ПАМЯТНИКИ
ЭКОНОМИЧЕСКОЙ
МЫСЛИ
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ
академик Л.И. АБАЛКИН (председатель),
д.э.н. А.В. АНИКИН,
д.н.н. I А.И. АНФИМОВ [,
B.C. БАКОВЕЦКАЯ,
академик П.В. ВОЛОБУЕВ,
академик М.М. ЗАГОРУЛЬКО,
д.э.н. О.В. ИНШАКОВ,
д.и.н. В.В. КАБАНОВ,
д.э.н. В.Н. КАШИН,
к.э.н. И.Л. ЛУНДЕН (ученый секретарь),
академик В.Л. МАКАРОВ,
к.э.н. Л И. НИКИФОРОВ,
д.э.н. В.Л. ПЕРЛАМУТРОВ,
академик Н.Я ПЕТРАКОВ,
чл.-корр. РАН Н И. ПОКРОВСКИЙ,
д.э.н В.В. СИМОНОВ,
д.э.н. Н.К. ФИГУРОВСКАЯ (зам. председателя),
академик С.С ШАТАЛИН,
чл.-корр. РАН Г И. ШМЕЛЕВ,
академик Ю.В ЯРЕМЕНКО

&
'Л

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК <Ис>
ИНСТИТУТ ЭКОНОМИКИ
Михаил Иванович
ТУГАН-
БАРАНОВСКИЙ
ИЗБРАННОЕ
Русская фабрика
в прошлом
и настоящем
Историческое развитие
русской фабрики
в XIX веке
6
МОСКВА «НАУКА» 1997

ББК 65.011.5
Т81
Книга подготовлена при содействии
Вольного экономического общества России
РЕДКОЛЛЕГИЯ КНИГИ:
академик Л.И. АБАЛКИН (ответственный редактор)
д.э.н. Г.Н. СОРВИНА, д.и.н. Д.М. ТУГАН-БАРАНОВСКИЙ
д.э.н. Н.К. ФИГУРОВСКАЯ (составитель)
Рецензенты:
д.э.н., чл.-корр. РАЕН В.Л. ПЕРЛАМУТРОВ, д.э.н. В.В. СИМОНОВ
Книга подготовлена к изданию научными сотрудниками Института экономики
РАН д.э.н. Н.К. Фигуровской, к.э.н. А.А. Назаровым (ученый секретарь),
к.э.н. ВЛ Погребинской, В.П. Седневым, Д А. Блесковым\ доцентом РАГС при
Президенте РФ к.э.н. А С. Фалиной, профессором Волгоградского университета
д.и.н. Д.М. Туган-Барановским.
Туган-Барановский М.И.
Т81 Избранное. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Истори¬
ческое развитие русской фабрики в XIX веке. - М.: Наука,
1997. - 735 с. (Серия "Памятники экономической мысли").
ISBN 5-02-012264-5
Книга знакомит читателя с одной из самых известных в дореволюционной
России экономических работ - "Русская фабрика в прошлом и настоящем. Ис-
торико-экономическое исследование. Том I". Последнее ее издание было в России в
1938 г. В 1970 г. она опубликована в США в серии "Экономическая классика". Для
современного читателя представляет огромный интерес анализ развития рыночных
отношений, роли государства в становлении капиталистической промышленности,
значении мелкого и среднего предпринимательства. В книгу вошли также работы
М.И. Туган-Барановского "Фабричная промышленность", "Очерк развития ману¬
фактурной промышленности в России".
Для научных работников, преподавателей, политических деятелей, студентов и
аспирантов.
„ ОЫМФООООО-ОЗЗ	ГГ1/ «Л11 ,
—042(02)-97— полугодие 1995	ББК 65.011.5
ISBN 5-02-012264-5 © М.И. Туган-Барановский, 1997
О Н.К. Фигуровская, составление, комментарии, 1997
О	ДМ. Туган-Барановский, биографический очерк, 1997
О	А.А. Назаров, указатель, комментарии, постраничные
примечаний, 1997
О	В.П. Седнев, составление приложения, комментарии,
1997
О	А.С Фалина, В.А. Погребинская, Д.А. Блесков, ком¬
ментарии, 1997
fe Российская академия наук и издательство "Наука",
серия "Памятники экономической мысли" (разработка,
. составление, оформление), 1991 (год основания), 1997

ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ
«Всякому, стремящемуся к истине, как бы скромна ни была его
задача, следует помнить слова Шопенгауэра "Хотя мы почти
во все времена видим наверху Георгиев и Гиппиев, абсурд
большей частью торжествующим, и хотя кажется невоз¬
можным, чтобы за хором дурачнщих и одурачиваемых когда-
нибудь услышан был единичный голос, - тем не менее во вс*,
времена за истинными произведениями остается совершенно
особенное, тихое. . медленное действие На это, toutes
proportions garddes, рассчитываю и я»1
М И Т\ган-Барановский
Прошло почти столетие со дня выхода первого издания исследования
М.И. Туган-Барановского "Русская фабрика в ее прошлом и настоя¬
щем", но книга как и предвидел автор, сохраняет свою научную цен¬
ность. Можно вновь повторить оценку, которую дал П.Б. Струве
когда эта книга появилась впервые в конце прошлого века: "Перед
читателем по прочтении книги Туган-Барановского встает яркая кар¬
тина нашего промышленного развития... Его труд отличается такими
крупными достоинствами: полной самостоятельностью мысли, множест¬
вом новых фактов, изящным изложением. Это действительно научная
социологическая история русской промышленности,.долженствующая
лечь в основу всех последующих работ на ту же тему"2. "Русская
фабрика" и в современных условиях предстает как образец историко¬
экономического исследования, помимо огромной источниковой базы она
выступает как своеобразная школа того, как следует излагать эконо¬
мическую историю, поднимаясь до высот теории хозяйственного разви¬
тия. Это не означает, что все в книге бесспорно и она не содержит
дискуссионных вопросов. Как всякое подлинно научное явление в
экономической литературе, исследование М.И. Туган-Барановского,
воссоздавая путь, каким шло развитие российской экономики, вызывает
множество мыслей и в новой социально-экономической ситуации, и на
новом этапе развития экономической науки, сохраняя дискуссионностъ
ряда поставленных в ней проблем, вызывает и ставит новые вопросы
И прежде всего о характере капиталистического развития России, об
уровне этого развития, о возможных его перспективах и о степени
воздействия самобытных черт на течение общемирового социально-
экономического процесса в нашей стране. Этой важной чертой данного
исследования М.И. Туган-Барановского объясняется и та необычная
структура и особенность данного издания - оно содержит Приложение,
в котором наряду с другими материалами помещены наиболее значи¬
мые выдержки из работ некоторых оппонентов М.И. Туган-Бара¬
новского - В.П. Воронцова (В.В.) и С.С. Зака. Это связано с тем, что
1	Начало. 1899. Ni 3. С 66.
2	Научное обозрение. 1898. N*6. С. 1114. II16.
3

"Русскую фабрику” можно понять только как полемическое произве¬
дение, причем в дискуссию вокруг поставленных ею проблем были
вовлечены крупнейшие ученые и мыслители того времени. Все это
предполагает необходимость представить читателю как бы многомер¬
ное мнение, разные подходы к теории экономической эволюции России.
В монографию включены две статьи М.И. Туган-Барановского
"Фабричная промышленность" и "Очерк развития мануфактурной про¬
мышленности в России", вышедшие уже после издания "Русской фаб¬
рики” и в значительной мере написанные, естественно, на основе
богатейшего материала этой книги и представляющие как бы конспек¬
тивное изложение содержавшихся в ней основных идей и положений.
Однако отдельные мысли, хотя и содержащиеся в "Русской фабрике",
звучат в данных текстах как существенные выводы, базовые поло¬
жения. В частности, в этих работах содержится более развернутое
объяснение, чем, на взгляд автора, промышленное развитие России
отличается от промышленного развития стран Западной Европы.
Кардинальное значение в этой связи приобретает вывод М.И. Туган-
Барановского об отсутствии в России цеховой организации, на которой
выросла не только промышленная культура Запада, но на основе
которой возник и сложился слой зажиточных и предприимчивых мелких
промышленников и торговцев, который стал не только носителем
хозяйственных тенденций, но и созидателем политической культуры.
Иными словами тот многочисленный средний класс, умеющий отстаи¬
вать в борьбе с крупным капиталом свои интересы, который придает
устойчивость, определенный динамизм, социальную стабильность бур¬
жуазному обществу.
Благодаря всем этим материалам существенно раздвигаются рамки
дискуссии и вокруг проблемы кризиса начала XX века, который в
условиях подъема мирового экономического цикла (1904-1907) в России
был деформирован в так называемую депрессию 1904-1908 гг., а
также о влиянии урожаев на ход промышленного развития страны -
вопросов, широко обсуждавшихся в экономической науке. В этой связи
интерес представляет и оригинальная, но требующая дальнейшего
обоснования, конкретизации и проверке на историческом материале
модель воспроизводства, предложенная С.С. Заком, в которой вос¬
производственные связи носят отнюдь не линейный характер, а уро¬
вень массового народного потребления предстает как основа промыш¬
ленного развития.
Актуально данное издание не только в связи с той крупной задачей,
которая стоит перед историко-экономической наукой, - вновь обра¬
титься к исследованию исторического пути России, экономической
истории страны, существа капиталистического развития, его реальных
достижений и не решенных на этом пути проблем, выявившихся
противоречий, прочных тенденций и подлинных особенностей и в конеч¬
ном итоге разработать теорию хозяйственного развития.
Вновь завершается столетие, но экономическая наука не вырабо¬
тала концептуального подхода, позволяющего осознать и обобщить,
что же произошло в экономическом развитии страны в течение
4

XX века. Публикуемое исследование М.И. Туган-Барановского не
дает, естественно, готовых ответов. Но оно позволяет более углуб¬
ленно и объемно представить, какими путями следует идти к ответу на
этот вопрос. Обращение к "Русской фабрике" и сопутствовавшим ей
дискуссиям позволяет многограннее представить экономическую исто¬
рию, в первую очередь историю развития отечественной промышлен¬
ности и приблизиться к ответу на вопрос, почему капиталистическое
развитие страны не было успешным и было сопряжено с сущест
венными срывами, а не только с кризисными явлениями.
Книга М.И. Туган-Барановского, вызывавшая и при своем первом
появлении, и при каждом новом переиздании споры и дискуссии
(которые мы, к сожалению, не может воспроизвести в данном издании
во всем многообразии откликов и суждений), и сейчас привлечет
внимание и должна послужить одним из стимулов не только к более
глубокому осмыслению социально-экономической истории России, но и
сыграть свою роль в поисках реалистической модели будущего об¬
щества в нашей стране, помочь ответить на вновь вставший вопрос о
судьбах капитализма и социально-экономическом идеале.
Как справедливо отметил известный бельгийский ученый Герман
Ван дер Вее: "Исход экономических реформ в России зависит не только
от эффективности правительственной политики и наличия социального
консенсуса по отношению к ней. Они должны вписаться в логику
исторического развития российской экономики"3. Именно задачам пости¬
жения закономерностей народнохозяйственного развития России -
наряду с другими целями - и служит данное издание.
Текст "Русской фабрики" публикуется по 3-му изданию (1907 г.),
которое воспроизводили все последующие переиздания. Литературная
и стилистическая правка не проводилась. Сохранены все примечания,
сделанные редакцией 3-го издания. Однако в процессе работы над
книгой весь справочный аппарат приведен в соответствие с требова¬
ниями стандартов 1995 г.
Издание дополнено Комментариями и Указателем имен.
Авторский коллектив, готовивший данное издание, приносит искрен¬
нюю благодарность академику М.М. Загорулько, проф. О.В. Инша-
кову, акад. И.М. Шабуниной, к.э.н. JT.JT. Васиной, к.э.н. В.К. Пар-
менову, к.и.н. В.В. Звереву, В.Д. Сорвину, М.Ю. Назаровой,
Г.М. Джагаровой, И.А. Блесковой, И.А. Вельских за помощь, консуль¬
тации и поддержку, оказанные в процессе работы.
3 Ван дер Вее Г. История мировой экономики. 1945-1990. М.. 1994. С. 6.

Д.М. ТУГАН-БАРАНОВСКИЙ
М.И. ТУГАН-БАРАНОВСКИЙ.
БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
К сожалению, я никогда не видел своего деда. Михаил Ивано¬
вич Туган-Барановский скончался в январе 1919 г. в поезде по дороге в
Одессу, а я родился спустя 29 лет, в 1948 г. Казалось бы, писать не о
чем! Но мне о нем много рассказывал мой отец, Михаил Михайло¬
вич Туган-Барановский (рис. 1), его сын (1902 г. рождения), оставивший
мемуары, до сих пор полностью не опубликованные. Наконец, я и сам в
разные годы в той или иной мере интересовался его деятельностью. В
студенческий период, обучаясь на истфаке Саратовского университета,
я читал произведения деда (необходимые по программе) и с любо¬
пытством выслушивал комментарии о них моих учителей, иногда
положительные, а большей частью нелестные. И многое в этих сужде¬
ниях и характеристиках, встречающихся в советской литературе, мне
было непонятно. Было непонятно, почему во всех работах, включая
комментарии к 5-ому изданию собрания сочинений В.И. Ленина, его
называли "оппортунистом", "кадетским профессором" и "открытым
апологетом капитализма", хотя сам он до конца своих дней считал себя
социалистом и строил различные планы социалистического переуст¬
ройства общества. Позже я узнал, что его идеи вызывали большой
интерес за рубежом, и он был едва ли не самым переводимым на другие
языки русским ученым-экономистом. Его книги издавались почти во
всех цивилизованных странах: в Германии, Англии, США, Италии,
Франции и даже в Японии и Израиле (рис. 2, 3). Высокие оценки
творчеству М.И. Туган-Барановского давали многие видные эконо¬
мисты и социологи, принадлежавшие к разным школам: среди них
можно назвать К. Каутского, Э. Бернштейна, П.Б. Струве, С. Бул¬
гакова, В. Зомбарта, Е. Бем-Баверка, Дж. Кейнса и др. И все это, на
мой взгляд, вряд ли можно было объяснить только стремлением "наших
противников" очернить революцию и советскую действительность.
Такие вот мысли приходили в голову, беспокоили меня, вызывали
вопросы, но логичного ответа тогда я ни в нашей литературе, ни у
своих учителей не находил.
Должен сказать, что в 30-50-е годы определенные проблемы
возникали у моего отца. Ему, опытному и известному журналисту, "не
рекомендовали" подписываться полностью своей фамилией, и он часто
подписывался только "М. Туган"; в 1938 г. "посоветовали" не получать
гонорар за "антиленинскую работу" М.И. Туган-Барановского "Русская
6

Рис. 1. Сын М.И. Туган-Барановского -
Михаил Михайлович Туган-Барановский (фото 1971 г )
фабрика", хотя, как сын, он имел на это право, и к том\ же о самой
работе высоко отзывался В.И. Ленин. В 1966 г. в Саратовском
журнале "Волга" (в №№ 9-11) должны были выйти его воспоминания
Но в последний момент уже готовый № 9 по указанию местного обкома
КПСС был рассыпан и запрещены остальные номера на том основании,
что мой отец "вспоминает" своего отца иначе, чем о последнем писал
В.И. Ленин. Мне доподлинно известно, что об этом была составлена
специальная записка авторитетного чиновника обкома партии.
Я отнюдь не хочу драматизировать эти моменты и вспоминаю об
этом только для характеристики эпохи. Судьба моего отца в общем
сложилась благополучно. Он был человек непростой и своего отца
отнюдь не идеализировал. Напротив, он его за многое порицал, и как
мне кажется, часто несправедливо. Но однажды он очень неожиданно и
провидчески высказался: "Я из-за своего отца имел в основном одни
неприятности, но мой сын и его дети, их дети будут гордиться тем. что
был мой папа".
Разумеется, я был рад узнать, что в 1989 г. в нашей стране в
издательстве ’Экономика" вышла фундаментальная работа М.И. Ту¬
ган-Барановского "Социальные основы кооперации", а потом последо¬
вали и некоторые другие издания. Отношение к деду стало меняться.
7

SoelalgeHchlchlllche Forsehungen
Ergftnzungshefte zur Zeitschrift fiir Social* u. WirthflchaflKgeBchii'hU*
bora..CrK»brn *n«
Dr Stephan lUuor und Dr Lndo Morltx HArlmann
in BrQnn	in "Wien
VlTl. Heft
Gesehiehte
der russischen Fabrik
von
SL Tug&n -Baranowoky
Vom Verfaener revidierte deuteche Auegabe
von
l)r. B. Minzta
Berlin
Verlag von Emil Felber
1900
P и c. 2. Титульный лист немецкого иэдания

The Russian Factory
in the
19th Century
MIKHAIL I. TUGAN-BARANOVSKY
Translated from the 3d Russian edition
by
ARTHUR LEVIN
Assistant Profes-sor ol History
and
CLAORA S. LEVIN
Sessional Instructor in History
Both ol the University of Calgary
under the supervision of
Gregory Grossman
Professor of Economics
University of California, Berkeley
1970 • Published for
The American Economic Association
by
RICHARD D. IRWIN, INC. Homewood. Illinois
Irwin-Dorsey Limited. Georgetown, Ontario
RUTGERS 1INIVEKSITY
P и c. 3. Титульный лист американского издания

Когда же мне было сделано предложение написать о нем книгу, я
принял его и стал собирать материалы в архивах, библиотеках. Исполь¬
зовал также иностранную литературу. Много ценных документов я
нашел в Государственном Архиве Российской Федерации (ГА РФ),
Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории
(РЦХИДНИ - бывший Центральный партийный архив при ЦК КПСС),
Отделе рукописей Российской государственной библиотеки и других
хранилищах. Для понимания внутреннего мира деда, его личных осо¬
бенностей и характера важны были написанные моим отцом воспо¬
минания и его устные рассказы. Они помогли увидеть ученого как бы
изнутри - в семье, среди детей и друзей. Из работ о М.И. Туган-
Барановском наиболее удачной считаю книгу его ученика - Н.Д. Кон¬
дратьева, вышедшую еще в 1923 г.1 Она удачно сочетает в себе
воспоминания и размышления. Однако при том, что Н.Д. Кондратьев
был о многом осведомлен, он многое и не знал, что стало известно
позже и что до сих пор сохраняли и сохраняют архивы.
СЕМЬЯ ТУГАН-БАРАНОВСКИХ, ЕЕ ТРАДИЦИИ,
ОКРУЖЕНИЕ
О духовном формировании М.И. Туган-Барановского известно в
общем немного. К сожалению, весь его, надо полагать, большой архив
пропал, в том числе и подготовленный им в рукописи второй том
главного труда "Русская фабрика"2. Его личная библиотека в имении на
Украине, насчитывавшая около 40 тыс. томов, была увезена немцами в
Германию еще во время первой мировой войны. В этой библиотеке
были книги с автографами В. Зомбарта, К. Каутского, Э. Бернштейна,
Б. Шоу, А.И. Куприна, Г.В. Плеханова и др. По этим автографам,
вероятно, можно было бы отыскать ее следы в современной Германии.
В семьях детей М.И. Туган-Барановского практически ничего не
сохранилось, так как они после его смерти выехали из Одессы за
границу. Остались только два его портрета, снятых крупным планом,
помещенные в книгах разных лет. Хочется думать, что со временем
кое-что отыщется, и документы не пропали и не сгорели, а где-нибудь
хранятся.
Михаил Иванович родился 8 января 1865 г. в семье отставного
штаб-ротмистра гусарского полка Ивана Якубовича Туган-Баранов¬
ского. Семья эта принадлежала к старинному роду польских татар,
проживавших на территории нынешней Белоруссии, Прибалтики и
Польши с XX в. По крайней мере, род Туган-Барановских отчетли¬
во прослеживается с середины XV в.3 Согласно семейной легенде, сама
1	Кондратьев НМ Михаил Иванович Туган-Барановский. Пг., 1923.
2	По словам отца, к 1917 г. Михаил Иванович завершил второй том "Русской
фабрики". Об этом также вспоминал академик С. Солнцев.
3	См. генеалогическое древо Туган-Барановских в кн.: Herbarz rodzin talarskich w
Polsce. Opracowal sL Dziadulewicz. Wilno, 1929.
10

фамилия образовалась в результате битвы при
Грюнвальде в 1410 г. против немецких рыцарей.
Туган-беку, предводителю татарской конницы,
понравилась польская княжна Розалия Барановская,
согласившаяся выйти за него замуж, если он принесет
голову немецкого маршала. Туган будто бы это
условие выполнил, и так возникла фамилия. Именно
эту версию изложил русский писатель и историк
Хрущов-Сокольников в своей книге "Немцы и
славяне"4. Туган-Барановские гордились тем, что
были природными князьями, и некоторые из них
осмеливались даже думать о своем происхождении от
чингизидов.
Весьма живописно выглядел герб Туганов: корона, р и с 4 Герб Ту-
над короной полумесяц, под короной сердце; под ган-Барановскйх
сердцем - пересечение двух ятаганов, в центре
пересечения - половина конского удила (рис. 4).
Я не знаю, когда герб появился, но мой коллега С. Думин обнаружил
его в архиве среди документов начала XIX в.5 Он опубликован в
татарском гербовнике, изданном в Польше в 1929 г.6
Туганы находились на службе у польских королей. Сохранились
документы в РГАДА о некоторых из них. Наиболее себя проявил
поистине в духе героев "Потопа" Давид Туган-Барановский. Он участ¬
вовал в битвах с русскими и шведскими войсками, за что, согласно
указам короля Яна Казимира, в 1659 и 1662 гг. получил несколько
деревень и стал хорунжим в Трокском татарском воеводстве. Вот
несколько строк из королевского указа от 8 апреля 1662 г.: "От начала
казацкого бунта в разных экспедициях Нам и Речи Посполитой .
высокородный Давид Барановский мурза Тугаиский7 ротмистр Наш
татарский, которому во всех оказиях не страшны были казацкие,
московские, шведские, венгерские, бранденбургские соединившиеся на
погибель отчизны нашей войска. Когда в тех же названных походах
марсовых был шведами пойман и на море уведен, не дал себя
неприятелю высадить на берег, и неустрашимо взявши, пред собой
трупом положивши, прорвался сквозь них сам с Товариществом, потом
к Нам с триумфом вернулся... на глазах всего войска, когда под
Кушликами хоругвь самого царя Московского... с обычной реши¬
тельностью своей, как доброму воину пристало, отобрав. Нам под ноги
Наши подал..."8 В другом указе идет речь уже о совершенно
фантастических вещах, в которые трудно поверить: Давид Туган-
Барановский "хоругвью своей все шведское задерживал войско, еже-
4	Хрущов-Сокольников Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы СПб., 1910.
Ч. 1-2.
5	Думин С.У. Беларуоая татары. MiHCK, 1993. С. 150.
6	Herbarz rodzin tatarskich w Polsce. P. 47.
7	Так в документе.
8	РГАДА. Ф. 389. Ед. хр. 132. 1662 г. Л. 53-54.
И
W

днсвно из неприятельского лагеря приводил свежего языка, там же
потом в крепости Волмиерской оставаясь, постоянными вылазками до
самого шатра Гетмана Шведского доходя... Сеял замешательство в
войске, так что и сам Гетман Дунлас не чувствовал себя в безопас¬
ности, которым приглашенный на переговоры, был он шведами взят и в
тюрьму помещен, имения свои должен был потерять, однако использо¬
вав пребывание на корабле шведов, в Курляндию снова приплыл и
коменданта взял с корабля, а в заключение теперь пополнив свою
хоругвь свежими силами, не прекращает свой труд"9. Я намеренно
столь полно процитировал документ, так как всякий его пересказ
звучит неправдоподобно. Давид Туган-Барановский в дальнейшем отка¬
зался перейти на сторону турок, несмотря на предложения, и остался
верен Речи Посиолитой.
Упоминание о князе Тугане - я полагаю неслучайное - встречается в
балладе А. Мицкевича "Свитезь". Там идет речь о замке, который
находился посреди озера "Свитезь":
"Известен был Свитезь и славою бранной
И статным богатым народом.
Под мудрым правлением князя Тугана
Он рос и крепчал с каждым годом".
Литовский князь Миндовг обратился к Тугану с просьбой: прислать
дружину для защиты его владений. Туган выполнил просьбу, но когда
дружина ушла, подошли русские войска:
"Подводят тараны - и стены во прахе,
Снаряды посыпались градом.
Несчастные матери мечутся в страхе,
И дети и девушки рядом".
Тогда осажденные, не видя другого выхода, открыли шлюзы и вода
затопила город: "Так жены и дочери Свитезя-града избегли резни и
плененья"10.
По словам некоторых биографов А. Мицкевича, поэт написал стихи
в честь своей возлюбленной Марыли Верещак, чья родовая деревенька
называлась Тугановичи и находилась рядом с озером Свитезь. Оттуда и
упоминание о князе Тугане. Но, может быть, это одна сторона правды,
и в свете приводимых выше документов подходит и другое объяснение:
А.	Мицкевич слышал о Туганах и использовал историю рода в своей
балладе.
В дальнейшем Туганы активно участвовали в польских восстаниях
1830 и 1863 гг. Этот факт отмечают и польские историки11. Они были
даже лишены княжеского титула. Правда, их реакция была снисхо¬
дительно-шляхетской: "Тот, кто не давал, не вправе и отбирать".
Среди польских повстанцев особенно проявил себя дед Михаила
9	РГАДА Ф. 389. Ед. хр. 132. Л. 87-88. См. также Думин С У. Канапащо.
Беларусюя татары. Мшулае i сучаснасць. Минск, 1993. С. 78-81.
10	Мицкевич А Избранные произведения. М., I95.V С. 26-27.
11	Borawski Р , Dubinsky A Tatarry polscy dr.ieje, obrzedy, legendy, tradyeje. Warszawa,
1986. P. 133
12

Ивановича, прозванный своими товарищами Туган-чсртом. В битве под
Линтварисом в 1863 г. он зарубил в бою своего родного брата за то,
что тот перешел на сторону царских войск. Для моего отца Туган-черт
был всегда предметом исключительной гордости, хотя сейчас я думаю,
что эта гордость, имея в виду данный эпизод, была напрасной. Однако
очевидно, в семье сохранялась особая атмосфера, которая в сочетании
с другими факторами, могла посеять в молодом человеке зерна кри¬
тического отношения к окружающему миру.
Сам Иван Яковлевич (а точнее - Ибрагим Якубович12) был, видимо,
очень колоритной фигурой. О нем всегда восторженно вспоминал мой
отец, который отнюдь не идеализировал своих родственников Уважал
и любил его А.И. Куприн. «Интересный и умный старик, - говорил
А.И. Куприн. - Я "вобрал в себя" его наружность, манеры и
старомодное вежливое обхождение с замужними дочерьми, как с
дамами, - прощаясь, он целовал им руку. Это было трогательно и
красиво. Таких людей прошлого века осталось немного»13. Писатель
вывел Ивана Яковлевича в образе генерала Аносова в "Гранатовом
браслете": "У него было большое грубое, красное с мясистым носом и с
тем добродушно-величавым, чуть-чуть презрительным выражением в
прищуренных глазах, расположенных лучистыми, припухлыми полукру¬
гами лицо, какое свойственно мужественным и простым людям, ви¬
девшим часто и близко перед своими глазами опасность и смерть"14. По
воспоминаниям отца, это был человек с большим внутренним до¬
стоинством, оригинальными и независимыми суждениями Внешне
очень импозантный, высокого роста, Иван Яковлевич в молодости был
ротмистром гусарского полка в г. Гродно. Своим поведением он
шокировал "людей золотой середины”. Однажды на пари проскакал по
Вильнюсу голым; отец мне говорил, что он купал актрис в шампанском.
Будучи страстным игроком в карты, проиграл унаследованные от отца
два имения и женился на Анне Станиславовне Монтвиж-Монтвид "уво¬
зом", так как родители ее, литовские помещики и слышать не хотели о
браке своей дочери с гусаром. Так излагает события первая супруга
А.А. Куприна - М.К. Куприна-Иорданская15. Но есть и другая версия:
дабы сохранить верность традициям, решили имитировать похищение,
и в роковую ночь в имении Монтвиж-Монтвид собаки были даже
посажены на цепь.
Но жить с Иваном Яковлевичем было, вероятно, нелегко. Особенно
в годы его молодости. Анна Станиславовна, по воспоминаниям моего
отца, говорила о своем муже: "Он прекрасный человек, но не создан
для семейного счастья". С ним приключались порой удивительные
истории. Лев Дмитриевич Любимов, мой двоюродный дядя, известный
историк и искусствовед, вернувшийся после второй мировой войны в
13 В связи с принятием правослапия Ибрагим Якубович переименовал себя в
Ивана Яковлевича.
13	Куприна-Иорданская М К. Годы молодости. М., 1966. С, 55.
14	Там же. С. 55-56.
15	Там же.
13

СССР, мне рассказывал, что с Иваном Яковлевичем бывало такое: он
путешествовал на пароходе, как пассажир, в дороге играл с хозяином
парохода в карты и приезжал уже хозяином парохода. Но не при¬
выкший к накопительству, он с прежней легкостью вскоре "отдавал"
свой выигрыш, так и не став настоящим владельцем парохода.
Незадолго до смерти Иван Яковлевич взял слово с моего отца, что тот
никогда не будет играть в карты. Поэтому в нашем доме никогда карт
не было. Мой отец очень любил своего деда, и тот, вероятно, платил
ему взаимностью. К концу жизни у Ивана Яковлевича развилась
катаракта, он полностью потерял зрение. Отец рассказывал, что ему
дали какое-то лекарство, после употребления которого зрение вер¬
нулось к нему на сутки. И тогда Иван Яковлевич на эти сутки приехал
к своему внуку, моему отцу.
Так или иначе, но именно этот человек, вобравший в себе черты
Сирано де Бержерака и фрондирующего дворянина, с несомненными
симпатиями к независимости Польши, явился отцом будущего извест¬
ного экономиста. Приходится даже удивляться этому, глядя на после¬
дующий ученый путь его сына.
В семьях того времени, особенно дворянских, часто наступал разлад.
Одни уходили в революции или составляли оппозицию самодержавию,
другие становились верными его слугами. Нечто подобное произошло и
в ссмье Туган-Барановских. Судьба Михаила Ивановича известна. Но
его брат Николай Иванович сделал карьеру, стал сенатором и до¬
служился до должности товарища министра путей сообщения. Причем,
эту карьеру ему подпортил, сам того не желая, Михаил Иванович.
Будучи руководителем Императорской канцелярии, Николай Иванович
обратился к своему брату-профессору с просьбой: порекомендовать
кого-либо из студентов для переписывания правительственных бумаг.
Вокруг Михаила Ивановича всегда находилось много студентов, и он
одного из них, нуждающегося, порекомендовал. Это оказался полити¬
чески неблагонадежный человек. У него полиция вскоре сделала обыск,
ничего не обнаружила, кроме правительственных документов, которые
он честно и добросовестно переписывал. Это стоило карьере Нико¬
лаю Ивановичу. Министр внутренних дел Плеве сказал так: "Конечно,
служебного проступка здесь нет, но министр Его Императорского
Величества, как и жена Цезаря, должен быть вне подозрений"16.
Две сестры Михаила Ивановича - Людмила и Елена составили
вроде бы довольно удачные партии. Они вышли замуж: Людмила за
Д.Н. Любимова, ставшего в 1906 г. губернатором Вильно (она как раз
и явилась главной героиней "Гранатового браслета" А.И. Куприна), а
Елена - за очень богатого человека Г. Нитте.
Таким образом, основные члены семьи И.Я. Туган-Барановского
предпочли естественные и, казалось бы, счастливые линии жизни.
Совсем иным, далеко не напоминающим пути своего брата и сестер,
был жизненный выбор Михаила Ивановича.
16	Любимо* Л л На чужбине. М.. 1963. С. 53.
14

В ПЕТЕРБУРГСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ
В 1883 г. он поступил на первый курс естественного отделе¬
ния физико-математического факультета Петербургского универ¬
ситета. Вероятно, именно университет и сама обстановка сто¬
лицы России сыграли наибольшую роль в его общественном опре¬
делении.
Его товарищами по университету были студенты, ставшие вскоре
очень известными людьми. Это будущие писатели В.В Вересаев и
А.С. Серафимович, тогда студенты историко-филологического факуль¬
тета, их однокурсник - публицист и издатель В.А Поссе, уче¬
ный-естественник И.Н. Чеботарев. А однокурсниками и товарищами
М.И. Туган-Барановского были брат В.И. Ленина - Александр Улья¬
нов, Петр Шевырев, О.М. Говорухин, И.Д. Лукашевич. Последние
четверо в начале 1887 г. составили революционную организацию «Тер¬
рористическая фракция "Народной воли"».
Из многих документов следует, что М.И. Туган-Барановский нахо¬
дился с членами будущей революционной организации в достаточно до¬
верительных отношениях. В.В. Вересаев вспоминал: "...Александра
Ульянова я встретил раз у студента Михаила Туган-Барановского"17
По словам В.И. Чеботарева, М.И. Туган-Барановский входил также в
состав биологического кружка вместе с Александром Ульяновым,
П. Шевыревым, О. Говорухиным и И. Лукашевичем18. Мой отец мне
не раз говорил, что "папа", т.е. Михаил Иванович, всегда высоко отзы¬
вался об Александре Ульянове не только как о выдающемся ученом,
но и благородном человеке (рис. 5). Со своей стороны, и П.Б. Струве,
близко знавший деда, подтверждал этот отзыв19. Отец мне также
говорил, что мой дед и Александр Ульянов занимались изучением пия¬
вок и, в частности, установили, что у них есть нечто вроде органов зре¬
ния20. Не могу судить, насколько это верно, но студенческая работа
А.	Ульянова, действительно удостоенная очень высокой награды -
золотой медали, была посвящена исследованию различных видов
пресноводных червей.
В этот период предпринимались попытки создания в Петербурге
студенческой политической организации. В конце 1885 г. были органи¬
зованы студенческие землячества, а затем оформился и союз земля¬
честв. "Союз, - вспоминал В.В. Вересаев, - был учрежден нелегаль-
17	Вересаев В.В. В студенческие годы // Ленинградский университет в воспоминаниях
современников. ЛГУ, 1963. Т. I. С. 206.
'* Лукашевич ИЛ 1 марта 1887 г. Петербург, 1920. С. 6-8.
19	Струве П Б Мои встречи и конфликты с В.И. Лениным // Возрождение Париж,
1950. М 11. С 115.
20	Косвенным подтверждением этого факта являются воспоминания Анны Ульяновой.
Однажды она застала своего брата Александра за проведением экспериментов и. посмот¬
рев на червей, спросила: неужели у них есть органы пищеварения, размножения, как у
других животных. Да. ответил А. Ульянов, у них все это есть, несмотря иа ничтож¬
ные размеры (Ульянова-Елизарова А И Воспоминания // А.И. Ульянов и дело 1 марта
1887 г. Л.. 1927).
15

Р и с. 5. Портрет Александра Ульянова
ным, и юридически столовая числилась частным предприятием"21. В
начале 1886 г. нелегальные связи членов Союза еще более укрепились.
М.И. Туган-Барановский не остался в стороне. Член будущей организа¬
ции «Террористическая фракция "Народной воли"» И.Д. Лукашевич в
своих воспоминаниях приводит полученное от П. Шевырева из Самары
19 апреля 1886 г. письмо. "Любезнейший Лукашевич! - пишет П. Ше-
вырев. - Я к вам с просьбой - я ее просил вам передать Барановско¬
го, - не знаю, передал ли он се? Но на всякий случай еще раз попрошу
вас Будьте так добры, Лукашевич, дополучите деньги со следующих
лиц: с Рыбалкина 2 руб. 50 коп., с Власова 2 руб., с Ульянова 2 руб."22
Далее в письме говорилось, что деньги нужны для гектографирования
устава землячества, в целом на его нужды и на открытие студенской
столовой.
Члены союза пытались выезжать "в народ", агитировать против
монархии. Но уже первая такая попытка кончилась полным конфузом.
По воспоминаниям моего отца, М.И. Туган-Барановский с товарищами
на поезде прибыли в какую-то деревеньку под Петербургом и только
начали крестьянам говорить что-то против царя и дворян, как мужики
закричали: "На вилы их!" Студенты, увидев такое, бросились бежать
на станцию, где их от расправы спас жандарм. Михал Иванович гово¬
рил потом, что этот случай его многому научил: "Если нужно агити¬
21 Вересаев В В Указ сом. С 205.
“ Там же
16

ровать против монархии только под защитой полиции, то зачем вообще
нужна такая агитация?"
Уже тогда М.И. Туган-Барановский попал в поле зрения охранки.
Несколько позже, 19 ноября 1886 г., в связи с его кратковременным
арестом департамент полиции составил следующую небольшую спра¬
вочку, касающуюся М.И. Туган-Барановского: "О нем собирались све¬
дения Департаментом полиции 5 декабря 1885 г. № 172 и начальником
С.-Петербургского жандармского управления 18 декабря того же года в
виду получения в г. Харькове из С.-Петербурга на его имя денежного
письма с 200 рублями. Веденным в 1885/86 гг. наблюдением установ¬
лена его принадлежность к преступному кружку, сформировавшемуся
вокруг Александрина, Брыкина, Чаусовой и др."23.
Главным делом Союза землячеств была организация в Петербурге
панихиды на Волковом кладбище по случаю 25-летней годовщины со
дня смерти Н. Добролюбова. Эта панихида и главным образом ее
последствия в конечном итоге создали почву, на которой возникло сту¬
денческое антиправительственное движение, переросшее в заговорщи¬
ческую организацию. В принципе в такой эволюции ничего удивитель¬
ного не было. Уже Союз землячеств, как вспоминал его активный уча¬
стник М. Новорусский, среди других своих целей (саморазвитие, касса,
библиотека) "выставлял между прочим - страшно сказать - выработку
сознательных революционеров”24.
Таким образом, панихида по случаю 25-летней годовщины смерти
Н. Добролюбова послужила толчком к саморазвитию революционного
петербургского студенчества и определению им политической позиции.
В этих событиях роль М.И. Туган-Барановского была, по-видимому,
значительной. Она четко прослеживается и по материалам Департа¬
мента полиции, и по мемуарам.
Итак, о том, что произошло. 17 ноября 1886 г. перед воротами
кладбища собралось около тысячи студентов разных вузов. Поскольку
о предстоящей панихиде было сообщено заранее, то, естественно, об
этом знала и полиция. Полиция решила не допустить собравшихся на
кладбище, хотя студенты пришли с венками, на которых значились
довольно абстрактные в политическом плане надписи: "Студенты-
поляки - поборнику прогресса", «Русское студенчество - благородному
борцу против "темного царства"» и другие подобные. Но даже в этих
скромных лозунгах полиция увидела "потрясение основ" режима. Здесь,
очевидно, сыграл свою роль хорошо известный нам, так называемый
запретительный синдром. Жандармский полковник не позволил собрав¬
шимся пройти на кладбище. Однако присутствовавшие стали все силь¬
нее напирать на ворота кладбища, "так что потребовалось всех быв¬
ших в наряде нижних полицейских чинов выстроить перед оградой,
которым и пришлось удерживать сильнейший натиск толпы" (из докла¬
да градоначальника Петербурга Грессера)25.
23	ГА РФ. Ф. 102. 3-е ДП. Оп. 82. Д. 659(1). 1886. Л. 16
24	Новорусский М. Записки шлиссельбуржца. М., 1933. С. 24.
25	ГА РФ. Ф. 102. 3-е ДП. Оп. 82. Д. 659(1). 1886. Л. 7.
17

В конце концов полиция разрешила выбранным от толпы депутатам
возложить венки на могилу, но при этом не было позволено произнести
там речи. Тогда студенты после возложения венков решили пойти в
Казанский собор и отслужить там панихиду. Они двинулись по Невско¬
му проспекту и около Лиговского канала были задержаны с двух сторон
казаками и солдатами. Начался дождь, но это не смущало власти. По-
видимому, это обстоятельство даже использовали власти. Прибыл
градоначальник Грессер. Он разделил задержанных на четыре группы и
стал отбирать лично по 10-15 человек и отпускать с обязательством
"идти домой”. Когда же осталось несколько десятков человек, то они
были переписаны и отправлены в полицейский участок. Но эта опера¬
ция происходила не стихийно, градоначальник пользовался не только
личными впечатлениями, но и агентурными данными. В своем докладе
товарищу министра внутренних дел Грессер писал, что он представляет
"список тех молодых людей, кои своим резким поведением выдели¬
лись... а те кои известны были прежде по своей политической неблаго¬
надежности или же замечены при секретных наблюдениях - фамилии
тех лиц подчеркнуты..."26 В этом списке градоначальника Грессера под
№ 3 значится М.И. Туган-Барановский, причем его фамилия была под¬
черкнута.
Как свидетельствует А.И. Ульянова-Елизарова, задержание
М.И. Туган-Барановского, М. Мандельштама и других студентов обес¬
покоило Александра Ульянова, который тоже участвовал в движении,
но был отпущен. По словам своей сестры Анны, он даже стал раз¬
мышлять "об очистке их квартир", советовался по этому поводу с
О. Говорухиным. "Саша, - пишет А.И. Ульянова-Елизарова, - был
молчалив и сосредоточенно мрачен: по возвращении на Петербургскую
сторону побежал на квартиры арестованных товарищей"27.
Вскоре в тот же день на квартире А. Ульянова состоялась его
встреча с М.И. Туган-Барановским и Мандельштамом. "Все мы зали¬
ковали, - вспоминала А.И. Ульянова-Елизарова. - Посыпались вопро¬
сы: за что брали? Помню Туган-Барановского, который со своим всег¬
дашним флегматичным видом заверял, что он не понимает за что - что
он ничего не говорил.
-	Да ведь ты, говорят, сказал Грессеру: - Саша привел очень
резкую реплику, которая улетучилась из моей памяти.
-	Нет, не говорил, - решительно возвразил Барановский. Сообщив¬
шие этот слух стали настаивать:
-	Да как же! Сказал!
-	Нет же! По моему, я не говорил ... Кажется ... - начал сдавать
Туган-Барановский.
Саша рассмеялся.
-	Очевидно, человек был в таком состоянии, что сам не помнит
хорошенько, сказал ли что-нибудь, - заметил он.
26	Там же. Л. 10.
27	Ульянова -Елизарова А И. Воспоминания об Александре Ильиче Ульянове // От
народничества к марксизму. Л., 1987. С. 110-111.
18

Все повеселели, слышались шутки, передавались любопытные эпи¬
зоды и2Я.
Конечно, можно понять состояние М.И. Туган-Барановского, не
очень хорошо помнившего за волнением прошедшие события. Но вслед
за переживаниями, в общем-то благополучно закончившимися, появи¬
лось другое настроение - ощущение причастности к значительному
событию. Это рождало особый подъем, "какое-то счастливое, празднич¬
ное и братское" настроение, оно живо запечатлелось в памяти сестры
Александра Ульянова. «На душе было легко, и не хотелось расхо¬
диться, хотя уже как будто все переговорили. В один из таких момен¬
тов ... М.Т. Елизаров хорошо сформулировал наше настроение, заявив
со счастливой улыбкой. "Какое у нас единение душ, господа!"»29 "Это
было, в микроскопической миниатюре, то же настроение, которое испы¬
тывается массами после напряженной борьбы и победы - пусть только
кажущейся"30.
Но для Михаила Ивановича будущее выглядело неясно и даже
мрачновато. Уже через два дня, в ночь на 20 ноября 1886 г., он был в
числе шести человек отправлен в Дом предварительного заключения и
затем выслан в Харьковскую губернию по месту проживания родите¬
лей. В Харькове находилось имение его отца. Высылка, естественно,
означала исключение из Петербургского университета31.
Совсем другое продолжение имела "добролюбовская история’ для
товарищей М.И. Туган-Барановского, оставшихся в Петербурге. Я уже
упоминал, что Михаил Иванович всегда высоко оценивал личные каче¬
ства Александра Ульянова, говоря о нем как о "благородном челове¬
ке"32. По словам А.И. Ульяновой-Елизаровой, ее старший брат тяжело
переживал происшедшее, считая себя ответственным за судьбу това¬
рищей. Со многими высланными, в том числе и с М.И. Туган-Баранов-
ским, он поддерживал переписку. Похожие чувства испытывала значи¬
тельная часть петербургского студенчества. Все они были возмущены
бесцеремонной расправой полиции, и как я полагаю, именно под
впечатлением ее решили действовать. В РЦХИДНИ хранится письмо
Веры Ивановны Засулич к С.М. Степняку-Кравчинскому. в котором
она дает свою интерпретацию подготавливаемого студентами царе¬
убийства. К ее мнению следует прислушаться, так как она была без¬
условно компетентным человеком, специально собирала эти сведения,
лично расспрашивала обо всем одного из участников покушения - уце¬
левшего О. Говорухина.
По ее словам, после разгона демонстрации студенты стали раз¬
мышлять, что предпринять. "Предлагались, - пишет В.И. Засулич со
слов О. Говорухина, - разные планы... Одни предлагали устроить но¬
вую демонстрацию. Перебить окна у ген.-губ. Пойти толпой требовать
28	Там же.
29	Там же. С 111-112.
30	Там же.
31	ГА РФ. Ф. 102. 3-е ДП. Оп. 82. Д. 659(1) 1886. Л. 36.
32	Из воспоминаний М.М. Туган-Барановского.
19

у него объяснения и т.д. Послышались возражения, что все это будет
стоить сотен высылок и арестов, а зла правительству никакого не
сделаешь. Уж коли жертвовать собой для отплаты, так хоть зло ему
сделать. Уж лучше бомбы приготовить... Несколько кружков заявляли,
что собираются делать бомбы. Другие только поговорили, а кружок
Ульянова действительно принялся за работу"33. Как известно из вос¬
поминаний близких к Александру Ульянову людей, именно тогда он
решил оставить научную работу и перейти к революционной деятель¬
ности. По его инициативе были подготовлены прокламации о подав¬
лении панихиды, в которых содержался призыв к сопротивлению "гру¬
бой силе, на которую опирается правительство, мы противопоставляем
тоже силу, но силу организованную и объединенную сознанием своей
духовной солидарности". В декабре 1886 г. и начале 1887 г. окон¬
чательно оформилась революционная организация, объявившая себя
наследницей "Народной воли" и назвавшаяся ее "террористической
фракцией34. Финал печальный: за подготовку цареубийства организа¬
торы "террористической фракции" А. Ульянов, П. Шевырев, П. Анд-
реюшкин, В. Генералов и Осипанов были казнены, остальные десять
человек приговорены к различным срокам тюремного заключения.
Участие в революционном движении и казнь товарищей потрясли
деда. С одной стороны, он отчетливо сознавал, что если бы тогда
находился в Петербурге, то принял бы участие в покушении ("высылка
спасла мне жизнь", - признавался он впоследствии), с другой - до конца
своих дней испытывал нравственное влияние подвига своих друзей.
Впрочем, нет оснований считать, что оказавшись в Харькове, он
стал "благонадежным". Этого не произошло ни тогда, ни позже. Прав¬
да, Ивану Яковлевичу удалось через Министерство внутренних дел
выхлопотать для своего сына разрешение продолжить обучение в
Харьковском университете, но это по существу ничего не изменило в
поведении деда. В Департаменте полиции сохранилось целое досье о
М.И. Туган-Барановском, время от времени оно пополнялось. Так вот в
записке ДП от 1907 г. говорилось: "Туган-Барановский в ноябре 1886 г.
участвовал в качестве руководителя в демонстрации на Волковом
кладбище по поводу смерти писателя Добролюбова, вследствие чего
был выслан из Петербурга, затем привлекался к дознанию по обви¬
нению в принадлежности к Харьковскому революционному кружку, по
недоказанности обвинения дознание было прекращено, и с тех пор Ту-
ган-Барановский не прерывает сношений с лицами политически не¬
благонадежными"35.
В 1889 г. М.И. Туган-Барановский закончил два факультета: есте¬
ственный и экстерном сдал за юридический. Видимо, последний тогда
35	РЦХИДНИ. Ф. П. Оп. 3, сд. хр. 19. Л. 10.
и Мой дед впоследствии рассказывал моему отцу, что будто бы после расправы со
студентами в ноябре 1886 г. к Д.И. Ульянову и его товарищам явился какой-то
уцелевший деятель "Народной воли", который и вдохновил молодых людей на создание
революционной организации.
” ГА РФ. Ф. 102. 4-е ДП. 1907. Д. 133. Т. 7(111). Л. 219.
20

отвечал его интересам. Но правом в широком и узком смысле слова он,
вероятно, никогда не занимался. Разве что в 1918 г. стал деканом юри¬
дического факультета Киевского университета.
В следующем 1889 г., когда исполнилось сто лет со дня взятия Ба¬
стилии, М.И. Туган-Барановский оказался в Париже. Там в необычных
условиях - на Эйфелевой башне - произошло очень важное для него
событие: он познакомился со своей будущей женой Лидией Карловной
Давыдовой. В скором времени они поженились. Это был такой брачный
союз, о котором можно было мечтать. Даже мой отец, родившийся от
другой - второй жены Михаила Ивановича находился иод впечатле¬
нием рассказов своего отца. О ней сохранились и хорошие отзывы
Н.К. Крупской, которая была ее гимназической подругой. По рассказам
моего отца, Л.К. Давыдова на самом деле не была родной дочерью
известного директора петербургской консерватории, а была удочерена
им, как и будущая жена А.И. Куприна - М.К. Куприна-Иорданская, ее
названная сестра. Сейчас, конечно, уже невозможно это точно устано¬
вить, но мой отец говорил, что Давыдов удочерил девочек революцио¬
неров, родившихся в тюрьме. Я склонен этому верить36.
Так или иначе, этот брак был удивительно гармоничный и до поры
до времени счастливый. "Она и Миша, - писала А. Тыркова-Вильямс,
гимназическая подруга Лидии Карловны и Н.К. Крупской, - обожали
друг друга, как будто только вчера поженились... Для Лиды это был
самый красивый мужчина, самый привлекательный, умный, самый уди¬
вительный человек на свете"37. Их многое сближало, и прежде всего
творческая деятельность. Лидия Карловна явилась автором книг о
Шопене и Дж. Эллиоте, многих статей, перевела и издала труд Лесте¬
ра Уорда "Психические факторы цивилизации", одновременно факти¬
чески редактировала журнал "Мир Божий". Судя по отзывам близких к
ней людей, она была действительно необыкновенным человеком. За ее
столом сходились крайние противники, которые в иной обстановке не
могли терпеть друг друга, но в ее присутствии вели себя мирно и
спокойно. Она отличалась ясным большим умом, который никогда не
довольствовался готовым шаблоном или схемой, или, как выразился
один из ее знакомых А. Богданович, у нес был "умный ум, быстро
схватывающий суть предмета и объединявший его с массой других
явлений, между которыми она умела ориентироваться с поразительной
легкостью"3*.
Но в жизни ведь нет полной гармонии - и это быстро поняли моло¬
дые супруги. Бог не дал им детей, хотя обе стороны страстно желали
этого. Многие пишущие о моем деде отмечали, что он страдал какой-
то детской наивностью в повседневной жизни. Н.Д. Кондратьев это
объяснял погруженностью его в себя, "сосредоточенностью на своих
36	М.К. Куприна-Иорданская прямо говорит, что она была удочерена Давыдовыми.
Ее, ребенком, подкинули Давыдовым 25 марта 1881 i. (Куприна-Иорданская М К Указ,
соч. С. 331).
37	Тыркова-Вильямс А. На путях к свободе. Нью-Йорк, 1952. С 39
38	А Б Некролог// Мир БожиА. 1901. М 2 С. 6-7.
21

мыслях и переживаниях"39. Вероятно, это также проистекало от его
любви к детям и отсутствия их в его собственной жизни. Интересный
портрет молодого М.И. Туган-Барановского нарисовала А. Тыркова-
Вильямс: "Он иногда приходил ко мне, чтобы повозиться, поболтать с
моим маленьким сыном. Тот взбирался к нему на колени, заставлял
рисовать ему неведомых зверей. Эта игра занимала и ребенка и эко¬
номиста. Такой домашний Туган мне больше всего нравился..."40 И
далее интересное наблюдение: "В нем самом было что-то детское, под¬
купающее. Было простодушие, которого я ни в Ленине, ни в Струве не
замечала"41.
По словам той же А. Тырковой-Вильямс, жили Туганы "упрощенно,
по-интеллигентски". Они мало придавали значения внешней обстанов¬
ке, постоянно переезжали с квартиры на квартиру, перетаскивая свою
незамысловатую мебель. Лидия Карловна всегда старалась поселиться
поближе к редакции журнала "Мир Божий", с которым была связана
вся ее деятельность.
Супружество с Лидией Карловной длилось десять лет и закончилось
трагически: на почве анемии, развившейся во время беременности,
Лидия Карловна умерла. До последней минуты она сохраняла рассудок
и даже юмор. Так одного из врачей, лечивших ее, она назвала "самым
занимательным из гастролеров". И по рассказам присутствовавших,
незадолго до кончины, уже почти в беспамятстве, произнесла: "Я лю¬
била ... любила ... любила!42 Кто знает, к кому относились эти послед¬
ние слова: к Михаилу Ивановичу ли, людям или к жизни?
Для моего деда смерть Лидии Карловны была страшным ударом:
позже в письме к П.Б. Струве он писал, что хотел даже покончить
жизнь самоубийством, и это его желание ушло лишь на 40 день (чему,
вообще говоря, он придавал мистическое значение)43. Но все же
супружеское счастье продолжалось десять лет, что само по себе было
уже немало. Кроме того, о чем много раз говорил мне мой отец, Ли¬
дия Карловна значила так много для М.И. Туган-Барановского, что она
вдохновляла его на творческие поиски. Именно 90-е годы XIX в.
оказались очень удачными для деда в творческом отношении и в плане
выбора им научного пути.
w Кондратьев НД Указ. соч. С. 29.
40	Тыркова-Вильямс А Указ. соч. С. 36.
41	Там же С. 36.
42	А Б Указ соч. С. 9.
43	"Я пережил и переживаю очень тяжелое время - хотя настроение как-то колеб¬
лется, - писал М.И. Туган-Барановский П.Б. Струве вскоре после смерти Лидии Карлов¬
ны. - Иногда становилось совсем нестерпимо, иногда легче. По церковному поверью,
душа после смерти сорок дней остается около тела, а потом отлетает. И у меня
произошла какая-то перемена именно на 40 день. Три последующих дня мне было так
невыносимо, что если бы это настроение упрочилось, то я не мог бы его перенести и уже
думал о том, как покончить с собой. Но теперь, два дня мне вдруг стало легче”
(РЦХИДНИ. Ф. П.Б. Струве. On. 1. Д. 963. Л. 253-267. В этом фонде хранятся шесть
писем М.И. Туган-Барановского к П.Б. Струве. См.: Вопросы экономики. 1994. № 3.
С 128-136) В дальнейшем буду ссылаться на архив, а не иа журнал.
22

В 90-е ГОДЫ
Размышляя о научном пути М.И. Туган-Барановского и его поли¬
тической позиции, все больше прихожу к выводу, что на этом пути у
него было мало непоследовательностей, колебаний, связанных с ком¬
промиссами с совестью или конъюнктурой, и весь путь был освящен
главной целью: постижением истины.
Ему не приходилось, как его коллегам в советское время - 30-е.
40-е, 50-е годы, да и еще недавно, идеологизировать политэкономичес-
кую науку и ломать себе голову о том, что этим заниматься не
следует, а о том говорить еще рано, а вот о том-то уже можно сказать,
и об этом нельзя даже размышлять. М.И. Туган-Барановский. как
впрочем и другие русские мыслители, большей частью высказывал в
печати и говорил устно то, что действительно думал. И в этом было
его преимущество перед советскими экономистами типа Струмилина,
кстати сказать, его ученика и притом не самого сильного.
Конечно, такой свободе мнений и творческой обстановке способст¬
вовала относительно либеральная атмосфера царской России. Правда,
Михаил Иванович в те годы, конце XIX - начале XX в., вряд ли
сознавал это свое преимущество. Разумеется, внутренняя эволюция в
нем самом происходила, но она была обусловлена естественным раз¬
витием личности, узнаванием нового, отказом от прежних концепций
как ошибочных, восприятием оригинальных идей. Таким образом, меж¬
ду большинством его крупных работ можно увидеть органическую
связь, хотя временами творческая мысль ученого уводила в сторону
Но эти зигзаги были в основном оправданны и необходимы Ученик
Михаила Ивановича Н.Д. Кондратьев говорит о том, что его учитель
был ученым интуитивного склада, субъективным и индивидуальным
человеком, который не всегда мог понять логику собственной мысли,
объяснить свои пророчества и концепции, но часто, тем не менее, в
этих озарениях оказывался прав44.
Увлечение политэкономией, возможно, пришло к нему в Харьков¬
ском университете. В 1889 г. за три месяца он подготовил две дип¬
ломные работы, которые защитил: одну по физико-математическому
факультету - "Явления гндризма у животных" и другую по юриди¬
ческому - "Причины ценности"45. Впоследствии он высоко ценил свое
естественно-научное образование, и по рассказам моего отца, пытался
иногда заниматься этими проблемами. В частности, его очень интере¬
совали вопросы старения организма, жизни и смерти. Как писал сам
Михаил Иванович, обучение на естественном отделении дало ему
"умение четко и ясно ставить проблему, находить нужные материалы,
брать из них только существенное, подмечать в них закономерности"4*.
Поэтому, вероятно, не случайно незадолго до смерти он написал работу
44	Кондратьев НЛ Указ. соч. С. 18-19.
45	Татарникова С И М.И. Туган-Барановский - мыслитель, демократ, экономист //
Вопросы истории. 1991. № 9-10. С. 219.
44	Там же.
23

"Влияние идей политэкономии на естествознание и философию". Но
главным делом его жизни все-таки стали исследования в области
политэкономии и гуманитарных наук. Я думаю здесь сыграли свою
роль соображения общественного блага, представления о политэконо¬
мии как наиболее важной отрасли знаний, необходимой для создания,
как говорили в XVIII в., "государства разума и справедливости". Боль¬
шое значение в выборе пути имело также его знакомство с учением
К. Маркса и его главным трудом "Капиталом". Причем, дед, по
рассказам моего отца, тщательно проработал не только 1-ый том
"Капитала", но и 2-ой, и 3-ий (последние два вышли уже под редакцией
Ф. Энгельса). Читал эти книги, конечно, в подлиннике. Вообще дед
знал пять европейских языков и практически на всех пяти говорил47.
Его первая работа, опубликованная в 1890 г., была посвяще¬
на "Учению о предельной полезности", где намечается синтез трудо¬
вой теории стоимости (марксистской) и теории ценности австрийской
школы48. Идею этого синтеза М.И. Туган-Барановский разовьет
позже.
В 1891 г. была опубликована книга о П.-Ж. Прудоне. В 1892 г. - о
Дж. Милле49. Трудно сказать, чем привлекли Михаила Ивановича обе
эти, бесспорно, крупные фигуры в социалистическом и общественном
движении. Вероятно, изучение их творческого наследия представляло
какой-то этап в его развитии. К тому же в экономическом кружке
студентов Петербургского университета идеи Дж. Милля неоднократно
обсуждались. Но заметим попутно, что с тех пор ни о П.-Ж. Прудоне,
ни о Дж. Милле ничего более солидного на русском языке не появилось.
По воспоминаниям JI. Давыдовой, М.И. Туган-Барановский писал
эти работы, находясь на даче в Шувалове под Петербургом. Он часто
уединялся, и когда гости спрашивали, где Михаил Иванович, то им
отвечали: "Он прудонит"50.
Трудно оценить эти работы. Вероятно, можно согласиться с
Н.Д. Кондратьевым, который писал: "В этих книжках он бесспорно
обнаружил литературные способности, но самые эти работы являются
более или менее случайным эпизодом его развития"51.
Но следующей уже по-настоящему крупной работой, принесшей ему
без преувеличения мировую известность, стала книга "Промышленные
кризисы в современной Англии". Эту работу М.И. Туган-Барановский
защитил в 1894 г. в Московском университете как магистерскую дис¬
сертацию. С тех пор "Промышленные кризисы" много раз переизда¬
вались в нашей стране (1900 г., 1914 г. и 1923 г.) и за рубежом (Йена,
47	Отец мне говорил, что моему деду "нравилось изучение иностранных языков".
48	Туган-Барановский М.И Учение о предельной полезности хозяйственных благ как
причине их ценности // Юридический вестник. 1890. № 10. Т. 11. С. 129-230.
49	Туган-Барановский М И П.-Ж. Прудон, его жизнь и общественная деятельность.
СПб., 1891, Он же Дж.-С. Милль. Его жизнь и учено-литературная деятельность. СПб.,
1892.
50	Письмо J1. Давыдовой к М М. Туган-Бараиовскому от 6 мая 1982 г. (Л.И. Давы¬
дова - родственница М.К. Куприной -Иорданской).
51	Кондратьев НЛ Указ. соч. С. 39.
24

1901 г.; Париж, 1913 г.; Япония, 1931 г.; США, 1954 г.; ФРГ, 1969 г;
Япония, 1972 г.)52.
В работе была изложена оригинальная теория кризисов, основанная
на критической переработке 2-го и 3-го томов "Капитала". Известно,
что ее тщательно изучал В.И. Ленин, в целом положительно оценив¬
ший труд. В письме к А. И. Ульяновой-Елизаровой от 16 января 1896 г.
Владимир Ильич писал: «...занимаюсь Туган-Барановским: у него солид¬
ное исследование, но схемы, например, в конце настолько смутные, что,
признаться, не понимаю; надо будет достать 2-ой том "Капитала"»53
После издания "Промышленных кризисов" М.И. Туган-Барановский
стал известной фигурой среди университетской и вообще петербургской
интеллигенции. Положение его усиливалось еще тем, что Лидия Кар¬
ловна через свою мать, издательницу "Мира Божьего", фактически ру¬
ководила журналом. Естественно, что Михаил Иванович много печа¬
тался в "Мире Божьем", как, впрочем, и в других изданиях.
В квартире Туган-Барановских всегда было много гостей. К ним в
Петербурге и на дачу в Шувалове (под Петербургом) приходили лите¬
раторы марксистской ориентации П.Б. Струве, В. Поссе, С. Франк,
часто бывал болгарский революционер X. Раковский (по прозвищу
"Кристи"), А.А. Калмыкова, основавшая позже марксистский журнал
"Начало", народники В. Воронцов и С. Южаков. Случалось, приходили
и нелегалы. Конечно, в таком обществе по-настоящему образованных и
любопытных людей было интересно. "Я, - писала А. Тыркова-Виль¬
ямс, - любила бывать у Туганов, приходила на их писательские чае¬
пития, когда еще сама не была писательницей. Их едкая критика бур¬
жуазной жизни находила во мне отклик... Я очень любила то тепло,
которым они оба обдавали меня"54. По словам А. Тырковой-Вильямс,
разговоры в доме Туган-Барановских имели большой общественный
резонанс. "Полемика, кипевшая в петербургских кружках или за вечер¬
ним чаем у Лиды Туган-Барановской, пересматривалась, переживалась
в глухих провинциальных углах, соединяя одних и разъединяя других
Много раз я прислушивалась к ней у Лиды"55.
Естественно, к Туган-Барановским и прежде всего к Михаилу Ива¬
новичу большой интерес проявляла полиция. Он, конечно, точно не
знал, но мог догадываться, что в 1896 г., когда он находился за рубе¬
жом, на пограничные пункты Российской империи было отправлено уве¬
домление Департамента полиции о списке лиц, проживающих за грани¬
цей, за которыми по возвращении их в родное отечество следует уста¬
новить наблюдение. Под № 21 значился "титулярный советник Туган-
Барановский Михаил". С ним нужно было поступить так: "Тщательный
досмотр багажа и о направлении избранного пути уведомить Департа¬
мент полиции... для учреждения негласного надзора полиции'56.
52	См.: Amato S Riccrca bibliografica su M.I. Tugan-Baranovskij. Firenze, 1980
53	Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 55. С. 21.
54	Тыркова-Вильямс А. Указ. соч. С. 43.
55	Там же. С. 35.
56	ГА РФ. Ф. 102. Д-111. 1883. Д. 1575(2). Л. 44.
25

Очевидно, что наблюдение за ним не прекращалось в той или иной
мере с 1885 г. или даже с 1884 г., когда он впервые попал в поле зрения
полиции. Сохранилось несколько документов, из которых видно, что
Департамент полиции собирал информацию о Туган-Барановских. Иног¬
да даже просто из перлюстрированной частной переписки. Так, 11 июня
1894 г. из Шувалова в Томск А.А. Кауфману (кстати сказать, знако¬
мому Александра Ульянова и Михаила Ивановича) было отправлено
письмо от некой "Любы", которая по-житейски просто писала о своем
пребывании на даче Туган-Барановских: "Лидия Карловна со мной
очень хороша. Михаил Иванович считает тебя, по-видимому, образцо¬
вым чиновником и противопоставляет тебя себе...
Вчера у Туганчиков было много народу: Калмыкова, Струве, Потре-
сов. Была как-то Шварцман, которая имеет 6 т[ыс.] в год: но живет
летом в избе и жертвует деньги на благородные дела"57.
Как видим, письмо самое обычное, но корреспонденткой заинте¬
ресовался даже директор Департамента полиции. Он наложил резо¬
люцию: "Кто это Люба? Доложить обстоятельно". Агентурным пу¬
тем была установлена ее совершенно непримечательная фамилия:
Л.Э. Соловейчик, знакомая Лидии Эдуардовны Туган-Мир-
зы-Барановской58. Вслед за тем из Департамента полиции последо¬
вало письмо уже 15 июня 1894 г. (т.е. через четыре дня после
просмотра письма Любы) петербургскому градоначальнику о том, что
"занимаемая супругами Туган-Барановскими дача в Шувалове служит
пунктом для сборища лиц вредного направления" и поэтому
Департамент полиции просит "об установлении за этими собраниями
тщательного негласного наблюдения и о выяснении всех лиц,
посещающих эту квартиру"59.
В том же досье содержится копия другого письма Л. Соловейчик
ее подруге З.П. Невзоровой в Нижний Новгород от 8 июля 1894 г.
«Живу я, - пишет Л. Соловейчик, - пока на даче в Шувалове у
молодых Туган-Барановских; время провожу очень интересно, т.к.
вижу массу новых лиц и в большинстве случаев небезынтересных;
слушаю бесконечные споры марксистов с народниками и людьми других
направлений. Для того, чтобы дать вам понятие о том, кого я вижу,
назову несколько более известных имен: Струве, Скворцов, В.В. (Во¬
ронцов), Южаков, Калмыкова; бывает здесь между прочими марксиста¬
ми и ваш знакомый (кажется даже хорошо знакомый - Витмар), он
мало разговаривает, а больше слушает, но по виду он мне нравится, и
я не прочь с ним познакомится... Вспомнила по этому поводу, что вам
следует нагоняй: вы почему рассказываете посторонним о таких вещах,
о которых не полагается людям, даже стоящим близко к делу, раз¬
говаривать... Понимаете, о чем я говорю... Дело в том, что Витмар,
узнав, что я знаю вас, Якубини, Агринскую и еще кое-кого, прямо
спросил меня, принимаю ли я участие...
57	Там же. ДП ЗД. 1893. Ед. хр. 1234. Л. 16.
58	Там же. Л. 20.
59	Там же. Л. 23.
26

Читаю больше вслух с Барановского: прочла Энгельса, Ланге (ра¬
бочие вопросы), "Наши направления" В.В.»60.
Такое вот письмо! Однако хотя эта "пустышка" Л. Соловейчик и
пыталась писать иносказательно, для полиции информация показалась
важной. Последовало распоряжение директора Департамента полиции:
"Учредить немедленно наблюдение за Соловейчик и Невзоровой"61.
Неизвестно, чем вся эта история обернулась для Л. Соловейчик и
Невзоровой, любивших, как видим, посплетничать, но за М.И. Туган-
Барановским полицейское наблюдение продолжалось вплоть до 1915 г.
Оно прекратилось только в начале первой мировой войны, когда
министром внутренних дел стал князь Н.Б. Щербатов, бывавший у
М.И. Туган-Барановского в доме. Однажды, принимая Н.Б. Щербатова
у себя на одном из литературных четвергов, Михаил Иванович съяз¬
вил: "Снова за мной ходит шпик. А я то обиделся, думал в департа¬
менте полиции считают меня безопасным". Н.Б. Щербатов побагро¬
вел и пообещал, что "безобразие" прекратится. Но, вспоминал позже
сын Михаила Ивановича, "больше он к нам не приходил, шпик тоже
исчез"62.
Девяностые годы, особенно их середина, были своеобразным пере¬
ломным временем, когда в студенческих аудиториях, квартирах интел¬
лигентов, на заседаниях Императорского Вольно-экономического обще¬
ства и на страницах журналов шли ожесточенные споры между марк¬
систами и народниками. Дискуссии принимали порой настолько ярост¬
ный характер, что это сказывалось на личных отношениях споривших.
Нередко заседания кончались потасовками. Н.И. Кареев, видный исто¬
рик, рассказывал в своих воспоминаниях, что однажды после бурного
заседания к нему пришел за советом сгудент-первокурсник: дескать, он
не знает, кем ему быть марксистом или народником, а быть и тем, и
другим студенту-де нельзя. Тогда Н.И. Кареев, в общем тяготевший к
народникам, сослался на то, что он - ни то, ни другое. Студент в ответ
заявил: "Вам можно - вы профессор, а вот нашему брату' нельзя"64.
В этой борьбе М.И. Туган-Барановский вместе со своим тогда
единомышленником и другом П.Б. Струве был на стороне марксистов
Тот же Н.И. Кареев писал, что на заседаниях Петербургского истори¬
ческого общества М.И. Туган-Барановский и П.Б. Струве "были про¬
сто идолами одной части слушателей", тогда как их оппоненты -
идолами другой64.
В ту пору М.И. Туган-Барановский и П.Б. Струве особенно в
Петербурге по популярности в марксистской среде, вероятно, опере¬
жали других. "Вначале, - вспоминает А. Тыркова -Вильямс, - об Улья¬
нове (Ленине. - Авт.) говорили мало. На поверхности петербургского
марксизма, на глазах у всех, включая Департамент полиции, бушевали
60	ГА РФ. ДП ЗД. 1893. Ед. хр. 1234. Л. 22.
61	Там же.
62	Туган-Барановский ММ На той стороне (Рукопись) С. 8.
63	Кареев Н И. Прожитое и пережитое. Изд-во ЛГУ. 1990. С. 195
м Кареев Н И Указ. соч. С. 195.
27

два молодых вожака - Струве и Туган... Они были неразлучны, вместе
давали они битвы в полузакрытых собраниях Императорского Вольно¬
экономического общества.. Эти два Аякса марксизма вместе составля¬
ли программы и манифесты, явные и тайные, вместе затевали и губили
журналы, вместе шли приступом на народников..."65
Отзвуки петербургских дискуссий находили отклик в других городах.
"До нас, московских студентов-марксистов, - писал уже в середине
XX в. выдающийся русский философ С.Л. Франк, - доходили в 1894-
1896 гг. вести о шумных выступлениях П.Б. Струве (вместе с
М.И. Туган-Барановским) в схватках с народниками в Петербурге, на
студенческих вечеринках и в заседаниях научных обществ"66. Будущий
известный социал-демократ Н. Валентинов, перешедший затем на
меньшевистские позиции, писал в своих воспоминаниях, что на него
большое впечатление произвели работы М.И. Туган-Барановского
"Русская фабрика" и П.Б. Струве "Критические заметки к вопросу об
экономическом развитии России". Эти работы показались Н. Валенти¬
нову "более интересными", чем книга В.И. Ленина "Развитие капита¬
лизма в России"67. Он также сообщает в мемуарах, что его, в 1897—
1898	гг. студента Технологического института в Петербурге, "ввел... в
марксизм и не переставал потом толкать на изучение экономики" имен¬
но Михаил Иванович68. Очевидно определенное влияние М.И. Туган-
Барановского испытали также X. Раковский, В. Поссе и др.
По словам А. Тырковой-Вильямс, в середине 90-х годов М.И. Туган-
Барановский, как и П.Б. Струве, искренне и безоговорочно верил в
марксизм и его творческую силу. Они могли наизусть цитировать
К. Маркса и Ф. Энгельса, твердить марксистские истины, как говорит
А.	Тыркова-Вильямс, "с послушным упорством мусульманина, пропове¬
дующего Коран". Они, далее продолжает мемуаристка, были совер¬
шенно уверены, что правильно приведенное изречение из "Капитала"
или даже из переписки с Марксом и Энгельсом, разрешают все сомне¬
ния и споры. "А если еще указать, в каком издании и на какой странице
это напечатано, то возражать могут только идиоты. Для этих начет¬
чиков марксизма каждая буква в сочинениях Маркса и Энгельса была
священна. Слушая их я поняла, как мусульманские завоеватели могли
сжечь Александрийскую библиотеку"69.
А.	Тыркова-Вильямс говорит о себе, что она скептически относи¬
лась к марксизму, хотя и мало читала о нем. Но Туган-Барановский
произносил яростные монологи в защиту этой теории: "Неужели вы
воображаете, что через 30 лет в Европе еще будет существовать част¬
ная собственность? Конечно, нет! Пролетариат все это сметет. Исчез¬
нет к тому времени и полицейское государство. Все будут свободны.
Не забывайте, что люди учатся летать. При развитии авиации поли¬
65	Тыркова-Вильямс А. Указ. соч. С. 34-35.
66	Франк CJI. Биография П.Б. Струве. Нью-Йорк, 1956. С. 15.
67	Валентинов Н. Встречи с Лениным. Вермонт, б/г. С. 49.
68	Там же. С. 73.
69	Тыркова-Вильямс А Указ. соч. С. 36.
28

цейское государство не может существовать. Воздух не знает ни
границ, ни паспортов"70.
"Эти слова, - говорит А. Тыркова-Вильямс, - мне крепко запом¬
нились. Доживи Туган до наших дней, он увидел бы, что самые жесто¬
кие формы полицейского государства существуют именно в социалисти¬
ческом государстве... Но тогда в кружке Тугана царила единодушная и
прекраснодушная уверенность в творческой силе марксизма. Я была
одна из немногих, дерзавших задавать критические вопросы, сомне¬
ваться. Но где мне было спорить с такими книжниками. Для них все
уже было доказанным, бесспорным. Они сыпали цитатами, перебирали
страницы Маркса и Энгельса, точно это были волшебные мелодии
Пушкина, ссылались на французов, изредка на англичан, больше всего
на немцев, называли писателей, имен, которых я никогда не слы¬
хала..."71
Мы так много уделили внимания оценке А. Тырковой-Вильямс,
потому что в советской литературе была распространена прямо проти¬
воположная точка зрения: П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановский
изначально не были марксистами. Думается все же, что истина где-то
посередине. П. Струве и М.И. Туган-Барановский были искренне увле¬
чены марксистской теорией, но не все в ней разделяли, причем в своих
оценках марксизма даже расходились друг с другом. Если П.Б. Струве
в дальнейшем развивался по пути апологии капитализма как несущего
прогресс для России, то М.И. Туган-Барановский не прекращал поиски
наиболее совершенной социалистической организации общества.
Разговоры, о которых вспоминает А. Тыркова-Вильямс, относились
в основном к первой половине девяностых годов, но чем дальше к
концу десятилетия, тем увереннее и осознаннее М.И. Туган-Бара¬
новский отходил от марксизма. Собственно, поиски своего пути в науке
определились у него буквально с первых работ. Уже его первая
большая статья "Учение о предельной полезности” не была орто¬
доксально марксистской. В ней, как известно, он признавал достижения
теории ценности австрийской школы. В дальнейшем, выступая против
народников в защиту исторического материализма и по вопросу о роли
личности в истории, М.И. Туган-Барановский отказывается от
использования марксистских терминов и употребляет свои72. Вместо
"производительных сил" он говорит о "материальных условиях", "произ¬
водственные отношения" заменяет "хозяйственными", "надстройку"
трактует как "социальную среду" и т.п. Позже, в работе "Очерки из
новейшей истории политической экономии и социализма" (1903 г.)
М.И. Туган-Барановский будет подчеркивать преимущества своих тер¬
минов над терминами К. Маркса. Он обвинит марксизм в социальном
70	Там же. С. 42.
71	Там же.
72	Туган-Барановский М.И. Значение экономического фактора в истории // Мир
божий. 1895. № 12; Он же. Экономический фактор и идеи // Мир божий 1896 № 4, Он
же. Письмо в редакцию // Мир божий. 1896. № 5. Полемизировали с М.И. Туган-
Барановским видные ученые Н.К. Михайловский, Н.И. Кареев и J1.E Оболенский (См.:
Кареев Н.И. Старые и новые этюды об экономическом материализме. СПб.. 1896).
29

монизме, в абсолютизации роли производительных сил в историческом
процессе73. В то же время, по мнению М.И. Туган-Барановского, сами
производительные силы оказываются зависимыми от социальной среды.
Таким образом, получается замкнутый круг, который свидетельствует
о недоказанности теории исторического материализма.
Но эти положения М.И. Туган-Барановский сформулировал в 1903 г.
До 1899 г. его разногласия с марксизмом высказывались в довольно
завуалированной форме. Да и сама проблематика его исследований не
создавала основы для такого открытого и специального разговора.
В 1898 г. М.И. Туган-Барановский закончил свою большую работу
"Русская фабрика", которую тогда же защитил в МГУ как докторскую
диссертацию. Это было по-настоящему фундаментальное исследование,
сыгравшее огромную роль в опровержении народнических идей. При¬
ходится удивляться, как быстро - всего за четыре года (с 1894 г.) - он
написал эту работу. По нынешним временам только на сбор материала
ушло бы не менее 10 лет. Причем, нужно учесть, что до этого он
занимался совершенно другими проблемами. Конечно, ему очень по¬
могла работа в 90-х годах за границей: в библиотеках Европы, прежде
всего Германии и Англии.
Сама защита докторской диссертации имела громадное общественно-
политическое значение. Она обратила на себя внимание народников и
марксистов, в том числе и социал-демократов. Интерес к защите
проявил и ссыльный В.И. Ленин. Оппонентами М.И. Туган-Баранов-
ского выступали известные столпы народнической экономической тео¬
рии А.И. Чупров и Н.А. Каблуков. В студенческой среде перед
диспутом было большое волнение, и все ждали диспута с нетерпением.
Одни рассчитывали на полное посрамление ученого, другие хотели его
победы. О том, как происходила сама защита, рассказывал ее очеви¬
дец, тогда студент исторического факультета Московского университе¬
та В.И. Пичета: "К назначенному часу актовый зал был переполнен.
Часть студентов встретила [диспутанта] бурными аплодисментами. Но
диспутант принес сугубое разочарование народникам и победу марк¬
систам, и для распространения в студенческой среде марксистской
теории [его выступление] имело громадное значение. В сущности,
возражения так называемых официальных оппонентов были просты,
случайны, и, как выяснилось, в вопросах об экономической методологии
не было сказано ни слова, и когда диспут окончился, ибо, надо при¬
знать, своими спокойными уверенными ответами на возражения Туган-
Барановский произвел сильное впечатление на учащихся, то провозгла¬
шение Туган-Барановского доктором политической экономии было
встречено громом аплодисментов всего зала, который продолжал
рукоплескать, когда диспутант проходил через весь зал к выходу..."74
Для характеристики самой защиты и атмосферы, в которой она
проходила, приведем несколько деталей, почерпнутых из письма
71	Туган-Барановский М И Очерки из новейшей истории политической экономии и
социализма. СПб., 1903
74 Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1989. С. 593.
30

Н А. Каблукова Н.Ф Даниельсону от 23 января 1899 г. По словам
Н.А. Каблукова, якобы, вместе с М.И. Туган-Барановским "из Питера
приехало 30 человек студентов, которых он просил впустить без
билетов, что и было сделано; потом он просил еще о 50, но в этом было
отказано"75. Поэтому, утверждал Н А. Каблуков, диссертант произво¬
дил впечатление уверенного в себе человека Далее Н А Каблуков
сообщал, что должны были прийти студенты Московского сельскохо¬
зяйственного .института и освистать М.И. Туган-Барановского, но
опоздали и в зал не попали. По окончании речи М.И. Туган-Бара¬
новского было минуты две молчания, так как публика ждала, что
сейчас заговорит А.И. Чупров, а А.И. Чупров ждал, что сейчас начнут
аплодировать. Наконец, собравшиеся поаплодировали, но "умеренно
официально". Потом выступил А.И. Чупров, который, по словам
Н.А. Каблукова, "расшаркивался перед Туган-Барановским' После
А.И. Чупрова стал говорить Н.А. Каблуков. "Утверждают, что разда¬
лись аплодисменты и тотчас же волной за ними шиканье..." Потом
выступили два неофициальных оппонента, которые не произвели впе¬
чатления. В заключение встал П.Б. Струве, бросивший едкое заме¬
чание: "остается пожелать, чтобы строгие оппоненты в непродолжи¬
тельное время представили свои труды для получения такой же
степени"76. Нужно отметить, что Н.А. Каблуков в нескольких письмах
весьма подробно информировал Н.Ф. Даниельсона, автора "Очерков
нашего пореформенного общественного хозяйства", корреспондента
Ф. Энгельса, переводчика 3-го тома "Капитала", ставшего, тем не
менее, на сторону народничества77. Создается впечатление, что оба
столпа народничества были весьма озабочены научной деятельностью
моего деда и чуть ли не с 1894 г. внимательно и пристрастно следили за
его работой. Очевидно, они увидели в нем не только противника, но и
оригинального мыслителя.
"Я НЕ МОГУ СЛЕПО ВЕРИТЬ В ДОГМУ.
Борьба с народничеством, увлечение марксизмом сближало позиции
П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановского с социал-демократическим
движением, тогда еще только возникавшим. По данным "Биографи¬
ческой хроники" В.И. Ленина, знакомство Владимира Ильича с
П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановским произошло в конце февраля
7' РЦХИДНИ. Ф. 199 On. I. Д. 213 Письмо Н.А. Каблукова Н.Ф. Даниельсону от
23 января 1899 г.
76	Там же.
77	Там же. Ф. 199. On. 1. Д. 123, Д 197; Д. 198. Д. 199. Д 211. "Сторонники Туган
Барановского становятся на почву обвинений меня, - писал Н.А Каблуков, - в том, что
по отношению к гостям из Питера я позволил себе такого рода возражения, из которых
вытекает, что вся книга построена на передержках и подтасовках, хотя лично я этих
слов не употреблял. В отзыве Чупрова - письменном - факультету- в достоинствах
значится; выбор темы, неопубликованный доселе материал, переработанный по., одной
стройной схеме, и блестящее изложение; В отриц. ..Предвзятость" (см . РЦХИДНИ
Ф. 199. On. I. Ед. хр. 123; Ф. 199. On. I. Ед. хр. 159; Ф. 199. On. 1. Ед хр 197)
31

1894	г. на квартире инженера Р.Э. Классона, симпатизировавшего
марксистам78. В своих мемуарах П.Б. Струве также говорит о "зимнем
дне" 1894 г., когда произошло это знакомство. Однако близость
П.Б. Струве к В.И. Ленину и социал-демократам была ббльшая, чем
это считается в нашей литературе. П.Б. Струве, в частности, еще
летом 1890 г. накупил в Швейцарии и Германии целую "библиотеку с-д.
изданий" и сумел переправить ее в Россию. После опубликования
знаменитых "Критических заметок..." Петра Струве В.И. Ленин не¬
сколько вечеров зимы 1894 г. читал самому автору свой реферат,
который лег в основу крупной работы "Экономическое содержание
народничества и его критика в книге г-на Струве". Советские исследо¬
ватели обычно умалчивают об этой стороне деятельности П.Б. Стру¬
ве. Так же, как и о том, что когда осенью 1896 г. В.И. Ленин нахо¬
дился в доме предварительного заключения, то лидер, так назы¬
ваемого, "легального марксизма" переправил В.И. Ленину "несколько
сот" книг и более того - способствовал публикации ленинских рецензий
в журнале "Новое слово"79. Нам думается, что с полным основанием
горестно заключал П.Б. Струве в середине 30-х годов нынешнего
столетия, когда впервые были опубликованы его воспоминания: "Все
это может показаться невероятным тем, кто знает, как со своими
политическими противниками в тюрьме и ссылке обращается теперь
большевистская власть"80. Ознакомившись с этими документами, ста¬
новится понятным написание П.Б. Струве по просьбе делегатов I съез¬
да РСДРП "Манифеста русских социал-демократов".
Как уже выше говорилось, М.И. Туган-Барановский вместе с
П.Б. Струве познакомился с В.И. Лениным на квартире Р.Э. Классона.
Хотя я могу предполагать, что это произошло раньше, поскольку
Н.К. Крупская была гимназической подругой Л.К. Давыдовой (о чем
Н.К. Крупская достаточно ясно писала в своих мемуарах), а по расска¬
зам моего отца, именно М.И. Туган-Барановский способствовал зна¬
комству Н.К. Крупской с В.И. Лениным. Видимо, отношения М.И. Ту¬
ган-Барановского с В.И. Лениным сначала складывались относительно
ровно и благополучно. В.И. Ленин доброжелательно отозвался о
"Промышленных кризисах", и я полагаю, он знал об отношении своего
старшего брата А. Ульянова к М.И. Туган-Барановскому. В 1897 г.
П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановский организовали один из первых
марксистских журналов "Новое слово”. Сама идея создания журнала
принадлежала вроде бы В. Поссе. Но, надо сказать, что эта идея
вообще носилась в воздухе, ее высказывали многие социал-демо-
краты81. В. Поссе в своих мемуарах вспоминает, что он сначала при¬
шел с этим предложением к П.Б. Струве, который внимательно его
78	Ленин В.И. Биографическая хроника. Т. 1. М., 1970. С. 86.
79	Струве П Б. Мои встречи и конфликты с Лениным // Возрождение. 1950. № 9.
С. 117.
80	Там же. № 10. С. 98.
11	П.П. Маслов из Самары 6 марта 1896 г. писал А.Н. Потресову: "Я слышал, что в
Петербурге будет какая-то газета, в которой будет сотрудничать Туган-Барановский и
др.м (Социал-демократическое движение в России. М.-Л., 1928. С. 23).
32

выслушал, несомненно, как говорит В. Поссе, обрадовался, но виду не
показал. Ничего определенного не сказал, кроме того, что надо, мол,
посоветоваться с А.М. Калмыковой и М.И. Туган-Барановским*2.
Александра Михайловна Калмыкова, потеряв мужа-сенатора, по-
матерински относилась к П. Струве. Хотя она ничего не понимала в
марксизме, но всей душой поверила в теорию К. Маркса из любви к
"Пете". Именно у нее состоялось совещание, в котором приняли учас¬
тие, кроме П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановского, симпатизирующий
марксизму писатель и инженер Н.Г. Михайловский (известный позже,
как Гарин-Михайловский), незадолго до того поместивший в "Русском
богатстве" автобиографическую повесть "Детство Темы". На этом
совещании было принято решение о приобретении журнала "Новое
слово", который ранее принадлежал народникам. Деньги дала
A.М.	Калмыкова, которая считала, как язвительно пишет В. Поссе,
что «у Пети должен быть "свой" журнал»83. В дальнейшем А.М. Кал¬
мыкова основала еще один журнал - "Начало". И в "Новом слове" и
"Начале" фактически редакторами были П.Б. Струве и М.И. Туган-
Барановский. Это в свою очередь дало основание известному карикату¬
ристу В. Каррику нарисовать карикатуру, изображавшую почтенную и
уважаемую А.М. Калмыкову в виде кормилицы, держащей на руках
кричащих младенцев П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановского. Карика¬
тура была нарисована искусно, лица всех трех очень похожи. На
литературных вечерах этот рисунок ходил по рукам и "всегда вызывал
шутки и смех"84 (рис. 6).
В "Новом слове" печатались статьи П.Б. Струве, В. Поссе,
B.И.	Ленина (под псевдонимом ”К.Т-н" в четырех номерах за 1897 г.
статья "К характеристике экономического романтизма" и др.),
Г.В. Плеханова (под псевдонимом "Н. Каменский" - "Судьбы русской
критики"), С. Булгакова (под псевдонимом "Nemo" - "О законе первич¬
ности и свободе человеческих действий") и др. М.И. Туган-Барановский
напечатал в "Новом слове" пять статей, посвященных в основном
проблемам истории русской фабричной промышленности, над чем он
тогда работал85. Он также старался привлекать к журналу новых
сотрудников, даже из числа своих противников. В. Поссе вспоминал,
что именно по инициативе М.И. Туган-Барановского в журнале появи¬
лась статья народника К. Качаровского, где доказывался процесс
распада общины под влиянием малоземелья86. Сотрудничали с "Новым
словом" писатели. М. Горький опубликовал там "Бывшие люди",
В.	Вересаев рассказ "В одиночку”, впервые на русском языке был опу-
82	Поссе В А. Мой жизненный путь. M.-JI., 1929. С. 125.
83	Там же. С 126.
м Пименова Э.К. Дни минувшие. Воспоминания. J1.-M., 1929 С. 190.
м К вопросу о влиянии низких хлебных цен // Новое слово / далее: НС /. 1897. М 6.
С. 73-83; Историческая роль капитала в развитии нашей кустарной промышленности //
НС. 1897. № 7. С. 1-33; Генри Джордж и национализация земли // НС. 1897. 9.
С. 108-129; "Народники" крепостной эпох# Из истории русского общественного созна¬
ния // НС 1897. М 11. С. 49-85; Борьба фабрики с кустарем // НС. 1897. М I.
w Поссе В А Указ. соч. С. 132.
2	М.И. Туган-Барановский	33

П.Б.Струбс
Рис. 6 Карикатура на П.Б. Струве и М.И. Туган-Баранс
Оликован перевод "Париж" Э. Золя. За короткое вр<
приобрел популярность, его тираж вырос в 3 раза. Эта п
напугала правительство, которое в конце 1897 г. закрь
Всего несколько номеров последнего декабрьского выщ
спасти. В нем были помещены статьи П.Б. Струве, 1
Барановского, Г.В. Плеханова, Ю. Мартова, А.Н. Потрес
гакова. Е. Лозинского, В. Зомбарта. В "Отделе писем из
было опубликовано письмо из Тамбова будущего ли,
В.	Чернова87. Нужно отметить, что В.И. Ленин позднее вь'
деятельность редколлегии журнала. "Тольжо тем ■ обп
писал он. - громадный успех "Нового слова”, что редаж!
именно жаж орган направления, а не жаж альманах"88.
Вслед за "Новым словом” возникло "Начало". Оба э
,7 Tim же. С 134.
** Ленин В И Поля. собр. сом. Т. 5. С. 67.
34

МЦЛугънг
представляли по существу первые попытки создания общерусской
политической |азсты. Очевидно к этой идее подходили с разных сторон
и социал-демократы, включая В.И. Ленина, и так называемые, "ле¬
гальные марксисты". Фактическими редакторами Начала продолжали
оставаться П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановский Причем, когда
П.Б Струве находился за границей, все редакторские обязанности
исполнял его друг и тогда единомышленник. Начало" имело многообе¬
щающий подзаголовок: "Журнал литературы, науки и политики"
Вышло всего пять книг, так как весной 1899 г. правительство за¬
претило журнал. Состав авторов был довольно представительный
писатели Д С. Мережковский, 3 Гиппиус. Н Гарин, историки
Е В. Тарле, А. Дживилсгов; социал-демократы В И Ленин. ГТ Маслов,
печатался В Чернов. И разумеется, среди авторов были П.Б. Струне,
М.И Туган-Барановский, С. Франк и другие представители русской
интеллигенции В целом позиция журнала была не столь четко марк¬
систской (в сравнении с "Новым словом"), но на его страницах под¬

нимались актуальные по тому времени вопросы. М.И. Туган-Бара¬
новский опубликовал две статьи, представлявшие собой ответы
оппонентам "Русской фабрики". Журнал впервые на русском языке
напечатал отрывки из семейной переписки К. Маркса и статью
Ф. Энгельса "Из Парижа в Берн”89. В.И. Ленин опубликовал в журнале
три рецензии и статью "Вытеснение барщинного хозяйства капита¬
листическим в современном русском земледелии"90. Вместе с тем
будущий большевистский лидер осуждал редакцию журнала за чрез¬
мерный, как можно догадываться, плюрализм в выборе авторов: «Я не
забываю, конечно, что при российских условиях нельзя требовать от
журнала допущения одних genossen и исключения остальных, - но ведь
такой журнал, как "Начало", все же не альманах, допускающий
марксизм собственно из моды (а'1а "Мир Божий", "Научное обозрение" и
пр.), а орган направления. Поэтому для такого журнала обязательно
бы налагать некоторую узду на ученых наездников и на всех "по¬
сторонних" вообще»91. Такой подход был характерен для В.И. Ленина,
уже тогда поделившего русских социалистов на друзей и противников.
Однако несмотря на весь свой плюрализм журнал оказался неугод¬
ным правительству. В мае 1899 г. он был закрыт. Собственно против
самого закрытия М.И. Туган-Барановский уже не возражал. Он по-
существу один вынужден был согласиться с решением правительства,
так как П.Б. Струве в тот момент находился за границей. "Теперь, -
писал он А.Н. Потресову 19 мая 1899 г., - перед нами такая дилемма:
или прекратиться, или обесцветиться до последней степени и тогда,
быть может, некоторое время продержимся. Я думаю, что последнее
хуже первого. Да, наконец, полное обезличение все-таки поведет к
прекращению журнала уже в силу падения интереса к нему публики.
Поэтому я полагаю, что больше обесцветиться, чем в майской книжке,
мы решительно не можем"92. Примерно в этих же тонах М.И. Туган-
Барановский сообщал о своей позиции П.Б. Струве за границу: «Итак,
"Начало", закрыто 4-мя министрами. Последним я не был огорчен, т.к.,
по моему мнению, насильственная смерть в данном случае гораздо
предпочтительнее добровольной смерти. По моему мнению, раз было
известно, что "Начало" будет закрыто, не следовало закрывать его
добровольно. Впрочем, министры все равно сделали свое дело, и мы
прекратили издание, в конце концов, перед всей Россией не по своему
желанию»93.
В этот период произошло резкое ухудшение отношений М.И. Туган-
Барановского и П.Б. Струве с В.И. Лениным и его сторонниками,
включая Г.В. Плеханова. Связано это было прежде всего с его взгля¬
дами на марксизм. Собственно и раньше М.И. Туган-Барановский (а
99	Начало. 1899. № 4, 5.
90	Там же.
91	Там же.
92	Социал-демократическое движение в России. М.-Л., 1928. С. 43.
93	РЦХИДНИ. Ф. 279. On. 1. Д. 963. Письмо М.И. Туган-Барановского П.Б. Струве.
Л. 253.
36

тем более П.Б. Струве) не был ортодоксальным марксистом, однако и
не высказывался резко критически по этому поводу. Вероятно, поэтому
его отношения с В.И. Лениным до 1899 г. развивались более или менее
благополучно, хотя по ряду конкретных политэкономических вопросов
существовало несогласие.
Но в 1899 г. в майском номере "Научного обозрения’ М.И Туган-
Барановский опубликовал большую статью "Основная ошибка аб¬
страктной теории К. Маркса", в которой отвергал открытый К Марк¬
сом закон тенденции нормы прибыли к понижению. Выводы статьи
были логическим развитием его идей, изложенных в "Промышленных
кризисах" и ставили под сомнение многие постулаты марксизма о цене и
стоимости94. Как свидетельствует "Биографическая хроника", В.И. Ле¬
нин ознакомился с этой работой сразу после получения пятого номера
журнала в первой половине июня 1899 г.95 Статья буквально возмутила
В.И. Ленина, враждебно относившегося ко всякой критике марксизма
Ничего положительного В.И. Ленин в ней не увидел. Более того, в
письме к А.Н. Потресову он оценивал работу М.И. Туган-Баранов¬
ского, как "глупый и претенциозный вздор" и в этой связи ставил
вопрос о создании нелегальной марксистской литературы и выработки
идейной платформы для размежевания и борьбы с "критиками'
марксизма96. Близкой к В.И. Ленину была и позиция Г.В. Плеханова,
хотя она была гораздо более мягкой, особенно в дальнейшем, после
II съезда РСДРП.
Что касается М.И. Туган-Барановского, то он тяжело переживал
разногласия. Свой труд он рассматривал через призму научной критики
и полагал, что эта критика содействует укреплению позиций не только
социалистов в целом, но и марксистов. «Я не могу слепо верить в
догму, - писал он А.Н. Потресову 19 мая 1899 г., - хотя очень ценю
догму и знаю, что "без догмата" невозможно никакое общественное
движение: поэтому я не хочу разрушать догмы, но стараюсь ее
усовершенствовать по мере моих сил и, если это мне плохо удается. -
вина не моя»97. Ту же мысль, но в несколько иной форме он высказал в
1905 г. в предисловии к своей книге 'Теоретические основы марксизма*.
«Настоящая книга, - писал он, - далеко не преследует цели простой
полемики; критикуя Маркса, я стремился придать своей критике не
только отрицательный, но и положительный характер. Моя критика не
направлена против Маркса как представителя определенных социаль¬
ных идеалов; наоборот, ьысказываясь против данного автором "Капи¬
тала” обоснования этих идеалов, я хотел бы лишь содействовать их
лучшему и более прочному обоснованию...»98
Стороннему читателю эти строки могут показаться лукавством. Но
я, читая их сейчас, в 1995 г., соединяя со всем, что мне известно о
94	Научное обозрение. 1899. № 5.
93	Биографическая хроника. М., 1981. Т. 1. С. 221.
96	Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 46. С. 29.
97	Социал-демократическое движение в России.	1928. С 44.
98	Туган-Барановский М.И. Теоретические основы марксизма. М.. 1905. С. V.
37

М.И. Туган-Барановском, убежден, что он их писал искренне и со всем
гем чувством искренности, на которое был способен. Его крайне
мучила тревога за личные отношения со многими социал-демократами,
стоявшими на позициях ортодоксального марксизма. "Надеюсь, - писал
М.И. Туган-Барановский Г.В. Плеханову в июне 1899 г., - что Вы
признаете право за единомышленниками в области политической и
общественной разногласий в вопросах теории. Мне говорил Струве, что
Вы упоминали в своих письмах об "академических марксистах",
вероятно, к этим академическим марксистам Вы относите и меня. Но я
вовсе не считаю себя таковым и думаю, что в общественных вопросах
у меня с Вами существенных разногласий нет"99. Это письмо пере¬
кликается с другим - к А.Н. Потресову (от 19 мая 1899 г.): «Странное,
право, мое положение. Одни меня ругают за ортодоксальность, а
другие за то, что я не настоящий марксист. Так, я недавно узнал, что
многие правоверные марксисты очень озлоблены против меня за мою
статью в "Архиве". Статья в майской книжке "Научного обозрения"
озлобит, наверное, еще больше. Но что же делать!»100 "Для меня ясно,
как дважды два, что конструкция Маркса несостоятельна. Тем не
менее, огромное большинство признает, что я говорю сущий вздор.
Это, разумеется, право каждого, - в том же письме далее говорит
М.И. Туган-Барановский и делает очень любопытное и проницательное
заключение, - но следовало бы, мне кажется, строго различать раз¬
ногласия в вопросах общественных от разногласий в вопросах чисто
научных. Я понимаю, что можно возненавидеть человека за первое -
но за последнее, казалось бы, ненавидеть нельзя. А между тем, у нас
совсем не умеют различать эти две области"101.
Последнее высказывание как бы предвосхищает споры 30-50-х
годов по научным проблемам.
В дальнейшем отношения между моим дедом и В.И. Лениным еще
более обострились. Тут, видимо, примешались и субъективные момен¬
ты. На это откровенно в своих мемуарах указывал П.Б. Струве. В
частности он писал о том, что к В.И. Ленину почувствовал своего рода
отвращение буквально с первых часов знакомства. Причиной было, по
словам П. Струве, не разномыслие, а то, как В.И. Ленин относился к
своим противникам. П.Б. Струве даже сравнивает В.И. Ленина с
Г.В. Плехановым. Но тут же добавляет: то, как они обращались с
другими людьми, может быть охарактеризовано непереводимым фран¬
цузским словом "cassant". «Но в ленинском "cassant" было что-то невы¬
носимо плебейское и что-то безжизненное, отвратительно холодное». И
далее П.Б. Струве добавлял: "Многие разделяли со мной это впечат¬
ление от Ленина. Я назову только двоих и притом весьма различных
людей: В.И. Засулич и М.И. Туган-Барановского. В.И. Засулич, самая
умная и чуткая из всех женщин, каких мне приходилось встречать,
w Философско-литературное наследие Г.В. Плеханова. В 3-х томах. М., 1974. Т. 3.
С. 227.
100	Социал-демократическое движение в России. С. 44.
101	Гам же. С. 44—45.
38

испытывала к Ленину антипатию, граничившую с физическим отвра
щением, - их позднейшее политическое расхождение было следствием
не только теоретических или тактических разногласий, но и глубокого
несходства натур"102.
Но особенно интересна другая характеристика: "М.И. Туган-Бара¬
новский, с которым я был в течение многих лет очень близок, говорил
мне со свойственной ему наивностью... о своей неудержимой антипатии
к Ленину. Зная и даже быв близок с братом Ленина с Александ¬
ром Ульяновым, который был казнен в 87 г . . он с изумлением,
граничившим с ужасом, рассказывал, как не похож был Александр
Ульянов на своего брата Владимира. Первый, при всей своей мо¬
ральной чистоте и твердости, был чрезвычайно мягкий и деликатный
человек даже в обращении с незнакомыми и врагами, тогда как
резкость второго была поистине равносильна жестокости" ю\
Кстати, подобную аналогию проводил и другой товарищ А. Улья¬
нова по университету В. Водовозов104.
Все это в совокупности - идейная эволюция М И. Туган-Бара-
новского и П.Б. Струве и непримиримость В.И. Ленина и его окру¬
жения ко всякой критике марксизма - привело к разрыву их отношений
Последний раз они встретились, как "друго-враги" (термин Мартова),
на Псковском совещании 1900 г. На этом совещании, где присут¬
ствовали М.И. Туган-Барановский, П.Б. Струве, с одной стороны, и
В.И. Ленин и Ю. Мартов - с другой, было принято решение о создании
газеты "Искра". Но уже В самой "Искре" М.И. Туган-Барановский и
П.Б. Струве не печатались. Произошло это главным образом по на¬
стоянию В.И. Ленина, оценивавшего их только как либералов.
П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановский тяжело и болезненно пережи¬
вали разрыв. П.Б. Струве писал, имея в виду прежде всего себя:
"Нужно откровенно сказать, что руководящие ортодоксальные социал-
демократы - Плеханов и Ленин - все сделали для того, чтобы ускорить
и, т.с., психологически облегчить мое расхождение с ними. Они не
только не считались в должной мере со мной, как с духовной личностью
и политическим деятелем. Но - что было еще ошибочнее! - они и это
относится всего более к Ленину - совершенно не понимали, что каковы
бы ни были мои личные взгляды, я для них должен был быть уже не
социал-демократом и даже не экс-социал-демократом, а подлинным
выразителем взглядов целой общественной среды, которую нельзя
было ни игнорировать, ни отбрасывать, за которой нужно было при¬
знать право иметь свое лицо"105. Очевидно то же самое мог сказать
М.И. Туган-Барановский, хотя его отношение к марксизму и тем более
социализму было иным, чем у П.Б. Струве.
102	Струве П Б. Мои встречи и конфликты с Лениным // Возрождение 1950. № 10.
С. 115.
103	Там же.
104	Водовозов В. Мое знакомство с Лениным // На чужой стороне. 1925. М 12
105	Струве П Б Мои встречи и конфликты с Лениным // Возрождение. 1950. М 12.
С.	104-105.
39

В бывшем ЦПА НМЛ при ЦК КПСС, а ныне РЦХИДНИ, в фонде
П.Б. Струве хранятся шесть писем к нему М.И. Туган-Барановского за
1899-1905 гг., по которым можно проследить позиции обоих - адресата
и автора. В одном из писем, скорее всего относящемся к началу 1902 г.,
написанном из полтавской деревни, М.И. Туган-Барановский интересно
размышляет о своей собственной эволюции: «Ужасно странно иногда
натолкнуться на наши еще столь недавние литературные упражнения в
"Новом слове" или "Начале”. Боже, как все это кажется давно и по
детски наивно! Как смешно встречать этот задорный самоуверенный
тон, эти запальчивые нападения на литературных противников, эту
наивную уверенность, что мы нашли, наконец, самую настоящую
истину, и эта истина заключена в "Капитале" Маркса»106. И далее в
связи с этим следует сразу любопытная характеристика В.И. Ленина:
«Это впечатление произвело на меня перечитывание статей Ильина о
Сисмонди, что мне нужно было для моей работы в "Мире Божьем". Так
хотелось сказать - "маленький ты мальчик, не горячись, будь спо¬
койнее, то, что тебе кажется верным, вовсе не так верно - жизнь
неизмеримо сложнее, глубже, таинственнее, чем ты это себе представ¬
ляешь"»107. Слова прямо пророческие!
В июне 1903 г. дед, после поездки по югу России, приехал в Киев,
где сделал на расширенном заседании местного социал-демократи¬
ческого комитета доклад, предсказывавший в недалеком будущем
появление крестьянского движения. На этом докладе присутствовал
социал-демократ Н. Валентинов, он его назвал "интересным". После
заседания Михаил Иванович и Н. Валентинов гуляли по берегу Днепра.
Разговор зашел о В.И. Ленине, и дед опять вернулся к его ха¬
рактеристике: «Я не буду, - говорил он, - касаться Ленина как
политика и организатора партии. Возможно, что здесь он весьма на
своем месте, но экономист, теоретик, исследователь - он ничтожный.
Он вызубрил Маркса и хорошо знает только земские переписи. Больше
ничего. Он прочитал Сисмонди и об этом писал, но, уверяю вас, он не
читал как следует ни Прудона, ни Сен-Симона, ни Фурье, ни фран¬
цузских утопистов. История развития экономической науки ему почти
неизвестна. Он не знает ни Кенэ, ни даже Листа. Он не прочитал ни
Менгера, ни Бем-Баверка, ни одной книги, критиковавших теорию
трудовой стоимости, разрабатывавших теорию предельной полезности.
Он сознательно отвертывался от них, боясь, что они просверлят дыру в
теории Маркса. Говорят о его книге "Развитие капитализма в России”,
но ведь она слаба, лишена настоящего исторического фона, полна
грубых промахов и пробелов»108.
Не менее резкими были и отзывы С. Булгакова. Он говорил
Н. Валентинову: «Ленин нечестно мыслит. Он загородился броней
ортодоксального марксизма и не желает видеть, что вне этой загородки
находится множество вопросов, на которые марксизм бессилен дать
106	РЦХИДНИ. Ф. 279. On. 1. Д. 963. Л. 253-267.
107	Там же.
101	Валентинов Н. Встречи с Лениным. Вермонт, б.г. С. 73-74.
40

ответ. Ленин их отпихивает ногой. Его полемика с моей книгой
"Капитализм и земледелие" такова, что уничтожила у меня дотла
всякое желание ему отвечать. Разве можно серьезно спорить с чело¬
веком, применяющим при обсуждении экономических вопросов приемы
гоголевского Ноздрева"109.
По поводу ленинской книги "Что делать" С. Булгаков восклицал:
"Как вы можете увлекаться этой вещью! Брр’ До чего это духовно
мелко! От некоторых страниц так и несет революционным полицейским
участком"110.
Хотя эти оценки, несомненно, были очень эмоциональны и несколько
пристрастны, они, тем не менее, отвечали общему представлению
М.И. Туган-Барановского, П.Б. Струве и С. Булгакова о будущем
лидере большевизма. В то же время они означали, в частности, для
Михаила Ивановича, не только его отход от ортодоксального марк¬
сизма и разрыв с ним, с его представителями, но и отказ от восприятия
марксизма в качестве ученика и последователя. Именно с этого мо¬
мента, с конца XIX - начала XX вв., он задумывается, что нужно идти
своей дорогой, как он писал позже, "самостоятельного исследователя'
Поиски собственного общественного идеала совпали и с крутым
изменением в его личной жизни.
В ПОИСКАХ СВОЕГО ПУТИ
Как я уже говорил, смерть Лидии Карловны в возрасте всего 30 лет
была необычайно сильным ударом по Михаилу Ивановичу. "Он очень
тосковал, - вспоминала А. Тыркова-Вильямс, - стал беспомощный,
растерянный, что-то бормотал, часами молчал, не мог работать"111. Но.
по ее наблюдениям, в церковь не пошел, а закружился вокруг вечных
вопросов о жизни и смерти, бессмертии и читал не Евангелие, а Канта
Заинтересовался даже мистикой и спиритизмом, вещью, по его соб¬
ственным словам, "пошлой и вульгарной" в общественном мнении. Как
ни странно, в тот момент Э. Кант и медиумы успешно дополняли друг
друга. «Теперь я читаю Канта, - писал он вскоре после смерти жены, -
и получаю очень большое удовлетворение от чтения его "Критики
чистого разума". Чтение это дается мне с большим трудом - я все
перечитываю дважды, но в конце концов все понимаю и предо мной
как бы раскрывается новый мир. Еще меня теперь очень занимает
вещь, в общественном мнении очень пошлая и вульгарная: спиритизм
Я был на сеансе одного профессионального медиума, который явно
шарлатанил и морочил публику: тем не менее кроме очевидного обмана
было, быть может, и нечто другое. Теперь я устраиваю другой сеанс,
на котором возможность обмана будет устранена. Вероятно, не будет
ровно ничего - если же будет, то ценность приобретенного таким путем
109 Тем же. С. 74.
1,0 Там же.
111	Тыркова-Вильямс А Указ. соч. С 44
41

познания громадная. Я никогда не говорил с Вами о мистицизме и не
знаю, как Вы на это смотрите - но я всегда думал, что под густой
оболочкой шарлатанства, обмана и самообмана в мистицизме скры¬
вается какое-то таинственное зерно истины»112.
Тягостность ситуации усиливалась еще от того, что он чувство¬
вал себя очень одиноким: жил неудобно в доме тещи, которая на
него ворчала, особых друзей не было, и, вероятно, наиболее близким
к нему человеком в ту минуту был П.Б. Струве. К тому же
М.И. Туган-Барановский лишился студенческой аудитории. Еще в
1895	г., после защиты магистерской диссертации, он стал приват-
доцентом Петербургского университета. Однако в 1899 г. по при¬
чине политической неблагонадежности, несмотря на все свои уче¬
ные степени, он был лишен права преподавания в вузах Петербур¬
га. Тем не менее 4 марта 1901 г. он вновь принял участие в
студенческой демонстрации протеста. Протест был вызван тем, что в
1899	г. правительство издало постановление, по которому аресто¬
ванных студентов отправляли на службу в армию сразу, а не после
окончания вуза. Общественность в этом распоряжении увиде¬
ла возвращение к временам Николая I, хотя тогда поступали гораз¬
до более сурово: студентам за вольнодумство забривали лбы и
на долгие годы отсылали рядовыми в кавказскую действую¬
щую армию. Как рассказывает А. Тыркова-Вильямс, теща хотела
не пустить своего зятя на демонстрацию, но М.И. Туган-Барановс¬
кий воспротивился: "Да нет, как же ты не понимаешь, ведь это
насилие, возмутительное издевательство! Конечно, необходимо
протестовать. Необходимо показать самодержавию, что мы не все
стерпим. Пора выйти на улицу. Пора приучать массы к выступле¬
ниям"113.
Демонстрация состоялась у Казанского собора. В ней принял участие
и П.Б. Струве, он даже получил несколько ударов нагайкой. В ре¬
зультате М.И. Туган-Барановский и П.Б. Струве были арестованы,
десять дней провели в камерах Литовского замка и затем им объявили
приговор: правительство запретило им проживание в обеих столицах,
университетских городах, а также Риге и Ярославле114.
П.Б. Струве выехал за границу, где стал издавать газету "Осво¬
бождение", а М.И. Туган-Барановский поселился в с. Лохвицы Полтав¬
ской губернии. Там он проживал до 1905 г. Там к нему пришло и личное
счастье. Он женился, и вскоре родились дети: сын и дочь. В этот
резкий перелом жизни ему было всего 36 лет. "Судьба, - писал он
П.Б. Струве, - как будто, нарочно позаботилась о том, чтобы сделать
для меня разрыв с прошлым более полным - перенесла меня в новую
среду, окружила новыми людьми; от прошлого, 36-летнего, не осталось
ровно ничего - кроме воспоминаний, все еще остающихся мучитель¬
ными. Со мной произошло совершенно то же, что иногда проделывают
112	РЦХИДНИ. Ф. 279. On 1. Д. 963 Л. 253-267.
113	Тыркова-Вильямс А. Указ. соч. С. 65.
114	ГАРФ. Ф. 102. ДП 4Д. 1898. № 3. 140. Л. 6-7.
42

авторы со своими героями: заставляют их заснуть и проснуться в новой
обстановке с новыми людьми. Вот так и я внезапно был перенесен из
Петербурга в полтавскую деревню. Резкость этой перемены есть для
меня как бы наглядное, чувственное свидетельство призрачности
и нереальности мира. Все проходит, колеблется, исчезает и когда огля¬
дываешься назад, то затрудняешься различить - что в воспомина¬
ниях действительность, и что только мечта"115. "Но Вы не думайте, -
писал он в том же письме, - что я стал равнодушен к обществен¬
ным вопросам или даже переменил свои взгляды. Ни того, ни друго¬
го. Человеческая комедия или трагедия не потеряла для меня сво¬
ей занимательности - я чувствую себя более зрителем, чем
действующим лицом. Эта роль, впрочем, и более приличествует
человеку мысли"116. Тот же рефрен в другом месте "По-моему, для
человека мысли, с внутренним содержанием, самая приличная позиция -
одиночество. Ничего не может быть ужаснее, как быть человеком
партии"117.
Очевидно, таким мыслям способствовало сравнительное уединение,
которое наступило после Петербурга. К тому же по натуре М.И Т>-
ган-Барановский был более склонен к научной и теоретической
деятельности, чем к политической борьбе и суматохе. "Мне. - писал он
П. Струве, - теперь противна та ярмарка тщеславия, которой не
может не являться всякая общественная деятельность"118.
Но несмотря на такие настроения его пребывание в Полтавской
губернии вызвало большой общественный интерес и было отмечено
рядом его громких выступлений. Отчасти, этому способствовало и то,
что его новые родственники - помещики Русиновы занимали видное
положение. Брат супруги деда Ольги Федоровны (рис. 7). А.Ф Ру¬
синов, был предводителем дворянства Лохвицкого уезда. Сам Ми¬
хаил Иванович проявил себя на земском поприще: он был почетным
мировым судьей Лохвицкого округа, также гласным Полтавского
губернского и Лохвицкого уездных собраний. Кроме того, дед поддер¬
живал довольно близкие отношения с писателем В.Г. Короленко, кото¬
рого он регулярно посещал в Полтаве119.
Судя по всему М.И. Туган-Барановский основательно попортил
кровь полтавскому губернатору. Местная охранка постоянно держала
деда под своим наблюдением, вплоть до того, что фиксировала в
частных письмах всякие упоминания о нем. О М.И. Туган-Барановском
сообщалось в донесении в Департамент полиции от 2 мая 1905 г.. что
он помогает некоему М.П. Кожушко, "агитатору", связанному с
распространением нелегальной литературы. По просьбе М.И. Туган-
113	РЦХИДНИ. Ф. 279. On. 1. Д. 963.
1,6 Тем же.
117 Там же.
1	'* Там же.
1,9 В ОР РГБ имеется немало документов, свидетельствующих о близости пела к
семье В.Г. Короленко. В.Г. Короленко был в числе его гостей на свадьбе с О Ф Ру-
синовой.
43

Р и с. 7. Жена М.И. Туган-Барановского Ольга Федоровна
(урожденная Русинова) с дочерью Еленой
Барановского, М.П. Кожушко был принят на службу в Лохвицкую
дворянскую опеку120. "Как Туган-Барановский, так и Русинов, - говори¬
лось в донесении начальника Полтавского губернского жандармского
управления, - известны своей политической неблагонадежностью, и они
всегда оказывают покровительство лицам, одинакового с ними образа
мыслей"12J.
Будучи гласным Полтавского губернского собрания М.И. Туган-
Барановского неоднократно выступал с критикой правительства и
губернских властей, о чем всякий раз доносилось в Департамент
полиции и Министерство внутренних дел. Процитируем документы,
которые говорят сами за себя.
26 марта 1905 г. Полтавский губернатор кн. Урусов сообщал ми¬
нистру внутренних дел: «23 марта мною открыто было чрезвычайное
губернское земское собрание. За несколько дней до собрания мне
сделалось известным, что партия губернских гласных весьма крайнего
направления решила при содействии публики сделать какую-либо
антиправительственную демонстрацию... При открытии собрания я
120	ГАРФ. Ф. 102 (ДП ОО). Оп. 1900. Д. 996. Л. 7: Выписка из письма В. Водовозова
от 15 ноября 1902 г. к В. Водовозовой в Киев: "Лохвицкий уезд по личному составу стоит
гораздо выше тех уездов и даже губерний (например. Самарской), которые я до сих пор
видел... Из 23 некрестьянских гласных в земстве - 15 с полным университетским
образованием, вся Управа и все Земские начальники с таким же образованием... главные
два деятеля прогрессивной партии - Туган-Барановский и Бернацкий (Киевский)..."
121	ГАРФ. Ф. 102 (ДП ОО). Оп. 1905. Д. 1836. Л. 4.
44

заметил особенное возбуждение среди подобранной публики, собрав¬
шейся в зале, между которой было много студентов... много поднад¬
зорных и евреев... По открытии мною заседания (причем гласные
недавно окончивший срок полицейского надзора, уволенный за неблаго¬
надежность, бывший профессор Туган-Барановский, Мельников и сек¬
ретарь Александровской... земской управы Чижевский демонстративно
не встали со своих мест)... Мельников заявил, что... собрание должно
было рассмотреть вопрос, касающийся Высочайшего указа 18 февраля
1905 г., между тем этого вопроса в программе нет... а гласный Туган-
Барановский, объясняя, что министр и губернатор нарушили закон, что
действия их являются произволом и что вообще нежелательно, чтобы
такие маленькие "самодержцы" попирали и игнорировали законы,
предложил принести по этому делу жалобу Правительственному Сена¬
ту, тем более, что теперь идет борьба за политическую свободу. После
речи Туган-Барановского среди публики раздались аплодисменты..
Речь Чижевского также встретила аплодисменты»122.
Тогда председатель собрания предложил публике сделать перерыв и
выйти из помещения, но М.И. Туган-Барановский возразил: "А я прошу
публику не выходить". В этом письме содержалась любопытная
характеристика Михаила Ивановича: «... гласный Туган-Барановский,
человек в высшей степени некорректный, партийный и неумеющий
владеть собой, но обладающий даром складно говорить и тем увлекать
за собой индифферентных гласных. Иронические сравнения высших
органов власти с "маленькими царьками" и "самодержцами" вызвало
смех среди поднадзорной публики и подкупало эту публику в пользу
Туган-Барановского»123.
В губернском земском собрании М.И. Туган-Барановский выступал
за обсуждение аграрной проблемы и наделение крестьян землей
"безденежно". Это было очень актуально в условиях развивающейся
революции. Губернатор и власти старались не допустить обсуждения
этого вопроса. 30 мая М.И. Туган-Барановский говорил в губернском
собрании: "К сожалению, я вижу, что администрация систематически
ставит нам преграды перед тем, о чем думает теперь каждый русский
человек и о чем он желает свободно высказать свое мнение... Неужели
мы должны подчиняться беззаконию"124. На этот раз точка зрения
М.И. Туган-Барановского победила, было решено образовать комиссию
из гласных по выработке соответствующей петиции для представления
ее в Совет министров125.
Объясняя положение дел в губернии, полтавский губернатор кн.
Урусов сообщал 24 июня 1905 г. товарищу министра внутренних дел:
«В составе лохвицкого с/х общества находится несколько лиц самого
крайнего направления, как, например, дворяне Русиновы, уволенный за
неблагонадежность профессор Туган-Барановский, казак Бедро... Это
122	ГАРФ. Ф. ДП 00. Оп. 1905 Д. 2425, ч. 36. Л. 2-4.
123	Тем же. Л. 4.
124	Там же. Л. 6.
115	Там же.
45

общество коснулось "больного вопроса" - землевладения и землеполь¬
зования, для чего организовало из самых неблагонадежных в полити¬
ческом отношении членов своих особую комиссию, которая к участию в
разработке этого вопроса пригласила местных крестьян - преиму¬
щественно безземельных, очевидно преследуя цель возбудить в них
недовольство существующими экономическими условиями. Публичные
заседания этой комиссии... и послужили ареной для произнесения
политически неблагонадежными Бедро, Кожушко и другими лицами
перед собравшимися крестьянами речей об отобрании земель поме¬
щиков, казенных царских и т.п.»126. Такой вот политический резонанс
имело выступление М.И. Туган-Барановского в губернском собрании.
Не ограничиваясь этими донесениями, полтавский губернатор 19 де¬
кабря 1905 г. отправил телеграмму Управляющему Министерства внут¬
ренних дел: "Четыре года борюсь [с] положением Лохвицкого уезда
благодаря местному предводителю Русинову, его зятю профессору
Туган-Барановскому; в уезде образовался круг людей, явно враждеб¬
ных правительству, парализовавших действия администрации..."127 От¬
правление телеграммы в Москву - факт любопытный. Ведь она
фактически не содержала никаких не только экстренных, но и новых
сведений, обо всем этом было известно из предыдущих донесений.
Очевидно ее посылку можно объяснить только особым эмоциональным
состоянием губернатора! В свете этих фактов становится понятным,
почему министерство не утверждало М.И. Туган-Барановского в звании
профессора, и он его получил только после Февральской революции.
Полтавский период его жизни был очень плодотворным в творческом
отношении. Именно в эти годы он подготовил работы, которые были
основаны на фундаменте его прежних изысканий, но и вместе с тем
выявляли новые перспективы в исследовании не только экономических
проблем, но и будущего общественного идеала. В 1903 г. отдельной
книгой вышли его "Очерки из новейшей истории политической
экономии и социализма" (сначала в 1901-1902 гг. они публиковались в
"Мире Божьем"), в 1905 г. двумя изданиями - "Теоретические основы
марксизма", в 1906 г. - "Современный социализм в его историческом
развитии" и "Очерк движения в пользу национализации земли и
практические выводы". В 1907 г. появился сокращенный курс лекций
М.И. Туган-Барановского, а в 1909 г. полный - "Основы политической
экономии", представлявший собой по существу самостоятельное
исследование, и в то же время это был учебник, которым пользовались
студенты в советских вузах даже после Октября 1917 г. и в 20-е годы.
Все эти крупные работы были почти сразу переведены на иностранные
языки и изданы сначала в Германии, а потом и в других странах128.
В них он пытался выработать свой взгляд на проблему социального
идеала и способов его достижения. По М.И. Туган-Барановскому,
капитализм не мог умереть естественной смертью, и периодические
126	ГАРФ. Ф. ДП ОО. 1905. Д. 1255, ч. 43. Л. 4-6.
127	Там же. Ф. ДП 00. 1905. Д. 1350, ч. 49. Л. 120.
,2в Amato S. Op. ciL
46

кризисы были своеобразным способом исправления общества. Но при
всем том он до конца своих дней оставался социалистом, в отличие от
П.Б. Струве, который, как едко выразился Д.Н Овсянико-Куликов-
ский, последовательно переходил "от одной немецкой доктрины к
другой"129. Это обстоятельство и обусловило в конце концов рас¬
хождение М.И. Туган-Барановского с П.Б. Струве. Д.Н. Овсянико-
Куликовский верно подметил, что М.И. Туган-Барановский от марксиз¬
ма "ортодоксального" и "еретического" прямо перешел к самостоятель¬
ному творчеству, и в его книгах и статьях "современная социалисти¬
ческая мысль получила глубоко оригинальное выражение"130. Уже с
начала XX в., пытаясь отыскать совершенную модель общественного
устройства, он основательно занимался изучением различных социаль¬
ных теорий, в том числе и социалистических. Этому были посвящены
многие его работы: от "Очерков..." (1901-1903 гг.) до "Социализма, как
положительного учения" (1918 г.). В них он отрицал претензию
марксизма на научное социальное предвидение и доказывал, что идеи
А.	Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна и других, так называемых социа-
листов-утопистов, являются не менее научными, чем проекты К. Марк¬
са и Ф. Энгельса.
В литературе часто высказывается мнение, что П.Б. Струве и
М.И. Туган-Барановский испытали влияние бернштейнианства. Мне же
кажется, что многое из немецкого ревизионизма они даже предвос¬
хитили и скорее шли в своих исследованиях разными путями, испытав
разочарование в марксизме.
От марксизма и тем более от большевизма М.И. Туган-Бара¬
новского отталкивала теория классовой борьбы и неверие в близкий
крах капитализма. Хотя он полагал, что капитализму будет нанесен
удар, но это произойдет на определенном высоком уровне развития
экономики и производительных сил. Кроме того, он критиковал
марксизм с этических позиций, и я полагаю, что именно с этим была
сопряжена его высокая оценка А. де Сен-Симона, Ш. Фурье и
Р. Оуэна. С этим также был связан его интерес к философии Э. Канта
"У меня, - писал он П. Струве в 1901 г. из полтавской деревни, -
складывается свое собственное философское мировоззрение, в основе
которого лежит Кантовское учение об идеальности пространства и
времени; по моему, сам Кант не вполне понимал значение этого своего
гениального учения и не сделал всех выводов, которые из него проис-
текали"131.
К сожалению, эту свою мысль М.И. Туган-Барановский полностью
не расшифровал. Видимо, он собирался сделать это в перспективе.
"Меня очень интересует философия, - писал он П. Струве примерно в
1902-1903 гг., - но писать на философскую тему я еще буду не скоро.
129	Туган-Барановский М.И. Нравственное миросозерцание Достоевского. Одесса,
1920. С. 1.
130	Там же. С. 1-3.
131	РЦХИДНИ. Ф. 279. On. 1. Д.
47

Нужно еще выступить в качестве философа"132. Последнее, вероятно,
так и не состоялось. Но вслед за "Теоретическими основами марксизма"
в 1909 г. он написал предисловие к русскому переводу книги К. Фор-
лендера "Кант и Маркс: очерки этического социализма". По этому
предисловию и по некоторым другим работам можно судить, что его в
мировоззрении Э. Канта более всего привлекала концепция верховной
ценности человеческой личности. "Как верховная цель в себе, человек
не может быть обращен в средство для других целей", - утверждал
он133. Поэтому он также заинтересовался нравственными идеями
Ф.М. Достоевского134. И уже с таких позиций понимания морали и
этики судил о марксизме. И, естественно, что это его суждение носило
критический характер. Эта критика этических норм марксизма и
особенно ленинизма кажется особенно актуальной и убедительной в
наши дни с учетом нашего печального опыта. "Марксизм, - писал
М.И. Туган-Барановский в 1909 г., - отвергал необходимость эти¬
ческого оправдания социализма и, конечно, не без достаточных осно¬
ваний. Дело в том, что вся система общественной философии марк¬
сизма проникнута принципиальным отрицанием этики. Внеклассовую
этику марксизм признает предрассудком, а классовая этика есть
внутренняя невозможность. И потому марксизм вполне последова¬
тельно ставит на место морали классовый интерес. Получается очень
стройное социологическое построение, в котором для этики в соб¬
ственном смысле слова места нет. И если на практике марксизм не в
силах удержаться на этом принципиальном аморализме, то в теории ои
твердо стоит иа этой позиции" (подчеркнуто мной. - Лет.)135.
На мой взгляд, в этих словах и особенно в выделенных мной
заключена глубокая мысль, где фактически содержится предвидение
ленинизма и сталинизма. Ведь, далее рассуждения В.И. Ленина о клас¬
совом характере морали привели к новым понятиям - "революционное
правосознание", "революционная целесообразность", "диктатура проле¬
тариата - это власть, не связанная никакими законами" и т.д., которые
и послужили оправданием политических репрессий после Октября
1917 г.
Создавая свою модель "этического социализма", М.И. Туган-Бара-
новский говорил, что если отбросить учение об абсолютной ценности
человеческой личности, то все демократические требования "нашего
времени окажутся простым разглагольствованием". Подобные ут¬
верждения шли вразрез с постулатами большевизма. Не случайно
В.И. Ленин называл Ф.М. Достоевского "архи-скверным", а Н.И. Буха¬
рин в 1913 г. писал, что в трудах М.И. Туган-Барановского "кроме
этической болтовни", "которую всерьез принимать невозможно, мы не
П2 Там же.
133	ОР ГБЛ. Ф. 144. Карт. 8. Д. 59. Л. 11.
134	Туган-Барановский М.И Нравственное миросозерцание Достоевского // Вопросы
обществоведения. СПб., 1908. № 1
135	Он же. Предисловие к рус. переводу кн.: Форлендер К Кант и Маркс. СПб., 1909.
48

находим ровно ничего"136. Н.И. Бухарин в этом вопросе поддержал
другой "марксист" Л.Д. Троцкий137. Не знаю как Л.Д. Троцкий, но
думаю, что Н.И. Бухарин позже в сталинской тюрьме в ожидании
расстрела мог пересмотреть свое мнение о роли этики в общественном
движении. Мне представляется поэтому, что с момента разрыва с
В.И. Лениным, разрыва болезненного, но вызванного безусловно
объективными обстоятельствами, М.И. Туган-Барановский с каждой
новой работой все более отдалялся от К. Маркса. В 1902 г. он писал
П. Струве: «Марксистская страничка нашего общественного развития,
по-видимому, приходит к концу - хотя нельзя, разумеется, не пору¬
читься, чтобы наши "ортодоксы" не нашли себе подходящей среды для
восстановления своего влияния, ибо люди ужасно глупы, и нет такой
глупости, которой бы они не поверили, если им хочется верить»138. В
сущности, в это время он активно искал свой путь, и, я думаю, нашел
его. На этом пути было очень мало принципиальных соприкосновений с
марксизмом.
В 1903 г. власти запретили М.И. Туган-Барановскому еще на пять
лет въезд в столицы, но уже через год последовала отмена этого
решения. В 1905 г. он вернулся на кафедру Петербургского универ¬
ситета (снова в качестве приват-доцента). Активно работал и в других
вузах, с 1913 г. был профессором Петербургского политехнического
института, преподавал на Бестужевских высших курсах и в Народном
университете Шанявского. В Петербургском университете он руково¬
дил кружком, который насчитывал несколько сот человек. Несмотря на
это, он оставался приват-доцентом. Виной тому были его взгляды
Проф. П.И. Георгиевский составил записку-донос правительству про¬
тив занятия М.И. Туган-Барановским кафедры в Петербургском уни¬
верситете. В 1912 г. Совет университета избрал его профессором, но
министерство не утвердило это постановление.
В университете и в вузах, где преподавал М.И. Туган-Барановский,
он пользовался необычайной популярностью и авторитетом. Его
считали энциклопедистом, обращались к нему как к арбитру в научных
спорах. Отец мне говорил, что в университете он читал лекции только
в актовом зале, так как все другие аудитории не вмещали желающих
попасть к нему. В моей жизни было несколько случайных встреч с
учениками деда, и они подтвердили этот факт. По существу, все
лекции носили публичный характер, на них приходили лидеры различ¬
ных политических направлений. Н.Д. Кондратьев позже вспоминал
136Бухарин НИ Теоретическое примиренчество// Бухарин НИ Политическая
экономия рантье. М., 1988. С. 182.
137	Троцкий Л Л Светские богословы и ванькина личность // Соч. Т. 3 С. 241
138	РЦХИДНИ. Ф 279. On. 1. Д. 963 «В общественном движении царит страшная
неразбериха, - писал М.И. Туган-Барановский П. Струве в 1901 г - Жизнь развивается
так быстро, а у лиц, берущихся ею руководить, нет никакого понимания ее причин. Это я
в особенности говорю об "ортодоксах” .. Они мнят себя наблюдателями, но в этом
скрывается только их ограниченность и тупость. Я совершенно убежден, что с минувшим
десятилетием навсегда закончилось кратковременное процветание русского марксизма
Теперь это покойник - и мир его праху'»
49

Р и с 8 Конспект лекций М.И Туган-Барановского
"Он читал лекции в большинстве случаев с огромным эмоциональным
подъемом. Его мысли неслись стремительным потоком. Менее всего
Михаил Иванович склонен был читать лекции из года в год по раз
принятому шаблону. Наоборот он всегда чутко следил за интересами
аудитории и общества"139.
Меня, как университетского преподавателя, интересовала его сис¬
тема подготовки к выступлениям. Ее удалось узнать и понять после
того, как мои двоюродные брат и сестра (дети дочери Михаила Ива¬
новича - Ольги, проживающие ныне в Праге), передали мне ста¬
ренький портфель деда. В нем я нашел конспекты некоторых его
лекций (рис. 8). По форме они сильно отличались от конспектов многих
моих коллег, и моих тоже. Часто конспекты лекций представляют
почти полный текст выступления. М.И. Туган-Барановский поступал
иначе. На нескольких небольших страницах он писал лишь основные
тезисы, выражающие самую суть его мыслей. Тезисы были сфор¬
мулированы кратко и емко. А затем в ходе лекции он эти тезисы
1	w Кондратьев НЛ Указ. соч. С 116-117.
50

развивал. Такая форма подготовки, разумеется, требовала, помимо
всего прочего, большой эрудиции и памяти. Но зато это создавало
свободу во время лекции, давало возможность импровизировать, рас¬
сказывать, а не читать "по бумажке", делало выступление более до¬
ступным и доходчивым для слушателя.
Несмотря на официальное непризнание в спецсеминар М И. Туган-
Барановского и на его лекционные курсы студенты шли охотнее, чем к
его более титулованным коллегам. Как писал Н.Д. Кондратьев, "сту¬
денчество теснилось к его кафедре"140. Будущий выдающийся социолог
П. Сорокин обучался в Петербургском университете и слушал лекции
деда. Он рассказывал: "Если приват-доцент был выдающимся ученым и
популярным лектором, он часто имел больше студентов, записы¬
вающихся на его курс, и, соответственно, больший доход, чем у менее
знаменитого полного (ординарного) профессора. Точно так получилось с
приват-доцентом М. Туган-Барановским и профессором Георгиевским в

Санкт-Петербургском университете. Оба они читали параллельные
курсы по политической экономии, но число студентов, записывающихся
на курс Туган-Барановского, было во много раз больше, чем у Геор¬
гиевского. Их доходы также разнились соответственно"141. Может
быть, поэтому проф. Георгиевский писал доносы на деда!
В университете в семинарах деда обучалось по несколько сот
человек. Сам Михаил Иванович считал, что его семинарий по фор¬
ме отличается от. университетских семинариев в Германии. Там те¬
мы докладов носят чрезвычайно узкий, строго фактический харак¬
тер. Правда, говорил он, это имеет свою сильную сторону, так как
отчет "отучает студента от верхоглядства, легкомысленных,
непродуманных заключений, и вместе с тем знакомит его с самой
техникой разработки научного материала. Но чрезмерная узость имеет
и свою невыгодную сторону. Если работа посвящена вопросу, не
могущему заинтересовать никого кроме самого работника, то все
прочие участники... не принимают в ней никакого участия"142. С этим
учетом он давал темы докладов и сочинений. Наиболее выдающиеся
научные исследования были опубликованы в "Трудах..." его экономи¬
ческого семинария.
К ученикам М.И. Туган-Барановский относился трепетно и с
любовью. О его внимании к ним свидетельствует, например, письмо к
П.А. Кузько, в будущем крупному советскому работнику. Хочу при¬
вести его полностью, поскольку здесь также он излагает очень ин¬
тересные суждения:
(конец 1906, или начало
1907 гг.)
«Многоуважаемый Петр Авдеевич!
С большим интересом прочитал Ваше письмо.
Не только в Вас, как и вообще в теперешних "молодых" меня
удивляет быстрота и решительность суждений о Канте. Вы считаете
возможным просмотреть в короткое время и уже заранее составили о
нем свое мнение, а я на него употребил целый год, перечитал "Критику
чистого разума" семь раз, а прочие работы раза по четыре.
Не думайте при этом, что я вообще медленно работаю. Я не был
на юридическом факультете и был исключен с естественного, но ког¬
да через год мне представилась возможность сдать экзамен, то я в
три месяца прошел курс юридического и естественного факультета
и сдал за этот срок кандидатский экзамен по обоим факульте¬
там.
Вы, разумеется, не рассердитесь на меня за эти соображения. Я еще
не стар, хотя уже и не молод - мне 42 года, но уже чувствую себя
человеком другого поколения, и как всегда в этом случае, склонен
141	Сорокин П. Дальняя дорога. М., 1992. С. 65.
142	Труды экономического семинария под руководстпом М.И. Туган-Барановского при
юридическом факультете С.-Петербургского университета. СПб., 1912-1913. Ч. I
(Книпович Б.Н К вопросу о дифференциации русского крестьянства в сфере земле¬
дельческого хозяйства); Ч. II (Гвирцман А М. Социология Уорда).
52

сравнивать новое поколение со старым к невыгоде первого. Но, право,
молодежь теперь удивительно скоропалительна.
Вы лично находитесь в неблагоприятных условиях для работы, но
те, кто вполне имеет возможность работать, предпочитают теперь
выступать с готовыми суждениями.
Возьмите новейшую беллетристическую и публицистическую лите¬
ратуру - сколько в ней задора и, вместе, невежества.
Ваши философские соображения относительно вещи в себе вос¬
производят обычное, господствующее представление, между прочим,
выраженное и Спенсером.
Вещь в себе не похожа на наше представление о ней, но вызывает,
своим воздействием извне, наше представление.
Это, по-моему, недостаточно продуманное кантианство. Недостаточ¬
но продуманное потому, что здесь молчаливо предполагается, что вещь
в себе отчасти, все же, походит на наше представление, ибо заключена
в форму пространства и времени. В сущности, это философия Локка.
Если же ее дополнить Кантом, т.е. признать, что и пространство и вре¬
мя суть формы нашего восприятия, т.е., что прошлое, настоящее и бу¬
дущее, далекое и близкое также субъективны, как субъективен зеле¬
ный и красный цвет, что объективно нет ни близкого, ни далекого, ни
прошлого, ни будущего, то получается идеалистическое мировоззрение,
отрицающее материальный мир. Объективный мир, конечно, существу¬
ет - я считаю солипсизм несообразностью, но объективный мир для
меня есть только признание того, что мое сознание не исчерпывает
всего мирового сознания.
Впрочем, на эти темы трудно писать, так как они требуют очень
много места.
Что касается нашего спора о равноценности, то как же можно
обосновать равноправность, как не равноценностью? Можно ли для
блага человечества зажарить на костре ребенка.
Если нельзя, значит ценность всего человечества не больше, чем
ценность ребенка, значит ценность ребенка бесконечна (ибо она не
меньше ценности всего человечества), а бесконечность равна бес¬
конечности. Будьте последовательны - если люди равноправны, значит
они и равноценны.
На чистом ницшеанстве нельзя основать социализма.
Ведь о равноценности можно говорить лишь в условном смысле -
конечно, люди не равны по своему достоинству, но я отношусь к ним, в
известном отношении так, как если бы они были равноправными.
Всего хорошего,
Ваш М. Туган-Барановский»14-1.
В советское время некоторые ученики Михаила Ивановича кончили
жизнь трагически. Особенно это касается Н.Д. Кондратьева, который
в 1930 г. был арестован, затем приговорен к восьми годам лишения
свободы, а в 1938 г. расстрелян.
143	ОР РГБ. Ф. 144. Карт. 8. Ед. хр. 59. Л. 11-12.
53

М.И. Туган-Барановский переселился окончательно в Петербург в
1911 г., когда получил правительственное разрешение. До этого он
приезжал периодически для чтения лекций. Проживая в Петербурге и
неплохо зарабатывая он старался помогать политически неблаго¬
надежным. В частности, Е.Д. Стасова, бывшая одним из руко¬
водителей большевистской партии, позже говорила моему отцу, что
несколько раз приходила к Михаилу Ивановичу за деньгами.
Правда, порой эта благотворительная помощь оказывалась в до¬
вольно оригинальной форме. Отец вспоминал, что в конце 1914 г. у них
в доме был большой прием. Гостей много: профессора Максим Макси¬
мович Ковалевский, Лев Иосифович Петражицкий, Давид Давыдович
Гримм, адвокат Оскар Осипович Грузенберг, шлиссельбуржец Николай
Александрович Морозов, столичный богач и либерал Бренчанинов,
Мережковский с Гиппиус и много других избранных. "Сели, пригубили
рюмки, - писал мой отец, - и получили от Михаила Ивановича призыв
жертвовать на политических заключенных”. Моему отцу было поруче¬
но обходить гостей с серебряным блюдом. Оно заполнялось крупными
купюрами. Собраны были, вероятно, немалые деньги, но некоторую
"ложку дегтя" подлил М.М. Ковалевский.
"Сколько пожертвовали на революцию, Ольга Федоровна, - хит¬
ровато спросил он у моей матери.
Она назвала сумму, кажется, сто рублей.
-	И ужин вам обошелся примерно в двести. Значит всего триста, -
усмехнулся Максим Максимович.
Мать была шокирована, но не обиделась. На Максима Мучего (так
прозвали Ковалевского друзья) сердиться нельзя, он такой -
косолапый, неповоротливый, знаменитости любое прощается. У него -
не как у всех. Маститый ученый, а женился на итальянской певичке, с
пугающим декольте и с золотыми браслетами на ногах. Вот тебе и про¬
фессорша!
-	Шучу, шучу, - убаюкивающе заурчал Максим Максимович. -
К тому же счастлив. Раз самому не дано в стан погибающих, то хоть
так - презренным металлом"144.
Примечательна и другая история, рассказанная моим отцом. У него
был гувернер, француз Марк Полен. Он обучал отца французскому
языку и был его большим другом, поскольку разница в возрасте ока¬
залась невелика. Марк Полен жил в их доме.
Уже после смерти Михаила Ивановича, когда мой отец эмигрировал
за границу и после Белграда и Праги в 1925 г. переехал в Париж, то
поселился на первое время в квартире Марка Полена. Там он по¬
знакомился с его отцом, который оказался неожиданно... поляком
Иосифом Полинковским. Выяснилось, что Иосиф Полинковский был
одним из последних революционеров-народников, затем он примкнул к
социал-демократам, к Г.В. Плеханову, проживал за границей, а когда
приезжал в Россию, то находился на нелегальном положении. Полин-
ковский-отец договорился с Михаилом Ивановичем, что его сын Марк
144	Туган-Барановский М.М Мемуары (В рукописи). С. 14.
54

будет жить в доме Туган-Барановских под видом француза гувернера.
Так и вышло145.
Эта история недавно получила неожиданное косвенное подтверж¬
дение. После 1991 г. в Москве был рассекречен Особый архив, где
хранились материалы, вывезенные в 1945 г. из побежденной Германии.
Среди этих документов оказались и материалы французской полиции
(от конца XVIII в. и до 1940 г.), которые, в свою очередь, в Париже
взяли фашисты. В этой коллекции мой коллега П.П. Черкасов обна¬
ружил досье на моего отца за 1926 г., собранное французской полицией.
Дело в том, что отец стал членом Французской коммунистической
партии и в 1926 г. был выслан в СССР. Так вот в этом досье идет речь
о том, что молодой Михаил Туган-Барановский, сын известного
ученого, "автора многочисленных трудов", проживает на квартире г-на
Марка Полена. Указывался адрес146.
После первой русской революции внимание полиции к М.И. Туган-
Барановскому не ослабело, но оно как бы переместилось в сферу его
научных интересов. Нужно отметить, что будучи истинным иссле¬
дователем, он пытался свои знания сделать прикладными - это вы¬
разилось не только в том, что он разрабатывал новую модель социа¬
лизма, но еще и в том, что дед старался прогнозировать развитие
общества. По словам Н.Д. Кондратьева, его пророчества были "стран¬
ны и своеобразны, хотя бы порой и верны, также малосозвуч¬
ны реальному массовому сознанию, как и весь уклад его личнос¬
ти". Н.Д. Кондратьев говорит, что в этом отношении очень
любопытны факты, переданные Е.Д. Кусковой. В конце 90-х годов XIX
века. Михаил Иванович предсказывал, что через несколько лет
в России будет конституция и предлагал держать пари. В начале
XX века он утверждал, что в России возможна скорая социаль¬
ная революция и "что на сцену выступит с небывалой силой
демократия, и снова предлагал Е.Д. (Кусковой. - Авт.) держать пари".
"Михаил Иванович, - комментирует Н.Д. Кондратьев, - как ясно,
в этих случаях не ошибался. Но нельзя не признать, что эти
его предсказания, несмотря на всю их удивительную правильность,
носят скорее характер вспышек провидения яркой индивидуальнос¬
ти, которые были... продуктом личного переживания и умо¬
настроения"147. Вероятно, Н.Д. Кондратьев отчасти прав, имея в виду
чисто интуитивный характер некоторых его пророчеств. Но мне
думается, что у М.И. Туган-Барановского существовала и научная
система прогнозов, основанная на его знании экономики, и сформу¬
лированной им теории кризисов. Именно эта теория подтвердилась
фактами.
В книге "Русская фабрика", которая вышла в начале 1898 г.,
дед указал, что Россия приближается к промышленному кризису, -
145	Там же. С. 186-187.
,4А Центр хранения историко-документальных коллекций. Ф 1 Оп. 9. Д 12364. JI. 20.
Подробнее об этом см.: Россия и Франция. М., 1995. С. 251-277
147	Кондратьев НЛ Указ. сом. С. 28-29.
55

и кризис действительно произошел в "очень острой форме” в кон¬
це 1899 г.148
В немецком издании "Промышленных кризисов”, вышедшем в
1900	г., он высказал мнение, что Германия приближается к промыш¬
ленному кризису. Кризис последовал в 1901 г.149
Также М.И. Туган-Барановский предвидел американский кризис
1907 г.150
К 1910 г. авторитет М.И. Туган-Барановского как ученого был на¬
столько велик, что к его мнению внимательно прислушивалось пра¬
вительство. Расскажу об эпизоде, совершенно уникальном, свидетель¬
ствующем не только о четкой работе охранки, но и о значении,
которое придавали деду в верхах.
В конце октября 1910 г. должен был состояться доклад М.И. Туган-
Барановского в Вольно-экономическом» обществе в Петербурге. Но
еще задолго до его выступления в Департаменте полиции соответ¬
ствующие эксперты пытались определить, о чем он будет говорить, и
какой это может вызвать резонанс в обществе. Надо отметить, что
подход весьма разумный. В записке Особого отдела Департамента
полиции говорилось: «На предстоящем в Вольно-Экономическом Об¬
ществе докладе Туган-Барановского о современном положении нашей
промышленности будет, по всем вероятиям, указано на то, что улуч¬
шение нашего промышленного положения повлечет за собой усиление
рабочего движения в смысле "сплочения" рабочих сил в целях улуч¬
шения своего заработка и т.д. Предстоят, дескать, как учит наука, -
"стачки наступательного характера”... Для вида, конечно, все подоб¬
ного рода "умозаключения" и "предсказания" будут облечены в квази¬
научную форму...»
Заметим попутно, что не слишком глубокие умы работали над
данным заключением. Как и над другим: накануне выступления,
19 октября 1910 г., начальник Санкт-Петербургского охранного
отделения писал о будущем докладе: в нем "автор не преминет, ко¬
нечно, коснуться рабочего движения, что может вызвать на научной,
якобы, почве затяжного характера полемику, представляющую собой в
сущности лишь особый прием замаскированной агитации”151.
После всего товарищ министра внутренних дел, генерал Курлов
отдал приказ о наблюдении за данным собранием.
И наконец, 20 октября 1910 г. в 9 часов вечера в Вольно-эконо¬
мическом обществе состоялся доклад М.И. Туган-Барановского "Пере¬
лом в положении русской промышленности". Обратимся опять к поли¬
цейским документам, поскольку они красноречивее всего говорят: "В
заседании присутствовало до 300 человек, в числе коих действительных
членов общества было не более 75-80 человек; большинство
148	Туган-Барановский М И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Т. I. СПб.,
1898. С. 325.
149	Он же Периодические промышленные кризисы. М., 1923. С. 8.
150	Он же Лекции по политической экономии. Сокр. изложение. СПб., 1907. С. 346.
151	ГАРФ Ф. ДП 00. 1910. Д. 320. Л 1-2.
56

были посторонние лица... было много социал-демократов фрак¬
ции меньшевиков. На заседании председательствовал С. Прокопович;
в числе присутствовавших, между прочим, был член Государствен¬
ной Думы Покровский и меньшевики Федор Андреевич Любкин
(Череванин), Пилецкий (партийная кличка "Дядя Яков"), Степанов,
Смирнов, Могилянский, Гуковский и социалисты-революционеры
старые народовольцы - Варзар и Воронцов (литературный псевдоним
"В.В.")152.
Доклад продолжается полтора часа; сущность его сводилась к сле¬
дующему:
«Кризис, царивший в русской промышленности с 1902 г. и разо¬
ривший массу предприятий - объясняется отливом иностранных капи¬
талов. Капиталы же начали отливать благодаря шаткости положения
правительства... Теперь положение начало изменяться... Кризис про¬
ходит...
Свои положения докладчик доказывал цифрами и диаграммами;
доклад был очень содержателен и сдержан; Туган-Барановский читал
его по корректурным листкам, так как он будет напечатан в журнале
"Современный мир"»153.
По словам Туган-Барановского, "улучшение современного хозяйства
в России, благоденствие крестьян и вообще успокоение наступит лишь
тогда, когда произведено будет полное решение аграрного вопроса в
России, т.е. когда помещичьи земли перейдут к крестьянам и от того
покупательная сила населения - повысится. Какое же, говорит он,
решение должны предпринять мы? Ответ ясен. - Мы должны идти в
С.-Д. партию, не ту, которую рекомендуют Ленин и Луначарский, а ту.
о которой Плеханов и Мартов и, войдя в эту партию, мы должны ор¬
ганизовать рабочих и приучить их к планомерной борьбе, такой борьбе,
которая окончилась бы полной победой"154.
Затем состоялись прения по докладу, они также были весьма под¬
робно запечатлены на страницах записки. Выступали меньшевики
Пилецкий, Могилянский, экономист Богданов, Воронцов и др. "Они
утверждали, - говорилось далее, - что кризис еще не прошел, расцвета
нет, а докладчик, якобы, подтасовывает цифры".
Таким образом, основная мысль доклада М.И. Туган-Барановского,
которому придавал такое значение Департамент полиции, сводилась к
тому, что кризис "проходит" и теперь следует ожидать оживления
промышленности. Этот анализ был опубликован в журнале "Совре¬
менный мир” и в ряде статей в "Речи"155. Будущее показало, что дед
был полностью прав. За это оптимистическое заключение его публично
поблагодарил председатель Совета Министров Российской империи
152	Там же. Л. 3-4.
153	ГАРФ. Ф. ДП 00. 1910. Д. 320. Л. 6-13.
154	Там же. Л. 6-13.
155	Туган-Барановский М.И. Состояние нашей промышленности за последние деся¬
тилетия и виды на будущее // Современный мир. 1910. № 12. С. 27-53, Он же.
Оживление промышленности // Речь. 1910. N* 283; Он же. Неурожай и промышленный
подъем // Речь. 1911. М 275, 282.
57

В.Н. Коковцов. На что М.И. Туган-Барановский с достоинством от¬
ветил: "Я не оптимист и не пессимист, а просто ученый, следующий
логике развития реальности, вне зависимости от ожиданий началь¬
ства”156.
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ
Первую мировую войну М.И. Туган-Барановский предвидел. Отец
вспоминал, что после того, как она началась, Михаил Иванович в
разговоре с ним достал из библиотеки какое-то произведение К. Маркса
или Ф. Энгельса (а может быть, их обоих) на немецком языке и зачитал
отцу несколько строк с переводом: суть отрывка заключалась в том,
что русский царь настолько ничтожен, что может начать большую
войну в Европе без серьезных оснований. Тем не менее, осуждая
мировую войну, дед занял оборонческую позицию. Как экономист он
пытался просчитать промышленный и военный потенциал России.
Этому было посвящено несколько статей, опубликованных им в
различных сборниках и газетах157.
В то же время он не прекращал теоретическую работу. Именно в
1916 г. выходит в свет один из его главных трудов "Социальные
основы кооперации”158. Это исследование было органически связано с
его предыдущими размышлениями о наиболее совершенной модели
социализма. Будучи противником централизованной государственной
экономики он считал, что кооперация как раз является необходимым и
оптимальным средством соединения большой хозяйственной инициа¬
тивы с общественными потребностями. В книге подробно проана¬
лизировано кооперативное движение на Западе и в России. Работа
потом несколько раз переиздавалась, она находилась в библиотеке
В.И. Ленина.
К февральской революции 1917 г. дед отнесся восторженно. Но уже
вскоре, по словам отца, он стал испытывать тревогу, опасаясь
установления военной диктатуры. Эти настроения усилились с приездом
В.И. Ленина в Петербург 3 апреля 1917 г. и особенно после расстрела
демонстрации 3-4 июля. Как раз в этот период он работает над
трудом, вышедшим уже в 1918 г. и известным под названием "Со¬
циализм как положительное учение”. В данном произведении Михаил
Иванович попытался проанализировать и классифицировать все
известные теории социализма: от эпохи античности до К. Маркса и
П. Кропоткина. Вместе с тем он высказал свой взгляд на развитие
событий в России. По его мнению, переживаемый исторический момент
156	ВыдринД Отец русской кооперации // Молодой коммунист. 1990. № 3. С. 57.
157	Туган-Барановский М.И Экономическая борьба России с Германией // Речь. 1914.
№ 24, Он же Война и промышленность // Речь. 1914. № 321; Он же. Война и народное
хозяйство // Чего ждет Россия от войны. Сб. статей. Пг., 1914. С. 5-23 и др.
,5*Он же. Социальные основы кооперации. М., 1916; 2-е изд. М., 1918; 3-е изд. М.,
1919; Берлин, 1921; пер. на польский: Варшава, 1918, 1923; пер. на иврит: Тель-Авив,
1937.
58

-	август 1917 г. - характеризуется большим влиянием социалистов.
При желании вожди социалистических партий могли бы захватить
власть в свои руки и образовать правительство из одних социалистов.
"Соблазн для социалиста очень велик", - говорит М.И. Туган-
Барановский и в связи с этим пытается просчитать перспективы
немедленного введения социализма сверху - путем декретов. Его
анализ интересен тем, что сделан экономистом и даже сейчас поражает
своей глубиной и проницательностью.
Социализм, - отмечал он, гораздо более сложная хозяйственная
система, предъявляющая к своим участникам требования более вы¬
сокие, чем те, которые предъявляет капитализм. При капитализме
власть слабо участвует в управлении экономикой, предоставив заботу о
ней стихийной игре хозяйственных сил. При недостатке продуктов цена
товара растет и добавочная прибыль является стимулом для до¬
бавочного производства.
Совсем другое положение складывается в социалистическом госу¬
дарстве. Здесь власть составляет ежегодный бюджет и берет на себя
снабжение своих граждан продуктами, в которых они нуждаются. Для
этого требуется самая детальная статистика общественного потреб¬
ления и производства, статистика охватывающая "все народное хо¬
зяйство во всех его мельчайших деталях, и статистика непрерывная,
ибо общественное производство и потребление является непрерывно
продолжающимся процессом, колеблющимся и изменчивым". Причем
всякая неточность статистического учета будет давать о себе знать
существенным расстройством общественного хозяйства, так как все
это хозяйство будет основываться на статистическом учете.
"Каким талантом должен обладать министр социалистического
государства, - говорит М.И. Туган-Барановский, - чтобы управлять
всем огромным механизмом... и управлять так, чтобы не нарушая
свободы каждой отдельной личности и, в то же время, подчиняя
действия отдельных лиц интересам целого, удовлетворять всем
общественным потребностям!"
Если это управление будет происходить плохо, то в результате
получится полное расстройство общественного хозяйства, могущее
привести к полной его остановке. Дефицит продуктов может стать хро¬
ническим, диспропорции в развитии экономики окажутся более зна¬
чительными, чем при капитализме.
С другой стороны, в социалистическом обществе все будут получать
примерно равный доход. Исчезнет, таким образом, стимул наживы. Это
приведет к понижению производительности труда. Его можно со¬
хранить, только принципиально изменив природу человека У него
должны появиться стимулы совершенно иного рода: чувство солидар¬
ности каждого с остальными людьми, преданность общим интересам,
чувство долга, увлечение красотой и привлекательностью труда.
В конечном итоге эти стимулы могут с успехом заменить грубые
стимулы капиталистического общества.
Таким образом: "В неподготовленной социальной среде социализм,
вместо того, чтобы стать царством свободы и всеобщего богатства,
59

должен стать царством рабства и всеобщей нищеты”159. Таков неу¬
тешительный вывод М.И. Туган-Барановского. По его мнению, есть
только один путь развития России:
власть в руках социалистов без проведения глубоких социали¬
стических преобразований. "О социализации всех фабрик думать в
настоящее время не приходится";
государство будет регулировать отношения между трудом и ка¬
питалом. Власть определяет размер заработной платы рабочего и
продолжительность рабочего дня;
в сельском хозяйстве крестьянское трудовое хозяйство, связанное с
кооперацией в мощные союзы и объединения;
в городе - государственный "урегулированный" капитализм, ограни¬
ченный в своих правах интересами всего общества и контролем
рабочего класса.
"Двигаясь в сторону социализма и постепенно приближаясь к по¬
следнему, Россия все же в ближайшем будущем не станет социа¬
листической страной"160.
Я думаю, что здесь М.И. Туган-Барановский фактически изложил
план НЭПа, к которому после различных экспериментов перешел
В.И. Ленин в 1921 г.
В том же августе 1917 г., когда дед в своем имении Лохвице
заканчивал книгу "Социализм как положительное учение", он получил
две телеграммы: одну от главы крымско-татарского Курултая Джа-
фара Сайдамета, другую - от Симоны Петлюры, руководителя Укра¬
инской Центральной Рады. Бахчисарай и Киев предлагали ему
руководить финансами. Дед принял предложение Центральной Рады.
Отец рассказывал, что он был удивлен, узнав об этом, так как полагал,
что фамильные традиции обязывали принять предложение татар, но
Михаил Иванович так объяснял: "Чем больше думаю о происходящем,
тем больше убеждаюсь - взрыв неизбежен. Крым так мал, а Украина -
сила, крестьянство идет за самостийниками"161. Однако работа с упо¬
рядочением украинских финансов продвигалась с трудом. Денег ка¬
тастрофически не хватало. Центральная Рада стремительно теряла
свой авторитет. Когда Михаил Иванович обратился к знакомому
банкиру за помощью, то последний отказался иметь дело с Украинским
правительством. "Лично вам могу одолжить, - сказал банкир деду, и
дал ему под вексель пятьсот тысяч рублей".
После падения Центральной Рады дед в январе 1918 г. приехал в
Москву. Полагая, что большевики его должны преследовать, он
скрывался сначала у кооператора Махновца, а затем у вдовы одного из
сыновей Льва Толстого. Его затворничество завершилось неожиданным
образом. Однажды на Тверской он встретился с управляющим делами
159 См.: Туган-Барановский М.И. Социализм как положительное учение. Пг., 1918.
С.	121-126.
,6° Туган-Барановский М.И. Русская революция и социализм // Образ будущего в
русской социально-экономической мысли конца XIX - начала XX века. М., 1994. С. 188.
161	Туган-Барановский М.М. Указ соч. С. 21.
60

Р и с. 9. Портрет Петра Кропоткина
Совнаркома В.Д. Бонч-Бруевичем. Они были хорошо знакомы ранее и
машинально раскланялись.
"Что поделываете? - лукаво щурясь, спросил Владимир Дмитриевич
-	Да вот прячусь от вас, - пробормотал отец в замешательстве
-	Не целесообразнее ли покинуть глубокое подполье? Дзержинский
говорил, что вы ночуете у Толстых, к чему стеснять людей9 ВЧК не до
вас, у нее работы по горло"162.
Так описывал эту встречу мой отец. Впоследствии дед говорил отцу,
что никогда в жизни он не чувствовал себя так глупо, как в эту минуту
С тех пор Михаил Иванович уже не скрывался. Он читал лекции,
председательствовал в совете кооперативных съездов. В эти дни он
близко сошелся с известным анархистом Петром Кропоткиным и даже,
как говорил мне отец, в какой-то мере подпал под его влияние (рис
В Москве же он заинтересовался проблемой старения организма и
выздоровления. У него возникло желание получить еще и медицинское
образование163.
В июле 1918 г. М.И. Туган-Барановский легально переехал на
оккупированную немцами Украину и поселился в имении в Лохвице. Но
вел себя независимо. Когда военный комендант городка майор фон
Ветке явился засвидетельствовать свое почтение, дед его не принял
Вскоре он вернулся в Киев. Там он фактически отошел от поли-
162	Там же. С. 24-25.
,мТам же. С. 25-26.
61

тической деятельности: получил кафедру в университете, одновре¬
менно являлся деканом юридического факультета, занимался созданием
Украинской Академии наук. В Украинской АН было социально-эко¬
номическое отделение, которое возглавлял дед. В те дни он закончил
работу "Влияние политэкономии на естествознание и философию",
которая была опубликована уже после его смерти164. Продолжал он
интересоваться и проблемами оздоровления, "книжные полки его
кабинета, - говорил мой отец, - все больше отвоевывала себе меди¬
цинская литература"165.
Однако жить ему оставалось всего несколько месяцев. Ускорил его
смерть, как считал отец, его собственный брат Николай Иванович, к
тому времени ставший сенатором уже несуществующей империи. Дед
был физически очень сильный и здоровый человек, он хорошо плавал
(как-то на пари переплыл Ялтинскую бухту), мог много выпить (выпил
даже на пари подряд тридцать рюмок коньяка), но не злоупотреблял
этим. И тем не менее, в возрасте всего 54 лет скончался. Мой отец в
этом винил его младшего брата.
Николай Иванович, бежав летом 1918 г. из Петрограда в Киев,
втерся в доверие к немцам и с их помощью стал председателем Совета
Северной армии, намеченной для операции в Прибалтике. Деду это не
понравилось, он назвал брата авантюристом. Николай Иванович при¬
шел с просьбой: помочь ему получить паспорт на чужое имя и пропуск
из Киева. Михаил Иванович эту просьбу выполнил. Когда Николай
Иванович пришел к нему вторично, уже за документами, дед молча
протянул их ему.
"Еще одна просьба, - робко проговорил Николай Иванович и, по¬
ложив на стол большой, завернутый в бумагу пакет, пояснил: - В нем
акции и деньги, словом все, что имею. Хочу, чтобы это досталось сыну.
Сохрани.
Отец согласился и положил пакет на шкаф".
Так рассказывал об этом мой отец. Он писал: "Визит Николая
Ивановича к нам сыграл роковую роль”. И далее: "Пряча пакет в
более надежное место, мать уронила его, бумага прорвалась, высы¬
пались пачки царских четвертных и связка документов. Пересчитали
деньги - около двух миллионов. Ознакомились с документами - часть
секретного архива Северной армии.
Отец сделал движение будто намеревался выбросить бумаги в
печку, но сдержался.
Не имею права, доверили, - прошептал и сгорбился...
Мы успокаивали, советовали: деньги можно пожертвовать на
благотворительные цели, документы уничтожить.
А он свое: - Не имею права, доверили.
Современным читателям такое поведение покажется неправдо¬
подобным. Увы, разные поколения и представители разных обще¬
,м Туган-Барановский М.И Влияние политэкономии на естествознание и философию
// Записки Украинской Академии наук. Киев, 1923. Т. 1.
165	Туган-Барановский М М Указ. соч. С. 26-27.
62

ственных групп по-разному расценивают то, что мы называем по¬
рядочностью".
После этого дед места себе не находил. "Теперь я умру, - говорил
он, - я не имею права жить, я поступил подло".
Той же ночью с ним случился сердечный припадок. "Задыхаясь, -
вспоминал отец, - он думал о нас. Мать поддерживала его голову, а он
навалившись грудью на стол, писал и писал, в каких издательствах мы
можем получить после его смерти причитающиеся ему гонорары. Когда
припадок закончился, прошептал:
-	Я все равно скоро умру.
Выздоравливал плохо, сам не хотел. То лежал в оцепенении, то
метался в постели"166.
Когда деду стало лучше, председатель Украинской Директории Вин¬
ниченко предложил ему возглавить финансовую миссию, направляв¬
шуюся во Францию. В распоряжении семьи Туган-Барановских был
предоставлен вагон первого класса. По дороге в Одессу он скончался.
Это произошло 8 января 1919 г. около станции Затишье, недалеко от
Одессы. Похоронен он уже был в Одессе на так называемом "старом
кладбище".
Размышляя о Михаиле Ивановиче, его жизненном пути, мне иногда
кажется, что я его хорошо понимаю. Понимаю так, что даже сейчас
мог бы мысленно вести беседу с ним, задавая вопросы и получая
ответы. Кстати, именно такой совет дал моему отцу после смерти деда
академик Д. Овсянико-Куликовский. "Мысли не умирают, - говорил
он, - и с родным человеком можно общаться после его смерти".
Думая о Михаиле Ивановиче, я делаю вывод о том, что его отход
от ортодоксального марксизма, В.И. Ленина и большевиков, разрыв с
ними был вызван не трусостью или какими-то метаниями, свой¬
ственными, как любят утверждать, "мягкотелой интеллигенции", а
принципиальной позицией. Мне кажется, что этой позиции он никогда
по существу не изменял и был в этом смысле очень цельным и твердым
человеком. Эта позиция определялась его научными исследованиями и
его представлениями о морали и нравственности, человеческой чести.
Иным эти представления казались наивными и смешными... Но мне бы
хотелось в качестве заключения-эпитафии вспомнить слова из некро¬
лога о нем Д. Овсянико-Куликовского: «Есть люди, у которых на всю
жизнь сохраняются лучшие черты детской психики: радость бытия,
непосредственность переживаний, свежесть впечатлений, искренность и
наивность душевного выражения. Конечно, эти черты даны у них не в
своем первоначальном, подлинно-детском состоянии, а в перерож¬
денным, или преобразованном виде, но, при всем том, самая-то суть
психологии детства остается в сохранности. Такие натуры в большин¬
стве случаев бывают чрезвычайно привлекательны. Преимущества
детской души сочетаются у них с преимуществом зрелого возраста.
Опыт лет, налагающий на душу печать серьезности, деловой оза¬
боченности, скрашивается у них незаглохшим предрасположением к
166	Там же. С. 29-31.
63

очарованию сказок жизни. Мироотношение у них, соответственно воз¬
расту, зрелое, умудренное, а мироощущение - детское, т.е. неувядшее,
непоблекшее... В напряженной работе мысли просвечивают черты,
напоминающие детскую задумчивость. Среди ученых, мыслителей, ху¬
дожников натуры этого рода встречаются нередко, и можно думать,
что так называемая гениальность почти всегда сопряжена с большей
или меньшей сохранностью лучших черт детской психики. Они были
ярко выражены у Руссо, у Гете, у Пушкина, у Гоголя.
Вот именно к числу натур этого рода принадлежал и покойный
М.И. Туган-Барановский. Детское выражалось у него, так сказать,
непроизвольно и очаровательно - в житейском обиходе, в отношениях
к людям, к делам, к идеям, в некоторых чертах характера, в навыках и
приемах мысли. Свежестью и цельностью души веяло от его обая¬
тельной личности. Он любил детей и детские игры, - и мог по-детски -
серьезно радоваться удачному для него исходу игры и столь же
серьезно огорчаться при неудаче. Этой забавной чертой, как нельзя
лучше, оттеняется непосредственность, свежесть восприятий, нату¬
ральная наивность переживаний. Таков же он и в своей ученой и
литературной работе. Читайте его книги... Вы не найдете там и следа
той, я бы сказал, "психической нахмуренности", какой отличаются на¬
туры, утратившие благодать ’’вечнодетского". Взамен вы увидите
душу, неомраченную житейским скептицизмом, приемлющую мир, как
он есть, и переисполненную несокрушимой верой в силу и торжество
добра»167.
167	Олсянико-Куликовский Д.Н. Предисловие к кн.: Туган-Барановский М.И. Нрав¬
ственное миросозерцание Достоевского. Одесса, 1920. С. II—IV.

РАБОТЫ
М.И. ТУГАН-
БАРАНОВСКОГО

Русская фабрика
в прошлом
и настоящем
Историческое развитие
русской фабрики
в XIX веке

Ш4
РУССКАЯ ФАБРИКА
_ J<L
1$Ь	<
ПРОШЛОМЪ И НАСТОЯЩЕМЪ
шишшоинтаоЕ шшше
Томъ I.
Историческое развита русской фабрики п XIX жЪк±.
С -ПЕТЕРБУРГЬ
Издаше Л. Ф. Пантелеева.
1898
Рис. 10. Титульный лист I-го издания книги

И^дан1е О Н. ПОПОВОЙ
сЖ. сЖуганъ-сАарановстй.
РУССКАЯ ФАБРИКА
въ
ПРОШЛОМЪ и НАСТОЯЩЕМъ.
Историко-экономическое изыгёдоваше
•Тешь I.
Историческое рд^випе русской фабрики въ XIX. вЪкЪ
Второе, значительно дополненное издаше.
ЦТ»на 3 р. 50 к
•	ПЫЕРЬУРГЬ.
ИЗДАТЕЛЬ' ТБ : и КНИ'КНЫР МАГА'КНЪ
о. н. ПОПОВОЙ.
14 тъутч 1. hew мй пгмщ 54
1ГЮО.
Рис. 11. Титульный лист 2-го издания книги

JK IRyг ax%-fapaxoftckii.
русская фабрика
бъ
прошлом* и настоящем*.
Томъ I.
Историческое рывипв русской фабрики вг XIX eU*t
Третье издание
Рис. 12. Титульный лист 3-го издания книги

М. ТУ ГАН-БАРАНОВСК И И
Русская фабрика
в ПРОШЛОМ
И НАСТОЯЩЕМ
то м
I
ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
РУССКОЙ ФАБРИКИ В XIX ВЕКЕ
ИЗДАНИЕ СЕДЬМОЕ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
МОСКВА-1 9 3 В
Рис. 13. Титульный лист 7-го издания книги

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Читатель не найдет в этой книге истории различных отраслей нашей
фабрично-заводской промышленности - их возникновения, постепенно¬
го роста, изменения техники производства и пр. Я не только не гнал¬
ся за фактической полнотой такого рода, но и вообще не хотел пи¬
сать фактической истории. О многих фактах, приводимых в каж¬
дой книге, так или иначе касающейся нашей промышленности, я сов¬
сем не упоминаю; напротив, на других фактах, редко или совсем не
приводимых в подобных книгах, я останавливаюсь иногда очень
подробно.
Моя задача заключалась в достаточно отчетливом, но без излишних
деталей изображении постепенного изменения внутреннего строя
русской фабрики под влиянием изменения общественно-экономической
среды. Мне хотелось показать, каким образом первоначальная купе¬
ческая фабрика, возникшая на почве экономических условий пет¬
ровской России, превратилась в течение XVIII века в дворянскую
фабрику, основанную на принудительном труде; как эта последняя
постепенно отмирала в николаевскую эпоху и замещалась новейшей
капиталистической фабрикой, отчасти выросшей из кустарной избы;
как изменялся в различные эпохи состав фабрикантского класса и
слагался класс фабричных рабочих. Я старался обрисовать взаимные
отношения крупной и мелкой промышленности в крепостной России,
когда русская фабрика еще почти не знала машины, и в наше время -
время господства машины. Признавая, что "не сознание людей опреде¬
ляет их общественное бытие, а это последнее определяет формы их
сознания"1*, я рассматривал фабричное законодательство и господст¬
вующие в обществе взгляды и воззрения на вопросы фабричного строя
как выражение данного отношения общественных сил. Касаясь законо¬
дательной деятельности государства, я поставил себе задачей не
столько критику тех или иных мероприятий с точки зрения их
целесообразности, сколько выяснение действительных причин, вызвав¬
ших их к жизни. Вообще эта книга преследует лишь чисто научную
цель - объяснения реально существующих фактов.
Такова была моя цель; другой вопрос - насколько она была достиг¬
нута. Оговорюсь во избежание недоразумений, что настоящая книга
отнюдь не претендует на изображение развития всей нашей крупной
73

промышленности в ее целом. Горнозаводской промышленности я совсем
почти не касался; история горных заводов так отлична во многих
отношениях от истории фабрики (укажу хотя бы на отсутствие
серьезной конкуренции кустарной промышленности с горными заво¬
дами), что я считал возможным совсем обойти этот вопрос в предла¬
гаемой вниманию читателя книге.
Далее, я ограничил свое исследование собственно Россией и, как
общее правило, совсем не затрагивал истории польской промышлен¬
ности. По очень многим вопросам мне пришлось еще более сузить
область исследования: так как моя цель заключалась в выяснении
типических черт развития русской фабрики, то я считал себя вправе
ограничиться изучением этого развития в центральном промышленном
районе России, тем более что такое ограничение нередко требовалось и
свойством материала, которым я располагал.
Наконец, я должен обратить внимание читателя на то, что выпус¬
каемая книга - только первый том задуманного мною труда. В этом
первом томе я хочу обрисовать в общих чертах историю русской
фабрики. Современное состояние фабрики и фабричного рабочего,
географическое размещение нашей фабричной промышленности, усло¬
вия конкуренции фабрики с кустарем (значение связи кустаря с землей),
продолжительность работы в разных отраслях труда, работа женщин и
детей, экономическое положение современного фабричного рабочего и
многое другое - все это должно войти во второй том1*. Там же я
предполагаю теоретически разобрать вопрос о значении фабрики в
строе русской жизни вообще и подробно остановиться на вопросе о
"судьбах нашего капитализма". Первый том имеет своим предметом
лишь историю, правда доводимую до самого новейшего времени.
Только в истории воззрений2* я заканчиваю 70-ми годами, потому что
рассмотрение позднейшей литературы по фабричному вопросу не
может быть отделено от характеристики современного положения
фабрики.
Приношу глубокую благодарность лицам, весьма существенно содей¬
ствовавшим выполнению этой работы: А.А. Кауфману3*, взявшему на
себя труд пересмотреть корректурные листы моей книги, В.Г. Коро¬
ленко4*, А.Г. Неболсину5* и В.И. Семевскому6*, доставившим мне
некоторые ценные материалы, и моему другу П.Б. Струве7*, с которым
мне приходилось неоднократно советоваться о многих вопросах,
разбираемых в этой книге. Считаю долгом выразить искреннюю
признательность товарищу министра финансов П.М. Романову8*,
директору департамента таможенных сборов Н.И. Белюстину9* и
директору департамента торговли и мануфактур В.И. Ковалевскому10*,
доставившим мне возможность воспользоваться богатым и чрезвычайно
ценным материалом, хранящимся в архивах Министерства финансов.
17	марта 1898 года.
С.-Петербург

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
Первое издание этой книги вызвало в России и за границей довольно
много газетных и журнальных статей, посвященных разбору выдви¬
нутых мною положений. На некоторые из этих статей я ответил в
прекратившемся теперь журнале "Начало", на другие совсем не
отвечал. Не думаю, чтобы на мне лежала нравственная обязанность
отвечать на них в настоящее время - не думаю потому, что считаю
весьма сомнительным, чтобы полемизировавшие со мною авторы
держались и теперь тех же взглядов, с которыми они выступали столь
недавно. Не думаю, например, чтобы гг. Николай - он, Каблуков,
Карышев и пр. решились и ныне поддерживать излюбленный тезис
своей школы, будто число фабричных рабочих в России, по мере
развития капиталистического производства, не растет, а по отношению
ко всему населению России падает. Не думаю далее, чтобы кто-либо
стал теперь отрицать возможность для России переживать промыш¬
ленные кризисы, в зависимости не от неурожаев, а от фазисов
промышленного цикла. И вообще не думаю, чтобы теперь можно было
серьезно спорить - "предстоит” или "не предстоит" России пойти по
пути капиталистического развития. Можно ли полемизировать о вещах
ясных и очевидных для всех? И если можно, то представляет ли какой-
либо интерес такая полемика? Во всяком случае, не для меня - и,
вероятно, не для читателя.
Эти соображения побуждают меня отступить от довольно распрост¬
раненного обычая - отвечать в последующих изданиях книги на
сделанные против нее возражения. Ответ за меня дала сама русская
жизнь. В 1898 г. я писал, что мы идем к промышленному кризису, и
указал на поворотный пункт в развитии наших промышленных
отношений - именно на 1896 г., с какого года на бирже стала
чувствоваться реакция против повышательного движения предшест¬
вовавших лет. И будущее вполне оправдало мое теоретическое
предвидение. В настоящий момент мы переживаем тяжелый промыш¬
ленный кризис, который закончится еще не скоро; кризис этот начался
в год хорошего урожая (1899 г.). Развитие кризиса совершалось и
совершается в полном согласии с теорией кризисов, данной мною в
другой моей работе - "Промышленные кризисы". Столь же оправда¬
лись и другие мои ожидания - например, относительно быстрого роста
75

числа фабричных рабочих в России. Полемизировать теперь по поводу
всего этого - значило бы поистине ломиться в открытую дверь.
Но недавно еще эта дверь была в общественном сознании захлоп¬
нута весьма плотно - и отворить ее было не легко. Хотя со времени
выхода первого издания "Русской фабрики" прошло немного более двух
лет, но уже теперь странно представить, какую бурю возражений
встретили мои, казалось бы, самые скромные, самые несомненные
утверждения. Пройдет еще несколько лет - и не будут верить, чтобы
можно было серьезно относиться к тому, что проповедовалось под
флагом науки экономистами и публицистами школы гг. В.В. и Ни-
колая-она...
Настоящее издание выходит в значительно дополненном виде.
Почти все дополнения относятся ко П части, главам I, 1П, IV и V, и
имеют своим содержанием общую теорию промышленного развития
России, историю современного промышленного кризиса, связь фабрич¬
ных рабочих с землей, положение кустарной промышленности,
новейшие направления нашей общественной мысли по отношению к
вопросу о русском капитализме. Все эти дополнения занимают около 6
печатных листов. В то же время я удалил из нового издания около 2
листов прежнего текста - главным образом полемику с гг. Николаем-
оном и Карышевым, не представляющую уже теперь прежнего
интереса.
Первое издание настоящей работы переведено на немецкий язык
г. Минцесом и вышло как приложение к "Zeitschrift fur Social- und
Wirtschaftsgeschichte" под заглавием "Geschichte der mssischen Fabrik”
(Berlin, 1900).
Второй том "Русской фабрики" я постараюсь выпустить в возможно
скорейшем времени.
М. Туган-Барановский
22 октября 1900 года,
С.-Петербург.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ ИЗДАНИЮ1’
Со времени выхода второго издания "Русской фабрики" прошло
почти семь лет; многое за это время изменилось, изменились в
некоторых существенных пунктах и взгляды автора. Тем не менее те
выводы, к которым я прихожу в этой книге относительно характера и
общего значения нашего промышленного развития, я считаю
правильным и теперь; думаю, что последующие факты вполне
подтвердили мои выводы. Только в некоторых деталях я сделал бы
теперь значительные изменения, если бы писал эту книгу вновь.
Однако я предпочел не делать этих изменений и ограничиться лишь
небольшими поправками в немногих местах книги - поправками
редакционного характера, - чтобы не нарушать цельности
первоначального текста книги. Кроме того, я выкинул некоторые
полемические характеристики2*, которых не могу более поддерживать.
Но все эти поправки в общей сложности составляют менее одной
страницы. Таким образом, перед читателем текст второго издания3*
"Русской фабрики" - исторический очерк развития нашей фабричной
промышленности, доведенный до конца XIX века.
Автор
Село Поэники
20 августа 1907 г.

ВВЕДЕНИЕ
Фабрика в XVIII веке
Важность торгового капитала в экономическом и общественном строе
Московской Руси. - Торговый капитализм и петровские фабрики. -
Фабриканты из купеческого класса. - Экономическая и социальная необ¬
ходимость торгово-промышленной политики Петра1*. - Невозможность
капиталистической фабрики в петровскую эпоху. - Трудность доставать
рабочие руки. - Закрепощение фабричного рабочего. - Последствия это¬
го. - Сокращение привилегий фабрикантов по мере роста дворянского
влияния. - Лишение фабрикантов права покупки крестьян к фабрикам. -
Изменение сословного состава фабрикантского класса. - Противопо¬
ложность интересов дворянства и купечества в екатерининской комиссии. -
Враждебное отношение к купцам-фабрикантам дворянства и среднего купе¬
чества. - Домогательства купечества. - Отношение к фабрикантам
правительства. - Усиление враждебного фабрикантам течения при
Екатерине2*. - Защита дворянством свободы крестьянских промыслов. -
Быстрый рост фабричной и кустарной промышленности во второй
половине XVIII века. - Отсутствие антагонизма между фабрикой и кустарем
в это время.
Один тонкий наблюдатель русской жизни конца XVIII и начала
XIX века следующим образом определил коренную особенность рус¬
ского промышленного строя той эпохи и его основное отличие от
западноевропейского: "Небрежность, с которой работают (русские)
ремесленники, - говорит он, - отчасти зависит от крайне странного
устройства, не наблюдающегося, быть может, в таком же роде ни в
какой другой стране. Русские ремесленники, за исключением больших
городов, ничего не принимают на заказ, но все изготовляют для
продажи: башмаки, туфли, сапоги, кафтаны и другие предметы одея¬
ния, шубы, постели, одеяла, столы, стулья - короче, всевозможные
предметы. Все эти вещи ремесленники поставляют за определенную
плату купцам, которые их и продают в своих магазинах. Внутри России
очень редко можно что-нибудь сделать на заказ; в случае какой-т^дь
надобности нужно идти в лавки или магазины, помещающиеся
обыкновенно в одном месте. Но зато в этих лавках можно купить все,
что угодно, и к тому же - на треть дешевле, чем у ремесленников,
берущих работу на заказ"1.
1	Storch Н }* Histonsch-StaUstischc Gemfilde des Russischen Reichs. Riga. 1799. Vol. HI.
S. 178-179.

Шторх1* был в свое время лучшим знатоком экономической жизни
России и не менее знаком с хозяйственным строем Западной Европы.
Поэтому его наблюдение весьма характерно. Очевидно, в организации
русского мелкого производства была особенность, не встречавшаяся на
Западе, и потому бросавшаяся в глаза западноевропейцу. Этой особен¬
ностью являлась выдающаяся роль в нашем мелком производстве
торговца, купца. Я не буду останавливаться на огромном значении
торгового капитала как в экономическом, так и в политическом и
общественном строе допетровской России. Этот вопрос достаточно
разъяснен нашими историками - Соловьевым2*, Костомаровым3*.
Ключевским4* и др. Корсак5* в своей превосходной книге "О формах
промышленности в Западной Европе и России" отметил этот факт и
дал ему вполне верное объяснение и оценку. При редкости населения
и ничтожном количестве городов в Московской Руси торговец являл¬
ся необходимым посредником между производителем (в огромном боль¬
шинстве случаев деревенским кустарем) и потребителем Торговец
не мог не быть крупной фигурой в общественной и экономичес¬
кой жизни России старого времени. Уже в XVII веке кустарь был в
руках торговца, владевшего рынком. Ничего не может быть
ошибочнее представления о Московской Руси как о государстве
исключительно земледельческом, почти не имевшим торговли.
Наоборот, всех иностранцев, приезжавших в XVII веке в Москву,
поражало развитие торговли в этом городе и вообще склонность
русских к торговле2.
Можно было бы привести сколько угодно цитат из иностранных
писателей XVI и XVII веков, выражавших удивление перед энергичной
торговой жизнью Москвы. Ограничусь отзывами двух путешест¬
венников, сочинения которых являются главным иностранным источ¬
ником для изучения русской торговли времен Алексея Михайловича6* -
де Родеса7* и Кильбургера8*. Де Родес, посетивший Москву в 1653 г..
пишет: "Достаточно всем известно, что все постановления этой страны
направлены на коммерцию и на торг, в чем удостоверяет ежедневный
опыт, потому что все здесь, от высшего до низшего, только и думают,
только и стараются, как бы чем-нибудь нажиться. В этом отношении
русская нация гораздо деятельнее всех остальных вместе взятых' То
же говорит и Кильбургер: "Все жители Москвы, начиная от
знатнейших до последних, любят торговлю; в Москве более лавок, чем
в Амстердаме или даже в целом ином государстве... Более всего
замечательно и похвально в Москве то, что для каждого рода товаров,
от самых лучших до худших, есть особые улицы и рынки Торгующие
шелком имеют свои особые ряды, равно как и продающие пряные
2	Об этом подробно говорит Костомаров* "По свидетельству иностранцев, русские
чрезвычайно любили торговлю. Европейцы, бывавшие у нас послами, удивлялись,что в
России все важные лица без изъятия... занимаются торговлей" (Костомаров Н И Очерки
торговли Московского государства в XVI и XII столетиях. СПб.. 1862. С 136)	)
3	Де Родес. Размышления о русской торговле в 1653 г. / Пер. И. Бабста9* // Магазин
землеведения и путешествий10*. М., 1858. Т. V. С. 234.
79

коренья, лак, шапочники, оловянщики, медники, скорняки, сапожники и
пр."4.
Крупные торговцы (гостиная и суконная сотни и особенно "гости")
являлись одним из самых влиятельных общественных элементов
Московской Руси. Особенно усилилось политическое значение предста¬
вителей крупного торгового капитала в эпоху Алексея Михайловича.
"Новоторговый устав", изданный, как указано в самом уставе, "по
челобитью Московского государства гостей и гостиных сотен и черных
слобод торговых людей"5, был ярким выражением влияния купеческого
капитала на законодательную деятельность Московского государства.
Гости были весьма крупными капиталистами для своего времени. По
словам Котошихина1*, торговые обороты гостей достигали 20-100 тыс.
руб. в год6. Если принять в соображение ценность денег тогда и теперь,
то эти обороты следует признать миллионными; отсюда можно заклю¬
чить о степени концентрации торгового капитала в Москве задолго до
петровской эпохи. Каким экономическим и политическим влиянием
пользовались гости, можно судить по следующей характеристике их,
данной современником: "Гости неограниченно управляют торговлей во
всем государстве. Это - корыстолюбивое и вредное сословие... Во всех
больших городах определяют они по одному, по два и по три человека
из живущих там лучших купцов, которым под видом царских факторов
дают привилегии гостей. По корыстолюбию своему стесняют они везде
большей частью торговлю. Простые купцы замечают и знают это
очень хорошо, почему и говорят дурно о гостях. В случае какого
возмущения, опасаться надобно, чтобы народ не сломил шеи всем
гостям... Они беспрестанно стараются... чтобы им только одним быть
господами и набивать свои карманы"7.
Итак, в торговле крупный капитал играл очень большую роль уже в
Московской Руси. Напротив, в промышленности неограниченно царило
мелкое производство. Если не считать некоторых единичных попыток
устройства фабрик и заводов в XVI и XVII веках* иностранцами и
изредка богатыми боярами при поддержке правительства, то можно
сказать, что допетровская Русь совсем не знала фабричного произ¬
водства. Торговый капитализм у нас, как и в других странах,
предшествовал промышленному капитализму.
Наш старинный капиталистический класс - купечество2* - не
обнаруживал никакой наклонности захватить в свои руки производство.
Купец предпочитал скупать, владея рынком, продукты труда мелкого
производителя и держать последнего в полной зависимости от себя, не
обращая его в наемного рабочего. И эта характерная особенность
4	Кильбургер И.Ф Краткое известие о русской торговле, каким образом она
производилась через всю Руссию в 1674 году // Пер. Д. Языкова. СПб., 1820. С. 10, 188.
5	П.С 3 (Полный свод законов Российской империи). Изд. 1-е. Т. I. С. 408.
6	О России в царствование Алексея Михайловича // Соч. Григория Котошихина.
3-е изд. СПб , 1884. С. 157.
7	Кильбургер И Ф С. 156. Так же отзывается о гостях и де Родес (С. 248).
*	В 1-м издании было: "при поддержке правительстваздесь опущено. - Ред. (Здесь и
далее в подстрочных комментариях дается сравнение с текстом 1-го издания.)
80

допетровского капитализма1* ярко выразилась в том, что московское
купечество в XVI и XVII веках упорно добивалось возможно более
широкой свободы привоза иностранных товаров. "Новоторговый устав"
проникнут духом свободной торговли. Капиталист-торговец не стре¬
мился сделаться промышленником и предпочитал свободно покупать
товар на самом дешевом рынке.
При Петре, при непосредственном участии правительства, в России
возникает крупное производство. У нас любят говорить об "искусст¬
венном" происхождении нашей фабричной промышленности. По мне¬
нию Корсака, самым естественным в положении Петра была "орга¬
низация тех местных и наиболее распространенных промыслов, изделия
которых и прежде имели довольно обширный сбыт. Те же ссуды, те же
жертвы правительства, которые оно делало для обогащения отдельных
лиц... оно могло бы обратить на целые села, деревни и города... Вместо
того чтобы простых ремесленников... делать фабричными работниками,
было бы гораздо лучше сделать их самих фабричными предприни¬
мателями... и вместо того чтобы строить на счет казны фабрики и
отдавать их потом купцам и помещикам, не лучше ли было бы
отдавать их целым местностям, которые были заняты тем же
промыслом; следовало бы обратиться к живым народным силам и им
дать возможность к дальнейшему развитию, а не давить их монопо¬
лией... Искусственно воздвигнутые фабрики не находили рабочих..
Новая форма промышленности была решительно противоположна всем
народным привычкам и формам жизни"8.
Эта мысль - что Петр направил развитие нашей промышленности по
ложному пути, придал ей "искусственный" характер насаждением
крупного производства - стала общим местом в нашей литературе.
Обыкновенно история русской промышленности изображается в
следующем виде. До Петра у нас господствовало мелкое производство
и не было элементов для капиталистического хозяйства. Со времени
Петра правительство, жертвуя интересами мелкой промышленности,
"искусственными" мерами насаждает у нас капитализм, всячески
поддерживая и поощряя капиталистические предприятия, хотя они и не
соответствуют нашим экономическим условиям. Если бы прави¬
тельство держалось иной торгово-промышленной политики, то и
результаты нашего экономического развития были бы совершенно
иные к выгоде огромного большинства нашего народа. На Петра
падает вина первого шага по тому гибельному пути, которым с тех пор
неизменно шествует русское правительство, поощряя капитализм.
Итак, одним из главных пунктов обвинения против нашего
капитализма является его "искусственность"*. После Корсака аргумент
этот повторялся сотни раз (об "искусственности" нашего капитализма
8	Корсак А К О формах промышленности вообще н о знамении домашнего произ¬
водства и домашней промышленности в Западной Европе и России. М , 1861 С 128, 129
(См. также Приложение данного издания. - Ред.)
*	Отсюда до слов "Во всяком случае не подлежит сомнению" (С. 12) в 1-м издании
отсутствует. - Ред.
81

говорит, между прочим, и г. Милюков1* в своих "Очерках по истории
русской культуры"2*), но от этого он отнюдь не сделался сильнее.
Однако его неизменно выдвигают при всяком удобном и неудобном
случае: очевидно, на кого-то он действует, кому-то кажется убе¬
дительным.
Разберем же смысл этого аргумента. Противоположение естест¬
венного порядка искусственному ведет свое начало в экономических
построениях с XVIII века, от физиократов3*. Физиократы верили, что
существует естественный порядок вещей, совершенный во всех
отношениях: этот естественный порядок будет достигнут, когда
9	государство откажется от руководительства частной жизнью граждан и
предоставит им полную свободу в частной деятельности. Отсюда
знаменитая формула"Ы$$ег faire, laissez passer"4*. Буржуазная эконо¬
мическая наука первой половины нашего века, отстаивавшая формулу
"laissez faire’’, часто рассуждала об "искусственности" и "естествен¬
ности". Все эти рассуждения прикрывали собою стремление освободить
капитализм от средневековых уз, стеснявших его развитие. Защитники
’естественности" были, вместе с тем, горячими сторонниками капи¬
тализма, его апологетами и дифирамбистами. Об этих господах Маркс5*
заметил очень метко и справедливо: "Экономисты рассуждают весьма
своеобразно. У них есть два рода учреждений: искусственные и
естественные Учреждения феодализма суть искусственные учреж¬
дения, учреждения буржуазии - естественные... Когда экономисты
говорят, что существующие отношения - отношения буржуазного
производства - естественны, то этим они дают понять, что это такие
отношения, при которых производство богатства и развитие произ¬
водительных сил совершаются согласно естественным законам. Эти
отношения, по их мнению, суть независимые от влияния времени
законы природы. Это - вечные законы, которые всегда будут управ¬
лять обществом. Иными словами, раньше была история, теперь же ее
нет"6*.
У нас благодаря иной общественной обстановке о "естественности" и
"искусственности" разговаривают не друзья, а именно "враги" капи¬
тализма. Для наших самобытных экономистов, так же как для эконо¬
мистов Запада, есть два рода учреждений - естественные и
искусственные. Естественные учреждения - это остатки нашего ancien
regime7* - община, артель, кустарные промыслы; искусственные
учреждения - категории буржуазного строя, капитализм. Роли пере¬
менились. То. что отсталые экономисты Запада называли искусствен¬
ным, отсталые экономисты** Востока называют естественным, и
обратно.
И тс и другие одинаково неправы. Отношения капиталистического
производства столь же естественны, как и отношения крепостного
производства; отношения капиталистического производства столь же
искусственны, как и крепостные отношения производства.
Все дело в том, что отсталые экономисты не могут понять очень
простой вещи: разделение общественных учреждений на естественные
и искусственные ровно ничего не выражает, и спор об "естественности"
82

и "искусственности”1 ’ есть спор совершенно праздный. На Западе,
впрочем, это уже давно поняли, и таких экономистов, о каких говорит
Маркс, там больше не существует. А вот у нас никак понять не
могут...
К сожалению, приходится признать, что наша экономическая наука
в некоторых отношениях пошла назад со времени Чернышевского2*.
Его ученики умели только повторять слова учителя, ничему новому не
научились и очень многое из старого успели основательнейшим образом
забыть. Забыта, между прочим, и превосходная статья Чернышевского
в "Современнике"3* за 1860 г. "Капитал и труд"4*. В этой статье
современные отсталые экономисты могли бы найти для себя много
поучительного.
Статья посвящена доказательству нелепости разделения общест¬
венных явлений на естественные и искусственные. "Почитатель
Бастиа5*, - говорит Чернышевский, - который особенно много
разыгрывал вариаций на слово "искусственность", г. Горлов6*, забыл,
что искусственным образом не производится в общественной жизни
ровно ничего, а все создается естественным образом. Дело не в том,
чтобы сказать: "это естественно", а в том, чтобы разобрать, ко вреду
или пользе общества это служит. Ведь и протекционная система -
явление, совершенно естественное в известных обстоятельствах. .
Обыкновенно называют естественным экономическим порядком такой,
который входит в общество сам собою, незаметно, без помощи
законодательной власти, и держится точно так же. Определение
прекрасное - только жаль, что ни одно важное экономичес¬
кое учреждение не подходит под него. Например, введение свобод¬
ной торговли вместо протекционной системы, конечно, представля¬
ет, по мнению всех отсталых экономистов, возвращение к
естественному порядку от искусственного. Каким же образом оно
происходит?" И Чернышевский доказывает, что для этого требуется
вмешательство государственной власти, т.е. что это есть явление
искусственное7*.
Спрашивается, далеко ли ушли отсталые экономисты нашего вре¬
мени (ученики Чернышевского) от отсталых экономистов 60-х годов?
И не обнаружили ли ученики самого постыдного забвения слов учителя?
Когда экономист 60-х годов Горлов защищал естественный порядок,
это имело смысл. Взгляды Горлова опирались на своеобразное теологи-
чески-натуралистичсское мировоззрение, унаследованное от XVIII века.
По словам Горлова, "естественные законы установлены тою же
великою силою, которая управляет целым миром; следовательно, по
натуре своей они не могут быть бедственны и разрушительны, и
рассмотрение их всегда может сделаться достойным предметом весьма
важной науки". Но для тех, кто не верит в провиденциальный смысл
формулы laissez faire, решительно непонятно, почему "естественные
учреждения" предпочтительнее "искусственных".
В чем же заключается смысл глубокомысленных рассуждений об
искусственном происхождении нашего капитализма? Не подлежит ни
малейшему сомнению, что без деятельной поддержки правительства
83

наша промышленность не могла бы развиваться. Но разве это дока¬
зывает, что в России капиталистическое производство встречало менее
благоприятные условия для своего развития, чем в других странах? По-
видимому, в этом и заключается сила рассматриваемого аргумента. На
Западе капитализм развивался "естественно", сам собою, у нас же он -
чужеземное растение, отвергаемое русской почвой и поддерживаемое
лишь "искусственными" мерами правительства. Так, по-видимому, ду¬
мают наши отсталые экономисты.
Они забывают при этом самую малость: то, что не существует ни
одной страны в мире - на Западе или на Востоке, все равно, - где
капитализм развился бы без деятельной поддержки правительства. С
этой точки зрения капитализм развился "искусственно" повсюду, где
он процветает, - в Англии, Франции, Германии, Соединенных Штатах
и т.д. Остается одно из двух: или признать, что капитализм во всем
мире есть явление "искусственное", или оставить праздный разговор об
искусственности и естественности. Впрочем, иные из наших "врагов
капитализма" не отступят перед первой альтернативой. Утверждал же
г. Л. Оболенский1* несколько лет тому назад, что вообще капитализм в
мировой истории есть нечто вроде несчастной случайности. Впрочем, с
г. Оболенского и требовать нечего...
Во всяком случае, не подлежит сомнению, что крупное производство
возникло в России под непосредственным влиянием правительства. До
Петра у нас почти не существовало крупных промышленных предприя¬
тий, а после него насчитывалось уже 233 казенных и частных фабрик и
заводов9. Как я говорил, несмотря на развитие торговли в Московском
государстве, производство в допетровской Руси оставалось мелким.
Мелкий производитель был в полной зависимости от торговца, но
торговец отнюдь не обнаруживал наклонности делаться самостоятель¬
ным предпринимателем и обращать своего поставщика-кустаря в
наемного рабочего, работающего в мастерской хозяина. Превращение
кустарного производства в фабричное было невозможно по той простой
причине, что при примитивности техники производства, грубости и
дешевизне изготовляемых изделий мелкое производство оказывалось
более выгодным. Кильбургер говорит, что крупные железные заводы,
устроенные в Московском государстве иностранцами, не могли конкури¬
ровать с кустарями в выделке гвоздей и других железных изделий10.
Что же касается тех товаров, которые не выделывались кустарями,
как, например, тонкие сукна, полотна, шелковые материи и пр., то
устройству для изготовления их особых заведений препятствовали две
причины: отсутствие подготовленных, искусных рабочих и трудность
сбыта таких товаров, так как иностранные товары ввозились с не¬
большой пошлиной и по своим достоинствам стояли вне туземной кон¬
куренции3*. Поэтому в Московской Руси, несмотря на развитие торгов¬
ли, промышленность имела примитивный характер и сохранила бы его
9	Кириллов И.К1 Цветущее состояние Всероссийского государства, 1831. Т. II.
С 133.
10	Кильбургер И.Ф Указ. сом. С 169.
84

еще долгое время, если бы на сцену не выступил новый фактор -
государство.
Известны энергичные усилия Петра завести в России фабричное
производство, известны и средства, которые употреблял Петр для этой
цели. Те заводы и фабрики, которые Петр признавал особенно нужны¬
ми - горные и оружейные заводы, суконные, полотняные и парусные
фабрики, - устраивались самой казной и затем передавались частным
лицам. В других случаях казна ссужала значительные капиталы без
процентов, снабжала инструментами и рабочими частных лиц, устраи¬
вавших фабрики на свой собственный страх и риск; из-за границы
выписывались искусные мастера, фабриканты получали значительные
привилегии: как они сами, так и их дети и мастера освобождались от
всякой государственной службы, были подсудны особому суду, избав¬
лялись на некоторое время от податей и внутренних пошлин, получали
право беспошлинного привоза из-за границы нужных им инструментов и
материалов, дома их освобождались от постоя и пр.
Сбыт изготовленных изделий обеспечивался, главным образом, при¬
обретением их казной. Самые крупные заводы и фабрики - оружейные,
пушечные, литейные заводы, суконные, паруснополотняные, писче¬
бумажные фабрики - поставляли свои изделия исключительно или
главным образом в казну. В тех случаях, когда товар не требовался
казной, сбыт фабричных изделий обеспечивался высокой привозной
пошлиной, а иногда прямым запрещением ввоза иностранных товаров
того же рода или даже монополией производства, предоставленной
отдельным фабрикантам. Так, компания подканцлера Шафирова1* и
Толстого2* получила в 1717 г. полную монополию изготовления шелко¬
вых материй, бархата, парчи, штофа и пр.п В 1718 г. был запрещен
ввоз из-за границы каразеи (род шерстяной материи). Тарифом 1724 г.
все товары, производство которых в России к этому времени достигло
уже значительного развития, были обложены высокой пошлиной в 50-
75% своей ценности. Этой пошлиной, например, были обложены ска¬
терти, салфетки, полотна, парусина, шелковые ткани, иглы, железо не
в деле; писчая бумага, кожаный товар, чулки, шерстяные ткани (кроме
сукна) обложены были более умеренной покровительственной пошли¬
ной - в 25%.
Из числа фабрик и заводов, возникших при Петре, были и очень
крупные. Казенные горные заводы в особенности отличались огром¬
ными размерами. Об этом можно судить по тому, что к девяти перм¬
ским заводам было приписано 25 тыс. крестьян мужского пола. На
Сестрорецком оружейном заводе работало 683 человека. К казенному
оружейному заводу в Туле было приписано 508 крестьянских дворов.
На казенной парусной фабрике в Москве было 1 162 рабочих12. Но и на
частных фабриках производство велось в крупных размерах. На мос¬
ковской суконной фабрике компанейщиков купеческих людей Щеголина
"с товарищи" в 1729 г. работало 730 рабочих на 130 станах; на казан¬
11	П.С.З. Т. V. № 3089, 3462.
12	Кириллов И К. Указ. соч. Т. I. С. 22, 95.
85

ской суконной фабрике Микляева1’ работало 742 человека; московская
полотняная фабрика Тамеса2* с компанией имела 443 стана и 841 ра¬
бочего, ярославская фабрика Тамеса и Затрапезного - 172 стана и
180 рабочих; на московской ленточной и позументной фабрике Милю¬
тина было 280 рабочих13; на шелковых мануфактурах компании Евреи-
нова в 1728 г. работало до 1 500 мужчин и женщин14.
Таким образом, Петру несомненно удалось вызвать у нас крупное
производство4*. Но следует ли отсюда, что случайные личные воззре¬
ния Петра и его преемников играли решающую роль в истории нашей
промышленности? Можно ли согласиться с Корсаком, что Петр мог
выбрать другой путь - покровительства кустарной промышленности, и
тогда наше экономическое развитие пошло бы совершенно иначе?
Для ответа на этот вопрос нужно вспомнить об экономическом поло¬
жении России до Петра. В допетровской Руси не существовало про¬
мышленного капитализма, но был вполне развит торговый капитализм.
Концентрация торгового капитала, наблюдавшаяся в допетровской
Руси, была вызвана не правительственными мероприятиями, а естест¬
венной эволюцией торговли, преимуществами крупной торговли перед
мелкой. Этот-то торговый капитал и явился базисом, на котором
основалось крупное производство в эпоху Петра.
Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к именным спискам
петровских фабрикантов. Нередко думают, что петровские фабрики
устраивались, главным образом, иностранцами15.
Однако на самом деле значительно большая часть фабрикантов пет¬
ровской эпохи были людьми чисто русскими и принадлежали к торго¬
вому сословию. Первыми суконными фабрикантами были купцы Сери¬
ков и Дубровский, фабрика которых возникла еще в 1698 г. Крупней¬
шая суконная фабрика - "Большой суконный двор" - в Москве принад¬
лежала русской купеческой компании Щеголина с товарищами - гости¬
ной сотни Иваном Култыгиным, Болотиным, Пушниковым, Твердышо-
вым, Сериковым и др. Другая крупная суконная фабрика в Казани
принадлежала также купеческой компании казанца гостиной сотни Мик¬
ляева. Компания Шафирова, Толстого и Апраксина6*, монополизиро¬
вавшая производство шелковых материй в России, продержалась толь¬
ко несколько лет: с 1721 г. вельможные члены компании пригласили в
свою среду 8 человек из купечества, а в 1724 г. шелковые мануфак¬
туры окончательно перешли в руки купеческих компанейщиков, вер¬
нувших Апраксину и Толстому внесенный ими капитал. Таким образом,
в Москве возникло7* пять шелковых фабрик, из которых четыре при¬
13	Все эти данные взяты из "Ведомости о фабриках и мануфактурах", 1729 г. Дела
комиссии о коммерции № 502 // Арх. д-та тамож. сбор.
14	Чулков МДЪ Историческое описание российской коммерции. М.. 1786. Т. VI.
Кн. 111. С. 221. Шторх говорит, что на некоторых петровских фабриках работало до трех
тысяч рабочих (Historisch-Statistische Gcmildc. Vol. III. S. 32). Это может быть верно
только по отношению к казенным горным заводам; частные фабрики не достигали таких
размеров.
15	Это говорил, например, Лешкоа В.НЬ Русский народ и государство. М., 1858.
С 373.
86

надлежали купцам Евреинову, Старцову, Павлову, Мыльникову и
одна - армянину Францову. Игольный завод, единственный во всей Рос¬
сии, принадлежал также купеческой компании Томилина и Рюминых.
Первая частная полотняная фабрика в России принадлежала ком¬
пании русских торговых людей Андрею Турке (или Турчанинову) и
Цымбальщикову с товарищами. Этой компании правительство пере¬
дало в 1711 г. полотняные, скатертные и салфеточные заводы в Ново¬
немецкой слободе, которые раньше были в ведении Посольского при¬
каза1*.
Одним из крупнейших петровских фабрикантов был ярославец гости¬
ной сотни Затрапезный. Ему принадлежали кроме полотняной также
писчебумажная, коломяночная и масленая фабрики. Крупным полотня¬
ным и писчебумажным фабрикантом был также купец Афанасий Гон¬
чаров.
Из менее крупных фабрикантов можно упомянуть о купцах Волкове
(коломяночная фабрика), Филатове (полотняная фабрика), Корнилове
(писчебумажная фабрика), Скобельникове (кожевенный завод), Павло¬
ве и Никифорове (платочная фабрика), Панфилове (платочная фабри¬
ка), Бабушкине с компанией (суконная фабрика), Собольникове (сукон¬
ная фабрика), Никите Ворогине (каразейная фабрика), Кузнецове (ка-
разейная фабрика), Кириллове (трубочная фабрика) и пр.
Из числа иностранцев кроме Тамеса, Тиммермана и Вестова (послед¬
ний впрочем, был московским купцом; он стоял во главе компании,
имевшей сахарный завод) мы не встречаем в петровское время круп¬
ных фабрикантов. Но и Тамес был только главой обширной компании
русских торговцев (Микляева, Шепелева, Пастухова. Карамышева.
Попова, Неврева, Затрапезного и др.). Сам Тамес внес только десятую
часть всего компанейского капитала.
Суконные фабрики иноземцев Фибиха, Пранга и Литхена были не¬
большими заведениями. Первая работала на пятнадцати, вторая - на
десяти станах, третья была еще меньше. Точно так же чулочная
фабрика Монбриона не была, по-видимому, крупной.
Фабрикантов из разночинцев мы встречаем в петровское время
также немного. Крупным шелковым фабрикантом был Милютин - быв¬
ший царский истопник. Но этот истопник был, вместе с тем, большим
капиталистом, так как фабрику он изавел своим коштом", без всякого
пособия казны. Одна шелковая фабрика принадлежала ямщику Суха¬
нову, небольшая шпалерная и коломяночная фабрика в Новгороде при¬
надлежала бывшему мастеру казенной коломяночной фабрики Шаблы-
кину. Мастеру Исаеву принадлежал в С.-Петербурге кожевенный
завод, мастер Лахов стоял во главе компанейского кожевенного завода
в Воронеже, бывший царский служитель Родион Ворогин (по-видимому,
крупный капиталист) имел несколько небольших фабрик в Москве
(чулочную, каразейную и ленточную).
Еще реже мы встречаем среди петровских фабрикантов дворян.
Компания Шафирова, Апраксина и Толстого просуществовала, как ска¬
зано, недолго. Воронежская казенная суконная фабрика была передана
дворянам Веневитиновым, но в компанию с ними вошли и люди из
87

местного купечества. Мы знаем о парусных и иных заводах князя
Меншикова1*, скипидарных заводах ландрата Савелова и купеческих
сыновей Томилиных, суконной фабрике камермейстера Дубровского,
суконной фабрике тайного советника Макарова2* и еще о двух-трех
небольших дворянских фабриках, - и это почти все. Иностранцам и
дворянам принадлежала ничтожная доля петровских фабрик; фабри¬
кантов из разночинцев было также немного; в большинстве же случаев
фабрикантами явились старинные московские капиталисты - купцы16.
Итак, личный состав петровских фабрикантов доказывает, что
крупная промышленность развилась в соответствующей среде, которая
была создана всей предшествовавшей историей Московского государ¬
ства - именно, в среде крупных торговцев. Эта среда не была делом
рук Петра, но если бы ее не существовало, то и возникновение у нас
крупного производства в мало-мальски широких размерах было бы
невозможным. И это по той простой причине, что возникавшие фабри¬
ки, несмотря на пособия правительства, требовали крупных денежных
затрат со стороны частных лиц, стоявших во главе этих фабрик. Мы
имеем по этому вопросу кое-какие отрывочные данные. Не нужно
преувеличивать размеров непосредственной денежной помощи казны
вновь устраивавшимся частным фабрикам. В особой ведомости, спе¬
циально составленной в 1727 г. Мануфактурной конторой, упоминается
только о восьми пособиях фабрикантам из средств государственного
казначейства, причем сумма этих пособий определена в 89 672 руб.17
Эта ведомость не полна, так как в ней не упоминается о некоторых
денежных пособиях фабрикантам, несомненно имевших место. Всего
таких неупомянутых пособий я мог насчитать на сумму в 6 040 руб.
Отсюда видно, что ббльшая часть денежных пособий казны фабри¬
кантам указана в этой ведомости. Следовательно, эти пособия играли
весьма небольшую роль. Ими воспользовался, быть может, десяток-
другой частных фабрик, а всего их было учреждено в петровское
время, вероятно, гораздо более сотни. Иными словами, значительно
ббльшая часть петровских фабрик, устраивавшихся частными лицами,
обходилась без денежной помощи со стороны казны. Между тем,
устройство фабрики требовало крупных денежных затрат. По некото¬
рым фабрикам мы имеем точные сведения относительно этого пункта.
Так, например, на шелковые мануфактуры компании Шафирова, пере¬
шедшие затем к купеческой компании, был затрачен тремя учреди¬
телями - Апраксиным, Толстым и Шафировым (кроме денег, получен¬
ных из казны) - капитал в 57 838 руб., да, кроме того, лица из купе¬
чества, приглашенные в компанию, внесли 23 500 руб. Таким образом,
на эти мануфактуры всего затрачено частных капиталов 81 338 руб.,
16	Все приведенные данные заимствованы из: Ведомости о фабриках и мануфактурах.
1729 г. // Арх. д-та тамож. сбор.
17	Выписка о мануфактурах и заводах, 1727 г. Дела комиссии о коммерции № 501 //
Там же. В этой ведомости не упоминается о 20 тыс. руб., выданных правительством
Тиммерману при назначении его директором московской парусной фабрики. Но, по-види-
мому, фабрика эта не перешла в частное владение, а осталась казенной, почему и денеж¬
ная затрата казны не была пособием частному фабриканту.
88

да казна внесла деньгами (кроме построек, материалов и пр.)
36 672 руб.18 Если перевести эти суммы на современные деньги, то мы
увидим (принимая в соображение изменение ценности денег;, что
устройство шелковых мануфактур компании Шафирова потребовало на
наши деньги более миллиона рублей.
На устройство полотняной мануфактуры Тамеса затрачен денежный
капитал в 46 700 руб. (кроме 5 тыс. руб., полученных в ссуду от казны)
Из этих денег только 4 500 руб. были внесены самим Тамесом, а
остальные - компанейцами из купечества, причем самый большой взнос
был сделан Микляевым, вложившим в дело 12 тыс руб.19 Этот самый
Микляев получил впоследствии суконную фабрику в Казани, - очевид¬
но, это был крупный капиталист.
На устройство игольного завода компания Томилина и Рюминых
затратила денежный капитал в 33 тыс. руб.20
Наконец, по словам Шторха21, на полотняную фабрику Гончарова
был затрачен капитал в 142 тыс. руб.
По этим немногим примерам можно видеть, что даже в том случае,
когда фабриканты получали денежные и иные пособия от казны
(фабричные строения, материалы, мастеровых и пр.), приходилось
приплачивать крупные суммы на ведение фабричного дела. А так как
ббльшая часть фабрик устраивалась без всякого содействия казны
("заведена своим коштом" - обычная отметка в ведомостях о петров¬
ских фабриках), то фабрикантами могли быть лишь крупные капита¬
листы того времени, преимущественно купцы. Лишь благодаря сущест¬
вованию в тогдашней России капиталистического класса Петр достиг
своей цели - насаждения у нас крупного производства. Но капитали¬
стический класс был создан не Петром, а всей предшествовавшей эко¬
номической эволюцией Московского государства.
Итак, хотя без мер, принятых Петром, крупное производство не
имело никаких шансов развиться в тогдашней России22, эти меры имели
'* Эти данные взяты из: Ведомости о фабриках и мануфактурах, 1729 г // Там же
19	Выписка о мануфактурах и заводах, 1727 г. Д.К о К М 501 //Там же.
20	Дело о заведении купецкими людьми Томилиным и Рюминым игольного завода,
1726 г. Дело Коммерцколлегии № 824 // Там же
21	Storch Н. Ор. си. S. 232.
22	Это место в 1 -м издании настоящей работы было признано многими критиками
находящимися в противоречии с моим утверждением, что развитие крупного производства
в России было естественным и необходимым следствием экономического и социального
положения России. В своем ответе1* (Начало2*. 1899. № 1-2) я предлагал своим критикам
указать мне, в чем заключается логическая неправильность такого силлогизма.
1-я	посылка. Экономические и социальные условия России естественно и необходимо
привели к мерам, принятым Петром.
2-я	посылка. Меры, принятые Петром, вызвали крупное производство в России
Заключение. Возникновение крупного производства при Петре было естественным и
необходимым результатом экономических и социальных условий Роосии.
Один из критиков, уличавших меня в противоречиях, по-видимому, признал правиль¬
ность этого силлогизма (я имею в виду г. Мякотина3*). Зато г. Милюков в предисловии к
4-му изданию первой части своих "Очерков по истории русской культуры" поднимает
перчатку и берется доказать несостоятельность моего силлогизма А именно, по мнению
89

успех лишь вследствие подготовленности русской экономической почвы
к новым формам промышленности. Этого мало. Нетрудно доказать,
что промышленная политика Петра совершенно не была случайна, а
диктовалась экономическою необходимостью. Промышленное пере¬
устройство России по западноевропейскому образцу было так же не¬
обходимо, как и переустройство ее армии на европейский лад. Для того
чтобы успешно вести войну, требовались не только обученные солда¬
ты, но также и пушки, ядра, порох, оружие, солдатское сукно, полот¬
но, - вообще принадлежности воинского обмундирования и многое
другое23.
Петр не мог оставаться в зависимости от иностранцев, с которыми
он вел войну, в таких нужных ему предметах, как принадлежности
военного снаряжения. Корсак говорит, что Петру следовало бы обра¬
титься к "народной промышленности"3* вместо устройства крупных
монопольных фабрик. Но "народная промышленность" не изготовляла
предметов, нужных Петру; необходимо было завести новые роды
производства, и завести немедленно, для удовлетворения насущной,
безотлагательной потребности. Вряд ли можно серьезно говорить, что
для Петра был открыт и другой путь - организации и развития кустар¬
ного производства. Эта задача оказывается не под силу и нашему
времени, - каким же образом могла с нею справиться тогдашняя полу¬
г. Милюкова, я виновен в quatemio terminomm - употреблении одного из терминов сил¬
логизма в различных смыслах. Оказывается, что в первой посылке я утверждаю, что
"экономические и социальные условия России в силу своей неполной подготовленности
(к крупному производству) привели к мерам Петра", в выводе же я говорю "о под¬
готовленности России к крупному производству". Нужно ли прибавлять, что толкование
г. Милюкова доказывает лишь его непонимание той историко-философской теории, из
которой я исхожу?1 В первой посылке я отнюдь не утверждаю того, чтб приписывает
мне г. Милюков, а говорю как раз обратное: экономические и социальные условия России
привели к мерам Петра в силу полной подготовленности к последним России. Стремле¬
ние г. Милюкова находить противоречие там, где никакого противоречия нет, осно¬
вывается, однако, не на его неспособности к логическому мышлению, а на недостаточном
знакомстве с теорией материалистического понимания истории. Г-н Милюков никак не
может отрешиться от мысли, что по этой теории все определяется только экономи¬
ческими причинами без всякого посредства правовых, политических, этических, интеллек¬
туальных и иных моментов. Поэтому он и вкладывает в мои посылки такой смысл,
которого они ие заключают. Но если г. Милюков усвоит, что материалистическое пони¬
мание истории отнюдь не отрицает важной роли в общественной эволюции государст¬
венных мероприятий и не противопоставляет этих мероприятий экономической эволюции,
а лишь признает эту последнюю основой, на которой возникают мероприятия госу¬
дарства, без которых общественно-экономическая эволюция была бы немыслима, то он
поймет, что в "четверении" терминов виноват ие я. а он сам, н что никакого противо¬
речия мой силлогизм в себе ие заключает.
23	Еще Гермвн2 дает следующее объяснение торгово-промышленной политики Петр;
которое с тех пор повторялось всеми, писавшими об этом вопросе: "Петру Великому нужн
была регулярная армия, артиллерия, флот; зависимость от ганзеатических городо!
Голландии и Англии в солдатских сукнах, огнестрельном оружии, порохе в постройке
снаряжении судов его стесняла, и он решился завести в своем государстве все фабрики
мануфактуры, необходимые для армии, артиллерии и флота" (Herman СТ. Coup d’oeil si
l’£tat des manufactures en Russie//M6moires de I’Aca&mie des Sciences. 1822. Т. VIII
P. 438). Ранее Германа в 1788 г. таким же образом объяснял политику Петра Шерер
(Scherer J.B L’histoire raisonnde du commerce de la Russie. P., 1788. Т. II. P. 41-42).
90

дикая, варварская Россия? Единственное средство избавиться от не¬
обходимости покупать воинские принадлежности у иностранцев заклю¬
чалось в производстве этих принадлежностей у себя дома; а так как
дома нужные товары не выделывались, то оставалось устраивать для
их изготовления казенные мастерские, фабрики и заводы. Но у казны
средств было крайне мало; при таком положении, что оставалось Пет¬
ру, как не поощрять всеми силами частную предприимчивость частных
заводчиков и фабрикантов, которые на свой капитал заводили произ¬
водства, до такой степени необходимые правительству9
Могут заметить, что Петр устраивал и поддерживал не только те
фабрики, на которых выделывались товары, требуемые казной, как
солдатские сукна, полотно, писчая бумага и пр., но также и всякие дру¬
гие фабрики, например, шелковые, чулочные и ленточные, производив¬
шие предметы роскоши, в которых казна не нуждалась. Но и в этом
отношении политика Петра была единственно возможной политикой по
условиям времени и места. Никто не будет спорить, что развитие
промышленности и поднятие производительности народного труда были
необходимы для тогдашней России. Но легко понять, что новые
отрасли промышленности могли возникнуть только в форме крупных
промышленных заведений. Мелкий производитель - кустарь - не обла¬
дал ни капиталом, ни знанием, необходимыми для этого дела Правда,
купец, устраивавший фабрику, был почти так же невежествен, как и
кустарь, но зато, обладая капиталом, он мог выписать иноземных ма¬
стеров, приносивших с собой технические знания, которых всего более
нехватало России. Вообще можно признать правилом, что в малокуль¬
турных странах, какой, несомненно, являлась петровская Русь, пере¬
несение или насаждение новых отраслей промышленности возможно
только в форме крупного производства. Не мог же Петр устраивать
для кустарей технические школы, промышленные музеи и пр. Сколько
лет ему пришлось бы ждать возникновения новых производств в
России, если бы он захотел идти путем, указываемым Корсаком?
Только поощрением крупных промышленных предприятий Петр мог
способствовать поднятию производительности народного труда, а это
не могло не быть целью политики Петра, так как созданная им импе¬
рия еще в большей мере, чем Московская Русь, страдала хроническим
недостатком финансовых средств, в которых она испытывала величай¬
шую нужду для военных целей.
Разумеется, я отнюдь не хочу сказать, что все меры Петра для
поднятия нашей промышленности были безупречны и достигали цели:
введенная им регламентация промышленности, как крупной, так и
мелкой, была в высшей степени стеснительна и нередко прямо разо¬
ряла население. Так, например, многочисленные указы Петра о запрс
щении крестьянам выделывать узкий холст повели только к расстрой¬
ству кустарного ткачества, без всякой пользы кому бы то ни было. "В
прежнее время у города (Архангельска) холстом большой торг был.
много тысяч крестьян кормились и немалая пошлина в казну собира¬
лась, а когда указ состоялся, чтобы не ткать узких холстов, но ткать
холсты на широкие бедра, то крестьянству прибыла немалая тягость, а
91

в казну убыток, потому что у иных крестьян и в избах столько места
нет, где такой широкий стан поставить... Разорились от этого все
крестьяне северные"24.
Так же неблагоприятно повлияли петровские указы на кустарное
ткачество Псковской губ. "Петр I нанес льняной промышленности
значительные удары; при нем в 1702 г. лен во всей России был отдан
в монополию английскому консулу Карлу Гутфелю. Потом, желая
создать С.-Петербургский порт, Петр запретил псковичам отправлять
произведения своей области в Ригу, Ревель и Нарву, исключая Псков¬
ской и Великолуцкой-провинций. Вообще до времени Екатерины льня¬
ная промышленность подвергалась большим стеснениям, особенно от
монополий"25.
Но как бы мы ни оценивали целесообразность и практичность тех
или иных отдельных мероприятий Петра, не может быть сомнения, что
возникновение у нас крупного производства при Петре было естествен¬
ным и необходимым результатом экономических и социальных условий
тогдашней России.
Петровские фабрики в таком же смысле могут быть названы
"искусственным" созданием Петра, как и все прочие петровские рефор¬
мы: преобразование внутреннего административного устройства госу¬
дарства, новая организация армии, распространение начал европейской
культуры в высших классах общества и вообще европеизация России.
Как признают наши историки, все этн реформы были в связи с эко¬
номическим положением* тогдашней России; этим же самым опреде¬
лилось и все направление промышленной политики Петра26.
Эта политика повела к возникновению у нас крупного производства.
Тем не менее Петр не может считаться насадителем капиталистичес¬
кого производства в России по той простой причине, что вызванная им
крупная промышленность не была капиталистической. Социальное и
экономическое положение тогдашней России было таково, что капи¬
талистическое (т.е. основанное на наемном труде) производство у нас
было невозможно. Для последнего нехватало в России самого важного
условия - класса свободных рабочих. Вся масса сельского населения
была несвободна: часть была крепостными государства, часть - поме¬
щиков. Городское население было немногочисленно и в значительной
степени слагалось из тех же крепостных.
24	Соловьев С М История России с древнейших времен. 3-е изд. СПб., 1911. Т. XVIII.
С. 291.
25	Памятная книжка Псковской губернии на 1893 г. // Льняная промышленность
Псковской губ. Псков, 1863. С. 4.
*	В 1-м издании: "были вызваны экономической несостоятельностью". - Ред.
26	Естественность и необходимость важнейших петровских реформ вполне доказаны
г. Милюковым в его превосходной книге "Государственное хозяйство России в первой
четверти XVIII века" (СПб., 1892). Нельзя не пожалеть, что его новейшая работа
("Очерки по истории русской культуры") стоит во всех отношениях ниже первой и
обнаруживает значительную философскую неподготовленность автора к обсуждению
общих вопросов исторического развития. (Примечание о Милюкове в 1 -м издании окан¬
чивается словами "СПб., 1892". - Ред.)
92

В допетровской Руси крепостными владели служилые люди27. Между
тем первые петровские фабриканты выходили почти исключительно из
рядов купечества, разночинцев или иностранцев. Сама жизнь поставила
вопрос: каким же образом фабрики будут получать нужные им рабочие
руки? При учреждении фабрики владельцу давалась обыкновенно
привилегия, которой ему разрешалось свободно нанимать русских и
иноземных мастеров и учеников, "платя им за труды достойную плату"
Если фабрикант получал уже устроенную фабрику от казны, то ему
нередко передавались вместе с фабричными строениями и фабричные
мастеровые. Так, например, компания Турчанинова и Цымбалыцикова
получила в 1711 г. от казны полотняные заводы вместе с мастеровыми.
Точно так же казенных мастеровых получила и компания Щеголина, к
которой перешла в 1720 г. казенная суконная фабрика в Москве2*;
казенные мастеровые были даны далее Ивану Тиммерману, назначен¬
ному в 1720 г. директором парусной фабрики29. Затрапезный получил
для своих фабрик в Ярославле мастеровых с упраздненных казенных
заводов30. При учреждении коломяночной фабрики Волкова ему было
дано 5 станов и 58 мастеровых с упраздненной казенной фабрики в
С.-Петербурге31.
Иногда для снабжения фабрик рабочими руками к фабрикам при¬
писывались целые села; так, например, Тамес получил к своим полотня¬
ным фабрикам село Кохму, в Шуйском уезде, с 641 крестьянским
двором32. Но в большинстве случаев фабриканты должны были сами
приискивать себе рабочих путем найма. Это было в высшей степени
трудно. На фабрику приходилось набирать всякий сброд. Как, напри¬
мер, в привилегии игольным компанейщикам Томилину с товарищами
указывается брать для работы и для обучения на фабрики ' из бедных и
малолетних, которые ходят по улицам и просят милостыню". Шелко¬
вый фабрикант Милютин в своем донесении изъясняет, что он наби¬
рает учеников из ’’убогих людей". Из именного высочайшего указа
7 января 1736 г. видно, что фабриканты за недостатком рабочих
набирали учеников из солдатских детей33. Но главным контингентом
фабричных рабочих были беглые крепостные и казенные люди. Работа
беглых имела такое значение для фабрикантов, что правительство
Петра, несмотря на то что именно в это время состоялось окончатель¬
ное прикрепление населения, должно было допустить очевидное нару¬
27	Только при преемниках Петра владение крепостными становится исключительной
привилегией дворянства (об этом см.: Семевский В.И '* Крестьяне в царствование импе¬
ратрицы Екатерины II. СПб., 1881. Т. 1. Гл. 1). Тем не менее, уже по Уложению Алек¬
сея Михайловича2* право владения населенными имениями было ограничено, за немноги¬
ми исключениями, служилым классом.
28	П. С. 3. Т. IV. № 2324; Т. VI. № 3526.
29	П. С. 3. Т. VI. М 3590.
30	Чулкош МЛ. Указ. соч. С 241.
31	Ведомость о фабриках и мануфактурах, 1729 г. // Арх. д-та тамож. сбор.
32	Дело по именному высочайшему указу о собрании в Коммерцколлегии сведений об
иглах и пр. // Там же.
33	П. С. 3. Т. V. М 3176; Т. VI. № 4006; Т. IX. М 6858.
93

шение закона. Указом 18 июля 1721 г.* Петр воспретил возвращать с
фабрик законным владельцам мастеров и учеников, "чьи бы они ни
были, хотя и беглые явятся... понеже ннтересенты фабрик объявляют,
что затем в фабриках их чинится остановка"34.
Но, несмотря на такую снисходительность правительства к фабри¬
кантам, рабочих рук на фабриках все-таки недоставало. Из каких
элементов восполнялся этот недостаток, видно из того, что указом
10	февраля 1719 г. предписано было отослать на полотняные фабрики
Андрея Турчанинова с товарищами "для пряжи льну баб и девок,
которые, будучи на Москве нз приказов, также и из других губерний,
по делам за вины свои наказаны". Указом 1721 г. эта мера сдела¬
на общей: женщины, виновные в разных проступках, отсылались, по
усмотрению Мануфактур- и Бергколлегии1 , для работы на компаней¬
ских фабриках на некоторый срок или даже пожизненно. Последую¬
щими указами велено отдавать на фабрики бродяг и нищих (указы
7	января 1736 г., 29 марта 1753 г., 26 марта 1762 г.), публичных жен¬
щин (сенатский указ, сентябрь 1771 г.)35. Как видно из указа 26 марта
1762 г., между с[анкт]-петербургскими и окрестными фабриками в этом
году были распределены забранные полицией праздношатающиеся и
способные к работе солдатские, матросские и других служилых людей
жены.
Но все эти меры не могли снабдить фабрики рабочими руками в
требуемом количестве. В течение всей первой половины XVIII века не
прекращаются жалобы фабрикантов на недостаток рабочих. Так, на¬
пример, в 1744 г. московские суконные фабриканты - Болотин, Ере¬
меев, Третьяков и Сериков - представляли Мануфактурколлегии, что
они крайне нуждаются в рабочих и потому не могут своевременно
поставлять сукна в казну. Особенный недостаток чувствовался в мало¬
летних рабочих 10-15 лет. На то же жаловались Мануфактурколлегии
шелковые и иные фабриканты, указывая, что главным препятствием к
развитию фабрики является невозможность находить рабочих36.
Таким образом, контингент фабричных рабочих слагался из самых
разнообразных общественных элементов: беглые крепостные, бродяги,
нищие, даже преступники, - из этой среды приходилось набирать рабо¬
чих. Не нужно притом забывать, что петровские фабрики были, по
терминологии Маркса**, мануфактурами - работа на них производилась
руками. Производительность труда на мануфактурах зависит, главным
образом, от ловкости н искусства рабочего: состав рабочего персонала
на мануфактурах имеет особенное значение. Западноевропейские ману¬
фактуры возникли на развалинах ремесла; они получили прекрасных,
*	В 1-м издании "1722 г.". - Ред.
м П. С. 1. Т. VI. N? 4055.
33	П. С. 3. Т. V. № 3313, Т. VI. N? 3808; Т. XV. X? 11485; Т. XIX. М 13664.
36	Соловьев С М Указ. соч. 3-с изд. Т. XXI. С. 301. Даже при Елизавете Петровне2*
вольнонаемных рабочих было так мало, что правительственные учреждения должны
были иногда силой отбирать для себя рабочих у промышленников. К таким мерам при¬
бегал. например, нижегородский магистрат (Соловьев С.М. Указ. соч. Т. XXIII. С. 25).
** В 1-м издании вместо "по терминологии Маркса" было "собственно". - Ред.
94

обученных рабочих из бывших ремесленников, в которых цеховая
организация развила почти артистическое отношение к своей работе37.
Наши мануфактуры возникли при совершенно иных условиях1*. Не
только обученных, искусных рабочих получить было неоткуда, но даже
и необученных рабочих доставать было крайне трудно.
При таких условиях работа вольнонаемными рабочими оказывалась
почти невозможной. Принудительный, крепостной труд был единствен¬
ным выходом из такого положения. Малая производительность труда
должна была возмещаться для фабриканта усиленной эксплуатацией
рабочего, главным образом, уменьшением расходов на содержание
последнего. Интересы фабрикантов требовали прикрепления рабочего
также и по следующей причине: рабочий, проработавший некоторое
время на фабрике, обучался своему делу, становился искусным рабо¬
чим, на таких рабочих спрос был очень велик - фабриканты перема¬
нивали их друг от друга, и каждая фабрика подвергалась опасности
лишиться своих обученных рабочих. Чтобы обеспечить себя рабочими,
фабриканты обыкновенно выговаривали себе право в течение извест¬
ного времени пользоваться трудом обученных ими рабочих; так, на¬
пример, в привилегии Тамесу ему указывается, что поступающие на
фабрику ученики обязаны пробыть на ней не менее 10 лет (7 лет в
качестве учеников и не менее 3 лет в качестве подмастерьев), и только
тогда они могут перейти на другие фабрики (именной указ 10 марта
1720 г.); ученики на игольном заводе Томилина должны были оста¬
ваться на заводе до совершеннолетия; ученики суконной фабрики
Щеголина не имели права уйти с фабрики до истечения семилетнего
срока; семилетний срок учения был, по-видимому, общим правилом
Регламентом Мануфактурколлегии (§ 12) за "подзывание работных
людей с одной фабрики на другие” до истечения урочного срока работы
был назначен огромный штраф - 100 руб. за каждого рабочего, этот
штраф уплачивался виновным фабрикантом, рабочий же возвращался
на фабрику прежнего своего хозяина и подвергался телесному нака¬
занию.
Все эти ограничения свободы перехода рабочего с одной фабрики на
другую указывают, как трудно было фабриканту набрать и сохранить
необходимый рабочий персонал.
Иными словами, петровские фабрики не могли держаться вольно¬
наемным трудом. Этим и объясняется знаменитый петровский указ
18	января П21 г., которым на "купецких людей" было распространено
в высшей степени важное право покупать к фабрикам и заводам
населенные деревни "под такою кондицией, дабы те деревни всегда
были уже при тех заводах неотлучно"38.
37	Очень важно не упускать из виду различия между петровскими фабриками (ману¬
фактурами) и новейшими фабриками в строгом смысле слова. Рабочие на английских
бумагопрядильнях набирались в конце XVIII и начале XIX века также из всякого сброда,
причем в обширных размерах практиковалась прямая закупка детей пауперов, но эти
рабочие работали на машинах и почти не нуждались в предварительном обучении и
профессиональной ловкости.
38	П. С. 3. Т. V. М 3711.
95

Благодаря этому указу петровские фабрики быстро перешли от
свободного к принудительному труду. Отношения труда к капиталу
в нашем крупном производстве вылились в совершенно другие фор¬
мы, чем на Западе. Вместо капиталистической промышленности,
развивающейся в это время на Западе, у нас возникло крупное
производство, основанное на принудительном труде. Корсак называет
приведенный петровский указ "одною из самых несчастных мер
Петра"39. Г-н Семевский, по-видимому, также считает этот указ
ошибкой Петра ("правительство при Петре Великом, - говорит этот
автор, - додумалось до того, чтобы фабричные работы исполнялись
таким же крепостным трудом, как сельские в имениях частных
землевладельцев"40). Само собой разумеется, эта мера отнюдь не
свидетельствует о "беспредельной заботливости от участи рабочих",
которая отличала, по мнению г. Нисселовича1*, правительство Петра41.
Тем не менее переход петровских фабрик от вольнонаемного к
крепостному труду вызывался, как я старался показать, экономической
необходимостью42.
В стране с таким первобытным хозяйством, как тогдашняя Россия,
крупное производство не могло основываться на свободном труде.
Крепостной труд был гораздо выгоднее для фабриканта. А так как
правительство Петра если и проявляло к кому-либо "беспредельную
заботливость", то уже никак не к рабочим, а разве к фабрикантам, - то
вполне естественно, что оно распространило и на фабрикантов право,
которое раньше было привилегией дворянства - право пользования
принудительным трудом.
Таким образом, благодаря указу 18 января вопрос о снабжении
фабрик рабочими руками был решен в направлении, определявшемся
общими социальными условиями петровской России. Вместо капитали¬
стического производства с вольнонаемными рабочими у нас водворилось
крепостное производство с принудительным трудом.
Но разрешение фабрикантам пользоваться принудительным трудом
еще не изменяло юридического положения всех тех рабочих, которые
работали на фабриках по вольному найму. Фабрики продолжали слу¬
жить приютом для беглых, которые юридически ничем не были связа¬
ны с фабрикантами. Убедившись в выгодах принудительного труда,
39	Корсак А.К Указ. соч. С. 130.
40	Семевский В И. Указ. соч. С. 393.
41	Ниссслович Л Н. История заводско-фабричного законодательства Российской импе¬
рии. СПб., 1883. Ч. I. Ч. 45. Эту "беспредельную заботливость" г. Нисселович усматри¬
вает в том, что в привилегиях разных фабрик говорится о найме мастеров "с платежом за
труды их достойной платы". Но последнее было только формой выражения; в действи¬
тельности же правительство Петра для улучшения положения рабочих на фабриках не
сделало ровно ничего, а для ухудшения его - очень много.
42	Эта мысль вполне точно выражена Струве2*: "Разные способы прикрепления ра¬
бочих к фабрикам и заводам, практиковавшиеся русским правительством в XVIII веке,
наглядно свидетельствуют о невозможности создать в обществе, основанном на нату¬
ральном хозяйстве, известную организацию производства, иначе как опираясь на личную
зависимость" (Критические заметки к вопросу об экономическом развития России. СПб.,
1894. С. 83).
96

фабриканты стали стремиться к закрепощению и всех остальных сво¬
бодных рабочих. Этого им удалось достигнуть не ранее 1736 X- В этом
году, по прошению крупнейших фабрикантов того времени - Затра¬
пезного, Щеголина с товарищами, Микляевой, Гончарова, Подсеваль-
щикова, Тамеса с товарищами, был издан высочайший указ, по ко¬
торому все те мастеровые, которые во время издания указа будут
находиться на фабриках и будут обучены мастерству, должны "веч¬
но" со всеми своими семействами оставаться на фабриках у настоя¬
щих владельцев. За этих мастеров фабриканты должны бы¬
ли заплатить по известной таксе прежним владельцам - помещи¬
кам, дворцовому, синодальному ведомству, казне. Мастеровые,
владельцы которых не известны, отдавались фабрикантам без вся¬
кой платы, а все беглые чернорабочие, которые окажутся на фаб¬
риках, должны были быть возвращены законным владель¬
цам43.
Вместе с тем фабрикантам предоставлено было право наказывать
"домашним порядком" вечноотданных им мастеровых, "которые явятся
невоздержаные, и ни к какому учению не прилежные”, а также и
отправлять их в Коммерцколлегию1* "для ссылки в дальние города или
на Камчатку на работу, чтоб другим был страх". В случае бегства
мастеровых с фабрики воеводы должны были их ловить и по учинении
наказания отсылать обратно на фабрику44.
Таким образом, состоялось окончательно прикрепление мастеровых
к фабрикам, и наша фабрика приняла характер рабочего дома, в
котором порядок поддерживался суровой дисциплиной, а поощрением к
труду служили тяжелые наказания45.
Переход русских фабрик от вольнонаемного к крепостному труду
был возможен лишь вследствие низкой производительности труда,
43	Благодаря этому указу в число "вечноотданных" мастеровых попадали даже купцы
См. любопытное "Дело по прошению балахнинского посадского человека Герасима Фе¬
дотова Половинкина", 18 июня 1765 г. Половинки» был записан в балахнинское купе¬
чество, платил всегда беэнедоимочно подушные и прочие подати и сборы. В 1734 г он по
паспорту отлучился в Москву, где занимался разной столярной работой. В том же году он
поступил по договору для той же столярной работы на шелковую фабрик) Милютина,
этой работой он занимался 5 лет, ежегодно выправляя свой паспорт Затем оставил
работу у Милютина, но в 1763 г. его случайно увидел мастер фабрики наследников
Милютина, признал беглым, и Мануфактурколлегия определила отдать Половинкина на
ту фабрику вечно. Половинкин подал жалобу в сенат. Чем кончилось дело - неизвестно
("Дела Балахнинского городового магистрата'' № 537). Список с этого дела получен мною
от В.Г. Короленко, пользуюсь случаем выразить ему за это свою глубокую благодар¬
ность.
44	П. С. 3. Т. IX. № 6858.
45	Как известно, фабричные рабочие энергично протестовали против своего закрепо¬
щения, ио ничего не могли поделать. О волнениях фабричных рабочих в XVIII веке см.:
Семевский В.И. Указ. соч. Посессионные крестьяне2 . Гл. II и Соловьев С.М Указ. ооч.
3-е изд. Т. XXIII. Соловьев рассказывает о возмущении в 1752 г. фабричных крестьян,
приписанных к парусной и бумажной фабрике Гончарова в Малоярославецком уезде,
причем крестьяне разбили присланную воинскую команду, отняли пушки, и только вновь
присланные три полка, употребивши в действие артиллерию, привели крестьян к покор¬
ности (С. 118).
4	М.И. Туган-Барановский	97

благодаря чему принудительная работа оказывалась более выгодной
для фабриканта. С другой стороны, крепостные отношения делали
невозможным поднятие производительности труда. Пока работа на
фабриках имела принудительный характер, она должна была оста¬
ваться малоуспешной. В этом и заключалась основная причина медлен¬
ности развития нашей фабричной промышленности в течение всего
XVin века.
Товары, изготовлявшиеся на наших фабриках, отличались крайней
дороговизной и низким качеством; об этом можно судить, между
прочим, по любопытным показаниям московских торговцев в 1727 г. По
высочайшему указу от них были отобраны отзывы, "которые из
русских компанейщиков и заводчиков товаров доброй работы про¬
тив вывозных". Ответы оказались весьма неблагоприятны для наших
фабрикантов. Так, например, староста суровского ряда Калмыков
заявил от имени суровских торговцев, что шелковые товары и бархаты
"против заморских работою не придут, а ценою продаются из фабрик
выше заморских". Если бы правительство разрешило свободный привоз
заморских шелковых материй, то купечество было бы, по заявлению
Калмыкова, много довольно. Староста москательного ряда заявил, что
"русский купорос, краска бакан, вохра против заморских ничто добро¬
тою не будет и весьма плоше и заморского ценою вдвое дороже";
повторяется просьба о свободном привозе заморских товаров. О лен¬
точных и полотняных товарах купечество заявило, что они "работою
против заморских весьма плохи, а ценою продаются свыше заморских".
Такие же жалобы на неудовлетворительное качество и высокую цену
русских фабричных товаров мы встречаем и в заявлениях торговцев
игольного ряда. Почти все торговцы высказывались в пользу облегче¬
ния ввоза заграничных товаров46.
Эти отзывы московского купечества интересны также и тем, что они
характеризуют отношение массы русских торговцев того времени к
вновь образовавшемуся классу фабрикантов. Как мы видим, москов¬
ское купечество относилось к фабрикантам недоброжелательно; фабри¬
канты пользовались разными привилегиями, монополизировали внутрен¬
ний рынок и, кроме того, стремились захватить в свои руки и рознич¬
ную торговлю своими произведениями. Это последнее обстоятельство
вызывало особенные жалобы купечества. Правительство колебалось.
3 февраля 1722 г. именным указом фабрикантам запрещалась рознич¬
ная продажа, "понеже в рядах многие лавки запустели" благодаря тому,
что "интересенты фабрик1*, сделанные свои фабрики, с фабрических
дворов продают врозь, а иные в рядах и в собственных своих лавках".
Но уже 18 июля того же года вышел новый указ, которым фабри¬
кантам опять разрешается розничная торговля, так как "интересенты и
компанейщики от всех мануфактур" объявили, что в случае запре¬
щения розничной торговли "не можно иметь надежды, чтобы оные
начатые мануфактуры могли приходить в лучшее состояние".
46	Дело об отобрании от торговцев сведений о здешних мануфактурах, 1727 г. Дела
Коммерцколлегии № 500 // Арх. д-та тамож. сбор.
98

В этой борьбе массы купечества с фабрикантами можно видеть
продолжение старинной борьбы крупного и мелкого купечества в
Московском государстве. Крупное купечество благодаря мерам Петра
завело фабрики и продолжало утеснять свою братию.
Благодаря господству крепостного труда на русских фабриках про¬
мышленная техника в течение всего XVIII века не делала на них ни¬
каких успехов. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к
той отрасли промышленности, которая пользовалась особенным
поощрением правительства, а именно к суконной (в суконном
производстве принудительный труд господствовал вплоть до XIX века)
Целым рядом мер правительство стремилось поднять технику
суконного производства, но безуспешно. Из указа 1740 г. мы узна¬
ем, что "сукна мундирные, которые на российских фабриках делаются
и на полки употребляются, весьма худы и в носке непрочны... Гене¬
рал-фельдмаршал Миних1* прислал один мундирный из российских су¬
кон кафтан, который во время одной кампании так износился, что
и надеть больше невозможно было"47. Жалоба на плохие сун-
ка повторяется и в известных "Работных регулах на суконные
и каразейные фабрики", изданных при Анне Леопольдовне2* и
не получивших поэтому законной силы в последующие царствова
ния. Эти правила были выработаны комиссией, которой было велено
"о доныне деланных на российских фабриках плохих сукнах, и отче¬
го оное происходит, обстоятельно исследовать и винных фабрикан¬
тов без упущения штрафовать". Комиссия нашла, что важнейшая
причина плохого состояния суконного производства заключалась в
крайне неудовлетворительном положении рабочих на фабриках.
Фабричные строения не ремонтировались, потолки протека¬
ли, "валящийся сквозь щели неплотных потолков песок и сор людям
работу в руках марает и портит; а полы иные ни досками, ниже
кирпичами или камнем, не выстланы, а которые выстланы, то гнилы'.
В фабриках нехватает света, "ткачи насилу денного света имеют, дабы
тканье свое точно высмотреть, наименьше же сукну самовредительные
субтильные худобы открывать". Рабочие так плохо одеты, "что
некоторые из них насилу и целую рубаху на плечах имеют'. О
продолжительности работы на суконных фабриках можно судить по
тому, что "Работные регулы", имевшие в виду улучшить положение
рабочих на фабриках, устанавливали рабочий день около 14 часов в
сутки.
Эти "регулы", как сказано, не получили законной силы и никако¬
го практического значения не имели. Жалобы на неудовлетво
рительность солдатского сукна все продолжались. Так, например, в
1745 г. сенатом усмотрено, что "сукна весьма плохи, а иные
недовалены и шишковаты, за что Мануфактурколлегия (за слабое
смотрение)... великому штрафу подлежит"48. Тем не менее сукна
оставались плохи, и вплоть до двадцатых годов XIX столетия русские
47	П. С. 3. Т. VI. № 3892, 4057, Т. XI. М 8220
4* П. С. 3. Т. XI. М 8440; Т. XII. М 9168.
4*	99

суконные фабрики производили исключительно низшие сорта сукон, и
то дурного качества49.
Эпоха после Петра, как известно, характеризуется чрезвычай¬
ным возрастанием политического влияния дворянства. По словам
проф. Ключевского, "в древней Руси дворянство не правило, а только
служило, и служило как в центре, так и в провинции; в первой половине
XVIII века оно делало центральные правительства, продолжало слу¬
жить в центре и едва начинало править провинцией; во второй поло¬
вине века, в последний раз сделав правительство, дворянство пере¬
стало обязательно служить в центре и окончательно стало править в
провинции"50. Новая дворянская эра не могла не отразиться и на
привилегиях фабрикантов. Самой существенной из этих привилегий
было право приобретать к фабрикам населенные имения. Тем же
указом Анны Иоанновны1*, которым мастеровые были прикреплены к
фабрикам, было ограничено это право, а именно была разрешена
фабрикантам покупка крестьян только без земли. Фабриканты, естест¬
венно, были недовольны, и в 1744 г., по просьбе фабриканта Афана¬
сия Гребенщикова, было вновь разрешено покупать к фабрикам насе¬
ленные деревни.
Но успех фабрикантов был непродолжительным. Дворянство рас¬
сматривало владение крепостными как свою исключительную приви¬
легию, как бы выражение своего политического главенства. В царст¬
вование Елизаветы Петровны право фабрикантов на крепостной труд
подвергается существенному ограничению. Сенатским указом 1752 г.
J был определен максимум рабочих (в зависимости от числа станов и
других орудий производства), которых фабриканты имели право при¬
купать к фабрике. Фабрикантам было разрешено прикупать не более
12-42 душ мужского пола (смотря по роду изделий) к каждому стану.
Указ этот был мотивирован тем, что "многие заводчики и фабриканты
заводы и фабрики свои производят не столько покупными, как воль¬
ными людьми, из чего следует и впредь следовать может немалая
подлому народу от найма оных к фабрикам и заводам польза". На¬
конец, Петра III2* 29 марта 1762 г. совсем запретил покупку к фабри¬
кам и заводам крестьян как с землей, так и без земли. В этом же году
8	августа это запрещение было подтверждено и Екатериной51.
Результатом всех этих законодательных мер явилось значительное
изменение сословного состава фабрикантского класса. Я говорил выше,
что среди петровских фабрикантов дворяне почти отсутствовали. Но
если мы обратимся к фабрикантам екатерининского времени, то среди
49	См., например: Дело о некоторых распоряжениях по улучшению разных отраслей
мануфактурной промышленности, 7 мая 1830 г. // Арх. д-та торг. и ман. "Со времени
Петра I по истечении первого десятилетия нынешнего века сукноделие едва сделало
несколько шагов вперед, и размножение, но не улучшение оного относилось более к
удовлетворению умножившейся потребности армии и флота, нежели к народному потреб¬
лению".
50	Ключевский В О Лекции по русской истории. 1884-1885 ак.г. М., 1885. Ч. II.
С. 249-250.
51	П. С. 3. Т. XII. М 9004; Т. XIII, М 9954; Т. XV. М 11490; Т. XVI, М 11638.
100

них мы найдем уже много дворян. Так, в ведомостях Мануфактур¬
коллегии и конторы за 1773 г. приведено 328 фабрик; в числе их
дворянам принадлежало 66: иностранцам - 46 фабрик. Но одна общая
цифра дворянских фабрик говорит еще очень мало Дворянские фабри¬
ки были вообще очень крупными, и потому в общей сумме фабричных
оборотов участие дворян выражается более значительной цифрой. По
данным Мануфактурколлегии и конторы, на 305 фабриках, о которых
имеются соответствующие сведения, было сработано в год товаров на
3 548 тыс. руб., а на 57 дворянских - на 1 041 тыс. руб., т е. обороты
дворянских фабрик немногим не достигали одной трети оборотов всех
фабрик. В особенности много дворянских фабрик было среди суконных
фабрик: по названной ведомости, из 40 суконных фабрик дворянам
принадлежали 1952. Переход фабрик от купечества к дворянству еще
усилился в последней четверти XVIII века. Запрещение покупки кре¬
стьян к фабрикам и заводам было в очевидных интересах дворянства,
так как дворянство сохраняло за собою право пользоваться в фабрич
ных работах крепостным трудом, а купечество при заведении новых
фабрик лишалось упомянутого права. Поэтому в важнейшей отрасли
фабричной промышленности того времени - суконной - число дворян¬
ских фабрик так возросло, что к началу XIX века значительно ббльшая
часть суконных фабрик очутилась в руках дворянства. По крайней
мере, в числе 98 суконных фабрикантов, которые поставляли в казну
сукно в 1809 г., мы встречаем только 12 купцов. 19 фабрик принадле¬
жали титулованному дворянству (князьям Барятинскому. Юсупову.
Шаховскому, Хованскому, Урусову, Щербатову, Прозоровскому и др
графам Разумовскому, Безбородко, Салтыкову и др.), 55 - нетитуло¬
ванным дворянам, остальные - иностранцам и разночинцам53.
Противоположность интересов дворянства и купечества очень резко
обнаружилась в екатерининской комиссии по составлению нового уло¬
жения. В своих наказах депутаты-дворяне нередко указывали на зло¬
употребления фабрикантов из купечества своими привилегиями Так,
например, в наказе луховского дворянства заявляется, что "фабри¬
канты, кои содержат в разных уездах фабрики, накупили великие
деревни и пользуются, яко сущие дворяне, не принадлежащими им
преимуществами". Ввиду этого луховское дворянство просило повелеть
продать деревни при фабриках, а фабрикантам-купцам предоставить
пользоваться вольнонаемными рабочими54. Еще более решительных
мер против купцов-фабрикантов требует крапивенское дворянство.
52	Приведенные данные взяты из ведомости, помещенной у Чулкова MJX (Указ соч
Т. VI. Кн. III. С. 591-697). Но в эту ведомость не включены мелкие дворянские фабрики,
на которых работа производилась крепостными, а таких фабрик было очень много, осо¬
бенно суконных и полотняных. Так, например, по "Генеральным соображениям по Твер
ской губернии 1783-1784 г.”, во всех уездах этой губернии было множество мелких
дворянских полотняных фабрик (Покровский В И** Истори ко-статистическое описание
Тверской губернии. Тверь, 1879. Т. I. С. 132).
53	Дело по высочайше конфирмованному докладу о дозволении вольной продажи
солдатского сукна, 21 октября 1809 г., связка 58.2 эксп. М.ВД. // Арх. д-та торг и май.
34	Сборник Ист. о-ва2*. СПб., 1871. T. VIII. С. 483.
101

"Содержатели из купечества разных фабрик и заводов многочисленно
имеют за собой во владении крестьян... живут они единственно а
увеселительных своих роскошах и лености, а остальные свои деньги
уповательно давно уже с крестьян работою и доходами получили";
поэтому если только купцы-фабриканты не будут делать товаров
"добротою против вывозных", то все деревни следует у фабрикантов
отнять и причислить к дворцовым55. О том же просило и клинское
дворянство. Ярославское дворянство указывало, что фабриканты из
купечества притесняют крестьян, отчего часто и "бунты происходили";
фабриканты должны производить работу вольнонаемными людьми,
отчего будет выгода и дворянству, так как их крепостные получат
выгодный заработок. Дворянства тульское, кашинское, вяземское,
шуйское и др., просили о сохранении в силе запрещения покупки к
фабрикам деревень и крестьян; фабричные работы должны испол¬
няться на купеческих фабриках вольнонаемными56.
В других дворянских наказах встречаются жалобы на разные
привилегии фабрикантов, в особенности на то, что фабриканты по
своим фабричным делам подведомственны не общему суду, а особому
суду Мануфактурколлегии. Именно благодаря этому дворянам было
трудно получать с фабрик своих беглых крепостных, на что указы¬
вается в наказах серпейского дворянства, мещевского, малоярославец-
кого, пронского, воронежского, ряжского, керенского, шатского, белев-
ского и пр.57
Наказы купечества, естественно, носят совершенно иной характер.
Почти во всех этих наказах повторяется просьба о разрешении поку¬
пать крепостных, хотя бы в самом ограниченном числе, для домашних
услуг. Во многих наказах заявляется о необходимости разрешить
покупку к фабрикам крестьян. Нередко высказывается также мысль,
что заводами и фабриками должно владеть одно купечество58.
53	Там же. С 562.
56	Сборник Ист. о-ва Т. IV. С. 300, 395, 413, 465; Т. XIV. С. 452. В наказе шуйского
дворянства встречается совсем необычная просьба, чтобы дворянству было запрещено
иметь фабрики. Воронежское дворянство просит даже совсем запретить устраивать в
Воронежской губернии железные и стеклянные заводы, "кои никакой обществу полезно¬
сти не делают, и единственно есть вредительны истреблением лесов". Керснское дворян¬
ство просило об отобрании у фабрикантов из купцов вотчин, “потому что, кои не имеют
вотчин, у тех фабрики и заводы в цветущем состоянии, а кто имеют вотчины, не только
единственно содержат оные для славы и о размножении фабрик и заводов совсем не
радеют" Точно так же путивльское дворянство просило отобрать у Глушковской
суконной фабрики (самой крупной частной фабрики в конце XVIII века) неправильно
забранные вотчины (Там же Т. LXVIII С 357, 439, 586).
57	Там же Т. VIII. С. 513, 518; Т. VI. С. 324, 387, Т. LXVIII. С. 362, 378, 395, 439, 457,
613
™ Так, например, жители Костромы просят запретить дворянам иметь фабрики и
вести торговлю, костромские фабриканты заявляют, что "без собственных крестьян
привесть фабрики в лучшее состояние невозможно. К тому же, - прибавляют они, - за
размножением полотняных фабрик и вольных людей недостает". О том же просят и
жители г. Нерехты и Гжатской пристани: "понеже без крепостных людей никаким
образом заводов и фабрик содержать не можно". Углицкие фабриканты заявляют, что
"всех фабрик к распространению имеется крайнее препятствие и нужда оттого, что
102

Но наряду с просьбами купечества о предоставлении фабрик и
заводов в исключительное владение купцов в тех же наказах звучит и
совершенно иная нота - вражда к крупным фабрикантам и недоволь¬
ство их исключительными привилегиями. Так, например, жители Моск¬
вы жалуются "на немалое отягощение от увольнения от всех служб и
гражданских тягостей фабрикантов и заводчиков и комианейщиков ;
просят о том, чтобы всем городским жителям состоять на одном праве
и нести равные тягости. Жители г. Костромы, вслед за просьбой о
запрещении дворянству заводить фабрики, а иметь бы их только одно¬
му купечеству, прибавляют: "Точию от гражданских служб и податей
тех заводчиков и фабрикантов не исключать, а быть им во всем с
купечеством наряду". Жители г. Ярославля жалуются, что не только
фабриканты избавлены от всяких городских повинностей, но даже и их
рабочие, "которые домами своими живут, полицейских тягостей и
постоев не содержат. И затем их отбывательством все тягости
остаются на оставшихся купцов и самых средних и маломощных людей,
почему купечество приходит в упадок. А понеже оные фабрикеры как
есть первые капиталом люди, почему следует им без дальнейшего
отягощения обще с купцами быть наряду во всех службах и платежах...
а за прошедшие годы, что за них плачено, то-б повелено было воз¬
вратить".
Об уничтожении привилегий фабрикантов просят в своих наказах
купечества городов Юрьева-Польского, Романова, Зарайска, Нерехты
и др. Купечество г. Нерехты заявляет, что хотя в России "мануфактур
и фабрик обстоит число немалое, но теми мануфактурами пользуются
одни купцы-капиталясты, а среднестатейное купечество совсем оного
права не имеет" вследствие трудности выхлопотать разрешение на
устройство фабрики.
Таким образом, крупные фабриканты из купечества не пользова¬
лись симпатией ни дворянства, ни своей братии купцов. В наказе
высшего правительственного учреждения, ведавшего фабрики -
Мануфактурколлегии, - прямо заявлялось, что "содержатели великих
фабрик ненавистны сделались обществу"59 О враждебности дворянства
к крупным фабрикантам говорит и Герман60. Вражда мелкого
купечества была не опасна фабрикантам, но враждебное отношение
дворянства, которое скоро поняло выгоды фабричного производства и
старалось заводить фабрики в собственных деревнях, пользуясь своими
крепостными, делало невозможным восстановление того привилеги¬
рованного положения, которое занимали фабриканты в петровское
время.
На умножение дворянских фабрик указывал в заседаниях комиссии и
деревень к оным покупать запрещено... Вольные люди таких трудов и попечений понести
не могут, как свои крепостные, и они же при найме требуют больших весьма цен
Любимское купечество просило запретить дворянам иметь фабрики, эта же просьба
повторялась в наказах тульского купечества, алексин скоро, жителей городов Рузы. За¬
райска, Буя и др. (Твм же. Т. ХСШ. С. 102, 174, 230, 378, 573).
59	Там же. Т. ХСШ. С. 132, 170, 340. 392, 404, 432, 522; Т. XL1II. С 207.
60	Herman С Т Op. cit. Р. 448.
103

депутат Коммерцколлегии Меженинов. По его словам, лет двадцать
тому назад дворяне, узнав, что парусные заводы приносят большую
прибыль, стали устраивать их сами и до такой степени увеличили
выделку парусных полотен, что их девать стало некуда. То же самое
повторилось, по словам Меженинова, и с суконными фабриками, кото¬
рых дворяне понастроили слишком много в прямой убыток старинным
суконным фабрикам. Из этого Меженинов делал вывод, что "не надле¬
жит позволить дворянам устраивать фабрики и заводы". Но, разу¬
меется, такое мнение не могло встретить сочувствия ни в тогдашнем
обществе, слагавшемся почти исключительно из дворянства, ни в
дворянских депутатах комиссии. Главный боец за права дворянства в
этой комиссии, представитель ярославского дворянства князь Щер¬
батов, по поводу сходного мнения произнес следующую красноречи¬
вую тираду: "Сохрани меня боже и подумать, чтобы в такое вре¬
мя, когда милость и правосудие царствуют на престоле, дворянство,
вместо приобретения каких-либо прав, могло что-либо из оных
утратить"61.
Вообще вопрос о правах купечества вызвал очень оживленные и
продолжительные прения в комиссии. Согласно полученным ими нака¬
зам, купеческие депутаты просили для купечества права приобретать
крепостных и свободно заводить фабрики, причем некоторые домо¬
гались даже совершенного запрещения дворянству устраивать фабри¬
ки. Так, например, депутат рыбнослободского купечества Алексей
Попов заявил, что купцам не следует запрещать покупать крестьян к
заводам и фабрикам. Дворянству же, по его мнению, не следует торго¬
вать: входить в фабричные заведения и разные торговые промыслы не
свойственно дворянам. К заявлению Попова присоединилось 69 город¬
ских депутатов. Депутат г. Серпейска Глинков просил "разрешить
заводить фабрики одним купцам" и позволить покупку к фабрикам
крепостных. С этим мнением согласилось 10 городских депутатов.
Депутат г. Тихвина Солодовников просил, чтобы "производить торгов¬
лю, заводить фабрики и заводы было предоставлено одному только
купечеству". Подобные же заявления делали и многие другие городские
депутаты62.
Дворянские депутаты проявляли необыкновенный либерализм по
отношению к вопросам фабричного труда. Почти все они настаивали на
том, что фабричные работы могут с успехом производиться вольно¬
наемными людьми. По словам Щербатова, лучшие фабрики в России -
те, при которых нет приписных деревень; но истинные стремления
Щербатова, как и вообще дворянства, лучше всего выразились в
следующем требовании: "Купцы должны употреблять вольных людей
или приписанных (ранее) к фабрикам, а дворяне вольных и своих по
61	Сборник Ист. о-ва. Т. VIII. С. 51, 59. Депутаты от крестьян также высказывались в
пользу ограничения права дворянства заводить фабрики. Вообще фабрики не пользо¬
вались сочувствием крестьян.
62	Там же. Т. VIII. С 41. 94 и др.
104

усмотрению"63. Иными словами, так как тот же Щербатов настаивал,
чтобы впредь крестьяне не приписывались к фабрикам, купечеству
предоставлялось пользоваться восхваляемыми преимуществами свобод¬
ного труда, но за собой дворянство сохраняло право отказываться от
этих преимуществ и по-прежнему вести дело крепостными
Любопытно, что иные дворяне-депутаты заходили так далеко, что
требовали совершенного запрещения купечеству устраивать фабрики
Так, кашинский депутат Кожин заявил, что купцам неудобно иметь
фабрики, так как фабрики "служат препятствием к правильному веде¬
нию коммерческого дела". Единственными фабрикантами, по его мне¬
нию, должны быть не состоящие на государственной службе дворяне6*
Итак, общественное мнение господствующего сословия в половине
XVIII века было настроено крайне недоброжелательно к фабрикантам
из купечества и их исключительным привилегиям. Соответственно
этому и торгово-промышленная политика правительства изменилась
Известно, что Петр, желая как можно скорее развить у нас новые
отрасли промышленности, не останавливался перед пожертвованием
интересами всего населения выгодам тех или иных крупных фабри¬
кантов. Изданный в конце его царствования тариф имел строго покро¬
вительственный, отчасти даже запретительны! характер. Но уже
вскоре после смерти Петра возникла агитация против этого тарифа
Иностранные купцы - английские, голландские и гамбургские, - торго¬
вавшие в Петербурге, жаловались на стеснение этим тарифом иност¬
ранной торговли. Я приводил выше отзывы московского купечества.
63	Что касается до числа крестьян, купленных к фабрикам за время 1721-1762 гг
когда такие покупки были запрещены, то оно не было велико. По ведомости Маку-
фактурколлегии, за это время было куплено к фабрикам 21 005 душ м. п , из числа
которых 8 332 были заняты на фабриках, а прочие оставались при сельских работах*
См.: Там же. Т. X. С. 368.
В 1-м издании после слов примечания "при сельских работах*' напечатано следую¬
щее: "По отдельным родам промышленности эти рабочие распределялись следующим
образом:
В фабрнч-
Куплено. ной работе
душ состояло
К суконным фабрикам	2 600 1 Ml
В том числе Медовщиковым куплено S27 д., Мещаниновым - 409 д
К шелковым	3 630 1 2 Р
В том числе Эсмским куплено 1 392 д.. Милютиным - 741 д., Иконнико¬
вым - 369 д.
К полотняным	11 738 3 999
В том числе Лугининым куплено 1 295 д., купцами Рюмиными - 1 361 п..
Угрюмоаым - I 464 д.. сотником Нахимовым - 1 383 д., асессором Гончаро¬
вым - 3 642 д.
К игольной фабрике Рюминых	969	501
К прочим фабрикам	2 068 1 274
Сравнительно незначительное число рабочих, купленных к суконным фабрикам,
объясняется тем, что число рабочих, приписанных к суконным фабрикам правительством,
было особенно велико. Эти сведения заимствованы из ведомости Мануфактурколлегии и
конторы, помещенной (см.: Сборник Ист. о-ва. Т. X. С 368). - Ред
64	Там же. Т. IV. С 192.
105

решительно высказавшегося за понижение пошлин. Запретительный
тариф был убыточен также и для казны, так как при крайне слабом
таможенном надзоре нельзя было бороться с контрабандой; казна ли¬
шалась доходов, которые поступали частью таможенным чиновникам,
прославившимся своим взяточничеством (известна поговорка того вре¬
мени: "Таможня - золотое дно"), частью купцам, торговавшим контра¬
бандным товаром. Неудивительно поэтому, что правительство стало
склоняться в пользу свободной торговли65. Тарифом 1731 г. пошлины
были сильно понижены: на товары, которые работались в России, была
назначена пошлина в 20% с цены, а с тех, "которые хотя и делаются,
но немного, или вовсе не делаются, но государству не нужны", пошлина
назначена в 10%. Ббльшая часть товаров отнесена к последней кате¬
гории66. Этот тариф оставался в силе до последних лет царствования
Елизаветы Петровны. В 1753 г. был установлен добавочный сбор со
всех вывозимых и ввозимых товаров в 13% ad valorem4* для возме¬
щения внутренних пошлин, уничтоженных в этом году. Тариф 1757 г.
еще более возвысил пошлины. Но при повышении пошлин прави¬
тельство руководилось не экономическими, а фискальными соображе¬
ниями - стремлением увеличить государственные доходы.
Что касается до внутренней политики преемников Петра по отно¬
шению к фабрикам, то она первое время шла по петровской колее.
Правительство поощряло устройство новых фабрик предоставлением
фабрикантам разных привилегий, денежных ссуд (нередко беспроцент¬
ных), припиской к фабрикам казенных крестьян и мастеровых. По-
прежнему казенные фабрики передавались частным лицам с обязатель¬
ством ставить в казну известное количество выделываемых товаров
или же без всякого обязательства. Но уже при Елизавете некоторые
привилегии фабрикантов подвергаются сокращению. Так, весьма важ¬
ной привилегией была полная свобода от податей за мастеровых,
состоящих при фабрике. Указами 1742, 1743 и 1747 гг. мастеровые,
прикрепленные к фабрикам, были обложены подушною податью на¬
равне с прочими крестьянами, но от платы оброчных денег были избав¬
лены67. Точно так же в 1754 г. фабричные мастеровые лишились
прежней свободы от рекрутской повинности.
Одной из излюбленных мер поощрения фабрикантов при Елизавете
было предоставление отдельным фабрикантам монополии производства
на известное число лет68. К таким мерам, вызывавшим общее не¬
6<i Лодыжснский К Н.1 История русского таможенного тарифа. СПб., 1886. Гл. V.
У Чулкова приводится любопытное мнение Остермана2*, поданное в Верховный тайный
совет3*, в котором доказывается необходимость понижения пошлин (Чулков МД Т. VI.
Кн. III. С 231-238).
м Лодыженский К.Н Указ соч. С. 77.
67	Хотя подушную подать платили обыкновенно сами мастеровые за себя, а не их
владельцы, но, очевидно, она должна была при ничтожности получавшейся мастеровыми
заработной платы перелагаться на владельца.
68	Так, например, в 1753 г. было запрещено на 10 лет устройство в империи ситцевых
фабрик по просьбе учредителей первой ситцевой фабрики в С.-Петербурге, Чемберлена и
Козенса (П. С. 3. Т. XIV. X* 11630). В этом же году получил привилегию и купец Фсдо
106

довольство и задерживавшим развитие новых отраслей промышлен¬
ности в интересах пионеров, правительство прибегало потому, что не
видело другого способа перенести новые производства в страну. При¬
вилегии такого рода получали нередко иностранцы, соглашавшиеся на
устройство фабрик лишь под условием монополии.
Но, конечно, такие монополии не могли не вызывать раздражения
среди дворянства и купечества и настраивали общество против приви¬
легированных фабрикантов. В конце царствования Елизаветы Петров¬
ны в правительственных сферах начинает проявляться совершенно
противоположное течение - стремление к освобождению промышлен¬
ности от гнета крупных фабрикантов. Как видно из сенатского указа
1758 г., запрещение производства пестряди и шляп повело к разорению
многих мелких ремесленников, которые изготовляли в собственных
небольших мастерских эти товары; ввиду этого сенат разъяснил, что
запрещается только устройство крупных промышленных заведений, но
не мелкое самостоятельное производство, почему "как набойки, так
и шляпы, добротою против солдатских и ниже, всякому, кто пожела¬
ет, делать без запрещения, а в заведении для того фабрик не
дозволять"69.
Этот указ, покровительствовавший мелкому, по всей вероятности,
кустарному производству, показывает, что правительство склонялось к
новому направлению промышленной политики. Полное развитие это
направление получило при Екатерине II. Как известно, Екатерина не¬
однократно указывала устно и письменно на вред монополий и на
преимущества мелкой промышленности перед крупной. В "Наказе"'*
Екатерина заявляет, что "земледелие есть первый и главный труд, к
которому поощрять должно". Машины, по ее словам, не всегда бывают
полезны, так как могут сокращать рукоделия и уменьшать число
рабочих. Мелкая промышленность имеет преимущество перед крупной,
между прочим, и потому, что земледелец, занимаясь у себя дома раз¬
тов, устроивший в Москве фабрику сусального золота и серебра; производство изпелий
этого рода было запрещено в России под угрозой отобрания их в казну (Там же Т XIII
№ 10144). В 1755 г. шпалерному фабриканту Ботлеру было предоставлено на 10 лет
исключительное право производства известного сорта шпалер. В 1760 г привилегия
Ботлера была продолжена еще на 10 лет, причем просьба бумажного фабриканта Оль-
хина об устройстве шпалерной фабрики была отклонена (Там же. Т. XIV № 10376,
Т. XV. X* 11080). В 1752 г. фабриканты пуховых шляп Сокольников и Боткин получили
монополию производства для С.-Петербургской губернии (Там же Т XIII. N> 1004.М, еще
ранее, в 1747 г., фабриканты пуховых шляп в Москве Черников и Сафьяников получили
такую же привилегию для Московской губернии (Там же. Т XII, № 9467). Даже в 1762 г
граф Ягужинский, собственник фабрики шелковых чулок, исхлопотал запрещение
устраивать новые чулочные фабрики в России в течение пяти лет. В некоторых случаях
крупные и влиятельные фабриканты домогались даже уничтожения ранее устроенных
фабрик, конкурировавших с их собственными. Так, например, при Елизавете барон Си¬
вере подал прошение в сенат об уничтожении бумажной фабрики Ольхкна на том осно¬
вании, что его собственная фабрика делает бумагу лучшего качества и может удоволь
ствовать своими изделиями всю С.-Петербургскую губернию Сенат в 1754 г. запретил
Ольхииу распространять его "бесполезную” фабрику (Соловьев С М 3-е изд. Т. XXIII
С. 288).
69	П. С. 3. Т. XV. М 10910.
107

ными промыслами, не остается праздным зимой, без всякой пользы для
себя и для государства70.
Эти же самые мысли, но в еще более категорической форме, повто¬
ряются и в наказе Мануфактурколлегии своему депутату, вице-
президенту Сукину: "Великие мануфактурные заведения, вместо того
что долженствовали служить к общему рукоделий распространению и
обогащению государства, заключили все рукоделие в стенах своих, а
случившиеся злоупотребления и бывшая монополия лишили многих про¬
питания... Со времени умножения фабрик города в упадок приходить
начали... Содержатели великих фабрик ненавистны сделались общест¬
ву". Затем Мануфактурколлегия задается в своем наказе вопросом-
какой же характер должна иметь промышленность, чтобы удовлет¬
ворять интересам всех классов населения, - и дает на это такой ответ:
"Если поселяне должны будут земель своих не покидать, но всемерно
оные обрабатывать, а к сему прибавятся им рукоделия, их состоянию
приличные, как-то: пряжа шерсти, льна и пеньки, ткание из того сукон
и полотен, кузнечная деревенская работа и т.п., то, кажется, до¬
вольными им быть надлежит... Если равным образом и мещане должны
будут получать пропитание одними мещанскому званию приличными
промыслами... то они станут учиться и работать на фабриках... Многие
фабрики исправляются уже теперь одними наемными людьми.
А когда исправляются многие, то могут и все"71.
Таким образом, программа Мануфактурколлегии1* в комиссии заклю¬
чалась в поощрении кустарной промышленности, уничтожении фабрич¬
ных монополий и переводе фабрик с принудительного к свободному
труду. Эта программа была, вместе с тем, и программой дворянства, в
чем и заключалась ее сила. Я говорил, что купечество столкнулось с
дворянством в вопросе о том, кто должен владеть фабриками и кто
может пользоваться принудительным трудом. Но главным предметом
жалоб купечества были не дворяне, а крестьяне. Почти все купеческие
наказы полны жалоб на торговлю крестьян и на развитие мелкого
крестьянского производства. Так, например, купечество г. Воротынска
заявляет, что "крестьянство уездные, ездя по уезду, покупают пенку,
имеют в своих домах трепальные места и терезя, избирают пенки и
переделывают в домах своих... Не повелено ли будет тем торгующим
пенкою крестьянам пенку покупать и обделывать запретить". То же
самое повторяется и в наказе жителей г. Перемышля. Жители
г. Костромы жалуются на то, что крестьяне скупают по деревням
большими партиями холст и отправляют его для продажи в портовые
города. По словам жителей г. Боровска, "иные крестьяне имеют у себя
солодовни, также масленые и кожевенные заводы". В наказе жителей
Норской слободы находим следующее любопытное указание на столк¬
70	Об этом см. "Наказ" и рукописные заметки Екатерины о мануфактурах (цит. по:
Лодыженский К Н. Указ. соч. С. 107-108). Любопытно, что уже Екатерина высказала
главный аргумент, который и поныне постоянно выдвигается защитниками кустарной
промышленности.
71	Сборник Ист. о-ва. Т. XLHI. С. 209.
108

новения купцов и кустарей: "Жительствующие при самой нашей сло¬
боде, в селе Норском, и прочих деревнях... многие крестьяне из покуп¬
ного же железа куют при своих домах гвозди и, по многому числу у
своей братии скупая, отвозят в С.-Петербург и Москву... Мы, тому
нашему промыслу видев от крестьянского тем же гвоздяным товаром
торгу подрыв... с немалым числом накупленного гвоздяного и прочего
товара крестьян, везущих уже в Петербург, через посланного из Ярос¬
лавля подъячего с командой арестовали и к следствию в тое канце¬
лярию отослали". Но из канцелярии крестьянам возвратили отобранный
у них товар, что, по словам наказа, ободрило их к "незаконной" тор¬
говле гвоздями. Козельское купечество также жалуется на распрост¬
ранение у крестьян "трепальных домов". По словам наказа шуйского
купечества, "в селах и деревнях заводы немалые заведены, а именно
юфотные, сальные, скорняжные, выбойчатые1*, свечные и платочные,
с которых заводов товары свои продают в тех селах и деревнях, а
другие под неизвестными именами отвозят к портам в Малую Россию,
в Сибирь... Крестьяне отваживаются покупать кожу сырую и сало роз¬
ницею и, собирая перекупкою в большие стаи, в продаже возвышают
цену". Ввиду этого шуйское купечество просило "запрещенные торги
пресечь, заводы уничтожить". Купечество г. Романова даже прямо
заявляло в своем наказе, что крестьяне "совсем сами делаются куп¬
цами, а купцов лишением торгов доводят, чтобы и совсем их не
было"72.
В самой комиссии купеческие и городские депутаты требовали реши¬
тельных мер для ограничения крестьянской торговли и промыслов.
Некоторые депутаты приводили при этом интересные данные о разви¬
тии кустарной промышленности73.
Энергичными защитниками свободы крестьянских промыслов и тор¬
говли выступили дворяне. Так, например, депутат переяславльского
дворянства Реткин в пространной речи доказывал необходимость
ограждения крестьянских промыслов от посягательства купцов. К мне¬
нию Реткина присоединились 22 депутата из дворян. Даже в некоторых
дворянских наказах упоминается о желательности большей свободы
крестьянских промыслов и торговли. Так, например, в наказах ярослав¬
ского дворянства мы находим просьбу, чтобы крестьянам не препятст¬
вовали продавать свои изделия на сельских базарах и покупать нуж¬
ные им вещи. Точно так же шуйское дворянство просит разрешить
72	Кроме перечисленных, жалобы на крестьянский торг и просьбы об его прекращении
и уничтожении крестьянских промыслов встречаются в наказах тульского купечества,
углицкого, буйского, серпуховского, любимского, жителей городов Вереи, Кадуя. Су-
диславля, Рузы, Можайска, Юрьева-Польского и мн. др. Обо всем этом см.: Сборник
Ист. о-ва. Т. ХСШ. С. 102, 153, 161, 183, 300, 358, 399 и др.
73	Так, например, по заявлению депутата г. Оренбурга Кочетова, "в разных уездах
многие крестьяне, особенно же татары, завели в деревнях кожевенные, мыльные и
салотопленные заводы и некоторые из них бумажные и полотняные фабрики, изделия
которых они окрашивают в китайку2*. Приезжая с этими товарами в разные города
Оренбургской губернии, продают их местным жителям и через то делают купечеству
подрыв" (Там же. Т. VIII. С. 291).
109

крестьянам свободно продавать свои изделия - холсты, сукна и пр.74
Такое сочувственное отношение дворянства к развитию крестьянских
промыслов вполне понятно. Главное богатство дворянства заключалось
в их крепостных крестьянах; во многих губерниях центральной России,
где земля была плоха, а промыслы сильно развиты, ббльшая часть
крестьян была на оброке (в Ярославской губернии оброчные составляли
78% всех крепостных, в Нижегородской - 82%, в Костромской - 85%)75.
А так как размер оброка определялся зажиточностью крестьян, то
естественно, что дворяне были непосредственно заинтересованы в том,
чтобы крестьянские промыслы развивались.
Изменение промышленной политики нашего правительства при Ека¬
терине обыкновенно объясняют влиянием учения физиократов, якобы
усвоенного Екатериной от ее французских друзей76. Г-н Нисселович
дает объяснение, более приятное для нашего национального самолю¬
бия. По его словам, "Екатерина пошла навстречу всеобщим желаниям
русского народа, понявшего, помимо всякого влияния извне, по собст¬
венному опыту, все неудобства прежней системы"77. Что касается до
влияния физиократов на политику Екатерины, то достаточно вспом¬
нить, что именно при Екатерине крепостное право достигло высшего
развития. Между тем учение физиократов требовало прежде всего сво¬
боды труда. При чем же тут физиократы? Нельзя также согласиться и
с г. Нисселовичем, что Екатерина пошла навстречу "всеобщим жела¬
ниям русского народа". Фабриканты, например, вовсе не желали умень¬
шения своих привилегий; купечество и городское население не только
не сочувствовало развитию крестьянских промыслов, но всячески до¬
могалось их уничтожения; "недозволенные торги пресечь, заводы
(крестьянские) уничтожить, - вот о чем просило торговое сословие. Тем
не менее правительство высказалось против монополий крупных
фабрикантов и в пользу развития крестьянских промыслов.
Я приводил выше выдержки из екатерининского "Наказа" и наказа
Мануфактурколлегии. Правительственные сферы официально призна¬
ли, что мелкая крестьянская промышленность заслуживает большего
поощрения, чем крупная. Чем же объясняется такая измена традициям
нашей промышленной политики, направленной со времен Петра на
поддержание крупного производства? Не чем иным, как усилением вли¬
яния дворянства. Дворянские интересы требовали развития крестьян¬
ских промыслов; дворянские наказы просили о запрещении фабрикантам
74	Сборник Ист. о-ва. Т IV. С. 126. В том же смысле высказались депутаты:
суздальского дворянства - граф Толстой, ярославского - князь Щербатов, казанского,
псковского, ливенского, ростовского и др. (Сборник Ист. о-ва. Т. IV. с. 100, 122, 125, 309,
392; Т. VIII. С. 218. 231,243).
75	Семевский В И. Указ соч. С. 19-21.
76	См., например: Иванов. История управления мануфактурной промышленностью в
России ("Журнал м-ва внутр. дел"1*, 1844); "Труды комиссии по пересмотру уставов
фабричного и ремесленного", ч. II, стр. 12; Корсак Л.К. Указ. соч. С. 133; Jlo-
дыженский К Н. Указ. соч. С. 100-108; Ordega S. Die Gewerbepolitik Russlands. Tubingen,
1885. S. 139.
77	Нисселович Л.Н. Указ. соч. С. 87.
НО

покупать к фабрикам крестьян; дворянские депутаты отстаивали свобо¬
ду крестьянского торга. Умение физиократов пришлось очень кстати и
оказало влияние постольку, поскольку оно соответствовало интересам
господствующего класса78.
Практическим выражением нового течения явился целый ряд зако¬
нодательных актов, стремившихся освободить промышленность и внут¬
реннюю торговлю от всяких стеснений; система покровительства круп¬
ным фабрикам путем монополий и исключительных привилегий была
оставлена. В 1762 г. было отмечено запрещение деления набоек, и, по
истечении срока привилегии ситцевой фабрики Чемберлена, устройство
ситцевых фабрик было объявлено свободным. В следующем году было
уничтожено несколько других фабричных монополий. В 1769 г. была
предоставлена всем свобода заводить в своих домах станы для тканья
разных материй с платежом определенных сборов, причем было изъяв¬
лено высочайшее удовольствие "о том, что многие городские и уездные
жители начинают в домах своих вне фабрик ткать на станах такие
товары, которые всегда из других государств прежде выписываемы
были". Рублевым сбором со стана (или, где работы не производились
ткачеством, 1% с капитала) были обложены и фабрики, но все эти
сборы были уничтожены манифестом 17 марта 1775 г., по которому
устройство всякого рода промышленных заведений было объявлено
совершенно свободным для всех79.
Уничтожение Мануфактурколлегии в 1779 г. прекратило и исклю¬
чительное положение фабрикантов в отношении подсудности. Приви¬
легии фабрикантов были ограничены, но никаких положительных мер к
развитию кустарного производства правительство не предприняло,
несмотря на все свои изъявления сочувствия мелкой крестьянской про¬
мышленности. Дело ограничилось тем. что легальные стеснения раз¬
вития крестьянских промыслов были устранены80.
78	Не нужно упускать из виду, что крупные фабрики XVIII века (многие из которых
принадлежали дворянству) почти не конкурировали с кустарным производством, так как
кустари не производили тех товаров, которые выделывались на этих фабриках (сол¬
датское сукно, тонкое полотно, парусина, дорогие шелковые товары, писчая бумага
и пр.). Кустари были опасны городским ремесленникам и купцам, имевшим в городах
небольшие мастерские и заводы - сальные, мыльные, кожевенные, гвоздарные и др
(В I-м издании в конце примечания: "и занимавшиеся скупкой крестьянских това¬
ров". - Ред.)
79	П. С. 3. Т. XVIII. N 13374; Т. XX. N. 14275
80	Впрочем, если центральная власть и выражала сочувствие крестьянским промыс
лам, то местные городские органы держали руку купечества См Дело о крестьянине
Григории Егоровиче Харузине с крашеной пряжей, 7 мая 1768 г Крестьянин села Козина
Харузин, занимавшийся красильным мастерством, набирал в г. Балахне пряж\ и холсты
для крашения. Дело возникло по случаю того, что несколько местных посадских напали
на него в городе, избили, отобрали крашеную пряжу и представили в полицию за не¬
законный промысел. Это так устрашило козинских крестьян, что они "за самонужнейшими
домовыми потребностями ездить весьма опасны", почему казначей духовных вотчин
Нижегородской губ. (село Кознно было духовной вотчиной) обратился с просьбой в
городовой магистрат о разрешении крестьянам приезжать в г. Балахну "для взятья и от¬
возу крашеных холстов и пряжи". Магистрат высказался против этого разрешения Дела
балахнинского городового магистрата М 590 (список с этого дела доставлен мие
В.Г. Короленко).
111

Это освобождение промышленности от чрезмерной правительст¬
венной опеки было прежде всего выгодно самим фабрикантам. Наше
крупное производство вплоть до Екатерины развивалось крайне мед¬
ленно, и только с этого времени развитие пошло быстрее. При вступ¬
лении на престол Екатерины (в 1762 г.) считалось 984 фабрик и заводов
(не считая горных), в год ее смерти - 3 16181. В 1773 г. производилось
на русских фабриках, по далеко не полному расчету, товаров на
3 548 тыс. руб.; при этом суконные и каразейные фабрики выделывали
товаров на 1 178 тыс. руб., полотняные - на 777 тыс. руб., шелковые -
на 461 тыс. руб., писчебумажные - на 101 тыс. руб. (Чулков [М.Д.
Указ. соч. Т. VI. Кн. Ш]).
Таким образом, на 34 года царствования Екатерины прибавилось
более двух тысяч новых фабрик и заводов - более чем вдвое против
того числа, которое Екатерина застала при вступлении на престол.
Успехи фабричной промышленности во второй половине XVIII века
объясняются тем, что к этому времени у нас уже успел образоваться
контингент обученных фабричных рабочих. Первые фабрики явились
как бы техническими школами для русского рабочего; как я говорил, на
них поступал всякий сброд, не привыкший ни к какому, а тем более к
фабричному делу: иноземных мастеров держать было трудно, так как
они требовали больших денег и редко уживались с русскими по¬
рядками82. К тому же и из иноземцев, как видно из петровских указов,
нередко приезжали лица, совсем не знакомые с тем производством,
которым они должны были руководить. Еще при Анне Иоанновне обу¬
ченных рабочих было так мало, что, например, в 1736 г., при устрой¬
стве купцом Еремеевым суконной фабрики в Москве, высочайше пове-
лено было другим суконным фабрикантам, Щеголину, Полуярославцеву
и Микляевой, отдать на 1 год на новую фабрику по 2 мастера - "одного
лучшей статьи, одного средней статьи", - с каждой фабрики83. С те¬
81	Цифру частных фабрик в XVIII веке установить очень трудно. В известном
сочинении Семенова1* "Изучение российской внешней торговли и промышленности"
показано: для 1761 г. - 201 фабрика, для 1776-478 фабрик (Т. III. Прил. № 4). Эти цифры
перепечатаны в "Военно-статистическом сборнике" и других статистических изданиях.
Между тем не может быть сомнения, что цифры Семенова совершенно ошибочны и в
несколько раз ниже действительных. В "Материалах для истории и статистики
мануфактурной промышленности России" (Сборник сведений и материалов по ведомству
Министерства финансов. СПб., 1865. Т. II), составленных на основании подлинных
архивных ведомостей прошлого столетия, число фабрик в год воцарения Екатерины
определено в 984, а в год вступления Павла - вЗ 129. Приводимые в тексте цифры
взяты из "Очерка истории мануфактур в России" В-ра Б-шева (В. Бурнашева). СПб.,
1833. С. 16 и 26, составленного также по архивному материалу. Цифры Бурнашева
заслуживают большего доверия, чем цифры "Материалов", так как в последнем
источнике при перечислении фабрик по отдельным производствам встречаются грубые
опечатки или ошибки. Так, например, для 1796 г. кожевенных заводов показано 84
вместо 848 (по Бурнашеву), парусных и полотняных заводов - 41 вместо 412 и т.д.
В общем итоге для 1762 г. сделана грубая опечатка: показано 94 фабрики вместо 984.
82	Так, например, на суконной фабрике Щеголина иноземные мастера пробыли только
несколько лет. См.: Ведомость о фабриках и мануфактурах 1729 г. // Арх. д-та тамож.
сбор
нз П.С.З. Т. IX. № 7060.
112

чением времени число обученных рабочих, выучившихся своему делу
на самой фабрике, возросло, и устройство фабрик стало менее затруд¬
нительно. Цифра вольнонаемных рабочих на русских фабриках быстро
росла в течение второй половины XVIII века*.
Уже одно увеличение городского населения с 328 тыс. (в 1724 г ) до
1 301 тыс. (в 1796 г.)84 должно было облегчить наем рабочих на
городские фабрики. Но наибольшее значение в этом отношении имело
распространение в центральных промышленных губерниях в поме¬
щичьих имениях оброчной системы вместо барщинной и развитие бла¬
годаря этому отхода крестьян из деревни на дальние заработки
Оброчный крестьянин нанимался по вольному найму на фабричные
работы, как и свободный человек. Эти оброчные крестьяне и явились
главным контингентом вольнонаемных фабричных рабочих. Фабрикант
получил возможность доставать рабочие руки без покупки крестьян и
без вербовки на фабрику разного сброда.
Распространенность дальнего отхода в русской деревне цент¬
рального района уже в конце XVIII века не подлежит сомнению. На это
указывают и иностранные писатели, посещавшие Россию, и русские
источники. По словам Зольтау, "в некоторых местностях (России) муж¬
чины оставляют земледелие почти исключительно женщинам, а сами
уходят на разные заработки... Летом из всевозможных мест крестьяне
стекаются в города, чтобы заниматься мелкой торговлей, плотни¬
чеством, каменной работой и пр."85. Автор обширного трехтомного
труда о русской торговле, земледелии и промышленности Фрибе срав¬
нивает правильное перемещение крестьянского населения летом в го¬
рода, а зимой в деревню с осенним и весенним полетом птиц86.
Впрочем, у нас имеются точные статистические данные относи¬
тельно распространения отхожих промыслов в некоторых губерниях.
Так, например, в Ярославской губернии было взято паспортов:
В 1778 г. 53 656
и 1788 " 70 144
" 1798 " 73 663
" 1802 " 69 539
Мужчин в Ярославской губ. по пятой ревизии (1796 г.) было 385 008.
Таким образом, в конце XVIII века около 20% всего мужского насе¬
ления Ярославской губ. уходило на заработки на сторону, иначе говоря,
более одной трети взрослого мужского населения занималось неземле¬
дельческими отхожими промыслами87.
В 1-м издании в конце абзаца: "и к началу XIX, как увидим ниже, значительно
превосходила цифру несвободных". - Ред.
84	Милюков П Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1896. Ч. I С 79
85	Soltau D.W. Briefe Uber Russland und dessen Bewohner. Berlin, 1811. S 23
86	Friebe W. Ueber Russlands Handel, landwirtschaftliche Kultur etc., Gotha: S.-Petersburg,
1797. Bd. II. S. 277.
87	Эти данные взяты из рукописного ’Топографического описания Ярославской
губернии в 1802 г.". Табл. М 1,2 и 3// Арх. Имп. Вольно-экономического общества.
№407.
113

В Московской губ. отхожие промыслы были менее развиты, но все
же значительны.
Число паспортов, взятых сельскими жителями
Московской губ.88:
1799 г.	48 932
1803 "	52 922
Так как по пятой ревизии в селах Московской губ. числился
434 441 мужчина, то уходило по паспортам немного более 10% мужчин.
Мы не имеем общей цифры отхода по Костромской губ., а лишь пс
некоторым уездам.
Число паспортов
Нерехотский89
Галицкий90
Кологривский91
Солигалицкий92
Годы Уезд
Годы
Уезд
Годы
Уезд
Годы Уезд
1790 2 273
1786
3 777
1786
2 275
-
1800 3 392
1796
2 972
1796
2 056
1790 2 428
1804 3 077
1805
4314
1804
2 547
1800 4 006
Мужское население по пятой ревизии
60	853	37 575	24 948	18 510
В Солигалицком уезде уходило на сторону более 20% мужского
населения, в Кологривском и Галицком - около 10%, в Нерехотском-
около 5%.
О распространении оброчной системы в конце ХУШ века приведень
данные в книге г. Семевского "Крестьяне в царствование Екатери
ны И”. В нечерноземной полосе оброчных крестьян было 550 всех кре
постных крестьян. В некоторых губерниях (Ярославской, Костромской
Нижегородской) оброчная система значительно преобладала над бар
щинной. Напротив, в черноземных великорусских губерниях барщинна5
система преобладала - оброчных было только 26%. Это различие
объяснялось в значительной степени большим развитием неземледель
ческих промыслов в губерниях первого рода93.
88	Таблицы по Московской губ. за 1805 г. //Там же. № 468.
89	Описание Костромской губ., Нерехотского у., 1805 г. Табл. //Там же.
90	Хозяйственное описание г. Галича и его уезда 1806 г. Табл. //Там же. №451.
91	Экономическое описание Костромской губ., городов Кологрива и Ветлуги, 1805 г.,
табл. // Там же. № 492
92	"Хозяйственное описание о Солигалицком уезде //Там же. № 452.
93	Семевский В И. Указ. соч. С. 44-52. Весьма любопытно, что кн. Щербатов,
защищавший крестьянские торги в комиссии, впоследствии изменил свое мнение и
признавал вредным распространение крестьянских промыслов. "Сие, кажется, есть
коренное зло в России, что во многих ее областях, великое число крестьян, оставляя
земледелие, ударились в другие промыслы' Прежде всего крестьяне принадлежали к
хлебопашеству, были сыты, но бедны". Теперь же "крестьяне для удовлетворения
подать ми государя и помещиков, оставляя земледелие, стали ходить на другие работы, и
действительно, они стали богатее деньгами, но земледелие упало" (Статистика в
рассуждении России 1776/77 г. // Чтения Имп. о-ва истории и древностей1*. 1859. Кн. 3.
С. 21). "По мере размножения сластолюбия приумножились все мастерства, рукоделия и
промыслы, и самые хотя нужные строения в губернских и других городах... отвлекли от
114

Нельзя сказать, чтобы рост русских фабрик во вторую половину
XVIII века был вызван таможенной политикой Екатерины. При ней
было издано три тарифа: в 1766, 1782 и 1793 гг. Два первых тарифа
имели умеренно покровительственный характер. Большинство ввозных
товаров (ббльшая часть тканей, железных изделий и др.) были обло¬
жены пошлиной в 20-30%; на очень немногие товары пошлина имела
запретительный характер; еще меньше товаров было совсем запре¬
щено к привозу. Тарифом 1782 г. пошлины были в общем повышены,
но незначительно94. Эти два тарифа не находились в резком про¬
тиворечии с общим направлением промышленной политики Екате¬
рины - с ее симпатиями к свободной торговле.
Только тариф 1793 г. имел строго покровительственный и даже за¬
претительный характер. Но издание этого тарифа было вызвано сооб¬
ражениями совсем особого рода. Как известно, при Екатерине Россия
перешла к бумажноденежному обращению1*, которое с тех пор успело
так прочно водвориться в нашем отечестве, что стало как бы одной из
наших национальных особенностей. Вексельный курс сделался предме¬
том особого внимания русского правительства, так как высотой курса
определялся размер заграничных платежей нашего государственного
казначейства. Но одним из главнейших факторов вексельного курса
является состояние платежного баланса страны. По этой причине
русское правительство со времени введения у нас бумажных денег
стало усиленно заботиться об улучшении нашего платежного баланса.
Неблагоприятный платежный баланс очень невыгодно отзывался (через
посредство вексельного курса) на государственных финансах, и вот по
этой-то причине правительство Екатерины в 1793 г. признало нужным
принять меры к сокращению привоза в Россию иностранных товаров,
так как сокращение привоза товаров из-за границы гораздо легче дос¬
тижимо, чем расширение вывоза туземных произведений за границу95.
земледелия многие тысячи человек. Если мы воэьмем в пример одну Москв> и
рассмотрим разных мастеровых, живших и приходящих в оную, то ясно увидим, как число
их приумножилось. Двадцать лет тому не прошло, весь Каретный ряд помещался за
Петровскими воротами по Земляной город по Большой улице, а ныне не токмо уже
многие лавки распростерлись внутрь Белого города... но и в других улицах множество
есть таких сараев для продажи карет... Строения были редки, а ныне нет почти \лицы.
где бы строение не производилось. Все сии промыслы требуют людей' (Там же. 1860
Кн. 1. С. 82).
94	По словам г. Лодыженского, "тариф 1782 г. был чрезвычайно умерен.. Тариф этот
вполне соответствовал идеям фнзиократизма и свободной торговли, которые. . достигли
почти полного применения в 1782 г." (.Ладыженский К.Н Указ. соч. С. 140). Это совер¬
шенно неверно. Тарифом 1782 г. пошлины по важнейшим товарам (шерстяные изделия,
железные, полотняные, писчебумажные) не только не были понижены, но даже повы¬
шены (правда, незначительно) сравнительно с 1766 г. Чтобы убедиться в этом, достаточ¬
но ставнить подлинные пошлины по "Книге тарифов" (Т 46. Поли сбор, зак I -е изд )
Вопрос о причинах упадка курса и средствах поднятия его занимает видное место в
официальной литературе того времени. В таможенном департаменте имеется целый ряд
записок разных лиц по этому предмету; ббльшая часть этих записок относится к
девяностым годам прошлого столетия. См. об этом также- Ладыженский К Н Указ. сом
С. 127-136, 150, 153 и Семенов А В. Изучение исторических сведений о российской
внешней торговле и промышленности с половины XVll-ro столетия по 1858 год. СПб.,
1859. Т. III. С. 43-50.
115

Таким образом, фабричная промышленность в течение почти всего
царствования Екатерины не пользовалась покровительством высоких
таможенных пошлин и, тем не меыее, развивалась успешнее, чем рань¬
ше. Из этого ясно, что нельзя видеть важнейшую причину развития у
нас фабричного производства только в мерах правительства или, еще
уже, в нашей таможенной политике, а именно этим грешат почти все
наши экономисты - как протекционисты, так и фритредеры. В течение
XVIII	века наше крупное производство сделало более всего успехов, в
то время когда правительство официально заявляло о своем несо-
чувствии этой форме промышленности и менее чем когда-либо под¬
держивало ее "искусственными" средствами.
Впрочем, не следует думать, что правительство Екатерины не при¬
нимало никаких мер в пользу крупной промышленности. Иностранные
капиталисты и рабочие* по-прежнему усиленно привлекались в Россию,
причем им предоставлялись разные льготы. Особенно важной приви¬
легией иностранных капиталистов, устраивавших в России фабрики и
заводы, было право покупать к ним крепостных людей и крестьян,
дарованное манифестом 1763 г.9Л (в то время как указом предшество¬
вавшего года русские капиталисты этого права были лишены). Точно
так же казна нередко оказывала денежные ссуды фабрикантам;
в некоторых случаях правительство на свой счет пробовало устраивать
различные фабрики, но фабрики этого рода - кроме тех, которые по¬
ставляли свои товары в казну (как, например, огромная Екатерино-
славская суконная фабрика) - существовали обыкновенно недолго, и
Екатерина скоро убедилась в невыгодности таких предприятий97. Фаб¬
рикам, изготовлявшим такие товары, которые раньше не выделы¬
вались в России, обеспечивалась на известное число лет свобода от
пошлин и налогов. Но, повторяю, развитие фабричной промышлен¬
ности при Екатерине гораздо меньше основывалось на непосредст¬
венной поддержке правительства, чем в предыдущие царствования.
При Петре и его ближайших преемниках устройство фабрики рас¬
сматривалось почти как государственная служба; государство призна¬
вало поэтому своим долгом всеми возможными средствами поощрять и
награждать фабрикантов, исполнявших дело первенствующей госу¬
дарственной важности. При Екатерине отношение правительства к
фабрикантам изменилось; в них перестали видеть служилых людей,
хотя правительство продолжало в них нуждаться и потому не могло не
покровительствовать им.
Остановимся теперь на одном любопытном пункте. Жалобы купе¬
чества в екатерининской комиссии на развитие крестьянской торговли и
промыслов свидетельствуют о росте кустарного производства во
второй половине XVIII века. Действительно, есть полное основание
думать, что в екатерининское время не только наша фабричная про¬
мышленность сделала некоторые успехи, но и в еще большей мере
*	В 1-м издании вместо "капиталисты и рабочие" напечатано "ремесленники". - Ред.
96	Г1.СЗ. Т. XVI. М 11880
97	Starch Н. Ор. си. Vol. III. S 35^2.
116

развилась крестьянская промышленность. Иностранных писателей, по¬
сещавших Россию в конце XVIII или начале XIX века, поражала
необыкновенная распространенность всевозможного рода промыслов в
русской деревне. Так, например, по словам Петри1 *, "нигде не наблю¬
дается такого крайнего смешения городских и сельских промыслов, как
в России. В России крестьянин занимается не только земледелием, но
по большей части также и другими промыслами; очень часто земле¬
делие играет даже в крестьянском хозяйстве второстепенную роль, а
промыслы - главную, так что встречаются целые села, состоящие из
одних ремесленников"98. На то же указывает и Фрибе, по словам
которого русский крестьянин чрезвычайно склонен к промышленной
деятельности99.
Крестьянская промышленность в это время была направлена, глав¬
ным образом, на обработку тех продуктов, которые производились
самими крестьянами. Особенное значение имело прядение и ткачество
льна. Но Петру не удалось заставить крестьян ткать широкие по¬
лотна - по-прежнему кустари ткали крайне узкий холст, более похожий
на ленту100. Это полотно нередко красилось и уже в таком виде через
посредство скупщиков, державших кустарей в полном подчинении,
поступало на рынок. Самая техника прядения и тканья сделала очень
мало успехов со времени Петра I. Самопрялка все еще не была в
употреблении среди крестьян. Это констатируется всеми "ответами",
полученными Вольно-экономическим обществом, разославшим в 1766 г
через губернаторов в разные губернии ряд вопросов, касавшихся эко¬
номического положения населения101. Самое лучшее полотно, по словам
Шторха, изготовлялось в Архангельской губернии, в селе Лыскове на
Волге, в менонистских колониях в Вишенке и других местах.
В лесных губерниях были развиты разнообразные промыслы, связан¬
ные с обработкой дерева или древесных продуктов: плетение рогож,
сит, решет, лаптей, делание колес, дуг, саней, дровней, деревянной
посуды, гонка смолы и дегтя102. Скорняжное, кожевенное, сыромятное
производства были распространенными крестьянскими промыслами.
Обработка железа давала занятие целым селам в Нижегородской и
других соседних губерниях. В селе Работницком на Волге все жители
были кузнецами, в Безводном на Волге - тянули проволоку; но осо¬
9* Petri /. Russlands bldhendste Handelstfldte. Leipzig. 1811 S. 3 To же говорит и
Schaffer, автор кн. "Beschreibung des Russischen Reichs". Berlin, 1812.
99	Friebe W. Op. cit. Продукты кустарной промышленности характеризуются Фрибе
теми же чертами, которые составляют их отличительную особенность н теперь, -
дешевизной и плохим качеством. "Из шести тульских замков нередко оказывается
годным только один” (II, 407).
100	Вигуа A. Observations d’un voyageur sur la Russie. Berlin, 1785. P. 23; Storch H. Op. ciL
S. 69-72.
101	См.: Труды Имп. Вч-э. о-ва2*. 1767 Ч. VII Ответы Переяславской провинции,
Переяславля-ЗалесскогхГ, Оренбургской провинции, 1768 г. Ч. VIII. Ответы Слободско-
украинской провинции, 1769 г. Ч. XI. Ответы Калужской провинции. 1774 г. Ч. XXVI.
Ответы по Кашинскому уезду и др.
102	См., например: Экономическое описание Костромской губернии городов Кологрива
и Ветлуги, 1805 // Арх. Имп. В.-э о-ва. № 492.
117

бенно выделялось уже в то время промыслами Павлово, в котором
было до "4 тыс. крестьян, которые вместе составляли как бы одну
фабрику, хотя каждый работал не себя. Они выделывают висячие
замки, ножницы, ножи, сабли, ружья, топоры и пр."103. Павловские
изделия были распространены по всей России и вывозились даже за
границу, особенно в Персию.
Ббльшая часть гвоздей, употреблявшихся в России, изготовлялась
кустарями в приволжских губерниях. Иногда в деревнях развивалась
даже обработка драгоценных металлов - изготовление изделий из зо¬
лота и серебра. Так, в селе Сидоровском, Нерехотского уезда, было
несколько десятков золотых дел мастеров, золотильщиков, Серебрян¬
ников и чеканщиков104.
По берегам судоходных рек (Волги, Камы, Оки и др.) было сильно
развито судостроение и составляло исключительный промысел многих
деревень. Все суда, ходившие по этим рекам, строились крестьяна¬
ми105.
Крестьяне сами выделывали для себя грубое сукно, которое нередко
поступало и в продажу. Некоторые деревни исключительно занимались
изготовлением шляп, другие - сапог, третьи - мебели и т.д. Так, уже в
это время села Кимры и Медведицкое Кашинского уезда были насе¬
лены почти исключительно сапожниками и башмачниками. Сапожный и
башмачный промыслы вообще были особенно развиты в Кашинском
уезде106.
Одним из важнейших центров кустарной промышленности была Мос¬
ковская губерния, в некоторых уездах которой крестьяне, по словам
Шторха, были почти исключительно ремесленниками (кустарями) или
промышленниками. В деревнях одного Московского уезда считалось
более 300 ткацких станов для тканья шелковых и бумажных материй,
несколько сот станов для тканья лент и пр. Кустарное шелковое тка¬
чество, возникшее не раньше половины ХУШ века, к концу этого века
достигло уже такого развития, что коломенские шелковые фабриканты
не могли делать легкой шелковой тафты и платков из-за конкуренции
кустарей107.
В Гжельской волости и окрестных селениях почти все жители за¬
нимались изготовлением глиняной и фарфоровой посуды108.
О развитии кустарного ткачества холста в Тверской губернии можно
судить по тому, что в 80-х годах прошлого столетия тверская губерния
вывозила на продажу до 10 млн. арш. крестьянского холста, а в 1879 г.,
по расчету г. Покровского, та же губерния отпускала холста только в
полтора раза более - 16 млн. арш.; при этом труд ткача и пряхи, судя
103	Storch Н. Vol. III. S. 88.
104	Описание Костромской губернии. Нерехотского уезда // Арх. Имп. В.-э. о-ва. 1805.
С 156.
105	О побочных крестьянских работах //Там же. 1783. Ч. XXXIII.
106	Ответы по Кашинскому уезду //Там же. 1774. Ч. XXVI.
107	Корсак А К. Указ. соч. С. 135.
|0Я Чернов СУ Статистическое описание Московской губернии 1811 года. М., 1812.
С.	72
118

по ценам холста прежде и теперь, вознаграждался столетие тому назад
почти вдвое лучше109.
Эти успехи кустарного производства во второй половине XVIII века
находились в известной связи с увеличением числа фабрик и фабричных
рабочих.
Фабрика в XVIII веке была почти единственной школой промыш¬
ленного искусства, новых приемов производства, технических усовер¬
шенствований. В прошлом столетии все важнейшие новые отрасли
промышленности возникали первоначально в виде крупных фабрик, в
которых иноземные мастера научали русских рабочих. Но, как было
указано выше, фабрики эти были, в сущности, только мануфак¬
турами, - работа на них производилась почти исключительно руками,
при самом ничтожном употреблении машин. При таких условиях неко¬
торые новые производства могли с таким же успехом, как и на фаб¬
риках, исполняться самими крестьянами в их собственных избах
Крестьянам нехватало только технического знания, и вот фабрики
сыграли огромную роль в развитии крестьянской промышленности,
являясь распространителями этих знаний, практической школой для
кустарей. По мере расширения на фабриках вольнонаемного труда все
большее число рабочих знакомилось с усовершенствованными приема¬
ми производства, а так как большинство из этих рабочих были
крестьянами, на время уходившими из деревни для заработков, то
естественно, что, возвращаясь домой, они разносили по всем дере¬
венским закоулкам новые технические навыки и приемы. Фабричные
рабочие обыкновенно были пионерами в деле заведения новых отрас¬
лей крестьянского производства. Они устраивали собственные неболь¬
шие мастерские, стараясь эксплоатировать в свою пользу приобре¬
тенное техническое искусство; но соседи быстро перенимали несложные
приемы производства, возникал новый промысел, от которого начинала
кормиться вся деревня.
Я не буду останавливаться над фактическим доказательством воз¬
можности такого взаимодействия между фабрикой и кустарной избой,
так как об этом вопросе мне еще придется обстоятельно говорить
ниже. Во всяком случае, не подлежит сомнению, что конец XVTII века
характеризуется развитием промышленности в обеих формах, как
фабричной, так и кустарной. Антагонизм этих двух форм производства
в эту эпоху обнаруживался еще очень слабо. Только изредка мы
узнаем о конкуренции кустаря с фабрикой, причем кустарь берет всегда
верх. Отсутствие антагонизма между фабрикой и кустарной избой все¬
цело объясняется тем, что важнейшие и крупнейшие фабрики (сукон¬
ные, полотняные, парусные, фабрики тяжелых шелковых материй,
писчебумажные, стеклянные и другие) производили товары, почти не
выделывавшиеся кустарями; поэтому и случаев столкновения фабрики
с кустарем не представлялось. Даже если на фабриках и в кустарных
заведениях выделывались товары одного рода (например, на ситце¬
109 Покровский В И. Историко-статистическое описание Тверской губернии. Тверь,
1879. Ч. I. С. 13!
119

печатных фабриках и у кустарей-набошциков), качество фабричных
кустарных изделий было настолько различно, что исключало конк)
ренцию между ними. Фабрика XVIII века выделывала, главным обрг
зом, или товары, поставляемые в казну (например, сукно, полотне
писчая бумага), или предметы потребления высших классов населеню
Кустари же изготовляли грубые товары, расходившиеся преимущест
венно среди простого народа. По этой причине фабрика и кустарна
изба мирно уживались в XVIII веке друг с другом, почти не конкуриру
между собой, причем, как я сказал, фабрика являлась техническо
школой для кустаря.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ДОРЕФОРМЕННАЯ ФАБРИКА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Развитие промышленности
в дореформенной России
Возникновение у нас хлопчатобумажного производства - Его необык¬
новенно быстрый рост. - Причины этого. - Капиталистический характер
нашего хлопчатобумажного производства и его связь с бумагопрядильным
производством Англии. - Слабость правительственной поддержки. -
Промышленный кризис конца 30-х годов. - Кризис полотноткацкого
производства 30-40-х годов. - Размеры этого кризиса. - Освобождение
суконной промышленности от подчинения государству. - Рост чиста фаб¬
ричных рабочих и концентрация производства до 40-х годов; изменение
направления развития после этого времени. - Железоделательная про¬
мышленность и ее застой. - Связь с крепостным правом
Из предшествовавшего очерка промышленного развития России
в XVIII веке читатель мог видеть, что русская промышленность
не стояла неподвижно и со времени Петра сделала несомнен¬
ные успехи. Но успехи эти были невелики; промышленность
развивалась количественно, но техника производства совсем не
прогрессировала, и главным потребителем продуктов крупного
производства оставалось государство. Важнейшей отраслью фабрич¬
ной промышленности в конце царствования Екатерины, как и
при Петре, было суконное производство, работавшее почти
исключительно для казны. Точно так же горные заводы, железные,
медные и др. преимущественно удовлетворяли спрос государства
(многие из этих заводов и принадлежали казне). Большинство фабрик и
заводов в XVIII веке основалось при прямой или косвенной помощи
правительства; рабочие руки отчасти доставлялись также
правительством. Хотя в конце XVIII столетия правительственная опе¬
ка над частной фабрикой ослабевает, тем не менее частная фаб¬
рика продолжает пользоваться поддержкой казны в форме денеж¬
121

ных ссуд и разного рода льгот и привилегий. Как я старался показать,
это ослабление правительственной опеки над промышленностью не
только не задержало количественного роста последней, но скорее его
усилило. В царствование Екатерины число фабрик значительно
увеличивается, и вместе с тем развивается крестьянская промыш¬
ленность. Петровские фабрики испытывали крайние затруднения в
приискании рабочих рук. Мануфактурное производство требовало
искусных рабочих, а таковых в России вследствие ее промышленной
отсталости в эго время не было. Но затруднения такого рода
ослабевали по мере роста фабрик и распространения вольнонаемного
труда. Рабочие обучались новым способам производства, про¬
мышленное искусство распространялось в народе; выгодами такого
распространения пользовалось как крупное, так и мелкое производство.
Вновь возникавшие фабрики получили возможность находить рабочих,
а крестьяне обучались новым промыслам, которые по своему техни¬
ческому характеру с успехом могли быть усвоены мелким деревенским
производителем.
Таким образом, наша промышленность понемногу освобождалась
от непосредственной зависимости от государства. Фабрика, которая
вначале была таким же чуждым (хотя и необходимым)* элементом
нашего хозяйственного строя, как были чужды московскому
политическому строю новые административные формы, созданные
Петром, постепенно органически срастается с этим строем. Будучи
обязана своим возникновением непосредственному воздействию
государственной власти, крупна1Я промышленность сама делается одним
из факторов, направляющих государственную политику. Но, повторяю,
в XVIII веке наша крупная промышленность еще едва вышла из
пеленок; только в XIX веке она стала социальным фактором первой
важности.
Если'мы сравним развитие русской промышленности в XVIII веке
и первой половине настоящего столетия, то легко заметим меж¬
ду этими двумя эпохами следующее основное различие. В XVIII ве¬
ке развивались преимущественно те отрасли промышленности, кото¬
рые удовлетворяли спрос у государства (суконное, парусно-полотня¬
ное, писчебумажное, горнозаводское производства). Напротив, в
дореформенной России XIX века доминирующим фактом являет¬
ся поразительно быстрый рост производства, которое было впол¬
не независимо от спроса государства, а именно хлопчатобумажно¬
го.
Хлопчатобумажная промышленность появилась у нас еще в XVIII
веке. Мне придется ниже говорить об истории возникновения ситцепе¬
чатного и бумаготкацкого производства в селе Иванове. Но до начала
XIX	века обработка хлопка у нас, как и в других странах Европы,
имела ничтожное значение. Зато в XIX веке наша хлопчатобумажная
промышленность стала расти чрезвычайно быстро. Вот соответ¬
ствующие данные для первой половины этого века.
*	В 1-м издании слова "(хотя и необходимым)" отсутствуют - Ред
122

Средний ежегодный ввоз в Россию
(в десятках тысяч пудов)1
Годы
Хлопка-
Бумажной
Годы
Хлопка -
Бумажной
сырца
пряжи
сырца
пряжи
1812-1815
5
12
1836-1840
32
59
1816-1820
5
19
1841-1845
53
59
1821-1825
7
23
1846-1850
112
35
1826-1830
10
43
1851-1855
167
12
1831-1835
15
56
1856-1860
262
21
За 50 лет количество перерабатываемого в России хлопка возросло
более чем в 50 раз*. Раньше всего у нас развилась завершительная
операция хлопчатобумажного производства - ситцепечатание (ручная
набойка), затем бумажное ткачество и только значительно позже -
бумагопряденье. Такая последовательность развития различных отрас¬
лей хлопчатобумажной промышленности не заключает в себе ничего
странного. Набойка по холсту была распространена у нас задолго до
начала ситцепечатания, и переход к набойке по миткалю, ввозимому
из-за границы, не представлял никаких трудностей. Ткачество миткаля
было почти совершенно незнакомо Московской Руси; но так как ручное
ткачество бумажной пряжи представляет собой операцию очень
простую, которую можно свободно изучить в несколько месяцев, то
неудивительно, что по мере развития ситцепечатания стало распро¬
страняться и бумаготкацкое производство. Бумагопряденье появилось у
нас всего позже потому, что в конце XVIII и начале XIX века (когда
бумажные ткани стали входить у нас в общее употребление) ручное
пряденъе было совершенно невыгодно вследствие крайней дешевизны
английской машинной пряжи. Чтобы конкурировать с английской пря¬
жей, нужно было изготовлять пряжу машинами, которые так сильно
увеличили производительность труда английского прядильщика. Но
1 Составлено по: Tableaux Statist, du Comm. Extdr de la Russie'*. Иэд д-та тамож.
сбор. СПб., 1896.
В 1 -м издании напечатана следующая таблица, отсутствующая в 3-м издании
Средний годовой ввоз в Россию хлопка-сырца и бумажной пряжи
(в десятках тысяч пулов)
Годы
Количество
Увеличен
1812—1815
17
-
1816—1820
24
41
1821-1825
30
25
1826-1830
53
77
1831-1835
71
34
1836-1840
91
28
1841-1845
112
23
1846-1850
147
31
1851-1855
179
22
1856-1860
283
58
В этой таблице в графе "количество" суммирован ввоз хлопка и пряжи, которые
даются в таблице, напечатанной здесь, отдельно. Таблица интересна тем, что в особой
графе дается динамика импорта. В связи с этим в 1-м издании текст после таблицы
изложен так: "За 50 лет количество перерабатываемого в России хлопка и бумажной
пряжи возросло более чем в 16 раз". - Ред.
123

устройство бумагопрядильной фабрики требовало огромных затрат
капитала; прядильные машины приходилось вывозить из-за границы, а
это было тем затруднительнее, что вывоз машин из Англии до 1842 г.
был запрещен. По этой причине вплоть до 40-х годов наше бумаго¬
ткацкое производство пользовалось преимущественно заграничной
(главным образом, английской) пряжей.
Ввоз иностранной пряжи в Россию растет до начала 40-х годов; с
этого времени ввоз начинает падать. Из приведенных цифр видно, что
быстрое расширение бумаготкацкой промышленности во второй
половине 20-х годов основывалось, главным образом, на увеличении
ввоза иностранной пряжи. Напротив, после 40-х годов рост нашей
бумаготкацкой промышленности сопровождается еще более быстрым
ростом бумагопрядильного производства в самой России, благодаря
чему ввоз иностранной пряжи падает.
Чем же обусловливались успехи вашей хлопчатобумажной промыш¬
ленности? Я говорил во "Введении", какую крупную роль сыграло
государство в появлении у нас крупного производства. Хотя обычное
объяснение этого появления далеко не достаточно, так как оно
игнорирует основной факт - торговый капитализм в допетровской Руси,
-	тем не менее нельзя не признать, что без специальных мер, принятых
Петром по соображениям общегосударственного значения, крупное
производство у нас в то время не могло бы развиться. Печать
1 "государственности" лежит на всей крупной промышленности прошлого
века. Государство нуждалось в этой промышленности и усердно ее
поддерживало всеми способами; и, тем не менее, наиболее поощряемые
отрасли промышленности (например, суконная) развивались весьма
туго.
Хлопчатобумажная промышленность выросла в России при совер¬
шенно иных условиях. В половине XVIII века ситцепечатное производ¬
ство было монополизировано крупными фабрикантами Чемберленом и
Козенсом, англичанами, имевшими фабрику в Петербурге. Прави¬
тельство не только не принимало мер к распространению новой отрасли
промышленности, но даже задерживало монополией ее развитие. Тем
не менее эта промышленность быстро росла. Главные успехи ее
начинаются в XIX веке. Успехи эти являются разительным контрастом
с застоем или даже упадком других отраслей производства (о чем я
буду говорить ниже). И этот рост, по крайней мере в области
ткачества, был достигнут без всякой непосредственной поддержки
правительства. К бумаготкацким фабрикам не приписывались
крестьяне, им не давалось казенных строений и земельных участков,
* они почти не пользовались ссудами от правительства2. Правительство
не признавало нужным заботиться о развитии хлопчатобумажной
2	В официальной "Ведомости о ссудах из мануфактурного калитала"(предназначенного
для ссуд фабрикам и заводам) за 1804-1810 гг. значатся только три ссуды на устройство
фабрик бумажных материй, причем весь капитал выданный в ссуду для этой цели,
достигал только 1 300 руб. (Дело о зависимых от казны фабриках, 3 ноября 1811 г., св.
№ 42 II Арх. д-та торг. и май.).
124

промышленности так усиленно, как оно заботилось о развитии сукон¬
ного, чугуноплавильного, парусного и кожевенного производства, по
той простой причине, что в бумажных тканях военное министерство не
нуждалось. И, тем не менее, рост именно этой отрасли промыш¬
ленности далеко оставил за собой рост всех других отраслей,
специально опекаемых государством.
Основная причина развития хлопчатобумажной промышленности в
XIX веке не только в России, но и во всех других цивилизованных
странах, заключалась в том, что благодаря применению машин к
пряденью и ткачеству хлопка бумажные ткани сделались самым
дешевым предметом одежды. Чем беднее в стране масса населения,
тем ббльшим распространением в ней должны пользоваться бумажные
материи. Это достаточно известно. Но вот на что в русской литературе
до сих пор было обращено слишком мало внимания. Во всех книгах, так
или иначе затрагивающих вопрос о поразительном развитии наше¬
го бумажного ткачества во второй четверти этого века, развитие
это приводится в связь только с одной причиной - изданием в 1822 г
нового тарифа, составленного в духе крайнего протекционизма. Между
тем важнейшим фактором роста нашей бумаготкацкой промыш¬
ленности в рассматриваемое время, как и раньше, был не тариф,
а нечто совсем иное. Обратимся к ценам бумажной пряжи за этот
период.
Продажные цены пуда английской бумажной пряжи в г. Шуе № 18-303
Годы
Года
1822
106-112 руб. асс.
1834
84-100 руб. асс.
1823
110-118" м
1835
92-113 " "
1824
112-125 " "
1836
87-97 " "
1825
102-118" "
1837
73-79 “ ”
1826
105-110" "
1838
72-81 " "
1827
85-90 " "
1839
72-76 " "
1828
75-85 " "
1840
62-71 " 1
1829
73-84 " "
1841
62-71 " м
1830
73-86 " “
1842
68-70 ’■ "
1831
74-80 "
1843
63-68 ’ ’
1832
73-82 и
1844
64-69 " "
1833
80-87 " "
1845
63-68 ' "
Мы видим, что в 1827 г. цена бумажной пряжи в Шуе сразу упала
почти на 20% и впоследствии уже не поднималась до прежней высоты.
Точно так же значительное понижение цены пряжи мы замечаем в 1837
и 1840 гг. Чем же оно было вызвано? Обратимся к ценам хлопчато¬
бумажных фабрикатов на английском рынке. К сожалению, у меня нет
под рукой цен пряжи, но так как пряжа является главной составной
3	По конторским книгам крупнейшей фирмы того времени, торговавшей английской
пряжей, бр. Киселевых, "Памятная книжка Влад. губ. на 1862 г.". Очерк торговли
хлопчатобумажной пряжей в г. Шуе, Лядова.
125

частью ценности бумажной ткани, то я и приведу цены бумажной ткани
в Манчестере.
Средняя ежегодная цена бумажной ткани Reed Printing Cloth4
Годы
Годы
1822
14 шилл
6 пенс.
1836
10 шилл.
- пенс.
1823
14"
1837
7"
9"
1824
14"
6"
1839
8"
Iх 12"
1825
16"
3"
1840
7"
3"
1826
10"
6"
1842
6"
1/2"
1827
10"
-м
1843
6"
б'/2"
1835
10"
2"
1844
6"
3"
Таким образом, и в Англии цена бумажных фабрикатов сильно пони¬
зилась в 1826, 1837 и 1840-1842 гг., т.е. приблизительно в те же годы,
как и в России. Дело в том, что 1825, 1836 и 1839-1840 годы были
годами промышленных кризисов; а кризисы всегда были в Англии
стимулами технического прогресса. После каждого кризиса фабриканты
вводили усовершенствованные машины для удешевления производства;
по этой причине кризисы в Англии не только кратковременно понижали
цены фабрикатов, но и вызывали падение обычной, нормальной цены
последних.
Вот в этом-то удешевлении пряжи, следовавшем за английскими
промышленными кризисами, следует искать основную причину быстро¬
го роста нашего бумаготкацкого производства в 20, 30 и 40-х годах.
Несмотря на тариф 1822 г., цена пряжи в России быстро падала, па¬
раллельно этому падали цены миткаля и ситца, - спрос на бумажные
ткани возрастал, и производство их расширялось. Основным фактором
всего этого процесса являлся технический прогресс бумагопрядильного
производства в Англии. Очень интересно, что цена английской пряжи в
Шуе сильно понизилась в 40-х годах, - интересно потому, что как раз в
1841 г. пошлина на привозную бумажную пряжу у нас была сильно по¬
вышена; но, несмотря на повышение пошлины, английская пряжа в
первую половину 40-х годов стояла в Шуе на 15-20% ниже, чем в
предшествовавшее пятилетие. А так как в 40-х годах русская пряжа
очень энергично вытесняла английскую, то необходимо заключить, что
и русская пряжа понизилась в цене и, без сомнения, понизилась по той
же причине - вследствие улучшению техники производства, выписки из
Англии улучшенных прядильных машин (вывоз которых, как сказано
выше, был дозволен в 1842 г.).
Английский кризис конца 30-х и начала 40-х годов очень сильно от¬
разился на русской хлопчатобумажной промышленности. В одном доне¬
сении министру финансов 10 декабря 1838 г. мы читаем, что "не¬
померное понижение в 1837 г. цен на бумажную пряжу и трудность
сбыта оной по причине большого привоза из Англии и Бухарин, значи¬
4	Journal of the Statistical Society of London. Neild, An Account of the Prices of Printing
Cloth. 1861. P. 445.
126

тельной выпрядки домашних мануфактур и уменьшения по случаю
упадка внутренней торговли ткачества наших артикулов - имели пос¬
ледствием не только закрытие 18 бумагопрядильных заведений в Мос¬
ковской, Калужской и некоторых других губерниях, но и несосто¬
ятельность многих владельцев сих заведений... прочие бумагопрядиль-
ни, действующие менее нежели 4 тыс. веретен, никак не избежат той
же участи"5. В донесении 26 ноября 1840 г. указывается, что число
торговых несостоятельностей увеличивается ежедневно. Отсрочки сле¬
дуют за отсрочками и влекут за собою добровольные сделки .. Если не
примут вскоре меры к отвращению этого зла, то нет надежды на вос¬
становление в Москве кредита". Из прошения, поданного московскими
фабрикантами министру финансов 6 ноября 1840 г., видно, что русское
бумагопрядильное производство переживало в это время несомненный
кризис, который всей своей тяжестью обрушился на мелкие бумаго-
прядильни. Крупные заведения устояли, и потому последствием кризиса
была (как и в Западной Европе) концентрация производства. А так как
в бумагопрядении крупное производство обладает несомненными и ог¬
ромными техническими преимуществами перед мелким (по словам Са¬
мойлова, главным преимуществом Англии перед Россией в области бу-
магопряденья было то, что в Англии бумагопрядильни отличались бо¬
лее крупными размерами, - бумагопрядильни в 25 тыс. веретен не
считались там в 40-х годах крупными, а в России бумагопрядильни. ра¬
ботавшие на 10 тыс., 12 тыс. и 15 тыс. веретен, принадлежали к пер¬
востепенным заведениям), то несомненно, что кризис конца 30-х годов
должен был поднять наше бумагопряденье в техническом отношении.
В этом и заключалась причина понижения цен пряжи и разви¬
тия нашего, бумагопрядильного и ткацкого производств в сороковых
годах6.
Итак, развитие нашей хлопчатобумажной промышленности объяс¬
няется прежде всего общими мировыми условиями промышленной эво¬
люции. Россия была захвачена в круг капиталистического развития
Англии и воспользовалась техническими успехами последней. Но, разу¬
меется, это было возможно только благодаря существованию в России
покровительственного тарифа: без него Англия ввозила бы в Россию не
пряжу, а миткаль или ситец, и вместо производства бумажных материй
у нас в еще ббльших размерах распространилось бы потребление этих
материй, которые доставлялись бы Англией. Нельзя объяснить рост
нашего бумаготкацкого производства одним влиянием тарифа 1822 г.
тем не менее не подлежит сомнению, что без высоких пошлин эта про¬
мышленность не могла бы развиваться. Английское бумажное ткачест¬
3 Дело по донесению чиновника Самойлова о записке некоторых содержателей
бумагопрядильных заведений о нынешнем положении их заведений в России, 14 декабря
1838	г. // Арх. д-та торг. и ман.
6	Тем же кризисом было вызвано и повышение пошлины на ввозную пряжу в 1841 г
Московские бумагопрядильные фабриканты просили об этом министра финансов в
1840 г., мотивируя свою просьбу понижением цен пряжи и "без вы годностью произ¬
водства". Просьба их была удовлетворена, но цена пряжи упала еще больше. - мелкие
бумагопрядильни погибли, а крупные расширили производство (см.- Там же1
127

во стояло в техническом отношении так высоко, что с ним не могло
выдержать конкуренции даже индусское ткачество, хотя индусский
ткач был артистом своего дела, а бумаготкацкое производство в Индии
было старинною отраслью промышленности, к которой население
привыкло за многие сотни лет. Тем невозможнее была конкуренция с
английскими фабрикантами для русских бумажных изделий, произ¬
водство которых было делом, еще совершенно новым для русского
населения.
Как сказано, бумаготкацкое производство развилось у нас гораздо
раньше бумагопряденья, и притом развилось без непосредственной по¬
мощи государства (кроме, разумеется, поддержки в виде таможенных
пошлин). Что касается до бумагопрядильного производства, то оно по¬
является в России в начале этого столетия. В 1808 г. купцом Панте¬
леевым была устроена первая частная бумагопрядильная фабрика в
Москве. Фабрика эта получила прядильные машины с образцовой пря¬
дильной и ткацкой правительственной фабрики - Александровской ма¬
нуфактуры, которая была устроена* со специальной целью распро¬
странить в России употребление прядильных и ткацких машин7. Конти¬
нентальная система, затруднившая подвоз английской пряжи, вызвала
устройство еще нескольких бумагопрядильных фабрик (в 1812 г. в
Москве их было II)8. Эти фабрики очень пострадали от разорения
1812 г. и прекратили производство. Вплоть до 20-х годов бумажная
пряжа изготовлялась у нас только на Александровской мануфактуре. С
конца 20-х годов начинают основываться частные бумагопрядильни, но
только с 40-х годов бумагопрядильное производство в России устанав¬
ливается вполне прочно, получивши возможность пользоваться пря¬
дильными машинами, выписываемыми непосредственно из Англии
(раньше на наших бумагопрядильнях употреблялись бельгийские и
французские прядильные машины, далеко уступавшие по своим
достоинствам английским).
О развитии в России бумагопрядильного производства можно судить
по тому, что к началу 50-х годов Россия занимала по числу
бумагопрядильных веретен (1 100 тыс.) пятое место и уступала только
Англии (20 977 тыс.), Франции (4 200 тыс.), Соединенным Штатам
*	В 1-м издании: "в 1799 г.". - Ред.
7	Александровская мануфактура играла очень видную роль в истории нашей
промышленности. На этой мануфактуре впервые было введено в России машинное
прядение хлопка и льна. Она выделывала в огромных размерах льняные н пеньковые
полотна на продажу. В 1828 г. на мануфактуре было 4 тыс. рабочих при трех паровых
машинах силою в 170 лошадей, (см.: О санктпетербургских фабриках // Журнал
мануфактур и торговли 1828 № 5).
8	См.: Дело по отношению московского гражд. губернатора и по просьбе тамошних
фабрикантов Пантелеева и Александрова, 16 марта 1811 г.; Дело по просьбам
московских и других фабрикантов, 4 апреля 1812 г. // Арх. д-та торг. и мам.
Бумагопрядильные фабриканты немедленно обратились к правительству с просьбой о
запрещении или наложении высокой пошлины на иностранную пряжу, но домогательства
их были отклонены. В 1812 г. московские фабриканты просили даже "о запрещении ввоза
всех иностранных изделий".
(В 1-м издании в конце: "...L’appetit vient en mangeant"2*. - Ред.)
128

(2 500 тыс.) и Австрии (I 400 тыс.)9 и стояла впереди Германии, хотя
германское бумаготкацкое производство значительно превосходило
русское. Различие это всецело объяснялось различием тарифной поли¬
тики: в Австрии и России бумажная пряжа была обложена высокой
пошлиной (после 1842 г. ввозная пошлина на пряжу в России достигла
50% ценности товара), между тем как германский тариф по отношению
к бумажной пряже был крайне умеренным*.
Быстрый рост хлопчатобумажной промышленности у нас, как и в
других странах, вызвал тяжелый кризис в области обработки льна и
пеньки. Этот старинный крестьянский промысел достиг значительного
развития еще в Московской Руси; русский холст в XVII столетии в
большом количестве вывозился за границу. В XVIII веке вывоз
льняных и пеньковых фабричных изделий - парусных и фламских
полотен, равендуков - возрастал. В XIX веке положение изменилось -
вывоз начал падать. Так, в 1758-1762 гг. средний годовой вывоз за
границу фламских и парусных полотен и равендуков равнялся 77 тыс.
кусков, в 1793-1795 гг. - 251 тыс., в 1814—1823 гг. - 203 тыс., в 1834 -
1843	гт. - 195 тыс., а в 1844-1846 гг. - 121 тыс.10**
О	значении заграничного рынка для русских полотняных и парусных
фабрик начала этого века можно судить по тому, что, по официальным
расчетам (конечно, очень неточным), около одной трети всего коли¬
чества фабричных полотен предназначалось для экспорта11. Поэтому
падение заграничного экспорта не могло не быть тяжелым ударом для
наших полотняных фабрик; причины этого падения коренились, глав¬
ным образом, в области техники: наше полотняное производство в тех¬
ническом отношении совсем не прогрессировало, на Западе же техника
льняного прядения и ткачества быстро шла вперед, и в то же время
бумажная ткань своей дешевизной вытесняла полотно. Всего более
9 Tengoborsky L.** Etudes sur Ies forces productive* de la Russie. Pans, 1852. Vol III P 47
* Данные изложены в 1-м издании в виде таблицы:
Количество
Количество
неретен. тыс.
веретен, тыс
Англия
20 977
Россия
1 100
Франция
4 200
Германский
таможенный союз
750
Соединенные Штаты
2 500
Швейцария
700
Австрия
1 400
Бельгия
500 - Ред
10 Неболсин Г.пУ Статистическое обозрение внешней торговли России. СПб , 1850
Т. И. С. 410.
** В 1-м издании таблица:
Средний годовой вывоз за границу фламских, парусных полотен
и равендуков
Годы	Тыс. кусков	Годы	Тыс куско*
1758-1762	77	1814-1823 203
1793-1795	251	1824-1833 196
1800-1813	212	1834-1843 195
1844-1846 121- Ред
11	См.: Историко-статистический обзор промышленности России. СПб. 1886. Т II.
Пряжа и тканье из льна и пеньки. С. 12.
5	М.И. Туган-Барановский	129

пострадали при этом крупные фабрики, работавшие для экспорта*,
число которых за время 1804-1861 гг. понизилось с 285 до 100.
Между тем за 1762-1804 гг. число полотняных фабрик возросло со
135 до 285|2. Таким образом, число полотняных фабрик изменяется так
же, как и экспорт русского полотна за границу: до начала XIX века
число фабрик растет, затем начинает падать. Объясняется это тем,
что, как указано, экспорт за границу играл очень большую роль в
нашем крупном полотняном производстве первой половины этого века.
Полотняные фабрики были единственными фабриками в России,
изделия которых вследствие дешевизны сырого материала завоевали в
конце прошлого века заграничный рынок. Еще в 1818 г. Арсеньев
называл полотняные фабрики "многочисленнейшими и прибыльнейшими
в России"13. Особенно развилось у нас фабричное производство парус¬
ных полотен. Это производство концентрировалось, главным образом, в
Калужской губернии и Серпуховском уезде Московской губ., парусное
полотно экспортировалось преимущественно в Америку, и одна русская
фирма (Брюзгиных) приобрела такую репутацию на заграничном рын¬
ке, что клеймо ее нередко подделывалось английскими фабрикантами.
Более двух третей всего парусноткацкого производства Калужской
губернии предназначалось для экспорта. Ткачество парусных полотен
было исключительно фабричным производством. Начиная с 30-х годов
цена на парусные полотна на заграничных рынках стали быстро падать,
еще более они упали в 40-х годах. Под влиянием этого число парусных
фабрик в Калужской губернии сократилось с 17 (1832 г.) до 4 (1849 г.),
число станков на них - с 3 500 до 696, а размер производства - с
50 тыс. кусков до 2 тыс. Так же пострадало и парусноткацкое производ¬
ство Серпуховского уезда. В начале 30-х годов на серпуховских
фабриках выделывалось около 25 тыс. кусков ежегодно, а в 1849 г. -
только 6 тыс. кусков14.
*	В 1-м издании таблица:
Годы
Число
Годы
Число
полотняных
полотняных
фаПрик
фабрик
1762
П5
1830
190
1804
2Я5
1841
188
1825
196
1845
156
1861
100 - Ред
12	Цифра 1762 г. взята из: Материалы для истории и статистики мануфактурной
промышленности в России // Сборник сведений и материалов по ведомству м-ва фин.
1865. Т. II); цифра 1804 г. - из "Отчета министра в.д." за соответствующий год
(приведена у Семенова); цифра 1861 г. - см.: Отчеты д-та мануфактур и внутренней
торговли // Арх. д-та торг. и ман.
13	Арсеньев К И1* Начертание статистики Российского государства. СПб.. 1818. Ч. I.
С. 142.
м О причинах упадка паруснополотняного производства см.: Состояние фабрик и заво¬
дов в Калужской губернии // Журнал мануфактур и торговли. 1830. № I; О пеньковом
производстве в Калужской, Орловской и смежных губерниях //Там же. 1858. Ч. 3; О
козельской промышленности, обрабатывающей сырые материалы // Калужские губернс-
130

Не в такой степени, как парусные фабрики, но все-таки сильно по¬
страдали и полотняные фабрики, изготовлявшие льняные полотна. Це¬
ны льняных изделий понижались в течение всей второй четверти это¬
го века15. Правда, не менее сильно понизилась за то же время и цена
бумажных тканей. Но последнее сопровождалось прогрессом техники -
удешевлением производства. Производство же полотна в техничес¬
ком отношении у нас не прогрессировало - как пряжа, так и полотно
продолжали изготовляться руками, - а потому понижение цены
фабриката приводило к убыточности производства и сокращению
последнего.
В начале этого столетия полотняное ткачество было преобладаю¬
щей промышленностью во многих уездах Владимирской губ. - напри¬
мер, в Шуйском, Суздальском, Муромском. В Суздальском уезде
крупные полотняные фабрики возникли вскоре после окончания войны
1812 г.; полотно с этих фабрик сбывалось преимущественно на внут¬
ренние рынки, главным образом, в Сибирь и Малороссию. К концу 30-х
годов сбыт полотна стал затруднителен, и в 1851 г. из шести круп¬
ных полотняных фабрик в городе Суздале остались только две, и те
сильно сократили производство. Причина уменьшения сбыта заключа¬
лась в распространении бумажных тканей. Украина и Сибирь, покупав¬
шие раньше льняную пестрядь и тики, стали покупать ткани из хлопча¬
той бумаги. В Суздальском уезде вместо полотняной фабрикации рас¬
пространились ткачество и набивки миткаля16. То же самое констатиро¬
валось и в Муромском и Шуйском уездах - полотняное ткачество заме¬
щалось бумажным17. Но так как во Владимирской губернии бумаго¬
ткацкое производство развивалось очень быстро, а по характер\ произ¬
водства полотняные фабрики легко могли быть приспособлены к тка¬
честву бумажных материй, то фабриканты переходили к новому роду
производства и не несли больших потерь18.
Напротив, в Ярославской и Костромской губерниях, где в больших
количествах выделывалось полотно для заграничного сбыта (фламские
кие ведомости. 1871. № 6. Калужские фабриканты особенно жаловались на конкуренцию
Александровской мануфактуры, экспортировавшей в значительных размерах парусное
полотно. Вопрос о мерах помощн парусно-полотняном) производств) неоднократно
рассматривался министерством финансов, причем выяснилось, что основная причина
упадка нашего парусного экспорта заключалась в прогрессе техники ткацкого и пря
дильного производства на Западе, в то время как наши фабрики со времен их основания
при Петре Великом все еще употребляют прежние способы См.. Дело по просьбе
полотнопарусных фабрикантов Калужской губ.. 21 июля 1837 г.. Дело по отчета мос
ковского гражданского губернатора об упадке парусно-полотняных фабрик в г Сер
пухове, 18 марта 1845 г. (Арх. д-та торг. и ман.)
15	Исследование о состоянии льняной промышленности в России СПб.. 1847 С 91
16	Несытое П. Обозрение промышленности города Суздаля и его уезда Н Вестник
Императорского русского географического общества1* 1853 г Ч. 8. Комлев Истори¬
ческий взгляд на промышленность г. Суздаля // Владимирские губернские ведомости.
1867. М 5.
17	Отчет владимирского губернского механика Несытом // Журнал мануфактур и
торговли. 1853. Ч. 2.
,я Очерк XXV-летнего развития мануфактурной промышленности Владимирской
губернии. С. 13.
5*	131

полотна и равендук), кризис имел более тяжелый характер. Бумаго¬
ткацкое производство слабо развивалось в тех уездах этих губерний,
где раньше процветало полотняное ткачество. Это последнее производ¬
ство было старинным промыслом крестьян, а фабричное ткачество
полотна прочно водворилось в этих местах еще со времени Петра I.
Фабриканты упорно держались привычного производства, но крайнее
понижение цены всех родов полотна, вывозившегося за границу (в
1823	г. кусок фламского полотна продавался за 52 руб., равендука - за
25 руб.; в сороковых годах полотно продавалось за 25 руб., равендук -
за 17 руб.)19, принудило ббльшую часть фабрик Костромской и
Ярославской губерний прекратить производство. В Костромской губер¬
нии в конце 20-х годов выделывалось до 70 тыс. кусков фламского
полотна, в конце 40-х годов - только 20 тыс. кусков20.
Кризис полотняного производства был тяжелее всего для фабрикан-
тов-помещиков, изготовлявших тонкие полотна трудом собственных
крепостных. Ввиду этого правительство проявило в данном случае
особенную заботливость: в 40-х годах была образована особая комиссия
из представителей министерств государственных имуществ и финансов
для расследования дела и изыскания средств помочь падающему
производству. Комиссия выяснила, что основная причина кризи¬
са заключалась в технической отсталости нашего полотняного
производства и в развитии ткачества бумажных материй, но, само
собою разумеется, никаких практических мер помочь горю не
придумала21.
Экономисты 60-х годов фритредерского направления1* любили про¬
тивопоставлять успехам хлопчатобумажной промышленности упадок
нашего полотняного производства. Полотняное производство как
основанное на обработке туземного материала признавалось ими
"естественно" развившимся, а хлопчатобумажная промышленность -
"искусственно" вызванным производством. Но если придерживаться
ничего не выражающего разделения хозяйственных явлений на "есте¬
ственные" и "искусственные", то нельзя не признать, что именно
развитие хлопчатобумажной промышленности и упадок полотняного
производства были вполне естественным и необходимым результатом
хозяйственного положения России того времени. Наша промыш¬
ленность должна была все более и более основываться на внутреннем
рынке, так как в техническом отношении Россия слишком отставала от
Западной Европы, чтобы с нею конкурировать. В связи с этим только
те отрасли промышленности могли широко развиваться, которые
изготовляли дешевые изделия, доступные по цене такому бедному
населению, как масса русского крестьянства. Бумажная ткань дешевле
19	Исследование о состоянии льняной промышленности в России. СПб. 1847. С 92.
20	Так же пало полотняное ткачество и в Тверской губ[ернии] // Состояние
мануфактурного производства в Тверской губернии в 1845 г. Тверь, 1846. С. 13.
21	Результатом работ комиссии явилось цитированное выше "Исследование о состоя¬
нии льняной промышленности в России" и "Исследование о состоянии пеньковой
промышленности в России".
132

полотняной благодаря, главным образом, физическим свойствам
хлопкового волокна, делающим его более пригодным для машинной
обработки, чем льняное волокно, почему бумажные ткани должны бы¬
ли вытеснять полотняные из народного употребления. Если бы у нас
не существовало покровительственной системы, полотняное произ¬
водство пострадало бы еще больше, так как английский миткаль и
ситцы по своей большой дешевизне являлись еще более опасными
конкурентами полотна, чем наши отечественные хлопчатобумажные
фабрикаты.
Перейдем к другим отраслям текстильной промышленности и преж¬
де всего к суконному производству. С самого своего возникновения
суконное производство было излюбленным детищем русского
правительства; правительство делало все возможное для его
поддержания и развития, и, тем не менее, оно развивалось в течение
XVIII столетия очень туго. Даже в начале этого столетия русские
фабрики не могли удовлетворить потребности армии в сукнах, несмотря
на все усилия правительства расширить суконное производство в
России22. Сукна выделывались крайне низкого качества и в
недостаточном количестве, так что приходилось покупать иногда
мундирное сукно за границей, чаще всего в Англии23. Дальнейшие
успехи нашего суконного производства в техническом отношении были
невелики, но количественно оно развивалось, и в 1822 г. в первый раз
предложения фабрикантов превысили заявленную казною потребность
в армейских сукнах24.
Рост суконного производства вызвал и изменение правительственной
политики по отношению к суконным фабрикам. В прошлом веке
правительство видело в суконных фабриках учреждение государ¬
ственной важности, почему, с одной стороны, всячески старалось
поддержать и развить их, с другой - принимало понудительные меры к
тому, чтобы фабрики удовлетворяли своим обязанностям по отно¬
шению к государству - доставляли требуемое количество сукна
Указами 25 ноября 1790 г. и 20 ноября 1791 г. был установлен
следующий порядок снабжения войск сукнами. Все суконные фабрики
разделены на два разряда: 1) получившие при своем учреждении какое-
либо пособие от казны, а также имевшие купленных к фабрике
крестьян и 2) не получившие никакого пособия от казны и не имевшие
покупных крестьян на фабрикантском праве. Между фабриками
первого рода (обязанные фабрики) разверстывалось все количество
сукна, требуемого казною, фабрики второго рода могли продавать
сукно совершенно свободно и в частные руки25. Но обязанные суконные
фабрики поставляли сукно крайне неисправно, и за большинством их
22	Высочайше конфирмованные доклады о снабжения армии сукном. СПб.. 1808.
23	Пслчинский В. Мануфактурная Россия // Журнал мануфактур и торговли 1827
№ 10.
24	Обзор различных отраслей мануфактурной промышленности России. СПб . 1862
Т. I. С 153.
25	П.С.З. Т. XXIII. М 16923 и 16998.
133

числились огромные недоимки, накоплявшиеся из года в год. Ввиду
этого правительство было принуждено в 1797 г. запретить не только
обязанным, но и вольным фабрикантам продажу мундирного сукна и
частные руки. В 1808 г. правительство подтвердило это запрещение и
даже усилило строгость взыскания за непозволенную продажу сукна.
Не только продавец, но и покупатель должен был платить штраф за
каждый аршин проданного сукна (которое конфисковалось в пользу
казны). Предписывалось окрашивать грубые сукна в определенные
цвета, употребляемые в войсках, под угрозой секвестрации фабрики.
Обязанные фабрики не имели права делать иных сукон кроме
j солдатских.
Нечего и говорить, до какой степени подобные меры были стесни¬
тельны для суконного производства, продукты которого правительство
хотело монополизировать исключительно в свою пользу. Пока эта
отрасль промышленности не получила свободы, до тех пор она и не
могла развиваться, несмотря на все поощрения правительства. Поощ¬
рения же эти (кроме мер тарифной политики) выражались, главным
образом, в щедрой раздаче казенных денег в ссуду для устройства
новых суконных фабрик. В 1809 г. для таких ссуд был назначен особый
капитал в 2 млн. руб. Всем, желавшим устроить новую суконную
фабрику или расширить существующую, правительство предлагало
определенную денежную ссуду на каждый стан. Охотников получать
ссуды от казны находилось немало, но суконное производство
продолжало оставаться в застое, и казна терпела недостаток в сукнах.
Ввиду полной безуспешности таких мер26 правительство должно
было от них отказаться, и уже в 1809 г. суконным фабрикантам была
предоставлена с некоторыми ограничениями свобода продажи сукна в
частные руки. Но только в 181 б^г. обязанные суконные фабрики были
избавлены от обязательства ставить сукно в казну и сравнены по своим
правам с вольными фабриками. Только с этого времени суконное
производство получило возможность развиваться. Государственное
происхождение этой отрасли промышленности было главнейшей
причиной медленности ее роста.
Освободившиеся от правительственной регламентации суконные
фабрики стали быстро увеличиваться в числе. Как я говорил, в 1822 г.
(т.е. до введения в действие запретительного тарифа) предложение
солдатских сукон превысило спрос. За время 1814—1850 гг. число
суконных фабрик возросло с 235 до 492*.
26	На это указывается во всеподданнейшем докладе м-ра внутр. дел. См.: Дело по
высочайше конфирмованному докладу о дозволении вольной продажи солдатских сукон,
21	октября 1809 г., св. .N? 58. 2 экс. М.В.Д. // Арх. д-та торг. и май
"В 1-м издании здесь говорится "Вот цифры роста нашего фабричного суконного
производства в позднейшее время:
Годы
IR04
1Н14
1К25
1К50
Число фабрик
155
235
324
492
134

Во всеподданнейшей записке министра финансов в 1823 г. заявля¬
лось , что наше сукноделие весьма медленно развивалось до 1816 г.; с
этого же года "производство солдатских сукон столь умножилось во
всей России, что при заключении торгов на снабжение армии и флота
сукнами на 1823 г. министерство финансов имело в виде 2-3 миллиона
аршин сверх требованной пропорции"27.
Как бы то ни было, нельзя сомневаться, что в количественном
отношении наше суконное производство, освободившись от прави¬
тельственной опеки, стало быстро прогрессировать.
Развитие это совершалось притом не за счет потребностей казны
Спрос на солдатские сукна увеличивался медленно и в 30-40-х годах
колебался около 4 млн. аршин. Весь этот спрос удовлетворялся
старинными фабриками, поставлявшими и ранее сукно в казну. Новые
фабрики работали исключительно для вольной продажи; сумма произ¬
водства этих новых фабрик в 50-х годах превышала в три-четыре раза
производство фабрик солдатского сукна. Таким образом, суконная
промышленность, не достигавшая государственного спроса в XVIII ве¬
ке, в первой половине XIX века значительно переросла этот спрос,
суконное производство потеряло государственный характер - появились
новые потребители, сравнительно с которыми государство отошло
совершенно на задний план.
Что касается технического прогресса, то он был в суконном
производстве невелик. Жалобы на низкое качество сукна слышатся в
течение всей дореформенной эпохи. Так, в официальном "Описании
первой публичной выставки российских мануфактурных изделий" за
1829 г., в котором мы находим настоящий гимн успехам хлопчато¬
бумажной промышленности, отзывы о суконном производстве совер¬
шенно иного, даже минорного тона: "Невозможно ожидать, чтобы наши
фабриканты столь же хорошо вырабатывали сукна, как в Англии,
Франции и Голландии... Недостаток механических и химических сведе¬
ний и хороших машин много препятствует успехам по сей части" (стр.
121). Точно так же в "Обозрении выставки различных мануфактурных
изделий" в 1849 г. пространно говорится не об успехах, а о причинах
технической отсталости нашего суконного производства и низкого
качества сукон (см. стр. 98 и след.)28.
Общее представление о развитии фабричной промышленности
в дореформенной России можно получить из нижеследующих дан¬
ных:
Эти цифры, по-видимому, свидетельствуют о быстром росте суконных фабрик в
течение всей первой половины XIX века Но нужно иметь в виду, что самая ранняя
цифра - 1804 г. - большого доверия не заслуживвет и, без всякого сомнения, сильно
отстает от действительности. Можно быть уверенным, что рост числа суконных фабрик в
период 1804-1814 гг. в действительности был далеко не так велик, как следует hi
приведенных данных. По крайней мере, во всеподданнейшей записке..." и тд. - Ред
27	Дело о состоянии мануфактурной промышленности в начале 1823 г., 24 марта
1823 г. // Арх. д-та торг. и ман.
28	На то же указывал* и экономисты 40-50-х годов - Гагемейстер1 . Горлов,
Тенгоборский и др.
135

[Таблица 1]. Фабрики и заводы Российской империи29
(без Царства Польского и Финляндии)
Годы
Число
фабрик
Число
рабочих
На 1 фаб-
р[ику] ра¬
бочих
Годы
Число
фабрик
Число
рабочих
На 1 фаб¬
рику] ра¬
бочих
1815
4 189
172 882
41
1840
6 863
435 788
63
1816
4 484
187 061
42
1841
6 831
429 638
63
1817
4 385
187 337
43
1842
6 939
455 827
66
1818
4 457
178419
40
1843
6 813
466 579
68
1819
4 531
176 635
39
1844
7 399
469 211
63
1820
4 578
179610
39
1845
8 302
507 577
61
1825
5 261
210568
40
1846
8 333
508 607
61
1826
5 128
206 480
40
1847
9 029
532 056
59
1827
5 122
209 547
41
1848
8 928
483 542
54
1828
5 244
225 414
43
1849
9 172
495 364
54
1829
5 260
231 624
44
1850
9 848
501 639
51
1830
5 450
253 893
47
1851
10 126
465 016
46
1831
5 599
264 358
47
1852
10 388
470 914
45
1832
5 636
272 490
48
1853
10 087
481 018
47
1833
5 664
273 969
48
1854
9 944
459 637
46
1836
6 332
324 203
51
1856
И 556
518661
45
1837
6 450
376 838
58
1857
10 856
513 324
47
1838
6 855
412931
60
1858
12 259
548 921
45
1839
6 894
454 980
66
1861
14 148
522 500
37
Легко заметить, что число фабричных рабочих почти до конца 40-х
годов (1847 г.) быстро растет, затем начинает с колебаниями падать.
Размер фабрики (среднее число рабочих на одну фабрику) возрастает
до начала 40-х годов (1843 г.), затем следует также падение. До 40-х
годов фабричное производство энергично развивалось, и сами фабрики
становились крупнее; с конца 40-х годов рост фабричного производства
приостановился, и фабрики стали раздробляться.
Объяснение всего этого следует искать в росте мелкой, кустарной
промышленности, о чем я буду подробно говорить в одной из
следующих глав. Сороковые годы были временем наиболее энергич¬
ного развития кустарной промышленности. Кустарь стал по всем
пунктам бить фабриканта, - вот почему число рабочих на фабриках
стало сокращаться и сами фабриканты мельчать.
Остановимся теперь на производстве, являющемся лучшим показа¬
телем технического прогресса страны вообще - добыче железа, важ¬
нейшего материала машин, орудий и инструментов. В конце ХУШ века,
по расчетам Шторха, в России выплавлялось около 8 млн. пуд.
29	От 1815-1820 гг. - по "Статистическим ведомостям о состоянии российских
мануфактур" за соответствующие годы, от 1825-1861 гг. - по официальным рукописным
' Отчетам департамента мануфактур и внутренней торговли" (Арх. д-та торг. и ман.).
Приведенные цифры относятся ко всем фабрикам и заводам кроме горных, винокуренных
н пивоваренных. Свеклосахарные заводы и табачные фабрики сюда включены.
136

чугуна30. В течение всей первой половины XIX века* чугуноплавильное
производство оставалось в России почти стационарным и вплоть до 40-х
годов не достигало 11 млн. пудов. Затем оно стало слабо возрастать и к
концу 50-х годов достигло 16 млн. пудов31.
Если принять в соображение рост населения, то следует заключить,
что в течение всей первой половины XIX века Россия не только не шла
вперед в добыче железа, но даже регрессировала, и через 50 лет
стояла ниже, чем в конце прошлого столетия. Поразительный застой
нашего чугуноплавильного дела особенно бросается в глаза, если сопо¬
ставить его с развитием этой отрасли промышленности в других
странах, особенно в Англии, которая в конце прошлого века вы¬
плавляла столько же чугуна, сколько Россия (8 млн. пудов), а в 1859 г.
довело свою выплавку до 234 млн. пудов32 **.
Еще в 30-х годах Россия выплавила около 12% общей мировой до¬
бычи чугуна (90 млн. пуд.) и стояла впереди Бельгии, Пруссии и
Соединенных Штатов. В 1859 г. на долю России приходилось лишь
около 4% мировой выплавки чугуна (460 млн. пуд.)33
30	Storch Н. Historisch-Statistische Gemilde. Riga, 1799. Vol. II. S. 507.
*	В 1-м издании вместо слов "в течение всей первой половины.. " до слов "16 млн
пудов" напечатано: О выплавке чугуна в последующее время можно судить по
нижеследующим цифрам:
Выплавка чугуна в России
В среднем ежегодно
Годы
В млн. пудов
1826-1830
10,2
1831-1835
10.5
1836-1840
10,9
1841-1845
1U
1846-1850
12,3
1851-1855
13,9
1856-1860
16,6-/Vd
31	Лодыженский К.Н. История русского таможенного тарифа. СПб., 1886. С 309
32	Чевкин К., Озерский А. Обзор горной промышленности в России. СПб., 1851. С. 9,
Полетика В. О железной промышленности в России. СПб., 1864. С. 49
** В 1-м издании данные об Англии изложены так:
Выплавка чугуна в Англия
Годы	В млн. пудов	Годы	В млн пудов
1796	8	1836	75'
1806	16	1846	140
1826	37	1859	234
Далее следует: "В конце прошлого века Россия выплавляла чугуна почти столько же,
сколько в Англии. Через 60 лет Англия превосходила Россию по выплавке чугун» почти в
15	раз". - Ред.
33	Полетика В. Указ. соч. С. 49.
'** После этого в 1 -м издании приведена следующая таблица:
Выплавка чугуна в 1859 г.
(в млн. пудов)
Англия	234
Франция	53
Соединенные Штаты	52
Пруосия	24
Австрия	20
Бельгия	19
Россия	19 - Ред
137

В половине прошлого столетия железо было одним из главнейших
предметов нашего отпуска* В 1760 г. было вывезено железа из
России за границу 820 тыс. пудов, в 1793-1795 гг. ежегодный вывоз
достигал уже 2 966 тыс. пудов. С этого времени вывоз железа начи¬
нает быстро падать (особенно со времени 40-х годов) и спускается к
1851-1860 гг. до 747 тыс. пудов ежегодно.
От чего же зависело такое печальное положение нашей железоде¬
лательной промышленности? Во всяком случае, не от недостатка
правительственной помощи и опеки. Железо было одним нз наиболее
необходимых продуктов для государства. Поэтому правительство не
жалело средств для развития этой отрасли промышленности. Нечего и
говорить, что привоз чугуна и железа был запрещен. Даже по самому
либеральному русскому тарифу 1819 г. пошлина на железо и чугун
была назначена в таком высоком размере, что была равносильна
запрещению. По расчету В. Безобразова2*, частные горные заводы
Уральского округа получили не менее 15 млн. деньгами в ссуду от
правительства. Кроме того, к этим заводам были приписаны огромные
площади казенной земли и лесов* сотни тысяч крестьян, - все это без
малейшей платы владельцев заводов. Почему же добыча железа в
России не только не возрастала, но сравнительно с населением даже
падала?
А именно вследствие избытка правительственной опеки и под¬
держки. Вплоть до реформы 1861 г. горнозаводская промышлен¬
ность всецело основывалась на принудительном труде. Глав¬
ным центром чугуноплавильного производства был Уральский горный
округ - Пермская и смежные с ней губернии. На уральских гор¬
ных заводах выплавлялось около четырех пятых всего русского
железа. Главным контингентом рабочих на этих заводах были
крестьяне и мастеровые, приписанные к заводам. Посессион-
f ных заводов в Уральском горном округе было в 1847 г. 37, и к ним
было приписано 178 тыс. крестьян м.п.34 На казенных заводах рабо¬
ты производились также не по вольному найму, а состоящими при
заводах мастеровыми и крестьянами, которые набирались в случае
недостатка рабочих из рекрутов и лиц, ссылаемых на каторжные
работы.
* От слов "В 1760 г." в 1-м издании заменяется следующим: Но в XIX столетии
вывоз русского железа за границу правильно падает.
Вывоз железа из России
Годы
В среднем ежегодно
(п тыс пудов)
1760
Н20
1793-1795
2 966
1800-1804
2 120
1821-1830
1 300
1831-1840
1 362
1841-1850
788
1851-1860
747 - Ред
54	Чевкин К , Озере кий А Указ. соч. Прил.
138

Закрепощение за горными заводами сотен тысяч лиц было вызвано
желанием правительства поддержать эти заводы и обеспечить им
рабочие руки. И действительно, благодаря этой мере наша железо¬
делательная промышленность быстро развилась, и в конце XVIII века
Россия не уступала в этом отношении Англии. Но та же самая причина,
которая содействовала росту горнозаводской промышленности в
XVIII в., в XIX в. явилась самым большим тормозом ее развития
Писатели 50-х и 60-х годов, занимавшиеся вопросом о причинах застоя
нашей железоделательной промышленности, приходили к одному
заключению, что этот застой вызывался технической отсталостью
чугуноплавильного дела, неупотреблением новых, улучшенных прие¬
мов плавления чугуна и железа, благодаря которым железоделатель¬
ная промышленность в Западной Европе сделала такие быстрые
успехи35.
Этим техническим застоем вызывалась неподвижность цен на
железо в России, в то время как, например, в Англии цена железа
быстро падала. Так, пуд железа в С.-Петербурге в 1824—1826 гг. стоил
1	руб. 26 коп. сер., а в 1848-1850 гт. - 1 руб. 27 коп.36 В Англии же за
это время цена железа понизилась на 60%37 *.
За четверть столетия русское железо совсем не понизилось в цене, а
английское упало, как сказано, на 60%. Понятно, что при таких
условиях вывоз русского железа за границу должен был сократиться, а
внутри страны сбыт железа не возрастал.
От чего же зависела техническая отсталость русской железоде¬
лательной промышленности? Не может быть сомнения, что основ¬
ной причиной этой отсталости была система принудительного труда
Это прекрасно сознавали многие современники. Заблоцкий-
Десятовский2* в своей известной записке 1841 г. "О крепостном
состоянии в России"3* объясняет влиянием крепостного права
"дороговизну нашего железа в сравнении, например, с англий¬
ским”38. Пока рабочий на железных заводах работал из-под палки,
до тех пор и производительность его труда не могла прогрессиро¬
35	В этом смысле высказывались Чевкин и Озерский, Полетика, Тенгоборский и цр
36	Tcngoborsky L Op. cit. P. 188.
37	Jevons S.1* Investigations in Currency and Finance L. 1884. P. 146-147 Tables of Pnces
*	В 1 -M издании таблица:
Годы	Цен» желез»	Цена жслем
в С -Петербурге	п Лондоне
(в pyfi. и коп.	(принимая за 100
сер за пуд)	цену 1782 г)
1824-1826 1,26 103
1830-1832 1,37 63
1836-1838 U5 79
1842-1844 1ДЗ 46
1845-1847 1,32 60
1848-1850 1,27 41 -Рей
31	Заблоцкий- Десятолский Л.П. Граф П.Д. Киселев4* и его время СПб., 1882. Т 11
С. 245.
139

вать. Никакие льготы не могли заменить основного условия
промышленного прогресса - свободы труда39.
Трудно поверить, до какой степени строго регламентирован был весь
производственный механизм на уральских посессионных заводах.
Рабочий был, по замечанию В. Безобразова, в состоянии почти полного
рабства40. С самого детства рабочий поступал на попечение заводского
начальства, бравшего на себя полное содержание рабочей семьи и за то
требовавшего постоянной работы, исполнявшейся, естественно, крайне
плохо. Весь процесс выплавки железа, начиная с рубки леса для
доменных печей, перевозки материалов, добычи руды и кончая литьем
железных и чугунных изделий, исполнялся рабочим под угрозой суровых
наказаний, без всякой надежды на улучшение своего материального
положения.
Отнюдь не простая случайность, что в той отрасли производства,
которая так быстро развивалась в дореформенной России - в хлоп¬
чатобумажной, крепостной труд (как увидим ниже) почти отсутствовал.
Именно благодаря свободе труда бумаготкацкое и ситцепечатное
производства сделали в крепостной России, среди общего застоя, такие
быстрые успехи.
Господство крепостного труда в нашей горнозаводской промыш¬
ленности находилось в непосредственной связи с усиленными заботами
о	ней правительства. Признавая чугуноплавильное производство необ¬
ходимым для государства, правительство щедро наделяло заводчиков
даровыми рабочими руками, и в результате получился полный застой в
производстве. То же самое мы видели и в суконном производстве. Пока
правительство особенно усердно "поощряло" эту отрасль промышлен¬
ности, она почти не прогрессировала в техническом отношении, и,
только освободившись от правительственной опеки, начав работать не
на государство, а на частных потребителей, суконное производство на¬
чало делать в России успехи, причем, как увидим ниже, успехи эти
были прямо пропорциональны распространению в сукноделии свобод¬
ного труда.
39	Другой причиной технической отсталости нашей железной промышленности было
монопольное положение уральских заводов. Для иностранного железа русский рынок был
закрыт, а внутри страны конкуренция была совершенно ничтожна по незначительному
числу заводов. По расчетам П. Мельникова, в половине 40-х годов уральские заводчики
при всей примитивности своих приемов производства выручали весьма крупные барыши.
Так, средняя стоимость выделки пуда резного железа была приблизительно 2 руб.
40	коп., а продавалось оно на Нижегородской ярмарке за 3 руб. 45 коп. (44% прибыли),
шинного железа - 2 руб. 36 коп., продавалось - за 3 руб. 47 коп. (46% прибыли),
листового - 3 руб. 97 коп., продавалось - за 7 руб. 51 коп. (89% прибыли). В этот расчет
не включена стоимость доставки железа до Нижнего; но так как железо сплавлялось
водой, то. по словам Мельникова, эта стоимость была ничтожна. Для чего же было
уральским заводам улучшать приемы производства при таком положении дела?
Мельников П. Нижегородская ярмарка в 1843-1845 гг.. Нижний-Новгород, 1846. С. 43.
40	Безобразов В.П. Отчет о всероссийской художественно-промышленной выставке.
СПб., 1883. С. 211.
140

Итак, изучение развития промышленности в дореформенной России
приводит нас к следующим выводам.
В первой половине XVIII века важнейшим потребителем продуктов
фабричного производства было государство; этим определялся и весь
строй тогдашней крупной промышленности. Крупное производство воз¬
никло при непосредственной поддержке правительства и первое время
не могло обойтись без такой поддержки. Социальные условия того
времени делали необходимым закрепощение рабочих за фабриками и
заводами, так как свободных рабочих, по вольному найму, неоткуда
было взять. Принудительный труд был выгоднее свободного вслед¬
ствие низкого уровня техники. Поэтому те отрасли промышленности, в
которых исключительно или преимущественно употреблялся труд не¬
свободных рабочих, достигли в XVIII веке значительного развития и к
концу века могли не только удовлетворять потребностям внутреннего
рынка, но даже работать для заграничного сбыта. Обработанные изде¬
лия в это время играли значительно ббльшую роль в нашем отпуске,
чем когда-либо впоследствии.
Общая ежегодная В том числе обра- В числе их Полотна
ценность русского ботанных и полу- железа	и холста
экспорта (по евро- обработанных изде-
пейской торговле)41 лий
d млн. руб серебром
1790-1792 гг.	26,0	8,4	3,3	2.4
Таким образом, около одной трети отпуска приходилось на продукты
русской обрабатывающей промышленности. Отпуск железа по цен¬
ности равнялся почти 13% всего русского экспорта.
В XIX веке положение меняется. Промышленность решительно
перерастает государственный спрос. Возникает новая отрасль произ¬
водства - хлопчатобумажная (без всякой поддержки правительства
кроме таможенного покровительства) - и необыкновенно быстро завла¬
девает внутренним русским рынком, вытесняя продукты старинной
полотняной промышленности. В Западной Европе происходит глубокое
изменение техники производства, и машина заменяет ручной труд.
Крепостной труд, не совместимый с новыми техническими условиями,
становится решительным тормозом промышленности. Те отрасли про¬
изводства, в которых крепостной труд продолжает господствовать,
перестают развиваться. Европа быстро перегоняет нас в техническом
отношении; вывоз обработанных изделий из России абсолютно сокра¬
щается, а относительно нисходит до совершенно ничтожной величины.
41	Семенов Л.В. Указ. соч. С. 220 и Приложение М 1.
141

Ежегодная цен- В том числе обра- В числе их 11олотна
ность русского вы- ботанных и полу- желаза	и холста
воза (по европей- обработанных нэде*
ской торговле)42 лий
в млн. руб. серебром
1848-1850 гг.	80,8	7,4	0,8	1,4
Продукты обрабатывающей промышленности составляют около 9%
общей ценности русского экспорта в 1848-1850 гг. Крепостное право
стало действовать угнетающим образом на общее экономическое и в
частности промышленное развитие страны и было отменено.
42 Там же.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Фабрика с наемным трудом
Разрешение императором Павлом1* покупки к фабрикам крестьян - Нич¬
тожные последствия этой меры. - Значение вольнонаемного труда в раз¬
личных отраслях фабричного производства дореформенной России - Пре¬
обладание свободного труда в новых фабриках и принудительного труда в
старых. - Окончательное запрещение покупки к фабрикам крестьян -
Развитие новой, капиталистической фабрики. - Относительное сокращение
числа дворянских фабрик. - Состав фабричных рабочих. - Кабальные рабо¬
чие. - Фабричная работа питомцев воспитательного дома - Изменение сос¬
тава фабрикантского класса. - Новый капиталист - крестьянский выхо¬
дец. - Фабриканты и кустари. - Крепостные фабриканты - Отношение пра¬
вительства к развитию капитализма в крестьянской среде
Я говорил во Введении, что благодаря усилению политического
влияния дворянства самая существенная привилегия фабрикантов из
купечества - право покупать к фабрикам крестьян - была уничтожена
Петром III и Екатериной. При Екатерине II влияние дворянства
достигло апогея. Обстоятельства, при которых император Павел
вступил на престол, были таковы, что новый государь должен был
относиться с недоверием к тем общественным элементам, которые
возвели на престол его мать. Реакция против дворянского преоб¬
ладания выразилась в целом ряде мер нового царствования Так,
император Павел сделал шаги к восстановлению обязательной службы
дворянства, официально называл тунеядцами неслуживших дворян,
ввел для дворян телесные наказания, от которых дворяне были осво¬
бождены Екатериной, установил законом число барщинных дней
крепостных крестьян. Дворянство ожидало полного возвращения к до-
екатерининским порядкам и, по словам г. Романовича-Славатинского:\
"переносило с глухим, сдержанным ропотом нарушения его свободы и
вольностей”1.
Неудивительно, что и в области привилегий фабрикантов царство¬
вание Павла явилось возвращением к старому. В 1798 г. было разре¬
шено как дворянам, так и купечеству покупать к фабрикам и заводам
крестьян, причем количество прикупаемых крестьян не должно было
превосходить определенного елизаветинским указом 1752 г. Купечество
вновь получило возможность пользоваться на фабриках принуди¬
1	Романович-Славатинский А.В. Дворянство в России. СПб., 1870 С 200
143

тельным трудом. Это право имело очень большое значение в начале и
середине XVIII века, и, как мы видели, купечество усиленно домогалось
его в екатерининской комиссии; благодаря лишению купечества права
покупки крестьян самые важные фабрики - суконные - почти целиком
перешли в руки землевладельческого класса - дворянства.
В XIX веке хозяйственное положение России было уже иное. То, что
составляло необходимое условие фабричного производства в начале
XVIII	столетия, важное преимущество в половине его, - потеряло свое
прежнее значение в начале XIX столетия. Как я говорил, капита¬
листическое производство было невозможно в петровской России вслед¬
ствие отсутствия первого условия такового - свободного рабочего.
Правительство пыталось создать капиталистическую фабрику, но си¬
лою вещей создалась крепостная фабрика. По мере роста городского
населения, распространения отхожих промыслов, вытеснения в про¬
мышленном районе барщинной системы оброчной, пользование сво¬
бодным трудом на фабриках возрастало. В начале XIX века количество
У вольнонаемных рабочих на фабриках равнялось приблизительно 48%
всех рабочих:
Число фабрик На них	в том числе
рабочих	вольнонаемных
1804 г.2	2 423	95 202	45 625
По отдельным родам производства вольнонаемные и обязательные
рабочие распределялись следующим образом3:
Число
Всех
В том числе
Среднее число
фабрик
рабочих
вольнонаем¬
ных
рабочих на одну
фабрику
Суконные и шерстяные
155
28 689
2 788
185
фабрики
Полотняные
285
23711
14 327
83
Ситцевые и миткалевые
199
6 566
5 436
33
Шелковые
328
8 953
6 625
27
Писчей бумаги
64
6 957
1 533
109
Стальные, игольные
26
4 121
1 144
159
и железные
Кожевенные
850
6 304
6 115
7
Канатные
58
1 520
I 295
26
Стеклянные и хрусталь-
114
3 937
1 685
35
ньг
Мы видим, что в начале XIX века некоторые отрасли производства
основывались почти исключительно на принудительном труде, в других
же решительно преобладал свободный труд. К числу первых принад¬
лежали суконные фабрики, писчей бумаги, железные, игольные и
стальные заводы; к числу последних - ситцевые и миткалевые фабри¬
2	Семенов А.В. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и
промышленности с половины XVII-ro столетия по 1858 год. СПб., 1859. Т. III. С. 262.
3	Зябловский Е. Статистическое описание Российской империи. СПб., 1808. Ч. V.
С. 9-73
144

ки, шелковые, кожевенные и канатные заводы Полотняные фабрики и
стеклянные заводы занимали среднее место - процент несвободных
рабочих на них близок к 50. Вместе с тем легко заметить, что фабрики
первой группы принадлежали к числу крупных; среднее число рабочих
на одну фабрику превосходило 100; фабрики второй группы - мелкие -
число рабочих на одну фабрику колеблется от 7 до 33; и, наконец,
фабрики третьей группы в этом отношении занимают промежуточное
место.
Итак, принудительный труд в начале XIX века в некоторых про¬
изводствах господствовал, в других же играл совершенно ничтожную
роль. От чего это зависело?
Я сказал, что фабрики с преобладанием принудительного труда при¬
надлежали к числу крупных, а с преобладанием свободного труда -
к мелким. В этом отразилось различие условий, вызвавших к жизни
фабрики того и другого рода. Наша фабричная промышленность, как я
говорил в предшествовавшей главе, имела, так сказать, два корня
с одной стороны, она была вызвана правительством для удовлетво¬
рения нужд государства, а с другой - она постепенно развилась в на¬
родной среде, удовлетворяя потребностям широких классов населения
Фабрики, возникшие под непосредственным влиянием государства,
основались на принудительном труде. При их устройстве владельцы
нередко получали значительные пособия от казны: постройки, земли и
рабочие руки. Так как фабрики этого рода не имели непосредственной
связи с мелкою крестьянскою промышленностью, а устраивались круп¬
ными капиталистами - купцами и дворянами, то естественно что и
размеры их были крупные. Такой характер имели старинные фабрики
XVIII	века - суконные, писчебумажные, железные, отчасти полотня¬
ные. Принудительный труд в них продолжал преобладать и в начале
XIX	века, хотя условия производства и рабочего рынка изменились.
Напротив, ситцевое, бумаготкацкое, канатное и кожевенное произ¬
водства развивались при совершенно иных условиях. Эти отрасли про¬
мышленности работали не на государство, а на народную массу Они
непосредственно сливались с крестьянскою промышленностью; произ¬
водство на фабриках этого рода было более мелким, дворянство их
почти не устраивало, и по этой причине они не пользовались кре¬
постным трудом. Шелкоткацкое производство первоначально возникло
в виде крупных фабрик, но уже в XVIII веке оно начинает распрост¬
раняться в крестьянской среде и переходит в руки мелких капита¬
листов; вместе с тем увеличивается и число вольнонаемных рабочих на
шелковых фабриках.
Но именно фабрики с вольнонаемными рабочими быстро развивались
в XIX веке. Поэтому восстановление императором Павлом права
покупки к фабрикам крестьян далеко не имело такого значения, какое
имел в свое время знаменитый петровский указ, впервые узаконивший
этот своеобразный порядок снабжения фабрик рабочими руками.
Общие экономические и социальные условия нового времени благопри¬
ятствовали развитию не крепостного, но капиталистического произ¬
водства, основанного на свободном, а не на принудительном труде
145

Поэтому и указ Павла не оказал никакого влияния на строй нашей
фабрики. Купечество пользовалось предоставленным ему правом при¬
купать крестьян к фабрикам не столько для снабжения фабрик рабо¬
чими, сколько, в обход закона, для приобретения дворовых и поместий.
Непродолжительное царствование Павла сменилось новой дворян¬
ской эпохой: на престол вступил "екатеринин внук". Восстановление
дворянских прав было одним из первых актов царствования Алек¬
сандра I4 **. Вместе с тем уже в 1802 г. указом 3 июля право покупки
крестьян к фабрикам было ограничено условием, чтобы при этом
крестьяне не были переселяемы на другое место. В 1808 г. прави¬
тельство Александра, нуждаясь в сукне, которого не хватало для по¬
требностей войска, сделало попытку расширить область применения
принудительного труда, выработало особые правила, на основании ко¬
торых покупка крестьян к суконным фабрикам была разрешена и на
свод, с переселением их на другое место; но крестьяне через 20 лет
получали свободу. Этими правилами, однако, никто не пожелал вос¬
пользоваться. В 1816 г. указом 6 ноября покупка крестьян к фабрикам
и заводам вновь - и на этот раз уже окончательно - была запрещена5.
Известно, что со времени Александра I правительство начинает
стремиться к ликвидации крепостного права, тщательно остерегаясь в
то же время нарушить интересы помещиков. В начале XIX века п
наше общество проникла новая идея, что крепостное право не только
тяжело для крепостных, но и невыгодно для помещиков. Идея эта
выразилась и в задачах, поставленных в 1812 г. Вольно-экономическим
обществом. Общество объявило конкурс на две задачи: "Что выгоднее
для хозяина - обрабатывать землю частными людьми или собствен¬
ными крестьянами?", и другую задачу - как отделить в помещичьих
имениях земледельцев от фабричных рабочих?
Мысль о невыгодности крепостного права была навеяна знаменитым
сочинением2* Адама Смита3*, которое быстро приобрело популярность
в русском обществе и правительственных сферах. По приказанию ми¬
нистра финансов графа Васильева4*, сочинение Смита было переведено
на русский язык; в официальном издании министерства внутренних
дел - "Санктпетербургском журнале" - учение Смита неоднократно
излагалось, причем Смит назывался "великим человеком, постигнувшим
великие истины"6. Но в области земледелия крепостной труд упорно
держался, и все попытки правительства побудить помещиков добро¬
вольно освободить своих крестьян кончились полной неудачей: на осно¬
вании закона о свободных хлебопашцах7* 1803 г. в царствование Алек¬
сандра I было освобождено только 33 782 д.м.п.» а в царствование
Николая I8* - на основании того же закона - 66 109 д.м.п. и, кроме того,
4	Романовин-Славатинский А В. Указ. сом. С. 236.
5	П.С.З., т. XXVII, 20352. XXX, 23132 и 23679; XXXIII, 26504.
6	Санктпетербургский журнал3*. 1804. Авг. С. 133. Адм[ирал] Мордвинов6* в своих
речах в Государственном совете называл Адама Смита "писателем, знаменитым в наши
времена по изложению истинных начал государственного хозяйства", и ссылался на его
мнение как на высший научный авторитет (Чтения О-ва истории и древностей рос¬
сийских. М., 1854. Кн. 4. Мнение адмирала Мордвинова о новых налогах).
146

на основании закона 1842 г. об обязанных крестьянах1* - 24 708 д.м.п 7,
т.е. в общей сложности менее 1% крепостного населения России. Оче¬
видно, в области земледелия помещики находили для себя более вы¬
годным крепостной труд. Крепостное право могло быть ликвидировано
только непосредственным актом государственной власти
Как же обстояло дело в фабричной промышленности? Я говорил, что
уже в начале XIX века около половины всех фабричных рабочих рабо¬
тали по вольному найму. К сожалению, цифровых данных о распреде¬
лении фабричных рабочих на вольнонаемных и несвободных после
1825 г. не имеется. В 1825 г. всех фабрик было 5 261, рабочих на них -
210 568, в том числе вольнонаемных - 114 515. По отдельным произ¬
водствам вольнонаемные рабочие распределялись следующим образом
Род производства
Число
Число всех
В том числе
фабрик
рабочих
вольнонаемных
Суконное
324
63 603
II 705
Бумажных материй
484
47 021
44 535
Полотняное
196
26 832
18 720
Шелковое
184
10 204
8 481
Писчебумажное
87
8 272
2019
Стальное, игольное,
170
22 440
4 970
чугунное
Канатное
98
2 503
2 303
Кожевенное
1 784
8 001
7460
Сравнительно с 1804 г. общее число рабочих на фабриках возросло
более чем вдвое, но распределение рабочих изменилось не очень
значительно: в 1804 г. вольнонаемные составляли 48% всех рабочих, а
в 1825 г.-54%. В тех родах промышленности, в которых раньше
преобладал крепостной труд (суконные, писчебумажные, стальные и
железные фабрики), он остался преобладающим и в 1825 г.
Я сказал, что цифровых данных о числе вольнонаемных рабочих на
фабриках после 1825 г. нет (по крайней мере, с этого года соот¬
ветствующие цифры не помещались в ведомостях о числе фабрик и
рабочих, прилагавшихся к ежегодным отчетам департамента ману¬
фактур и внутренней торговли). Тем не менее нет никакого сомнения,
что относительное число несвободных рабочих на фабриках быстро
падало в течение 30, 40 и 50-х годов. Это видно, во-первых, из того,
что за это время особенно развилась та отрасль промышленности, в
которой вольнонаемный труд преобладал с самого ее возникновения, -
хлопчатобумажная. Число рабочих на бумаготкацких, бумагопрядиль¬
ных и ситценабивных фабриках в 1836 г. было уже 105 878 (при общей
цифре фабричных рабочих 324 203). В 1804 г. на хлопчатобумажных
фабриках было занято 7% всего числа фабричных рабочих, в 1825 г. -
21%, в 1836 г.-32%.
Вместе с ростом хлопчатобумажной промышленности должно было
возрасти и число вольнонаемных рабочих. Затем в суконном произ¬
водстве, в котором крепостной труд имел наибольшее применение, в
7	Семевский В.И. Крестьянский вопрос в Россия. СПб., 1888. Ч. I. С. 266; Ч. II
С. 569.
147

30-х и 40-х годах особенно усилилась выработка тонких и средних су¬
кон, для которых употреблялся преимущественно свободный труд. В
140-х годах вольной продажи изготовлялось около 9 млн. арш. сукна, а
для казны - около 4 млн. арш. Крепостной же труд употреблялся почти
исключительно на фабриках, работавших солдатские сукна. Фабрики,
работавшие сукна для вольной продажи, принадлежали преимуществен¬
но купцам и уже потому не могли пользоваться принудительным тру¬
дом.
Сокращение числа фабрик, работавших крепостными, непосред¬
ственно доказывается падением относительной численности дворянских
фабрик. Так, для 1832 г. я насчитал 862 дворянские фабрики8; всех
фабрик значилось по списку 5 599. Дворянские фабрики, следовательно,
составляли не более 15% общего числа. В конце 40-х годов, по словам
Гакстгаузена1*, только 500 фабрик принадлежало дворянам9, всего же
фабрик в это время было около 10 тыс. - процент дворянских фабрик
понизился до 5. Правда, дворянские фабрики вообще отличались более
крупными размерами, но все же из сравнительно ничтожного числа их в
конце 40-х годов следует заключить, что в это время крепостной труд
на фабриках решительно отступил на задний план перед вольнона¬
емным. На это определенно указывает и Гакстгаузен. "В настоящее
время, - говорит этот компетентный автор, - на большинстве фабрик
употребляются не собственные крепостные, но рабочие, добровольно
нанимающиеся за определенную плату"10.
Наконец, нам, несомненно, известно, что в 40-х годах целый ряд
фабрик разного рода перешел от принудительного к свободному труду,
ввиду того что работа по вольному найму оказалась выгоднее обяза¬
тельной. Об этом я буду подробнее говорить ниже, здесь же ограни¬
чусь просто ссылкой на этот факт.
Ввиду сказанного, несмотря на отсутствие цифровых данных, можно
положительно утверждать, что работа по вольному найму быстро рас¬
пространялась на фабриках дореформенной России, хотя приискивать
рабочих по-прежнему было нелегко. Даже в конце 30-х годов фабри¬
канты (бумагопрядильщики) заявляли правительству, что они не могут
сокращать производство в случае кризиса по той причине, что каждый
фабрикант употребляет долгое время на приучение своих рабочих к
фабричной работе и распустить их "значило бы прекратить произ¬
водство навсегда"11.
Фабричные рабочие вербовались в первой половине этого века, как
и теперь, главным образом, из крестьян. Так, по одному расчету конца
30-х годов, на московских фабриках работало не более 4-5 тыс. по¬
стоянных московских жителей, преимущественно мещан; все же
*	Рассчитано по: Список фабрикантов и заводчиков Российской империи в 1832 г.
СПб., 1833.
9	Haxthausen A. Studien Uber die inneren Zustfinde Russlands. B., 1852. Bd. III. S. 593.
10	Ibid. Vol. 1. S. 190.
11	Дело по донесению чиновника Самойлова и пр., 14 декабря 1838 г. // Арх. д-та
торг. и ман.
148

остальные фабричные рабочие (которых на московских фабриках счи¬
талось более 40 тыс.) приходили из деревень12. На фабриках работали
по вольному найму как государственные крестьяне, так и помещичьи;
характерно, что, несмотря на многие неудобства найма помещичьих
крестьян, которые могли быть потребованы обратно помещиками, фаб¬
риканты предпочитали их государственным крестьянам. Я Гарелин1*,
автор многих сочинений по фабричному вопросу, бывший одним из
крупнейших ивановских фабрикантов, довольно наивно замечал по
этому поводу, что "лучшими работниками на фабриках считаются по¬
мещичьи крестьяне по их трудолюбию и необходимости заработать
более для своих домашних нужд"13.
Иными словами, рабочие из помещичьих крестьян были более по¬
корными и покладистыми, чем рабочие из государственных крестьян, а
это имело большое значение для фабрикантов, так как тот же Гарелин
признает, хотя и "с грустью", что "мало существует симпатии между
фабрикантами и рабочими".
Предпочтение рабочих из помещичьих крестьян вольным иногда ос¬
новывалось на том, что помещичьих крестьян фабриканты держали в
полной зависимости от себя, уплачивая оброк за них помещику. Это
были так называемые кабальные рабочие. Помещики иногда прямо от¬
давали на посторонние фабрики своих крепостных за определенную
плату в свою собственную пользу. Само собою разумеется, эти рабо¬
чие работали очень плохо, но кабальный труд обходился так дешево;
что в том случае, когда от рабочего не требовалось особенного искус¬
ства, фабриканты за отсутствием свободных рабочих охотно к нему
прибегали.
"Самый дурной род работников, - читаем у экономиста 40-х годов
Бутовского2*, - составляли крестьяне, отдаваемые внаймы помещи¬
ками на чужие фабрики и заводы. Сколько ни умеренна иногда плата,
взимаемая за подобную ссуду, одна только крайность может побудить
предпринимателя к употреблению столь нерадивых и часто развращен¬
ных работников. От них нельзя ожидать никакого старания, никакого
порядка; фабриканту угрожали ежеминутные побеги, воровство, плу¬
товские шашни; мы слышали, что подобные работники, на которых не
действуют ни увещания, ни угрозы, часто гуртом оставляли заведения
и останавливали работы в самые дорогие минуты"14.
Об отдаче крепостных крестьян в работники говорит и Николай Тур¬
генев3*: "Одно из самых возмутительных злоупотреблений замечается в
белорусских провинциях (Витебской, Могилевской), где крестьяне так
несчастны, что вызывали сострадание даже русских крепостных. В
этих провинциях помещики отдавали своих крепостных сотнями и тыся¬
чами подрядчикам, которые исполняли землекопные работы во всех
концах империи. Эти бедные люди употребляются, главным образом.
12	О состоянии рабочих в России // Журнал мануфактур и торговли. 1837. >6 12.
13	Гарелин Я.П. Вознесенский посад И Владимирские губернские ведомости. 1861.
М 15.
14	Бутовский А. Опыт о народном богатстве. СПб., 1847. С. 482.
149

на постройку больших дорог и каналов. Помещик берет обязательство
поставить такое-то количество людей по условленной плате, а подряд¬
чик обязуется кормить их во время работы. Правительственные инже¬
неры, наблюдающие за работами, не требуют от подрядчика в пользу
этих несчастных ничего сверх того, что требуется для поддержания их
жизни. Что же касается денег, которые получает за них помещик, то
правительство не вмешивается в это. Эти несчастные провели дороги в
окрестностях Царского Села"15.
По словам г. Погожева1*, отдача на фабрики таких "кабальных" ра¬
бочих широко практиковалась в Можайском уезде, причем помещик по¬
лучал за каждого отдаваемого им рабочего по 25 руб. в год. На су¬
конных фабриках Пушкина-Орфана, кн. Гагарина и др. работало много
кабальных рабочих из окрестных помещичьих деревень. По показанию
некоего Щедрина, бывшего владельца бумагопрядильни в Клинском
уезде, в дореформенное время первоначально все рабочие на его фаб¬
рике были кабальными крестьянами Можайского уезда, и только впос¬
ледствии они были заменены местными клинскими рабочими16. Г-н По¬
гожее делает интересное указание, что на Вознесенской мануфактуре в
Дмитровском уезде, которая еще в 40-х годах имела несколько тысяч
рабочих и до настоящего времени остается одной из крупнейших бума-
гопрядилен Московской губ., до сих пор сохранились семь каменных
корпусов, которые носят название "кабальных спален". Каждый корпус
называется по фамилии того помещика, которому принадлежали ка¬
бальные рабочие, помещавшиеся в этом корпусе17; указание это инте¬
ресно потому, что оно уясняет нам причину крупных волнений на этой
фабрике в 1844 г., усмиренных лишь с помощью вооруженной силы.
Об этих волнениях упоминает министр финансов в своем отношении
5 апреля 1849 г. Закревскому2*, но в очень неясных выражениях: "Уч¬
реждение порядка на счет невыдачи фабричным рабочим всей заработ¬
ной платы, с оставлением части для вручения семейным начальникам
или обществам, едва ли удобоисполнимо. Опытом на некоторых мос¬
ковских фабриках дознано в недавнем еще времени, что фабричные из
помещичьих крестьян сопротивляются целыми массами подобным рас¬
поряжениям и что усмирение их, как, например, в 1844 г. на Возне¬
сенской бумагопрядильне в Дмитровском уезде, требова вмешательст¬
ва полицейской и военной силы"18. Приводя в связь с этими словами
указание г. Погожева на "кабальные спальни" при Вознесенской бума¬
гопрядильне, можно заключить, что в данном случае сопротивлялись
именно закабаленные рабочие - сопротивлялись тому, чтобы плата пос¬
тупала не им, а помещику; если же министр финансов говорит о "се¬
мейных начальниках и обществах", то это объясняется, вероятно, сле¬
15	Tourgueneff N. La Russie et les Russes. Paris, 1847. Vol. II. P. 137-138.
16	Сб. ст. свед. по Московской губ. Сан. отд. Т. III. Вып. VI. Можайский уезд.
17	Там же. Вып. VII. Дмитровский уезд. С. 94.
18	Дело по предлож. московского военного генерал-губернатора гр. Закревского о
недозволении учреждать вновь фабрики и заводы в Москве, 22 октября 1848 г. Н Арх.
д-та торг. и ман.
150

дующим: как сейчас увидим, закабаление рабочих было в это время за¬
прещено законом, и помещики, желая закабалить рабочего за фабри¬
кантом, должны были прибегать к окольным путям, например, требо¬
вать плату не на свое имя, а на имя сельского общества или семьи
рабочего.
Ивановские фабриканты закабаляли за собой рабочих другим спо¬
собом - уплачивая помещику Шереметеву1* оброк за своих недоим-
щиков-односельчан. Оброк в селе Иванове достигал значительной
суммы - от 75 до 87 руб. ассигнациями в год с тягла (со всеми доба¬
вочными расходами)19. При этом одному крестьянину приходилось
иногда платить по нескольким тяглам.
Во всяком случае, употребление на русских фабриках 40-х годов ка¬
бальных рабочих не может подлежать сомнению Между тем отдача
помещикам своих крепостных в наем недворянам была запрещена
законом. Так как сделки такого рода могли прикрывать собой приобре¬
тение крепостных лицами, не имевшими на то права, то отдача кре¬
постных в наем разночинцам была запрещена указами 10 апреля 1823 г.
и 28 августа 1824j\20 По-видимому, закабаление крестьян фабрикан¬
тами и заводчиками особенно распространилось в начале 20-х годов
Ввиду этого комитет министров высочайше утвержденным положе¬
нием 16 июня 1825 г. признал нужным совершенно воспретить поме¬
щикам отдачу крепостных на заводские работы с заключением условия
от имени помещика; в случае нарушения этого закона помещиком
крепостной, отданный в работу, получал свободу21. Но, как видно из
предыдущего, помещики легко обходили закон.
По словам Гакстгаузена, в 40-х годах практиковалась отдача в
кабалу на фабрику преимущественно детей на семилетний срок в ка¬
честве учеников22. Нередко фабриканты доставали нужных им детей и
из воспитательного дома, подобно тому как их английские собратья
получали малолетних рабочих из приходских домов для бедных Из¬
вестны возмутительные жестокости, которые при этом практиковались
в Англии. Фабриканты посылали в дома для бедных своих агентов,
которые набирали живой товар, не справляясь с желаниями детей, и
доставляли их по назначению, где с ними обращались хуже, чем с
домашними животными. В других случаях агенты приходских домов,
стремившихся поскорее избавиться от расходов по содержанию своих
питомцев, вывозили детей целыми партиями в крупные промышленные
центры и там распродавали их фабрикантам. В газетах нередко поме¬
щались объявления, что там-то можно получить на таких-то условиях
столько-то маленьких "белых рабов"21.
19	Гарелин Я П. Город Иваново-Вознесенск. Шуя, 1884 Ч. I. С. 210
20	П.С.З. Т. XXXVIII, № 29416, Т. XXXIX, № 30040
21	Там же. Т. XL. № 30385.
22	Haxthausen А. Op cit S. 579.
21 См. крайне интересную книгу: Alfred The History of the Factory Movement. London.
1857. Главным образом по этой книге составлена статья: Давыдова JJУ Ричард Остлер,
король фабричных детей // Мир божий3*. 1895. Март
151

Каким образом практиковалась отдача питомцев воспитательного
дома в России, как их содержали на фабриках и пр., - этого мы не
знаем. Об ужасах английских фабричных порядков первых десятилетий
этого века нам известно потому, что ужасы эти вызывали негодование
значительной части английского общества, и литература того времени
служила ярким выражением этого негодования. Русское общество
имело более грубые нервы, а литература под игом цензуры должна
была тщательно обходить всякие щекотливые вопросы. Поэтому и в
данном случае, как и во многих других, нам известно очень немного.
Воспитанники воспитательного дома отдавались на фабрики до
совершеннолетия с возраста около 12 лет, причем фабрикант обязы¬
вался содержать их на свой счет и по истечении известного срока по их
поступлении давать им определенную (впрочем, очень ничтожную-
1	рубль в месяц) плату. По достижении совершеннолетия воспитанники
получали от фабриканта пару платья и 100 руб. денег24. Какое зна¬
чение для фабриканта имела возможность получения даровых (или
почти даровых) работников из воспитательного дома, видно из того,
что иногда при самом учреждении фабрики заранее выговаривалось
условие, что на фабрику будут определяться питомцы воспитательного
дома25.
До сих пор мы говорили о фабричных рабочих. Из каких же
общественных элементов слагался в дореформенной России класс
фабрикантов? Мы видели, что в течение XVIII века замечалось по¬
степенное изменение состава этого класса; первыми фабрикантами
были старинные капиталисты Московской Руси - купцы. Затем, по
мере роста политического влияния дворянства и ограничения привиле¬
гий фабрикантов из купеческого звания (причем, наибольшее значение
имело запрещение покупки к фабрикам крестьян), фабрики стали пере¬
ходить в руки дворянства. В начале XIX века самые важные фабрики -
суконные - принадлежали почти исключительно дворянам. Таким
образом, к этому времени класс фабрикантов слагался из двух общест¬
венных элементов: торгового сословия и землевладельцев - купечества
и дворянства. В последующее время к этим элементам предпринима¬
тельского класса присоединяется еще третий - выходцы из среды
крестьянства.
Я неоднократно указывал, что самой характерной чертой про¬
мышленной истории рассматриваемой эпохи было появление и необык¬
новенно быстрое развитие новой отрасли производства - хлопчатобу¬
мажной промышленности. Эта промышленность развилась без непо¬
средственной поддержки правительства и притом при совершенно иных
условиях, чем особо покровительствуемые производства, как, напри¬
мер, суконное и чугуноплавильное. Благодаря простоте технических
приемов набойки ситцев и ткачества бумажных материй, а вместе с тем
24	Дело об определении на фабрику Баннистера питомцев воспитательного дома,
27 августа 1817 г.// Арх. д-та торг. и ман.
25	Дело о предполагаемой к учреждению в г. Ямбурге ситцевой фабрики. 2 апреля
1814 г // Там же.
152

и легкости сбыта, по дешевизне товара хлопчатобумажная промыш¬
ленность быстро распространилась в крестьянском населении. Важней¬
шим центром ее был Шуйский уезд и в особенности село Иваново. Это
село, как и все его жители, принадлежало графу Шереметеву
В 1825 г. в Иванове считалось 125 крупных ситцепечатных и бумаго¬
ткацких фабрик. Некоторые из них были огромных размеров. Так,
например, в 1817 г. на фабрике Грачевой было 900 станов и 103 на¬
бивных стола, на фабрике Ямановского- 1 тыс. станов и 110 набивных
столов (рабочих около 1 500), у Гарелина1* - 1 021 стан и 85 набивных
столов (рабочих 1 407)26. Все эти фабрики принадлежали или кре¬
постным, или бывшим крепостным графа Шереметева.
В конце XVIII века главным промыслом населения Иванова была
набойка бумажных и полотняных материй. Прибыльность этого про¬
мысла особенно возросла после московского пожара 1812 г., во время
которого погибли почти все московские фабрики. Временное устране¬
ние такого опасного конкурента, как Москва, необыкновенно способ¬
ствовало оживлению ивановской промышленности. В это время фаб¬
рикация бумажных тканей давала такие барыши, что промышленники
наживали, по некоторым показаниям, "упятеренный рубль на рубль"27 -
500% прибыли. Особенно выиграли от такого положения вещей на¬
бойщики, среди которых многие работали не на фабрикантов, а за свой
собственный счет, при помощи своей семьи. По словам Гарелина, спрос
на набойщиков в селе Иванове после московского пожара до такой
степени усилился, что они без труда зарабатывали до 100 руб. ассиг¬
нациями в месяц. Около этого времени и совершился переход многих
кустарей-набойщиков в крупные фабриканты.
Скопить небольшой капитал для открытия собственной фабрики для
набойщика-кустаря в это время было делом нетрудным. Миткаль
можно было всегда получить в кредит. Капитал оборачивался необык¬
новенно быстро. За несколько дней набойщик успевал набить миткаль
и придать ему окончательную отделку, а в первый базарный день в
селе Иванове он мог без труда продать изготовленный ситец купцам,
приезжавшим для закупки товара. Таким путем кустарь при некоторой
изворотливости и предприимчивости мог сделаться сначала мелким,
затем и крупным капиталистом28.
Такое счастливое время для набойщиков продолжалось, правда,
недолго, и уже с 20-х годов плата за набойку и цена готового ситца
падают под влиянием быстрого увеличения числа набойщиков, а затем
и введения ситцепечатных машин. Переход из кустарей в фабриканты
сделался затруднительным. Но достаточно было непродолжительного
процветания набоечного промысла, чтобы образовались небольшие ка¬
26	Статистическое обозрение состояния Владимирской губ. в 1817 г. // Владимирские
губернские ведомости. 1857. Н 13.
27	Мануфактурный очерк местечка Ново-Зуева // Журнал мануфактур и торговли.
1854. Ч. 1. С. 203.
21 Гарелин Я.П. Город Иваново-Вознесенск. С. 204-205. "Это время для набойщика
было золотым, н только ленивый да разгульный не составили себе капитала исклю¬
чительно набивным мастерством".
153

питалы, которые потом беспрепятственно могли расти и расти29. Около
этого времени было положено основание огромному состоянию Моро¬
зовых1*. Основатель этой фирмы Савва Морозов был простым ткачом
и крепостным крестьянином помещика Рюмина. В 1797 г. он устроил
небольшую фабрику шелковых лент, затем более крупную - нанки и
шелковых материй - в местечке Зуево. В 1820 г. он выкупился на
волю со всей своей семьей (за 17 тыс. руб.), записался в купечество и
стал одним из крупнейших фабрикантов России30.
Как сказано, все ивановские фабриканты (многие из которых были
миллионерами) вышли из крестьян. Большинство их, как и шуйских
фабрикантов, первоначально были мелкими самостоятельными произво¬
дителями - кустарями или фабричными рабочими31. Село Иваново
представляло собою в начале этого века оригинальную картину
Самые богатые фабриканты, имевшие более 1 тыс. рабочих, юри¬
дически были такими же бесправными людьми, как и последние голы¬
ши из их рабочих. Все они были крепостными Шереметева. Не
фактически крупные фабриканты не только свободно владели
движимым и недвижимым имуществом (хотя последнее и записывалось
на имя помещика), но даже имели своих собственных крепостных. Так.
например, Ивану Гарелину, как видно из его духовного завещания,
принадлежало сельцо Спасское со всеми жившими в нем крестьянами
Точно так же имел крепостных крестьян и другой ивановский
капиталист - Грачев.
У многих фабрикантов были крепостные дворовые люди. Само со¬
бою разумеется, что юридически все эти крепостные принадлежали
единственному владельцу Иванова - Шереметеву, но так как вот¬
чинная контора Шереметева признавала имущественные сделки подве¬
домственных ей крепостных, причем в пользу графа поступал извест¬
ный процент стоимости приобретенного или проданного имущества, тс
крепостные капиталисты могли свободно приобретать земли и даже
крестьян в свое полное пользование и владение32.
29	Английская бумаготкацкая промышленность переживала совершенно такую же
эпоху в конце XVIII века. В это время под влиянием удешевления пряжи спрос на ткани
чрезвычайно возрос, заработная плата ткачей увеличилась в несколько раз, и многим из
них удалось выбиться в фабриканты. Но затем последовал упадок заработной платы, и
ткачам пришлось оставить всякие мечты о превращении в капиталистов.
30	Мануфактурный очерк местечка Ново-Зуева // Журнал мануфактур и торговли //
1854. Ч. I; также Мануфактура и фабрика торгового дома Савва Морозов с сыновьями.
Москва. 1870.
31	"Ббльшая часть фабрикантов села Иванова и вообще Шуйского уезда возвысилась
в капиталах своих от счастливого перехода из набойщиков в фабриканты-капиталисты".
"Колеристы и набойщики Владимирской губернии" П. Несытова, "Памятная книжка
Владимирской губернии на 1862 г." (С. 51). - "Ббльшая часть значительных фабрик,
принадлежащих теперь к Вознесенскому посаду, основана людьми, начинавшими свои
дела с мелочного произвопства о Иванове". "Село Иваново" Власьева, "Вестник про¬
мышленности'2*. 1859 Т. III.
32	Гарелин Я П. Город Иваново-Вознесенск. Ч. I. С. 110, 211. По словам Гакст-
гаузена, некоторые крепостные Шереметева в 40-х годах имели по 600,700 крепостных.
Haxthausen А. II, 72. Об этом же упоминает и Николай Тургенев (La Russie el les Russes.
Bruxelles. 1847. T. 2. C. 128).
154

Нечего и говорить, что такие капиталисты - крепостные поме¬
щики - стремились выкупиться на волю. Но владелец села Иванова
соглашался на это крайне неохотно; до реформы 19 февраля выку¬
пились на волю в Иванове всего около 50 крестьянских семейств,
причем средняя выкупная плата за семейство достигала 20 тыс. руб.33
Выкупившиеся крестьяне, как видно из высокой стоимости выкупа -
крупные капиталисты, записывались в купечество.
Таким же путем крупные фабрики возникали из мелкой крестьянской
промышленности и в других местах. Московские земские статистики1*
констатируют для московского района, что "большинство ныне сущест¬
вующих фабрик средней величины возникли из кустарных изб; вла¬
дельцы кисейных, гардинных и одеяльных фабрик Волоколамского
уезда (оборот некоторых достигает нескольких сот тысяч рублей;-
и до настоящего времени крестьяне; предки их работали за станами,
деды заводили светелку... а отцы основывали небольшую фабрику.
Громадные механические заведения Горской волости, Коломенского
уезда, также ведут свое начало от кустарной избы... Шерстяная
фабрика Егорова в Клинском уезде в 30-х годах настоящего столетия
представляла собой небольшую светелку, в которой владелец ее
работал за станком наравне с другими ткачами". Основатель одной из
крупнейших шелковых фабрик Кондрашев был крепостным Бибикова,
работавшим на шелковой фабрике Лазарева в Москве. Он скоро
сделался крупным фабрикантом, но, несмотря на это, оставался
крепостным вплоть до 1861 г.34
Подобные крепостные фабриканты были характерной особенностью
рассматриваемой эпохи. В селе Вачи, Муромского уезда, фабрика
стальных изделий была устроена в 1831 г. крепостным крестьянином
князя Голицына Кондратовым35 2*. Шереметеву, владельцу села Ива¬
нова, принадлежали также и замечательные промышленные села в
Нижегородской губернии - Павлово и Ворсма. Уже в 40-х годах в этих
селах появились мелкие фабриканты из крестьянской среды. Энгель-
гард, бывший в Павлове в 1830 г., говорит, что в этом селе многие
богатые мастера имеют особые мастерские, в которых работы про¬
изводятся наемными людьми. Такие мастера живут в каменных до¬
мах36. В 40-х годах академик Кеппен3* сообщает, что местный фаб¬
рикант Завьялов4* употребляет на своей фабрике перочинных ножей
машины, приводимые в движение лошадьми37.
В начале 50-х годов в Павлове насчитывалось уже несколько более
или менее крупных мастеров-фабрикантов, из которых особенно вы¬
33	Гарелин Я.П. Город Иваново-Вознесенск С. 114.
34	В "Сборнике стат. свед. по Московской губернии" (Т. VII. Вып. 111. С. 27-28)
подобных примеров приведено очень много.
35	Владимирские губернские ведомости. 1853. № 42. Фабричное заведение стальных
изделий в Муромском уезде).
36	Engelhard. Bemerkungen auf einer Reise von St.-Petersburg nach dem Ural 1830
S. 176-178.
37	Ktippen, Kuraer Bericht ilber eine Reise von S.-Petersburg nach Kasan S.-Petersburg, 1847
S. 6.
155

делялись Завьялов, Калякин и Горшков, державшие, по словам Мель¬
никова, в своих руках всю павловскую промышленность38.
В начале 50-х годов в Горбатовском уезде насчитывалось уже более
30	более или менее крупных стальнослесарных заведений, на которых
изготовлялись столовые и перочинные ножи, кинжалы, бритвы,
ножницы и замки39. Все эти заведения возникли из крестьянских кус¬
тарных мастерских. По характеру отношений богатых и бедных
крестьян друг к другу Павлово совершенно напоминало Иваново. Мас¬
са рабочего люда находилась в совершенной зависимости от богатых
фабрикантов. "Явление то же самое, как и в ткацких местностях
Шуйских и Ивановских", - замечает по этому поводу Мельников40.
В Костромской губернии основатели всех бумаготкацких фабрик,
действовавших в конце 50-х годов, были, за весьма немногими исклю¬
чениями, помещичьими крестьянами, начавшими дело с не больших
кустарных заведений41.
В селе Висенем, Арзамасского уезда, принадлежавшем кн. Салты¬
кову, население занималось преимущественно изготовлением сапог;
в нем также замечались огромные различия в имущественном поло¬
жении отдельных хозяев. Около 15 крестьян производили торговые
обороты каждый в 20-50 тыс. руб. в год, другие же были совер¬
шенными бедняками42.
Факт возникновения крестьянских фабрик констатируется и Гакст-
гаузеном: "Значительная часть современных русских фабрик устроена
крестьянами, которые не умеют ни читать, ни писать и достигли своего
теперешнего положения только собственными силами. Некоторые из
самых крупных и богатых фабрикантов России относятся к этой
категории, например, ситцевый фабрикант Гучков в Москве и табач¬
ный фабрикант Жуков в Петербурге”43.
Таким образом, в XIX веке к дворянским и купеческим фабрикам
стали присоединяться еще крестьянские. Этот факт очень важен, так
как он характеризует новую эпоху в развитии нашей крупной про¬
мышленности. Крестьянская фабрика была органическим продуктом
народной жизни и никоим образом не может быть названа "искус-
стпснным явлением" подобно крупным фабрикам прошлого века. Появ
ление на промышленной арене нового типа фабрики знаменовало собой
то, что условия русской промышленности созрели уже до промыш¬
ленного, а не только торгового капитализма. Крепостная фабрика по
ходу промышленной эволюции отживала свое время; ее место засту¬
пала новая, капиталистическая фабрика, основанная на свободном до¬
говоре предпринимателя-капиталиста с рабочими.
м Мельников П. Павловская промышленность// Москвитянин1*. 1851. Ч. IV. С. 104.
J9 Нижегородская губерния в хозяйственно-статистическом отношении // Журнал
министерства внутренних дел. 1857. Ч. XXVIII. С 44.
40	Москвитянин. 1851 Ч. IV. С. 104.
41	Кривоблоцкий Я.С. Костромская губерния // Материалы для географии и ста¬
тистики России, собранные офицерами генерального штаба. СПб., 1861. С 338.
42	Haxthausen A. Op. ciL Vol. I. P. 328.
43	Ibid P. 185.
156

Я говорил во Введении, что в XVIII веке купечество домогалось
ограничения крестьянской торговли и промышленности. Особенно ярко
выразились эти домогательства в купеческих и городских наказах и
прениях в екатерининской комиссии по составлению Нового уложения.
Уже один этот факт доказывает развитие крестьянской промыш¬
ленности во второй половине прошлого века. В XIX веке в крестьян¬
ской среде появляются крупные капиталисты-фабриканты. Прави¬
тельство не имело никакого интереса задерживать развитие капита¬
листического производства среди крестьянства, так как, с одной сто¬
роны, рост промышленности увеличивал платежную способность насе¬
ления, а с другой - дворянские интересы, дававшие тон всей нашей
внутренней политике, требовали того же. Крестьянские фабрики почти
не конкурировали с дворянскими: в дворянских руках оставались
фабрики и заводы, работавшие преимущественно или в значительной
степени на казну, каковы фабрики солдатских сукон, солдатского и
парусного полотна, писчебумажные, горные заводы. Крестьянские фаб¬
рики выделывали почти исключительно дешевый товар, расходившийся
в массе населения: ситцы, кумачи, платки, дешевые шелковые и
шерстяные ткани, мелкие стальные и железные изделия, кожевенные
изделия и пр. Нередко крестьянские фабрики устраивались в поме¬
щичьих селах (самые замечательные промышленные села принадле¬
жали дворянам). Как и в прошлом столетии, дворянство в александ¬
ровскую и николаевскую эпоху не только не сочувствовало притяза¬
ниям купечества монополизировать крупную торговлю и промыш¬
ленность в свою пользу, но по собственным интересам должно было
отстаивать свободу развития крестьянского промышленного и торго¬
вого капитала, - свободу, от которой оно только выигрывало. Я указы¬
вал, какой оброк платили ивановские крестьяне Шереметеву; в селе
Павлове крестьяне платили также крупный оброк: вместе с подушною
податью он равнялся в начале 30-х годов 46_руб. с души м.п.44; в про¬
мышленном селе Великом, Ярославского уезда, принадлежавшем по¬
мещикам Яковлевым, крестьяне платили в 50-х годах оброка 10 руб.
сер. с души м.п.45
По этим причинам правительство не обнаруживало никакой склон¬
ности задерживать развитие крупного производства в крестьянской
среде и заботилось только об одном - о своевременном обложении у
налогом возникавших крестьянских капиталов наравне с купеческим
капиталом. В 1812 г. крестьянам была дозволена как оптовая, так и
розничная торговля, а также содержание фабрик и заводов, но не
иначе, как по взятии особых свидетельств, плата за которые была ^
назначена такая же, как и за соответствующие гильдейские свиде¬
тельства купечества.
Таким образом, первая половина XIX века характеризуется ростом у
нас промышленного капитализма и преобразованием прежней кре¬
постной фабрики в фабрику капиталистическую.
44	Engelhard. Op. ciL Vol. IV. S. 178.
45	Das Dorf Welikoye // Archiv ftlr wissenschaftliche Kunde Russlands 1856. Bd. XV.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вотчинная и посессионная фабрика
Вотчиннная фабрика. - Уменьшение числа фабрик с принудительным
трудом в 30-х и 40-х годах. - Рабочие из дворовых и крепостных крестьян. -
Отношение правительства к вотчинным фабрикам. - Посессионная
фабрика. - Элементы, из которых образовался класс посессионных фабрич¬
ных рабочих. - Положение рабочих на различных посессионных фабриках
-	Мероприятия правительства по отношению к посессионным фабрикам. -
Проект министерства внутренних дел 1811 г. - "Положения" важнейших
посессионных фабрик. - Изменение взглядов правительства на желатель¬
ность сохранения посессионных фабрик. - Неудобства посессионного вла¬
дения. - Упадок посессионной фабрики. - Законодательные меры. - Ликви¬
дация посессионного фабричного владения. - Положение бывших фабрич¬
ных крестьян при переходе в свободное состояние.
Русская фабрика, возникшая под непосредственным влиянием прави¬
тельства, первоначально основалась на принудительном труде. Я уже
говорил, что даже в начале XIX века число несвободных рабочих на
фабриках превосходило число вольнонаемных. По данным 1804 г., из
95 202 всех рабочих на фабриках вольнонаемных было 45 625, т.е.
меньше половины. Что же такое представляла из себя фабрика, поль¬
зовавшаяся принудительным трудом?
Прежде всего нужно заметить, что фабрики этого рода распадались
на две совершенно особые группы - вотчинные и посессионные. Пер¬
вые принадлежали только дворянам; так как крепостное право
предоставляло помещику свободу распоряжаться трудом своих кре¬
постных, то, понятно, помещик мог употреблять крепостных и на
фабричные работы. Посессионными фабриками назывались такие,
которые получили от правительства пособие землей, строениями,
рабочими людьми или были устроены на счет денежных сумм, отпу¬
щенных казной в пособие без возврата, или же получили дозволение на
покупку крестьян, если владельцы их по званию своему не имели на
это права1. Как будет выяснено ниже, юридическое положение фабрич-
/ 1 Устав о промышленности. СПб., 1842. От. 7. Самый термин "посессионные" фабрики
вошел в употребление в нашем официальном языке только в начале XIX в., хотя
фабрики этого рода возникли со времени петровского указа 1721 г. По этому указу была
разрешена покупка крестьян к фабрикам и заводам "как шляхетству, так и купецким
людям", и наше законодательство вначале строго различало крестьян, купленных дворя
нами на фабрикантском праве, от купленных на дворянском праве. Мотивом же для
дворян покупать крестьян на фабрикантском праве (а не в полную крепостную соб-
158

ных на посессионных фабриках было совершенно иным, чем на вотчин¬
ных.
Вотчинные фабрики появились в большом числе во второй половине
XVIII века, когда дворянство поняло выгоду фабричной промышлен¬
ности и стало устраивать фабрики в своих поместьях. Я приводил выше
жалобы купечества в екатерининской комиссии на то. что дворяне
устраивали фабрики, на которых работы производились крепостными
В первой четверти XIX века число таких фабрик было очень велико.
Число рабочих на фабриках в 1825 г.2
Главнейшие роды производства Всех	В том числе
рабочих
помещичьих
приписных
(крепостных;
и покупных
(посессионных;
Суконное
63603
38583
13315
Бумажных материй
47021
247
2239
Полотняное
26832
1483
6629
Шелковое
10204
658
1065
Писчей бумаги
8272
3350
2903
Стальное, игольчатое, чугунное
22440
14820
2650
Канатное
2503
167
33
Кожевенное
8001
539
2
На всех фабриках
210568
66725
29328
Мы видим, что весьма значительная часть фабричных рабочих были
крепостными фабрикантов. Число крепостных рабочих было особенно
велико на суконных фабриках, где крепостных было значительно более
половины всех рабочих. Как я говорил выше, суконные фабрики, самые
ственностъ) являлось то, что такие крестьяне вместе с фабрикой могли быть пере¬
даваемы не только дворянам, но и купцам. В XIX веке различие междч крестьянами,
купленными дворянами на фабрикантском праве, и крепостными сглаживается и посес¬
сионными фабричными признаются, кроме приписных, только же покупные крестьяне
которые были куплены недворянами. Само собою разумеется, что посессионные фабрим
ные при переходе фабрики к дворянину оставались посессионными и не делались его
крепостными.
Г-н Нисселович в своей кн. "История фабрично-заводского законодательства Рос
сийской империи" (Ч. II. С. 52), говоря о посессионных фабриках, совершенно непра¬
вильно отождествляет их с обязанными фабриками. Обязанными фабриками назывались
те из посессионных, которые обязаны были поставлять в казну известное количество
своих изделий. Ббльшая часть посессионных фабрик никогда не принадлежала к числу
обязанных. В начале XIX века только суконные посессионные фабрики были обязаны
поставкой своих товаров в казну. Это обязательство было с них снято в 1816 г
2	Отчет д1епартамен]та мануфактур и внутренней торговли за 1826 г // Арх д та
торг. и ман. Нечего и говорить, что эти цифры очень неточны и имеют лишь при
близительный характер. Число посессионных рабочих было показываемо меньше действи¬
тельного также и по той причине, что рабочие этой категории нередко причислялись
владельцами к крепостным; так, например, в "Ведомости" 1820 г по Казанской губ
совсем не показано посессионных крестьян при суконных фабриках, а только крепостные,
между тем как при одной суконной фабрике Осокнна в Казани было более 1 ООО
посессионных рабочих. В "Отчете" за 1825 г. показаны только фабрики и звводы,
подведомственные департаменту, т.е. горные заводы, а также винокуренные и пиво¬
варенные не показаны.
159

старинные в России, были по преимуществу дворянскими фабриками.
Число мелких полотняных фабрик в дворянских имениях также было
очень велико, но эти фабрики по большей части не попадали в
официальные отчеты, и по этой причине на полотняных фабриках
значится сравнительно немного крепостных. На стальных и чугунных
заводах, как и на суконных фабриках, крепостные превышают поло¬
вину всех рабочих. На фабриках писчей бумаги крепостные составляли
менее половины всех рабочих, а на хлопчатобумажных, шелковых,
канатных, кожевенных фабриках и заводах крепостных рабочих было
очень мало: это были купеческие и крестьянские фабрики.
Что же такое представляли собой вотчинные фабрики? К сожале¬
нию, об этих фабриках мы знаем очень немного. В 1803 г. правительст¬
во собирало подробные сведения о посессионных фабриках, числе рабо¬
чих на них, заработной плате, времени работы и пр. При этом случайно
были доставлены и сведения по некоторым вотчинным фабрикам с
крепостными рабочими. Из этих случайных данных видно, что на неко¬
торых вотчинных фабриках рабочие работали без всякой платы - "брат
на брата", т.е. разделялись на две смены, каждая из которых поочеред¬
но работала на фабрике, в то время как другая оставалась дома. В
этом случае, следовательно, фабричная работа исполнялась так же,
как и всякая другая барщина. Таким образом были распределены рабо¬
чие, например, на суконной фабрике кн. Барятинского в Рязанской гу¬
бернии, Пронской округи; на фабрике работало 292 мужчины и 264
женщины, причем рабочие увольнялись на два месяца в году от фаб¬
ричных работ для сенокоса и уборки хлеба. Так же была организована
работа и на суконной фабрике Скопинского уезда, оберпровиантмейсте-
ра Окулова3; но в большинстве случаев крепостные фабричные получа¬
ли заработную плату иногда только деньгами, иногда же деньгами и
предметами потребления; нечего и говорить, что заработная плата кре¬
постных рабочих была значительно ниже, чем вольнонаемных рабо¬
чих.
В своей известной записке "О крепостном состоянии в России”
Заблоцкий-Десятовский приводит пример суконной фабрики, устроенной
в Нижегородской губернии помещиком П., на которой работали
"месячники" - крестьяне без всякой платы. Устроив в своем имении
фабрику, помещик уничтожил ббльшую часть крестьянской запашки.
"Мужики не привыкли к работе, - замечает Заблоцкий, - дело отправ¬
ляется худо, их наказывают, не выполнившего урок секут и сажают в
воскресенье на работу. По отзывам соседей, все эти люди точно
3	См.: Дело о присылке содержателями фабрик и заводов, имеющих приписных и
покупных людей, сведений о числе состоящих по пятой ревизии душ и о платеже им
заработных денег, 1803 г. // Арх. д-та торг, и май. Этого крайне интересного дела я не
мог найти в означенном архиве (по-видимому, оно затеряно), почему все ссылки на него
сделаны мною по списку, доставленному мне В.И. Семевским, которому я приношу за это
мою искреннюю благодарность. О вотчинных фабриках см. также: Погожее А.
Вотчинные фабрики и их фабричные // Вестник Европы1*, 1889. Июль.
(В 1-м издании в конце примечания: "Названные в тексте фабрики были, быть может,
не вотчинными, но посессионными". - Ред.)
160

вышедшие из тюрьмы. Многие из них находятся в бегах"4. На других
вотчинных фабриках, которые перечисляет Заблоцкий, рабочие полу¬
чали плату.
При исследовании фабричной промышленности Московской губернии
земские статистики обратили внимание, между прочим, и на бывшие
раньше вотчинные фабрики. По словам проф. Эрисмана1*, существова¬
ние в крепостную эпоху таких фабрик сказывается и в настоящее вре¬
мя во многих местностях России образованием безземельного фабрично¬
го пролетариата. Типичной вотчинной фабрикой Московского уезда г.
Эрисман считает устроенную помещиком Волковым в 1828 г. при сель¬
це Горенках. Волков купил для фабрики заброшенный дворец Разу¬
мовских и перевел туда крепостных, как взрослых, так и малолетних,
из своих деревень в семи окрестных губерниях; часть этих подневоль¬
ных поселенцев была помещена в самом фабричном здании, а осталь¬
ным был отведен для поселения небольшой участок земли при
фабрике5.
Точно так же Воскресенская бумагопрядильная и ткацкая фабрика бы¬
ла основана в 1840 г. помещиком Скуратовым, который вывез для рабо¬
ты на этой фабрике крестьян из других губерний. Таково же происхож¬
дение деревни близ Моуринской суконной фабрики и вблизи фабрики
Лысенковыхв Рузском уезде. Эти деревни возникли из поселений кре¬
постных рабочих, переселенных владельцем для работы на фабрике.
В Можайском уезде в 20-х годах была устроена кн. Гагариным бума-
гопрядильня, на которой работало более 1 тыс. человек крепостных из
12-15 окрестных деревень. В том же уезде была основана в 40-х го¬
дах гр. Уваровым суконная фабрика с 1 тыс. человек крепостных
рабочих. Крупная суконная фабрика кн. Хованского в сельце Ваулино
работала также крепостными.
В Рузском уезде было довольно много вотчинных суконных фабрик
(Белавина, кн. Хованского, Воейковой и др.). На фабрике Воейковой
работало до 300 крепостных, "над которыми помещица тиранствовала с
таким изуверством и жестокостью", что старый рабочий, рассказы¬
вавший об этом земскому статистику г. Погожеву, "даже теперь не мог
вспомнить без ужаса и содрогания об этой барыне, за малейший про¬
ступок подвергавшей нещадной порке по 10-15 рабочих ежедневно"6.
В Богородском, Дмитровском, Серпуховском и других уездах Мос¬
ковской губернии земские статистики также констатировали существо¬
вание в прежнее время вотчинных фабрик с крепостными рабочими7.
Писатель 30-х годов Шелехов2* рассказывает о вотчинной фабрике,
работавшей холстинку и кисею близ г. Клина. Рабочие на этой фабрике
4	Заблоцкий-Дссятовский Л.П. Граф П.Д. Киселев и его время. СПб., 1882 Т. IV.
С. 294.
3	Сборник стат. свед. по Московской губ. Санит. отд Т. III Вып. IV. Московский
уезд. 1882. С. 106.
6	Сборник стат. свед. по Московской губ. Санит. отд. Т. III. Вып. VI. Можайский уезд.
М., 1882. С. 11 (тйкже 6-8, 9 и др.).
7	В статье г. А. Погожева "Вотчинные фабрики и их фабричные” содержится сводка
всех данных этого рода, собранных московскими земскими статистиками.
6	М.И. Туган-Барановский	161

прокармливались хлебом с собственных полей помещика. В Зубцовском
уезде Шелехов называет вотчинную фабрику, на которой ткачество
производилось барщинными крестьянами, "брат на брата"8.
Понятно, крестьяне с крайней неохотой соглашались работать на
помещичьих фабриках, особенно в том случае, когда они не получали
никакой платы. Развитие нашей фабричной промышленности в 30-х и
40-х годах повело к тому, что и в помещичьих имениях число вотчин¬
ных фабрик стало увеличиваться (мелких, не попадавших в официаль¬
ные списки), хотя в это время принудительный труд на фабрике быстро
вытеснялся вольнонаемным9. По словам Гакстгаузена, во второй
четверти этого века дворянство стало усиленно заботиться об устрой-
4	стве фабрик. Рабочими на этих фабриках сначала были дворовые, но
они работали плохо; затем помещики стали брать на фабрики крестьян,
которые были излишни для земледельческих работ, а под конец неред¬
ко и открывать крестьян от земледелия, так как фабричное дело
оказалось гораздо выгоднее земледелия.
Но, по словам того же Гакстгаузена, помещики не замедлили убе¬
диться, что русский крестьянин работает на фабрике очень плохо, если
трудиться из-под палки, но может быть превосходным работником по
вольному найму, почему в конце 40-х годов работа крепостными на
фабриках стала практиковаться уже значительно реже10. Это подтвер¬
8	Шелехов Д О пользе и средствах улучшения в русском сельском хозяйстве //
Библиотека для чтения1 *. 1838 г. Кн. 4 В этой статье перечисляется и несколько других
вотчинных фабрик.
9	Одной из причин распространения фабрик в помещичьих имениях был сильный упа¬
док цен на хлеба и другие сельскохозяйственные произведения, обнаружившийся в начале
20-х годов. Понижение цен вызвало в 20-х и начале 30-х годов тяжелый кризис нашего
крупного сельского хозяйства подобный переживаемому нами в настоящее время. В
конце 20-х годов Академия наук назначила особую премию для конкурсного сочинения на
следующую тему: "Известно, что ходячая цена земледельческих произведений в России,
постоянно возвышавшаяся с половины XVII столетия, в продолжение последних лет
понизилась. Определить... какие причины сего явления". Премию получило сочинение А
Фомина "О понижении цен на земледельческие произведения России" (СПб., 1829).
Интересен ответ Фомина, не потерявший своего значения и поныне: "Не есть ли
настоящее излишество хлеба следствие несправедливого распределения народного
дохода? . Основательны ли жалобы на дешевизну наших земледельческих произведений,
когда они для многочисленного класса жителей дброги, т.е. превышают доход потре¬
бителей... Пища и домашний быт земледельца и сельского и даже иного городского
ремесленника не подтверждают ли сего?.. Одни жалуются, что хлеба девать некуда, а
другие, напротив, что они не имеют его в достаточном количестве... От лености ли или
неспособности сих людей происходит такая бедность, или от того, что произведения их
работы, часть их дохода отдается другим без получения от них соответствующих
ценностей в других видах, и, таким образом, происходит у одних чрезмерное накопление,
у других недостаток" (С. 16). Это падение цен продуктов земледелия вызвало стремление
дворянства устраивать у себя фабрики. "Повсеместный упадок цен на хлеба и на все без
исключения произведения сельской промышленности, - говорится в одном официалыюм
представлении в Мануфактурный совет 24 августа 1829 г., - заставил все почти сословия
народа обращаться на промышленность рукодельную - искать занятия и способов жизни
на станах мануфактурных и покидать истощенные поля и неблагодарное орало" (Дело об
отношениях фабрикантов к их работникам, 24 августа 1829 г. // Арх. д-та торг. и ман.).
10	Haxthausen A Studien Uber die inneren Zustflnde Russlands. Berlin, 1852. Bd. II. S. 143-
144
162

ждает и Бутовский11. "Опыты, сделанные некоторыми помещиками, -
пишет он, - заменить барщину фабричным и заводским трудом почти
всегда мало удавались: содержание, выдаваемое помещиком-фабри-
кантом барщинному крестьянину вместо свободных дней, обходилось
ему дорого, но всего более подобные заведения терпели ущерб от тру¬
да вялого и неудовлетворительного".
На обращение дворовых и фабричных указывает и Шелехов.
"В наше время, - говорит он, - наступила новая эпоха помещичьего
быта, а именно эпоха промышленная". Он советует обращать дворо¬
вых в фабричных "с безобидною платою за труд" и приводит примеры
дворянских фабрик - бумагопрядильной и ткацкой, основанных одной
помещицей, причем около 400 дворовых были обращены в фабрич¬
ные12.
О	крепостных рабочих на вотчинных фабриках говорит также
Николай Тургенев в своей известной книге "La Russie el les Russes’ По
его словам, возвышение цен на армейское сукно вызвало распро¬
странение в помещичьих имениях суконных фабрик. "В последние годы
появилось новое несчастие для бедного русского мужика - суконные и
другие фабрики... Помещики помещали сотни крепостных, преиму¬
щественно молодых девушек и мужчин, в жалкие лачуги и силой
заставляли работать... Я вспоминаю, с каким ужасом говорили крестья¬
не об этих заведениях; они говорили "в этой деревне есть фабрика' с
таким выражением, как если бы они хотели сказать "в этой деревне
чума"13.
Вполне естественно, что, как общее правило, положение крепостных
рабочих на фабриках было гораздо хуже, чем вольнонаемных, крестья¬
не очень тяготились фабричной работой и всячески старались от нее
уклониться.
Интересна попытка улучшить положение крепостных фабричных
рабочих, принадлежащая известному московскому генерал-губернатору
30-х годов князю Голицыну. В начале 30-х годов крестьяне помещика
Груздева в Рузском уезде отказались работать на бумагопрядильной
фабрике своего владельца и подали жалобу начальству на притеснения
Груздева и в особенности на принуждение их работать на фабрике, к
чему они, по их словам, не привыкли. Кн. Голицын признал нужным
выработать особые правила, которыми должны были бы руководство¬
ваться помещики при учреждении в своих имениях фабрик. Проект
Голицына поступил на рассмотрение министерств финансов и внутрен¬
них дел. Московский губернский предводитель дворянства, мнение
которого было спрошено, заявил, что так как помещики имеют право
употреблять своих крепостных на всякие работы, то "явное и непосред¬
ственное прикосновение к сим правам и обязанностям может обратить¬
ся к тому, что выведет многих из границ послушания".
Дело поступило в комитет министров. Комитет признал неудобным
м Бутовский А.И Опыт о народном богатстве. СПб.. 1847. С 481.
12	Шелехов Д. О дворовых людях // Библиотека для чтения. 1842. Т. UI.
13	Tourgueneff N. La Russie et les Russes. Paris, 1847. Vol. II. P. 143.
6*
163

непосредственное вмешательство правительства в отношения поме¬
щика к крепостным и остановился на следующем (высочайше утвер
ждено 23 декабря 1834 г.): "Поручить губернским предводителям
дворянства, дабы они сами и через уездных предводителей обращали
особое и постоянное внимание на состояние помещичьих людей и к
особенности крестьян, употребляемых на фабриках и заводах, наблю
дая: 1) чтобы при учреждении новых фабрик и заводов помещики пс
возможности избегали обращения пахотных крестьян, особенно же
целыми селениями, к фабричным работам... 2) чтобы на фабриках н
заводах наблюдать общее правило - не требовать работы более трех
дней в неделю или же чтобы работали брат на брата так, чтобы
половину месяца оставались всегда на своем собственном хозяйстве;
там же, где работающие не имеют своего земледелия, полагаема была,
вместо сего, соразмерная трудам задельная плата; 3) чтобы помещики
пеклись о содержании и благосостоянии людей на их фабриках, не
принуждая их к работам в воскресные дни, двунадесятые и храмовые
праздники"14.
Эти правила, имевшие необязательный характер, так как предво¬
дители дворянства должны были "внушать" их дворянам, а не требо¬
вать по ним исполнения, были единственным законодательным актом,
направленным к регулированию отношений помещиков к работам на
крепостных фабриках. Правительство не признавало возможным огра¬
ничить власть помещика над его крепостными и потому совершенно
воздерживалось от какого бы то ни было вмешательства в порядок
работы на вотчинных фабриках.
Перейдем теперь к другой группе фабрик, пользовавшихся также
принудительным трудом, именно к посессионным. Известно, как образо¬
вался особый класс посессионных крестьян15. Указом Петра была раз¬
решена покупка крестьян к фабрикам и заводам, но с тем условием,
чтобы прикупаемые крестьяне уже навсегда состояли при фабрике или
заводе, к которым они были куплены. Кроме того, правительство само
прикрепляло к частным фабрикам и заводам крестьян. Эти посес¬
сионные крестьяне назывались приписными. Группа приписных
крестьян сложилась из самых разнообразных элементов. Во-первых, к
частным фабрикам и заводам нередко прикреплялись по особым указам
казенные крестьяне; во-вторых, правительство приписывало к казен¬
ным заводам солдат, бродяг, преступников и др., и когда эти заводы
передавались частным лицам (что нередко имело место), то вместе с
ними переходили к частным владельцам и прикрепленные рабочие; в-
третьих, по указу 1736 г. все (кроме чернорабочих) работавшие на
фабриках в момент издания указа были навсегда прикреплены к фабри¬
кам ("вечно отданные мастеровые"); в-четвертых, бродяги и нищие
иногда приписывались правительством к частным фабрикам; в-пятых,
14	Дело о составлении правил для фабрик в помещичьих имениях, 19 июля 1833 г. //
Арх. д-та торг. и май.
13	См. об этом: Семевский В.И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины И.
СПб., 1881 (отдел "Посессионные крестьяне”).
164

люди разного звания иногда добровольно приписывались к фабрикам
(были и такие)16.
Из этих разнообразных элементов (я перечислил только важнейшие
группы) сложился класс посессионных фабричных крестьян. Можно
думать, что значительная часть этих крестьян не порывала связи с
земледелием. К сожалению, общих данных о числе фабричных
крестьян, безземельных и имевших особые наделы, не имеется. При
суконных фабриках по шестой ревизии числилось посессионных
крестьян с землею 15 729, а безземельных 219817. Мы знаем, что и на
многих других фабриках (шелковых, полотняных, стеклянных и пр.)
посессионные мастеровые нередко земледелием не занимались, но все-
таки, по-видимому, в большинстве случаев фабричные крестьяне имели
хотя и небольшие наделы - по большей части приусадебные участки
земли, огороды, луга, сенокосы, леса. Пахотные земли принадлежали
им в более редких случаях.
Общее число посессионных фабричных крестьян установить трудно.
В 1797 г. сенат поручил Мануфактурколлегии собрать сведения о
посессионных фабриках. Эти сведения собирались несколько лет Соби¬
рание их было закончено только в 1807 г.: оказалось,что при 127
посессионных фабриках и заводах (кроме горных), которые доставили
требуемые сведения, числилось по пятой ревизии 34 066 покупных и
приписных крестьян м.п., а от 28 фабрик отзывов не было получено1*'.
Но, по-видимому, в действительности посессионных фабричных
крестьян было гораздо больше, так как в официальных “Ведомостях о
мануфактурах в России" за 1813 г. посессионных рабочих показано
35 58119, эта последняя цифра не могла быть выше действительной, а
только ниже, и хотя на многих фабриках работали не одни мужчины, но
и женщины, все же следует думать, что посессионных фабричных
крестьян м.п. было много больше 35 тыс., так как далеко не все посес¬
сионные фабричные крестьяне работали на фабриках20.
Что же такое были посессионные фабричные крестьяне? Чем отли¬
чались они от крепостных?
16	См.: Дело о зависимых от казны фабриках, 3 ноября 1810// Арх д-та торг и ман
17	Дело о положении по предмету взимания рекрут с состоящих при фабриках и
заводах приписных, 30 апреля 1817 г. // Арх. д-та торг. и ман. В отчете м[инист]ра
внутренних] дел за 1803 г. безземельных посессионных крестьян при суконных фабриках
показано больше - 2 459, а с землею меньше 14 189. (Эти данные относятся к пятой
ревизии). Отчет м[ннист]ра внутренних] дел за 1803 г., СПб., 1804. Табель об обязанных
суконных фабриках.
18	Дело о зависимых от казны фабриках // Арх. д-та торг. и ман.
19	См.: Ведомость о мануфактурах в России за 1813 н 1814 гг. СПб., 1916.
20	Согласно елизаветинскому закону 1752 г., на шелковых фабриках только 1/4
купленных крестьян должна была работать на самой фабрике, а 3/4 заниматься
полевыми работами, а на прочих фабриках в фабричную работу могла употребляться
только 1/3 крестьян; закон этот не соблюдался, но все же число фабричных крестьян, не
работавших на фабрике, должно было быть значительным. Сверх того, не нужно
забывать, что на фабриках не могли работать маленькие дети. Поэтому, если число
посессионных рабочих на фабриках превосходило 35 тыс., то общее число посессионных
фабричных крестьян м.п. должно было значительно превышать эту цифру.
165

Существенное отличие заключалось в следующем. По терминологии
; того времени, они были "крепки фабрике", а не владельцу. Власть
фабриканта над ними была ограничена, и правительство оставляло за
собой право регулировать взаимные отношения владельца посессионной
фабрики к рабочим. Посессионная фабрика признавалась вместе со
всеми находящимися при ней рабочими нераздельным целым; владелец
не имел права раздроблять фабрику, продавать крестьян отдельно от
фабрики или переводить их на другую, изменять характер производ¬
ства или сокращать его. Со времени учреждения департамента ману¬
фактур и внутренней торговли никакие имущественные акты на
посессионные фабрики не могли совершаться без утверждения этого
департамента. Состоящих при фабрике рабочих владелец имел право
употреблять только на фабричные работы, выдавая им "достаточную"
заработную плату; размер этой платы, продолжительность рабочего
дня, высота уроков (при поштучной работе) могли быть устанавли¬
ваемы фабрикантом, но правительство признавало за рабочими право
обжаловать постановления фабриканта, и в таком случае дело реша¬
лось правительственной властью, а именно министерством финансов (с
1819 г. - до этого времени министерством внутренних дел) по депар¬
таменту мануфактур и внутренней торговли, в ведении которого были
посессионные фабрики. Правительство могло по своему усмотрению
устанавливать весь внутренний распорядок фабричных работ, опреде¬
лять все отношения рабочих к владельцу.
За неисполнение содержателем посессионной фабрики его обязан¬
ностей (например, в случае прекращения фабричного производства)
фабрика могла отбираться в казну. Точно так же за притеснение ра¬
бочих, за неправильное употребление их - например, вместо фабричной
работы, в домашние услуги - фабриканту грозило освобождение ра¬
бочих21.
С другой стороны, и фабрикант имел разнообразные средства заста¬
вить рабочих повиноваться себе. Достаточно сказать, что помимо так
называемых "домашних наказаний" фабрикант мог в некоторых слу¬
чаях отправить непослушного рабочего в Сибирь, но только с разре¬
шения высшего правительственного органа, ведавшего посессионные
фабрики.
Таково было в общих чертах юридическое положение посессионных
крестьян. Каким же образом сложились в действительности взаимные
отношения хозяев и рабочих на этих своеобразных фабриках, остатке
XVIII века, упорно державшемся и в XIX веке, несмотря на полное
несоответствие хозяйственным условиям нового времени?
Более всего посессионных фабрик было в Московской губернии
(почти 1/4 всего числа), затем в соседних промышленных губерниях -
Ярославской, Владимирской, Костромской, Калужской. По числу
21	Закон 30 июня 1803 г. // П. С. 3. Г. XXVII. № 20826. Если рабочие были из числа
казенных мастеровых, прикрепленных к фабрике по указу 1736 г. с уплатой денег, то при
освобождении их фабриканту уплачивалась такая же сумма денег; в других же случаях
рабочие освобождались без всякого вознаграждения.
166

рабочих виереди стояли суконные фабрики. В 1813 г на них числилось
14 679 посессионных рабочих - немногим менее половины всех знача¬
щихся по спискам посессионных фабричных работах. В том же году на
полотняных фабриках было 7 522 посессионных рабочих, на чугунных,
стальных и железных заводах (кроме горных) - 6 610, на писче¬
бумажных - 2 107, на шелковых - 1 90822. Число посессионных рабочих
на стеклянных и фарфоровых заводах, ситцепечатных, позументных,
минеральных и других фабриках было невелико
Некоторые посессионные фабрики были огромных размеров При
Глушковской суконной фабрике графини Потемкиной (в Курской
губернии) состояло (по пятой ревизии) 9 121 душа м.п. На полотняной и
писчебумажной фабриках Яковлева в Ярославле (Большая ярославская
мануфактура) работало в начале этого века 1 625 мужчин и 2 250
женщин, главным образом, приписных. На полотняной и писчебумажной
фабриках Гончарова (в Медынском уезде) работало 962 посессионных
фабричных23. На суконной фабрике Осокина было около 1 ООО рабочих
Рабочий день на огромном большинстве посессионных фабрик про¬
должался 12 часов. Менее продолжительный рабочий день мы встре¬
чаем на одной суконной фабрике, одной шелковой, трех полотняных,
пяти писчебумажных и двух стеклянных24.
Более 12 часов рабочий день продолжался на пяти суконных фабри¬
ках, семи полотняных и одной стеклянной25.
Почти на всех фабриках, доставивших требуемые сведения, рабочие
получали денежную плату; только на трех суконных фабриках, семи
полотняных, одной бумажной, одном кожевенном и одном минеральном
заводе рабочие не получали денежной платы26. Фабрики последнего
22	Ведомость о мануфактурах в России за 1813 и 1814 гг. СПб., 1816 г
23	Дело о присылке содержателями фабрик и заводов, имеющих приписных и покуп¬
ных людей, сведений о числе состоящих по пятой ревизии душ. 1803 г. // Арх. д-та торг
и ман.
24	А именно на суконной фабрике кн. Барятинского близ Москвы рабочий день эимой
продолжался 11 часов, а летом - от восхода до захода солнца, на шелковой фабрике
Дудышкина - 9 час., на полотняных фабриках. Крапивиикова (Владимирской губ 1 -
8-12 час., Тимирязевой (Калужской губ.) - 9 час.. Грязнова (в г. Кинешме) - 10 час . на
бумажных фабриках: Туронтаевского (в Вологодской губ.) летом - 10-12 час., эимой 6
час., Хлебникова (в Красном Селе) - 4-12 час., Попова (в г Угличе) - 10-12 час
Панаева (в Туринском у.) - 8-12 час., Ртищевой (Калужской губ.) - 11 час, на
стеклянных заводах: Гусевском (Владимирской губ.) Мальцевой - 11-12 час . на заводе
Фомы Мальцева летом - 12 час., зимой - 10 час
25	Суконные фабрики: Калинина в Москве - 14 час, Козиова - 15 час., Кузнецова
(Рязанской губ.) - зимой 17 час. с перерывами, летом 19 час. с перерывами. Окулова
(Рязанской губ.) - 14 час., Толубсевой (Орловской губ.) - 13 час ; полотняные Ашастина
(Костромской губ.) - с утра до 10 часов вечера, Огригалева (Костромской губ ) - 18 час с
перерывами, Лугинина (Тульской губ.) - 14 час , Щепочкина (Калужской губ ) - Ь-1 s час,
ткачи 14-15 час., Таланова (Костромской губ.) - 14 час., Светозарова (Тверской губ.) -
13-14 час., Большая ярославская мануфактура - 10-14 чве , стеклянный завод Баташова
(Касимовского у[еэда]) - 15 час. и более.
26	Суконные фабрики: Перемышлева (17 м. п. посессионных) Рязанской губ - “по¬
денной им денежной платы или жалованья не производится, а содержатся на моем
пропитании, платье и обуви": Окулова, Рязанской губ (88 посессионных или крепост¬
ных?) - "за работу им платы более никакой не производится, как дается на каждую
167

рода были или небольшие, или же на них работа производилась "брат
на брата", т.е. крестьяне иолгода работали на владельца, полгода на
себя. На других фабриках плата производилась рабочим и в том случае,
когда они работали только полгода на владельца - такой порядок
практиковался на трех суконных фабриках и пяти полотняных. Но
обыкновенно работа на фабриках шла круглый год, за исключением
праздников и воскресных дней (работали около 260 дней в году), и
только на немногих фабриках рабочие увольнялись на один или два
летних месяца для полевых работ.
Ночная работа, как общее правило, не практиковалась на посес¬
сионных фабриках. Женщины в большинстве случаев принимали
участие в фабричной работе точно так же, как и малолетние. Только
на писчебумажных и стеклянных фабриках работали преимущественно
взрослые мужчины.
По-видимому, рабочие по большей части имели свои собственные
дома с огородами и сенокосами (если фабрика была не в городе).
Иногда они жили при фабриках в помещении владельца или же на¬
нимали квартиры на стороне (на городских фабриках).
Как я сказал, посессионные рабочие были прикреплены к фабрике,
но не были крепостными фабриканта. Правительство сохраняло за
собой право регулировать весь фабричный распорядок и все частности
отношений хозяев к рабочим. Высота заработной платы, продолжи¬
тельность рабочего дня, размер уроков, условия фабричной работы и
многое другое подлежало контролю правительственной власти. Прав¬
да, фактически этот контроль осуществлялся очень неполно, и в
огромном большинстве случаев правительство совершенно не вмеши¬
валось в отношения фабрикантов к посессионным рабочим и даже не
знало точного числа посессионных фабрик; но все же юридически
посессионный рабочий не был таким бесправным существом, как
крепостной; в некоторых отношениях положение посессионного рабо¬
чего представляло известные выгоды (правда, более номинального
свойства) даже перед положением вольнонаемного.
мужского и женского пола душу довольно положенная земля, мужским по I 1/2 дес.,
женским по 1 дес. в одном поле. Работают они в неделю 3 дня на означенной фабрике, а
3	дня на себя в своих домах"; кн. Барятинского в Рязанской губ. (802 м. п. посессионных
или крепостных?) - "за работу жалованья никому не производится, потому что крестьяне
употребляются в фабричной работе брат на брата, т.е. одна половина на фабрике, а
другая в доме", полотняные фабрики: В. и Н. Стригалевых, Костромской губ. (7 м. п.
посессионных) - рабочие на полном содержании владельца; Самбурова (17 м. п.
посессионных) - на содержании владельца; Б. Стригалева, Костромской губ. (39 м. п.
посеснонных) - на содержании владельца; Масловых. Тульской губ. (512 м. п.
посессионных) - "купленным нами крестьянам никакой платы не производится и работает
из количества годных половина"; Большаковых в г. Боровске (16 м. п. посессионных) - ня
содержании владельца. Светозарова, Тверской губ. (70 м. п. посессионных) - "своим
крепостным, как мужского, так и женского пола, особенного платежа не производится,
поелику они, находясь жительством при доме моем, как пропитание, так и обувь и
одежду имеют от меня собственно". Также на полном содержании владельца рабочие
состояли на полотняной фабрике Серикова в г. Туле (6 м. п. посессионных), на бумажной
фабрике Большакова, Боровск. у[езда] (10 м. п.), кожевенном заводе Кожевникова,
Костромской губ. (10 м. п.), минеральном заводе Свешникова в г. Ярославле (10 м. п.).
168

Вольнонаемный рабочий предоставлен только самому себе, его
положение на фабрике определяется экономическими силами, уста¬
навливающими цену рабочих рук, как и всякого другого товара, игрой
спроса и предложения. Расширяется производство - спрос на рабочие
руки растет, заработная плата повышается, и рабочему на фабрике
живется полегче; наступает затишье в сбыте товаров - производство
сокращается, и рабочий выбрасывается из фабрики на улицу.
Посессионному рабочему ничего подобного не грозило. Каково бы ни
было состояние рынка, он получал один и тот же заработок на
фабрике. Фабрикант мог, разумеется, сокращать производство, но он
обязан был давать занятие своим рабочим и выплачивать им зара¬
ботную плату, хотя бы, по состоянию рынка, ему выгоднее было рас¬
пустить рабочих. Высота заработной платы не определялась условиями
рабочего рынка; правительство признавало за рабочими право тре¬
бовать от фабриканта такой заработной платы, которая обеспечивала
бы их существование.
Нечего и говорить, что в огромном большинстве случаев все эти
"права" были мертвой буквой; мы видели, что на некоторых фабриках
(преимущественно небольших) рабочие совсем не получали денежной
платы. Но зато на крупных фабриках рабочие иногда с успехом от¬
стаивали свои интересы*.
Я старался показать во Введении, что возникновение посессионных
фабрик в прошлом веке отнюдь не было делом случая или ошибочной
политики правительства Петра и его ближайших преемников. В пет¬
ровской России фабричная промышленность могла основаться только
на принудительном труде, а так как господствующий класс - дво¬
рянство - очень ревниво оберегал свои прерогативы, то результатом
компромисса между необходимостью принудительного труда и невоз¬
можностью распространения на фабрикантов из купечества права вла¬
дения крепостными явился новый социальный институт - прикрепление
крестьян к фабрике или заводу. Уже в конце прошлого века положение
изменилось. Число фабрикантов-недворян сильно увеличилось. Фабри¬
канты-дворяне не нуждались в посессионных рабочих для обеспечения
своих фабрик принудительным трудом. С другой стороны, фабриканты
из купцов были мало заинтересованы в сохранении за собой права
покупки крестьян, ибо благодаря увеличению числа вольнонаемных
рабочих** явилась возможность нанимать рабочих, а труд вольнонаем¬
ного рабочего был гораздо производительнее работы из-под палки.
Поэтому посессионная фабрика, бывшая раньше естественной и необ¬
ходимой формой крупного фабричного производства, в XIX веке стала
пережитком прошлого, потерявшим raison d’etre1*. Из стимула промыш¬
ленного развития она сделалась тормозом его.
В первые годы царствования Александра I отношения прави¬
*	Здесь в 3-м издании по сравнению с I -м изданием несколько страниц перенесены иэ
III	главы в особую главу IV (см С. 186. примечание к главе IV). - Ред
** В 1-м издании слова "благодаря увеличению числа вольнонаемных рабочих"
отсутствуют. - Ред

тельства к посессионным фабрикам еще не установились. Следуя
екатерининским традициям, правительство в 1802 г. существенно
ограничивает право покупки крестьян к фабрикам и заводам, но не
решается совершенно его отменить. В 1808 г. издаются новые правила
покупки крестьян купцами и разночинцами к суконным фабрикам. Как я
говорил выше, самое существенное в этих правилах было то, что
покупаемые крестьяне прикреплялись к фабрике не навсегда, а только
на определенный срок (не более как на 20 лет), а затем становились
вольными27. В следующем году эти правила были распространены и на
другие фабрики. Но так как на таких условиях никто не изъявлял
желания покупать крестьян, то в 1811 г. министр внутренних дел (в
ведении которого были фабрики мануфактуры) представил в
Государственный совет1* новый проект "Положения, на основании
коего лица, дворянского достоинства не имеющие, могут к суконным
фабрикам приобретать деревни".
В объяснительной записке к этому проекту министр внутренних дел
Козодавлев2* говорит, что фабрики, имеющие вольнонаемных рабочих,
не могут выдержать конкуренции дворянских вотчинных фабрик и
"должны упасть непременно". Ввиду этого он считает необходимым
дозволить и недворянам приобретать навсегда крестьян к суконным
фабрикам как особенно важным для государства. Проект Козодавлева
интересен тем, что в нем видна попытка точнее определить законом
взаимные отношения фабрикантов и посессионных рабочих. Работа на
фабриках по будням должна продолжаться 12 часов в сутки кроме
субботы, когда фабричные работают только 6 часов. В воскресные и
праздничные дни работа прекращается. Жены и дети фабричных не
могут быть принуждаемы к работам. Фабричные должны получать
такую же плату, как и вольнонаемные рабочие на окрестных фабри¬
ках. Только ]h фабричных крестьян должна находиться в фабричной
работе, а остальные - заниматься земледелием28.
Этот проект не был утвержден, и через несколько лет (в 1816 г.)
покупка крестьян к фабрикам и заводам была совершенно запрещена.
Так как приписка казенных крестьян к фабрикам частных владельцев
перестала практиковаться еще ранее, то с этого времени, следова¬
тельно, число посессионных фабричных рабочих могло увеличиваться
только путем естественного размножения*.
Как мы увидим в следующей главе, отношения между содержа¬
телями посессионных фабрик и их рабочими были далеко не
дружелюбны. Постоянные жалобы посессионных фабричных настоя¬
тельно требовали каких-либо мер к улучшению их положения. Пока
27	П. С. 3. Вып. I. Т. XXX. № 23132.
28	Дело по письму министра внутренних дел государственному секретарю о проекте
положения касательно приобретения недворянами к суконным фабрикам деревень,
21	января 1811 г., Арх. д-та торг. и ман. Извлечения из этого проекта напечатаны в кн.:
Нисселович Л.Н История фабрично-заводского законодательства Российской империи.
СПб., 1884. Т. 11. С. 78.
*	В 1-м издании: "число посессионных фабрик и фабричных не могло увеличиваться". -
Ред.
170

фабрики находились в заведовании министерства внутренних дел (до
1819 г.), правительственная политика по отношению к посессионным
фабричным характеризовалась стремлением установить ясные и опре¬
деленные правила, регулирующие возможно полнее весь строй фабрич¬
ной жизни и все отношения фабриканта к рабочим. С этой целью на
некоторых более крупных посессионных фабриках были введены осо¬
бые "Положения", о которых мне еще придется говорить в следующей
главе.
Первое из таких "Положений" в этом веке - Положение Купа-
винской шелковой фабрики - было высочайше утверждено 11 декабря
1803 г. при передаче фабрики, принадлежавшей раньше казне, князю
Юсупову1*. Положение устанавливает размер заработной платы
причем плата должна была быть увеличиваема через каждые 10 лет
соответственно повышению цены хлеба и других предметов продо¬
вольствия рабочих. Фабричная работа должна была продолжаться
12 часов в сутки. Содержатель фабрики не имел права сокращать или
приостанавливать производство, и если рабочие по его вине оставались
без работы, то он должен был платить им по определенному расчету за
каждый прогульный день. Малолетним, а также больным и преста¬
релым рабочим, не способным к работе, содержатель обязывался
производить "пристойное богадельное содержание"29.
Я только что говорил о проекте Козодавлева 1811 г., не принятом
Государственным советом. Этот проект должен был урегулировать
отношения содержателей фабрик к рабочим на всех вновь учреж¬
даемых посессионных суконных фабриках; но, как сказано, проект не
получил силы закона. Тем не менее министерство внутренних дел
продолжало держаться взгляда, что государственное регулирование по¬
ложения рабочих на посессионных фабриках является лучшим средст¬
вом предотвратить неудовольствие и волнения рабочих В 1818 г
департамент мануфактур и внутренней торговли представил обширный
доклад по этому вопросу министру внутренних дел Козодавлеву Де¬
партамент докладывал, что "неудовольствие фабричных людей на со¬
держателей фабрик существует на многих посессионных фабриках",
указывая при этом на жалобы рабочих Кознова, Лазарева, Яковлева и
Осокина. "Все сии и многие другие, сим подобные дела по министерству
внутренних дел, - заключал департамент, - главнейше получили на¬
чало свое оттого, что со стороны правительства поныне еще не сде¬
лано никакого положительного постановления, как в рассуждении
взаимных соотношений и обязанностей владельцев посессионных
фабрик и мастеровых, так и на счет производимой задельнон платы
Поныне назначение задельной платы зависит от произвола хозяина
фабрики, который, не быв обязан давать по сему предмету отчет пра¬
вительству, естественно, действует более в свою пользу... Сие делает
мастеровых к работе небрежными, штрафы и наказания, за то на них
возлагаемые, приводят их в необходимость вопиять о таковой неспра¬
ведливости перед правительством... почему и настоит крайняя и необ¬
29 П. С. 3. Т. XXVII. С. 21076.
Р1

ходимая нужда в сочинении для всех посессионных фабрик общего
Положения... и чем скорее намерение такое будет приведено в испол¬
нение, тем скорее будут пресечены существующие на фабриках раз¬
доры".
Козодавлев вполне согласился с мнением департамента и 4 мая того
же года представил комитету министров о необходимости команди¬
ровать для этой цели на различные посессионные фабрики начальника
отделения департамента мануфактур и внутренней торговли Бурна¬
шева. В представлении министра внутренних дел буквально повто¬
ряются цитированные соображения департамента, и издание Положе¬
ния для всех посессионных фабрик признается единственным средством
предупредить неудовольствие рабочих30.
Бурнашев объехал фабрики Яковлевых, Осокина и Лазарева и
составил для них Положения. Все три Положения, имевшие обязатель¬
ную силу как для фабриканта, так и для рабочих, точно определяли
заработную плату за каждый год труда; плата не подлежала пони¬
жению в течение 5 лет, по прошествии же этого времени должна была
вновь устанавливаться министерством внутренних дел применительно к
новым ценам предметов потребления рабочего. Расценка труда была
заимствована из ранее существовавших плат на каждой фабрике, но в
общем была несколько повышена; престарелым и малолетним было
определено содержание хлебом и деньгами. Продолжительность
рабочего дня на трех фабриках установлена различная: на Ярославской
мануфактуре - 14 часов, а у Осокина и Лазарева - 12 часов. Число
праздничных дней на всех фабриках определено одинаковое - 100 дней
в году; за прогульные дни по вине фабриканта рабочие получали такую
же плату, как и за рабочие дни.
Ярославское Положение, кроме того, требует содержания при
фабрике больницы и доктора. По Положению Фряновской фабрики
Лазарева, из среды рабочих выбираются особые старосты для надзора
за правильностью расчетов с фабричными (см. ниже, стр. 127). Положе¬
ние фабрики Осокина определяло штрафы за дурное качество работы и
за неявку к работе. Все три Положения были утверждены сенатом.
Подобные Положения министерство внутренних дел предлагало
мало-помалу ввести и на других фабриках. Но в 1819 г. департамент
мануфактур внутренней торговли, заведовавший фабриками, был пере¬
дан в министерство финансов, которое держалось совершенно иных
взглядов на задачи фабричного законодательства.
В 1823 г. беспорядки на шелковой посессионной фабрике Красиль¬
никова побудили ярославского губернатора составить для этой фабрики
Положение. Но министерство финансов не признало это нужным и не
утвердило Положения31. В 1826 г., по поводу истечения срока действия
30	Дело о поручении коллежскому советнику Бурнашеву собрать сведения на посес¬
сионных фабриках Лазарева, Кознова, Яковлева, Ооокина и других. Апреля 30, 1818 г. //
Арх. д-та торг. и май.
31	См. Дело по отношению ярославского гражданского губернатора о составлении
Положения для шелковой фабрики купца Красильникова, 5 марта 1823 г. //Там же.
172

Положения фабрики Осокина относительно заработной платы (заработ¬
ная плата, как выше указано, подлежала пересмотру через каждые
5	лет), департамент мануфактур и внутренней торговли в докладе
министру финансов Канкрину1* высказался вообще относительно полез¬
ности таких Положений. Со времени 1818 г. взгляды департамента
диаметрально изменились. По словам доклада (декабрь 1826 г.). Поло¬
жения введены правительством "на некоторых только многолюдных
посессионных фабриках потому единственно, что не было других
средств прекратить взаимные претензии содержателей на крестьян
фабричных и сих последних на содержателей... Но дробность пред¬
метов, входящих в состав Положения, и непостоянство цен на съест¬
ные припасы делают означенные Положения непродолжительными;
назначаемая по оным задельная плата либо превышает настоящую
цену, какую бы содержатель должен давать за изделия, либо для
мастеровых делается недостаточной... К сим невыгодам нельзя не
присовокупить и того, что таковые Положения, предписывая содержа¬
телям посессионных фабрик правила управления мастеровыми, дают
повод сим последним считать себя независимыми, так что владелец в
каждом предприятии своем встречает упорство в крестьянах". В част¬
ности о Положении фабрики Осокина департамент высказался еще
резче; "Положение сие не только не полезно, но даже и вредно для
мануфактуры, ибо через оное дается фабричным повод думать, что
кроме изложенного в Положении никаким уже содействием не обязаны
они фабриканту, отчего власть фабриканта теряет в их глазах всякий
вес... Все выгоды его на стороне фабричных; фабриканту же остаются
одни убытки"32.
Ввиду этого департамент решительно высказался против возобнов¬
ления Положения для фабрики Осокина и полагал совершенно его от¬
менить "как распоряжение, оказавшееся на опыте несообразным цели и
намерениям правительства, и предоставить Осокину распоряжаться на
фабрике своей на том основании, какое было прежде введения сего
Положения".
Доклад департамента был внесен на рассмотрение совета министра
финансов; совет хотя и согласился с мнением департамента, что "Поло¬
жение не только не споспешествует благосостоянию фабрики Осокина,
но даже и препятствует оному", тем не менее не счел удобным отме¬
нить его, так как "Положение сие существует 5 лет, фабричные к нему
привыкли, и изменение его может по известной буйности фабричных
Осокина послужить к вящшим беспорядкам".
С мнением совета согласился и Канкрин; для фабрики Осокина было
выработано и утверждено в 1834 г. новое Положение с сокращением
заработной платы; но так как по новому Положению рабочие должны
были получать плату ассигнациями без вычета лажа2*, то фактически
их заработок остался прежним.
Выше указано, что по Положениям фабрик Яковлевых и Лазарева
32	Дело о Положении Казанской суконной фабрики прапорщика Осокина. Ч. Ill //
Там же.
173

заработная плата должна была пересматриваться через каждые 5 лет,
а по Положению Купавинской фабрики - через каждые 10 лет. Но так
как министерство финансов не разделяло взглядов министерства внут¬
ренних дел на полезность таких положений, то и правило о периоди¬
ческом пересмотре заработной платы фактически не соблюдалось, и
все три названные фабрики так и не получили новых Положений, хотя
вопрос об их составлении возбуждался неоднократно. Волнения рабочих
на Купавинской и Фряновской фабриках в 30-х годах побудили
кн. Голицына назначить особые комиссии для выработки новых Поло¬
жений для этих фабрик, но Канкрин не утвердил их. Еще раньше, в
1824	г., был составлен проект нового Положения и для Ярославской
мануфактуры (под влиянием всеподданнейшей жалобы рабочих), но не
получил утверждения министра финансов.
В царствование Николая I убеждение в неприспособленности посес¬
сионных фабрик к новым условиям промышленности быстро распрост¬
ранилось в правительственных сферах. Еще в 1804 г. Шторх заметил,
что "при самом поверхностном взгляде бросается в глаза, как мало
соответствуют такие фабрики требованиям промышленности"33. Но
пока промышленность наша развивалась слабо, несостоятельность по¬
сессионных фабрик была не настолько очевидна.
Одним из условий посессионного владения фабрикой было, как
известно, лишение владельца фабрики права сокращать или изменять
по своему усмотрению род производства. Это требование не было
особенно стеснительным для фабриканта в XVIII веке, пока промыш¬
ленность удовлетворяла из года в год одному и тому же постоянному и
неизменному спросу. Но когда с начала XIX века в России стали воз¬
никать новые отрасли производства - например хлопчатобумажная, -
вытеснявшие старинные производства; когда стали изменять сорт и
качество продуктов, изготовляемых на фабриках (например выделы¬
вать на фабриках тонкие сукна, а не только толстые солдатские, как
прежде); когда техника производства стала прогрессировать (вводились
новые машины и пр.), - тогда посессионное владение фабрикой стало
крайне неудобным для фабриканта. Фабрикант должен был изготов¬
лять в одном и том же количестве из год в год одни и те же продукты,
хотя бы эти продукты и не спрашивались рынком; он обязан был
давать раз навсегда определенную работу своим рабочим и оплачивать
ее, каков бы ни был сбыт его товаров; он не мог ввести новых машин,
как бы они ни были выгодны, так как не в его власти было сократить
число рабочих рук на фабрике, а рабочие, кроме того, не обязаны бы¬
ли обучаться новым приемам работы. На это жаловался, например, в
1833 г. фабрикант Осокин чиновнику министерства финансов, команди¬
рованному для разбора его споров с рабочими; по словам Осокина,
введение прядильных и трепальных машин, употреблявшихся в то
время на московских суконных фабриках, чрезвычайно удешевило бы
производство; тем не менее хотя у него имелись 33 машины, готовые к
33	Starch Н Russland unter Alexander dem Ersten // Manufactur und Fabrikindustrie. 1804.
Bd. V. S. 61.
174

употреблению, он может пускать из них в действие не более 7, так как
если бы употреблялось для работы большее число машин, то многие
мастеровые остались бы совсем без дела, а плату они продолжали бы
получать прежнюю34.
Поэтому интересы самих фабрикантов требовали преобразования
устаревшего социального института посессионных фабрик. Не решаясь
приступить к коренной реформе посессионных отношений, правительст¬
во шаг за шагом изменяло этот институт и приспособляло его к новым
условиям производства. Многим фабрикам правительство разрешило
оставить прежнее производство и перейти к новому35. Но для такой
перемены производства требовалось каждый раз особое разрешение
правительства, причем дело решалось комитетом министров и тянулось
очень долго. Более важное значение имел закон 20 декабря 1824 г.,
который существенно изменил характер прикрепления крестьян к фаб¬
рике. Этим законом было разрешено увольнение фабричных крестьян в
другие звания, в случае просьбы об этом фабриканта, но только в
каждом отдельном случае с особого разрешения комитета министров3^.
Закон этот был вызван просьбами некоторых посессионных фабрикан¬
тов дать свободу их рабочим. Очевидно, право на принудительный труд
перестало иметь в глазах фабрикантов такую ценность, как прежде.
Значение закона 1824 г. заключалось в том, что со времени его
издания фабричные крестьяне перестали быть нераздельным целым с
фабрикой. В 1831 г. министру финансов предоставлено было входить в
сенат с представлениями об увольнении посессионных фабричных для
записки в купечество или мещанство37. Наконец, в 1835 г. владельца*
посессионных фабрик было дано очень важное право отпускать пс
паспортам своих посессионных крестьян и мастеровых. При этом
должны были соблюдать следующие условия: 1) чтобы от такого
увольнения не уменьшались действия фабрики; 2) чтобы оброк с ухо¬
дящих фабричных поступал не в пользу владельца, но в пользу общест¬
венных мирских доходов, о которых 3) владелец должен давать отчеты
местному начальству в случае жалобы фабричных38.
Закон 1835 г. был издан вследствие прошений нескольких фабри¬
34	Дело о Положении казанской суконной фабрики Осокина. часть III Рапорт чинов
ника Афросимова министру финансов в 1833 г. // Арх д-та торг и ман
35	Так, например, в 1814 г. надворной советнице Белавиной было разрешено обратить
шелковую посессионную фабрику в полотняную, в 1816 г. купцу Кирьяков) позволено
обратить ситцевую фабрику в шелковую, в 1819 г. граф> Потемкин) разрешено купить
Фряновскую шелковую фабрику, с обращением на ней половины станов на суконное
производство (эта покупка не состоялась), а кн Юсупов) разрешено то же самое цля
Купавинской фабрики, в 1826 г купцу Куманину разрешено часть станов на своей
полотняной фабрике обратить на бумажное ткачество и сукноделие См Дело по письмл
кн. Юсупова о дозволении ему обратить половинное число станов Купавинской шелковой
фабрики его на сукноделие. 25 июля 1818 г.; Дело о дозволении коммерции советник)
Куманнну учредить отделку разных сукон и бумажных материй при полотняной фабрике.
12	июля 1818 г., Арх. д-та торг. и ман.
36	П. С. 3. Т. XXXIX. №. 30166.
37	Там же. 2-е изд. Т. VI. N 4687.
Там же. Т X . М» 7816.
175

кантов о разрешении им распустить по паспортам рабочих. Это неодно¬
кратно разрешалось и раньше, но только по особым указам сената39.
Так как отпускаемые рабочие не платили никакого оброка содержа¬
телю фабрики, то удаление их с фабрики доказывало полнейшую
ненужность их для фабричных работ. Очевидно, право пользоваться
принудительным трудом уже сделалось к этому времени для посес¬
сионного владельца тяжелой обязанностью давать содержание обязан¬
ным рабочим, и владельцы предпочитали отказываться от этого права
вместе с сопутствующими ему обязательствами.
Хотя закон 1835 г. и разрешал владельцу посессионной фабрики
отпускать по паспортам ненужных ему рабочих, но лишь с тем усло¬
вием, чтобы производство фабрик не было сокращаемо. Закон этот
нисколько не изменял взаимных отношений владельца к его посессион¬
ным рабочим, остающимся на фабрике. Между тем в 30-х годах
вольнонаемный труд стал быстро распространяться на фабриках, и
фабриканты не замедлили убедиться, что свободные отношения не
только заманчивы для работника, но выгодны и для хозяина. На боль¬
шинстве посессионных фабрик работали не только посессионные, но и
вольнонаемные рабочие. Заработная плата посессионных рабочих
была, как общее правило, значительно ниже, чем вольнонаемных, но
зато и труд их был менее производителен40. Между тем, как будет
указано ниже, одним из важных поводов к волнениям посессионных
рабочих было требование, чтобы им выдавали плату одинаковую с
вольнонаемными. И хотя эти волнения в большинстве случаев не
имели успеха, тем не менее они причиняли большие убытки хозяевам и
крайне затрудняли фабричное производство. Хозяин посессионной
фабрики видел постоянную враждебность своих рабочих, которых он не
мог уволить, - враждебность, при первом удобном случае приводящую
к открытому сопротивлению и буйству. Поэтому-то право пользования
принудительным трудом обратилось для хозяев в настоящее бремя, от
которого они искали средств избавиться.
В конце 30-х годов в министерство финансов начинают поступать
39	Так, например, в 1823 г. Лазарев обратился с просьбой к министру финансов о
разрешении ему распустить рабочих по паспортам без оброка ввиду убыточности шелко¬
вого производства. Просьба Лазарева была удовлетворена сенатом. См.: Дело по про¬
шению коллежского советника Ив. Лазарева о дозволении распустить по паспортам
мастеровых Фряновской шелковой фабрики, 27 января 1823 г. // Арх. д-та торг. и ман. В
других случаях рабочие увольнялись с платежом оброка без всякого разрешения на¬
чальства. Так. например, рабочие полотняной и бумажных фабрик Церевитиновых (в
Медынском уезде Калужской губ.), в конце 20-х годов, отпускались владельцем с пла¬
тежом оброка от 5 до 50 руб. См.: Дело по жалобе мастеровых людей Шанских фабрик
купцов Церевитиновых на своих содержателей, 20 апреля 1822 г. Ч. III // Арх. д-та торг.
и ман
40	Так, например, на Купавинской фабрике вольные ткачи вырабатывали в месяц
около трех половинок "масловых" сукон и около семи половинок “мизерицких" и русских
сукой, посессионные же ткачи на той же фабрике вырабатывали "масловых" только две
половинки, а "мизерицких" и русских четыре, редко пять половинок в месяц. Естественно,
что и заработок вольных ткачей был гораздо выше, чем посессионных, хотя задельную
плату они получали одинаковую. См.: Дело по всеподданнейшей просьбе княэя Юсупова
о взятии его фабрики в казну. Ч. II // Арх. д-та торг. и ман
176

жалобы многих владельцев посессионных фабрик (особенно из Мос¬
ковской губернии, где промышленность была наиболее развита) на
стеснительность условий посессионного владения. К этому времени и в
правительственных сферах окончательно укрепилась мысль о необхо¬
димости так или иначе ликвидировать посессионное фабричное владе¬
ние. В 1839 г. Канкрин вошел в Государственный совет с проектом
правил постепенной ликвидации посессионного владения фабриками
Государственный совет, рассмотрев этот проект, нашел, что ' установ¬
ленные законом правила о посессионных заведениях не соответствуют
настоящему положению мануфактурной промышленности и сопряжены
с различными неудобствами, из коих главнейшие: 1) обязанность не
уменьшать действия фабрик и не изменять рода изделий; 2) воспреще¬
ние переводить посессионных крестьян на другую фабрику; 3) огра¬
ничение занятий одними фабричными работами и неопределенность
отношений посессионных людей к фабрикантам; 4) условие со стороны
новых покупщиков содержать заведения на том основании и в том же
виде, как находились они у прежних владельцев; 5) строгость узаконе¬
ний насчет фабрикантов, пришедших в невозможность или не желаю¬
щих содержать фабрику; 6) краткость определенного для продажи
фабрики 6-месячного срока, препятствующая выгодному переходу заве¬
дения из одних рук в другие".
Вместе с тем Государственный совет нашел, что "уважений, по
которым казна жертвовала своим достоянием в пользу частных фабри¬
кантов и допустила косвенное изъятие из коренного закона о праве
владения крепостными людьми, теперь уже решительно не сущест¬
вует... и что ныне, когда и в простом народе распространился дух
фабричной промышленности и число вольных рабочих и мастеров
быстро увеличивается, удобнее и едва ли не выгоднее для фабриканта
иметь сих людей по найму, нежели держать собственных и при¬
писных"41.
По всем этим соображениям Государственный совет признал, "что в
мерах законодательных следует держаться того правила, чтобы
постепенно притти, наконец, к решительному уничтожению в гос>-
дарстве заведений посессионных"42, и выработал особые правила уволь¬
нения посессионных и фабричных в свободное состояние и перехода
посессионных фабрик в полную собственность владельцев; правила эти
получили высочайшее утверждение 18 июня 1840г.
Закон 18 июня 1840 г. имеет выдающееся значение в истории
фабричного посессионного права. Он должен был облегчить постепен¬
ную ликвидацию посессионного владения, и, как увидим ниже, в зна¬
чительной степени достиг своей цели. Тем не менее, как это ни стран¬
но, закон этот совсем не был опубликован, - его нет ни в Своде зако¬
нов, издания 1842 г., ни в Полном собрании законов, - по всей вероят¬
41	Отчет департамента мануфактур н внутренней торговли за 1858 г. //Там же
42	Дело об увольнении в свободное состояние посессионных людей купцов Хлебнико¬
вых 12 октября 1844 г. Представление министра финансов в Государственный совет //
Там же.
177

ности ввиду известной "буйности" посессионных фабричных прави¬
тельство признало неудобным его оглашение43.
41	Ввиду этого приведу текст закона 18 нюня:
"Государственный Совет, в высочайше утвержденном 18 июня 1840 г. мнении,
постановил:
1. Относительно посессионных фабрик, оставляемых в действии:
Если фабрикант, имеющий при заведении своем посессионных людей, приписанных к
оному от казны, либо добровольно в прежнее время приписавшихся или купленных им на
посессионном праве, пожелает по собственным видам или расчетам удалить таковых
людей с фабрики, частью ли только именно ему ненужных или излишних, либо всех
вообще, с заменой оных вольнонаемными или купленными на крепостном помещичьем
праве, когда фабрикант по состоянию своему имеет оное, то сие ему дозволяется с тем:
а) чтобы увольняемые были обращены в свободное сословие, с предоставлением им
самим по воле вступать в городское звание или в государственные крестьяне, независимо
от того, состоит ли фабрика в городе или находится в селении; б) чтобы при увольнении
по частям не были раздробляемы семейства и в числе сих последних не находилось таких,
в которых или вовсе нет работников, или хотя н есть, но не могущие по продолжительной
болезни, телесным недостаткам или преклонности лет доставить семействам пропитание.
Изъятие из сего правила может быть допускаемо только в случае собственного согласия
увольняемых; в) чтобы до новой ревизии казенные подати и повинности за увольняемых
были вносимы самими же фабрикантами, а остающееся на прежнем месте водворения их
движимое имущество и дома, если оные построены собственными их средствами,
предоставляемы были в их пользу; г) чтобы за увольняемых посессионных людей, от
казны приписанных к фабрикам с платежом, а равно за купленных фабрикантом
на посессионном праве, производимо было из казны, в вознаграждение фабриканта, по
36	руб. сер. за ревизскую мужского пола душу, если только сами увольняемые не
заплатили ему за себя известной суммы вследствие обоюдного согласия; д) чтобы о тако¬
вом увольнении фабрикант каждый раз доводил предварительно до сведения начальника
губернии для надлежащего с его стороны наблюдения и уведомления министерства
финансов, внутренних дел и государственных имуществ, по принадлежности, от которых
зависеть будет распорядиться как по предмету исключения увольняемых из посессий н
приписки их к городам или причисления в сословие государственных крестьян, так и
насчет самого переселения в казенные имения.
2	Относительно фабрик, прекращающих свои действия и уничтожаемых:
Если фабрикант, к какому бы он званию ни принадлежал, по обстоятельствам, придет
в невозможность или не пожелает далее продолжать фабричное производство, то в сем
случае поступать на следующем основании: а) фабричные строения, земли, леса, мель¬
ницы и другие угодия, данные фабриканту от казны, отбираются от него безвозмездно,
но те из сих посессий, равно машины, инструменты и пр., кои приобретены собственным
иждивением фабриканта, оставляются в свободном его распоряжении, с правом казны все
те собственные земли, на которых водворены посессионные люди, приобресть покупкой
по добровольной цене, а в случае несоразмерного требования владельца - по узаконенной
оценке. Но когда и сия последняя признается для казны невыгодной, в таком случае люди
переселяются на казенные земли или дается желающим дозволение записаться в мещане,
и затем земля и заведения предоставляются фабриканту, который и располагает ими на
праве полной собственности, б) посессионные люди все без изъятия, водворены ли они
при самой фабрике или отдельно от оной на особых землях, если они только к ней
причислены, обращаются в свободные сословия на тех же основаниях, как выше
поставлено о фабриках, остающихся в действии; в) как в числе посессионных людей нахо¬
дятся и такие, кои вовсе не занимаются фабричными работами, а упражняются в хлебо¬
пашестве н других промыслах, то с таковыми людьми, равно как и с теми, у владельцев
коих фабрики более не существуют, ныне же поступать на основании предыдущего
пункта. (Текст этого закона приводился в представлениях министра финансов в Го¬
сударственный совет об увольнении посессионных крестьян разных фабрик в 40-х и
50-х годах. См., например: Дело об увольнении посессионных людей купцов Хлебнико¬
вых, 12 октября 1844 г. //Там же).
178

По этому закону увольнение фабричных предоставлялось усмотре¬
нию фабриканта (в случае, если фабрика находится в действии);
фабрикант получает вознаграждение от казны - 36 руб сер с ре¬
визской души мужского пола за увольняемых рабочих, если они были
приобретены им покупкой или приписаны с уплатой денег в казну; если
же рабочие были приписаны без всякой платы, то и при освобождении
их владелец не получал никакого денежного вознаграждения Уволь¬
няемым рабочим предоставлено на выбор - приписаться в городские
сословия или в государственные крестьяне.
В случае желания поступить в государственные крестьяне фабрич¬
ные должны были согласиться на переселение. Переселяемым фабрич¬
ным крестьянам владелец должен был предоставить на обзаведение по
50 руб. ассигн. на душу мужского пола и по 20 руб ассигн. на душу
женского пола, без различия возрастов и, кроме того, на перевозку по
20 руб. ассигн. на душу обоего пола44.
Таким образом, увольнение рабочих, приписанных к фабрике без
всякой платы, могло потребовать от владельца значительных денеж¬
ных затрат на пособие переселяемым фабричным и, во всяком случае,
не давало ему никакой денежной выгоды.
Если же за увольняемых рабочих владелец и получал плату, то
очень небольшую, которая могла и не покрыть суммы, выдаваемой
владельцем при переселении фабричных. Поэтому единственным побу¬
дительным мотивом к увольнению рабочих могла быть невыгодность
посессионного владения - неприспособленность посессионной фабрики,
основанной на принудительном труде, к новым условиям хозяйства45.
Закон 18 июня 1840 г. не обязывал фабрикантов переходить от
принудительного к вольнонаемному труду, но давал им на это право.
44	Закон 16 декабря 1840 г. // П.С. 3. II изд. Т. XVI. № 14058 б.
45	Непосредственным поводом к изданию закона 18 июня 1840 г. явились просьбы
фабрикантов об освобождении их рабочих. Приведем одну из таких просьб клпца
Колокольцева, владельца шелковой фабрики в Москве. В этой просьбе очень ясно
указаны неудобства посессионного владения, вызвавшие переход многих посессионных
фабрик от принудительного к свободному труду. При фабрике было 63 души мужского
пола. "Приобретение сих людей, - пишет Колокольцев в прошении министр) финансов в
1839 г., - сделано родителем моим, подобно тому, как и многими др)гими, по затруд
нительности в то время иметь опытных и постоянных мастеровых, и потом\. что самое
ткачество и другие фабричные работы, по несовершенств) ткацкой машины и других
производств, требовало большого числа рук. В последствии же, в течение 35 лет, при об¬
щем распространении у нас фабричной промышленности, образовалось достаточное коли¬
чество вольнонаемных мастеровых для всех родов фабрикации, а ткацкое производство
поставлено в зависимость более от машин, нежели от мастеровых Отчего произошло,
что владение посессионными фабричными... обратилось вместо бывшего прежде пособия
в большое неудобство сравнительно с вольными фабриками, не стесняемыми ни числом
рабочих, ни поведением их. ни искусством, ибо от воли хозяина зависит, занимать ли
работой то или иное число рук, содержать из них по вольной цене одних лучших и при
несообразности их поведения удалять их из заведения. Ввиду этого Колокольцев
просит уволить в свободное состояние его посессионных рабочих без всякого для себя
вознаграждения, хотя отец его приобрел этих рабочих за 15 тыс руб Крестьяне были
уволены 27 марта 1840 г. согласно просьбе владельца. (Дело по просьбе купца второй
гильдии Колокольцева о дозволении крестьянам, состоящим при посессионной его
фабрике, приписаться в податное состояние, 6 июня 1839 г II Арх. д-та торг и ман.)
179

Как же воспользовались фабриканты этим правом? Мы видели, что в
XVIII веке купцы упорно домогались права покупать к фабрикам
крестьян. Еще в 1811 г. правительство признавало расширение этого
права важным стимулом развития фабричной промышленности. Но в
I	30-х и 40-х годах экономические условия России глубоко изменились.
Промышленность сделала быстрые успехи, и принудительный труд, без
которого она не могла существовать в прошлом веке, сделался для нее
излишним. И лучшим доказательством наступления в 40-х годах новой
промышленной эпохи для России является успех закона 1840 г.
Мне известны 42 посессионные фабрики, рабочие которых получили
свободу на основании этого закона. Всего получило свободу, таким
образом, более 15 тыс. душ мужского пола46.
На 16 фабриках47 рабочие были уволены потому, что фабричное
производство совсем прекратилось, а на остальных 26 - вследствие
прошений владельцев, находивших более выгодным для себя работу
вольнонаемными48.
Но законом 1840 г. воспользовалось, наверное, значительно более
42 фабрик, так как дела по многим фабрикам утрачены49. По словам
г. Вешнякова1*, за время 1840-1850 гг. было освобождено, на основа¬
нии закона 1840 г., около 20 тыс. душ мужского пола посессионных
фабричных крестьян50. Но, кроме того, фабричные многих владельцев,
46	Точная цифра освобожденных рабочих не может быть установлена, так как по
фабрике Осокина в Казани и Баташева мы не имеем точных данных о числе уволенных
рабочих.
47	Это были фабрики по большей части небольшие: 2 суконных - князя Салтыкова в
г Москве (бывший Большой сукоиный двор) и Толубеева в г. Орле; 7 полотняных -
Богданова, Зюзиных и Губина в Калужской губернии, Гряэнова и Угличанинова в Кост¬
ромской губернии. Большакова в г. Боровске, Кожевникова в Ярославской губернии.
3	стеклянных Кетцлера в С -Петербургской губернии. Чешихина в Смоленской губернии
и Баташева, шелковая фабрика князя Гагарина в Московской губернии, пороховой завод
Беренсовых в Богородском уезде, бумажная фабрика Марьяновой в Вологодской губер¬
нии, фабрика Титова во Владимирской губернии.
41	А именно, на четырех суконных. Осокина в г. Казани, Купавинской Бабкиных.
Рыбникова в Богородском уезде, графини Толстой в Воронежском уезде; семи писче¬
бумажных. Торубаева в Трубчевском уезде, Иванова в Вологодском уезде. Куманина в
Переяславском уезде. Церевитиновых в Медынском уеэде; трех фабриках Поповых в
Углицком уезде, семи полотняных. Хлебниковых в Перемышльском уеэде, Куманина в
г. Переяславле. Брюзгиных в Козельском уеэде, Гончаровых в Медынском уезде.
Темерина в Переяславском уеэде. Ярославской большой мануфактуре в г. Ярославле.
Масловых в г. Алексине, четырех миткалевых и плисовых: Гусятникова в Зарайском
уезде, Темерина в Нерехотском уезде, Носовых в г. Шуе, Пантелеева в Московском
уезде; одной шелковой Фряновской фабрике Ефимовых в Богородском уеэде; одной
стеклянной Орловых в Мосальском уеэде; одной игольной Полторацкого в Пронском
уеэде и фабрике Зелекцовых в Пермской губерния.
49 Так. например, я не мог найти дела об увольнении рабочих такой крупной фабрики,
как фабрика Осокина в г. Казани, хотя из других дел видно, что осокянские суконщики
получили в 1849 г. свободу, которой они страстно добивались в течение многих десят¬
ков лет.
w Вешняков В И Русская промышленность и ее нужды // Вестник Европы. 1840.
Окт. Эта статья является единственным известным мне печатным источником, где
вскользь упоминается о законе 1840 г. По словам г. Вешняком, этим законом
воспользовались 103 фабрики.
180

подавших в конце 40-х и 50-х годов просьбы об увольнении крестьян,
приписанных к фабрике в свободное состояние, не получили свободы на
основании закона 1840 г. только потому, что дела об освобождении их
затянулись до общей крестьянской реформы 19 февраля 1861 г.51
Если мы припомним, что посессионные рабочие увольнялись и до
1840 г., то не будет преувеличением сказать, что более половины всех
посессионных фабрик по желанию самих владельцев перешли от
принудительного к вольнонаемному труду потому, что экономическая
эволюция, вызвавшая к жизни в XVIII веке институт посессионных
фабричных, сделала его в XIX веке излишним. Мотивы, побуждавшие
фабрикантов просить об освобождении их рабочих, лучше всего выра¬
жаются в прошениях, подававшихся ими по этому поводу министру
финансов. Приведем некоторые из этих прошений.
"По совершенной невыгодности производить работы посредством
посессионных фабричных, - пишут, например, министру финансов
31	июля 1846 г. купцы Ефимовы, владельцы Фряновской шелковой
фабрики, - коих содержание сравнительно с вольнонаемными обходится
слишком дорого и падает на цену изделий, желаем мы их уволить от
фабрики"52. Купцы Хлебниковы, имевшие паруснополотняную фабрику
в Перемышльском у[езде], заявляют в своем прошении от 12 октября
1844	г., что "как духом времени изменилось фабричное производст¬
во, введен на оных механизм, заменяющий ручные работы... то
и производство на фабриках работ посессионными людьми не толь¬
ко неудобно, но и наносит постоянно важные убытки, да и самые
при них посессионные люди сделались уже излишними и обре¬
менительными для владельца. А потому, - добавляют Хлебниковы, -
мы, предлагая паруснополотняную нашу фабрику устроить более на
коммерческих правах и выделывать изделия машинами и воль¬
нонаемными людьми, положили приписанных к фабрике крестьян
предоставить в казну"53.
31	По этой причине не получили свободы до 19 февраля фабричные крестьяне
Путиных (суконная фабрика в Александровском уеэде). Бистром (парусная фабрика в Ме¬
дынском уезде), Гарденнна (суконная фабрика в Тамбовском уеэде), Вигеля (в Воронеж¬
ском уеэде). Коэиова (в Егорьевском уезде), князя Салтыкова (в Спасском уеэде) и др
Все названные фабриканты подавали прошения об увольнении их крестьян.
52	Дело об увольнении в свободное состояние людей Фряновской фабрики купцов
Ефимовых, I июля 1845 г. Прошение Ефимовых министру финансов // Арх. д-та торг
н ман.
53	Дело об увольнении посессионных людей купцов Хлебниковых 12 октября 1844 г.
Почти так же мотивирует свое решение уволить посессионных рабочих и Торубаев
(владелец писчебумажной фабрики в Трубчевск. у(ездс)): "Писчебумажные ручные фабри¬
ки. по умножающемуся числу машинных, приходят в упадок, устройство же машин на
фабриках, где есть приписные фабричные люди, сопряжено с невыгодами, ибо фабричные
тогда не будут иметь достаточно занятий... Обстоятельство это вынуждает меня всех
фабричных людей представить в распоряжение правительства'' (Дело об увольнении в
свободное состояние посессионных людей Торубаева и Понырко, 5 января 1844 г. // Там
же). На введение машин как на побудительный мотив к освобождению рабочих указы¬
вает и Полторацкий, владелец игольной фабрики в Происком уезде (Дело по просьбе
отставного поручика Полторацкого об увольнении в свободное состояние фабричных
людей при его фабрике. 13 июня 1849 г. //Там же).
181

Фабрикант Куманин (две фабрики - полотняная и писчебумажная во
Владимирской губ.) заявляет в прошении 29 ноября 1843 г. "По при¬
чинам изменившегося хода мануфактурной промышленности, нахожу
важные неудобства и постоянные убытки продолжать производство
работ на фабриках посессионными людьми" и просит их уволить н
свободное состояние54.
Купцы Поповы (писчебумажные фабрики в Ярославской губ.) также
находят, что "при настоящем положении фабричных и торговых дел
встречаются разные неудобства в содержании посессионных крестьян и
в производстве посредством их фабричных работ"55. То же самое
заявляет дворянин Темерин (миткалевая и полотняная фабрики во
Владимирской и Костромской губ.)56, Пантелеев57 (плисовая фабрика
Московского уезда) и др.
Итак, введение новых машин, изменение общего хода промышлен¬
ных и торговых дел, невыгодность работать посессионными людьми, -
вот на что указывают фабриканты в просьбах об освобождении
рабочих. Нередко при этом приводится и другой мотив - неповиновение
посессионных фабричных и их постоянные жалобы на владельцев. Так,
купеческая дочь Гусятникова (миткалевая фабрика в Зарайском уезде),
просит министра финансов 29 января 1847 г. освободить рабочих, ибо
это "единственное средство привести в тихое положение фабричных
людей и избавить владельца от тяжкой обязанности утруждать местное
начальство жалобами о приведении их в повиновение"58. По заявлению
купца Губина (миткалевая фабрика Малоярославецкого уезда),
"вследствие поступков самовольно отлучившегося крестьянина Кулако¬
ва, клонящихся к возмущению всех фабричных, он не надеется водво¬
рить между крестьянами совершенное спокойствие и даже страшится
быть в имении, а потому, будучи не в силах управлять фабрикой,
вошел к министру финансов с прошением о принятии крестьян его в
казенное ведомство"59. На жалобы рабочих и их неповиновение указы¬
вают в своем прошении министру финансов и купчиха Маслова (парус-
54	Дело по просьбе дворянина Куманина об обращении посессионных его людей в
свободное состояние, 2 декабря 1843 г. //Там же.
55	Дело по просьбе почетных граждан Поповых о принятии в казну состоящих при их
писчебумажных фабриках посессионных людей, 4 марта 1847 г. //Там же.
56	"С изменением в настоящее время хода фабричной промышленности, стесняюсь в
дальнейшем содержании фабрики на праве посессионном, обременительном для владель¬
ца" (Дело по просьбе дворянина Темерина об увольнении в свободное состояние по¬
сессионных его людей, 23 февраля 1849 г. Прошение владельца на имя министра финан¬
сов // Там же).
57	"По изменившемуся ходу мануфактурной промышленности, находя постоянные
убытки продолжать действие находящимися при фабрике посессионными людьми, желаю
продолжать действие фабрики посредством машин и содержать ее на коммерческом
праве". (Дело об увольнении в свободное состояние посессионных людей Пантелеева,
7	февраля 1850 г. //Там же).
58	Дело по просьбе купеческой дочери Гусятниковой об обращении в свободное
состояние посессионных ее людей, 29 января 1847 г. //Там же.
59	Дело по отношению калужского гражд. губернатора о притеснениях фабричных
крестьян Губина управляющим его фабрики. 20 февраля 1843 г. // Там же.
182

нонолотняная фабрика в г. Алексине)60, Кознов (суконная фабрика в
Егорьевском у.)61 и др. Невыгодность посессионного владения лучше
всего иллюстрируется тем, что в 40-х годах фабрика с прикрепленными
рабочими имела значительно меньшую ценность, чем фабрика без
всяких обязательных рабочих. Так, освобождение посессионных фаб¬
ричных Купавинской фабрики Бабкиных1* состоялось по той причине,
что по смерти владельцев наследники хотели продать фабрику, но это
оказалось невозможным "по неохотности капиталистов брать на себя
тягость посессионных обязанностей", и наследники освободили всех
рабочих, хотя им и не следовало никакого вознаграждения от казны
(купавинские фабричные были приписные)62.
Итак, посессионные фабрики переходили от принудительного к сво¬
бодному труду исключительно вследствие выгодности такого перехода
для фабрикантов. Что же делалось с освобождаемыми фабричными7
Законом 1840 г. им было предоставлено на выбор поступать в го¬
родские сословия или государственные крестьяне. Мы имеем по 39 фаб¬
рикам данные о дальнейшей участи рабочих после освобождения, при
этих фабриках состояло 14 441 посессионных людей мужского пола. Из
числа последних только 6 329 человек пожелали поступить в государст¬
венные крестьяне, прочие же поступили в городские сословия (мещане
и очень немногие в купцы). Из фабричных, поступивших в государст¬
венные крестьяне, 1 447 душ мужского пола были переселены в
Западную Сибирь или губернии Европейской России, а 4 882 - были
наделены землей (от 3 до 4 дес. на душу), выкупленной от их прежних
владельцев.
Несмотря на то что от посессионных фабричных, изъявлявших
желание поступить в государственные крестьяне, требовалось согласие
на переселение, фабричные в некоторых случаях упорно противились
переселению. Так, например, посессионные фабричные купчихи Масло¬
вой изъявили желание поступить в государственные крестьяне и пол\-
чили свободу 2 июля 1848 г. Но когда их захотели переселить в
Томскую губернию, они решительно отказались от этого и более 7 лет
оставались в имении Масловой, подавая просьбы об оставлении их на
месте министру финансов, губернатору и, наконец, государю. Дело
кончилось тем, что их переселили при помощи военной силы по этапу*1
Поступающие в мещане, по закону, должны были продать свои дома и
выселиться с земли владельца. Но в тех случаях, когда земля была
отведена фабрике казной без платежа денег, фабричные, перешедшие
60	Дело по отношению министра внутренних дел об увольнении в свободное состояние
посессионных людей купчихи Масловой, 20 марта 1848 г. //Там же
61	Коэнов заявляет в прошении министру финансов в 1858 г . Не благоугодно ли
будет вашему высокопревосходительству для прекращения дальнейшего со стороны фаб¬
ричных неповиновения взять моих фабричных в казну" (Дело о неповиновении фабричных
посессионной суконной фабрики Коэнова, 20 февраля 1858 г // Там же).
62	Дело об увольнении в свободное состояние крестьян, состоящих при Купавинской
фабрике Бабкиных, 14 января 1847 г. //Там же.
63	Дело по отношению министра внутренних дел об увольнении в свободное состояние
посессионных людей купчихи Масловой, 20 марта 1848 г. // Твм же
183

в мещане, сохраняли за собой свои усадебные участки, а иногда и
другие земли. Так, например, купавинские фабричные (944 д. м. п.)
получили в свою пользу не только дома и усадебные земли, но и
огороды и сенокосы. Фабричные Беренсовых (556 д. м. п.) также полу¬
чили без всякого платежа всю землю, которой они раньше владели.
Фабричные Яковлевых (1 432 д. м. п.)64 и Осокина получили без
всякого платежа в свою собственность дома, приусадебные участки и
огороды. Если земля была приобретена владельцем за плату, то фаб¬
ричные, увольняемые в мещане, иногда оставались в своих домах и
получали подусадебную землю путем выкупа у владельца. Таким
образом, были наделены землей фабричные Церевитиновых (274 д. м.
п.) и, по-видимому, Угличанинова (335 д. м. п.). В других случаях фаб¬
ричные, получившие свободу, переселились на близлежащие пригород¬
ные земли, причем им отводилась даром земля для построек, выдава¬
лось денежное пособие и ссуда. Таким образом, были переселены
фабричные Рыбниковых (78 д. м. п.) в Купавинскую слободу (у г. Бо-
городска), Гончарова (682 д. м. п.) в г. Медынь, кн. Гагарина (133 д. м,
п.) в г. Богородск65.
Переселение это совершалось иногда с большими затруднениями
Так, посессионные люди кн. Гагарина на запрос начальства в 1842 г
заявили, что они не желают ни поступать в государственные крестья¬
не, так как отвыкли от хлебопашества и издавна занимаются фабрич¬
ными работами, ни записываться в мещане, чтобы не переселяться с
своего местожительства. Все увещания местного начальства не приве¬
ли ни к чему. Рабочие твердо стояли на том, что ни в мещане, ни в
государственные крестьяне они не желают поступать. Ввиду этогс
фабричные рабочие, по положению комитета министров, в 1844 г. были
причислены без их согласия в мещане г. Богородска, причем был
м Освобождение рабочих Большой ярославской мануфактуры в 1843 г. не улучшило
их положения По донесению чиновника министерства финансов Серова от 1 мая 1843 г..
свобода произвела потрясающее действие на рабочих. «Они совершено обезумели при
слове "свобода" и, не имея куска хлеба, сделали заговор, чтобы не работать на ману¬
фактуре и тем заставить управляющего платить им, что они потребуют; самые благо¬
намеренные люди боятся работать, чтобы не заслужить упреков безумной толпы; многие
начали уже искать работы по уездам да почти все нищенствуют по городу и окрестным
деревням». Но "заговор" рабочих не привел ни к чему, так как фабрика сократила
производство, и в 1845 г. рабочие в своей жалобе заявляли ярославскому губернатору,
что "со времени увольнения их от мануфактуры Яковлевых, по уменьшению производст¬
ва на оной против прежнего, почти все они лишились, кроме самого малого числа, с
малолетства привычных, прежних работ .. и доведены до крайности по неимению работ
на мануфактуре и неотысканию таковых на стороне около Ярославля". Так-то воля обма¬
нула ожидания яковлевских рабочих, и им пришлось жалеть о прежней неволе! См.: Дело
о	бывших посессионных людях Ярославской мануфактуры Яковлевых, 4 июля 1842 г.,
в 4 ч. (Там же).
65	Фряновскне фабричные (728 д. м. п.) неоднократно просили министра финансов о
выдаче им ссуды для выкупа участка земли, на котором были построены их дома в селе
Фрянове, но министерство финансов предполагало переселить их в г. Богородск, вы¬
давши им пособие и ссуду для постройки домов; состоялось ли их переселение - из дела
не видно. См.: Дело об увольнении в свободное состояние людей Фряновской фабрики //
Там же.
184

назначен восьмимесячный срок для выселения их из имения кн. Гага¬
рина. Но рабочие продолжали упорствовать66.
Тогда в село была поставлена экзекуция, команда казаков, в домах
упорствующих фабричных были сломаны трубы, выставлены рамы и
сняты двери, а сами фабричные "подвергнуты полицейскому наказа¬
нию". "После сего, - по донесению московского губернатора 19 июля
1845	г., - и самые упорные из крестьян убедились, что дальнейшее
сопротивление распоряжениям правительства невозможно", и согласи¬
лись переселиться. Но, как видно из дальнейших отношений москов¬
ского губернатора министру финансов, крестьяне имели основание
держаться своего насиженного места. Несмотря на денежные пособия и
отвод земельных участков для постройки домов в г. Богородске, только
10 семейств выстроили себе дома, "а остальные разошлись по соседним
фабрикам, не устроивши себя к оседлой жизни, по бедному своему
положению".
В указанных случаях посессионные фабричные, перешедшие в ме¬
щане, получали подусадебные земли или на месте своего прежнего
жительства, или в других местах; но в других случаях фабричные,
поступая в городские сословия, продавали с публичного торга свои дома
и не получали подусадебной земли. Нечего и говорить, что при таких
условиях свобода для многих фабричных была равносильна разорению,
и от прекращения посессионных отношений гораздо больше выигры¬
вали фабриканты, чем рабочие67.
66	В прошении на имя министра финансов 3 марта 1844 г. они пишут: "Ныне по
неизвестным нам обстоятельствам приехавшие в село наше какие-то чиновники, какого
ведомства - не знаем, объявили нам, что будто мы поступили в мешане г. Богородска и
посему должны оставить свое местожительство, и понуждали к оному подпиской'. но
рабочие подписки не дали. (Дело по просьбе гофмейстера князя Гагарина, 10 декабря
1839	г. //Там же).
67	Тем не менее нам известен только один случай, когда фабричные не соглашались
на освобождение из опасения лишиться земли и домов. Это относится к фряновским
рабочим, которые в начале столетия неоднократно домогались и просили свободы. Когда
в 1846 г. владелец купец Ефимов собрал мастеровых и объявил им, что он намерен их
освободить, а землю оставить за собой, то рабочие отказались двть подписку в своем
согласии на увольнение, "боясь быть доведенными до совершенного разорения" (См.:
Дело об увольнении людей Фряновской фабрики. Ч. I // Там же).

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ*
Волнения посессионных фабричных рабочих
Волнения рабочих на разных фабриках. - Большая ярославская ману
фактура. - Частичные успехи рабочих. - Фабрика Осокина. - Упорство
рабочих. - Жестокие наказания рабочих. - Волнения на Фряновской и Купа¬
винской фабриках. - Красносельская фабрика. - Попытка устройстве
производительной ассоциации. - Другие примеры волнений. - Отношение к
ним центральных и местных властей.
Волнения среди посессионных фабричных рабочих представляют со
бой одну из любопытнейших страниц социальной истории России первог
половины этого века. Волнения крепостных крестьян описывались не
однократно. Что касается волнений фабричных рабочих (имевших, Kat
мы убедимся ниже, несравненно более упорный характер, чек
крестьянские волнения), то о них имелись до сих пор только скудныс
отрывочные данные, главным образом, в работах гг. Семеновского \
Нисселовича. В настоящей главе я сгруппировал все известные мне
случаи волнений посессионных фабричных в XIX веке, сведения о кото
рых имеются в делах архива бывшего департамента торговли и ману
фактур.
Одним из самых частых поводов к волнениям посессионных рабочю
были неудовольствия на фабрикантов по случаю низкой заработно£
платы. Из 27 фабрик, на которых мне известны случаи волнений, низ
кая заработная плата была главным или одним из главных поводов v
волнениям на 16 фабриках1. Во многих случаях неудовольствие посес
*	Содержание гл. IV выделено из гл. III 1-го издания. Сюда вошли стр. 119-140 из 1-гс
издания со слов "Одним из самых мастных поводов..." и до слов "...восстанию проти!
правительственной власти”. Абзац первый этой главы написан вновь, в 1-м издании
отсутствует. - Ред.
1	На шести суконных фабриках: Я. Гарденина в Тамбовской губернии - в 1811 г. -
рабочие жалуются на неплатеж платы, Осокина в Казани - в течение нескольких
десятков лет, начиная с 1796 г., рабочие волнуются по случаю низкой заработной платы
на Большом суконном дворе в Москве кн. Долгорукова - в 1797 г. и следующих года»
рабочие жалуются на низкую плату; Титова в Воронежской губернии в 1821 г. - то же
Михневской суконной фабрике Соколова вблизи Москвы в 1835 г. - то же; Вигеля в
Воронеже в 1857 г. - то же. На пяти парусных и полотняных фабриках: Большой
ярославской мануфактуре Яковлевых в г. Ярославле (полотняная и писчебумажна*
фабрика) волнения и жалобы на низкую заработную плату продолжаются, начиная с 1791
вплоть до 20-х годов вынешнего столетия; Угличаиинова в г. Ярославле (Малая ярослав¬
ская мануфактура) в 1817 г. - волнения по случаю низкой платы; Церевитиновых
(бумажная и полотняная фабрика) в Калужской губ. - то же в 1821 г. и сл.; Носова я
186

сионных рабочих вызывалось тем, что вольнонаемные рабочие, рабо¬
тавшие на тех же фабриках, получали большую плату (обыкновенно,
вдвое больше, иногда на одну треть).
Почти во всех случаях жалобы на малую заработную плату сопро¬
вождаются жалобами и на разного рода штрафы и вычеты, к которым
фабриканты прибегали по самым разнообразным поводам. Иногда фаб¬
риканты принуждали при этом рабочих брать предметы потребления из
фабричных лавок (например, на Михневской суконной фабрике Соко¬
лова, на Фряновской шелковой фабрике Рогожиных).
На восьми фабриках рабочие жалуются на чрезмерную продолжи¬
тельность или трудность работы. На суконной фабрике Я. Гарденина
одним из поводов к волнению было принуждение к работе престарелых
фабричных; рабочие суконных фабрик Осокина, Кознова и Титова жа¬
ловались на работу в праздничные дни и слишком большие уроки; на
суконной фабрике Вигеля главным предметом жалоб рабочих была
слишком продолжительная работа малолетних, которые поступали на
фабрику с 10 лет, получали крайне ничтожную плату и работали, по
показа