О полемическом искусстве Ленина - Кузнецов В.И.

«Нет радости большей... чем больно врага ужалить...»

Автор: Кузнецов В.И.

Теги: философия ленин издательство мысль полемика главная редакция учебной литературы

Год: 1971

Похожие

Платон

Скульптор лика земного

Социалистическая революция и государство. Разработка В.И.Лениным вопроса о государстве диктатуры пролетариата в период борьбы за октябрь и упрочение его завоеваний март 1917 - март 1918

На суше и на море 15

Текст

В. И. КУЗНЕЦОВ
О полемическом
искусстве
В. И. Ленина
ИЗДАТЕЛЬСТВО «МЫСЛЬ»
Москва • 1971

3K24
K89
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ
УЧЕБНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ ВПШ и АОН
при ЦК КПСС
7-2-2
93-71

ОТ АВТОРА
Изучение публицистики В. И. Ленина, ее языка и сти¬
ля началось еще в 20-х годах. Сразу же после смерти
Владимира Ильича под редакцией В. В. Маяковского
вышел номер «Лефа» 1 — журнала «Левого фронта
искусств». В нем были опубликованы Статьи
В. Шкловского, Б. Эйхенбаума, Ю. Тынянова, Л. Яку¬
бинского, Б. Казанского, Б. Томашевского, посвящен¬
ные анализу языковых и стилистических особенностей
произведений Ленина, его ораторского искусства. Это
была едва ли не первая попытка удовлетворить тот
живой интерес, который обнаружился в наших науч¬
ных кругах к ораторской и публицистической прозе
В. И. Ленина.
Несмотря на устарелость методологических прин¬
ципов и эмпирический характер анализа, узкопрофес¬
сиональный подход, формалистические ухищрения, от¬
дельные ошибочные суждения и выводы, эти статьи
содержали немало верных, интересных наблюдений.
Об одной из них Н. К. Крупская писала: «Мне понра¬
вилась особенно статья в «Лефе», появившаяся вско¬
ре после смерти Ильича. В этой статье освещался
вопрос, как структура речи Ильича придает ей страст¬
ность, как способствует она подчеркиванию основных
мыслей, оттенков» 2.
Тщательный, кропотливый анализ, пристальное
внимание к форме — основные достоинства первых
материалов о языке и стиле произведений В. И. Ле¬
нина. Однако, преувеличивая роль формы, увлекаясь
чересчур детальным, скрупулезным- анализом, сбива¬
ясь порой на мелочи, авторы статей упускали подчас
из виду основные черты и особенности публицистики
и полемики В. И. Ленина или неправильно их толко¬
вали.
Становление и возмужание советской журналисти¬
ки шли рука об руку с изучением ленинского публи¬
цистического наследия, с усвоением его колоссального
1 «Леф», 1924, № 1(5).
2 Цит. по: «Ленин — журналист и редактор». Сборник. М.,
1960, стр. 289.
3

идейно-художественного богатства. Значительным
вкладом в это изучение являются труды Н. К. Круп¬
ской и А. В. Луначарского, а также воспоминания
сподвижников Владимира Ильича — В. Воровского,
М. Ольминского, В. Бонч-Бруевича, В. Карпинского,
П. Лепешинского и др. Их суждения чрезвычайно мно¬
го дают для понимания и уяснения публицистики
Ленина, характера его полемики.
Хотя в 20—30-е годы опубликовано немало работ
о Ленине-публицисте, книг и брошюр на эту тему
почти не было. Насколько известно, появилась лишь
книга Е. М. Рыта ’, где собран немалый фактический
материал и содержится ряд верных наблюдений. Но
в целом это исследование мало удовлетворяет, стра¬
дает неполнотой, схематизмом анализа, есть в нем и
ошибочные положения.
В конце 30-х — начале 40-х годов один из иссле¬
дователей ленинского публицистического мастерства,
Б. Мейлах, совершенно оправданно писал: «Работая
над исследованием о литературном стиле Ленина, я
убедился, как поразительно мало сделано нашей ли¬
тературной наукой для изучения мастерства Ленина
как публициста. Одной из неотложных задач литера¬
туроведов и лингвистов является исследование языка
Ленина как великого диалектического синтеза русско¬
го классического литературного языка и живой народ¬
ной речи» 2.
В послевоенные годы научная литература, иссле¬
дующая ленинское творческое наследие, пополнилась
целым рядом новых работ. Изданы тематические
сборники, освещающие различные стороны публици¬
стической деятельности В. И. Ленина 3. Этому же по¬
святили свои труды многие исследователи истории,
теории и практики советской печати: Б. Балуев, А. Бе¬
режной, В. Воробьев, А. Западов, А. Мишурис,
1 Е. М. Рыт. Ленин о языке и язык Ленина. М., 1936.
ä Б. Мейлах. Величайший мастер большевистского слова. —
«Литературный современник», 1940, № 4, стр. 8.
3 «Ленин о печати». Сборник. М., 1959; «Ленин — мастер
революционной пропаганды». М., 1965; «Ленин — журналист и ре¬
дактор». М.. 1960; «Ленин о литературе и искусстве». Сборник.
М., 1969; «В. И. Ленин и вопросы литературоведения». Сб. ста¬
тей. М.—Л., 1961; «Ленин и книга». Сборник. М., 1964; «Ленин
и «Правда»». М., 1967; «Ленин и печать». М., 1969; «В. И. Ле¬
нин, КПСС о печати». М., 1970.
4

А. Окороков, И. Портянкин, Е. Прохоров, Н. Прошу¬
нин, П. Хавин, А. Цейтлин, Б. Яковлев и др.1
Несмотря на довольно большое число работ о мно¬
госторонней публицистической деятельности В. И. Ле¬
нина, его литературное мастерство освещено до сих
пор еще далеко не полно. Б. Яковлев в книге «Ленин-
публицист» предпринял попытку рассмотреть тему
возможно более широко, однако, как он заявил, не
ставил своей задачей охватить всю публицистическую
деятельность В. И. Ленина, а стремился охарактери¬
зовать лишь основные черты его мастерства, рассмот¬
реть некоторые жанры ленинской публицистики, ее
композиционные особенности, литературные формы и
стилистические средства. Один из разделов книги по¬
священ ленинскому полемическому искусству.
В самом деле, тема «Ленин-публицист» настолько
всеобъемлюща, что исчерпать ее в одной или несколь¬
ких книгах не представляется возможным. Наиболее
изучен, по нашему мнению, вопрос о применении
В. И. Лениным литературно-художественных образов,
народных пословиц и поговорок. Здесь следует на¬
звать работы М. Нечкиной, А. Цейтлина, И. Уханова,
Е. Макаровой, Я. Эльсберга и др.2 Менее исследованы
1 Б. П. Балуев. В. И. Ленин в борьбе против русской бур¬
жуазной и оппортунистической прессы. М., 1968; А. Ф. Береж¬
ной. Ленин — создатель партийно-советской печати. Л., 1960;
его же. В. И. Ленин — теоретик, публицист и организатор печати
нового типа (1895—1914). М., 1966; В. Ф. Воробьев. В. И. Ленин
о языке и стиле. Киев, 1968; А. В. Западов. Мысль и слово. М.,
1970; А. Л. Мишурис. Печать, рожденная Октябрем. М., 1968;
его же. В. И. Ленин о печати в годы пролетарской диктату¬
ры.— «Вестник МГУ». Серия «Филология и журналистика», 1960,
№ 3; А. 3. Окороков. Ленин и «Правда». — «Вестник МГУ».
Серия «Филология и журналистика», 1962, № 3; И. А. Портян¬
кин. О некоторых характерных чертах публицистического мас¬
терства В. И. Ленина. — «Вестник МГУ». Серия историко-фи¬
лологическая, 1959, № 1; его же. Редакторская и публицистиче¬
ская деятельность В. И. Ленина. М., 1959; Е. Прохоров.
В. И. Ленин о публицистической Форме отражения действитель¬
ности. — «Вестник МГУ». Серия VII. «Филология и журналис¬
тика», 1961, № 6; Н. Прошунин. Ленинские принципы и методы
полемики. Диссертация. М., 1968; П. Я- Хавин. Из наблюдений
над языком и стилем публицистики В. И. Ленина.— «Ученые за¬
писки ЛГУ» № 257. Серия филологических наук, вып. 47;
А. Г. Цейтлин. Стиль Ленина-публициста. М., 1969; Б. В. Яков¬
лев. Ленин-публицист. М., 1960.
2 М В. Нечкина. Гоголь у Ленина. М—Л., 1936; М. Нечки¬
на, Е. Макарова. Щедрин у Ленина. — «Литературное наслед-
5

такие проблемы, как язык и стиль публицистики
Ленина, его полемическое искусство. Этот пробел в
определенной мере восполняют вышедшие в конце
1969 г. содержательные книги Н. Прошунина1 и
А. Цейтлина 2. Первая из них о том, как Ленин оцени¬
вал полемику, ее сущность и принципы, функции и ме¬
тоды, ее значение в идеологической жизни, в отстаива¬
нии чистоты марксизма-ленинизма, ее роль в жизни
партии и всего общества. Автор рассматривает также
проблемы тактики идейной борьбы и ленинские прие¬
мы аргументации. Труд А. Цейтлина, вышедший после
смерти автора, — плод многолетних и, к сожалению,
незавершенных исследований. В результате этого кни¬
га фрагментарна и конспективна. Тем не менее она со¬
держит обширный фактический материал, ценные на¬
блюдения и представляет несомненный интерес для
историков, философов, литературоведов и языковедов,
журналистов, изучающих наследие В. И. Ленина. Как
и в работе Б. Яковлева, у А. Цейтлина есть небольшая
глава о приемах полемики В. И. Ленина. Однако ни в
этой книге, ни в труде Н. Прошунина вопрос о литера¬
турном мастерстве Ленина-полемиста не является
центральной темой исследования.
Все, что до сих пор написано о ленинской публи¬
цистике и прлемике, ее языке и стиле, включая, разу¬
меется, и данную монографию, — это только первые
и еще довольно робкие шаги с целью проникнуть в
творческую лабораторию Владимира Ильича. В пред¬
лагаемой читателю работе рассматриваются некото¬
рые особенности публицистического мастерства и по¬
лемического искусства Ленина. В первой главе приво¬
дятся суждения Владимира Ильича о сущности и
задачах полемики, без чего невозможно понять основ¬
ные качества и характерные признаки литературной
манеры Ленина-полемиста. Вторая глава посвящена
живой и нерасторжимой связи ленинского творчества
с публицистикой Маркса, Энгельса, русских револю-
ство», т. 11—12. М., 1933; А. Г Цейтлин. Литературные цитаты
Ленина. М., 1934; И. П. У ханов. Образы художественной лите¬
ратуры в трудах В. И. Ленина. М., 1'966; Я. Эльсберг. Образы
Щедрина в произведениях Ленина. — «Большевистская печать»,
1941, № 1.
1 Н. Ф. Прошунин. Сила ленинского слова. М., 1969.
2 А. Г Цейтлин. Стиль Ленина-публициста.
6

ционных демократов. Без этого, как убежден автор,
тоже нельзя составить полное, глубокое, отчетливое
представление о ленинских принципах идейно-полити¬
ческой и теоретической борьбы, о мастерстве Ленина—
партийного литератора. Использование Владимиром
Ильичем средств юмора и сатиры в целях полемики,
что является характерным признаком революционной
публицистики, составляет содержание третьей главы.
Здесь особое внимание уделяется недостаточно иссле¬
дованной проблеме сатирической типизации в публи¬
цистике, ленинскому умению создать тип идейного
противника. И наконец, в последней, четвертой главе
рассматриваются некоторые особенности языка и
стиля полемических выступлений Ленина, развитие им
средств юмора и сатиры.
Богатства ленинской публицистики неисчерпаемы,
разработаны они еще далеко не достаточно, и сделать
их достоянием читателя — долг советского литерату¬
роведения и языковедения (важно, поучительно и ин¬
тересно было бы, скажем, создать словарь Ленина по
типу словаря Пушкина и других писателей) ’, всех,
кто занимается изучением теории и практики совет¬
ской партийной печати, журналистского мастерства.
А. В. Луначарский признавал, что ответить на во¬
прос, каков был стиль Ленина-публициста, очень
трудно. Видимо, это не под силу одному или несколь¬
ким исследователям. Здесь необходимы коллективные
усилия специалистов разных профилей. «Это, конечно,
чрезвычайно благодарная работа, — писал Луначар¬
ский, — которой отчасти занимаются и которой нужно
было бы заниматься гораздо более, подвергая анали¬
зу его манеру выбирать вовремя темы, популярно их
подавать, его журнальный стиль, приемы, убеди¬
тельность и вместе с тем его стойкость. Все это пред¬
ставляет собой громадные объекты для изучения...
Но по-настоящему его могут понимать, конечно, толь¬
ко коммунисты, которые достаточно вооружены зна¬
нием вообще всевозможных приемов в журнальной
технике и которые были бы вместе с тем достаточно
подкованными знатоками стилей и в известной степе¬
ни филологами. Такая работа ожидает еще своего
1 Этот вопрос уже не раз поднимался в последние годы в
научной среде (см., в частности, «Новый мир», 1969, № 9,
стр, 268—269).
7

творца и, вероятно, своих творцов. Она могла бы по¬
служить великолепной задачей для целой комиссии,
для целой маленькой коллегии и могла бы сослужить
немалую службу для молодых журналистов, которые
двигают дело нашей журналистики вперед» *.
Эти мысли были высказаны в начале 30-х годов.
К сожалению, приходится признать, что хотя с той по¬
ры положение и изменилось к лучшему, но не
настолько, чтобы говорить о решающем сдвиге. Мас¬
штабы исследования ленинского журналистского
творчества пока еще не соответствуют его «громад¬
ным объектам». Публицистическая Лениниана ждет
своего пополнения.
1 Цит. по: «Ленин — журналист и редактор», стр. 332—333.

Глава /
НЕ БОЙТЕСЬ ПОЛЕМИКИ
В 1892—1893 гг. молодой Ленин читал в
самарском кружке марксистов свои пер¬
вые рефераты. Уже в них В. И. Ленин начал победо¬
носный поход против врагов марксизма и рабочего
класса. Он выступил с резкой критикой либеральных
народников.
В 1923 г. вождь первого в мире социалистического
государства, тяжело больной, продиктовал статью
«О нашей революции» — одну из своих последних ра¬
бот. В ней Ленин дал блестящий урок творческого
марксизма, революционной диалектики мелкобуржу¬
азным демократам и всем «героям» II Интернацио¬
нала — этим педантам и начетчикам, не понявшим
своеобразия русской революции. Все так же страстно,
как и 30 лет назад, звучит речь Владимира Ильича,
все так же остроумны, разящи нападки на противни¬
ков. 30 лет учил нас великий вождь бороться и по¬
беждать, 30 лет вел от победы к победе.
Ленинизм родился, вырос и закалился в боях с
многочисленными врагами. В. И. Ленин дал генераль¬
ное сражение народникам. Под ударами его разящей
правды пали «легальные марксисты». Ленин идейно
сокрушил «экономистов», модную «критику» марксиз¬
ма, махистские и другие попытки изобрести «новую»,
третью линию в философии. Он вел беспощадную вой¬
ну против меньшевизма, наголову разгромил ликви¬
даторов и отзовистов.
В. И. Ленин неустанно клеймил самодержавие,
царских сатрапов, российских помпадуров, оголтелых
черносотенцев, либеральных лакеев буржуазии. В го¬
ды первой мировой империалистической войны он
пригвоздил к позорному столбу истории социал-шо¬
винистов всего мира.
В. И. Ленин поверг в прах презренную партию се¬
редины— центристов во главе с Троцким и Каутским;
нещадно бичевал всех ренегатов, межеумков, отступ-
9
Вот она,
судьба моя

ников от марксизма; вывел на всенародное осмеяние
«левых», фразеров и болтунов. Он сметал с полити¬
ческой арены любого нового врага революции. Всю
свою жизнь Владимир Ильич, как гранитный утес, от¬
ражал мутные волны неверия, упадочничества, равно¬
душия, отказа от борьбы — волны, грозившие захлест¬
нуть рабочее движение. «Вот она, судьба моя. Одна
боевая кампания за другой — против политических
глупостей, пошлостей, оппортунизма и т. д.
Это с 1893 года. И ненависть пошляков из-за этого.
Ну, а я все же не променял бы сей судьбы на «мир»
с пошляками» ’, — писал В. И. Ленин в одном из пи¬
сем, оглядываясь на пройденный путь.
Современники и сподвижники Владимира Ильича
характеризуют его как необычайно даровитого и тем¬
пераментного политического бойца, подчеркивают его
непревзойденный полемический дар, превосходство
над противниками. Приведем лишь наиболее вырази¬
тельные из этих высказываний.
«...Перед нами грозный' полемист, гневно ниспро¬
вергающий всех тех, кто становится на пути пробуж¬
дения самостоятельной революционной пролетарской
мысли, кто так или иначе искажает правильное пони¬
мание пролетариатом его великой исторической ро¬
ли»2 — таким остался Владимир Ильич в памяти
Г. М. Кржижановского.
«Особенно он оживлялся, — вспоминает Л. Л. Ан¬
дреев, — во время полемики, если ему кто-либо попа¬
дал «На зубок». Идейных противников — оппортуни¬
стов, меньшевиков, эсеров и других — он буквально
уничтожал логикой своих доводов, иронией, высмеи¬
вал метким, острым словом. В то же время в ходе по¬
лемики он высказывал, как бы походя, глубокие, ге¬
ниальные мысли»3.
К. Цеткин приводили в восхищение непримири¬
мость и колоссальная «убойная сила» ленинской по¬
лемики: «То как свистящие удары бича, то как сокру¬
1 В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 49, стр. 340. (В дальнейшем
ссылки на эго издание даны после цитат в тексте с указанием в
скобках тома и страницы.)
2 «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», т. I. М.,
1956, стр. 154.
3 «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», г. И. М.,
1957, стр. 32—33.
10

шающие удары меча обрушиваются рассуждения
Ленина на голову тех, кто из «охоты за теорией» сде¬
лал себе своего рода спорт, кто не понимает того, что
именно обеспечивает нам победу» '.
А. В. Луначарский, сам большой мастер и цени¬
тель полемики, подметил такую особенность ленин¬
ской критики: «В отношении его к противникам не
чувствовалось никакого озлобления, но тем не менее
он был жестоким политическим противником, пользо¬
вался каждым их промахом...»2
На Р. Землячку производило сильное впечатление,
«как прощупывает Ильич своего идейного противни¬
ка, как умеет он отбрасывать не только активного
врага, но и все дряблое, колеблющееся, все, что часто
в огне сражений наносит вред не меньший, чем враг-
Ильич... жестоко бичевал, бил молотом своей желез¬
ной логики все дряблое и колеблющееся, выковывая
большевистское понимание, большевистскую последо¬
вательность и выдержку»3.
Т. Людвинская, активная участница революцион¬
ного движения, обращает внимание на умение Ленина
объективно подойти к своему оппоненту, точно опре¬
делить и квалифицировать его политическую физио¬
номию, вскрыть корни его заблуждений. «Он всегда
угадывал, — писала она, — когда ошибка порожде¬
на враждебной мыслью и когда — недостаточным по¬
ниманием вопроса. И он терпеливо разъяснял това¬
рищам их ошибки и заблуждения»4.
М. Васильев-Южин, вспоминая о выступлении Вла¬
димира Ильича на совместном собрании большевиков
и меньшевиков в Женеве, писал, что он «с такой все¬
сокрушающей критикой обрушился на половинчатые,
туманные и трусливые резолюции меньшевиков, с та¬
кой иронией и сарказмом высмеивал их, что присут¬
ствовавшие меньшевики буквально корчились и бес¬
новались от бессильной злобы и... вместе с тем неволь¬
но восхищались необычайной логичностью и силой
доводов Ильича»5.
।
2
3
4
«Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», т. И, стр. 470.
«Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», т. 1, стр. 265.
Там же, стр. 234, 235.
Там же, стр. 409.
Там же, стр 290.
11

В. Засулич, отмечая превосходство Ленина-поле¬
миста над такими умелыми его оппонентами, как Пле¬
ханов, подметила одну из характернейших особенно¬
стей его публицистического дарования — полемичес¬
кую цепкость: «Жорж (Плеханов) — борзая —
потрецлет, потреплет и бросит, а вы — бульдог, у
вас — мертвая хватка»
Поистине незавидна участь тех, кто пытался скрес¬
тить свое полемическое оружие с ленинским. Энци¬
клопедические знания, колоссальная эрудиция, гибкий
и острый диалектический ум, проникавший в самую
суть дела, умение познавать явления и процессы во
всех их сложных и противоречивых связях, тщатель¬
ный учет закономерностей и тенденций общественного
развития, расстановки различных классовых сил, мо¬
гучая идейная убежденность, отточенное литературное
мастерство отличали Ленина—публициста и полеми¬
ста, помогали ему сокрушить любого идейного против¬
ника.
Ленинские аргументы разили не в бровь, а в глаз.
В этом очень быстро убеждались те, кто самонадеян¬
но рассчитывал -взять верх в споре с Лениным. Так
случилось и с Плехановым, который оказался бес¬
сильным перед неотразимыми доводами Владимира
Ильича. Он был вынужден, в частности, признать в
«Дневнике социал-демократов» в 1905 г., что Марты¬
нов, этот «столп» экономизма, окончательно потерял
авторитет в партийных массах, уничтоженный ленин¬
скими насмешками и сарказмом.
Неспособные идейно противостоять В. И. Ленину,
меньшевики в 1907 г. собирались даже устроить суд
над ним за его насмешки. Известный меньшевик
Ф. Дан, по свидетельству Е. Стасовой, расписался в
собственном поражении в споре с Владимиром Ильи¬
чем. Ленин, признавал он, непобедим «потому, что нет
больше такого человека, который все 24 часа в сутки
был бы занят революцией, у которого не было бы дру¬
гих мыслей, кроме мыслей о революции, и который
даже во сне видит только революцию. Подите-ка,
справьтесь с ним»2.
«Справиться» с Лениным вознамерился Троцкий.
1 Цит. по: А. Цейтлин. Ленин-полемист. — «Литературный
современник», 1937, № 2, стр. 185.
2 Цит. по: «Правда», 21 января 1967 г.
12

Он громогласно оповестил, что добьется ниспровер¬
жения «самих основ ленинизма». В декабре 1910 г.
Троцкий в одном из писем заявил: «Великая будет
драка, — и Ленин в ней примет смерть» *. Чем кон¬
чилась эта «драка», хорошо известно: троцкизм не вы¬
держал единоборства с ленинизмом.
Как подчеркивается в Тезисах ЦК КПСС
«К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича
Ленина», созданию партии большевиков предшество¬
вали огромная идейно-теоретическая работа Ленина,
критика им мелкобуржуазного народнического социа¬
лизма, бескомпромиссная борьба против реформист¬
ских и других оппортунистических течений. Без такой
очистительной работы невозможно было обеспечить
соединение марксизма с освободительным движением,
утвердить самостоятельную классовую линию проле¬
тариата.
Еще в самом начале своего революционного пути
В. И. Ленин ясно отдавал себе отчет в том, что марк¬
сизму придется выдержать немало схваток с идейны¬
ми противниками. Выдвигая в период завершения ра¬
боты «Что делать?» первоочердную задачу того вре¬
мени — теоретическую борьбу с врагами марксизма —
его ревизионистскими «критиками», Ленин писал в
в феврале 1902 г. в «Искре»: «Французские социалис¬
ты изощряли в свое время свои пропагандистские и
агитаторские способности на разборе софизмов Бас-
тиа, немецкие — на распутывании софизмов Шульце-
Делича, нам же, русским, досталась, очевидно, на до¬
лю пока только компания «критиков». Так вот, я
готов кричать: «да здравствует критика!» — под усло¬
вием, чтобы мы, социалисты, как можно шире вносили
в свою пропаганду и агитацию среди масс разбор
всех буржуазных софизмов модной «критики»»
(6, 289). Обращает на себя внимание многозначитель¬
ное ленинское «пока». К софизмам того времени ныне
добавились софизмы левосектантских догматиков и
новоявленных «критиков» марксизма-ленинизма —
правых ревизионистов. И разбирать эти софизмы, рас¬
путывать их выпало на долю современных марксистов-
ленинцев.
В. И. Ленин прозорливо предвидел обострение
1 См. В. А. Гринько и др. Борьба партии большевиков против
троцкизма (1903 —февраль 1917 г.). М., 1968, стр. 122.
13

борьбы с ревизионизмом: ведь у него есть глубокие
корни в самом буржуазном обществе, его постоянно
питает и вскармливает мелкая буржуазия. «То, что
теперь мы, — писал В. И. Ленин в 1908 г. в статье
«Марксизм и ревизионизм», — переживаем зачастую
только идейно: споры с теоретическими поправками к
Марксу, — то, что теперь прорывается на практике
лишь по отдельным частным вопросам рабочего дви¬
жения, как тактические разногласия с ревизиониста¬
ми и расколы на этой почве, — это придется еще не¬
пременно пережить рабочему классу в несравненно
более крупных размерах, когда пролетарская револю¬
ция обострит все спорные вопросы,сконцентрйрует все
разногласия на пунктах, имеющих самое непосредст¬
венное значение для определения поведения масс, заста¬
вит в пылу борьбы отделять врагов от друзей, выбра¬
сывать плохих союзников для нанесения решительных
ударов врагу» (17, 25—26).
Пророчество В. И. Ленина оправдалось. Теорети¬
ческие споры сторонников научного коммунизма с
левосектантскими догматиками и правыми ревизио¬
нистами дополнились серьезными разногласиями на
практике, различным пониманием путей развития сов¬
ременного революционного процесса, путей построе¬
ния социалистического и коммунистического общества.
С небывалой доселе остротой встала перед маркси¬
стами-ленинцами всего мира задача оградить свое
учение от усилившихся посягательств ревизионистов
и'догматиков всевозможных мастей, деятельность ко¬
торых объективно направлена против социального
прогресса человечества, на реставрацию и увековечи¬
вание капитализма, на осложнение международной
обстановки. Идейно сокрушать всех реакционеров и
отступников, собравшихся под потрепанным знаменем
антикоммунизма, современным марксистам помогают
опыт и творческое наследие В. И. Ленина — воинст¬
вующего, непобедимого полемиста.
Ныне, когда столь жарко разгорается битва за умы
людей в международном масштабе, когда империали¬
стическая пропаганда вовсю раздувает кадило анти¬
коммунизма, когда оживился правый и «левый» ре¬
визионизм, наступательная полемика с идеологиче¬
ским противником особенно необходима и важна.
В то же время есть о чем, есть с кем поспорить и
14

в нашем социалистическом обществе. В споре рож¬
дается истина — эту французскую поговорку любил
повторять Владимир Ильич. В творческих дискуссиях,
коллективных обсуждениях, столкновении различных
точек зрения проверяются традиционные представле¬
ния, вырабатываются новые идеи, рождаются зрелые,
тщательно взвешенные решения, свободные от субъ¬
ективизма, односторонности, крайностей. Полемику
берет на вооружение смелая, пытливая, аналитиче¬
ская мысль. Полемика, как ее понимают коммунис¬
ты, — противница интеллектуального застоя, догма¬
тизма, штампа и упрощенчества. Она — хорошее про¬
тивоядие от волюнтаристской непогрешимости
мнений, навязывания взглядов, нетерпимости к инако¬
мыслящим. Полемика, если она ведется с позиций
творческого марксизма, принципиально и по принци¬
пиальным вопросам, развивает и углубляет револю¬
ционную теорию. Тем самым она двигает вперед со¬
циалистическое мировоззрение, обогащает духовную
жизнь общества, повышает его идейную зрелость.
Словом, полемика — могучее и гибкое средство борь¬
бы со старым, отживающим в нашей жизни, с любы¬
ми проявлениями буржуазных и мелкобуржуазных
взглядов, одна из действенных форм критики и само¬
критики. Это активный инструмент идеологического
влияния, убеждения и воспитания.
До сих пор сохраняют всю свою злободневность,
непреходящее значение заветы Ленина, которые со¬
держатся в его работе «О характере наших газет».
Владимир Ильич говорил там о необходимости «дело¬
вой, беспощадной, истинно революционной войны с
конкретными носителями зла» (37, 91). Он призывал
изобличать, пригвождать к позорному столбу, выстав¬
лять на черную доску «хранителей традиций капита¬
лизма», всех тех, кто мешает развитию социалистиче¬
ского общества. Так понимал В. И. Ленин ведение
классовой борьбы на страницах печати.
Ленинское публицистическое наследие — это нс
только богатейшая сокровищница идей и историче¬
ского опыта нашей партии, но и превосходная школа
полемического мастерства. Учиться у Ленина — зна¬
чит учиться идейно побеждать противника, умело
пользуясь острейшим оружием — словом.
Вся жизнь и деятельность В. И. Ленина убеждают
15

в том, насколько важно и нужно владеть искусством
полемики. Это одна из действенных форм работы пуб¬
лициста, самый боевой, оперативный и трудный учас¬
ток идейно-политической борьбы. Умение вести поле¬
мику необходимо ученому и дипломату, педагогу и
юристу, пропагандисту и агитатору, писателю и лите¬
ратурному критику, журналисту. Ведь вся история
революционной и научной мысли — это история борь¬
бы идей, новых и старых, передовых и отсталых, про¬
грессивных и реакционных.
Активная, целеустремленная коммунистическая
публицистика — поборница и защитница всего нового,
передового в борьбе со старым и отживающим — не
может обойтись без полемики. Именно таким был
подход В. И. Ленина к публицистике. И лишь на осно¬
ве его советская печать может выполнить требования,
сформулированные в постановлении ЦК КПСС
«О задачах партийной пропаганды в современных ус¬
ловиях» (1960 г.): «Всемерно использовать жанр бое¬
вой партийной публицистики, оперативно разъяснять
и комментировать мероприятия партии и правительст¬
ва, важнейшие события внутренней и международной
жизни страны, остро разоблачать чуждую советскому
обществу идеологию» *.
Видя в полемике незаменимое оружие идейной
борьбы, средство пропаганды и отстаивания чистоты
марксизма, обогащения и оживления теоретической
мысли, В. И. Ленин в то же время не раз напоминал,
что она важна и как форма публицистики, газетно¬
журнальной работы. Полемика делает журналистику
привлекательной, интересной в глазах читателей.
«Вы жалуетесь на однотонность, — писал Влади¬
мир Ильич в редакцию «Невской звезды». — Но это
будет всегда, если не помещать полемики... Социали¬
стический орган должен вести полемику... Вопрос,
вести ее живо, нападая, выдвигая вопросы самостоя¬
тельно или только обороняясь, сухо, скучно» (48,
70—71).
«Без «гнева» писать о вредном — значит, скучно
писать» (48, 78), — предупреждал Ленин правдистов.
«Не бойтесь полемики. Обязательно 2—3 полеми-
1 «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и
пленумов ЦК», ч. IV. М., 1960, стр. 606.
16

ческих статьи в неделю» (48, 52), — советовал он га¬
зетчикам из «Звезды».
Живые, горячие, целеустремленные прения, споры,
критика, которые способствуют выяснению' истины и
поискам правильных решений, двигают вперед пыт¬
ливую, ищущую мысль, помогают улучшать практи¬
ческую работу, — вот что нужно органам прессы, вот
что делает их страницы идейно заостренными и на¬
ступательными, интересными и разнообразными. Эти
ленинские мысли о публицистике и полемике, его ко¬
лоссальный опыт партийного литератора неизменно
привлекают внимание всех, кто имеет дело со словом.
Каковы сущность, цели и задачи полеми¬
ки? Какова ее роль в политической жиз¬
ни, в идеологической борьбе? Эти вопро¬
сы все время занимали В. И. Ленина. В работах
«Полезная полемика», «Полемические заметки»,
«О пользе полемики по существу», «О характере и
значении нашей полемики с либералами», «Два прие¬
ма споров и борьбы», «Исторический смысл внутри¬
партийной борьбы в России», «Спорные вопросы» и во
многих других он высказал массу ценнейших и инте¬
реснейших мыслей о том, каковы основные принципы,
функции и отличительные особенности полемики, как,
с кем, когда и по каким вопросам надо вести идейный
спор, как необходимо дифференцировать, различать
противников и оппонентов, какими качествами дол¬
жен обладать партийный публицист. Можно вполне
оправданно говорить, что это — целостная, стройная
система взглядов, учение о полемике, выдающийся
вклад в историю и теорию коммунистической журна¬
листики. Собрать «по крупицам», систематизировать
ленинские высказывания и замечания о полемике,
творчески освоить это богатство — значит получить в
руки острейшее оружие в идеологической борьбе.
Изучая ленинское обширное наследие, нельзя упус¬
кать из виду, как нам кажется, трех решающих об¬
стоятельств.
Во-первых, взгляды Ленина на полемику, его по¬
лемическое искусство необходимо, как того и требует
диалектический метод, рассматривать не вообще, не
в отрыве от конкретно-исторической обстановки,
а в связи с ней, с теми или иными периодами станов¬
ления и деятельности партии, с различными стади-
17
Бороться
словом, пером

ями и направлениями в политической, идейной
борьбе.
Во-вторых, Ленин был гениальным продолжателем
дела Маркса и Энгельса не только как теоретик и ре¬
волюционер, но и как публицист. Он постоянно ссы¬
лался на своих предшественников, опирался на их
идейное наследие, творчески усваивал их журналист¬
ский опыт и практику. Высоко ценил Владимир Ильич
и широко использовал также творческое наследие Бе¬
линского, Добролюбова, Чернышевского, Герцена,
Писарева, Салтыкова-Щедрина. Поэтому ленинские
взгляды на публицистику и 'полемику целесообразнее
всего изучать и оценивать на фоне теории и практики
марксистской и русской революционно-демократиче¬
ской публицистики.
В-третьих, в ходе изучения ленинского полемиче¬
ского искусства следует постоянно иметь в виду, с кем
ведется полемика — с идейными врагами или заблуж¬
дающимися товарищами, по кардинальным, про¬
граммным вопросам или по частным.
Ленин был прирожденным политическим борцом.
Уже в первых работах он определил и теоретически
обосновал стратегию, тактику и цели политической
борьбы, в которой отводил видную роль партийной
публицистике. Собираясь в поход против всех сил
старого мира, он призывал революционеров овладе¬
вать искусством политических обличений — наиболее
эффективным, действенным, наповал разящим про¬
тивника оружием идейной борьбы. «Поймать кого-ли¬
бо на месте преступления и заклеймить перед всеми
и повсюду тотчас же, — писал В. И. Ленин в работе
«Что делать?», — это действует само по себе лучше
всякого «призыва»...» (6, 71). По мысли Владимира
Ильича, политические обличения являются «сами по
себе одним из могучих средств разложения враждеб¬
ного строя, средств отвлечения от врага его случайных
или временных союзников, средств посеять вражду
и недоверие между постоянными участниками само¬
державной власти» (6, 90). Все сказанное, разумеет¬
ся, можно полностью отнести и к разоблачению анти¬
марксистской идеологии, буржуазной публицистики.
Маркс и Энгельс считали печать духовным оружи¬
ем партии пролетариата, при помощи которого она
просвещает, идейно сплачивает и организует револю¬
18

ционные массы, воюет с враждебной пропагандой.
В одном из первых своих публичных выступлений,
«О сословных комиссиях в Пруссии» (1842 г.), Маркс
с глубоким проникновением в суть вопроса формули¬
рует свое кредо о печати: это такое явление духовной
жизни, которое, задерживая свое внимание на том
или ином объекте, делает его предметом литературной
дискуссии. «Это-то и превращает печать, — замечает
Маркс, — в могучий рычаг культуры и духовного об¬
разования народа: печать превращает материальную
борьбу в борьбу идейную, борьбу плоти и крови — в
борьбу духовную, борьбу потребностей, страстей,
эмпирии — в борьбу теории, разума, формы» L
Подобно Марксу и Энгельсу Ленин рассматривал
теоретическую деятельность партии, идейную борьбу
как задачу исключительной важности. Знаменатель¬
но, что один из разделов «Что делать?» посвящен раз¬
бору мыслей Энгельса о необходимости идейной борь¬
бы. В предисловии к работе «Крестьянская война в
Германии», написанном в 1874 г., Энгельс говорил о
трех формах великой борьбы пролетариата и его ре¬
волюционного авангарда — партии коммунистов: по¬
литической, экономической и теоретической. Одна из
задач этой борьбы, указывал Энгельс, — «все более
и более освобождаться от влияния традиционных,
принадлежащих старому миросозерцанию, фраз...»2.
Ленин широко цитирует Энгельса, полностью разде¬
ляя его взгляды.
Пропаганде марксистской теории, борьбе с чуж¬
дыми воззрениями В. И. Ленин придавал такое же
значение, как и борьбе с существующим политическим
строем и экономическими порядками. Он не раз под¬
черкивал, что идеологическая борьба — это борьба за
массы, за их политическое воспитание в духе марк¬
сизма. Вот почему полемичны по своему характеру
все произведения Ленина, вот 'почему боевая, целе¬
устремленная полемика и весь ее грозный арсенал —
юмор, ирония, сатира стали душой ленинской публи¬
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956,
стр. 221.
2 К. Мапкс и Ф. Энгельс. Соч., т. 18, стр. 499. (В дальнейшем
все цитаты, за некоторыми исключениями, оговариваемыми осо¬
би, приводятся из этого издания с указанием после них в скобках
тома и страницы.)
19

цистики. «Борьба духовная», «борьба теории, разума,
формы», о которой говорил Маркс, предстает в ленин¬
ских трудах во всем своем идейном богатстве и мно¬
гообразии, в публицистической выразительности и
стилистическом блеске. Владимир Ильич дал непрев¬
зойденные образцы того, как надо «бороться словом,
пером» (15, 213).
В идейных схватках с врагами марксизма и рабо¬
чего класса и развился гениальный дар Ленина —
воинствующего партийного публициста, выросло и
окрепло его полемическое искусство. Формы, виды и
жанры полемики Владимира Ильича многообразны.
Тут и памфлет, и политический фельетон, и сатириче¬
ская заметка-миниатюра. Это, так сказать, «чистые»
полемические жанры. Большинство же ленинских про¬
изведений— научные исследования и выступления на
злобу дня, изложенные в полемической форме или в
виде полемических замечаний.
В. И. Ленин и его выдающиеся предшественники
Маркс и Энгельс придавали исключительное значение
наступательной полемике, бескомпромиссной борьбе
с идейными врагами. По их представлениям, полити¬
ческий деятель должен свободно владеть всем арсена¬
лом полемического оружия, уметь сокрушить любо¬
го противника, отстаивать свои взгляды и убеждения
перед кем угодно и когда угодно (см. 39, 65).
Маркс и Энгельс с самого начала своей деятель¬
ности овладевали искусством боевой публицистики,
полемики. П. Лафарг вспоминал ’, что Маркс внима¬
тельно изучал полемические произведения английско¬
го политического писателя У. Коббета, назвав его
однажды «величайшим из памфлетистов, каким
когда-либо обладала Англия» (8, 532). Известны по¬
хвальные отзывы Маркса и Энгельса о Вольтере и
других общественно-политических деятелях и публи¬
цистах, обладавших полемическим даром.
Без полемики не может обойтись ни один политик,
публицист, общественный деятель. Ленин не раз под¬
черкивал это, опровергая и высмеивая претенциоз¬
ные заявления тех, кто стремился отгородиться от
идейной борьбы, считая, что полемика будто бы не-
1 См. «К. Маркс и Ф. Энгельс о литературе». Сборник. М.,
1958, стр. 275.
20

совместима с объективным освещением фактов и про¬
блем, с научной основательностью и добросовест¬
ностью. Поучителен в этом отношении пример с из¬
вестным библиографом Н. А. Рубакиным, который в
работе «Среди книг» попытался, по его словам, дать
обзор «русских книжных богатств в связи с историей
научно-философских и литературно-общественных
идей» *. При этом он ставил себе в заслугу то, что «на
своем веку никогда не участвовал ни в каких полеми¬
ках», ни в какой литературной борьбе. Назвав это
предубеждение автора против полемики курьезным,
Ленин убедительно показал, насколько беспочвенны
претензии Н. А. Рубакина встать, возвыситься над по¬
лемикой, уклониться от борьбы идей: «Автор забыва¬
ет... что он хочет дать обзор «истории идей», а исто¬
рия идей есть история смены и, следовательно, борь¬
бы идей.
Одно из двух: или относиться бессознательно к
борьбе идей — и тогда трудненько браться за ее исто¬
рию (не говоря уже об участии в этой борьбе); или
отказаться от претензии «никогда не участвовать ни
в каких полемиках»» (25, 112).
Постоянный интерес, частое обращение Ленина к
полемике объясняются не столько его личной «зади¬
ристостью» (хотя, конечно, и тут в полной мере про¬
явились кипучая натура Владимира Ильича, его тем¬
перамент, острое чувство нового, нетерпимость к шаб¬
лону мысли, догматическому мышлению, к любой
фальши), сколько глубоким пониманием законов об¬
щественной жизни и политической борьбы, развития
революционной мысли, противоборства идей.
Полемическая направленность публицистики
В. И. Ленина с неизбежностью была вызвана объек¬
тивными закономерностями революционного движе¬
ния в России и за ее пределами — ростом организа¬
ции, политической сознательности и боеспособности
рабочего класса, с одной стороны, и активизацией
реакции —с другой. С усилением пролетарского дви¬
жения, укреплением позиций марксизма нарастает и
бешеное сопротивление буржуазии, поднимает голову
ее агентура в рабочей среде. Из всех щелей выполза¬
ют в это время на политическую сцену и различные
1 Н. А. Рубакин. Среди книг. М., 1911, стр. VI.
21

буржуазные идеологи, «критики» марксизма. В эпоху
империализма, отмечал Ленин, имеют место две тен¬
денции в рабочем движении: революционная, проле¬
тарская и оппортунистическая, буржуазная.
В условиях господства капитала рабочий класс не
может отстоять свою классовую самостоятельность,
создать свою политическую партию, победить, не бо¬
рясь с оппортунизмом — своим злейшим врагом. Так¬
же и пролетарская партия не в состоянии крепнуть и
развиваться, если она не ведет борьбу с оппортуни¬
стами в своих рядах и внутри пролетариата. «...Толь¬
ко прямая и открытая полемика против узкого «эко¬
номизма» и все более распространяющихся бернштей-
новских идей может обеспечить правильное развитие
русского рабочего движения и русской социал-демо¬
кратии» (4, 321), — указывал Ленин в 1899 г.
В идеологических боях тех лет решалась, таким
образом, судьба грядущих революционных сражений,
судьба рабочего класса и его партии. Длительная,
упорная и беспощадная борьба В. И. Ленина и Ком¬
мунистической партии против всевозможных буржу¬
азных течений и влияний была одним из необходимых
условий подготовки рабочего класса к его победе.
«Большевизм не победил бы буржуазию в 1917—
1919 годах, если бы он не научился предварительно,
в 1903—1917 годах, побеждать и беспощадно изго¬
нять из партии пролетарского авангарда меньшевиков,
то есть оппортунистов, реформистов, социал-шовини¬
стов» (40, 24). Без такой борьбы, без полного разгро¬
ма оппортунизма в рабочем движении не могло быть
и речи о социалистической революции, о диктатуре
пролетариата.
Борьбу против оппортунистов, всех мастей и оттен¬
ков, в защиту революционного марксизма больше¬
вистская партия неизменно рассматривала как свой
важнейший интернациональный долг. Ленин писал в
октябре 1914 г.: «Наша задача теперь — безусловная
и открытая борьба с оппортунизмом международным
и с его прикрывателями... Это — международная за¬
дача. Лежит она на нас, больше некому. Отступать
от нее нельзя» (49, 13). Ныне эта задача легла также
на плечи других марксистско-ленинских партий.
Непримиримая, принципиальная полемика с пра¬
вым и «левым» ревизионизмом, с догматизмом позво-
22

ляет ярче выявлять истинный, классовый смысл отступ¬
лений от марксизма и успешнее бороться с ними. На
важность этой задачи Владимир Ильич обращал вни¬
мание в глубокой, весьма актуально звучащей ныне
статье «Разногласия в европейском рабочем движе¬
нии», написанной в декабре 1910 г. (см. 20, 62—69).
В боевой полемике с оппортунистами и ревизиони¬
стами В. И. Ленин отстоял «живую душу марксизма»
как творческого революционного учения, обогатив его
новыми выводами и положениями, которые составля¬
ют целую эпоху в развитии марксистской теоретиче¬
ской мысли. В этом величайшее практическое значе¬
ние идейно-политической борьбы В. И. Ленина.
В. И. Ленин неизменно находился в гу¬
ще идейной борьбы. Публицистическая
деятельность его — пример отстаивания
и защиты прогрессивных взглядов и убеждений. Ком¬
мунисты, писал Владимир Ильич, должны «всегда
пропагандировать, охранять от искажений и разви¬
вать дальше пролетарскую идеологию — учение науч¬
ного социализма, т. е. марксизм. Мы должны неус¬
танно бороться против всякой буржуазной идеологии,
в какие бы модные и блестящие мундиры она ни ря¬
дилась» (6, 269). Ленин считал полемику действенным
методом утверждения передового научного мировоз¬
зрения, борьбы с враждебной идеологией, с отсталы¬
ми или ошибочными воззрениями.
Роль передового борца, как известно, может вы¬
полнить только партия, руководимая передовой тео¬
рией. А быть на высоте передовой теории, разрабаты¬
вать ее дальше и обогащать новыми выводами,
утверждать как единственно правильное и господст¬
вующее учение — значит вести борьбу с отсталыми,
реакционными воззрениями, с противниками и иска-
зителями научного социализма. Эта двуединая цель —
главная задача коммунистической публицистики, и
состоит она в том, как указывали Маркс и Энгельс,
«чтобы разоблачать старый мир и совершать положи¬
тельную работу для образования нового мира» (1,
378).
К. Маркс, делясь в 1877 г. с Энгельсом своими
мыслями о том, каким он хотел бы видеть научный
социалистический журнал, писал: «Он предоставил бы
возможность выступать с критикой и антикритикой,
2.1
Убеждать,
разубеждая

причем мы могли бы разъяснять теоретические во¬
просы, разоблачать абсолютное невежество профессо¬
ров и приват-доцентов и одновременно с этим про¬
чищать мозги широкой публике — как рабочим, так
и буржуа» (34, 40). Как видно, Маркс отчетливо ста¬
вит в один ряд положительную задачу разъяснения и
утверждения теории научного социализма и идейное
разоблачение его противников.
«Какова задача партийной прессы? — спрашивал
в свою очередь Ф. Энгельс в памфлете «Коммунисты
и Карл Гейнцен». — Прежде всего вести дискуссии,
обосновывать, развивать и защищать требования пар¬
тии, отвергать и опровергать претензии и утверждения
враждебной партии» (4, 271).
В. И. Ленин выдвигал и развивал новые марксист¬
ские положения нередко именно путем полемики. Ре¬
волюционная теория и воинствующая полемика у него
нерасторжимы. Поэтому неверно было бы рассматри¬
вать его теоретические работы вне их полемической
направленности. Владимир Ильич сам предостерегал
от этого. Он, например, писал: «...«Что делать?» по¬
лемически исправляет «экономизм», и рассматривать
его содержание вне этой задачи брошюры неправиль¬
но» (16, 107). Полемика, с одной стороны, придает
научному труду активный, боевой характер, нацели¬
вает против идейных врагов, с другой стороны, по¬
могает — и это очень важно — дополнять и разъяс¬
нять, подтверждать и отстаивать положительные
взгляды.
В своем «Предисловии к сборнику «За 12 лет»»
(1907 г.) В. И. Ленин указывал, что взгляды могут
излагаться как «в положительной форме», так и
«в виде полемики» (16, 98). Сам Владимир Ильич,
как показывают его труды, отдавал предпочтение по¬
лемике. Глубокое теоретическое обоснование взаимо¬
обусловленности и слитности положительной и отри¬
цательной форм партийной пропаганды, диалектиче¬
ского единства и утверждения отрицания мы находим
в статье «Беседа о «кадетоедстве»», опубликованной
в «Невской звезде» в августе 1912 г. Отвечая ликви¬
даторам на упреки в «кадетоедстве», Ленин дает им
блестящий урок революционной диалектики и марк¬
систского проникновения в суть творческого разви¬
тия и обогащения научного социализма: «Говорят:
24

почему не развивать положительно своих взглядов?
Зачем чрезмерная полемика?..
Ответ говорящим так нетруден: во-первых, нельзя
развивать новых взглядов иначе как полемически
(марксистские же взгляды новы и по времени своего
появления и по широте своего распространения срав¬
нительно со взглядами либеральными). Во-вторых, та
арена, на которой действуют «Невская Звезда» и
«Правда», есть арена исключительно теоретической
марксистской проповеди» (22, 66—67).
«Нельзя развивать новых взглядов иначе как по¬
лемически...» — чрезвычайно интересная, мудрая
мысль. Ленин тонко подметил одну из главных осо¬
бенностей полемики: не только идейно разбить, раз¬
оружить противника или переубедить его, вынести
приговор реакционной или ошибочной теории, но и
выдвинуть положительный противовес, конструктив¬
ную программу. Таким образом, полемика открывает
возможность (это не значит, конечно, что любой
участник дискуссии способен ею воспользоваться) вы¬
сказать новые взгляды, выступить с интересными,
оригинальными суждениями, предположениями, до¬
гадками и т. п. Ведь сама логика спора как бы за¬
ставляет идти в глубь, в сокровенные тайники вопроса,
брать и изучать его во всей сложности, активизирует
мысль, располагает к творческому поиску и анализу,
к теоретическим обобщениям, требует солидной, под¬
линно научной, неотразимой аргументации.
У того, кто выступает с критикой, должна быть на
вооружении положительная программа. «Критику ра¬
ди критики», «критику без содержания» Ленин отвер¬
гал, считая бесплодной. ««Отрицательный» лозунг, —
говорил он, — не связанный с определенным положи¬
тельным решением, не «заостривает», а отупляет соз¬
нание, ибо такой лозунг есть пустышка, голый вы¬
крик, бессодержательная декламация» (30, 125).
Н. К. Крупская справедливо указывала, что в по¬
лемике с противниками Маркса Ленин выяснял основ¬
ные положения марксизма «Ильич считал, — сви¬
детельствует Надежда Константиновна, — что поле¬
мика способствует выработке революционного миро¬
воззрения, но при условии, что эта полемика идет по
1 См. Н. К- Крупская. О Ленине. М., 1965, стр. 331.
25

правильному руслу; в такое русло вливает полемику
программа партии» '.
Изучая ленинские труды, неизбежно приходишь к
выводу, что чрезвычайно трудно, а точнее, невозмож¬
но провести границу между положительной и полеми¬
ческой формами изложения. Утверждая Положитель¬
ные взгляды, развивая революционную мысль,
В. И. Ленин, как правило, полемизировал с против¬
никами этих воззрений. Полемизируя со своими идей¬
ными врагами, он утверждал положительные взгляды,
обогащал марксистскую теорию. Сам Владимир
Ильич, в частности, так писал о взаимосвязанности и
взаимозависимости обеих форм: «...в полемической
форме, я думаю, можно наиболее наглядно подтвер¬
дить то, что я старался в форме положительной обри¬
совать в статье об очередных задачах» (36, 241--242).
Собираясь сделать дополнения и пояснения к своему
докладу об очередных задачах Советской власти на
заседании ВЦИК 29 апреля 1918 г., Ленин отметил,
что «наиболее подходящей формой таких пояснений
будет теперь полемика...» (36, 241).
«...Убеждая, Ленин борется, — писал А. В. Луна¬
чарский. — Он имеет врага, который говорит проти¬
воположное, меньшевика, либерала или эсера (могли
быть разные враги), либо воображает себе врага, ко¬
торый мог бы выставить против него другую аргумен¬
тацию. Поэтому любимая его манера — убеждать,
чтобы одновременно разубеждать противника, ко¬
торый выдвигает противоположные вещи. В этом
сильная сторона, привлекательность ленинского
стиля»2.
Непревзойденным умением убеждать, доказывать,
критикуя и разоблачая, отмечены и труды Маркса,
Энгельса. «Она творит разрушая и созидает низвер¬
гая»3— так отзывался о Марксовой критике Ф. Ме¬
ринг. Это меткое определение можно полностью
отнести и к критическому методу, полемическому ис¬
кусству Энгельса, Ленина. Характеризуя свой труд
«Анти-Дюринг», Энгельс указывал в предисловии к его
* Н. К. Крупская. О Ленине, стр. 134.
2 Цит. по: «Ленин — журналист и редактор», стр. 334.
3 Ф. Меринг. Карл Маркс. История его жизни. М., 1957,
стр. 127.
26

трем изданиям: «Подвергаемая здесь критике «си¬
стема» г-на Дюринга охватывает очень широкую
теоретическую область, и это вынудило и меня следо¬
вать за ним повсюду и противопоставлять его взгля¬
дам свои собственные. Отрицательная критика стала
благодаря этому положительной; полемика превра¬
тилась в более или менее связное изложение диа¬
лектического метода и коммунистического мировоз¬
зрения, представляемых Марксом и мной, — изложе¬
ние, охватывающее довольно много областей знания»
(20, 8—9).
В. И. Ленин отмечал, что благодаря борьбе Марк¬
са с оппортунистами у германской социал-демократии
есть строго выработанная теория (см. 25, НО). Раз¬
работка, развитие теории научного коммунизма не¬
отделимы от непримиримой, страстной и последова¬
тельной идейной войны с ее противниками.
С пламенным публицистическим словом
В. И. Ленин обращался прежде всего к
рабочим, рядовым членам партии, к ре¬
волюционному народу. На живых, конкретных приме¬
рах действительности он просвещал и воспитывал
пролетарские массы, учил их политической бдитель¬
ности, ясному пониманию классовой основы различ¬
ных партий. Вождь трудящихся горячо верил в твор¬
ческие силы и светлый разум народа, в его способ¬
ность решать великие проблемы революции. Полити¬
ку, указывал Ленин, в серьезном смысле слова могут
делать только массы (см. 24, 66), без их сознатель¬
ности никаких изменений к лучшему быть не может
(см. 21, 364).
В. И. Ленин всегда старался приобщить пролетар¬
ские массы к «большой политике». При этом он рас¬
сматривал принципиально выдержанную и научную
полемику с враждебными взглядами как эффективное
средство формирования последовательно марксист¬
ских убеждений трудящихся. В статье «Спорные во¬
просы. Открытая партия и марксисты» (1913 г.), ука¬
зывая на опасность ликвидаторства, Владимир Ильич
отмечал, что, не ознакомившись с этим вопросом, не
составив себе определенного мнения о нем, нельзя
быть сознательным пролетарием. «Рабочий, который
хочет самостоятельно решать судьбы своей партии,—
подчеркивал Ленин, — не станет отмахиваться от по-
27
Не белоручки,
а газетчики

лемики, даже если она не совсем с первого взгляда
понятна, а станет серьезно доискиваться и доищется
истины» (23, 67).
Принципиальная идейная борьба, по мысли
В. И. Ленина, вызывает в массах сознательный инте¬
рес к проблемам «большой политики», электризует и
активизирует их, помогает увидеть и осознать как
ближайшие цели, так и перспективы революционной
практики и борьбы. Владимир Ильич не разделял
опасений, что рабочие, мол, «не понимают и не любят
полемики», что дискуссии якобы вносят сумятицу в их
головы и могут лишь «оттолкнуть от партии». Нет,
отвечал на эти опасения Ленин, принципиальные дис¬
куссии на актуальные и важные темы идут массам на
пользу, имеют гигантское воспитательное и организа¬
ционное значение (см. 48, 239).
В то же время В. И. Ленин и его предшественники
К. Маркс и Ф. Энгельс никогда не забывали о том,
что даже мыслящему, образованному рабочему под¬
час нелегко разобраться в различных «модных» тео¬
риях, которые рядятся под марксизм, в хитросплете¬
ниях буржуазной идеологии, в изощренных попытках
оппортунистов и ревизионистов исказить и опошлить
материалистическую философию. Они рассматривали
полемику как одно из действенных средств разъясне¬
ния спорных, сложных вопросов, помощи неискушен¬
ному читателю. «Не все читатели обладают образова¬
нием и временем, необходимыми для того, чтобы разо¬
браться в подобном литературном шарлатанстве»
(1, 448), — писал К. Маркс в статье «Критические
заметки к статье «Пруссака» «Король прусский и со¬
циальная реформа»», подвергая острому критическо¬
му анализу заумную, путаную и политически вредную
статью А. Руге, выступившего в издававшейся в Па¬
риже газете «Vorwärts!» (Вперед!) под псевдонимом
Пруссак.
Вожди революционного пролетариата нередко под¬
робным разбором путаных доводов и ухищрений кри¬
тиков марксизма очищали научный социализм от ше¬
лухи буржуазных и мелкобуржуазных искажений.
«Во всяком движении, во всякой идейной борьбе, —
указывал Ф. Энгельс, — существует известная кате¬
гория путаных голов, которые чувствуют себя совсем
хорошо только в мутной воде» (1, 473). В. И. Ленин
28

в работе «Аграрный вопрос и «критики Маркса»» в
свою очередь писал: «Скучная эта обязанность —
восстановлять извращенную истину, — но, раз имеешь
дело с гг. Черновыми, от этой обязанности никак не
уклониться» (5, 144). Классики марксизма-ленинизма
в полной мере оценивали силу и живучесть идейного
влияния многоопытных и изощренных буржуазных
ученых мужей на массы. И поэтому в ходе полемики
они считали своим долгом выводить на чистую воду
разных горе-теоретиков, тех, кто, хитро маскируя
свои взгляды, прибегая к средствам утонченного об¬
мана, «засоряет глаза народу», «отупляет умы» (15,
213) и тем самым наносит огромный вред революци¬
онному движению. Полемизируя с фракцией отзови¬
стов и богостроителей, Владимир Ильич проницатель¬
но предостерегал в сентябре 1909 г.: «... прикрытая
идейная путаница во сто раз больше развращает
пролетариат, во сто раз больше вредит партии» (19,
86). Он предупреждал, что «открытые ренегаты по¬
лезнее для пролетариата, чем прикрытые» (26,
186).
Марксу, Энгельсу Ленину нередко приходилось
браться за расчистку, так сказать, идейных авгиевых
конюшен противников марксизма. Вот что писал по
этому, поводу Владимир Ильич А. В. Луначарскому
в 1905 г., имея в виду черносотенную брошюру
Н. Жордания (Кострова): «Невеселая работа, воню¬
чая, слов нет, — но ведь мы не белоручки, а газетчи¬
ки, и оставлять «подлость и яд» незаклейменными не¬
позволительно для публицистов социал-демократии»
(47, 58). И они сознательно брались за эту «черную
работу» в интересах революционного дела, просвеще¬
ния рабочего класса, отстаивания чистоты марксист¬
ского мировоззрения. Их не смущала грубая, беспар¬
донная брань врагов, с исключительной выдержкой,
самообладанием и терпением давали они отпор раз¬
личным политическим интриганам, ненавистникам и
проходимцам, использовавшим самые грязные методы
борьбы. В работе «Что такое «друзья народа» и как
они воюют против социал-демократов?» Ленин писал:
«В заключение не лишним будет, кажется, ответить
на вопрос, который, вероятно, приходил в голову не
одному уже читателю. Стоило ли так долго разгова¬
ривать с подобными господами? стоило ли по
29

существу отвечать на этот поток либеральной и за¬
щищенной цензурой грязи, который они изволили
именовать полемикой?
Мне кажется — стоило, не ради них, конечно, и не
ради «культурной» публики, а ради того полезного
урока, который могут и должны извлечь для себя из
этого похода русские социалисты» (1, 279—280)
В работе «Две тактики» (1905 г.) В. И. Ленин
подверг сокрушительной критике тезис Мартынова о
невозможности подготовки вооруженного восстания,
которое, дескать, совершается, вспыхивает само по
себе, а не назначается. Без труда опровергнув этот
весьма неубедительный «аргумент», Владимир Ильич
тем не менее счел нужным обстоятельно разъяс¬
нить цель своего выступления — уберечь массы от
вредной, разоружающей пролетариат мартыновской
идейки:
«Может быть, читатель скажет, прочитав эту ти¬
раду, что Мартынов, очевидно, «не есть» серьезный
противник и что брать его всерьез смешно. Мы впол¬
не согласились бы с таким читателем. Мы сказали бы
даже такому читателю, что нет на земле муки гор¬
шей, чем брать всерьез все теории и все рассуждения
наших новоискровцев. Беда в том, что эти пустяки
фигурируют и в передовицах «Искры» (№ 62). Еще
большая беда в том, что есть люди в партии, и не¬
мало их, которые засоряют себе головы этими пустя¬
ками» (9, 258).
В идеологической борьбе, как показывает опыт
лучших представителей коммунистической публицис¬
тики, нельзя оставлять без разбора и критики ни од¬
ного ошибочного и вредного с точки зрения марксист¬
ско-ленинской теории суждения. Ведь даже «самый
скудоумный довод, — заметил однажды Маркс, —
претендует на важное значение, пока он не разбит
наголову» (1, 35). Хорошо сказал об обязанности
боевого и принципиального публициста Лессинг уста¬
ми своего героя: «Если я оставлю без возражений хо¬
тя бы одну мелочь, в которой вы неправы, то это бу¬
дет означать, что я не в состоянии больше водить
пером» ’. В целях выяснения истины, защиты рево¬
люционной правды стоит помериться, как считали
1 Цит. по: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 184.
30

Маркс и Энгельс, своей умственной и моральной
силой даже с невежественными, раболепными, не¬
последовательными и продажными писаками (см. 1,
107).
В. И. Ленин говорил, что рабочий должен не .толь¬
ко ясно представлять себе социально-политический
облик любого врага, знать его сильные и слабые сто¬
роны, но и уметь разбираться в том ворохе лицемер¬
ных фраз и хитрых софизмов, которым тот прикры¬
вает свое настоящее «нутро». Характерно, что в 1902 г.
Владимир Ильич считал важным и неотложным де¬
лом как можно шире вносить в марксистскую пропа¬
ганду и агитацию среди масс «разбор всех буржуаз¬
ных софизмов модной «критики»» (6, 289). Три года
спустя в письме А. В. Луначарскому он, указывая на
необходимость борьбы с меньшевиками-новоискров-
цами, предлагал публицисту дать «очерк их приемов
полемики», советовал заклеймить их за «мизерный
способ войны» (47, 63).
Сам В. И. Ленин нередко строил свои полемиче¬
ские выступления в виде «очерка приемов» идейных
противников. Один из ярких примеров — статья
«С больной головы на здоровую» (1905 г.), обращен¬
ная против меньшевистской «Искры». Указав, что есть
полемика принципиальная и непринципиальная, пре¬
вращающаяся в дрязги и свару, Владимир Ильич
убедительно разоблачил меньшевиков, критически
разбирая их приемы полемики. Он как бы ввел чита¬
теля в пропагандистскую кухню меньшевиков, вы¬
двигающих обвинения, основанные на явной неправде,
допускающих грубые передержки (см. 10, 35—43).
Буржуазные партии, указывал Владимир Ильич,
господствуют в громадной степени благодаря обману
ими масс населения. Чтобы влиять на рабочих, они
раскрашивают фасады своих партий в демократиче¬
ские цвета, пускают в ход приемы клеветы, шантажа,
подтасовки, лицемерия, грубой лжи и утонченного
обмана. Это же присуще и всей капиталистической
прессе. В. И. Ленин учит нас безошибочно распозна¬
вать врагов, за какими бы ширмами они ни укрыва¬
лись. Он глубоко вскрыл сущность приемов и методов
буржуазной публицистики, которые используются ею
и по сей день. Ленин вооружил нас методами изобли¬
чения идейного врага.
31

Полемика предъявляет к тем, кто с от¬
крытым забралом выходит на поле идей¬
ной борьбы, высокие требования: эруди¬
ции, энциклопедической образованности, научного
подхода к явлениям, политического опыта, зрелости
мысли, темперамента, задора и не в последнюю оче¬
редь умения вести спор. В творческой дискуссии нуж¬
ны решимость и отвага. Это удел сильных духом,
уверенных в своей правоте. Полемизировать — значит
вызывать ответный огонь на себя. Не все, понятно,
способны его выдерживать, не у всех есть в достатке
хладнокровие, самообладание, столь необходимые и
в теоретической борьбе.
Имеются и другие причины осторожного, опасли¬
вого отношения к полемике. Для нее нужны прежде
всего подходящие объективные условия. Она —
дитя революционного переустройства мира, социаль¬
ного прогресса и демократии. Когда на арену обще¬
ственной деятельности активно выступил самый рево¬
люционный, передовой класс современности — проле¬
тариат, коммунисты сделали полемику своей
союзницей в борьбе со всеми силами старого мира, со
всем, что сковывает развитие человеческой мысли.
Реакционные же эпохи и периоды, когда инакомысля¬
щие подвергались инквизиторскому преследованию,
были губительны для полемики. Само слово «полеми¬
ка» звучало чуть ли не как ересь, крамола.
Случается такое и ныне — это можно видеть на
примере практики левосектантских догматиков. На¬
саждаемый ими чуждый марксизму-ленинизму культ
личности с его заскорузлым догматизмом, интел¬
лектуальным застоем и вырождением, неприятием
ищущей, пытливой мысли, канонизированием и абсо¬
лютизацией нескольких формул «самого-самого» уби¬
вает творческие дискуссии, обсуждения, споры, выхо¬
лащивает душу полемики. Пресса и пропаганда лево¬
сектантских догматиков перечеркнули принципы
внутрипартийной демократии, коммунистической кри¬
тики и самокритики. Материалы этой печати настолько
стерильны, удручающе стандартны, мертвенно казен¬
ны и примитивны, что, кажется, обращены не к нор¬
мальному, самостоятельно мыслящему и свободно
рассуждающему человеку, а к роботу.
Среди сторонников и противников полемики уже
32
С открытым
забралом

давно идут споры: не дает ли она, если речь идет о
дискуссиях близких по мировоззрению людей, какие-
либо козыри в руки врага; не увеличивает ли разно¬
гласия; не оттолкнет ли тех, с кем есть надежда до¬
говориться о' совместных действиях по тому или иному
важному вопросу; если вести товарищескую полеми¬
ку, то как, на каких принципах, в каких рамках? Эти
и другие проблемы, возникшие еще на заре мирового
рабочего движения, до сих пор не сходят со страниц
коммунистических газет и журналов, с повестки дня
различных общественных форумов, встреч и конфе¬
ренций марксистов-ленинцев. Не приходится удив¬
ляться, что они были подняты и на Международном
совещании 75 коммунистических и рабочих партий в
Москве в июне 1969 г., которое явилось важнейшей
вехой на пути укрепления единства всемирной армии
коммунистов, на пути преодоления разногласий, воз¬
никших в их рядах.
Совещание стало примером плодотворной товари¬
щеской дискуссии, коллективного обсуждения слож¬
ных вопросов. Полное равенство всех участников, де¬
ловая и откровенная атмосфера, возможность выска¬
зывать и сопоставлять самые различные точки зрения,
глубокое выяснение спорных или недостаточно ясных
проблем — вот что отличало работу форума комму¬
нистов всего мира и в немалой степени определило его
успех.
Едва ли не каждый оратор счел нужным выска¬
зать свои соображения о необходимости энергично от¬
стаивать чистоту марксистско-ленинского учения, о
происхождении и сущности разногласий, способах и
методах их преодоления. Если суммировать высказы¬
вания участников Совещания о путях преодоления
разногласий, о методах товарищеской полемики, то
можно выделить следующие мысли. Расхождения по
тем или иным вопросам не должны мешать совмест¬
ным действиям коммунистов в общей борьбе с импе¬
риализмом. Единство, единодушие не приходят сами
собой, за это надо бороться. Единство не исключает
открытой и принципиальной борьбы с течениями и воз¬
зрениями, наносящими ущерб коммунистическим
принципам и идеалам. Разногласия не следует пря¬
тать, затушевывать. Их можно преодолеть как в борь¬
бе против общих врагов, путем укрепления сотрудни-
2 В. И. Кузнецов 33
чества, так и в ходе товарищеских дискуссий. Такие
дискуссии, способствуя более глубокому пониманию
проблем, сближению точек зрения, не только не на¬
рушают идейного единства, принципов интернациона¬
лизма, но, напротив, содействуют их укреплению.
Участники Совещания одобрили предложение о
коллективном изучении спорных вопросов и расхож¬
дений, о проведении теоретических конференций. Про¬
звучавшие в выступлениях некоторых ораторов заяв¬
ления, что ни при каких обстоятельствах не следует
«осуждать политику какой-либо коммунистической
партии», остались без поддержки. Коммунистическая
идейность и принципиальность несовместимы с ней¬
трализмом, примиренчеством, игрой в молчанку.
Отчего появляются разногласия, как преодолевать
их, как вести товарищескую полемику? В поисках от¬
вета на эти вопросы, поставленные самой жизнью и
обсуждавшиеся на Совещании, стоит обратиться к
теоретическому и практическому наследию корифеев
марксистской публицистики. Речь идет не о механиче¬
ском перенесении в наши дни положений и формул,
характеристик, относящихся к определенному време¬
ни, конкретной исторической обстановке, условиям
тогдашней идейно-политической борьбы, к определен¬
ным общественным группам или лицам. Это было бы
упрощенчеством, слепым начетничеством, догматиз¬
мом. Имеется в виду творческое усвоение методоло¬
гии и специфики полемики, богатейшего опыта и ис¬
кусства ее мастеров.
Корни разногласий, которые становятся
предметом идейно-политической и теоре¬
тической борьбы, находятся в самой объ¬
ективной действительности. В. И. Ленин указывал в
уже упоминавшейся статье «Разногласия в европей¬
ском рабочем движении», что неизменным источником
расхождений является диалектический характер об¬
щественного развития, идущего в противоречиях и
путем противоречий (см. 20, 65). В полном соответст¬
вии с этой закономерностью пролетарские, революци¬
онные партии с первых дней своего рождения разви¬
вались и крепли в постоянной внутренней борьбе их
устойчивого марксистского ядра против правого и
«левого» оппортунизма.
Тщательный и многолетний анализ развития со-
34
Свежий
ветер

циал-демократических партий привел Энгельса в
1882 г. к такому выводу: «По-видимому, всякая рабо¬
чая партия большой страны может развиваться толь¬
ко во внутренней борьбе в полном соответствии с за¬
конами диалектического развития вообще» (35, 312).
Восемь лет спустя Ф. Энгельс вновь возвращается к
этой теме. Повторив в письме Ф. Зорге свой тезис о
том, что партия «не может существовать без того,
чтобы в ней не проявлялись в изобилии всякого рода
оттенки», он на основе нового практического опыта и
новых раздумий о сущности и закономерностях идей¬
ной борьбы развивает и дополняет свои выводы. Вы¬
ступая за абсолютную свободу обмена мнениями
внутри партии, он подчеркивает, что при этом «надо
избегать даже видимости диктатуры...» (37, 374).
Свои соображения по этому вопросу неоднократно
высказывал и В. И. Ленин. «Полемику между товари¬
щами на страницах наших органов мы не только не
отвергаем, а, напротив, готовы уделить ей очень мно¬
го места» (4, 331), — указывал он в 1900 г. в «Проекте
заявления редакции «Искры» и «Зари»». На рубеже
XIX и XX вв., когда рабочее движение начала разъе¬
дать ржавчина экономизма и бернштейнианства, Вла¬
димир Ильич отметил как одну из причин создавше¬
гося положения отсутствие открытой полемики между
заведомо расходящимися взглядами, стремление дер¬
жать под спудом разногласия, касающиеся очень
серьезных вопросов (см. 4, 358).
В 1904 г. в работе «Шаг вперед, два шага назад»
В. И. Лепин указывал: «...борьба оттенков в партии
неизбежна и необходима, покуда борьба не ведет к
анархии и к расколу, покуда борьба идет в рамках,
одобренных сообща всеми товарищами и членами
партии» (8, 333). В том же 1904 г. в статье «Чего мы
добиваемся?» он усиливает данную мысль: «... в пар¬
тии всегда будут споры и борьба, их надо лишь ввести
в партийные рамки...» (9, 8).
Осенью 1913 г. в статье «Два приема споров и
борьбы» Владимир Ильич вновь возвращается к этой
теме: «Без прений, споров и борьбы мнений никакое
движение, й том числе и рабочее движение, невозмож¬
но» (24, 166). Он считал,'что открытые, прямые, го¬
рячие споры в пролетарской печати помогают при¬
влечь рабочих к обсуждению важнейших вопросов
2*
35

политики. Так они приучались обдумывать, на своем
опыте вырабатывать твердую классовую линию дви¬
жения.
В. И. Ленин советовал выносить на суд рабочих
партийные разногласия. Он видел в этом огромную
пользу для партии. В 1913 г. в статье «Борьба за
марксизм» он, опровергая довод одного из ликвидато¬
ров о том, что массы-де не различают, «в чем суть де¬
ла», писал: «Дискуссии (беседы, обсуждения, споры)
о партиях и об общей тактике необходимы; без них
масса распыляется; без них невозможно общее реше¬
ние, а следовательно, невозможно и единство дейст¬
вия. Без них разлагается марксистская организация
рабочих, «различающих, в чем суть дела», и облег¬
чается влияние буржуазии на отсталых» (23, 414).
Владимир Ильич обращался к рабочим за поддерж¬
кой, учился у масс, проверял на их опыте верность
своих оценок и лозунгов.
Таким образом, В. И. Ленин был глубоко убеж¬
ден, что вести полемику необходимо не только с идей¬
ными врагами, но и с товарищами, единомышленни¬
ками, когда имеются расхождения в частностях, раз¬
личные оттенки в оценке других партий, вопросов
тактики и т. п. Он руководствовался при этом глубо¬
ко верным и принципиальным положением Маркса и
Энгельса о том, что коммунисты должны прежде всего
добиться ясности в своей собственной среде (см. 4,
19-20).
Плодотворные дискуссии, споры, обсуждения, ука¬
зывал В. И. Ленин, укрепляют партийный организм,
повышают его жизнедеятельность. Без борьбы с
ошибками и недостатками, без столкновения идей не
может быть, подчеркивал он, и глубокого, всесторон¬
него разбора вопросов партийной жизни, а значит, ни
успешного продвижения вперед, ни прочного единства.
Полемика открывает широкие возможности для
коллективного обсуждения спорных вопросов, преодо¬
ления односторонних, субъективных взглядов, для
борьбы с крайностями, в которые неизбежно впадают
представители различных мнений. Прямая и открытая
критика лиц, заявлений, направлений, оттенков спо¬
собствует воспитанию масс.
Принципиальная критика и самокритика, творче¬
ские дискуссии по вопросам теории и практики марк-
36

сизма — одно из важных требований марксистского
принципа партийности. Чтобы претворить их в жизнь,
необходимы постоянный живой обмен мнениями меж¬
ду марксистами, деловое обсуждение тех или иных
теоретических вопросов, проблем общественной и пар¬
тийной жизни, столкновение мнений, свобода мысли и
критики внутри партии.
Коммунистической партии как авангарду самого
революционного класса присущ в силу ее природы
дух глубокого демократизма, смелого новаторства,
нетерпимости ко всему косному, трафаретному, дог¬
матическому. Эти же качества отличают и коммуни¬
стическую печать. Она призвана, по мысли Маркса,
Энгельса, Ленина, служить орудием партийной крити¬
ки и самокритики. Дух революционного, принципиаль¬
ного, творческого коллективного обсуждения должен
пронизывать всю работу партии и ее печатных орга¬
нов. В письме А. Бебелю 19 ноября 1892 г. Энгельс
указывал, что партия коммунистов должна иметь пар¬
тийную прессу, которая могла бы «в рамках програм¬
мы и принятой тактики свободно выступать против
тех или иных шагов, предпринятых партией, а также,
не преступая границ партийной этики, подвергать сво¬
бодной критике программу и тактику» (38, 442).
К. Маркс и Ф. Энгельс отвергали опасения, будто
принципиальная критика партией и коммунистической
печатью собственных ошибок может быть на руку
врагам и поэтому-де нежелательна и опасна. Доказы¬
вая неосновательность таких доводов, Энгельс ссы¬
лался на пример издания им в 1891 г. работы
К. Маркса «Критика Готской программы». Ее публи¬
кация, писал он, есть беспощадная самокритика. Она
произвела на противников совершенно ошеломляющее
впечатление: какой же внутренней силой должна об¬
ладать та партия, которая может сама себе препод¬
носить подобные вещи! (см. 38, 31).
Враги научного социализма обвиняли и до сих пор
обвиняют ленинцев в нетерпимом отношении к кри¬
тике, нежелании будто бы критического претворения
марксизма, т. е. принципиального анализа его уста¬
ревших и не соответствующих более историческим
условиям положений и формул. Отвергая эти домыс¬
лы и поклепы, В. И. Ленин в статье «Еще к вопросу
о теории реализации» (1899 г.) доказал, что марксис-
37

ты ведут решительную борьбу против ревизионист¬
ской «критики» революционного учения, против извра¬
щений, отступлений от его сути, но они отнюдь не
против критики вообще (см. 4, 74). Ту же мысль он
высказал и в статье 1900 г. «Некритическая критика»
(3, 635).
В. И. Лепин говорил, что марксизм не только не
исключает, но, напротив, обязательно предполагает
критику и самокритику как непременное условие
дальнейшего творческого развития революционной
теории. Марксисты, утверждал он, не боятся призна¬
вать своих ошибок (см. 44, 423), беспощадного раз¬
облачения собственных минусов (см. 8, 190), они
«умеют лечить свою партию прямой и безбоязненной
критикой» (23, 157).
Однако полемика в рабочем движении будет прин¬
ципиальна и полезна только тогда, не однажды пре¬
дупреждал Владимир Ильич, когда она выяснит глу¬
бину, характер и значение идейного расхождения;
точно определит, какие разногласия существенны и
какие второстепенны; покажет, кто последовательно
идет революционной дорогой, а кто свернул с нее; где
товарищи по партии, расходящиеся в частностях, и
где люди, подвергающие ревизии программу и гене¬
ральную линию партии. Он требовал, чтобы «полеми¬
ка не осталась бесплодной, чтобы она не выродилась
в личное состязание, чтобы она не повела к путанице
взглядов, к смешению врагов и товарищей...» (4, 215).
Ленин всегда точно и строго различал разногласия на
общей базе, на базе признания основных партийных
установок, и разногласия, мешающие совместной ра¬
боте в рядах одной партии. Обсуждения, дискуссии,
споры должны носить принципиальный характер.
Иначе они теряют смысл и могут причинить вред.
«Бывают, — писал В. И. Ленин, — такие споры и
такая борьба мнений в печати, которые помогают чи¬
тателям яснее понять вопросы политики, глубже дать
себе отчет в их значении, тверже решить их.
Бывают споры, которые вырождаются в перебран¬
ку, в сплетни и дрязги». И Владимир Ильич совето¬
вал «внимательнейшим образом смотреть за тем, что¬
бы неизбежные споры, неизбежная борьба мнений
не вырождались в пере.бранку, сплетни, дрязги, кле-
ветц» (24, 166). Идейная борьба, говорил он, должна
38

быть заключена «в такие рамки, чтобы она не вела к
нарушениям устава, не тормозила практической дея¬
тельности и положительной работы» (8, 116). Для оп¬
ределения грани между партийным и антипартийным
служат программа, тактические установки партии, ее
устав, опыт международного коммунистического дви¬
жения (см. 12, 103).
Открытое, деловое, свободное обсуждение назрев¬
ших жизненно важных проблем партийной жизни не¬
обходимо, чтобы коллективно выработать единствен¬
но правильное, всесторонне взвешенное и разумное
решение по тому или иному вопросу. Но, будучи при¬
нятым, это решение перестает быть дискуссионным,
становится законом для каждого коммуниста. «.После
решения компетентных органов, — предупреждал Ле¬
нин, — мы все, члены партии, действуем как один че¬
ловек» (14, 128).
Каковы же в связи с этим задачи полемики, ее
роль? Эти вопросы все время занимали вождя Ком¬
мунистической партии. Разногласия внутри политиче¬
ских партий и между ними разрешаются, по Ленину,
как развитием самой политической жизни, так и прин¬
ципиальной полемикой (см. 11, 133). Полемика, та¬
ким образом, является средством разрешения рас¬
хождений, преодоления различий и оттенков во мне¬
ниях. В этом одно из ее важнейших предназначений.
Средоточием, центром идейной жизни и борьбы
рабочего класса является партия. Это — его интел¬
лект. Она отстаивает и развивает передовую проле¬
тарскую революционную идеологию, дает бой идей¬
ным вождям буржуазной реакции и ее прислужни¬
кам — отступникам от марксизма-ленинизма.
Коммунистическая партия — вот двигатель общест¬
венной борьбы, главный проводник идейного наступ¬
ления и штурма идеологических твердынь старого,
враждебного мира. Маркс и Энгельс, подчеркивая
огромную роль политических партий в общественном
развитии, в социальном прогрессе, писали: «Без пар¬
тий нет развития, без размежевания нет прогресса»
(1, 113). Эта оценка относится, разумеется, в первую
очередь к коммунистическим партиям — самым пере¬
довым и революционным, обладающим научными ме¬
тодами познания и преобразования действительности,
нацеленным на все новое и прогрессивное, что служит
39

на благо человечества. Полемизируя с идейными оппо¬
нентами, отмежевываясь от них, отстаивая и защищая
свои взгляды, сторонники марксизма двигали и дви¬
гают вперед передовую теорию, создавали и создают
еще более прочную и цельную основу для идейного
единства своих рядов. «Без критики, — указывал Эн¬
гельс, — нет взаимного понимания, а следовательно
и нет объединения» (4,- 384).
Выступив в сентябре 1900 г. в «Заявлении редак¬
ции «Искры»» за идейное объединение русских со¬
циал-демократов, В. И. Ленин отмечал, что этого не¬
возможно добиться без открытого и всестороннего
обсуждения основных принципиальных и тактических
вопросов, поднятых «экономистами» и «бернштейниан-
цами». Характеризуя возникшую в то время ситуа¬
цию, он выдвинул свою известную формулу: «Преж¬
де, чем объединяться, и для того, чтобы объединиться,
мы должны сначала решительно и определенно раз¬
межеваться» (4, 358).
Полемика, стало быть, выполняет две функции, ко¬
торые находятся в диалектическом единстве: идейно¬
го размежевания с разного рода уклонистами и
отступниками от марксизма и идейного сплочения
подлинных марксистов-ленинцев на основе критики
чуждых взглядов и отстаивания чистоты передовой
революционной теории.
Публицистика перестает быть публицистикой, если
она лишена общественного резонанса. Слово ее, ука¬
зывал Владимир Ильич, должно найти дорогу к мас¬
сам, увлечь их за собой. Ленин-публицист активно
влиял на сознание читателя, формирование его взгля¬
дов и убеждений и в конечном счете на выбор им
единственно верного, революционного пути. С презре¬
нием отзывался он о буржуазно-либеральной, сно¬
бистской, обывательской журналистике, далекой от
запросов передовой части общества, равнодушной к
проблемам, волнующим массы. Разоблачая публи¬
цистику такого сорта, В. И. Ленин не раз использо¬
вал сатирический афоризм Салтыкова-Щедрина «пи¬
сатель пописывает, читатель почитывает». Именно
это выражение сатирика он имел в виду, когда с вос¬
хищением писал о том, что широкая и открытая дис¬
куссия с ликвидаторством нашла понимание и под¬
держку рабочих, привела к их сплочению под боль¬
4С

шевистским знаменем: «Какое чудесное сплочение и
воспитание рабочих против либеральных рабочих по¬
литиков!.. Это уже не только «почитывающая» толпа,
это — организованная сила» (48, 240—241).
В полемическом слове уже был заключен, если
воспользоваться выражением Герцена, «переход в
действие» Вот почему так высоко оценивал Ленин
непримиримую теоретическую полемику. «Очищение
с.-д. партии от ее опасных «уклонений», от ликвида¬
торства и отзовизма... — указывал он в письме
А. М. Горькому, — вовсе не одна только «идейная»
задача, вовсе не одна только «литературщина»...» Ра¬
бочее движение «именно путем отрицания учится, пу¬
тем отрицания ликвидаторства и отзовизма выходит
на дорогу. Только пустозвон Троцкий воображает...
что вопросы ликвидаторства и отзовизма ставятся не
жизнью, а печатью злых полемистов» (47, 251).
В. И. Ленин сравнивал принципиальную полемику
с грозой, которая расчищает воздух. Острая, непри¬
миримая борьба большевиков против меньшевизма
представлялась ему свежим ветром, вихрем, очищаю¬
щим внутрипартийную атмосферу от затхлости и за¬
стоя кружковщины. «Свежий ветер открытой свобод¬
ной борьбы превратился в вихрь. Этот вихрь смел —
и прекрасно, что смел! — все и всяческие остатки всех
без исключения кружковщинских интересов, чувств и
традиций...» (8, 401—402).
Вновь "и вновь возвращаясь к теории и практике
идейной борьбы, В. И. Ленин приходит к выводу, что
в революционную эпоху долг всякого марксиста стре¬
миться к тому, чтобы идейная борьба внутри партии
по вопросам теории и тактики велась как можно бо¬
лее открыто, широко и свободно, не нарушая и не за¬
трудняя в то же время единства революционных
выступлений пролетариата (см. 12, 395—396). Он
ссылается на пример Маркса, бичевавшего педантов
и филистеров от революции, которые больше всего
боятся полемики в революционные исторические мо¬
менты.
«Полемике Ленин придавал очень большое значе¬
ние, — писала Н. К. Крупская. — В своей пропаган¬
дистской и агитационной работе он постоянно проти-
1 А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, т. XII. М., 1957,
стр. 62.
41

вопоставлял точки зрения различных партий, фрак¬
ций, спорящих сторон. Ильич не боялся резких слов,
напротив, он иногда нарочно обострял вопросы, чтобы
сделать нагляднее разницу во взглядах. Но он никог¬
да не впадал в демагогию, никогда не занимался
выискиванием мелких ошибок — это он называл
«придиренчеством», а выбирал для полемики самые
важные, существенные вопросы» !.
Рассматривая полемику как серьезный метод вы¬
явления и разрешения разногласий, выработки обще¬
го мнения, Владимир Ильич призывал коммунистов
не прятать разногласий, не держать их под спудом,
а открыто ставить на обсуждение, честно и смело от¬
стаивать свои убеждения, дорожить ими.
Один из идеологов народничества,
П. Л. Лавров, издававший в Лондоне и
Цюрихе журнал «Вперед», упорно проводил в своих
выступлениях мысль о том, что все споры революцио¬
неров и социалистов между собой могут порадовать
лишь их врагов. Энгельс убедительно и тонко доказал
несостоятельность подобных заключений. Охаракте¬
ризовав всю сложность вопроса, он не преминул ука¬
зать на некоторые неизбежные издержки и минусы
товарищеской полемики. Да, тут уж ничего не поде¬
лаешь: кое-что из товарищеской полемики, как и
вообще из любой критики и самокритики, может быть
в той или иной мере подхвачено и использовано про¬
тивником, его пропагандой. Но боятся этого только
немощные и малодушные. «Всякая борьба, — писал
Энгельс в статье «Эмигрантская литература», — за¬
ключает в себе такие моменты, когда нельзя не доста¬
вить врагу некоторого удовольствия, если не хочешь
иначе причинить самому себе положительный вред.
К счастью, мы так далеко продвинулись вперед, что
можем доставить противнику такое частное удоволь¬
ствие, если этой ценой добиваемся действительных
успехов» (18, 520). Высмеяв «христианскую терпи¬
мость» Лаврова, он доказал, что и этому противнику
«всякой полемики, всяких «взаимно-обвинительных
памфлетов» внутри революционной партии» (18, 524)
самому приходится полемизировать (вспомним, то же
самое говорил Ленин в отношении Рубакина).
1 Н. К» Крупская. О Ленине, стр. 134:
42
Полемико-
боязнь

Если в конце XIX в. Энгельс считал, что коммуни¬
сты настолько продвинулись вперед, что могут позво¬
лить себе полемизировать друг с другом, то что же
можно сказать о нынешнем времени, когда коммунизм
стал самой влиятельной силой современности? Ответ
напрашивается сам собой: издержки и минусы с лих¬
вой перекрываются пользой и выгодами принципи¬
альной полемики.
Любая борьба, в том числе и идейная, связана с
напряжением всех умственных и моральных сил. Не
обходится тут и без ответных ударов, неизбежных по¬
терь. Нужно быть готовым к серьезной, тяжелой
схватке. Эта мысль пронизывает письмо Ленина
А. А. Якубовой (1900 г.):
«Почему это спорить на собраниях и писать пись¬
ма— позволено, а печатно выяснять спорные вопро¬
сы есть «самая зловредная штука, годная лишь (???)
для потехи наших врагов». Этого я не понимаю. Толь¬
ко литературная полемика в состоянии точно устано¬
вить ту грань, о которой я говорю (грань между мар¬
ксистскими и немарксистскими воззрениями. — В. К.)...
Конечно, борьба в литературе породит несколько но¬
вых обид, нанесет немало пинков, но мы не такие уже
недотроги, чтобы нам пинков бояться... и если борьба
будет вестись открыто... она во сто раз скорее приве¬
дет, повторяю, к прочному единству» (46, 58).
Весной 1905 г., когда партия переживала кризис
в результате антипартийных, раскольнических дейст¬
вий меньшевиков, когда революционное пламя охва¬
тило всю Россию и перед партией встала задача спло¬
чения революционных сил страны для выступления
против самодержавия, Ленин тем не менее подчерк¬
нул острую необходимость борьбы с оппортунистами,
с их попытками оттащить назад революционное дви¬
жение, принизить его задачи, затемнить его лозунги.
«Полемика с представителями таких попыток стано¬
вится задачей дня, — убеждал Владимир Ильич в
статье «Социал-демократия и временное революцион¬
ное правительство», — приобретает (вопреки мнению
многи-х и многих, недолюбливающих полемики внутри
партии) громадное практическое значение». И далее
он доказывает, почему это нужно: «Ведь чем ближе
подходим мы к непосредственному осуществлению
наших ближайших политических задач, тем больше
43

необходимость совершенно ясно понимать эти задачи,
тем вреднее всякие двусмысленности, недомолвки или
недомыслия в этом вопросе» (10, 3).
Давая в 1907 г. отповедь эсерам, ликовавшим по
поводу «резкой борьбы и расколов» внутри социал-
демократии, В. И. Ленин писал: «Много дурного в
этой борьбе, слов нет. Много гибельного в этих рас¬
колах для дела социализма, бесспорно. И все же ни
на одну минуту не пожелали бы мы променять этой
тяжелой правды на вашу «легонькую» ложь. Тяжелая
болезнь нашей партии — болезнь роста массовой пар¬
тии. Ибо не может быть массовой партии, партии
класса без полной ясности существенных оттенков,
без открытой борьбы между разными тенденциями,
без ознакомления масс с тем, какие деятели партии,
какие организации партии ведут ту или иную линию.
Без этого нельзя сложить партии, достойной этого
слова, и мы складываем ее. Мы добились того, что
взгляды наших обоих течений (меньшевистского и
большевистского. — В. К.) стоят перед всеми правдиво,
ясно, отчетливо. Личная резкость, фракционная скло¬
ка и свара, скандалы и расколы, — все это мелочь по
сравнению с тем, что на опыте двух тактик учат¬
ся действительно пролетарские массы... И рабочий
класс России и весь народ знают, с кем имеют они
дело в лице большевизма и меньшевизма» (16,
164—165).
Таким образом, в ходе идейной борьбы складыва¬
лась партия, выкристаллизовывались ее программа,
тактические установки и лозунги, ее идейно-полити¬
ческие основы и принципы. В этом непреходящее зна¬
чение принципиальной полемики. В 1908 г. в статье
«По поводу двух писем» Владимир Ильич писал:
«Пусть хныкают мягкотелые люди, которые здесь и
там будут кричать: опять борьба! опять внутренние
трения! опять полемика! Мы отвечаем: без новой и но¬
вой борьбы никогда и нигде не складывалась дейст¬
вительно пролетарская, революционная социал-де¬
мократия» (17, 294). В этом духе Ленин отвечал тем,
кто упрекал его и вообще большевиков за «чрезмер¬
ную склонность к полемике».
Ленин не драматизировал опасения по поводу
«братоубийственной полемики» среди коммунистов,
не боялся, что она «даст пищу» врагам. Он говорил,
44

что критиковать ошибки деятелей других партий нуж¬
но, если мы хотим быть верны духу Маркса, быть на
высоте задач современного революционного движе¬
ния. Ленин указывал также, что борьба с ошибками
и уклонениями является творческим вкладом в тео¬
рию марксизма. Он писал, в частности, что борьба с
ревизионистами дала плодотворное оживление теоре¬
тической мысли международного социализма (см.
17, 20).
Представляют несомненный интерес и суждения
классиков марксизма-ленинизма о том, целесообразна
ли принципиальная полемика коммунистов с пред¬
ставителями других взглядов, с теми, с кем предпо¬
лагается вступить во временные союЗы или соглаше¬
ния. Энгельс считал, что, пока демократия не завое¬
вана и не достигнуто политическое господство
пролетариата, разногласия между коммунистами и
демократами «имеют чисто теоретический характер и
прекрасным образом могут быть предметом теорети¬
ческих дискуссий без всякого ущерба от этого для сов¬
местных действий» (4, 276). Подобные же мысли мы
находим и у Ленина. Отвечая на упреки Струве и
других либералов в том, что марксисты проявляют
«нетерпимость», «излишне любят спорить», он заявил
в статье «Политическая борьба и политиканство»:
«Думать, что настоящему политическому союзу в со¬
стоянии помешать «тон» полемики, в состоянии толь¬
ко люди, смешивающие политику и политиканство»
(7, 42).
Ленин в полемике никогда не обходил острых уг¬
лов. Ему претили лицеприятная критика, уклончивое
дипломатничанье и расшаркивание, дух взаимопро-
Щенчества и профессорского объективизма. Полемизи¬
руя, в частности, с идеологами отзовизма и ультима¬
тизма, он продемонстрировал недопустимость прими¬
ренческого, либерального отношения к чуждым бур¬
жуазным влияниям. Ленин не раз разъяснял, что
неуклонная, непримиримая борьба за идейную чистоту
марксистской теории является основным условием
утверждения коммунистической идеологии, роста и
упрочения марксизма. Так, в статье «Карикатура на
большевизм» он указывал, что марксизм вырос и
окреп потому, что не прикрывал расхождения, не дип¬
ломатничал, а вел и провел победоносный поход про¬
45

тив карикатуры на большевизм, против многих разно¬
видностей ревизионизма (см. 17, 405).
Саркастически обрушивался В. И. Ленин на трус¬
ливых, беспринципных примиренцев, пытавшихся
«встать над схваткой», бежать с поля боя, отсидеть¬
ся в кустах, пока другие воюют; на бесхребетных дея¬
телей, склонных к гнилым компромиссам, повторявших
обывательскую мораль о том, что, мол, «худой мир
лучше доброй ссоры». В статье «Принципиальные во¬
просы политики. Либеральная буржуазия и рефор¬
мизм» он писал: «Нельзя не пожалеть людей, кото¬
рые, наблюдая борьбу марксистов с ликвидаторами,
отделываются жалкими словами о вреде споров, раз¬
доров, междоусобицы, фракционности... А к этим лю¬
дям принадлежат многие «тоже-марксисты» и все
«левые» народники!» (23, 420).
Делясь с А. Н. Потресовым мнением о статейке
Ратнера по поводу «Капитала» в органе либеральных
народников «Русское богатство», В. И. Ленин гово¬
рил: «Меня всего сильнее возмущают подобные люби¬
тели золотой середины, которые не решаются прямо
выступить против несимпатичных им доктрин, виляют,
вносят «поправки», обходят основные пункты (как
учение о классовой борьбе) и ходят кругом да около
частностей» (46, 16).
Маркс, Энгельс, Ленин, выступая против «полеми-
кобоязни», требовали от партийных публицистов быть
всегда в наступлении, воспитывали в них бесстрашие
в борьбе, прививали им вкус к острым идеологическим
схваткам во имя коммунистических принципов и
целей. «...Не извиваться и не изворачиваться под уда¬
рами противника, как это делают еще очень многие,
не выть, не хныкать... — учил Энгельс Бернштейна,
редактора газеты «Sozialdemokrat». — Надо отвечать
ударом на удар, на каждый удар врага — двумя, тре¬
мя ударами. Такова издавна наша тактика, и до сих
пор мы, кажется, недурно справлялись с любым про¬
тивником» (35, 356—357).
Интересно сопоставить это высказывание Энгель¬
са с ленинской оценкой боевых качеств полемики ос¬
новоположников марксизма. В предисловии к перепис¬
ке Ф. А. Зорге Владимир Ильич с одобрением
приводит цитату из Меринга: «...Прав Меринг
(«Der Sorgesche Briefwechsel»), что Маркс и Энгельс в
4G

«хорошем тоне» смыслили мало: «не долго раздумыва¬
ли, нанося удар, но и не хныкали по поводу каждого
ими полученного удара»» (15, 240).
В докладе V съезду РСДРП (апрель
1907 г.) по поводу организованного мень¬
шевиками в Петербурге раскола в пар¬
тии В. И. Ленин, отвечая на меньшевистское обвине¬
ние в недопустимом для членов партии выступлении
в печати, сказал, что есть два вида полемики. Одна
рассчитана на то, чтобы убедить товарища, помочь
ему осознать и исправить свою ошибку. Это товари¬
щеская полемика, лояльный и корректный способ борь¬
бы с заблуждениями. Но существует и другая полеми¬
ка. Цель ее — вызвать у читателя ненависть и презре¬
ние к противнику, разбить его ряды, его идеологию.
Это полемика с раскольниками, идейными врагами.
Выступая с полемическими статьями, В. И. Ленин
в каждом случае тщательно анализировал противоре¬
чия и разногласия, ставшие предметом спора, ясно и
четко определял характер расхождений, их степень,
глубину. При этом он часто указывал, что, открыто
борясь с очевидными ошибками, никогда не следует
преувеличивать разногласия. Он выяснял прежде все¬
го, какие разногласия имеют место: в частностях
между товарищами или между марксистами и их
идейными противниками по коренным вопросам, в са¬
мом главном, существенном. Последние образуют
пропасть, которую нельзя перешагнуть. Здесь мира
быть не может. Совсем по-иному обстоит дело с рас¬
хождениями между товарищами. Они не страшны и
преодолимы.
Вот что писал по этому поводу Ленин, отвечая на
злопыхательства сторонников Каутского и Шейдема-
на, лицемерно кричавших о «расколе» и «разногла¬
сиях» у большевиков: «Разногласия среди коммуни¬
стов иного рода. Разницы коренной может не видеть
здесь только тот, кто не хочет видеть. Это — разно¬
гласия среди представителей невероятно быстро вырос¬
шего массового движения. Это — разногласия на од¬
ной общей, прочной как камень, основной базе: на
базе признания пролетарской революции, борьбы с
буржуазно-демократическими иллюзиями и буржуаз¬
но-демократическим парламентаризмом, признания
диктатуры пролетариата и Советской власти.
47
Два вида
полемики

На такой базе разногласия не страшны: это бо¬
лезнь роста, а не старческая дряхлость» (39,
215—216).
В прямой зависимости от принципиального раз¬
граничения двух видов полемики находятся и все
средства публицистики, языка. Два способа идейно¬
политической борьбы различаются прежде всего по
своему тону. Полемика, рассчитанная на истребление
враждебной идеологии, имеет тон резкий, обличитель¬
ный, насыщенный гневом, презрением, насмешкой,
ее формулировки разящи. Иного характера и тона
полемика, направленная на то, чтобы поправить, убе¬
дить товарища. Она корректна, выдержанна, ее фор¬
мулировки убеждающие и поправляющие. «...Нельзя
писать, — указывал Владимир Ильич, — про товари¬
щей по партии таким языком, который систематически
сеет в рабочих массах ненависть, отвращение, презре¬
ние и т. п. к несогласномыслящим. Можно и должно
писать именно таким языком про отколовшуюся орга¬
низацию» (15, 297).
Статья «Соловья баснями не кормят», написанная
в январе 1905 г., является как бы живой иллюстраци¬
ей к положению о двух видах полемики. Они соседст¬
вуют здесь, наглядно демонстрируя гибкость полеми¬
ческих приемов Владимира Ильича.
Меньшевики-новоискровцы выпустили брошюру
анонимного Рабочего «Рабочие и интеллигенты в на¬
ших организациях». Ленин сразу же провел четкую
грань между автором и ему подобными, подпавшими
под влияние оппортунистов, и меньшевистскими идео¬
логами, в частности Аксельродом, который написал
предисловие к брошюре.
В отношении Рабочего используются тактичные
формулировки: ведь он «имел несчастье поверить
проповеди новоискровцев» (9, 160). Владимир Ильич
несколько раз на протяжении статьи подчеркивает,
что Рабочий заблуждается, так сказать, не сам по се¬
бе, он — жертва оппортунистов, которые и натравли¬
вают его против большевиков. В статье воздается
должное трезвому пролетарскому инстинкту Рабоче¬
го, отмечается глубокое недоверие истинного проле¬
тария и истинного демократа ко всякому фразерству
(см. 9, 161), его ясная мысль, пролетарская прямота
и дерзость (см. 9, 164). Словом, Владимир Ильич от¬
48

носится к Рабочему как к временно заблуждающему¬
ся товарищу, попавшему в беду, противопоставляя его
тем самым меньшевистским лидерам.
Не затушевывая разногласий, не сбрасывая их со
счетов, не заигрывая с Рабочим и не подлаживаясь
к нему, Лени-н прямо и твердо отметает шелуху напа¬
док автора брошюры на большевиков. Приведя целый
ряд здравых суждений Рабочего, он заключает: «Эта
брошюра — превосходный образчик того, как разобла¬
чают рыцарей «красивого слова» их собственные сто¬
ронники» (9, 162). Руководитель Коммунистической
партии спорит с Рабочим как с равным, с уважением,
нисколько не роняя его достоинства.
Совсем другой тон и иные формулировки исполь¬
зуются по адресу Аксельрода и его присных. Они но¬
сят подчеркнуто иронический, разоблачительный ха¬
рактер. Ленин называет взгляды меньшевиков «хла¬
мом» (9, 160), их нападки на большевиков — «беско¬
нечным развратом» (9, 161), аттестует их самих как
«фразеров и политиканов» (9, 162). АксельроД наре¬
чен с убийственной иронической вежливостью «по¬
чтенным, заслуженным и старейшим» (9, 164). Он
«переметывается» (9, 164), «изворачивается» (9, 165),
он и его единомышленники вертятся, «точно черти пе¬
ред заутреней» (9, 166).
Положение о двух видах полемической борьбы сви¬
детельствует об идейной целеустремленности и все¬
побеждающей силе большевистского слова, о его гиб¬
кости и богатстве. Это положение нашло свое убеди¬
тельное, конкретное воплощение в произведениях
В. И. Ленина. Им руководствуется в своей деятель¬
ности вся наша печать.
Несомненно, что и в сложных условиях современ¬
ной идеологической борьбы на международной арене,
дискуссий по целому ряду теоретических, тактических
и иных вопросов в мировом коммунистическом и ра¬
бочем движении ленинская формула о двух видах
и способах идейной борьбы сохраняет свою силу.
Разоблачая антикоммунизм, давая отпор фальсифи¬
каторам марксизма-ленинизма, не оставляя без от¬
вета ни одну вылазку ревизионизма, необходимо в то
же время различать прямых противников и людей
заблуждающихся, ищущих истину, но не умеющих
разобраться в обстановке, в лабиринте идейной борьбы.
49

В полемике всегда следует помнить, с
кем имеешь дело. От этого зависит вы¬
бор средств и топа. В. И. Ленин показы¬
вал на конкретных примерах, в чем суть товарищес¬
кой полемики, как не следует дискутировать с пред¬
ставителями близких, родственных направлений и
взглядов. Вот что он писал, в частности, о полемике
русских марксистов с «экономистами» из редакции
«Рабочей мысли»: «Редакторы «Раб. Мысли» жалу¬
ются на то, что русские социал-демократы не по-това¬
рищески с ними полемизируют. Пускай читатели сами
судят, на чьей стороне мы видим нетоварищескую
полемику: на стороне ли старых русских социал-де¬
мократов, которые определенно высказали свои взгля¬
ды и прямо говорят, какие взгляды «молодых» и
почему они считают их ошибочными; — или на сторо¬
не «молодых», которые, не называя своих противни¬
ков, шпыняют из-за угла то «автора немецкой книги
о Чернышевском» (Плеханова, причем смешивают
его с некоторыми легальными писателями, без малей¬
шего основания к тому), то группу «Освобождение
труда», цитируя с искажением отрывки ее программы
и не выставляя против нее сколько-нибудь опреде¬
ленной своей программы» (4, 253—254).
Суровую отповедь дал В. И. Ленин Плеханову,
ознакомившись с его замечаниями и поправками к
статье «Аграрная программа русской социал-демокра¬
тии», сделанными в оскорбительном, вызывающем
тоне. Плеханов был явно недоволен тем, что подлин¬
ным руководителем и вдохновителем «Искры» был
Ленин, и это раздражение прорвалось наружу. Отве
чая Плеханову, Владимир Ильич писал: «Немножеч¬
ко такта могло бы подсказать автору замечаний, что
настаивать на голосовании желаемых им-измене¬
ний (не к худшему ли?) стиля — весьма неуместно...
Ставлю на голосование вопрос о том, приличны ли
по отношению к коллеге по редакции подобные кан¬
канные по тону замечания? и куда мы придем, если
начнем все так угощать друг друга??» (6, 434, 436).
Указав на «верх бестактности» Плеханова, кото¬
рый действует по принципу «моему ндраву не пре¬
пятствуй», намеренно оскорбительным тоном стремит¬
ся спровоцировать оппонентов и превратить спор в
перебранку, Владимир Ильич завершает свой ответ
50
Такт
и корректность

блестящим образным аргументом против беспардон¬
ной, разносной критики в отношении товарищей:
«Автор замечаний напоминает мне того кучера, кото¬
рый думает, что для того, чтобы хорошо править, на¬
до почаще и посильнее дергать лошадей. Я, конечно,
не больше «лошади», одной из лошадей, при кучере —
Плеханове, но бывает ведь, что даже самая задер¬
ганная лошадь сбрасывает не в меру ретивого кучера»
(6, 448).
Разбирая отзыв Булгакова на книгу Каутского,
Ленин не преминул отметить, что эта оценка «пора¬
жает своей резкостью и необычным в полемике меж¬
ду близкими по направлению писателями тоном».
Владимир Ильич привел такие образчики грубых вы¬
ражений Булгакова: «чрезвычайно поверхностно»,
«одинаково малс. и настоящей агрономии, и настоя¬
щей экономии», «серьезные научные проблемы Каут¬
ский обходит фразой» (4, 100).
Так серьезно ставил В. И. Ленин вопрос о методах
и тоне полемики между товарищами. Вся его прак¬
тика убеждает в том, насколько необходимо партий¬
ному публицисту, как указывали Маркс и Энгельс,
«основательное знание условий партийной борьбы
и усвоение ее форм...» (22, 75). На страницах ленин¬
ских работ часто встречаются упоминания о том, чтобы
«приучать партию к честному и достойному разбору
ее внутренних споров» (9, 30), к свободной товари¬
щеской критике и оценке явлений партийной жизни
(см. 12, 399). В то же время Владимир Ильич по¬
стоянно напоминал о недопустимости наезднической,
т. е. крикливой, критики, употребления «жупелов» и
«страшных слов» (1, 335), «бурбонских окриков» (9,
35t), «нечестных приемов борьбы» (9, 30), попыток
«царапать» оппонента (см. 11, 197), «кольнуть и
ущипнуть» его (см. 14, 169).
Необдуманные, легкомысленные, без достаточных
оснований обвинения, приклеивание ярлыков вызыва¬
ли резкие возражения В. И. Ленина. Известно, что
полемика располагает к крайностям, в пылу ее легко
допустить преувеличения, «перехлесты». Владимир
Ильич всячески предостерегал против этого. В «Пре¬
дисловии к брошюре Воинова (А. В. Луначарского. —
В. К.) об отношении партии к профессиональным
союзам» он не согласился с глубоко несправедливым
51

высказыванием, допущенным автором в азарте поле¬
мики в адрес Бебеля. На основе- одного факта Вои¬
нов назвал Бебеля оппортунистом. «Для такого обоб¬
щения данных нет... — поправил Владимир Ильич. —
И пусть не пробуют российские анархистски и синди¬
калистски, либералы и эсеры злорадствовать по пово¬
ду нашей критики Бебеля. Мы скажем этим господам:
орлам случается и ниже кур спускаться, но курам ни¬
когда, как орлы, не подняться!» (16, 187—188).
Объективность и всесторонность оценок, точное
взвешивание каждого определения, корректность,
такт, граничащий подчас даже с рыцарством в отно¬
шении оппонента, — неотъемлемые качества товари¬
щеской полемики В. И. Ленина. Весьма показателен
в этом отношении ответ Владимира Ильича П. Б. Ак¬
сельроду относительно поправок к своей статье «Рас¬
кол в Заграничном союзе русских социал-демокра¬
тов», на которых настаивал Плеханов в письме
Ленину от 8 декабря 1900 г. «Я внес, — сообщает
Владимир Ильич, — желаемые Вами исправления, но
не мог только выкинуть вовсе слова о заслугах «Ра¬
бочего Дела» (заграничный орган «экономистов». —
В. К.), — мне кажется, это было бы несправедливо
по отношению к противнику, имеющему не только
проступки перед социал-демократией» (46, 72).
Ленину был чужд однобокий, огульный подход к
своим оппонентам. В каждом отдельном случае он
требовал досконального знания политического лица
участника дискуссии: кто он — отступник, закончен¬
ный ренегат или искренне заблуждающийся, подпав¬
ший под чье-то гибельное влияние; случайный человек
в рабочем движении или имеющий определенные за¬
слуги перед ним; неисправимый или подающий надеж¬
ды на исправление. Владимир Ильич, прежде чем
сесть за полемическую статью, знал заранее ответ на
эти вопросы. Того же он добивался и от других.
Беспощадный, непримиримый к врагам, В. И. Ле¬
нин с величайшей чуткостью относился к товарищам,
которые не могли иной раз правильно разобраться в
сложных явлениях и событиях, теряли политическую
ориентировку, заблуждались, впадали в ошибки, под¬
час даже очень серьезные. Он заботливо, бережно, с
большим тактом поправлял их.
Ленин советовал партийным публицистам избегать
52

крайностей в спорах и с представителями родствен¬
ных взглядов, близких направлений. Такой наказ со¬
держится в письме Ю. М. Стеклову (1900 г.), где
дается отзыв на статью Л. Б. Рязанова «Замечания
на программу «Рабочего Дела»»: «...раз крайности
были, нам теперь надо быть осторожнее: не в том
смысле, чтобы хоть на капельку поступаться принци¬
пами, а в том смысле, чтобы без нужды не озлоблять
людей, работающих, по мере их разумения, для соци¬
ал-демократии» (46, 38). Здесь раскрывается еще одна
замечательная черта Ленина-полемиста — его беспре¬
дельная верность своим убеждениям и принципам, от
которых он ни на йоту не отступал ни при каких обсто¬
ятельствах, ни по каким тактическим соображениям.
Принципиальная полемика, говорил Ленин, —
единственно правильная политика. И от этого основ¬
ного девиза своей деятельности и литературной борь¬
бы он никогда не отступал. Н. К. Крупская вспомина¬
ла, что Владимир Ильич «рвал с ближайшими дру¬
зьями, если видел, что они тащат движение назад,
умел просто, по-товарищески, подойти к вчерашнему
противнику, если это нужно для дела...» ’.
Таким образом, верность марксизму, преданность
интересам рабочего класса — вот важнейшее мерило,
с которым подходил В. И. Ленин к оценке характера
разногласий, к оценке любого работника.
Как никто другой, В. И. Ленин обладал
всепокоряющей силой воздействия на
людей. Под его непосредственным влия¬
нием сформировалась целая плеяда партийных работ¬
ников, деятелей революционного движения. Многих
вывел он на правильную дорогу. Многие нашли в нем
своего ближайшего советчика, мудрого учителя, за¬
ботливого друга. Об этом свидетельствуют воспоми¬
нания коммунистов старшего поколения и всех, кто
лично знал вождя, работал рядом с ним.
Известно, что ленинская товарищеская прямая и
суровая критика помогла М. Горькому преодолеть
свои философские и политические заблуждения. Это
прекрасный образец товарищеской полемики — взыс¬
кательной и строгой, последовательной и до конца
принципиальной, благожелательной и откровенной.
1 Н. Крупская. Воспоминания о Ленине, ч. 1, 2. М., 1932,
стр. 5.
53
С позиций
друга

В марте 1908 г. Горький, подпавший под влияние
богостроителей из группы Богданова и Луначарского,
написал Ленину письмо, в котором говорилось о воз¬
можности «примирения» враждующих сторон — мар¬
ксистов и богоискателей. Писателем руководили са¬
мые добрые намерения, и Владимир Ильич чутко
уловил это. С обычной своей откровенностью и пря¬
мотой, в дружеской форме он разъяснил в ответном
письме Горькому, почему невозможно принять его
предложение:
«Вполне понимаю и уважаю Ваши чувства и дол¬
жен сказать, что от питерских друзей получаю нечто
подобное, но я убежден глубочайше, что Вы оши¬
баетесь.
Вы должны понять и поймете, конечно, что раз
человек партии пришел к убеждению в сугубой непра¬
вильности и вреде известной проповеди, то он обязан
выступить против нее. Я бы не поднял шуму, если бы
не убедился безусловно (и в этом убеждаюсь с каж¬
дым днем больше по мере ознакомления с первоисточ¬
никами мудрости Базарова, Богданова и К0), что
книга их — нелепая, вредная, филистерская, попов¬
ская вся, от начала до конца, от ветвей до корня, до
Маха и Авенариуса...
Какое же тут «примирение» может быть, милый
А. М.?. Помилуйте, об этом смешно и заикаться. Бой
абсолютно неизбежен» (47, 150—151).
С большим уважением относясь к чувствам Горь¬
кого, которыми было продиктовано его письмо,
В. И. Ленин, как видим, тактично опровергает мнение
писателя, не поучая его, не навязывая ему своих суж¬
дений. Менторский тон вообще был глубоко чужд
Владимиру Ильичу. В его переписке с Горьким нет
ни грана наставничества. Он убеждает Горького как
товарищ товарища, надеясь, что писатель сам сумеет
осознать и преодолеть свои заблуждения.
Своеобразие, сложность и деликатность отношений
между В. И. Лениным и А. М. Горьким очень тонко
уловила Н. К. Крупская: «Ильич пишет Горькому с
резкой прямотой о том, с чем он не согласен, что его
волнует, заботит. Ильич обычно так писал товарищам,
но в письмах к Горькому есть особый оттенок. Пишет
он часто очень резко, но в этой резкости много какой-
то особой мягкости. Письма пишутся всегда под не;
54

посредственным впечатлением какого-нибудь факта,
в них много эмоциональности — ярко отражена тре¬
вога, тяжесть некоторых переживаний, радость, на¬
дежды. Ильичу казалось, что Горький очень хорошо
все это поймет. И всегда хотелось также Ильичу убе¬
дить Горького в правильности своих взглядов, он го¬
рячо защищал их» '.
Горький не сразу преодолел свои «богостроитель¬
ские» заблуждения, их отголоски время от времени
еще слышались в его статьях. И первым, кто с друже¬
ской заботливостью обращал внимание на эти срывы,
был Ленин. Он шаг за шагом помогал Горькому осво¬
бодиться от ошибочных воззрений, последовательно
критикуя малейшее отступление писателя от марксиз¬
ма. Так, в ноябре 1913 г. Горький написал статью
«Еще о «карамазовщине»». Она была опубликована в
сокращении в «Речи», а затем уже целиком — в «Но¬
вой рабочей газете». В полном варианте статьи ока¬
зался абзац, который Владимир Ильич подверг кри¬
тике. Он написал Горькому взволнованное, горячее
письмо:
«Дорогой А. М.! Что же это Вы такое делаете? —
просто ужас, право!
Вчера прочитал в «Речи» Ваш ответ на «вой» за
Достоевского и готов был радоваться, а сегодня при¬
ходит ликвидаторская газета и там напечатан абзац
Вашей статьи, которого в *Речи» не было.
Этот абзац таков:
«А «богоискательство» надобно на время»
(только па время?) «отложить, — это занятие бес¬
полезное: нечего искать, где не положено. Не посеяв,
не сожнешь. Бога у вас нет, вы еще» (еще!) «не соз¬
дали его. Богов не ищут, — их создают; жизнь не
выдумывают, а творят».
Выходит, что Вы против «богоискательства» толь¬
ко «на время»!! Выходит, что Вы против богоискатель¬
ства только ради замены его богостроительством!!
Ну, разве это не ужасно, что у Вас выходит такая
штука?» (48, 226).
И далее Ленин дает яркую и подробную характе¬
ристику богоискательства и богостроительства, убе-
1 «В. И. Ленин н А. М. Горький». Письма, воспоминания,
документы. М., il®58, стр. 300.
55

дительно раскрывая весь вред этой. «поповщины».
В своих письмах он терпеливо разъяснял Горькому
реакционную, идеалистическую сущность «философии»
Богданова, ее ревизионистский характер, доказывая
всю бесплодность и вредность попытки писателя при¬
мирить марксизм с махизмом, большевиков с богда-
новской группой.
Так Владимир Ильич боролся за Горького, борол¬
ся страстно, настойчиво, последовательно как за че¬
ловека, нужного партии, революционному народу. Ха¬
рактерно, что при этом он никогда не ставил знак ра¬
венства между Горьким и группой богостроителей.
И когда буржуазная печать открыла клеветническую
кампанию против Горького, распространяя злобные
вымыслы об «исключении» его из партии, В. И. Ленин
горой встал на защиту пролетарского писателя и дал
гневную отповедь клеветникам: «Напрасно стараются
буржуазные газеты. Товарищ Горький слишком креп¬
ко связал себя своими великими художественными
произведениями с рабочим движением России и всего
мира, чтобы ответить им иначе, как презрением»
(19, 153).
Если богостроители цеплялись за ошибки Горько¬
го, пытались раздуть и преувеличить то, что состав¬
ляло его слабую сторону, окончательно перетянуть
его в свой лагерь, то Ленин, убежденный, что заблуж¬
дения писателя наносны и преходящи, что они во сто
крат перекрываются его сильными сторонами — ре¬
волюционной страстностью, подлинным реализмом и
партийной направленностью творчества, поддерживал,
укреплял и развивал в Горьком своей внимательной,
дружеской и взыскательной критикой именно эти
сильные стороны.
Критикуя Горького порой резко и сурово, с боль¬
шой прямотой, не оставляя без внимания ни одного
его неверного шага, Ленин никогда не забывал, что
имеет дело с исключительным художественным та¬
лантом, который «принес и принесет много пользы
всемирному пролетарскому движению» (31, 49). Имен¬
но из этого исходил вождь социалистической револю¬
ции в своих взаимоотношениях с писателем.
Полемизируя с Горьким в разное время и по раз¬
личным поводам, Ленин неизменно был объективен,
избегал односторонности в своих суждениях и оцен¬
5(5

ках, поддерживал все положительное во взглядах пи¬
сателя, его выступления против декадентства, досто¬
евщины и других реакционных течений в обществен¬
ной мысли и литературе. Невзирая на временные ко¬
лебания и заблуждения Горького, Владимир Ильич
всегда рассматривал его как своего единомышлен¬
ника.
В. И. Ленину вообще был присущ строго индиви¬
дуальный подход к каждому товарищу, тщательная,
детальная оценка его умственного и нравственного
облика, особенностей его личности, характера. Что
касается Горького, то Владимир Ильич всегда считал¬
ся со своеобразием его писательской индивидуально¬
сти и художественного мироощущения, с тем, что
Горький по натуре был необычайно упорен и постоянен
в своих убеждениях и привязанностях. В отношениях
Ленина и Горького, пожалуй, наиболее ярко и полно
проявилась благородная, действенная идейно-воспита¬
тельная роль ленинской товарищеской полемики.
Статьи, работы и доклады В. И. Ленина являются
замечательными образцами искусства убеждать. Уме¬
ние убеждать массы он расценивал как важнейшую
постоянную задачу Коммунистической партии. Он по¬
казал в своих произведениях, что правдивое больше¬
вистское слово — величайшее средство идейного воз¬
действия на массы, могучее оружие политического
воспитания трудящихся, повышения их коммунисти¬
ческой сознательности. «...Государство, — говорил Ле¬
нин, — сильно сознательностью масс. Оно сильно тог¬
да, когда массы все знают, обо всем могут судить и
идут на все сознательно» (35, 21). Сам Ленин очень
дорожил мнением партийной массы, чутко прислуши¬
вался к голосу своих соратников и товарищей. Эта
замечательная черта вождя — один из непоколеби¬
мых ленинских принципов коллективного руководства.
Особенно ярко она проявлялась во время работы
съездов партии.
Непревзойденный ленинский дар убеждать массы
проявился, в частности, на X съезде Коммунистиче¬
ской партии, предпоследнем съезде, на котором высту¬
пал Владимир Ильич. Съезд собрался в чрезвычайно
ответственный, напряженный момент для судеб рево¬
люции, когда особенно важно было единство партии.
Ленин решительно выступил против всех оппозицион¬
57

ных групп — троцкистов, «рабочей оппозиции», «де¬
мократических центристов», указал на необходимость
покончить с фракционностью, подчеркнув, что единст¬
во партии должно стать партийным законом. «Надо
было видеть Ленина на съезде, — вспоминает делегат
X съезда старейший член партии Г И. Петровский, —
чтобы еще и еще раз ощутить весь стиль ленинского
руководства. Он пытливо и внимательно выслушивал
всех выступавших, делая короткие заметки по ходу
выступлений... Умение Ленина организовать обсужде¬
ние, выделить главное сыграло решающую роль в том,
что, несмотря на горячность споров, наличие па
съезде различных группировок, важнейшие решения
съезда принимались единодушно»
Выступая на съезде с докладами, в которых перед
партией и государством были поставлены новые слож¬
ные проблемы, В. И. Ленин учитывал, что к оппози¬
ционным группировкам примыкала тогда и некоторая
часть преданных рабочему классу коммунистов, не су¬
мевших как следует разобраться в новой обстановке.
Поэтому он терпеливо разъяснял линию партии, за¬
ботясь о том, чтобы эти товарищи до конца поняли
все вопросы, вставшие в тот период перед строителя¬
ми молодого Советского государства. Вот почему в
его выступлениях на съезде преобладали элементы
разъяснения и убеждения, товарищеской полемики.
В частности, во время работы съезда В. И. Ленин не
раз возвращался к вопросу о концессиях, поскольку
вокруг него велись споры. Он прежде всего со всей
прямотой указал, что по поводу концессий было нема¬
ло протестов рабочих и крестьян: «Говорили так:
«Прогнали, мол, своих капиталистов, а теперь хотят
призвать капиталистов иностранных»» (43, 21). Чтобы
не осталось у некоторой части товарищей чувства не¬
довольства или недоверия, Ленин детально, удиви¬
тельно просто и доходчиво разобрал этот вопрос, все¬
сторонне обосновав правильность линии партии.
«Без концессий мы не можем рассчитывать, — го¬
ворил он, — на помощь высокооборудованной совре¬
менной капиталистической техники. Не пользуясь ею,
мы не имеем возможности основу нашего крупного
производства в таких областях, как добыча нефти,
’ «Правда», 8 марта 1956 г.
58

имеющей исключительное значение для всего миро¬
вого хозяйства, поставить правильно... Вы читали в
газете об открывающемся нефтепроводе Баку — Тиф¬
лис? Вы прочитаете скоро о таком же нефтепроводе
до Батума. Это даст возможность доступа к мировому
рынку. Дело сводится к тому, чтобы улучшить наше
экономическое положение, усилить техническое обору¬
дование нашей республики, увеличить количество про¬
дуктов, количество предметов продовольствия и по¬
требления для наших рабочих. В этом отношении вся¬
кое облегчение имеет гигантское значение для нас»
(43, 121—122). Владимир Ильич как бы вел здесь
дружеский, откровенный разговор с делегатами, рас¬
суждая и советуясь с ними, убеждая их фактами, про¬
стой и неотразимой силой своих доводов.
Цель полемики — идейно уничтожить не¬
приятеля или переубедить оппонента. Но
как достичь этого? Когда, при каких ус¬
ловиях возможен спор? У полемики есть своя такти¬
ка, которая исходит из общих основ революционной
стратегии и тактики марксистской партии рабочего
класса. Многое, очень многое надо учесть публицисту,
продумать.и взвесить, прежде чем взяться за перо:
как выбрать момент для выступления, с кем полеми¬
зировать, а с кем нет, каково политическое лицо оп¬
понента (или группы, союза, организации, партии),
какова степень его влияния на массы, кто стоит за
ним, велико ли число его сторонников, готов ли он к
известным компромиссам или совместным действиям
и т. п. У Маркса, Энгельса, Ленина мы найдем немало
поучительнейших образцов полемической тактики.
Приведем лишь некоторые из них.
В 1906 г. перед IV (Объединительным) съездом,
когда встал вопрос о восстановлении единства партии,
распавшейся на большевиков и меньшевиков, когда
влияние меньшевиков в партийной массе и среди тру¬
дящихся было еще довольно значительным, В. И. Ле¬
нин предложил следующую тактику идейной борьбы:
«В интересах слияния надо вести борьбу с меньшеви¬
ками из-за тактики в рамках товарищества, стараясь
переубедить всех членов партии, сводя полемику к де¬
ловому изложению доводов за и против, к выяснению
позиции пролетариата и его классовых задач»
(12, 173).
Гибкая
тактика

На первый план, таким образом, выдвинута зада¬
ча не разоблачения, а переубеждения заблуждающих¬
ся, выяснения существа дела. Но эта тактика была
тотчас же изменена, как только меньшевики превра¬
тились в группу воинствующих фракционеров. Тогда
на первый план выступила уже задача разоблачения
меньшевистской идеологии и тактики.
А пока Ленин, продолжая развивать свои мысли
о тактике идейной борьбы с меньшевиками накануне
Объединительного съезда, предупреждал, что прояв¬
лять «мягкость» в отношении их вовсе не означает по¬
ступаться своими принципами. Слияние, писал он,
«нисколько не обязывает нас затушевывать тактиче¬
ские разногласия или излагать свою тактику непосле¬
довательно и не в чистом виде. Ничего подобного.
Идейную борьбу за тактику, признаваемую нами пра¬
вильной, необходимо вести открыто, прямо и реши¬
тельно до конца, т. е. до объединительного съезда
партии» (12, 173). Четкость и гибкость полемической
тактики — вот что бросается здесь в глаза.
В набросках к статьям «В хвосте у монархической
буржуазии или во главе революционного пролетариата
и крестьянства?» и «Самое ясное изложение самого
путаного плана» проявилось ленинское умение выби¬
рать нужное, наиболее эффективное в данный момент
направление полемического удара, делать упор, ак¬
цент на той или иной задаче. «Полемика с «Искрой»
(захваченной меньшевиками. — В. К.), — делится
своими соображениями Владимир Ильич, — необходи¬
ма, но Сне] для «уловления» противника (miserabel),
а для разъяснения дела» (И, 403). Итак, главное —
не «уловление» противника. Но как быть, если он до¬
пускает вопиющие глупости и сам, так сказать, идет
в руки? В таком случае умелый и гибкий полемист
превращает просчет оппонента в наглядное пособие
его несостоятельности.
В статье «Самое ясное изложение самого путаного
плана» приводится обширная цитата Мартова из вен¬
ской «Рабочей газеты», где вместо победы народа над
самодержавием выдвигается план проведения «вы¬
боров» при сохранении власти монархии. Вскрыв
опасность такого плана, В. И. Ленин формулирует и
обосновывает один из действенных тактических по¬
лемических приемов: «В спорах полезен иногда быва¬
60

ет «адвокат дьявола» — защитник нелепого, всеми
отвергаемого взгляда. Эту роль взяла теперь «Искра».
План ее очень удобен для учебных целей опроверже¬
ния нелепости в кружках, на летучках, массовках
и т. д., для более отчетливого противопоставления ло¬
зунгов революционного пролетариата и лозунгов мо¬
нархической либеральной буржуазии» (11, 211). Так
использует Ленин просчет меньшевистского «адвоката
дьявола». «Уловление» его опять-таки служит «разъ¬
яснению дела».
Всегда ли и со всеми ли противниками следует
полемизировать? Немецкие коммунисты в начале
20-х годов вовсю скрещивали шпаги с анархистами и
с группой «левых» во главе с П. Леви. А тем только
того и надо было. Не имея опоры в массах, они рас¬
считывали с помощью «паблисити» набить себе цену.
Ленин в «Письме к немецким коммунистам» с друже¬
ской прямотой предостерег от полемики с анархиста¬
ми и группой Леви: «Мы делаем только им рекламу
своей полемикой с ними. Они слишком неумны; брать
их всерьез неправильно; сердиться на них не стоит.
Влияния в массах они не имеют и не получат, если
мы сами не будем делать ошибок. Предоставим этому
теченьицу вымереть естественной смертью; рабочие
сами разберутся в его несостоятельности...
Точно так же и Паулю Леви мы напрасно помога¬
ем теперь, напрасно делаем ему рекламу полемикой
с ним. Ему только того и хочется, чтобы мы с ним
спорили» (44, 91).
Немецким коммунистам, отвечавшим в то время
на каждый выпад анархистов и Леви, мог бы весьма
пригодиться совет Энгельса, как надо вести себя в по¬
добных случаях. Имея в виду своих противников,
жалких филистеров, возводивших поклепы на марк¬
сизм, он рекомендовал: «Вовсе не нужно отвечать не¬
медленно; когда накопится несколько дюжин этой
дряни, можно разок как следует размахнуться и раз¬
давить этих клопов одним ударом ноги» (27, 230).
Опытнейшие и искушенные полемисты всегда точ¬
но знают, когда нужно отвечать противнику, а когда
стоит ограничиться презрительным молчанием. Не об¬
ращать внимания на булавочные уколы врагов
Энгельс почитал за первое правило в идейной борьбе
(см. 36, 150). «Если они, однако, думают, — писал он
61

о своих недругах, — что их булавочные уколы могут
пронзить мою старую, хорошо выдубленную, толстую
кожу, то они ошибаются» (37, 49).
Как бы ни были верны принципы и со¬
держание полемики, как бы ни была
удачна тактика, они не дадут желаемого
эффекта, если не будут облечены в достойную форму,
В начале 20-х годов английские лейбористы пред¬
ложили Советскому правительсту вывести войска из
Грузии и устроить там референдум. В ответ на это
В. И. Ленин в письме наркому иностранных дел
Г В. Чичерину предложил поручить немедленно ка¬
кому-нибудь «ядовитому» журналисту написать про¬
ект «архивежливой ноты». Причем он дал как бы раз¬
работку содержания документа, привел ряд аргумен¬
тов, которые можно было бы использовать, в
частности встречное предложение о выводе английских
войск из Ирландии и Индии. Владимир Ильич далее
советовал: «В ноте выразить в отменно-вежливой
форме ту мысль, что люди, которые захотят подумать
над этими нашими предложениями и над системой
империалистических отношений в международной по¬
литике (так Ленин повернул острие лейбористского
копья, нацеленного против Советской власти. —
В. К.), могут оказаться способными понять «интерес¬
ный» характер предложений, сделанных нами англий¬
ской Рабочей партии».
Суммируя свои предложения, В. И. Ленин вновь
подчеркнул, в каком тоне и форме лучше всего выдер¬
жать ноту: «В общем и целом проект ноты должен
быть архивежливым и чрезвычайно популярным (уро¬
вень понимания 10-летних детей) издевательством
над идиотскими вождями английской Рабочей пар¬
тии» (44, 339—340).
В этих наметках есть все для того, чтобы «ядови¬
тый» журналист облек их в форму ноты-памфлета:
блестящий и остроумный полемический контрудар,
убийственная аргументация, иронический язвительно¬
вежливый тон, скрытая, а потому еще более разящая
издевка.
Ленин чрезвычайно высоко ценил «ядовитых»,
«зубастых» журналистов, обладающих полемической
хваткой, умеющих с партийных позиций, со знанием
дела разделать под орех, вывести на чистую воду хит-
62
Форма
существенна

рых, коварных и маскирующихся противников. Считая
своей профессией труд публициста, великолепно вла¬
дея отточенным боевым пером, Владимир Ильич тре¬
бовал от партийных литераторов, чтобы их язык был
«языком политических деятелей» (11, 28), чтобы они
писали «не канцелярским, а революционным языком»
(15, 67), «в рельефной, лаконической, красивой фор¬
ме» (1, 361), «в форме ясной и захватывающей» (38,
48). Эти высокие требования — одно из неотъемле¬
мых качеств коммунистической журналистики. Для
Ленина ничего не было выше, чем звание партийного
литератора и писателя-публициста.
Энгельс считал, что революционной партии нужны
значительные журналистские таланты. Полемизируя
с мелкобуржуазным демократом Гейнценом, он отме¬
чал, что честности, мужества, стойкости еще недоста¬
точно для того, чтобы быть партийным публицистом.
«Для этого требуется нечто большее, чем определен¬
ные убеждения, благие намерения и голос Стентора»
(персонаж из «Илиады» Гомера, воин, наделенный
необыкновенно громким голосом.—В. К.). Подлинный
партийный публицист-трибун должен обладать боль¬
шим и ясным умом, глубокими познаниями, отличным
стилем (см. 4, 275).
Указав, что коммунисты нападают на Гейнцена не
за то, что «он не коммунист, а за то, что он плохой
публицист демократической партии» (4, 276), Энгельс
приходит к-выводу: «Одной беспомощности его языка,
выражающейся в полном неумении подбирать подхо¬
дящие слова, уже достаточно, чтобы скомпрометиро¬
вать всякую партию, которая вздумала бы признать
его своим литературным представителем» (4, 284).
Так остро и серьезно Энгельс ставил вопрос о мастер¬
стве партийного публициста.
«Форма существенна. Сущность формирована»
(29, 129), — пометил Ленин в «Философских тетра¬
дях», теоретически осмысляя диалектику формы и
содержания. Речь идет здесь о форме как категории
философской. Но значит ли это, что она лишена лите¬
ратуроведческого значения, не включает его? Вся
творческая деятельность Ленина свидетельствует о
том, что он не признавал отвлеченных, «чисто теоре¬
тических» формул, оторванных от действительности,
реальной практики. А практика Лепина—это в зна-
63

чительной мере труд публициста. Несомненно, что и
вопрос о «существенности», содержательности формы
не следует рассматривать также лишь философски, в
отрыве от творческой практики Ленина — партийного
трибуна.
В тех же «Философских тетрадях» есть интересное
рассуждение Владимира Ильича о таких понятиях,
как отдельное и общее (см. 29, 318). Опять речь идет
будто только о философских категориях. Но как со¬
вершенно правомерно отмечал А. В. Луначарский,
ленинские суждения о диалектическом единстве част¬
ного и общего имеют не только общефилософское, но
и литературоведческое значение, они являются теоре¬
тическим подспорьем для решения такого вопроса,
как соотношение между стилем и жанром '.
Вопрос о сущности и роли формы в публицистике
принадлежит к числу наименее разработанных, как в
общем-то и вся теория публицистики. Исследование
его не входит в задачу автора этих строк. В данной
работе хотелось бы обратить внимание на важность
формы в публицистике, на ее специфику (об этом
конкретно пойдет речь в последующих разделах моно¬
графии), предостеречь от некоторой недооценки это¬
го. Подобная недооценка сквозит даже в рассужде¬
ниях такого опытного и тонкого ценителя художест¬
венного и публицистического творчества, каким
является А. Г. Цейтлин. В работе «Стиль Ленина-
публициста» он высказал мнение, что в литературе в
отличие от публицистики «моменты «формы» приоб¬
ретают большее значение»2. Можно спорить, конечно,
насколько специфична форма в беллетристике и публи¬
цистике, какую роль играет образ в той и другой. Од¬
нако утверждать, что форма более важна для литера¬
туры, чем для публицистики, думается, неправомерно.
Публицистика — сложнейший участок литератур¬
ного творчества. И если относиться к ней как к высо¬
кому искусству — а именно так и рассматривали ее
Маркс, Энгельс, Ленин и другие великие мастера по¬
литического слова, — то становится очевидным: фор¬
ма столь же важна для публицистики, как и для ху¬
дожественной литературы.
1 См. А. В. Луначарский. Собр. соч. в 8-ми томах, т. 8. М-,
1967, стр. 412.
2 А. Г. Цейтлин. Стиль Ленина-публициста, стр. 18.
64

Пытаясь дать определение специфичности публи¬
цистической формы, что до сих пор остается все еще
«белым пятном» в литературоведении, А. Г. Цейтлин
впал в противоречие. С одной стороны, он говорит о
«художественном мышлении Ленина», о том, что «об¬
разность играет в стиле Ленина немаловажную
роль...»1. С другой — он приводит такое утверждение:
«Почти все, что Ленин говорил образами, могло быть
сказано и без их помощи. В этом и заключается глу¬
бокое качественное отличие публицистики от худо¬
жественного творчества, которое по самой своей при¬
роде не терпит безобразности. Для Ленина (как и
для всякого публициста) главным и важнейшим ору¬
жием является доказательство, а не показ, могучие
средства диалектического мышления, а не способ вы¬
ражения. Образы Ленина получают себе оправдание
именно в своей служебной функции»2.
Это суждение вызывает целый ряд вопросов.
В частности, если обходиться «без помощи» образов,
то что это будет — публицистика или докладная за¬
писка, канцелярский документ? Разве публицисти¬
ка— не худосочная или анемичная, а подлинно жи¬
вая, полнокровная — может терпеть безобразность?
Конечно, бывает и такая публицистика, но тогда она
не заслуживает своего высокого названия.
Своеобразие публицистической формы в том, что
она — особый, присущий только ей как специфиче¬
скому виду литературного творчества сплав понятия и
образа, именно нерасторжимый, единый диалектиче¬
ский сплав, где «сущность формирована», а «форма
существенна», как указывал Ленин. Поэтому неправо¬
мерно проводить какую-то грань, противопоставление
между «доказательством» и «показом», «могучими
средствами диалектического мышления» и «способом
выражения», как это сделал А. Г. Цейтлин. На наш
взгляд, сводить значение и функцию образа в публи¬
цистике лишь к служебной, иллюстративной роли, к
подсобному, вспомогательному средству выраже¬
ния 3 — значит умалять и обеднять важность формы
в публицистике.
1 А. Г. Цейтлин. Стиль Ленина-публициста, стр. 228.
3 Там же, стр. 229.
3 См. там же, стр. 8.
3 в. и. Кузнецов
65

Мысль публициста может быть донесена в полном
объеме и с наибольшей эффективностью до сознания
читателей и стать, таким образом, «материальной си¬
лой» только в том случае, если она раскрыта, «пода¬
на» выпукло и рельефно, с максимальной вырази¬
тельностью. Именно к такой «подаче» постоянно
стремился и этого добивался Ленин, тщательно раз¬
рабатывая план и архитектонику своих публицистиче¬
ских выступлений, систему доказательств и по-ленин¬
ски точных, емких, афористично-образных тезисов.
Прекрасной формой пропаганды является, по вы¬
ражению А. В. Луначарского, только та публицисти¬
ка, которая носит «блестящий образный характер...»
Владение формой не самоцель. Только яркое, об¬
разное партийное слово способно просвещать, вдох¬
новлять и увлекать массы, обезоружить любого врага.
Неуклюжие, прямолинейно-поверхностные публици¬
сты, указывали Маркс, Энгельс, Ленин, компромети¬
руют свою партию, невольно льют воду на мельницу
врага. И это особенно сказывается в полемике. Не¬
обоснованные утверждения и наспех состряпанные
выводы, утверждал Энгельс, приведут к тому, что пре¬
имущества от полемики достанутся противнику 2.
Весьма поучительны замечания Ленина к статье
М. С. Ольминского «Задачи дня». Владимир Ильич
делает целый ряд существенных поправок, оберегая
автора, газету и партию, от имени которой он пишет,
от «накладок», которые могут быть подхвачены и ис¬
пользованы противником:
«3 — «игра в стат[исти]ку» — выкинуть, иначе по¬
смеются. Сам же занимается тем., что назвал игрой...
4—5. Обязательно радикально переделать. При¬
знавать «увлечение борьбой с эк[ономи]змом нам, те¬
перь в такой форме значит прямо сечь самих себя.
Это даст тысячу козырей противнику...
с. 9 — Аксельрода Вы неверно толкуете. У него
него «только»!! («другое» «только») Принесите ори¬
гинал и поспорим!
Нельзя давать врагам оружие, неверно тол¬
куя их!»3
1 А. В. Луначарский. Собр. соч. в 8-ми томах, т. 8, стр. 13.
2 См. «Маркс и Энгельс об искусстве». Сборник, т. 2. М >
1067, стр. 465.
3 Ленинский сборник XVI, стр. 268—269.
66

Неискусная, неумелая полемика — это не только
выстрел вхолостую, но и находка для противника.
И Ленин очень следил за тем, чтобы оружие полемики
било по врагу, а не по своим.
«Люблю я, когда люди ругаются — значит, знают,
что делают, и линию имеют» (47, 19) — в этих прос¬
тых и мудрых, чуть шутливых словах весь Владимир
Ильич с его удивительно тонким пониманием жизни,
с его непосредственной, живой натурой. В. И. Ленин
подразумевал под полемикой боевой, конкретный, ква¬
лифицированный (когда «знаешь, что делаешь») раз¬
бор спорных вопросов. В основе полемики — убежде¬
ния автора, его мировоззрение. Спорящий должен
«иметь линию», исходить из определенной точки зре¬
ния, руководствоваться точным и ясным критерием
при обсуждении спорных вопросов, высказывать свои
мнения по существу дела, без всяких недомолвок.
Иначе полемика не имеет смысла.
В основе публицистических аргументов, приемов
и средств, стиля, всего полемического искусства Вла¬
димира Ильича лежит марксистское мировоззрение.
Итак, В. И. Ленин всесторонне обосновал необхо¬
димость и ценность полемики как:
острого оружия борьбы с враждебной идеологией,
критики отсталых и ошибочных взглядов;
действенного метода формирования передового
научного мировоззрения, оживления и обогащения
теоретической мысли;
эффективного средства разъяснения широким пар¬
тийным массам и всем трудящимся теории, политики
и тактики марксизма;
средства выявления и преодоления разногласий
среди единомышленников, выяснения существа спор¬
ных или недостаточно ясных вопросов, преодоления
крайностей, односторонних и субъективных мнений.
Ленинское учение о полемике включает также во¬
прос о тактике идейной борьбы и обращает внимание
на важность литературной формы. Полемика, по Ле¬
нину, — это живая, интереснейшая форма работы
публициста, приковывающая внимание читателя и по¬
зволяющая активно влиять на его сознание, формиро¬
вание взглядов и убеждений.
3*
67

Глава II
БОЕВЫЕ ТРАДИЦИИ
Ленинское полемическое искусство — явление глубоко
самобытное, исключительное. Но оно возникло не на
голом месте.
Известно, как вдумчиво и бережно отно¬
сился Ленин к культурному наследию
прошлого. В усвоении его лучших традиций и черт
он видел непременное условие становления личности
человека, формирования его мировоззрения. Про¬
фессия — публицист, журналист, литератор, писа¬
тель — так указывал В. И. Ленин в анкете. Будучи
партийным публицистом, он считал необходимым изу¬
чать все, что есть ценного в творчестве известных мас¬
теров боевого слова. Обращаясь к произведениям
различных революционных деятелей, философов,
ученых, литераторов, Владимир Ильич интересовался
не только тем, что они пишут, но и тем, как пишут —
какими достоинствами и качествами отличается их
публицистическое творчество, в какую форму они об¬
лекают свои мысли. Язык и слог любого автора
всегда были в поле зрения Владимира Ильича. Оттого
так много в его произведениях суждений об идейно¬
художественных, литературных достоинствах творче¬
ства того или иного публициста, метких, точных, глу¬
боких стилистических и языковых характеристик.
Вспомним хотя бы такой отзыв из статьи «О значении
воинствующего материализма» о наследии великих
материалистов-философов и публицистов XVIII в. —
Дидро, Гольбаха и других: «Бойкая, живая, талантли¬
вая, остроумно и открыто нападающая на господст¬
вующую поповщину публицистика старых атеистов
XVIII века...» (45, 26). Эту публицистику Ленин ста¬
вил в пример тем, кто занимается скучными и сухими
пересказами марксизма, не иллюстрированными уме¬
ло подобранными фактами.
Маркс, Энгельс, великие русские революционные
мыслители оказали существенное влияние на форми-
68
Два источника

рование мировоззрения В. И. Ленина. Точно так же и
его публицистику, полемическое искусство питали
главным образом эти два могучих источника. Читая
произведения Ленина, постоянно чувствуешь его идей¬
ное и литературное родство с Марксом, Энгельсом,
лучшими представителями революционной мысли
России, но в то же время это все — свое, ленинское,
отмеченное неповторимой печатью гения, пропущенное
через авторское «я». Его творчество невозможно рас¬
членить, разложить по полочкам: это, мол, от Маркса
и Энгельса, а это, скажем, от Щедрина.
У Маркса и Энгельса, русских революционных де¬
мократов Владимир Ильич учился «бороться словом,
пером». Все, что он воспринял у них, было органи¬
чески присуще, созвучно его убеждениям. Их револю¬
ционный пафос, дух непримиримости к врагам, совер¬
шенная техника письма своеобразно преломились в
ленинской публицистике, предстали в новом, обога¬
щенном виде.
Публицистическая практика Маркса и Энгельса,
передовых русских мыслителей-революционеров — са¬
мое ценное, чем обогатилась журналистика в доле-
нинскую эпоху. Их творческий опыт «на стыке» с
публицистической деятельностью В. И. Ленина — важ¬
ный и интересный объект исследования. Однако наша
Наука, к сожалению, еще не располагает достаточным
количеством трудов на эту тему'.
Изучение общих черт и качеств, роднящих журна¬
листское мастерство Маркса, Энгельса, русских рево¬
люционеров-демократов и Ленина, того нового, что
внес Ленин в развитие русской и мировой политиче¬
ской и эстетической мысли, требует, несомненно, це¬
лого ряда специальных исследований. Данная глава
предлагаемой работы, ни в коей мере не претендуя на
широту в освещении темы, рассматривает лишь неко¬
торые принципы и нормы публицистики и полемики,
которые были восприняты и развиты Лениным из
наследия основоположников научного коммунизма и
русских революционных демократов.
’ Можно сослаться лишь на работу А. Ф. Бережного «Рус¬
ские предшественники ленинской печати» (Л., 1969) и исследо¬
вания Г. Знкмунда (ГДР) «Отражение стилистических элемен¬
тов Маркса я Энгельса в работах Ленина», «Язык Ленина и его
связи с языком Маркса и Энгельса» (Берлин, 1957)
69

Основное содержание революционной публицисти¬
ки — политика. Поэтому ее традиции не столько ли¬
тературно-художественные, сколько прежде всего
идейно-политические. Они находят свое воплощение в
преемственности идейной борьбы, в продолжении ее
основных направлений, а также в строгом соблюдении
и неуклонном проведении принципа партийности в
публицистике.
В произведениях К. Маркса и Ф. Энгельса отчет¬
ливо прослеживаются две главные тенденции идейной
борьбы: со всякими попытками открыть «новую» ли¬
нию в философии (эта коренная линия борьбы мате¬
риализма намечена и в философско-публицистических
работах Н. Г Чернышевского) и с ревизионизмом и
оппортунизмом — новое направление идейно-полити¬
ческой борьбы, начатое марксизмом и ставшее веду¬
щим.
В. И. Ленин воспринял эти традиции, развил и
обогатил их в новых условиях, передал нам по на¬
следству, особо подчеркнув необходимость беспощад¬
ной, непримиримой борьбы с оппортунистами и реви¬
зионистами всех мастей — злейшими врагами рабоче¬
го класса в международном масштабе. Вслед за
своими соотечественниками Белинским, Герценом,
Добролюбовым, Чернышевским, Писаревым, Щед¬
риным Владимир Ильич продолжил идейно-полити¬
ческую борьбу с черносотенной помещичье-крепостни-
ческой реакцией и с либерализмом. Подчеркивая, а
частности, важное значение выступлений против ли¬
бералов, он писал в 1914 г., что Чернышевский
«резко проводил ту линию разоблачений измен либе¬
рализма, которая доныне ненавистна кадетам И
ликвидаторам» (25, 94).
Первое и главное качество, которое ог
мечал В. И. Ленин в публицистике своих
предшественников, — боевитость, разя¬
щая сила полемических ударов. Он много раз напо¬
минал о том, что вся жизнь и деятельность Маркса И
Энгельса — непрерывная, никогда не затухавшая вой¬
на с идейными прислужниками буржуазии. В этом
долг и призвание публициста — пожизненного солда¬
та, бойца партии, воина пролетарской армии, как на¬
зывал его Владимир Ильич. Публицист никогда не
расстается с оружием, в любую минуту готов занять
70
Фаланга
идейных бойцов

свое место на передовой. Так понимали публицистику
основоположники научного социализма.
Младогегельянцы, прудонисты, бакунинцы, тред-
юнионисты, лассальянцы, бланкисты — кто только не
пытался скрестить оружие с величайшими полемиста¬
ми Марксом и Энгельсом! Но схватки были слишком
неравными. Пигмеи мысли не выдерживали едино¬
борства с ее титанами.
Прудона с его «Философией нищеты» Маркс раз¬
венчал и уничтожил, что называется, одним взмахом
полемического меча, выбитого из рук противника и
обращенного против него же. «Нищета философии»,—
изрек Маркс свой приговор, подкрепленный вескими
доказательствами. И этого оказалось достаточно, что¬
бы Прудон перестал существовать как идеолог. Столь
же быстро и умело Маркс «расправился» и с мелко¬
буржуазным демократом, вульгарным материалистом
К. Фогтом, изобличив его в прямой подтасовке фак¬
тических данных. «Господин Фогт» искрится всеми
красками полемической палитры Маркса, как и «Во¬
семнадцатое брюмера Луи Бонапарта», «Подвиги Го-
генцоллернов» и другие памфлеты. То же самое мож¬
но сказать и о таких памфлетах Энгельса, как
«Истинные социалисты», «Шеллинг—философ во Хри¬
сте, или преображение мирской мудрости в мудрость
божественную». Все это шедевры полемического ис¬
кусства, вошедшие в сокровищницу революционной
публицистики.
Стойкими, грозными борцами за идею были и ве¬
ликие русские революционные демократы. «Бульдо¬
гом» нарекли Белинского реакционные журналисты.
У него и впрямь была бульдожья полемическая хват¬
ка. Всю силу ее испытали на себе противники Белин¬
ского в его памфлетах и статьях «Педант», «Таран¬
тас», «Ответ «Москвитянину»», «Письмо к Гоголю»,
«Объяснение на объяснение», «Литературный разговор,
подслушанный в книжной лавке», «Журнальная за¬
метка», ««Северная пчела» — защитница правды и
чистоты русского языка» и др. В. Г. Белинский счи¬
тал, что одно из главных предназначений журнали¬
стики — быть ареной упорных битв за мнения1.
Восхищаясь Белинским, Герцен писал: «...да» это был
1 См. В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. IX. М., 1955,
стр. 681.
71

сильный боец... Ему надобен был спор... Он бросался
на противника барсом, он рвал его на части, делал
его смешным, делал его жалким...»1.
С пламенной ненавистью, уничтожающим остро¬
умием и презрением разоблачал и клеймил врагов про¬
грессивной России А. И. Герцен. Его памфлеты и
фельетоны, проникнутые глубочайшим чувством, ис¬
крящиеся литературным блеском, — «Бруты и Кассия
III Отделения», «Ископаемый епископ, допотопное
правительство и обманутый народ», «Августейшие пу¬
тешественники», «Вдовствующая императрица», «Пра¬
вительственная агитация и журнальная полиция»,
«Ум хорошо, а два лучше», ««Москвитянин» и вселен¬
ная», ««Москвитянин» о Копернике», «Путевые запис¬
ки г. Вёдрина» и другие — вошли в золотой фонд рус¬
ской революционной публицистики.
Оригинальным, тонко-язвительным полемистом
был Н. Г. Чернышевский («Русский человек на rendez-
vous», «Полемические красоты», «Вредная доброде¬
тель» и др.). Он расправлялся со своими противника¬
ми с позиций передовой идеологии, умственного
превосходства. «От его сочинений, — указывал
В. И. Ленин, — веет духом классовой борьбы» (25,
94). Владимир Ильич был самого высокого мнения о
беспощадном полемическом таланте Чернышевского2.
По свидетельству Н. К. Крупской, Ленин зачиты¬
вался Д. И. Писаревым, расхваливал смелость его
мысли3. Живой и кипучей натуре Владимира Ильича,
его острому и гибкому уму импонировали находчи¬
вые, остроумные, темпераментные, блистательные по
мастерству памфлеты и фельетоны Писарева «По¬
смотрим!», «Схоластика XIX века», «Московские мыс¬
лители», «О брошюре Шедо-Ферроти», «Цветы невин¬
ного юмора», «Сердитое бессилие».
«...Ударили как молния»4 — так отозвался
В. И. Ленин о двух статьях Н. А. Добролюбова. Ис¬
пепеляющей иронией пронизаны такие острополеми¬
ческие произведения Добролюбова, как «От Москвы
1 «В. Г. Белинский в воспоминаниях современников». М.,
1962, стр. 155.
2 См. «Вопросы литературы», 1957, № 8, стр. 133.
3 См. «Правда», 3 октября 1935 г.
4 «В. И. Ленин о литературе и искусстве». Сборник, изд. 3,
доп. М., 1967, стр. 665.
72

до Лейпцига», «Физиологическо-психологический
сравнительный взгляд на начало и конец жизни» (ре¬
цензия-памфлет против казанского профессора-идеа¬
листа и метафизика Бервй), «Опыт отучения людей
от пищи», «Воскресший Белинский».
Среди этой фаланги русских мастеров боевого пе¬
ра возвышается фигура М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Корифей и законодатель политической сатиры, творец
великого множества крылатых образов и изречений,
он был первоклассным публицистом-художником,
вдумчивым, глубоким, язвительно-саркастическим по¬
лемистом. Во весь рост встает он перед нами со стра¬
ниц многих памфлетов и фельетонов (сатирико-фелье¬
тонные обозрения из цикла «Наша общественная
жизнь», фельетонный цикл «Мелочи жизни», «Семей¬
ству М. М. Достоевского, издающему журнал «Эпо¬
ха»», «Г. Фет как публицист», «Цензор впопыхах»,
«Литературные будочники», «Подвиги русских гуля¬
щих людей за границей» и т. д.).
Негодующий и бичующий сарказм, творческая изо¬
бретательность Щедрина, эмоциональность и пыл¬
кость Герцена, страстность и бульдожья хватка Бе¬
линского, публицистический артистизм и задор
Писарева, тонкая ироничность Чернышевского и Доб¬
ролюбова — все это органически слилось и своеобраз¬
но преломилось в ленинском полемическом искусстве.
Известно, как глубоко изучал В. И. Ле¬
нин труды К. Маркса и Ф. Энгельса. Не¬
редко он конспектировал их, обращая
внимание не только на мысли, но и на стиль изложе¬
ния, манеру доказательств, язык, заголовки и т. п.
Вот один из таких конспектов. Он относится к 1895 г.
Это конспект книги-памфлета К. Маркса и Ф. Энгель¬
са «Святое семейство, или Критика критической кри¬
тики». Ленин как бы задался вопросом: из чего соз¬
дается ткань этого полемического шедевра, какими
средствами достигают авторы огромного разоблачи¬
тельного эффекта? И он сразу же подметил такую де¬
таль: «заголовки — сатирические» (29, 7). В самом
деле, главы и разделы «Святого семейства» имеют
подчеркнуто сатирические названия: «Критическая
критика в образе переплетного мастера, или крити¬
ческая критика в лице г-на Рейхардта», «Критическая
критика в образе торговца тайнами, или критическая
73
«Кумушка»
и «душечка»

критика в лице г-на Шелиги», «Хождение в мир и пре¬
ображение критической критики, или критическая кри¬
тика в лице Рудольфа, князя Герольштейнского»,
«Критическое превращение мясника в собаку, или
Резака».
Эти разящие заголовки запечатлелись в сознании
В. И. Ленина. И в 1900 г. он называет свою полеми¬
ческую отповедь «легальному марксисту» Скворцову
«Некритическая критика». Развернутые, саркастиче¬
ски окрашенные подзаголовки носят отдельные главы
«Материализма и эмпириокритицизма»: ««Вещь в се¬
бе», или В. Чернов опровергает Фр. Энгельса» (18,
97) и т. д. Владимир Ильич часто прибегал к подоб¬
ным сатирическим заголовкам, представляющим со¬
бой острые, нередко неожиданные пародийные сопо¬
ставления и противопоставления — антитезы («Лик¬
видация ликвидаторства», «Анемичная Дума или ане¬
мичная мелкая буржуазия», «Безумные капиталисты
или недоумки социал-демократии?», «Интеллигент¬
ские воители против господства интеллигенции», «Как
социалисты-революционеры подводят итоги револю¬
ции и как революция подвела итоги социалистам-рево¬
люционерам», «О хороших демонстрациях пролетариев
и плохих рассуждениях некоторых интеллигентов»,
«Культурные европейцы и дикие азиаты», «Последнее
слово «искровской» тактики или потешные выборы,
как новые побудительные мотивы для восстания»,
«Разрушители партии в роли «разрушителей легенд»»
и т. д.).
Когда читаешь и перечитываешь сатирическую ми¬
ниатюру В. И. Ленина «Социал-демократическая ду¬
шечка», на память приходят фельетоны К. Маркса
«Полемическая тактика аугсбургской газеты», «Ком¬
мунизм и аугсбургская «Allgemeine Zeitung»». Эту
газету Маркс метко нарек аугсбургской кумушкой.
Кумушка, душечка — уже сами названия переклика¬
ются, окрашены близкой смысловой и образной экс¬
прессией. Но сходство этим не исчерпывается — оно
заметно и в вежливо-язвительной тональности, и в
иронических нюансах. Речь идет, конечно, не о простом
заимствовании, копировании или подражательстве.
Как два великих ума могут независимо друг от друга
одновременно или почти в одно и то же время сделать
открытие, подарить миру изобретение, так и два пре¬
74

восходных мастера пера, имеющих одну цель и общие
взгляды, могут создать созвучные, схожие вещи.
В произведениях Маркса и Энгельса В. И. Ленин
видел мощный заряд обличительной силы, насмешки
и презрения к врагу. «Трудно представить себе, —
писал Владимир Ильич, — что-либо более презри¬
тельное, чем отзывы о нем (Дюринге. — В. К.) Эн¬
гельса» (18, 254). Здесь же, в труде «Материализм и
эмпириокритицизм», он отмечает интересную особен¬
ность политической сатиры Энгельса. Лепин говорит
о гениальной прозорливости Энгельса, назвавшего
«новейший тип сторонников философского агности¬
цизма и феноменализма кличкой: «стыдливые мате¬
риалисты»» (18, 311). Против махистов Ленин
неоднократно направлял другие выражения Энгельса,
такие, как «эклектическая нищенская похлебка» (18,
59), «ущемители блохи» (18, 109, 215—216). Тем
самым он одобрял принцип создания выразительно
метких обличительных кличек.
В. И. Ленин блестяще пользовался в полемике
острыми афористическими характеристиками. Социал-
шовинистов он назвал социалистами на словах, шо¬
винистами на деле (см. 31, 118), буржуазных эконо¬
мистов-ревизионистов— рыцарями мещанства (см. 5,
190), либералов — буржуазными пиявками монархи¬
ческого помещичьего либерализма (см. 12, 24). Ли¬
беральничающих и лицемерных чиновников Владимир
Ильич нарек правительственными сиренами (см. 6,
273) (имеются в виду сирены — мифические существа,
которые убаюкивали людей своими песнями. — В. К.),
а отзовистов заклеймил насмешливыми прозвищами —
«политические недоросли», «партийные иванушки»
(19, 75).
Настоящим кладезем таких сатирических кличек
является книга В. И. Ленина «Материализм и эмпи¬
риокритицизм» — образец воинствующей революци¬
онной публицистики и боевого научного труда. Мет¬
кие, уничтожающие оценки дал Ленин махистам,
ученым холопам буржуазии, их реакционно-идеали¬
стическим «теориям». Махистов и их последователей
он назвал казенными профессорами казенной фило¬
софии (см. 18, 42), представителями лагеря жалких
эклектиков, крохоборов (см. 18, 215). официальными
философами (см. 18, 318) Ученики Маха: Корнели¬
75

ус — урядник на профессорской кафедре (см. 18, 229),
Клейнпетер — присяжный распространитель махизма
(см. 18, 231), а американский философ-мракобес Ка-
рус — это лидер компании американских литератур¬
ных проходимцев, которые занимаются тем, что спаи¬
вают народ религиозным опиумом (см. 18, 237).
О различных ответвлениях махизма Ленин писал в
том же саркастическом духе: профессорская гали¬
матья, учено-философская тарабарщина (см. 18, 91),
профессорские финтифлюшки (см. 18, 115), вымучен¬
ный профессорский идеализм (см. 18, 142), квазиуче¬
ный вздор (см. 18, 151), профессорский вой против
«метафизики» материализма (см. 18, 301), сплошной
комок путаницы (см. 18, 122) и т. п.
Характеризуя эту особенность полемической мане¬
ры Владимира Ильича, П. Лепешинский писал: «Он
обычно не церемонился со своим идейным противни¬
ком и не скупился, в случае чего, по его адресу на до¬
статочно резкие характеристики. Достаточно, напри¬
мер, вспомнить его несмываемые «штемпеля», кото¬
рыми он отмечал предмет своего критического внима¬
ния: «хвостисты», «дурачки», «социал-предатели», «ре¬
негат Каутский» и т. д., и т. д.» *.
Значение подобных сатирических кличек велико.
По своей меткости, образности и лаконизму они при¬
ближаются к пословицам и поговоркам. Именно по¬
этому они идут в массы, легко запечатлеваются в их
сознании и приобретают широкое распространение.
Такие клички становятся нарицательными. О них
как «пашпорте на вечную носку» говорил Н. В. Го¬
голь в «Мертвых душах»: «'Выражается сильно рос¬
сийский народ! и если наградит кого словцом, то пой¬
дет оно ему в род и потомство...»2
Афористические, насмешливые прозвища были из¬
любленным оружием русской революционно-демокра¬
тической публицистики. Непревзойденным, поистине
неистощимо изобретательным мастером таких «ярлы¬
ков» был Салтыков-Щедрин. Чуть ли не в каждом его
произведении можно найти целые россыпи метких,
образных определений противника: рыцари безнака-
1 Цит. по: «Ленин — журналист и редактор», стр. 311.
1 Н. В. Гоголь. Собр. соч. в 6-ти томах, т. 5. М., 1953,
стр. 113.
76

занной оплеухи, государственные младенцы, ревнители
тьмы, лаятели, пенкосниматели, литературное воронье,
политические кукушки и т. д. У Белинского мы встре¬
чаем: проповедник кнута, апостол невежества, побор¬
ник мракобесия и пр.
Могущество сатирического слова, обнажающего
сущность явлений, часто скрытую от обычного взгля¬
да, настоящее «нутро» врага, по мнению В. И. Лени¬
на, — одна из самых замечательных особенностей
русской революционной публицистики и литературы.
«Еще Некрасов и Салтыков, — писал Владимир Ильич
в памфлете «Памяти графа Гейдена», — учили рус¬
ское общество различать под приглаженной и напома¬
женной внешностью образованности крепостника-по¬
мещика его хищные интересы, учили ненавидеть лице¬
мерие и бездушие подобных типов...» (16,43).
Срывание всех и всяческих масок стало прямым де¬
лом и Ленина-публициста.
Есть все основания говорить о том, что в публици¬
стике Ленина и революционных демократов много
общего, родственного вплоть до близости отдельных
приемов полемики. По свидетельству одного из участ¬
ников «Союза борьбы за освобождение рабочего
класса», М. А. Сильвина, Владимир Ильич великолеп¬
но знал творчество публицистов-шестидесятников,
рассматривал его как образец для подражания, особо
отмечая «язык и литературные приемы» *.
В «Очерках гоголевского периода русской литера¬
туры» Чернышевский, осмеивая плоское, обыватель¬
ское зубоскальство барона Брамбеуса-Сенковского,
претендовавшего на роль серьезного критика, писал:
«...остроумный разбор «Мертвых душ» мог бы быть
написан следующим образом. Выписав заглавие кни¬
ги: «Похождения Чичикова или Мертвые души», на¬
чинать прямо так: «Прохлаждения Чхи1чхи!кова —
не подумайте, читатель, что я чихнул...» и т. д.,
и т. д.»2.
«Легально-марксистский» педант, «сердитый г-н
Скворцов», написавший рецензию на книгу «Развитие
капитализма в России», своими методами «критики»
1 М. А. Сильвин. Ленин в период зарождения партии. Вос¬
поминания. Л., 1958, стр. 55.
2 Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в 15-ти томах, т. III.
М, 1947, стр. 54—55.
77

живо напомнил Владимиру Ильичу незадачливого
барона Брамбеуса-Сенковского: «...возьмет человек в
руку «Похождения Чичикова» и начинает «критико¬
вать»: «Чи-чи-ков, чхи-чхи... Ах, как смешно!..» Ах, ка¬
кая уничтожающая критика!» (3, 616). Стоило Сквор¬
цову назвать одно из положений ленинского труда
«курьезом», не потрудившись объяснить, почему, по
какой причине, как Ленин ловит противника на слове.
«...Может быть, по той же, — задает он язвительный
вопрос, — по которой один «критик» находил смешным
слово Чичиков?» (3, 627). Замечания Скворцова
Ленин остроумно назвал критикой «типа «чхи-чхи»»
(3, 628).
Очень интересно проследить отзывы Ленина о пуб¬
лицистическом мастерстве Маркса и Энгельса, о ха¬
рактере и манере их письма. Мы узнаем, что больше
всего он ценил в их публицистике, какие ее качества
выделял, что было созвучно его убеждениям и натуре,
чему он старался следовать сам. Словом, речь пойдет
об основных требованиях, предъявляемых к публици¬
стике, без которых она немыслима, об ее идейно-эсте¬
тических критериях.
В. И. Ленин писал, что Маркс дал образец муже¬
ства и прямоты (см. 12, 215), революционной страст¬
ности и твердости духа (см. 14, 374—375, 377). Его
отзывы о различных деятелях и идейных течениях,
указывал Ленин в «Предисловии к русскому переводу
писем К. Маркса к Л. Кугельману» (14, 371—379),
отличаются живостью и эмоциональной насыщен¬
ностью. О «Капитале» Маркса Владимир Ильич гово¬
рил: «...в редком научном трактате вы найдете столько
«сердца», столько горячих и страстных полемических
выходок против представителей отсталых взглядов,
против представителей тех общественных классов, ко¬
торые, по убеждению автора, тормозят общественное
развитие» (2, 547). Тут же он отмечал, что Маркс
сочетал неумолимую объективность с величайшей
страстностью и горячим гневом. Эти боевые качества
научного трактата, отсутствие в нем профессорского
объективизма, бесстрастной ученое ги, бушующий в нем
темперамент политического бойца привлекали Лепина,
глубоко отвечали его внутренним потребностям.
С похвалой отзывался >В. И. Ленин о воинствую¬
щем характере, ярко выраженной полемичности пуб-
78

лицистики Маркса и Энгельса, ее метко направленном
остроумии. В работе «Материализм и эмпириокрити¬
цизм» Владимир Ильич указывал, что Маркс и Эн¬
гельс в течение всей своей жизни развивали материа¬
лизм, беспощадно отметая напыщенную, претенциоз¬
ную галиматью, бесчисленные попытки открыть «но¬
вую» линию в философии, разоблачали словесный
характер подобных попыток, схоластическую игру в
новые философские «измы», засорение сути вопроса
вычурными ухищрениями (см. 18, 356—357).
Маркс постоянно выступал против тех, кто старал¬
ся погасить революционный дух рабочих. Отмечая его
резко критическое отношение к фразерству и мелко¬
буржуазному утопизму Г Кригэ, идейного предшест¬
венника эсеров, В. И. Ленин в статье «Маркс об аме¬
риканском «черном переделе»» обращал внимание на
то, что эта критика «полна яда и сарказма» (10, 58).
Тот же характер носили, по наблюдениям Ленина,
темпераментные статьи Маркса в «Новой Рейнской
Газете», в которых он «бичевал беспощадными сар-
казмами франкфуртских либеральных «освобожден-
цев»» (11, 21).
Марксу и Энгельсу, полемистам до мозга костей,
претило, когда некоторые органы рабочей печати вели
идейную борьбу беззубо, робко, с оглядкой, выжида¬
тельно-осторожно. Ленин, сам часто упрекавший пуб¬
лицистов за отсутствие наступательного порыва, поле¬
мического запала, одобрял воинствующую позицию
своих великих единомышленников. «...Маркс расска¬
зывает, — писал Владимир Ильич, — что они с Энгель¬
сом постоянно боролись против «жалкого» (miserabel)
ведения этого «Социал-Демократа» и боролись часто
резко («wobei’s oft scharf hergeht»)» (15, 237).
Выступая за боевитость партийной прессы,
В. И. Ленин ставил в пример творческую деятельность
Маркса и Энгельса. В 1912 г. во время выборов в Ду¬
му Владимир Ильич в письме сотрудникам «Правды»
подверг резкой критике газету за то, что она «не умеет
воевать» с кадетами и ликвидаторами, ведет себя,
«как сонная старая дева», «сурьезничает» и «жеманни¬
чает». «Разве это похоже на марксизм? — спрашивал
В. И. Ленин. — Разве Маркс не умел соединять вой¬
ны, самой страстной, беззаветной и беспощадной, с
полной принципиальностью??» (48, 95). Орган пере¬
79

довой демократии, указывал Владимир Ильич, не мо¬
жет не быть боевым, тем более в горячее время.
«Беспощадность — первое условие всякой крити¬
ки...» (34, 40) —говорил Маркс. Ленин следовал этому
правилу, постоянно напоминая, что против политиче¬
ского врага ведут борьбу истребительную, беспощад¬
ную, до победного конца. В статье «Беседа с защит¬
никами экономизма» (1901 г.) он называл в числе
важнейших требований, предъявляемых к партийной
печати, необходимость вести непримиримую схватку с
враждебной идеологией, вести ее в резком, боевом
полемическом тоне. Процитировав высказывание Лас¬
саля о том, что «партийная борьба придает партии
силу и жизненность, что величайшим доказательством
слабости партии является ее расплывчатость и притуп¬
ление резко обозначенных границ, что партия укреп¬
ляется тем, что очищает себя», Ленин адресует эти
слова разного рода примиренцам: «К сведению всех,
столь многочисленных ныне, прекраснодушных про¬
тивников резкости, непримиримости, полемического
задора и проч.!» (5, 367).
В ленинских работах и особенно в письмах содер¬
жится множество высказываний о том, как надо рас¬
правляться с врагами, какие цели должна преследо¬
вать истребительная полемика. В письме А. И. Люби¬
мову Ленин сообщал, что он третирует отзовистов и
богостроителей, третирует как каналий, как шайку
авантюристов, «банду сволочей Максимова и К0» (47,
203). Редакции «Правды» Владимир Ильич в июле
1912 г. советовал убить фельетонами ораву либера-
лишек (см. 48, 77). В письме А. И. Ульяновой-Елиза¬
ровой Ленин, обращая внимание на «неуместное и
вредное примиренчество» в отношении ликвидаторов,
требует с помощью разоблачительной полемики фор¬
сировать «неизбежный процесс выкидывания мерзав¬
цев а-ля Галина, Мартов, Дан и К° из рабочего дви¬
жения», раздавить «эту банду шантажистов» (55,
349—350).
Обличительный пафос, наступательный дух, посто¬
янная жажда схватки с идейным противником, пла¬
менный темперамент и революционная страстность —
таковы основные качества, подмеченные и высоко оце¬
ненные Лениным в публицистике Маркса и Энгельса.
Понятно, что публицистика Маркса и Энгельса была
80

особенно близка Левину по своим идейным, последо¬
вательно материалистическим основам, по всепрони¬
кающему революционному духу, по диалектической
зрелости мысли, строгой научности и по еще небыва¬
лому доселе столь боевому литературному стилю.
Читая произведения Маркса, Энгельса, Ленина,
чувствуешь их глубокую идейную и литературную
близость. При всем индивидуальном творческом свое¬
образии произведения каждого из них, манера письма,
стиль отмечены целым рядом общих типических черт
и качеств. Это в первую очередь последовательная
партийность, железная логика и аргументированность,
боевитость, эмоциональность, борьба с любыми прояв¬
лениями фразерства. Источник этих качеств в единстве
целей и мировоззрения, боевой коммунистической
партийности.
Марксистско-ленинская публицистика — качествен¬
но новая ступень в истории общественно-политической,
философской, научной и эстетическо-художественной
мысли. Ленинская литературная деятельность — вер¬
шина, достойный венец революционной публицистики.
«...Как мне противно, когда кто настаи¬
вает на том, что он решительно бесприст¬
растен, не принадлежит ни к какой пар¬
тии; да как же можно не принадлежать
ни к какой партии, ни к какой школе?»1 — так писал
Н. Г. Чернышевский.
«...Ни один живой человек не может не становиться
на сторону того или другого класса (раз он понял их
взаимоотношения), не может не радоваться успеху дан¬
ного класса, не может не огорчиться его неудачами,
не может не негодовать на тех, кто враждебен этому
классу, на тех, кто мешает его развитию распростра¬
нением отсталых воззрений и т. д. и т. д.» (2, 547—
548) —так писал В. И. Ленин.
Близость, родство этих высказываний несомненны.
Но если Чернышевский еще только нащупывал пра¬
вильное объяснение партийности публицистики, то
Ленин дал ясное и точное марксистское ее определе¬
ние. Его слова вскрывают классовую подоплеку идей
и взглядов, утверждают принцип партийности в фи¬
И был
и пребуду
партийным
1 Н. Г Чернышевский. Полн. собр. соч., т. I. М., 1939,
стр. 254.
81

лософии, науке, публицистике, литературе и искусстве.
Они опровергают всякие версии о мнимой беспартий¬
ности, надклассовости, а также лживые утверждения
о «классовой ограниченности». Партийность, по Лени¬
ну,— это результат и (политическое выражение высо¬
коразвитых классовых противоположностей. Беспар¬
тийность — это нейтральность по отношению к различ¬
ным партиям (см. 13, 274—275).
Ленинские слова убедительно показывают, что
партийность — главное, всепроникающее качество,
определяющее собой сущность, характер и задачи пуб¬
лицистики; что публицистика должна раскрывать мас¬
сам закономерности социального развития, учить их
пониманию классовых взаимоотношений в обществе,
сознательному, партийному отношению к любому со¬
бытию и факту, т. с. призвана осуществлять передо¬
вую роль в общественной жизни.
Слова Ленина раскрывают, наконец, социальные
основы эмоциональности публицистики и полемики.
Партийность — источник эмоционального отношения
к явлениям действительности. Становится понятным,
почему марксистско-ленинская публицистика прони¬
кнута такой пламенной страстностью, такой жгучей
непримиримостью к врагам, таким оптимизмом: она
является выражением коммунистической партийности,
идейной выдержанности и принципиальности, передо¬
вой идеологии авангарда трудящихся — рабочего
класса, которому принадлежит будущее. «Мы идем,—
заявлял Ленин, — своей дорогой, мы остаемся партией
передового класса, который не даст массам ни единого
двусмысленного лозунга, который не свяжет себя ни
прямо, ни косвенно ни с единым грязным делом бур¬
жуазии и который сумеет при всех обстоятельствах и
при всяких исходах борьбы отстоять интересы рево¬
люции» (13, 210).
В противовес буржуазному и мелкобуржуазному
объективизму, буржуазной «беспартийности», лице¬
мерно маскирующей эгоистические интересы и цели
капитала, большевистская партийность — это прямое
и открытое выражение идеологии рабочего класса.
С презрением отзывался Ленин о героях «увертливых
фраз» (6, 394), о тех кабинетных ученых, которые
пытались отгородиться от бушующей идейно-полити¬
ческой и теоретической борьбы в некоей «башне из
82

слоновой кости», кичились своим «беспристрастием»
и «надклассовостью», а на самом деле по наклон¬
ной плоскости объективистских писаний скатыва¬
лись к апологетике буржуазного строя и его идео¬
логии.
Быть публицистом в понимании В. И. Ленина —
это значит быть подлинно партийным трибуном, кото¬
рый призван стоять па страже идеологических твер¬
дынь своей партии и своего класса, который никогда
не вправе забывать, что для коммунистических литера¬
торов «идейная борьба не частное, а общепартийное,
общепролетарское дело» (12, 145).
Маркс и Энгельс дали классические образцы пар¬
тийности философии и публицистики. Они, указывал
Ленин, «от начала и до конца были партийными в
философии, умели открывать отступления от материа¬
лизма и поблажки идеализму и фидеизму во всех и
всяческих «новейших» направлениях» (18, 360).
Коммунистическая партийность — главное каче¬
ство ленинской публицистики. Вождь большевистской
партии показал на своем примере, что значит быть
подлинно партийным публицистом, как хранить в чи¬
стоте и свято оберегать марксистскую идеологию от
всяких покушений идейных прислужников паразити¬
ческих классов. Ое подчеркивал,- что нельзя быть
марксистом, революционером, не участвуя по мере сил
В' разработке теории и применении ее на практике, в
ее защите от искажений (см. 27, 11). В России, мелко¬
буржуазной, отсталой стране, с ее крайней пестротой
политических взглядов и настроений, впервые за мно¬
говековую историю поднявшей к политической жизни
глубочайшие слои народа, — в этой неимоверно слож¬
ней обстановке Ленин высоко нес знамя большевист¬
ской партийности, сплачивал вокруг него революцион¬
ные массы, учил их служению делу рабочего класса,
беспощадной борьбе с врагами.
Материализм, учил В. И. Ленин, включает в себя
партийность, обязывает при всякой оценке событий
прямо и открыто становиться на точку зрения опреде¬
ленной общественной группы. Разоблачая претензии
иных публицистов на «беспартийность», на роль неких
«литераторов-сверхчеловеков», стоящих над вся и
всеми, Владимир Ильич был глубоко убежден, что
«литератор без партии ничего сделать не в состоянии»
83

(10, 186). И наоборот, как сознательный выразитель
ее идей, он может полностью проявить свой талант,
творческую индивидуальность. Именно открытая при¬
надлежность публициста к передовым силам и идеям
современности наполняет его деятельность высоким
общественным смыслом и содержанием.
Правильно, с позиций коммунистической партии
оценить событие, открыто высказать о нем свое суж¬
дение, писать историю современности, пристально
вглядываясь в действительность, разгадывая суть
явлений, писать живо, горячо, взволнованно, так, что¬
бы активно воздействовать на умы и сердца, дела и
мечты людей, — вот как представлял Ленин задачу
партийного публициста.
В чем главный «секрет» действенности ленин¬
ского политического слова? Он — в высокой коммуни¬
стической идейности, в фундаментальной научности,
присущей марксистско-диалектическому методу, в пре¬
восходстве своей истинностью марксистского учения.
Партийность и подлинная научность слились воедино
лишь в революционной марксистско-ленинской публи¬
цистике.
Нет такого элемента языка и стиля трудов
В. И. Ленина, на котором бы не лежала печать боль¬
шевистской партийности. Она как бы пропитывает
всю ткань его произведений, определяет их качества
и особенности — большевистскую боевитость и страст¬
ность, логичность и доказательность, непримиримость
к любому фразерству (разговор о том, как это кон¬
кретно преломляется в ленинском творчестве, пойдет
в этой и последующих главах работы).
Полемичность — важнейшая и характернейшая
черта публицистического стиля В. И. Ленина. Истоки
ее — в коммунистической партийности, непримиримо¬
сти к буржуазной и реформистской идеологии. Вслед
за Марксом и Энгельсом Ленин ввел полемику туда,
куда ей вход был воспрещен, как безапелляционно
полагали столпы «ученой» буржуазной и мелкобуржу¬
азной публицистики. Ленин насытил полемикой и эко¬
номический трактат, как бы заставив потесниться гос¬
подствовавший там статистический материал, и фило¬
софское исследование, коему «приличествовал» тон
академизма и приглушенного, обтекаемого спора с
инакомыслящими. Неукротимый, темпераментный
R4

идейный боец, Ленин взрывал каноны традиционных
«неполемических» жанров и стилей, а вместо беззубой
говорильни предпочитал острые словесные поединки
с открытым забралом.
Идеологическая непримиримость Ленина-публици¬
ста, его клокочущая ненависть к апологетам капитала
выразились в остроте и резкости, в страстности и экс¬
прессивности его речи. Публицистические, полемиче¬
ские произведения Ленина, если воспользоваться вы¬
ражениями самого Владимира Ильича, были «огнен¬
ным обвинением» (13, 202) врагов рабочего класса и
его партии, «бичующим ответом» (15, 214) на их вы¬
пады. Коммунистическая партийность, идейная бес¬
компромиссность, отсутствие даже тени какого бы то
ни было нейтрализма определили и ленинский синтак¬
сис, и словарь: ясность и четкость, недвусмысленность
политических оценок и формулировок, их боевитость
и резкость, по-научному строгую и безупречную точ¬
ность, лаконизм. Воинствующая коммунистическая
партийность требует «революционного языка» (15,
67) — это Владимир Ильич доказал всей своей публи¬
цистической практикой.
Именно последовательной выдержанностью марк¬
систской классовой точки зрения объясняется то, что
ленинская полемика была победоносной, обладала не¬
отразимой силой идейного воздействия. Беспредельная
преданность В. И. Ленина марксизму была не по нут¬
ру его противникам. Они часто упрекали Ленина в
«узколобой тенденциозности», «прямолинейности»,
«однобокости» и т. д. Владимир Ильич в полемике с
П. Струве так отвечал им: «Ну, что касается до злоб¬
ной тенденциозности, то нам об этом трудно спорить
с г. Струве: для него попреком кажется то, что нам
кажется комплиментом. Тенденциозностью называют
либералы и многие радикалы непреклонную твердость
убеждений, а резкую критику ошибочных взглядов они
называют «злобой». Тут уж ничего не поделаешь... и
был, и пребуду «злобно-тенденциозным» по отношению
к гг. Струве» (7, 206).
Строгая, воинствующая партийность, высокая ком¬
мунистическая идейность — основа основ ленинской
публицистики. Она определяет все идейно-художест¬
венные особенности полемического искусства Влади¬
мира Ильича.
85

Кто, имея язык, молчит
Иль, имея клинок, не разит, —
Тот лишь без толку небо коптит.
Эту боевую тираду арабского поэта Харири, зву¬
чащую как лозунг, как девиз жизни, приводит
К. Маркс в серии статей «Дебаты шестого Рейнского
ландтага» (см. 1, 72).
Словно присяга перед боем, звучат слова В. Г. Бе¬
линского: «...я рожден для печатных битв... мое при¬
звание, жизнь, счастие, воздух, пища — полемика» '.
Полем «бескровной битвы», где пущено в ход все¬
могущее оружие слова, называл полемику Н. Л. Доб¬
ролюбов2.
«...При всех столкновениях моих с нашими литера¬
турными противниками я обыкновенно нападаю и по¬
чти никогда не защищаюсь. Я не люблю вести оборо¬
нительную войну...»3 — заявлял Д. И. Писарев в
дерзкой, искрометной статье «Посмотрим!».
Партийность находит свое выражение в боевито¬
сти публицистического слова, полемического искусст¬
ва. Открытая, определенная приверженность марксиз¬
му, неукоснительное отстаивание его от наскоков
фальсификаторов требуют ясной и точной формы,
прямоты и недвусмысленности суждений. «Мы не ди¬
пломатничали, — писал В. И. Ленин, — а ругали всех
во имя ясно и открыто выставленных принципов рево¬
люционной борьбы пролетариата» (14, 369).
Полемика — война идей. А на войне, как на войне.
Тут не до церемоний и салонных расшаркиваний, без¬
зубых словопрений. Острота борьбы диктует и остроту
выражений. Маркс, Энгельс, Ленин превратили поле¬
мику в действенное оружие революционной партии,
вдохнули в нее столько смелости, дерзости, темпера¬
мента, наступательного порыва и натиска, что это
изумляло врагов, вызывало в их стане замешательство
и растерянность. Именно на такой эффект рассчиты¬
вал Ф. Энгельс, высказывая в одном из писем следую¬
щую мысль: «...не будет ли своевременным напечатать
в «Sozialdemokrat» в виде фельетона одну безгранич¬
но дерзкую работу Маркса и мою от 1847 г., в кото-
1 В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. ХП. М., 1956, стр. 88.
2 См. Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в 3-х томах, т. 1, сгр. 249.
3 Д. И. Писарев. Соч. и 4х томах, т. 3. М., 1956, стр. 436.
86
Коль война,
так
по-военному

рой мы отделали сидящих и сейчас в рейхстаге «ис¬
тинных социалистов»? Это самое дерзкое из всего, что
было когда-либо написано на немецком языке» (36,
35). Энгельс, вероятно, имел в виду четвертую главу
«Немецкой идеологии» и памфлет «Истинные социали¬
сты».
Дерзновенность — новое качество публицистики,
связанное с тем, что на арене социальной борьбы на¬
чал активно выступать пролетариат — самый револю¬
ционный класс в истории. Не в силах выдержать уда¬
ров марксистской полемики, противники научного со¬
циализма пеняли на ее остроту, резкость и грубость.
Отвечая на эти нападки, Маркс, Энгельс, Ленин от¬
стаивали право на резкость.
В. И. Ленин ценил в политическом, идейном споре
резкую прямоту. Он говорил, что партийные публици¬
сты должны бороться за остроту языка. Вопрос о тоне
полемики Владимир Ильич очень часто поднимал в
своей переписке с партийными журналистами.
В статье «Гонители земства и Аннибалы либера¬
лизма» (1901 г.) Ленин подверг суровой критике бур¬
жуазного либерала Струве. Плеханов, склонявшийся
уже в те годы к союзу с буржуазным либерализмом,
заклинал Владимира Ильича изменить некоторые рез¬
кие выражения. «Мы ведь должны относиться к либе¬
ралам как к возможным союзникам, — уговаривал
он, — а тон у Вас, надо сознаться, совсем не союзни¬
ческий. Смягчите его, голубчик; статья сама по себе
прекрасная, и было бы жалко, если бы производимое
ею впечатление было отчасти испорчено некоторыми
слишком резкими выражениями по адресу либерализ¬
ма... Надо выражаться дипломатичнее. Идеали¬
стический словарь очень богат нужными здесь дипло¬
матическими словами. Обратитесь к нему»1. Однако
Ленин не захотел последовать этому «совету». Он при¬
знавал только один словарь — словарь революцион¬
ной публицистики и полемики. Отвергнув требования
«относительно перемены тона» статьи, Владимир
Ильич так мотивировал свой отказ в письме Плехано¬
ву: «Если бы у меня не было «раздражения» против
автора, я бы и не писал так. А раз есть «раздраже¬
ние» (понятное не только нам, но и всякому социал-
1 Цит. по: Ленинским сборник JII, стр. 204.
87

демократическому читателю предисловия), то мне уже
его не скрыть и тут уже не схитрить» (46, 130).
Свою решимость сохранить резкий тон Ленин под¬
твердил и в письме Аксельроду, который, как и Пле¬
ханов, настаивал на «смягчении» выражений. «Вряд
ли смогу; — сообщал Владимир Ильич, — в диплома¬
тическом тоне писать о господине, вызывающем во
мне бурные чувства» (46, 127).
В других письмах Аксельроду и Плеханову Ленин
указывал, что он в своих выступлениях против либе¬
ралов вычеркнул несколько резкостей или смягчил их
ради «наших видов на использование либералов».
Однако, настаивая на своем праве и обязанности
разнести их, свести с ними счеты за политическое
жонглерство, он писал: «...общий тон моего разноса
не поддается уже коренной переделке» (46, 132, 135).
А. И. Ульянову-Елизарову, которая готовила к из¬
данию книгу «Материализм и эмпириокритицизм»,
Владимир Ильич предупреждал: «Пожалуйста, не
смягчай ничего из мест против Богданова, Луна¬
чарского и К°. Невозможно смягчать» (55, 280).
В своей полемической резкости, в разоблачении и
третировании врага В. И. Ленин всегда был глубоко
принципиален. Он исходил из существа дела, идейной
основы спорного вопроса, учитывал политическую по¬
зицию и физиономию противника. И резкость, прямо¬
та его высказываний продиктованы именно этими де¬
ловыми, высокоидейными, принципиальными сообра¬
жениями. Ленин считал совершенно недопустимым
давать резкие характеристики противнику, если они
не имеют ясной и отчетливой мотивировки, не выте¬
кают «с неизбежностью из точки зрения пишущего
(точки зрения, определенно изложенной)», а выража¬
ют «просто желание выругать, разнести» (1, 335).
Причем он никогда не допускал каких-либо личных
выпадов. Эту особенность полемической манеры Вла¬
димира Ильича выразительно сформулировал П. Ле¬
пешинский: «...его полемический выпад не имел ни
одного грана личной выходки, переступающей пределы
политической оценки позиции или хода мыслей его
оппонента. В этом смысле он очень выгодно отличает¬
ся не только от несдержанного и истеричного Марто¬
ва, но и от Плеханова. Можно смело держать пари,
что даже самый придирчивый читатель не встретит на
88

всем протяжении писаний Ильича ни одной такой
«полемической красоты», которая бы хоть сколько-ни¬
будь пахла «личностью», которая не выражала бы
глубоко продуманной Ильичем характеристики его
противника с точки зрения политической сущности
спорного вопроса»
Общественное содержание спора (см. 23, 115) це¬
нили и предтечи Ленина на поприще публицистики
Д. И. Писарев, В. Г. Белинский, А. И. Герцен,
Н. Г. Чернышевский. «Искреннее воодушевление, ки¬
пучая диалектика, разительность доводов возможны
при полемике только в том случае, — рассуждал Пи¬
сарев, — если вы спорите как представитель известной
идеи. Если же существуют личные.отношения между
полемизирующими сторонами и если эти личные отно¬
шения всплывают в споре, тогда полемика превра¬
щается в перебранки, надоедает публике и возбуж¬
дает в ней законное презрение»2.
В. Г. Белинский, по его собственным словам, никог¬
да не вступал в полемику, чтобы отразить нападение
на него лично. Его полемический принцип — борьба
за идеи3. В этом случае резкость не порок, а достоин¬
ство.
«...Резкость тона происходит оттого, — делится сво¬
ими соображениями Н. Г. Чернышевский, — что мысль
справедливая выражается прямо и по возможности
сильно, без оговорок». В этом случае резкий тон —
это «единственный тон, приличный критике, понимаю¬
щей важность предмета...»4.
Сторонником строго определенной и недвусмыслен¬
ной полемики был А. И. Герцен. В Белинском он, по
его собственным словам, любил «резкую односторон¬
ность, всегда полную энергии и бесстрашную»5. Эти
бойцовские качества были в не меньшей мере прису¬
щи и самому Герцену. «...Надобно резко и определен¬
но обозначить,— советовал он, — в чем наша мысль, и
' Цит. по: «Ленин — журналист и редактор», стр. 312.
2 Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 1. М., 1955, стр. 148.
* См. В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. X. М., 1956,
стр. 221.
4 Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в 15-ти томах, т. II.
М., 1949, стр. 261.
6 А. И. герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, т. II. М., 1957,
стр. 282.
89

прямо высказать делом и словом невозможность об¬
щения с противоположным мнением»1.
Полемическая резкость, считал В. И. Ленин, всегда
желательна и выгодна также с точки зрения отчетли¬
вого разделения коренных тенденций того или иного
направления мыслей. «Резкость форм полемики, —
писала об этом И. К. Крупская, — диктовалась также
запутанностью вопросов, и Ильич часто особо резко
ставил вопросы потому, что без резкой постановки
оставалась бы в тени самая суть вопроса»2.
Но резкость в полемике хороша в том случае, если
взгляды высказываются ясно, определенно, если во¬
прос ставится прямо, в упор, а вещи называются их
настоящим именем, «Ленин очень часто нарочно за¬
острял вопрос. Он считал, что дело не в топе: можно
сказать и грубо, и резко, — важно, чтобы было сказа¬
но по существу» 3.
В статье «Тактическая платформа меньшевиков»
(1907 г.) Владимир Ильич заявлял: «...мы не любите¬
ли жалоб на резкость полемики. Полемизируйте как
угодно резко, только говорите ясно, чего вы хотите»
(15, 189). Он дает «добрый совет» оппонентам-мень¬
шевикам: «Надо раскрывать все скобки, а не набра¬
сывать новый флер на поднятые давно вопросы!» (15,
189). Ленин подчеркивал, что большевиков никак
нельзя упрекнуть «за неясность или за обход существа
спора» (15, 190).
Позже, в статье «О революционной фразе» (1918 г.),
положившей начало открытой борьбе в печати за за¬
ключение мира с Германией, Ленин сослался Hä такой
эпизод. На одном партийном собрании он сказал, что
революционная фраза о революционной войне может
погубить социалистическую революцию. Его упрекну¬
ли за резкость полемики. Напомнив об этом случае, он
подчеркнул: «...бывают моменты, обязывающие поста¬
вить вопрос в упор и назвать вещи их настоящим име¬
нем, под угрозой причинения непоправимого зла и
партии и революции» (35, 343).
Полемическая резкость в понимании Ленина —
свидетельство цельности взглядов и убеждений, отчет¬
ливости, принципиальности занятой позиции. «Резолю«
1 А. И. Герцен. Полн. собр. соч. в 30-ти томах, т. II, стр. 389.
2 Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине. М., 1957, стр. 136.
3 Н. К. Крупская. О Ленине. Сб. статей. М., 1960, стр. 308.
90

ция резкая, — констатировал он в статье «Съезд «Бри¬
танской социалистической партии»». — Но правду надо
уметь говорить, хотя бы она была резка» (23, 156).
«Только, чтобы быть резким, — говорил Ленин
вскоре после победы Великого Октября, — нужно на
это иметь право, а право на резкость дает то, чтобы
слово не расходилось с делом» (36, 113). На принци¬
пиальную политику, на единство революционной тео¬
рии и практики, единство большевистского слова и
дела опирается полемическая острота, присущая
марксистско-ленинской публицистике. Вот в чем се¬
крет ее силы и популярности.
Другую основу имеет .полемическая резкость бур¬
жуазных публицистов. За хлесткостью, развязной
крикливостью, демагогическими воплями и злобной
руганью они всячески пытаются спрятать свою бес¬
помощность и беспринципность.
Полемическая резкость марксистской публицистики
не имеет ничего общего с литературной лихостью,
шапкозакидательством. Ленин сурово осуждал крик¬
ливость и хлесткость. «Хлестко и только. Ради бога,
поменьше хлесткости» (48, 230), — предостерегал он
правдистов. «...Более хлесток, чем основателен» (55,
156)—такую оценку дал Владимир Ильич работе
одного социал-демократического литератора.
Далеко не все классы, прослойки и пар¬
тии отваживаются на прямое и ясное из¬
ложение своей позиции. К примеру, «мел¬
кий буржуа, — указывал В. И. Ленин, — боится .прямо
взглянуть на -вещи и назвать их своим именем» (1,
400). Разоблачая кадетов, он писал, что они не могут
«назвать себя... своим настоящим именем. Это невоз¬
можно настолько же, насколько невозможно нагишом
выйти на улицу» (10, 259).
Пролетариату и его идеологам, публицистам нечего
скрывать или затушевывать. Они — поборники ясно¬
сти и определенности. «...Скрывать, затушевывать
правду в серьезном политическом деле, — писал Вла¬
димир Ильич, — вещь, недостойная социалиста. Надо
называть вещи своими именами. Надо разоблачать
всяческие отговорки и отводы глаз, чтобы рабочая
масса вполне ясно понимала суть дела» (14, 263). Ту
же мысль он высказал и в докладе об Объединитель¬
ном съезде РСДРП (1906 г.).
91
Называть вещи
своими именами

Говорить и писать, называя вещи своими имена¬
ми, — эта традиция выпукло выступила в творчестве
революционных публицистов России.
«...Я рожден, чтобы называть вещи их настоящими
именами; я в мире боец...»1 — говорил В. Г. Белин¬
ский. Интересны его замечания о благородной прямо¬
те и резкости суждений, о значении тона, о лицемерии
внешне вежливого и приглаженного стиля: «Дело не в
слове, а в тоне, в каком это слово произносится. Иной
любезник чиновнического или гостинодворского круж¬
ка говорит все вежливости, одна другой тоньше и де¬
ликатнее, а все кажется, будто он отпускает такие
выражения, за которые выводят под руки из собраний;
а порядочный человек выражается резко, называет
вещи их настоящими словами — вонь вонью, подлеца
подлецом, и между тем разговор его все-таки исполнен
благородства и достоинства, приличия и хорошего
тона» 2.
Словно продолжая эти мысли своего идейного
предшественника, Чернышевский в статье «Об искрен¬
ности в критике» так характеризовал органы револю¬
ционной публицистики: они «отличались прямотою, не-
уклончивостью, неуступчивостью (в хорошем смысле)
своей критики, называвшей все вещи — сколько то
было возможно — прямыми их именами, как бы жест¬
ки ни были имена»8.
Маркс, Энгельс, Ленин сознательно заостряли свою
полемику с неприятелем, рассматривая ее как грозное
оружие пролетариата и его революционной партии.
В то же время они в полной мере учитывали и специ¬
фические свойства .полемики как инструмента идеоло¬
гической борьбы.
Один из идеологов народничества, Тка¬
чев, изведавший на себе всю силу поле¬
мических ударов Энгельса, жаловался,
что тот «обрушился на него со всевозможными руга¬
тельствами». Энгельс не принял этого упрека, вежливо
разъяснив, что его оппонент не знаком с теорией и
практикой публицистики, полемического и ораторского
1 В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. ХИ, стр. 76.
8 В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. VII. СПб.. 1904.
стр. 334—335.
3 Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в 15-ти томах, т, II,
стр. 256.
92
Грубость
и тонкость

искусства, не знает его форм и приемов: «...известный
вид ругани, так называемая инвектива, является
одним из наиболее выразительных риторических
приемов, который применяется в случае надобности
всеми великими ораторами и которым сильнейший
английский политический писатель, Уильям Коббет,
владел с мастерством, вызывающим до сих пор вос¬
хищение и служащим недосягаемым образцом» (18,
530).
В 1847 г. в одном из писем Марксу Энгельс со¬
ветовал ему непременно прочесть статью лидера
чартистов О’Коннора в газете «Star», где было под¬
вергнуто критике несколько радикальных изданий. Это
«шедевр гениальной ругани, часто лучше Коббета,
напоминает Шекспира» (27, 97), — восхищался Эн¬
гельс.
«Гениальная ругань...» — в этом мимолетно обро¬
ненном в письме замечании ключ к разгадке сущ¬
ности полемики, ее силы. Ругаться — дело, известно,
нехитрое. Но чтобы ругань превратилась в полемику,
в принципиальный и достойный спор за убеждения, за
идейную правоту, истину, она должна быть гениаль¬
ной, т. е. возведена в ранг литературного творчества,
искусства. Вот что писал об этом Энгельс в статье
«Брентано contra Маркс»: «Острую полемику Вольте¬
ра, Бомарше, Поля Луи Курье называли «грубостями
шутовской полемики» их противники — юнкеры, попы,
юристы и представители иных кастовых групп, — что
не помешало этим «грубостям» быть признанными ны¬
не выдающимися и образцовыми произведениями ли¬
тературы» (22, 121).
Такими выдающимися литературными произведе¬
ниями, представляющими собой не только познава¬
тельную, но и эстетическую, художественную цен¬
ность, стали и полемические выступления классиков
марксизма.
Разбирая в письме к своему другу и соратнику
И. Вейдемейеру, видному деятелю немецкого и аме¬
риканского рабочего движения, его статью против
буржуазного радикала Гейнцена, Маркс хвалил ее
за полемичность. «Твоя статья против Гейнцена... —
писал он, — очень хороша, груба и тонка в одно и то
же время — как раз такое сочетание и должно быть
свойственно полемике в подлинном смысле этого сло¬
93

ва» (28, 422). Вслед за Энгельсом, как бы расшифро¬
вывая его замечание о «гениальной ругани», Маркс
уловил тут живую душу полемики, сотканной из гру¬
бости и тонкости.
Это диалектическое единство противоположностей,
составляющее специфику и суть полемики, постоянно
имел в виду и В. И. Ленин как в собственной практи¬
ке, так и в своих советах другим публицистам. Пред¬
лагая А. В. Луначарскому написать статью против
Н. Жордания (Кострова) и других меньшевиков,
Ленин рекомендует, как лучше это сделать: «...нужна
живая, резкая, тонкая и подробная характеристика
(литературно-критическая) этих черносотенников-
Надо бы собрать ряд таких статей и брошюр, осветить
грубую ложь, поймать ее так, чтобы вывернуться
было невозможно, пригвоздить и заклеймить именно
как «черносотенную литературу». Материалу теперь
новоискровцы дали массу, и если бы тщательно обра¬
ботать его, осветить эти паскудные приемы сплетни,
наушничества etc. etc. во всей их прелести, — то могла
бы выйти сильная вещь» (47, 58).
Ленин, таким образом, указывает на те слагаемые,
из которых может получиться сильная полемическая
вещь. Он призывает Луначарского не церемониться с
противниками, которые занимаются сплетнями, науш¬
ничеством, пускаются на грубую ложь, ведут себя как
махровые черносотенцы. Владимир Ильич подсказы¬
вает, как надо обращаться с подобными господами:
их надо пригвоздить и заклеймить, вскрыть их паскуд¬
ные приемы, не стесняясь в выражениях. Но в то же
время он специально оговаривается, предупреждает:
сделать это надо тонко.
Грубость без тонкости превращается в брань. Од¬
них крепких выражений далеко не достаточно, чтобы
создать заШоминающуюся литературно-критическую
характеристику, сильную полемическую вещь. Но и
одна лишь тонкость, литературная сноровка без твер¬
дых, резких, определенных оценок, без войны на ист¬
ребление противника не достигнет цели. Полемика
окажется беззубой, неэффективной. Только сочетание
обоих качеств обеспечит успех и действенность поле¬
мического произведения и в то же время превратит
его в непреходящую ценность, какую представляют
все подлинно художественные произведения.
94

«...Без «человеческих эмоций» никогда не
бывало, нет и быть не может человече¬
ского искания истины» (25, 112), — писал
В. И. Ленин. К этому можно добавить: и защиты
истины.
Партийность — источник не только боевитости и
резкости публицистики, но и ее революционной страст¬
ности, эмоциональности. Маркс и Энгельс утверждали
великую страстность партийной борьбы (см. 5, 65),
призывали своих соратников говорить «языком под¬
линной живой страсти» (5, 371).
За .пламенную страстность (см. 21, 5) высоко це¬
нил Энгельс творчество одного из сотрудников «Но¬
вой Рейнской Газеты», пролетарского поэта Г. Веерта.
С похвалой он отзывался о революционном пыле
«французской, пролетарской полемики», который, од¬
нако, «остывал в холодной груди немецких теоретиков
до градуса, дозволенного цензурой...» (4, 44).
Маркс считал главным пороком английских рабо¬
чих того времени отсутствие у них духа обобщения и
революционной страсти (см. 16, 405). В знаменитых
«Дебатах о свободе печати» он упрекнул одного ора¬
тора за то, что тот «не знает горячей страсти к истине,
победоносного энтузиазма разума, неотразимого па¬
фоса нравственных сил» (1, 57).
В унисон с приведенными высказываниями звучат
и многие замечания Ленина на эту тему. Выше уже
говорилось, что революционную страстность он считал
одной из отличительных особенностей литературного
стиля Маркса. В статьях о Л. Толстом Владимир
Ильич отмечал «горячий, страстный, нередко беспо¬
щадно-резкий протест» писателя (см. 20, 20) против
самодержавного государства и полицейски-казенной
церкви, непрестанное, полное самого глубокого чув¬
ства и самого пылкого возмущения обличение капита¬
лизма (см. 20, 21).
Ленину были органически чужды в полемике бес¬
страстный и скучный объективизм, холодная рассудоч¬
ность, профессорский сухой тон ученой статьи. Он го¬
ворил, что «всякий убежденный в своем мнении чело¬
век, думающий, что он дает нечто новое, пишет
«с задором»... Только у людей, привыкших сидеть ме¬
жду двух стульев, нет никакого «задора»...» (6, 43).
Спор о всяком горячо волнующем вопросе, отмечал
95
Язык, полный
страсти

Владимир Ильич, ведется со страстью и нередко с
озлоблением (см. 20, 95).
Народник Михайловский, жалуясь на резкую кри¬
тику со стороны марксистов, считал, что объектив¬
ность несовместима с эмоциональностью, внушал, что
«истинному» публицисту «не полагается сердиться».
«Что это такое?! — возмущался Ленин в работе «От
какого наследства мы отказываемся?». — Если люди
требуют, чтобы взгляды .на социальные явления опи¬
рались на неумолимо объективный анализ действи¬
тельности и действительного развития, — так из этого
следует, что им не полагается сердиться?! Да ведь это
просто галиматья, сапоги всмятку!» (2, 547).
Примечательно, что подобную же отповедь дал в
свое время Чернышевский либеральному писателю
Чичерину в статье «Г. Чичерин как публицист». Он
сравнил этого либерала со школьным учителем, у ко¬
торого главная забота, чтобы ученики «смирно сидели
по своим местам и слушали его наставления». Разбив
чичеринский тезис, будто от публицистики требуется
некая беспристрастность, осмеяв его советы «быть
холодным, бесстрастным, подавлять в себе всякое
раздражение» и уж ни в коем случае не отваживаться
на «ожесточенную критику», Чернышевский горячо и
страстно обосновал право публицистики на неприми¬
римую борьбу с враждебными идеями *.
В публицистике В. И. Ленина, как и в творчестве
К. Маркса, Ф. Энгельса, русских революционных де¬
мократов, поражает высокий накал чувств, бурный
темперамент. Ее неотъемлемая черта — предельно эмо¬
циональная речь, которая отличается живостью и бо¬
гатством самых разнообразных интонационных оттен¬
ков — от тонкой едва уловимой иронии, колкой на¬
смешки до бичующего сарказма, страстного, негодую¬
щего гнева. О Ленине можно сказать словами Маркса:
он говорил «не только разумным языком критики,
которая существующие отношения видит со своей вы¬
соты, но и полным страсти языком самой жизни...»
(1, 206).
■Полемика Ленина служила великой цели —защи¬
те интересов народа, борьбе с его врагами. Сила ее
1 Си. Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в 15-ти томах,
т. V. М., 1950, стр. 651.
96

эмоционального воздействия огромна. Настроение
Ленина, его темперамент неукротимого борца переда¬
вались читателям, пробуждая в них презрение и не¬
нависть к противнику.
Ренегат Каутский и прочие буржуазные подпевалы
в 1918 г. злобно клеветали на молодое Советское го¬
сударство, на все лады трубили о «недемократично-
сти» и «произволе» его конституции, лицемерно про¬
тивопоставляя ей лживый лозунг «чистой демократии».
В. И. Ленин в брошюре «Пролетарская революция и
ренегат Каутский» дал гневную, потрясающую по сво¬
ей силе отповедь этим злейшим врагам социализма:
«...«Произвол»! Подумайте только, какая бездна
самого грязного лакейства перед буржуазией, самого
тупого педантства обнаруживается таким упреком.
Когда насквозь буржуазные и большею частью реак¬
ционные юристы капиталистических стран в течение
веков или десятилетий разрабатывали детальнейшие
правила, написали десятки и сотни томов законов...
притесняющих рабочего, связывающих по рукам и но¬
гам бедняка, ставящих тысячи придирок и препон
любому простому трудящемуся человеку из народа, —
о, тогда буржуазные либералы и господин Каутский
не видят тут «произвола»! Тут «порядок» и «закон¬
ность»!..
А когда трудящиеся и эксплуатируемые классы,
впервые в истории... составили свои Советы... и стали
сами строить новое, пролетарское государство... наме¬
чать основные положения о государстве без эксплу¬
ататоров,— тогда все мерзавцы буржуазии, вся банда
кровопийц, с их подпевалой, Каутским, завопила о
«произволе»! Ну где же, в самом деле, этим неучам,
рабочим и крестьянам, этой «черни» суметь истолко¬
вать свои законы... им, простым трудящимся, не поль¬
зующимся советами образованных адвокатов, буржу¬
азных писателей, Каутских и мудрых старых чиновни¬
ков?» (37, 285—286).
Приведенный отрывок чрезвычайно характерен для
ленинской полемики, передает ее эмоциональный
строй. Все изложение проникнуто наступательным по¬
рывом, не оставляющим камня на камне от взглядов
и рассуждений противника. Стиль энергичный, атаку¬
ющий. Здесь заострено и точно направлено в цель
каждое слово. Короткие ударные, однородно построен-
4 В, И« Кузнецов
97

ные фразы подчеркивают, усиливают иронию и сар¬
казм; емкие гибкие фразы, свободно развивающие и
углубляющие мысль, богатые определениями, наращи¬
вают обличительную интонацию.
Когда читаешь эти пламенные ленинские строки, в
которых любовь к рабочим и крестьянам, сынам рево¬
люционной России, ненависть к их врагам сливаются
воедино, на память приходят слова Д. И. Писарева:
«Где нет желчи и смеха, там нет и надежды на обнов¬
ление. Где нет сарказмов, там нет и настоящей любви
к человечеству» *.
Ленинский памфлет «Пролетарская революция и
ренегат Каутский» отличается художественным един¬
ством, огромной силой внутреннего сцепления всех
средств сатирического осмеяния. И секрет этой цель¬
ности — в глубокой эмоциональности, полемической
страстности речи, в ее интонации.
Реакционные буржуазные философы и
публицисты, отстаивающие интересы сво¬
его обреченного историей класса, как
известно, не любят иметь дело с фактами и обычно
не утруждают себя аргументацией: объективные дан¬
ные, логика вещей всегда против них. Стремление во
что бы то ни стало, любыми средствами оправдать
существование мира частного капитала вынуждает их
изворачиваться, лгать, прибегать к самым низменным
средствам и приемам литературной борьбы — к подта¬
совке цитат и фактов, общим фразам, к всяческим
словесным ухищрениям. Брань вместо доводов, дока¬
зательств — отличительная черта буржуазной публи¬
цистики.
Марксистско-ленинская публицистика в противо¬
положность буржуазной опирается на факты и опери¬
рует ими. В спор она вступает во всеоружии научной
аргументации. Это неотъемлемое ее качество.
Защищая свое мнение, В. И. Ленин подбирал са¬
мые веские и убедительные доводы, научно обосновы¬
вал тезисы и выводы, подкреплял их историческими
справками и параллелями, анализом политической
ситуации. Его полемические статьи, объективно иссле¬
дующие спорные проблемы, вооружали читателей
обильным документальным, тщательно выверенным
1 Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 4, стр. 224.
98
Железная
логика

материалом и всесторонне обоснованными теоретиче¬
скими выкладками. Они нередко поднимали всю исто¬
рию и теорию вопроса. .,
Полемизируя с либеральными народниками, Ленян
сжато изложил важнейшие положения марксистской
философии. Воюя с меньшевиками, он разработал
учение о партии, заложил ее организационные основы.
В идейной борьбе с махистским поветрием Владимир
Ильич отстоял философские основы марксистской тео¬
рии, обобщил новейшие данные науки. Едва ли не в
каждой своей полемической работе Ленин высказывал
нечто новое, оригинальное, двигая вперед теорию
Марксизма, обогащая политический опыт и боевую
стратегию рабочего класса.
Маркс, Энгельс, Ленин постоянно указывали, что
спор без доказательств, без глубокого обоснования
превращается в обывательскую склоку, в грубый и
Неубедительный «разнос», в «простую руготню».
В статье «Полемическая тактика аугсбургской газе¬
ты» Маркс с презрением отзывался о «литературных
кондотьерах», резко восставал против того, что «по¬
лемика ведется больше с помощью крючкотворства,
чем с помощью доводов», требовал «критиковать, ис¬
ходя из существа дела»1. Такую же позицию занимал
и В. И. Ленин. «У Ильича, — вспоминала Н. К. Круп¬
ская, — было одно любимое словечко, которое он ча¬
сто употреблял, — «придиренчество». Если начиналась
полемика не по существу, с передергиваниями и при¬
дирками к мелочам, он говорил: «Ну, это уж «приди¬
ренчество»» 2. Владимир Ильич высоко ценил громад¬
ную доказательность изложения (см. 1, 130), прису¬
щую Марксу.
Рассматривая полемику как серьезный, научный
спор, В. И. Ленин советовал точно и строго употреб¬
лять научные понятия. В статье «О карикатуре
на марксизм и об «империалистическом экономиз¬
ме»» (1916 г.) он наглядно показал, какой вред
наносят «приблизительные» и произвольные определе¬
ния «империализма», «республики» и т, д. «Спорить
о словах, конечно, не умно... — писал Ленин. — Но на¬
до выяснить точно понятия, если хотеть вести дискус¬
1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений, стр. 218,
219.
2 Н. К. Крупская. О Ленине, стр. 308.
4*
99

сию» (30, 93). В спорах Владимир Ильич неизменно
исправлял искаженные или затемненные его против¬
никами социально-экономические определения, уточ¬
нял терминологию, тем самым превращая полемику
в одно из действенных средств борьбы со всякого ро¬
да антинаучными теориями и искажениями марксизма.
Характерно, что Ленин нередко прямо объяснял,
почему он избрал ту или иную отрицательную фор¬
мулировку в полемике. Выступая против меньшеви¬
ков, смешивавших сумму демократических партий с
организацией народа, он назвал подобные рассужде¬
ния пустой, лживой, вредной фразой и тут же эту рез¬
кую оценку подробно обосновал: «Она пуста, ибо ни¬
какого определенного смысла в ней нет в силу отсут¬
ствия указания на известные демократические партии
или течения. Она лжива, ибо в капиталистическом об¬
ществе даже передовой класс, пролетариат, не в со¬
стоянии создать партии, охватывающей весь класс, —
а про весь народ вообще нечего и говорить. Она вред¬
на, ибо засоряет головы громким словечком, не вы¬
двигая вперед реальной работы по разъяснению дей¬
ствительного значения действительных демократиче¬
ских партий, их классовой основы, их степени близости
к пролетариату и т. д.» (11, 361). Уже на этом приме¬
ре обнаруживается неотразимая сила простой и ясной
ленинской аргументации, ее глубокая философско-по¬
литическая подоплека.
В. И. Ленин советовал в полемике не скупиться на
доказательства. Они должны быть фундаментальными,
в высшей степени убедительными, исчерпывающими-
Хорошим подспорьем служат при этом цитаты самого
противника. В редакционных замечаниях на статью
Галерки (псевдоним М. С. Ольминского. — В. К.)
«Орган без партии и партия без органа» Владимир
Ильич советует автору, как лучше всего дать отповедь
Аксельроду, предъявившему Ленину целый ряд об¬
лыжных обвинений. Нащупав наиболее уязвимое ме¬
сто в статье меньшевика — сплетничество, он реко¬
мендует Галерке насесть именно на эту слабость Ак¬
сельрода, разоблачить сплетничество, доказав его
«непременно десятком цитат с разъяснением, что есть
обвинение и что есть сплетня...»’.
1 Ленинский сборник XV, стр. 174.
100

Оправдывая обилие выписок, цитат в полемиче¬
ской статье, подчеркивая значение основательной ар¬
гументации, Д. И. Писарев заметил в своем памфлете
«Цветы невинного юмора»: «...коли доказывать, так уж
доказывать неотразимо» ’.
Убедительность, железная логика — одна из самых
сильных сторон полемического искусства В. И. Лени¬
на. Оружием «ее величества логики» (17, 379) Влади¬
мир Ильич разбивал доводы противников, враждеб¬
ную идеологию, защищал и утверждал правоту своих
мнений. Шаг за шагом разбирая каждую враждеб¬
ную теорию, вредный довод, ошибочный тезис, как бы
анатомируя их, Ленин в то же время не забывал выя¬
вить, подвергнуть критике недобросовестные методы
аргументации, «недозволенные приемы» идейной борь¬
бы. Он дал немало поучительных образцов того, как
надо в полемике разгадывать и разоблачать всякого
рода хитросплетения, софизмы, увертки, вскрывать
логическую путаницу.
Констатация нелогичности утверждений идейного
противника — характерная черта полемической мане¬
ры В. И. Ленина: «...логика окончательно изменяет
почтеннейшим «литераторам и практикам» (меньше¬
викам.— В. К.)...» (15, 177); «Логика у Ларина из рук
вон плоха... И поэтому его марксистский анализ сби¬
вается на мещанско-плоский апофеоз контрреволю¬
ции» (14, 158); «Как ни верти, логики в рассуждениях
автора не найти» (35, 404). Подобные замечания по¬
стоянно присутствуют на страницах ленинских трудов.
Одно из любимых выражений Владимира Ильича—
«некругло». Так говорил он, когда подмечал, что оппо¬
нент не сводит концы с концами в своих рассуждени¬
ях, впадает в противоречия: «Г-н Плеханов в своей га¬
зете («Единство» — орган крайне правой группы мень¬
шевиков-оборонцев. — В. К.) назвал мою речь «бре¬
довой». Очень хорошо, господин Плеханов! Но
посмотрите, как вы неуклюжи, неловки и недогадливы
в своей полемике. Если я два часа говорил бредовую
речь, как же терпели «бред» сотни слушателей? Да¬
лее. Зачем ваша газета целый столбец посвящает
изложению «бреда»? Некругло, совсем некругло у вас
выходит» (31, 117).
1 Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 2, стр. 344.
101

В. И. Ленин понимал полемику как деловое изло¬
жение доводов «за» и «против». «Не отвечать на прин¬
ципиальный аргумент противника и приписывать ему
только «пафос» — значит не спорить, а браниться»
(17, 259), — заметил Владимир Ильич, полемизируя
с Масловым. Ленин не только приводил доводы «за»,
но и разбирал доводы «против». Он предусматривал
возможные возражения против своих тезисов (см. 12,
166), выдвигая то или иное новое положение, спорил
с воображаемым оппонентом, разбивал его контрдово¬
ды. Этот прием чрезвычайно эффективен: Ленин выби¬
вал из рук противника вероятные аргументы и лишал
его возможности к сопротивлению. В то же время
такая система доказательства и опровержения лучше
всего доносит до читателя суть спорного вопроса, дает
богатую пищу для размышлений, помогает составить
собственное представление о том, кто прав, чья точка
зрения верна и убедительна.
Уметь разбираться в аргументации противника,
видеть за ней его идейную позицию, находить ее сла¬
бые стороны, вскрывать изъяны в логике, доводах
оппонента — значит победить, взять верх в споре. Ведь
нелогичность редко бывает случайной. Она обычно
выдает спорящего с головой, отражает все изгибы его
мысли. Если нет логической стройности, последователь¬
ности в изложении — значит, нет у автора и твердой
идейной позиции. Плоха у автора логика, не сводит он
концы с концами — значит, неотчетливо представляет
себе суть дела или стремится затемнить, запутать во¬
прос. И наоборот, сила логики говорит о ясной и глу¬
бокой мысли.
В «Докладе об Объединительном съезде РСДРП»
В. И. Ленин вскрыл ошибочность доводов Плеханова
против национализации, мнимая внушительность и
«ученая» солидность которых казались меньшевикам
верхом убедительности. Плеханов утверждал, что на¬
ционализация земли была экономической основой
Московской Руси допетровской эпохи. А так как те¬
перешняя революция в России не содержит в себе га¬
рантий от реставрации, то в интересах избежания
восстановления старого, дореволюционного порядка и
следует остерегаться именно национализации, которая
якобы означает возврат к азиатским способам произ¬
водства. Владимир Ильич назвал этот довод Плеха¬
102

нова чистой софистикой, игрой в слова, «без анализа
экономической основы явлений или экономического
содержания понятий» (13, 14). Он тонко подметил и
убедительно показал, что Плеханов спутал национа¬
лизацию, основанную на азиатском способе производ¬
ства, с национализацией, основанной на капиталисти¬
ческом способе производства.
При обосновании своих положений Ленин четко
выделял наиболее важные доводы и выводы, .иллюст¬
рируя их яркими примерами. Часто он прибегал и к
вопросо-ответной форме изложения. В его статьях от¬
четливо звучат разнообразные полемические интона¬
ции, отчего обычные методы рассуждения получают
обличительную направленность. В этом легко убедить¬
ся, если рассмотреть, как Владимир Ильич разбивает
рассуждения Каутского о Советах, которые, по мнению
этого ренегата, не должны брать власть в свои руки:
«Советам предстоит великая роль не только в Рос¬
сии. Они сыграют решающую роль в великих решаю¬
щих битвах между капиталом и трудом в Европе. Так
говорит Каутский.
Прекрасно. «Решающие битвы между капиталом и
трудом», не решают ли они вопроса о том, какой из
этих классов завладеет государственной властью?
Ничего подобного. Боже упаси.
В «решающих» битвах Советы, охватывающие всех
наемных рабочих, не должны становиться государст¬
венной организацией!
А что такое государство?
Государство есть не что иное, как машина для по¬
давления одного класса другим.
Итак, угнетенный класс, авангард всех трудящихся
и эксплуатируемых в современном обществе, должен
стремиться к «решающим битвам между капиталом и
трудом»', но не должен трогать той машины, посредст¬
вом которой капиталом подавляется труд! Не
должен ломать этой машины!- Не должен своей
всеобъемлющей организации использовать для подав¬
ления эксплуататоров!
Великолепно, превосходно, господин Каутский!
«Мы» признаем классовую борьбу, — как ее признают
все либералы, т. е. без низвержения буржуазии...
Вот где полный разрыв Каутского и с марксизмом
и с социализмом становится явным» (37, 270).
103

Ленинские доводы и заключительный вывод невоз¬
можно опровергнуть. С ними можно лишь соглашать¬
ся или не соглашаться, признав и в том и в другом
случае свое поражение. Этот отрывок — образец той
«разящей остроты аргументации», которая, по мнению
Маркса и Энгельса, совершенно необходима в споре
(см. 5, 65).
Очень эффективно использовал В. И. Ленин в по¬
лемике и такой прием, как доведение аргументов
противника до абсурда L Владимир Ильич как бы до¬
говаривал за своего оппонента, продолжая цепь его
нелепых наукообразных рассуждений, переводя их на
простой человеческий язык.
«Эмпириомонист» Богданов всячески открещивал¬
ся от махизма, ссылаясь на то, что он «взял у Маха
только одно — представление о нейтральности элемен¬
тов опыта». Не тратя много слов на разоблачение этой
ученой тарабарщины, Ленин нашел остроумное опро¬
вержение, вскрыл метким сравнением внутреннюю
противоречивость богдановской формулы: «Это все
равно, как если бы религиозный человек сказал: не
могу себя признать сторонником религии, ибо я взял
у этих сторонников «только одно»: веру в бога. «Толь¬
ко одно», взятое Богдановым у Маха, и есть основная
ошибка махизма...» (18, 53).
Народник Кривенко пытался сравнивать револю¬
ционно-просветительную деятельность с буржуазно¬
либеральным крохоборством. Ленин разбил это ут¬
верждение с помощью встречного сравнения: это «все
равно, как если бы кто-нибудь стал сравнивать не¬
успех деятельности лица, старавшегося разрушить
данную постройку, с успехом деятельности того, кто
хотел ее укрепить!» (1, 288).
Булгаков и другие ревизионисты — «критики Марк¬
са» тщились доказать, что технический прогресс сель¬
ского хозяйства — «временная» тенденция, а закон
убывающего плодородия почвы «имеет универсальное
значение». Ленин дал как бы логическую параллель
этому рассуждению, переложил на простой язык: «Это
совершенно все равно, что сказать: остановки поездов
на станциях представляют из себя универсальный за-
1 На этот интересный прием обратил внимание один из ис¬
следователей стиля В. И. Ленина, А. Цейтлин, в статье «Ленин-
полемист» («Литературный современник», 1937, Хе 2).
104

кон парового транспорта, а движение поездов между
станциями — временная тенденция, парализующая
действие универсального закона стояния» (5, 104).
Как видим, заменив запутанную и наукообразную фор¬
мулу противника своей простой и ясной, понятной чи¬
тателю, дав образное опровержение неправильных
доводов, Ленин добивается остроразоблачительного
эффекта.
На действенность такого приема в противоборстве
идей обращали внимание Д. И. Писарев и М. Е. Сал¬
тыков-Щедрин. «Осмеивать идею, — указывал Писа¬
рев, — значит доводить ее до абсурда и показывать
таким образом ее несостоятельность, но показывать
так живо и так ясно, чтобы аргументация не утомляла
читающую массу, чтобы эта аргументация иногда со¬
средоточивалась вся в одном эпитете, в одном намеке,
в одной веселой шутке...» 1 Щедрин в свою очередь
находил, что «ничто так не подрывает известного
принципа, ничто так не выказывает всей его ложности,
как логическое доведение этого принципа до всех тех
последствий, какие он может из себя выделить»2.
Шаг за шагом разбирая софизмы идейных против¬
ников, разматывая запутанный клубок их рассужде¬
ний и доводов, Ленин никогда не упускал случая об¬
нажить перед читателем их логическую несостоятель¬
ность. Абсурд — этим приговором он очень часто за¬
вершал свою полемическую схватку с оппонентом:
«Новоискровцы сами довели себя до абсурда»
(11, 204).
«Ну, вот и довели свои посылки до абсурда!» (9,
195) — об эсеровских публицистах.
«Череванин больно наказал Мартова, договорив
его лозунг до абсурда...» (22, 339).
«Нет ничего более противного духу марк¬
сизма, как фраза» (21, 73), — говорил
В. И. Ленин. Фразой можно опошлить
самые великие истины, самые великие задачи (см. 17,
402). Она ничего общего не имеет с подлинной науч¬
ностью, ибо это подмен насущных конкретных вопро¬
сов пустыми, отвлеченными соображениями, игрой
слов. Фраза выхолащивает суть, живую душу марк-
1 Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 2, стр. 361.
* Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Поли. собр. вбч., т. VI,
стр. 386.
105
Фразерству —
бой

сизма — конкретный анализ конкретной ситуации.
Фраза — это разрыв между словом и делом.
Маркс и Энгельс, писал Владимир Ильич, были
беспощадными врагами всякой фразы, учили ставить
вопросы социализма научно (см. 40, 290). По воспо¬
минаниям В. Либкнехта, Маркс испытывал омерзение
к краснобаям, и горе тому, кто в его присутствии от¬
делывался фразами. Слово «фразер» было в его устах
самым бранным. С тем, в ком Маркс однажды узнавал
фразера, он порывал навсегда
Фраза не только синоним антинаучности. Сглажи¬
вая и затемняя противоположность между трудом и
капиталом, она способна нанести глубочайший вред.
Исходя именно из этого, Маркс и Энгельс призывали
теоретических представителей пролетариев, пропаган¬
дистов рабочего класса «покончить со всеми фразами,
которые ослабляют сознание остроты этой противо¬
положности (между частными собственниками и про¬
летариями.— В. К.), — со всеми фразами, которые
затушевывают эту противоположность и даже позво¬
ляют буржуа, чтобы застраховать себя на всякий слу¬
чай, приблизиться к коммунистам на почве филантро¬
пических мечтаний» (3, 472).
На вред фразерства и на необходимость борьбы с
ним обращали внимание и лучшие умы революцион¬
ной России. Д. И. Писарев предупреждал, что фразы
могут надолго задержать и изуродовать развитие рус¬
ской общественной мысли, замедлить рост самосозна¬
ния молодого поколения 2.
На протяжении всей своей деятельности В. И. Ле¬
нин боролся с рыцарями революционного краснобай¬
ства и авантюризма, рыцарями «красивого слова» (9,
162), предостерегая партийных публицистов от увле¬
чения фразой. Владимир Ильич постоянно подчерки¬
вал, что общая фраза чужда рабочему классу, его
научной идеологии; фразистый подход к вопросам ре¬
волюции (см. 39, 23), «потуги замазать дело фразами»
(32, 229) могут причинить огромный вред интересам
трудящихся.
Разоблачая провокаторскую политику Троцкого и
«левых коммунистов», направленную на срыв кампа¬
1 См. «Воспоминания о Марксе и Энгельсе». М., 1956, стр. 95.
’ См. Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 2, стр. 392—393.
106

нии за заключение мира с Германией, В. И. Ленин в
статье «О революционной фразе» так писал об их
лозунгах: «Лозунги превосходные, увлекательные,
опьяняющие, — почвы под ними нет, — вот суть рево¬
люционной фразы» (35, 343).
Владимир Ильич предупреждал, что «люди всегда
были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и
самообмана в политике, пока они не научатся за лю¬
быми нравственными, религиозными, политическими,
социальными фразами, заявлениями, обещаниями ра¬
зыскивать интересы тех или иных классов» (23, 47);
люди легко заражаются чесоткой революционной
фразы (см. 35, 361), и тем решительнее надо вести
борьбу с этой болезнью.
Как боевой завет для современных публицистов
звучит призыв В. И. Ленина «разоблачать фразерство
и мистификацию, где бы они ни проявлялись, в «про¬
граммах» ли революционных авантюристов, в блест¬
ках ли их беллетристики, или в возвышенных преди¬
ках о правде-истине, об очистительном пламени,
о кристальной чистоте и о многом прочем» (7, 340).
Подводя итог рассмотренному в этой главе мате¬
риалу, нельзя не прийти к выводу, что только на ос¬
нове исторического подхода к изучению и оценке пуб¬
лицистической деятельности основоположников науч¬
ного коммунизма, с одной стороны, и крупнейших
представителей передовой русской журналистики —
с другой, можно отчетливо уяснить новаторскую роль
Ленина в определении основных принципов, в форми¬
ровании стиля коммунистической печати.
Мысли Маркса, Энгельса, русских революционе¬
ров-демократов о сущности и назначении публицисти¬
ки, их творческая практика помогли В. И. Ленину в
полной мере раскрыть талант выдающегося партийно¬
го трибуна, выковать и отточить оружие полемики.
Его великое творческое наследие — пример плодотвор¬
ной преемственности и обогащения традиций боевого
революционного партийного слова.
Анализ полемического мастерства В. И. Ленина
на фоне истории марксистской и революционно-демо¬
кратической публицистики позволяет проследить ос¬
новные особенности и художественные достоинства
большевистского партийного слова, процесс становле¬
ния и развития стиля коммунистической публицистики.

Глава Ш
СМЕШНОЕ УБИВАЕТ
«Юмора наши враги никогда не могли у нас отнять»
(36, 24). Эти гордые слова принадлежат Ф. Энгельсу.
Враги пролетариата много раз пытались
охаять, скомпрометировать полемиче¬
скую манеру основоположников научного
коммунизма. Пригвождаемые к позорному столбу ис¬
тории меткими сатирическими ударами, они стреми¬
лись обезвредить, парализовать бичующую силу сме¬
ха. В ход пускались брань и клевета, обвинения в
«грубости» и «непристойности», слезные жалобы на
«недопустимую резкость» и т. п. Но ничто не могло
притупить оружие смеха, которое взяла на вооруже¬
ние революционная публицистика.
Взбешенный язвительными насмешками Ленина
над горе-философами из школы Маха и Авенариуса
и их российскими подголосками, идеалист И. Ильин
обрушился в рецензии на «Материализм и эмпирио¬
критицизм» на тот «удивительный тон», которым на¬
писано все сочинение. «...Литературная развязность и
некорректность, — сетовал он, — доходят здесь поис¬
тине до геркулесовых столбов и иногда переходят в
прямое издевательство над самыми элементарными
требованиями приличия...» Автору рецензии пришлись
не по нраву такие слова и обороты, как «прихвостни»,
«безмозглый», «безбожно переврал», «лакей» ’.
Ополчился против ленинского философского памф¬
лета и Аксельрод, отмечая наличие в нем крайней,
непозволительной грубости, которая будто бы оскорб¬
ляет эстетическое чувство читателя 2.
Смех — удел бодрых и жизнерадостных, уверенных
в своей правоте, в своем превосходстве. Он органиче¬
ски присущ идеологии рабочего класса, на стороне
которого сама история, будущее. Юмор, с которым ни-
1 В. И. Ленин. Соч., изд. 3, т. XIII, стр. 328.
2 См. там же, стр. 332.
108
Россыпи
остроумия

когда не расставались революционные пролетарии в
борьбе с угнетателями, является, указывал Энгельс,
«лучшим доказательством их веры в свое дело и со¬
знания собственного превосходства» (18, 498).
В истории было немало великих юмористов, сати¬
риков. И все же смех, в котором, по меткому замеча¬
нию А. И. Герцена, есть нечто революционное \ всю
свою силу обнаружил в пролетарской публицистике.
В произведениях ее лучших представителей содержит¬
ся множество глубоких мыслей о роли и значении сме¬
ха в идеологической борьбе, о его всесокрушающей
силе.
Маркс и Энгельс подмечали в общественной жизни,
политической борьбе, в умирании старого столько ко¬
мического, что в их публицистике мы находим россы¬
пи остроумия, неистощимые, как родник, и многокра¬
сочные, как палитра художника. «...Человечество весе¬
ло расставалось со своим прошлым» (1, 418) —так с
мудрой афористичностью отметил Маркс комизм всего
старого, отживающего, объективную природу и зако¬
номерность смеха. Ту же мысль выразил и Салтыков-
Щедрин. Сатира, по его словам, «провожает в царство
теней все отживающее» 2.
А. И. Герцен считал смех одним «из самых силь¬
ных орудий против всего, что отжило и еще держится,
бог знает на чем, важной развалиной, мешая расти
свежей жизни и пугая слабых»3.
«Смешное — это всего страшнее»4, «это оружие
очень сильное, — вторил Щедрин, — ибо ничто так не
обескураживает порока, как сознание, что он угадан
и что по поводу его уже раздался смех»5. Н. В. Гоголь
заметил однажды, что «насмешки боится даже тот,
который уже ничего не боится на свете»6.
Смех раздается тогда, когда противник или какое-
1 См. А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, т. V. М., 1955,
стр. 89.
2 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. V. Л.,
1937, стр. 372.
з А. И. Герцен. Полн. собр. сочинений и писем, т. IX. Пг.,
1919, стр. 118.
4 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. XX.
Л., 1937, стр. 60.
б /у. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. XIII. Л.,
1936, стр. 270.
в <Гоголь о литературе». М., 1952, стр. 284.
109

либо порочное явление разгаданы, когда нащупано
уязвимое место во вглядах, психологии и поведений
врага, когда во всем этом найден и схвачен комизм'.
Но предварительно нужна большая исследовательская
работа, тщательное, кропотливое анатомирование раз¬
личных взглядов, теорий, течений и т. д.
В революционной публицистике, как показывают
опыт и практика ее лучших мастеров, взаимодейству¬
ют, бьют в одну цель и глубокие научные выводы, и
острая теоретическая аргументация, и сатирические
средства разоблачения враждебных взглядов и их
носителей.
Об историческом значении различных форм сати¬
ры, о ее роли в идеологической борьбе писал Маркс в
предисловии ко второму изданию «Восемнадцатого
брюмера Луи Бонапарта»: «...французская литература
с помощью оружия исторического исследования, кри¬
тики, сатиры и юмора навсегда покончила с наполео¬
новской легендой» (16, 375). Знаменательно, что
Маркс ставит здесь в один ряд с историческим иссле¬
дованием и критикой сатиру и юмор.
Нет радости большей на нашей земле,
Чем больно врага ужалить,
Да парня нескладного шуткой задеть
И весело позубоскалить.
Эти строки из поэмы пролетарского по¬
эта Г. Веерта привел Энгельс, собираясь выступить с
полемикой против органа оппортунистического крыла
германской социал-демократии — журнала «Neue
Welt» (36, 150).
В социальной борьбе, полагал А. В. Луначарский,
тонкий истолкователь природы комического, смех воз¬
никает там, где противник признается ничтожным.
«Смех, — писал он, — наносит болезненные удары
противнику, заставляет его терять уверенность в своих
силах, и, во всяком случае, делает в глазах свидете¬
лей очевидным бессилие противника... Сарказм заклю¬
чается в том, чтобы унизить противника путем превра¬
щения того, что он считает серьезным, в ничтожное,
того, что он считает за благо и положительное, в от¬
рицательное... Когда такой, вольтеровского типа, смех
направляется на то, что было окружено фимиамом,—
действие смеха оказывается настолько сильным, что
ПО
«Нет радости
большей... чем
больно врага
ужалить...»

вряд ли с ним может сравниться другое полемическое
оружие... Смех, когда он носит характер презрения,
делается стальным оружием, ранящим чрезвычайно
глубоко, наносящим неизлечимые раны»
Считая политическую сатиру убийственным, смер¬
тоносным оружием, Маркс, Энгельс, Ленин часто об¬
ращались к ней в своих работах. Они вели полемику
с противником с позиции победоносной, торжествую¬
щей пролетарской идеологии. Поэтому их публицисти¬
ка проникнута презрением к врагам, насыщена на¬
смешкой, сарказмом. Любой противник, как бы он ни
был хитер, изворотлив в полемике, как бы искусно ни
маскировался, неизменно оказывался в конце концов
жалким, ничтожным перед лицом их разящей критики.
В статье «Маркс и «Neue Rheinische Zeitung»» Энгельс
указывал: «У нас были одни только презренные про¬
тивники, и мы относились ко всем им, без исключения,
с крайним презрением». Они встречали «только на¬
смешки и издевательства» (21, 18).
В рецензии на I том «Капитала» Энгельс с похва¬
лой отзывался о саркастическом, никого не щадящем
стиле Маркса (см. 16, 218) как наиболее характерной
литературной черте, благодаря которой научный труд
стал интересным для широких кругов читателей. «Свя¬
тое семейство» он назвал «сатирической критикой»
немецкого философского идеализма (см. 19, 106). Са¬
тирической критикой являются многие произведения
политической публицистики основоположников марк¬
сизма-ленинизма.
Чтобы взять верх в споре, развенчать враждебную
идеологию, скомпрометировать ее в глазах широких
масс, парализовать ее вредоносное влияние, нужно
выставить противника в смешном виде. Характеризуя
так называемую «грубиянскую литературу» в Герма¬
нии (XV—XVI вв.), Маркс отмечал в качестве ее
существенного недостатка то, что она была бессильна
«выставить противника в смешном виде» и потому
комично обрушивалась на него с целым набором все¬
возможных ругательств (см. 4, 292).
Определяя задачи передовой рабочей печати в
борьбе с немецкой реакцией, Энгельс советовал:
1 А. В. Луначарский. О смехе. — «Литературный критик»,
1935» № 4, стр. 3—9.
111

«...нужно прежде всего писать о противнике с презре¬
нием, с насмешкой. Если только публика снова на¬
учится смеяться над Бисмарком и К°, это будет уже
большим достижением... сейчас необходимо поднять
настроение, а также постоянно напоминать о том, что
Бисмарк и К° все те же ослы, те же канальи и те же
жалкие и бессильные перед лицом исторического дви¬
жения людишки... Стало быть, ценно всякое остроум¬
ное словечко об этой сволочи» (35, 140—141).
Убить смехом — с таким советом обращался обыч¬
но В. И. Ленин к партийным публицистам, когда надо
было разоблачить и разбить хитрого, коварного врага.
Подобное отношение к противнику было свойствен¬
но и русским революционным публицистам. Взяв в
качестве повода вышедшую в 1845 г. повесть В. А. Сол¬
логуба «Тарантас», В. Г. Белинский обрушился с яз¬
вительным памфлетом на славянофилов из «Москви¬
тянина» и на одного из главных идеологов славяно¬
фильства — И. В. Киреевского. Иван Васильевич, ге¬
рой «Тарантаса», «один из героев нашего времени»,
отмечал Белинский, «до того мелок и ничтожен, что
автор не мог рисовать его серьезно и с первого же ра¬
за выводит его смешным»1. А для всего мелкого и
смешного, считал критик, самым метким и страшным
бичом является юмор.
Разоблачая либералов, литературных маниловых,
Н. А. Добролюбов писал: «Смотреть на подобных гос¬
под серьезно — значит оскорблять собственный здра¬
вый смысл». Но поскольку они могут ввести читателей
в заблуждение, «нельзя от них отходить молча, сме¬
ривши их только обидно-презрительным взглядом.
Приходится по необходимости толковать с ними, и
иногда довольно пространно, причем, разумеется, са¬
мому становится и досадно, и смешно, и даже по
большей части — более смешно, нежели досадно»2.
Защищая в споре с «Отечественными записками»
статью Н. Г. Чернышевского «Полемические красоты»,
Д. И. Писарев указывал, что против этого журнала
серьезная критика почти невозможна. Учитывая идей¬
ное убожество противника, он избрал главным оружи¬
ем полемики смех.
1 В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. IX. М., 1955, стр. 79.
2 Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в 3-х томах, т. 2, стр. 10.
112

Использование смеха в споре чрезвычайно эффек¬
тивно и с точки зрения полемической тактики. Демо¬
рализуя, выводя из равновесия оппонента, смех вы¬
нуждает его к саморазоблачению, заставляет прогова¬
риваться, выбалтывать то, о чем он предпочел бы
умолчать. На эту особенность смеха указывали Писа¬
рев и Салтыков-Щедрин. Обращаясь к своим идейным
противникам, как бы дразня и задирая их, Писарев
предвидел: «Вы непременно рассердитесь и в сердцах
выкажете свои больные места, которых у вас очень
много» I Щедрин, имея в виду это же свойство смеха в
полемике, писал, что оно «вызывает наружу тот внут¬
ренний визг, который до поры до времени сохраняет¬
ся... в скрытом состоянии»2.
Смех в полемике ценен еще и тем, что он общедо¬
ступен, быстро доходит до читателя, убеждает его
скорее и эффективнее, чем, быть может, серьезные
рассуждения и доводы. Остроумное слово переходит
из уст в уста, быстро запечатлевается в сознании, ста¬
новится крылатым. Можно без преувеличения сказать:
обилие сатирических красок, остроумные нападки на
противников, насмешливо-саркастический стиль поле¬
мики способствовали доходчивости, самой широкой по¬
пуляризации произведений Маркса, Энгельса, Ленина.
Их публицистика обрела всемирную аудиторию, и не
в последнюю очередь благодаря умелому использова¬
нию юмора, смеха.
Смех, юмор не самоцель. Это средство серьезной
идейной борьбы, не имеющее ничего общего с прими¬
тивным, развязным зубоскальством. Тут необходимо
соблюдать строгое чувство меры, проявлять большой,
подлинно художественный вкус. С гневом и презре¬
нием ополчался Щедрин против пахучих издевок, «ко¬
торые носят у нас название «критики» и «полемики»»3.
Он указывал, что «энергическое, беспощадное остро¬
умие» подлинно великих юмористов продиктовано вы¬
сокими идейными побуждениями, передовым миросо¬
зерцанием 4.
1 Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 1, стр. 138.
2 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. V,
стр. 224.
3 Цит. по: М. С. Ольминский. Щедринский словарь. М., 1937,
стр. 117.
4 См. Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. VI,
стр. 120.
113

«Когда смех, игривость и юмор служат средст¬
вом,— рассуждал Писарев, — тогда всё обстоит бла¬
гополучно. Когда они делаются целью — тогда начи¬
нается умственное распутство. Для художника, для
ученого, для публициста, для фельетониста, для кого
угодно, для всех существует одно великое и общее
правило: идея прежде всего!» L
Жанром «пошлого зубоскальства» называл
В. И. Ленин свойственные поверхностным и безыдей¬
ным публицистам потуги на юмор, их перлы живот¬
ного смеха, их склонность к анекдотцам (см. 16, 159).
«Никогда я не встречал человека, кото¬
рый умел бы так заразительно смеяться,
как смеялся Владимир Ильич»2, — вспо¬
минал А. М. Горький. Ленин любил и ценил смех,
меткое веселое слово. Острое чувство комического бы¬
ло у него, что называется, в крови. По свидетельству
современников и сподвижников Владимира Ильича,
он использовал всю гамму оттенков юмора и са¬
тиры от добродушной шутки до уничтожающего сар¬
казма.
В. И. Ленин постоянно заботился о привлечении
обличительных средств в боевую публицистику рабоче¬
го класса. Это была забота о ее наступательном духе
и полемической действенности, о ее популярности,
художественном совершенстве. Недаром Владимир
Ильич так часто и охотно обращался к лучшим сати¬
рическим образцам литературы и публицистики, счи¬
тая смех мощным орудием компрометации и дискре¬
дитации противников. В его произведениях встречают¬
ся ссылки на писателей-юмористов и сатириков Хемни-
цера, Фонвизина, Крылова, Грибоедова, Помяловского,
Сухово-Кобылина, Гоголя, Щедрина, Чехова, Амфи¬
театрова, Д. Бедного, Маяковского, Эзопа, Лукиана,
Ювенала, Дефо, Диккенса, Гейне, Сервантеса, Данте,
Мольера, Лафонтена, Лесажа, Вольтера, Доде, Фло¬
риана и др. В статьях Ленина, отмечала Н. К. Круп¬
ская, «больше всего цитат из произведений сатири¬
ков» 3.
Известно особенное пристрастие Владимира Ильи-
1 Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 3, стр. 133.
2 М. Горький. Собр. соч. в 30-ти томах, т. 17, стр. 18.
3 Н. К- Крупская. О Ленине, стр. 68.
114
Вся гамма
смеха

ча к творчеству Гоголя и Щедрина. Он вспоминал о
великих писателях чаще всего в те моменты, когда
усиливалась реакция, когда она хитро и коварно мас¬
кировалась и нужно было до конца разоблачить
и дискредитировать врага в глазах народа, обоб¬
щить отрицательное явление в сатирическом образе,
который мог бы долго еще служить целям обли¬
чения.
Свою статью «Торжествующая пошлость или кадет-
ствующие эсеры» (1907 г.), изобличающую предатель¬
ства эсеров и кадетов, Ленин целиком построил на
щедринском образе омерзительного Иудушки Голов¬
лева. «Жаль, — писал Владимир Ильич, — что не до¬
жил Щедрин до «великой» российской революции. Он
прибавил бы, вероятно, новую главу к «Господам
Головлевым», он изобразил бы Иудушку, который ус¬
покаивает высеченного, избитого, голодного, закаба¬
ленного мужика: ты ждешь улучшения? Ты разочаро¬
ван отсутствием перемены в порядках, основанных на
голоде, на расстреливании народа, на розге и нагай¬
ке?.. Неблагодарный!» (15, 213). В. И. Ленин много¬
кратно использовал образ Иудушки, насытил его но¬
вым идейно-политическим содержанием, заострил его
обличительную силу.
Ленинский взор проникал в самую сущность жиз¬
ненных явлений, остро подмечал в действительности
«готовый» материал для обобщенного обличения,
ясно видел слабое место любого противника. Эти ка¬
чества политика и публициста сочетались у Владими¬
ра Ильича с умением лаконичными средствами изо¬
бличить врага.
За 30 лет своего литературного труда В. И. Ленин
создал целую галерею политических сатирических
портретов и типов — явление редкое и исключи¬
тельно интересное в публицистике. Владимир Ильич
часто переводил на язык образов сложнейшие полити¬
ческие понятия, вопросы и факты, чтобы они как мож¬
но лучше усваивались массами.
Галерею обличительных образов, выставленных на
всенародное осмеяние, открывает портрет теоретика
народничества Михайловского. Всякий раз как только
сей профессор казенной науки пытается перейти от
фраз к делу, он садится в лужу. «И он прекрасно,
по-видимому, чувствует себя в этой, не особенно чис¬
115

той, позиции: сидит себе, охорашивается и брызжет
кругом грязью» (1, 154), — писал Ленин.
А вот меньшевики-новоискровцы с их «игрушечны¬
ми мехами»: в поте лица они раздувают «освобожден-
ский революционный пыл скоморошескими требова¬
ниями» (11, 243), вместо того чтобы разжечь огонь
рабочих восстаний. В другом произведении Ленина
они выступают уже в обличье меньшевистских генера¬
лов от литературы. Эти важные особы «устраиваются
на два дома. В чистой половине они беседуют с хоро¬
шими господами о блоках с к.-д., да кстати рассказы¬
вают анекдоты про революционных е.-д. На черной по¬
ловине — в какой-нибудь там рабочей газете или в
соц.-дем. издании или в листовке, что ли, — там они
преподносят рабочим «беспартийный рабочий съезд»
и просвещают их насчет нелепости и безумия борьбы
за учредительное собрание» (14, 61—62).
Серию остросатирических портретов посвятил
В. И. Ленин разоблачению кадетов. Здесь и кадет-
соглашатель, и либеральный кадет, и кадет-«револю-
ционер». ««Соглашатель» трусливо прячется, когда
борьба разгорается. Когда победил революционный
народ (17 октября), «соглашатель» вылезает из норы,
хвастливо охорашивается, языкоблудствует вовсю и
кричит до исступленйя: то была «славная» политиче¬
ская забастовка. Когда побеждает контрреволюция —
соглашатель начинает осыпать побежденных лицемер¬
ными увещаниями и назиданиями. Победившая заба¬
стовка была «славная». Побежденные забастовки бы¬
ли преступные, дикие, бессмысленные, анархические.
Побежденное восстание было безумием, разгулом сти¬
хии, варварством, нелепостью. Одним словом, полити¬
ческая совесть и политический ум «соглашателя»
состоит в том, чтобы пресмыкаться пред тем, кто сей¬
час сильнее, чтобы путаться в ногах у борющихся,
мешать то одной, то другой стороне, притуплять борь¬
бу и отуплять революционное сознание народа, веду¬
щего отчаянную борьбу за свободу» (12, 289). Тип
соглашателя, его поведение в обостренной революци¬
онной борьбе предстают в точно взвешенных, чекан¬
ных определениях.
Омерзителен гротескный образ кадета-либерала.
«...Какое «беспокойство»! — воскликнула мнящая себя
образованной, а на самом деле грязная, отвратитель¬
116

ная, ожиревшая, самодовольная либеральная свинья,
когда она увидала на деле этот «народ», несущий с
базара... письмо Белинского к Гоголю» (22, 83).
Среди политических сатирических портретов и ка¬
рикатур особое место занимает портрет ренегата, хо¬
лопа буржуазии Каутского. Собственно, это скорее
даже не портрет, а целая серия созданных публици¬
стическими средствами обличительных рисунков, сли¬
вающихся в законченный образ «ученого» лакея. Ка¬
утского Ленин клеймит в нескольких своих работах,
а особенно подробно и резко в брошюре «Пролетар¬
ская революция и ренегат Каутский».
Этот пламенный, страстный памфлет — одна из
вершин полемического искусства Владимира Ильича.
Он наиболее ярко раскрывает все богатство и особен¬
ности мастерства Ленина-публициста, могучую, сокру¬
шающую силу его политической сатиры. Разоблачая
Каутского, Владимир Ильич ополчается прежде всего
против «каутскианства», сочетающего в себе отврати¬
тельные черты ренегатства, политической бесхребетно¬
сти, лицемерную верность марксизму на словах, тео¬
ретическое опошление его и прислужничество оппорту¬
низму на деле. Многообразными средствами юмора и
сатиры Ленин с разных сторон глубоко обрисовывает
тип ренегата. Одна за другой следуют уничтожающие
характеристики — сатирические иллюстрации к ленин¬
ской мысли. Владимир Ильич блестяще владел искус¬
ством образно-обличительного, иронического переос¬
мысления факта.
Каутский ударился в пустые, схоластические «тео¬
ретические изыскания» — и Ленин метким, разверну¬
тым сравнением высмеивает кабинетного педанта:
«...Каутский, точно какой-то учитель гимназии, засох¬
ший на повторении учебников истории, упорно пово¬
рачивается задом к XX веку, лицом к XVIII, и в сотый
раз, невероятно скучно, в целом ряде параграфов, жу¬
ет и пережевывает старье об отношении буржуазной
демократии к абсолютизму и средневековью!
Поистине, точно во сне мочалку жует!» (37, 240—
241).
Ренегат начетнически цитирует Маркса — и Ленин
прибегает к художественно-преувеличенному, сатири¬
чески заостренному образу в духе Щедрина: «...судя
по всем писаниям Каутского, у него в письменном сто¬
117

ле или в голове помещен ряд деревянных ящичков, в
которых все написанное Марксом распределено акку¬
ратнейшим и удобнейшим для цитирования образом»
(37, 242). В дальнейшем Ленин иронически советует
Каутскому, «не полагаясь на свои умственные способ¬
ности, прибегнуть к своей памяти и выложить из
«ящичков» все случаи, когда Маркс говорит о дикта¬
туре» (37, 244).
Каутский нечаянно сказал правду — и Ленин на¬
ходит по-народному простое и образное сравнение:
«Подобно слепому щенку, который случайно тычет но¬
сом то в одну, то в другую сторону, Каутский нечаян¬
но наткнулся здесь на одну верную мысль...» (37, 244).
Мошеннически прикрывая свои взгляды, Каутский
проговорился, сболтнул лишнее — и Ленин саркасти¬
чески замечает, что ренегат «показал здесь нечаянно
свои ослиные уши: он написал: «мирно, т. е. демокра¬
тическим путем»\\» (37, 247).
С лицемерием филистера Каутский рассуждает о
«чистой демократии» в классовом обществе — и Ленин
тут же напоминает читателю традиционный образ не¬
мецкого обывателя и мещанина Михеля: «...премуд¬
рый Каутский, надев ночной колпак, повторяет то,
что тысячу раз говорили либеральные профессора, —
сказки про «чистую демократию»» (37, 250).
В ленинской галерее сатирических портретов и ри¬
сунков есть и широкое, многоплановое живописное
полотно. Центральная фигура его — примиренец.
«Большевики с великим трудом двигают вверх по кру¬
той горе наш партийный воз. Ликвидаторы-голосовцы
изо всех сил тащат его назад, под гору. На возу сидит
примиренец. Вид у него умильный, умильный; лицо —
сладенькое, сладенькое, совсем как у Иисуса Христа.
Вся фигура — воплощенная добродетель. И, скромно
опустив очи долу, воздевая руки горе, примиренец вос¬
клицает: «благодарю тебя, господи, что я не похож
на этих — кивок по адресу большевиков и меньшеви¬
ков — злокозненных фракционеров, мешающих всяко¬
му движению вперед». А воз двигается понемногу впе¬
ред, и на возу сидит примиренец» (20, 352—353).
Примиренец уже сам по себе — фигура отрица¬
тельная. Но назвать примиренца примиренцем еще не
значит разоблачить, осмеять его, вызвать к нему у чи¬
тателя презрение и отвращение. Для этого надо на¬
118

глядно передать внутренний комизм поведения подоб¬
ных типов. Говоря словами Щедрина, сатирик обязан
воспользоваться «комизмом... положения», в котором
находится отрицательный персонаж, и вывести из это¬
го положения «множество очень комических сообра¬
жений» Это и сделал Ленин в своем шарже на при¬
миренца.
Разоблачая презренную роль примиренцев в эпоху
контрреволюции, Владимир Ильич выразительно, все¬
го лишь несколькими сатирическими деталями (иро¬
нические повторения эпитетов, стилизация под церков¬
ный слог, насмешливая интонация) обрисовал сущ¬
ность, самый тип этих людей. Критикуя различных
примиренцев, он отбирал общие черты, свойственные
им, и острие своей полемики направлял против прими¬
ренчества как суммы «настроений, стремлений, взгля¬
дов» (20, 335). Другими словами, Ленин стремился
создать однородный, социальный и политический, тип
примиренца. Он подчеркивал основные, ведущие
качества в облике примиренцев: политическую дряб¬
лость и беспринципность, фальшивое и лицемерное
«объединительное» прожектерство, высокомерное и в
то же время жалкое стремление встать над «фракция¬
ми», ханжество, дешевую, благостно-демагогическую
фразеологию.
Сатирическим портретом примиренца В. И. Ленин
завершил большую полемическую статью-фельетон
«О новой фракции примиренцев или добродетельных».
Анализируя примиренчество, различные взгляды его
представителей, Владимир Ильич исподволь, всем хо¬
дом критического изложения подводит читателей к
восприятию сатирического образа. Разбирая высказы¬
вания своих противников, он как бы подготавливает
фактический материал для образа. Полемическое зву¬
чание к концу статьи усиливается, и образ свободно,
естественно входит в ленинскую речь.
Любой сатирический образ у Ленина всегда имеет
в своей основе глубокую политическую мысль, оценку
социального явления, факта, той или иной обществен¬
ной группы. Это итог вдумчивого, прозорливого, де¬
тального проникновения в политическую жизнь, итог
1 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. V,
стр. 377.
119

ее острого анализа. В самом деле, чтобы дать обоб¬
щенный, типический образ примиренца, нужно отчет¬
ливо и ясно представлять 'сущность примиренчества
как социального явления, его связь с другими явлени¬
ями, нужно обладать, конечно, и творческим вообра¬
жением. В результате конкретная, исключительно на¬
глядная картина, созданная лаконичными средствами
публициста, как бы раздвигает свои рамки, открывая
читателю широкую социально-политическую панораму
действительности.
«Череванин как литературный и социаль¬
ный тип» (17, 445) — такую пометку сде¬
лал для себя В. И. Ленин, набрасывая
план реферата «Современное положение России». Об¬
ращаясь к А. В. Луначарскому с предложением дать
статью против меньшевиков-новоискровцев, разобрать
по косточкам все их интересы, тактику, политиканст¬
во, Владимир Ильич советовал: «Сделайте из них тип.
Нарисуйте их портрет во весь рост по цитатам из них
же» (47, 63). Сделать тип противника — значит обна¬
жить его «нутро», выяснить его коренные свойства,
указать на те приметы, по которым массы могут без¬
ошибочно узнать врага, в какие бы облачения он ни
рядился. Вот почему Ленин требовал, чтобы партий¬
ный публицист владел искусством типизации.
Но создать тип противника в пределах небольшой
полемической статьи, да еще располагая ограничен¬
ным и зачастую таким малоблагодатным в художест¬
венном отношении материалом, как одни лишь цита¬
ты, под силу только большому мыслителю и худож¬
нику. Публицист пишет по горячим следам событий,
откликаясь на злобу дня, освещая его животрепещу¬
щие вопросы. Он обязан готовить свои статьи с исклю¬
чительной быстротой. Сама жизнь с ее сложным и
противоречивым калейдоскопом политических собы¬
тий, специфика публицистики как едва ли не самой
чуткой и оперативной литературной формы отраже¬
ния действительности требуют от мастера боевого пе¬
ра незамедлительной и решительной реакции, «поско¬
рее занять позицию» (50, 188). Именно эту особен¬
ность публицистического труда имел в виду Энгельс,
когда оценивал способность Маркса «верно схваты¬
вать характер, значение и необходимые последствия
крупных исторических событий в то время, когда
120
Сделать
тип врага

эти события еще только разыгрываются перед на¬
шими глазами или только что свершились» (22,
189).
С этой специфической чертой публицистики связа¬
на и другая — минимум, лаконизм ее изобразительных
возможностей. В распоряжении публициста — самые
лаконичные, скромные средства и приемы художест¬
венно-сатирической типизации: сравнения, метафоры,
образные определения, гиперболы и т. п. Это, так ска¬
зать, сатирическое оружие малого калибра, но в уме¬
лых руках оно становится убийственно грозным.
Для понимания характера ленинской полемики,
принципов ее сатирической типизации много дают по¬
литический фельетон «В лакейской» и памфлет «Па¬
мяти графа Гейдена».
Фельетон «В лакейской» посвящен разоблачению
писательской компании Мартова, Базарова, Потресо-
ва и их продажных, клеветнических газет. Эти эсеро¬
меньшевистские издания, писал Владимир Ильич,
«дают такой цельный и сильный аромат, что сразу
чувствуешь себя как в лакейской» (39, 139). Создан¬
ный Лениным сатирический образ, выражающий со¬
циальную роль эсеро-меньшевистских лидеров, прони¬
зывает7 собой весь фельетон.
Обдумывая статью «В лакейской», делая ее перво¬
начальный набросок, В. И. Ленин зафиксировал основ¬
ные, составляющие тип качества, которые он затем
обосновал и развил в фельетоне: лакейское лицемерие,
лакейскую трусость, особенности поведения лакеев
при крайнем обострении борьбы, лакейское понятие
«свободы печати» (39, 444). От характеристики лакея
в быту Владимир Ильич перешел к обрисовке его в
политике. Он подверг сатирическому исследованию
главные свойства лакея как социального типа. «Дело
тут именно в социальном типе, — писал Ленин, — а не
в свойствах отдельных лиц» (39, 140). Оттенков среди
этой публики очень много, но они никакого серьезного
значения с политической точки зрения не имеют.
И Ленин сосредоточивает внимание на главных, опре¬
деляющих социально-политический облик лакея бур¬
жуазии чертах: на лицемерии и трусости, а также на
свойственных ему умеренной дозе народолюбия и
очень высокой дозе послушания.
В памфлете «Памяти графа Гейдена» В. И. Ленин
121

дал обличительный портрет «типичного контрреволю¬
ционного помещика» (16, 39). Интересно проследить,
как Владимир Ильич над ним работал. Он нарисовал
портрет Гейдена в противовес той иконе, которую соз¬
дали либеральные публицисты из левокадетской газе¬
ты «Товарищ», где подвизались также «бывшие марк¬
систы». «...Тяжелая утрата... прекрасный образ... счаст¬
ливый удел... был прежде всего человек»— в таких
умилительных тонах изобразили «демократы» Гейдена.
Они не разглядели за его личиной подлинного лица,
прельстились показным лоском, мишурой, ухватились
за чисто внешние, случайные, нехарактерные черты,
намалевав приторный до тошноты «прекрасный об¬
раз». Расписывая «образованность», «культурность»,
«терпимость» Гейдена, они проглядели истинную суть
реакционера.
Ленин показал, «по каким... основаниям» следует
судить о политической физиономии человека: не по ре¬
чам, не по отдельным штрихам поведения и театраль¬
ным жестам, а по действительной общественной дея¬
тельности. Вот единственная отправная точка, крите¬
рий для создания публицистического типа, в котором
отражены не личные качества, а социальные, обуслов¬
ленные общественной жизнью.
Сам Гейден не участвовал в порке и истязании
крестьян, не ездил в карательные экспедиции, не рас¬
стреливал революционных демонстрантов в Москве.
Но значит ли это, что он гуманен и прогрессивен?
Ведь он возглавлял буржуазную партию «мирного об¬
новления», которая пела дифирамбы Дубасову — кро¬
вавому палачу первой русской революции. Во всей
своей политической карьере Гейден поддерживал
контрреволюционных помещиков.
«Что характерно, что типично для политической
деятельности Гейдена?» (16, 41) —спрашивал Ленин.
То ли, что он не смог сговориться со Столыпиным об
участии в министерстве после разгона первой Думы?
Или то, что он иногда позволял себе либеральные фра¬
зы? Именно это господа из «Товарища» и пытались
выдать захарактерное и типичное, ввести тем самым
в заблуждение народ. Но решающим, указывал Вла¬
димир Ильич, является не то, что Гейден не смог до¬
говориться со Столыпиным, а то, что он пошел на та¬
кой разговор. Решающим является не то, что Гейден
122

либеральничал, а то, что сразу же после 17 октября
стал «октябристом», контрреволюционером.
Характеризуя графа Гейдена как «типичного контр¬
революционного помещика», Ленин отвлекается от его
частных, индивидуальных, только ему как личности
свойственных особенностей и тщательно отбирает все,
что раскрывает его истинную сущность как предста¬
вителя определенного класса, законченное, говоря
словами Маркса, «совершенное идейное выражение»
(17, 324). Публицист, стало быть, должен смотреть
в корень, видеть «нутро», а не оболочку, уметь разли¬
чать существенное и несущественное. Он обязан, если
речь идет о противнике, да еще хитром и маскирую¬
щемся, разрывать его лживые облачения, показывать'
его народу во всей наготе. В. И. Ленин ссылается на.
пример Некрасова и Щедрина, которые учили разли¬
чать под приглаженной и напомаженной внешностью
образованности крепостника-помещика его хищные ин¬
тересы, учили ненавидеть лицемерие и бездушие по¬
добных типов. Он упоминает тургеневского помещика
Пеночкина, лощеного и обходительного, изысканно¬
вежливого барина, который распорядился высечь ла¬
кея за то, что тот подал неподогретое вино. Именно
такова «гуманность» и графа Гейдена.
Заклеймив Гейдена, Ленин «воздал должное» и
тем, кто расточал похвалы этому махровому реакцио¬
неру, — раболепствующим либеральным газетчикам.
Владимир Ильич вывел тип холопа от публицистики,
У которого за душой нет никаких убеждений. Он смот¬
рит в рот барину, продает свое перо не только по нуж¬
де, но и по «любви к искусству», лицемерно распинает¬
ся на все лады о свободе и демократии, а на самом
деле превозносит произвол и слепую покорность, об¬
манывая и отравляя народ ядом низкопоклонства.
В нескольких чеканных, афористичных строках, с
безукоризненной точностью политических оценок и
вместе с тем сатирически образно Ленин схватывает
самую суть этого типа газетного лакея, мнящего себя
возвысившимся над всякой «партийностью» до «обще¬
человеческой» точки зрения, а в действительности пол¬
зающего на брюхе перед помещичьим классом: «Раб,
сознающий свое рабское положение и борющийся про¬
тив него, есть революционер. Раб, не сознающий сво¬
его рабства и прозябающий в молчаливой, бессозна¬
123

тельной и бессловесной рабской жизни, есть просто
раб. Раб, у которого слюнки текут, когда он самодо¬
вольно описывает прелести рабской жизни и востор¬
гается добрым и хорошим господином, есть холоп, хам.
Вот вы именно такие хамы, господа из «Товарища»»
(16, 40).
В статье «Чего хотят и чего боятся наши либераль¬
ные буржуа?» (11, 225—230) В. И. Ленин, имея в ви¬
ду действительное лицо — буржуазного историка, ли¬
берала П. Виноградова, создает с помощью несколь¬
ких точных обличительных штрихов-ярлыков публи¬
цистический тип ученого, верой и правдой служащего
классу эксплуататоров. Это «ученый лакей российской
буржуазии», «муж алтынной науки», доморощенный
мудрец, идеолог либеральной буржуазии. Ленин прив¬
лекает для характеристики типа и готовую кличку —
образ щедринского «маститого», «объективного» исто¬
рика, которому, как известно, было все одно: Мстислав
ли Ростислава или Ростислав Мстислава побил, исто¬
рией ли заниматься или в бирюльки играть. За Вино¬
градовым Ленин видел всех тех, кто брал себе в услу¬
жение подобных ученых мужей, прежде всего буржу¬
азию. Это ее интересы, тактику, психологию выражал
либеральный историк.
Свой анализ характерных черт типичнейшего идео¬
лога буржуазии Ленин завершил выводом: «Какая
презренная холопская фигура! Какое гнусное преда¬
тельство революции под соусом якобы ученого и якобы
объективного рассмотрения вопроса! Копните русско¬
го и найдете татарина, говорил Наполеон. Копните
либерального российского буржуа, скажем мы, и най¬
дете одетого в новенький мундир урядника... У всяко¬
го идеолога буржуазии — насквозь торгашеская ду¬
шонка; он думает не об уничтожении сил реакции и
«урядника», а о том, чтобы подкупить, подмаслить,
умягчить этого урядника посредством возможно более
быстрой сделки с ним» (И, 228—229).
В кратких определениях-формулах Ленин дал и
основные признаки капиталиста-хищника эпохи пер¬
воначального накопления: хозяйственный паразитизм,
склонность к черносотенству, квасной патриотизм. Как
и его предшественник — хищник крепостнической эпо¬
хи, он «тоже грубый, жадный, паразитический». Но
появилось у него и нечто новое — некоторый культур¬
124

ный лоск, а главное — желание «ухватить добрый ку¬
сок казенного пирога в виде гарантий, субсидий, кон¬
цессий, покровительственных тарифов и т. д.» (16,
141).
Публицистический тип, как видно из приведенных
выше примеров, — это, во-первых, синтез, концентрат
главных, определяющих качеств не только отдельного
представителя того или иного класса, общественной
группы, но и всей среды, к которой он принадлежит.
Это, во-вторых, продукт как теоретического, так и ху¬
дожественного мышления, научно-социологическая и
одновременно образно-художественная характери¬
стика.
Создание публицистического типа — дело исключи¬
тельно сложное. Здесь не ограничишься поверхност¬
ным наблюдением социально-политических явлений и
деятелей. Для этого необходимо четко определить
внутреннюю природу представителя того или иного
класса, выпукло, в запоминающейся форме обрисовать
его характерные черты и отличительные признаки.
«...Всякое действительное, исчерпывающее познание,—
указывал Энгельс, — заключается лишь в том, что мы
в мыслях поднимаем единичное из единичности в осо¬
бенность, а из этой последней во всеобщность...» (20,
548). Это относится в полной мере не только к уче¬
ным историкам, философам, но и к писателям, публи¬
цистам. В «видении», познании окружающего мира
у философа, писателя и публициста немало общего.
На это обращали внимание многие мыслители, теоре¬
тики литературы. Н. А. Добролюбов, в частности, пи¬
сал: «Величие философствующего ума и величие по¬
этического гения равно состоят в том, чтобы при
взгляде на предмет тотчас уметь отличить его сущест¬
венные черты от случайных, затем — правильно орга¬
низовать их в своем сознании...»1 Но дальше пути
мыслителя и художника расходятся. Публицист боль¬
ше обобщает, нежели индивидуализирует. Он обычно
сосредоточивает все свое внимание на выявлении и
анализе общих черт и особенностей той иди иной пар¬
тии, общественной среды и их представителей. При¬
чем судить о них ему надо не «по их названиям, про¬
1 Н. А. Добролюбов. Собр. соч. в 9-ти томах, т, 5. М.—Л.,
1962, стр. 22.
125

граммам, посулам и речам», а «по их классовому ха¬
рактеру» (16, 63), Индивидуальные особенности и чер¬
ты, следовательно, не являются для него самым глав¬
ным, решающим. Для писателя же без них нет
художественного творчества, образа.
Говоря о художественной литературе, В. И. Ленин
писал: «...тут весь гвоздь в индивидуальной об-*
становке, в анализе характеров и психики дан¬
ных типов» (49, 57). Если художественный тип «до
предела» индивидуализирован, неповторим в своем
своеобразии и самобытности, если это фигура «во пло¬
ти и крови», то публицистический тип — прежде всего
ярко выраженный социально-политический, научно¬
социологический портрет, в котором основную роль
играют главные, определяющие черты, а не мелкие
штрихи и детали.
Специфический подход публициста к типизации
ярко выражен в кратком некрологе Ленина «Карьера»
на смерть Суворина, издателя черносотенного «Нового
времени»: «Бедняк, либерал и даже демократ в начале
своего жизненного пути, — миллионер, самодоволь¬
ный и бесстыдный хвалитель буржуазии, пресмыкаю¬
щийся перед всяким поворотом политики власть иму¬
щих в конце этого пути. Разве это не типично для
массы «образованных» и «интеллигентных» предста¬
вителей так называемого общества? Не все, конечно,
играют в ренегатство с такой бешеной удачей, чтобы
становиться миллионерами, но девять десятых, если
не девяносто девять сотых — играют именно такую же
самую игру в ренегатство, начиная радикальными
студентами, кончая «доходными местечками» той или
иной службы, той или иной аферы» (22, 43). По¬
казывая эволюцию Суворина, его «дорожку лакея»,
Ленин не принимает во внимание такую индивидуаль¬
ную его*черту, как «бешеную удачу», которая, несом¬
ненно, прежде всего бы заинтересовала писателя и
была бы наиболее полно им раскрыта. Владимира
Ильича интересует не столько суворинское «я», сколь¬
ко девять десятых или девяносто девять сотых ему
подобных, т. е. само ренегатство как явление.
Суворин не одинок. У него были предшественники.
Ленин называет Каткова — помещика-черносотенца,
реакционного публициста 60-х годов, который сам се¬
бя нарек «верным сторожевым псом самодержавия».
126

Нашлись у Суворина и последователи. Владимир
Ильич указывает на «веховцев» — кадетских публици¬
стов, представителей контрреволюционной либераль¬
ной буржуазии. Поставив «нововременство» Суворина
в связь с другими подобными же явлениями, Ленин
вскрыл его сущность: это отступничество от демокра¬
тии, оплевывание ее, ренегатство, подхалимство перед
реакцией, национализм и шовинизм.
«Личные исключения из групповых и классовых
типов, — писал Ленин, — конечно, есть и всегда будут.
Но социальные типы остаются» (36, 207). И он предо¬
стерегал от попыток «внести в общее понятие все част¬
ные признаки единичных явлений». Это бессмысленное
занятие, это значит за деревьями не видеть леса. Та¬
кие попытки свидетельствуют лишь «об элементарном
непонимании того, что такое наука» (5, 142).
Умение отличать и отделять типическое от нетипи¬
ческого, общее от индивидуального, главное от второ¬
степенного должно быть свойственно публицисту, чей
труд схож во многом с трудом ученого. Энгельс сове¬
товал партийным публицистам проникать «в суть де¬
ла, отбросив в сторону все второстепенные соображе¬
ния» (35, 300). С этим призывом перекликается и
мысль Ленина, считавшего, что политический писатель
должен уметь «выбрать главное и существенное, не
теряясь во второстепенных деталях» (4, 102). Публи¬
цист призван видеть «глубокие основы происходяще¬
го», вскрывать суть явлений или процессов, отметая
прочь «поверхностное, мелкое, внешнее» (20, 245).
Публицистика и полемика имеют, как видно, нема¬
ло точек соприкосновения с наукой. В. И. Ленин на¬
стойчиво проводил мысль, что партийные литераторы,
имеющие дело с политикой, социальными процессами,
общественной наукой, обязаны проявлять научный
подход, руководствоваться научными критериями.
«...Надо помнить правило, — указывал он, — что в об¬
щественной науке (как и в науке вообще) дело идет о
массовых явлениях, а не об единичных случаях» (26,
250), что за различными идейными течениями стоят не
столько проповедующие их люди, сколько породившие
их определенные исторические эпохи.
Ленин призывал видеть и различать за конкретны¬
ми лицами конкретные политические и социальные
силы, экономические и политические интересы общест-
127

венных групп и классов, чьими идеологами являются
эти люди. Развенчивая различные «авторитеты», он
развенчивал доктрины, направления, системы идей.
«...Кому выгодны эти взгляды, эти предложения, эти
меры»? (23, 61) —вот вопрос, на который постоянно
стремился исчерпывающе ответить Ленин-публицист.
Политическая полемика направлена не столько про¬
тив лиц, сколько против высказываемых ими взглядов.
«Убить» противника — значит «убить» представляе¬
мую им идею. Не случайно Владимир Ильич столь
часто употреблял нарицательные имена, прибегал к
собирательным образам (зюдекумы, потресовы, пле-
хановщина, акимовщина, масловщина, струвизм, каут¬
скианство, бернштейнианство и т. д.). Интересна в
этом отношении статья «Разговор» (23, 51—54), где
Ленин вывел два безымянных типа революционеров —
Первого постороннего и Второго постороннего. Каж¬
дый из них — носитель, рупор идей и взглядов, рас¬
пространенных в определенной среде. Но в то же вре¬
мя эти типы не «безлики», не абстрактные символы.
Используя точные речевые характеристики, Владимир
Ильич создал весьма выразительные публицистиче-
ско-художественные образы.
Такого же плана и статья «Разговор легалиста с
противником ликвидаторства» (20, 234—244), написан¬
ная Лениным в форме безымянного полемического ди¬
алога двух политических противников. Легалист — со¬
бирательный образ идейного союзника ликвидатор¬
ства. Антиликвидатор — это сам автор. И здесь
речевые характеристики служат основным «строитель¬
ным материалом» для создания определенных публи¬
цистических типов.
Поскольку В. И. Ленин в полемике чаще
всего обращался к образному богатству
Салтыкова-Щедрина, интересно познако¬
миться со взглядами сатирика на пробле¬
му художественно-публицистического обобщения. Он
считал коренным правилом рассматривать всякое яв¬
ление «преимущественно в его типических чертах, а не
в подробностях и отступлениях, которые, конечно, не
должны быть упускаемы из вида, но отнюдь не имеют
права затемнять главный характер явления»1. Салты-
1 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. VI,
стр. 322.
128
Главное —
определение
человека

ков-Щедрип подверг сатирическому осмеянию не мел¬
кие, незначительные черты «столпов общества», «силь¬
ных мира сего», а само их «нутро», их сущность.
Именно это качество щедринских образов позволяло
Владимиру Ильичу распространять их на новые жиз¬
ненные явления. Именно поэтому они применимы и
ныне в борьбе с современными капиталистическими
живоглотами и помпадурами, угрюмбурчеевыми, ба-
лалайкиными, подхалимовыми, разуваевыми, деруно¬
выми, Колупаевыми и т. д.
Щедрин стремился, по его словам, к созданию ти¬
пов, которые представляли бы собой не отражение
отдельных казусов, курьезов и незначительных явле¬
ний действительности, а «разъяснение всего строя» Ч
Он считал, и не без основания, что типы, олицетворяя
общественную систему, раскрывают ее суть. «Понять
и разъяснить эти типы, — писал великий сатирик,—
значит понять и разъяснить типические черты самого
положения, которое ими не только не заслоняется, но,
напротив того, с их помощью делается более нагляд¬
ным и рельефным»2. Эта разъяснительная работа пуб¬
лициста, как ее называл Щедрин, вносит ценный мате¬
риал «в общую сокровищницу общественной физиоло¬
гии», т. е. в науку об обществе — социологию.
Публицистический образ создается средствами на¬
учно-публицистического анализа и синтеза. Свое сати¬
рическое обозрение — картину нравов «Господа таш¬
кентцы»— Щедрин назвал исследованием различных
типов «ташкентства» 3. «Понять известное явление, —
писал он, — значит уже обобщить его... Понять же
явление вредное, порочное — значит наполовину пре¬
достеречь себя от него»4.
В «Губернских очерках» Щедрин вывел тип «та¬
лантливых натур», «провинциальных Печориных» (Ко¬
репанов, Лузгин, Буеракин, Горехвастов). Вот что
пишет о них он сам: «Общее у всех этих господ:
во-первых, «червяк», во-вторых, то, что на «жизненном
пире» для них не случилось места, и, в-третьих, не¬
1 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. VIII.
Л., 1937, стр. 451.
2 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. X. Л.,
1936, стр. 57.
3 Там же, стр. 31.
4 Там же, стр. 49.
5 В. И. Кузнецов
129

обыкновенная размашистость натуры. Но главное —
червяк. Этот глупый червяк причиною тому, что наши
Печорины слоняются из угла в угол, не зная, куда
приклонить голову...»1 Щедрин дал блестящие раз¬
вернутые художественные портреты-характеристики,
но суть типа этих «талантливых натур» сформулиро¬
вана им средствами публицистики, при помощи
присущего науке метода классификации явлений и их
свойств.
Характерно, что и Добролюбов в своей статье
«Губернские очерки», размышляя о сущности типа
«талантливых натур» и его значении в общественной
жизни того времени, прибегает к такому же методу.
«Виды талантливых натур, — пишет он, — чрезвычай¬
но разнообразны, но есть у них и нечто общее, состоя¬
щее именно в их талантливости, которая может иног¬
да вызвать истинное сожаление и навести на очень
грустные думы»2. По оценке Добролюбова, у Салты¬
кова-Щедрина «представлены талантливые натуры
трех разрядов: мефистофельская, спившаяся с кругу и
пустившаяся в мошенничество» 3.
Надо заметить, что в Щедрине блестяще ужива¬
лись писатель-сатирик и публицист. Нарисовав в рас¬
сказе «Столп» во весь рост художественный портрет
мироеда Дерунова, Щедрин тем не менее дал публи¬
цистическую концовку, где классифицирует и разъяс¬
няет главные черты своего типа: «Дерунов — не
столп! Он не столп относительно собственности, ибо
признает священною только лично ему принадлежа¬
щую собственность. Он не столп относительно семей¬
ного союза, ибо снохач. Наконец, он не может быть
столпом относительно союза государственного, ибо
не знает даже географических границ русского госу¬
дарства...» 4
Художественные характеристики у Щедрина то и
дело чередуются, соседствуют с публицистическими.
«Угрюм-Бурчеев, — считал нужным пояснить писатель
1 М. Е. Салтыков-Щедрин. Собр. соч. в 20-ти томах, т. 2. М..
1965, стр. 277.
2 Н. А. Добролюбов. Соч. в 3-х томах, т. 1, стр. 254.
3 Там же, стр. 257.
4 И. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. XI. Л.,
1934, стр. 144.
130

выпукло вылепленный художественный образ, — был
прохвост в полном смысле этого слова... прохвост всем
своим существом, всеми помыслами»1.
Труд публициста — это прежде всего глубокое
изучение события, факта, личности, выявление их
главных свойств и особенностей, всестороннее их
взвешивание, точная, научно обоснованная оценка.
Набрасывая план предполагавшейся брошюры «Пле¬
ханов и новая «Искра»», Ленин сделал анализ так
называемого интеллигентного сверхчеловека, о кото¬
ром писал Плеханов: «Бесхарактерность. Поумнел.
Перебежчик — хвастлив. Бреттер, «Душечка»...» (54,
459). Это, так сказать, тип в разрезе. Ленин разгадал
и сформулировал его основные признаки, мотивы и
цель поведения. Говоря словами Щедрина, он дал
«главное определение человека»2. Остальное — лишь
дело писательской техники.
Итак, тип в публицистике — это прежде всего за¬
остренная, емкая, до предела сжатая идейно-полити¬
ческая характеристика, созданная средствами теоре¬
тического анализа и синтеза при минимальном исполь¬
зовании средств художественной выразительности.
Обобщая поведение, свойства и черты личности, при¬
надлежащей к значительной социально-политической
группе, выясняя ее место в обществе, ее происхожде¬
ние, публицист обычно отвлекается от черт индивиду¬
альных, мелких, второстепенных, нехарактерных. Его
мысль идет от личности к типу. Тип выступает не как
живое лицо, индивидуализированный образ, а как со¬
вокупность определенных свойств и качеств людей,
сгусток обобщенных наблюдений.
В каждом конкретном событии, факте, лице, в их
связях Ленин-публицист с прозорливостью марксиста-
диалектика различал прежде всего их характерные,
типические особенности и проявления. Он отразил по¬
этому в своих произведениях глубинное течение об¬
щественной жизни, ее объективные закономерности,
ведущие тенденции идеологической борьбы — ив этом
один из источников бессмертия ленинской публици¬
стики.
1 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. IX. Л.,
1934, стр. 407.
2 Там же, стр. 204.
5*
131

«...Об исторических событиях, — говорил
В. И. Ленин, — надо судить по движе¬
ниям масс и классов в целом, а не по на¬
строениям отдельных лиц и группок»
(22, 85). Публицист — политик. Следовательно, он
должен рассматривать любые вопросы не с личной
точки зрения, а «с точки зрения миллионов людей и
отношений между миллионами» (39, 141). Именно
с этих позиций публицист и выносит свое суждение
о событиях и лицах, расценивает те или иные яв¬
ления.
Работа публициста сродни деятельности философа,
ученого-обществоведа, социолога и прогнозиста-футу¬
ролога. Выступая против вульгарного представления
о том, что литератор-де заимствует у философа его
идеи и приводит потом их в своих произведениях,
Н. А. Добролюбов писал, что они «действуют само¬
стоятельно, оба исходят из одного начала — действи¬
тельной жизни, [по только различным образом прини¬
маются за дело. Мыслитель, замечая в людях, напри¬
мер, недовольство настоящим их положением,
соображает все факты и старается отыскать новые на¬
чала, которые бы могли удовлетворить возникающие
требования. Литератор-поэт, замечая то же недоволь¬
ство, рисует его картину так живо, что общее внима¬
ние, остановленное на ней, само собою наводит людей
на мысль о том, что же именно им нужно...] Тогда как
мыслители привязывались к самым незначительным
признакам и, неотступно преследуя попавшуюся мысль
до самых последних ее оснований, нередко подмечают
явление в самом еще ничтожном его зародыше, — ли¬
тераторы по большей части оказываются менее чут¬
кими: они подмечают и рисуют [возникающее движе¬
ние] тогда уже, когда оно довольно явственно и силь¬
но» '. Это высказывание Добролюбова чрезвычайно
ценно для понимания специфики труда публициста.
Чуткое ухо и зоркий глаз, быстрая реакция на новые,
еще только нарождающиеся явления, схватывание их,
как говорится, на лету, оперативность — без этого нет
публициста.
Но публицист не бесстрастный регистратор проис-
1 И. А. Добролюбов. Соч. в 3-х томах, т. 3. М., 1952,
стр. 171—172.
132
Сила мысли
и сила слова

ходящего. Он умеет предвидеть ход событий, уловить
тенденции общественного развития, эволюцию того
или иного социального типа. В этом ему помогают не
только по-научному тщательный, трезвый учет и ана¬
лиз конкретно-исторической ситуации, но и творче¬
ское воображение, фантазия. «Перед тем, кто хочет
изобразить какое-либо живое явление в его разви¬
тии, — писал В. И. Ленин, — неизбежно и необходи¬
мо становится дилемма: либо забежать вперед, либо
отстать. Середины тут нет» (3, 322). Забежать впе¬
ред — значит дать прогноз исходя из существующей
действительности, значит дать волю творческому во¬
ображению, фантазии, оставаясь, однако, на почве
реальности.
Литературному исследованию, считал Щедрин, под¬
лежат не те только поступки, которые человек беспре¬
пятственно совершает, но и те, которые он, несомнен¬
но, совершил бы, если б умел или смел. Публицист
призван исследовать и то, что «любит прятаться за
обыденным фактом» и доступно только «очень и очень
пристальному наблюдению». Создавая тип или образ,
он должен учитывать его внутреннее потенциальное
содержание или, как говорил Щедрин, коснуться «всех
готовностей, которые кроются в нем...». Без этого ра¬
зоблачения «невозможно воспроизведение всего чело¬
века, невозможен правдивый суд над ним» ’.
Щедрин защищал право писателя и публициста на
«додумывание» образа, гиперболизацию, «небываль¬
щину» в изображении сатирических типов: «Исказите-
пи! карикатуристы! возглашают близорукие люди. Но
пускай же они укажут пределы глупого и пошлого, до
которых не доходила бы действительность...»2.
На роль фантазии при создании сатирических пуб¬
лицистических типов обращал внимание Белинский.
Его памфлет «Педант», разоблачающий конкретное
лицо (одного из трубадуров официальной народно¬
сти — Шевырева), носит характерный подзаголовок —
«Литературный тип». Белинский набрасывает «силуэт
педанта новейших времен», стараясь сделать тип смеш¬
ным. «...Пишу выдумку, игру моей досужей фанта¬
1 Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. IX,
стр. 204.
2 Там же.
133

зии, — заявлял он, — а не списываю рабски с действи¬
тельности: так не мешайте же мне выдумывать»1.
Талант писателя-публициста — это прежде всего
умение рассматривать и анализировать явления, про¬
цессы, личности во всей их сложности, в динамике,
предвидеть направления общественного развития, пе¬
ремены в людских судьбах. Интересны в этом отно¬
шении оценки Лениным творчества Г. И. Успенского.
В редакционной статье от 1 мая 1902 г. ленинская
«Искра» подчеркивала, что Г Успенский был писате¬
лем-новатором: он создал новый тип литературных
произведений — художественно-публицистический
очерк, в котором мыслитель, сливаясь с художником,
иногда в нескольких строках намечал самые глубо¬
кие выводы.
Мыслитель сливается с художником... Это и есть
тот сплав, без которого нет настоящей публицистики.
Г Успенский, отмечал Владимир Ильич, обладал «гро¬
мадным артистическим талантом, проникавшим до са¬
мой сути явлений...» (1, 263).
Артистизм публициста-художника в сочетании с
зорким и мудрым проникновением в сущность жизнен¬
ных явлений и типов составляет главную особенность
литературного дарования и самого В. И. Ленина.
В. А. Карпинский писал: «Подобно тому, как большой
писатель-художник захватывает вас силой поэтическо¬
го воображения, так великий мыслитель Ленин всеце¬
ло завладевал вами силою мысли. Как художник свои¬
ми средствами рисует классового врага, так Ленин
силою мысли разоблачал самые сложные махинации
и теоретические построения противников» 2. Сила мыс¬
ли, надо добавить, выражается и в энергичном, образ¬
ном слове.
Силой мысли публицист покоряет прежде всего чи¬
тателя. Читатель испытывает такое же эстетическое
наслаждение, какое обычно доставляет ему художест¬
венное произведение, если публицист пленит его ходом
своих рассуждений, возьмет с собой в смелый поиск
истины, выложит перед ним новые явления и факты в,
казалось бы, уже знакомом и познанном мире, рас¬
кроет ему глаза на еще неизвестные или малознако¬
1 В. Г. Белинский. Поли. собр. соч., т. VI. М., 1955, стр. 69,74.
2 «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», т. II, стр. 698.
134

мые вещи, увлечет разгадыванием, исследованием
сложного явления или типа. И читатель почувствует
удовлетворение, соглашаясь с выводами публициста,
испытывая радость от совпадения мнений, точек зре¬
ния, чувств.
Следить за тем, как В. И. Ленин разбивает дово¬
ды идейного противника, распутывает клубок его
взглядов и аргументов, выводит его на чистую воду,
выдвигает контрдоводы и развивает собственные
взгляды, всегда интересно и поучительно. Владимир
Ильич дел-ает читателя не только свидетелем, но и как
бы соучастником изобличения врага, и поэтому ленин¬
ская полемика захватывает, электризует всех, кто зна¬
комится с ней. Взыскательный до щепетильности к
своему труду, Ленин постоянно заботился о том, что¬
бы идейные споры не утомляли читателя, были доход¬
чивы, значительны, увлекательны. Он любил повто¬
рять изречение Вольтера «все жанры хороши, кроме
скучного» и постоянно следовал этому правилу.
Не защищаться, не обороняться, а напа¬
дать и контратаковать — вот девиз ле¬
нинской полемики. Он нашел свое выра¬
жение в разящей силе и остроте ее приемов. Трудно
даже перечислить основные приемы полемики
В. И. Ленина — так их много. Назовем хотя бы неко¬
торые из них.
Владимир Ильич часто ловил своего противника на
слове, а его высказывания, доводы и полемические вы¬
пады обращал против него самого. Этот прием —
бить врага его же оружием — одно из самых «броне¬
бойных» средств ленинской полемики.
Плеханов, говоря в 1909 г. о генеральном межева¬
нии у большевиков, сравнивал их с гоголевским Оси¬
пом, который подбирал всякий хлам, всякую веревоч¬
ку. Теперь, острил он, «большевистский Осип начал
распространять вокруг себя пространство», выгонять
антимарксистов, выкидывать прочь «веревочку» и про¬
чий хлам. Своим сравнением Плеханов собирался по¬
бить «узкий и дубоватый», по его выражению, марк¬
сизм, опорочить большевиков. Однако оно сыграло с
ним злую шутку: он сам оказался под обстрелом. От¬
разив атаку Плеханова, Ленин нанес ему блестящий
полемический контрудар. «Меньшевистский «Осип», —
писал Владимир Ильич, — оказался одиноким, вы-
135
Бить врага
его же оружием

шедшим и из официальной меньшевистской редакции
и из коллективной редакции важнейшей меньшевист¬
ской работы, одиноким протестантом против «мелко¬
буржуазного оппортунизма» и ликвидаторства, царя¬
щего и в той и в другой редакции. Меньшевистский
«Осип» оказался спутанным меньшевистской «веревоч¬
кой». Не он подобрал се, а она подобрала его. Нс он
осилил ее, а она его.
Скажите, читатель, предпочли ли бы вы оказаться
в положении большевистского или меньшевистского
«Осипа»? Скажите, тот ли марксизм в истории рабо¬
чего движения оказывается «узким и дубоватым», ко¬
торый прочнее связан с пролетарскими организациями
и который успешнее справляется с мелкобуржуазной
«веревочкой»?» (19, 66).
Плеханов считался одним из самых умелых поле¬
мистов. Но и ему было не под силу тягаться с Лени¬
ным. За Лениным была правда. За ним было и более
зрелое искусство вести идейную борьбу. Нападая на
Владимира Ильича, Плеханов то и дело попадал под
сокрушительные контратаки.
Полемизируя с Лениным, Плеханов писал, что ин¬
теллигенция почти сплошь состоит из микроскопиче¬
ских сверхчеловеков. Владимир Ильич в статье «Игра
в парламентаризм» перехватил образ, обратив его про¬
тив Плеханова: «Наши стоящие вне обеих частей пар¬
тии сверхчеловеки, вроде Парвуса и Плеханова, ве¬
личественно игнорируют те самые резолюции новоис-
кровцев, за которые они морально и политически
ответственны. Эти сверхчеловеки воображают себя
выше и «большинства» и «меньшинства»: на самом де¬
ле они ниже и того и другого, ибо ко всем недостат¬
кам большинства они сумели присоединить все недо¬
статки меньшинства и все недостатки перебежчика*
(11, 262—263). Завершая полемическую атаку, Ленин
наносит окончательный удар: литераторы-сверхче¬
ловеки типа Плеханова плюют на партийные резо¬
люции.
В. И. Ленин не упускал ни одной «мелочи», кото¬
рая могла бы помочь разоблачению врага. Он тонко
разбирался в рассуждениях противника, остро подме¬
чал все его промахи, неосторожные или претенциозные
высказывания. Сатирически «обыгрывая» слова про¬
тивника, Владимир Ильич заставлял их служить сво¬
136

им целям. Это один из излюбленных приемов его по¬
лемики. Игра слов насыщена разнообразнейшими от¬
тенками юмора и сатиры.
Разоблачая Авенариуса, Ленин писал: «Итак, ощу¬
щение существует без «субстанции», т. е. мысль су¬
ществует без мозга! Неужели есть в самом деле фи¬
лософы, способные защищать эту безмозглую фило¬
софию?» (18, 43).
Мах, разводя глубокую философию на мелком ме¬
сте, утверждал, что «и самый несообразный сон есть
факт, не хуже всякого другого». Ленин тут же отпа¬
рировал, поначалу как будто бы согласившись с
противником, но потом добавив изрядную дозу
яда: «Справедливо, что фактом бывает не только не¬
сообразный сон, но и несообразная философия»
(18, 141).
Тот же Мах витийствовал, что ядра теряют все
свое чувственное содержание и становятся голыми
абстрактными символами. Ленин не преминул восполь¬
зоваться этим утверждением: «Старая погудка, поч¬
теннейший г. профессор! Это буквальное повторение
Беркли, говорившего, что материя есть голый абст¬
рактный символ. Но голеньким-то на самом деле хо¬
дит Эрнст Мах...» (18, 36).
Обыгрывание слов противника у В. И. Ленина ча¬
сто переходит в прямое пародирование. Богданов в
своем «Эмпириомонизме» писал, что законы не при¬
надлежат к сфере опыта, не даны в нем, а «созда¬
ются мышлением, как средство организовать опыт,
гармонически согласовать его в стройное единство».
Ленин глубоко и в то же время язвительно вскрыл
всю вздорность этой идеалистической фразы: «Итак,
закон, что за осенью следует зима, за зимой весна, не
дан нам в опыте, а создан мышлением, как средство
организовать, гармонизовать, согласовать... что с чем,
товарищ Богданов?» (18, 174).
Пародийная игра слов свидетельствует о находчи¬
вости и остроумии автора, она необычайно оживляет
полемику. Стоило народнику Красину заявить, что ка¬
питализм развивался в периоды своего младенчества
«легчайшим способом», как Ленин тут же отпариро¬
вал, что это «не «легчайший» способ развития капи¬
тализма, а просто-напросто—«легчайший способ пони¬
мания» процесса, настолько «легчайший», что вернее
137

назвать его полным непониманием» (1, 86). Стоило
либеральному народнику Южакову заявить о своей
«широкой точке зрения»г как Владимир Ильич остро¬
умно высмеял эту декларацию мелкобуржуазного мо¬
ралиста, вскрыл ее настоящий, социальный^ смысл,
«...г. Южаков, — писал он, — затронув вопрос о клас¬
сах, поднимается на «широкую точку зрения»... такую
широкую, с которой он может величественно игнори¬
ровать классовые различия, такую широкую, кото¬
рая позволяет ему говорить не об отдельных классах
(фи, какая узость!), а о всей нации вообще» (2, 478).
Маниловские рассуждения Южакова Ленин назвал
«широкими» разглагольствованиями (см. 2, 482).
Бить врага его же оружием — этим приемом бле¬
стяще владели Маркс, Энгельс, русские революцион¬
но-демократические публицисты.
Размышляя в самом начале своей публицистиче¬
ской деятельности над тем, как лучше и сподручнее
разоблачать реакционное немецкое общество, Маркс
пришел к выводу: «...надо заставить плясать эти окаме¬
нелые порядки, напевая им их собственные мело¬
дии...» (1, 417). В речи на судебном процессе против
«Новой Рейнской Газеты» он четко сформулировал
один из излюбленных приемов своей полемики — «по¬
бить их (идейных противников. — В. К) на их же
собственной почве их же собственным оружием»
(6,236).
Вступив в идейную схватку с одним из авторов
«Отечественных записок», Дудышкиным, Н. Г Чер¬
нышевский не только сокрушил оппонента, но и с чув¬
ством собственного превосходства, с колкой снисходи¬
тельной назидательностью объяснил ему, как, с по¬
мощью какого приема он это проделал: «Вы видите
ли, по крайней мере, то, что я с вами делаю? Я
не упускаю почти ни одного из ваших слов, беру
вашу речь целиком. Но зачем я это делаю? затем ли,
чтобы соглашаться с вами? Нет, я деЛаю вставки к
вашим словам, перестанавливаю их, переворачиваю,
и выходит смысл, противоположный тому, какой
они имели у вас» Г
1 Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч. в Г5-ти томах, т. VII.
М., 1950, стр. 766.
138

Из всех видов юмора В. И. Ленин пред¬
почитал иронию. Ирония — душа поле¬
мики. Она придает идейному спору эмо¬
циональность, а речи — красочность, выразительность.
А это в свою очередь наращивает силу полемического
удара. Иронический склад — одна из характерных
особенностей ленинской полемической речи. Тонкая,
живая, идущая изнутри, из глубины подтекста ирония
пропитывает здесь каждое слово. Ленин в совершен¬
стве владел ее тончайшими оттенками, и это прида¬
вало его выступлениям выразительность, силу, дейст¬
венность.
Маркс и Энгельс оценивали иронию как наиболее
разящее полемическое средство. Энгельс писал в ре¬
дакцию «Социал-демократа», что «одни лишь крепкие
выражения не всегда придают достаточную силу язы¬
ку и при постоянном повторении одних и тех же вы¬
ражений, вроде негодяи и г. п., их эффект слабеет...».
Поэтому он советовал прибегать к другому средству
обеспечить «силу и выразительность и без крепких
слов. И такое средство существует: оно заключайся
в преимущественном использовании иронии, насмеш¬
ки, сарказма, которые уязвляют противника больнее,
чем самые грубые слова возмущения». Энгельс призы¬
вал партийных публицистов «применять давно испы¬
танный иронический тон всюду, где только возможно...
Тем эффектнее будут наносимые время от времени
оглушительные удары» (35,283—284).
Маркс и Энгельс с похвалой отмечали, что в речи
А. Бебеля в рейхстаге по поводу закона о страхова¬
нии «взят правильный тон иронического превосходст¬
ва (курсив мой. — В. К.), благородного и основанно¬
го на действительном знании дела» (35, 152).
Мстительницей называл иронию Герцен1. Беспо¬
щадно резкий, склонный к «крепким выражениям» по¬
лемист Белинский полагал, что ему больше всего
удались те статьи, которые были выдержаны в ирони¬
ческом тоне. «Если мне удалось в жизнь мою, — вспо¬
минал он, оценивая свои памфлеты «Педант» и «Та¬
рантас», — написать статей пяток, в которых ирония
играет видную роль и с большим или меньшим умень¬
ем выдержана, — это произошло совсем не от спокой-
1 См. А. И. Герцен. Полн. собр. соч., i. IX, стр. 270.
139
Ирония-
мстительница

ствия, а от крайней степени бешенства, породившего
своею сосредоточенностью другую крайность — спо¬
койствие» '. Умело трансформируя свое «бешенство»,
негодование, ненависть и презрение к противнику в
иронию, Белинский создал подлинные полемические
шедевры. По его убеждению, в споре с противником
кроме использования серьезных аргументов «следо¬
вало бы подавить его вежливою ирониею, презритель¬
ною насмешкою... И чем эта злость добродушнее и
спокойнее, тем вострее ее щучьи зубы»2.
«Щучьи зубы» в споре умел показывать и Черны¬
шевский. Он очень ценил искусную полемику, которая
сильна «своею ироническою любезностью»3. Раскры¬
вая этот прием, Чернышевский писал: «...если в поле¬
мике употребляются похвальные или торжественные
выражения, то их надобно понимать за насмешку...»4
По его мнению, насмешка достигает высшей степени
своей резкости в иронии5.
Сильным, деморализующим противника средством
считал иронию и Щедрин. В своей творческой прак¬
тике он частенько награждал врагов притворно лест¬
ными, восторженными эпитетами, которые источали
желчь, скрытый яд. «Наружная восторженность по¬
хвалы делает иронию еще более едкой и чувствитель¬
ной» 6, — находил Щедрин.
Сочетание «наружной восторженности» и внутрен¬
ней язвительной насмешки как раз и отличает ленин¬
скую полемику. Владимир Ильич любил преследовать
оппонента ироническими вопросами и обращениями,
не давая ему передышки. «Не начинаете ли вы по¬
нимать кое-что, почтеннейший Мартынов?» (10, 6) —-
спрашивал Ленин, преподав урок творческого марк¬
сизма. Не ограничиваясь этим, он «разжевывает», по
его собственному выражению, положения марксизма,
приводит новые доказательства и снова забрасывает
оппонента ядовитыми вопросами: «Вы все еще не по¬
нимаете, в чем дело, почтеннейший Мартынов? Вы все
1 В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. XII, стр. 339.
2 Там же, стр. 457.
3 Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. VJI, стр. 319.
* Там же, стр. 773.
6 См. Н. Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т. II, стр. 188.
• Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. XII. М.,
1938, стр. 353.
140

еще не понимаете, что суть мысли Энгельса состоит
в указании на гибельность непонимания действитель¬
ных исторических задач переворота, что.слова Энгель¬
са применимы, следовательно, к народовольцам и «со¬
циалистам-революционерам»?» (10, 7).
Статья «О фракции сторонников отзовизма и бого¬
строительства» целиком построена на иронических об¬
ращениях к оппонентам. Воспользовавшись жалобой
Максимова и Николаева на якобы «несправедливое
устранение» их из расширенной редакции «Пролета¬
рия», Ленин начал именовать обоих не иначе как «о,
несправедливо устраненные» (в духе стилизации под
принятые на Востоке восхваления типа «о, мудрей¬
ший из мудрейших!» и т. п.). Видоизменяя и варьируя
это обращение (более 10 раз), Ленин добивается жи¬
вости, выразительности, интонационной целостности
статьи, которая воспринимается как насмешливый па¬
негирик и читается с неослабевающим интересом. За¬
вершается она ироническим напутствием: «Скатертью
дорога, любезные!» (19, 74—108).
Содержательны и разнообразны по форме ленин¬
ские развернутые обращения к оппоненту: «Хвала вам,
товарищ Базаров! Мы вам при жизни поставим па¬
мятник: на одной стороне напишем ваше изречение
(попытка приписать Энгельсу мысль о том, что чувст¬
венное представление является вне нас существующей
действительностью. — В. К.), а на другой: русскому
махисту, похоронившему махизм среди русских марк¬
систов!» (18, 115). Это великолепный образец свое¬
образного сатирического мадригала — преувеличенно
лестней характеристики противника.
Нередко В. И. Ленин пускал в ход прием ирони¬
ческого перефразирования, иносказания или умолча¬
ния, таящий в себе тонкую, язвительную насмешку.
Обличая народников за холопство перед царизмом,
Владимир Ильич писал: «Они не только просят пра¬
вительство, не только славословят, они прямо-таки
молятся на это правительство, молятся с земными по¬
клонами, молятся с таким усердием, что вчуже жутко
становится, когда слышишь, как трещат их вернопод¬
даннические лбы» (1, 269). Так Ленин наяомнил чи¬
тателям поговорку: «Заставь дурака богу молиться —
он весь лоб расшибет». Не произнося этого «ругатель¬
ного» слова, он высмеивает и эсеров, которые не к
141

месту выкрикивали лозунг о внепарламентских сред*
ствах борьбы и поэтому поступали «подобно тому ге¬
рою народной сказки, который усердно кричал... все
невпопад» (17, 348).
Иронические переосмысления, недоговорки и на¬
меки в скрытой форме у Ленина-полемиста чрезвычай¬
но многообразны по содержанию и по способам при¬
менения. Этот прием интригует читателя, будит его
воображение, приобщает к логике рассуждений автора.
Вот несколько примеров:
«И мы скажем народникам: на зеркало неча пе¬
нять...» (15, 211);
«Либеральный буржуа, как известное животное в
басне, не в состоянии поднять вверх взора и понять,
что только благодаря «порыву» народа и держится
у пас хотя бы тень свободы» (14, 158);
«К чему было метать бисер перед друзьями Керен¬
ского?» (34, 255);
«...Бедная редакция (меньшевистская «Искра». —
В. К.) еще и еще раз должна была подвергнуть себя
некоторой унтер-офицерской операции» (9, 73).
В. И. Ленин владел всем арсеналом стилистических
приемов, создающих иронический эффект. Вот как
использует он в споре с Мартыновым развернутую ан¬
титезу-повтор, достигая композиционной стройности и
художественной выразительности речи и одновремен¬
но иронической остроты аргументации:
«Энгельс указывает на опасность непонимания вож¬
дями пролетариата непролетарского характера пере¬
ворота, а умный Мартынов выводит отсюда опасность
того, чтобы вожди пролетариата, отгородившие себя
и программой и тактикой (т. е. всей пропагандой и
агитацией) и организацией от революционной демо¬
кратии, играли руководящую роль в создании демо¬
кратической республики. Энгельс видит опасность в
смешении вождем мнимосоциалистического и реаль¬
нодемократического содержания переворота, а умный
Мартынов выводит отсюда опасность того, чтобы про¬
летариат вместе с крестьянством брал на себя созна¬
тельно диктатуру в проведении демократической рес¬
публики, как последней формы буржуазного господ¬
ства и как наилучшей формы для классовой борьбы
пролетариата с буржуазией. Энгельс видит опасность
в фальшивом, ложном положении, когда говорят одно,
142

а делают другое, когда обещают господство одного
класса, а обеспечивают на деле господство другого
класса; Энгельс в этой фальши видит неизбежность
безвозвратной политической гибели, а умный Марты¬
нов выводит отсюда опасность гибели вследствие то¬
го, что буржуазные сторонники демократии не дадут
пролетариату и крестьянству обеспечить действитель¬
но демократической республики. Умный Мартынов
никак не в силах понять, что такая гибель, гибель
вождя пролетариата, гибель тысяч пролетариев в
борьбе за действительно демократическую республику,
будучи физической гибелью, не только не есть по¬
литическая гибель, а, напротив, есть величайшее по¬
литическое завоевание пролетариата, величайшее осу¬
ществление им его гегемонии в борьбе за свободу. Эн¬
гельс говорит о политической гибели того, кто бессоз-
иательно сбивается с своей классовой дороги на чужую
классовую дорогу, а умный Мартынов, благоговейно
цитируя Энгельса, говорит о гибели того, кто пойдет
дальше и дальше по верной классовой дороге» (10,
7—8).
Столь же эффектно применял В. И. Ленин в поле¬
мике и анафору — единоначатие, один из традицион¬
ных приемов ораторской речи. Анафора, как и анти¬
теза, нагнетает обличительный пафос, украшает поле¬
мическую статью, усиливает ее действенность. «Вы
зовете себя партией народной свободы? — саркасти¬
чески спрашивал Ленин, обращаясь к кадетским лиде¬
рам. — Подите вы! Вы — партия мещанского обмана
народной свободы, партия мещанских иллюзий насчет
народной свободы. Вы — партия свободы, ибо вы хо¬
тите подчинить свободу монарху и верхней, поме¬
щичьей, палате. Вы — партия народа, ибо вы боитесь
победы народа, т. е. полной победы крестьянского вос¬
стания, полной свободы рабочей борьбы за рабочее
дело. Вы — партия борьбы, ибо вы прячетесь за кис¬
ло-сладкие профессорские отговорки всякий раз, когда
разгорается настоящая, прямая, непосредственная ре¬
волюционная борьба против самодержавия. Вы —
партия слов, а не дела, обещаний, а не исполнений,
конституционных иллюзий, а не серьезной борьбы за
настоящую (не бумажную только) конституцию» (12,
291).
Полемист обычно имеет дело со статьями против¬
143

ника или с отдельными его высказываниями. Они дол¬
жны быть, разумеется, убедительно прокомментиро¬
ваны (припомним совет Ленина Луначарскому нари¬
совать портрет противника по его же цитатам).
Владимир Ильич с успехом применял самые разнооб¬
разные методы цитирования идейного оппонента в це¬
лях его обличения, сатирического осмеяния; делал
подробные, обширные выписки из статей своих анта¬
гонистов с последующим их комментированием.
Чтобы помочь читателю разобраться в высказыва¬
ниях противника, наиболее отчетливо понять и ясно
представить их суть, нередко замаскированную фраза¬
ми и мошенническими приемами, Ленин прибегал к
ироническому цитированию. Он приводил рассуждения
оппонента, сопровождая их своими разоблачительно¬
насмешливыми пометками, обмолвками.
«Заметим в скобках» — эта ремарка постоянно по¬
падается на глаза в произведениях Ленина. Наряду
с подробными, обширными выписками из статей своих
контрагентов и последующим их комментированием он
очень часто уснащал их цитаты убийственно колкими
ремарками и репликами.
Либеральный народник Михайловский, рассуждая
с ученым видом о «детопроизводстве» и его «корнях»,
попал невзначай впросак. Ленин привел его высказы¬
вание, сопроводив своими попутными ироническими
вопросами в скобках. Так он показал всю его смехо¬
творность. Детопроизводство, писал Михайловский,
«имеет свои собственные, физиологические и психиче¬
ские корни. (Для грудных детей, что ли, рассказы¬
ваете это Вы, г. Михайловский, что детопроизводство
имеет физиологические корни!? Ну, что Вы зубы-то
заговариваете?)» (1, 150). Владимир Ильич издевает¬
ся и над туманными,. бессмысленными казенно-про¬
фессорскими формулировками Михайловского: ««В на¬
следство передаются,—рассуждает г. Михайловский,—
продукты экономического производства («Продукты
экономического производства»!! Как это грамотно! как
звучно! и какой изящный язык!)...»» (1, 151). Ученую
тарабарщину Михайловского, что «институт наслед¬
ства немыслим... без продуктов «детопроизводства»,—
без них и без той сложной и напряженной психики, ко¬
торая к ним непосредственно примыкает», Ленин на¬
граждает такой насмешкой: «(Нет, вы обратите вни¬
44

мание на язык: сложная психика «примыкает» к про¬
дуктам детопроизводства! Ведь это же прелесть!)»
(1, 151). Владимир Ильич буквально не дает проходу
своему противнику, ловит его на каждом слове, то
и дело припирает к стене, не оставляя камня на камне
от его рассуждений.
Прием «полемических скобок» является весьма
распространенным, поскольку в ходе спора приходит¬
ся много цитировать. Ленин сделал его весьма вы¬
игрышным, довел до совершенства. Очень эффектно и
своеобразно он использовал также прием, который
можно назвать иронически-пародийным перефразиро¬
ванием рассуждений противника.
Публицист-народник Левитский выдвинул в своей
статейке весьма сомнительного свойства «проект» ка¬
кого-то обязательного взаимного страхования жизни
всего крестьянского населения. В. Й. Ленин назвал
его «феноменально-диким «проектом» в духе «крепост¬
ного социализма»» (2, 431). Обильно сдобрив свой
«проект» насквозь лицемерными любвеобильными рас¬
суждениями о «беспомощности положения крестьян¬
ской семьи в случае смерти главы ее», о необходимо¬
сти «сберегать и охранять всеми возможными мера¬
ми и способами крестьянское рабочее земледельческое
население», Левитский пытался соблазнить крестьян
«льготными» условиями, минимальным взносом. Ра¬
зоблачая новоявленного Манилова, Ленин говорит как
бы от его имени, высказывает как бы его мысли, даже
вроде сочувствует ему — и тогда ирония звучит с
утроенной силой, становится особенно убийственной:
«Ведь этакие наши мужики недогадливые! Не ду¬
мают о том, что вот умрет хозяин, — придется семье
идти по миру; не уродится хлеб, — придется умирать
с голоду, а иногда и уродится, да все-таки не мино¬
вать идти по миру, возвращаясь с неудачных поисков
за «заработками»! Не соображают эти глупые мужи¬
ки, что существует на свете «страхование жизни», ко¬
торым уже давно многие хорошие господа пользуются
и от которого другие хорошие господа (владетели ак¬
ций страховых обществ) деньги наживают. Не сооб¬
ражает голодный «Сысойка», что стоит ему с таким
же голодным «Митяем» устроить общество для взаим¬
ного страхования жизни (с минимальным, самым ми¬
нимальным взносом!) — и их семьи будут обеспечены
145

на случай смерти хозяев! К счастью, за этих недогад¬
ливых мужиков думает наша просвещенная народни¬
ческая интеллигенция, один из представителей кото¬
рой, «живя в деревне и имея постоянное общение с
народом», «давно натолкнулся» на этот грандиозный,
до умопомрачения грандиозный «проект»!» (2, 428).
Иронический склад ленинской полемической речи
проявился в приведенной цитате во всей своей выра¬
зительности. Как видим, Ленин ничуть не изменил вы¬
сказывания противника, но сила его насмешки такова,
что она словно выворачивает наизнанку это вполне
«серьезное», «солидное» и «глубокомысленное» заяв¬
ление — и перед нами во всей «красе» встает типич¬
нейший представитель «крепостного социализма», «хо¬
роший господин». Владимир Ильич отнюдь не случай¬
но употребляет выражение «хорошие господа». Так со
скрытой насмешкой издавна величали крестьяне своих
«благодетелей» — бар, а потом и новоявленных «дру¬
зей» — либеральных народников. Постоянное упо¬
требление Лениным подобных выражений, как и мно¬
гочисленных обличительных пословиц и поговорок,
свидетельствует о том, что он стремился воспроизве¬
сти в своей полемике самый склад народного юмора,
народного сатирического смеха.
Оригинальные образные сравнения, ши¬
рокие сатирические аналогии — один из
самых распространенных методов разоб¬
лачения врага в ленинской полемике. Вместе с тем они
ясно вскрывают существо вопроса, наиболее популяр¬
но разъясняют массам глубокий смысл политических
явлений, а по своей меткости и простоте удивительно
близки излюбленным средствам народной речи.
В статье «Единство рабочих и «течения» интелли¬
гентов» (1914 г.) Ленин подверг критике тех, кто пы¬
тался встать над массами, навязать большинству свою
волю, сковать инициативу рабочих, разрушить их
единство. Статья направлена против ликвидаторства,
троцкизма и позднего эклектического народничества.
Ликвидаторы и троцкисты демагогически шумели
о том, что большевики «командуют» рабочими. Мет¬
ким сравнением Владимир Ильич показал всю фальшь
этих криков: «На базаре часто бывает, что больше
всего кричит и божится тот, кто хочет сбыть особенно
гнилой товар.
146
По-народному
метко

На базаре интеллигентской суеты часто бывает, что
против командования над рабочими громче всего кри¬
чат как раз интеллигенты, командующие над рабочи¬
ми, объявляющие великое множество антимарксист¬
ских и антипролетарских «течений»» (25, 153).
Каутский, рассуждая о пресловутой «чистой демо¬
кратии», договорился до того, что надо-де отличать
«состояние» от «формы правления». Ленин высмеял
этот вздорный домысел остроумным пародийным
сравнением: «Удивительно глубокомысленное разли¬
чие, совсем вроде того, как если бы мы отличали «со¬
стояние» глупости у человека, рассуждающего неум¬
но, от «формы» его глупостей» (37, 245).
Ленинские сравнения разнообразны и по существу,
и по стилистической окраске. Это исторические па¬
раллели, оригинальные и вдохновенные экспромты, то
короткие и хлесткие, как удар бича, то развернутые
до красочных описаний. Многие из них созданы по
образу и подобию народного сатирического творче¬
ства.
Эпигон Маха и Авенариуса Базаров всячески стре¬
мился примирить взгляды Энгельса с наукообразной
галиматьей своих духовных учителей. По поводу база¬
ровского «гибрида» Ленин сказал: «Энгельс обработан
под Маха, изжарен и подан под махистским соусом.
Не подавиться бы только нашим почтеннейшим пова¬
рам» (18, 114).
Меньшевиков, которые говорили о свержении са¬
модержавия и в то же время боялись «осквернить»
себя приветствием Временного революционного пра¬
вительства, Ленин уподобил «анемичной и истеричной
старой деве, которая жеманно настаивает на необхо¬
димости фигового листка» (10, 30).
Российские почитатели Маха, воскуряя ему фими¬
ам, заявляли, что он, мол, приближается к марксизму.
Ленин откликнулся на это сравнением из немецкой
и российской действительности: «Но Мах здесь также
приближается к марксизму, как Бисмарк приближал¬
ся к рабочему движению, или епископ Евлогий к де¬
мократизму» (18, 142).
Найдя удачное сравнение, Владимир Ильич подчас
строил на нем всю статью. Сравнение в таком случае
становилось сквозным образом, как бы каркасом
статьи, на котором держится вся ее композиционно¬
147

образная структура. В работе «Сердитая растерян¬
ность» Ленин полемизирует с меньшевиками, предла¬
гавшими заменить социал-демократию некоей «рабо¬
чей партией» беспартийного типа. Меньшевики упорно
носились со своим проектом. И это натолкнуло Вла¬
димира Ильича на остроумное, по-народному образное
сравнение (как курица с яйцом). Сначала оно появи¬
лось как экспромт. Ленин мимоходом дает в полеми¬
ческих скобках меньшевикам совет не прятать голову
под крыло, «от этого высиженные Аксельродом утята
не переберутся из лужи на сушу...» (15, 181). Сравне¬
ние найдено. Ленин разворачивает, усиливает его, при¬
давая ярко выраженную политическую окраску: «Ин¬
теллигентские наседки меньшевизма высидели утят.
Утята поплыли. Наседки должны выбирать: по воде
или по суше?» Ответ, который меньшевики дали на
этот вопрос, указывал Владимир Ильич, «можно до¬
вольно точно передать словами: и не по воде и не по
суше, а по грязи» (15, 184). Образ-сравнение прохо¬
дит через всю статью, и Ленин еще раз обращается
к нему, завершая полемику вопросом в лоб: «По во¬
де или по суше, господа?
Мы хотим идти по суше. Мы вам предсказываем,
что чем усерднее, чем решительнее полезете вы в
грязь, тем скорее вернетесь на сушу» (15, 184).
Весьма характерен для ленинского полемического
мастерства прием, который может быть назван образ¬
ным сатирическим пересказом или переложением.
Разъясняя то или иное социально-политическое явле¬
ние, какой-либо вопрос, критикуя тезис противника с
помощью аргументов, доводов, рассуждений, Ленин
тут же переводит свою характеристику на язык обра¬
зов. К примеру, давая в полемике с меньшевиками
политическую оценку большевистской резолюции о Го¬
сударственной думе, он указывает, что эта резолюция
«может быть пересказана примерно так: ежели про¬
клятая контрреволюция загнала нас в этот проклятый
хлев, будем и там работать на пользу революции, не
хныкая, но и не хвастаясь» (16, 29). «Это мещанский
социализм, — квалифицирует Владимир Ильич вздор¬
ные рассуждения Маслова о национализации земли и
сразу же сатирически расшифровывает их: — или
уничтожение мух при помощи порошка, который сле¬
дует насыпать пойманным мухам на хвост!» (17, 167).
148

Такие сравнения — сатирические пересказы вы¬
полняют двоякую роль: с одной стороны, это опровер¬
жение аргументации противника, с другой — нагляд¬
ное разъяснение сущности сложнейших проблем, во¬
просов тактики и т. д. В споре с Мартыновым, приве¬
дя дословно его цитату, В. И. Ленин выявляет неле¬
пость доводов оппонента с помощью исключительно
доходчивого сравнения: «Вы понимаете что-нибудь,
читатель? Пролетариат не остановится перед устра¬
шением, ведущим к восстановлению абсолютизма, в
случае, если будет грозить мнимоконституционная
уступка! Это все равно, как если бы я сказал: мне
грозит египетская казнь в виде однодневного разгово¬
ра с одним Мартыновым; поэтому на худой конец я
прибегаю к устрашению, которое может привести
только к двухдневному разговору с Мартыновым
и Мартовым. Ведь это просто сапоги всмятку, поч¬
теннейший!» (10, 10).
В. И. Ленин был исключительно находчи¬
вым полемистом. Он постоянно изыски¬
вал все новые средства обличения, сати¬
рические приемы и краски. Его статья «Разоблачен¬
ные ликвидаторы», например, содержит такую корот¬
кую пародийно-обличительную сценку: «Действие
пятое и последнее, сцена 1-ая. На сцене редакторы
«Голоса», все без одного. Редактор Имярек, обра¬
щаясь к публике с видом особенного благородства:
«направленные против нас обвинения в ликвидатор¬
стве не только нелепы, но и заведомо недобросо¬
вестны».
Сцена 2-ая. Те же и «он», редактор «Голоса», толь¬
ко что благополучно вышедший из редакции 1 (делает
вид, что не замечает никого из редакторов, и говорит,
обращаясь к солидарному с редакцией сотруднику С.):
«Или ликвидаторство, или борьба с ним...»» (19,
61—62).
В среде ликвидаторов были свои «семейные» ссо¬
ры. «Левый» оппортунист Мартов полемизировал, на¬
пример, с Лариным — откровенным и прямым ликви¬
датором, которого Ленин назвал бестактным ребенком
оппортунизма. Критикуя Ларина, Мартов пытался
сойти за «марксиста». Смысл его полемики сводился
1 Имеется в виду Плеханов.— Ö. К.
149
Комедийные
сценки

к тому, что надо замалчивать, прятать свои откровен¬
но реакционные взгляды, дипломатничать и в то же
время вовсю действовать, гнуть свою линию. Влади¬
мир Ильич, разгадав истинный смысл и комизм этой
полемики, облек поучения Мартова Ларину в форму
остросатирического диалога между ними. Он может
служить блестящим примером обличительного пере¬
осмысления и заострения в полемике взглядов и рас-
суждений противника:
«И Мартов говорит Ларину, как Фольмар, Ауэр и
другие «старые воробьи» оппортунизма говорили мо¬
лодому оппортунисту Эдуарду Бернштейну: «Милый
Ларин... то-бишь: милый Эдя (уменьшительное от
Эдуард), ты — осел! Это надо делать, по об этом
нельзя говорить»...
Мартов учит Ларина быть оппортунистом.
Нельзя сидеть между двух стульев, говорит Ларин
Мартову, требуя принципиального объяснения и оправ¬
дания дорогого им обоим ликвидаторства.
— Ну, какой же вы после этого оппортунист, отве¬
чает Мартов, если вы не умеете сидеть между двух
стульев?.. Настоящий оппортунист должен именно си¬
деть между двух стульев... должен плыть по течению,
заметая следы, обходя всякую принципиальность...
Чтобы быть настоящим оппортунистом, дорогой и ми¬
лый Ларин, надо на деле, в своей практике, в харак¬
тере своей работы вползать ’, а на словах, перед пуб¬
ликой, в речах, в печати не только не искать теорий,
оправдывающих вползание, а, напротив, погромче кри¬
чать против вползающих, поусерднее божиться и
клясться, что мы не вползающие.
Ларин замолчал. В глубине души он не мог, ве¬
роятно, не признать, что Мартов дипломат более ис¬
кусный, оппортунист более тонкий» (20, 204—205).
Облечь событие, эпизод общественно-политической
жизни в форму сатирического диалога под силу боль¬
шому мастеру. В. И. Ленин, вообще любивший пере¬
лагать те или иные факты действительности на язык
образов, свободно конструировал пародийные диа¬
логи.
Буржуазные либералы-«освобожденцы» в 1905 г.
1 В. И. Ленин пародирует эффектно-демагогическую фразу
Мартова против «вползающих» реформистов. — В. К.
150

стремились, как известно, к «дружбе» и с царем, и с
революцией. А меньшевики-новоискровцы никак не
могли раскусить эту тактику с двойным дном, то и
дело попадались на удочку либералов, заигрывали с
ними, уповая на их участие в Думе. Разоблачая и вы¬
смеивая торги меньшевиков с кадетами, Ленин застав¬
ляет их вступить в диалог, который он называет пере¬
говорами «комедиантов» и «одураченных»:
«Надо взять с освобожденцев, идущих в Думу, ре¬
волюционное обязательство, — кричит Череванин
(«Искра» № 108). — Мы согласны, вполне согласны,—
отвечают освобожденцы. — Мы провозгласим учре¬
дительное собрание. Надо оказывать давление, чтобы
выбирали только решительных сторонников свобод¬
ного и демократического представительства, — вторит
Череванипу Мартов (венская «Рабочая Газета»...).—
Разумеется, разумеется, — отвечают освобожденцы,—
мы, ей-боту же, самые решительные, мы идем на пол¬
ный разрыв с существующим правительством. Надо
напомнить им, что они обязаны выражать интересы
народа, надо заставить их выражать интересы наро¬
да, — гремит наш Ледрю-Роллен, Парвус. — О, да, —
отвечают освобожденцы. — Мы даже в протоколе
записали, что мы истинные друзья народа, друзья
свободы. Надо образовать политические партии, —
требует Парвус. — Готово, — отвечают освобожден¬
цы. — Мы уже называемся конституционно-демокра¬
тической партией. — Надо иметь ясную программу, —
настаивает Парвус. — Помилуйте, — отвечают осво¬
божденцы, — да мы сорок человек посадили писать
программу, да мы сколько угодно, помилуйте!.. — На¬
до заключить соглашение о поддержке социал-демо¬
кратами освобожденцев, — заключают все новоиск-
ровцы хором» (11, 241).
Надо, надо, надо — твердят меньшевики, выставляя
одно требование за другим. Однако это лишь громкие,
ни к чему не обязывающие фразы. Именно так и вос¬
принимают их кадеты, отвечая на каждое требование
пустой божбой и отговорками. Созданная Лениным
комедийная сценка сделала бы честь и Щедрину, в со¬
вершенстве владевшему искусством конструирования
сатирического диалога.
151

«Щедрин, — писал В. И. Ленин об очер¬
ках «За рубежом», — классически вы¬
смеял когда-то Францию, расстрелявшую
коммунаров, Францию пресмыкающихся перед рус¬
скими тиранами банкиров, как республику без респуб¬
ликанцев (курсив мой. — В. К.). Пора родиться ново¬
му Щедрину, чтобы высмеять Васильева и меньшеви¬
ков, защищающих революцию посредством лозунга
«отсутствие» революционеров, «отсутствие» револю¬
ции» (14, 237). Это высказывание Ленина помогает
понять специфику сатирического смеха в публици¬
стике.
«Классически высмеял» — это значит по-народно-
му просто, мудро, проницательно и в то же время мет¬
ко, точно и лаконично. Именно таково афористическое
определение Щедрина «республика без республикан¬
цев». Сатирик в трех словах выразил бездну содер¬
жания, сущность сложного общественного явления.
«Больше той величественной краткости, которая прямо
и неуклонно впивается в самую морду заподозренно¬
го в гнусности субъекта»1 — таков был творческий
девиз Щедрина — сатирика и полемиста.
Уже сама природа публицистики, ее предназначе¬
ние, функция обязывают «не растекаться мыслию по
древу», взывают к сжатости, лаконизму. Публицист
пишет на злобу дня, по горячим следам событий, и это
не позволяет ему долго вынашивать образ, вживаться,
перевоплощаться в него, что обычно свойственно пи¬
сателю. Но краткость не только вынужденная дань
нехватке времени, это действенный полемический при¬
ем, она бьет не в бровь, а в глаз. Как метко направ¬
ленный, короткий, почти незаметный для зрителей
удар боксера валит противника с ног, точно так и най¬
денное остроумное слово разит наповал. Специфика
политической сатиры, смеха в публицистике такова,
что разоблачение, высмеивание концентрируются за¬
частую в одной формуле, сравнении, эпитете. Такой
смех, по меткому определению Д. И. Писарева, «спо¬
собен выворачивать наизнанку целые тысячелетние
миросозерцания...» 2.
1 И. Щедрин (М. Е. Салтыков). Собр. соч., т. 2. М., 1951,
стр. 428.
* Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 2, стр. 361.
152
Величествен¬
ная краткость

Если краткость, как говорил Чехов, — сестра та¬
ланта, то это, пожалуй, в большей мере относится к
труду публициста и фельетониста. Чем лаконичнее
разоблачение того или иного явления, лица, тем оно
более метко, действенно.
Колоссальное значение приобретает в публицисти¬
ческом произведении умело подобранная народная
пословица или литературная цитата, тонко подмечен¬
ная и подхваченная фраза противника, образ-находка
и т. п. Такая деталь становится украшением статьи,
а на противника действует подобно разрывной пуле.
Как солнце в малой капле воды (это сравнение очень
любил Ленин), отражается в детали идея, пафос про¬
изведения.
В июне 1905 г. в «Пролетарии» появилась статья
««Революционеры» в белых перчатках» по поводу при¬
ема царем земской делегации. Об этом сообщал фран¬
цузский журналист Гастон Леру из Петербурга. Ленин
острым взглядом публициста выхватил из газетного
отчета такую деталь: полковник лейб-гвардии Путя¬
тин одолжил «революционеру» Петрункевичу белые
перчатки. Для корреспондента это была лишь инте¬
ресная подробность, способная оживить суховатый от¬
чет и заинтриговать читателя. Ленин вложил в подме¬
ченную деталь глубокий политический смысл, постро¬
ил на ней всю статью, взял в основу своего главного
вывода: «Белые перчатки, и притом лакейские белые
перчатки, — настоящая эмблема политического акта
гг. Петрункевичей и Родичевых» (10, 302). Больше то¬
го, Владимир Ильич упомянул о «революции в белых
перчатках» (10, 301). От детали он пришел к образу
большого социального охвата и значения. Мелкая,
казалось бы, незначительная подробность стала вну¬
шительным образом, многозначительным символом,
обобщением огромной идейной и сатирической мощи.
Таково мастерство выдающегося публициста.
Еще не раз возвращается В. И. Ленин к «белым
перчаткам». В работе «Две тактики социал-демокра¬
тии в демократической революции» он заклеймил
«освобожденцев», либеральных буржуа, которые хоте¬
ли избавиться от самодержавия «мягко, по-реформа-
торски, — уступчиво, не обижая аристократии, дворян¬
ства, двора, — осторожно, без всякой ломки, — любез¬
но и вежливо, по-барски, надевая белые перчатки...»
153

(И, 47). В статьях «Игра в парламентаризм», «В ла¬
кейской» Владимир Ильич вновь вспоминает о либе¬
ральной «борьбе» — борьбе в белых лакейских пер¬
чатках.
Творчество публициста-полемиста и сатирика срод¬
ни искусству художника-карикатуриста. Их сближают
предельный лаконизм художественных средств, мет¬
кость, остроумие. В статье «О героях подлога и об
ошибках большевиков» В. И. Ленин осмеял созванное
Временным правительством так называемое демокра¬
тическое совещание. Он предложил в целях разобла¬
чения этого трюка и наглядного воспитания масс изо¬
бразить на плакатах совещание в виде балагана и не¬
сколькими выразительными штрихами набросал сцен¬
ку-сюжет: «На одном плакате можно бы изобразить
Зарудного (министр Временного правительства. —
В. К.) в дурацком колпаке, пляшущего на подмостках
и поющего песенку: «Нас Керенский отставил, нас Ке¬
ренский оставил». А кругом Церетели, Чернов, Ско¬
белев, кооператор под ручку с Либером и Даном, —
все покатывающиеся со смеху. Подпись: «им весело»»
(34, 255). Сатирические образы здесь зримы, почти
ощутимы физически. Это и в самом деле готовый сю¬
жет для сатирического плаката, он так и просится в
острую, тонкую и язвительную политическую карика¬
туру большого социального охвата и сатирического
накала. Ленинские характеристики вообще очень ча¬
сто напоминают политические карикатуры.
В «Случайных заметках» описан судебный процесс
в Нижнем Новгороде, во время которого были выне¬
сены мягкие приговоры полицейским, забившим до
смерти крестьянина Тимофея Воздухова. С этим фак¬
том Ленин сопоставляет другой — насквозь лицемер¬
ный приказ орловского полицмейстера, который вме¬
нял «нижним полицейским чинам... охранение пьяных».
Владимир Ильич публицистически обыгрывает оба
факта, предлагая «проект картинки для сатирического
журнала: оправданный по обвинению в убийстве око¬
лоточный надзиратель читает приказ о том, что он
должен служить примером порядочности и добрых
нравов!» (4, 406).
«Воз в канаве. Лошади распряглись. Форейтор си¬
дит верхом на тумбе и, заломив шапку набекрень,
«поздравляет» себя с «единогласием». Вот картина
154

эсеровской партии» (17, 353), — пишет Ленин в статье
«Как социалисты-революционеры подводят итоги...»,
предлагая еще один сюжет для сатирического жур¬
нала.
В своих «картинках» В. И. Ленин воплощал те или
иные политические события, находя яркую, броскую
форму для подачи часто не очень-то выигрышного
материала.
Министр финансов Витте сочинил «всеподданней¬
ший доклад» о бюджете царской России. Это был
бюджет казнокрадов, несведения концов с концами.
Ленин нашел блестящий сатирический образ, выра¬
жающий суть доклада: «Фокусник с обычной ловко¬
стью показывает публике пустые руки и, взмахивая
ими, предъявляет одну за другой золотые монеты.
Публика аплодирует. Но фокусник, тем не менее, на¬
чинает сам преусерднейшим образом защищаться и,
чуть нс со слезами на глазах, уверяет, что он не мо¬
шенничает, что дефицита нет, что долгов у него мень¬
ше, чем имущества. Русская публика так вышколена
по части благопристойного поведения в присутствен¬
ных местах, что ей становится вчуже как-то неловко,
и только немногие бормочут про себя французскую
пословицу: «кто извиняется, тот сам себя обвиняет»»
(6, 257—258). В краткой картинке Владимир Ильич
наглядно изобразил не только суть документа, но и
реакцию российской публики на этот публичный
обман.
По воспоминаниям П. Лепешинского, В. И. Ленин
очень любил и ценил карикатуры, разоблачавшие
меньшевиков. Ему нравились и рисунки самого Ле¬
пешинского, в частности мыши, хоронившие «пове¬
шенного» за лапки кота, — по поводу опублико¬
ванной в приложении к № 67 «Искры» от 1 июня
1904 г. статьи Л. М. (Мартова) «Вперед или назад?»
с подзаголовком «Вместо надгробного слова». Влади¬
мир Ильич «хохотал, — писал Лепешинский, — над
моим рисунком до упаду и потребовал, чтобы я издал
своих «мышей» с помощью литографского камня» ’.
Художники-карикатуристы нередко подхватывали
и брали в качестве темы для своих рисунков сатириче¬
ские образы, созданные В. И. Лениным. Юмористиче-
* «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», т. I, стр. 196.
155

ские журналы 1905—1908 гг., в частности, неоднократ¬
но использовали меткую ленинскую характеристику
главы царского правительства Витте-клоуна, данную
в статьях «Всероссийская политическая стачка», «Пла¬
ны министра-клоуна», «Между двух битв», «Умираю¬
щее самодержавие и новые органы народной власти».
«Это — министр-клоун по своим приемам, «талантам»
и по своему назначению» (12, 50), — писал Ленин
о Витте.
Предельная смысловая насыщенность полемиче¬
ской речи, выразительность каждого слова, оборота,
фразы, образа, стилистической фигуры — органическое
свойство творческой манеры Владимира Ильича.
В произведениях Ленина публицистика смыкается
с политической сатирой. Они сближаются и по
своей сущности, целевому назначению (быстрая жи¬
вая реакция на злобу дня), и по своей форме (об¬
разность, краткость).
Произведения В. И. Ленина населены об¬
разами мировой литературы, насыщены
изречениями философов, писателей, по¬
этов. Какую его работу ни возьми, она искрится кры¬
латыми словами. Поражают эрудиция Владимира
Ильича, глубокое знание отечественной и мировой
классики. «Весь арсенал ума — искусство, литерату¬
ру, науку — мобилизует он для действия...» 1 — писал
Р. Роллан о Ленине.
Взяв на вооружение боевое творчество Щедрина,
Гоголя, Крылова, Чехова, Грибоедова и других писа¬
телей, В. И. Ленин сделал их словно живыми соучаст¬
никами политической борьбы, постоянными спутника¬
ми революционной публицистики.
В ленинской полемике — богатейшая россыпь на¬
родных пословиц и поговорок. Владимир Ильич под¬
черкнул тем самым неувядающую силу народного
юмора — животворного источника сатирического сме¬
ха, новых обличительных средств и образов.
Публицисты прибегают очень часто к «готовому»
материалу, черпают образы и краски из сокровищни¬
цы мировой литературы и речевого творчества народа.
Это не значит, разумеется, что они только заимствуют,
1 Р. Роллан. Собр. соч. в 14-ти томах, т. 14. М., 1958,
стр. 559.
156
Весь арсенал
ума

берут «напрокат» то, что создано другими. Подлин¬
ные публицисты — всегда творцы.
Созданный в определенную эпоху, на основе того
или иного конкретного социального явления, значи¬
тельный художественный образ несет огромное обоб¬
щение, заключает в себе возможность распростране¬
ния на другие эпохи и явления. С легкой руки Щед¬
рина у продажных, беспринципных адвокатов появилось
нарицательное имя — Балалайкины, у буржуазных
журналистов — прозвище Подхалимовы и т. д. Герцен,
характеризуя события французской революции 1848 г.,
писал об эволюции Фигаро и Дон-Кихота. «Онегины
и Печорины делаются Обломовыми»1 — к такому за¬
ключению Герцен пришел, анализируя пушкинский и
лермонтовский образы в новых условиях. Щедрин пи¬
тал особенное пристрастие к типам, созданным Грибо¬
едовым, Гоголем, Островским, полагая, что хотя ос¬
новные черты их у его современников встречаются, но
к ним «прилипло нечто совсем новое, прямо связаннее
с злобою дня»2. Писатель выявлял и раскрывал со¬
держащиеся в гоголевских и грибоедовских образах
потенции или, как он их называл, «готовности». Обна¬
ружение этих «готовностей» он считал важной задачей
сатирика3.
В. И. Ленин не механически включал художествен¬
ный образ в свои произведения. Владимир Ильич зор¬
ко угадывал потенции образа, его внутреннюю логику.
Сохраняя индивидуальную окраску образа, он обнов¬
лял его: насыщал новым содержанием, расширял за¬
ключенный в нем социальный смысл, переносил его на
новые общественные слои и категории. В этом смысле
Ленина можно считать как бы соавтором Щедрина,
Гоголя или Грибоедова. «Манилов сидит в каждом на¬
роднике» (2, 431), — указывал Владимир Ильич,
вскрывая с помощью гоголевского образа суть народ¬
ничества как течения общественной мысли, которому
свойственны отрыв от действительности и безбрежное
прожектерство.
Говоря об использовании Лениным литературных
1 .4. И. Герцен. Соч. в 30-тн томах, т. XIV. М., 1958, стр. 119.
’ Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. XIV.
Л., 1936, стр. 459.
3 См Н. Щедрин (М. Е. Салтыков). Полн. собр. соч., т. IX,
стр. 2М.
157

образов, необходимо отметить как чрезвычайное мно¬
гообразие способов их включения в текст, так и глу¬
боко творческое применение, варьирование и обогаще¬
ние. Тот же Манилов в другой ленинской работе ста¬
новится кадетом, Собакевич — оголтелым черносотен¬
цем. Вот как рассуждают они по поводу бегства
крестьян из общины: «...«мало привязаны!» — угрожа¬
юще рычит черносотенец Собакевич. — «Недостаточ¬
но обеспечены наделом», — вежливо поправляет его
кадет Манилов» (3, 590).
Поразительная смысловая емкость заложена в об¬
разе Иудушки Головлева. Ленин использовал его не¬
обычайно широко, перенося и в революцию 1905 г., и
в империалистическую войну, и в послереволюцион¬
ные годы. Помещик-крепостник Иудушка превратился
у Ленина в отступника и предателя рабочего класса,
в политического двурушника, ренегата и т. д. Владимир
Ильич применял этот образ к разным историческим и
социальным явлениям, к множеству общественных
групп и типов (либералы, меньшевики, Троцкий, Каут¬
ский и т. д.). Широко известен щедринский образ
«мальчика без штанов». Владимир Ильич как бы раз¬
двинул этот образ, по-новому, в другом плане приме¬
нил его, когда писал о том, что в среде ликвидаторов
««принято» ходить нагишом в вопросе о партии и пар¬
тийности» (25, 314). На основе знаменитой сказки
Щедрина о карасе и щуке Ленин создал выражение,
заключающее в себе глубочайший политический
смысл: «...пока есть у демократии политические кара¬
си, будет чем жить и щукам либерализма» (20, 117).
Боевая ленинская публицистика блещет остроуми¬
ем, искрится юмором, пылает гневной сатирой. Она
поражает врага в самое больное место. По склонно¬
сти к язвительной иронии, бичующему сарказму, к
афористичным сатирическим характеристикам Ленин
ближе всего к Щедрину. Но в характере их юмора
есть и существенные различия.
Анализируя сатирическую манеру Щедрина, Луна¬
чарский писал о специфике его смеха: «...смех, испол¬
ненный презрения, часто почти переходящий в юмор,
победоносный смех, смех сверху вниз, смех в плоско¬
сти идей и чувств уже победивший, раздавливающий
осмеянный кошмар, и в то же время смех надрывной,
смешанный со слезой, смех, в котором дрожит него¬
158

дование, который прерывается удушьем бессилия,
смех, блистающий внутренней победой и весь прони¬
занный злобой, еще более ядовитой от сознания своего
реального бессилия» 1.
Смех Ленина тоже победоносный, «сверху вниз»,
с позиций умственного и морального превосходства, но
в нем нет щедринской горечи и сознания бессилия. Это
юмор жизнеутверждающий, бодрый, исполненный
твердой уверенности в конечном торжестве дела про¬
летариата, он проникнут духом революционной
борьбы.
Смех Щедрина аналитичен, глубоко интеллектуа¬
лен. Это инструмент исследования общества, классо¬
вой борьбы, различных партий и групп, политических
деятелей. Вооруженный самой передовой научной тео¬
рией — марксизмом, Ленин усовершенствовал этот
инструмент, углубил и обогатил метод публицистиче-
ско-сатирического анализа общественной жизни, пове¬
дения политических партий и деятелей, а под сатири¬
ческую критику и оценку явлений подвел подлинно на¬
учный фундамент. Строго выдержанные классовый
подход, точность и определенность политических оце¬
нок проявляются в каждой ленинской сатирической
характеристике.
Смех — великий учитель. А. В. Луначарский на¬
звал Щедрина мастером «такого смеха, смеясь кото¬
рым человек становится мудрым»2. В еще большей
степени эти слова можно отнести к мастерству
Ленина. Смех его учит пониманию законов политиче¬
ской борьбы, ясному различению классов и партий,
правильной оценке их поведения, течений и направле¬
ний общественной мысли, учит распознавать полити¬
ческую физиономию любого противника, разбираться
в его идейной казуистике и хитрых софизмах. Смех
Ленина, по справедливому замечанию Горького, —
это смех человека, который прекрасно умел увидеть
неуклюжесть людской глупости и акробатические хит¬
рости разума 3.
1 А. В. Луначарский. Классики русской литературы (Избран¬
ные статьи). М., 1937, стр. 288.
2 Там же, стр. 294.
3 См. «Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине», т. И,
стр. 560.

Г лава IV
СЛОВО —ОРУЖИЕ
«Это не был первый ученик, усердно вызубривший
уроки, — это был скорее молодой лингвист, умевший
находить особенности и красоты языка»1 — так отзы¬
валась о Ленине-гимназисте его сестра Анна Ильи¬
нична.
По воспоминаниям Н. К. Крупской, у Ленина был
большой интерес к проблемам языкознания, он мог
часами просиживать над разными словарями, в том
числе над словарем Даля, о переиздании которого
лично позаботился 2.
А вот свидетельство ученого: «Ленину с юношеских
лет был присущ постоянный интерес к вопросам язы¬
ка, точное восприятие, тонкое чувствование его смыс¬
ловых, лексических и синтаксических оттенков»3.
Владимир Ильич был блестящим стилистом.
К. Цеткин даже сравнивала ленинское речевое искус¬
ство с мастерством Л. Толстого4.
В. И. Ленин был большим ценителем слова, тон¬
ко разбирался во всех оттенках литературной речи, и
на страницах его работ мы встречаем немало лингви¬
стических замечаний. Поглощая неимоверное количе¬
ство книг и статей, он чутко и живо реагировал на их
язык, стиль, обнаруживая необыкновенную чуткость
к вопросам семантики. Владимир Ильич не забывал
отметить литературные достоинства речи, неизменно
одобрял яркую, сочную, выразительную манеру пись¬
ма, умение публициста излагать свои идеи языком жи¬
вым и образным. В то же время он никогда не про¬
ходил мимо коверканья и опошления языка.
В. И. Ленин рассматривал публицистику как боль¬
шое искусство, как воплощение культуры политиче-
ского слова. Публицист, указывал Владимир Ильич,
1 «Воспоминания родных о В. И. Ленине». Сборник. М.,
1965, стр. 17.
3 См. «Ленин — журналист и редактор». Сборник, стр. 289.
3 В. Р. Щербина. Ленин и вопросы литературы. М., 1961,
стр. 153.
4 См. К- Цеткин. Воспоминания о Ленине. М-, 1933, стр. 57.
160

не только партийный литератор, выражающий чаяния
трудящихся масс, пропагандирующий идеи Коммуни¬
стической партии, разоблачающий буржуазную идео¬
логию. Он — мастер своего дела, художник научно-
популярного слова.
Такое отношение к публицистике, как к важной и
полноправной отрасли литературного труда, как к вы¬
сокому искусству, было присуще всем выдающимся
мастерам публицистического слова. «Не только груп¬
пировка мыслей и общий тон изложения, — считал
Д. И. Писарев, — но даже самый язык, выбор слов и
оборотов имеют очень значительное влияние на успех
или неуспех популярно-научного сочинения. Удачное
выражение, меткий эпитет, картинное сравнение чрез¬
вычайно много прибавляют к тому удовольствию,
которое доставляется читателю самым содержанием
книги или статьи» 1.
В своем конспекте работы Маркса и Эн¬
гельса «Святое семейство» Ленин отме¬
чал: «Первые главы — сплошная критика
слога...» (29, 7). Критика языка и стиля противника —
одна из характернейших особенностей ленинских про¬
изведений, в первую очередь полемических. Владимир
Ильич ловил противника, что называется, на слове,
выставляя напоказ его неуклюжие, претенциозные, ви¬
тиеватые или просто безграмотные обороты речи. Та¬
кой прием был действенным средством дискредитации
противников, как бы дополняя и усиливая разоблаче¬
ние их взглядов, теорий, доктрин. Очень удачно это
свойство ленинской публицистики обрисовал Маяков¬
ский:
Понаобещает либерал
или эсерик прыткий,
сам охочий до рабочих щей,—
Ленин
фразочки
с него
пооборвет до нитки,
чтоб из книг
сиял
в дворянском нагише 2
1 Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 3, стр. 135.
2 В. Маяковский. Избранные произведения, т. 2. М., 1953,
стр. 1,41.
6 В, И. Кузнецов
161
Срывая
маски...

Иронические замечания Ленина о литературной ма¬
нере его оппонентов были и развенчанием их полити¬
ческой программы, и защитой грамотной, правильной,
точной и выразительной речи. Разбирая, критикуя слог
противников, Ленин исходил из определенных творче¬
ских принципов, требований, предъявляемых к языку
и стилю. В его работах мы находим множество выска¬
занных попутно, мимоходом ценных наблюдений и
мыслей о литературно-публицистической форме, ма¬
стерстве партийного литератора.
Осмеяние языка и стиля противника — это и разоб¬
лачение порочности его мышления, поскольку между
мыслью и языком существует глубокая внутренняя
связь. Ленин указывал, например, что путаность ре¬
волюционной мысли приводит к революционной фразе
(см. 11, 69), что неясная мысль превращается «в не¬
ясные, напыщенные, велеречивые фразы» (21, 76).
Чьи бы взгляды ни подвергали критике Маркс, Эн¬
гельс, Ленин, с кем бы они ни вступали в идейный бой,
они почти всегда вскрывали порочность и недостатки
манеры изложения, присущей их противникам.
У любой буржуазной партии, той или иной поли¬
тической прослойки, группировки не только определен¬
ная система взглядов, но и определенный способ их
выражения, свой арсенал фраз, мошеннических при¬
емов лжи, обмана и маскировки. Владимир Ильич
учил видеть и вскрывать эту мошенническую фразео¬
логию. В «Великом почине» он писал, что сознатель¬
ный рабочий или крестьянин в надутых пышных фра¬
зах о свободе, равенстве, братстве и демократии видит
жульничество буржуазного интеллигента точно также,
«как иной житейски опытный человек, глядя на без¬
укоризненно «гладкую» физиономию и внешность
«блаародного чеаека», сразу и безошибочно опреде¬
ляет: «По всей вероятности, мошенник»» (39, 23).
В. И. Ленин давал острые, меткие политические и
литературно-критические характеристики фальшиво¬
му краснобайству, различным видам мошеннических
фраз и приемов представителей всех политических
партий, групп и течений дореволюционной России.
Оппортунизм, например, по наблюдениям Владимира
Ильича, выдавал себя красивыми и бессодержатель¬
ными фразами, а мелкобуржуазной деклассированной
интеллигенции свойственно было швыряться звонкими
162

фразами (см. 36, 290). ««Центр» — царство добрень¬
кой мелкобуржуазной фразы, интернационализма на
словах, трусливого оппортунизма и угодничества перед
социал-шовинистами на деле» (31, 171).
Подвергая критике народников, Ленин писал:
«Обычный прием «друзей народа» — говорить празд¬
ные и бессмысленные фразы, вместо того чтобы точ¬
но и прямо охарактеризовать действительность» (1,
210). О «властителе дум» и идейном вожаке народни¬
ков Михайловском Владимир Ильич сказал, что никто
не сравнится с ним в «искусстве отделываться фраза¬
ми», что он мастер «блестяще поговорить и ничего не
сказать», умеет замазывать всякий вопрос фразой.
Разоблачая меньшевизм как идейное течение,
Ленин вскрыл свойственное его идеологам пристра¬
стие к общим фразам: «Любовь меньшевиков к общим
фразам, уклонение от конкретного изложения вопро¬
са, — это — чисто интеллигентская черта. Она в кор¬
не своем чужда пролетариату и вредна с точки зрения
пролетариата» (15, 176). Вся меньшевистская литера¬
турная продукция, указывал Владимир Ильич, напо¬
минает «образчик рассуждения о том, что лошади ку¬
шают овес и что Волга течет в Каспийское море...»
(16, 8). «Это не язык политических деятелей, — иро¬
низировал он над стилем меньшевиков, — это — язык
каких-то архивных заседателей!» (И, 28).
В философском памфлете «Материализм и эмпи¬
риокритицизм» Ленин не только разгромил доктрины
моднейших идеалистов, но и показал убожество их
напыщенного, претенциозного, псевдонаучного стиля.
Он назвал его жалким и бессмысленным набором
слов, нахватанных из разных книжонок (см. 18, 180).
«Творения» кумира школы новоявленных философ¬
ских идеалистов Маха Ленин заклеймил как учено¬
философскую тарабарщину (см. 18, 91). О писаниях
другого идола махизма, Авенариуса, и его сторонни¬
ков Ленин отозвался столь же уничижительно: вычур¬
ный язык, квазиученая терминология (см. 18, 70), про¬
фессорская галиматья (см. 18,91).
Обличая кадетов, Ленин высмеивал их идеалисти¬
ческий, мещански-расплывчатый прием рассуждения
(см. 13, 42). Язык у них «запутан так, как клубок ни¬
ток, с которым давно играл котенок. Бедненькие наши
либералы, негде им выразить ясно свои мысли!»
6*
163

(22, 370). Кадеты пишут «деревянным языком заско¬
рузлого российского стряпчего...» (13, 296).
Либеральные фразы, по мнению Владимира Ильи¬
ча, прикрывают своекорыстие буржуазии, ее насилие
над массами, «украшают фальшивыми цветами народ¬
ные цепи», одурманивают сознание трудящихся, меша¬
ют йм распознать настоящего врага (см. 19, 222).
Разоблачая сущность либерального словоблудия, он
указывал: «Русским Тьерам, конечно, нравятся салон¬
но-приличные, парламентски-безупречные оппортуни¬
стические фразы настоящих Тьеров» (7, 205=
206).
Ленин не упускал случая высмеять напыщенное
фразерство, ученое пустословие, витиевато-книжный
язык либерально-буржуазной публицистики: ««Во¬
брав в себя, — пишет сей вития современной интел¬
лигенции (Неведомский. — В. К.), — и воплотив в за¬
конченном виде основные аспирации и стремления ве¬
ликой эпохи падения рабства в России, Лев Толстой
оказался и чистейшим, законченнейшим воплощением
общечеловеческого идеологического начала — начала
совести».
Бум, бум, бум... Вобрав в себя и воплотив в закон¬
ченном виде основные манеры декламации, свойствен¬
ные либерально-буржуазной публицистике, М. Неве¬
домский оказался и чистейшим, законченнейшим
воплощением общечеловеческого идеологического на¬
чала — начала празднословия» (20, 93—94). Эта ци¬
тата — прекрасный образец полемической пародии.
«Господа герои фразы! господа рыцари револю¬
ционного краснобайства!» (32, 231), — саркастически
обращался Ленин к эсерам, осмеивая склонность их
к разухабистому, напыщенному стилю, к потоку фраз
и неумеренному хлестаковскому хвастовству (см. 16,
128). Разгул пустой революционной фразы был спе¬
цифической чертой и основным свойством партии со¬
циалистов-революционеров (см. 17, 345).
Клеймя анархистов, Ленин подчеркивал, что их
идеи неизбежно порождают и анархический язык
(см. 11, 83).
«...Какая-то тарабарщина, какой-то новый вола¬
пюк...» (41, 24) — возмущался Ленин в работе «Дет¬
ская болезнь «левизны» в коммунизме» языком
и стилем германских «левых». Он указывал, что
164

«левые» коммунисты любят укрываться «под сень
громкозвучащих и пустейших фраз...» (36, 290).
Мелкобуржуазных демократов Чхеидзе, Церетели,
Стеклова, захвативших в свои руки Совет рабочих де¬
путатов, Ленин назвал господами душителями «рево¬
люции сладкой фразой» (31, 123). В органе ликвида¬
торов «Наша заря» он отмечал «невероятный разгул
прямо-таки тартареновской фразы» (21, 73), т. е. без¬
удержно хвастливой, важничающей и пустой, как и ее
«автор» — легендарный-враль и хвастун Тартарен.
Владимир Ильич высмеял напыщенный стиль публи¬
циста-ликвидатора Чацкого: ««Самодеятельные», «са-
мосознательные», «творческие», «мобилизация бое¬
вая», «самое широкое», «самое открытое»... Как это
не тошнит людей от этого — употребляю щедринское
выражение — языкоблудия?
А дело в том, что вычурными, вымученными, оглу¬
шающими и отупляющими рабочего... фразами прихо¬
дится оперировать, когда на простые, ясные, близкие
вопросы нет у писателя простого, прямого, ясного от¬
вета» (21, 75—76).
В. И. Ленин призывал не попадаться на удочку тех,
кто на реакционные идеи и взгляды искусно набрасы¬
вает флер революционной фразеологии, кто прячет
пустоту содержания под фейерверком «красот» и
ухищрений слога. «Не все то золото, что блестит. Мно¬
го блеску и шуму в фразах Троцкого, но содержания
в них нет» (25, 190), — предупреждал Ленин. Вир¬
туозом «по части облачения реформистских рассужде¬
ний, теорий, платформ словечками эффектно-маркси¬
стского и эффектно-революционного вида!» (21, 84)
нарек Владимир Ильич Мартова. Не обошел он кри¬
тикой и «'пышного, ухищренного, торжественного
фразерства Каутских, меньшевиков и эсеров...»
(39, 22).
Уничтожающие отзывы В. И. Ленин дал о казен¬
ном, канцелярском пустословии царских манифестов,
министерских циркуляров. Имея в виду циркуляр ми¬
нистра внутренних дел и шефа жандармов Сипягина,
он писал: «Разжевывание вещей давным-давно изве¬
стных и сотни раз повторенных даже в «Своде зако¬
нов», хождение кругом да около, расписывание под¬
робностей китайского церемониала сношений между
мандаринами, великолепный канцелярский стиль с пе¬
165

риодами в 36 строк и с «речениями», от которых боль¬
но становится за родную русскую речь, — когда вчи¬
тываешься в эту прелесть, чувствуешь себя точно в
русском полицейском участке...» (5, 278).
Так В. И. Ленин срывал словесные маски со своих
противников, обнажая их идейное убожество, опошле¬
ние и коверканье ими языка. Умению разгадывать лю¬
бого врага, видеть всю реакционную сущность и лице¬
мерную фальшь буржуазной публицистики, бороться
со всякой фразой — вот чему учит нас богатый опыт
полемического искусства Владимира Ильича.
«Подчеркнутые мною слова излишни...
только ослабляют совершенно достаточ¬
ное и рельефное выражение мысли...»
(6, 215) — указывал В. И. Ленин в замечаниях на
проект программы партии, предложенный Плехано¬
вым. «...Зависимость «более или менее полная, более
или менее явная, более или менее тяжелая...» — это, по-
моему, излишние и ослабляющие смысл слова. Выраже¬
ние первоначального проекта: «слуги и данники» —
сильнее и рельефнее» (6, 223), — отмечал далее Вла¬
димир Ильич.
Описывая в труде «Развитие капитализма в Рос¬
сии» ловких, оборотистых подрядчиков, эксплуатиро¬
вавших в Покровском уезде Владимирской губернии
крестьян-плотников, и как сами местные крестьяне го¬
ворили об этом: «Нет выгоднее торговли плотника¬
ми», — Ленин замечает: «Трудно рельефнее охарак¬
теризовать самую суть современной организации про¬
мысла!» (3, 532). Здесь же он, указывая на разложе¬
ние крестьянства, пишет: «Сами крестьяне в высшей
степени метко и рельефно характеризуют этот процесс
термином: «раскрестьянивание»...» (3, 165).
О литературной манере своих выдающихся пред¬
шественников В. И. Ленин говорил, что Маркс выра¬
жался «резко и рельефно» (29, 24), Энгельс писал
«с замечательной силой и выразительностью» (20, 84),
«чрезвычайно наглядно, ясно и кратко» (16, 9), «осо¬
бенно рельефно, резко, прямо...» (41, 17).
Оценка К. Цеткин международного социалистиче¬
ского конгресса в Штутгарте дана, по словам Влади¬
мира Ильича, «замечательно правильно и замечатель¬
но талантливо: в кратких, ясных, рельефных положе¬
ниях...» (16, 90).
166
Рельефность
прежде всего

Партийным литераторам Ленин советовал писать
«в рельефной, лаконической, красивой форме» (1, 361).
Слово «рельефность» много раз встречается на
страницах ленинских работ. И хотя оно фигурирует в
качестве беглых оценок речи и Владимир Ильич пря¬
мо и подробно его не объясняет, чувствуется, что он
придавал ему огромное значение. Рельефность —
чрезвычайно емкое, по мысли Лепина, понятие. Оно
выражает и максимально точное, глубокое формулиро¬
вание взглядов автора, и простоту, доступность языка,
и его краткость, меткость, и образную литературную
отделку. Писать рельефно — значит передавать в сло¬
весном образе все оттенки человеческих мыслей и
чувств. Рельефность в слоге то же самое, что пласти¬
ка, чистота очертаний, выразительность линий в
скульптуре или точность рисунка в живописи. Лучшие
образцы рельефности речи — пословицы и поговорки,
крылатые литературные изречения, замечательно глу¬
боко, просто и образно выражающие сущность слож¬
ных явлений.
Любопытно, что слово «рельефность» в качестве
оценки достоинств литературно-художественной и пуб¬
лицистической речи фигурирует и в работах Маркса и
Энгельса, и в произведениях публицистов русской ре¬
волюционной демократии. Например, в памфлете
Маркса «Морализирующая критика и критизирующая
мораль» содержится упоминание о свойстве писать
«с надлежащей рельефностью» (4, 294).
Н. Г. Чернышевский, оценивая творчество Л. Тол¬
стого, находил, что «понятия крестьян передаются у
графа Толстого с такою же правдивостью и рельеф¬
ностью, как характеры наших солдат»1.
Тонкий истолкователь мастерства литературного
слога В. Г. Белинский писал: «Слог — это рельеф¬
ность, осязаемость мысли... по слогу узнают великого
писателя, как по кисти — картину великого живопис¬
ца. Тайна слога заключается в уменьи до того ярко
и выпукло изливать мысли, что они кажутся как буд¬
то нарисованными, изваянными из мрамора»2. Язык
Гоголя, по словам Белинского, «так живописен, так
1 Н. Г, Чернышевский. Полн. собр. соч., т. IV. М., 1948,
стр. 682.
В. Г, Белинский. Собр. соч. в 3-х томах, т. 11. М., 1948,
стр. 604.
167

ярок и рельефен, так определителем и точен» ’, слов¬
но «Гоголь не пишет, а рисует; его изображения ды¬
шат живыми красками действительности. Видишь и
слышишь их. Каждое слово, каждая фраза резко,
определенно, рельефно выражает у него мысль, и
тщетно бы хотели вы придумать другое слово или
другую фразу для выражения этой мысли. Это значит
иметь слог...»2.
Живописность, пластичность слова и стиля — не¬
пременное свойство подлинного художественного даро¬
вания, будь то в беллетристике или в публицистике.
Так считал М. Горький. Бальзака он ценил за пласти¬
ку слова, за то, что «рисует лица и характеры с пора¬
жающей отчетливостью»3. Писать, часто напоминал
Горький, — «это значит — рисовать людей словами,
как рисуют их кистью или карандашом»4.
Произведения В. И. Ленина — пример пластики
публицистического слова. Владимир Ильич больше
всего заботился о том, чтобы донести до читателей
мысль во всей ее полноте, глубине и сложности, пере¬
дать все ее самые тончайшие оттенки, исчерпывающе
дать характеристику явления или понятия. Это нашло
свое полное выражение в языке его произведений, в
особенностях речи, в самой конструкции ленинской
фразы — развернутой, гибкой и емкой.
«Буржуазная демократия, будучи великим истори¬
ческим прогрессом по сравнению с средневековьем,
всегда остается — и при капитализме не может не
оставаться — узкой, урезанной, фальшивой, лицемер¬
ной, раем для богатых, ловушкой и обманом для экс¬
плуатируемых, для бедных» (37, 252). Это глубочай¬
шая характеристика. Она охватывает все стороны по¬
нятия, предусматривает возможные возражения, пре¬
дупреждает любые неясности. Каждое последующее
определение усиливает и дополняет предыдущее, с
различных точек зрения, выразительно раскрывая сущ¬
ность буржуазной демократии. В этом проявляются
особенности диалектического мышления Ленина, его
1 В. Г. Белинский. Полн. собр. соч., т. IX, стр. 482.
2 В. Г. Белинский. Собр. соч. в 3-х томах, т. II, стр. 309.
3 А. М. Горький. Собр. соч. в 30-ти томах, т. 24. М., 1953,
стр. 139.
* Там же, стр. 171.
168

стремление познать внутреннюю суть явления, обрисо¬
вать его, насколько это возможно, всесторонне, ис¬
черпывающе и вместе с тем точно, отчетливо.
Подчеркнуто иронически, с той же нарастающей
силой интонации звучат однородные, близкие по се¬
мантике, насмешливо возвеличивающие слова Ленина:
«Слащавому господину Каутскому угодно закрыть
глаза на эти факты XX века и зато рассказать рабо¬
чим удивительно новые, замечательно интересные, не¬
обыкновенно поучительные, невероятно важные вещи
про вигов и тори в XVIII веке» (37, 255). Это уже по¬
лемически построенная и заостренная фраза, специ¬
фически публицистический оборот речи.
Разоблачая партию кадетов, Ленин заявил, что это
«очищенная, облагороженная, сублимированная, наду¬
шенная, идеализированная, подслащенная персонифи¬
кация общебуржуазных стремлений...» (12,291). В дан¬
ном определении нет ничего лишнего. Каждый эпитет,
как стрела, поражает цель в «самое яблочко». С по¬
мощью нескольких слов дана выпуклая, исчерпыва¬
ющая характеристика сущности кадетской партии.
Разбирая противоречивую позицию кадетов после
поражения первой русской революции, их тактику ла¬
вирования между самодержавием и революционным
народом, Ленин приходит к выводу, «...кадеты говорят
ложь, — благонамеренную, благожелательную, искрен¬
не-добросовестную, красивую, стройную, научно-при¬
лизанную, кизеветтерски-подкрашенную (Кизеветтер—
один из кадетских деятелей. — В. К.), салонно-при¬
личную, а все же таки ложь» (12, 306—307). В одной
фразе схвачены все особенности кадетской аргумен¬
тации.
Ленин эффективно использовал прием наращивания
смыслового значения, эмоциональности, экспрессии.
Несколько глаголов, существительных, прилагатель¬
ных, дополняя и усиливая друг друга, нагнетают обли¬
чительный пафос. Например: «Плеханов вертится, ла¬
вирует, виляет, отделывается софизмами от этих
простых, прямых и очевидных вопросов» (12, 274);
«Когда Плеханов говорит, он острит, шутит, шумит,
трещит, вертится и блестит, как колесо в фейерверке»
(16, 306). Такая конструкция фразы, построенной по
принципу градации, ее интонационный стиль — харак¬
терный признак ленинской речи.
169

Рельефность выражения особенно необ¬
ходима и важна в полемике. Здесь взгля¬
ды и мнения спорящих должны быть вы¬
сказаны с полной определенностью, максимальной
конкретностью, предельно ясно. Полемика не терпит
общих фраз, двусмысленностей, расплывчатых форму¬
лировок, которые можно толковать вкривь и вкось,
порождая сомнения и неясности.
Неточное, неосторожное слово в полемике обора¬
чивается против автора, оно на руку противнику, на¬
ходка, лазейка для него. Малейший изъян в аргумен¬
тации, незаметный логический промах льют воду на
мельницу врага. Допускать ошибки в полемике —
значит давать ему оружие в руки. Точно же направ¬
ленное в цель слово мгновенно разит противника, не
дает ему вывернуться, лишает его всяких средств к со¬
противлению. В. И. Ленин постоянно имел в виду эту
особенность полемики. Он тщательно оттачивал и
отшлифовывал каждую фразу, формулировку и требо¬
вал того же от других. В одном из писем А. В. Луна¬
чарскому Владимир Ильич дал высокую оценку его
брошюре, не преминув при этом обратить внимание
на такой серьезный, с его точки зрения, недостаток:
«...неосторожностей много внешних, так сказать, т. е.
таких, к которым придираться будут всякие эсеры,
меньшевики, синдикалисты etc.» (47, 115). Ленин тут
же посоветовал публицисту «отгораживаться специ¬
ально против лжетолкователей, ибо имя им легион»
(47, 115), писать так, чтобы нельзя было перетолко¬
вать вкривь.
Возможность кривотолкований появляется тогда,
когда речь страдает длиннотами, выражения неточны,
двусмысленны. «...Лишние слова и не совсем точ¬
ны», — предупреждает Ленин, разбирая третий пара¬
граф плехановского проекта программы партии-
В четвертом параграфе он снова обнаруживает «из¬
лишнее повторение мысли», что всегда снижает точ¬
ность формулировки. Критикуя пятый параграф про¬
екта, Владимир Ильич отмечает его общий недоста¬
ток: «...длинноты и нежелательную тягучесть изло¬
жения». Они неизбежно вызывают «то, что Энгельс
назвал в критике Эрфуртского проекта «schiefe Neben¬
bedeutung» (возможность кривотолкований. — В. К.)»
(6, 242, 244),
170
Сжать десять
слов в два

Рельефность, стало быть, синоним не только пла¬
стичности и выразительности слова, но и его сжатости,
краткости. Писать рельефно — значит предельно ла¬
конично, когда каждое слово на вес золота, как гово¬
рил Энгельс о стиле Маркса (см. 36, 24).
Длинноты, тягучий стиль утомляют читателя, не
запечатлеваются в его сознании, а следовательно, те¬
ряют свою действенность. Критикуя проект программы
германской социал-демократии за свойственное оппор¬
тунистам многословие, Энгельс указывал: «...краткая,
выразительная фраза, раз понятая, запечатлеется в
памяти, станет лозунгом, чего никогда не бывает
с многословными рассуждениями» (22, 229).
Характеризуя литературный стиль Маркса, Ленин
помимо эмоциональности отмечает и другое его цен¬
нейшее качество — умение обрисовать явление «не¬
сколькими штрихами поразительно ярко» (14, 373).
Владимир Ильич требовал «точного и конкретного из¬
ложения определенных мыслей и лозунгов» (15, 176),
советовал не загромождать «суть дела второсте¬
пенными частностями» (1, 512), писать «ясно, точно,
сжато» (47, 58), стремиться в литературной и редак¬
ционной рабрте «сжать десять слов в два» (6, 250),
клеймить идейных противников «в телеграфном сти¬
ле» (37, 89).
Ленин был противником всякой приблизительно¬
сти, расплывчатости, абстракции, аморфного слова и
фразы, т. е. той словесной стихии, в которой разного
рода оппортунисты, ревизионисты, демагоги и фальси¬
фикаторы чувствовали себя как рыба в воде. Он неиз¬
менно выступал за терминологически точную речь,
предельно ясную характеристику явлений и лиц.
«...Будьте точны...» (32, 246), пишите «прямо, открыто
и точно» (7, 166), — учил Ленин публицистов. По
словам Г М. Кржижановского, Владимир Ильич об¬
ладал «особым навыком и умением прямо и без вся¬
ких околичностей подходить к сути любого вопроса.
Именно эта особенность обусловливала исключитель¬
ную простоту и, так сказать, прозрачность его лите¬
ратурного языка. И, вероятно, трудно найти другого
писателя, который в такой степени строго следовал бы
совету Некрасова: «Мысли просторно — словам
тесно»»'.
1 Г. М. Кржижановский. Великий Ленин. М., 1968, стр. 40.
171

Призывая к рельефности, смысловой ясности, про¬
стоте, краткости и популярности языка, В. И. Ленин
выступал как против мудрено витиеватого, напыщен¬
ного, намеренно усложненного ученого пустословия
меньшевиков, либералов, буржуазных философов и
прочих наймитов капитала, так и против ультрарево¬
люционного фразерства левых краснобаев, дешевого
псевдонародного популярничанья и сюсюканья, урод¬
ливо-примитивного писания «для рабочих», напичкан¬
ного всякого рода «народными» сравнениями и сло¬
вечками вроде «ихний» и т. п.
Ленинская полемика призывает к глубоко серьез¬
ному, вдумчивому, бережному отношению к слову,
учит управлять этим могучим оружием идейной
борьбы. Постоянное внимание к форме своих печатных
и устных выступлений, поиск наиболее точных, един¬
ственно нужных и подходящих слов, неустанная шли¬
фовка языка отличали Ленина—публициста и полеми¬
ста. И исследователи его стиля вряд ли могут согла¬
ситься с таким суждением П. Н. Лепешинского, что
Ленин «ни на один момент не останавливает своего
внимания на форме, в которую выливается его мысль,
никогда не любуется своей «красивой фразой» и ни¬
когда не приходит в замешательство от той или иной
неправильности оборота; он не обращает внимания на
такие пустяки...» *.
Верно, конечно, что Ленин никогда не любовался
своей «красивой фразой». Позерство, самолюбование
были ему органически чужды, как и всякие литератур¬
ные красивости и ненужные ухищрения слога. «Образ¬
ность, присущая ленинскому тексту, — справедливо
отмечал один из исследователей публицистики Ленина,
П. Я. Хавин, — никогда не носит «сопутствующего»,
украшающего, орнаментального характера. Она глу¬
боко органична, обусловлена всем смыслом текста.
В каждом конкретном случае она естественна и необ¬
ходима, способствуя убедительному раскрытию мысли
автора, передаче его чувств, способствуя эмоциональ¬
ному воздействию на читателя»2.
1 Цит. по: «Ленин — журналист и редактор», стр. 310.
2 П. Я. Хавин. Из наблюдений над языком и стилем публи¬
цистики В. И. Ленина. — «Ученые записки ЛГУ» № 257, вып. 47,
1959, стр. 21.
172

Однако за формой, в которую выливается его
мысль, Ленин .следил постоянно. Он, по авторитетно¬
му свидетельству Н. К. Крупской, придавал большое
значение литературному оформлению, много работал
над своим языком, над своим стилем *. И если Ленин
ловил своих оппонентов на «той или иной неправиль¬
ности оборота», то тем более был строг к себе. Вся
творческая практика Владимира Ильича свидетельст¬
вует о его большой щепетильности в отношении языка
и стиля. Об этой величайшей требовательности к фор¬
ме, к слову говорят и замечания к различным партий¬
ным документам, поправки к статьям других авторов.
Творческому почерку Ленина свойствен¬
на «сильная мускулатура стиля» (16,25),
если воспользоваться выражением Мар¬
кса, которое он употребил, оценивая книгу Прудона
«Что такое собственность?». Рассматривая характери¬
стики языка и стиля, которыми Маркс сопроводил
эту книгу, можно проследить, что подразумевал он
под мускулатурой стиля. Это — вызывающая дерзость,
остроумные парадоксы, уничтожающая критика, едкая
ирония, искреннее чувство возмущения мерзостью су¬
ществующего, революционная убежденность. Именно
благодаря таким качествам книга Прудона электри¬
зовала, по словам Маркса, читателей.
Поразительной «мускулистостью» отличается и по¬
лемический стиль Ленина. В нем словно заключена
упругая пружина, которая, сжимаясь и выпрямляясь,
с колоссальной энергией приводит в движение весь
арсенал боевых средств.
В полемике — такова уж ее специфика — преобла¬
дают энергичные, сильные, резкие слова и выражения.
Эта упругость стиля, его резкость, острота, целена¬
правленность выгодно выделяли Владимира Ильича
среди других публицистов уже в самом начале лите¬
ратурного поприща.
Полемика Ленина как бы вобрала в себя весь об¬
личительный пафос, всю крепость, боевую силу рус¬
ского языка.
Действие сокрушительных идейных атак в поле¬
мике нередко сравнивается с тем опустошением, кото¬
рое производят в лагере врага настоящие боевые сред-
1 См. «Ленин — журналист и редактор», стр. 289.
173
Мускулатура
стиля

ства. Самым страшным снарядом, когда-либо запу¬
щенным в стан буржуазии, назвал К. Маркс «Капи¬
тал». Ф. Энгельс, вспоминая в 1890 г. о своем участии
в основанной Марксом «Новой Рейнской Газете», пи¬
сал, что в революционное время работать в партийной
ежедневной печати — наслаждение: «Воочию видишь
действие каждого слова, видишь, как статьи букваль¬
но бьют подобно гранатам и как разрывается выпу¬
щенный снаряд» (22, 82).
Одну из самых ярких, образных и точных харак¬
теристик полемического стиля Маркса и Энгельса дал
В. Либкнехт. Отзываясь о «Восемнадцатом брюмера
Луи Бонапарта», он писал, что слова этого памфле¬
та — «стрелы и копья; это — стиль, который клеймит
и убивает. Если когда-либо ненависть, презрение, пла¬
менная любовь к свободе нашли свое выражение в
словах, которые жгут, уничтожают, призывают, то
именно в «18 брюмера», где соединены суровое него¬
дование Тацита с разящей насмешкой Ювенала и
священным гневом Данте. Здесь стиль, это — stilus,
т. е. то, чем он первоначально был в руках римлян,
острым стальным клинком, которым пишут и колют.
Стиль — кинжал, поражающий в самое сердце» *.
Произведения Ленина тоже словно стальной кли¬
нок, от которого не мог увернуться противник,-Влади¬
мир Ильич смело отвечал на вызов любого неприяте¬
ля. В полемике он часто использовал военные срав¬
нения, к которым питал, по собственному признанию,
«большую слабость» (8, 360). Когда меньшевики «объ¬
явили войну» по вопросу о кооптации в ЦК, Ленин
тут же поднял брошенную «перчатку»: «Вы хотите
стрелять по моему форту, а от меня требуете выдать
вам артиллерию. Шутники!..
В ответ на упоминание о мире последовало от¬
крытие огня из всех неприятельских батарей, вплоть
до Совета включительно. Заряды посыпались градом.
Самодержец, Швейцер, бюрократ, формалист, сверх¬
центр, односторонний, прямолинейный, упрямый, уз¬
кий, подозрительный, неуживчивый... Очень хорошо,
друзья мои! Вы кончили? У вас больше ничего нет в
запасе? Плохи же ваши заряды...
1 Цнт. по: К. Маркс. Избранные произведения в 2-х томах,
т. 1. М., 1940, стр. 109.
174

Теперь слово за мною» (8, 366). И Ленин перехо¬
дит в контратаку.
Этот отрывок, где блестяще использованы военные
термины, где каждое слово проникнуто наступатель¬
ным духом, отвагой идейного бойца, передает коло¬
рит ленинского полемического стиля.
В публицистике В. И. Ленина прояви¬
лись лучшие свойства русского языка,
вся его мощь и энергия, гибкость и выра¬
зительность. Владимир Ильич с небывалым размахом
использовал все богатства народной речи. В его ра¬
ботах отразился самый образный склад народного
мышления.
Ленинская публицистика, ни в коей мере не посту¬
паясь глубиной и научностью содержания, не подла¬
живаясь под некий «средний уровень^, не сбиваясь на
популярничанье, отличается демократизмом формы,
близостью к народному словарю. В истории мировой
публицистики трудно подыскать подобный пример,
когда бы в словарь общественного деятеля и партий¬
ного литератора вливалась такая мощная и живитель¬
ная струя народной речи, как у Ленина. «Почему нам
так нравится язык Ленина, например, в его больших
философских работах? — спрашивал видный языковед
академик Л. В. Щерба. — Да потому, что Ленин все
время оживляет свое изложение разными словами
другого, не научно-философского стиля. Это как раз
замечательно гармонирует с его насмешками над «це¬
ховыми учеными», которые словечка не скажут спро¬
ста» !.
Глубокое проникновение в святая святых языка,
знание самых разных лексических оборотов, метких
речений, свободное использование их позволяли
Ленину решать труднейшие задачи, с которыми стал¬
кивается публицист.
В политической публицистике не часто встретишь
речевые характеристики-портреты. Владимир Ильич
легко владел этим трудным приемом. Например, он
воспроизводит специфический жаргон купцов и свой¬
ственную им манеру выражаться, в которой наружная
ласковость (ее создает использование уменьшительно-
1 Л. В. Щерба. Избранные работы по русскому языку. М.,
1957, стр. 138.
175
Диалоги,
портреты

ласкательных суффиксов) сочетается с деляческой
хваткой: «С одной стороны — «без всяких затрат для
народа», а с другой стороны — нет, ты, братец мой,
процентики то да погашение целиком уплати, да вот
еще отработай три годика» (2, 496). Так Ленин под¬
верг осмеянию литератора-народника Южакова, ко¬
торый в своем утопическом, пустопорожнем проекте
создания «земледельческих гимназий» воспевал неких
бессребреников-преподавателей, не преминув в то же
время составить ведомость учительских гонораров для
«госпожи интеллигенции». Это сочетание маниловского
прожектерства, показного бескорыстия с меркантиль¬
ностью мелкого буржуа, торгашеско-ростовщическими
замашками и разоблачил Владимир Ильич в краткой
и острой речевой характеристике. С помощью ее он
наглядно и выразительно показал лицемерие народ¬
ников, на словах открещивавшихся от капитализма,
проклинавших его, а на деле перенимавших буржу¬
азные повадки.
Другой речевой характеристикой В. И. Ленин изо¬
бразил разговор кадетского главаря П. Милюкова со
Столыпиным во время аудиенции у царского премьера.
Их диалог эффектно завершает статью «Со ступеньки
на ступеньку», где вскрывается сговор кадетов с цар¬
скими сатрапами.
««Изволите видеть, ваше-ство, я расколол револю¬
цию и оторвал от нее умеренных! На чаек бы с вашей
милости»... Столыпин: «Н-да, я походатайствую о ва¬
шей легализации. Знаете, Павел Николаич, вы лаской
раздробляйте рабочую сволочь, а я ее дубьем буду.
Вот мы тогда с обеих сторон... По рукам, Павел Ни¬
колаич!»» (14, 305—306).
Всего несколько фраз — и перед нами два порт¬
рета: заискивающего, подхалимствующего лакея с его
угодливым чиновничьим жаргоном, выпрашивающего
подачку у барина за оказанную услугу; и государст¬
венного мужа, помпадура, в чьей речи грозные ноты
перемежаются со снисходительно-небрежной, покро¬
вительственной манерой говорить «сверху вниз».
Используя церковнославянизмы и в прямой, и в
описательной речи, Ленин по-народному метко изоб¬
личил меньшевиков-новоискровцев и кадетов:
«Картина: петербургское рабочее восстание побе¬
дило. Самодержавие свергнуто. Провозглашено вре¬
176

менное революционное правительство. Вооруженные
рабочие ликуют при возгласах: да здравствует вре¬
менное революционное правительство! В стороне стоят
новоискровцы и, вознося горе свои целомудренные очи,
бия себя в свои морально-чуткие сердца, изрекают:
благодарим тебя, господи, что мы не похожи на этих
мытарей, что мы не осквернили себе уста такими соче¬
таниями слов...» (10, 30—31).
«К чему борьба, зачем междоусобицы? говорит
Иудушка-кадет, вознося очи горе и укоризненно по¬
глядывая и на революционный народ, и на контрре¬
волюционное правительство. Братия! Возлюбим
друг друга! Пусть будут и волки сыты и овцы целы,
и монархия с верхней палатой неприкосновенны и «на¬
родная свобода» обеспечена» (12, 287—288).
Как художник немногими штрихами или мазками
может набросать главные контуры, примечательные
черты, неповторимость модели, так и Ленин несколь¬
кими словами создает зрительный образ персонажа
своей статьи. Он любил в полемической статье как бы
«записывать», «стенографировать» беседы и разгово¬
ры своих оппонентов, вкладывая им в уста излюблен¬
ные ими словечки и выражения.
«Надо мечтать!» — произносит Ленин в «Что де¬
лать?» свой лозунг, ставший крылатым, и тут же спо¬
хватывается: а что скажут по поводу сей «крамо¬
лы» деляги-экономисты? Владимир Ильич показывает
в воображаемой сцене, как реагируют на его призыв
редакторы и сотрудники из «Рабочего дела»:
«И вот встает товарищ Мартынов и грозно обра¬
щается ко мне: «А позвольте вас спросить, имеет ли
еще автономная редакция право мечтать без предва¬
рительного опроса комитетов партии?». А за ним
встает товарищ Кричевский и (философски углубляя
товарища Мартынова, который уже давно углубил то¬
варища Плеханова) еще более грозно продолжает:
«Я иду дальше. Я спрашиваю, имеет ли вообще право
мечтать марксист, если он не забывает, что по Марксу
человечество всегда ставит себе осуществимые задачи
и что тактика есть процесс роста задач, растущих
вместе с партией?»» (6, 171—172).
Заскорузлое делячество и доктринерство экономи¬
стов, их бюрократический, канцелярский слог, претен¬
зии играть роль теоретиков, их грозный тон, за кото¬
177

рым скрываются полнейшая безыдейность и пусто¬
та, их начетничество и догматизм здесь как на
ладони.
Изобличение противника путем создания его рече¬
вого портрета оказывается очень действенным. Это не
лобовое, прямолинейное разоблачение, а как бы «из¬
нутри». (К сожалению, этот прием едва ли не утра¬
чен, во всяком случае очень редко встречается в со¬
временной публицистике.) Такая чисто изобразитель¬
ная, без «ругательных» слов и выражений характе¬
ристика, в которой меткость переплетается с тонкой,
едва уловимой иронией, убеждает больше всего.
В статье «Сорвалось!..», где дается отповедь эсе¬
ровской газете «Революционная Россия» в связи с
убийством министра внутренних дел Сипягина студен¬
том С. В. Балмашевым, В. И. Ленин одними лишь
средствами речевого портрета создает образы двух ре¬
волюционеров — подлинного и мнимого, высокоидей¬
ного, убежденного и бесхребетного, показного. Статья
начинается с диалога:
«—-Ну, а если ваши громогласные, велеречивые и
пышные уверения вызовут недоверие именно самым
своим характером?
— Я желал бы посмотреть, кто посмеет усомниться
в моих словах!
—Ну, однако же, если все-таки усомнятся?
— Повторяю, что я не позволю усомниться в сло¬
вах революционера, я не остановлюсь ни перед чем,
я пойду до конца, я noi ребую либо прямого выраже¬
ния недоверия, либо прямого отступления, я...
— А если ваше требование прямого выражения не¬
доверия будет удовлетворено?
— Что такое?
—'Если вам скажут прямо и определенно, что вам
не верят?
— Я назову того, кто решится сказать это, гнус¬
ным клеветником, я буду клеймить перед всем светом
его беспримерный поступок...
— А если вам, в ответ на это, систематически нач¬
нут доказывать, что все ваше поведение давно уже не
позволяет относиться к вам с доверием?
— Я соберу тогда отовсюду протесты против этой
братоубийственной полемики, я обращусь ко всем с
прочувствованным словом о правде-истине и правде-
178

справедливости, о кристальной чистоте, загрязненной
нечистыми руками, о грубой и грязной коре мелкого
самолюбия, об очистительном пламени, которое на¬
полняет мою душу беззаветным энтузиазмом, я срав¬
ню своих врагов с Понтийским Пилатом...
— А если по поводу таких речей вас сопоставят
с Тартюфом?..» (7, 335—336).
В этом динамичном диалоге отчетливо обрисованы
два прямо противоположных типа. Их узнаешь по
словарю, оборотам речи (кстати, читатели прекрасно
понимали, в кого метил Ленин, осмеивая такие выра¬
жения, как «правда-истина» и «правда-справедли¬
вость», — в сторонников так называемой субъекгивно-
социологической школы, и прежде всего в Михайлов¬
ского). Один сдержан, немногословен. Другой — бол¬
тун. Упиваясь своим красноречием, он никак не может
остановиться, и его собеседнику приходится все время
прерывать поток его фраз. Один деловит и скромен,
ведет серьезный разговор. Другой — самонадеянный,
самодовольный фразер, пустозвон, произносит тирады,
уснащенные напыщенными, дешево-сентиментальными
и «красивыми» фразами. Не удивительно, что серьез¬
ный собеседник то и дело припирает болтуна к стене,
сбивая его своими ироническими вопросами, а под
конец метко сравнивает с Тартюфом.
Два разных типа революционеров выступают и в
беседе Первого постороннего и Второго постороннего
в статье «Разговор» (23, 51—54). Оба — эмигранты,
которыё не могут принять непосредственного участия
в революционной борьбе. Один говорит в таком сти¬
ле: «Я наблюдаю... Стараюсь следить... Сопоставляю,
по мере возможности... Мне кажется...» и т. д. Он се¬
тует, что борьба за основные принципы партийного
строительства «принимает тяжелые формы», хнычет
по поводу «крайностей» этой борьбы, не понимая ее
смысла и важности. Другой видит не только внешнюю
сторону борьбы, а смысл, неизбежность, необходи¬
мость борьбы. И выражается он по-иному: «Борьбы не
бывает без увлечения. Увлечения не бывает без край¬
ностей; и, что до меня, я всего больше ненавижу лю¬
дей, которые в борьбе классов, партий, фракций видят
прежде всего «крайности». Меня всегда подмывает —
извините — крикнуть этим людям: «по мне уж лучше
пей, да дело разумей»».
179

Опять Перед нами подлинный революционер и мни¬
мый. Один настроен решительно и оптимистически,
у него точный и определенный словарь, близкий к на¬
родному. Другой пассивен, робок, рассудочен; речь его
уклончива, в ней преобладают книжные слова, звучат
нотки, присущие либералам («по мере возможности»).
Один рвется в «сердцевину борьбы», готов идти на со¬
знательные жертвы. Другой дрожит как осиновый
лист, предпочитает «следить» за борьбой из эмигрант¬
ского «далека».
Подобные ленинские речевые характеристики —
это как бы слияние сатиры публицистической и худо¬
жественной. Публицистика переходит грань, за которой
начинается художественное творчество и один из труд¬
нейших видов его — создание образов средствами
диалога. Но подлинный публицист никогда не забы¬
вает о своей обязанности быть сдержанным в «рас¬
ходовании» изобразительного материала, преподно¬
сить его в концентрированном, сжатом виде.
Уплотненность полемической речи, ее предельная
смысловая насыщенность, выразительность — органи¬
ческие свойства творческой манеры В. И. Ленина.
В. И. Ленин принадлежит к тем великим
общественным деятелям и мастерам сло¬
ва, которые, глубоко проникнув в строй,
специфику языка, познав внутренние закономерности
его развития, сами плодотворно разрабатывали его
потенциальные богатства, совершенствовали и обога¬
щали его выразительные возможности, приумножали
его силу и остроту.
Развитие языка — это, как известно, постепенное
развертывание и совершенствование его лексического
и фразеологического богатства. Накапливаются каче¬
ственно новые элементы, отмирают старые. В резуль¬
тате этих изменений язык обогащается, шлифуется.
В данном процессе участвуют и писатели, публицисты,
общественные деятели. Каждый подлинно талантли¬
вый художник слова открывает в общенародном языке
все новые и новые выразительные средства, реализует
его громадные потенциальные богатства.
Словотворчество писателей не главный путь разви¬
тия языка. Далеко не все созданные ими слова полу¬
чают право гражданственности, общенародноеги, за¬
крепляются в языке, хотя он, как подметил Белинский,
180
Стилист-
новатор

чрезвычайно способен к составлению новых слов 1. Но
писатели совершенствуют и дополняют уже существу¬
ющие элементы языка, и особенно его фразеологию.
Они углубляют и обогащают смысловую емкость сло¬
ва, расширяя сложную гамму его значений, изменяют
смысл слов и выражений, используя неисчерпаемые
возможности соединения старых слов в новые слово¬
сочетания. Язык неистощим в соединении слов, гово¬
рил Пушкин. Такая особенность и внутренняя законо¬
мерность языка открывает беспредельные горизонты
для творчества, новаторства в области словоупотреб¬
ления, художественной изобразительности. В. И. Ленин
умело использовал в полемических целях эти потен¬
циальные возможности языка.
Полемизируя с Петцольдтом, немецким реакцион¬
ным философом, учеником Маха и Авенариуса, Ленин
писал: «Мир зависит от мышления людей, — это пре¬
вратный идеализм. Мир зависит от мышления вооб¬
ще, — это новейший позитивизм, критический реализм,
одним словом, — сплошной буржуазный шарлата-
низм!» (18, 231). Новая форма слова — «шарлата-
низм», образованная в целях сатиры, здесь чрезвы¬
чайно уместна, звучит как бы в рифму, с подчеркнутой
иронией, куда острее, чем привычное, откровенно обли¬
чительное слово «шарлатанство».
Здесь же, в «Материализме и эмпириокритицизме»,
высмеивая различные схоластические «измы» про¬
фессорской философии и теологии, Ленин выразил уве¬
ренность, что об естественноисторический материализм
разобьются «все усилия и потуги тысячи и одной школ¬
ки философского идеализма, позитивизма, реализма,
эмпириокритицизма и прочего конфузионизма» (18,
372). Ленинский новый «изм» едко, пародийно изобли¬
чает никчемность модных идеалистических теорий, ко¬
торые способны только оконфузить их авторов.
«Вы не поняли, любезные, — нападал Владимир
Ильич на эсеров, — почему лозунг бойкота был верен
осенью 1905 г., и, повторяя его без критики, без смыс’
ла, как заученное словечко, теперь, вы обнаруживаете
не революционаризм, а самый обыкновенный глупиэм»
(17, 348).
Разоблачая ренегата и перебежчика Изгоева,
1 Цит. по: «Литературное наследство», т. 55. М., 1948, стр. 394.
181

Ленин дал остроумную характеристику такого типа
людей, их скатывания в лагерь реакции, умственного
и морального падения: Изгоев — «образчик тех рос¬
сийских интеллигентов, которые лет в 25—30 «маркси-
ствуют», в 35—40 либеральничают, а после черносо-
тенствуют» (16, 467).
Вдохновенно, экспромтом созданные новые обличи¬
тельные слова очень выразительны. Сатирический гра¬
дус слов «шарлатанизм» и «глупизм» в ленинском
контексте гораздо выше, чем их обычных двойников.
И шарлатанизм, конфузионизм, глупизм и меткие на¬
смешливые глаголы — политиканить (см. 46, 205),
истеричничать (см. 47, 18) — созданы по законам и
в духе русского языка, при помощи присущих ему суф¬
фиксов. Чрезвычайно удачным и ходовым оказался
также ленинский термин «хвостизм», появившийся
впервые на страницах «Что делать?» (см. 6, 52).
Таково же происхождение и слов «кадетолюбец»
(16, 164), «кадетизм» (22, 338), «кадетолакейство»
(22, 67), «вехизм» (22, 339), «веховщина» (20. 93),
«народничествующие» (9, 194), «хамствующие» (16,
28) и собирательных, обобщенных слов, созданных с
целью обличения: «нововременство» — от «Нового
времени» Суворина (22, 44), «Либерданы» — от со¬
единения фамилий меньшевиков Либера и Дана (34,
281), «плехановщина» (16, 164), «акимовщина» (9,74),
«масловщина» (16, 399). Множество новообразований
подобного типа встречается у Щедрина: ташкентство,
булгаринство, молчалинство, катковствовать и т. д.
В статье «Герои «оговорочки»», где разоблачают¬
ся непоследовательность, эклектизм Базарова, Потре-
сова, Мартова, Маслова, Череванина, запутавшихся
в паутине собственных оговорок, В. И. Ленин метко
окрестил этих незадачливых меньшевиков-ликвидато¬
ров людьми оговорочными (см. 20, 95). Новое слово —
плод творческой импровизации — метко разоблачило
противника.
Хотя созданные Владимиром Ильичем в ходе поле¬
мики новые слова не вошли в словарный состав языка,
они сыграли предназначенную им роль, являясь приме¬
ром творческого отношения к языку, понимания его
законов и духа.
В. И. Ленин применял и такой способ словообра¬
зования, как сложение двух или нескольких слов в
182

одну лексическую единицу: высоко-поучительное и вы¬
соко-комичное зрелище (см. 11, 116), неслыханно-под¬
лые, отвратительно-грязные, зверски-грубые законы
о неравенстве женщины при буржуазном строе
(см. 39, 287), игрушечно-парламентское краснобайст¬
во, игрушечно-парламентская борьба (см. 12, 285,
286), профессорски-'педантская, чиновнически-мертвен-
ная оценка (см. 12,328), казенно-полицейские историки
(см. 16, 9), балалайкинско-молчалинское преуспеяние
(см. 16, 26), гениально-продажный авантюрист
(см. 16, 152), ноздревски-петцольдтовский смысл сло¬
ва (см. 18, 234).
В арсенале публициста есть свои излюбленные сло¬
ва и выражения для характеристики противников —
полемические ярлыки и клички. Применял их и
Ленин, например: «герой», «рыцарь» и т. д. Он «вы¬
жимал» из этих слов все возможное, направляя их
против врагов. Сами по себе довольно нейтральные,
они в сочетании с просторечными, общественно-поли¬
тическими терминами «ак бы наливаются сатириче¬
ской силон, становятся разящими. Полемические клич¬
ки со словом «герой» или «рыцарь» просто невозможно
перечислить: изобретательность Владимира Ильича
тут не знала предела. Вот лишь некоторые примеры:
герои фразы, герои оговорочки (встречаются по многу
раз.—В./С), герои заученной фразы (см. 19,105), герои
министерской передней (см. 16, 123), герои буржуаз¬
ной моды (см. 16, 66), герои революционного «визга»
(см. 17, 144), герой конституционной демократии
(см. 16, 152), либеральные герои парламентской про¬
ституции (см. 16, 155) и т. д. и т. и. Так Ленин рас¬
ширял фразеологические связи слов.
Тенденция языка к изменению значений слов и вы¬
ражений, к образованию новых словосочетаний с осо¬
бенной наглядностью проявилась в творчестве Щед¬
рина и стала одним из отличительных признаков его
политической сатиры и художественной манеры. Щед¬
рин обогатил литературный словарь, фразеологию
многими крылатыми обличительно-сатирическими вы¬
ражениями, а также методами их создания. Он часто
прибегал к необычным соединениям слов, различных
как по своему месту в языке, так и по стилистической
окраске (казенный пирог, тарелочное равенство, кап¬
луны мысли, хлевная атмосфера, административное
183

остроумие и т. д. и т. п.), и этим добивался сатириче¬
ского эффекта.
Такого рода выражения мастерски создавал
и В. И. Ленин. Суть писаний либеральных народников
он вскрыл, метко сказав, что это «кротко-либеральное
штопанье современных порядков» (1, 264). Здесь силу
характеристике дает полное единство разговорных
слов с политической терминологией. Соединенные вме¬
сте, они образовали новое целостное понятие, ориги¬
нальное смысловое и стилистическое качество. Ведь
слово «штопанье» само по себе не имеет никакого иро¬
нического, обличительного значения. И когда мы гово¬
рим «штопанье одежды», то это звучит весьма проза¬
ически, по-житейски привычно и, уж конечно, совсем
миролюбиво. Но в сочетании со словами «кротко-либе¬
ральное», «современные порядки» слово «штопанье»
сразу «преобразилось», в нем явственно зазвучали но¬
вые, политические и отнюдь не миролюбивые нотки:
одно дело «штопанье одежды», другое — «штопать...
порядки», да еще кротко-либерально. Оба слова обо¬
гатились за счет друг друга, обрели новые смысловые
и стилистические оттенки.
Бытовые, просторечные слова, введенные в публи¬
цистическую речь, обладают свойством привлекать, за¬
держивать внимание читателя. Они находятся в рез¬
ком контрасте с другими словами и как «пришельцы»
особенно бросаются в глаза. Сатирический эффект их
поэтому возрастает. Ленин часто использовал прием
сталкивания стилистически контрастных слов. Новые
фразеологические сращения, меткие и образные, при¬
обретали признаки афористичности, становились кры¬
латыми. Таковы ленинские выражения: клопы полицей-
ски-буржуазной науки, могильные черви революции
(см. 12, 292), краснобаи буржуазной демократии
(см. 12, 54), политические простофили (см. 16, 62),
жулики парламентского буржуазного либерализма
(см. 17, 12), лампадные речи (см. 20, 373), бутерброд¬
ная газета (см. 21, 104) и т. д.
Разговорно-бытовая речь, просторечная лексика —
основной поставщик ленинского полемического стиля.
В. И. Ленин, как и Щедрин, обладал изумляющим да¬
ром превращать самые обыкновенные, «безобидные»,
нейтральные слова в убийственно-колючие, беспощад¬
но-язвительные и насмешливые: киселеобразная рево-
184

люциопность (см. 17, 145), подрумянивать истину
(см. 1, 410), кисло-сладкая оговорочка (см. 12, 289),
революционные нянюшки (см. 10, 5).
А сколько образной новизны, меткости, ирониче-
ски-сатирического смеха в словосочетаниях: чиновни¬
ческая саранча (см. 4, 422), бюрократическая крыса
(см. 17, 407), цензурный намордник (см. 4, 430), по¬
лицейская мудрость (см. 5, 35), политический разврат
(см. 11, 203), политический жонглер (см. 46, 132), по¬
литические недоросли (см. 19, 75), литературное фо¬
кусничество (см. 24, 243), идейное труположество
(см. 48, 228), газетная эквилибристика (см. 16, 58),
мошеннически-ловкие профаны «конституционализма»
(см. 16, 419), парламентские проделки (см. 16, 155),
плесень интеллигентского оппортунизма (см. 16, 124),
либеральное хихиканье (см. 15, 290), отрыжка оппор¬
тунизма (см. 8, 332), профессорские финтифлюшки
(см. 18, 115).
Все это — примеры необычных, новых фразеоло¬
гических сращений, расширения смыслового объема
слова (особенно бытовой лексики), обогащения его
оттенками общественно-политического и образно-са¬
тирического характера. Оригинальные образные изре¬
чения Владимира Ильича, как и вообще ленинское
слово, живут с нами. Созданные на основе богатых по¬
тенциальных возможностей языка, они и сами несут в
себе эти возможности.
В народном творчестве, литературном наследии
В. И. Ленин видел богатство, которое нужно перено¬
сить в публицистику не механически, а насытив новым,
политическим содержанием, переосмыслив, перетолко¬
вав с новых жизненных позиций. Вот как Ленин до¬
полнял и расширял смысл пословиц и поговорок в ду¬
хе и стиле их образного строя: «Русская пословица
говорит: не плюй в колодец, — пригодится воды на¬
питься. Но есть люди, что не прочь напиться и из та¬
кого колодца, в который уже наплевано» (6, 165);
««Сора из избы не выносить», это гг. эсеры умеют. Но
его и нельзя им вынести, ибо кроме сора ничего нет!»
(16, 164).
Глубоко зная внутренние законы развития языка,
Владимир Ильич бережно, с исключительным тактом,
в духе народного речетворчества изменял пословицы
и поговорки, перестраивал их, вводил новые слова. Он
185

свободно владел этим приемом сатирической реконст¬
рукции народных изречений, их модернизации: «Ус¬
лужливый Струве опаснее врага!» (9, 71); «Для мыши
сильнее кошки зверя нет. Для русских махистов силь¬
нее Плеханова материалиста нет» (18, 84); «Утопаю¬
щий за соломинку (даже грязную и гнилую) хватает¬
ся» (24, 181).
По образу и подобию известных пословиц и пого¬
ворок Ленин нередко создавал собственные оригиналь¬
ные изречения: «Где путаница, тут и махисты...» (18,
260); «...Революция показывается на улицу — кадет
показывается в передней у министра» (15, 223) и т. д.
«Бывают такие крылатые слова, которые с удиви¬
тельной меткостью выражают сущность довольно
сложных явлений» (25, 138), — писал Ленин. И он
стремился сам создавать подобные крылатые слова и
выражения. Склонность к афористичности — примеча¬
тельная черта его публицистического стиля. «Выкиды¬
вать коленца» — кто не знает этого популярного в бы¬
ту выражения? Дополненное у Ленина одним словом:
выкидывать политические коленца (см. 8, 10), оно ста¬
ло качественно новым, более широким, несущим ост¬
рый политический смысл.
Кому не знакомо и другое выражение житейской
мудрости: «Скажи мне, с кем ты знаком, и я скажу,
кто ты?» И вот поговорка переосмыслена, политиче¬
ски конкретизирована, заострена: «Скажи мне, кто твой
политический союзник, кто за тебя голосует, — и я
тебе скажу, какова твоя политическая физиономия»
(8, 332).
Кто не смеялся над дурачком Иванушкой — ге¬
роем русского сказочного эпоса? То был не гневный
и не злой, скорее даже добродушный смех над забав¬
ной и простодушной глупостью. «Партийные ивануш-
ки» (19, 75) — так Владимир Ильич назвал меньше¬
виков, и здесь уже чувствуется острый сарказм, гнев,
презрение.
В. И. Ленин дал в публицистике и полемике об¬
разцы той совершенной словесной формы, под которой
Горький подразумевал «простой, точный, ясный, эко¬
номный язык» ’. Стиль Ленина острополемичен. Он
ничего общего не имеет с беззубым объективизмом,
1 А. М. Горький. О литературе. М., 1955, стр. 573.
186

бесстрастным академизмом. Обтекаемой, никого не за¬
девающей литературной манере различных предста¬
вителей буржуазной «чистой» науки и публицистики
Ленин противопоставил открыто воинствующую пар¬
тийность большевистского публицистического стиля.
Вслед за своими выдающимися предшественниками на
поприще идейно-политической борьбы Владимир Иль¬
ич убедительно доказал, что революционная сатира
является составной частью, украшением партийной
публицистики. Он много сделал для развития речевых
средств юмора и сатиры в полемике.
В. И. Ленин считал, что самое глубокое
и самое мощное сопротивление, которое
оказывают капиталисты наступлению со¬
циализма, — это не столько военное и политическое,
сколько идейное (см. 41, 406). Он призывал «неустан¬
но бороться против всякой буржуазной идеологии, в
какие бы модные и блестящие мундиры она ни ряди¬
лась» (6, 269). Полемическое наследие Владимира
Ильича учит нас безошибочно распознавать противни¬
ков, за какими бы ширмами они ни укрывались, вскры¬
вать сущность приемов и методов буржуазной публи¬
цистики.
Когда, скажем, буржуазные политики и борзопис¬
цы шумят об «агрессивности» Советского Союза,
о «коммунистической опасности», мы знаем, на что
рассчитаны, какие цели преследуют все эти россказ¬
ни. Ленин указывал: «Один прием буржуазной печати
всегда и во всех странах оказывается наиболее ход¬
ким и «безошибочно» действительным. Лги, шуми, кри¬
чи, повторяй ложь—«что-нибудь останется»» (31, 217).
Когда иные западные деятели обрушиваются с на¬
падками на социалистическое содружество, мы пре¬
красно понимаем, чем это вызвано, и отвечаем слова¬
ми Ленина: «...брань в политике нередко прикрывает
полнейшую безыдейность и беспомощность, бессилие,
сердитое бессилие бранящихся» (25, 243).
Когда адвокаты капитализма во всеуслышание
твердят о буржуазном «свободном мире», о «равенст¬
ве и демократии», мы знаем, что этим заявлениям
грош цена: делается попытка замаскировать подлин¬
ные цели и дела. И как тут не вспомнить слова
Ленина, что «злоупотребление словами — самое обыч¬
ное явление в политике» (И, 118), что «сколько-ни-
187
Ориентиро¬
ваться
на Ленина

будь опытный буржуазный политикан никогда не за¬
труднится наговорить сколько угодно «блестящих»,
эффектных, звонких, ничего не говорящих, ни к чему
не обязывающих фраз... А коснется до дела,—можно
сфокусничать...» (31, 128).
Когда западные дипломаты обходят существо во¬
проса, виляют, изворачиваются, напускают словесный
туман, то это, скажем мы словами Ленина, свидетель¬
ствует лишь о том, что «главное искусство их —
уменье говорить, чтобы ничего не сказать» (6, 388),
что «туман — особенно удобная атмосфера для вся¬
ких переряживаний» (2, 206).
Когда мракобесы современной буржуазной филосо¬
фии тщатся подлатать и подновить старый идеалисти¬
ческий хлам, выдать за новшество давно разоблачен¬
ные теории, взгляды и идеи или изобрести некое «по¬
следнее слово» в философии, мы понимаем, почему
они так мечутся: эти люди смертельно напуганы все
усиливающимся сопротивлением народных масс, они
предчувствуют свое полное банкротство. И мы опять
вспоминаем, что говорил о них Ленин: новейшие фило¬
софские оруженосцы атомно-долларовой демократии
весьма похожи «на любителей моды, которые востор¬
гаются изношенной уже буржуазными философами
Европы шляпкой» (18, 92), а их труды не что иное,
как учено-философская тарабарщина (см. 18, 91),
«прикрытая, принаряженная чертовщина» (18, 189),
напыщенная претенциозная галиматья, схоластическая
игра в новые философские «измы» (см. 18, 357).
Когда современные раскольники и ренегаты пы¬
таются выдать себя за самых последовательных рево¬
люционеров, то они лишь напоминают своих незадач¬
ливых предшественников, о которых с презрением от¬
зывался В. И. Ленин: «На словах все, на деле ничто.
Клятва и божба, что мы «интернационалисты» и рево¬
люционеры, а на деле поддержка социал-шовинистов и
оппортунистов всего мира в их борьбе против рево¬
люционных интернационалистов» (27, 58).
Творческое наследие В. И. Ленина — пример то¬
го, сколь велика роль боевой революционной публи¬
цистики и полемики в деятельности марксистской пар¬
тии. Полемика — грозное оружие идеологической
борьбы рабочего класса и его партии, могучее сред¬
ство революционной критики и самокритики, идейно-
188

политического воспитания трудящихся масс. Без по¬
лемики Ленин не мыслил ни действенную партийную
агитацию, ни пропаганду. Вот почему она стала душой
его публицистики.
Опыт Ленина — идейного борца, его теоретические
положения о полемике — наше боевое оружие в си¬
стематической наступательной борьбе против антиком¬
мунизма, в обстоятельной критике современной бур¬
жуазной философии, социологии, историографии, пра¬
ва и экономических теорий апологетов капитализма,
в разоблачении фальсификаторов идей марксизма-ле¬
нинизма, истории развития общества, коммунистиче¬
ского и рабочего движения, в борьбе с проявлениями
правого и «левого» ревизионизма, национальной огра¬
ниченности как в теории, так и в политике.
Ленинские принципы и методы полемики «среди
своих», с единомышленниками являются образцом для
товарищеских дискуссий коммунистов всего мира по
спорным или недостаточно ясным вопросам.
Полемическое слово Владимира Ильича зовет к ре¬
шительной критике всего косного и негодного, что ме¬
шает строительству коммунистического общества, учит
вдумчивому, терпеливому воспитанию масс в духе вы¬
сокой коммунистической требовательности, сознатель¬
ности, нетерпимости к пережиткам частнособственни¬
ческой психологии и морали.
Ленинское учение о полемике призывает к после¬
довательной принципиальности, научной фундамен¬
тальности, умелой и гибкой тактике идейной борьбы.
В. И. Ленин настоятельно обращал внимание пар¬
тийных публицистов на важность литературной фор¬
мы, на необходимость неустанного совершенствования
своего профессионального уровня и мастерства.
Известно, что Маркс, тщательно отделывая «Капи¬
тал» в литературном отношении, стремился, по его
собственным словам, сочетать теоретическую, обоб¬
щающую и образную форму. Этот сплав присущ и
ленинским работам. Ленин принадлежит к той плеяде
мастеров, которые, говоря словами Луначарского, «ни¬
сколько не нарушая великолепнейших научных своих
построений, являются в то же время художниками»
’ А. В. Луначарский. Статьи о Чернышевском. М., 1958.
стр. 90.
189

Горький призывал всех, кто имеет дело со словом, ра¬
ботает над ним, «ориентироваться на Ленина» Он ви¬
дел в Ленине замечательного мастера русской языко¬
вой культуры.
Опыт Ленина-публициста — подлинный универси¬
тет для всех деятелей идеелогического фронта, работ¬
ников центральной и местной партийно-советской пе¬
чати, для агитаторов и пропагандистов, лекторов и
педагогов. Изучение его мастерства — залог дальней¬
шего подъема коммунистической агитации и пропаган¬
ды, газетно-журнального дела, идейно-политического
уровня советской публицистики.
Изучение публицистики Ленина, особенностей его
полемического дара, языка и стиля — проблема боль¬
шой важности. Ее углубленная разработка будет
иметь серьезное политическое, общественное, научное
значение. Это необходимо для того, чтобы высоко нести
ленинское знамя коммунистической партийности и
идейности, высокого мастерства, чтобы партийное сло¬
во служило приумножению духовных богатств строи¬
телей коммунизма и наводило страх на их недругов.
Ленинская полемика — это боевой арсенал нержа¬
веющего грозного оружия. «Написанное Лениным —
не архив, а арсенал. Когда наступает час битвы, мы
листаем страницы его книг точно так, как перед ата¬
кой набиваем патронами пулеметные ленты»2, — об¬
разно сказал о Владимире Ильиче английский обще¬
ственный деятель и публицист Айвор Монтегю. И если
это оружие в умелых руках, оно непобедимо.
1 <М. Горький и советские писатели». Сборник. М., 1963,
стр. 528.
2 «Известия», 23 апреля 1969 г.

Оглавление
От автора 3
Глава I. НЕ БОЙТЕСЬ ПОЛЕМИКИ .... 9
Вот она, судьба моя. Бороться словом,
пером. Убеждать, разубеждая. Не бело¬
ручки, а газетчики. С открытым забралом.
Свежий ветер. Полемикобоязнь. Два вида
полемики. Такт и корректность. С позиций
друга. Гибкая тактика. Форма существенна.
Глава II. БОЕВЫЕ ТРАДИЦИИ 68
Два источника. Фаланга идейных бойцов
«Кумушка* и «душечка». И был и пребуду
партийным. Коль война, так по-военному.
Называть вещи своими именами. Грубость
и тонкость. Язык, полный страсти. Желез¬
ная логика. Фразерству — бой.
Глава III. СМЕШНОЕ УБИВАЕТ 108
Россыпи остроумия. «Нет радости большей...
чем больно врага ужалить...» Вся гамма
смеха. Сделать тип врага. Главное — оп¬
ределение человека. Сила мысли и сила
слова. Бить врага его же оружием. Иро¬
ния-мстительница. По-народному метко.
Комедийные сценки. Величественная крат¬
кость. Весь арсенал ума.
Глава IV. СЛОВО — ОРУЖИЕ 160
Срывая маски... Рельефность прежде всего.
Сжать десять слов в два. Мускулатура
стиля. Диалоги, портреты. Стилист-новатор.
Ориентироваться на Ленина.
191

Кузнецов В.
К89 О полемическом искусстве В. И. Ленина. М.,
«Мысль», 1971.
191 с.
Вся живнь и деятельность В. И. Ленина убеждают в том, на¬
сколько важно и нужно владеть искусством полемики, боевого,
принципиального спора по политическим, философским, научным,
литературным и иным вопросам. Это умение необходимо и совет¬
скому философу, и ученому, и дипломату, пропагандисту и агита¬
тору, писателю и литературному критику, публицисту и журнали¬
сту. Им главным образом и адресована предлагаемая книга, на¬
писанная журналистом, кандидатом филологических наук.
В работе приводятся взгляды Владимира Ильича на полемику,
показана глубокая, органическая связь его публицистики с публи¬
цистикой Маркса и Энгельса, русских революционных мыслителей,
раскрываются основные художественные особенности, формы, мето¬
ды и жанры полемического искусства В. И. Ленина, анализируются
его язык и стиль. Книга содержит богатый фактический материал.
7-2-2
93-71
ЗК24
Кузнецов, Владлен Иванович,
О ПОЛЕМИЧЕСКОМ ИСКУССТВЕ
В. И. ЛЕНИНА
Редактор Л. Г. Севастьянова
Младшие редакторы И. В. Чулочникова, Н. Г. Балыкова
Оформление художника А. А. Кузнецова
Художественный редактор А. А. Боантман
Технический редактор О. А. Барабанова
Корректор Л. Ф. Кирилина
Сдано в набор 30 апреля 1971 г. Подписано в печать 29 июня 1971 г.
Формат бумаги 84X108*/ea, № 2. Усл.-печатных листов 10,08. Учетно-издатель¬
ских листов 10,08. Тираж 12 000 экз. А03700. Цена 61 коп. Заказ № 3085
Издательство «Мысль», Москва, В-71, Ленинский проспект, 15.
Московская типография № 8 Главполнграфпрома Комитета по печати
при Совете Министров СССР, Хохловский пер., 7.