  мой!
 —  Но  ведь  умение  воспользоваться  определенной  так¬
тикой  тоже  требует  культуры,  —  заключил  барон.
 *  *  *
 —  Наконец-то  я  могу  спокойно  вздохнуть.  Надеюсь,  до
конца  нашего  пребывания  здесь  ты  не  выйдешь  из  своей
роли?  —  снимая  пиджак,  сказал  супруге  Август.
 —  Я  все  время  думала  о  наших  детях,  немецких  детях,
которым  пришлось  столетиями  голодать,  чтобы  евреи  могли
набивать  себе  брюхо  и  обвешиваться  бриллиантами!  Заме¬
тил,  как  она  была  одета?!  Но  в  Германии  это  теперь  кон¬
чится.  Для  нее  тоже.  И  здесь  она  недолго  поцарит!
 —  Не  кричи!  —  старался  успокоить  жену  Август.  —
Ведь  мы  же  в  их  доме.
 —  И  это  она-то  представляет  немецкий  народ!  Она!
Еврейка!  О  монархии  они,  видите  ли,  мечтают.  Но  это  уже
конец!  —  не  могла  сдержать  своей  ненависти  Кристина.
 —  Мне  спать  хочется,  я  устал.
 —  У  тебя  только  одно  желание:  тишина  и  покой.  Весь
ты  в  этом...
 В  комнате  Элен  царила  совершенно  иная  атмосфера.
Жена  барона,  с  тех  пор  как  заболела  астмой,  спала  одна,
всегда  в  одной  и  той  же  позе,  подложив  под  спину  подуш¬
ку.  Она  ложилась  с  высоко  поднятой  головой,  что  облегча¬
ло  ей  дыхание.  Короткие  хриплые  вздохи  вырывались  из  ее
полуоткрытого  рта,  перемешиваясь  с  мерным  тиканьем  ча¬
сов.
 Спальная  комната  жены  Карла  напоминала  музей.  Элен
привезла  из  Веймара  целую  коллекцию  старинных  часов:
фарфоровых,  металлических,  с  фигурками  людей  и  живот¬
ных.  Ее  отец  был  известным  и  уважаемым  часовым  масте¬
 16

ром.  Коллекционирование  было  семейной  традицией,  и  ча¬
сы  эти  напоминали  атмосферу  родительского  дома,  кото¬
рую  она  хотела  перенести  сюда,  в  Иран.
 Однако  сейчас  многоголосое  тиканье  часов,  смешавшись
с  хриплыми  звуками  дыхания  Элен,  создавало  впечатление
какой-то  странной  симфонии,  отнюдь  не  будившей  тоски
по  детским  годам,  бесповоротно  канувшим  в  прошлое.
 Элен  спала  неспокойно.  Неожиданно  в  ее  дыхании  по¬
явились  свистящие  ноты.  Лицо  ее  напряглось,  на  лбу  высту¬
пили  капли  пота.  Ей  снился  кошмарный  сон.  Она  видела
себя  в  гробу,  накрытом  узорным  ковром,  по  которому  пол-
вали  отвратительные  черви.  Крича  от  ужаса,  женщина
проснулась.  Полубессознательно  обвела  взглядом  погру¬
женную  в  темноту  комнату.  Ей  казалось,  что  и  по  краю
одеяла  ползают  черви,  и  одним  движением  она  сбросила
постель  на  пол,  на  расстеленный  ковер.  Впилась  в  него
взглядом  и  с  ужасом  поняла,  что  на  нем  тот  же  рисунок,
что  и  на  ковре,  покрывавшем  гроб  в  ее  кошмарном  сне.
Элен  отчаянно  крикнула,  у  нее  началась  рвота.  В  комнату
вбежала  Наргис.  Она  включила  свет,  намочила  полотенце
и  протерла  лицо  Элен,  не  перестававшей  истерично  кри¬
чать,  указывая  на  пол:
 —  Убери  это  отсюда!  Убери!
 Девушка  не  понимала.  Не  зная,  что  делать,  она  молча
смотрела  на  ковер.
 —  Ты  что,  не  слышишь,  что  я  тебе  говорю?  Немедленно
убери  этот  ковер!  —  еще  раз  крикнула  Элен.
 Наргис  все  еще  смотрела  на  госпожу,  не  зная,  что  де¬
лать.
 —  Убирайся!  Убирайся!  Немедленно!..  —  прошипела
Элен,  когда  в  дверях  спальни  показался  Карл.  —  Это  ты,
дорогой?  —  произнесла  она  с  облегчением.
 Карл  подошел  к  постели  и  обнял  жену.
 —  Пожалуйста,  дай  мне  вот  те  духи.  —  Взяв  флакон,
она  щедро  полила  себя  благовонной  жидкостью.  —  Отвези
меня  в  Веймар.  Умоляю  тебя!  Немедленно  отвези  меня  в
Веймар...
 —  Успокойся,  дорогая.  Почему  ты  так  упрямишься?
Ведь  когда-то  ты  была  влюблена  в  эту  страну,  говорила,
что  хочешь  навсегда  остаться  на  Востоке.  Помнишь?  Сколь¬
ко  раз  я  хотел  вернуться  в  Германию,  тогда  еще,  вначале,
когда  мы  только  основывали  нашу  фабрику.  Ты  уговарива¬
ла  меня  остаться.  Говорила,  что  Шираз  —  это  наша  Мек¬
ка,  город  поэтов,  роз  и  соловьев.  В  этой  стране  ты  создала—
ведь  это  ты  ее  создала  —  прекрасную  фабрику,  продаешь
 2  Митра
 17

самые  лучшие  ковры  в  мире.  А  теперь  хочешь  все  это  оста¬
вить?
 —  Ох,  Карл,  прекрати,  —  прошептала  она.
 —  Это  не  все,  —  ответил  барон.  —  Из-за  тебя  и  я  по¬
любил  Восток.  И  благодарен  тебе  за  это.
 —  Дорогой  мой...
 —  Ты  ведь  знаешь,  —  продолжал  Карл,  —  что  сейчас
происходит  в  Германии.  Шираз  сейчас  для  нас  —  убежище.
 —  Я  должна  ехать  в  Веймар!  —  упрямо  повторяла
Элен.
 —  Если  это  так  важно  для  тебя,  я  поговорю  с  доктором
Иоахимом.  Но  решение  примем  только  после  консультации.
Для  меня  самое  главное  —  твое  здоровье.
 Элен  вздохнула  с  облегчением.
 —  Мне  снился  ужасный  сон:  меня  несли  в  этом  гряз¬
ном,  мерзком  персидском  гробу,  похожем  на  тачку.  Сверху
лежал  старый,  вытертый  ковер,  гроб  поставили  на  краю
могилы,  присутствовали  несколько  человек,  среди  них  та
молодая  служанка,  язвительно  улыбавшаяся.  Кто-то  читал
Коран.  Наконец  меня  положили  в  белый  мешок  и  опустили
вниз.  Сверху  бросили  ковер,  как  тот,  в  салоне.  По  нему
ползали  черви.  Все  воняло,  и  я  сейчас,  еще  сейчас  чувствую
тот  ужасный  запах.  Черви  были  черные,  мерзкие...  Мил¬
лионы,  миллионы  червей...  —  Элен  краем  глаза  посмотрела
па  мужа  и  внезапно  расплакалась.
 Карл  попытался  еще  раз  обнять  жену,  но  она  его  от¬
толкнула:
 —  Не  прикасайся  ко  мне!  Не  лги!  У  тебя  вместо  рта  —
яма!  Яма,  в  которую  ты  с  аристократическими  ужимками
бросаешь  свои  любимые  лакомства.  Только  это  имеет  цен¬
ность  и  смысл  для  тебя...
 Монолог  Элен  прервал  удушающий  кашель.  Карл  про¬
тянул  ей  ингалятор.  Когда  она  успокоилась  и  муж  хотел
выйти  из  спальни,  Элен  умоляюще  обратилась  к  нему:
 —  Не  оставляй  меня  одну!  Пожалуйста...
 Карл  послушно  лег  рядом  с  женой.  Элен  продолжала
говорить  уже  более  слабым,  приглушенным  голосом:
 —  Я  боюсь,  этот  страх  парализует  меня.  Мои  мысли,
чувства...  Иногда  мне  кажется,  что  я  не  ощущаю  собствен¬
ного  тела.  Я  чувствую  смерть.  Но  она  не  приходит,  не  оста¬
навливается  рядом  со  мной.  Я  задыхаюсь.  Веймар...  Вей¬
мар  —  это  жизнь,  это  воздух  моего  детства...
 Элен  повернулась  к  мужу.  Но  барон  уже  спал.  Тогда
она  включила  радио.  Из  Берлина  передавали  речь  Гитлера.
Элен  в  бешенстве  увеличила  громкость.  Теперь  голос  фю«
 18

рера  как  бы  сотрясал  стены  спальни.  Барон  проснулся  и
подскочил  в  постели.
 —  Извини  меня,  дорогая,  извини.  Я  слишком  много
выпил.
 С  минуту  они  слушали  радио,  потом  Карл  выключил
приемник.
 —  Нет,  мы  не  поедем  в  Веймар.  Это  исключено,  —  ска¬
зал  барон.
 —  Ты  не  смеешь!  Я  поеду  туда,  несмотря  ни  на  что.
Никто  не  может  мне  запретить.  Хочу  видеть  мой  дом.  Хочу
там  умереть...
 *  *  *
 На  следующий  день  Элен  присматривала  за  последними
приготовлениями  к  сочельнику,  когда  вошел  Карл.  В  ру¬
ках  у  него  была  визитная  карточка.
 —  Приехал  человек  по  поручению  графа  фон  Крау-
зевитца.
 —  Вольфганга?
 —  Да.
 —  По  какому  делу?
 —  Помнишь,  год  назад  в  Стамбуле  граф  говорил,  что
охотно  поехал  бы  в  Германию.  Ты  ему  тогда  предложила
поехать  к  нам  и  совместно  участвовать  в  деле.
 —  И  что?
 —  И  вот  теперь  он,  вероятно,  прислал  человека  по  это¬
му  делу,  —  ответил  барон.
 Они  перешли  в  салон,  в  котором  их  ожидал  сорокалет¬
ний  мужчина,  производящий  впечатление  образованного  че¬
ловека.
 —  Меня  зовут  Ганс  Бахман,  —  представился  он  и  вру¬
чил  барону  красивую  коробку,  сказав:  —  Граф  Вольфганг
фон  Краузевитц  посылает  вам  свой  сердечный  привет  и  этот
символический  подарок.
 Карл  фон  Витгенштейн  поднял  деревянную  крышку  и  с
интересом  взглянул  на  комплект  прекрасных  трубок.
 —  Это  очень  редкие  экземпляры,  кажется  из  Южной
Австралии.  Таких  в  моей  коллекции  нет.  От  всего  сердца
благодарю.  Как  здоровье  моего  друга?  Когда-то  он  жало¬
вался  на  ревматизм...
 —  Теперь  ему  значительно  лучше,  —  ответил  Бахман.
 —  А  Эмилия,  дочь  графа?
 —  Она  недавно  вышла  замуж.
 —  Вот  как?  За  кого  же?
 2*
 19

—  За  офицера.
 —  Вермахта?  —  спросила  Элен.
 —  Да,  ваша  милрсть,  —  ответил  Бахман.
 Служанка  подала  кофе.
 —  Вы  приехали  в  Шираз  только  по  делу  графа  фоп
Краузевитца?
 —  Нет,  ваша  милость.  С  некоторых  пор  я  работаю  здесь
в  рамках  нашей  помощи  по  сельскому  хозяйству.  Говоря
точнее,  занимаюсь  животноводством.
 —  Здесь?  В  Ширазе?  —  удивился  барон.
 —  Да.  В  районе  Фарса.
 —  Вы  давно  знаете  графа  фон  Краузевитца?  —  спросил
Карл.
 —  Мне  посчастливилось  познакомиться  с  господином
Вольфгангом  несколько  лет  назад  в  Гейдельберге,  на  ветре*
че  монархистов...
 —  Господин  Бахман,  со  времени  нашей  встречи  с
Вольфгангом  в  Стамбуле  прошел  уже  год,  и  мое  тогдашнее
предложение  теперь  неактуально.  Но  я  напишу  несколько
слов  графу,  которые,  я  надеюсь,  вы  передадите.
 —  Конечно.
 —  Нам  было  очень  приятно  с  вами  познакомиться.  —
Элен,  вставая,  дала  понять,  что  время  завершить  разговор.
 Ганс  попрощался.
 —  Просто  не  верится,  до  чего  дошел  этот  славный  граф.
Помнишь,  с  каким  отвращением  он  говорил  о  Гитлере:
«Этот  шут,  сумасшедший...»  Он  говорил  так  громко,  что  мне
пришлось  его  успокаивать,  —  сказал  барон  жене.
 —  Пустая  телега  очень  шумит  на  булыжной  мостовой.
Дочь  графа,  как  и  он  сам,  всегда  искала  дешевого  успеха.
Теперь  она  наверняка  говорит,  что  неважно,  течет  ли  в
жилах  ее  мужа-офицера  голубая  кровь.  Теперь  для  них
важно,  чтобы  эта  кровь  была  расово  чистой,  —  насмешли¬
во  сказала  Элен.
 —  Где  честь,  где  гордость  нашей  немецкой  аристокра¬
тии?  —  добавил  ее  муйк.
 Потом  он  сел  за  стол  и  написал  короткое  письмо  графу
фон  Краузевитцу.  Ганс  Бахман  ожидал  в  холле.  Вручая
ему  письмо,  барон  спросил:
 —  Вы  приехали  с  семьей?
 —  К  сожалению,  один.
 —  В  таком  случае  сердечно  приглашаю  вас  к  нам  на
сочельник.
 —  Если  это  не  доставит  вам  неудобств,  я  охотно  вос¬
пользуюсь  вашим  приглашением.
 20

—  Вот  письно  Вольфгангу.  А  теперь  прошу  вас  ва  ивой.
 Барон  проводил  Ганса  в  салон,  в  котором  собрались
 Август,  Кристина,  Элен  и  доктор  Иоахим  —  домашний
врач  семьи.
 —  О,  это  вы,  доктор.  Позвольте  представить:  господин
Ганс  Бахман,  знакомый  моего  друга.  Он  недавно  начал  ра¬
ботать  в  нашем  районе,  специалист  по  животноводству.
 —  Кого  мы  еще  ждем?  —  спросила  Кристина.
 —  Нашего  консула.  Жаль  только,  что  нет  снега.
 —  Разве  здесь  тоже  бывает  снег?
 —  В  этом  районе  редко,  но  на  северо-западе  —  да...
 Все  вернулись  к  беседе,  которая  началась  до  прихода
 Карла  и  Ганса.
 —  В  тысяча  девятьсот  пятнадцатом  году  отец  был  кон¬
сулом  в  Тебризе,  —  продолжал  Август.  —  Но  его  деятель¬
ность  проходила  в  окрестностях  Керманшаха  и  на  юге,  там,
где  есть  нефть.  Основной  его  целью  было  уменьшить  влия¬
ние  Англии  и  России  в  Персии.  Для  этого  он  организовал
партизанское  движение  среди  местного  населения.  Он  по¬
лучил  помощь  от  Османской  империи  и  местной  жандар¬
мерии,  находившейся  в  руках  шведов.  Словом,  вел  настоя¬
щую  войну.  Британцы  даже  назначили  награду  в  двести
тысяч  фунтов  стерлингов  ва  его  голову.
 —  Двести  тысяч?  —  удивился  Иоахим.
 —  Это  пустяки  по  сравнению  с  доходами,  которые  Анг¬
лия  получала  от  нефти.
 —  Нам,  немцам,  не  везло  с  нефтью.  Несмотря  на  то
что  в  технических  достижениях  мы  не  хуже  англичан,  —
сказал  Иоахим.
 —  Вот  именно.  А  вы  внаете  почему?  Потому  что  люди,
правящие  в  старой  системе,  были  бливоруки.  Только  после
войны  стали  понимать  цену  нефти.  Без  нефти  нельзя  начи¬
нать  войну.  Посмотрите  на  Америку.  Ее  огромная  автомо¬
бильная  промышленность  возникла  благодаря  нефти.  Мой
отец  это  понимал,  но,  к  сожалению,  мой  брат  Карл  не  вос¬
пользовался  тем,  чего  достиг  отец.  Он  занялся  изготовле¬
нием  ковров,  —  сказал  Август.
 —  Нефтяником  нужно  родиться.  Я  им  не  родился,  но
наши  ковры  завоевали  мир,  и  с  этим  приходится  считать¬
ся,  —  произнес  Карл.
 —  Это  только  твоя  личная  победа,  помни.  Наш  же  отец
думал  о  будущем  народа.  Он  много  раз  повторял:  «Имея
нефть,  можно  овладеть  всем  миром».  К  сожалению,  зтого
добились  американцы  и  англичане...  —  Речь  Августа  была
прервана  приходом  консула  и  его  супруги.
 21

—  Мы  просим  прощения  8&  опоздание,  но  в  самую  по¬
следнюю  минуту  меня  задержал  важный  телефонный  раз¬
говор,  —  оправдывался  консул.
 —  Не  стоит  огорчаться,  ведь  только  сейчас  стало  видно
первую  звезду,  —  ответил  Карл.
 Элен  пригласила  гостей  к  столу.  Она  взяла  с  хрусталь¬
ной  тарелки  облатку,  подошла  к  мужу  и  начала  церемо¬
нию  праздничных  поздравлений.  Гости  заняли  места  за
столом.
 —  Прошу  простить,  —  обратился  Ганс  к  Августу,  —
что  я  осмеливаюсь  выразить  свое  мнение.  Я  полон  призна¬
тельности  к  вам,  барон,  и  очень  вас  уважаю,  а  образ  ва¬
шего  отца  должен  стать  примером  для  каждого  немецкого
патриота.  Я  уверен,  что  то  дело,  которое  не  удалось  завер¬
шить  вашему  отцу,  доведут  до  конца  другие,  к  тому  же
скоро...
 —  Как  это  понимать  —  скоро?  —  спросил  Август.
 —  Самое  большее  —  через  два  года,  —  с  убеждением
сказал  Ганс.
 —  Не  понимаю...
 —  Насколько  мне  известно,  —  продолжал  Бахман,  —
концерн  «И.  Г.  Фарбениндустри»  подписал  договор  об  об¬
мене  патентами  с  нефтяным  концерном  «Стандарт  ойл  оф
Ньюджерси»  —  «Экссон».  И  американцы  серьезно  интере¬
суются  немецкими  работами  по  получению  синтетического
бензина  из  угля,  производством  четырехэтилового  свинца,
необходимого  компонента  высокооктанового  авиационного
бензина.  К  сожалению,  это  полностью  не  может  заменить
нефти,  месторождения  которой  находятся  под  землей  вокруг
Персидского  валива...
 —  Минутку!  Минутку!  Не  ослышался  ли  я?  Ведь  вы
сказали,  что  занимаетесь  животноводством,  —  прервал  удив¬
ленный  Август.
 —  Да,  но  мое  призвание  —  геология,  а  моя  страсть  —
вертеть  дырки  в  земле,  под  которой  кроется  нефть.
 —  Это  превосходно!  —  с  удовлетворением  воскликнул
Август.  —  А  я  все  думаю,  откуда  вы  столько  знаете  о  кон¬
церне,  в  котором  я  работаю.  Мне  очень  приятно,  что  у  нас
схожие  интересы.
 —  Если  вы  примете  мое  приглашение,  мы  вместе  по¬
едем  в  пустыню,  и  тогда  я  покажу  вам  что-то  необычное,—
сказал  Ганс  Бахман.
 Август  охотно  согласился.
 Во  время  праздничного  ужина  у  Элен  случился  внезап¬
ный  сильный  приступ  астмы.  Кристина  с  деланным  беспо¬
 22

койством,  извинившись  перед  гостями,  вывела  ее  из  са¬
лона.
 —  Доктор,  —  обратился  Карл  к  Иоахиму,  —  представь¬
те,  моя  жена  в  таком  состоянии  настаивает  на  поездке  в
Веймар.  Неужели...
 —  Вы  знаете  мой  диагноз,  господин  барон.  Эти  симп¬
томы  неизбежны.  Но  с  бронхиальной  астмой  можно  жить.
Лечение  состоит  в  регулярном  приеме  антиспазматических
средств.  Неплохие  результаты  дает  климатическое  бальнео¬
логическое  лечение.  Меня  огорчает  только,  что  у  госпожи
баронессы  случаются  приступы  страха,  страха  смерти,  а  это
уже  само  по  себе  болезнь.  Кто  знает,  может  быть,  поездка
в  Веймар  будет  самым  лучшим  лекарством?
 —  Говоря  о  поездке  Элен,  я  имел  в  виду  нечто  совсем
иное.  Я  имею  в  виду  нынешнее  положение  в  Германии.
 После  этих  слов  Карла  в  дискуссию  вступил  консул:
 —  На  брата  моей  знакомой  в  Берлине  прямо  на  улице
напали  несколько  человек.  С  тяжелыми  повреждениями  че¬
репа  он  попал  в  больницу  и  через  два  дня  умер.  Родителям
умершего  объяснили,  что  властям  трудно  сдержать  внезап¬
ные  проявления  патриотизма  немецких  граждан,  направ¬
ленные  против  расово  чуждых  элементов.
 Беседу  за  праздничным  столом  прервала  Наргис,  кото¬
рая  вбежала  в  комнату  и  попросила  доктора  Иоахима  прой¬
ти  в  спальню  Элен.  Та,  тяжело  дыша,  лежала  на  постели.
Ее  лицо  посинело,  на  лбу  выступили  крупные  капли  пота.
Врач  сделал  укол,  и  больная  начала  успокаиваться.
 —  Останьтесь  с  ней.  Я  через  минуту  загляну,  —  ска¬
зал  доктор  Иоахим  Кристине  и  вышел  из  комнаты.
 Элен  чувствовала  себя  уже  значительно  лучше,  даже
приподнялась  на  постели,  внимательно  глядя  на  жену  Ав¬
густа.
 —  Перед  выездом  мы  были  с  Августом  в  Париже,  —
Кристина  вернулась  к  теме  прерванной  беседы,  —  где
встретили  одного  из  немецких  аристократов,  не  признаю¬
щих  Гитлера.  Представь  себе,  моя  дорогая,  этот  человек
будто  ослеп,  он  совершенно  не  видит  Парижа.  Но,  пони¬
маешь,  он  видит  во  сне  свой  дом  в  Мюнхене...  Видит  знако¬
мых,  семью,  еще  раз  переживает  старые  горести  и  радости.
Он  сказал  нам,  что  настоящей  жизнью  он  живет  только
ночью,  ведь  только  ночью  он  оказывается  в  своем  доме  на
Зедлингерторплатц.  И  еще  он  говорил,  что  во  сне  чувствует
даже  запах  цветов  в  своем  саду,  и  я  подумала  тогда,  что
если  бы  он  вдруг  прозрел  и  приехал  в  Германию,  то  со¬
вершенно  был  бы  сломлен.  У  нас  уже  нет  ни  монархии,  ни
 23

Веймарской  республики,  а  он  все  еще  живет  в  том  времени»
Для  таких  людей  уже  нет  места,  пусть  у  них  даже  будет
две  или  три  пары  эдоровых  глаз»  Многие  могут  ненавидеть
Гитлера,  некоторые  могут  относиться  к  нему  о  отвращени¬
ем,  но,  дорогая  моя,  ведь  это  он  вывел  Германию  из  тупи¬
ка,  дал  людям  работу  и  обещал  народу  необходимое  жиз¬
ненное  пространство.  Он  укрепил  нас  в  убеждении,  что  мы
избранная  раса.  Потому  что  мы  именно  таковы!  —  твердо
заключила  Кристина.
 Элен  взяла  со  стола  яблоко  и  разрезала  его  пополам.
Внезапно  она  вздрогнула.  Среди  косточек  она  увидела  тол¬
стого  розового  червяка.  Кристина  заметила  движение  Элен
и  заговорила  вкрадчивым  голосом:
 —  Дорогая  моя,  ведь  это  факты  не  только  исторические,
но  и  научные.  Что  ни  говори,  но  свою  докторскую  работу
я  писала  по  генетической  обусловленности  рас.
 Хочешь  яблоко?  —  вдруг  сказала  Элен.
 —  Что?
 —  Я  спрашиваю,  хочешь  ли  ты  яблоко.
 —  Обожаю  яблоки.
 Элен  встала  с  постели  и  подошла  к  Кристине.
 —  Август  всегда  называл  тебя  «мое  яблочко».
 —  Мужчины  любят  яблоки,  —  ответила  несколько  рас¬
терянно  Кристина,  не  понимая,  к  чему  клонит  Элен.
 —  А  если  они  червивые?
 —  Хуже,  если  они  гнилые,  —  ответила  Кристина.
 —  Это  из  нашего  сада,  —  произнесла  Элен  и  внезапно,
молниеносным  движением,  всунула  половинку  яблока  с  из¬
вивающимся  в  ней  червяком  в  рот  Кристины.  Та,  обороня¬
ясь,  сжала  зубы,  укусив  Элен  за  палец.  Несмотря  на  боль,
баронесса  не  вскрикнула.  Лица  обеих  женщин  пылали  не¬
навистью.
 —  Ах  ты,  стерва!  Хочешь  лишить  меня  дома,  в  котором
я  родилась,  запаха  детства,  моего  родного  языка!  Я  не  до¬
ставлю  тебе  этой  радости!  Вам  это  не  удастся!  —  крикнула
Элен  и,  схватив  Кристину  эа  шею,  вонзила  ей  в  горло  свои
ногти.  Та  открыла  рот,  выпустив  палец  Элен.  Баронесса  по¬
дошла  к  столу  и  обильно  полила  палец  одеколоном.
 —  Ты  не  поедешь  в  Веймар!  Останешься  здесь  и  сгни¬
ешь.  Немецкая  земля  принадлежит  только  нам,  немцам!  —
крякнула  Кристина,  выбегая  из  комнаты.
 Через  минуту  вошел  Карл.
 —  Как  ты  себя  чувствуешь,  моя  дорогая?
 —  Лучше.  Значительно  лучше,  —  ответила  Элен.
 24

—  Гости  перешли  в  салон.  Может  быть,  ты  к  нам  вер¬
нешься?  —  предложил  барои.
 Элен  поправила  платье  и  с  достоинством  вышла  из  ком¬
наты,  за  ней  Карл.  В  салоне  кто-то  запел  рождественскую
песню:  «Тихая  ночь,  святая  ночь»,  которую  подхватили  все.
Кристина  смотрела  на  кровоточащий  палец  Элен,  а  та  с
удовлетворением  задержала  свой  взгляд  на  свежих  цара¬
пинах  на  шее  Кристины.
 Слова  старой  рождественской  песенки  эхом  отдавались
в  соседних  комнатах  и  в  помещениях  для  слуг.
 —  Что  они  делают  с  этим  хлебом?  —  спросила  Наргис,
указывая  на  лежащую  на  тарелке  облатку.
 —  Это  святой  хлеб.  Он  означает  любовь  и  согласие,—
ответила  старшая  служанка.
 —  Как  это  прекрасно...
 —  У  них  так  принято.  Они  всегда  вежливы  друг  с  дру¬
гом,  живут  в  дружбе,  не  так,  как  мы.  У  нас  человек  чело¬
века  в  пустыне  убьет  за  каплю  воды.
 —  Да.  У  них  иначе.  Они  любят  друг  друга.  И  так  пре¬
красно  поют...
 На  следующее  утро  Наргис  шла  через  сад.  За  дворцом
она  встретила  Ореша,  который  грузил  в  машину  краси¬
тели.
 —  Ты  не  хочешь  со  мной  поговорить?
 Наргис  заколебалась,  но,  не  говоря  ни  слова,  направи¬
лась  в  сторону  пещеры,  в  которой  эимой  хранились  про¬
дукты.  Войдя  в  пещеру,  в  полумраке  девушка  внезапно
услышала  таинственный  голос,  отражающийся  от  стен  мно¬
гократным  эхом:
 —  Дитя  мое...  Дитя  мое...  Подойти  поближе.
 Девушка  выбежала  из  пещеры,  посмотрела,  нет  ли  кого
 снаружи.  Вокруг  царила  тишина.  Она  вернулась  и  снова
услышала  голос:
 —  Не  бойся...  Подойди  поближе...  Как  тебя  зовут,  ма¬
лышка?
 —  Наргис,  —  ответила  испуганная  девушка.
 —  Говори  громче!
 —  Наргис.
 —  Закрой  глаза  и  постарайся  увидеть  того,  кого  лю¬
бишь.  Закрой  глаза...
 Наргис  закрыла  глаза  и  замерла  в  ожидании.
 Что  ты  видишь?
 Девушка  открыла  глаза  и  со  страхом  оглянулась.
 25

—  Кого  ты  видишь?
 —  Никого,  —  ответила  она  тихо.
 —  Старайся  его  увидеть.
 —  Да.  Теперь  вижу.
 —  Того,  кого  любишь?
 —  Да,  того,  кого  люблю.
 —  Где  он?
 —  Не  знаю.
 —  Сколько  ему  лет?
 —  Не  знаю.
 —  Как  он  выглядит?
 —  Не  знаю,  не  знаю,  не  знаю...  —  Наргис,  рыдая,  вы¬
скочила  из  пещеры.  Через  минуту  она  вернулась.
 —  Кто  он?  —  услышала  Наргис  тот  же  голос.
 —  Это  мой  отец,  —  ответила  девушка.
 —  Ты  никогда  его  не  видела?
 —  Может  быть,  и  видела,  но  не  помню.
 —  Где  он  находится?
 —  Не  знаю.
 —  Приходи  сюда  в  субботу  в  полдень.
 —  Кто  ты?..  Кто  ты?..  —  с  волнением  спрашивала  де¬
вушка.
 Ответа  не  было.  Взяв  себя  в  руки,  Наргис  пошла  в  глубь
пещеры,  обыскала  ее,  но  никого  не  нашла.  Взяла  большой
горшок  с  мясом  и  вернулась  в  кухню.  Выждав  немного,
спросила  кухарку:
 —  Зачем  построили  эту  пещеру?
 —  Летом  господа  там  отдыхают,  потому  что  там  хо¬
лодно,  а  зимой  она  служит  нам  кладовкой.  Иногда  летом,
когда  приезжают  гости,  они  вызывают  там  духов.
 —  Как  это  —  духов?
 —  Ну,  попросту  так  играют.  Таинственный  голос  гово¬
рит  тогда:  «Закрой  глаза  и  увидишь  того,  кого  любишь».
 —  А  чей  это  голос?
 —  Там  есть  дырка,  и  кто-то,  спрятавшись  снаружи,  го¬
ворит  через  бамбуковую  трубку,  —  пояснила  кухарка.
 Наргис  вскочила,  побежала  к  пещере,  обыскала  все
вокруг  и  нашла  замаскированное  отверстие  и  длинную  бам¬
буковую  трубку.  Приложила  к  ней  губы  и  произнесла  не¬
сколько  слов,  которые  отразились  глухим  эхом.
 Наргис  выбежала  в  сад.  Ореш  как  раз  заканчивал  по¬
грузку  товара  в  грузовик.
 —  Зачем  вы  это  сделали?  —  с  грустью  спросила  девуш¬
ка  и,  не  дожидаясь  ответа,  исчезла  в  кухне.
 26

*  *  *
 Вездеход  Бахмана  медленно  двигался  по  пустыне.  Ря¬
дом  с  Гансом  сидел  Август.  Машина  словно  плыла  по  вол¬
нам  несомого  ветром  песка.  Вдалеке,  как  сквозь  туман,
виднелось  стадо  овец  и  пастух,
 —  Вы  знаете,  —  говорил  Ганс,  —  они  в  течение  шести¬
семи  месяцев  в  году  пасут  свои  стада  в  пустыне,  передви¬
гаясь  в  поисках  воды  и  травы.  С  собой  берут  только  сухой
хлеб  и  вяленое  мясо.  Это  люди  открытые,  разговорчивые,  а
после  нескольких  месяцев  одиночества  каждый  встречен¬
ный  человек  для  них  —  подлинный  клад.  Но  договориться
с  ними  нелегко.  Они  живут  в  своем  собственном  мире,  не
имея  понятия,  что  такое  море  или  большой,  кипящий  жиз¬
нью  город.  Но  им  известны  все  тайны  пустыни.  Только
говорят  они  о  ней  загадками.  То,  что  здесь  происходит,  они
окружают  тайной.  Создают  легенды  и  мифы.  Я  хотел  как
раз  вам  показать  одно  из  чудес  пустыни.  Для  геолога  это
может  оказаться  восхитительным.
 —  Как  вы  с  ними  разговариваете?  Вы  знаете  персидский
язык?
 —  Когда-то  изучал,  ну  а  здесь  усовершенствовал  свои
познания,  —  ответил  Ганс.
 —  А  животноводство?
 —  Достаточно  прочитать  учебники,  и  можно  создать  впе¬
чатление,  что  я  им  помогаю.
 Издалека  до  них  донесся  звук  хорового  пения.  Через
минуту  появилась  группа  мужчин.  Август  понял,  что  все
они  слепые.
 —  Легенда  гласит,  —  пояснил  Ганс,  —  что  их  родите¬
лей  казнил  король  предыдущей  династии,  Каджар.  Они  же,
как  дети  бунтовщиков,  были  ослеплены.  Теперь  они  бродят
из  города  в  город,  из  пустыни  в  пустыню  и  поют  о  своей
трагедии.  Люди  их  кормят.  Злые  языки  говорят,  что  слепо¬
та  их  произошла  от  отсутствия  гигиены,  а  легенду  о  бунтов¬
щиках  они  выдумали  сами,  чтобы  возбуждать  в  людях  жа¬
лость  и  получать  таким  способом  деньги.  Они  любят  мифы,
живут  ими.
 Ганс  остановил  машину.  Перед  ним  среди  песков  стояли
семь  каменных  столбов,  выглядевших  словно  пришельцы
из  иного  мира.
 —  Что  это  такое?
 —  Именно  это  я  хотел  вам  показать,  —  произнес  Бах¬
ман.  —  Местное  население  называет  эти  столбы  Семью
братьями,  или  Семью  источниками.  Древняя  персидская
 27

легенда  гласит,  что  на  этом  месте  был  когда-то  богатый
город,  но,  чтобы  его  захватить,  следовало  сначала  засы¬
пать  находящиеся  неподалеку  источники.  Так  поступил
один  из  завоевателей.  Когда  жители  города  умерли  от  жаж¬
ды  и  их  трупы  покрыли  улицы,  враг  о  триумфом  вошел  в
город.  Но  и  у  завоевателей  кончились  запасы  воды.  Они
решили  очистить  засыпанные  источники,  и  вот,  когда  был
отброшен  последний  камень,  из  земли  вырвался  огненный
фонтан,  который  сотни  лет  никому  не  удавалось  погасить.
Потом  кто-то  поставил  здесь  эти  столбы,  а  может  быть,  сам
огонь  превратился  в  камень.  Это  место  иранцы  считают
священным.
 —  Мне  известна  другая  легенда  на  эту  тему,  —  отве¬
тил  Август.  —  Тысячелетиями  неподалеку  от  Киркука  го¬
рят  вечные  огни,  о  которых  упоминается  еще  в  Библии.
Кажется,  их  видел  сам  Александр  Великий.  Проникающий
через  щели  в  скалах  газ  загорелся  еще  в  незапамятные  вре¬
мена,  скорее  всего,  от  какой-то  случайной  искры  или  удара
молнии.  В  этом  месте  в  тысяча  девятьсот  двадцать  седьмом
году  было  проведено  первое  бурение.  Четырнадцатого  ок¬
тября,  около  полуночи,  неподалеку  от  одной  из  буровых
вышек  находился  инженер  из  Техаса  Гарри  Вингер.  Эту
скважину  готовили  к  остановке.  Ночью  Вингер  услышал
странный  свист,  потом  удар,  и  минуту  спустя  на  песок
обрушился  нефтяной  дождь.  Я  уверен,  что  когда-нибудь
нефть  брызнет  также  и  из-под  каменных  столбов.
 —  Поздравляю  вас.  Только  настоящий  нефтяник  мог
прийти  к  такому  выводу,  —  с  уважением  произнес  Ганс.
 —  Вы  считаете,  я  прав?
 —  Видите  ли,  —  продолжал  Ганс,  —  Дарси  шесть  лет
бурил  скважины  в  окрестностях  Абадана,  прежде  чем  по¬
шла  нефть.  Кто  знает,  может  быть,  вдесь,  под  нашими  но¬
гами,  находится  целое  море  нефти?
 ■—:  Это  начинает  меня  волновать.
 —  Вижу,  вы  любите  риск.
 —  Я  всегда  верил,  что  на  нефти  я  сделаю  настоящую
карьеру,  —  сказал  Август.
 —  Так  вначит,  мы  оба  верим  в  одну  и  ту  же  звезду.
 Вы  в  самом  деле  хотите  бурить  скважины?
 —  Может  быть,  в  скором  будущем  начну.  И  хочу  доба¬
вить,  что  нахожусь  под  огромным  впечатлением  ваших
слов,  продиктованных  настоящим  инстинктом  нефтяника.
Такой  человек,  как  вы,  настоящий  клад  для  третьего  рей¬
ха,  —  льстиво  произнес  Ганс  Бахман.
 После  многочасового  путешествия  сквозь  пески  пусты-
 28

ни  они  вернулись  в  Шираз.  Ганс  пригласил  Витгенштейна
к  себе.  В  большой  комнате  на  столе  и  полках  валялись  не¬
брежно  разбросанные  книги,  бумаги,  проспекты,  киноленты
и  фотографии.  Бахман  охотно  исполнял  роль  хозяина.  По¬
дал  нарезанный  сыр  и  баварское  пиво,  принес  кинопроек¬
тор.  На  большом,  укрепленном  на  стене  экране  показались
кадры,  иллюстрирующие  историю  добычи  нефти  в  Иране.
 —  Когда  Вильям  Нокс  Дарси  в  тысяча  девятьсот  втором
году  получил  от  иранского  правительства  концессию  на
ведение'разведки  на  территории,  вдвое  большей,  чем  терри¬
тория  Техаса,  —  комментировал  фильм  Бахман,  —  в  об¬
мен  на  двадцать  пять  тысяч  фунтов  наличными  и  шестнад¬
цать  процентов  чистого  дохода,  ему  не  пришлось  прибегать
к  дипломатическим  хлопотам.  Просто  ему  посчастливилось.
А  такого  счастья  у  немцев  сейчас  не  будет.  Но  в  начале
двадцатых  годов  положение  Англии  несколько  осложнилось.
Ей  угрожала  утрата  концессии,  когда  Советская  Россия
национализировала  кавказскую  нефть  и  остановила  доступ
американского  капитала.  Зараза  национализации  могла  бы¬
стро  дойти  до  Ирана.  Тогда  самым  популярным  человеком
в  Иране  был  Ленин,  благодаря  отмене  тайного  договора
между  царской  Россией  и  Англией  о  разделе  и  аннексии
Персии.  Народ  ненавидел  англичан  и  династию  Каджаров.
Молодой  шах,  несмотря  на  свои  демократические  взгляды,
не  имел  никакого  влияния  на  ход  событий.  И  не  приобрел
доверия  народа.  В  общем-то,  он  был  слабый  человек.  Весь
Иран  охватила  революция.  Английское  правительство  при¬
шло  к  выводу,  что  для  получения  нефти  необходимо  завое-ч
вать  эту  страну.  Но  как?  Они  же  не  могли  ввести  сюда  ар¬
мию  и  превратить  Иран  в  еще  одну  британскую  колонию.
Поскольку,  согласно  русско-иранскому  договору  от  тысяча
девятьсот  двадцать  первого  года,  территорию  Ирана  нельзя
было  превращать  в  военные  базы.  Поэтому  никакие  иност¬
ранные  войска  не  имели  права  вступать  на  территорию  этой
страны.  Англия  начала  искать  человека,  —  продолжал  свой
доклад  Ганс,  меняя  бобину  с  пленкой,  —  человека,  кото¬
рый  стал  бы  выразителем  ее  интересов.  Им  стал  Реза-хан.
Нынешний  шах,  который  был  когда-то  в  России  командиром
казачьего  полка.  По-моему,  Реза  —  обыкновенный  полугра¬
мотный  человек  с  диктаторскими  замашками.  Англичане  ок¬
ружили  его  своими  людьми,  опытными  политическими  иг¬
роками.  Они  помогали  хану  совершить  в  Иране  политиче¬
ский  переворот,  якобы  в  пользу  республики.  Реза-хан  дол¬
жен  был  называться  президентом,  а  не  шахом.  Он  говорил
о  себе  как  о  человеке  из  народа,  в  отличие  от  ненавистных
 29

властителей  из  династии  Каджаров.  Благодаря  этому  народ
был  на  его  стороне.  Он  так  хорошо  играл  свою  роль,  что
его  поддерживали  как  интеллигенция,  так  и  рабочие  и  фео¬
далы.  Никто  не  предполагал,  что  это  лишь  кукла  на  ниточ¬
ках,  концы  которых  были  в  руках  англичан.
 Итак,  Реза-хан,  с  тихого  благословения  Великобритании,
устранил  соперников,  провозгласил  себя  царем  царей,  ге¬
ниальным  из  гениальных,  он  даже  утверждал,  что  является
тенью  бога!  А  для  персов  наступили  кровавые  времена.
Репрессии  коснулись  всех  противников  Англии.  Расстрели¬
вали  феодалов  и  коммунистов,  поэтов  и  мулл.  Царь  царей
проводил  националистическую  политику  под  лозунгами  со*
здания  Великого  Ирана.  В  тысяча  девятьсот  тридцать  тре¬
тьем  году  иранский  парламент  подписал  самый  благопри¬
ятный  для  Великобритании  договор,  гарантирующий  Персии
только  шестнадцать  процентов  доходов  от  добычи  неф¬
ти.  Когда  друг  и  личный  советник  шаха  Тимур  Таш,  ми¬
нистр  двора,  хотел  выторговать  у  англичан  тридцать  про¬
центов  дохода,  его  по  приказу  монарха  отравили.
 Фильм  кончился,  Ганс  выключил  проектор.
 —  Стоит  подвести  итог...  —  сказал  он.  —  Угадайте,  ка¬
кой  прием  применили  англичане?  —  Он  взял  в  руку  ста¬
кан  с  водой.  —  Видите?  —  Он  поднял  стакан.  —  Издалека
этот  стакан  выглядит  пустым,  а  на  самом  деле  он  полон.
Предусмотрительные  англичане  —  словно  эта  вода.  Они
везде,  а  вроде  бы  их  нет.  Это  мастерский  прием,  который
мы  могли  бы  сейчас  повторить.
 —  Думаю  только,  —  ответил  Август,  —  хватит  ли  нам
жизни,  чтобы  добиться  своей  цели...
 —  Наш  стакан  уже  почти  полон.  В  нем  не  хватает  все¬
го  лишь  нескольких  капель...
 —.  В  самом  деле?  —  спросил  заинтригованный  Август.
 —  Да,  господин  барон.  Борьба,  которую  вел  против  анг¬
личан  в  этом  районе  ваш  отец,  сегодня  стала  легендой.  И
именно  Витгенштейны  —  герой  этой  легенды.  К  сожале¬
нию,  ваш  брат  не  хочет  использовать  ее  в  интересах  немец¬
кого  народа.  Вы  же,  соединив  свою  страсть  с  талантом  неф¬
тяника,  могли  бы  многое  сделать.
 —  Как  капля  воды  в  стакане?
 —  Не  извольте  беспокоиться.  Такой  человек,  как  вы,
не  утонет  в  этом  «стакане».
 —  Я  не  хотел  бы  быть  романтиком...  Точнее  говоря  —
нефтяником  без  нефти.  Меня  интересуют  конкретные  вещи.
 —  Конкретная  вещь  —  это  фабрики  Витгенштейна,  ко¬
 30

торые  могут  стать  временной  базой  для  нас  и  для  вас,  —
сказал  Бахман.
 —  Позволю  себе  заметить,  что  на  фабриках  моего  брата
изготавливаются  ковры.
 —  Это  не  имеет  значения.  Можно  выпускать  ковры  и
думать  о  нефти.  Ни  для  кого  не  секрет,  что  центр  мировой
нефтедобычи  из  Мексиканского  залива  и  Карибского  моря
перемещается  на  Ближний  Восток  и  в  район  Персидского
валива.  Это  до  нас  еще  понял  ваш  отец.  Нужно  только
подумать,  как  лучше  подойти  к  этому  делу.
 —  Вы  считаете,  что  Великобритания  будет  спокойно
смотреть  на  то,  что  мы  делаем?  У  них  невидимые,  но  длин¬
ные  руки...
 —  Этот  старый  лев  почивает  на  лаврах.  Англия  захва¬
тила  все  страны  Персидского  залива,  Иорданию,  Палести¬
ну,  Египет...  Вы  знаете  такую  поговорку:  когда  кот  спит,
мыши  резвятся.  Было  бы  неплохо,  если  бы  вы,  вместо  того
чтобы  ехать  в  Америку,  остались  здесь  о  присоединились
к  брату.  Мы  устроим  вам  командировку  от  концерна  на
год  или  два  с  сохранением  всех  привилегий,  —  произнес
Бахман  и  наполнил  кружки.
 —  Предположим,  что  я  принял  эти  предложения.  А  что
дальше?
 —  Я  думаю,  —  ответил  Ганс,  —  что  в  скором  времени
нефтеперерабатывающий  завод  в  Абадане,  эта  жемчужина
в  короне  Британской  империи,  перейдет  под  управление
таких  людей,  как  вы.  Это  не  романтика.  Я  прекрасно  знаю,
о  чем  говорю.  —  И,  чувствуя  колебания  Августа,  доба¬
вил:  —  Персы  говорят,  что  счастье  только  раз  стучится  в
дверь,  и  все  дело  в  том,  чтобы  не  прозевать  этот  момент...
 Август  фон  Витгенштейн  уже  принял  решение.  Он  с
уважением  посмотрел  на  Бахмана  и  поднял  кружку.
 ЗАПАХ  НЕФТИ
 еред  резиденцией  барона  Карла  фон  Витген¬
штейна  остановилась  коляска.  Старый  са¬
довник  почтительно  поклонился  вышедшей
из  нее  молодой  девушке.  Извозчик  выгрузил
багаж,  Наргис  взяла  чемоданы  и  проводила
гостью  во  дворец.
 Барон  с  братом  сидели  в  салоне  и  пили  коктейли.
 —  Маргит!  Наконец-то  приехала!  Здравствуй,  дочень¬
ка!  —  воскликнул  Карл,  вскакивая  с  кресла.
 61

—  Добрый  день,  папа!  Здравствуй,  дядя!  —  сказала  де¬
вушка,  целуя  отца.
 —  Я  уже  могу  называть  тебя  «мадам  доктор»?
 —  Конечно.  Сейчас  я  тебе  покажу  диплом.
 —  Поздравляю  тебя,  —  произнес  Август.
 I—  А  Генрих?  —  спросила  Маргит.
 —  Пока  еще  не  защитил  диплома.  Он  больше  рисует,
чем  учится.
 —  Я  это  знаю.  Но  где  он?  Мне  бы  хотелось  с  ним  по¬
здороваться.
 —  Ах,  ты  об  этом!  Генрих  остался  в  Берлине.  Я  при¬
ехал  с  Кристиной.
 —  А  как  себя  чувствует  Элен?
 —  Не  лучшим  образом.  Сейчас  она  спит.  По  ночам  ее
мучает  бессонница.  Ты  не  голодна,  доченька?
 —  И  не  голодна,  и  не  устала.  Хочу  только  принять
ванну.  А  потом  у  нас  будет  много  времени,  папа.
 Быходя  из  комнаты,  Маргит  встретила  Кристину,  оде¬
тую  в  костюм  для  верховой  езды.
 —  Здравствуйте!  Я  дочь  Карла  Витгенштейна,  —  пред¬
ставилась  она.
 —  Маргит?  Господи,  как  же  вы  изменились!  Я  бы  вас
не  узнала.  Вы  выглядите  как  настоящая  леди.  Я  не  люблю
говорить  комплименты,  но  вы  действительно  очень  краси-
вая.
 —  Благодарю.  Не  буду  вас  задерживать,  вы,  кажется*
собрались  на  прогулку. 	'
 —  Думаю,  у  нас  будет  еще  достаточно  времени,  чтобы
познакомиться  поближе,  —  сказала  Кристина.
 —  До  встречи,  —  вежливо  попрощалась  Маргит.
 Братья  в  салоне  слушали  радио.  Выступал  Гитлер.  Карл
 поднялся  и  с  явным  неудовольствием  выключил  прием¬
ник.
 —  Извини,  Август,  ты  ведь  приехал  сюда,  чтобы  от¬
дохнуть.  Я  хочу  избавить  тебя  от  выслушивания  этих  бред¬
ней.  Тебе  приготовить  еще  коктейль?
 —  Я  сам  это  сделаю,  —  ответил  Август.
 —  Не  эавидую  вам.  У  нас  здесь  спокойно.  Надеюсь,  я
тебя  не  обидел...
 —  Если  бы  не  было  Гитлера,  —  ответил  брат  барона,—
его  следовало  бы  выдумать,  чтобы  освободить  нас  от  всех
этих  коммунистов,  социал-демократов  и  прочих  красных.
Это  чьи  слова,  Карл?
 —  Мой  дорогой,  я  сказал  это  тогда,  когда  в  Германии  ца¬
рил  полный  хаос.  Красные  только  этого  и  ждали.  Надо  было
 32

найти  силу,  способную  упорядочить  всю  эту  неразбериху.
Гитлер  был  именно  той  силой.  Это  вовсе  не  значит,  что,
поддерживая  его,  мы  не  испытывали  опасений.  Но  теперь
этот  зверь  ни  с  кем  и  ни  с  чем  не  считается.  С  одной  сто¬
роны,  рисует  рабочим  картину  социалистического  рая,  луч¬
ше  советского,  а  с  другой  —  ведет  дело  с  промышленными
акулами  и  финансистами.  И  никто  не  видит  или  не  хочет
видеть,  что  он  стремится  реализовать  только  свои  бредовые
планы.  Сумасшедший  фантазер!  Эта  идиотская  расовая  тео¬
рия,  этот  антиеврейский  балаган  —  кому  все  это  нужно?
Евреи,  которые  развивали  промышленность,  основывали
банки,  были  нужны  рейху,  тем  более  что  величие  Герма¬
нии,  ее  мощь  были  им  на  руку.  Скажи,  кому  это
нужно?
 —  Видишь  ли,  дорогой  Карл,  это  своего  рода  терапия,
причем  неизбежная,  для  того,  чтобы  освободить  нас  от  ком¬
плекса  Версальского  договора.  Я  и  сам  не  очень-то  верю  в
высшие  и  низшие  расы.  Так  же,  как  и  ты.  Только  я  ценю
политическое  значение  этой  теории.  Эта  идея  возвращает
нации  веру  в  себя,  побуждает  к  действию.  Тот  факт,  что
девяносто  процентов  ^  нации  поддерживает  Гитлера,  свиде¬
тельствует  о  том,  что  это  политик  высокого  класса*  —  за¬
ключил  Август.
 —  Думаю,  мы  достигли  бы  того  же,  а  может  быть  и
большего,  при  монархии,  —  ответил  Карл.
 —  Ты  считаешь,  что  лозунг  «Монархия!»  был  бы  непло¬
хим  политическим  ходом?
 —  Честному  политику  не  следует  этого  бояться.  Я  же
независимый  промышленник  и  справляюсь  без  всяких  там
ходов.
 —  Это  правда.  Могу  тебе  даже  позавидовать.  А  для
меня  ты  не  найдешь  какой-нибудь  должности?  —  спросил
Август.
 —  Чтобы  делать  ковры,  надо  иметь  очень  тонкие  паль¬
цы,  —  двусмысленно  ответил  Карл.  —  Ты  не  подходишь
для  такой  работы...
 В  этот  момент  в  комнату  вошла  одетая  в  легкое  платье
Маргит.  Она  показала  отцу  диплом  об  окончании  медицин¬
ского  института.
 —  Вот,  паночка,  я  теперь  доктор.  Мой  отец,  —  произ¬
несла  она,  обращаясь  к  Августу,  —  непременно  должен
увидеть  бумагу  с  подписью.  Иначе  он  не  поверит.  Так  что
представляю  документ.
 •—  Хорошо  ли  так  шутить  с  отцом?  Август,  ну  разве
она  не  прелестна?
 3  Митра
 33

—  Можно  только  позавидовать,  что  у  тебя  такая  дочь,—
ответил  брат.
 Маргит  развернула  на  столе  платок,  наполненный  раз¬
ноцветными  камешками.  К  каждому  был  прикреплен  листо¬
чек  бумаги  с  описанием.
 —  Я  привезла  тебе,  папа,  камни  из  Польши,  —  сказа¬
ла  она.  —  Все  они  подробно  описаны.  А  эта  пластинка  дол¬
жна  тебе  понравиться.
 —  Спасибо,  доченька,  прекрасные  камни,  таких  в  моей
коллекции  нет.  —  И,  взяв  пластинку,  сказал:  —  О,  Шопен,
я  его  очень  люблю.  А  в  чьем  исполнении?  Рубинштейн?
Кто  это  такой?
 —  Это  прекрасный  пианист,  о  нем  много  говорят.  По¬
стоянно  он  живет  во  Франции  и  ездит  с  концертами  по  все¬
му  миру,  —  пояснила  Маргкт.
 —  А  как  там  наши  земли  в  Польше?  —  спросил  Август.
 —  Неужели  дядя  соскучился  по  сельскому  хозяйству?
Ваш  управляющий  должен  прислать  отчет...
 —  Да  как  же  не  скучать!  Такая  тучная  земля...  Видишь
ли,  Карл,  это  я  тоже  имел  в  виду,  когда  говорил,  что  нам
несправедливо  навязали  Версальский  договор.
 —  Послушайте  пластинку,  —  предложила  Маргит.  —  Я
купила  ее  перед  отъездом  из  Гданьска.
 Она  поставила  пластинку.  Артур  Рубинштейн  играл  ма¬
зурки  Шопена.  В  салон  вошел  Юзеф  и  подал  барону  теле¬
грамму.
 —  В  порт  Хорам-шар  пришло  судно  с  оборудованием
для  нашей  фабрики  по  произг^дству  красок,  —  сказал  он.
 —  Ну  накопец-то  мы  решили  эту  проблему!  —  радост¬
но  воскликнул  Карл.
 Юзеф  вышел  из  комнаты.
 —  Ты  строишь  новую  красильную  фабрику?  —  спро¬
сил  брата  Август.
 —  Да,  у  нас  всегда  были  проблемы  с  качеством  краси¬
телей.
 —  А  хорошие  специалисты  у  тебя  есть?
 —  Есть  один,  но  Элен  не  очень  его  любит.
 —  А  что  бы  ты  сказал,  если  бы  этим  делом  занялся  я?
 —  Ты?  —  Карл  явно  оторопел.
 —  Ты  ведь  знаешь,  что  врачи  посоветовали  мне  сме¬
нить  климат.  У  меня  ревматизм,  а  здесь  столько  солнца.
Как  только  я  сюда  приехал,  мне  сразу  стало  лучше.
 —  Да,  я  вижу,  тебе  действительно  надоел  твой  концерн.
Знаешь,  брат,  я  был  бы  не  против.  Мне  бы  это  было  даже
 34

на  руку.  Но  как  уживутся  Кристина  и  Элен  под  одной
крышей?
 —  Они  как  кошки,  —  сказал  Август.  —  То  ласкаются,
то  шипят  друг  на  друга.  Правда,  я  заметил,  что  в  послед¬
нее  время  их  отношения  значительно  улучшились.
 —  Ты  и  сай  не  веришь  в  то,  что  говоришь.  Взрыв  мо¬
жет  наступить  каждую  минуту.  Если  б  ты  был  один  —  дело
другое.  Но  если  хочешь  сменить  климат,  я  могу  тебя  уст¬
роить  в  санаторий  здесь,  у  моря...
 —  А  я  думала,  что  мы  послушаем  музыку,  —  вмеша¬
лась  Маргит,  переворачивая  пластинку  на  другую  сторону.
 —  Извини,  доченька,  уже  слушаем.  Куда  ты  напра¬
вилась?  —  спросил  он,  видя,  что  дочь  идет  к  двери.
 —  К  Элен,  может  быть,  она  уже  проснулась.
 —  Послушай,  Маргит!  Элен  настаивает  на  том,  чтобы
в  этом  году  отпраздновать  свой  день  рождения  в  Веймаре^
Я  этого  не  хочу,  и  не  только  из-за  состояния  ее  здоровья,
но  и  из-за  того,  что  происходит  в  Германии.  С  ней  уже
беседовал  доктор  Иоахим.  Безрезультатно.  Должен  состо¬
яться  консилиум,  но  я  не  верю,  что  это  поможет.  Ты  же
энаешь,  что  если  Элен  что-то  решила,  то  из  нее  этого  не
выбьешь.  Пожалуйста,  поговори  с  ней  —  возможно,  как
врач,  ты  найдешь  какой-нибудь  убедительный  аргумент.
 —  Я?  Если  она  не  верит  даже  доктору  Иоахиму?  Ведь
я  же  только  что  получила  диплом.
 —  Нельзя  упускать  ни  малейшего  шанса.
 —  Не  знаю,  насколько  ты  прав,  но  если  настаиваешь...—
Маргит  вышла  из  салона,  разминувшись  с  Кристиной,  ко¬
торая  вошла  и  тяжело  опустилась  на  стул.
 —  Что  случилось?  —  спросил  Август.
 —  Я  упала  с  лошади.
 —  Я  же  дал  тебе  самую  смирную  лошадь  в  моей  ко¬
нюшне.  На  ней  даже  дети  ездят!  —  сказал  Карл.
 —  Может,  я  ее  чересчур  понукала.
 —  Шпорами?  Боже  мой!  Как  ты  могла!
 Карл  пошел  в  конюшню,  дал  лошади  кусочек  сахара,
потрепал  ее  по  шее  и  успокоил.
 Когда  он  вернулся  во  дворец,  его  уже  ожидал  Юзеф  с
документами,  готовыми  для  подписи.  Вскоре  появилась
Элен.  Она  говорила  громко,  так,  чтобы  ее  слышали  сидев¬
шие  неподалеку  Август  и  Кристина:
 —  Юзеф,  будь  добр,  проследи,  чтобы  на  тридцатое  для
меня  заказали  торт  и  соответствующее  количество  свечей.
 —  Слушаюсь,  госпожа  баронесса,  —  ответил  Юзеф.
 —  Здесь?  —  недоверчиво  спросил  Карл.
 3*
 35

—  А  где  же  еще?  Конечно,  здесь...  —  ответила  Элен.
 Карл  направился  в  комнату,  где  хранилась  его  богатая
 коллекция  камней.  С  собой  он  взял  образцы,  которые  при¬
везла  из  Польши  Маргит.  Тщательно  рассортировал  их  и
уложил  в  витрины.  Когда  он  кончил  это  занятие,  вошла
дочь.
 —  Хорошо,  что  ты  пришла.  Как  тебе  удалось  собрать
такие  прекрасные  камни?  Ты  доставила  мне  огромную  ра¬
дость.
 —  Знаешь,  папа,  —  Маргит  перевела  разговор  на  дру¬
гое,  —  в  Гданьске  у  меня  был  старый  профессор,  который
всегда  повторял,  что  профессия  врача  требует  прежде  все¬
го  интуиции.  Тот,  у  кого  ее  нет,  никогда  не.^удет  хорошим
врачом.
 —  И  что  же  подсказала  тебе  твоя  интуиция?
 —  Что  дядя  Август  по  состоянию  здоровья  хотел  бы  ос¬
таться  здесь  и  управлять  твоей  красильной  фабрикой,  а  ты
на  это  согласишься.
 —  Но  ведь  я  не  сказал,  что  согласен.
 —  Вот  видишь,  интуиция  —  это  маленькая  ложь.  Я
знала,  что,  если  скажу  правду,  Элен  бросится  собирать  че¬
моданы.  А  так  она  даже  перестала  об  этом  думать.  Она  бо¬
ится,  что  Август  и  Кристина  поселятся  в  ее  доме.  Поэтому
и  отказалась  от  поездки  в  Веймар.
 После  полуночи  Август  и  Кристина  удалились  в  комна¬
ту  для  гостей.
 —  Ты  слишком  много  выпил  сегодня,  —  с  упреком  ска¬
зала  Кристина.
 —  Грешно  было  бы  не  пить  такое  вино,  —  оправдывал¬
ся  Август.
 Кристина  рассеянно  просматривала  местную  газету.  Вне¬
запно  ей  бросился  в  глаза  снимок,  на  котором  была  Элен
среди  гостей  шаха.
 —  Вот  видишь?  Нам  специально  подбросили  в  комнату
эту  газету.  «Поглядите,  какая  я  гранд-дама...»  —  добавила
она,  передразнивая  голос  Элен.
 —  Меня  это  не  касается.  Оставь!  Ты  чувствуешь?  По¬
года  такая,  словно  сейчас  начало  осени,  а  не  зима.  И  кости
у  меня  совсем  не  болят.  Неужели  я  совершенно  выздоро¬
вел?
 —  Это  к  какой  же  опере  такая  увертюра?
 —  Какой  опере?  —  Август  не  понял  жену.
 —  Вот  я  и  спрашиваю.  Из  того,  что  ты  говорил  во  вре¬
мя  ужина,  выходит,  что  тебе  хотелось  бы  остаться  в  Шира-
ее.  Одному.  Может  быть,  я  плохо  тебя  поняла?
 36

—  Я  как  раз  хотел  тебе  об  этом  сказать.  Думаю  взять
отпуск  и  остаться  эдесь.  Ты  же  знаешь,  что  врачи  давно
советовали  мне  сманить  климат.
 —  Сколько  же  ты  хочешь  тут  пробыть?
 —  Не  знаю.  Возможно,  год...
 —  Ты  думаешь,  я  тебе  это  позволю?
 —  Я  специалист,  и  мне  найдется  дело  в  местной  хими¬
ческой  промышленности.  Для  начала  я  мог  бы  остаться  у
Карла  и  помогать  ему  на  красильной  фабрике.
 —  Ты  это  серьезно?
 —  Да.  Я  уже  предпринял  кое-какие  шаги.
 —  Не  поговорив  предварительно  со  мной!
 —  Но  вот  я  как  раз  и  говорю...
 —  Я  хочу  остаться  с  тобой!  —  решительно  произнесла
Кристина.  —  Да  или  нет?
 —  Ты  же  знаешь,  что  Карл  не  соглашается.  Он  сказал,
что  Элен  и  ты  не  уживетесь  в  одном  доме.
 —  Но  ведь  она  долго  не  протянет.  Ты  это  понимаешь?
 —  Конечно,  она  постоянно  стонет,  но  кто  знает,  может
быть,  она  переживет  нас  всех.
 —  Она  уже  едва  дышит.
 —  Посмотрим...
 —  Подожди,  я  кое-что  тебе  покажу,  —  с  живостью  ска¬
зала  Кристина,  доставая  из  чемодана  карту  Ирана.  —  Взгля¬
ни,  в  этом  районе  живет  множество  племен.  На  западе  —
курды,  арабы,  дальше  —  турки,  персы...  Видишь?  Для  ан¬
трополога  это  настоящий  клад.  У  меня  наконец-то  появи~
лась  возможность  провести  интересные  исследования,  сде¬
лать  карьеру...  Я  смогла  бы  утереть  нос  этому  Фридриху...
Я  давно  мечтала  приехать  сюда.
 Август  потянулся  к  карте,  разложенной  на  столике.
 —  Дай  мне  сигарету,  —  сказала  Кристина.
 Август  подал  ей  сигарету,  затем  взял  карандаш  и  нари¬
совал  несколько  кружочков  в  южной  и  западной  частях
Ирана.  Там,  где  могла  быть  нефть.
 Порыв  ветра  шевелил  прозрачные  муслиновые  занавески.
Августу  казалось,  что  он  видит  бесконечную,  освещенную
слабым  светом  луны  пустыню.  Он  вспомнил,  как  сегодня
днем  осматривал  с  Гансом  буровую  вышку.  Августу  каза¬
лось,  что  он  слышит  не  только  свист  ветра,  но  и  монотон¬
ный  шум  буровой  установки.  Внезапно  он  услышал  силь¬
ный  нарастающий  гул.  Раздался  взрыв.  Сорванная  струей
нефти  буровая  вышка  взлетела  в  воздух.  На  ее  месте  воз¬
ник  столб  огня.  Его  яркий  блеск  осветил  пески  пустыни.
 37

*  *  *
 Старший  конюх  заводил  лошадь  в  манеж.  На  скамейке
сидели  братья  Витгенштейны  с  женами  и  Маргит.  Дочь
Карла  подошла  к  лошади  и  грациозно  поднялась  в  седло.
 —  Откуда  она  брала  время,  чтобы  и  учиться,  и  зани¬
маться  верховой  ездой?  —  спросила  Кристина.
 —  Маргит  —  настоящая  аристократка,  —  сказал  Ав¬
густ.
 Карл  с  удовольствием  кивнул  головой.
 —  Что  ты  этим  хочешь  сказать?  —  заинтересовалась
Кристина.
 Август  не  ответил.  Все  стали  смотреть,  как  Маргит  уп¬
равляет  лошадью.  Потом  решили  ехать  эа  город,  осмотреть
ханаку  —  монастырь  дервишей.  Уже  возвращаясь  на  ма¬
шине,  недалеко  от  города  заметили  женщин,  мывших  в  реч¬
ной  воде  ковры.
 —  У  иранцев  понятие  дома  ассоциируется  с  ковром.  Го¬
ворят,  что  без  ковра  дом  пуст.  Мы  в  Европе  заботимся  о
своем  жилище  вообще,  а  они  думают  прежде  всего  о  ков¬
рах,  —  сказала  Элен.
 Проезжали  мимо  фабрики  барона.  Карл  велел  остано¬
вить  машину.  У  ворот  стоял  Юзеф.
 —  Пришло  оборудование  для  нашей  красильной  фабри¬
ки.  Может  быть,  господин  барон  вахочет  посмотреть?  —
спросил  Юзеф.
 Все  вошли  на  территорию  фабрики.
 —  Это  новый  рисунок  ковра,  который  вы  веледи  выпол¬
нить,  —  обратился  Юзеф  к  Элен.  Она  с  интересом  стала
рассматривать  узор.  Кристина  заглядывала  ей  через  плечо.
Мастерски  выполненный  по  образцу  персидской  миниатюры
рисунок  был  помещен  в  центре  древнееврейской  надписи.
 —  Вам  нравится?  —  спросила  Элен.
 —  В  самом  деле,  это  дерево  прекрасно.  Полно  жизни.
Мне  кажется,  что  ветви  вот-вот  зашевелятся,  —  сказала
Кристина.
 —  Тебе  действительно  нравится?
 —  Да.  Но  какие  странные  знаки!  Так  обозначается  тех¬
ника  изготовления  персидского  ковра?
 —  Нет,  это  буквы.  Может,  ты  хочешь  посмотреть,  как
ткутся  ковры?  —  предложила  Элен.  —  Это  дерево  —  таб¬
лица  правды,  которую  Бог  дал  евреям  как  избранному  на¬
роду,  —  продолжила  она  по  дороге.  —  Творец  долго  искал
народ,  который  был  бы  этого  достоин.  Евреи  не  хотели  это-
]  о  принять,  и  тогда  Бог  пригрозил  им  уничтожением.  Еврей¬
 38

ский  народ  не  хотел  быть  избранным,  это  Бог  его  выбрал.
И  это  не  псевдонаучные  теории,  две  тысячи  лет  истории  до¬
казывают,  что  Бог  был  прав.
 Кристина  слушала  с  нескрываемой  злобой.  Август  взял
ее  за  руку,  стараясь  удержать  от  резкости.  В  огромном
фабричном  цеху  молодые  ковровщицы  поднялись,  привет¬
ствуя  хозяйку.  Одна  из  работниц  подошла  к  баронессе.
 —  Добрый  день,  милостивая  государыня...
 Но  Элен  прервала  ее:
 —  Все  просьбы  только  к  господину  Юзефу...
 —  Милостивая  государыня...  —  повторила  ковровщица.
 —  Я  же  сказала:  обращайтесь  к  господину  Юзефу.  —
Элен  вдруг  посмотрела  в  глаза  ковровщицы  и  сказала:  —
Трахома?  Ты  же  можешь  заразить  других.
 —  Мне  было  двенадцать  лет,  когда  я  пришла  на  фабри¬
ку,  госпожа  баронесса...
 —  Как  тебя  вовут?
 —  Фатима.
 —  Хорошо.  Обратись  к  господину  Юзефу.
 —  Но  я...  —  пробовала  что-то  сказать  работница.
 —  Я  тебе  уже  сказала.  Поняла?
 Они  перешли  в  следующий  цех,  а  потом  на  склад  —  в
поисках  Карла,  который  вместе  с  Юзефом  вышел  чуть  рань¬
ше.  Оказалось,  что  барон  уже  вернулся  к  машине.  Элен
решила  сократить  путь  и  повела  Кристину  и  Августа  через
красильню.  Воздух  здесь  был  насыщен  едкими  парами.  Вне¬
запно  у  Элен  начался  приступ  астмы,  сопровождавшийся
страшным  кашлем.  Они  вошли  в  соседнее  помещение,  где
находился  склад  ковров.  Но  приступ  кашля  не  кончался,  а,
наоборот,  усиливался.  Элен  стала  задыхаться.  Пытаясь
вздохнуть,  она  спазматически  хватала  широко  раскрытым
ртом  пыльный  воздух.  Силы  оставляли  ее.  Последним  уси¬
лием  она  протянула  руки,  чтобы  опереться  о  стену  склада.
Сумочка  выпала  у  нее  из  рук.  Она  потянулась  за  выпав¬
шим  из  нее  ингалятором,  но  сил  уже  не  оставалось.  Она
умоляюще  взглянула  на  Кристину,  которая,  казалось,  хо¬
тела  броситься  ей  на  помощь.  Однако  заколебалась  и  по¬
смотрела  на  мужа.  Август  равнодушно  наблюдал,  как  Элеи
медленно  опускается  на  пол.  Супруги  поняли  друг  друга
без  слов.  Кристина  подняла  ингалятор  и  вместе  с  мужем
вышла  из  склада.
 Элен  задыхалась.  Она  неловко  упала  на  пол,  задев  тя¬
желые  рулоны  свернутых  ковров.  Они  свалились  на  нее.
Еще  с  минуту  баронесса  шевелилась,  но  вскоре  застыла  без
движения.
 39

Лишь  через  несколько  минут  Август  и  Кристина  загля¬
нули  на  склад.  Элен,  с  широко  раскрытыми  глазами  и  ртом,
с  посиневшим  лицом,  мертвая  лежала  на  полу.  Кристина
бросила  ингалятор  в  угол  склада.  Баллончик  исчез  за  ру¬
лонами  ковров.
 —  Идем!  Запомни:  она  сама  сюда  вошла.  А  мы  не  мог¬
ли  ее  найти.  Ты  ничего  не  видела.  Мы  застали  ее  в  таком
положении.  А  теперь  нам  надо  найти  Карла,  —  сказал  Ав¬
густ  и  потянул  жену  к  выходу.
 Они  не  заметили,  что  за  происходящим,  укрывшись  за
свернутыми  в  рулоны  коврами,  наблюдал  еще  один  человек.
Это  был  работник  с  перевязанной  рукой,  совершенно  слу¬
чайно  оказавшийся  в  этой  части  фабрики.  Когда  супруги
вышли,  человек  поднял  брошенный  Кристиной  ингалятор,
спрятал  его  за  пазуху  и  исчез  в  фабричных  закоулках.
 Врачебный  диагноз  был  однозначен:  Элен  фон  Витген¬
штейн  умерла  от  приступа  астмы.
 Весть  о  смерти  Элен  мгновенно  разнеслась  по  городу.
Барон  необычайно  тяжко  переживал  внезапную  смерть  же¬
ны,  которая  в  своем  завещании  просила  похоронить  ее  з
семейном  склепе  в  Веймаре.  Первая  часть  печальной  цере¬
монии  должна  была  происходить  в  Ширазе.  Открытый
гроб  с  останками  Элен  фон  Витгенштейн  стоял  в  зеркаль¬
ном  зале  дворца,  утопавшем  в  цветах.  Комнату  освещали
восковые  свечи.  В  тот  день  дворец  посетили  все  видные
жители  столицы  Фарса.  Пришли  мастера  и  рабочие  ковро¬
вой  фабрики.  Попрощавшись  с  покойной,  гости  переходили
в  салон,  чтобы  выразить  свои  соболезнования  семье.  Слу¬
жанки  подавали  кофе  и  чай.
 Траурная  церемония,  так  отличающаяся  от  местных
обычаев,  удивила  Наргис.  Она  знала  покойницу  строгой,
требовательной  хозяйкой,  владелицей  большой  фабрики,  но
понимала,  что  это  была  слабая  и  больная  женщина.  Сей¬
час  она  выглядела  более  молодой,  красивой.  Все  это  ка¬
залось  девушке  новым,  необычным  и  странным.
 —  Ты  видела  нашу  фрау?  —■  с  восхищением  говорила
она  кухарке.  —  Сколько  в  ней  величия!  Она  сейчас  пре¬
красней,  чем  была  при  жизни,  на  ней  прекрасное  платье  и
драгоценности.  Ее  так  и  похоронят?
 —  А  ты  думаешь,  как  у  нас,  голой  положат  в  мешок?
У  них  другие  обычаи.
 —  Да,  у  них  все,  должно  быть,  прекрасно.  Почему  мы
не  такие,  как  они?  Нас  просто  страх  охватывает,  когда
смотришь  на  покойника,  —  рассуждала  Наргис.
 —  Так  уж  принято,  и  ничего  тут  не  изменишь.  Человек
 40

родится  голым  и  таким  должен  уйти  из  этого  мира,  —  за¬
ключила  кухарка  и  послала  Наргис  за  дровами.
 Девушка  взяла  корзинку  и,  выйдя  через  кухонную
дверь,  направилась  к  сараю.  На  обочине  ведущей  ко  двор¬
цу  аллеи  стояли  экипажи  гостей,  прибывших  на  траурную
церемонию.  Извозчики  дремали  на  козлах,  ожидая  хозяев.
У  сарая  Наргис  заметила  Ореша.  Она  сделала  вид,  что  не
видит  его,  но  молодой^  человек  загородил  ей  дорогу:
 —  Ты  сердишься?  Ведь  это  была  только  шутка.  Я  но
хотел  тебя  обидеть,  извини...
 Она  не  ответила,  исчезла  в  мрачной  глубине  сарая,  скло¬
нилась  над  поленницей  и  начала  накладывать  дрова  в  кор¬
зинку.  В  полутьме  девушка  не  заметила  дровосека,  который
сидел  в  углу.  Мужчина  видел  склоненную  спину  девушки,
и  грубое  желание  охватило  его.  Он  подкрался  к  ней  сзади
и,  крепко  охватив  ее  руками,  закрыл  ладонью  рот.  Наргис
напрягла  все  силы,  но  ей  не  удавалось  вырваться  из  желез¬
ных  объятий.  На  шее  она  чувствовала  горячее  дыхание  дро¬
восека,  тянущего  ее  в  темный  угол  сарая.  Ока  сделала  нес¬
колько  отчаянных  попыток  вырваться,  но  ей  удалось  толь¬
ко  позвать  на  помощь.
 Ореш  услышал  крик  Наргис  и  вбежал  в  сарай.  Как  мол¬
ния,  бросился  он  на  дровосека  и  что  было  сил  ударил  его.
Тот  скорчился  от  боли  и  выпустил  отчаянно  защищавшую¬
ся  девушку.  Тяжело  дыша,  но  не  желая  признать  себя  по¬
бежденным,  дровосек  бросился  на  Ореша,  с  огромной  си¬
лой  нанес  удар,  но  юноша  был  более  ловок.  Нападавший
поскользнулся,  упал  и  лежа  нащупал  топор.  Поднимаясь,
внезапно  ударил  им  Ореша  по  ноге.  Брызнула  кровь.  Моло¬
дой  человек  присел  от  боли.
 Перепуганная  Наргис  выскочила  из  сарая  и  подбежала
к  пролеткам,  ожидающим  гостей.  Ей  удалось  уговорить
одного  из  извозчиков,  и  они  вместе  пошли  к  сараю.  Но  там
они  обнаружили  только  раненого.  Дровосек  исчез.  Наргис
с  помощью  извозчика  усадила  в  пролетку  хромавшего  Оре¬
ша.  Затем  девушка  вернулась  во  дворец.
 Траурная  церемония  подошла  к  концу.  Перед  выносом
тела  Элен  барон  отдал  Юзефу  последние  распоряжения.
 —  Никогда  не  думал,  что  именно  так  она  вернется  в
Веймар.  Она  так  любила  этот  город...  —  произнес  он,  с
трудом  сдерживая  волнение.  Но  тут  же  добавил  деловым
тоном:  —  Мне  бы  хотелось,  чтобы  вы,  Юзеф,  во  время  на¬
шего  отсутствия  взяли  все  дела  в  свои  руки.
 —  Господин  барон  может  быть  спокоен.
 —  Элен  всегда  говорила,  что,  когда  Юзеф  на  месте,  все
 41

работает  как  часы.  Да,  чуть  не  забыл.  Моя  жена  велела
уволить  этого  молодого  иранца.
 —  Да.  Он  совал  нос  не  в  свои  дела...
 —  Возьмем  другого  химика  для  нашей  красильни.  Это
действительно  хороший  специалист.
 —  Кого  вь!  имеете  в  виду,  господин  барон?  —  спросил
Юзеф.
 —  Своего  брата.
 —  Господин  Август  останется  здесь?
 —  Он  уже  дал  свое  согласие.  Нужно  подготовить  для
негр  и  его  супруги  комнаты  в  левом  крыле  дворца.  Маргит
тоже  останется  у  нас.
 —  Хорошо,  ваша  милость.  А  ту  девушку  отослать  назад
на  фабрику?
 —  Какую?
 —  Ту,  что  была  служанкой  у  незабвенной  госпожи  ба¬
ронессы.
 —  Наргис?  Нет,  пусть  останется.
 —  Хорошо,  ваша  милость.
 —  Еще  раз  благодарю,  Юзеф.  Ты  просто  незаменим,  —
сказал  барон,  прощаясь  со  своим  администратором.
 Маргит,  Август  и  Кристина  уже  ждали  возле  автомоби¬
ля.  Начался  длинный  путь  в  Веймар.
 *  *  *
 Скрупулезный  Юзеф  как  всегда  точно  выполнил  прика¬
зания  барона.  Он  лично  проверил,  как  готовят  комнаты
для  Августа,  его  жены  и  Маргит,  и  отредактировал  письмо
Орешу  об  его  увольнении.
 —  Вручишь  адресату  в  собственные  руки,  —  сказал  он
Наргис,  вручая  ей  вапечатанный  конверт.
 Лицо  девушки  оставалось  спокойным,  но  внутри  у  нее
все  запело  от  радости.  Ведь  это  поручение  —  предлог,  что¬
бы  увидеть  своего  защитника.  Она  взяла  корзинку  с  фрук¬
тами  и  направилась  в  город.  Без  труда  нашла  домик  в  ста¬
рой  части  Шираза.  Двор  был  завален  кирпичами  и  брев¬
нами,  приготовленными  для  ремонта  дома.  С  минуту  де¬
вушка  размышляла,  куда  направиться,  но  вдруг  через  ок¬
но  заметила  Ореша,  лежащего  на  деревянной  кровати.  Она
тихонько  постучала  в  окно.  Инженер  узнал  девушку  и  же¬
стом  пригласил  ее  войти.  Наргис  нашла  дверь  и  несмело
вошла  в  комнату.
 —  Как  вы  себя  чувствуете?  —  спросила  она,  взглянув
на  забинтованную  ногу.

—  Умереть  —  не  умру,  —  пошутил  он.
 —  Господин  Юзеф  велел  передать  вам  это  письмо.  —
Наргис  протянула  конверт.
 Ореш  разорвал  серый  конверт,  вынул  оттуда  несколь¬
ко  банкнот  и  короткое  письмо.  Быстро  прочитал  его  и  бро¬
сил  на  столик.
 —  Это  моя  последняя  зарплата.  Мы  для  них  ничего  не
значим.  Когда  эахотят,  не  объясняя  ни  слова,  выбрасы¬
вают  на  улицу.
 —  Вас  уволили?
 —  Я  давно  этого  ждал.  Это  проклятая  фрау  хотела  от
меня  избавиться...
 —  Но  ведь  она  умерла.
 —  Но  Юзеф  делает  все,  что  ему  прикажут.  Почему  ты
стоишь?  Садись.
 Наргис  присела  на  кончик  стула.  В  комнату  вошел  по¬
жилой  мужчина,  отец  Ореша.  Он  принес  кувшин  с  теплой
водой  и  медный  таз.  Подошел  к  кровати  и  стал  менять  по¬
вязку.  Наргис  вскочила.
 —  Я  вам  помогу,  —  предложила  она.
 —  Она  служит  в  доме  барона,  —  пояснил  молодой  че¬
ловек.
 Отец  протянул  девушке  медный  таз,  а  сам  начал  раз¬
матывать  бинт.  Раненый  поморщился  от  боли.  Они  про¬
мыли  рану,  старик  смазал  ее  мазью  и  снова  забинтовал.
 —  Теперь  иди,  он  должен  отдохнуть,  —  сказал  старик
Наргис.  Заметив  стоящую  у  стены  корзину,  он  спросил:  —
Это  твое?
 —  Я  принесла  немного  фруктов  для  господина  инжене¬
ра,  —  сказала  девушка.
 Они  вышли  в  коридор.  Девушка  расплакалась.
 —  Это  я  виновата,  он  мучается  теперь  из-за  меня,  —
повторяла  сквозь  слезы  Наргис.
 —  Не  плачь,  девочка.  Каждый  честный  мужчина  по¬
ступил  бы  так  же,  как  он.  Не  плачь...  —  утешал  он  девуш¬
ку  и  ласково  положил  ладонь  на  ее  руку.
 Наргис  охватило  волнение.
 —  Пожалуйста,  разрешите  мне  навещать  вашего  сына.
Пожалуйста...  —  несмело  шепнула  она.
 *  *  *
 Когда  прошло  две  недели  и  семья  Витгенштейн  верну¬
лась  в  Шираз,  Наргис  сообщила  Августу,  что  его  ожидает
какой-то  человек,  который  в  отсутствие  господ  несколько
раз  приходил  поговорить  с  братом  барона^
 43

—  Он  говорит,  что  дело  секретное  и  он  должен  гово¬
рить  только  с  вами.  И  еще  говорит,  что  было  бы  лучше,
чтобы  его  никто  не  видел,  поэтому  он  не  хочет  входить  во
дворец,  —  добавила  девушка.
 Заинтригованный  таинственным  визитером,  Август  спу¬
стился  в  сад.  Там  он  увидел  мужчину  в  потертой,  выцвет¬
шей  одежде.  Он  стоял,  спрятавшись  под  развесистым  дере¬
вом.  У  него  были  жидкие,  тусклые  волосы,  лицо  покрыва¬
ла  седая  щетина,  широкие  брови  странно  торчали.  На  вид
ему  было  лет  шестьдесят.  Забинтованную  правую  руку  он
держал  на  перевязи.  Окинув  Августа  бесцеремонным  взгля¬
дом  чуть  скошенных  глаз,  человек  эаговорил:
 —  Я,  ваша  милость,  работал  в  красильне,  получил  ожо¬
ги.  Как  раз  сейчас  мне  выдали  последнюю  зарплату  и  уво¬
лили...
 —  Обратитесь  к  господину  Юзефу  или  к  барону.
 —  Я  не  пойду  к  господину  барону.  Я  пришел  к  вам.  В
день  смерти  госпожи  баронессы  я  должен  был  получить
деньги  и  совершенно  случайно  оказался  тогда  на  складе...
 —  Не  понимаю...  —  хотел  выиграть  время  Август.
 —  Я  видел,  как  ваша  жена  держала  в  руках  вот.  этот
предмет,  —  сказал  человек,  доставая  ингалятор,  —  и  не
дала  его  светлой  памяти  госпоже  баронессе.  Она  бросила
его  на  пол,  и  вы  вместе  вышли.
 —  Убирайся!
 —  Меня  зовут  Али  Знаток  —  потому  что  я  знаю  мно¬
го  самых  разнообразных  вещей.  И  у  меня  есть  знакомый,
который  сможет  подтвердить  все,  что  я  пожелаю.  А  я.м  я
все  видел.
 —  Что  такое?  —  спросил  удивленный  Август.
 —  Если  бы  у  вас  был  сын,  вы  тоже  отдали  бы  все  си-
лы  на  то,  чтобы  он  получил  образование  и  стал  вашей  гор¬
достью  и  надеждой...  И  если  бы  вы  хотели  учить  его  даль¬
ше,  а  вас  бы  внезапно  выбросили  на  улицу,  что  бы  вы  сде¬
лали  на  моем  месте?
 —  Я  не  понимаю,  о  чем  вы.
 —  Скажу  прямо:  я  хочу  послать  сына  учиться  в  Бер¬
лин.  Хочу,  чтобы  он  вернулся  сюда  инженером  или  вра¬
чом.  Мне  многого  не  надо,  я  сам  со  всем  справлюсь,  могу
работать,  например,  сторожем.  Если  позволите,  я  приведу
сына.  Вы  сами  убедитесь,  какой  это  способный  парень.
Жалко  было  бы,  если  бы  ему  не  удалось  развить  свои  спо¬
собности...  Я  как  раз  вспомнил,  что  госпожа  баронесса  поп¬
росила  ингалятор,  а  ваша  жена  бросила  его  на  пол.  Я  это
видел...
 44

—  Способному  человеку  всегда  можно  помочь.  Но  в
том  деле,  пожалуй,  вы  ошиблись...  —  Август  протянул  ру¬
ку  8а  ингалятором.
 —  Конечно,  я  мог  ошибиться,  это  зависит  от  вас.  —
Рабочий  поспешно  спрятал  руку  с  ингалятором  за  спи*
ну.  —  Отдам,  когда  сын  будет  учиться  в  Берлине.  Когда  он
должен  прийти?  Мой  сын...  ни  о  чем  не  знает.
 —  Я  вызову  вас  черев  Юзефа.  -
 —  Извините  за  беспокойство,  —  сказал  мужчина,  по¬
вернулся  и  удалился  по  широкой,  усаженной  деревьями  ал¬
лее.
 Август  долго  следил  за  ним  взглядом.  Когда  прошел
первый  шок,  появился  страх.  Он  еще  несколько  минут
стоял,  наблюдая  за  удалявшимся  человеком  в  вытертой,
полинявшей  одежде.
 Совершенно  выведенный  из  равновесия,  Август  вернул¬
ся  в  дом.  Он  прекрасно  отдавал  себе  отчет,  чем  грозит  рас¬
крытие  обстоятельств  смерти  Элен.  Вечером  он  рассказал
обо  всем  Кристине.  Она  была  поражена.  Супруги  решили,
что  единственное  спасение  —  выполнить  требования  рабо-
чего-шантажиста.  Лишь  послав  его  сына  в  Берлин  на  уче¬
бу,  можно  заставить  его  молчать.
 ШИРИН
 арон  долго  и  болезненно  переживал  утрату
Элен.  Он  много  работал,  часами  просижи¬
вая  на  фабрике,  стараясь  заполнить  неми¬
лосердно  тянущееся  время.  Юзеф  старал¬
ся  заменить  покойную  хозяйку  в  текущих
делах.  Август  стал  руководить  химическим  отделом  фабри¬
ки  ковров,  Кристина  приступила  к  антропологическим  ис¬
следованиям,  а  Маргит  начала  работать  ординатором  в  боль¬
нице  у  доктора  Иоахима.
 Крупным  событием  года  стало  открытие  в  Ширазе  боль¬
шой  выставки  изделий  немецкой  промышленности..  Ее  па¬
вильоны  ваняли  недалеко  от  города  огромную  площадь.  На
открытых  площадках  были  выставлены  тракторы,  автомо¬
били,  самолеты.  На  устроенном  рядом  мотодроме  показы¬
вали  свое  искусство  мотоциклисты.  Демонстрировались
фильмы,  главным  героем  которых  был  Гитлер.  Все  это  про¬
изводило  огромное  впечатление  на  посетителей.  Среди  при¬
глашенных  на  выставку  был  и  Август  фон  Витгенштейн  с
 45

женой.  Они  бродили  в  толпе  посетителей,  словно  разыски¬
вая  кого-то.
 —  Добрый  день,  —  сказал,  подходя  к  ним,  Ганс  Бах¬
ман.
 —  Приветствую  вас.  Мы  немного  опоздали,  а  теперь
ищем  своих.
 —  Они  там,  я  вас  провожу.  Взгляните,  —  говорил
Ганс,  указывая  на  плакаты,  —  до  недавнего  времени  у
англичан  была  почти  монополия  на  поставку  товаров  в
Персию.  А  сейчас  двадцать  семь  процентов  иранского  им¬
порта  —  немецкого  производства.  Из  Англии  поступает
только  семь  процентов...  Авиалинии  уже  в  наших  руках.
Финансовый  советник  Ирана  симпатизирует  третьему  рей¬
ху.  Железные  дороги  и  военная  промышленность  почти  це¬
ликом  контролируются  нами.
 На  экране  снова  показалась  фигура  Гитлера.  Пришед¬
шие  на  выставку  иранцы  с  удивлением  наблюдали  это  яв-
ление.
 —  Вскоре  они  вместо  «Аллах  велик»  будут  говорить
«Гитлер  велик»,  —  продолжал  Ганс.  —  Это  префект  поли¬
ции,  —  прошептал  он,  обменявшись  поклонами  с  мужчи¬
ной  в  военном  мундире.  —  Они  кланяются  нам,  потому  что
чувствуют  в  нас  свою  опору  в  будущем.  У  них  хорошая  ин¬
туиция,  а  это  много  значит...
 Они  увидели  стоящего  невдалеке  Карла  с  'дочерью.  Ря¬
дом  с  ними  стояла  молодая  красивая  девушка  восточного
типа  лет  двадцати  с  небольшим,  очень  внимательно  слу¬
шавшая  барона,  который  ей  что-то  объяснял.
 —  Ее  зовут  Ширин,  ее  отец  магнат.  В  его  руках  весь
хлебный  рынок  Ирана,  —  пояснил  Ганс,  следя  за  взглядом
Августа.  —  Сегодня  для  третьего  рейха  зерно  на  вес  золо¬
та.  А  эта  девушка,  дочь  большого  вельможи,  была  бы  иде¬
альной  партнершей  для  вашего  брата,  барон...
 —  Я  ее  знаю.  Моя  племянница  обучает  ее  немецкому
языку.  Она,  кажется,  моложе  Маргит...
 —■  Это  не  имеет  большого  значения,  —  заключил  Бах¬
ман.  —  Здесь  встречаются  семидесятилетние  мужчины,  у
которых  всего  и  есть  что  один  ковер,  а  они  женятся  на
двадцатилетних  девушках.  Ваш  брат  аристократ,  и  у  него
фабрика  ковров...
 Внезапно  Август  заметил  человека  в  потертом  и  выго¬
ревшем  костюме,  который  низко  ему  поклонился  и  немного
подался  вперед,  словно  желая  подойти.
 —  Почему  этот  тип  тащится  за  нами?  —  спросила  сто¬
явшая  рядом  Кристина,  понизив  голос.
 46

—  Это  тот,  знаешь...
 —  Ты  должен  был  с  ним  договориться.
 Август  подошел  к  стоящему  в  толпе  рабочему.
 —  Ах,  ваша  милосггь,  когда  я  смотрю  на  эти  чудеса,  у
меня  просто  сердце  сильнее  бьется.  Сын  бедного  рабочего
из  Шираза  в  такой  стране  будет  учиться  на  инженера.  О
господи,  это  просто  чудо...
 —  Я  же  сказал,  что  вызову  тебя,  —  прервал  его  Ав¬
густ.
 —  А  адрес?  —  спросил  человек.
 —  Какой  адрес?
 —  У  него  уже  есть  билет,  но  он  не  знает,  к  кому  обра¬
титься  в  Берлине.  Адрес...  Ведь  послезавтра  отходит  паро¬
ход.
 —  Придешь  ко  мне  завтра,  —  велел  Август  и  вернулся
к  Кристине.  —  Мы  забыли  дать  ему  адрес,  парень  едет  в
Берлин.  Думаю,  что  пока  он  поселится  у  твоих  родите¬
лей...
 —  Что  такое?!
 —  Это  необходимо.  Будем  посылать  ему  деньги.  Снача¬
ла  выучит  язык,  потом  начнет  заниматься.
 —  Вижу,  ты  относишься  к  этому  очень  серьезно.
 —  Парень  способный,  я  с  ним  беседовал.  Даже  не  ве¬
рится,  что  это  сын  простого  рабочего,  —  оправдывался  Ав¬
густ.
 —  Шантажист  тоже  человек  умный,  но  вредный.
 —  Вредный  или  не  вредный,  но  мы  приняли  его  условия.
 —  Это  паразит.
 —  Паразит  не  хочет  гибели  того,  за  чей  счет  он  живет.
Ты  же  сама  это  говорила,  дорогая.  Пока  парень  будет
учиться,  отец  оставит  нас  в  покое.  Идем,  нас  зовут,  —  ска¬
зал  Август,  увидев,  что  барон  в  обществе  Ширин  покидает
выставку.
 Все  вместе  поехали  в  резиденцию  Витгенштейна.  При¬
слуга  торопливо  накрывала  на  стол.  Карл  провел  Ширин  в
комнату,  где  хранилась  коллекция  курительных  трубок.
 —  Вы  что,  барон,  пользуетесь  ими  всеми?  —  спросила
восхищенная  Ширин.
 —  О  нет,  мне  доставляет  радость  сам  процесс  коллек¬
ционирования.  У  каждой  трубки  есть  своя  'история,  свой
паспорт.  Там  обозначено,  где  она  изготовлена,  из  какого
сырья.  Вот,  например,  те  я  купил  на  побережье  океана.  А
те,  из  корня  вереска,  —  на  побережье  Адриатики.  Те  же—
привезла  мне  Маргит  с  Кошубского  Поморья...  И,  представь¬
те  себе,  эдесь,  в  пустыне,  я  купил  вот  эту  трубку.  Для  Ев¬
 47

ропы  это  страшно  редкая  вещь.  Я  предложил  крупную  сум¬
му,  а  кочевник  не  понимал,  за  что  я  хочу  платить.  Он  хо¬
тел  мне  продать  ни  больше  ни  меньше  маленькую  девочку,
и  я  с  трудом  смог  объяснить  ему,  что  плачу  только  за  эту
трубку.
 —  Это  удивительно,  удивительно...  —  восхищалась  Ши¬
рин.  —  Вы,  европейцы,  в  самой  обыкновенной  вещи  способ¬
ны  увидеть  красоту,  которой  мы  не  замечаем.  А  ведь  и
мы  не  слепые.
 —  А  сейчас  я  покажу  вам  то,  что  вы  видите  каждый
день  и,  может  быть,  не  замечаете  в  этом  красоты,  —  ска¬
зал  Карл  и  провел  Ширин  в  другую  комнату,  где  храни¬
лась  коллекция  камней.  —  Камни  —  это  символ  вечности.
Они  старше,  чем  вся  ваша  история.  Вот  эти  я  собрал  в
Персии,  те  —  в  Баварских  Альпах  и  горах  Гарца,  другие  в
Пиринеях,  а  эти  —  недавно  привезла  мне  Маргит  из  Поль¬
ши...
 Рассказ  барона  прервала  Наргис,  которая,  грациозно  по¬
клонившись,  пригласила  к  ужину.  Карл  повел  Ширин  в
столовую,  где  их  уже  ждал  богато  накрытый  стол.  Наргис,
стоя  за  стулом  барона,  очень  внимательно  наблюдала  за  мо¬
лодой  иранкой.  После  ужина  Карл  сам  отвез  Ширин  на  ма¬
шине  домой.  Вернувшись  в  мраморный  дворец,  он  напра¬
вился  в  комнату  Августа.  Его  брат  с  коктейлем  в  руке,  как
обычно,  слушал  по  радио  передаваемые  из  Берлина  вы¬
ступления,  на  этот  раз  это  была  речь  Геббельса.  Увидев
Карла,  он  выключил  радиоприемник  и  поднялся  с  кресла.
 —  Не  беспокойся,  —  сказал  барон.
 —  Там  нет  ничего  интересного,  —  ответил  Август.
 Карлу  слова  брата  явно  пришлись  по  вкусу.
 —  Выпьешь?
 —  Охотно.
 Август  тщательно  смешал  коктейль  в  высоком  хрусталь¬
ном  стакане  и  протянул  его  Карлу.
 —  Что  ты  думаешь  о  Ширин?  —  спросил  он.
 Карл  сделал  неопределенный  жест.
 —  Ведь  вы  давно  знаете  друг  друга.  Она  из  хорошей
семьи.  Происходит  из  рода  Бахтиаров  —  представителей
старой  персидской  аристократии.  Сколько  можно  жить  од¬
ному!
 —  Ты  серьезно?
 —  Конечно.  На  твоем  месте  я  не  колебался  бы  ни  ми¬
нуты.  Я  заметил,  она  восхищена  тобой.
 —  Представь  себе,  и  я  это  заметил,  но  я  не  уверен...
 —  Ты  колеблешься?
 48

—  Не  энаю,  как  бы  это  восприняла  Маргит,  ведь  она
же  старше  Ширин...
 —  Ты  думаешь,  она  не  станет  гордиться  тем,  что  ее  под¬
руга  станет  твоей  женой,  а  ты,  войдя  в  семью  хана,  при*
обретешь  огромное  влияние  в  этой  стране?
 —  Вижу,  ты  меня  искушаешь.
 —  Выпьешь  еще?
 —  С  удовольствием.
 Август  приготовил  еще  один  коктейль.  Карл  пил  его
мелкими  глотками.
 —  Да-да,  она  из  очень  благородной  династии,  —  сказал
он.  —  Ты  очень  правильно  эаметил,  что  это  важно.  Зна¬
ешь,  даже  сам  шах  относится  к  ним  с  большим  уважени¬
ем.  А  вот  они  к  нему  —  нет.  А  знаешь  почему?  Потому  что
шах  когда-то  был  простым  конюхом.  Хочешь  послушать
муэыку?
 —  С  удовольствием.
 Август  выбрал  пластинку  и  включил  патефон.
 —  В  пятницу  мы  собираемся  на  охоту,  —  продолжал
Карл.  —  Маргит,  Ширин  и  я.  Мне  бы  хотелось,  чтобы  ты
поехал  с  нами,  но  один.
 —  Но  ты  же  знаешь,  я  не  люблю  убивать.
 —  Но  ты  любишь  верховую  езду,  —  ответил  барон.  И
добавил:  —  Ты  энаешь,  что  означает  по-персидски  Ширин?
 —  Да,  «сладкая».
 —  Вот  именно...  Сладкая...  —  повторил  барон  Карл  фон
Витгенштейн.
 *  *  *
 Карл,  Август,  Маргит  и  Ширин  ехали  верхом.
 —  Почему  господин  Август  не  взял  свою  двуствол¬
ку?  —  спросила  Ширин.
 —  Он  не  убивает  зверей,  по  обожает  верховую  езду,  —
ответил  Карл.
 Вскоре  они  увидели  лежащие  поперек  дороги  срублен¬
ные  деревья.  Ширин  обратилась  к  Августу:
 —-  Если  вы  такой  хороший  наездник,  может  быть,  поп¬
робуете  преодолеть  это  препятствие?
 Она  пришпорила  коня  и  галопом  поскакала  к  огромным
стволам.  Лошадь  легкими  прыжками  буквально  перелете¬
ла  через  несколько  поваленных  деревьев.
 —  Это  был  вызов  отцу,  а  не  дяде,  —  сказала  Маргит,—
Местные  девушки  именно  так  проверяют  своих  женихов.
Уверена,  что  отец  не  подведет.
 4  Митра
 '49

Карл  пришпорил  коня  и  поскакал  в  сторону  препятст¬
вий.  Две  первые  попытки  окончились  неудачей  —  конь  в
страхе  останавливался.  И  только  на  третий  раз  преодолел
препятствие.
 —  Да  ты  просто  юноша,  —  похвалил  Август  брата.
 —  Не  каждый  молодой  так  бы  смог,  —  сказала,  не
скрывая  уважения,  Ширин.
 Мелкой  рысью  они  направились  в  сторону  рощицы,  и
вдруг  из-за  пригорка  выскочила  серна.  Карл  вскинул  ру¬
жье,  но  Ширин  его  остановила:
 —  Подождите!
 Галопом  она  поскакала  вдогонку  эа  серной.  Началась
борьба  между  наездницей  и  животным.  Ширин  то  наклоня¬
лась,  то  изгибалась  до  самой  земли,  почти  скрываясь  под
лошадью,  то  поднималась  в  седле.  Все  с  напряжением  сле¬
дили  за  поединком:  Ширин  пыталась  схватить  серну  на  бе¬
гу.  Наконец  это  ей  удалось.  Крепко  схваченное  животное
билось  в  руках  Ширин.
 —  Все,  что  мы  знаем  о  женщинах  Востока,  совершенно
не  подходит  к  этой  девушке,  —  сказал  Август.  —  Почему
она  до  сих  пор  не  вышла  замуж?
 —  Трудно  оседлать  породистого  коня,  —  сказала  Мар¬
гит.  —  А  тебе,  папа,  удалось.
 —  Ты  так  думаешь?
 —  Разве  не  видишь?  Это  было  проделано  для  тебя,  эле¬
гантного,  умного  и  культурного  немецкого  аристократа.  О
таком  муже  мечтает  каждая  восточная  девушка,  и  не  толь¬
ко  восточная.
 —  Спасибо,  Маргит,  ты  очень  мила.  '
 Остаток  дня  они  провели  в  поле,  устроили  пикник.  Тот
день  стал  поворотным  в  судьбе  Ширин  —  будущей  же¬
ны  Карла.  Через  несколько  дней  они  получили  благослове¬
ние  хана,  отца  Ширин.  Начались  приготовления  к  свадьбе.
 *  *  *
 Поздним  вечером  Наргис  вышла  из  комнаты  служанок.
Направившись  в  теплицу,  она  срезала  несколько  самых  луч¬
ших  роз  и  украдкой  вернулась  к  себе.  Старательно  уложила
цветы,  эавернула  их  в  бумагу.  Девушка  переодевалась,  ког¬
да  в  комнату  вошла  кухарка.
 —  Я  принесла  мясо,  очень  вкусное.  Осталось  от  ужи¬
на,  —  сказала  она.
 Наргис  улыбнулась  ей  и  поблагодарила.
 50

—  Вижу,  ты  с  нетерпением  ждешь  своего  выходного.
 —  У  меня  только  один  день  в  месяц...
 —  Понимаю.  Передай  привет  матери.  А  мне  пора.  Вот-
вот  привезут  молоко...
 Когда  кухарка  вышла,  Наргис  положила  мясо  в  сумку,
взяла  цветы,  посмотрела  в  зеркало  и  вышла.
 Через  час  она  уже  была  у  дома  Ореша.  Его  отец  красил
дверь.  Увидев  Наргис,  он  коротко  сказал:
 —  Он  дома.
 Девушка  прошла  через  двор.  Она  уже  хотела  войти  в
комнату,  когда  услышала  голоса  в  доме.  Решила  подождать.
Присела  у  окна  —  так,  чтобы  ее  не  заметили  выходящие  из
дома.  Сама  того  не  желая,  стала  прислушиваться  к  разгово¬
ру  в  комнате.
 —  Меня  просто  удивляет,  когда  я  слышу  ваши  жало¬
бы!  —  говорил  Ореш.  —  Когда  вас  выбрасывают  с  фабрики,
вы  не  можете  по-мужски  сказать:  нет!  Если  не  хотите  жить,
как  животные,  создайте  свой  профсоюз.  Надо  уметь  органи¬
зоваться.  Надо  показать,  что  вам  известны  ваши  права.
Иначе  ничего  не  изменится.  Если  будете  протестовать,  вас
вышвырнут.  Не  будете  протестовать  —  вас  тоже  вышвыр¬
нут,  если  им  это  будет  выгодно.
 —  Что  же  нам  делать?  —  послышался  тоскливый  го¬
лос.  —  Если  начнем  протестовать,  то  нас  без  всяких  разго¬
воров  посадят.  Шестнадцать  лет  назад  мы  устроили  забас¬
товку  на  нефтеперегонном  заводе.  Создали  профсоюз,  ста¬
чечный  комитет,  и  что?  Около  тридцати  человек  попали  в
тюрьму.  Получили  от  шестнадцати  до  двадцати  лет.  Те,  кто
не  умер,  до  сих  пор  гниют  за  решеткой.
 —  Но  они  хотя  бы  не  сидели  сложа  руки,  —  сказал
Ореш.  —  А  те,  кто  умер,  знали,  за  что  они  умирают.
 —  Но  человек  хочет  жить,  —*  произнес  другой  мужчина.
 —  Но  как  жить?  —  возразил  Ореш.  —  Помните  того  ра¬
бочего  с  фабрики  Витгенштейна,  которого  обварило  кипят¬
ком?  Сколько  было  приложено  стараний,  чтобы  он  получил
пенсию  после  несчастного  случая  и  имел  возможность  ле¬
читься!  Ничего  не  вышло,  его  выбросили,  не  заплатив  пи
гроша,  а  потом  мы  внезапно  узнали,  что  его  взяли  на  рабо¬
ту  сторожем,  а  сына  послали  учиться  в  Берлин.  Почему?  А
потому,  что  хотели  показать,  каким  должен  быть  рабочий:
покорным  и  доносчиком.  Но  не  каждый  сын  доносчика  мо¬
жет  поехать  учиться  в  Берлин.  У  сына  рабочего  должны
быть  такие  же  возможности  получить  образование,  как  и  у
сыпа  министра.  Так  должно  быть.
 —  Все  это  сказки!  —  сказал  кто-то  из  рабочих.
 4*
 51

—  Вот  увидишь,  —  говорил  Ореш,  —  придет  день,  когда
и  этого  рабочим  будет  мало.  Но  все  это  зависит  только  от
нас...
 —  Люди  будут  стремиться  в  святые  места  и  мечети  до
тех  пор,  —  сказал  третий  голос,  —  пока  гаах  не  отменит
чрезвычайное  положение.  Может  быть,  вместо  того,  чтобы
идти  работать,  нам  надо  пойти  туда?
 —  Действительно,  мечеть  —  единственное  место,  где  мы
можем  протестовать,  —  сказал  Ореш.
 —  Но  не  все  откажутся  от  работы.
 —  Достаточно  того,  что  группа  рабочих  представителей
примет  в  этом  участие.  Важно,  чтобы  в  нашей  резолюции
или  в  открытом  письме  к  шаху  было  помещено  требование
рабочих:  создать  профсоюз.
 —  А  вы  туда  придете?
 —  Рана  уже  заживает,  приду.
 Ореш  проводил  рабочих.  Когда  он  вернулся,  на  столе
лежали  розы.  Наргис  стояла  в  углу  комнаты.
 —  Ты  как  цветок,  —  сказал  Ореш.
 —  Еще  болит?  —  Девушка  смотрела  на  его  забинтован¬
ную  ногу.
 —  Немного.
 —  Шрам  останется?
 —  Не  знаю.  Наверно,  нет.
 —  Дай  бог...  —  сказала  Наргис.  —  Вы  знаете,  кажется,
скоро  у  нас  будет  свадьба...
 —  Барон?  —  недоверчиво  спросил  Ореш.
 —  Да.  Он  женится  на  подруге  госпожи  Маргит,  дочери
хана.
 —  А  почему  ты  улыбаешься?
 —  Нет-нет...  Я  так...
 —  Но  почему  ты  улыбаешься?  —  повторил  Ореш.
 —  Вы  знаете,  господин  барон  с  такой  гордостью  показы¬
вал  этой  госпоже  свои  трубки  и  камни...
 —  Каждый  показывает  то,  что  он  любит.
 —  Но  ведь  у  барона  столько  вещей  получше.
 —  Может  быть,  для  барона  именно  эти  вещи  важнее
всего?
 —  Для  влюбленного?  —  спросила  Наргис.
 —  А  что  важно  для  влюбленных?  —  Ореш  внимательно
смотрел  на  девушку.
 —  Ну  откуда  я  знаю?  Влюбленный  человек  должен  ду¬
мать  не  о  трубках,  а  о  той,  кого  любит,,,
 —  Сколько  тебе  лет?
 —  Мне?  Девятнадцать.
 52

—  Ты  не  обманываешь?—Инженер  внимательно  посмот¬
рел  на  Наргис.
 —  Дайте  мне  бинт,  —  сказала  девушка,  переведя  разго¬
вор  на  другое.  —  Я  сделаю  перевязку.
 —  Ты  была  когда-нибудь  влюблена?
 —  А  что  это  такое?  —  Наргис  снова  ушла  от  ответа,
•указывая  на  ряд  соединенных  между  собой  пробирок.
 —  Это  павлин.  Показать  тебе?
 Ореш  встал,  насыпал  в  пробирку  несколько  видов  по¬
рошков,  которые,  растворившись,  заиграли  целой  гаммой
цветов.
 —  Вас  называют  волшебником,  и  это  верно.
 Не  слушай  этой  чепухи.  Выпьешь  со  мной  чаю?
 —  Сейчас  приготовлю,  —  ответила  Наргис.  Она  принес¬
ла  две  чашки  чая  и  блюдо  с  нарезанным  мясом.
 —  Откуда  это?
 —  Кухарка  дала.  Половину  я  отнесла  маме.
 —  Пожалуйста,  больше  этого  не  делай,  —  строго  сказал
Ореш  и,  помедлив,  добавил:  —  А  теперь  скажи  мне,  как  ты
чувствуешь  себя  в  этом  доме  после  смерти  жены  барона?
 —  Значительно  лучше,  —  сказала  Наргис.  —  Теперь  я
прислуживаю  дочке  барона.
 —  Значит,  не  хочешь,  чтобы  тебя  оттуда  вышвырнули?
 —  Нет.
 ■—  В  таком  случае  советую  больше  не  приходить  сюда.
 —  Почему?
 —  Ты  же  знаешь,  если  об  этом  станет  известно,  тебя
уволят.
 —  Понимаю,  —  сказала  девушка  и  направилась  к  выхо¬
ду.  На  секунду  она  остановилась  и  сказала:  —  Я  связала
вам  носки.  Можно  принести?
 Ореш  развел  руками  и  улыбнулся.  Выйдя  из  дома,  Нар¬
гис  остановилась,  глубоко  вздохнула  и  прижала  руку  к
сильно  бившемуся  сердцу.
 ее  ♦
 Резиденция  Вильяма  помещалась  в  роскошной  вилле,
находящейся  на  далекой  окраине  Шираза.  Такие  отдельно
стоящие  здания  можно  было  встретить  на  юге  повсюду  —
в  странах,  находящихся  под  властью  английской  админист¬
рации.  Резиденцию  окружал  с  виду  дикий,  но  на  самом  деле
тщательно  ухоженный  английский  парк.
 Хозяин  дома,  сорокалетний  красивый  мужчина  с  прек¬
расным  профилем,  вагорал  у  бассейна,  читая  «Таймс»  и
время  от  времени  поглядывая  в  сторону  открытой  двери
 53

террасы.  Сквозь  широкие  окна  были  слышны  голоса  двух
женщин  и  мужчины,  разговаривавших  на  втором  этаже.
 Вильям  встал  с  шезлонга  и  прошел  на  террасу.  Загля¬
нул  в  роскошно  обставленную  комнату.  Перед  высоким  зер¬
калом  стояла  худощавая  блондинка.  Это  была  жена  Виль¬
яма,  представителя  фирмы  «Зингер»  в  Иране.  На  вид  ей
было  за  сорок,  хотя  могло  быть  и  больше  пятидесяти.  Ря¬
дом  с  неё  стояла  молодая,  очень  красивая  девушка.  В  гла¬
за  бросалась  ее  необычайно  стройная  фигура.  Марта  —  так
ее  звали  —  ловкими  движениями  проворных  пальцев  под¬
калывала  складки  платья  жены  Вильяма.  Рядом  стоял,  де¬
ликатно  глядя  в  окно,  полноватый  мужчина  лет  шестидеся¬
ти,  одетый  в  серые  брюки  из  шотландской  шерсти  и  легкую
спортивную  рубашку.  Хозяин  дома  пригласил  гостя  —  анг¬
лийского  консула  в  Иране  —  на  террасу.
 —  «Джони  Уокер»  или  «Уайт  Хос»?  —  спросил  он.
 Консул  указал  на  квадратную  бутылку.  Вильям  вынул
 из  холодильника  термос  со  льдом,  сифон  с  содовой,  взял
высокие  хрустальные  стаканы.  Они  сели  в  шезлонги  около
бассейна.
 —  Вы  сделали  удачный  выбор,  сэр,  —  сказал  Вильям.  —
Мне  хотелось  попробовать  как  раз  это,  двенадцатилетнее.
 —  Не  знаю,  что  бы  я  делал  без  виски.  Мусульмане  ни¬
когда  этого  не  поймут...  —  ответил  консул.
 —  За  ваше  здоровье  и  успехи  в  наших  делах  в  новом
году!  —  Вильям  поднес  стакан  к  губам.
 —  Вы  наверняка  хотели  бы  выпить  за  прекрасные  гла¬
за  этой  портнихи?  Я  также.  —  Консул  взглянул  в  сторону
комнаты,  в  которой  Марта  возилась  с  платьем.
 —  Вам  все  известно,  —  ответил  Вильям,  отпив  виски.
 —  Она  все  еще  без  ума  от  вас?
 Вильям  не  ответил.
 —  Извините  за  неделикатность,  —  сказал  консул.  —  Я
хотел  спросить  о  другом:  вы  как-то  говорили  мне,  что  она
шьет  свадебное  платье  для  дочери  хана...
 К  чему  вы  клоните?  —  спросил  Вильям.
 —  Вы  хорошо  знаете.  Последнее  время  немцы  энергич¬
но  изучают  круги  крупных  землевладельцев  в  Иране.  Сей¬
час  продовольствие  для  них  —  стратегический  товар.  Поль-
эуясь  давнишними  симпатиями  местного  населения,  они
стараются  перетянуть  на  свою  сторону  многих  наших  дру¬
зей.  Опасаюсь,  что  они  могут  нейтрализовать  наше  влияние.
Тем  более  что  аппетиты  немцев  не  ограничиваются  продо¬
вольствием.  Так  что  любая  информация  для  нас  очень  цен¬
на.  Вы  отдаете  себе  отчет  в  том,  что  вовсе  не  случайно  не¬
 54

мецкий  промышленник  берет  в  жены  дочь  хана,  имеющего
такое  большое  влияние  на  жителей  этой  страны?  Думаю,
теперь  вы  посчитаете  обоснованным  этот,  может  быть,  не¬
деликатный  вопрос,  который  я  задал  вначале,  —  закончил
консул.
 —  Думаю,  что  Марта  могла  бы  сблизиться  с  Ширин  и
стать  в  определенном  смысле  своей  в  доме  Витгенштейнов.
Можем  ли  мы  на  нее  рассчитывать?  Она  умна  и  способна*
знает  языки:  английский,  немецкий,  армянский  и  персид¬
ский.
 —  О!  Это  хороший  ответ  на  мой  вопрос.  Расскажите  мне
о  ней  еще  что-нибудь,  —  попросил  консул.
 —  Армянка.  У  отца  автомобильная  мастерская.  Мать
портниха.  У  нее  было  два  брата,  одного  убили  армяне.
 —  Из  какой  группировки?
 —  «Дашнак».
 —  Коммунисты?
 —  Нет.  У  парня  были  с  ними  какие-то  счеты...
 —  Я  кое-что  знаю  об  этой  организации.  Но  охотно  ус¬
лышал  бы  побольше  о  Марте.
 —  Она  мечтает  о  собственном  салоне  моды  в  какой-ни¬
будь  из  европейских  столиц...
 —  Европейских?
 —  Да,  например,  в  Лондоне.  Кроме  того,  она  очень  лю¬
бит  детей  и  хотела  бы  наконец  иметь  свой  собственный  дом.
 —  Значит,  были  какие-то  обещания?..
 Вильям  не  ответцл.
 —  Извините.  Я  снова  был  неделикатен.  Не  хочу  вмеши¬
ваться  в  ваши  личные  дела,  но,  чтобы  она  могла  успешно
сотрудничать  с  нами,  я  должен  знать  о  ней  как  можно  боль¬
ше.  Говоря  откровенно,  я  вам  завидую.  Это  лакомый  кусо¬
чек!  На  вашем  месте  я  бы  культивировал  это  чувство,  как
садовник,  который  ухаживает  за  розой  до  того  момента,
пока  не  срежет  ее  и  не  вручит  покупателю.
 —  Но  садовник  не  намерен  никому  продавать  эту  розу.
Он  будет  выхаживать  ее  только  для  того,  чтобы  каждую
весну  смотреть,  как  она  расцветает  снова,  —  ядовито  сказал
Вильям.
 —  У  вас  по  отношению  к  ней  серьезные  намерения?
 —  Вы,  как  всегда,  угадали...
 *  *  *
 В  это  время  в  комнате  для  гостей  резиденции  Витгенш¬
тейнов  Кристина  внимательно  рассматривала  серию  рисун¬
ков  и  фотографий,  сравнивая  их  с  рисунками  из  учебника
 55

антропологии.  Она  как  раз  внимательно  изучала  фотогра¬
фию  Ширин,  пытаясь  найти  аналог  в  антропологической
таблице.  Август  расхаживал  по  комнате,  переодеваясь  на
ходу.
 —  Где  мой  галстук?  —  спросил  он  жену.
 Кристина,  не  отрываясь  от  своего  занятия,  ответила:
 —  Поищи  в  шкафу.
 В  конце  концов  Август  нашел  галстук  и  начал  стара¬
тельно  завязывать  его  перед  зеркалом.
 —  Ты  сказал,  что  она  из  рода  Бахтиаров,  —  произнесла
Кристина.
 —  Да  оставь  ты  это!
 —  Иди,  ну  пожалуйста,  подойди  поближе.
 —  Меня  это  совершенно  не  интересует.
 —  Иди,  я  покажу  тебе.
 —  Женщина!  Да  любой  мужчина  с  удовольствием  бы
женился  на  этой  девушке!
 —  Аристократия,  аристократия...  Не  будь  маньяком,  как
твой  брат.  Затемни  раз  и  навсегда,  что  нет  ни  рабочих,  ни
крестьян,  ни  аристократов.  Есть  только  худшие  или  лучшие
расы.  А  фрейлейн  Ширин  представляет  антропологический
тип,  самой  природой  предназначенный  для  того,  чтобы  слу¬
жить,  а  не  править.  Это  именно  так,  и  ничего  с  этим  не
сделаешь.
 —  Даже  пропаганда  утверждает,  что  иранцы  —  арийцы,
так  же,  как  и  мы,  —  попробовал  возразить  Август.
 —  Мой  милый,  я  основываюсь  на  научных  данных,  а  не
на  пропаганде.
 —  Надеюсь,  ты  не  коснешься  этой  темы  в  беседе  с  Кар¬
лом...
 —  Это  бессмысленно.  Наука  не  доходит  до  его  аристо¬
кратического  мозга,  —  с  иронией  ответила  Кристина.
 В  доме  барона  Карла  фон  Витгенштейна  старательно  го¬
товились  к  свадебным  торжествам.  Первый  этаж  был  пред¬
назначен  для  персов,  второй  —  для  гостей-европейцев.  В
саду  были  развешены  цветные  лампионы.  Салоны  мрамор¬
ного  дворца  заполняли  разноцветные  толпы  гостей.  Появле¬
ние  молодой  пары  вызвало  всеобщее  оживление.  По  местно¬
му  обычаю  повар  на  пороге  дома  заколол  тучную  корову.
Входя,  барон  и  Ширин  должны  были  переступить  через
лужу  крови.  Мать  Ширин  разбрасывала  над  головами  моло¬
дых  пригоршни  золотых  монет,  которые  собирали  дети.
Один  из  распорядителей  размахивал  кадильницей,  выпус¬
кавшей  клубы  ароматного  дыма,  другой  нес  повернутое  в
сторону  молодой  пары  венецианское  зеркало,  Оно  символи-
 56

8ировало  счастье,  молодость  и  красоту.  Гости  приветствова¬
ли  входивших  аплодисментами.  Фотографы  занялись  съем¬
кой.  Сначала  они  фотографировали  молодую  пару,  потом  по
очереди  гостей  —  начиная  с  самых  именитых  —  с  бароном
и  Ширин.  Ее  отец,  хан,  беседовал  с  доктором  Иоахимом  и
Маргит.
 —  Барон  фон  Витгенштейн  попросил  у  меня  руки  Ши¬
рин,  —  говорил  хан.  —  Я  спросил  его,  беседовал  ли  он  с  мо¬
ей  дочерью.  Он  ответил,  что,  по  традиции  Ирана,  нужно  по¬
лучить  сначала  разрешение*  отца.  На  это  я  сказал,  что  про¬
тив  этого  союза...  —  Произнеся  эти  слова,  хан  заметил  удив¬
ление  на  лице  Иоахима.  —  Вы  удивлены?  Ведь  каждый  бы
с  радостью  отдал  свою  дочь  в  такую  уважаемую  в  нашей
стране  семью.  Любой,  но  не  я.  А  знаете  почему?  Те,  что
вчера  плясали  под  музыку  англичан,  сегодня  смотрят  в  рот
немцам.  А  я  и  тогда  не  плясал  под  их  дудку,  и  сейчас  не
буду.  Наши  семьи  должны  рассчитывать  на  себя  и  искать
опоры  в  Персии.  Но  с  Ширин  спорить  бесполезно.  Она  со¬
вершенно  не  похожа  на  девушек  нашего  рода.  Так  что  же
мне  было  делать?
 —  Вы  поступили  абсолютно  правильно,  —  ответила  Мар¬
гит.
 —  Помню,  когда  госпоже  Ширин  было  девятнадцать
лет,  я  был  при  родах  ее  сестры.  Госпожа  Ширин  была  горда
тем,  что  —  вопреки  персидской  традиции  —  ребенка  ее  сест¬
ры  принимал  иностранец,  —  добавил  доктор.
 —  Она  всегда  была  такая...  современная,  —  заключил
хан.
 г-  А  где  они  проведут  медовый  месяц?  —  спросил
Иоахим.
 —  Послезавтра  они  отъезжают  в  Берлин,  —  ответила
Маргит.
 —  А  вы  остаетесь?  —  обратился  к  ней  хан.
 —  Врач  не  волен  распоряжаться  своим  временем.
 —  Госпожа  Маргит  необходима  в  нашей  больнице,  осо¬
бенно  в  женском  отделении.
 —  Слава  богу,  что  у  наших  женщин  есть  такой  врач.
Иначе  посторонний  мужчина  касался  бы  их  тела.
 Оркестр  заиграл  первый  вальс,  предназначенный  для
молодой  супруги.  Ширин  подошла  к  отцу,  приглашая  его
на  танец.  Хан  сделал  вид,  что  не  понял.  Взяв  ладонями  ли¬
цо  Ширин,  он  с  волнением  поцеловал  ее.  Девушка  поцело¬
вала  его  руку.  Потом  наступила  очередь  матеря.  Она  обня¬
ла  дочь  и  валилась  слезами.  Все  это  было  больше  похоже
на  прощание,  чем  на  приглашение  на  танец.  Ширин  тоже
 57

была  взволнована.  Лишь  когда  она  со  слезами  вернулась  к
Карлу,  гости  начали  танцевать.  После  вальса  часть  гостей
стала  требовать  персидские  танцы,  скандируя: 	«Ширин,
 Ширин!»
 Под  аккомпанемент  оркестра  молодой  супруге  пришлось
исполнить  народный  персидский  танец.
 Во  время  ужина  Ганс  занял  место  рядом  с  ханом.
 —  Такие  союзы  укрепляют  дружбу  между  нашими  на¬
родами,  —  сказал  он.
 —  Конечно,  конечно!  —  согласился  хан  и  добавил;^  —
Знаете,  паши  пастухи  и  крестьяне  очень  благодарны  вам  за
лекарства  и  за  патефон,  который  вы  им  когда-то  подарили.
 —  Помогаем,  как  можем,  —  улыбнулся  Ганс.  —  При
случае  мне  хотелось  бы  побеседовать  на  тему,  которую  мы
как-то  затрагивали.
 —.  Сегодня  не  будем  говорить  о  торговых  делах,  сегодня
свадьба  у  моей  дочери.
 —  Конечно.
 —  Вот  и  хорошо.  Зайдите  как-нибудь  ко  мне.
 —  Благодарю  вас!  —  сказал  Ганс.
 Хан  встал,  поднял  стакан  и  выкрикнул:
 —  За  здоровье  молодых!
 Гости  дружно  выпили.  Оркестр  по  очереди  играл  евро¬
пейские  и  персидские  мелодии.  Кое-где  уже  слышалось  пе¬
ние.
 Внезапно  в  зале  появился  посторонний  человек.  Он  про¬
шептал  что-то  на  ухо  Наргис,  которая  обслуживала  гостей.
Девушка  подвела  прибывшего  к  префекту  полиции,  кото¬
рый  великолепно  чувствовал  себя  в  компании  немцев.  Не¬
знакомец  наклонился,  шепча  префекту  на  ухо:
 —  Переговоры  прерваны.  Они  предлагают  условия,  ко¬
торые  мы  не  можем  принять.
 —  Снова  то  же  самое?  —  спросил  префект.
 —  Еще  хуже.  Они  требуют  отмены  чрезвычайного  поло¬
жения,  возвращения  пастбищ,  разрешения  носить  традици¬
онную  одежду,  хотят,  чтобы  племенам  вернули  отобранное
у  них  оружие  и  был  создан  независимый  профсоюз.
 —  А  что  собирается  предпринять  двор?
 —  Как  раз  ждем  информации...
 —  Немедленно  мне  сообщите.  Как  только  поступит...
 Человек  незаметно  вышел.  А  веселье  шло  своим  чередом.
 Тосты,  танцы,  пение,  выступления  иллюзионистов  и  акроба¬
тов...
 Через  некоторое  время  незнакомец  вернулся  и  снова  ра¬
зыскал  префекта.
 58

—  Шах  приказал  применить  силу.  В  случае  отказа  вы¬
швырнуть  из  мечети  собравшихся  там  людей.
 Разнося  напитки,  Наргис  слышала  слова  незнакомца.
Когда  он  вместе  с  префектом  вышел,  она  бросилась  в  свою
комнату,  торопливо  переоделась  и  через  черный  ход  выбе¬
жала  из  дворца  и  побежала  к  мечети.
 В  темноте  ночи  необычайно  проникновенно  звучало  в  ее
стенах  хоровое  пение.  Наргис,  протиснувшись  через  кордон
полиции,  вбежала  во  двор  мечети.  Люди,  собравшиеся  там,
устроили  демонстрацию  против  шахского  режима.  Наргис
растерянно  оглядывалась  по  сторонам,  пока  не  обнаружила
Ореша,  который  о  чем-то  советовался  с  группой  мужчин.
 —  Что  ты  здесь  делаешь?  —  спросил  он,  удивленный  ее
присутствием.
 —  Они  хотят  вас  убить!  Я  сама  слышала...  Шах  прика¬
зал  применить  силу.
 —  Откуда  ты  знаешь?
 —  Я  слышала  разговор  префекта  полиции  с  каким-то
человеком.  Умоляю,  бегите  отсюда!
 —  Возвращайся  домой.
 —  Пожалуйста...  —  Наргис  заплакала.  —  Они  убьют
вас...
 —  Быстро  возвращайся  домой  и  не  устраивай  пани¬
ки,  —  приказал  Ореш.
 Наргис,  поколебавшись,  покинула  двор  мечети.
 ,  *  *  *
 На  рассвете  свадебный  бал  подошел  к  концу.  У  дверей
спальни  Карл  беседовал  с  Юзефом.
 —  Ваша  милость,  родители  вашей  супруги  ждут  непо¬
далеку.  Они  хотят  взять  одежду  вашей  супруги.
 —.  Что  за  цирк?  Скажи  им,  что  мы,  европейцы,  не  приз¬
наем  таких  диких  обычаев,  —  ответил  барон.
 —  Но  мы  же  в  их  стране.  Обычай  требует  предъявить
доказательства,  что  молодая  была  девственница...
 —  Дорогой  мой,  но  они  же  цивилизованные  люди.
 —  Не  знаю,  как  вам  это  объяснить...  Тут  дело  не  только
в  девственности  супруги,  но  и  в  доказательстве,  что  моло¬
дой  муж  —  мужчина.
 —  Ах  да!..
 —  Прошу  простить,  но  они  требуют  соблюсти  старопер¬
сидский  обычай.
 —  Ну  что  ж...  —  сказал  барон  и  вошел  в  спальню.
 59

Но  молодой  паре  не  суждено  было  спокойно  провести
свадебную  ночь.  Вскоре  в  районе  резиденции  Витгенштей¬
нов  началась  необычайная  суматоха.  Барон  выбежал  в
холл.  Там  был  Юзеф.
 —  Что  происходит?  —  крикнул  барон.
 —  Случилось  несчастье.  Бастующие  в  мечети  люди  не
приняли  условий  префекта.  Полиция  окружила  двор  мече¬
ти  и  открыла  по  демонстрантам  огонь.  Есть  убитые  и  много
раненых.  В  больницах  не  хватает  мест.  Госпожа  Маргит
привезла  часть  раненых  сюда.
 Почему  ты  ей  это  позволил?  Позови  Маргит!  Ведь
это  же  скандал!  Как  можно  было  это  допустить!  Немедлен¬
но  позови  ее!
 Юзеф  выбежал  в  сад  и  через  минуту  вернулся  с  Маргит,
которая  старалась  объяснить  отцу:
 —  Я  знаю,  папочка,  что  тебя  это  шокирует,  но  я  была
уверена,  что  ты  поймешь  безвыходность  положения.  Ведь
я  врач  и  не  могу  оставить  на  улице  человека,  которому  ну¬
жна  помощь.  Я  не  могла  поговорить  с  тобой  раньше.  Изви¬
ни,  папочка,  но  мне  надо  идти.  Меня  эовут...  —  сказала  она,
удаляясь.
 Барон  машинально  пошел  за  дочерью,  но  на  террасе  ос¬
тановился.  Большая  часть  сада  превратилась  в  полевой
госпиталь.  Доктор  Иоахим  с  помощью  Маргит  и  нескольких
других  врачей  занимался  ранеными.  К  барону  подошел  отец
Ширин.
 —  То,  что  вы  сделали,  свидетельствует  о  большой  сме¬
лости.  Наш  народ  никогда  этого  не  забудет.  Ведь  даже
больницы  отказались  принимать  раненых.
 —  Это  просто  человеческий  долг.  Пройдемте  в  салон.
 Доктор  Иоахим  и  Маргит  заканчивали  перевязку  пост¬
радавших,  когда  заметили  Кристину,  которая  крутилась
среди  раненых,  производя  антропологические  измерения.
 —  Она  рассматривает  это  как  удобный  случай  для  сбо¬
ра  необходимых  ей  сравнительных  данных,  —  заметил  док¬
тор.
 —  Это  омерзительно,  в  такую  минуту..,  —  Маргит  заня¬
лась  следующим  пациентом.
 На  террасе  дворца  префект  беседовал  с  Августом.  Ря¬
дом  стоял  Юзеф.  Наргис,  заметив  их,  подошла  поближе.
 —  Среди  раненых  находятся  организаторы  бунта.  Мы
должны  их  арестовать,  —  сказал  шеф  полиции.
 —  Госпожа  Маргит  этого  не  позволит.  Она  считает  это
место  больницей,  —  заметил  Юзеф.
 ■—  Устройте  так,  чтобы  никто  ничего  не  заметил.  По¬
 60

просту  люди  господина  префекта,  переодетые  сапитарами,
отнесут  зачинщиков  вроде  бы  в  больницу,  —  посоветовал
Август.  —  Сколько  их?
 —  Несколько  человек.  Одного  вы  знаете.  Это  ваш  быв¬
ший  инженер-химик,  —  заявил  префект.
 Наргис  быстро  подбежала  к  Орешу,  подняла  его  и,  под¬
держивая,  провела  в  свою  комнату.
 —  Вас  хотят  арестовать.
 —  Кто?
 —  Полиция.  Здесь  вас  никто  не  найдет.
 Наргис  8аперла  дверь  на  ключ  и  выбежала  в  сад.  Люди
префекта,  переодетые  санитарами,  уже  выносили  несколь¬
ких  раненых.  Сам  префект  искал  в  саду  Ореша.  Безуспеш¬
но.  Потом  они  с  Юзефом  вошли  во  дворец.  Тогда  Наргис
через  черный  ход  вывела  инженера  из  укрытия  и  через  сад
повела  в  сторону  города.
 Когда  девушка  вернулась  домой,  Ширин  со  своими  ро¬
дителями  помогала  раненым.  Самых  тяжелых  Иоахим  и
Маргит  отправляли  в  больницу,  остальных  перевязывали.  А
Кристина  все  занималась  своими  измерениями.
 В  тот  вечер  доктор  Иоахим  и  Маргит  поздно  ушли  из
больницы.  Они  сели  в  машину  и  поехали  в  сторону  города.
У  дороги  Маргит  заметила  одинокое  дёрево,  увешанное
странными  предметами.  Иоахим  остановил  машину.  Непода¬
леку  слепой  музыкант,  аккомпанируя  себе  на  торе,  напевал
грустную  мелодию.
 —  Когда  молодая  женщина  в  Персии  теряет  мужа  или
жениха,  —  сказал  Иоахим,  —  она  обрезает  косу  и  вешает
ее  на  дерево  в  знак  верности.  Такое  дерево  называется  гису.
 —  Значит,  это  волосы  женщин,  которые  потеряли  своих
близких  сегодня  утром  в  мечети?  —  спросила  потрясенная
Маргит.
 —  Да,  —  ответил  доктор  Иоахим.  —  А  у  нас  немки  не
имеют  своего  дерева  гису...
 В  молчании  Маргит  и  Иоахим  смотрели  на  только  что
повешенные  на  дерево  косы.  Слепой  музыкант  пел  все
громче:
 Тогда
 Солнце  остыло,
 Удача  покинула  мир,
 4 	Солнце 	умерло,
 Солнце  умерло...
 Что  же  за  горькое  и  темное  время!
 61

СОПЕРНИКИ
 М—I  арта  шла  по  широкой  аллее,  с  двух  сторон
обсаженной  высокими  деревьями  и  устлан¬
ной  опавшими  желтыми  листьями.  В  руках
 	  	 следовавшей  эа  ней  служанки  была  боль¬
 шая  коробка.  Они  подошли  к  воротам  двор¬
ца  барона  Карла  фон  Витгенштейна.  Увидев  Наргис,  Марта
попросила  девушку  сообщить  Ширин  о  ее  приходе.
 Перед  входом  в  апартаменты,  которые  занимали  Август
и  Кристина,  Ганс  Бахман  устанавливал  макет,  изобража¬
ющий  процесс  образования  нефти.  Он  говорил  с  апломбом:
 —  Согласно  теории,  сто  пятьдесят  миллионов  лет  назад
район  Персидского  залива  покрывали  болота  и  тропические
джунгли.  В  их  непроходимых  зарослях  жили  ихтиозавры,
динозавры,  миллиопы  земноводных  и  пресмыкающихся.  А
вокруг  было  горячее  мелкое  море.  На  дне  его  в  длящемся
миллионы  лет  процессе  рождения,  жизни  и  смерти  образо¬
валась  жидкость,  которая  сегодня  играет  огромную  роль  в
нашей  жизни,  —  нефть.  Вам  понравился  мой  подарок?
 —  Сердечно  благодарю,  но  это  только  макет,  —  ответил
Август.
 —  Господин  барон,  ожидание  —  это  ведь  тоже  огромное
искусство...  —  возразил  Бахман.
 Марта  прошла  мимо  беседовавших.  Ганс  с  любопытством
посмотрел  на  красивую  девушку.  Ширин,  которая  вышла  ей
навстречу,  так  внешне  изменилась,  что  Марта  с  трудом  ее
узнала.  Европейский  костюм,  подбритые  брови,  осветленные
волосы  преобразили  восточные  черты  лица  Ширин.
 —  Извини,  Перчик,  что  тебе  пришлось  ждать.  Мне  надо
было  немного  повоспитывать  барона,  он  иногда  ведет  себя
так,  словно  ему  восемнадцать  лет.
 —  Это  очень  хорошо,  —  ответила  Марта  и  подала  знак
служанке,  которая  вынула  из  коробки  платье.
 —  Умираю  от  любопытства,  —  сказала  Ширин  и  начала
примерять  новый  туалет.
 —  Мама  все  еще  не  может  поверить,  что  девушка  из  та¬
кой  семьи  вышла  замуж  за  иностранца,  —  заявила  Марта.
 —  И  что,  больше  бы  это  подошло  тебе,  армянке?
 —  Ну  что  ты  говоришь!
 Ширин  рассматривала  себя  в  зеркале,  одновременно
сравнивая  платье  с  картинкой  в  журнале.
 —  Ты  знаешь,  я  не  ожидала...
 —  Чего?  —  спросила  Марта.
 —  Что  оно  будет  красивее,  чем  в  журнале.
 62

—  Я  скроила  его  несколько  по-иному,  на  твою  фигуру.
 —  Интересно,  что  на  это  скажет  отец?
 —  Считаешь,  что  эта  модель  уж  слишком  современна?
 —  Да  нет,  вообще...
 —  После  твоего  возвращения  из  Европы  ты  еще  не  ви¬
делась  с  отцом?
 —  Он  в  отъезде.  Завтра  будет  у  нас  на  приеме.  Может
быть,  и  ты  придешь?
 —  С  удовольствием,  —  ответила  Марта.
 *  *  *
 Наргис  шла  по  улице,  неся  две  корзины,  полные  овощей.
Вошла  в  дом  Ореша.  Инженер  неподвижно  сидел  на  посте¬
ли  с  устремленным  перед  собой  взглядом,  лицо  его  было
напряженным.  Наргис  поставила  корзины  на  пол  и  тороп¬
ливо  сказала:
 —  Я  принесла  вам  овощи,  две  рубашки,  одна  еще  не
постирана,  носки  я  починила...  С  тех  пор  как  мадам  верну¬
лась  из  Европы,  она  устраивает  прием  за  приемом...  Осталь¬
ное  я  принесу  завтра...
 Она  повернулась,  собираясь  уйти,  но  ее  остановило  воск¬
лицание  Ореша.
 —  Двигайся!  Двигайся,  черт  побери!  —  кричал  он,  уда¬
ряя  кулаком  по  колену.
 —  Что  случилось?  —  В  комнату  вбежал  отец  Ореша.
 Молодой  человек  не  успокаивался:
 —  Они  не  двигаются!  Наверное,  повреждены  нервы!
 —  Обе  ноги?
 —  Левая  только  чуть-чуть  шевелится.
 —  Боже  мой!  Боже  мой!  —  вскрикнула  Наргис.  Оста?
вив  корзины,  она  выбежала  из  дома.
 —  Идем  в  больницу,  —  решил  отец.
 —  В  какую  еще  больницу?  Что  ты  говоришь!  Я  не  по¬
зволю,  чтобы  мне  отрезали  ноги!  Почему  это  произошло
именно  со  мной?  Мне  же  еще  столько  надо  сделать!  Нет,
нет!  Нельзя,  чтобы  я  так  и  остался  сидеть  в  этом  углу!  Дай
мне  стульц!
 Старик  принес  два  стула  и  поставил  их  так,  чтобы  сын
мог  взяться  за  их  спинки.  Инженер  подтянулся,  но  не  смог
сделать  ни  одного  шага  —  ноги  бессильно  волочились  по
земле.  Раненый  стиснул  зубы  и  опустился  на  колени.  По  ще¬
кам  потекли  слезы.
 —  Это  конец!  —  прошептал  он.
 —  Нельзя  падать  духом.  Я  отвезу  тебя  в  больницу.
 63

—  Об  этом  и  речи  быть  не  может.  Они  меня  арестуют.
 В  комнату  вошла  Наргис,  8а  ней  доктор  Иоахим.
 Это  я  вас  оперировал?  —  спросил  он.
 —  Да.  Но  я  был  должен...
 Доктор  жестом  прервал  Ореша:
 —  Знаю,  знаю.  Мне  сказали.  Что  же  вы  такое  наделали?
Ну-ка,  покажите.  Посмотрим,  что  еще  можно  придумать.
Может  быть,  хотите  сделать  татуировку?  Например,  цветоч¬
ки  или  птиц.  Обычно  татуировку  делают  на  груди  или  на
спине,  а  вам  мы  сделаем  на  ногах.  —  Иоахим  начал  покалы¬
вать  ноги  Ореша.  —  Больно?  Нет?  Если  будет  больно,  ска¬
жите.  Не  падо  было  от  меня  удирать,  молодой  человек...
 —  Больно!  Доктор,  наконец-то  больно!  —  радостно  вос¬
кликнул  раненый.
 —  Вот  видите,  сколько  радости  доставляет  боль,  прино¬
сящая  надежду.
 —  Правда?  Надежда  есть?
 —  Пока  трудно  сказать.  Я  возьму  вас  в  больницу,  про¬
ведем  несколько  процедур,  а  потом  надо  будет  долго,  очень
долго  тренировать  ноги.
 —  Поедем  сейчас?
 —  А  вы  не  хотите  снова  от  меня  убежать?
 Больного  перенесли  в  автомобиль,  ожидавший  перед  до¬
мом.  Иоахим  сказал:
 —  В  моей  больнице  вы  будете  в  безопасности.
 ♦  *  *
 Едва  опустился  вечер,  цветные  фонари  осветили  сад  в
резиденции  Витгенштейнов.  Вернувшись  из  Европы,  барон
с  молодой  женой  проводили  очередной  прием.  Среди  гостей
был  весь  высший  свет  Шираза:  немецкий  консул,  хан,  мно¬
гочисленные  друзья  дома.  Все  взгляды  были  устремлены  на
Ширин.  Она  появилась  в  современном,  с  фантазией  сшитом
платье,  а  умелое  использование  косметики  подчеркивало  не¬
обычайную  красоту  ее  лица,  хотя  теперь  оно  совершенно  ут¬
ратило  свою  восточную  прелесть.
 Хозяйка  дома  была  в  превосходном  настроении  и  радуш¬
но  принимала  гостей.  В  прекрасном  настроении  был  и  ба¬
рон.  Только  хан  критически  поглядывал  на  дочь.  Когда  она
подошла  к  нему,  он  произнес  с  осуждением:
 —  Тебя  так  изменили?
 —  Никто  меня  не  изменял.  Я  сама  изменилась.  Я  не
нравлюсь  тебе,  папа?
 —  Нравиться  ты  должна  своему  мужу.

—  Его  я  не  спрашивала.  Такие  вопросы  я  решаю  сама.
 —  Ну,  с  этой  точки  зрения  ты  совершенно  не  измени¬
лась.
 —  Почему  ты  не  взял  с  собой  маму?
 —  С  ней  случился  бы  сердечный  приступ.
 —  Мама  уже  видела  меня.  И  была  мило  удивлена.  По¬
чему  ты  должен  всегда  за  всех  решать  —  и  за  маму  тоже?
 —  Как  раз  наоборот.  Теперь  ты  хочешь  решать  за  дру¬
гих.  Почему  ты  навязываешь  нам  чужой  стиль?
 —  Я  рада,  что  ты  пришел.  Это  для  меня  огромная  честь
и  радость,  —  заискивающе  ответила  Ширин.
 К  беседующим  подошли  Август  с  женой.
 —  Поздравляю!  Ваша  дочь  настоящая  красавица.  От¬
куда  такое  прекрасное  платье?  —  поинтересовалась  Кри¬
стина.
 —  Его  сшила  моя  подруга  по  гимназии,  —  ответила
Ширин  и  подозвала  Марту.  —  Мы  звали  ее  Перчик.  Были
неразлучны,  вместе  ходили  на  курсы  кройки  и  шитья  —
каждая  девушка  из  хорошей  семьи  должна  этому  научить¬
ся.  Представитель  фирмы  «Зингер»  давал  нам  уроки  анг¬
лийского  языка.  Мы  прозвали  его  Мистер  Зингер.  На  самом
деле  его  зовут  сэр  Вильям  Хартон.  Он  всегда  приносил  нам
самые  свежие  европейские  журналы  мод.  А  Перчик  была
просто  мастер  в  копировании  моделей.  Среди  нас  всех  она
одевалась  наиболее  шикарно.  Сэр  Вильям  смотрел  на  нее
восхищенным  взглядом,  а  мы  умирали  от  ревности.
 —  Этим  все  и  кончилось,  —  сказала  Марта.
 —  Но  благодаря  ему  ты  сегодня  первая  портниха  в
Ширазе.  Тебя  приглашают  даже  к  шахскому  двору.
 Стоявший  неподалеку  Ганс  Бахман  с  интересом  стал
присматриваться  к  Марте.
 —  Могу  ли  и  я  воспользоваться  вашими  услугами?  —
спросила  Кристина.
 —  Конечно,  с  удовольствием.
 Ширин  деликатно  удалилась  и  подошла  к  группе  иран¬
ских  женщин,  одетых  в  староперсидские  платья.
 —  Ширин,  ты  превосходно  выглядишь!  —  сказала  одна
из  них.
 —  Она  всегда  была  прекрасна,  —  подхватила  другая.
 —  Но  теперь  она  выглядит  как  настоящая  европейка.
 —  Где  ты  была?  Расскажи...
 —  Ах,  где  она  только  не  была!  В  Берлине,  Вене,  в  Па¬
риже...
 —  Расскажи,  расскажи,  как  же  там  живут  на  самом
деле?
 б  Матра
 65

—  Иу  что  сказать?  Главное,  что  женщины  там  свобод¬
ны,  никто  их  ни  к  чему  не  принуждает.  Это  совсем  не  то
что  у  нас.  Мы  —  в  чадре  или  без  нее  —  просто  невольни¬
цы.  Наденешь  чадру  —  полиция  на  улице  сорвет  ее,  по¬
тому  что  кто-то  где-то  решил,  что  мы  должны  выглядеть
по-европейски.  Снимешь  чадру  —  дома  проклянут.  А  там...
там  я  видела  женщин  в  галстуках  и  пиджаках,  в  платьях
с  декольте  до  пояса.  Никто  не  диктует,  как  они  должны
быть  одеты.  Они  живут  так,  как  хотят,  водят  машины,  ра¬
ботают  врачами  или  продавщицами  в  магазинах,  одни  ходят
в  кафе  и  бары.  А  актрисы...  Весь  мир  там  принадлежит
женщинам.  Мужчины  на  прощание  целуют  им  руку  —  так,
как  у  нас  руку  шаха.  Вы  представляете  себе,  там  на  гла¬
вах  у  всех  женщине  целуют  руку  —  так,  как  у  нас  —  царю
царей!
 Этот  поразительный  для  иранок  рассказ  Ширин  прервал
немецкий  консул,  который  пригласил  ее  танцевать.  Оркестр
играл  танго  «Звезда  Рио».  Ширин  заметила,  что  Ганс  тан¬
цует  с  Мартой.
 —  Как  так  случилось,  что  вы,  армянка,  дружите  с
Ширин?  —  расспрашивал  Бахман  свою  прелестную  парт¬
нершу.
 —  Что  же  в  этом  странного?  Армяне  живут  здесь  не¬
сколько  тысяч  лет.  В  Тегеране  рядом  с  мечетью  вы  можете
увидеть  церковь.  В  конце  концов,  друзей  не  выбирают  по
религиозному  признаку.
 —  Верно.  Так  же,  как  и  жену  не  выбирают  по  нацио¬
нальности.
 —  Вот  именно.  Извините,  вы  тоже  занимаетесь  ков¬
рами?
 —  Нет.  Я  помогаю  вашему  сельскому  хозяйству.
 —  Так,  значит,  благодаря  вам  мы  всегда  будем  с  хле¬
бом?
 —  Вы  переоцениваете  мои  заслуги.  Но  я  стараюсь  де¬
лать  все,  что  в  моих  силах,  чтобы  урожай  повысился.
 Оркестр  перестал  играть.  Барон  попросил  Ширин  испол¬
нить  танец.  Он  подозвал  слугу,  велел  соответствующим
образом  направить  рефлектор  и  погасить  фонари,  затем
дал  знак  дирижеру.  Раздались  звуки  джазовой  мелодии.
Ширин,  держа  в  руке  легкую  шаль,  выбежала  на  паркет.
Доктор  Иоахим,  наблюдая  за  танцем,  обратился  к  хану:
 —?  Я  уже  несколько  лет  в  вашей  стране,  но  то,  что  де¬
лает  госпожа  Ширин,  можно  назвать  настоящей  револю¬
цией.
 —  Простите?
 66

—  Я  имею  в  виду  революцию  образа  жизни.
 —  Признаюсь  вам,  что  мне  стыдно.  Никогда  не  думал,
что  моя  дочь  будет  когда-нибудь,  словно  кукла,  забавлять
других.
 —  Но  она  восхитительна!
 —  Если  уж  она  должна  походить  на  кого-то,  мне  бы
хотелось,  чтобы  она  стала  такой,  как  госпожа  Маргит.
Врач  —  это  я  понимаю.  А  кстати,  где  госпожа  доктор?
 Сопровождаемая  громкими  аплодисментами,  Ширин  по¬
кинула  зал.  Доктор  вернулся  к  беседе  с  ханом:
 —  Госпожа  Маргит  выехала  с  группой  врачей  из  на¬
шей  больницы  в  Африку.  Она  очень  хотела  изучить  там
местные  болезни.  Конечно,  она  необходима  здесь,  но  ей
так  хотелось,  что  мне  пришлось  согласиться.
 Ганс  беседовал  с  Августом.
 —  Сейчас  мы  должны  серьезно  заняться  ханом...  —
сказал  он.
 —  В  каком  смысле?
 —  Во-первых,  нам  необходима  его  сельскохозяйственная
продукция.  Во-вторых,  сотрудничество  с  нами  будет  хоро¬
шим  примером  для  других.
 —  Но  я...  —  заколебался  Август.  Ганс  Бахман  не  дал
ему  закончить:
 —  Теперь,  когда  вы  одна  семья,  это  не  составит  для
вас  труда.
 Сидящая  неподалеку  Марта  внимательно  прислушива¬
лась  к  их  разговору.
 Ужин  подошел  к  концу.  Барон  фон  Витгенштейн  при¬
гласил  гостей  посмотреть  фильм,  привезенный  из  свадеб¬
ного  путешествия  по  Европе.  Марта,  проходя  мимо  Ганса,
слегка  споткнулась.  Бахман  торопливо  подал  ей  руку.  Они
вместе  вошли  в  кинозал.  На  экране  мелькали  картины  Ве¬
ны,  Берлина  и  Парижа.  Ширин  и  Карл  дополняли  показ
собственными  комментариями.
 —  Я  могла  смотреть  бы  это  часами,  но,  к  сожалению,
уже  пора  идти.  Для  меня  это  слишком  поздно,  —  сказала
Марта.
 —  У  вас  еще  нет  паспорта?  —  пошутил  Ганс.
 —  Ох,  давно  есть,  но  мы  же  в  Ширазе,  а  не  в  Европе.
 —  Вы  позволите,  я  вас  провожу?
 —  О  нет!  Пожалуйста,  не  беспокойтесь.
 —  Для  меня  это  удовольствие.
 Не  замеченные  никем,  они  вышли  из  затемненного  зала.
Бахман  отвез  Марту  домой  и,  прощаясь,  сказал:
 —  Я  счастлив,  что  мог  с  вами  познакомиться.  Надеюсь,
 в*
 67

это  не  последняя  наша  встреча.  А  кстати,  можно  спросить,
почему  вас  называют  Перчиком?
 —  Обжигает  губы,  заставляет  плакать...
 —  Так,  значит,  вы  такая?
 —  Кто  знает?  Спокойной  ночи!
 Она  вошла  в  дом.  Ганс  Бахман  следил  за  ней  взглядом,
пока  девушка  не  исчезла  эа  дверью.
 ♦  *  *
 На  следующий  день  Ширин  вошла  в  рабочий  кабинет
Кристины.  Они  присели  к  столу,  на  котором  были  разло¬
жены  человеческие  черепа,  фотографии,  таблицы,  инстру¬
менты  для  антропологических  измерений.  Кристина  с  жа¬
ром  рассказывала  Ширин  о  своей  работе:
 —  Наука  до  сих  пор  не  выяснила,  почему  медовые  соты
точно  такие  же,  какими  были  миллионы  лет  назад.  Почему
пчелиный  рой  отличается  четкой  специализацией  функций:
есть  цари,  рабочие  пчелы  и  пчелы-солдаты.  Природа  пред¬
определяет  их  назначение.  Мы  называем  это  инстинктом.
Точно  так  же  и  у  людей.  Есть  интеллектуалы,  созданные
для  того,  чтобы  править,  другие  способны  только  выпол¬
нять  приказы.  Например,  негры.  Простую  работу  они  вы¬
полняют  очень  хорошо,  это  доставляет  им  удовольствие.
Ведь  они  часто  поют  во  время  работы.  Но  достаточно  та¬
кого  робота  поставить  на  руководящий  пост,  как  все  про¬
изводство  развалится,  а  этот  человек  почувствует  себя  не¬
счастным.
 —  Представьте  себе,  у  нас  говорят  точно  так  же,  с  не¬
большой  лишь  разницей:  аллах  определяет  судьбу  каждого
человека.  Тот,  кому  предназначено  жить  в  бедности,  как
бы  он  ни  старался,  никогда  не  будет  богатым.  Поэтому
рабочий  родится  рабочим,  фабрикант  —  фабрикантом,  а
женщины  созданы  для  того,  чтобы  работать,  рожать  детей
и  слушаться  мужа.
 —  Вы  несколько  упрощаете.  Над  теми  вопросами,  ко¬
торых  я  коснулась,  годами  работают  крупные  ученые.  Нель¬
зя  все  это  сводить  до  уровня  религиозных  верований.
 —  Значит  ли  это,  что  у  негра  нет  никакой  возможно¬
сти  стать  врачом  или  ученым?
 —  Наука  дает  отрицательный  ответ.  То  же  самое  можно
сказать  и  об  индейцах.  В  этом  смысле  желтая  раса  находит¬
ся  где-то  посередине.
 —  Имеет  ли  значение,  где  живут  люди?
 68

—  Да.  Например,  славяне  живут  на  востоке  Европы.
В  принципе,  они  принадлежат  к  белой  расе,  хотя  и  к  низ¬
шему  ее  виду.
 —  Извините,  а  я,  то  есть  мы  —  к  какой  категории  отно¬
симся?  —  спросила  Ширин.
 Прежде  чем  Кристина  успела  ответить,  в  комнату  вошел
барон.
 —  Разреши,  дорогая...
 Ширин  и  Карл  вышли  из  рабочего  кабинета  Кристины.
 —  У  нас  клиент,  —  пояснил  барон  супруге  по  пути.—
Это  немец,  он  постоянно  живет  в  Париже.  Мне  бы  хотелось,
чтобы  ты  присутствовала  при  нашей  беседе.  Тебе  надо
учиться  вести  дела.
 В  кабинете  барона  их  ждал  мужчина  средних  лет.
 —  К  сожалению,  —  сказал  он,  здороваясь  с  Ширин,  —
я  не  имел  чести  познакомиться  с  вами  в  Европе.  СЛЪппал,
что  у  барона  красивая  жена.  А  теперь  должен  признаться,
что  никогда  не  встречал  такой  прекрасной  женщины.
 —  Господин  Вернер  —  постоянный  покупатель  наших
ковров  в  Париже.  Сейчас  он  хочет  увеличить  объем  заку¬
пок.  Мы  же  вносим  изменения  в  узоры  и  в  цветовую  гам¬
му,  —  сказал  барон.
 —  Вы  знаете,  существует  мнение,  что  всеобщий  кризис
рано  или  поздно  коснется  рынка  сбыта  ковров.
 Карл  позвал  Наргис  и  велел  ей  принести  красивую  пер¬
сидскую  трубку,  которую  положили  перед  Вернером.
 —  Какая  прекрасная  работа!  —  восхитился  гость.
 —  Даже  самые  простые  вещи  иранцы  способны  превра¬
тить  в  яркие  и  красивые.  А  вершина  их  достижений  —
именно  персидские  ковры.  История  этого  народа  представ¬
ляет  непрерывную  цепь  кризисов,  и  чтобы  что-то  этому  про¬
тивопоставить,  они  создали  яркий  мир  ковров  —  и  для  бед¬
ных,  и  для  богатых.  МоЖет  быть,  вы  и  не  поверите,
но  именно  в  период  кризиса  мы  продаем  их  в  два  раза
больше.
 —  А  я  всегда  думал,  что  этот  принцип  относится  скорее
к  торговле  оружием.
 —  Ствол  винтовки  всегда  можно  повернуть  в  сторону
того,  кто  ее  изготовил.  Трудно  назвать  это  выгодой.  А  ко¬
вер  чем  больше  лежит,  тем  становится  дороже.  Так  что,
удваиваем  заказ?
 —  Сдаюсь,  —  ответил  Вернер.
 —  Ну  а  узоры  мы  обсудим  на  месте.
 —  Сердечно  благодарю  за  трубку,  это  редкий  экзем¬
пляр.

—  Это  только  скромный  сувенир  от  нашей  фирмы,  —
сказал  барон,  прощаясь  с  клиентом.
 *  *  *
 В  тот  день  Карл  фон  Витгенштейн  обедал  наедине  с  су¬
пругой.  За  столом  прислуживала  Наргис.  Барон  знакомил
Ширин  с  деловыми  тайнами  фирмы:
 —■  Запомни,  моя  милая,  основной  принцип:  если  хочешь,
чтобы  клиент  что-то  купил,  тебе  сначала  надо  купить  кон¬
трагента.  Если  будешь  с  ним  спорить,  тебе  это  никогда  не
удастся.  Ну  а  если  говорить  о  расовой  проблеме,  мне  бы
хотелось,  чтобы  твои  взгляды  совпадали  с  моими.
 —  Каких  же  взглядов  в  этом  вопросе  придерживается
мой  муж?
 —  Таких  же,  как  и  каждый  рассудительный  человек.
Таких  же,  как  и  твой  отец,  которого  я  особенно  уважаю.
Вся  эта  расистская  теория  —  выдумки  псевдоученых  и,  что
самое  важное,  всех  этих  закомплексованных  нуворишей,
которые  желают  уничтожить  нас,  аристократию,  чтобы  за¬
хватить  наше  наследие.
 —  Я  очень  рада,  что  ты  так  думаешь,  мой  дорогой.
 —  Я  беседовал  с  Юзефом.  Он  обещал,  что  сначала  по¬
знакомит  тебя  с  тем,  как  вести  деловую  переписку,  а  по¬
том  введет  в  курс  всех  дел  нашего  предприятия.
 —  Надеюсь,  что  я  справлюсь.
 —  Справишься,  справишься...  Элен  тоже  начинала  с
нуля,  но  дела  вела  даже  лучше,  чем  я.
 После  обеда  Ширин  и  Юзеф  направились  в  фабричную
контору,  где  сразу  же  приступили  к  делу.
 —  Это  список  наших  работников,  их  выработка,  а  так¬
же  и  заработки.  В  каждом  цехе  есть  доверенный  человек,
который  еженедельно  готовит  отчет  о  состоянии  дел.  Эта
информация  тщательно  изучается.  В  этой  пачке,  —  пояс¬
нил  Юзеф,  —  подробный  список  наших  представителей  и
агентов  за  границей,  а  в  этой  —  список  клиентов  и  их
характеристики.
 —  Как  вы  думаете,  что  самое  главное  для  предприни¬
мателя?
 —  Доход,  ваша  милость.  Именно  это  мотор,  сердце  каж¬
дого  торгового  предприятия.  Так  же,  как  и  любовь  в  жиз¬
ни.  Есть  она  —  рождается  энергия,  мысли,  новые  инициа¬
тивы.  А  когда  ее  нет  —  приходит  равнодушие  и  все  оста¬
навливается.
 —  Но  любовь  ненасытна.
 70

—  Так  же  и  с  доходом.  Когда  желаешь  полуВДРь  слиш*
ком  много  и  слишком  быстро,  можно  потерять  все.  Так  что
надо  иметь  разум  и  хороший  расчет.
 —  Любовь  не  может  быть  рассудочной...
 —  Дорогая  госпожа,  мы  же  говорим  о  доходе.
 —  Благодарю  вас,  Юзеф.
 —  Всегда  к  услугам  госпожи  баронессы,  —  ответил
Юзеф  с  низким  поклоном.
 *  *  *
 Шли  недели.  Ширин  быстро  осваивала  все  деловые  тон-
кости  фирмы  барона  Карла  фон  Витгенштейна.  Жатва  на
полях  подходила  к  концу.  Урожай  был  исключительно  бо¬
гатым.  Под  конец  необычайно  жаркого  в  этом  году  лета
супруги  Витгенштейн  отправились  в  гости  в  находившееся
неподалеку  от  Шираза  поместье  отца  Ширин.
 Хан  с  большой  сердечностью  принял  гостей.  Проводил
к  огромному  дереву,  под  которым  уже  ждал  богато  сер¬
вированный  стол.  Мужчины  беседовали  о  делах,  но  Ши¬
рин  эта  тема  была  явно  скучна.  Она  вышла  из-за  стола  и
направилась  в  поле,  откуда  доносились  песни  иранских
крестьян,  убирающих  урожай.
 Среди  них  были  сезонные  рабочие  из  племени  Бахтиар.
Они  пели  хорошо  известную  Ширин  песню  о  любви  к  зем¬
ле,  которая  дает  им  работу  и  кормит.  Они  пели  о  том,  как
после  тяжелого  дня  ложатся  спать,  постелью  им  тогда  слу¬
жит  земля,  а  одеялом  —  усеянное  мириадами  звезд  небо.
Это  была  песня-молитва  о  том,  чтобы  солнце  —  источник
жизни  —  на  рассвете  снова  отправилось  в  свой  путь,  точно
так  же,  как  и  Бахтиары  ежедневно  отправляются  в  до¬
рогу.
 Две  крестьянки  остановились  и  издалека  наблюдали  за
приближавшейся  к  ним  Ширин.  Их  восхищала  ее  одежда,
полная  достоинства  поступь.  Ширин  их  знала,  поскольку
они  были  из  того  же  племени,  что  и  она.  Но  деревенские
девушки  не  сразу  узнали  в  подходившей  к  ним  элегантной
госпоже  хорошо  известную  им  когда-то  дочь  хана.  Ширин
подошла  к  группе  крестьян,  занятых  едой;  увидев  ее,  они
встали  и  низко  поклонились.
 Когда  Ширин  заговорила  с  ними  по-персидски  и  назва¬
ла  одну  из  женщин  по  имени,  пояснив,  кто  она  такая,  кре¬
стьяне  окружили  ее  тесным  кольцом,  не  скрывая  своего
удивления  тем,  как  изменилась  их  соплеменница,  став  же¬
ной  барона  Карла  фон  Витгенштейна.
 71

Вскоре  надсмотрщик  приказал  крестьянам  продолжать
работу.  Ширин  осталась  одна.  Какое-то  время  она  наблю¬
дала  за  крестьянами,  а  затем  попросила  надсмотрщика  при¬
нести  ей  рабочую  одежду.  Она  вошла  в  палатку,  переоде¬
лась  и  присоединилась  к  жнецам.  Вместе  с  ними  она  за¬
пела  хорошо  известную  ей  персидскую  песню.
 Обеспокоенные  ее  долгим  отсутствием,  Кристина,  Август
и  Карл  пришли  на  поле.
 —  Она  очаровательна,  —  сказала  Кристина.  —  Я  всег¬
да  говорила,  что  невозможно  изменить  заложенное  приро¬
дой.  Ведь  именно  природа  определяет  каждой  личности  ев
собственное  место.  В  конце  концов  каждый  возвращается  в
ту  среду,  которая  его  породила,  и  тут  совершенно  не  помо¬
гут  инъекции  культуры  более  развитого  народа.
 —  Мой  дед,  —  ответил  барон,  —  был  землевладельцем
в  Пруссии  и  в  Польше.  Его  владения  по  своей  площади
почти  равнялись  Немецкой  Швейцарии,  а  когда  он  развле¬
кался,  то  развлекался  только  с  землепашцами.  Я  сам  ви¬
дел,  как  даже  великий  Вильгельм  Второй  беседовал  с  кре¬
стьянами.  А  знаешь  ли  ты,  Кристина,  что  наша  националь¬
ная  гордость,  великий  поэт  и  министр,  сам  Гете  женился
на  собственной  служанке?
 Наступили  сумерки,  солнце  спряталось  за  горизонтом.
Гости  хана  уехали  в  красивом  экипаже,  запряженном  че¬
тырьмя  серыми  арабскими  лошадьми.
 *  *  *
 В  тот  же  вечер  Карл  и  Ширин  значительно  раньше,  чем
обычно,  встали  из-за  стола  и  направились  в  спальню.  Карл
в  супружеской  постели  долго  ожидал  Ширин,  которая  по¬
свящала  много  времени  вечернему  туалету.  Наконец  она
вышла  из  ванной,  одетая  в  прозрачную  ночную  рубашку.
 —  Знаешь,  моя  дорогая,  мне  бы  хотелось,  чтобы  моя
жена  была  дамой  в  полном  смысле  этого  слова.
 —  Не  понимаю.
 —  Прости,  мое  сокровище,  но  ты  не  должна  брататься
с  голытьбой.  То,  как  ты  вела  себя  на  поле,  не  совсем  по¬
нравилось  мне.  Наше  благородное  происхождение  обязы¬
вает...
 —  Они  не  голытьба,  Карл.  Я  выросла  среди  этих  людей.
Когда  я  училась  в  гимназии,  все  каникулы  проводила  в  де¬
ревне  и  работала  в  поле  с  этими  людьми.  Это  традиция.
Я  просто  счастлива,  что  сегодня  смогла  подышать  свежим
воздухом.
 72

—  Понимаю,  моя  дорогая,  но  мне  бы  не  хотелось,  что¬
бы  жена  барона  Витгенштейна  стала  предметом  грубых  шу¬
ток.  Если  ты  хочешь  уважать  обычаи,  то  из  них  следует
выбирать  те,  которые  возбуждают  в  толпе  уважение  и  поч¬
тение  к  нам,  аристократии.  Кстати,  мне  бы  не  хотелось,
чтобы  ты  подобным  образом  вела  себя  и  с  работниками  на¬
шей  фабрики.  Они  существуют  для  того,  чтобы  работать,
а  мы  —  затем,  чтобы  ими  руководить.
 —  Я  где-то  уже  это  слышала...  Так  говорила  Кристина,
но  она  вроде  бы  использовала  научную  терминологию,  а
ты...  Я  думала,  что  ты  другой  человек.  Европеец,  ничего
не  поделаешь...  Я  гашу  свет,  —  сказала  Ширин.
 Карл  попробовал  обнять  жену,  но  она  деликатно  укло¬
нилась...
 *  ♦  *
 На  следующее  утро,  когда  барон  еще  спал,  Ширин  уже
сидела  за  столом  в  кабинете.  Она  занималась  текущей  кор¬
респонденцией,  когда  Наргис  сообщила  ей  о  приходе  Марты.
Ширин  распорядилась  проводить  гостью  в  салон.  Закончив
писать,  она  отдала  письма  Юзефу:
 —  Отошлите  эту  корреспонденцию  и  приготовьте  для
меня  отчет  за  прошлую  неделю.  Распорядитесь  также  ото¬
слать  два  ковра  из  тех,  с  новым  узором,  моему  отцу.  За¬
пишите  это  на  мой  счет.
 Закрыв  окно,  она  прошла  из  кабинета  в  салон.
 —  Разве  я  тебе  что-то  заказывала?  —  шутливым  тоном
спросила  она  Марту.
 —  Нет,  госпожа  баронесса.  Я  пришла  к  госпоже  Кри¬
стине,  моей  клиентке.  Но,  находясь  во  дворце,  я  не  могла  не
повидать  тебя.
 —  Ты  шьешь  для  нее  платье?
 —  Уже  пятое.  И  все  тех  же  фасонов,  что  были  у  Элен,
покойной  жены  барона.  Но  та  шила  себе  платья  из  персид¬
ской  материи,  изготовленной  по  специальному  заказу.  Где
я  теперь  найду  такую?
 —  Как  все  это  смешно!  Они  относятся  к  нам  как  к  су¬
ществам  второго  сорта,  однако  из  снобизма  увлекаются  вос¬
точной  экзотикой.  Для  нас  же  они  нечестивые  гяуры,  но
мы  в  них  ищем  идеал,  подражаем.  Выпьешь  чего-нибудь?
Вчера  прислали  французское  вино.
 —  Ну  разве  что  французское...  —■  нерешительно  отве¬
тила  Марта.
 Ширин  наполнила  два  бокала  красным  бургундским.
 73

—  Кажется,  господин  Ганс  Бахман  заинтересовался  то¬
бой?  Когда  ты  будешь  шить  платье  себе?  —  спросила  Ши¬
рин.
 —  Боюсь,  что  у  меня  будут  трудности  с  выбором  фа¬
сона.  Знаешь,  другая  культура,  другие  вкусы.
 —  Может  быть,  я  ослышалась?  А  кто  же  был  когда-то
влюблен  в  элегантного  англичанина  Мистера  Зингера?  —
рассмеялась  Ширин.
 —  О,  это  была  девичья  влюбленность.  Правду  сказать,
я  предпочитаю  все  наше,  иранское,  пусть  даже  ценой  чад¬
ры.  Извини,  я  не  хотела...  —  Марта  заметила,  что  ее  под¬
руга  смутилась.
 —  Ты  не  должна  извиняться.  В  этой  с  виду  прекрасной
Европе  на  самом  деле  все  так  же,  как  у  нас.  Но,  даже
несмотря  на  это,  я  не  хотела  бы  вернуться  к  прежней  жиз¬
ни,  похожей  на  смерть.  Теперь  я  могу  получать  удоволь¬
ствие  по  крайней  мере  от  внешних  признаков  свободы.
 —  Ну  так  выпьем  за  эту  свободу,  —  произнесла  Марта,
поднимая  бокал.
 *  *  *
 Перед  мраморным  дворцом  остановился  автомобиль,  из
которого  вышел  Август.  Он  вошел  в  комнату,  небрежно  бро¬
сил  портфель,  снял  со  стола  и  поставил  на  пол  антропо¬
логические  инструменты  жены.  Достал  бутылку  виски,  на¬
полнил  стакан  и  выпил  залпом.  Он  явно  был  не  в  духе.
В  комнату  вошла  Кристина  в  белом  халате,  держа  в  руках
свежие,  еще  мокрые  фотографии.
 —  Я  получил  письмо  от  Лютца  Линке  из  Америки,  —
произнес  Август.
 —  Это  тот,  которому  концерн  предоставил  стипендию?
 —  Да,  это  он.  Пишет,  что  вскоре  весь  мир  узнает  о  его
успехах.  А  я  сижу  здесь,  в  этой  вонючей  красильне,  в  этом
заплеванном  городе,  на  задворках  мира,  и  веду  паскудную
двойную  жизнь!  А  ведь  я  мог  бы...
 —  Не  мог  бы,  дорогой  мой,  не  мог.  Тебя  бы  не  послали,
ведь  твой  брат  был  сначала  женат  на  польке,  потом  на  ев¬
рейке,  и  обе  они  были  противницами  национал-социализма.
К  тому  же  Карл  остался  им  до  сегодняшнего  дня,  а  наши
знают,  что  делают.  Твое  место  здесь.  И  хорошо,  что  все
именно  так.  —  Только  сейчас  Кристина  заметила,  что  ее
инструменты  находятся  на  полу,  а  на  столе  стоит  бутылка
виски.
 —  Ты  с  ума  сошел?!  Разве  не  видишь,  что  я  работаю?—
произнесла  она  со  злостью.
 74

—  В  конце  концов,  я  хочу  жить  как  нормальный  чело¬
век,  в  нормальном  доме,  а  не  созерцать  постоянно  эту  га¬
дость.
 —  Когда  ты  на  мне  женился,  ты  знал,  что  я  занимаюсь
научной  работой...
 —  Это  не  наука,  а  бред.  Ведь  ты  даже  не  знаешь,  чьи
это  черепа.  Господи,  как  это  противно!
 —  А  знаешь  ли  ты,  как  противны  эти  твои  гниющие
растения  и  животные,  из  которых  получается  нефть?  —
парировала  Кристина,  указывая  на  висящий  на  стене  ма¬
кет.  Она  подняла  черепа  и  положила  их  на  стол.
 —  Я  же  сказал,  что  не  хочу  этого  видеть!  —  крикнул
Август,  одним  движением  смахивая  черепа  на  пол.
 —  Бесись,  бесись!  Знаешь,  что  я  тебе  скажу?  Это  за¬
висть,  низкая  зависть,  ты  ведь  прекрасно  знаешь,  что  ты
никто,  ты  просто  маленький  человечек,  ноль.  Да!  Ты  рабо¬
таешь  в  вонючей  красильне,  поскольку  ты  —  вонючая  без¬
дарность.  Скажу  тебе  больше:  ты  сгниешь  здесь.  Так  тебе
и  надо,  ты,  несостоявшийся  Менделеев!  Ты  же  шут.  Ты  да¬
же  самому  себе  не  можешь  признаться,  что  всегда  был  ну¬
лем,  самым  обычным  подхалимом,  так  что  бесись!  Тебе
все  равно  не  перекричать  правды,  а  правда  в  том,  что  я,
дочь  лавочника,  интеллектуально  выше  тебя,  гнилого  арис¬
тократа...
 —  Посмотри  в  зеркало,  что  у  тебя  написано  на  лбу...
 —  Что?
 —  Дура!  Я  увидел  это  в  первый  же  день,  когда  позна¬
комился  с  тобой.
 Кристина  не  могла  совладать  с  собой.
 —  Ах  ты  скотина!  —  завопила  она,  готовая  броситься
на  мужа.
 Но  тот  быстро  выскочил  из  комнаты,  громко  хлопнув
дверью.
 *  *  *
 Как  раз  в  это  время  подруги  в  салоне  заканчивали  раз¬
говор.  Марта,  стоявшая  у  окна,  заметила,  что  из  дворца  вы¬
бежал  Август  и  нервным  жестом  подозвал  к  себе  ожидав¬
шего  во  дворе  рабочего.  Потом  огляделся  по  сторонам  и
повел  человека  в  сером  вылинявшем  костюме  в  каморку,
в  которой  садовник  держал  свои  инструменты.  Она  заме¬
тила  также,  что  этот  рабочий  ведет  себя  как-то  неестест¬
венно,  даже  подозрительно.  Заинтригованная,  она  сказала
Ширин:
 75

—  Ну,  мне  пора,  моя  дорогая,  я  и  так  отняла  у  тебя
слишком  много  времени.  Надеюсь,  ты  позволишь  зайти  к
тебе,  когда  я  в  следующий  раз  буду  во  дворце.
 —  Ты  же  знаешь,  мне  всегда  приятно  видеть  тебя.  До
свидания.
 Марта  быстрыми  шагами  пошла  в  сад  и  направилась  к
сарайчику,  заросшему  диким  виноградом.  Через  щель  в
стене  довольно  хорошо  были  слышны  слова.
 —  Ах  ты  падаль!  —  в  бешенстве  говорил  Август.  —
Ты  же  должен  был  приходить  только  по  моему  вызову!
 —  Это  ваш  брат,  ваша  милость,  господин  барон  меня
позвал.  Я,  ваша  милость,  ничего  не  сказал.  Я  только,  по
правде  говоря,  выпил  немцого,  понимаете,  письмо  я  полу¬
чил,  сын  экзамен  сдал,  вот  я  и  похвалился  перед  друзья¬
ми,  что  он  у  меня  в  Берлине...  Ну  и  господин  барон  меня
вызвал,  сам  вызвал.  Но  он  совершенно  не  был  сердит  на
вас...  Даже  дал  деньги  на  билет,  чтобы  сын  приехал  на
каникулы.  А  о  том  деле  я,  правда,  ничего  не  сказал...
 —  Это  все?
 —  Да,  ваша  милость.
 Марта,  поняв,  что  Август  сейчас  выйдет,  быстро  прошла
в  глубь  сада  и  через  двор  вышла  на  улицу,  где  ее  ждал
извозчик.  Села  в  коляску,  но  велела  кучеру  подождать.
Спустя  минуту  человек  в  сером  выцветшем  костюме  вышел
из  ворот  и  быстрым  шагом  направился  в  сторону  города.
Марта  велела  извозчику  медленно  ехать  за  ним.  За  углом
она  остановила  коляску,  вышла  и  направилась  за  неизвест¬
ным  мужчиной.  Он  остановился  перед  чайханой.  Низкий
дощатый  помост  был  устлан  ковром,  сидя  на  котором  иран¬
цы  пили  чай.  Работник  тоже  сел  на  ковер,  подогнув  ноги
по-турецки.  Напротив  чайханы  находился  ларек  с  женской
одеждой.  Марта  рассматривала  вывешенную  там  материю,
незаметно  наблюдая  за  рабочим.  Он  заказал  чай,  вынул
из  кармана  письмо  и  развернул  его.  Вертя  листок  бумаги
в  руках,  он  всматривался  в  ряды  букв,  которые  не  мог  про¬
читать.  Рабочий  был  неграмотен.  Кто-то  из  пивших  чай
предложил:
 —  Хочешь,  я  тебе  помогу?  Это,  наверное,  письмо  из
армии?
 —  Не  из  армии,  а  из  самого  Берлина.  Мой  сын  там
учится.
 —  В  Берлине?
 —  Инженером  будет,  —  с  гордостью  сказал  рабочий  и
протянул  письмо  незнакомцу.
 Тот  начал  читать:
 76

—  «Любимый  отец,  я  уже  год  как  учусь  в  Пол...  пол..*
пол...»
 —  В  Политехническом.  Я  знаю  это  слово  наизусть.
 —  Ты  же  говорил,  что  в  Берлине.
 —  Да,  в  Берлине,  но  он  там  учится.
 —  А  что  это  такое?
 —  Вы  что,  не  знаете,  что  такое  Политехнический  инсти¬
тут?  Ну,  это  нефтяная  техника.
 —  Но  он  там  научится  немецкой  технике  и  у  нас  не
найдет  работы.
 —  Как  это  не  найдет?
 —  У  нас  же  английская  техника,  «Бритиш  ойл  Ком¬
пани».
 —  Так  что  же  с  ним  будет?
 —  Ничего  не  будет.  Англичане  не  признают  немецкой
техники,  и  наоборот.
 —  Это  же  невозможно,  —  сказал  встревоженный  рабо¬
чий.
 —  Еще  до  того,  как  шах  стал  шахом,  я  уже  был  чинов¬
ником  и  кое-что  понимаю  в  политике.
 —  Может,  вы  будете  так  любезны  и  напишете  моему
сыну,  чтобы  он  это  дело  переменил  и  стал  учиться  на
врача?
 —  Я  зайду  сюда  вечером.  Вы  тоже  приходите,  —  сказал
мужчина,  встал,  заплатил  по  счету  и  вышел  из  чайханы.
 Рабочий  в  сером  костюме  еще  некоторое  время  держал
письмо  в  руках,  размышляя  над  словами  незнакомца.  В
конце  концов  он  старательно  сложил  письмо,  сунул  его  в
карман  и  вышел.  Марта  незаметно  следовала  за  ним  до
маленького  домика  на  окраине  Шираза.  Когда  он  вошел  в
дом,  она  быстро  начертила  план,  стараясь  хорошо  запом¬
нить  это  место.
 В  тот  же  вечер,  надев  скромное,  не  бросающееся  в  глаза
платье,  Марта  направилась  к  мавзолею  величайшего  персид¬
ского  поэта  и  философа  четырнадцатого  века  Хафиза.  Он
был  очень  почитаем  в  народе,  а  его  идеи  глубоко  проникли
в  сознание  иранцев.
 По  четвергам,  вечером,  то  есть'накануне  праздника,  лю¬
ди  собирались  у  мавзолея,  пили  видц  и  пели  стихи  поэта.
Это  пение  было  похоже  па  декламацию,  исполняемую  под
аккомпанемент  инструмента,  называемого  тар.  Над  могилой
поэта  был  возведен  мавзолей  в  виде  купола,  опирающегося
на  четыре  колонны,  и  гробница  удивительно  напоминала
часовню.  К  ней  вели  аккуратно  уложенные  ступеньки.  Во¬
круг  росли  кипарисы  и  усыпанные  цветами  розовые  кус¬
 77

ты.  Неподалеку  от  мавзолея,  в  сторонке,  стоял  Вильям  и
с  интересом  наблюдал  за  почитателями  Хафиза.  Именно
здесь  он  договорился  встретиться  с  Мартой.  Она  подошла  и,
положив  Вильяму  руку  на  плечо,  сказала:
 —  Вижу,  это  зрелище  тебе  еще  не  надоело.  Ты  прихо¬
дишь  сюда  каждый  четверг?
 —  Ты  же  знаешь,  что  я  сам  отношусь  к  софистам.  Лю¬
бовь  для  них  —  источник  жизни.  В  их  понятии  «я»  состо¬
ит  из  «я»  и  «ты».  Это  означает,  что  человек  —  одновремен¬
но  и  любящий,  и  любимый.  Можно  ли  отыскать  более  че¬
ловечное  понимание  любви?  Посмотри,  как  это  прекрасно.
Они  делятся  вином  —  символом  любви  —  с  Хафизом,  —
произнес  он.
 Люди,  собравшиеся  у  могилы  поэта,  выливали  из  бока¬
лов  по  нескольку  капель  вина  на  могильную  плиту  Хафи¬
за,  а  остальное  выпивали.
 —  Я  вижу,  ты  действительно  влюблен  в  Хафиза,  —
сказала  Марта.  —  Но  твои  стихи  не  уступают  его  поэ¬
зии,  —  добавила  она  кокетливо.
 —  Ты  шутишь,  дорогая!
 —  Я  говорю  совершенно  искренне.  Мне  очень  нравятся
твои  стихи.  Давай  уйдем,  —  предложила  она.
 Они  направились  к  шоссе,  где  стояла  машина  Вильяма.
 —  Ты  знаешь,  баронесса  Ширин  интересуется  тобой,—
сказала  девушка.
 —  Что  ты  ей  сказала? 	>
 —  А  как  ты  думаешь?  —  строптиво  спросила  Марта.
 —  Марта...  Ты  призналась?
 —  Я  сказала  только,  что  это  была  девичья  влюблен¬
ность,  и  я  не  поддерживаю  с  тобой  никаких  контактов.  Ты
хотел  бы,  чтобы  так  было?
 —  Ты  действительно  сказала,  что  не  встречаешься  со
мной?  —  все  еще  не 	верил  Вильям.
 —  Да.  Но  ты  не 	ответил  на  мой  вопрос.
 —  У  тебя  есть  что-то  для  меня?  —  сменил  он  тему.
 —  Не  знаю,  заинтересует  ли  тебя  то,  что  я  скажу...
 —  Все,  что  ты  скажешь,  будет  для  меня  интересно.
 —  Я  была  в  доме  Витгенштейнов.  Один  из  рабочих,  ко¬
торый  уже  давно  не  работает  на  фабрике,  как  раз  выходил
из  конторы  Карла.  Я  заметила,  что  эта  мелочь  очэнь  взвол¬
новала  Августа.  Не  успел  этот  рабочий  выйти  со  двора,
как  Август  втащил 	его  в  помещение  рядом 	с 	гаражом 	и
 начал  допрашивать, 	с  какой  целью  тот  встречался 	с 	баро¬
 ном.  Он  явно  чего-то  боялся.  Рабочий  объяснил,  что  ничего
 78

не  сказал  Карлу,  а  просто  хотел  поблагодарить  барона  за
то,  что  тот  послал  его  сына  в  Германию.
 —  Кто  послал  его  сына?  —  заинтересовался  Вильям.
 —  Из  беседы  получалось,  что  Август,  без  ведома  баро¬
на.  Разговор  был  коротким,  потом  рабочий  ушел,  а  я  на¬
правилась  за  ним  и  узнала,  где  он  живет.  —  Марта  вру¬
чила  Вильяму  листок  с  планом.
 —  Он  не  заметил,  что  ты  за  ним  следишь?
 —  Наверняка  нет.
 —  Это  значит,  что  этого  рабочего  и  Августа  связывает
какая-то  тайна,  о  которой  не  знает  Карл.
 —  Похоже  на  то.
 —  Мы  должны  это  узнать.
 —  Но  как?
 —  Мне  кажется,  что  я  могу  рассчитывать  на  твой  ум,—
произнес  Вильям  и  добавил:  —  Интересно,  знает  ли  Ганс
эту  тайну.
 —  Хорошо,  что  ты  мне  напомнил!  —  спохватилась  Мар¬
та.  —  Ты  знаешь,  несколько  дней  назад  Ганс  принес  Авгу¬
сту  в  подарок  макет,  демонстрирующий  процесс  возникно¬
вения  нефти:  начиная  от  разложения  растений  и  животных
в  воде  и  до  собственно  образования  нефти.
 —  Ах  так!  —  вскрикнул  Вильям.  —  Значит,  их  интере¬
суют  не  только  ковры,  они  мечтают  о  нефти.  Скажи,  как  у
тебя  дела  с  Гансом?
 —  Тебя  интересует,  флиртует  ли  он  со  мной?
 —  Это  также  меня  интересует.
 —  Пока  он  довольно  вежлив.  Однако  я  думаю,  что  его
пост  советника  по  животноводству  не  соответствует  его  на¬
стоящим  занятиям.  Человек  он  скрытный,  увлекается  фо¬
тографией  и  киносъемкой.  Как-то  я  спросила,  почему  он
так  неразговорчив.  Он  ответил,  что  бог  дал  человеку  двое
ушей,  но  только  один  язык.
 —  То  есть  познакомил  тебя  с  первым  принципом  раз¬
ведывательной  работы,  —  сказал  Вильям,  открыл  дверцу  и
сел  в  машину.
 —  Вот  именно.  —  Марта  села  рядом.
 Вильям,  не  зажигая  фар,  продолжал:
 —  Кто  знает,  не  играет  ли  Ганс'в  этой  «пьесе»  какую-
то  важную  роль.  Тебе  надо  сблизиться  с  группой  «Даш¬
нак».
 —  Но  они  же  убили  моего  брата!  —  ответила  поражен¬
ная  Марта.
 —  Знаю.  Но  это  фашисты.  Тогда  тебе  легче  будет  вой¬
ти  в  доверие  к  Гансу.  Вот  возьми,  это  «Майн  кампф»  на
 79

персидском  языке.  Поставь  эту  книгу  у  себя  в  библиотеке
на  видном  месте.  —  Вильям  протянул  Марте  том.
 —  Ты  думаешь,  я  справлюсь?
 —  А  тебе  не  нравятся  такие  игры?  —  спросил  он  с
улыбкой.
 —  Нравятся  только  потому,  что  ты  их  любишь,  Вильям.
Мне  нравится  быть  с  тобой,  несмотря  на  то  что  мы  встре¬
чаемся  тайком,  прячась  от  людей.  Вильям,  скажи,  дорогой,
ты  не  покинешь  меня,  когда  кончится  эта  игра?
 —  А  как  ты  думаешь?
 —  Сама  не  знаю.  Знаю  только,  что  не  смогу  жить  без
тебя.  Увези  меня  отсюда.  Увези  куда-нибудь,  где  я  могла
бы  быть  с  тобой.  Я  буду  любить  твою  Ирландию  как  соб¬
ственную  страну.
 —  Успокойся,  я  буду  с  тобой  и  сейчас,  и  тогда,  когда
Все  это  кончится.
 —  Правда?
 —  Правда.
 —  А  что  будет  с  твоей  женой?
 —  Не  беспокойся  об  этом,  моя  маленькая,  мы  как-ни¬
будь  устроим  свою  жизнь.
 —  Как  ты  себе  это  представляешь?
 —  Когда  придет  время,  я  скажу  тебе.  Сейчас  нам  надо
узнать  тайну  Августа.  А  ты,  как  и  прежде,  умело  веди  игру
с  Бахманом.
 —  Ты  не  ревнуешь?
 —  Я  абсолютно  увереп  в  твоей  любви  и  верю  в  твой
ум.  Поэтому  я  спокоен,  —  сказал  Вильям.
 Он  обнял  Марту,  тихим  движением  расстегнул  ее  платье
и  в  темноте  нашел  губами  ее  нежную  грудь.
 —  Вильям,  дорогой,  пе  здесь...  —  прошептала  она.
 Кругом  царило  тишина.  Только  со  стороны  мавзолея
 Хафиза  ночное  эхо  доносило  напевную  декламацию  стихов.
Вильям  включил  фары  и  завел  мотор.  Они  остановились
в  совершенно  пустынном  месте.  Лишь  там,  в  темноте  ночи,
они  могли  принадлежать  только  себе,
 ГЕНРИХ
 ирин  с  книгой  в  руке  сидела  в  одиночестве
в  дворцовом  парке.  Эта  часть  сада  была
спланирована  по  типу  древних  вавилонских
садов.  По  колоннам  террасы  вились  лианы
и  длинные  стебли  винограда  с  пожелтев*
шими,  словцо  позолоченными,  листьями.
 80
 1Ш

Ввезапно  Ширип  услышала  голос  эвавшего  ее  барона:
 —  Моя  прелесть,  иди  сюда,  посмотри,  что  прислала
Маргит!
 Ширин  захлопнула  книгу,  положив  между  страницами
павлинье  перо.  Поднялась  с  плетеного  тростникового  крес¬
ла  в  через  террас>  вошла  во  дворец.  В  салоне  стоял  огром¬
ный  раскрытый  ящик.  Карл  вынимал  из  него  тщательно
запакованные  камни,  раскладывал  их  на  столе,  прилагая  к
каждому  карточку  с  описанием.  Потом  достал  несколько
ожерелий  из  клыков  диких  животных  и  блестящую  кожу
ящерицы.
 —  Прекрасная,  правда?  Ты  посмотри  только,  как  это
оригинально,  —  сказал  он.
 —  Вижу,  что  кроме  трубок  и  камней  ты  начинаешь  со¬
бирать  зубы  и  ящериц.  А  жена  твоего  брата  собирает  чере¬
па  разных  несчастных.
 —  Тебе  не  нравится?
 Ширин  не  ответила.  Не  говоря  ни  слова,  она  вышла  из
комнаты,
 *  *  *
 В  это  время  Кристина  в  своей  комнате  наслаждалась
крепким  кофе.  Август  читал  немецкий  журнал.  Весь  стол
был  завален  небрежно  разбросанными  газетами.  На  облож¬
ке  иллюстрированного  журнала  была  помещена  фотогра¬
фия  Чемберлена,  выходящего  из  самолета  и  державшего  в
поднятой  руке  экземпляр  Мюнхенского  договора.  Под  сним¬
ком  были  два  слова:  «Мир  спасен!»
 —  Ага,  эабыл  тебе  сказать,  —  произнес  Август.  —
Представь  себе,  арестовали  нашего  шантажиста.
 —  Я  же  говорила,  говорила...  Почему?
 —  Что  —  почему?  Попросту  его  арестовали  эа  то,  что
он  торговал  наркотиками,  кажется  опиумом.  У  него  в  доме
даже  нашли  много  гашиша.
 —  Откуда  ты  знаешь?
 —  Слышал  на  фабрике.
 —  Да?
 Кристина  подошла  к  окну.  Через  двор  неторопливо  шел
молодой  человек  лет  двадцати  пяти.  Лицо  его  варосло  гу¬
стой  бородой,  на  голове  —-  истрепанная  шляпа  с  широкими
Полями.  На  нем  было  длинное  свободное  пальто,  через  пле-
Чо  висела  сумка.  На  первый  взгляд  он  производил  впечат¬
ление  бродяги.  Молодой  человек  вошел  во  дворец  и  вскоре
 ^  Митра
 61

появился  в  дверях  комнаты,  в  которой  сидели  Август  с  же¬
ной.  Пораженная,  Кристина  сначала  не  узнала  вошедшего,
а  затем  вскрикнула:
 —  Генрих!  Это  ты...
 —  Я,  мама,  собственной  персоной.
 —  Господи,  как  ты  выглядишь!  Откуда  ты  взялся?
 —  Почему  ты  не  послал  телеграмму?  —  спросил  Август,
здороваясь  с  сыном.
 —  Я  подумал,  что  будет  приятно  провести  рождество
с  вами,  и  приехал.
 —  Он  весь  в  этом.  Захотел  —  и  приехал.  Появляется  и
исчезает.
 —  У  входа  я  встретил  Юзефа,  он  покавал  мне,  где  вы
живете.
 —  Садись  уж,  садись.  Господи,  на  кого  ты  похож!  —
повторила  Кристина.
 —  Все  нормально.  Нос,  глаза,  уши  —  все  на  своем  ме¬
сте.
 —  А  борода?
 —  Должен  же  я  чем-то  отличаться  от  женщин,  которые
начали  носить  мужские  костюмы.
 —  Ты  наверняка  голоден.  —  Кристина  позвонила  слуге
и  распорядилась  приготовить  еду.
 —  Расскажи,  что  в  Париже,  —  попросил  Август.
 —  Неинтересно.  А  старая  тетка  уже  красится  по  новой
моде.
 —  Я  слышал,  что  ты  спал  под  мостом.  Это  правда?
 —  Это  самое  лучшее  место  на  берегу  Сены.
 —  Чтобы  избавиться  от  службы  в  армии,  ты  готов  бро¬
дяжничать  по  чужим  странам  и,  возможно,  даже  нищенст¬
вовать.  Ты  уже  и  выглядишь  как  нищий.
 —  Меня  это  устраивает.
 —  Слышишь,  что  говорит  твой  сын?  Он  мог  быть  инже¬
нером,  промышленником,  а  сам...  готов  на  все,  чтобы  только
не  идти  в  армию.
 —  Папа  пе  любит  убивать  животных,  а  я  не-  люблю
убивать  людей.
 —  О.  это  не  одно  и  то  же.  Армия  учит  человека  муже¬
ству  и  находчивости.  Учит  его  быть  сильным.  Убийство  не
имеет  с  этим  ничего  общего.
 —  Это  только  так  красиво  говорится.  Что  мы  делали
бы  после  вторжения  в  Чехословакию,  если  бы  чехам  при¬
шло  в  голову  сопротивляться?  Нам  пришлось  бы  их  бить,
или,  говоря  яснее,  убивать.
 —  Но  до  этого  не  дошло,  —  сказал  Август.
 82

—  Перестаньте  наконец,  —  прервала  их  Кристина.  —
Такое  впечатление,  что  я  слушаю  евреев  или  коммунистов.
 Генрих  стал  рассматривать  фотографию,  висевшую  над
макетом,  изображавшим  процесс  образования  нефти.  На
снимке  были  запечатлены  семь  столбов,  стоящих  в  пустыне.
 —  Так  образуется  нефть,  —  предупредил  вопрос  Ав¬
густ.
 —  Нет,  дело  в  снимке.  Он  прекрасен.  То  ли  столб,  то  ли
образ.  Во  всяком  случае,  настоящий  сюрреализм.  Это  дей-
ствительно  прекрасно.
 —  Правда?  —  с  удовлетворением  спросил  Август,
 —  Там  должна  быть  нефть,  —  добавила  Кристина,
 —  Что?
 —  Как  солдат  в  армии  все  связывает  с  тем,  что  его  ок¬
ружает,  так  и  отцу  повсюду  мерещится  нефть.
 —  Кристина,  ради  бога!
 —  Пана,  там  действительно  есть  нефть?
 —  Конечно.  Под  этими  камнями  спят  золотоносные  ис¬
точники.  Эта  пустыня  станет  когда-нибудь  Меккой  нефтя¬
ников.  Это  я  тебе  говорю.
 —  И  поэтому  ты  здесь  торчишь?
 —  И  поэтому  тоже.  Сейчас  я  ищу  ее  месторождения  в
Северном  Иране  совместно  с  голландской  компанией.
 —  В  самом  деле?
 —  Да.  Мы  бурим,  бурим  и  в  конце  концов  добьемся
своего.
 —  Я  вижу,  что  мама  тоже  работает,  —  произнес  Ген¬
рих,  глядя  на  черепа.  —  Пожалуй,  тут  собраны  все.  Муд¬
рец  и  идиот,  поэт  и  преступник.  Курд,  китаец,  индус  —  все
на  одном  столе.
 —  Я  хотел  бы,  чтобы  ты  наконец  посерьезнел,  стал  до¬
стойным...
 —  ...сыном  великого  немецкого  народа,  —  язвительно
закончил  Генрих.
 —  Пожалуйста,  только  не  таким  тоном.
 Генрих  вскочил,  встал  по  стойке  «смирно»  и  с  шутов¬
ским  воодушевлением  выкрикнул:
 —  Народ,  рейх,  фюрер!
 —  Избавьте  меня  от  подобных  шуток!  —  повысила  го¬
лос  Кристина.
 Слуга  внес  приготовленную  для  Генриха  еду:  жареного
цыпленка,  хлеб,  масло.  Генрих  сел  за  стол  и  с  аппетитом
принялся  ее  уничтожать.
 —  А  дядя  Карл  здесь?  —  спросил  он.
 83

—  Знаешь,  у  пего  новая,  молодая  жена,  —  сказала  Кри¬
стина.
 —  Аристократка?
 —  Ну  как  же  может  быть  иначе,  его  возбуждают  толь¬
ко  аристократки.
 —  Кристина!  —  с  упреком  произнес  Август.
 —  Но  ведь  я  не  о  тебе  говорю.
 —  В  этой  одежде  тебе  нельзя  показываться  дяде,  —
сказал  Август.
 —  Почему?  Это  последний  крик  моды.
 —  И  речи  быть  не  может.  Ты  должен  привести  себя  в
порядок.
 —  Порядок  превыше  всего!  —  выкрикнул  Генрих.  —
Так  что  моюсь,  переодеваюсь  и  иду  приветствовать  аристо¬
кратку,  многоуважаемого  дядю  и  —  наверняка  лицезреть
его  трубочки.
 Через  час  посвежевший  Генрих  вместе  с  родителями  от¬
правился  к  Карлу.  Барон  раскладывал  новые  образцы  кам¬
ней.
 —  Добрый  день,  дорогой  дядя,  —  вежливо  поздоровал¬
ся  Генрих.
 —  О!  Ну  ты  и  изменился!  Когда  приехал?
 —  Только  что.  Выразил  почтение  родителям,  и  вот  я
здесь.
 —  Ну  так  идем  в  салон.  Хоть  раз  ты  приехал  вовремя.
Сочельник  надо  проводить  с  семьей,  а  не  шляться  по  миру.
 —  А  Маргит  тоже  будет  с  нами?
 —  К  сожалению,  нет.  Она  уехала  в  Африку.  Прислала
мне  только  подарки  к  празднику.  —  Карл  указал  на  камни.
 Они  перешли  в  салон.  Ширин  читала  книгу.
 —  Разреши  представить,  это  Генрих,  сын  Августа.
А  это  моя  жена  —  Ширин,  что  по-персидски  означает  «слад¬
кая».
 —  Отец  писал  мне  о  вас,  но  я  не  представлял  себе,  что
вы  так  прекрасны.
 —  Благодарю  за  комплимент  и  приветы,  которые  вы
передавали  в  письмах  к  моему  мужу.  Очень  рада  с  вами
познакомиться.
 Ширин  произвела  огромное  впечатление  на  Генриха,  и
он  не  мог  этого  скрыть.  Она  же  делала  вид,  что  ничего  не
замечает.
 —  Сладкая  моя,  будь  так  добра  и  вели  подать  нам  что-
нибудь  выпить,  —  обратился  барон  к  жене.  —  Зачем  ты
отпустил  бороду?  —  спросил  он  Генриха.
 —  Чтобы  сделать  что-то,  чего  не  делают  другие.
 84

—  А  чем  ты  занимаешься  во  Франции?  л
 —  В  последнее  время  живописью.
 —  Что?
 —  Живописью.  Точнее  говоря,  рисую  картины.
 —  И  это  будет  твоей  профессией?
 —  Здесь,  у  вас,  дядя,  я  вижу  много  голландских,
итальянских,  французских  картин  и  —  ни  одной  немецкой.
 —  И  ты  заполнишь  эту  пустоту?
 —  Нет,  я  только  хотел  сказать,  что  живопись  —  это
тоже  профессия.
 В  салон  вошла  служанка.  Она  принесла  вино.  Налила
немного  в  бокал  и  на  подносе  подала  барону.  Карл  попро¬
бовал  и  одобрительно  кивнул.  Тогда  служанка  наполнила
все  бокалы  и  подала  гостям.
 —  Это  очень  старое  вино,  из  мозельских  подвалов,  —
произнес  барон.  —  Сначала  была  математика,  потом  меха¬
ника,  —  сменил  он  тему,  обращаясь  к  Генриху,  —  а  теперь
внезапно  живопись.  В  конце  концов  ты  должен  заняться
чем-то  конкретным.  Попробуй  этого  вина.  Оно  превосходно,
более  легкое,  чем  рейнское.
 *  *  *
 На  следующий  день  в  двери  апартаментов  Августа  по¬
стучала  Марта.  Никто  не  ответил.  Она  открыла  дверь  и
вошла  в  комнату.  Из  глубины  комнат  доносились  звуки  му¬
зыки,  передаваемой  по  радио.  В  поисках  Кристины  Марта
прошла  во  вторую  комнату.  На  столе  она  заметила  письмо,
адресованное  в  Берлин.  С  минуту  поколебавшись,  взяла  его.
Услышав  приближающиеся  голоса  хозяев,  быстро,  никем
не  замеченная,  выскользнула  из  дома,  спряталась  в  кустах
около  беседки.  В  нее  вошли  Август  с  Генрихом.  Чувствова¬
лось,  что  они  немного  выпили.  Марта,  опасаясь  выйти  из
своего  укрытия  в  кустах,  слушала  их  разговор.
 —  Лорд  Фишер,  —  говорил  Август,  —  прозвал  его  На¬
полеоном  нефти.  Друзья  называют  его  всезнающим.  Посто¬
янно  он  живет  в  своем  поместье  в  Мекленбурге,  откуда  ча¬
сто  выезжает  в  Голландию,  чтобы  укрепить  свяви  между
этой  страной  и  третьим  рейхом.  Он  друг  Геринга,  а  сейчас
как  раз  ищет  нефть  в  Северном  Иране.  На  приеме,  устро¬
енном  в  его  честь,  Деттердинг  сказал  примерно  так:  «На¬
шим  общим  врагом  является  призрак,  преследующий  неф¬
тяную  промышленность  во  всем  мире,  призрак  национали¬
зации,  начало  которой  положила  проклятая  большевистская
революция  в  России.  Все  мы  помним,  как  большевики  на¬
 85

ционализировали  фирму  «Экссои»  на  Кавказе.  Мы  помним
также  слова  Тигла,  который  сказал,  что  ничего  не  знает  о
коммунистах  тот,  кто  не  замечает,  что  они  отбрасывают  наш
этический  кодекс.  В  Мюнхене  не  только  спасли  мир,  но  так¬
же  создали  плотину,  о  которую  разобьется  фронт,  образо¬
ванный  Россией  против  цивилизованного  мира.  Леди  и
джентльмены!  На  наших  глазах  рождается  новая  эра,  ее
создает  немецкий  народ  под  предводительством  своего  фю¬
рера,  который  освободит  мир  от  призрака  коммунизма.  Все
наши  интересы  мы  должны  посвятить  службе,  идее.  Поэто¬
му,  господа,  за  победу!»  Ты  знаешь,  что  это  значит?  Это
означает,  что  мы  шаг  эа  шагом  приближаемся  к  кавказской
нефти.
 —  А  русские  этого  не  видят?  —  спросил  Генрих.
 —  Вот  именно.  Видят,  "но  ничего  поделать  не  могут.
Несмотря  на  договор  с  шахом  от  двадцать  первого  года,  ко¬
торый  гласит,  что  Иран  не  превратится  в  антисоветскую
баэу,  шах  закрывает  глаза  на  наши  начинания.
 В  беседку  вошла  Кристина.
 —  Вы  не  видели  письма,  которое  я  оставила  на  столе?
 —  Какого  письма?
 —  Я  же  говорю;  которое  я  оставила  на  столе,  —  нетер¬
пеливо  сказала  Кристина  и  вернулась  в  дом.
 —  Здесь  готовятся  большие  дела,  —  продолжал  Ав¬
густ.  —  Иметь  нефть  —  это  значит  диктовать  свои  условия
миру.  Бее  нее  нельзя  начать  войны.  А  здесь  тоже  готовятся
к  войне.  Сорок  процентов  бюджета  предназначено  на  воору¬
жение,  а  военная  промышленность  находится  в  наших  ру¬
ках.
 Кристина  снова  вошла  в  беседку.
 —  Черт  побери!  Или  я  не  в  своем  уме,  или  там  приви¬
дения.
 —  О  каком  письме  ты  говоришь?  —  спросил  Август.
 Все  трое  вышли  из  беседки.  Укрывшаяся  в  кустах  Мар¬
та  подождала  еще  несколько  минут  и  покинула  сад.
 *  *  *
 —  Нам  надо  над  этим  поразмыслить,  —  сказал  Вильям,
перечитывая  письмо.  Как  обычно,  они  встретились  на  кон¬
спиративной  квартире  в  оживленном  квартале  Шираза.
 —  Знаешь,  Август  хвалится,  что  под  вывеской  голланд¬
ской  компании  Деттердинга  они  намерены  захватить  кав¬
казскую  нефть.  У  меня  создается  впечатление,  что  немцы
 86

па  самом  деле  хотят  добраться  к  ней  через  Ирап,  —  скопа¬
ла  Марта,  пересказывая  подслушанный  разговор.
 —  Если  хищный  волк  хочет  задрать  медведя,  то  старо¬
му  льву  не  остается  ничего  иного,  как  науськивать  их  друг
па  друга.
 —  Так,  наверпое,  думал  Чемберлен,  когда  подписывал
Мюнхенский  договор.
 —  Ах  ты,  мой  мудрый  политик!  Послушай,  дорогая,  ты
уверена,  что  никто  тебя  там  не  видел?
 —  Никто.
 —  Наверняка?
 —  Наверняка.
 —  Но  это  письмо  должно  снова  окапаться  у  них.  Иначе
может  быть  плохо.
 —  Я  должна  была  там  быть  в  четыре.
 Вильям  взглянул  на  часы:  половина  пятого.
 —  Ну,  попросту  опоздаешь,  придешь  около  пяти.
 —  Тогда  дай  мне  это  письмо.
 Вильям  старательно  протер  бумагу  кусочком  замши,  вло¬
жил  в  конверт  и  отдал  Марте.
 —  Сейчас  я  иду  туда.  Но  вечером?..  —  Она  посмотрела
на  Вильяма  вопросительным  взглядом.
 —  Как  мы  договорились.  Но  никто  не  должен  знать,  что
ты  сюда  приходишь.
 —  Думай  обо  мне.  Привет!  —  сказала  Марта,  целуя  на
прощание  англичанина.
 Вильям  выпустил  ее,  но  не  запер  двери.  Через  десять
мипут  в  квартиру  без  стука  вошел  английский  консул,  ко¬
торый  из  соседпей  комнаты  подслушивал  разговор  Вилья¬
ма  с  Мартой.
 —  Это  превосходная  девушка.  Другой  такой  мы  не  най¬
дем,  —  произнес  он  с  уважением.
 —  Кристина  Витгенштейн  в  своем  письме  к  брату  про¬
сит  его  позаботиться  о  сыне  того  рабочего-шантажиста.  На¬
стаивает,  чтобы  его  направили  на  переподготовку  в  отдел,
предназначенный  для  ведения  будущих  партизанских  боев
в  Иране.
 —  Видишь,  это  называется  дальновидной  политикой.
Да,  мистер  Вильям,  легкой  жизни  у  нас  здесь  не  будет.
Если  хотим  держать  Августа  в  руках,  придется  найти  силь¬
ные  аргументы.
 —  Шантажиста  арестовала  местная  полиция  по  обви¬
нению  в  торговле  наркотиками.
 —  У  вас  есть  какие-нибудь  контакты  с  ними?
 87

—  В  самом  деле,  нужно  кое-что  вытянуть  из  этого
птенчика,  пока  он  сидит  в  клетке.  Я  постараюсь.
 —  Заранее  прошу  простить  мне  мой  вопрос,  но  скажите,
эта  девушка  энает,  что  вы  уже  разошлись  с  женой?
 —  Разве  это  имеет  какую-то  связь  с  делом  Августа  и
шантажиста?
 —  Вы  не  ответили  на  вопрос,  поэтому  я  могу  думать,
что  вы  намерены  на  ней  жениться.
 —  У  вас  есть  какие-то  возражения?
 —  На  вашем  месте  я  бы  тоже  женился.  Но  должен  об¬
ратить  ваше  внимание  на  одно  дело...  Разрешите  закурить?
 —  Прошу  вас.  —  Вильям  пододвинул  коробку  с  сига¬
рами.  Консул  закурил  и  глубоко  затянулся.
 —  Я  не  согласился  бы  с  вами,  —  продолжал  он,  —  в
том,  что  британский  лев  подталкивает  Гитлера  к  борьбе
с  медведем.  Наш  старый,  безошибочный  девиз  гласит:
«Разделяй  и  властвуй».  И  скорее  всего,  сэр  Чемберлен  ис¬
пользует  его  в  своей  политике,  но  по  отношению  к  Гитле¬
ру  эта  игра  слишком  рискованна.  Достаточно  посмотреть,
как  последовательно  и  терпеливо  он  проводит  свою  полити¬
ку  на  Ближнем  Востоке.  Везде,  где  возможно,  очень  умело
использует  антианглийские  настроения  различных  общест¬
венных  слоев  в  Ираке,  Сирии,  Иране,  Турции  и  Ливане.
Наш  противник  жаждет  использовать  любую  возможность
и  захватить  все  в  свои  руки.  Готовит  людей  для  антигитле¬
ровских  переворотов.  Поэтому  неизвестно,  не  перекинется
ли  возможная  война  Гитлера  с  Советами  также  и  на  Иран.
 —  Гитлер  ищет  сырье  и  дешевую  рабочую  силу  не
вдесь,  а  в  России.
 —  Дорогой  сэр,  Гитлер  энает,  наверняка  знает,  с  какой
целью  и  как  начать  войну,  но  ни  он  и  никто  иной  не  знают,
чем  кончится  такая  война.  Эта  игра  по-крупному,  и  побе¬
дить  в  ней  —  огромное  искусство.  Я  убежден,  что  Гитлер,
планируя  войну,  не  забывает  также  и  о  нас.  Его  политика
на  Востоке  видна  как  на  ладони.  И  поэтому  эта  чудесная
девушка  может  стоить  очень  дорого.
 —  Какое  отношение  все  это  имеет  к  нам,  ко  мне  и  к
Марте?
 —  Как  раз  об  этом  я  и  хотел  сказать.  Ее  хитрость,  ум,
удачливость,  а  также  чувство  к  вам  побуждают  ее  к  дей¬
ствиям.  Любовь  девушки  всегда  спонтанна  и  бескорыстна.
Пока  она  влюблена,  мы  можем  на  нее  рассчитывать,  но  ког¬
да  вы  на  ней  женитесь,  может  быть  иначе.  Ведь  это  вы
сказали,  что  она  мечтает  о  доме,  детях  и  собственном  сало-
 88

ее  мод  8  Лондоне.  Женщина  —  существо  етле  полностью
не  исследованное.  Вы  об  этом  прекрасно  знаете.
 —  Я  ей  обещал.  Надеюсь,  вы  понимаете,  господин  кон¬
сул,  что  у  меня  есть  обязательства  по  отношению  к  этой
женщине.
 —  А  вы  знаете,  что  больше  всего  ценят  в  любви  люди
Востока?  Ожидание,  тоску,  в  этом  они  видят  настоящее
наслаждение  любовью.  Я  уверен,  что  она  будет  ждать  вас
долго  и  терпеливо.
 —  Бахман  ею  интересуется.  Я  говорил  вам  об  этом.
А  если  он  предложит  ей  выйти  за  него  замуж?
 —  Это  была  бы  неслыханная  удача,  Вильям.
 —  Не  слишком  ли  это  цинично?
 —  В  нашей  службе  очень  часто  сценарий  пишет  сама
жизнь.  Мы  играем  свои  роли,  но  не  знаем  финала.
 —  Но  та  девушка,  ей-богу,  здесь  ни  при  чем.
 —  Не  будем  входить  в  компетенцию  господа  бога.  Бу¬
дем  делать  то,  что  мы  должны  делать.
 Зазвонил  телефон.  Вильям  поднял  трубку.
 —  Звонила  Марта.  С  письмом  все  в  порядке.
 —  Значит,  я  не  ошибся,  —  с  удовлетворением  произнес
консул.
 *  *  *
 Ширин  просматривала  отчет,  который  в  тот  день  ей
принес  Юзеф.  Свои  замечания  она  заносила  в  блокнот  и
машинально  поглядывала  через  окно  в  сад,  где  Генрих  рас¬
ставил  мольберт.  Он  рисовал.  Наконец  Ширин  прервала
свое  занятие  и  вышла  в  сад.  Она  остановилась  за  спиной
Генриха  и  принялась  рассматривать  его  работу.  Он  делал
набросок  дворца  Витгенштейнов.  -
 —  Свыше  двух  лет  я  живу  в  этом  доме,  а  не  знала,  что
он  может  так  выглядеть...  Но  что  вы  нарисовали  вдесь,  в
бассейне?
 —  А  что  вы  видите?
 —  Какие-то  трупы,  черепа.
 —  Вы  хорошо  видите.
 —  Но  ведь  ничего  подобного  в  нем  нет,
 —  Речь  идет  о  правде,  а  не  о  том,  чтобы  буквально  изо¬
бражать  натуру.
 —  Вы  что,  шутите?
 —  Прежняя  дядина  жена  использовала  в  день  несколь¬
ко  флаконов  духов.  Ее  преследовал  трупный  запах.
 89

Внезапно  Ширин  поняла  настоящей  смысл  слов  Ген¬
риха,  но  беседу  прервали  Август  и  Ганс  Ьа\ман,  которые
Подошли  к  мольберту.
 —  Генрих,  разреши,  —  сказал  Август.
 —  Я  и  не  знала,  что  ваш  сын  настолько  проницате¬
лен,  —  сказала  Ширин  и  вернулась  во  дворец.
 —  Карл  хотел,  чтобы  ты  с  помощью  Юзефа  изучил  ра¬
боту  фабрики  с  азов.  Потом  мы  могли  бы  использовать  тебя
в  качестве  представителя  нашей  фирмы.  Ты  бы  остепенился.
Но  вместо  этого  ты  взял  гитару  и  начал  петь  песни  с  рабо¬
чими.
 —  Но  это  же  было  после  работы.  Мы  пели  их  народные,
к  тому  же  прекрасные,  песни.
 —  Ты  знаешь,  Карл  не  любит  братания  с  простонаро¬
дьем.
 —  Это  дядя  донес  отцу?
 —  Нет.  Юзеф.  Хотя  он  обещал  мне,  что  ничего  не  ска¬
жет  Карлу.  Наверное,  ты  не  знаешь,  что  консул  беседовал
с  Карлом  по  поводу  твоей  службы  в  армии.  Пока  это  как-то
удалось  устроить.  Прими  это  во  внимание  и  не  делай  глу¬
постей.  Хотел  бы  тебя  еще  попросить  не  рисовать  работ¬
ниц.  Это  не  совсем  подходящие  модели.
 Август  вместе  с  Бахманом  сели  в  машину.  Ганс  вклю¬
чил  мотор  и  вывел  автомобиль  за  ворота.
 *  *  *
 В  тот  вечер  Орещ  терпеливо  и  упорно  выполнял  оче¬
редную  серию  упражнений,  которые  велел  ему  делать  док¬
тор  Иоахим.  Наргис,  которая  принесла  корзину  фруктов  н
сверток  с  одеждой  для  выздоравливающего,  присела  на
стульчик  и  молча  смотрела  на  инженера.
 —  Сегодня  во  дворце  празднуют.  Поэтому  у  меня  есть
несколько  свободных  минут.  Я  принесла  вам  немного  еды,
фрукты...
 Наргис  достала  украшенную  ветку  ели  и  поискала  гла¬
зами,  куда  бы  ее  поставить.
 —  Зачем  ты  это  принесла?  Ведь  у  нас  есть  свои  празд¬
ники.
 —  Их  праздники  не  многим  отличаются  от  наших.  В  та¬
кой  вечер  они  едят  вареную  рыбу,  а  мы  копченую,  с  рисом.
У  них  елка,  а  у  нас  хафт-син.
 —  Ты  наблюдательна.
 —  Я  переписала  стихотворение,  —  несмело  шепнула
Наргис.
 90

—  Наверняка  выбрала  прекрасное.  Прочитай.
 —  Нет.
 —  Прошу  тебя,  почитай.
 Наргис  смущенно  молчала.  Ореш  взял  из  ее  рук  тетрадь.
 —  Мне  уже  пора.  Вы  мне  скажите,  много  ли  я  сделала
ошибок,  —  стыдливо  сказала  девушка  и  выбежала  из  ком-
наты.  Ореш  читал  вполголоса:
 Однажды  ночью  на  темной  бездны,
 Кан  звезда,  я  нриду  н  тебе
 На  крыльях  ветров,  пронизывающих  мир..,
 ♦  ♦  *
 Утром,  как  никогда  прежде  в  это  время  года,  снег  по*
крыл  сады  и  улицы  Шираза.  Небо  помутнело,  солнце  едва
проглядывало  сквозь  тучи.  В  воздухе  повисла  холодная,
пронизывающая  сырость.  Хотя  это  было  только  небольшое
похолодание,  Август,  успевший  привыкнуть  к  теплому  кли¬
мату  Шираза,  сразу  его  почувствовал.  Старые  болезни  на¬
помнили  о  себе.
 —  Я  думал,  что  мне  наконец  удалось  убежать  от  снега.
Но  нет,  опять  эта  проклятая  боль  в  суставах!  —  восклик¬
нул  он.
 —  Представляешь,  отец,  как  там  тепло  и  хорошо,  —  за¬
думчиво  сказал  Генрих,  рассматривая  фотографию,  на  ко¬
торой  была  запечатлена  пустыня.
 —  Вот  именно.
 —  Папа,  ты  будешь  бурить,  бурить  и  бурить.  Пока  пу¬
стыня  не  сдастся  и  все  вокруг  не  провоняет  нефтью.
 —  Это  был  бы  упоительный  эапах.
 Генрих  вышел  из  комнаты.  С  террасы  он  увидел  Ши¬
рин,  садившуюся  в  автомобиль.  Он  подбежал:
 —  Вы  не  подвезете  меня  до  города?
 Ширин  молча  кивнула.  По  широкой  аллее  они  поехали
к  центру  Шираза.
 —  Не  думал,  что  здесь,  на  юге,  увижу  снег.  Он  продер¬
жится  до  Нового  года?  —  спросил  Генрих.
 —  Возможно...
 —  А  может  быть,  к  тому  времени  уже  растает?  Может
быть,  эацветут  розы?..  Вы  всегда  такая  молчаливая?
 Ширин  не  ответила.
 —  Вечером  в  сочельник  вы  тоже  и  пе  пели,  и  не  раз¬
говаривали.  Так  велит  ваш  обычай?
 —  Не  знаю. 	V
 —  Чего  вы  не  знаете?  —  спросил  Генрих*
 91

Ширин,  продолжая  молчать,  повернула  машину  на  одну
иа  боковых  улочек  Шираза.
 —  Я  вижу,  о  вами  трудно  договориться.  Пожалуй,  я
выйду  здесь.
 Ширин  остановила  машину.
 —  Когда  вы  возвращаетесь?  Может  быть,  вы  меня  за¬
хватите?
 —  Не  знаю,  —  повторила  опять  Ширин.
 —  Да.  Этого  и  следовало  ожидать,  —  сказал  Генрих  и
пошел  по  плохо  освещенной  улице.  Ширин  выглянула  иа
машины  и  крикнула:
 —  Черев  час  или  два!  Я  просто  еду  в  лес,  прогуляться.
 Генрих  вернулся.
 —  Клянусь,  я  не  произнесу  ни  слова,  если  вы  мне  по¬
зволите  составить  вам  компанию.
 Они  поехали.  Миновав  несколько  улиц  пригорода,  вы¬
ехали  на  шоссе  и  через  несколько  минут  оказались  среди
усыпанных  снегом  деревьев.
 —  Каждое  воскресенье  после  обеда  мы  с  мужем  приез¬
жали  сюда  на  прогулку.  Воскресенье  в  Иране  —  рабочий
день,  но  Карл  придерживается  христианских  обычаев.  Вос¬
кресенье  должно  быть  днем  отдыха.  Я  привыкла  к  этому  и
приезжаю  сюда  даже  тогда*  когда  од  эанят.
 Я  не  осмелился  бы  назвать  это  лесом,  —  сказал  Ген¬
рих,  глядя  на  несколько  далеко  друг  от  друга  растущих
стволов.
 —  У  нас  даже  несколько  деревьев  называют  лесом,  по¬
тому  что  мы  их  уважаем.  Древнеперсидская  религия  учит,
что  деревья  живут  так  же,  как  и  мы,  что  у  них  есть  душа.
Срубить  дерево  —  все  равно  что  убить  человека.  Как-то  ле¬
том  мы  приехали  сюда  с  Карлом  и  гостем  из  Германии.
И  тот,  глядя  на  этот  дуб,  сказал,  что  он  прекрасно  подо¬
шел  бы  для  гроба.  Даже  стал  высчитывать,  сколько  гробов
можно  из  него  сделать  и  сколько  на  этом  заработать.
 —  Они  там,  в  третьем  рейхе,  уже  чувствуют  войну  в
воздухе.
 —  Войну?  —  недоверчиво  спросила  Ширин.
 —  В  Европе  война  вот-вот  начнется.
 —  Почему?
 —  Или  потому,  что  слишком  уж  мы  размножились  и  на¬
до  разредить  человеческое  поголовье,  или  же  кое-кто  хочет
утолить  свой  огромный  аппетит.
 —  Аппетит  к  чему? 	'
 —  К  доходам.  Почему  вы  улыбаетесь?
 —  Мне  вспомнилось:  как-то  Юзеф  сравнил  доход  с  л  го-
 92

бовыо.  Те,  кто  хочет  получить  слишком  много,  обычно  те¬
ряют  все.
 —  Но  на  войне  теряют  не  сильные  мира  сего,  а  обыч¬
ные  люди,  —  произнес  Генрих.  Он  наклонился,  набрал  пол¬
ную  ладонь  чистого  снега  и  поднес  к  губам.  —  Вы  знаете,
у  него  совершенно  иной  вкус,  чем  в  Европе.  Попробуйте.
 —  Но  я  же  не  знаю  вкуса  европейского  снега.
 Генрих  снял  шляпу,  плащ  и,  как  мальчишка,  стал  бе¬
гать  по  рощице.
 —  Если  не  хотите  снега,  то  хотя  бы  немного  побегайте.
 Ширин  побежала  за  Генрихом.
 —  О,  хорошо!  Еще  лучше!  Быстрее!  Бежим!  Раз,  два,
раз,  два!..  —  кричал  Генрих.  Потом  он  упал  и  начал  ка¬
таться  по  снегу.  Ширин  молча  глядела  на  него.  —  Где  же
эти  персы,  которые  так  любят  природу?  Ведь  ее  именно  так
надо  любить.  Так  перед  ней  преклоняться.  Уверяю  вас,  что
эти  деревья  вовсе  не  помнят  себя  от  радости.  Они  просто
не  умеют  говорить,  или  мы  не  знаем  их  языка.  Ведь  я  де¬
лаю  то  же  самое,  что  они.  Купаюсь  в  снегу,  дышу  тем  же
воздухом.  Человеку  всегда  нравится  в  других  то,  что  при¬
суще  ему  самому.  Так  же  и  с  деревьями.  Если  у  них  есть,
как  вы  утверждаете,  душа.
 Ширин  сделала  движение,  словно  хотела  снять  пальто,
но  передумала.  Они  подошли  к  пруду.  Только  у  берега  во¬
да  была  покрыта  тонким  слоем  льда.  Генрих  молниеносно
разделся  и  прыгнул  в  воду.
 —  Немедленно  выходите!  У  вас  будет  воспаление  лег¬
ких!  —  испуганно  закричала  Ширин.
 —  Здесь  тепло.  Теплее,  чем  на  берегу.  Попробуйте.
 —  Выходите  немедленно!
 Генрих  вынырнул  и  протянул  Ширин  руку  с  зажатым
в  ней  камнем.
 —  Это  образец  для  коллекции  вашего  мужа.
 —  Перестаньте  паясничать  и  выходите  из  воды.  —  Ши¬
рин  протянула  Генриху  руку.
 Он  встал  на  снег  и  мгновенно  начал  дрожать  от  холода.
Торопливо  собрал  разбросанную  одежду  и  побежал  к  ма¬
шине.  Ширин  завела  мотор  и  быстро  поехала  в  сторону  го¬
рода.
 —  Вы  всегда  такой  сумасшедший?
 —  Нет,  я  только  хотел  вас  развлечь,  —  покорно  отве¬
тил  Генрих,  глядя  в  ее  миндалевидные  глаза.  —  Прошу
меня  простить,  но  вы  живете  в  этом  дворце  как  один  из  эк¬
спонатов.  Камни,  трубки  и  вы  —  все  это  из  одной  коллек¬
ции.
 93

Ширин  все  увеличивала  скорость  и  через  минуту  оста¬
новила  машину  у  караван-сарая.  На  большой  площади  го¬
рел  костер,  на  котором  дервиш  грел  чайник.
 —  Огонь  и  чай!  Только  об  этом  и  мечтаю!  —  восклик¬
нул  Генрих.
 Дервиш  побежал  в  помещение,  принес  кружки,  напол¬
нил  горячим  чаем  и  подал  гостям.  Генрих  пил  торопливо,
обжигая  губы.
 —  Что  это?  —  спросил  он,  глядя  на  невысокое  здание
с  крышей  в  виде  купола.  На  вершине  купола  переливались
под  солнцем  вправленные  в  свинцовые  рамки  цветные  стек¬
ла  окон.
 —  Это  хонгох,  —  ответил  дервиш.
 —  Хонгох?  Что  это  такое?
 —  У  вас  это  называют  монастырем,  —  пояснила  Ши¬
рин.
 Дервиш  добавил:
 —  Здесь,  ваша  милость,  когда-то  был  караван-сарай.
Какой-то  добрый  человек  устроил  здесь  хонгох.  Сам  покра¬
сил  стены  и  назвал  его  Симургом.
 —  Симург?
 —  Это  мифический  король  птиц,  —  терпеливо  объяснил
дервиш.
 —  Монастырь  и  король  птиц?  Это  странно...
 Дервиш  пригласил  гостей  войти  внутрь  святыни.
 На  куполе  было  изображено  солнце,  а  на  стенах  —  вы¬
цветшие  контуры  птиц.  Через  оконные  отверстия  прони¬
кали  лучи  солнца,  которые  придавали  рисункам  и  всему  по¬
мещению  особенно  таинственный  вид.  Генрих  долго  рас-,
сматривал  убранство  монастыря.
 Когда  гости  вышли  из  здания,  они  увидели  странно  оде¬
тых  людей,  приближающихся  к  костру.  Это  оказались  пер¬
сы.  На  четверых  были  черные  колпаки  из  бараньей  шкуры,
украшенные  колокольчиками,  белые  сермяги,  подпоясанные
яркими  красными  поясами.  Браслеты  с  колокольчиками  на
руках  и  ногах  издавали  резкие  звуки.  Пятый  перс,  одетый
в  черное,  на  голове  имел  белую  шапку,  на  шее  —  золоти¬
стую  шаль.  Шестой  был  в  женской  одежде,  а  за  ним  на  осле
ехал  еще  один  переодетый,  за  которым  шло  трое  музыкан¬
тов.  Приблизившиеся  попросили  дервиша  дать  им  чаю.
 —  Не  хотите  ли  заработать?  У  нас  в  гостях  иностра¬
нец.
 Перс  в  черном  колпаке  из  бараньей  шкуры  дал  знак
троим  товарищам,  которые  тут  же  начали  представление.
Переодетые  стали  бить  палками  человека  в  черном  с  зо-
 94

лотистой  шалью.  Этот  человек  начал  плакать  вместе  с  дру¬
гим,  переодетым  женщиной.  Ширин  поясняла  Генриху:
 —  Это  традиционная  эимняя  игра,  символизирующая
убийство  зимы.  Когда  зима  умрет,  начнется  приветствую¬
щий  весну  танец.
 Танцоры  постепенно  сбрасывали  с  себя  части  своих  ко¬
стюмов.  Генрих  с  огромным  интересом  наблюдал  за  зре¬
лищем,  а  потом  включился  в  общий  танец,  темп  которого
нарастал.  Танцуя,  он  разбрасывал  деньги.  Подбежал  к  Ши¬
рин  и  втянул  ее  в  круг  танцующих.  Она  тоже  стала  раз¬
брасывать  деньги.
 Когда  танец  окончился,  актеры  собрали  монеты.  Ширин
и  Генрих  вернулись  к  машине.
 —  Я  уже  давно  так  не  веселилась.  Просто  ожила...
 —  Я  уже  почти  потерял  надежду  вас  расшевелить.
 —  Благодарю.
 —  Благодарю?  Ведь  это  ваш  танец.  Эти  люди  умеют
колдовством  вызывать  весну.
 —  Да,  они  действительно  умеют  веселиться,  —  задум¬
чиво  сказала  Ширин.
 —  Почему  вы  говорите  «они»?  Ведь  вы  дети  одного
народа...
 Поездка  в  лес  и  купание  в  пруду  не  прошли  бесследно
для  здоровья  Генриха.  Новогоднюю  ночь  он  провел  в  посте¬
ли  В  резиденции  барона  Карла  фон  Витгенштейна  шумно
встречали  Новый  год.  После  полуночи  в  комнату  больного
Генриха  вошла  развеселившаяся  Ширин.
 —  Всего  самого  лучшего  в  новом  году!  —  сказала'  она,
подавая  Генриху  бокал  с  шампанским.
 Они  выпили.
 —  Это  из-за  меня  вы  заболели...
 —  Пустяки!  Главное,  что  мы  встретили  весну...
 Было  первое  января  тысяча  девятьсот  тридцать  девя¬
того  года.
 ПУСТЫНЯ
 а  неделю  до  иранского  Нового  года  жители
Шираза  вышли  на  улицы  и  площади.  Весь
город  выглядел  необычно.  На  террасах,  тро¬
туарах,  почти  перед  каждым  домом  горели
костры.  По  древнему  обычаю  иранцы
встречали  этот  день  огнем.
 95

Ширин  и  Генрих  вышли  из  машины  в  шахском  районе,
называемом  Занд.  Так  его  назвали  в  честь  Карим-хан-Зан-
да,  регента,  который  не  хотел  быть  шахом,  но  в  восемнад¬
цатом  веке  сделал  Шираз  столицей  государства.  Потом
столица  была  перенесена  в  Тегеран,  но  Шираз  остался
колыбелью  иранской  культуры.  Ширин  новела  Генриха  в
старый  город.  Смешавшись  с  толпой,  они  останавливались
у  горевших  повсюду  костров,  слушали,  как  юноши  и  девуш¬
ки  повторяли,  всматриваясь  в  огонь:  «Забери  мою  печаль,
дай  радость...»
 —  В  Персии  огонь  является  символом  чистоты  и  здо¬
ровья,  приносит  мир  и  радость,  —  говорила  Ширин.  —
В  ваших  кирхах  тоже  горит  вечный  огонь,  а  у  нас  еще  много
веков  назад  на  ступенях  персидских  храмов  зажигали  ог¬
ромные  факелы  в  честь  бога  Добра,  сына  Митры.
 Город,  так  изменивший  свое  лицо,  приводил  в  восхище¬
ние  Генриха.  Он  не  заметил  даже  подходившей  к  нему
Марты.  Она  была  с  Гансом.  Они  встретились  на  перекрест¬
ке  узких  улочек.  Марта  подбежала  к  Ширин  и  предло¬
жила:
 —  Давайте  узнаем,  что  нас  ждет  в  повом  году!  Для
этого  надо  стать  на  углу,  положить  связку  ключей  на  тро¬
туар,  наступить  на  нее  и  громко  произнести  свое  желание.
А  исполнится  ли  оно,  скажет  нам  первый  же  прохожий.
Его  слова  подскажут,  что  ждет  нас  впереди.
 Развеселившись,  они  с  ключами  в  руках  разбежались
по  перекресткам  в  ожидании  прохожих.  Потом  обменялись
впечатлениями.
 —  Ну  и  что  ты  услышал?  —  спросила  Бахмана  Марта.
 —  Я  не  могу  этого  объяснить.  Мой  прохожий  сказал,
что  кто-то  съел  змеиный  суп.
 —  Ну,  значит,  вам  повезло.  Змея  —  символ  дома,  се¬
мьи,  —  пояснила  Ширин.
 —  А  я,  наверное,  до  самой  смерти  останусь  портнихой.
Мой  сказал,  что  сшил  себе  новый  костюм,  —  уныло  произ¬
несла  Марта.
 —  А  моя  пророчица  сказала,  что  у  нее  билет  на  паро¬
ход,  но  она  боится  моря,  —  сказал  Генрих.
 —  Это  понятно.  Вцереди  нежелаемое  для  вас  путеше¬
ствие,  —  пояснила  Марта.
 —  А  я  услышала  только  одно  слово:  капля,  —  сказала
Ширин.
 —  Капля,  капелька...  Искорка...  Возможно,  это  искра
надежды,  —  раздумывала  Марта.
 —  Но  только  капля,  —  задумчиво  прошептала  Ширин.
 96

Они  беседовали  еще  с  минуту,  стоя  на  перекрестке  жи¬
вописных  улочек  старого  Шираза.  Потом  Ганс  и  Марта  по¬
прощались,  а  Генрих  остался  с  Ширин.
 —*,  Не  понравилось  мне  мое  предсказание.
 —  И  меня  мое  беспокоит.  Почему  только  капля?..
 —  Вы  не  любите  воду?
 —  V  вас  море,  у  меня  капля,  что  означают  эти  пред¬
сказания?  Знаете...  Нет,  ничего...  —  Ширин  остановилась
на  полуслове,  —  Лучше  расскажите,  над  чем  вы  работаете
в  последнее  время.
 —  Я  сидел  в  саду  и  рисовал  женщину.  Но  она  этого
не  заметила.
 —  Надеюсь,  вы  больше  не  рисуете  такие  ужасы,  как
те,  что  я  уже  видела.  Наш  бассейн...  Вы  мне  покажете  эту
картину?
 —  Я  ею  очень  дорожу.  В  самом  деле.  Я  очень  хорошо
спрятал  этот  портрет.
 Подъехала  машина  Карла.  Барон  посигналил.  Ширин
и  Генрих  сели  в  автомобиль  и  отправились  во  дворец.
 Тем  временем  Ганс  Бахман  и  Марта  бродили  среди  ве¬
селящейся  толпы.  Посетили  обширный  Базар-э-Вакил,  по¬
том  старый  город.  Марта  играла  роль  гида  —  рассказы¬
вала  Гансу  о  памятниках  культуры  Шираза.  Потом  они
уселись  в  тени  кипариса  во  дворе  средневековой  мечети.
 —  Господин  Вильям  все  еще  ухаживает  за  вами?
 —  Меня  не  интересует,  за  кем  ухаживает  Мистер  Зин¬
гер.
 —  Неужели?  Давно  ли  это?
 —  С  той  самой  минуты,  как  я  узнала,  что  он  женат.
 А  я  бы  на  его  месте  не  отказался.
 —  Что  это  значит?
 —  Ничего.  Я  только  сказал  о  том,  что  чувствую.
 —  Не  знаю,  может  быть,  он  меня  даже  и  любит,  но  я...
Знаете,  мне  эта  тема,  по  правде  говоря,  не  интересна.
 Марта  поднялась  со  скамейки,  и  они  пошли  в  направ¬
лении  ее  дома.
 —  Войдете?  —  спросила  она.
 —  А  семья?
 ■—  Дома  и  знает  о  вас.
 —  А  может  быть,  вы  хотите  зайти  ко  мне?
 —  До  вас  далековато.
 —  Но  ведь  вы  не  мусульманка.
 —  Но  я  иранка.
 Ганс  вынул  из  кармана  маленькую  коробочку  и  подал
 7  Митра
 97

ее  Марте.  Девушка  открыла  ее  и  извлекла  узорчатый  зола*
той  наперсток.
 —  Это  на  счастье  в  честь  сегодняшнего  праздника.
 —  Теперь  я  с  полным  правом  могу  утверждать,  что  у
меня  золотые  руки,  —  засмеялась  Марта.
 В  салоне  мраморного  дворца  собралась  вся  семья  фон
Витгенштейнов.  Слушали  радиопередачу  из  Берлина.
 —  А  может  быть,  немного  пройдемся?  —  предложил
Генрих,  которому  это  уже  надоело.  Но  его  отец  хотел  про¬
слушать  последние  известия  и,  обращаясь  к  Ширин,  ска¬
зал:
 —  У  меня  кое-что  есть  для  вас.  Господин  Ганс  Бахман
вручил  мне  только  что  изданную  «Майн  кампф»,  переведен¬
ную  на  персидский  язык.  У  нас  есть  и  немецкое  издание,
так  что  вы  можете  сравнить.  Это  очень  поможет  вам  в  изу¬
чении  языка.
 —  Тоже  мне!  Единственное,  чему  эта  книга  наверняка
не  научит,  так  это  языку,  —  сказал  Генрих.  —  Насколько
мне  известно,  вы  любите  поэзию.  У  меня  есть  томик  стихов
великого  немецкого  поэта.  Вы  найдете  там  не  только  кра¬
соты  языка,  но  и  душу  нашего  народа.  Это  любимый  поэт
моих  родителей  —  Гейне.  Наверное,  поэтому  меня  назва¬
ли  его  именем.  Вы  знаете,  что  именно  Гейне  написал  пре¬
красные  стихи  о  вашем  национальном  поэте  Фирдоуси.
 —  Я  охотно  почитаю.
 —  Ты  ведь  знаешь,  —  вмешалась  Кристина,  —  что
сейчас  настоящие  немцы  не  читают  таких  поэтов,  как  Гей¬
не,  и  тем  более  никому  их  стихов  пе  рекомендуют.
 Генрих  промолчал.  Диктор  перешел  к  последним  изве¬
стиям.  Август  весь  обратился  в  слух  и  попросил  соблюдать
тишину.
 Из  репродуктора  доносился  крикливый  голос  Гитлера.
 —  Можешь  ли  ты  представить  себе  иную  силу,  которая
так  последовательно  и  бескомпромиссно,  шаг  за  шагом,
возвращала  бы  все  то,  чего  лишил  нас  Версальский  дого¬
вор?  Скоро  придет  очередь  Польши,  и  твое  поместье  снова
окажется  в  третьем  рейхе.  Думаю,  что  нам  это  удастся
так  же,  как  и  в  Чехословакии:  мы  займем  и  эту  страну
без  единого  выстрела.
 —  Да,  да,  в  этом  безумии  есть  своя  система...  —  Карл
хотел  продолжать,  но  его  прервала  Наргис:
 —  Вашу  милость  к  телефону.
 Барон  вышел  из  салона.  Гитлер  все  еще  что-то  выкри¬
кивал,  но  задумавшийся  Генрих  не  слушал.  Наконец  он
подошел  к  столу,  что-то  написал  на  листке  бумаги  и  про¬
 98

тянул  его  Ширин:  «Пожалуйста,  придумайте  что-нибудь.
Страшно  скучно».
 На  обороте  листка  Ширин  написала:  «Мне  ничего  не
приходит  в  голову».
 «Капли  плюс  море?»  —  написал  Генрих.  Ширин  прочи¬
тала  и  задумалась.  С  минуту  поколебавшись,  написала:
 «Море  отдельно,  и  капля  отдельно.
 Когда  соединятся,  будет  только  море.
 Молави  —  иранский  поэт  XIII  века».
 Игру  в  переписку  прервал  Карл:
 —  Мои  дорогие,  нас  приглашает  к  себе  консул.  Прием
может  продлиться  до  утра.
 —  Прости,  мой  дорогой,  но  мне  вовсе  не  хочется  быть
болельщицей  в  вашей  игре  в  покер.
 —  Я  должен  идти  один?
 —  У  меня  тоже  нет  охоты  выходить  из  дома,  —  сказал
Август.
 —  А  я  бы  с  удовольствием  поиграла,  —  вызвалась  Кри¬
стина.
 Карл  не  ответил.
 —  Через  полчаса  я  буду  готова,  барон,  —  произнесла
вовсе  не  обескураженная  отсутствием  приглашения  Крис¬
тина.
 Карл  вышел,  чтобы  переодеться.  Они  выехали  около
семи.
 Ширин,  Август  и  Генрих  сели  за  стол.  Беседа  шла  вя¬
ло.  Выходя  из  столовой  после  ужина,  Генрих  шепнул  Ши¬
рин:
 —  Я  принесу  вам  эту  книгу  стихов...  —  И,  не  ожидая
ответа,  вместе  с  отцом  пошел  в  комнаты,  находящиеся  в
соседнем  крыле  дворца.
 Август  с  удобством  расположился  в  кресле  и  погру¬
зился  в  чтение  последнего  номера  «Фелькишер  беобахтер».
Генрих  покрутился  в  комнате  и  вышел  в  сад.  Посмотрел
на  окно  Ширин  и  заметил  за  занавеской  ее  силуэт.  Неви¬
димый,  он  остановился  за  живой  изгородью,  с  минуту  ко¬
лебался,  а  затем  быстрым  шагом  пересек  террасу  и  напра¬
вился  ко  дворцу.  Ширин  заметила  Генриха  в  саду,  но
вдруг  он  исчез  из  ее  поля  зрения.  Волнуясь,  она  подошла
к  двери.  Услышала  тихий  звук  шагов,  сначала  в  холле,  по¬
том  на  лестнице  и  в  коридоре,  наконец,  у  дверей.  Ширин
быстро  погасила  свет  и  повернула  ключ  в  замке,  бессильно
опершись  о  косяк.  Генрих  остановился  у  двери.  Вокруг  ца¬
рила  тишина.  Генрих  легко  нажал  дверную  ручку,  тихонь¬
 7*

ко  постучал.  Ширин  не  ответила.  Не  двигаясь,  она  стояла
за  дверью.  Генрих  слышдл  ее  ровное,  а  затем  все  более  пре¬
рывистое  дыхание.  Он  постучал  еще  раз.  Ширин  с  трудом
сдерживала  дрожь,  чувствуя,  как  лихорадочно  стучит  серд¬
це.  Генрих  подождал  еще  с  минуту  и  тихонько  отошел  от
двери.  Ширин,  не  зажигая  света,  подбежала  к  окну  и  про¬
водила  его  взглядом;  медленным  шагом  Генрих  вернулся
к  себе.  Молодая  баронесса  бросилась  на  кровать  и  долго
не  могла  заснуть.
 На  следующий  день,  незадолго  до  обеда,  в  мраморный
дворец  приехала  Марта.  Ожидая  Ширин,  она  снова  стала
свидетельницей  беседы  Августа  с  Карлом.  Сноровки  на  этот
раз  у  нее  было  больше.  Она  принесла  с  собой  картонку,
в  которой  находилось  новое  платье  для  жены  барона.  Во
время  примерки  Ширин  сказала  задумавшись:
 —  Знаешь,  я  поймала  себя  на  том,  что  с  некоторых  пор
совершенно  иначе  воспринимаю  солнце,  воду,  даже  камеш¬
ки  в  реке.
 Марта  с  интересом  взглянула  на  подругу.
 —  Ну  что  ж,  завтра  Новый  год,  а  ведь  это  весна,  —
сказала  она.
 После  примерки  Карл  предложил  Марте  подвезти  ее
до  города.  Она  охотно  согласилась.
 На  главной  улице  Марта  покинула  автомобиль  барона,
зашла  в  магазин  и  сделала  несколько  мелких  покупок.
Выйдя,  заметила  стоявший  у  тротуара  автомобиль,  за  ру¬
лем  сидел  Вильям.  Поколебавшись  мгновение,  девушка  по¬
дошла  к  машине,  открыла  переднюю  дверцу  и  села  рядом
с  англичанином.
 —  Ты  с  ума  сошла!
 —  А  ты  считаешь,  что  у  них  нет  иных  дел,  кроме  как
следить  за  мной?  Карл  едет  в  Тегеран  на  три  дня.  И  зна¬
ешь  зачем?  Хочет  приобрести  пай  в  крупной  пароходной
компании.  Ему  это  посоветовал  Август.  Правление  паро¬
ходной  компании  находится  в  Абадане.  Понимаешь,  что
это  значит?  Они  смогут  контролировать  экспорт  и  им¬
порт...
 —  Немцы  все  решительней  завоевывают  плацдармы.
Консул  был  прав,  тЪворя,  что  эти  негодяи  хотят  прибрать
к  рукам  иранскую  нефть.
 —  А  как  наши  дела?
 —  Я  занимаюсь  разводом.
 —  Ты  уже  давно  говоришь  об  этом,  но  ты  меня  не  об¬
манываешь?
 —  Это  не  Иран.  В  Англии  нельзя  послать  жене  уведом¬
 100

ление,  что  ты  больше  не  являешься  ее  мужем.  Все  это
требует  времени.  Будь  спокойна.
 —  Ты,  кажется,  не  можешь  обвинить  меня  в  отсутст¬
вии  терпения.
 —  А  как  дела  с  Бахманом?
 —  С  каждым  разом  все  труднее.  Ганс  становится  агрес¬
сивным.  Только  благодаря  тому,  что  иранки  обязаны  со¬
хранять  невинность  до  свадьбы,  мне  удается  держать  его
на  расстоянии.
 —  Поедем  ко  мне?
 Марта  улыбнулась  в  знак  согласия.  Вильям  завел  мо¬
тор  и,  проехав  по  главной  улице  Шираза,  свернул  в  пере¬
улок.
 На  следующий  день  барон  фон  Витгенштейн  поехал  в
Тегеран  по  торговым  делам.  Ширин  рано  утром  отправи¬
лась  к  отцу.  Генрих  бродил  по  резиденции,  решив,  что  Ши¬
рин  специально  избегает  его  во  время  отсутствия  мужа.
После  обеда  он  поехал  в  город  и  долго  бесцельно  бродил
по  улицам  Шираза.  Домой  возвратился  поздно  вечером.
Входя,  заметил,  что  в  окне  Ширин  горит  свет.  Не  раздумы¬
вая  поднялся  на  второй  этаж.  Дверь  была  открыта.  Ширин
лежала  на  диване.  Она  поднялась,  удивленная  неожидан¬
ным  визитом.
 —  Я  принес  тебе  книгу.
 —  Спасибо,  —  ответила  она  дрожащим  голосом.
 —  Я  приходил  вчера,  но...
 Ширин  прервала  его,  указав  на  лежащую  на  полу  бе¬
лую  скатерть:
 —  Знаете,  вот  это  —  наша  «новогодняя  елка».  Это  ста¬
рый  персидский  обычай.  Он  называется  хафт-син.  Это  зна¬
чит:  семь  раз  «с».  На  скатерть  кладутся  семь  предметов,
название  которых  начинается  с  буквы  «с»:  сиб,  что  значит
яблоко,  сир  —  чеснок,  сабзе  —  зелень,  серке  —  уксус,  со-
мак  —  приправа,  секи  —  монета  и  саману  —  блюдо  из
пшеницы  и  миндаля.  Все  это,  вместе  взятое,  является  сим¬
волом  достатка.  Это  старый  персидский  обычай...  —  повто¬
рила  Ширин,  с  трудом  сдерживая  волнение.  Генрих  заме¬
тил,  что  она  говорит  с  трудом.
 —  Но  я  принес  вам  книгу.
 —  Знаете...  —  начала  Ширин,  глядя  на  Генриха  широ¬
ко  открытыми  глазами,  но  он  не  дал  ей  продолжить.  Поло¬
жил  книгу  на  стол  и  подошел  к  ней.  Потом  он  крепко  об¬
нял  Ширин  и  страстно  поцеловал.  Молодая  женшина  сна¬
чала  ответила  ему,  но  потом  вся  напряглась,
 101

—  Это  не  имеет  смысла,  —  прошептала  она,  вырываясь
из  объятий  Генриха.
 —  Смысл?  А  где  вы  хотите  его  найти?
 —  В  жизни,  в  счастливой  жизни,  —  ответила  она  дро¬
жащим  голосом.
 —  Быть  может,  я  смогу  дать  тебе  ее.
 —  Я  не  хочу  краденой  любви.  Не  хочу  прятаться.  Я
жажду  любви  полной,  открытой,  настоящей...
 —  Я  тоже.
 —  А  вы  понимаете,  что  это  значит?
 —  Да,  я  люблю  тебя  больше  всего  на  свете  и  согласен
на  все,  —  сказал  он,  обнимая  Ширин.  Она  больше  не  со¬
противлялась,  прильнула  к  Генриху  всем  телом.  Они  соеди¬
нились  в  долгом,  страстном  поцелуе.
 Рассвет  застал  Генриха  и  Ширин  обнаженными,  спле¬
тенными  в  любовном  объятии.  Она,  всматриваясь  в  него
своими  миндалевидными  глазами,  шептала,  целуя  его,  ти¬
хим,  ласковым  голосом:
 —  Ты  должен  быть  мой,  толькр  мой,  а  я  только  твоя...
 —  Я  буду  любить  только  тебя,  всегда  любить  только  те¬
бя,  —  уверял  Генрих,  покрывая  поцелуями  обнаженное
тело  Ширин.  —  Ты  моя  жизнь...
 —  Я  увезу  тебя  туда,  где  никто  нас  не  найдет.  Мы  бу¬
дем  жить  среди  настоящих  людей,  веками  связанных  с
природой.  Мы  будем  принадлежать  друг  другу,  а  над  нами
будет  много  неба  и  много,  очень  много  солнца.
 —  Где  же  мы  найдем  такое  место,  драгоценнейшая
моя?
 —  В  пустыне...
 В  тот  же  день  они  уехали  за  город.  Машину  вела  Ши¬
рин.  Шираз  остался  далеко  позади,  закрытый  клубами  пы¬
ли.  Они  остановились  только  у  старого  караван-сарая.  Во¬
шли  во  двор,  заполненный  лошадьми  и  верблюдами.  Ширин
обратилась  к  знакомому  старику,  который  через  минуту
подвел  к  ней  молодого,  лет  тридцати,  мужчину.  Его  звали
Хасан,  он  был  торговцем.  По  просьбе  Ширин  он  привел
трех  коней.  Ширин,  Генрих  и  Хасан  сели  в  седла  и  поска¬
кали  по  дороге,  а  затем  долиной  в  сторону  степи,  за  кото¬
рой  начиналась  пустыня.  Вдалеке  виднелись  палатки.  Ког¬
да  всадники  подъехали  к  лагерю,  кочевники  радостно  при¬
ветствовали  их.  Пригласили  присесть  на  расстеленный  на
песке  ковер,  угостили  чаем  и  сушеными  фруктами.
 —  Вот  это  и  есть  дом  свободных  людей,  —  сказала
Ширин.  —  С  этим  домом  они  бродят  по  пустыне  в  поисках
 102

воды  и  корма  для  скота.  У  них  нет  ни  паспортов,  ни  фа¬
милий.  Власти  интересуются  ими  только  при  сборе  нало¬
гов.
 —  Так,  значит,  мы  оказались  в  ином  мире.
 —  Да,  в  стране,  где  нет  ни  правительства,  ни  админи¬
страции.  Каждый  из  этих  людей  сам  себе  и  слуга,  и  гос¬
подин.  Они  как  река,  что  пробивает  себе  дорогу  среди
скал,  уходя  иногда  и  под  землю,  чтобы  в  конце  концов  ши¬
роко  разлиться  по  спокойной  равнине.
 Генрих  слушал  Ширин.  Наблюдал  за  женщинами,  гото¬
вившими  еду  над  костром,  ткавшими  ковры,  прядущими
шерсть.  Один  иэ  мужчин  свежевал  ягненка,  чтобы  приго¬
товить  угощение  для  гостей.  В  палатке  был  разложен  хафт-
син,  точно  такой  же,  какой  впервые  Генрих  увидел  в  ком¬
нате  Ширин  в  ту  памятную  ночь.
 —  Ты  хочешь,  чтобы  мы  жили  здесь?  —  спросил  Ген¬
рих,  положив  руку  на  плечо.
 —  Тебе  не  нравится?
 —  Отвечу:  мы  можем  не  возвращаться.
 —  Если  хочешь...
 —  Ты  действительно  решилась?
 —  В  тот  миг,  когда  я  стала  твоей,  я  йерестала  принад¬
лежать  Карлу  и  никогда  к  нему  не  вернусь.  Кому-то  мое
бегство  может  показаться  позором,  для  меня  же  позором
станет  возвращение  домой.
 Генрих  ничего  не  ответил.  Ширин  продолжала:
 —  Ты  знаешь,  что  такое  игра  в  прятки?  Как-то  у  нас
собрались  гости.  Представители  лучшего  общества  города.
Там  были  и  иранцы,  ц  иностранцы.  Карл  предложил  игру,
в  которой  раздают  фанты.  И  раздают  так,  чтобы  фанты
мужчин  оказались  в  руках  женщин.  Потом  начинались
прятки,  то  есть  поиск  хозяев  розданных  предметов.  Мпе
достался  пистолет  какого-то  генерала.  Когда  он  нашел  ме¬
ня,  то  дал  понять,  что  игра  еще  не  кончена.  «У  нас  есть
несколько  часов  для  себя»,  —  сказал  он.  Я  ответила,  что¬
бы  он  начал  с  ног,  а  точнее  —  с  туфель,  и  смотрела,  как
этот  вельможа,  который  мечтал  с  помощью  Гитлера  укре¬
пить  военную  мощь  Ирана,  вернуть  времена  Дария  Вели¬
кого,  как  этот  вельможа  слизывает  грязь  с  моих  подошв.
Я  начала  прижимать  его  голову  к  стене  все  сильнее  и
сильнее,  пока  не  потекла  кровь.  Тогда  я  почувствовала  от¬
вращение  и  стыд,  побежала  к  Карлу,  а  он  успокаивал  ме¬
ня,  говоря,  что  это  всего  лишь  игра.  И  знаешь,  дорогой,
именно  в  тот  миг  во  мне  начало  что-то  умирать.  Ты  снова
вернул  мне  жизнь,  настоящую  жизнь.  Даже  если  ты  вер¬
 103

нешься  к  ним,  я  сохраню  эту  любовь  и  останусь  с  ней
здесь  навсегда.  Отец  Хасана  служил  у  моего  отца,  —  про¬
должала  она.  —  Я  знаю  его  и  его  братьев  с  детства.  Они
знают  меня.  Иначе  я  не  смогла  бы  сюда  приехать  с  тобой.
Эти  люди  сохранили  свободные  души  древних  кочевников.
Часто  бывает,  что  иранцы,  когда  заработают  немного  де¬
нег,  столько,  сколько  надо  на  жизнь,  всей  семьей  отправ¬
ляются  кочевать  в  пустыню.  А  она  почти  так  же  велика,
как  Германия.  Никому  и  в  голову  не  придет  искать  нас
тут.
 Жена  Хасана  пригласила  Ширин  и  Генриха  к  дастарха-
ну.  Кто-то  наигрывал  на  свирели,  кто-то  на  тамбурине.  Ка¬
кая-то  женщина  танцевала.  Так  хозяева  хотели  отпраздно¬
вать  приезд  гостей.  После  ужина  Ширин  и  Генрих  пошли
прогуляться.  Генрих,  глядя  на  густо  усеянное  звездами
небо,  сказал:
 —  Удивительно  тепло  для  этой  поры  года.  Тот,  кто  не
видел  неба  над  пустыней,  не  может  и  представить  себе,
что  такое  Восток.
 —  Теперь  у  тебя  будет  что  рисовать...
 —  Это  восхитительно!  Восхитительно!  —  кричал  Ген¬
рих,  и  его  голос  замирал  в  непроходимом  море  песка.
 —  Когда-то  я  искала  счастья  в  красивых  словах  и  в
далеких  странах.  А  ведь  счастье  есть  даже  в  этом,  —  го¬
ворила  Ширин,  указывая  на  маленькое  растеньице,  расту¬
щее  в  песке.  —  Смотри,  осенью  оно  было  одиноко.  Зимой
мечтало  о  солнце.  А  сейчас  весна,  и  оно  зеленеет.  Летом
оно  расцветет.  А  осенью  даст  семена.  Звездочка,  у  нас  так,
а  как  у  вас?  *—  крикнула  Ширин,  глядя  на  расцвеченное
звездами  небо.
 —  Как  по-персидски  «я  люблю  тебя»?
 —  Дустет  дорам.
 —  Дустет  дорам!  Дустет  дорам!  Дустет  дорам!  —  пов¬
торял  Генрих,  целуя  Ширин.
 —  Я  люблю  тебя,  —  ответила  она,  возвращая  поцелуй.
 —  Дустет  дорам.
 —  Я  люблю  тебя.  Слышишь?  Послушай,  как  говорит
пустыня.
 *—  Господи,  как  здесь  тихо!  Наверное,  точно  такая  же
тишина  в  космосе.  Я  знаю  людей,  которые  не  могут  жить
без  моря.  Сегодня  я  понял,  что  не  смогу  прожить  без  пус¬
тыни.  В  нее  можно  влюбиться,  и  я  уже  влюблен,  —  произ¬
нес  Генрих,  вглядываясь  в  залитые  лунным  светом  пес¬
ки.  —  И  это  ничем  ве  нарушаемое  спокойствие...
 Утром  они  вернулись  в  город.
 104

—  Я  хочу  навестить  отца  по  случаю  Нового  года.  Мо¬
жет  быть,  это  уже  в  последний  раз,  —  сказала  Ширин.
 —  Мне,  наверное,  надо  купить  много  холста  и  красок.
 —  Да,  в  пустыне  нет  магазинов.  Я  тоже  должна  приго¬
товить  вещи.  У  нас  в  распоряжении  всего  два  дня.  Потом
приедет  Карл.
 —  Собирайся  как  можно  скорее,  —  сказал  Генрих,  вы¬
ходя  из  машины.
 Он  остановил  извозчика  и  велел  отвезти  себя  в  одно  из
древнеперсидских  святилищ.  Перед  входом  в  него  он  встре¬
тил  дервиша,  который  окинул  его  внимательным  взглядом.
 —  Вы  меня  йе  узнаете?  —  спросил  Генрих.
 —  Да,  теперь  узнаю.  Приготовить  чаю?
 —  Нет,  нет,  спасибо.  Мне  бы  только  хотелось  еще  раз
взглянуть  на  эти  прекрасные  картины.  Кто  их  рисовал?
 —  Неизвестно,  ведь  это  было  очень,  очень  давно.  В  кон¬
це  концов,  неважно,  кто  рисовал,  важно,  о  чем  говорят  эти
картины.
 —  А  о  чем  они  говорят?
 —  Это  самая  прекрасная  из  всех  историй,  которые  я
когда-либо  рассказывал.  Написана  она  в  двенадцатом  веке
поэтом  Атором.  Это  история  о  короле  птиц  по  имени  Си-
мург.  В  этом  рассказе  заключен  весь  смысл  нашей  религии.
Это  религия  любви.
 —  Может  быть,  мы  все-таки  выпьем  чаю,  —  напомнил
Генрих.
 —  О  нет,  рассказы  о  Симурге  лучше  всего  слушать  за
чашей  вина.
 —  Прекрасная  мысль.
 —  Здесь  неподалеку  живет  старый  еврей,  он  торгует
прекрасным  вином  из  ширазского  винограда.
 Извилистыми  улочками  они  направились  к  дому  торгов¬
ца.  Купили  большой  глиняный  кувшин  с  вином,  мясо,
фрукты  и  вернулись  к  святилищу.
 —  Теперь  я  могу  начать  рассказ,  —  заговорил  дер¬
виш.  —  Как-то  раз,  много  лет  назад,  сотни  птиц  отпра¬
вились  на  поиски  птичьего  царя  Симурга.  Однако  довольно
быстро  путешествие  это  им  надоело,  и  под  разными  пред¬
логами  они  стали  отказываться  от  дальнейших  поисков.
И  тогда  удод,  возглавлявший  стаю,  напомнил,  что  смыслом
жизни  является  любовь,  но  настоящая  любовь  не  бывает
без  страданий.  Птицы  пересекли  семь  долин,  часть  из  них
погибла  от  трудного  пути,  и  до  цели,  места,  где  жил  Си-
мург,  добрались  всего  лишь  тридцать  птиц.  Но  никто  так
и  не  смог  увидеть  царя  птиц.  Птицы  взглянули  вниз,  на
 105

свои  тени,  и  показалось  им,  что  летит  их  множество.  И
тогда  они  поняли,  что  Симург  находится  среди  них,  а  они
сами  живут  в  Симурге  и  вместе  с  ним  составляют  единое
целое.  Таким  образом,  «си»  означает  по-персидски  трид¬
цать,  «мург»  —  птица,  а  значит,  Симург  —  это  «тридцать
птиц».  Бог  является  чем-то  вроде  солнца,  а  без  солнца  нет
лучей.  Поэтому  я,  —  говорил  дервиш,  —  ты,  старый  ев¬
рей,  продающий  вино,  Магомет,  Наполеоп,  вода,  деревья,
все  вместе  —  это  бог.  И  тогда  каждый  из  нас  может  ска¬
зать:  бог  —  это  я.  У  дервишей  есть  такой  танец,  он  назы¬
вается  «само».  Во  время  этого  танца  каждый  старается  оты¬
скать  бога  в  себе,  чтобы  слиться  с  ним,  как  капля  с  мо¬
рем.
 Море  отдельно,  и  капли  отдельно.  Когда  они  соеди¬
нятся,  будет  только  море,  —  сказал  заслушавшийся  рас¬
сказом  дервиша  Генрих.
 —  Откуда  вы  это  знаете?
 —  Мне  сказала  это  та,  которую  я  люблю.
 —  Вы  счастливы?
 —  Мне  бы  хотелось  увидеть  этот  танец  «само».
 —  Зачем  смотреть,  танцуйте  с  нами.  Мы  скоро  начнем.
Может  быть,  тогда  и  вы  скажете:  бог  —  это  я.
 Внезапно  неизвестно  откуда  появилась  старая  иранка,
которая,  увидев  распивавших  вино  мужчин,  сказала:
 —  Никто  не  видел  ног  змеи,  глаз  муравья  и  денег  дер¬
виша,  но  я  их  вижу.  Год  назад  я  одолжила  тебе  десять  ту¬
манов  и  не  могу  получить  их  обратно,  —  обратилась  она
к  дервишу.  —  Я  хожу  и  хожу,  а  тебя  или  нет,  или  ты  в
пустыне,  или  у  тебя  нет  ни  гроша.  Траву  ты  завариваешь
вместо  чая.  И  я  сказала  себе,  что  прощу  тебе  эти  десять
туманов.  У  меня  нет  денег,  но  и  дервиш  тоже  беден.  За¬
чем  отбирать  их  у  него?
 —•  Ты  говоришь  справедливо,  —  ответил  дервиш.
 —  И  ты  смеешь  говорить  о  справедливости?  Ты  —
бездельник!  Распутник!  У  тебя  нет  денег,  чтобы  отдать
долг,  по  устроить  пир  для  этого  неизвестного  красивого
парня  ты  можешь!  —  Иранка  смотрела  по  очереди  то  на
Генриха,  то  на  мясо,  фрукты  и  вино.
 —  Женщина...
 —  Ты  хочешь  сказать,  что  все,  что  я  впжу  собствен¬
ными  глазами,  мне  только  кажется?  Это  неправда?
 —  Неправда,  —  решительно  произпес  дервиш.
 —  Нет?
 —  Нет!  Потому  что  я  гость  этого  господина.
 106

—  Ты  думаешь,  я  гебе  поверю...  Чтобы  армянин  при¬
гласил  на  пир  дервиша?
 Генрих  с  интересом  прислушивался  к  их  разговору.  По¬
том  достал  бумажник,  вынул  из  него  банкноту  в  десять  ту¬
манов  и  протянул  женщине.
 —  У  армянина  я  не  возьму...  Хотя,  собственно,  почему?
Ведь  это  же  мои  деньги.
 —  Женщина,  это  гость  моего  святилища.
 —  Но  ведь  ты  же  сказал,  дервиш,  что  сам  его  гость.
Боже,  слышишь  ли  ты?  Все,  что  может  испортиться,  посы¬
пают  солью.  Беда,  когда  и  соль  портится.  Конец  света,
дервиш  лжет!  —  закричала  женщина  и  ушла.
 Наступила  неловкая  тишина.  Через  минуту  дервиш  ска¬
зал:
 —  О  чем  мы  беседовали?
 —  О  танце,  —  ответил  Генрих.
 Но  дервиш  словно  не  слышал,  взял  в  руки  блюдце,  в
котором  росла  зеленая  пахучая  травка,  и  протянул  ее  Ген¬
риху:
 —  Это  благовонное  растение  всегда  будет  свежим  и  зе¬
леным.  Это  самое  ценное  из  того,  что  может  подарить  тебе
дервиш...
 В  святилище  начали  собираться  верующие,  желавшие
принять  участие  в  танце  «само».  Дервиш  зажег  свечи  и
расставил  их  вдоль  стен.  Потом  он  объяснил  Генриху,  как
надо  танцевать  этот  танец.
 —  Это  очень  просто,  —  сказал  он,  —  надо  только  сле¬
дить  за  движениями  остальных  и  двигаться  в  такт  музыке.
Начинать  надо  с  полной  неподвижности  и  заканчивать  бы¬
стрым  вращением.
 Генрих  уселся  в  широкий  круг.  Кто-то  запел,  а  осталь¬
ные  повторяли  припев:
 Будь  благословенна,  любовь,
 Врач  всех  наших  болезней...
 Будь  благословенна,  любовь...
 Дервиш  подал  Генриху  кубок  с  вином,  который  стал
потом  переходить  из  рук  в  руки.  Собравшиеся  сначала  од¬
новременно  покачивали  головами,  потом  всем  телом,  рит¬
мично,  в  такт  музыке,  затем  поднялись  и  танцующим  ша¬
гом  стали  двигаться  все  быстрее  и  быстрее,  почти  до  потери
сознания.  Затем  они  падали  на  землю,  постепенно  приходи¬
ли  в  себя,  и  танцевальный  ритуал  начинался  сначала.  Вре¬
менами  Генриху  казалось,  что  он  очутился  совершенно  в
ином  мире.  Нарисованные  на  стенах  святилища  птицы  при
 107

блеске  свечей  казались  живыми.  Свет  луны  странным  блес¬
ком  отражался  от  пола.  Все  это  создавало  необыкновенно
торжественное  настроение.  Генриху,  который  двигался  все
быстрее  и  быстрее,  стало  казаться,  что  среди  птиц  он  ви¬
дит  фигуру  Ширин.  Танцующие  переместились  во  двор,
Небо  посветлело,  приближался  рассвет...
 Молодой  Витгенштейн  остановил  проезжавшего  извоз¬
чика  и  велел  отвезти  себя  в  мраморный  дворец.  Весь  дом
был  погружен  в  соя,  только  Ширин,  одетая,  спала,  приту¬
лившись  в  кресле.  Генрих  сел  рядом  с  ней,  взял  ее  руку,
коснулся  губами.
 —  Где  ты  был,  любимый?
 —  Я  был  с  тобой,  моя  единственная,  только  с  тобой.
Ты  была  во  мне.  И  теперь  я  уже  могу  сказать:  бог  —  это
я.  Я  был  в  святилище.  Танцевал  с  дервишами.  В  танце
«само»  каждый  искал  своего  бога,  и  я  его  нашел.  Танцуя,
я  думал  о  тебе,  о  том,  что  ты  во  мне.  Всем  своим  сущест¬
вом  я  ощущал  тебя.  Мы  были  нераздельны.  Ты  и  я—
это  бог.
 —  Иди...  иди...  иди...  Возьми  меня,  —  произнесла  Ши¬
рин  своим  прекрасным  и  низким  голосом.  —  Уже  все  го¬
тово,  мой  самый  милый.  —  Она  показала  на  два  больших
чемодана,  стоявших  в  углу.  —  Ты  купил  холсты  и  краски?
 —  Нет,  но  я  еще  успею.
 —  Ты  мой  бог,  мое  солнце,  —  говорила  Ширин,  при¬
жимаясь  к  Генриху.  —  Мне  хочется  как  можно  быстрее
уехать  отсюда.  Хочу  быть  уверенной,  что  ты  навсегда  мой.
Пойдем.
 ПЯТНО  НА  ФАМИЛЬкоН  ЧЕСТИ
 а  следующее  утро  перед  резиденцией  баро¬
на  Карла  фон  Витгенштейна  остановилась
молочная  тележка.  Пожилой  мужчина  снял
с  нее  бидоны  и  отнес  в  кухню.  Затем  погру¬
зил  пустые  бидоны  и  отправился  дальше.
Светало.  Восходящее  солнце  золотило  кипарисы  в  саду.  Дом
просыпался.  Садовник,  услышав  автомобильный  сигнал,
открыл  ворота.  Это  барон  возвратился  из  Тегерана  раньше,
чем  его  ожидали.  Он  вошел  в  холл,  повесил  на  вешалку
пальто  и  шляпу.  Вынул  из  кармана  маленькую  раскрашен¬
ную  коробочку.  Открыл  ее  и,  с  улыбкой  взглянув  на  сияв¬
шее  бриллиантовым  блеском  ожерелье,  направился  прямо
в  спальню  Ширин.  Тихонько  открыл  дверь  и  увидел  жену
 108

в  объятиях  Генриха.  Обнявшись,  обнаженные,  они  были
погружены  в  глубокий  сон.  В  полном  шоке  Карл  с  минуту
стоял  неподвижно,  затем  резко  повернулся  и  вышел  из
спальни.  Прошел  в  свой  кабинет  и  тяжело  опустился  в
кресло  за  столом.  Неподвижно  сидел  с  минуту,  затем  полез
в  ящик  стола  и  вьшул  пистолет.  Попытался  зарядить  его,
но  руки  дрожали.  Отодвинул  оружие  и  положил  ладони  на
стол.  Через  минуту  немного  пришел  в  себя.  Машинально
принялся  читать  письмо  консула  третьего  рейха,  лежавшее
перед  ним  на  столе.  Внезапно  до  него  дошло  содержание
письма.  Это  была  повестка,  призывавшая  Генриха  на  служ¬
бу  в  вермахт.  Задвинув  ящик,  барон  потянулся  за  труб¬
кой.  Закурил  и  глубоко  затянулся.  Руки  уже  не  дрожали.
Он  сидел  за  столом,  всматриваясь  в  один  предмет  —  это
была  стоявшая  перед  ним  фотография  Ширин.
 В  кабинет  вошел  Август.
 —  Мы  ждали  тебя  только  завтра,  —  сказал  он  брату.
 —  Я  справился  с  делами  раньше  и  вернулся  сегодня  на
рассвете.  А  где  Генрих?
 —  Купается  в  пещере.
 —  Еще  холодно.
 —  Там  вода  уже  совсем  теплая.
 —  Скажи  Генриху,  чтобы  сразу  же  пришел  ко  мне.
 —  Что-нибудь  произошло?  Ты  странно  выглядишь...
 —  Я  должен  немедленно  отправиться  в  Европу  и  хочу
взять  с  собой  Генриха.
 —  Сейчас  я  его  пришлю,  —  сказал  Август  и  вышел.
 Карл  посидел  еще  с  минуту  и  направился  в  салон.  Там
 его  уже  ждала  Ширин,  явно  удивленная  его  возвращением.
 —  Когда  ты  приехал?  Август  говорит,  что  утром.
 —  Да,  но  я  не  хотел  тебя  будить.  У  меня  к  тому  же
было  срочное  дело,  и  я  сразу  прошел  в  кабинет.
 —  Что-то  случилось?
 —  Да  что  вы  все  спрашиваете  об  одном  и  том  же?!  Ни¬
чего  не  случилось.  Просто  я  должен  срочно  уехать,  —  рез¬
ко  произнес  Карл.  —  Извини,  любимая,  —  добавил  он  спу¬
стя  мгновение,  —  я  немного  погорячился.  Позавтракаем
вместе?
 —  Да,  я  ждала  тебя.
 —  Через  минуту  я  приду,  мне  еще  надо  позвонить.
 Ширин  заняла  место  за  столом.  Вернулся  Карл,  они
 молча  позавтракали.  .Барон  размышлял  над  тем,  о  чем  в
это  время  думает  Ширин.  В  столовую  вошел  Генрих,  его  во¬
лосы  были  растрепаны  и  влажны.  Он  нежно  посмотрел  на
Ширин  и  спросил:
 169

—  Кажется,  ты  хотел  меня  видеть,  дядя?
 —  Присядь.  Я  только  что  по  телефону  эаказал  билеты
в  Париж.  У  меня  там  дела,  а  при  случае  я  хотел  бы  купить
несколько  картин,  ты  в  этом  разбираешься.  Мне  бы  хоте¬
лось,  чтобы  ты  поехал  со  мной.  Сейчас  лучше  всего  вкла¬
дывать  капиталы  в  картины,  а  я  опасаюсь,  как  бы  мне  не
всучили  фальшивки.
 —  Но  я  же  не...
 —  Но  ты  разбираешься  в  живописи.
 —  Когда  ты  хочешь  поехать,  дядя?
 —  Сегодня.  У  тебя  есть  какие-нибудь  возражения?  Ду¬
маю,  ты  с  удовольствием  встретишься  со  старыми  знакомы¬
ми.  А  если  захочешь,  то  можешь  остаться  там  подольше,  —
заманчиво  предложил  Карл.
 Генрих  украдкой  взглянул  на  Ширин,  которая  подала
ему  едва  заметный  утвердительный  знак.
 —  Сегодня  —  это  во  сколько?
 —  До  обеда.
 —  Тогда  я  пойду  собираться.
 —  Неужели  это  так  важно,  что  ты  должен  ехать  пря¬
мо  сегодня?  —  спросила  Ширин,  когда  Генрих  вышел.
 ’  -  Да,  но  я  скоро  вернусь.  Что  тебе  привезти  из  Ев¬
ропы?
 —  Не  знаю.  Пожалуй,  ничего.  Только  скорее  возвращай¬
тесь.
 —  Действительно  ничего?
 —  Сейчас  мне  просто  ничего  не  приходит  в  голову,  —
смешавшись,  ответила  Ширин.
 Через  минуту  вошел  Генрих,  уже  собравшийся  в  доро¬
гу.  Карл  распорядился,  чтобы  Наргис  принесла  чистые  бо¬
тинки.
 —  Я  слышала,  что  вы  едете  в  Париж.  —  В  столовую
вошла  Кристина.  —  Я  дала  Генриху  список  покупок:  нем¬
ного  белья,  туфли.  Выбирай,  дорогой  Карл,  все  по  своему
вкусу,  так,  как  если  бы  ты  покупал  для  Элен.  Например,
духи,  какими  она  пользовалась,  и  меха,  что  она  носила.  Ты
помнишь?
 —  Я  вернусь  самое  позднее  через  неделю.  Если  при¬
дется  задержаться,  я  позвоню.
 —  Ах,  как  бы  я  хотела  поехать  в  Париж!  —  сказала
Кристина.
 —  Еще  представится  случай,  —  ответил  Карл.  —  Ну,
отправляемся,  —  обернулся  он  к  Генриху  и  вышел  на  тер¬
расу.
 110

Генрих  успел  переброситься  с  Ширин  несколькими  фра¬
зами:
 —  Как  только  вернусь,  мы  сразу  же  уедем.  А  что  ты
будешь  делать,  если  я  задержусь?
 —  Ты  найдешь  меня  в  караван-сарае  Хасана.  Или  он
скажет,  где  я  нахожусь.
 Любовники  обменялдсь  взглядами,  и  Генрих  выбежал
из  столовой.  Карл  уже  ожидал  его  в  автомобиле.  Ширин
вышла  и  взглядом  провожала  машину,  пока  она  не  скры¬
лась  из  виду.
 —  Я  бы  хотел,  —  сказал  Карл,  когда  они  были  уже  да¬
леко  от  дома,  —  чтобы  ты  стал  представителем  нашей  фир¬
мы  в  Париже.  Я  хочу  с  тобой  об  этом  поговорить.  Ты  ведь
хорошо  знаешь  язык,  местные  условия.  Думаю,  что  там  ты
будешь  на  месте  и  наконец-то  займешься  серьезным  делом.
 —  Вы,  дядя,  говорили  о  картинах.
 —  Это  само  собой.  Как  ты  относишься  к  моему  предло¬
жению?
 —  Подумаю,  —  уклончиво  ответил  Генрих.
 —  Что  значит  «подумаю»?
 —  Я  оставил  в  Ширазе  неоконченную  работу.  Портре¬
ты,  пейзажи.  Чтобы  их  завершить,  необходимо  несколько
месяцев.
 —  Это  так  важно?
 —  Да.  Для  меня  очень  важно...
 После  отъезда  мужа  и  Генриха  Ширин  в  задумчивости
вошла  в  кабинет  Карла.  На  столе  лежала  раскрашенная  ко¬
робочка.  Она  открыла  ее.  Внутри  находилось  сделанное  с
большим  вкусом  бриллиантовое  ожерелье.  Потом  она  заме¬
тила  письмо  консула.  Оставив  коробочку  на  столе,  Ширин
вышла  в  холл.  Потом  вернулась  в  спальню  и  на  ковре  уви¬
дела  грязные  следы.
 Ширин  позвала  Наргис.
 —  Скажи,  дорогая,  когда  приехал  господин  барон?
 —  Его  милость  вернулись  около  пяти  утра,  как  раз  мо¬
лочник  заносил  бидоны  в  кухню,
 —  Ты  можешь  идти,  сегодня  у  тебя  выходной,  —  ска¬
зала  Ширин,  теперь  она  поняла,  что  произошло.
 Наргис  побежала  в  комнату  служанок,  переоделась  и
вышла  через  кухонную  дверь.  Вскоре  она  уже  была  во  дво¬
ре  дома  Ореша.  Входя  в  дом,  крикнула:
 —  Нашелся  мой  отец!  Нашелся!
 —  Приехал?  Откуда?  —  спросил  отец  Ореша.
 Задыхавшаяся  Наргис  упала  на  табурет  и  одним  духом
 произнесла:
 111

—  Нет,  он  в  тюрьме,  в  столице,  но  скоро  его  переведут
в  Шираз.
 —  В  тюрьму?
 —  Да.  Господи!  Я  уж  и  не  думала,  что  когда-нибудь
увижу  его  в  живых.  Думала,  что  он  навсегда  останется  там,
ва  границей.  А  он  сидел  в  тюрьме!
 —  Может  быть,  он  стыдился  сообщить  вам  об  этом?
 —  Стыдился?  Почему?  Как  раз  наоборот!  Я  горжусь  им.
 —  Выпей  чаю.  —  Отец  Ореша  наполнил  стакан  и  по¬
дал  его  Наргис.
 —  Моя  мать  вое  время  знали  об  этом,  но  ничего  не  го¬
ворила.  Опасалась  соседей,  хозяев  фабрики.  Мама  не  хоте¬
ла,  чтобы  дети  показывали  на  меня  пальцем.  Поэтому  и  вы¬
думала  эту  историю,  что  якобы  он  уехал.  А  я  хвасталась,
что  мой  отец  за  границей,  и  дети  мне  аавидовали.  Я  сочи¬
няла  разные  истории  о  путешествиях  отца,  о  подарках,  ко¬
торые  он  присылал,  и  каждый  раз  мне  приходилось  выду¬
мывать  что-нибудь  новое.  Теперь  мать  мне  все  рассказала.
Ведь  мне  уже  восемнадцать  лет.
 —  Раньше  ты  говорила,  что  тебе  уже  девятнадцать.
 —  Мне  так  сказали.  А  вы  даже  не  спросили,  почему
мой  отец  сидит  в  тюрьме.
 —  Жду,  пока  ты  сама  скажешь.
 —  Отец  был  одним  из  организаторов  забастовки  на  неф¬
теперерабатывающем  заводе  в  Абадане  в  основателем  под¬
польного  профсоюза.  Ему  дали  за  это  пятнадцать  лет.  Мне
тогда  было  три  года.  А  где  инженер?
 —  Его  нет,  доченька,  нет  моего  сына...
 —  Ну  вот,  лишь  только  ему  стало  лучше,  как  ораву  ку¬
да-то  побежал.
 —  Выпей  чаю.
 —  Спасибо,  но  мне  уже  пора  возвращаться.  А  когда  он
будет?
 —  Не  знаю,  доченька.  Наверное,  не  скоро.
 —  Не  понимаю.  Он  уехал?
 —  Можно  и  так  сказать,  —  прошептал  старик  V  неза¬
метным  жестом  смахнул  слезу.
 —  Отец,  где  он?  Почему  ты  плачешь?  Скажи,  что  слу¬
чилось?
 —  Тебе  уже  не  три  годика,  чтобы  выслушивать  сказки
о  заграничных  поездках.  Арестовали  его.
 —  Когда?
 —  Десять  дней  назад.  И  с  того  времени  я  ничего  о  нем
не  внаю.  Приехали,  искали,  искали,  нашли  только  пачку
листовок,  ничего  больше,  множительный  аппарат  был  в  кух¬
 112

не,  спрятан  среди  посуды.  А  они  обыскали  все  от  колодца
до  крыши.  Теперь  я  прячу  его  здесь,  —  Он  указал  рукой
на  сундук.
 —  Но  они  же  могут  вернуться.
 —  Могут?  Пусть  возвращаются.
 —  Только  вылечил  ногу  —  и  уже  начал  свою  работу.
 —  Когда  ты  говорила  о  своем  отце,  я  подумал,  что  ты
умная  девушка.  Ты  в  четыре  раза  моложе  меня,  но  ума
у  тебя,  пожалуй,  побольше.  Радуешься,  что  твой  отец  в
тюрьме.  Теперь  и  я  думаю,  что  так,  может  быть,  и  лучше,
ведь  они  могли  убить  моего  сына.  Он  жив,  и  я  могу  наде¬
яться,  что  когда-нибудь  увижу  его...
 —  Нельзя  ли  с  ним  встретиться?
 —  Я.стараюсь  разузнать  об  этом,  где  только  можно.  Не
хотят  говорить,  но,  может  быть,  эа  деньги  что-нибудь  уда¬
стся  сделать?
 —  В  какой  он  тюрьме?
 —  Кажется,  в  центре  города.
 —  Надо  его  спасать.  Идем,  —  сказала  Наргис.
 Старик  безнадежно  развел  руками,  но  вместе  с  девуш¬
кой  вышел  из  дома.  Они  направились  в  управление  город¬
ской  полиции.
 Дежурный  сержант  говорил  по  телефону.  Увидев  вошед¬
ших,  он  ладонью  прикрыл  трубку  и  вопросительно  посмот¬
рел  на  них.
 —  Я  хотела  бы  попросить  разрешения  встретиться  е
заключенным,  —  сказала  Наргис,  поздоровавшись.
 Полицейский  подал  ей  листок  бумаги:
 —  Напишите  имя  заключенного,  фамилию,  где  он  от¬
бывает  наказание  и  за  что.
 Наргис  заполнила  формуляр,  подождала,  когда  полицей¬
ский  завершит  телефонный  разговор,  и  подала  ему  запол¬
ненный  листок.  Сержант  с  минуту  подумал,  смерив  девуш¬
ку  оценивающим  взглядом,  и  сказал:
 —  Не  знаю,  возможно  ли  это  вообще.  Он  обвиняется  в
покушении  на  власть.
 Старик  вынул  из  кармана  конверт  с  деньгами  и  положил
его  на  стол.
 —  Это  не  мое  дело.  Подождите,  я  попробую  погово¬
рить,  —  сказал  полицейский  и  вышел.  Через  минуту  он  вер¬
нулся  с  другим  полицейским,  чином  повыше,  и  подал  ему
конверт.  Тот  пересчитал  банкноты.
 —  Слишком  мало,  —  сказал  он.  —  Вы  же  должны
знать,  что  это  не  для  нас.  Придется  дать  офицерам.
 —  Больше  у  нас  нет...
 8  Митра
 113

—  Вы  оба  хотите  с  ним  повидаться?
 —  Да.
 —  Он  находится  в  тюрьме  за  городом.  Для  двоих  в  ма¬
шине  не  хватит  места.
 —  Как-нибудь  поместимся...
 —  За  эти  деньги  могу  взять  только  одного.
 —  Тогда  я  не  поеду,  —  сказала  Наргис.
 —  Лучше,  чтобы  ты  поехала.  Может  быть,  увидев  жен¬
щину,  офицер  сжалится  и  согласится...
 —  Хорошо.  Я  поеду,  —  решилась  Наргис.
 Во  дворе  они  сели  в  груженный  продуктами  грузовик.
Вскоре  машина  оказалась  за  городом.  Шофер-полицейский
остановил  машину  в  поле.  Наргис  соскочила  с  кузова.
 —  Кто  он  тебе,  этот?  Брат,  жених?
 —  Жених.
 —  Где  работает?
 —  Нигде.  У  него  были  больные  ноги.
 —  Хромой,  а  хотел  бороться  с  шахом?
 —  Это  неправда.
 —  Значит,  лежал  себе  как  мышка  в  кроватке,  и  за  это
его  арестовали?
 —  Но  этих  денег  действительно  мало,  —  сказал  второй
полицейский.  —  Тебе  придется  добавить.
 —  Больше  у  меня  нет.
 —  Да  я  не  о  деньгах.  Подними  юбку  —  и  хватит,  —
сказал  полицейский,  подходя  к  Наргис.
 —  Только  попробуй!
 —  Ишь  ты!  Он  просидит  по  крайней  мере  лет  пятнад¬
цать,  а  ты  к  тому  времени  уже  превратишься  в  старую
деву.
 Наргис  хотела  убежать,  но  полицейский  схватил  ее  за
талию  и  потащил  в  поле.  Началась  борьба.
 —  Иди,  птичка,  иди.  Это  же  недолго.
 —  Нет!  Нет!  —  кричала  Наргис,  отчаянно  сопротивля¬
ясь.
 Полицейский  опрокинул  девушку  на  землю,  прижал  ко¬
ленями.  Не  сумев  сбросить  с  себя  насильника,  Наргис  по¬
пыталась  его  укусить.  Вцепилась  зубами  в  его  горло  с  та¬
кой  силой,  что  полицейский  начал  задыхаться.  Захрипев,  он
потянулся  8а  пистолетом.  В  тот  же  момент  второй  поли¬
цейский  ударил  Наргис  по  лицу,  расцарапав  ей  щеку.  Де¬
вушка  вскочила  на  ноги  и  закричала:
 —  Вы  не  знаете,  кто  я!  Я  работаю  у  немецкого  консула.
Я  расскажу  ему,  что  вы  хотели  меня  изнасиловать!  Все  ему
расскажу.  Консул  скажет  генералу,  и  вас  обоих  посадят!
 114

Полицейский  подобрал  конверт  с  деньгами,  который  во
время  схватки  упал  на  землю,  и  крикнул:
 —  Пошла  ты  со  своим  консулом!  Не  согласишься,  ее
будет  никакого  свидания  1
 —  А  мне  нужна  эта  дикая  волчица,  —  возразил  вто¬
рой.
 —  Будете  иметь  дело  с  консулом  и  вашим  генералом!
Вот  увидите,  вам  до  конца  жизни  придется  об  этом  жа¬
леть!  —  крикнула  Наргис.
 До  полицейских,  кажется,  что-то  дошло,  они  тихонько
обменялись  несколькими  фразами.
 —*  Ты  получишь  свидание,  если  будешь  молчать.  Помни.
 Через  четверть  часа  они  въехали  во  двор  тюрьмы.  Ос¬
тавив  Наргис  в  комнате  для  посетителей,  полицейские  на¬
правились  в  канцелярию.  Через  некоторое  время  один  из
них  вернулся  с  тюремным  надзирателем,  который  сообщил
Наргис,  что  она  может  поговорить  с  арестованным,  до
только  пять  минут.  Ввели  Ореша.
 —  Тебя  били?  —  вскочила  Наргис,  увидев  его.
 —  Окажи  отцу,  что  от  меня  они  ничего  не  узнали.
 —  Они  не  нашли  множительного  устройства,  —  про¬
шептала  девушка.  —  Оно  было  спрятано  в  кухне.
 —  Слава  богу!  Сходи  к  аптекарю  и  скажи,  чтобы  он
забрал  его.  Я  ведь  всего  лишь  человек  и  могу  не  выдер¬
жать.
 —  Хорошо,  я  это  сделаю.
 —  Как  тебя  пустили  сюда?
 —  Отец  дал  деньги.
 —  Не  стихами,  как  ты,  а  попросту  скажу:  я  люблю  те¬
бя.  Каждый  день  повторяю  твои  стихи  и  произношу  твое
имя...
 —  А  я  теперь  буду  делать  то  же,  что  и  ты.
 —  Ты  чудесная...
 Беседу  прервал  вошедший  полицейский,  он  объявил,  что
свидание  окончено.
 ♦  *  *
 Барон  Карл  фон  Витгенштейн  вернулся  из  поездки  в
Европу  на  день  раньше,  чем  ожидалось.  Ко  дворцу  он  подъ¬
ехал  на  новеньком  «БМВ»  —  подарке  для  Ширин.
 —  Где  фрау?  —  спросил  он  выбежавшую  на  террасу
Наргис.
 —  Все  в  салоне.
 8*
 115

Витгенштейны  и  Ширин  пили  кофе.  Август  вскочил  с
кресла.
 —  Здравствуй,  брат!  Ты  так  неожиданно.  Даже  не  пре¬
дупредил,  что  возвращаешься.
 —  Не  удалось  дозвониться,  а  мне  хотелось  как  можно
быстрее  оказаться  дома.  Представьте  себе,  у  меня  было
столько  хлопот.
 —  Надеюсь,  что  не  из-за  моих  покупок,  —  сказала  Кри¬
стина.
 —  Нет.
 —  А  где  Генрих?  —  спросила  Ширин.
 Наргис  внесла  багаж.  Карл,  распаковывая  большой  ко¬
жаный  чемодан,  говорил:
 —  Как  раз  об  этом  я  и  хотел  сказать.  Сначала  мы  по¬
ехали  в  Вену,  мне  хотелось  преподнести  тебе  сюрприз,  —
сказал  он,  обращаясь  к  Ширин.  —  Я  купил  тебе  машину,
она  стоит  перед  домом...  —  И  одновременно  протянул  Кри¬
стине  манто.
 —  Какая  прелесть!  Позвольте,  я  примерю.
 —  О  чем  это  я  говорил?  —  спросил  Карл,  глядя  на
Ширин.
 —  О  Генрихе,  —  произнес  Август.
 —  Так  вот,  приехали  мы  в  Вену...  Представьте  себе,  я
совершенно  забыл,  что  Вена  уже  не  Австрия,  а  германский
рейх.  Полиция  заинтересовалась  Генрихом.  Пришли  в  гос¬
тиницу,  стали  допытываться:  что  делает,  где  работает.  Ока¬
залось,  что  он  уклонялся  от  воинской  службы.  Я  был  про¬
сто  шокирован.  Его  призвали  в  армию,  велев  немедленно
явиться  в  часть.  Я  хотел  вмешаться,  но  ничего  не  удалось
сделать.
 —  Вот  и  хорошо,  —  заявила  Кристина.
 —  Я  тоже  так  думаю.  В  конце  концов,  рано  или  позд¬
но,  но  это  должно  было  произойти.  Члены  нашей  семьи
никогда  не  уклонялись  от  исполнения  своего  патриотичес¬
кого  долга.
 —  Взгляните,  какая  прелесть!  —  Кристина  восхища¬
лась  своим  манто.  —  А  духи?!  Такими  пользовалась  Элен,
правда,  Карл?
 —  А  где  Генрих  будет  проходить  службу?  —  поинтере¬
совался  Август.
 —  Его  сразу  же  отправили  в  Берлин,  —  ответил  Карл.—
Моя  прелесть,  —  обратился  он  к  Ширин,  —  тебя  не  раду¬
ет  подарок?
 —  Может  быть,  ей  цвет  не  нравится?  —  ядовито  заме¬
тила  Кристина.
 116

Не  говоря  ни  слова,  Ширин  вышла  из  комнаты.
 —  Что  на  фабрике?  —  обратился  Карл  к  брату.
 —  Все  в  порядке.  Следует  уделить  больше  внимания
вашему  участию  в  делах  пароходной  компании.  Думаю,  это
принесет  не  меньше  дохода,  чем  дает  фабрика.
 Они  перешли  в  контору.  Войдя  в  свой  кабинет,  Карл  уви¬
дел  на  стене  портрет  Гитлера.
 —  Новый  консул  предупредил,  что  явится  с  визитом.
Я  велел  повесить  портрет,  —  пояснил  Август.
 —  Мне  бы  хотелось,  чтобы  такие  вопросы  ты  согласо¬
вывал  со  мной.  —  В  голосе  барона  чувствовалось  неодобре¬
ние.
 —  Если  желаешь,  можно  его  снять.
 —  Нет,  пусть  остается.
 Вошел  Юзеф,  вежливо  поздоровался  с  бароном  и  подал
ему  папку  с  поступившей  за  истекшую  неделю  почтой.  С
минуту  барон  молча  просматривал  корреспонденцию,  откла¬
дывая  в  сторону  прочитанные  письма.
 —  А  это  что?  —  спросил  он,  прочтя  одно  из  писем.
 —  Это  от  рабочего,  который  года  два  проработал  у  нас.
Сейчас  он  в  тюрьме.  Пишет,  что  у  него  для  господина  ба¬
рона  какое-то  важное  сообщение,  которое  он  должен  пере¬
дать  только  лично.  Просит,  чтобы  вы  к  нему  пришли.
 —  Что  это  за  рабочий?  —  заинтересовался  Август.
 —  Тот  самый,  сына  которого  ваша  милость  послали  на
учебу  в  Берлин,  —  пояснил  Юзеф.
 —  Можно  организовать  эту  встречу?  —  заинтересовал¬
ся  Карл.
 —  Конечно,  —  ответил  Юзеф.  —  Он  находится  в  тю*-
ремной  больнице.
 —  У  нас  тут  столько  более  важных  дел...  —  вмешался
Август.
 —  Устрой  это,  Юзеф,  —  приказал  Карл.
 —  Может  быть,  я  к  нему  схожу,  —  предложил  Август.
 —  Он  просит  о  личной  встрече  с  господином  бароном,  —
с  нажимом  пояснил  Юзеф.
 Карл  вышел  из  кабинета  и  отправился  на  поиски  Ши¬
рин.  Она  в  одиночестве  сидела  в  комнате.
 —  Почему  ты  так  ведешь  себя?
 —  Настоящая  дама  не  должна  проявлять  своих  чувств,
правда?  —  насмешливо  ответила  Ширин.
 -г-  Совершенно  верно.
 —  А  может  ли  настоящий  джентльмен  сказать  мне  без
свидетелей,  зачем  он  отдал  Генриха  в  лапы  вермахта?  Ведь
 117

все  это  путешествие  и  история  с  покупкой  картин  —  про¬
сто  обыкновенная  мистификация.  Ты  нас  видел,  но...
 Барон  прервал  ее:
 —  Моя  фамильная  честь  не  допускает,  чтобы  кто-ни¬
будь  узнал  об  этой  позорной  измене.  Даже  с  тобой  я  не
хотел  говорить  на  эту  тему.  Думал,  что  ты  оценишь  мой
поступок,  как  и  то,  чего  благодаря  мне  достигла.  Но  ты
просто  сошла  с  ума.
 —  Неужели  у  тебя  ни  на  грош  нет  воображения?  Все
напоказ,  все  для  соблюдения  внешних  признаков  благопри¬
стойности.  Ты  не  способен  на  настоящее  чувство.  Ты  про¬
сто  калека.  Нет,  я  неточно  выразилась,  ты  просто  мерт¬
вец.
 —  Успокойся.  Мертвой  была  бы  ты,  если  бы  я  посту¬
пил  с,  тобой  по  вашим  же  обычаям.  Но  я  европеец.  Когда-
нибудь  ты  это  оценишь.  Ни  одна  из  твоих  соплеменниц  не
поверит,  что  возможно  быть  таким  великодушным,  как  я.
 —  Потому  что  их  воспитали  как  невольниц.  —  И  Ши¬
рин  вышла  из  комнаты.
 *  *  *
 —  Я  искал  вас.  Случилась  страшная  вещь.  Нельзя  те¬
рять  ни  минуты.  Мой  брат  пойдет  сегодня  в  тюрьму,  что¬
бы  встретиться  с  этим  рабочим...  —  сказал  Август  Гансу.
Он  разыскал  его  в  таборе  кочевников  из  племени  Бахтиар.
Бахман  привез  им  в  подарок  лекарства,  сахар,  чай,  грам¬
мофон  и  несколько  старательно  подобранных  пластинок.
 —  Хорошо,  что  вы  приехали.  Послушайте  эту  песню,
она  посвящена  вождю  племени,  Алиму  Мардонхони,  кото¬
рый  боролся  с  шахом.  Больше  всего  он  рассчитывал  на  по¬
мощь  Германии.  Славился  своей  отвагой  и  мужеством.  Ос¬
таток  дней  провел  в  тюрьме,  был  приговорен  к  смерти.  И
до  конца  верил,  что  он  и  его  соплеменники  будут  отомще¬
ны.  Величие  и  упорство  своего  народа  вождь  продемонстри¬
ровал  довольно  хитро:  перед  расстрелом,  уже  стоя  у  стены,
поставил  сзади  свою  палку  таким  образом,  чтобы  она  под¬
пирала  ему  спину,  и  тело,  прошитое  пулями,  не  упало  пос¬
ле  его  смерти.  Потом  об  этом  человеке  слагали  стихи  и  пес¬
ни.  Вот  эта  —  одна  из  них.
 Каждый  из  этого  табора  готов  сразиться  с  сотней  сол¬
дат  регулярной  армии.  Они  неутомимы  в  горах,  как  козы,
ловки  в  степи,  а  в  лесу  зорки,  как  тигры.  Как  и  мы,  нена¬
видят  англичан.  Нас  любят,  поскольку  видят  единство  це¬
 118

ли,  —  говорил  Бахман,  наблюдая  за  кочевниками,  сосредо¬
точенно  вслушивавшимися  в  слова  песни.
 Вскоре  он  попрощался  с  ними  и  вместе  с  Августом  сел  в
машину.
 —  Так,  значит,  тот  рабочий  может  все  разболтать  баро¬
ну?  К  сожалению,  ваш  брат  совсем  не  то  что  вы.  Вроде  бы
деловой  человек,  но  прежде  всего  аристократ,  который  не
потерпит,  чтобы  на  его  фамильной  чести  появилось  пятно.
И  что  оп  сделает  с  вами?  И  надо  же  было  этому  произойти
именно  сейчас,  когда  остался  буквально  шаг  до  нашей  це¬
ли!  Будьте  же  мужчиной,  а  не  истеричной  бабой!
 Ганс  остановил  машину.  Они  вышли.  Вокруг  расстила¬
лась  степь,  иереходившая  вдали  в  пустыню.  Бахман  вынул
из  багажника  раздвоенный  на  конце  прут,  предназначен¬
ный  для  ловли  змей.
 —  Иногда  я  приезжаю  сюда  ловить  змей.  Этому  искус¬
ству  меня  научил  сторож  одного  из  храмов  под  Ширазом.
Именно  здесь  водятся  змеи,  гипнотизирующие  взглядом
свои  жертвы.  Пока  их  жертва  неподвижна,  они  тоже  не
двигаются...
 Ганс  вдруг  умолк,  осторожно  сделал  несколько  шагов  и
одним  движением  подхватил  и  бросил  в  мешок  проползав¬
шую  мимо  змею.
 Они  вернулись  в  машину.  Ганс  положил  мешок  в  багаж¬
ник,  плотно  прикрыл  его  крышку.
 —  Что  вы  хотите  с  ней  делать?  —  спросил  Август.
 —  Я  найду  для  нее  жертву.
 —  Нет!  Нет!  Это  бесчеловечно.
 —  Все  бесчеловечное  придумано  человеком.  —  Бахман
завел  мотор,  и  они  поехали  в  сторону  города.
 *  *  *
 В  это  самое  время  Наргис  на  извозчике  подъехала  к
резиденции  Витгенштейнов.  Покинув  коляску,  направилась
в  комнату  Ширин.
 —  Извозчик  ждет,
 —  Это  тебе.  —  Ширин  указала  на  несколько  платьев.—
А  этот  конверт  ты  передашь  господину  Генриху.  Он  обяза¬
тельно  приедет.  Если  появятся  какие-нибудь  известия  от
него,  дай  мне  знать,  там  указан  адрес.  Помни,  никто  не  дол¬
жен  знать,  где  я  нахожусь.  Я  могу  тебе  верить?
 —  Конечно.  Госпожа  может  быть  спокойна,  —  уверила
Наргис  и  понесла  чемоданы  в  коляску.  Ширин  уехала  по
устланной  желтыми  листьями  аллее.
 119

*  *  *
 Август  любой  ценой  старался  не  допустить  встречи  Кар¬
ла  с  рабочим-шантажистом  в  тюремной  больнице.  Однако
Юзеф  как  всегда  точно  выполнил  приказ  своего  хозяина:
получил  у  начальника  полиции  пропуск  и  разрешение  на
свидание.  Начальник  тюрьмы,  предупрежденный  генералом
полиции,  предложил  барону  кофе  с  коньяком  у  себя  в  ка¬
бинете,  потом  приказал  привести  заключенного,  а  сам  не*
заметно  исчез.
 —  Я,  ваша  милость,  —  начал  рабочий,  присаживаясь  на
краешек  стула,  —  человек  верующий.  Ложь  для  меня  •—
тяжкий  грех.  А  сейчас  дела  мои  плохи.  Каждую  ночь  я  ви¬
жу  во  сне  пророка,  который  говорит:  «Ты  солгал,  и  сын
твой  из-за  этого  может  быть  несчастен,  а  ты  на  том  свете
не  найдешь  покоя».  И  пророк  приказал  мне  во  сне:  «Хотя
это  иностранец  и  неверный,  по  ты  должен  сказать  правду».
Я,  ваша  милость,  сделал  все  это  для  сына.  Мне  так  хоте¬
лось,  чтобы  он  стал  человеком.  Он.  ваша  милость,  об  этом
ничего  не  знает.  Пусть  ваша  милость...
 —  Я  позабочусь  о  нем,  —  сказал  Витгенштейн.
 —  Он  хороший  парень.  Очень  способный.
 —  Что  же  ты  хотел  мне  сказать?
 —  Когда  госпожа  баронесса  умирала,  то  только  я  был
свидетелем  ее  смерти.  У  нее  был  приступ  кашля,  она  упа¬
ла,  а  брат  вашей  милости  и  его  жена  не  поспешили  ей  по¬
мочь,  а  ждали,  когда  она  задохнется.  А  в  руках  жены  брата
вашей  милости  был  ингалятор,  который  она  не  дала  фрау
Элен.  Она  бросила  его  8а  ковры.  Я  его  потом  поднял.  Стыд¬
но  и  сказать...  Пошел  к  ним...  Сказал,  что  если  они  не  пош¬
лют  моего  сына  на  учебу  в  Берлин,  то  я  обо  всем  расска¬
жу.  Стыдно  сказать...  но  это  правда.  Умоляю,  ваша  ми¬
лость,  простить  меня...
 Карл  встал  и,  не  говоря  ни  слова,  вышел  из  кабинета
начальника  тюрьмы.
 В  это  время  Марта  принесла  во  дворец  уже  готовое  пла¬
тье  Ширин.
 / 	—  Ясновельможной  госпожи  нет,  —  сказала  Наргис.
 Марта  спросила,  когда  опа  вернется.
 —  Ие  внаю,  ваша  милость,  —  ответила  девушка.
 Марта  решила  подождать.
 Август  и  Ганс  Бахман  с  нетерпением  ожидали  возвра¬
щения  Карла  Витгенштейна.  Тут  же  в  комнате  крутилась
нервничавшая  Кристина.  Она  постоянно  выглядывала  в  ок¬
но.  Наконец  автомобиль  барона  подъехал  к  террасе.  Карл
 120

направился  прямо  в  комнаты  Августа.  Увидел,  что  он  не
один,  достоял  в  замешательстве,  словно  желая  что-то  ска¬
зать,  но  внезапно  изменил  свое  решение.
 —  Поговорим  позднее.  Позднее...  —  сказал  он  и  вышел
из  комнаты.  Сбежал  по  лестнице,  быстрым  шагом  пересек
двор  и  вошел  в  холл,  где  вастал  Марту.  Молча  кивнул  ей
и  прошел  в  свой  кабинет.
 Подошел  к  столу  и  увидел  на  нем  конверт,  адресован¬
ный  ему.  Адрес  был  написан  хорошо  известным  ему  почер¬
ком.  Внутри  находился  маленький  листок  бумаги  с  двумя
фразами:  «Ухожу  навсегда.  Не  ищи  меня.  Ширин*.
 ЗМЕИ
 а  всех  фронтах  второй  мировой  войпы  в
Европе  шли  упорные  бои.  Успехи  гитлеров¬
ских  войск  оказывали  влияние  на  положе¬
ние  на  Ближнем  Востоке.  Громким  эхом
отозвались  они  и  в  Иране.  Консульство  тре¬
тьего  рейха  в  Ширазе  развернуло  широкую  пропагандист¬
скую  и  разведывательную  работу  в  районе  Фарса.  Ганс
Бахман  проявлял  себя  не  только  как  специалист  по  разве¬
дению  скота,  по  прежде  всего  как  организатор  резидентуры
абвера  в  Ширазе.  Борьба  между  Германией  и  Великобрита¬
нией  ва  влияние  в  стране  с  каждым  днем  усиливалась.
Штаб  Гитлера  пытался  создать  сбои  районы  в  Иране,  лю¬
ди  Канариса  готовились  к  нападению  с  юга  на  Советский
Союз,  Индию  и  Дальний  Восток.
 Изменения  в  расстановке  сил  в  Европе  оказали  влияние
и  на  жизнь  в  резиденции  Витгенштейнов.  В  течение  нес¬
кольких  месяцев  в  мраморном  дворце  произошли  многочис¬
ленные  изменения.  Барон  необычайно  тяжело  пережил  бег¬
ство  Ширин,  а  сообщение  рабочего  о  причине  смерти  Элен
оказалось  вторым  сильным  ударом.  Карл  фон  Витгенштейн
остался  совершенно  один  среди  как  будто  близких,  но  на  са¬
мом  деле  враждебно  настроенных  к  нему  людей.  Его  дочь,
Маргит,  все  еще  находилась  в  Африке  с  бригадой  Крас¬
ного  Креста.
 Однако  барону  не  пришлось  долго  раздумывать  над  тем,
что  произошло.  Вскоре  после  посещения  тюрьмы  с  ним  про¬
изошел  таинственный  несчастный  случай,  и  он,  парализо¬
ванный,  в  безнадежном  состоянии,  был  помещен  в  местную
больницу.  Власть  во  дворце  взял  в  свои  руки  его  брат  Ав¬
густ.  Вместе  с  женой  он  переселился  в  ту  часть  резиден¬
 121

ции,  которую  прежде  занимали  Карл  и  Ширин.  Комнату
в  боковой  части  дворца  он  уступил  Бахману.  Как  раз  в  это
время  из  Европы  пришло  трагическое  сообщение:  Генрих
пал  па  фронте  во  время  польской  кампании.
 Ганс  Бахман  все  чаще  встречался  с  Мартой.  В  тот  день
он  пригласил  ее  в  свою  новую  квартиру,  где  устроил  показ
немецкой  кинохроники,  демонстрировавшей  победы  тре¬
тьего  рейха  в  Польше,  Дании,  Норвегии...  После  просмотра
Ганс  раздвинул  гардины,  и  в  комнате  стало  светло.  Акку¬
ратно  убирая  кинопроектор,  Ганс  произнес:
 —  Быть  может,  теперь,  моя  дорогая,  ты  не  будешь  сом¬
неваться  в  мощи  великого  рейха?
 —  Интересно,  когда  наступит  очередь  Англии?
 —  Вскоре  вся  Европа  будет  объединена  под  руководст¬
вом  нашего  фюрера.
 —  А  потом  наступит  объединение  Азии,  —  добавила
Марта.  Ганс  с  удовлетворением  рассмеялся,  однако  сразу
же  посерьезнел:
 —  Прежде  чем  это  произойдет...  —  Однако  в  этот  мо¬
мент  раздался  стук  в  дверь,  и  Наргис  подала  на  подносе
чью-то  визитную  карточку.  Ганс  быстро  прочитал  ее  и  об¬
ратился  к  Марте:  —  Ты  не  рассердишься,  если  я  па  пять
минут  оставлю  тебя?
 —  Если  это  необходимо...
 —  А  чтобы  тебе  не  было  скучно,  посмотри  эти  снимки;
может  быть,  и  не  слишком  хорошие,  зато  —  мои  собст¬
венные...  —  Говоря  это,  Бахман  потянулся  эа  лежавшим  на
столе  альбомом.  Его  взгляд  задержался  на  видневшемся  из-
под  стола  картонном  ящике.  С  минуту  поколебавшись,  он
ногой  задвинул  ящик  поглубже  под  стол.  Хотя  это  длилось
лишь  несколько  мгновений,  Марта  все  видела.  Ганс  подал
ей  альбом.
 —  Предупреждаю  —  снимки  любительские,  —  сказал  он
и  вышел.
 Марта  подождала,  пока  Ганс  не  спустится  по  лестнице
на  второй  этаж,  молниеносно  подскочила  к  столу,  где  на¬
ходилась  оклеенная  этикеткамй  фармацевтической  фирмы
«Бауэр»  картонная  коробка.  Она  была  открыта.  Сверху  ле¬
жали  какие-то  журналы,  а  иод  ними  —  новенький  немец¬
кий  радиопередатчик  и  листок  бумаги  с  надписью:  «Пере¬
дать  в  Абадан».  Марта  аккуратно  уложила  все  как  было
и  поставила  ящик  на  место.  После  этого  стала  просматри¬
вать  альбом.  Когда  Бахман  возвратился,  девушка  произне¬
сла  с  восхищением:
 —  Превосходные  снимки!  Но  больше  всего  мне  нравит¬
 122

ся  вот  этот!  —  Она,  словно  случайно,  указала  на  фотогра¬
фию  невесты  в  белом  платье.
 Ганс  улыбнулся,  слегка  удивленный:
 —  Именно  этот?
 —  Во-первых,  девушка  красивая,  но  прежде  всего  —
платье,  ведь  это  же  моя  профессия,  —  ответила  она,  очаро¬
вательно  улыбнувшись.
 —  Ты  уже  говорила  с  отцом?  —  неожиданно  спросил
Бахман.
 —  О  чем?
 Ганс  подошел  к  столу.  Выдвинул  ящик  и  извлек  оттуда
маленькую  коробочку  с  двумя  золотыми  кольцами.  Только
теперь  Марта  поняла,  что,  случайно  выбрав  фотографию,
она  облегчила  признание,  которого  ожидала  уже  давно.
«Это  конец,  —  подумала  она  в  панике.  —  Если  он  будет
продолжать,  я  окажусь  в  ловушке,  из  которой  не  выбрать¬
ся».  Однако  она  улыбнулась,  сделав  вид,  что  смущена.
 —  Так  внезапно?
 —  Я  думал,  что  ты  уже  говорила  с  отцом.
 —  Разве  он  знает?
 —  Конечно,  я  даже  получил  его  благословение.
 —  Мне  казалось,  что  сначала  следовало  поговорить  со
мной.
 —  Но  мы  уже  не  раз  говорили.  Разве  это  для  тебя  нео¬
жиданность?
 —  Откровенно  говоря,  да.  Но  неожиданность  приятная.
Я  чувствую  себя  счастливой.
 —  Я  тоже,  —  сказал  Ганс.  —  Выпьем  за  наше  сча¬
стье.
 Он  извлек  из  бара  бутылку  мозельского  вина,  наполнил
рюмки,  подал  одну  Марте.  Потом  обнял  ее  и  поцеловал
в  губы.  Марта,  не  зная,  как  себя  вести  в  этой  ситуации,
одарила  Ганса  чарующей  улыбкой.  В  то  же  мгновение  она
увидела  в  окно  молодую  женщину,  направлявшуюся  в  сто¬
рону  дома  Ганса.  За  ней  Наргис  золокла  два  чемодана.
 —  Это  не  Маргит?  —  спросила  Марта.  Ганс,  выглянув
в  окно,  подтвердил:
 —  В  самом  деле.  Похоже,  наша  соседка  вернулась  из
Африки.
 —  Наша  соседка?..
 —  Какое-то  время  мы  будем  жить  здесь.  Думаю,  тебе
понравится,  —  сказал  он  с  улыбкой.
 —  А  я  думала,  мы  будем  жить  в  Берлине...
 —  Дорогая  моя,  думаю,  что  вскоре  путешествие  из  Гер¬
 123

мании  в  Иран  и  обратно  станет  обычной  прогулкой.  Но  по*
ка  мы  поживем  здесь,  —  добавил  он.
 Марта  окинула  взглядом  комнату  и  ответила  с  несколь-
ко  преувеличенным  энтузиазмом:
 —  Тут  просто  чудесно!
 Тем  временем  Маргит  и  Наргис  вошли  во  дворец.  Доче¬
ри  барона  бросились  в  глаза  изменения  в  доме  отца,  про¬
изошедшие  за  ее  отсутствие.  С  удивлением  она  останови¬
лась  возле  портрета  Гитлера.  Наргис,  заметив  это,  пояс¬
нила:
 —  Когда  его  милость  барон  заболел,  эдесь  стал  жить
господин  Август  с  госпожой  Кристиной.
 —  А  госпожа  Ширин?
 —  Госпожа  Ширин  покинула  этот  дом  еще  до  болезни
его  милости  барона.  И  никто  не  энает,  где  она  теперь.
 —  Не  понимаю.  Почему  она  так  поступила?
 Наргис  не  ответила  и  понесла  чемоданы  в  комнату  Мар¬
гит.
 —  Я  пойду  в  больницу  навестить  отца.
 —  Его  милость  барон  находится  не  в  той  больнице,  где
вы  работали.  Он  в  психиатрической  больнице.
 В  это  время  в  комнату  вошла  Кристина.  Она  была  явно
удивлена  возвращением  дочери  барона.  Однако,  не  выказы¬
вая  своих  чувств,  сказала  с  улыбкой:
 —  О,  кого  я  вижу...  Маргит,  когда  вы  приехали?  Ниче¬
го  не  сообщив,  без  телеграммы...  Вы  загорели,  как  негритян¬
ка.  И  похорошели.  А  у  нас  сейчас  так  душно  и  жарко.  Вы
уже  знаете,  что  случилось  с  отцом?  Это  несчастье,  огромное
несчастье,  —  развела  она  руками.  При  этом  Кристина  уро¬
нила  на  пол  маленький  сверток.  По  полу  рассыпались  об¬
разцы  тканей.  Кристина  продолжала:  —  О,  взгляните,  Мар¬
та  принесла  мне  новые  фасоны  платьев.  Август  совершенно
в  этом  не  разбирается.  А  вы  знаете,  что  произошло  с  Ген¬
рихом?  Пал  на  фронте.  В  Польше.  Мы  получили  сообще¬
ние,  что  он  погиб  смертью  героя  на  поле  брани.  Под  Поз¬
нанью.  —  Она  говорила  быстро  и  беспорядочно,  словно  ста¬
раясь  не  дать  Маргит  возможности  заговорить.
 —  Доктор  Иоахим  писал  мне  об  этом.
 —  Столько  несчастий  одновременно!  Я  все  еще  не  мо¬
гу  прийти  в  себя.  Неужели  я  никогда  не  увижу  любимого
сына?  А  ведь  он  был  так  талантлив!  Не  могу  в  это  поверить.
Убили  его.  Поляки  его  убили.  Бандиты...
 В  комнату  вошел  Август.
 —  Знаешь,  что  произошло  с  отцом?  —  спросил  он,  здо¬
роваясь  с  Маргит.
 124

—  Наверняка  она  потому  и  вернулась,  —  сказала  Кри¬
стина.  —  Ей  написал  доктор  Иоахим.  О  господи!  Убиля
моего  сына!  А  он  боролся  за  свою  землю,  хотел  лишь  от¬
воевать  наследие  отцов.  Ведь  именно  там  жили  наши  предки.
 —  Кажется,  мой  отец  в  психиатрической  лечебнице?
 —  Так  решили  специалисты.  У  него  определили  нару¬
шение  нервной  системы.
 —  А  правда,  что  отца  парализовало  после  змеиного  уку¬
са?  В  таких  случаях  больных  не  помещают  в  психиатри¬
ческое  отделение.  Эта  болезнь  скорее  требует  врача-нев-
ролога.
 —  Да,  —  согласился  Август.  —  Но  этот  случай  оказал¬
ся  более  сложным.  Еще  раньше  нервы  твоего  отца  находи¬
лись  в  ужасном  состоянии.  Особенно  после  ухода  Ширин.  И
специалисты  определили,  что  огромную  роль  сыграло  отсут¬
ствие  психологической  сопротивляемости  у  пациента.  Его
нервная  система  не  выдержала.  Поэтому  директор  больни¬
цы  и  принял  такое  решение.
 —  Доктор  Иоахим?
 —  Нет,  доктор  Шмидт,  Доктор  Иоахим  уже  не  директор
больницы.  По  собственному  желанию  он  ушел  на  пенсию
и  работает  врачом  несколько  часов  в  день.  А  что  ты  дума¬
ешь  о  наших  победах  на  фронте?  —  сменил  он  тему.
 —  Трудно  радоваться  уничтожению  города,  в  котором
ты  родился.
 —  Ведь  Гданьск  уже  наш...
 Не  ответив,  Маргит  направилась  в  свою  комнату,  распа¬
ковала  чемодан  и  извлекла  из  него  коллекцию  камней,  при¬
везенную  для  отца  из  Африки.  Вошла  в  соседнюю  комнату
и  с  удивлением  убедилась,  что  витрины  с  камнями  кто-то
вынес,  а  помещение  занято.  В  этот  момент  она  почувство¬
вала  себя  чужой  в  собственном  доме.  Войдя  в  столовую,
Маргит  увидела,  что  на  месте  портрета  кайзера  Вильгельма
с  семьей  висит  портрет  Гитлера.
 —  Это  сделал  отец?  —  обратилась  она  к  Кристине.
 —  Дорогая  моя,  сегодня  о  Гитлере  говорит  весь  мир.  Его
портреты  висят  не  только  в  немецких  домах.  Ну  а  в  таком,
как  наш...
 —  Так,  значит,  это  не  отец...  —  задумчиво  произнесла
Маргит.  —  А  что  случилось  с  коллекцией  камней?
 —  Они  там,  где  и  должны  находиться.
 —  Не  понимаю.  Без  согласия  отца  вы  распоряжаетесь
его  коллекцией?
 —  Простите,  дорогая  Маргит,  но  как  с  ним  разговари¬
вать  в  таком  состоянии?
 125

—  Я  спрашиваю,  что  вы  сделали  с  камнями?
 —  Они  в  пещере.
 Маргит  выбежала  из  комнаты,  прошла  через  сад  к  пе¬
щере  и  убедилась,  что  на  самом  деле  часть  камней  была
вмурована  в  ее  стены  и  свод.  Вскоре  появилась  Кристина.
 —  Ну  скажите,  разве  это  не  замечательно?  —  произнес¬
ла  она,  обращаясь  к  Маргит.  —  Представьте  себе,  какую  ат¬
мосферу  мы  тут  создадим:  в  углу  поместим  несколько  цвет¬
ных  фонарей,  тут  коктейль-бар,  несколько  столиков...  тихая
музыка,  шум  текущей  воды,  лето,  ночь...  *
 —  Простите,  все  это  очень  напоминает  бордель,  —  про¬
изнесла  Маргит  обиженно.
 —  Не  понимаю,  моя  дорогая.  Разве  вы  были  когда-ни¬
будь  в  борделе?
 Не  говоря  ни  слова,  Маргит  выбежала  из  пещеры.  Вер¬
нувшись  во  дворец,  она  попросила  Наргис  позвать  извозчи¬
ка.  Поехала  в  больницу,  отыскала  доктора  Иоахима  и  вмес¬
те  с  ним,  на  том  же  извозчике,  поехала  в  психиатрическую
.  больницу,  где  находился  ее  отец.
 —  Все  еще  це  могу  прийти  в  себя  от  того,  что  видела,—
говорила  она.  —  Они  поставили  на  нем  крест,  словно  он  уже
умер.  К  вещам  его  относятся  как  к  собственным.  Мне  пока¬
залось,  что  им  на  руку  это  несчастье.  Простите,  дорогой
доктор,  что  я  постоянно  говорю  о  своих  делах,  но,  надеюсь,
вы  меня  понимаете...  А  что  случилось  с  вами?
 —  Да  вот,  в  один  прекрасный  день  мне  сказали,  что  ка¬
кой-то  господин  Шмидт  займет  мое  место,  а  я  должен  вер¬
нуться  в  Берлин.  Вроде  бы  дело  обычное,  но  мне  хотелось
бы  находиться  подальше  от  того,  что  сейчас  происходит  в
Германии.  Я  подал  прошение  о  пенсии.  Получил  ее  и  дово¬
лен,  по  крайней  мере  у  меня  теперь  есть  покой...  А  что  ка¬
сается  вашего  отца,  могу  сообщить  кое-что,  способное  вас
заинтересовать.  За  день  до  того  страшного  случая  господин
барон  вызвал  меня.  Он  еще  раньше  чувствовал  себя  не  са¬
мым  лучшим  образом.  Его  что-то  мучило,  он  очень  изменил¬
ся,  постарел.  Часто  сидел  в  полном  одиночестве  в  пещере
и  пил.  Не  хотел  ни  с  кем  разговаривать.  Когда  увидел  меня,
пригласил  выпить  рюмку  коньяка,  потом  вторую...  Я  ска¬
зал,  что  алкоголь  ему  только  повредит.  «Тогда  выпьем
столько,  сколько  разрешает  медицина»,  —  сказал  господин
барон  и  выпил  до  дна.  «Жил  когда-то  король,  который  ду¬
мал,  что  он  всемогущ,  —  сказал  он  изменившимся  голосом.—
Его  приказы  выполнялись  молниеносно,  он  верил  в  то,  что
любим  всеми.  Но  как-то  раз  он  узнал,  что  на  самом  деле
 126

является  просто  куклой.  Его  все  предали,  унизили,  и  оп
стал  никому  не  нужным».
 Удивленный  этими  словами,  я  внимательно  посмотрел  на
господина  барона  и  хотел  возразить  ему,  но  он  не  дал  мне
сказать  и  слова.  «Не  смотрите  на  меня,  —  продолжал  он,  —
как  на  сумасшедшего,  с  головой  у  меня  все  в  порядке,  хотя
я  желал  бы,  чтобы  было  наоборот.  Они  создали  свой  собст¬
венный  мир,  они  думают,  что  именно  он  реален,  но  их  фана¬
тизм  граничит  с  больной  фантазией.  У  меня  отняли  мой
мир.  Знали  бы  вы,  как  я  хотел  быть  куклой,  верящей,  что
она  король,  чем  настоящим  королем,  который  неожиданно
обнаружил  свою  отвратительную,  отталкивающую  наготу.
Доктор,  —  обратился  ко  мне  барон,  —  можно  ли  это  вообще
вылечить?»
 Я  был  поражен  его  словами,  —  продолжал  доктор
Иоахим.  —  Не  задал  ему  тогда  ни  одного  вопроса,  думал,
что  сделаю  это  позже.  Но,  к  сожалению,  эта  с  ним  встре¬
ча  —  как  с  человеком  здоровым  —  была  последней.
 —  Как  вы  считаете,  это  из-за  ухода  Ширин  произошла
потеря  психического  равновесия?
 —  Трудно  это  назвать  полной  потерей  психического  рав¬
новесия,  хотя  оно  довольно  сильно  расшатано.
 Коляска  остановилась  у  психиатрической  лечебницы.
Маргит  и  доктор  Иоахим  направились  в  кабинет  директора.
Тот  проводил  их  в  палату,  где  находился  барон  фон  Вит¬
генштейн.  Прямой  и  неподвижный,  Карл  лежал  в  постели.
Пустым  взглядом  посмотрел  он  на  дочь,  до  его  сознания  пе
дошло,  скорее  всего,  что  это  именно  она.  На  лице  барона  за¬
стыла  слабая  улыбка,  из  уголка  рта  тянулась  поблескива¬
ющая  струйка  слюны,  и  только  она,  как  ни  странно,  свиде¬
тельствовала  о  том,  что  барон  еще  жив.
 —  Это  страшно,  —  прошептала  Маргит,  касаясь  ла¬
донью  влажного  лба  отца.  При  помощи  доктора  Иоахима
она  перенесла  барона  на  инвалидную  коляску  и  вывезла  в
больничный  сад.  С  ужасом  она  заметила,  что  ее  отец  совер¬
шенно  не  реагирует  на  окружающую  обстановку.
 —  Странно,  —  сказал  Иоахим.  —  Я  ежедневно  посе¬
щаю  барона,  и  еще  вчера  его  глаза  реагировали  на  движе¬
ние.  Сейчас  у  меня  такое  впечатление,  что  паралич  прог¬
рессирует.
 —  Возможно  ли,  чтобы  змеиный  яд  действовал  так  дол¬
го?
 —  Этого  нельзя  исключать,  хотя  за  время  своей  прак¬
тики  я  не  встречался  с  таким  случаем.
 127

Маргит  опустилась  да  колени  рядом  с  отцом  и  долго  на
него  смотрела.
 —  Почему  они  сделали  это  с  тобой?  —.прошептала  она.
 —  Что  вы  имеете  в  виду?  —  спросил  Иоахим.
 —  Ничего...  Просто  так,  у  меня  вырвалось.  Для  подозре¬
ний  у  меня  пет  никаких  оснований.  Доктор,  случалось  ли
вам  чувствовать,  что  все,  что  вас  окружает,  все,  что  вы  ви¬
дите  и  слышите,  —  все  совершенно  реально,  но,  несмотря
на  это,  невозможно  в  это  поверить?
 Доктор  Иоахим  беспомощно  развел  руками.  Барон  все
еще  смотрел  перед  собой  ничего  не  видящими  глазами.
 *  •  *
 В  тот  день  Наргис  не  могла  найти  себе  места.  С  нетер¬
пением  ждала  послеобеденной  поры.  Сидя  в  своей  комнате,
девушка  перебирала  платья,  подаренные  ей  Ширин.  При¬
мерила  одно,  потом  другое,  разглядывала  свое  отражение  в
зеркале  и  снова  переодевалась.  В  углу  комнаты  у  стены
сидела  ее  мать.
 —  Боишься,  дочка?
 —»  Я  столько  лет  мечтала  увидеть  его,  а  теперь,  когда
этот  день  пришел,  от  одной  мысли  о  нашей  встрече  я  вся
Дрожу.
 —  Чего  же  ты  боишься,  детка?  Ты  выросла  и  стала
красивой  девушкой,  и,  что  самое  главное,  достойной  своего
отца.  Когда  я  рассказала  ему,  что  ты  умеешь  читать  и  пи¬
сать,  и  даже  читаешь  книги,  он  поцеловал  мне  руку.
 —  Но  я  все  равно  боюсь.
 —  Я  скажу  тебе  кое-что,  только  не  говори  отцу.  Он  мне
сказал:  «Меня  уже  ставили  к  стенке,  били,  пытали.  Никог¬
да  я  не  испытывал  страха,  а  вот  теперь  боюсь.  Боюсь,  ду¬
мая,  как  она  меня  воспримет».  Видишь,  детка,  он  тоже  по¬
стоянно  думал  о  тебе,  мечтал  об  этой  встрече  и  теперь  бо¬
ится,  как  и  ты.
 —  Тогда  я  надену  самое  красивое  платье,  —  сказала
Наргис,  выбирая  голубое,  которое  особенно  хорошо  оттеня¬
ло  ее  смуглую  кожу.
 После  обеда  они  пошли  в  Тюрьму,  в  которой  находился
отец  Наргис.  В  тени  длинной  стены  у  тюремных  ворот  сви¬
дания  дожидалась  целая  толпа  людей.  У  всех  в  руках  были
маленькие  узелки.  В  саду  Наргис  нарвала  самых  красивых
цветов  и  составила  из  них  букет,  ее  мать  держала  в  руках
сверток  с  продуктами.  Лучи  заходящего  солнца  освещали
мрачные  проемы  зарешеченных  окон.
 128

Каждые  несколько  минут  стражник  отворял  тяжелую
створку  ворот,  называл  имена  и  пропускал  внутрь  следую¬
щую  группу  людей.  Ожидание  казалось  бесконечным.  Че¬
рез  несколько  минут  Наргис  должна  была  увидеть  отца.
Она  столько  раз  представляла  его  себе,  хотя  знала  только
по  описаниям  матери.  У  него  были  большие  черные  глаза,
острый  нос,  густые,  обрамляющие  небольшой  рот  усы  и  се¬
деющие,  зачесанные  наверх  волосы.  Высокий,  хорошо  сло¬
женный  мужчина.
 «Что  я  ему  скажу?  —  думала  Наргис,  прижимая  цветы
к  груди.  —  Я  скажу  ему:  «Отец!»  Нет,  скажу:  «Мой  отец!
Мне  не  стыдно,  что  ты  здесь.  Как  раз  наоборот,  я  горда
этим.  Знаю,  что  ты  попал  сюда  потому,  что  боролся  за  на¬
ши  права,  защищал  нас.  Говорю  —  нас,  потому  что  моя  мать
тоже  рабочая.  Ты  боролся  ва  справедливость.  Я  горжусь
тобой  и  не  понимаю,  почему  мама  столько  лет  скрывала  от
меня,  где  ты  находишься».  Ее  размышления  прервал  хрип¬
лый  голос  стражника,  который  вызывал  следующие  десять
человек.  Последней  он  назвал  Наргис.  А  значит,  мать  дол¬
жна  была  ждать  места  в  следующей  группе  или,  ради  доче¬
ри,  отказаться  от  посещения.  Наргис  встревожилась  и  воп¬
росительно  посмотрела  на  мать.
 —  Иди  ты.  Он  тебя  узнает.  Передай  ему  от  меня,  —  ска¬
зала  она  торопливо  и  сунула  в  руки  девушки  сверток  с  едой.
 Наргис  переступила  порог  тюрьмы.  С  трудом  удерживая
дрожь  в  руках,  отдала  пропуск  и  сверток  с  продуктами,  на
котором  мать  написала  фамилию  отца.  Тюремный  надзира¬
тель  собрал  у  всех  документы  и  ввел  людей  в  комнату  для
свиданий,  разделенную  надвое  толстой  решеткой.  Свет  за¬
ходящего  солнца  едва  проникал  в  эту  комнату  сквозь  ма¬
ленькое  окошко.  За  решеткой  стояли  ожидавшие  родствен¬
ников  заключенные.
 В  Ътот  момент  Наргис  чувствовала  только  сильное  бие¬
ние  сердца.  Взглядом  она  нашла  отца.  За  тюремной  решет¬
кой,  слегка  наклонившись,  стоял  высокий  плечистый  муж¬
чина.  Наргис  почувствовала  его  проницательный  взгляд,
увидела  большие,  глубоко  посаженные,  блестевшие  стран¬
ным  блеском  глаза.
 «Это  он!»  —  подумала  девушка.  Она  встала  напротив
отца  и  долго  смотрела  в  его  полные  любви  глаза,  которые
говорили  больше,  чем  могут  выразить  слова.  Она  хотела
сказать  что-нибудь,  но  волнение  не  давало  ей  говорить.
Стиснув  разделявшую  их  решетку,  она  крепко  сжала  челю¬
сти;  хотела  говорить,  но  чувствовала,  что  через  минуту  рас¬
плачется.  Слезы  потекли  по  ее  щекам.  Наргис  заметила  сле¬
 9  Митра
 .129

зы  и  в  глазах  отца,  а  затем  этот  сильный,  плечистый  муж¬
чина  опустился  на  колени.  Она  тоже  встала  на  колени  пе¬
ред  решеткой.  Он  что-то  говорил  ей.  Слов  она  не  слышала,
но  по  движению  губ  поняла:  «Доченька!..»  В  этот  момент
тюремный  надзиратель  объявил,  что  свидание  окончено.
Схватив  через  решетку  руку  отца  и  целуя  ее,  Наргис  пов¬
торяла:
 —  Отец  мой!  Отец  мой,  будь  стойким!  Я  с  тобой!
 Когда  девушка  вышла  из  тюремных  ворот,  к  ней  подбе¬
жала  мать.
 —  Ну  как  он  тебе?  Ну  как?
 —  Он  такой,  каким  я  его  и  представляла.  Оп  замеча¬
тельный,  —  только  и  смогла  произнести  Наргис.
 —  О  чем  вы  говорили?
 —  Много,  очень  много  мы  сказали  друг  другу.  Обо  всем.
 Направляясь  с  матерью  в  сторону  города,  девушка  раз¬
мышляла:
 —  Жаль,  что  я  не  смогла  сказать  отцу  о  «Митре»,  о
том,  что  я  тоже  борюсь  в  рядах  подпольной  организации,
что  под  носом  у  коврового  короля  распространяю  листовки
против  шаха.  О  моем  любимом  —  Ореше,  который,  как  и
отец,  сидит  в  тюрьме.
 Задумавшись,  она  шла  рядом  с  матерью,  и  ей  казалось,
что  все  это  опа  сказала  отцу.
 *  *  *
 Посетив  Ганса  Бахмана  и  выслушав  его  признания,
Марта  встретилась  с  Вильямом.
 —  Представь  себе,  я  была  у  Ганса  и  обнаружила  там
радиопередатчик.  В  упаковке  была  бумажка  с  надписью:
«Переслать  в  Абадан».  Почерк  был  не  Ганса.  Скорее  всего,
тот,  кто  доставил  ему  этот  передатчик,  знает,  что  у  Ганса
в  Абадане  есть  свои  люди.  Наверняка  знает...
 Вильям  с  огромным  интересом  слушал  Марту.
 —  Это  очень  важно,  —  произнес  он.  —  Выходит,  что  де¬
ятельность  Бахмана  охватывает  не  только  район  Фарса,  он
руководит  разведывательной  сетью  в  южной  части  Ирана.
Они  все  ближе  к  нефти.  И  будут  создавать  там  свои  опор¬
ные  пункты.  А  где  Бахман  разместил  прибывших  из  Берли¬
на  людей?
 —  Они  работают  на  фабрике  Витгенштейна.  Один  из
них  —  водитель,  —  пояснила  Марта.
 —  Значит,  у  них  имеются  собственные  связные.  Вроде
 130

бы  занимаются  перевозками  ковров  и  шерсти,  а  на  самом
деле  перебрасывают  совершенно  иной  «товар'».
 —  Они  не  всегда  прикрываются  перевозкой  ковров.  У
Ганса  много  и  других  возможностей.  Его  люди  заняты  в
различных  отраслях  хозяйства,  перевозят  стройматериалы,
даже  взрывчатку.
 —  Ты  думаешь,  они  намереваются  взорвать  нефтепере¬
гонный  завод?
 —  Они  способны  на  все.  Но  я  не  сказала  тебе  самого
главного,  —  произнесла  Марта  и  многозначительно  улыбну¬
лась.
 В  этот  момент  раздался  звонок  в  дверь.  Вильям  вышел
в  холл.  Ему  навстречу  шел  высокий  элегантный  мужчина,
которого  он  проводил  в  другую  комнату.
 Марта  машинально  присела  к  столу.  Она  размышляла,
как  Вильям  отнесется  к  ее  сообщению.  Повернула  глобус,
нашла  на  нем  Калифорнию.  Задумалась,  немного  помечта¬
ла.  Потом  вдруг  заметила  на  письменном  столе  какой-то
документ.  По  привычке  взяла  его  в  руки,  начала  читать.
Когда  услышала,  что  Вильям  прощается  с  гостем,  тихо  вста¬
ла  и  прошла  в  глубь  комнаты.  Она  спокойно  сидела  на  ди¬
ване,  когда  Вильям  вошел  в  комнату,  держа  за  спиной
изящную  коробочку.  Улыбаясь,  он  подошел  к  Марте.
 —  Фокус-покус,  —  сказал  он  и  открыл  коробочку.  —
Прямо  из  Калькутты.
 —  Для  жены?  —  с  улыбкой  спросила  Марта,  рассматри¬
вая  очень  красивые  серьги.
 —  Но  ты  же  знаешь,  что  у  меня  уже  нет  жены.
 —  Ну  а  я?  —  Марта  прижалась  к  Вильяму.
 —  О  господи,  конечно!
 —  Я  буду  твоей  женой?
 —  Конечно,  —  произнес  Вильям,  обнимая  ее.
 —  Может  быть,  мне  все  это  снится?  Любовь  моя!  —
Марта  поцеловала  Вильяма,  повторяя:  —  Счастье  мое!  На¬
конец-то!  Слушай,  Вильям,  вот  что  я  хотела  тебе  сказать.
Представь  себе-,  Ганс  Бахман  сделал  мне  официальное  пре¬
дложение.  Он  уже  все  подготовил.  Даже  получил  согласие
моего  отца.  Ты  ведь  понимаешь,  что  нельзя  больше  натяги¬
вать  струну.  Помнишь,  ты  говорил,  что,  когда  кончится  эта
игра,  мы  уедем  в  Америку,  к  твоему  дяде  в  Калифорнию.
 Пораженный,  Вильям  взял  девушку  за  руку.  Он  старал¬
ся  объяснить  ей:
 —  Маленькая  моя,  ведь  это  не  игра,  это  —  война.  Ты
обязательно  должна  раздобыть  адрес  явки  Бахмана  в  Аба¬
дане.
 9*
 131

—  То  есть  как  это?  —  спросила  удивленная  Марта,
Вильям  терпеливо  объяснял:
 —  Они  постепенно  протягивают  свои  лапы  к  Абадану,
Ты,  конечно,  понимаешь,  что  нефть  для  нас  —  это  вопрос
жизни  и  смерти.
 —  Для  нас?  Это  эначит  —  для  Англии?  —  ироническим
тоном  спросила  Марта.
 —  Да,  для  Англии,  единственной  страны,  борющейся
сейчас  с  фашизмом,  —  с  нажимом  сказал  Вильям.
 —  Англия,  —  повторила  Марта.  —  Знаешь  ли,  это  до¬
вольно  странно  ввучит  в  твоих  устах,  разве  нет?  Послушай,
Вильям,  как-то  некий  калека  увидел,  что  в  мечети  человек
пьет  вино.  «Разве  ты  не  знаешь,  что  нельзя  пить  в  доме  бо¬
га?»  —  сказал  он  грешнику.  А  тот  ответил:  «Ты  слеп  на
один  глаз,  хром  и  лыс.  Скажи,  что  хорошего  сделал  тебе
бог,  если  ты  так  рьяно  его  защищаешь?»  А  теперь  я  спра¬
шиваю  тебя,  Вильям,  что  дала  ирландцам  Британская  им¬
перия?  Англичане  всегда  оставляют  свободу  себе,  а  гнет  —,
другим.  Так  было  в  Ирландии,  так  происходит  и  в  Иране.
 —  Разве  ты  не  понимаешь,  что  эта  война  касается
всех  —  как  англичан,  так  и  ирландцев,  французов  и  поля¬
ков,  даже  вас  —  иранцев?  Пока  существует  Гитлер  с  его
фанатичной  идеологией,  до  тех  пор  мир  не  избавится  от
войн  и  горя.
 —  Разреши,  Вильям,  я  напомню  тебе  твои  же  слова,
ведь  это  ты  когда-то  говорил:  «Если  хищный  волк  хочет  за¬
драть  медведя,  то  старому  льву  не  остается  ничего  иного,
как  науськивать  их  друг  на  друга».  Англия  поддерживала
Гитлера,  чтобы  создать  заслон  от  русских.  Несколько  лет
назад  сам  Черчилль  назвал  Гитлера  выдающимся  государ¬
ственным  деятелем.  А  теперь,  когда  фюрер  взялся  за  вас
всерьез,  вы  сразу  вспомнили  о  демократии  и  проклинаете
его  диктатуру.  А  кто,  если  не  Англия,  создал  в  Иране
мрачную  шахскую  диктатуру?  Шах  защищал  только  англий¬
ские  интересы,  а  теперь,  когда  он  выскальзывает  у  вас  из
рук  и  склоняется  в  сторону  Гитлера,  вы  нашими  же  руками
хотите  строить  плотину  от  фашизма.
 —  Не  понимаю,  куда  ты  клонишь,  Марта?
 —  Подожди,  дай  мне  договорить.  Я  не  хочу  работать  ни
на  Англию,  ни  на  третий  рейх.  Шпионила,  потому  что  тебя
любила.  Все,  что  я  делала,  делала  для  тебя,  только  для  те¬
бя,  а  не  для  Англии.
 —  Пойми,  Марта  —  спокойным  тоном  начал  Вильям,  —
я  ненавижу  фашизм  так  же,  как  и  ты.  Сегодня  фашизм  ^
наш  общий  враг,  угрожающий  всему  миру...
 132

—  Прости,  а  что  это  эначит  —  фашизм?  —  прервала
его  Марта.
 —  Это  ненависть  ко  всему  человеческому.  Террор,  уни¬
жение  человека,  унижение  народов.
 Марта  подождала,  пока  Вильям  закончит,  и  сказала:
 —  Ровно  двадцать  лет  то  же  самое  происходит  здесь,  в
Иране,  благодаря  Британской  империи.  А  в  Ирландии  раз¬
ве  не  так?  Кто  знает,  если  сейчас  немцы  заменят  англичан,
не  изменится  ли  к  лучшему  судьба  наших  народов?  Они
постепенно  овладевают  всем  Востоком.  Твоя  работа  здесь
никому  не  нужна.
 Вильям  слушал  ее  с  нескрываемым  интересом.
 —  Это  что-то  совершенно  новое.  На  чем  же  основаны
твои  предположения?  —  спросил  он.
 —  Я  сказала  лишь  то,  о  чем  ты  сам  прекрасно  знаешь.
У  тебя  на  столе  находится  отчет,  из  которого  ясно,  что  соз¬
дание  блока  Балканских  государств  во  главе  с  Турцией  не
удалось.  Даже  наоборот.  Турция  объявила  о  своем  нейтра¬
литете,  а  на  самом  деле  заключила  тайное  соглашение  с
Германией  о  доставке  стратегического  сырья.  После  капи¬
туляции  Франции  государства  «оси»,  а  значит,  прежде  все¬
го  Германия,  получили  большое  влияние  в  Сирии  и  Ливане.
В  Ираке  уже  действует  фашистский  Арабский  легион,  ко¬
торый  готовит  переворот.  И  вы  не  сможете  этому  противо¬
стоять!
 —  Я  просто  удивлен!  —  произнес  Вильям.  —  Это  почти
приглашение  сотрудничать  с  немцами!  Это  что,  идея  госпо¬
дина  Ганса  Бахмана?
 Марта  рассмеялась.  Обняла  Вильяма,  поцеловала.
 —  Глупенький!  Ты  же  знаешь,  что  я  принадлежу  тебе,
и  ты  должен  быть  моим.  Я  хочу,  чтобы  мы  уехали  в  Аме¬
рику.  Как  можно  дальше  от  всего  этого.  Я  не  хочу  слышать
о  войнах,  хочу  иметь  дом  и  ребенка.  Нашего  ребенка,  слы¬
шишь?
 —  Нам  не  удастся  убежать  от  войны.  Чтобы  освободить¬
ся  от  нее,  необходимо  ее  уничтожить.
 —  Уничтожить  войну?
 —  Да,  моя  милая.  Мы  должны  бороться  до  конца.
 —  Но  как?  —  беспомощно  вздохнула  Марта.
 —  Следует  принять  предложение  Ганса,  любимая.
 —  Что?  Выйти  за  него  замуж?  Ты  серьезно?  —  От  удив¬
ления  Марта  застыла.
 —  Мы  не  можем  отказаться  от  такого  важного  источни¬
ка  информации,  как  Бахман.  Послушай,  я  не  циник.  Знаю,
что  тебе  это  будет  очень  больно.  Поверь,  мне  это  еще  тяже¬
 133

лее.  Но  твоя  самоотверженность  может  в  будущем  спасти
жизни  миллионов  твоих  соотечественников.  И  не  только  их.
 Марта  истерически  расхохоталась.  Затем  смех  перешел
в  с  трудом  сдерживаемые  всхлипывания.
 —  Ты  самый  заурядный,  циничный  лакей!  —  выкрикпу-
ла  она.  —  Именно  лакей!  А  я-то,  идиотка,  воображала  себе
бог  знает  что...  Борец  за  свободу  Ирландии,  романтик,  поэт,
ценитель  Востока,  влюбленный  в  иранку  до  такой  степени,
что  расходится  со  своей  английской  женой,  рассказывает
сказки  о  совместном  выезде  в  Америку,  рисует  картины
счастливой  жизни  в  Калифорнии...  И  во  все  это  я  слепо  ве¬
рила.  Играла  в  шпионку,  ведь  это  так  просто.  Ты  с  самого
начала  составил  этот  сценарий!  Я...  ох...  ты  ноль,  ноль!
 Она  уже  не  могла  сдерживаться,  по  ее  щекам  потекли
слезы.  Марта  встала  и  направилась  к  выходу.  Вильям  по¬
пробовал  остановить  ее:
 —  Послущай,  маленькая  моя...
 Марта  резко  повернулась.  Лицо  ее  стало  холодным,  ка¬
менным.  Это  уже  не  была  очаровательная,  кроткая  девуш¬
ка.  Сейчас  она  была  похожа  на  тигрицу.
 —  Маленькой  и  миленькой  я  буду  уже  не  для  тебя,  —
процедила  она  сквозь  зубы.  —  Завтра  я  стану  женой  твоего
врага.  Да!  Я  выйду  замуж  за  Ганса.  Он  красив,  любит  ме¬
ня  и  знает,  чего  хочет.  За  ним  будущее,  он  станет  большим
человеком.  Когда  немцы  станут  хозяевами  в  этой  стране,
такой  муж  мне  пригодится.  Только  не  пытайся  меня  шанта*
жировать,  иначе  пожалеешь!  —  И,  прежде  чем  Вильям  смог
что-нибудь  сказать,  она  вышла,  громко  хлопнув  дверью.
 *  *  *
 Маргит  ежедневно  приходила  в  больницу  к  отцу.  Целы¬
ми  часами  она  просиживала  у  его  постели.  Пыталась  гово¬
рить  с  ним,  заставить  сделать  хоть  небольшое  движение,
произнести  хотя  бы  одно  слово.  Она  не  могла  поверить,  но
состояние  здоровья  барона  не  сулило  ни  малейшего  улуч¬
шения.  Скорее  наоборот,  с  каждым  днем  ему  становилось
все  хуже.  Карл  фон  Витгенштейн  совершенно  не  реагиро¬
вал  на  боль,  не  узнавал  собственной  дочери,  находился  в
совершенном  оцепенении.
 А  Маргит  подсознательно  чувствовала,  что  от  нее  что-то
скрывают.  Но  что  и  кто?  Как  произошел  этот  случай  с  уку¬
сом  ядовитой  змеи?  Действительно  ли  это  была  случай¬
ность?  Эти  и  иные  сомнения  не  давали  ей  покоя.  Даже
 134

ночью  она  не  могла  избавиться  от  тяжелых  мыслей  и  дур¬
ных  предчувствий.
 Маргит  очень  любила  отца.  Счастливое  детство  навсегда
осталось  у  нее  в  памяти.  Она  воспитывалась  в  поместьях
родителей  в  Восточной  Пруссии  и  в  Польше,  где  барон  и
познакомился  с  ее  матерью.  После  смерти  первой  жены  отец
посвящал  маленькой  Маргит  каждую  свободную  минуту,
стараясь  своей  любовью  и  постоянным  вниманием  заменить
ей  мать.  Второе  супружество  отца  дочь  перенесла  очень  бо¬
лезненно.  Поначалу  она  втайне  ненавидела  Элен.  Ей  было
тогда  четырнадцать  лет,  и  она  ревновала  отца.  Ей  не  хоте¬
лось  делить  любовь  самого  близкого  ей  человека  с  чужой
для  нее,  несколько  черствой  по  природе  женщиной.  Однако
Элен  тактом  и  правильно  выбранной  по  отношению  к  пад¬
черице  линией  поведения  понемногу  завоевала  ее  симпа¬
тию.  Потом  супруги  уехали  в  Иран.  Маргит  после  школы
решила  изучать  медицину  —  профессию  врача  она  считала
своим  призванием.
 Появление  Ширин  она  восприняла  уже  с  пониманием
взрослой  женщины.  Хотя  она  очень  мало  знала  молодую
иранку,  относилась  к  ней  как  к  подруге  и  не  стала  препят¬
ствовать  третьему  супружеству  барона.
 Теперь  же,  по  возвращении  из  Африки,  Маргит  посто¬
янно  чувствовала  в  доме  сгустившуюся,  как  бы  предгрозо¬
вую,  атмосферу.
 Беседы  с  Августом,  Кристиной  и  Гансом  Бахмапом  не
прояснили  обстоятельств  загадочной  болезни  ее  отца.  Она
многократно  возвращалась  к  этому.  Тщательно  анализиро¬
вала  малейшие  крупицы  информации  о  жизни  барона  до  бо¬
лезни,  еще  и  еще  раз  пыталась  осмыслить  произошедшие  в
резиденции  Витгенштейнов  события...  Бахман  отделывался
общими  фразами  и  отсылал  ее  к  доктору  Шмидту.  Маргит
сразу  почувствовала  не  только  отсутствие  откровенности  в
поведении  Ганса,  но  даже  и  скрытую  враждебность,  тем
более  что  он  с  нескрываемым  неудовольствием  воспринял  ее
преждевременный  приезд  в  Шираз.  Отношения  с  Кристи¬
ной,  которая  уже  чувствовала  себя  хозяйкой  в  мраморном
дворце,  было  трудно  назвать  даже  хорошими.  Только  дядя
Август  старался  сохранить  внешние  признаки  семейной  сер¬
дечности,  но  ведь  это  были  всего  лишь  внешние  признаки...
 Директор  больницы  принял  Маргит  очень  вежливо,  но
официально:  предоставил  исчерпывающую  информацию  о
результатах  отравления,  ознакомил  с  историей  болезни  па¬
циента,  но  ничуть  не  помог  в  решении  мучившей  ее  загад¬
ки.  Маргит  не  доверяла  доктору  Шмидту.  Может  быть,  ин¬
 135

стинктивно,  потому  что  он  непорядочно  поступил  с  докто¬
ром  Иоахимом?
 Поэтому  ничего  странного  не  было  в  том,  что,  оставшись
одинокой  в  своем  несчастье,  она  сторонилась  общества.  За¬
втракала  чаще  всего  в  своей  комнате,  лишь  иногда  спуска¬
лась  в  столовую.  Погрузившись  в  размышления,  она  стара¬
лась  восстановить  ход  событий,  предшествовавших  роковому
в  жизни  отца  дню.  Многократно  заглядывала  в  пещеру,
просматривала  записки  барона,  пыталась  расспрашивать
служанок.  Как-то,  возвращаясь  из  больницы,  она  зашла  в
модный  салон,  которым  владела  Марта.  Маргит  знала,  что
та  была  знакома  с  Ширин  еще  в  школьные  годы,  а  потом
они  несколько  раз  встречались  в  доме  Витгенштейнов.
 Марта  была  удивлена  этим  неожиданным  визитом.  Но
приняла  гостью  сердечно,  угостила  специально  для  нее  за¬
варенным  чаем,  с  неподдельным  беспокойством  спросила  о
состоянии  здоровья  барона.  Маргит  и  здесь  не  удалось  уз¬
нать  ничего  нового.
 Марта  почти  ничего  не  знала  о  жизни  Ширин  и  Карла,
о  таинственном  уходе  Ширин  и  случае  в  пещере.  Однако  во
время  продолжительной  беседы  всплыло,  что  Ганс  Бахман
когда-то  интересовался  жизнью  змей  пустыни.  Эта  новость
заинтриговала  Маргит,  но  больше  ничего  Марта  сказать  не
смогла.  Она  попросту  не  придала  этому  факту  никакого
значения.
 «Так,  значит,  Бахман  должен  был  знать  результат  дей¬
ствия  яда,  но  ничего  мне  об  этом  не  сказал,  —  подумала
Маргит.  —  Почему?  А  может  быть,  он  тоже  не  придавал
значения  этому  факту?»
 На  следующий  день,  когда  Наргис  вошла  в  ее  комнату,
внося  завтрак,  Маргит,  пользуясь  случаем,  спросила:
 —  Скажи,  дорогая,  между  моим  отцом  и  Ширин  были
какие-нибудь  недоразумения?  Может  быть,  ссоры?  Как  все
было  на  самом  деле?
 —  Нет,  ваша  милость.  Ничего  такого  я  не  заметила.
 —  Понимаю,  ты  должна  уважать  секреты  этого  дома,
но  со  мной  ты  можешь  быть  откровенна.  Мне  хотелось  бы
знать,  почему  госпожа  Ширин  покинула  этот  дом  и  почему
никто  не  знает,  куда  она  делась.  Может  быть,  у  нее  был
мужчина  в  городе  или  здесь,  в  доме?  Понимаешь,  о  чем  я
говорю?
 —  Да,  ваша  милость,  но  я  ничего  не  знаю  о  таких  делах.
 —  Может  быть,  ты  о  чем-нибудь  догадалась?  —  Маргит
внимательно  наблюдала  за  служанкой.
 136

Наргис  ответила  отрицательно  и  сделала  движение,  что¬
бы  выйти  из  комнаты,  но  дочь  барона  задержала  ее:
 —  Скажи  мне  еще  одно,  дорогая  моя.  Когда  с  моим  от¬
цом  произошел  тот  случай  в  пещере,  ты  была  дома?
 —  Нет,  в  тот  день  у  меня  был  выходной.
 —  Это  был  твой  обычный  свободный  день?
 —  Нет,  ваша  милость.  Мой  обычный  выходной  был  бы
двумя  днями  позднее,  но  тогда  планировался  прием,  и  мне
надо  было  бы  остаться  во  дворце.  Поэтому  меня  отпустили
раньше.
 —  А  тот  прием  состоялся?
 —  Нет,  ваша  милость.  Ведь  господин  барон  был  в  боль¬
нице,  —  ответила  Наргис.
 Маргит  с  минуту  помолчала,  словно  желая  еще  что-то  ска¬
зать.  Однако  передумала  и  отпустила  девушку.  После  завт¬
рака  Маргит  вышла  в  парк.  Возле  пещеры  она  встретила
садовника.  Старик  поклонился  ей  и  спросил,  как  здоровье
барона.  Маргит  беспомощно  развела  руками.
 —  Вы  присутствовали  при  этом?  —  спросила  она  садов¬
ника.
 —  Нет,  когда  господин  барон  пошел  в  пещеру,  меня  по¬
звал  господин  Бахман  и  приказал  помыть  машину.
 —  Господин  Бахман  уже  тогда  жил  во  дворце?
 —  Нет,  но  он  часто  бывал  у  господина  Августа.
 —  Летом  здесь  прохладно,  —  сказала  Маргит,  указывая
на  пещеру,  —  а  змеи,  насколько  я  знаю,  любят  места  нагре¬
тые.
 —  Змеи  любят  места  нагретые,  сухие  и  влажные...  И
чтобы  бт  ло  много  песка.
 —  Они  часто  здесь  встречаются?
 Нет,  ваша  милость.  Я  видел  их  несколько  раз,  но  то
были  ужи,  они  не  опасны  —  домашние...
 —  Домашние?
 —  Наши  старики  говорят,  что  уж  охраняет  дом,  прино¬
сит  счастье  и  здоровье.  Но  та  змея  была  из  пустыни.  Такие
в  городе  не  водятся.
 —  Откуда  же,  в  таком  случае,  она  здесь  взялась?
 —  Не  знаю.  Может  быть,  через  канал...  Хотя  —  нет.  Это
певозможно,  —  произнес  садовник,  подумав.
 —  Вы  первый  обнаружили  отца  после  случившегося?
 —  Нет,  его  увидел  господин  Ганс  и  позвал  на  помощь.
Я  еще  мыл  машину.
 —  А  вы  видели  ту  змею?  —  заинтересованно  расспраши¬
вала  Маргит.
 Садовник  кивнул  и  добавил:
 137

—  Я  даже  хотел  поймать  ее,  но  она  ускользнула.
 —  Вы  умеете  ловить  ядовитых  змей?
 —  Когда-то  умел.  У  нас  есть  люди,  занимающиеся  в
пустыне  ловлей  змей.  Потом  они  продают  их  кожу.
 —  А  господин  Август  был  тогда  в  доме?
 —  Нет,  он  был  со  мной  в  гараже.  Его  позвал  господин
Бахман,  и  они  вместе  отвезли  его  милость  в  больницу.
 —  А  господин  Юзеф?
 —  Я  давно  его  не  видел.  С  тех  пор  как  господин  барон
находится  в  больнице,  он  не  заходит  в  резиденцию.
 Маргит  вернулась  во  дворец.  Из  окна  второго  этажа  она
видела  садовника,  пропалывавшего  клумбу  с  цветами.  Тут
же,  неподалеку,  за  густой  живой  изгородью  на  шезлонге  си¬
дел  Ганс  Бахман.  Как  она  могла  его  не  заметить?!  Он  мог
слышать  весь  разговор.  Маргит  стала  лихорадочно  сопостав¬
лять  факты.
 Наргис  в  тот  день  отпустили...  Садовника  позвали  в  га¬
раж,  и  он  находился  там  под  присмотром  Августа...  Кристи¬
на...  О  ней  Маргит  не  подумала.  Да  и  не  следовало  прини¬
мать  ее  во  внимание.  Оставался  только  Ганс  Бахман.  Марта
сказала,  что  он  интересовался  жизнью  змей  пустыни,  а  в
тот  день  он  находился  ближе  всех  к  пещере.  А  может  быть,
все  это  лишь  простое  совпадение?  Она  знала,  что  Август,
а  в  особенности  Кристипа  желали  укрепить  свои  позиции  в
фирме,  да  и  в  Ширазе  тоже.  Мог  ли  отец  им  в  этом  мешать?
Теперь  они  практически  руководят  фабрикой...
 Маргит  не  придавала  большого  значения  материальному
состоянию.  В  конце  концов,  после  смерти  отца  она  унасле¬
дует  все  его  имущество.  Единственно,  к  чему  она  стреми¬
лась,  —  это  узнать  правду  и  защитить  жизнь  самого  близ¬
кого  ей  человека.
 Она  решила  поговбрить  еще  и  с  Юзефом.  Она  знала  его
много  лет,  он  был  единственным  человеком,  которому  барон
полностью  доверял.  Перед  тем  как  идти  в  больницу,  Маргит
зашла  на  фабрику.  В  конторе  она  застала  Кристину.
 —  Госпожа  наследница  пришла  с  ревизией?  —  с  ехид¬
цей  в  голосе  спросила  жена  Августа.
 —  Я  просто  хотела  увидеть  господина  Юзефа.
 —  Ты  опоздала.  Его  здесь  нет.  Он  уехал.
 —  Когда  он  вернется?
 —  Август  уволил  Юзефа,  —  сообщила  Кристина,  внима¬
тельно  глядя  на  Маргит.
 —  Как  это  уволил?  —  резко  спросила  Маргит.
 Кристина  спохватилась.
 —  Не  пойми  этого  превратно,  —  быстро  заговорила
 138

она.  —  Юзеф  хотел  поехать  к  семье  и  получил  полугодовой
бесплатный  отпуск.  А  на  его  место  мы  приняли  двух  очень
хороших  специалистов  из  Берлина.
 —  Наверняка  по  рекомендации  господина  Бахмана?—,
с  иронией  спросила  Маргит.
 Кристина  не  успела  ответить.  В  контору  вошли  две  ков¬
ровщицы,  неся  большой,  свернутый  в  трубку  ковер.
 —  Разве  Август  не  говорил  тебе...  —  начала  Кристина,
но,  не  давая  Маргит  сказать  и  слова,  добавила:  —  Мы  гото¬
вим  посмертную  выставку  картин  Генриха.  Наш  консул
оказывает  помощь.
 Работницы  развернули  ковер.  Маргит  увидела  мастерски
вытканный  портрет  Генриха  на  фоне  черной  свастики.  Вни¬
зу  была  надпись:  «С  нами  бог».  Пораженная,  она  с  недове¬
рием  смотрела  на  Кристину.
 —  Как  ты  могла?..  —  сказала  она  наконец,  не  скрывая
возмущения.  —  Ведь  Генрих  ненавидел  фашизм!
 —  Но  погиб  как  герой  —  за  фюрера!  —  ответила  Крис¬
тина.
 ВОЗВРАЩЕНИЕ
 осле  двухдневного  ожидания  на  рейде  швед¬
ское  торговое  судно  ошвартовалось  у  на¬
бережной  порта  Хорамшах.  Матросы  спу¬
стили  трап.  Генрих  фон  Витгенштейн  отер
со  лба  пот,  пригладил  волосы,  еще  раз  мыс¬
ленно  повторил  занесенные  в  документ  персональные  дан¬
ные  и,  подойдя  к  офицеру-пограничяику,  протянул  ему
паспорт.
 Смерив  взглядом  пассажира,  офицер  неторопливо  пере¬
листал  паспорт  и,  стараясь  не  допустить  ошибки  в  произ-
вошепии,  старательно,  по  буквам,  произнес  фамилию:
 —  Господин  Альберт  Шульц?
 Генрих  утвердительно  склонил  голову.  Он  хотел  что-то
сказать,  но  лишь  пошевелил  запекшимися  губами.
 —  С  какой  целью  вы  прибыли  в  Иран?
 —  Я  представитель  фармацевтической  фирмы,  —  отве¬
тил  Генрих,  с  трудом  сдерживая  дрожь  в  голосе.  Он  весь
был  поглощен  одной  мыслью:  лишь  бы  сойти  на  берег  и
добраться  до  цели  его  долгого  путешествия,  до  Шираза.
На  лице  его  выступили  красные  пятна,  глаза  лихорадочно
блестели,  он  чувствовал,  как  кровь  пульсирует  у  него  в
висках. 	^
 139

—  О,  вы  говорите  по-персидски,  —  с  уважением  произ¬
нес  офицер  и  более  доброжелательно  взглянул  на  прибыв¬
шего.
 —  Этого  требуют  дела,  —  коротко  ответил  Генрих.
 —  Возможно,  и  мы  должны  научиться  говорить  по-не¬
мецки,  —  произнес  офицер,  показав  в  улыбке  ряд  белых
зубов.  Генрих  не  понял  скрытого  смысла  слов  погранич¬
ника,  но  автоматически  ответил  ему  улыбкой,  напряженно
ожидая  конца  проверки  документов.  Но  офицер  не  торо¬
пился,  он  еще  раз  посмотрел  на  фотографию  в  паспорте,
потом  на  лицо  Генриха  и  только  после  этого  вернул  пас¬
порт.  Содержимым  дорожной  сумки  пограничник  не  заин¬
тересовался  и  вежливо  указал  путь,  ведущий  к  выходу  из
порта.  Генрих  с  облегчением  вздохнул.  Он  закинул  сумку
за  плечо  и  вышел  за  ворота.
 Был  жаркий  день.  Из  доков  доносились  звуки  работав¬
ших  кранов  и  лебедок.  Генрих  ускорил  шаг  и  свернул  на
улицу,  которая  вела  в  сторону  города.  Он  шел  пешком,
пока  не  заметил  проезжавшего  извозчика.  Движением  ру¬
ки  остановил  его  и  велел  отвезти  себя  на  автобусную  стан¬
цию.  Через  несколько  минут  он  уже  был  там.  К  сожале¬
нию,  в  этот  день  последний  автобус  в  Шираз  уже  ушел,  а
следующий  был  только  завтра  утром.  Генрих  растерянно
огляделся  по  сторонам.  Его  внимание  привлекли,  казалось,
бесцельно  шатавшиеся  рядом  с  обшарпанным  зданием  ав¬
тобусной  станции  шоферы.  Понаблюдав  за  ними,  он  нако¬
нец  решился  подойти  к  одному  из  них,  наиболее  внушав¬
шему  доверие.  Оказалось,  что  понравившийся  Генриху  шо¬
фер  ехал  в  совершенно  противоположном  направлении,  но
он  посоветовал  сходить  в  ближайшую  чайхану,  где  перед
долгой  дорогой  собираются  водители  грузовиков:  они  часто
берут  попутчиков.
 Выбора  у  Генриха  не  было.  Он  хотел  как  можно  быст¬
рее  добраться  до  Шираза.  Он  послушался  совета  иранца  и
вернулся  в  порт.  Вскоре  он  нашел  стоянку,  а  рядом  ста¬
рый,  обшарпанный  дом  с  остатками  грязной  желтой  шту¬
катурки.  К  дому  прилепилась  легкая  пристройка,  напоми¬
навшая  террасу,  крытую  легкой  кровлей.  Растянутый  на
металлических  прутьях  навес  предохранял  от  палящего
солнца  несколько  столиков,  расставленных  когда-то  на  яр¬
ком,  но  теперь  уже  вытертом  ковре.  Генрих  почувствовал
хорошо  знакомый  ему  резкий  запах  персидской  чайханы.
Точнее,  смесь  запахов  —  острых  приправ,  свежезаварен-
ного  чая  —  в  сочетании  с  горьким  жирным  запахом  горев¬
шего  опиума  и  какого-то  ароматного  персидского  кушанья.
 140

Эти  запахи  проникали  в  нос,  липли  к  горлу.  Появление
иностранца  заинтересовало  немногочисленных  гостей  чайха¬
ны,  Разговор  на  минуту  утих.  Только  хозяин  не  обратил
внимания  на  европейца.  Стоя  у  мангала,  он  подсыпал  туда
древесный  уголь.  Затем  взял  длинный  половник  и  стал  им
размешивать  кипевшую  в  глиняном  горшке  сложную  смесь,
состоявшую  из  кусочков  мяса,  фасоли,  гороха,  помидоров  и
других  овощей.  Рядом,  на  возвышении,  стояли  два  самова¬
ра,  несколько  чайников  и  целый  ряд  перевернутых  стака¬
нов.
 За  мангалом,  у  противоположной  стены,  полулежал
странного  вида  мужчина.  Во  рту  у  него  была  длинная  труб¬
ка  с  фарфоровым  чубуком.  Специальными  шипцами  он  до¬
ставал  из  костра  кусочки  горящего  угля,  вкладывал  их  в
чубук  и  бросал  туда  маленькие  шарики  опиума.  Человек
вдыхал  дым,  а  затем  выпускал  его  прямо  в  нос  сидевшей  у
него  на  коленях  обезьяне.  Тонкой  цепочкой  животное  было
привязано  к  поясу  наркомана.
 Генрих  внимательно  смотрел  вокруг,  надеясь  узнать  в
ком-нибудь  из  посетителей  чайханы  водителя,  но  все  они
были  похожи  скорее  на  местных  рабочих,  торговцев  или
докеров.  «Может  быть,  лучше  выйти  на  стоянку  и  поискать
там?»  —  размышлял  Генрих.  Он  попросил  хозяина  дать
ему  воды.
 —  Месье,  жажду  лучше  всего  утолять  горячим  чаем,  —
предложил  хозяин.
 Однако  Генрих  настаивал.  Уже  давно  он  чувствовал  себя
нездоровым,  и  вот  у  него  поднялась  температура,  его  зно¬
било,  во  рту  было  сухо.  Когда  он  наконец  получил  стакан
воды,  чтобы  запить  последнюю  оставшуюся  у  него  таблетку
аспирина,  в  чайхану  вошел  офицер-пограничник,  тот  са¬
мый,  что  проверил  его  документы.  Он  увидел  Генриха  и,
козырнув,  вежливо  спросил:
 —  Вы  ждете  машину?
 —  Я,  к  сожалению,  опоздал  на  автобус,  а  следующий
пойдет  только  завтра  утром.
 —  А  куда  вы  едете,  если  не  секрет?
 —  В  Шираз.
 —  Могу  порекомендовать  вам  гостиницу.
 —  Спасибо,  но  мне  хотелось  бы  как  можно  быстрее  ока¬
заться  на  месте.  На  автобусной  станции  мне  сказали,  что
можно  найти  попутную  машину.
 —  Если  хотите,  я  постараюсь  найти  вам  попутный  тран¬
спорт,  может  быть  и  не  очень  удобный,  но,  во  всяком  слу¬
чае,  это  лучше,  чем  ждать  неизвестно  сколько.
 141

—  Я  был  бы  вам  очень  обязан.
 —  Никаких  проблем.  Это  займет  несколько  минут.  —
Офицер  козырнул  и  отошел.
 Генрих  проводил  его  взглядом.  В  первый  момент  появ¬
ление  пограничника  обеспокоило  его  —  ведь  всего  лишь
час  назад  он  предъявил  ему  фальшивый  паспорт.  Теперь
он  немного  успокоился.  Но  температура  не  спадала,  он
чувствовал  себя  все  хуже.  Лишь  желание  как  можно  быст¬
рее  оказаться  в  Ширазе  поддерживало  в  нем  силы.  Только
теперь  он  заметил,  что  таблетка  аспирина  прилипла  к  его
потной  ладони.  Он  запил  лекарство  водой.
 Внезапно  Генрих  увидел  два  больших  черных  глаза,
устремленных  на  него.  Перед  столиком  стоял  маленький,
худой  парнишка.  В  руках  у  него  был  деревянный  поднос  с
сигаретами.  Его  тоненькие,  похожие  на  палочки  ноги  были
обуты  в  черные  шнурованные  ботинки  с  высокими  голе¬
нищами,  похожими  на  краги.  Генрих  никогда  не  видел  та¬
ких  ярко  начищенных  ботинок.  Он  посмотрел  на  парнишку
с  благожелательным  интересом.  А  тот  уселся,  подобрав  под
себя  ноги,  и,  разложив  на  столике  пачки  сигарет,  стал
нервно  повторять:
 —  Мистер,  сигаретт,  вери  гуд  сигаретт...
 Генрих  хотел  прогнать  юного  продавца,  но  только  хо¬
зяину  чайханы  удалось  это  сделать,  сказав:
 —  Этот  господин  немец.
 Парнишка  собрал  свой  товар  и,  выбежав  из  чайханы,
подбежал  к  своим  приятелям  и  стал  что-то  объяснять  им,
указывая  на  Генриха.  Подростки  утихли,  с  минуту  посо¬
вещались,  потом  разбежались  в  разные  стороны  и  снова
собрались,  громко  крича  что-то.  Спектакль  этот  был  явно
предназначен  для  заграничного  гостя.  Генрих  стал  неволь¬
ным  зрителем  импровизированного  представления.
 У  одного  из  подростков  ко  лбу  был  прикреплен  малень¬
кий  английский  флажок,  у  остальных  —  гитлеровские  сва¬
стики.  Они  изображали  самолеты,  имитировали  воздушный
бой  и  пели:
 Гитлер  хейдари  Хейдар,
 Гитлер  кермани  Хейдар,
 Я  хочу  войны,  Хейдар!
 Ребята  со  свастиками  кружили  все  ближе  к  подростку
с  английским  флагом.  «Англичанин»  отчаянно  отражал  ата¬
ки,  обороняясь  от  нападавших,  стараясь  не  упасть.  В  кон¬
це  концов  игра  превратилась  в  настоящую  драку.  Один  из
ее  участников  подбежал  к  Генриху.
 142

—  Он  Черчилль!  —  закричал  парнишка.
 В  этот  момент  мальчишка,  изображавший  англичанина,
упал  под  натиском  атакующих.  Все  закричали  хором:
 —  Англия  капут!  Англия  капут!
 Генрих  со  страхом  наблюдал  это  зрелище.  Он  и  пред¬
ставить  себе  не  мог,  что  вдесь,  в  маленьком  портовом  го¬
родке  на  Востоке,  он  встретит  детей,  с  таким  жаром  игра¬
ющих  в  войну.  Неужели  они  на  самом  деле  верят  в  победу
фашизма?  Ведь  в  игре  они  отождествляют  себя  с  Гитлером!
С  недоумением  смотрел  он  на  свастики,  нарисованные  на
лбах  иранских  мальчишек,  и  его  охватывал  страх.  «Если
бы  они  знали,  —  думал  он,  —  как  на  самом  деле  выглядит
война».  Он  знал,  что  никогда  уже  не  забудет  страшного
зрелища  горящих  польских  хат,  тысяч  убитых  пленных,
женщин  и  детей.  Он  дезертировал  из  гитлеровской  армии,
которая  еще  не  проиграла  войны,  и  все  указывало  на  то,
что  ничто  не  остановит  ее  победоносного  шествия.  Но  для
Генриха  героизмом  было  сказать  всему  этому:  «Нет!»
 Задумавшись,  он  не  заметил  знакомого  офицера,  кото¬
рый  вернулся  в  сопровождении  коренастого,  хорошо  сло¬
женного  мужчины  со  смуглым  лицом;  густые  черные  воло¬
сы  падали  ему  на  лоб.
 —  Он  может  подвезти  вас  в  Шираз,  —  сказал  офицер.—
Он  как  раз  собрался  ехать.
 Генрих  поблагодарил,  офицер  отдал  честь  и  вышел  из
чайханы.  Водитель  подсел  к  столику,  с  интересом  взглянул
на  Генриха,  заказал  два  чая  и  произнес  по-персидски:
 —  Лейтенант  сказал,  что  вы  торгуете  лекарствами  и
знаете  наш  язык.
 Генрих,  не  имевший  охоты  говорить,  только  молча  кив¬
нул.
 Водитель  продолжал,  многозначительно  улыбаясь:
 —  Вы  торгуете,  а  я  как  раз  везу  целую  машину  ле¬
карств.
 Генрих  не  обратил  внимания  на  многозначительное  вы¬
ражение  лица  водителя.  В  этот  момент  к  ним  приблизился
курильщик  опиума,  который,  держа  на  цепочке  обезьяну,
крутился  среди  столиков.  Животное  подпрыгивало  и  на  во¬
прос:  «Где  друг?»  —  комично  указывало  лапой  на  голову,
а  на  вопрос:  «Где  враг?»  —  шлепало  себя  по  заду.  Поведе¬
ние  обезьяны  вызвало  в  чайхане  всеобщее  веселье.  Когда
развеселившийся  шофер  стал  громко  хлопать  и  повторять:
«Где  враг?  Где  друг?»,  обезьяна  растерялась,  а  недоволь¬
ный  ее  хозяин  философски  заметил:
 143

—  А  кто  может  знать,  где  враг,  а  где  друг?  Вот  ты,
например,  знаешь  —  сидящий  рядом  с  тобой  друг  или
враг? 	)
 —  Этот  господин  немец.  Это  друг,  —  не  раздумывая
ответил  шофер.
 Хозяин  обезьяны  широко  улыбнулся,  показав  два  ряда
черных,  выкрошившихся  зубов,  и  преувеличенно  громко
спросил:
 —  Не  англичанин?
 —  Не  англичанин,  брат.
 Шофер  допил  чай,  и  они  с  Генрихом  вышли  из  чайха¬
ны,  провожаемые  любопытными  взглядами.  На  улице  они
встретили  двух  странно  одетых  людей.  Один  —  худой,  с
лицом,  измазанным  черной  краской,  на  голове  у  него  была
красная  остроконечная  шапка,  другой  —  низкого  роста,
толстый,  с  ватной  бородой  и  бровями,  в  белой  картонной
шапке.  Черный  ритмично  ударял  по  струнам  деревянного
музыкального  инструмента  и,  побрякивая  колокольчика¬
ми,  пел,  а  второй  подпевал  ему,  танцуя.  Ряженые  шли  за
Генрихом  и  шофером,  забегали  вперед,  загораживая  им
дорогу,  кланялись  и  просили  денег.
 —  Не  дам  вам  ни  гроша.  Дайте  человеку  спокойно  прой¬
ти!  —  крикнул  водитель.
 Тогда  один  из  переодетых  молниеносно  вынул  из  плат¬
ка,  служившего  ему  поясом,  зеленую  ветку  и  попытался
всунуть  ее  шоферу.  Того  словно  громом  поразило.
 —  Ах  ты,  сукин  сын!  Ты  хочешь  моей  смерти!  —  взре¬
вел  он  в  ярости.
 Генрих  не  понимал,  в  чем  тут  дело,  но,  чтобы  уличные
певцы  отстали,  дал  одному  из  них  какую-то  мелкую  мо¬
нету.  Генрих  и  водитель  подошли  к  стоявшему  на  стоян¬
ке  грузовику.  Водитель  уложил  дорожную  сумку  Генриха,
и  они  отправились  в  путь.  Через  несколько  минут  город
был  позади.  За  машиной  по  дороге  тянулось  огромное  об¬
лако  пыли.
 —  Вы  знаете,  сегодня  тринадцатый  день  этих  прокля¬
тых  праздников.  Для  них  это  последний  шанс,  просто  не  от¬
цепишься  от  них,  —  говорил  шофер,  явно  стараясь  оправ¬
дать  свое  поведение.
 Генрих  не  ответил.  Он  чувствовал  себя  все  хуже.  Жар
не  проходил.
 —  Этот  сукин  сын!  —  снова  начал  шофер.  —  Как  это
ему  пришло  в  голову  подсунуть  мне  под  нос  эту  ветку?..
 Генрих  молчал,  а  водитель  продолжал  говорить,  словно
стараясь  убедить  самого  себя:
 144

—  Говорят,  что  весной  бог  вселяется  в  человека,  в  каж¬
дое  живое  существо,  в  каждый  зеленый  лист.  Может  быть,
это  и  правда.  Когда-то  весна  была  для  меня  настоящим
праздником,  но  уже  в  течение  многих  лет  я  ненавижу  это
время  года...
 Генрих  по-прежнему  не  отвечал.  Шофер  умолк,  заду¬
мавшись.
 —  Уважаемый  господин  часто  приезжает  сюда,  в  Иран?—
спросил  он  наконец.
 —  Да.
 —  Красивая  страна,  не  правда  ли?
 —  Да.  Очень.
 —  Для  вас,  европейцев,  она,  может  быть,  и  прекрасна.
Но  вы  посмотрите  туда,  —  произнес  он,  указывая  на  ма¬
ленький  населенный  пункт,  мимо  которого  они  проезжали.
 Словно  из-под  земли  вырастал  ряд  куполообразных
крыш.  Лучи  заходящего  солнца  отражались  в  цветных
стеклах  ветхих  от  времени  домов.  Все  это  напоминало  изо¬
бражения  на  старинных  персидских  миниатюрах,  лишен¬
ных  перспективы,  где  строения  выглядели  словно  вырос¬
шими  из  пустыни.  Между  куполами  ломаной  линией  вились
лишенные  окон  стены.  Ни  одно  дерево  не  зеленело  среди
глиняных  строений.  Иногда  у  стен  мелькали  фигуры  жен¬
щин  в  черных  чадрах,  временами  появлялся  навьюченный
осляк,  а  дальше,  насколько  хватало  глаз,  тянулась  песча¬
ная  пустыня.
 Генрих  с  восхищением  смотрел  на  все  это,  не  слушая
того,  что  говорил  водитель.  Глядя  на  пустыню,  он  думал
о  Ширин.
 —  Вы  видите  те  купола?  Ни  окон,  пи  воды,  ни  электри¬
чества.  А  под  этой  серой  землей  —  целое  море  нефти,—
продолжал  шофер.
 Но  Генрих,  глядя  на  безбрежную  даль  пустыни,  туда,
где  небо  встречалось  с  песчаными  волнами,  видел  Ширин
и  слышал  ее  голос:  «Дустет  дорам,  дустет  дорам...»
 —  Это  прекрасно,  —  мечтательно  сказал  Генрих,  но
тут  же  взял  себя  в  руки,  однако  он  не  заметил,  как  води¬
тель  вопросительно  вскинул  на  него  свои  большие  черные
глаза.
 Окутанный  облаком  пыли,  грузовик  катил  по  сельской
дороге.  Из-за  серой  густой  тучи  мельчайшего  песка,  подня¬
той  колесами  машины,  ничего  вокруг  не  было  видно.  На
краю  •  дороги  стоял  старик,  держа  за  руку  маленькую  де¬
вочку.  Когда  машина  приблизилась,  старик  поднял  руку,
чтобы  ее  остановить.  Но  водитель  прибавил  газу  и  не
 10  Митра
 145

останавливаясь  проехал  мимо  старика  с  ребенком.  И,  слов¬
но  желая  предупредить  вопрос  Генриха,  сказал:
 —  Несколько  лет  назад  я  работал  у  торговца  углем.  Од¬
нажды  так  же,  как  и  сегодня,  нас  на  дороге  остановил  ста¬
рик:  он  хотел  продать  свою  двенадцатилетнюю  дочь  за
пятьдесят  туманов.  Объяснял,  что  его  единственный  осел
сдох,  а  детей  у  него  пятеро.  За  пятьдесят  туманов  он  мог
купить  осла,  чтобы  прокормить  семью.  Торговец  углем  ку¬
пил  девочку  за  сорок  туманов  и  посадил  ее  в  кузов,  на
ящик.  Километров  через  десять  нас  обогнала  другая  ма¬
шина.  Ее  водитель  сказал,  что  сзади  нас  на  дороге  лежит
мертвая  девочка.  Я  не  заметил,  как  ребенок  упал  с  при¬
цепа.  А  тот  сукин  сын  —  торговец  не  признался.  «Это  не
наша»,  —  сказал  он.  А  потом  всю  дорогу  беспрестанно
ныл:  «Мои  сорок  туманов,  я  выбросил  их  в  грязь!  Мои  со¬
рок  туманов...  Кто  мне  вернет  столько  денег?»
 Шофер  и  дальше  продолжал  бы  свой  рассказ,  но  заме¬
тил,  что  Генрих  его  не  слушает.  Перед  ними  расстилался
однообразный  пустынный  иейзаж,  лишенный  малейших  сле¬
дов  жизни.  День  склонялся  к  вечеру.  Медный  щит  солнца
низко  повис  над  пустыней.  Генрих  не  мог  оторвать  взгляда
от  безбрежного  пространства  песков,  пылающих  в  пурпуре
заката.  На  лице  он  чувствовал  сухое  дыхание  пустыни.  Его
охватила  огромная  усталость.  Он  невольно  прикрыл  глаза
и  задремал.
 А  когда  проснулся,  увидел  реку,  зеленые  поля  и  людей.
Женщины  в  чадрах  собирали  посуду,  сворачивали  одеяла,
мужчины  созывали  бегавших  детей.
 —  Вы  знаете,  сегодня  ведь  тринадцатый  день  праздно¬
вания  Нового  года,  —  говорил  шофер,  глядя  на  собираю¬
щихся  домой  людей.  —  И  сегодня  праздник  кончается.  Наш
обычай  велит  проводить  его  в  поле  или  в  пустыне.  Люди
покидают  свои  дома  и  здесь,  на  воле,  оставляют  все  старое
и  нечистое.  Потом  возвращаются,  очищенные  душой  и  те¬
лом.  Да,  господин,  они  сегодня  вернутся  обновленными  в
свои  дома.  И  лягут  на  чистую  постель,  —  с  ноткой  зависти
в  голосе  говорил  шофер.  Он  с  удовольствием  потянулся  и
предложил:  —  А  уважаемый  господин  не  хотел  бы  сегодня
выспаться  в  удобной  кровати?  Я  знаю  здесь  такое  место:
дадут  ужин,  вино  и  чистую,  как  снег,  постель.  А  если  захо¬
чешь,  могут  быть  и  песни,  и  музыка,  а  может,  и  кое-что  по¬
лучше,  —  соблазнял  водитель.  —  Что  скажете,  уважаемый
господин?
 —  Я  хочу  как  можно  быстрее  оказаться  в  Ширазе,  —
коротко  ответил  Генрих.
 146

—  Но  я  по  ночам  не  езжу.  Не  потому,  что  плохо  вожу
машину,  а  попросту  не  могу.  Глаза  у  меня  сами  закрыва¬
ются.  Надеюсь,  вы  меня  понимаете,  я  отвечаю  за  товар  и
за  вашу  безопасность...
 Генрих  покорно  молчал.  Он  думал,  что  еще  до  рассвета
доберется  до  Шираза,  но  теперь  у  него  не  было  выбора.
 Наступили  сумерки.  В  лучах  исчезающего  за  горизон¬
том  солнца  виднелись  неясные  контуры  строений  какого-то
поселка.  Водитель,  уже  не  спрашивая  согласия  Генриха,
остановил  машину  у  старого  двухэтажного  дома.  Он  исчез
в  дверях,  через  минуту  вернулся  и  снова  сел  за  руль.
 —  Поставим  машину  в  безопасном  месте,  чтобы  ночьн>
кто-нибудь  не  позарился  на  наш  товар,  —  сказал  он,  под¬
черкнув  слово  «товар».
 Какой-то  старик  открыл  ворота,  они  въехали  во  двор.
Шофер  вслед  за  хозяином  исчез  в  глубине  строения.  Ген¬
рих  вышел  из  машины,  потянулся,  вдохнул  свежего  воз¬
духа.  И  вдруг  увидел  сидевшего  на  плоской  крыше  прист¬
ройки  человека.  Повернувшись  лицом  к  заходящему  солн¬
цу,  он  в  экстазе  произносил  молитву:
 —  ...Сначала  был  Зурван.  Все  было  для  него,  и  он  был
всем.  Некончающимся  временем  и  некончающимся  прост¬
ранством.  Зурван  ждал  наследника  и  решил  назвать  его
Агурмаздой,  и  также  думал  подарить  ему  все  хорошее:  ум,
радость  и  свет.  Потом  решил  сотворить  второго  —  Агри-
мана,  который  должен  был  стать  тьмой  и  злом.  А  первым
родился  Агриман,  полный  ненависти,  темноты  и  зла.  Агур-
мазда  родился  вторым,  красивый,  светлый  и  добрый.  И  на¬
чалась  -борьба  Добра  со  Злом.  Но  на  свете  есть  не  только
Добро  и  Зло.  Есть  и  бог  Митра,  который  разрешает  под¬
няться  выше  Добра  и  Зла  и  соединяет  их  в  Любовь.  Митра
посредничает  между  Светом  и  Тьмой,  является  владыкой
рассвета  и  заката.  Митра,  разгоняющий  темноту,  направь
солнце  на  небосклон.
 Под  твоей  охраной  пусть  солнце  неустанно  обозначает
ритм  наших  дней  и  лет...
 Генрих  заслушался  молившимся  закатному  солнцу  че¬
ловеком  и  не  заметил  водителя,  который  вернулся,  неся
бутылку  красного  вина.
 —  Это  огнепоклонники.  На  закате  они  прощаются  с
ним,  а  на  рассвете  снова  приветствуют.  Они  все  время  смот¬
рят  на  солнце,  и  у  них  выгоревшие  ресницы,  опухшие  ве¬
ки.  Все  они  в  конце  концов  слепнут,  но  отдадут  все,  даже
зрение,  эа  ту  радость,  которую  они  переживают,  видя  бо¬
га  —  Солнце.  Пойдемте,  это  уже  недалеко.
 10*
 147

И,  старательно  эаперев  кабину,  он  повел  Генриха  по
узкой  улочке.  Они  остановились  в  темном  переулке  перед
каким-то  домом.  Водитель  несколько  раз  постучал  висев¬
шим  на  деревянных  воротах  молотком.
 —  Кто  там?  —  раздался  женский  голос.
 —  Это  я,  —  ответил  шофер.
 Открылась  дверь,  появилась  женщина  в  белой  чадре.
Увидев  шофера,  она  произнесла:
 —  Ах,  это  ты,  мое  фиговое  дерево!
 Она  пригласила  пришедших  внутрь,  с  интересом  при¬
сматриваясь  к  Генриху.  По  узкому  коридору  они  прошли  во
двор.  Женщина  опустила  чадру  на  плечи  и  открыла  длин¬
ные  черные  волосы.  У  нее  было  овальное  лицо  со  следами
оспы,  но  это  делало  ее  даже  милее.  На  вид  ей  было  лег
сорок  пять.  Шофер,  видя,  что  хозяйка  заинтересовалась
Генрихом,  сказал:
 —  Этот  господин  немец.  Мы  хотим  хорошо  отдохнуть,
а  завтра  с  самого  утра  отправиться  дальше.
 —  Ты  снова  приводишь  необрезанного.  Но  мои  девочки
таких  любят,  —  грубовато  засмеялась  женщина.
 Водитель  резко  оборвал  ее:
 —  Умолкни!  Уважаемый  господин  знает  наш  язык.
 —  Господи!  —  с  недоверием  вскричала  она.  —  Вы  го¬
ворите  по-персидски?  Вы  знаете  персидский!  А  как  же  зо¬
вут  уважаемого  господина?
 —  Альберт...  Меня  зовут  Альберт  Шульц,  —  буркнул
Генрих.
 —  Прошу,  прошу  вас,  сейчас  я  подам  ужин!  —  радост¬
но  воскликнула  женщина.
 Двор  был  похож  на  круглую  террасу,  заросшую,  как  в
староперсидских  садах,  длинными  виноградными  лозами,
которые  образовывали  свод.  Сквозь  листья  было  видно  тем¬
но-синее  после  захода  солнца  небо.  В  центре  террасы  на¬
ходился  небольшой  бассейн,  наполненный  мутной  зелено¬
ватой  водой,  вокруг  которого  стояли  горшки  с  пеларгония¬
ми.  В  стену  были  вделаны  ведущие  прямо  в  комнаты  две¬
ри,  перед  каждой  дверью  —  маленькие  кирпичные  сту¬
пеньки.
 Хозяйка  ввела  гостей  внутрь.  На  полу  лежал  цветной
ковер,  а  у  одной  из  стен  два  толстых  валика.  Это  была
постель,  которая,  как  и  в  каждом  иранском  доме,  днем  слу¬
жила  удобной  опорой  сидевшим  на  ковре  гостям,  а  ночью,
развернутая,  становилась  удобной  кроватью.  Женщина  раз¬
ложила  на  полу  цветные  подушки,  которые  заменяли  сту¬
лья.  Водитель  протянул  хозяйке  две  бутылки  вина.
 148

—  А  может  быть,  господа  выпьют  арака?  —  спросила
она.
 —  Это  наша  водка  из  изюма,  —  пояснил  водитель  и
вопросительно  посмотрел  на  Генриха.  Тот  кивнул.
 —.  Ладно,  —•  сказал  он  по-персидски.
 —  Он  действительно  говорит  по-нашему.  А  вы  знаете
такую  песню?  —  спросила  хозяйка  и  запела,  кокетливо  по¬
качивая  головой:
 Гитлер  хейдари  Хейдар,
 Гитлер  кермани  Хейдар,
 А  я  войну  хочу,  Хейдар!
 ^Пораженный,  Генрих  слушал  какое-то  время,  потом  от¬
ветил  с  ноткой  недовольства:
 —  Да,  я  где-то  это  слышал.
 —  Он  все  знает,  —  с  удовольствием  заключила  женщи¬
на.  Она  громко  засмеялась  и,  напевая  эту  мелодию,  вышла
из  комнаты  на  террасу.
 —  Что  это  за  песня?  Ее  везде  здесь  поют,  —  спросил
Генрих  водителя.
 —  Ну,  может  быть,  и  не  везде,  но  я  думал,  что  вы  ее
знаете.  У  нас  сейчас  простые  люди  говорят,  что  Гитлер
происходит  из  Кермана.  Керман  —  Герман.  Вроде  бы  одно
и  то  же.  Так  же  как  Хейдар  —  Гитлер.  Говорят  даже,  что
он  мусульманин,  и  к  тому  же  шиит  из  рода  Али.
 Генрих  обратил  внимание  на  большой  портрет  Али,  ви¬
севший  на  свежепобеленной  стене.  На  нем  был  изображен
огромный,  толстый  мужчина,  сидевший  по-турецки.  Он  был
одет,  как  мулла,  в  длинный  халат.  Величественное  лицо
окаймляла  густая  борода.  Над  головой  Али  было  изображе¬
но  сияние.  Обеими  руками  он  придерживал  на  коленях
обоюдоострый  меч.  Под  портретом,  в  небольшой  нише,  сто¬
ял  самовар,  а  на  нем  —•  фарфоровый  чайник.  Перед  само¬
варом  на  подносе  —  медная  мисочка  и  несколько  других
предметов.  Рядом  —•  зеркало,  Коран  и  хрустальный  круг¬
лый  аквариум  с  золотыми  рыбками.
 —  Это  называется  хафт-син,  старый  персидский  обы¬
чай,  —  сказал  водитель.  —  Он  символизирует  Навруз  —-
праздник  Нового  года.
 Генрих  кивнул  и  задумался:  где  сейчас  Ширин  празд¬
нует  Навруз?
 Вернулась  хозяйка  и  расстелила  на  полу  большую  бе¬
лую  скатерть.  Поскольку  праздничные  дни  еще  продолжа¬
лись,  кроме  керосиновой  лампы  она  поставила  на  скатерть
два  ряда  укрепленных  на  подставках  свечей.  Подала  горя¬
 149

чую  яичницу  и  сангак  —  очень  тонкий  длинный  вкусный
хлеб.  Рядом  поставила  несколько  мисочек  с  айраном,  та¬
релки  с  зеленью  и  халву  —  поджаренную  на  жире  темно¬
желтого  цвета  муку  с  сахаром,  рассыпанную  тонким  слоем
оа  тарелочках.
 Хозяйка  позвала  трех  девушек.  У  одной  кожа  была  сов¬
сем  темная,  у  другой  —  посветлее,  а  у  третьей  совсем  свет¬
лая.  Все  три  были  сильно  накрашены.  На  лицах  девушек
переливались  блики  от  пламени  свечей,  длинные  черные
волосы  были  распущены.  Большими  темными  глазами  они
с  интересом  поглядывали  на  необычного  гостя,  красота  ко¬
торого,  голубые  глаза  и  светлые  волосы  контрастировали  со
всем  окружающим.
 Генрих  сидел  неподвижно,  погрузившись  в  свои  мысли.
Мелкими  глотками  он  пил  вино.  Женщины  всячески  пыта¬
лись  расшевелить  его,  заговаривали  с  ним  —  им  было  ин¬
тересно  не  то,  что  он  скажет,  а  говорит  ли  этот  иностранец
по-персидски.  На  все  вопросы  Генрих  отвечал  короткими
фразами.  Нараставшая  боль  гудела  в  его  голове.  Он  все
подливал  себе  вина  и  подносил  стакан  к  губам.  Так  он
один  выпил  всю  бутылку.  Боль  в  голове  вроде  бы  утихла,
во  его  охватила  необыкновенная  сонливость.  Хозяйка  как
могла  старалась  рассеять  его  грустное  настроение.
 —  Может  быть,  немного  музыки?  Эту  пластинку  мы
поставим  специально  для  господина  Альберта,  —  сказала
хозяйка  и  включила  патефон.  Раздались  звуки  гитлеров¬
ского  гимна:  «Германия,  Германия  превыше  всего...»
 Хозяйка  и  девушки  встали  по  стойке  «смирно»  и  нача¬
ли  ритмично  шагать  на  месте,  размахивая  в  такт  музыке
руками.  Врожденное  чувство  ритма  придавало  их  движе¬
ниям  грацию.  Генрих  почувствовал,  что  у  него  раскалыва¬
ется  череп.  Внезапно  ов  вскочил,  схватил  патефон  и  изо
всей  силы  бросил  его  на  пол.  От  изумления  все  остолбене¬
ли.  Генрих  хотел  закричать,  но  из  его  перехваченного  спаз¬
мой  горла  послышался  лишь  слабый  хрип:
 —  Когда  вы  узпаете,  что  означает  этот  марш,  то  пожа¬
леете,  что  мать  родила  вас!
 Он  с  минуту  постоял  еще,  тяжело  дыша,  а  потом,  не
произнеся  больше  ни  слова,  направился  в  комнату,  где
ему  была  приготовлена  постель.  Девушки  испуганно  смот¬
рели  друг  на  друга,  а  хозяйка  закричала:
 —  Да  если  бы  я  энала,  что  господь  помутил  его  разум,
он  не  переступил  бы  порог  этого  дома!  Откуда  я  могла
знать,  что  ему  не  понравится?  Где  я  теперь  возьму  такой
патефон?  Тот  гость  платил  золотыми  монетами!  А  этот
 150

что?  Поел,  выпил  да  еще  разбил  патефон!  И  это  немец?
И  это  культурный  человек?  Если  не  хочет  девушек,  это
его  дело,  по  заплатить  он  должен!  Были  танцы,  была  вы¬
пивка,  была  еда!
 —  Все  будет  в  порядке:  у  него  есть  деньги.  Это  круп¬
ный  купец.  Говорю  тебе,  успокойся,  сейчас  я  пойду  к  не¬
му,  —  успокаивал  женщину  шофер.
 Он  застал  Генриха  на  постели,  отвернувшегося  к  стене.
 —  Не  сердитесь,  —  начал  он  примирительно.  —  Девуш¬
ки  хотели  доставить  вам  удовольствие.  Ведь  это  была  толь¬
ко  шутка.  Я  приведу  сюда  одну  из  них.
 —  Оставьте  меня  в  покое,  —  ответил  Генрих,  не  пово¬
рачивая  головы.
 —  Но  ведь  они  хотели  как  лучше.  Тут  был  недавно
другой  господин,  тоже  немец.  Ему  эта  песня  так  понрави¬
лась,  что  он  веселился  до  утра.  Я  приведу  к  вам  девушку,
она  будет  очень  мила...
 —  Я  устал.
 —  Но  ведь  так  же  нельзя,  они  старались.  Ведь  им  что-
то  следует.
 —  Сколько  я  должен  заплатить?  —  сдерживаясь  из  по¬
следних  сил;  спросил  Генрих.  И  тут  же  услышал  голос  хо¬
зяйки,  которая  подслушивала  разговор:
 —  Сто  туманов  еда,  сто  двадцать  —  граммофон  и  пла¬
стинка.  Всего  двести  двадцать.
 Не  говоря  ни  слова,  Генрих  полез  в  карман,  отсчитал
деньги  и  опять  отвернулся  лицом  к  стене.
 Водитель  отдал  деньги  хозяйке  и  лег  на  вторую  по¬
стель.  Он  долго  не  мог  уснуть,  ворочался  с  боку  на  бок.
Генрих  тоже  беспокойно  крутился  на  постели.  Сквозь  сон
он  бормотал  что-то  неразборчивое.  Потом  внезапно  начал
кричать:
 —  Не  добивать!  Нет,  нет,  нет!!!
 Шофер  встал,  дотронулся  рукой  до  его  горячего  лба.
Еще  не  придя  в,  себя,  Генрих  поднялся  на  постели.
 —  Вы  кричали.  Вам  приснился  страшный  сон?
 —  Пить...  Пить...
 Водитель  подал  стакан  с  водой.  Генрих  жадно  выпил  и
хрипло  прошептал:
 —  Я  хочу  как  можно  быстрее  попасть  в  Шираз...
 —  Мы  выедем  па  рассвете,  —  заверил  его  иранец.
 Едва  только  солнце  показалось  над  горизонтом,  они  от¬
правились  в  путь.  Генрих  ощущал  невыносимую  головную
боль,  на  лице  выступил  нездоровый  румянец.  Жар  не  про¬
 151

ходил,  началась  лихорадка.  Сжавшись  в  комок,  он  молча
сидел  в  кабине.  Из  оцепенения  его  вывел  голос  водителя:
 —  Вы  были  на  фронте?
 Генрих  остекленевшим  взглядом  посмотрел  на  него,  слов¬
но  не  понимая  вопроса.  Он  был  не  в  состоянии  сосредото¬
читься.  Он  смутно  вспомнил,  что  ночью  что-то  говорил
сквозь  сон,  что  его  преследовали  кошмары.  Генрих  не  хо¬
тел  отвечать,  но  от  водителя  не  так-то  легко  было  отде¬
латься.
 —  Я  спросил,  были  ли  вы  на  фронте.  Потому  что  тот,
который  танцевал  с  девушками,  приехал  к  нам  в  отпуск,
у  него  здесь  отец,  инженер-строитель.  Кажется,  он  всегда
мечтал  сюда  приехать.  Ну  и  приехал.  Далеко,  конечно,  но
ведь  он  заслужил  отпуск  на  фронте.  Ордена  у  него  были,
он  их  даже  показывал.  Добивать  раненых  ему,  возможно,
и  не  случалось,  но  на  тот  свет  он  не  одного  отправил...
 Генрих  подавленно  молчал.  Какие  разные  люди  живут
в  этом  мире!  Один  хвастает  количеством  собственноручно
убитых  врагов,  другого  мучает  совесть...
 —  Я  кое-что  знаю  об  этом,  —  продолжал  водитель,  от¬
нюдь  не  обескураженный  молчанием  Генриха.  —  Человек
может  скрыться  от  закона,  от  жены,  может  уехать  из  стра¬
ны,  но  от  собственной  совести  не  убежишь...
 Генрих  с  интересом  взглянул  на  говорившего,  а  тот
продолжал:
 —  Я  тоже  убил.  Убил  дерево.  Сколько  я  себя  помню,
оно  росло  возле  нашего  дома.  Наверное,  поэтому  я  теперь
не  могу  спать  весной.  А  для  шофера,  если  он  не  может
спать,  —  это  конец.  Если  не  спишь  —  то  и  не  работаешь.
Ну  а  сейчад  я  поехал  потому,  что  на  редкость  хорошо  за¬
платили.
 Солнце  припекало  все  сильнее.  Грузовик  подскакивал
на  выбоинах  дороги.  Сухой  пустынный  ветер  обдавал  лицо
жаркой  волной.  Жара  становилась  труднопереносимой.  Ген¬
рих  беспокойно  крутился  на  сиденье,  все  чаще  облизывая
ссохшиеся  губы.  Водитель  окинул  его  внимательным  взгля¬
дом.
 —  Вы  плохо  себя  чувствуете?  —  спросил  он.
 —  Нет,  это  пройдет...  —  буркнул  Генрих.
 Они  проехали  перекресток,  показался  небольшой  пруд.
Водитель  подъехал  ближе  и  остановил  машину.  Выскочил
из  кабины,  разделся  и  прыгнул  в  воду.  Генрих  сидел  не¬
подвижно,  но  вскоре  тоже  вышел  из  машины,  зачерпнул  ру¬
ками  воды,  смочил  лицо.  Это  принесло  ему  явное  облег¬
чение.  Водитель  закончил  купаться,  вытащил  из  кузова  не¬
 152

сколько  канистр,  наполнил  их  водой.  Постояв  у  пруда  еще
немного,  они  поехали  дальше.
 —  Воду  я  набрал  для  дерева.  Вы  увидите,  мы  будем
проезжать  мимо.  Ему,  наверное,  тысяча  лет.  Оно  называет-
ся  «чудо-дерево».  Пастухи  приводят  сюда  больных  овец  и
лечат  их  его  листьями.  Женщины,  когда  не  могут  забере¬
менеть,  заваривают  его  кору  и  пьют  отвар.  Всегда,  сколько
бы  раз  я  тут  ни  проезжал,  привожу  воду.  Стоит  мне  по¬
лить  это  дерево,  и  я  знаю,  что  под  ним  могу  спать  спокой¬
но,  дерево  не  причинит  мне  вреда.
 Дорога  шла  в  гору.  По  обеим  ее  сторонам  открывался
вид  на  скалистую  пустыню.  Запах  бензина  и  духота  при¬
вели  Генриха  в  полуобморочное  состояние.  В  висках  все
сильнее  стучало.  Генрих  опустил  стекло  кабины,  как  будто
издалека  до  него  доносился  рассказ  шофера.
 —  Ведь  я  приверженец  Заратустры,  —  говорил  тот.  —
Религия  Заратустры  гласит,  что  дерево  как  человек.  У  него
есть  душа  и  тело,  только  после  смерти  человека  его  тело
гниет,  а  из  дерева  можно  сделать  палку,  телегу  или  кра¬
сивый  поднос.  Около  моего  дома  росло  фиговое  дерево.  Ког¬
да  у  меня  родился  четвертый  ребенок,  мне  пришлось  при¬
строить  новую  комнату,  и  я  срубил  это  дерево.
 С  тех  пор  каждую  весну,  когда  все  зацветает,  это  мое
срубленное  дерево  приходит  ко  мне.  Каждую  ночь.  Мне
снится,  что  цветущее  фиговое  дерево  входит  через  окно,
чтобы  задушить  меня  своими  ветвями...
 Водитель'  все  говорил,  но  до  Генриха  долетали  только
обрывки  слов.  Он  погрузился  в  какой-то  полусон.  Из  го¬
рячечной  дремоты  его  вырвал  голос:
 —  Взгляните,  вот  это  место!
 У  дороги,  за  поворотом,  на  фоне  полумертвого  пейзажа
росло  огромное  раскидистое  одинокое  дерево.  Вид  был
настолько  поразительный,  что  Генрих  в  первый  момент
не  поверил  собственным  глазам.  На  лице  водителя  появи¬
лась  восторженная  улыбка.  Он  подъехал  ближе  и  остано¬
вил  грузовик  под  широким  навесом  роскошных  ветвей,  ко¬
торые  отбрасывали  густую  тень  на  иссохшую  серо-желтую
землю.  Сочная  зелень  дерева  причудливо  контрастировала
с  лишенной  малейших  признаков  жизни  пустыней.
 —  Отдохнем  здесь  немного,  —  сказал  водитель.  Он  вы¬
скочил  из  кабины  и  стал  доставать  из  кузова  канистры  с
водой.  Генрих  тоже  вышел,  любуясь  созданным  игрой  при¬
роды  необыкновенным  пейзажем.  Толстые  корни  дерева
причудливо  ползли  по  поверхности  земли,  как  змеи,  спле¬
таясь  в  клубки,  и  снова  врастали  в  землю.
 153

Водитель  ваял  канистру  и,  старательно  обходя  извиваю¬
щиеся  корни,  подошел  к  дереву.  Прошептал  несколько  слов
и  полил  вемлю  вокруг.  Потом  вернулся  за  другой  канист¬
рой  и  полил  выступавшие  из  земли  корни.  Все  это  он  делал
с  благоговением,  словно  совершал  какой-то  ритуальный  об¬
ряд.  Генрих  молча  наблюдал  ва  этим  последователем  За¬
ратустры.  Водитель  вернулся  эа  последней  канистрой.  Те¬
перь  с  особым  благоговением  он  полил  вемлю  вокруг  тол¬
стого  ствола.  Генрих  вдруг  эаметил  прикрепленные  к  коре
дерева  металлические  предметы:  одни  в  форме  глав,  дру¬
гие  в  форме  лица.  Они,  увлажненные  водой,  заблестели,  как
на  алтаре.  Остатки  воды  водитель  вылил  в  трещину  в  коре,
прошептал  еще  несколько  слов,  словно  беседуя  со  стволом
дерева,  вернулся  к  машине  и  убрал  пустые  канистры  в  ку-
 80В.
 —  Не  усну  ни  дома,  ни  в  борделе,  а  здесь  могу  спать.
Ну  разве  это  не  чудо?  —  сказал  он  Генриху.  Вынул  одея¬
ло  и  расстелил  его  в  тени  дерева.  —  Уважаемый  господин
тоже  отдохнет?
 —  Спите,  —  ответил  Генрих.
 Шофер  положил  голову  на  пиджак  и  мгповенпо  уснул.
 С  минуту  Генрих  наблюдал  за  ним.  У  иранца  было  гру¬
бое  загорелое  лицо,  слегка  покрытое  седой  щетиной.  Чер¬
ные  волосы  падали  на  лоб.  Черты  его  лица  могли  возбудить
симпатию.  Он  дышал  ровно,  слегка  похрапывая.  Погружен¬
ный  в  сон,  он  выглядел  беззащитным,  как  дитя.
 Генрих  не  мог  уснуть.  Его  мучил  страх:  выдержит  ли  он
до  конца  поездки?  Он  думал  о  встрече  с  Ширин,  уже  такой
близкой.  Верит  ли  она  в  его  возвращение?  Ждет  ли  его?
 Он  вытер  пот  со  лба.  Ему  становилось  все  хуже.  Голов¬
ная  боль  была  почти  невыносимой.
 Облизнув  запекшиеся  губы,  Генрих  встал  и  подошел  к
машине.  Он  подумал,  что,  может  быть,  в  сумке  найдется
еще  одна  таблетка  аспирина.  С  трудом  забрался  в  кузов,  по
в  своей  сумке  обнаружил  лишь  бутылку  виски.  Выпил  нем¬
ного,  подумав,  что  это  принесет  облегчение.  Невыносимая
боль  действительно  слегка  утихла,  ощущались  лишь  силь¬
ные  удары  пульса  в  висках.  Генрих  сделал  еще  один  бол-
гаой  глоток.  Теперь  он  почувствовал  себя  значительно  луч¬
ше.  Боль  прошла.  Спустившись  вниз,  он  уселся  в  тени  раз¬
весистых  ветвей.  Засмотревшись  на  купавшуюся  в  солнце
пустыню,  слегка  одурманенный  алкоголем,  какое-то  время
просидел  без  движения.  Его  охватило  блаженное  состояние.
Генрих  закрыл  глаза  и  не  то  во  сне,  не  то  наяву  увидел
среди  волнистого  моря  песков  фигуру  Ширин.  Она  шла  к
 154

нему  из  пустыни,  окутанная  плащом  длинных,  отливающих
блеском  волос.  Она  была  все  ближе  и  ближе...  Говорила  так
хорошо  внакомым  ему  голосом:
 —  Я  люблю  тебя,  слышишь?  Ты  показал  мне  новую
жизнь,  настоящую  жизнь.  Теперь  я  уже  ничего  не  ищу,  по¬
тому  что  не  найду.  Даже  если  ты  вернешься  к  ним,  я  сох¬
раню  эту  любовь  и  останусь  с  ней  здесь  навсегда...  Пусты¬
ня...  Это  дом  свободных  людей...  Мы  будем  вдесь  одни,
только  мы,  а  над  нами  много  неба  и  много,  очень  много
солнца...
 —  Дустет  дорам...  Люблю  тебя...  Дустет  дорам...  —  за¬
пекшимися  губами  шептал  Генрих.  Он  хотел  вскочить,  идти
к  ней,  обнять  ее,  но  фигура  девушки  исчезла,  расплылась  в
безбрежном  море  песков.
 Генрих  внезапно  очнулся,  открыл  глаза.  Он  увидел
только  необъятное  пространство  дрожащей  в  солнечном
свете  пустыни,  а  под  ногами  —  выступавшие  из  засохшей
земли  корни...  Странно  сплетенные,  они  как  бы  ожили  сей¬
час  и  двигались,  словно  длинные  вмеи.  Он  протер  глаза,
посмотрел  на  грузовик:  он  стоял  на  прежнем  месте.  Рядом,
положив  голову  на  пиджак,  спал  шофер.
 «Хотя  бы  глоток  воды»,  —  подумал  Генрих.  Его  мучил
жар.  Во  рту  он  чувствовал  противный  вкус  алкоголя.  Он
встал  и,  шатаясь,  подошел  к  машине,  увидел  свисавший  из
кузова  кожаный  мешок  для  воды.  С  трудом  взобрался  в  ку¬
зов.  Мешок  был  почти  пуст.  Он  попробовал  выжать  хотя  бы
несколько  капель,  и  вдруг  его  взгляд  наткнулся  на  стара¬
тельно  уложенные  коробки  с  этикеткой  «Байер».  «Лекарст-
ва»,  —  подумал  он.  Достал  нож  и  разрезал  упаковку.  Но  в
промасленной  бумаге  вместо  лекарств  находились  пистоле¬
ты  «парабеллум».
 Он  подумал,  не  обманывают  ли  его  глаза.  С  яростью  ра¬
зорвал  вторую  упаковку.  То  же  самое  —  немецкое  оружие.
Ошеломленный,  он  даже  пошатнулся  и  оперся  о  кузов.
 «Как  же  это?  —  подумал  он,  глядя  на  спокойно  спя¬
щего  шофера.  —  Неужели  он  не  энает,  что  везет?»  Ему
вспомнились  слова  водителя:  «Я  поехал  потому,  что  очень
хорошо  ваплатили».  И  слова  иранского  офицера:  «Может
быть,  нам  тоже  следует  выучить  немецкий?»
 Теперь  он  понял  смысл  слов  своего  отца: 	«Захватить
 нефть  —  это  значит  захватить  эту  страну...»  Так,  значит,
это  работа  фашистов...  Перед  глазами  Генриха  снова  воз¬
никли  картины  войны.  Гитлеровский  офицер,  целящийся  в
неГо  из  такого  же  оружия  и  приказывающий  добивать  ра¬
неных  пленных.
 155

Генрих  впал  в  неудержимый  гнев.  Мысли  гнались  одна
за  другой.  Бот  как,  значит...  И  сюда,  стало  быть,  добралась
война...  Надо  уничтожить  это  оружие,  не  допустить  пре¬
ступления!..
 Он  был  словно  в  трансе.  Ярость  вернула  ему  силы.  Ген¬
рих  схватил  канистру  с  бензином,  чтобы  облить  коробки  с
оружием,  но  тяжелая  емкость  вырвалась  у  него  из  рук  и
упала  на  песок.  Он  соскочил  с  кузова,  открыл  дверь  каби¬
ны  в  поисках  спичек,  но  не  нашел  их.  Подбежал  к  спяще¬
му  водителю  и  вырвал  из-под  его  головы  пиджак.
 —  Что  случилось?!  —  крикнул  тот,  вскакивая  с  земли.
 —  Ты  знаешь,  что  ты  везешь?
 —  Что  случилось?  —  еще  раз  спросил  пораженный  во¬
дитель.
 —  Давай  спички!
 —  Зачем?
 —  Спички!  —  кричал  Генрих,  шаря  по  карманам  пид¬
жака.  Только  теперь  водитель  почувствовал  сильный  запах
разлитого  бензина.  Он  подскочил  к  Генриху  и  одним  дви¬
жением  вырвал  у  него  из  рук  пиджак.
 —  Вы  что,  с  ума  сошли!
 —  Там  оружие!  Его  нужно  уничтожить!  —  кричал  разъ¬
яренный  Генрих.  —  Они  тебя  обманули!  Ты  не  знаешь,  что
везешь!  Это  не  лекарства,  это  оружие!  Посмотри!  Они  при¬
сылают  вам  оружие,  чтобы  вы  начали  войну,  чтобы  гибли
за  Гитлера!  Давай  спички!  4
 Водитель  отступил  к  стволу  дерева.  Генрих  с  яростью
возобновил  атаку  и  опять  схватил  пиджак.  Водитель  по¬
качнулся,  но  ловким  ударом  ноги  отбросил  нападавшего.
Генрих  упал,  ударившись  затылком  о  толстый,  выступаю¬
щий  из  земли  корень,  и  потерял  сознание.  Когда  он  пришел
в  себя,  то  у  него  уже  не  оставалось  сил,  чтобы  встать.
 —  Что  за  злой  дух  в  него  вселился?  —  пробормотал
водитель  и  добавил:  —  Один  бог  знает,  что  они  за  люди.
Один  говорит  так,  другой  иначе...
 Еще  раз  посмотрел  на  лежащего  с  закрытыми  глазами,
тяжело  дышащего  Генриха.
 —  Сумасшедший!  —  злобно  сказал  иранец  спустя  мгно¬
вение.  —  Борец  за  мир  нашелся!  А  у  меня  дети,  и  я  должен
их  кормить.
 Нервным  движением  сунул  руку  в  карман,  вынул  недо-
куренную  сигарету  и  спички,  но,  посмотрев  на  облитый  бен¬
зином  грузовик,  спрятал  их  обратно.  Заглянул  в  кабину,
потом  залез  в  кузов,  старательно  уложил  коробки  с  ору¬
жием  и  посмотрел  на  небо.  На  горизонте  появилась  евин-
 156

цовая  туча.  «Может  пойти  дождь»,  —  подумал  иранец  и
старательно  прикрыл  кузов  брезентом.  И  в  самом  деле,  че¬
рез  несколько  минут  с  неба  начали  падать  тяжелые  капли
дождя,  которые  вскоре  превратились  в  страшный  ливень.
Водитель  укрылся  в  кабине.  Генрих  все  еще  лежал  под  де¬
ревом;  постепенно  приходя  в  себя,  он  вдыхал  освеженный
дождем  воздух.
 —  Эй!  Вставайте!  —  крикнул  водитель.
 Генрих  не  услышал.  Он  оперся  на  локти  и  стал  произ¬
водить  странные  движения,  словно  пилил  дерево.
 —  Любишь  дерево,  а  везешь  оружие,  чтобы  погубить
людей?  Где  твоя  совесть...  —  бормотал  он.  —  Вас  выре¬
жут,  как  телят!  Не  дайте  себя  провоцировать!  Вас  обма¬
нут...
 Водитель  включил  мотор,  открыл  дверцу  кабины  и  бес¬
помощно  посмотрел  на  Генриха,  который  не  обращал  на
него  внимания;  он  жадно  ловил  ладонями  капли  дождя  и
прижимал  мокрые  руки  к  лицу.  Наконец  шофер  выскочил
из  кабины,  схватил  Генриха  за  пояс  и  затащил  в  машину.
Тот  не  сопротивлялся,  совершенно  лишившись  сил.  Опу¬
стившись  на  сиденье,  он  пробормотал:
 —  Ты  еще  не  понимаешь,  что  значит  эта  война...
 Они  поехали.  Генрих  провалился  в  тяжелый,  кошмар¬
ный  сон.  Через  два  часа  они  были  в  пригороде  Шираза.
 —  Где  вы  хотите  сойти?  —  спросил  водитель,  тряся  за
плечо  порядком  надоевшего  ему  пассажира.  —  Это  уже
Шираз.
 Генрих  непонимающе  смотрел  на  него.  Вырванный  из
тяжелого  сна,  он  не  сразу  понял  смысл  этих  слов.
 —  Шираз,  —  повторил  он.
 Водитель  кивнул.
 —  Помни!  Люди  не  менее  ценны,  чем  деревья,  —  ска¬
зал  Генрих  на  прощанье.
 Он  стоял  на  обочине  шоссе,  едва  держась  на  ногах.
Только  теперь  он  заметил,  что  оставил  в  машине  свою  до¬
рожную  сумку.  Лихорадка  и  алкоголь  сделали  свое  дело.
Неподалеку  от  дороги  он  заметил  знакомый  пруд.  «Так,
эначит,  я  дома?»  —  подумал  он  и,  пошатываясь,  двинулся  в
направлении  резиденции  Витгенштейнов.
 Лил  сильный  дождь.  Генрих  медленно  шел  по  широкой
аллее.  В  конце  ее  он  видел  Массивные  железные  ворота  и
мраморный  дворец.  И  вдруг  Генрих  заколебался.  Его  охва-*
тил  страх.  «Ведь  я  же  не  могу  вот  так,  просто,  как  будто
ничего  не  произошло,  вернуться  домой»,  —  подумал  он,  ук¬
 157

рылся  под  деревом  и  стал  наблюдать  за  резиденцией.  Ему
хотелось  увидеть  Ширин  или  Наргис.
 Тем  временем  ливень  усилился.  Промокший  до  нитки,
Генрих  оперся  спиной  о  ствол  дерева,  потом  медленно  опу¬
стился  на  землю  и  закрыл  воспаленные  веки.  Внезапно,  ус¬
лышав  шум  мотора,  он  очнулся.  Без  труда  узнал  машину
барова.  «Может  быть,  это  Ширин»,  —  подумал  он  с  надеж¬
дой.  Генрих  знал,  что  в  это  время  она  обычно  ездит  в  го¬
род.  А  если  это  Карл?
 Не  раздумывая,  он  поднялся  и  вышел  на  середину  ал¬
леи.  Машина  остановилась.  За  рулем  сидел  Август.  В  пер¬
вый  момент  он  не  поверил  собственным  глазам,  стоявшего
перед  ним  сына  принял  за  привидение.  Тот  быстро  открыл
дверцу  машины  и  упал  на  заднее  сиденье.
 —  Да,  это  я,  Генрих,  —  сказал  он  онемевшему  от  удив¬
ления  отцу.
 —  Тебя  кто-нибудь  видел?  —  спросил  наконец  Август.
 —  Нет,  никто.
 —  Ты  удрал?
 Генрих  только  кивнул.  Силы  снова  оставили  его.
 —  Потом,  потом...  —  шептал  он.
 Август  лихорадочно  обдумывал  ситуацию.  Кто  сейчас
может  быть  в  доме?  Ганс,  Марта  и  Кристина  поехали  в
немецкий  клуб.  Маргит  наверняка  еще  в  больнице...
 —  А  где  Ширин?  Она  дома?..  —  спросил  Генрих.
 Август  не  ответил,  выскочил  из  машины,  достал  из  ба¬
гажника  одеяло  и  не  терпящим  возражения  тоном  прика¬
зал:
 —  Ложись  на  сиденье!
 Генрих  машинально  подчинился.  Август  набросил  на  не¬
го  одеяло,  сел  эа  руль  и  поехал  к  дому.  Старый  садовник
открыл  ворота  и  вернулся  в  свою  каморку.  Во  дворе  нико¬
го  не  было.  Август  с  облегчением  вздохнул;  провел  сына
в  дом,  потом  в  свою  спальню.  Снял  с  него  промокшую  до
нитки  одежду  и  натянул  свою  пижаму.  Генрих  смог  лишь
пробормотать:
 —  Я  только  на  несколько  дней,  потом  уеду...
 —  Немедленно  в  кровать!  —  приказал  отец.  Из  домаш¬
ней  аптечки  он  извлек  пузырек  с  лекарствами,  дал  сыну
таблетку  снотворного.  Приняв  ее,  Генрих  сразу  уснул.
 Август  собрал  мокрую  одежду,  просмотрел  карманы.  В
бумажнике  обнаружил  паспорт  с  фотографией  Генриха  на
имя  Альберта  Шульца,  место  рождения  —  Берлин.  Доку¬
мент  он  спрятал,  а  одежду  отнес  в  ванную.
 158

—  Это  невероятно!  —  сказал  он  громко  сам  себе.  —
Как  он  это  сделал?..
 Внезапно  он  услышал  хриплый  крик  Генриха  и  бросил¬
ся  в  спальню.  Сын  метался  на  постели,  вскрикивая:
 —  Нет!  Нет!..
 Отец  закрыл  ему  рот  ладонью  и  с  головой  закутал  одея¬
лом.  Генрих  еще  с  минуту  метался,  весь  в  поту,  наконец
немного  успокоился.  Август  дал  ему  еще  одну  таблетку,
больной  жадно  ее  проглотил,  не  переставая  что-то  бормо¬
тать.
 —  Откуда  ты  здесь  взялся?  Что  с  тобой?
 —  Не  знаю...—  выдохнул  он,  глядя  на  отца  остановив¬
шимися  глазами.
 —  Скажи,  что  произошло?  —  Августа  начала  охваты¬
вать  паника.
 Генрих  слабо  пошевелил  губами.
 —  Потом,  потом...  —  только  и  смог  он  произнести  и  по¬
грузился  в  глубокий  сон.
 Август  еще  раз  открыл  фальшивый  паспорт  сына.
Альберт  Шульц,  родившийся  в  Берлине,  —  небывалая
вещь!
 В  это  время  раздался  телефонный  звонок.  Август  под¬
нял  трубку.  Звонила  Кристина  из  немецкого  клуба.  Она
должна  была  прочитать  там  доклад  для  иранских  и  немец¬
ких  ученых  о  результатах  исследований  рас  в  Иране.  Ганс
Бахман  пригласил  по  этому  случаю.  многих  членов  фаши¬
стской  партии,  называемой  «Партия  голубых».  Он  рассчи¬
тывал  на  сотрудничество  с  ними.  Август  как  раз  собирал¬
ся  ехать  на  эту  встречу,  когда  появился  Генрих.
 —  Послушай...  Кристина...  —  произнес  он,  не  совсем
представляя,  что  следует  сказать.
 —  Что  с  тобой?  —  спросила  она.
 —  Возвращайся  домой.  Ты  одна?
 —  Ты  что,  бредишь?  Ты  же  знаешь,  что  я  не  одна...  В
чем  дело?
 —  Я  очень  плохо  чувствую  себя,  не  могу  сейчас  прийти.
 —  Так  внезапно?  Я  ждала  чего-нибудь  подобного,  это
в  твоем  стиле.
 —  Послушай...
 —  Никаких  «послушай»,  к  черту!
 Разговаривая  с  женой,  Август  машинально  смотрел  на
большую  фотографию,  стоящую  на  ночном  столике.  Они  с
Кристиной  были  сняты  в  саду  на  фоне  заросшей  виногра¬
дом  стены  дома.  Фотография  совершенно  неожиданно  наве¬
ла  его  на  одну  мысль.
 159'

Август  вскочил  с  кресла  и  направился  в  комнату,  в  ко¬
торой  Карл  размещал  свою  коллекцию  трубок.  Ив  ящика
комода  достал  ключ,  выглянул  в  окно.  Все  еще  шел  силь¬
ный  дождь,  в  саду  никого  не  было.  Набросив  плащ,  Август
вышел  из  дворца,  обошел  его,  раздвинул  густые  ветви  ви¬
нограда,  закрывавшие  дверь,  спрятанную  в  задней  стене
дворца,  открыл  ее  и  вошел  внутрь.  В  маленьком  темном
коридоре  в  беспорядке  были  разбросаны  инструменты.  Ко¬
ридор  вел  в  довольно  большое  подвальное  помещение  без
окон.  Вдоль  стены  стояла  дубовая  скамейка,  небольшой  вен¬
тилятор  служил  защитой  от  жары.  В  углу  виднелся  недо¬
строенный  камин.
 Август  очистил  пол  от  остатков  цемента,  закрыл  дверь.
И  тут  он  заметил,  что  комнату  нельзя  запереть  снаружи;
бросился  в  гараж,  принес  ящик  с  инструментами  и  лихо¬
радочно  взялся  за  работу.  В  стену  забил  крюк,  заканчиваю¬
щийся  железной  скобой,  к  двери  прибил  металлический
лист.  Теперь  все  это  можно  было  соединить  с  засовом.  Ав¬
густ  отнес  инструменты  в  гараж  и  быстро  вернулся  во  дво¬
рец.  Пот  градом  тек  по  его  лицу,  но  теперь  он  был  спокоен:
место,  где  можно  спрятать  Генриха,  было  найдено.  Через
полчаса  он  услышал  шум  подъезжавшей  машины.  Взял  со
стола  бумаги  и  авторучку  и  демонстративно  вышел  в  холл
навстречу  Кристине.
 —  Ну,  миленький,  я  что-то  не  вижу,  чтобы  ты  был  тя¬
жело  болен.  Я  думала,  ты  лежишь  в  постели,  а  ты  ходишь
себе  как  ни  в  чем  не  бывало...  —  заметила  она  язвительно.
 —  Как  доклад?  —  спросил  Август.
 —  Прошел  превосходно,  —  с  гордостью  сказала  Кри¬
стина.  —  Были  ученые,  наши  и  местные.
 —  В  самом  деле,  доклад  был  удачен,  —  подтвердила
Марта.
 —  Вы  действительно  нездоровы?  —  спросил  Ганс.
 —  Да,  я  что-то  плохо  себя  чувствую*
 —  Должно  быть,  вы  переработали.  В  таком  случае  не
будем  вам  мешать,  вы  должны  отдохнуть.
 Когда  Ганс  и  Марта  пошли  в  свои  комнаты,  Кристина
спросила:
 —  Эта  «болезнь»  что,  от  эависти?
 —  Приехал  Генрих,  —  мрачным  голосом  сообщил  Ав¬
густ.
 —  Ты  что,  бредишь?  —  Кристина  смотрела  на  Августа
так,  словно  он  сошел  с  ума.  —  Ты,  кажется,  действительно
болен.
 Август  провел  ее  в  спальню.
 160

—  Удрал  с  фронта  и  приехал  с  фальшивым  паспортом
па  имя  Альберта  Шульца.
 —  Но  мы  же  получили  телеграмму  от  командования
вермахта,  что  он  пал  как  герой,  в  бою,  —  все  еще  не  мог*
ла  поверить  Кристина.
 —  Пока  я  не  смог  ничего  от  него  узнать.  У  него  вы*
сокая  температура.
 —  Как  он  сюда  добрался?  Кто-нибудь  его  видел?
 —  Нет.
 —  Трус!  Ни  одна  немецкая  мать  не  перенесла  бы  такого
позора!
 —  Пока  мы  должны  его  спрятать.
 —  Здесь?  А  Марта,  а  Ганс?  О  нет!
 —  Помнишь  ту  комнату,  которую  Карл  приспособил  се¬
бе  в  подвале,  чтобы  проводить  там  лето,  когда  врачи  не
разрешили  ему  находиться  в  пещере  из-за  ревматизма?
Ганс,  Марта  и  Маргит  вообще  о  ней  не  знают,  а  прислуга
уже,  наверное,  забыла.  Даже  дверь  совершенно  эаросла  ви¬
ноградом.
 В  этот  момент  они  услышали,  что  кто-то  входит  из  са¬
лона  в  холл.  Август  быстро  вышел  из  комнаты.  Кристина
с  беспокойством  встала  у  дверей.  Только  сейчас  она  поняла
всю  величину  неприятности,  свалившейся  им  на  голову.
Вернулся  Август.  В  руке  у  него  были  какие-то  .письма.
 —  Это  Наргис,  —  сказал  он.  —  Я  велел  ей  принести  по¬
стель  из  кладовки,  сказал,  что  это  для  нового  фабричного
мастера.
 —  Может  быть,  дать  ей  несколько  свободных  дней?  —
пришло  в  голову  Кристине.
 —  Я  уже  думал  об  этом,  она  давно  их  просила.  У  нее
больная  мать.
 —  Что  мы  с  этим  всем  будем  делать?  —  спросила  Кри¬
стина  с  истеричной  ноткой  в  голосе.
 —  Пока  надо  приготовить  комнату  в  подвале  и  спря¬
тать  его  там.
 Минуту  они  сидели  молча.  Генрих,  погруженный  в  сон,
тяжело  дышал.
 —  Пойду  посмотрю,  принесла  ли  Наргис  постель.
 Август  вышел  из  комнаты.  Через  минуту  он  вернулся  и
 подал  энак,  что  уже  можно  спускаться  в  подвал.  Когда  они
проходили  через  салон,  Кристина  невольно  взглянула  на
висевший  на  стене  ковер.  Мастерски  вытканный,  он  изо¬
бражал  рыцаря  в  латах  с  мечом  в  правой  руке.  В  левой  у
него  был  щит,  украшенный  свастикой,  колосьями  пшени¬
цы  и  дубовыми  листьями.  У  рыцаря  было  лицо  Генриха.
 ]  1  Митра
 161

—  Его  выткали  напщ  работницы,  —  сказала  Кристи¬
на.  —  Вся  прислуга  убеждена,  что  он  погиб  как  герой,  на
поле  чести.  Вместе  с  Гансом  я  оформила  специальную  ком¬
нату  его  памяти,  которую  посещают  даже  дети,  их  приво¬
дит  друг  Бахмана,  директор  местной  школы.  Генрих  стал
для  них  символом.  Мы  говорим  им,  что  наши  молодые  та¬
лантливые  люди  готовы  отдать  жизнь  во  имя  идеи  нацио¬
нал-социализма...
 Август  прервал  Кристину:
 —  Это  Ганс  сделал  из  него  героя.  А  ты  слепо  повторя¬
ешь  его  слова.
 —  Ганс  или  не  Ганс,  в  конце  концов,  ты  больше  всех
его  слушаешь.  Господи,  что  нам  делать?
 —  Успокойся.  Иди  к  Генриху.  Я  ему  постелю  в  под¬
вале.
 Через  десять  минут  он  вернулся,  и  вместе  с  Кристиной
они  отнесли  находившегося  без  сознания  сына  в  укрытие.
Кристина  все  говорила:
 —  Не  знаю,  в  кого  он  пошел.  Я  никогда  не  была  либе¬
ралкой.  Мой  дед  служил  в  прусской  армии.  Я  всегда  была
человеком  прямолинейным.  Не  так,  как  вы:  ни  богу  свечка,
ни  черту  кочерга.  Великие  господа.  Чистюли,  педанты.  Мо¬
раль,  философия  и  поэзия.  Но  хитрости-то  вам  всегда  хва¬
тало.  Когда  приходило  время  борьбы,  настоящей  борьбы,
вас  не  было.  Но  когда  вы  чувствуете  выгоду,  да,  выгоду,  вот
тогда  вы  готовы  бороться.  Тогда  —  да.  Карл,  когда  понял,
что  мы  победим,  внезапно  стал  почти  сторонником  фюре¬
ра.  Когда  почувствовал,  что  власть  в  Иране  могут  захва¬
тить  фашисты...
 —  Какое  это  имеет  отношение  к  настоящему  делу?  —
отмахнулся  Август.
 —  Имеет,  имеет.  Ведь  Генрих  —  ваш  достойный  сын.
Отсутствие  дисциплины,  отвращение  к  мундиру...  Ну  а  те¬
перь  —  дезертирство...  Он  с  самого  начала  был  против
войны.
 —  А  кто  писал  гимн  в  его  честь?  Не  далее  как  неделю
назад  ты  выдавала  его  за  образец  настоящего  арийца.
 —  Откуда  можно  было  знать,  что  он  трус,  несчастный
трус?!
 —  Отстань!  Прекрати!  Пусть  он  поспит.
 Генрих  был  без  сознания.  Август  принес  из  соседнего
помещения  керосиновую  лампу.  При  ее  слабом  свете  они
оба  смотрели  теперь  на  сына.  Это  уже  был  не  тот  жизне¬
радостный  молодой  человек,  что  несколько  месяцев  назад.
Погруженный  в  лихорадочный  сон,  он  дышал  с  огромным
 162

трудом.  На  белой  простыне  лежали  исхудавшие,  тонкие  ру*
ки.  Август  молча  смотрел  на  сына.
 —  Он  принадлежит  к  людям,  о  которых  говорят,  что
они  одарены  искрой  божьей.  Он  схватывал  все,  за  что  толь¬
ко  ни  брался...  И  математику,  и  механику.  С  детства  лю-
бил  искусство,  рисовал.  Сам  научился  играть  на  гитаре,
зачитывался  поэзией.  Он  был  либералом  и  пацифистом,  а
мы  не  могли  с  этим  примириться,  ни  ты,  ни  я.  Мы  завидо¬
вали  его  таланту,  независимости...  И  тому,  что  все  в  жизг
ни  доставалось  ему  легко.  Помнишь,  Кристина,  как  ты  гор4
дилась  им? 	1
 Кристина  задумалась,  с  огромным  трудом  сдерживая
слезы.  Но  через  мгновение  пришла  в  себя  и  почти  проши*
пела:
 —  Тем  хуже.  Он  убежал  с  поля  битвы,  предал  идеаль^,
Тем  хуже,  —  повторила  она.  —  И  для  тебя  тоже.  Или  тй
не  понимаешь,  какой  это  позор?
 —  Понимаю.  Но  это  мой  сын.  И  я  должен  его  спасать,—
ответил  Август.
 ДВОЙНАЯ  ЖИЗНЬ
 того  дня,  когда  вернулся  Генрих,  для  Ав¬
густа  и  Кристины  наступили  тяжелые  вре¬
мена.  Шли  дни,  недели,  а  они  вели  двой¬
ную  жизнь,  полную  страха  и  нервного  на¬
пряжения.  Ежедневно,  иногда  через  день,
они  приходили  в  комнату  сына.  Когда  Кристина  находилась
в  подвале,  Август  сторожил  наверху.  Пока  на  них  никто
не  обращал  внимания:  ни  служанки,  ни  кто-либо  еще  и  не
догадывались,  что  произошло.  Только  поведение  собаки  бес¬
покоило  Кристину.  Она  заметила,  что  пес  все  чаще  кру¬
тится  у  входа  в  подвал.  Однажды  она  заметила,  что  собака
обнюхивает  корзину  с  продуктами  и  одеждой,  приготовлен¬
ную  для  Генриха.  Кристина  испугалась.  С  каждым  днем
она  становилась  все  более  нервной.  Любой  взгляд  или  за¬
мечание  домашних,  особенно  Ганса  Бахмана,  приводили  ее
в  ужас.
 Однажды  Август  в  очередной  раз  вернулся  из  города.
Кристина  вскочила  ему  навстречу.
 —  Я  купил  краски  и  полотно.  Он  должен  чем-нибудь
заниматься,  —  сказал  Август.
 —  Надо  подумать  о  собаке.
 —  А  что  случилось?
 11*
 163

—  Тебе  не  кажется,  что  она  часто  крутится  у  входа  в
подвал  и  это  может  нас  выдать?  Только  что  она  обнюхи¬
вала  корзину  с  вещами  для  Генриха.
 —  Не  преувеличивай.  Ты  хочешь  сейчас  к  нему  пой¬
ти?
 —  Сейчас  дома  никого  нет.  Маргит  вернется  через  два
часа,  Ганс  и  Марта  тоже  ушли.  Меня  беспокоит,  что  у  Ген¬
риха  до  сих  пор  высокая  температура  и  этот  противный  су¬
хой  кашель.  Иногда  я  думаю,  что  хорошо,  что  он  болен.
Потому  что,  выздоровев,  он  постарается  любой  ценой  отсю¬
да  выбраться.  Одна  только  мысль  об  этом  пугает  меня...
 —  А  зачем  ему  выходить?  —  прервал  ее  Август.  —
Ведь  он  должен  понимать,  в  каком  положении  находится.
Помнишь,  он  говорил  когда-то,  что  Ширин  возила  его  в
пустыню.  Генрих  хотел  там  рисовать  портреты  кочевников.
Сейчас  Ширин  нет,  но  он  утверждает,  что  там,  в  пустыне,
вдали  от  всего,  он  мог  бы  жить  спокойно.  Что  ты  об  этом
думаешь?
 Кристина  страдальчески  посмотрела  на  мужа.
 —  Неужели  ты  хочешь  все  потерять,  и  всю  свою  люби¬
мую  нефть  тоже?  —  сказала  она.  —  А  я  тем  временем  по¬
лучу  инфаркт  или  сойду  с  ума,  а?
 —  Не  понимаю,  —  ответил  сбитый  с  толку  Август.
 —  А  что  тут  понимать?  Мы  имеем  дело  с  врагом.  Разве
ты  не  знаешь,  что  хочет  сделать  твой  сын?  Он  наверняка
захочет  заняться  антивоенной  деятельностью.  И  это  в  стра¬
не,  имеющей,  как  говорит  Ганс,  ключевое  значение  для  су¬
деб  войны,  которую  мы  ведем.  А  ты  хочешь  его  выпустить!
 —  Но  он  же  не  сумасшедший?  Ты  думаешь,  что  это  воз¬
можно?
 —  Да.  Он  действительно  ошалел.  И  даже  не  скрывает,
что  хочет  использовать  любую  возможность,  чтобы  высту¬
пать  против  войны.  Недавно  он  пытался  просвещать  меня.
Ты  энаешь,  какие  апокалипсические  картины  он  пишет?
Хорошо,  что  этого  никто  никогда  не  увидит.
 —  Так  какого  же  черта  он  сюда  приехал?  Не  мог,  что
ли,  остаться  в  Европе  и  заниматься  там  своей  пропаган¬
дой?
 —  И  тогда  бы  весь  мир  знал,  что  сын  Витгенштейнов  —
дезертир  и  выступает  против  фюрера.  Здесь  он  по  край¬
ней  мере  под  нашим  контролем.  Иди  посмотри,  могу  ли  я
уже  выйти.
 —  А  Наргис?  —  спросил  Август.
 —  Я  послала  ее  на  почту.  Она  вернется  не  раньше  чем
через  два  часа.
 164

Они  посмотрели  на  часы  и  назначили  время,  когда  Кри¬
стина  должна  вернуться  из  укрытия.  Август  выглянул  во
двор,  чтобы  проверить,  нет  ли  там  кого.  Потом  дал  знак  же¬
не,  она  взяла  корзинку  и  исчезла.
 Август  вернулся  в  комнату  и  стал  ждать  условленного
часа,  чтобы  подстраховать  возвращение  Кристины.  Внезап¬
но  он  услышал  шум  автомобильного  мотора  —  это  вернул¬
ся  Бахман.  «Черт  побери,  не  мог  он  вернуться  немного
позднее»,  —  расстроился  Август.  Больше  всего  он  боялся
именно  Бахмана.  Август  вышел  в  коридор.  Появился  Ганс
с  бутылкой  вина  и  двумя  бокалами.
 —  Приветствую  вас,  барон.  Сердечно  приглашаю  к  нам.
У  нас  в  гостях  несколько  человек,  от  которых  могут  зави¬
сеть  судьбы  Востока.  И  вино  у  нас  превосходное,  из  нашей
Франции.  Но  сначала  я  хотел  бы  выпить  с  вами.
 —  Нет,  нет,  благодарю,  —  сказал  Август  и  с  испугом
увидел  через  окно,  что  рядом  с  входом  крутится  собака.
 —  Не  стесняйтесь.  Выпьем  за  наше  господство  в  Евро¬
пе,  а  потом  на  Востоке,  —  сказал  Бахман,  наполняя  бока¬
лы.  Август  выпил  и  украдкой  взглянул  на  часы.  Было  са¬
мое  время  идти  эа  Кристиной.
 —  Мне  кажется,  что  это  было  вчера,  —  продолжал
Ганс,  —  я  беседовал  с  вами,  барон,  о  стакане  воды,  кото¬
рый  издалека  выглядит  пустым.  Вы  помните?  Нам  не  хва¬
тало  только  нескольких  капель.  Мы  размножили  эти  капли
так  же,  как  Христос  разделил  хлеб.  И  оделили  всех.  Прес¬
су,  парламент,  армию  вместе  с  самим  шахом.  Теперь  мы
уже  везде.  А  вскоре  исполнится  и  ваша  мечта.  Эту  воду  мы
заменим  на  нефть.  Разве  это  не  прекрасно?
 Слушая  Бахмана,  Август  нервно  поглядывал  в  окно,  с
беспокойством  наблюдая  за  крутившейся  по  двору  соба¬
кой.
 —  Это  настоящее  чудо,  —  продолжал  Ганс.  —  Вы  зна¬
ете,  я  не  могу  только  понять,  почему  такая  прекрасная  идея
все  равно  сталкивается  с  сопротивлением.  Так  же,  как  и  у
Христа,  у  нас  есть  люди,  которые  в  нас  не  верят.  Напри¬
мер,  доктор  Иоахим.  Вроде  бы  просвещенный  человек,  а
ведет  себя  так,  словно  вообще  не  замечает  наших  успехов.
Австрия,  Чехословакия,  Голландия,  Бельгия,  Польша,  те¬
перь  Франция.  Но  есть  и  еще  более  опасные  люди.  Они  за¬
нимаются  враждебной  нам  пропагандой.  Среди  ваших  кли¬
ентов  случайно  не  появлялся  некий  Альберт  Шульц?  Мы
ищем  человека,  который,  прибыв  в  Иран,  из  Хорамшаха  при¬
ехал  в  Шираз.
 165

Слушая  Бахмана,  Август  побледнел,  но  через  мннуту
взял  себя  в  руки  и  чужим  голосом  ответил:
 —  Нет,  я  не  сталкивался  с  таким  человеком.
 —  ЕсЯй  Он  йоявйтся  на  вашем  предприятии,  прошу  мне
немедленно  сообщить.  Я  непременно  должен  схватить  его,
должен!  —  выразительно  произнес  Бахман  и  предложил
Августу  перейти  в  пещеру.  Когда  они  оказались  в  саду,
Август  подозвал  собаку,  обласкал  ее,  стараясь  все  время
держать  ее  при  себе.
 —  А  вы  знаете,  —  говорил  Бахман,  —  ваша  племянни¬
ца  начала  играть  роль  детектива.  Садовник  говорил  мне,
что  она  расспрашивала  о  несчастном  случае,  произошедшем
с  ее  отцом.  Я  сам  случайно  слышал  обрывок  их  беседы.
Мне  это  не  нравится.
 —  Я  думаю,  что  ею  руководило  простое  любопытство.
 —  Я  завидую  вашему  душевному  спокойствию,  но  все-
таки  прошу  помнить,  что  вода  в  нашем  стакане  до  тех  пор
невидима,  пока  кто-то  чужой  не  качнет  стакан.  А  это  может
повредить  не  только  мне.  Ну  что  ж,  мы  ждем  вас,  барон,  —
сказал  Ганс  и  пошел  в  свою  комнату.
 Август  подозвал  собаку,  запер  ее  в  комнате  и  вышел
в  сад.  С  минуту  он  прогуливался  неподалеку  от  укрытия,
потом  выразительно  покашлял.  Кристина  вышла  из  подва¬
ла,  и  они  вернулись  в  дом.  Здесь  изнервничавшаяся  Крис¬
тина  дала  волю  своему  раздражению.
 —  Почему  мне  пришлось  так  долго  ждать?  У  Генриха
еще  высокая  температура,  но,  странное  дело,  он  в  хорошем
настроении.  Во  всяком  случае,  значительно  лучшем,  чем
мы.  Говорит,  что  удрал  из  ада  и  все,  что  имеет  сейчас,  чу¬
десно.  О  господи,  сколько  немецких  сынов  гибнет  на  фрон¬
те  за  родину,  а  он,  именно  он,  должен  был  дезертировать!
Не  понимаю  зачем.  Он  никогда  не  был  трусом.  С  детства  не
энал,  что  такое  страх.  Он  любил  риск!  Почему  ты  молчишь?
О  чем  ты  думаешь?
 —  Ганс  говорил  об  Альберте  Шульце.
 —  Ганс?  Что  он  сказал?
 —  «Он  попадет  в  мои  руки»,  —  сказал  он.  Ты  же  зна¬
ешь,  что  Бахман  —  человек  исключительно  упорный  и  же¬
стокий.
 —  Но  откуда  он  узнал?
 —  Ты  помнишь,  Кристина,  Генрих  говорил  о  том,  что  у
него  произошло  с  водителем  грузовика?  Ведь  он  оставил  в
машине  свою  сумку.
 —  Но  ведь  это  не  имеет  значения.  Они  такими  мелоча¬
ми  разве  занимаются?
 166

—  Тот  водитель  перевозил  оружие.  Ты  это  называешь
мелочами?  Как  ты  думаешь,  Ганс  встречался  с  этим  води¬
телем?
 —  Не  обязательно.  Говорить  мог  кто-то  другой,  но  эта
информация  каким-то  образом  попала  к  Гансу.  Ведь  изве¬
стно,  что  Альберт  Шульц  вышел  из  машины  в  Ширазе...
 Кристина  потянулась  за  сигаретой,  но  не  могла  сдержать
дрожи  в  руках.  Август  подал  ей  огонь.
 —  Успокойся,  —  сказал  он.  Ведь  все  знают,  что  Ген¬
риха  нет  в  живых.  Мы  получили  телеграмму  командования,
что  он  погиб.  Они  ищут  Альберта  Шульца  среди  наших
специалистов,  направленных  в  Иран.  Но  в  самом  деле,  сле¬
дует  как  можно  быстрее  подумать  о  паспорте.  Только  как
это  сделать?
 —  Я  не  могу  всем  заниматься.  Я  и  прачка,  и  кухарка,  и
медсестра.  Я  вообще  все.  Теперь  ты  поработай  головой.
 —  Это  не  так  просто.  Он  же  не  может  воспользоваться
иранским  паспортом,  с  его-то  лицом  и  знанием  языка.
 —  А  может  быть,  Маргит  нам  поможет?  Что  ты  об  этом
думаешь?
 —  Маргит?  А  ты  знаешь,  что  только  что  Ганс  Бахман
сказал  мне,  что  она  по  собственной  инициативе  ведет  след¬
ствие  по  делу  Карла?
 —  О  господи!  Только  этого  нам  не  хватало!
 *  *  *
 Ежедневно  в  одно  и  то  же  время  дочь  барона  навещала
отца.  В  тот  день  она  приехала  из  больницы  чуть-чуть  по¬
раньше  и  сразу  направилась  в  комнату,  где  лежал  Карл.
Но  она  была  пуста.  Забеспокоившись,  Маргит  выглянула  в
окно  и  увидела  собравшихся  во  дворе  больных.  В  центре
двора  стояла  инвалидная  коляска,  на  которой  сидел  ее  отец.
Около  него  крутился  один  из  больных,  загримированный
под  Гитлера.  Рядом  стояла  группа,  изображающая  музы¬
кантов.  Вместо  инструментов  у  них  в  руках  были  какие-то
странные  железки,  крышки  от  кастрюль  и  трубки,  изобра¬
жающие  духовые  инструменты.  Перед  ними  в  две  шеренги
выстроились  другие  пациенты  и  по  сигналу  начали  марши¬
ровать  перед  «фюрером»  и  коляской  барона.  Проходя  мимо
них,  они  поднимали  вверх  похожие  на  дротики  палки.  К
концу  каждой  из  них  прикреплены  были  изображения  про¬
тивников  третьего  рейха.  Создавалось  впечатление,  что  голо¬
вы  врагов  Гитлера  насажены  на  концы  копий.
 167

Маргит  онемела.  Она  не  верила  собственным  глазам.
«Что  они  выделывают  с  моим  отцом!»  —  подумала  она  и
бросилась  в  сторону  выхода  на  больничный  двор.  Однако
ее  задержал  появившийся  в  коридоре  санитар.
 —  Очень  прошу  вас,  не  ходите  туда,  —  сказал  он.
 —  Что  это  за  идиотский  маскарад?
 —  Не  ходите  туда,  прошу  вас.  Вы  можете  доставить  не¬
приятности  себе  и  отцу.
 —  Но  почему,  черт  побери?
 —  Прошу  вас  успокоиться,  это...  —  Он  заколебался.  —
Наш  ординатор  стал  проводить  такие  реабилитационные  за¬
нятия.  Упражнения  памяти  помогают  концентрировать  вни¬
мание  больных,  пациенты  заучивают  стихи  или  другие  тек¬
сты.  Потом  организуют  что-то  вроде  представления.  Больные
на  память  произносят  свои  роли.  А  у  санитара  господина  ба¬
рона  есть  записанные  на  пластинку  выступления  Гитлера.  И
он  часто  проигрывал  их  для  нас  и  для  больных.  Один  из  па¬
циентов,  вон  тот,  который  стоит  рядом  с  вашим  отцом,  вы¬
учил  эту  речь  наизусть.  И  сейчас  как  раз  идет  представ¬
ление.
 —  Но  зачем  им  нужен  мой  отец?  —  спросила  все  более
вскипавшая  Маргит.
 —■  Потому  что  барон  —  единственный  настоящий  не¬
мец.  Еще  раз  простите,  что  я  задержал  вас,  —  сказал  са¬
нитар.
 —  Где  ординатор?
 —  Сейчас  я  позову  его,  но,  умоляю  вас,  не  выходите  во
двор.
 Потрясенная  до  глубины  души,  Маргит  смотрела  в  окно
на  необычный  спектакль.  Больные  кончили  маршировать.
Теперь  человек,  загримированный  под  фюрера,  встал  на  пе¬
ревернутое  ведро  и  начал  произносить  речь.  Его  манера  го¬
ворить  и  голос  настолько  напоминали  Гитлера,  что  слушав¬
шая  его  Маргит  на  мгновение  забыла  об  отце.
 Наконец  появился  ординатор.  Подходя  к  Маргит,  он  ска¬
зал:
 —  Прошу  меня  простить.  Я  ничего  не  знал  об  этом
печальном  инциденте.  Это,  конечно,  моя  вина.
 —-  Этот  человек  знает  немецкий?
 Ни  слова.  Он  заучил  все  механически  и  совершенно
не  понимает,  что  говорит.
 —  Это  просто  необыкновенно.  Ведь  он  безошибочно,
слово  в  слово,  повторяет  речь.
 —  Правда?  Это  исключительно  результативный  метод
концентрации.  Кроме  того,  больной  забывает  о  своем  внут¬
 168

реннем  мире  и  начинает  сосредоточивать  внимание  на  окру¬
жающих  его  вещах.  Мы  уже  год  работаем  в  этом  направ¬
лении.  Но  пока  это  еще  эксперимент.
 —  Мне  бы  хотелось,  чтобы  отец  был  от  этого  избав¬
лен,  —  сказала  Маргит.  Она  на  секунду  задумалась  и  тут
же  приняла  решение:  —  Я  решила  взять  его  домой!
 —  Вы  считаете,  что  домашние  условия...
 —  ...гораздо  лучше,  чем  здесь,  в  больнице.  Правда,  я  не
психиатр,  но  немного  разбираюсь  в  медицине.  Надеюсь,  вы
в  этом  не  сомневаетесь?
 —  Могу  согласиться  только  под  вашу  ответственность.
 —  Да.  Я  подпишу  все,  что  нужно.
 —  Только  давайте  подождем,  пока  они  закончат.  Оста¬
лось  уже  немного.
 С  нескрываемым  возмущением  Маргит  наблюдала  за  фи¬
налом  этого  зрелища.  Пациент,  изображавший  Гитлера,
окончил  свою  речь.  Группа  больных  хором  исполнила  не¬
мецкий  марш  и,  хлопая  в  ладоши,  выстроилась  в  длинном
коридоре,  по  которому  санитар  повез  коляску  с  неподвижно
сидящим  Карлом  фон  Витгенштейном.
 —  А  где  санитар  достал  эту  пластинку  с  речью  Гитле¬
ра?  —  спросила  ординатора  Маргит.
 —  Вы  знаете,  он  фанатичный  сторонник  фюрера.  Эту
пластинку  достал  ему  Ганс  Бахман.
 —  Этот  господин  сюда  приходит?
 —  Да,  довольно  часто  —  в  ваше  отсутствие.  Они  посе¬
щают  барона  вместе  с  господином  Августом.
 —  Может  быть,  этот  спектакль  инспирирован  господи¬
ном  Бахманом?
 —  Нет,  абсолютно  нет.  Это  была  наша  идея.
 В  тот  же  вечер  Маргит  взяла  отца  из  больницы.  Когда
они  оказались  дома,  она  заметила  в  его  глазах  словно  про¬
блеск  жизни.  Это  придало  ей  искорку  надежды.  Может
быть,  в  спокойной  домашней  обстановке  больной  постепен¬
но  придет  в  себя?
 Между  тем  уже  на  следующий  вечер  Бахман,  не  спра¬
шивая  ничьего  позволения,  устроил  прием  в  саду  Витген¬
штейнов.  Это  не  был  в  буквальном  смысле  прием,  скорее
«товарищеская»  встреча,  на  которую  он  пригласил  специ¬
ально  подобранных  людей:  немецких  специалистов,  экспер¬
тов  и  торговых  агентов.  Его  гостями  были  офицеры  абве¬
ра.  Все  они  прибыли  недавно  в  Иран  под  самыми  различ¬
ными  предлогами.  Среди  участников  встречи  были  также
сторонники  фашистского  движения  —  офицеры  иранской
армии.
 169

Во  второй  половине  дня  Маргит  отправилась  в  длитель¬
ную  прогулку,  подальше  от  усадьбы  Витгенштейнов.  В  это
же  время  Наргис  пошла  в  город:  она  зашла  к  аптекарю,
к  которому  когда-то  направил  ее  Ореш,  чтобы  передать
пачку  листовок.  Но  аптека  была  закрыта.  Наргис  спрята¬
ла  листовки  на  дне  корзины  с  покупками  и  вернулась  во
дворец.  В  доме  шла  подготовка  к  приему,  который  устраи¬
вал  Бахман.  Никем  не  замеченная,  девушка  пробралась  в
свою  комнату  и  засунула  пачку  листовок  под  кровать,  ре¬
шив  позднее,  в  подходящий  момент,  перепрятать  ее  на
чердак.  Потом  она  понесла  корзину  с  покупками  в  кухню.
В  окно  она  увидела  Маргит,  катившую  коляску  с  парали¬
зованным  бароном.
 Они  возвращались  с  прогулки.  С  того  времени  как  Нар¬
гис  включилась  в  подпольную  деятельность,  она  совершен¬
но  другими  глазами  смотрела  на  все,  что  происходило  в
резиденции.  Она  заметила,  что  стиль  жизни  Августа  и  Кри¬
стины  в  последнее  время  изменился:  они  почти  не  поки¬
дали  дома,  а  если  куда-то  уходили,  то  по  очереди.  Ганс
и  Марта,  несмотря  на  то  что  жили  в  одном  доме,  также
вели  независимую  жизнь  и  даже  редко  вместе  садились  за
стол.  Дочь  барона  без  симпатии  относилась  как  к  Бахману,
так  и  к  Августу  и  его  супруге.  Она  была,  как  всегда,  лю¬
безна,  но  в  ее  отношениях  с  дядей  и  особенно  Гансом
Бахманом  Наргис  чувствовала  холод.  Радость  жизни,  теп¬
ло  и  сердечность,  присущие  Маргит  раньше,  исчезли.  Все
свое  время  она  посвящала  больному  отцу  или  занималась
своими  делами.  Наргис  заметила  также,  что  дочь  барона
очень  подружилась  с  доктором  Иоахимом;  как  раз  сейчас
она  увидела,  что  доктор  подошел  к  Маргит,  возвращавшей¬
ся  с  прогулки.
 —  Вас  тоже  пригласил  Ганс  Бахман,  доктор?  —  спро¬
сила  Маргит.
 —  Ганс  Бахман?  —  Иоахим  не  понял  вопроса.  —  А  что
у  меня  с  ним  общего?  Я  узнал  в  больнице,  что  вы  забрали
отца  домой,  и  просто  пришел  навестить  барона.
 Уже  в  доме  Маргит  рассказала  доктору  о  вчерашнем
происшествии  в  больнице.
 —  Надеюсь,  вы  не  удивляетесь,  что  я  не  могла  согла¬
ситься  с  подобного  рода  практикой?
 Иоахим  с  пониманием  кивнул  и  подошел  к  окну.  Из  са¬
да  доносился  гул  мужских  голосов.  Прислуга  расстелила
на  газоне  большой  узорчатый  ковер,  расставила  столики.
Специально  приглашенный  из  немецкого  клуба  кельнер
стоял  за  импровизированным  баром.  На  деревьях  были  раз¬
 170

вешены  цветные  лампочки,  которые  яркими  бликами  от¬
ражались  в  прозрачной  поверхности  пруда.  Среди  гостей
была  и  Марта.  В  тот  день  она  первый  раз  появилась  на
людях  как  жена  Ганса  и  с  большим  шармом  играла  роль
хозяйки  дома.  Прислуга  разносила  напитки.  Бахман  под¬
нял  бокал,  произнося  тост.  По  его  поведению  было  видно,
что  он  здесь  самый  важный  человек.
 Прием  был  в  разгаре.  Кто-то  из  немецких  офицеров
учил  своих  иранских  друзей  фашистскому  приветствию,  а
другой  с  улыбкой  показывал,  как  правильно  поднимать
для  этого  руку.  Наблюдац  эту  сцену  из  окна,  доктор  Иоа¬
хим  заметил:
 —  Дорогая  Маргит,  минуту  назад  вы  очень  обиделись
на  устроенное  в  психиатрической  больнице  представление.
И  вы  были  совершенно  пр$вы.  Но  те  люди  заперты  в  доме
умалишенных.  А  у  этих  —  в  руках  власть.  И  вот  это-то
и  страшно. 	4
 —  Может  быть,  и  хорошо,  что  мой  отец  этого  не  ви¬
дит,—  ответила  Маргит  и,  глядя  на  Ганса,  добавила:  —
Представляете,  он  ведет  себя  так,  словно  находится  в
собственном  доме.
 —  Сочувствую  вам,  —  ответил  Иоахим.  —  Когда  я  смо¬
трю  на  Бахмана,  мне  вспоминается  сказка  Андерсена  о  че¬
ловеческой  тени.  Она  служит  своему  хозяину,  служит,  слу¬
жит,  но  с  течением  времени  становится  все  более  самоуве¬
ренной.  Хозяин  худеет,  а  его  тень  становится  все  толще  и
толще  и  в  конце  концов  начинает  уже  приказывать  хозя¬
ину.
 —  Возможно,  мне  это  и  показалось,  но,  вернувшись  до¬
мой,  отец  вроде  бы  начал  реагировать  на  окружающее,—
переменила  Маргит  тему  разговора.  —  Я  узнала,  что  сани¬
тар,  ухаживавший  за  ним  в  больнице,  был  доверенным  че¬
ловеком  Бахмана.  Как  вы  считаете,  доктор,  он  мог  подсы¬
пать  что-нибудь  отцу?
 —  Если  позволите,  я  осмотрю  барона,  —  произнес
врач.  —  О,  я  вижу,  что  и  господин  Август  с  супругой  при¬
соединились  к  гостям,  —  добавил  он,  выглянув  в  окно.
 Шум  голосов,  доносившихся  из  сада,  становился  все
сильнее.  Кто-то  запел  гитлеровский  марш,  который  хором
подхватили  остальные.  Доктор  затворил  окно  и  подошел  к
постели  больного.
 Гости  в  саду  разделились  на  группы.  Одни  сидели  за
расставленными  на  газоне  столиками,  другие  толпились
около  пещеры,  где  бармен  разливал  баварское  пиво.  Вит¬
генштейны  оказались  в  стороне.
 171

—  Ганс  предупредил,  что  устраивает  этот  прием?  —.
спросила  Кристина.
 —  Где  там!  Не  только  не  попросил  разрешения,  но  да¬
же  заранее  мне  об  этом  не  сообщил.
 —  Пусть  делает,  что  хочет,  лишь  бы  оставил  нас  в  по¬
кое.  —  Кристина  невольно  взглянула  в  сторону  двери,  вед¬
шей  в  подвал.  —  Как  ты  считаешь,  Маргит  специально
привезла  Карла  домой?
 —  Она  упряма...
 —  И  продолжает  заниматься  своим  расследованием?  —
спросила  Кристина.  В  этот  момент  она  заметила  пса,  кру¬
тившегося  около  укрытия  Генриха.  —  Убери  его  отсюда!
 Август  незаметно  увел  собаку  и  спрятал  ее  в  доме,
потом  возвратился  к  жене.
 —  Я  достала  Отраву  для  собаки.
 —  Что  ты  мелешь?
 /—  То,  что  слышал.  Ведь  она  же  может  нас  выдать.  Ты
хочешь  дождаться,  пока  на  нас  свалится  беда?  Ты  сегодня
же  это  сделаешь!
 —  Когда  ты  пойдешь  к  Генриху?
 —  Я  должна  отнести  ему  лекарство.  Но  как?  —  Она
посмотрела  на  мужчин,  стоявших  у  бара.  Внезапно  рядом
с  озабоченными  Витгенштейнами  появился  Ганс.
 —  Позвольте,  господа.  Прибыл  наш  высокий  гость.  На¬
до  его  встретить,  —  произнес  Ганс  настойчиво.
 Из  машины  вышел  тучный  лысый  мужчина.  Внешне
он  напоминал  Муссолини.  Бахман  вытянулся,  что-то  доло¬
жил.  Прибывший  кивнул  головой  и  спросил:
 —  Вы  живете  здесь?
 —  Так  точно!  Пока  эдесь,  господин  полковник,  —  поч¬
тительно  ответил  Ганс  и  представил  гостю  сначала  Марту,
потом  Августа  и  его  жену.
 Услышав  фамилию,  полковник  повернулся  к  Августу:
 —  А,  Карл  фон  Витгенштейн?
 —  Нет,  господин  полковник,  это  его  брат.  С  бароном  же
произошел  несчастный  случай.  Он  парализован.  Господин
Август  пока  сотрудничает  с  нами,  с  фирмой  Деттердинга.
Он  выдающийся  специалист  в  этой  области.  В  будущем  он
займется  в  этом  районе  нефтью,  —  доложил  Ганс.
 —  Это  очень  важно.  Это  ваш  сын  геройски  пал  на
фронте?
 —  Да,  господин  полковник,  —  ответил  Ганс.
 —  Мы  гордимся  родителями,  воспитавшими  таких  ге¬
роев,  —  произнес  полковник  и  поцеловал  руку  Кристины.
 172

Та  в  первую  минуту  не  знала,  что  ответить,  но  взяла  себя
в  руки  и  сказала:
 —  Да.  У  нас  был  единственный  сын,  и  мы  принесли
его  в  жертву  на  алтарь  отечества.
 —  Семья  Витгенштейнов  давно  живет  в  этой  стране  и
пользуется  большим  уважением.  Их  сын,  несмотря  на  срав¬
нительно  недолгое  пребывание  в  Иране,  пользовался  боль¬
шой  популярностью.  Он  был  художник  и  оставил  после
себя  много  картин,  —  продолжал  Бахман.
 —  Художник?  —  спросил  полковник.
 —  Да,  кроме  всего  прочего...  —  подтвердил  Ганс.
 В  разговор  вмешалась  Марта:
 —  А  может  быть,  господин  полковник  пожелает*  взгля¬
нуть  на  эти  картины,  они  в  самом  деле  неплохи,  —  пред¬
ложила  она.
 Офицер  с  удовольствием  согласился.  В  комнатах  гость
обратил  внимание  на  ковер,  изображавший  рыцаря  с  фа¬
шистскими  эмблемами.
 —  Это  наш  сын.  Ковер  соткали  работницы  нашей  фаб¬
рики,  —  пояснила  Кристина.
 Август  принес  несколько  картин  из  другой  комнаты.
 —  Мы  намерены  организовать  выставку  работ  сына
господ  Витгенштейн.  Пусть  иранская  молодежь  убедится
в  том,  что  эа  дело  третьего  рейха  отдают  жизнь  даже  ху¬
дожники,  —  сообщил  Бахман.
 Тем  временем  Август  и  Кристина  расставляли  картины
вдоль  стены.  Одна  из  них  изображала  фанатичную  толпу,
над  которой  нависла  карикатурная  фигура  Гитлера.  Август
сейчас  только  заметил,  что  совершил  ошибку,  принеся  имен¬
но  это  полотно,  и  попытался  прикрыть  его  другим.  Однако
полкобник  заметил  это  и,  осмотрев  экспозицию,  произнес:
 —  Наглядная  пропаганда  имеет  огромное  значение  для
нашего  дела.  Я  поддерживаю  вашу  инициативу,  с  той  лишь
поправкой,  что  демонстрировать  надо  произведения,  выра¬
жающие  душу  и  стремления  нашего  народа.  А  наш  дух
должен  изображаться  полным  полета,  энергии,  жажды  борь¬
бы,  стремления  к  завоеваниям,  упорства,  любящим  новый
порядок  и  свободу.  В  такой  экспозиции  нет  места  интеллек¬
туальному  сифилису,  которым  заражает  мир  прогнившая
Франция.
 Ганс  Бахман  уничтожающе  глянул  на  Августа  и  ус¬
лужливо  спросил:
 —  Отказаться  от  этой  выставки?..
 —  Как  раз  наоборот.  Ее  надо  устроить,  но  показать
только  те  работы,  которые  служат  укреплению  нашей  на¬
 173

ционал-социалистской  идеи,  —  решительно  заключил  пол*
ковник.
 —  В  нашем  консульстве  много  соответствующих  кар*
тин.  Можно  на  время  выставки  одолжить  их  и  пополнить
экспозицию...  —  предложил  Ганс.
 —  Да,  это  можно.
 В  это  время  из  сада  донеслось  громкое  хоровое  пение.
Удивленный  полковник  спросил:
 —  Что  это  такое?
 —  Наши  офицеры  поют  иранский  гимн  о  царе  царей,  —.
пояснил  Ганс.
 В  ответ  группа  иранских  офицеров  запела  на  лбманом
немецком:  «Германия,  Германия  превыше  всего...»
 Гость  удовлетворенно  улыбнулся  и  вышел  в  сад  к  соб¬
равшимся.  За  ним  направились  Ганс  с  женой  и  Витген¬
штейны.  При  виде  полковника  собравшиеся  прекратили
петь  и  приветствовали  его  на  гитлеровский  манер.
 —  Не  останавливайтесь,  господа.  Продолжайте  петь!
Пойте!  Это  имеет  огромное  значение.  Это,  господа,  явля¬
ется  символом  нашего  единства.  Скажу  больше:  эти  гим¬
ны  скоро  зазвучат  далеко  за  границами  наших  стран...  В
самом  сердце  России.
 Раздались  аплодисменты.  Высокий  гость  продолжал:
 —  Вам  известно,  господа,  что  иракский  народ  сбросил
с  себя  ярмо  английского  колониализма.  Я  привез  хорошие
новости.  Третьего  апреля  в  Ираке  создано  новое  прави¬
тельство  великого  иракского  патриота  Рашида  Али  эль
Гайлани.  Его  поддержал  весь  народ.  Конечно,  англичане
стараются  вернуть  к  власти  своего  прислужника  Нури  Саи¬
да.  Но  сегодня  Ирак  не  одинок.  За  ним  стоят  такие  вели¬
кие  державы,  как  Германия,  Италия...  Сегодня  Ирак,  зав¬
тра  Ливан,  Сирия,  Иордания,  Палестина,  Египет  пойдут
дорогой  свободы.  Господа,  поднимем  тост  за  нашу  победу!
 Все  дружно  выпили.  Иранский  офицер,  которого  гитле¬
ровский  коллега  только  что  учил  фашистскому  приветст¬
вию,  подошел  к  полковнику  и,  откашлявшись,  сказал:
 —  Но  ведь  король  Фейсал,  который  всегда  был  англий¬
ским  слугой,  так  и  остался  иракским  королем.
 —  О,  с  королями  разное  случается,  —  с  легким  прене¬
брежением  произнес  полковник.  —  Сегодня  так,  завтра  по-
другому.
 —  А  зачем  Гайлани  заявил,  что  будет  придерживаться
нейтралитета  и  сохранит  верность  англо-иракскому  догово¬
ру  1930  года?  —  спросил  иранец.
 —  Считаю  это  заявление  дипломатическим  ходом,  сей¬
 174

час  необходимым.  Зачем  Гайлани  дразнить  льва,  хоть  и
старого.  Мы  должны  усыпить  бдительность  англичан  и,  ко¬
нечно,  прежде  всего  русских,  —  авторитетно  заявил  пол¬
ковник.  Иранец  на  минуту  задумался.
 —  Да,  но  ведь  должна  была  произойти  революция,—
произнес  он.  —  Массовое  участие  рабочих,  солдат...
 —  Уважаемый  коллега,  —  прервал  его  полковник,  —
сейчас  не  время  устраивать  революции.  Ведь  каждое  сти¬
хийное,  хаотическое  движение  может  оказаться  опасным.
Этого  только  и  ждут  красные.  Ираку  необходимо  сильное
правительство,  которое  в  нужное  время  смогло  бы  достой¬
но  противостоять  англичанам.  Это  правительство  должно
действовать  очень  предусмотрительно  и  дипломатично.
 В  этот  момент  к  полковнику  подошла  Марта.
 —  Телефон,  господин  полковник.
 Полковник  вошел  во  дворец.  Ганс  Бахман  пригласил
всех  офицеров  выпить  баварского  пива,  кто-то  поставил
пластинку  с  немецкими  мелодиями.  В  это  время  к  дому
подъехал  автомобиль.  Из  него  вышел  немецкий  консул.
Ганс  выбежал  на  террасу.  Консул,  поздоровавшись  с  ним,
сказал:
 —  Британские  войска  атаковали  Басру.  Премьер  Ра¬
шид  Али  эль  Гайлани  не  согласился  пропустить  восьмиде¬
сятитысячную  англо-индийскую  армию  из  Индии  через
Ирак.  Это  послужило  Англии  поводом  для  вооруженной
агрессии.
 —  Идем  к  полковнику,  —  сказал  Ганс.
 Они  вошли  во  дворец.  Полковник  как  раз  заканчивал
телефонный  разговор.
 —  Я  уже  все  знаю,  господа,  знаю,  —  произнес  оп,  уви¬
дев  входивших.  —  Где  мы  сможем  спокойно  поговорить?
 Ганс  пригласил  их  в  свой  кабинет.  Они  сидели  втроем:
полковник,  консул  и  Бахман.
 —  Каково  сейчас  положение  Гайлани?  —  спросил  пол¬
ковник.
 —  По  последним  сведениям,  —  начал  консул,  —  в
иракской  армии  насчитывается  сорок  тысяч  солдат  и  офи¬
церов.  Она  состоит  из  четырех  дивизий  и  моторизованной
бригады.  Авиация  имеет  на  вооружении  шестьдесят  само¬
летов.  Но  англичане  направили  в  Ирак  из  Палестины  опе¬
ративную  группу,  состоящую  из  Арабского  легиона,  тан¬
ковой  бригады,  кавалерийской  дивизии  и  морской  пехоты.
 —  К  сожалению,  —  после  минутного  раздумья  ответил
консул,  —  наши  опасения  подтвердились.  Мы  всегда  счи¬
тали,  что  восстание  в  Ираке  преждевременно.  Гайлани  вы¬
 175

брал  не  лучший  момент.  С  самого  начала  это  нас  не  устраи¬
вало.  И  ход  событий  показал,  что  мы  были  правы.  Арабы,
как  это  им  свойственно,  все  делают  второпях.  Теперь  же
возникшую  проблему  следует  решить  следующим  спосо¬
бом:  всячески  инспирировать  гражданскую  войну.  Застав¬
лять  ее  тянуться  до  бесконечности,  чтобы  таким  путем  свя¬
зывать  вооруженные  силы  Великобритании.  Тогда  мы  об¬
легчим  армии  Роммеля  выполнение  ее  основного  задания:
наступление  на  Египет.
 —  А  наше  участие?  —  спросил  полковник.
 —  Его  ограничим  до  минимума,  —  сказал  консул.  —
Мы  можем  нанести  удар  только  в  критический  момент,  к
тому  же  ограниченными  силами.  Сейчас  наша  главная  за¬
дача  —  усыпить  бдительность  русских.
 —  Да,  —  согласился  полковник.  —  На  примере  собы¬
тий  в  Ираке  мы  должны  сделать  вывод  о  том,  как  следует
действовать  здесь,  в  Иране.  Нам  нельзя  совершать  подоб¬
ной  ошибки.  Необходимо  четко  координировать  наши  дей¬
ствия.  Любое  крупное  начинание  в  Иране  должно  оставать¬
ся  под  нашим  контролем.  А  вы,  господа,  должны  внима¬
тельно  следить  за  развитием  событий.  Записывайте,  —
обратился  он  к  Гансу.
 Бахман  потянулся  за  блокнотом,  вынул  из  кармана  ав¬
торучку  и  стал  внимательно  вслушиваться  в  слова  полков¬
ника.
 —  Наши  директивы  на  ближайшие  недели  следующие.
Всю  деятельность  вы  должны  сохранить  в  абсолютной  тай¬
не.  Необходимо  усыпить  бдительность  англичан,  а  значит,
ни  в  коем  случае  не  допускать  утечки  информации.  В  бли¬
жайшую  неделю  вы  примете  пятьдесят  офицеров  абвера,
которые  в  течение  нескольких  дней  будут  переброшены  из
Центра  в  ваш  район  для  выполнения  специального  зада¬
ния.  Целью  первой  группы  под  командованием  обер-лейте-
нанта  Мерцига  будет  подготовка  к  выводу  из  строя  нефте¬
перерабатывающего  предприятия  в  Абадане,  чтобы  таким
путем  лишить  горючего  британский  флот.  Группа  Мерцига
будет  выступать  как  делегация  Гамбургской  экспортной
компании.  Вторая  группа  —  под  видом  экспертов  предприя¬
тия  «И.  Г.  Фарбениндустри»  —  займется  приемом  пере¬
брасываемых  в  Иран  оружия  и  взрывчатки.  Вы  можете  раз¬
местить  их,  —  обратился  он  к  Бахману,  —  в  качестве  спе¬
циалистов  в  красильне  ковровой  фабрики  Витгенштейна.
Следует  также  подумать  о  незаметной  организации  соот¬
ветствующих  складов.  Третья  группа  наших  специалистов
будет  действовать  в  качестве  представителей  торговых
 176

фирм.  Их  задания:  сбор  разведывательной  информации  о
коммуникациях,  аэродромах  и  военных  базах  Великобри¬
тании,  передвижениях  войск  и,  что  очень  важно,  подготов¬
ка  площадок  для  приема  грузов  и  парашютистов  в  «день
Икс».  Кодовое  название  нашего  плана  —  «Амина».  План
утвержден  шефом.
 —  Адмиралом  Канарисом?  —  спросил  Бахман.  Полков¬
ник  кивнул  и  добавил:
 —  Лучше  не  называть  фамилий.  Дальнейшие  планы  мы
обсудим  в  свое  время.
 Внезапно  на  лице  полковника  возникла  гримаса  боли,
он  прижал  руку  к  груди  в  области  сердца  и  побледнел.  На
лбу  у  него  выступили  крупные  капли  пота.  Опершись  о
спинку  стула,  он  тяжело  задышал.
 —  Что  случилось?  —  вскрикнул  обеспокоенный  кон¬
сул.  —  Вызовите  врача!  Быстро!  —  приказал  он  Гансу.
 —  Кажется,  доктор  Иоахим  еще  у  дочери  барона,  —
сказал  Бахман  и  выбежал  из  комнаты.
 Консул  уложил  полковника  на  дидан.  Через  минуту
вбежал  Ганс,  8а  ним  Иоахим.  У  доктора  не  было  с  собой
фонендоскопа,  поэтому  он  только  проверил  пульс  и  послу¬
шал  сердце.
 —  Подготовьте  машину.  Больного  необходимо  отвезти
в  больницу.
 —  Доктор,  это  что-то  серьезное?  —  произнес  слабым
голосом  полковник.
 —  Не  волнуйтесь.  Все  будет  хорошо.  Я  только  позвоню
в  больницу,  чтобы  приготовили  место,  —  сказал  Иоахим  и
вышел  в  соседнюю  комнату.  Поддерживая  полковника  под
руки,  Ганс  и  консул  проводили  его  в  машину.
 —  Господин  доктор,  лечение  полковника  может  иметь
большое  значение  для  вашей  карьеры.  Мы  обо  всем  будем
сообщать  в  Берлин,  —  сказал  Иоахиму  Ганс.
 —  Для  меня  значение  имеет  только  то,  что  больному
нужна  помощь.  Я  —  врач.
 Машина  поехала  в  сторону  больницы.
 *  *  *
 В  тот  вечер  Марта  в  первый  раз  почувствовала  себя  на¬
стоящей  хозяйкой  дома.  После  того  как  полковнику  стало
плохо,  гости  начали  расходиться.  Марте  пришлось  одной  их
провожать.  Когда  ушел  последний  из  гостей,  раздался  те¬
лефонный  звонок.  Она  подняла  трубку  и  растерялась.  Зво¬
нил  Вильям/
 12  Митра
 177

—  Добрый  вечер,  говорит  Мистер  Зингер,  —  предста¬
вился  он.
 Марта  не  могла  произнести  ни  слова.
 —  Почему  ты  не  отвечаешь?  Ты  одна?
 —  Да.
 «Чего  он  хочет  от  меня?»  —  подумала  Марта.
 —  Я  целую  вечность  тебя  не  видел.  Тосковал  по  тебе,
по  твоему  голосу,  по  твоему  чудесному,  милому  лицу.  По
тебе  всей.  Сейчас  я  подумал,  что,  если  не  увижу  тебя,  сой-
ДУ  с  ума.
 Марта  облегченно  вздохнула.  Она  ожидала,  что  Виль¬
ям  будет  ее  шантажировать.  Угрожать  компрометацией.
 —  Я  прошу  тебя,  очень  прошу,  не  звони  мне  больше,—
сказала  она.
 —  Может  быть,  встретимся?  —  предложил  он.
 —  Я  тебе  советую,  откажись  от  телефонных  звонков.
О  встрече  не  может  быть  и  речи.  Это  конец.  —  Она  стара¬
лась  придать  своему  голосу  решительные  ноты.  —  Слушай,
я  тебе  скажу  откровенно.  Это  правда,  что  я  назло  тебе  вы¬
шла  замуж  за  Ганса.  Но  теперь  я  его  полюбила.  Это  было
нелегким  делом.  Мне  пришлось  много  настрадаться,  преж¬
де  чем  примириться  со  случившимся.
 —  Веришь  ли  ты  в  то,  что  говоришь?  Ты  внушаешь  себе
это.  Может  быть,  ты  это  делаешь,  чтобы  сделать  мне  больно?
 —  Нет,  Вильям,  правда,  нет.  Он  меня  любит,  у  меня
теперь  дом...  Кажется,  я  беременна.  Поэтому,  я  прошу  те¬
бя,  будь  джентльменом  и  оставь  меня  в  покое.  Не  разру¬
шай  моей  жизни  во  второй  раз.  Я  хочу  быть  только  женщи¬
ной  и  женой.
 Вильям  заколебался  и  спустя  мгновение  сказал:
 —  Конечно,  ты  имеешь  на  это  право.
 —  Спасибо,  что  ты  меня  понял,  —  с  явным  облегчени¬
ем  произнесла  Марта.
 —  А  я  все-таки  буду  ждать  твоего  звонка.  Помни,  что
мой  дом  всегда  для  тебя  открыт.  Скажу  прямо:  я  жду  тебя.
 —  Спасибо.  Ты  ведь  знаешь,  что  я  не  воспользуюсь
приглашением.
 —  А  может  быть...
 —  Спокойной  ночи,  —  сказала  Марта  и  положила
трубку.
 «Все  прошло  хорошо.  Он  на  самом  деле  вел  себя  по-
джентльменски»,  —  подумала  Марта.  Когда  она  села  за
стол,  взгляд  ее  невольно"  задержался  на  их  с  Гансом  сва¬
дебной  фотографии,  «Действительно  ли  я  счастлива?»  —
задумалась  она.
 178

♦  *  *
 В  резиденции  Витгенштейнов  царила  тишина,  и  только
в  комнате  Марты  горел  свет.  Наргис  почувствовала,  что
подходящий  момент  наступил,  и  направилась  на  чердак,  в
помещение  для  слуг,  осторожно  ступая  по  лестнице.  Доро¬
гу  она  знала  наизусть  и  могла  идти  на  ощупь.  В  руках  у
нее  была  пачка  листовок,  которые  она,  как  всегда,  соби¬
ралась  спрятать  на  чердаке.  Внезапно  девушка  заметила
нечто,  возбудившее  ее  любопытство.  Сквозь  маленькое  окош¬
ко  она  увидела  Августа  и  Кристину,  которые  внимательно
оглядывались  вокруг  у  задней  стены  дворца.  Кристина  дер¬
жала  в  руках  большую  корзину,  потом  вдруг  исчезла  в
зарослях  винограда,  как  раз  в  том  месте,  где  был  вход  в
подвал.  Август  же  украдкой  вернулся  в  дом.  Через  минуту
он  вышел  с  собакой  и  направился  к  воротам.  «Что  здесь
происходит?  Почему  они  так  странно  себя  ведут?»
 Через  несколько  минут  Август  вернулся,  но  уже  один,
без  собаки.  Он  спрятался  около  живой  изгороди  и  все  время
смотрел  на  часы.  Вскоре  появилась  Кристина,  но  уже  без
корзины.  Вместе,  постоянно  оглядываясь  по  сторонам,  они
вернулись  в  дом.  Почти  в  то  же  время  перед  резиденцией
остановился  автомобиль.  Из  него  вышел  Бахман  и  напра¬
вился  прямо  в  свои  комнаты.  «С  какой  целью  ночью  Кри¬
стина  пробиралась  в  подвал?  Что  ее  муж  сделал  с  соба¬
кой?»  —  размышляла  Наргис  и,  крайне  заинтересованная,
решила  при  первой  же  возможности  выяснить  причину  за¬
гадочного  поведения  супругов  Витгенштейн,
 *  *  *
 Ганс  открыл  дверь  своим  ключом.  Марта  еще  не  спала,
ждала  мужа.  Первое,  что  она  увидела,  был  портфель  пол¬
ковника,  который  Ганс  принес  из  больницы.  Она  поинтере¬
совалась  здоровьем  их  высокого  гостя.
 —  Я  боялся,  что  будет  хуже.  Состояние  предынфаркт¬
ное,  ослабла  сердечная  мышца.  Это  не  очень  опасно.
 —  Слава  богу,  —  вздохнула  Марта.  —  Полковник  оста¬
нется  в  больнице  или  вернется  сюда?
 —  Останется  дня  на  два,  на  три.  Для  наблюдения.  О
нем  позаботится  доктор  Иоахим.
 —  Ну,  если  доктор  Иоахим,  то  мы  можем  быть  за  него
спокойны.  Это  прекрасный  врач.
 —  Да,  —  неохотно  подтвердил  Ганс.  —  Только  вот...  —
Он  не  докончил  фразы.
 12*
 179

*—  Что  такое?  —  спросила  Марта.
 —  Ничего.  Ничего...
 —  Я  приготовлю  тебе  ужин.
 Ганс  спрятал  портфель  полковника  в  ящик  своего  стола
и  старательно  запер  дверцу  на  ключ.  Когда  он  вернулся
в  столовую,  ужин  уже  ждал  на  столе.
 —  А  ты  уже  ела?
 —  Нет,  я  ждала  тебя.
 —  Поужинаем  вместе,  —  сказал  Ганс,  садясь  за  стол.
 —  Я  не  голодна,  но  люблю  сидеть  с  тобой,  когда  ты
ешь.  Почему  ты  такой  беспокойный,  взвинченный?  —  за¬
ботливо  спросила  она.
 —  Ах,  не  стоит  об  этом!
 —  Не  стоит  так  не  стоит.  У  нас  есть  о  чем  поговорить
кроме  работы.  Улыбнись,  пожалуйста,  улыбнись.  Я  так
люблю,  когда  ты  улыбаешься.
 —  Слушай,  ты,  кажется,  шила  платье  жене  английского
консула?
 —  Зачем  ты  спрашиваешь?  Ты  же  прекрасно  знаешь  об
этом.
 —  Они  знают,  что  ты  моя  жена?
 —  Но  ведь  все  об  этом  знают.  Кажется,  я  не  тайно  вы¬
ходила  за  тебя  замуж?  —  сказала  развеселившаяся  Марта.
 —  Ты  не  так  меня  поняла.  Я  думал  о  том,  не  пробова¬
ли  ли  они  потянуть  тебя  за  язык,  расспрашивать  обо  мне,
о  моей  работе.
 —  Мы,  кроме  как  о  тряпках,  ни  о  чем  не  разговарива¬
ем.  Когда  один  раз  с  ней  был  ее  муж,  он  только  о  том  и
говорил,  как  англичане  помогают  Ирану  и  как  они  нас  лю¬
бят.  Известная  песенка.
 —  Вот  именно.  Это  может  быть  только  начало.  Мы
должны  предусмотреть  любой  их  следующий  шаг.  Следо¬
вало  бы  их  опередить.
 —  Я  не  понимаю,  о  чем  ты.  Дорогой  мой,  я  действи¬
тельно  не  подхожу  для  таких  вещей.  Хочу  быть  твоей  хо¬
рошей,  любящей  женой.  Надеюсь,  ты  не  сомневаешься,  что
я  очень  стараюсь  быть  такой?  Прошу  тебя,  прекратим  это
раз  и  навсегда,  хорошо?  А  теперь  скажи:  ужин  тебе  по¬
нравился?
 —  Он  был  превосходен.
 —  Ну,  тогда  идем  спать...  —  игриво  прошептала  Марта
и  прижалась  к  мужу.  Он  взял  ее  на  руки  и,  улыбаясь,  по¬
нес  в  спальню.
 Весь  дом  постепенно  погружался  в  сон,  только  Август
 180

вертелся  в  постели.  Наконец  он  встал  и  закурил  сигарету,
Кристина  тоже  проснулась.
 —  Что  с  тобой?  —  спросила  она.
 —  Ничего.
 —  Ты  раздражен.
 —  Нет.  Я  же  сказал  —  ничего.
 —  Что  с  тобой  происходит?  Тебя  настолько  вывело  из
равновесия  убийство  какой-то  дурацкой  собаки?
 —  Не  знаю,  дурацкой  ли.  Убийство  животных  всегда
возбуждало  во  мне  отвращение.  А  эта  собака  была  такой
верной,  все  время  ходила  за  мной.
 —  О  господи,  как  вы,  Витгенштейны,  похожи  один  на
другого!  Тот,  внизу,  постоянно  обливается  одеколоном,  по¬
скольку  ему  всюду  мерещится  трупный  запах,  а  тебя  му¬
чает  совесть  из-за  убийства  собаки!
 —  Одеколоном?
 —  Да.  Розовым.
 —  Зачем  он  это  делает?
 —  Ты  не  слышал?  Я  же  тебе  говорила:  он  всюду  чув¬
ствует  смерть.  Говорит,  что  его  тело  пахнет  трупом.  И  этот
человек  должен  был  быть  героем,  солдатом!  Убийство  вра¬
га  —  это  ведь  солдатский  долг.  Так  было  всегда.  А  он
только  видит  труп.  Витгенштейны!  Нежные,  утонченные
господинчики.  А  когда  надо  действовать,  так  сразу  удира¬
ют.  Погаси  сигарету,  меня  мутит.  Господи,  когда  же  кон¬
чится  этот  кошмар?  А  куда  ты  его  выбросил?
 —  Кого?
 —  Пса.
 —  В  реку...  Завтра  все  будут  спрашивать,  куда  он  ис¬
чез.
 —  К  черту!  Ты  первый  должен  спрашивать,  куда  делась
собака.  Потом  все  забудут.  Подумай  лучше  о  “Генрихе.
 —  Да,  ты  права.
 Во  всем  доме  царила  тишина,  только  издалека  доноси¬
лись  голос  Марты  и  грубоватый  смех  Ганса.
 —  О  господи!  —  сказала  Кристина.  —  А  если  они  его
найдут?  От  одной  только  мысли  у  меня  мурашки  по  коже
бегут.  Я  с  ума  сойду.  Там,  на  столе,  стоит  бутылка.  На¬
лей  мне  стаканчик.
 —  Ты  слишком  много  пьешь.
 —  Пуританин  нашелся!  Я  сама  себе  налью.  —  Она  вста¬
ла  с  постели.
 —  Оставь...  —  уговаривал  ее  Август.
 —  Отойди!  —  крикнула  Кристина.  —  Лучше  сам  возь¬
ми  себя  в  руки.  —  Она  быстро  опорожнила  стакан.
 181

На  следующий  день  за  завтраком,  как  и  боялась  Кри¬
стина,  Маргит  опередила  Августа:
 —  Что-то  нашего  пса  не  видно...
 —  Он  был  с  вами  вчера  на  прогулке?  —  быстро  спроси¬
ла  Кристина.
 —  Был  и  вернулся.
 —  Найдется.  Наверное,  увязался  за  какой-нибудь  суч¬
кой,  —  вмешался  в  разговор  Август.  Маргит  повернулась
к  Наргис,  которая  кормила  Карла:
 —  Попозже  поищите  собаку.
 —  Хорошо,  ваша  милость,  —  ответила  Наргис  и  вспом¬
нила  виденное  ночью.  Но  не  произнесла  ни  слова  —  она
решила  самостоятельно  попробовать  пролить  свет  на  эту
таинственную  историю.
 Затем  Маргит  обратилась  к  Августу:
 —  Этот  Бахман  еще  долго  намеревается  жить  в  нашем
доме?
 —  Они  пока  не  нашли  себе  подходящей  квартиры,  —
ответил  Август.
 —  А  ищут?
 —  Дорогая  моя,  —  произнес  Август,  —  разве  они  нам
мешают?
 —  Отец  вернулся  домой,  —  сказала  Маргит  решитель¬
ным  тоном.  —  Я  хочу,  чтобы  мы  жили  так,  как  раньше.
 —  Но  ведь  Карл...  —  начал  Август,  но  Маргит  не  дала
©му  договорить:
 —  Неважно.  Достаточно  того,  что  он  здесь.
 —  Хорошо,  я  поговорю  с  ними.
 Дочь  барона  не  понимала,  что,  затрагивая  эту  на  пер¬
вый  взгляд  столь  незначительную  проблему,  она  играет  с
огнем.  Борьба  между  абвером  и  Интеллидженс  сервис  уси¬
ливалась.  Ганс,  Август  и  Кристина  находились  в  самом
центре  этой  игры.  Трагической  фигурой  на  этой  доске  кроме
Маргит  была  Марта.  С  той  лишь  разницей,  что  Маргит
помимо  своей  воли  и  совершенно  не  понимая  этого  оказа¬
лась  одним  из  основных  действующих  лиц,  тогда  как  Мар¬
та  хотя  и  смутно,  но  понимала,  в  чем  дело,  и  желала  как
можно  быстрее  порвать  с  этими  опасными  связями.  Но  бы¬
ло  уже  слишком  поздно.
 В  тот  день  жена  английского  консула  ждала  Марту,
которая  должна  была  принести  заказанное  платье  на  при¬
мерку.  Но  это  был  только  предлог,  на  самом  деле  прихода
жены  Бахмана  ожидали  сам  английский  консул  и  Вильям.
 182

Консул  закурил  толстую  сигару,  сильно  затянулся  и  обра¬
тился  к  Вильяму,  который  мелкими  глотками  потягивал
виски:
 —  Тебе  не  кажется,  что  Бахман  следит  за  нашими  дей¬
ствиями,  а  твоя  иранка  действует  по  его  указаниям?
 —  Речь  идет  о  телефонном  разговоре?
 —  Да,  именно  о  нем.
 —  Нет,  я  ее  хорошо  знаю.  Она  была  откровенна.  И
больше  слушала  голос  сердца,  чем  разума.  Все  иранцы  та¬
ковы.  В  конце  концов,  если  было  бы  иначе,  она  ничего  не
сказала  бы.
 —  Да,  ты  прав.  Это  был  бы  удобный  случай  —  восполь¬
зоваться  твоим  предложением.  Ганс  мог  бы  только  мечтать
об  этом.
 —  А  может  быть,  принять  нашу  первую  версию  о  том,
что  Бахман  попросту  любит  ее  и  женился,  чтобы  добиться
влияния  в  местной  иранской  среде?  Точно  так  же  поступил
Карл  фон  Витгенштейн.  Ведь  в  Тебризе  у  немцев  есть  да¬
же  собственный  квартал,  и  они  заключили  множество  сме¬
шанных  браков.  Это  старая  тактика.
 —  Да,  возможно,  ты  и  прав.  О,  идет  твоя  иранка,  —
сказал  консул,  глянув  в  окно.  Он  взял  со  стола  несколько
фотографий  Марты  с  Вильямом,  сложил  их,  словно  колоду
карт,  и  спрятал  в  карман.  Погасил  сигару  и  сказал  Виль¬
яму:  —  Ты  и  дальше  будешь  изображать  верного  и  влюб¬
ленного.  А  я  буду  плохим,  —  прошептал  он  и  вошел  в  ком¬
нату,  где  его  супруга  примеряла  новое  платье.
 Как  только  жена  вышла,  консул  подошел  к  Марте  и,
ни  слова  не  говоря,  показал  ей  несколько  фотографий.  На
одной  из  них  Марта  прижималась  к  Вильяму,  на  другой
целовала  его  в  автомобиле,  на  третьей  они  под  руку  стояли
на  фоне  мавзолея  Хафиза...
 —  Узнаете?  —  спросил  консул,  внимательно  наблюдая
за  ее  реакцией.
 В  первый  момент  она  онемела,  но  тут  же  взяла  себя
в  руки.
 —  Господин  Вильям,  -г-  продолжал  консул,  —  ничего
не  знает  об  этих  фотографиях.  Их  сделали  мои  люди.  Я  хо¬
чу,  чтобы  вы,  как  и  раньше,  работали  на  нас,  поставляли
нам  информацию.  Лучше  всего  было  бы  передавать  ее  при
встречах  с  моей  женой.
 Марта  демонстративно  сделала  вид,  что  ничего  не  слы¬
шит.
 Закончив  примерку,  она  сказала  супруге  консула:
 —  Через  неделю  платье  будет  готово.  А  вы,  —  обрати¬
 183

лась  она  к  консулу,  —  можете  сделать  с  этими  фотогра¬
фиями  все,  что  хотите.  Для  шпионажа  я  не  гожусь.
 И  попрощалась  холодно,  но  вежливо.
 Ну  и  что?  —  спросил  после  ее  ухода  Вильям.
 —  Ничего  не  получилось.  Она  отказала,  понятия  не
имею,  в  чем  дело.  Может  быть,  это  игра,  а  может,  она  по¬
просту  такой  человек.
 —  Я  же  говорил,  —  произнес  Вильям.  —  Она  импуль¬
сивная,  повинуется  голосу  сердца.  Ничто  не  заставит  ее
быть  покорной.
 —  Но  она  сказала  жене,  что  платье  будет  готово  через
неделю.  Так  что  калитка  еще  открыта.  Может  быть,  это
только  хитрость?
 —  Мне  кажется,  что  мы  оба  перед  ней  бессильны.  Но
думаю,  что  нам  следует  терпеливо  ждать  и  не  слишком
нажимать.  Силой  здесь  ничего  не  сделаешь.
 ♦  *  *
 В  тот  вечер  Марта  и  Ганс  пили  вино  и  слушали  музыку
по  радио.  Марта  ожидала  удобного  момента,  чтобы  сооб¬
щить  мужу,  что  ждет  ребенка.  Наконец  она  взяла  его  за
руку  и  прижалась  к  нему.
 Бахман  притянул  ее  к  себе.
 —  Иди...  Иди  сюда,  сядь  ко  мне  на  колени,  —  попросил
он.  —  Что  у  тебя  есть  хорошего  для  меня?  —  ласково
спросил  он.
 —  Угадай!  —  сказала  она  упрямо.  Ганс  вполголоса  ва-
пел  популярную  песенку:
 Старая  мудрая  сова  на  дереве  сидела,
 А  чем  меньше  говорила,  тем  больше  энала,
 И  чем  меньше  говорила,  тем  больше  слыхала.
 А  моя  сова  была  сегодня  в  доме  консула,  —  добавил  оп.
 —  Неужели  ты  следил  за  мной?
 —  Ревность.  Надеюсь,  ты  не  удивляешься,  что  я  хочу
знать  о  каждом  шаге  моей  любимой  жены.  Скажи,  что  тебе
предложили  в  этот  раз?
 —  Господин  консул  показал  мне  несколько  фотографий,
еще  гимназических  времен,  когда  я  училась  шить  на  зин-
геровской  машинке.  Представитель  этой  фирмы,  некий  гос¬
подин  Вильям,  занимался  с  нами.  Он  любил  фотографиро¬
вать.  Несколько  раз  он  фотографировался  со  мной,  да  и  не
только  со  мной.  И  представь  себе,  сегодня  консул  пытался
меня  шантажировать.  Сказал,  что  пошлет  тебе  эти  фотогра¬
фии,  если  я  не  соглашусь  с  ними  сотрудничать.
 184

—  Ах  так!  И  что  же  ты  ответила  на  это?
 —  Сказала,  что  пусть  делает  с  ними,  что  хочет.  Я  чиста.
 —  Что  это  за  снимки?
 —  Обычные  фотографии,  сделанные  на  экскурсиях  по
Ирану.  Ничего  особенного.
 —  Чего  же  они  хотели  добиться,  посылая  мне  эти  сним¬
ки?
 —  Это  обыкновенный  шантаж.  Они,  наверное,  хотят
дать  тебе  понять,  что  я  вроде  бы  с  ними  сотрудничаю,  а  за
тобой  шпионю.
 —  Понимаю.  Насколько  мне  известно,  ты  очень  нрави¬
лась  Вильяму.
 —  Он  ухаживает  за  многими  девушками.
 .  —  Но  ты  ему  нравилась  больше  всех,  правда?
 —  Это  было  так  давно.
 —  А  позднее  он  тоже  интересовался  тобой?
 —  Мои  родители  настолько  ненавидят  англичан,  что  я
даже  не  осмеливалась  встречаться  с  этим  человеком.  Он
ведь  работает  на  британскую  разведку.
 —  Когда  ты  встретишься  с  супругой  консула?
 —  Через  неделю  я  должна  принести  ей  готовое  платье?
 —  Любимая!  Они  наверняка  повторят  те  предложения!
И  ты  должна  их  принять!
 —  Как  это?
 —  Послушай!  Тебе  следует  как-то  возобновить  роман  с
этим  Вильямом.  Скажи  ему,  что  разочаровалась  во  мпе,  что
я  не  стопроцентный  мужчина,  что  оказался  педерастом  или
что-то  в  этом  роде.  В  конце  концов,  можешь  сказать  все  что
угодно.  Он  должен  поверить,  что  ты  все  еще  его  любишь.
Это  очень  важно.  Ты  должна  завоевать  его  доверие.
 —  Ты  соображаешь,  что  говоришь?!  Ты  попросту  толка¬
ешь  меня  к  нему  в  постель!  —  Марта  не  скрывала  обиды.
 —  Ох,  дорогая,  ты  же  знаешь,  что  происходит.  Ведь  идет
война.
 —  Какое  мне  дело  до  войны?  Это  ваши  дела.
 —  Что  ты  сказала?  До  сих  пор  я  думал,  что  у  нас  об¬
щие  идеалы,  ведь  наша  победа  в  войне  с  Англией—это  и  ва¬
ша  победа.  Наши  солдаты  умирают  также  и  за  то,  чтобы
освободить  твою  страну  и  вернуть  ей  ее  прежнее  величие.
 —  Я  беременна.
 —  От  этого  надо  избавиться.
 —  Что?!  —  Марта  побледнела.
 —■  Теперь  не  время  рожать  детей.  Мы  должны  действо¬
вать.  Ты  будешь  рожать  тогда,  когда  твоя  страна  станет
свободной  и  мы  введем  в  ней  наш  порядок.
 185

Разговор  супругов  прервал  резкий  телефонный  звонок.
Ганс  вышел  в  соседнюю  комнату  и  поднял  трубку.  Марта
была  в  отчаянии  от  того,  что  она  услышала.
 Через  минуту  Бахман  вернулся  и  сообщил:
 —  Приеду  утром.  Прошу  тебя,  подумай  над  тем,  что  я
сказал.  Только  без  истерик,  хорошо?  Ну,  не  печалься.  Я  с
тобой.  Сейчас  мы  солдаты,  только  тихого  фронта,  понима-
ешь?  Наше  задание  не  менее  важно,  чем  у  фронтовиков.
Будь  стойкой!  —  Он  поцеловал  ее  и  вышел  из  дома.
 Марта  долго  сидела  неподвижно,  потом  разразилась  ры¬
даниями.  Когда  немного  успокоилась,  почувствовала  голо¬
вокружение.  Побежала  в  ванную,  у  нее  началась  рвота.  Она
умылась  холодной  водой.  Посмотрела  на  полку  —  там  лежа¬
ла  бритва  Ганса.  С  минуту  Марта  размышляла,  затем  реши¬
тельным  движением  схватила  бритву  и  вытянула  руку  пе¬
ред  собой.  Посмотрела  на  сплетение  вен  у  локтя  и  почувст¬
вовала,  что  храбрость  покидает  ее.  По  щекам  снова  потекли
слезы.  И  внезапно  ей  в  голову  пришла  мысль.
 «Я  перехитрю  вас,  господа  из  абвера  и  Интеллидженс
сервис»,  —  подумала  она.  Она  вспомнила  первую  строчку
песенки  Ганса  и  громко  сказала:
 Старая  мудрая  сова  на  дереве  сидела...
 Марта  побежала  в  комнату  Ганса  и  попробовала  открыть
ящик  стола,  куда  ее  муж  спрятал  портфель  полковника.
Довольно  долго  она  ковырялась  шпилькой  в  замочной  сква¬
жине,  и  наконец  замок  открылся.  Она  вынула  портфель,  за¬
глянула  внутрь.  Увидела  какие-то  материалы  с  грифом  «Со¬
вершенно  секретно».  Прочитала  название: 	«Директивы 	к
 операции  «Амина».
 Она  быстро  просмотрела  документы,  записала  детали
секретной  инструкции  и  положила  портфель  на  место.
Спрятав  свои  заметки,  налила  большой  бокал  вина  и  до  дна
выпила.
 На  следующее  утро,  когда  Маргит  садилась  в  машину,
чтобы  ехать  в  больницу,  к  ней  подошла  Марта  и  спросила:
 —  Я  не  могла  бы  поехать  с  вами  в  город?
 —  Конечно,  прошу  вас,  —  сказала  удивленная  дочь  ба¬
рона.
 Когда  они  выехали  на  широкую  аллею,  Марта  обрати¬
лась  к  Маргит:
 —.  Я  хочу  кое  о  чем  вас  попросить...
 —  Слушаю...
 —  Я  должна  избавиться  от  беременности.
 —  Это  требование  господина  Ганса?
 186

—  Нет,  это  моя  личная  просьба.
 —  А  вы  отдаете  себе  отчет,  что  после  этого  можете  пи-
когда  уже  пе  иметь  детей?
 —  Тем  лучше.  Не  время  рожать  детей,  когда  живешь
среди  волков.
 —  Не  понимаю,  почему  вы  так  думаете.
 —  Вы  выполните  мою  просьбу?,
 —  А  вы  хорошо  все  обдумали?,  ,
 —  Да,  обдумала.
 —  А  если  я  скажу  —  нет?
 —  Тогда  я  обращусь  попросту  к  знахарке.
 —  Чтобы  она  искалечила  вас!  Когда  вы  хотите  это  сде¬
лать?
 —  Хотя  бы  сегодня.
 Выезжая  на  главную  улицу,  они  увидели  садовника.
Маргит  остановила  машину,  выглянула  в  окошко  и  спро¬
сила:
 —  Нашелся?
 —  Нет,  ваша  милость,  я  всюду  искал.  Словно  сквозь
землю  провалился.
 —  Он  должен  найтись,  —  сказала  Маргит,  отъезжая.
 Садовник  устало  присел  на  скамейку  рядом  с  Наргис,
 которая  перебирала  бобы.  Он  только  что  вернулся  из  горо¬
да.
 —  Ох,  эти  европейцы!  Любят  собак,  словно  собственных
детей,  —  вздохнул  он.  —  Большое  дело  —  собака!  Наверня¬
ка  удрала,  а  они  делают  из  этого  трагедию.  Спрашивают,
спрашивают...  Я  весь  город  обыскал.  Люди  надо  мной  сме¬
ялись.  Столько  собак  бегает  по  улицам,  говорят,  возьми  себе
любую.  А  они  —  нет.  Откровенно  говоря,  я  даже  рад,  что
нет  этой  псины.  Загадила  весь  дом.  И  в  молитве  мне  меша¬
ла...
 Слушая  садовника,  Наргис  снова  вспомнила  странное
поведение  Кристины  и  Августа  в  предыдущую  ночь.  Она
отнесла  бобы  в  кухню,  выбросила  шелуху  и  решила  прове¬
рить,  что  же  там  такое,  в  этом  таинственном  подвале.  Дома
как  раз  никого  не  было.  В  тот  день  Август  и  Кристина,  что
случалось  довольно  редко,  поехали  вместе  в  город.  Наргис
пошла  в  гараж,  из  висевшего  на  стене  ящика  достала  связ¬
ку  запасных  ключей  и  быстро  побежала  к  дверям  в  подвал.
Перепробовала  несколько  ключей,  пока  один  не  подошел.
Девушка  открыла  дверь  и  по  ступенькам  спустилась  вниз.
Она  оказалась  в  большом  темпом  коридоре,  заставлецном
старой  мебелью.  Наткнулась  на  следующую  дверь,  закры¬
тую  на  два  засова.  Тихонько  отодвинула  их  и  осторожно  от¬
 187^

ворила  дверь.  Помещение  освещал  огонек  керосиновой  лам¬
пы.  Внимание  Наргис  привлек  прежде  всего  большой  рису¬
нок  на  стене.
 На  картине  было  изображено  огромное  поле,  полное
грязи,  смешанной  с  кровью.  Из  нее  выступали  человеческие
лица.  Особенно  выразительными  были  глаза.  В  одних  была
мольба,  в  других  —  страх,  в  третьих  —  равнодушие,  смире¬
ние,  гнев.  На  губах  словно  застыл  крик  отчаяния.  На  вто¬
ром  плане  виднелись  разлагавшиеся  трупы  и  руины  сожжен¬
ных  домов.  На  небе  сверкали  молнии,  складывавшиеся  в
зловещий  знак  свастики.
 Ошеломленная,  Наргис  огляделась  и  увидела  несколько
полотен  уже  с  иным  настроением:  освещенный  солнцем  за¬
снеженный  лес,  цветы,  отражавшиеся  в  ясной  глади  воды..»
Здесь  преобладало  солнце  —  символ  жизни...  Удивленная,
Наргис  заметила,  что  помещение  служит  не  только  складом
картин,  но  оно  снабжено  всем,  что  необходимо  для  долгого
пребывания  в  нем: 	кровать,  керосинка,  кухонная  утварь,
 старый  шкаф.
 Внезапно  из-за  шкафа  вышел  мужчина.  У  него  была
длинная  борода,  густые,  до  плеч  волосы;  он  был  очень  худ,
а  сейчас  к  тому  же  испуган.  Пораженная,  Наргис  отступи¬
ла  назад  и  хотела  бежать,  но  голос  неизвестного  задержал
ее:
 —  Наргис,  ты  не  узнаешь  меня?  Это  я,  Генрих,  сын  Ав¬
густа  Витгенштейна.
 —  Как  это?..  Ведь...
 —  Это  я!  Посмотри  на  меня!
 —  Да...  Теперь  узнаю  глаза,  те  самые...  —  произнесла
Наргис,  постепенно  приходя  в  себя.
 —  Сейчас  день  или  ночь?
 —  Скоро  полдень.
 —  Светит  солнце?
 —  Да,  светит...  —  ответила  девушка,  внимательно  приг¬
лядываясь  к  Генриху.
 —  Где  я  нахожусь?
 — 	В  подвале,  под  домом.  Ваш  дядя 	когда-то  строил 	тут
 для  себя  летнее  помещение,  но  не  успел 	закончить.
 — 	Это  правда,  что  Ширин  здесь  нет?
 — 	Да,  ваша  милость,  она  уже  давно 	уехала,  еще 	до  слу¬
 чая  с  господином  бароном.
 —  До  случая?  Значит,  она  ушла  не  потому,  что  дядя
Карл  был  парализован?
 —  Нет,  ваша  милость,
 —  Ты  уверена?
 188

—  Да,  ваша  милость.  Она  не  бросила  бы  своего  мужа  в
таком  состоянии.
 —  Да,  ты  права.  А  ты  не  знаешь,  почему 	она 	уехала?
 —  Вы,  наверное,  лучше  знаете  почему.
 —  О  господи!  Она  сдержада  слово!  Слушай!  Она  сказала
тебе,  где  она?  Ты  наверняка  знаешь,  куда  она  направилась.
 —  Точно  не  знаю,  но  постараюсь  ее  найти.
 —  Боже  мой!  Ты  просто  чудо!  Как  получилось, 	что 	ты
 8десь  оказалась?
 —  Совершенно  случайно.
 —  Так  значит,  никто  об  этом  не  знает?
 —  Нет,  ваша  милость.
 —  Это  очень  важно.  Никто  не  должен  знать,  что  ты  тут
была,  особенно  мои  родители.  Почему  ты  так  на  меня  смот¬
ришь?  Может  быть,  от  меня  пахнет?  Впрочем,  здесь  все
пахнет  падалью,  —  сказал  Генрих  и,  взяв  флакон  одеколо¬
на,  смочил  себе  лицо  и  руки.  Потом  обрызгал  одеколоном
пол.
 —  Нет,  ваша  милость,  здесь  ничем  таким  не  пахнет,
только  я  от  самого  входа  почувствовала  запах  одеколона.
 —  Это  хорошо.  Хорошо.  Но  иногда  я  чувствую  эту  мерз¬
кую  вонь.  Нет,  не  от  того,  —  добавил  он,  глядя  на  стену  с
панорамой  побоища.  —  Это  только  картина.  Видишь  те  гла¬
ва?  Они  все  время  следят  за  мной,  везде.  Даже  во  сне  я  ви¬
жу  их.  Мне  пришлось  стрелять  в  них  с  близкого  расстоя¬
ния.  А  они  ждали  смерти,  потому  что  не  могли  убежать.  Это
были  раненые,  дети,  женщины,  мужчины,  старые  и  моло¬
дые.  Да,  я,  немец,  представитель  самой  чистой  расы,  имел
право  это  сделать.  Потому  что  они  ведь  не  были  людьми,
они  были  только  человекоподобными  поляками.  Ты  знаешь,
что  такое  война?  Чтобы  оправдать  войну,  выдумали  идиот¬
скую  теорию  расизма,  лишь  бы  убивать,  убивать,  убивать!—
говорил  он  страстно.  —  Убийство  стало  для  них  жизненной
необходимостью  и  гордостью.  Не  смотри  так  на  меня,  я  не
сумасшедший.
 —  Я  должна  уже  идти.  В  любую  минуту  могут  вернуть¬
ся  господа.
 —  Кажется,  здесь  живет  Ганс  Бахман  с  женой?
 —  Да,  ваша  милость.  Госпожа  Маргит  недавно  привезла
господина  барона  из  больницы.  Я  приду  к  вам,  как  только
что-то  узнаю.  Вам  что-нибудь  нужно?
 —  Нет,  у  меня  все  здесь  есть.  Моя  мать  приходит  ко
мне  ежедневно,  иногда  через  день,  но  я  никогда  не  знаю,
в  какое  время  суток.  Я  думаю,  поздно  вечером  или  ночью.
Тебе  придется  следить  за  ней  и  приходить  сразу  после  ее
 189

визита.  Тогда  есть  гарантия,  что  она  появится  по  крайней
мере  через  двадцать  четыре  часа.
 —  Хорошо.
 —  А  ключ?  У  тебя  есть  ключ?
 ~  Да,  я  его  подобрала.  Это  мой  собственный.  А  теперь
до  свидания.
 Наргис  уже  хотела  уходить,  когда  Генрих  разразился
резким  сухим  кашлем.
 —  Вам  действительно  ничего  не  нужно?  Может  быть,
молока?  Я  помогу  вам.
 —  Нет,  нет.  У  меня  все  есть.  Она  мне  все  приносит.
 Наргис  старательно  8аперла  дверь  и  вернулась  во  дворец.
 Проходя  через  салон,  она  взглянула  на  висевший  на  стене
ковер  с  портретом  Генриха,  улыбнулась.  «Ты  увидишь  свою
Ширин,  увидишь»,  —  сказала  она  себе.
 В  ТЕНИ  ГРОБНИЦЫ
 анс  Бахман  вышел  из  коляски  на  огромной,
окруженной  высокими  деревьями 	площади.
 Обменялся  несколькими  словами 	с  извозчи¬
ком,  велел  ему  ждать  и  пошел 	в  сторону
 святилища.  На  нем  была  рубаха 	без  ворот¬
 ника,  какие,  носят  в  Иране,  обычный  костюм;  похожая  на
тюбетейку 	круглая  шапочка  прикрывала  только 	верх  голо¬
вы. 	В 	руках 	у  него  были  четки  из  сандалового 	дерева.  У
 здания  его  встретил  плечистый  мужчина  с  бритой  голо¬
вой  —  сторож  святилища.
 —  Прошу  за  мной,  —  произнес  он  звучным  низким  го¬
лосом.  Они  перешли  во  двор  поменьше,  куда  выходили  две¬
ри  из  маленьких  келий,  принадлежащих  муллам.  Сторож
ввел  Ганса  в  келью,  предназначенную  для  мусульманского
духовенства.  Там  его  ожидал  среднего  роста  мужчина,
стриженный  ежиком,  в  одежде  курда.  Сторож  вышел,  оста¬
вив  их  одних.
 —  Ты  Макс?  —  спросил  Ганс,  внимательно  присматрива¬
ясь  к  незнакомцу.
 —.  Да,  это  я  собственной  персоной,  —  ответил  мужчина.
Ганс  улыбнулся  и  назвал  пароль,  четко,  с  нажимом  произ¬
нося  каждое  слово:
 —  «Тебе  передает  привет  семья  Курта...»
 —  «А  Эрика?»  —  спросил  Макс.
 —  «Эрика  приедет  через  двадцать  один  день»,  —  сказал
 Г
 190

Бахман,  пожал  руку  «курду»  и  сказал  по-немецки:  —  Я
именно  таким  тебя  и  представлял.  Тебе  идет  эта  одежда.
 —  В  нашей  работе  ко  всему  можно  привыкнуть  —  не  так
давно  я  был  греком,  теперь  могу  побыть  и  курдом.
 —  Что  там  у  вас?  —  спросил  Ганс.
 —  Плохо.
 —  Но  ведь  иракское  духовенство  провозгласило  «джи¬
хад».  Священная  война  против  англичан  —  это  вода  на  на¬
шу  мельницу.
 —  Да,  но  люди  не  поддерживают  Гайлани  так  реши¬
тельно,  как  нам  бы  этого  хотелось.  Армия  осталась  изоли¬
рованной.  Наши  шщны  продлить  гражданскую  войну  хотя
бы  на  несколько  месяцев  нереальны.
 —  Почему  люди  не  поддерживают  наше  правительство?
Ведь  они  сами  начали  восстание.
 —  Ты  спрашиваешь,  словно  сам  не  знаешь.  Когда  нача¬
лось  восстание  в  Ираке,  Гайлани  не  поддержал  народ.  Да
и  мы  тоже.  Он  испугался  массовости  выступлений.  Начал
в  зародыше  душить  выступления  рабочих.  И  вот  результаты.
 —  Ты  говоришь  так,  словно  желаешь  красной  револю¬
ции.
 —  Дело  не  в  этом,  Ганс!  Этого  мы  тоже  опасаемся.  Од¬
нако  сейчас  армия  осталась  совершенно  одна,  она  утратила
поддержку  народа,  необходимую  для  решительного  отпора
англичанам.  А  они  наступают,  подходят  уже  к  Багдаду.
Если  не  придет  помощь  из  Ирана,  Гайлани  проиграет.
 —  Ничего  из  этого  не  получится,  к  сожалению!  Шах  от¬
казал  в  помощи,  и,  похоже,  он  не  хочет  вмешиваться  в  дела
Ирака.
 —  Почему  не  хочет?  Боится  англичан?
 —  Во  всяком  случае,  он  осторожен.
 —  Ты  знаешь,  что  мы  упускаем  прекрасную  возмож¬
ность?
 —  Наши  возможности  здесь,  в  Иране.  И  здесь  нам  нель¬
зя  допустить  ни  малейшей  ошибки.
 —  Как  можно  идти  рука  об  руку  с  шахом,  когда  он  все¬
го  боится?  Думает  только  о  собственной  шкуре.
 —  О  нет!  Ведь  шах  не  поддался  нажиму  англичан.  Ве¬
ликобритания  официально  потребовала  удаления  наших
многочисленных  специалистов,  а  шах  отказал.  Так  что  у
нас  свободные  руки.  Мы  делаем  то,  что  хотим.
 А  что  будет  с  Ираком?
 —  Старайтесь  максимально  протянуть  гражданскую  вой¬
ну,  а  потом  партизанские  действия  против  англичан.  Чем
дольше,  тем  лучше.  Если  это  не  удастся,  следует  перебро¬
 191

сить  Гайлани  в  Иран,  конечно  с  его  приближенными.  От¬
сюда  мы  вышлем  их,  скорее  всего  через  Турцию,  в  Берлин.
 —  Так,  значит,  решение  уже  принято?
 —  Да.  Теперь  возвращайся  и,  если  будет  что-то  новое,
немедленно  сообщи.  Связь  со  мной  тем  же  способом,  что  и
всегда,  —  закончил  разговор  Бахман.
 Макс  вышел  первым.  Проходя  через  двор,  Ганс  издали
увидел  Маргит,  разговаривавшую  со  старым  заклинателем
змей.  Пораженный,  Бахман  спрятался  за  столб,  ожидая,  по¬
ка  баронесса  завершит  разговор  и  уйдет.  Потом  он  подошел
к  ваклинателю.
 —  Чего  она  хотела?
 —  Это  немка,  врач,  —  ответил  старик.
 —  Я  спрашиваю,  чего  она  хотела?  —  резким  тоном  пов¬
торил  Бахман.  Одновременно  он  вынул  из  кармана  несколь¬
ко  банкнот  и  протянул  нх  старику.
 —  Она  расспрашивала  о  змее.  Даже  показывала  мне  фо¬
тографию,  8наете,  той,  что  мы  поймали  в  пустыне.
 —  И  что?  Тоже  хотела  научиться  ловить?
 .  Откуда  я  внаю?  Может,  и  хотела.  Что-то  в  этом  роде.
 —  А  откуда  она  о  тебе  угнала?
 —  Кажется,  была  в  монастыре,  у  дервишей,  и  там  ей
кто-то  сказал,  где  меня  искать.
 —  О  чем  она  еще  спрашивала?
 —  О  многих  вещах...  О  повадках  этой  змеи,  о  том,  под¬
дается  ли  она  дрессировке...
 —  О  чем  еще?  Говори!
 —  Ну...  —  ответил,  почесывая  в.  голове,  старик.  —  Спра¬
шивала  о  вас.
 —  О  ком  конкретно?
 —  О  немцах  спрашивала.  Ведь  она,  кажется,  вас  не  зна¬
ет.  Так,  вообще,  спрашивала.  А  может  быть,  и  о  вас  тоже,—
добавил  он  с  хитрой  улыбкой.
 Ганс  почувствовал,  что  старик  чего-то  недоговаривает.
Но  самое  важное  он  уже  знал.
 Когда  Ганс  вернулся  в  город,  солнце  медленно  склоня¬
лось  к  западу.  Он  остановил  извозчика  на  одной  из  боковых
улочек  и  расплатился.  Подождал,  когда  извозчик  отъедет,
н  только  тогда  перешел  на  соседнюю  улицу,  где  оставил
свою  машину.  Сел  в  автомобиль,  переоделся  и  поехал  в  сто¬
рону  резиденции  Витгенштейнов.
 *  *  *
 В  тот  вечер  Наргис,  как  обычно  после  ужина,  вниматель¬
но  наблюдала  за  Кристиной  и  Августом.  Уже  несколько
 192

вечеров  она  ждала  подходящего  момента,  чтобы  навестить
Генриха.  На  этот  раз  ей  повезло.  Когда  стемнело,  Витгенш¬
тейны  направились  в  сад.  Август  снова  крутился  поблизос¬
ти  от  входа,  а  Кристина  исчезла  за  дверью,  увитой  виногра¬
дом.  Наргис  подождала,  пока  они  вернутся,  и  только  тогда
направилась  к  Генриху.  Он  с  нетерпением  ждал  ее.
 —  Заходи!  Я  думал,  что  ты  уже  не  придешь,  —  сказал
он.  —  Располагайся,  садись.  Ты  видела  Ширин?
 —  Будьте  же  терпеливы.  Сначала  мне  нужно  найти
связного.  Я  уже  позаботилась  об  этом.
 —  Какого  связного?
 —  Но  ведь  кто-то  же  должен  проводить  вас  к  госпоже
Ширин?  Пустыня  так  велика,  как  вся  ваша  страна,  только
живет  там  немного  людей.
 —  А  когда  появится  этот  связной?
 —  Они  приходят  время  от  времени,  продают  овчины.
Наверняка  кто-то  появится.
 —  Может  быть,  это  Хасан?
 —  Вы  его  знаете?
 —  Да,  это  знакомый  Ширин.
 —  Я  как  раз  его  жду.
 Наргис  все  время  говорила  тихо,  беспокойно  оглядыва¬
ясь  на  дверь.
 —  Не  бойся.  Видишь,  двери  покрыты  материалом,  кото¬
рый  не  пропускает  звук.  Я  иногда  кричу  во  сне,  и  они  ис¬
пугались,  что  кто-нибудь  меня  услышит.  Ведь  они  держат
в  тайне,  что  я  жив.
 —  А  вы  знаете,  в  салоне  висит  ковер  с  вашим  изображе¬
нием.  Его  соткали  на  нашей  фабрике.
 —  Знаю.  Мать  мне  говорила.  Именно  этого  она  не  могла
мне  простить  —  что  я  не  погиб  как  герой.  Может,  хочешь
выпить  свежего  молока?  Мне  сегодня  принесли.
 —  Может  быть,  вам  налить?
 —  Нет-нет,  это  ты  мой  гость.  Могу  тебя  и  вином  уго¬
стить.  У  меня  есть.  Хочешь?
 —  Нет,  благодарю  вас.
 —  Ну  тогда  возьми  фрукты  и  шоколад.  Попробуй,  это
вкусно.
 —  Спасибо,  но  это  я  должна  вам  что-то  принести.  Сядь¬
те.  Скажите  мне,  как  случилось,  что  вы  оттуда-убежали?
 —  Ты  слышала  когда-нибудь,  чтобы  кто-то  дезертировал
из  победоносной  армии,  вооружение  которой  во  много  раз
лучше,  чем  у  противника?  Ведь  эта  армия  продолжает  за¬
воевывать  Европу!  Я  не  был  ранен,  смерти  тоже  не  боялся,
попросту  сказал:  нет!  Для  этого  тоже^  нужна  отвага.  В
 13  Митра
 193

Польше  мы  заняли  какую-то  деревню.  Наш  командир  при*
казал  собрать  на  площади  всех  ее  жителей  —  мужчин,  жен¬
щин  и  детей,  построить  в  шеренгу  и  расстрелять.  Знаешь
эа  что?  Только  эа  то,  что  они  прятали  польских  солдат.  А
ведь  те  люди  не  представляли  никакой  угрозы  для  наших
танков,  самолетов...  Мне  приказали  добивать  тех,  кто  остал¬
ся  жив  после  расстрела.  Я  ненавижу  войну,  но  понимаю,
что  если  уж  пришлось  воевать,  то  нужно  идти  до  конца,  но
то,  что  нам  приказали  делать,  не  было  сражением.  Это  бы¬
ло  избиение  людей,  уничтожение  народа,  убийство  невин¬
ных.  Тогда  я  сказал  себе:  довольно,  я  не  буду  убийцей.
Решил  дезертировать.  Кое-кто  тоже  думал  так  же.  Но  они
боялись.  А  мне  уже  было  все  равно.  Я  решил  рискнуть.  Ря¬
дом  со  мной  упал  смертельно  раненный  снарядом  солдат.
Лицо  его  было  так  изуродовано,  что  родная  мать  бы  не  уз¬
нала.  Я  взял  документы  погибшего,  ему  в  карман  сунул
свои.  И  так  официально  я  «погиб»  на  войне.  Верховное
главнокомандование  вермахта  известило,  что  Генрих  фон
Витгенштейн  пал  на  поле  славы.
 Наргис  с  огромным  волнением  слушала  Генриха.  Когда
он  замолчал,  она  задумчиво  сказала:
 —  Как  хорошо,  что  у  нас  нет  войны.
 —  Мне  не  хочется  тебя  огорчать,  но  все  знаки  на  небе
и  на  земле  указывают  на  то,  что  она  рвется  и  сюда.
 —-  Сюда?
 —  Конечно.  Понимаешь,  шаху  мерещится  Великий
Иран,  и  он  рассчитывает,  что  Гитлер  поможет  ему  осуще¬
ствить  его  планы.  А  фюреру  это  на  руку.  Тысячи  иранцев
пойдут  на  резню  только  для  того,  чтобы  третий  рейх  захва¬
тил  иранскую  нефть.
 —  Это  страшно,  —  сказала  Наргис.
 —  Они  уже  готовятся.  Я  сам  видел,  как  собирают  ору¬
жие.  Ты  думаешь,  так  трудно  начать  войну?  Достаточно
ничтожного  повода...  —  Генрих  внезапно  раскашлялся.
 —  Выпейте  горячего  молока.  —  Наргис  наполнила  ста¬
кан.
 —  Спасибо.  Это  пройдет.  Послушай!  В  следующий  раз
принеси  мне  горсть  зерна,  прямо  с  поля,  чтобы  оно  пахло
солнцем.  Мне  так  этого  не  хватает  —  солнца.  Поэтому  в
последнее  время  я  его  и  рисую.
 —  Скоро  у  вас  его  будет  много.  А  мне  уже,  пожалуй,
пора,  —  сказала  девушка,  поглядывая  на  дверь.
 —  Не  беспокойся.  Сегодня  они  уже  не  придут.  Ах,  ведь
я  и  забыл:  ты  завтра  должна  рано  встать  на  работу,  а  сей¬
час  уже  ночь,  да?
 194

—  Да,  поздняя  ночь.  Надеюсь,  что  в  следующий  пги  ч
гтм  принесу  добрые  вести.  Спокойной  ночи!  —  сказала  1Ьр-
I  ис,  направляясь  к  выходу.
 —  Запомни:  горсть  зерна  с  поля.
 —  Хорошо,  спокойной  ночи!
 —  Мне  все  равно.  Здесь  нет  ни  ночи,  ни  дня.  До  встре¬
чи,  —  сказал  Генрих,  но  Наргис  уже  этого  не  слышала.
 На  следующее  утро  в  столовой  Наргис,  как  обычно,  кор¬
мя  барона,  украдкой  поглядывала  на  Августа  и  Кристину.
Молчаливые  и  испуганные,  они  сидели  за  столом.  Это  были
уже  не  те  высокомерные  господа,  которых  она  видела,  когда
начинала  работать  в  резиденции.  Тогда  они  были  уверены  в
себе,  окружены  богатством,  пришли  из  сказочного  для  про?
стой  иранской  девушки  мира.  Сегодня  она  видела  малень¬
ких,  отупевших  от  страха  людей.
 В  тот  день  Маргит  немного  опоздала  на  завтрак.  Сев  за
стол,  она  обратилась  к  Августу:
 —  Вы  не  хотели  бы,  дядя,  посмотреть  местные  религи¬
озные  обряды?  Кажется,  они  очень  интересны.
 —  Где?
 —  Недалеко  отсюда,  эа  городом,  находится  священное
место,  там  гробница  потомка  имама.
 —Не  знаю,  так  ли  это  интересно  на  самом  деле...  —  Ав¬
густ  не  успел  закончить  фразу  —  в  столовую  вошел  Ганс
Бахман  и  начал  говорить  с  порога:
 —  Извините,  если  помешал,  я  хотел  только  сообщить,
что  доставили  эти  картины  из  консульства.  Если  у  вас  есть
время,  то  после  завтрака  их  можно  посмотреть.
 —  Вы  знаете,  —  обратилась  к  Гансу  Маргит,  —  я  пред¬
ложила  дяде  поехать  посмотреть  местные  религиозные  об¬
ряды.  Говорят,  вы  прекрасно  знаете  персидские  обычаи.  Не
могли  бы  вы  быть  нашим  гидом?
 —  Охотно.  Когда?
 —  Хотя  бы  сегодня.
 —  Нет.  Предлагаю  послезавтра.  Это  как  раз  день  смерти
имама,  которого  убили  много  лет  назад.  Это  будет  кульми¬
национный  момент  обрядов.  Стоит  посмотреть.
 —  Значит,  поедем  послезавтра.  Хорошо,  дядя?
 —  А  вы  не  боитесь  этих  дикарей?  —  вмешалась  Крис¬
тина.
 —  Ах,  мадам,  —  сказал  Ганс,  —  наступит  день,  когда
руками  именно  этих  людей  мы  обеспечим  здесь  новый  по¬
рядок,  мир  и  цивилизацию.
 —  Так,  вначит,  договорились?  —  заключила  Маргит.
 —  Конечно,  я  к  вашим  услугам,  —  вежливо  ответил
 13*
 195

Бахман  и  обратился  к  Августу:  —  Вы  не  зайдете  ко  мне,
барон?
 После  завтрака  осмотрели  больше  десятка  привезенных
картин.  Несколько  полотен  маслом  были  выполнены  по  мо¬
тивам  старогерманских  мифов,  другие,  исполненные  в  мане¬
ре  примитивного  символизма,  являли  собой  апофеоз  немец¬
кого  национализма.
 —  Предлагаю  присоединить  к  ним  несколько  картин  ва¬
шего  сына  и  организовать  посмертную  экспозицию.  Тогда  й
волки  будут  сыты,  и  овцы  целы,  —  говорил  Ганс.
 Август  слушал,  погруженный  в  свои  мысли.  Наконец
он  произнес,  виновато  глядя  на  Бахмана:
 —  Вы  знаете,  Маргит  изъявила  желание,  чтобы  вы  пе¬
реселились  в  вашу  прежнюю  квартиру.
 —  Вы  тоже  этого  желаете?
 —  Ну  что  вы!  Вы  нам  не  мешаете,  как  раз  наоборот.  Но
пока  у  нее  решающий  голос.
 —  Я  думаю,  что  здесь  дело  не  в  том,  где  мы  живем,  а  в
чем-то  ином.
 —  Не  понимаю.
 —  Знаете,  барон,  почему  она  пригласила  меня  и  вас  по¬
смотреть  эти  обряды?
 —  Говорите  ясней.  —  Август  вопросительно  взглянул
на  Ганса.
 —  Это  часть  следствия,  которое  она  ведет.  И  касается
того  случая  с  ее  отцом.  Как-то  она  с  вами  беседовала  об
этом,  помните?  Ваша  племянница  разговаривала  с  Мартой,
потом  с  садовником,  а  потом  с  ординатором  психиатричес¬
кого  отделения.  Узнала  о  связи  между  мной  и  санитаром,
разнюхивала  что-то  на  фабрике,  потом  отыскала  дервиша,
которого  расспрашивала  о  ядовитых  змеях,  и  даже  добра¬
лась  до  святилища,  где  говорила  с  заклинателем.
 —  Откуда  вы  это  знаете?
 —  Я  оказался  там  случайно  и  видел,  как  она  разговари¬
вала  с  заклинателем,  а  нотой  сам  с  ним  поговорил.  Она  уз¬
нала,  что  к  нему  приходили  иностранцы,  чтобы  поохотиться
на  змей.  Кое-кто  из  любопытства,  кое-кто  в  иных  целях.
Сейчас  она  хочет  устроить  очную  ставку  и  узнать,  кто  из
нас  поймал  ту  змею.
 —  Это  невозможно!  —  произнес  перепуганный  Август.
 —  Уверяю  вас,  что  это  именно  так.
 —  Ну  а  если  даже  так,  то  чем  это  вам  грозит?
 —  Прежде  всего  вам.  Идея  принадлежит  вам,  хотя  сле¬
дует  признать,  что  этого  требовала  ситуация.  Но  дело  не  во
мне  и  не  в  вас.  Это  гораздо  более  серьезная  игра.  Ставка
 196

здесь  —  весь  Восток.  Сейчас  мы  не  можем  ни  к  чему  отно¬
ситься  легкомысленно.  Она  может  оказаться  маленьким  ка¬
мушком,  который  сдвинет  огромную  лавину,  а  эта  лавина
при  неудачном  стечении  обстоятельств  может  уничтожить
все,  что  нам  с  таким  трудом  удалось  построить.  Вы  не  бо¬
итесь  скандала?
 —  Как  же  вы  хотите  ее  остановить?
 —  У  меня  еще  нет  определенного  плана.  Но  одно  знаю
наверняка:  надо  прекратить  эту  игру  в  кошки-мышки,—ре¬
шительным  тоном  произнес  Бахман.
 Пока  Ганс  был  занят  разговором  с  Августом,  Марта  во¬
спользовалась  случаем  и  позвонила  Вильяму.  Всегда  владе¬
ющий  собой  и  флегматичный,  англичанин  на  этот  раз  не
смог  скрыть  удивления,  но  поспешно  принял  предложение.
Они  договорились  встретиться  в  доме  консула  —  Марта
должна  была  отнести  туда  готовое  платье.  Через  несколько
часов  они  увиделись.
 —  Какая  приятная  неожиданность!  Ты  даже  не  пред¬
ставляешь,  как  я  рад,  что  вижу  тебя.  Сядь  поближе!  —  вор¬
ковал  Вильям.
 Супруга  консула  незаметно  исчезла  из  комнаты.
 —  Садись  поближе,  маленькая!  —  повторил  он.
 —  Это  необязательно,  —  остановила  англичанина  Марта
и  смерила  его  брезгливым  взглядом.—Обойдемся  без  лири¬
ки,  перейдем  лучше  к  делу.  Тебе  нужна  интересная  инфор¬
мация?  Ты  можешь  ее  иметь.  Но  взамен  я  должна  получить
соответствующее  вознаграждение.
 —  Деньги?  —  спросил  удивленный  Вильям.  Он  ожидал
совершенно  иного.
 —  В  этом  собачьем  мире,  —  произнесла  она  цинично,—
осталась  только  одна  настоящая  ценность:  деньги.  Я  хочу
их  зарабатывать.  Ничего  больше.  Вы  дали  шаху  власть  и
богатство,  поэтому  он  с  вами  считается.  Даром  ничего  не
делается.  Политики,  журналисты,  даже  духовенство  берут
у  вас  деньги,  чтобы  баламутить  собственный  народ  во  имя
ваших  интересов.  А  я  работаю  на  собственный  страх  и  риск
и  прекрасно  понимаю,  что  меня  может  ждать,  если  Ганс
узнает...
 Вильям  с  удивлением  смотрел  на  совершепно  изменив¬
шуюся  Марту.
 —  Он  оказался  свиньей?
 —  Забавный  вопрос.  Если  бы  я  ответила,  ты  был  бы
удивлен,  а  может  быть,  оскорблен.  Хотя  в  этом  болоте  разве
можно  на  что-то  обижаться?  Ну,  оставим  лирику,  Ты  бу¬
 197

дешь  получать  информацию,  которая  тебе  так  нужна,  но
тебе  придется  платить!
 —  А  наша  любовь?
 —  Ты  бросил  ее  в  дерьмо,  а  теперь  хочешь  вытащить
оттуда?  Не  будем  говорить  об  этом!
 —  Но  я  не  забыл...  —  сказал  Вильям.  Он  вынул  из  кар¬
мана  изящную  коробочку  и  открыл  ее:  внутри  лежало  оже¬
релье  с  большим  блестящим  камнем.  Он  подошел  к  Марте
и  хотел  надеть  украшение  ей  на  шею.  Но  Марта  взяла  оже¬
релье  в  руки,  осмотрела,  эатем  булавкой,  извлеченной
из  складок  платья,  вытащила  из  золотой  оправы  камень  и
бросила  его  на  паркет.  То,  что  казалось  бриллиантом,  раз¬
летелось  на  куски.
 —  Возможно,  я  и  поверила  бы  твоим  словам,  если  бы
этот  камень  оказался  настоящим,  —  заключила  она.
 —  Черт  побери!  —  выругался  Вильям.
 —  А  все  остальное  в  порядке,  золото  хорошей  пробы.
Ты,  наверное,  купил  это  украшение  у  ювелира  неподалеку
от  базара?
 —  Да.
 —  Это  лучший  специалист  по  фальшивкам.  А  что  каса¬
ется  нашей  договоренности,  то  будешь  платить  мне  по  сто
фунтов  стерлингов  эа  каждую  информацию.
 —  Смотря  какую...  —  сделал  оговорку  Вильям.
 —  Ты  энаешь,  что  такое  план  операции  под  кодовым
названием  «Амина»?  Он  касается  деятельности  абвера  в
Иране.  И  это  только  первая  информация.  А  у  меня  их  че¬
тыре,  а  может  быть,  больше...
 Заинтригованный,  Вильям  с  минуту  подумал  и  вышел
в  соседнюю  комнату.  Сидевший  там  и  подслушивавший  их
разговор  консул  молча  кивнул  и  протянул  деньги.  Вильям
вернулся  к  Марте  и  положил  банкноты  на  стол.
 —  Значит,  мы  можем  беседовать,  —  начала  она.—План
под  кодовым  названием  «Амина»  содержит  предварительные
директивы  действий  на  случай,  если  шах  не  подчинится
требованиям  третьего  рейха.  Пока  мне  иэдестны  пункты
связи  немецкой  разведывательной  сети  в  Тебризе  во  главе
с  неким  майором  Хольтусом.  Это  новый  резидент  абвера  в
Иране.  Вторая  информация  касается  размещения  передаю¬
щих  радиостанций.  —  Марта  протянула  Вильяму  план.  —
Третья  касается  распоряжений  по  подготовке  площадок  для
приема  парашютистов  и  посадочных  площадок  для  немец¬
ких  и  итальянских  самолетов  в  «день  Икс»,  то  есть  в  день
вторжения.  И  наконец,  четвертая  информация,  пока  общего
характера,  касается  расположения  складов  оружия  и  взрыв¬
 198

чатых  материалов,  тайбо  переброшенных  абвером  в  Иран.
 Марта  подошла  к  стене,  на  которой  висела  большая  кар¬
та  ее  страны.
 —  Вот  города  Джульфа  и  Миане,  поблизости  от  совет¬
ской  границы.  Именно  здесь  немцы  сосредоточивают  ору¬
жие,  —  сказала  она.
 —  Почему  именно  здесь?
 —  Неужели  ты  не  знаешь?  —  И,  не  ожидая  ответа,  по¬
яснила:  —  Затем,  чтобы  партизанские  группы,  подготовлен¬
ные  там  немцами,  могли  устраивать  провокации  против  рус¬
ских.  Таким  путем  абвер  хочет  создать  трения  между  Ира¬
ном  и  Россией  и  использовать  это  как  предлог  для  интер¬
венции.  В  лучшем  случае  гитлеровская  армия  придет  на
помощь  иранскому  правительству  и  в  соответствующий  мо¬
мент  вместе  с  иранской  армией  нападет  на  самое  уязвимое
место  России.  Ты  знаешь,  что  такое  Баку?
 —  За  такую  информацию  русские  заплатили  бы  по  сто
фунтов  за  каждое  слово.  Я  и  не  знал,  что  ты  такой  поли¬
тик...
 —  Я  только  хотела  показать,  чего  стоит  мой  товар.  Ага!
Чуть  не  забыла  спросить.  У  тебя  еще  работает  слуга  моего
отца?
 —  Да.  А  почему  ты  спрашиваешь?
 —  Он  ведь  тоже  работал  на  вас!  Не  эвони  мне.  Если
будет  нужно,  я  сама  тебя  найду...
 *  *  *
 В  резиденции  Витгенштейнов  как  в  фокусе  сосредото¬
чилась  закулисная  борьба  разведок.  Все  живущие  в  доме
были  в  какой-то  степени  замешаны  в  эту  игру.  Даже  Нар¬
гис  не  осталась  в  стороне  от  происходящих  событий.  Увле¬
ченная  примером  Ореша  и  своего  отца,  она  работала  в  под¬
польной  организации  «Митра».  А  теперь  помогала  осво¬
бождению  Генриха.
 В  тот  вечер  она  долго  ждала,  пока  Кристина,  как  обыч¬
но  в  темноте,  посетит  укрытие  сына.  Когда  они  с  Августом
вернулись  в  дом,  Наргис  под  покровом  ночи  направилась  в
подвал.  Она  была  поражена,  застав  Генриха  сидящим  за
накрытым  белой  скатертью  столом.  Он  сбрил  бороду,  и
только  теперь  стало  видно,  как  сильно  похудело  и  поблед¬
нело  его  лицо.  На  столе  стояла  бутылка  вина,  плоская  ваза
с  фруктами.
 —  Добрый  вечер!  —  сказала  Наргис,  стоя  на  пороге.
 —  Здравствуй!  Заходи,  заходи!  Я  устроил  маленький
 199

праздник.  Присядь,  прошу  тебя!  —  вскочил  он  при  виде
 девушки.
 —  Сейчас  вы  очень  хорошо  выглядите*
 —  Правда,  лучше,  чем  с  бородой?  Присядь.  Выпьем?
 Генрих  открыл  бутылку  вина  и  неожиданно  закашлялся.
 —  Ничего,  ничего,  это  пройдет,  —  сказал  он  и  напол-
ншГбокалы.
 —  Я  пришла  сказать,  что  скоро  заберу  вас  отсюда.
 —  У  тебя  какие-то  новости  от  Ширин?  —  На  его  блед¬
ном  лице  появился  румянец.
 —  Нет,  но  будут...
 —  А  не  лучше  ли  мне  остаться  здесь  до  самого  отъезда
в  пустыню?
 —  Вы  больны.
 —  Да,  но  здесь  безопасней.  Мать  говорила,  что  меня,
кажется,  ищут.  То  есть  не  меня,  а  Альберта  Шульца.
В  гамбургском  порту  я  купил  паспорт  на  это  имя.  Они  зна¬
ют,  что  человек  с  такой  фамилией  прибыл  в  Иран.
 —  Господин  Генрих,  я  знаю,  что  госпожа  Ширин  хочет
видеть  вас  живым.
 —  А  где  ты  меня  спрячешь?
 —  Будьте  спокойны.  Я  уже  все  обдумала.
 —  Я  просто  не  могу  поверить.  По  этому  случаю  следует
выпить  бокал  вина,  —  сказал  Генрих.
 —  Нет,  нет,  я  еще  .никогда  не  пила.
 —  Но  теперь  выпей,  именно  теперь...
 Наргис  поднесла  бокал  к  губам  и  поперхнулась  после
первого  же  глотка.
 —  А  ты  принесла  мне  рожь  с  запахом  солнца,  о  которой
я  тебя  просил?  —  сказал  Генрих,  осушив  бокал.
 —  Я  принесла  кое-что,  что  для  меня  и  для  многих  на¬
ших  людей  является  настоящим  солнцем.  Вы  знаете,  что
такое  Митра?
 Генрих  показал  ей  на  нарисованное  на  картоне  солнце.
Оно  было  увито  пшеничными  колосьями.  В  центре  было
изображено  лицо,  удивительно  напоминающее  лицо  Ши¬
рин;  большие  миндалевидные  глаза  казались  живыми.
 —  На  свете  существует  Добро  и  Зло,  —  говорил,  не
отрывая  взгляда  от  изображения  солнца,  Генрих.  —  Они
борются  между  собой.  Существует  и  бог  Митра,  позволяю¬
щий  подняться  над  Добром  и  Злом,  соединить  их  в  Любви,
Митра  находится  посреди  Света  и  Тьмы,  владеет  рассветом
и  сумерками;  Митра,  рассеивающий  мрак,  является  огнем,
Митра  направляет  солнце  на  небесном  пути,  под  охраной
Митры  солнце  неустанно  отсчитывает  ритм  дней  и  лет...
 200

—  Откуда  вы  это  энаете?  —  спросила  эаслушавшаяся
Наргис.
 —  Знаю.
 —  А  вы  знаете,  что  у  нас  действует  подпольная  орга¬
низация,  которая  называет  себя  «Митра»?  Вот  посмотри¬
те!  —  Наргис  протянула  Генриху  листовку.
 «Иранцы!  Гитлер  —  это  другое  лицо  черной  диктатуры
шаха.  Он  хочет  толкнуть  наш  народ  на  войну  с  Советским
Союзом  под  предлогом  создания  Великого  Ирана  и  во  имя
Аллаха  начать  борьбу  с  безбожниками  коммунистами.  На¬
стоящей  целью  Гитлера  является  захват  кавказской  нефти
ценой  уничтожения  нашей  страны  и  пролитой  персидской
крови...»
 Генрих  внезапно  перестал  читать  и  взглянул  на  Наргис.
Гордо 	выпрямившись,  она 	смотрела  ему  прямо  в 	глаза.
 — 	Да,  это  почти  ваши 	слова,  —  сказала  она.
 —  Ты  коммунистка?
 — 	Откуда  я  знаю?  Я, 	собственно,  даже  и  не 	знаю, 	что
 такое 	на  самом  деле  коммунизм.  Правительство 	постоянно
 повторяет  нам,  что  коммунисты  —  это  безбожники,  у  кото¬
рых  общие  жены,  общие  дети,  и  все  они  голодают.  А  дру¬
гие  говорят,  что  там  равноправие  и  справедливость.  Но  ведь
дело  идет  о  судьбе  нашей  страны.  Когда  вы  мне  рассказали
о  том,  что  происходило  на  войне  и  чего  хочет  Гитлер,  я  по¬
няла,  чего  хотят  добиться  фашисты  здесь,  в  Иране.  Я  узна¬
ла  их  также  в  этом  дворце.  Миллионы  европейцев  ступают
по  коврам,  изготовленным  на  фабрике  барона  Витгенштей¬
на  руками  персидских  девушек,  которые  через  несколько
лет  такой  работы  превращаются  в  больных,  почти  слепых
старушек.  Если  бы  вы  только  знали,  сколько  им  пришлось
поработать  над  ковром  с  вашим  изображением!  И  они  вери¬
ли,  что  это  лицо  Великого  Немца,  который  станет  примером
героиэма  для  молодежи.  Вот  видите,  как  выглядит  этот  мир
лжи  и  притворства?  И  люди,  которые  его  создают,  дрожат
от  страха,  чтобы  он  не  разлетелся,  как  мыльный  пузырь...—
Наргис  взглянула  на  Генриха  и  добавила:  —  Простите  ме¬
ня  за  то,  что  я  сказала,  но  иногда  мне  бывает  жаль  вашей
семьи.  Ваша  мать  теперь  так  редко  бывает  трезвой.  Этот
призрачный  мир  является  единственно  реальным  для  них,
и  в  этом,  пожалуй,  их  трагедия.  Если  бы  вы  только  слыша¬
ли,  что  они  говорят  о  ваших  картинах!  Сами  себя  обманы¬
вают.  Иногда  я  со  страхом  думаю,  как  здесь  они  начнут
воплощать  в  жизнь  свои  понятия.  Ведь  почти  вся  Европа
мучается  в  путах  фашизма.
 201

—  Черт  побери!  А  я  рисую  картиночки.  Кому  это  слу¬
жит?  Твои  товарищи  обо  мне  знают?
 —  Не  беспокойтесь.  Вам  ничего  не  грозит.  Вы  не  такой,
как  они.  Сейчас  самое  главное  —  увести  вас  отсюда  живым.
Но  теперь  мне  уже  пора  идти.  Когда  я  приду  в  следующий
раз,  будьте  готовы...  Я  возьму  эту  листовку:  не  хватает  еще,
чтобы  ваша  мать  ее  увидела,  —  сказала  Наргис.
 Но  уже  на  следующий  день  в  руки  Бахмана  попала
точно  такая  же  листовка,  как  та,  которую  прочитал  Ген¬
рих.
 —  Скажите,  кто  мог  распространить  это  среди  рабочих
вашей  фабрики?  —  Ганс  подал  Августу  листовку.  —  Они
выступают  против  самого  главного  —  против  войны  с  Со¬
ветами.
 —  Вы  не  догадываетесь,  кто  это  распространяет?
 —  Если  бы  я  знал,  я  не  спрашивал  бы  вас.  Но  я  уве¬
рен,  что  это  не  работа  местных  коммунистов.
 —  Что  вы  хотите  этим  сказать?
 .  —  Что  среди  наших  людей  затаились  какие-то  оборот¬
ни,  которые  помогают,  а  может  быть,  даже  инспирируют
деятельность  местных  организаций.
 —  Наши?  Но  кто?
 —  Почему  бы,  например,  не  доктор  Иоахим?  Он  отъяв¬
ленный  пацифист.  А  госпожа  Маргит?  Вы  помните,  как  она
критиковала  захват  Гданьска?  Ее  мать  была  полька.  Она
аристократка,  но  прежде  всего  полька.
 —  Вы,  наверное,  шутите?  Они  —  оборотни?
 —  Я  не  сказал,  что  они  ими  являются,  но  могут  быть.
Вы  помните,  мы  говорили  как-то  о  некоем  Альберто
Шульце?
 Август  кивнул.
 —  Ну  вот  так,  он  тоже  был  пацифистом,  —  продолжал
Бахман.  —  Хотел  сжечь  оружие,  а  это  уже  диверсия!
Я  должен  найти  автора  этой  листовки,  этой  вредительской
работы!  Вы,  барон,  кажется,  недооцениваете  значимости  это¬
го  дела.  Кто  знает  содержание  листовки?  Сейчас  я  прошу
дать  мне  список  всех  работников  фабрики.  Их  просмотрят
мои  люди.  По  нитке  мы  должны  дойти  до  клубка.  А  сейчас
я  хотел  бы  осмотреть  комнату  вашей  племянницы.
 —  Неужели  вы  думаете...  —  нерешительно  начал  Ав¬
густ.
 Но  Ганс  прервал  его:
 —  Господин  барон,  сейчас  война,  а  здесь  фронт!
 Они  вошли  в  комнату  Маргит.  Бахман  принялся  копать¬
 202

ся  в  ее  вещах,  заглянул  в  шкаф,  потом  открыл  ящик  ко¬
мода  и  взял  в  руки  лежавшую  там  книгу.
 —  Вот  вам!  —  сказал  он.  —  Взгляните,  что  она  рас¬
пространяет,  ведь  это  «Избранное»  Генриха  Гейне.
 —  Но  ведь  это  всего  лишь  стихи...
 —  О,  господин  барон!  Факт,  что  подобные  книги  чита¬
ются  в  этом  доме,  уже  многое  значит.  А  если  добавить  к
этому  следствие  по  делу  вашего  брата,  все  становится  по¬
нятным...
 *  *  *
 Возвратившись  из  экспедиции  в  Африку,  Маргит  стала
работать  в  больнице.  Теперь  рабочих  часов  у  нее  стало
меньше.  Все  свое  свободное  время  она  посвящала  отцу.
Она  старалась,  чтобы  ее  дежурства  совпадали  с  дежурства¬
ми  доктора  Иоахима.  Во  время  бесед  с  ним  она  постоянно
возвращалась  к  обстоятельствам  трагического  случая  с  от¬
цом  и  делилась  все  новыми  своими  подозрениями.
 —  Ну  хорошо,  —  сказал  Иоахим  во  время  одной  из  та¬
ких  бесед,  —  попробуем  суммировать  результаты  вашего,
скажем  так,  следствия.  То,  что  барон  был-укушен  ядовитой
вмеей,  не  было  делом  случая.  Кто-то  это  организовал.  Пред¬
положим,  что  этим  человеком  был  господин  Август,  кото¬
рый  хотел  воспользоваться  состоянием  брата,  а  Бахман  был
его  соучастником.  Следовало  бы  устроить  очную  ставку
этих  господ  с  заклинателем  змей.  А  если  эти  двое  действи¬
тельно  пользовались  его  услугами  и  виноваты  в  болезни
барона,  то  к  кому  вы  обратитесь  с  вашими  обвинениями?
К  нашим  властям?  Это  то  же  самое,  как  если  бы  вы  пошли
с  жалобой  на  членов  мафии  к  их  шефу  или  к  атаману  раз¬
бойников  и  сказали:  «Вот  этот  карманник  украл  у  меня  бу¬
мажник».  Тогда  преступнику  здорово  достанется,  но  только
8а  то,  что  он  дал  себя  поймать  или  же  не  поделился  с  гла¬
варем  добычей.  Таким  образом,  в  обмен  на  исчезнувший  бу¬
мажник  вы  приобрели  бы  двух  врагов:  и  преступника,  п
его  шефа.
 —  Значит,  вы  считаете,  что  следует  предоставить  им
свободу  действий?  И  вы  сможете  спокойно  жить,  зная,  что
рядом  с  вами  преступники?
 —  Многие  немцы  так  живут.  Нам  и  так  исключительно
повезло,  что  не  надо  находиться  там,  в  самом  пекле,  —
сказал  Иоахим  и  окинул  Маргит  теплым,  почти  отеческим
взглядом.
 —  А  вы  внаете,  доктор,  старую  персидскую  сказку  о
вороне  и  орле?
 203

—  Охотно  послушаю.
 —  Как-то  орел  почувствовал  приближающуюся  старость.
Он  полетел  к  ворону,  который,  как  известно,  живет  долго,
и  спросил:  «Что  ты  делаешь,  чтобы  так  долго  жить?»  «Я
покажу  тебе  мой  дом»,  —  ответил  ворон.  А  домом  ворона
была  свалка,  полная  червей.  «Вот  этим  я  питаюсь,  —  ска¬
зал  ворон.  —  Никогда  не  летаю  высоко,  чтобы  меня  не
подстрелил  охотник,  живу  в  тени,  незаметно.  Вот  и  весь
секрет  моего  долголетия».  Орел  ничего  не  ответил,  только
расправил  крылья  и  полетел  высоко-высоко,  к  солнцу.
Вскоре  он  превратился  в  маленькое  пятнышко  на  фоне  го¬
лубого  неба  и  исчез  с  глаз  ворона.
 —  Ну  что  ж,  видимо,  я  не  родился  орлом,  —  вздохнул
Иоахим.
 —  Извините,  —  сказала  Маргит.
 —  Не  за  что,  не  каждый,  кто  не  является  орлом,  дол¬
жен  быть  вороном.
 —  Но  я  не  смогу  так  жить,  —  сказала  Маргит.
 В  этот  момент  сестра  пригласила  доктора  к  пациенту.
 —  Вы  еще  подумайте  об  этом,  —  посоветовал  Иоахим,
прежде  чем  выйти.
 —  Я  уже  решил  а,  —  ответила  она.  —  Завтра  я  устрою
им  очную  ставку.
 *  *  *
 Перед  поездкой  к  святилищу  Маргит  попросила  у  Нар¬
гис  чадру.  Девушка  показала,  как  ее  носить,  и  предупре¬
дила:
 —  Смотрите,  чтобы  чадра  не  сползла  с  головы.
 —  Почему?
 —  Вы  блондинка  с  типично  европейским  лицом.  Как
только  вы  обнажите  голову,  люди  сразу  поймут,  что  перед
ними  иностранка.
 —  Ну  и  что  из  этого?  Ра8ве  мало  здесь  иностранцев?—
Маргит  не  поняла  смысла  предостережения.
 В  этот  момент  раздался  громкий  голос  Августа:
 —  Мы  ждем!
 Бахман  уже  был  за  рулем.  Они  поехали.  Мавзолей  на¬
ходился  далеко  за  городом.  Жара  становилась  все  сильнее.
Солнце  раскалило  камни.  Ганс  опустил  боковые  стекла  я
развлекал  Маргит  беседой.  Он  старался  блеснуть  своим  зна¬
нием  религиозной  жизни  и  обычаев  иранцев.  Дочь  барона
делала  вид,  что  слушает,  но  сама  лихорадочно  размышля¬
ла,  как  устроить  очную  ставку  в  мечети.  Август  молчал.
 204

—  Вы  уже  были  у  этого  сйятилища?  —  спросил  Ганс.
 —  Нет,  но  я  слышала,  что  его  стоит  посмотреть.
 —  А  вы  знаете,  кто  такой  имам?
 —  Наверное,  какой-то  религиозный  вождь,  —  ответила
Маргит,  занятая  своими  мыслями.
 —  А  имам-заде?  —  продолжал  спрашивать  Бахман.
 —  Это,  вероятно,  сын  имама  или  кто-то  из  его  рода?
 —  Верно,  —  похвалил  Ганс.  —  А  сейчас  мы  как  раз
и  едем  к  надгробию  одного  из  имам-заде.  В  Иране  действу¬
ют  несколько  шиитских  ветвей.  Эта  признает  двенадцать
имамов.
 —  Как  в  христианской  религии  —  двенадцать  апосто¬
лов?  —  произнесла  Маргит.
 Бахман  кивнул  головой  и  продолжал:
 —  Кроме  двенадцати  имамов  шииты  почитают,  как  я
уже  сказал,  так  называемых  имам-заде,  происходящих  .в  ос¬
новном  из  рода  имамов.  Их  могилы  в  разных  частях  стра¬
ны  считаются  святыми  местами  и  являются  целью./Палом¬
ничества  правоверных.  Представьте  себе,  имамы  конкури¬
руют  даже  с  такими  врачами,  как  вы:  они  излечивают  лю¬
дей.  Согласно  верованиям  шиитов,  они  обладают  также  да¬
ром  исполпять  желания  правоверных.  Особенно  в  опреде¬
ленные  дни  —  как,  например,  сегодняшний.  Как  раз  сегод¬
ня  годовщина  смерти  одного  из  наиболее  почитаемых  има¬
мов,  Хусейна,  сына  Али.  У  вас  есть  какое-нибудь  жела¬
ние?
 —  Пожалуй,  есть,  —  полушутя  ответила  Маргит.
 —  Тогда  думайте  о  нем,  и  оно  наверняка  исполнится,—
посоветовал  Ганс.
 Август  не  вмешивался  в  разговор.  Он  сидел  на  заднем
сиденье  рядом  с  Маргит  и  спрашивал  себя,  почему  он  со¬
гласился  ехать  к  мавзолею.  Он  не  знал,  к  чему  клонит  Ганс,
если  ему  стали  известны  намерения  Маргит.  Август  вспом¬
нил  его  слова:  «Кончать  с  этой  игрой  в  кошки-мышки».
«Что  он  задумал?»  —  размышлял  Август  с  беспокойством.
Непринужденное  поведение  Бахмана,  его  разговорчивость
и  демонстративная  благожелательность  по  отношению  к
Маргит  склоняли  Августа  к  мысли,  что  он  старается  рас¬
сеять  подозрения  его  племянницы,  усыпить  ее  бдитель¬
ность...
 Машина  ехала  все  медленнее.  По  дороге  шли  группы
паломников.
 —  Скоро  мы  будем  на  месте,  —  сказал  Бахман  и  посо¬
ветовал  Маргит  накинуть  чадру.
 Через  несколько  минут  из-за  деревьев  показался  купол
 205

мавзолея,  и  Ганс  свернул  с  шоссе  на  боковую,  ведущую
вниз  дорогу.  Теперь  машина  с  огромным  трудом  протиски¬
валась  между  ослами,  верблюдами  и  толпами  людей.  На¬
конец  добрались  до  огромной,  окруженной  высокими  дере¬
вьями  площади.  Бахман  поставил  машину  за  деревьями.
Они  вышли,  подошли  поближе:  процессия  приближалась  к
входу  в  монументальное  строение.  Толпа  собравшихся  рас¬
ступилась.  Во  главе  процессии  шел  высокий,  атлетически
сложенный  мужчина.
 Он  нес  длинный,  обитый  бархатом  шест,  оканчивающий¬
ся  на  вершине  поперечиной,  на  которой  висели  большие
и  маленькие  колокольчики.  Сразу  же  за  ним  шел  певец.
Он  пел  религиозные  песни,  которые  хором  подхватывали
шедшие  8а  ним  паломники.  Группа  обнаженных  до  пояса
мужчин  била  себя  руками  в  грудь.  В  такт  ударам  мужчины
скандировали  имя  имама:  «Хусейн!  Хусейн!  Хусейн!»  Дру¬
гие,  тоже  раздетые  до  пояса,  держали  в  руках  цепи,  кото¬
рыми  в  такт  песне  били  себя  по  спине.  Процессия  медлен¬
но  приближалась  к  святилищу.
 Маргит  внезапно  поняла,  что  в  такой  толпе  ей  не  удастся
отыскать  дервиша  и  устроить  его  очную  ставку  с  Бахманом  и
Августом.  Тем  временем  Ганс  под  предлогом  поисков  более
удобного  места  исчез.  Толпа  паломников  росла  с  каждой
минутой,  клубилась  и  бурлила.  Маргит  обратила  внимание
на  группу  мужчин,  которые  стали  в  круг.  Они  были  в  длин¬
ных  белых  рубашках,  испещренных  сурами  Корана.  У  всех
были  странно  выбритые  по  центру  головы  волосы.  Внутри
круга  появился  певец,  который  запел  ритуальную  песню.
Стоявшие  в  кругу  мужчины  взяли  в  руки  ножи  с  тупыми
концами.  Ритмичная  песня  раздавалась  все  громче,  а  муж¬
чины  в  такт  необычно  звучащей  мелодии  ударяли  ножами
в  выбритые  места.'  Маргит  со  страхом  смотрела,  как  их  го¬
ловы  начали  покрываться  кровью.
 В  это  время  Ганс,  исчезнувший  в  толпе,  сумел  найти
сторожа  мавзолея.  Шепотом  они  обменялись  несколькими
словами.  Бахман  показал  сторожу  покрытую  чадрой  Мар¬
гит.  Она  стояла  рядом  с  выделяющимся  своим  европейским
костюмом  Августом.  Сторож  святилища  внимательно  по¬
смотрел  на  нее.
 Ганс  вернулся  к  Маргит  и  Августу.
 —  Тем  путем  мы  быстрее  пройдем  внутрь,  —  сказал  он*
 Они  протиснулись  сквозь  толпу  людей  на  противопо¬
ложную  сторону  святилища.  Теперь  толпа  паломников  под¬
талкивала  их  вперед.  Вскоре  они  оказались  перед  входом
в  мавзолей.  Здесь  царила  атмосфера,  близкая  к  экстазу*
 206

Стоявшие  вдоль  стены  паломники  окропляли  толпу  водой,
пахнувшей  розами.
 —  В  этом  есть  что-то  захватывающее,  —  сказал  Ганс,
указывая  на  несметную  массу  людей.  —  Меня  всегда  инте¬
ресовала  психология  толпы.  Достаточно  бросить  лозунг,  ко¬
торого  она  ждет,  встать  во  главе  —  и  можно  захватить
власть.  Потом  эта  толпа  поверит  во  все  и  будет  послушна.
Именно  так  происходят  перевороты,  делаются  революции.
Коммунисты  говорят,  что  бытие  определяет  сознание.  Это
чепуха.  Сознание,  дух,  идея  правят  историей.  Если  вождь
сумеет  овладеть  психологией  толпы,  миллионы  будут  ис¬
полнять  его  волю  и  умирать  8а  него.  Разве  это  не  фанта¬
стично?  —  сказал  Бахман,  движением  головы  указывая  на
тысячи  доведших  себя  до  экстаза  паломников,  ритмически
повторяющих  одно  слово:  «Хусейн,  Хусейн,  Хусейн...»
 Маргит  внезапно  почувствовала  страх.  Она  поняла,  что
уже  не  сможет  выбраться  из  этого  клубка  тел.  Толпа  напи¬
рала  и  шаг  за  шагом  неумолимо  толкала  ее  вперед.
 —  Куда  мы  идем?  —  спросила  она  Ганса.
 —  Внутрь  мавзолея,  —  успокоил  он  ее, 	нервно 	озира¬
 ясь,  словно  стараясь  найти  кого-то  в  толпе.  Наконец  он  за¬
метил  сторожа.  Тот  шел  впереди  них  и  украдкой  огляды¬
вался  на  дочь  барона.  Бахман  обменялся  с  ним  взглядами
и  теперь,  уже  успокоившись,  продвигался  вперед.
 —  Что  там,  внутри?  —  спросила  Маргит.
 —  Могила  имам-8аде.  Каждый  может  коснуться 	ее 	и
 высказать  свое  желание,  —  ответил  Бахман  и  слегка  ото¬
двинулся  от  Маргит,  которая  в  этот  момент  ощутила  вне¬
запный  толчок  и  вместе  с  толпой  оказалась  внутри  поме¬
щения.  Здесь  царил  полумрак.  Маргит  совершенно  утрати¬
ла  чувство  ориентации.  Верующие  толкались,  напирали,
стремились  к  надгробию,  скрывавшему  останки  имам-заде,
прикасались  к  серебряной  решетке  и  под  напором  толпы
продвигались  к  выходу.  Маргит  даже  не  заметила,  как  ока¬
залась  у  могилы.  Слова  паломников  тонули  в  шуме  толпы.
Испуганная  Маргит  видела  вокруг  себя  только  человече¬
ские  лица,  похожие  в  полумраке  на  застывшие  маски.  Гла¬
за  паломников,  устремленные  на  могилу  пророка,  светились
фанатичным  блеском,  а  губы  произносили  какие-то  слова,
словно  заклятия.
 Сторож  святыни  старался  держаться  поближо  к  Маргит.
Когда  она  оказалась  около  могилы  имам-заде,  он  внезапно,
резким  движением,  сорвал  с  нее  чадру.
 —  Люди!  Мусульмане!  Смотрите!  Пьяная  англичанка
 207

поганит  нашу  святыню!  —  закричал  он  пронзительным  го¬
лосом.
 В  помещении  воцарилась  зловещая  тишина.  Но  она  про¬
должалась  всего  лишь  мгновение.  Стоявшие  поблизости
мужчины  бросились  на  Маргит,  схватили  ее  за  светлые  во¬
лосы,  ударили  головой  о  решетку  и  швырнули  потерявшую
сознание  девушку  под  ноги  жаждущей  мести  толпы.  Все
это  произошло  так  быстро,  что  Август,  стоявший  неподале¬
ку,  даже  не  понял,  как  все  дошло  до  этого  ужасного  само¬
суда.  Онемев  от  страха,  он  взглядом  отыскал  Бахмана.  Тот
стоял  выпрямившись  и  равнодушно  наблюдал  8а  разыгры¬
вавшейся  сценой.
 —  Ганс!  Что  случилось?!  —  закричал  охваченный  ужа¬
сом  Август.
 —  Тихо!  Если  вам  дорога  жизнь,  ни  слова  по-немец¬
ки,  —  ответил  Бахман.
 В  тот  же  миг  кто-то  закричал:
 —  С  ней  тут  кто-то  еще?!  Убить!  Убить!  Такова  божья
воля!
 В  толпе  возникло  замешательство.  Перепуганный  Ав¬
густ,  решив,  что  подошла  его  очередь,  протиснулся  к  вы¬
ходу,  бегом  пересек  двор  мавзолея  и  вскочил  в  машину.
Только  тогда  он  облегченно  вздохнул,  удостоверившись,  что
никто  им  не  интересуется.
 Через  минуту  он  увидел,  как  несколько  мужчин  выно¬
сят  из  святилища  окровавленное  тело  Маргит.  Сзади  шел
Ганс.  Они  подошли  к  машине.  Бахман  открыл  Дверцу  и
помог  уложить  на  ваднем  сиденье  безжизненное  тело  де¬
вушки.  Не  произнося  ни  слова,  он  сел  рядом  с  Августом,
завел  мотор,  и  машина  тронулась.  Перепуганный  Август
был  не  в  состоянии  произнести  хотя  бы  слово,  он  даже  не
мог  взглянуть  на  лежавшее  сзади  тело  племянницы.  Когда
они  отъехали  уже  далеко  от  мавзолея,  Ганс  остановил  ма¬
шину  и  вышел  из  нее.  С  безоблачного  неба  на  эемлю  стру¬
ился  зной.  Машина  была  запачкана  кровью.  Август  с  ог¬
ромным  трудом  удержался  от  того,  чтобы  не  упасть  в  об¬
морок.  Он  тоже  вышел  из  машины  и  стал  под  деревом.
А  Бахман  в  это  время  спокойно  затягивался  сигаретой.
 —  К  черту!  Почему  мы  стоим?!  —  истерическим,  тон¬
ким  голосом  прокричал  Август.
 Ганс  Бахман  со  странной  гримасой  на  лице  спокойно
стоял  на  обочине.  Август  решительно  вскочил  в  машину,
хотел  завести  мотор,  но  в  замке  зажигания  ключа  не  ока¬
залось.  Он  бессильно  опустил  руки.
 —  Нехорошо,  господин  барон.  Разве  это  благодар¬
 208

ность?  —  прежнее  Бахман,  окинув  Августа  ироническим
взглядом.
 —  Неужели  вас  родила  женщина?!  —  крикнул  Август.
Он  совершенно  не  владел  собой.
 —  А  вы  сомневаетесь,  барон?  —  с  насмешкой  ответил
Ганс.  —  Моя  мать  такая  же  немецкая  женщина,  как  и  мил¬
лионы  других,  —  добавил  он.
 —  Так,  значит,  она  родила  чудовище!
 Ганс  не  обращал  внимания  на  истерику  барона.  Со¬
храняя  полное  спокойствие,  он  говорил:
 —  В  самом  деле,  это  оригинальный  способ  выражения
признательности  за  то,  что  благодаря  мне  вы  поднимаетесь
по  ступенькам  карьеры,  о  которой  давно  мечтали.  Вы  ни¬
чем  не  лучше  меня,  а  ведь  сегодня,  а  может  быть,  завтра,
когда  начнут  раздавать  фанты,  вы  получите  больше.
 —  Я  ничего  не  хочу!  Ничего!
 —  Хотите!  И  получите.  Вы  уже  получили,  —  заключил
Ганс.  —  У  вас  есть  фабрика,  дом,  состояние.  Почему  вы
так  на  меня  смотрите?  Ведь  я  говорю  правду.
 —  Вы  просто  дьявол!  Она  умирает!  Поедем!  —  кричал
Август.  Но  Ганс  не  позволил  вывести  себя  иэ  равновесия.
 —  Да!  Она  в  самом  деле  умирает,  —  ответил  он,  —  но
ведь  именно  она  начала  этот  поединок.  И  не  кто  иной,  как
вы,  должны  были  в  нем  погибнуть.
 Августа  оставили  силы,  он  ввглянул  на  Бахмана  и  умо¬
ляющим,  прерывающимся  голосом  сказал:
 —  Ради  бога!  Поедем!
 —  Ради  бога?  Он  всегда  признает  правоту  победите¬
лей,  —  сказал  Бахман.  Он  подошел  к  машине,  открыл
дверцу,  взял  Маргит  8а  руку  и  долго  проверял  пульс.
 —  Да.  Теперь  мы  можем  ехать,  —  наконец  произнес
он,  включил  мотор  и  медленно  поехал  в  сторону  города.
Когда  до  больницы  было  уже  недалеко,  Ганс  прибавил  ско¬
рость  и  включил  сигнал.  С  пронзительным  воем  клаксона
они  подъехали  к  больничным  воротам.  Ганс  оставил  Авгу¬
ста  у  машины,  сам  побежал  в  приемный  покой.  Через  мину¬
ту  он  возвратился  с  двумя  санитарами.  Они  быстро  уложи¬
ли  Маргит  на  носилки  и  понесли  в  больницу.  Ганс  и  Август
остались  в  коридоре.
 Вскоре  в  дверях  показался  доктор  Шмидт.
 —  Прошу  вас,  —  обратился  он  к  Бахману.  Они  все  вме¬
сте  вошли  в  кабинет.  У  стола,  накрытого  белой  простыней,
стоял  доктор  Иоахим.
 —  Есть  надежда?  —  чужим  голосом  спросил  Август,
с  трудом  сдерживая  нервный  тик.
 14  Митра
 209

—  К  сожалению...  —  Шмидт  не  докончил  фразы.
 —  Вы  же  энали,  господа,  что  везете  труп,  —  сказал
доктор  Иоахим,  проницательно  посмотрев  сначала  в  глаза
Августа,  а  потом  Бахмана.  Потом  он  отвернулся  и  вышел
из  кабинета.
 Трагическая  смерть  Маргит  вызвала  огромное  волнение
во  всей  больнице.  Ее  здесь  все  любили.  Уважали  за  добро*
желательность  и  откровенность,  ценили  как  врача.
 —  Зачем  она  туда  поехала?  —  недоумевали  медсестры,
оплакивая  ее  смерть.  Особенно  сокрушалась  одна,  работав*
шая  с  ней,  а  теперь  ассистировавшая  доктору  Иоахиму.
 —  Бог  покарал  ее  за  любопытство.  Пошла  в  мавзолей,
словно  на  какое-то  эрелище.  Святое  место  —  это  не  те¬
атр,  —  сказала  одна  из  сотрудниц  больницы.
 —  Бог  должен  наказать  тебя  за  эти  слова.  Она  вылечи¬
ла  мою  мать.  Если  бы  ты  энала  ее,  то  поняла  бы,  какой  это
был  благородный  человек.  К  каждому  больному  она  отно¬
силась  как  к  своему  близкому.  Сколько  она  наших  женщин
вылечила!  —  не  могла  сдержать  своего  горя  медсестра.
 Вернувшись  из  больницы,  Август  не  мог  найти  себе  ме¬
ста.  Смерть  Маргит  так  внезапно  обрушилась  на  него,  что
его  психическое  здоровье  оказалось  под  угрозой.  На  грани
нервного  срыва  он  метался  по  комнате.  Кристина  ни  о  чем
его  не  спрашивала.  Они  прошли  в  столовую.
 Наргис,  как  обычно,  вкатила  коляску  с  бароном.  Август
машинально  повернул  голову  в  его  сторону.  Карл  непо¬
движным  взглядом  впился  в  его  лицо.  Август  вздрогнул.
 —  Уберите  его  отсюда!  Уберите!  —  крикнул  он  нечело¬
веческим  голосом.  Он  вскочил  и8-за  стола,  выбежал  из  сто¬
ловой  и  остановился  лишь  на  террасе.  С  минуту  постоял
там,  словно  не  зная,  что  ему  делать,  нервным  движением  до¬
стал  сигарету,  вакурил  и  поднялся  на  второй  этаж,  в  свой
кабинет.  Машинально  достал  бутылку  виски,  налил  солид¬
ную  порцию,  выпил  и  бессильно  опустился  в  кресло.  Сколь¬
ко  он  так  просидел,  Август  не  помнил.  Его  неподвижный
взгляд  был  устремлен  в  сад.  Внезапно  Август  понял,  что
видит  там  Карла.  В  первый  момент  он  не  поверил  собствен¬
ным  глазам.  Посмотрел  еще  раз.  В  саду,  в  самшитовой  ал¬
лее,  в  своей  инвалидной  коляске  сидел  Карл.  Не  раздумы¬
вая,  Август  вскочил  и  побежал  прямо  к  нему.  Схватился
8а  ручку  коляски  и,  покатив  ее  вперед,  громко  заговорил:
 —  Судьба  всегда  улыбалась  тебе.  Все,  что  было  у  отца,
он  оставил  тебе.  Я  же  всегда  думал  не  так,  как  вы,  и  ни¬
когда  не  скрывал  этого.  Отец  не  любил  меня.  Когда  я  же¬
нился  на  Кристине,  ты  говорил,  что  она  простолюдинка.
 210

Но  она  же  немка.  Настоящая  немка.  Не  то  что  все  твои
жены-аристократки:  полька,  еврейка,  иранка...  Ты  жил  без¬
заботно,  а  мне  пришлось  работать.  Это  ты  был  бароном
фон  Витгенштейном.  Я  же  всегда  был  братом  барона.  Даже
теперь  тебе  выпала  лучшая  судьба,  —  говорил  Август  с
нарастающей  яростью.  —  Теперь  я  завидую  тебе  больше,
чем  когда  бы  то  ни  было.  Ты  сидишь  здесь,  равнодушный
ко  всему,  с  мертвой  улыбкой  на  губах,  а  я  должен  носить
ату  смерть  в  себе.  —  Голос  Августа  прервался,  он  зарыдал.
Потом  опустился  перед  Карлом  на  колени:  —  Это  не  я  убил
ее.  Прости  меня,  я  не  знал,  правда,  не  знал,  что  хочет  сде¬
лать  этот  мерзавец.  Я  ничего  не  смог  поделать.  Брат,  у
меня  тоже  есть  сын.  Он  такой  же  хороший,  как  и  твоя
дочь.  Карл,  помоги  мне,  брат!  Скажи,  что  мне  делать?  Ну
скажи  что-нибудь!..  —  Август  не  договорил  —  из  дома
выбежала  Наргис.
 —  Ваша  милость,  ваша  милость,  телефон!  —  кричала
она.
 Август  встал  с  колен,  замутненным  взглядом  посмотрел
на  девушку,  выбежавшую  из-за  кустов  самшита.
 —  Телефон!  И  мадам  сказала,  что  звонок  очень  важ¬
ный.  Звонит  кто-то  из  Голландии.
 —  Из  Голландии?  —  пробормотал  Август  в  заплетаю¬
щимся  шагом  направился  в  дом.
 Он  поднес  к  уху  трубку,  а  Кристина,  спрятавшись  за
полузакрытой  дверью,  старалась  подслушать  разговор  и  на¬
блюдала  за  выражением  лица  мужа.  Когда  он  повесил  труб¬
ку,  Кристина  спросила:
 —  Что-нибудь  случилось?
 Август  не  ответил,  но  не  сумел  скрыть  волнения.
 —  Я  бы  с  удовольствием  выпил  пива,  —  наконец  ска¬
зал  он.  —  Кто  бы  мог  подумать?  Кто  бы  мог  подумать?  —
твердил  он.
 —  Что  случилось?  —  повторила  Кристина,  наливая
пива.
 —  «Ройял  Датч».  Ты  слыхала  о  такой  фирме?  Это  круп¬
нейший  нефтяной  концерн.  До  своей  смерти  его  председа¬
телем  был  Деттерлинг.
 —  Ты  не  мог  бы  выражаться  яснее?
 —  Попросту  мне  предложили  место  советника  предсе¬
дателя  и  представителя  фирмы  в  Иране.  Ты  же  знаешь,  что
мы  заняли  Голландию.
 —  Тебе  предложили?..
 —  Деттерлинг,  когда  еще  был  здесь,  беседовал  со  мной
и  знал  о  моих  намерениях.  Видимо,  я  был  прав,  и  пришло
 14*
 211

время  претворять  их  в  жизнь.  Кажется,  дела  на  Востоке
коренным  образом  меняются  в  нашу  польэу.  В  такой  ситу¬
ации  они  хотят,  чтобы  я  был  на  их  стороне.
 —  Так,  значит...  ты  стал  нефтяным  королем?  —  недо¬
верчиво  спросила  Кристина.
 —  Наконец-то  жизнь  имеет  смысл  и  за  нее  стоит  бо¬
роться,  —  ответил  Август.
 В  этот  момент  в  салон  вошел  Ганс.  На  поводке  он  вел
породистую  немецкую  овчарку.
 —  Господин  барон,  видите?  Теперь  в  доме  будет  совер¬
шенно  безопасно,  —  произнес  он.
 —  Чья  это  собака?  —  спросил  удивленный  Август.
 —  Наша.  Подарок  консула.  Это  исключительно  умное
животное.  Я  могу  выпить  пива?
 Кристина  подала  стакан,  Бахман  попробовал  и  с  одо¬
брением  кивнул:
 —  Великолепное.  Наверняка  мюнхенское.  Я  пил  такое
до  войны,  на  Сендлингерторплац.  А  он,  —  сказал  Бахман,
глядя  на  собаку,  —  отзывается  на  имя  Цезарь.  Цезарь,  си¬
деть!  —  Пес  мгновенно  выполнил  команду.  —  Йолзи!  —
Собака  опустилась  на  пол.  —  Ну  вы  только  скажите,  барон,
раэве  он  не  превосходен?
 —  Да.  Прекрасная  дрессировка.  Но  я  предпочитаю  свою
собаку.  Уверен,  что  она  вернется.
 —  Но  пока  ее  нет,  давайте  оставим  эту,  —  заключил
Ганс.
 —  Не  вижу  причины  держать  в  доме  чужую  собаку,  —
слабо  возражал  Август.
 —  Я  обещал  консулу,  что  позабочусь  о  ней.  Нам  будет
веселее.  Цезарь!  —  позвал  собаку  Бахман  и  вышел  с  ней
из  салона.
 —  Это  конец,  —  тихо  произнесла  Кристина.  —  Доста¬
точно  этой  овчарке  понюхать  мою  одежду,  как  она  проведет
Бахмана  прямо  к  месту,  где  скрывается  Генрих.
 —  Зачем  он  привел  сюда  собаку?  Это  не  случайно.  —
Август  был  явно  испуган.
 —  Я  тебе  сто  раз  говорила,  чтобы  ты  нашел  паспорт  для
Генриха.
 —  Черт  побери,  ну  что  8а  человек  этот  Ганс!  Никогда
не  внаешь,  что  он  задумает.  Не  успеешь  обернуться,  как
окажешься  в  ловушке.  Я  видел  его  глаза,  когда  в  мавзолее
толпа  линчевала  Маргит.  Он  наблюдал  за  этим,  словно  эа
химической  реакцией.  Ты  права,  надо  как-то  убрать  отсюда
Генриха.
 —  Что  значит  убрать?  Куда?  Ведь  он  же  болен.
 212

—  Если  Бахман  его  обнаружит,  ты  пожалеешь,  что  его
родила.
 —  Я  уже  много  раз  жалела,  но  что  есть,  то  есть.  Гос¬
поди,  что  же  мне  делать?  Помоги  мне!
 —  Он  издевается  над  нами.  Одной  рукой  дает,  а  другой
отбирает,  —  сказал  Август  и  нервным  шагом  подошел  к  ба¬
ру.  Налил  полстакана  виски  и  залпом  выпил.  В  комнату
снова  вошел  Ганс.
 —  Господин  барон,  я  не  хотел  верить  собственным  гла¬
вам.  Пойдемте  со  мной,  и  вы  увидите,  что  обнаружил  Це¬
зарь.
 Кристина  и  Август  переглянулись.
 —  Ну  пожалуйста...  —  повторил  Бахман.  Кристине  при¬
ходилось  делать  огромное  усилие,  чтобы  не  выдать  себя.
 —  Ну...  и  что...  на  этот  раз...  —  Обрывки  слов  с  тру¬
дом  проходили  сквозь  схваченное  спазмом  горло  Августа.
 —  Я?  Не  понимаю.  —  Ганс  внимательно  посмотрел  на
них.
 —  Ну...  Что  вы  нашли?
 —  Не  я,  а  собака.  Вы  сейчас  увидите.  Просто  неожидан¬
ность.  Я  присел  на  скамейку  почитать  газету,  а  собака  при¬
бежала  и  начала  лаять.  Я  велел  ей  замолчать,  а  она  все
лает.  Собака  ведь  дрессированная,  подумал  я,  значит,  что-
то  в  этом  есть.  Я  встал,  и  Цезарь  побежал  передо  мной,
все  время  оглядываясь.  И  знаете,  куда  он  меня  привел?
 Август  побледнел.  Бахман  это  заметил.
 —-  Что  с  вами?  —  спросил  он.
 —  Вы  думаете,  что  человек  не  может  совершить  ошиб¬
ки...  —  начал  он  дрожащим  голосом.  Кристина,  хотя  и  чув¬
ствовала,  что  сердце  ее  подскакивает  к  горлу,  прервала
мужа.
 —  Он  так  сильно  пережил  тот  случай  в  мавзолее,  —
©казала  она.  —  Это  страшный  удар.
 Бахман  с  деланным  пониманием  кивнул  головой.
 —  Идем,  —  приказал  он.
 Он  вышел  первым,  за  ним  собака,  потом  Август.  Кри-
етина  вытерла  со  лба  пот  и  упала  в  кресло.  Через  минуту
она  вскочила  и  подбежала  к  окну.  Увидела  Бахмана  и  Ав¬
густа:  перед  ними  бежала  собака.  Они  остановились  около
вившихся  по  стене  стеблей  винограда.
 —  Цезарь!  Веди!  —  скомандовал  Ганс.  Овчарка  на-
рряглась,  шерсть  ее  встала  дыбом,  и  она  повела  обоих  муж¬
чин  к  ручью  за  пещерой.  Там  Ганс  указал  на  лежавшие
на  берегу  высушенные  солнцем  останки  пса.
 —  Уэнаете?  Взгляните  на  ошейник.
 213

—  Как  же  это  могло  случиться?  —  с  облегчением  спро¬
сил  Август.
 —  Откуда  я  знаю?  Возможно,  понал  в  водоворот...
 —  Да,  —  подхватил  Август  я  добавил:  —  А  потом  те¬
чение  выбросило  собаку  на  берег.
 —  Да,  в  самом  деле,  вовремя  подъема  воды  в  этом  по¬
токе  появляются  опасные  водовороты.  Очевидно,  собака  по¬
пала  туда...
 —  Я  велю  садовникам  закопать  ее,  —  сказал  Август.
 —  Но  теперь-то  вы  согласны,  что  собака  хорошая,  —
похвалил  Ганс  Цезаря.  —  Да!  Чуть  было  не  забыл:  я  ожи¬
даю  завтра,  в  крайнем  случае  послезавтра,  приезда  десяти
специалистов  из  фирмы  «И.  Г.  Фарбениндустри».  Они  при¬
летят  с  группой  наших  людей  специальным  самолетом.  Мне
бы  хотелось  устроить  их  в  вашей  фабричной  красильне.  Вы
должны  их  принять.
 —  Что  значит  —  должен?  —  возмутился  Август.  —
Ведь  на  место  Юзефа  я  уже  принял  двух  человек  из  Бер¬
лина.  Не  вижу  никакой  необходимости...
 —  Вы  в  самом  деле  настолько  наивны  или  только  при¬
кидываетесь?  Это  ведь  только  предлог.  На  самом  деле  эти
люди  —  сотрудники  абвера,  но  об  этом  будете  знать  толь¬
ко  вы.  Вы  должны  сделать  это,  поскольку  эдесь  тоже  фронт,
пока  еще  тихий  фронт.  Родина  щедро  вознаградит  вас,  ба¬
рон.
 ПЕРВОЕ  ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
 осподи,  укажи  нам  правильный  путь!  Гос¬
поди,  спаси  нас  от  нечистой  силы!  Господи,
дай  нам  здравый 	разум,  чтобы 	мы  могли
 отличить  добро  от 	ела!  Господи, 	не  забирай
 у  нас  таких  добрых  людей,  как  госпожа
Маргит!  Господи,  если  ты  вабрал  у  нас  доктора,  убереги
наших  женщин  от  болезней...
 Старый  садовник,  закончив  намаз  —  вечернюю  молитву,
как  обычно,  высказал  свои  просьбы  к  аллаху,  окинул  взгля¬
дом  кухню  и  обратился  к  сидящей  возле  окна  Наргис:
 —  Почему  не  идешь  спать?  Все  читаешь  и  читаешь...
 Девушка 	не  ответила.  Она  посматривала  в 	окно,  ожи¬
дая,  когда 	Витгенштейны  пойдут 	в  укрытие  к 	сыну.  Ганс
 еще  не  вернулся  в  резиденцию.  В  тот  вечер  Наргис  решила
вывести  Генриха  из  подвала.
 Садовник  все  еще  вертелся  на  кухне,  о  чем-то  раздумы¬
вая,  наконец  спросил:
 214

—  Почему  госпожу  Маргит  похоронили  здесь,  а  не  в
Германии,  как  мадам  Элен?
 —  Потому  что  она  любила  эту  страну.
 —  Мы  плохие  люди.  Госпожа  Кристина  правильно  го¬
ворит,  что  мы  дикари,  она  права.  Как  можно  было  убить
такого  человека,  как  девушка  Маргит?
 —  Каждый  народ  имеет  своих  дикарей.  А  разве  немцы  их
не  имеют?  Еще  больше,  чем  мы.  Вот  они-то  как  раз  уничто¬
жают  людей.
 —  Что  ты  болтаешь,  девочка!  Равняешь  немцев  с  на¬
ми?  Вся  Европа  пала  перед  ними  на  колени.  Люди  говорят,
что  они  имеют  подводные  лодки,  которые  могут  быть  под
водой  семь  лет,  семь  месяцев  и  семь  дней.  А  что  мы  имеем?
Ведь  в  наших  деревнях  до  сих  пор  люди  живут  в  саман¬
ных  хижинах.
 Ганс  Бахман  вышел  иэ  машины  и  сразу  направился  до¬
мой.  Наргис  рассчитала,  что  в  это  время  Витгенштейны  уже
сходят  в  подвал.  Окна  квартиры  Бахманов  еще  долго  све¬
тились.  Ганс  сел  ужинать,  Марта  докладывала  ему  свои
наблюдения.
 —  Раздобыла  интересную  информацию.  Английская  раз¬
ведка  подозревает,  что  немцы  собираются  взорвать  нефте¬
перерабатывающий  завод  в  Абадане.
 —  Чепуха!  —  рассмеялся  Ганс.  —  От  Вильяма  это  слы¬
шала?,  А  еще  что?
 —  Нет,  не  от  Вильяма...
 —  А  от  кого?  От  консула?  Ты  была  вчера  у  него...
 —  Не  от  консула  и  не  от  Вильяма.  И  очень  тебя  про¬
шу,  перестань  эа  мной  следить.  Если  не  доверяешь,  то  ва-
чем  заставляешь  меня  шпионить?
 —  Извини,  моя  сова!  Я  так  устал  и  перенервничал.  Из¬
вини,  и  обещаю:  конец  со  слежкой.  Ты  имеешь  другой  ис¬
точник?
 —  Лакей  Вильяма  когда-то  работал  у  моего  отца.  Этот
человек  за  деньги  сделает  все.  Информацию  получила  от  не¬
го  за  две  тысячи  туманов.
 —  Хорошо  его  знаешь?  Ты  не  думаешь,  что  его  мог  под¬
сунуть  Вильям?
 —  Если  бы  сведения  были  неправдоподобны,  тогда  мож¬
но  предполагать  инициативу  Вильяма.  Но  этот  человек  го¬
ворит  правду,  потому  что  желает  со  мной  сблизиться.  Когда-
то  думал  мною  овладеть...
 —  Восхитительно!  —  не  задумываясь  произнес  Ганс.
Сразу,  однако,  спохватился  и  добавил:  —  Во  что  бы  то  ни
 215

стало  мы  должны  привлечь  к  себе  этого  ухажера.  Деньги
не  имеют  значения.  Уплати,  сколько  потребует...
 Наргис  терпеливо  ждала.  Ганс  и  Марта  пошли  спать»
только  в  окнах  Витгенштейнов  еще  горел  свет.
 Август  пошел  в  ванную,  и  когда  вернулся  в  спальню,
жена,  как  всегда  в  это  время,  укладывала  в  кошелку  еду
и  чистую  смену  белья.  С  трудом  сдерживая  влобу,  он  про¬
цедил  сквозь  зубы:
 —  Видела,  эта  эльзасская  псина  разгуливает  по  всему  дво¬
ру?  В  последнее  время  выбрала  себе  место  возле  подвала.  А
ты,  —  закричал  он,  резко  поворачиваясь  к  Кристине,  —  как
раз  сегодня  хочешь  .идти  туда!  Мы  и  вообще-то  не  должны
ходить  к  нему  ежедневно.
 —  У  него  такой  сухой,  нехороший  кашель...
 —  Тогда  отправь  его  в  санаторий,  там  будут  врачи  и  хо¬
роший  воздух,  —  иронизировал  Август.
 —  Ты  прав,  —  нехотя  согласилась  жена.  Супруги  лег¬
ли  в  постель.  —  Ты  обязан  что-то  сделать  с  этой  прокля¬
той  собакой,  —  сказала  Кристина.
 —  Прекрасная  идея!  —  с  издевкой  сдавал  Август.  —
Однажды  подобная  уже  была  у  тебя!
 Кристина  беспомощно  посмотрела  на  мужа,  понимая,  что
он  прав.  Август  вакурил  папиросу,  задумался.
 —  Если  хочешь  энать  мое  мнение,  я  считаю  Ганса  бо¬
лее  опасным,  чем  эта  проклятая  овчарка.  Бахмана  нужно
было  бы  убить.  А  потом  Марту,  прислугу,  повара,  садовни¬
ка...  —  продолжал  он  с  иронией  в  голосе.  —  Они  все  очень
опасны.  Так  или  иначе,  но  эта  история  плохо  кончится.
Нужно  иметь  крепкие  нервы,  чтобы  все  выдержать.  Иногда
я  думаю,  что  ты  была  права,  другого  выхода  нет...
 —  Была  права?  Я  всегда  права.  Но  о  чем  речь?
 —  Нужно  его  замуровать,  и  конец.  —  Август  высказал
свою  мысль  на  одном  дыхании.  Кристина  приподнялась  на
кровати.
 —  Замуровать?!  Я  это  говорила?!
 —  Ты...  —  начал  Август.  —  К  черту!  Ведь  он  и  так
оттуда  не  выйдет!  Понимаешь,  мы  сидим  в  западне,  и  нам
нужно  из  нее  выбраться.
 Кристина  начала  рыдать.  Август  старался  ее  успокоить,
она  оттолкнула  его  и  отвернулась.  Август  долго  не  мог  ус¬
нуть,  переворачиваясь  с  боку  на  бок.
 ...Глубокая  ночь.  Все  жители  дома  спят  крепким  сном.
Тишина.  Август  открывает  двери,  крадется  на  цыпочках,  он
уже  вышел  в  коридор,  на  ощупь  находит  лестницу  на  чер¬
дак,  медленно,  ступенька  эа  ступенькой,  поднимается  на¬
 216

верх,  берет  ведро  и  по  лестнице  взбирается  на  крышу.  На-
ходит  там  вентиляционное  отверстие,  ведущее  в  подвал,  за¬
крывает  его  и  тщательно  замазывает  гипсом...
 ...В  подвале  все  труднее  становится  дышать.  Генрих  ло¬
вит  ртом  воздух,  начинает  задыхаться...  Стучится  в  дверь,
пробует  ее  выломать  —  безрезультатно.  Начинает  эвать  на
помощь,  но  теряет  силы,  слова  застревают  у  него  в  горле.
Он  хватает  ручку  двери  п  беспомощно  опускается  на
пол...
 Кристина  проснулась  в  холодном  поту.  Бледный  свет
луны  через  стекла  проникал  в  комнату,  и  на  стену  отбра¬
сывалась  причудливая  тень  оконных  рам.  Со  стороны  сада
доносился  лай  пса.  Кристина  протянула  руку  и  со  стра¬
хом  убедилась,  что  мужа  нет  в  кровати.  Она  сорвалась  о
постели  и  в  рубашке  выбежала  в  коридор.  Встретила  его,
возвращающегося  в  спальню.
 —  Что  ты  сделал  с  Генрихом?!  —  истерически  про¬
изнесла  женщина.
 —  Что  ты  болтаешь?  Иди  в  кровать!
 —  Где  ты  был?
 —  Что  с  тобой?  Не  мог  спать,  пес  лаял,  пошел  посмот¬
реть...
 —  И  что  же?
 —  Все  в  порядке,  можешь  идти  спать.  —  Август  с  тре¬
вогой  посмотрел  на  жену.  Когда  они  вернулись  в  спальню,
Кристина  уже  спокойно  сказала:
 —  А  я  думала...  —  Она  не  закончила  предложения,
 —  Что  думала?
 —  Видела  страшный  сон.
 —  Ну  хорошо,  хорошо...  Хочешь  выпить?
 —  Нет,  спасибо.
 Август  удобно  вытянулся  в  кровати  и  погасил  свет.
 Спрятавшаяся  в  саду  Наргис  подождала  еще  минуту,
побрызгала  керосином  на  кусок  ваты,  протерла  им  подмет¬
ки  ботинок  и  незаметно  вышла  из-за  высокого  вабора.  Ког¬
да  к  ней  подбежала  овчарка  Бахмана,  она  тихонько  погла¬
дила  ее,  вернулась  на  кухню  и  вынесла  миску  с  мясом.  Пес
начал  есть,  а  Наргис  проскользнула  вдоль  стены  в  укры¬
тие  Генриха.
 Наверху  Август  спал  крепким  сном.  Ровно  дышал  и
слегка  похрапывал.  Кристина  лежала  с  открытыми  глазами,
и  ее  сверлила  мысль:  что  с  Генрихом?  Неожиданно  она  при¬
няла  решение:  проверить.  Не  зажигая  света,  встала  с  кро¬
вати,  надела  халат,  подошла  на  цыпочках  к  окну  и  выгляну*
 217

ла.  Ничего  подозрительного  не  заметила.  Со  ’Шсафа  ваяла
заранее  подготовленную  корзиночку,  на  ощупь  нашла  клю¬
чи  и  осторожно,  незаметно  вышла  из  спальни.
 В  это  время  Наргис,  нашедшая  Генриха  в  полуобмороч¬
ном  состоянии,  готовилась  вместе  с  ним  покинуть  укрытие.
Его  подметки  она  также  протерла  керосином  и  тихонько
произнесла:
 —  Пес  не  возьмет  след.  Когда  почувствует  керосин,  по¬
теряет  ориентировку.  Так  мне  сказали  товарищи  из  орга¬
низации.
 —  В  этой  твоей  организации?  В  «Митре»?
 —  Да.  Мы  можем  идти...
 Тем  временем  Кристина  вышла  в  сад,  отодвинула  ветки
винограда,  достала  из  кармана  ключи  и  вдруг  услышала  лай
пса.  Быстро  спрятала  ключи,  притаилась  возле  стены.
 Наргис  и  Генрих  также  услышали  лай  Цезаря.
 —  Подождем  минуту,  —  прошептала  девушка.  —  Ког¬
да  же  успокоится,  я  выйду  одна  и  проверю,  безопасна  ли
дорога...
 Напуганная  Кристина  вернулась  в  спальню.  В  темноте
задела  ногой  стул  и  разбудила  Августа.
 —  Куда  ты  ходишь  по  ночам?
 —  Хотела  проверить...
 —  Что  проверить?
 —  Ничего...  Этот  проклятый  барбос...
 Овчарка  перестала  лаять.  Наргис  приоткрыла  дверь,  вы¬
глянула  во  двор,  успокоилась  и  вернулась  к  Генриху.
 —  Мы  можем  идти.
 —  Ох,  чуть  не  забыл  забрать  свое  солнышко,  —  сказал
Генрих,  снимая  со  стены  картинку,  на  которой  изобразил
глаза  Ширин  в  ореоле  солнечного  блеска.
 —  Пусть  господин  это  оставит.  Я  говорила  вам,  что
солнца  там  будет  в  избытке.
 —  Это  мой  талисман.  —  Генрих  спрятал  рисунок  под
мышку.
 Беглецы  потушили  лампу  и  вышли  из  подвала.  Наргис
закрыла  дверь.
 Луна  спряталась  за  тучи,  и  они  передвигались  вдоль
степы  дома  в  полной  темноте.  Генрих  споткнулся  о  камень
и  даже  не  почувствовал,  как  потерял  свой  талисман.  Чер¬
ным  ходом  они  прошли  в  кухню,  оттуда  в  комнату  слу¬
жанки.  Со  двора  доносился  лай  пса.  Спрятавшись  эа  пор¬
тьерой,  Наргис  следила  за  двором.  В  окно  выглянул  Ганс  и
позвал:
 —  Цезарь!  Иди  домой!
 218

Витгенштейны  еще  не  уснули.  Август,  услышав  голос;
Бахмана,  выглянул  в  сад.
 —  Темно,  хоть  глаз  выколи.  Ничего  не  видно...  —  ска-
зал  он  Кристине.
 —  Боюсь...
 —  Чего?
 —  Наверное,  не  усну,  пока  не  увижу  его,  —  ответила
она  и  зажгла  ночник.
 —  Успокойся,  спи!
 —  Пойду  туда.
 —  У  тебя  жар  или  ты  сошла  с  ума?
 —  Я  больше  этого  не  выдержу.  Не  выдержу!..  —  ска¬
зала  Кристина  с  тревогой  в  голосе,  встала  с  кроватц,  начала
нервно  ходить  по  комнате.  Август  потянулся  8а  бутылкой,
налил  большую  порцию  виски  и  подал  жене.  Она  села  на
кровать  и  выпила  до  дна.  Затем  молча  взяла  из  его  руки
бутылку  и  допила  остальное.
 —  Возможно,  наконец  засну...
 Тем  временем  Наргис  инструктировала  Генриха  в  своей
комнате.
 —  Вы  должны  эдесь  переночевать.  Сейчас,  ночью,  нас
может  задержать  патруль  полиции.  В  течение  дня  найдем
подходящий  момент,  чтобы  выйти  отсюда,  —  сказала  она  и
8а  руку  завела  его  в  нишу  за  портьерой.  —  В  мою  комнату
никто  не  заглядывает,  но  на  всякий  случай  прошу  не  выхо¬
дить.
 Генрих  прилег  на  кровати.  Наргис  устроилась  на  полу,
подстелив  накидку,  села,  прислонившись  к  стене,  и  сразу
уснула.  На  рассвете,  когда  в  комнату  проникли  лучи  солн¬
ца,  Генрих  выглянул  из  ниши  и  попросил:
 —  Отодвинь  немного  шторы...
 —  Зачем?  —  сказала,  проснувшись,  Наргис.
 —  Хочу  увидеть  свет.
 Первые  лучи  восходящего  солнца  наполнили  комнату.
Генрих  эакрыл  глаза  и  вдруг  вспомнил  о  своем  талисмане.
Начал  нервно  искать  рисунок.
 —  Потерял  свое  солнышко,  —  произнес  он  с  сожале¬
нием.
 —  Лишь  бы  только  не  в  саду,  —  забеспокоилась  Нар¬
гис.
 —  Д  если  в  саду?..
 —  Пойду  поищу.  А  если  картину  нашла  ваша  мать,  что
мне  ей  сказать?  Признаться,  что  вы  вдесь?
 —  Ни  в  коем  случае!  Лучше  скажи  Маргит.
 219

Наргис  при  воспоминании  о  дочери  барона  опустила  го¬
лову.
 —  Что  ты  так  помрачнела?
 —  Госпожи  Маргит  нет  в  живых.
 —  Нет  в  живых?  Когда  она  умерла?  Мне  ничего  об  этом
не  говорили...
 —  Она  не  умерла,  ее...  —  И  Наргис  рассказала  Генриху
о  трагической  смерти  молодой  женщины.
 *  *  *
 Утром,  как  обычно,  все  встретились  эа  эавтраком.  Нар¬
гис  первая  ввезла  в  столовую  инвалидную  коляску  и  на¬
чала  кормить  барона.  Затем  пришли  Витгенштейны.  Кри¬
стина  села,  но  к  еде  не  притронулась,  тупо  уставилась  в
окно.
 —  О  господи,  голова  трещит.
 —  Выпей  югурту1  или  черного  кофе,  —  посоветовал
Август.
 Кристина  маленькими  глотками  пила  кофе  и  все  смот¬
рела  в  окно.  Вдруг  в  ее  глазах  появилось  беспокойство.  Она
увидела  пса,  который  играл  в  саду  картинкой,  нарисован¬
ной  Генрихом.
 К  овчарке  подошел  Ганс  Бахман,  поднял  картинку  и
бросил  ее  на  газон.  Овчарка  схватила  талисман  Генриха  в
зубы  и  принесла  его  к  ногам  Бахмана.  И  так  они  повторя¬
ли  несколько  раз.  Заметила  эту  игру  также  и  Наргис.  Кри¬
стина  встала  и  подала  знак  Августу,  чтобы  тот  вышел  за
ней  в  другую  комнату,
 —  Ты  видел?!
 —  Что?
 —  Чем  играл  пес.  Ведь  это  картинка,  которую  рисовал
Генрих  в  подвале.
 —  Тебе  почудилось...
 —  Исключено.  Я  хорошо  внаю,  он  рисовал  глаза  Ши¬
рин.  О  господи!  Хорошо,  что  Ганс  этого  не  заметил.
 —  Каким  образом  она  оказалась  в  саду?  -*  тоже  испу¬
ганно  спросил  Август.
 —  Я  тебя  хотела  об  этом  спросить!
 —  Меня?
 —  Август!  Зачем  вчера  ты  напоил  меня?  Скажи!  За¬
чем?
 1  Югурт  (йогурт)  —  вид  сброженного  кислого  молока*  —
Здесь  и  далее  примечания  переводчиков,
 220

—  Не  понимаю.
 —  Отлично  понимаешь.  Посмотри  мне  прямо  в  глаза!
Ты  его  убил?
 —  Женщина,  ты  совсем  потеряла  разум!
 —  О  нет,  не  потеряла.  Знаю,  ты  на  все  способен.  Убил
своего  родного  ребенка,  ты,  подонок!  Ты  трус!  Чтобы  до¬
стичь  своей  цели  и  быть  королем  нефти,  ты  совершишь  лю¬
бое  преступление!
 Постучали  в  дверь,  в  комнату  вошел  Ганс  Бахман.
 —  Не  помешал?  У  меня  к  вам  очень  деликатное  дело,
господин  барон.
 Кристина  почувствовала  острую  боль  в  желудке  и  вся
покрылась  холодным  потом.  Август  машинально  вышел
вслед  за  Гансом,  и  они  направились  в  его  апартаменты,
Кристина  боялась  двинуться  с  места,  ноги  не  слушались
ее,  тело  охватила  дрожь.  Она  потянулась  за  бутылкой,  на¬
лила  полный  стакан  виски,  несколькими  глотками  выпила.
Через  минуту  почувствовала  тошноту...
 В  кабинете  Бахмана  Августа  ожидал  полковник.
 —  Я  очень  рад,  что  опять  вижу  вас,  —  сказал  он,  при¬
ветствуя  хозяина  дома.  —  Придется  отнять  несколько  ми¬
нут  вашего  драгоценного  времени.  Прошу  садиться.
 —  Что  подать  господам?  —  спросила  Марта,  которая  в
этот  момент  вошла  в  комнату.
 —  Спасибо,  мне  ничего,  —  ответил  Август.
 —  Мне  тоже,  врачи  разрешают  только  маленькую  рю¬
мочку  коньяка,  —  ответил  полковник  и,  когда  М^арта  дели¬
катно  удалилась,  приступил  к  делу:  —  До  меня  дошли
слухи,  что  вы,  господин  барон,  подружились  с  комендан¬
том  здешнего  гарнизона.
 —  Да,  —  ответил  с  облегчением  Август.  —  Я  хорошо
знаю  коменданта  гарнизона.
 —  Как  давно  вы  его  знаете?  Что  это  за  человек?
 —  Приблизительно  полгода.  Он  часто  нас  навещает.  Мы
играем  в  покер.  Именно  сегодня  вечером  договорились  о
встрече.  Очень  веселый,  любит  вино,  женщин,  не  пренеб¬
регает  подарками,  симпатизирует  нам.  Он  ожидает,  что  с
нашей  помощью  сделает  себе  карьеру.
 —  Это  прекрасно,  —  сказал  полковник.
 В  соседней  комнате  зазвонил  телефон.  Ганс  вышел,  а
полковник  продолжал:
 —  Я  бы  хотел,  чтобы  вы  попросили  коменданта  гарни¬
зона  одолжить  нам  пятьсот  мундиров,  в  том  числе  десять
офицерских.  Скажите  ему,  что  они  нужны  нам  для  кино¬
 221

съемочной  группы,  которая  эдесь  будет  снимать  фпльм.
Очень  хотелось  бы,  чтобы  это  осталось  между  нами.  Никто
другой  не  должен  энать.  Конечно,  мы  отблагодарим  его.
Можно  на  вас  рассчитывать?
 —  Постараюсь,  —  ответил  Август.
 —  Нет,  —  решительно  произнес  полковник.  —  Мы  дол¬
жны  иметь  абсолютную  уверенность.  Когда  вы  дадите  от¬
вет?
 —  Хотя  бы  завтра,  поговорю  с  ним  сегодня.
 В  комнату  вернулся  Ганс  и  доложил:
 —  Приедут  через  пятнадцать  минут.
 Полковник  кивнул  и  опять  обратился  к  Августу:
 —  Кроме  того,  мы  желаем,  чтобы  вы  нам,  то  есть  на¬
шим  людям,  уступили  один  склад  на  территории  фабрики.
Подробности  этого  вопроса  прошу  согласовать  с  Гансом.
Сколько  вы  в  последний  раз  уволили  сотрудников?
 —  Двадцать,  такой  был  уговор.
 —  Это  хорошо.  Прошу  уволить  еще  десять.  Мы  долж¬
ны  устроить  тридцать  наших  человек.  Конечно,  все  уволь¬
нения  вы  должны  проводить  очень  осторожно.
 —  Хорошо,  понимаю,  —  ответил  Август.
 —  Крайне  вам  благодарен,  господин  Витгенштейн.  Счи¬
таю,  что  мы  приближаемся  к  цели.  В  воздухе  чувствуется
запах  нефти.  Еще  раз  благодарю...
 Август  попрощался  с  полковником  и  вернулся  к  се¬
бе.  Кристина  лежала  на  диване  в  измятом  платье.
 —  Напилась?
 —  Они  уже  знают?  —  с  трудом  промолвила  женщина.
 —  О  чем?  —  спросил  Август.
 —  О...  трупе.
 —  Успокойся!  Иди  умойся,  переодень  платье,  быстро.
 —  Сейчас  же  скажи!  О  чем  ты  говорил  с  Гансом?
 —  Я  разговаривал  с  полковником.
 —  О  чем?
 —  Ни  о  чем.  Иди  переоденься!
 —  Нет!  Я  должна  сейчас!.,  поискать  рисунок...
 —  Успокойся.  Я  поищу.  Умойся  и  ложись.
 —  Нет...  Я  сама...  сама.
 —  К  черту!  Умойся  и  ложись  спать!  —  крикнул  муж,
разозлившись.
 —  Хорошо,  иди  сам...  Картинка  не  должна  оставаться
в  саду...  —  пробормотала  Кристина  и,  шатаясь,  пошла  к
двери.
 Август  вышел  в  сад  и,  как  будто  прогуливаясь,  начал
 222

искать  в  кустах  рисунок  Генриха.  Он  не  внал,  что  его  опе¬
редила  Наргис,  которая  нашла  талисман  и  сейчас  из  кух¬
ни  внимательно  наблюдала  за  двором.
 Когда  Август  вернулся  в  гостиную,  он  с  удивлением  уви¬
дел  рядом  с  продолжающей  всхлипывать  Кристиной  Карла,
сидящего  в  инвалидной  коляске.
 —  Обрати  внимание,  как  он  смотрит  на  меня!  —  про¬
изнесла  женщина.
 —  Иди  в  конце  концов  в  свою  комнату!
 —  Но  скажи,  почему  он  так  смотрит  на  меня?!  —  кри¬
чала,  еле  держась  на  ногах,  женщина.
 Август  подал  ей  таблетку:
 —  Прими  это  и  иди  отдохни.
 —  Он  все  время  на  меня  смотрит!  Только  на  меня!
 —  Идем  в  спальню!
 —  Нет,  я  должна  идти  к  Генриху!
 К  дворцу  подъехал  автомобиль,  из  него  вышло  четверо
мужчин.  Двое  направились  в  апартаменты  Бахмана,  а  двое
других  начали  внимательно  рассматривать  дворец  и  обста¬
новку  вокруг.  Кристина  все  время  порывалась  выйти  в  сад.
Август  удерживал  ее  силой.
 —  Проспись!  Я  уже  говорил  тебе,  что  приехал  полков¬
ник  и  еще  кто-то.  Черт  побери!  —  выругался  Август  и  на¬
конец  затащил  жену  в  спальню.
 В  это  время  в  кабинете  Бахмана  началось  совещание.  В
нем  приняли  участие  адмирал  Вильгельм  Канарис,  полков¬
ник,  немецкий  консул  и  Ганс.  Первым  начал  говорить  пол¬
ковник:
 —  Господин  адмирал,  на  что  была  бы  способна  Англия,
если  бы  мы  забрали  у  нее  нефть  и  заставили  задержать
большую  армию  англичан  в  Индии  только  лишь  для  того,
чтобы  ее  не  перебросили  в  Иран?..
 —  Что  вы  предлагаете?  —  прервал  адмирал.
 .  —  Вскоре  при  помощи  наших  специалистов  из  воин¬
ской  части  «Бранденбург»  мы  приступим  к  молниеносным
действиям.  У  нас  уже  есть  иранские  мундиры.  Так  же  мы
действовали  во  время  операции  «Марита»  в  Греции,  Югос¬
лавии  и  Болгарии.  В  данный  момент  мы  располагаем  поч¬
ти  пятью  тысячами  наших  людей,  которые  пока  считаются
разного  рода  специалистами.  В  «день  Икс»  рассчитываем
на  помощь  нескольких  сотен  наших  «туристов».  Кроме  то¬
го,  мы  имеем  много  сторонников  нового  строя  в  самой  иран¬
ской  армии,  особенно  среди  высшего  офицерского  состава.
Финансируем  большую  часть  иранской  прессы,  которая  под¬
держит  нас  в  нужный  момент.  Даже  редакция  такой  попу¬
 223

лярной  газеты,  как  «Эттеля  ат»,  выполняет  наши  указания.
В  парламенте  нам  симпатизирует  часть  депутатов.  Единст¬
венная  легально  действующая  партия  —  фашистская  пар¬
тия  Ирана  «Кабуд»,  то  есть  «Голубой»,  —  тоже  сыграет
важную  роль  и  окажет  большую  помощь,  поскольку  имеет
сильное  влияние  на  молодежь  и  интеллигенцию.  Мы  при¬
влекли  к  сотрудничеству  также  значительную  часть  мусуль¬
манского  духовенства.  Купцы  и  промышленники  тоже  нам
симпатизируют,  чувствуя  прибыль.  Говоря  правду,  такие  ре¬
гионы  Ирана,  как  Курдистан  и  Фарс,  почти  в  наших  руках.
 Адмирал  внимательно  слушал  доклад  полковника.
 —  Постараюсь  ваши  высказывания  разделить  на  две
части,  —  сказал  он,  когда  тот  закончил.  —  Сначала  вы  го¬
ворили  о  местных  силах.  Хотелось  бы  напомнить,  что  по¬
добные  прогнозы  мы  делали  и  в  Ираке,  но  потерпели  пора¬
жение.  Местные  жители  не  поддержали  во  всем  Гайлани.
Мы  не  можем  также  пренебрегать  и  британскими  силами.
Не  хотелось  бы  иметь  на  плечах  английские  танки.  Если
речь  идет  о  наших  силах  и  о  полке  «Бранденбург»  —  они
прекрасные  специалисты  своего  дела.  И  все  же  как  вы  себе
представляете  практически  прибытие  наших  солдат  и  их
переодевание  в  иранские  мундиры?
 —  Можно  использовать  три  варианта.  Первое  —  это  пе¬
реброска  через  Турцию,  которая  нас  поддерживает.  Вто¬
рое  —  засылка  парашютистов,  например  с  острова  Родос  \
и  подготовка  нами  их  высадки  в  пустыне  Деште  Кевир  2.
Третий  вариант  —  вспомогательный:  использование  наших
;«туристов»,  которые  должны  прибыть  в  Иран  немного  рань¬
ше.  Сигналом  для  всей  операции  был  бы  взрыв  английско¬
го  нефтеперегонного  завода  в  Абадане.
 —  Господа,  англичане  уже  имеют  какие-то  данные  о
наших  планах  его  взрыва,  —  вмешался  Ганс  Бахман.
 —  Откуда  вы  знаете?  —  спросил  консул.
 —  Моя  жена  поддерживает  контакт  с  человеком,  кото¬
рый  работает  у  Вильяма,  он  официально  представляет  фир¬
му  «Зингер»,  а  в  действительности  является  резидентом
Интеллидженс  сервис.
 —  Вот  видите!  —  произнес  адмирал.  —  Англичане  здесь
господствовали  много  лет  и  везде  имеют  своих  людей.  Это
нормальное  явление.  Мы  также  имеем  своих  людей.  Хочу
 1  Родос  —  остров  в  Эгейском  море,  у  юго-западного  побере¬
жья  Турции.  Принадлежит  Греции.
 2  Деште  Кевир  —  одна  из  наиболее  значительных  пустынь
Ирана.
 224

вас  предупредить,  нам  нельзя  игнорировать  Великобрита¬
нию.  А  сейчас  вернемся  к  операции  «Амина».  Мне  кажет¬
ся,  что  для  вас  этот  план  представляет  единственную  аль¬
тернативу  наших  действий.  Я  считаю,  что  нужно  брать  во
внимание  и  шаха.  Ведь  он  не  раз  подтверждал  лояльность  и
дружбу  третьему  рейху.  Правда,  в  Ираке  действовал  не  ак¬
тивно,  но  посылал  поздравление  Гайлани.  Это  был  жест
против  англичан.  Напоминаю,  что  Великобритания  офици¬
ально  потребовала  от  шаха  удаления  из  Ирана  наших  «спе¬
циалистов».  Шах  отказал  и  тем  самым  содействовал  нашим
планам.  Скажу  более,  шах  согласовал  с  нами  постепенный
выезд  английских  специалистов,  заменяя  их  нашими  людь¬
ми,  а  также  доверил  нам  подготовку  иранских  техников.
 —  Однако  я  ему  не  верю.  Знает  ли  господин  адмирал,
что  именно  шах  приказал  расстрелять  Ноубахта,  который
перевел  на  персидский  язык  «Майн  кампф»?  Шах  старался
также  ограничить  действия  наших  друзей,  иранских  фаши¬
стов,  под  предлогом,  что  они  являются  чересчур  экстреми¬
стской  политической  группировкой.
 —  Возможно,  шах  не  желает  раздражать  англичан  и  тем
самым  хочет  усыпить  их  бдительность,  —  сказал  адмирал.
 —  Нет!  —  запротестовал  полковник.  —  Шах  опасается
общественных  выступлений  потому,  что  никого  не  признает,
кроме  своей  диктатуры.  А  мы  ведь  не  можем  советовать
дружественным  нам  фашистам,  чтобы  они  слепо  верили  ша¬
ху  и  слушали  его,  тем  более  что  антианглийские  группиров¬
ки  также  действуют  против  шаха.
 —  Господа!  Если  шах  будет  на  нашей  стороне,  против
Великобритании  и  большевиков,  мы  с  чистой  совестью  мо¬
жем  гарантировать  ему  абсолютную  власть.  Я  считаю,  —
вмешался  консул,  —  что  в  решающий  момент  шах  не  нач¬
нет  действовать  против  англичан.  Он  все  время  лавирует
между  нами  и  Великобританией.  Нас  пугает  англичанами,  а
их  —  немцами.  Знаете  ли  вы,  что  англичане  перед  наступ¬
лением  на  Ирак  предупредили  шаха,  а  он  обещал  им,  что
не  будет  вмешиваться?
 —  О,  это  что-то  новое!  —  произнес  адмирал.  —  В  таком
случае  нам  следует  тщательно  проанализировать  все  вари¬
анты  нашего  плана.  Рассмотрим  его  еще  раз  в  конце  ию¬
ля.  —  Адмирал  встал  и  обратился  к  консулу:  —  Это  пока
все,  не  задерживаю  вас,  желаю  успеха!
 Консул  вышел.  Адмирал  подождал  минуту,  затем  про¬
должил  свою  мысль: 	1
 —  Поддерживать  шаха  или  же  поставить  на  нем  крест,
в  зависимости  от  развития  ситуации,  —  решим  накануне
 15  Митра
 225

операции,  —  промолвил  он,  посмотрев  на  Бахмана,  и  пе¬
ременил  тему:  —  Какой  у  вас  радиоприемник?
 —  «Филипс»,  —  ответил  Ганс  на  этот  неожиданный
вопрос.
 —  Прошу  передать  майору  нашу  последнюю  модель  —
«Телефункен»,  —  приказал  полковнику  адмирал  и  спро¬
сил:  —  Вы  уверены,  что  нас  никто  не  подслушивает?
 —  Я  проверил...  —  ответил  Бахман.
 —  Знаете  ли  вы  популярный  шлягер  «Однажды  ночью»?
Его  поет  Марика  Рокк.
 —  Да,  припоминаю,  —  ответил  совершенно  сбитый  с
толку  Ганс.
 —  Это  очень  хорошо.  Мы  должны  действовать  оператив¬
но.  В  нечетные  дни  в  двадцать  три  часа  пять  минут,  пов¬
торение  в  час  пять  минут,  ночью,  наша  станция  на  острове
Родос  будет  передавать  эту  песню  в  концерте  по  заявкам
фронтовиков  вермахта  и  потом  сразу  же  зашифрованную
инструкцию  нашего  Центра.  Вы  меня  поняли?
 —  Так  точно,  —  подтвердил  Бахмап.
 —  Предназначенные  вам  инструкции  будут  начинаться
зашифрованным  цифрами  словом  «Амина»...  —  Адмирал,
увидев,  что  Бахман  записывает,  предостерег  его:  —  Про¬
шу  все  запоминать,  а  записку  уничтожьте.  Каждая  пере¬
дача  будет  заканчиваться  цифрами  «семьдесят  семь»,  что¬
бы  убедиться,  что  нас  не  расшифровала  русская  или  анг¬
лийская  разведка.  Если  наш  шифр  разгадают,  противник
может  подключиться  под  нашу  частоту.  Полковник  пере¬
даст  вам  длину  волны,  а  также  ключ  от  шифра  и  на  вся¬
кий  случай  пластинку  с  этим  шлягером.  В  особых  случа¬
ях  подслушивание  может  вести  другой  наш  проверенный
человек,  но  ключ  от  шифра  знают  только  трое:  вы,  гос¬
пода  Хольтус  и  Мерциг.
 *  *  *
 Когда  Ганс  принимал  столь  важных  гостей,  Наргис,  под
предлогом  прогулки  Карла  на  его  инвалидной  коляске,  вни¬
мательно  наблюдала  за  резиденцией  Витгенштейнов  и  за
происходящим  вокруг.  Как  только  гости  Бахмана  уехали  из
дворца,  Наргис  немедленно  вернулась  к  Генриху,  переодела
его  в  другую  одежду,  дала  старую  шляпу,  а  на  плечо  он
повесил  дерюжный  мешок.
 —  Если  вас  кто-нибудь  остановит,  скажите,  что  вы  ни-
щии.
 226

■—  А  мои  рисунки?  —  спросил  Генрих.  —  Заберешь  их  '
позже.
 —  Хорошо,  позже.  Идем  скорее,  —  торопила  она  его,  и
они  быстро  пошли  через  сад,  потом  через  калитку  черного
хода  вышли  в  открытое  поле.
 Солнце  было  уже  высоко.  Генрих,  как  бы  не  понимая,
какая  ему  грозит  опасность,  оглядывался  по  сторонам  и  все
смотрел  на  солнце,  иногда  нагибался  и  нюхал  высокую  зе¬
леную  траву.  Вдруг,  почувствовав,  что  его  покидают  силы,
сел  на  землю.
 —  Прошу  вас,  встаньте!  Мы  должны  спешить,  —  сказа¬
ла  Наргис.
 —  Еще  немного,  еще  немного!
 Генрих  подставил  руку  солнечным  лучам  и  рассматри¬
вал  освещенные  ими  кровеносные  сосуды.
 —  Наргис,  смотри!  —  сцрзал  он.  —  Это  тайна  жизни.
Пусть  она  будет  благословенна!
 —  Ради  бога,  прошу  вас,  встаньте!  Мы  должны  идти,  —
умоляла  девушка.
 —  О  как  бы  я  хотел  немножко  полетать!
 Пробовал,  однако,  встать,  но  сил  не  хватало.  Наргис
взяла  его  под  руку,  обняла  за  талию  и  поволокла  дальше.
Наконец  они  добрались  до  дома  отца  Ореша.
 —  Это  он.  Он  очень  слаб,  —  сказала  девушка.
 Генриха  положили  на  диван,  закрыли  дверь  и  заштори¬
ли  окна.  Он  раскашлялся,  внезапно  почувствовал  тошноту.
Старик  внимательно  присматривался  к  нему,  затем  прило¬
жил  руку  к  горячему  лбу.
 —  Беги  за  доктором!  Быстро!
 Наргис  колебалась:
 —  Ведь...
 —  Можешь  смело  пригласить  доктора  Иоахима.
 —  Это  действительно  нужно?
 —  Обязательно!  И  как  можно  скорее!  Это  может  быть
солнечный  удар,  но,  возможно,  что-либо  похуже.
 Наргис  побежала  в  госпиталь.  В  коридоре  встретила  док¬
тора  и  все  ему  рассказала.
 —  Это  невероятно,  он  все-таки  уцелел,  —  произнес
удивленный  Иоахим.  Немного  успокоившись,  он  пообе¬
щал:  —  Хорошо,  сейчас  приду.
 Наргис  быстро  вернулась  во  дворец  и  убедилась,  что  все
кругом  спокойно.  Август  прогуливался  по  аллеям  сада.
«Наверное,  все  еще  ищет  талисман»,  —  подумала  Наргис.
Затем  он  сел  на  скамейку  в  беседке.  Издалека  доносились
мужские  голоса.  Первый  твердил  слова  молитвы,  второй
 15*
 227

низким  голосом  ее  повторял.  Август  с  интересом  смотрел
на  садовника,  котЪрый  остановился  возле  беседки  и  тоже
прислушивался  к  молитве.
 —  Это  господин  Ганс  учит  намаз,  нашу  молитву.  —  И
его  лицо  засияло.  —  Для  нас  это  большая  честь.  Такой
образованный  европеец,  объездил  почти  весь  мир,  а  правду
нашел  все-таки  только  в  исламе.
 Август  выглянул  из  беседки.  На  коврике,  возле  муллы,
стоял  на  коленях  Ганс.  Перед  ним  лежал  шелковый  пла¬
ток,  а  на  нем  шнурочек  четок,  которые  почти  в  точности
напоминали  христианские.  В  середине  платка  стоял  Могр  —
глиняная,  искусно  выполненная  подставка  с  письменами
из  Корана,  которой  во  время  молитвы  мусульмане  каса¬
ются  головой  в  поклоне.  Бахман,  сосредоточенный  и  серь¬
езный,  повторял  за  муллой  слова  намаза.  После  окончания
молитвы  Ганс  проводил  муллу  и,  прощаясь,  вручил  ему
пачку  денег;  заметив  Августа,  вошел  в  беседку.
 —  Неужели  вы  намереваетесь  серьезно*  принять  ис¬
лам?  —  спросил  Август.
 —  Уже  принял,  —  ответил  Ганс  и  набожно  произнес:  —
«Ашхадо  Аллах  эляхаэлялях  ашхадо  анна  Мохаммадан  ра-
сулялльох».  «Нет  бога,  кроме  Аллаха,  и  Магомет  пророк
его».  Достаточно  произнести  это  одно  предложение  —  и  вы
уже  мусульманин.
 —  Серьезно?
 —  А  вы  знаете,  что  такое  «профессиональный  турок»?—
спросил  Ганс  и  тут  же  объяснил:  —  В  восемнадцатом  веке
марсельские  купцы  имели  трудности  со  сбытом  своих  то¬
варов.  Мусульмане  не  хотели  их  покупать  у  неверных.
Тогда  некоторые  расторопные  марсельцы  решили  принять
мусульманскую  веру.  После  этого  закончились  их  тяготы.
Марсельские  купцы  говорили,  что  они  являются  профессио¬
нальными  турками.  А  становились  они  ими  для  несравни¬
мо  меньших  доходов,  чем  те,  на  которые  я  и  вы  рассчиты¬
ваем.  Знаете  ли  вы,  барон,  что  местные  аборигены  назы¬
вают  нашего  фюрера  Хейдаром?  Хейдар  —  обозначает
«лев».  Верят,  что  Гитлер  родился  здесь,  в  Кермане.  Кер¬
ман,  герман,  Германия.  Как  же  похоже  звучат  эти  сл:ова!
Я  даже  слышал  такой  стишок:
 Гитлер  хейдари  Хейдар,
 Гитлер  кермани  Хейдар,
 Я  хочу  войны,  Хейдар!
 Обратите  внимание  на  эти  слова:  «Я  хочу  войны».  Будто
простое  стихотворение,  а  свидетельствует  о  настроениях
 228

масс.  Этим  нельзя  пренебрегать.  Такие  настроения  можно
сравнить  с  порывом  ветра,  который  мы  обязаны  умело  на¬
править  в  наши  паруса.  Представьте  себе,  барон,  с  каким
энтузиазмом  встретили  бы  здешние  жители  весть,  что  та¬
кой  известный  человек,  как  вы,  принял  ислам!  —  сказал
Бахман.
 —  Я?  —  спросил  остолбеневший  Август.
 —  Почему  бы  и  нет?  —  усмехнулся*Ганс  и  благожела¬
тельно  добавил:  —  Нефть  стоит  того,  чтобы  произнести  эту
фразу:  «Ашхадо  Аллах  эляхаэлялях  ашхадо  анна  Мохам-
мадан  расулялльох».
 *  *  *
 Доктор  Иоахим  вышел  из  фаэтона,  уплатил  извозчику,
подождал  немного,  посмотрел  вокруг  и  только  после  этого
направился  к  дому  Ореша,  который  сразу  же  проводил  его
в  нишу,  где  находился  Генрих.  Иоахим  только  теперь  окон¬
чательно  поверил,  что  сын  Витгенштейнов  действительно
жив.  Присев  на  кровать,  он  осторожно  взял  руку  больного,
проверяя  пульс.  Генрих  проснулся  и  в  первый  момент  не
мог  понять,  где  он;  изумленно  посмотрел  на  Иоахима,  за¬
тем  на  отца  инженера  Ореша.  Доктор  нарушил  молчание
первым:
 —  Доктор  у  кровати  больного  —  это  довольно  обычное
явление.
 —  Но  я...  —  робко  начал  Генрих.  Он  не  мог  найти  слов,
объясняющих  столь  внезапное  свое  появление  в  этом  доме.
 —  Не  соединяйте  политику  с  медициной.  Сейчас  я  по¬
слушаю  сердце,  прошу  сесть.
 —  Господин  доктор...  —  Генрих  хотел  что-то  сказать.
 —  Потом,  потом!  —  прервал  его  Иоахим,  достал  фонен¬
доскоп  и  начал  слушать.  —  Дышите  глубоко.  Еще  глубже...
Прошу  не  дышать...  —  Иоахим  говорил  спокойно,  выполняя
свои  врачебные  обязанности.  Когда  закончил,  сказал:  —
Ну  что  ж,  я  помню  вас  в  лучшем  состоянии.  Лекарства  пе¬
редам  через  Наргис.  Солнцем  пока  вы  можете  восхищаться
только  в  тени.  Нельзя  перегружать  организм.  А  сейчас  за¬
вернем  вас  в  мокрую  простыню  и  вы  примете  сердечные
средства.  Длительное  пребывание  в  темноте  и  сразу  очень
сильная  доза  солнечных  лучей  привели  вас  в  состояние,  ка¬
кое  обычно  бывает  при  тепловом  ударе.  Голова  болит?
 —  Да.
 —  Это  типично.  Сейчас  не  может  быть  и  речи  о  путе¬
шествии  в  пустыню.  Те  климатические  условия  требуют
здоровья  и  сопротивляемости  организма.
 229

—  Так  вы  знаете?..  —  спросил  удивленный  Генрих.
 —  Да,  знаю.  Наргис  мне  все  рассказала.
 Отец  Ореша  подал  чай  и  фрукты.  Доктор  попросил  при¬
нести  мокрые  простыни.
 —  Холодный  компресс  должен  облегчить  ваше  состоя¬
ние,  —  сказал  доктор,  завертывая  в  простыни  больного.—
Смотрю  и  не  могу  поверить.  Я  думал,  что  мы  встретимся
у  святого  Петра,  если  успею  туда,  пока  все  места  не  будут
заняты.
 —  У  святого  Петра?  Красиво  звучит.  Соберемся  там,
как  все  верующие  и  христиане:  солдаты,  генералы,  все  вме¬
сте  в  одном  строю...  Диверсанты,  шпионы  и  жандармы...
Жертвы  и  убийцы...  Это  ведь  война...  Это  только  война...
 —  Вы  не  волнуйтесь!  —  прервал  Иоахим  Генриха.  —
Это  все  для  вас  уже  в  прошлом.
 —  Нет!  Это  не  в  прошлом.  Это  со  мной  и  во  мне.  Здесь,
в  сердце,  в  голове,  в  глубине  души,  в  памяти...  Пылающие
дома,  мертвые  люди...  Убийство  детей  в  присутствии  их  ма¬
терей.  За  что?  Только  за  то,  что  родились  не  немцами?
 —  А  сколько  таких,  которые  родились  немцами,  но  им
отказывали  в  праве  на  отчизну  за  их  убеждения!  Немецкие
евреи  и  немецкие  коммунисты  —  ведь  с  них  началось.  Пер¬
выми  жертвами  гитлеровского  режима  были  именно  мы,
немцы.
 —  И  мы  обязаны  свергнуть  этот  режим!  —  сказал  в
ярости  Генрих.
 —  Уже  поздно,  все  зашло  слишком  далеко.  У  них  не¬
плохая  опора  на  крупных  и  средних  капиталистов.  Кроме
того,  их  поддерживают  также  все  мелкие  буржуа,  а  это
значит,  что  за  них  массы.  Не  будем  сегодня  больше  об  этом
говорить.  Вы  должны  выздороветь,  а  для  этого  необходим
покой,  полный  покой.  Сейчас  это  самое  важное.  Скоро  я
зайду  к  вам.  Выше  голову!  —  сказал  доктор  на  прощание.
 Его  проводил  отец  Ореша.
 —  Давайте  ему  побольше  югурту,  соков  и  фруктов.  Воз¬
можно,  пропадет  аппетит,  но  вскоре  опять  появится.  Утром
свежее  молоко,  яйца...  —  Иоахим  подал  отцу  Ореша  не¬
сколько  банкнот.
 —  Господин  доктор,  не  нужно...
 —  Это  только  на  продукты.  То,  что  сделала  Наргис,
невозможно  оценить  деньгами.  Пусть  после  обеда  придет  в
госпиталь,  я  дам  ей  лекарства.
 В  этот  вечер  Ганс,  Марта,  Август  и  начальник  гарни¬
зона  Фарса  сели  возле  дворца,  в  саду,  играть  в  покер.  Ав¬
густ  играл  очень  невнимательно,  все  думал,  как  договорить¬
 230

ся  насчет  получения  иранских  мундиров.  Кристина  в  по¬
следнее  время  избегала  общества,  плохо  себя  чувствова¬
ла.  Со  вчерашнего  дня  она  не  имела  возможности  попасть
в  подвал.  Все  время  ее  беспокоила  мысль  о  Генрихе,  она
с  нетерпением  ожидала,  когда  картежники  закончат  игру.
Она  и  не  заметила,  как  в  комнату  вошла  Наргис.
 —  Подать  ужин?  —  спросила  девушка.
 —  Пока  не  надо.  А  как  чувствует  себя  твоя  мама,  все
еще  болеет?
 —  Да,  —  тихо  ответила  Наргис.
 —  В  таком  случае,  после  того  как  бароп  покушает,  мо¬
жешь  идти  домой,  но  утром  обязательно  вернись.
 —  Спасибо,  госпожа.
 После  ухода  Наргис  вошел  Август.
 —  Вы  еще  долго  будете  играть?  —  спросила  раздражен¬
ная  Кристина  и  громко  добавила:  —  Когда  они  наконец
уйдут?!
 —  Закончим  эту  партию.  Мне  нужно  обговорить  с  на¬
чальником  гарнизона  одно  дело.  Почему  ты  так  нервнича¬
ешь?
 —  Я  ты  еще  удивляешься?!
 —  Успокойся.  Все  в  порядке.
 —  Но  у  меня  перед  глазами  постоянно  рисунок  Генри¬
ха.  Ты  его  нашел?
 —  Тебе  почудилось,  я  обыскал  весь  сад.
 Снизу  донесся  громкий  голос  Бахмана:
 —  Господин  барон,  карты  розданы,  мы  вас  ждем...
 Август  вернулся  к  столику.  Кристина  нервным  шагом
 ходила  по  комнате  и  вдруг  задержалась  перед  портретом
Генриха,  висящим  на  стене.  В  потной  ладони  она  крепко
держала  ключи  от  подвала.  Присела  возле  стола  и  налила
себе  полстакана  виски.  Выпила  и  положила  ключи  на  стол,
через  минуту  опять  потянулась  за  ними.  Подошла  к  окну
и  снова  вернулась  к  столу,  опять  налила,  выпила  и  по¬
грузилась  в  мрачные  мысли.
 Старинные  гданьские  часы  своим  мелодичным  звоном
напомнили  о  времени.  Кристина  очнулась.  Было  уже  двад¬
цать  два  часа.  Женщина  выглянула  в  окно.  Август,  началь¬
ник  гарнизона,  Марта  и  Ганс  все  еще  сидели  за  столиком.
Бахман  раздавал  карты.  Август  заметил  жену.
 —  Уже  иду,  дорогая,  это  действительно  последняя  пар¬
тия.
 Кристина  вошла  в  гостиную.  И  тут  же  пришел  Август.
 —  Они  уехали  на  прием.
 г-  А  ты?
 231

—  Отговорился,  останусь  с  тобой.  Ты  поужинала?
 —  Нет  аппетита.
 —  Опять  пила?
 —  А  что  мне  остается  делать?  —_  почти  плача,  спросила
Кристина.
 —  Я  невероятно  голоден,  —  произнес  Август  и  пошел
в  столовую.
 Ганс,  Марта  и  персидский  гость  сели  в  машину,  кото¬
рая  направилась  к  воротам.  Кристина,  увидев,  как  они  уеха¬
ли,  схватила  ключи  и  побежала  в  укрытие.  Открыла  дверь
и,  охваченная  ужасом,  убедилась,  что  Генриха  там  нет.
Вне.  себя  она  выбежала  из  подвала  и  бегом  вернулась  во
дворец.
 Август  заканчивал  ужинать,  когда  Кристина  встала  пе¬
ред  ним.  В  ее  сумасшедших  глазах  был  панический  страх,
по  щекам  стекали  слезы.  Женщина  тяжело  дышала.
 —  Я  знала,  знала,  что  так  будет!  Где  ты  его  похоро¬
нил?!
 —  Что  случилось?  —  спросил  удивленный  Август,  вста¬
вая.
 —  Что  случилось?!  Его  нет!  Его  нет  в  подвале!  Его  нет!
О  господи!..
 Август  стоял  как  пораженный  молнией.  Он  выбежал  в
сад.  В  темноте  увидел  силуэт  человека,  который  скрылся
между  деревьями.  Побежал  в  подвал:  дверь  была  открыта,
укрытие  Генриха  —  пусто.  «Возможно,  это  он  был  в  са¬
ду»,  —  подумал  Август  и  пробрался  сквозь  кустарник  до
самой  калитки.  Но  он  опоздал:  там  никого  не  было.  Он
вернулся  домой,  искал  Кристину,  но  ее  нигде  не  было.  Еще
раз  побежал  в  подвал.  Застал  жену  там.  Она  в  истериче¬
ском  припадке  ломала  все  вокруг:  срывала  со  стен  нарисо¬
ванные  Генрихом  картины,  разбрасывала  находившиеся  там
различные  предметы,  старалась  сдвинуть  тяжелый  шкаф.
 —  Что  ты  делаешь?
 —  Не  без  причины  ты  вчера  меня  напоил.  Где  он?!  —
кричала  Кристина,  ненавидяще  глядя  на  Августа.
 —  Ты  сошла  с  ума?
 —  Я  уже  один  раз  пережила  его  смерть,  но  это  было
совсем  иное.  Тогда  он  погиб  на  войне.  Но  чтобы  родной
отец...
 —  Ты  действительно  сошла  с  ума!  И  ты  считаешь  себя
представительницей  расы,  призванной  управлять  миром?
 —  Этого  ты  не  можешь  мне  простить,  ты,  аристократи¬
ческий  хам!  Не  можешь  простить  моей  интеллигентности...
 232

утонченности.  Тебе  не  хватает  элементарных  чувств...  Ты,
отец...
 —  Он  бежал,  понимаешь?  Только  что  я  видел,  как  он
украдкой  пробирался  через  сад.  Хотел  его  догнать,  но  не
успел!
 Кристина  оцепенела,  глядя  на  мужа  широко  раскрыты¬
ми  глазами.
 —  У  него  было  много  времени,  чтобы  все  обдумать,  —
продолжал  Август.  —  Наверное,  где-то  спрятался.  Ты  очень
нервничала  и  не  заметила,  как  он  выбрался  из  подвала.
 —  Это  бессмысленно.  Он  ведь  знает,  что  его  везде  ищут,
без  документов  он  только  здесь  был  в  безопасности.  Все  у
него  было.  Зачем  он  это  сделал?
 —  Ты  хотя  бы  сейчас  поверила,  что  я  его  не  убил?
 —  Сама  не  знаю.  Ты  ведь  говорил,  что  его  надо  заму¬
ровать...
 Август  прервал  ее:
 —  Я  знаю,  куда  он  ушел:  в  пустыню.
 —  Куда?
 —  В  пустыню.  Это  в  его  стиле.  Помнишь,  сколько  раз
он  просил  помочь  ему  организовать  такую  экспедицию?
 —  Нет,  не  верю.  Он  где-то  здесь...  Слушай...  —  Она
посмотрела  мужу  в  глаза,  как  бы  желая  прочитать  в  них
правду,  но  у  нее  не  хватило  смелости  сказать  о  своей  до¬
гадке.
 —  Опять  начинаешь?
 —  Никуда  он  не  уехал!  Уверена,  что  он  находится  где-
то  здесь  и  действует  против  нас  и  против  войны.  Он  ведь
мечтал  об  этом.  Господи,  что  будет?  Он  нас  растерзает!  —
кричала  в  истерике  Кристина.
 —  Пусть  делает,  что  хочет.  Запомни!  Мы  его  не  ви¬
дели,  не  8наем  о  его  дезертирстве.  Известно  только,  что
он  погиб  на  фронте.
 —  Как  это?
 —  Нам  нужно  замести  следы.  Вот  так!..  —  Август  на¬
чал  бросать  в  кучу  картины  и  личные  вещи  Генриха,  за¬
тем  схватил  лампу,  все  облил  керосином  и  поджег.  Креп¬
ко  схватил  Кристину  за  руку,  и  они  молча  смотрели,  как
пламя  уничтожает  все  вокруг...
 Доктор  Иоахим  повторно  навестил  Генриха  и,  как  обыч¬
но,  внимательно  его  обследовал.  Обнаружив  значительное
улучшение,  сказал:
 233

—  Можно  заниматься  гимнастикой,  немного  гулять  на
свежем  воздухе,  но  солнца  избегать.
 —  Когда  я  смогу  двинуться  в  пустыню?  —  спросил  Ген¬
рих.
 —  Пока  еще  необходимо  отдыхать.
 —  Как  долго?
 —  Посмотрим.  Многое  зависит  от  вас,  пока  слушайте
доктора.
 —  Это  ужасно,  что  рассказала  мне  Наргис...
 —  Не  понимаю...
 —  О  смерти  Маргит...  Это  ужасно,  —  повторил  Генрих.
 —  Да,  вы  правы.  Страшную  смерть  ей  придумали...
 —  Придумали?  Ведь  Наргис  говорила,  что  ее  растерза¬
ла  разгневанная  толпа.
 —  Да,  только  вопрос,  почему  это  случилось?  Господин
Генрих,  мы,  немцы,  такой  народ,  у  которого  когда-то  Евро¬
па  училась  рациональному  мышлению.  И  что?  Хватило  од¬
ного  безумца  —  и  полетел  прахом  весь  наш  рационализм.
Как  будто  мы  попали  в  состояние  массового  гипноза.  На¬
много  проще  разбудить  неконтролируемые  эмоции  общества,
которое  с  давних  веков  сохраняет  иррациональную  филосо¬
фию.  Иранцы  фанатично  ненавидят  англичан,  а  сейчас  так
же  фанатично  полюбили  Гитлера.  В  данный  момент  такие
люди,  как  Ганс  Бахман,  имеют  возможность  заявить  о  себе.
Он  хорошо  знает,  что  здешняя  толпа  может  быть  невменяе¬
мой.  Достаточно  подбросить  ей  в  соответствующий  момент
один  лозунг,  чтобы  вызвать  лавину  человеческого  гнева.
 —  А  вы  подозреваете,  что  это  дело  рук  Ганса?  Но  чем
мешала  ему  Маргит?
 —  Она  разузнала,  что  Ганс  с  вашим  отцом  виновны  в
страшной  болезни  барона.  За  несколько  часов  до  смерти
она  мне  сказала,  что  решила  выяснить  все  обстоятельства
этого  несчастья.  Поэтому  решилась  на  поход  в  храм  для
очной  ставки  Бахмана  и  Августа  с  заклинателем  змей.  Я
уверен,  что  Ганс  разгадал  ее  намерения  без  труда,  потому
что  Маргит  всегда  была  слишком  прямолинейной  и  энер¬
гичной,  совсем  открыто  вела  свое  следствие.
 —  И  отец?!  Мой  отец?  Трудно  в  это  поверить!  —  ска¬
зал  возмущенный  Генрих.
 —  Мне  неприятно,  что  говорю  вам  такие  вещи.
 —  Я  всегда  знал,  что  отец  является  утопистом,  влюб¬
ленным  в  нефть.  Нефть,  нефть,  нефть...  Это  ключ  к  овладе¬
нию  светом,  но...
 —  Вы  хорошо  знаете,  так  же  как  и  я,  что  каждая  идео¬
логия,  претворенная  в  жизнь,  зачастую  приобретает  вовсе
 234

не  идеальные  формы.  Ваш  отец  мечтает  о  нефти...  А  знаете
ли  вы,  что  несколько  дней  назад  у  него  был  гостем  сам  ад¬
мирал  Канарис?
 —  Тот,  который  способствовал  убийству  Розы  Люксем¬
бург  и  вместе  с  тем  считает  преступлением  толкнуть  собаку
на  улице?  —  с  недоверием  спросил  Генрих.
 Иоахим  кивнул:
 —  Именно.  Канарис  любит  животных,  и  в  этом  он  очень
похож  на  вашего  отца.  Вообще,  он  во  многом  напоминает
мне  господина  Августа:  аристократического  происхождения,
был  либералом,  интеллектуал...  В  мировой  войне  —  конеч¬
но,  я  говорю  о  первой  мировой  войне  —  Канарис  служил
немецкому  империализму,  который  в  окончательной  фазе
потерпел  поражение.  В  то  время  немецкий  пролетариат
был  ослаблен  войной  и  под  воздействием  Октябрьской  ре¬
волюции  искал  выхода,  подобного  тому,  что  совершили  на¬
родные  массы  в  России.  Мы  создали  тогда  рабоче-солдат¬
ские  народные  советы.  В  ноябре  тысяча  девятьсот  восем¬
надцатого  года  император  Вильгельм  Второй  отрекся  от
престола.  Канарис  был  монархистом,  так  же,  как  и  ваш
отец,  и  особенно  дядя  —  барон  Карл  фон  Витгенштейн,  ко¬
торый  очень  болезненно  переживал  поражение.  Они  возло¬
жили  вину  не  на  императора  и  не  на  немецкую  буржуазию,
а  на  наше  революционное  движение.  Назвали  его  «ударом
в  спину  немецкому  народу».  Всю  свою  ненависть  направили
против  коммунизма  и  Советской  России.  Искали  обществен¬
ной  и  политической  развязки  и  в  конце  концов  нашли  ее  в
гитлеризме.  Удивительно,  как  потом  оказалось,  Карл  фон
Витгенштейн  и  его  брат  не  верили  Гитлеру,  но  в  фашист¬
ском  движении  увидели  шанс  к  реализации  своих  мечтаний
и  широкое  поле  действий.  Ваш  отец  мечтал  о  завоевании
позиции  второго  Деттердинга,  а  Канарис  сделает  все,  чтобы
«чистая»  немецкая  раса  овладела  миром.  Кстати,  Вильгельм
Канарис  никогда  не  питал  доверия  к  Гитлеру.  Считаю,  что
даже  сегодня  он  не  относится  к  нему  с  уважением.  Но  Гит¬
лер  сейчас  стал  человеком,  которого  Канарис  отождествляет
со  своими  стремлениями,  антикоммунизмом  и  немецким  шо¬
винизмом.  В  противоположность  господину  Августу,  он  яв¬
ляется  человеком,  полностью  охваченным  одной  идеей,  из¬
бегает  общества,  атмосфера  домашнего  очага  чужда  ему...
Но  вы  хорошо  знаете,  что  ваш  отец  не  любит  отказываться
от  роскоши,  хорошего  питания,  теплой  постели  и  вообще  от
прелестей  жизни...
 —  Вы  думаете,  что  Канарис  является  яепосредствен-
 235

ным  начальником  моего  отца?  —  Генрих  все  не  мог  пове¬
рить  в  то,  что  слышит.
 Иоахим  мило  усмехнулся:
 —  Адмирал  Канарис  поднялся  слишком  высоко,  чтобы
лично  руководить  такими  людьми,  как  господин  Август.  Он
руководит  одной  иэ  самых  сильных  разведок  —  военной
разведкой  третьего  рейха  —  абвером.
 —  Тогда  почему  он  появился  у  моего  отца?
 —  Видите  ли,  —  терпеливо  объяснял  Иоахим,  —  аген¬
ты  абвера  много  лет  работают  в  разных  государствах  под
прикрытием  представителей  торговых  фирм,  экспертов,  да¬
же  миссионеров...  Они  обязаны  собирать  разведывательные
данные  для  третьего  рейха  и  занимаются  реализацией  очень
конкретных  планов.  Работа  разведки  создает  как  бы  ни¬
точки,  из  которых  должно  быть  соткано  наше  будущее.
Например,  в  Иране  абвер  содержит  разные  фирмы,  конечно
неофициально,  а  также  направляет  экспертов  и  советников
в  здешнюю  промышленность.  Нефтяные  районы  Ирана  и
провинция  Фарс  имеют  особое  стратегическое  значение.
Ваш  дядя  барон  Карл  фон  Витгенштейн  со  своим  прошлым,
первой  женой  полькой,  второй  —  еврейкой,  не  заслуживал
доверия  людей  Канариса.  Поэтому  его  убрали.  Но  фабрика
ковров  и  ее  филиалы  в  Иране,  на  Ближнем  Востоке  и  в
Европе  составляют  прекрасные  прикрытия  для  конспира¬
тивной  деятельности  гитлеровской  разведки.  Прикрываясь
такой  ширмой,  будучи  вне  всякого  подозрения,  абвер  может
вовсю  развивать  свою  шпионскую  деятельность.  Теперь  вы,
наверное,  понимаете,  почему  в  вашу  жизнь  вошел  Ганс
Бахман.
 —  Это  неправдоподобно,  —  произнес  Генрих.
 —  Но  правдиво.  Господин  Август  является  маленькой
пешкой  на  шахматной  доске  потому,  что  носит  фамилию
Витгенштейн  и  пляшет  под  дудку  Бахмана.  Мне  кажется,
что  пляшет  чересчур  хорошо...
 Доктор  Иоахим  на  минуту  прервал  беседу.  В  глазах
Генриха  он  заметил  беспокойство.
 —  Скажу  вам,  хотя,  возможно,  это  слишком  жестоко,—
продолжал  доктор,  —  но  зато  честно:  нет  сомнения,  что
внезапная  смерть  Элен  и  удивительный  случай  с  Карлом,
а  затем  трагическая  смерть  госпожи  Маргит  не  произошли
без  участия  господина  Августа,  и  потому  не  очень  давно
ему  предложили  высокую  должность  в  большом  голланд¬
ском  нефтяном  концерне.  Если  бы  немцы  сумели  овладеть
Ираном,  то,  несомненно,  ваш  отец  был  бы  директором  неф¬
теперегонного  завода  в  Абадане,  а  матери  присвоили  бы
 236

высокое  ученое  звание.  Гитлер  щедро  вознаграждает  тех,
кто  ему  верно  служит,  по  крайней  мере,  пока  они  ему
нужны.  Думаю,  что  если  бы  не  честность  и  врожденная
порядочность  Наргис,  то  неизвестно,  остались  ли  бы  вы
живы  в  этом  подвале,  хотя  вам  и  повезло  на  войне,  —
закончил  Иоахим.
 Генрих  смотрел  на  него  широко  открытыми  глазами  и
долго  не  мог  вымолвить  ни  слова.
 —  Но  как  объяснить,  что  такой  честный  человек,  как
вы,  господин  доктор,  который  к  тому  же  настолько  осведом¬
лен,  живет  в  провинции,  в  этом  небольшом  восточном  го¬
роде...  —  промолвил  наконец  с  горечью  Генрих.
 Иоахим  глубоко  затянулся  папиросой.
 —  Мой  дорогой  Генрих,  буквально  за  несколько  минут
до.  кончины  Маргит  рассказала  мне  одну  умную  персид¬
скую  притчу.  Был  это  рассказ  о  старом  орле,  который  жаж¬
дал  познать  секрет  долголетия  ворона.  Секрет  этот  со¬
стоял  в  том,  что  ворон  жил  в  тени,  среди  грязи  и  падали.
Орел,  однако,  предпочел  иметь  более  короткую  жизнь,  но
зато  красивую  и  в  чистом  огромном  небе.  Как  видите,  я
не  ищу  красивой  смерти.  Моим  единственным  стремлением
является  борьба  с  фашизмом,  я  хочу  бороться  за  справед¬
ливость,  бели  даже  мне  придется  прожить  всю  жизнь  в  те¬
ни.  Понимаете?  —  Иоахим  приблизил  свое  лицо  к  лицу
Генриха.  —  Скажу  вам  прямо:  сейчас  я  верю,  что  нашел  в
вас  еще  одного  союзника,  потом,  возможно,  к  нам  подклю¬
чится  и  Ширин,  а  может  быть,  и  другие  люди...  Это  уже
достаточно  много  для  такого  небольшого  местечка,  как
Шираз.  —  Доктор  положил  свою  ладонь  на  руку  Генриха,
который  впервые  за  последние  месяцы  почувствовал  в  себе
силу  и  жажду  борьбы.  Он  не  отнял  руки  и  долго  полным
надежды  взглядом  смотрел  в  глаза  доктору.
 #  *  *
 Вильям,  ожидая  Марту,  слушал  передачу  по  радио  на
арабском  языке  из  Берлина.  Выступал  Рашид  Али  эль  Гай-
лани.  В  комнату  вошел  английский  консул.
 —  Вы  только  послушайте!  —  сказал  Вильям.  —  Он  те¬
перь  ежедневно  на  немецкой  волне  призывает  своих  со¬
отечественников  к  борьбе  против  английских  «захватчи¬
ков»  в  Ираке.
 Консул  рассмеялся,  затянулся  своей,  любимой  сигарой
и  сказал:
 237,

—  Пусть  себе  говорит.  Вы  знаете  сказку  об  Али-Бабе?
Так  сейчас  называют  Гайлани,  й  не  только  потому,  что  его
имя  Али.  После  подавления  восстания  в  Ираке  он  бежал
в  Иран,  взяв  с  собой  только  сорок  человек  своих  людей.  От¬
сюда  аналогия  со  старой  персидской  сказкой  —  ведь  и
после  иракского  путча  остались  только  «Али-Баба  и  сорок
разбойников».  Великий  муфтий  1  Иерусалима  тоже  каждый
вечер  брешет  из  Берлина.  Они  сидят  на  подачках  Гитле¬
ра,  а  у  нас  власть.  Знаете,  что  меня  больше  всего  беспо¬
коит?  Отношение  шаха  к  Великобритании.  Он  делается  все
более  наглым,  а  немцам  дает  здесь  полную  свободу  дей¬
ствий.  Кстати,  если  бы  не  уступчивость,  покорность  шаха
перед  фашистами,  мы  также  имели  бы  в  своих  руках  и
Гайлани.  Ведь  это  с  молчаливого  разрешения  шаха  ему  по¬
могли  укрыться  в  Тегеране,  когда  он  бежал  из  Ирака,  а
затем  переправили  в  Берлин.  Шах  старается  забыть,  кем
был...  —  Разговор  англичан  прервал  резкий  звонок  в  дверь.
 —  Думаю,  это  твоя  иранка,  —  сказал  консул.
 Вильям  вышел  в  прихожую,  консул  быстро  выключил
 радио,  закрыл  за  собой  дверь  в  соседнюю  комнату  и  стал
ждать  результатов  встречи  с  Мартой.  Только  через  сорок
пять  минут  вернулся  Вильям  и,  не  говоря  ни  слова,  бук¬
вально  упал  в  кресло.  Консул  заметил  на  лице  сообщника
огорчение.
 —  Ну  и  что?  Она  тебе  объяснила,  что  кроется  за  кодо¬
вым  названием  «Амина»?
 —  Ситуация  становится  опасной,  —  ответил  Вильям.
 —  Говори  яснее!  —  нетерпеливо  сказал  консул  и  до¬
стал  вторую  сигару.  Вильям  подал  ему  спички  и  только
потом  начал  докладывать:
 —  Целью  операции  «Амина»  прежде  всего  является
удар  по  жизненно  важным  интересам  Великобритании.  Ка¬
нарис  —  это  хитрая  лиса.  Похоже,  они  собираются  атако¬
вать  Иран  другим  способом,  чем  это  было  в  Ираке.
 —  Что  конкретно  она  передала?  —  раздраженно  спро¬
сил  консул.
 —  Ты  что-нибудь  знаешь  о  десантной  части  «Бранден¬
бург»?
 —  Послушай!  Не  морочь  мне  голову,  говори  прямо.  Что
ты  узнал?
 —  Я  узнал  как  раз  об  этой  секретной  части,  которая
при  помощи  специальных  подразделений,  созданных  из  по¬
 1  Муфтий  —  глава  мусульманской  религии  страны,  региона,
богослов-правовед.
 238

добранных  и  обученных  людей,  как  говорят  у  нас,  десант¬
ников,  обычно  ведет  агрессивные  военно-диверсионные  дей¬
ствия  в  далеких  государствах,  в  данном  случае  на  Ближнем
Востоке.  Пока  подготовили  уже  около  пятисот  человек...
 —  Подожди,  подожди,  —  прервал  его  консул,  —  каким
образом  они  намереваются  перебросить  эти  части?  И  по¬
том,  пятьсот  даже  самых  лучших,  хорошо  обученных  людей
не  сумеют  победить  целое  государство.  Ведь  они,  наверное,
должны  учитывать  то,  что  из  Индии  до  Ирана  рукой  по¬
дать,  что  наши  моторизованные  части  это  расстояние  пре¬
одолеют  в  кратчайшее  время.  Мы  им  этого  не  позволим!
Возможно,  они  замышляют  переворот?
 —  Зачем,  если  шах  на  их  стороне?  Кто  решит  участь
шаха  —  Германия  или  Англия  —  вот  вопрос.  Часть  «Бран¬
денбург»  не  обязательно  должна  занять  все  государство,
достаточно  в  критический  момент  овладеть  радиостанцией
и  захватить  узловые  стратегические  объекты,  остальное  мо¬
гут  сделать  местные  прогитлеровские  силы.  Ведь  мы  зна¬
ем  о  некоторых  неприятных  прецедентах.  Помнишь,  как
немцы  ворвались  в  Грецию?  Сначала  их  десантники,  пере¬
одетые  в  греческие  мундиры,  ударом  с  тыла  заняли  мост
на  Вардаре^и  открыли  путь  регулярной  армии.  А  в  Юго¬
славии  кто  овладел  с  тыла  Железными  воротами2  страны?
Абвер  провел  идентичную  операцию,  только  на  этот  раз
десантники  были  в  югославских  мундирах.
 Консул  очень  внимательно  выслушал  Вильяма.  Затем
бросил:
 —  Здесь,  в  Иране,  это  не  так  просто.  Там  им  помогала
регулярная  армия,  а  здесь  они  должны  рассчитывать  на
шаха  и  могут  быть  обмануты,  как  в  Ираке.  Шах  —  чело¬
век  со  сложным  характером.  Это  уже  история,  но  стоит
вспомнить,  как  он  сначала  обманул,  а  затем  ликвидировал
оппозиционные  группы.  Мы  тогда  были  в  восторге.  Затем
он  был  то  республиканцем,  то  заигрывал  с  русскими,  а  в
конце  концов  оказалось,  что  он  ярый  противник  коммуниз¬
ма.  Вспомни,  как  он  участвовал  в  религиозных  церемониях,
а  потом  вдруг  оказался  атеистом.  Больше  того!  Приказал
даже  убить  многих  мусульманских  вождей.  Он  был  и  яв¬
ляется  человеком  двуличным,  а  нам  следует  смотреть  в  оба
и  иметь  отличный  слух,  чтобы  в  соответствующий  момент
передать  нашу  оценку  событий  и  прогнозы  в  Лондонский
 1  Вар  дар  —  главная  река  Македонии  (Югославия,  Греция),
впадает  в  Эгейское  море.
 2  Железные  ворота  —  сужение  долины  р.  Дунай  (до
150  м)  на  стыке  Карпат  и  Балкан  в  Румынии;  длина  15  км.
 239

центр.  Мне  кажется,  что  немцы  также  не  доверяют  шаху
и  боятся,  что  он  их  подведет  в  решающий  момент.  Хорошо,
если  бы  так  получилось.  Но  Гитлер  не  желает  терять  удоб¬
ного  случая.
 —  Возникает  вопрос,  —  вмешался  Вильям,  —  почему
они  действуют  в  такой  спешке?  Ведь  шах  до  сих  пор  ничего
такого  не  сделал,  чтобы  наемники  Гитлера  решили  его  лик¬
видировать.  Он  их,  к  сожалению,  поддерживает!
 —  Ты  затронул  существо  дела,  —  согласился  консул,  —
это  и  для  меня  является  самой  большой  загадкой.  Мы  дол¬
жны  быть  готовы  к  различным  вариантам.  Результат  бит¬
вы  за  Иран  —  это  для  нас  жизнь  или  смерть.
 #  #  #
 Ганс  Бахман  настоял  на  своем  и  получил  согласие  Ав¬
густа  передать  одну  из  комнат  резиденции  Витгенштейнов
В  распоряжение  полковника,  который  являлся  уполномочен¬
ным  абвера,  конкретно  —  его  начальника  адмирала  Виль¬
гельма  Канариса,  и  сейчас  постоянно  находился  в  Иране.
 В  тот  день  он  возвращалря  из  Тегерана.  Кристина  от¬
вела  полковнику  комнату  Карла,  а  парализованного  барона
приказала  переместить  в  помещение  рядом  с  комнатой  при¬
слуги.
 Наргис  с  другой  служанкой  перенесли  барона,  убрали
комнату.  Расчесывая  его  длинные  волосы  и  густую  бороду,
Наргис  говорила:
 —  Когда-то  ты  был  королем  ковров.  Все  тебе  кланя¬
лись,  а  сейчас  ты  должен  довольствоваться  тем,  что  жи¬
вешь  рядом  со  мной,  служанкой.  И  должен  быть  счаст¬
лив,  что  я  вообще  тобой  занимаюсь.
 Вторая  служанка  добавила  смеясь:
 —  Так  иногда  бывает  с  королями.  Неизвестно  еще,  как
кончит  наш  шах,  персидский  король  королей,  Великий  Реза.
 —  Тише!  —  напомнила  Наргис.
 —  Разве  я  неверно  говорю?
 —  Ты  ведь  знаешь,  что  в  стенах  есть  мыши,  а  мыши
имеют  уши.
 —  А  мне  все  равно!  Моего  жениха  осудили  на  пятна¬
дцать  лет,  когда  ему  исполнилось  всего  двадцать  пять.
 —  За  что?
 —  Он  был  сапожпиком.  Но  каким!  В  целом  городе  не
было  лучщего.  Один  клиент,  какой-то,  кажется,  профессор,
просил  получать  письма,  высылаемые  на  его  имя,  потому
 240

что  у  профессора  не  было  постоянного  адреса.  Потом  ока-у
валось,  что  этот  «профессор»  состоял  в  нелегальной  ком¬
мунистической  организации.  Полиция  арестовала  моего  пар¬
ня,  который  не  умел  ни  читать,  ни  писать,  но  отлично  та¬
чал  сапоги.  Он  получил  пятнадцать  лет!  А  ведь  он  только
хотел  помочь  человеку  и  никогда  не  занимался  политикой.
 —  А  может  быть,  занимался,  только  ты  об  этом  не  зна¬
ла?  —.  с  сочувствием  спросила  Наргис.
 —  Я  его  знаю  лучше,  чем  себя.  Я  больше  говорю  о  по¬
литике,  чем  он...
 —  Они  сейчас  всего  боятся.  Везде  вынюхивают  «крас¬
ную  чуму».  Нас  считают  врагами  потому,  что  мы  бедны.
А  мы  бедны  потому,  что  нас  обворовывают.
 В  комнату  вошел  лакей,  принес  радиоприемник.
 —  Где  поставить?
 —  Там,  на  столике,  возле  кровати.
 Наргис  прочла  фабричную  марку:  «Телефункен».
 —  Господин  Ганс  несколько  дней  назад  получил  та¬
кой  же  аппарат.
 —  Только  бы  этот  полковник  не  остался  здесь  надол¬
го!  —  сказала  служанка.
 Наргис  посмотрела  на  нее  с  удивлением.
 —  Помнишь,  как  приехал  брат  господина  барона  с  же¬
ной  —  с  визитом,  только  на  праздник?  Потом  мадам  Элен
неожиданно  умерла,  и  они  остались.  Фрау  Элен  —  это  бы¬
ла  настоящая  госпожа...  Спустя  некоторое  время  барона
укусила  змея,  а  его  дочь  так  и  не  успела  до  конца  узнать,
как  это  случилось.  И  как  раз  тогда  же  поселился  этот  Ганс
вместе  с  женой.  Госпожа  Маргит  недавно  погибла.  Воз¬
можно,  полковник  займет  ее  комнату.
 —  Слишком  много  говоришь,  —  предостерегла  ее  Нар¬
гис.
 —  Разве  я  неправду  говорю?
 —  Могут  услышать.  Знаешь  ведь,  какая  любопытная
эта  вечно  пьяная  госпожа  Кристина.  Всюду  рыщет,  во  все
суется  и  ходит  везде  как  тень.
 —  Ненавижу  их!  Служу  им  только  потому,  что  надо  на
что-то  жцть...
 —  Пошли,  пошли!
 —  Послушай,  ты  не  скажешь  им?
 —  Да  ты  что!  Идем.  —  Наргис  успокоила  подругу  и
ввезла  коляску  с  бароном  в  маленькую  комнату,  в  кото¬
рой  стояли  кровать,  кресло  и  столик.  Наргис  поставила  ко¬
ляску  возле  окна  и  быстро  спустилась  в  подвал,  открыла
дверь  и  замерла,  удивленная.  Здесь  все  было  по-другому.
 16  Митра 	' 	241

Кто-то  унес  все  принадлежавшее  Генриху,  а  помещение
заставил  какими-то  другими  вещами.  На  полу  она  заме¬
тила  пепел  и  кусочки  недогоревшей  картины.
 Когда  девушка  входила  во  дворец,  она  услышала
голос  диктора,  который  торжественно  передавал  ком¬
мюнике  о  молниеносной  атаке  гитлеровской  армии  на  Со¬
ветский  Союз.  «Война,  —  подумала  обеспокоенная  этой
новостью  Наргис.  —  Итак,  Генрих  был  лрав,  когда  гово¬
рил,  что  они  спровоцируют  нас  на  войну  с  Россией...»
 Вдруг  послышался  голос  Августа,  который,  оказывает¬
ся,  искал  девушку  в  саду:
 —  Чего  глазеешь?  Иди  помогать!
 Наргис  побежала  на  кухню.  Перед  черным  ходом  висе¬
ли  на  перекладине  две  зарезанные  овцы,  повар  снимал  с
них  шкуру.  Слуга  подставил  таз  и  вырвал  внутренности,
их  господа  не  ели,  и  унес  в  кладовку.  На  кухне  царила
суматоха.  Повар  устанавливал  вертелы.  Готовился  прием
по  случаю  успехов  на  фронте.  Всем  управляла  лично  Кри¬
стина.  Она  распоряжалась,  как  накрывать  стол,  куда  ста¬
вить  блюда  с  икрой,  креветками,  шашлыками...
 Вокруг  стола  уселись:  полковник,  который  только  что
вернулся  из  командировки,  Ганс  Бахман  с  супругой,  не¬
мецкий  консул  и  Август,  затем  пришла  Кристина  и  заня¬
ла  место  рядом  с  мужем.  Радио  из  Берлина  передавало  мар¬
ши.  Все  с  оживлением  комментировали  последние  изве¬
стия  и  ждали  дальнейшей  информации  с  восточного  фронта.
 —  Для  нас  очень  важны  успехи  наступления  на  Москву
и  Кавказ,  —  сказал  полковник.
 —  Выпьем  за  нашу  непобедимую  армию!  —  произнес
Ганс  Бахман.
 После  тоста  приступили  к  еде.  Август  сжал  руку  Кри¬
стине:
 —  Все  в  порядке,  дорогая!  Черные  дни  позади.  Нако¬
нец-то  мы  имеем  то,  чего  так  долго  ждали.  —  Он  поцело¬
вал  Кристину  в  щеку.  Общество  это  заметило.
 —  Браво!  —  закричал  консул.
 —  Господа!  —  включился  полковник.  —  То,  что  каж¬
дый  немец  сегодня  горд  и  счастлив,  всем  понятно,  но  то,—
он  посмотрел  на  Августа  и  Кристину,  —  что  супруги  после
многих  лет,  прожитых  вместе,  воркуют,  как  пара  голубков
это,  господа,  действительно  трогательно!
 Кристина  скромно  улыбнулась.  Бахман  присоединился
к  полковнику:
 —  Если  позволите,  господин  полковник,  выпьем  за  здо¬
ровье  госпожи  Кристины,  выдающегося  немецкого  антро¬
 242

полога.  И  за  господина  Августа,  которого  смело  уже  можно
назвать  Деттердингом  нашего  времени.
 В  этот  момент  радио  И8  Берлина  передавало  следующие
известия:
 «...Наша  героическая  армия  заняла  Минск  и  Львов.  Не¬
мецкие  и  финские  войска  перешли  в  наступление  с  терри¬
тории  Финляндии  в  направлении  Мурманска...»
 Все  гости  поднялись  со  стульев.  Хозяин  наполнил  рюм¬
ки  и  произнес  тост:
 —  За  победу!
 Из  репродуктора  звучали  марши.  Вести  с  фронта  вызва¬
ли  общий  энтузиазм.
 —  Кажется,  англичане  опять  нажимают  на  шаха  и  тре¬
буют  убрать  наших  специалистов  и  советников  из  Ирана,—
сказал  после  очередного  тоста  полковник.
 —  Но,  к  счастью,  шах  делает  вид,  что  ничего  не  видит
и  не  слышит,  —  вмешался  консул.  —  Нет,  господа!  Шах
для  нас  пока  еще  не  потерян.  Смотрите:  настроения  в  иран¬
ской  армии  решительно  направлены  против,  англичан.  Не
знаю,  слышали  ли  вы,  с  каким  неуважением  обращаются
здешние  таможенники  с  пассажирами,  прибывающими  бри¬
танскими  пароходами.  Английские  самолеты,  направляю¬
щиеся  в  Индию,  вынуждены  далеко  облетать  стороной
Иран,  потому  что  шах  не  разрешает  им  пролетать  над  своей
страной.  Все  эти  факты  подтверждают  однозначно,  что  ат¬
мосфера  в  Иране  способствует  нам,  а  не  Великобритании...
 В  гостиную  вошла  Наргис  и  принесла  на  подносе  пись¬
мо,  адресованное  госпоже  фон  Витгенштейн,  которое  не¬
сколько  дней  назад  по  просьбе  Генриха  девушка  опустила
в  почтовый  ящик.  Кристина  узнала  почерк  сына  и  задро¬
жала.  Она  незаметно  удалилась  в  ванную  комнату  и  проч¬
ла  письмо.  Панический  страх  и  бессильная  злоба  овладели
ею.  Умыв  лицо  холодной  водой,  женщина  села  на  табурет¬
ку.  Она  сидела,  потеряв  счет  времени,  пока  не  вошел  Ав¬
густ.
 —  Что  с  тобой  происходит?
 —  Он  может  в  любой  момент  прийти,  —  ответила  Кри¬
стина.
 —  Кто?
 —  Генрих,  —  сказала  она  почти  шепотом.  —  Господи!
Это  как  гром  среди  ясного  неба.  Взгляни  на  письмо.  Он  со¬
бирается  прийти  сюда.  Безумец!  Смеется  над  всем,  над  на¬
шей  честью,  фамильной  гордостью,  традициями,  над  нашим
будущим.  Я  тебе  говорю,  он  появится  здесь.м  Это  сумасброд,
я  его  знаю...
 1В*
 2'*3

Август  прочитал  письмо,  и  лицо  его  изменилось.
 —  Вот  молокосос!  Мы  рисковали  своей  жизнью  из-за
него,  а  он  теперь...  —  Август  помолчал  в  негодовании,  —
смеет  называть  нас  «хвостом  змеи,  голова  которой  находит¬
ся  в  фашистской  Германии».  Какой  негодяй!  Надо  было
тогда  замуровать  вентиляционное  отверстие,  и  все  было  бы
спокойно.  Не  сделал  я  этого  потому,  что  все  же  это  наш
сын.  Но  он  подонок.  Пацифист!  Трус  и  предатель...  Я  его
найду...
 —  Но  что  мы  будем  делать,  если  он  все-таки...  —  бес¬
помощно  сказала  Кристина.
 —  Нет!  Он  не  посмеет...
 —  Такой  стыд,  такое  унижение!  Я  не  выдержу  этого...  —
монотонно  повторяла  Кристина.
 В  дверь  ванной  постучались.
 —  Что  случилось?  —  спросил  консул.
 —  Ничего,  ничего!  Сейчас  идем...
 Кристина  поправила  волосы,  и  они  вернулись  в  гости¬
ную,  где  все  слушали  очередное  коммюнике.  Проходя  по
гостиной,  Кристина  заметила  прикрепленный  к  оконной
решетке  рисунок  солнца,  тот  самый,  который  нарисовал
Генрих.  Она  побледнела,  ее  охватили  ужас  и  паника.  Она
видела  разговаривающих  гостей,  но  не  слышала  их  голосов.
Стараясь  не  привлекать  к  себе  внимания,  Кристина  вышла
на  террасу,  сняла  с  оконной  решетки  солнечный  кружок,
быстро  побежала  в  комнату  и  только  там  как  следует  при¬
смотрелась  к  картинке.  Теперь  на  ней  было  написано  сло¬
во  «Митра».  Спрятав  рисунок  в  шкаф,  Кристина,  взволно¬
ванная,  вышла  в  сад,  внимательно  всматриваясь  в  темноту,
надеясь  увидеть  сына.  Вдруг  она  почувствовала  чей-то
взгляд  —  это  Наргис  пристально  гладела  на  нее.
 —  Что  здесь  делаешь?  Почему  так  смотришь?
 —  Господин  барон  велел  вас  найти...
 —  Хорошо,  иду.  А  ты  —  марш  на  кухню!
 Наргис  пошла  во  дворец,  а  Кристина  еще  немного  по¬
ходила  по  саду.  Встретила  старого  садовника.  «Может  быть,
он  соучастник  дел  Генриха?  —  подумала  она.  —  Ведь  не
смог  бы  тот  сам  выбраться  из  подвала.  Кто-то  его  выпу¬
стил».  Она  подошла  к  садовнику.
 —  Вы  здесь  никого  чужого  не  видели?
 —  Кто  бы  смел  сюда  прийти,  моя  госпожа?  Ворота  за¬
крыты,  калитка  тоже,  как  видите.  Но  если  бы  кто-то  чу¬
жой  появился,  я  бы  его  сразу  заметил.
 —  Вы  все  время  смотрите  за  домом?
 —  Почти.  Случается,  что  нужно  уйти  по  делам.
 244

—  А  сегодня?  Все  время  были  в  саду?
 —  Полчаса  тому  назад  молился  в  своей  комнате.
 —  Вот  именно!  —  подтвердила  Кристина.  —  Этого  мог¬
ло  быть  достаточно.
 —  Слушаю  вас,  госпожа!  —  Садовник  не  понял,  что  она
имела  в  виду.
 —  Ничего,  ничего.  —  Кристина  отвернулась  и  направи¬
лась  к  дому.
 В  своей  комнате  она  села  в  кресло.  Ощущение,  что  Ген¬
рих  может  появиться  в  любую  минуту,  не  покидало  ее.
 —  Что  с  тобой?  —  спросил  Август,  когда  наконец  на¬
шел  ее,  дрожащую,  как  в  лихорадке.
 —  Он  здесь...
 —  Где?
 Где-то  спрятался,
 —  Ты  видела  его?
 Кристина  кивнула:
 —  Да.
 —  Видела?!
 —  К  оконной  решетке  было  прикреплено  его  солнце,
та  картинка,  которую  ты  не  нашел  во  дворе.
 —  Тебе  показалось.
 —  Сходи  в  мою  комнату,  посмотри  в  шкафу!  Я  ее  сняла
и  спрятала.
 Август  не  поверил  жене  и  пошел  в  ее  комнату,  заглянул
в  шкаф.
 —  Где  ты  ее  нашла?  —  Он  тоже  начинал  нервничать.
 —  На  окне,  со  стороны  террасы.  Что  обозначает  «Мит¬
ра»?
 —  Митра?  Согласно  персидской  мифологии  обозначает
солнце.
 —  Именно  это  слово  кто-то  написал  на  картинке.  Все
это  имеет  какой-то  другой  смысл.
 —  Успокойся,  дорогая!  Подождем.  Пока  мы  в  его  руках,
но  он  не  осмелится  сюда  войти.  Понимает,  что  его  немед¬
ленно  арестуют.  Это  безумие!
 —  Он  прячется  где-то  эдесь!  —  Кристина  была  в  со¬
стоянии  шока.  —  Холодно  мне,  холодно!  Не  оставляй  меня
одну!..
 Издалека  был  слышен  голос  диктора,  который  торже¬
ственно  сообщал  о  занятии  города  Риги  и  продолжении  на¬
ступления  на  Москву.  В  полубебсознательном  состоянии  от
страха  Кристина  не  слышала  следующей  сводки  вермахта
из  Берлина  о  состоянии  дел  на  фронте...

миссия
 очью  Генрих  спал  плохо  и  только  под  утро
спокойно  уснул.  Утром  его  разбудили,  он
быстро  вскочил,  умылся  и  собрался  в  доро¬
гу.  Наконец-то  наступил  долгожданный
день  отъезда.  Съел  скромный  завтрак:  вкус¬
ный  персидский  хлеб,  испеченный  на  раскаленных  камнях,
масло,  овечий  сыр,  югурт...
 Отец  Ореша  ждал  доктора  Иоахима.  Генрих  как  раз  за¬
канчивал  завтрак,  когда  вошел  доктор.  Он  был  в  хорошем
настроении,  во  всяком  случае,  вид  у  него  был  бодрый.
 —  Уже  на  ногах?  —  спросил  еще  у  дверей  и  добавил:  —
Вижу,  что  мой  «агент»  в  полной  боевой  готовности...
 Генрих  вскочил  со  стула,  надел  на  голову  белую  проб¬
ковую  каску,  выпрямился  и  доложил  о  своей  готовности.
 —  Мы  решили  выдавать  вас  за  армянина,  а  вы  выгля¬
дите  как  европейский  турист  или  служащий  тропического
английского  доминиона,  —  смеялся  Иоахим.
 —  Почему  за  армянина?  —  спросил  заинтригованный
Генрих.
 —  Вы  говорите  на  персидском  языке  с  чуть  уловимым
армянским  акцентом,  как  многие  европейцы,  а  иранцы,  не
знаю  почему,  считают  армян  голубоглазыми  блондинами.
Конечно,  бывают  исключения.  И  мы  решили,  что  будет  луч¬
ше,  если  люди  пустыни  будут  считать  вас  армянином.
У  господина  Канариса  или  его  слуги  Ганса  Бахмана  это
называлось  бы  «легендой».  Конечно,  вы  выступаете  без
маски,  с  открытым  лицом,  как  человек,  выполняющий  по¬
четное  задание,  только  с  другой  стороны  этого  чертова
фронта.
 —  А  не  лучше  ли  было  бы,  чтобы  меня  считали  симпа¬
тизирующим  иранцам  заграничным  туристом?  —  спросил
Генрих.
 —  Может  быть,  и  так,  —  согласился  доктор,  —  но  бо¬
юсь,  однако,  что  вы  там  можете  встретить  другого  псевдо¬
туриста,  в  действительности  засланного  агента  абвера.  Они
очень  агрессивно  проникают  в  это  государство.  В  таком  слу¬
чае  люди  Канариса  немедленно  сочли  бы  вас  за  агента
Интеллидженс  сервис,  а  этого  хотелось  бы  избежать.
 —  Считаете,  что  они  и  туда  добираются?
 —  Не  только  считаю,  но  и  уверен.  Было  бы  удивитель¬
ным,  если  бы  накануне  пробы  своих  сил  фашисты  не  по¬
слали  туда  своих  агентов.
 —  В  таком  случае  вы  что  предлагаете?—спросил  Генрих.
 246

Иоахим  посмотрел  на  него  внимательно  и  сказал:
 —  Вы  хорошо  оделись:  шорты,  легкая  хлопчатобумаж¬
ная  рубашка.  Правда,  отличает  вас  от  туземца  эта  каска,
но  вы  должны  остерегаться  солнца.  А  ночью  надо  надевать
теплый  шерстяной  свитер,  —  по-отечески  заботливо  гово¬
рил  он.  —  Хочу  еще  предупредить,  что  вы  в  какой-то  мере
рискуете.  Мне  хотелось  бы  уменьшить  этот  риск  до  мини¬
мума.  —  Иоахим  показал  на  стоящий  у  стены  рюкзак:  —
Я  приготовил  кое-что  для  вас  и  людей  пустыни.  Там,  в
рюкзаке,  лекарства,  инъекции  против  укусов  змей  и  скор¬
пионов.  Госпожа  Ширин  хорошо  знает,  как  ими  пользо¬
ваться.  И  самое  главное:  в  рюкзаке  радиостанция,  к  сожа¬
лению  довольно  большая,  но  мы  выбрали  самую  малую  из
тех,  что  у  нас  имеются.  Это  багаж  тяжелый,  но  вы  погру¬
зите  его  с  другими  вещами  на  верблюда.  —  Доктор  вдруг
изменил  тему:  —  А  вы  знаете,  что  ночное  небо  над  пусты¬
ней  —  это  настоящее  чудо  природы?  Невозможно  оторвать
глаз:  смотришь  и  не  знаешь,  где  заканчивается  пустыня,  а
где  начинается  синий  небосвод...
 Генрих  смотрел  отсутствующим  взглядом  на  Иоахима,
его  слова  напомнили  ему  незабываемую  ночь,  проведенную
в  пустыне  вместе  с  Ширин,  и  ее  слова:  «Дустет  дорам  —
люблю  тебя...»
 —  Но  эато  днем,  —  продолжал  доктор  Иоахим,  —  пу¬
стыня  меняет  свой  облик,  ее  однообразие  действует  усып¬
ляюще,  а  жара,  которая  льется  с  неба,  полностью  обесси¬
ливает  человека.  Отсюда  практический  вывод:  советую  вам,
мой  дорогой,  по  мере  возможности  вести  свою  кочевую
жизнь  так,  чтобы  днем  спать,  а  ночью  действовать...
 —  Вы  думаете,  что  они  ночью  сбрасывают  с  самолетов
грузы  и  десанты?  —  спросил  Генрих.
 —  Не  только  думаю,  но  знаю  точно.  Вы  должны  очень
внимательно  наблюдать  за  их  сигналами,  подаваемыми  с
вемли.  Они  могут  разжечь  несколько  костров,  уложенных  в
форме  буквы  «Л»,  либо  обозначать  эту  букву  светом  фона¬
рей  или  рефлекторов.  Точка  пересечения  двух  прямых  ли¬
ний  обозначает  вершину  угла,  который  определяет  место
сброса  грузов  и  парашютистов.  —  -  Доктор  Иоахим  говорил,
особо  подчеркивая  каждое  слово.  —  Повторите,  пожалуй¬
ста!
 Генрих  слушал  очень  внимательно,  взволнованный  той
ответственной  миссией,  которую  должен  был  вскоре  выпол¬
нять.  Он  повторил  инструкцию,  стараясь  также  говорить
очень  четко.
 247

—  Я  рад,  что  мы  так  хорошо  понимаем  друг  друга,  —
сказал  доктор.  —  Прошу  запомнить:  я  буду  ждать  услов¬
ный  радиосигнал  ежедневно  в  пять  утра.  Если  будут  труд¬
ности,  назначаю  дополнительное  время  в  двадцать  три.
В  рюкзаке  вы  найдете  также  бинокль:  он  поможет  вести  на¬
блюдение.  В  любую  минуту  вас  может  ожидать  такая  воз¬
душная  операция.  Мы  знаем  из  достоверных  источников,
что  фашисты  на  днях  собираются  приступить  к  действиям.
Прошу  также  помнить,  что  вы  являетесь  армянином,  дру¬
гом  Ширин,  выбрались  на  природу,  чтобы  заниматься  жи¬
вописью.  Вы  взяли  с  собой  этюдник  и  краски?
 —  Да,  —  ответил  Генрих  и  добавил:  —  Обещаю,  что
отдам  все  силы,  чтобы  помочь  установлению  мира  на  этой
земле!
 Прозвучало  это  торжественно,  как  присяга.
 —  Спасибо,  —  ответил  Иоахим,  —  на  этом  кончается
ваша  задача.  Наргис  говорила  на  эту  тему  с  Хасаном.  Да,
чтобы  не  вабыть,  перед  началом  передачи  прошу  два  раза
повторить  авбукой  Морзе  слово  «Митра».  Хочу  иметь  пол¬
ную  уверенность,  что  получаю  ваши  сигналы.
 —  «Митра»?!!  —  спросил  удивленный  Генрих.  —  Это...
 —  Нет1  Нет...  —  прервал  его  Иоахим.  —  «Митра»  —
это  организация  молодых  иранцев,  и  не  только  молодых.
Принимая  это  название,  товарищи  прекрасно  внают,  что
делают.  Оно  и  для  нас,  европейцев,  также  не  чуждо.  Не
знаю,  как,  например,  русские  понимают  происхождение  сло¬
ва  «мир»,  которое  обозначает  именно  мир,  а  ведь  оно  про¬
исходит  от  слова  «Митра».  По-английски  воскресенье  —
санди  —  день  солнца,  В  Иране  день  солнца  —  значит  день
Митры.  Хотя  для  меня,  например,  более  близким  является
иранское  слово  «мехр»...  А  вы  энаете,  что  оно  обозначает?
 —  Любовь!  —  ответил  Генрих.
 —  Да,  любовь,  —  подтвердил  Иоахим,  —  конечно,  в
широком  смысле  этого  слова.  Оно  включает  глубокое  содер¬
жание  самой  прекрасной  религии,  какую  только  я  мог  до
сих  пор  узнать.  Любовь...
 —  Да,  —  согласился  Генрих,  —  я  многое  мог  бы  ска¬
зать...  Вы  не  представляете  себе,  дорогой  господин  доктор,
как  я  счастлив...  —  Приход  Наргис  прервал  его  призна¬
ние...
 —  Эта  девушка  всегда  пунктуальна,  —  сказал  с  уваже¬
нием  Иоахим.
 Запыхавшаяся  Наргис  вытерла  вспотевший  лоб  и  ска¬
зала:
 248

—  Мы  должны  немедленно  идти!  Автобус  в  Исфаган  се¬
годня  уезжает  на  час  раньше.
 Доктор  Иоахим  крепко  пожал  руку  Генриху.  Отец  Оре-
ша  вабросил  на  плечи  рюкзак,  Наргис  взяла  дорожную  сум¬
ку,  и  они  двинулись  к  автобусной  станции,  до  которой  было
всего  несколько  минут  хода.  Автобус  уже  стоял.  Отец  ин¬
женера  Ореша  положил  рюкзак  в  багажник  автобуса  и
сразу  ушел.  Наргис  и  Генрих  заняли  последние  свободные
места.
 После  нескольких  часов  тяжелой  дороги,  в  жаркий  пол¬
день,  они  прибыли  в  Исфаган.  На  старой,  запущенной  ав¬
тобусной  станции  целых  полтора  часа  ожидали  пересадку  и
только  к  вечеру,  стоя  в  старом,  дребезжащем  автобусе,  до¬
ехали  до  начального  пункта  пути.  Вышли  в  небольшом  по¬
селке.  Все  выглядело  так,  как  во  многих  персидских  киш¬
лаках.  Дома  стояли  тесно  друг  возле  друга,  а  некоторые  да¬
же  располагались  так,  что  крыша  одного  была  террасой  со¬
седнего  дома;  лабиринт  переходов  и  каменных  лестниц  был
похож  на  неправильное  шахматное  поле.  Среди  узких  уло¬
чек  можно  было  заблудиться.  По  ним  бегали  овцы,  куры,
играли  оборванные  дети...  Генрих  смотрел  на  все  это  как
на  нереальный  мир  из  сказки.  На  плоских  крышах  сидели
мужчины,  женщины  и  смотрели  в  одном  направлении,  куда-
то  вниз.  Наргис  заметила  заинтересованность  Генриха,  объ¬
яснила  ему:
 —  Они  присматриваются  к  мордэшурханэ.
 —  Мордэшурханэ?
 —  Да,  это  место,  в  котором,  согласно  исламу,  обмывают
тела  умерших.  Помещение,  предназначенное  для  этого,  но
имеет  крыши,  и  они  сверху  смотрят,  как  близкие  умершего
исполняют  обряд.  Эти  люди  после  работы  не  знают  даже,
о  чем  им  говорить.  Умерший  —  это  тема  для  разговоров,
так  как  он  является  их  знакомым,  он  из  их  кишлака.  Одно¬
сельчане  оценивают  всю  его  жизнь  и  обстоятельства  смер¬
ти.  Если  он  был  хорошим  человеком,  то  радуются,  что  по¬
падет  в  рай,  где  полно  зелени,  цветов,  фруктов,  еды  и
очень  много  воды,  которой  им  всегда  не  хватает...  Верите
ли,  —  говорила  Наргис,  —  они  сами  начинают  мечтать  о
том  времени,  когда  окажутся  там,  среди  журчащих  чистых
родников,  в  раю...  Чтобы  это  заслужить,  стараются  быть
справедливыми  и  жить  честно.
 Так.  разговаривая,  они  вышли  на  окраину  кишлака,  где
неподалеку  от  ухабистой  дороги  увидели  большое  деревян¬
ное  строение  постоялого  двора  —  караван-сарая.  Осевшие
от  старости  стены  покрывали  здесь  и  там  зеленые  ветки  ра¬
 249

стущего  на  развалинах  дикого  винограда.  Путники  вошли
через  маленькую  калитку  в  высоких  воротах  на  широкий
прямоугольный  двор,  окруженный  полукруглой  сводчатой
галереей.
 На  середине  двора  был  колодец  с  деревянным  покрыти¬
ем,  который  внушал  надежду  испытывающим  жажду  стран¬
никам.  Но  уже  многие  годы  на  его  дне  никто  не  видел  даже
капли  воды.  В  средние  века  этот  старый  постоялый  двор
был  предназначен  для  остановок  больших  караванов  бога¬
тых  купцов.  Это  был  караванный  путь  к  богатой  Индии.
Здесь  путешественники  запасались  водой,  самым  главным
богатством  пустыни.  В  безлюдных  песках  хозяин  постояло¬
го  двора  был  большим  господином.  Он  предлагал  путеше¬
ственникам  отдых  в  тихих  помещениях  и  склады  для  пере¬
возимых  на  верблюдах  товаров.  Теперь  старые  стены  по¬
стоялого  двора  лишь  отдаленно  напоминали  посетителям
о  величии  староперсидской  истории.
 Генрих  с  интересом  рассматривал  старый  двор.  В  спе¬
циально  выделенном  помещении  стояло  несколько  разгру¬
женных  верблюдов.  Здесь  же  возле  стены  спали  вповалку
на  земле  уставшие  мужчины.  Генрих  удивился,  что  в  та-
кутО  чудовищную  жару,  которая  делает  человека  беспомощ¬
ным,.’здесь  был  приятный  холодок.  Наргис  показала  ему
выполненные  несколько  веков  назад  руками  персидских  ре¬
месленников  вентиляционные  отверстия.  Они  были  уста¬
новлены  так  продуманно,  что  движение  воздуха  охлаждало
помещение,  несмотря  на  то  что  снаружи  была  жара.
 В  другом  углу  двора,  на  небольшом  возвышении,  при¬
крытом  старыми,  потертыми  коврами,  хозяин  устроил  чай-
хану...  Именно  здесь  должен  был  ожидать  Генриха  и  Нар¬
гис  Хасан.  И  действительно,  он  сидел  на  террасе  за  первым
столиком,  уже  издали  их  увидел  и  поманил  к  себе.  Девуш¬
ка  подбежала  и  очень  оживленно  начала  с  ним  разговари¬
вать.  Генрих  стоял  в  стороне  и  внимательно  все  рассматри¬
вал.  Ему  хотелось  запомнить  каждую  мелочь  этой  экзоти¬
ческой  чайханы.  На  полинявших  персидских  коврах  стояли
железные  столики,  покрытые  плитами  из  старого  мрамора,
в  глубине,  на  почетном  месте,  виднелся  огромный,  полуто¬
раметровый  самовар,  а  рядом  с  ним  на  широком  прилавке
стоял  целый  ряд  чайников  со  свежезаваренным  чаем.  На
стене  висел,  видимый  издали,  довольно  большой  портрет
шаха  Резы  —  как  бы  напоминая,  что  даже  здесь,  на  краю
пустыни,  он  абсолютный  властелин.
 Наргис  и  Хасан  подошли  к  Генриху.
 —  Вы  немного  изменились,  но  я-сразу  вас  узнал.  Ведь
 250

вы  были  когда-то  у  меня  с  Ширин.  Она  вас  ждет...  —  ска-
вал  Хасан,  сердечно  здороваясь.  Удивленная  их  старым  зна¬
комством,  Иаргис  с  удовольствием  подумала,  что  ей  не
нужно  представлять  своего  товарища  —  она  хотела  побы¬
стрее  вернуться  в  Шираз.  Достав  из  сумочки  конверт,  де¬
вушка  сказала:
 —  Отец  Ореша  дал  это  для  вас,  деньги  могут  приго¬
диться.
 —  Нет,  не  надо,  —  ответил  Генрих,  —  мне  дал  немного
денег  доктор  Иоахим.  Дал  даже  несколько  золотых  монет.
 Генрих  достал  их  из  кармана;  на  его  ладони  золотистым
блеском  сверкнули  солнечные  лучи.  Спрятав  деньги,  он  до¬
стал  из  рюкзака  несколько  конвертов  с  написанными  адре¬
сами.
 —  У  меня  к  тебе  просьба.  Я  написал  их  на  всякий  слу¬
чай.  Приклей  марки  и  бросай  в  почтовый  ящик  по  очереди,
согласно  датам.  Это  письма  к  моей  матери.  Запомнишь?
 —  Да,  —  ответила  девушка  и  спрятала  письма  в  сумку.
Она  очень  спешила.  —  Прошу  сердечно  поздравить  госпожу
Ширин.  Хорошей  дороги!
 Когда  Наргис  вышла  из  караван-сарая,  Хасан  и  Генрих
вошли  в  чайную  и  сели  за  столик.
 —  Уважаемый,  будьте  добры,  отдохните  здесь  и  подо¬
ждите  меня.  Знаете,  мы  не  часто  приезжаем,  чтобы  продать
свой  товар  и  кое-что  купить.  Постараюсь  как  можно  быст¬
рее  завершить  свои  дела,  и  через  час  двинемся  в  путь.
 —  Только,  прошу,  не  покупайте  лекарств,  у  меня  в  рюк-
ваке  есть  для  вас  целый  набор,  —  сказал  Генрих.
 Сухое,  все  в  морщинах,  лицо  Хасана  засияло  улыбкой.
 —  Я  здесь  покупаю  мыло,  индийский  чай,  чтобы  в  пу¬
стыне  не  парить  трав,  и  немного  тканей  для  наших  жэн-
щин.  А  лекарства  —  это  настоящий  клад.  Люди  в  пустыне
всю  жизнь  не  видят  доктора.  Спасибо  вам,  вернусь  не  поз¬
же  чем  через  час...
 С  места,  где  сидел  эа  столиком  Генрих,  виден  был  весь
двор.  Хозяин,  старый  седеющий  человек,  давно  наблюдал
за  ним.  Генрих  тоже  обратил  на  него  внимание.  Его  лицо  с
беззубым  ртом,  запавшими  щеками  и  застывшими  в  покор¬
ной,  услужливой  улыбке  губами  напоминало  маску  сатира.
 —  Мустафа!  —  позвал  он  своего  помощника  и  тихо
приказал:  —  Подай  чай  вон  тому,  —  и  показал  головой  в
сторону  Генриха,  —  англичанину  и  запомни  его  стакан,
чтобы  потом  семь  раз  пополоскать  его  после  этой  британ¬
ской  свиньи.
 Доктор  Иоахим  правильно  заметил,  что  Генрих  напо¬
 251

минает  англичанина,  но  Генрих  совершенно  забыл  об  этом.
Полностью  поглощенный  староперсидской  архитектурой,  он
не  слышал  замечания  хозяина  чайной.  Но  это  услышал  две¬
надцатилетний  мальчишка,  голый  по  пояс,  сидящий  возле
стены,  а  услышав,  начал  с  большим  вниманием  наблюдать
за  Генрихом.
 Освежающая  прохлада  в  караван-сарае  и  горячий  чай
привели  Генриха  в  хорошее  настроение.  Пил  он  маленьки¬
ми  глотками  и  незаметно  наблюдал  эа  сидящими  возле
стен,  у  края  прямоугольного  двора,  кочевниками.  Некото¬
рые  из  них,  подложив  под  голову  только  руку,  спали  на  го¬
лой  земле,  а  другие,  прислонившись  к  стене,  с  наслажде¬
нием  курили  трубки.
 В  сонливую  послеобеденную  тишину  вдруг  ворвался
звук  множества  колокольчиков.  На  большой  двор  вбежало
стадо  овец,  за  ними  следовал  пастух.  На  вид  ему  было  лет
около  сорока,  одет  он  был  в  потертую,  с  заплатками  все¬
возможных  цветов  одежду,  на  голове  была  старая,  грязная
тюбетейка;  его  лицо,  покрытое  толстым  слоем  песка  и  пы¬
ли,  походило  на  маску,  в  которой  очень  живо  блестели
только  глаза.  Пастух  подошел  к  хозяину  караван-сарая.
 —  Здесь  ты  не  найдешь  воды,  —  промолвил  тот.
 —  Пусть  мои  овцы  побудут  хотя  бы  немного  в  тени,  —
ответил  пастух.  Он  озабоченно  посмотрел  на  свое  стадо  и
вошел  в  чайную.  Ему  подали  чай,  и  он  начал  громко  хле¬
бать  горячий  напиток,  размачивая  в  нем  сухари.  Хозяин
недовольно  посмотрел  на  овец,  которые  громким  блеянием
и  толкотней  внесли  хаос  в  этот  тихий  уголок.  Пастух  заме¬
тил  его  недовольство.
 —  Я  привел  сюда  стадо,  потому  что  ищу  воду,  —  ска¬
зал  он,  оправдываясь.
 —  Сколько  у  тебя  овец?  —  спросил  Генрих.
 —  Пятьдесят.  Они  без  воды  дольше  не  выдержат.
 —  А  ночью  где  ты  спишь?
 —  В  пустыне.  Из  колючек  делаю  ограду  от  ветра  и
сплю  там  среди  овец.
 —  Без  крыши?
 —  Крыша?  —  удивился  пастух.  —  Зачем?  В  пустыне
нет  дождей,  только  ветер.
 —  И  как  долго  ты  так  живешь?
 —  Шесть,  может  быть,  семь  месяцев.  Ищу  траву  для
овец.
 —  А  что  ешь?
 —-  Сухари.  —  Пастух  показал  висящую  на  плече  тор¬
бу.  —  А  вечером  —  кусочек  сухого  мяса.
 252

—  Почему  ты  не  остался  в  своей  деревне?
 —  Там  нет  травы.  А  в  пустыне  всегда  что-нибудь  най¬
дем.  Немного  здесь,  немного  там.  Зимой  возвращаемся  до¬
мой.
 В  словах  пастуха  не  было  жалобы.  Он  говорил  о  своей
судьбе  как  о  чем-то  само  собой  разумеющемся  и  не  видел
оснований,  чтобы  жить  иначе.  Когда  пастух  уходил  из  ка¬
раван-сарая,  хозяин  чайханы  сказал:
 —  У  него  только  две  ноги,  а  перед  ним  —  сорок  мил¬
лионов  гектаров  пустыни...
 Генрих  долго  смотрел  вслед  уходящему  пастуху.  «Как
же  глубока  мудрость  этих  простых  людей,  —  подумал  он.—
Они  приобретают  ее,  слившись  с  природой,  из  которой  чер¬
пают  разум  и  тайну  жизни».
 Душную  сонную  послеобеденную  тишину  прервал  не¬
членораздельный  гортанный  вскрик.  Генрих  посмотрел  на
сидящего  возле  стены  мужчину  с  исхудавшим,  аскетическим
лицом  и  глубоко  запавшими,  черными  как  уголь  глазами.
У  него  была  коротко  подстриженная  борода  и  волосы  ежи¬
ком.  Нищенская,  ветхая  рубаха  без  воротника  была  рас¬
пахнута.  Мужчина  все  старался  что-то  крикнуть,  но  не  мог
произнести  ни  слова.  Дремлющих  под  стеной  странников
элили  эти  крики.  Некоторые,  видно,  хорошо  знали  калеку,
потому  что  снисходительно  ему  улыбались.  Хозяин  чайха¬
ны  объяснил:
 —  Иногда  ему  снится,  что  он  поет.  Думаю,  лучше  было
бы,  если  бы  его  убили,  чем  жить  с  вырванным  языком...
 Его  губы  еще  некоторое  время  двигались,  потом  застыли
без  движения.  Хозяин  чайханы  достал  из-под  стола  бутыл¬
ку  водки,  немного  налил  в  стакан  и  отнес  инвалиду.
 —  Выпей,  лучше  уснешь.  Это  тебе  поможет,  пей!
 Немой  одним  глотком  выпил.  Скривился  и  прикрыл
 глаза.
 За  этим  наблюдал  Мустафа  —  один  из  гостей.  Он  рас¬
смеялся,  показывая  свои  снежно-белые  зубы,  и  на  мгнове^
ние  сверкнул  его  глаз,  затянутый  бельмом.  Хозяин  налил
еще  полстакана.
 —  Не  надо,  ведь  он  опьянеет!  —  заметил  Мустафа.
 —  Мне  это  и  нужно,  —  ответил  хозяин.  —  А  сейчас,
сынок,  поспи,  —  сказал  он  добродушно.
 Но  калеке-немому  не  хотелось  спать.  С  заметным  на¬
пряжением  всматривался  он  в  угол  чайханы,  где  стоял  му¬
зыкальный  инструмент  —  тор.  И  Мустафа  это  заметил.
 —  Соловей,  хочешь  играть?  Ну  давай.  —  Он  подал  не¬
мому  инструмент.  Тот  взял  тор  в  руки,  положил  себе  на
 253

колени  и  ударил  по  струнам.  На  его  лице  изобразилось
большое  усилие.  Калека  хотел  петь,  но  не  мог.
 Странники  проснулись,  рассчитывая  на  развлечение.
 Хозяип  чайханы  подошел  к  Генриху  и  рассказал  траги¬
ческую  историю  немого.
 —  Когда-то  его  звали  Али-Соловей.  Парень  хорошо  пел,
и  впали  его  во  всей  округе.  Бросили  его  в  тюрьму,  но  и  там
он  пел  свободолюбивые  песни,  и  за  это  тюремщики  вырва¬
ли  у  него  язык.  Теперь  Али  только  играет  на  инструменте,
веселит  гостей  караван-сарая  и  тем  немного  подрабатыва¬
ет.  Никто  не  энает  его  фамилии,  а  сам  он  не  может  ее  вы¬
говорить.  Называют  его  уже  только  Соловьем.
 Калека  вдруг  перестал  играть  и  разрыдался.
 —  Соловей!  Хочешь,  чтобы  мы  устроили  представле¬
ние?  —  спросил  Мустафа,
 —  Оставь  его...  —  попросил  хозяин.
 —  Хочешь,  чтобы  я  изобразил  англичанина?  Англича¬
нина!  —  повторил  Мустафа,  показав  в  сторону  Генриха.
Соловей  со  слезами  на  глазах  посмотрел  вокруг  и  момен¬
тально  преобразился,  его  лицо  прояснилось,  как  у  ребенка.
Он  встал  и,  присев  на  согнутых  ногах,  растопырив  пальцы
на  руках,  начал  изображать  обезьяну,  кривляясь,  ватем
ловко  прыгнул  на  стол.  К  нему  присоединился  Мустафа  и
начал  играть  роль  «человека  с  Запада»,  а  присутствие  Ген¬
риха  придавало  зрелищу  пикантность.  Немой,  изображая
обезьяну,  тщательно  повторял  все  движения  Мустафы-
«англичанина»,  который  имитировал  бритье,  завязывание
галстука,  причесывание  волос.  Немой  спрыгнул  со  стола,
сделал  несколько  движений,  как  бы  присматриваясь  к  че¬
му-то  на  полу,  изображая  радость  на  лице.  Потом  ухватил¬
ся  за  свисающую  с  потолка  веревку  и  начал  на  ней  качать¬
ся,  как  настоящая  обезьяна.  Генрих  с  удивлением  наблю¬
дал  за  этой  пантомимой,  не  понимая,  что  она  обозначает.
 —  Обезьяна  видит  на  дне  реки  эолото,  —  объяснил  хо¬
зяин  чайханы.  —  Оно  блестит  на  солнце,  и  она  радуется.
 В  этот  момент  Мустафа  принес  две  миски  и  поставил
одну  перед  «обезьяной»,  а  другую  перед  собой  и  сел  по-ту¬
рецки.
 —  В  миске  для  обезьяны  клей,  а  во  второй  —  вода,  —
объяснил  Генриху  хозяин.
 «Англичанин»  окунул  руки  в  миску,  затем  протер  себе
лицо  и  повернулся  к  солнцу,  чтобы  быстрее  высохло,  то  же
самое  проделала  «обезьяна».  Но  клей  засох  на  ее  лице  и
залепил  глаза.  И  теперь  «зверь»  стал  покорным  человеку.
«Англичанин»  собрал  «золото»  со  дна  реки  и  положил  его
 254

в  мешок,  накинул  «обезьяне»  на  шею  веревку  и  повел  ее,
как  пса,  на  поводке.
 '  Генрих  смотрел  этот  спектакль  с  таким  вниманием,  что
не  почувствовал,  как  из  его  кармана  высыпались  золотые
монеты,  которые  ему  дал  доктор  Иоахим.  Но  это  увидел
мальчик,  внимательно  наблюдавший  за  чужеземцем.  Осто¬
рожно  приблизившись,  он  собрал  рассыпанные  монеты  и
незаметно  вытащил  из  кармана  Генриха  остальные.  Вориш¬
ка  зажал  монеты  в  ладони,  не  зная,  куда  спрятать.  Нако-
нец  он  решился:  подошел  к  столику,  взял  свободной  рукой
стакан  и,  не  спуская  глаз  с  Генриха,  начал  глотать  монеты
одну  за  другой,  запивая  водой.  Проглотив  последнюю,  маль¬
чик  вернулся  на  свое  место.
 Зрители  аплодировали  выступлению  Соловья.  Немалое
удивление  вызвало  то,  что  европеец,  которого  принимали  за
англичанина,  тоже  горячо  аплодировал.
 В  чайхане  появился  Хасан  и  движением  руки  поманил
Генриха,  давая  понять,  что  время  двигаться  в  путь.
 —  Идем,  пора!  —  торопил  он.  Взяв  рюкзак  Генриха,
Хасан  забросил  его  себе  на  плечо.  Наблюдая  это,  мальчиш¬
ка,  проглотивший  золотые  монеты,  онемел  от  удивлепия.
Он  был  уверен,  что  обокрал  английского  туриста,  а  оказа¬
лось,  это  друг  всем  известного  здесь  Хасана.
 Перед  караван-сараем  лежало  несколько  верблюдов.  На
спину  одного  из  них  Хасан  забросил  рюкзак  и  помог  Ген¬
риху  взобраться  на  него.  На  другого  посадил  свою  беремен¬
ную  жену.  На  остальных  сели  другие  путники.
 Хасан  потянул  за  уздечку  своего  верблюда,  который  был
вожаком  каравана,  за  ним  поднялись  остальные  и  двину¬
лись  в  путь.  Впереди  шли  пешком  Хасан  и  мальчик,  кото¬
рый  украл  у  Генриха  золотые  монеты.  Он  то  и  дело  посмат¬
ривал  в  его  сторону,  раздумывая,  кто  же  он  такой;  навер¬
ное,  очень  важный  человек.  Мальчишка  чувствовал  в  сво¬
ем  желудке  монеты,  но  угрызений  совести  не  ощущал,  пом¬
ня,  что  хозяин  чайханы  в  разговоре  с  Мустафой  назвал
Генриха  «английской  свиньей».  «Бог  не  накажет  меня  за
то,  что  я  украл  у  англичанина  деньги»,  —  успокаивал  он  се¬
бя.  Из  раздумий  его  вывел  голос  Хасана:
 —  Чего  глазеешь?  Этот  господин  —  друг  госпожи  Ши¬
рин.  И  останется  на  время  у  нас.
 —  Это  не  англичанин?
 —  Что  ты?  Иранец,  армянин!  Он  наш.
 Теперь  парень  не  на  шутку  испугался.
 —  Я  думал,  что  англичанин...
 —  Нет,  он  из  Тегерана,  —  уверенно  подтвердил  Хасан.
 255

В  тот  день  Генрих  увидел  собственными  глазами  то,  о
чем  читал  только  в  сказках:  караван  в  бескрайней  пустыне.
Теперь  его  самого  окружали  пески.  Жаркие,  падающие  пер¬
пендикулярно  солнечные  лучи  были  везде  —  в  неподвиж¬
ном  воздухе,  проникали  в  каждую  травинку,  рассыпались  в
белых  пустынных  кочках  тысячами  мерцающих  лучиков.
Генриху  казалось,  что  с  каждым  шагом  он  приближается  к
солпцу  и  что  голубизна  небосклона  все  время  приближает¬
ся  к  земле  и  становится  все  бледнее,  чтобы  наконец  у  го¬
ризонта  соединиться  с  землей.  Отражающиеся  от  песка  сол¬
нечные  лучи  создавали  обман  зрения,  и  казалось,  что  пус¬
тыня  поднимается  к  небу  и  превращается  в  плотную  стену.
Иногда  можно  было  увидеть  как  бы  щели,  блестящие,  похо¬
жие  на  разбитые  на  мелкие  кусочки  зеркала.  Казалось,  все
теряет  свою  форму  и  размеры,  становится  обманчивым  и
неестественным,  распыляется  в  воздухе;  белеющее  прост¬
ранство  превращалось  во  что-то  нематериальное.  Генрих
медленно  терял  чувство  реальности.  Он  прислушивался  к
звукам  передвигающихся  вдалеке  песков,  и  его  воображе¬
ние  создавало  причудливые  картины.
 Внезапно  он  услышал  какой-то  голос.  Что-то  вдруг  из¬
менилось  в  окружающем  его  пейзаже.  И  он  понял,  что  го¬
ризонт  больше  не  колышется,  —  это  остановился  караван.
Генрих  увидел  человека,  который  бегал  кругами,  держась
за  голову.  Он,  казалось,  был  в  отчаянии,  стонал  и  кричал,
призывая  пустыню  в  свидетели  его  боли.
 Хасан  и  два  путника  отделились  от  каравана  и  напра¬
вились  в  его  сторону.  И  только  сейчас  Генрих  заметил  ста¬
до  овец.  Часть  из  них  лежала  на  песке.  Хасан  отлил  из
бурдюка  немного  воды  в  миску  и  пододвинул  ее  к  морде
ближайшей  лежащей  овцы.  Пастух  стал  перед  ней  на  ко¬
лени,  что-то  умоляюще  говорил  и  все  подсовывал  ей  миску
с  водой,  но  животное  уже  не  реагировало,  только  смотрело
на  него  помутневшим  взглядом.
 —  Я  тебе  воду,  а  ты  мне  молоко,  —  говорил  пастух.  —
Я  тебя  кормил  —  ты  меня  кормила,  я  тебя  оберегал  от  хо¬
лода  —  ты  давала  мне  шерсть.  Я  был  твоим  другом,  и  ты
тоже  была  мне  подругой.  Я  тебя  не  убил,  не  смотри  на  ме¬
ня  так,  потому  что  мое  сердце  разорвется.
 —  Браток,  это  болезнь,  которую  не  вылечишь.  Нужно
действовать  быстро,  пока  еще  не  все  овцы  пали.  Останется
тебе  немного  мяса  и  овчинка,  —  сказал,  сочувствуя  ему,
Хасан.
 Пастух,  с  трудом  сдерживая  слезы,  кивнул  —  он  понял,
что  другого  выхода  нет.  Хасан  позвал  еще  несколько  муж¬
 256

чин  на  помощь,  достал  из-за  пояса  острый  нож  и  очень  уме¬
ло  перерезал  горло  овце;  на  мягкий  песок  хлынула  густая
кровь.  Затем  молниеносно  снял  кожу,  сунул  руку  внутрь
туши  и  вытянул  легкие.  Поднял  их  вверх  и,  держа  в  ок¬
ровавленной  руке,  стал  рассматривать  на  солнце.
 —  Видишь  дырки?  Легкие  как  решето,  —  утешал  он  па¬
стуха.  —  Еслй  бы  я  не  зарезал  эту  овечку,  она  заразила  бы
остальных,  пало  бы  все  стадо.  Овцы  не  переносят  грязной,
вонючей  воды  из  степных  луж.  Думаю,  останется  тебе  толь¬
ко  овчина,  мясо  не  годится  к  употреблению,  да  его  и  нем¬
ного  —  одца  кожа  да  кости...
 Острый  запах  крови  насытил  горячий  воздух  пустыни.
Мужчины  прочистили  стадо  —  больных  овец  зарезали,  их
мясо  зарыли.  Затем  из  колючек  построили  ограду  и  загнали
туда  остальных  здоровых  овец.  Налили  в  деревянные  коры¬
та  воды.  Генрих  с  огромным  вниманием  наблюдал  за  этим
эпизодом  повседневной  жизни  людей  пустыни.  Вскоре  ка¬
раван  двинулся  в  путь,  пастух  и  его  поредевшее  стадо  оста¬
лись  позади.  Когда  путники  немного  отдалились  от  этого
места,  они  увидели  высоко  в  небе  стервятников,  которых,
вероятно,  привлекал  запах  мяса  и  крови  убитых  овец.
 Вдруг  кто-то  из  путников  закричал:
 *—  Смотрите  туда!  Вода!  Там  должна  быть  вода!..
 —  Видите,  господин,  то  одинокое  дерево?  Где  растет
дерево,  там  обычно  бывает  вода,  —  сказал  Генриху  Хасан.
 Действительно,  вскоре  люди  увидели  временный  коло-
дец.
 Они  начали  поить  верблюдов  и  заполнять  живительной
влагой  кожаные  мешки.
 Один  из  путников,  худой  мужчина,  подсел  к  Генриху.
Немного  помолчал,  затем  начал  говорить,  одновременно  на¬
слаждаясь  холодной  водой:
 —  Вода  в  пустыне  редкость,  ее  немного,  и  она  медленно
просачивается  из-под  земли,  не  журчит,  подобно  горным  по¬
токам.  Но  тем  она  желаннее,  только  она  утоляет  жажду
людей  и  животных.
 Генрих  не  успел  ответить,  так  как  услышал  возбужден¬
ные  голоса.  Кто-то  подбежал  к  Хасану.  Трудно  было  понять,
отчего  наступила  суматоха.  Мужчины  быстро  вбили  в  пе¬
сок  колья  и  накрыли  их  полотнищем,  под  которое  постели¬
ли  ковер.  Оказалось,  что  у  жены  Хасана  начались  роды.
Принимал  их  сам  Хасан.  Будущий  отец  попросил  у  Генри¬
ха  вату  и  спирт.  Генрих  стал  в  стороне.  Наконец  он  услы¬
шал  громкий  плач  новорожденного  и  увидел  сияющее  ра¬
 17  Митра
 257

достью  лицо  Хасана,  который  высоко  над  головой  держал
ребенка.
 —  Кричи!  Кричи,  мой  сынок!  —  произносил  Хасан.  —
Кричи,  пусть  вся  пустыня  тебя  слышит.  У  меня  сын!  Смот¬
рите,  это  мой  сын!  —  объявил  он  торжественно.
 Началось  веселье.  Путники  быстро  приготовили  пир  по
случаю  рождения  нового  человека.  'Один  играл  на  дудке,
другой  пел,  кто-то  плясал...
 Очарованный  всем  этим,  Генрих  взял  бумагу  и  уголь.
Короткими,  уверенными  штрихами  он  набросал  праздник
в  пустыне.  Он  заметил,  что  в  празднике  не  принимал  учас¬
тие  только  один  мальчишка.  Уже  на  протяжении  некоторо¬
го  времени  он  беспокойно  вертелся,  каждую  минуту  хва¬
тался  за  живот  и  бегал  за  песчаные  холмы,  присаживаясь
в  напрягаясь.  Но  все.  было  напрасно.  Боль  в  животе  стано¬
вилась  нестерпимой.
 —  Помоги  мне,  аллах,  —  плакал  парень.  —  Никогда
больше  я  этого  не  сделаю,  —  повторял  он,  поднимая  глаза
к  небу.  —  Клянусь  памятью  своей  матери,  что,  если  помо¬
жешь,  отдам  три  монеты  бедным.  —  Он  задумался.  —  Я  от¬
дам  даже  пять.  —  И  закончил  молитву.
 Вдруг  плач  парня  эаглушил  рев  верблюда.  Услышав  это,
Хасан  побежал  в  ту  сторону.  Он  почувствовал,  что  случи¬
лось  что-то  нехорошее.  Оказалось,  один  разъяренный  моло¬
дой  верблюд  повалил  старого  и  вцепился  зубами  в  его  гор¬
ло.  Хасан  сразу  понял,  что  ситуация  опасная.  Схватив  пал¬
ку,  он  начал  бить  разъяренного  верблюда,  который  теперь
набросился  на  человека.  Хасан  старался  ухватить  уздечку,
но  взбесившийся  верблюд  не  подпускал  его  к  себе.  Тогда
Хасан  начал  говорить  ему:
 —  Что  с  тобой?  Будь  рассудительным.  Все  можно  ула¬
дить.  В  пустыне  нельзя  обижать  друг  друга...
 Человек  медленно,  не  спуская  глаз  С'  разъяренного  жи¬
вотного,  отступал,  а  тот  ревел  и  все  двигался  вперед.  Хасан
8нал,  что,  если  сейчас  повернуться  спиной,  верблюд  растер¬
зает  его.  Отмахиваясь  палкой,  шаг  за  шагом  человек  отсту¬
пал.  Наконец  он  повернулся  и  побежал.  Верблюд  успел
схватить  его  зубами  за  плечо.  Хасан  рванулся,  и  в  зубах
животного  остались  клочки  одежды.  Верблюд  наступал.  Ха¬
сан  чувствовал  на  своей  спине  его  горячее  дыхание.  Вдруг
он  упал  на  землю;  верблюд  опять  хотел  схватить  его  зуба¬
ми,  но,  к  счастью,  промахнулся.  Хасан  полз  по  песку,  из¬
виваясь  как  уж,  вдруг  моментально  вскочил  и  выхватил
нож,  заткнутый  за  голенище  сапога.  Верблюд,  увернувшись,
не  дал  нанести  себе  удар.  Несколько  мужчин  подбежали  к
 258

нему  с  двух  сторон,  набросили  на  шею  аркан,  отвели  к  ко¬
лодцу  и  начали  поливать  водой,  пока  он  не  успокоился.
 Мальчишка,  наблюдая,  как  Хасан  сражается  с  верблю¬
дом,  казалось,  забыл  о  боли  в  животе.  Хасан  же,  немного
отдохЦув,  сказал  ему:
 —  Надвигается  буря.  Не  уходи  далеко  от  лагеря.
 Мальчик  посмотрел  на  небо,  которое  мгновенно  потемне¬
ло.  Тяжелые,  мрачные  тучи,  гонимые  ветром,  мчались  с  бе¬
шеной  скоростью.  Ветер  становился  порывистым,  песком  за¬
сыпало  глаза.  Пустыня  помрачнела.  Караван  быстро  гото¬
вился  к  дороге.
 Жена  Хасана  прикрыла  тонкой  тканью  лицо  новорож¬
денного  и  несла  его  перед  собой  в  перевязанном  через  пле¬
чо  платке.
 —  Во  время  такой  бури  нельзя  даже  на  минуту  оста¬
навливаться,  —-  сказал  Хасан  Генриху,  —  полностью  может
засыпать  песком.  Укрывайтесь  за  верблюдом.
 Караван  двинулся  в  путь.  Люди  шли  рядом  с  животны¬
ми.  Сильный  ветер  поднимал  огромные  массы  песка,  затем
бросал  их  на  землю  и  опять  поднимал  с  еще  большей  силой.
Пришедший  в  движение  песок  полностью  закрыл  солнце.
Песчаные  волны  образовывали  движущийся  вал.  Путники
с  трудом  держались  на  ногах.  Ветер  налетал  на  них  не¬
ожиданно,  а  затем  гнал  дальше.  Пустыня  как  бы  сжалась,
день  перешел  в  ночь,  а  люди  и  верблюды  слились  в  одно
целое.  Волосы,  усы  и  бороды  мужчин  покрылись  белой
пылью,  морщины  на  лбу  заполнились  мелким  песком,  пе¬
сок  въедался  в  уголки  глаз,  забивался  в  уши  и  рот...  Кара¬
ван  с  трудом  передвигался  в  этой  стене  песка.
 Вдруг  воцарилась  неожиданная  тишина.  Ветер  сразу
утих,  масса  песка  опала  на  землю.  Генрих  увидел  холмис¬
тую  линию,  которая  тянулась  поперек  пустыни.  Показался
большой  солнечней  шар  медного  цвета,  который  на  западе
приближался  к  горизонту.
 Жена  Хасана  открыла  лицо  младенца  и  нежно  вытерла
с  него  пыль.  Парнишка  с  больным  животом  с  трудом  поспе¬
вал  за  караваном.  В  конце  концов  он  не  выдержал  и  начал
плакать.
 —  Что  с  тобой?  —  спросил  Хасан.
 Парнишка  приблизился  к  нему  и  шепотом  начал  расска¬
зывать.  Хасан,  мгновенно  среагировав,  ударил  его  по  спине.
 —  Сколько  их  было?
 —  Я  проглотил  шесть,  думал,  что  он  англичанин...
 Хасан  достал  кожаный  мешок  с  верблюжьим  молоком  и
 подал  его  парню:
 17*
 259

—  Пей,  сколько  сможешь.  Это  тебе  поможет.
 —  Что  с  ним?  —  поинтересовался  Генрих.  ^
 —  Ничего,  что-то  скушал,  и  болит  живот.
 —*  Сын?
 —  Его  отца  расстреляли,  —  сказал  Хасан.  —  Он  был
пастухом  в  пустыне,  как  и  мы.  В  палатку  пришли  два  жан¬
дарма,  стали  требовать  денег.  Его  мать,  как  обычно  в  пус¬
тыне,  вместо  чая  заваривала  травы,  подала  изюм,  хлеб  и  су¬
шеное  мясо.  Они  потребовали  молока,  женщина  подала  и
молоко.  Тогда  они  выгнали  парнишку  из  палатки  и  начали
к  ней  приставать.  Пришел  отец,  набросился  на  жандармов,
убил  их,  а  потом  и  жену.  Так...  —  Хасан  задумался  и  до¬
бавил:—  Гордость  бедного  —  это  его  богатство.  Парень  ос¬
тался  один,  я  забрал  его  к  себе.  Четверо  моих,  он  —  пятый.
Знаете,  бог  дает  нам  хлеб,  а  мы  исполняем  его  волю.
 Начался  дождь,  который  через  минуту  превратился  в
ливень.  У  парнишки  опять  начал  болеть  живот,  он  спря¬
тался  эа  песчаный  бугор,  присел.  Молоко  помогло.  К  нему
подошел  Хасан. 	у
 —  Очень  болит?
 Парнишка  не  ответил.  Потом  с  радостью  сказал:
 —  Уже  три.
 Густые  струи  дождя  ополаскивали  золотые  монеты,  ко¬
торые  блестели  на  песке.  Хасан  поднял  их,  разглядывая,  и
сказал:
 —  Сам  шах  ин  шах  собственной  персоной.
 —  Сейчас  будет  еще,  —  прошептал  парень.
 Дождь  перестал  так  же  неожиданно,  как  и  начался.  Ко¬
чевники  разожгли  костер,  сняли  мокрую  одежду  и  начали
сушить  ее,  сами  завернулись  в  одеяла.  Стемнело.  Кто-то
подвесил  над  костром  чайник.  Новорожденный  начал  пла¬
кать,  мать  дала  ему  грудь.  Парнишка  подошел  к  Хасану  и
тихонько  сказал  на  ухо: 	ч
 —  Эта,  последняя,  не  хочет  выйти...
 —  Хорошо,  она  будет  твоя,  но  сейчас  положи  монеты
туда,  откуда  взял,  только  чтобы  никто  не  видел.
 Парень  посмотрел  удивленно  на  Хасана.
 —  Да,  сын  мой,  да.  Деньги  нужно  зарабатывать  своим
трудом.  Только  тогда  они  принесут  радость.  Ну,  иди  и  сде¬
лай  то,  что  я  тебе  приказал.
 Парень  исполнил  приказание:  незаметно  положил  моне¬
ты  в  карман  пиджака  Генриха. 	^
 Небо  стало  бархатным,  сияли  тысячи  звезд,  наступила
ночная  прохлада.  Кочевники  передавали  из  рук  в  руки  чай¬
ник  с  горячим  чаем.  Мужчины  лежали  вокруг  костра  и  ели
 260

изюм.  Кто-то  играл  на  дудке,  кто-то  тихо  напевал.  Генрих
старался  взглядом  проникнуть  в  бескрайнюю,  таинствен¬
ную,  одетую  в  ночной  наряд  пустыню.
 Вдруг  кто-то  из  мужчин  закричал:
 —  Семеро  разбойников!
 Все  повернули  головы  в  ту  сторону,  куда  указал  кочев¬
ник.  В  густой  темноте,  при  сверкающих  звездах,  были  вид¬
ны  слабые  контуры  семи  столбов,  выросших  как  бы  из-под
земли.  Кочевник  начал  рассказывать:
 —  Люди  говорят,  что  когда-то  давно  семь  братьев  гра¬
били  в  пустыне  караваны.  Кто  им  сопротивлялся  —  тех  они
убивали.  Прежде  всего  они  забирали  воду.  Всех  их  поймали
и  поставили  семь  полых  столбов,  в  каждый  из  них  затолк¬
нули  по  одному  из  братьев,  затем  отверстия  залили  гипсом.
И  сейчас  люди  видят  их  души,  блуждающие  по  пустыне.
Говорят,  они  все  время  испытывают  жажду  и  как  будто
все  время  грабят  воду.  Иногда,  ночью,  можно  услышать  их
голоса.
 Кочевники  в  раздумье  смотрели  на  блестящие  столбы,
освещенные  луной!
 —-  Смотрите!  —  сказал  один  из  кочевников.
 В  темноте  показался  белый  силуэт.  Кочевники  смотрели
на  него  с  тревогой,  все  были  удивлены.  «Привидение»  ми¬
новало  семь  столбов  и  приблизилось  к  табору.  Тишину  на¬
рушил  Хасан.
 —  Эй!  Эй!  Голь-э  Муллах  Дервиш!  —  приветствовал  он
приближающегося  человека.
 —  Эй,  эй,  Джан-э  Муллах  Дервиш!  —  ответил  гость.
 —  Это  известный  странник,  он  не  один  раз  босыми  но¬
гами  измерил  пространство  пустыни.
 Зачарованный  Генрих  только  сейчас  узнал  странника,
которого  видел  в  караван-сарае.  Приближающийся  был  в
белом  длинном  одеянии  с  бледно-зеленым  поясом.  Толстый
канат,  свернутый  в  виде  тюрбана,  прикрывал  его  голову.  В
одной  руке  он  держал  большой  посох,  а  в  другой  кадило,  в
котором  тлели  душистые  травы.  Усы  и  борода  его  были  за¬
порошены  песком.  По  староперсидскому  обычаю  странник
приветствовал  сидящих  у  костра  словами:
 Паломника,  который  в  сотне  караванов
с  душой  и  сердцем  проходит  пустыню,
где  бы  он  ни  был,  о  Господи,
 ь 	оберегай 	своей 	заботой.
 Затем  он  сел  среди  кочевников.  Хасан  угостил  его  чаем,
странник  достал  из  мешка  сухой  хлеб,  разломил  его  попо¬
лам,  набрал  в  рот  чая,  смочил  им  хлеб  и  завернул  его  в
 261

льняную  тряпку,  чтобы  он  стал  мягче.  Кочевники  подали
ему  кусок  копченого  сухого  мяса.  Один  из  них,  показывая
на  виднеющиеся  во  мраке  столбы,  сказал:
 —  Это  души  семи  разбойников,  почему  ты  им  покло¬
нился?  Они  грабили  людей,  а  ты  им  кланяешься.  Почему?
 —  Это  семь  братьев  родников,  —  ответил  странник.
 —  О  нет!  Все  знают,  что  это  разбойники.  Убивали  лю¬
дей,  грабили  добро,  а  сейчас  их  души  блуждают  по  пустыне.
Какие  там  родники?
 —  Кто  не  знает  правды,  повторяет  выдуманные  истории.
 —  А  ты  знаешь  правду?  —  поинтересовался  другой  ко¬
чевник.
 —  Давно,  за  четырнадцать  веков  до  рождения  Христа,
здесь  были  только  скалы  и  пещеры.  Однажды  из  них  вышел
пастырь,  звали  его  Мехр.  Это  имя  любви  и  согласия.  Его
голову  окружал  ореол  света.  И  когда  он  от  нас  ушел  и  по-
шел  к  солнцу,  люди  назвали  его  Митра.
 —  Митра?  —  спросил  кочевник.
 —  Именно  так.  Когда  он  убивал  корову,  то  в  том  месте;
где  кровь  впитывалась  в  землю,  вырастали  хлеба.  Мясо
Митра  раздавал  людям.  Потом,  когда  он  уже  вернулся  от
солнца,  люди  из  уважения  к  нему  делились  хлебом  так,  как
он  делил  мясо,  а  в  память  о  крови  пили  вино.  Был  это  знак
любви  и  согласия  между  ними.  Земля  эта  благоухала  цве¬
тами  и  добром.  В  дома  пришел  достаток.  Всего  было  вдо¬
воль,  но  каждый  мог  иметь  больше,  и  каждый  хотел  иметь
больше,  но  всем  не  хватило.  И  тогда  люди  выдумали  раз¬
ных  богов  и  разную  правду.  Каждый  хотел  своего  бога  и
свою  правду  поднять  выше  других.  Разожгли  люди  между
собой  ненависть  и  войны.  Здесь  находились  семь  роднико¬
вых  братьев.  Люди  засыпали  их  камнями,  чтобы  врагу  не
было  доступа  к  воде.  И  тогда  земля  стала  бесплодной  и  пу¬
стой,  как  сердце,  в  котором  умерла  любовь.  Люди  создали
обман,  фальшь  и  лицемерие,  в  которое  верили,  родники  на¬
чали  иссякать,  потому  что  вода  —  это  жизнь.  Люди  моли¬
лись,  чтобы  родники  опять  стали  родниками,  и  приносили
им  жертвы.  Одни  вешали  ленты,  другие  —  глиняных  бож¬
ков,  а  иные  —  художественные  изделия  из  различных  ме¬
таллов,  даже  из  драгоценных,  символизирующих  благодар¬
ность  верующих...
 —  Люди  собственными  глазами  видели  разбойников,
видели  их  души,  а  ты,  браток,  рассказываешь  сказки,  —
прервал  его  один  из  кочевников.
 —  Ты  сам  говорил,  что  именно  души  ищут  воду,  —  ска¬
зал  второй.
 262

—  Да.  Потому  что  каждый  здесь  ищет  воду,  —  ответил
странник.
 Костер  погас,  и  только  над  песками  поднималась  вверх
небольшая  струя  дыма.  Начало  светать,  и  в  лучах  рассвета
еще  более  четко  были  видны  столбы  семи  разбойников.  Сей¬
час  они  казались  очень  близко  и  были  очень  выразительны.
В  каждом  из  них  можно  было  разглядеть  силуэт  человече¬
ского  тела.  Генрих  заметил  на  них  ленты,  иконки  и  цветные
тряпки,  которые  шевелились  при  каждом  движении  ветра.
Ниже  можно  было  различить  высеченные  прямо  в  металле
ладони  и  стопы,  а  также  прикрепленные  к  столбам  фаянсо¬
вые  статуэтки.  Кочевники  в  молчании  смотрели  на  восток,
ожидая  начала  дня.
 И  вы‘здесь?  —  обратился  странник  к  Генриху.
 —  Что  такое  правда?  —  ответил  вопросом  на  вопрос  за¬
думавшийся  Генрих.
 —  Никто  до  конца  не  узнает  правды.  Достаточно  верить
в  нее.  Правда  здесь,  —  сказал  странник  и  положил  ладонь
на  свое  сердце.  —  Спасибо  тебе,  чужеземец,  за  угощение.
Будь  благословен...
 Он  встал  и  в  одиночестве  пошел  своей  дорогой  через
пустыню.  Кочевники  также  встали  и  начали  готовить  ка¬
раван  в  дальнюю  дорогу.  Генрих  подошел  к  одному  из
столбов,  снял  с  шеи  золотой  крестик  и  повесил  его  среди
других  даров.  Затем  вернулся  к  каравану.  Люди  сели  на
верблюдов  и  двинулись  в  путь.  Столбы  становились  все
меньше  и  меньше  и  наконец  исчезли  среди  песков,  и  опять
вокруг  были  только  барханы.
 Ранним  утром  пустыня  приобрела  цвет  молока.  Первые
солнечные  лучи  золотили  волны  песка.  «Рассвет  в  пустыне
выглядит  так  же,  как  и  на  море,  —  подумал  Генрих,  —
только  в  море  волны  пляшут  в  лучах  солнца,  а  здесь  солнце
господствует  над  гребнями  песчаных  волн».  Ритмическое
движение  верблюдов  создавало  впечатление,  будто  эти  вол¬
ны  однообразно  и  постоянно  колеблются.
 Пронизывающий  ночной  холод  постепенна  отступал.
Солнечные  лучи  медленно  обогревали  кочевников  и  начина¬
ли  слепить  глаза.
 На  горизонте  показалось  несколько  сухих  деревьев,  на¬
поминающих  растопыренные  и  воткнутые  в  песок  покоре¬
женные  сучья.  Хасан  а  улыбкой  сообщил  Генриху:
 Уже  виден  лес,  скоро  будем  на  месте.
 —  Лес?
 «В  таком  случае  неудивительно,  что  здешние  люди  пред¬
ставляют  себе  рай  как  зеленый  сад,  заполненный  деревьями
 263

а  водой,  —  подумал  Генрих.  —  Итак,  где-то  здесь  я  встречу
Ширин.  Как  она  меня  примет?»
 Через  некоторое  время  караван  задержался  возле  лаге¬
ря.  Навстречу  прибывшим  выбежали  женщины  и  дети,  но
среди  них  Ширин  не  было.  Хасан  хорошо  знал  этот  лагерь
и  повел  Генриха  прямо  к  стоящей  в  стороне  палатке.
 Когда  Ширин  увидела  его  за  спиной  входящего  Хасана,
она  встала,  как  бы  онемев;  лицо  ее  было  загорелым  и  об¬
ветренным,  девушка  походила  на  бронзовую  статую.  Все  еще
не  веря  своим  глазам,  она  приблизилась  и  коснулась  рукой
лица  любимого  —  как  бы  хотела  удостовериться,  действи¬
тельно  ли  это  он.  Она  не  могла  даже  произнести  его  имени.
 —  Это  ты...  —  наконец  сказала  она.
 —  Я  вырвался  из  пекла...  Но  я  вернулся,  вернулся  к
тебе  навсегда,  —  промолвил  Генрих  на  одном  дыхании.  Они
бросились  друг  другу  в  объятия.
 —  Я  энала,  что  ты  вернешься.  Верила...  Иначе  не  могло
быть...  Все  время,  во  сне  и  наяву,  жила  только  тобой.  Ты
постоянно  был  эдесь,  со  мной...  —  шептала  Ширин.
 Генрих  хотел  что-то  сказать,  но  не  сумел  найти  слов,  и
молчание  его  значило  больше,  чем  тысячи  признаний  в  люб¬
ви  и  слов  о  счастье. 	/
 Хасан  потихоньку  удалился  из  палатки.  Он  выполнил
свою  миссию.  Был  слышен  плач  ребенка.
 —  Иди  скорее  сюда!  —  позвала  его  жена,  т-  Налей  во¬
ды  в  бадью,  нужно  искупать  нашего  сына.
 ПОСЛЕДНЯЯ  ИНФОРМАЦИЯ
 жаркий  августовский  день  1941  года  Марта
вышла  из  фаэтона  в  живописном  аристокра¬
тическом  районе  Шираза.  Незаметно  посмот¬
рела  вокруг  и  свернула  в  боковую,  обсажен¬
ную  по  обе  стороны  большими  кйпарисами
аллейку.  Задержалась  за  углом,  подождала,  пока  извозчик
скроется  за  поворотом,  затем  вернулась  и  еще  несколько
минут  бродила  среди  укрытых  в  зелени  вилл.  Когда  убеди¬
лась,  что  за  ней  никто  не  следит,  направилась  прямо  к  до¬
му  Вильяма,  не  заметив  слепого  нищего,  сидящего  возле
забора  на  другой  стороне  улицы.
 Консул,  как  обычно,  укрылся  в  глубине  дома,  курил
свою  сигару  и  ожидал  результатов  встречи  Вильяма  с  Мар¬
той.  Наконец  англичанин  появился,  держа  ручку  известной
немецкой  марки  «Пеликан».
 264

—  Уплатил  десятикратную  цену.  Но  это  окупится.  Ин¬
формация  сенсационная,  —  сказал  он,  показывая  ручку.—
Здесь  спрятан  микрофильм,  который  сегодня  привез  Бахма¬
ну  курьер  из  центра  немецкой  разведки.
 Вильям  спрятался  в  ванной  комнате,  где  устроил  свое¬
го  рода  лабораторию  для  проявления  фильмов.  Консул  тем
временем  открыл  бар,  оценивающим  взглядом  окинул  стоя¬
щие  там  напитки,  выбрал  бутылку  с  замысловатой  этикет¬
кой,  налил  в  стакан,  бросил  лед,  размешал,  с  наслаждени¬
ем  сделал  несколько  глотков.  Включил  радио.  Диктор  ра¬
диостанции  Би-би-си  передавал  последние  новости:  «...совет¬
ская  авиация  произвела  первые  воздушные  налеты  на  Бер¬
лин...  Япония  приняла  решение  временно  воздержаться  от
военных  действий  против  Советского  Союза  и  ускоренно  ве¬
сти  подготовку  к  войне  с  Великобританией  и  Соединенными
Штатами...  Советский  Союз  и  Великобритания  заявили  пра¬
вительству  Турции  о  готовности  соблюдения  неприкосновен¬
ности  ее  территории  и  оказания  помощи  в  случае  нападе¬
ния  какого-либо  европейского  государства...  Президент  Сое¬
диненных  Штатов  Франклин  Рузвельт  и  премьер  Велико¬
британии  Уинстон  Черчилль  объявили  о  целях  войны  и
принципах  послевоенного  мира  под  названием  «Атлантиче¬
ская  Карта».
 В  это  время  в  комнату  вошел  сияющий  Видьям.
 —  Это  действительно  сенсация.  Мы  много  платим,  но
она  передала  нам  изумительный  материал.  Пока  доложу
вам  вкратце:
 —  «Первая  и  третья  роты  батальона  полка  специально¬
го  назначения  «Б  800»  приказом  командования  абвера  пе¬
реименованы  в  специальную  часть  «Абвер-Ауслянд  №  287»
и  подчинены  Специальному  штабу  генерала  Фельми.  Дейст¬
вующие  нелегально  в  Иране  как  эксперты  и  представители
торговли  офицеры  абрера  приступили  к  разведке  районов
Персидского  залива  и  Суэцкого  кадала  в  целях  подготовки
к  вступлению  немецких  войск...
 ...Немецкое  посольство  в  Иране  получило  задачу  органи¬
зовать  из  Тегерана  диверсию  против  Азербайджанской  Со¬
ветской  Республики...
 ...Секретная  военная  организация  абвера  «Ближний  Во¬
сток»  создала  в  Стамбуле  тайный  ее  филиал,  которым  ко¬
мандует  капитан  Пауль  Леверкуен...
 ...Разведка  третьего  рейха  перебросила  в  Турцию  более
трехсот  сирийских,  иранских  и  иракских  националистов,
снабженных  немецкими  паспортами.  Затем  онй  были  нап¬
 265

равлены  в  Берлин  в  целях  использования  их  для  специаль¬
ных  аадач  центром  «Абвер-Ауслянд»...
 ...Майор  абвера  Шенк  приступил  к  мобилизации  прожи¬
вающих  в  Афганистане  белогвардейских  эмигрантов  для  ис¬
пользования  их  как  антисоветских  диверсантов  в  Узбекиста¬
не  и  других  азиатских  советских  республиках...
 ...Обер-лейтенант  абвера  Витцель  вель  Патхан  организо¬
вал  на  афганско-индийской  границе  базу,  оснащенную  сек¬
ретной  радиостанцией.  Законспирированное  представитель¬
ство  гитлеровской  разведки  подготавливает  места  для  десан¬
тов  немецких  самолетов.
 ...«Абвер-Ауслянд»  разработал  план,  который  предусмат¬
ривает,  что  после  овладения  Кавказом  гитлеровской  армией
«Индийский  легион  бранденбуржцев»  будет  переброшен  са¬
молетами  в  Индию  в  целях  организации  антибританского
восстания...»
 —  Ну,  что  скажете?  —  спросил  взволнованно  Вильям.
 Консул  сидел  задумавшись.  Через  минуту  ответил:
 —  Из  этого  можно  сделать  вывод,  что  немцы  надеются
вскоре  овладеть  Кавказом,  но  сначала  или  же  потом  добе¬
рутся  и  до  нас.  Конечно,  первой  их  задачей  является  заня¬
тие  нефтяных  месторождений  Абадана,  а  уже  потом  —  Ин¬
дии.
 —  Интересно,  каким  образом  они  планируют  овладеть
Кавказом,  —  произнес  Вильям.
 —  Это  совершенно  ясно:  овладеть  Москвой,  а  затем  на¬
править  всю  ударную  силу  на  юг.
 —  Дорогой  консул,  вы  меня  не  поняли.  А  не  легче  ли
было  бы  немцам  наступать  на  Кавказ  с  территории  Ирана
или  же  одновременно  с  двух  сторон?  От  Иранского  Азер¬
байджана  до  Кавказа  всего  один  шаг.
 —  Вы  правы.  Такую  цель  ставит  Гитлер.  Овладеть  Ира¬
ном  и  отсюда  двинуться  дальше.  Остается  только  проблема:
как?  Все  наши  усилия  мы  должны  направить  на  то,  чтобы
втого  не  допустить.  —  Сказав  это,  консул  вдруг  рассмеялся.
 —  Что  вас  так  развеселило?  —  спросил,  вздрогнув  от
неожиданности,  Вильям.
 —  Попросту  сопоставил  исторические  события.  Было
время,  когда  Черчилль  разными  способами  хотел  уничто¬
жить  Советы.  А  сейчас,  когда  представляется  такая  возмож¬
ность,  господин  премьер  делает  все,  чтобы  им  помочь.  Он
хорошо  понимает,  что  в  этой  ситуации  падение  России  мо¬
жет  быть  началом  конца  Британской  империи...  Да...  —  Кон¬
сул  кивнул  и  закончил:  —  Мудрость  британской  политики
подтверждает,  что  наши  лидеры  видят  вещи  такими,  какие
 266

они  есть  на  самом  деле.  Но  вернемся  к  существу  вопроса.
Это  вся  информация,  которую  передала  вам  иранка?
 —  Нет,  конечно.  Самую  важную  информацию  я  оставил
на  десерт.  Во  второй  части  микрофильма  говорится  об  опе¬
рации  под  названием  «Амина»,  сообщение  стоит  не  менее
ста  фунтов  за  каждое  слово.  —  Вильям  выпил  глоток  виски
и  продолжил:  —  В  каждый  нечетный  день  в  двадцать  три
часа  ноль  пять  минут  немецкая  радиостанция  на  острове
Родос  во  время  концерта  по  заявкам  для  немецких  солдат
после  мелодии  «Однажды  ночью»  будет  передавать  закоди¬
рованную  инструкцию  для  действий  разведывательно-дивер¬
сионной  сети  абвера  в  Иране.  Каждая  такая  шпионская  пе¬
редача  начинается  от  зашифрованного  слова  «Амина»  и  за¬
канчивается  цифрами  «семьдесят  семь».
 Консул  вскочил  с  кресла.  Всегда  присущее  ему  спокой¬
ствие  покинуло  его.
 —  Сообщили  длину  волны  и  ее  частоту?  —  спросил  он.
 —  Да.
 —  А  ключ  шифра?
 —  Они  не  так  наивны,  но  мы  уже  знаем  четыре  первые
буквы,  которые  будут  заменены  цифрами.  Составляют  они
слово  «Амина».  Четыре  известные  буквы  —  это  очень  хоро¬
шее  начало  для  раскрытия  шифра.  Вы  согласны  со  мной?
 —  Это  фантастично,  что  мы  первые  проявили  микро¬
фильм  и  узнали  все  раньше  господина  Бахмана.  Но  я  боюсь
за  эту  иранку,  она  даже  не  представляет,  что  принесла,  и
не  понимает,  в  какой  она  опасности.  Вы  до  утра  обязаны  об¬
работать  этот  микрофильм  и  негатив  отдать  ей,  чтобы  она
передала  его  Бахману,  не  вызвав  у  него  подозрений.  Иначе
мы  разоблачим  агента.  Сумеете  это  сделать?
 *  *  *
 В  это  же  время  в  горном  районе  недалеко  от  Шираза
Ганс  и  уполномоченный  абвера  наблюдали  за  подготовкой
диверсантов,  добровольцев  из  разных  племен  провинции
Фарс.
 Под  вечер  Бахман  вернулся  в  город  и  встретился  на
конспиративной  квартире  в  старом  районе  Шираза  со  «сле¬
пым  нищим»,  который  наблюдал  за  домом  резидента  анг¬
лийской  разведки.  Был  это  опытный  агент  из  части  «Бран¬
денбург».
 —  Вошла  в  дом  Вильяма  в  одиннадцать  сорок  пять,  вы¬
шла  через  пятнадцать  минут.  Затем  зашла  в  кондитерскую,
вышла  оттуда  с  пакетом  и  на  фаэтоне  поехала  домой,  —  до¬
кладывал  «слепой».
 267

—  Ты  проверил,  слуга  этого  англичанина  действительно
когда-то  работал  в  доме  отца  моей  жены?
 —  Да,  действительно,  раньше  работал,  а  ее  отец  всегда
симпатизировал  Германии.
 ....Когда  Ганс  вернулся  домой,  он  увидел  на  столе  блюдо
с  красиво  уложенными  на  нем  пирожными.
 —  Сама  пекла?  —  игриво  спросил  Ганс.
 —  Нет,  купила  в  кондитерской.  Попробуй.  Очень  вкус¬
но.  Может,  сварить  кофе?
 —  Что  новенького?
 —  Говорят,  несколько  мулл  в  пятницу  во  время  молит¬
вы  в  мечети  объявили,  будто  их  во  сне  навестил  Мехди  и
сказал:  «Гитлер  является  моим  наследником».  Знаешь,  кем
был  Мехди?  —  спросила  Марта  и,  не  ожидая  ответа,  объяс¬
нила:  —  Мехди  —  это  последний  из  шиитских  имамов,  ко¬
торый  исчез  при  таинственных  обстоятельствах.  Иранцы  до
сих  пор  ждут  его  возвращения.  Надеются,  что  он  опять  по¬
явится  среди  верующих,  чтобы  вернуть  божью  справедли¬
вость  на  землю.
 —  Если  так,  то  скажи  мне,  разве  сам  Гитлер  не  мог  бы
стать  этим  Мехди?
 —  Об  этом  уж  ты  должен  позаботиться,  —  ответила
Марта.
 —  Ты  шутишь?  Ведь  сами  иранцы  так  думают.  Они  хо¬
тят,  чтобы  это  случилось.  Хотят,  чтобы  Гитлер  стал  послед¬
ним  имамом,  который  навсегда  наведет  ца  земле  порядок.
Ну  хорошо,  узнала  ты  что-либо  конкретное?  —  спросил  он
как  бы  нехотя.
 —  Вильям  в  двадцать  три  часа  ноль  пять  слушает  радио
и  записывает  какие-то  цифры.  Слуга  утверждает,  что  это
шифр,  потому  что  всегда  после  одной  и  той  же  мелодии
комментатор  повторяет  какие-то  цифры,  как  бы  составляю¬
щие  закодированные  инструкции  для  англичан.
 —  Он  действительно  так  сказал?  —  переспросил  заинте¬
ресовавшийся  Бахман.
 —  А  что?  —  изобразила  удивление  Марта.  —  Это  так
важно  для  тебя?
 —г  Да,  да,  все  очень  важно.  —  Ганс  внешне  сохранял
спокойствие,  но  мысль  его  работала  быстро.  —  Слушай,  этот
слуга  имеет  доступ  к  письменному  столу  и  бумагам  Вилья¬
ма?
 —  А  что  тебя  конкретно  интересует?
 —  Все.  Буквально  все.  О  деньгах  не  беспокойся,  дай,
сколько  потребует.  Кстати,  дай  ему  все,  что  он  захочет,  по¬
нимаешь  ?
 268

Марта  посмотрела  на  мужа  с  нескрываемым  отвраще¬
нием.
 г-  Хорошо,  постараюсь.
 —  Полковник  вернулся?  —  спросил  Ганс.
 —  Да,  недавно.
 —  Ты  была  сегодня  у  Вильяма?
 —  Ведь  я  же  говорила  тебе,  что  была.  Если  ты  хочешь
знать  точно,  была  в  одиннадцать  сорок  пять.  Почему  ты
спрашиваешь?
 —  Да  так,  по  привычке.  Он  тоже  был  дома?
 —  Ты  что,  ревнуешь?  Я  разговаривала  только  с  Махму¬
дом,  в  отсутствие  Вильяма.
 —  Хорошо,  пойду  к  полковнику.
 Ганс  вышел  из  комнаты.  Начальника  он  застал  сидящим
у  стола.  Тот  что-то  нервно  чертил  на  бумаге.  Увидев  Ганса,
обрадовался:
 —  Вы  получили  свежую  почту?
 —  Нет,  господин  полковник,  но  после  обеда  должен  при¬
ехать  Хольтус. 	7
 —  Нужно  наладить  связь.  Постоянно  слышу:  кажется,
возможно,  после  обеда,  вечером,  завтра,  через  неделю...  —
разозлился  полковник.  —  Время  уходит,  а  ничего  не  дела¬
ется.  Буквально  ничего  не  делается,  —  произнес  он  повы¬
шенным  тоном,  но  через  минуту  успокоился.  -т.  У  вас  есть
хорошие  папиросы?
 —  У  меня  есть  изумительные  английские  сигары.  Мой
агент  купил  их  в  британском  клубе.
 Ганс  угостил  полковника  сигарой,  поднес  огонь,  затем
сказал:
 —  Я  получил  информацию,  что  английская  разведка
раздобыла  данные  о  нашей  связи  шифром.  Знают  даже  вре¬
мя,  когда  передают...
 —  Что-о-о?!  —  вскричал  удивленный  полковник.  —  Вы
в  этом  уверены?
 —  К  сожалению,  да,  господин  полковник.  О,  кажется,
приехал  Хольтус...
 Ко^дворцу  подъехал  черный  автомобиль,  из  которого  вы¬
шел  высокий,  слегка  сутулый  мужчина.  Он  направился  пря¬
мо  ко  входу  в  резиденцию.
 Марта  тоже  заметила  прибытие  майора  Хольтуса.  Она
перешла  длинным  коридором  в  другое  крыло  резиденции
и  вошла  в  комнату,  соседнюю  с  апартаментами  полковника.
Отсюда  в  комнату,  где  разговаривали  три  офицера  абвера,
вела  закрытая  и  завешенная  портьерой  дверь.  Марта  спря¬
талась  за  портьерой.
 269

—  Ганс  сообщил  мне,  —  говорил  полковник,  —  что  лю¬
ди  Интеллидженс  сервис  получили  информацию  о  передачах
по  радио,  которые  транслируются  с  острова  Родос.  Об  этом
 '  знали  только  мы  и  обер-лейтенант  Мерциг  в  Абадане.  От¬
куда  произошла  утечка  таких  данных?
 —  Это  невозможно!  —  возмутился  майор.
 —  Но,  к  сожалению,  это  правда.  Не  удивляюсь,  что  для
вас  это  неожиданность.  Нужно  очень  тщательно  все  прове¬
рить.  Они  работают,  а  мы  тут  сидим  и  разговариваем.  Мы
буквально  бездействуем!  —  повторил  он  со  злостью.  —  Уже
второго  июля  наш  представитель  в  Тегеране  —  посол  Эт-
гель  получил  от  посла  Египта  секретную  информацию,  что
англичане  готовятся  к  оккупации  Ирана.  Намереваются
привлечь  для  этого  полмиллиона  солдат,  прежде  всего  из
тех,  которые  дислоцируются  в  Индии.  Эти  данные  мы  не¬
медленно  передали  в  Берлин.  Прошло  почти  полтора  меся¬
ца!  Полтора  месяца!  И  что?  Ничего!  Можете  ли  вы  мне  ска¬
зать,  кто  там,  в  Берлине,  должен  принять  решение  по  реа¬
лизации  операции  «Амина»?
 —  План  утвердил  адмирал  Канарис,  но  решение  о  реа¬
лизации  его  должен  принять  сам  фюрер,  —  ответил  майор
Хольтус;.
 В  комнате  воцарилась  тишина.  Были  слышны  нервные
шаги  полковника.  Наконец  он  остановился  и  спросил  майо¬
ра  повышенным  тоном:
 —  Почему  вы  не  настаиваете  на  немедленном  ответе?
Нужно  выяснить,  какая  обстановка  на  месте  предполагае¬
мой  акции.  Неужели  там  не  понимают,  что  здесь  могут  ре¬
шаться  судьбы  войны,  России  и  Британской  империи?
 Хольтус,  не  скрывая  беспокойства,  сказал:
 —  Этгель  повторно  сигнализировал  в  Берлин,  выслал
несколько  шифровок,  чтобы  убедить  фюрера  в  необходимо¬
сти  быстрей  принять  решение.  Недавно  он  имел  секретную
встречу  с  премьером  Ирана.  Из  их  разговора  можно  сделать
вывод,  что,  возможно,  Иран  примет  условия  англичан.
 Полковник  хотел  убедиться,  что  его  предположения  пра¬
вильны.
 —  Это  означает,  что  они  могут  удалить  наших  специа¬
листов  и  советников  из  Ирана.  Вы  можете  себе  представить,
как  в  этом  случае  ограничится  радиус  наших  действий?
 —  Этого  упорно  требуют  англичане,  —  ^добавил  Холь¬
тус.  —  До  сих  пор  британское  правительство  не  предложило
никаких  практических  шагов  в  этом  направлении.
 —  А  русские?  Какую  они  занимают  позицию  по  отноше¬
нию  к  правительству  Ирана?  —  расспрашивал  полковник.
 270

—  Русские  направили  две  ноты,  выражающие  протест:
шестнадцатого  июня  сего  года  и  вторую,,  девятнадцатого
июля.  В  обеих  нотах  обращают  внимание  на  сближение
между  Ираном  и  третьим  рейхом.  Советы  обращают  также
внимание,  что  такое  сближение  является  пробой  создания
антисоветского  блока,  и  ссылаются  на  соглашение,  подпи¬
санное  Ираном  и  Россией  в  1921  году.  На  основании  это¬
го  соглашения,  в  случае  угрозы  суверенитету  Советского
Союза  с  территории  Ирана,  советские  войска  имеют  право
вступить  в  Иран  для  обеспечения  безопасности  своей
страны.
 —  Вот,  пожалуйста!  —  выкрикнул  полковник.  —  С  од¬
ной  стороны  англичане,  а  с  другой  —  русские!  А  мы  абсо¬
лютно  ничего  не  делаем!  Ведь  операция  «Амина»  должна
была  стать  для  них  неожиданностью.  В  такой  ситуации,
боюсь,  мой  дорогой,  скорее  всего,  они  нам  преподнесут  что-
то  неожиданное.
 —  Но  я  не  сказал  вам  еще  одно,  —  спокойно  объяснил
Хольтус.  —■  Фюрер  и  дальше  считает,  что  всю  операцию
нужно  провести  руками  шаха.  Поэтому  он  потребовал,  что¬
бы,  в  случае  нападения  со  стороны  англичан,  иранская  ар¬
мия  оказывала  сопротивление  до  тех  пор,  пока  немецкие
войска  не  придут  ей  на  помощь.  Как  вам  известно,  —
продолжал  он,  —  иранская  армия  приведена  в  повышен¬
ную  боевую  готовность.  Большая  часть  ее  переброшена  в
южные  районы  государства.  Хорошо  информированные  ис¬
точники  сообщают,  что  иранцы  подготовлены  к  отпору  ата¬
кам  британской  армии  со  стороны  Индии.  А  кроме  того...
 Полковник  неожиданно  прервал  Хольтуса:
 —  Господа,  господа!  Это  чепуха.  Мое  мнение  таково,
что  огромная  иранская  армия  —  это  колосс  на  глиняных
ногах.  Достаточно  одного  крепкого  удара,  и  эта  громадина
упадет  под  собственной  тяжестью,  рассыплется,  как  кар¬
точный  домик.  Мне  не  хотелось  бы,  чтобы  повторилась  ис¬
тория  с  Ираком.  Мы  неправильно  поступаем,  неверно,  —
повторил  он,  подчеркивая  это.  —  Нам  нельзя  рассчиты¬
вать  только  на  шаха.  Мы  обязаны  убедить  в  этом  фюрера.
Я  знаю,  что  адмирал  Канарис  думает  так  же,  как  и  я.
 Зазвонил  телефон.  Бахман  поднял  трубку  и  передал  ее
майору:
 —  Вас,  господин  Хольтус.
 Майор,  закончив  разговор,  обратился  к  полковнику:
 —  Кажется,  на  этот  раз  будет  принято  какое-то  реше¬
ние.  Нужно  немедленно  возвращаться  в  Тебриз.
 271

—  Я  поеду  с  вами,  —  сказал  полковник.  —  Здесь  мне
пока  нечего  делать.
 —  Вы  не  дали  мне  закончить,  господин  полковник.  Вас
просят  немедленно  выехать  в  Стамбул,  а  затем  вернуться
сюда.  Сейчас  в  ваших  руках  остается  реализация  опера¬
ции  «Амина».  Надеюсь,  что  скоро  мы  увидим  готовым  план.
 —  Насчет  перехвата  нашей  информации  Интеллидженс
сервис:  думаю,  мы  должны  поменять  и  время,  и  сигнал  на¬
чала  передачи.  Предлагаю  как  пароль  мелодию  «Штерн
фон  Рио».  Одновременно  будем  передавать  на  той  же  вол¬
не  предыдущую  и  тем  самым  дезинформируем  подслушива¬
ние  их  разведки.  Пусть  у  англичан  будет  работа.  Новый
шифр  переправим  курьером.  Если  господин  полковник  же¬
лает,  то  мы  можем  ехать  вместе,  только  я  выйду  в  Теб¬
ризе.
 Когда  офицеры  из  абвера  закончили  разговор,  Марта
тихонько  вышла  из-за  портьеры  и  быстро  вернулась  в  апар¬
таменты  мужа.  Немедленно  пошла  в  ванную  комнату,  раз¬
делась,  взяла  горсть  хны,  размазала  ее  на  волосах,  закру¬
тила  голову  махровым  полотенцем,  отвернула  кран  и  села
в  ванну.
 В  резиденции  Витгенштейнов  не  только  Марта  интере¬
совалась  всем,  что  делается  за  кулисами  их  ровседневной
жизни.  Наргис  тоже  внимательно  наблюдала  за  происхо¬
дившим.  Незаметно  старалась  узнать  содержание  перего¬
воров,  для  чего  использовала  каждый  удобный  случай:
во  время  прогулок  с  бароном,  когда  подавала  гостям  к  сто¬
лу,  во  время  уборки  дворцовых  апартаментов;  кроме  того,
прислушивалась  ко  всей  информации,  которую  мать  прино¬
сила  с  фабрики.  Она  знала,  что  под  предлогом  работы  из
Германии  прибывали  все  новые  люди.
 Август  полностью  посвятил  свои  мысли  и  действия  за¬
воеванию  господствующего  положения  на  нефтяном  рынке.
Последнее  время  он  особенно  интересовался  Деттердингом
и  секретами  его  работы  по  эксплуатации  нефтяных  райо¬
нов  Ирана.  Составлял  планы  комплексного  управления  неф¬
тяной  промышленностью  на  территории  начиная  от  Кавка¬
за,  через  Иран  и  Ирак  и  до  Саудовской  Аравии  включи-
'  тельно.  Размышлял,  как  наиболее  результативно  исключить
из  этой  торговли  нефтью  Венесуэлу  и  Соединенные  Шта¬
ты.  Кристина  со  скукой  выслушивала  далеко  идущие  пла¬
ны  мужа.  Одновременно  ее  преследовал  страх,  что  в  лю¬
бую  минуту  во  дворец  может  прийти  Генрих.  Нервное  на¬
пряжение,  постоянный  страх  довели  ее  до  потери  аппетита
и  бессонницы,  и  если  она  засыпала,  то  ее  преследовали
 272

кошмарные  сны.  Чтобы  все  это  заглушить,  она  пила  еще
больше.
 Ганс  Бахман,  простившись  с  Хольтусом  и  полковником,
вернулся  в  свой  кабинет.  Он  собирался  проявить  шпион¬
ский  микрофильм,  который  получил  от  курьера.  Как-то  до
сих  пор  не  было  времени  им  эаняться,  обычно  он  делал
это  сразу  после  получения  секретной  почты.  На  этот  раз
изменил  прежний  порядок:  были  более  срочные  дела.  Ганс
достал  ключ,  открыл  письменный  стол,  выдвинул  ящик  и
с  удивлением  обнаружил,  что  нет  ручки,  в  которой  был
спрятан  микрофильм.
 «Неужели  я  машинально  взял  эту  ручку  с  собой?  Ведь
не  мог  же  я  ее  потерять.  Наверное,  все-таки  положил  в
ящик.  А  может...  Даже  страшно  подумать.  Неужели  кто-то
пробрался  к  тайнику?  Но  кто?»  Ганс  тщательно  поискал
в  ящике,  эатем  закрыл  его  и  вернулся  в  комнату.  Марты
там  не  застал,  она  была  в  ванной;  когда  он  приоткрыл  туда
дверь,  она  посмотрела  на  него  и  произнесла  усталым  го¬
лосом:
 —  Страшно  болит  голова.  После  твоего  ухода  положила
себе  на  волосы  хну.  Старые  иранцы  утверждают  —  она
не  только  окрашивает  волосы,  но  и  помогает  при  мигрени.
Сейчас  вот  лежу^в  ванне,  это  лучше  любого  лекарства.-»-
Она  сказала  это  так,  что  Ганс  не  мог  даже  усомниться  в
правдивости  ее  слов.
 —  Кто  убирал  мою  комнату?
 —  А  что  случилось?
 —  Я  только  спрашиваю,  кто  убирал.
 —  Эта  толстая  служанка,  которая  слепа  на  один  глаз.
Кстати,  ты  сам  хотел,  чтобы  она  убирала.  Почему  ты  об
этом  спрашиваешь?
 —  Ты  не  видела  в  моей  комнате  черной  ручки  фирмы
«Пеликан»?  Возможно,  я  оставил  ее  на  письменном  столе,
или  она  упала  на  пол.  —  Говоря  это,  Ганс  внимательно
смотрел  на  Марту.  Она,  улыбаясь,  сказала:
 —  Так  ты  ищешь  ручку?
 Да.
 —  Ты  совсем  как  мой  отец.  Очки  у  него  на  лбу,  а  он
ищет  их  по  всей  квартире.  Она  ведь  у  тебя  в  кармане
пиджака.
 Ганс  сунул  руку  в  кармац  и  действительно  обнаружил
там  ручку,  но  не  ту...
 —  Я,  —  произнес  он  раздраженным  тоном,  —  ищу  чер¬
ный  «Пеликан»...
 —  А  это  не  «Пеликан»?
 13  Митра
 273

—  Я  же  сказал  —  нет,  —  буркнул  он  и  быстро  вышел
из  ванной  комнаты.
 Марта  с  облегчением  вздохнула.  Она  подумала:  значит,
он  едет  искать  ручку  туда,  где  он  был.  Значит,  он  не  уве¬
рен,  что  оставил  ее  дома.  Молодая  женщина  погрузилась  в
воду,  разбрызгивая  ее,  как  маленький  ребенок.
 Вдруг  раздался  телефонный  звонок,  острый,  настойчи¬
вый...  Марта  вышла  из  ванной,  подняла  трубку  и  услышала
голос  Вильяма.
 —  Я  одна.
 —  Мы  должны  как  можно  скорее  встретиться,  —  про¬
изнес  англичанин.
 —  Нет,  нет,  нет!  Это  невозможно.  Он  уже  заметил,  что
ручки  нет,  злой,  как  собака,  и  я  знаю,  он  следит  за  мной.
 —  Именно  поэтому  ты  должна  как  можно  скорее  поло¬
жить  ручку  с  микрофильмом  на  место.  В  кондитерской  те¬
бя  ждет  Махмуд.
 Под  вечер  Бахман  вернулся  в  резиденцию,  в  гостиной
застал  Марту  и  Витгенштейнов.  Они  слушали  по  радио
коммюнике  из  Берлина.  Ганс  тихо  подсел  к  ним,  размыш¬
ляя,  кто  же  мог  взять  ручку  с  микрофильмом.  Марта?  Кто-
то  из  прислуги?  Затем  подозрительно  посмотрел  на  Августа.
Может,  он?  Последнее  время  он  нервничал  и  был  неурав¬
новешен.  Почему  Август  так  открыто  распространяется  о
своих  «нефтяных  планах»?  Кристина?  Она  последнее  время
почти  не  показывается,  всегда  мрачная,  постоянно  о  чем-то
думает  и  явно  нервничает,  будто  что-то  скрывает.  Бахман
только  сейчас  все  это  вспомнил.  Если,  не  дай  бог,  что-то
случится,  то  весь  его  многолетпий  труд  пропадет.  А  мо¬
жет,  англичанин  их  завербовал?
 Стараясь  не  привлекать  к  себе  внимания,  он  встал  и
пошел  в  кабинет  Августа.  Начал  рассматривать  па  его  пись¬
менном  столё  разные  мелочи  и  с  удивлением  обнаружил,
что  вместо  деловой  корреспонденции  стол  завален  книгами
о  нефти,  ее  переработке,  какими-то  записями,  проектами,
таблицами,  здесь  же  лежала  карта  с  заштрихованными  неф¬
тяными  месторождениями,  на  ней  было  точно  обозначено
место  в  пустыне,  где  Август  и  Ганс  когда-то  были.  Он  по¬
шел  в  другую  комнату.  На  стене  висел  портрет  Гитлера,
8а  которым  находился  хорошо  известный  Бахману  сейф.  Он
ваглянул  и  туда,  но,  кроме  банкнот,  ценных  бумаг  и  не¬
скольких  фотографий  обнаженной  жепы  Августа  времен
ее  молодости,  ничего  не  было.
 «Он  не  может  забыть  ту,  молодую,  Кристину»,  —  поду¬
мал  Ганс,  закрыл  сейф  и  вышел  из  дворца.  Внезапно  он
 274

увидел  закрытый  ветками  винограда  вход  в  подвал.  Он  не
знал  об  этом  помещении.  Толкнул  дверь  и  вошел  внутрь
бывшего  укрытия  Генриха.  При  тусклом  свете  зажигалки
осмотрел  помещение:  старая  мебель,  обрывки  бумаги,  на
земле  —  упаковки  от  лекарств.  Махнув  рукой,  он  вышел
в  сад.  Увидел  там  молящегося  садовника  —  его  морщини¬
стое  лицо  вызывало  доверие.  А  может,  это  он  является  тай¬
ным  агентом  Интеллиджено  сервис?  Это  как  раз  их  стиль:
вербовать  людей,  не  привлекающих  к  себе  внимания.  Садов¬
ник,  водитель,  мулла,  прислуга  —  все  простые,  кажущиеся
малообразованными,  все  могут  быть  их  агентами.  «А  Нар¬
гис?»  —  пришло  ему  в  голову.  Эта  молодая  девушка  всегда
странно  себя  ведет,  везде  крутится,  подслушивает,  даже
тогда,  когда  подает  к  столу.
 Ганс  вернулся  во  дворец  и  пошел  в  комнату  Карла.  В
это  время  Наргис  подавала  барону  лекарство.
 —  Ты  здесь  живешь?
 —  Нет.  Рядом.
 —  Ну  хорошо!  Не  буду  вам  мешать,  —  сказал  Бахман
и  вышел.  Но  через  минуту  вернулся.  —  Кто  убирает  на¬
ши  комнаты?
 —  Фатима,  —  ответила  удивленная  Наргис.
 —  Где  она?
 —  Работает  на  кухне.
 —  Я  спрашиваю,  где  она  живет.
 —  В  служебной  комнате,  в  конце  коридора,  вместе  со
всеми.
 Ганс  пошел  туда,  приоткрыл  дверь.  На  полу  лежало  не¬
сколько  свернутых  постелей.  В  углу  стоял  сундук.  Какая-
то  женщина  лежала  на  кровати,  рядом  с  ней  спал  ребе¬
нок.  Увидев  Ганса,  женщина  встала.
 Ганс  осмотрел  комнату.  «Здесь  нечего  искать»,  —  поду¬
мал  он  и  вернулся  в  свои  апартаменты.  Его  постоянно  тер¬
зал  вопрос:  «Кто  мог  забрать  ручку  с  микрофильмом?  Ав¬
густ  или  Марта?  Неужели  она?  Нет-нет,  не  может  быть!
А  если  она  работает  на  нас  и  па  них  одновременно?»
 Еще  раз  он  заглянул  в  письменный  стол,  тщательно  все
перебрал  и  вдруг  нашел  между  листками  тетради  пропав¬
шую  черную  ручку  «Пеликан».
 «Как  это  может  быть?  —  удивился  оа.  —  Ведь  я  все
кругом  обыскал!  Здесь  ничего  не  было!  Неужели  я  ее  не
заметил?»
 Ганс  взял  ручку  и  пошел  в  лабораторию  проявить  мик¬
рофильм.  Но  тотчас  же  услышал  стук  в  дверь  и  голос
Марты:
 18* 	275

—  К  тебе  пришли,  дорогой!
 В  гостиной  его  ожидал  Макс;  они  перешли  в  кабинет.
 —  Двадцать  второго  августа  начинаем  операцию  «Ами-
па»,  —  сообщил  гость.
 —  Наконец-то!
 —  Свяжись  с  комендантом'иранского  гарнизона,—  пред¬
ложил  Макс,  —  и  передай  ему  приложение  к  инструкции
номер  восемь,  а  я  установлю  контакт  с  племенами  Гашгаи
и  Буйэр-Ахмади.  Послезавтра  сюда  прибудут  полковник  и
обер-лейтенант  Мерциг.
 *  *  *
 Когда  в  доме  все  уснули,  Наргис  начала  печатать  на
стеклографе  листовки  организации  «Митра»;  на  следующий
день  она  должна*  была  передать  их  связному.  Рано  утром,
как  всегда,  девушка  пошла  за  покупками.  На  дно  корзин¬
ки  она  положила  пачку  листовок  и  прикрыла  их  сумкой.
Не  успела  она,  однако,  отойти  от  дворца,  как  через  окно
ее  позвала  Кристина.  Наргис  быстро  спрятала  корзинку  за
кустами  самшита  и  пошла  к  своей  госпоже.  Она  не  заме¬
тила  Марту,  которая  в  это  время  гуляла  в  саду.  Молодая
женщина  видела,  что  Наргис  спрятала  корзинку,  и  это  ее
заинтересовало.  Она  подошла  к  кустарнику,  приподняла
сумку  и,  увидев  листовки,  застыла  как  вкопанная.  На  них
была  изображена  карикатура  на  шаха.  Он  лежал,  облоко¬
тившись  на  подушки,  и  курил  опиум.  В  клубах  дыма  видны
были  контуры  границ  Ирана  времен  Дария  \  какими  они
были  две  с  половиной  тысячи  лет  назад.  Гитлер  подклады-
вал  огонь  в  трубку,  которую  держал  шах.  Над  их  голова¬
ми  виднелись  нефтяные  вышки,  а  внизу  подпись:  «Аба¬
дан  —  Кавказ».  Ниже  на  рисунке  были  изображены  пуш¬
ки;  И8  стволов  торчали  силуэты  иранцев  с  национальными
флагами  Ирана  в  руках;  иранцы  выкрикивали  национали¬
стические  и  религиозные  лозунги.  Фитили  пушек  зажигали
немецкие  солдаты.  Внизу  была  подпись:  «Группа  «Митра».
 Марта  взяла  корзинку  и  быстро  пошла  во  дворец.  По
дороге  она  встретила  возвращавшуюся  Наргис  и  повели¬
тельно  сказала:
 —  Иди  сюда!
 Они  вошли  в  комнату  Марты.
 Девушка  поняла,  что  она  разоблачена.
 1  Д  а  р  и  й  I  —  царь  Персии  (522—486  гг.  до  н.  э.)  из  династии
Ахемепидов.
 276

«Бежать  надо,  пемедленно  бежать»,  —  подумала  она
в  первый  момент.  Доктор  Иоахим  всегда  учил,  что  в  слу¬
чае  разоблачения  лучше  скрыться,  чем  попасть  в  тюрьму.
Однако  улыбающееся  лицо  Марты  Бахман  рстановило  Нар¬
гис,  Когда  она  подошла  к  Марте,  сердце  ее  учащенно  би¬
лось.  «Надо  взять  себя  в  руки»,  —  подумала 	девушка.
 —  Ты  умеешь  читать?  —  спросила  Марта.
 —  Немного,  —  с  трудом  произнесла  Наргис.
 —  Ну  вот,  пожалуйста!  —  сказала  Марта. 	— 	Я 	здесь
 уже  год  и  только  сейчас  узнаю,  на  что  ты  способна.  Ты
много  получаешь?  Только  не  крути!  Ваша  группа  назы¬
вается  «Митра»,  да?  А  может,  ты  работаешь  на  кого-то
другого?
 —•  Не  понимаю,  о  чем  вы.  —  Наргис  пыталась  выиграть
время.
 —  Не  бойся.  Я  тебя  хорошо  понимаю.  Ведь  я  —  не
иностранка.
 —  Не  знаю,  что  госпоже  нужно,  —  притворилась  удив¬
ленной  девушка.
 Тогда  Марта  достала  листовку:
 —  Что  ты  на  это  скажешь?!
 —  Что  это?  —  Наргис  изобразила  удивление.  —  Первый
раз  вижу.
 —  Не  притворяйся!  Я  видела,  как  ты  прятала  корзин¬
ку.  Может,  тебе  нужна  помощь?
 —  Поверьте,  это  не  мое.
 —  Не  лги!  —  резко  сказала  Марта.
 —  Это  действительно  не  мое.
 —  Кого  ты,  девчонка,  хочешь  обмануть?  Меня?  Ты  са¬
ма  их  печатаешь  или  тебя  кто-то  снабжает?
 Наргис  решила  обороняться:
 —  Многоуважаемая  госпожа!  Почему  вы  говорите  мне
такие  вещи?  Недействительно  не  знаю,  о  чем  идет  речь.
 —  Девочка,  ты  меня  еще  не  знаешь,  —  ласково  начала
Марта.  Вдруг  она  моментально  сорвалась  со  стула  и  схва¬
тила  девушку  за  волосы.  —  Говори!  Ты,  вонючая  сволочь!
Меня  не  обманешь!  У  меня  под  носом  занимаешься  шпио¬
нажем!  Я  этого  не  потерплю!  Ты  думаешь,  что  можешь
здесь  делать  что-либо  без  моего  разрешения?  Тебе  это  да¬
ром  не  пройдет!  О  нет!  Я  могу  раздавить  тебя,  как  клопа.
И  сделаю  это,  если  захочу.  Уничтожу  всю  твою  вонючую
организацию.  Ты,  змея,  говори!
 Наргис  молчала.  Думала  о  спрятанном  на  чердаке
стеклографе.
 5—  Я  могу  сейчас  же  отправить  тебя  в  полицию,  и  они
 277

не  будут  так  с  тобой  церемониться,  как  я,  —  пригрозила
Марта.
 В  это  время  ко  дворцу  подъехал  автомобиль.  Марта
посмотрела  в  окно:  вернулся  Ганс.  Сразу  за  ним  подъехал
второй  автомобиль,  из  которого  вышел  полковник  в  обще¬
стве  обер-лейтенантов  Мерцига  и  Леверкуена.
 —  Запомни,  —  сказала  тихо  Марта,  —  эта  листовка
против  них,  а  они  не  шутят.
 Наргис  вся  дрожала,  но  у  Марты  не  было  времени.
 —  Даю  тебе  возможность  подумать  до  четырех  часов,—
произнесла  она  решительным  тоном.  —  Запомни,  меня  не
обманешь.  На  каждой  листовке  остались  отпечатки  твоих
пальцев.  Понимаешь,  что  я  тебе  говорю?  А  сейчас  марш
отсюда!
 Наргис  была  уже  возле  дверей,  когда  Марта  сказала:
 —  Поправь  волосы!
 —  Спасибо,  госпожа!  —  сумела  только  произнести  де¬
вушка  и  выбежала  из  комнаты.
 Марта  быстро  спрятала  пачку  листовок  в  книжный
шкаф.  Она  знала,  что  означает  вся  эта  закулисная  возня,
но  только  сейчас  поняла,  на  чьей  стороне  правда.  И  эта
простая,  никому  не  известная  девушка  знает  эту  правду  и
сознательно  борется  за  нее.  Марта  вспомнила  улыбку  Нар¬
гис,  которая,  уходя,  промолвила:  «Спасибо,  госпожа!»  Она
пе  знала,  что  благодарит  женщину,  которая  эту  правду  про¬
дает  за  деньги.  «Митра»?  Что  это  за  организация?  Как  дав¬
но  она  работает?  «Митра»?..»  —  повторила  она  еще  раз.
 В  это  время  гитлеровские  офицеры  вместе  с  Гансом  пе¬
решли  в  комнату  полковника.  Марта,  немного  подождав,
проскользнула  по  коридору  в  соседнее  помещение;  как  всег¬
да,  спряталась  за  портьерой.  Сейчас  она  хорошо  слышала
голос  полковника:
 —  Задачей  обер-лейтенанта  Мерцига  будет  уничтоже¬
ние  нефтеперегонного  завода  в  Абадане,  может,  не  в  пол¬
ном  смысле  уничтожение,  но  временная  его  остановка.
 —  Каким  образом?  —  спросил  Мерциг.
 —  Имейте  терпение,  я  еще  не  закончил.  Вспомните,  как
в  Польше  мы  остановили  угольную  промышленность  в  Си¬
лезии,  чтобы  потом  быстро  использовать  ее  для  нужд  на¬
шей  армии.  По  нашему  сегодняшнему  плану,  предстоит
закупорить  нефтяные  скважины  и  вывести  из  строя  другие
приспособления.  Нужно  это  сделать  немедленно,  чтобы  анг¬
личане  не  смогли  использовать  топливо,  а  в  случае  от¬
ступления  —  не  сумели  подорвать  завод.  Вы  понимаете?
Ведь  все  это  будет  наша  собственность.
 278

—  Так  точно!  Понял.
 Полковник  обратился  к  обер-лейтенанту  Леверкуену:
 —  А  вы  должны  сразу  после  проведения  операции
«Амина»  перебраться  из  Турции  в  Иранский  Азербайджан.
Оттуда  уже  недалеко,  через  Карадаг,  до  Баку.  На  этот  рай¬
он  мы  проведем  наступление  из  Джульфы.  В  такой  обста¬
новке,  у  русских  так  растянется  линия  фронта,  что,  по  на¬
шим  расчетам,  они  не  сумеют  удержать  оборону.  Как  обыч¬
но,  будем  действовать  неожиданно.  Молниеносная  война
для  нас  всегда  была  гарантией  победы.  А  вы,  —  обратился
он  к  Бахману,  —  представьте  мне  все  данные  о  подготовке
к  действиям  в  вашем  районе.  —  Ганс  кивнул  и  вышел.  —
В  Тегеране,  —  продолжал  полковник,  —  иранцы  органи¬
зовали  разведывательный  центр.  Нужно  ему  содействовать,
чтобы  их  информацию  мы  получали  как  можно  раньше...
 Марта  не  заметила,  что  Ганс  вышел  из  комнаты.  Он  по¬
шел  за  своими  записями,  которые  прятал  в  шкафу  между
книжками.  Достал  одну  из  них  и  с  ужасом  отпрянул.  В  глу¬
бине  шкафа  лежала  пачка  антифашистских  листовок  с  под¬
писью:  «Группа  «Митра».  Он  сразу  вспомнил,  что  такие
листовки  разбрасывали  на  фабрике  Витгенштейнов.  Теперь
прояснилась  история  с  пропажей  ручки  с  микрофильмом,  а
затем  ее  появлением.
 «Так,  значит,  это  Марта»,  —  подумал  он.  Ганс  про¬
шелся  по  квартире.  Заглянул  в  ванную  комнату:  ванна
была  наполнена  водой,  рядом  лежала  хна.  Приоткрыл  дверь
в  комнату,  где  была  коллекция  трубок,  и  сразу  увидел  вы¬
глядывающие  из-под  портьеры  дамские  каблучки.  Закрыл
незаметно  дверь  и,  сдерживая  ярость,  вернулся  к  гостям.
 —  Как  закончился  разговор  с  иранцами  по  поводу  их
территориальной  экспансии  после  проигрыша  войны  Сове¬
тами?  —  спросил  Леверкуена  полковник.
 —  Мы  обещали  Ирану,  что  в  случае  участия  в  войне
против  Советского  Союза  он  получит  в  награду  часть  терри¬
тории  русской  Средней  Азии,  с  условием,  что  третий  рейх
обеспечит  свое  участие  в  добыче  нефти  на  Кавказе  и  в
Абадане.
 —  С  кем  вы  разговаривали?
 —  С  шахом...
 —  Опять  этот  злосчастный  шах!  —  прервал  в  сердцах
полковник.  —  Как  мы  проводим  операцию  «Амина»:  с  ша¬
хом  или  против  него?
 —  Дело  в  том,  господин  полковник,  что,  как  считают  в
Берлине,  нужно  проводить  переговоры  с  обеими  сторона¬
ми:  с  одной  стороны,  с  иранским  правительством,  а  с  дру¬
 270

гой  —  с  нашими  союзниками  из  их  армии  и  оппозиционны¬
ми  группами.  В  зависимости  от  ситуации  в  последний  мо¬
мент  примем  .решение.  Сейчас  мы  подготовили  стратегиче¬
скую  операцию  «Амина».  Короче  говоря,  мы  изменим  либо
шаху,  либо  иранским  офицерам,  которые  хотят  выступить
против  него.
 —  Извините,  я  исполняю  приказы,  я  военный,  а  не  по¬
литик,  но  в  данном  случае  делаю  исключение,  чтобы  спро¬
сить  вас:  это  план  адмирала  Канариса?
 —  Не  знаю,  господин  полковник.
 —  Я  знаю,  кому  в  Берлине  не  на  руку  наша  операция,
но  сейчас  не  это  важно,  —  поставил  точку  полковник.  —
Вы  должны  были  доложить  обстановку  в  этом  районе,  —
обратился  он  к  Гансу.
 В  этот  момент  зазвонил  телефон.  Бахман  поднял  труб¬
ку.  На  лице  его  появилась  растерянность.  Он  вдруг  понял,
что  его  слова  сейчас  услышит  Марта.  Однако  мгновенно
его  пронзила  мысль:  этой  информации  Марта  уже  не  ус¬
пеет  никому  передать.  И  он  произнес  очень  спокойно:
 —  Время  проведения  операции  «Амина»  перенесено  с
двадцать  второго  на  двадцать  восьмое  августа.
 Возмущенный  полковник  вскочил  с  кресла.
 —  Они  с  ума  сошли!  Да,  с  ума  сошли!  Шестнадцатого
июня  русские  направили  ноту  протеста,  —  говорил  он
взволнованно,  —  ссылаясь  на  договор,  подписанный  с  Ира¬
ном  в  1921  году.  Семнадцатого  августа  наш  посол  в  Те¬
геране  по  поручению  фюрера  предложил  иранскому  пра¬
вительству  военную  помощь  в  случае  конфликта  с  Советами,
а  иранское  правительство  вежливо  отклонило  пред¬
ложение,  ссылаясь  на  нейтралитет.  Недавно  Би-би-си  нача¬
ло  острые  нападки  на  шаха.  А  мы  что  делаем?  Мы  долж¬
ны  были  сделать  это  еще  два  месяца  назад!  А  когда  нако¬
нец  получили  разрешение  приступить  к  акции,  в  послед¬
ний  момент  Берлин  опять  оттягивает  начало  на  шесть
дней.  Господа,  вы  знаете,  что  сейчас  счет  идет  не  на  дни,
а  на  часы?  Я  знаю,  —  продолжал  полковник,  —  кто  в  этом
заинтересован,  кому  не  нужен  успех  операции  «Амина».  Это
Шелленберг.  Да,  господа,  Вальтер  Шелленберг.  Я  его  знаю.
А  знаете  почему?  Потому,  что  он  ненавидит  адмирала  Ка¬
нариса!  Отсюда  и  нежелание  проводить  операцию  «Ами¬
на».  При  этом  пострадают  интересы  третьего  рейха,  а  наш
труд  просто  пропадет.  Ну  что  ж,  нам  остается  только  наде¬
яться,  что  до  двадцать  восьмого  августа  ничего  особенного
не  произойдет.  В  противном  случае  мы  потеряем  не  только
Иран,  но  и  источники  нефти  на  Ближнем  Востоке,  и  кто
 280

знает,  возможно.,.  —  Полковник  спохватился,  что  сказал
слишком  много,  и,  не  закончив  фразы,  унал  в  кресло.
 Марта  поняла,  что  тайное  заседание  подходит  к  концу.
Она  быстро  вернулась  в  свою  комнату,  записала  услышан¬
ное,  затем  вынула  листовки  из  шкафа  и  положила  их  вме¬
сте  со  своей  запиской  в  ночпую  тумбочку,  прикрыв  туалет¬
ными  принадлежностями.  Потом  побежала  в  ванную  ком¬
нату,  открыла  кран  с  горячей  водой  и  мгновенно  разде¬
лась.  Она  едва  успела  сесть  в  ванну,  как  услышала  шаги
Ганса,  возвращавшегося  к  себе.  Он  обратил  внимание,  что
Марта  повторила  свой  номер  с  купанием.
 Посмотрев  на  полку  с  книгами,  он  убедился,  что  лис¬
товок  там  нет.  «Значит,  это  она!»  —  подумал  Ганс.  И  тут
же  принял*  решение:  достал  из  ящика  письменного  стола
складной  нож  с  пружиной,  спрятал  его  в  карман  и  загля¬
нул  в  ванную  комнату.  Как  он  и  предполагал,  Марта  ле¬
жала  в  ванне.
 —  Опять  болит  голова?  —  спросил  он  заботливым  то¬
ном.
 —  Да,  мой  дорогой,  не  знаю  почему,  но  все  время  чув¬
ствую  себя  усталой.
 —  Вижу,  на  этот  раз  не  намазала  голову  хной.
 —  Не  хочу  больше,  ванна  и  без  того  меня  успокаи¬
вает.
 —  Послушай,  —  сказал  Ганс  мягко,  —  я  хочу,  чтобы
ты  поехала  со  мной  к  одному  человеку.  Я  плохо  его  по¬
нимаю.  Поможешь  мне?
 —  Это  важная  особа?
 —  Нет,  обычный  странник.  Я  организовал  у  него  явку,
и  для  меня  этот  разговор  очень  важен.
 —  Если  ты  этого  хочешь,  я  с  удовольствием  поеду,  —
согласилась  Марта.  Она  вышла  из  ванны,  вытерлась  поло¬
тенцем  и  начала  одеваться.  Ганс  взглянул  на  ее  туфли.
Да.  это  те  самые  каблучки,  которые  он  видел  из-под  пор¬
тьеры.
 Через  полчаса  супруги  были  уже  на  окраине  города.  В
это  время  обычно  шоссе  было  пусто.  Через  окна  машины
Марта  видела  высокие  трубы  большого  кирпичного  заво¬
да.  Время  от  времени  мимо  проносились  уложенные  у  до¬
роги  штабеля  кирпича.
 —  Куда  мы  едем?  —  спросила  Марта.
 Ганс  задал  встречный  вопрос:
 —  Как  давно  ты  за  мной  шпионишь?
 —  Ты  о  чем?  —  удивленно  спросила  иранка.
 281

—  Как  давно  ты  за  мной  шпионишь?  —  повторил  Ганс,
глядя  ей  прямо  в  1лаза.
 —  Ив  понимаю.  —  Обеспокоенная,  Марта  хотела  выиг¬
рать  время.  —  Ты  страдаешь  подозрительностью.  Ты  два
раза  повторил  один  и  тот  же  вопрос,  а  я  не  знаю,  о  чем
речь.
 Ганс  остановил  машину,  выключил  мотор.  Выждал  о
минуту,  рассчитывая,  что  нервы  Марты  не  выдержат,  ва-
тем  прямо  спросил:
 —  Сколько  ты  получила  от  Вильяма  за  последний  мик¬
рофильм?  Не  говори  только,  что  ничего  не  понимаешь.  Се¬
годня  я  видел,  как  ты  пряталась  за  портьерой.  Итак,  я  те¬
бя  слушаю.
 Марта  молчала,  охваченная  паникой.
 —  Я  признаю,  —  продолжал  Ганс,  —  что  информация,
которую  я  получал  от  тебя,  имеет  большую  ценность.  Пла¬
тили  за  нее  хорошо.  Но  я  хочу  навести  порядок  в  собст¬
венном  доме  и  выяснить  наши  отношения.  Я  совсем  не  на¬
мерен  тебя  терять.  Итак,  говори!
 Марта  начала  медленно  успокаиваться.  «Возможно,  Ган¬
су  нужно  только  дезинформировать  англичан?»  —  поду¬
мала  она  и  решила  играть  в  открытую.
 —  За  каждую  переданную  информацию  я  получала  ото
фунтов  стерлингов.
 —  Как  давно?
 —  Я  решилась  на  этот  шаг,  когда  ты  мне  приказал  сде¬
лать  аборт  и  шпионить  для  вас.  Помнишь,  я  тебя  умоляла
и  говорила,  что  хочу  быть  только  хорошей  женой,  хочу
только  любить  тебя  и  заботиться  о  тебе?  А  ты  толкнул  ме¬
ня  в  его  постель.  Да,  ты  ведь  ясно  сказал,  что  я  должна
возобновить  роман  с  Вильямом...
 Ганс  уже  почти  не  слушал,  его  интересовало  другое.
 —  Да!  Исключительно  ловко  ты  исполняла  свое  зада¬
ние.  Действовала  абсолютно  открыто,  и  в  этом  заключалось
все  твое  коварство.  Как  ни  в  чем  не  бывало  шла  к  англий¬
скому  консулу,  несмотря  на  то  что  они  там  хорошо  знали,
кто  я.  А  потом  с  бессовестной  откровенностью  и  простотой
докладывала  мне  об  их  планах.  Ты  все  делала  так,  что  да¬
же  я,  хитрая  лиса,  тебе  поверил.  Думал,  работаешь  только
на  меня.  А  ты,  коварная  и  ловкая  бестия,  обманула  и  ме¬
ня,  и  Вильяма.
 —  Я  не  хотела,  —  откровенно  сказала  Марта.  —  Ты
меня  к  этому  принудил.
 —  Я  уверен,  что  Вщльяму  ты  сказала  то  же  самое.
Объясни  мне  лучше,  для  чего  тебе  столько  денег,
 282

—  Чтобы  открыть  самый  шикарный  салон  мод  в  Теге¬
ране.
 —  Врешь!
 —  Зачем  мне  врать?  Это  правда.  Эта  мысль  пришла  мне
в  голову,  когда  я  поняла,  что  о  своей  судьбе  должна  забо¬
титься  сама.  Ни  тебе,  ни  кому  бы  то  ни  было  другому  я  уже
не  доверяла.  В  конце  концов,  все  решают  деньги...
 —*  Врешь!  Врешь  ты,  потаскуха!  Ты  зарабатывала  день¬
ги  для  этой  своей  организации.  Они  дали  тебе  это  зада¬
ние,  и  ты  отлично  играла  свою  роль.  Даже  трудно  пове¬
рить,  что  делала  это  дочь  иранского  офицера,  сторонника
Германии,  идейная  фашистка.  Знали,  кого  выбрать!
 —  Что  ты  говоришь?  Для  какой  организации?  —  Мар¬
та  была  действительно  изумлена.
 —  На  этот  раз  ты  не  обманешь  меня.
 —  Ганс,  я  действительно  не  знаю  никакой  организации.
Я  работала  исключительно  для  себя.  Могу  показать  тебе
деньги,  они  спрятаны  дома.
 —  Скажи  мне,  что  это  за  организация  —  «Митра»  и
какую  роль  в  ней  ты  выполняешь?
 —  «Митра»?  Какая  «Митра»?  Я  не  знаю,  о  чем  ты  го¬
воришь.
 —  Откуда  взядись  листовки,  спрятанные  между  книж¬
ками?  Затем  они  вдруг  пропали,  как  только  ты  вернулась
в  комнату.
 —  Листовки?  Ничего  об  этом  не  знаю.  —  Марта  гово¬
рила  решительным  тоном.  —  Ничего  не  знаю.
 —  Если  бы  я  разговаривал  с  профессиональным  аген¬
том,  то  мы  еще  могли  бы  договориться.  Но  я  имею  дело  с
коммунисткой.
 —  Ты  ошибаешься!  —  сказала  Марта.  В  ее  голосе  сов¬
сем  не  было  страха.  -  Я  не  коммунистка.  Я  делала  все
на  свой  страх  и  риск  и  готова  за  это  платить  любой  це¬
ной.  А  что  касается  группы  «Митра»,  то  ведь  каждый  в
городе  о  ней  знает.  Хочу  тебе  только  сказать,  что,  несмотря
на  твою  расчетливость  и  хитрость,  в  борьбе  с  ними  не  вы¬
играешь.  Они  проникли  повсюду.
 —  Да,  от  тебя  они  больше  информации  не  получат,  —
сказал  Ганс.  Выхватив  нож,  он  вонзил  его  ей  прямо  в  серд¬
це.  Марта  в  последний  раз  через  стекла  машины  увидела
облака  на  небе,  они  были  похожи  на  вату.  Продолжалось
это  секунду  или  две,  потом  небо  покраснело,  становилось
все  темнее,  и  наконец  все  кругом  почернело.
 *  Ганс,  не  теряя  времени,  моментально  извлек  тело  из
 283

машины,  подтащил  его  к  топке  кирпичного  завода.  Открыл
ее  и,  бросив  тело  жены  в  горящую  печь,  закрыл  дверцу.
 Никто  никогда  не  узнает,  что  случилось  с  Мартой.  В
резиденции  Витгенштейнов  будут  думать,  что  она  ушла
так  же,  как  и  Ширин.  Все  посчитали,  что  ее  поступок  был
продиктован  традиционными  понятиями  о  чести  женщи¬
ны  Востока.
 Наргис,  расставшись  с  Мартой  и  обслужив  гостей  Бах¬
мана,  немедленно  побежала  на  чердак,  взяла  стеклограф  и
спрятала  его  в  пещере  над  речкой,  протекающей  за  садом.
Затем  она  попыталась  проникнуть  в  комнату,  где  Марта
спрятала  листовки.  Напрасно.  Только  когда  Бахманы  вы¬
ехали  из  резиденции,  девушка  прокралась  в  апартаменты
и  после  длительных  поисков  нашла-свою  пачку  листовок
вместе  с  запиской,  которую  оставила  Марта.  Все  отнесла
к  отцу  Ореша.  Задумалась,  возвращаться  ли  сейчас  во  дво¬
рец  Витгенштейнов.  Решила  посоветоваться  с  доктором  Иоа¬
химом  и  пошла  к  нему  в  госпиталь.
 —  Извините,  что  я  так  неожиданно.
 —  Что  случилось?
 —  Марта  меня  разоблачила.
 —  Вы  что,  листовки  размножали  дома?  Я  ведь  говорил,
нельзя  этого  делать.  Размножать  должен  был  кто-то  дру¬
гой.
 —  Но  они  сказали,  что  у  меня  наиболее  безопасно.
 —  Вы  должны  были  выполнять  другое  задание.  И  что
теперь?
 —  Я  ничего  ей  не  сказала.  Она  дала  мне  время  поду¬
мать.  В  четыре  часа  я  должна  ей  все  объяснить.  Удиви¬
тельно,  она  никому  ничего  не  рассказала  и  неожиданно
уехала  с  Бахманом.  Воспользовавшись  случаем,  я  забрала
листовки  и  вынесла  их  из  дома.
 —  Ах  так?!
 —  Я  нашла  также  и  какую-то  записку.  Марта  положила
ее  вместе  с  листовками.  Написано,  кажется,  по-немецки.
 Иоахим  посмотрел  записку,  написанную  мелким  почер¬
ком,  усмехнулся  и  сказал:
 —  Это  по-армянски,  в  доме  Витгенштейнов  никто  ее  не
прочитает.
 —  Знаете,  я  видела,  как  госпожа  Марта  бежала  в  свою
комнату  от  комнаты  полковника,  в  которой  разговаривали
гости  господина  Бахмана.
 —  Хорошо.  Мне  сейчас  ваписку  переведут,  —  ответил
Иоахим  и  спрятал  ее  в  карман  халата.
 —  А  мне  возвращаться  домой?  —  спросила  Наргис.
 284

—  Да,  —  сказал  доктор,  —  теперь  Марта  в  твоих  ру¬
ках.  Если  будет  пытаться  тебя  запугать,  скажи:  «Я  знаю,
на  кого  вы  работаете.  У  меня  ваша  записка».
 Наргис  вернулась  во  дворец.  Бахмана  еще  не  было.  Он
приехал  только  под  вечер,  прошел  прямо  в  свои  аиарта-
менты  и  начал  тщательно  просматривать  вещи  Марты  в
надеж  до-  найти  листовки  или  какие-либо  другие  материа¬
лы.  Он  боялся  быть  скомпрометированным.  Сознавать,  что
коммунисты  столько  лет  следили  за  каждым  его  шагом,
было  невыносимо.  Эта  мысль  наводила  на  него  ужас.  Чем
дольше  он  искал,  тем  больше  нервничал.  Чтобы  успокоить¬
ся,  выпил  несколько  рюмок  коньяка.  По  всей  квартире  раз¬
бросал  фотографии  Марты,  которые  когда-то  сам  делал,
и  теперь  ему  казалось,  что  она  смотрит  на  него  отовсю¬
ду,  —  это  доводило  его  до  бешенства.
 —  Змея!  Проклятая  шлюха!  —  цедил  он  сквозь  зубы.—.
Куда  ты  спрятала  листовки?  Слишком  рано  ты  ускользну¬
ла  из  моих  рук!  Черт  побери!  Что  делать?  Что  делать?  Нет,
нет,  я  не  позволю  себя  погубить.  Меня  еще  никто  не  обы¬
грывал.  —  Бахман,  не  владея  собой,  говорил  все,  что  ему
приходило  в  голову.  —  Хотела  меня  уничтожить,  прокля¬
тая  азиатка!  Я  вам  всем  покажу!  До  сих  пор  я  нянчился
с  вами.  Конец,  с  этим  конец...  Я  вас  всех  загоню  обратно
в  подвалы.  Будете  рабочим  скотом.  Мы  творим  большое  де¬
ло,  а  вы,  глупцы,  темные  люди,  будете  рабами  для  испол¬
нения  наших  приказов.  Да!  Это  ваша  роль.  Только  для
этого  вы  и  пригодны.  —  Ганс  опять  потянулся  к  бутыл¬
ке,  налил,  выпил.  —  Ты,  неблагодарная  тварь!  Вышла  за¬
муж  за  немца,  должна  была  гордиться,  что  тебе  было  по¬
зволено  сблизиться  с  высшей  расой,  и  должна  была  рабо¬
тать  только  для  третьего  рейха,  бессовестная!
 Ганс  вошел  в  ванную  комнату  и  вдруг  заметил,  что  две
плитки  немного  отстают  от  степы.  «Наконец-то  нашел!»—
с  радостью  подумал  он.  Открыл  тайник,  засунул  руку
внутрь.  Обнаружил  там  мешочек,  высыпал  его  содержимое
на  пол  и  остолбенел.  Перед  ним  лежала  кучка  банкнот  и
золотых  монет.
 Как  же  это?!  Неужели  она  действительно  делала  это
только  для  себя?  А  листовки?  Кем  же  она  была?  «Они  вез¬
де»,  —  вспомнил  он  слова  Марты.  Но  кто  «они»?
 Было  уже  поздно,  когда  он  услышал  голос  Наргис:
 —  Уважаемый  господин!
 Он  вышел  из  ванной  комнаты.
 —  Ужин  подан,  —  сказала  девушка.
 Ганс  отослал  ее  движением  руки  и  только  спустя  ка¬
 285

кое-то  время  сошел  в  столовую.  Все  уже  сидели  за  столом.
Он  занял  свое  место.  Из  раздумий  его  вывел  вопрос  пол-
ковника:
 —  А  где  ваша  прекрасная  супруга?
 Вопрос  был  совершенно  естественным,  но  насторожил
Ганса.
 Ему  казалось,  что  его  задают  все  гости,  сидящие  ва  сто¬
лом.
 Однако  Ганс  сумел  взять  себя  в  руки  и  спокойно  отве¬
тил:
 —  Осталась  у  родителей.
 Только  Наргис  чувствовала,  что  он  говорит  неправду.
Она  вспомнила  слова  доктора  Иоахима:  «Марта  на  кого-то
работает».  Неужели  Бахман  об  этом  узнал  и  убрал  ее?
 Через  несколько  дней,  двадцать  четвертого  августа,  она
бросила  очередное  письмо  Генриха  родителям.
 В  тот  же  день  английский  консул  и  Вильям,  не  эная
точной  даты  ожидаемого  переворота,  интуитивно  чувство¬
вали,  что  надвигаются  какие-то  перемены.  Консул,  проха¬
живаясь  по  комнате,  сосал  свою  сигару  и  диктовал  Вильяму
следующую  информацию  для  центра  в  Лондоне:
 '  —  Чтобы  избежать  в  Иране  того,  что  было  в  Ираке,
нужно  как  можно  быстрее  исключить  немецкое  воздействие,
пока  фашисты  не  сосредоточат  здесь  крупные  силы.  Воз¬
можность  удержаться  русским  до  зимы  вполне  правдоподоб¬
на.  И  поэтому  немцы  стараются  как  можно  быстрее  овладеть
Кавказом,  действуют  методом  «больших  клещей»,  чтобы  сло¬
мить  сопротивление  красных.  Необходимость  получения  кав¬
казской  нефти  для  Германии  настолько  важна,  что  они  бу¬
дут  проводить  наступление  еще  до  эимы,  и,  как  предполага¬
ем,  также  со  стороны  Ирана.  Нужно  также  ожидать  гене*
ральной  атаки  немцев  на  Ближнем  Востоке  через  Иран  и,
возможно,  через  Турцию.  По  сведениям,  какие  у  нас  имеют¬
ся,  немцы  перебросят  через  Турцию  в  Иран  значительное
количество  оружия,  боеприпасов  и  взрывчатых  веществ.  Во¬
оружают  разные  племена  в  районах  Курдистана  и  Фарса.
Одна  из  групп,  под  командованием  Мерцига,  получила  за*
дачу  вывести  из  строя  нефтеперегонный  вавод  в  Абадане,
другая,  под  командованием  Хаймерштейна,  переброшена  с
греческого  острова  Самос  в  Иран.  Кажется,  советская  раз¬
водка  уже  имеет  такие  сведения.  Это  подтверждают  их  оче¬
редные  поты  протеста  правительству  Ирана.  Шестнадцатого
августа  в  своей  ноте  русские  дали  понять,  что  для  обеспе¬
 286

чения  своей  безопасности  они  вступят  в  Иран,  согласно
двустороннему  договору  1921  года.  Такое  решение  угрожа¬
ло  бы  нашим  интересам|  особенно  для  совместных  англо¬
иранских  действий.  Думаю;  что  в  наших  интересах  лучше
было  бы  раньше  нам  овладеть  Ираном  и  тем  самым  исклю¬
чить  немецкое  воздействие,  а  также  предупредить  вступ¬
ление  русских  в  Иран.  Доводы  для  проведения  такой  ак¬
ции  аргументированы...
 Резкий  звонок  в  дверь  прервал  диктовку  консула.  Виль¬
ям  вышел  в  прихожую  и  получил  срочную  почту  от  курье¬
ра.  Прочитал  и  доложил  консулу  секретную  новейшую  ин¬
формацию:
 —  Русские  уже  внают  дату  планируемого  переворота:
двадцать  восьмое  августа.  Информацию  эту  они  получили
из  дома  Витгенштейнов.
 —  Откуда  такое  предположение?  —  спросил  удивленный
консул.
 —  Они  получили  ее  из  Шираза. 	^
 —  Значит,  Марта?!  В  таком  случае,  она  работала  так¬
же  и  на  русских.
 —  Возможно,  они  ей  больше  платили,  поэтому  мы  полу¬
чали  ту  же  информацию,  но,  к  сожалению,  позже.
 —  Кто  бы  мог  подумать!  Такая  романтическая  женщи¬
на  —  и  такая  жадная  на  деньги!  Удивительное  существо!
Мне  вспоминается  легендарная  разведчица  первой  миро¬
вой  войны  Мата  Хари.
 Вильям  кивнул,  потянул  довольно  большой  глоток  вис-
кг  и  с  сожалением  сказал:
 —  Так  обычно  бывает...  Когда  мы  лишаем  женщину
любви,  у  нее  остается  только  горечь  и  жажда  иметь  много
денег.
 Консул  достал  из  пишущей  машинки  лист  бумаги,  на
котором  Вильям  писал  под  диктовку  очередной  рапорт  в
Лондонский  центр,  порвал  его  и  сказал:
 —  Сейчас  наши  уже  внают,  что  им  делать.  Мои  предпо¬
ложения  не  нужны.  —  Он  налил  Вильяму  и  себе  большую
порцию  виски,  на  этот  раз  без  воды,  и  совсем  неожиданно
предложил:  —  В  таком  случае,  за  Марту!  Важно  то,  что  мы
уже  внаем  день  планируемого  ими  переворота...
 ♦  *  *
 Во  дворце  Витгенштейнов  готовились  к  приему.  Август
и  полковник,  ожидая  гостей  в  салоне,  наслаждались  мозель¬
ским  вином.
 287

Витгенштейн  живописал  полковнику  свои  планы  на  бу¬
дущее.
 —  Тот,  кто  имеет  нефть,  диктует  условия  войны,  —
говорил  он.  —  И  в  мирное  время,  нефть  —  также  необходи¬
мый  элемент  цивилизации,  без  которого  жизнь  не  может
двигаться  вперед.  Итак,  нефть  —  это  оружие!  Чтобы  им
пользоваться,  нужно  очень  умело  избавиться  от  конкурен¬
тов.  Только  тогда  можно  диктовать  условия.  Чтобы  иметь
такую  возможность,  нужно  овладеть  всем  Ближним  Восто¬
ком.  Прошу  вас  взглянуть  на  этот  план,  который,  конечно,
будет  актуальным  после  нашей  победы.
 В  этот  момент  в  салон  вошли  Бахман  и  Макс,  Полков¬
ник  обратился  к  Августу:
 —  Меня  очень  интересует  ваш  проект,  но  разрешите
вернуться  к  нему  позже.  Если  мы  не  овладеем  Ираном,  то
вы  не  реализуете  свои  планы.
 —  Конечно,  конечно,  —  повторил  Август  и,  почувство¬
вав,  что  его  присутствие  в  этом  обществе  лишнее,  вышел.
Тогда  полковник  спросил  Макса:
 —  Вы  получили  что-то  экстраординарное?
 —  Докладываю:  наш  транспортный  самолет,  который
стартовал  с  аэродрома  в  Еленис  и  вез  нашу  специальную
группу  под  командованием  обер-лейтенанта  Хелефнига,  по¬
терпел  аварию  между  Хамаданом  и  Тегераном.  Экипаж  и
специалисты  из  полка  «Бранденбург»  спаслись  на  парашю¬
тах  в  глубине  пустыни.  Пока  сведений  о  точном  месте  при¬
земления  десанта  нет.
 Полковник  с  трудом  сел  в  кресло  и,  помолчав  минуту,
сказал:
 —  Это  были  наши  лучшие  люди.  Как  мы  теперь  под¬
держим  акцию  Мерцига  в  Абадане?  Сколько  у  вас  имеется
людей,  которых  вы  могли  бы  туда  отправить?  —  обратился
он  к  Бахману.
 —  У  меня  нет  никаких  резервов,  —  доложил  Ганс,
 —  Там  они  будут  нужнее...
 —  Постараюсь  перебросить  туда  «кинематографистов».,.
 —  Нужно  действовать  энергично.  До  двадцать  восьмого
осталось  только  двое  суток.
 —  Они  сегодня  же  будут  там,  —  вмешался  Макс.
 —  Именно  сегодня  вечером,  —  продолжал  полковник,—
организуем  под  предлогом  дружеской  встречи  в  этой  рези¬
денции  совещание  перед  акцией.  Пусть  враг  думает,  что  мы
веселимся.  Нужно  точно  скоординировать  наши  действия.
 Когда  офицеры  вышли  из  гостиной,  полковник  спросил
Бахмана:
 288

—  У  вас  есть  какие-либо  вести  о  жене?
 —  К  сожалению,—с  притворной  печалью  сказал  Ганс,—
она  уехала  к  родителям  и  пропала.  Они  тоже  ничего  не  зна*
ют.  Я  сообщил  в  полицию.
 —  Удивительное  государство,  в  котором  можно  так  лег¬
ко  исчезнуть,  —  вздохнул  полковник.
 Август  очень  жалел,  что  не  испольвовал  удачного  слу¬
чая  для  более  длительного  разговора  с  полковником.  Вер*
нувшись  к  себе,  он  застал  Кристину  неподвижно  сидящей
у  окна.  Лицо  ее  было  каменным.
 —  У  него  уже  есть  план,  как  нас  уничтожить.  Этот  сын
бедного  пастора  на  баварской  провинции...  —  сказала  она
холодным  голосом.
 —  Кто?  —  не  понял  Август.
 —  Он,  Ганс  Бахман.  Он  не  поступится  этой  резиденци¬
ей,  заводом  ковров,  десятками  филиалов  нашей  фирмы  в
Европе  и  Азии  и  акциями  иранского  судоходного  общест¬
ва.  —  Кристина  дрожала  как  в  лихорадке  и  вдруг  креп¬
ко,  до  крови,  закусила  губы.
 —  Что  с  тобой?
 —  Он  знает,  он  знает,  —  повторяла  она  сквозь  вубы,
глядя  через  оконное  стекло  ва  Ганса,  который  сюял  на
площади  перед  дворцом.
 —  Что  знает?
 —  Он  знает  о  Генрихе.
 —  Откуда  у  тебя  такое  предположение?
 Кристина  только  теперь  разжала  кулак  и  подала  Авгу¬
сту  смятое  письмо.
 —  Генрих?  —  Испуганный  Август  узнал  почерк  сы¬
на.  —  Откуда  Ганс  знает?  Он  видел  это  письмо?
 Кристина  отрицательно  качнула  головой.
 —  Откуда  же?
 —  Он  пишет,  что  сегодня  скажет  всем...  —  с  трудом  вы¬
говорила  Кристина.
 —  Врет.  Он  только  пугает  нас.  Он  достаточно  умен  и
енает,  что  еаду  грозит.  Болван!  Сколько  уже  написал  пи¬
сем,  в  которых  все  время  пугает,  что  придет!  И  что?
 Кристина  подала  Августу  второе  письмо  Генриха,  в  ко¬
тором  был  изображен  Ганс,  играющий  на  дудке.  Перед  ним
стоял  удав  с  двумя  головами,  одна  с  лицом  Кристины,  дру¬
гая  —  Августа,  из  каждой  из  них  брызгал  яд  на  Элен,
Карла  и  Маргит.
 Август  дотронулся  рукой  до  стола.  Стол  дрожал  —  это
Кристина  держалась  за  него.
 —  Хочешь  выпить?  —  спросил  Август,
 19  Митра
 289

Кристина  кивнула.  Август  налил  ей  стакан  водки.  Она
вьшила  ее  до  дна,  овладела  собой:  алкоголь  начал  действо¬
вать.
 —  Иди  в  постель!  Ложись,  —  стал  просить  ее  Август.
 —  Нет,  нет!  —  возразила  с  упрямством  Кристина  и  вон¬
зила  ногти  в  его  ладонь.
 Август  заметил,  что  ее  руки  покрыты  какой-то  сыпью.
 —  Я  внаю,  —  говорила  она,  —  я  внаю,  кто  подружился
с  твоим  сыном.  Кто  его  подучил  это  нарисовать.
 —  Кто?
 —  Не  внаешь?  Ты  не  знаешь?  —  иронически  улыбну¬
лась  она.
 —  Не  знаю!  —  крикнул  с  раздражением  Август.
 —  Знаешь!..
 —  Я?
 —  Да.  Виновником  всего  этого  является  твой  брат.  —
 «Она  с  ума  сошла»,  —  подумал  Август  и  вздохнул.  И
 тут  услышал  шум  колес.
 —  Гости  приехали.  Я  пойду  к  ним.  А  ты  ложись,  я  ска¬
жу  им,  что  ты  больна.
 После  ухода  Августа  Кристина  почувствовала  себя  очень
одинокой.  Ее  охватил  страх.  Ведь  им  обоим  грозит  опас¬
ность!  «А  он  как  ни  в  чем  не  бывало  пошел  к  гостям»,  —
подумала  она.  Повернула  отяжелевшую  голову  и  увидела
стоящий  в  углу  макет  нефтяной  вышки.  Потом  взяла  со
стола  большую  хрустальную  вазу  и  с  силой  бросила  ее  в
макет.  По  комнате  разлетелись  осколки  хрусталя,  струи  во¬
ды  разлились  по  паркету.
 —  Он  не  может  ни  о  чем  думать,  кроме  своей  вонючей
нефти,  —  бессознательно  шептала  она.  —  И  даже  не  дума¬
ет,  что  все  это  закончится,  как  только  вдесь  появится  Ген¬
рих.  Все,  —  медленно  повторила  она,  вдруг  встрепенулась
и  пошла  в  ванную  комнату.  Посмотрела  в  зеркало  и  уви¬
дела  свое  лицо  с  размазанной  на  щеках  губной  помадой  и
васохшей  кровью  на  губах.  Выглядела  она  как  привидение.
Кристина  протерла  щеки,  накрасила  глаза  и  губы,  напудри¬
лась  и  вернулась  в  комнату.  Надела  изысканное  платье,  длин¬
ные  белые  перчатки.  Август  пришел,  когда  она  заканчивала
одеваться.
 —  Ты  не  спишь?  —  удивился  он.  —  Не  лучше  бы  было
лечь?
 —  Гости  приехали,  нужно  их  поприветствовать.
 —  Слушай,  —  вдруг  вспомнил  Август,  —  почему  тебе
пришло  в  голову,  что  Карл  помог  Генриху?
 —  Вы,  евреи,  —  сказала  Кристина,  —  биологически  не
 290

доросли  до  вемепкой  расы,  до  немецкого  народа...  Я  всегда
говорила,  что  наша  аристократия  дегенерировала.  Поэтому
твой  сын  вырос  таким.  Неблагодарный,  паршивый  паци¬
фист...
 —  Иди  лучше  спать,  —  посоветовал  Август.
 —  Не  хочу!  —  крикнула  она,  взяла  с  комода  венок  Элен,
сплетенный  из  лавровых  листьев,  а  вадела  его  на  голову.
Ова  была  готова  к  выходу.  Август  был  бессилен  ее  удер¬
жать,  ему  пришлось  согласиться  и  с  тем,  что  он  будет  ее
сопровождать.  Вдруг  Кристина  остановилась,  затаила  дыха¬
ние  и  подняла  руку.  —  Он  здесь,  —  произнесла  она  шепо¬
том.  —  Почему  ты  стоишь?  Говорю  тебе,  он  вдесь!
 Август  не  реагировал.  Она  побежала  о  другую  комна¬
ту.  Окно  было  открыто,  ветер  шелестел  листьями.
 —  Дальше,  —  Кристина  говорила  шепотом,  —  я  сама
видела.  Он  вошел  через  окно.  Он  где-то  здесь.  Это  он.  Из¬
девается  над  нами,  играет  с  нами  в  кошки-мышки.  Не  стой
так,  ищи  его!
 Август  впервые  видел  Кристину  в  таком  состоянии.  Она
говорила  так  серьезно,  что  трудно  было  ей  не  верить.  Оза¬
даченно  бегала  по  комнатам,  искала  следы  Генриха.
 —  Успокойся!  Успокойся!  —  лросил  Август.
 —  Только  ты  так  можешь!  Покой!  Покой!  Для  тебя  иск¬
лючительно  важен  покой,  ты  не  можешь  предотвратить  над¬
вигающуюся  катастрофу!  —  крикнула  женщина  н  упада  без
сил  в  кресло.
 —  Поспи,  дорогая  ме
 —  Слушай!  —  сказала  подозрительно  Кристина.  —  Что
ты  замышляешь?  Замышляешь  вместе  с  твоим  сыном...  По¬
чему  эти  письма  адресованы  только  мне,  а  не  тебе?  Ведь
не  я  впустила  змею  в  пещеру!  Не  я  была  с  вами,  когда  вы
убивали  Маргит.  Это  ты  был  там!  Скажи,  почему  он  пишет
и  адресует  письма  мне?  Вы  меня  ненавидите,  хотите  при¬
кончить!  Ты,  твой  сын  и  твой  брат,  который  притворяется
инвалидом.  Это  он  все  велел  сделать  Генриху.  Да,  да...  Он
его  выпустил  из  укрытия,  п  ты  прекрасно  знал  об  атом.
Может,  скажешь,  что  это  неправда?  Пусть  будет,  что  бу¬
дет,  но  я  не  хочу  публичного  скандала.  Я  ему  зтого  удо¬
вольствия  не  доставлю.  Я  знаю,  что  он  прячется.  Подож¬
дем...  Если  захочет  говорить  с  нами,  то  только  здесь,  но  не
при  посторонних...
 Август  только  сейчас  понял,  что  его  жена  сошла  с  ума.
Он  сидел  беспомощно,  не  зная,  что  предпринять.  Из  го¬
стиной  доносились  приглушенные  голоса,  смех  ■  музыка.
В  гроФе  расставили  столы  и  осветили  их  рефлекторами.  В
 Ю»
 291

струях  прозрачной  воды  охлаждались  бутылки  шампэпско*
го.  Гости  чувствовали  себя  прекрасно.  У  стены  уселись  пер¬
сидские  музыканты.  На  расстеленном  ковре  плясала  мо¬
лоденькая  иранская  танцовщица.  Никто  не  обратил  вни¬
мания  на  отсутствие  Витгенштейнов.
 В  грот  вошел  Бахман  и  шепотом  доложил  полковнику:
 —  Отправляю  специальную  группу  в  Абадач  для  под¬
держки  обер-лейтенанта  Мерцига.  Среди  гостей  только
паши  люди  и  иранские  союзники.  Я  подготовил  специаль¬
ную  комнату,  в  любой  момент,  если  понадобится,  она  в  ва¬
шем  распоряжении.
 —  Спасибо.  Сделаем  это  позже,  после  ужина,  —  отве¬
тил  полковник.
 Ганс  сел  недалеко  от  бара.  Слуга  подал  пиво  и  письмо
па  подносе.  Ганс  вскрыл  его  и  с  удивлением  увидел  такие
же  карикатуры,  какие  получила  Кристина,  подписанные
«Генрих  Витгенштейн».  Ганс  не  верил  своим  глазам.  Он
смотрел  на  красивую  танцовщицу,  но  думал  о  полученном
письме.
 Танцовщица  исполнила  несколько  танцев,  подошла  к
бару,  ваяла  рюмку,  наполненную  красным  вином,  запроки¬
нула  голову  и  поставила  рюмку  себе  на  лоб.  Танцуя,  лов¬
ко  передвигалась  среди  гостей,  как  бы  желая  кого-то  себе
выбрать.
 Ганс  попытался  сопоставить  факты: 	после 	пропажи
 ручки,  обыскивая  дом,  он  случайно  зашел  в  подвал  и  уви¬
дел  там  остатки  сожженных  вещей  и  кусочки  картин.  Видел
упаковки  от  таких  же  лекарств,  какими  пользовалась  Кри¬
стина.  Его  охватило  предчувствие.  Он  хотел  уже  встать,  но
неожиданно  к  нему  подбежала  танцовщица  и  положила  го¬
лову  ему  на  колени.  Этим  жестом  она  приглашала  его  вы¬
пить  вино.  Бахман  взял  рюмку,  потом,  как  положено  по
здешнему  обычаю,  достал  банкноту  и  вложил  в  губы  тан¬
цовщице.  Девушка  начала  кружиться  все  быстрее  в  такт
музыке.  Гости  кричали  «браво».  Танцовщица  поставила
следующую  рюмку  себе  на  лоб  и  продолжала  танцевать.
 Бахман  незаметно  вышел  из  грота  и  пошел  прямо  в  под¬
вал,  который  сейчас  был  открыт.  Там  он  важег  керосиновую
лампу  и  еще  раз  все  .  обшарил.  На  стене  увидел  замазан¬
ный,  но  еще  различимый  портрет  Генриха.  Задел  ногой  об¬
горевшую  тетрадь,  поднял  ее  и  начал  рассматривать.  Это
был  дневник,  который  вел  молодой  Витгенштейн.  Бахман
все  понял.
 «Вот  оно  что!»  —  подумал  он  и  вернулся  к  гостям.  Сре¬
ди  них  не  было  Кристины  н  Августа.  Тогда  Бахман  пошел
 292

в  их  апартаменты  и  застал  там  Кристину,  сидящую  у  стола
без  движения.  Показал  ей  дневник.
 —  Вы  знаете,  что  это  такое?  —  спросил  Бахман.
 Кристина,  вместо  того  чтобы  взглянуть  на  тетрадь,  по¬
смотрела  на  Ганса:
 —  Что?
 —  Это1  —  Он  показал  ей  еще  и  рисунок,  найденный  в
подвале.
 —  Да,  да.  Это  я  знаю...  —  возбужденно  говорила  Кри¬
стина.  —  Он  здесь,  только  прошу  не  говорить  полковнику.
Это  вас  скомпрометирует.  Но  не  только  вас,  но  и  нас.  Он
здесь...
 —  Где?  —  спросил  Бахман.  —  Что  значит  «здесь»?
 —  Где-то  здесь.  Прячется.  В  любой  момент  может  вой¬
ти  и  начать  говорить.  Мы  должны  его  найти.  О,  мне  хо¬
лодно...
 Август  вошел  с  лекарством  для  Кристины.  Она  вдруг
сказала  мужу:
 —  Ганс  его  видел.  Мы  должны  выпроводить  всех  гос-
тей...  Надо  убрать  и  прислугу,  будем  искать  втроем...
 —  Она  неожиданно  потеряла  рассудок.  Не  может  сми¬
риться  со  смертью  Генриха.  —  Август  пытался  прервать
этот  поток  слов.
 —  Перестаньте  притворяться!  К  чему  была  вся  эта  ко¬
медия  с  портретом  вашего  сына  и  комнатой  его  памяти?  И
нечего  прикидываться  сумасшедшей!  Долго  вы  еще  соби¬
раетесь  изворачиваться?  —  жестким  тоном  спросил  Бахман
и  показал  Августу  дневник  Генриха.  —  Вы  все  сожгли,  но
самое  главное  эабыли.  Я  это  нашел...
 —  Нет,  нет,  нет.  Он  здесь.  Мы  ничего  не  вабыли,  —
упрямо  повторяла  Кристина.
 —  Перестаньте  паясничать!  Скажите,  когда  он  убежал
и  где  вы  его  спрятали.
 —  Что  вы  нашли?  —  Август  никак  не  мог  понять,  о
чем  идет  реЪь.
 —  Дневник  Генриха  Витгенштейна,  в  котором  он  соб¬
ственноручно  описывает,  как  вы  его  прятали,  когда  встре¬
тились  и  о  чем  разговаривали.  Он  записал  в  нем  также  свои
крамольные  мысли  о  войне  и  фюрере...  Возможно,  вы  не
внали,  что  он  вел  дневник?  —  сказал  Ганс  и  посмотрел  ис¬
пытующим  взглядом  на  Августа.  —  Сейчас  я  требую  от
вас  исчерпывающего  доклада.  Опишите,  как  ваш  сын  сюда
попал  и  где  он  сейчас  находится!
 —  И  что  это  вам  даст?
 293

—  Так  нужло.  Ваше  сообщение  мы  передадим  наптим
соответствующим  органам.
 Август  попытался  было  оправдываться,  по  Кристина
вдруг  начала  дрожать  и  показывать  на  шкаф:
 —  Берите  его!  Он  там...
 Увидев,  что  мужчины  'не  слушают  ее,  она  подошла  к
шкафу,  открыла  дверцу  и  со  злостью  начала  выбрасывать
оттуда  одежду.
 —  Он  сидел  вдесь,  в  этом  кресле,  и  смотрел  на  меня
с  таким  отвращением!  Потом  взял  флакон  одеколона  и  вы¬
лил  весь  на  себя.  Он  так  всегда  делал.  Я  и  сейчас  чувст¬
вую  этот  запах.  Почему  вы  на  меня  так  смотрите?  Он  си¬
дел  вдесь.  Я  видела  его!  Ищите  же!  —  крикнула  она.
 Вдруг  Кристина  сжала  руки  в  кулаки  и  начала  кусать
их.  Ганс  мгновенно  вытащил  ее  руку  изо  рта.
 —  Черт  бы  вас  побрал,  кому  нужна  эта  комедия!  Не
можете  разговаривать  нормально?!
 Кристина  вырвалась  из  рук  Ганса  и  начала  метаться  по
комнате.
 —  Там,  там...  —  повторяла  она.  —  Я  вижу  его...
 Мужчины  схватили  ее  под  руки  и  посадили  в  кресло.
 Август  налил  стакан  водки  и  поднес  к'губам  жены.
 —  Что  вы  делаете?  —  спросил  Ганс.
 —  Это  ее  успокоит.  Она  сумасшедшая.
 Кристина  сопротивлялась  и  отталкивала  стакан.
 г-  Помогите  мне,  —  обратился  Август  к  Бахману.
 —  Прошу  вас,  выпейте,  вам  будет  лучше,  —  сказал
Бахман.  —  Никто  об  этом  не  уэнает.  Полковник  тоже.  Я
вам  обещаю.
 Кристина  беспомощно  развела  руками,  потом  взяла  ста¬
кан  и  выпила.
 Мужчины  отнесли  ее  в  спальню.  Август  смочил  водой
полотенце  и  вытер  ей  лицо.
 —  Чувствуешь?  —  спросила  она.  —-  Опять  этот  про¬
тивный  запах  одеколона.
 Через  минуту  Кристина  уснула.  Август  и  Ганс  вышли
в  другую  комнату.
 —  Генрих  появился  в  начале  апреля,  —  сказал  Ав¬
густ.  —  Он  был  болен.  Конечно  же,  бежал  с  фронта.  Для
нас  это  был  шок,  мы  не  энали,  что  делать.  Передать  его
властям  не  могли,  он  был  в  тяжелом  состоянии.  Спрятали
его  в  подвале.  Месяц  назад,  неизвестно  каким  образом,  он
сбежал.
 —  Где  он  сейчас?  —  спросил  Бахман.
 —  Не  знаю.  Прислал  несколько  писем  с  угрозами.  Крп-
 294

стина  не  смогла  этого  пережить,  психически  заболела,  а
Генрих  нас  ненавидит,  потому  что  мы  его  считаем  предате¬
лем.
 —  И  вы  не  отдали  его  властям...
 —  Как  бы  это  выглядело  —  сын  Витгенштейнов  —  пре¬
датель?  Ведь  он  посмертно  награжден...
 —  Можно  было  бы  отправить  его  тайно  в  Германию,  а
там  он  ответил  бы  перед  судом.  Все  это  опишите,  —  прика-
вал  Ганс.
 —  А  это  обязательно?
 —  Обязательно,  —  категорически  подтвердил  Бахман.
 Август  дрожащей  рукой  начал  писать.  Закончив,  отдал
 бумагу  Гансу,  который,  прочитав  донесение,  спрятал  его  в
карман  и  молча  вышел  из  комнаты.
 Август  сидел  задумавшись,  на  душе  было  пусто.  К  го¬
стям  он  не  вернулся,  так  и  уснул  в  кресле.
 Проснулся  под  утро.  Лучи  восходящего  солнца  медлен¬
но  наполняли  комнату.  Несмотря  на  раннее  утро,  во  двор¬
це  никто  не  спал.  Неожиданно  в  комнату  вошел  Ганс.  Он
был  необычно  взволнован.
 —  Вы  знаете,  что  случилось?!  —  прямо  с  порога  спро¬
сил  он.  —  Сегодня  на  рассвете  русские  с  севера,  а  англича¬
не  с  юга  вступили  в  Иран.  Черт  возьми!  Упредили  нас.  Мы
проиграли  битву,  но  это  не  означает,  что  мы  проиграли
войну.  Вы  и  дальше  продолжайте  вести  предприятие,  как
будто  ничего  не  случилось.  А  я  буду  у  вас  работать  как  слу¬
жащий.  Теперь  мы  должны  использовать  вашего  сына  как
козырь.  Теперь  вы  —  антифашисты.  Прятали  его.  Он  мо¬
жет  вернуться,  его  дезертирство  уже  не  считается  преступ¬
лением.  Вот  ваше  признание,  —  сказал  Ганс  и  порвал  на¬
писанную  Августом  бумагу  на  мелкие  кусочки.
 —  А  дневник?  —  спросил  Август  и  внимательно  посмот¬
рел  прямо  в  глаза  Гансу.
 —  Дневник  лежит  в  ящике  моего  письменного  стола.
Позже  я  его  вам  принесу.  А  сейчас,  будьте  добры,  выслу¬
шайте  меня:  нам  нужно  спрятать  полковника,  пока  мы  не
сможем  скрытно  и  безопасно  для  жизни  вывезти  его  от¬
сюда.
 —  Зачем  его  прятать?  Ведь  наше  государство  официаль¬
но  поддерживает  дипломатические  отношения  с  Ираном,
ответил  Август,  делая  вид,  что  не  понимает  ситуации.
 Бахман  возмутился:
 —  Проснитесь  наконец!  В  данный  момент  наш  враг  ок¬
купирует  все  Иранское  государство.  Они  открыли  наши
 295

карты.  Вы  поштмчете?  Говорите,  гтэ  мы  можем  быстро
спрягать  нашего  друга?
 Август  беспомощно  посмотрел  ва  Ганса.
 —  Может,  в  подвале,  там,  где  прятался  Генрих?
 —  Эго  хорошая  мысль,  но  об  этом  никто  не  должен
знать,  прислуга  тоже  —  они  ведь  работали  на  эту  прокля¬
тую  «Митру».
 —  Хорошо,  пойду  посмотрю.  —  Август  быстро  вышел  из
комнаты.
 Ганс  ждал  с  нетерпением.  Включил  радио,  хотел  пой¬
мать  нужную  волну  и  послушать  последние  известия,  но
был  настолько  возбужден,  что  ничего  не  смог  сделать.  «На¬
верное,  русские  или  англичане  забивают»,  —  подумал  он.
Вскоре  вернулся  Август.
 —  Мы  можем  отвести  его  туда.
 Ганс  вышел  и  тут  же  вернулся  с  перепуганным  на¬
смерть  полковником,  которого  они  сразу  повели  в  укры¬
тие.
 —  Что  делать  с  вашими  людьми,  которые  работают  на
моей  фабрике?  —  спросил  Август.
 —  Они  были  приняты  официально,  значит,  должны  ра¬
ботать  и  дальше.  Я  считаю,  что  им  у  вас  ничего  не  угро¬
жает.
 —  Это  вы  так  думаете,  но...
 —  Но  что?  —  спросил  обеспокоенно  Ганс.
 Август  не  ответил,  подошел  к  письменному  столу,  соб¬
рал  книги,  эаписи  о  месторождениях  нефти,  аккуратно  уло¬
жил  их  в  чемодан.  В  этот  момент  в  комнату  вошел  началь¬
ник  красильного  цеха.  Видимо,  он  хотел  сообщить  что-то
важное,  но  Август  не  дал  ему  сказать  ни  слова:
 —  Возьмите  этот  чемодан  и  спрячьте,  прислуге  прика¬
жите  снять  все  портреты  Гитлера  и  макет  с  барельефом  Ген¬
риха.  Все  это  нужно  хорошо  спрятать.  Действуйте  быстро,
мы  не  должны  терять  времени.
 Август  не  заметил,  как  Бахман  вышел  из  комнаты.  Он
пошел  в  его  апартаменты,  но  и  там  его  не  было.  Тогда  Ав¬
густ  сам  достал  из  письменного  стола  дневник  Генриха.  Он
впервые  держал  его  в  руках.  Потом  он  вернулся  к  себе,
спрятал  тетрадь  в  ящик  своего  письменного  стола  и  закрыл
его  на  ключ.  И  только  после  этого  сел  и  спокойно  закурил
папиросу.  Вернувшийся  Ганс  бессильно  упал  в  кресло.
 —  Столько  труда,  столько  надежд  —  и  все  лопнуло  в
течение  часа,  —  говорил  он  сам  себе.  Затем  добавил:  —
Вы  энаете,  что  эта  армия  сопротивлялась  всего  несколько
десятков  минут?  Сопротивлялась!  Это  не  было  сопротивле¬
 296

нием,  иранские  солдаты  просто  разошлись  по  домни.  Вы
можете  себе  представить,  что  мы  с  такой  армией  собирались
победить  Россию!
 Август  внимательно  слушал  жалобы  Бахмана,  наконец
спросил:
 —  А  что  происходит  сейчас?
 —  Точно  не  знаю,  но  радиостанции  наших  противни¬
ков  передают,  что  русские  и  англичане  приближаются  к
Тегерану.
 —  А  шах?
 —  Иранское  правительство  бессильно,  а  нас  ошеломила
внезапность.  Что  могли  сделать  несколько  тысяч  даже  хо¬
рошо  обученных  «бранденбуржцев»  против  дивизий  регуляр¬
ных  русских  и  британских  армий?  Два  месяца  назад  мы
могли  бы  молниеносно  провести  операцию  «Амина»,  сверг¬
нуть  шаха  и  создать  новое  правительство  в  Иране,  которое
официально  попросило  бы  военную  помощь  у  третьего  рей¬
ха.  Полковник  прав:  мы  упустили  момент...
 —  Когда  вы  заберете  отсюда  полковника?  —  прервал
его  Август.
 —  Посмотрим,  когда  все  уляжется,  —  уклончиво  отве¬
тил  Бахман.  —  Думаю,  что  еще  не  все  потеряно,  но  сейчас
только  вооруженная  интервенция  извне  могла  бы  переве¬
сить  чашу  весов  в  нашу  пользу.
 В  комнату  вошел  человек  Бахмана,  хотел  что-то  ска¬
зать,  но  только  вопросительно  посмотрел  на  Августа.  Бах¬
ман  вышел  с  ним,  а  Август  направился  в  спальню  к  Кри¬
стине.  Она  все  еще  спала.  Он  прикрыл  жену  одеялом  и
вдруг  почувствовал  сильную  усталость,  сел  в  кресло  и  за¬
дремал.  Разбудил  его  голос  Наргис:
 —  Пришли  какие-то  люди,  наверное  к  вам.
 Август  поправид  галстук  и  пиджак  и  пошел  в  гости¬
ную,  где  его  ожидали  офицеры  в  английских  мундирах.
Среди  них  был  и  Вильям.
 —  Господин*  Август  Витгенштейн?
 —  Да.
 —  Знаете  ли  вы,  что  произошло  в  этом  государстве?
 —  Да,  да,  —  ответил  Август,  стараясь  выиграть  вре¬
мя.  —  Слышал  по  радио.
 —  Догадываетесь  ли  вы,  что  нас  привело  сюда?
 —  Не  очень...
 —  Ваш  дом  был  резиденцией  гитлеровского  абвера.
Именно  агенты  абвера  готовили  фашистский  переворот  в
Иране.  Они  хотели  превратить  это  государство  в  базу,  с
которой  намеревались  напасть  на  Великобританию,  Индию
 297

и  Советский  Союз.  И  поэтому  мы  здесь,  у  вас,  —  подчер¬
кивая  каждое  слово,  объяснил  Вильям.
 —  Это  неверно,  что  мой  дом...  —  начал  оправдываться
Август.
 Вильям  не  дал  ему  договорить:
 —  Прошу  меня  не  прерывать!  На  вашей  фабрике  нахо¬
дится  целый  арсенал  оружия,  которое,  к  счастью,  не  успели
использовать.  А  в  вашей  резиденции  и  сейчас  спрятана  пе¬
редающая  радиостанция.  В  апартаментах  Ганса  Бахмана
мы  нашли  шифры  и  другие  компрометирующие  его  матери¬
алы.  Насколько  нам  известно,  он  является  вашим  сообщни¬
ком.  Господин  Витгенштейн,  мы  уже  давно  внаем  о  деятель¬
ности  абвера  в  вашем  доме.  Знаем  все:  когда  проводились
совещания,  кто  в  них  участвовал  и  какие  здесь  разрабаты¬
вались  планы.  У  нас  даже  есть  микрофильмы  со  шпион¬
скими  инструкциями,  которые  именно  сюда  прибывали  из
Берлина,  и  хорошо  внаем,  какие  задачи  исполнял  господин
Бахман  и  его  сообщники.  И  поэтому  ваш  квартиросъемщик
уже  арестован.
 Август  с  тревогой  смотрел  на  человека,  который  лучше
хозяина  внал,  что  происходит  у  него  в  доме.  И  он  решил
пойти  ва-банк.
 —  Откуда  я  мог  знать?  Действительно,  Бахман  вдесь
проживал,  но  мне  не  доверял.  Знаете  ли  вы,  что  я  сам  стал
жертвой  таких  людей,  как  он?  Наша  семья  сохраняет  ста¬
рые  монархические  традиции  и  никогда  не  занималась  по¬
литикой.  Барон  Карл,  мой  брат,  и  я  были  противниками
Гитлера.  Ганс  использовал  мою  доверчивость,  к  тому  же
хорошо  работал  на  нашей  фабрике.  Надо  сказать,  в  послед¬
нее  время  я  заметил,  будто  он  что-то  скрывал  от  меня.  К
сожалению,  я  не  мог  потребовать  от  него  отчета,  так  как
мой  сын  бежал  с  фронта  —  не  хотел  участвовать  в  этой
бессмысленной  войне  —  и  мы  с  женой  прятали  его  в  под¬
вале.  Мы  постоянно  жили  в  напряжении,  жена  сошла  с
ума,  а  сын  месяц  назад  уехал,  чтобы  спрятаться  от  фаши¬
стов.  И  в  данный  момент  я  не  энаю,  где  он  находится,  мо¬
жет  быть,  теперь  вернется.  Могу  вам  предоставить  доказа¬
тельства...  —  Август  подошел  к  письменному  столу  и  до¬
стал  дневник  Генриха.  —  Прошу  посмотреть,  это  хроноло¬
гический  документ,  мой  сын  все  вдесь  описал.
 Вильям  быстро  просмотрел  тетрадь,  затем  спросил:
 —  В  вашем  доме  вчера  находился  один  из  руководящих
офицеров  абвера.  Где  он  сейчас?
 Август  немедленно  ответил:
 —  Ирония  судьбы,  но  он  находится  там,  где  раныпо
 298

прятался  мой  сын.  Укрыл  его  там  Ганс.  Пожалуйста,  могу
ьас  туда  отвести.
 Август  вышел  из  комнаты,  за  ним  офицеры.  Они  пошли
прямо  в  подвал,  где  и  был  арестован  полковник.
 На  площади  перед  дворцом  стояло  несколько  грузовых
машин,  возле  них  индийские  солдаты  в  английских  мунди¬
рах.  Они  выносили  из  апартаментов  Бахмана  его  докумен¬
ты  и  материалы.  В  одной  машине  сидели  арестованные  —
подчиненные  Ганса,  среди  них  немецкие  «специалисты»  с
фабрики  ковров  Витгенштейнов.  Спустя  какое-то  время  к
ним  привели  и  Ганса.  Вильям  разрешил  ему  переодеться.
Когда  Бахман  проходил  мимо  Августа,  он  бросил  ему:
 —  Ничтожество!
 —  Все  мы  были  и  являемся  ничтожествами,  —  ответил
Август.  —  Это  только  в  твоем  воображении  мы  были  ве¬
ликими  людьми...
 —  Помни,  мы  сюда  еще  вернемся,  —  ответил  Ганс  по-
немецки.  —  И  скоро...  Знаешь,  что  ожидает  предателей?..  —
Он  хотел  еще  что-то  сказать,  но  не  успел,  солдат  втолкнул
его  в  машину.
 —  Пока  вы  остаетесь  на  свободе,  но  ваша  судьба  зави¬
сит  только  от  вас  и  вашего  поведения,  —  сказал  Вильям
Августу.  —  Советую  выбросить  из  головы  планы  о  нефти.
Думаю,  мы  поняли  друг  друга.  Еще  один  вопрос:  нет  ли  у
вас  каких-либо  сведений  о  судьбе  жены  Бахмана?  Он  ска¬
зал  мне,  что  две  недели  назад  она  вышла  из  дома  и  с  тех
пор  не  вернулась.
 —  Я  ничего  не  знаю  об  этом.  Если  что-то  узнаю,  немед¬
ленно  вам  сообщу,  —  угодливо  заверил  Август.
 —  Хорошо.  Вот  моя  визитная  карточка.  До  свидания.
 Вильям  сел  в  машину.
 —  До  свидания,  большое  спасибо.
 Военные  грузовики  двинулись  от  дворца.  Август  вернул¬
ся  домой.  Здесь  была  гнетущая  тишина.  Слуга  вместо  порт¬
рета  фюрера  повесил  любимый  бароном  Карлом  портрет
Вильгельма  Вто'рого.  Дом  опять  стал  прежним.  Только  в
апартаментах  Ганса  Бахмана  после  обыска  царил  полный
хаос.
 Зазвонил  телефон.  Август  поднял  трубку,  но  никто  не
ответил.  Неожиданно  он  заметил  сидящего  в  своей  инвалид¬
ной  коляске  Карла,  который  смотрел  на  него  пустым  взгля¬
дом.
 —  Видишь,  —  сказал  Август  брату,  —  я  никто,  но  жиг
ву...  —  Глубоко  затянулся  папиросой,  по  тут  же  погасил
ее  дрожащими  руками.
 299

*  *  *
 Обстановка  военного  положения  не  коснулась  только
госпиталя.  Доктор  Иоахим  в  своем  кабинете  ожидал  следу¬
ющего  известия  по  радио,  когда  к  нему  вошла  Наргис,  дер¬
жа  в  руках  газету.
 —  Посмотрите,  пожалуйста!  Вот  «Мардом-э  вэдд-э  фа¬
шист»,  орган  партии  «Тудэ»,  —  произнесла  она  с  гордо¬
стью.  —  Наконец-то,  после  долгих  лет,  наши  коммунисты
имеют  свою  газету.
 Иоахим  посмотрел  на  первую  страницу  и  воскликнул:
 —  Это  невероятно!  Пишут,  что  Хольтус  арестован  и
бежал  из  тюрьмы!  Да,  бежал  вместе  с  женой.  Значит,  они
имеют  своих  людей  в  полиции  и  в  армии!
 —  Удивительно,  если  бы  не  имели,  —  ответила  девуш¬
ка.  —  Но  потихоньку  их  будет  все  меньше  и  меньше...  На¬
конец-то  все  меняется.  Тысячи  людей  выходят  из  тюрем.  По¬
бегу  поздравить  отца  и  Ореша.
 —  Я  подвезу  тебя.  *■»
 —  Но  господин  Август  просил  вас  заглянуть  к  госпоже
Кристине.  Плохо  с  ней,  господин  доктор.
 —  Хорошо,  но  сначала  отвезу  тебя.
 Доктор  Иоахим  и  Наргис  поехали  в  сторону  центральной
тюрьмы,  находившейся  в  предместье  Шираза.
 —  Генрих  знает  об  этой  ситуации?  —  спросил  Иоахим.
 —  Откуда?!
 •—  Уже  прошел  месяц...
 •—  Это  не  имеет  значения,  они  годами  не  знают,  что
происходит  в  мире,  живут  собственной  жизнью  свободных
людей.  Постараюсь  связаться  с  госпожой  Ширин  и  с  ним.
 —  Думаю,  что  сейчас  они  смогут  вернуться  и  жить
эдесь  легально,  —  подтвердил  доктор.  —  Они  должны  за¬
няться  фабрикой,  тогда  и  твое  положение  будет  другим.
Больше  всего  они  должны  быть  благодарны  тебе.
 —  Что  там  я!  —  сказала  Наргис.—  Вот  мы  и  приехали.
 Возле  тюремной  ограды  собралась  огромная  толпа.  Это
 напоминало  митинг.  Слышны  были  веселые  разговоры.  Кто-
то  бил  в  тамбурин  1,  люди  пели,  никто  не  скрывал  радости.
Наргис  искала  свою  мать  и  накопец  нашла  ее  в  толпе.  Иоа¬
хим  услышал,  что  какой-то  мужчина  сказал  хриплым  го¬
лосом:
 —  Англичане  изгнали  из  государства  Реза-шаха.
 1  Тамбурин  —  двусторонний  малый  барабан  продолговатой
формы,
 300

—  Когда-то  вознесли  его  на  трон,  а  сейчас  сами  нагна¬
ли...  —  сказал  кто-то  в  толпе.
 Доктор  посмотрел  на  часы.  Толпа  двигалась,  как  волны.
Открыли  тюремные  ворота.  Каждый  искал  своих  близких.
Среди  толпы  Наргис  нашла  своего  отца  и  любимого.  Толь¬
ко  тогда  Иоахим  сел  в  машину  и  через  полчаса  был  уже
у  Витгенштейнов.  Дверь  открыл  Август.
 —  Как  себя  чувствует  больная?  —  спросил  доктор.
 —  Живет  в  своем  выдуманном  мире,  даже  не  заметила,
что  произошло.
 —  Вы  сказали  ей,  что  случилось?  И  что  Генрих  вер«
нется?  Сейчас  он  может  спокойно  возвращаться.
 —  Вы  так  думаете?
 —  Конечно!  Ведь  вы  же  хотели,  чтобы  он  вернулся  и
помогал  вам  на  фабрике.
 —  Да,  да,  —  повторил  машинально  Август  и  спро¬
сил:  —  Что  вы  обо  всем  этом  думаете?
 —  Разве  вы  не  знаете,  что  шах  отрекся  от  престола  в
пользу  своего  сына,  а  его  самого  выслали  в  Южную  Афри¬
ку?  Иран  присоединился  к  антифашистской  коалиции.  Се¬
годня  только  о  том  и  говорят,  что  это  —  мост  победы.
 —  Мост  победы?  —  удивился  Август.
 —  Да,  ведь  оружие  с  Запада  на  советский  фронт  теперь
доставляется  через  Иран.
 —  Как  вы  думаете,  что  будет  после  войны?
 —  Лучше  бы  ее  совсем  не  было,  —  ответил  с  глубокой
убежденностью  Иоахим.  Вдруг  все  услышали  голос  Кри¬
стины:
 —  Убирайся!  Убирайся!  Все  притворяешься  инвалидом,
но  ты  попросту  шпионишь.  Думаешь,  не  знаю?  Я  все  знаю!
 Август  и  Иоахим  быстро  подошли  к  ней.  Она  стояла  да
террасе  и  пробовала  сбросить  вниз  инвалидную  коляску
вместе  с  Карлом.  Мужчины  с  трудом  увели  ее  в  комнату.
 —  Уходите!  Уходите!!!  —  кричала  женщина.  —  Он
только  что  встал  и  хотел  бежать.  Вы  видели?  Все  говорят,
что  я  вру.  Ведь  этот  проклятый  Карл,  он  только  притворя¬
ется  инвалидом...  Это  враг!
 Доктор  Иоахим  сделал  ей  укол.  Кристина  еще  некоторое
время  повторяла  одно  и  то  же,  потом  наконец  уснула.
 —  Помешалась  на  том,  будто  Карл  выпустил  Генриха,—
объяснил  Август.
 —  Да,  —  ответил  Иоахим,  —  человек  —  это  удивитель¬
ный  механизм,  который  можно  легко  испортить  даже  тог¬
да,  когда  он  принадлежит  к  германской  расе.  Я  позвонил  в
психиатрическую  больницу,  сейчас  ва  ней  приедут.
 301

—  Вы  думярте,  это  поможет?  Карл  также  был  в  госпи¬
тале...
 —  Но  ведь  вашу  жену  не  укусила  змея?
 —  Да,  да.  Вы  правы.  Я  так  устал,  что  не  владею  со¬
бой.  —  Говоря  это,  Август  посмотрел  на  Карла,  который
сидел  в  своей  инвалидной  коляске  и  с  непонятной  улыбкой
на  лице  смотрел  нустыми  глазами  вдаль.
 —  Завидую  ему  сейчас,  искренне  вавидую,  —  сказал  Ав¬
густ.
 Ко  дворцу  подъехала  карета  «скорой  помощи».  Кристи¬
на  все  еще  спала.  Два  санитара  положили  ее  на  носилки  и
унесли  в  машину.  Доктор  остался  во  дворце,  взял  коляску  и
вывез  Карла  фон  Витгенштейна  в  сад,  туда,  куда  обычно  вы¬
возила  отца  на  прогулку  Маргит.  Кругом  царила  тишина.
Солнце,  изменив  немного  свою  окраску,  медленно  клонилось
к  западу.  Доктор  Иоахим  аадумался  и  долго  смотрел  на
Карла.
 —  Твой  брат  тебе  завидует.  Видишь,  в  какое  время  мы
живем,  —  тихо  сказал  он  и  платком  вытер  слюну,  вытекаю¬
щую  изо  рта  парализованного.  В  это  время  до  него  донесся
какой-то  монотонный  голос.  На  крыше  стоящего  рядом  зда¬
ния  старый  человек  смотрел  на  заходящее  солнце,  монотон¬
ным  голосом  читал  молитву:
 —  ...Сначала  был  Зурван.  Все  было  для  него,  ион  был
всем.  Некончающимся  временем  и  некончающимся  прост¬
ранством.  Зурван  ждал  наследника  и  решил  назвать  его
Агурмаздой,  и  также  думал  подарить  ему  все  хорошее:  ум,
радость  и  свет.  Потом  решил  сотворить  второго  —  Агра-
мана,  который  должен  был  стать  тьмой  и  злом.  А  первым
родился  Агриман,  полный  ненависти,  темноты  и  зла.  Агурма-
зда  родился  вторым,  красивый,  светлый  и  добрый.  И  началась
борьба  Добра  со  Злом.  Но  на  свете  есть  не  только  Добро  и  Зло.
Есть  и  бог  Митра,  который  разрешает  подняться  выше  Доб¬
ра  и  Зла  и  соединяет  их  в  Любовь.  Митра  посредничает
между  Светом  и  Тьмой,  является  владыкой  рассвета  и  за¬
ката.  Митра,  разгоняющий  темноту,  направь  солнце  на  не¬
босклон.
 Под  твоей  охраной  нусть  солнце  неустанно  обозначает
ритм  наших  дней  и  лет...

СОДЕРЖАНИЕ
 Стр,
 Краткое  вступление  . 	е 	« 	3
 Резиденция 	 • 	4
 Запах  нефти   	........ 	31
 Ширин   	  45
 Соперники 	62
 Генрих  	 80
 Пустыня  , 	§ 	• 	95
 Пятно  на  фамильной 	чести  ......... 	108
 Змеи   	121
 Возвращение 	  * 	139
 Двойная  жизнь   	    163
 В  тени  гробницы  , 	  190
 Первое  предостережение 	  214
 Миссия   	  246
 Последняя  информация 	264

Рахнат  Кавех.  Пур,  Реняк  Мариан
МИ1РА
 Ойёйыгш
 Редактор  литературный  Е.  Г.  Семвляк
Художественный  редактор  Г.  А,  Тихомирова
Технический  редактор  М.  В,  Федорова,
 Корректор  В.  М.  Трусова
ИБ  №  4009
 Сдэь~в  в  набор  02.04.90.  Подписано  в  осчатв  06.09.90*
 Формат  84x108/«я.  Бумаге  тип.  №  2.  Гарв.  обыкв.  нов*
 Печать  высокая.  П*ч.  я.  94%.  Уел.  веч.  л.  15,96.  Уел.  кр.-отъ.ЦД9*
Уч.-вад.  11,48.  Тирая/65  000  виз.  Изд.  №  10/4949.  Зав.  59,  Цевб'З  р,  АО;!*
 Воевиздат»  103160,  Москва,  К*  160.
 1-я  типография  Военизжата.
 Д03006,  Москва,  К-6,  проезд  Сквердова-Стапанева,  дои  6.