Автор: Захарова Г.Ф.
Теги: история япония китай востоковедение неоколониализм новейшая история маньчжурия
ISBN: 5-02-016466-6
Год: 1990
Похожие
Текст
ГФ Захарова
ПОЛИТИКА
ЯПОНИИ
МАНЬЧЖУРИИ
1932 • 194S
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Ордена Трудового Красного Знамени
Институт востоковедения
ГФ. Захарова
ПОЛИТИКА
ЯПОНИИ
В МАНЬЧЖУРИИ
1932 4945
Москва
"НАУКА"
Главная редакция восточной литературы
1990
ББК 63.3(5Кит.)+ 63.3(5Я)
338
Ответственный редактор
А.Н.ХОХЛОВ
Утверждено к печати
Институтом востоковедения
АН СССР
Захарова Г.Ф.
338 Политика Японии в Маньчжурии. 1931-1945. —М.:
Наука. Главная редакция восточной литературы,
1990. - 262 с.
ISBN 5-02-016466-6
Феномен последнего цинского императора, суть "Ве-
ликой восточно-азиатской сферы сопроцветания", идея
"расовой гармонии" стали составными частями прообраза
неоколониализма, рождавшегосяв практике японского им-
периализма на территории марионеточного государства
Маньчжоу-го. Автор предприняла одну из первых попыток
рассмотреть тему японской оккупации Северо-Восточного
Китая комплексно, показывая различные аспекты колони-
альной политики Японии под углом зрения ее политиче-
ских, экономических, военных и идеологических меро-
приятий. В научный оборот вводятся архивные документы,
оригинальные китайские и японские источники, материа-
лы прессы на западных и восточных языках.
_ 0503030000-067 4OQ QO q/ectx
3 "(Tl 3"(02)-90- 188-89 ББК 63.3(5Кит)+63.3(5Я)
ISBN 5-02-016466-6 ©Институт востоковедения АН СССР,
Института истории, археологии
и этнографии народов Дальнего
Востока АН СССР, 1990
© Г.Ф.Захарова. 1990
ВВЕДЕНИЕ
Захват Японией Маньчжурии в 1931 г. положил начало 14-
летнему господству японского милитаризма в этом регионе Ки-
тая. Политика, проводившаяся японскими властями на^оквулиро-
ванной территории, имела целью укрепить созданный ими режим
и его экономическую базу, подготовить военный и военно-эко-
номический плацдарм для осуществления своих агрессивных пла-
нов в отношении остальной территории Китая, Советского Союза
и Монголии.
Осмыслив колониальный опыт ведущих империалистических дер+
жав, а также собственный - на Тайване и в Корее, японское
правительство в 30-х годах XX в. решило, не отказываясь от
традиций колониализма, выработать новую форму колониального
управления оккупированной территорией и ее населением. Наи-
лучший вариант оформления агрессии в Маньчжурии оно усмотре-
ло в создании по японскому образцу марионеточного государст-
ва, внешне обладающего атрибутами конституционной монархии,
а фактически не имевшего ни силы, ни власти, ни тем более
веса в международных делах. Руководящие посты в центре и на
местах здесь были отданы "преданным" Японии лицам, дея-
тельностью которых через систему японских советников, ши-
роко представленных в государственном аппарате Маньчжоу-го,
руководил штаб Квантунской армии.
Для Японии Маньчжоу-го в известной степени явилось опыт-
ным полигоном, где опробировались новые методы колониально-
го порабощения населения захваченного района и хищнической
эксплуатации его сырьевых ресурсов, которые затем, в ходе
второ! мировой войны, использовались на территории оккупи-
рованных районов Китая и стран Юго-Восточной Азии. Это была
первая попытка японской военщины навязать народам Азиатско-
го континента "новую систему" управления с помощью моде-
ли "государства" - внешне, как было сказано выше, неза-
висимого и даже имевшего собственный государственный флаг,
а по существу мало отличавшегося от колоний старого типа.
В свое время В.И.Ленин следующим образом характеризовал
японскую колониальную политику: "Здесь соединение всех ме-
1-2 50 О
тодов царизма, всех новейших усовершенствований техники с
чисто азиатской системой пыток, с неслыханным зверством"
/13, с.61/. Думается, что эта характеристика не утратила
своего значения и для политики Японии в Маньчжурии в 30-40-е
годы.
Как известно, современные идеологи японского экспансио-
низма, пытаясь реабилитировать агрессивную политику Японии в
Азии в прошлые десятилетия, всячески стараются изобразить ее
"благодеянием" для азиатских народов, делают все возможное,
чтобы предать забвению то очевидное зло, которое чинила им
японская военщина. Столь же тенденциозный подход к рассмат-
риваемой нами теме порой демонстрирует и современная япон-
ская буржуазная историография, выполняя социальный заказ ми-
литаристских кругов, выступающих за пересмотр итогов второй
мировой войны.
Более четверти века назад Министерство просвещения Японии
рекомендовало авторам и издателям внести исправления в учеб-
ники по истории для школьников и студентов. Оно фактически
запретило прибегать к таким определениям, как "японская им-
периалистическая агрессия", "экспансионистская политика" и
др. Война, которую Япония вела с 19»! г., не должна была ха-
рактеризоваться как империалистическая /234, 1982, > 43,
с.26-27/.
В связи с этим проблема оценки событий недавней истории,
анализ форм и методов колониальной политики Японии в Маньч-
журии 30-40-х годов приобретает особую важность.
Необходимость научной постановки данного круга вопросов
вызывается и тем, что современная военно-политическая обста-
новка на Дальнем Востоке и в бассейне Тихого океана значи-
тельно усложнилась в связи с новыми устремлениями японских
монополий к укреплению своих экономических позиций в ряде
азиатских регионов. Более чем 40-летний период после второй
мировой войны отмечен явлениями, которые можно охарактеризо-
вать, с одной стороны, как восстановление позиций японских
монополий в мировом капиталистическом хозяйстве, а с другой -
как возрождение японского милитаризма под эгидой США. Возро-
див свою мощь за счет энергичных мер по внедрению новейших
достижений научно-технической мысли, японские монополии
вновь стали проявлять интерес к колониальным методам эксплу-
4
атации азиатских народов, претендуя на руководящую полити-
ческую роль в Азии. Экономическое наступление японского ка-
питала сопровождается активной идеологической обработкой
политических лидеров и населения азиатских стран, при этом
искусно маскируются его агрессивность и неоколониалистские
методы грабежа и эксплуатации путем придания экономическим
отношениям большей гибкости и "взаимной" заинтересованно-
сти. Военные руководители Японии вновь вытащили на свет
старую концепцию паназиатиэма, пытаясь с ее помощью создать
в районе Юго-Восточной..Азии, обновленный вариант "великой
восточноазиатской сферы совместного процветания".
Обращение к истории японской оккупации Маньчжурии позво-
ляет увидеть определенную преемственную связь между япон-
скими концепциями 30-40-х годов и современными доктринами
70-80-х годов, с помощью которых японские идеологи пытают-
ся создать своему государственно-монополистическому капи-
талу благоприятные условия для проникновения в экономику
соседних политически независимых государств на*Дальнем Во-
стоке и в Юго-Восточной Азии. Чтобы более ясно представить
себе эту связь, необходимо обратиться к научной разработке
данной проблемы в контексте истории политики Японии в
Маньчжурии, особенно же важно проанализировать характер
прояпонского режима в этом регионе и мероприятия донской
администрации, с помощью которых ей удалось мобилизовать
материальные и людские ресурсы Маньчжоу-го для превраще-
ния его территорий в военный плацдарм и базу для разверты-
вания войны в Китае, на Тихом океане и в Юго-Восточной
Азии.
Изучение этих и других вопросов позволит расширить пред-
ставления о формах и методах утверждения господства Японии
в Маньчжурии в сравнении с политикой других империалистиче-
ских держав на захваченных ими территориях в различные пе-
риоды истории, полнее выявить особенности политики япон-
ских милитаристов, которые, как показывают факты, уже
между двумя мировыми войнами использовали формы и методы
колониальной эксплуатации народов, присущие неоколониа-
лизму. Еще В.И.Ленин отмечал наметившуюся во внешней
политике империалистических держав в послеоктябрьский
период тенденцию к более гибким методам колониального
господства. Не случайно он писал о "необходимости неук-
1-3 50
5
лонного разъяснения и разоблачения перед самыми широки-
ми трудящимися массами всех, особенно же отсталых стран
того обмана, который систематически проводят империали-
стические державы, под видом создания политически неза-
висимых государств создающие вполне зависимые от них в
экономическом, финансовом, военном отношениях госу-
дарства" /И, с. 167/.
И наконец, исследование методов, к которым прибегали япон-
ские колонизаторы в целях закабаления Маньчжурии в годы ее
оккупации, актуально и поучительно в нынешних условиях. Оно
позволяет лучше и полнее представить политику некоторых ка-
питалистических держав на современном этапе. Как подчеркива-
ется в материалах ХХУП съезда КПСС, "система империализма
продолжает жить в значительной мере за счет ограбления раз-
вивающихся стран, их самой безжалостной эксплуатации. Бе
формы и методы меняются, но суть остается прежней" /Г7,с.Г7/.
Цель предлагаемой вниманию читателей монографии - воссоз-
дать достоверную картину колониальной политики Японий в отно-
шении Маньчжурии в 1931-1945 гг., выявить ее специфику .на
общем фоне традиционного колониализма. Для этого идеологиче-
ские, экономические и военные формы и методы колониальной
политики рассматриваются в комплексе с учетом целей и задач
японской военщины в различные периоды существования марио-
неточного государства, связанные с образованием М^ньчжоу-го
и укреплением прояпонского режима, длительной войной Японии
с Китаем, ее подготовкой к войне с Советским Союзом, а так-
же ее вооруженной борьбой со странами антигитлеровской коа-
лиции. Предлагаемая схема изложения позволяет, на наш
взгляд, полнее показать японскую колониальную экспансию в
процессе развития, в ходе изменений в стратегическом курсе
японских властей, совершенствования форм и методов господ-
ства на различных этапах существования марионеточного режи-
ма.
При комплексном рассмотрении всех этих проблем автор не
стремился к подробному изложению многих событий, поскольку
один из них выходит за рамки данной работы, а другие могут
быть предметом специального исследования. Так, антияпонское
движение на оккупированной территории рассматривается лишь в
той мере, в какой это необходимо для характеристики отдель-
ных мероприятий японских властей. За пределами данной работы
6
оказались также вопросы, характеризующие внутреннюю обстанов-
ку в Японии и Китае и требующие специального анализа.
Автор надеется, что данная работа поможет выявить не толь-
ко общие черты Маньчжоу-го, характеризующие это "государст-
во" как колонию в классическом смысле этого слова, но и при-
сущие ему особенности, которые были связаны со спецификой
японского империализма вообще и особенностями условий захва-
та и порабощения Маньчжурии Японией в частности.
Для понимания сущности японской колониальной политики
особенно ценными представляются высказывания В.ИЛенина об
империализме, наиболее полно изложенные в его работе "Импе-
риализм как высшая стадия капитализма" /5/. В ряде других
работ, таких, как "О праве наций на самоопределение* /4/,
"Империализм и раскол социализма" /7/, В.И.Ленин указал на
особенности формирования военно-феодального типа японскогг
империализма, его агрессивный характер. Отметив, что в самой
Азии условия для наиболее полного развития товарного произ-
водства, наиболее свободного, широкого и быстрого роста ка-
питализма создались только в Японии, В.И.Ленин особо подчер-
кивал: "Это государство буржуазное, а потому оно само стало
угнетать другие нации и порабощать колонии" /4, с.262/.
Материалы советских архивов и особенно Центрального госу-
дарственного архива Октябрьской революции, в фондах которо-
го представлены документы Международного военного трибунала
по делу главных японских преступников, а также судебного
процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обви-
няемых в подготовке и применении бактериологического оружия,
дают возможность вскрыть подлинные цели и характер политики
японского империализма, суть "нового порядка" в Азии^.
Источниками по теме исследования также явились официаль-
ные издания японского правительства, сборники законов и рас-
поряжений японской и марионеточной администрации в Северо-
Восточном Китае /27, -28, 29, 30/. Законодательные акты "О
наказании бунтовщиков", "Об охране общественного порядка",
"О печати", равно как "Уголовный кодекс" и "Инструкция о ком-
петентности судебно-полицейских чиновников", позволяют гово-
рить о многообразии и изощренности методов борьбы японских
властей с национально-освободительным движением.
Важную группу источников составили указы, заявления и по-
становления "правительственных"органов и японских оккупаци-
1-4 50
7
энных властей. Тексты этих документов публиковались в газете
"Маньчжурия дейли ныос" официоз Квантунской армии) /221/,
газете "Время" (орган российской эмиграции в Харбине) /215/,
журнале "Ориентал экономист" /251/, выражавшем настроения
японских деловых кругов, а также в других газетах и журналах
рассматриваемого периода на английском, японском и китайском
языках, издававшихся в Японии /243; 244; 248; 249/ и в Ки-
тае /218; 219; 220; 239; 252/.
В монографии использованы материалы Бюро исследований
компании "Мантэцу", занимавшегося сбором различных данных по
экономике Маньчжурии. Это учреждение было создано в 1908 г.
После первой мировой войны в связи с укреплением экономиче-
ских позиций Японии в.‘Маньчжурии сфера его деятельности зна-
чительно расширилась. После же образования Маньчжоу-го, ког-
да "появилась необходимость в более тщательном изучении ре-
сурсов и потенциальных возможностей нового государства в све-
те требований штаба Квантунской армии" /206, с.291--292/,
структура этого учреждения не только подверглась изменениям,
но и расширилась: филиалы Бюро исследований работали в То-
кио, Шанхае и Синьцзине, не только собирая материалы об эко-
номическом развитии Маньчжурии, но и изучая сведения о своих
китайских конкурентах и объектах возможного захвата.
К сожалению, значительная часть документов и материалов,
собранных различными филиалами Бюро исследований компании
"Мантэцу" и представляющих уникальные собрания ценных сведе-
ний по маньчжурской экономике в период японской оккупации,
была частично уничтожена японцами накануне капитуляции или
’потеряна в Харбине, Чанчуне (Синьцзине) и Дайрене в 1945-
1946 гг. В то же время часть важных документов, могущих про-
лить свет на различные аспекты японской политики в Маньчжу-
рии, была изъята американскими оккупационными властями /206,
с. 2/.
К числу сохранившихся до настоящего времени и используемых
в монографии публикаций Бюро исследований "Мантэцу" относят-
ся: "Доклады японской акционерной компании Мантэцу о "прог-
рессе в Маньчжурии" (см. /51; 52; 61/), "Ежегодник по эконо-
мическим проблемам Маньчжурии" /43/, "Экономический ежегод-
ник Маньчжурии" /44/, "Материалы о рабочей силе" /46/ и дру-
гие издания. Их составители старались особо отметить заслуги
японских монополий в развитии экономики Северо-Восточного Ки-
8
тая. Приведенные в публикациях данные о развитии добывающей
и обрабатывающей промышленности, стабилизации финансов, уве-
личения товарооборота колонии в торговле с Японией расцени-
ваются как благо для маньчжурской экономики. Составители, од-
нако, умолчали о хищнической эксплуатации японским монополи-
стическим капиталом естественных богатств Маньчжурии, о под-
готовке Японии к войне против СССР и Китая.
Широко использованы в данном исследовании и японские еже-
годники, изданные в Токио и Синьцзине /50; 53; 54; 55; 58; 59;
60/. В них содержится обширный фактический материал об япон-
ской оккупации Маньчжурии. В ежегодниках освещались вопросы,
касающиеся структуры центральных и местных органов власти, а
также экономических учреждений Маньчжоу-го, системы японско-
го государственного контроля над деятельностью марионеточных
властей, помещались публикации о государственном бюджете и
денежном обращении, внутренней и внешней торговле и т.д. В
приложениях к ежегодникам публиковались тексты договоров,
заключенных между Японией и Маньчжоу-го, приводилась инфор-
мация о других "дипломатических” акциях марионеточного го-
сударства.
Публикуемые в ежегодниках статистические данные и факти-
ческий материал с учетом их тенденциозности и порой предна-
меренной фальсификации с целью сокрытия колониального харак-
тера японской политики в Маньчжурии потребовали от автора
тщательной проверки по различным источникам, сопоставления
показателей и данных ежегодников с аналогичными данными,
опубликованными в советской и зарубежной научной статистике
и литературе по экономике, политике и идеологии.
Для анализа проблем колониальной экономики Маньчжоу-го
привлечены также китайские источники. После освобождения
Маньчжурии Исследовательская группа Комитета по распределе-
нию ресурсов Северо-Восточного Китая выпустила ряд сборников
под общим названием "Малая серия по экономике Северо-Восточ-
ного Китая": "Природные ресурсы и промышленность" /38; 39/,
"Сельское хозяйство" /35; 134/, "Торговля" /33/, "Денежное
обращение" /37/ и др. Составителям с помощью привлеченных
специалистов бывшей колониальной администрации удалось ото-
брать наиболее полные и достоверные статистические материалы.
Таблицы составлены по финансово-гстатистическим отчетам мини-
стерства промышленности, справочным материалам Центрального
9
банка Маньчжоу-го. Наибольшую ценность для исследования
представляют материалы о развитии промышленности, системе
финансов и кредита в Маньчжоу-го. Последние позволяют изу-
чить и оценить структуру бюджета, его доходную и расходную
части, источники финансирования военного производства, эмис-
сионную и кредитную функции Промышленного и Центрального бан-
ков Маньчжоу-го.
Автор стремился в полной мере использовать достижения со-
ветской науки в области изучения проблем колониальной поли-
тики японского империализма в Китае. Агрессия Японии в Мань-
чжурии нашла широкий отклик в советской исторической литера-
туре. Первые работы о вторжении Японии в северо-восточные
провинции Китая носили, как правило, публицистический харак-
тер. Авторы многочисленных статей, публиковавшихся в журна-
лах "Мировое хозяйство и мировая политика", "Пропагандист-
агитатор", "Большевик", "Интернациональный маяк", "Коммуни-
стический интернационал” и др., стремились ознакомить чита-
теля с характером оккупации Маньчжурии японскими агрессорами
и создании на ее территории военно-стратегического плацдарма
против Советского Союза и революционных сил Китая.
С 1934 г. стали появляться работы советских востоковедов -
Г.Н.Войтинского, А.Ленского, Н.Терентьева, Н.Федорова
/153; 131; 118/, которые в отличие от публицистических ста-
тей того времени носили исследовательский характер.
Особое место среди работ данного периода занимают труды
видного исследователя проблем Дальнего Востока В.Я.Аварина
(Аболтина) /62; 63/. В его трудах можно почерпнуть много
ценных сведений об экспансии японского империализма в Мань-
чжурии, о последствиях японского хозяйничанья для народного
хозяйства оккупированной территории, о месте, которое отво-
дилось этому региону в планах империалистов, о противоречиях
между Англией, США и Японией в борьбе за Китай, а также под-
держке Советским Союзом антиимпериалистического национально-
освободительного движения китайского народа.
Неоценимую помощь для автора монографии оказали работы
историка-китаеведа Г.С.Кара-Мурзы, известные под общим наз-
ванием "Новый порядок в Маньчжурии". Эти работы были изданы
в 1944 г. и ныне являются библиографической редкостью. Их
историографическая ценность в том, что в них суммирован зна-
10
читальный фактический материал, почерпнутый из японских и ки-
тайских источников, главным образом периодической печати, и
собранный историком на оккупированной территории. В опубли-
кованной им целой серии работ /95; 96; 97 и т.д./ автор де-
тально характеризует положение в Маньчжоу-го, особенно в пе-
риод войны на Тихом океане. События в этом регионе Китая он
рассматривает под утлом зрения японских мероприятий по соз-
данию и эксплуатации "колонии нового типа". Такой подход
объясняется тем, что значительный приток японского капитала
в производительные сферы хозяйства Маньчжурии создавали
предпосылки для ее промышленного развития и вел к изживанию
экономической отсталости региона. Основные выводы Г.С.Кара-
Мурзы о роли и месте Маньчжоу-го в материковой политике Япо-
нии, в стратегии завоевания господства в Азии убедительны и
выдержали проверку временем.
Если говорить в целом о работах, написанных в 30-40-е го-
ды, то в них содержится интересный материал и дана в основном
верная оценка политики Японии в Маньчжурии. Однако авторы пи-
сали "по следам событий", поэтому данный ими анализ не всег-
да был глубоким и исчерпывающим. Публикации того периода пре-
имущественно касаются строительства на территории Маньчжурии
военно-экономического комплекса для планируемой войны с Со-
ветским Союзом, но не исследуют социально-экономические, по-
литические и идеологические процессы, происходившие в тот пе-
риод в данном регионе. Это отчасти объясняется недостатком
материала: известно, что в период японской оккупации колони-
альные власти держали в строгом секрете данные экономическо-
го и политического развития Маньчжурии. Въезд же в Маньчжоу-
го иностранных журналистов был ограничен, но самое главное,
на наш взгляд, состояло в том, что исследователи того перио-
да не могли оценить происходившие в Маньчжурии события в ис-
торической ретроспективе.
В послевоенные годы советские историки продолжали разра-
ботку рассматриваемой нами проблемы. Не выделяя ее в качест-
ве объекта специального исследования, они рассматривали ее в
связи с изучением японского милитаризма, социально-экономи-
ческой политики гоминьдановского правительства в Китае, меж-
дународных отношений и внешней политики империалистических
держав на Дальнем Востоке.
Большую помощь автору при исследовании темы оказала рабо-
11
та М.И.Лукьяновой /120/, в которой анализируется деятельность
японских концернов, в том числе действовавших на территории
Маньчжурии. Одна из центральных проблем, исследуемых М.И.Лу-
кьяновой, - вопрос о роли государства в протекавших экономи-
ческих и политических процессах. Без государственного про-
текционизма и непосредственного участия в капиталовложениях
японской администрации, по ее мнению, не удалось бы обеспе-
чить сравнительно высокие темпы экономического развития
Маньчжурии. В.И.Ленин писал, что ддя экспорта капитала в от-
сталые страны нужны определенные предпосылки (см. /5, с.
360/). М.И.Лукьянова отмечает, что в Маньчжурии в 1941 г.
свыше 2/3 всего акционерного капитала приходилось на полу-
правительственные компании.
Из трудов советских историков 70-х годов весьма полезны-
ми оказались монография Б.Г.Сапожникова, особенно "Японо-ки-
тайская война и колониальная политика Японии в Китае 1937 -
1941" /142; 143; 144/. В ней рассмотрены политические,эконо-
мические, а также идеологические мероприятия японской адми-
нистрации, направленные на подчинение экономики оккупирован-
ной территории агрессивным планам Японии в начальный период
японо-китайской войны.
При рассмотрении социально-экономических проблем большую
теоретическую помощь оказали работы А.В.Меликсетова "Бюро-
кратический капитал в Китае. Экономическая политика гоминь-
дана и развитие государственного капитализма в 1927-1927 гг."
/125/ и "Социально-экономическая политика гоминьдана в Ки-
тае (1927-1949)"/126/. В них нашли дальнейшую разработку
концепции о "колонии промышленного типа", высказанные в свое
время Г.С.Кара-Мурзой, и роли государственно-монополистиче-
ского капитала в экономике Маньчжурии. А.В.Меликсетов осо-
бенно подчеркивает специфичность японской колониальной поли-
тики и справедливо приходит к заключению, что политика Япо-
нии в Маньчжурии - одйн из ранних примеров ее перехода к
неоколониализму.
Отдельные аспекты политики Японии в Маньчжурии рассматри-
ваются в монографии "Японский милитаризм. (Военно-историче-
ское исследование)" /161/, работах М.И.Сладковского /147/,
0.Борисова /71/, А.С.Савина /141/, А.М.Ледовского /117/ и
некоторых других.
12
При анализе внешнеполитической деятельности японского
правительства автор руководствовался главным образом кон-
цепцией международных отношений и внешней политики, данной
в трудах советских историков. В этой связи особенно следует
отметить вклад Д.И.Гольдберга /78; 79/, А.М.Дубинекого /82;
83/, Г.Н.Севостьянова /145; 146/, Л.Н.Кутакова /115/. Серь-
езного внимания заслуживает коллективная монография "Между-
народные отношения на Дальнем Востоке 1917-1945 гг." /124/,
а также цикл работ Е.М.Жукова /84; 85/, в которых помимо
конкретно-исторического материала содержится критический ана-
лиз апологетических концепций японских авторов по истории
внешней политики Японии.
Важное значение для освещения избранной темы имеют обоб-
щающие коллективные труды по истории Китая /89; 128/. В 12-
томной "Истории второй мировой войны" /88/ получили глубокое
освещение важнейшие вопросы агрессивной политики Японии в
Китае и странах Юго-Восточной Азии.
Анализируя японскую историографию 30-40-х годов, необхо-
димо отметить, что в это время в периодической печати появи-
лось значительное количество книг, брошюр и статей, которые
тенденциозно освещали цели японской экспансии на континенте
и вполне определенно были направлены на оправдание колони-
альной политики Японии в Маньчжурии. Большинство авторов до-
казывали, что Япония стимулировала развитие торговли, финан-
сов, промышленности, сельского хозяйства в Маньчжурии, в це-
лом приобщила ее население к "прогрессу" и это позволило
Маньчжоу-го стать "пионером в построении нового порядка в
Азии". "Коренное маньчжурское население, не имевшее до нас-
тоящего времени ни больниц, ни школ, ни удобных дорог, поль-
зовавшееся в своем труде допотопной сохой, приобщается к
современной общечеловеческой культуре и цивилизации" /65,
с.92/ - подобного рода рассуждения доминируют в работах Итии
Осаму /Г73/, Курихара Симмидзу /174/ и других японских авто-
ров.
Мало того, в своих трудах японские синологи формулировали
разного рода предложения, а иногда и "теорию" закономерно-
сти расширения японской империалистической экспансии в Китае
и Юго-Восточной Азии. Эта "теория" подкреплялась пропагандой
лозунгов "хакко ити у" ("восемь углов под одной крышей!") и
"Азия для азиатов". На этом основании доказывалась прогрес-
13
сивная роль деятельности японских монополий в Маньчжоу-го,
необходимость и целесообразность создания экономического
блока Япония - Китай - Маньчжоу-го, критиковалась политика
"западного колониализма", выпячивалась "освободительная мис-
сия" Японии в деле освобождения азиатских народов от "бело-
го" колониализма. Японский экономист Т.Кавай писал: "Япон-
ская экспансия на Азиатском континенте - неизбежный ход ис-
тории. Япония не желает ни завоеваний, ни территорий. Возь-
мем в качестве примера Маньчжоу-ди-го. Япония не осуществля-
ет там никакого национального неравенства. Она не угнетает и
не эксплуатирует никаких групп населения. Между Маньчжоу-ди-
го и Японией существуют отношения дружбы, взаимности и пол-
ного равенства" /197, с.6, 68/.
Аргументы других японских историков (например, С.Хироси,
К.Каваками) сводятся к традиционному утверждению о необхо-
димости присутствия японских войск в Маньчжурии для защиты
жизни и имущества японских подданных и делаемому отсюда вы-
воду о том, что действия Японии носят исключительно оборони-
тельный характер (см. /192а; 198/).
Следует отметить, что если в период японской оккупации
Маньчжурии зависимость японского китаеведения от колониаль-
ной политики Японии носила всесторонний характер, то в пос-
левоенный период такая зависимость не исчезла, но выступает
в завуалированной форме, что объясняется изменениями во
внутриполитической обстановке в стране. Современная историо-
графия представлена рядом работ, посвященных истории Маньч-
жоу-го. В частности, были опубликованы "История экономиче-
ского освоения Маньчжурии за 40 лет. 1905-1945“ /175/, "Офи-
циальная история Маньчжоу-го за десять лет" /177/. Основой
для первой работы послужили материалы бывшего президента
компании "Мантэцу", а с 1940 г. министра иностранных дел Япо-
нии Мацуока. В работе делается очевидная попытка доказать
позитивные результаты и "преимущества", которые принесла
японская оккупация Маньчжурии. Материалы для второй книги бы-
ли подготовлены еще в 1943 г., но опубликована она была лишь
в 1969 г. Поскольку ее редактор-составитель Татикава Масад-
эиро заявил, что книга подверглась "полной редакции" в со-
ответствии с духом времени, это обстоятельство дает нам ос-
нование принимать изложенные в ней оценки за современную
точку зрения японской историографии. Цель издания этой рабо-
14
ты, по мнению ее составителя, в том, чтобы "воскресить в па-
мяти все преданное забвению за четверть века" /Г77, с.9/. Во
всех указанных работах видно стремление оправдать агрессив-
ную войну Японии против китайского народа.
Для оправдания своей агрессивной политики современная
японская историография пытается переложить всю вину за нее
исключительно на японскую военщину, в основном на молодых
офицеров, которые якобы игнорировали инструкции правитель-
ства и "навязали" стране войну вопреки ее миролюбивым устре-
млениям. Характерна в этом отношении работа Садако Н.Огата
"Открытое неповиновение в Маньчжурии. Японская внешняя поли<-
тика-1931-1932" /207/.
Из работ японских прогрессивных историков особого внима-
ния заслуживает 5-томная "История войны на Тихом океане"
/87/, которая переведена на русский язык и вышла в СССР от-
дельным изданием в 1958 г. Работа написана на основе привле-
чения большого числа японских источников и содержит интерес-
ный материал о политике Японии в Маньчжурии. В работе осуж-
дается японская агрессия в Китае. Что же касается внешнепо-
литических оценок, то они зачастую неверны. Неправильно из-
лагается позиция СССР по вопросу об оказании помощи Китаю,
недооценивается антисоветская направленность политики США на
Дальнем Востоке.
В китайской историографии значительных специальных тру-
дов, в которых проблема японской экспансии в Северо-Восточ-
ном Китае нашла бы всестороннее освещение, нет. Из работ
30-х годов представляет интерес книга "Японский империализм
в оккупированных районах Китая" /163/, выпущенная издатель-
ством "Освобождение" (г.Яньань), в которой один из разделов
посвящен колониальной политике Японии в Маньчжоу-го. Работа
дает ясное представление о действиях японских захватчиков,
о позициях японского капитала; приводится также подсчет по-
терь, причиненных Китаю агрессией японского милитаризма.
Некоторый фактологический материал об аграрной политике
Японии в Маньчжурии автор почерпнул в статье китайского эко-
номиста Кун Цзинвэя "Агрессивная деятельность японского им-
периализма в области колонизационной политики в Северо-Вос-
точном Китае в 1931-1945 гг.", опубликованной в 1961 г.
/164а/.
Вопросы японской оккупации освещены в обобщающих трудах
15
по истории Китая. Среди них следует выделить "Новейшую исто-
рию Китая I9I9-I949 гг.", изданную в Харбине в 1980 г. /168/.
Китайские исследователи подробно описывают предысторию япон-
ской оккупации Маньчжурии, подвергают резкой критике полити-
ку капитуляции правительства Чан Кайши. В работе подчеркива-
ется полная зависимость марионеточного правительства от шта-
ба Квантунской армии, который и являлся "настоящим императо-
ром" Маньчжоу-го. На большом фактическом материале показаны
различные методы подавления антияпонского движения в коло-
нии, к которым прибегали японские оккупанты вместе с марио-
неточными войсками. В работе схематично рассматривается эко-
номическая агрессия Японии, ее цели и формы. Специальный
раздел посвящен антияпонской вооруженной борьбе. Китайским
авторам отчасти свойственно преувеличение размаха антияпон-
ского движения в Северо-Восточном Китае, которое, по их оцен-
кам, даже к 1945 г. представляло собой значительную силу,
хотя оно понесло тяжелые потери и к началу 40-х годов почти
сошло на нет. В работе не рассматривается роль Коминтерна и
интернациональная помощь Советского Союза движению народного
сопротивления на оккупированной территории.
В связи с 50-летием со дня основания марионеточного госу-
дарства в Китае по рассматриваемой нами проблеме появились
небольшие статьи, которые, однако, принципиально нового в ее
разработку не вносят /162; 165; 169/. Характерна в этом от-
ношении статья Цзе Сюеши "Об управлении в марионеточном го-
сударстве Маньчжоу-го" /165/. В статье сообщаются уже извест-
ные в научной литературе суждения о целях японской экономи-
ческой агрессии, государственно-монополистической сущности
экономического развития Маньчжурии, деятельности специальных
компаний.
В 1986 г. вышла в свет работа известного китайского эко-
номиста Кун Цзинвэя "Дунбэй цзинцзи ши" ("История экономики
Северо-Восточного Китая") /164/, в которой один раздел спе-
циально посвящен экономическому развитию Маньчжурии в годы
японского господства. Относительно данного периода автор при-
держивается следующей«периодизации: I93I-I9S7 гг. - формиро-
вание колониальной экономики Маньчжурии, 1937-1945 гг. -
ускоренное развитие.
Подобная работа с широким охватом всех аспектов экономики
16
Северо-Восточного Китая в исследуемый нами период в КНР ра-
нее не публиковалась. В самом начале Кун Цзинвэй пишет, что
исследованием экономики Дунбэя он стал заниматься с 1956 г.
и подготовка настоящей монографии стала возможной благодаря
ранее опубликованным им статьям (см., в частности, /164а/),
а также работе над архивными материалами, местными хроника-
ми и периодикой. Автор подчеркивает, что подготовка подоб-
ной работы потребовала много сил и времени, так как в китай-
ской историографии изучению экономики Северо-Восточного Ки-
тая, в том числе и периода 1931-1945 гг., не уделялось долж-
ного- внимания /164, с.1-2/.
Достоинство указанного труда прежде всего в том, что ис-
следование в нем проведено на большом и хорошо обработанном
статистическом материале, почерпнутом из архива концерна
"Мантэцу", опубликованных работ "Общества по изучению Тихо-
го океана" и "Общества по изучению экономики Мантэцу", а
также и японских изданий по экономике Маньчжоу-го. Автор
вводит в научный оборот много новых данных, позволяющих оце-
нить место национального капитала в экономике Маньчжоу-го,
итоги выполнения планов индустриального развития этого ре-
гиона и роль специальных компаний в эксплуатации природных
богатств оккупированной территории. На широком статистиче-
ском материале он показывает высокие темпы роста промышлен-
ности Маньчжурии в период японской оккупации, что в конеч-
ном счете было связано с изощренной эксплуатацией трудящего-
ся населения региона.
Что касается американской и западноевропейской литерату-
ры по исследуемой нами теме, отметим: агрессия Японии в
Маньчжурии усилила интерес историков, публицистов, общест-
венных деятелей этих стран к данной проблематике. Несмотря
на кажущуюся многочисленность работ, большинство из них объ-
единяет описание внутриполитической борьбы, которая велась в
западных странах по вопросам внешней политики в те годы. Как
известно, в ходе этой борьбы дебатировался вопрос о позиции
США и западноевропейских стран по отношению к японской окку-
пации Маньчжурии.
В 1938 г. с книгой "Япония в Китае" /185/ выступил Т.А.
Биссон. Один ее раздел посвящен исследованию колониальной
политики Японии в северо-восточных провинциях Китая. Автор
попытался с буржуазно-либеральных позиций дать объективный
2 50
17
анализ политики Японии. Интересен материал автора о числен-
ном соотношении японских и китайских чиновников в государст-
венном аппарате, деятельности прояпонской националистиче-
ской организации "Киовакай", мероприятиях в области образо-
вания. Автор пишет об ухудшении жизненного уровня населения,
"привилегией" которого был непосильный труд. Вместе с тем с
некоторыми выводами автора нельзя согласиться. I.А.Биссон
полагал, что Япония не добилась и не сможет добиться в буду-
щем реализации своих планов в области использования промыш-
ленного потенциала Маньчжурии в стратегических целях.
Наиболее полно история японской экспансии в Маньчжурии
изложена в работе известного английского историка Ф.Джонса
"Маньчжурия с 1931 г." /196/. В предисловии автор пишет: "В
1931 г. японские милитаристы захватили Маньчжурию и проде-
монстрировали изумленному миру новую..форму колониального уп-
равления. Они отказались от старых испытанных приемов коло-
ниального порабощения, которые использовались в XIX столе-
тии. Вместо этого они разыграли спектакль и создали чисто
марионеточное государство. Но японцы не ограничились этим.
Они развернули в широких масштабах пропаганду, стали инвес-
тировать огромные капиталы и приступили к осуществлению
грандиозной программы индустриализации и городского строи-
тельства, сочетая это с интенсивной эксплуатацией естествен-
ных богатств Маньчжурии" /196, с.16/.
Ф.Джонсу удалось показать, что политика Японии в Маньчжу-
рии явилась поиском новых форм эксплуатации подвластных тер-
риторий, Вместе с тем работа Ф.Джонса, написанная с буржуаз-
но-объективистских позиций, несмотря на целый ряд достоинств,
не дает правильного представления об истинных целях и моти-
вах колониальной политики Японии в Маньчжурии. Она не
вскрывает антисоветскую направленность этой политики и ста-
рается возложить ответственность за агрессию только на ко-
мандование Квантунской армии, "действенным орудием которого
был. террор". "При таких обстоятельствах, - пишет Ф.Джонс, -
новое правительство М.Сайто было вынуждено в июле 1932 г.
поддержать Квантунскую армию и пойти на формальное признание
Маньчжоу-го" /196, с.22/. В заключительной главе автор пыта-
ется исказить историческую правду об освобождении Маньчжурии
Советскими Вооруженными Силами. Ссылаясь на высказывания
иностранных корреспондентов, он всячески подчеркивает мысль
18
о том, что "русские внушали страх населению, которое испыты-
вало к ним большую неприязнь, чем в свое время к японцам.
Русские разрушили то, что было создано японцами" /196,с.225/.
Проблема экономического развития Маньчжурии в период
японского колониального господства, была исследована в рабо-
те буржуазного экономиста Р.Майерса. Это пока единственная
работа в американской и западноевропейской историографии, в
которой различные аспекты экономической политики Японии, ме-
роприятия колонизаторов по мобилизации материальных и люд-
ских ресурсов марионеточного государства на агрессивную вой-
ну получили широкое освещение. Книга базируется на большой
фактическом материале с привлечением японских источников.
Как пишет автор в предисловии, его главной задачей было изу-
чение экономического развития Маньчжурии в 1932-1945 гг.,
исследование тех изменений, которые происходили в промышлен-
ности и сельском хозяйстве в условиях японского господства.
"Только абстрагируясь от глубокого исследования политических
мероприятий японских властей и затрагивая их лишь в той ме-
ре, ъ какой это необходимо для раскрытия планов японской во-
енщины, можно было выполнить поставленную задачу" /206/. Так
формулирует автор свой подход к исследованию изучаемой темы.
Вопросы экономической экспансии японского империализма в
Манъчжоу-го также нашли отражение в работе буржуазных эконо-
мистов Аллена, Гордона, Пенроуза, Скумпетера "Индустриализа-
ция Японии и Маньчжоу-го. Население, стратегические ресурсы
и промышленность" /208/. Авторы рассматривают Маньчжурию
прежде всего с точки зрения ее экономических возможностей для
увеличения военного потенциала Японии. Подробно анализируя
развитие промышленности, авторы замалчивают тот факт, что
экономическая политика проводилась для развязывания новых
военных авантюр, в угоду правящим кругам, дзайбацу. Тем не
менее при соответствующем критическом подходе богатый факти-
ческий и статистический материал заслуживает внимания.
Из работ, вышедших в последние годы, интерес представляет
книга американского синолога А.Брэкмана "Последний император.
Драматическая история императора Китая, который стал комму-
стом" /186/. Книга основана на личных наблюдениях автора,ко-
торый продолжительное время работал журналистом на Дальнем
Востоке и присутствовал в качестве репортера на Токийском про-
цессе, где ему довелось видеть Пу И. Книга, несомненно, по-
2-2 50
19
лезна уже потому, что в ней содержится большой-фактический
материал о самом Пу И, "императоре" и человеке. Через призму
отношений Пу И с японцами можно судить о политике японских
оккупационных властей в Маньчжурии. Автор работы довольно
объективно излагает историю создания Маньчжоу-го, подчерки-
вает добровольный характер перехода Пу И на сторону японцев и
сотрудничества с ними. Лишь один вопрос, по мнению автора,
волновал Пу И: какой будет форма правления в создаваемом
японцами государстве - монархия или республика. "Если монар-
хия, я поеду", - заявил он Кэндзи Доихара во время его визи-
та к Пу И в Тяньцзинь /186, с.178/. Не раз экс-император об-
ращался к своим подданным, призывая поддерживать усилия Япо-
нии в войне, развязанной против китайского народа. А.Брэкман
пишет, что "китайцы.ненавидели Пу. И, объявили его военным
преступником, а в 1940 г. официально возвестили о его смерти"
/186, с.233/.
Интересны суждения автора о том, что японцы стремились
придать двору Пу И пышность и роскошь, свойственную настояще-
му императору. Из бюджета ежегодно выделялось 2,3 млн. юаней
на содержание императорского двора. А.Брэкман объективно рас-
крывает роль и значение Маньчжоу-го для Японии, которое ста-
ло "военным арсеналом, полигоном, где проходили подготовку не-
обученные контингенты японских войск, промышленной базой, ко-
торая в течение некоторого времени (до 1944 г. - Г.З.) не
подвергалась бомбардировкам" /186, с.245/.
Вместе с тем ряд выводов автора неверен. Более того,
А.Брэкман пытается убедить читателя в слабости позиций Со-
ветского Союза на Дальнем Востоке, который, "опаясась нападе-
ния как со стороны Германии, так и со стороны Японии, признал
де-факто марионеточный режим Пу И и стал осуществлять пассив-
ную политику невмешательства в отношении японо-китайской вой-
ны" /186, с.233-234/. Между тем известно, что Советский Союз
не признавал марионеточное государство Маньчжоу-го и дипло-
матических отношений между ними не существовало. Автор пыта-
ется принизить роль Советского Союза и в освобождении Маньч-
журии. Здесь налицо попытка приписать эту роль США, которые,
по словам А.Брэкмана, якобы в.1944 г. готовили наступление
на Японские острова. И именно по этой причине японское ко-
мандование в октябре 1944 г. вывело из Маньчжурии 750 тыс.
20
солдат для обороны страны. "Квантунская армия, таким обра-
зом, - пишет автор, - существовала лишь на бумаге. Распо-
лагая точными сведениями о численности японских войск, Ста-
лин согласился на вступление Советского Союза в войну про-
тив Японии с тем, чтобы вернуть те права, которые царская
Россия имела в Маньчжурии” /186, с.25С/.
Таким образом, история второй мировой войны продолжает
оставаться важным фронтом идеологической борьбы. Анализ ко-
лониальной политики Японии на примере марионеточного госу-
дарства Маньчжоу-го позволяет показать особую агрессивность
жестокость, а вместе с тем и изощренную демагогию японского
империализма, который являлся источником напряженности и
развязывания войны на Дальнем Востоке.
2-3 50
Глава I
УСТАНОВЛЕНИЕ ПРОЯПОНСКОГО РЕЖИМА В МАНЬЧЖУРИИ
(сентябрь 1931 г. - июнь 1937 г.)
Захват Маньчжурии и образование Маньчжоу-го
В конце 1929 г. в капиталистических странах разразился
небывалый по своей силе мировой экономический кризис, кото-
рый захватил и Японию. Выход из этого кризиса наиболее во-
инственные представители японских правящих кругов видели в
территориальной экспансии, которая мыслилась как глобальная
поэтапная операция, имевшая конечной целью гигантский пере-
дел мира в пользу японской империи Лидер буржуазно-помещи-
чьей партии Сэйюкай генерал Г.Танака сформулировал захватни-
ческую программу японского империализма в Китае еще в 1913 г.
В подготовленном им "Генеральном плане управления континен-
том и Маньчжурией" он с абсолютной бесцеремонностью заявил:
"Мы никогда не должны забывать тот исторический факт, что
наша страна израсходовала 2 млрд.иен и пролила кровь 230 тыс.
солдат за Южную Маньчжурию. Япония испытывает серьезный недо-
статок национальных ресурсов. Между тем богатства Южной
Маньчжурии неисчерпаемы. Достойно сожаления, что многие го-
сударственные деятели смотрят с пессимизмом на Японию как на
бедную страну и не предпринимают никаких позитивных шагов,
чтобы превратить бедную Японию в богатую страну. Единствен-
ный путь сделать Японию богатой и сильной - это использовать
ресурсы Китая. С этой точки зрения нет более лучшего средст-
ва, чем развитие неосвоенных богатств Маньчжурии и Монголии,
которые находятся в сфере влияния Японии" /184, с.307-308/,
Таким образом, первым шагом на пути реализации колониальных
устремлений Японии должен был стать захват Маньчжурии, кото-
рая позднее расценивалась лидерами Японии как трамплин для
массированного вторжения и быстрого завоевания всего Китая,
как важный исходный плацдарм для военных действий против Со-
ветского Союза и Монголии. Их давно привлекали огромные при-
родные ресурсы Маньчжурии, располагавшей достаточно емким
рынком для приложения монополистического капитала. Значи-
тельные людские ресурсы и важное военно-стратегическое поло-
22
женив региона как относительно Китая, так и СССР вселяли на-
дежду на возможность расширения японской экспансии не толь-
ко на Дальнем Востоке, но и в прилегающих районах.
Обладая исключительными правами на Ляодунском полуостро-
ве, отторгнутом у Китая в ходе русско-японской войны, япон-
ская военщина стремилась распространить свое влияние на всю
Маньчжурию. В.И.Ленин писал, что империализм стремится нару-
шить политическую независимость наций, "ибо при политической
аннексии экономическая часто удобнее, дешевле (легче подку-
пить чиновников, добиться концессии, провести выгодный закон
и пр.), сподручнее, спокойнее" /8, с.95/. Для полновластного
хозяйничанья на этой территории Япония стремилась к устано
влению политического безраздельного господства, вплоть до
аннексии Маньчжурии. В вышеупомянутом документе Г.Танака вы-
двигал различные практические меры для реализации этого пла-
на,и прежде всего требовал проведения целенаправленной поли-
тики в отношении Маньчжурии. Он предлагал объединить управ-
ленческие органы генерал-губернаторства Кореи и Квантунской
арендованной территории в единый политический орган для
контроля над Кореей и Маньчжурией. Все японские консульства
в Маньчжурии должны были находиться под его юрисдикцией,
японские подданные получить в Китае право на пользование
землей и проживание на всей территории Маньчжурии. Японский
генерал даже предлагал превратить Маньчжурию и Монголию в
"колонии-здравницы", поскольку, с его точки зрения, этому
благоприятствовали "свежий воздух и прекрасная природа"
/184, с.308-309/. Однако уже в этом документе он со всей се-
рьезностью предупреждал, что "китайцы - это люди, которые
больше всего боятся потерять свое лицо, в силу чего Япония
должна предоставить им номинальный суверенитет над террито-
рией Маньчжурии" /184, с.309/.
Вопрос об овладении Маньчжурией и Монголией был поставлен
в конце июня - начале июля 1927 г. на проходившей в Токио
так называемой Восточной конференции, в второй помимо пре-
мьер-министра Г.Танака принимали участие 22 специалиста по
вопросам японской политики в Китае. Среди них: генерал-гу-
бернатор Квантунской арендованной территории КодамаХидзо,
командующий Квантунской армией Муто Нобуёси, вице-министр
политических дел Мори Каку и др.
В инструктивном докладе Г.Танака относительно Маньчжурии
2-4 50 23
и Монголии было сказано: "Маньчжурия и Монголия, особенно
три северо-восточные провинции Китая, имеют жизненно важное
значение для Японии с точки зрения ее национальной обороны и
национального существования. В том случае, если политические
лидеры в Маньчжурии будут уважать специальные интересы Япо-
нии и предпринимать все усилия для стабилизации положения,
японское правительство будет оказывать им всяческую поддерж-
ку. В случае,, если специальные интересы Японии будут нару-
шаться, она примет решительные меры, чтобы оградить свои
права и интересы" /184, с.299-300/. Конференция, которая, по
словам японских историков, "предопределила неизбежность мань-
чжурского инцидента", выработала основное принципиальное ре-
шение "разрешить проблему Маньчжурии и Монголии вооруженным
путем" /181, с.242/. При этом выдвигалась идея создания на
территории Маньчжурии марионеточного государства.
Характерной чертой так называемой позитивной политики
Г.Танака явилась активная спекуляция на якобы особой анти-
коммунистической миссии Японии не только в Китае, но и во
всей Азии (см. /ИЗ, с.422/). Еще до сформирования кабинета
Г.Танака в феврале 1927 г. в Китай были посланы наиболее
влиятельные члены партии Сэйюкай Мори Каку, Ямамото Дзотаро
и Мапуока Иосука для "изучения ситуации на месте". По воз-
вращении эмиссары доложили Г.Танака о своих личных наблюде-
ниях. Точка зрения Мори Каку сводилась к следующему: "Чан
Кайши несомненно честный и надежный человек и несомненно
антикоммунист^ Однако коммунистическое влияние так глубоко
проникло в Китай, что даже Чан Кайши с трудом контролирует
членов собственной партии и что за активностью коммунистов в
Китае стоит сильная поддержка русских" /184, с.295/. Из это-
го делалось заключение: "Если Япония не предпримет ничего в
отношении этой опасной ситуации, угроза коммунистических сил
в Китае возрастет" /184, с.295/. Эту точку зрения поддержи-
вал и Ямамото Дзотаро, который заявил со всей определенно-
стью, что, "поскольку Япония потеряла на полях Маньчжурии
много своих соотечественников и истратила 2 млрд.иен, она
имеет больше прав определять будущее Маньчжурии, чем Китай"
/184, с.295/. Таким образом, Маньчжурия рассматривалась
японскими руководителями как "жизненная линия" Японии против
"русской экспансии". По их мнению, это была своего рода бу-
ферная зона, якобы защищавшая Японию и Китай от распростра-
нения идей коммунизма /184, с.219/.
24
В 1929 г. штабом Квантунской армии было созвано совеща-
ние, на котором в присутствии представителей монополий де-
тально рассматривался "План захвата Квантунской армиией
Маньчжурии и Монголии. Планом, в частности, предусматрива-
лись конкретные меры по захвату, управлению и экономической
эксплуатации Маньчжурии. Он был одобрен генеральным штабом
армии; на его основе военщина готовила мобилизационный план
отправки частей и соединений в распоряжение командующего
Квантунской армии.
К 1931 г. международная обстановка на Дальнем Востоке
складывалась довольно благоприятно для Японии. Ее основные
соперники - США и Англия переживали самый острый момент эко-
номического кризиса и всецело были заняты поисками выхода из
собственных экономических трудностей. Кризисные явления в
еще большей степени способствовали росту реакционных настро-
ений среди правящих кругов этих стран.
В Китае продолжалась междоусобная борьба военно-политиче-
ских группировок, в том числе внутри гоминьдана, грозившая
поставить страну на грань политической катастрофы. Большин-
ство членов гоминьдана считали своим главным врагом не япон-
ский империализм, а возглавляемые КПК революционные силы ки-
тайского народа. С июля 1931 г. гоминьдановцы предприняли
третий, самый крупный по масштабам поход против опорных баз,
находившихся под контролем КПК.
Отсутствие единства взглядов в правящих кругах Китая на-
глядно проявилось и в организации антияпонского бойкота
(июль 1931-1933 гг.). Казалось бы, эта патриотическая кампа-
ния должна была встретить поддержку гоминьдана, так как гоми-
ньдановское правительство выражало интересы китайской буржуа-
зии, стремившейся покончить с завильем иностранного капитала
в стране. Однако этого не случилось. В то время как крупная
шанхайская буржуазия развертывала кампанию бойкота японских
товаров, пропагандируя отечественную продукцию, лидер "реор-
ганизационистов’’ Ван Цзинвэй публично заявил в Гуанчжоу о
необходимости сотрудничества с Японией. Более того, в райо-
нах, контролируемых гуандун-гуансийскими милитаристами, эта
кампания была запрещена. Не удовлетворившись этим, Ван Цзин-
вэй для ведения секретных-переговоров с министром иностран-
ных дел Японии Сидэхара направил своего эмиссара Евгения Чэ-
на.
25
Бойкот не получил поддержки и в Северном Китае, который
находился под контролем войск Чжан Сюеляна. Чан Кайши, также
занятый карательными экспедициями против советских районов,
контролируемых КПК, поспешил выступить с заявлением, что "лю-
бое сопротивление Японии в это время может быть использовано
коммунистами в своих интересах", и призывал соотечественни-
ков "воздерживаться от каких-либо действий, проявлять терпе-
ние и выдержку до конца" /248§ 15.06.1931/.
Японские милитаристы не замедлили воспользоваться ослаб-
лением Китая после разрыва дипломатических отношений с Совет-
ским Союзом, непоследовательной политикой Чан Кайши и его
приспешников и в дальнейшем уклонявшихся от восстановления
с СССР дипломатических и торговых отношений. Из-за нежелания
тогдашних гоминьдановских лидеров принять предложения совет-
ской стороны Китай в I930-I93I гг. оказался в политической
изоляции, что было только на руку агрессивным силам /94,
с.23/. Ослаблением позиций Китая после разрыва дипломатиче-
ских отношений с Советским Союзом незамедлительно восполь-
зовалась Япония. В июле 1931 г. японский генеральный штаб
утвердил план захвата Маньчжурии /145, с.76, 77/.
Начавшаяся летом 1931 г. непосредственная подготовка Япо-
нии к вооруженному нападению на этот регион сопровождалась
усилением идеологической обработки японского народа в духе
антикоммунизма и антисоветизма. 7 июля 1931 г. на заседа-
нии кабинета министров с антисоветской речью выступил дирек-
тор бюро военных дел генерал Койсо. "Русская угроза, - за-
явил он, - снова выросла... Выполнение пятилетки создает
серьезную угрозу Японии. Вь..ду этого монголо-маньчжурская
проблема требует быстрого и действенного разрешения" (цит.
по /115, с.105/). В пропаганде, рассчитанной на рядового
обывателя, доминировали призывы "придерживаться более реши-
тельной политики в отношении Маньчжурии, так как эта терри-
тория является жизненной линией Японии" /15, л.188, л.231/.
Пропагандистская кампания японской военщины была направ-
лена на то, чтобы создать у японского народа иллюзию един-
ства интересов монополистических кругов и трудящихся масс.
При этом будущее благосостояние японской нации связывалось с
захватом Маньчжурии. Японская пресса утверждала, что только
оккупация Маньчжурии позволит облегчить бремя безработицы,
26
так как в пределах перенаселенной Японии нельзя гарантировать
средства к существованию всем трудящимся /207, с.45/. Одно-
временно она стремилась убедить общественность в том, что
Япония вынуждена пойти на оккупацию Маньчжурии ради защиты
жизни и имущества японских подданных, которым якобы "угрожа-
ет правительство Чжан Сюеляна, осуществляющее антияпонскую
экономическую и политическую деятельность" /207, с.45/.
Свои захватнические планы японская военщина подкрепляла
ссылками на расистскую теорию превосходства японской нации,
основу которой составляли такие "положения": "Япония - наи-
более сильная страна в Азии; она первая вышла на широкую до-
рогу самостоятельного национального развития", отсюда "необ-
ходимость" политического объединения народов Азии под эгидой
Японии.
Теория паназиатизма в течение многих десятилетий лежала в
основе идеологических диверсий Японии на Дальнем Востоке и в
Азии. Паназиатские лрзунги вынашивались в Японии еще с конца
XIX в., но особый размах пропаганда паназиатизма приобрела в
30-е годы нашего века. Японский дипломат Сугимура писал:
"Конечная цель японской политики - стать вождем и руководите-
лем цветных рас и оказать руководящую помощь в их развитии"
/84, с.6/.
Захвату Маньчжурии в сентябре 1931 г. предшествовала се-
рия методично осуществленных японской военщиной "инциден-
тов". Одним из таких крупных "инцидентов" явилось спровоци-
рованное японской военщиной вооруженное столкновение между
корейскими (японскими подданными) и китайскими поселенцами
в деревне Ваньбаошань в Маньчжурии. В конфликт вмешалась
японская жандармерия, отряд которой открыл пулеметный огонь
по китайцам и фактически оккупировал Ваньбаошань. Японская
пропаганда объясняла это событие как результат притеснения
корейцев со стороны китайских властей. Затем прокатились ан-
тикитайские погромы в Корее, где погибло более 100 китайских
торговцев.
В июне 1931 г. произошел другой инцидент с японским раз-
ведчиком капитаном Накамура, который с тремя спутниками был
задержан китайской охраной на территории северной Маньчжу-
рии. Поскольку Накамура не имел определенного разрешения на
пребывание в пограничном районе, китайские власти поступили
в полном соответствии со своими законами. Японцы же предъ-
27
явили Китаю обвинение в притеснении японских подданных. Инци-
дент принял характер японо-китайского конфликта. Им было вы-
нуждено заняться китайское правительство. После расследова-
ния министр иностранных дел Ван Чжэнтин сделал следующее за-
явление: "Инцидент с капитаном Накамура оказался тщательно
спланированной японскими властями акцией. Он используется
японской пропагандой в качестве предлога для обострения от-
ношений между двумя странами"-1'.
Самая крупная японская провокация произошла в ночь с 18
на 19 сентября 1931 г. В соответствии с заранее разработан-
ным планом японские войска, расположенные в зоне ЮМЖД, и две
пехотные дивизии, переброшенные из Кореи, двинулись в глубь
китайской территории и в ночь на 19 сентября оккупировали
Мукден. Китайский гарнизон в Мукдене, застигнутный врасплох,
почти не оказал сопротивления.
По официальной японской версии, неожиданное вторжение
японских войск в Мукден объяснялось необходимостью "защиты
японских подданных", ибо китайские войска якобы "обстреляли"
японские патрули на ЮМЖД и разрушили линию ЮМЖД (см. /182,
с.291-292; 212, с.143-145; 234, 1981, Jfc 38, с.26-30/). На
самом деле никакого разрушения железной дороги не было и по-
езда продолжали идти по расписанию^ Впоследствии это под-
твердила и комиссия Лиги наций, специально выезжавшая на ме-
сто происшествия. Однако японцы настаивали на разрушении пу-
ти и объясняли прохождение поездов через разрушенные пути
"чудом, сотворенным богиней Аматэрасу, которая якобы при-
подняла поезд над разрушенными рельсами" /95, с.4/. Не было
и обстрела японских патрулей: китайские солдаты были застиг-
нуты оккупантами спящими. Внезапность артиллерийского об-
стрела привела их в замешательство, более 10 тыс. солдат и
полицейских в панике оставили казармы, которые затем были
подожжены японцами..
Вечером 19 сентября японские войска продвинулись дальше
в глубь Маньчжурии и 20 сентября захватили г.Чанчунь и стан-
цию Куанчэнцзы. Тем самым японские войска вторглись на тер-
риторию КВЖД. 22 сентября они захватили г.Гирин. Таким об-
разом, в течение пяти дней японская армия овладела важней-
шими пунктами провинций Гирин и Мукден. Успех японской ар-
мии объяснялся не столько ее высокой боеспособностью, сколь-
28
ко отсутствием сопротивления со стороны противника. Еще за
несколько дней до нападения японцев на Маньчжурию Чжан Сюе-
лян, тогдашний правитель Северо-Восточного Китая, отдал при-
каз о разоружении китайских войск в Мукдене. Он объяснял
свой приказ тем, что не хотел дать повода японской военщине
для развертывания боевых действий. "Когда же японские войска
начали враждебные действия, китайские оказались беззащитны-
ми" /222, 19.09.1931/. Это напоминало капитуляцию гоминьда-
новского правительства, причем не оправданную истинным со-
отношением сил. Достаточно сказать, что армия Чжан Сюеляна и
маньчжурских генералов насчитывала около 150 тыс. солдат, в
то время как японцы ввели в Маньчжурию всего лишь несколько
тысяч.
Не оказывая сопротивления японским агрессорам, гомньда-
новское правительство 21 сентября направило в Лигу наций но-
ту с требованием принятия необходимых мер, препятствующих
дальнейшему обострению ситуации. Аналогичные ноты были пред-
ставлены США и Германией.
Правительства крупных империалистических держав маньчжур-
ские события не застали врасплох. "Мы в департаменте знали,
конечно, о напряженных отношениях между китайцами и японца-
ми в Маньчжурии. Первые предупреждения о возможных осложне-
ниях появились еще летом 1931 г.", - писал впоследствии в
своих воспоминаниях государственный секретарь США Г.Стимсон
/149, с.19/. Несмотря на то что масштаб и характер действий
японских войск с самого начала "событий" указывали на "на-
личие заранее обдуманного стратегического плана" у Японии,
США тем не менее заняли позицию попустительства агрессии -
правительство США "не прибегало ни к чему такому, что хоть
бы отдаленно напоминало угрозу или открытую критику" /149,
с.20-21/.
Характеризуя позицию США в период захвата Японией Северо-
Восточного Китая, прогрессивный американский публицист Д.Ма-
рион, в частности, отмечал, что *'на Дальнем Востоке Соеди-
ненные Штаты стремились ослабить СССР, хотя бы ценой ослаб-
ления Китая, использовать Японию для того, чтобы обескро-
вить СССР" /123, с.131/. Правящие круги США, так же как и
Англии и Франции, несмотря на острые противоречия с милита-
ристской Японией, видели в ней силу, способную подавить ре-
29
волюционное движение в Китае, а захват Маньчжурии с последу-
ющим превращением ее в японскую военную базу рассматривали
как пролог к нападению на СССР. Поэтому неудивительно, что
совет Лиги наций ограничился решением послать японскому и
китайскому правительствам телеграммы с предложением прекра-
тить военные действия, а Японии отвести свои войска из Мань-
чжурии. Таким образом, и агрессор, и его жертва получили
"одинаковые предостережения" /88, т.1, с.9; 145, с.163-164/.
Только 30 сентября, через восемь дней после начала засе-
даний, Совет Лиги наций принял первую резолюцию по маньчжур-
скому вопросу. Но она не содержала никаких предложений о
прекращении агрессии, признавала важность заявлений японско-
го правительства, что оно "не имеет никаких территориальных
притязаний в Маньчжурии", а лишь связывает вопрос об эвакуа-
ции японских войск с "безопасностью для жизни и имущества
японских подданных" /145, с.169/.
Между тем в момент обсуждения японо-китайского конфликта
в совете Лиги наций японские войска продолжали военные дей-
ствия в Маньчжурии и через день после принятия Лигой резолю-
ции захватили важную железнодорожную станцию и районный центр
Таонань, расположенный на севере от Мукдена, к западу от Хар-
бина. Это явно указывало на захватнический характер японско-
го наступления.
Японская дипломатия заверяла западные державы в своих ан-
тисоветских намерениях, и это способствовало благоприятному
для Японии исходу рассматриваемой в Лиге наций жалобы Китая.
24 октября совет принял вторую резолюцию, которая не осужда-
ла японскую агрессию, а лишь рекомендовала Японии к 16 нояб-
ря 1931 г. вывести войска с оккупированной ею территории. По-
добные словесные рекомендации ведущих империалистических дер-
жав только ободряли японских милитаристов. Их войска предпри-
няли новое наступление на север. J9 ноября они захватили Ци -
цикар, вышли на Китайско-Восточную железную дорогу и стали
продвигаться к Харбину.
21 ноября японский представитель "по рекомендации руково-
дителей Лиги наций во имя спасения ее престижа" внес предло-
жение "послать комиссию для изучения ситуации на месте" /145,
с.181/. Решение о создании специальной комиссии из предста-
вителей пяти государств было принято Советом Лиги наций 10
30
декабря 1931 г/ Это вполне устраивало японских милитаристов,
так как резолюция, кроме пункта о посылке комиссии, не преду-
сматривала сроков создания комиссии, ее прав и обязанностей,
а главное, не указывала срока представления доклада Лиги на-
ций, что создавало дополнительные возможности для расширения
агрессии и означало, что определяющие позиции Лиги наций ве-
дущие западные державы окончательно решили не противодейство-
вать Японии.
Позиция Советского Союза в отношении японской агрессии в
Китае с самого ее начала была выражена вполне определенно,
что явствует из редакционных статей "Правды” и "Известий". В
них осуждались захватнические цели Японии, подчеркивалось со-
чувствие СССР и советских людей китайскому народу, ставшему
жертвой японской агрессии (см. /2J7, 25, 26.09.1931; 216,
25.09.1931/).
В середине декабря 1931 г. японские войска развернули на-
ступление на Цзиньчжоу и предъявили ультиматум Чжан Сюеляну
о сдаче города. Под угрозой японского нападения китайские
войска были вынуждены 21 декабря эвакуироваться из Цзинь-
чжоу. 3 января 1932 г. город был занят японской армией. Та-
ким образом, Японии удалось добиться изгнания из Маньчжурии
регулярных войик Китая, которые получили приказ отойти к
Шанхайгуаню, за Великую китайскую стену. Не встречая сопроти-
вления со стороны гоминьдановских армий и при молчаливом со-
гласии Лиги наций Квантунская армия в феврале 1932 г. окку-
пировала всю территорию Маньчжурии, северо-восточную часть
Внутренней Монголии и Баргу.
Перед японской военщиной во всей сложности встал вопрос о
форме государственного устройства и структуре административ-
ного аппарата на оккупированной территории. США и Англия из-
давна имели здесь собственные интересы, и Япония была недо-
статочно сильна, чтобы идти с ними на открытый конфликт.
Боязнь международных осложнений и вмешательства этих и дру-
гих держав в развитие событий на Дальнем Востоке побуждала
ее действовать расчетливо и осторожно. К тому же необходимо
было успокоить мировое общественное мнение относительно ее
политики в Маньчжурии, так как японская агрессия в этом ре-
гионе представляла угрозу миру и безопасности Советскому
Союзу, имевшему с Маньчжурией не только общую границу, но и
капитал, вложенный в предприятия и станционное хозяйство
31
КВВД. Наилучшим вариантом сохранения за собой Маньчжурии япон-
ская военщина считала создание марионеточного режима, дейст-
вующего под вывеской якобы самостоятельного маньчжурского
государства - Маньчжоу-го*
Еще до захвата ею Трех северо-восточных провинций (Дун-
саньшэн) Япония на арендованной ею территории Квантунской
области создала свой военно-административный и хозяйственный
аппарат. Его основные звенья были сформированы из представи-
телей высшего командования Квантунской армии, Квантунского
генерал-губернаторства, японского консульства и компании
"Мантэцу". Длительный многолетний опыт управления местным
населением с помощью этого аппарата власти облегчил японской
военщине выполнение задач реорганизации административного
управления Маньчжурии после ее захвата в 1931 г.
В период с сентября 1931 г. по I марта 1932 г. штаб Кван-
тунской армии рассматривал различные планы создания марио-
неточного государства. Один из таких планов был подготовлен
советником Бюро исследований концерна "Мантэцу" Татибана Си-
раки, известным специалистом по Китаю, издателем журнала
"Тохо хёрон" ("Маньчжурское обозрение"). Его план появился в
этом журнале 2 января 1932 г. Основные идеи, заложенные в
плане, - создание национальной ассамблеи (верховного орга-
на), государственного объединения органов самоуправления и
учреждение имперского правительства, при этом подчеркивалось,
что Маньчжурия должна оставаться преимущественно сельскохо-
зяйственным регионом (см. подробнее /192, с.38-41/). Есте-
ственно, этот план не был принят штабом Квантунской армии,
поскольку с самого начала японские милитаристы стремились
превратить Маньчжурию в промышленную базу для обеспечения
своих военных нужд.
В основу создания "государства" были положены предложе-
ния Мацуки Кё, главы Бюро исследований "Мантэцу", который
впоследствии стал официальным консультантом штаба Квантун-
ской армии. В секретных дневниках по политической стратегии
армии, которые вел офицер оперативно-стратегического отдела
штаба Квантунской армий Катакура, в разделе "Планы по соз-
данию государства" говорится о двух различных вариантах
плана, подготовленных Мацуки Кё. Первый.его вариант был
представлен на рассмотрение штабу Квантунской армии 21 ок-
тября 1931 г., а второй - в ноябре-1931 г. Наиболее прием-
32
лемым оказался последний вариант, где подробно говорилось о
необходимости введения в новом "государстве" "конституцион-
ного режима", "демократических форм правления" и соответст-
венно об "управлении народом", "благосостоянии и свободе всех
подданных", а также "политике открытых дверей" и "индустри-
альном развитии Маньчжурии" /132» с.41-43/. Иначе говоря,
речь шла о том, чтобы показать другим народам Азии, что но-
вый режим будет в корне отличаться от того, который сущест-
вует в соседней Корее.
"Маньчжурское движение за независимость" началось в пер-
вые же дни японской оккупации /183, с.17-19; 199, с.84-85/.
Его главным организатором по праву считается известный япон-
ский разведчик Кэндзи Доихара. К началу маньчжурских событий
он прожил в Китае 18 лет, досконально изучил страну и ее по-
литических деятелей. Движение должно было создать видимость
"добровольного" отделения Маньчжурии от Китая и тем самым
прикрыть факт японской оккупации этой территории. Уже 24 сен-
тября, на шестой день после вторжения японских войск в Мань-
чжурию, в Мукдене был создан "местный комитет по охране ми-
ра". Одним из активных его членов был Доихара, в то время мэр
Мукдена. 7 ноября 1931 г. местный "комитет по охране мира"
объявил о взятии всей полноты власти в провинции Мукден /183,
с.16/. Под руководством этой организации, которая фактически
действовала как орган 4-го отдела штаба Квантунской армии, в
различных районах провинции создавались местные исполнитель-
ные комитеты самоуправления /15, д.185, л.2096/. Комитеты
получали инструкции от "независимого правительства" Мукден-
ской провинции. I января 1932 г. была выпущена прокламация,
в которой говорилось, что "Северо-Восточный Китай стоит перед
необходимостью самостоятельного развития, а поэтому без про-
медления должно расширяться движение за создание независимо-
го государства в Маньчжурии и Монголии" /15, д.185, л.2097/.
Прокламация призывала население "низложить правительство
Чжан Сюеляна и присоединиться к исполнительным комитетам са-
моуправления". В заключительной части документа провозглаша-
лось: "Организации Северо-Восточного Китая, объединяйтесь!
За новое государство! За независимость!". Всего было выпуще-
но 50 тыс. прокламаций подобного содержания /15, д.185,
л.2097/.
Почти одновременно с образованием "правительства" в Мук-
3 50
33
дане движение за "независимость" било организовано в провин-
ции Гирин. 28 сентября официально было объявлено о "незави-
симости" провинции Гирин, а в декабре 1931 г. - о "независи-
мости" провинции Хэйлунцзян /95, с.9, 10, 23; 207, с.120/.
Во главе созданных временных провинциальных "правительств"
были поставлены Си Ся, Чжан Цзинхуэй и Цзан Шии^, известные
своими прояпонскими настроениями.
В дальнейшем японцы сосредоточили усилия на объединении
"независимых правительств" в общеманьчжурское "независимое
правительство", выражающее волю единого "государства". С
этой целью почти одновременно во всех провинциях были ин-
сценированы многочисленные конференции, съезды, массовые ми-
тинги и собрания для выражения воли "местного населения",
созданы "общества по ускорению создания государства" и т.д.
/15, д.185, л.181; 183, с.17-18/. 16 февраля командующий
Квантунской армией генерал Хондзё собрал в Мукдене совещание
глав "правительств" и зачитал им программу образования Севе-
ро-Восточного административного комитета (Дунбэй синчжэн
вэйюаньхуэй)\ Этой организации предлагалось "временно взять
на себя функции высшего органа власти" и сделать "все необ-
ходимое для основания нового государства" /207, с.129/. По
инициативе административного комитета выпускались книги и
брошюры, плакаты и лозунги, в которых содержались призывы к
созданию нового государства /15, д.185, л.181/. Листовки с
просьбой "поддержать новые органы власти и оказать содейст-
вие в пропаганда" направлялись по почте наиболее преданным
японским агентам из местного населения /15, д.185, л.181/.
29 февраля 1932 г. по указанию 4-го отдела штаба Квантунской
армии в Мукдене собрался Всеманьчжурский объединенный съезд
по созданию государства. На нем присутствовало около 700 де-
легатов из всех уездов и провинций, представители различных
организаций, маньчжурской молодежи, корейских резидентов.
На съезде и было принято решение о создании на территории
Маньчжурии "государства" Маньчжоу-го и назначении Пу И5 вер-
ховным правителем /183, с.19/. Небезынтересно отметить, что
вплоть до конца февраля 1932 г. руководство Квантунской ар-
мии давало разные названия своему детищу: то оно фигуриро-
вало как "маньчжуро-монгольская республика", то как "мань-
чжуро-монгольское свободное государство". Название Мань-
чжоу-го впервые появилось на всеманьчжурском съезде. Его ор-
34
ганизаторы и создатели не без основания полагали, что устра-
нение слова "монгольское” из названия должно было не только
указать на устойчивые территориальные границы нового "госу-
дарства", но и усилить момент взаимосвязи между ним и мань-
чжурским коренным населением /192, с.42/. Съезд принял закон
об организации Маньчжоу-го и Закон, гарантирующий граждан-
ские права®. По предложению командующего Квантунской армией
генерала Хондзё на съезде было принято заявление, в котором
говорилось: "Государственным флагом Маньчжоу-го будет изб-
ран штандарт Цинской империи (желтое поле с красной,грлубой,
белой и черной полосами), эра правления получит название
Датун (Великое благоденствие)". Столицей государства объяв-
лялся г.Чанчунь, переименованный в Синьцзин (Новая столи-
ца) /183, с.19/.
I марта, выполняя директиву руководства Квантунской ар-
мии, Северо-Восточный административный комитет опубликовал
"Декларацию об образовании Маньчжоу-го", в которой говори-
лось: "Маньчжурия в старое время представляла отдельное го-
сударство. При теперешней обстановке волею 30 миллионов лю-
дей мы заявляем об окончательном отделении от Китайской рес-
публики и создании нового .государства Маньчжоу-го. Цель со-
здания государства - благоденствие народа. В отношении жите-
лей на территории Маньчжоу-го не делается никаких различий
между народностями, т.е. представители не только ханьской,
маньчжурской, монгольской, японской и корейской, но и других
народностей могут пользоваться равными привилегиями" /27,
с.4-6; 238, 1932, Я 4(56), с.1-4/.
9 марта состоялась церемония вступления Пу И в должность
"Верховного правителя", и в тот же день были опубликованы
законы об организации органов государственного управления
/183, с.20-21/. 10 марта по указанию штаба Квантунской армии
Пу И подписал приказ о назначении на высшие государственные
должности высокопоставленных маньчжурских сановников, кото-
рые в течение многих лет служили в японских учреждениях и бы-
ли тесно связаны с японским капиталом. Подавляющее большин-
ство чиновников марионеточнаго государства были уроженцами
провинции Мукден - давней сферы преобладающего влияния Япо-
нии. Деятельность в создаваемых органах управления Маньчжоу-
го была для них как бы продолжением их прежней службы у япон-
ских хозяев. Правда, японская администрация пыталась придать
3-2 50
35
их действиям внешнюю самостоятельность. Так, первым "премьер-
министром Маньчжоу-гоу стал Чжэн Сяосюй, бывший крупный са-
новник маньчжурской империи, начальник канцелярии императо-
ра. Военным министром был назначен Чжан Цзинхуэй, один из ор-
ганизаторов "движения за независимость".
12 марта 1932 г. так называемое правительство Пу И обра-
тилось с нотой к 17 иностранным державам (Англии, США, Фран-
ции, Японии, Германии, СССР, Австрии, Бельгии, Дании, Эсто-
нии, Италии, Латвии, Литве, Голландии, Польше, Португалии и
Чехословакии). В ней содержалась просьба о дипломатическом
признании Маньчжоу-го /246, 1935, т.З, № 4, с.611-615/.
Итак, пока комиссия Литтона, совершая длительное путеше-
ствие через США, Японию, затем и Китай, добиралась до места
назначения, японские милитаристы в кратчайший срок и по за-
ранее разработанному сценарию создали новое "государство",
которое на весь мир объявило о своем существовании. В Мукден
комиссия прибыла лишь 24 апреля 1932 г. Японцы тщательно
подготовились к встрече. Был даже создан специальный коми-
тет, члены которого должны были изображать представителей
маньчжурского населения. Японская администрация сделала все
от нее зависящее, чтобы скрыть от комиссии действительное
положение вещей и ввести ее в заблуждение. Так, в Харбине
задолго до приезда комиссии были арестованы наиболее "подо-
зрительные" китайцы, гостиницы были наводнены японскими по-
лицейскими, а в магазиных вместо продавцов торговали те же
переодетые в штатское японские полицейские. Из всех рестора-
нов, театров и даже больниц исчезли китайские служащие, их
место заняли японцы. В день прибытия комиссии переодетые
солдаты и служащие полиции наводнили вокзал и все улицы, по
которым она должна была следовать. Всем жителям Харбина вру-
чили "национальные" флажки Маньчжоу-го и портреты Пу И, ко-
торыми их обязали украсить свои дома /95, с.32/. К каждому
члену делегации были приставлены так называемые сопровождаю-
щие, которые тщательно следили за каждым его шагом и за те-
ми, с кем он общался. И все же, несмотря на все предосторож-
ности, комиссия получила около 1500 писем от представителей
различных слоев населения, которые полностью подтверждали
марионеточный характер маньчжурского режима.
Комиссия имела встречи с командующим Квантунской армией,
японским генеральным консулом, членами марионеточного прави-
36
тельства, японскими советниками и губернаторами провинций.
Состоялась и беседа с "верховным правителем" Пу И. Впослед-
ствии, выступая свидетелем на Токийском процессе, он расска-
зал об этой беседе следующее: "Когда я разговаривал с лордом
Литтоном, я был под надзором японских офицеров. Если бы я ему
сказал правду, меня бы убили тотчас же после того, как мис-
сия покинула Маньчжурию" /15, д.188, л.III/.
Не дожидаясь обсуждения доклада комиссии Литтона (был
представлен 4 сентября 1932 г.) в Лиге наций, японское пра-
вительство поспешило признать де-юро свое собственное творе-
ние - "государство" Маньчжоу-го. 15 сентября 1932 г., за две
недёли до назначенного к опубликованию доклада срока, между
Японией и Маньчжоу-го был подписан секретный договор. В пре-
амбуле договора было сказано, что "Япония признает тот факт,
что Маньчжоу-го образовалось на основе свободного волеизъяв-
ления народов страны и является независимым государством.
Оба правительства заключили этот договор, преследуя цель на-
веки обеспечить добрососедские отношения между Японией и
Маньчжоу-го, взаимно уважать территориальную целостность
обоих государств и добиваться мира на Востоке". Сам документ
состоял из двух статей, содержание которых сводилось к сле-
дующему: I) Маньчжоу-го подтверждает все права и интересы,
приобретенные Японией и ее подданными на территории Маньчжу-
рии на основе японо-китайских договоров и соглашений, а так-
же японо-китайских контрактов, как частных, так и публич-
ных; 2) Маньчжоу-го и Япония признают, что любая угроза тер-
риториальным интересам или общественному порядку одной из
договаривающихся сторон будет рассматриваться как угроза
территориальным интересам и общественному порядку другой
стороны. При этом обе стороны договорились о том, что вой-
ска союзной японской армии должны находиться на территории
Маньчжурии, "причем в количестве, какое это будет необходи-
мо для обеспечения ее-обороны и защиты" /59, с.771-772; 239,
1932, Л 4, с.5/.
Уже один последний пункт давал Японии возможность прев-
ратить Маньчжоу-го в промышленный и сырьевой придаток ост-
ровной японской империи, а впоследствии - в военный плацдарм
для осуществления агрессии против Советского Союза и всего
Китая.
3-3 50
37
Выдвинув требование о признании "независимости" Маньчжоу-
го, Япония под предлогом обеспечения "безопасности границ"
"нового государства" приступила к поэтапному захвату сосед-
них провинций Северного Китая. В начале 1933 г. была оккупи-
рована провинция Жэхэ, которая вошла в состав Маньчжоу-го.
Одновременно было инспирировано "движение за автономию" во
Внутренней Монголии /ИЗ, с.423/.
Расширение агрессивных действий Японии поставило руково-
дителей Лиги наций перед необходимостью принятия хотя бы фор-
мального решения. Доклад комиссии Литтона был опубликован
еще 2 октября 1932 г. Однако по просьбе японского правитель-
ства, которое потребовало время дай "изучения доклада", его
обсуждение было отложено на несколько недель. Только 6 декаб-
ря Лига наций приступила к обсуждению доклада. Заседания про-
должались с перерывами около трех месяцев. Формально призна-
вая суверенитет Китая над Маньчжурией и факт агрессии со сто-
роны Японии, комиссия Лиги наций в то же время указывала на
необходимость признания также и за Японией специальных прав
в этом регионе. Одновременно комиссия рекомендовала не
признавать Маньчжоу-го, а созвать международную конферен-
цию для определения дальнейшего статуса Маньчжурии. Фак-
тически же комиссия Литтона высказалась за "коллективную"
эксплуатацию империалистическими державами северо-восточных
провинций Китая. Иначе говоря, она предлагала установить на
этой территории своеобразный режим протектората; экономиче-
ски Маньчжурия должна была превратиться в колонию японского
империализма при условии сохранения экономических интересов
других держав /56, с.20-21; 124, с.102/.
Лишь 24 февраля 1933 г. Ассамблея Лиги наций вынесла свою
резолюцию по докладу. В ней признавалось, что Япония неза-
конно захватила Маньчжурию, что она нарушила пакт Бриана -
Келлога, договор девяти держав, устав Лиги наций; в то же
время снова отмечалось наличие особых прав и интересов Япо-
нии в этом регионе Китая. В заключении принятой резолюции
Ассамблея не признавала созданное там японцами марионеточное
государство /56, с.22; 124, с.102/.
Несмотря на весьма миролюбивый тон решения Лиги наций,
Япония 27 марта 1933 г. в знак протеста заявила о своем вы-
38
ходе из ев состава. Это развязало ей руки в определении
дальнейшей судьбы Маньчжурии, где I марта 1934 г. в соответ-
ствии с решением японского кабинета от 22 декабря 1933 г. бы-
ла официально провозглашена монархия во главе с Пу И. Пойдя
на восстановление цинской монархии на ранее подвластной
маньчжурам территории, японская военщина таким путем надея-
лась создать формальный предлог для последующего завоевания
всего Китая и Монголии, ставших в ХУП в. жертвами маньчжур-
ского нашествия.
По свидетельству очевидцев, "Синьцзин во время церемонии
вступления Пу И на престол напоминал осажденный город. Вдоль
пятимильного маршрута от дворца к храму Неба, которым следо-
вал он на бронированном автомобиле, непрерывными шеренгами
стояли войска. Солдаты, которых было не менее 50 тыс., явля-
лись едва ли не единственными свидетелями ’’торжественной це-
ремонии"" /216, 3.03.1934/. Антияпонские настроения среди
коренного и особенно гражданского населения были настолько
сильны, что устроители церемонии не решились допустить к ней
его представителей. Тем не менее японская дипломатия стара-
лась представить этот акт как "избавление Маньчжурии от ки-
тайской зависимости", как "установление там монархической
формы правления именно по воле маньчжурского населения, ко-
торое неоднократно обращалось с петициями к верховному пра-
вителю взойти на престол и стать их императором" /183, с.21/.
Позднее японская пропаганда в демагогических целях часто
ссылалась на то, что "к моменту исторического события" мань-
чжурское "правительство" от имени премьер-министра Чжэн Сяо-
сюя сделало важное заявление, в котором, в частности, гово-
рилось: "За последние два года своего существования Мань-
чжоу-го сильно укрепилось и достигло значительного прогресса
в своем национальном развитии, а благосостояние нации сущест-
венно улучшилось как благодаря покровительству Неба и напря-
женным усилиям народа, так и благодаря его братскому сотруд-
ничеству с дружественным соседом - японской империей" /147,
C.I5I; 183, с.22/.
Монархический камуфляж подкреплялся и антисоветскими на-
строениями японской военщины. Не случайно перед коронацией
Пу И, пытаясь подчеркнуть свою преданность японским хозяе-
вам, заявил: "Разве не важно, что Маньчжоу-го стоит на пути
3-4 50
39
между Советской Россией и Востоком как оплот против проникно-
вения большевизма на Дальнем Востоке?” /217, 2.03.1934/. По-
сле провозглашения Маньчжоу-го монархией за верную службу и
сотрудничество японские покровители щедро вознаградили китай-
ских коллаборационистов. Достаточно сказать, что все крупные
чиновники, начиная с Чжэн Сяосюя, получили большие денежные
награды за свои "заслуги по созданию государства" - от 50
тыс. до 600 тыс. юаней /134, с.369/.
Поставив во главе монархии "императора" Пу И, японская ад-
министрация создала при нем учреждения, позволяющие, с одной
стороны, приспособить государственное устройство Маньчжурии к
существующей в Япрнии системе буржуазно-монархической власти,
а с другой - привлечь местную китайскую буржуазию и помещиков
к участию в государственном управлении и тем самым побудить
ее к сотрудничеству с японскими монополиями на антисоветской
и антикоммунистической основе. Примером для подражания послу-
жила японская конституция 1899 г. У японцев были заимствова-
ны такие учреждения и ведомства, как Тайный совет (высший со-
вещательный орган при особе императора, с мнением его членов
император мог считаться при решении особо важных вопросов,
касающихся законодательства, заключения договоров с иност-
ранными державами и пр.). Министерство императорского двора.
Бюро ритуалов и церемоний. Орган контрассигнатуры государст-
венных актов, Государственный совет, Законодательная палата
и др.
В 13 статьях Закона об организации империи Маньчжоу-ди-го
перечислялись многочисленные полномочия "императора", кото-
рому формально как главе конституционной монархии предостав-
лялась неограниченная верховная власть. Он имел право утверж-
дать законы и требовать их исполнения. В особых случаях ему
разрешалось, минуя Законодательную палату, издавать указы,
касающиеся поддержания общественного спокойствия, а также
борьбы с последствиями стихийных бедствий. Император наде-
лялся, функциями главнокомандующего сухопутными, морскими и
воздушными силами. Формально он обладал правом объявлять вой-
ну и заключать мир, подписывать международные договоры/32,
с.79-80/. Позднее Пу И на судебном заседании Международного
военного трибунала в Токио заявил: "Все эти права и вся эта
власть, установленные законами, существовали только на бума-
ге. Фактически император не имел никаких прав и никакой вла-
40
сти. На бумаге, чтобы обманывать народ и весь мир, они (мил-
литаристы представляли Маньчжурию как независимое государ-
ство. Но в действительности Маньчжоу-го управлялось Квантун-
ской армией" /15, д.188, л.3060/. Руководители тогдашней ми-
литаристской Японии всячески подчеркивали, что политическая
самостоятельность Маньчжоу-го на начальной стадии не может
не опираться на их поддержку. Так, в заявлении министра ино-
странных дел Хирота по случаю второй годовщины со дня "дип-
ломатического признания" Японией Маньчжурии указывалось, что
"Япония оказывала помощь в создании независимой страны, так
как была убеждена, что лишь таким путем можно было обеспе-
чить мир на Дальнем Востоке"."Исторически доказано, - под-
черкивал японский министр, - что молодые государства пережи-
вают всякого рода затруднения и поэтому священная миссия Япо-
нии помочь Маньчжоу-го преодолеть эти трудности" /243, 9.09.
1934/. Последующие события показали, что эта начальная ста-
дия для Маньчжоу-го завершилась лишь после капитуляции Япо-
нии, иначе говоря, ее "независимость" в течение 14 лет обес-
печивалась японскими штыками.
Высшим административным органом Маньчжоу-го считался Го-
сударственный совет (Гоуюань). 21 мая 1935 г. во главе Госу-
дарственного совета японцами был поставлен Чжан Цзинхуэй,
китаец по национальности, своими коллаборационистскими дей-
ствиями заслуживший особое расположение японской военщины и
связанных с нею правительственных кругов. В 19^5 г. в честь
десятилетнего юбилея пребывания Чжан Цзинхуэя на этом посту
японская печать не без преднамеренной фальсификации фактов
отмечала: "Чжан Цзинхуэй, будучи премьер-министром Маньчжоу-
го, проявил себя как дальновидный политический деятель, о
чем красноречиво говорит феноменальный прогресс страны во
всех областях" /215, 21.05.1945/. На самом же деле ни Госу-
дарственный совет, ни его глава в лице Чжан Цзинхуэя не име-
ли реальной власти, поскольку все нити государственного уп-
равления сосредоточивались в руках Департамента общих дел
(Цзу учу) при Государственном совете, во главе которого всег-
да стоял видный японский чиновник. Так, с 1934 по 1940 г.
пост главы Департамента общих дел при Государственном совете
занимал Хосино Наоки, пользовавшийся особым влиянием в япон-
ских правительственных кругах. Начав службу в Синьцзяне в
1932 г. как заместитель министра финансов, он быстро достиг
41
высшего административного поста. На протяжении восьми лет
Хосино Наоки тесно сотрудничал со сменявшими друг друга ко-
мандующими Квантунской армии /15, д.450, л.2/.
Руководящее положение Департамента общих дел в админист-
ративном аппарате Маньчжоу-го обеспечивалось и тем, что ли-
ца японской национальности возглавляли шесть его отделов -
личного состава, статистики, информации, финансов, законо-
дательства, по делам местной администрации /196, с.25/. Де-
партамент общих дел занимал наиболее важное место в админи-
стративной системе Маньчжоу-го и, по заявлению одного офи-
цера штаба Квантунской армии, "составлял стальной костяк,
на котором держался весь режим Маньчжоу-го” /196, с.25/.
Согласно заведенному порядку начальник Департамента общих
дел еженедельно по субботам посещал командующего Квантунской
армией, которому докладывал о текущих делах и получал соот-
ветствующие указания. На этих совещаниях присутствовали на-
чальник штаба Квантунской армии и его заместитель, а также
начальник 4-го отдела штаба и Центрального штаба "Киовакай"
/15, д.243, л.24612/.
Высшим законодательным органом Маньчжоу-го считалась За-
конодательная палата (Лифаюань). Согласно конституции, все
законы и правительственные постановления, в том числе и
предложения о государственном бюджете, подлежали обсуждению
в этой палате. Последняя могла даже представлять^императору
свои разработки по различным вопросам государственного уп-
равления, принимать от населения петиции и т.д. /27, С.26;
32, с.79-80/. В действительности же все эти права остава-
лись лишь на бумаге.
Изощренной демагогией и лицемерием был пронизан так на-
зываемый Закон об обеспечении прав граждан. 13 статей это-
го правового акта содержали положения о правах, последние
имели “право на собственность, защиту со стороны государ-
ства от ростовщичества, чрезмерного повышения цен, всякого
неправомерного экономического притеснения, конфискации и
экспроприации имущества, право состоять на государственной
службе и пользоваться услугами различных предприятий. Их
запрещалось облагать незаконными налогами и поборами" /32,
с.81/. Фактически же коренное население было лишено демо-
кратических свобод, которые провозглашались конституцией,
но не обеспечивались правовыми институтами Маньчжоу-го.
42
В органы управления принимали в первую очередь японцев,
особенно в качестве советников по проблемам экономики, поли-
тики и культуры, прежде всего тех, которые знали китайский
язык, быт, нравы и обычаи китайского населения. Почти все
японцы, длительное время проживавшие на территории Маньчжу-
рии, занимали высокие государственные посты. В большинстве
своем они являлись офицерами-резервистами японской армии,
чиновниками жандармерии и полиции, среди которых встреча-
лись и участники интервенции на советском Дальнем Востоке.
Значительную группу составляли бывшие служащие компании
"Мантэцу", имевшие зе плечами солидный опыт в освоении и
эксплуатации природных богатств Маньчжурии. При этом лица
японской национальности, поступая на службу в администра-
тивные органы Маньчжоу-го, не были обязаны менять подцан-
ство.
Поначалу в целях камуфляжа марионеточного характера
Маньчжоу-го штаб Квантунской армии руководствовался приня-
тым в ноябре 1932 г. на совещании японского генерального
штаба документом "Принципы руководства Маньчжоу-го". В нем
особо указывалось: "Управление должно осуществляться под
руководством чиновников японской национальности. Но необ-
ходимо, чтобы чиновники-китайцы внешне как можно больше осу-
ществляли руководство управлением. В противном случае новое
государство объявят протекторатом" /15, д.185, л.286/. В
соответствии с этим положением на посты министров, губерна-
торов провинций или начальников различных ведомств назнача-
лись китайцы, но при каждом из них заместителем был японец.
Получая значительно больший оклад, чем министр-китаец, он
фактически решал за него все наиболее важные вопросы, оста-
вляя своему патрону решение мелких дел для сохранения его
авторитета. ‘Вице-губернаторами провинций чаще всего высту-
пали также японцы. Что касается Пу И, то при нем неотлучно
в качестве советника и представители японского императора
находился генерал-лейтенант Ёсиока. Он владел китайским язы-
ком и присутствовал на всех беседах и приемах, которые про-
исходили у Пу И /151, с.100/. Небезынтересно отметить, что
Указом о гражданской службе предусматривалось такое положе-
ние, при котором руководители-китайцы не имели права при-
43
влекать к дисциплинарной ответственности японских советников;
те подчинялись только старшему по званию японскому чиновнику.
I июля 1932 г. в целях подготовки кадров для государствен-
ных учреждений был учрежден Институт "Датун" (Датун сюэюань -
"Великое единство"), куда принимались лица с высшим образова-
нием, а также чиновники из прояпонской организации "Киовакай"
и акционерных обществ. При приеме прежде всего обращалось
внимание на их "преданность Японии и Великой маньчжурской
империи". Чиновники, ко времени японской оккупации оказав-
шиеся на государственной службе, обязаны были пройти пере-
подготовку. Они подвергались экзаменам, на которых проверя-
лись как их лояльность новому режиму, так и уровень их зна-
ний по политическим вопросам. Из 5700 чиновников высшего и
среднего звена администрации Маньчжоу-го 3250 (свыше 50%)
были лицами японской национальности /50, с.627/.
К 1936 г. с переходом высшего военно-политического руко-
водства Японии на путь расширения агрессии в Китае и подго-
товки войны против СССР резко усилилась японизация государ-
ственного аппарата Маньчжоу-го. Японская колониальная адми-
нистрация пыталась оправдать резкое увеличение японских со-
ветников "ссылками на нерешительность китайских чиновников
при исполнении своих служебных обязанностей, отсутствием
достаточных знаний и опыта, а также уклонением от должно-
стной ответственности" /15, д.244, л.109/.
Согласно "Официальным известиям правительства Маньчжоу-
го", китайских чиновников трех высших рангов в Государст-
венном совете было 43, в то время как японских советников -
189 /42, с.10/. Важнейшие отделы в Министерстве путей сооб-
щения (Цзяотунбу) (железных и шоссейных дорог, а также воз-
душного сообщения) возглавляли также японцы. Подобная карти-
на наблюдалась и в Министерстве финансов (Цайчжэнбу). Даже
в Тайный совет (Цаньифу), где в начальный период оккупации
заседали только представители местного населения, были вве-
дены три японских советника /231, 1938, № 7-8, с.69/. Прак-
тически весь высший эшелон административной власти состав-
ляли японские советники, которые в своей деятельности руко-
водствовались указаниями командующего Квантунской армией.
Последний же выполнял функции чрезвычайного и полномочного
посла японского императора в Маньчжоу-го. На эту должность,
как правило, назначались наиболее опытные в дипломатии и
44
военных делах лица, связанные с японской правящей кликой.
Именно на их поддержку рассчитывали японские империалисты
при выработке и осуществлении своих агрессивных планов (см.
/20, с.447/). За 14 лет японского господства в Маньчжурии
сменилось семь главнокомандующих Квантунской армией. Среди
них Минами Дзиро - один из главных организаторов заговора
по захвату Маньчжурии и превращению ее в плацдарм для напа-
дения на СССР /139, с.71-72/. С 1939 по июль 1944 г. пост
командующего Квантунской армией занимал Умэдзу, один из вид-
нейших тогдашних лидеров японской военщины. За "маньчжур-
ский инцидент" он был награжден наиболее почитаемыми в им-
перии орденом "Двойных лучей восходящего солнца" и орденом
"Священное сокровище" I-й степени7.
В целях более эффективного управления Маньчжурией указом
императора от 25 декабря 1934 г. было создано Бюро по делам
Маньчжурии - высший орган в Японии, специально занимавший-
ся вопросами "самостоятельного государства" Маньчжоу-го.
Возглавлял его военный министр Японии, который должен был
координировать действия гражданской и военной администрации
в Маньчжурии. С помощью Бюро премьер-министр Японии направ-
лял деятельность посла в решении вопросов, касающихся управ-
ления оккупированной территорией; Министерство внутренних
дел руководило дипломатической деятельностью посла. В Синь-
ц'зине действовало японское посольство, в регионе - пять ге-
неральных консульств (в Синьцзине, Мукдене, Харбине, Гирине,
Хулудао), а также восемь консульств. Существовали также во-
енные миссии, являвшиеся органами японской разведки. Наибо-
лее крупная из них находилась в Харбине, одновременно явля-
ясь руководящим органом для русской белой эмиграции. В самой
Японии были учреждены дипломатические представительства
Маньчжоу-го8.
Таким образом, реформа управления Маньчжурией фактически
узаконивала бесконтрольное хозяйничанье в этом крае япон-
ской военщины: каждое решение правительства Пу И подготав-
ливалось штабом Квантунской армии, составлялись законопро-
екты, договоры с иностранными государствами и даже речи "им-
ператора" по тому или иному поводу.
В административном отношении Маньчжоу-го делилось на про-
винции и уезды. Низшей административной единицей был поли-
цейский участок - "цюй". Чтобы достигнуть преобладающего
45
влияния японских советников в местном административном аппа-
рате и тем самым усилить контроль над деятельностью населе-
ния, японские власти к I декабря 1934 г. осуществили реор-
ганизацию местной административной системы. Вместо сущест-
вовавших пяти провинций было образовано 14: Фэнтянь, Гирин,
Лунцзян, Бинцзян, Жэхэ, Аньдун, Цзиньчжоу, Саньцзян, Хэйхэ,
Хэйлунцзян, Северо-Хинганская, Западно-Хинганская, Восточнс-
Хинганская и Южно-Хинганская. В соответствии с ранее разра-
ботанным в октябре 1934 г. Положением об организации управ-
ления в провинциях в каждой из них были образованы провин-
циальные управления, в составе которых должны были функцио-
нировать департаменты общих дел, промышленности, финансов,
полиции и народного образования /27, с.96-98/. Губернатор
провинции (а фактически вице-губернатор) - японец - руково-
дил работой всех должностных лиц провинции и нес ответствен-
ность за все административные дела перед начальником Депар-
тамента общих дел.
Для контроля над Хинганскими провинциями, включавшими
районы с преобладающим монгольским населением, учреждалось
Управление по делам Хинганских провинций (Син’аньцзюй), при
этом монгольским князьям шли на некоторые уступки, что, по
замыслу японской администрации, должно было обеспечить ей
их поддержку. Монгольские князья сохраняли традиционную
власть над своими подданными, получали право иметь войско:
Японцами также была восстановлена старая система админист-
ративного управления - традиционное деление населения на
знамена, аймаки, хощуны и сомоны, принятые еще в период
правления маньчжурской династии Цин /122, с.338/. Согласно
штатному расписанию в Управлении по делам Хинганских про-
винций из 415 служащих и чиновников японские советники со-
ставляли лишь четвертую часть, т.е. значительно меньшую,
чем в столичных ведомствах /50, с.628/. Монголам также были
предоставлены некоторые экономические льготы, причем давались
формальные: гарантии против дальнейшего заселения их земель
китайцами-переселенцами /70, с.90/.
Создание в Маньчжурии автономного монгольского района,
где монгольским правителям были сохранены княжеские титулы
и предоставлены различные привилегии, использовалось япон-
скими властями для организации прояпонского движения за ав-
тономию во Внутренней Монголии. Весной 1933 г. семь мон-
46
гольских князей во главе с князем Дэмчиг Донров (Дэван) при-
ехали в Синьцзин, где состоялась их встреча с Пу И. Гостей
настойчиво уговаривали объявить независимость Внутренней
Монголии по образу и подобию Маньчжоу-го /70, с.91/. Одна-
ко, вернувшись домой, Дэван заявил о решимости поддерживать
самостоятельность Внутренней Монголии в составе Китайской
республики®.
Создание марионеточного государства Маньчжоу-го, означав-
шее фактическое отделение Маньчжурии от остального Китая,
позволило японским империалистам с помощью Пу И, Чжан Цзин-
хуэя и прочих коллаборационистов приступить к следующему
этапу своей агрессивной политики - эксплуатации людских и
сырьевых ресурсов данного региона и его подготовке как во-
енного плацдарма развертывания военных действий против со-
седей, Однако развернувшаяся партизанская война против за-
хватчиков создавала крайне напряженную обстановку для дея-
тельности японских компаний. В этих условиях оккупационные
власти взяли курс на осуществление террора, сочетаемого с
идеологическими диверсиями.
Оккупационный режим
и подавление национально-освободительного движения
Уже 25 сентября 1931 г. правительство советских районов
Китая в связи с началом японской агрессии в Маньчжурии об-
ратилось к населению всей страны, и прежде всего к рабочим
и крестьянам, с призывом подняться на борьбу за спасение
родины /66, с.154/. В ответ на этот призыв патриотические
силы Маньчжурии включились в вооруженную борьбу с японскими
агрессорами. Первыми начали борьбу части гоминьдановской
Дунбэйской армии, возглавляемые Ма Чианшанем, Ли Ду, Дин
Чао, Су Бинвэнем. Вокруг гоминьдановских частей стали быст-
ро собираться отряды самообороны, партизанские отряды, отря-
ды миньтуаней, хунхузов, тайных обществ. По социальному со-
ставу они были чрезвычайно разнородны и включали в себя как
представителей рабоче-крестьянских масс, студенчества, го-
родской бедноты, так и представителей имущих классов города
и деревни /130, с.108/. По разным оценкам, в 1932 г. в анти-
японских вооруженных формированиях насчитывалось 300-360 тыс
человек /130, с.108/. Только в 1932 г. партизанские отряды
47
совершили более 30 нападений на интервентов в промышленных
районах провинции Гирин и Ляонин /166, с.152/.
Активное участие в антияпонской борьбе принимали корейцы,
которых в Маньчжурии в начале 30-х годов насчитывалось более
I млн. Маньчжурия, по существу, стала основной базой корей-
ского партизанского движения (подробнее см. /90, с.ПО-
1Г7/). В созданной в 1934 г. антияпонской армии под командо-
ванием Ли Яньлу корейцы составляли 10% ее личного состава
/150, с.64/. Вооруженные отряды совершали налеты на японские
поезда, автоколонны и обозы, военные обьекты и полицейские
участки, нанося ощутимый урон агрессорам.
Сразу же после оккупации Маньчжурии японская военщина
стала создавать здесь широко разветвленный аппарат угнете-
ния. Локальным, подчас стихийным и разобщенным действиям
патриотов противостояла Квантунская армия, наиболее сильная
и хорошо оснащенная. Она непрерывно пополнялась новыми час-
тями и соединениями. Если в декабре 1931 г. Квантунская ар-
мия имела в своем составе около 50 тыс. солдат и офицеров,
то к началу 1933 г. ее численность увеличилась вдвое /161,
с.116/.
Квантунская армия принимала самое деятельное участие в
карательных операциях против партизан. Как отмечает {(.Федо-
ров, "после оккупации японская Квантунская армия, по сущест-
ву, начала "вторую войну" в Маньчжурии - войну против мань-
чжурских партизан" /153, с.130/. По официальным японс<им
данным, с сентября 1931 г. по сентябрь 1934 г. было прове-
дено 1850 карательных операций. Судя по газетным сообщени-
ям, в последующие два года таких операций было примерно
столько же /158, с.130, 133/.
В борьбе с партизанским движением принимали участие и ма-
рионеточные власти. Указом от 15 апреля 1932 г. в Маньчжурии
была сформирована марионеточная "национальная армия". Одна
ее часть выполняла задачи "национальной обороны", а другая,-
так называемая полицейская армия должна была при поддержке
первой активно участвовать в карательных операциях, обеспе-
чивать безопасность важнейших коммуникаций /248, 9.05.1937/.
Только за первое полугодие 1935 г. армия Маньчжоу-го провела
16 930 мелких операций против партизан и подозреваемого в
содействии партизанам гражданского населения. В этих "экспе-
дициях" участвовало более 48 тыс. солдат марионеточной армии
/53, с.789-790/.
48
Попытки "умиротворения" Маньчжурии требовали от марионе-
точного правительства и его покровителей огромных денежных
средств. Только в 1932 г. расходы на армию и полицию Мань-
чжоу-го определялись в 42 млн. юаней и 12,6 млн. юаней со-
ответственно, что составляло 30% расходной части бюджета
/52, с.119/.
В планах японского командования утверждению в Маньчжурии
прояпонского режима армии Маньчжоу-го отводилась вспомога-
тельная роль. Японские инструкторы, как правило, не прояв-
ляли заботы о бытовых нуждах ее рядового состава, особенно
о питании военнослужащих. Нельзя не учитывать и тот факт,
что на армию оказывало революционизирующее воздействие дви-
жение сопротивления японской агрессии. Все это нередко слу-
жило причиной антияпонских волнений и даже массовых перехо-
дов маньчжурских солдат на сторону партизан (см. /235, 1934,
№ 6, с.69/). Так, в ночт на 9 марта 1933 г. в Саньсине вос-
ставшие маньчжурского полка совершили нападение на японский
гарнизон, истребили несколько сот японских солдат и свыше
20 офицеров /235, 1934, № 6, с.69/. В Обращении к вооружен-
ным силам по случаю вступления на престол Пу И, говоря о
•необходимости "дружественных отношений между японцами и ки-
тайцами", особо ратовал за то, чтобы вооруж-нные силы Мань-
чжоу-го относились "с любовью и уважением к японским солда-
там и офицерам". В это время им был издан приказ, предписы-
вавший именовать армию японских интервентов "дружественными
войсками" /235, 1934, № 6, с.71/.
Широкие полномочия "по поддержанию мира и правопорядка"
на местах японцы предоставили жандармерии. О ее значении
можно судить, например, по тому факту, что "начальник воен-
ной полиции Квантунской армии генерал Тодзио стал вскоре во-
енным министром Японии" /141, с.55/. В Маньчжурии Тодзио
"приобрел известность .японского Гиммлера" /146, с.8/.
Жандармерия действовала в тесном контакте с полицией. Де-
партаменту полиции при министерстве внутренних дел подчиня-
лись 14 полицейских управлений, созданных в провинциях. В
распоряжении последних находились полицейские бюро, которые
в соответствии с административным делением имелись в каждом
уезде. В городах полицейские будки стояли почти на каждом
перекрестке. Существовали и другие полицейские формирования,
4 50
49
созданные японцами. Они состояли из частей консульской, уго-
ловной и железнодорожной полиции, пограничной, береговой и
лесной службы /67, с.58/^.
Высшие должностные посты в полиции занимали исключительно
японцы. На службу в полицию охотно набирали местных жителей
- китайцев и корейцев, запятнавших себя уголовными преступ-
лениями либо предавших интересы нации. Их посылали в Японию
для специальной подготовки.
Систематической подготовкой и обучением полицейских кад-
ров занималась Центральная полицейская школа в Синьцзине,
отделения которой находились во многих провинциях и даже в
уездах.
Важное место в установлении жесткого военно-полицейского
контроля над населением отводилось системе круговой поруки,
которая была введена в Маньчжурии в январе 1934 г. Исполь-
зуя китайскую традиционную систему "баоцзя"-^, японские вла-
сти ввели десятидворки и старостами в них поставили угодных
им людей. Официально эта система вводилась как институт са-
мообороны в помощь полиции Маньчжоу-го /59, с.347/. Не слу-
чайно в одном Документе прямо говорилось, что она введена
"с целью получения быстрой /оперативной/ информации о бан-
дитском (партизанском. - Г.З.) движении" /ПО, с.II/. Вве-
дение этой системы связывало людей взаимной ответственностью
перед властями, что побуждало их следить друг за другом, до-
носить о каждом незнакомце, появлявшемся в их районе. Это
сеяло страх и недоверие, надламывало души людей, подтачива-
ло их нравственные позиции.
Солидарная ответственность за "преступления" соседей и
односельчан была наиболее характерной особенностью деятель-
ности соседских общин. Последние также занимались распреде-
лением и обменом продовольственных карточек, отвечали за
своевременное внесение налогов и выполнение поставок сель-
скохозяйственной продукции, производили разверстку трудовых
повинностей и т.д. Староста должен был строго следить за
тем, чтобы члены "бао" не нарушали указаний японских влас-
тей о том, какие сельскохозяйственные культуры следовало
сажать и выращивать; он также доводил до их сведения все
законы, указы и постановления "правительства" Маньчжоу-го.
Эпизодически возобновлявшиеся действия партизан, особен-
но их диверсии на железных дорогах, заставляли японскую ад-
50
министрацию совершенствовать формы борьбы с противниками
прояпонского режима. В 1935 г. "правительство" Маньчжоу-го
издало указ о создании "добровольных обществ" по охране же-
лезных, шоссейных дорог и линий связи. Путем выдачи денеж-
ных ссуд китайским помещикам и кулакам, снижения или отмены
наиболее обременительных налогов японские оккупационные вла-
сти пытались сформировать определенный социальный слой "бла-
гонадежного населения", которое за предоставляемые льготы
должно было поддерживать общественный порядок, делать еже-
дневные обходы вокруг своих деревень и участков и сообщать
в полицию о всех подозрительных лицах, особенно партизанах.
Наряду с карательными отрядами в районы стали посылаться
"агитуспокоительные отряды" с целью пропаганды идей "сотруд-
ничества" Маньчжоу-го и Японии. Тогда же в помощь полиции
были созданы "отряды по охране общественного спокойствия",
которые производили аресты партизан и тех, кто им сочувство-
вал, занимались поисками и реквизицией оружия у населения,
а также поимкой тех, кто продавал или покупал его /237,
1935, №4(6), с.160-161/.
Среди наиболее суровых методов военно-полицейского над-
зора особенно эффективным считался метод создания укреплен-
ных поселков - "датунь", куда насильно сгонялось мирное на-
селение близлежащих деревень, подозреваемое японцами в свя-
зях с партизанами. "Датунь" представляли собой изолирован-
ные, огороженные рвами, заборами и проволочными загражде-
ниями большие деревни, охраняемые войсками и полицией /153,
с.50/. К середине 1987 г. в более чем 2000 таких деревень
содержалось примерно 5-6 мл:. человек /185, с.393/.
Наряду с созданием широко разветвленного полицейского
аппарата власти широко использовали законодательство в целях
подавления антияпонского движения. Карательные законы "О
наказании бунтовщиков", "О наказании хунхузов", принятые в
сентябре 1932 г., предоставляли правоохранительным органам
неограниченные полномочия. Особенно суровые меры наказаний
устанавливались для тех, кто мог попытаться "организовать
союз, преследующий цель подрыва государственной власти":
как и за "нападение или поджог", такие лица "подлежали
смертной казни, пожизненному заключению или заключению на
срок не менее десяти лет" /27, с.204/.
В сентябре 1932 г. "правительство" Маньчжау-го обнародо-
4-2 50
51
вало закон ”06 охране общественного порядка", который серь-
езно ограничивал демократические права и свободы населения.
В случае организации союзов, собраний, массовых демонстраций
их инициаторы обязаны были обращаться за разрешением в соот-
ветствующее полицейское учреждение, при этом необходимо было
сообщить цель, устав и местонахождение создаваемых организа-
ций, время проведения собраний, адреса организаторов и всех
членов, а также биографические данные организаторов /27,
с.264-266/. Особыми чрезвычайными полномочиями этот законо-
дательный акт наделял полицию. Она могла запретить печатание
"антиправительственных" материалов, разогнать демонстрацию,
закрыть собрание, если "речи, прения, чтение, даже мимика и
другие действия нарушали общественное спокойствие и порядок"
/27, с.266-267/. Неудивительно, что за принятием этого зако-
на вскоре последовал роспуск многих политических партий и
общественных организаций.
Ведя подготовку к войне с Китаем, японские власти подав-
ляли любое сопротивление их политике. В апреле 1937 г. всту-
пили в силу новый уголовный кодекс Маньчжоу-го, в котором
"шире толковались положения о составе преступления в отноше-
нии императорского двора, мятежа, государственной измены,
причинения вреда общественному спокойствию" /28, с.1/. За
малейшее нарушение "общественного спокойствия" полиция мог-
ла арестовать всех тех, кто выражал несогласие с политикой
оккупационных властей. Инструкция о компетенции судебно-по-
лицейских чиновников предусматривала, что, если "полицейский
при исполнении своих служебных обязанностей случайно убьет
или ранит кого-либо из подозрительных лиц, это не будет рас-
сматриваться как преступление. Если впоследствии выяснится,
что убитый или раненый не совершал никаких антиправительст-
венных действий, тем не менее это не будет считаться прес-
туплением" /27, с.262-263/. Полицейским было дано право
"уничтожить, арестовать или поступить с подозреваемыми лица-
ми по своему усмотрению" /27, с.209/.
Судебный аппарат с особой жестокостью чинил "суд и рас-
праву" над населением, при этом прокурорами и судьями высту-
пали главным образом японцы. Последнее мотивировалось тем,
что китайцы якобы имели "плохой опыт управления судами" /50,
с.628/.
С усилением военно-полицейского режима японские власти
52
активно осуществляли мероприятия в области идеологии, которые
были призваны обеспечить успех колонизаторской политики и
безраздельное господство японцев в Маньчжурии. Наиболее
рельефно это проявилось в политике последовательной япони-
зации всех сторон жизни населения региона (быта, культуры и
образования). Подобная деятельность велась уже в 20-х годах
на территории Квантунской области в зоне отчуждения ЮМЖД,
где японцами была создана сеть общеобразовательных школ. Эти
школы предназначались главным образом для детей проживавших
здесь японцев, однако в них также обучались китайцы и корей-
цы. Помимо собственно японских школ существовали китайские
и корейские, функционировавшие под контролем японских влас-
тей. Так, начальных китайских школ в зоне ЮМЖД и Квантуне в
1936 г. насчитывалось 139 /51, с.13#/, а корейских в 1937 г.
19 /51, с.138/. Высшие учебные заведения, например Меди-
цинский институт в Мукдене и Политехнический институт в Дай-
рене, предназначались в основном для обучения японцев, но
там же проходили обучение и китайцы, хотя и в. ограниченном
числе. Нетрудно представить, что именно среди молодых жите-
лей Квантунской области и зоны ЮМЖД особенно чувствовалось
влияние японской идеологии.
После оккупации Маньчжурии в 1931 г. в области идеологи-
ческой обработки населения в прояпонском духе был совершен
переход от пропагандистской деятельности к насильственным
мероприятиям воспитательного и пропагандистского характера.
Перевоспитанию в первую очередь подвергалась молодежь через
реорганизованную японцами систему образования. Инициатором
коренной перестройки этой системы выступил штаб Квантунской
армии. Был усилен контроль над учебным процессом со стороны
Департамента образования, располагавшего значительным шта-
том японских специалистов.
Наибольшие трудности, особенно на первых порах, встали
перед японской военной администрацией при подготовке кадров
преподавателей. Многие учебные заведения, которые японские
власти считали центрами антияпонской пропаганды, были за-
крыты, а преподаватели уволены. При этом большинством школ
и институтов бездействовало в течение такого времени, кото-
рое было необходимо японской администрации для изменения
программ и учебных пособий, изъятия из них материалов, но-
сящих, по ее мнению, "подрывной характер", а также под го-
4-3 50
товки "благонадежных с политической точки зрения" преподава-
тельских кадров. Уже в 1933 г. на трехмесячных курсах, орга-
низованных в Синьцзине, прошли срочную переподготовку 400
учителей. В последующие годы проблема преподавательских
кадров решалась более эффективно и на более профессиональ-
ном уровне. В 1936 г. в Маньчжоу-го открылось 15 педагоги-
ческих училищ, программа которых предусматривала ежегодный
выпуск 2200 учителей для начальных школ /144, с.15/. Для
обучения китайских детей по "японской системе" из Японии на
оккупированную Маньчжурию были отправлены тысячи учителей.
Реализация новых учебных программ в начальных и средних
школах имела целью обеспечить воспитание школьников в духе
антисоветизма, антикоммунизма и симпатии к Японии. Приказ
"правительства" Маньчжоу-го от 25 марта 1932 г. гласил, что
в "школьных программах должны быть воплощены основополагаю-
щие принципы конфуцианства" и "учебники, содержащие намек
на политическое подстрекательство, должны быть уничтожены"
/52, с.227-228/. С 1933 по 1938 г. Контрольным комитетом по
разработке новых учебных пособий было подготовлены более 90
учебников, которые подверглись тщательной политической цен-
зуре и только после этого допущены к изданию /32, с.544/.
Некоторые учебные пособия были подготовлены и изданы в Япо-
нии специально для использования на оккупированной Маньчжу-
рии. Рассказы из японской истории, литературных произведе-
ний о "дружбе с японским народом" составляли основное со-
держание учебников.
Среди преподаваемых дисциплин особое место отводилось
японскому языку, который насаждался во всех школах (от на-
чальной до высшей) в качестве обязательного и первостепенно-
го предмета (см. подробнее /152, с.216-224/). Со второго
класса начальной школы обучение японскому языку велось еже-
дневно, т.е. шесть раз в неделю. Столь же обязательным пред-
метом считалась история Японии. Как видно из учебного мате-
риала, преподавание этой дисциплины имело целью насаждение
среди учащихся японофильства, безудержного восхваления "ве-
ликой исторической миссии" Японии, которая якобы "освободи-
ла" 30-миллионное население Маньчжурии от китайских милита-
ристов. Учащимся внушали мысль об обособленном положении
Маньчжурии относительно остального Китая, при этом препода-
ватели замалчивали факт ее контактов с собственно Китаем,
54
особенно в новое и новейшее время, акцентируя внимание на
том, что Китай "нецентрализованное государство" и что прин-
цип суверенитета и целостности территории к нему "неприме-
ним". Исходя из таких посылок, они рисовали Маньчжурию из-
давна отдельной, географически и исторически сложившейся
территорией со своей самостоятельной культурой. Особый ак-
цент делался и на том, что Маньчжоу-го извлекает огромную
пользу от тесного сотрудничества с Японией, а поскольку
Маньчжурия находилась под "угрозой" экономического порабоще-
ния со стороны европейских держав, а также под "угрозой ком-
мунизма" (со стороны СССР. - Г.З.). присутствие Японии в
Маньчжурии является вполне закономерным явлением /112, с.Г7;
185, с.373/. География изучалась по изданному в Японии
учебнику, где к владениям Японии причислялись территории со-
ветского Дальнего Востока и Сибири вплоть до Урала /144,
с.15/.
Идейным стержнем учебника по этике был "принцип вандао"
(императорский путь)12. Согласно этому принципу государство
и народ представляли собой единое целое, при. этом исключа-
лась политика принуждения и грубой силы, благодаря чему уп-
равление осуществлялось на основе гуманности /73, с.62-63/.
Ученикам говорили, что они должны почитать"императора" Пу И
как добродетельного правителя, который правит согласно "во-
ле неба". Тэнно (божественный император) считался отцом на-
ции, главой большой семьи - государства, а весь народ, его
поданные, - его детьми. При этом учащимся старались привить
мысль, что "главная человеческая добродетель - это послуша-
ние, поэтому проявление всякого недовольства сопряжено с на-
казанием" /185, с.372/.
Среди различных типов школ в Маньчжурии преобладали на-
чальные, общеобразовательные. В конце 1937 г. их насчитыва-
лось 13 866, в то время как средних - 108 /61, с.160/. Та-
кого количества учебных заведений было явно недостаточно
для охвата детей даже начальным образованием. По официаль-
ным данным Маньчжоу-го, в 1938 г. из 4,2 млн. детей в воз-
расте 8-14 лет в начальных школах обучалось 1,8 млн. детей
(39%) /55, с.723/. Широкому развитию школьного образования
мешали огромные расходы на военные цели. Так, в 1937 г.,
согласно бюджетным данным, аа образование было ассигновано
лишь 5698 тыс. юаней, а на военные расходы - 80 Г70 тыс.
4-4 50
55
юаней, т.е. в 16 раз больше. По отношению же ко всем другим
статьям расходов затраты на образование составляли 2,29%
/55, с.737/.
Одним из важных направлений политики Японии в Маньчжурии
в области образования стала подготовка рабочих кадров с на-
чальными техническими знаниями, необходимыми для работы в
промышленности и сельском хозяйстве. Это было связано с воз-
раставшей в середине 30-х годов потребностью японской воен-
ной промышленности в квалифицированной рабочей силе. За два
месяца до начала японо-китайской войны был принят закон о
профессиональном обучении. Во всех провинциях, в крупных
городах и уездах были приняты меры к открытию профессиональ-
ных школ /73, с.121/. Один из японских публицистов в то
время писал: "Министерство образования вовсе не обязательно
для Маньчжурии, так как она нуждается не в образованной мо-
лодежи, а в рабочих" (цит.по /196, с.48/). Суть введенной
японскими властями колониальной системы образования своди-
лись к тому, чтобы через сеть общеобразовательных и профес-
сиональных школ подготовить достаточно квалифицированную
рабочую силу из местного населения. Японцы, таким образом,
сохраняли за собой привилегии на получение полного среднего
и.высшего образования, открывающие доступ к высшим постам.
Кроме японцев власти Маньчжоу-го допустили к высшему обра-
зованию детей крупных китайских чиновников, особенно выход-
цев из буржуазии и помещиков. Перед детьми русских эмигран-
тов, поступивших на службу к марионеточным властям, также
открывались двери учебных заведений /144, с.15/.
Для постоянной идеологической обработки населения коло-
низаторы установили строгий контроль над печатью и другими
средствами массовой информации. В конце 1935 г. пресса и
информация были объединены в Маньчжурскую ассоциацию "Кио-
кай Кохо", которая находилась под строгим контролем япон-
ского правительства и японских оккупационных властей. Ассо-
циация субсидировалась Квантунской армией, "правительством"
Маньчжуо-го и компанией "Мантэцу". Ассоциация "Киокай Кохо"
осуществляла руководство всеми издательствами, а также
крупным телеграфным информационным агентством "Кокуцу", ко-
торое было создано еще I декабря 1932 г. К запрещенным для
ввоза в Маньчжуо-го произведениям печати относились не толь-
ко советские газеты "Правда", "Известия", "Тихоокеанская
56
газета” и др.» но и китайские издания "Синьвэнь бао", "Шэ-
хуэй жибао", "Бэйцзин жибао" и многие другие. Даже хранение
этих изданий считалось рискованным делом. Достаточно было
при обыске обнаружить старую китайскую газету или журнал,
как лицо, у которого находили "предосудительные материалы",
подвергалось аресту, а его дом и имущество подлежали конфи-
скации /14, д.12, л.129/.
На базе официально закрытых китайских газет органы окку-
пационной администрации наладили выпуск собственных японских
изданий. Ведущей газетой стала "Манею нити-нити", тираж ко-
торой достиг 520 тыс. экз. Эта газета в принудительном по-
рядке распространялась даже среди тех, кто не знал японского
языка /161, с.130/. В интересах пропаганды допускалось изда-
ние некоторых китайских газет. В конце 1937 г. на японском
языке издавалось 63 газеты, а на китайском - 27 /202, с.40/.
При этом многие газеты на китайском языке ("Шэнцзин жибао",
"Маньчжоу бао" и др.) практически дублировали японские га-
зеты. Это положение колониальные власти объясняли тем, что
якобы "японцы, проживающие в Маньчжурии, играют ведущую роль
в культурной жизни", а '’способных журналистов-китайцев прак-
тически нет" /202, с.40/.
С целью контроля над печатью была введена система пред-
варительного просмотра рукописей, предназначенных для печа-
ти. Эта система обязывала издателя представлять два экземп-
ляра газеты или журнала в департамент полиции министерства
внутренних дел и один экземпляр в местное полицейское управ-
ление /27, с.273/ для получения соответствующего разрешения.
При этом запрещалось публиковать материалы, которые "подры-
вали существующий режим или создавали опасность для основ
государства, касались дипломатических и военных тайн, меша-
ли поддержанию общественного спокойствия и порядка" и т.д.
/27, с.291/. Если в печатных органах появлялись подобные ма-
териалы, издателю, редактору и автору грозила каторжная
тюрьма с содержанием в ней до года либо штраф в размере до
300 юаней /27, с.277/.
Активной прояпонской пропагандой помимо печати занима-
лись органы радиовещания и кинопроката. "Вредными для обще-
ственного спокойствия" признавались фильмы, которые "изоб-
ражали борьбу между группами и могли способствовать общест-
венным конфликтам, расшатывали государственный порядок,
57
фильмы, содержание которых изображало презрение к законам и,
кроме того, противоречило обязанностям населения", и т.д.
/27, с.291/.
Для более эффективного ведения пропаганды были распущены
все политические партии и общественные организации и в на-
чале июля 1932 г. создано прояпонское националистическое об-
щество "Киовакай" (Сэхэхуэй)^. Номинальным руководителем
общества был премьер-министр Маньчжоу-го (с 1935 г. - Чжан
Цзинхуэй), фактически же руководил этим обществом командую-
щий Квантунской армией, который считался его почетным совет-
ником.
18 сентября Т936 г. командующий Квантунской армией гене-
рал Узда, сменивший генерала Хондзё, издал директику "О дея-
тельности общества "Киовакаи"", в которой говорилось: "Кио-
вакай - единственная организация в Маньчжоу-го, проводящая
идеологическую, культурную, политическую и хозяйственную ра-
боту, охраняющая духовные принципы основания государства и
пекущаяся о народном благополучии" /112, с.8/. О действи-
тельном же характере "деятельности" этого общества позволяют
судить, например, материалы Токийского международного трибу-
нала, которые свидетельствуют: "Перед обществом "Киовакай"
была поставлена задача мобилизации всего майвчжурского насе-
ления на поддержку режима, установленного японцами. Необхо-
димо было заставить все население трудиться, не покладая
рук, над превращением Маньчжурии в один из важных оплотов
Японии на материке, и в первую очередь над укреплением Мань-
чжурии как плацдарма против СССР. Для этого организация "Кио-
вакай" вела широкую пропаганду и проводила военное обучение
среди ее членов, активно содействовала развитию промышленно-
сти в Маньчжурии; по заданиям военного командования члены
организации участвовали в строительстве различных военных
объектов /15, д.195, л.5968-5969/.
В организационном плане общество "Киовакай" практически
охватывало значительную часть населения оккупированной тер-
ритории. В 1936 г. оно имело разветвленную сеть провинци-
альных, городских, уездных штабов и отделений, число которых
превышало 2700 и насчитывало 860 тыс. человек /112, с.51/.
Все эти штабы и отделения подчинялись расположенному в Синь-
цзине Центральному штабу Квантунской армии. Высшим органом
общества считался всеманьчжурский совещательный съезд, кото-
58
рый собирался один раз в год. Проводились также провинциаль-
ные, городские и уездные съезды, а также съезды первичных
ячеек общества. Как явствует из устава общества, "делегаты
от населения на съезды не избирались путем голосования, а
рекомендовались местными штабами "Киовакай" из числа лучших
(прояпонски настроенных. - Г.З.)" /211, с.53/. Среди членов
организации встречались представители многих слоев тогдаш-
него общества Маньчжоу-го: чиновники и служащие государст-
венного аппарата, офицеры марионеточной армии, китайские
предприниматели и торговцы, учителя и студенты, все, кто
связал свою судьбу с японскими оккупантами. Основная масса
трудового населения относилась к этой организации крайне
враждебно, считая ее "агентурой японского империализма". Не
случайно японские источники сообщают, что "население вос-
принимает идеологию общества как чужеземную" /221, 14.II.
1937/. В начале 1936 г. заместитель председателя общества
"Киовакай" вынужден был публично признать, что "в течение
четырех лет членами общества были лишь служащие государст-
венного аппарата и японские добровольцы" /185, с.380/ .
Общество "Киовакай" пользовалось значительной материаль-
ной поддержкой со стороны штаба Квантунской армии. Если в
1934-1935 гг. ассигнования обществу составили 800 тыс. юаней,
то после подписания "антикоминтерновского пакта", когда "об-
щество заявило о своем стремлении вести решительную борьбу
с разрушителем мира на Востоке - коммунизмом" /112, с.12/,
денежные дотации обществу увеличились до 1800 тыс. юаней
/185, с.379/. "Киовакай" как орган Квантунской армии актив-
но участвовал в борьбе против национально-освободительного
движения в регионе, идеологически и организационно содейст-
вовал подготовке населения к войне против СССР и Китая. В
1936 г. советник бюро по делам российских эмигрантов Като Р
писал: "Организация "Киовакай" с первых же дней своего су-
ществования встала на путь самой непримиримой борьбы с ком-
мунизмом. Она проводила митинги, конкурсы антикоммунистиче-
ских лозунгов, распространяла листовки, плакаты, брошюры"
/112, с.62/.
Военно-полицейский террор, сочетаемый с идеологической
обработкой населения, не мог не сказаться на национально-
освободительном движении в Маньчжурии, которое хотя и не
59
прекращалось, но неуклонно шло на убыль. В феврале 1937 г.
в ответ на запрос в парламенте генерал Умэдзу заявил: "В
Маньчжоу-го восстановлены мир и порядок, но мы все еще не
можем сказать, когда бандитизм (речь идет о действиях пар-
тизан. - Г.З.) будет полностью уничтожен" (цит.по /121,
с.89/). По данным китайских источников, в 1932 г. в парти-
занских отрядах действовало 300 тыс., а в 1935 г. - только
100 тыс. человек, а к июлю 1937 г. в рядах Объединенной ан-
тияпонской армии (ОАА) насчитывалось лишь около 44 тыс. че-
ловек /167, с.13/. Антияпонское партизанское движение в
Маньчжурии понесло тяжелые потери.
Готовясь к продолжению захвата земель уже собственно Ки-
тая, японские колониальные власти в Маньчжурии предприняли
все усилия к тому, чтобы "умиротворить" Маньчжурию с целью
наиболее рациональной и эффективной экономической эксплуата-
ции ее населения и природных ресурсов.
Политика экономического закабаления Маньчжоу-го
В борьбе против революционных сил Китая, а также СССР
японские милитаристы придавали первостепенное значение соз-
данию военно-стратегического плацдарма на территории Мань-
чжурии. Они стремились превратить Маньчжурию в крупнейший
на Азиатском континенте военно-промышленный комплекс, сырь-
евую и продовольственную базу. Япония была вынуждена разви-
вать промышленность Маньчжурии и потому, что японская эко-
номика, как известно, имела крайне узкую сырьевую и энерге-
тическую базу. Все ведущие отрасли обрабатывающей японской
промышленности целиком или частично зависели от импортного
сырья. Достаточно указать, что собственными силами Япония
удовлетворяла потребности в чугуне на 58% и стали - на 76%
(см. /88, т.1, с.80-81/).
Осуществлению экспансионистских устремлений японского им-
периализма в значительной степени мешала относительно отста-
лая структура экономики упомянутого региона. Правда, опре-
деленные основы для создания военно-промышленной базы в Мань-
чжурии были заложены ее предшествующим экономическим разви-
тием. К моменту японской оккупации этот регион по развитию
промышленности занимал второй место в Китае после Шанхай-
ского промышленного комплекса /1Г7, с.97-98/. На него прихо-
60
дилось около 1/4 всего экспорта сельскохозяйственной про-
дукции, 60% производства соевых бобов, свыше 15% добывае-
мой соли, около 35% разведанных к 1931 г. запасов угля,
свыше 40% добычи и 50% запасов нефти, 70% добычи и 80% за-
пасов железа, 40% железнодорожных линий, около 40% площади
лесов /127, с.84-85; 128, с.141/.
Для японского капитала создание военно-промышленного по-
тенциала в Маньчжурии облегчалось тем, что еще до ее окку-
пации он имел здесь весьма прочные позиции. Именно в этом
регионе Китая находилась большая часть японских капитало-
вложений в Китае, которые достигли здесь почти 1,5 млрд,
иен. В общей массе иностранного инвестируемого капитала в
Маньчжурию на Японию приходилось 95,6% /240, 1982, J6 5,
с.12/. Крупнейшая полугосударственная компания "Мантэцу"
служила основным каналом проникновения сюда японских капи-
талов и главным орудием эксплуатации в Маньчжурии. Кроме же-
лезных дорог и железнодорожных мастерских эта компания вла-
дела угольными шахтами (в Фушуне и Яньтае), железными руд-
никами, газовыми лесопильными заводами, доменными печами и
т.д. Крупнейшие японские концерны "Мицуи", "Мицубиси",
"Сумитомо", "Ясуда" являлись обладателями акций "Мантэцу".
После оккупации Маньчжурии японский капитал получил не-
ограниченные возможности для захвата командных высот ее эко-
номики. Инициатором его важнейших акций стал штаб Квантун-
ской армии, непосредственно занявшийся стратегическим "осво-
ением" этого богатейшего края. В первые же месяцы оккупации
им были приняты меры к вытеснению китайского и иностранного
капитала из его экономики. Захват национальных ресурсов
Маньчжурии осуществлялся путем открытой экспроприации ки-
тайской собственности (в редких случаях она скупалась за
бесценок), физического уничтожения или изгнания китайских
предпринимателей. Капиталы китайских промышленников вытес-
нялись преимущественно из тяжелой промышленности и транс-
порта, обеспечивавших военные мероприятия Японии. Государ-
ственные монополии зачастую прекращали отпуск сырья и кре-
дитов китайским предприятиям, принуждая их к ликвидации
своей собственности. Вытеснение китайского капитала проис-
ходило и в легкой промышленности. В соответствии с законом
"Об изменниках Маньчжоу-го" в руки японцев перешли ранее
Принадлежавшие китайским милитаристам промышленные и торго-
61
во-промышленные предприятия, банки,лесные угодья, плодород-
нейшие земли /131, с.56-57/.
Для эксплуатации сырьевых ресурсов стали создаваться сме-
шанные японо-маньчжурские компании. Учредителями подобных
компаний на первых порах выступали недавние "герои" войны -
генералы и старшие чины Квантунской армии. По планам особо-
го отдела штаба Квантунской армии социально-экономическое
развитие Маньчжурии должно было осуществляться под наблюде-
нием и руководством "Мантэцу", деятельность которого непо-
средственно контролировалась штабом Квантунской армии. То,
что это развитие должно было проходить без прямого участия
японского частного капитала, дало повод некоторым японским
историкам впоследствии утверждать, что "со времени возникно-
вения маньчжурского инцидента и приблизительно до 1933 г. в
Японии были сильны взгляды, будто бы Квантунская армия вы-
ступает против капитализма, за установление самого совершен-
ного правления" /87, т.1, с.313/.
Подобные взгляды были изложены в одном из первых програм-
мных документов японской военщины, известном под названием
"Десятилетняя программа реконструкции народного хозяйства
Маньчжоу-го". Программа была обнародована I марта 1933 г.,
т.е. через год после официального создания Маньчжоу-го. В
преамбуле говорилось: "Для объединения и рационализации хо-
зяйственной жизни Восточной Азии, ввиду существующей тесной
экономической зависимости между Японией и Маньчжоу-го,сосре-
доточить усилия на установлении между ними сотрудничества и
еще более тесного взаимодействия... Главнейшие отрасли про-
мышленности, имеющие характер оборонный, должны находиться
в ведении правительства или специально образованных им ком-
паний. Остальные же отрасли промышленности и естественные
ресурсы могут быть свободно эксплуатируемы частными пред-
приятиями" /225, 1983, № 14-15, с.13/. Поскольку почти все
японское промышленное строительство носило военный харак-
тер, это фактически означало полное подчинение экономиче-
ской жизни Маньчжурии штабу Квантунской армии и "Мантэцу".
В октябре 1933 г. подполковник Нумада, служивший в осо-
бом отделе Квантунской армии, предложил освободить "Мантэ-
цу" от контроля со стороны гражданских лиц и создать эконо-
мический совет, который бы координировал деятельность обще-
ства по обследованию экономики "Мантэцу" с работой особого
62
отдела штаба Квантунской армии /8 , т.1, с.313-314/. Против
этого проекта выступили представители японского частного
капитала, которым хотелось непосредственно участвовать в
эксплуатации естественных богатств оккупированной Маньчжу-
рии. Ради достижения этой цели они пошли на самые решитель-
ные действия, в результате чего акции пошли вниз, а очеред-
ные долговые обязательства на 30 млн. иен, выпущенные на ры-
нок, не нашли спроса /62, с.369/.
Объединение японских торгово-промышленных палат уже в
середине ноября 1933 г. приняло резолюцию против реоргани-
зации "Мантэцу", в которой указывалось, что подобная мера
"вызовет смятение и страх у акционеров" /62, с.369/. Одна
из ведущих японских газет в декабре 19зЗ г. по этому поводу
даже писала: "Национальная политика Квантунской армии не
всегда является национальной политикой всей империи. Кван-
тунская армиянмеет право участвовать в проведении нацио-
нальной политики военным путем, но едва ли ей подобает брать
на себя контроль над экономической эксплуатацией" (цит.по
/62, с.370/).
Против проекта реорганизации "Мантэцу" выступили также
члены японского правительства - премьер-министр, министр фи-
нансов и министр по делам колоний, являвшиеся акционерами
компании "Мантэцу". В обстановке неодобрения политики моно-
польного хозяйничанья в Маньчжурии руководители Квантунской
армии были вынуждены отказаться от своей программы, тем бо-
лее что перед ними остро вставала проблема финансирования
планов экономического развития.
В целях стимулирования частных капиталовложений в эко-
номику Маньчжурии по инициативе "Монтэцу"в Токио был соз-
дан Маньчжурский банковский синдикат, в который вошли пред-
ставители японских банков "Иокогама-Спеши бэнк", "Чосен-
бэнк", "Мицуи", "Мицубиси" и др. В соответствии с решением
экономической конференции, состоявшейся в августе 1933 г.
в Дайрене, вскоре появилась Ассоциация торговых и промыш-
ленных деятелей Японии и Маньчжурии, которая должна была
содействовать притоку японских частных капиталов в Маньчжу-
рию /118, с.48/. В июне 1934 г. марионеточные власти опуб-
ликовали Заявление о развитии промышленного производства, в
котором решительно объявили, что будут поощрять "широкое
развитие частных капиталовложений и управление всеми про-
63
мышлеиными предприятиями со стороны частного капитала" /87,
т.1, с.315/.
Все предпринятые для притока в Маньчжурию японского ка-
питала меры не могли не дать благоприятный эффект. Однако
японский капитал устремился прежде всепо в непроизводитель-
ную сферу - в торговлю, в компании по экспорту сельскохо-
зяйственного сырья и т.д., т.е. в те отрасли, которые в ко-
роткие сроки обеспечивали ему наибольшие прибыли. Из-за ог-
ромных затрат, связанных с освоением новых производств (в
лучшем случае они находились в зачаточном состоянии и были
нацелены на подготовку войны), многие японские частные мо-
нополии не пожелали рисковать капиталами. Они соглашались
участвовать в государственно-частных компаниях на условиях
государственной гарантии капиталовложений, охраны собствен-
ности и безопасности для деятельности компаний со стороны
вооруженных сил империи на оккупированной территории. Как
отмечает советский исследователь А.В.Меликсетов, "ускорение
капиталистического промышленного развития Маньчжурии (а это
было одной из целей колонизаторов) возможно было только при
том условии, что государство выступало своеобразным посред-
ником между монополистическим японским капиталом и мань-
чжурским рынком, брало на себя экономическую ответственность
за завершение процесса первоначального накопления, за созда-
ние условий для капиталистического воспроизводства" /126,
с.154/.
Капиталовложения в военную и другие отрасли промышленно-
сти в первые шесть лет поступали в основном по государствен-
ным каналам, через компанию "Мантэцу". В 1933 г. ее капитал
увеличился с 400 млн. до 800 млн. иен, половина акций ком-
пании принадлежала японскому правительству /208, с.384/. С
1931 по 1936 г. японские капиталовложения в Маньчжурии в
целом выросли почти в два раза и достигли 2,8 млрд, иен
/76, с.35. 90% этих капиталов составили вложения в транс-
порт, обрабатывающую промышленность и горное дело /160,
с.7/. Таким образом, уже в самой структуре инвестиций была
заложена одна из особенностей экономического развития Мань-
чжурии, связанная с планами японской военщины - превратить
этот район в военный плацдарм и военнч-промышлеиную базу.
Усиление притока государственного капитала способствова-
ло более широкому проникновению крупных японских монополий
64
- "Мицуи", "Онура", "Сумитомо", "Мицубиси" - в различные
отрасли хозяйства Маньчжурии. Уже до 1937 г. японский кон-
церн "Окура" контролировал 17 промышленных и торговых ком-
паний в Маньчжоу-го /133, Z.2.W/. Концерн полностью контро-
лировал вторую в регионе по размерам производства металлур-
гическую компанию "Бэньсиху байтэцу" с капиталом в 200 млн.
иен. Яму же принадлежали находившиеся в Бзньсиху компания
по производству специальных сталей и крупная цементная ком-
пания "Бзньсиху". Усиленно развивая свое производство в
Маньчжурии и Китае, "Окура" всемерно содействовала превра-
щению ее в антисоветский военный плацдарм японского импери-
ализма /133, с.247/.
В течение четырех лет (начиная с сентября 1931 г.) в
Маньчжурии появилось 248 новых японских и японо-маньчжур-
ских компаний, 21 из них контролировала компанию "Мантэцу".
Объявленный капитал последних - 338 млн. иен - составлял
56% капиталов остальных 227 компаний, Что касается оплачен-
ного капитала, то на долю 21 предприятия приходилось 268
млн. иен, или 67% оплаченного капитала /210, с.II/.
Создавая государственно-частные компании в Маньчжурии,
японское правительство старалось в какой-то степени привлечь
капитал марионеточного правительства. Местный (китайский)
капитал был представлен главным образом в смешанных японо-
маньчжурских компаниях пищевой, машиностроительной, хими-
ческой промышленности, связанной с переработкой боевых бо-
бов, в предприятиях по обработке древесины, средних и мел-
ких торговых заведениях и кредитных учреждениях. Действуя
под вывеской и от имени "правительства" Маньчжоу-го, япон-
ские монополии хищнически эксплуатировали сырьевые ресурсы
региона в целях форсированного военно-промышленного строи-
тельства. Участие японских монополий в смешанных японо-
маньчжурских компаниях чаще всего лишь внешне напоминало
тесное сотрудничество с китайской национальной буржуазией.
Как правило, представители японского капитала завладевали
контрольным пакетом акций и представители маньчжурского
"правительства" и некоторые китайские предприниматели ста-
новились тем самым рядовыми акционерами. Из оощей суммы оп-
лаченного капитала в добывающей и обрабатывающее промышлен-
ности маньчжоу-го - 4128 605 тыс. иен - национальным мань-
чжурским компаниям в 1936 г. принадлежало всего лишь
5 50
65
316 220 тыс. иен, т.е. приблизительно 7,6% (см. /144, с.
III/). Так, в Маньчжурской телефонно-телеграфной компании
("Маною дэн-дэн") из миллиона акций достоинством в 100 и 50
иен (обозначались литерами "А" и "Б", причем первые состав-
ляли 1/3 всех акций, а вторые 2/3) 330 тыс. акций принадле-
жали японскому правительству, 550 тыс. - частным японским
компаниям и лишь 120 тыс. акций (каждая достоинством только
в 50 иен) принадлежали "правительству" и национальным ком-
паниям Маньчжоу-го (цит.по /142, с.152/). По некоторым дан-
ным данным,доля китайского национального капитала в промыш-
ленности Маньчжурии не превышала 10% /89, с.384/.
О незначительном участии китайского национального капита-
ла в промышленности региона можно судить и по концентрации
рабочих на предприятиях, принадлежащих китайцам. По данным,
приведенным Кун Цзинвзем, в 1934 г. в Маньчжурии насчитыва-
лось около 1184 китайских предприятий текстильной промышлен-
ности, из них с числом занятых до десяти или менее рабочих
было лишь 538; из 1024 предприятий пищевой промышленности на
713 предприятиях работало до десяти рабочих; из 354 предпри-
ятий машиностроительной промышленности - лишь 238 с числом
занятых до десяти и менее рабочих /164, с.405/. В последую-
щие годы занятость на китайских промышленных предприятиях
несколько возросла. Так, по оценкам 1940 г., в пищевой, маши-
ностроительной и химической промышленности, а также в дерево-
обрабатывающей насчитывалось 719 предприятий, из них пред-
приятий с 300 рабочих было 19, с 200 рабочих - 34, а на 457
работало по 20 человек /206, с.153/. Можно сделать вывод,
что японским колонизаторам до некоторой степени удалось вы-
полнить свои планы в отношении китайской буржуазии, открыто
привлекая ее к сотрудничеству с Японией и тем самым расширяя
социальную базу своего господства в Маньчжоу-го.
8 первые же годы своего хозяйничанья в Маньчжурии, выпол-
няя заказы военного командования, японские монополии развер-
нули строительство и реконструкцию ряда заводов, электро-
станций, рудников, угольных шахт.
Для стимулирования горнодобывающей промышленности 19 ок-
тября 1934 г. была создана Маньчжурская добывающая компания
с капиталом 5 млн. иен. (добыча 23 видов минерального сырья:
алюминия, никеля, магния, свинца, цинка .и т.д.). Компания
пользовалась всевозможными льготами и привилегиями и осво-
66
бождалась от уплаты налогов при покупке мелких шахт и рудни-
ков, в том числе и у компании "Мантэцуй". Уже через три года
ее прибыли определялись в 5% на вложенный капитал, а диви-
денды, выплачиваемые владельцами акций, составляли 4% на
вложенный капитал и гарантировались государством. При компа-
нии существовал специальный комитет, который координировал
деятельность субсидируемых ею предприятий добывающей промыш-
ленности /206, с.38/.
Усиленно’ японцы развивали в Маньчжурии и черную металлур-
гию, базировавшуюся на использовании местного сырья - желез-
ной руды и коксующегося угля, для обслуживания японской во-
енной промышленности в Аньшане, Бэньси, Дунбяньдао. В 1933 г.
в Аньшане началось строительство нового металлургического
завода Сёва с полным металлургическим циклом (с выплавкой
чугуна и стали). С 1935 г. здесь было налажено и производ-
ство стали. Всего за первые пять лет оккупации японские
власти построили 27 новых металлообрабатывающих и металлур-
гических предприятий /50, с.823-824/.
Развитие черной металлургии сопровождалось расширением
добычи железной руды. Если в 1930 г. она составляла 924 тыс.
т, то в 1936 г. ее объем удвоился и достиг 1,9 млн. т /55,
с.711/. О мощности металлургической промышленности позволяют
судить следующие данные: в 1933 г. выплавлялось 20 тыс. т
стали и 433 тыс.т чугуна, а в 1937 г. - соответственно 520
тыс.т и 810 тыс.т (цит.по /126, с.112/).
Японская администрация не ограничивалась развитием добы-
вающей промышленности и металлургии, ибо стремилась превра-
тить Маньчжурию в базу для снабжения своей армии на конти-
ненте. С этой целью на основе существовавших здесь железно-
дорожных ремонтных мастерских, паровозовагоностроительных
заводов, доков и других предприятий были созданы более круп-
ные предприятия транспортного машиностроения, в частности по
производству железнодорожного подвижного состава, электроап-
паратуры, оборудования для черной металлургии (см. /101,
с.81-95/).
В 1934 г. была создана автомобильная компания ”Дова", ус-
тановившая тесные связи с подобными компаниями в Японии, что
позволило добиться лучшей координации деятельности предприя-
тий по строительству, приобретению запчастей, конструирова-
67
5-2 50
нию и окончательной сборке машин и механизмов. Обладая пра-
вом на первоочередное получение особых марок станков, прибо-
ров и запчастей и получив освобождение от налогов, эта ком-
пания ежегодно выпускала в среднем 800 автомобилей и ремон-
тировала 2000 автомобилей. Основное предприятие компании
"Дова" по производству легких и грузовых автомобилей в Мук-
дене было сдано в эксплуатацию в 1937 г. Продолжал расширять-
ся Мукденский арсенал, являвшийся наиболее крупным предприя-
тием обрабатывающей промышленности. В указанные, годы он за-
метно увеличил производство различных видов оружия, броне-
машин, танков, боеприпасов и др. /101, с.85/.
Особое внимание уделялось развитию химической промышленно-
сти. Была основана Маньчжурская химическая компания, дея-
тельность которой должна была привести к расширению производ-
ства химических полуфабрикатов и ценных химических товаров.
Основным предприятием компании стал крупный сульфат-аммоние-
вый завод в Ганьцзинцзы (недалеко от Дайрена), строительство
которого закончилось в начале 1938 г. Завод вырабатывал
сульфат-аммоний, серную и азотную кислоты, банзин, креозол и
т.д.
Готовясь к проведению широких военных действий, Япония из
местных сланцев и угля пыталась наладить производство синте-
тического горючего и промышленных масел. Добыча искусствен-
ной нефти началась в 1933 г. С 1935 г. Маньчжурской нефтяной
компании удалось пустить нефтеперегонный завод в Ганьцзинцзы
с производственной мощностью 140 тыс.т нефти в год. Предпола-
галось увеличение мощности завода до 200 тыс.т в год /160,
с.22/. Другой завод по производству нефти (но из угля) с про-
изводственной мощностью в 200 тыс.т сооружался компаний в
Фушуне.
Развитие химической промышленности и переработка нефтено-
сных сланцев, очищение цветных металлов, особенно алюминия и
магния, требовали расширения электроэнергетической базы. Ре-
шению этой задачи должна была отчасти послужить созданная
японцами в ноябре 1934 г. маньчжурская электро промышленная
компания "Дэнгё". С ее помощью предполагалось объединить все
электропромышленные компании, действующие в Маньчжоу-го,и
таким образом установить полный контроль над энергострои-
тельством и энергоэксплуатацией. В 1937 г. началось сооруже-
ние крупных гидростанций на реках Муданьцзян, Сунгари и Ялу.
68
Одновременно продолжалось строительство тепловых электро-
станций. В течение 1935-1938 гг. было сооружено 35 таких
электростанций /99, с.14-15/: в Байчэнцзы, Нючжуане, Хэгане
(в 1935 г.). Боли, Дуннине, Фучжоу (в 1936 г.), Хайлине,
Линькоу (в 1937 г.) и т.д. В основном поставками оборудова-
ния для них занималась немецкая фирма-изготовитель "Сименс-
Шу ккерт".
Таким образом, в течение 1932-1936 гг. японской военной
администрации удалось создать в Маньчжурии довольно надежную
материальную и технологическую базу. В стоимостном выражении
(по конечному продукту) объем производства в десяти ведущих
отраслях добывающей и обрабатывающей промышленности региона
вырос за этот период с 73,6 млн. до 159,5 млн. юаней, при
этом среднегодовой прирост составил 16,7% (цит.по /126,
с. ИЗ/).
Что касается легкой промышленности, то в первые годы япон-
ской оккупации на нее не обращалось должного внимания. В этой
сфере экономики не предусматривались крупные капиталовложе-
ния, в ней не было создано крупных монополистических компа-
ний. Из наиболее характерных отраслей легкой промышленности
в Маньчжоу-го наибольшее развитие получила пищевая промыш-
ленность. Если в 1934 г. предприятий пищевой промышленности
насчитывалось 1124, то в 1936 г. их число увеличилось до
1208 /107, с.4/. Большой завод по производству мясных кон-
сервов был построен в Хайларе, крупном центре животноводст-
ва. Его мощность, как и построенного в Харбине комбината,
составляла 3 тыс.т мясных консервов в год.
Исключительно важное значение придавалось развитию город-
ского строительства. Для этой цели выделялись значительные
средства и соответствующая рабочая сила. Наиболее крупные
строительные работы велись в столице Маньчжоу-го - Синьцзи-
не. Его улицы были значительно расширены, прорыты новые ка-
налы для сточных вод, благоустроены парки и территории от-
дельных учреждений и Других гражданских объектов. Широкие
автострады соединили различные районы города. Японские влас-
ти стремились превратить этот город в "райский уголок" Вос-
точной Азии, чтобы продемонстрировать не только высокое ин-
женерное искусство японцев, но и реальность их "созидатель-
ных планов" относительно других, менее развитых в технико-
экономическом отношении стран. Такие города, как Мукден,
5-3 50 69
Харбин, Гирин, Цзиньчжоу и даже северный Цицикар, заметно
преобразились за короткое время, изменив к лучшему свой преж-
ний облик.
Особые усилия, предпринятые японской администрацией по на-
ведению порядка в городах, объяснялись и политическими моти-
вами. Это, по мнению наиболее проницательных руководителей
японской администрации, должно было не только произвести
благоприятное впечатление на представителей западных держав,
но и доказать Западу, что новое государство, созданное с по-
мощью Японии, вполне цивилизованное и нользуется всемерной
поддержкой местного населения.
В связи с подготовкой к агрессии против Китая японские
оккупационные власти приступили к разработке программы госу-
дарственного контроля и регулирования развития экономики. Од-
нако до японо-китайской войны государственный контроль уда-
лось распространить лишь на некоторые отрасли промышленного
производства . Так, в ноябре 1934 г. марионеточные власти
по указанию японской администрации принялли закон "О нефтя-
ной промышленности", поставивший эту отрасль под правитель-
ственный контроль. Право на добычу, обработку, экспорт и им-
порт нефти и продуктов ее переработки предоставлялось лишь
японским монополиям с санкции министра промышленности. Част-
ные лица, которые занимались производством, экспортом и им-
портом нефтяных продуктов без соответствующего разрешения,
подвергались штрафу до 5 тыс. юаней /27, с.330/.
Затем последовал закон "О добывающей промышленности", пре-
дусматривавший установление контроля со стороны правительст-
ва над добычей 40 видов полезных ископаемых. За два месяца
до начала японо-китайской войны маньчжурское "правительство"
под диктовку штаба Квантунской армии издало закон "О контро-
ле над важными отраслями промышленности", согласно которому
система государственного контроля устанавливалась для 21 ви-
да промышленного производства /28, с.174-178/. В результате
под контролем японской военщины оказались горнодобывающая,
металлургическая, химическая и угольная промышленность. Но-
вым законом регулировалось производство самолетов, автомашин,
жидкого топлива, оружия, цветных металлов, цемента, целлюло-
зы, шерстяных и хлопчатобумажных тканей, соды, сахара и дру-
гих продуктов.
Введение государственного контроля закрепило господствую-
70
щее положение японских монополий в экономике Маньчжурии. Од-
нако японское правительство этим не ограничилось. Экономика
Маньчжоу-го должна была стать органическим придатком япон-
ской экономики. В июле 1935 г. в соответствии с соглашением
между Японией и Маньчжоу-го был создан "Объединенный эконо-
мический комитет" с правом обсуждения различных проблем, в
том числе вопросов, касающихся "экономических связей двух
стран и контроля над особым японо-маньчжурским сотрудничест-
вом" /15, д.197, л.6610/. В состав комитета в качестве посто-
янных его членов вошли четыре представителя от Японии и
столько же от Маньчжоу-го (в том числе глава Департамента
общих дел). На самом же деле деятельность этого комитета
контролировалась японцами, так как (об этом уже говорилось
выше) Департамент общих дел - орган фактически управлявший
оккупированной территорией, - всегда возглавлял японец. В
случае разногласий в комитете арбитром, обладавшим правом
окончательного решения, выступал командующий Квантунской ар-
мией (он же чрезвычайный и полномочный посол в Маньчжоу-го).
Без санкции комитета не могло функционировать ни одно торго-
вое или промышленное предприятие в Маньчжурии, и поэтому его
рекомендации воспринимались "правительством" Маньчжоу-го как
обязательные к исполнению /147, с.150/.
Овладению японским капиталом ключевыми позициями в эконо-
мике Маньчжурии способствовала созданная им кредитно-банков-
ская система. I июля 1932 г. здесь был основан Центральный
банк с объявленным капиталом в 30 млн. иен. Под его контро-
лем оказались все старые китайские банки, в том числе Банк
трех восточных провинций, Гиринский, Цицикарский, Погранич-
ный, ставшие фактически отделениями вновь созданного банка.
Одновременно была значительно расширена деятельность других,
рацее существовавших в Маньчжурии японских банков.
Функции Центрального банка были весьма разнообразны: ре-
гулирование денежного обращения, выпуск банкнотов и монет
различного достоинства, учет внешних и выпуск внутренних
займов. Он стал центральным эмиссионным банком в Маньчжоу-
го, в то время как остальные банки теряли право денежной эмис-
сии.
Так как в Маньчжурии имели хождение 15 видов банкнотов и
136 разновидностей монет /196, с.123/, Центральным банком
были предприняты меры по стабилизации и унификации денежного
5-4 50 71
обращения. Еще в марте 1932 г. появились проекты и указы о
"денежной реформе", благодаря которой в денежном обращении
появилась новая единица - серебряный юань. К сентябрю 1935 г.
новая маньчжурская валюта была соответственно приравнена к
иене /131, с.86-87/. В ноябре 1935 г. Япония заключила с
Маньчжоу-го соглашение об установлении паритета юаня и иены,
в результате чего иена получила право свободного обращения
на денежном рынке Маньчжурии.
Кроме Центрального банка в Маньчжоу-го в декабре 1936 г.
был учрежден Промышленный банк, деятельность которого должна
была содействовать развитию некоторых отраслей военной про-
мышленности путем предоставления долгосрочных кредитов. Банк
получал право на выпуск долговых обязательств на сумму, в 15
раз превышающую оплаченный капитал /50, с.748/. В случае,
если долговые обязательства выпускались за пределами Мань-
чжоу-го, правительство гарантировало выплату капитала и про-
центов.
Другие японские мероприятия финансового закабаления Мань-
чжурии получили наиболее полное отражение в бюджете марионе-
точного государства. Впервые бюджет был составлен на 1932/33
фин. год. Его расходная часть по общим и специальным статьям
выразилась в сумме 179 589 тыс. юаней /50, с .737/. К 1937 г.
индекс расходов по бюджету возрос до 500% (подсчитано по /50,
с .736-737/. Особенно тяжелым бременем на плечи трудового на-
селения Маньчжурии легли военные расходы. Их относительный и
абсолютный рост наблюдался почти каждый год. Если в 1932 г/
они составили 43 710 тыс., то в 1936 г. - 73 545 тыс. юаней
- 33% всех бюджетных расходов /50, с.736-737/. Разумеется,
этим не определялась общая сумма военных расходов, так как
помимо ассигнований на нужды военного министерства огромные
суммы шли на военные цели по статьям специального назначения
- на расширение военного арсенала, снабжение армии амуницией
и т.д.
По мере увеличения расходной части бюджета правительствен-
ные органы увеличивали и ее доходную часть, которая формиро-
валась да счет отчислений от монополий, внешних (полученных
от Японии) и внутренних займов, неэквивалентной эмиссии де-
нег и особенно за счет различного рода налогов с трудового
населения.
Первые шаги японской администрации в области финансов бы-
72
ли направлены на захват традиционных поступлений в государст-
венную казну. 27 марта 1932 г. маньчжурское "правительство”
выступило с заявлением о переходе морских таможен в ведение
Маньчжоу-го. На другой день в ведение "правительства" пере-
шли фонды управления соляной монополии, а I апреля - средст-
ва почты. В 1934 г. была введена государственная монополия
на нефть.
Особую статью денежных поступлений, необходимых для фи-
нансирования японских военных и экономических акций, состав-
ляли доходы от торговли опиумом и другими наркотиками (госу-
дарственная монополия на торговлю опиумом была установлена в
ноябре 1932 г.). Торговля опиумом, которой занимались япон-
ские власти, являлась грубым нарушением международной конвен-
ции по борьбе с наркотиками, которую в числе других госу-
дарств в 1931 г. подписала и Япония /148, с.125/. Формально
обьявив политику ограничения опиумной торговли^, ’’прави-
тельство" Пу И, следуя указаниям штаба Квантунской армии,
фактически поощряло ее. В соответствии с решением маньчжур-
ских верховных властей от 25 октября 1933 г. в Харбине были
созданы специальные "исследовательские" лаборатории, а в Мук-
дене и Чэнде открыты фабрики, производящие морфин, кокаин и
другие наркотики /15, д.190, л.3670, 3675/.
В начале 1933 г. был принят закон, согласно которому кре-
стьяне, занимавшиеся возделыванием опиумного мака, могли по-
лучать от казны субсидии /15, д.189, л.3641/. В целях расши-
рения площадей под эти культуры среди крестьян распространя-
лись десятки тысяч листовок, в которых доказывались выгоды
разведения мака. В докладе генерального консульства в США в
Мукдене от 31 октября 1936 г. отмечалось, что "площадь, офи-
циально разрешенная под посевы мака властями в текущем году,
превышает таковую прошлого года на 130 тыс. му" /15, д.189,
л.3646/. "Нет никаких признаков пресечения незаконного выра-
щивания мака", - подчеркивалось в докладе по поводу несоблю-
дения ограничений состоятельными крестьянами /15, д.189,
л.3646/.
Прикрываясь разговорами о необходимости борьбы с потреб-
лением опиума и наркотиков, японские власти охотно шли на
увеличение числа опиекурилен в Маньчжурии в надежде не толь-
ко пополнить казну, но и потуже набить собственные карманы.
Этими заведениями были буквально наводнены почти все города
73
и значительная часть деревень региона. Так, в Харбине дейст-
вовало более 1000, в Гирине - 900, в Хэйлунцзяне - более 500,
в Мукдене и Инкоу - по 400-500 опиекурилен /15, д.190,
л.3640/. Последние подлежали регистрации в Управлении моно-
польной торговли опиумом.
Опиекурильщикам выдавались специальные жетоны, которые
должны были свидетельствовать об их политической благонадеж-
ности /231, 1933, № 16, с.44/. Согласно официальным данным
министерства внутренних дел, на 30 млн. жителей Маньчжурии
более 9 млн. (т.е. чуть менее одной трети всего населения)
являлись постоянными опиекурилыциками. Из них 13% составляли
дети 15-летнего возраста, 23% - лица моложе 25 реп, 33% -
лища моложе 30 лет /15, д.190, л.3639/. По расчетам японцев,
каждый мужчина, женщина или подросток должен был на опиум
истратить не менее 3 юаней /15, л.189, л.3683-3684/.
Тенденцию к увеличению имели и экспортно-импортные пошли-
ны. Старая система пошлин, сложившаяся до прихода японцев/ в
Маньчжурию, при новом режиме претерпела серьезные изменения.
Это было связано с тем, что товары японского импорта в Мань-
чжоу-го японские власти облагали небольшими пошлинами, а в
ряде случаев вообще освобождали их от обложения. Пошлины на
экспортные товары, в которых особенно нуждался японский ры-
нок, также были отменены либо значительно снижены. Чтобы
воспрепятствовать снижению доходов от таможенного обложения,
японская администрация устанавливала высокие пошлины на то-
вары, ввозимые из Китая^7 и других стран. С июля 1933 по но-
ябрь 1935 г. она трижды пересматривала ставки экспортных по-
шлин и дважды- импортных /50, с.742/. Так, по требованию
японских фабрикантов и судовладельцев "правительство" Мань-
чжоу-го в июле 1933 г. одобрило законопроект о пересмотре
установленных в Маньчжурии тарифных ставок на 26 статей им-
порта и 6 статей экспорта /118, с.56/, что не могло не выз-
вать недовольство зарубежных партнеров.
Одновременно японская администрация пыталась компенсиро-
вать сокращение государственных доходов за счет увеличения
налогового бремени путем введения дополнительных косвенных
налогов и повышения налоговых ставок. За 1933-1936 гг. было
введено более 40 новых поборов, в том числе и на устройство
свадеб и похорон, на поездки из деревни в город в поисках
работы и т.д.
74
Основным объектом налоговой эксплуатации являлось кресть-
янство, о чем позволяют судить следующие данные: в 1933/34
фин.г. сумма налоговых поступлений равнялась 41 713 тыс. юа-
ней, а в 1936/37 фин.г. - уже 53 148 тыс. юаней и только по-
земельный налог, выплаченный крестьянством, составил соответ-
ственно 18,5 и 21,5% этих общих сумм /51, с.38/.
Хотя приводимые выше данные говорят об имевшейся тенден-
ции роста налоговых поступлений, они по своим размерам порой
были ниже ожидаемых. Это объяснялось прежде всего тем, что в
первые годы японской оккупации значительная часть территории
Маньчжурии была охвачена антияпонским движением и население
саботировало призывы японских властей вносить налоги. Финан-
совый дефицит уже в первые годы покрывался за счет роста
внутреннего и внешнего государственного долга. За пять лет
марионеточные власти выпустили десять займов в Японии и
Маньчжурии на общую сумму более 200 млн. юаней.
Целям укрепления позиций японского капитала в экономике
Маньчжурии служила и политика в области внешней торговли.
После оккупации японская администрация стала постепенно вво-
дить меры по ее монополизации. С этой целью, как отмечалось
выше, были введены новые таможенные тарифы, ликвидированы
китайские экспортные компании, что значительно увеличило
приток экспортных и импортных товаров в порты Маньчжоу-го,
находившиеся в руках японцев, и т.д. Подобные мероприятия,
ущемлявшие экономические интересы собственно Китая, а также
конкурировавших с Японией империалистических стран, вели к
еще большему подчинению внешней торговли Маньчжурии японско-
му капиталу. Так, объем торговли с Китаем после аннексии
Маньчжурии Японией в общем объеме экспорта Маньчжоу-го сок-
ратился с 29,6% в 1932 г. до 14% в 1934 г. Потеря этого важ-
ного рынка для сельскохозяйственных культур привела к застою
в торговле с Китаем. Скупщики соевых бобов вынуждены были
приостановить торговые операции. Наиболее предприимчивые
дельцы все чаще стали прибегать к контрабандному ввозу това-
ров в Китай через сухопутную границу либо морским путем на
каботажных судах /206, с.206/.
Жесткие меры японских оккупационных властей по ограничению
иностранного капитала в Маньчжурии неизбежно вели к прекра-
щению здесь деловых операций многих западных фирм. Не выдер-
жав конкуренции, закрыли свои филиалы американские нефтяные
75
компании "Стандарт ойл компани" и "Техас ойл компани", конт-
ролировавшие 30% маньчжурского импорта очищенной нефти. В
мае 1935 г. был вынужден прекратить свою деятельность в Мук-
дене Национальный банк США.
Серьезный урон западным фирмам нанес закон "О добывающей
промышленности" от I августа 1935 г. - добыча полезных иско-
паемых объявлялась монополией Маньчжоу-го /201, с-,478/. В
соответствии с законом "О регистрации торгово-промышленных
предприятий" к июню 1936 г. в Маньчжурии было зарегистриро-
вано 17 565 предприятий: 76% японских, 2% китайских, 22%
иностранных (цит.по /131, с.96/). Хотя число предприятий,
принадлежащих иностранному капиталу, было значительным, в
подавляющем большинстве это были мелкие торговые заведения,
не играющие существенной роли в экономической жизни Маньчжу-
рии.
Протесты США, Англии, Голландии по поводу нарушения прин-
ципа "открытых дверей" не возымели никакого действия на тЬ-
кийский кабинет. Министр иностранных дел Японии в подобных
случаях обычно заявлял, что "Япония не несет ответственности
за действия правительства Маньчжоу-го" /208, с.392/. Власти
же Маньчжоу-го содействие политике "открытых дверей" связы-
вали с вопросом дипломатического признания его иностранными
державами. Так, представители маньчжурской администрации за-
являли: "В Программе экономического строительства указыва-
лось на возможность привлечения иностранного капитала, но со-
вершенно очевидно, что державы, не признавшие Маньчжоу-го,
лишаются права инвестировать капитал в нашу страну" /228,
1941,. № 8, с.68/.
Сельское хозяйство как отрасль экономики Маньчжоу-го так-
же не была оставлена бея внимания. Японская администрация
занялась разработкой широковещательных планов развития и
подъема сельского хозяйства в этом регионе. За настойчивыми
заявлениями японских властей о необходимости увеличения сель-
скохозяйственного производства нетрудно было усмотреть стрем-
ление превратить территорию Маньчжурии в продовольственную
базу для снабжения японской армии, японских поселений и даже
самой метрополии. Увеличение площади посевов технических
культур означало только одно - обеспечение Японии военно-
стратегическим сырьем.
Однако известно, что политика японских властей в первые
76
годы после оккупации нанесла тяжелый уроя сельскому хозяйству
региона. Прежде всего сама оккупация - военные действия з те-
чение двух лет проходили на территории важнейших сельскохо-
зяйственных районов Маньчжурии. Широчайшие размеры приобрел
грабеж земель у китайского крестьянина. В мае 1932 г. марио-
неточное правительство учредило земельный отдел при Министер-
стве торговли и промышленности с целью выявления общего коли-
чества земель, обрабатываемой площади, характера землевладе-
ния и т.д. /240, 1961, № 3, с.103/. На основании же закона
"О регистрации земельных владений был проведен учет земель-
ных участков у крестьян. И выяснилось, что десятки тысяч кре-
стьян лишаются своих участков земли, так как не могут под-
твердить права на личные наделы. Прикрываясь особыми "права-
ми" японских подданных на приобретение земельной собственно-
сти и долгосрочную аренду, японцы путем различных махинаций
вынуждали китайских крестьян продавать свои земельные участки
по ценам, составляющим 1/4 или 1/5 их действительной стоимо-
сти /240, 1961, Я' 3, с.104/.
Кроме скупленных за бесценок земель в собственность япон-
ских подданных перешли значительные земельные площади по так
называемому Закону о конфискации земель и имущества мятежни-
ков и изменников Маньчжоу-го, Инициаторами захвата земель у
китайских крестьян были многочисленные японские земледельче-
ские компании. Так, Маньчжуро-корейская колонизационная ком-
пания планировала скупить до 240 тыс. му по цене 2 июня за
I му. Уже в первый период своей деятельности у нее оказалось
124 тыс. му земель, приобретенных по цене, ниже запланиро-
ванной /179, с.92/. К сентябрю 1937 г. японцы на правах дол-
госрочной аренды владели 4 млн. га, т.е. 1/4 всей посевной
площади региона /240, 1961, № 3, с.104/.
В целях большей концентрации земель в руках японцев был
разработан комплекс мероприятий по переселению японских кре-
стьян в Маньчжурию и организации военизированных поселков,
жители которых занимались бы не только сельским хозяйством,
но и в случае мобилизации служили бы резервом для Квантунской
армии. На маньчжурской земле эмигранты, по меткому выражению
одного японского автора, должны были стать "стабильным, со-
циальным фактором, надежным оплотом как против внутренних
Мятежей, так и против внешней агрессии", они должны были вы-
77
поднять функцию ядра, вокруг которого создавалась быстро p&j„
вивающаяся экономика и управляющая ею администрация новой
империи" /209, с.15/.
Первый этап японской иммиграции в Маньчжурию совпал с пе-
риодом проведения японскими колонизаторами политики массово-
го захвата земель. Это был так называемый экспериментальный
период японской колонизации. К марту 1937 г. прибыло 2785
японских семей (из них 418 вернулись в Японию) /221, 22.05.
1938/. Им были выделены дома, сельскохозяйственные орудия,
семена и выдано денежное пособие - 1320 иен на семью.
В первых японских поселениях каждая семья в.среднем вла-
дела 5,4 га, что в 3 раза превышало площадь земельного участ-
ка, обрабатываемого ею в Японии /221, 22.05.1938/. Излишки
земли позволяли привлекать для ее обработки дополнительную
рабочую силу. Чаще всего в качестве дополнительной рабочей
силы испрльзовались крестьяне, лишившиеся земельных участков.
В пяти японских поселениях более половины трудовых затрат
приходилось на батраков и сезонных рабочих /247, 1939, т.4,
с.41/.
Наряду с японской колонизацией власти поощряли и корей-
скую. Для устройства переселенцев из Кореи были основаны две
компании: в июне 1936 г. - Корейско-маньчжурская колонизаци-
онная компания (главное отделение ее находилось в Сеуле) и
несколько позже - Маньчжуро-корейская колонизационная компа-
ния. Обе компании должны были заниматься переселением корей-
ских крестьян, предоставить им землю, жилище и необходимые
средства. Им же надлежало осуществлять наблюдение и вести
контроль за деятельностью корейцев, ранее поселившихся в
Маньчжурии. Предполагалось, что в год будет переселяться до
10 тыс. дворов. Вновь прибывших колонистов расселяли в про-
винциях Муданьцзян, Саньцзян, Фэнтянь, Жэхэ и Восточно-Хин-
ганской. По данным японской статистики, к концу 1937 г. в
Маньчжурии проживало 893 тыс. корейцев /179, с.67/, причем
большинство в провинции Цзяньдао, в юго-восточной части тер-
ритории Маньчжурии, граничащей с СССР. 90% корейского насе-
ления занималось сельским хозяйством. С полей, обрабатывае-
мых корейскими переселенцами, в 1937 г. было собрано 55,6%
всей продукции риса, 1,6% соевых бобов и 1,7% проса /179,
с.67/.
78
Поощряя японскую и корейскую колонизацию, оккупационные
власти проводили политику ограничений в отношении переезда и
переселения в Маньчжурию китайцев. Это не могло не влиять на
развитие сельскохозяйственного производства, так как до 1931
г. китайская иммиграция в Маньчжурию носила сельскохозяйст-
венный характер. Так, с 1923 по 1928 г. в Маньчжурию прибыло
3903 тыс. китайских переселенцев, из них на постоянное мес-
тожительство осталось 2163 тыс. Среди оставшихся занятые в
сельском хозяйстве составили 83% (Г794 тыс. человек) /155,
с.38/.
В 1932 г. японские власти ввели правила, согласно которым
китайцы, намеревающиеся ехать в Маньчжурию, были обязаны об-
завестись пропусками и свидетельствами, удостоверяющими их
личность /247, 1939, т.1, с.10/. Для получения пропуска пере-
селенец был обязан представить справку о состоянии здоровья,
которая.подтверждала бы его способность выполнять любую фи-
зическую работу^®. Особое внимание уделялось проверке поли-
тической благонадежности китайцев, и основном критерием для
выдачи пропуска считалась их непричастность (в прошлом и на-
стоящем) к любой политической ассоциации. По мере усиления
борьбы трудящихся Китая за национальное освобождение поли-
цейский контроль усиливался. В 1935 г. "правительством"
Маньчжоу-го были приняты правила по контролю за китайской
иммиграцией, предусматривающие еще более тщательный отбор
ограниченного контингента китайских иммигрантов. С этой це-
лью в портах Циндао, Чифу, Вэйхайвэй были установлены конт-
рольные пункты, где производился более тщательный отбор же-
лающих переселиться в Маньчжурию.
Интересно отметить» что в Северном Китае японцы особенно
охотно вербовали на работу подростков и юношей в возрасте от
II до 20 лет, которые, по их мнению, "еще не могли заразить-
ся революцией". Так, в 1936 г. было завербовано 39 860 под-
ростков, а в 1937 г. - уже 46 410 /44, с.328-329/.
Политика ограничения китайской иммиграции в Маньчжурию и
особенно направление миграционнрго потока в отрасли тяжелой
промышленности не могли не влиять на обеспеченность сельско-
го хозяйства рабочей силой. Об этом говорят такие факты: в
1935 г. на 358 тыс. китайцев, приехавших в Маньчжурию, лишь
56 тыс. влились в ряды сельскохозяйственных рабочих, а в
1937 г. из 319 тыс. - только 50 тыс. /196, с.168/.
79
Большим тормозом для развития сельского хозяйства Маньчжу
рии продолжала оставаться отсталая социально-экономическая
структура маньчжурской деревни. Колониальная политика Японии
не затронула систему земельных отношений в Маньчжурии. Осно-
вой аграрных отношений по-прежнему была крупная земельная
собственность. Помещикам и кулакам, составлявшим в среднем
15% сельского населения, а также японским компаниям принад-
лежало 70% всей пахотной земли. В то же время подавляющее
большинство сельского населения, среди которого преобладали
малоземельные крестьяне (в северной Маньчжурии - 52,3%, в
центральной Маньчжурии - 39, в южной Маньчжурии - 58,7%),
владело лишь 30% пахотной земли (цит.по /87, т.З, с.146-
147/).
Крестьяне подвергались жестокой эксплуатации со стороны
японских земельных компаний, кредитных обществ, помещиков.
Арендная плата, преимущественно натуральная, достигала 40-
50% урожая. Натуральная аренда была для японцев удобна. На
примере Маньчжурии подтверждается правильность утверждения
К.Маркса о том, что арендная плата "может достигать таких
размеров, при которых она является серьезной угрозой воспро-
изводству условий труда, самих средств производства... и вы-
нуждает непосредственного производителя довольствоваться фи-
зически необходимым минимумом жизненных средств" /2, с.360/.
Официальные и неофициальные налоги, поборы, в том числе взи-
маемые для "военной защиты", арендная плата, содержание рас-
квартированных в деревне японских войск, членские взносы ме-
стному отделению "Киовакай", периодически собираемые пожерт-
вования и т.д. отнимали у крестьянина львиную долю собранно-
го им урожая. Невозможность прокормить семью и рассчитаться
с долгами вынуждала его обращаться к ростовщикам, которые
предоставляли ссуды из расчета 5-20% в месяц /231, 1933,
№ II—12, с.32/.
Тяжелым бременем на плечи крестьян ложились принудитель-
ные мобилизации на строительство военных объектов, железно-
дорожных и шоссейных дорог. Так, английский историк Т.Биссон
о принудительном труде крестьян в Маньчжурии свидетельству-
ет: "Около 15 тыс. км дорог было построено в провинции Фэн-
тянь в течение последних месяцев 1936 г. Кампания дорожного
строительства, в том числе ремонт старых дорог, осуществля-
80
лась в период осенней уборки урожая и, невзирая на это, про-
водилась со всей строгостью. В некоторых районах лишь один
член семьи был занят на работе, в других - все члены семьи в
возрасте от 15 до 60 лет работали на строительстве дорог...
работа не оплачивалась. Тот, кто по каким-либо причинам не
мог работать, был обязан заплатить денежный взнос из расчета
поденной ставки, превышающей средний заработок маньчжурского
рабочего" /185, с.391-392/.
Тяжелое положение сельских тружеников, многочисленные офи-
циальные и неофициальные налоги, поборы, тяжелые повинности
не могли не сказаться на развитии сельского хозяйства. Не
случайно в сельском хозяйстве Маньчжурии тех лет наблюдалась
общая тенденция снижения удельного веса обрабатываемых зе-
мель. Даже по официальным японским данным, шло сокращение
посевных площадей: в 1931 г. посевная площадь в Маньчжурии
составляла 14 315 тыс. га, а в 1934 г. - II 879 тыс. га /50,
с.683/. Сокращались даже площади, занятые под основными куль-
турами: за период 1931-1934 гг. под соевыми бобами - на 22,7%,
под пшеницей - на 47,9, под гаоляном - на 9,9% (подсчитано
по /50, с.683/). Общий сбор сельскохозяйственных культур за
первые годы японской оккупации (I93I-I934) сократился на
32%, производство соевых бобов - на 35,2, пшеницы - на 59,3,
гаоляна - на 23,4, кукурузы - на 18% (подсчитано по /50,
с.684/). Сельское хозяйство Маньчжурии становилось неспособ-
ным удовлетворять потребности Японии. В материалах Бюро ис-
следований "Мантэцу" отмечалось: "Причина трудностей, пре-
пятствующих экономическому освоению Маньчжурии, заключается
в отсталом сельском хозяйстве. Противоречие состоит в том,
что тяжелая промышленность, находясь в прямой зависимости от
сельского хозяйства в обеспечении рабочей силой и сырьевыми,
ресурсами, пытается увеличить производство, по-прежнему опи-
раясь на его отсталый характер" /43, с.З/.
Неблагоприятная ситуация, сложившаяся в маньчжурской де-
ревне, не могла не беспокоить представителей японской адми-
нистрации. Не случайно готовясь к войне с Китаем, штаб Кван-
тунской армии был вынужден пересмотреть свои планы в отноше-
нии сельскохозяйственного производства.
6 50
81
Создание в Маньчжурии
военно-стратегического плацдарма
Захват северо-восточных провинций Китая не только усилил
экономический потенциал Японии, но и создал для нее дополни-
тельные возможности для подготовки новых актов агрессии При
этом, планируя развертывание войны против китайского народа
в более крупных масштабах, японские империалисты не отказы-
вались от планов вторжения в пределы советского Дальнего Вос-
тока.
Курс японской военщины на развертывание войны нашел свое
конкретное выражение в военно-стратегических планах против
Китая ("Хэй") и СССР ("Оцу"), разработанных генеральным шта-
бом армии в конце 20-х - начале 30-х годов^.
Создание военно-стратегического плацдарма в Маньчжурии
выражалось в строительстве стратегически важных железных и
шоссейных дорог, портов, линий связи, аэродромов, укрепленных
районов, в усиленном развитии здесь военной промышленности. К
моменту японской оккупации общая сеть железных дорог в Мань-
чжурии составляла 6140 км (включая КВЖД) /15, д.195, л.5925/.
В феврале 1933 г. между японским и марионеточным правитель-
ствами было заключено "добровольное" соглашение, согласно ко-
торому марионеточные власти "уполномочили" правление "Мантэ-
цу" взять на себя руководство всеми железными дорогами. В
результате управление железными дорогами перешло в руки япон-
ских военных властей. Китайский персонал железных дорог, про-
тиводействующий мероприятиям оккупационных войск, был изгнан
с занимаемых должностей. В том же году была принята десяти-
летняя программа железнодорожного строительства, рассчитан-
ная на сооружение 4000 км стального пути /208, с.385/. К
1936 г. железнодорожная сеть протянулась уже на 8336 км,
причем направление железнодорожных линий говорило о намере-
нии японских властей оборудовать плацдарм коммуникациями
против СССР /15, д.195, л.5926/. Так, построенные с 1932 по
1936 г. железные дороги протянулись из района Чанчунь, через
Таонань (Байчэнцзы) до Халун-Аршан (на границе МНР), к бе-
регу р.Амур (Хайлунь-Сахалян), Тумынь-Муданьцзян-Линькоу-
Дунань (к границам СССР в Приморье), от корейского порта
Юки до г.Тумынь. Активно велось строительство железных до-
рог и к другим пунктам на советско-маньчжурской границе -
82
Хутоу, к нижнему течению р.Сунгари, через Мэргень к р.Амур и
т.д. Почти все строящиеся железные дороги проходили по мало-
населенным районам, где не было и не строилось никаких про-
мышленных предприятий /15, д.195, л.5926-5927/. С окончани-
ем строительства всех железных дорог японцы в случае войны
приобретали возможность сосредоточения и развертывания в
кратчайшие сроки своих войск на границах СССР,
Параллельно со строительством железнодорожных линий соору-
жались шоссейные и грунтовые дороги. До оккупации протяжен-
ность последних, приспособленных доя автомобильного движе-
ния, составляла менее 150 км /51, с.53/. В 1932 г. штаб Кван-
тунской армии разработал десятилетний план постройки автомо-
бильных дорог, предусматривавший сооружение 60 тыс. км новых
грунтовых дорог, в том числе 12 500 км дорог 1-го класса,
идущих от Синьцзина к провинциальным центрам и портам,
12 500 км дорог 2-го класса, соединяющих крупные города и
стратегичаские центры, и 35 000 км дорог 3-го класса, связы-
вающих уеадные центры /51, с.53/.
Для реализации этого плана в Синьцзине было учреждено Бю-
ро государственных автомобильных дорог с отделениями дорож-
ного строительства в Синьцзине, Мукдене, Цицикаре /51, с.53/.
К 1936 г. протяженность автомобильных дорог достигла 9000 км
/15, д.195, л.5927/20.
Параллельно с расширением наземного сообщения велась ра-
бота по созданию в Маньчжурии воздушного транспорта. До япон-
ской оккупации в регионе практически отсутствовало регулярное
авиасообщение, было лишь несколько плохо оборудованных аэро-
дромов и посадочных площадок. Уже в 1932 г. была создана
Маньчжурская авиационная компания. Первую линию Токио-Дайрен
компания открыла 3 декабря 1932 г. /231, 1936, № 7, с.92/. К
январю 1936 г. протяженность регулярных авиалиний в Маньчжу-
рии превысила более 7 тыс. км.
Одновременно с организацией авиалиний, использовавшихся в
гражданских и военных целях, начиная с 1932.г. и на протяже-
нии всех последующих лет оккупации Маньчжурии командование
Квантунской армии вело в широких масштабах строительство
авиабаз, аэродромов и посадочных площадок. В течение 1932-
1936 гг. число аэродромов, в том числе посадочных площадок,
увеличилось в 30 раз (с 5 до 150) /15, д.195, л.5928-5930/.
Наибольшее число аэдромов оборудовалось на восточной линии
6-2 50
83
КВД (Нингута, Мулин и др.), в низовьях Сунгари и др. Значи-
тельное число аэродромов и площадок было построено к северу
от Харбина и Цицикара (Хэйлань, Кэшань и других пунктах) /15,
д.195, л.5930/.
Интенсивно развивалась и связь., 9 декабря 1932 г. на со-
вещании кабинета в Токио при рассмотрении вопроса, касающе-
гося телефонных и телеграфных предприятий Маньчжурии, было
принято следующее решение: "Поскольку в Маньчжурии транспорт
и связь особенно тесно связаны с национальной обороной, они
попадают под контроль японского правительства" /15, д.185,
л.2214/. В соответствии с этим решением в сентябре 1933 г.
оккупационные власти создали Японо-маньчжурскую телеграфно-
телефонную компанию, которой были предоставлены права на все
виды и средства связи в Маньчжоу-го. Уже в первый год своего
существования компании удалось построить много новых радио-
станций, особенно в северной Маньчжурии. В 1934 г. в регионе
действевало более 50 радиостанций /231, 1934, № 6, с.84/.
Создавая военный плацдарм на территории Маньчжурии, япон-
цы быстрыми темпами строили здесь военные городки, казармы,
госпитали, склады и другие помещения. Среди мер, направлен-
ных на превращение Маньчжурии в военный плацдарм против СССР,
особое место занимало строительство укрепленных районов вдоль
границ с Советским Союзом и Монголией. К 1937 г. было созда-
но семь таких укрепленных .районов на протяжении 150 км гра-
ницы. Они располагали 300 долговременными фортификационными
сооружениями различного назначения /15, д.195, л.5930-5931/4
Планами подготовки крупномасштабной агрессии против СССР,
МНР и Китая предусматривалось и применение бактериологическо-
го оружия. В 1935-1936 гг. японским генеральным штабом и во-
енным министерством на территории Маньчжурии были созданы
два секретных формирования для подготовки и ведения бактери-
ологической войны /21, 25.12.1949; Х40, с.34-35 . Во главе
"подразделения № 731" был поставлен известный в Японии идео-
лог бактериологической войны Исии Сиро, впоследствии генерал-
лейтенант медицинской службы. В "подразделении > 731" насчи-
тывалось 10 тыс. человек, занимавшихся опытами по выведению
вредоносных бактерий. На протяжении десяти с лишним лет оно
занималось разработкой бактериологического, химического и
других видов оружия массового уничтожения. За оградой "фаб-
рики смерти" находились специальные лаборатории по выращива-
84
нию вирусов смертоносных заболеваний - оспы, холеры, чумы,
сибирской язвы, тифа^. Органы японской жандармерии направ-
ляли туда заключенных из числа китайцев, маньчжуров и совет-
ских граждан, в том числе женщин и детей, которые и служили
в качестве "специального материала" для исследований /21,
25.12.1949/. Сюда также поступали военнопленные из конц-
лагеря, расположенного под Мукденом. Ежегодные ассигнования
на "исследовательскую деятельность" "подразделения № 731"
достигали 10 млн. иен, причем значительная часть средств рас-
ходовалась на "экспериментальные" цели /140, с.35/.
Таким образом, уже в первые годы оккупации Маньчжурии
японская военщина вынашивала планы создания в этом регионе
плацдарма для нападения на Советский Союз, МНР и Китай. Со-
ветские предложения о заключении пакта о ненападении, выдви-
нутые в 1931 и 1933 гг., японскими правящими кругами были
отклонены. В сложившейся ситуации, учитывая стремление запад-
ных держав втянуть СССР в войну с Японией, советская диплома-
тия была вынуждена проводить осторожную и продуманную полити-
ку, тем более что по территории Маньчжоу-го проходила КВЖД,
построенная царской Россией, на которой работали советские
граждане. Поддерживая консульские связи с Маньчжоу-го, совет-
ская дипломатия надеялась тем самым обеспечить сохранность
государственного имущества дороги и безопасность советских
граждан, добиться разрешения вопросов, касающихся установле-
ния бесперебойного судоходства по пограничным рекам. Этими и
другими причинами было продиктовано решение советского пра-
вительства сохранить советские консульства в Маньчжурии. Оно
согласилось и на открытие консульств Маньчжоу-го в сентябре
1932 г. в Благовещенске и в феврале 1933 г. в Чите /201,
с.480/. Подобные меры не означали дипломатического признания
Маньчжоу-го. Когда же в 1934 г. японское правительство и вла-
сти Маньчжоу-го предложили обменяться послами между Маньчжоу-
го и СССР, то Советский Союз решительно отверг это предложе-
ние.
В I93I-I932 гг. японские власти демонстрировали лояльное
отношение к СССР. Однако с весны 1933 г. участились инспири-
руемые японским правительством и марионеточными властями прово-
кации против советских учреждений и организаций, расположен-
ных в зоне КВЖД: группы "неизвестных лиц" самовольно захва-
тывали железнодорожные составы, имущество и инвентарь доро-
ги, совершали нападения на советских служащих. В одной из ре-
б-з so 85
дакционных статей "Правда” справедливо указывала? "Японская
военщина стремилась превратить дорогу в источник конфликтов
и даже войны между СССР и Японией. В результате военных дей-
ствий дорога стала все более и более разрушаться. За три с
лишним года советские рабочие и служащие КВЖД понесли много
жертв" /2Г7, 27.03.1935/.
Не желая быть втянутым в опасный конфликт, Советское пра-
вительство предложило японо-маньчжурской стороне начало пе-
реговоры о продаже КВЖД. После длительных проволочек и про-
вокаций с японской стороны 23 марта 1935 г. в Токио было под-
писано соглашение о продаже Китайско-восточной железной до-
рогу за 140 млн. иен, не считая 30 млн. иен компенсации, вы-
плаченной советским рабочим и служащим дороги в связи с их
увольнением. Вскоре после подписания соглашения антисоветские
провокации на границе не только возобновились, но и усилились
/22* с.535/.
В агрессивных акциях против СССР Япония активно использо-
вала русских белоэмигрантов. В свое время под натиском Крас-
ной армии белогвардейцы, руководимые атаманами Семеновым,
Калмыковым, генералами Хорватом, Сахаровым, Андоцким, Сыче-
вым и др., осели в Маньчжурии. В 1931 г. они деятельно помо-
гали японцам в захвате Маньчжурии, принимали участие в раз-
работке планов создания марионеточного государства Маньчжоу-
го ; Из них формировались различные антисоветские белогвар-
дейские организации: "Российский общевойсковой союз", "Брат-
ство русской правды", "Русский фашистский союз", "Союз каза-
ков на Дальнем Востоке", "Монархическое объединение", "Союз
мушкетеров им. князя Никиты" и др. (см. подробнее /23, с.733,
758/). Им нередко оказывали материальную,помощь японские
разведывательные органы.
Для лучшего использования белой эмиграции и осуществления
строжайшего контроля за ее деятельностью указом марионеточ-
ного правительства от 18 декабря 1933 г. было создано "Бюро
по делам российских эмигрантов" во главе с В.Кислициным. К
1937 г. Бюро объединяло 142 белогвардейские организации /15,
Д.275, л.60/. За период с 1927 по 1937 г. пограничные.части
Дальнего Востока ликвидировали свыше 150 белогвардейских
банд, засланных на советскую территорию японскими разведыва-
тельными службами /92, с.123/.
Участившиеся в 1935-1936 гг. провокации японской военщины
86
на советско-маньчжурской границе и на границе МНР поставили
Советское и монгольское правительства перед необходимостью
усиления совместных оборонительных мер. Еще 27 ноября 1934 г.
по просьбе монгольской стороны между представителями СССР и
МНР была достигнута договоренность об оказании друг другу
поддержки в деле предотвращения угрозы войны. Провокационные
действия японской военщины потребовали от двух дружественных
государств новых действий по обеспечению безопасности гра-
ниц. 12 марта 1936 г. они подписали Протокол о взаимопомощи
сроком на десять лет, по которому обе стороны давали обяза-
тельства в случав нападения на одну из сторон оказывать друг
другу помощь вплоть до военной.
Японским империалистам стало ясно, что своими силами им
не удастся осуществить экспансионистские замыслы на Дальнем
Востоке. Япония решила искать себе союзника, который нашелся
в лице гитлеровской Германии, не менее озабоченной в поисках
надежного партнера. 25 ноября 1936 г. был заключен "антиком-
интерновский пакт", который, как неопровержимо доказано То-
кийским трибуналом, "своим острием был направлен против СССР"
/15, д.482, л.322/. Опубликованная часть пакта была призва-
на создать у мировой общественности впечатление, что между
Германией и Японией заключен лишь оборонительный идеологиче-
ский союз для "организации совместной борьбы против коммуни-
стической подрывной деятельности" /87, т.2, с.343/. Однако
неопубликованное секретное соглашение, приложенное к "анти-
коминтерновскому пакту", свидетельствовало о том, что этот
союз, хотя и не является чисто военным, тем не менее закла-
дывал основы для объединенной вооруженной борьбы против Со-
ветского Союза.
Из вышеизложенного явствует, что не прекращающие ся во вто-
рой половине 30-х' годов милитаристские распри и войны серь-
езно ослабили Китай и сделали его доступным объектом для
японской агрессии. Международная обстановка, главным обра-
зом мировой экономический кризис, благоприятствовала осуще-
ствлению агрессивных планов Японии в отношении Маньчжурии.
Правительства США, Англии и Франции вместе с Лигой наций сво-
им попустительством агрессору содействовали японской военной
экспансии в Северо-Восточном Китае в 1931 г. С отторжением
Маньчжурии от Китая и созданием марионеточного режима Пу И
£7
6-4 50
началась экспериментальная полоса в истории ’’новой” японской
колониальной политики. Опираясь на него, японская военщина
приступила к созданию на территории Маньчжурии экономическо-
го и военно-стратегического плацдарма для осуществления своих
экспансионистских замыслов в отношении соседних государств.
Марионеточное правительство Пу И послужило прообразом марио-
неточных режимов на остальной территории Китая, прежде всего
на прилегающей к Маньчжоу-го.
Глава 2
ПОЛИТИКА ЯПОНИИ В МАНЬЧЖУРИИ
В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ВОДОНЫ
(июль 1937 г. - август 1939 г.)
Политико-административные мероприятия
и идеологические кампании японских властей
Летом 1937 г. японский империализм приступил к осуществле-
нию планов колониального порабощения Китая. Всесторонней под-
готовке к войне с Китаем способствовала относительная ста-
бильность оперативного тыла в Маньчжурии. В 1932-1936 гг. на
оккупированной территории был создан достаточно мощный исход-
ный военно-экономический плацдарм. 7 июля 1937 г. японские
армии вступили на территорию собственно Китая, миновав без
боя Великую китайскую стену.
С началом войны в Китае японская администрация продолжала
совершенствовать политический, дипломатический и идеологиче-
ский аппарат управления на оккупированной территории Маньчжу-
рии. В целях более эффективного использования Государствеино-
го совета Маньчжоу-го в своей колониальной политике японские
власти в июле 1937 г. провели его реформу. Основными эконо-
мическими ведомствами остались министерства экономики, финан-
сов и торговли, путей сообщения. Стремлением создать види-
мость заботы о насущных нуждах населения было продиктовано
создание в структуре Государственного совета Министерства
народного благополучия (Миныпэнбу), В его состав вошли Де-
партамент улучшения условий жизни населения, Управление по
борьбе с опиекурением, департаменты образования, труда и
здравоохранения. Однако лишь вывески самого министерства и
его отделов создавали подобную иллюзию. Знакомство с функ-
циями созданного отдела труда, входившего в министерство и
ведавшего вопросами всеобщей трудовой повинности населения,
убеждает в том, что реорганизация государственного аппарата
осуществлялась в интересах японского милитаризма. Деятель-
ность же Управления по борьбе с опиекурением была направлена
на на ограничение потребления наркотиков, а, напротив, на
89
узаконение свободы купли, продажи и курения опиума. Косвенно
на это указывает, например, такой факт: в конце июля 1938 г.
было зарегистрировано 592 тыс. новых опиекурильщиков, полу-
чивших на курение официальное разрешение /201, с.488/.
На базе военного министерства и полицейского управления
японские власти создали Министерство общественного спокойст-
вия (Чжианьбу), которое ведало военными и полицейскими соеди-
нениями в городах и провинциях. В 1938 г. штат полицейских
по сравнению с 1936 г. увеличился на 30 тыс., составив
92 555 человек /228, 1940, № 2, с.65/. В 1939 г. в министер-
стве появилось дактилоскопическое бюро /55, с.141-142/, за-
нимавшееся учетом "неблагонадежных элементов" путем снятия в
полицейском управлении отпечатков пальцев (при выдаче паспор-
тов жителям). Первоначально это касалось преступников, а так-
же рабочих, для которых были введены трудовые регистрационные
карточки". С течением времени такая система учета получила ши-
рокое распространение, охватив практически всех граждан ма-
рионеточного государства.
С помощью этой системы японская администрация надеялась
подавить движение китайских патриотов, направленное против
японского империализма. Еще в январе 1936 г. по инициативе
руководства провинциальной организации КПК в уезде Таныоань
был проведен объединительный съезд представителей всех анти-
японских армий, партизанских отрядов и патриотических орга-
низаций Маньчжурии. На основе решений съезда в 1936-1937 гг.
были созданы II корпусов Объединенной северо-восточной анти-
японской армии, руководство которой осуществлял видный дея-
тель компартии Ян Цзинъюй /88, т.2, с.65; 130, с.88/. Хотя
численность партизанских отрядов к началу 1938 г. сократи-
лась до 10 тыс. человек, они продолжали вести свою неравную
борьбу /189, с.189; 218, 08.05.1938; 221, 01.03.1938/. По
имеющимся у нас. данный, только в апреле 1938 г. японо-мань-
чжурские войска провели 299 карательных экспедиций, в ходе
которых было уничтожено 50 партизанских баз /219, 8.05.1938/.
К борьбе с партизанами широко привлекались полицейские силы.
Широкими полицейскими полномочиями наделялось и подчинен-
ное Государственному совету Министерство юстиции (Сыфабу), в
распоряжении которого находились отделы гражданских и уго-
ловных дел и Управление тюрьмами. В июле 1935 г. была приня-
90
та Программа строительства и реконструкции тюрем. В 1938 г.
в Маньчжоу-го насчитывалось 24 постоянно действующих тюрем,
79 следственных тюрем предварительного заключения и 37 ис-
правительных заведений /61, с.16/. Тюрьмы были переполнены,
их явно не хватало для все более возрастающего количества
"преступников". Пытаясь оправдать политику террора и репрес-
сий, японские колонизаторы вынуждены были прибегать к раз-
личным маневрам. Нередко они преднамеренно изображали борь-
бу партизан как "подстрекаемую Советским Союзом" (либо ки-
тайскими коммунистами), а поэтому все действия японских вла-
стей представлялись в прояпонской прессе как справедливые и
необходимые /219, 04.02.1938/.
Для обеспечения более эффективного полицейского контроля
японской администрации над населением региона в провинциаль-
ных центрах размещались японские советники и инструкторы, чи-
сло которых по мере создания новых административных единиц
неизменно росло. На основании закона "Об организации провин-
циальных правительств" от I июля 1937 г. были созданы провин-
ции Тунхуа и Муданьцзян, а в июне 1939 г. - Дунган и Бэйян в
дополнение к 14 существующим /58, с.137-158/.
Характер режима в той или иной провинции устанавливался в
зависимости от пригодности ее территории для строительства
военного плацдарма в будущей войне против Советского Союза.
"Особые режимы" были введены в провинциях Бинцзян, Саньцзян,
Хэйхэ, Северо-Хинганской /29, с.63/, которые занимали погра-
ничное положение с Советским Союзом. К провинциям "особого
режима" относились также пограничные провинции с МНР - Вос-
точно-Хинганская,и Южно-Хинганская и Западно-Хинганская. Спе-
циальный режим существовал и в провинции Цзяньдао. Посты гу-
бернаторов здесь занимали, как правило, только японцы. Так,
обязанности губернатора провинции Хэйхэ до 1942 г. выполнял
бывший генерал-майор Квантунской армии Хамада, а с февраля
1942 г. - генерал-майор Нагано Иосио, участник интервенции в
Сибири, "знаток" Советской России /109, с.7/.
В целях ужесточения режима в пограничных провинциях отсю-
да в глубинные районы Маньчжурии выселялись местные жители,
главным образом китайцы и монголы, а также лица, "сочувствую-
щие СССР", иногда целыми деревнями /23, с.595/. В случае пе-
реселения или передвижения в пограничных районах местные жи-
тели обязаны были обращаться за разрешением в полицейское
91
управление /29, с.63-67/. Лица, не имевшие удостоверения лич-
ности, подлежали казни (в день иногда совершалось до десяти
казней).
Проведенная реорганизация Государственного совета, а так-
же местных провинциальных органов позволила японским оккупа-
ционным властям установить еще более жесткий контроль над
населением Маньчжоу-го. Вместе с тем, для того чтобы смяг-
чить антияпонекие настроения, были формально расширены пра-
ва администрации Маньчжоу-го. 5 ноября 1937 г. японское пра-
вительство объявило о заключении договора с Маньчжоу-го, по
условиям которого Япония "отказывалась” от права экстеррито-
риальности для своих подданных в Маньчжурии, полученного ею
по Портсмутскому договору, и "передавала" все административ-
ные права, в том числе в зоне ЮМЖД, "правительству" Маньчжоу-
го /147, с.164/. Отказ Японии от права экстерриториальности
вовсе не означал ее отказа от преимуществ, полученных ею по
ранее заключенным с Китаем неравноправным договорам. Исполь-
зуя различные средства информации, японская дипломатия по-
старалась представить международной общественности этот дого-
вор как документ "большой принципиальной значимости", вос-
станавливающий суверенитет азиатского государства /147,
с.164/.
Одновременно, чтобы придать вес и значение своей марионе-
тке в международных делах, японские правящие круги приложили
немало усилий к тому, чтобы убедить руководителей других го-
сударств, в том числе союзников по "антикоминтерновскому
пакту", в необходимости дипломатического признания Маньчжоу-
го.
1 ноября 1937 г. марионеточный режим в Маньчжурии был
призван Италией, 2 декабря, через 24 часа после того, как
Япония официально признала режим Франко в Испании, диплома-
тические отношения с Маньчжоу-го установила и франкистская
Испания. Несмотря на существование торговых связей с Мань-
чжурией, гитлеровская Германия в течение длительного времени
воздерживалась от признания прояпонского режима в этом реги-
оне, что отчасти свидетельствовало о противоречиях в японо-
германских отношениях. Как заявил министр иностранных дел
Германии Нейрат, его правительство не собиралось "делать
Японии подарок, не получив чего-нибудь взамен" (цит.по /124,
с.148/). Лишь 20 февраля 1938 Гч последовало признание Мань-
92
чжоу-го гитлеровской Германией. После установления диплома-
тических отношений со странами фашистского блока в Синьцзя-
не открылись новые посольства: немецкое и итальянское; пос-
лом в Маньчжоу-го Германия назначила Вагнера, Италии - Ней-
рона (см. /ПО, с, 12, 16/).
В декабре 1938 г. был подписан договор о дипломатическом
признании Маньчжоу-го Польшей, но оккупация этого государст-
ва фашистской Германией прервала его действие /73, с.82/.
Через год после признания Маньчжоу-го Германией, 24 фев-
раля 1939 г., марионеточное правительство, следуя указанию
Токио, присоединилось к "антикоминтерновскому пакту"1 /148,
с.92-93/. Комментируя это событие, "премьер-министр" Чжан
Цзинхуэй заявил: "Антикоммунизм стал национальной политикой
Маньчжоу-го с момента образования государства. Благодаря не-
устанной помощи союзника Японии новое государство прилагает
все усилия для искоренения коммунизма" /59, с.363-364/. Этим
была подведена "юридическая основа" для еще более широкого
использования сырьевых, промышленных и людских ресурсов Мань-
чжурии в целях развертывавшейся агрессии против остального
Китая, а также для подготовки войны против СССР.
Указанным целям служила и широкая идеологическая кампа-
ния, которую с началом японо-китайской войны развернули
японские колониальные власти. Развязав войну в Китае, они
стремились убедить население Маньчжурии в ее "вынужденном",
"справедливом" характере. Уже в первый день войны профашист-
ская организация "Киовакай" выпустила Манифест к населению
Маньчжурии, в котором ответственность за развязывание воен-
ных действий полностью возлагалась на Китай /188, с.6-7/. По
замыслу японских оккупантов, это должно было мобилизовать
маньчжурское население на поддержку усилий Японии в войне
против Китая. Вслед за манифестом "развернулось" движение по
сбору пожертвований на "национальную оборону", которое сопро-
вождалось различными кампаниями по экономии средств за счет
упрощения погребальных церемоний и свадебных обычаев, сокра-
щения расходов и соблюдения экономии /73, с.Г78; 188, с.ГО-
12/.
Столкнувшись с героическим сопротивлением китайского на-
рода, японские пропагандисты вскоре заговорили о том, что
"вооруженное сопротивление Китая ведется лишь по воле СССР",
93
что "СССР стремится советизировать Китай и что именно ради
этого он и разжигает японо-китайскую войну" /83, с.НО/.
Одновременно японская пропаганда пыталась всячески попу-
ляризировать идею создания "экономического блока" - Япония -
Маньчжоу-го - Китай. Цель этого блока была четко выражена в
Плане управления Северным Китаем, принятом в апреле 1937 г.
в Токио министерствами иностранных дел, финансов, военным и
военно-морским ведомствами. Как отмечалось в материалах То-
кийского процесса военных преступников, план предусматривал:
"Превращение территории Маньчжоу-го и Северного Китая в
крепкий прояпонский режим, расширение японских интересов,
быстрое развитие военной промышленности и транспорта. Для
достижения указанных целей ставилась задача всемерно оказы-
вать тайную помощь правительству Северного Китая и заставить
нанкинское правительство признать особое положение этого ре-
гиона, а также добиться гармонии в отношениях между Японией,
Маньчжоу-го и Северным Китаем" /15, д.185, л.2048/. По сути
дела, в документе речь шла об экономическом подчинении ок-
купированных районов Китая японским монополиям, хотя говори-
лось о "взаимовыгодном сотрудничестве", "рае благоденствия",
"вечном мире", "процветании" и т.д.
Идея "экономического блока" нашла свое выражение в плане
установления "нового порядка" в Восточной Азии. Впервые ло-
зунг о создании "нового порядка" прозвучал в выступлении
японского премьер-министра Ф.Коноэ 3 ноября 1938 г.2 Япон-
ские идеологи определяли "новый порядок" как "тесное эконо-
мическое, политическое и культурное сотрудничество между
всеми народами Азии /144, с.II/, понимая под этим гегемонию
Японии над прочими азиатскими странами.
Главным препятствием для установления "нового порядка" в
Восточной и Юго-Восточной Азии, японские правящие круги счи-
тали СССР и коммунистическое движение. Формулируя основные
цели "нового порядка" в Азии, председатель правления "Ман-
тэцу" Мацуока Иосукэ писал в начале 1939 г.: "Важной целью
создания нового порядка в Азии является организация оборо-
нительного! союза против агрессивных вторжений Коминтерна -
общего врага всех стран Восточной Азии" /246, 1939, № 3/.
В антикоммунистической кампании особое значение придава-
лось "идеологической работе" в провинциях особого режима,
так как именно там, по мнению ее вдохновителей, "более все-
94
го чувствовалось советское влияние" /218, 22.04.1938/. На
съезде начальников уездов и хошунов Бинцзянской провинции в
апреле 1938 г. особо подчеркивалась "необходимость оконча-
тельного искоренения коммунистической идеологии". Для этого
население провинции должно было поддерживать самые тесные
связи с полицейскими органами, а также с организация tt "Кио-
вакай" /218, 22.04.1938/. Перед руководителями провинции
ставилась задача "поставить работу по разъяснению вреда ком-
мунизма и ознакомлению положения в Японии на прочную и дол-
говременную основу" /220, 29.06.1938/. В департаменте уго-
ловных дел Министерства юстиции был создан так называемый
третий отдел, который ведал "раскрытием идеологических пре-
ступлений, направленных на свержение существующего государ-
ственного строя, задолго до их свершения" /243, 26.03.1938/.
Нагнетанию антикоммунизма должно было служить и насильст-
венное насаждение японизма и японского образа жизни, чем ак-
тивно занимались созданные в городах Маньчжурии различного
рода массовые общеобразовательные и специальные школы. К
1938 г. были открыты 284 школы по ускоренному обучению япон-
скому языку. Ими руководили японцы, получавшие субсидии от
"правительства" Маньчжоу-го /163, с.254; 170, с.81/. К обу-
чению в школах и кружках по изучению японского языка в обя-
зательном порядке привлекались лица в возрасте от 15 до 35
лет. Помимо изучения языка они слушали лекции по современной
военно-политической проблематике, которые читали им инструк-
торы "Киовакай".
Подготовкой из молодежи "будущих лидеров" Маньчжоу-го,
"строителей нового общества", способных осуществить планы
японизации образования, воспитания молодежи и всего населе-
ния в прояпонском яухв занимался открытый в Синьцзине в мае
1938 г. национальный университет "Кэнкоку дайгаку" (Пзинго
дасюе) /55, с.727/. Студенты университета изучали гражданское
право, законы Маньчжоу-го, историю экономических учений, фи-
нансовые дисциплины, планирование экономики и философию. Срок
обучения в университете длился пять лет. Выпускникам присваи-
валось звание чиновника высшего разряда /55, с.727/.
Особая роль в деле подготовки кадров, которые могли бы
служить социальной опорой прояпонского режима, отводилась
обучению представителей различных национальностей Маньчжурии
95
в средних и высших учебных заведениях Японии. Приглашая на
учебу студентов, японские власти всячески навязывали им про-
фашистский образ мыслей, идеологию милитаризма. Они полага-
ли, что воспитанная в прояпонском духе молодежь поможет не
только сохранить, но и упрочить политические и экономические
позиции японского капитала в Маньчжоу-го. Именно поэтому
придавая важное значение этому вопросу, японские власти в
1937-1939 гг. приняли ряд законов, регламентирующих обуче-
ние студентов из Маньчжоу-го /32, с.545/. Отбор и подготовка
будущих студентов велись задолго до отправления их в Японию.
В 1938 г. в целях лучшей подготовки молодых людей к пред-
стоящей учебе за границей приказом отдела образования в
Маньчжоу-го были созданы подготовительные курсы /32, с.545/.
В случае сдачи экзаменов, на которых учитывались не только
степень общеобразовательной подготовки, но и идейный на-
строй учащихся, им. выдавали свидетельства и разрешения на
поездку в Японию. В 1989 г. в Японии обучалось 1696 человек,
в то время как численность студентов высших учебных заведе-
ний Маньчжурии едва достигала 4 тыс. /45, с.102/®. По воз-
вращении из Японии студенты подвергались проверке не лояль-
ность режиму. Многие из них, получив образование в метропо-
лии, становились активными проводниками японской политики в
Маньчжоу-го.
С началом войны в Китае одним из эффективных средств воз-
действие да население Маньчжурии стало кино, особенно доку-
ментальные фильмы. В августе 1937 г. начала функционировать
"Маньчжурская кинокомпания", которая наряду с прокатом филь-
мов занималась их цензурой. Фильмы, не прошедшие предвари-
тельную цензуру, не разрешалось показывать широкой публике.
Для демонстрации фильма необходимо было за один день до его
показа представить в полицейское учреждение заявление q ука-
занием часа, цели и краткого содержания фильма /27, с.283/.
Поскольку импорт картин из Китая и из западных стран прек-
ратился, на киноэкранах остались лишь фильмы, прославляющие
военную доблесть японской армии на полях сражений в Китае,
которые могли воспитать зрителей лишь в духе милитаризма.
Борьбу с инакомыслящими, с их "опасными мыслями" активно
вело и общество "Киовакай". После начала японо-китайской
войны оно в еще большей степени стало пропагандировать идеи
"сотрудничества и общности интересов китайского населения
96
Маньчжурии с Японией”, питаясь противопоставить его широким
массам соотечественников 2 собственно Китае /201, с.489/.
Вскоре после нападения Японии на Китай устав "Киовакай"
с целью вовлечения в общество новых членов был пересмотрен.
Первый параграф гласил: "Все, достигшие 20-летнего возраста,
имеют право вступать в члены "Киовакай" /73, с.194/. Общест-
во даже выдвинуло лозунг: "Все население Маньчжоу-го должно
вступить в ряды членов "Киовакай" /73, с.194/, что, по сути
дела, означало попытку подключения китайцев, корейцев, мон-
голов и других больших и малых народов Маньчжурии к планам
японских милитаристов, развязавших агрессиную войну против
Китая. К 1939 г. "Киовакай" располагало 3 тыс. провинциаль-
ных, уездных и городских штабов и насчитывало в своих рядах
I млн. 80 тыс. человек /183, с.43/.
Таким образом, накануне второй мировой войны путем жесто-
ких репрессий в отношении участников антияпонских выступле-
ний и усиленной идеологической обработки населения японские
милитаристы добились укрепления маньчжурского тыла, что по-
зволило им широко использовать свои вооруженные силы в аг-
рессивных целях. Укреплению тыла способствовали и мероприя-
тия в области экономики, осуществлявшиеся путем беспощадной
колониальной эксплуатации ресурсов и населения оккупирован-
ной территории.
Экономика Маньчжоу-го
на службе японской военщины
В период расширения агрессии в Китае японские власти про-
должали укреплять военно-экономический потенциал Маньчжурии,
отводя ей роль плацдарма на случай "большой войны" против
Советского Союза. Путем развития металлургии, угольной,хими-
ческой и машиностроительной промышленности Япония рассчиты-
вала компенсировать относительную слабость своей тяжелой про-
мышленности.
Для наиболее полного и всестороннего использования эконо-
мических и людских ресурсов Маньчжурии японская колониальная
администрация, используя опытных (приглаи-яных из Токио) спе-
циалистов, занялась разработкой планов индустриального разви-
тия региона, которые она выдавала за "национальные", т.е.
разработанные маньчжурским "правительством". Первый пятилет-
7 50
97
ний план 1937-1941 гг. был составлен к концу 1936 г. и ут-
вержден японской администрацией в августе 1937 г. Планом
предусматривалось создание военно-промышленной базы: значи-
тельное расширение производственных мощностей ряда отраслей
промышленности, дальнейшее строительство железных и шоссей-
ных дорог, особенно тех, которые могли быть использованы в
случае войны с СССР, обеспечение вооруженных сил продоволь-
ствием /15, д.195, л.5958/.
В Токио первый вариант плана подвергся самой серьезной
крит: ле, так как не соответствовал военно-гстратегической
программе, разработанной японским генеральным штабом. В нем
не учитывалось особо важное значение маньчжурского региона
как плацдарма для дальнейшего расширения агрессии в Китае,
для вторжения на территорию советского Приморья (см.подроб-
нее /44, с.109/). Не учитывался и затяжной характер войны в
Китае. Поэтому первый пятилетний план был дополнен, исправ-
лен и в апреле 1938 г. утвержден японским правительством (см.
табл.1 Прил.). Его составители не без основания рассчитывали,
что Маньчжоу-го в состоянии ликвидировать дефицит тех стра-
тегических материалов, в которых особенна остро нуждалась
Япония. В период I938-I94I гг. полагалось экспортировать в
метрополию 1,5 млн.т чугуна, 1,1 млн.т стали, 6 млн.т угля,
20 тыс.т свинца, 450 тыс.т соли, 25 тыс.т соды, 300 тыс.т
бумаги /206, с.61/.
Крупные ассигнования предусматривались и на развитие эко-
номики Маньчжоу-го. Общая сумма капиталовложений на выполне-
ние плана оценивалась в 4,8 млрд.юаней (см.табл.2 Прил.).
Однако в связи с разработкой "правительством" Маньчжоу-го
дополнительного "трехлетнего плана обороны государства на
I939-I94I гг." объем капиталовложений был увеличен до 6 млрд.
юаней2* /163, с.22; 208, с.397/. Сумма инвестиций в добываю-
щую и обрабатывающую промышленность в итоге составила '4980
млн. юаней, т.е. 83% общего объема капиталовложений^ /221,
8.04.1942/. Как свидетельствуют некоторые данные, общий объ-
ем инвестиций в 1937-1939 гг. покрывался главным образом за
счет японского капитала. Если в 1932-1936 гг. японские капи-
таловложения в среднем ежегодно составляли 230 млн. иен, то
в 1937 г. - 453 млн., в 1938 г. - 525 млн., в 1939 г. - 1070
млн. иен /33, с.III/.
Расходы Японии на строительство военно-промышленной базы
98
в Маньчжурии покрывались и за счет бюджета марионеточного го-
сударства. В 1937 г. расходы по общим и специальным статьям
составили 939 млн. юаней, а в 1939 г. достигли 1697 млн.
юаней /50, с.734/, т.е. увеличились в 1,8 раза6.
С целью увеличения доходной части бюджета в начале 1937 г.
марионеточное правительство ввело государственную монополию
на соль и спички, а в 1938 г. - на спиртные напитки. В ре-
зультате поступления в 1937 г. составили 44,4 млн. юаней
(против 20,1 млн. юаней в 1936 г.), в 1938 г. - 52,3 млн., а
в'1939 г. - 76,6 млн. юаней /178, с.53/.
Ежегодные поступления в казну заметно увеличивались и от
производства и потребления опиума. Уже в октябре 1937 г. Уп-
равление монопольной торговли опиумом открыло дополнительно
12 новых отделений в провинциях к существующим ранее пяти
/15, д.189, л.3670/. В 1938 г. опиум, купленный Управлением
для своих предприятий, оценивался в 32,7 млн. юаней, а в
1939 г. - 43,5 млн. юаней /15, д.190, с.3684/. Несмотря на
то что японские власти всячески поощряли расширение площадей
и рост производства опийного мака, "правительству" Пу И все
же не хватало собственного сырья для производства наркотиков,
его приходилось ввозить7. В 1939 г. доход от торговли опиу-
мом составил более 90 млн. юаней (против 71 млн. юаней в
1938 г.) /15, д.189, Л.3683/.
Военные заказы вызвали оживление деятельности банковского
капитала в Маньчжурии. В конце 1939 г. в различных городах
региона функционировало 148 отделений Центрального банка
/191, с.87/. В 1939 г. банковские ссуды компаниям, участвую-
щим в военном производстве, составили 871 млн. юаней, что в
4 раза превысило ссуды, отпущенные Центральным банком в
1937 г. /37, с.15; 177, с.520/.
В целях интенсификации военного производства были приняты
поощрительные меры в отношении японского частного капитала,
попытка привлечения которого имела место уже в 1934 г. На за-
седании японского кабинета 22 октября 1937 г. было заявлено:
"В современной обстановке чрезвычайно необходимо развивать в
Маньчжоу-го тяжелую промышленность. Для этого необходимо со-
здать и обеспечить приемлемые условия для экспорта капитала
как национального (японского. - Г.З.). так и зарубежного, в
том числе и американского" /15, д.186, л.2247-2248/.
7-2 50
99
Руководствуясь этим заявлением, штаб Квантунской армии об-
ратился к японскому концерну "Ниппон сангё" ("Японская про-
мышленная компания") с предложением приняаь участие в разви-
тии промышленности в Маньчжурии. В результате в ноябре 1987 гж
был основан концерн "Манею дзюкогё кайхацу" (сокращенно "Иан-
гё" - "Маньчжурская компания тяжелой промышленности") с объ-
явленным капиталом 450 млн. иен. Половину капитала предоста-
вило марионеточное правительство, другую половину - финансо-
вая группировка Гисукэ Айюкава (глава концерна "Ниппон сан-
гё"). Последний был избран президентом нового концерна и за-
нимал этот пост до декабря 1942 г. (его нередко называли "не-
коронованным королем" Маньчжоу-го). При учреждении концерна
было достигнуто соглашение, по которому маньчжурское "прави-
тельство” гарантировало держателям акций частного капитала
6-процентные дивиденды в течение десяти лет /87, т.2, с.227-
228/. Налоги на доходы с предприятий и дивиденды, выплачива-
емые держателям акций за пределами Маньчжоу-го, не подлежа-
ли взиманию; прибыли концерна никак не ограничивались /208,
с.396-397/.
Став преемником "Мантэцу" в деле развития тяжелой промыш-
ленности Маньчжурии, концерн "Мангё" установил свою монопо-
лию в угольной и металлургической промышленности, монополи-
зировал производство автомобилей и самолетов, сосредоточил
в своих руках выплавку цветных металлов. Из 2223 млн. иен
оплаченного капитала в угольную промышленность и черную ме-
таллургию им было вложено соответственно около 900 млн.
(40,5%) и 662 млн. иен (30%). Значительные капиталы пошли на
производство цветных металлов (898 млн. иен), на развитие
машиностроения (812 млн.) и химической промышленности (5 млн.
иен) /120, с.275/.
"Мангё" и все его дочерние предприятия принадлежали к так
называемым специальным или полуспециальным компаниям. Эти
компании действовали во всех основных отраслях экономики Се-
веро-Восточного Китая и пользовались особой поддержкой и
привилегиями национального “правительства". В каждой специ-
альной компании в качестве инвестора выступали концерн "Ман-
гё", правительство Японии или марионеточное правительство.
Доля государственных средств в специальных компаниях была вы-
сокой. Капиталовложения японского правительства и марионе-
точного правительства, находившиеся в полном распоряжении
100
двух полуправительственных концернов - "Мантэцу" и "Мангё",
составляли 70-80% всех инвестиций в Маньчжурии /120, с.63/.
Законодательством было предусмотрено, что правительство
на правах акционера специальных компаний должно предостав-
лять им крупные государственные субсидии, причем в первую
очередь гарантировать другим акционерам определенный минимум
дивидендов, освобождать их доходы от подоходного налога и
разрешать выпуск займов на сумму, превышающую оплаченный ка-
питал в 10-15 раз (погашение значительной части облигаций
выпущенных займов в этом случае гарантировалось правительст-
вом). В специальных постановлениях оговаривалось, что "ад-
министрация компаний (председатель, совет директоров или уп-
равляющих) могла быть смещена, если ее действия противоречи-
ли бы законам,правилам, приказам правительства или шли бы
вразрез с интересами государства".
Крупнейшей компанией в металлургии являлась компания ста-
лелитейных заводов "Сева Сэйко". Угольная промышленность на-
ходилась в руках Маньчжурской угольной компании ("Мантан"),
"Мантэцу", компаний Ямамото-Окура по развитию угольного бас-
сейна Дунбяньдао. Автомобильная промышленность была предста-
влена компанией "Дова", а самолетостроение - Маньчжурской
авиационной компанией. В монопольном ведении Японо-Маньчжур-
ской телеграфно-телефонной компании находились практически
все виды и средства связи в Маньчжурии. В поисковых работах,
добыче и переработке нефти участвовали Маньчжурская компа-
ния по разжижению угля. Маньчжурская компания синтетической
нефти и Гиринская компания синтетической нефти. Специальные
компании были образованы в этот период и в других важнейших
отраслях маньчжурской экономики^.
Частные акционеры, получив возможность распоряжаться зна-
чительными правительственными средствами в специальных ком-
паниях, имели большие прибыли, В этой связи нельзя не вспом-
нить важное указание ВЛ.Ленина, который, в частности, отме-
чал: "При осуществлении империалистичесхчх мероприятий госу-
дарственные расходы являются еще одним гигантским источником
наживы для этих людей (промышленных и финансовых магнатов)"
/6, с.390/. Об этом можно судить по таким данным: прибыль
концерна "Мангё" на оплаченный капитал в 396 750 тыс. иен
возросла с 9% в 1938 г. до 13,6% в 1939 г. (при оплаченном
7-3 50
101
капитале в 450 млн. иен) или соответственно с 17 883 тыс.иен
до 30 540 тыс. иен /60, с.315/.
0 помощью специальных компаний штаб Квантунской армии и
"правительство" Маньчжоу-го всемерно расширяли промышленную
базу для обеспечения нужд антинародной войны, причем в роли
защитника интересов крупного капитала выступало государство.
Создание специальных компаний свидетельствовало об усиле-
нии роли государственно-монополистического капитала в эконо-
мике Маньчжурии. Наиболее рельефно это проявилось в установ-
лении государственного контроля. Стремление японской военщи-
ны выполнить Первый пятилетний план экономического развития
Маньчжурии обусловило введение новых законов, изменивших ор-
ганизационные формы во всех сферах экономики. При Департа-
менте общих дел был создан важный орган по экономической ко-
ординации - Плановое бюро, на которое штаб Квантунской армии
возложил разработку различных законопроектов применительно к
условиям военного времени.
Уже в первые месяцы войны против Китая японские власти по-
требовали от "правительства" Пу И принять законы по контролю
над внешней торговлей, поскольку для реализации программы со-
здания тяжелой промышленности необходимо было ввозить промыш-
ленное оборудование в большем количестве, чем до войны.
8 октября 1937 г. был введен в действие закон "О контроле
за валютно-финансовыми платежами", в соответствии с которым
получение аккредитивов, продажа и покупка иностранных вексе-
лей для расчетов по ввозу товаров из всех стран, кроме Япо-
нии, на сумму, превышающую I тыс. юаней, ставились в зависи-
мость от разрешения министра финансов /61, с.93; 119, с.91/.
Благодаря подобным мерам внешняя торговля Маньчжоу-го все бо-
лее подчинялась интересам японского империализма®. Доля Япо-
нии в импорте Маньчжоу-го в стоимостном выражении возросла с
75,1% в 1937 г. до 84,8% в 1939 г., в то время как стоимость
импорта других зарубежных стран уменьшилась соответственно с
20,5 до 11,5%. То же самое наблюдалось и в экспорте^®.
В декабре 1937 г. в соответствии с законом "О таможенных
тарифах" были разработаны и утверждены новые тарифные став-
ки, по которым Япония в первую очередь обеспечивала собствен-
ные нужды в маньчжурском сырье и в то же время поощряла вывоз
в Маньчжурию японских машин, механизмов и различного оборудо-
вания, необходимого для ускоренного строительства военно-про-
102
мышленной базы. Оборудование для отраслей военного производ-
ства (например, самолетостроения), для выплавки чугуна и ста-
ли, для производства легких металлов и электроэнергии осво-
бождалось от импортных пошлин /50, с.667/. Одновременно с де-
кабря 1927 г. наметился переход к политике ограничений в от-
ношении импорта потребительских товаров, а также предметов
роскоши.
Чтобы облегчить беспрепятственный вывоз материальных цен-
ностей из Маньчжурии, список товаров, ранее облагавшихся им-
портной пошлиной, был сокращен с 275 наименований до 20 /50,
с.667/.
Подобные мероприятия в области таможенного обложения вели
к тому, что Маньчжурия, до 1932 г. имевшая постоянное поло-
жительное сальдо в торговле с Японией и другими зарубежными
странами, за годы японской оккупации приобрела пассивное
сальдо, характеризовавшееся возрастающим превышением стоимо-
сти импорта над экспортом. Этот процесс особенно усилился в
годы войны^. В 1937 г. пассив в торговле с Японией составил
344 759 тыс. юаней, в 1938 г. - 576 588 тыс., а в 1939 г. -
I 019 Ь32 тыс. юаней, что примерно соответствовало увеличе-
нию японских капиталовложений в Маньчжурии в указанные годы.
Наиболее важные мероприятия по регулированию экономики в
военных целях Япония стала проводить с 1938 г., когда стал
очевиден затяжной характер японо-китайской войны.
Юридической основой, на которой строился контроль япон-
ских монополий над экономикой, стал закон "О всеобщей моби-
лизации нации", утвержденный 26 февраля 1938 г. Тот факт,что
этот закон вначале был принят для Маньчжурии, а затем для
Японии, подчеркивает значение Маньчжоу-го как своеобразной
колониальной лаборатории для различного рода экспериментов,
проводившихся японским.правительством. На военный характер
этого правового акта сразу же указывала ст.1, где констати-
ровалось: "Настоящий закон означает использование людских и
материальных ресурсов и контроль над ними во время войны или
в чрезвычайной обстановке в целях наиболее эффективного ис-
пользования всех сил нации для достижения задач национальной
обороны" (подробнее см. /60, с.391-396/). В развитие закона
"О всеобщей мобилизации нации" в Маньчжоу-го были приняты
различные законоположения.
Закон "О контроле над железом и сталью" (принят I апреля
7-4 50
103
1938 г.) устанавливал контроль правительства над производст-
вом, торговлей, экспортом, импортом, а также торговые цены
на эти важнейшие стратегические материалы /48, с.224/. В ок-
тябре 1938 г. был принят "чрезвычайный" закон "О контроле
над денежными фондами" /48, с.46; 208, с.381/, с помощью ко-
торого японские империалисты стремились остановить вложения
капитала в гражданские отрасли производства. Закон обязывал
все компании в случае необходимости увеличения капитала, вы-
пуска долговых обязательств обращаться за разрешением к пра-
вительственным органам /48, с.46; 208, с.381/.
Государственный контроль устанавливался даже над распре-
делением потребительских товаров, на что указывают такие по-
становления, как "Инструкция о контроле над производством и
распределением обуви", "О контроле над волокнами и изделиями
из волокон"; "О контроле над производством хлопка и хлопча-
тобумажными изделиями". Указанные и подобные им правовые ак-
ты были нацелены на то, чтобы использовать большую часть
продукции в военных целях.
Расширение военного производства в ходе выполнения перво-
го пятилетнего плана натолкнулось на нехватку как квалифици-
рованных, так и неквалифицированных рабочих кадров. В 1940 г.
впервые в истории Маньчжоу-го была проведена перепись насе-
ления. Общая его численность составила немногим более 43 млн.
человек /201, с.487/. Из 21 млн. самодеятельного населения
на долю занятых в сельском хозяйстве приходилось 74%; 1,4 млн.
человек были заняты в сфере торговли. Что же касается добы-
вающей промышленности и транспорта, то там работало 1,7 млн.
рабочих (7,9% всех работающих) /206, с.161/.
По мере усиления военного строительства расширялась и
сфера использования принудительного труда. Рабочая сила рек-
рутировалась путем разверстки по деревням, мобилизаций, име-
нуемых добровольным служением труду, путем установления тру-
довой повинности для молодежи и вербовки, которая нередко
была сопряжена с обманом (см. /98, с.2-22/). Постепенно из-
менялись и совершенствовались методы вербовки рабочей силы.
Так, в первый период военно-промышленного строительства
(1932-1936) вербовка рабочей силы в сельской местности, ко-
торая являлась ее основным поставщиком, проходила неоргани-
зованно. Обычно агенты японских фирм приезжали в деревню и
104
где обманом, а где и с помощью угроз вербовали рабочих на
японские предприятия. Впоследствии японские власти стали
применять систему прикрепления целых деревень и даже уездов
к отдельным военно-промышленным объектам, обязывая местные
власти регулярно поставлять рабочую силу. Мобилизация рабо-
чей силы в деревне проводилась в порядке разверстки, которую
давал Отдел труда при Государственном совете по провинциям,
указывая число людей, подлежащих мобилизации на трудовую по-
винность. В соответствии с этим провинциальные управления
давали разверстку по уездам, уездные управления - по поли-
цейским участкам, а последние - деревенским старостам. Не ме-
нее распространенной формой мобилизации рабочей силы явля-
лись полицейские облавы "на бродяг и нищих": схваченных по-
лицией во время облавы граждан Маньчжоу-го как "бродяг и ни-
щих" насильственно отправляли на строительство военных объ-
ектов. Трудовая повинность, именуемая "добровольным служени-
ем труду", распространялась на молодежь, школьников, пред-
ставителей интеллигенции, которых заставляли трудиться на
строительстве военных объектов наряду с их основным заняти-
ем. В частности, учащиеся средних школ, студенты вузов, а
также учителя и преподаватели проводили летние каникулы и
отпуска на сельскохозяйственных работах, в шахтах и рудниках.
Уклонение от трудовой повинности рассматривалось как "преда-
тельство" и жестоко наказывалось.
Все названные методы привлечения рабочей силы к военно-
промышленному строительству говорят о том, что последнее
зиждилось на принудительном труде.
Дефицит рабочей силы в Маньчжурии японские власти стреми-
лись покрыть за счет импорта рабочей силы из Северного Ки-
тая. Потребность в дешевой рабочей силе привела к отмене
прежних ограничений, касающихся въезда рабочих из собственно
Китая. Как правило, они не имели квалификации и поэтому ис-
пользовались на самых тяжелых работах. Трудные экономические
и социальные условия вынуждали многих из них возвращаться
домой. Следует отметить, что текучесть кадров на японских
предприятиях была высока. Так, из выборочных данных Р.Майер-
са видно, что на четырех фабриках в Фушуне, Мукдене и Дайре-
не большинство рабочих - от 57 до 74% - были заняты в сред-
нем по шесть месяцев в году, остальные немногим больше /206,
с.188/. Особенно высокий уровень текучести наблюдался в от-
105
раслях добывающей промышленности, где условия труда были
крайне тяжелые. Так, из 52 тыс. нанятых рабочих в 1937 г. к
концу года покинули место работы 42 тыс. /206, с.192/.
В целях закрепления рабочей силы на промышленных предпри-
ятиях японские власти в июне 1938 г. приняли "чрезвычайные
правила о трудовых регистрационных карточках" ("лаодун
пяо"), а еще ранее - "правила о дактилоскопических оттисках"
/59, с.633-634/. Для работающих были введены специальные ра-
бочие книжки, в которых фиксировались отпечатки их пальцев.
Книжка была действительна в течение трех лет при условии ее
ежегодной регистрации /245, 1940, Л I, с.37». Поступать на
новое предприятие рабочий мог лишь по предъявлению этой
книжки, причем с пометкой старого хозяина о том, что он не
возражает против ухода своего работника.
Не довольствуясь вышеуказанными мерами, японская военщина
I декабря 1938 г. издала новый закон - "О контроле над тру-
дом". Его основной смысл состоял в том, чтобы лишить трудя-
щихся права свободного распоряжения своей рабочей силой12.
Введение закона дало ощутимые результаты, о чем можно судить
по следующим данным. В 1937 г. из 324 тыс. рабочих, завербо-
ванных в Северном Китае, только 20% осело в Маньчжурии, в
1938 г. из 492 тыс. рабочих - менее 50%, а в 1939 г. за во-
енно-промышленными компаниями Маньчжурии было закреплено
648 тыс. рабочих, прибывших из Северного Китая /55, с.845/.
Серьезные проблемы вставали перед японской администрацией
из-за нехватки как квалифицированных рабочих, так и инженер-
но-технических кадров. Некоторые данные о нехватке специали-
стов высокой квалификации - управляющих предприятий, инжене-
ров для таких отраслей, как электроэнергетическая, металлур-
гическая, химическая и машиностроительная промышленность, -
можно почерпнуть из материалов, которые подготовило Бюро ис-
следований "Мантэцу" в. связи с разработкой первоначального
варианта первого пятилетнего плана экономического развития
Маньчжурии. В 1937 г. предприятиям указанных отраслей недос-
тавало 312 специалистов высокой квалификации, в 1938 г. по-
требность в них должна была увеличиться еще на 12 человек, в
1939 г. - на 69, в 1940 г. - на 380, а в 1941 г. - на 650
/46, с.137/.
Как уже указывалось выше, подготовка квалифицированных
106
специалистов проводилась путем налаживания профессионально-
технического обучения в старших классах средних школ, в спе-
циальных профессиональных школах, в высших и средних специ-
альных учебных заведениях. В августе 1938 г. Министерство на-
родного благополучия приняло решение об увеличении приема
студентов в Политехнический институт в Синьцзине. Такое же
решение было принято и в отношении Горно-промышленного инсти-
тута в Синьцзине. На 1939 г. было намечено открыть в Мукдене
Машиностроительный и Политехнический институты /221, 18.08.
1938/.
Однако уровень общеобразовательной и специальной подготов-
ки был низким из-за того, что японская администрация пыталась
решить данную проблему в предельно сжатые сроки; учебные про-
граммы предельно урезались. Вместо четырех-пяти лет учебы в
вузах будущие инженеры, как правило, обучались два"три года.
Кроме того, общественные дисциплины из программы исключались
в пользу таких предметов, как физика, математика, химия, по-
этому знания студентов, которые проходили ускоренный и упро-
щенный курс обучения, отличались односторонностью и узостью.
Дипломы об окончании учебы удостоверяли их профессию, квали-
фикацию и должность, но отнюдь не прочные и солидные знания.
Увеличение численности населения за счет естественного
прироста и ввоза дополнительной рабочей силы из Японии и
особенно из Китая, возраставшие потребности армии (Квантун-
ской и действовавшей в Китае) поставили правителей Маньчжоу-
го перед серьезной продовольственной проблемой. Эта проблема
усугублялась тем, что японские агрессоры рассчитывали за счет
вывоза маньчжурской сельскохозяйственной продукции в третьи
страны увеличить поставки промышленного оборудования, столь
необходимого для укрепления промышленной базы на территории
собственно Японии. Поэтому с 1938 г., следуя указаниям из
Токио, штаб Квантунской армии взял курс на эффективное раз-
витие сельского хозяйства. Им предусматривалось изменение
структуры сельскохозяйственного производства путем отхода от
принципа монокультуры, расширение посевных площадей для про-
довольственных и технических культур, особенно тех, которые
могли быть использованы в качестве военно-стратегического
сырья.
Для решения продовольственной проблемы японское прави-
тельство приняло долгосрочный 20-летний план японской коло-
107
низации Маньчжурии, разработанный в августе 1936 г. при ка-
бинете Хирота. Согласно этому плану, в первые пять лет (с
1937 по 1941 г.) предполагалось переселить 100 тыс. дворов,
с 1942 по 1946 г. - 200 тыс., с 1947 по 1951 г. - 300 тыс.,
а в последние пять лет - о 1952 по 1956 г. - 400 тыс. дворов.
В общей сложности планировалось переселить в Маньчжурию I млн.
семей, или 5 млн. японцев, что составляло почти 1/5 часть
сельского населения метрополии /Г73, с.237/. На цели японской
колонизации предполагалось выделить от 2,5 до 4 млрд, юаней
/Г73, с.238/, что свидетельствовало о серьезных намерениях
колонизаторов в отношении освоения Маньчжурии.
До сентября 1937 г. делами переселенцев из Японии занима-
лась частная "Маньчжурская колонизационная компания" ("Манею
такусёку кайся"). В связи с расширением планов колонизации
эта компания была реорганизована и на ее основе создана новая
государственно-частная компания "Манею такусёку кайся" с ка-
питалом 50 млн. иен /160, с.43/. В функции компании входили
выдача переселенцам кредитов, возведение для нйх жилых и:под-
собных помещений, приобретение и распределение земли.
Общее руководство переселенческим делом осуществляло соз-
данное в сентябре 1937 г. при Государственном совете Маньчжоу-
го Управление по делам колонизации. В него входили такие
крупные представители штаба Квантунской армии, как начальник
штаба, советники по особым поручениям при штабе, начальник
колонизационного отдела при министерстве экономики, советни-
ки этого министерства. Управление занималось разработкой пла-
нов хозяйственного освоения переселенцами отдаленных районов
Маньчжурии, контролировало деятельность колонизационных ком-
паний и давало рекомендации по всем вопросам, касающимся пе-
реселения в Маньчжурию японских колонистов /61, с.120; 219,
9.12.1938/.
В ряде пограничных провинций (таких, как Саньцзян, Бин-
цзян, Хэйхэ, Восточно-Хинганская и др.), а также в крупных
уевдах были учреждены соответствующие отделы, ведавшие вопро-
сами колонизации. Кроме того, при провинциальных управлениях
стали создаваться сельскохозяйственные отделы, в компетенцию
которых входил отрез земель колонистам /219, 9.12.1938/.
Вербовкой переселенцев (в основном это были разорившиеся
крестьяне из густонаселенных районов Японии) занималось обще-
ство "Нокай", представлявшее собой объединение японских зем-
108
левладельцев - помепиков и кулаков. Переселенцам выдавалось
денежное пособие в размере 1060 иен, которое включало в себя
расходы на проезд, строительство жилого дома и сельскохозяй-
ственных помещений, покупку сельскохозяйственного инвентаря
и т.д. Кроме того, выделялось в среднем 300 иен на обучение
и предоставление медицинской помощи. В итоге расходы казны
на одну семью колониста составляли в среднем 1400-1500 иен
/221, 24.05.1938; 247, 1939, № I, с.40/.
В 1937 г. в Маньчжоу-го отправилась шестая по счету груп-
па переселенцев, которая по численности вдвое превышала пять
предшествующих, прибывших в Маньчжурию в 1932-1936 гг. /103,
с.40-41/. В .1938 г. прибыла седьмая группа - 3950 семей, а
в 1939 г. - восьмая, 5417 семей. За три года (1937-1939) в
Маньчжурию переселилось 13 610 семей из 22 тыс., предусмот-
ренных планом /106, с.44/. Невыполнение плана японской коло-
низации в Маньчжурии объяснялось многими причинами, в том
числе и климатическими. Колонисты должны были селиться в от-
даленных, необжитых районах Северной Маньчжурии с жестоким
холодным климатом, напоминавшим климат о-ва Хоккайдо. Поэто-
му не все решались на переселение.
Однако и выполненная в неполном масштабе японская колони-
зация способствовала оживлению сельскохозяйственного произ-
водства Маньчжурии. Достаточно сказать, что в 1940 г. посев-
ная площадь, обрабатываемая колонистами, составила 72 920 га,
т.е. выросла в 170 раз по сравнению с 1932 г., когда в Мань-
чжоу-го появились их первые поселения. Сбор риса в японских
хозяйствах за этот период вырос в 72 раза, соевых бобов - в
70, овса - в 106 раз (цит.по /106, с.31/).
Благодаря японской колонизации, увеличению площади посто-
янно обрабатываемой земли в регионе за счет распашки новых
земель™, повышению урожайности сельскохозяйственных культур
в’1937-1939 гг. удалось добиться увеличения сельскохозяйст-
венного производства против довоенного уровня. В 1938 г. сбор
сельскохозяйственной продукции составил 18,3 млн.т, а в
1939 г. - 17,9 млн.т (в 1936 г. - 16,6 млн.т) /50, с.684/.
Увеличение производства сельскохозяйственной продукции, в
частности соевых бобов и продуктов их переработки14, позво-
лило японской администрации увеличить ее вывоз не только в
Японию, но и в Китай для обеспечения действующей там япон-
ской армии^.
109
Расширение агрессии в Китае сопровождалось новыми усилия-
ми правителей Маньчжоу-го по укреплению материально-техниче-
ской базы японского милитаризма. Расходы на эти цели несло
не только японское правительство, но и марионеточное. С на-
чалом японо-китайской войны в Маньчжоу-го для эксплуатации
местных ресурсов были созданы специальные новые компании. Оп-
ределяющей сферой экономики здесь стало воейное производство.
Японо-китайская война положила начало новому этапу в развитии
государственно-монополистического регулирования экономики.
Под контроль правительства были поставлены промышленность,
внешняя торговля, финансы, рабочая сила. Благодаря мерам,
принятым в области сельского хозяйства, удалось значительно
поднять уровень производства сельскохозяйственных культур. В
целом экономика марионеточного государства была приспособле-
на к экспансионистским планам япоцских милитаристов.
Маньчжоу-го как база агрессивных действий
Японии против Китая, СССР и МНР
Как было сказано выше, после заключения "антикоминтернов-
ского пакта" японское правительство осуществило ряд подгото-
вительных мероприятий по милитаризации экономики и укрепле-
нию вооруженных сил как в метрополии, так и на оккупирован-
ной Маньчжурии.
Военно-политические планы японских милитаристов на Даль-
нем Востоке, в которых высвечивалась их антисоветская напра-
вленность, по своим целям совпадали с устремлениями правящих
кругов США и других империалистических держав. Именно поэто-
му неоднократные обращения гоминьдановского правительства
за помощью к правительствам США, Англии, Франции в японо-ки-
тайском конфликте не встретили должного отклика. Европейские
державы, как и следовало ожидать, не заняли решительную по-
зицию в отношении Японии и не оказали поддержки Китаю /124,
с.123-124/.
В этот критический для Китая период лишь Советский Союз
заявил о своей готовности оказать китайскому народу поддерж-
ку и помощь. Заключение в августе 1937 г.^® советско-китай-
ского договора о ненападении создало реальную почву для об-
разования в Китае единого национального антияпонского фрон-
та, в котором помимо гоминьдана и коммунистической партии
НО
приняли участие многие прогрессивные и демократические орга-
низации страны. Единство всех политических сил Китая при эф-
фективной материальной помощи со стороны Советского Союза
создало серьезные препятствия для реализации Японией плана
молниеносного захвата китайской территории. Пять месяцев по-
требовалось ей для овладения Пекином и Шанхаем и еще столько
же - для объединения своего Северного фронта с Центральным
/88, т.2, с.36-37/. Лишь в октябре 1938 г. японским воору-
женным силам удалось захватить Ухань и Кантон.
После захвата этих городов японская военщина приостанови-
ла крупные наступательные операции на китайском фронте, по-
лагая, что, захватив наиболее важные в экономическом и стра-
тегическом отношении районы, она сможет быстро добиться ка-
питуляции Китая не военными, а политическими средствами.
3 ноября 1938 г. премьер-министр Японии Ф.Коноэ официаль-
но провозгласил программу установления ’’нового порядка" в
Восточной Азии, содержавшую так называемые три принципа уре-
гулирования японо-китайских отношений. Они предусматривали
установление "дружественных и добрососедских" отношений меж-
ду Японией, Китаем и Маньчжоу-го, "совместную оборону" про-
тив коммунизма и "экономическое сотрудничество" (см. /87,
т.2, с.362-364/). Для установления "дружественных и добро-
соседских отношений" требовалось, в частности, лишь призна-
ние Китаем Маньчжоу-го в качестве суверенного государства,
отказ Китая от антияпонской пропаганды и согласие его на на-
значение японских советников в центральное правительство.
Однако японское правительство просчиталось. Развязав во-
енные действия у Лугоуцяо, Япония оказалась втянутой в дли-
тельную изнурительную войну, в которой китайский народ про-
явил необычайную стойкость и огромное терпение для достиже-
ния победы.
Японские руководители, несмотря на рассредоточение своих
сил на огромном китайском фронте, неудачи в попытке склонить
к капитуляции правительство Чан Кайши, не отказались от реа-
лизации агрессивных планов против СССР. Разработанный япон-
ским штабом сухопутных сил и командованием Квантунской армии
оперативно-стратегический план военных действий под кодовым
названием "Оцу" предусматривал оккупацию Советского Приморья
/139, с.248-249/. Поэтому Маньчжурия, которая непосредственно
III
граничит с Советским Союзом, стала главной базой воен-
'ных пригстовлений Японии., Основными поставщиками военно-стра-
тегического сырья и материалов для японской военщины высту-
пили США, чей экспорт товаров, часть которых шла на создание
японской военно-экономической базы в Маньчжурии, продолжал
возрастать (см. /68, с.92/). Если в 1931-1936 гг. экспорт
американских товаров в Маньчжурию не превышал 19 млн. долл.,
то в 1938 г. он достиг 17 млн. долл. /68, с.92/. Торговый
атташе США в Китае отмечал: "Некоторые хвастают нашим воз-
росшим вывозом в Маньчжурию за 1937-1938 гг., но сообщения
из официальных источников показывают, что почти весь эк-
спорт предназначается для военных целей" /68, с.92/.
Американские монополии своими капиталами также участвова-
ли в развитии тяжелой промышленности Маньчжоу-гр. Так, меж-
дународная машиностроительная корпорация, президентом которой
был Уотсон, предоставила концерну "Айюкава" в 1938 г. кредит
на 50 млн. долл. /68, с.96/.
Прямое участие в оборудовании военного плацдарма в Мань-
чжурии принимали союзники Японии по "антикоминтерновскому
пакту" - Германия и Италия. В ноябре 1937 г. было подписано
финансово-экономическое соглашение, по которому Германия пре-
доставила "правительству" Маньчжоу-го кредит на 2 млн. ф.ст.
сроком на шесть лет из расчета 5,5% годовых /14, д.9, л.245;
80, с.95/. В счет кредита Маньчжоу-го импортировало из Гер-
мании военные материалы и оборудование для военных заводов,
в частности для сталелитейных заводов компании "Сева Сэйко".
В сентябре 1938 г. было подписано новое маньчжуро-герман-
ское соглашение о торговле и международных платежах. Герма-
ния получила возможность ежегодно закупать в Маньчжоу-го
2 млн.т соевых бобов на 200 млн.юанев, а Маньчжоу-го, в свою
очередь, могло приобретать в Германии "необходимые ему" 'то-
вары на 50 млн. юаней /80, с.95/. Нельзя не заметить, что
Маньчжоу-го должно было расплачиваться своими сельскохозяй-
ственными товарами за военно-стратегические материалы, импор-
тируемые Японией из Ге'рмании, которые оценивались в 150 млн.
юаней.
В июле 1938 г. было заключено торговое соглашение с Ита-
лией. Оно предусматривало экспорт в Италию соевых бобов и
продуктов их переработки, масло периллы и Других продуктов
сельского хозяйства. Из Италии предполагалось ввозить желез-
112
нодорожное оборудование, автомобили, электротехнические то-
вары, а также станки и приборы, необходимые для военного про-
изводства и военных целей.
С 1939 г. стал осуществляться "трехлетний план обороны
государства на I939-I94I Гг.", предусматривавший развитие
восьми северных провинций Маньчжоу-го - Северо-Хинганской,
Хэйхэ, Бэйян, Бинцзян, Саньцзян, Цзяньдао, Муданьцзян, Дун-
ган. В связи с усиленной подготовкой Японии к "большой вой-
не" из общей суммы капиталовложений в размере 12 млрд. 600
млн. иен предполагалось израсходовать на постройку новых и
реконструкцию старых железных дорог, других путей сообщения
и средств связи, а также аэродромов в приграничных с СССР
провинциях /231, 1939, А 9, с.192/. В этих районах намеча-
лось поселить около 40% японских колонистов (400 тыс. семей,
примерно 2 млн. переселенцев). Они должны были оказывать
"непосредственное содействие японским войскам, расположенным
у советских границ, предоставлять рабочую силу для строи-
тельства укрепленных районов, поставлять лошадей и снабжать
армию фуражом и продовольствием, предоставлять жилую площадь
для расквартирования солдат и непосредственно участвовать в
военных действиях с оружием в руках" /71, с.49/.
Японское правительство всячески поощряло переселение в
Маньчжоу-го на постоянное местожительство "резервистов, от-
бывших срок действительной службы в армии, чем достигалось
накопление кадров для мобилизационного развертывания Кван-
тунской армии в случае войны против СССР" /15, д.275, л.98/.
Оказавшись перед перспективой затяжной войны в Китае и
учитывая необходимость укрепления Квантунской армии (в связи
с форсированной подготовкой к войне против СССР), японское
правительство с 1938 г. стало обращать особое внимание на
переселение в Маньчжурию так называемых юных волонтеров для
создания военных поселений на границе с Советским Союзом.
Впервые в качестве эксперимента в уезде Чжаохэ (на берегу р.
Уссури) в 1934 г. поселилось 30 молодых японцев. К концу
1939 г. таких переселенцев насчитывалось уже 31 268 /244,
1940, > 3, с.88/. Пятилетиям же планом (I937-I94I) предусмат-
ривалось переселить в Маньчжурию 120 тыс. "юных волонтеров"
/144, с.118/.
Эти молодые люди в возрасте от 16 до 20 лет, выходцы из
крестьянских семей, перед отправлением в Маньчжурию в тече-
8 50 113
нив двух месяцев проходили военную подготовку в Японии, а за-
тем по прибытии на место в течение трех лет - в специально
построенных военных лагерях, расположенных в северной и вос-
точной частях региона. К 1940 г. здесь было открыто четыре
училища, три крупных и более 20 небольших (по числу слушате-
лей) школ, в которых обучались молодые переселенцы. Придавая
серьезное значение этому вопросу, штаб Квантунской армии пла-
нировал открытие еще 86 школ. При обучении "юных волонтеров"
особое внимание обращалось на политическое воспитание, изу-
чение военного дела и сельского хозяйства.
для обучения курсанты подразделялись на три категории.
Лица "первой категории обучались за счет средств "Маньчжур-
ской колонизационной компании" с условием, что после окон-
чания учебы они останутся в качестве переселенцев в том ме-
сте, где проходили курс обучения. "Вторая категория" преду-
сматривала получение образования за счет средств провинци-
альных и уездных органов власти. (После окончания учебы юно-
ши были обязаны переселиться в уезды и провинции, которые
оплачивали расходы по их обучению.) И наконец, "третья кате-
гория" предполагала подготовку наиболее грамотных и способ-
ных молодых людей в качестве руководителей переселенческих
отрядов, врачей, учителей. Часть из них, получив рабочую
квалификацию, поступала в распоряжение военно-промышленных
компаний.
Все молодые переселенцы распределялись по "образцовым
японским деревням", где в случае военных действий могли быть
использованы Квантунской армией в качестве резерва. Из такой
молодежи формировались отряды по охране железных дорог, ко-
торые находились в ведении Главного штаба железнодорожной
полиции /159, с.60/.
Некоторые "юные волонтеры" селились в "поселках бережно-
го отношения к дорогам", которые располагались вдоль желез-
ных и автомобильных дорог, и руководили жителями поселков
при охране дорог и поисках "бандитов" (партизан. - Г.З,)
/219, 6.03.1938; 220, 28.02.1938/.
К чрезвычайным мерам по увеличению численного состава
Квантунской армии можно отнести удлинение срока действитель-
ной службы для солдат, призванных в 1935 г. Эта мера была
введена в практику II января 1938 г. начальником штаба Кван-
114
тунской армии и заместителем военного министра Японии Умэд-
зу /15, д.195, л.5942-5942/. Отчасти благодаря этому Кван-
тунская армия в 1937-1939 гг. увеличилась с 200 тыс. до 270
тыс. человек /15, д.230, л.136/.
Большое внимание японское командование уделяло военной
подготовке населения. Общество "Киовакай" не только занима-
лось антикоммунистической и антисоветской пропагандой среди
населения, но и поставляло японской разведке кадры будущих
агентов и диверсантов для ведения подрывной деятельности
против Китая и СССР. С этой целью в марте 1939 г. общество
приступило к формированию специальных молодежных групп под
названием "Сэйнэндан". В их ряды привлекались молодые люди
в возрасте от 16 до 19 лет. В мирное время члены "Сэйнэндан"
призы-вали население трудиться на оккупантов, заниматься вы-
явлением антияпонски настроенных лиц. В случае войны с СССР
члены "Сэйнэндан" могли быть использованы для подрывной дея-
тельности в тылу Советской Армии, для устройства террористи-
ческих и диверсионных актов (подрыва железнодорожного полот-
на, взрыва мостов, поджога складов, убийств, советских воен-
нослужащих) /15, д.195, л.5969/.
В некоторых провинциях и уездах были организованы курсы
"Киовакай" по "воспитанию подрастающей молодежи", где обуча-
лись будущие руководители низовых молодежных групп "Сэйнэн-
дан". В 1939 г. было подготовлено 45 тыс. таких руководите-
лей; в дальнейшем намечалось увеличить их число до 50 тыс. в
год /73, с.210/.
В общество "Киовакай" входили также детские отряды "Сёнэн-
дан" (состояли из детей в возрасте 10-15 лет). Общее руко-
водство деятельностью молодежных и детских организаций осу-
ществляло Главное управление инспекции по делам молодежных
организаций при Центральном штабе "Киовакай".
На основании указа Государственного совета от 14 июля
1938 г. в Маньчжурии были организованы добровольческие дру-
жины "Киовакай", состоявшие из молодежи и взрослого населе-
ния в возрасте от 20 до 35 лет. Добровольческие дружины рас-
сматривались японским военным командованием как оборонно-
массовая организация населения. Отряды были организованы в
крупных городах, в важных промышленных районах, при учреж-
дениях и учебных заведениях. Среди добровольческих отрядов
8-2 50
115
имелись отряды по охране общественного порядка, пожарные ко-
манды, авиаотряды, отряды содействия охране железных дорог.
К началу 1939 г. в добровольческих дружинах насчитывалось
свыше 100 тыс. бойцов /15, д.215, л.60; 236, 1940, № 8, с.175/.
Из других военизированных организаций следует упомянуть
Общество содействия противовоэ,душной обороне Маньчжоу-го,
Маньчжурскую женскую оборонную ассоциацию, Маньчжурское авиа-
ционное общество. Через широко разветвленную сеть военизиро-
ванных организаций японские власти осуществляли всеобщее во-
енное обучение населения..
Активная деятельность велась японской разведкой и общест-
вом "Киовакай" среди русских белоэмигрантов. Из всех сущест-
вовавших на территории Маньчжурии белоэмигрантских организа-
ций наибольшей поддержкой японских властей пользовался "Рос-
сийский фашистский союз". Их руководители заявляли о готов-
ности поддержать Японию в случае войны против Советского Сою-
за /23, с.596/.
В 1938 г. в Трехречье для русской белоэмигрантской моло-
дежи под руководством общества "Киовакай" были организованы
высшие курсы для подготовки к разведывательно-террористиче-
ской деятельности. По окончании учебы молодых людей забрасы-
вали на советскую территорию. Только за неполные восемь ме-
сяцев 1938 г. (с I января по 20 августа) военнослужащими
японских вооруженных сил и членами белогвардейских организа-
ций было совершено 124 нарушения сухопутной границы, 120 на-
рушений морской границы и 40 - воздушного пространства /229,
1968, Л 4, с.127/.
Не ограничиваясь отдельными военными провокациями, штаб
Квантунской армии разработал военные операции против Совет-
ского Союза в районе оз.Хасан в июле - августе 1938 г. и на
р.Халхин-Гол (МНР) летом 1939 г. (см. /124, с.137-139; I6-I,
с.148-150/). В течение 1937-1938 гг. в целях дезинформации
командование японской Квантунской армии и маньчжурское теле-
графное агентство не раз публиковали вымышленные сообщения о
вооруженных нападениях советских войск на японские войска в
пограничных с Кореей и Северо-Восточным Китаем районах. С
помощью этих лживых утверждений японские милитаристы надея-
лись обмануть общественное мнение, чтобы снять с себя ответ-
ственность за ведение подготовки нападения на Советский Союз
/116, с.51/-17. Известно, какой предметный урок получили
116
18
японские милитаристы в упомянутых выше локальных операциях .
Только на р.Халхин-Гол за четыре месяца боев Япония понесла
вдвое больше потерь, чем за два года ведения боевых действий
в Китае. Японским милитаристам пришлось сделать некоторые
горькие выводы из поражений японских войск в районе оз.Ха-
сан и на р.Халхин-Гол. В сентябре 1939 г. премьер-министр
Японии Коноэ признавался германскому послу Отту: "Японии по-
требуется еще два года, чтобы достигнуть уровня техники, во-
оружения и механизации, который показала Советская Армия в
боях в районе р.Халхин-Гол" /88, т.З, с.182/.
Таким образом, в своих политических и военно-стратегиче-
ских планах на Дальнем Востоке японские правящие круги важ-
ную роль отводили Маньчжурии как плацдарму для вооруженных
действий против Китая, СССР и Монгольской Народной Республи-
ки. Превратив территорию Маньчжурии в плацдарм для расшире-
ния своей агрессии, японские милитаристы в июле 1937 г. при-
ступили к захвату Северного Китая, а затем и остальной его
части. Необходимость материально-технического снабжения все
увеличивающейся действующей в Китае армии заставила японское
правительство сделать Маньчжурию крупной базой по производ-
ству и хранению вооружения и продовольствия, а также по ре-
монту вышедшей из строя техники. Выполнение этой задачи об-
легчалось тем, что к тому времени были построены сухопутные
коммуникации, которые не подвергались угрозе с воздуха, так
как китайская армия не располагала бомбардировочной авиа-
цией.
Попытки спровоцировать вооруженные столкновения на гра-
ницах с Советским Союзом и МНР окончились сокрушительным по-
ражением японских войск. Неудача постигла японскую военщину
и в Китае, народ которого поднялся на вооруженную борьбу с
агрессором. В этих условиях японское правительство было вы-
нуждено вновь сосредоточиться на укреплении военного и воен-
но-промышленного плацдарма в Маньчжурии, чего безотлагатель-
но требовала и начавшаяся в сентябре 1939 г. вторая мировая
война.
8-3 50
Глава 3
МИЛИТАРИЗАЦИЯ ЭКОНОМИКИ МАНЬЧЖОУ-ГО
(сентябрь 1939 г. - ноябрь 1941 г.)
Укрепление колониального режима
I сентября 1939 г. началась вторая мировая война. Учиты-
вая опыт первой мировой войны, когда "Япония выиграла очень
много, оставаясь в стороне от европейско-американского крнф-
ликта" /10, с.218/, японское правительство решило проявить
осторожность, заявив 4 сентября о "невмешательстве" в войну
в Европе. В то же время правящие круги Японии попытались ис-
пользовать сложившуюся в Европе обстановку в своих целях.
Нападение на СССР оставалось важнейшей стратегической целью
японской политики. Как отмечается в "Официальной истории
войны в великой Восточной Азии", осенью 1939г. планировалось
"ликвидировать выявившиеся в событиях на Халхин-Голе качест-
венные и количественные недостатки сухопутных сил Японии,
максимально ограничить военные действия в Китае, сократить
число находящихся там войск, с тем чтобы мобилизовать финан-
совые ресурсы для расширения подготовки к войне против Со-
ветского Союза" /Г71, с.4/.
В 1939 г. японское правительство совместно с высшим гене-
ралитетом разработали два варианта оперативно-стратегическо-
го плана ведения войны: северный - против СССР и южный -
против США, Англии и их союзников. Приоритет в осуществлении
каждого из них ставился в зависимость от конкретно складывав-
шихся условий международной обстановки /88, т.З, с.181).
Главной ударной силой для войны против Советского Союза слу-
жила Квантунская армия, а ее оперативным тылом - территория
Маньчжоу-го.
С планами войны на двух направлениях японские лидеры оз-
накомили руководителей фашистской Германии, и это подготови-
ло почву для заключения в сентябре 1940 г. Тройственного
пакта (Германия, Италия, Япония), поскольку выявилась "общ-
ность целей империи с целями Германии и Италии в построении
нового порядка в мире" /171, с.4/.
118
Потребовалось менее четырех лет, чтобы "антикоминтернов-
ский пакт", не содержавший определенных обязательств военно-
го характера, был дополнен военным союзом сроком на десять
лет, который "окончательно оформил заговор агрессивных дер-
жав против демократии, мира и, в частности, против СССР"
/15, д.195, л.5701/. Кроме секретного протокола тогда же бы-
ло специально подписано секретное соглашение, по которому
Германия обязалась оказывать Японии материальную помощь в
установлении "нового порядка" в Восточной Азии /88, т.З,
с.246/. По этому соглашению обязательства Германии о помощи
Японии распространялись и на Маньчжоу-го /230, 1958, № 12,
с.92/.
После заключения Тройственного пакта стратегические пла-
ны совместных действий против Советского Союза в качестве
главной цели за установление "нового порядка" в мире носили
коалиционный характер, заключение в августе 1939 г. германо-
советского договора о ненападении и японо-советского пакта о
нейтралитете в апреле 1941 г. являло собой попытки камуфля-
жа агрессивных военных замыслов против Советского Союза.
В соответствии с планом агрессии против СССР вся деятель-
ность японской администрации в Маньчжурии подчинялась реше-
нию военных задач. Быстро увеличивалась численность Квантун-
ской армии. В 1939-1940 гг. она имела в своем составе при-
мерно 850 тыс. солдат и офицеров (цит.по /88, т.З, с.182/).
Особое внимание уделялось и укреплению армии Маньчжоу-го.
В апреле 1940 г. вместо вербовки в армию была введена всеоб-
щая воинская повинность. Молодежь, достигшая 19 лет, подле-
жала призыву на военную службу сроком на три года. В июне
1941 г. состоялся первый призыв в армию Маяьчжоу-го, который
проводился весьма строго. К сентябрю 1941 г. в ее рядах на-
считывалось свыше 100 тыс. человек /215, 25.08.194Ь/. Она
дислоцировалась по территориальному признаку в соответствии
с разделением территории Маньчжурии на II военных округо?,
штабы которых возглавляли японцы. При военных округах орга-
низовывались учебные отряды, где японские инструкторы гото-
вили кадры младшего офицерского состава для марионеточной
армии.
В маньчжурских частях и подразделениях был усилен аппарат
японских советников, число которых превышало 10 тыс. Они осу-
ществляли строгий контроль за настроениями личного состава
8-4 50 119
армии. Патриотически настроенные офицеры и солдаты увольня-
лись. Маньчжурские войска, находившиеся в приграничной поло-
се, были передислоцированы в тыл или в гарнизоны, где рас-
квартировывались японские части. Эти меры проводились с це-
лью предотвращения восстаний в маньчжурских частях и возмож-
ного перехода.их на сторону партизан" /23, с.731/. Для веде-
ния антисоветской агитации среди местного населения при каж-
дом войсковом подразделении были сформированы специальные
агитационные отряды /22, с.574/.
В связи с подготовкой к "большой войне" в промышленных
районах региона началось укрепление полицейских сил. Только
в 1940 г. в Центральной полицейской школе прошли подготовку
2472 человека, в других полицейских школах - 15 900 человек
/73, с.87/. С целью усиления военно-полицейского режима ок-
купационные власти впервые в 1940 г. в ходе всеобщей перепи-
си населения применили дактилоскопические оттиски /59, с.345-
346/. На каждого жителя в полицейском управлении была заве-
дена регистрационная карточка.
В I940-I94I гг. марионеточные власти видоизменили систе-
му круговой поруки, придав ей вид общественной организации,
и создали Союз соседской взаимопомощи /100, с.II/. На обще-
ство "Киовакай" возлагалась задача по созданию низовых ячеек
этого нового объединения - "кружков соседской взаимопомощи".
Оно же занималось инструктажем старост кружков относительно
их обязанностей перед японскими властями /73, с.180-181/.
Устав союза предусматривал, чтобы должности сельских, квар-
тальных и поселковых старост занимали члены "Киовакай".
"Кружки соседской взаимопомощи" состояли из десяти семей.
По малейшему подозрению в содействии партизанам японцы рас-
стреливали всех членов соседской общины только за то, что
они жили по соседству с "преступником" /100, с. 13; I49-, с.57,
74/. Периодически японские власти производили обыски в жилых
помещениях и амбарах в целях учета запасов продовольствия у
населения. Коли при повторном и последующих обысках запасы
становились значительно меньше, то делалось заключение, что
семья снабжала партизан. В этом случае членов семьи аресто-
вывали, бросали в тюрьму, а иногда и приговаривали к смерт-
ной казни /150, с.74/.
На "кружки соседской взаимопомощи" возлагалась также ор-
ганизация "отрядов самообороны", где велось обучение воен-
120
ному делу мужчин в возрасте от 18 до 40 лет. Особое внимание
уделялось созданию таких отрядов в пограничных с Советским
Союзом районах. Хотя организация этих отрядов преследовала в
основном одну цель - борьбу с партизанским движением, япон-
ские власти не решались вооружать их, опасаясь, что оружие
может быть направлено против них.
Исключительное значение придавалось идеологической обра-
ботке населения. В I937-I94I гг. Центральный штаб "Киовакай"
издал более 2 млн. экземпляров листовок, воззваний и других
материалов, в которых восхвалялась внешняя политика Японии и
ее ведущая роль в Азии /157, с.30-31/. Нередко органы япон-
ской пропаганды в целях дискредитации Советского Союза изо-
бражали его агрессором, стремившимся захватить не только
Маньчжурию, но и Японию (см. /141, с.80/). В ходе новогодней
кампании, продолжавшейся с 30 декабря 1939 г. по 5 января
1940 г., общество "Киовакай" в выпускаемых им плакатах при-
зывало к объединению населения Маньчжоу-го и Японии для вой-
ны с СССР /23, с.677/.
В своей милитаристской пропаганде японские власти особое
место отводили идеям паназиатизма. Начало второй мировой
войны в Европе побудило японских идеологов подыскать новую
формулу для рекламирования "нового порядка", так как "эконо-
мический блок" - Япония, Маньчжоу-го и Китай - не мог уже в
полной мере удовлетворить экспансионистские замыслы японско-
го империализма. I августа 1940 г. кабинет Коноэ официально
объявил о намерении создать "великую восточноазиатскую сферу
совместного процветания", охватывающую огромную территорию -
от Маньчжурии до Новой Гвинеи и от Бенгальского залива до ар-
хипелагов Микронезии /159, с.287/. В качестве эталона, кото-
рому должны были следовать азиатские страны, оказавшиеся в
этом ареале, японская пропаганда называла Маньчжоу-го, став-
шего, по ее мнению, своего рода "изящной витриной "сферы со-
процветания". Как видно из заявления министра иностранных
дел Японии Мацуока, сделанного в начале 1941 г., "усилия по
созданию Маньчжоу-го явились первым шагом в построении "но-
вого порядка" в Восточной Азии и одновременно предвестником
создания "нового мирового порядка" /15, д.215, л.13854/.
Следуя указаниям Токио, "правительство" Пу И быстро под-
ключилось к созданию "нового режима в Восточной Азии". В но-
121
ябре 1939 г. оно стало участником антикоммунистического со-
вещания ("круглого стола"), в ходе работы которого перед
представителями марионеточных режимов была выдвинута задача
"приложить все усилия для привлечения новых членов из азиат-
ских стран к строительству новой Азии". На этом совещании
было решено провести подобную встречу глав марионеточных ре-
жимов в 1940 г. в Маньчжоу-го /83, с.III/.
Большую роль в насаждении идей паназиатизма играл ввоз
японской политической литературы, которая буквально хлынула
в книжные лавки Маньчжоу-го. Достаточно сказать, что в 1940 г.
из Японии в Маньчжоу-го было ввезено 72 млн. экземпляров
книг - 90% всего книжного импорта. Остальную его часть (10%)
составили книги из оккупированных японскими войсками районов
Китая (3 млн. экземпляров) и из Германии (37 тыс. экземпля-
ров) /45, с.15/.
В 1941 г. в связи с приближающимся десятилетием со дня об-
разования Маньчжоу-го развернулась широкая пропагандистская
кампания. По инициативе штаба Квантунской армии и общества
"Киовакай" была разработана обширная программа празднеств,
предусматривавшая организацию различного рода собраний, лек-
ций, специальных радиопередач, выпуск брошюр и т.д. Японская
военщина сделала все возможное, чтобы представить юбилейные
торжества, приуроченные к I марта 1942 г., инициативой мань-
чжурского народа, как всеобщий национальный праздник. При
этом особые усилия были приложены к тому, чтобы продемонст-
рировать "прогресс” Маньчжоу-го, достигнутый за десять лет в
политической, экономической и культурной областях. В фальси-
фикации исторических событий, назойливой проповеди идеи сре-
ди населения исключительной важности для Маньчжоу-го его со-
трудничества с Японией со всей очевидностью проявился.тенден-
циозный характер широкой пропагандистской шумихи, имевшей
целью убедить мировую общественность в "самостоятельности"
этого "государства", ставшего "процветающим" благодаря бла-
годеяниям Японии.
В своих мероприятиях по идеологической обработке населе-
ния японские власти не могли обойти стороной его религиозные
чувства и представления. Созданные объединенные общества
христиан (1936 г.), магометан (1938 г.), даосов (1939 г.),
буддистов (1939 г.).ламаистов (1940 г.) по указке японской
администрации занимались проповедью "идей мирного сотрудни-
чества с Японией".
122
В 1940 г. государственной религией был объявлен синтоизм,
который, по мнению японских идеологов, должен был духовно
сблизить Маньчжоу-го и Японию. Прояпонская и японская пропа-
ганда утверждала, что "Маньчжоу-го усыновлено японской богиней
Аматэрасу Омиками, которая считается верховным божеством и в
Маньчжурии" (цит.по /99, с.18/). Введением синтоизма колониза-
торы надеялись установить свое безраздельное господство и в
области религии, воспитать в населении Маньчжурии верноподдан-
нические чувства к японскому императору.
По случаю принятия синтоизма, которое было приурочено к
2600-летию основания японского государства ("Кигэнсэцу"), Пу И
издал так называемый Манифест об укреплении основ нации. В
нем, в частности, говорилось, что прогресс Маньчжоу-го "дос-
тигнут благодаря дивным благодеяниям божества Небесного Сияния
и покровительства Зго Величества императора Японии" /134,
с.388/.
Синтоизм в Маньчжурии вводился путем принуждения. Марионе-
точные власти приняли закон, по которому лица, "проявившие не-
уважение к синтоизму, подвергались тюремному заключению на
срок, превышающий один год" /15, д.188, л.3078/.
Главой синтоистов в Маньчжурии был назначен Тораносукэ Ха-
симото, бывший начальник военной полиции и начальник штаба
Квантунской армии, возведенный в сан епископа. Центром новой
религии стал храм основания государства в Синьцзине ("Кэнкоку
синбо"), посвященный Аматэрасу Омиками. В 1940 г. недалеко от
Синьцзина по образцу известного японского "храма героев, от-
давших жизнь за основание государства" ("Кэнкоку цурэйбо"),
был открыт другой синтоистский храм (см. /99, с.19/). Тогда
же в связи с изданием в Маньчжоу-го нового календаря празд-
ников стали отмечаться японские праздники - годовщина основа-
ния японской империи (II февраля), день Аматэрасу (15 июля) и
др. К ним (как к торжественным датам) марионеточные власти
старались приурочить важные события - учреждение компаний, об-
щественных организаций и др.
Среди средств, использовавшихся японской военщиной для по-
давления народного духа коренного населения, особенно китай-
ского, большое место занимала торговля опиумом и другими нар-
котиками. Значение опиумной монополии далеко выходило за рам-
ки финансовой деятельности. Торговля опиумом финансировалась
123
также и с целью “подорвать выносливость китайского народа и
его волю к сопротивлению" /15, д.188,л.2981/. По данным ки-
тайской печати, в 1941 г. в Маньчжоу-го уже насчитывалось
13 млн. опиекурилыциков (в 1933 г. - более 9 млн.). Объектом
одурманивания и растления с помощью наркотиков оказалась
прежде всего маньчжурская молодежь, которая в Маньчжоу-го со-
ставила почти половину наркоманов /219, 25.06.1941/. С 1941г.
оккупационные власти ввели карточную систему на опиекурение,
в соответствии с которой каждый мог вполне легально обратить-
ся в полицейский участок с просьбой о выдаче специальной кар-
точки на получение опиума в магазинах и опиекурильнях /96,
с.32/. Эта система распространялась лишь на коренное населе-
ние Маньчжурии. Что же касается японцев, то им категорически
запрещалось курить опиум. В брошюре, изданной японским воен-
ным командованием для японских солдат в Маньчжурии, говори-
лось: "Потребление наркотиков недостойно высшей расы, како-
вой является японская. Японский солдат, виновный в потреб-
лении наркотиков, недостоин носить мундир императорской ар-
мии и чтить нашего божественного императора" /67, с.42/.
Невозможность открытой борьбы и массовых выступлений про-
тив проянонского режима создавала только видимость обществен-
ного спокойствия, в Маньчжоу-го. Недовольство народных масс
проявлялось в различных формах сопротивления - саботаже,
бойкоте различных мероприятий японской администрации, а так-
же активной борьбе, которую вели наиболее сознательные эле-
менты общества против японского господства. В глубоком под-
полье действовали нелегальные антияпонские организации.
Агентство "Домэй Цусий" из Синьцзина в сентябре 1941 г. со-
общало об аресте 72 лидеров Корейской христианской ассоциа-
ции, ставившей целью "свержение японского империалистического
господства и марионеточного правительства Маньчжоу-го, осво-
бождение корейского и китайского народа" /135, с.27/.
Нападение фашистской Германии на Советский Союз для Япо-
нии явилось сигналом к дальнейшему развертыванию подготовки
к войне против СССР. 2 июля 1941 г. императорская конферен-
ция постановила: "Если германо-советская война будет разви-
ваться благоприятно для империи, она, прибегнув к вооружен-
ной силе, разрешит северную проблему и обеспечит безопас-
ность северных границ" /15, д.275, л.34/.
По типу фашистского плана "Барбаросса" японский генераль-
124
ный штаб разработал свой план проведения антисоветской вой-
ны под кодовый названием "Кантатун. Токубацу энсю", сокра-
щенно "Кантакуян" ("Особые маневры Квантунской армии"). Им
предусматривалось нанесение первого удара по советским вой-
скам в Приморье. В последующем предполагалось также овла-
деть Хабаровском, Благовещенском и другими городами совет-
ского Дальнего Востока. Одновременно с ятими операциями
специальные группировки армии и флотц Японии Должны были
захватить Северный Сахалин и Камчатку /141, с.87/.
5 июля 1941 г. план "Кантокузн" был утвержден военным
министром Тодзио /2.Z1, 1976, М 9, с.95/. II июля была изда-
на директива секции сухопутных сил императорской ставки
# 506 об усилении подготовки к войне против России /227,
1976, М 9, с.95/.
Летом 1941 г. в сжатые сроки и в обстановке секретности
была осуществлена мобилизация 300 тыс. резервистов для уси-
ления Квантунской армии /15, д.197, л.7-8/. К осени 1941 г.
ее численность возросла вдвое и составила 700 тыс. солдат и
офицеров Сем. /141, с.82/). В дальнейшем японское командо-
вание отказалось от формирования новых соединений, чтобы
скрыть резкое увеличение Квантунской армии, и пошло по пути
увеличения лишь личного состава в уже имеющихся соединениях
и частях*.
Вдоль маньчжурской границы с СССР и МНР в спешном поряд-
ке возводились мощные укрепления, расширялась сеть страте-
гических железных дорог. Одновременно продолжалось строи-
тельство сквозных коммуникаций из Маньчжурии в Китай, что
должно было обеспечить связь тыловых баз в Маньчжурии с ки-
тайским фронтом. К 1941 г. было создано 13 укрепленных рай-
онов общим протяжением по фронту свыше 7.00 км /15, д.195,
л.5931/. Длина железнодорожных линий достигла 10 735 км /15,
д.195, л.5927/.Было построено 18 460 км автомобильных дорог,
построено и улучшено 20 665 км дорог местного назначения
/15, д.195, л.5927/.
Построенные к 1941 г. в Маньчжурии железные и автомобиль-
ные дороги давали возможность японскому командованию срочно
перебрасывать военные силы из центральных районов региона в
любом направлении к советской границе.
Как говорилось выше, строительство военных обьектов, до-
125
рог и любых других коммуникаций по-прежнему велось силами
местного населения, согнанного из близлежащих мест в прину-
дительном порядке. Их труд был тяжел и изнурителен. Вот как
японский автор Янага Сабуро описывает его: "Люди работали в
кандалах... Рабочий день продолжался с утра до позднего ве-
чера. Многие спасались бегством, некоторым удавалось бежать
на советскую территорию. Неудачников, которых удавалось пой-
мать, подвергали пыткам, обливали ледяной водой.Они едва не
лишались рассудка после таких пыток" /193, с.117/.
Известно, что по окончании строительства наиболее важных
секретных объектов рабочих в целях сохранения военной тайны
расстреливали. Так поступили японские власти с 500 мобили-
зованных рабочих-китайцев после завершения строительства
Хайларского укрепленного района. Несколько сот рабочих бы-
ло отравлено газами по окончании строительства Сахалинского
укрепрайона /136, с.5/. Существовал и другой способ физиче-
ского уничтожения рабочих на военных стройках. Их заставля-
ли переходить границу и на советской территории производить
земляные работы; рабчет был просто: если советские погранич-
ники не обнаруживали производимые работы, то это место счи-
талось освоенным японцами. В случае обнаружения советскими
пограничниками нарушении границы японские оккупанты немед-
ленно избавлялись от невольных свидетелей. При этом велась
активная антисоветская пропаганда, распространялись ложные
слухи о том, что советские пограничники убивают мирных жите-
лей (см. /23, с.665/).
В этот период заметно активизировалась и подготовка Япо-
нии к бактериологической войне. В декабре 1940 г. приказом
главнокомандующего Квантунской армии Умэдзу учреждались че-
тыре новых филиала "подразделения М 731": в Хайлине, Линь-
коу, Суньу и Хайларе, расположенных вблизи советской грани-
цы /20, с.438; 234, 1982, М 36, с.25/. По секретному указу
японского императора, изданному в 1940 г., численность
"подразделения й 731" была определена в 3 тыс. человек. Ле-
том 1941 г. Исии Сиро зачитал своим ближайшим помощникам
"приказ генерального штаба Японии, который требовал форси-
ровать работы по исследованию бактерий чумы, как средства
бактериологической войны. В приказе оробо отмечалась необ-
ходимость массового выращивания блох - переносчиков чумных
бактерий" /20, с.24-2Ь/. Велась и разведывательно-диверси-
126
оняая деятельность. Только в 1941 г. японские войска 136 раз
нарушали советскую государственную границу (подразделениями,
группами и в одиночку) и 24 раза обстреливали советскую тер-
риторию, пограничников и речные суда. В тот же период япон-
ская авиация 61 раз вторгалась в воздушное пространство
СССР, а японский флот 19 раз заходил в советские территори-
альные воды /15, д.275, л.173/.
Милитаристская Япония выжидала удобного момента для осу-
ществления агрессивных планов в отношении СССР. Однако все
возраставшее сопротивление Советской Армии на западном фрон-
те, обозначившиеся признаки затяжного характера войны Герма-
нии против СССР, а также обострение противоречий с США побу-
дили Японию отдать предпочтение "южному варианту" своих аг-
рессивных планов в ожидании более благоприятного стечения
обстоятельств на советско-германском фронте2.
Столкновение Японии с Соединенными Штатами Америки "из-
за Тихого океана и обладания его побережьями" /12, с.94/, о
чем В.И.Ленин с гениальной прозорливостью говорил еще в
1917-1920 гг., оказалось неизбежным. 6 сентября 1941 г. на
императорской конференции был принят документ "Принципы осу-
ществления государственной политики империи", который ориен-
тировал на войну против США, Великобритании и Голландии
/195, с.135/, Выбор удара по США и Великобритании объяснялся
стремлением японских правящих кругов овладеть богатейшими
природными ресурсами колоний, чтобы после их захвата верну-
ться к плану широкомасштабных решительных действий против СССР;
Преследуя собственные агрессивные цели, японское прави-
тельство было заинтересовано в дальнейшем сближении с руко-
водителями итало-германской коалиции. 25 ноября 1941 г. в
Берлине был возобновлен "антикоминтерновский пакт" с учас-
тием Японии, марионеточного нанкинского правительства, воз-
главляемого Ван Цзинвэем, "правительства" Маньчжоу-го и дру-
гих сателлитов агрессивного фашистского лагеря.
Японское высшее военно-политическое руководство I декаб-
ря 1941 г. приняло окончательное решение о начале военных
действий против западных держав. Но, приняв такое решение,
оно не прекратило деятельную подготовку к войне против СССР.
Эксплуатируя военно-экономические ресурсы оккупированных
территорий, оно выжидало благоприятного момента для осуще-
ствления своих агрессивных замыслов в отношении СССР.
127
Мероприятия Японии по милитаризации экономики
и попытки укрепления продовольственной базы
В I939-I94I гг. японские монополии продолжали в ускорен-
ном темпе строительство военно-промышленной и сырьевой базы
на территории Маньчжурии. Затяжная война в Китае и необхо-
димость содержания огромной действующей армии требовали фи-
нансовых затрат. К тому же японское правительство столкну-
лось с затруднениями, связанными с получением зарубежных
кредитов для оплаты импорта необходимого машинного обору-
дования и материалов. Начавшаяся в сентябре 1939 г. вторая
мировая война в Европе парализовала операции германо-японо-
маньчжурского тройственного соглашения о торговле и кредите
/196, с.150/.
Японские монополии и банки откровенно критиковали финан-
совую политику своего правительства за чрезмерную утечку
капитала в Маньчжурию. При этом подчеркивалось, что "в
1939 г. облигации и долговые обязательства Маньчжоу-го, вы-
пущенные на японском денежном рынке, составляли до 59%
внутренней японской эмиссии облигаций и долговых обяза-
тельств" (цит. по /114, с.45/). Тем не менее при всех труд-
ностях, вызванных войной, и недостатке капиталов для финан-
сирования метрополии японские капиталовложения в экономику
Маньчжоу-го в I940-I94I гг. оставались значительными. В
1940 г. они составили 1220 млн. иен, а в 1941 г. достигли
рекордной за всю историю японского колониального господства
в Маньчжурии суммы - 1420 млн.иен /33, с.III/. В этом на-
глядно проявилась заинтересованность правящих кругов Япо-
нии в развитии экономики марионеточного государства в соот-
ветствии с обязательствами, вытекавшими из военного союза
Японии с Германией и Италией.
Вскоре после подписания Тройственного пакта "стран оси"
в Нанкине 30 ноября 1940 г. была подписана декларация между
Японией, Маньчжоу-го и 'Китаем, предусматривавшая "сотрудни-
чество договаривающихся сторон в политической, экономиче-
ской и культурной областях в целях построения "нового поряд-
ка" в Восточной Азии и совместной борьбы с коммунизмом"
/250, 1.05.1941, с.129/. 5 ноября 1940 г. японские руководи-
те
твли (без консультаций с "правительством" Ван Цзинвэя) опуб-
ликовали "Основную программу десятилетнего плана по эконо-
мическому строительству Японии, Маньчжоу-го и Китая". В пре-
амбуле к программе ("Основы текущей политики") отмечалось:
"Цель экономического строительства Японии, Маньчжоу-го и Ки-
тая заключается в том, чтобы к 1950 г. создать из этих стран
единое государство с самообеспечивающейся экономикой на
принципах создания "великой восточноазиатской сферы совме-
стного процветания". В этой "сфере" Япония в качестве веду-
щей державы должна руководить развитием экономики этих
стран и прилагать все усилия к тому, чтобы "крепить дух на-
рода и увеличивать национальную мощь трех стран" /15, д.197,
л.6714/.
7 ноября 1940 г. в Синьцзине был продублирован упомяну-
тый выша десятилетний план, но уже от имени "правительства"
Маньчжоу-го. К нему прилагалась "Программа экономического
строительства Маньчжоу-го", которой предусматривалось раз-
витие различных отраслей промышленности: угольной, химиче-
ской, машиностроительной, металлургической, электроэнерге-
тической, расширение производства вооружения и в то же вре-
мя обеспечение поставок сырья для тяжелой промышленности
Японии /15, д.197, л.6714-6715/.
Развитие военной экономики Маньчжоу-го потребовало зна-
чительных денежных средств. Так, общая сумма расходной час-
ти его бюджета в 1941 г. составила 2407 млн. юаней /59,
с.206/. За четыре года японо-китайской войны реальные раз-
меры государственных расходов выросли по сравнению с дово-
енным периодом (1932-1936) в 6 раз (подсчитано по /59,
с.206/).
Чтобы как-то сбалансировать возраставший дефицит в бюд-
жете, в 1940 г. была проведена налоговая реформа с целью
увеличения доходов за счет усиления косвенного обложения.
Налоги на сахар, алкогольные напитки и табачные изделия
увеличились в 2 раза /59, с.219/. Некоторые налоги были
введены впервые: налог на пользование общественным транс-
портом (к основной плате за проезд устанавливалась надбав-
ка в размере 10%), прямой подоходный налог, установленный
для всех слоев населения, налог на "развлечения и прочие
излишества" (посещение театров, кино и т.д.) /96, с.10-11/.
9 59
129
На взимание возросших налогов с населения были мобилизо-
ваны не только работники финансовых органов, но и чиновники
полицейского аппарата. В случае неуплаты налогов в установ-
ленные сроки к налогоплательщику в соответствии с законода-
тельством посылался специальный агент для "насильственного
взыскания". За задержку налогового платежа с налогоплатель-
щика взималась пеня. За обман финансового органа и за дачу
ложных показаний, касающихся налогового обложения, виновные
подвергались штрафу в десятикратном размере от налоговой
суммы /220, 3.02.1942/.
В результате реформы налоговые поступления в 1940 г. воз-
росли до 324 млн. юаней против 203 млн. в 1939 г., а в
1941 г. - до 377 млн. юаней /Г78, с.53/.
Дефицит бюджета частично покрывался и за счет внутренних
государственных займов. Если в 1939 г. он составлял 454 млн.,
то в 1941 г. превысил 1,2 млрд, юаней /37, табл.6/. Общая
государственная задолженность Маньчжоу-го /включая местные
и японские займы) в I94T г. составила 2,2 млрд, юаней /37,
табл.7/.
В целях размещения государственных займов и направления
высвободившихся капиталов в военное производство марионе-
точные власти стали широко практиковать систему принудитель-
ных вкладов. В Маньчжоу-го было введено обязательное отчис-
ление на депозитные счета почтово-сберегательных касс. С лиц,
получавших зарлату до 30 юаней в месяц, отчислялся 1% в
сберкассу, с заработной платы от 30 до 70 юаней - 2%, от 70
до 100 юаней - 5% (в эту группу входили все квалифицирован-
ные рабочие, заработок которых составлял 70-80 юаней). С
лиц, получавших свыше 100 юаней (группа высших чиновников),
отчислялось до 20% /96, с.18; 136, с.7/. Эта форма фактиче-
ского ограбления населения в условиях нестабильного денеж-
ного рынка именовалась "мобилизацией средств путем добро-
вольных сбережений". При этом "добровольными сбережениями"
"вкладчики" не вправе были распоряжаться, С декабря 1939 г.
по июль 1941 г. сумма депозитов возросла со 103 млн. юаней
до 201 млн. юаней, а число "вкладчиков" - с 1152 тыс. до
2125 тыс« человек /231, 31.03.1944/.
Другой формой привлечения денежных средств стали кампа-
нии "народных сбережений", которые охватили все слои насе-
ления и проводились марионеточными властями с начала 1941г.
130
С 8той целью в Синьцзине бил образован Комитет стимулирова-
ния национальных сбережений во главе с вице-министром мини-
стерства финансов. В него вошли представители министерства
финансов. Центрального банка и общества "Киовакай". На всех
проходивших в Маньчжурии совещаниях, съездах "Киовакай"
подчеркивалась особая роль народных сбережений. Пропаганда
утверждала, что "все население должно отдавать себе ясный
отчет в том, что сбережения в военное время делаются не для
упрочения своего личного благосостояния, а для увеличения
производственной мощи государства". Правительство призывало
население покупать облигации займов, вносить депозиты в
банки, т.е. его принуждали откладывать сбережения в ущерб
даже самым неотложным нуждам. Для более аффективного сбора
денежных средств во всех правительственных ведомствах и уч-
реждениях, на фабриках и заводах, в торговых заведениях и
объединениях, а также среди населения при содействии влас-
тей стали создаваться ассоциации национальных сбережений.
Этим занимались начальники отделений "Киовакай" и старосты
"кружков соседской взаимопомощи" /96, с.19/, которые наде-
лялись функциями принудительного сбора пожертвований.
На основе разработок Комитета стимулирования националь-
ных сбережений "правительство" Маньчжоу-го ежегодно утверж-
дало сумму необходимых "народных сбережений". В 1941 г. она
составила 1,2 млрд, юаней. Для сбора атих пожертвований об-
щество "Киовакай" призывало население в более скромному об-
разу жизни, более низким повседневным расходам для сбереже-
ния денежных средств, которые якобы являются основой для
борьбы с "белым империализмом". Благодаря столь изощренной,
шовинистической по своему духу агитации, нацеленной на пат-
риотические чувства простого народа, 80% запланированной
суммы "народных сбережений" на 1941 г., согласно сообщениям
японской прессы, было собрано за шесть месяцев /221, 31.01.
1942/.
Для финансирования военных действий в Китае и подготовки
к новым агрессивным акциям японские власти совместно с ма-
рионеточной администрацией широко использовали и такой спо-
соб ограбления трудящихся, как выпуск бумажных денег. В аб-
солютных цифрах денежное обращение выросло с ЗГ7 млн. юаней
в 1937 г. до 1261 млн. юаней в 1941 г. /37, табл.З/. Резуль-
татом безудержной инфляции явился рост цен на товары первой
9-2 50
131
необходимости. Они росли даже быстрее, чем в метрополии. В
начале 1939 г. из представителей министерства экономики
Маньчжоу-го и специальных компаний был создан комитет цен.
В октябре того же года Плановое бюро при Департаменте общих
дел опубликовало программу "Основные задачи в области конт-
роля над ценами". В ней подчеркивалась особая важность цен
для экономики, говорилось о методах накопления сбережений,
свободном капитале, контроле над доходами и заработной пла-
той. В заключительной части программы указывалось на необ-
ходимость проинформировать население Маньчжурии о предпола-
гаемых мерах контроля.
В соответствии с установками этой программы в июле 1940г.
было принято постановление "О регулировании оптовых и роз-
ничных цен", согласно которому цены фиксировались на уровне
25 июля 1933г. (так называемые цены 25 июля, самые низкие
цены на товары. - Г.З.) /251, 1944, Т.Н, Л 6, с.256/. В
связи с этим всем торговым предприятиям было предложено
представить специально созданной в сентябре 1940 г. "эконо-
мической полиции" списки цен на товары /249, 1941, # 2065,
7.08. с.48/.
Однако попытки государственного регулирования товарных
цен, предпринятые главным образом для отвода внимания широ-
ких трудящихся масс от назревших экономических проблем, ока-
зались малоэффективными, особенно в отношении товаров широко-
го Потребления. По данным Центрального банка Маньчжоу-го,
прирост в индексе цен в Синьцзине на декабрь 1941 г. против
цен 1933 г. составил 257,3%, а по отдельным товарам и про-
дуктам был еще более значительным. Так, по продуктам первой
необходимости индекс цен составил 336,8%,по продуктам пита-
ния - 268,7, а по "разным товарам" - 295,3% /251, 1942,
т.9, М 3, с.165/.
Положение трудящегося населения усугублялось произволом
"экономической полиции" /Г76, с.4/. Ее отделения были созда-
ны при провинциальных, уездных и городских полицейских бюро.
Им предстоя®? претворять в жизнь экономические законы воен-
ного времени, осуществлять контроль над производством, рас-
пределением и потреблением продукции (что означало изъятие
сырьевых и продовольственных ресурсов у населения). В ходе
специальных "недель по борьбе с экономическими преступле-
132
ниями" полицейские вторгались в магазины и дома в поисках
не столько "излишков", сколько наживы.
При резкой нехватке промышленных товаров и сокращении
продовольственного фонда в Маньчжоу-го была введена карточ-
ная система. Впервые ее применили в 1940 г. в Синьцзине,
причем только в отношении риса, а к сентябрю 1941 г. система
карточного снабжения получила распространение на всей терри-
тории Маньчжурии. Все основные продукты потребления и про-
мышленные товары стали выдаваться по продовольственным кар-
точкам и талонам (см. подробнее /97, с.4-5/). Причем япон-
скими властями были установлены различные категории снабже-
ния с учетом различий по районам и отраслям производства, а
также по национальному признаку и возрасту. Японцы, как
"представители высшей расы", были отнесены к первой катего-
рии (получали по карточкам рис, мясо, овощи и другие продук-
ты). Китайцам разрешалось получать лишь гаолян, овощи и соль
/2.41, 1944, т.13, М 14, с. 133/). Если им выдавали рис, то
самого низкого сорта. И если обнаруживалось, что они едят
"хороший рис", их подвергали наказанию /15, д.188, л.148-
149/.
Подавляющую часть бюджетных средств японские власти рас-
ходовали на милитаризацию экономики. Это хорошо видно на
примере субсидирования Промышленным банком Маньчжоу-Го тех
отраслей экономики, которые были связаны с укреплением во-
енного потенциала®. Имеющиеся данные свидетельствуют о том,
что ссуды Промышленного банка компаниям, функционировавшим
в обрабатывающей, горнодобывающей промышленности и капи-
тальном строительстве, ежегодно возрастали и в 1941 г. со-
ставили более 70% всех ссуд, предоставленных этим банком.
Чтобы интенсифицировать военное производство, японские
власти создали благоприятные условия для ввоза частного ка-
питала. В соответствии с законом Л 220 от 21 марта 1939 г.
японское правительство установило поощрительные субсидии
для японских компаний, участвовавших своими капиталами в
развитии экономики Маньчжоу-го. При этом размер субсидий
был установлен в зависимости от капиталовложений. Самый вы-
сокий процент - 3% с капитала - выплачивался тем компаниям,
сумма вкладов которых превышала 100 млн. иен /144, с.107/.
Льготные условия устанавливались и для тех частных японских
компаний, владельцы которых соглашались перевести свой ка-
133
9~3 50
питал из "мирных" отраслей производства в сферы военного про-
изводства. С 1939 по 1941 г. из Японии в Маньчжоу-го было
переведено 50 предприятий (из них несколько крупных автомо-
бильных и авиасборочных) /221, 3.02.1942/. В 1941 г. в Мань-
чжоу-го функционировало 6373 японских компаний (в 1937 г. -
2348) с оплаченным капиталом в 5,7 млрд, иен /177, с.537-
538/*. Наибольшая часть оплаченного капитала была сосредото-
чена в предприятиях транспорта и связи, в горнодобывающей,
химической промышленности, металлургии и машиностроении, т.е.
в ведущих отраслях зкономики, преимущественно связанных с
обслуживанием военных нужд. На 1110 компаний, действовавших
в этих отраслях промышленности, приходилось более 3,4 млрд,
иен, что составляло 66% оплаченного капитала всех японских
компаний Маньчжурии (подсчитано по /177, с.537-538/).
За годы войны значительно укрепились позиции концерна
"Мангё", которому удалось установить контроль над тяжелой
промышленнобтыо Маньчжурии. В 1941 г. его капитал достиг
1963 млн. иен, что превышало аналогичный показатель таких
крупнейших японских концернов, как "Мицуи" (1822 млн.иен) и
"Мицубиси" (1463 млн.иен) /55, с.1134/. В сентябре 1941 г.
под прямым контролем концерна находилось 14 компаний с капи-
талом в 281 млн.иен. Таким образом, контролируемый им капи-
тал составлял 1548 млн.иен /251, 1945, т.12, № 2, с.72/.
Между тем еще в 1937 г. он контролировал лишь девять компа-
ний с капиталом в 292 млн.иен (подсчитано по /208, с.396/).
Японское правительство поддерживало деятельность концер-
на, содействуя упрочению его зкономических позиций и усиле-
нию влияния. Правительственные субсидии, выплачиваемые кон-
церну "Мангё", в конце 1940 г. составили 70% всех его дохо-
дов /196, с.150/. До 1941 г. часть капиталов "Мангё" прихо-
дилась на его дочерние компании в Японии. С февраля 1941 г.
концерн становится маньчжурским предприятием японского фи-
нансового капитала (см. подробно /133, с.264/). В связи с
его реорганизацией часть акционеров, вложивших свой капитал
в предприятия собственно Японии, перевели его в Маньчжоу-го,
вложив 100 млн. иен в ее экономику /196, с.150/.
Контроль японского монополистического капитала над дея-
тельностью "Мангё" и дочерними компаниями осуществлялся че-
рез созданную в июне 1941 г. Маньчжурскую инвестиционную
компанию ("Манею тоси кайся"), которая являлась держателем
134
акций "Манге". В момент организации капитал Маньчжурской ин-
вестиционной компании исчислялся 400 млн. иен, что примерно
соответствовало стоимости японских акций, находившихся во
владении "Мангё" /133, с.265/3.
Одновременно была проведена реформа специальных компаний.
25 сентября 1940 г. "правительство" Маньчжоу-го опубликова-
ло постановление "О реформе и расширении функций специаль-
ных компаний", согласно которому, с одной стороны, повыша-
лась ответственность каждой компании за выполнение мобилиза-
ционных планов, с другой - предоставлялась большая самостоя-
тельность в деле руководства подведомственными предприятиями
/103, с.25-26; 251, 1940, т.7, Л 6, с.587/. Преимущество в
получении государственных субсидий, обеспечении машинами,
оборудованием, а также рабочей силой имели компании, заня-
тые в черной металлургии, угольной и машиностроительной про-
мышленности, производстве цветных металлов.
В результате форсирования программы перевооружения Мань-
чжоу-го значительно возросли производственные мощности ме-
таллургии. По замыслу японских монополистов, Маньчжурия долж-
на была стать "центром черного металла в сфере Великой Вос-
точной Азии", т.е. поставщиком дефицитного чугуна. В соот-
ветствии с задачами "первого пятилетнего плана экономическо-
го развития Маньчжурии" в I938-I94I гг. на Аньшаньском ме-
таллургическом комбинате "Сева Сэйко" вступили в строй четы-
ре доменные печи с ежедневной мощностью 700 т каждая /231,
1942, # 9, с.70-71/. Таким образом, к началу войны на Тихом
океане производственная мощность компании была доведена до
1,7 млн.т чугуна (против 650 тыс.т в 1937 г.), 600 тыс. т
стали и 500 тыст проката в год, что составляло 80% всего
выплавляемого чугуна и почти 100% стали, выплавляемой на
заводах Маньчжурии /231, 1942, Л 9, с.70-71/.
За годы японской оккупации вокруг Аньшаньского комбината
выросло до десяти заводов, занятых как переработкой отходов
металлургии, так и обслуживанием потребностей комбината. На
заводах "Сёва Сзйко" работало до 85 тыс. рабочих и служащих,
из них около 70 тыс. китайцев /187, с.506/.
В связи с заказами военного министерства Японии были раз-
работаны планы увеличения выплавки чугуна второй по значению
специальной компанией угольных шахт и металлургического за-
9-4 50
135
вода Бэньсиху (интересы концернов "Мангё" и "Окура"). Завод
располагал двумя дойнами с ежедневной производительностью
до 150 т чугуна. Согласно разработанному плану, на заводей
стали строить две новые домны с ежедневной мощностью 600 т
каждая /14, д.6,л.121/. С 1939 г. японцы приступили к соз-
данию третьего центра металлургического производства в Дун-
бяньдао.
Выросла и добыча железной руды. К 1942 г. планировалось
довести ее добычу до 6,6 млн.т (по так называемому исправ-
ленному плану до 12 млн.т). В 1941 г. она составила 5,6 млн.т
/39, табл. 9/. Если учесть, что в Японии в 1941 г. добыва-
лось железной руды лишь 1614 тыс.т /141, с.127/, то нетруд-
но понять, насколько важной представлялась японскому прави-
тельству Маньчжурия в плане обеспечения японской промышлен-
ности железной рудой.
Серьезное внимание японские власти уделяли освоению уголь-
ных месторождений Маньчжурии. К 1941 г. первоначальный капи-
тал компании "Мантан", пользовавшейся всемерной поддержкой
со стороны штаба Квантунской армии, увеличился почти в 19
раэ и составил 300 млн.иен /104, с.28/. В сфере непосредст-
венного влияния и фактического контроля компании находились
15 угольных месторождений, среди которых наиболее важными
были Сианьские, фусиньские, Хэганекие и Мишаньские угольные
копи. Рост добычи угля шел также за счет усиленной эксплу-
атации угольных копий фушуня л Яньтая, находящихся в веде-
нии концерна "Мантэцу".
Добыча угля в Маньчжоу-го, составлявшая в 1937 г. 11,7
млн.т, к концу 1941 г. превысила 28 млн.т /39, табл.10/.
Тем не менее объем добычи не мог удовлетворить потребности
металлургии и других отраслей промышленности, связанных с
военным производством. Это отчасти объяснялось нехваткой
рабочих рук, наблюдалась и текучесть рабочей силы. Тяжелые
условия труда, отсутствие заинтересованности у рабочих в ре-
зультатах своего труда не могли не сказаться на его произ-
водительности. Так, если показатель нормы ежедневной выра-
ботки одного рабочего фушуньского угольного бассейна в
1937 г. принять за 100, то в 1940 г. она снизилась до 74, а
в 1942 г. - до 64 /211, с.87/.
В связи с расширением военного производства, предъявляв-
шего большой спрос на уголь, японские власти стали ввозить
136
его из оккупированных районов Северного Китая. В 1941 г.
компания "Мантаи" передала Компании развития Северного Ки-
тая (КРСК) оборудование на сумму 20 млн. иен. В обмен..на
ето Северный Китай обязался удвоить количество экспортируе-
мого угля в Маньчжоу-го /247, 1942, Т.П, * Г7, с.185/. В
связи с нехваткой угля для промышленных целей Маньчжурии
сокращался его вывоз в Японию. Так, если в 1937 г. было
экспортировано 2241 тыс.т, то в 1939 г. - 752 тыс., в
1941 г. - 687 тыс.т /211, с.410/.
Из отраслей цветной металлургии получило заметное разви-
тие производство алюминия, магния и в небольших объемах
производство меди, свинца и цинка. В 1940 ?. главным обра-
зом на средства концерна "Сумитомо" были сооружены заводы
по производству алюминия и магния в фушуне, Аньдуне, Инкоу
/202, с.25/. По технологии общий годовой выпуск алюминия
определялся в 18 тыс.т в год, но выплавлялось не более 8-9
тыс.т /120, с.64/.
Значительное развитие подучила машиностроительная про-
мышленность. В конце 1940 г. в Маньчжоу-го насчитывалось
уже 35 машиностроительных и металлообрабатывающих компаний,
учрежденных в Дайрене, Мукдене, Синьцзине, Аньшане, фушуне
/50, с.823-824/. Здесь почти отсутствовали отрасли машино-
строения, производящие средства производства для легкой
промышленности - текстильной, пищевой и др., так как разви-
тие этой промышленности шло преимущественно по линии военно-
го производства. К 1941 г. в Маньчжурии насчитывалось 12
крупных военных предприятий оборонного значения, производя-
щих артиллерийско-стрелковое вооружение, боеприпасы, а так-
же сборку самолетов, моторов и приборов. Основным центром
военной промышленности стал район Мукдена, где было сосре-
доточено свыше 60% военных предприятий региона (см. /71,
с.56-57/).
Размещение производственных мощностей проходило в соот-
ветствии с принципом максимального приближения промышленных
предприятий к источникам сырья. Поэтому строительство всех
крупных предприятий, производство которых было связано с вы-
пуском военных материалов и оружия, велось в "старых", ос-
военных в хозяйственном отношении районах, недалеко от го-
родов Мукден, фушунь, Бэньси, Бэйпяо, Аньдун, Дашицяо, фу-
син, Куандянь, Гирин, Цзямусы, Хэган, фуцзинь, Харбин, Хай-
лар, Чжалайнор.
Форсируя развитие тяжелой и соответственно военной промыш-
ленности, японские милитаристы ограничивали производство от-
раслей, работавших на внутренний рынок. Так, еще до того,
как первый пятилетний план был выполнен (в 1937 г.), удель-
ный вес инвестиций в пищевую промышленность составлял 6, а
в текстильную - 4, 08% всех капиталовложений (цит.по /107,
с.5, 15/). В последующие годы (до 1941 г.) их удельный вес
еще более сократился. В 1940 г. капиталовложения в пищевую
промышленность составили лишь 2,73, а в текстильную - 2,95%
(цит.по /107, с.5, 15/).
Расширение военного производства и сокращение выпуска
продукции широкого потребления® придавали экономике Мань-
чжурии уродливый характер - неизбежное следствие милитарист-
ской политики японских правящих кругов.
Милитаризация экономики обеспечивала японским компаниям
рост прибылей и дивидендов. По официальным японским данным
(весьма заниженным), чистая прибыль японских акционерных ком-
паний в 1938 г. составила 210 млн.иен, в 1939 г. - 266 млн.,
а в 1940 г. - 296 млн.иен /Г78, с.374/. По имеющимся данным,
только один концерн "Мантэцу" эа 1938 г. получил 73 мдн.иен
прибыли /159, с.14/. Значительная часть доходов японских ком-
паний представляла собой "скрытые прибыли". К ним относились
различные платежи в форме дивидендов, проценты по займам, де-
нежные переводы японцев в метрополию. По данным японского
правительства, в 1939 г. такого рода прибыли в виде выплаты
дивидендов только в Японию составили 300 млн.иен /60, с.309;
196, с.136/.
Особенно быстро возрастали капиталы специальных компаний,
пользовавшихся особым покровительством со стороны правитель-
ства. К 1941 г. размер среднего акционерного капитала специ-
альных компаний увеличился по сравнению с 1937 г. в 1,5-4 ра-
за /177, с.545/.
Милитаризация экономики сопровождалась усилением эксплуа-
тации трудящихся масс. Минимальная продолжительность рабоче-
го дня составляла 10-12 часов, на строительстве же военных
объектов - до 15 часов. С целью максимального использования
людских ресурсов Маньчжурии японские власти с I июля 1941 г.
ввели "новые правила" вербовки рабочей силы, которые косну-
лись прежде всего рабочих, занятых в военном производстве.
138
Согласно правилам, провинциальные и уездные власти должны были
фиксировать количество рабочих, необходимых для каждой отрасли
промышленности в данном районе, чтобы пополнять дефицит в ра-
бочей силе на том или ином предприятии, шахте, руднике /135,
С.Т6-Г7/.
С началом второй мировой войны в еще большем масштабе раз-
вернулась кампания ввоза дополнительной рабочей силы из Се-
верного Китая. Доставка рабочих, особенно в северные районы
Маньчжурии, была дорогостоящим делом, поскольку была связана
с перевозом их по железной дороге. Достаточно сказать, что
на проезд одного рабочего из Биодинфу (провинция Хэбэй) до
отдаленной северной провинции Хэйхэ требовалось в среднем
45-50 имен. Тем не менее из-за острого дефицита рабочих рук
Департамент труда и другие органы колониальной администрации
посылали в провинции Хэбэй и Шаньдун специальных агентов для
вербовки трудоспособного населения. По мере развития промыш-
ленности в Маньчжурии вербовкой на местах в Северном Китае
стали заниматься специальные организации. Так, в Тяньцзине
была создана "Ассоциация содействия рабочим", которая осуще-
ствляла отбор рабочих и специалистов, необходимых для япон-
ских монополий. Организацию перевоза рабочих, оформление их
документов осуществляли также консульства Маньчжоу-го в го-
родах Северного Китая и "общественные организации", в част-
ности "Новое народное общество" ("Синь минь хуэй") /98, с.4/.
В 1940 г. удалось мобилизовать I млн. 364 тыс. рабочих, в
1941 - 910 тыс. Мобилизованные рабочие использовались чаще
всего в горной и каменноугольной промышленности, где особен-
но остро ощущалась нехватка рабочей силы. Из 910 тыс. рабо-
чих, ввезенных из Северного Китая в 1941 г., более 600 тыс.
были направлены на работу в шахты и на строительство шахт
/143, с.82/.
Проблему дефицита рабочей силы японские власти пытались
решить и путем привлечения на промышленные объекты женщин,
труд которых оплачивался дешевле, чем мужчин. В рассматрива-
емый период в фабрично-заводской промышленности Маньчжурии
было занято 700 тыс. женщин, что составляло 18% всех работ-
ниц. Остальная часть женщин (3,4 млн.) работала в сельском
хозяйстве поденщицами /213, с.54/.
На промышленных объектах использовался и детский труд. На
предприятиях фабрично-заводского типа лица в возрасте 15 лет
139
и моложе составляли 9% всех занятых, в возрасте от 16 до 20
лет - 28%, на предприятиях Южно-Маньчжурской добывающей ком-
пании на работавших в возрасте до 20 лет приходилось 24%, на
угольных шахтах и металлургическом заводе Бэньсиху - 13%
/206, с.165/. Детский труд оплачивался дешевле, чем труд
взрослых. Часто подростки и юноши работали по принуждению.
Японские правящие круги, осуществляя подготовку к "боль-
шой войне", стремились создать такую структуру контроля над
трудом, которая бы связала "воедино идеологию агрессии и
принудительный труд с целью увеличения возможностей Японии в
области ведения войны" /60, с.658-660/. В октябре 1941 г.
решением марионеточного правительства была создана "Мань-
чжурская ассоциация служения государству трудом". Эта орга-
низация объединяла в своих рядах и предпринимателей, и "пред-
ставителей рабочих”. На примере деятельности ассоциации япон-
ские власти стремились внушить рабочим, что государственный
контроль вад трудом соответствует их интересам и что все
трудности военного времени должны быть преодолены объединен-
ными усилиями предпринимателей и рабочих. Путем подобной де-
магогии японская военщина пыталась объединить интересы раз-
личных слоев общества для установления "нового порядка" в
Восточной Азии.
С середины 1939 г. "правительство" Маньчжоу-го стало осу-
ществлять еще более жесткий контроль над внешней торговлей
путем расширения лицензионной системы и создания монопольных
торговых организаций. С декабря 1939 г. вошло в силу поста-
новление, которое устанавливало контроль правительства на
импорт 54 видов товарной продукции /60, с.356/, что дало
возможность японской военщине ввозить главным образом военную
продукцию.
В 1939-1940 гг. японцы создали ряд монопольных организа-
ций. Так, японо-маньчжурская торговая компания стала осу-
ществлять контроль над экспортом и импортом продукции тяже-
лой индустрии, химической промышленности и цветных металлов
/60, с.355/.
После того как внешнеэкономические связи с Европой оказа-
лись прерванными войной, японские власти сосредоточили свое
внимание на расширении торговых связей Маньчжурии с азиат-
скими странами "сферы совместного процветания". Таким путем
они пытались восполнить недостаток стратегического сырья
140
для военно-промышленного строительства в регионе и продоволь-
ственных ресурсов. Так, в марте 1941 г. на японо-макьчжуро-
китайской экономической конференции в Синьцзине было подписа-
но соглашение, по которому из оккупированных районов Цент-
рального Китая в Маньчжоу-го должны были поставляться хло-
пок, пшеница, табак, а из Маньчжоу-го в эти районы - соевые
бобы, продукты их переработки и лесоматериалы.
Довольно тесные внешнеэкономические связи установились
между Маньчжоу-го и Кореей, что должно было служить целям
"оказания содействия Японии в военное время". Вопросы регу-
лирования внешней торговли между двумя странами, фактически
являвшимися японскими колониями, решало созданное по инициа-
тиве японцев ''Маньчжуро-корейское бюро по экономическому со-
трудничеству^ Корея поставляла в Маньчжоу-го карбид, цемент,
антрацит, машины и оборудование для легкой промышленности, а
Маньчжоу-го отправляло в Корею зерно и лесоматериалы.
В условиях усиливавшегося спада сельскохозяйственного
производства в метрополии особые надежды возлагались правя-
щими кругами Японии на Маньчжурию. Обсуждению проблем разви-
тия сельского хозяйства региона было посвящено несколько
двусторонних и трехсторонних совещаний, в которых приняли
участие известные специалисты. Среди них японо-маньчжурское
совещание по изучению вопросов ведения сельского хозяйства
(первая такая встреча специалистов состоялась в сентябре
1939 г. в Синьцзине), японо-маньчжуро-китайское экономиче-
ское совещание (встречу организовало Плановое бюро в октябре
1939 г.), японо-маньчжуро-китайское совещание по вопросам
снабжения продовольствием (встреча также состоялась по ини-
циативе Планового бюро в конце 1939 г.) и др. (см. /87, т.З,
с.145/).
Летом 1940 г. японские оккупационные власти провели реор-
ганизацию министерства экономики, выделив из него ведомства,
занимавшиеся вопросами сельского хозяйства. На их базе I ию-
ля 1940 г. было создано министерство развития земледелия, на
которое возлагалась задача увеличения производства, сельско-
хозяйственных .продуктов /247, 1941, т.Ю, > 7, с.80/. Согла-
сно "Десятилетнему плану экономического строительства Японии,
Маньчжоу-го и Китая" (1940-1950), сбор зерновых и технических
культур должен был увеличиться с 18-19 млн.т до 50 млн.т
/247, 1941, т.Ю, #7, с.80/.
141
Значительно раньше по указанию из Токио были введены стро-
гие меры контроля над производством и потреблением сельско-
хозяйственной продукции в целях экономного расходования про-
довольственных ресурсов в условиях военного времени. С июля
1939 г. вступил в силу закон "О контроле над производством
риса", в октябре того же года был обнародован закон "О конт-
роле за торговлей особыми видами продукции", установивший
строгие ограничения на торговлю соевых бобов и продуктов их
переработки, в ноябре - закон "О контроле над важнейшими ви-
дами зерновых культур", предусматривавший ограничение вывоза
в третьи страны гаоляна, проса и кукурузы, в декабре - закон
"О контроле над производством пшеничной муки и мельничным
производством" /87, т.З, с.145/. В соответствии с этими за-
конодательными актами в 1938-1940 гг. в Маньчжоу-го были соз-
даны японские компании, получившие монопольное право на по-
купку сельхозпродукции у крестьян по "твердым" ценам. С де-
кабря 1938 г. стали функционировать "Маньчжурская компания
зерновых культур", занимавшаяся регулированием цен, закуп-
кой, распределением и экспортом риса, пшеницы и муки, "Мань-
чжурская табачная компания"(помимо производства осуществляла
контроль над экспортом и импортом табачного листав и "Мань-
чжурская животноводческая компания", осуществлявшая контроль
за продукцией животноводства. В конце 1939 г. были созданы:
"Маньчжурская компания по контролю над производством и про-
дажей соевых бобов и соевого масла" и "Маньчжурская компания
зерновых культур" по контролю над производством и продажей
гаоляна, проса, кукурузы /247, 1941, т. 10, № 7, с. 77/, В
1941 г. все эти компании объединились в одну крупную - "Мань-
чжурскую компанию", которую возглавил бывший вице-министр
земледелия Маньчжоу-го Сэйтаро Юки (японец''.
Вся территория Маньчжурии была разделена районы, где за-
тем создавались конторы соответствующих японских монопольных
объединений. При содействии полиции и жандармерии конторы
занимались приемом сельскохозяйственной продукции, при этом
с крестьян требовали сдачи ее в строго установленном размере
без учета неурожайности года и стихийных бедствий. При невы-
полнении поставок налогоплательщика могли посадить в тюрьму
/211, с.59/.
Установленные "твердые" цены, как показала практика, в
3-4 раза уступали рыночным. Порой закупочные цены на соевые
142
бобы были настолько низкими, что крестьяне предпочитали ис-
пользовать их в качестве топлива, чем сдавать японским моно-
полиям /168, с.38/. Но за это они подвергались штрафу, по-
скольку не имели права свободно распоряжаться произведенной
продукцией. Таким образом, система закупочных цен для мань-
чжурских крестьян являлась своеобразной повинностью. Глава
маньчжурского "правительства" Пу И свидетельствовал: "Все
законы по контролю проводились в жизнь... Частная продажа
или покупка риса среди китайцев запрещалась и рассматрива-
лась как нарушение законов по контролю" /15, д.188, л.148-
149/.
Чтобы облегчить получение сельскохозяйственной продукции
по "твердым" ценам, японские власти в порядке эксперимента
приступили к созданию в марте 1940 г. сельскохозяйственных
кооперативов на баге уже существовавших кооперативов сель-
скохозяйственного кредита и кооперативов по развитию земле-
делия. (Центральным органом кооперативных сельскохозяйствен-
ных организаций стал Объединенный кооперативный сельскохо-
зяйственный союз в Синьцзине.)
Согласно ст.10 Закона о кооперативах, их целью "являлось
дальнейшее развитие сельского хозяйства объединенными усилия-
ми членов кооперативов и одновременно обеспечение благосос-
тояния последних" /200, с.322/. Фактически эта двуединая
задача на практике сводилась, как того и следовало ожидать,
к коллективной сдаче урожая японским компаниям. Путем созда-
ния кооперативов японские власти пытались наладить механизм
надежного изъятия произведенной продукции из маньчжурской
деревни. Однако вопреки угрозам и давлению со стороны влас-
тей кооперативы не получили широкого распространения. К июля
1943 г. из 33 млн. человек сельского населения лишь 4 млн.
являлись членами сельскохозяйственных кооперативов (см. /34,
табл.З/).
Один из исследователей положения маньчжурских крестьян в
период японской оккупации писал: "Крестьяне под давлением
обстоятельств, полиции и агентов общества "Киовакай" вынуж-
дены были сотрудничать и сдавать урожай японским компаниям.
У них не было иного выбора, как принимать цены, которые дик-
товали им японцы" /200, с.332/. Из-за системы закупочных цен
и отсутствия свободной торговли заинтересованность крестьян
в производстве сельскохозяйственной продукции была низкой,
143
а это снижало производительность труда. Отказываясь от выра-
щивания трудоемких культур - хлопка, пшеницы, риса, на чем
настаивали японские власти, они возделывали традиционные
культуры, требующие меньших затрат труда, чтобы хоть как-то
удовлетворить свои насущные жизненные потребности.
С целью добиться более эффективного изъятия произведен-
ной продукции у сельского населения японские власти осенью
1940 г. установили еще более жесткий контроль над производ-
ством сельскохозяйственной продукции путем введения системы
контрактации. Наряду с зерновыми контроль распространялся и
на технические культуры /59, с.441/. Для всех провинций,
уездов и деревень, а следовательно, для каждого крестьянско-
го хозяйства были установлены нормативы, касающиеся площадей-
посевов, сортов культур, сроков поставок и количества сель-
скохозяйственной продукции, которую была обязана сдать госу-
дарству крестьянская семья.
На каждое хозяйство заводилась учетная карточка, которая
передавалась на хранение в полицейское управление. Договор о
контрактации заключался местными властями со старостами сел.
Чтобы гарантировать получение продукции по контракту, крес-
тьяне получали определенный аванс, представлявший собой ми-
зерную сумму за как бы собранный урожай /143, с.87-88/. Ука-
зом от I сентября 1940 г. были созданы заготовительные пунк-
ты для приема сельскохозяйственной продукции при сельскохо-
зяйственных кооперативах /48, с.48/. Право скупки продукции
получали также организации китайских торговцев и ростовщикрв,
так называемые ляньчжань, которые выступали в качестве по-
средников между производителями и японскими монополиями.
Чтобы побудить крестьян сдавать излишки урожая, японские
власти установили для каждого уезда ежемесячную норму прода-
жи предметов первой необходимости при условии сдачи им опре-
деленного количества сельскохозяйственных продуктов. Зсли
крестьянин не сдавал на заготовительном пункте установленное
количество продукции ио государственным ценам, ему отказыва-
ли в приобретении необходимых ему товаров, таких, как керо-
син, спички, одежда и т.д.
В 1940 г. японская администрация учредила специальное
"Маньчжурское общество сельскохозяйственных машин”, которое
должно было сниматься производством и распределением среди
144
сельского населения сельскохозяйственных машин и механизмов.
Сельскохозяйственная техника (она стоила очень дорого) на-
правлялась прежде всего в японские поселения и в редких слу-
чаях попадала в хозяйства китайских крестьян (преимуществен-
но зажиточных).
Использование машин должно было привести к увеличению
произведенной сельскохозяйственной продукции, столь необхо-
димой для гражданских и военных целей, Внедрением техники в
сельское хозяйство Маньчжурии японские власти надеялись так-
же удовлетворить возрастающие потребности промышленности в
рабочей силе за счет разорившегося и потерявшего работу из-
быточного сельского населения.
Повышению урожаев продукции сельского хозяйства служили
и различного рода агротехнические мероприятия, связанные с
улучшением почвы, дренажем земельных участков, внесением
удобрений, улучшением сортовых семян и т.д. Специальная
"Маньчжурская компания распределения семян" занималась снаб-
жением крестьян сортовыми семенами.
Однако, несмотря на все меры, предпринятые штабом Кван-
тунской армии в области сельского хозяйства и военно-про-
мышленного строительства, первый пятилетний план экономиче-
ского развития Маньчжурии I937-I94I гг. не был выполнен.
Показатели развития главнейших отраслей промышленности, пре-
дусмотренные даже первоначальным вариантом этого плана, уда-
лось выполнить лишь на 70-80% /60, с.201-203/7. В частности,
добыча железной руды составила 70%. плановых показателей,
угля - 62, выплавка чугуна - 55, стали - 84, производство
жидкого топлива - 77, сырья для химической промышленности -
78% и т.д. Министр торговли и промышленности в кабинете Тод-
зио Киси Нобусукэ, который совершил инспекционную поездку в
Маньчжурию летом 1941 г., отмечал, что "потребовалось бы
/еще/ более двух лет для завершения той программы, которая
планировалась на пятилетний период" /60, с.202/. Что каса-
ется плановых заданий "трехлетнего плана обороны государст-
ва на I939-I94I гг.", то в 1939 г. и,, удалось выполнить на
85%, а в I940-I94I гг. - на 80% /164, с.456/.
Невыполнение плановых показателей было связано прежде
всего с недостатком капиталов для военно-промышленного
строительства в самой Японии, которая испытывала финансовые
трудности из-за продолжавшейся войны с Китаем, полным пре-
10 50
145
крашением поставок промышленного и транспортного оборудова-
ния из Италии и Германии в связи с начавшейся второй мировой
войной, отсутствием иностранных кредитов в I939-I94I гг.,
нехваткой квалифицированной рабочей силы для различных от-
раслей промышленности, и в первую очередь тяжелой. Привле-
чение к развитию экономики региона концерна "Айюкава" в Мань-
чжоу-го должно было не только усилить приток японских част-
ных капиталовложений, но и привлечь иностранный капитал,
прежде всего американский. Однако неоднократные поездки Айю-
кава и его ближайших сподвижников в США не дали ожидаемых
результатов.
Несмотря на захват богатой стратегическими ресурсами Мань-
чжурии, экономический потенциал Японии оказался недостаточ-
ным для того, чтобы "давать что-либо взамен насильно отбира-
емого у местного населения". Отсюда законное чувство неудов-
летворенности и ненависти к колониальному режиму и, как
следствие этого, - отсутствие интереса к японским экономиче-
ским планам. Это наглядно видно на примере сельского хозяй-
ства. Валовой сбор сельскохозяйственных культур с 1931 по
1940 г. ни разу не превысил уровня доодкупационного периода.
Одна из причин тому - снижение урожайности. Так, если в
1927-1931 гг. с I га в среднем собирали по 1,3 т соевых бо-
бов, то в 1939 г. - I т, пшеницы - I т и 0,76 т, гаоляна -
1,6 т и 1,3 т, проса 1,4 т и 1,1 т, кукурузы 1,7 т и 1,3 т
соответственно (подсчитано по /206, с.П9/). По сравнению с
прежними периодами наблюдалось, с одной стороны, сокращение
производства соевых бобов (основной экспортной культуры),
пшеницы, ячменя и других культур, требующих и больших капи-
талов, и большого труда, а с другой - возрастание производ-
ства за их счет более дешевых и менее трудоемких культур -
гаоляна, проса, кукурузы и т.д. Так, соевых бобов в 1941 г.
было получено 3,5 млн.т (при плане 5 млн.т), а пшеницы -
I млн. 92 тыс. т (при плане 1,8 млн.т) /105, с.12, 16/.
Главная причина этого' заключалась в том, что попытки увели-
чить сельскохозяйственное производство предпринимались в ус-
ловиях старой структуры сельского хозяйства за счет усиления
эксплуатации трудового населения.
Не был выполнен и план японской колонизации. За пятилет-
ний период в Маньчжурию переселилось 42 635 японских семей,
что составило 52,4$ плановых показателей /40, с.129/.
146
Но японцам удалось добиться значительной диверсификации
маньчжурского сельского хозяйства и роста производства мно-
гих новых для этого района культур. С 1936 по 1941 г. произ-
водство гаоляна выросло на 116%, проса - на 115, кукурузы -
на 148, заливного риса — на 330, овса - на 383, хлопка-сыр-
ца - на 158, льна-долгунца - на 546 /180, с.45/, сахарной
светлы - на 911, табака - на 1083, конопли - на 134, кенафа -
на 1332, дубового шелкопряда - на 129% (подсчитано по /211,
с.45; 164, с.454/).
Несмотря на то что первый пятилетний план экономического
развития Маньчжурии не был выполнен^ японскому правительству
удалось к 1941 г. создать на ее территории довольно мощный
военно-промышленный потенциал. "Японцы построили в Маньчжу-
рии такой промышленный потенциал, которого не было в других
районах Восточной Азии, за исключением самой Японии... По-
тенциал Маньчжоу-го интегрировался с потенциалом собственно
метрополии", - писал английский исследователь Ф.Джонс /196,
с.164-165/.
В годы войны в экономике Маньчжурии произошли серьезные
структурные изменения, которые достаточно четко наметились
еще в предвоенный период. Быстро развивалась такая сфера эко-
номики, как транспортная инфраструктура. Принятая в 1933 г.
десятилетняя программа железнодорожного строительства, рас-
считанная на сооружение 4 тыс. км железнодорожных линий, была
выполнена уже в 1939 г. За годы первой пятилетки было постро-
ено и реконструировано около <2 тыс. км железнодорожных линий
в восточной части Маньчжурии,, граничащей с советским Приморь-
ем, около Г700 км - в западной части, граничащей с Забай-
кальем и МНР, 1400 км - на севере региона и около 400 км -
на северо-востоке, в районе, граничащем с Хабаровским краем
/105, с.8-9/. Эти коммуникации, хотя имели прежде всего во-
енно-стратегическое значение, содействовали экономическому
развитию региона в целом.
Заметные структурные сдвиги произошли в эти годы в обра-
батывающей промышленности. Легкая промышленность, до оккупа-
ции занимавшая преобладающее место в обрабатывающей, не по-
лучила значительного развития. Однако намного увеличился
обьем производства в таких определяющих отраслях экономики,
как электроэнергетика, металлургия, химия. Производство
электроэнергии по сравнению с 1936 г. увеличилось на 264%,
выплавка чугуна - на 219, стали - на 154, проката - на 264,
10-2 50 147
алюминия - на 1666 (самый низкий уровень был в 1938 г.), ме- <
ди - на 51? (самый низкий уровень был в 1938 г.), свинца -
на 1223, цинка - на 398, сульфат-аммония - на 104, кальцини-
рованной соды - на 545 (самый низкий показатель в 1937 г.),
асбеста - на 4828 (самый низкий показатель в 1937 г.’>, каус-
тической соды - на 3500 (самый низкий показатель был в 1939 г.
соли - на 150, целлюлозы - на 790% /164, с.454; 177, с.340/.
каустической соды - на 3500 (самый низкий показатель был в
1939 г.), соли - на 150, целлюлозы - на 790% /164, с.454;
177, с.340/.
Развитию производительных сил данного региона Китая спо-
собствовал все более увеличивавшийся ввоз капитального обо-
рудования из Японии. Если в 1937 г. было ввезено различного
промышленного оборудования (включая станки) на 32,3 млн.
долл. (12,7% импорта), то в 1940 г. - уже на 92,5’.млн.
(22,5% импорта), в 1941 г. - на 71,7 млн.долл. (21,7% импор-
та) /187, с.199-200/.
Добывающая промышленность также добилась определенных ус-
пехов. Так, добыча угля по сравнению с 1936 г. возросла на
178%, железной руды - на 264% /Г77, с.340/.
Согласно статистическим данным "правительства" Маньчжоу-
го, индекс производства добывающей и обрабатывающей промыш-
ленности в 1941 г. составил 934 против 100 в 1936 г., индекс
производства в сельском хозяйстве - соответственно 403 про-
тив 100 в 1936 г. /69, с.210/. Такой рост промышленного про-
изводства наглядно свидетельствовал об экономическом разви-
тии марионеточного государства, в чем была заинтересована
японская военщина. Но это развитие было однобоким, с серьез-
ным креном в сторону милитаризации страны, ставшей базой во-
енных планов и авантюр милитаристского руководства Японии.
Итак, после начала второй мировой войны правящие круги
Японии стремились наиболее выгодно использовать сложившуюся
обстановку в Европе в своих целях. К 1941 г. японский гене-
ральный штаб уже имел окончательно разработанные планы раз-
вертывания агрессии как в северном, так и в южном направле-
нии. Японское высшее военно-политическое руководство счита-
ло возможным начать войну против СССР в случае серьезного
поражения советских войск в войне с гитлеровской Германией.
Милитаристская Япония в 1941 г. не совершила нападения на
Советский Союз, так как фашистскому вермахту не удалось раз-
148
громить Советскую Армию. К тому ив межимпериалистические
противоречия и борьба Японии с США и Великобританией sa гос-
подство в Китае, ЮВА и бассейне Тихого океана все более обо-
стрялись, что делало вооруженное столкновение главных импе-
риалистических держав неизбежным.
Одновременно с усилением Квантунской армии в Маньчжурии
японские власти укрепляли марионеточный режим и его войска.
Они совершенствовали систему круговой поруки и контроля над
населением, что должно было облегчить подавление выступлений
трудящихся.
Экономическая политика японских колонизаторов в рассмат-
риваемый период была направлена на дальнейшее развитие воен-
но-промышленной базы в регионе за счет и в ущерб развитию
отраслей хозяйства, обеспечивающих жизненные потребности тру-
дящихся. Милитаризация экономики сопровождалась ухудшением
жизни трудящихся масс, при этом к прежним лишениям добавля-
лись все новые тяготы - принудительные сбережения, "добро-
вольные" пожертвования, рост налогов, система контрактации.
К началу войны на Тихом океане по уровню экономического раз-
вития Маньчжурия представляла собой наиболее развитой район
Китая, где была создана база тяжелой промышленности, которую
японская военщина надеялась использовать в борьбе против Со-
ветского Союза, Китая и других стран Азии.
10-3 50
Глава 4
ПОЛИТИКА ЯПОНИИ В МАНЬЧЖУРИИ
В ПЕРИОД ВОЙНЫ НА ТИХОМ ОКЕАНЕ И ЕЕ КРАХ
(декабрь 1941 - август 1945 г.)
Военно-политические мероприятия
японских колонизаторов
7 декабря 1941 г. японские военно-морские и военно-воз-
душные силы без объявления войны совершили нападение на Перл-
Харбор, а также другие военно-морские базы США и Англии. Это
явилось началом войны на Тихом океане.
В результате внезапного удара и вывода из строя значи-
тельной части флота США на базе Перл-Харбор стратегическая
инициатива к весне 1942 г. полностью оказалась в руках япон-
ского командования. К маю 1942 г. японская армия овладела
Гонконгом, Малайей, Филиппинами, Голландской Индией (Индоне-
зией), Бирмой, рядом островов на Тихом океане и вышла на
подступы к Австралии и Индии. В руках японской военщины ока-
залась территория, насчитывающая свыше 6 млн. кв.км, с насе-
лением около 400 млн. человек /147, с.182/.
Чтобы привлечь на свою сторону население оккупированных
стран, японские руководители развернули широкую идеологиче-
скую кампанию. Японская пропаганда утверждала, что империя
ведет священную войну за освобождение народов Азии от гос-
подства "белого” империализма, за создание "нового порядка"
и образование "великой восточноазиатской сферы сопроцвета-
ния". Рамки этой "сферы" все более расширялись по мере того,
как росли аппетиты милитаристских кругов и монополий (см.
подробнее /82, с.341-344/). Основой будущей"сферы сопроцве-
тания" объявлялось развивающееся тесное экономическое и по-
литическое сотрудничество между Японией, Кореей, Маньчжоу-го
и "национальным Китаем" (режимом Ван Цзинвэя).
Маньчжоу-го было первым "государством", которое поддержа-
ло Японию в войне против США и Великобритании. 8 декабря
Пу И обнародовал Манифест о современном положении, а затем
на его основе "правительство" Маньчжоу-го опубликовало обра-
ISG
пение к народу, в котором заявило "о полной и единодушной
поддержке маньчжурской империей правого дела союзнической
Японии в великой восточноазиатской войне" /73, с.233; 186,
с.244/. В обращении говорилось о необходимости "совместной
обороны Японии и Маньчжоу-го, мобилизации национального духа
населения, оказания помощи Японии материальными ресурсами,
квалифицированными специалистами и рабочей силой, всем необ-
ходимым для ведения войны во имя мира во всем мире"(/73,
с.233/; см. также /186, с.244/). 9 декабря 1941 г. Маньчжоу-
го объявило войну США и Англии.
В этот период японская дипломатия прилагала особые усилия
чтобы подчеркнуть международный "авторитет" Маньчжоу-го как
"самостоятельного государства" в Восточной Азии. На это, по
ее мнению, должны были указывать его расширявшиеся связи с
союзниками Японии по Тройственному пакту. В марте 1941 г.
Германия учредила консульство на станции Маньчжурия. Затем
появились немецкие советники в марионеточной армии. В авгу-
сте 1941 г. была установлена прямая телефонная связь между
Германией и Маньчжоу-го - Берлин - Синьцзин. Время от време-
ни "правительство" Пу И награждало орденами того или иного
руководителя рейха - Геринга, Риббентропа, немецкого посла
Вагнера и др.
Столь же тесные "дружественные" отношения установились
между Маньчжоу-го и фашистской Италией, руководители которой
считали Маньчжоу-го своим "великим союзником".
К 1942 г. Маньчжоу-го "признал" ряд стран - участниц фа-
шистско-милитаристского блока - Румыния, Венгрия, Болгария,
Словакия и Хорватия, а также Финляндия /73, с.82-84/. Харак-
терно, что функции послов в вассальных Германии странах ис-
полнял посол Маньчжоу-го в Берлине. Соответственно послы
этих стран в Японии одновременно исполняли функции послов в
Маньчжоу-го.
Считая Маньчжоу-го образцом "нового порядка" в Восточной
Азии, Япония всячески стремилась поднять ее авторитет и в
глазах азиатских народов. Еще в декабре 1940 г. по прямому
указанию Токио марионеточное правительство Ван Цзинвэя "при-
знало" "правительство" Пу И. Тогда же были учреждены посоль-
ства и состоялся обмен послами. В начале 1942 г. открылись
китайские посольства в Харбине, Аньдуне и Инкоу, а в Тянь-
10-4 50
151
цзине, Цзинани, Шанхае и Циндао - консульства Маньчжоу-го.
В ноябре 1941 г. бил подписан договор "о признании" Мань-
чжоу-го Северным Китаем, в соответствии с которым в Пекине
открылось посольство Маньчжоу-го /НО, с. 27/. В середине
июня 1942 г. при "правительстве" Маньчжоу-го был аккредито-
ван посол Таиланда. Еще I сентября 1939 г. по инициативе и
поддержке Японии было образовано "новое объединенное мон-
гольское государство" - Мзнцзян. Его территория включала в
себя провинции Чахар и Суюань, северные районы провинций
Шаньси и Хэбэй (Чжили), во главе "правительства" стоял Дэм-
чиг Донров. Между Мэнцзяном, Японией и Маньчжоу-го в конце
1939 г. были установлены "дипломатические" отношения. Мань-
чжоу-го выступало в роли покровителя столь же "независимого
государства" Мэнцзян и по указанию Японии установило с ним
экономические связи, оно также заключило соглашение об обме-
не чиновниками, что позволило монгольским чиновникам прохо-
дить стажировку в правительственных учреждениях Маньчжоу-го
/70, с.172-173; ПО, с.28-29/.
Расширение внешних связей Маньчжоу-го побудило японские
оккупационные власти в апреле 1942 г. преобразовать отдел
внешних сношений в министерство иностранных дел. Как указы-
валось в одном из японских изданий, "реформа была вызвана
тем, что маньчжурская империя за десять лет существования
заняла достойное место среди иностранных государств" /73,
с.81/.
В 1942 г. "премьер-министр" Маньчжоу-го Чжан Цзинхуэй на-
нес визит в Японию, где его встречали как главу правительст-
ва. В японской прессе поездка Чжан Цзинхуэя в Японию освеща-
лась как "событие всемирной важности, укрепляющее политиче-
ский и экономический союз двух государств" /221, 01.03.1942/.
Подлинный же смысл этой миссии состоял в том, что японское
правительство поставило перед марионеткой новые задачи в свя-
зи с продолжавшейся подготовкой войны против СССР.
В дальнейшем, после провозглашения "независимости" Бирмы в
августе 1943 г., а также "независимости" Филиппин в октябре
1943 г., Маньчжоу-го, признав эти марионеточные режимы, уста-
новило с ними договорные отношения.
В целях координации деятельности государств-марионеток
правительство Тодзио не раз устраивало с их участием "восточ-
152
ноазиатские" конференции, которые чаще всего проводились в
Синьцзине, поскольку он считался своеобразным центром "новой
Восточной Азии”. Только в первом полугодии 1942 г. в Синь-
цзине состоялось не менее десяти конференций, съездов, олим-
пиад: Восточяоазиатская конференция по народному образованию,
съезд журналистов Восточной Азии, Восточноазиатская конфе-
ренция по проблемам народного благосостояния (на ней рас-
сматривались вопросы мобилизации рабочей силы) и др. /НО,
с.31/. Подобными мероприятиями японские правящие круги пыта-
лись доказать азиатским народам "самостоятельность" Маньчжоу-
го, достигшего "величия" с помощью Японии.
Приступив к территориальным захватам в Юго-Восточной Азии,
японское военно-политическое руководство надеялось на легкий
успех, и на первых порах его надежды оправдались, что отчас-
ти объяснялось "моментом внезапности" и искусством ведения
пропаганды среди населения недавних колоний США и Великобри-
тании. Пока развертывались военные действия на Тихом океане,
японские правящие круги продолжали вести подготовку к войне
с СССР, они надеялись спровоцировать ее путем вооруженных
инцидентов на границе СССР с Маньчжоу-го, с тем чтобы войну
объявила не Япония, а марионеточное государство /24, с.613/.
В 1942 г. японский генеральный штаб разработал новый на-
ступательный план войны против СССР, который сохранял свою
силу вплоть до весны 1944 г. /86, т.5, с.526/. Предполага-
лось, что группировка Квантунской армии в полной боевой го-
товности сосредоточится на дальневосточных границах (хотя
Япония могла изменить в свою пользу соотношение сил на Тихом
океане или же обеспечить превосходство войск в Китае путем
переброски войск Квантунской армии на тот или иной фронт).
Тем не менее японское командование не сделало этого. Более
того, Квантунская армия продолжала укрепляться, так как ожи-
далось предполагаемое поражение СССР в борьбе с фашистской
Германией (особенно летом и осенью 1942 г.). Об этом, в ча-
стности, свидетельствовали важные перемещения в командном
составе японских войск, расположенных вблизи советских даль-
невосточных границ. В августе 1942 г. начальником штаба
Квантунской армии был назначен бывший военный атташе в Моск-
ве и участник войны против Китая генерал-лейтенант Касихара
Юнио (см. /146, с.284/).
Концентрация частей Квантунской армии вблизи советской
153
границы вынуждала советское руководство держать на Дальнем
Востоке значительные силы Красной Армии, которые могли бы
быть с успехом использованы на западном антигерманском фрон-
те. К этому вынуждала тревожная обстановка на дальневосточ-
ных рубежах. Только на Приморском направлении с 18 августа
1941 г. по сентябрь 1943 г. советскими пограничниками были
задержаны 94 нарушителя государственной границы: шпионы, ди-
версанты и террористы, переброшенные через границу японской
военной разведкой в целях подготовки нападения на СССР /25,
с.811/. "Даже в самые трудные для нас месяцы на советско-
германском фронте, - писал впоследствии Маршал Советского
Союза А.М.Василевский, - мы вынуждены были держать на даль-
невосточном фронте 30-40 дивизий, которые могли бы усилить
наши войска на советско-германском фронте” /72, с.503/.
После начала войны на Тихом океане японское командование,
стремясь обезопасить свой тыл, усилило борьбу против нацио-
нально-освободительного движения на территории Маньчжурии.
8 декабря 1941 г. японская жандармерия совместно с марионе-
точными войсками произвела массовые аресты в городах Мань-
чжоу-го. Только среди трудящегося населения городов Бэньси,
Сиань, Аньдун подверглись аресту более 450 человек; большин-
ство из них было замучено в тюремных застенках /194, с.47/.
В июне 1942 г. император Японии наградил орденами и меда-
лями 12 849 офицеров марионеточной армии за "выдающиеся за-
слуги в военных действиях в районе Номонхана (Халхин-гол. -
Г.З.). в карательных экспедициях против партизан и в других
военных операциях" /НО, с.8/. В связи с этим "премьер-ми-
нистр" Чжан Цзинхуэй выступил с заявлением о том, что "ар-
мия Маньчжоу-го в тесном сотрудничестве с императорской ар-
мией Японии выполнит свою священную миссию обороны страны"
/ПО, с.8/. Из проводившихся тогда военных мероприятий ста-
новилось очевидным, что под "обороной" подразумевалась под-
готовка к агрессии против Советского Союза. На это указыва-
ли и принятые в то время новые законы, усиливавшие полицей-
ский режим в Маньчжурии. 16 декабря 1941 г. был опубликован
"измененный" закон "О государственной обороне и поддержании
общественного спокойствия и порядка". Все изменения своди-
лись к усилению борьбы с "нарушениями общественного спокой-
ствия". Под этим прежде всего подразумевалось распростране-
ние правды о Советском Союзе, о героической борьбе и успе-
154
хах Советской Армии на советско-германском фронте, о военной
обстановке на Тихом океане. "Виновных" в нарушении "общест-
венного порядка" приговаривали к каторжным работам /42, с.5,
6/.
В тот же день, 16 декабря, был издан закон "О борьбе со
шпионажем и сохранении государственной тайны". С его помощью
засекречивались производственные планы предприятий, данные о
выпускаемой продукции /42, с.7-8/. В практику политических
кампаний вошло проведение "недель по предотвращению преступ-
лений", "недель по борьбе со шпионажем". Для "борьбы с под-
рывной деятельностью врагов" была даже учреждена Ассоциация
по борьбе со шпионажем /215, 6.05.1945/. В одной из листовок,
распространенных от имени ассоциации, говорилось: "Что дол-
жен делать каждый из нас? Не говорить лишнего, уметь держать
тайну, помнить всегда о посторонних ушах и глазах. В письмах
не следует писать то, что могло бы послужить ценным материа-
лом для шпионов. Не следует писать о существующих ценах и
других особенностях жизни. Заниматься фотографией могут лишь
лица, имеющие специальное удостоверение" /215, 6.05.1945/.
27 декабря был опубликован уточненный закон "О поддержа-
нии порядка и спокойствия", предоставивший полиции широкие
полномочия для ареста тех,- кто в какой-то форме выражал не-
довольство или был не согласен с политикой властей. Наиболее
суровые наказания устанавливались для противников марионе-
точного режима. В ст.1, в частности, говорилось: "Лицо-орга-
низатор группы с целью изменения государственного строя или
член такой группы подлежит смертной казни или приговарива-
ется к пожизненным каторжным работам". Такая же мера наказа-
ния применялась к лицам, "совершившим убийство с целью нару-
шения порядка или оказавшим содействие совершению преступных
действий". Люди карались даже за само "намерение совершить
какие-либо преступные действия" /42, с.6-7/.
Наряду с мерами по усилению полицейского террора штаб
Квантунской армии продолжал активно вести антикоммунистиче-
скую и антисоветскую идеологическую обработку населения.
Японские идеологи стремились убедить население в том, что
"советские пограничные укрепления представляют угрозу Япо-
нии" и что для "отражения этой угрозы необходимо придать
обороне со стороны Наньчжоу-го наступательный характер" /74,
155
с.32/. Японская пропаганда также уверяла население в том,
что между СССР, США и Англией "против Страны восходящего
солнца" существует секретный договор /74, с.67/. В печати и
по радио постоянно повторялись истошные призывы: "Маньчжурия
- жизненная линия Японии!", "Защитим достояние, завоеванное
кровью наших отцов и дедов", "Маньчжурия - передовая линия
национальной обороны империи" /74, с.38/^.
По-прежнему большую роль в психологической обработке на-
селения играло профашистское общество "Киовакай". К 1942 г.
число его членов выросло до 2 млн. Регулярно проводились
собрания, где слушателей знакомили с современным политиче-
ским положением, твердили о необходимости войны за "Великую
Восточную Азию". На чрезвычайном всеманьчжурском съезде "Кио-
вакай" в начале февраля 1942 г., а также на конференции гу-
бернаторов провинций, одновременно являвшихся начальниками
провинциальных штабов "Киовакай", командующий Квантунской
армии Умздзу указывал на особую политическую роль общества
в создании "нового порядка" в Азии /221, 8.03.1942/.
В соответствии с решением съезда программа работы "Киова-
кай" на 1942 г. предусматривала "создание сети ячеек по
борьбе со шпионажем и вредительской агитацией, проведение
кампании за экономию расходов, увеличение сбережений и под-
нятие духа трудолюбия среди 43-миллионного населения Мань-
чжоу-го" /73, с.181/.
Совместно с марионеточной администрацией общество "Киова-
кай" основывало различного рода антикоммунистические органи-
зации. Среди них была и созданная в начале 1942 г. Ассоциа-
ция помощи русской молодежи по изучению антикоммунистических
лозунгов /221, 20.01.1942/.
В июне 1943 г. в управленческом аппарате "Киовакай" бил
организован отдел культуры, который должен был заниматься
вопросами идеологии, информации, образования и подготовки
пропагандистской литературы /223, 1943, т.2, №4, с.19/. Отбо-
ром книг, в которых восхвалялся японский "новый порядок", за-
нималась и созданная по инициативе "Киовакай" Маньчжурская
ассоциация работников литературы. Для распространения их сре-
ди широких слоев населения организовывались по производствен-
ному или территориальному признаку "народные'’читальни, пре-
дусматривалось создание отдела народного образования по "про-
свещению" рабочих при Центральной публичной библиотеке в
156
Синьцзине и отдела по подготовке пропагандистов книги для ра-
боты в отдаленных районах Маньчжоу-го /221, 14.06.1944/. В
марте 1944 г. была учреждена Маньчжурская компания по распро-
странению литературы, она объединила 800 торговцев печатной
продукции /221, 4.03.1944/. Среди "культурно-просветительских
организаций", содействовавших укреплению прояпонского режима,
было Общество культурных связей Японии и Маньчжоу-го, которое
занималось активной пропагандой "сотрудничества" с Японией,
особенно в области культуры. Деятельность этих и подобных им
организаций направлялась японским посольством и японскими во-
енными миссиями в Маньчжоу-го. Распространением "японских
взглядов" в странах Азии с помощью кино, литературы, радио и
других средств занималось и Мнистерство иностранных дел Япо-
нии через собственные органы пропаганды, в частности через
Бюро по вопросам культуры. Филиалы бюро были созданы в Мань-
чжоу-го и других странах, оказавшихся под пятой японских ми-
литаристов в период второй мировой войны /146, с.79-80/.
В целях укрепления собственных позиций японские власти пы-
тались привлечь к себе на службу интеллигенцию оккупированных
стран, в частности писателей. Для литераторов устраивались
съезды, которыми руководили специалисты по идеологической об-
работке населения из японского управления информации при ка-
бинете министров и их коллеги из "Общества служения отечест-
ву через литературу". По инициативе последних 3 ноября
1942 г. в Токио состоялся съезд писателей Великой Восточной
Азии. Его участники обсуждали вопросы о "формировании духа
Великой Восточной Азии", о "способах распространения идеоло-
гии и культуры через литературу", о "способах мобилизации сил
на завершение войны в Великой Восточной Азии через литерату-
ру" /161, с.208/. Подобные литературные конференции проводи-
лись и в последующие годы; на них всегда присутствовали
представители Маньчжоу-го (см. /221, 5.II.1944/).
По случаю десятилетия образования марионеточного государ-
ства Маньчжурская кинокомпания выпустил ряд документальных
фильмов. Среди них "Десятилетняя история Маньчжоу-го", "Не-
обычайный прогресс Маньчжоу-го", "Торжественное празднова-
ние десятилетней годовщины Маньчжоу-го", "Текущие события"
и др. /221, 5.01.1942/, прославлявшие прояпонский режим. Для
показа этих фильмов широкому зрителю были специально созданы
‘157
пропагандистские группы. Разъезжая по стране, их представите-
ли путем демонстрации фильмов пропагандировали "достижения
независимой империи" (Маньчжоу-ди-го) в области идеологии,
политики, культуры и экономики.
В соответствии с рекомендациями "Киовакай" была написана
симфония на тему "Маньчжоу-го борется", ежегодно проводились
конкурсы на создание лучшей песни о Маньчжоу-го с вручением
денежных премий победителям. Все эти "культурные мероприя-
тия", по замыслу инициаторов и организаторов, должны были
способствовать укреплению веры населения в победу Японии.
Среди средств пропаганды японские оккупационные власти
особенно активно использовали радио. В 1941-1945 гг. в Мань-
чжру-го действовали более 20 радиостанций. Наиболее мощная из
них находилась в ведении Министерства по делам Великой Вос-
точной Азии. Она вела передачи (на японском, английском, рус-
ском и китайском языках) на СССР, МНР и США, а также на стра-
ны "сферы сопроцветания" /205, с.41-46/. В начале 1943 г.
Маньчжоу-го подписало соглашение с союзниками по "антикомин-
терновскому пакту" - Германией и Италией об обмене радиопере-
дачами /221, 18.01.1944/. Все без исключения местные переда-
чи подвергались строгой цензуре. Выступления представителей
Квантунской армии и марионеточного правительства, как прави-
ло, транслировались. Законы, постановления и распоряжения
оккупационных властей давались с кратким комментарием, при-
способленным к их нуждам и политической обстановке. Образцом,
такой передачи может послужить радиопередача общества "Кио-
вакай" от II апреля 1944 г. В ней говорилось, что "Маньчжоу-
го - основная база строительства нового светлого порядка в
Восточной Азии" и поэтому "население должно всемерно и макси-
мально способствовать увеличению производства промышленной и
сельскохозяйственной продукции, охранять северные рубежи и
оказывать активную поддержку делу завершения освободительной
восточноазиатской войны" /243, 11.04.1944/.
Для более широкого охвата населения регулярными радиопере-
дачами в отдаленных местностях устанавливались радиорепродук-
торы. В этих же целях Маньчжурской телеграфно-телефонной
компанией распределялись бесплатно радиоприемники /221, 5.
03.1942/. Для работников средств массовой информации стран
Азии японские власти ежегодно устраивали конференции по ра-
диовещанию, на которых представители марионеточных режимов
получали соответствующие указания относительно их будущей
деятельности.
Идеологическая экспансия и политика японских властей от-
четливо проявлялись и в области образования. Были приняты
меры к тому, чтобы в еще большей степени приспособить всю
систему просвещения к нуждам колониального режима. В марте
1943 г. Департамент образования при Министерстве народного
благополучия был преобразован в Министерство просвещения
/223, 1943, т.1, Л 6, С.12И,, что свидетельствовало о повы-
шении внимания японской администрации к проблемам воспитания
молодежи.
"Программой обучения студентов и учащихся в условиях во-
енного времени", принятой с началом войны на Тихом океане,
предусматривалась реорганизация ранее существовавшей школь-
ной системы. Первостепенное место в учебных планах школ и
институтов отводилось военной подготовке. Даже учащиеся на-
чальных школ - девятилетние мальчики должны были заниматься
военной подготовкой около четырех часов в день.
Наряду с организацией военных тренировок и обучением пра-
вилам гражданской обороны главное внимание по-прежнему уде-
лялось техническому обучению школьников, которым предстояло
после учебы пополнить ряды квалифицированных рабочих. Наи-
более интенсивно этот процесс развернулся в 1943-1945 гг. В
эти годы значительно возросло число технических учебных за-
ведений, причем частично за счет коммерческих и сельскохо-
зяйственных школ и училищ, преобразованных в технические.
Увеличился прием учащихся на факультеты технических вузов.
Для обеспечения технических школ и институтов преподава-
тельскими кадрами некоторые средние школы были реорганизова-
ны в педагогические училища. Вопросами подготовки препода-
вательских кадров для оккупированных территорий, в том числе
и для Маньчжоу-го, постоянно занимались Министерство просве-
щения Японии и в большей степени - созданный в августе 19421
Институт усовершенствования учителей. В 1942 г. в Мань-
чжоу-го из Японии прибыли 100 педагогов для преподавания в
средних школах. В июле 1942 г. в Токио была создана Лига
студентов Великой Восточной Азии, при которой учрежден так
называемый Международный студенческий институт, куда вскоре
стали посылать и молодежь из Маньчжоу-го.
159
Все мероприятия японских властей в области образования,
проводимые в военное время, были направлены на снижение де-
фицита Маньчжоу-го в квалифицированных кадрах. Несмотря на
широковещательную программу развития образования, число гра-
мотных в этом регионе не достигало 1/3 населения. Здесь не
была введена система обязательного всеобщего обучения. Деся-
тилетним планом расширения сети начальных школ, подготовлен-
ным в 1941 г., предусматривалось обучение 60% детей. Но,
вследствие того что выполнение плана "из-за нужд войны" бы-
ло передвинуто на пятилетие, эти 60% детей могли получить
начальное образование только в начале 50-х годов /32,с.537/.
Победа Советской Армии под Сталинградом означала не толь-
ко поворот хода военных событий в пользу СССР, но и иллюзор-
ность стратегических планов, вынашиваемых японскими милита-
ристами. Изменение обстановки на фронтах второй мировой вой-
ны в пользу государств антифашистской коалиции побудило
японское командование приступить к осуществлению летом 1943 г.
плана стратегической обороны, которым предусматривалось
ведение затяжной войны с использованием для этой цели эконо-
мических и людских ресурсов стран "сферы сопроцветания". Рост
же национально-освободительного движения в этих странах слу-
жил серьезным препятствием для использования сырьевых ресур-
сов и продовольствия.
В этих новых политических условиях органы идеологической
обработки населения Японии стали вносить изменения в стиль
и методы пропаганды. Была формально провозглашена "независи-
мость" Бирмы и Филиппин, а затем с ними были заключены дву-
сторонние договорные отношения о "сотрудничестве" /85, с.12/.
Таким путем японские руководители надеялись переложить бремя
военных расходов на плечи народов оккупированных Японией
стран.
Что же касается Маньчжоу-го, которое японская пропаганда
пыталась представить эталоном "государственного" строитель-
ства для других стран Азии, то здесь оккупационные власти
приняли ряд превентивных мер, нацеленных на расширение их
прав для подавления сопротивления местного населения полити-
ке тотальной мобилизации, проводимой ими в условиях ухудше-
ния военно-стратегического положения фашистского блока. 18
сентября 1943 г. уголовное законодательство Маньчжоу-го по-
160
полнилось двумя новыми законами - ”0 предупредительном заклю-
чении" и "Об исправлении идеологии" (см. /100, с.19/). Эти
правовые акты предоставляли полиции право арестовывать лиц,
еще не совершивших преступления, но подозреваемых в возмож-
ности совершить его. Аресту подлежали также лица, в отношении
которых судебное разбирательство было отложено и которые под-
вергались ранее тюремному заключению. Как известно, к кате-
гории "преступлений" чаще всего относились "зкономические
преступления", когда жители оккупированной территории каким-
либо образом выражали протесты против экономической политики
японской администрации. Для ареста достаточно было показаний
одного человека, в качестве которого мог быть и чаще всего
выступал японский агент. Такой полицейский произвол именовал-
ся "системой предотвращения преступлений". Согласно секретной
инструкции штаба жандармерии Квантунской армии от 12 марта
1943 г., уничтожению подлежали не только все "просоветски или
антияпонски настроенные люди", но и те,кто был заподозрен в
нелояльности режиму /234, 1982, Л 36, 3 сентября, с.26/. Агент
японской разведчик в Маньчжурии итальянец Амлето Веспа в
своей книге приводит много примеров бесчеловечной жестокости
полицейских по отношению к заключенным (см. /67, с.109/).
В конце 1943 г. японские власти ввели в Маньчжурии новую
паспортную систему. До этого времени лицам, имевшим семью и
постоянное местожительство, выдавался паспорт "чжэнминшу"
сроком на два года, а одиноким, не имевшим постоянного место-
жительства, - вид на проживание ("люйсин") сроком на три или
шесть месяцев. Новый паспорт был довольно объемистым - 29
страниц. На первой его странице помещались "наставления на-
роду" на японском и китайском языках, на второй и третьей -
фотографии владельца и его дактилоскопические оттиски. Далее
в паспорте указывались сведения о месте рождения, месте жи-
тельства, переменах в профессии, специальных знаниях, стаже,
отбывании воинской и трудовой повинности и т.д. /100, с.21/.
Введение единого паспорта позволяло японской администрации
осуществлять более эффективный контроль над населением Мань-
чжурии.
В 1943-1945 гг. в основу пропагандистской деятельности
среди населения Маньчжурии и других оккупированных Японией
стран были положены принципы "Декларации Великой Восточной
Азии", принятой 9 ноября 1943 г. на конференции глав прави-
11 50
161
тельств Японии и марионеточных режимов Китая, Маньчжоу-го,
Филиппин и Бирмы /214, с.187-188/. Делегацию Маньчжоу-го воз-
главлял "премьер-министр" Чжан Цзинхуэй. На конференции, про-
ходившей под эгидой Японии, с речью выступил ее премьер-ми-
нистр Тодзио. Большая часть его речи состояла из настойчивых
призывов мобилизовать все силы для продолжения войны. Пред-
ставители марионеточных правительств поддакивали своему пат-
рону. Поэтому в декларации не раз указывается на "необходи-
мость сотрудничества стран Восточной Азии для успешного за-
вершения войны и построения нового порядка в Великой Восточ-
ной Азии" /214, с.187-188/.
"Правительство" Пу И также подтвердило стремление продол-
жать войну до "победного конца в тесном союзе с Японией". По-
сле отставки Тодзио Пу И заявил о поддержке нового правитель-
ства Койсо в "великой восточноазиатской войне" /221, 25.07.
1944/. Для усиления идеологической обработки населения по
решению штаба Квантунской армии в конце 1944 г. были созданы
десять новых пропагандистских организаций, в том числе Ассо-
циация научных работников, Маньчжуро-китайское общество по
культурным связям, Маньчжурское общество детей и др. В нояб-
ре 1944 г. была создана Маньчжурская ассоциация по искусству.
По замыслу ее организаторов, она должна была стать центром
"мобилизации национального духа, воспитания в людях бесстра-
шия к лишениям и невзгодам в условиях военного времени, об-
мена культурными достижениями между различными странами вос-
точноазиатского • блока, возрождения искусства Восточной
Азии" /221, 29.II.1944/.
Все эти общества активно вели агитационную работу среди
населения: проводили беседы, собрания, лекции, демонстриро-
вали фильмы, распространяли специально подготовленную для
этой цели литературу. В июне 1944 г. общество "Киовакай" при
содействии других организаций провело конкурс ораторов, в
котором приняли участие представители всех провинций Мань-
чжоу-го. При чтении лекций и докладов всемерно поощрялась
прояпонская военная тематика: "Великая восточноазиатская
война и задачи Маньчжоу-го", "Меры по увеличению националь-
ных сбережений", "Мои сбережения", "Сбережения - основа
для борьбы с белым империализмом", "Бороться и победить в
третий год священной войны" и т.д. /221,. 13.07.1944/. К
162
такого рода деятельности общество "Киовакай" подключило и ре-
лигиозные общества и организации. В мае 1944 г. на совещании
руководителей различных религиозных школ Центральный штаб
"Киовакай" поставил перед религиозными организациями задачу
оказывать содействие правительству в выполнении мобилизаци-
онных планов увеличения производства, в воспитании воинского
духа среди населения Маньчжурии, в укреплении веры народа в
конечную победу над врагом /221, 10.05.1944/. Усилением по-
лицейского контроля в сочетании с усилением идеологической
обработки населения японские власти пытались создать опти-
мальные условия для тотальной мобилизации сырьевых и людских
ресурсов для продолжения захватнической войны.
Тотальная мобилизация населения и ресурсов
Маньчжоу-го для военных нужд
После начала войны на Тихом океане японское правительство
разработало для Маньчжоу-го "Программу чрезвычайных экономи-
ческих мер", которая содействовала бы выполнению требований
Японии в "священной восточноазиатской войне". 22 декабря на
совещании в Синьцзине с этой программой были ознакомлены
представители высшей правительственной администрации и дело-
вых кругов Маньчжурии. В соответствии с этим документом пе-
ред "правительством" региона ставились следующие задачи:
I. Укрепление системы правительственного контроля над
производством и распределением рабочей силы, материальных
ценностей и других ресурсов для их более рационального ис-
пользования в военных целях.
2. Увеличение производства сельскохозяйственной продукции
и усиление контроля над ее распределением с целью создания
резерва для экспорта в Японию.
3. Увеличение производства товаров широкого потребления и
усиление контроля за их распределением.
4. Введение системы приоритетных производств и одновремен-
ное ограничение деятельности предприятий, выпускающих "мирную
продукцию".
5. Перестройка работы финансовых органов в соответствии с
нуждами военного времени.
6. Обеспечение обмена продукцией между Китаем, Маньчжоу-
го и Кореей и разработка для них единых планов производства
стратегических материалов.
163
11-2 50
7. Решение проблемы рабочей силы путем перевода ее из от-
раслей "мирной промышленности" в отрасли, "непосредственно
обслуживающие военные нужды" /60, с.227-228; 251, 1944, т.2,
Л 12, с.540/.
В решениях совещания подчеркивалось, что "великая восточ-
ноазиатская война ведется и в интересах Маньчжоу-го - актив-
ного участника в борьбе за освобождение Азии от ига белого
империализма и установление нового порядка" /60, с.227-228/.
Выступая под флагом борт'! с "белым" империализмом, под ко-
торым прежде всего понимались США и Англия, японские власти
сразу же после начала войны объявили предприятия этих стран
в Маньчжурии под "государственным контролем", а затем все
они были конфискованы как "неприятельское имущество". Иност-
ранная собственность в Маньчжурии оценивалась более чем в
100 млн. юаней /221, Г7.04.1942/.
В январе 1942 г. руководители японского кабинета одобрили
основные наметки первого года второго пятилетнего плана эко-
номического развития Маньчжоу-го на 1942-1946 ггЛ Второй
план развития промышленности окончательно был принят летом
1942 г.З Основное внимание в нем уделялось добыче угля, же-
лезной руды, алюминия, свинца и меди, выплавке чугуна и ста-
ли. Выполнение основных показателей этих приоритетных отрас-
лей промншленности должно было определить важное место Мань-
чжоу-го в "экономическом блоке" с Японией, Кореей и Тайва-
нем. Однако имеющиеся в нашем распоряжении материалы свиде-
тельствуют о том, что эти показатели в определенной степени
были снижены по сравнению с таковыми же первого пятилетнего
плана. Можно предположить, что невыполнение первого плаца
заставило японское руководство пересмотреть экономические
показатели второго, в результате чего они были уменьшены.
Один из маньчжурских чиновников, связанных с японским прави-
тельством, писал по этому поводу: "Основное отличие между
двумя пятилетними планами состояло в том, что первый план
являлся собственно маньчжурским проектом, в то время как
второй был тесно увязан с японскими планами экономического
развития. Первый план был выполнен лишь на 80%, новый план
предполагалось выполнить на 100%" (цит.по /206, с.71/).
Для осуществления контроля за выполнением второго пяти-
летнего плана, а также программы чрезвычайных экономических
164
мер в январе 1942 г. при министерстве экономики было образо-
вано Экономическое управление. Его штат насчитывал более 700
инженеров, экономистов, агрономов и специалистов в области
финансов (специально присланных из Японии). Создание этого
органа рекламировалось как "бескорыстная помощь Японии Мань-
чжоу-го в деле развития экономики и финансов, призванных сыг-
рать решающую роль в общей системе сотрудничества Японии,
Маньчжоу-го и Китая в "восточноазиатекой сфере взаимного про-
цветания"" (цит.по /143, с.74/).
В мае 1942 г. вместо старого закона (от I мая 1937 г.) был
принят новый, установивший контроль над 52 отраслями промыш-
ленного производства (см. подробнее /60, с.213-215; 143,с.75-
76/). Кроме того, были приняты и специальные постановления,
касающиеся различных отраслей (или даже отдельных вопросов;
экономики: "О контроле за деятельностью экспортно-импортных
организаций" (июль 1942 г.), "О контроле над производством и
продажей текстильных товаров, металлоизделий и бумаги" (март
1943 г.), "О контроле над горнорудной промышленностью" (июнь
1943 г.) и ряд других (см. /ЮЗ, с.19/). В законах о торгов-
ле (как и в некоторых других) указывалось, что без специаль-
ного разрешения правительства нельзя заниматься ни производ-
ством, ни торговлей. Иначе говоря, без соответствующего раз-
решения властей не могло функционировать ни одно предприятие,
будь то промышленное, транспортное или торговое.
О том, что дала реализация новых законодательных актов,
можно судить, например, по имеющимся у нас данным о примене-
нии постановления "О контроле над внутренней торговлей". До
войны на Тихом океане эта отрасль практически оставалась вне
всякой сферы контроля. Введение данного законоположения при-
вело к массовому закрытию торговых фирм, магазинов, мелких
ларьков и киосков, за счет деятельности которых поддерживала
свое существование подавляющая часть китайского населения.
Согласно результатам обследования, проведенного весной 1943 г.
в Мукдене насчитывалось 6319 лавок, занятых розничной
торговлей. После "реорганизации" розничной торговли значи-
тельное число лавок и магазинов закрылось. Так, из 219 мага-
зинов, торговавших бобовым маслом, сохранилось лишь 93, из
173 магазинов, торговавших рыбой, - 51 /97, с.8-9/. Сотни
средних и мелких торговцев, не получивших от властей разре-
шения на торговлю, были выселены в принудительном порядке
11-3 50
165
из города в деревню, переведены на работу в отрасли военного
производства.
Установление государственного контроля над торговыми опе-
рациями привело к свертыванию свободной торговли и введению
системы организованного распределения промышленных и продо-
вольственных товаров через различные акционерные компании и
союзы: "Табачный союз", "Союз по распределению соевого мас-
ла" и др. Централизованное распределение продуктов по кар-
точкам снизило до минимума их потребление основной частью на-
селения и лишило его возможности приобретать нужные толары в
сфере свободной торговли. То же самое наблюдалось и в облас-
ти распределения промышленных товаров. В среднем на одного
человека в год выдавалось не более I м ткани. В результате
было немало таких семей, которые, имея один комплект одежды,
вынуждены были появляться на улице поочередно (брюки и фуфай-
ка стоили не менее Г75 маньчжурских юаней, а рабочий в сред-
нем получал в день 5 юаней) /220, 20.03.1942/.
Подчинение всех сфер экономики государственному контролю
(а фактически контролю Квантунской армии) позволило японской
военщине более целенаправленно распоряжаться материальными
ресурсами Маньчжурии для ведения грабительской войны в Юго-
Восточной Азии и осуществления непрекращающихся провокаций
против Советского Союза.
По предварительным подсчетам, капиталовложения Японии в
Маньчжоу-го в 1942-1946 гг. должны были составить 6,4 млрд,
иен, а марионеточного правительства - 2,2 млрд.юаней. На
развитие отраслей добывающей и обрабатывающей промышленности
отпускалось 4*73 млрд.юаней (что составляло 55% всех капи-
таловложений), на освоение новых отраслей промышленного про-
изводства - 1,3 млрд., на строительство железных дорог - 1,81
млрд., на развитие средств связи - 700 млн. и на развитие
сельского хозяйства - 60 млн. юаней /164, с.455/. Однако с
ухудшением военно-стратегического положения Японии на тихо-
океанском фронте обнаружилось стремление Японии финансировать
растущие военные расходы за счет ограбления колоний. При этом
нельзя не отметить, что вторжение японских оккупантов в Юго-
Восточную Азию не устранило серьезных экономических труднос-
тей, переживаемых Японией в связи с длительной войной в Ки-
тае. Хотя страны Юго-Восточной Азии располагали многими ви-
дами необходимого сырья, для его вывоза не хватало транс-
166
портных средств. Положение также усугублялось возрастающей
активностью американских подводных лодок на важнейших мор-
ских коммуникациях. В подобной ситуации роль и значение Мань-
чжурии в планах обеспечения войны на Тихом океане для япон-
ского военного командования резко возрастали.
8 декабря 1942 г., в годовщину войны на Тихом океане,
японская администрация в Маньчжоу-го обнародовала Программу
национальной политики. Программа предусматривала создание
такой "структуры государственной обороны”, чтобы в развитие
"великой восточноазиатской сферы совместного процветания"
бил внесен существенный вклад. Бюджет марионеточного госу-
дарства на 1942/48 фин.год неоднократно пересматривался и
был утвержден Государственным советом Маньчжоу-го только 24
декабря 1942 г. /60, с.262-263/. Поскольку японские капитало-
вложения в экономику Маньчжурии уменьшились2*, власти выдви-
нули курс на автаркию Маньчжоу-го в области финансов /242,
1981, № 3, с.189/. Смысл "финансовой самостоятельности" со-
стоял в том, чтобы вкладывать в военно-промышленное произ-
водство как можно меньше японских капиталов, покрывая колос-
сальные расходы на военные цели за счет местных ресурсов.
Бюджет Маньчжоу-го в эти годы составлялся с учетом "оказа-
ния всемерной помощи Японии в ведении войны" и обеспечения
"безопасности северных границ" /60, с.260/. Иными словами,
финансовая автаркия должна была служить целям укрепления
сырьевой и военно-промышленной базы Японии и подготовки
маньчжурского плацдарма для агрессии против СССР. На июнь
1945 г. реальные государственные расходы марионеточного го-
сударства составили 5462 млн.юаней, что в два раза превыша-
ло расходную часть госбюджета в 1941 г. /37, табл.6/.
С 1942 г. неоднократно пересматривались ставки действую-
щих налогов (в целях их увеличения), при этом частично вво-
дились новые. Так, в январе 1942 г. были введены налоги на
вновь приобретаемое недвижимое имущество, за пользование
электричеством, с гужевого транспорта. В январе 1943 г. по-
вышена плата за обучение в школах и вузах (см.подробнее /96,
с.8-11/).
Ставки косвенных налогов с целью их увеличения пересмат-
ривались и в последний период войны, когда военно-политиче-
ское положение Японии резко ухудшилось, а ее правящие круги
167
11-4 50
былж вынуждены объявить о тотальной мобилизации. В декабре
1944 г. был опубликован новый закон о налоговых ставках с
акциза (на спиртные и прохладительные напитки, сахар, муку и
масло, специальный налог на табачные изделия, за проезд в
общественном транспорте и на продажу товаров). Налог на са-
хар повысился на 100%, налог на доход с капитала - на 30%
(цит. по /82, с.477/).
Значительно усилилось налогообложение крестьян, которые
должны были платить в казну больше, чем городские жители. За
неуплату налогов власти конфисковывали у крестьян имущество,
вплоть до одежды и постельных принадлежностей, а также не-
хитрой крестьянской утвари /82, с.477/. Общая сумма налогов
в 1941 г. с 377 млн. юаней возросла до 1054 млн. юаней в
1944 г. /178, с.53; 196, с.139/.
Наряду с налогами целям ограбления трудящихся Маньчжурии
служили и так называемые добровольные пожертвования. Населе-
ние принуждали вносить деньги на строительство самолетов и
танков, производство стрелкового и артиллерийского оружия. С
начала войны на Тихом океане по сентябрь 1942 г. общая сум-
ма собранных в принудительном порядке пожертвований состави-
ла 4 млн. юаней. По этому поводу в местной печати сообща-
лось, что на эту сумму было закуплено 54 самолета, 16 пуле-
метов, 8 автомобилей /220, 12.09.1942/. С целью увеличения
этих сумм марионеточные власти выпускали специальные почто-
вые марки, оплачиваемые значительно дороже обычной стоимо-
сти.
Еще в большей степени трудящиеся массы подвергались гра-
бежу по системе "народных сбережений", использовавшейся для
размещения облигаций государственных займов. Задание об объ-
еме сбережений на 1942 г. было определено в 1,5 млрд, юаней,
1943 г. - 1,6 млрд., 1944 г. - 3 млрд., а на 1945 г. - в
6 млрд.юаней /215, 12.04.1945; 221, 19.03.1944/. К июлю
1942 г. в Маньчжоу-jo было организовано 2963 ассоциации на-
родных сбережений, к августу число их возросло до 4924 /221,
6.08.1942/.
Чрезвычайные меры марионеточного правительства в области
финансов включали перенесение сроков выплаты по займам на
неопределенное будущее /37, с.25/. Чтобы добиться распростра-
нения облигаций займов среди широких слоев населения, марио-
168
неточное правительство объявляло специальные недели "усилен-
ных сбережений", выпускало мелкокупюрные "займы победы",
краткосрочные займы достоинством в I, 3, 10 юаней и 50 фэней,
а также беспроцентные выигрышно-сберегательные займы, по ко-
торым производились тирады выигрышей. Практиковался также ча-
стичный расчет с крестьянами за сданную ими продукцию обли-
гациями займов.
Компаниями размещения займов были охвачены даже учащиеся
школ всех ступеней, где создавались "общества сбережений".
Учащийся начальной школы обязан был приобрести облигаций
внутренних займов на 50 юаней, учащийся средней школы - на
100 юаней /221, 12.02.1944/.
Проведенная в октябре 1942 г. реорганизация Центрального
банка предусматривала расширение его функций путем использо-
вания его в качестве эмиссионного банка и центрального орга-
на по контролю за финансами /37, с.24-25/. Главная же цель
его реорганизации - обеспечение дополнительных поступлений
для финансирования растущих нужд военной промышленности.
Объявленный капитал банка увеличивался с 30 млн. до 100 млн.
юаней /37, табл.З/. Сумма выпущенных им банкнотов в 1941-
1945 гг. возросла с 1261 млн. юаней до 7626 млн. юаней /37,
табл.З/, что само по себе указывало на существование инфля-
ции. По данным японского журнала "Ориентал экономист", цены
на продовольствие и предметы широкого потребления в среднем
уже в первый год войны на Тихом океане выросли по сравнению
с ценами 1941 г. на 18,8%, а в 1944 г. - на 77% /251, 1942,
т.9, #3, с.165; 251, 1944, Т.П, № 7, с.325/. Если в первый
период после введения карточной системы ежемесячная норма на
человека составляла 15 кг разной крупы, то уже к концу 1943 г.
— 6 кг /97, с.21/. С 1943 г. в крупных городах и промыш-
ленных центрах по карточкам стали отпускать и овощи /97,
с.21/.
После начала войны на Тихом океане методы получения мате-
риальных ценностей Япония дополнила системой клиринговых
расчетов (см. подробнее /81, с.84-86/)5. Одновременно Япония
практиковала получение кредитов на счета Центрального банка
от различных марионеточных режимов. Так, летом 1943 г. были
заключены соглашения о предоставлении кредитов Центральному
банку федеральным резервным банком (ФРБ) в Пекине на сумму
169
90 млн. юаней и Банком Внутренней Монголии в Калгане на 6
млн.юаней. Срок выплаты задолженности по кредитам определял-
ся в один год, однако, согласно ст.З, его можно было продлить
по соглашению между банками /251, 1943, т.Ю, № 8, с.382/.
Меры по мобилизации финансов Маньчжоу-го позволили суще-
ственно увеличить капиталовложения марионеточного прави-
тельства в экономику. К концу войны его капиталовложения до-
стигли 12,9 млрд.юаней, а японские - 11,3 млрд. иен. Таким
образом, общая сумма капиталов, которой распоряжалась япон-
ская администрация в Маньчжурии, составила 24,2 млрд, юаней
/39, с.29-30/.
Основная масса инвестиций была задействована в концернах
"Мангё", "Мантэцу" и их дочерних компаниях, обслуживавших
главным образом нужды военного производства, В процентном
отношении капиталовложения распределялись следующим образом:
"Мантэцу" и дочерние компании - 28,8$, "Мангё" и дочерние
компании - 23,2, специальные компании - 23,2, полуспециаль-
ные компании - I, другие крупные предприятия - 10,1, мелкие
предприятия - 13,6% /39, с.31/. К октябрю 1944 г. концерн
"Мангё" уже обладал контрольными пакетами акций 40 компаний
/251, 1945, т.12, М 2, с.72/. Однако, несмотря на прочные
позиции, занимаемые им в экономике Маньчжурии, к концу вой-
ны из-за трудностей военного и экономического характера кон-
церн был вынужден существенно ограничить свою деятельность,
из-за чего не были выполнены планы расширения металлургиче-
ской и угольной базы региона. К концу войны по отчету прав-
ления концерна "Мангё" его капитал определялся в 700 млн. иен
(в текущих ценах) /120, с.236/.
Ряд бывших под контролем "Мангё" компаний оказались под
влиянием основных концернов собственно Японии. Японские кон-
церны “Мицуи" и "Мицубиси" прибрали к рукам химическую про-
мышленность Маньчжурии. Так, половина капитала Южно-Маньчжур-
ской химической компании (создана в ноябре 1943 г.) принадле-
жала химической компании концерна "Мицубиси" /120, с. 276;
133, с.308; 251, 1945, т.12, Л 2, с.74/. Концерну "Мицуи"
принадлежало 50% акций в компании континентальной химической
промышленности, созданной в марте 1944 г. с оплаченным капи-
талом в 2,5 млн. иен /120, с.276; 251, 1945, т.12, № 2, с.74;
251, 1945, т.П, > Ю, с.449/.
Г70
Основным налравлением деятельности концерна "Сумитомо”
продолжало оставаться производство цветных металлов. Концер-
ну принадлежало 50% акций созданной в Т944 г. Аньдунской ком-
пании сплавов легких металлов (оплаченный капитал 50 млн.иен)
и Маньчжурской компании легких металлов (оплаченный капитал
12,5 млн.иен) /251, 1945, т.12, Л 2, с.74; 251, 1945, Т.П,
# 10, с.449/.
Интересы "Нитицу" ("Мицубиси") были представлены в дея-
тельности Мишаньских угольных кгчей (25% к оплаченному капи-
талу в 200 млн.иен), интересы "Окура" - в Маньчжурской желе-
зоделательной компании (10,8% к оплаченному капиталу компа-
нии в 640 млн.иен) /251, 1945, т.12, Л 2, с.73; 120, с.276/.
Японский железоделательный трест "Нихон сэйтацу" располагал
акциями Мишаньских угольных копей (25% к оплаченному капита-
лу в 200 млн.иен) /251, 1945, т.12, > 2, с.73; 120, с.276/.
По имеющимся данным, в 1943 г. капиталовложения японских
концернов "Сумитома", "Мицуи", "Мицубиси" и "Окура" состави-
ли 35% (I 292 805 тыс.иен) общей суммы инвестиций в специаль-
ные и полуспециальные компании Маньчжоу-го /25.1, 1944, т.П,
* 10, с.449/.
Но участие японских концернов в эксплуатации природных
ресурсов Маньчжурии не ограничивалось деятельностью в спе-
циальных компаниях "Мангё". Например, японская компания "Ми-
цуи буссан" выступала в качестве самостоятельного предприя-
тия, осуществлявшего монопольный контроль над внешней тор-
говлей. Подобным же образом действовали в Маньчжурии и до-
черние компании японского концерна "Хитати". Среди них -
Маньчиурская компания машиностроительных заводов "Хитати",
Маньчжурская трансформаторная компания, Маньчжурская компа-
ния по производству электроарматуры и др.
Компания "Мантэцу" до окончания войны оставалась крупней-
шим полугосударетаенным предприятием. Японскому правительст-
ву принадлежало не менее 50% акций. Акционерами являлись
также концерны "Мицуи", "Мицубиси", "Ясуда". Последних мож-
но назвать действительными хозяевами "Мантэцу", поскольку
деятельность "Мантэцу" полностью зависела от кредитов их
банков, кроме того, они же были главными поставщиками по-
движного состава. Объявленный капитал "Мантэцу" с 1933 по
1943 г. увеличился с 800 млн. до 1400 млн.иен, а в августе
171
1944 г. японский кабинет принял решение об увеличении ее оп-
лаченного капитала до 2,4 млрд.иен /133, с.302/. Увеличение
капитала диктовалось тем, что после начала войны на Тихом
океане правительство Японии серьезно занялось строительством
железных и шоссейных дорог на территории Маньчжурии, Кореи,
Северного Китая и Внутренней Монголии (см. подробнее /142,
с.214-217/. Помимо участия в железнодорожном строительстве
компания "Мантэцу" выполняла весьма многообразные функции по
эксплуатации ресурсов Маньчжурии (см. /133, с.302-303/). К
моменту капитуляции Японии в августе 1945 г. компания контро-
лировала 55 дочерних компаний в различных отраслях экономики
Маньчжоу-го /39, с.29-30/.
На протяжении всего военного времени продолжали возникать
все новые специальные и полуспециальные компании, охватывая
контролем все отрасли экономики. Если в 1941 г. в Маньчжурии
насчитывалось 68 специальных и полуспециальных „компаний, то
в июне 1945 г. - 79. Их оплаченный капитал в 1945 г. состав-
лял 3880 млн.иен /39, с.25/. Летом 1943 г. Имперская топлив-
ная компания учредила Маньчжурскую компанию синтетического
топлива путем слияния Гиринской компании синтетического топ-
лива и заводов по производству синтетического горючего, нахо-
дившихся в ведении компании "Мантэцу" /251, 1944, Т.Н, № 8,
с.357/. Путем создания новой компании японское правительство
надеялось увеличить производство синтетической нефти в регио-
не. Глубоко проникнув в различные отрасли экономики Маньчжоу-
го, эти компании сыграли огромную роль в осуществлении агрес-
сивной политики Японии.
Благодаря законам о поощрении военного производства воен-
но-промышленные компании пользовались налоговыми льготами.
По решению японского правительства от декабря 1943 г. им от-
пускались значительные кредиты из специального фонда "чрез-
вычайных расходов" /87, 1.9, с.94/. Государственные субсидии
концерну "Мангё" и компаниям добывающей и обрабатывающей про-
мышленности в 1943 г. составили 565 млн.иан, а в 1944 г. -
930 млн.иен /37, табл.12/. Капитал Промышленного банка в пе-
риод войны на Тихом океане увеличился с 30 млн. до 60 млн.
юаней. Он стал главным банковским институтом по кредитованию
тяжелой промышленности; мелкие и средние банки также были
превращены в органы по финансированию полуспециальных и тор-
Г72
говых компаний. Такое разграничение ставило специальные ком-
пании, занятые в отраслях тяжелой промышленности и связанные
с военным производством, в особо благоприятные условия /252,
1943, т.2, № 2, с.19/. Кредитование и японской и маньчжур-
ской администрацией компаний в 1943-1944 гг. говорит о воз-
растающей роли государственной казны в финансировании военно-
промышленного строительства.
В интересах стимулирования военного производства в конце
декабря 1943 г. при Департаменте общих дел оыл образован Ко-
митет по увеличению производства в условиях военного време-
ни. Во главе комитета был поставлен директор Департамента
общих дел, его заместителем - начальник штаба Квантунской
армии. Советниками были назначены 23 японских служащих, ко-
торые заняли посты директоров, заместителей министров раз-
личных министерств, председателей японских компаний. В сос-
тав комитета вошло только три китайских служащих /221, 6.01.
1944/. На комитет была возложена задача разрабатывать моби-
лизационные планы по производству важнейших стратегических
материалов и изыскивать методы претворения их в жизнь. В
своей деятельности комитет опирался на местные филиалы в
угольной, сталелитейной промышленности, цветной металлургии,
а также в сельском хозяйстве.
В период войны на Тихом океане японские военно-промышлен-
ные компании, получавшие значительные государственные дота-
ции, продолжали заниматься строительством новых и реконст-
рукцией старых заводов, электростанций, угольных шахт. Даль-
нейшее расширение производственных мощностей получили горно-
металлургические центры в Аньшане, Бэньси, Дунбяньдао. Так,
в 1943 г. на Аньшаньском металлургическом комбинате нача-
лось строительство крупнейшей домны с ежесуточной произвол
дительностью свыше I тыс.т.
Особое внимание уделялось добыче коксующегося угля для
японской сталелитейной промышленности. Из 72 млн. юаней,
вложенных в развитие угольной промышленности в 1942 г., 22
млн. юаней пошло на развитие Хэганского угольного района,
занимавшего первое место по запасам высококачественного кок-
сующегося угля. И уже в первой половине 1942 г. на Хэганских
угольных копях был выполнен план на 102% /60, с.538-539/.
Для координации деятельности различных угольных компаний
173
и контроля за ними, улучшения их работи, внедрения предложе-
ний по увеличению добычи угля в мае 1943 г. японское прави-
тельство создало Маньчжурскую угольную контрольную ассоциа-
цию /252, 1943, т.1, № 10, с.18/. В результате совместных
усилий монополий и штаба Квантунской армии к концу 1942 г.
объем угледобычи в Маньчжоу-го составил 24,1 млн.т, а в 1944»
г. - 25,6 млн.т. Добытый уголь использовался преимущественно
на месте. Большая его часть шла в распоряжение военного ве-
домства, для металлургических компаний. Для нужд городского
населения предназначалось лишь 4 млн.т /206, с.146/.
В связи с укреплением военно-экономического потенциала и
увеличением выпуска военной продукции возрос спрос на цвет-
ные металлы. В апреле 1942 г. администрация Маньчжоу-го при-
няла поощрительное постановление "О премиях для компаний, до-
бывающих марганец и серу". В мае 1942 г. подобные м^ры поощ-
рения были введены для компаний, добывающих руды с содержа-
нием свинца, цинка, алюминия и меди. Одновременно вступило в
силу постановление "О строгом регулировании частного потреб-
ления цветных металлов" /143, с.83/. Этими постановлениями и
законодательными актами правительственным органам предостав-
лялось право останавливать разработку ненужного для военного
производства сырья с последующей передачей оборудования и
рабочей силы на предприятия цветной металлургии. Но в этом
случае учитывались интересы предпринимателей. Оставив преж-
нее производство и занявшись разработкой и добычей цветных
металлов, они получали от правительства субсидии, дотации,
всякого рода льготы. В 1944 г. было намечено построить алю-
миниевый завод в Аньдуне, увеличить мощность фушуньского
алюминиевого завода на 50%, мощность магниевого завода в Ин-
коу - в 3 раза, завершить строительство завода по выплавке
меди в Сыпингае /117, с.102; 221, 5.01.1944/. Однако эти пла-
ны реализовать не удалось из-за поражения Японии в 1945 г.
Развивалась в 40-е годы и электроэнергетическая промыш-
ленность. В 1942 г. закончилось строительство гидроэлектро-
станции’ на оз. Цзиньбоху (недалеко от Нингуты), в марте
1943 г. - гидростанции на р.Сунгари. В 1942 г. начались
строительные работы по сооружению гидроэлектростанции на р.
Хуньхэ (провинция Аньдун) /196, с.157/.
В 1942-1943 гг. общая мощность электростанций составила
174
3,9 млн.кВт-ч /141, с.180/. Энергия мощных гидроэлектростан-
ций Цзиньбоху, Шуйфэнской, фэнманской использовалась исклю-
чительно для снабжения промышленных объектов, связанных с об-
работкой легких металлов, химической промышленностью и други-
ми отраслями военного производства. При этом власти придержи-
вались строгого режима экономии в отношении бытового потреб-
ления электроэнергии, установив жесткий контроль и ограниче-
ния. В сентябре 1942 г. на основании закона "О всеобщей мо-
билизации" были введены "новые правила расходования электро-
энергии для бытовых нужд населения". Для пользования электро-
энергией устанавливалась норма в 25 кВт-ч в месяц (лица, пе-
рерасходовавшие этот лимит, подвергались штрафу и наказанию)
/97, с.37/. Всего на бытовые нужды и на работу предприятий
легкой промышленности в среднем в год отпускалось 10-12%
электроэнергии /77, с.127/.
В военные годы была введена и строгая экономия горючего.
Надежды японского правительства на использование нефтеносных
сланцев не оправдались. Общие производственные мощности заво-
дов по производству синтетического горючего были рассчитаны
на получение более I млн.т горючего и масел. Однако, судя по
данным официальных отчетов командования Квантунской армии, в
1943 г. фактически производилось 37,3% синтетического горю-
чего, а технического масла - 42% запланированного объема
/143, с.85/. В связи с этим резко снизилось потребление го-
рючего и технических масел для гражданского транспорта. В
результате автотранспорт пришлось перевести на газогенера-
торное топливо.
Как уже отмечалось, большое значение в системе мероприя-
тий по созданию военной экономики придавалось расширению сы-
рьевой базы. Оно осуществлялось путем разработки новых место-
рождений, принудительного изъятия изделий из цветных метал-
лов у населения, сбора железного лома. За 1942-1943 гг. раз-
ведывательные партии "Мангё" обнаружили ряд новых месторож-
дений руды (в провинциях Гирин, Аньдун, Тунхуа) /143, с.84/.
В то же время Комитетом по увеличению военного производства
разрабатывались планы расширения добычи медной руды на ста-
рых месторождениях фучкун, Хуадун, Чанбайшань, Мэйхэкоу.
Специальным приказом командующего Квантунской армии строго
запрещалось (с угрозой ареста и крупного штрафа) ставить
надгробные металлические памятники и металлические ограды, а
175
также изготовлять металлическую посуду как "несоответствую-
щую духу времени" /221, 19.03.1944/. Кампании по сбору ме-
таллолома проводились ежемесячно под руководством инструк-
торов, присылаемых Центральным штабом ^Киовакай" в местные
отделения общэства. В них принимали участие служащие, члены
молодежных отрядов, женской ассоциации по обороне и др. Соб-
ранный металлолом отправлялся в пункты, указанные Маньчжур-
ской ассоциацией по сбору и охране ресурсов, а также Японо-
маньчжурской торговой компанией /221, 14.03.1942/.
Список предметов из меди и медных сплавов, подлежащих кон-
фискации, в 1944 г. дополнился 53 названиями и составил 96
наименований /221, 13.02.1944/. Владельцам ресторанов, кафе
и магазинов предлагалось давать на "цели обороны" кухонную
утварь и столовую посуду /221, 18.06.1944/. По приказу коман-
дующего Квантунской армии все предприятия, связанные с обслу-
живанием населения, должны были сдать металлические предметы
(в том числе железные дымовые трубы, пюпитры для нот, звонки,
медицинские приборы и т.д.) в местные отделения "Киовакай".
Особое внимание обращалось на сбор изделий и монет из алю-
миния. В связи с этим населению предлагалось сдавать всю
имеющуюся у них мелкую разменную монету старшинам "соседских
общин" или в отделения банков; в школах и высших учебных за-
ведениях проводились "недели сбора алюминиевой монетки" /215,
1.05.1945/. С целью экономии алюминия и использования его в
военных целях (для самолетостроения) по решению штаба Кван-
тунской армии с 10 августа 1944 г. Центральный банк Маньчжоу-
го приступил к выпуску бумажных денег достоинством в I, 5,
10 фзней, которыми предполагалось заменить монеты из алюми-
ния такого же достоинства. В соответствии с решением япон-
ского командования "правительство" Маньчжоу-го, в свою оче-
редь, издало указ, предоставлявший Центральному банку право
на выпуск таких денег /221, 16.08.1944/.
Грабеж ресурсов марионеточного государства принял в этот
период невиданный размах. У населения постоянно производи-
лась проверка карточек, в ходе которой выяснялось время по-
лучения продуктов, их наименование и количество, а также пе-
чати об уплате налогов /215, 9.07.1943/. Все больший размах
приобрела борьба с "экономическими преступлениями". Только в
июне 1945 г. "экономическая полиция" провинции Бинцзян рас-
176
смотрела 474 дела. Большинство виновных привлекалось к от-
ветственности за нарушение правил контроля над продажей то-
варов / 215, 14.07.1945/.
Ускоренные темпы расширения военно-промышленной базы в
Маньчжоу-го потребовали наведения жесткого порядка в учета
и распределении рабочей силы. В начале 1942 г. была проведе-
на общая регистрация всего населения с целью привлечения его
к выполнению трудовой повинности. В каждом городе с населе-
нием свыше 50 тыс. человек появились "общества подрядчиков",
которые занимались вербовкой рабочей силы. К этому делу при-
влекались и владельцы гостиниц, ресторанов и столовых в
крупных городах и в их окрестностях.
Система строгого учета трудоспособного населения распро-
странялась прежде всего на молодежь, которую можно было по-
слать и на фронт, и на строительство военных объектов. Сог-
ласно принятому порядку все лица мужского пола, достигшие
19-летнего возраста, были обязаны встать на учет и пройти
медицинский осмотр для определения пригодности к военной
службе► Молодые люди в возрасте от 19 до 23 лет, не находив-
шиеся на службе в армии и вполне здоровые по своим физиче-
ским данным, были обязаны в течение трех лет "отработать для
государства" /48, с.65/. Из этой молодежи комплеитовались
трудовые отряды, которые формировались по типу воинских час-
тей и подразделений (делились на полки, батальоны и роты).
С I января 1943 г. в Маньчжоу-го вступил в силу закон "О
трудовом служении государству", который юридически оформил
использование молодежи на строительстве военных объектов.
Для этой цели предполагалось набрать в 1943 г. - 120 тыс., в
1944 г. - 250 тыс., в 1945 г. - 400 тыс. строительных рабо-
чих /221, 6.06.1943/. В дальнейшем по мере ухудшения для Япо-
нии военно-стратегической обстановки возрастные рамки для
лиц, подлежащих мобилизации в трудовые части и подразделения,
были раздвинуты. За уклонение от трудовой повинности "винов-
ных" приговаривали к каторжным работам (до двух лет) или де-
нежному штрафу (до 2 тыс. юаней). Служащие "трудовой армии"
в случае оказания содействия рабочим в побеге подлежали на-
казанию каторжными работами сроком на десять лет /215, 7.06.
1944/. В военизированных рабочих частях и подразделениях мо-
лодежь подвергалась активной идеологической обработке в ду-
хе национализма и шовинизма.
12 50
177
В январе 1943 г. вступил в силу закон "О трудовой повин-
ности школьников старших классов и студентов институтов" /98,
с.22/. В соответствии с указанием Министерства народного
благополучия и министерства просвещения с лета 1943 г. в каж-
дом учебном заведении стали формироваться трудовые отряды из
учащихся и студентов. Их руководителями назначались директо-
ра учебных заведений. Для руководства деятельностью таких
отрядов при городских, уездных, хошунных административных
органах учреждались комитеты школьной трудовой повинности.
Нередко учащихся заставляли работать в японских сельскохозяй-
ственных поселениях. Труд мобилизованных, как правило, не
оплачивался. В отрядах царила атмосфера палочной дисциплины
и всеобщего повиновения старшим.
В пограничных районах, где власти вели усиленную антисо-
ветскую пропаганду, населению внушалось, что строительство
дорог, азродромов и укрепленных районов якобы необходимо для
того, чтобы "не стать жертвой Советского Союза, который го-
товится напасть на Маньчжурию" /98, с.21/.
Увеличения численности рабочих на военных объектах япон-
ские власти пытались добиться и с помощью кампаний "по сок-
ращению служащих, занятых умственным трудом" и путем перево-
да их в отрасли, связанные с военным производством. В сен-
тябре 1943 г. марионеточное правительство издало указ о пере-
воде служащих в возрасте до 35 лет на предприятия военной
промышленности. Эта мера, тесно связанная с заменой работав-
ших мужчин женщинами, была отчасти выполнена. Так, значи-
тельная часть служащих концерна "Мангё" и его дочерних компа-
ний была переведена на Мукденский авиационный завод. В конце
1944 г. в "чрезвычайные трудовые отряды" стали вовлекаться
даже чиновники правительственных учреждений, что свидетель-
ствовало об острой нужде в рабочей силе. Для решений той же
проблемы из женщин спешно формировались "отряды служения оте-
честву через производство". Как правило, для них организовы-
вались месячные технические курсы, после чего их направляли
на военные объекты. Об изобретательности японских властей в
вопросах организации рабочей силы свидетельствуют, например,
так называемые соседские фабрики, которые специализировались
на производстве деталей к самолетам и другого машинного обо-
рудования. Такие фабрики, создаваемые "соседскими общинами".
178
комплектовались из женщин и работали по контрактам, заклю-
ченным с японскими концернами. В Мукдене, центре военной
промышленности, существовало 25 подобных "соседских фабрик"
/247, 1945, т.14, Л 2, с.162/.
В военном производстве и особенно при строительстве воен-
ных объектов широко исрользовался труд заключенных. Как ука-
зывалось выше, в Маньчжоу-го действовал закон "О принуди-
тельном заключении", на основании которого аресту подлежали
и лица, которые лишь "могли совершить преступление в силу
неправильной идеологии". Арестованные направлялись в специ-
альные "лагеря для исправления идеологии", которые создава-
лись в крупных промышленных районах - Мукдене, Бзньси, Футу-
не, Аньшане, Харбине. Согласно данным Министерства народного
благополучия, трудом заключенных в 1943 г. было выпущено
продукции на 35 млн. юаней (в 180 раз больше, чем в 1939 г.)
/221, 9.08.1944/.
Для увеличения выпуска военной продукции японские власти
использовали и труд военнопленных, что являлось нарушением
международных правил и норм. Один из документов, представ-
ленных на рассмотрение военному министру Японии, гласил:
"Военнопленные белой расы должны быть заключены в тюрьму в
Корее, на Тайване, Маньчжурии и Китае, с тем чтобы использо-
вать их /труд/ в деле увеличения выпуска продукции" /15,
д.243, л.24525/. По приказу заместителя военного министра
Японии японские власти в Мукдене с целью увеличения производ-
ства самолетов на Маньчжурской самолетостроительной компании
организовали лагерь для интернированных "Хотэн", куда были
переведены 1500 квалифицированных рабочих-военнопленных/15,
д.210, л.11762/. Бытовые условия в лагерях были тяжелые, ме-
дицинское обслуживание отсутствовало, помещения плохо отап-
ливались. Пленные гибли от голода, болезней и непосильного
труда /15, д.209, л.11480-11481, 11485/.
Между тем за счет только внутренних ресурсов не удавалось
покрыть растущие потребности в рабочей силе. Поэтому все ча-
ще стали прибегать к ввозу рабочей силы из соседних регионов.
Так, в 1942 г. в Маньчжоу-го из Северного Китая (где вербов-
ка производилась насильственно) было отправлено 1468 тыс. ра-
бочих /213, с.20/. Для ликвидации текучести кадров японские
власти ввели практику ввоза завербованных рабочих вместе с
12-2 50
179
семьями. С I января 1943 г. по 10 февраля 1943 г. из Север-
ного Китая в Маньчжоу-го выехало около 105 тыс. рабочих (с
семьями - более 120 тыс. человек) /221, 18.03.1943/. Чтобы
уменьшить дефицит в инженерах, техниках и мастерах, из Япо-
нии в 1942 г. в Маньчжоу-го был направлен Г781 выпускник
высших технических училищ /190, с.313/. По инициативе же
японских промышленных кругов, заинтересованных в увеличении
производства чугуна и стали, на сталелитейные заводы компа-
нии "Сева сэйко" в Маньчжурии были направлены большие партии
японских квалифицированных рабочих. Проблему нехватки рабо-
чих кадров в Маньчжурии отчасти решали и путем их подготовки
в Японии. Так, в целях интенсификации добычи угля японская
администрация организовала шестимесячную стажировку китай-
ских рабочих на угольных копях метрополии, где те могли по-
знакомиться с более эффективными методами труда /221," 9.02.
1944/.
По мере возрастания потребности в квалифицированных кад-
рах стали учащаться случаи переманивания японскими предпри-
нимателями специалистов. Дело дошло до того, что это стало
носить характер устойчивого явления, что безусловно наноси-
ло ущерб выпуску военной продукции. Тогда "правительство"
Маньчжоу-го в 1942 г. было вынуждено принять "новые прави-
ла”, запрещающие переход квалифицированных рабочих, особен-
но с предприятий приоритетных отраслей промышленности /135,
с. 6/.
Очевидно, несмотря на все предпринимаемые меры, военная
промышленность в Маньчжоу-го продолжала испытывать затрудне-
ния, связанные с нехваткой инженерно-технического персонала.
Летом 1944 г. марионеточные власти при содействии общества
"Киовакай" создали государственную комиссию по мобилизации
инженерно-технических работников. Председателем комиссии был
назначен директор Департамента общих дел Такэбэ Рокудзо. В
состав правления войли президент концерна "Мангё" Т.Такаса-
ки, бывший вице-президент концерна, который сменил на этом
посту Гисукэ Айюкава, и 20 японских технических экспертов.
Комиссия вела учет всех выпускников технических вузов, а
также специалистов, ранее закончивших институты. Она удов-
летворяла заявки военно-промышленных компаний в нужных им
специалистах.
180
Хотя Маньчжоу-го испытывало острый недостаток в инженерно-
технических кадрах, японские оккупационные власти тем не ме-
нее старались не допускать лиц китайского происхождения на
руководящие посты. В этом отношении весьма показательно рас-
пределение штатных должностей на предприятиях Маньчжурской
злектрической компании ("Дэнгё"). Из 426 работников высшего
руководящего и инженерно-технического состава японцев было
408, китайцев - только 18 /77, с.120/. Такая ситуация была
довольно типичной для всей промышленности Маньчжоу-го.
Политика широкой насильственной мобилизации, к которой
перешли в рассматриваемый период японские власти, осуществ-
лялась и жестокими методами принуждения, и путем безудержной
демагогии, которая должна была обеспечить "добровольное"
участие населения в труде. Отмена властями дней отдыха, ки-
тайских общенациональных традиционных праздников прикрыва-
лась разговорами о необходимости "больше производить на бла-
го родины", "для достижения Японией победы в великой восточ-
ноазиатской войне".
Следуя указаниям Комитета по увеличению продукции в усло-
виях военного времени, Маньчжтрская ассоциация служения го-
сударству трудом устраивала на фабриках, заводах, шахтах и
рудниках пропагандистские кампании под лозунгом "100-про-
центный выход на работу, выполнение плановых заданий по уве-
личению продукции" /221, 20.05.1944/. Сроки проведения та-
ких кампаний определялись и регулировались комитетом. В
1944 г. кампания по увеличению производства меди, свинца,
цинка проходила в апреле, мае, июне, кампания по увеличению
выплавки чугуна и стали - в июне, июле, августе, кампания по
производству плавикового шпата - в ноябре, кампания по уве-
личению добычи угля - с декабря 1944 по апрель 1945 г. /177,
с.104; 221, 20.05.1944/.
Стремясь повысить производительность труда рабочих на во-
енно-промышленных предприятиях, японская администрация I ап-
реля 1942 г. ввела сдельную оплату труда, установив за про-
изведенную продукцию несколько повышенный тариф. Благодаря
новым расценкам, заработная плата в целом увеличилась, став
важным средством поддержания минимальногт прожиточного уров-
ня квалифицированного рабочего. Тем же стремлением объясня-
лось и введение премиальной системы для рабочих военно-про-
мышленных предприятий. Например, рабочим угольной промыш-
’2-3 5о
181
ленности, которые выполняли план за каждую тонну дооытого
сверх плана первосортного угля платили 2 юаня, за тонну угля
второго сорта — 1,5 юаня, за тонну третьего сорта — I юань.
Общая сумма средств, выделяемых для выдачи ежегодных премий
в угольной промышленности, была определена в 2 млн. юаней
/221, 2Ь. 01.1944/.
Путем всемерного ограбления и мобилизации всех ресурсов,
максимальной интенсификации труда японским оккупационным
властям совместно с марионеточной администрацией удалось до-
биться заметного прогресса в развитии основных отраслей про-
мышленности Маньчжоу-го. Как видно из некоторых статистиче-
ских данных (см.табл.13 Прил.), за время, прошедшее с 1931
по 1944 г., в регионе значительно увеличилась добыча угля,
железной руды, выплавка стали, меди, алюминия, производство
электроэнергии. Добыча угля возросла в 2,5 раза, железной ру-
ды - более чем в 8 раз, выплавка стали - более чем в 6 раз,
производство электроэнергии - в 15 раз (при сопоставлении
расчет делался с учетом наивысшего уровня производства в тот
или иной год). Захватив Маньчжурию, Япония получила широкую
возможность наращивать военное производство за счет стимули-
рования развития промышленности в этом регионе Китая. В сто-
имостном исчислении (по конечному продукту) объем производ-
ства в добывающей и обрабатывающей промышленности с 1931 по
1945 г. вырос с 39,7 млн. до 218 млн.долл, (в ценах 1936 г.),
т.е. увеличился на 595,5%. Таким образом, среднегодовой темп
прироста оказался равен 14%, что в условиях того времени бы-
ло очевидным успехом /187, с.193/.
Одним из важных результатов японского экономического экс-
перимента в Маньчжурии стало создание, по сути дела, новых
отраслей промышленности, что прежде всего коснулось машино-
строения и химической промышленности. Капиталовложения в ма-
шиностроение в 1931 г. не составляли и I млн.долл., а в по-
следний год войны они достигли 339 млн.долл. /187, с.191/.
После начала войны на Тихом океане полностью прекратились по-
ставки капитального оборудования и запчастей к нему из Япо-
нии, которые, как указывалось выше, были весьма значительны.
Уже к 1943 г. производство машинного оборудования в Маньчжу-
рии достигло большого удельного веса в общем промышленном
производстве Японии. Так, производство оборудования для свя-
зи составляло 77,1%, для строительных работ - 67,9, сельско-
182
хозяйственных машин - 64,9, оборудования для химической про-
мышленности - 40,5, электроэнергетического оборудования -
36 2% /164, с.475/. Среди наиболее крупных предприятий в об-
ласти машиностроения и военного производства можно назвать:
машиностроительный завод в Дальнем (производство и сборка
грузовых машин и производство различного оборудования), два
самолетосборочных и самолеторемонтных завода в Мукдене и
один в Муданьцзяне, танкостроительные и танкосборочные заво-
ды в Муданьцзяне, Мукдене, Гунчжулине и др.
Что касается химической промышленности, то капиталовло-
жения в эту отрасль к концу войны составили 144 млн.долл.,
т,е. увеличились в 19 раз по сравнению с дооккупационным пе-
риодом /187, с.191/. На примере развития этих двух отраслей
промышленности наиболее зримо представляются структурные из-
менения в развитии производительных сил Северо-Востока Ки-
тая, происшедшие в период японской оккупации. Своеобразие
экономического развития Маньчжурии в этот период заключалось
в том, что Япония стремилась расширить местную экономическую
базу прежде всего за счет сырьевых и промышленных ресурсов
данной территории. Вместе с тем милитаристская политика ее
правящих кругов предопределила экономическое развитие регио-
на в сторону приспосооления к военным нуждам метрополии, что
явилось причиной превращения его в колонию промышленного ти-
па.
На завершающем этапе войны, несмотря на все принятые япон-
скими властями меры, им, однако, не удалось добиться значи-
тельного увеличения промышленного производства. Плановые по-
казатели второго пятилетнего плана развития экономики Мань-
чжоу-го не были выполнены, что объяснялось нехваткой денеж-
ных средств, оборудования для мартеновского и сталепрокатно-
го производства, сырья, топлива, квалифицированной рабочей
силы. В результате (как видно из табл.13 Прил.) в промышлен-
ности в ряде важных отраслей стало наблюдаться замедление
темпов роста. В силу ряда причин снизилась выплавка стали,
алюминия, т.е. тех металлов, которые необходимы для производ-
ства вооружения и самолетов. Добыча угля и выплавка чугуна
задержалась на уровне 1943 г.
Хотя в целом происходило сокращение производства по ряду
важнейших экономических показателей, Маньчжоу-го сохраняло
12-4 50
183
важное значение для Японии, особенно в усилении ее военно-
экономического потенциала для ведения затяжной войны со
странами антигитлеровской коалиции. Об этом свидетельствуют
данные об объеме производства основных видов сырья в 1944 г.
в Японии и Маньчжоу-го (см.табл.14 Прил.), из которых видно,
что в Маньчжоу-го добыча железной руды составила 228% ее до-
бычи в Японии, добыча каменного угля - 51,9, выплавка чугу-
на - 84,9%. При этом в Маньчжурии добывались и такие ценные
виды стратегического сырья, как свинец, молибден, вольфрам,
ванадий, ртуть, добыча которых в Японии была ничтожной.
Касаясь значения военно-промышленного потенциала Маньчжу-
рии для будущего экономического развития Китая после 1945 г.,
интересные данные о промышленном развитии Маньчжурии приво-
дит в своей работе Чэнь Юйвэнь. Как явствует из этих данных,
в Маньчжурии в этрт период добывалось угля столько же, сколь-
ко во всем остальном Китае, электроэнергии производилось в
2,5 раза больше, чугуна выплавлялось в 8,5 раза больше, а
цемента - в 8,5 раза больше, чем в остальной части Китая.
Общая протяженность железнодорожных линий превышала II тыс.км,
т.е. на 1000 кв.км ее территории в среднем приходилось
27,6 км. Между тем в остальном Китае протяженность железно-
дорожных линий составляла 13 470 км, т.е. менее 6 км на
1000 кв.км его территории. С точки зрения промышленности
Маньчжурия выгодно отличалась от остальной части Китая и по
ряду других показателей. Так, например, на долю региона при-
ходилось 70% производства бумаги Китая /187, с.193/.
Помимо проблем, связанных с развитием тяжелой промышлен-
ности и обеспечением ее рабочей силой, перед японской и ма-
рионеточной администрацией стояла проблема развития легкой
промышленности. За годы войны в результате введения системы
приоритетных производств некоторые отрасли японской легкой
индустрии пришли в полный упадок (см. /120, с.122-126/), в
результате чего импорт японских товаров широкого потребления
в Маньчжурию почти прекратился. Еще в 1941 г. японские офи-
циальные представители заявляли: "Импорт товаров первой не-
обходимости из Японии будет неуклонно снижаться из года в
год. Единственный путь облегчить недостаток таких товаров -
производить их на месте" /221,9.09.1941/. В связи с этим бы-
ли выдвинуты лозунги "самоснабжения" и "самообеспечения" то-
184
варами первой необходимости, имевшие своей целью прежде все-
го удовлетворение нужд все воврастающей японской армии и
японского населения в Маньчжурии.
Уже в 1942 г. в Маньчжоу-го было создано 63 предприятия
легкой промышленности, главным образом пищевой и текстильной
/107, с.2/. За 1942-1943 гг. в этих отраслях появился ряд
сравнительно крупных компаний: "Маньчжурская соевая компа-
ния", "Восточно-Маньчжурская продуктовая компания", "Харбин-
ская компания маслобойной промышленности", "Маньчжурская мо-
лочная компания". В 1942 г. была образована "Маньчжурская
тестильная компания" по производству и сбыту хлопка, синте-
тических волокон, шелка, льна, шерсти, пуха и изделий из них.
Контролирующим органом в отраслях легкой промышленности
стала "Маньчжурская корпорация по снабжению предметами пер-
вой необходимости", созданная в 1942 г. Она занималась раз-
работкой планов развития отраслей, осуществляла контроль над
производством и сбытом готовой продукции, пыталась регулиро-
вать цены. Корпорация содействовала переводу предприятий
японской легкой промышленности в Маньчжурию. Только в нача-
ле 1942 г. сюда были переведены 12 японских предприятий по
производству товаров широкого потребления /32, с.155/.
Включение мероприятий по легкой промышленности во второй
пятилетйий план развития экономики Маньчжоу-го предусматри-
вало усиление контроля над производством и потреблением то-
варов этой отрасли. На основании закона ”0 контроле над ос-
новными отраслями промышленности" власти имели право ликви-
дировать мелкие и средние предприятия, сливать их с крупны-
ми либо передавать крупным компаниям.
Из-за трудностей военного времени в 1943 г. продовольст-
венный вопрос в Японии принял столь острые формы, что был
составлен проект общих мероприятий по вопросам снабжения
Японии, Маньчжоу-го и Китая. Капитал "маньчжурской корпора-
ции по снабжению предметами первой необходимости" увеличил-
ся с 50 млн.иен в 1942 г. до 80 млн.иен в 1944 г., при этом
правительству Японии принадлежало 22,5 млн.иен, концерну
"Мангё" - 5 млн.иен, "Мантэцу" - 2,5 млн.иен, остальной ка-
питал - марионеточному правительству. Увеличение капитала
корпорации свидетельствовало о стремлении властей расширить
Производственные мощности легкой промышленности, прежде все-
185
го пищевой, обеспечить надлежащее хранение и распределение
готовой продукции. Среди 12 субсидируемых компаний в период
с I января по 31 мая 1944 г. корпорация имела наибольшие
вложения в компании, связанные с переработкой сельскохозяй-
ственной продукции /221, 28.05.1944/.
Особое место в деятельности японской администрации зани-
мали вопросы, связанные с сельским хозяйством Маньчжоу-го.
В выступлении на сессии японского парламента премьер-министр
Тодзио 21 января 1944 г. так оценил роль Маньчжурии вВплане
обеспечения Японии продовольствием и сельскохозяйственным
сырьем: "Разрешение проблемы с продуктами питания окажет ог-
ромное влияние на исход войны, и благодаря огромному содей-
ствию со стороны Маньчжоу-го нет никаких оснований для бес-
покойства, какой бы затяжной характер ни приняла война"
(цит.по /117, с.102/). Роль Маньчжоу-го как сельскохозяйст-
венной житницы не снижалась и после того, как японские мили-
таристы подчинили себе Таиланд и Французский Индокитай. Как
уже отмечалось, вывоз продукции сельского хозяйства из окку-
пированных территорий не давал большого эффекта вследствие
трудностей с транспортировкой и нехваткой транспортных
средств. Л1о замыслу японских руководителей, Маньчжоу-го долж-
но было стать основной продовольственной базой для "стран
сферы сопроцветания".
В связи с этим японская администрация старалась повысить
товарность сельского хозяйства. Однако ограниченные возмож-
ности мелкокрестьянского хозяйства, рост налогового бремени
и в связи с этим отсутствие заинтересованности крестьян в
подъеме сельского хозяйства мешали осуществлению этого
стремления. Увеличение производства предполагалось достичь
за счет распашки новых земельных площадей, вырубки садов и
парков под земельные участки для выращивания овощей и других
культур, расширения японской и корейской колонизации и раз-
вертывания движения за создание "возрождающихся деревень".
Министерством развития земледелия были разработаны планы
увеличения сбора урожая по каждой отдельной культуре, в про-
изводстве которой была заинтересована Япония. В список наи-
более важных сельскохозяйственных культур были включены и
продовольственные и технические культуры (15 сортов соевых
бобов, 7 сортов пшеницы, II сортов риса, хлопок, табак и
186
т.д.)» Всего в списке указывалось 98 сортов ведущих сельско-
хозяйственных культур /221, 10.04.1941/.
В октябре 1942 г. были отменены ранее действующие законы
о контроле над отдельными видами сельскохозяйственной про-
дукции, и введен единый закон "О контроле над сельскохозяй-
ственной продукцией", действие которого распространялось на
более широкий круг сельскохозяйственных культур и разнооб-
разную продукцию из них (см. /215, 8.10.1942/). Закон преду-
сматривал контроль над производством, сбором и распределе-
нием сельскохозяйственной продукции, установлением цен и ре-
гулированием спроса и предложения.
Для оказания финансовой помощи сельскому хозяйству в июне
1943 г. был учрежден Сельскохозяйственный банк Маньчжоу-го.
Ссуды этого банка Сельскохозяйственному кооперативному союзу
и компаниям, занятым в сельском хозяйстве, в ноябре 1943 г.
составили 773 тыс.иен, в январе 1944 г. - 543 тыс., в февра-
ле того же года - 544 тыс.иен и т.д. /48, с.15/. В 1943 г.
при финансовой поддержке банка удалось освоить 450 тыс.га
залежных земель в поймах рек Сунгари и Муданьцзян (при пла-
не в 500 тыс.га) /143, с.83/. В ноябре 1943 г. японские вла-
сти утвердили "Чрезвычайный проект по осушению земель в пой-
мах рек Сунгари и Дунляохэ". В октябре 1944 г. эта програм-
ма, судя по некоторым сообщениям, была выполнена на 80%
/251, 1944, Т.Н, № 12, с.504-541/.
С 1942 г. японская администрация внесла ряд изменений в
систему контрактации сельскохозяйственной продукции. Она
распространилась не только на "специальные" культуры (рис,
пшеницу, гаолян, кукурузу), но и на все масличные, а также
технические культуры, а с 1943 г. контрактация была введена
и на овощи.
С 1942 г. в Маньчжоу-го стали создаваться "образцовые",
или "возрождающиеся", деревни. С их помощью японцы стреми-
лись повысить урожайность сельскохозяйственных культур,
внедрить передовые методы их обработки, а главное - под-
нять производительность труда. За выполнение норм поставок
сельскохозяйственной продукции "образцовым" дереДням предо-
ставлялись льготы по налогам, выдавались денежные ссуды. Но
Даже и здесь система коллективной сдачи собранного урожая
осуществлялась под контролем полиции и воинских частей. Еще
187
до сбора урожая на поля приезжали полицейские патрули, кото-
рые во время жатвы и других сельскохозяйственных работ сле-
дили за погрузкой и отправкой собранного урожая на ссыпные
либо сборные пункты. Здесь крестьянину за сданную продукцию
выдавали квитанцию, являвшуюся свидетельством выполнения им
государственной повинности. Тем землевладельцам (главным об-
разом помещикам), которые проживали не в сельской местности,
а в городах, японцы в 1942 г. в качестве особого условия
предложили, чтобы следуемые с них налоги выплачивались ими в
денежном выражении.
Японские власти не раз пересматривали существующие заку-
почные цены на наиболее важные сельскохозяйственные культу-
ры, которые крестьяне сдавали сверх арендной платы на ссып-
ные пункты. В марте 1942 г. закупочная цена на 60 кг соевых
бобов увеличилась с 12,3 до 14,85 юаня, на 60 кг периллы -
с 21 до 24 юаней. В октябре 1944 г. закупочные цены на гао-
лян повысились на 14$, рис - на 16,4, просо - на 15, соевые
бобы - на 27, пшеницу - на 26% /221, 25.10.1944/. Помимо
увеличения закупочных цен получила еще большее развитие си-
стема различных надбавок и премий за выполнение и перевыпол-
нение поставок, что должно было стимулировать сельскохозяй-
ственное производство. В случае своевременной сдачи урожая
в установленном размере крестьяне прямо на ссыпных пунктах
получали предметы первой необходимости. За каждую тонну
сданной продукции - соевых бобов, периллы, кунжута - власти
выдавали 9 м хлопчатобумажной ткани, 2 мотка пряжи и 400 г
ватина; за каждую тонну риса и пшеницы -Им хлопчатобу-
мажной ткани, 2 мотка пряжи и 400 г ватина.
Несмотря на все более обострявшуюся нехватку рабочих рук
в сельском хозяйстве самой метрополии, в рассматриваемый пе-
риод продолжалось массовое переселение японских колонистов
в Маньчжоу-го. Достижение намеченных планов расширения и
увеличения сельскохозяйственного производства тесно увязыва-
лось с выполнением планов по колонизации. На состоявшейся в
начале 1942 г. в Синьцзине конференции работников, занимаю-
щихся переселением, министр по делам Восточной Азии Кадзуо
Аоки заявил: "Правительство Японии выражает уверенность,
что японские переселенцы в Маньчжурии сделают все возможное
для увеличения сельскохозяйственного производства. Сельское
188
хозяйство Маньчжоу-го должно рассматриваться как ключ к реше-
нию всех трудностей настоящей войны" /221, 19.02.1942/. Тог-
да же, в начале 1942 г.. Управление по делам колонизации пе-
ресмотрело первоначальный план второго етапа 20-летнего пла-
на переселения японских колонистов, внеся в него коррективы,
касающиеся числа переселенцев. К 1947 г. в Маньчжоу-го плани-
ровалось переселить 221 800 японских семей и 130 тыс. молодых
поселенцев-волонтеров /40, с.86-87/. Для выполнения столь
грандиозного плана была разработана обширная программа меро-
приятий. Она предусматривала переселение в Маньчжоу-го целых
японских селений, более тщательное обучение завербованных
переселенцев навыкам сельскохозяйственного труда, усовершен-
ствование подготовки инструкторов по переселению, увеличение
субсидий "правительства" Маньчжоу-го и правительства Японии
на эти цели.
Делом переселения в Маньчжоу-го японских семей в указан-
ный период продолжала заниматься государственно-частная Мань-
чжурская колонизационная компания ("Манею такусёку кайся"),
капитал которой увеличился с 50 млн. в 1937 г. до S7 млн.иен
в 1944 г. /251, 1945, т.12, Л 3, с.114/. Крупным пайщиком
компании выступало само японское правительство, создавшее ей
все условия для переселения японских колонистов и неограни-
ченной эксплуатации маньчжурских крестьян. В состав ее ак-
ционеров входили также крупные японский концерны "Мицубиси",
"Сумитомо", "Мицуи". Из общей суммы ежегодных расходов -
290 млн.иен - 145 млн.иен выделялось на предоставление ссуд
японским поселенцам. Компании был разрешен выпуск облигаций
на сумму, в 10 раз превышающую ее оплаченный капитал. Толь-
ко в 1944 г. было выпущено облигаций на 825 млн.иен /251.
1945, т.12, Л 3, с.114/.
Как правило, компания осваивала земли для японских коло-
нистов задолго до их переселения в Маньчжурию. К 1943 г. в
дополнение к уже существующим поселениям компания освоила
земли для 76 новых японских поселений /242, 1987, № 2, с.215/.
Часть земель дробилась и сдавалась мелкими участками китай-
ским и корейским крестьянам-беднякам на кабальных условиях.
По японским данным, компания сдавала в аренду 330 тыс.га
земли /251, 1945, т.12, 3, с.414/.
Чтобы колонисты прочно осели на китайской земле, япон-
ское правительство заботилось о том, чтобы те на новом мес-
189
те смогли обзавестись семьей. С этой целью были открыты спе-
циальные школы по подготовке невест для колонистов. Первая
такая школа начала функционировать в Маньчжоу-го с 1940 г. в
японской сельскохозяйственной колонии в провинции Бзйян /248,
4.04.1940/. К 1942 г. в самой Японии было учреждено семь та-
ких специальных школ, в каждой из которой обучалось по 50
японских девушек. В дальнейшем было открыто еще пять школ, а
ежегодный прием в них увеличился до 200 учащихся /221/118.01.
1944/. Здесь девушек обучали китайскому языку, знакомили с
китайскими обычаями и правилами экономного ведения домашнего
хозяйства. Одновременно из них готовили будущих учителей, ру-
ководителей женских волонтерских отрядов, инструкторов по
сельскому хозяйству и животноводству.
Здесь необходимо отметить, что, хотя все мероприятия про-
водились властями энергично, планы колонизации маньчжурских
земель не выполнялись.;В 1942 г. в Маньчжурию переселилось
II 257 японских семей при плане 23 500, в 1943 г. - 12 900
японских семей при плане 34 300 /40, с.129/. По некоторым
данным, с 1931 г. вплоть до капитуляции Японии в 1945 г. в
Маньчжурию переселилось всего 106 тыс. японских семей, что
составило 318 тыс. человек /242, 1987, № 2, с.115/. Однако и
эти реальные достижения в области колонизации грозили серь-
езными последствиями. Форсированная иммиграция из Японии не-
избежно вела к ухудшению экономического положения коренного
населения Маньчжурии, так как расходы по устройству японских
переселенцев производились преимущественно (хотя порой и опо-
средованно) за его счет. Достаточно сказать, что японцев по-
селяли на лучших землях, изъятых у местного крестьянства.
Наряду с переселением японских колонистов на постоянное
жительство с 1942 г. стала широко практиковаться посылка в
Маньчжоу-го временных колонистов - сельскохозяйственных ра-
бочих из японских "отрядов служения отечеству через сельско-
хозяйственное производство" и членов "добровольных отрядов по
увеличению риса". В японской прессе сообщалось, что "допол-
нение к 17 патриотическим сельскохозяйственным поселениям" к
1944 г. было создано еще 35 таких поселений, где работали
члены "отрядов служения отечеству через сельскохозяйственное
производство" /221, 26.02.1944/. В 1944 г. в этих отрядах
насчитывалось до 80 тыс. человек /221, 21.06.1944/.
190
Переселенцы направлялись и для работы на конных заводах.
Согласно 20-летиему плану переселения, принятому в 1943 г.,
в Маньчжоу-го планировалось создать 13 500 таких хозяйств
для "укрепления обороноспособности страны". Организационны-
ми вопросами, касающимися переселения японцев в указанные
хозяйства, занималось Министерство по делам "Великой Восточ-
ной Азии" /215, 5.06.1943/.
Нерешенность продовольственной проблемы вынуждала япон-
ские и марионеточные власти форсировать и корейскую иммиг-
рацию. В 1943 г. "правительство" Пу И разработало план, со-
гласно которому Маньчжурия должна была принять до 50 тыс.
корейских семей.
Еще в начале 1943 г. в японской печати появилось сооб-
щение, что на "основании утвержденных 20 января 1943 г. ос-
новных положений о чрезвычайных мероприятиях по увеличению
производства продуктов питания в военное время решено рас-
пределять по селам непроизводительные элементы городских жи-
телей (цит.по /198, с.38/). Решение, принятое обществом "Кио-
вакай" в сентябре 1943 г. по данному вопросу, фактически оз-
начало выселение в деревню городского "непроизводительного"
населения, в частности торговцев, начатое японцами в порядке
эксперимента еще в 1940 г. /198, с.39/. Указанная мера по-
мимо решения задачи очищения городов от нежелательных эле-
ментов (в том числе политически неблагонадежных) имела своей
целью увеличение числа занятых в сельском хозяйстве, что, по
мнению властей, должно было способствовать увеличению произ-
водства сельскохозяйственной продукции.
К решению серьезных задач, стоявших перед сельским хозяй-
ством Маньчжурии, японская администрация стремилась в еще
большей степени подключить учащуюся молодежь и школьников
путем формирования из них отрядов трудовой повинности. В ка-
честве образца она пропагандировала опыт одной начальной
школы в Харбине» Учащихся этой школы с первого класса обу-
чали ведению сельского хозяйства; на практические занятия
они приходили с лопатами и другим сельскохозяйственным
тарем. После окончания школы они считались образцовыми сель-
скохозяйственными работниками /221, 25.08.1944/.
Достигнутые успехи Маньчжоу-го в области сельского хозяй-
ства широко пропагандировались и освещались в печати. Уро-
191
жай продовольственных и технических культур в 1944 г. равнял-
ся 19 млн. 935 тыс.т (против 18 млн. 039 тыс.т в 1942 г., см.
/38, табл.II/. Сбор гаоляна, кукурузы и проса в 1943 г. сос-
тавил 136% плановых показателей, ячменя и овса - 118,6%. Од-
нако в сборе соевых бобов и пшеницы по-прежнему наблюдался
спад. Урожай соевых бобов в 1943 г. составил 85,4% плановых
показателей, пшеницы - менее 50% /221, 20.01.1944/.
В 1944 г. сбор сельскохозяйственных культур увеличился на
5% против 1943 г. и достиг рекордного для периода японской
оккупации уровня - 20,9 млн.т /251, 1944, т.11, Я 12, с.540/.
Соответственно увеличился вывоз сельскохозяйственной ‘продук-
ции в метрополию. В 1942 г. он составил 6 млн.т. В 1943 г.
штабом Квантунской армии планировалось вывезти 7,3 млн.т
продовольствия, но удалось вывезти лишь 7,6 млн.т. В 1944 г.
Япония получила из Маньчжурии 8,9 млн.т сельскохозяйственных
продуктов /251, 1944, т.12, М 12, с.540/, что свидетельство-
вало о важной роли Маньчжоу-го для Японии, продолжавшей во-
енные действия на Тихом океане. Ценой тяжелых страданий, ог-
ромного напряжения сил и строжайшей экономии, вплоть до отка-
за от самого необходимого, в условиях жесточайшего полицейско
го режима расплачивалось население Маньчжурии, прежде всего
его беднейшие слои, за "услуги", оказываемые "правительством"
Пу И своему хозяину - японской военщине.
Маньчжоу-го в японских планах войны
со странами антигитлеровской коалиции
и разгром милитаристской Японии
Коренной перелом во второй мировой войне в пользу антигит-
леровской коалиции, достигнутый в результате побед Советских
Вооруженных Сил над германским вермахтом под Сталинградом и
Курском, резко ухудшил военно-политическое положение Японии.
А это, в свою очередь, заставило ее правящую верхушку осенью
1943 г. еще раз уточнить планы ведения войны и окончательно
перейти к стратегической обороне на Тихом океане.
Для ведения затяжной войны японскому командованию было
необходимо превратить Китай в основную материковую базу япон-
ских вооруженных сил. Но для этого требовалось объединить все
оккупированные китайские территории и обеспечить захват скво-
зной железнодорожной магистрали от Маньчжурии до Индокитая.
С этой целью весной 1944 г. началось крупное наступление на
192
китайском фронте, в ходе которого гоминьдановские войска по-
теряли не менее 600-700 тис. солдат и офицеров, 10 крупных
авиационных баз и S6 аэродромов. Это наступление позволило
японской армии овладеть территорией, насчитывающей 2 млн.
кв.км с населением 60 млн. человек /III, с.202-203; 128,
с.203/.
Однако эта победа японских войск оказалась последней. По-
сле того как союзные войска и флот США и Англии развернули
общее наступление на Тихом океане и в Бирме, японские воору-
женные силы стали терпеть одно поражение за другим. Они были
вынуждены оставить ряд важных в стратегическом отношении тер-
риторий: острова Атту, Кыска, Соломоновы, Гильберта и Мар-
шалловы, большую часть Новой Гвинеи и ряд других. К началу
1945 г. театр военных действий из центральной и юго-западной
частей Тихого океана переместился в Южно-Китайское море,
приблизившись к Японии /132, с.406/. Тем не менее союзные
войска в войне с Японией не добились решающего перелома. Рас-
полагая крупной военно-промышленной базой в Маньчжурии и Ко-
рее, Япония могла еще успешно обороняться.
С учетом этой обстановки японский генеральный штаб разра-
ботал свой стратегический план "затяжной войны методом соз-
дания системы активной обороны, опирающейся на Японию, Мань-
чжурию и Китай" /87, т.4, с.156/.
25 января 1945 г. на заседании Высшего совета по руковод-
ству войной было решено "консолидировать государственную по-
литику и военное руководство, сплотить Японию, Маньчжурию и
Китай с целью обеспечения производства вооружения (в первую
очередь самолетов)* жидкого топлива, судов, подвижного сос-
тава железных дорог, продовольствия, а также обеспечения
противовоздушной обороны, готовности транспорта и мобилиза-
ции необходимого количества рабочей силы" /87, т.4, с. 177/.
В этом решении главные надежды возлагались на Маньчжурию,
стратегическое значение которой для Японии в войне против со-
юзных армий США и Англии было огромно. На заключительном эта-
пе второй мировой войны, когда господство в воздухе и океане
было завоевано авиацией и флотом США и начались массовые
бомбардировки американской авиацией японских городов и про-
мышленных центров, Маньчжурия оказалась для Японии единствен-
но доступной территорией, без которой вообще было немыслимо
продолжение войны до "победного конца"®.
13 50
193
Граница Маньчжурии с СССР имела протяженность
около5 тыс.км.Общая же протяженность линии всех европейских
фронтов в январе 1945 г. не превышала 3,5 тыс.км, а протя-
женность фронта возможного наступления японских войск против
СССР и МНР составляла более 4 тыс.км /154, с.52/. Для Японии
Маньчжурия оставалась главной военно-экономической, промыш-
ленной и сельскохозяйственной базой, в значительной степени®
обеспечивавшей боевой техникой и продовольствием не только
Квантунскую, но и экспедиционную армию Японии, действовавшую
на китайском и тихоокеанском театре военных действий.
К июню 1945 г. маньчжурская база черной металлургии рас-
полагала мощностями, позволявшими производить I960 тыс.т чу-
гуна и 1330 тыс.т стали в год /143, с.78/. Только на одном
Аньшаньском металлургическом комбинате в январе-июле 1945 г.
было выплавлено 450 тыс.т стали и произведено 530 тыс.т про-
ката. О том, насколько значительными были эти данные, можно
судить хотя бы по тому,что в январе-августе 1945 г. на всех
металлургических заводах Японии было выплавлено ЬОО тыс. т
чугуна и 1,1 млн.т стали, произведено 500 тыс. т проката
(см. /157, с.40/).
В мае 1945 г. японское правительство приняло решение об
организации института специальных инспекторов по наблюдению
за состоянием военного производства. Инспектором авиационной
промышленности в Маньчжоу-го был назначен Фудзивара, бывший
министр торговли и финансов Японии. На него возлагалась за-
дача содействовать резкому увеличению производства самолетов
в Маньчжоу-го. Перед отъездом в Маньчжурию он заявил предста-
вителям прессы: "Маньчжоу-го богато сырьевыми,продовольствен-
ними, людскими ресурсами. Оно нуждается в одном - правильной
организации производства" /215, 9.05.1945/. Ознакомившись с
обстановкой в Маньчжурии, он предложил перевести туда неко-
торые заводы из Японии. Наиболее важные цехи машинострои-
тельных предприятий планировалось укрыть под землей.
Вдоль границы с Советским Союзом японские милитаристы по-
строили 17 укрепленных районов (в 1941 г. их было 13) общей
протяженностью около 800 км и более 4,5 тыс. долговременных
сооружений /15, д.195, л.5931/. Особенно сильные укрепления
возводились на восточной границе Маньчжурии с советским При-
морьем. Здесь на Сунгарийском направлении располагался Еао-
хэский укрепленный район, а приханкайское. направление при-
194
крывалось Хутоуским и Мишаньским укрепленными районами. Меж-
ду оз.Ханка и заливом Посьет японские укрепления носили ха-
рактер сплошной полосы железобетонных сооружений - Погранич-
ненский, Дуннинский, Дунсинчжэньский, Хуньчуньский и Кёнхын-
ский пограничные районы. Каждая полоса объединяла от 75 до
300 (иногда более) различных долговременных сооружений /75,
с.54/.
За время войны на Тихом океане в Маньчжурии было построе-
но 3 тыс.км железных дорог, и таким образом к лету 1945 г.
вся железнодорожная сеть Маньчжоу-го составляла около 13 700
км /15, д.195, л.5928/. Направление дорог соответствовало на-
правлениям, по которым, согласно оперативным планам японского
генерального штаба, намечалось развертывание основных насту-
пательных операций японской армии против СССР /15, д.195,
л.5928/.
В течение 1941-1945 гг. количество японских военных аэро-
дромов увеличилось с 74 до 116. Общее количество всех аэро-
дромных точек в Маньчжурии, включая авиабазы и посадочные
площадки, возросло с 287 до 416 /15, д.195, л.5930/.
В 1945 г. в Северной и Восточной Маньчжурии (непосредст-
венно у границ Советского Союза) находилось 370 военных скла-
дов, рассчитанных на хранение 300 тыс.т боеприпасов, 12 тыс.т
авиабомб, 250 тыс.т горючего, а также военного снаряжения
и продовольствия /15, д.195, л.5932/. Казарменный фонд, рас-
считанный в 1941 г. на 39 дивизий, мог принять в 1945 г. 55
дивизий, а при уплотненном размещении войск - до 70 дивизий
общей численностью 1,5 млн. человек. Это свидетельствовало о
том, что Квантунская армия готовилась не к оборонительной
войне в Маньчжурии, а планировала крупные наступательные
операции против советского Дальнего Востока /15, д.195,
л.5934/.
Японские милитаристы готовились также применить бактерио-
логическое оружие и таким путем добиться решающего перелома
в войне в свою пользу. В марте 1945 г. командование Квантун-
ской армии получило указание военного министра Японии об
Увеличении бактериологического оружия /20, с.40/. В случае
возникновения войны с Советским Союзом части Квантунской ар-
мии должны были бомбить авиационными снарядами, начиненными
Чумными блохами, дальневосточные советские города Ворошилов
'3-2 50
195
(Уссурийск), Хабаровск, Благовещенск, Читу, а также произво-
дить заражение советских тыловых районов путем распыления
бактерий с самолетов /20, с.423-424/.
Некоторый опыт применения бактериологического оружия на
территории Советского Союза японцы уже имели. Хабаровский су-
дебный процесс установил, что "в 1944 г. экспедицией отряда
№ 100 в районе Трехречья было произведено заражение водоемов
на границе Советского Союза" /20, с.443/. Японские империа-
листы не успели реализовать свои чудовищные замыслы.Советская
Армия вовремя сорвала преступные планы японского милитариз-
ма''.
К началу военных действий в Маньчжурии в состав Квантун-
ской армии входили I-й Восточноманьчжурский и 3-й Западно-
маньчжурский фронта, 4-я отдельная Североманьчжурская армия
и 2-я авиационная армия. Затем она была подкреплена 17-м
фронтом и 5-й авиационной армией.
В непосредственном подчинении главнокомандующего Квантун-
ской армии находились армия марионеточного государства Мань-
чжоу-го (около 190 тыс. человек), войска Внутренней Монголии
и Суйюаньской армейской группы. Кроме того, на территории II
военных округов Маньчжоу-го находились резервные час-
ти (из числа резервистов) для сформирования восьми дивизий,
семи отдельных бригад, частей усиления и обслуживания /156,
с.163/. Таким образом, на завершающем этапе японское коман-
дование подготовило в Маньчжурии сильную группировку японских
войск общей численностью около 1,2 млн. человек /154, с.74/.
Наряду с укреплением Квантунской армии и дальнейшем со-
вершенствованием военного плацдарма в Маньчжурии проводились
мероприятия по подготовке военизированных организаций, уч-
реждений и населения к обороне Маньчжурии. Компания "Мантэ-
цу", в ведении которой находилась почти вся железнодорожная
сеть региона, стала входить в состав "особых организаций",
установленных "Высочайшим указом" Пу И. Если ранее в случа-
ях неисполнения служебных обязанностей служащие компании
подвергались только дисциплинарным взысканиям, то с введени-
ем уголовного кодекса военного времени, который был деталь-
нее и строже, чем в Японии и Корее (принят II июня 1944 г.),
служащие и железнодорожники стали подвергаться особенно
строгим наказаниям за "разглашение служебных тайн", касаю-
щихся работы железной дороги, "самовольный уход с работы",
196
"уклонение от исполнения служебных обязанностей" и т.д. На-
пример, служащие "Мантэцу" (так же, как и уже уволившиеся)
при разглашении служебных тайн подвергались тюремному заклю-
чению на десять лет /215, 9.10.1944/. К числу умышленных пре-
ступлений относились "саботаж, стачки на железных дорогах,
похищение оборудования" и т.д.
Во всех крупных населенных пунктах пограничной полосы
Маньчжурии создавались местные "оборонные дружины" из мужско-
го населения, признанного негодным к службе в армии. На эти
отряды возлагались охрана населенных пунктов, ремонт и стро-
ительство дорог, мостов и телефонно-телеграфных линий.
В январе-феврале 1945 г. во всей Маньчжурии был проведен
призыв молодежи в маньчжурскую армию. Чтобы привлечь моло-
дежь к сотрудничеству с оккупантами и еще более подчеркнуть
национальный характер армии Маньчжоу-го, военно-оккупацион-
ные власти ежегодно отмечали годовщину введения воинской по-
винности. Особенно торжественно в Маньчжоу-го отмечалась пя-
тая годовщина со дня введения закона о всеобщей воинской по-
винности - в апреле 1945 г., незадолго до капитуляции Японии.
Белоэмигрантская газета "Время" так описывала эти торжества:
"Проходящие по улицам Синьцзина части вооруженных сил Мань-
чжоу-го встречались восторженными криками населения. В воен-
ном параде приняли участие 1000 студентов. Большие соедине-
ния боевых самолетов пролетели над городом... В столице
штурмовые части национальной армии прошли церемониальным мар-
шем перед военным министерством" /215, 15.04.1945/.
Тогда же было введено обязательное военное обучение для
японцев, проживающих в Маньчжурии, продолжалась военная под-
готовка вооруженных "особых отрядов" из числа эвенков, оро-
чонов и других народностей севера, которые предназначались
для диверсионно-разведывательных действий против СССР и для
борьбы с китайским партизанским движением в Маньчжурии; од-
новременно осуществлялось заселение пограничных районов Мань-
чжурии японскими резервистами и корейцами-переселенцами;
японские разведывательные органы усиливали свою диверсионную
деятельность против СССР /25, с.820/.
Немалую роль в подготовке агрессии против Советского Со-
юза играли планы по использованию белогвардейских эмигран-
тов, разработанные штабом Квантунской армии. Информационный
'3-3 50
197
отдел штаба в 1943 г. подготовил указания по руководству бе-
логвардейцами и обучению их активной диверсионной деятельно-
сти. В документе говорилось: "Белогвардейцы, независимо от
пола и их желания, должны широко привлекаться для войны про-
тив СССР, особенно для тайной войны против Советского Союза"
(цит. по /79, с.212/).
Стремясь укрепить тыл Квантунской армии, японские милита-
ристы решительно подавляли борьбу трудящихся масс за свои
права. В контролируемой японцами печати нередко появлялись
сообщения о действиях их карательных отрядов. По японским
данным, за 1944 г. полицейские отряды Маньчжоу-го провели
419 боев против партизан в провинции Жэхэ /117, с.106/. Здесь
имелись в виду столкновения японских и марионеточных частей
с .разведывательно-пропагандистскими отрядами, которые были
созданы партизанскими руководителями Чжоу Баочжуном, Чжан
Шоуцзяном и др. Отряды эти были немногочисленны. В задачу их
боевых действий входили разведка и агитация среди населения
/167, с.20/. Сопротивление японцам оказывали и крестьяне,
восстававшие против оккупантов.
Но действия партизан не представляли реальной опасности
для японцев: в основном они носили оборонительный характер.
Японской военщине удалось путем карательных экспедиций круп-
ных сил полиции, жандармерии и регулярных войск нанести зна-
чительный урон партизанскому движению и почти свести его на
нет. Однако отдельные выступления китайских партизан в опре-
деленной степени подготавливали почву для последующих поли-
тических перемен в Северо-Восточном Китае, связанных с его
освобождением.
Таким образом, за 14 лет японской оккупации маньчжурский
военный плацдарм был подготовлен для ведения активных боевых
действий значительными силами войск Квантунской армии. Япон-
ские милитаристы не скрывали значения Маньчжурии для своих
агрессивных планов. В одном из японских документов говори-
лось следующее: "Подготовка национальной обороны на высоком
уровне, опиравшейся главным образом на Японию и Маньчжурию,
представляла собой государственную политику Японии, главное
ее стремление со времени маньчжурского инцидента" (цит.по
/71, с.58/). Вот почему судьба марионеточного государства
Маньчжоу-го была в центре внимания японских правящих кру-
гов. Как известно, проводя курс на затягивание войны, япон-
198
ские руководители предпринимали серьезные шаги для сепарат-
ного сговора с реакционными кругами США и Великобритании,
пытались склонить их к перемирию, а затем и к сепаратному
миру на основе антисоветизма и антикоммунизма.
Внешнеполитическое маневрирование Японии особенно усили-
лось незадолго до капитуляции Германии. Правительство Койсо
вошло в доверительную связь с послом Швеции в Токио Багге по
вопросу налаживания контактов с английским и американским
правительствами. Среди предполагаемых условий мирного согла-
шения с США называлось непременное сохранение "государствен-
ного строя" Маньчжоу-го с последующим объявлением его терри-
тории нейтральной зоной. В случае прекращения войны токий-
ские руководители хотели увековечить отрыв Маньчжурии от Ки-
тая и в будущем вновь присоединить ее к японской колониаль-
ной империи /79, с.191/.
Детальный план "обороны метрополии" предусматривал даже
эвакуацию императора и правительства в столицу Маньчжоу-го -
Синьцзин и превращение Маньчжурии в центр дальнейшего сопро-
тивления в надежде добиться компромиссных условий мира /79,
с.226-227; 124, с.222/.
Следует отметить, что вплоть до капитуляции Японии марио-
неточное правительство Пу И шло в фарватере ее политики и
неизменно выступало в поддержку курса японского правительст-
ва. В апреле 1944 г. в Маньчжурии праздновалась десятая го-
довщина со дня посещения Пу И Японии. Как подчеркивала мест-
ная печать, "в целях упрочения уз братской дружбы, связываю-
щих оба государства, его величество император Пу И посетил
командующего Квантунской армии Ямада. В ходе беседы он пре-
дался воспоминаниям о том пышном приеме, который был оказан
ему императором Японии "/215, 8.04.1944/.
В конце апреля 1945 г. "премьер-министр" марионеточного
государства Чжан Цзинхуэй совершил очередную поездку в Япо-
нию, где встретился с премьер-министром Судзуки и руководи-
телями японских монополий. Переговоры велись вокруг вопроса
Дальнейшей мобилизации ресурсов для продолжения вой-
ны. В опубликованном по случаю этого визита заявле-
нии Чжан Цзинхуэя подчеркивалась верность японо-маньчжурско-
му военно-политическому и экономическому блоку. "Премьер-ми-
нистр" заверял, что "отношения между Японией и Маньчжоу-го
’3-4 so
199
не просто добрососедские, а их можно рассматривать как отно-
шения между двумя нациями, разделяющими общую судьбу. Населе-
ние Маньчжоу-го приложит все усилия, чтобы ускорить приближе-
ние окончательной победы над Великобританией и США" /215,
30.04.1945/.
В связи с капитуляцией Германии "правительство" Пу И опуб-
ликовало заявление, в котором, в частности, говорилось:
"Вследствие изменения международной обстановки правительство
Маньчжоу-ди-го считает пакт против Коминтерна утратившим си-
лу, Заключенное 14 сентября 5-го года Кандэ (1938 г. - Г.З.)
торговое соглашение между Маньчжоу-го и Германией, которое
пролонгировалось четырежды, также утратило силу" /243, 1945,
Л 6, с.5/. Вслед за заявлением правительства Судзуки от 9 мая
1945 г. по поводу капитуляции Германии на следующий день
Чжан Цзинхуэй заявил, что "Маньчжоу-го и впредь будет прила-
гать все усилия для разгрома Соединенных Штатов и Великобри-
тании" /252, 1945, т.6, * 4, с.19/.
Несмотря на ухудшение военно-политического положения стра-
ны, Япония отклонила совместную декларацию США, Великобрита-
нии и Китая от 26 июля 1945 г. о безоговорочной капитуляции.
Принимая решение на затягивание войны, японские милитаристы
полагали, что Советский Союз после четырех лет тяжелой кро-
вопролитной войны против Германии выйдет из войны ослаблен-
ным и сможет выступить против Японии только в начале зимы
или весной 1946 г.'.Они также рассчитывали на раскол в анти-
фашистской коалиции, учитывали планы американского командо-
вания, по которым "решающие операции" против японских войск
были намечены на 1946-1947 гг. /89, с.402/.
Однако расчеты японских правящих кругов не оправдались.
Еще до завершения разгрома фашизма в Европе, II февраля
1945 г., на Ялтинской конференции советское правительство при-
няло на себя обязательство вступить в войну с Японией через
два-три месяца после капитуляции гитлеровской Германии, Ре-
шения конференции предусматривали, что после разгрома япон-
ского империализма будут выполнены следующие условия:
"I. Сохранение статус-кво Внешней Монголии (Монгольской
Народной Республики).
2. Восстановление принадлежавших России прав, нарушенных
вероломным нападением Японии в 1904 г., а именно:
200
а) возвращение Советскому Союзу южной части Сахалина и
всех прилегающих к ней островов;
б) интернационализация торгового порта Дайрена с обеспе-
чением преимущественных интересов Советского Союза в
этом порту и восстановления аренды на Порт-Артур как
на военно-морскую базу СССР;
в) совместная эксплуатация Китайско-Восточной железной до-
роги и Южно-Маньчжурской железной дороги, дающей выход
на Дайрен, на началах организации смешанного Советско-
Китайского общества с обеспечением преимущественных ин-
тересов Советского Союза (при этом имеется в виду, что
Китай сохраняет в Маньчжурии полный суверенитет).
3. Передача Советскому Союзу Курильских островов" /88,
Т.Н, с.31-32/.
Пакт о нейтралитете между Японией и СССР, поскольку он по-
стоянно нарушался японцами, в том числе и после решений Ял-
тинской конференции, окончательно потерял смысл. 5 апреля
1945 г. народный комиссар иностранных дел СССР от имени Со-
ветского правительства в соответствии со ст.З советско-япон-
ского пакта от 13 апреля 1941 г. сделал японскому послу Сато
заявление о денонсации этого пакта, подписанного "до нападе-
ния Германии на СССР и до возникновения войны между Японией,
с одной стороны, и Англией и Соединенными Штатами Америки -
с другой".
"С того времени обстановка изменилась в корне, - говори-
лось в заявлении. - Германия напала на СССР, а Япония, союз-
ница Германии, помогает последней в ее войне против СССР.
Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются
союзниками Советского Союза.
При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и
СССР потерял смысл, и продление этого Пакта стало невозмож-
ным" /18, с.166/.
Несмотря на столь серьезное предупреждение, японское пра-
вительство было еще полно решимости продолжать войну. Если
бы Советский Союз воздержался от вступления в войну с Япо-
нией, были бы принесены неисчислимые бедствия японскому и
другим народам.
8 августа 1945 г. Советское правительство через посла Япо-
нии в Москве заявило, что с 9 августа 1945 г. СССР считает
201
себя в состоянии войны с Японией /18, с.362-363/. В заявлении
Советского правительства указывалось о присоединении СССР к
Потсдамской декларации от 26 июля 1945 г. и о принятии пред-
ложения союзников включиться в войну против японской агрес-
сии. ’’Советское правительство считает, - отмечалось далее в
заявлении, - что такая его политика является единственным
средством, способным приблизить наступление мира, освободить
народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность
японскому народу избавиться от тех опасностей и разрушений,
которые были пережиты Германией после ее отказа от безогово-
рочной капитуляции" /18, с.363/.
К заявлению Советского правительства от 8 августа 1945 г.
присоединилась Монгольская Народная Республика. 10 августа
Малый хурал МНР объявил войну империалистической Японии, вы-
ставив армию в 80 тыс. человек во главе с маршалом Х.Чойбал-
саном и генералом Ю.Цеденбалом.
В гочь на 9 августа войска 1-го Дальневосточного, 2-го
Дальневосточного и Забайкальского фронтов во взаимодействии
с Народной армией МНР перешли в наступление, прорвали япон-
скую линию обороны, расчленили Квантунскую армию, которая
понесла тяжелые потери (см. подробно /88, Т.П; 154; 157/).
В итоге шестидневных боев советские и монгольские войска
разгромили силы противника и захватили 16 укрепленных райо-
нов.
С 15 августа начался второй этап войны с Японией, в ходе
которого были разгромлены основные силы японских войск, а с
20 августа началась массовая капитуляция японских войск. Об-
щие потери японской Квантунской армии в Маньчжурии с 9 по 20
августа 1945 г. убитыми, ранеными и пленными, не считая про-
павших без вести, составили около 700 тыс. солдат и офице-
ров, в том числе 594 тыс. пленных. Среди пленных оказалось
148 генералов /217, 12.09.1945/. 2 сентября 1945 г. в Токио
состоялось подписание акта о безоговорочной капитуляции Япо-
нии.
Победа Советских Вооруженных Сил над Квантунской армией,
опиравшейся на укрепленную военную базу, на значительный во-
енно-промышленный и сельскохозяйственный потенциал Маньчжу-
рии, ознаменовала конец второй мировой войны, самой ожесто-
ченной и кровопролитной в истории человечества. Эта победа
202
создала все необходимые условия для становления и развития
маньчжурской революционной базы, которая сыграла решающую
роль в достижении окончательной победы китайского народа в
1949 г., когда была образована Китайская Народная Республи-
ка (см. подробнее /71/).
XXX
Из всего сказанного выше следует, что в конце 1941 г.
японские вооруженные силы приступили к реализации планов по
завоеванию Восточной и Юго-Восточной Азии. В то же время в
план "Кантокуэн", разработанный для войны против Советского
Союза, в зависимости от положения на советско-германском
фронте вносились уточнения. Однако японское правительство
так и не дождалось "решающей победы" Германии - сначала "па-
дения Москвы", а затем "падения Сталинграда". Историческая
победа Советских Вооруженных Сил под Сталинградом предопре-
делила крах японских стратегических планов "использования
благоприятной обстановки" в целях вторжения в пределы Со-
ветского Союза. На тихоокеанском же театре военных действий
японское правительство было вынуждено перейти к стратегиче-
ской обороне.
С постепенной утратой ряда стратегически важных баз-ост-
ровов в системе обороны Японии возрастала роль оккупирован-
ной территории Маньчжурии, Для продолжения войны и удовлет-
ворения все возраставших потребностей метрополии в мате-
риальных средствах и людских ресурсах японские власти в
Маньчжурии обратились к методам тотальной мобилизации. Что-
бы заставить население трудиться на благо японской империи,
уголовное законодательство марионеточного государства было
пополнено новыми законами. В то же время оккупанты вели ши-
рокую пропаганду среди населения, призванную убедить его в
"освободительном, гуманном характере" агрессивной войны
японского империализма.
В 40-е годы осуществлялась дальнейшая централизации ру-
ководства экономикой. На Экономическое управление и Комитет
военного производства были возложены задачи по усилению ко-
ординации отраслей экономики с целью увеличения объема про-
мышленного и сельскохозяйственного производства. Наряду с
концернами "Мангё" и "Мантэцу" японские дзайбацу осуществ-
ляли обширную программу производства для вооружения Японии.
203
Усилению позиций государственно-монополистического капи-
тала в экономике Маньчжурии благоприятствовал режим щедрых
правительственных дотаций и субсидий компаниям, занятым в до-
бывающей и обрабатывающей промышленности*.усиленная мобили-
зация экономических ресурсов колонии для ведения агрессивной
войны.
Новым моментом, объясняющимся прежде всего интересами
японской военщины, было развитие в период войны на Тихом оке-
ане пищевой и текстильной промышленности.
Сельское хозяйство не только обеспечивало потребности
Квантунской армии, но и поставляло продукцию для вывоза в
метрополию. В целом милитаристская Япония превратила Маньчжу-
рию в военно-экономическую базу и основной плацдарм для раз-
вертывания агрессии на материке.
Разгром советскими войсками в августе 1945 г. Квантунской
армии предопределил быструю капитуляцию Японии. Большую роль
в этом сыграла потеря ею промышленной базы — Маньчжурии, яв-
лявшейся основой ее военно-экономического потенциала.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Политика Японии в Маньчжурии имела колонизаторские це-
ли. Используя огромные природные ресурсы и имеющийся промыш-
ленный потенциал этого региона, японские власти стремились,
с одной стороны, укрепить и расширить собственную экономиче-
скую базу, а с другой - превратить его в крупный военно-
стратегический плацдарм на Азиатском континенте для осущест-
вления своих экспансионистских планов и вооруженной агрессии
против Советского Союза, Китая, Монгольской Народной Респуб-
лики и стран Юго-Восточной Азии. При этом Япония стремилась
как можно крепче привязать экономику Маньчжоу-го к своим
внешнеполитическим планам, превратив его "правительство",
возглавляемое Пу И, в послушное орудие своей агрессивной по-
литики на Дальнем Востоке. Выступив с паназиатской доктриной
"великой восточноазиатской сферы сопроцветания" под эгидой
японских монополий, правящие круги Японии отводили Маньчжоу-
го особое место, полагая, что вместе с Китаем, Кореей и соб-
ственно Японией марионеточное государство составит ядро но-
вой колониальной системы.
Эволюция колониальной политики Японии в Маньчжурии позво-
ляет выделить несколько этапов, связанных с реализацией це-
лей и задач, которые ставил перед собой японский милитаризм.
Первый этап - захват Маньчжурии в сентябре 1931 г. до се-
редины 1937 г. - связан с созданием на этой территории про-
японского марионеточного режима. Это был своего рода экспе-
риментальный период поисков различных форм и методов эксплу-
атации людских и материальных ресурсов оккупированного регио-
на. В условиях начавшегося общего кризиса капитализма и ук-
репления советского государства, подъема освободительного
движения в странах Азии японские политики, учитывая межимпе-
риалистические противоречия США, Англии и Франции, имевших
значительные политические и экономические интересы в Китае,
были вынуждены прибегать к замаскированным -формам экспансии.
205
Усвоив колониальный опыт капиталистических держав, япон-
ские правящие круги внесли в него свою специфику, уделив осо-
бое внимание "превосходству национального духа японцев, при-
сущего только им". Они провозгласили свое право на осуществ-
ление "освободительной" миссии в отношении китайского наро-
да, развернув широкую пропаганду этой великодержавной идеи.
Маньчжоу-го стало первым марионеточным государством, где в
полной мере и в полном объеме была осуществлена стратегия
"обновленной" колониальной политики. В этой связи интересным
представляется высказывание одного из исследователей данного
региона, который писал: "Образом реализации идеала "сферы
совместного процветания" считались отношения, установленные
между Японией и марионеточным режимом Маньчжоу-го после ок-
купации Северо-Востока Китая в 1931 г." /138, с.104/.
Как известно, реализация колониальных притязаний Японии в
Азии в значительной степени зависела от международной обста-
новки, от позиции других империалистических держав. Их бла-
гожелательная позиция в отношении японской агрессии способ-
ствовала активизации экспансионистской политики Японии в
Маньчжурии.
На первом этапе в осуществлении этой новой колониальной
политики ведущее место заняли методы политической и идеоло-
гической экспансии. Зе наиболее характерная черта - создание
видимости национального суверенитета оккупированной Маньчжу-
рии. В особенностях военно-оккупационного режима, получивше-
го определенное юридическое оформление в виде договора, на-
шли отражение завуалированные методы экономического, полити-
ческого и военного господства Японии в отношении формально
независимого "государства" Маньчжоу-го.
"Правительство" Маньчжоу-го, действуя как бы "от своего
имени", поддерживало все внешнеполитические акции Японии,
будь то укрепление союзнических отношений со странами гитле-
ровской коалиции или развязывание агрессивных войн. При этом
искусственно поддерживалась "самостоятельность" внешних кон-
тактов Маньчжоу-го с союзниками Японии или странами, входя-
щими в "сферу совместного процветания". Бывший император
маньчжурской династии И и китайские чиновники, вошедшие
в состав правительства, оказались послушными марионетками,
которые верой и правдой служили японской военщине.
206
Сохраняя в Маньчжоу-го призрачную власть императора Пу И,
японские империалиста установили здесь действенный аппарат
колониального управления, который, опираясь на оккупационную
армию, гипертрофированный полицейский аппарат и жандармерию,
а также на традиционную китайскую систему круговой поруки -
"баоцзя", осуществлял эксплуатацию людских и материальных
ресурсов Маньчжурии. При этом основную роль в экономике ре-
гиона играл японский монополистический капитал. Еще В.И.Ле-
нин указывал, что "наибольшие "удобства" и наибольшие выгоды
дает финансовому капиталу такое подчинение, которое связано
с потерей политической независимости подчиняемыми странами
и народами" /5, с.379/. Как явствует из источников, Маньч-
жоу-го, несмотря на внешне респектабельную "самостоятель-
ность", было полностью лишено ее, так как вся полнота власти
в вопросах внутренней и внешней политики принадлежала много-
численному штату японских советников, деятельность которых
координировалась командующим Квантунской армии.
Особенностью политического строя Маньчжоу-го была и кон-
ституция, разработанная японскими советниками. Она не имела
ничего общего с конституцией независимого государства, так
как основная часть его населения фактически была лишена со-
циально-экономических и политических прав. Колониальный
гнет в Маньчжурии был поистине чудовищным. Экономический
грабеж, принудительный труд, голод и нищета - вот его харак-
терные черты. Как отмечали китайские источники, "из всех
бедствий, постигших китайский народ, самыми ужасными были
бедствия, переживаемые населением Маньчжоу-го в продолжение
14 лет рабской жизни". "Маньчжоу-го, - подчеркивала китай-
ская газета "Синьхуа жибао", - это настоящая колония Японии,
источник деспотического преступного рабства, осуществляемо-
го японцами" /219а, 18.09.1945/.
Наряду с жестокими методами подавления сопротивления на-
родных масс японские милитаристы, особенно на первом этапе
Осуществления своей колонизаторской политики, уделяли серь-
®зное внимание идеологической обработке населения Маньчжу-
рии, стремясь прикрыть пропагандистской завесой свои захват-
нические планы и помешать объединению трудящихся в борьбе за
сиои права и классовые интересы. Опираясь на мощный пропа-
гандистский и полицейский аппарат, оккупационные власти уме-
и оперативно гасили любые вспышки недовольства трудящих-
207
ся, что давало им основание говорить о "политической стабиль-
ности" и "социальном мире" в Маньчжурии.
Политическая и идеологическая экспансия Японии в Маньчжоу-
го создала благоприятные условия для экономического закабале-
ния оккупированной территории. В период с сентября 1931 г. до
середины 1937 г. японские власти совместно с марионеточными
активно занимались хозяйственным освоением Маньчжурии, вытес-
нением с маньчжурского рынка как китайских, так и иностранных
предпринимателей. Промышленное развитие региона было подчине-
но целям превращения его в военно-стратегический плацдарм, в
сырьевую и военно-промышленную базу японского милитаризма.
Уже на самом первом этапе колонизации Япония частично до-
билась осуществления своих агрессивных замыслов. Создание на
территории Маньчжурии военно-промышленного и военного плац-
дарма позволило японской военщине уже в июле 1937 г. развер-
нуть широкомасштабную вооруженную агрессию против Китая. Но
это был лишь первый шаг в осуществлении программы, которую
стремилась осуществить японская военщина.
На втором этапе агрессии - с июля 1937 г. по сентябрь
1939 г. (от начала войны в Китае и до начала войны в Европе^-
японский империализм окончательно утвердился на оккупиро-
ванной территории. Стремление захватить всю территорию ос-
тального Китая, а также всесторонне подготовиться к агрессии
против СССР явилось побудительным мотивом для совершенство-
вания военно-экономического и стратегического плацдарма в
Маньчжурии. Политическая и идеологическая экспансия в этот
период дополнялась расширявшейся во всем объеме экономиче-
ской экспансией.
Как свидетельствует исторический опыт, в эпоху колониа-
лизма ведущие империалистические державы всячески препятст-
вовали экономическому развитию колоний, стараясь законсерви-
ровать их вековую экономическую отсталость. Иную политику в
отношении Маньчжурии проводила Япония, которая была вынужде-
на создавать и укреплять на оккупированной территории воен-
но-промышленный потенциал, так как не располагала необходи-
мыми ресурсами для развития собственной тяжелой промышленно-
сти. Этот процесс, начало которому было положено уже на пер-
вом этапе экспансии, получил дальнейшее развитие после напа-
дения на Китай в 1937 г. К этому времени закончился период
208
политической и административной стабилизации колониального
режима в Маньчжурии и японские власти смогли более целена-
правленно приступить к строительству предприятий по произ-
водству военных материалов и военного снаряжения.
Для методов экономической политики Японии в тот период
было характерно то, что вплоть до ее капитуляции в 1945 г.
государство занимало видное место во всех формах экономи-
ческих связей между метрополией и колонией, выступало глав-
ным инструментом японских монополий в процессе эксплуатации
природных ресурсов Маньчжурии. Усиление государственно-моно-
полистических тенденций проявилось прежде всего в экспорте
японского капитала. Частный японский капитал в то время еще
не шел широким потоком в этот регион, где существовала ре-
альная угроза национализации предприятий. Но государствен-
ный капитал пошел на это, создав благоприятные экономиче-
ские условия и для частных инвестиций. Широким было участие
государства и в смешанных компаниях. Объединяясь с местной
китайской национальной буржуазией, японские монополии сумели
заинтересовать ее в политическом сотрудничестве и превратить
в своего союзника.
С 1937 г. под прямой контроль государства были поставле-
ны отдельные отрасли промышленности, внешняя торговля, кре-
диты и инвестиции, вопросы мобилизации и распределения рабо-
чей силы, а также ее эксплуатации, принявшей самые разнооб-
разные формы - от средневековых до самых современных, от гру-
бого принуждения до самых изощренных.
Характерная черта японской колониальной политики этого пе-
риода - расширение социальной базы японского империализма за
счет подготовки местных кадров на местах и в учебных заведе-
ниях Японии. Эти кадры, воспитанные в духе антисоветизма и
антикоммунизма, пройдя специальную подготовку, ставили инте-
ресы японского колониализма выше интересов своей страны.
Начало сентября 1939 г. - трагический рубеж в истории че-
ловечества: разразилась вторая мировая война, зачинщиками ко-
торой выступили правящие круги Германии, Италии и Японии. В
это время японские милитаристы были всецело заняты подготов-
кой осуществления плана "Кантокуэн". Муссированная идеологи-
ческая обработка населения в этот период позволяла японским
°ккупантам маскировать подлинные планы и цели японских пра-
вящих кругов, скрытно готовить нападение на Советский Союз,
50
209
США и Великобританию, вести среди населения пропаганду идей
милитаризма и паназиатизма, сеять дезинформацию относитель-
но стран антифашистской коалиции.
В I939-I94I гг. после бесславно закончившихся военных
провокаций на границе Маньчжурии с СССР (в районе оз.Хасан,
июль-август 1938 г.) и на границе с МНР в (в районе р. Халхин-
Гол, лето 1939 г.) японские военные руководители стали спеш-
но форсировать строительство военных объектов в Маньчжурии.
Расширение и углубление японского государственно-монополисти-
ческого контроля шло следом за подготовкой к очередному эта-
пу агрессии. Если до начала второй мировой войны под госу-
дарственный контроль были поставлены лишь отдельные отрасли
экономики, то по мере развертывания японской агрессии госу-
дарственно-монополистическое регулирование приобрело боже
всеобъемлющий характер для экономики Маньчжурии.
Существенную роль в милитаризации экономики Маньчжурии в
этот период стали играть и капиталовложения марионеточного
правительства. Они создавались за счет увеличения налогового
бремени, а также таких форм эксплуатации, как принудительное
удержание части денежных средств трудящихся путем "добро-
вольных отчислений" в сберегательные кассы.
В декабре 1941 г. Япония, совершив нападение на америкаь
но-английские базы, развязала войну на Тихом океане. Главной
же мишенью для японского милитаризма оставался Советский Со-
юз.
Экономическая, политическая и идеологическая экспансия
Японии приняла особенно активные формы в годы войны на Тихом
океане (декабрь 1941 г. - август 1945 г.). Сознавая, что ис-
ход подготавливаемых военных авантюр в значительной мере бу-
дет зависеть от прочности колониального режима в Маньчжурии,
японские империалисты приложили все усилия для подавления
малейших признаков недовольства трудового населения. Одно-
временно они прибегали к новым, более гибким методам колони-
альной политики. Показательно, что даже на последнем этапе,
вплоть до капитуляции Японии, колонизаторы не отказались от
демагогической, изощренной пропаганды, отводя ей исключи-
тельно важное место. В этом состояла одна из своеобразнейших
черт их колониальной политики.
В период войны на Тихом океане Японией были намечены эко-
210
ионические мероприятия, имевшие целью обеспечить продоволь-
ственным и стратегическим сырьем свою военную машину. Про-
водимая японскими милитаристами политика тотальной мобилиза-
ции тяжело отразилась на положении населения Маньчжурии. Вы-
воз продовольствия из этого региона, заметный рост дороговиз-
ны, новое увеличение налогов, широкое использование принуди-
тельного труда да строительстве военных объектов - все это
снижало и без того низкий уровень жизни трудящихся масс.
Сравнительно высокие темпы экономического роста Маньчжу-
рии в годы японской оккупации явились следствием реального
увеличения японских капиталовложений в военные отрасли про-
мышленности, а также ввоза машин и оборудования из Японии.
Па долю Маньчжурии, ставшей главной сферой приложения япон-
ского капитала, приходилось .84,6% всех японских капитало-
вложений в Китае. Однако из-за привязки экономики Маньчжурии
к милитаристским планам Японии ее промышленность развивалась
однобоко, в первую очередь за счет отраслей, связанных с во-
енным производством, и без учета жизненных потребностей тру-
дового населения. Военно-промышленное строительство не озна-
чало и не могло означать комплексной и всесторонней индуст-
риализации региона. Тем не менее по уровню экономического
развития его можно отнести к колонии промышленного типа.
Последний этап ознаменовался полным разгромом Квантунской
армии, что означало и ликвидацию марионеточного режима на
оккупированной территории Маньчжурии? Главной силой, сорвав-
шей агрессивные планы японских милитаристов, выступил Совет-
ский Союз, который не только разгромил фашистский вермахт,
но и нанес сокрушительное поражение Квантунской армии.
Активная поддержка Советским Союзом Китая в его освободи-
тельной борьбе против японских захватчиков открыла китайско-
му народу путь к социальному и национальному освобождению от
пут колониализма, ускорила процесс превращения Маньчжурии в
революционную базу, ставшую главным оплотом народной револю-
ции в Китае, которая привела к провозглашению I октября
1949 г. Китайской Народной Республики.
14-2 50
ПРИЛОЖЕНИЯ
Таблица J
Уровень среднегодового объема производства
промышленной и сельскохозяйственной продукции в 1932-1936 гг.
и намеченный объем производства
по первому и второму (исправленному) планам
на 1937-1941(гг.*, тыс. т.
Вид продукции Объем производства
среднегодо- вой за 1932- 1936 гг. намечено по первому ва- рианту плз- на намечено по второму ва- рианту пла- на
ЧУГУН 850 2 500 4 350
Сталь, прокат 580 2 000 3 550
Формовая сталь 400 I 500 I 700
Сортовая сталь 100
Велезная руда I 768 6 600 12 000
Уголь II 700 27 Оро 35 000
Электроэнергия (тыс.кВт)... 420 I 445 2 600
в том числе выработанная:
гидроэлектростанциями ... — 575 I 260
тепловыми электростанция-
ми — 870 I 340
Жидкое топливо 160 I 600 2 420
в том числе выработанное:
путем гидрогенизации угля — 800 I 770
перегонки нефтяных слан-
цев 800 650
Алюминий 4 20 30
Свинец 1.2 12,4 29
Соль 334 974 I 402
Сода 12 72 72
Сырье для химической промыш-
ленности 275 875 I 000
Автомобили (тыс.ШТ.) ......... 4 30
Рис 337,2 400 650
Пшеница 996 I 000 I 350
* Источник /349, табл.IO; 177, с.419-420/
212
Таблица 2
Структура, объем и отраслевое размещение капиталовложений
по первоначальному и исправленному планам
экономического развития Маньчжоу-го*, мл «.юаней
Отрасль экономики Первоначальный вариант пятилет- него плана Исправленный вариант пяти- ла тяего пла- на
Добывающая и обрабатывающая промышленность
выплавка чугуна и стали 230 700
добыча угля 150 300
производство электроэнергии.. 210 500
производство искусственной нефти путем гидрогенизации угля 320 1,000
машиностроительная, химиче- ская промышленность и пр. ... <310 I 300
Итого I 220 3,800
Транспорт и связь 720 640
Земледелие и животноводство ... 130 140
Хозяйственное освоение новых земель 430 220
Общий итог 2 500 4 800
* Источник /50, с.865; 177, с.420/
14-3 50
213
Таблица 3
Статьи расходов на специальные я общегосударственные нужды
в 1937-1939 гг.*, тыс. юаней
Статья расходов 1937 г. 1938 г. 1939 г.
На содержание: императорского двора 2 100 2 100 2 100
департамента общих дед 3 8 866 10В 178 131 381
министерства народного благо- получия — 14 941 19 226
министерства общественного спокойствия 80 170 III 905 137 722
министерства экономики 27 694 27 051 35 673
министерства путей сообщения 5 146 21 798 44 007
Инвестиции в создаваемые япон- ским правительством и монополи- стами специальные компании .... 91 448 326 215 280 327
* Источник /178, с.109; 50, с.736-737/
214
Таблица 4
Основные специальные компании Маньчжоу-го
(по состояниях) на 1939 г.)*
Компании и акцио- нерные общества Оплачен- ный капи- тал, тыс. иен Число акций Инвестор Число принадле- жащих ин- весторам акции
Маньчжурская хлоп- ковая компания .... 4 500 200 "Правительство" Маньчжоу-го, Японская тек- стильная ком- пания 180 20
Маньчжурская лесо- промышленная ком- пания 22 500 600 "Правительство" Маньчжоу-го, "Мантэцу", Восточноколони- эационное об- щество 350 100 100
Маньчжурская уголь- ная компания 257 500 6 000 "Мангё", "Правительство" Маньчжоу-го 5800 200
Компания угольных шахт и металлурги- ческих заводов Бэньсиху 100 000 2 000 "Мангё", Концерн "Окура" "Правительство" Маньчжоу-го 800 800 400
Компания по добыче железной руды "Кёва" 10 000 200 "Мангё", "Правительство" Маньчжоу-го 80 40
Маньчжурская ком- пания по добыче ми- нерального сырья ... 70 000 2 000 "Мангё" 2000
Компания по разви- тию Дунбяньдао .... 75 000 I 500 "Мангё", "Мантан" 1280 200
"Сёва Сэйко" 200 000 4 000 "Мангё", "Мантэцу" 3100 900
Маньчжурская ком- пания легких металлов 65 000 I 300 "Мангё", Концерн "Суми- томо", 1274 10
14-4 50 215
Продолжение табл. 4
Компании и акцио- нерные общества Оплачен- ный капи- тал, тыс.иен ! Число ! акций ' Инвестор Число принадле- жащих ин- весторам акций
Автомобильная ком- 18 100 600 "Мангё" 4 японские ав- г 508
пания "Дова** Маньчжурская авто- 25 000 2000 томобильные компании "Мангё" 84 2000
мобилестроительная компания Маньчжурская само- 20 000 400 "Мангё" 400
летостроительная компания Мукденский арсенал 14 800 500 "Правительство" 400
Гиринская компания 20 000 2000 Маньчжоу-го, "Мицуи буссан", Концерн "Окура" "Правительство" 50 50 1000
искусственной нефти Маньчжурская элект- 7 500 600 Маньчжоу-го, Японская компа- ния по производ- ству азота, Имперская топ- ливная компания "Правительство" 300 200 400
рохимическая компа- ния Маньчжурская компа- 12 500 1000 Маньчжоу-го, "Дэнгё" "Правительство" 200 500
ния по производству сульфат-аммония ... Маньчжурская компа- 20 000 1000 Маньчжоу-го, Всеяпонская тор- говая ассоциация "Правительство" 100 340
ния синтетической нефти Маньчжоу-го, "Мицуи", "Мантан", 340 60
216
Продолжение табл. 4
Компании и акцио- нерные общества Оплачен- ный капи- ! тал, тыс. иен Число акций Инвестор Число принадле- жащих ин- весторам акции
Маньчжурская нефтяная компа- ния, Всеяпонская тор говая ассоциа- ция 60 200
Маньчжурская ком- пания по разжиже- нию угля 7 500 500 "Правительство" Маньчжоу-го, Промышленный банк, "Мантан" Маньжурская нефтяная ком- пания 200 100
100 100
Маньчжурская ком- пания гидроресур- сов р.Ялуцзян ... 37 500 I 000 ,"Правительство" Маньчжоу-го, Ворточноколони- зационное обще- ство, Японская элект- рокомпания, Корейская элект рокомпания 500 200 200 100
"Мантэцу” 736 208 [6 000 Японское прави- тельство. Корейский банк. Банк "Ясуда" 8000
241 Г70
Телефонно-теле- графная компания.. 43 125 I 000 Японское прави- тельство "Правительство" Маньчжоу-го, "Мантэцу" 330 120 70
217
Продолжение табл. 4
Компании и акцио- нерные общества Оплачен- ный капи- тал, тыс. иен Число акций Инвестор ЧИСЛО принад- лежащих инвесто- рам ак- ций
Компания по разви- тию Маньчжурии.... 50 000 I 000 "Правительство" Маньчжоу-го, Японское прави- тельство , "Мантэцу" 300 300 200
Центральный бани Маньчжоу-го 15 000 300 "Правительство" Маньчжоу-го 300
Промышленный банк Маньчжоу-го 15 000 300 "Правительство" Маньчжоу-го, Корейский банк 150 150
"Мангё" 896 750 900 "Правительство" Маньчжоу-го, "Ниссан" 450 450
* ИСТОЧНИК /50, С.771-775/.
Таблица 5
Импорт Маньчжоу-го и его географическое размещение*,
тыс. юаней
Год Страна-экспортер Доля импорта. %
Япония Китай третьи страны Япония Китай третьи страны
1937 667 370 39 234 181 818 75,1 4,4 20,5
1938 993 413 70 716 210 619 78,0 5,4 16,5
1939 I 540 756 66 650 208 718 84,8 3,7 11,5
* Источник /32, с.435/
218
Таблица 6
Экспорт Маньчжоу-го и его географическое размещение*,
тыс. юаней
Год Страна-импортер Доля экспорта. %
Япония Китай третьи страны Япония Китай третьи страны
1937 322 511 ИЗ 753 210 022 49,8 17,6 32,6
1938 416 825 121 683 186 946 57,4 16,7 25,9
1939 521 224 169 194 14* TQ9 62,4 20,3 17,3
* Источник /32, с.435/.
Таблица 7
Экспорт соевых бобов и продуктов
их переработки из Маньчжоу-го в Японию и Китай
в 1936-1939 гг.*, тыс. т
Год Соевые бобы Бобовые жмыхи Соевое масло
1936 2045 848 66
1937 2034 808 70
1938 2164 869 57
1939 2710 12П 72
* Источник /35, с.29/.
219
Таблица 8
Ссуды Промышленного банка японским компаниям
в 1987-1941 гг.*, тыс. юаней
Отрасль экономики 1937 г. 1939 г. 1941 г.
Промышленность обрабатывающая 58 664 504 839 I 07 4 898
добывающая 6 127 104 413 193 309
Капитальное строительство 41 561 Г77 294 413 114
Итого ... 106 352 786 546 I 681 319
Торговля 182 259 281 038 382 817
Производство специфически местной продукции 63 673 62 019 85 834
Сельское хозяйство 5 199 15 478 9 312
Прочие 85 795 Г72 533 340 569
Общий итог ... 443 278 I ЗГ7 614 2 499 851
* Рассчитано по /Г77, с.521/.
220
Таблица 9
Капиталовложения японских компаний в экономику Маньчжоу-го
по состоянию на февраль 1941 г.*
Сфера приложения капитала Число компаний Оплаченный капитал, тыс.иен Удельный вес в экономике Маньчжоу-го, %
Промышленность горнодобывающая 181 987 026 17,8
металлургическая 114 457 832 7,97
машиностроительная и станкостроительная .... 325 416 247 7,25
энергетическая и газо- вая 32 270 741 4,71
химическая 290 450 799 7,84
керамическая 164 88 307 1,54
текстильная III 122 296 2,13
пищевая .. 348 III 599 1,94
прочие отрасли 452 162 487 2,83
производство мануфактур- ного типа 286 40 7 36 0,71
Сельское хозяйство земледелие 78 72 527 1,26
лесной промысел 92 52 854 0,92
хозяйственное освоение новых земель 210 156 874 2,73
Рыбный промысел 20 26 952 0,47
Банковский кредит 191 570 382 9,93
Страхование 4 2 825 0,05
Биржевые операции 20 6 576 0,11
Складское хозяйство....... 29 3 950 0,07
Внутренняя и внешняя тор- говля 2757 492 825 8,58
Транспорт 200 I 144 569 19,92
Капитальное строительство 424 100 746 1,75
Итого... 6373 5 746 033 100
* Источник /177, с.537-538/.
'221
Таблица 10
Выпуск продукции тяжелой и легкой промышленности
(1937-1941 гг.)*
Год Промышленная про- дукция в целом Производство средств произ- водства Производство потребительских товаров
1937 100 100 100
1938 116,2 119,1 101,5
1939 126,9 133,1 95,7
1940 134,2 143,4 88,1
1941 155,1 168,3 90,1
* Источник /211, с.101/.
222
Таблица II
Производство промышленной и сельскохозяйственной продукции
в Маньчжоу-го в 1937-1941 гг.*, тыс. т
Вид продукции Объем производства
намечено по первому вари- анту плана намечено по второму ва- рианту плана фактическое среднегодо- вое произ- водство
Чугун 2 500 4 350 2 050
Сталь, прокат 2 000 3 550 580
Сталь в болванках I 500 I 700 675
Железная руда 6 600 12 000 4 400
Уголь 27 000 35 000 24 100
Электроэнергия, тыс.кВт.. I 445 2 600 I 680
Жидкое топливо I 600 2 420 392
выработанное путем:
гидрогенизации угля .. 800 I 770 ПО
перегонки нефтяных
сланцев 800 650 282
Алюминий 20 30 8
Свинец ,,.. 12,4 29 3,8
Сырье для химической про-
мышленности ЕГ75 I 000 782
Рис 400 650 499
Пшеница I 000 I 350 I 092
Соевые бобы 5 000 5 450 3 500
* Источник /39, табл.10; Г77, с.419-420; 144, с.НО/.
223
Таблицу 12
Основные показатели второго пятилетнего плана
для. стран "экономического блока"*, тыс.т
Вид продукции Район производства 1942 г. 1943 г. 1944 г. 1945г. 1946г.
Сталь ... Япония, Корея 10 862 II 856 12 931 14 097 15 274
Маньчжоу-го 1.4 1.7 1,9 2,0 2,5
Чугун ... Япония, Корея 5 106 5 549 6 129 6 812 7 685
Маньчжоу-го 2 390 2 660 2 760 2 960 3 290
Железная Япония, Корея 5 627 6 889 7 510 7 980 8 250
руда .... Маньчжоу-го 5 340 6 680 7 440 8 790 10 940
Уголь.... Япония, Корея,
Тайвань 77 500 81 700 85 530 90 290 95 330
Маньчжоу-го 27 500 31 450 35 780 40 230 44 930
Медь .... Япония, Корея 76,5 79,3 82,9 84,0 84,4
Маньчжоу-го 2,2 2,3 2,4 5,0 5,2
Свинец... Япония, Корея 25,0 27,0 29,8 33,6 37,2
Маньчжоу-го 9,1 II. 0 12,2 12,2 12,2
Алюминий Япония, Корея,
Тайвань 81,0 108,6 137,4 163,2 188,0
Маньчжоу-го 10,0 15,0 15,0 15,0 15,0
* Источник /39, табл.12/.
224
Таблица 13
Развитие промышленности Маньчжоу-го в I93I-I944 гг.*
Основной показатель -1931 г. 1937 г. 1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г.
Каменный уголь,млн.т 7099 14,3 24,1 24,1 25,3 25,6
Железная ру- да, млн.т ... 0,762 2,2 4,4 5,7 6,9 8,0
Чугун, " .... 0,250 0,8 — 2,5 1.7 -
Сталь,прокат, тыс.т незначи- - 516 561 731 843 439
Сортовая сталь,млн.т тельное произ- водство п 246 410 448 495 284
Формовая сталь, " и 456 522 509 718 396
Медь, " It незна- 0,5 0,8 3,9 4,0
Алюминий, 11 it читель- ное произ- водство и 8,0 7,4 8,5 7,6
Производство энергии, млрд. кВт-ч 0,5 4.5
* Источник /39, с.85, 87, I09-II0, 119, 124, 128; 114,
с.167/.
15 50
225
Таблица 14
Производство основных видов промышленного сырья
в Японии и Маньчжоу-го (по состоянию на 1944 г.)*
Страна Чугун, млн.т. Уголь, млн.т. Железная руда,млн.т. Алюминий, млн.т. Сталь, тыс.т.
Япония 2,7 2,5 49,3 25,6 3,5 8,0 110,4 7,6 5916 III9
Маньчжоу-го ....
* Источник /31, с.85-87; 39, с.128; 87, т.4, c.IOO-IOI; 114,
с.167/.
Состав "правительства" Маньчжоу-го
(по состоянию на 1941 г.)*
I. Министерство двора (Гуннэйфу***
Министр - Си Ся (заместитель министра - Торао Кагосима).
Главный камергер двора - Цзи Син.
П. Тайный совет (Цаньифу)
Председатель - Цзан Шии (заместитель председателя
Тораносукэ Хасимото).
Хранитель императорской печати г Юань Пзинькай.
Ш. Управление по делам
государственных храмов (Шаншуфу)
Главный управляющий - Тораносукэ Хасимото.
1У. Государственный совет (Гоуюань)
Премьер-министр - Чжан Цзинхуэй.
I. Министерство общественного спокойствия (Чжианьбу), ми-
нистр - Юй Шэньчжэн (заместитель министра - Сабуро Сибуя).
2. Министерство народного благополучия (Миньшэнбу), министр
Гу Цзыхэн (заместитель министра - Масудзо Гэнда).
3. Министерство развития земледелия (Юйдибу), министр - Юй
Цзинюань (заместитель министр - Юкуо Инагаки).
* Детальную схему важнейших правительственных учреждений
и ведомств Маньчжоу-го на 1938 г. см. /177, с.138/.
** В связи с тем что основной костяк населения Маньчжоу-го
составляли китайцы, названия правительственных учреждений и
ведомств Маньчжоу-го даны только по-китайски (без соответст-
вующих японских, маньчжурских и монгольских эквивалентов).
226
4. Министерство экономики (Цзиньцзибу), министр - Цзай
Юаньчжэн (заместитель министра - Минору Аоки).
5. Министерство путей сообщения (Цзяотунбу), министр -
Юань Чжэньдо (заместитель министра - Такэо Ино).
6. Министерство юстиции (Сыфабу), министр - Чжан Хуаньсян
(заместитель министра - Сигару Маэно).
7. Департамент общих дел (Цзун’утин), директор - Рокудзо
Такэбэ (заместители директора - Тамоцу Мацуки, Ван Юаньсинь,
Тадаюки фуруми).
У. Верховный суд (Цзуйгао Фаюань)
Председатель - Ити Ино.
У1. Верховная прокуратура
(Цзуйгао цзяньчатин)
Председатель - Су Вэйсинь.
УП. Департамент внешних сношений (Вайуцзюй)
Председатель - Вэй Хуаньчжан.
УШ. Архитектурное бюро (Цзяньчжуцзюй)
Директор - Тосио Касахара.
IX. Институт "Датун" (Датун сюэюань)
Директор - Тадая Иноуэ.
X. Университет "Строительство государства"
(Кэнкоку дайгаку цзянго дасюе)
Директор - Чжан Цзинхуэй.
XI. Институт континентальных научных исследований
(Далу кэсюе юань)
Директор - Умэтаро Судзуки.
Биографические сведения
о главных деятелях Маньчжоу-го
Пу И. Родился 7 февраля 1906 г., старший сын второго поко-
ления маньчжурского князя Чуня (князь Чунь - родной брат цин-
ского императора Цзай Тяня, правившего под девизом Гуансюй.
13 ноября 1908 г. вдовствующая императрица-регентша Цы Си в
связи с болезнью императора Цзай Тяня приняла решение о возве-
дении на престол Пу И. После смерти Цзай Тяня (а затем и Цы
Сы) Пу И 2 декабря 1908 г. был возведен на престол под деви-
зом правления Сюаньтун и стал десятым цинским императором и
последним императором Китая. Фактически государственными дела-
ми занимался его отец, занявший -место регента при своем трех-
15-2 so 227
летнем сыне. В ходе Синьхайской революции 12 февраля 1912 г.
было объявлено об отречении Пу И от престола. До 1924 г. он и
его приближенные проживали в Пекине, в зимнем императорском
дворце (на территории так называемого Запретного города). Рес-
публиканское правительство, которое в 1912 г. возглавил Юань
Шикай, а затем и правительства милитаристов бэйяньской, чжи-
лийской, фэнтяньской, аньхойской и других группировок выпла-
чивали Пу И 4 млн. кит.долл, ежегодно. В 1924 г. после заня-
тия Пекина армией Фэн Юйсяна льготные условия для цинского дво-
ра, принятые при его отречении, были пересмотрены и Пу И вместе
со своей свитой перебрался на территорию японской дипломатиче-
ской миссии в Пекине, где ему было предоставлено политическое
убежище. Именно тогда между Пу И и его будущими японскими пок-
ровителями установились первые "дружественные" контакты. 28
февраля 1925 г. японцы отправили Пу И в Тяньцзинь, на террито-
рию японской концессии, которая находилась под надежной защи-
той японских войск и полиции. В ноябре 1931 г. известный япон-
ский разведчик Кэндзи Доихара, прозванный японским Лоуренсом,
по поручению командующего Квантунской армии Хондзё организо-
вал тайный переезд Пу И из Тяньцзиня в Порт-Артур, поближе к
штабу Квантунской армии. I марта 1932 г. Пу И принял пост ре-
гента, или "верховного правителя", марионеточного государства
Маньчжоу-го, а через два года провозглашен императором Мань-
чжурской империи - Маньчжу-ди-го. На заседании МВТДВ по делу
главных японских военных преступников этот шаг, фактически оз-
начавший измену своему отечеству, Пу И объяснял своей неопыт-
ностью в политических вопросах, стремлением вернуть трон своих
предков (см. /148, с.77-78/). При этом он пытался взвалить всю
ответственность за превращение Маньчжоу-го в военный плацдарм
против соседних государств исключительно на японцев, которые
ежегодно выделяли 2,3 млн. юаней на его содержание.
После освобождения Маньчжурии советскими войсками Пу И в ка-
честве военнопленного и военного преступника около пяти лет
провел в СССР и 31 июля 1950 г. по просьбе правительства КНР
был передан вместе со свитой и членами бывшего марионеточного
правительства Маньчжоу-го китайским властям. До 1959 г. Пу И
находился в тюремном заключении в фушуне и Харбине, а затем, с
конца 1952 г.,- на спецпоселенци. Пу И регулярно получал книги
и газеты^ слушал радйопередачи, занимался спортом, смотрел ки-
нофильмы и театральные постановки. Он даже принимал иностран-
ных гостей и корреспондентов, посещал предприятия, стройки,
школы и сельскохозяйственные коммуны /151, с.101/. В декабре
228
1959 г. ему была объявлена амнистия с разрешением проживания в
Пекине. С января I960 г. он работал в Пекинском ботаническом
саду, а в 1961 г. был переведен на работу в Комитет по изуче-
нию исторических материалов при Всекитайском народно-политиче-
ском консультативном совете. Умер в Пекине 17 октября 1967 г.
Чжан Цзинхуэй. Родился в 1871 г. в уезде Тайюань Мукденской
провинции. По окончании военной академии в 1916 г., когда Чжан
Цзолин стал генерал-инспектором Маньчжурии, получил звание ге-
нерал-майора и в течение некоторого времени служил командиром
1-й дивизии в армии Чжан Цзолина. В 1920-1922 гг. он - военный
губернатор провинции Чахар. В 1926-1927 гг. занимал министер-
ские посты в пекинском правительстве. Будучи генерал-губерна-
тором Особого района в Харбине, он в момент оккупации Маньчжу-
рии Японией одним из первых перешел на сторону врага, приняв
активное участие в "маньчжурском движении за независимость". В
"правительстве" Маньчжоу-го он вначале был председателем Тайно-
го совета и военным министром. За особые заслуги и ревностное
служение японцам он в 1935 г. получил должность премьер-минист-
ра Маньчжоу-го.
Си Ся. Родился в августе 1894 г. в Мукденской провинции, вы-
пускник Военной академии в Токио. После возвращения на родину
был назначен инструктором военного училища, а затем его дирек-
тором. В 1929 г. получил пост помощника военного губернатора
провинции Гирин, в 1932-1934 гг. - выполнял обязанности губер-
натора этой провинции. В 1934 г. в качестве специального дипло-
матического представителя Маньчжоу-го он посетил Японию. В
1934-1935 гг. был министром финансов, а с 1936 г. - министром
двора в марионеточном правительстве.
Цзи Син. Родился в 1880 г. в уезде Шэньян Мукденской провин-
ции, младший брат министра двора Си Ся. Образование получил в
Японии, где окончил военное училище. В первые же дни японской
оккупации Маньчжурии Цзи Син вместе с Си Ся встал в ряды "мань-
чжурского движения за независимость", приняв командование ох-
ранными войсками Мукденской провинции. После образования Мань-
чжоу-го был произведен в генерал-лейтенанты, а в 1936 г. полу-
чил чин полного генерала и был назначен командующим войсками
2-го военного округа. В 1941 г. он стал главным камергером дво-
ра, а в январе 1943 г. удостоился звания маршала.
15-3 50
229
Юань Цзинькай. Родился в 1870 г. в уезде Ляоян Мукденской
провинции. После русско-японской войны занимал пост начальни-
ка полицейского управления в уезде Ляоян, а с 1916 г. послужил
командиром дивизии в армии Чжан Цзолина. После смерти Чжан Цзо-
лина (с 1929 г.) стал сначала советником, а затем (с 1930 г.) -
главнокомандующим Северо-Восточной армии обороны. В 1931 г.
служил главным советником в правительстве Мукденской провин-
ции. В годы марионеточного режима он с 1932 по 1985 г. входил
в члены Тайного совета, а с 1936 г. являлся хранителем импера-
торской печати.
Цзан Шии. Родился в 1884 г. в уезде Шэньян Мукденской про-
винции. Образование получил сначала в военном училище в Севе-
ро-Восточном Китае, а затем в Военной академии в Токио. После
этого занимал ряд постов в армии Чжан Цзолина. В 1927 г. - ди-
ректор Мукденского арсенала. С 1929 по сентябрь 1931 г. - гу-
бернатор Мукденской провинции. В период японской оккупации
Маньчжурии перешел на службу к японцам, возглавив "движение за
независимость" в провинции Мукден. В 1932-1935 гг. - министр
внутренних дел в марионеточном правительстве и одновременно -
губернатор Мукденской провинции. С 1935 г. - председатель Тай-
ного совета.
Юй Цзинюань. Родился в 1898 г. в уезде Ляоян Мукденской
провинции, сын Юй Чуньханя, одного из организаторов "движения
за независимость" Маньчжурии. (По признанию японцев, Юй Чунь-
хань был первым "заслуженным деятелем империи".) Получил евро-
пейское образование в военной школе в Швейцарии. До оккупации
Маньчжурии был профессором Северо-Восточного Университета. По-
сле образования Маньчжоу-го занял крупный пост директора упра-
вления общих дел профашистской организации "Киовакай". В 1933-
1937 гг. - советник посольства Маньчжоу-го в Японии. В 1937 т
1938 гг. назначен советником Центрального штаба "Киовакай",
позже возглавлял Харбинское отделение Центрального штаба "Кио-
вакай". С июня 1940 г. - министр земледелия, с 1942 г. - ми-
нистр народного благополучия.
Юань Чжэньдо. Родился в уезде Телин Мукденской провинции.
Окончив в 1919 г. Южно-Маньчжурский медицинский институт при
ЮМЖД, он в 1921 г. продолжил обучение в Японии, в университете
в Киото. После возвращения на родину до 1929 г. выполнял обя-
занности директора мукденского госпиталя. В 1931 г. стал совет-
ником в правительстве Мукденской провинции. После образования
230
Маньчжоу-го с 1932 по 1936 г. занимал пост директора строитель-
ного управления в' министерстве промышленности. В 1936 г. стал
министром образования. Впоследствии в течение двух лет занимал
пост министра путей сообщения, а в 1942 г. был назначен минист-
ром экономики.
Ли Шаогэн. Родился в 1896 г. в уезде Ляоян Мукденской про-
винции. Образование получил в Харбине, где закончил русское
коммерческое училище в 1920 г. В период совместного управления
СССР и Китаем КВЖД был сначала членом правления, а затем (с
1932 по 1935 г.) - председателей правления КВЖД. Вще ранее был
генеральным консулом Китая во Владивостоке. После образования
Маньчжоу-го и продажи КВЖД стал управляющим дороги, а с 1937г.-
министром путей сообщения. С декабря 1940 до конца 1942 г.
был послом Маньчжоу-го в Японии, с сентября 1942 г. - минист-
ром иностранных дел. В 1942 г. Ли Шаогэн в числе шести "круп-
нейших деятелей" Маньчжоу-го удостоился высокой награды импера-
тора Японии.
15-4 50
ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
* Как известно, на рассмотрение Международного военного три-
бунала для Дальнего Востока правительствами СССР, США, Китая,
Франции и других стран были представлены многочисленные доку-
менты о подготовке японской оккупации Маньчжурии, об экономи-
ческой и идеологической экспансии Японии в этом регионе, сви-
детельствующие об интенсивности военно-политических и военно-
экономических приготовлений на территории Маньчжурии, ставшей
базой для реализации японских агрессивных замыслов.
Глава I
1 Впоследствии Накамура был возведен японцами в ранг япон-
ского национального героя. В официальной истории Маньчжурии
его имя всегда связывается с историей образования Маньчжоу-го.
Он посмертно получил звание майора (см. /95, с.З/).
2 В состав комиссии вошли: от Великобритании лорд Литтон,
бывший вице-король и генерал-губернатор Индии; от США - гене-
рал-майор Мак Кэй; от Франции - генерал Клодель; от Германии -
доктор Шнее и от Италии - Альдрованди, бывший посол в Берлине.
Председателем комиссии был избран Литтон.
О
Биографии см. в Приложении.
* 90% членов этой организации и все занимавшие в ней ответ-
ственные посты были лицами японской национальности /15, д.185,
л.197/.
С
Биографическую справку Пу И см. в Прил.
Эти два документа составили временную конституцию Мань-
чжоу-го, которая действовала до I марта 1934 г., когда в Мань-
чжурии была провозглашена монархия. Тогда Маньчжоу-го стало
именоваться Маньчжу-ди-го - маньчжурская империя.
7
В 1941 г. он принимал активное участие в разработке пла-
на "Кантокуэн", предусматривавшего вторжение японских войск на
территорию СССР /139, с.71-72/.
232
6 Что касается дипломатического признания Маньчжоу-го дру-
гими державами, то до I9F7 г. кроме Японии оно было признано
папой римским (20 февраля 1934 г.) и Республикой Сальвадор. По
поводу Сальвадора сообщалось, что это государство в Централь-
ной Америке таким путем надеялось найти новый рынок сбыта для
кофе и что с этой точки зрения Маньчжоу-го якобы сулило боль-
шие перспективы. Бытовало и другое мнение, которое разделяли
обозреватели газет ряда нейтральных государств, что Сальвадор,
возможно, действовал в качестве посредника США в нелегальной
торговле наркотиками, которую вели Япония и Маньчжоу-го /201,
с.480/.
о
Новое объединенное монгольское государство "Мэнцзян" бы-
ло создано под эгидой Японии I сентября 1939 г.
10 В главном полицейском управлении министерства внутрен-
них дел ообственно Японии существовала полиция особого назна-
чения - токко, которая вела активную борьбу с коммунистическим
и рабочим движением в метрополии, в Маньчжурии и в оккупирован-
ных районах Китая /141, с.55/.
11 Организационная структура системы "баоцзя": десять или
меньше семей составляли первичную ячейку системы - "би". В
пределах большого села или городского района "би" объединя-
лись в "цзя" или в "бао" - в крупных селах и больших городских
районах.
12 В официальных документах, принятых в Маньчжоу-го, запи-
сано, что "принцип вандао" является духовным фундаментом, на
котором возведено величественное здание нового государства.
Он соответствует идеологии "кодо", принятой в Японии. Как из-
вестно, "кодо" является сокращением старинной фразы, которая
буквально обозначала "единство императорского пути". Наряду с
другим принципом, "хакко ити у" ("восемь углов под одной кры-
шей"), эти две идеи интерпретировались правящими кругами как
выражение патриотизма японского народа. В 20-30-х годах XX в.
японские милитаристы стали призывать к территориальной экспан-
сии во имя этих двух принципов, и постепенно понятия "хакко
ити у" и "кодо” "в конце концов стали символами мирового гос-
подства" /141, с.77/.
В переводе означает "Общество единения народов" Маньчжур-
ской империи.
Летом 1936 г. японские власти в составе "Киовакай" сфор-
15-5 50 233
пировали особый русский отдел, который вскоре развернул пропа-
гандистскую деятельность среди русского населения Маньчжурии. В
результате многие русские белогвардейцы оказались в рядах этого
общества.
I5 Как отмечал один из японских экономистов, в период 1932-
1936 гг. "закладывался лишь фундамент для введения плановой
экономики" /49, с.28-29/.
16 22 июля 1937 г. были опубликованы новые законы об опие-
курении. В 1938 г. "правительство" Маньчжоу-го даже приняло де-
сятилетнюю программу "борьбы" с опиекурением. Фактически речь
шла о незаконном опиекурении: потребление наркотиков было по-
ставлено под строгий контроль, с тем чтобы выкачивать огромные
прибыли от торговли опиумом (см. /15, д.189, л.3670-3673;
204/).
U Гоминьдановские власти весной 1934 г. согласились возоб-
новить торговые отношения с Маньчжоу-го. Пойдя на эти контакты,
они по требованию Японии учредили в пограничных с Маньчжоу-го
районах вдоль Великой стены таможенные посты, что фактически
означало признание независимого от Китая режима /ИЗ, с.424/.
18 Как правило, в пропусках и свидетельствах указывались фа-
милия, имя иммигранта, время и место рождения, перечень занятий
и делались отпечатки пальцев.
19 Планы агрессии против СССР составлялись ежегодно и уточ-
нялись японским генеральным штабом вплоть до 1943 г. Как было
подтверждено на процессе в Токио, "между начальниками отделов
и отделений генерального штаба существовала договоренность о
том, что подготовка к войне с Россией должна быть завершена к
1934 г." /15, д.195, л.234/.
cv Основное строительство автомобильных дорог проходило в
приграничных с СССР районах - в Барге, вдоль р.Сунгари и в рай-
онах, граничащих с советским Приморьем /15, д.195, л.5927/.
?т
Выбор географического положения и характер укрепленных
районов явно указывали на их агрессивное назначение. Все они
строились на границе, в полосе предполагаемых военных дейст-
вий,
о о
“ На суде по делу бывших военнослужащих японской армии, об-
виняемых в подготовке и применении бактериологического оружия,
подсудимый Кавасима Киоси, попеременно возглавлявший все важ-
нейшие отделы "подразделения М 731", показал, что Исии Сиро
234
развернул деятельность в Маньчжурии потому, что ее территория
являлась сопредельной с территорией СССР. Кроме того, именно в
Маньчжурии он мог располагать "подопытным материалом" /21, 25.
12.1949/.
Глава 2
* Впоследствии власти Маньчжоу-го торжественно отмечали это
событие.
2 "Содержание, которое японская пропаганда стремилась вло-
жить в понятие "новый порядок", - писал В.М.Жуков, - должно
было прежде всего служить делу обмана народов восточноазиатских
стран". Япония хотела внушить, что "новый порядок" соответству-
ет их интересам и политика Японии в корне отличается от коло-
ниальной политики США и европейских держав. "Японские пропа-
гандисты стремились использовать в интересах собственной экс-
пансии ту стихийную тягу народов Востока к свободе и независи-
мости, которая заметно усилилась со времени первой мировой
войны" /85, с.10/.
о
° В апреле 1938 г. в Токио завершилось строительство обще-
жития для студентов из Маньчжурии, на которое было затрачено
I млн. иен /58, с.729/.
* 0 "трехлетием плане обороны государства I939-I94I гг."
см. подробнее раздел 3, гл.2.
с
По другим данным, объем капиталовложений оценивался в
6,7 млрд.юаней, при этом японские инвестиции составляли 4 млрд,
иен, а капиталовложения марионеточного правительства - 2,7
млрд.юаней /177, с.340/.
® Основные государственные расходы по общим и специальным
статьям в 1937-1939 гг. приведены в табл.З. Прил. Как видно из
структуры государственных расходов, основные средства шли на
развитие промышленности и транспортной инфраструктуры.
7
В Маньчжоу-го ввозилось более 71% (57,8 т) опиума-сырца,
производимого в Корее /15, д.189, л.3683/.
О
Список наиболее важных специальных компаний на 1939 г.
представлен в табл.4 Прил.
9 Об этом, в частности, свидетельствуют данные табл.5 Прил.
Ю Это видно из данных табл.6 Прил.
11 Данные, характеризующие это положение, отражены в табл.5
и 6 Прил.
15-6 50 23®
^2 это фактически вело к превращению свободного труда в по-
винность, представлявшую собой наиболее грубую форму принужде-
ния. Как подчеркивал В.И.Ленин, "трудовая повинность неизбежно
становится военной каторгой для рабочих" /9, с.193/.
В 1938 г. было обработано 14,6 млн.га, в 1939 г. - 17,9
млн.га (в 1936 г. - только 13 млн.га) /50, с.684/.
I* В 1939 г. экспорт соевых бобов составил около 70% всей
продукции соевых бобов.
I® Это видно из данных табл.7 Прил.
I® В книге "Судьбы Китая" Чан Кайши так объяснял причины
тогдашнего сближения нанкинского правительства с Москвой: "Ис-
пользуя четыре северо-восточные провинции Маньчжурии как базу,
Япония постепенно аннексировала бы остальную территорию Китая,
установила бы над китайским правительством влияние и в сговоре
со странами оси начала бы подготовку к совместному нападению
на Советский Союз. Поэтому китайское правительство отвергло
японские требования и заключило в августе 1937 г. Договор о не-
нападении с Советским Союзом" (цит.по /83, с.62/).
& Как справедливо отмечают авторы военно-исторического ис-
следования "Японский милитаризм", эти провокации предпринима-
лись "не столько из военно-политических соображений и по усло-
виям секретного соглашения с фашистскими союзниками - Германией
и Италией, сколько в связи с планами подготовки Квантунской ар-
мии и Проверки ее боеспособности" /161, с.165/.
18 Извращая факты, при которых произошло нападение Японии
на территорию МНР, японская пропаганда пыталась изобразить это
событие как "неудавшуюся попытку монгольских войск вторгнуться
на территорию Маньчжоу-го, победоносно отбитую доблестной Кван-
тунской армией" /15, д.195, л.5698).
Глава 3
т „
Усиленные дивизии почти в два раза превысили по численно-
сти обычную японскую пехотную дивизию (см. /227, 1971, № 6,
с.42/).
2 Существовали и другие факторы, оказавшие серьезное влия-
ние на принятие японским правительством' решения временно воз-
держаться от нападения на СССР и использовать зиму 1941/42 г.
для захвата колоний на юге (см. подробнее /78, с.298-299;
141, с.88-89/).
236
3 См. табл.8 Прил.
* Характер компаний по их роду деятельности, числу и вели-
чине оплаченного капитала в рассматриваемый период можно пред-
ставить из данных табл.9 Прил.
5 Как отмечал советский исследователь Я.П.Певзнер, "помимо
прямого господства над компаниями и предприятиями "Мангё" его
японские владельцы перестраховали себя созданием специальной
держательской компании, которая контролировала концерн из То-
кио" /133, с.265/.
® Об этом свидетельствуют данные табл.10 Прил.
7
Об этом свидетельствуют данные табл.14 Прил.
Глава 4
I 0 значении термина "национальная борьба", который широко
применялся японскими империалистами для маскировки своих за-
хватнических планов, позволяют судить материалы Международно-
го военного трибунала для Дальнего Востока.. "Руководители Япо-
нии, - указывается в одном документе, - всегда стремились оп-
равдать свои агрессивные военные авантюры, объявляя их оборо-
нительными. Именно в этом плане Маньчжурия рассматривалась
как "жизненная линия" Японии" /139, с.190/.
2 В Маньчжоу-го разрабатывались и принимались планы, рас-
считанные и на более длительный период. Например, существовал
20-летний план развития хлопководства, 30-летний план овцевод-
ства, 30-летний план лесонасаждений. В значительной мере все
эти планы носили декларативный характер и призваны были под-
черкнуть "прогресс" в развитии различных отраслей хозяйства.
5 См.табл.12 Прил.
* Если в 1942 г. -капиталовложения Японии составляли 1290
млн.иен, то в 1943 г. они уменьшились до 810 млн.,а в 1944 г.-
до 700 млн. иен /251, 1944, т.2, М 1Й, с.539/.
5 Официально речь пила как бы о нормальных валютных расче-
тах, но указанные расчеты производились таким образом, что Япо-
ния фактически являлась должником Маньчжоу-го. В Маньчжурии по
"соглашению" между Центральным банком и "Иокогама сёкин гинко"
отделение последнего в Синьцзине получало кредиты от маньчжур-
ского банка и предоставляло японскому правительству путем пе-
237
ревода в синьцзянское отделение японского банка. Взамен полу-
ченных банкнотов в отделении японского банка фиксировалась за-
долженность Маньчжоу-го Центральному банку /81, с.84-86/. Этот
метод позволил японской администрации использовать ресурсы ма-
рионеточного государства на завершающем этапе войны.
6 Следует отметить, что территория Маньчжурии лишь в незна-
чительной степени подвергалась бомбардировкам авиации США. В
июле 1944 г. американские бомбардировщики совершили свой пер-
вый налет на промышленные объекты Аньшаня и Мукдена - центры
тяжелой промышленности региона. И это побудило японские влас-
ти принять решение о переводе предприятий по производству са-
молетов в Харбин и Гунчжулин, а арсенала - в отдаленную про-
винцию Лунцзян.
7
Обвиняемый Ямада, бывший главнокомандующий японской Кван-
тунской армии, на Хабаровском судебном процессе показал:
"Вступление в войну против Японии Советского Союза и стреми-
тельное продвижение Советской Армии в глубь Маньчжурии лишило
нас возможности применить бактериологическое оружие против
СССР и других стран" /26, с.27/.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Труды основоположников марксизма-ленинизма*
I. Маркс К. Наброски ответа на письмо В.И.Засулич. - T.I9.
2. Маркс К, Капитал. Критика политической экономии. - Т.25.
4.2.
3. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии. - Т.2.
4. Ленин В.И. О праве наций на самоопределение. - Т.25.
5. Ленин В.И, Империализм, как высшая стадия капитализма. -
Т.27.
6. Ленин В.И. Тетради по империализму. - Т.28.
7. Ленин В.И, Империализм и раскол социализма. - Т.30.
8. Ленин В.И. О карикатуре на марксизм и об "империалистиче-
ском экономизме". - Т.30.
9. Ленин В.И, Грозящая катастрофа и как с ней бороться. -
Т.34.
10. Ленин В.И, П конгресс Коммунистического Интернационала
19 июля - 7 августа 1920 г. - T.4I.
II. Ленин В.И. Тезисы ко П конгрессу Коммунистического Интер-
национала. - T.4I.
12. Ленин В.И. Доклад о концессиях на фракции РКП(б) УШ съезда
Советов 21 декабря 1920 г. - Т.42.
13. Ленин В.И, Собрание актива московской организации РКП(б)
6 декабря 1920 г. - Т.42.
Архивные материалы
14. Центральный государственный архив Октябрьской революции
(ЦГАОР), ф.4459, оп.12. Вестник иностранной информации.
15. Центральный государственный архив Октябрьской революции
(ЦГАОР), ф.7867, оп.1. Токийский процесс.
Документы и материалы
16. ХХ1У съезд Коммунистической партии Советского Союза. Сте-
ногр.отчет. М., 1972.
17. ХХУП съезд Коммунистической партии Советского Союза. Сте-
ногр. отчет. М., 1986.
* Работы К.Маркса и Ф.Энгельса приводятся по 2-му иядяниш
Сочинений, В.И.Ленина - по Полному собранию сочинении.
239
18. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной
войны. Т.З. М., 1947.
19. Коммунистический Интернационал в документах 1919-1932. М.,
1933.
20. Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужа-
щих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении
бактериологического оружия. М., 1950.
21. Обвинительное заключение по делу бывших военнослужащих
японской арМии, обвиняемых в подготовке и применении бакте-
риологического оружия. - Тихоокеанская звезда, 1949, 25 де-
кабря.
22. Пограничные войска СССР 1929-1938. Сборник документов.,и ма-
териалов. М., 1972.
23. Пограничные войска 1939 - июнь 1941. Сборник документов и
материалов. М., 1970.
24. Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны 1941-
1945. Сборник документов. М., 1968.
25. Пограничные войска СССР в Великой Отечественной войне 1942-
1945. Сборник документов и материалов. М., 1976.
26. СССР в борьбе 8а мир накануне второй мировой войны (сен-
тябрь 1938 г. - август 1939 г.). Документы и материалы. И.,
1971.
Источники
27. Сборник законов и распоряжений Маньчжу-ди-го на русском
языке. Вып.1. Харбин, 1935.
28. Сборник законов и распоряжений Маньчжу-ди-го на русском
языке. Вып.4. Харбин, 1937.
29. Сборник законов и распоряжений Маньчжу-ди-го на русском
языке. Вып.5. Харбин, 1937.
30. Сборник каконов и распоряжений Маньчжу-ди-го на русском
языке. Вып.7. Харбин, 1938.
31. Ганте. Дунбэй цзинцзи сяо цуншу (Металлургическая промыш-
ленность. Малая серия по экономике Северо-Восточного Китая)
Шэньян. 1949. Вып.9.
32. Да Маньчжоу-ди-го няньцзянь (Ежегодник Великой Маньчжурской
империи). Синьцэин, 1944.
33. Маои. Дунбэй цзинцзи сяо цуншу (Торговля. Малая серия по
экономике Северо-Восточного Китая). Вып.20. Шэньян, 1948.
34. Нунчань. Хэцзошэ. Дунбэй цзинцзи сяо цуншу (Сельское хозяй-
ство. Кооперативы. Малая серия по экономике Северо-Восточ-
ного Китая). Вып.З. Шэньян, 1948.
240
35. Нунчань. Цзягунье. Дунбэй цзинцзи сяо цуншу (Сельское хо-
зяйство. Перерабатывающая промышленность. Малая серия по
экономике Северо-Восточного Китая). Вып.З. Шэньян, 1948.
36. Сюйчан. Дунбэй цзинцзи сяо цуншу (Животноводство. Малая
серия по экономике Северо-Восточного Китая). Шэньян, 1948.
37. Цзиньюн. Дунбэй цзинцзи сяо цуншу (Денежное обращение. Ма-
лая серия по экономике Северо-Восточного Китая). Вып.19.
Шэньян, 1948.
38. Цзыюань цзи чанъе. Дунбэй цзинцзи сяо цуншу (Природные ре-
сурсы и промышленность. Малая серия по экономике Северо-
Восточного Китая). T.I. Вып.1. Шэньян, 1947.
39. Цзыюань цзи чанъе. Дунбэй цзинцзи сяо цуншу (Природные ре-
сурсы и промышленность. Малая серия по экономике Северо-
Восточного Китая). Т.2. Вып.1. Шэньян, 1947.
40. Манею кайтаку нэнкан (Ежегодник колонизации Маньчжурии).
Чанчунь, 1944.
41. Манею кодзан родо гайке тёса хококу. Мантэцу тёса бу (Док-
лады по исследованию положения рабочих горнодобывающей
промышленности Маньчжурии. Бюро исследований "Мантэцу").
Чанчунь, 1939.
42. Манею косэй кэйдзай нэмпо (Административно-экономический
ежегодник Маньчжурии). Токио, 1943.
43. Манею кэйдзай кэнкю нэмпо. Мантэцу тёса бу (Ежегодник по
экономическим проблемам Маньчжурии. Бюро исследований "Ман-
тэцу"). Чанчунь, 1941.
44. Манею кэйдзай нэмпо. Мантэцу тёса бу (Экономический еже-
годник Маньчжурии. Бюро исследований "Мантэцу"). Чанчунь,
1939.
45. Манею тэйкоку гакудэи ёран (Справочник по просвещению в
маньчжурской империи). Чанчунь, 1940.
46. Фудзивара Ютака. Мансюкоку тосэй кэйдзай хококу (Доклады
по экономическому контролю в Маньчжурии). Шанхай, 1942.
47. Цзинь юн. "Дунбэй цзинцзи ояо пушу" (Денежное обретение.
"Малая серия по экономике Северо-Восточного Китая). Вып.19.
Шэньян, 1948.
48. Цзыюань цзи чанъе. "Дунбэй цзинцзи ояо цуншу" (Природные
ресурсы и промышленность. "Малая серия по экономике Севе-
ро-Восточного Китая"). Вып.2. Шэньян, 1947.
49. Цзыюань цзи чанъе. "Дунбэй цзинцзи ояо цуншу" (Природные
ресурсы и промышленность. "Малая серия по экономике Севе-
ро-Восточного Китая"). Вып.1. Шэньян, 1947.
241
50. The Far Fast Year Book. Tokyo, 1941.
51. Fifth Report on Progress in Manchuria to 1936. Dairen,
1936.
52. Fourth Report on Progress in ManchUria to 1934. Dairen,
1934.
53. Japan-Manchoukuo Year Book 1938. Cyclopedia of General In-
formation and Statistics on the Empires of Japan and Man-
choukuo. Tokyo, 1938.
54. Japan-Manchoukuo Year Book 1940. Cyclopedia of General In-
formation and Statistics on the Empires of Japan and Man-
choukuo. Tokyo, 1940.
55. Japan-Manоhoukuo Year Book 1941. Cyclopedia of General In-
formation and Statistics on the Empires of Japan and Man-
choukuo. Tokyo, 1941.
56. League of Nation Assembly. Sino-Japanese Dispute. Report
Adopted on February 24, 1933 by the Assembly of League of
Nation. Wash., 1933.
57. Maki John. Conflict and Tension in the Far East. Key Do-
cuments. Seattle, 1961.
58. The Manchoukuo Year Book. Hsinking, 1941.
59. The Manchoukuo Year Book. Hsinking, 1942.
80. The Manchoukuo Year Book. Hsinking, 1943.
61. Sixth Report on Progress in Manchuria to 1939. Dairen,
1939.
Литература
62. Аварии В.Я, Империализм в Маньчжурии. T.I. Этапы империа-
листической борьбы за Маньчжурию. М.-Л., 1934.
63. Аварии В.Я, "Независимая" Маньчжурия. М., 1934.
64. Агапов В, Борьба за новый порядок в Восточной Азии. Дайрен,
1941.
65. Авалов В, Иммиграция японских крестьян в Маньчжурию. -
Восточное обозрение. 1940, № 2.
66. Акатова Т.Н, Японская агрессия в Маньчжурии и подтем пат-
риотической борьбы китайского рабочего класса (сентябрь -
декабрь 1931 г.). - Восьмая научная конференция "Общество и
государство в Китае". Тезисы и доклады. Ч.З. М., 1977.
67. Амлето Веспа. Тайный агент Японии. М., 1939.
68. Бедняк И.Я, Японская агрессия в Китае и позиция США (1937-
1939). М., 1957.
69. Биссон Т.А, Военная экономика Японии. М., 1945.
242
70. Богословский В.А.. Москалев А.А, Национальный вопрос в Ки-
тае (I9II-I949). М., 1984.
71. Борисов 0, Советский Союз и маньчжурская революционная ба-
за (1945-1949). 2-е доп. изд. М., 1977.
72. Василевский А, Дело всей жизни. М., 1974.
73. Великая Маньчжурская империя. К десятилетнему юбилею,
1932-1942. Харбин, 1942.
74. Владимиров П.П, Особый район Китая 1942-1945. М., 1973.
75. Внотченко Л.Н, Победа на Дальнем Востоке: Военно-историче-
ский очерк Q боевых действиях советских войск в августе -
сентябре 1945 г. М., 1971.
76. Вэй Цзычу. Капиталовложения империалистов в Китае (1902-
1945). М., 1956.
77. Глушаков П.И. Маньчжурия. Экономико-географическое описание.
М., 1948.
78. Гольдберг Д.И. Внешняя политика Японии (сентябрь 1939 г. -
декабрь 1941). М., 1959.
79. Гольдберг Д.И, Внешняя политика Японии в I94I-I945 гг. М.,
1962.
80. Гольдберг Д.И. Японо-германские отношения в связи с войной
в Китае (июль 1937 г. - сентябрь 1938 г.). - История и фи-
лология стран Востока. Л., 1959.
81. Динкевич А.И, Военные финансы Японии (1937-1945). М., 1958.
82. Дубинский А.М. Освободительная миссия Советского Союза на
Дальнем Востоке. М., 1966.
83. Дубинский А.М, Советско-китайские отношения в период японо-
китайской войны 1937-1945. М.» 1980.
84. Дуков Е.М, Паназиатизм как идейное оружие японской экспан-
сии. ХХУ1 Международный конгресс востоковедов. Доклады де-
легации СССР. М., 1963.
85. Дуков Е.М, Японский "новый порядок" в Восточной Азии. М.,
1944.
86. История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-
1945. Т.1-6. М., I960.
87. История войны на Тихом океане. Т.1-5. М., 1957-1958.
88. История второй мировой войны 1939-1945. T.I-I2. М., 1973-
1980.
89. История Китая с древнейших времен до наших дней. М., 1974.
90. История Кореи. Т.2. М., 1974.
91. Каваи Тацуо. Цели японской экспансии. Харбин, 1940.
92. Как мы били японских самураев. М., 1938.
243
93. Кампании войны на Тихом океане. Материалы комиссии по
изучению стратегических бомбардировок авиации Соединенных
Штатов. М., 1956.
94. Капица М.С, Советско-китайские отношения в 1931-1945 гг.
М., 1956.
95. Кара-Мурза Г.С, Исторический очерк Маньчжурии. Вып.2. Ок-
купация Маньчжурии и образование Маньчжоу-го. Чита, 1944.
96. Кара-Мурза Г.С. Колониальный режим в Маньчжоу-го. Вып.1.
Ограбление народа. Чита, 1944.
97. Кара-Мурза Г.С. Колониальный режим в Маньчжоу-го. Вып.2.
Голод и нищета. Чита, 1944.
98. Кара-Мурза Г.С, Колониальный режим в Маньчжоу-го. Вып.З.
Принудительный труд. Чита, 1944.
99. Кара-Мурза Г.С, Колониальный режим в Маньчжоу-го. Вып.4.
Национальный гнет. Чита, 1944.
100. Кара-Мурза Г.С, Колониальный режим в Маньчжоу-го. Вып.5.
Полицейский режим. Чита, 1944.
101. Кара-Мурза Г.С, Маньчжоу-го - колония Японии. Чита, 1944.
102. Кара-Мурза Г.С, Маньчжоу-го - сырьевая и военно-промышлен-
ная база Японии. Вып.1. Экономические позиции Японии в
Маньчжоу-го. Чита, 1944.
103. Кара-Мурза Г.С, Маньчжоу-го - сырьевая и военно-промышлен-
ная база Японии. Вып.2. Экономическая политика Японии в
Маньчжоу-го. Чита, 1944.
104. Кара-Мурза Г.С, Маньчжоу-го - сырьевая и военно-промышлен-
ная база Японии. Вып.З. Военно-промышленное строительство.
Чита, 1944.
105. Кара-Мурза Г.С. Маньчжоу-го - сырьевая и военно-промышлен-
ная база Японии. Вып.4. Сельское хозяйство. Чита, 1944.
106. Кара-Мурза Г.С, Маньчжоу-го - сырьевая и военно-промышлен-
ная база Японии. Вып.5. Японская колонизация. Чита, 1944.
107. Кара-Мурза Г.С, Маньчжоу-го - сырьевая и военно-промышлен-
ная база Японии. Вып.6. Легкая промышленность. Чита, 1944.
108. Кара-Мурза Г.С, Маньчжоу-го - сырьевая и военно-промышлен-
ная база Японии. Вып.7. Пути сообщения. Чита, 1944.
108. Кара-Мурза Г.С, Марионеточное государство Маньчжоу-го. Вып.
2. Государственное устройство и государственный аппарат.
Чита, 1944.
ПО. Кара-Мурза Г.С, Марионеточное государство Маньчжоу-го.
Вып.З. Международное положение.Чита, 1944.
Ш. Каткова З.Д, Внешняя политика гоминьдановского правитель-
244
ства Китая в период антияпонской войны (1937-1945). М.,
1978.
112. Като Р, Мань-чжу-ди-го и Сэ-сэ-хуэй. Особый отдел Сэ-хэ-
хуэй. Харбин, /б.г./.
ИЗ. Китай и соседи в новое и новейшее время. М., 1982.
114. Коен Дж.Б. Военная экономика Японии. М., 1951.
115. Кутанов Л.Н, История советско-японских дипломатических
отношений. М., 1962.
116. Латышев И. Внутреняя политика японского империализма на-
кануне войны на Тихом океане. 1931-1941. М.» 1955.
117. Дедовский А.М, СССР, США и народная революция в Китае.
М., 1979.
118. Ленский А, Захват и освоение Маньчжурии японским империа-
лизиом. Хабаровск, 1934.
119. Лиф Ш, Война и экономика Японии. Л., 1940.
120. Лукьянова М.И, Японские монополии во время второй мировой
войны. М., 1953.
121. Мазуров В.М, Антияпонская вооруженная борьба корейского
народа (I93I-I94O). М., 1958.
122. Маньчжурия. Экономико-географическое описание. 4.1. Хар-
бин, 1934.
123. Марион Л. Базы и империя. М., 1948.
124. Международные отношения на Дальнем Востоке 1917-1945 гг.
Кн.2. М., 1973.
125. Меликсетов А.В. Бюрократический капитал в Китае (Экономи-
ческая политика гоминьдана и развитие государственного ка-
питализма в 1927-1937 гг.). М., 1972.
126. Меликсетов А.В, Социально-экономическая политика гоминь-
дана в Китае (1927-1949). М., 1977.
127. Новая и новейшая история Китая. Краткий очерк. М., 1950.
128 Новейшая история Китая, I9I7-I970 гг. М., 1972.
129. Общественные добровольческие дружины Киовакай. Харбин,
1942.
130. Овчинников Ю.М, Разработка стратегии единого фронта со-
противления Японии на опыте борьбы в.Маньчжурии. - Проб-
лемы Дальнего Востока. 1988, № 2..
130а.Овчинников Ю.М. К истории создания единого антияпонского
фронта в Маньчжурии (I93I-I937). - Десятая научная конфе-
ренция "Общество и государство в Китае". Тезисы и доклады,
Ч.З. М.\ 1979.
BI. Оккупация Маньчжурии и борьба китайского народа. М., 1937.
245
132. Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил во вто-
рой мировой войне. Изд.2-е. М., 1974.
133. Певзнер Я.А, Монополистический капитал Японии ("дэайба-
цу") в годы второй мировой войны и после войны. М.-Л.,
I960.
134. Первая половина моей жизни. Воспоминания Пу И - последне-
го императора Китая. М., 1968.
135. Положение трудящихся Маньчжурии. /Б.м./, 1942.
136. Положение трудящихся Маньчжурии и партизанское движение.
/Б.м./, 1942.
137. Попов К, Послесловие. Экономика Японии в годы второй миро-
вой войны. - Треварта Г, Япония. Физическая и экономиче-
ская география. М., 1949.
138. Поспелов Б.В, Очерки философии и социологии современной
Японии. М., 1974.
139. Рагинский М.Ю.. Розенблит С.Я. Международный процесс глав-
ных японских военных преступников. М.-Л., 1950.
140. Рагинский М.Ю.. Розенблит С.Я.. Смирнов Л.И. Бактериологи-
ческая война - преступное орудие империалистической агрес-
сии. М.» 1950.
141. Савин А.С, Японский милитаризм в период второй мировой
войны (1939-1945). М., 1979.
142. Сапожников Б.Г, Китай в огне войны (I93I-I950). М., 1977.
143. Сапожников Б.Г, Китайский фронт во второй мировой во!не.
М., 1971.
144. Сапожников Б.Г. Японо-китайская война и колониальная поли-
тика Японии в Китае (1937-1941). М., 1970.
145. Севостьянов Г.В. Активная роль США в образовании очага
войны на Дальнем ВостсдЗ (1931-1933).М., 1953.
146. Севостьянов Г.Н, Дипломатическая история войны на Тихой
океане. От Пирл-Харбора до Каира. М., 1969.
147. Сладковский М.И, Китай и Япония. М., 1971.
148. Смирнов Л.Н.. Зайцев Е.Б, Суд в Токио. М.» 1978.
149. Стимсон Г, Дальневосточный кризис. Воспоминания и наблю-
дения. М., 1938.
150. Сунь Изе. Партизанская война в Маньчжурии. Героическая
борьба 4-й объединенной антияпонской армии в Маньчжурии.
М., 1939.
151. Тихвинский С.Л, Мемуары экс-императора Пу И. - Вопросы
истории. 1968, М 3.
152. Толкачев П.Ф, Языковая политика Японии в Маньчжурии в го-
246
ды второй мировой войны. - Проблемы изучения языковой си-
туации и языковый вопрос в странах Азии и Северной Афри-
ки. М., 1970.
153. Федоров Н, Героическая борьба маньчжурских партизан. М.,
1937.
154. Финал. Историко-мемуарный очерк о разгроме империалистиче-
ской Японии в 1945 г. М., 1969.
155. фризендорф М, Северная Маньчжурия. Хабаровск, 1929.
156. Хаяси Субаро. Японская армия в военных действиях на Тихом
океане. М., 1964.
157. Шикин'И.В.. Сапожников Б.Г, Подвиг на дальневосточных ру-
бежах. М., 1975.
158. Юго-Восточная Азия в мировой истории. М.» 1972.
159. ЮМЖД - пионер континента. Токио, 1940.
160. Японскйе. концерны в Маньчжурии. Хабаровск, 1940.
161. Японский милитаризм. (Военно-историческое исследование).
М., IS72.
162. Ван Взйюань. "Цзю и ба" шибянь чжаоши димин као (Уточне-
ние названия места, где произошел инцидент 18 сентября). -
Ляонин дасюе-ды бао. 1981, № 2.
163. Жибэнь дигочжуи цзай Чжунго луньсянь цюй (Японский импе-
риализм в .оккупированных районах Китая). /Б.м./, 1939.
164. Кун Цзинвэй. Дунбэй цзинцзи ши (История экономики Северо-
Восточного Китая). Чэнду, 1986.
164а.Кун Цзинвэй. И цзю сань и чжи и цзю сы у няньцзянь Жибэнь
дигочжуи цзай имин вого Дунбэй-ды циньлюе ходун (Агрес-
сивная деятельность японского империализма в области коло-
низационной политики в Северо-Восточном Китае в I93I-I945
гг.). - Лиши яньцзю. 1961, № 3.
165. Цзе Сюеши. Пин вэй мань-ды цзинцзи тунчжи хэ у нянь цзи-
хуа (Об управлении экономикой в марионеточном государстве
Маньчжоу-го и пятилетием плане). - Шэхуэй кэсюэ чжань-
сянь. 1981, .№ 3.
166. Цун "цзю и ба" дао "ци ци" гоминьдан-ды тоусянь чжэнцэ юй
жэньминь-ды канчжэнь юньдун (Капитулянтская политика го-
миньдана и народное антияпонское движение "18 сентября
1931 г." по "7 июня 1937 г.". Шанхай, 1958.
167. Чжоу Баочжун. Дунбэй-ды канжи юйцзи чжаньчжэн хэ канжи
ланьцзюнь (Чугао) (Антияпонская партизанская война и объ-
единенная антияпонская армия Северо-Восточного Китая)
(Краткий очерк). - Данши цзыляо. 1954, й 9.
247
168. Чжунго сяньдай шигао, I9I9-I949 (Новейшая история Китая).
Харбин, 1980.
169. Чэнь Чунцяо. "Нэю и ба" шибянь гой Цзян Цзеши-ды бу дикан-
чжун (Инцидент 18 сентября и политика несопротивления Чан
Кайши). - Ляонин дасюе-ды бао. 1981, № 5.
170. Ши ди цэи тун (Печальные записи об утраченной земле). Шан-
хай, 1938.
171. Дайтоа сэнсо кокан сэн си (Официальная история войны в ве-
ликой Восточной Азии). Т.20. Токио, 1968.
172. Дзай Ман тёсэндзин гайке (Положение корейцев в Маньчжурии).
Чанчунь, 1936.
173. Итии Осаму. ТОа кокудо кэйкаку (Программа стран Восточной
Азии). Токио, 1941.
173а.Кодзима Нобору. Манею тэйкоку (Маньчжурская империя). T.I-
3. Токио, 1983.
174. Курихара Симмидзу . Нобиру Манею. Кэнкоку дзюнэн си (Рас-
тущая Маньчжурия. Десять лет существования Маньчжоу-го).
Токио, 1944.
175. Манею кайхацу ёндзюнэн си. Мансикай хэн (История экономи-
ческого освоения Маньчжурии за 40 лет, 1905-1945). Т.1-3.
Токио, 1964.
176. Манею коку-но кэйдзай кэйсапу (Экономическая позиция Мань-
чжоу-го). Чанчунь, 1944.
Г77. Манею кэнкоку дзюнэн си (Официальная история Маньчжоу-го
за десять лет). Токио, 1969.
178. Манею кэйдзай дзюнэн си (Десятилетняя история маньчжур-
ской экономики). Чаньчунь, 1942.
179. Манею ногё гайеэцу (Краткий очерк о сельскохозяйствен-
ных переселенцах в Маньчжурию). Дайрен, 1939.
180. Манею ногё гайё (Обзор сельского хозяйства Маньчжурии).
Чанчунь, 1944.
181. Тайхэйе сэнсо (История войны на Тихом океане). T.I. То-
кио, 1972.
182. Akira Iriye. After Imperialism. The Search for a New Or-
der in the Far East, 1921-1931. Cambridge, 1968.
183. An Outline of the Manchoukuo Empire. Dalre, 1939.
184. Bamba Nobuya. Japanese Diplomacy in a Dilemma. New Light
on Japan's China policy, 1924-1929. Vancouver, 1972.
185. Bisson T.A, Japan in China. N.I., 1938.
248
186. Brackman A.C. The Last Emperor. The Dramatic Story of
the Emperor of China who Became a Communist. Wash.,
1975.
187• Cheng Yu-kwey. Foreign Trade and Industrial Development
of China. Wash., 1956.
188. The China Incident and Manchoukuo. Tokyo, 1937*
189. Chong Sik Lee. Counterinsurgency in Manchuria. The Japa-
nese experience, 1931-1940. California, 1967.
190. flphen J.B. Japan’s Economy in War and Reconstruction.
N.Y., 1973.
I9I. Economic Conditions in Manchoukuo. Hainking, 1940.
192. Xirano K. State-forging and National-destroying: the Case
of the. Concordia Association of Manchoukuo. East Asian
Cultural Studies. Vol.25, N 4, 1986.
I92a. Hirosi Saito. Japan’s Policies and Purposes. Boston,
1935.
193. lenaga Saburo. Japan’s Last War: World War 2 and the
Japanese, 193I-1945. Oxf., 1979.
194. Japanese Special Studies on Manchuria. Military History
Section Headquarters. US Army forces. Far East, 1947.
195. Japan’s Decision for War. Records of the 1941 Policy
Conferencies Stanford. California, 1967.
196. Jones F.C. Manchuria since 1931. L., 1949.
197. Kawai Tatsuo. The Goal of Japanese Expansion. Tokyo,
1938.
198. Kawakami K.K. Japan in China. Her Motives and Aim?. L.,
1938.
199. Kawakami K.K. Manchoukuo: Child of Conflict. N.Y., 1933.
200. Ladejinsky W.I. Manchurian Agriculture under Japanese
Control. - Foreign Agriculture (US Department of Agri-
culture). 1941, vol.5, N 8.
201. MaoNair H.F. and Lach D.F. Modern Far Eastern Internatio-
nal Relations. Toronto-New York-London, 1951.
202. Manchoukuo Gives Birth to New Culture. Questions and
Answers. Hsinking, 1940.
203. Manchoukuo’s Policy for the Eradication of Opium-amo-
king. Daire, 1939.
204. Manchoukuo today. Tokyo, 1941.
205. Mendelssohn de Peter. Japan’s Political Warfare. L.,
1944.
206. Myers R.H. The Japanese Economic Development of Manchuria
1932 to 1945. N.Y. - L., 1982. 249
16 50
207. Sadako N. Ogata. Defiance In Manchuria. The Making of Ja-
panese Foreign Policy, 1931-1932. Berkeley - Los Angeles,
1964.
208. Schumpeter E.B., Allen G.C., Gordon M.S, and Penrose E.F.
The Industrialization of Japan and Manchoukuo, 1930-1940.
Population. Baw Materials and Industry. N.Y., 1940.
209. Sonoshin Inoue. Japanese Immigration to Machuria. - Man-
churia. 1940, fehruary I.
2Ю. Sun Kungtu C. The Eoonomio Development of Manchuria in
the First Half of the Twentieth Century. Cambridge
(Mass.), 1969.
211. The South Manchuria Railway Company’s Part in the Econo-
mic Development of Manchuria. Tokyo, 1936.
212. Takehiko Yoshihashi. Conspiracy at Mukden. New Haven -
London, 1963.
213. Waller Wynne. The Population of Manchuria. Wash., 1958.
214. Ward R.S. Asia for the asiatics? The technique of Japa-
nese occupation. Chicago, 1945.
Периодические издания
215. Время. 1942-1945.
216. Известия. 1931, 1934.
217. Правда. 1931, 1934, 1935, 1945.
218. Бинцзян жибао. 1938.
219. Датун бао. 1938, 1941.
219а.Синьхуа жибао. 1945.
220. Шэнцзин жибао. 1938, 1942.
221. Manchuria Daily News. 1937-1938, 1941-1944.
222. New York Times. 1931.
223. The Times Week. 1943.
224. Большевик. 1934.
225. Вестник Маньчжурии. 1933.
226. Внешняя торговля. 1941.
227. Военно-исторический журнал. 1961, 1971, 1976.
228. Восточное обозрение. I940-I94I.
229. Дальний Восток. 1968.
230. Международная жизнь. 1958.
231. Мировое хозяйство и мировая политика. 1933, 1934, 1938,
1939, 1942.
250
232. Народы Азии и Африки. 1975.
233. Наша страна. 1939.
234. Новое время. I98I-I982.
235. Партработник. 1934.
236. Пропагандист-агитатор. 1940.
237. Тихий океан. 1935.
238. Экономический вестник. 1932.
239. Йунфан цзачжи. 1932.
240. Лиши яньцзю. 1961, 1982.
241. Ляонин дасюе-ды бао. 1981.
242. Шахуэй касюе чжаньсянь. 1981, 1987.
243. Кокуцу. 1934, 1937-1938, 1944, 1945.
244. Тохо хёрон. 1940.
245. Asia. 1940.
246. Contemporary Japan. 1935, 1939, 1944.
247. Far Eastern Survey. 1939, 1941-1942, 1944, 1945.
248. Japan Advertiser. 1931, 1937, 1940.
249. Japan Chronicle. 1941.
250. Manchuria. 1941.
251. The Oriental Economist. 1940-1945.
252. The Times Week. 1943-1945.
16-2 50
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Аболтин см. Аварии В.Я. Есиока 43
Аварии В.Я. (Аболтин) 10
Айюкава Гисукэ 100, 146, 180 Жуков Е.М. 13, 235
Альдрованди 232
Аллен 19 Ино Ити 227
Аматэрасу Омиками 28, 123 Ино Такэо 227
Андоцкий 86 Иноуэ Тадая 227
Аоки Минору 227
Каваи Т. 14
Багге 199 Каваками К. 14
Биссон Т.А. 17, 18, 80 Кагосима Торао 226
Борисов 0. 12 Кадзуо Аоки 188
Брэкман А. 19, 20 Калмыков 86
Кара-Мурза Г.С. 10-12
Вагнер 93, 151 Касахара Тосио 227
Ван Цзинвэй 25, 127, 129, Касихара Гнио 153
150, 151 Катакура 32
Ван Чжэнтин 28 Като Р. 59
Ван Юаньсинь 227 Кио си Кавасима 234
Василевский А.М. 154 №си Нобусукэ 145
Веспа Амлето 161 Кислицын В, 86
Войтинский Г.Н. 10 Клодель 232
Вэй Хуаньчжан 227 Кодама Кидэо 23
Койсо 26, 162, 199
Геринг 151 Коноэ фумимаро 94, III, 117
Гиммлер 49 121
Гольдберг Д.И. 13 Кун Цзинвэй 15-17, 66
Гордон 19 Кутаков Л.Н. 13
Гу Цзыхэн 226
Гэнда Масудзо 226 Дедовский А.М. 12
Ленин В.И. 3, 5, 7, 12, 23,
Дин Чао 47 101, 127, 207, 236
Джонс Ф. 18, 147 Ленский А. 10
Доихара Кэндзи 20, 33, 228 Ли Ду 47
Дубинский А.М. 13 Ли Шаогэн 231
Дэван см. Дэмчиг Донров Литтон 36-38, 232
Дэмчиг Донров 47, 152 Ли Яньлу 48
252
Лоуренс 228
Лукьянова М.И. 12
Ма Чжаншань 47
Майерс Р, 19, 105
Мак Кэй 232
Марион Д. 29
Маркс К. 80
Мацуки Kft 32
Мацуки Тамоцу 227
Мацуока Иосукэ 14, 24, 94, 121
Маэно Сигэру 227
Меликсетов А.В. 12, 64
Минами Дзиро 45
Мори Каку 23, 24
Муто Нобуёси 23
Нагано Иосио 91
Накамура 27, 28, 232
Нейрат 92
Нейронэ 93
Нумада 62
Осаму Итии 13
Отт 117
Певзнер Я.А. 237
Пенроуз 19
Пу И 19, 20, 34-37, 39, 40,
43, 45, 47, 49, 55, 73, 87,
88, 99, 102, 121, 123, 143,
150, 151, 162, 191, 192,
196, 199, 200, 205-207, 227,
228, 232
Риббентроп 151
Савин А.С. 12
Сацако Н.Огата 15
Сайто М. 18
Сапожников Б.Г. 12
Сато 201
Сахаров 86
Севостьянов Г.Н. 13
Семенов 86
Сибуя Сабуро 226
Сидэхара 25
Симмидзу Курихара 13
Сиро Исии 84, 126, 234
Си Ся 34, 226, 229
Скумпетер 19
Сладковский М.И. 12
Сталин И.В. 21
Стимсон Г. 29
Су Бинвэнь 47
Су Вэйсинь 227
Сугимура 27
Судзуки 199, 200
Судзуки Умэтару 227
Сычев 86
Такасаки Т. 180
Такэбэ Рокудзо 180, 227
Танака Гиити 22-24
Татибана Сираки 32
Татикава Масадзиро 14
Терентьев Н. 10
Тодзио Хидэки 49, 125, 152,
162, 186
Умэдзу 45, 60, IT5, 126, 156
Уотсон 112
Уэда 58
Федоров Н. 10, 48
Франко 92
фудзивара 194
Фуруми Тадаюки 227
Фэн Юйсян 228
Хамада 91
Хасимото Тораносукэ 123, 226
Хироси Сайто 14
Хирота 41, 108
16-3 50
253
Хондзе 34, 35, 58, 228
Хорват 86
Хосино Наоки 41, 42
Цеденбал Ю.
Цзай Тянь 227
Цзай Юаньчжэн 227
Цзан Шии 34, 226, 230
Цзе Сюеши 16
Цзи Син 226, 229
Ifa Си 227
Чан Кайши 16, 24, 26, III,
236
Чжан Сюелян 26, 27, 29, 31,
33
Чжан Хуаньсян 227
Чжан Цзинхуэй 34, 36, 41, 47,
58, 93, 152, 154, 162, 199,
200, 226, 227, 229
Чжан Цзолин 229, 230
Чжан Шоуцзянь 198
Чжоу Баочжун Т98
Чжэн Сяосюй 36, 39, 40
Чо^балсан X.
Чунь 227
Чэнь Е. 25, 26
Чэнь Юйвэнь 184
Шнее 232
Юань Цзинькай 230
Юань Чжэньдо 227, 230
Юань Шикай 228
Юй Цзинюань 226, 230
Юй Чуньхань 230
Юй Шэньчжэн 226
Юки Сэйтаро 142
Ямада 199, 238
Ямамото Дзотаро 24
Ян Цзинъюй 90
Янага Сабуро 126
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ
Австралия 150
Австрия 36
Азия 4,-5, 7, 13, 24, 27, 33,
94, 121, 122, 149, 150,
153, 158, 160, 164, 205,
206
Амур, р. 82, 83
Англия см. Великобритания
Аньдун, г. 137, 151, 154, 174
Аньдун, пров. 46, 174, 175
Аныпань 67, 137, 173, 179, 238
Атту, о-в 193
Байчэнцзы 69, 82
Баодинфу 139 л
Барга, пров, 31, 234
Бельгия 36
Бенгальский залив 121
Берлин 127, 151, 232
Бинцзян, пров. 46, 91, 95,
108, ИЗ, 176
Бирма 150, 152, 160, 162, 193
Благовещенск 85, 125, 196
Болгария I5T
Боли 69
Бэйпяо 137
Бэйян, пров. 91, ИЗ, 190
Бэньси 65, 67, 137, 154, 173,
179
Ваньбаошань 27
Великобритания (Англия^ 10,
25 , 29 , 31, 36 , 76 , 87, ПО,
118, 127, 148, 150, 151,
153, 156, 164, 193, 199-
201, 205, 210
Венгрия 151
Владивосток 231
Внутренняя Монголия 31, 38,
46, 47, 172, 196
Ворошилов (Уссурийск) 195
Восточная Азия 69, 94, III,
118, 119, 121, 128, 135,
140, 147, 151, 153, 156,
158, 159, 162, 188, 203
Восточная Маньчжурия 195
Восточно-Хинганская, пров.
46, 78, 91, 108
Вэйхайвэй 79
Ганьцзинцзы 68
Германия 20, 29, 36, 87, 92,
93, 112, 118, 119, 122, 124
128, 146, 148, 151, 153,
158, 199, 200, 203, 209,
232, 236
Гильберта, о-ва 193
Гирин, г. 28, 45, 70, 74, 137
Гирин, пров. 34, 46, 48, 175,
229
Голландия 36, 76, 127
Голландская Индия (Индонезия)
150
Гонконг (Сянган) 150
Гуанчжоу (Кантон) 25, III
Г^нчжулин 183, 238
Дайрен (Дальний, Далянь) 8,
53, 68, 83, 105, 137, 183,
201
Дальний см. Дайрен
Дальний Восток 4, 5, 10, II,
13, 15, 19-21, 23, 25, 27,
16-4 50
25b
29, 31, 40, 41, 43, 55, 82,
86 , 87, ПО, 117, 125, 154,
195, 20b, 232, 237
Далянь см. Дайрен
Дания 36
Дашицяо 137
Дунань 82
Дунбэй см. Маньчжурия
Дунбяньдао 67, 136, 173
Дунган, пров. 91, ИЗ
Дунляохэ, р. 187
Дуннин 69
Дунсаньшэн см. Маньчжурия
Европа 118, 121, 129, 140,
148, 200
Жэхэ, пров. 38, 46, 78, 198
Забайкальский край СССР 147
Западно-Хинганская, пров. 46,
91
Илань см. Саньсин
Индия 150, 232
Индокитай 186, 192
Индонезия см. Голландская Ин-
дия
Инкоу 74, 137, 151, 174
Испания 92
Италия 36, 92, 112, 118, 128,
146, 151, 158, 209, 232,
236
Камчатка, п-ов 125
Кантон см. Гуанчжоу
Квантунская обл. 23, 53
Киото 230
Китай 3, 5-15, 17, T9, 22-26,
28-31, 33, 36-39, 44, 47,
54, 55, 59-6Т, 65, 70, 74,
75, 81, 82, 84, 85, 87-89,
92-94, 96-98, 102, 105, 107,
II0-II3, 115, 117, 118, 122,
125, 128, 129, 131, 141,
145, 148-150, 153, 162, 165,
166, 179, 182, 184, 185,
192, 193, 199-201, 205, 21I,
219, 227, 231-234, 236
Китайская Народная Республика
203, 21I, 228
Корея 3, 23, 27, 28, 33, 78,
116, 141, 150, 163, 164,
172, 179, 193, 196, 205,
224, 235
Куандянь 137
Куанчэнцзы 28
Курильские, о-ва 20Т
Курск Т92
Ныска, о-в 193
Кэшань 84
Латвия 36
Линькоу 69, 82, 126
Литва 36
Лугоуцяо III
Лунпяян, пров. 46, 238
Ляодунский, п-ов 23
Ляонин, пров. см. Мукденская
Ляоян, уезд 230, 231
Малайя 150
Маньчжоу-го 3, 5, 7—II, 13-
18, 20, 21, 32, 34-45, 47-
51, 54-56, 58-60, 62, 65,
66, 68, 69, 71, 72, 74, 75-
77, 79, 85-89, 91-100, 102-
105, I07-II3, 118, 119, 121-
124, 128-137, 139-142, 146-
148, I50-T54, 156-160, 162-
168, 172, 174, 176-177,
179-192, 194-200, 205-207,
210, 2Т8, 219, 221, 223,
224-226, 228-238
256
Мань-чжу-ци-го 14, Т58, 200,
228, 232
Маньчжурия (Дунсаныпэн, Севе-
ро-Восточный Китай) 3-20,
22-33, 35, 37-41, 43, 45,
47-50, 53-58, 60-67, 69,
71-82, 84, 85-93, 95-97,
99-103, 106, I08-113, 115—
117, 119, J2I, 123-125,
128, 131-139» 141, 142,
I45-147, 149, 154, 156,
161, 163, 164, 166-168,
171, 172, 178-180, 182-
186, 189-199, 201, 203-207,
209, 211, 228-230, 232-238
Маньчжурия, станция 151
Маршалловы, о-ва 193
Микронезия, арх. 121
Монголия, с^. Монгольская На-
родная Республика
Монгольская Народная Респуб-
лика (МНР, Монголия) 3, 22-
25, 33, 39, 82, 84, 85, 87,
9Т, НО, 117, 125, 147, Т58,
194, 200, 205, 210, 236
Москва Т53, 201, 203, 236
Муданьцзян, г. 68, 187
Муцаньцзян, пров. 78, 91, IT3
Муданьцзян, р. 68, 187
Мукден (Шэньян) 28-30, 33, 34,
36, 45, 53, 68, 69, 73, 74,
83, 85, 105, Т07, 137, 165,
-179, 183
Мукденская (Ляонин, Фэнтянь),
пров. 33, 35, 46, 48-78,
229-231
Мулин 84
Мэнцзян 152, 233
Мэргень 83
Нанкин Т28
Нингута 84, Т74
Новая Гвинея, о-в 121» 193
Нючжуан 69
Пекин III, 152, 169, 228, 229
Перл-Харбор 150
Польша 36, 93
Порт-Артур 201, 228
Португалия 36
Посьет , залив 195
Приморский край, Приморье 82,
II, 125, 147, 194, 234
Россия 21, 85, 91, 125, 200,
234
Румыния 151
Сальвадор 233
Саньсин (Илань) 49
Саньцзян, пров.-46, 78, 91,
108, ИЗ
Сахалин, о-в 201
Сахалян, см. Хэйхэ
Северная Маньчжурия 27, 84,
109, 195
Северный Китай 26, 38, 79,
94, 105, 106, 117, 137,
139, 152, Т72, 179, 180
Северный Сахалин 125
Северо-Восточный Китай см.
Маньчжурия
Северо-Хинганская, пров. 46,
91, ИЗ
Сеул 78
Сиань 154
Сибирь 55, 91
Синьцзин см. Чанчунь
Словакия 151
Советская Россия см. СССР
Соединенные Штаты Америки 4,
10, 15, 17, 25, 29, 31, 36,
73 , 76 , 87, ИО, 112, И8,
127, 146, 148, 150, 151,
153, 156, 158, 164, 193,
I99-201, 205, 210, 232,
233, 235, 238
257
Соломоновы, о-ва 193
СССР, Советский Союз 3, б, 9-
II, 15, 16, 20-23, 26, 30,
31, 36-38, 40, 44, 45, 55,
58-60, 78, 82-87, 91, 93,
94 , 97, 98, НО, III, ИЗ,
115-119» 121, 124, 125,
127, 148, 149, 152-154,
156, 158, 160, 166, 167,
178, 194-198, 200, 201,
203, 205, 209, 211, 228,
231, 232, 234-236, 238
Сталинград 160, 192, 203
Суйюань 152
Сунгари, р. 68, 83, 84, 174,
187, 234
Суньу 126
Сыпингай 174
Сянган, см. Гонконг
Таиланд 152, 186
Тайвань 3, 164, 179, 224
Тайюань, уезд 229
Таныоань, уезд 90
Таонань 30, 82
Телин, уезд 230
Тихий океан 4, 5, II, 15,
127, 148-150, 153-155, 159-
163, 165, 167-169, 172,
173, 182, 192, 193, 195,
204, 210
Токио 8, 9, 23, 40, 63, 83,
84, 86, 93, 94, 98, 121»
142, 151, 157, 159, Т99,
229, 230, 234, 235, 237
Трехречье 116, 196
Тымынь 82
Тунхуа, пров. 91, 175
Тяньцзинь 20, 139, 151, 228
Унги см. Юки
Урал 155
Уссури, р. ИЗ
Уссурийск см. Ворошилов
Ухань III
Филиппины 150, 152, 160, 162
Финляндия 151
Франция 29, 36, 87, ПО, 205
232
Фусинь 137
фуцзинь 137
фучжоу 69
фушунь 61, 105, 136, 137,
179, 228
Фэнтянь см. Мукденская пров.
Хабаровск 125, 196
Хабаровский край 147
Хайлар 69, 126, 137
Хайлин 69, 126
Хайлунь 82
Халун-Аршан 82
Халхин-Гол (Номонхан), р.
II6-II8, 154, 210
Ханка, оз. 195
Харбин 8, 16, 30, 36, 45, 69
70, 73, 74, 84, 137, 151,
179, 191, 228, 229, 231,
238
Хасан, оз. 116, 210
Хоккайдо, о-в 109
Хорватия 151
Хулудао 45
Хуньхэ, р. 174
Хутоу 83
Хэбэй, пров. 139, 152
Хэган 69, 137
Хэйлань 84
Хэйлунцзян, г. 74
Хэйлунцзян, пров. 34, 46
Хэйхэ, г. 82, Т08
Хэйхэ, пров. 46, 91, ИЗ,
139
258
Центральная Америка 233
Центральный Китай 141
Цзинань 152
Цзиньбоху, оз. 174
Цзиньчжоу, г. 31, 70
Цзиньчжоу, пров. 46
Цзямусы 137
Цзяньдао, пров. 78, 91, ИЗ
Циндао 79’, 152
Цицикар 30, 70, 83, 84
Чанчунь (Синьцзин) 8, 9, 28,
35, 39, 41, 45, 50, 54, 58,
69, 82, 83, 93, 95, 107,
123, 124, 132, 133, 137,
141, 143, 151, 153, 156,
163, 188, 197, 199, 237
Чахар, пров. 152, 229
Чехословакия 36 •
Чжалайнор 138
Чжаохэ, уезд ИЗ
Чжили 152
Чита 85, 196
Чифу см. Яньтай
Чэндэ 73
Шанхая 8, III, 152
Шаньхайгуань 31
Шаньси, пров. 139, 152
Швейцария 230
Швеция 199
Шэньян см. Мукден
Шэньян, уезд 229, 230
Эстония 36
Юго-Восточная Азия 3, 5, 13,
94, 148, 153, 166, 203,
205
Южная Маньчжурия 22
Южно-Китайское море 193
Южно-Хинганская, пров. 46, 91
Юки (Унги’' 82
Ялу, р. 68, 217
Яньтай 61, 79, 136
Япония 3-27, 29-31, 35-41,
44, 45, 49, 51, 54-56, 58,
60-63, 66-68, 71-73, 75,
76, 78, 80-82, 84-87, 92-
98, 100, 102, ЮЗ, 107—ИЗ,
II5-II9, I2I-I23, 126-129,
134-138, 140, 141, 145,
148, 150-154, 157-167, 169,
172, 174, I80-186, 188-190,
192-194, 196, I98-201, 203-
206, 209-21I, 219, 224,
226, 229-238
Японские, о-ва, 20
SUMMARY
Japanese policy in Manchuria in the 1930s and the
early 40s was crucial in setting up a colonial empire
of a new type as conceived and axecuted by Japan in the
run-up to and during World War II. Exponents of pre-
sent-day Japanese expansionism are keen to vindicate
their country’s grasping policy in Asia and clear its
leaders of responsibility for letting loose a war of
agression in the Far East, Examining the colonial poli-
cy of Japanese imperialism in the puppet Manchou-go
state has therefore weighty theoretical and practical
implications.
This book sets out to reconstruct the history of
Japanese colonial policy in Manchuria, c?:plore its de-
partures from traditional colonial practices, as well
as the interplay of its political, economic, and cul-
tu 'al policies in the region with its strategic goals
in the war with China and in the Pacific, and in preparing
for war with the Soviet Union. The division into peri-
ods offered by the book provides clearer insights into
this expansion as it evolved its forms and methods.
Another focus of the study is Japan’s ideological
expansion, yet unexamined in Soviet studies.
The book is largely concerned with Japanese imperi-
alist economic policies and a major outcome of it, the
evolution of a state-monopoly economy'in a peculiar
colonial form suited to the most effective exploitati-
on of the colony. We are shown the way the Japanese
occupation authorities mustered manpower and material
260
resources in the puppet state for reaching the targets
of the first and second five-year development plans and
turning Manchuria into Japan’s military and industrial
base.
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение ............................................ 3
Глава 1. Установление прояпонского режима в Мань-
чжурии (сентябрь 1931 г. — июнь 1937 г.)..........22
Захват Маньчжурии и образование Маньчжоу-го . . 22
Оккупационный режим и подавление национально-
освободительного движения...................< . 47
Политика экономического закабаления Маньчжоу-
го .............................................60
Создание в Маньчжурии военно-стратегического
плацдарма.......................................82
Глава 2. Политика Японии в Маньчжурии в первые го-
ды японо-китайской войны (июль 1937 г. — август
1939 г.)........................................ 89
Политико-административные мероприятия и идео-
логические кампании японских властей .......... 89
Экономика Маньчжоу-го на службе японской воен-
щины ...........................................97
Маньчжоу-го как база агрессивных действий Япо-
нии против Китая, СССР и МНР...................110
Глава 3. Милитаризация экономики Маньчжоу-го (сен-
тябрь 1939 г. — ноябрь 1941 г.).................118
Укрепление колониального режима .............. 118
Мероприятия Японии по милитаризации экономики
и попытки укрепления продовольственной базы . . 128
Глава 4. Политика Японии в Маньчжурии в период
войны на Тихом океане и ее крах (декабрь 1941 г. —
август 1945 г.).................................150
Военно-политические мероприятия японских коло-
низаторов .....................................150
Тотальная мобилизация населения и ресурсов
Маньчжоу-го для военных нужд...................163
Маньчжоу-го в японских планах войны со страна-
ми антигитлеровской коалиции и разгром милита-
ристской Японии................................192
Заключение..........................................205
Приложение..........................................212
Примечания..........................................232
Список использованной литературы .................. 239
Summary.............................................260
ГЛАВНОЙ РЕДАКЦИЕЙ
ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ИЗДАТЕЛЬСТВА "НАУКА"
готовится к изданию книга:
Гридина Н.П. Исторические судьбы пролетариата Манъчжу
putt (от начала XX в. до создания КНР в 1949 г.).
12 л.
В книге исследуются процессы формирования проле-
тариата в Маньчжурии — на территории Китая, оккупиро-
ванной Японией в 1931-1945 гг., которая была превра-
щена в мощную экономическую и стратегическую базу.
После освобождения Маньчжурии Советской Армией в
1945 г. и превращения ее в базу революционных сил Ки-
тая весь ее высокоразвитый потенциал и наиболее зна-
чительный в Китае отряд пролетариата сыграл большую
роль в победе революции и строительстве КНР.
Заказы на книги принимаются всеми мага-
зинами книготоргов и "Академкниги"^ а также
по адресу: 117393 Москва 3 ул. Академика Пи-
люгина, 14, корп. 23 магазин № 3 ("Книга-по-
чтой") "Академкниги"
Научное издание
Захарова Галина Фоминична
ПОЛИТИКА ЯПОНИИ В МАНЬЧЖУРИИ
1932-1945
Редактор И.А.Празаускене
Младший редактор Н,Н. Сенина
Художник А.Т.Фатенко
Художественный редактор Б,Л,Резников
Технический редактор Л.И.Градобоева
Корректор И. С.Мордасова
ИБ №16166
Сдано в набор 15.08.89
Подписано к печати 23.02.90. А—01159
Формат 60х901£б. Бумага офсетная № 1
Печать офсетная. Усл. п.л. 16,5
Усл. кр.-отт. 16,75. Уч.-изд.л. 14,8
Тираж 1500 экз. Изд. № 6794
Зак. № 50. Цена 2 р. 30 к.
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство '’Наука”
Главная редакция восточной литературы
103051, Москва К-51, Цветной бульвар, 21
3-я типография издательства “Наука”
107143, Москва Б-143, Открытое шоссе, 28
2 р. 30 к.
ГФ. Захарова
ПОЛИТИКА
ЯПОНИИ
В МАНЬЧЖУРИИ
1932 4945
$
В книге сделана попытка на конкретном мате-
риале воссоздать достоверную картину колони-
альной политики Японии по отношению к марио-
неточному государству Маньчжоу-го. выявить
специфику этой политики на общем фоне тради-
ционного колониализма