Автор: Дмитриев В.
Теги: всеобщая история история конспект социализм марксизм марксистская философия издательство перо
ISBN: 978-5-91940-202-2
Год: 2012
Текст
ВАДИМ
ДМИТРИЕВ
ВАДИМ
ДМИТРИЕВ
К. МАРКС
КАПИТАЛ
(КОНСПЕКТ)
Издательство «Перо»
Москва 2012
УДК 94
ББК 63.3
Д53
Дмитриев В.
Д 53 «К. Маркс КАПИТАЛ (конспект)». -
Москва: Издательство «Перо», 2012. - 336 с.
ISBN 978-5-91940-202-2
В данном конспекте, в кратком изложении, на
примере Англии, представлена история возникновения
капиталистического производства в этой стране, даётся
исчерпывающий анализ и закономерности его развития,
показаны роль и значение прибавочного капитала в
процессе его формирования и накопления. Большое
внимание уделено положению трудящихся в различных
отраслях промышленности Англии, причинам,
порождающим противоречия между трудом и капиталом.
Обосновывается возможность мирного преодоления
этих противоречий в процессе дальнейшего развития
общественных отношений.
УДК 94
ББК 63.3
ISBN 978-5-91940-202-2 © Дмитриев В., 2012
ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА
КАПИТАЛА
Отдел первый
ТОВАР
Глава первая
ТОВАР КАК ПРОДУКТ ТРУДА
1. ТОВАР КАК ПРОДУКТ ТРУДА
Наше исследование начинается с анализа товара
в условиях капиталистического производства. Товар есть
представленный продавцом на товарном рынке обще-
ственно необходимый продукт человеческого труда,
который обладает способностью удовлетворять какие-
либо потребности его покупателя. Приобретённый для
собственных нужд, он, благодаря своим полезным свой-
ствам, становится продуктом потребления. Полезность
продукта потребления обнаруживается лишь в процессе
его потребления. Продукты потребления составляют
богатство общества при любой его общественной
формации. Продукт потребления есть продукт опреде-
лённого вида труда. Продуктом потребления может быть
продукт любого вида полезной деятельности, будь то
5
труд строителя, машиниста поезда или грузчика. Если
отвлечься от полезных свойств продукта потребления,
то у него остаётся лишь одна характерная особенность,
а именно то, что он - продукт труда1. А коли так, то на
время можно забыть о различиях продукта (или резуль-
тата) труда строителя, машиниста поезда или грузчика.
Вместе с полезными свойствами продуктов труда
исчезают и представленные в них конкретные виды
полезного труда, все они сводятся к общему для всех его
видов абстрактному человеческому труду.
Продукт труда может быть не только результатом при-
ложения рабочей силы в процессе ремесленного или
фабричного производства материальных ценностей, но
и результатом её деятельности вне промышленного их
производства. Любой продукт труда - слесаря ли, грузчика
или учителя - на рынке представляет собой наделённый
стоимостью товар. Товар обладает стоимостью как продукт
воплощённого в нём абстрактного труда. Следовательно,
если известна стоимость 1-го часа труда, то стоимость
товара измеряется временем труда, затраченным на его
производство и умноженным на стоимость одного часа
труда. В дальнейшем количество труда мы будем измерять
его продолжительностью. Труд есть затрата рабочей силы
в процессе производства продукта. Рабочая сила общества,
труд которой воплощён в продукте всего товарного мира,
рассматривается как единая, совокупная рабочая сила,
состоящая из бесчисленного множества индивидуальных
рабочих сил. Принято считать, что каждая из этих индиви-
дуальных рабочих сил представляет собой общественную
среднюю рабочую силу. Следовательно, на производство
данного товара затрачивается необходимое в среднем, или
общественно необходимое, рабочее время. Общественно
необходимое рабочее время есть то рабочее время,
которое требуется для производства какого-либо полез-
ного продукта в любой его форме при нормальных
условиях труда, среднем в данном обществе уровне его
интенсивности и средней квалификации рабочего.
1 Под продуктом труда понимается любой результат общественно необходи-
мого труда. ( В.Д.)
6
Рабочее время, затраченное на производство данного
продукта, или продолжительность полезного труда, зависит
от производительной силы труда, а та, в свою очередь,
от средней квалификации рабочего, от достижений науки
и техники, эффективности средств производства, при-
родных условий и пр. Одно и то же количество труда
заключается, например, в благоприятный год в высоком
урожае зерна, в неблагоприятный - в низком. Одно и то же
количество труда в богатых рудниках доставляет больше
металла, чем в бедных. Вообще, чем больше производитель-
ная сила труда, тем меньше рабочее время, необходимое для
производства данного продукта, тем меньше воплощено
в нём труда, тем меньше его стоимость. Таким образом, сто-
имость продукта труда изменяется прямо пропорционально
количеству и обратно пропорционально производительной
силе воплощённого в нём труда. Продукт может обладать
потребительскими свойствами, но при этом не обладать
стоимостью как продукт человеческого труда. Таковы:
воздух, девственная почва, естественные луга, дикорасту-
щий лес, природные земные недра, которые не создавал
человек.2 Продукт может быть полезным и быть продуктом
человеческого труда, но не быть товаром и, следовательно,
не обладать стоимостью. Продукт, предназначенный для
удовлетворения потребности своего владельца, является
продуктом потребления, но не товаром. Чтобы произ-
вести товар, производитель должен произвести не просто
продукт потребления, но продукт потребления для других
- общественный продукт потребления. Но и этого недоста-
точно. Для того чтобы стать товаром, продукт должен быть
обменен на равноценный товар того, кому он будет служить
в качестве продукта потребления.
2. ТРУД И ЕГО ДВОЙСТВЕННЫЙ ХАРАКТЕР
Товар предстаёт перед нами как нечто двойственное -
как продукт потребления и как продукт труда. Оказывается
Однако эти земные богатства, животный и растительный мир, как и само-
го человека, создала живая природа и ей принадлежит то, что создано её тру-
дом. Как и продукт человеческого труда, продукт природы - необходимый
Для всего растительного и животного мира имеет стоимость как продукт
своего собственного труда. ( В. Д.)
7
и труд также имеет двойственный характер. В разнообраз-
ных продуктах потребления проявляется разнообразие
видов создающего их полезного труда. Продукты,потре-
бления не могут противостоять друг другу как товары,
если в них не содержатся качественно различные виды
полезного труда. В обществе независимых товаропроизво-
дителей это качественное различие видов полезного труда
принимает характер общественного разделения труда.
Полезный труд есть условие существования общества, его
вечная естественная потребность.
Перейдём теперь от продукта потребления к товару
как продукту труда. Продукт труда есть результат воздей-
ствия человека на продукт природы или на совместный
продукт природы и предшествующего человеческого
труда. И изготовленный предмет одежды, и перемещён-
ный в нужное место груз есть результат человеческого
труда. Но и то, и другое представляют собой разные, отли-
чающиеся друг от друга виды труда, однако независимо от
вида труда, в нём всегда есть одно - расходование рабочей
силы. Её потребление в процессе труда всегда сопровожда-
ется износом мышечной ткани, мозга, нервов человека
и постепенным, из года в год снижением его работоспо-
собности, пока к концу своей жизни он не утрачивает её
полностью. От интенсивности потребления рабочей силы
в первую очередь зависит продолжительность жизни
рабочего и сохранение его работоспособности. В про-
дуктах труда представлен простой человеческий труд.
Он есть расходование простой рабочей силы, присущей
обыкновенному человеку средних физических и умствен-
ных способностей. Простой средний труд, хотя и носит
различный характер в различных странах и в различные
культурные эпохи, тем не менее, для каждого конкретного
общества представляет нечто определённое. Сложный
труд означает только, что в нём содержится опреде-
лённое количество простого труда, в котором он всегда
может быть выражен. Различные пропорции, в которых
труд разной сложности сводится к простому труду как
к единице его измерения, устанавливаются общественным
процессом за спиной производителей и потому кажутся
8
им установившимися, естественными. Ради простоты
в дальнейшем изложении мы будем рассматривать всякую
рабочую силу как простую - это избавит нас от необходи-
мости в каждом частном случае приводить сложный труд
к простому труду.
Таким образом, также как при обмене продуктов
потребления не имеет значения различие их полезных
потребительских свойств, так и в процессе труда, затра-
чиваемого на производство этих продуктов, не берётся
в расчет различие его полезных видов, будь то труд
слесаря, шахтёра или уборщицы. Все виды труда обладают
одним общим свойством, - они являются мерой стоимости
создаваемого ими продукта. Поэтому для оценки стои-
мости продукта имеет значение только количество (или
время) затраченного на его производство общественно
необходимого труда. Количество труда измеряется его
продолжительностью. При известной стоимости 1-го
часа труда стоимость продукта труда измеряется про-
должительностью вложенного в него труда умноженной
на стоимость 1-го часа труда. Количество вложенного
в продукт труда, а значит и стоимость самого продукта,
зависит от производительной силы труда. Чем выше
производительная сила труда, тем больше продукта он про-
изводит при неизменной его (труда) затрате и тем ниже
стоимость единицы произведённого им продукта. Так,
машинная уборка помещения той же площади, благодаря
более высокой, по сравнению с ручной, производитель-
ной силе труда, требует значительно меньшего времени
и, следовательно, стоимость уборки той же площади сни-
жается пропорционально повышению производительной
силы труда. Рабочий в процессе труда средней интенсив-
ности, какой бы ни была его производительная сила,
в один и тот же промежуток времени создаёт продукт оди-
наковой стоимости. Но при этом в равные промежутки
времени он может давать разное, в зависимости от про-
изводительной силы труда, количество продукта. Таким
образом, с изменением производительной силы труда
соответственно меняется время на производство одного
и того же количества продукта, а значит и его (продукта)
9
стоимость. Всякий средний человеческий труд есть расхо-
дование рабочей силы, которая, с одной стороны, создаёт
наделённый стоимостью продукт; с другой стороны
создаёт полезный продукт потребления, не наделяя его
при этом стоимостью. Именно в этом и заключается двой-
ственный характер труда.
3. ЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ ПРОДУКТОВ ОБМЕНА
Товары являются на свет в виде продуктов потре-
бления, каковыми могут быть полезные предметы,
полуфабрикаты и сырьё для изготовления полезных пред-
метов, а также продукты любого полезного труда человека
- будь то труд слесаря, крановщика или железнодорож-
ного рабочего. Но товарами они становятся в силу своего
двойственного характера - они одновременно и продукты
потребления, и продукты труда. Если мы вспомним, что
товар обладает стоимостью лишь потому, что он есть
продукт одинакового среднего человеческого труда, и его
стоимость имеет поэтому общественный характер, то
для нас станет понятным, что стоимость товара может
проявляться лишь в его отношении к другому товару. Мы
исходим из отношения обмениваемых товаров, чтобы
напасть на след скрывающейся в них стоимости.
Каждый знает - если он даже ничего более не знает, -
что товары обладают общей для них формой стоимости,
резко контрастирующей с натуральным обменом продук-
тов потребления, а именно, - обладают денежной формой
стоимости. Нам предстоит здесь исследовать вопрос,
который буржуазная политическая экономия даже не
пыталась поставить, - показать происхождение этой
денежной формы стоимости, т.е. проследить переход от
натурального эквивалентного обмена к товарному. Тогда
исчезнет и загадочность денег. Простейшим отноше-
нием между продуктами потребления при натуральном
обмене является, очевидно, эквивалентное отношение
одного обмениваемого продукта к другому - все равно
какому именно. Отношение двух продуктов наиболее
просто выражено в их равноценном, или эквивалентном
обмене. На ранних ступенях развития человеческого
10
общества натуральный обмен продуктами потребления
поначалу носит случайный характер. Обмен происходит
внутри общины или между соседними общинами. В даль-
нейшем, с развитием общества, он приобретает всё более
систематический характер и выходит далеко за пределы
отдельной общины.
Рассмотрим, каким образом происходит процесс
обмена. Известный продукт, например, а м. холста, обме-
нивается на Ъ кг. пряжи, или на с кг. чая, или на§т. золота,
одним словом - на другие продукты в различных соотноше-
ниях. Следовательно, холст имеет не один единственный,
а множество эквивалентов обмена. Но так как и Ъ кг. пряжи,
и с кг. чая, и g г. золота являются эквивалентами обмена
а м. холста, то все они равноценны и способны замещать
друг друга. Отсюда следует, что различные эквиваленты
обмена одного и того же продукта выражают нечто оди-
наковое. Возьмём далее два продукта - например, холст
и пряжу. Каким бы ни было их меновое отношение, его
всегда можно представить выражением, в котором данное
количество холста соотносится с известным количеством
пряжи. Что говорит нам это выражение? То, что в двух
разных продуктах -вам. холста и в ft кг. пряжи - суще-
ствует нечто общее, равной величины. Следовательно,
оба эти продукта равноценны (эквивалентны) чему-то
третьему. Таким образом, каждый из них, поскольку он
есть эквивалент обмена, должен быть приравнен к этому
третьему. Чтобы сравнить два продукта обмена, их необ-
ходимо сравнить с каким-либо третьим продуктом, те или
иные количества которого они представляют.
А. ПРОСТАЯ ЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ
1) Относительная эквивалентность
I форма (А): х продукта а эквивалентно у продукта Ъ.
Раскрыть тайну стоимости нам поможет анализ
простого эквивалентного обмена. Два разных продукта
а и 6, в нашем примере холст и пряжа, играют, очевидно,
Две разные роли. Холст выражает свою эквивалент-
ность в пряже. Первый продукт играет активную, второй
пассивную роль. Эквивалентность первого продукта
11
представлена как относительная эквивалентность.
Второй продукт представлен как эквивалент. Продукт,
обладающий относительной эквивалентностью, и экви-
валент - это полюсы выражения эквивалентности
продуктов обмена. Нельзя выразить эквивалентность
холста в холсте. Следовательно, эквивалентность
холста может быть выражена лишь относительно, т.е.
в другом продукте обмена. Поэтому относительная экви-
валентность холста предполагает, что иной продукт
противостоит ему как эквивалент. С другой стороны, этот
иной продукт, фигурирующий в качестве эквивалента,
не может одновременно обладать относительной экви-
валентностью. Не он выражает свою эквивалентность,
а в нём выражается эквивалентность другого продукта.
Итак, один и тот же продукт в одном и том же выраже-
нии эквивалентности не может выполнять одновременно
обе функции. Он поменяет свою функцию, если перевер-
нуть выражение эквивалентности, когда холст и пряжа
поменяются местами. Обладает ли данный продукт
относительной эквивалентностью, или является экви-
валентом, - это зависит от места, которое он занимает
в данном выражении эквивалентности. Продукт обмена,
эквивалентность которого выражается эквивалентом,
обладает относительной эквивалентностью, продукт,
в котором выражается эквивалентность продукта обмена,
есть его эквивалент. Обычно в эквивалентном отно-
шении продуктов видят только пропорцию, в которой
приравниваются друг другу определённые количества
двух разных продуктов. При этом забывают, что разные
продукты могут быть количественно сравнимы лишь
тогда, когда они приведены к одним и тем же единицам
измерения. В выражении, а м. холста эквивалентны Ъ кг.
пряжи, эти два продукта, холст и пряжа, играют не оди-
наковую роль. Здесь выражена только эквивалентность
холста. И притом, каким образом? Отношением холста
к пряже как своему эквиваленту, на который холст может
быть обменён. В этом отношении пряжа является выра-
жением эквивалентности холста, потому что только как
эквивалент она может быть его выразителем. С другой
12
стороны, эквивалентность самого холста находит здесь
своё выражение потому, что лишь как эквивалентность
холст имеет отношение к пряже как к чему-то равноцен-
ному, как к предмету, на который он может быть обменен.
Как продукт потребления, холст есть вещь, отличная от
пряжи; с точки зрения его эквивалентности, он ничем
от неё не отличается. Итак, в эквивалентном отноше-
нии продукт Ь становится эквивалентом продукта а,
или продукт Ъ отражает эквивалентность продукта а.
Эквивалентность продукта а, выраженная таким образом
в продукте Ь, обладает относительной эквивалентностью.
2) Эквивалентность
Мы видели, что когда какой-либо продукт а (холст)
выражает свою эквивалентность в отличном от него
продукте Ъ (пряже), последний становится эквивален-
том продукта а. Таким образом, эквивалентность холста
проявляется в том, что пряжа может непосредственно
обмениваться на него. Эквивалентность какого-либо
продукта есть его способность обмениваться на другой
продукт. Если продукт обмена (пряжа) служит другому
продукту (холсту) эквивалентом, то этим ещё не раскры-
вается та пропорция, в которой пряжа и холст могут
обмениваться друг на друга. Никакой продукт не может
относиться к самому себе как эквиваленту и, следова-
тельно, не может сделать себя выражением собственной
эквивалентности, но он может выразить свою эквивалент-
ность в другом продукте.
3) Простая эквивалентность
Простая эквивалентность продукта заключается
в его эквивалентном отношении к отличному от него
продукту, или в его отношении к этому продукту как
продукту обмена. Эквивалентность продукта а выража-
ется в способности продукта Ъ обмениваться на продукт а.
Количественно она выражается в способности неко-
торого количества продукта Ь обмениваться на данное
количество продукта а. Скрытая в продукте обмена вну-
тренняя противоположность между ним как продуктом
13
потребления и им как продуктом, обладающим эквива-
лентностью, выражается, таким образом, при помощи
внешней противоположности, т.е. при помощи отноше-
ния двух продуктов обмена, в котором один продукт - тот,
эквивалентность которого выражается, непосредственно
играет роль продукта потребления, а другой продукт
- тот, в котором эквивалентность выражается, - непосред-
ственно играет роль эквивалента. Следовательно, простая
эквивалентность продукта обмена есть простое прояв-
ление заключающейся в нём противоположности между
продуктом потребления и его эквивалентом. Продукт
труда при любой общественной формации есть продукт
потребления, но лишь одна историческая эпоха, та при
которой господствует капиталистическое производство,
превращает его в товар, когда труд, затраченный на про-
изводство полезного продукта, наделяет этот продукт
стоимостью как одним из объективных его свойств.
Продукт а выражает свою эквивалентность в каком-
либо продукте Ь только как продукт потребления
и вступает в меновое отношение с ним как отличным от
него продуктом; но он не выражает своей эквивалент-
ности со всеми другими продуктами обмена. Простой
относительной эквивалентности одного продукта соот-
ветствует только один эквивалент в виде другого продукта
обмена. Так, обладающий относительной эквивалент-
ностью холст может непосредственно обмениваться
только с одним своим эквивалентом, пряжей. Между тем
единичная (простая) эквивалентность сама собой перехо-
дит в более полную, развёрнутую эквивалентность. Хотя
через простую эквивалентность выражается эквивалент-
ность одного продукта обмена а в одном продукте другого
вида, однако при этом безразлично, каков этот продукт -
пряжа ли, холст, или какой-либо другой продукт. По мере
того как один и тот же продукт вступает в меновые отно-
шения с тем или другим продуктом, возникают различные
простые выражения его эквивалентности. Число возмож-
ных выражений его эквивалентности ограничено только
числом отличных от него продуктов обмена. Простая
эквивалентность продукта обмена превращается, таким
14
образом, в ряд различных простых его эквивалентностей,
причём ряд этот может быть продолжен сколько угодно.
В. РАЗВЁРНУТАЯ ЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ
II форма (В): z товара а эквивалентно и товара 6, или
эквивалентно v товара с, или эквивалентно w товара d,
или эквивалентно и т.д.; или (а м. холста эквивалентны
Ъ кг. пряжи, или эквивалентны с кг. чая, или эквивалентны
с? кг. кофе, или эквивалентны е кг. пшеницы, или gv. золота
и т.д.)
1) Развёрнутая эквивалентность
Эквивалентность данного продукта обмена,
например, холста, выражается теперь в бесчисленном
множестве продуктов товарного мира. Каждый из них
становится зеркалом отражающим эквивалентность
холста. Таким образом, и сама эта эквивалентность теперь
проявляет себя как воплощённый в продукте обмена оди-
наковый абстрактный человеческий труд. Поэтому холст
как продукт обмена вступает теперь в общественное отно-
шение не только с другим продуктом обмена, но и со всем
товарным миром. В то же время бесконечный ряд выраже-
ний эквивалентности продукта показывает, что данный
продукт относится с полным безразличием к любому виду
эквивалента, в котором он отражается. В первом соотно-
шении, например, - а м. холста эквивалентно Ъ кг пряжи
- может показаться простой случайностью тот факт, что
эти два продукта в определённом количественном соотно-
шении способны обмениваться друг на друга. Но какой бы
из этого бесконечного ряда пример мы не взяли, тотчас
же выясняется, что эквивалентность холста остаётся
одной и той же, выражается ли она в пряже, кофе,
пшенице, или в любых других продуктах, принадлежа-
щих самым разным их владельцам. Случайное отношение
между двумя индивидуальными владельцами отпадает.
Становится очевидным, что не обмен регулирует величину
эквивалентности продукта, а наоборот, эквивалентность
продукта регулирует его меновое отношение.
15
2) Особый эквивалент
Каждый продукт обмена - пряжа, чай, пшеница,
в выражении эквивалентности холста играет роль эквива-
лента. Определённые, конкретные виды полезного труда,
содержащиеся в различных продуктах, выступают теперь
в качестве особых форм проявления человеческого труда.
У каждого из этих продуктов есть теперь своя особая экви-
валентная форма.
3) Ещё раз о развёрнутой эквивалентности
Во-первых, выражение эквивалентности продукта
обмена в развёрнутой форме является незаконченным,
так как его ряд бесконечен. Цепь, звенья которой состоят
из выражений эквивалентности, всегда может быть про-
должена путём включения каждого вновь появляющегося
вида продукта обмена. Во-вторых, такая цепь образует1
пёструю мозаику выражений эквивалентности. Наконец,
в этом развёрнутом виде можно выразить эквивалентность
всех без исключения продуктов обмена. Эквивалентность
каждого продукта представляет собой бесконечный ряд
выражений эквивалентности, отличный от выраже-
ния эквивалентности всякого иного продукта обмена.
Каждый отдельный продукт обмена является особым
эквивалентом. Развёрнутое выражение эквивалентности
состоит из суммы выражений простой эквивалентности,
или выражений первой формы, например: а м. холста
эквивалентны Ь кг. пряжи; а м. холста эквивалентны с кг.
чаю и т.д. Но каждое из этих выражений можно предста-
вить и перевёрнутым, тождественным с ним выражением:
Ь кг. пряжи эквивалентны а м. холста, с кг. чаю эквивалентно
а м. холста и т.д. В самом деле, если кто-нибудь обмени-
вает свой холст на другие продукты и, следовательно,
выражает его эквивалентность в ряде других продуктов,
то владельцы этих продуктов должны, очевидно, также
обменять свои продукты на холст, следовательно, должны
выразить эквивалентность своих различных продуктов
в одном и том же третьем продукте обмена, в холсте.
Итак, обернём ряд - а м. холста эквивалентны Ъ кг. пряжи,
16
или эквивалентны с кг. чаю, или эквивалентны и т.д., т.е.
выразим его обратное отношение. Тогда получим следую-
щую форму эквивалентности:
С. ВСЕОБЩАЯ ЭКВИВАЛЕНТНОСТЬ
III форма (О:
Ъ кг. пряжи
с кг. чаю
d кг. кофе
е кг. пшеницы
g г. золота
хтовара А
эквивалентен
эквивалентны
эквивалентны
эквивалентны
эквивалентны
эквивалентно
а м. холста
1) Всеобщая эквивалентность
Теперь продукт обмена выражает свою эквивалент-
ность либо просто - в единичном продукте обмена, либо
во множестве других продуктов, которые в этом случае
выступают в качестве эквивалентов.
Уравнения первых двух видов, - (А), выражающего
простую эквивалентность, и (В), выражающего развёр-
нутую эквивалентность, служат только для того, чтобы
выразить эквивалентность данного продукта в отличном
от него самого продукте. В выражении эквивалентно-
сти вида: Ь кг. пряжи эквивалентны а м. холста; с кг. чаю
эквивалентны е кг. пшеницы эквивалентность пряжи
выражается в холсте, эквивалентность чаю - в пшенице.
Но пряжа и чай, соотнесенные соответственно к холсту
и пшенице, столь же различны между собой, как и сами
холст и пшеница. На практике такое выражение экви-
валентности встречается, очевидно, лишь при первых
зачатках обмена, когда продукты потребления превраща-
ются в продукты обмена только посредством случайных
и редких процессов обмена. Выражения эквивалентности
развёрнутого вида более полно, чем первого, показывают,
как продукт обмена, например пряжа, противостоит
в соответствующих пропорциях холсту, пшенице, чаю
17
и т.д., - всему, чему угодно, только не самой себе. С другой
стороны, здесь исключается всякое общее выражение
эквивалентности продуктов обмена, так как в выражении
эквивалентности каждого отдельного продукта все другие
фигурируют как эквиваленты. Эквивалентность впервые
приобретает развёрнутый вид, когда один какой-нибудь
продукт обмена, например скот, уже не в виде исклю-
чения, а как правило, обменивается на многие другие
продукты. Полученные нами выражения 3-го вида (С),
выражают всеобщую эквивалентность в одном и том же
выделенном из всего мирового многообразия продукте,
например в холсте. Они представляют, таким образом,
эквивалентность всех продуктов через соотнесение их
в определённой пропорции к холсту. Эквивалентность
каждого продукта представляется как нечто соотне-
сённое в данном количественном отношении к холсту,
который выступает как единственная, выделенная из
всего ряда мировых продуктов и выражает собой то, что
имеется общего у данного продукта со всеми другими
продуктами обмена. Следовательно, только этот вид
выражений устанавливает отношение между продуктами
как обладающими стоимостью товарами. Оба прежних
вида выражений представляют собой эквивалентность
каждого продукта обмена или в единичном отличном
от него продукте, или в ряде многих отличных от него
продуктов. В обоих случаях выбрать себе вид эквивалент-
ности является частным делом единичного продукта.
И он достигает этого независимо и без помощи остальных
продуктов обмена, которые играют по отношению к нему
лишь пассивную роль эквивалентов. Напротив, экви-
валентность 3-го вида - это всеобщая эквивалентность.
Данный продукт и все другие вместе с ним обладают
эквивалентностью, выраженной в одном и том же экви-
валенте. Так как обращение продуктов обмена является
делом общественным, то их эквивалентное отношение
должно быть поэтому общественно значимым. В своей
эквивалентности холсту все продукты обмена оказыва-
ются теперь количественно сравнимыми величинами
эквивалентности. Так как они отражают свою эквива-
18
лентность в одном и том же продукте - в холсте, то эти
величины взаимно отражаются одна в другой. Например,
с кг. чая эквивалентны а м. холста, и с?кг. кофе эквивалентны
а м. холста. Следовательно, с кг. чаю эквивалентны d кг.
кофе. Всеобщая эквивалентность придаёт исключённому
из общего ряда продуктов холсту характер всеобщего
эквивалента. Он становится общим выражением эквива-
лентности всего товарного мира, следовательно, холст
приобретает способность непосредственно обмениваться
на все другие товары.
2) Всеобщий эквивалент
Простая эквивалентность продукта делает другой
противостоящий ему продукт эквивалентом. Развёрнутая
эквивалентность продукта, выраженная во всех других
продуктах обмена, придаёт им (всем другим) вид разно-
образных эквивалентов. Наконец, какой-либо особый
вид продукта обмена становится единым эквивалентом
всеобщей эквивалентности. В этом последнем случае
эквивалентность является выражением стоимости
продукта труда, или товара. В той самой степени, в какой
исторически изменяется в своём развитии форма экви-
валентности, изменяется и противоположность между
её обоими полюсами - продуктом и его эквивалентом.
Уже выражение первого вида - а м. холста эквивалентны
Ь кг. пряжи - содержит эту противоположность, но не
сохраняет её. Смотря по тому, как мы будем читать это
выражение, слева направо или в обратном направле-
нии, каждый из обоих полюсов, и холст и пряжа, будет
попеременно выражен то в виде обладающего относи-
тельной эквивалентностью продукта обмена, то в виде
эквивалента. В выражении второго вида продукт обмена
обладает развёрнутой эквивалентностью потому, что
все другие продукты противостоят ему как эквиваленты.
Здесь нельзя переставить обе части эквивалентного
выражения, например а м. холста эквивалентны Ъ кг.
пряжи, или эквивалентны с кг. чая, или эквивалентны е кг.
пшеницы и т.д., не превращая его из развёрнутой во
всеобщую форму эквивалентности. Наконец, последний,
19
третий вид даёт товарному миру выражение всеобщей
эквивалентности, поскольку здесь все принадлежащие
к товарному миру виды продуктов, за исключением
одного, не являются эквивалентами. Один продукт -
холст, выступает здесь как всеобщий эквивалент, дающий
ему право непосредственно обмениваться на все другие
виды продуктов. В то же время продукт, выступающий как
всеобщий эквивалент, не может обладать относительной
эквивалентностью к самому себе. Чтобы выразить отно-
сительную эквивалентность всеобщего эквивалента, мы
должны перевернуть третий вид выражения. Его эквива-
лентность выражается относительно в бесконечном ряде
всех других видов продуктов. Таким образом, развёрну-
тая эквивалентность, или вид выражений В, оказывается
выражением и специфической относительной формой
эквивалентности самого эквивалента.
3) Денежный эквивалент
Эквивалентностью может обладать любой продукт.
С другой стороны, какой-либо продукт становится
всеобщим эквивалентом (вид выражений С) потому, что
он как эквивалент выталкивается всеми другими товарами
из их среды. И лишь с того момента, когда такое выделе-
ние одного специфического вида продукта произошло,
- с этого момента единое выражение эквивалентности
товарного мира становится объективным и приобре-
тает всеобщее общественное значение. Специфический
продукт как принятый обществом эквивалент становится
денежным товаром, или функционирует в качестве денег.
Играть в товарном мире роль всеобщего эквивалента
делается его специфической общественной функцией,
и следовательно, его общественной монополией. Это
привилегированное место среди продуктов, которые
в выражении вида В представлены как особые эквива-
ленты холста, исторически завоевал определённый
товар, а именно золото. Поставим поэтому в выражениях
вида Сна место холста золото. Получим следующую форму
товара.
20
D. ДЕНЕЖНАЯ ФОРМА ТОВАРА
IV форма (D):
а м. холста
Ь кг. пряжи
с кг. чаю
d кг. кофе
е кг. пшеницы
хтовара А
эквивалентны
эквивалентно
эквивалентны
эквивалентны
эквивалентны
эквивалентно
> gr. золота
Выражения вида А, вида В и вида С существенно
отличаются друг от друга. Напротив, выражения вида
D отличаются от выражений вида С только тем, что
вместо холста всеобщим эквивалентом стало золото.
Золото в выражениях вида D играет ту же роль, что
и холст в выражениях вида С, - роль всеобщего эквива-
лента. Прогресс состоит лишь в том, что роль всеобщего
эквивалента теперь окончательно, в силу обществен-
ной традиции утвердилась за специфическим продуктом
- золотом. Золото лишь потому противостоит другим
продуктам как эквивалент, что оно раньше уже противо-
стояло им как продукт обмена. Оно функционировало
и как единичный эквивалент, в единичных обменах,
и как особый эквивалент наряду с другими эквивален-
тами. Постепенно оно стало широко функционировать
как всеобщий эквивалент. Как только оно завоевало себе
монополию на это место в выражении эквивалентно-
сти товарного мира, оно сделалось денежным товаром,
и лишь с этого момента уравнения вида D начинают отли-
чаться от выражений вида С. Другими словами, всеобщим
эквивалентом становится денежный товар - золото.
Простое выражение эквивалентности товара, например
холста, в товаре, уже функционирующем как денежный
товар, например в золоте, есть выражение эквивалентно-
сти этого товара. Следовательно, эквивалентность холста
такова: а м. холста эквивалентны g г. золота. Или, если
« шилл. составляют денежное выражение g г. золота, то
21
а м. холста эквивалентны k шилл. В дальнейшем условимся
эквивалентность товара в золоте или в деньгах обозна-
чать термином «стоимость».
4. ТОВАРНЫЙ ФЕТИШИЗМ
На первый взгляд может показаться, что в товаре
нет ничего необычного. Его анализ показывает, что это
далеко не так. Мы не откроем для себя ничего нового,
будем ли рассматривать товар как продукт потребле-
ния, удовлетворяющий человеческие потребности, или
будем его исследовать как продукт человеческого труда.
Само собой понятно, что человек своей деятельностью
изменяет продукт природы, придавая ему желаемые
формы и свойства. Откуда же возникает загадочный
характер продукта труда, как только он становится
товаром? Очевидно, из него самого. В нём проявляется
равенство всех видов человеческого труда. Количество
воплощённого в продукт труда, измеряемое его продол-
жительностью, определяет стоимость продукта труда;
наконец, отношения между производителями в процессе
труда, приобретают характер отношений между про-
дуктами труда. Следовательно, таинственность товара
состоит в том, что общественные отношения его произ-
водителей проявляются не как отношения между людьми,
а как отношения между продуктами их труда. Между тем
товар и количество труда, которое в нём воплощено, не
имеют ничего общего с физической природой вещей
и отношениями вещей. Это на самом деле определённое
отношение самих людей, которое принимает в их глазах
фантастические отношения между вещами. Это и есть
фетишизм, который присущ продуктам труда, если только
они производятся как товары, и который, следовательно,
неотделим от всякого товарного производства. Этот
фетишистский характер товарного мира порождается,
как уже показал предшествующий анализ, своеобразным
общественным характером труда.
22
Глава вторая
ПРОЦЕСС ОБМЕНА
Товары не могут сами, без помощи товаровладельцев
попасть на рынок и начать там обмениваться между собою.
Каждый товаровладелец лишь с согласия другого может
присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собствен-
ный. Следовательно, они должны признавать друг в друге
частных собственников. Формой юридических отноше-
ний товаровладельцев является договор. Товаровладелец
всегда готов обменять свой товар на другой, более
полезный для него, иначе он не вынес бы его на рынок.
Но его товар как продукт потребления пользуется
спросом у других. Для товаровладельца имеет значение
лишь то, что его товар как продукт обмена обладает экви-
валентностью. Поэтому владелец стремится отдать свой
товар в обмен на другие, в которых он нуждается как
в продуктах потребления. Товары уже не являются про-
дуктами потребления для своих владельцев, а также для
тех к кому в руки они ещё не попали. Следовательно, они
должны постоянно перемещаться из рук в руки. Но этот
переход от владельца к владельцу составляет их обмен,
а обмен ставит их во взаимное отношение в качестве про-
дуктов обмена. Значит, товары должны обмениваться
как продукты обмена. С другой стороны, чтобы обмени-
ваться как продукты обмена, товары должны доказать
свою полезность как продукты потребления. Но лишь
обмен может показать, полезен ли обмениваемый продукт
для других. Каждый товаровладелец хочет избавиться от
своего товара в обмен на равноценный товар, который
как продукт потребления удовлетворяет его потребность.
Обмен для него есть частная сделка. К тому же он хочет
обменять свой товар на другой товар той же стоимости.
Но так как стоимость регулируется товарными отношени-
ями в обществе, обмен для него является общественным
процессом. Присмотревшись к делу внимательнее, мы
увидим, что для каждого товаровладельца всякий чужой
товар играет роль эквивалента его товара, а потому его
собственный товар - роль всеобщего эквивалента всех
23
других товаров. Но так как в этом сходятся между собой все
товаровладельцы, то ни один товар не является всеобщим
эквивалентом, а потому товары не обладают и всеобщей
эквивалентностью, в которой они могли отождествляться
и сравниваться друг с другом. Таким образом, они про-
тивостоят друг другу вообще не как товары, а только как
продукты потребления.
Товаровладельцы могут установить между своими
товарами товарные отношения только в том случае,
если они противопоставят их какому-либо третьему
товару как всеобщему эквиваленту. Но только общество
может признать определённый товар всеобщим экви-
валентом. Поэтому оно выделяет из всех товаров один
какой-либо товар, в котором все остальные выражают
свои эквивалентности. Таким образом, этот товар стано-
вится общественно признанным эквивалентом. Функция
всеобщего эквивалента становится специфической
общественной функцией выделенного товара, который
становится деньгами. Деньги есть продукт обмена,
в процессе которого различного вида продукты труда фак-
тически приравниваются друг к другу (и к деньгам) и, таким
образом, превращаются в товары. Непосредственный
обмен товаров, с одной стороны, имеет форму простого
выражения эквивалентности, а с другой стороны ещё не
имеет её. Форма эта: х товара а эквивалентно у товара Ь.
А форма непосредственного обмена продуктов потре-
бления такова: х продукта потребления а эквивалентно
у продукта потребления Ъ. Продукты аибне являются
товарами до обмена, а становятся ими лишь благодаря
обмену. Первая предпосылка, необходимая для того,
чтобы продукт потребления приобрёл эквивалентность
как продукт обмена, сводится к тому, что данный продукт
не является продуктом потребления для своего владельца
или имеется в количестве, превышающем его (владельца)
потребности. Вещи сами по себе существуют вне человека
и потому отчуждаемы. Для того чтобы это отчуждение стало
взаимным, люди должны лишь относиться друг к другу как
к частным собственникам этих отчуждаемых вещей и как
к независимым друг от друга личностям. Однако такого
24
отношения взаимной отчуждённости нет между членами
общины, будь то патриархальная семья, древнеиндийская
община, государство инков и т.д. Обмен товаров возни-
кает там, где община соприкасается с другими общинами.
Но превратившись в товары для внешних отношений
с другими общинами, продукты точно также преврати-
лись в товары внутри самой общины.
Количественное соотношение продуктов обмена
первоначально устанавливается совершенно случайно.
Обмениваются они лишь по взаимному волеизъявлению
владельцев. Между тем потребность в чужих предметах
потребления со временем возрастает. Постоянное повто-
рение обмена делает его регулярным общественным
процессом. Поэтому с течением времени, по крайней
мере, часть продуктов труда начинает производиться спе-
циально для обмена. С этого момента, с одной стороны,
закрепляется деление продуктов нате, что предназначены
для собственного потребления и те, что предназначены
для обмена. Количественное соотношение, в котором
обмениваются продукты, становится зависимым от трудо-
ёмкости их изготовления. Практика закрепляет за ними
определённые количественные соотношения, или эквива-
лентность. В непосредственном обмене продуктов каждый
из них является продуктом обмена для своего владельца
и продуктом потребления для того кто им не владеет.
До совершения акта обмена обмениваемый продукт ещё
не имеет эквивалентности. Но необходимость в экви-
валентности как оценочной характеристики продукта
становится все очевиднее по мере того, как возрастает
число и разнообразие продуктов, вступающих в процесс
обмена. Оборот продуктов обмена, в котором владельцы
обменивают свои собственные продукты и приравнивают
их друг к другу, никогда не совершается без того, чтобы
при этом различные продукты в пределах их оборота не
обменивались на один и тот же третий товар и не при-
равнивались ему как эквивалентности. Такой третий
продукт, становясь эквивалентом для других продуктов,
становится общественным эквивалентом, хотя и в узких
пределах. Этот общественный эквивалент появляется
25
и исчезает вместе с тем мимолётным контактом, проис-
ходившим в процессе обмена. Но с развитием товарного
обмена он прочно срастается исключительно с опре-
делёнными видами продуктов и выполняет функцию
денег. С каким именно видом продукта он срастается,
это сначала является делом случая. Однако, в общем
и целом, два обстоятельства играют здесь решающую
роль. Он срастается или с наиболее значимыми из пред-
метов ввоза, которые путём обмена переходят к владельцу
продукта откуда-то извне, или же - с продуктом потре-
бления, который составляет главный продукт местного,
туземного имущества, каков, например, скот. Кочевые
народы первые развивают у себя денежную форму, так
как всё их имущество находится в подвижном, следова-
тельно, легко отчуждаемом, состоянии и так как образ
их жизни постоянно приводит их в соприкосновение
с чужими общинами, тем самым побуждая их к обмену
продуктами. Люди нередко превращали самого человека
как раба в товар. По мере того как обмен товаров раз-
рывает свои местные границы и эквивалентность всё
шире проявляется в продуктах человеческого труда,
денежная форма всеобщего эквивалента переходит к тем
продуктам, которые по самой своей природе особенно
пригодны для выполнения этой общественной функции,
а именно к благородным металлам. Но пока мы знаем
только одну функцию денег - служить выразителем
стоимости товаров. Истинными обладателями стоимо-
сти созданных человеком продуктов могут быть только
продукты человеческого труда. С другой стороны, так как
стоимость носит количественный характер, то денежный
товар должен обладать способностью быть выразителем
количественных различий, т.е. должен обладать такими
свойствами, чтобы его можно было произвольно делить
на мелкие части. Золото и серебро обладают всеми этими
качествами. Как продукт потребления денежный товар
имеет двойное назначение. Наряду с особым значением
золота как денежного товара, оно например, служит для
пломбирования зубов, является сырым материалом для
предметов роскоши.
26
Как было отмечено раньше, эквивалентность продукта
обмена не раскрывает его стоимости. Если мы знаем,
что золото - деньги, что оно обменивается на все другие
товары, то мы ещё отнюдь не знаем его собственной
стоимости. Как и всякий иной товар, золото может
выразить свою собственную стоимость лишь относи-
тельно, в других продуктах. Его собственная стоимость
зависит от рабочего времени, требующегося для его про-
изводства, и выражается в том количестве всякого иного
товара, на производство которого затрачено столько
же рабочего времени, сколько и на добычу золота.
Относительную (отнесённую к товару) стоимость золото
фактически приобретает на месте его производства при
непосредственном обмене. Когда оно вступает в обраще-
ние в качестве денег, его стоимость уже известна. Если
уже в последние десятилетия XVII века далеко ушедший
анализ денег пришел к тому, что деньги есть товар, то это
лишь начало анализа. Трудность состоит не в том, чтобы
понять, что деньги - товар, а в том, чтобы выяснить, как
и почему товар становится деньгами. Мы видели, как уже
в самом простом выражении эквивалентности, х товара
а эквивалентно у товара Ь, создаётся иллюзия будто бы
продукт, в котором выражается эквивалентность другого
продукта, обладает эквивалентностью независимо от
этого отношения, обладает ею как некоторым от природы
присущим ей свойством. Мы проследили, как укрепляется
эта иллюзия. Она оказывается вполне завершённой, как
только особый товар начинает выполнять функцию все-
общего эквивалента, или становится деньгами. При этом
создаётся впечатление, что не данный товар становится
деньгами, поскольку в нём выражают свои эквивалент-
ности все другие товары, а, наоборот, все другие товары
выражают в нём свои эквивалентности потому, что он -
деньги. Без всякого содействия со своей стороны товары
находят воплощение своей эквивалентности в существую-
щем, как нечто готовое, вне их и наряду с ними, товаре.
Этот товар - золото и серебро в том самом виде, в каком
они выходят из недр земли, оказывается непосредствен-
ным воплощением всякого человеческого труда. Отсюда
27
магический характер денег. Отношения между людьми
в их общественном производственном процессе приводят,
прежде всего, к тому, что их собственные производствен-
ные отношения принимают проявляющийся в процессе
обмена на товарном рынке характер отношений между
продуктами их труда. Таким образом, загадка денежного
фетиша со всей очевидностью есть загадка товарного
фетиша.
Глава третья
ДЕНЬГИ И ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРА
1. МЕРА СТОИМОСТИ
В этой работе будем предполагать, что денежным
товаром является только золото. Первая функция золота
состоит в том, чтобы предоставить товарному миру
средство для выражения стоимости товаров в одних
единицах измерения, качественно одинаковых и количе-
ственно сравнимых. Оно функционирует, таким образом,
как всеобщая мера стоимости, и именно поэтому специфи-
ческий товар, золото, является деньгами. Соизмеримыми
делают товары не деньги. Наоборот, именно потому, что
все обладающие стоимостью товары представляют собой
соизмеримые продукты человеческого труда, - именно
поэтому все они и могут измерять свою стоимость одним
и тем же специфическим товаром, превращая его, таким
образом, в общую для них меру стоимости, т.е. в деньги.
Мера стоимости товара есть выраженная в денежной
форме продолжительность затраченного на его производ-
ство труда. Как мера стоимости деньги служат для того,
чтобы превращать стоимость бесконечно разнообразных
товаров в мысленно представляемые количества золота.
Эквивалентность товара в золоте: х товара а эквива-
лентно у денежного товара, есть денежная форма товара,
или его стоимость. Теперь достаточно одного выражения:
а кг. холста эквивалентно g граммам золота, чтобы пред-
ставить стоимость холста в общественно значимом виде.
28
Этому уравнению уже нет надобности занимать место в ряду
выражений эквивалентности всех других товаров, потому
что эквивалентный товар, золото, принимает денежную
форму (становится деньгами). Поэтому всеобщая экви-
валентность товаров снова возвращается к своему
первоначальному виду - к простой эквивалентности.
С другой стороны, развёрнутое выражение эквивалент-
ности становится выражением эквивалентности особого
специфического эквивалента - денежного товара. Если
читать справа налево любой прейскурант, выражающий
эквивалентность товаров к деньгам, то мы найдём экви-
валентность денег во всех возможных товарах. Но зато
деньги, обладая эквивалентностью в других товарах, сами
не могут обладать эквивалентностью к самим себе как
к своему собственному всеобщему эквиваленту.
Стоимость товаров есть нечто, воспринимаемое нами
лишь в нашем воображении. Оставаясь неосязаемой,
невидимой, она проявляется в самих продуктах, в их при-
равнивании к золоту, в их отношении к золоту, отношении,
существующем только в них самих. Товаровладелец может
поведать об их стоимости внешнему миру, лишь навесив
на них ярлыки с обозначением их цен. Цена (стоимость)
товара, проявляется только в процессе товарного обмена.
Любой товар остаётся в руках своего владельца не обла-
дающим стоимостью продуктом потребления до тех пор,
пока не завершится обмен, в процессе которого прояв-
ляется его стоимость. Смотря по тому - золото, серебро
или медь служит мерой стоимости, цена а кг. холста
выражается в разных количествах мысленно представля-
емого золота, серебра или меди. Если два разных товара,
например золото и серебро, являются одновременно
мерой стоимости, то цены всех товаров получают два
разных выражения - в золоте и в серебре. И те и другие
спокойно остаются друг рядом с другом, пока отношение
стоимости золота к стоимости серебра не меняется. Но
всякое изменение этого отношения нарушает установив-
шееся отношение между значениями стоимости товаров
в золоте и серебре.
29
Стоимость всех товаров можно выразить следую-
щим образом: а товара А = х золота; Ъ товара В = у золота;
с товара С = z золота и т.д., где а, Ь9 с представляют опреде-
лённое количество товаров А, В, C9?ix,y,z- определённое
количество золота. Стоимость товаров превратилась,
таким образом, в мысленно представляемые разные
количества золота. Как различные количества золота,
они сравниваются между собой и соизмеримы друг
с другом. Деление золота на кратные части развёртыва-
ется в масштаб цен. Золото, серебро, медь ещё до своего
превращения в деньги обладают таким масштабом в виде
весовых долей. Как мера стоимости и как масштаб цен
деньги выполняют две различные функции. Мерой сто-
имости они являются как отражение человеческого
труда, воплощённого в продукт в процессе производства.
Напротив, масштаб цен отображает различные количе-
ства золота, причём определённый вес золота должен
быть представлен в установленных единицах измере-
ния. Очевидно, что изменение стоимости золота никак
не влияет на его функцию в качестве масштаба цен. Ибо
соотношение весовых долей золота не зависит от его
стоимости. С другой стороны, поскольку при пониже-
нии или повышении стоимости золота вес одного грамма
его остаётся неизменным, то остаются неизменными
и отдельные его весовые доли;, следовательно, золото как
фиксированный масштаб стоимости остаётся неизмен-
ным, как бы ни изменялась его собственная стоимость.
Изменение стоимости золота не препятствует и его
функции в качестве меры стоимости. Оно затрагивает все
товары одновременно и потому не изменяет их взаимной
относительной стоимости. При оценке стоимости товара
в золоте предполагается, что в данное время на его про-
изводство затрачивается труда столько же, сколько и на
эквивалентное этому товару количество золота. Однако
стоимость любого товара может превысить его среднюю
общественную стоимость в периоды повышенного спроса
на товар, или упасть ниже его средней стоимости при
падении спроса на него. Что касается стоимости товаров,
30
то к ним применимы изложенные выше законы простой
эквивалентности.
Постепенно денежные названия веса благородного
металла отделяются от их первоначальных весовых
названий. Исторически, это происходило по следующим
причинам:
1) Введение иностранных денег у народов, находя-
щихся на сравнительно низких ступенях развития. Так
например, в Древнем Риме золотые и серебряные монеты
сначала обращались как иностранные товары. Названия
этих иностранных денег, конечно, отличались от названий
весовых единиц.
2) С развитием богатства менее благородный металл
как мера стоимости вытесняется более благородным,
- медь вытесняется серебром, серебро - золотом. С пере-
ходом на золото прежние сохранившиеся названия монет
не всегда совпадали с их новым весовым содержанием.
3) В течение целого ряда веков монархи занимались
непрерывной фальсификацией монет, вследствие чего от
первоначального их веса остались одни только названия.
Так как денежный масштаб, с одной стороны, условен,
а с другой стороны, должен пользоваться всеобщим
признанием, то он в конце концов регулируется государ-
ственным законом. Определённое весовое количество
благородного металла, например унция золота, офици-
ально разделяется на части, которые наделяются при этом
своими именами, например фунт, талер. Теперь единицу
денежной меры составляет уже каждая такая часть, под-
разделяемая в свою очередь на новые, получающие
свои наименования части - шиллинг, пенни. Во всяком
случае, определённые весовые количества металла неиз-
менно остаются масштабом металлических денег. Итак,
количество золота, в котором мысленно представляется
стоимость продукта труда, выражается теперь в денежных
названиях, или признанных законом деньгах золотого
масштаба. Вместо того чтобы сказать, что е кг. пшеницы
эквивалентны gт. золота, англичанин скажет, что они экви-
валентны h ф.ст. Стоимость товара как продукта труда
может быть выражена в денежных единицах, но если сто-
31
имость товара есть его меновое соотношение к деньгам,
то отсюда не вытекает обратного, - что меновое соот-
ношение товара к деньгам неизбежно должно быть его
стоимостью. При неизменных условиях производства или
неизменной производительной силе труда на производ-
ство е кг. пшеницы должно быть затрачено определённое
количество общественного рабочего времени. Это обсто-
ятельство не зависит от воли производителей пшеницы.
Стоимость товара отражает необходимое для его произ-
водства общественное рабочее время. В процессе обмена
проявляется меновое соотношение данного товара
к денежному товару. Но в этом меновом соотношении
может выразиться как стоимость товара, так и отклонение
в большую или меньшую сторону от неё. Следовательно,
возможность отклонения стоимости товара от его
средней общественной стоимости заключена уже в самой
форме стоимости (отношения товара к деньгам). И ahro
не является недостатком, - наоборот, именно эта отли-
чительная черта делает её соответствующей такому
характеру производства, при котором правило может про-
кладывать себе путь сквозь беспорядочный хаос только
как слепо действующий закон средних чисел.3 Стоимость
товара, например железа, выражается таким образом,
что определённое количество его эквивалента, например
золота, всегда может быть непосредственно обменено на
это железо, откуда однако отнюдь не следует обратное, -
что железо, в свою очередь, может быть всегда обменено
на золото. Итак, чтобы практически стать эквивалентом
продукта обмена, денежный товар должен превратиться
из мысленно представляемого золота в золото натураль-
ное. Стоимость реального товара, например железа,
может быть воображаемым образом его эквивалентности,
или мысленно представляемым образом золота. Для того
чтобы наделить товар стоимостью, достаточно мысленно
приравнять к нему воображаемое золото. Но чтобы стать
3 Существует мнимая стоимость, - например, мнимая стоимость не подвер-
гавшейся обработке земли, которая не имеет стоимости, так как в ней не
воплощён человеческий труд; однако эта мнимая стоимость может скрывать
в себе действительное стоимостное отношение, или отношение, произво-
дное от него. (Карл Маркс, Капитал, т. I, Гл. 3)
32
для своего владельца всеобщим эквивалентом, оно должно
быть замещено действительным золотом. Стоимость
предполагает отчуждаемость товаров за деньги. С другой
стороны, золото функционирует как воображаемая мера
стоимости уже потому, что оно обращается в виде денеж-
ного товара в меновом процессе.
2. СРЕДСТВО ОБРАЩЕНИЯ
а) Метаморфоз товаров
Поскольку процесс обмена перемещает товары из
рук, где они не используются как продукты потребления,
в руки, где они ими становятся, постольку этот процесс
является общественным. Продукт одного полезного
вида труда становится на место продукта другого полез-
ного вида труда. Товар, достигнув пункта, где он служит
в качестве продукта потребления, из сферы обмена пере-
ходит в сферу потребления. Нас интересует здесь первая
сфера. Рассмотрим процесс смены форм товара, или его
метаморфоз. Недостаточное понимание этой перемены
форм товара объясняется тем обстоятельством, что
каждое изменение формы товара совершается путём
обмена двух товаров - товара во всём его многообразии
и денежного товара. В процессе обмена проявляется
раздвоение продукта обмена на продукт потребления
и продукт, наделённый стоимостью. Вместе с тем товар
в своём единстве как продукт потребления и как продукт,
обладающий стоимостью, заключает в себе обе стороны
этой противоположности. Это единство противополож-
ности проявляется на двух противоположных полюсах.
Товар реально есть продукт потребления - его стоимость
лишь условно (умозрительно) выражается в противо-
стоящем ему золоте. Наоборот, золото представлено
реальными деньгами. Поэтому в действительности золото
в его денежном выражении представляет стоимость
продукта обмена. Его собственная стоимость как товара
пока лишь умозрительно обнаруживается в ряду облада-
ющих относительной стоимостью противостоящих ему
товаров. Эти противоположные товары реально переме-
щаются в процессе обмена.
33
Последуем теперь за каким-либо товаровладельцем,
хотя бы за нашим старым знакомым, ткачом холста на
арену процесса обмена, - на товарный рынок. Стоимость
его товара, а м. холста, есть величина определённая,
равная h ф.ст. Ткач обменивает холст на h ф.ст. и как
человек старого закала снова обменивает эти Л ф.ст. на
семейную библию той же стоимости. Холст для него
только товар, только носитель стоимости. Холст отчужда-
ется в обмен на выразителя его стоимости - золото, после
чего золото снова обменивается на другой товар, библию,
которая направится в дом ткача уже в качестве предмета
потребления и будет удовлетворять там его потреб-
ность в душеспасительном чтении. Процесс обмена
товара осуществляется, таким образом, в виде двух про-
тивоположных и друг друга дополняющих метаморфоз
- «превращения» товара в деньги и обратного «превраще-
ния» денег в товар. Товарный метаморфоз представляет
собой результат сделки товаровладельца, - продажу, или
обмен товара на деньги; куплю, обмен денег на товар,
и единство обоих этих актов - продажу ради купли.
Если ткач обратит своё внимание лишь на конечный
результат торга, то окажется, что он обладает вместо
холста библией, вместо своего первоначального товара
другим товаром той же стоимости, но иной полезности.
Аналогичным путём присваивает он себе и все другие
необходимые ему средства существования и средства про-
изводства. С его точки зрения весь процесс лишь средство
обмена продукта его труда на продукт чужого труда,
средство обмена продуктов.
Итак, процесс обмена товара совершается в виде следу-
ющего обращения:
Товар - Деньги - Товар
Т - Д - Т
Как вещественный обмен это обращение представляет
собой Т- Т, обмен товара на товар, в конечном результате
которого погашается (прекращается) и самый процесс.
34
Первый метаморфоз Т - Д, или продажа, - превращение
товара в деньги. Общественное разделение труда делает
труд товаровладельца столь же односторонним, сколь
разносторонни его потребности. Именно поэтому его
продукт служит ему лишь продуктом обмена. Всеобщим,
общественно значимым эквивалентом он становится
лишь в деньгах, но деньги находятся в чужом кармане.
Для того чтобы извлечь их оттуда, товар должен, прежде
всего, представлять собой полезный продукт потребле-
ния для владельца денег, т.е. затраченный на него труд
должен быть затрачен в общественно полезной форме.
Сегодня данный продукт удовлетворяет определённой
общественной потребности. Завтра он, быть может, будет
полностью, или частично вытеснен со своего места другим
подобным ему продуктом. Если общественная потреб-
ность в холсте, которая, как и всё прочее, имеет границы,
уже удовлетворена конкурентами данного ткача, продукт
нашего приятеля окажется избыточным, излишним,
а следовательно, и бесполезным. Допустим однако, что
его товар фактически как продукт потребления всё ещё
имеет спрос. Спрашивается, сколько же именно денег он
притянет? Правда, ответ уже предвосхищен в стоимости
товара.
Пусть производитель затратил на производство своего
продукта среднее общественно необходимое рабочее
время. Следовательно, стоимость товара есть лишь
денежное выражение затраченного на его производство
в течение необходимого рабочего времени обществен-
ного труда. Но без ведома нашего ткача и за его спиной
устаревший способ ткачества претерпевает изменения.
То, что вчера, несомненно, представляло рабочее время,
общественно необходимое для производства метра холста,
сегодня перестало им быть, и владелец денег энергично
демонстрирует нашему приятелю это обстоятельство,
указывая ему на стоимость холста, установленную его кон-
курентами. Допустим наконец, что каждый имеющийся на
рынке кусок холста заключает в себе лишь общественно
необходимое рабочее время. Тем не менее, общая сумма
этих кусков может заключать в себе избыточно затрачен-
35
ное рабочее время. Если рынок не в состоянии поглотить
всего количества холста по нормальной стоимости, то это
доказывает, что слишком большая часть всего рабочего
времени общества затрачена впустую, что производи-
тель создавал лишь видимость работы. Весь холст на
рынке функционирует как один товар, каждый кусок его
- только часть этого товара. И в самом деле, стоимость
каждого метра холста есть денежное выражение продол-
жительности воплощённого в нём среднего общественно
необходимого труда. Разделение труда превращает
продукт труда в товар и делает, поэтому, необходимым
его превращение в деньги. Для одного товаровладельца
золото замещает его товар, для другого - товар замещает
его золото. Физически воспринимаемое действие состоит
в том, что товар и золото, а м. холста и h ф.ст., перемеща-
ются из рук в руки, т.е. обмениваются друг на друга. Но на
что обменивается товар? На всеобщее воплощение свози
собственной эквивалентности. А золото? На полезный
продукт потребления. Почему золото противостоит
холсту в качестве денег? Потому что стоимость холста,
h ф.ст., уже отнесена к золоту, как к деньгам. Отчуждение
товара совершается в тот момент, когда товар как продукт
потребления притягивает к себе золото, лишь мысленно
представленное в его стоимости. С другой стороны, реа-
лизация товара по его стоимости есть превращение денег
в продукт потребления; в то же время превращение товара
в деньги есть превращение денег в товар. Таким образом,
этот единый процесс является двусторонним; один его
полюс - продажа товаровладельцем товара, противопо-
ложный полюс - купля владельцем денег. Продажа есть
купля, Т- Десть в то же время Д' - Т.
До сих пор мы знаем только одно экономическое отно-
шение между людьми - отношение товаровладельцев,
которое сводится лишь к приобретению чужого продукта
путём отчуждения своего собственного. Следовательно,
один из товаровладельцев может противостоять другому
лишь в качестве владельца денег. Чтобы функциониро-
вать в качестве денег, золото должно, конечно, вступить
в каком-нибудь пункте на товарный рынок. Этот пункт
36
находится у источника его производства, - там, где оно
как непосредственный продукт труда обменивается на
другой, эквивалентный ему продукт. Но, начиная с этого
момента, золото непрерывно выражает в себе стоимость
реализованных товаров. В руках каждого товаровла-
дельца золото есть воплощение его отчуждённого товара,
продукт продажи, или первого метаморфоза Т - Д.
Воображаемыми деньгами золото становится потому, что
все товары измеряют в нём свои стоимости. Реальными
деньгами оно становится потому, что товары в процессе
своего отчуждения делают его действительным воплоще-
нием их стоимости. Как воплощение стоимости деньги
стирают с себя всякий след создавшего их особого полез-
ного труда, и превращаются в общественный продукт
абстрактного человеческого труда. В деньгах нельзя раз-
глядеть, какого сорта товар превратился в них. В своей
денежной форме все товары выглядят одинаково.
Допустим, что те h ф.ст., за которые наш ткач отдал свой
товар, представляют собой эквивалент е кг. пшеницы.
Продажа ткачом холста, Т - Д, есть в то же время купля
его владельцем денег, Д - Т. Но продажа холста есть
начало процесса, заканчивающегося противополож-
ным актом, куплей библии. Наоборот, купля холста есть
встречный заключительный акт, начавшийся с продажи
пшеницы. Т- Д (холст - деньги). Эта первая фаза процесса
Т - Д - Т (холст - деньги - библия) есть в то же время
Д- Г(деньги - холст), т.е. последняя фаза другого процесса
Т- Д- Т(пшеница - деньги - холст). Первый метаморфоз
товара, его превращение из товарной формы в денежную,
всегда является в то же время вторым, противоположным
метаморфозом какого-либо другого товара, обратным
превращением его из денежной формы в товарную, Д- Т.
Второй, или заключительный метаморфоз товара - купля.
Поскольку деньги есть воплощение всех других товаров,
результатом их (товаров) всеобщего отчуждения, то
Деньги сами являются абсолютно отчуждаемым товаром.
Вместе с тем стоимость товаров указывает деньгам,
какому их количеству она соответствует. Товар, превраща-
37
ясь в деньги, отчуждается и на деньгах не остаётся следов
того, как именно они попали в руки владельца.
Купля, Д - Т9 есть в то же время продажа, или Т - Д.
Следовательно, последний метаморфоз данного товара
есть в то же время первый метаморфоз какого-либо
другого товара. С точки зрения нашего ткача, жизнен-
ный путь его товара заканчивается библией, в которую
он превратил полученные им h ф.ст. Но продавец
библии превращает полученные от ткача Л ф.ст. в водку.
Д - Г, заключительная фаза процесса Т - Д - Т (холст -
деньги - библия), есть в то же время Т - Д, первая фаза
Т-Д- Т (библия-деньги-водка). Производитель товара
поставляет на рынок продукт одного вида. Он продаёт
его обыкновенно значительными количествами. Между
тем его разносторонние потребности заставляют его
постоянно распределять вырученную денежную сумму
между многочисленными покупками. Таким образфм,
одна продажа приводит ко многим актам купли различ-
ных товаров. Итак, заключительный метаморфоз одного
товара образует сумму первых метаморфозов других
товаров. Если мы возьмём теперь в целом метаморфоз
какого-либо товара, например холста, то мы увидим,
прежде всего, что метаморфоз этот состоит из двух
противоположных движений, Т-ДпД- Г. Эти два проти-
воположных превращения товара осуществляются в двух
противоположных общественных актах товаровладельца
и отражаются в двух противоположных экономических
его ролях. Подобно тому, как один и тот же товар последо-
вательно совершает два противоположных превращения,
- из товара в деньги и из денег в товар, - точно так же
один и тот же товаровладелец меняет роль продавца на
роль покупателя. Следовательно, это не прочно устояв-
шиеся роли, а роли, поочередно переходящие к лицам,
участвующим в товарном обращении. Полный мета-
морфоз товара, рассматриваемый в его простейшей
форме, предполагает четыре противоположности
и три действующих лица. Сначала товар противостоит
деньгам и, следовательно, товаровладелец противостоит
владельцу денег. Деньги, конечный пункт первого пре-
38
вращения товара, представляют собой в то же время
исходный пункт второго превращения. Следовательно,
продавец в первом акте процесса, является покупателем
во втором акте, где ему противостоит третий товаровла-
делец как продавец. Обе противоположно направленные
фазы движения товарного метаморфоза образуют кругоо-
борот. У исходного пункта продукт является товаром (т.е.
не является продуктом потребления), у конечного пункта
он - продукт потребления для своего владельца. Точно
так же деньги первоначально появляются как денежный
товар, в который превращается товар (холст), а затем на
краткий миг в эквивалент другого товара (библии). Два
метаморфоза, образующие полный кругооборот одного
товара, представляют собой в то же время противопо-
ложно направленные частичные метаморфозы двух
других товаров. Один и тот же товар (холст) открывает
ряд своих собственных метаморфоз и в то же самое время
окончательно завершает метаморфоз другого товара
(пшеницы). Таким образом, кругооборот, описываемый
рядом метаморфоз каждого данного товара, неразрывно
сплетается с кругооборотами других товаров. Процесс
в целом представляет собой обращение товаров.
Товарное обращение не только формально, но и по
существу отлично от непосредственного обмена продук-
тами. В самом деле, присмотримся к только что описанному
процессу. Ткач, несомненно, обменял холст на библию,
собственный товар - на чужой. Но это явление существует
как таковое только для него самого. Продавец библии,
вовсе не думал о том, что на его библию обменивается
холст; равным образом ткач совершенно не подозревает,
что на его холст обменена пшеница. С одной стороны, мы
видим здесь, как товарное обращение разрывает границы
непосредственного обмена продуктами человеческого
труда. С другой стороны, здесь образуется сложный
клубок общественных отношений, которые однако носят
характер непреложных законов природы. Ткач может
продать холст лишь потому, что крестьянин уже продал
пшеницу; любитель водки может продать библию лишь
потому, что ткач продал холст; винокур может продать
39
водку лишь потому, что другой продал библию и т.д.
Вследствие этого процесс обращения не заканчивается,
как непосредственный обмен продуктами, после того как
продукты потребления поменялись местами и владель-
цами. Деньги не исчезают только потому, что они в конце
выпадают из ряда метаморфоз данного товара. Деньги
снова и снова осаждаются в тех пунктах процесса обраще-
ния, в которых они замещают выходящие из обращения
товары. Например, в общем метаморфозе холста: холст -
деньги - библия, сначала холст выпадает из обращения,
деньги заступают на его место, затем библия выпадает из
обращения, и деньги заступают на её место. Благодаря
замещению одного товара другим, денежный товар
прилипает к рукам третьего лица. Купля и продажа пред-
ставляют собой один и тот же акт как взаимоотношение
двух полярно противоположных лиц - владельца денег
и товаровладельца. Так как первый метаморфоз товара
есть одновременно продажа и купля, то эта часть процесса
является в то же время самостоятельным процессом.
У покупателя есть товар, у продавца есть деньги. Никто
не может продать без того, чтобы кто-нибудь другой не
купил. Но никто не обязан немедленно покупать только
потому, что сам он что-то продал. Обращение товаров раз-
рывает временные, пространственные и индивидуальные
границы обмена продуктов именно благодаря тому, что
непосредственное сходство между отчуждением своего
продукта труда и получением в обмен за него чужого пред-
ставляет собой два противоположных действия - продажи
и купли. Если временной интервал между двумя сопряжён-
ными фазами полного метаморфоза товара становится
слишком большим, достигая определённого предела,
то наступает кризис. Присущие товарному обращению
противоположности между продуктами потребления и их
товарной формой, между индивидуальным трудом и обще-
ственным, между специфическим, конкретного вида
и абстрактным трудом, между продуктами труда и их вла-
дельцами получают своё выражение в противоположных
фазах товарного метаморфоза. Следовательно, уже эти
формы заключают в себе возможность - однако только
40
возможность - кризисов. Как посредник в процессе обра-
щения товаров, деньги выполняют функцию средства
обращения.
Ь) Обращение денег
Форма обмена продуктами труда Т- Д'- Т показывает,
что товар, образуя исходный пункт процесса, снова воз-
вращается к этому пункту в виде товара той же стоимости.
Таким образом, это движение товаров представляет собой
кругооборот. С другой стороны, эта же самая форма
исключает кругооборот денег. Деньги в результате кругоо-
борота товаров всё дальше и дальше отдаляются от их
исходного пункта. До тех пор, пока товар в руках продавца
сохраняется в виде денег, он осуществляет лишь первую
половину своего обращения. Когда процесс, - продажа
ради купли, - заканчивается, то деньги уходят из рук
своего первого владельца. Однако, если ткач, купив
библию, снова продаст холст, то и деньги опять вернутся
в его руки. Но они вернутся не вследствие обращения
первых а м. холста, которое удалило деньги из рук ткача
в руки продавца библии. Деньги могут вернуться лишь
благодаря тому, что новый товар возобновляет (повто-
ряет) всё тот же процесс обращения, который
заканчивается тем же результатом, что и первый.
Следовательно, форма движения, непосредственно сооб-
щаемая деньгам обращением товаров, представляет собой
их постоянное удаление от исходного пункта, переход из
рук одного товаровладельца в руки другого, или их обра-
щение. Обращение денег состоит в постоянном
монотонном повторении одного и того же процесса.
Товар всегда находится на стороне продавца, деньги -
всегда на стороне покупателя. Но при этом деньги
переносят товар из рук продавца в руки покупателя и в то
же время сами удаляются из рук покупателя в руки
продавца с тем, чтобы повторить тот же самый процесс
с каким-либо другим товаром. Тот факт, что это односто-
роннее движение денег возникает из двустороннего
Движения товара, остаётся замаскированным. Сама
природа товарного обращения порождает как раз проти-
41
воположную видимость процесса. Первый метаморфоз
товара уже по своему внешнему виду есть не только
движение денег, но и движение самого товара; в то же
время второй метаморфоз товара представляет собой
только движение денег. В первой половине своего обра-
щения товар меняется местом с деньгами. Вместе с тем
товар как продукт потребления выпадает из сферы обра-
щения и переходит в сферу потребления. Его место
заступает его денежный символ. Вторую половину обра-
щения товар пробегает уже в виде денег. Таким образом,
движение является непрерывным только с точки зрения
денег: то же самое движение, которое для товара распада-
ется на два противоположных процесса, есть один, всегда
неизменный процесс, если его рассматривать как соб-
ственное движение денег, - а именно процесс, в котором
деньги меняются местами всё с новыми и новыми
товарами. Следовательно, результат товарного обраще-
ния, замещение одного товара другим, принимает такой
вид, как будто он был осуществлён не изменением его соб-
ственной формы, а функцией денег как средства
обращения, которое приводит в движение товары и пере-
носят их из рук, где они не являются продуктами
потребления, в руки, где они являются продуктами потре-
бления, и притом всегда в направлении, противоположном
собственному движению денег. Они, деньги, постоянно
удаляют товары из сферы обращения, становясь на их
место и тем самым удаляясь всё дальше и дальше от своего
исходного пункта. Поэтому, хотя в движении денег лишь
отражается обращение товаров, стороннему наблюда-
телю обращение товаров кажется наоборот, лишь
результатом движения денег. С другой стороны, деньги
функционируют как средство обращения потому, что
в них стоимость товаров имеет независимое реальное
воплощение. Движение денег есть в действительности
движение денежного товара. Следовательно, это
движение должно отражаться в обращении денег,
и притом видимым образом. Так, например, холст сначала
превращает свою товарную форму в денежную. Второй
полюс его первого метаморфоза Т - Д, т.е. денежная
42
форма становится затем первым полюсом его последнего
метаморфоза Д- Г, его обратного превращения в библию.
Но каждое из обоих этих превращений совершается путём
обмена между товаром и деньгами, путём их взаимного
перемещения. Одни и те же деньги притекают к продавцу
как отчужденный товар и покидают его в процессе купли
также как отчуждаемый товар. Они два раза меняются
местами. Первый метаморфоз холста перемещает эти
деньги в карман ткача, второй вновь извлекает их оттуда.
Таким образом, оба противоположных товарных мета-
морфоза отражаются в двукратном перемещении одних
и тех же денег, совершаемом в обратном (товару) направ-
лении. Напротив, если имеют место только односторонние
товарные метаморфозы - только покупки или только
продажи, то одни и те же деньги лишь один раз меняют
своё место. В частом повторении перемещений одних
и тех же денег отражается не только ряд метаморфоз
данного единичного товара, но и связь между бесчислен-
ными метаморфозами всего товарного мира в целом.
Впрочем, само собой понятно, что всё это относится
к рассматриваемой здесь форме простого товарного обра-
щения. Каждый товар при первой же смене своей формы
в процессе обращения выпадает из сферы обращения,
в которую на его место постоянно вступает новый товар.
Наоборот, деньги как средство обращения постоянно пре-
бывают в сфере обращения, постоянно рыщут в ней.
Отсюда возникает вопрос, сколько денег может непре-
рывно поглощать эта сфера. В каждой стране ежедневно
совершаются многочисленные, одновременные и, следо-
вательно, сосуществующие односторонние метаморфозы
товаров, или, другими словами, только продажи с одной
стороны и только покупки с другой. Товары заранее
в воображении приравнены определённым количествам
денег. Так как рассмотренная здесь форма обращения
всегда противопоставляет друг другу товар и деньги, -
первый на полюсе продажи, вторые - на противоположном
полюсе купли, то количество средств обращения, необхо-
димых для процесса обращения товаров, уже определено
их общей стоимостью, В самом деле, деньги лишь пред-
43
ставляют собой реально то количество золота, которое
уже выражено в стоимости всех находящихся в обраще-
нии товаров. Следовательно, равенство этих сумм - денег
и общей стоимости всех обращаемых товаров, очевидно
само собой. Мы знаем однако, что с изменением стоимо-
сти золота, (денег) стоимость товара изменяется:
повышается, если стоимость золота падает, и наоборот,
падает, если стоимость золота повышается. Вместе с таким
повышением или понижением стоимости золота должно
в той же пропорции увеличиваться или уменьшаться коли-
чество находящихся в обращении денег. Причиной
изменения количества денег, находящихся в обращении,
являются здесь, конечно, сами деньги, но не в своей
функции средства обращения, а в своей функции меры
стоимости. Стоимость товара изменяется в обратном
отношении к изменению стоимости денег, а количество
находящихся в обращении денег изменяется в прямом
отношении к изменению стоимости товара. Мы уже
видели, что сфера обращения товаров имеет «щель»,
через которую туда проникает золото (серебро и вообще
денежный материал) в количестве, определяемом стоимо-
стью находящегося в обращении товара. Эта стоимость
проявляется в процессе обращения денег. Например, если
понижается стоимость самого мерила стоимости (золота,
или денег), то это, прежде всего, отразится в изменении
стоимости товара, который обменивается на благород-
ный металл как на товар непосредственно у источника его
производства. Однако значительная часть других товаров
долгое время продолжает оцениваться по старой стоимо-
сти, - явление характерное в особенности для низших
ступеней развития буржуазного общества. Но постепенно
стоимость товаров выравнивается, пока наконец все
товары не станут оцениваться соответственно по новой
стоимости денег. Этот процесс сопровождается непре-
рывным ростом количества благородного металла,
притекающего взамен непосредственно обмениваемых на
него товаров. Поэтому в той мере, в какой изменившаяся
стоимость товаров получает распространение, в такой же
мере добавочная масса благородного металла, необходи-
44
мая для реализации товаров по их новой стоимости
оказывается в наличии на рынке. В дальнейшем мы будем
принимать стоимость золота за величину данную, каковой
она и является фактически в момент установления стои-
мости товара. При этом предположении количество
находящихся в обращении денег определяется общей сто-
имостью подлежащих реализации товаров. Если мы
допустим далее, что дана стоимость каждого товарного
вида, то общая стоимость всех находящихся в обращении
товаров будет, очевидно, зависеть от их количества нахо-
дящегося в обращении. Если мы предположим, что
количество товара дано, то количество находящихся
в обращении денег будет увеличиваться и уменьшаться
вместе с колебаниями в ту и другую сторону стоимости
товаров. При этом участникам процесса нет никакой
необходимости в том, чтобы дожидаться повышения или
понижения цен всех видов товара. Повышение стоимости
известного ряда главенствующих товаров в одном случае,
понижение их стоимости в другом достаточно для того,
чтобы получить представление о росте или падении цен
всего находящегося в обращении товара, а следовательно,
и для того, чтобы привлечь в сферу обращения ту или
иную сумму денег.
стоимость всех товаров количество денег,
= функционирующих в качестве
число оборотов одноимённых средств обращения
денег (монет)
Этот закон имеет всеобщую силу. За данный про-
межуток времени процесс обращения в каждой стране
охватывает с одной стороны, множество одновременных
покупок и продаж, или частичных метаморфоз, в которых
монеты лишь один раз меняют место, или совершают
лишь один оборот, с другой стороны, тот же самый
процесс есть совокупность многих, отчасти параллель-
ных, отчасти переплетающихся между собой, более или
менее многочисленных рядов метаморфоз, в которых
монеты совершают более или менее значительное число
°ооротов. Однако из общего числа оборотов всех нахо-
дящихся в обращении монет одного достоинства можно
45
вывести среднее число оборотов отдельных монет,
или среднюю скорость обращения денег. Масса денег,
которая, например, в начале дневного процесса обра-
щения вступает в него, определяется общей стоимостью
тех товаров, которые обращаются одновременно. Сфера
обращения в состоянии поглотить такую массу золота,
которая, в виде отдельных её элементов (или весовых
долей) помноженных на среднее число их оборотов,
в сумме, даёт величину, равную сумме цен товаров, подле-
жащих реализации. Поэтому, если растёт число оборотов
монет, то уменьшается находящееся в обращении их коли-
чество. При одновременном обращении денег и товаров
в противоположных метаморфозах скорость обраще-
ния денег соответствует скорости обращения товаров,
скорости исчезновения товаров из сферы обращения
и замены их новыми товарами, скорости непрерывного
сплетения одного ряда метаморфоз с другими.
Таким образом, общее количество денег, функциониру-
ющих в течение данного промежутка времени в качестве
средств обращения, определяется, с одной стороны,
общей стоимостью всех находящихся в обращении
товаров, а с другой стороны, скоростью их противопо-
ложно направленных процессов обращения. Но общая
стоимость всех товаров зависит, как от их количества,
так и от стоимости каждого отдельного их вида. Три
фактора - стоимость находящихся в обращении товаров,
их количество и скорость обращения денег, могут изме-
няться в различных пропорциях; поэтому подлежащее
реализации количество товаров, а следовательно,
и обусловленное им количество средств обращения,
варьируются в очень широких пределах. Здесь мы отметим
лишь те из их возможных комбинаций, которые играют
наиболее важную роль в формировании товарных цен.
При неизменной стоимости товаров масса находящихся
в обращении денежных средств может возрасти, если уве-
личится количество находящихся в обращении товаров
или уменьшится скорость обращения денег, или и то
и другое произойдёт одновременно. Наоборот, масса
средств обращения может уменьшиться, если уменьшится
46
количество товаров или возрастёт скорость обращения
денег. При всеобщем повышении товарных цен количе-
ство средств обращения может остаться неизменным,
если количество находящихся в обращении товаров
уменьшится в том же самом отношении, в каком возрастёт
их стоимость, или скорость обращения денег увеличится
пропорционально возрастанию стоимости товаров
при постоянном количестве находящихся в обращении
товаров. Масса средств обращения может уменьшиться,
если количество товаров уменьшится или скорость
обращения денег будет расти быстрее роста стоимости
товаров. При общем понижении стоимости товаров,
масса средств обращения может остаться неизменной,
если количество товаров увеличится в том же самом отно-
шении, в каком упадёт их стоимость, или если быстрота
обращения денег уменьшится в том же самом отношении,
в каком упадёт стоимость товаров. Масса средств обраще-
ния может вырасти, если возрастёт количество товаров,
или скорость обращения денег уменьшится быстрее,
чем упадёт стоимость товаров. Вариации различных
факторов могут взаимно компенсировать друг друга таким
образом, что, несмотря на их постоянную изменчивость,
общая стоимость товаров, подлежащих реализации,
останется постоянной, а потому останется постоянной
и обращающаяся масса денег. Поэтому, особенно при
продолжительных периодах обращения, масса денег,
обращающихся в каждой данной стране, обнаруживает
более постоянный, чем можно было бы ожидать, средний
уровень. Исключение составляют периоды сильных
потрясений, которые вызываются промышленными
и торговыми кризисами, реже - изменениями стоимости
самих денег. Закон, согласно которому количество средств
обращения определяется стоимостью находящихся
в обращении товаров и средней скоростью обращения
Денег, может быть выражен ещё следующим образом: при
Данной стоимости товаров и данной средней скорости их
метаморфоз количество обращающихся денег зависит от
собственной стоимости денег.
47
с) Монета
Из функции денег как средства обращения возникает
их монетная форма. Весовая часть золота, мысленно
представленная в стоимости товаров, должна противо-
стоять им в процессе обращения в виде куска золота,
или монеты. Как и масштаб цен, чеканка монет нахо-
дится в ведении государства. Золотая монета и золото
в слитках различаются между собой только по внешнему
виду, и золото всегда может быть превращено из своей
натуральной формы в монету. Путь, на который вступает
золото, выйдя из монетного двора, ведёт его, в конце
концов, к плавильному тиглю. А именно, в обращении
золотые монеты стираются, одна больше, другая меньше.
Название золотой монеты и количество в ней золота,
его номинальное и его реальное содержание начинают
понемногу расходиться. Золотые монеты одного досто-
инства приобретают разную стоимость, так как бни
имеют теперь разный вес. Золото уже не может выпол-
нять функцию масштаба цен и, вместе с тем, перестаёт
быть действительным эквивалентом товаров. История
возникающих отсюда трений составляет главное содер-
жание истории монетного дела в течение средних веков
и нового времени, вплоть до XVIII столетия. Естественная
тенденция процесса обращения денег, стремящаяся пре-
вратить золотое содержание монеты в видимость золота,
т.е. сделать из монеты символ её официального метал-
лического содержания, признана самым современным
законодательством. Оно определяет ту степень потери
металла, при которой монета теряет курс, делается
негодной к обращению и демонетизируется. Если обраще-
ние денег допускает несовпадение реального содержания
монеты с номинальным её значением, то оно тем самым
предполагает возможность замещения металлических
денег в их функции монеты знаками или простыми сим-
волами из другого материала. Роль серебряных и медных
знаков в качестве заместителей золотой монеты объяс-
няется исторически, - с одной стороны, техническими
трудностями чеканки золотых и серебряных монет
4Я
малого веса, и, с другой стороны, тем обстоятельством,
что низшие металлы раньше высших, - серебро раньше
золота, медь раньше серебра, - служили мерой стоимо-
сти и, следовательно, уже обращались в качестве денег
до того, как более благородный металл заместил их. Они
замещают золото в тех областях товарного обращения, где
монета циркулирует наиболее быстро, а следовательно,
наиболее быстро снашивается, т.е. там, где акты купли
и продажи с использованием мелких монет постоянно
возобновляются. Чтобы помешать этим спутникам золота
утвердиться на месте самого золота, законом устанавлива-
ются очень низкие размеры платежей, в границах которых
их надлежит принимать взамен золота. Разменная монета
появляется для выплаты дробных частей самой мелкой из
золотых монет; золото постоянно вступает в область этого
розничного обращения и столь же постоянно выбрасыва-
ется оттуда путём размена на мелкую монету.
Металлическое содержание серебряных и медных
монет произвольно определяется законом. В обращении
они снашиваются ещё быстрее, чем золотая монета. Их
монетная функция становится, поэтому, фактически неза-
висимой от их веса. Золото в виде монеты окончательно
отделяется от его стоимостной сущности. Благодаря
этому вещи, относительно не имеющие никакой стоимо-
сти, например бумажные знаки, получают возможность
функционировать вместо золота в качестве монеты.
В металлических денежных знаках их чисто симво-
лический характер ещё до известной степени скрыт;
в бумажных деньгах он выступает с полной очевидно-
стью. Мы имеем здесь в виду государственные бумажные
Деньги (банкноты) с принудительным курсом. Они вырас-
тают непосредственно из металлического обращения.
Наоборот, кредитные деньги предполагают условия,
которые нам, пока мы остаёмся в пределах простого
товарного обращения, ещё неизвестны. Только мимо-
ходом отметим, что, подобно тому как бумажные деньги
возникают из функции денег как средства обращения,
кредитные деньги выступают как средство платежа.
4Q
Бумажные знаки, на которых напечатаны их денежные
названия, как например, п ф.ст., вводятся в процесс
обращения государством. Поскольку они действительно
обращаются вместо одноимённых сумм золота, они
отражают в своём движении законы денежного обраще-
ния. Специфический закон обращения бумажных денег
может возникнуть лишь из отношения их к золоту, из
того, что они являются представителями золота. И закон
этот сводится к тому, что выпуск бумажных денег должен
быть ограничен тем их количеством, в каком действи-
тельно обращалось бы символически представленное
ими золото (или серебро). Правда, количество золота,
которое может быть поглощено сферой обращения,
постоянно колеблется, то поднимаясь выше, то опу-
скаясь ниже определённого среднего уровня. Однако
масса средств обращения никогда не падает ниже опре-
делённого минимума, который может быть установлен
опытным путём для каждой данной страны. Но если мы
сегодня наполним бумажными деньгами все каналы обра-
щения до их полного насыщения, то завтра вследствие
каких-либо колебаний в товарном обращении они могут
оказаться переполненными сверх меры. Однако если
бы количество бумажных денег, предназначенных для
замены в сфере товарного обращения представляемых
ими одноимённых золотых монет, оказалось бы выше, чем
количество натуральных золотых монет, которые в дей-
ствительности должны были бы находиться в обращении,
то это могло бы привести к их дискредитации. В товарном
мире они могли представлять лишь то количество золота,
которое определено законами, присущими товарному
миру. Бумажные деньги представляют собой символиче-
ски выраженные знаки золота или знаки денег. Они лишь
потому становятся знаками стоимости, что представляют
известное количество золота.
Спрашивается, почему же золото может быть
замещено не имеющими никакой собственной стоимо-
сти знаками? Мы видели, что оно может быть замещено
лишь постольку, поскольку в своей функции монеты оно
50
приобретает самостоятельность. Куски золота остаются
монетами лишь до тех пор, пока они находятся в обраще-
нии. Определённая минимальная масса золота может быть
замещена бумажными деньгами, которые постоянно нахо-
дятся в сфере обращения, функционируют как средство
обращения и потому существует исключительно как
носители этой функции. В противоположных процессах
товарного метаморфоза Т - Д- Т товару противопостав-
ляется в денежной форме образ его стоимости лишь для
того, чтобы снова исчезнуть. Денежные знаки немед-
ленно замещаются другим товаром. В процессе, в котором
деньги переходят из одних рук в другие, достаточно
чисто символического существования денег. Как мимо-
лётное отражение стоимости товаров достаточно, чтобы
они были всего лишь условными знаками. Необходимо
только, чтобы денежные знаки получили обществен-
ное признание. И бумажные символы получают его при
помощи установленного государством принудительного
курса. Это государственное принуждение имеет силу лишь
в границах данного общества, в сфере внутреннего обра-
щения, но зато только здесь деньги вполне растворяются
в своей функции средства обращения, или монеты, и, сле-
довательно, могут самостоятельно существовать в виде
бумажных денег.
3. ДЕНЬГИ 4
Товар, который непосредственно, либо через своих
заместителей функционирует как мера стоимости и как
средство обращения, - есть деньги. Поэтому золото
(или серебро) есть деньги. С одной стороны, оно функ-
ционирует как деньги там, где оно должно появляться
в своём натуральном виде как денежный товар, но не
как нечто воображаемое, как например, в функции меры
стоимости, и не как нечто, способное быть замещённым
в функции средства обращения. С другой стороны, золото
4 Деяниям постыдным учат деньги
И помыслам коварным, и нечестыо.
(Софокл, Антигона).
51
(или серебро) функционирует как деньги, когда в силу
своей функции - независимо от того, выполняет ли оно
эту функцию само или через своих заместителей, - оно
утверждается в качестве единственного воплощения сто-
имости всех других товаров.
а) Образование сокровищ
Кругооборот двух противоположных товарных мета-
морфоз непрерывно проявляется в обращении денег.
Товарное обращение уже с самых первых зачатков
своего развития вызывает к жизни неодолимое желание
удержать у себя продукт первого метаморфоза - золотые
монеты. Товар продаётся не для того, чтобы купить
другие товары, а для того, чтобы заместить его деньгами.
Из простого промежуточного звена в процессе обмена
это действие превращается в самоцель. Таким образом,
движение денег прекращается; деньги «застывают» в виде
сокровища, а продавец товаров становится собирателем
сокровищ. В начальный период товарного обращения
в деньги превращается избыток продуктов потребления.
Таким образом, золото и серебро сами собой становятся
общественным выражением избытка, или богатства.
Эта форма накопления сокровищ становится обычной
у таких народов, где традиционному, рассчитанному на
собственное потребление производству соответствует
прочно установившийся круг потребностей. Это мы
видим, например, у азиатов, особенно у индийцев. При
дальнейшем развитии товарного производства каждый
товаропроизводитель должен обеспечить себе некий
запас. Его потребности непрерывно вновь и вновь
заявляют о себе и непрерывно побуждают его покупать
чужие товары, в то время как производство и продажа
его собственного товара стоит времени и зависит от слу-
чайностей. Чтобы купить, он должен сначала продать.
Благородные металлы в местах их добычи непосред-
ственно обмениваются на другие товары, способствуя
тем самым их распространению среди товаровладельцев.
Таким образом, в результате такого обмена накаплива-
ются золотые и серебряные сокровища. Пробуждается
52
жажда золота. С расширением товарного обращения
растёт власть денег, этой общественной формы богат-
ства. Так как по внешнему виду денег нельзя узнать, что
именно превратилось в них, то в деньги превращается
всё. Всё делается предметом купли-продажи. Обращение
становится колоссальной общественной ретортой, куда
попадает всё, чтобы выйти оттуда в виде денег.
Но деньги - сами товар, который может стать соб-
ственностью всякого человека. Античное общество
осуждает деньги как зло, разлагающее весь экономи-
ческий и моральный уклад его жизни. Современное
общество приветствует золото как блестящее воплоще-
ние своего сокровенного жизненного принципа. Товар
как продукт потребления есть элемент вещественного
богатства. Но своей стоимостью товар выражает степень
своей притягательной силы по отношению ко всем
предметам вещественного богатства. Для самого прими-
тивного товаровладельца накопление сокровищ в виде
золота и серебра есть накопление денежного продукта.
Между тем стоимость денег меняется. При этом, однако,
остаются неизменными два обстоятельства: с одной
стороны, не знающее меры стремление к накоплению
сокровищ; с другой стороны сохранение в неизменном
виде в течение длительного времени натурального, из
благородного металла продукта, всеобщего эквива-
лента всех товаров. Деньги (золото) являются всеобщим
выразителем вещественного богатства, потому что они
непосредственно могут быть превращены в любой товар.
Но в то же время каждая реальная денежная сумма огра-
ничена. Это противоречие между границей денежной
суммы и не имеющей границ их притягательной силой
заставляет собирателя сокровищ снова и снова прила-
гать усилия для накопления сокровищ. Чтобы сохранить
У себя золото как деньги, надо удержаться от его обра-
щения. Следовательно, созидатель сокровища приносит
свои потребности в жертву золотому фетишу. Он всерьёз
обрекает себя на самоограничение. Но, с другой стороны,
он мог бы извлечь из обращения некоторую сумму денег,
если бы ввёл в обращение свой товар. Чем больше он
53
произведёт, тем больше продаст. Трудолюбие, береж-
ливость и скупость - вот, следовательно, его основные
добродетели. Много продавать, мало покупать - в этом
вся его политическая экономия. В процессе накопления
сокровищ приобретает всё больший интерес их эстетиче-
ская форма - золотые и серебряные изделия как предметы
роскоши. Этот интерес растёт вместе с ростом богатства
буржуазного общества. Таким образом, с одной стороны,
образуется постоянно расширяющийся рынок золота
и серебра, вне зависимости от их денежной функции,
с другой стороны, накопленные сокровища - скрытый
источник денег, используемый особенно интенсивно
в периоды общественных бурь. Созидание сокровищ
играет различную роль. Его ближайшая функция возни-
кает из условий обращения золотой и серебряной монеты.
Мы уже видели, что постоянные колебания размеров
товарного обращения, колебания цен товаров и CKopqcra
обращения денег связаны с непрерывными отливами
и приливами находящегося в обращении количества
золота. Следовательно, это количество золота должно
обладать способностью к увеличению и сокращению.
Чтобы действительно циркулирующая денежная масса
постоянно наполняла сферу обращения до надлежащего
насыщения, количество золота и серебра, находящееся
в каждой стране, должно быть больше того, что требу-
ется для фактического выполнения денежной функции.
Это условие исполняется благодаря превращению
денег в сокровище. Резервуары сокровищ сообщаются
отводными и приводными каналами с находящимися
в обращении деньгами, которые поэтому никогда не пере-
полняют сферу обращения.
Ь) Средство платежа
В рассматриваемом нами до сих пор товарном обра-
щении стоимость всегда имела двойственный характер:
как обладающий относительной стоимостью товар, на
одном полюсе в уравнении денежной стоимости, и как
всеобщий эквивалент товара, - деньги, на противополож-
ном полюсе. Поэтому товаровладельцы непосредственно
54
вступали в соприкосновение между собой как представи-
тели товара и всеобщего эквивалента, или денег. Однако
с развитием товарного обращения развиваются условия,
при которых оплата товара отдаляется во времени
от момента его отчуждения. Здесь достаточно будет
отметить лишь наиболее элементарные из этих условий.
Как известно, одни товары требуют более длительного,
другие более короткого времени для своего изготовления;
производство различных товаров связано с различными
временами года; один товар рождается рядом с рынком,
другой должен совершить длительное путешествие к отда-
лённому рынку. Поэтому один товаровладелец может
выступить в качестве продавца раньше, чем другой
выступит в качестве покупателя. При частом повторении
одних и тех же сделок между одними и теми же лицами
условия продажи товаров регулируются условиями их
производства. Один товаровладелец продаёт наличный
товар, другой покупает его не за наличные деньги, а на
замещающее их платёжное обязательство. Продавец ста-
новится кредитором, покупатель - должником. Деньги
замещаются платёжным обязательством.
Роли кредитора и должника возникают здесь из
простого товарного обращения. Изменение формы
товарного обращения меняет отношения между про-
давцом и покупателем. Первоначально это такие же
мимолётные, выполняемые попеременно одними и теми
же участниками процесса роли - продавца и покупателя.
Однако их противоположность уже с самого начала
носит не столь невинный характер. Те же самые роли
могут возникнуть и независимо от товарного обраще-
ния. Так, например, в античном мире классовая борьба
разыгрывается преимущественно в форме борьбы между
должником и кредитором и в Риме кончается гибелью
должника-плебея, который замещается рабом. В средние
века та же борьба оканчивается гибелью должника-фео-
дала, который теряет свою политическую власть вместе
с утратой её экономической основы.
Но вернёмся к сфере товарного обращения. Деньги
функционируют, во-первых, как мера стоимости прода-
55
ваемого товара и установленная контрактом цена товара
накладывает на покупателя обязательство уплатить
её к определённому сроку. Во-вторых, деньги функци-
онируют в виде платёжного обязательства, которое
обеспечивает переход товара из рук продавца в руки поку-
пателя. Только когда подходит срок платежа, платёжное
средство уже в виде денег вступает в обращение и деньги
переходят из рук покупателя в руки продавца, но лишь
после того, как товар вышел из него. Деньги уже не при-
нимают непосредственного участия в самом процессе
обмена. Они самостоятельно завершают его как наличное
средство оплаты продукта обмена. Продавец превращает
товар в деньги, чтобы с их помощью удовлетворить какую-
либо свою потребность; созидатель сокровищ, - чтобы
сохранить товар в денежной форме, должник-покупа-
тель, - чтобы иметь возможность уплатить по долгам.
Воплощение стоимости товара в деньгах становится само-
целью продажи.
Предположим, продавец А продаёт товар покупа-
телю В с отсрочкой платежа (метаморфоз 1). Не завершив
первого метаморфоза, уже как покупатель А совершает
второй метаморфоз, покупая в кредит товар у С и пре-
вращая деньги (в виде платёжного обязательства) в товар
прежде, чем он превратил свой товар в деньги. Товар
продавца обращается, но при этом оплачивается лишь
в виде исполнения долгового обязательства. Он превра-
щается в продукт потребления, прежде чем в деньги. Его
первый метаморфоз завершится только впоследствии.
За каждый данный период процесса обращения обяза-
тельств, по которым наступает срок платежа, кредиторы
предъявляют должникам сумму цен тех товаров, продажа
которых вызвала к жизни эти обязательства. Масса денег,
необходимая для реализации товаров такой стоимости
зависит, прежде всего, от скорости обращения денег. Она
определяется двумя обстоятельствами: отношениями
кредитора и должника, когда А, получая деньги от своего
должника В, уплачивает их своему кредитору С и т.д.,
- и продолжительностью промежутков между различ-
ными сроками платежа. По мере концентрации платежей
56
в одном и том же месте естественно развиваются особые
учреждения и способы их взаимного погашения. Такую
роль играли, например, «переводы долгов» в средневе-
ковом Лионе. Стоит только сопоставить между собой
долговые требования А к В, С к А и т.д., чтобы в известных
пределах взаимно их погасить. Остаётся лишь выплатить
деньгами разницу. Чем выше концентрация платёжных
обязательств, тем меньше, следовательно, масса обраща-
ющихся платёжных средств.
Платёжное обязательство как средство платежа
заключаетвсебенепосредственноепротиворечие.Какпла-
тёжное средство оно функционируют лишь символически,
замещая собой деньги. Когда же приходится производить
действительные платежи, деньги выступают как самосто-
ятельное наличное денежное средство, погашая долговое
(платёжное) обязательство. Противоречие это обнаружи-
вается с особенной силой в тот момент промышленных
и торговых кризисов, который называется денежным
кризисом. Денежный кризис возможен лишь там, где цепь
следующих один за другим платежей и система их взаим-
ного погашения достигли своего предела. При всеобщих
нарушениях хода этого механизма, из чего бы они ни
возникали, деньги внезапно превращаются из символи-
ческого их образа в натуральные деньги. Но теперь они
обесцениваются и уже не могут быть замещены обычным
товаром. Ещё вчера буржуа, опьянённые расцветом про-
мышленности, рассматривали деньги сквозь дымку
просветительной философии и объявляли их пустой
видимостью: «Только товар - деньги!». «Только деньги -
товар!» - восклицают сегодня те же самые буржуа во всех
концах мирового рынка. Во время кризиса противопо-
ложность между товаром и воплощением его стоимости
~ деньгами, дорастает до абсолютного противоречия.
Поэтому безразлично, в каком виде (реальном или сим-
волическом) проявляют себя деньги. Денежный голод не
изменяет своей напряжённости от того, приходится ли
платить золотом или кредитными деньгами, например,
банкнотами.
57
Если мы обратим внимание на общую сумму денег,
находящихся в обращении в течение определённого
промежутка времени, то окажется, что эта сумма денег
равняется общей сумме всех цен товаров, подлежащих реа-
лизации, плюс сумма подлежащих погашению платежей,
минус взаимно погашаемые платежи и наконец минус
сумма одних и тех же оборотных денег, которые функцио-
нируют попеременно, то в виде денег, то в виде платёжных
обязательств. Например, крестьянин продаёт пшеницу
в кредит за g ф.ст. С наступлением срока платежа он
отдает полученные им наличные ^ф.ст. за холст, который
доставил ему ткач. Затем ткач покупает библию на эти же
наличные деньги и т.д. Поэтому даже при данной цене
товара, данной скорости денежного обращения и данной
экономии платежей, масса денег, находящихся в обраще-
нии в течение определённого времени, например одного
дня, не соответствует количеству находящегося в обраще-
нии товара, так как обращаются деньги, представляющие
такие товары, которые давно уже извлечены из процесса
обращения. Обращаются товары, денежный эквивалент
которых появится лишь впоследствии. С другой стороны,
ежедневно заключаемые и ежедневно погашаемые пла-
тёжные обязательства представляют несоизмеримые
величины. Долговые расписки за проданные товары
начинают обращаться, перенося долговые требования
с одного лица на другое. С расширением кредитного
дела расширяется и функция денег как средства платежа.
В функции платёжного средства деньги приобретают соб-
ственные формы и находят себе место в сфере крупных
торговых сделок, в то время как золотая и серебряная
монета оттесняются преимущественно в сферу мелкой
торговли.
При определённом уровне развития товарного про-
изводства функция денег как платёжного средства
выходит за пределы сферы товарного обращения. Деньги
становятся всеобщим товаром всяких договорных обяза-
тельств. Ренты, подати и т.п. превращаются из поставки
натурой в денежные платежи. В какой степени возмож-
ность такого превращения зависит от общего характера
58
процесса производства, показывает, например, дважды
потерпевшая крушение попытка Римской империи
взимать все налоги деньгами. Ужасная нищета француз-
ских крестьян при Людовике XIV была вызвана не только
высокими налогами, но и превращением их натуральной
формы в денежную. В каждой стране устанавливаются
определённые сроки платежей. Они основываются в зна-
чительной мере на тех естественных условиях
производства, которые связаны со сменой времён года.
Ими регулируются также те платежи, которые не связаны
непосредственно с товарным обращением, как например,
налоги, рента и т.д. Из закона скорости обращения пла-
тёжных средств следует, что для всех периодических
платежей, каков бы ни был их источник, необходимая
масса платёжных средств, включая платёжные обяза-
тельства, обратно пропорциональна продолжительности
платёжных периодов. Развитие функции денег как платёж-
ного средства вызывает необходимость их накопления
перед сроками уплаты долгов. В то время как с развитием
буржуазного общества собирание сокровищ как самосто-
ятельная форма обогащения исчезает, оно, тем не менее,
растёт, но теперь уже в форме накопления резервного
фонда платёжных средств.
с) Мировые деньги
Выходя за пределы внутреннего (внутри страны)
обращения, деньги стирают с себя приобретённые ими
местные формы - масштаба цен, монеты, разменной
монеты, денежных знаков - и опять выступают в своей
первоначальной форме слитков благородных металлов.
На арене мировой торговли товарам противостоят
деньги, но уже мировые. Только на мировом рынке деньги
в полной мере функционируют как товар - продукт обще-
ственного абстрактного труда. Форма их существования
становится соответствующей их назначению. В пределах
внутреннего обращения только один какой-нибудь товар
может служить мерой стоимости, а следовательно,
и деньгами. На мировом рынке господствует двойная
мера стоимости - в золоте и в серебре. Мировые деньги
59
функционируют как всеобщее средство платежа и как
абсолютное общественное богатство. Преобладающую
роль они выполняют как платёжное средство для расчётов
по международным балансам, а также когда внезапно нару-
шается торговый баланс между различными нациями.
Наконец, они являются общественным воплощением
богатства, там где речь идёт не о купле или платеже, а о
перемещении богатства из одной страны в другую и когда
это перемещение в виде товара невозможно из за небла-
гоприятной конъюнктуры товарного рынка. Как для
внутреннего обращения, так и для обращения на мировом
рынке каждая страна нуждается в определённом резерв-
ном фонде. Следовательно, функция денег как сокровища
возникает отчасти из функции денег как средства обра-
щения и платежа на внутреннем рынке, отчасти из их
функции как мировых денег. Для последней роли денег (как
мировых) всегда требуется натуральный денежный товдр,
золото и серебро. Золотой и серебряный поток движется
в двойном направлении. С одной стороны, отправляясь
от своих источников, он разливается по всему мировому
рынку, поглощается различными сферами национального
обращения, входит в их внутренние каналы обращения,
замещает сношенные золотые и серебряные монеты,
доставляет материал для предметов роскоши и застывает
в виде сокровищ. Это первое движение совершается при
посредстве прямого обмена товаров, в которых воплощён
национальный труд, на благородные металлы, в которых
воплощён труд стран, производящих золото и серебро.
С другой стороны, золото и серебро постоянно переме-
щаются между сферами товарного обращения различных
наций, следуя в этом своем движении за непрерывными
колебаниями вексельного курса. Страны развитого капи-
талистического производства ограничивают сокровища,
заполняющие банковские резервуары, необходимым для
их специфических функций минимумом. Как правило,
чрезмерное по сравнению со средним уровнем накопле-
ние сокровищ в их резервуарах свидетельствует о застое
товарного обращения.
60
Отдел второй
ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ
В КАПИТАЛ
Глава четвёртая
ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ
1. ВСЕОБЩАЯ ФОРМУЛА КАПИТАЛА
Рынок обращения товаров есть отправная точка,
откуда капитал начинает делать свои первые шаги. Он
появляется там, где существует достаточно развитое
производство и торговля. Мировая торговля и мировой
рынок открывают в XVI столетии историю современного
капитализма. Если мы будем рассматривать экономиче-
ские формы торгового обращения, то мы увидим, что
деньги представляют собой его конечный продукт. Этот
конечный продукт товарного обращения есть первая
форма проявления капитала. Исторически денежный
капитал, сначала в виде купеческого и ростовщического
капитала, противостоит земельной собственности. Но
нет необходимости обращаться к истории возникновения
капитала для того, чтобы убедиться, что деньги являются
первой формой его проявления. История эта ежедневно
разыгрывается на наших глазах. Каждый новый капитал
61
при своём первом появлении на товарном или денежном
рынке неизменно представляется в виде денег, которые
путём определённых процессов превращаются в капитал.
Деньги как таковые и деньги как капитал первоначально
отличаются друг от друга лишь неодинаковой формой
обращения.
Форма товарного обращения есть Т - Д - Г, превра-
щение товара в деньги и обратное превращение денег
в товар, продажа ради купли. Но наряду с этой формой мы
находим другую, отличную от неё форму Д - Т - Д, пре-
вращение денег в товар и обратное превращение товара
в деньги, куплю ради продажи. Деньги, описывающие
в своём движении этот последний цикл, превращаются
в капитал. Присмотримся ближе к обращению Д- Т - Д.
Подобно простому товарному обращению, оно пробегает
две противоположных фазы. Первая фаза, Д - Т, купля,
представляет собой превращение денег в товар. Вторая
фаза, Т-Д, или продажа, - обратное превращение товара
в деньги. Обе фазы вместе образуют единый процесс,
в котором деньги обмениваются на товар и потом этот
товар обменивается опять на деньги. Результат, в котором
фазы процесса исчезают, есть обмен денег на деньги,
Д- Д. Если я на 100 ф.ст. покупаю 1 000 кг. хлопка и снова
продаю эти 1000 кг. хлопка за 110 ф.ст., то в резуль-
тате я обменял 100 ф.ст. на 110 ф.ст., - деньги на деньги.
Очевидно, процесс обращения Д - Т - Д был бы совер-
шенно нелеп и бессодержателен, если бы он представлял
собой некоторый обходный путь только для того, чтобы
данную денежную сумму обменять на ту же самую денежную
сумму, например, 100 ф.ст. на 100 ф.ст. Несравненно
проще и надёжнее метод собирателя сокровищ, который
хранит у себя свои 100 ф.ст., вместо того чтобы доверить
их опасностям обращения. С другой стороны, когда купец
продаёт купленный им за 100 ф.ст. хлопок, то совершенно
независимо от того, выручает ли он при этом 110 ф.ст.,
или 100 ф.ст., или даже только 50 ф.ст., его деньги описы-
вают своеобразный и оригинальный путь. Итак, прежде
всего, мы должны отметить различие между кругооборо-
тами Д~ Т~Ди Т-Д- Т. Посмотрим сначала, что общего
62
в обеих этих формах. Оба кругооборота распадаются на
одни и те же противоположные фазы: Т - Д, продажа,
и Д- Г, купля. В каждой из обеих фаз противостоят
друг другу те же товар и деньги. Каждый из обоих круго-
оборотов представляет собой единство одних и тех же
противоположных фаз, и оба раза это единство осущест-
вляется при посредстве трёх контрагентов, из которых
один только продаёт, другой только покупает, а третий
попеременно покупает и продаёт.
Но что уже с самого начала разделяет кругообороты
Т - Д - Т и Д - Т - Д, так это обратная последователь-
ность одних и тех же противоположных фаз обращения.
Простое товарное обращение начинается продажей
и заканчивается куплей; обращение денег как капитала
начинается куплей и заканчивается продажей. Там товар,
здесь деньги образуют исходный и конечный пункты
движения. В первой форме роль посредника во всём
процессе играют деньги, во второй, наоборот, - товар.
В обращении Т - Д' - Т деньги в конце концов превраща-
ются в товар, который служит предметом потребления.
Следовательно, тут деньги затрачиваются окончательно.
Напротив, в противоположной форме Д - Т - Д покупа-
тель затрачивает деньги лишь для того, чтобы получить
деньги в качестве продавца. Покупая товар, он бросает
деньги в обращение с тем, чтобы извлечь их оттуда путём
продажи того же самого товара. Он выпускает из рук
деньги лишь с затаённым намерением снова овладеть
ими. Таким образом, деньги здесь лишь авансируются
(временно отчуждаются). В форме Т' - Д'- Годна и та же
монета дважды меняет своё место. Продавец получает
её от покупателя и уплачивает её другому продавцу. Весь
процесс в целом, начинающийся получением денег за
товар, заканчивается отдачей денег за товар. Иначе
протекает процесс в форме Д - Т - Д. Не одна и та же
монета, а один и тот же товар два раза меняет здесь своё
место. Покупатель получает его из рук продавца и снова
передаёт его в руки другого покупателя. Если в простом
товарном обращении двойное перемещение одной и той
же монеты вызывает её окончательный переход из одних
63
рук в другие, то в другой форме двукратная перемена
места одним и тем же товаром приводит деньги обратно
к их исходному пункту. Кругооборот Т- Д- Г исходит из
того полюса товарного метаморфоза, на котором стоит
товар, и заканчивается полюсом, на котором находится
другой товар, выходящий из сферы обращения в сферу
потребления. Продукт потребления есть, таким образом,
конечная цель этого кругооборота. Напротив, кругообо-
рот Д - Т - Д берёт исходным пунктом денежный полюс
и в конце концов возвращается к тому же полюсу. Поэтому
его двигательным мотивом является цена продукта
обмена.
В простом товарном обращении оба крайние пункта
имеют одну и ту же экономическую форму. Оба они -
товары. И притом товары равной стоимости. Но зато
они качественно различные продукты потребления,
например пшеница и чай. Иначе обстоит дело в обраще-
нии денег Д- Т- Д. На первый взгляд оно представляется
бессмысленным. Оба крайние пункта имеют одну и ту же
экономическую форму. Оба они - деньги, следовательно,
не являются качественно различными потребительскими
продуктами. Сначала обменять 100 ф.ст. на хлопок, а затем
снова обменять этот хлопок на 100 ф.ст., т.е. окольным
путём деньги на деньги, то же на то же, - такая операция
представляется нелепой. Одна денежная сумма может
вообще отличаться от другой денежной суммы только
по величине. Обращение Д - Т - Д своим содержанием
обязано поэтому лишь количественной разнице заклю-
чённой в деньгах на крайних полюсах данного процесса.
В результате этого процесса из обращения извлекается
больше денег, чем первоначально было брошено в него.
Хлопок, купленный, например, за 100 ф.ст., снова прода-
ётся за 100 + 10 ф.ст., или 110 ф.ст. Поэтому полная форма
рассматриваемого процесса выражается так: Д - Т - Д\
где Ду =Д+ АД, т.е. равно первоначально авансированной
сумме плюс некоторое приращение. Это приращение,
или избыток над первоначальной денежной суммой,
есть прибавочная денежная сумма, или «прибавочные
деньги». Таким образом, первоначально авансированная
ал
сумма не только сохраняется в обращении, но и изменяет
свою величину, присоединяет к себе прибавочную сумму
денег, или самовозрастает. И как раз это движение превра-
щает её в капитал. Возможно, правда, что в Т- Д - Г оба
крайние пункта, Г и Т, например пшеница и чай, являются
количественно различными продуктами. Крестьянин
может продать пшеницу выше её стоимости или купить
чай ниже его стоимости. С другой стороны, его может
надуть продавец чая. Но такие различия в стоимости пред-
ставляют собой нечто случайное. Эта форма обращения,
в противоположность Д - Т - Д, ничуть не теряет своего
смысла и значения, если оба крайние пункта, например
пшеница и чай, эквивалентны друг другу. Наоборот, равен-
ство их стоимости представляет собой скорее условие
нормального хода процесса.
Конечная цель продажи ради купли, а также возоб-
новления или повторения этого процесса лежит вне
его самого, в потреблении, в удовлетворении опре-
делённых потребностей. Напротив, при купле ради
продажи начало и конец представляют собой одно и то
же, а именно деньги, содержащиеся в продукте обмена,
и уже вследствие одного этого данное движение беско-
нечно. Как бы то ни было, из Д получилось Д + АД; из
100 ф.ст. -100 + 10 ф.ст. Но рассматриваемые с качествен-
ной стороны 110 ф.ст. представляют собой то же самое,
что и 100 ф.ст., а именно деньги. И с количественной
стороны 110 ф.ст. - такая же ограниченная сумма денег,
как и 100 ф.ст. Если бы эти 110 ф.ст. были израсходованы
как деньги, они утратили бы свою роль. Они перестали
бы тогда быть капиталом. Извлечённые из обращения,
они застыли бы в сокровище. В итоге процесса получа-
ется единая сумма в ПО ф.ст. пригодная для того, чтобы
снова начать процесс самовозрастания, как и первона-
чальные 100 ф.ст. Движение заканчивается деньгами,
которые образуют начало нового, такого же движения.
Следовательно, конец каждого отдельного кругооборота,
в котором купля совершается ради продажи, уже сам по
себе образует начало нового кругооборота. Простое
товарное обращение - продажа ради купли - служит сред-
65
ством для достижения конечного результата, лежащего
вне обращения, - для присвоения продукта потребления,
для удовлетворения потребностей покупателя. Напротив,
обращение денег в виде капитала есть самоцель, так как
прирост денег осуществляется лишь в пределах этого
постоянно возобновляющегося движения. Поэтому
движение капитала не знает границ. Как сознательный
инициатор этого движения, владелец денег становится
капиталистом. От него исходят и к нему возвращаются
деньги. Содержание этого обращения, - прирост денег,
есть его цель, и поскольку постоянно возрастающее
присвоение богатства является единственным побуди-
тельным мотивом его действий, постольку он действует
как капиталист. Таким образом, продукт потребления
нельзя рассматривать как непосредственную цель капи-
талиста. Равным образом не единичная прибыль является
его целью, а её непрерывный рост. Это стремление к абсо-
лютному обогащению, эта страстная погоня за прибылью
у капиталиста такая же, как и у собирателя сокровищ, но
в то время как собиратель сокровищ это «помешанный
коллекционер», капиталист - рационалистичный пред-
приниматель. В отличие от прерывистого, непостоянного
по времени умножения богатства, к которому стремится
собиратель сокровищ, оберегая деньги от опасностей их
обращения, более предприимчивый капиталист дости-
гает тех же целей, снова и снова пуская их в обращение.
Те деньги, которые обмениваются на товар в процессе
простого обращения Т - Д - Т, выполняют только роль
посредников при обмене товаров и исчезают в конечном
пункте движения. Напротив, в обращении Д - Т - Д и
товар и деньги функционируют лишь как различные виды
продукта: деньги как всеобщий эквивалентный товар,
товар - как продукт труда, в котором скрыта его стоимость.
Продукт труда постоянно переходит из одной формы
в другую, никогда однако не исчезая в этом движении.
Если обратить внимание на особые формы, в которых
в своём кругообороте проявляется самовозрастающая
масса денежных средств от реализации на рынке произ-
водимого без вложения дополнительных средств товара,
66
то получаются такие определения капитала - «капитал
есть деньги», «капитал есть товар». Стоимость стано-
вится здесь «принадлежностью» некоторого продукта
в процессе, в котором он (продукт) постоянно меняет
свою денежную форму на товарную и обратно. Движение,
в котором он присоединяет к себе дополнительную (при-
бавочную) стоимость, есть его собственное движение,
следовательно, возрастание его стоимости есть само-
возрастание стоимости. Как субъект этого процесса
стоимость нуждается, прежде всего, в самостоятельной
форме, которая была бы тождественна ей самой. И эту
форму она находит в деньгах. Поэтому деньги образуют
исходный и заключительный пункт всякого процесса
самовозрастания стоимости. Она была равна 100 ф.ст.,
теперь она равна 110 ф.ст. Но сами деньги играют здесь
только роль товара, обладающего стоимостью. Не приняв
товарной формы, деньги не могут стать капиталом.
Капиталист знает, что всякие товары, какими бы некази-
стыми они ни выглядели, как бы скверно они ни пахли,
суть деньги, и к тому же, чудотворное средство из денег
делать большее количество денег.
Если в простом обращении Т - Д - Т стоимость
получала самостоятельную форму денег, то здесь, вД- Т-
Д(обращении капитала), стоимость внезапно оказывается
самостоятельной субстанцией, наделенной собственным
движением, в котором деньги и товары являются только
её формой, которую они последовательно принимают
и сбрасывают. Только благодаря дополнительной стоимо-
сти (прибавочному капиталу) в 10 ф.ст. авансированные
100 ф.ст. становятся капиталом, и как только они стали
им, тотчас снова исчезает их различие, и оба они (перво-
начальный капитал и прибавочный капитал) соединяются
в ПО ф.ст. Стоимость товара становится, таким образом,
самовозрастающей стоимостью, и в виде обращающихся
Денег она - капитал. Она выходит из сферы обращения,
снова вступает в неё, сохраняет и умножает себя в ней,
возвращается назад в увеличенном виде и снова повто-
ряет тот же кругооборот. Д - Д\ деньги, порождающие
Деньги. Таким видят предназначение капитала его первые
67
толкователи - меркантилисты. Купить, чтобы продать
дороже, Д - Т - Д\ представляет на первый взгляд харак-
терную форму лишь одного вида капитала - купеческого.
Но и промышленный капитал есть деньги, которые пре-
вращаются в товар и потом, путём продажи товара, снова
превращаются в большее количество денег. Действия,
которые совершаются вне сферы обращения между
куплей и продажей, нисколько не изменяют самой этой
формы движения. Наконец, в капитале, приносящем
проценты, обращение Д - Т - Д' представлено в сокра-
щённом виде как Д - Д\ как деньги, которые равны
большему количеству денег. Таким образом, Д-Т- Д'естъ
в действительности всеобщая формула капитала, какой
она непосредственно проявляется в сфере обращения.
2. ПРОТИВОРЕЧИЯ ВСЕОБЩЕЙ ФОРМУЛЫ
Та форма обращения, в которой деньги превращаются
в капитал, противоречит всем указанным нами ранее
законам природы товара, денег и самого обращения. От
простого товарного обращения её отличает обратная
последовательность тех же самых двух противополож-
ных процессов продажи и купли. Но каким образом такое
формальное различие может преобразовать саму природу
данного процесса? Мало того, этот обратный порядок
существует лишь для одного из трёх деловых партнё-
ров, вступающих между собой в сделку. Как капиталист,
я покупаю товар у А и продаю его затем В; как простой
товаровладелец, я продаю товар В и потом снова покупаю
товар у А Для деловых партнёров А и В этого различия
не существует. Они выступают лишь в качестве продавца
и покупателя товаров. И даже я сам противостою им
в обоих случаях как простой владелец денег или товара,
как покупатель или продавец, и притом в обоих рядах
метаморфоз являюсь для одного из контрагентов только
владельцем денег, для другого - только владельцем товара,
и ни для кого не являюсь владельцем капитала. Для меня
купля у А и продажа В образуют один последовательный
ряд. Но связь между этими двумя действиями существует
только для меня. А нет никакого дела до моей сделки с В,
68
В - никакого дела до моей сделки с А Если бы я постарался
представить моим контрагентам, что обратный порядок
следования сделок является моей особой заслугой, то
они доказали бы, что я ошибочно объясняю самый этот
порядок следования, что сделка в целом не началась
куплей и не кончилась продажей, а наоборот, началась
продажей и завершилась куплей. В самом деле, мой
первый акт, купля, есть продажа с точки зрения А, мой
второй акт, продажа, есть купля с точки зрения В. Не удо-
вольствовавшись этим, А и В заявят, что весь этот порядок
следования вообще излишний. А мог бы прямо продать
свой товар В, В прямо купить у А Вместе с тем, вся сделка
превращается в односторонний акт простого товарного
обращения - продажу с точки зрения Д куплю с точки
зрения В. Таким образом, перевернув порядок следования
актов, мы отнюдь не вышли из сферы простого товарного
обращения. Нам приходится поэтому исследовать вопрос,
допускает ли этот процесс возрастание вошедшей в него
денежной суммы, а следовательно, образование приба-
вочной денежной суммы.
Возьмём процесс обращения в той его форме, в которой
он представляет собой простой товарообмен. Эта форма
имеется во всех тех случаях, когда два товаровладельца
покупают друг у друга товары и с наступлением срока
платежа сводят баланс взаимных денежных обязательств.
Деньги служат здесь счётными деньгами (деньгами как
мерой стоимости, но не весовыми долями благородного
металла); они выражают цены товаров, но не противо-
стоят самим товарам. Очевидно, поскольку дело касается
продуктов потребления, в выигрыше могут оказаться
оба обменивающиеся между собой лица. Оба отчуждают
товары, которые бесполезны для них как продукты потре-
бления, и получают товары, в потреблении которых
они нуждаются. Но выгодность сделки может даже не
ограничиваться этим. Возможно, что А, продающий
вино и покупающий хлеб, производит в течение данного
рабочего времени больше вина, чем мог бы произвести
его в течение того же самого рабочего времени производи-
тель хлеба В, и наоборот В, выпекающий хлеб, производит
69
в течение данного рабочего времени больше хлеба, чем его
мог бы произвести винодел А. Таким образом, А получает
за свой продукт обмена больше хлеба, а В больше вина,
чем получил бы каждый из них, если бы оба вынуж-
дены были производить для себя и вино и хлеб сами, не
прибегая к обмену. Следовательно, с точки зрения продук-
тов потребления можно сказать, что «обмен есть сделка,
в которой выигрывают обе стороны». Иначе обстоит дело
с обменом товаров. Дело нисколько не меняется от того,
что между товарами в качестве средства обращения ста-
новятся деньги и что акт купли осязательно отделяется
от акта продажи. Стоимость товаров устанавливается
раньше, чем они вступают в обращение, следовательно,
она (стоимость) - предпосылка обращения, а не результат
его. Рассматривая процесс абстрактно, мы найдём здесь,
кроме замены одного продукта потребления другим,
только товарный метаморфоз, т.е. простое изменение
формы товара. В руках одного и того же товаровладельца,
сначала в товаре, потом в деньгах, в которые товар пре-
вратился, и наконец опять в товаре, в который обратно
превратились деньги, содержится одна и та же стоимость,
а значит одно и то же количество общественного труда.
Такое превращение продукта обмена не приводит к изме-
нению его стоимости. Итак, если процесс товарообмена
протекает в чистом виде, то поскольку при этом меняется
лишь форма продукта обмена, то сам процесс представ-
ляет собой обмен эквивалентов. Следовательно, если
с точки зрения продуктов потребления оба контрагента
могут выиграть, то при обмене товаров они не могут оба
выиграть. Здесь господствует скорее правило: «Где равен-
ство, там нет выгоды». Хотя товары и могут быть проданы
с отклонением от их стоимости, но такое отклонение
есть нарушение закона товарообмена. В своём чистом
виде он есть обмен эквивалентов и, следовательно, не
дает возможности обогатиться за счет увеличения сто-
имости товара. Когда обмениваются товары или товары
и деньги равной стоимости, т.е. эквиваленты, то никто не
извлекает из процесса обращения денег больше, чем вкла-
дывает в него. В таком случае не происходит образования
70
прибавочных денег. В своей чистой форме процесс обра-
щения товаров представляет собой обмен эквивалентов.
Однако в действительности процессы не совершаются
в чистом виде. Предположим поэтому, что обмениваются
не эквиваленты. Во всяком случае, на товарном рынке
только товаровладелец противостоит товаровладельцу,
и та власть, которой они обладают один по отношению
к другому, есть власть их товаров. Материальное различие
товаров есть материальный мотив обмена, оно обу-
словливает взаимную зависимость товаровладельцев.
Товаровладельцы различаются между собой лишь как
продавцы и как покупатели.
Допустим, продавец обладает чудесной привиле-
гией продавать товары выше их стоимости, за 110 ф.ст.,
тогда как они стоят 100 ф.ст., т.е. с номинальной надбав-
кой к стоимости 10%. Продавец получает прибавочные
деньги, равные 10 ф.ст. Но после того как он был продав-
цом, он становится покупателем. Третий товаровладелец
встречается с ним теперь как продавец и, в свою очередь,
пользуется привилегией продавать товар на 10% дороже.
Наш товаровладелец выиграл в качестве продавца 10
ф.ст., чтобы потерять в качестве покупателя те же 10 ф.ст.
В общем, дело фактически свелось к тому, что все товаров-
ладельцы продают друг другу свои товары на 10% дороже
их стоимости, а это то же самое, как если бы товары про-
давались по их номинальной стоимости. Такая всеобщая
надбавка к стоимости товаров имеет такое же значение,
как например, оценка стоимости товаров в серебре
вместо золота. Цены товаров возросли, но их соотно-
шение осталось неизменным. Допустим наоборот, что
покупатель обладает привилегией приобретать товары
ниже их стоимости. Тут нет необходимости напоминать,
что покупатель, в свою очередь, станет продавцом. Он
уже был продавцом, прежде чем стал покупателем. Он уже
потерял в качестве продавца 10%, прежде чем выиграл
Ю% в качестве покупателя. Всё остаётся по-старому.
Итак, образование прибавочных денег, а потому и превра-
щение денег в капитал не может быть объяснено ни тем,
71
что продавцы продают свои товары выше их стоимости,
ни тем, что покупатели покупают их ниже их стоимости.
В товарном обращении производители и потребители
противостоят друг другу лишь как продавцы и покупа-
тели. Их различает лишь то, что один покупает, в то время
как другой продаёт. Мы не подвинемся ни на шаг, если
товаровладелец как производитель продаёт свой товар
выше его стоимости, а как потребитель сам оплачивает
товары также дороже их стоимости. Поэтому последова-
тельные защитники иллюзии, будто прибавочные деньги
возникают из повышения (сверх номинальной) стоимо-
сти товара, предполагают существование класса, который
только покупает, не продавая, следовательно, только
потребляет, ничего не производя.
Товаровладелец А может быть настолько ловким
плутом, что всегда надувает своих коллег В и С, в то время
как эти последние при всём желании не в состоянии взять
реванш. А продаёт В вино стоимостью в 40 ф.ст. и посред-
ством этого обмена получает на эти деньги пшеницу
стоимостью в 50 ф.ст. А превратил свои 40 ф.ст. в 50 ф.ст.,
сделал из меньшего количества денег большее их количе-
ство и превратил свой товар в капитал. Присмотримся
к делу внимательнее. До обмена имелось вина на 40 ф.ст.
в руках А и пшеницы на 50 ф.ст. в руках В. Итого, общая
стоимость товаров составляла 90 ф.ст. После обмена мы
имеем ту же самую общую стоимость товаров в 90 ф.ст.
Находящиеся в обращении товары не увеличили своей сто-
имости, изменилось лишь их распределение между А и В.
То, что для одной стороны является здесь прибавочными
деньгами, для другой представляет недостающие деньги,
плюс для одного есть минус для другого. Тот же самый
результат получился бы, если А, не прикрываясь процес-
сом обмена, прямо украл бы у В 10 ф.ст. Очевидно, общую
стоимость товара, находящегося в обращении, нельзя уве-
личить никаким изменением в его распределении. Как ни
вертись, а факт остаётся фактом: если обмениваются экви-
валенты, то не возникает никаких прибавочных денег,
и если обмениваются не эквиваленты, тоже не возникает
72
никаких прибавочных денег. Обращение, или товарооб-
мен, не влияют на стоимость товара. Отсюда понятно,
почему в нашем анализе основной формы капитала, той
его формы, в которой он определяет собой экономиче-
скую основу современного общества, мы пока не будем
касаться наиболее популярных и допотопных форм
капитала - торгового и ростовщического капитала. Для
торгового капитала наиболее чистой формой является
Д - Т - Д\ купить, чтобы продать дороже. С другой
стороны, всё его движение протекает в пределах сферы
обращения. Но обращением невозможно объяснить пре-
вращение денег в капитал и образование прибавочных
денег. Там, где обмениваются эквиваленты, торговый
капитал представляется невозможным. Поэтому его
существование может быть выведено лишь как результат
двойного надувательства товаропроизводителей, - поку-
пателей и продавцов, внедрившимся между ними ничего
не производящим купцом. Чтобы объяснить возрастание
торгового капитала иначе, чем простым надувательством
товаропроизводителей, необходим длинный ряд про-
межуточных звеньев, для нас не существующих, так как
единственной нашей предпосылкой является товарное
обращение и его простые формы.
То, что мы сказали о торговом капитале, ещё в большей
степени применимо к ростовщическому капиталу.
В торговом капитале оба крайние пункта процесса обра-
щения, - деньги, вброшенные на рынок, и возросшие
деньги, извлекаемые с рынка, связаны, по крайней мере,
через посредство купли и продажи. В ростовщическом
капитале форма Д - Т - Д9 сокращена, - крайние точки
соединяются без посредствующего звена -Д- Д\ деньги,
обмениваются на большее количество денег. Эта форма
противоречит самой природе денег и потому необъ-
яснима с точки зрения товарообмена. По этому поводу
Аристотель говорит:
«...ростовщичество справедливо ненавидимо всеми, ибо здесь
сами деньги являются источником приобретения и не употребля-
ется для того, для чего они изобретены. Ведь они возникли для
товарного обмена; между тем процент делает из денег новые деньги.
73
Отсюда и его название - «процент» и «порождённое». Ибо порож-
дённое подобно породившему. Но процент есть деньги от денег,
так что из всех способов приобретения этот - наиболее противен
природе».
В дальнейшем нашем исследовании мы увидим, что
торговый и ростовщический капитал являются произ-
водными формами капитала, мы увидим также, почему
исторически они возникли раньше современной основной
формы капитала. Как мы видели, прибавочные деньги не
могут возникнуть из товарного обращения. Следовательно,
они должны возникнуть вне товарного обращения. Но
могут ли прибавочные деньги возникнуть откуда-либо
ещё, помимо процесса обращения? Обращение есть
результат торговых отношений товаровладельцев. Вне
обращения товаровладелец имеет дело лишь со своим соб-
ственным товаром. Это отношение ограничивается тем,
что товар, принадлежащий данному лицу, содержит опре-
делённое количество его собственного труда. Количество
воплощённого в этом товаре труда отражается в стоимо-
сти товара, выраженной в деньгах. Товаровладелец может
создать своим трудом продукт определённой стоимости,
но не может повысить его стоимость без приложения
к нему своего дополнительного труда, или не присоединяя
к нему продукт чужого труда. Сапоги, сделанные из кожи
имеют большую стоимость, чем кожа, так как заключает
в себе большее количество труда. Но при этом стоимость
самой кожи осталась такой, какой была. Следовательно,
товаропроизводитель вне сферы обращения не может
увеличить стоимость продукта труда, не вступая при этом
в соприкосновение с другими товаровладельцами.
Итак, капитал не может возникнуть только из товар-
ного обращения или только вне его. Он возникает и в
процессе товарного обращения и вместе с тем вне его.
Мы получили, таким образом, двойственный результат.
Превращение денег в капитал должно быть раскрыто
на почве законов, присущих товарообмену, а исходить
мы должны из обмена эквивалентов. Наш будущий капи-
талист, владелец денег, должен купить товары по их
стоимости, продать их по их стоимости и всё-таки извлечь
в конце концов из этого процесса больше денег, чем он
ПА
в него вложил. Его превращение в настоящего капита-
листа должно совершиться в сфере обращения и в то же
время вне сферы обращения. Таковы условия задачи. «Hie
Rhodus, hie salta!» (Здесь Родос, здесь прыгай!).
3. НАЁМ РАБОЧЕЙ СИЛЫ
Сами по себе деньги не могут создать прибавочных
денег и превратиться в капитал. Они выполняют функцию
средства платежа внутри товарного обращения (осущест-
вляют переход товара из рук продавца в руки покупателя)
или функционируют в виде средства платежа вне сферы
товарного обращения (рента, налоги), в то время как сами
остаются неизменными деньгами. Точно также это изме-
нение не может произойти из второго акта обращения
- перепродажи товара, так как этот акт только превра-
щает товар из его натуральной формы опять в денежную.
Изменение должно, следовательно, совершаться
с товаром, который покупается в первом акте Д - Г, а не
с деньгами, которыми он оплачивается, так как обменива-
ются эквиваленты. Таким образом, это изменение может
возникнуть только в товаре как продукте потребления,
т.е. только из его потребления. Но извлечь деньги из
потребления товара нашему владельцу денег удастся лишь
в том случае, если ему посчастливится открыть на рынке
такой товар, который как продукт потребления обладал
бы специфическим свойством - способностью самому соз-
давать продукты потребления. И владелец денег находит
на рынке такой «товар»; это - рабочий как производитель
продукта потребления. Рабочий на рынке предлагает
себя как наёмного работника. Это возможно, если он
свободно распоряжается самим собой. Рабочий и соб-
ственник денег встречаются на рынке и вступают между
собой в сделку как равноправные контрагенты, отличаю-
щиеся друг от друга только тем, что один нанимает, в то
время как другой отдаёт себя внаём, причём как юриди-
чески равные лица. Длительное поддержание такого
рода отношений требует, чтобы рабочий отдавал себя
внаём постоянно, на определённое время, потому что,
если бы он продал себя целиком раз и навсегда, то он пре-
75
вратился бы из свободного человека в раба. Он должен
относиться к самому себе как к свободной личности,
а это возможно, только если он предоставляет нанима-
телю право использовать его способность производить
продукт потребления лишь в течение определённого
времени. Второе существенное условие, необходимое для
того, чтобы владелец денег мог найти на рынке рабочего
как производителя продукта потребления, состоит в том,
что наёмный рабочий должен быть лишён средств произ-
водства и возможности создавать и продавать продукты
своего собственного труда. Кроме того, рабочему необ-
ходимы средства жизнеобеспечения, которые он должен
потреблять ежедневно. Произведённые им продукты
должны быть проданы и только после этого могут быть
удовлетворены потребности производителя. Ко времени,
необходимому для производства продукта, присоединя-
ется время, необходимое для его продажи. Таким образом,
владелец денег лишь в том случае может превратить
свои деньги в капитал, если найдёт на рынке свободного
рабочего, - свободного в двойном смысле. Во-первых, он
должен располагать самим собой как свободная личность,
во-вторых, не должен иметь для продажи никакого товара,
должен быть гол, как сокол. Природа не создаёт на одной
стороне владельцев товаров или денег, а на другой стороне
наёмных рабочих. Отношение это, очевидно, есть резуль-
тат предшествующего исторического развития, результат
многих экономических переворотов, гибели целого ряда
более древних форм общественного производства.
Товарное производство и товарное обращение может
существовать даже там, где подавляющая масса продук-
тов, предназначенных для собственного потребления,
не превращается в товары, где в общественном процессе
производства товар ещё не занял своего господствующего
положения. Для превращения продукта в товар разде-
ление труда внутри общества должно развиться в такой
мере, чтобы разграничение продукта потребления
и продукта обмена, начинающееся при непосредственном
обмене, имело преобладающий характер. Такой уровень
развития встречается в разных общественно-экономи-
76
ческих формациях. Если мы остановимся на деньгах, то
увидим, что они предполагают развитый в достаточ-
ной мере товарообмен. Особые формы денег - будь то
товарный эквивалент, средство обращения, отложенное
платёжное средство (долговое платёжное обязательство),
мировые деньги или сокровище, - указывают, сообразно
масштабу применения, на разные ступени развития
общественно-производственного процесса. Тем не
менее, как показывает опыт, достаточно даже незначи-
тельного развития товарного обращения, чтобы могли
образоваться все эти формы. Иначе обстоит дело с капи-
талом. Исторические условия его существования отнюдь
не исчерпываются наличием товарного и денежного
обращения. Капитал возникает лишь там, где владелец
средств производства и жизненных средств находит на
рынке специфический товар - свободного рабочего как
производителя продукта потребления, и уже одна эта
историческая предпосылка заключает в себе целую эпоху
мировой истории. Таким образом, с самого своего возник-
новения капитал возвещает наступление особой эпохи
общественного процесса производства.
Наёмный рабочий подлежит нашему ближайшему рас-
смотрению. Наёмный рабочий обладает стоимостью. Чем
определяется его стоимость? Стоимость найма рабочего
определяется рабочим временем, необходимым для про-
изводства, а следовательно, и воспроизводства этого
специфического продукта потребления. Поскольку
наёмный рабочий обладает стоимостью, он сам является
продуктом определённого количества общественного
среднего труда. Существование и воспроизводство
рабочего предполагает его самосохранение. Для самосо-
хранения он нуждается в средствах жизнеобеспечения.
Таким образом, рабочее время, необходимое для вос-
производства рабочего, сводится к рабочему времени,
необходимому для производства этих жизненных средств.
Поэтому стоимость найма рабочего, есть стоимость
средств существования, необходимых для поддержа-
ния его жизни. Но возможности рабочего проявляются
только в труде. В процессе труда затрачивается опреде-
77
ленное количество человеческих мускулов, нервов, мозга
и т.д., которое должно быть возмещено; усиленная затрата
требует усиленного возмещения. Жизненные средства
должны быть достаточны для того, чтобы поддерживать
рабочего в состоянии нормальной жизнедеятельности.
Сами естественные потребности, как то: пища, одежда,
топливо, жилище и т.д., различны в зависимости от кли-
матических и других особенностей природы той или
иной страны. С другой стороны, размер необходимых
потребностей, равно как и способы их удовлетворения,
сами представляют собой продукт истории и зависят
по большей части от культурного уровня страны, между
прочим, и от того, при каких условиях, а следовательно,
с какими привычками и жизненными потребностями
сформировался класс свободных рабочих. Однако для
определённой страны и для определённого периода
среднее количество необходимых для рабочего средств
существования есть величина данная. Наёмный рабочий
смертен. Следовательно, чтобы постоянно пребывать на
рынке наёмной рабочей силы, - а это как раз и требуется
для постоянного превращения денег в капитал, - обла-
датели рабочей силы должны увековечить себя путём
приращения собственного потомства. Рабочие, исчеза-
ющие с рынка вследствие их износа и смерти, должны
замещаться, по меньшей мере, таким же количеством
новых рабочих. Сумма средств существования необхо-
димых для производства рабочей силы, включает в себя
поэтому средства существования таких заместителей, т.е.
детей рабочих, и таким путём обеспечивается пополнение
рынка этими обладателями рабочей силы. Для изменения
общей природы человека в таком направлении, чтобы
он стал обладателем развитой и притом специфической
рабочей силы, требуется определённое образование,
которое, в свою очередь, стоит определённой суммы
денежных средств. Эти издержки на образование также
входят в круг затрат на производство рабочей силы. Итак,
стоимость рабочего сводится к стоимости его жизнен-
ных средств. Она изменяется с изменением стоимости
этих средств существования, т.е. с изменением величины
7Я
рабочего времени, необходимого для их производ-
ства. Часть средств существования, например пищевые
продукты, топливо потребляется ежедневно. Другие
средства существования, такие как платье, мебель и т.д.,
потребляются в течение более или менее продолжитель-
ного времени, а потому и подлежат возмещению только
по истечении этого времени. Но как бы ни распределя-
лась сумма этих расходов в течение, например, года, она
должна быть оплачена из обычных, средних поступающих
изо дня в день доходов. Если масса товаров, ежедневно
необходимая для производства рабочей силы, равна Д
масса товаров, требуемых еженедельно, равна В, требуе-
мых каждую четверть года, равна С и т.д., то ежедневное
среднее количество этих товаров равно
365 А+ 52 В + 4 С+ит. д.
365
Пусть на эту необходимую для среднего дня товарную
массу расходуется 6 часов общественного труда; т.е. для
ежедневного производства рабочей силы, требуется
половина двенадцатичасового рабочего дня. Это коли-
чество воплощённого в продукт труда, необходимое
для ежедневного производства рабочей силы, состав-
ляет в денежном выражении её дневную стоимость.
Если полдня среднего общественного труда выражается
в массе золота в один талер, то талер и есть стоимость
рабочей силы (рабочего). Если обладатель рабочей силы
ежедневно предлагает её за один талер, то владелец денег,
снедаемый желанием превратить свой талер в капитал,
действительно платит эту стоимость. Низшую, или мини-
мальную, границу стоимости рабочей силы образует
стоимость товарной массы, без ежедневного потребления
которой обладатель рабочей силы не был бы в состоянии
возобновлять свой трудовой процесс. Если стоимость
рабочей силы падает до этого минимума, то при таких
условиях рабочая сила может поддерживаться и прояв-
ляться лишь в ослабленном виде. Своеобразная природа
раоочей силы, выражается в том, что по заключении
79
контракта между нанимателем и наёмным рабочим, она
как продукт потребления не переходит ещё фактически
в руки нанимателя. Наём рабочей силы и её фактическое
потребление (использование) отдаляются друг от друга
во времени; деньги нанимателя функционируют как пла-
тёжное средство. Во всех странах с капиталистическим
производством рабочая сила оплачивается лишь после
того, как она уже функционирует в течение срока, уста-
новленного договором, например, в конце каждой недели.
Таким образом, везде рабочий авансирует капиталисту
свою рабочую силу; он предоставляет нанимателю право
потреблять свою рабочую силу раньше, чем тот уплатил
за неё. Одним словом, рабочий кредитует капиталиста.
Однако характер самого найма не изменяется от того,
как функционируют деньги - в качестве наличного, или
в качестве отложенного платёжного средства (платёжного
обязательства). Рабочая сила уже сдана внаём, хотя плата
за неё будет получена лишь позднее. Но полезно предпо-
ложить, что обладатель рабочей силы одновременно с её
сдачей внаём получает всегда и оговоренную в контракте
денежную сумму за продукт своего будущего труда.
Мы познакомились с тем, как определяется денежная
сумма, уплачиваемая владельцем денег владельцу рабочей
силы. Рабочую силу в виде продукта потребления,
который владелец денег получает в результате найма, он
увидит только в процессе её потребления. Всё необходи-
мое для этого процесса - сырой материал и т.п., владелец
денег покупает на товарном рынке и оплачивает полной
стоимостью. Процесс потребления рабочей силы есть
процесс производства товара и прибавочного продукта.
Потребление рабочей силы, как и всякого другого товара,
совершается за пределами рынка. Рынок наёмной рабочей
силы, в рамках которого осуществляется наём рабочей
силы, есть место соблюдения незыблемых прав человека.
Здесь господствуют только равенство, и свобода! Ибо
наниматель и владелец рабочей силы подчиняются лишь
велениям своей воли. Они вступают в договор как свобод-
ные, юридически равноправные лица. Договор есть тот
конечный результат, в котором их воля находит своё общее
R0
юридическое выражение. Равенство! Ибо они относятся
друг к другу как равноправные партнёры и принимают
условия взаимоприемлемого договора. Собственность!
Ибо каждый из них располагает лишь тем, что ему при-
надлежит. Свобода! Ибо каждый заботится лишь о себе
самом. Единственная сила, связывающая их вместе, это
- стремление каждого к своей собственной выгоде, своеко-
рыстие, личный интерес. Но именно потому, что каждый
заботится только о себе и никто не заботится о другом,
оба они (и наёмный рабочий и наниматель) преследуют
только свой интерес, свою выгоду.
Прощаясь с простым товарообменом, из которого
фритредер (сторонник буржуазного движения за свобод-
ную торговлю) черпает все свои взгляды на общество
капитала и наёмной рабочей силы, мы замечаем, что
понемногу начинают вытягиваться физиономии наших
действующих лиц. Бывший владелец денег шествует
впереди как капиталист, владелец рабочей силы следует
за ним как его рабочий. Один многозначительно посмеи-
вается и горит желанием приступить к делу; другой бредёт
понуро, упирается как человек, который продал на рынке
свою собственную шкуру и потому не видит для себя
в будущем никакой перспективы, кроме одной, - что эту
шкуру начнут дубить.
81
Отдел третий
АБСОЛЮТНЫЙ ПРИБАВОЧНЫЙ
ПРОДУКТ
Глава пятая
ПРОЦЕСС ТРУДА
1. ПРОЦЕСС ТРУДА
Наниматель рабочей силы потребляет её, присва-
ивая произведённый её владельцем продукт. Рабочий
в процессе производства должен затратить свой труд на
изготовление продуктов потребления, которые служат
для удовлетворения тех или иных потребностей. То
обстоятельство, что производство продуктов потребле-
ния совершается для капиталиста и под его контролем,
нисколько не меняет общей природы этого производства.
Поэтому рассмотрим сначала процесс труда вне зависи-
мости от какой-либо общественной формации. Труд есть,
прежде всего, процесс, совершающийся во взаимодей-
ствии человека с природой. Продуктам природы человек
противостоит сам как продукт природы. Воздействуя на
материю природы и изменяя её, он в то же время изменяет
свою собственную природу. Он развивает дремлющие
в нём силы и подчиняет их собственной воле. Земля (с эко-
82
номической точки зрения также и вода), первоначально
снабжающая человека пищей, готовыми средствами жиз-
необеспечения, существует без всякого содействия со
стороны человека как всеобщий объект человеческого
труда. Все предметы, которые человеку остаётся лишь
вырвать из их непосредственной связи с землёй, есть
продукты природы. Например рыба, которую ловят в её
жизненной стихии, воде; дерево, которое рубят в перво-
бытном лесу; руда, которую добывают из недр Земли.
Напротив, если в сам продукт труда уже был вложен пред-
шествующий труд, то мы называем этот продукт сырым
материалом. Такова например руда, уже добытая и готовая
к промывке. Всякий сырой материал есть предмет труда.
Предмет труда является сырым материалом лишь при том
условии, что он уже претерпел известное изменение при
посредстве предшествующего труда.
Средство труда есть предмет или комплекс предме-
тов, которые служат человеку для воздействия на предмет
труда. Являясь первоначальной кладовой его пищи, земля
является также и первоначальным арсеналом его средств
труда. Он берёт у неё, например камень, которым пользу-
ется для того, чтобы метать, производить трение, толочь,
резать и т.д. Сама земля становится средством труда, но
функционирование её как средства труда в земледелии,
в свою очередь, предполагает целый ряд других средств
труда и достаточно развитую рабочую силу. В пещерах
древнейшего человека мы находим каменные орудия
и каменное оружие. Наряду с обработанным камнем,
деревом, костями и раковинами главную роль, как средство
труда на первых ступенях человеческой истории играют
приручённые человеком животные. Экономические
эпохи различаются не тем, что производится, а тем как
производится. Средства труда - показатель тех обще-
ственных отношений, при которых совершается труд.
К средствам труда относятся все материальные предметы,
необходимые для того, чтобы производственный процесс
мог совершаться. Такого рода всеобщим средством труда
является сама земля. Примером этого рода средств труда,
83
но уже предварительно подвергавшихся процессу чело-
веческого труда, могут служить рабочие здания, каналы,
дороги и т.д.
Итак, в процессе труда рабочий при помощи средств
труда целенаправленно изменяет предмет труда. Продукт
труда есть продукт природы, приспособленный к челове-
ческим потребностям посредством изменения его формы.
Если рассматривать весь процесс с точки зрения его резуль-
тата - готового продукта, то средства труда и продукты
предыдущего труда, - то и другое, - являются средствами
производства, а самый труд производительным трудом.
Когда один продукт потребления выходит из процесса
труда, в него входят в качестве средств производства
другие продукты предыдущих процессов труда. Поэтому
продукты представляют собой не только результат, но
в то же время и средство последующего процесса труда. За
исключением добывающей промышленности, которая,
как например горное дело, охота, рыболовство, земледе-
лие находит свой предмет труда в природе, все отрасли
промышленности имеют дело с предметами, прошедшими
ранее через процесс человеческого труда и ставшими
продуктами труда. Сырой материал может быть главной
составной частью создаваемого продукта или же только
вспомогательным материалом. Вспомогательные мате-
риалы потребляются средствами труда, как например,
уголь паровой машиной, масло колесами, сено рабочей
лошадью, или присоединяются к сырому материалу, как
например уголь к железу, краска к шерсти, или же пред-
ставляют собой средства улучшающие условия труда, как
например агрегаты для освещения и отопления рабочего
помещения. Итак, если имеющиеся в наличии продукты
являются не только результатом прошлого труда, но без
них невозможен процесс последующего труда, то при
вступлении в этот новый процесс труда, они сохраня-
ются и потребляются (используются) как продукты
прошлого труда.
Процесс труда есть целесообразная деятельность
человека, направленная на создание продуктов потре-
бления. Использование природных ресурсов для
84
человеческих потребностей есть общее условие взаи-
модействия человека и природы, вечное естественное
условие человеческой жизни. Поэтому процесс труда
одинаково присущ всем её общественным формам, где
человек на одной стороне, природа - на другой. Как по
вкусу пшеницы невозможно узнать, кто её возделывал,
так же по процессу труда не видно, при каких условиях он
происходит, - под жестокой ли плетью надсмотрщика за
рабами, или под заботливым глазом капиталиста.
Однако вернёмся к нашему начинающему свой путь
капиталисту. Мы оставили его после того, как он нанял
рабочего и купил на товарном рынке все необходимые
средства производства, требующиеся для его предпри-
ятия - прядильни, кожевенной фабрики и т.д. Итак,
наш капиталист может теперь приступить к делу, т.е.
заставить обладателя рабочей силы, рабочего, вступить
в процесс труда, обеспечив его необходимыми для этого
средствами производства. Капиталист должен на первых
порах взять рабочую силу такой, какой он нашёл её на
рынке наёмного труда. Процесс труда, поскольку он
совершается как процесс потребления рабочей силы
капиталистом, имеет две особенности. Рабочий работает
под контролем капиталиста, которому принадлежит
его рабочая сила. Капиталист наблюдает за тем, чтобы
работа совершалась в надлежащем порядке и чтобы
средства производства потреблялись целесообразно, сле-
довательно, чтобы сырой материал не растрачивался зря
и чтобы с орудиями труда обходились бережно. Однако
созданный продукт есть собственность капиталиста, а не
производителя, не рабочего. Капиталист оплачивает
рабочему его дневную стоимость и в течение дня потре-
бляет её. Нанимателю принадлежит потребление товара,
и владелец рабочей силы фактически отдаёт её внаём как
продукт потребления. С того момента, как он вступает
в мастерскую капиталиста, его рабочая сила принадле-
жат капиталисту. С точки зрения капиталиста процесс
тРУДа есть лишь потребление купленной им на рынке
тРУДа рабочей силы, но он может потреблять её лишь при
Условии, что присоединит к ней средства производства.
85
2. РОСТ СТОИМОСТИ ПРОДУКТА ТРУДА
Продукт как собственность капиталиста, - пряжа,
сапоги и т.д., есть его продукт потребления. Но наш
капиталист производит сапоги не для себя. Продукт
потребления при товарном производстве не рассма-
тривается как предмет для собственного потребления.
Продукты потребления производятся для обмена. И наш
капиталист озабочен двумя обстоятельствами. Во-первых,
он хочет произвести продукт потребления для продажи,
т.е. товар, и во-вторых, он хочет произвести товар, сто-
имость которого превышает капитал, авансированный
им на средства производства и рабочую силу, то есть
дополнительно хочет получить продукт неоплаченного
труда - прибавочный продукт. Так как речь идёт здесь
о товарном производстве, то мы до сих пор рассматри-
вали только одну сторону процесса, а именно, - что товар
есть единство продукта потребления и продукта труда.
Но также и процесс производства товара должен быть
единством процесса созидания продукта потребления
и продукта труда. Итак, рассмотрим теперь процесс про-
изводства товара как обладающего стоимостью продукта
труда. Мы знаем, что продукт труда есть продукт опреде-
лённого количества затраченного на его производство
общественно необходимого труда, включая и количество
прошлого труда. Пусть это будет, например, производ-
ство пряжи. Для производства пряжи необходим, прежде
всего, сырой материал, например, хлопок. Капиталист
купил его на рынке по его стоимости. Далее, для превра-
щения хлопка в пряжу нужны средства труда - веретёна.
Рабочее время, затраченное на производство хлопка, есть
часть рабочего времени, необходимого для производства
пряжи. Точно так же обстоит дело с рабочим временем,
потребным для производства веретён. Итак, поскольку
имеется в виду рабочее время, необходимое для произ-
водства пряжи, постольку различные, отделённые друг от
друга во времени и пространстве процессы труда, затра-
ченные на заготовку хлопка и производство веретён,
а затем их использование при производстве пряжи, мы
86
можем рассматривать как различные последовательные
фазы одного и того же процесса труда. То обстоятельство,
что рабочее время прошлого этапа труда, - заготовки
хлопка и производства веретён давно миновало, не имеет
никакого значения. Потреблённые средства производ-
ства, в той мере, в какой они были потреблены, - хлопок
и веретёна, выраженные в количестве рабочего времени
затраченного на их производство, входят как присо-
единённые продукты в состав пряжи, т.е. создаваемого
нового продукта.
Для создаваемого продукта безразлично, какой
продукт потреблён для его производства. Если бы капи-
талисту пришла фантазия применять золотые веретёна
вместо железных, то пряжа оценивалась бы, исходя из
общественно необходимого труда, т.е. рабочего времени,
необходимого для производства железных веретён.
Золотые веретёна не являются в данном случае обще-
ственно необходимыми - можно обойтись и железными.
Мы знаем, какую часть стоимости пряжи составляет
стоимость потреблённых средств производства, хлопка
и веретён. Следовательно, теперь дело идёт о затратах
труда самого прядильщика. Труд прядильщика не отли-
чается от любого другого труда. Здесь дело идёт уже не
о видах и не о качестве труда, а только о его количестве.
Последнее легко учесть. Мы предполагаем, что труд
прядения есть простой, средний общественный труд.
Один рабочий час процесса труда (прядения) оказывается
воплощенным в известном количестве пряжи. Решающее
значение имеет то, что в ходе процесса, т.е. во время пре-
вращения хлопка в пряжу, затрачивается общественно
необходимое рабочее время. Только общественно
необходимое рабочее время учитывается в стоимости про-
изведённого продукта. Посмотрим на конечный продукт
труда - пряжу. Обладатель рабочей силы производит её
и отдаёт в виде продукта потребления своему нанима-
телю, который использует её (пряжу) в своих целях.
Итак, процесс производства и обращения товара
завершён без каких-либо нарушений. Но наш капита-
87
лист смущён, ибо стоимость произведённого продукта
оказалась равна авансированной денежной сумме.
Авансированная денежная сумма не увеличилась, не про-
извела прибавочного продукта следовательно, деньги
не превратились в капитал. Стоимость произведённой
пряжи равна денежной сумме, израсходованной им на
рынке на средства производства и на рабочую силу. От
произведённой пряжи нет никакого проку, потому что
она представляет собой просто сумму потреблённых
продуктов труда - хлопка, веретён и рабочей силы. Все
эти продукты труда сконцентрированы теперь в одном
продукте, но они были сконцентрированы таким же
образом и в денежной сумме, прежде чем она была на
них потрачена. Сам по себе этот результат не удивите-
лен. Кроме того, на нет и суда нет. Потому что стоимость
продукта, выходящего из процесса, равна денежной
сумме, вброшенной в этот процесс. Но капиталист не
унимается. Не он ли, капиталист, дал рабочему материал,
в котором и посредством которого рабочий только и мог
воплотить свой труд? Не оказал ли он своими средствами
производства и своим хлопком неизмеримую услугу
обществу и самому рабочему, которого он, кроме того,
снабдил ещё и средствами существования? И не следует ли
ему выставить счёт за эту услугу? Однако здесь перед нами
предмет обмена. Капиталист уплатил рабочему деньги за
рабочую силу. Рабочий возвратил ему точный эквивалент
в виде продукта той же стоимости. Наш приятель прак-
тичный человек, и всегда знает, что он делает. Он оплатил
дневную стоимость наёмного рабочего, поэтому ему при-
надлежит потребление его в течение целого рабочего дня.
Присмотримся к делу внимательнее. Дневная стои-
мость рабочего составляла половину стоимости целого
рабочего дня, что соответствует стоимости его жизненных
средств. То обстоятельство, что для поддержания жизни
рабочего в течение суток достаточно половины рабочего
дня, нисколько не препятствует тому, чтобы рабочий
работал целый день. Следовательно, стоимость рабочей
силы и стоимость продукта, создаваемого в процессе
потребления в течение полного рабочего дня, составляют
88
разные величины. Капиталист, нанимая рабочего, имел
в виду это различие. Но решающее значение имело спец-
ифическое потребительское свойство рабочей силы, его
свойство быть источником созидания продукта, притом
большей стоимости, чем стоимость самого рабочего. Это
- та специфическая услуга, которой ожидает от рабочего
капиталист. И он действует при этом соответственно
вечным законам товарного обмена. В самом деле, обла-
датель рабочей силы, подобно продавцу всякого товара,
продаёт свою рабочую силу и отчуждает её. Владелец
денег оплатил дневную стоимость рабочего, поэтому ему
принадлежит право потреблять его в течение полного
дня. То обстоятельство, что дневная рабочая сила
обходится капиталисту только в половину стоимости про-
изведённого рабочим в течение рабочего дня продукта,
представляет собой лишь особое счастье нанимателя, но
не составляет никакой несправедливости по отношению
к наёмному рабочему.
Наш капиталист заранее предвидел этот казус и с
успехом реализует открывшиеся перед ним возможности,
увеличивая продолжительность рабочего дня сверх необ-
ходимой для производства продукта, стоимостью равной
стоимости его жизненных средств. Продав весь произ-
ведённый товар на товарном рынке, он получил прирост
денежных средств над авансированным в производствен-
ный процесс капиталом. Наконец, фокус удался! Деньги
превратились в капитал. Все условия договора соблюдены,
и законы товарного обмена нисколько не нарушены.
Следует отметить, что рабочая сила в процессе про-
изводства должна функционировать при нормальных
условиях. Если прядильная машина является общеприня-
тым средством труда при прядении, то рабочему нельзя
вручать старинную прялку. Он должен получить хлопок
нормального качества. Однако нормальные условия
тРУДа зависят не от рабочего, а от капиталиста. Ещё
одно условие - нормальное состояние самой рабочей
силы. Она должна обладать установившимся средним
Уровнем владения профессией. Но предполагается, что
нащ капиталист взял внаём на рынке труда рабочую силу
89
нормального качества. Эта сила должна затрачиваться
с обычной средней степенью интенсивности. Капиталист
наблюдает за этим с такой же заботой, как и за тем, чтобы
ни одна минута не растрачивалась впустую.
Ранее было отмечено, что рост производительной силы
труда не зависит от того, будет ли присвоенный капитали-
стом труд простым или сложным средним общественным
трудом. Труд более высокого качества, более сложный по
сравнению со средним общественным трудом, есть про-
явление такой рабочей силы, обучение которой требует
более высоких издержек, подготовка которой стоит
большего рабочего времени и которая имеет поэтому
более высокую стоимость, чем простая рабочая сила.
Если стоимость найма этой силы выше, то и проявляется
она в более эффективном и более высоко оплачиваемом
за равные промежутки времени труде. Но какова бы ни
была качественная разница между трудом прядильщика
и трудом ювелира, та доля труда, которой ювелир возме-
щает стоимость своей рабочей силы, качественно ничем
не отличается от труда, которым он создаёт прибавочный
продукт. И в том и другом случае прибавочный продукт
получается вследствие количественного излишка труда,
вследствие его большей продолжительности. С другой
стороны, в каждом процессе производства труд всегда
должен сводиться к среднему общественному труду
(например один день сложного труда к х дням простого
труда). Следовательно, мы упростим анализ, если пред-
положим, что рабочий, применяемый капиталистом,
выполняет простой, средний общественный труд.
Глава шестая
ПОСТОЯННЫЙ И ПЕРЕМЕННЫЙ КАПИТАЛ
Различные факторы оказывают различное влияние на
стоимость продукта труда. Рабочий, присоединяя к созда-
ваемому продукту продукт прошлого труда, или прилагая
к нему дополнительное количество своего труда, увели-
чивает стоимость продукта. С другой стороны, в готовом
90
продукте, в пряже, в виде составных его частей мы
находим потреблённые средства производства (средства
труда и сырой материал, например веретёна и хлопок).
Потреблённые средства производства сохраняются путём
их присоединения к создаваемому продукту как продукты
прошлого труда. Сколько продукта прошлого труда
потреблено, ровно столько его присоединяется к новому
продукту. При этом разнообразие способов присоедине-
ния и форм превращения продуктов прошлого труда не
имеют никакого значения. Что бы с ним ни происходило
в процессе потребления, даже если часть его превратится
в отходы, или, как например уголь, он полностью сгорит,
его стоимость целиком присоединяется к стоимости соз-
даваемого продукта. Стоимость всего лишь отражение
количества затраченного, воплощённого в том или ином
продукте труда. Под затратой труда мы понимаем затрату
рабочей силы, её износ в процессе труда. Если мы рас-
смотрим весь период, на протяжении которого служит
средство труда, со дня его вступления в мастерскую и до
того дня, когда его выбросят как хлам, то увидим, что оно
как продукт потребления полностью потреблено рабочей
силой, а потому его стоимость целиком перешла на соз-
даваемый продукт. Например, если прядильная машина
через 10 лет отжила свой век, то это означает, что вся она
как продукт, потреблявшийся рабочим в течение десяти-
летнего труда, затрачена на производимый в течение этого
времени продукт. Следовательно, период жизни средства
труда охватывает определённое количество постоянно
повторяющихся с его участием процессов труда. Со сред-
ством труда дело обстоит так же, как с человеком. Жизнь
каждого человека ежедневно убывает на 24 часа. Но на
человеке не написано, сколько дней его жизни уже убыло.
То же и со средствами труда. Так же снашиваются все
средства труда, ежедневно теряя часть своей стоимости
и перенося её на производимый продукт. Отсюда видно,
что средство производства никогда не отдаёт создавае-
мому продукту больше, чем оно само теряет в процессе
тРУДа. Если бы средство производства не было само про-
дуктом труда, то есть не обладало бы стоимостью, то оно
91
как продукт потребления, принимая участие в создании
продукта, не увеличивало бы его стоимость. Так обстоит
дело со всеми средствами производства, которые даны
природой и в создании которых не принимал участия
человек - с землёй, ветром и водой, железом в руднике,
деревом в первобытном лесу5.
Рабочий не может выполнять полезную работу, не
потребляя средства производства при создании нового
продукта. Другими словами, создавая новый продукт
и затрачивая на него свой труд, рабочий, как правило,
не может обойтись без продуктов прошлого туда. Это
полуфабрикаты, сырые материалы и средства труда.
Следовательно, в создании продукта труда участвует
и должен учитываться при определении его стоимости не
только труд данного рабочего, но и прошлый труд, вопло-
щённый в потребляемых им в процессе производства
продуктах (сырье и средствах труда).
Пока дело идёт успешно, капиталист слишком сильно
погружён в извлечение прибыли для того, чтобы замечать
этот бесплатный дар труда.
Стоимость произведённого продукта вырастает на
величину стоимости потреблённых средств производ-
ства. Иначе обстоит дело с рабочей силой. В то время
как рабочий в процессе производства присоединяет
прошлый труд, заключённый в средствах производства
к труду, воплощаемому в создаваемом им продукте, он,
тем самым, присоединяет к прошлому труду, воплощён-
ному в потребляемых средствах производства, свой
труд. Предположим, что процесс производства обры-
вается в тот момент, когда рабочий, например, своим
шестичасовым трудом произвёл эквивалент своей соб-
ственной рабочей силы, стоимостью в 3 шил. Стоимость
этого продукта (эквивалента его рабочей силы) образует
излишек над стоимостью потребляемых средств про-
изводства. Это - единственный новый продукт труда,
5 Природа не создаёт продукты человеческого труда, а потому её продукты
не обладают стоимостью продуктов человеческого труда. Однако в них со-
держится её собственный труд, и, следовательно, продукты живой природы
обладают стоимостью как продукты труда природы. (В. Д.)
92
возникший в этом процессе, единственный, произве-
дённый самим этим процессом. Конечно, он просто
возмещает те деньги, которые были авансированы капи-
талистом при найме рабочей силы и израсходованы
самим рабочим на средства существования. По отноше-
нию к этим израсходованным 3 шилл. новый продукт
стоимостью в 3 шилл. просто воспроизводит авансиро-
ванные деньги. Однако мы уже знаем, что процесс труда
продолжается за теми пределами, в которых воспроиз-
водится и присоединяется к предмету труда эквивалент
жизненных средств рабочего. Вместо б часов, которых
для этого было бы достаточно, процесс продолжается,
например, до 12 часов. Следовательно, рабочая сила не
только создаёт продукт стоимостью равной стоимости его
жизненных средств, но и сверх того, производит излишек
продукта. Этот прибавочный продукт имеет стоимость,
превышающую стоимость потреблённых на производство
данного продукта средств производства и рабочей силы.
Итак, избыток стоимости произведённого продукта над
авансированной денежной суммой есть излишек увели-
чившегося капитала над первоначально авансированным
капиталом. Та часть денежных средств, которая превра-
щается в средства производства, т.е. в сырой материал,
вспомогательные материалы и средства труда, в процессе
производства остаётся неизменной. Поэтому назовём её
постоянным капиталом. Напротив, та часть капитала,
которая превращена в рабочую силу, в процессе произ-
водства изменяет свою величину. В виде продукта труда
она воспроизводит саму себя и сверх того излишек, при-
бавочный продукт переменной величины. Из постоянной
(авансированной) величины эта часть капитала непре-
рывно превращается в переменную. Поэтому назовём её
переменным капиталом. Те составные части капитала,
которые представляют собой средства производства
и наёмную рабочую силу в их денежном выражении пред-
ставляют собой постоянный и переменный капитал.
Понятие постоянного капитала отнюдь не исключает
изменений в его составных частях. Предположим, что
93
фунт хлопка стоит сегодня 6 пенсов и что завтра вслед-
ствие недостаточного урожая хлопка стоимость его
повысится до 1 шиллинга. Прежний хлопок, который
продолжает обрабатываться, куплен по стоимости в 6
пенсов, но присоединяется к производимому продукту
по стоимости в 1 шиллинг. Новый хлопок, стоимостью
вдвое большей, чем его первоначальная цена, тоже при-
соединяется к создаваемому продукту. Однако мы видим,
что эти изменения стоимости не находятся ни в какой
связи с самим процессом прядения. Если бы старый
хлопок ещё не вступил в процесс труда, его можно было
бы продать теперь по 1 шилл. вместо 6 пенсов. Чем
меньше процессов труда он прошёл, тем вернее такой
результат. Подобно стоимости сырого материала может
меняться и стоимость средств труда, машин и т.д., уча-
ствующих в процессе производства, а потому и стоимость
той доли продукта, которую они расходуют на производ-
ство нового продукта. Если например, машины данного
вида, вследствие нового изобретения, могут быть про-
изведены с меньшей затратой рабочей силы, то старые
машины обесцениваются и потому переносят на продукт
ту же долю своего продукта но меньшей стоимости. Но
в этом случае изменение стоимости продукта происхо-
дит вне того процесса производства, в котором машина
функционирует как средство производства. Подобно
тому, как изменение стоимости средств производства не
затрагивает их принадлежности к постоянному капиталу,
точно так же изменение соотношения между постоянным
и переменным капиталом не затрагивает их сущностных
различий. Например, средства производства могут пре-
образоваться настолько, что там, где раньше 10 рабочих
с 10 дешёвыми примитивными орудиями обрабатывали
сравнительно небольшое количество сырого материала,
теперь 1 рабочий при помощи дорогой машины пере-
рабатывает в сто раз больше сырого материала. В этом
случае постоянный капитал, воплощённый в средства
производства, значительно возрастает, а переменная
часть капитала, авансированная на рабочую силу, заметно
94
падает. Однако это изменение касается только отношения
между размерами постоянного и переменного капитала,
но напротив, не затрагивает сущностные различия между
постоянным и переменным капиталом.
Глава седьмая
ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ
1. НОРМА ЭКСПЛУАТАЦИИ РАБОЧЕЙ СИЛЫ
Авансированный капитал К предоставил возможность
получить в процессе производства прибавочный капитал,
который представляет собой превышение продукта труда
в его денежном выражении над капиталом, вложенным
в процесс производства. Капитал К распадается на две
части: денежную сумму с, израсходованную на средства
производства, и другую денежную сумму z/, израсходо-
ванную на рабочую силу; с представляет часть денежной
суммы, превращенной в постоянный капитал, v - часть
денежной суммы, превращенной в переменный капитал.
Следовательно, если, например, сравно 410 ф.ст. и z;равно
90 ф.ст., первоначально авансированный капитал
К= с + v = 410 ф.ст. + 90 ф.ст. = 500 ф.ст.
В конце процесса производства получается товар, сто-
имость которого
К'= с + v + т = 410 ф.ст. + 90 ф.ст. + 90 ф.ст. = 590 ф.ст.
где т есть стоимость прибавочного продукта равная,
например, 90 ф.ст. Первоначальный капитал К из 500 ф.ст.
превратился в К9 = 590 ф.ст. Разность между ними есть
стоимость прибавочного продукта, или прибавочный
капитал т в 90 ф.ст. Так как стоимость средств производ-
ства и рабочей силы равна стоимости авансированного
капитала, то в действительности простой тавтологией
является утверждение, что излишек стоимости продукта
над стоимостью элементов его производства в денежном
95
выражении равен приросту авансированного капитала,
или равен стоимости произведённого прибавочного
продукта. Однако эта тавтология требует ближайшего
рассмотрения. Со стоимостью продукта сравнивается
стоимость потреблённых при его создании элементов
производства. Но мы уже видели, что часть потреблён-
ного постоянного капитала, состоящая из средств труда,
передаёт продукту только часть своей стоимости, между
тем как остальная часть сохраняется в прежней своей
форме. Так как оставшаяся часть не играет никакой роли
в образовании продукта, то мы можем здесь отвлечься от
неё. Предположим, что с = 410 ф.ст. состоит из сырого
материала на 312 ф.ст., вспомогательных веществ на
44 ф. т. и износа машин на 54 ф.ст. Стоимость же самих при-
меняемых машин составляет 1 054 ф.ст. Авансированной
стоимостью, приходящейся на ту часть машин, которая
потребляется на производство продукта, мы считаем
стоимость, которую машины теряют вследствие износа
и, таким образом, присоединяют её к новому продукту.
Под постоянным капиталом, авансированным на про-
изводство продукта, мы подразумеваем капитал, равный
стоимости потреблённых в процессе труда средств про-
изводства. С такими предположениями возвращаемся
к формуле К = с + v, которая превращается в К9 = с + v + т.
Мы знаем, что постоянный капитал присоединяется
к производимому продукту. Следовательно, стоимость
произведённого в процессе труда нового продукта (без
учёта потребляемого старого, - сырых материалов
и орудий труда) равна
v + т = 90 ф. ст + 90 ф.ст. = 180 ф.ст.
Мы уже знаем, что стоимость прибавочного продукта
есть результат изменения стоимости v, т.е. части
капитала, превращенной в рабочую силу, что следова-
тельно, v + m = v + Av. Вследствие возрастания переменной
составной части стоимости капитала возрастает и весь
авансированный капитал. Раньше он был равен 500 ф.ст.,
теперь он равен 590 ф.ст. Другое затруднение возникает
96
из первоначальной формы переменного капитала. Так,
в приведённом выше примере К9- 410 ф.ст. постоянного
капитала + 90 ф.ст. переменного капитала + 90 ф.ст. при-
бавочного капитала. Однако авансированные 90 ф.ст. суть
данная, следовательно, постоянная величина, и потому
представляется нелепым рассматривать её как перемен-
ную величину. В действительности, 90 ф.ст. переменного
капитала являются только символом в этом процессе.
Часть капитала, авансированная на рабочую силу, есть
определённое количество воплощённого в продукт труда
следовательно, столь же постоянная величина, как сто-
имость купленной рабочей силы. Но в самом процессе
производства вместо авансированных v = 90 ф.ст. высту-
пает действующая рабочая сила. Результатом является
воспроизводство v плюс приращение Av. С точки
зрения капиталистического производства весь этот
процесс есть самопроизвольное движение превращен-
ного в начальный момент в рабочую силу постоянного
капитала. Последнему приписывается весь процесс и его
результат. Поэтому, если 90 ф.ст. авансированного пере-
менного капитала и самовозрастающий капитал v = v + Av
представляются чем-то противоречивым, то это лишь
противоречие, присущее капиталистическому произ-
водству. Для того чтобы одну часть капитала увеличить
посредством его вложения в рабочую силу, необходимо
таким же образом авансировать и средства производ-
ства. Средства производства представляют собой только
вещество, и не имеет никакого значения природа этого
вещества, все равно, будет ли это хлопок или железо. Не
имеет значения и стоимость этого вещества. Необходимо
только, чтобы его количество было достаточным для того,
чтобы оно могло поглотить весь труд, затрачиваемый
во время процесса производства. Если это количество
Дано, - повысится ли его стоимость или понизится, или
Же оно не будет, подобно земле и морю иметь стоимости
как продукт человеческого труда, - процесс производства
Нового продукта и прибавочного продукта нисколько не
°УДет этим затронут.
97
Итак, прежде всего, приравняем нулю постоянную часть
капитала. Тогда авансированный капитал с + v сводится к v,
а стоимость продукта с + v + m сводится к стоимости про-
изведённого продукта v + т. Если стоимость созданного
продукта, в котором воплощён труд на протяжении всего
процесса производства, равна 180 ф. т., то мы должны
вычесть из этой суммы стоимость переменного капитала
90 ф.ст. для того, чтобы получить стоимость прибавоч-
ного продукта 90 ф.ст. Это есть абсолютная стоимость
произведённого прибавочного продукта. Относительная
же его стоимость определяется, очевидно, отношением
прибавочного капитала к переменному и выражается
дробью ml v.
Следовательно, для приведённого выше примера
она выразится в 90/90 х 100% = 100%. Это относительное
увеличение переменного капитала назовём нормой при-
бавочного капитала. Мы уже видели, что рабочий часть
рабочего времени расходует на производство продукта
эквивалентного средствам его жизнеобеспечения, или
его ежедневно потребляемой рабочей силе. Так как
весь процесс производства основывается на обществен-
ном разделении труда, то рабочий не производит свои
жизненные средства сам; он производит их в форме
какого-нибудь особенного товара, например пряжи, т.е.
производит продукт стоимостью, равной стоимости его
жизненных средств. Та часть рабочего времени, которая
у него на это уходит, будет, в зависимости от стоимости
его средних жизненных средств, больше или меньше
среднего рабочего времени, необходимого ежедневно для
их производства. Если в ежедневных средствах существо-
вания рабочего воплощено в среднем б рабочих часов,
то рабочему приходится работать в среднем по 6 часов
в день для того, чтобы он смог произвести продукт, стои-
мость которого соответствует стоимости этих жизненных
средств. Если бы он работал не на капиталиста, а на самого
себя, самостоятельно, ему пришлось бы по-прежнему
работать в среднем такую же часть суток для того, чтобы
произвести продукт, эквивалентный стоимости своей
ЭЯ
рабочей силы и таким образом заработать средства на
оплату продуктов, необходимых для постоянного её вос-
производства. Процесс, когда рабочий часть рабочего
дня, использует на производство продукта, стоимостью
равной дневной стоимости его рабочей силы, скажем
3 шилл., и тем самым просто возмещает вновь созданным
продуктом денежную сумму, уже уплаченную ему капита-
листом, является простым воспроизводством. Итак, ту
часть рабочего дня, в продолжение которой совершается
это воспроизводство, назовём необходимым рабочим
временем, атруд, затрачиваемый в течение этого времени,
- необходимым трудом. Второй период процесса труда,
в течение которого рабочий работает уже за пределами
необходимого труда, он создаёт прибавочный продукт
для капиталиста. Эту часть рабочего дня назовём приба-
вочным рабочим временем, а затраченный в течение
её труд - прибавочным трудом. Насколько для познания
продукта труда важно рассматривать его просто как
воплощённый в нём в течение рабочего времени труд,
настолько же для познания прибавочного продукта важно
рассматривать его как воплощённый в нём в течение
прибавочного времени прибавочный труд. Только то,
каким образом прибавочный труд выжимается из непо-
средственного производителя, рабочего, отличает друг
от друга различные экономические формации общества,
например, рабовладельческое общество от общества
наёмного труда. Так как переменный капитал оплачи-
вает рабочую силу, так как эта рабочая сила определяет
границы необходимого рабочего дня, а прибавочный
продукт есть, в свою очередь, продукт, произведённый
в течение прибавочного рабочего времени, то из этого
следует: прибавочный капитал относится к переменному
капиталу, как прибавочный труд относится к необходи-
мому труду, и это отношение есть норма прибавочного
тРУДа, или норма прибавочного продукта.
т _ прибавочный труд
v необходимый труд
99
Норма прибавочного продукта есть точное выраже-
ние нормы эксплуатации рабочей силы капиталом, или
рабочего капиталистом. В нашем примере она равна 100%.
Хотя в данном случае мы не знаем ни продолжительности
рабочего дня, ни времени, в течение которого продолжа-
ется процесс труда (день, неделя и т.д.), ни числа занятых
на производстве рабочих, которых приводит в действие
переменный капитал в 90 ф.ст., тем не менее, норма при-
бавочного продукта точно показывает соотношение
двух составных частей рабочего дня. Она равна 100%.
Следовательно, рабочий одну половину дня работал на
себя, а другую половину - на капиталиста. Итак, расчёт
нормы прибавочного продукта таков: мы берём стои-
мость всего произведённого продукта и приравниваем
нулю содержащуюся в нём постоянную часть капитала.
Остающаяся стоимость есть стоимость произведённого
нового продукта. Если стоимость прибавочного продукта
дана, то мы, чтобы найти переменный капитал, вычитаем
стоимость прибавочного продукта из стоимости произве-
дённого продукта. Если же дан переменный капитал и мы
ищем стоимость прибавочного продукта, то мы посту-
паем наоборот. Если даны и стоимость прибавочного
продукта, и переменный капитал, то остаётся произвести
лишь заключительную операцию - вычислить отношение
стоимости прибавочного продукта, или прибавочного
капитала, к переменному капиталу:
т _ прибавочный капитал
v необходимый капитал
и мы получаем норму прибавочного капитала.
2. СТОИМОСТЬ ПРОДУКТА В ОТНОСИТЕЛЬНЫХ
ЕГО ДОЛЯХ
Возвратимся теперь к тому примеру, который показал
нам, как капиталист из денег делает капитал. Необходимый
труд его прядильщика составлял 6 часов, прибавочный
труд - столько же, а потому норма эксплуатации рабочей
силы - 100%. Продукт двенадцатичасового рабочего дня
100
составляет 20 кг. пряжи стоимостью в 30 шиллингов. Не
менее 8/ю этой пряжи (24 шилл.) образовано в результате
потребления средств производства (20 кг. хлопка на 20
шилл., веретёна и т.д. на 4 шилл.). Остальные 2/10 пред-
ставляют собой созданный новый продукт в 6 шилл.,
из которого половина возмещает авансированную
дневную рабочую силу, или переменный капитал, а другая
половина образует прибавочный продукт в 3 шиллинга.
Следовательно, в денежном выражении все 20 кг. пряжи
можно представить следующим образом:
стоимость пряжи с + v + m
30 шилл. 24 шилл. 3 шилл. 3 шилл.
Так как стоимость 20 кг. пряжи есть стоимость продукта
в целом, то и стоимость различных его элементов можно
выразить в пропорциональных долях. Если продукт в 30
шилл., существует в виде 20 кг. пряжи, то постоянная часть
этого продукта в 24 шилл., заключается в 8/ю продукта,
т.е. в 16 кг. пряжи. Из них 1373 кг. представляют сырой
материал - хлопок на 20 шилл., а 22/3 кг. представляют
потреблённые вспомогательные материалы и средства
труда, веретёна и т.д., на 4 шиллинга. Раньше мы видели,
что стоимость пряжи равна сумме стоимости нового
продукта, созданного трудом рабочего, плюс стоимость
потреблённого продукта, содержащегося в средствах
её производства. Теперь мы видим, каким образом раз-
личные составные части стоимости продукта могут быть
представлены в относительных долях самого продукта.
Это разложение продукта на продукт, заключающий
в себе постоянную часть капитала, переменную, и приба-
вочную, - просто, но в то же время и важно, как покажет
Дальнейшее применение его к запутанным и всё ещё не
разрешённым проблемам.
3. ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ
Ту часть продукта (710 часть от 20 кг. пряжи, в примере из
предыдущего раздела), в которой воплощается стоимость
прибавочного продукта, мы называем прибавочным про-
101
дуктом Подобно тому, как норма прибавочного капитала
определяется отношением прибавочного капитала
к переменной составной части капитала, так и норма
прибавочного продукта определяется отношением при-
бавочного продукта к той части продукта, в которой
воплощается необходимый труд. Производство приба-
вочного продукта есть главная цель капиталистического
производства. Суммарное время, затраченное рабочим на
необходимый труд и прибавочный труд в процессе про-
изводства продукта, образует абсолютную величину его
рабочего времени - рабочий день.
Глава восьмая
РАБОЧИЙ ДЕНЬ
1. ПРЕДЕЛЫ РАБОЧЕГО ДНЯ
Мы исходили из предположения, что рабочая сила
сдаётся внаём по её стоимости. Стоимость рабочей силы,
как и стоимость всякого другого товара, определяется
рабочим временем, необходимым для её производства.
Следовательно, если для производства средств существо-
вания рабочего, потребляемых им ежедневно, требуется
6 часов, то в среднем он должен работать по 6 часов
в день, чтобы ежедневно воспроизводить продукт, сто-
имость которого равна стоимости его дневной рабочей
силы. Необходимая часть его рабочего дня составляет
в таком случае 6 часов и является, при прочих равных
условиях, величиной данной. Но этим ещё не определя-
ется величина самого рабочего дня. Предположим, что
отрезок а Ъ означает продолжительность необходи-
мого рабочего времени, равную б часам. Смотря по тому,
будет ли продолжен труд за пределами ab на 1, 3, 6 часов
и т.д., мы получим 3 различных линии:
Рабочий день I Рабочий день II
а Ь_с, а Ъ с,
Рабочий день III
а /; с,
102
изображающие три различных рабочих дня в 7, 9
и 12 часов. Линия be изображает продолжительность
прибавочного труда. Так как рабочий день ас= ab+ be, то
он изменяется вместе с переменной величиной be. Так
как ab есть величина данная, то отношение be к ab всегда
может быть измерено. Оно составляет в рабочем дне
I - У6 ab., в рабочем дне II - 3/6 аЪ. и в рабочем дне III - 6/б ab.
Так как отношение
прибавочное рабочее время
необходимое рабочее время
определяет норму прибавочного труда, то эта норма
дана, если известно отношение этих отрезков линий.
Она составляет в трёх приведённых выше рабочих днях
соответственно 162/3%, 50% и 100%. Но одна норма приба-
вочного продукта не дала бы нам величины рабочего дня.
Если бы, например, она равнялась 100%, то рабочий день
мог бы продолжаться 8, 10, 12 часов и т.д. Она указывала
бы на то, что две составные части рабочего дня, необходи-
мый труд и прибавочный, равны по своей величине, но не
раскрыла бы размеры этих частей.
Итак, рабочий день есть не постоянная, а перемен-
ная величина. Правда, одна из его частей определяется
рабочим временем, необходимым для постоянного вос-
производства самого рабочего, но его общая величина
изменяется вместе с продолжительностью прибавочного
труда. Поэтому рабочий день сам по себе - неопределён-
ная величина. Хотя, таким образом, рабочий день есть
величина переменная, всё же, с другой стороны, он может
изменяться лишь в определённых границах. Однако
минимальные его пределы не могут быть определены.
Правда, если мы предположим, что отрезок be, или при-
бавочный труд, равен 0, то мы получим минимальную
границу, а именно ту часть дня, которую рабочий необ-
ходимо должен работать для поддержания собственного
существования. Но при капиталистическом производ-
стве необходимый труд всегда составляет лишь часть его
рабочего дня. Зато у рабочего дня есть максимальная
103
граница, за пределы которой он не может быть продлён.
Предел этот определяется двояко. Во-первых, рабочей
силой, которую человек может расходовать в продолже-
ние суток, 24 часов. В продолжение определённой части
дня рабочий должен отдыхать, спать; в продолжение
другой части дня он должен удовлетворять другие физи-
ческие потребности - питаться, поддерживать чистоту,
одеваться и т.д. За этими чисто физическими грани-
цами удлинение рабочего дня наталкивается на границы
морального свойства. Рабочему необходимо время для
удовлетворения интеллектуальных и социальных потреб-
ностей, объём и количество которых определяется общим
состоянием культуры данного региона. Капиталист взял
внаём рабочую силу по её стоимости. Ему она принадле-
жит в течение рабочего дня. Он получил, таким образом,
право заставить рабочего работать на себя в продолже-
ние рабочего дня. Но что такое рабочий день? Во всяком
случае, это нечто меньшее, чем естественный день. На
сколько? У капиталиста свой собственный взгляд на необ-
ходимую границу рабочего дня. Его душа - душа капитала.
Но у капитала одно-единственное жизненное стремление
- стремление возрастать, создавать прибавочный продукт,
поглощать своей постоянной частью, средствами произ-
водства, как можно больше прибавочного труда. Время,
в продолжение которого рабочий работает, есть то время,
в продолжение которого капиталист потребляет куплен-
ную им рабочую силу. Если рабочий потребляет своё
свободное время на самого себя, то он обкрадывает капи-
талиста. Итак, капиталист ссылается на закон товарного
обмена. Как и всякий другой покупатель, он старается
выручить возможно большую пользу из своего наёмного
работника. Но вдруг раздаётся голос рабочего:
«Рабочая сила, которую я сдал тебе внаём, имеет ту особен-
ность, что она создаёт тебе продукт, и притом большей стоимости,
чем ты заплатил за мою рабочую силу. Потому-то ты и купил её. То,
что для тебя является возрастанием капитала, для меня есть избы-
точная трата рабочей силы. Ты потребляешь мою рабочую силу. Но
за те деньги, которые ты хмне платишь, я должен ежедневно вос-
производить её, чтобы потом снова сдавать внаём. Ты постоянно
проповедуешь мне «бережливость» и «воздержание». Хорошо,
104
я хочу подобно разумному, бережливому хозяину, сохранить своё
единственное достояние - рабочую силу и воздержаться от всякой
безумной растраты её. Я буду ежедневно приводить её в действие
лишь в той мере, в какой это не вредит её нормальному состоянию.
Непомерным удлинением рабочего дня ты можешь в один день
потребить столько моей рабочей силы, что я не смогу восстановить
её и за три дня. Использование моей рабочей силы и расхищение её
- это разные вещи. Ты оплачиваешь мне однодневную рабочую силу,
хотя потребляешь трёхдневную. Это противно нашему договору.
Итак, я требую рабочего дня нормальной продолжительности
и требую его, взывая не к твоему сердцу, так как в денежных делах
сердце молчит. Я требую нормального рабочего дня, потому что,
как всякий другой товаровладелец, я требую справедливую плату за
мой товар, мою рабочую силу».
Мы видим, что сама природа товарного обмена не дает
никаких пределов для рабочего дня, а потому никаких
пределов и для прибавочного труда. Капиталист осу-
ществляет своё право нанимателя, когда стремится по
возможности удлинить рабочий день. С другой стороны,
специфическая природа отданной внаём рабочей силы
обусловливает предел потребления её нанимателем,
и рабочий осуществляет своё право собственника своей
рабочей силы, когда стремится ограничить рабочий
день определённой нормальной продолжительностью.
Следовательно, здесь наблюдается взаимное противоре-
чие законов; право противопоставляется праву, причём
оба они в равной мере санкционируются законом това-
рообмена. При столкновении двух равных прав решение
принадлежит силе. Таким образом, в истории капита-
листического производства нормирование рабочего
дня выступает как борьба за ограничение рабочего дня,
- борьба между совокупным капиталистом, т.е. классом
капиталистов, и совокупным рабочим, т.е. рабочим
классом.
2. ЖАЖДА ПРИБАВОЧНОГО ТРУДА. ФАБРИКАНТ
И БОЯРИН
Капитал не изобрёл прибавочного труда. Всюду, где
часть общества обладает монополией на средства произ-
водства, рабочий, свободный или несвободный, должен
присоединять к рабочему времени, необходимому для
105
содержания себя самого, дополнительное рабочее время,
необходимое для того, чтобы произвести средства суще-
ствования для собственника средств производства,
причем безразлично, будет ли этот собственник афинским
аристократом, американским рабовладельцем, валашским
боярином, современным лендлордом или капиталистом.
Впрочем, само собой понятно, что если в какой-нибудь
общественно-экономической формации преобладающее
значение имеет не обмен продуктами, а их потребление,
то прибавочный труд в такой формации носит ограничен-
ный характер. Ужасным в древности был чрезмерный труд
там, где добывались продукты обмена в их натуральной
денежной форме - в золоте и серебре. Устойчивой формой
труда был здесь насильственный, убивающий работника
труд. Однако для древнего мира это скорее исключение. Но
как только народы, у которых производство совершается
ещё в сравнительно низких формах рабского, крепост-
ного труда, начинают ощущать влияние мирового рынка,
там где господствует капиталистическое производство
и где всё большее распространение получает продажа про-
дуктов этого производства за границу, так к варварским
ужасам рабства и крепостничества прибавляется ужас
чрезмерного труда. Поэтому труд негров в южных штатах
Северной Америки носил сравнительно мягкий и патри-
архальный характер до тех пор, пока целью производства
было, главным образом, непосредственное удовлетворе-
ние потребностей рабовладельца. Но, по мере того как
экспорт хлопка становился жизненным интересом для
этих штатов, чрезмерный труд негра порой доходил
до полного потребления его жизни в течение семи лет
труда. То же самое происходило с барщинным трудом,
например, в Дунайских княжествах. Сравнение неутоли-
мой жажды прибавочного труда в Дунайских княжествах
с такой же жаждой на английских фабриках представ-
ляет особый интерес, потому что прибавочный труд при
барщине имеет свои присущие ему характерные особен-
ности. Необходимый труд, который выполняет, например
валашский крестьянин для поддержания собственного
1П£
существования, пространственно отделён от его приба-
вочного труда на боярина. Для себя он работает на своём
поле, на боярина - в господском поместье. Таким образом,
при барщине прибавочный труд отделён от необходимого
труда. Эта особая форма прибавочного труда, очевидно,
ничего не меняет в количественном отношении прибавоч-
ного труда к необходимому труду. Но у капиталиста жажда
прибавочного труда проявляется в стремлении к ничем не
ограниченному удлинению рабочего дня, у боярина же -
в погоне за барщинными днями.
Барщинный труд в Дунайских княжествах, вместе с нату-
ральными рентами и прочими атрибутами крепостного
права, представлял собой крупную дань, уплачиваемую
господствующему классу. Барщинный труд редко возникал
из крепостной зависимости, наоборот, обыкновенно кре-
постная зависимость возникала из барщинного труда.
Так было в румынских провинциях. Их первоначальный
характер производства был основан на общинной соб-
ственности. Часть земель самостоятельно возделывалась
членами общины как свободная частная собственность,
другая часть - обрабатывалась ими сообща. С течением
времени военные и духовные сановники узурпировали
вместе с общинной собственностью и повинности, свя-
занные с этой собственностью. Труд свободных крестьян
на их общинной земле превратился в барщинный труд
на захватчиков общинной земли. Одновременно с этим
развились крепостные отношения. Кодекс барщинных
работ, обнародованный русским генералом Киселёвым
в 1831 г., был, конечно, продиктован самими боярами.
По «Органическому регламенту», как назывался этот
кодекс барщинных работ, каждый валашский крестьянин,
помимо массы перечисленных до мелочей натуральных
повинностей, обязан был ещё по отношению к так назы-
ваемому земельному собственнику двенадцатью днями
общих работ; одним днём полевой работы, и одним днём
перевозки леса. Итого 14 дней в году. Однако с глубоким
проникновением в политическую экономию рабочий
День взят не в его обыкновенном смысле, а как рабочий
107
день, необходимый для производства среднего дневного
продукта. Средний же дневной продукт хитроумно опре-
делён таким образом, что ни один циклоп не справился
бы с ним за сутки. Поэтому сам «Регламент» в сухих выра-
жениях с истинно русской иронией разъясняет, что под
12 рабочими днями следует разуметь продукт 36 дней
ручного труда; день полевой работы означает три дня,
а день перевозки леса - также три дня. Всего 42 бар-
щинных дня. Но сюда присоединяются так называемые
услуги, оказываемые землевладельцу в чрезвычайных
случаях. Каждая деревня ежегодно должна предоставлять
определённый контингент рабочих сил, соответствую-
щий величине населения. Этот добавочный барщинный
труд определяется в 14 дней для каждого валашского кре-
стьянина. Таким образом, обязательный барщинный труд
составляет 56 рабочих дней ежегодно. Земледельческий
же год в Валахии, вследствие плохого климата, состоит
всего из 210 дней, из которых 40 дней выпадает на воскрес-
ные и праздничные дни, 30 дней в среднем на непогоду,
итого 70 дней. Таким образом, остаётся 140 рабочих дней.
Отношение барщинного труда к необходимому труду - 56/84,
или 662/3 %. Если «Органический регламент» Дунайских
княжеств был выражением неутолимой жажды прибавоч-
ного труда, то английские фабричные акты направлены
на обуздание этой жажды. Они ограничивают стремление
капитала к безграничному поглощению рабочей силы,
устанавливая принудительно допустимые пределы удли-
нения рабочего дня, и притом государством, в котором
господствуют капиталист и лендлорд. На обуздание этой
жажды было направлено и нарастающее, с каждым днём
всё более грозное рабочее движение.
Действующий фабричный акт 1850 г. устанавливает
средний недельный рабочий день в 10 часов. Назначены
особые контролёры, наблюдающие за исполнением
этого закона и подчинённые министерству внутренних
дел фабричные инспектора, отчёты которых должны
публиковаться парламентом каждое полугодие. Они дают
постоянные и официальные статистические данные,
108
отражающие капиталистическую жажду прибавочного
труда. Послушаем же фабричных инспекторов.
«Фабрикант, прибегающий к обману, устанавливает начало
работы на четверть часа раньше 6 часов утра и заканчивает её на
четверть часа позже б часов вечера. Он отнимает по 5 минут от
начала и конца получаса, отведённого на завтрак, и отнимает по
10 минут в начале и в конце часа, отведённого на обед. В субботу
работа заканчивается у него на четверть часа позже двух часов попо-
лудни. Таким образом, он выигрывает за 5 рабочих дней 300 минут
и в субботу 40 минут, что составляет 5 часов 40 минут в неделю, или
за вычетом 2 недель на праздники и случайные перерывы работы,
27 рабочих дней за год».
Кризисы, во время которых производство прерывается
и работа продолжается «неполное время» по нескольку
дней в неделю, конечно, ничего не меняют в стремлении
к удлинению рабочего дня. Чем меньше стало дел, тем
больше должна быть выручка с каждого дела. Чем меньше
времени может продолжаться работа, тем продолжитель-
нее должно быть прибавочное рабочее время.
3. ОТРАСЛИ АНГЛИЙСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
С НЕОГРАНИЧЕННОЙ ЗАКОНОМ
ЭКСПЛУАТАЦИЕЙ РАБОЧЕГО
Стремление капиталиста к удлинению рабочего дня, его
поистине волчья жадность, непомерные злоупотребления
наконец подтолкнули государство наложить на капитал
цепи законодательного регулирования. Приглядимся
к некоторым отраслям производства, в которых до недав-
него времени потребление рабочей силы не было ничем
стеснено.
«Г-н Бротон, мировой судья графства, председатель митинга,
состоявшегося в Ноттингеме 14 января I860 г., заявил, что среди
той части городского населения, которая занята в кружевном про-
изводстве, царит такая нищета и такие лишения, каких не знает
остальной цивилизованный мир.... В 2, 3, 4 часа утра 9-10-летних
Детей поднимают с их грязных постелей и принуждают за одно
жалкое пропитание работать до 10, 11, 12 часов ночи, отчего руки
и ноги отказываются им служить, тело сохнет, лица приобретают
тупое выражение, и всё их существо цепенеет в немой неподвижно-
Сти, один вид которой приводит в ужас. Мы не удивляемся тому, что
Г"Н Маллетт и другие фабриканты выступили с протестом против
109
каких бы то ни было прений... Характер производства, подобный
тому, что описал достопочтенный г-н Монтегю Валпи, - это безгра-
ничное рабство, рабство в социальном, физическом, моральном
и интеллектуальном отношении.... Что сказать о городе, созыва-
ющем публичный митинг с целью ходатайствовать о том, чтобы
рабочее время мужчин было ограничено 18 часами в сутки!..»
Лондонская «Daily Telegraph» от 17 января 1860 г.
Гончарное производство Стаффордшира в течение
последних 22 лет послужило предметом трёх
парламентских исследований. Результаты этих исследо-
ваний изложены в отчёте г-на Скривена, представленном
в 1841 г. Комиссии по обследованию условий детского
труда, в отчёте д-ра Гринхау за 1860 г., опубликованном
по распоряжению медицинского чиновника Тайного
совета, и наконец в отчёте г-на Лонджа за 1863 г. Для
нас достаточно извлечь из отчётов 1860 и 1863 гг. неко-
торые свидетельские показания самих подвергавшихся
эксплуатации детей. По положению детей можно сделать
заключение о положении взрослых, особенно девушек
и женщин, да ещё в такой отрасли промышленности,
в сравнении с которой бумагопрядение может пока-
заться весьма приятным и здоровым занятием. Уильям
Вуд, девяти лет, «начал работать, когда ему было 7 лет
и 10 месяцев». Сначала он относил в сушильню изго-
товленный товар в формах и затем приносил обратно
пустые формы. Он приходит ежедневно в продолжение
всей недели в 6 часов утра и заканчивает работу при-
близительно в 9 часов вечера. «Я всю неделю работаю
ежедневно до 9 часов вечера. Так было, например, в про-
должение последних 7-8 недель». Итак, пятнадцать часов
труда для семилетнего ребёнка! Дж. Марри, двенадцати-
летний мальчик, показывает:
«Я отношу формы и верчу колесо. Я прихожу в 6 часов, иногда в 4
часа утра. Я работал всю последнюю ночь до б часов сегодняшнего
утра. Я не ложился с предпоследней ночи. Кроме меня работало 8
или 9 других мальчиков всю последнюю ночь напролёт. За исключе-
нием одного, все опять пришли сегодня утром. Я получаю 3 шилл.
6 пенсов в неделю Мне ничего не прибавляют, когда я работаю без
перерыва всю ночь. На последней неделе я проработал две ночи».
ПО
Фернихаф, десятилетний мальчик: «Я не всегда
получаю целый час на обед, чаще всего полчаса, так
бывает каждый четверг, пятницу и субботу».
Из отчета членов комиссии 1863 г. мы узнаём следую-
щее. Д-р Дж. Т. Арледж, главный врач больницы Северного
Стаффордшира:
«Как класс, гончары, мужчины и женщины, представляют...
вырождающееся население, как в физическом, так и в моральном
отношении. Они обыкновенно низкорослы, отличаются плохим
сложением и часто страдают искривлением грудной клетки. Они
преждевременно стареют и недолго живут; но главным образом
они подвержены грудным заболеваниям - воспалению легких
и туберкулёзу».
Г-н Чарлз Парсонс, незадолго перед тем врач той
же больницы, в одном письме члену комиссии Лонджу
сообщает, между прочим, следующее:
«Я могу говорить только на основании личных наблюдений,
а не статистических данных, но я могу вас уверить, что во мне снова
и снова закипало негодование при виде этих несчастных детей,
здоровье которых приносится в жертву алчности их родителей
и работодателей».
Он перечисляет причины заболеваний среди гончаров
и заканчивает самой главной из них - «продолжительным
рабочим днем». Отчёт комиссии выражает надежду, что
«мануфактура, занимающая такое выдающееся положе-
ние в глазах всего мира, не будет более мириться с тем
позорным фактом, что её выдающиеся успехи сопрово-
ждаются физическим вырождением, многообразными
телесными страданиями и преждевременной смертью
рабочих, благодаря труду и искусству которых достигнуты
столь крупные результаты».
Половина рабочих спичечной мануфактуры - дети
моложе 13-летнего возраста и подростки моложе 18 лет.
Эта мануфактура настолько известна своим вредным
влиянием на здоровье рабочих и отвратительными усло-
виями трула, что только самая несчастная часть рабочего
класса - полуголодные вдовы, - поставляет для неё детей,
«оборванных, чуть не умирающих с голоду, заброшенных,
лишённых всякого воспитания». Рабочий день у них коле-
°лется от 12 до 15 часов в сутки; к этому следует добавить
111
ночной труд, отсутствие определённого времени для еды,
которую зачастую приходится принимать в отравленных
фосфором помещениях мастерских.
Дж. Лайтборн: «Мне 13 лет.... Прошлую зиму мы работали
до 9 часов вечера, а позапрошлую до 10 часов. Прошлой зимой
я кричал почти каждый вечер от боли в ногах, на которых обра-
зовались язвы». Дж. Апсден: «Когда моему мальчугану было 7 лет,
я ежедневно носил его туда и обратно на спине по снегу, и он
работал обыкновенно по 16 часов!.. Часто я становился на колени,
чтобы накормить его, пока он стоял у станка, так как ему нельзя
было отойти от него».
Господа фабриканты с негодованием высказыва-
ются против предложения: «останавливать машины, по
крайней мере, во время еды».
Ни в одной отрасли промышленности Англии не
сохранилось такого древнего способа производства, как
в хлебопечении. Невероятная фальсификация хлеба,
в особенности в Лондоне, была впервые разоблачена
комитетом нижней палаты по вопросу «фальсифика-
ции пищевых продуктов» (1855-1856 гг.). Хотя комитет
обратил внимание граждан на состояние дел в хлебо-
печении, однако в достаточно наивной форме выразил
своё убеждение, что «свободная торговля», в сущности,
означает торговлю фальсифицированными продуктами.
Усвоившему библию англичанину хорошо известно, что
человек, если только он милостью божьей не капиталист,
не лендлорд и не обладатель синекуры, призван в поте
лица своего добывать хлеб насущный, но он не знал, что
вместе с хлебом ему придётся ежедневно потреблять
содержащийся в нём человеческий пот, а ещё запечен-
ных в нём тараканов и гнилые немецкие дрожжи, не
говоря уже о квасцах, песке и других не менее приятных
примесях. Поэтому, игнорируя его святейшество «свободу
торговли», «свободное» до того времени пекарное про-
изводство было подчинено надзору государственных
инспекторов, причём было запрещено пекарей-подмасте-
рьев моложе 18 лет привлекать к работе между 9 часами
вечера и 5 часами утра.
112
4. НОЧНОЙ ТРУД И СИСТЕМА СМЕН
Средства производства (постоянный капитал)
существуют для того, чтобы приводить в действие
рабочую силу в процессе труда, в том числе и в процессе
прибавочного труда. Если этого не происходит, то капи-
талист несёт потери. В продолжение всего времени,
пока средства производства остаются без употребления,
они являются бесполезно авансированным капиталом.
Оживление средств производства означает возобнов-
ление прерванного производства. Присвоение чужого
труда в продолжение всех 24 часов в сутки - предел
мечтаний капиталиста. Но так как физически невозможно
поглощать днём и ночью одну и ту же рабочую силу, то тре-
буется смена рабочих сил. Она может быть организована
по-разному, например, таким образом, что часть рабочего
персонала одну неделю выполняет дневную работу,
другую неделю - ночную. Как известно, такая система
смен господствовала в полнокровный юношеский период
английской хлопчатобумажной промышленности и, между
прочим, процветала на бумагопрядильных фабриках
Московской губернии. Как система, этот 24-часовой
процесс производства существует и поныне во многих
до сих пор ещё «свободных» отраслях промышлен-
ности Великобритании. Между прочим, на доменных
печах, в кузницах и других мануфактурах Англии, Уэльса
и Шотландии трудовой процесс продолжается по 24 часа
не только в будничные, но зачастую и в воскресные дни.
В состав рабочей силы входят мужчины и женщины,
взрослые и дети обоего пола. Возраст детей и подрост-
ков охватывает все переходные ступени от 8 (в иных
случаях от 6) до 18 лет. В некоторых отраслях девушки
и женщины работают ночью наравне с мужчинами. Не
говоря уже о вредных последствиях ночного труда, непре-
рывный, длящийся в течение суток процесс производства
побуждает капиталиста переступать разумные границы
рабочего дня. В отраслях промышленности, требую-
щих большого напряжения, официальный рабочий день
вставляет по большей части 12 ночных или дневных
часов. Но сверхурочный труд, выходящий во многих
113
случаях за эти пределы, как отмечается в английском офи-
циальном отчёте (Children's Employment Commission 4th
Report, 1865), «поистине ужасен».
«Никакой человеческий ум», - говорится в отчёте, - «не может
представить себе того непомерного труда, который, согласно сви-
детельским показаниям, выполняется мальчиками 9-12 лет, и не
может не прийти к тому неизбежному выводу, что такое злоупотре-
бление властью родителей и работодателей не должно быть далее
терпимо».
«На одном металлургическом заводе, где номинальный рабочий
день продолжается с 6 часов утра до 5V2 часов вечера, один мальчик
работал четыре ночи еженедельно, по меньшей мере до 872
часов вечера следующего дня... и так в продолжение 6 месяцев».
«Другой, в девятилетнем возрасте, работал иногда три двенадцати-
часовых смены подряд, а в десятилетнем возрасте - два дня и две
ночи подряд». Джордж Аллинсуорт, девяти лет: «Я пришёл сюда
в прошлую пятницу. Мы должны были начать работу на следующий
день в три часа утра. Поэтому я оставался здесь всю ночь. Я живу в 5
милях отсюда. Спал на полу, подостлав кожаный фартук и прикрыв-
шись курткой. Следующие два дня я приходил в 6 часов утра. Да!
Теплое местечко! До моего поступления сюда я целый год работал
при доменной печи. Это был очень большой завод в деревне. Моя
работа тоже начиналась в субботу с 3 часов утра, но, по крайней
мере, я мог идти спать домой, так как жил недалеко. В другие дни
я начинал работу с 6 часов утра, а заканчивал в 6 или 7 часов вечера»
и т.д.
Послушаем теперь, как у самого капиталиста выглядит
эта 24-часовая система. Он, конечно, обходит молчанием
эксцессы этой системы, злоупотребления ею в целях
«жестокого и невероятного» удлинения рабочего дня.
Он рассуждает лишь о системе в её «нормальной» форме.
Г-н Дж. Эллис, от фирмы господ Джона Брауна и К°, на
сталелитейных заводах которых занято 3 000 мужчин
и подростков, причём часть тяжёлых работ по обработке
стали и железа производится «сменами днём и ночью»,
заявляет, что на двух взрослых приходится один или два
подростка. Их предприятие насчитывает 500 подрост-
ков до 18-летнего возраста, и из них 170 моложе 13 лет.
Относительно предполагаемого изменения в законе
господин Эллис говорит:
114
«Я не думаю, что был бы предосудительным запрет на привле-
чение к труду, превышающему 12 часов в сутки лиц, не достигших
18-летнего возраста. Но я не думаю, чтобы можно было привести
какие-нибудь доводы в пользу того, что при ночном труде можно
обойтись без подростков старше 12 лет. Мы скорее приняли бы
закон, запрещающий вообще труд детей, не достигших 13- или даже
15-летнего возраста, чем такой, который запрещал бы ночной труд
работающих у нас подростков».
5. БОРЬБА ЗА НОРМАЛЬНЫЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ.
Что такое рабочий день? Как велико то время, в про-
должение которого капиталист может потреблять
оплаченную им рабочую силу? До каких пределов может
быть удлинён рабочий день сверх рабочего времени,
необходимого для воспроизводства рабочей силы? На эти
вопросы, как мы видели, капиталист отвечает, что рабочий
день насчитывает полные 24 часа в сутки, за вычетом тех
немногих часов отдыха, без которых рабочая сила стано-
вится абсолютно непригодной. Что же касается времени,
необходимого для удовлетворения духовных потребно-
стей человека - образования, физического и умственного
развития, содержательного отдыха, то по его мнению, всё
это пустой вздор!
Но при своей волчьей жадности капиталист не
признаёт никаких максимально допустимых пределов
продолжительности рабочего дня. Он крадёт у работ-
ника время, необходимое для его роста и всестороннего
развития, лишает свежего воздуха и солнечного света. Он
урезает обеденное время и включает его в процесс произ-
водства, так что пища даётся рабочему так же, как машине
- машинное масло. Здоровый сон, необходимый ему для
восстановления и обновления жизненной силы, капи-
талист сокращает до крайне низкого уровня, который
еДва способен поддерживать его вконец истощённый
организм. Капиталиста не волнует продолжительность
Жизни рабочего. Его интересует только максимальное
количество рабочей силы, который можно привести
в действие в течение рабочего дня. Он достигает этого
максимума сокращением жизни рабочего, как жадный
селянин, который, чтобы получить как можно больше
115
со своей земли, выжимает из неё все её жизненные соки.
Капиталистическое производство, стремящееся к росту
прибавочного продукта за счёт удлинения рабочего
дня, ведёт к износу рабочей силы, преждевременному
старению и сокращению жизни рабочего. Поскольку
чрезмерное удлинение рабочего дня, которого так
добивается капитал в своём безграничном стремлении
к самовозрастанию, сокращает продолжительность
работоспособности рабочего, становится необходимым
своевременное возмещение изношенной рабочей силы,
подобно тому как поддерживают рабочее состояние у еже-
дневно подвергающейся износу машины. Таким образом,
собственный интерес капитала как будто должен подтал-
кивать его к установлению нормального рабочего дня.
Рабовладелец покупает раба так же, как он покупает
себе лошадь. Вместе с потерей изношенного раба, он
теряет капитал, который приходится возмещать новыми
затратами на невольничьем рынке. Но
«какое разрушительное действие ни оказывали бы рисовые
поля Джорджии и болота Миссисипи на рабов, оно не настолько
велико, чтобы их нельзя было возместить из обильных «заповедни-
ков» рабов в Виргинии и Кентукки. Экономические соображения,
которые, казалось бы, должны побуждать к человеческому обраще-
нию с рабом ради его сохранения, по мере расширения торговли
невольниками превращаются, наоборот, в причину самого беспо-
щадного к нему отношения. Ибо загнанного до смерти раба всегда
можно заменить новым. Поэтому правило рабовладельческого
хозяйства тех стран, в которые ввозятся рабы, таково: выжать из
человеческого скота как можно больше труда в возможно короткие
сроки. Именно в тропических странах, в которых годовая прибыль
часто равняется всему капиталу плантаций, жизнь негров при-
носится в жертву наиболее беспощадно. Земледелие Вест-Индии,
колыбель баснословных богатств, в течение ряда столетий погло-
тило миллионы африканцев. И сейчас на Кубе, где плантаторы с их
миллионными доходами превратились в доморощенных князей,
множество рабов ежегодно умирает... из-за непомерного истязания
каторжным трудом и недостатком сна и отдыха».
(I.E. Cairnes)
Заменим торговлю невольниками рынком наёмного
труда, Кентукки и Виргинию - Ирландией и земледель-
ческими округами Англии, Шотландии и Уэльса, Африку
116
- Германией! Мы знаем как опустошает чрезмерный труд
ряды лондонских пекарей. Тем не менее, лондонский
рынок наёмной рабочей силы всегда переполнен немец-
кими и другими кандидатами на тот свет в пекарном
промысле. Гончарное производство, как мы видели, одно
из отраслей промышленности с наименьшей продолжи-
тельностью жизни рабочих, но наблюдается ли недостаток
в гончарах? Правда, в отдельные эпохи лихорадочного
подъёма экономики рабочий рынок обнаруживал серьёз-
ный недостаток предложения. Так было, например, в 1834
году. Но тут господа фабриканты предложили Комиссии
по закону о бедных направлять «избыток населения» зем-
ледельческих округов на север, заявив, «что оно будет
поглощено фабриками».
«С согласия Комиссии по закону о бедных в Манчестер были
посланы агенты с заранее подготовленными списками сельских
рабочих. Фабриканты бросились в бюро, и после того как выбрали
себе то, что им требовалось, целые семьи с юга Англии направились
в её северные районы. Эти человеческие грузы с ярлыками, подобно
тюкам товаров, были доставлены по каналам и в фурах; некото-
рые прибыли пешком; многие сбились с пути и, полуголодные,
бродили по мануфактурным округам. Такой исход принял характер
активной торговли живым товаром. Палата общин сочла это почти
невероятным. Безудержная торговля человеческим материалом
продолжалась непрерывно, и люди покупались и продавались ман-
честерским фабрикантам с той же размеренностью, с какой негры
продавались плантаторам хлопка в южных штатах... I860 год был
кульминационным годом хлопчатобумажной промышленности...
Снова дала себя знать нехватка рабочих рук. Фабриканты снова
обратились к агентам по продаже людей, и те обшарили все дюны
Дорсета, холмы Девона, равнины Уилтса, но избыток населения
был исчерпан», (речь Ферранда в палате общин 27. 04. 1863 г.)
После того как агенты и субагенты по торговле чело-
веческим товаром безуспешно обшарили сельские округа,
«депутация фабрикантов обратилась к г-ну Вильерсу, председа-
телю Совета по делам бедных, с просьбой снова разрешить им брать
на фабрики сирот и детей бедняков из работных домов». (Там же)
В общем, опыт показывает капиталисту, что постоянно
сУЩествует известное перенаселение, т.е. перенаселение
сравнительно с существующей в каждый данный момент
117
потребностью капитала в росте, хотя перенаселение это
и состоит из слабых, не достигших зрелости детей и под-
ростков. С другой стороны, опыт показывает вдумчивому
наблюдателю, как быстро и как глубоко капиталисти-
ческое производство, возникшее, казалось бы, только
вчера, уже успело подорвать жизненную силу народа;
как вырождение промышленного населения сдержива-
ется лишь постоянным притоком крепких жизненных
резервов деревни и как даже сельские рабочие начинают
вымирать, несмотря на свежий воздух и вопреки принципу
естественного отбора, согласно которому выживают
сильнейшие. Если капитал закрывает глаза на страдания
нынешнего поколения рабочих, то перспектива будущего
вырождения человечества и в конце концов неизбежного
его вымирания так же мало влияет на его практиче-
скую деятельность, как опасения по поводу возможного
падения земли на солнце. При спекуляциях с акциями
каждый знает, что гроза когда-нибудь грянет, но при этом
надеется, что она разразится над головой его соседа,
после того как ему самому удастся собрать золотой урожай
и укрыть его в безопасном месте. После меня хоть потоп!
- вот лозунг всякого капиталиста. Поэтому капитал беспо-
щаден по отношению к здоровью и жизни рабочего всюду,
где общество не принуждает его к иному отношению. На
жалобы по поводу физического и духовного вырождения,
преждевременной смерти, истязания чрезмерным трудом
он отвечает: «Как могут терзать нас эти муки, если они
увеличивают нашу прибыль?» Но, в общем и целом, это
и не зависит от доброй или злой воли отдельного капита-
листа. Свободная конкуренция дает знать ему о законах,
присущих капиталистическому производству как о прину-
дительно действующем внешнем законе.
Установление нормального рабочего дня явилось
результатом многовековой борьбы между капиталистом
и рабочим. Но в истории этой борьбы обнаруживаются
два противоположных течения. Сравним, например,
английское фабричное законодательство нашего
времени с английскими рабочими статутами начала XIV
и до половины XVIII века. В то время как современный
118
фабричный закон принудительно сокращает рабочий
день, те статуты стремились насильственно его удлинить.
Но, и то сказать, притязания капитала в его зачаточном
состоянии, когда он находился лишь в процессе станов-
ления и обеспечивал своё право поглощать достаточное
время прибавочного труда, опираясь не только на силу
экономических отношений, но и на содействие госу-
дарственной власти, - эти притязания представляются
слишком скромными, если сопоставить их с теми уступ-
ками, которые он, ворча и сопротивляясь, вынужден
делать в своём зрелом возрасте. Понадобились века для
того, чтобы «свободный» рабочий вследствие развития
капиталистического производства под давлением сложив-
шихся общественных отношений добровольно согласился
«продавать» за средства привычного существования
всё активное время своей жизни. Поэтому естественно,
что то удлинение рабочего дня, к которому капитал при
посредстве государственной власти старался принудить
совершеннолетних рабочих в период с половины XIV до
конца XVII века, приблизительно совпадает с теми преде-
лами рабочего времени, которые во второй половине XIX
века кое-где устанавливаются государством для превраще-
ния детских жизней в капитал. То, что теперь, например,
в штате Массачусетс, до недавнего времени самом
свободном штате Североамериканской республики, объ-
явлено пределом труда детей моложе 12 лет, в Англии ещё
в половине XVII века было нормальным рабочим днём
цветущих здоровьем ремесленников, дюжих сельских
батраков и богатырей-кузнецов.
Непосредственным поводом к изданию первого
рабочего статута (23-й год правления Эдуарда III, - 1349
г.) послужила великая чума, настолько уменьшившая насе-
ление, что, по словам одного писателя-тори, «трудность
найти рабочих по приемлемым ценам» «поистине стала
невыносима». Поэтому закон начал принудительно дик-
товать разумные пределы рабочего дня. К этому вопросу
вернулись в статуте 1496 г. (при Генрихе VII). Рабочий
День всех ремесленников и земледельческих рабочих
с марта по сентябрь должен был продолжаться с 5 часов
119
утра до 7-8 часов вечера, но при этом время, оставлен-
ное на еду, составляло 1 час на завтрак, 172 часа на обед
и 72 на полдник, т.е. как раз вдвое больше того, что назна-
чает действующий в настоящее время фабричный закон.
Зимой работа должна была продолжаться с теми же пере-
рывами от 5 часов утра до сумерек. Статут Елизаветы от
1562 г. для всех рабочих, «занятых как подённым, так
и понедельным трудом», не изменил продолжительности
рабочего дня, но ограничил время перерывов 2 72 часами
для лета и двумя часами для зимы. Обед должен продол-
жаться только один час, а «получасовой послеобеденный
сон» разрешается лишь с половины мая и до половины
августа. За каждый час отлучки вычитается из заработ-
ной платы 1 пенни. В продолжение большей части XVIII
века, до эпохи крупной промышленности, английскому
капиталу не удавалось захватить всю неделю рабочего.
Исключение составляли, впрочем, сельские рабочие.
То обстоятельство, что рабочие могли просуществовать
целую неделю на четырёхдневную заработную плату, не
представлялось им достаточным основанием для того,
чтобы не работать на капиталиста и остальные два дня.
В 1833 г., когда английский парламент в четырёх отраслях
производства уменьшил до 12 часов рабочий день детей
от 13 до 18-летнего возраста, можно было подумать, что
пробил последний час английской промышленности!
В 1852 г., когда Луи Бонапарт, чтобы утвердиться в глазах
буржуазии, вздумал посягнуть на установленный законом
рабочий день, французский рабочий класс в один голос
заявил: «Закон, ограничивающий рабочий день 12 часами,
- это единственное благо, которое осталось нам от зако-
нодательства республики!».
6. АНГЛИЙСКОЕ ФАБРИЧНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬ-
СТВО; ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ ОГРАНИЧЕНИЕ
РАБОЧЕГО ДНЯ.
После того, как со времени возникновения крупной
промышленности капиталу потребовались целые
столетия, чтобы удлинить рабочий день до его макси-
мальных пределов, а затем и за эти пределы, до границы
120
естественного двенадцатичасового дня, в последней
трети XVIII века начинается стремительное, словно
лавина, сметающая все преграды на своём пути, движение
в этом направлении. Никакие пределы, установленные
обычаями и природой, возрастом и полом, сменой дня
и ночи не могли удержать эту стихию. Даже понятие о дне
и ночи, по-крестьянски простое для старых статутов, сде-
лалось настолько расплывчатым, что одному английскому
судье в I860 г. пришлось проявить поистине талмудист-
скую мудрость для того, чтобы разъяснить «в рамках
судебного решения», что такое день и что такое ночь.
Капитал справлял свои оргии.
Как только оглушённый грохотом производства
рабочий класс начал приходить в себя, он стал оказы-
вать сопротивление капиталу, и прежде всего на родине
крупной промышленности, в Англии. Однако в продол-
жение трёх десятилетий уступки, которых он добивался,
оставались чисто символическими. За время с 1802 по
1833 гг. парламент издал 5 законов о труде, но был
настолько лукав, что не выделил ни единого пенса на их
принудительное проведение в жизнь, на необходимый для
этого персонал чиновников. Законы остались мёртвой
буквой. Только со времени фабричного закона 1833 г., рас-
пространяющегося на хлопчатобумажные, шерстяные,
льняные и шёлковые фабрики, берёт своё начало нор-
мальный рабочий день. Ничто так не характеризует дух
капитала, как история английского фабричного законода-
тельства с 1833 по 1864 год! Закон 1833 г. объявляет, что
рабочий день на фабрике должен начинаться в 5У2 часов
утра и заканчиваться в 872 часов вечера. В пределах этих
15-ти часов закон разрешает привлекать к труду подрост-
ков (т.е. лиц в возрасте от 13 до 18 лет) в любое время дня,
однако при том непременном условии, что одно и то же
лицо этого возраста не должно работать более 12 часов
в день, за исключением некоторых, особо предусмо-
тренных случаев. Воспрещалось применять труд детей
До 9-летнего возраста, за единственным исключением,
° котором будет упомянуто ниже. Труд детей 9-13-летнего
121
возраста ограничивался 8 часами в день. Ночной труд
был запрещён для всех лиц от 9 до 18-летнего возраста.
Законодатели были настолько далеки от желания посяг-
нуть на свободное поглощение капиталом рабочей силы
взрослых или, как они это называли, на «свободу труда»,
что измыслили особую систему в целях предотвраще-
ния столь ужасающего последствия фабричного закона.
«План» этот был осуществлён под названием «Система
смен». Предусматривалось, что одна смена детей от 9 до
13 лет включается в работу от 572 часов утра до 172 часов
пополудни, другая смена - от 172 часов пополудни до
872 часов вечера. В течение того десятилетия, когда закон
регулировал фабричный труд сначала отчасти, а затем
в полной мере, официальные отчёты фабричных инспек-
торов были полны жалоб на невозможность контроля над
его выполнением. Так как закон 1833 г. предоставлял на
усмотрение господ капиталистов назначение в пределах
пятнадцати часов от 572 утра до 872 вечера время, когда
каждый «подросток» и каждый «ребёнок» должны
начинать свой двенадцати или восьмичасовой труд, пре-
рывать и оканчивать его, то эти господа скоро изобрели
новую «Систему смен», позволяющую обходить закон. Мы
не останавливаемся подробно на прелестях этой системы
и вернёмся к ней позже. Но и с первого взгляда ясно, что
эта система уничтожала не только дух, но и самую букву
всего фабричного закона. Как могли бы фабричные
инспектора при такой сложной бухгалтерии, применяе-
мой к каждому отдельному ребенку и каждому подростку,
принудить фабрикантов к соблюдению установленного
законом рабочего времени? Прежнее безобразие вскоре
опять безнаказанно стало процветать на большинстве
фабрик. На совещании при участии министра внутренних
дел (1844 г.) фабричные инспектора доказали всю невоз-
можность какого-либо контроля при новой Системе смен.
Между тем обстоятельства существенно изменились.
Фабричные рабочие, особенно с 1838 г., сделали десяти-
часовой билль своим экономическим лозунгом. К тому же,
как бы ни хотелось отдельным фабрикантам дать полную
122
волю своей жадности, представители и политические
вожди класса фабрикантов рекомендовали иное поведе-
ние и иной язык по отношению к рабочим. Они открыли
кампанию в пользу отмены хлебных законов, устанавли-
вавших высокие ввозные и низкие вывозные пошлины на
зерно и с/х продукты и укреплявшие позиции лендлордов,
и для победы нуждались в поддержке рабочих! Поэтому
они обещали не только удвоение веса ковриги хлеба, но
и принятие десятичасового билля.
7 июня 1844 года появился дополнительный фабрич-
ный закон. Он вступил в силу с 10 сентября 1844 года
и ставил под свою охрану новую категорию рабочих,
а именно: женщин от 18 лет. Они были во всех отно-
шениях приравнены к подросткам; их рабочее время
ограничивалось 12 часами, ночной труд был запрещён.
Законодательство впервые оказалось вынужденным под-
вергнуть непосредственному и официальному контролю
труд совершеннолетних. Рабочий день детей моложе
13 лет был сокращён до 6У2, в исключительных случаях до
7 часов в день. Мы видели, что эти мелочные постановле-
ния, которые регулировали время, пределы и перерывы
работы, отнюдь не были плодом парламентских размыш-
лений. Они постепенно развивались из сложившихся
отношений как естественные законы современного про-
изводства. Формулировка их, официальное признание
и провозглашение государством явились результатом
длительной классовой борьбы. Одним из ближайших
последствий их принятия было то, что практика подчи-
нила ограничениям и рабочий день взрослых фабричных
рабочих. В период 1844-1847 гг. двенадцатичасовой
рабочий день был установлен для всех отраслей промыш-
ленности, подчинённых фабричному законодательству.
Однако фабриканты допустили такого рода «прогресс»
не без компенсации в виде «регресса». По их настоянию
нижняя палата сократила минимальный возраст подле-
жащих эксплуатации детей с 9 до 8 лет, чтобы обеспечить
капиталу «добавочное предложение фабричных детей»,
полагающееся ему по всем законам - божеским и чело-
123
веческим. Новый фабричный закон 8 июня 1847 года
постановлял, что для «подростков» (от 13 до 18 лет) и для
всех работниц с 1 июля 1847 г. вступает в силу сокращение
рабочего дня до 11 часов, а с 1 мая 1848 года для тех же
категорий рабочих - до 10 часов.
Капитал со своей стороны предпринял поход с целью
воспрепятствовать полному вступлению в силу закона
1 мая 1848 года. Господа фабриканты, не дожидаясь всту-
пления акта в действие, ответили общим понижением
заработной платы на 10%. Затем, как только рабочий день
был сокращён до 11 часов, последовало дальнейшее пони-
жение заработной платы на 873% и потом вдвое большее
понижение, как только рабочий день был окончательно
сокращён до 10 часов. Поэтому всюду, где только было
возможно, произошло понижение заработной платы, по
крайней мере, на 25 %. Началась агитация среди рабочих
за отмену закона 1847 г. Обман, подкуп, угрозы - капитал
не брезговал ни какими из этих методов, но всё было
тщетно. Фабричный инспектор Леонард Хорнер лично
и через своих помощников собрал многочисленные свиде-
тельские показания на фабриках Ланкашира. Около 70%
опрошенных рабочих высказались за 10-часовой рабочий
день, гораздо менее значительное число за 11-часовой
и незначительное меньшинство за старый 12-часовой
день. Другой манёвр заключался в том, чтобы заста-
вить взрослых рабочих мужчин работать сверхурочно,
12-15 часов, а затем объявить этот факт вернейшим
выражением подлинных пролетарских желаний. Но «без-
жалостный» фабричный инспектор Леонард Хорнер
опять оказался тут как тут. Большинство рабочих, занятых
сверхурочное время, заявили, что
«они решительно предпочли бы работать по 10 часов за
меньшую заработную плату, но у них нет выбора. За воротами
фабрики так много безработных, что если они откажутся от прод-
ления рабочего дня, их места тотчас займут другие, так что им
приходилось выбирать - или согласиться работать дольше, или ока-
заться на мостовой».
Поход капитала окончился неудачей, и закон о десяти-
часовом рабочем дне 1 мая 1848 г. вступил в силу. Между
124
тем кровавое подавление парижского июньского вос-
стания объединило, как на европейском континенте,
так и в Англии под одним общим лозунгом спасения
собственности, религии, семьи и общества все силы
господствующего класса собственников вместе с их
прихлебателями - землевладельцев и капиталистов,
биржевых волков и лавочников, протекционистов
и фритредеров, правительство и оппозицию, попов
и вольнодумцев, молодых блудниц и старых монахинь!
Рабочий класс был повсюду предан анафеме, подвергся
гонениям, поставлен под действие «закона о подозритель-
ных». Господа фабриканты заявили открытый протест не
только против десятичасового закона, но и против всего
законодательства, которое, начиная с 1833 г., стремилось
обуздать «свободное» поглощение рабочей силы. Это был
бунт в защиту рабства, который с циничной бесцеремон-
ностью продолжался более двух лет. Фабриканты начали
с того, что начали увольнять в одних случаях часть,
в других половину занятых у них подростков и работниц
и взамен восстановили почти забытый ночной труд
взрослых рабочих. Закон о десятичасовом рабочем дне,
уверяли они, не дает им иного выхода! В декабре 1848 г.
фабричный инспектор Леонард Хорнер и ещё 29 фабрич-
ных надзирателей единогласно утверждали, что при
существующей Системе смен никакой контроль не может
воспрепятствовать самому широкому распространению
чрезмерного труда. То одни и те же дети и подростки
переводятся из прядильной мастерской в ткацкую, то
в течение 15 часов они переводятся из одной фабрики на
Другую. Как прикажете контролировать такую систему,
которая злоупотребляет словом смена, чтобы с бесконеч-
ным многообразием перетасовывать рабочих, как карты.
Рабочие до сих пор оказывали пассивное сопротивле-
ние. Теперь они начали громко протестовать на грозных
митингах в Ланкашире и Йоркшире. Так называемый
Десятичасовой закон есть простое мошенничество, парла-
ментское надувательство. В действительности он никогда
не существовал! Фабричные инспектора настоятельно
125
предупреждали правительство, что классовый антаго-
низм достиг невероятного напряжения.
При таких обстоятельствах между фабрикантами
и рабочими состоялся компромисс, получивший санкцию
парламента в новом дополнительном фабричном законе
5 августа 1850 года. Рабочий день «подростков и женщин»
был увеличен в первые 5 дней недели с 10 до 10У2 часов
и ограничен 772 часами в субботу. Работа должна про-
должаться от 6 часов утра до б вечера с 1 У2-часовыми
перерывами для еды, которые должны предоставляться
рабочим в одно и то же время, согласно постановлению
1844 г. Этим раз и навсегда уничтожалась Система смен.
Для детского труда сохранил свою силу закон 1844 года.
Закон 1850 г. был наконец дополнен в 1853 г. запретом на
«применение труда детей утром, До начала, и вечером,
по окончании труда подростков и женщин». Начиная
с этого времени, фабричный закон 1850 г., за немногими
исключениями, регулировал в подчинённых ему отраслях
промышленности рабочий день всех рабочих. Итак,
закон одержал решительную победу, особенно в крупных
отраслях промышленности, являющихся центрами
развития современного производства. Легко понять, что,
после того как фабричные магнаты принуждены были
покориться неизбежному и примириться с ним, сила
сопротивления капитала постепенно ослабевала, сила же
наступления рабочего класса, напротив, возрастала по
мере того, как возрастало число его союзников в обще-
ственных слоях.
7. ВЛИЯНИЕ АНГЛИЙСКОГО ФАБРИЧНОГО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА НА ДРУГИЕ СТРАНЫ
История борьбы за нормализацию продолжительно-
сти рабочего дня наглядно показывает, что сам по себе
рабочий как «свободный» обладатель своей рабочей
силы, на определённой ступени развития капиталисти-
ческого производства не в состоянии оказывать какое
бы то ни было сопротивление капиталу. Установление
нормального рабочего дня является результатом продол-
жительной, скрытой гражданской войны между классом
19fi
капиталистов и рабочим классом. Впервые эта борьба
разгорается на родине современной промышленности,
в Англии. Английские фабричные рабочие были первыми
борцами не только английского, но и всего современного
рабочего класса; кто бросил вызов капиталу.
Франция медленно плелась за Англией. Понадобилась
февральская революция, чтобы появился на свет закон
о двенадцатичасовом рабочем дне, который много слабее,
чем его английский оригинал. Несмотря на это, француз-
ский революционный закон обнаруживает свои особые
достоинства. Одним ударом он диктует всем мастерским
и фабрикам один и тот же предел рабочего дня, тогда
как английское законодательство неохотно уступает
давлению рабочих то в одном, то в другом месте и тем
самым избирает самый верный путь для порождения всё
новых и новых юридических хитросплетений. С другой
стороны, французский закон провозглашает в качестве
всеобщего принципа то, что в Англии устанавливается
только для детей, подростков и женщин и на что лишь
в последнее время начинают предъявляться требования
как на общее право. В Соединённых Штатах Америки
рабочее движение оставалось парализованным до тех
пор, пока в части республики сохранялось рабство. Труд
белокожих не может быть свободным там, где труд черно-
кожих носит на себе позорное клеймо рабства. Но отмена
рабства тотчас же породила новую жизнь. Первым плодом
Гражданской войны была развернувшаяся борьба за вось-
мичасовой рабочий день, охватившая всё пространство
от Атлантического океана до Тихого, от Новой Англии до
Калифорнии. Всеобщий рабочий конгресс в Балтиморе
(16 августа 1866 г.) заявил:
«Первым великим требованием современности является
требование освобождения труда этой страны от капиталистиче-
ского рабства посредством издания закона, который признал бы
восьмичасовой день нормальным рабочим днём во всех штатах
Американского союза. Мы решили напрячь все наши силы для
°орьбы за достижение этого славного результата».
Одновременно (в начале сентября 1866 г.) «Конгресс
интернациональной ассоциации рабочих» в Женеве
127
провозгласил: «Мы объявляем ограничение рабочего
дня предварительным условием, без которого все другие
стремления к эмансипации неизбежно потерпят крах....
Мы предлагаем признать 8 часов труда законным пределом
рабочего дня».
Таким образом, рабочее движение по обеим сторонам
Атлантического океана, проявило солидарность с англий-
ским фабричным инспектором Р. Дж. Сандерсом, который
заявил:
«Невозможно предпринять дальнейших шагов на пути рефор-
мирования общества, с какой бы то ни было надеждой на успех,
если предварительно не ограничить рабочий день и не добиться
строгого соблюдения установленных для него границ».
Чтобы «защитить себя, рабочий класс должен был
объединиться и вынудить государственный закон, это
мощное общественное оружие, воспрепятствовать
подобной продаже на смерть и рабство рабочих и их
потомства. На место многословного каталога «неот-
чуждаемых прав человека» приходит «Великая Хартия»
ограниченного законом рабочего дня, которая наконец
ограничивает жёсткими рамками время, на которое
рабочий себя продаёт, и устанавливает время, которое
принадлежит ему самому». Какая перемена по сравнению
с тем, что было!
Глава девятая
НОРМА ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА
В этой главе, как и раньше, мы предполагаем, что та
часть рабочего дня, которая необходима для воспроизвод-
ства или сохранения рабочей силы, представляет собой
величину данную, постоянную. Если необходимое время
составляет 6 часов в день, что в денежном выражении
соответствует 3 шиллингам или 1 талеру, то 1 талер пред-
ставляет собой дневную стоимость одной рабочей силы.
При норме прибавочного продукта 100%, переменный
капитал в 1 талер производит количество прибавочного
продукта в 1 талер, или рабочий затрачивает ежедневно
128
6 часов прибавочного труда. Но переменный капитал
есть денежное выражение одновременно потребляемой
капиталистом совокупной рабочей силы всех рабочих.
Следовательно, он равен стоимости одной средней
рабочей силы, помноженной на количество потребля-
емых рабочих сил. Поэтому при данной стоимости
рабочего величина переменного капитала прямо пропор-
циональна количеству одновременно занятых рабочих.
Таким образом, если один рабочий обходится в 1 талер,
то необходимо авансировать капитал в п талеров, чтобы
ежедневно эксплуатировать п рабочих. Точно так же,
если переменный капитал составляет 1 талер, и одна
дневная рабочая сила, производит ежедневно приба-
вочный продукт стоимостью в 1 талер, то переменный
капитал в л талеров ежедневно производит прибавочный
продукт в 1 талер х я. Следовательно, общее количество
производимого прибавочного продукта равно прибавоч-
ному продукту, произведённому дневной рабочей силой
одного рабочего, помноженному на количество занятых
рабочих. Но далее вытекает следующий первый закон:
прибавочный капитал М равен авансированному перемен-
ному капиталу V, помноженному на норму прибавочного
продукта.
V
Мы не только предполагаем, что средняя рабочая
сила есть величина постоянная, но также, что потребля-
емая капиталистом рабочая сила есть средняя рабочая
сила. Бывают случаи, когда производимый прибавочный
продукт возрастает не пропорционально количеству
эксплуатируемых рабочих, но тогда и рабочая сила не
остаётся постоянной. Поэтому при производстве опреде-
лённого количества прибавочного продукта уменьшение
одного фактора может быть возмещено увеличением
Другого. Если переменный капитал уменьшается и одно-
временно норма прибавочного продукта растёт в той же
пропорции, то величина произведённого прибавочного
продукта остаётся неизменной. Если при прежде принятых
нами предположениях капиталисту приходится аванси-
129
ровать 100 талеров, чтобы ежедневно эксплуатировать
100 рабочих, и если норма прибавочного продукта состав-
ляет 50%, то этот переменный капитал в 100 талеров
доставляет прибавочный продукт в 50 талеров. Если
норма прибавочного продукта удваивается, или рабочий
день удлиняется с б до 12 часов, то сократив наполовину,
до 50 талеров, переменный капитал, капиталист получит
точно такой же прибавочный продукт в 50 талеров.
Следовательно, уменьшение переменного капитала может
быть компенсировано пропорциональным повышением
нормы эксплуатации рабочей силы, или уменьшение
числа занятых рабочих может быть компенсировано про-
порциональным удлинением рабочего дня. Уменьшение
нормы прибавочного продукта, наоборот, оставляет
количество произведённого прибавочного продукта
без изменения, если пропорционально ей возрастает
переменный капитал, или количество занятых рабочих.
Однако компенсация уменьшения числа рабочих повы-
шением нормы прибавочного продукта или удлинением
рабочего дня наталкивается на границы, которые она
не в состоянии переступить. Какова бы ни была рабочая
сила, и составляет ли рабочее время, необходимое для
поддержания рабочего, 2 или 10 часов, в любом случае
продукт, который рабочий может ежедневно произво-
дить, меньше продукта 24-х рабочих часов. При нашем
предположении, согласно которому ежедневно требуется
6 рабочих часов для того, чтобы воспроизвести рабочую
силу, или авансированный на её наём капитал, перемен-
ный капитал в 500 талеров, который позволяет привлечь
500 рабочих, при 12-часовом рабочем дне и норме
прибавочного продукта 100% ежедневно производит при-
бавочный продукт стоимостью в 500 талеров. Капитал
в 100 талеров, ежедневно потребляющий 100 рабочих
при норме прибавочного продукта в 200%, или при
18-часовом рабочем дне, производит прибавочный
продукт стоимостью в 200 талеров. Весь вновь созданный
им продукт, эквивалентный авансированному перемен-
ному капиталу плюс прибавочному капиталу, никогда не
может достигнуть суммы в 400 талеров, который может
130
быть произведён за 24 х 100 рабочих часов. Абсолютная
граница среднего рабочего дня, который всегда меньше
24 часов, образует абсолютную границу для компенсации
уменьшения переменного капитала за счёт увеличения
нормы прибавочного продукта, или уменьшения числа
эксплуатируемых рабочих за счёт повышения степени экс-
плуатации оставшейся рабочей силы. Этот ясный второй
закон важен для объяснения многих сложных явлений,
вытекающих из тенденции капитала к сокращению числа
занятых им рабочих, которая находится в противоречии
с другой тенденцией - максимально возможному произ-
водству прибавочного продукта.
Третий закон вытекает при определении стоимости
полученного прибавочного продукта, исходя из двух
факторов - нормы прибавочного продукта и величины
авансированного переменного капитала. Если даны
норма прибавочного продукта, или степень эксплуатации
рабочей силы, и стоимость рабочего, или продолжитель-
ность необходимого рабочего времени, то само собой
понятно, что чем больше переменный капитал, тем больше
произведённого продукта и прибавочного продукта. Если
даны граница рабочего дня, а также граница необходимой
его части, то величина всего продукта, включая и при-
бавочный продукт, зависит, очевидно, исключительно
от того количества труда, которое капиталист приводит
в действие. Количество же труда при данных условиях
зависит от количества рабочих, которых капиталист экс-
плуатирует, число же их, в свою очередь, определяется
величиной авансированного переменного капитала. При
данной норме прибавочного продукта и данной рабочей
силе, количество произведённого прибавочного продукта
прямо пропорциональна авансированному перемен-
ному капиталу. Но мы уже знаем, что капиталист делит
свой капитал на две части. Одну часть он затрачивает
на средства производства. Это - постоянная часть его
капитала. Другую часть он затрачивает на рабочую силу.
Эта часть образует его переменный капитал. На основе
°Дного и того же характера производства в различных его
°траслях находит себе место различное деление капитала
131
на постоянную и переменную составные части. В одной
и той же отрасли производства это отношение изменяется
с изменением технической базы и общественных отноше-
ний в процессе производства. Но в каком бы соотношении
данный капитал ни распадался на постоянную и пере-
менную его части, это нисколько не затрагивает только
что установленного закона, так как согласно прежнему
анализу, постоянный капитал в виде средств производ-
ства, хотя и потребляется для создания нового продукта
как продукт прошлого труда, но в процессе нового сози-
дательного труда не участвует. Чтобы привлечь к работе
1 000 прядильщиков, требуется, конечно, больше сырого
материала и веретён, чем требуется их для 100 прядиль-
щиков. Но если стоимость этих добавочных средств
производства повышается, падает или остаётся неизмен-
ной, если она будет велика или мала, - она не оказывает ни
малейшего влияния на увеличение количества продукта.
Следовательно, изложенный выше закон принимает
такую форму: производимый различным капиталом
продукт и прибавочный продукт, при данной рабочей
силе и одинаковой степени её эксплуатации, прямо про-
порционален превращенной в рабочую силу переменной
составной части капитала. Может показаться, что этот
закон противоречит опыту. Однако каждый знает, что
бумагопрядильщик, который применяет относительно
много постоянного и мало переменного капитала, не
получает от этого меньше прибыли, или прибавочного
продукта, чем пекарь, который приводит в действие
относительно много переменного и мало постоянного
капитала. Для разрешения этого кажущегося противоре-
чия потребуется ещё много промежуточных звеньев.
Труд нескольких рабочих можно рассматривать как
труд одного совокупного рабочего. Если, например,
число рабочих один миллион, а средний рабочий день
отдельного рабочего составляет 10 часов, то обществен-
ный рабочий день состоит из 10 миллионов часов. При
данной продолжительности этого рабочего дня коли-
чество прибавочного продукта может быть увеличено
только посредством увеличения числа рабочих. Границы
132
роста рабочего населения определяют границы произ-
водства совокупного прибавочного продукта. Наоборот,
при данной численности рабочего населения эта граница
производства совокупного прибавочного продукта опре-
деляется максимально допустимой продолжительностью
рабочего дня. Из вышесказанного следует, что не всякое
произвольное количество денег или продукта может
быть превращена в капитал, что, напротив, предпосыл-
кой этого превращения является определённый минимум
денег или продукта обмена в руках отдельного владельца
денег или продукта. Минимум переменного капитала пред-
ставляют издержки на одну рабочую силу, потребляемую
изо дня в день на производство прибавочного продукта.
Если бы у рабочего были свои собственные средства про-
изводства и если бы он довольствовался жизнью рабочего,
то для него было бы достаточно рабочего времени,
необходимого для воспроизводства средств своего
существования, скажем 8 часов в день. Следовательно,
и средств производства ему требовалось бы только на
8 рабочих часов. Напротив, капиталист, который кроме
этих 8 часов заставляет его выполнять ещё, скажем, 4 часа
прибавочного труда, нуждается в добавочной денежной
сумме для приобретения добавочных средств производ-
ства. Однако при нашем предположении ему пришлось
бы применять двух рабочих уже для того, чтобы на еже-
дневно присваиваемый прибавочный продукт жить так,
как живёт рабочий, т.е. иметь возможность удовлетворять
свои необходимые потребности. В этом случае целью его
производства было бы просто поддержание жизни, а не
увеличение богатства; между тем при капиталистическом
производстве предполагается именно рост капитала. Для
того чтобы жить только вдвое лучше обыкновенного
рабочего и превращать снова в капитал половину про-
изводимого прибавочного продукта, ему пришлось бы
вместе с числом рабочих увеличить в восемь раз минимум
авансируемый капитал. Конечно, он сам, подобно своему
рабочему, может прилагать свои руки непосредственно
к процессу производства, но тогда он и будет чем-то
средним между капиталистом и рабочим, будет «хозяйчи-
133
ком». Капиталистическое производство требует, чтобы
всё время, в течение которого капиталист действует
как капиталист, т.е. как олицетворенный капитал, он
мог употребить на присвоение чужого труда, а потому
и на контроль над ним и на продажу продуктов этого
труда. Средневековые цехи стремились насильственно
воспрепятствовать превращению ремесленника в капита-
листа, ограничивая число рабочих, которых дозволялось
держать отдельному мастеру. Владелец денег или товаров
только тогда действительно превращается в капиталиста,
когда минимальная сумма, авансируемая на производ-
ство, далеко превышает средневековый максимум. Здесь,
как и в естествознании, подтверждается правильность
закона, открытого Гегелем в его «Логике», что чисто
количественные изменения на известной ступени пере-
ходят в качественные различия. То количество продукта,
которым должен располагать владелец денег или товаров
для того, чтобы превратиться в капиталиста, изменяется
на различных ступенях развития капиталистического
производства, а при данной ступени развития различа-
ется в разных сферах производства. Некоторые отрасли
уже в самом начале капиталистического производства
требуют такого капитала, которого в это время еще
не встречается в руках отдельных лиц. Это вызывает,
с одной стороны, государственные субсидии отдельным
лицам, как во Франции в эпоху Кольбера и в некото-
рых немецких княжествах прошлого, с другой стороны,
- образование обществ с узаконенной монополией на
ведение отдельных видов промышленности и торговли,
- предшественники современных акционерных обществ.
В процессе промышленного развития капитал устано-
вил своё господство над рабочей силой. Капиталист
наблюдает за тем, чтобы рабочий исполнял своё дело как
следует и с надлежащей интенсивностью. С развитием
капиталистического производства усиливалось давление
на рабочий класс со стороны капитала, принуждавшего
наёмного рабочего к труду большей продолжительности
по сравнению с тем, что требует круг его собственных
жизненных потребностей. Как вымогатель прибавочного
134
продукта и эксплуататор рабочей силы, капитал по своей
энергии, ненасытности и производительной силе превос-
ходит все прежние формы производства, основанные на
прямом принудительном труде. Капитал подчиняет себе
сначала ту форму производства, какую он находит в кон-
кретных исторических условиях. Поэтому он не меняет
её немедленно. Производство прибавочного продукта
в той форме, которую мы до сих пор рассматривали,
т.е. посредством простого удлинения рабочего дня, не
зависит от изменений характера производства. В старо-
модной пекарне оно было не менее эффективным, чем
в современной бумагопрядильне. Если мы рассматри-
ваем процесс производства с точки зрения процесса
труда, то рабочий относится к средствам производства
не как к капиталу, а просто как к средствам и материалу
своей целесообразной производительной деятельности.
Будет иначе, если рассматривать процесс производства
с точки зрения увеличения стоимости произведённого
продукта. Средства производства тотчас же превраща-
ются в средства поглощения чужой рабочей силы. И уже
не рабочий потребляет средства производства, а средства
производства потребляют его. Не он потребляет их как
материальные элементы своей производственной дея-
тельности, а они потребляют его, принуждая к действию,
обеспечивающему самовозрастание капитала.
Ночное время, когда плавильные печи и мастерские
отдыхают, представляют собой «чистую потерю» для
капиталиста. Поэтому плавильные печи и мастерские
привлекают рабочую силу к ночному труду. Превращение
денег в средства производства уже становится побудитель-
ным мотивом для насильственного привлечения рабочего
к прибавочному труду.
135
Отдел четвёртый
ОТНОСИТЕЛЬНЫЙ ПРИБАВОЧНЫЙ
ПРОДУКТ
Глава десятая
ОТНОСИТЕЛЬНЫЙ ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ
Та часть рабочего дня, в течение которой рабочий про-
изводит продукт стоимостью равной авансированному
переменному капиталу, до сих пор принималась нами за
величину постоянную, и она действительно является
таковой при данных условиях производства на данной
ступени экономического развития общества. Мы пред-
полагали, что сверх необходимого рабочего времени
рабочий может работать 2, 3, 4 и более дополнительных
часов. От продолжительности дополнительного времени
зависят норма прибавочного продукта и продолжитель-
ность рабочего дня. Если необходимое рабочее время
является постоянным, то полный рабочий день представ-
ляется переменной величиной. Предположим теперь,
что нам дана как общая продолжительность рабочего дня,
так и его составные части - время необходимого труда
и дополнительное время прибавочного труда.
а Ъ с
136
Пусть, например, линия ас представляет собой две-
надцатичасовой рабочий день, отрезок ab десять часов
необходимого труда, отрезок be - два часа прибавочного
труда. Возникает вопрос, каким образом может быть уве-
личено производство прибавочного продукта; другими
словами, - каким образом может быть увеличено время
прибавочного труда без дальнейшего удлинения рабочего
дня ас? Несмотря на то, что границы рабочего дня ас
даны, время прибавочного труда be может, как видно,
продлиться за счёт перемещения его начального пункта
b в сторону а.
а b9 b с
Примем отрезок ЬЪ равным половине be, т.е. соот-
ветствующим одному рабочему часу. Тогда, если мы
предположим, что при двенадцатичасовом рабочем дне ас
пункт b отодвигается в Ь\ то be расширяется до размеров
Vc, т.е. время прибавочного труда увеличивается с 2 часов
до 3, хотя рабочий день по-прежнему остаётся двенадца-
тичасовым. Но это увеличение времени прибавочного
труда с be до Vc, с 2 до 3 часов, очевидно, невозможно
без одновременного сокращения времени необходи-
мого труда с ab до ab\ с 10 до 9 часов. То есть часть того
рабочего времени, которое рабочий до сих пор употре-
блял на себя, должна превратиться в рабочее время,
затрачиваемое в пользу капиталиста. При этом измене-
нию подверглась бы не продолжительность рабочего дня,
а та пропорция, в которой рабочий день распадается на
необходимое и прибавочное время. С другой стороны
очевидно, что само время прибавочного труда дано,
если дана продолжительность рабочего дня и продол-
жительность труда, необходимого для воспроизводства
рабочего. Если один час труда стоит половину шиллинга,
или 6 пенсов, и если дневная стоимость рабочего состав-
ляет 5 шилл., то рабочий должен работать ежедневно
Десять часов, чтобы возместить свою дневную стои-
мость, уплаченную ему капиталистом, или произвести
продукт, стоимость которого соответствует стоимости
необходимых ему ежедневно жизненных средств. Но про-
137
должительность прибавочного труда получается путём
вычитания необходимого рабочего времени из времени
полного рабочего дня. После вычитания десяти часов из
двенадцати остаётся два часа, и при данных условиях нет,
казалось бы, никакой возможности увеличить время при-
бавочного труда, т.е. выйти за пределы этих двух часов.
Конечно, капиталист может уплатить рабочему вместо
5 шилл. только 4 шилл. 6 пенсов или даже ещё меньше.
Для производства продукта стоимостью 4 шилл. 6 пенсов
достаточно было бы 9 рабочих часов, и, таким образом,
на долю прибавочного труда пришлось бы из 12-часового
рабочего дня вместо двух три часа, вследствие чего сама
стоимость произведённого прибавочного продукта повы-
силась бы с 1 шилл., до 1 шилл. 6 пенсов. Однако такого
результата можно было бы достигнуть лишь путём пони-
жения заработной платы рабочему ниже его стоимости.
Имея всего 4 шилл. 6 пенсов за продукт, произведён-
ный им в течение 9 часов, он приобретёт на 710 меньше
жизненных средств, чем раньше. В данном случае приба-
вочный труд удлинён путём нарушения его нормальных
границ, путём урезания необходимого рабочего времени.
Хотя этот способ увеличения прибавочного труда играет
очень важную роль в действительном формировании
заработной платы, здесь он должен быть исключён, так
как по нашему предположению рабочий оплачивается
по его полной стоимости. Если мы это предположили,
то причиной уменьшения времени, необходимого для
производства продукта стоимостью, равной стоимости
необходимых рабочему жизненных средств, может быть
не снижение его заработной платы ниже стоимости этих
жизненных средств, а понижение стоимости самого
наёмного рабочего. Для того чтобы в нашем примере необ-
ходимое рабочее время уменьшилось на У10, т.е. с 10 часов
до 9, а следовательно, продолжительность прибавочного
труда возросла с 2 до 3 часов, необходимо действительное
понижение стоимости рабочего на У10. Но такое пониже-
ние его стоимости предполагает, в свою очередь, что то
же самое количество жизненных средств, которое раньше
производилось в течение 10 часов, теперь производится
138
в течение 9 часов. Но это невозможно без повышения
производительной силы. Пусть, например, при данных
средствах производства сапожник изготовляет в течение
12-часового рабочего дня одну пару сапог. Чтобы он мог
в тот же срок изготовить две пары сапог, производи-
тельная сила его труда должна удвоиться, а она не может
удвоиться без изменения средств или методов его труда.
Должны, следовательно, произойти революционные
изменения в самом процессе производства с целью суще-
ственного повышения производительной силы труда.
Под повышением производительной силы мы понимаем
любое изменение в процессе труда, сокращающее рабочее
время, общественно необходимое для производства
данного продукта. Таким образом, вследствие повышения
производительной силы меньшее количество труда при-
обретает способность произвести большее количество
продукта.
Для производства прибавочного продукта путём пре-
вращения необходимого труда в прибавочный труд
необходим переворот в технических и общественных
условиях процесса производства. Такой переворот необ-
ходим, чтобы повысилась производительная сила труда,
а значит и сократилась часть рабочего дня, необходимая
для воспроизводства рабочей силы и вследствие этого
понизилась стоимость рабочего.
Прибавочный продукт, произведённый за счёт уве-
личения продолжительности рабочего дня, назовём
абсолютным прибавочным продуктом. Напротив, при-
бавочный продукт, полученный вследствие сокращения
необходимого рабочего времени и, следовательно, изме-
нения соотношения составных частей рабочего дня,
назовём относительным прибавочным продуктом.
Чтобы понизилась стоимость рабочей силы, повышение
производительной силы должно охватить те отрасли
промышленности, которые производят продукты
Жизнеобеспечения рабочего. Но стоимость продукта
зависит не только от количества непосредственно вопло-
щённого в нём труда, но также от количества труда,
воплощённого в средствах производства этого продукта.
139
Например, стоимость сапог определяется не только
стоимостью воплощённого в них труда сапожника, но
и стоимостью кожи, смолы, дратвы. Стоимость рабочей
силы падает вследствие повышения производительной
силы и соответственного удешевления товаров в тех
отраслях промышленности, которые производят орудия
труда и сырой материал для производства необходимых
жизненных средств рабочего. Удешевление товаров
понижает стоимость рабочего лишь настолько, насколько
этот товар участвует в воспроизводстве его рабочей силы.
Так, например, рубашка есть необходимое средство суще-
ствования, но лишь одно из многих. Удешевление этого
товара уменьшает только затраты рабочего на рубашки.
Но необходимые средства существования рабочего
включают в себя разные товары, и Стоимость каждого из
них составляет всего лишь часть стоимости рабочей силы.
Она уменьшается вместе с необходимым для её воспроиз-
водства рабочим временем. Когда отдельный капиталист
путём повышения производительной силы снижает сто-
имость своего товара, то он, быть может, вовсе и не
задаётся целью понизить стоимость рабочей силы, а сле-
довательно, и сократить необходимое рабочее время.
Однако лишь постольку, поскольку он, в конце концов,
содействует этому, он тем самым, в конечном счёте,
содействует повышению производства прибавочного
продукта. Законы, присущие капиталистическому про-
изводству проявляют себя как принудительные законы
конкуренции, оказывающие воздействие на деятельность
капиталиста. Однако ясно одно, научный анализ кон-
куренции становится возможным лишь после того, как
познана внутренняя природа капитала.
Допустим, капиталисту удаётся удвоить производи-
тельную силу, так что он, за 12-тичасовой рабочий день,
вместо прежних 12 штук товара производит 24 штуки.
Несмотря на это он, как и раньше создаёт товар той же
стоимости, но только она теперь распределяется на
вдвое большее количество произведённого продукта.
На каждую единицу продукта приходится лишь 1/24
вместо 1/12 общей его стоимости. Индивидуальная (на
140
данной фабрике) стоимость этого товара теперь ниже
его общественной стоимости, соответствующей средним
общественным условиям. Но действительной стоимостью
товара является не его индивидуальная, а его обществен-
ная стоимость, т.е. стоимость товара измеряется не тем
количеством труда, которое было затрачено на его про-
изводство в данном конкретном случае, а общественно
необходимым для его производства. Следовательно, если
капиталист, применивший новый способ производства,
продаёт свой товар по его средней общественной сто-
имости, то эта стоимость окажется выше стоимости его
продукта. С другой стороны, двенадцатичасовой рабочий
день выражается теперь для него в 24-х штуках товара
вместо прежних 12-ти. Следовательно, чтобы продать
продукт одного рабочего дня, ему надо вдвое увеличить
сбыт товара. Это возможно только путём снижения цены
товара. Поэтому капиталист будет продавать свой товар
ниже средней общественной стоимости, но выше индиви-
дуальной стоимости своего продукта. Таким образом, он
получит в денежном выражении дополнительную надбавку
к стоимости прибавочного продукта. Следовательно,
каждый капиталист заинтересован в удешевлении товара
путём повышения производительной силы труда, в резуль-
тате чего происходит сокращение необходимого рабочего
времени, позволяющее увеличить продолжительность
прибавочного труда, и обеспечивается рост прибавоч-
ного продукта.
Капиталист, применяющий улучшенный способ про-
изводства, получает возможность произвести за то же
время больше прибавочного продукта, чем остальные
капиталисты той же отрасли промышленности. Но избы-
точная стоимость этого прибавочного продукта исчезает,
как только новый способ производства приобретает
всеобщее распространение и, вместе с тем, устраняется
обнаружившаяся было разница между частной и обще-
ственной стоимостью товара. Внедрение нового, более
эффективного способа производства даёт почувствовать
капиталисту, что он может теперь продавать свой товар
141
ниже его общественной стоимости, и в полном соот-
ветствии с законом конкурентной борьбы заставляет
соперников нашего капиталиста вводить у себя новый
способ производства. Итак, общую норму прибавоч-
ного продукта весь этот процесс затронет лишь тогда,
когда повышение производительной силы распростра-
нится на такие отрасли производства и, следовательно,
удешевит такие товары, которые входят в круг необхо-
димых жизненных средств, стоимость которых равна
стоимости рабочей силы. Стоимость товаров обратно
пропорциональна производительной силе. Это отно-
сится и к стоимости рабочей силы, так как она диктуется
стоимостью товаров. Напротив, стоимость всего произве-
дённого прибавочного продукта прямо пропорциональна
производительной силе. Она повышается с повышением
и падает с понижением производительной силы. Средний
общественный рабочий день даёт продукт труда всегда
той же стоимости, что и прежний, изготовленный уста-
ревшим способом, в каком бы отношении ни распадался
труд на необходимый и прибавочный. Но если вследствие
повышения производительной силы труда стоимость
жизненных средств, а следовательно, и дневная стои-
мость рабочей силы понижаются, то дневная стоимость
всего произведённого прибавочного продукта возрастает.
Освободившаяся часть необходимого рабочего времени
присоединяется к времени прибавочного труда. Отсюда
постоянное стремление капитала повышать произво-
дительную силу с целью снижения стоимости товара
и самого рабочего.
Для капиталиста, производящего товар, его абсолют-
ная стоимость сама по себе безразлична. Капиталиста
интересует лишь его прибавочная стоимость. Так как
повышение производительной силы труда снижает сто-
имость товара и увеличивает стоимость произведённого
прибавочного продукта, то этим самым раскрывается зага-
дочный смысл того факта, что капиталист, заботящийся
только о прибавочном продукте, одновременно стара-
ется понизить стоимость своих товаров. Таким образом,
142
при капиталистическом производстве экономия на коли-
честве труда, вследствие роста его производительной
силы, отнюдь не имеет целью сокращение рабочего дня.
Она имеет целью лишь сокращение рабочего времени,
которое рабочий тратит на то, чтобы обеспечить себя
и свою семью необходимыми жизненными средствами.
Если рабочий вследствие повышения производительной
силы своего труда начинает производить в течение часа
товара, скажем, в 10 раз больше, чем раньше, и, следова-
тельно, на каждую единицу товара употребляет в десять
раз меньше рабочего времени, то это нисколько не мешает
тому, что ему и теперь приходится работать те же 12 часов
в день и производить за то же время в 10 раз больше
продукта. Его рабочий день может даже удлиниться, так
что он будет теперь производить ещё больше за большее
время. Поэтому у экономистов определённого толка,
таких как Юр, Сениор, вы на одной странице читаете, что
рабочий должен быть благодарен капиталу за рост произ-
водительных сил, сокращающих необходимое рабочее
время, а на следующей, - что в благодарность за это, он
должен работать впредь 15 часов в день вместо 10. При
капиталистическом производстве рост производитель-
ной силы имеет целью сократить ту часть рабочего дня,
которую рабочий употребляет на самого себя, и продлить
другую часть рабочего дня, в течение которой рабочий
даром работает на капиталиста. В какой мере этот резуль-
тат достижим, обнаружится при детальном рассмотрении
способов производства относительного прибавочного
продукта, к которому мы теперь и переходим.
Глава одиннадцатая
КООПЕРАЦИЯ
Мы уже знаем, что капиталистическое производство
начинается фактически лишь там, где данный индивиду-
альный капиталист предоставляет работу одновременно
значительному числу рабочих, расширяет границы
143
процесса труда, и, следовательно, создаёт условия для
увеличения количества производимого им продукта.
Размещение многих рабочих в одном помещении для про-
изводства продукта одного вида, под руководством одного
и того же капиталиста, представляет собой исходный
пункт капиталистического производства. Так например,
с точки зрения самого производства, мануфактура
в начале её развития едва ли отличается от ремесленной
мастерской чем-либо иным, кроме как большим коли-
чеством рабочих, одновременно охваченных одним
капиталом. Это та же мастерская цехового мастера только
в значительно расширенном масштабе. Как мы видели,
количество прибавочного продукта пропорционально
количеству занятых одновременно рабочих. Само по
себе количество произведённого продукта нисколько не
влияет на норму прибавочного продукта, или степень экс-
плуатации рабочей силы. Что же касается качественных
изменений в процессе труда, то они не имеют значения для
производства товара. Это вытекает из природы товара.
Если один двенадцатичасовой рабочий день воплоща-
ется в б шилл., то 1 200 таких рабочих дней воплотятся
в б шилл. х 1 200. В одном случае в продукте воплотились
12, в другом 12 х 1 200 рабочих часов. В производстве
продукта множество всегда рассматривается как множе-
ство отдельных единиц. Следовательно, с точки зрения
производства продукта труда совершенно безразлично,
производят ли его 1 200 рабочих каждый отдельно или же
они объединены вместе под управлением одного и того
же капиталиста.
Впрочем, здесь имеет место некоторая особенность.
Труд среднего рабочего, воплощённый в продукте, есть
труд среднего общественного качества. Но средняя
величина есть всегда средняя многих различных инди-
видуальных величин одного и того же вида. Данный
индивидуальный рабочий любой отрасли промышленно-
сти, Петр или Павел, в той или иной мере отклоняется от
среднего рабочего. Такие индивидуальные отклонения,
называемые на языке математиков «погрешностями»,
144
взаимно погашаются и уничтожаются, если мы имеем
дело со значительным числом рабочих. Во всяком случае,
ясно, что совокупный рабочий день большого числа
одновременно занятых рабочих, разделенный на число
рабочих, даёт нам рабочий день среднего общественного
труда. Пусть рабочий день одного человека продолжа-
ется, например, двенадцать часов. Тогда рабочий день
двенадцати одновременно занятых рабочих составляет
совокупный рабочий день в 144 часа. И хотя труд каждого
из этой дюжины рабочих более или менее отклоняется от
среднего общественного труда, хотя каждый отдельный
рабочий употребляет на одно и то же дело больше или
меньше времени по сравнению со средним обществен-
ным, тем не менее, рабочий день отдельного рабочего,
рассматриваемый как одна двенадцатая совокупного
рабочего дня в 144 часа, обладает средним обществен-
ным качеством. Но для капиталиста, который занимает
дюжину рабочих, рабочий день существует лишь как сово-
купный рабочий день всей дюжины. Рабочий день каждого
отдельного рабочего существует лишь как определённая
часть совокупного рабочего дня, совершенно независимо
от того, трудятся ли эти 12 человек совместно или же вся
связь между их работами состоит в том, что они работают
на одного и того же капиталиста. Если время, которое
тратит рабочий на производство товара, значительно
превышает общественно необходимое, или среднее
рабочее время, то его труд не может считаться средним
трудом, а его рабочая сила - средней рабочей силой. Такая
рабочая сила или вовсе не может быть продана, или будет
продана ниже её средней стоимости. Таким образом, опре-
делённый минимум работоспособности предполагается
всегда, и мы увидим впоследствии, что капиталистическое
производство находит способ измерять этот минимум.
Минимум этот отклоняется от среднего уровня, несмотря
па то, что рабочую силу приходится оплачивать по её
средней стоимости. Поэтому из нескольких мелких
хозяев одни получат прибавочного продукта больше,
Другие меньше, чем это соответствует общей норме при-
145
бавочного продукта. Отклонения уравновесятся для всего
общества, но не для отдельного хозяина. Следовательно,
рост количества продукта труда для отдельного произво-
дителя обеспечивается в полной мере лишь в том случае,
если он как капиталист, использует одновременно много
рабочих, т.е. приводит в действие средний общественный
труд.
Даже при неизменном способе труда одновременное
применение значительного числа рабочих вызывает
революцию в процессе труда. Здания, в которых работает
много людей, склады для сырого материала, инструменты,
станки - одним словом, значительная часть средств
производства потребляется в процессе труда сообща.
Масштаб совместно потребляемых средств производ-
ства возрастает. Комната, в которой работают 20 ткачей
на 20 станках, должна быть просторнее, чем комната,
в которой работает самостоятельный ткач с двумя
подмастерьями. Совместно потребляемая в процессе про-
изводства часть средств производства, приходящаяся
на единицу создаваемого продукта, меньше, так как вся
стоимость потреблённых средств распределяется одно-
временно на большее количество создаваемого продукта.
Кроме того, по сравнению с отдельными, обособленными
средствами производства, они входят в процесс хотя
и с абсолютно большей, но относительно меньшей (на
единицу произведённого продукта) стоимостью. Вместе
с экономией средств производства уменьшается доля
постоянного капитала, а следовательно, понижается про-
порционально её величине и общая стоимость товара. Эта
экономия средств производства возникает благодаря их
совместному потреблению многими рабочими в процессе
труда. Та форма труда, при которой большое количество
рабочих совместно участвует в одном и том же процессе
труда, или в разных, но связанных между собой процес-
сах, называется кооперацией.
Механическая сумма сил отдельных, не объединённых
в совокупную силу рабочих отлична от той общественной
силы, которая представляет собой много рук участвую-
146
щих одновременно в выполнении одной операции, когда,
например, требуется поднять тяжесть, убрать с дороги пре-
пятствие. Во всех таких случаях результат объединённого
труда или вовсе не может быть достигнут единичными
усилиями, или может быть осуществлён лишь в течение
более продолжительного времени. Здесь дело идёт не
только о повышении индивидуальной производительной
силы посредством кооперации, но и о создании новой
производительной силы, которая по самой своей сути есть
коллективная сила. Но и помимо той новой силы, которая
возникает из соединения многих сил в одну общую, сама
по себе работа в коллективе вызывает соревнование
и подъём жизненной энергии, повышающий индивиду-
альную производительную силу труда отдельных рабочих.
Вследствие этого 12 человек в течение одного совмест-
ного рабочего дня в 144 часа произведут гораздо больше
продукта, чем двенадцать рабочих, работающих самосто-
ятельно, вне коллектива по 12 часов каждый, или один
рабочий в течение двенадцати дней труда. Причина этого
заключается в том, что человек по самой своей природе
есть существо общественное. Индивидуальный труд
каждого отдельного рабочего как часть совокупного труда
может представлять различные фазы процесса труда,
которые в условиях кооперации проходит обрабатывае-
мый предмет. Так например, когда каменщики образуют
последовательный ряд, для того чтобы передавать друг
другу кирпичи от основания строящегося здания до его
вершины, то каждый из них делает одно и то же, и тем
не менее, их работа представляет собой непрерывные
ступени одной общей операции. Каждый кирпич должен
пройти отдельные её фазы и, пройдя через две дюжины
Рук совокупного рабочего, оказаться в конечном пункте
быстрее, чем, если бы его переносили две руки отдель-
ного рабочего. Предмет труда преодолевает то же самое
расстояние в более короткое время. При этом многие
рабочие совершают одинаковую работу. Такая простейшая
форма совместного труда играет крупную роль и в более
Развитых видах кооперации. Если процесс труда сложен,
147
то уже один факт объединения значительного количества
совместно работающих людей позволяет рационально
распределить различные операции между рабочими,
совершать эти операции одновременно и таким образом
сократить рабочее время, необходимое для изготовления
совокупного продукта.
Во многих отраслях производства бывают критические
моменты, когда должен быть достигнут определённый
трудовой результат. Например, когда требуется остричь
стадо овец или сжать и убрать урожай зерна, то количество
и качество получаемого продукта зависит от того, будет ли
данная операция начата и закончена в назначенный срок.
Промежуток времени, в течение которого должен быть
совершён процесс труда, предопределён здесь заранее,
как например, при ловле сельди. Отдельный человек не
может выкроить из суток больше одного рабочего дня,
скажем, в 12 часов, тогда как кооперация из 100 человек
расширяет двенадцатичасовой день в рабочий день, вме-
щающий в себя 1200 часов. Краткость продолжительности
труда компенсируется соответствующим количеством
труда, сосредоточенного в решающий момент в нужном
месте. Своевременное получение результата зависит
здесь от одновременного совместного использования
рабочих дней, а полезный эффект - от количества объ-
единённых совместным трудом рабочих, которых всегда
меньше тех, кто работая изолированно, в течение того
же самого времени выполняет ту же работу. С одной
стороны, кооперация позволяет расширить фронт работ.
Например, она необходима при осушительных работах,
постройке плотин, работах по орошению, строительстве
каналов, грунтовых, железных дорог. С другой стороны,
кооперация позволяет пространственно сузить область
производства. Это ограничение пространственной сферы
труда, позволяющее избежать значительных издержек
производства, достигается концентрацией в нужном
месте массы рабочих и средств производства.
Производительная сила объединённого труда есть
производительная сила общественного труда. Она воз-
148
никает из самой кооперации. Наёмные рабочие не имеют
возможности трудиться сообща, когда они разъединены
во времени и пространстве, но зато они могут коопери-
роваться в том случае, если капиталист использует их
рабочие руки одновременно в одном месте и в одно время.
Следовательно, совокупная стоимость этих рабочих сил
за день, неделю и т.д., в её денежном выражении, должна
находиться в кармане капиталиста раньше, чем сама эта
рабочая сила будет объединена в процессе труда. Для того
чтобы оплатить рабочую силу 300 рабочих сразу, хотя
бы за один только день, требуется больше капитала, чем
для того чтобы оплачивать еженедельный труд меньшего
числа рабочих в течение целого года. Таким образом,
число кооперирующихся рабочих, или масштаб коопе-
рации, зависит, прежде всего, от величины капитала,
который отдельный капиталист может затратить на
покупку рабочей силы. И это относится не только к пере-
менному, но и к постоянному капиталу. Концентрация
значительных средств производства в руках отдельного
капиталиста есть материальное условие кооперации
наёмных рабочих; размеры кооперации, или масштаб
производства, зависят от степени этой концентрации.
Первоначальный индивидуальный капитал необходим
для того, чтобы число одновременно эксплуатируемых
рабочих, а следовательно, и количество производимого
ими прибавочного продукта, были достаточны для осво-
бождения самого эксплуататора от ручного труда, для
превращения мелкого хозяина в капиталиста, для того,
чтобы начать капиталистическое производство. Некий
минимум капитала является материальным условием пре-
вращения многих раздробленных, не зависимых друг от
Друга индивидуальных процессов труда в один объединён-
ный общественный процесс труда.
Всякий общественный труд, осуществляемый
в большом масштабе, нуждается в управлении, которое
Устанавливает связи между индивидуальными исполни-
телями и организует весь производственный процесс.
Отдельный скрипач сам управляет собой, оркестр нуж-
149
дается в дирижёре. Функции управления, наблюдения
и гармонизации осуществляются капиталистом, как
только труд становится кооперативным. Но как особая
функция капитала функция управления приобретает
специфические особенности. Управление есть не только
особая функция, возникающая из самой природы обще-
ственного процесса труда, оно в то же время функция
эксплуатации рабочей силы и как таковая, отражает
непримиримый антагонизм между эксплуататором
капиталистом и наёмным работником. Таким образом,
капиталистическое руководство носит двойственный
характер, как и двойственность самого подчинённого ему
производственного процесса, который, с одной стороны,
есть общественный процесс труда, с другой стороны
- процесс самовозрастания капитала. По своей сути капита-
листическое руководство деспотично. Как мы уже видели,
капиталист освобождается от ручного труда, как только
его капитал достигает той минимальной величины, при
которой становится возможным капиталистическое про-
изводство в собственном смысле этого слова. Подобным
же образом и функция непосредственного и постоянного
надзора за отдельными рабочими и группами рабочих
переходит к особой категории наёмных работников. Как
армия нуждается в иерархии военных командиров, точно
так же для рабочих, объединённых совместным трудом
под командой одного капиталиста, нужны промышлен-
ные обер-офицеры (управляющие) и унтер-офицеры
(мастера, надсмотрщики), распоряжающиеся от имени
капиталиста работниками в процессе труда. Надзор ста-
новится их исключительной функцией. Капиталист не
потому является капиталистом, что он управляет про-
мышленным предприятием, - наоборот, он становится
руководителем промышленности именно потому, что
он капиталист. Высшая власть в промышленности ста-
новится отличительным признаком капитала, подобно
тому, как в феодальную эпоху высшая власть в военном
деле и в суде была отличительным признаком земельной
собственности.
150
Колоссальная роль простой кооперации обнаружи-
вается в тех гигантских сооружениях, которые были
воздвигнуты древними азиатскими народами, египтянами,
этрусками. Те виды кооперации, которые мы находим
на первых ступенях человеческой культуры, например,
у народов, основным занятием которых была охота, или
в земледельческих общинах Индии, основаны, с одной
стороны, на общем владении средствами производства,
с другой стороны, - на том, что отдельный индивидуум
связан с племенем или общиной столь же тесно, как пчела
со своим пчелиным ульем. И то, и другое отличает эти
виды кооперации от кооперации капиталистической. Для
спорадически возникающей крупномасштабной коопе-
рации в античном мире, в средних веках, в современных
колониях характерны отношения непосредственного
господства и подчинения, проявляющиеся, например,
в рабстве. Напротив, капиталистическая кооперация
уже с самого начала предполагает свободного наёмного
рабочего, сдающего внаём капиталисту свою рабочую
силу. Однако исторически она развивается как противопо-
ложность крестьянскому хозяйству и самостоятельному
ремесленному производству, независимо оттого, обладает
ли это ремесленное производство цеховой формой или
нет. Подобно тому, как общественная производитель-
ная сила, развиваемая кооперацией, принимает вид
производительной силы капитала, точно так же и сама
кооперация представляется особой формой капиталисти-
ческого производства, в противоположность процессу
производства отдельных самостоятельных работников
или мелких хозяев. Таково первое изменение, претерпе-
ваемое процессом труда при его подчинении капиталу.
Изменение это совершается совершенно стихийно. Итак,
с одной стороны, капиталистическое производство исто-
рически необходимо для превращения процесса труда
в общественный процесс, с другой стороны оно позво-
ляет эксплуатировать рабочую силу с целью извлечения
максимальной выгоды путем повышения производитель-
ной силы труда.
151
Рассмотренная нами в своём простом виде коопе-
рация представляет собой производство в широком
масштабе, но она ещё не характеризует особую
историческую эпоху в развитии капиталистического про-
изводства. Приблизительно в таком виде она выступает
ещё в зачатках ремесленной мануфактуры и в крупном
земледелии, соответствующем мануфактурному периоду,
отличаясь от крестьянского хозяйства лишь количеством
одновременно занятых рабочих и размерами средств про-
изводства. Простая кооперация всегда господствует в тех
отраслях производства, где капитал оперирует в широком
масштабе, а разделение труда и машины не играют еще
заметной роли. Кооперация остаётся основой капитали-
стического производства, представляя собой его особую
форму наряду с другими, более развитыми её формами.
Глава двенадцатая
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И МАНУФАКТУРА
1. ПРОИСХОЖДЕНИЕ МАНУФАКТУРЫ
Кооперация, основанная на разделении труда, при-
обретает своё классическое выражение в мануфактуре.
Как форма капиталистического процесса производства,
она господствует в течение мануфактурного периода,
с половины XVI до последней трети XVIII столетия.
Мануфактура возникает двояким путём. Один путь пред-
ставляет собой такую организацию работ, при которой
в одной мастерской объединяются рабочие разных
ремесел, через чьи руки проходит весь процесс производ-
ства. Так, например, карета была первоначально общим
продуктом работ большого числа независимых ремес-
ленников - каретника, шорника, портного, слесаря и т.д.
Каретная мануфактура объединяет всех этих ремесленни-
ков в одной мастерской, где они совместно выполняют
свою работу. Конечно, карету нельзя позолотить раньше,
чем она сделана. Но если одновременно производится
много карет, то часть их может непрерывно подвергаться
152
золочению, в то время как остальная часть проходит
более ранние фазы процесса производства. Всё начи-
нается с простой кооперации, но постепенно в ней
наступают существенные изменения. Портной, слесарь,
медник, занимаясь только каретным делом, постепенно
теряют способность заниматься своим старым ремеслом
в его полном объёме и разнообразии. С другой стороны,
их работа, ограниченная более узкой сферой прило-
жения рабочей силы, приобретает теперь наиболее
рациональные формы. Первоначально каретная мануфак-
тура представляла собой объединение самостоятельных
ремёсел. Постепенно производство карет разделяется
на различные отдельные операции, каждая из которых
становится исключительной функцией одного рабочего
специалиста. Все вместе они представляют совокупного
рабочего, занятого общественным трудом. Подобным
же образом суконная мануфактура и целый ряд других
возникли в результате объединения различных ремёсел
под руководством одного капиталиста.
Но мануфактура возникает и иным путём. Многие
ремесленники, выполнявшие одну и ту же или близкую по
характеру работу, например, связанную с изготовлением
бумаги, шрифтов или иголок, объединяются капиталистом
в одной мастерской. Это - кооперация в её простейшей
форме. Каждый из этих ремесленников изготовляет
весь продукт в его законченном виде, т.е. совершает
последовательно различные операции, необходимые
для его изготовления. Труд его сохраняет свой старый
ремесленный характер. Однако внешние обстоятельства
заставляют вскоре иначе использовать сосредоточенных
в одном помещении рабочих и их способность одновре-
менно выполнять свою работу. Происходит разделение
труда. Вместо того чтобы поручать одному ремесленнику
последовательное выполнение различных операций,
операции эти отделяются одна от другой, изолируются,
выполняются в непосредственной близости друг от друга,
причём каждая из них поручается одному ремесленнику,
и все вместе они выполняются одновременно. Такое
153
разделение операций повторяется, обнаруживает свои
преимущества и в конце концов прочно закрепляется
в данной мануфактуре. Из индивидуального продукта
одного ремесленника, выполнявшего все операции,
товар превращается в общественный продукт коллектива
ремесленников, каждый из которых выполняет лишь
одну свою операцию. Ряд последовательных операций
разного вида, выполняемых немецким цеховым мастером
бумажного производства, в голландской бумажной ману-
фактуре выполняются как отдельные самостоятельные
операции одновременно многими кооперированными
рабочими. Одновременно с английской игольной ману-
фактурой иголки изготовляет и нюренбергский цеховой
мастер. Но, в то время как нюренбергский ремесленник
последовательно производит одну за другой 20 операций,
в английской мануфактуре работают одновременно
20 ремесленников, выполняющих каждый только одну из
20 операций.
Итак, происхождение мануфактуры из ремесла,
её развитие имеет двойственный характер. С одной
стороны, она объединяет разные ремёсла, которые
утрачивают свою самостоятельность и лишь допол-
няют друг друга в процессе производства одного и того
же товара. С другой стороны, мануфактура развивается
из кооперации ремесленников, занятых одним и тем
же видом деятельности, делит данное индивидуальное
ремесло на отдельные, обособленные операции, изоли-
рует их и делает самостоятельными, единственными для
каждого отдельного рабочего. Поэтому, с одной стороны,
мануфактура объединяет ремёсла, бывшие раньше
самостоятельными, с другой - она внедряет в процесс
производства разделение труда. Но, какой бы она ни была
при своём зарождении, её конечная форма всегда одна
и та же - единый производственный механизм, органами
которого являются рабочие. Для правильного понимания
разделения труда в мануфактуре необходимо обратить
внимание на следующие обстоятельства. Ремесло и раз-
деление труда остаётся основой процесса производства.
154
Именно поэтому каждый рабочий на всю жизнь приспо-
сабливается к выполнению одной отдельной операции.
Наконец, разделение труда уже само по себе есть особый
вид кооперации, и многие его преимущества вытекают из
существа кооперации как таковой.
2. МАНУФАКТУРНЫЙ РАБОЧИЙ И ЕГО ОРУДИЕ
ТРУДА
Если внимательно рассмотреть существо дела, то мы
должны, прежде всего, обратить внимание на тот оче-
видный факт, что рабочий, выполняющий всю жизнь
одну и ту же простую операцию, превращается в её
автоматический инструмент, и потому употребляет на
неё меньше времени, чем ремесленник, совершающий
последовательно ряд операций. Но совокупный рабочий,
образующий живой механизм мануфактуры, состоит
из отдельных, выполняющих каждый свою операцию
рабочих. Таким образом, по сравнению с самостоятель-
ным ремеслом здесь в течение более короткого времени
производится больше продукта, т.е. производительная
сила выше. Постоянное повторение одной и той же
операции помогает опытным путём достигать полезного
результата с наименьшей затратой силы. А так как всё
время различные поколения рабочих общаются между
собой в процессе совместного труда в одних и тех же ману-
фактурах, то приобретаемые указанным путём приёмы
технического искусства закрепляются, накапливаются
и передаются новым поколениям. Мануфактура, добив-
шись внутри мастерской и неустанно развивая разделение
промышленного труда, тем самым достигает совершен-
ства отдельных рабочих, занятых каким-либо одним видом
труда. С другой стороны, превращение одного вида труда
в жизненное призвание данного рабочего соответствует
стремлению прежних общественных формаций сделать
ремёсла наследственными, придать им кастовые или
Цеховые формы. Ремесленник, выполняющий одну за
Другой разные операции при производстве продукта,
Должен то переходить с места на место, то менять инстру-
менты. Переходы от одной операции к другой прерывают
155
течение его труда и образуют промежутки в его рабочем
дне. Эти промежутки сжимаются, если он в течение
целого дня непрерывно выполняет одну и ту же операцию.
Повышение производительной силы вызывается или
растущей интенсивностью труда, или уменьшением
непроизводительного потребления (экономией) рабочей
силы. Избыточная затрата сил, вызываемая каждым пере-
ходом от покоя к движению, компенсируется большей
продолжительностью труда нормальной производитель-
ной силы. С другой стороны, непрерывная монотонность
работы ослабляет силу и жизненную энергию, получаю-
щие отдых и удовольствие хотя бы в простой перемене
деятельности.
Однако производительная сила труда зависит не только
от виртуозности работника, но также и от совершенства
его орудий. Орудия одного и того же рода, например,
инструменты режущие, сверлильные, ударные употребля-
ются в различных видах труда, и с другой стороны, в одном
и том же виде труда один и тот же инструмент служит для
различных операций. Но с того момента, когда различ-
ные рабочие операции обособились друг от друга, причем
каждая операция в руках отдельного рабочего приняла
наиболее совершенную форму, - с этого момента возни-
кает необходимость изменений инструмента, служившего
ранее для разных целей (универсальных). Мануфактуру
характеризует дифференцирование рабочих инструмен-
тов, благодаря которому инструменты одного и того же
вида принимают устойчивые формы, особые для каждого
их применения, благодаря чему каждый такой обосо-
бленный инструмент в полной мере проявляет свою
полезность в руках рабочего, занятого одной операцией, -
таковы характерные особенности мануфактуры. В одном
Бирмингеме изготовляется до 500 разновидностей
молотков, и каждый из них служит для особой производ-
ственной операции. Мануфактурный период упрощает,
улучшает и умножает рабочие инструменты путём при-
способления их к обособленным функциям каждого
отдельного рабочего. Тем самым он создаёт материаль-
ные предпосылки машины, которая представляет собой
156
комбинацию многих простых инструментов. Рабочий,
выполняющий один вид работы или одну операцию, и его
инструмент образуют простейшие элементы мануфак-
туры. Обратимся теперь к мануфактуре в её целом.
3. ДВА ОСНОВНЫХ ВИДА МАНУФАКТУРЫ
По своему внутреннему устройству мануфактуры разде-
ляются на два основных вида, которые при дальнейшем
превращении в крупную машинную промышленность
играют неодинаковую роль. Продукт мануфактурного
производства является результатом или механического
соединения отдельных его составных частей (деталей
и узлов), или же последовательного ряда связанных между
собой операций. Хороший пример первого типа мануфак-
туры даёт нам производство часов, которое Уильям Петти
приводит как иллюстрацию мануфактурного разделения
труда. Из индивидуального продукта нюренбергского
ремесленника часы превратились в общественный
продукт целого ряда рабочих, изготовляющих каждый
в отдельности: заготовки, часовые пружины, циферблаты,
волоски, камни и, наконец, сборщика, окончательно соби-
рающего готовые часы. Другой вид мануфактуры, в её
достигшей совершенства форме, производит продукты,
которые в процессе их изготовления проходят через ряд
последовательных операций. Такова, например, игольная
мануфактура, где проволочные заготовки передаются
из рук в руки многочисленным рабочим, выполняющим
каждый свою операцию. Такая мануфактура объединяет
первоначально разрозненные ремёсла, уменьшает про-
странство, разделяющее отдельные фазы производства
продукта, сокращает время на его перемещение от одной
стадии процесса к другой, а следовательно, экономит
рабочую силу, затрачиваемую на эти перемещения. Тем
самым достигается более высокая производительная сила
труда по сравнению с ремеслом, причем в данном случае
рост производительной силы вытекает из кооперативного
характера мануфактуры. С другой стороны, разделение
тРуда как отличительный признак мануфактуры требует
157
обособления различных стадий производства и их неза-
висимости друг от друга. Установленные связи между
обособленными операциями делают необходимым непре-
рывное перемещение предмета из одних рук в другие, что
с точки зрения современного машинного производства
представляет собой дорогостоящий недостаток, присущий
мануфактурному производству. Если мы рассматриваем
определённое количество сырого материала, например,
проволоки на игольной мануфактуре, то окажется, что
она проходит через руки разных рабочих последова-
тельно сменяемые фазы производства, пока наконец
продукт не примет свой окончательный вид. Но если мы
будем рассматривать мастерскую в целом как совокупный
производственный механизм, то окажется, что в этом
случае сырой материал одновременно находится во всех
фазах производства. Составленный из рабочих, выпол-
няющих каждый свою операцию, совокупный рабочий
одной частью своих многочисленных, вооружённых
инструментами рук тянет проволоку, в то время как другие
его руки и инструменты выпрямляют её, режут, заостряют
концы и т.д. Последовательное расположение отдельных
стадий процесса превратилось в их пространственное
расположение друг возле друга. В результате в данный про-
межуток времени получается больше готового продукта,
чем в мануфактуре первого типа, с её последователь-
ными операциями. Так как отдельный продукт каждого
рабочего является в то же время определённой ступенью
производства одного и того же совокупного продукта, то
каждый рабочий передаёт другому свой продукт - сырой
материал. Результат труда одного образует исходный
пункт труда другого. Таким образом, здесь один рабочий
даёт занятие другому. Рабочее время, необходимое
для достижения полезного эффекта в каждом отдель-
ном процессе, устанавливается опытом, и совокупный
механизм мануфактуры основывается на предположении,
что в данное рабочее время достигается данный резуль-
тат. Лишь при этом условии различные последовательные
процессы труда могут непрерывно совершаться одновре-
158
менно и один рядом с другим в пространстве и времени.
Очевидно, что эта взаимная зависимость отдельных работ,
а следовательно, и рабочих, вынуждает каждого из них
употреблять на свою работу определённое рабочее время,
вследствие чего создается гораздо более высокая степень
непрерывности, согласованности, порядка и, особенно,
интенсивности труда, чем это имеет место в самостоя-
тельном ремесле и даже в простой кооперации. Норма,
согласно которой на производство продукта должно быть
затрачено общественно необходимое рабочее время, при
товарном производстве, вообще говоря, выступает как
внешнее принуждение конкуренции, ибо каждый про-
изводитель должен продавать свой товар по рыночной
стоимости.
Различные операции требуют неодинакового времени
и потому в равные промежутки времени дают разные
количества продуктов. Следовательно, раз каждый
рабочий должен изо дня в день совершать постоянно
одну и ту же операцию, то для различных операций необ-
ходимо разное число рабочих. Принцип кооперации
возвращается к своей простейшей форме, к одновремен-
ному процессу труда многих людей, выполняющих одну
общую работу. Но теперь этот принцип выражает собой
определённое количественное соотношение рабочих.
Таким образом, мануфактурное разделение труда даёт воз-
можность найти точное соотношение между количеством
рабочих по каждой из операций. Поскольку для данного
производства опытом установлено наиболее целесообраз-
ное соотношение между различными группами рабочих,
выполняющих один вид работы или одну операцию, то
расширить масштаб производства возможно, опираясь
на кратное от числа рабочих в каждой из этих групп.
Наконец, в некоторых случаях мануфактура сама при
своём возникновении из соединения различных ремёсел
может развиться в комбинацию различных мануфактур.
Так, например, в Англии крупные стекольные предпри-
ятия сами делают для себя глиняные плавильные тигли,
т^к как от их качества существенно зависит, удастся ли
159
получить качественный продукт. Мануфактура средств
производства связана здесь с мануфактурой продукта.
Мануфактурный период, для которого расши-
ренное производство товаров является основным
принципом, в отдельных случаях побуждает капиталиста
к применению машин, особенно для выполнения неслож-
ных подготовительных, и в то же время трудоёмких,
операций. Машина, в её самом примитивном испол-
нении, существовала ещё в Римской империи, в виде
водяной мельницы. Ремесленный период оставил нам
и другие великие открытия - компас, порох, книгопеча-
тание и автоматические часы. Но и после этого машина
продолжает играть второстепенную роль, которую наряду
с разделением труда отводит ей Адам Смит. Очень важное
значение имело спорадическое применение машин
в XVII столетии, так как оно дало великим математикам
того времени практические опорные пункты и стимулы
для развития современной механики. Специфической
рабочей силой для мануфактурного периода является кол-
лективный рабочий, составленный из многих рабочих,
выполняющих каждый свою операцию. Различные
операции, попеременно совершаемые производителем
продукта и соединяющиеся в одно целое в процессе его
труда, требуют от него различных способностей. В одном
случае он должен развивать больше силы, в другом больше
ловкости, в третьем - больше внимания, но один и тот же
индивидуум не обладает всеми этими качествами в равной
мере. После разделения и обособления различных
операций рабочие делятся, классифицируются и груп-
пируются сообразно их преобладающим способностям.
Таким образом, если природные особенности рабочих
способствуют разделению труда, то, с другой стороны,
мануфактура создаёт условия для развития рабочих сил по
самой своей природе пригодных к односторонним спец-
ифическим функциям. Совокупный рабочий обладает
всеми способностями производителя и в то же время
тратит свою рабочую силу самым экономным образом
лишь для выполнения своей специфической функции.
Привычка отдельного рабочего выполнять одну операцию
1£П
превращает его в орган, действующий с инстинктивной
уверенностью, апринадлежностьксовокупномумеханизму
вынуждает его действовать с ритмичностью машины. Так
как различные функции совокупного рабочего могут быть
проще и сложнее, то его индивидуальные рабочие должны
обладать различной квалификацией и поэтому их стои-
мость не будет одинаковой. Таким образом, мануфактура
развивает иерархию рабочих, которой соответствуют
ступени заработной платы.
Между тем каждый производственный процесс требует
определённых простых действий, одинаково доступ-
ных каждому человеку. Такие действия теряют свою
содержательность, осмысленность; человек утрачивает
свой творческий потенциал. Мануфактура формирует
таким образом в каждом ремесле, которое она охваты-
вает, категорию так называемых необученных рабочих.
Наряду с иерархическими ступенями происходит деление
рабочих на обученных и необученных. Для необученных
расходы на обучения не требуются, для обученных они,
вследствие упрощения их функций, ниже, чем для ремес-
ленников. В обоих случаях падает стоимость рабочей
силы. Исключения наблюдаются в том случае, когда
деление процесса труда открывает новые, ещё не осво-
енные виды труда, которые в ремесленном производстве
или вовсе не имели места, или имели место крайне редко.
Сравнительное падение стоимости рабочей силы, являю-
щееся результатом устранения или понижения издержек
обучения, означает непосредственное самовозрастание
капитала, потому что всё, что сокращает время, необхо-
димое для воспроизводства рабочей силы, увеличивает
время прибавочного труда.
4. РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА В МАНУФАКТУРЕ
И РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА В ОБЩЕСТВЕ
Мы рассмотрели сначала происхождение мануфактуры,
затем её простые элементы - рабочего, выполняющего
°Дну операцию и его орудие, наконец, её механизм
в Целом. Мы коснёмся теперь вкратце отношения между
мануфактурным разделением труда и общественным
/
161
разделением труда, которое составляет общую основу
всякого товарного производства. Если иметь в виду лишь
труд, то разделение общественного производства на его
основные виды - земледелие, промышленность, можно
назвать общественным разделением труда, деление этих
видов производства на подвиды - частным разделением
труда, а деление труда внутри мастерской - первичным
разделением труда.
Разделение труда в обществе имеет две противопо-
ложные исходные точки. В пределах семьи естественное
разделение труда возникает вследствие половых и воз-
растных различий (мужской, женский и детский труд),
и в то же время оно получает своё распространение с рас-
ширением общественной жизни, с ростом населения и,
особенно, с конфликтами между племенами и с порабоще-
нием одного племени другим. С другой стороны, как уже
отмечалось раньше, обмен продуктами возникает в тех
точках, где приходят в соприкосновение разные семьи,
общины, так как на начальном этапе развития челове-
ческой культуры не отдельные индивидуумы, а семьи,
общины вступают между собой в отношения как самостоя-
тельные единицы. Различные общины находят различные
средства производства и различные средства существо-
вания среди окружающей их природной среды. Поэтому
они различаются между собой по характеру производства,
образу жизни и производимым ими продуктам. Это - те
естественные различия, которые при соприкосновении
общин вызывают взаимный обмен продуктами, а сле-
довательно, постепенное превращение этих продуктов
в товары. Обмен устанавливает связь между различными
сферами производства и превращает их в более или менее
зависимые друг от друга виды совокупного обществен-
ного производства. Здесь общественное разделение труда
возникает из обмена между первоначально различными,
но не зависимыми друг от друга сферами производства.
Причём главный толчок этому разделению даёт обмен
продуктами с чужими общинами. Всякое разделение
труда, вызванное товарообменом, вытекает из противо-
положности между городом и деревней, на которой мы
162
не будем однако здесь останавливаться. Материальной
предпосылкой разделения труда внутри мануфактуры
является, как мы видели, определённая численность
одновременно занятых рабочих; при разделении труда
внутри общества такую же роль играет количество насе-
ления и его плотность. Так как производство и обращение
товаров являются общей предпосылкой капиталистиче-
ского производства, то мануфактурное разделение труда
требует уже достигшего определённой степени зрелости
разделения труда внутри общества. И наоборот, ману-
фактурное разделение труда само оказывает влияние на
общественное разделение труда. По мере появления всё
новых орудий труда всё более и более преобразуются
те отрасли производства, в которых эти орудия изго-
товляются. Если мануфактура овладевает каким-либо
производством, продукт которого есть результат разных
видов труда выполняемых одним производителем, то
эти виды труда немедленно разрывают свои связи, обо-
собляются и получают своё дальнейшее развитие как
самостоятельные и независимые друг от друга виды про-
изводственной (мануфактурной) деятельности.
Для более полного разделения труда внутри мануфак-
туры данный вид производства должен быть раздроблен,
в зависимости от различия видов его сырых материалов
или полуфабрикатов, на различные и притом иногда
новые мануфактуры. Так, например, в одной Франции
уже в первой половине XVIII столетия ткалось более
100 видов шелковых тканей. Территориальное разде-
ление труда, прикрепляющее определённые отрасли
производства к определённым областям страны, бла-
годаря мануфактурному производству получает новый
толчок. В мануфактурный период разделению труда
внутри общества способствует расширение мирового
рынка и колониальная система, - причем и то и другое
входит в круг общих предпосылок общественного раз-
Деления труда. Несмотря на многочисленные аналогии
и связующие нити между разделением труда внутри
общества и разделением труда внутри мануфактуры, оба
эти типа различны между собой по существу. Всего ярче
163
аналогия проявляется там, где внутренняя связь охва-
тывает различные виды производства. Так, например,
скотовод производит шкуры, кожевник превращает их
в кожи, сапожник превращает кожу в сапоги. Каждый
производит лишь полуфабрикат, а окончательная,
готовая форма есть результат соединения этих отдель-
ных работ. Сюда присоединяются ещё различные виды
труда, изготовляющие скотоводу, кожевнику и сапож-
нику их средства производства. Но какова связь между
независимыми работами скотовода, кожевника и сапож-
ника? То обстоятельство, что их продукты существуют
как товары. Но что характеризует разделение труда
в мануфактуре? Тот факт, что мануфактурный рабочий не
производит самостоятельного товара в его законченном
виде. Лишь совокупный продукт многих мануфактурных
рабочих превращается в товар. Разделение труда внутри
общества проявляется в купле и продаже продуктов раз-
личных отраслей производства. Связь между отдельными
операциями внутри мануфактуры обнаруживается при
найме («покупке») рабочей силы одним и тем же капита-
листом, который потребляет её как совокупную рабочую
силу. Мануфактурное разделение труда предполагает
концентрацию средств производства в руках одного капи-
талиста, общественное разделение труда - раздробление
средств производства между многими не зависимыми
друг от друга товаропроизводителями. В мануфактуре
железный закон строго определённых пропорций и отно-
шений распределяет рабочих в соответствии с их
различными функциями. Наоборот, прихотливая игра
случая и произвол определяют распределение това-
ропроизводителей и средств их производства между
различными отраслями общественного труда. Правда,
различные сферы производства постоянно стремятся
к равновесию, потому что, с одной стороны, каждый
товаропроизводитель должен производить продукт
потребления, т.е. удовлетворять определённую обще-
ственную потребность, с другой стороны, само товарное
производство определяет, какую часть рабочего времени
оно в состоянии затратить на производство каждого
164
вида товара. Система, согласно которой внутри мастер-
ской соблюдается разделение труда, зависит только от
самой себя. Разделение труда внутри общества основано
на общественном опыте и проявляется как внутренняя,
слепая сила природы, с неотвратимостью воздействую-
щая на произвол и капризы производителей колебанием
рыночных цен.
Мануфактурное разделение труда предполагает безус-
ловную власть капиталиста над рабочими; общественное
разделение труда противопоставляет друг другу незави-
симых товаропроизводителей, не признающих никакого
иного авторитета, кроме конкуренции, кроме того при-
нуждения, которое является отражением борьбы их
взаимных интересов. Как уже было упомянуто, цеховые
законы, строго ограничивая число подмастерьев, которым
имел право давать работу один мастер, тем самым плано-
мерно препятствовали превращению цеховых мастеров
в капиталистов. Равным образом мастер мог занимать
подмастерьев исключительно тем ремеслом, которым
владел он сам. Цех ревностно охранял себя от всяких
посягательств со стороны купеческого капитала, - этой
единственной свободной формы капитала, противо-
стоявшей цехам. Купец мог купить всякие товары, но не
рабочую силу в качестве товара. Его терпели лишь в роли
скупщика продуктов ремесла. Если внешние обстоятель-
ства вызывали прогрессирующее разделение труда, то
существующие цехи делились на подвиды или же, наряду
с существующими основывались новые цехи, однако
без объединения различных ремёсел в одной и той же
мастерской. Таким образом, хотя обособление и развитие
отдельных видов цехового ремесла послужило матери-
альной предпосылкой мануфактурного периода, тем не
менее, сами цеховые сообщества исключали возможность
мануфактурного разделения труда. В общем и целом, при
Цеховом строе рабочий срастался со своими средствами
производства и, следовательно, недоставало первой
предпосылки мануфактуры - обособления средств произ-
водства, противостоящих рабочему в качестве капитала.
В то время как разделение труда в целом обществе свой-
165
ственно самым различным социально-экономическим
формациям, мануфактурное разделение труда есть специ-
фическое порождение капиталистического производства.
5. КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР
МАНУФАКТУРЫ
Значительное число рабочих, оказавшихся в распо-
ряжении капиталиста, является начальным условием
как кооперации в целом, так и мануфактуры в частно-
сти. В свою очередь мануфактурное разделение труда
делает численный рост наёмных рабочих необходимо-
стью. Минимальный состав рабочих, которых должен
использовать капиталист, диктуется разделением труда.
С другой стороны, последующие выгоды разделения
труда связаны с дальнейшим увеличением числа рабочих,
которое должно происходить с соблюдением опреде-
лённых пропорций. Но вместе с переменной составной
частью капитала должна возрастать и постоянная его
часть, не только авансируемая на капитальные строения
и оборудование, но, в особенности, на сырой материал.
Количество сырого материала, потребляемого в течение
данного времени данным количеством рабочих, увеличи-
вается пропорционально росту производительной силы
труда вследствие его разделения. Таким образом, закон,
основанный на самой природе мануфактуры, заключа-
ется в том, что минимальный капитал, необходимый
каждому капиталисту, должен постоянно расти. Другими
словами, превращение в капитал потребляемых средств
производства и рабочей силы должно происходить
в непрерывно возрастающем масштабе. В мануфактуре,
как и в простой кооперации, занятая трудом рабочая сила
есть форма существования капитала. Производственный
механизм, составленный из многих отдельных рабочих,
выполняющих каждый свою операцию, принадлежит
капиталисту. Исходя из этого, производительная сила,
возникающая из объединения разрозненных работ, есть
производительная сила капитала. Мануфактура не только
подчиняет самостоятельного прежде рабочего капиталу,
166
но создаёт, кроме того иерархическую лестницу среди
самих рабочих. В то время как простая кооперация остав-
ляет характер работы каждого рабочего неизменным,
мануфактура в корне преобразует его. Она превращает
рабочего в безликое существо, искусственно культиви-
руя в нём только один вид деятельности и подавляя все
остальные задатки и дарования. Не только отдельные
простейшие операции распределяются между различ-
ными индивидуумами, но и сам индивидуум превращается
в автоматическое орудие этой примитивной операции.
Если первоначально рабочий сдавал внаём свою рабочую
силу капиталу потому, что у него не было своих материаль-
ных средств для производства товара, то теперь сама его
рабочая сила не может быть использована до тех пор, пока
её не приобрёл капитал. Утративший способность делать
что-либо самостоятельно, мануфактурный рабочий осу-
ществляет свою производственную деятельность только
как придаток мануфактурного «механизма» - совокупной
рабочей силы, в мастерской капиталиста. Знания, рассу-
дительность и волю, которые способен развивать в себе
самостоятельный крестьянин или ремесленник, - все это
в мануфактуре требуется лишь от мастерской в целом.
Этот процесс начинается с простой кооперации, где капи-
талист по отношению к каждому рабочему представляет
собой единство и волю производственного организма.
Он развивается далее в мануфактуре, низводящей ква-
лифицированного рабочего до уровня рабочего одной
операции. Он завершается в крупной промышленности,
которая отделяет науку от рабочего, делает её производи-
тельной силой и заставляет служить капиталу.
«...Умственные способности значительного большинства
людей», - говорит А. Смит, - неизбежно проявляются в их повсед-
невных занятиях. Человек, затративший всю свою жизнь на
выполнение немногих простых операций, не имея возможности
совершенствовать свой разум... бывает обыкновенно настолько
тупым и невежественным, насколько тупым и невежественным
может быть человеческое существо».
Обрисовав тупость рабочего, занятого одной опера-
цией А. Смит продолжаете^
167
«Монотонность жизни, в которой нет никаких перемен, под-
рывает силы его духа... разрушает энергию тела и делает его
неспособным к напряженному и продолжительному труду во всех
областях, кроме той, в которой он постоянно занят... И в каждой
промышленной и цивилизованной стране в такое состояние
неизбежно должны впасть все трудящиеся бедняки, т.е. огромное
большинство населения».
Чтобы предотвратить полнейшую деградацию народа,
являющуюся результатом разделения труда, А. Смит
рекомендует государственную организацию народного
образования, впрочем, в самых осторожных, гомеопати-
ческих дозах. Вполне последовательно возражает против
этого, его французский переводчик Гарнье, который при
Первой Империи, естественно, превратился в сенатора.
Народное образование противоречит, по его мнению,
первому закону разделения труда. Организацией народ-
ного образования мы «обрекли бы на уничтожение всю
нашу общественную систему».
«Отделение физического труда от умственного», - говорит он
далее, - «как и всякое иное разделение труда, становится всё более
глубоким и решительным по мере того, как богатеет общество» (он
правильно обозначает этим словом капитал, землевладение и их
государство). «Это разделение труда, подобно другим его видам,
является результатом предшествующего и причиной грядущего
прогресса.... Неужели же правительство должно противодейство-
вать этому разделению труда и задерживать его естественный ход?
Неужели оно должно затрачивать часть государственных доходов
на эксперимент, имеющий целью смешать и спутать вместе два
вида труда (физический и умственный), стремящиеся к разделению
и обособлению?».
Некоторая духовная и физическая деградация неиз-
бежна даже при разделении труда в рамках всего общества
в целом.
Кооперация, основанная на разделении труда, или
мануфактура вначале представляются выросшими
стихийно. Но как только они приобретают устойчивость
и получают широкое распространение, они становятся
осознанной формой капиталистического производ-
ства. История мануфактуры показывает, каким образом
характерное для неё разделение труда приобретает
рациональные формы сначала опытным путём, а затем.
168
подобно цеховому ремеслу, стремится закрепить раз най-
денные формы как традицию. Мануфактурное разделение
труда создаёт определённую организацию общественного
труда и вместе с тем развивает новую, общественную
производительную силу. Как капиталистическая форма
общественного процесса производства оно создаёт новые
условия господства капитала над рабочей силой. Поэтому
если, с одной стороны, мануфактурное разделение труда
это исторический прогресс и необходимый этап в эконо-
мическом развитии общества, то с другой стороны, оно
- орудие цивилизованной и утончённой эксплуатации.
Политическая экономия, которая становится настоя-
щей наукой в мануфактурный период, рассматривает
общественное разделение труда лишь как средство, позво-
ляющее с тем же количеством труда произвести больше
товара и, следовательно, удешевить товары и ускорить
накопление капитала. В период, когда мануфактура ста-
новится господствующей формой капиталистического
производства, она всё ещё наталкивается на различ-
ные препятствия. Хотя она, с иерархическим делением
рабочих, разделяет их на обученных и необученных, число
необученных остаётся при этом весьма ограниченным.
«Такова слабость человеческой природы», - восклицает Юр,
- «что чем рабочий искуснее, тем он своевольнее, тем труднее
подчинить его дисциплине и, следовательно, тем больший вред
приносит он своими капризами совокупному механизму»
Поэтому в течение всего мануфактурного периода
не прекращаются жалобы на недисциплинированность
рабочих. И если бы даже не было этих жалоб, для нас доста-
точно того простого факта, что начиная с XVI столетия
и вплоть до возникновения крупной промышленности
капиталу не удавалось подчинить себе всё то рабочее
время, каким располагает мануфактурный рабочий.
Вместе с тем мануфактура не могла ни охватить обществен-
ного производства во всём его объёме, ни преобразовать
его. Как экономическое произведение искусства, словно
шпиль, возвышалась она на широком фундаменте город-
ского ремесла и сельской домашней промышленности. Её
собственная узкая, недостаточно развитая основа на опре-
169
делённой ступени развития вступила в противоречие
с созданными ею потребностями производства. К несо-
мненным достижениям мануфактуры следует отнести
создание мастерских для производства орудий труда,
включая, в частности, сложные механические машины.
Этот мануфактурный труд, в свою очередь, произвёл
машины, которые устраняли ремесленный труд как основу
общественного производства. Этим, с одной стороны,
устранялась необходимость пожизненного прикрепления
рабочего к данному единственному виду ремесленного
труда. Вместе с этим, с другой стороны, капитал получил
большую свободу для установления своего господства над
рабочим классом.
Глава тринадцатая
МАШИНЫ И КРУПНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
1. РАЗВИТИЕ МАШИН
Джон Стюарт Милль говорит в своих «Основах поли-
тической экономии»:
«Сомнительно, чтобы все внедрённые до сих пор механические
изобретения облегчили труд хотя бы одного человека».
Но перед машинами, применяемыми капиталистами,
вовсе и не ставилась такая цель. Они должны были уве-
личить производительную силу труда, удешевить товары,
сократить часть рабочего дня, которую рабочий расходует
на самого себя, и таким образом продлить другую часть
его рабочего дня, которую он безвозмездно расходует на
капиталиста. Машины есть средство, используемое капи-
талистом для производства прибавочного продукта.
Если в мануфактуре преобразования, связанные
с переходом от ремесленного к капиталистическому про-
изводству начинаются с приобретения капиталистом
специфического товара - рабочей силы, то в крупной
промышленности подобный переворот произвели дости-
жения в разработке и внедрении новых совершенных
средств труда. Поэтому, прежде всего, необходимо иссле-
довать, каким образом средство труда из орудия труда
170
превращается в машину, или чем отличается машина
от ремесленного инструмента. Конечно, дело сводится
здесь для нас лишь к основным, общим, характерным
признакам.
Некоторые английские экономисты считают, что
орудие есть простая машина, а машина, есть сложное
орудие. Они не видят никакого существенного различия
между ними, и даже простые механические приспосо-
бления, такие как рычаг, наклонная плоскость, винт,
клин и т.д., называют машинами. Действительно, каждая
машина, какой бы сложной она ни была, состоит из
простых элементов. Однако с экономической точки
зрения такое определение непригодно, потому что
в нем отсутствует исторический аспект. Различие между
орудием и машиной иногда видят и в том, что силой,
приводящей в действие орудие труда, служит человек.
Напротив, машину приводят в действие силы природы,
- например, животное, вода, ветер и т.д. Но тогда запря-
жённый быками плуг, относящийся к самым различным
эпохам производства, был бы машиной, а ткацкий станок
Клауссена, который приводится в движение рукой одного
рабочего и делает 96 000 петель в минуту, был бы простым
орудием. Мало того, один и тот же ткацкий станок был
бы орудием, если бы он приводился в движение рукой,
и машиной, если бы приводился в движение паром. Так
как применение животной силы представляет собой одно
из древнейших достижений человечества, то оказалось
бы, что машинное производство предшествовало ремес-
ленному. Когда Джон Уайетт в 1735 г. возвестил о своей
прядильной машине, а вместе с нею - о промышленной
революции XVIII века, он ни звуком не упомянул о том,
что осёл, а не человек приводит эту машину в движение,
и тем не менее, эта роль действительно досталась ослу.
Машина для того, «чтобы прясть без помощи пальцев»,
гласила его программа.
Всякая машина состоит из трёх частей - двигательного
Механизма, трансмиссии (передаточного механизма)
и исполнительного механизма, или собственно рабочей
171
машины. Двигательный механизм действует как
двигательная сила машины. Он или сам порождает двига-
тельную силу, как это происходит, например, в паровой
машине, или же получает импульс извне, от какой-либо
силы природы, такой как вода, падающая на водяное
колесо, ветер, вращающий лопасти ветряной мельницы
и т.д. Передаточный механизм, состоящий из махового
колеса, подвижных вращающихся валов, зубчатых колёс
регулирует движение, изменяет, если это необходимо, его
направление, - например, превращает поступательное
движение в круговое, и передаёт его на исполнительный
механизм. Обе эти части механизма существуют только
для того, чтобы привести в движение исполнительный
механизм, который воздействует на предмет труда и целе-
сообразно изменяет его. Промышленная революция
в XVIII веке как раз и является результатом внедрения
и развития нового совершенного исполнительного меха-
низма и превращения мануфактурного производства
в машинное.
Исполнительный механизм - это такой механизм,
который, будучи приведён в действие, совершает своими
орудиями те самые операции, которые раньше рабочий
совершал подобными же ручными орудиями. Исходит
ли двигательная сила от человека или же от машины
- это не меняет существа дела. После того как орудие
перешло от человека к исполнительному механизму
машины, она заступает место простого орудия. Различие
между машиной и орудием с первого же взгляда броса-
ется в глаза, даже если эту машину приводит в движение
человек. Количество рабочих инструментов, которыми
человек может действовать одновременно, ограничено.
Дженни (прядильная машина) уже с первого своего
появления прядёт 12-18 веретёнами, чулочно-вязальная
машина разом вяжет многими тысячами спиц. Орудия, на
которые человек с самого начала воздействовал только
как простая двигательная сила, теперь рассчитаны на
использование в качестве двигательной силы животных,
воды, ветра. Отчасти в мануфактурный период, а в еди-
179
ничных случаях задолго до него, эти орудия развивались
в машины, но они не вызвали переворота в характере про-
изводства. То, что они даже в своей ремесленной форме
уже являются машинами, обнаружилось в период станов-
ления крупной промышленности. Насосы, например,
которыми голландцы выкачали в 1836-1837 гг. Гарлемское
озеро, были устроены по принципу обыкновенных
насосов, с той только разницей, что их поршни приводи-
лись в движение не человеческими руками, а паровыми
машинами. Обыкновенный и очень несовершенный куз-
нечный мех ещё и теперь иногда превращается в Англии
в механический мех посредством простого соединения
его рукояти с паровой машиной. И даже паровая машина
в том виде, в каком она была изобретена в мануфактурный
период в конце XVII века, и просуществовала до начала
80-х годов XVIII века, не вызвала никакой промышленной
революции. Наоборот, именно создание рабочих машин
и выдвинуло необходимость использовать в них энергию
пара. С того времени, как человек, вместо того чтобы воз-
действовать одним орудием на предмет труда, начинает
воздействовать на рабочую машину, использование
его физической, мускульной силы в производственном
процессе становится случайным. Он может быть заменён
ветром, водой, паром и т.п. Конечно, при этом вполне
возможно, что такая замена потребует больших техни-
ческих изменений в механизме, который первоначально
был создан в расчёте исключительно на человеческую
силу. В настоящее время все машины, которым ещё прихо-
дится прокладывать себе дорогу, как например, швейные,
Для приготовления хлеба и т.д., изготовляются таким
образом, что для них одинаково пригодна и человеческая
и использующая энергию пара, воды, ветра механическая
сила. С появлением машины начинается промышленная
Революция. Машина заменила рабочего, действовавшего
только одним орудием, таким механизмом, который разом
оперирует несколькими одинаковыми или однотипными
°РУДиями и приводится в действие любой силой, какой бы
°на ни была.
173
Увеличение размеров рабочей машины и количества
её одновременно действующих орудий требует более
крупного двигательного механизма, а этот механизм нуж-
дается в более мощной, чем человеческая, двигательной
силе. Раз мы предположили, что орудие труда человека
может заменить рабочая машина, то силы природы
могут заменить его и как двигательную силу. Из всех
крупных двигательных сил, завещанных мануфактурным
периодом, лошадиная была наихудшей, потому, что она
дорога и может применяться на фабриках лишь ограни-
ченное время. Тем не менее, в период детства крупной
промышленности лошадь применялась довольно часто,
о чём свидетельствует сохранившийся до сих пор обычай
выражать механическую силу в лошадиных силах. Что
касается ветра, то он слишком непостоянен; применение
водяной силы в Англии, на родине крупной промышлен-
ности в мануфактурный период имело преобладающее
значение. В XVII веке была сделана попытка приводить
в движение некоторые орудия производства посредством
водяного колеса. Однако и силы ветра и силы водяного
потока оказалось недостаточно. Только с изобретением
второй машины Уатта, так называемой паровой машины
двойного действия, был сделан двигатель, который,
потребляя уголь и воду, сам создавал двигательную силу,
и действие которого находилось всецело под контролем
человека. Наконец, по своему техническому примене-
нию он универсален и сравнительно мало зависит от тех
или иных местных условий. Великий гений Уатта обнару-
жился в том, что он представлял свою паровую машину
(патент 1784 г.), как универсальный двигатель крупной
промышленности.
Только после того как орудия производства преврати-
лись из орудий человека в орудия машины, только тогда
механический двигатель приобрел самостоятельный
вид рабочей машины. С этого времени рабочая машина
становится элементом машинного производства. Один
мощный двигатель может теперь приводить в движение
много рабочих машин одновременно. С увеличением
174
количества рабочих машин, одновременно приводимых
в движение, растёт и двигательный механизм, а вместе
с тем разрастается и передаточный механизм.
Теперь мы должны установить для себя, чем отличается
кооперация многих машин от системы машин. В первом
случае весь продукт производится одной и той же рабочей
машиной. Она выполняет все те различные операции,
которые ремесленник исполнял своим орудием, -
например ткач своим ткацким станком, - причём
безразлично, были ли это самостоятельные ремеслен-
ники, или рабочие мануфактуры. Например, в новейшей
мануфактуре почтовых конвертов один рабочий фаль-
цевал бумагу, другой смазывал её клеем, третий отгибал
клапан с отпечатанной на нём монограммой. Одна
машина для изготовления конвертов разом выполняет
все эти операции и делает 3 000 и более конвертов в час.
Представляет ли подобная рабочая машина лишь механи-
ческое орудие, подобное сложному ручному инструменту,
или комбинацию простых орудий, каждый раз мы вновь
видим простую кооперацию одновременно и совместно
действующих рабочих машин. Так, например, ткацкая
фабрика образуется из многих механических ткацких
станков, а швейная - из многих швейных машин в одной
и той же мастерской. Подобно тому, как многочисленные
орудия составляют органы одной рабочей машины, точно
так же многие рабочие машины образуют теперь органы
одного двигательного механизма.
Но подлинная система машин заступает место само-
стоятельных (автономных) машин только тогда, когда
предмет труда проходит последовательный ряд взаимно
связанных отдельных процессов, которые выполняются
Цепью разных, но взаимно дополняющих друг друга
рабочих машин. Здесь перед нами вновь выступает харак-
терная для мануфактуры кооперация, основанная на
разделении труда, но теперь она представляет уже объеди-
нение рабочих машин, каждая из которых выполняет свою
работу. Орудия различных рабочих мануфактуры теперь
превращаются в орудия различных рабочих машин, из
175
которых каждая представляет особый орган, выпол-
няющий особую функцию в объединённом рабочем
механизме. В тех отраслях, где система машин вводится
впервые, мануфактура, в общем и целом, представляет
естественную основу разделения операций, а следова-
тельно, и организации процесса производства. Каждая
машина создаёт для непосредственно следующей за ней
свой продукт - сырой материал, и так как все они дей-
ствуют одновременно, то продукт непрерывно находится
на различных ступенях процесса изготовления, посто-
янно переходит из одной фазы производства в другую.
Как в мануфактуре непосредственная кооперация отдель-
ных рабочих создаёт определённые количественные
соотношения между отдельными группами рабочих, так
и в системе машин для того, чтобы одни машины непре-
рывно давали работу другим, выполняющим каждая
свою операцию, необходимо определённое их количе-
ственное соотношение. Комбинированная (совокупная)
рабочая машина, являющаяся теперь единой, составлен-
ной из разных рабочих машин, тем совершеннее, чем
с меньшими перерывами сырой материал перемещается
механизмом от первой до последней стадии процесса.
Поэтому, если в мануфактуре обособление отдельных про-
цессов является принципом, вытекающим из разделения
труда, то напротив, в развитой фабрике господствует
принцип непрерывной связи отдельных процессов.
Система машин, основывается ли она на простой коо-
перации однотипных рабочих машин, как в ткачестве,
или на сочетании разных машин, как в прядении, сама
по себе представляет большой автомат, поскольку приво-
дится в действие одним двигателем. Однако хотя система
в целом может приводиться в действие, например,
паровой машиной, тем не менее, рабочие машины для
отдельных операций всё ещё могут нуждаться в рабочих
руках. Когда рабочая машина без содействия человека
выполняет все действия, необходимые для обработки
сырого материала, и нуждается лишь в контроле со
стороны рабочего, мы имеем перед собой автоматическую
17К
систему машин. Система рабочих машин, приводимых
в действие через передаточные механизмы от одного цен-
трального двигателя, является наиболее развитым видом
машинного производства. На месте отдельных машин
появляется механические чудовища, которые занимают
целые фабричные здания.
Изобретения Уатта и других создателей машин могли
получить применение только благодаря тому, что они
нашли значительное количество искусных механиков,
подготовленных мануфактурным периодом. Мануфактура
произвела машины, при помощи которых крупная
промышленность положила конец ремесленному и ману-
фактурному производству в тех отраслях, которыми она
успела овладеть. Машинная система сформировалась
естественным путём на старом, не соответствующем тре-
бованиям времени фундаменте. Когда эта система достигла
определённой ступени развития, она была вынуждена
разрушить этот устаревший фундамент и сформировать
для себя новый, соответствующий своему времени. Как
отдельная машина остаётся карликовой, пока она при-
водится в движение человеком, как система машин не
получает свободного развития, пока на место животных,
ветра и воды не приходит паровая машина, так и всё
развитие крупной промышленности тормозится до тех
пор, пока она зависит от мускульной силы, верности глаза
и ловкости рук отдельных рабочих внутри мануфактуры,
или ремесленников вне её. Но в конце концов крупная
промышленность приходит в противоречие со своей
ремесленной и мануфактурной основой. Применение
мощных двигателей, совершенствование передаточных
механизмов и рабочих машин, по мере того как они уда-
лялись от своих ремесленных прототипов и приобретали
свой современный вид; развитие автоматических комплек-
сов, - вот те естественные направления, по которым шло
развитие крупного машиностроения и создание совре-
менных машин. Мануфактура не могла бы в своих рамках
создать такие машины, как например, современный типо-
графский станок, современный паровой ткацкий станок
и современная чесальная машина.
177
Промышленный переворот, совершившийся в одной
производственной сфере, вызывает переворот в других
сферах. Это относится, прежде всего, к таким отраслям
промышленности, которые связаны между собой одним
общим процессом, хотя общественное разделение труда до
такой степени изолировало их, что каждая из них самосто-
ятельно производит свой товар. Так например, машинное
прядение выдвинуло необходимость машинного тка-
чества, а оба вместе сделали необходимой революцию
в белильном, ситцепечатном и красильном производствах.
Средства транспорта и связи, оставшиеся от мануфактур-
ного периода, скоро превратились в невыносимые путы
для крупной промышленности с её лихорадочным темпом
производства, её огромными размерами, с её постоянным
перемещением масс капитала и рабочих и с созданными ею
новыми торговыми каналами, охватывающими мировой
рынок. Не говоря уже о парусном судостроении, средства
сообщения и транспорт постепенно приспособились
к крупнопромышленному производству благодаря речным
и океанским пароходам, железным дорогам, и телеграфу.
Но огромные массы железа, которые приходится теперь
подвергать механической обработке, ковать, сваривать,
резать, сверлить и формовать, в свою очередь, требовали
таких огромных машин, создать которые мануфактурное
машиностроение было не в силах.
Итак, крупная промышленность должна была овладеть
характерным для неё средством производства, самой
машиной и должна была производить машины машинами,
чтобы создать соответствующую ей техническую основу.
По мере того, как в первые десятилетия XIX века росло
машинное производство, машина постепенно овла-
девала производством рабочих машин. Однако лишь
в последнее десятилетие колоссальное железнодорожное
строительство и океанское судостроение вызвали к жизни
те циклопические машины, которые применяются при
производстве мощных двигателей для системы машин
крупной промышленности. Существенным условием для
производства машин машинами была машина-двигатель,
178
способная развивать чудовищную силу и в то же время
всецело подчиняться контролю человека.
Если применительно к машиностроению, мы рассмо-
трим собственно рабочую машину, то мы опять увидим
перед собой ремесленный инструмент, только неверо-
ятных размеров. В простой кооперации замещение
обособленного рабочего коллективным рабочим всё ещё
носит случайный характер, машины же функционируют
только как совокупные рабочие машины. Следовательно,
кооперативный характер процесса труда становится здесь
необходимостью, диктуемой самим средством труда.
2. ПРИСОЕДИНЕНИЕ СТОИМОСТИ
ПОТРЕБЛЁННОГО В ПРОЦЕССЕ ПРОИЗВОДСТВА
СРЕДСТВА ТРУДА (МАШИНЫ) К СТОИМОСТИ
СОЗДАВАЕМОГО ПРОДУКТА
Мы видели, что производительная сила, возникаю-
щая из кооперации и разделения труда, ничего не стоит
капиталисту. Она суть естественная сила общественного
труда. Естественные силы, такие как пар, вода, при-
меняемые в процессе производства, тоже ему ничего
не стоят. Для эксплуатации двигательной силы воды
необходимо водяное колесо, для эксплуатации упруго-
сти пара - паровая машина. Орудие, как мы видели, не
вытесняется машиной. Из миниатюрного ручного орудия
человека оно вырастает в размерах и количестве в орудие
машины, созданной человеком. Капиталист заставляет
теперь рабочего работать не ручным инструментом,
а управлять машиной, которая сама оперирует своими
орудиями. Подобно любой другой составной части посто-
янного капитала машина не создаёт никакого продукта,
но рабочий в процессе труда потребляет машину, что
отражается на её износе. При этом стоимость износа
машины, как и стоимость износа любых других потребля-
емых средств производства, присоединяется к стоимости
создаваемого продукта как стоимость потреблённого
продукта прошлого труда. Существует разница между
стоимостью машины как средства производства, и сто-
имостью её износа (в процессе труда), которая, как
179
и стоимость любого другого потреблённого средства про-
изводства, присоединяется к стоимости создаваемого
продукта. Несомненно, стоимость машины, и тем более
системы машин как средств труда крупной промышлен-
ности, значительно превосходит стоимость средств труда
ремесленного и мануфактурного производств. Если мы
пренебрежём стоимостью износа машин и потреблён-
ных вспомогательных веществ, например, масла, угля
и т.д., то окажется, что они действуют даром, как силы
природы, без участия человеческого труда. Чем больше
производительная сила машин по сравнению с произ-
водительной силой средства труда ремесленника, тем
больше их безвозмездная служба по сравнению с такой же
службой орудия ремесленника. Только в крупной промыш-
ленности человек способен заставлять продукт прошлого
труда действовать почти даром, подобно силам природы.
Количество произведённого продукта зависит от
скорости, с которой машина выполняет свои операции,
т.е. от скорости вращения веретён или от числа ударов,
производимых молотом в течение одной минуты.
Некоторые из этих колоссальных молотов делают
70 ударов в минуту, патентованная кузнечная машина
Райдера, которая при ковке веретён оперирует паровым
молотом малых размеров, делает 700 ударов в минуту.
Стоимость потреблённой в процессе труда части
машины (её износа), которая присоединяется к стоимо-
сти создаваемого продукта, зависит от количества труда,
воплощённого в машине в целом. Чем меньше труда в ней
воплощено, тем меньшую стоимость своего износа она
присоединяет к стоимости создаваемого продукта, тем
больше продукта она может произвести и тем больше
сходства у неё с силами природы. Производство же машин
машинами уменьшает их стоимость. Если рассматривать
машину исключительно как средство снижения стоимости
продукта, то граница её применения определяется тем,
что труд, который затрачен на её производство, должен
быть меньше того труда, который заменяется её примене-
нием. Однако для капиталиста эта граница очерчивается
ещё уже. Так как он оплачивает не труд, а рабочую силу,
180
то для него применение машины целесообразно лишь
в пределах разности между стоимостью машины и стои-
мостью заменяемой ею рабочей силы. Деление рабочего
дня на необходимое и прибавочное время в различных
странах различно, равно как и в одной стране в различные
временные периоды или в те же временные периоды, но
в различных её отраслях производства; также и действи-
тельная заработная плата рабочего колеблется, то падая
ниже, то поднимаясь выше стоимости его рабочей силы.
Одновременно и разница между стоимостью машины
и стоимостью замещаемых ею рабочих может претерпе-
вать большие колебания. Эта разница только и определяет
для самого капиталиста издержки производства товара
и оказывает на него влияние через властные законы кон-
куренции. В старых, более развитых странах, машина
своим применением в некоторых отраслях создаёт такой
избыток рабочей силы в других отраслях (за счёт пере-
мещения вытесненных ею рабочих) побуждает другие
отрасли к производству такого избытка продукта труда
(за счёт перемещения вытесненной ею рабочей силы),
что в этих (последних) отраслях понижение заработной
платы ниже стоимости рабочей силы препятствует приме-
нению машин - их применение становится невыгодным
с точки зрения капиталиста из-за дешевизны рабочей
силы. Для капиталиста барыш вытекает из сокращения
оплаты рабочей силы. В Англии для перемещения барок
по каналам иногда вместо лошадей всё ещё используется
труд женщин, потому что денежные средства, необхо-
димые для содержания лошадей и машин, значительно
превышают средства на содержание женщин. Поэтому
нигде нет более бесстыдной растраты человеческой силы
на всякие бессмысленные пустяки, чем в Англии, в стране
машин.
3. ВОЗДЕЙСТВИЕ МАШИНЫ НА РАБОЧЕГО
Возникновению крупной промышленности способ-
ствовала, как мы видели, революция в средствах труда,
средства же труда получили свою наиболее развитую
форму на фабрике, в системе машин. Прежде чем рассма-
181
тривать, как в этой системе выстраиваются человеческие
отношения, познакомимся с тем, какое действие оказала
эта революция на самого рабочего.
а) Женский и детский труд
С развитием машинного производства отпала необ-
ходимость в тяжёлом физическом труде рабочего, в его
мускульной силе. Поэтому женский и детский труд стал
первым следствием капиталистического применения
машин! Таким образом, это мощное средство замещения
рабочих немедленно превратилось в средство увеличения
числа рабочих за счёт подчинения господству капитала
всех членов рабочей семьи без различия пола и возраста.
Принудительный труд на капиталиста не только захватил
время детских игр, но овладел и временем свободного
труда в домашнем кругу. Стоимость рабочей силы опре-
делена стоимостью необходимых жизненных средств не
только отдельного взрослого рабочего, но и его семьи.
Выбрасывая всех членов рабочей семьи на рынок наёмной
рабочей силы, капитал распределяет рабочую силу
мужчины между всеми членами его семьи. Поэтому при-
менение машин даёт капиталисту возможность понизить
стоимость самого рабочего - главы семейства. Быть
может, стоимость найма семьи из 4 человек, обойдётся
дороже, чем раньше стоимость найма главы семейства, но
зато теперь 4 рабочих дня заступают на место одного, и их
стоимость понижается в той пропорции, в которой вырос
прибавочный труд четырех человек по сравнению с при-
бавочным трудом одного. Таким образом, машины вместе
с подвергающимся капиталистической эксплуатации
наёмным трудом с самого начала способствуют увеличе-
нию степени эксплуатации рабочей силы.
Машины также до основания меняют саму юридиче-
скую основу капиталистического отношения - договор
между рабочим и капиталистом. Прежде предполагалось,
что капиталист и рабочий противостоят друг другу как
независимые свободные личности: один - как владелец
денег и средств производства, другой - как владелец
рабочей силы. Но теперь капиталист «покупает» детей
182
и подростков. Раньше рабочий сдавал внаём свою соб-
ственную рабочую силу, которой он располагал как
свободная личность. Теперь он «продаёт» жену и детей.
Он становится «работорговцем». Спрос на детский труд
часто и по форме приближается к тому спросу на рабов,
примеры которого мы привыкли встречать в объявле-
ниях американских газет.
«Моё внимание, - рассказывает, например, один англий-
ский фабричный инспектор, А. Редгрейв - привлекло
объявление в местной газете одного из значительнейших ману-
фактурных городов моего округа. Объявление гласило: «Требуется
12-20 мальчиков, которые могли бы сойти за 13-летних. Плата 4
шилл. в неделю. Спросить и т.д.»
Фраза «могли бы сойти за 13-летних» объясняется
тем, что по фабричному закону дети моложе 13 лет могут
работать только 6 часов. Официально признанный врач
должен удостоверить возраст ребёнка. Поэтому фабри-
кант требует таких мальчиков, которые могут сойти за
тринадцатилетних. В БетналТрине, печально известном
округе Лондона, каждый понедельник и вторник утром
устраивается открытый рынок, на котором дети обоего
пола с 9-летнего возраста сами отдают себя внаём на лон-
донские шёлковые мануфактуры. «Обыкновенные условия
- 1 шилл. 8 пенсов в неделю (это отдаётся родителям) и 2
пенса для меня самого и чай» (из отчёта Комиссии по
детскому труду, 1866 г.). Договоры заключаются только на
неделю. В Англии до сих пор ещё случается, что женщины
берут мальчиков из работного дома и отдают их внаём
какому угодно нанимателю по 2 шилл. 6 пенсов в неделю.
В Великобритании, вопреки законодательству, всё ещё
по меньшей мере до 2 000 мальчиков родители отдают
внаём как трубочистов. Вызванная машиной революция
в отношениях между нанимателем и наёмным рабочим,
лишившая всю эту сделку даже видимости договора между
свободными лицами, впоследствии дала английскому
парламенту юридические основания для вмешательства
в фабричное дело. Каждый раз, когда фабричный закон
ограничивает 6 часами детский труд в незатронутых
До того времени отраслях промышленности, всё снова
183
и снова раздаются недовольные голоса фабрикантов,
жалующихся на то, что некоторые родители берут своих
детей из ограниченной этим законом промышленности
только за тем, чтобы отдать их в такие отрасли, в которых
всё ещё сохраняется «свобода труда». То есть туда, где дети
младше 13 лет вынуждены работать наравне с взрослыми
и куда, следовательно, их можно отдать дороже. Но так
как капитализм по своей природе левеллер (уравнитель),
т.е. требует как прирождённого права человека равенства
условий эксплуатации рабочей силы во всех отраслях
производства, то законодательное ограничение детского
труда в одной отрасли промышленности становится
причиной его ограничения в других отраслях.
Мы уже указывали на физическую деградацию детей
и подростков, равно как и жён рабочих, которых машина
подчиняет капиталу. Поэтому здесь мы упомянем только
о колоссальной смертности детей рабочих в первые годы
их жизни. Как показало официальное санитарное иссле-
дование в 1861 г., причинами такой высокой смертности
являются, главным образом, занятость матерей вне дома
и вытекающие отсюда недостаток родительской заботы
о детях, плохое обращение с ними, плохое питание.
К этому присоединяется противоестественное отчужде-
ние матерей от своих детей, а за ним преднамеренное
содержание на голодной диете. Напротив, в таких зем-
ледельческих округах, где женщины наименее заняты,
процент смертности наименьший. Интеллектуальное
одичание, вызываемое искусственным превращением
незрелых людей в простые машины для производства
прибавочного продукта, заставило наконец английский
парламент провозгласить начальное образование обяза-
тельным условием привлечения к производительному
труду детей до 14-летнего возраста во всех подчинённых
фабричномузаконодательствуотрасляхпромышленности.
Ь) Увеличение продолжительности рабочего дня
Машина является наиболее действенным средством
не только повышения производительной силы, но и удли-
нения рабочего дня за его естественные границы. Она
184
создаёт, с одной стороны, новые условия, позволяющие
капиталисту в полной мере удовлетворять свой посто-
янные устремления; с другой стороны - создаёт новые
побудительные мотивы, обостряющие его неутолимую
жажду чужого труда. Прежде всего, машина, выполняя
рабочие операции самостоятельно, не зависит от
рабочего. Машина как продукт прошлого труда в процессе
её потребления вместе с её износом теряет часть своей
стоимости, а период жизнедеятельности машины опре-
деляется, очевидно, продолжительностью её дневного
потребления, помноженной на число дней, в течение
которых этот процесс повторяется. Производительная
сила машин, как мы видели, обратно пропорциональна
их потреблённому продукту, который расходуется ими
на производство единицы создаваемого продукта. Износ
машины зависит от продолжительности пользования ею.
Материальный износ машины бывает двоякого рода. Он
возникает как от её потребления, подобно износу монет
при их обращении, так и от неупотребления, когда она
подвергается разрушительному воздействию стихии
- ржавеет и приходит в негодность. Но кроме матери-
ального, машина подвергается и моральному износу. Она
теряет свою стоимость по мере того как подобные машины
совершенствуются, начинают производиться дешевле
и лучшие из них вступают с ней в конкуренцию. В обоих
случаях, как бы нова и жизнеспособна ни была машина,
её стоимость определяется уже не тем рабочим временем,
которое фактически воплощено в ней, а тем, которое необ-
ходимо для производства лучшей машины. Чем короче
период, в течение которого расходуется ресурс машины,
тем меньше опасность морального износа, а чем длиннее
рабочий день, тем короче этот период. Поэтому в первый
период жизни машины этот побудительный мотив к прод-
лению рабочего дня действует с особой силой.
При прочих равных условиях и при данной продол-
жительности рабочего дня эксплуатация удвоенного
числа рабочих требует удвоения и той части постоянного
капитала, которая затрачивается на машины и здания,
Равно как на сырой материал. С удлинением рабочего дня
185
масштаб производства увеличивается, между тем как часть
капитала, затраченная на машины и постройки, остаётся
без изменения. Благодаря этому не только возрастает
прибавочный продукт, но и уменьшаются затраты, необ-
ходимые для его производства. Конечно, это явление
в большей или меньшей мере наблюдается при всяком
удлинении рабочего дня, но в данном случае оно имеет
решающее значение, потому что часть капитала, пре-
вращаемая в средства труда, играет наибольшую роль.
Машина обеспечивает рост производства прибавоч-
ного продукта не только за счёт уменьшения стоимости
рабочей силы, или жизненных средств, необходимых
для её воспроизводства, но и за счёт того, что введённая
в промышленность сначала спорадически (случайно),
она обеспечивает более высокую эффективность труда
рабочего по сравнению с индивидуальным трудом
ремесленника и более высокое качество производимого
продукта. Таким образом, машина даёт капиталисту воз-
можность возмещать дневную стоимость рабочей силы
стоимостью относительно меньшего количества дневного
продукта. Поэтому, пока данная машина сохраняет моно-
польное положение, прибыли достигают чрезвычайных
размеров, и капиталист стремится как можно основатель-
нее использовать открывающиеся возможности за счёт
максимального удлинения рабочего дня. Большой барыш
обостряет неутолимую жажду ещё большего барыша.
По мере того, как машина приобретает в данной
отрасли производства всеобщее распространение, сто-
имость продукта общественного труда падает, и тогда
начинает обнаруживать своё действие тот закон, что при-
бавочный продукт создаёт не машина, которой капиталист
заменил рабочих, а наоборот, рабочий, который при-
ставлен к этой машине. Происхождение прибавочного
продукта связано непосредственно только с перемен-
ной частью вложенного в процесс капитала, а мы уже
видели, что количество прибавочного продукта опреде-
ляется двумя факторами: нормой прибавочного продукта
и числом одновременно занятых рабочих. При данной
продолжительности рабочего дня норма прибавочного
186
продукта определяется соотношением времени приба-
вочного труда к времени необходимого труда. Широкое
применение машин может повысить производительную
силу и увеличить время прибавочного труда за счет сокра-
щения времени необходимого труда. Ясно, что достигнуть
этого результата можно только сокращением наёмных
рабочих, т.е. превращением переменного капитала,
вложенного в рабочую силу, в постоянный, в машину,
которая сама по себе (без участия человека) не произ-
водит прибавочного продукта. Таким образом, машины
увеличивают норму прибавочного продукта (отношение
прибавочного продукта к необходимому) только за счёт
уменьшения числа рабочих. Это присущее машинному
производству противоречие проявляется, когда по мере
всеобщего распространения машин в определённой
отрасли промышленности стоимость производимого
машинами продукта становится общественной стоимо-
стью всех продуктов этого вида; это противоречие в свою
очередь является обстоятельством, которое, не доходя
до сознания капиталиста, тем не менее, побуждает его
опять-таки к удлинению рабочего дня, чтобы компенсиро-
вать относительное уменьшение числа эксплуатируемых
рабочих увеличением прибавочного труда. Так, капитали-
стическое применение машин создаёт, с одной стороны,
новые мощные стимулы к удлинению рабочего дня, совер-
шает революцию в самом способе труда; с другой стороны,
притягивая к себе ранее недоступные ему слои рабочего
класса и одновременно оставляя без работы вытеснен-
ных машинами рабочих, оно создаёт избыточное рабочее
население, вынужденное подчиняться законам, которые
диктует ему капитал. Отсюда это замечательное явление
в истории современной промышленности - машина
ниспровергает все моральные и естественные границы
рабочего дня. Отсюда тот экономический парадокс, что
самое лучшее средство для сокращения рабочего времени
превращается в мощнейшее средство для того, чтобы всё
время жизни рабочего и его семьи обратить в рабочее
время, ради присвоения капиталистом производимого
прибавочного продукта.
187
Антипатр, греческий поэтэпохи Цицерона, приветство-
вал изобретение водяной мельницы для перемалывания
зерна, этой элементарной формы всех производительных
машин, как появление освободительницы рабынь и пред-
вестницы золотого века. «Язычники, - да, язычники!»
Они, как открыл проницательный Бастиа, а до него
премудрый Мак-Куллох, ничего не понимали в политиче-
ской экономии и христианстве. Они, между прочим, не
понимали, что машина - надёжнейшее средство для удли-
нения рабочего дня. И оправдывали рабство одних, как
средство для полного человеческого развития других.
с) Интенсификация труда
Увеличение продолжительности рабочего дня, с при-
менением машин, находящихся во власти капиталиста,
приводит впоследствии, как мы видели, к реакции со
стороны общества, жизненным корням которого угрожает
эта опасность, а вместе с тем и к законодательному ограни-
чению рабочего дня. В этой связи приобретает решающее
значение интенсификация труда. При анализе абсолют-
ного прибавочного продукта речь шла, прежде всего,
об экстенсивном труде, степень же его интенсивности
предполагалась как величина данная. Теперь мы должны
рассмотреть превращение экстенсивного труда в интен-
сивный. Само собой разумеется, что по мере развития
машин и накопления опыта, у машинных рабочих,
естественно, увеличивается скорость, а потому и интен-
сивность труда. Так в Англии, в течение полстолетия
удлинение рабочего дня идёт рука об руку с повышением
интенсивности фабричного труда. Однако понятно,
что при такой работе, которая совершается с повто-
ряющимся изо дня в день однообразием, неизбежно
наступает момент, когда удлинение рабочего дня и интен-
сификация труда взаимно исключают друг друга, когда
удлинение рабочего дня становится совместимым лишь
с понижением интенсивности труда и, наоборот, повыше-
ние интенсивности - с сокращением рабочего дня. Когда
постепенно нарастающее возмущение рабочего класса
заставило государство принять закон о сокращении
188
рабочего времени, капиталист со всей энергией бросился
на производство относительного прибавочного продукта
путём ускоренного развития машинной системы, которая
позволяет принудительно повышать интенсивность труда
рабочего, зависящую от скоростного режима машины.
Вместе с тем происходит изменение в прибавочном
продукте. Метод производства прибавочного продукта
заключается в том, что рабочий, благодаря повышению
производительной силы в тот же промежуток времени,
с теми же затратами рабочей силы производит больше
продукта. Количество произведённого продукта выросло,
но его суммарная стоимость при той же затрате рабочей
силы и продолжительности рабочего дня не измени-
лась, зато уменьшилась стоимость единицы товара. Иное
наблюдается в том случае, когда имеет место принуди-
тельное сокращение рабочего дня, которое даёт мощный
толчок развитию производительной силы и экономии
средств производства, заставляя рабочего увеличивать
затрату своей рабочей силы в единицу времени и плотнее
заполнять паузы рабочего дня. Более интенсивный час
десятичасового рабочего дня содержит теперь столько
же или больше труда, чем неплотный, прерывистый
рабочий час двенадцатичасового рабочего дня. Поэтому
и количество его продукта будет соответственно больше
чем количество продукта неплотного рабочего часа. Не
говоря уже об увеличении прибавочного продукта вслед-
ствие увеличения производительной силы.
Теперь спрашивается, каким образом труд
интенсифицируется?
Общеизвестно, что интенсивность труда, с которой
может действовать рабочая сила, обратно пропорцио-
нальна времени её действия. Поэтому то, что теряется
при сокращении продолжительности труда, выигрыва-
ется при увеличении его интенсивности. Для того чтобы
рабочий действительно расходовал больше рабочей
силы, капиталист применяет особые меры в виде системы
оплаты рабочей силы. В мануфактурах, например, в гон-
чарных заведениях, в которых машины не играют почти
189
никакой роли или играют лишь незначительную роль,
введение фабричного закона с полной убедительно-
стью показало, что простое сокращение рабочего дня
поразительно увеличивает интенсивность труда. Однако
казалось сомнительным, что такой же результат полу-
чится и на оснащённой машинами фабрике, так как
зависимость рабочего от непрерывных и однообразных
действий машины давным-давно создала здесь самую
строгую дисциплину. Поэтому когда в 1844 г. обсуж-
дался вопрос о сокращении рабочего дня ниже 12 часов,
фабриканты заявили, что «их надсмотрщики наблюдают
за тем, чтобы рабочие не теряли ни минуты времени»,
что «бдительность и внимательность рабочих едва ли
может быть повышена», и что при равенстве всех прочих
условий, например, быстроты действия машин, «было
бы бессмысленно ожидать сколько-нибудь значительного
результата от повышения внимательности рабочих». Это
утверждение было опровергнуто опытом. Г-н Р. Гарднер
ввёл с 20 апреля 1844 г. на двух своих больших фабриках
в Престоне 11-часовой рабочий день вместо 12-часового.
По истечении приблизительно года обнаружилось, что
«при прежних издержках было получено прежнее количе-
ство продукта, и что все рабочие за 11 часов зарабатывали
ровно столько же, сколько раньше за 12 часов». Когда
сокращение рабочего дня, которое создаёт сначала субъек-
тивные условия для того чтобы рабочий мог расходовать
больше силы в течение данного времени, проводится
принудительно, т.е. в законодательном порядке, машина
в распоряжении капитала становится систематически
применяемым средством для того, чтобы выжать больше
труда в течение данного времени. Это достигается двояким
способом: увеличением скорости машины и увеличением
числа механизмов, которые находятся под контролем
одного и того же рабочего. Более совершенные машины
отчасти необходимы для того, чтобы усилить давление на
рабочего, отчасти они сами собой обеспечивают интен-
сификацию труда, потому что ограничение рабочего дня
побуждает капиталиста к самой строгой экономии на
1Q0
издержках производства. Усовершенствование паровой
машины даёт возможность приводить в движение двига-
телем прежних размеров большее количество механизмов
при том же потреблении угля. Наконец, усовершенство-
вание рабочей машины позволяет увеличить её скорость
при одновременном уменьшении её размеров, как это
происходило с современным паровым ткацким станком.
Сокращённый до 12 часов рабочий день введён
в Англии в 1832 году. При действующем фабричном законе
о 12-часовом рабочем дне, с ростом интенсивности труда,
достигшим невероятно высоких показателей уже к 1844 г.,
казалось, английские фабриканты имеют все основания
утверждать, что дальнейший прогресс в этом направле-
нии невозможен и что всякое дальнейшее сокращение
рабочего времени неизбежно приведёт к сокращению
производства. 27 апреля 1863 г. член парламента Ферранд
выступил в нижней палате со следующим заявлением:
«Делегаты рабочих от 16 округов Ланкашира и Чешира, по
поручению которых я говорю, сообщили мне, что вследствие
усовершенствования машин, труд на фабриках становится всё
интенсивнее. Раньше один рабочий с помощником обслуживал два
ткацких станка, теперь один рабочий без помощников обслужи-
вает три и нередко даже четыре станка. Как видно из сообщённых
фактов, двенадцать часов труда втиснуты теперь менее чем в 10
рабочих часов. Поэтому само собой понятно, до какой степени
за последние годы возросла интенсивность труда фабричных
рабочих».
Поэтому, хотя фабричные инспектора неустанно и с
полным правом восхваляют благоприятные результаты
принятия законов 1844 и 1850 гг., однако они признают,
что сокращение рабочего дня уже вызвало выходящую
за разумные пределы интенсивность труда, которая
угрожает здоровью рабочих.
4. ФАБРИКА
В начале этой главы мы рассматривали фабрику
как систему машин. Потом мы видели, как владеющий
машинами капиталист, используя женский и детский
ТРУД, увеличивает число эксплуатируемых рабочих, как,
191
удлиняя рабочий день, он подчиняет своему производству
всю жизнь рабочего и как наконец, развивая машинную
систему, он за короткое время производит разрастающу-
юся до невероятных размеров массу продукта.
Теперь мы обратимся к укомплектованной машинами
фабрике в целом, притом в её наиболее развитом виде.
Вместо характерной для мануфактуры иерархии рабочих
специалистов, возникает тенденция к выравниванию тех
видов работ, которые должны выполняться рабочими как
придатками машин. На место искусственно порождённых
различий между рабочими, выполняющими каждый свою
определённую работу, приходят естественные различия
возраста и пола. Поскольку на автоматической фабрике
возрождается разделение труда, оно является, прежде
всего, распределением рабочих по специализированным
машинам и распределением масс рабочих по различным
отделениям фабрик, где они работают на расположен-
ных одна возле другой однотипных рабочих машинах,
т.е. где они связаны простой кооперацией. На место
рабочих, организованных мануфактурным производ-
ством, приходят бригадиры с несколькими помощниками.
Существенное различие наблюдается между рабочими,
которые заняты на рабочих машинах и их простыми
необученными помощниками (почти исключительно
детьми). К необученным помощникам в большей или
меньшей степени относятся все подавальщики, которые
просто подкладывают машине материал. Наряду с этими
основными группами выступает количественно незначи-
тельный персонал, который занят наблюдением за всеми
машинами и их техническим состоянием - инженеры,
механики, столяры и т.д. Это - высшая, частично научно-
образованная, частично ремесленного типа категория
рабочих, стоящих вне круга фабричных рабочих. Это раз-
деление труда носит чисто технический характер.
Всякая работа на машине требует соответствующей
подготовки рабочего. Поскольку совокупность машин
образует систему разных, одновременно действующих
машин, постольку и кооперация, в основе которой лежит
эта система машин, требует распределения различных
1 ПО
групп рабочих по разным машинам. Но машинное про-
изводство уничтожает необходимость закреплять это
распределение, как в мануфактуре, которая навечно при-
вязывает каждого рабочего к одной производственной
операции. Так как деятельность фабрики в целом исходит
от машины, то там может быть организован непрерыв-
ный процесс труда. Самое надёжное средство для этого
- Система смен, нашедшая применение во время фабри-
кантского бунта 1848-1850 годов. Наконец, быстрота,
с которой человек в юношеском возрасте обучается
работе на машине, в свою очередь устраняет необходи-
мость превращения определённого контингента рабочих
в исключительно машинных рабочих. Таким образом,
хотя машина технически разрушает старую систему
разделения труда, тем не менее, она (старая система)
продолжает влачить своё существование на фабрике
сначала в силу привычки, как традиция мануфактуры,
а потом систематически воспроизводится и укрепляется
в ещё более отвратительной форме как средство эксплу-
атации рабочей силы. Управлять одним орудием, служить
одной машине становится пожизненной обязанностью.
С раннего детства рабочего превращают в часть машины.
Таким образом, не только значительно уменьшаются
издержки, необходимые для воспроизводства самого
рабочего, но и получает завершение его зависимость от
фабрики и, следовательно, от капиталиста. Здесь, как
и всегда, необходимо видеть различие между увеличе-
нием производительной силы, вытекающим из развития
общественного процесса производства, и увеличением
производительной силы, вытекающим из капиталисти-
ческого производства. В мануфактуре и ремесле рабочий
заставляет орудие служить себе, на фабрике он сам служит
машине. Там движение орудия труда исходит от него, здесь
он должен следовать за движением орудия. В мануфактуре
рабочие являются органами одного живого механизма. На
фабрике бездушный механизм существует независимо от
них, и они присоединены к нему как их живые придатки.
Машинный труд лишает человека свободной физиче-
ской и духовной деятельности. Даже облегчение труда
193
становится источником пытки, потому что машина не
рабочего освобождает от труда, а его труд от всякого
содержания. Любое капиталистическое производство,
поскольку оно есть не только процесс труда, но и процесс
возрастания капитала, характеризуется тем, что не
рабочий применяет орудия труда, а наоборот, орудия труда
используют рабочего. Но только с развитием машины это
отношение получает ощутимую реальность. Средство
труда, благодаря своему превращению в автомат, во время
самого процесса труда противостоит рабочему, подчи-
няет себе и поглощает его живую рабочую силу. Искусство
машинного рабочего исчезает как нечто ничтожное
и не имеющее никакого значения перед наукой, перед
колоссальными силами природы и перед общественным
трудом, воплощённым в системе машин и утверждающим
вместе с ней власть «хозяина». А потому этот хозяин,
в мозгу которого машины неразрывно срослись с его
монополией на них, при соприкосновении с «руками»
презрительно восклицает по их адресу:
«Пусть фабричные рабочие не забывают, что их труд не требует
высокой квалификации; что никакой другой труд не усваивается
легче и, принимая во внимание его качество, не оплачивается
лучше; что никакому другому труду нельзя обучить за столь короткое
время. Машины хозяина фактически играют более важную роль
в деле производства, чем труд и искусство рабочего, которому
можно научить за б месяцев и которому может научиться всякий
деревенский батрак» («Прядильная мануфактура». Отчёт Комитета.
Манчестер, 1854 г.)
Техническое подчинение рабочего однообразным
движениям машины приводит к казарменной дисци-
плине, которая вырабатывается в фабричный режим,
а вместе с тем и разделение работников на рабочих и над-
смотрщиков за их трудом, на промышленных рядовых
и промышленных унтер-офицеров. Фабричный кодекс,
в котором капитал в частноправовом порядке формули-
рует своё господство над рабочими, - этот кодекс есть
просто капиталистическая карикатура того обществен-
ного регулирования процесса труда, которое становится
необходимым при кооперации и при совместном приме-
нении машин. Кнут надсмотрщика за рабами заменяется
194
штрафной книгой надзирателя. Все наказания, сводятся
к денежным штрафам и вычетам из заработной платы,
и благодаря законодательной изобретательности фабрич-
ных Ликургов, нарушение их законов, пожалуй, ещё
прибыльнее для них, чем их соблюдение. Мы отмечаем
здесь только материальные условия, при которых
совершается фабричный труд. Весь организм рабочего
одинаково страдает от загрязнённого воздуха, оглуши-
тельного шума, не говоря уже об опасности для жизни
среди тесно расставленных машин, которые с регулярно-
стью времен года предоставляют свою статистику убитых
и искалеченных. Не прав ли Фурье, называя фабрики
«смягчённой каторгой?»
5. БОРЬБА РАБОЧИХ С МАШИНАМИ
Борьба между капиталистом и наёмным рабочим
начинается с самого возникновения капиталистических
отношений. Она свирепствует в течение всего мануфак-
турного периода. Но только с введения машин рабочий
начинает бороться против самого средства труда, этой
материальной формы существования капитала. Он
восстаёт против этих средств производства как материаль-
ной основы капиталистического производства. Почти вся
Европа пережила в XVII веке возмущение рабочих против
так называемой Бэндмюль - машины для тканья лент
и галунов. В конце первой трети XVII века ветряная лесо-
пильня, построенная одним голландцем близ Лондона,
пала жертвой народного бунта. Ещё в начале XVIII века
лесопильные машины, приводимые в движение водой,
с трудом преодолевали в Англии сопротивление народа,
встречавшее поддержку парламента. В 1758 г., когда
Эверет построил первую машину для стрижки овец, при-
водившуюся в действие водой, её сожгли оставшиеся
без работы 100 000 человек. 50 000 рабочих, которые
До того времени жили расчёской шерсти, обратились
с петицией к парламенту против чесальных машин
Аркрайта. Массовое разрушение машин, в особенности
паровых ткацких станков в английских мануфактурных
округах в течение первых 15 лет XIX века, известное
195
как движение луддитов, послужило антиякобинскому
правительству Сидмута Каслри поводом для проведения
самых реакционных насильственных мер. Потребовалось
время и опыт для того, чтобы рабочий научился отличать
машину от её капиталистического применения и вместе
с тем переносить своё возмущение с материальных
средств производства на их хозяев, пользующихся этими
средствами труда для усиления эксплуатации рабочих.
Рабочие, которые вели борьбу в мануфактуре за спра-
ведливую заработную плату, принимали мануфактуру как
данность. Во всяком случае, их борьба не была направлена
против её существования. Борьба против образования
мануфактур велась не наёмными рабочими, а цеховыми
мастерами и привилегированными городами.
Когда говорят, что в Англии потребовалось бы 100 мил-
лионов человек для того, чтобы при помощи старой
прялки выпрядать тот хлопок, который теперь при
помощи машины выпрядают 500 000 человек, то это,
разумеется, вовсе не означает, что машина заняла место
этих миллионов. Это означает только, что для замещения
прядильных машин потребовались бы многие миллионы
рабочих. Напротив, если говорят, что паровой ткацкий
станок выбросил в Англии 800 000 ткачей на мостовую, то
речь идёт об определённом количестве рабочих, которые
фактически были вытеснены машинами. В мануфактур-
ный период единое прежде ремесленное производство
хотя и подверглось разделению труда, тем не менее,
оставалось основой производства. Спрос на товары на
новых колониальных рынках не мог быть удовлетво-
рён при том относительно малом количестве городских
рабочих, доставшихся новому времени по наследству от
средних веков, и мануфактуры в собственном смысле
слова открыли тогда двери сельскому населению, которое
по мере разложения феодализма прогонялось с земли.
Поэтому разделение труда и кооперация в мастер-
ской больше обнаруживали тогда свою положительную
сторону - повышение производительной силы труда
занятых рабочих. Кооперация и концентрация средств
196
труда в руках немногих в земледелии, вызвали во многих
странах, задолго до появления крупной промышленно-
сти, радикальные, насильственные изменения в условиях
производства, а потому и в положении и в средствах
существования сельского населения. Однако эта борьба
первоначально разворачивалась скорее между крупными
и мелкими земельными собственниками, чем между капи-
талом и наёмным трудом. С другой стороны, поскольку
сельские рабочие вытеснялись средствами труда -
овцами, лошадьми и т.д., - акты насилия по отношению
к ним создавали здесь первую предпосылку промышлен-
ной революции. Сначала сельские рабочие были согнаны
с земли, потом появились овцы, и только расхищение
земли, как например, в Англии, создали наконец арену для
крупного сельского хозяйства. Средство труда, машина,
тотчас же становится конкурентом самого рабочего.
Самовозрастание капитала при помощи машин прямо
пропорционально числу рабочих, условия существования
которых они разрушают. Всё капиталистическое произ-
водство основывается на том, что рабочий отдаёт свою
рабочую силу внаём. Разделение труда делает эту рабочую
силу крайне односторонней, достигшей искусства в обра-
щении только с одним своим специфическим орудием
труда. Когда орудием начинает управлять машина, вместе
с рабочим исчезает и рабочая сила как «товар». Рабочий,
как вышедшая из обращения старая ассигнация, не находит
себе нанимателя. Часть рабочего класса, вытесненная
машиной и превращенная таким образом в излишнее
население, или гибнет в неравной борьбе старого ремес-
ленного и мануфактурного производства с машинным,
или наводняет все более доступные отрасли промыш-
ленности. Выброшенные на улицу рабочие переполняют
рынок рабочей силы и снижают стоимость рабочей силы
ниже стоимости необходимых для её воспроизводства
Жизненных средств. Говорят, будто утешением для обни-
щавших рабочих должно служить то обстоятельство, что
с одной стороны, их страдания только «временные», а с
Другой, что машина лишь в ограниченном масштабе овла-
197
девает производственной сферой, благодаря чему рамки
её разрушительного действия сужены. Одно утешение
побивается другим. Когда машина постепенно овладевает
определённой сферой производства, она вызывает хро-
ническую нищету в конкурирующих с нею слоях рабочих.
Когда переход совершается быстро, её действие носит
массовый и острый характер. Всемирная история не даёт
более ужасающего зрелища, чем медленная, затянувша-
яся на десятилетия и завершившаяся наконец в 1838 г.
гибель английских ручных хлопчатобумажных ткачей.
Многие из них умерли голодной смертью, многие долго
влачили существование со своими семьями на 272 пенса
в день. Тогда же английские хлопчатобумажные машины
принесли немало несчастий в Ост-Индию, генерал-
губернатор которой констатировал в 1834-1835 годах:
«Бедствию этому едва ли найдётся аналогия в истории
торговли. Равнины Индии белеют костями ткачей». Таким
образом, та отчуждённость, которую с появлением машин
в условиях капиталистического производства испыты-
вает рабочий, развивается в антагонизм между рабочим,
с одной стороны, и машиной - с другой. Поэтому с появ-
лением машин рабочий впервые ожесточённо восстаёт
против них.
Средство труда убивает рабочего. Конечно, этот антаго-
низм проявляется сильнее всего в тех случаях, когда вновь
вводимая машина вступает в конкуренцию с традицион-
ным ремесленным или мануфактурным производством.
Но и в пределах крупной промышленности постоянное
усовершенствование машин и развитие автоматической
системы вызывает аналогичные явления. С 1861 по 1868 г.
исчезло 338хлопчатобумажныхфабрик-машины, которые
сделались производительнее и крупнее, сосредоточились
в руках меньшего числа капиталистов. Однако машина
действует не только как непреодолимый конкурент, посто-
янно готовый сделать наёмного рабочего излишним.
Капитал громогласно и обдумано возвещает о ней, как
о силе, враждебной рабочему, и пользуется ею как таковой.
Она становится самым мощным боевым орудием для пода-
198
вления периодических возмущений рабочих, стачек,
направленных против всевластия капитала. По Гаскеллу,
паровая машина с самого начала сделалась антагонистом
«человеческой силы» и дала капиталистам возможность
растаптывать растущие требования рабочих, которые
угрожали кризисом зарождающемуся фабричному произ-
водству. Можно было бы написать целую историю таких
изобретений с 1830 г., которые были вызваны к жизни как
боевые средства капитала, направленные против рабочих.
Прежде всего, мы напомним о мюль-машине, потому что
она открывает новую эпоху автоматизации производства.
В своих показаниях перед Комиссией, на которую было
возложено обследование тред-юнионов, Несмит, изобре-
татель парового молота, делает следующее сообщение
о тех усовершенствованиях в машинах, которые он ввёл
вследствие большой и продолжительной стачки машино-
строительных рабочих в 1851 году:
«Характерная черта наших современных механических усо-
вершенствований - введение самодействующих рабочих машин.
Теперь рабочему приходится не самому работать, а лишь наблюдать
за прекрасной работой машины, что доступно всякому подростку.
В настоящее время устранён весь класс рабочих, которые зависят
исключительно от своего искусства. Раньше у меня на одного
механика приходилось четыре подростка. Благодаря этим новым
механическим вспомогательным средствам я сократил число
взрослых мужчин с 1 500 до 750. Следствием было значительное
увеличение моей прибыли».
Об изобретении мюль-машины Юр говорит:
«Она была призвана вновь восстановить порядок между про-
мышленными классами.... Это изобретение подтверждает развитую
уже нами доктрину, что капитал, заставив науку служить себе, посто-
янно принуждает мятежные руки рабочих к покорности».
Хотя книга Юра появилась в 1835 г., следовательно,
в эпоху, когда фабричная система была развита ещё срав-
нительно слабо, она до сих пор остаётся классическим
выражением духа фабрики не только по своему откро-
венному цинизму, но и по той наивности, с которой она
выбалтывает глупые противоречия капиталистического
мышления.
199
6. ТЕОРИЯ КОМПЕНСАЦИИ РАБОЧИМ,
ВЫТЕСНЯЕМЫМ МАШИНАМИ
Целый ряд буржуазных экономистов, таких как Джемс
Милль, Мак-Куллох, Торренс, Сениор, Джон Стюарт
Милль, утверждают, что все машины, вытесняющие
рабочих, в то же время обязательно освобождают соот-
ветствующий капитал, который даёт работу этим самым
вытесненным рабочим.
Предположим, что вновь введённые машины стоят
дешевле вытесненных ими рабочих и орудий их труда.
При таком предположении часть переменного капитала
превратилась бы в постоянный, а ещё часть капитала
оказалась бы свободной. Однако на самом деле освобо-
дившийся в результате вытеснения машинами рабочих
капитал может обеспечить работой лишь незначительную
по сравнению с вытесненными часть рабочих.
Машины, превращая рабочих в безработных, лишают
их возможности что-либо покупать. Отсюда уменьшение
спроса на соответствующие товары. Вот и всё. Если это
уменьшение спроса не компенсируется увеличением его
ещё откуда-нибудь, то понижается рыночная стоимость
товаров, спрос на которые упал. Если снижение спроса
продолжается сравнительно долго и в больших размерах,
то следует увольнение рабочих, занятых в производстве
указанных товаров. Если недостаток сбыта необходимых
жизненных средств рабочих окажется продолжительным,
то часть капитала, авансируемого на их производство,
уйдёт и будет искать приложения в других отраслях про-
мышленности. Во время падения рыночной стоимости на
эти продукты, рабочие, занятые в производстве необхо-
димых средств жизнеобеспечения, тоже высвобождаются
и лишаются своей заработной платы. Действительные
факты таковы: вытесняемые машиной рабочие выбрасы-
ваются из мастерской на рабочий рынок и увеличивают
там число рабочих, которыми может располагать капитал.
Отметим только следующее. Конечно, рабочие, выбро-
шенные из одной отрасли промышленности, могут искать
занятие в какой-либо другой отрасли. Если они находят
таковое, и если таким образом вновь восстанавливается
200
связь между ними и их жизненными средствами, то это
происходит при посредстве нового, дополнительного
капитала, ищущего применения, а не того капитала,
который функционировал уже раньше и теперь превра-
щен в машины. Но если бы даже и так, - как мало у них
надежды, найти новое занятие! Искалеченные разделе-
нием труда, эти бедняги имеют столь малую стоимость вне
своей старой сферы деятельности, что они могут найти
доступ лишь в немногие низшие, постоянно переполнен-
ные, вследствие своей простоты, и плохо оплачиваемые
сферы труда. Каждая отрасль промышленности ежегодно
притягивает новый поток людей, который снабжает её
необходимым контингентом для регулярного возмещения
и роста. Когда же машины высвобождают часть рабочих,
занятых до того времени в определённой отрасли про-
мышленности, и они постепенно поглощаются другими
отраслями труда, тогда те, кому не удалось устроиться, по
большей части опускаются и гибнут.
Не подлежит никакому сомнению, что машины сами
по себе не ответственны за те страдания, которые они
приносят с собой. Не их вина, если они при современ-
ных отношениях вытесняют рабочего и отделяют его
от жизненных средств. Они удешевляют и увеличивают
производство продукта в той отрасли, которой они
овладевают, и поначалу оставляют без изменения массу
жизненных средств, производимую в других отраслях про-
мышленности. Противоречия и антагонизм происходят
не от самих машин, а от их капиталистического приме-
нения! А так как машина сама по себе сокращает рабочее
время, между тем как её капиталистическое применение
удлиняет рабочий день; так как сама по себе она облегчает
труд, капиталистическое же её применение повышает его
интенсивность; так как сама по себе она знаменует победу
человека над силами природы, капиталистическое же её
применение превращает человека в раба; так как сама по
себе она способна поднять благосостояние производи-
теля, в капиталистическом же применении превращает
его в нищего, то буржуазный экономист заявляет, что
машина сама по себе как нельзя убедительнее доказы-
201
вает, что все эти очевидные противоречия есть просто
видимость повседневной действительности, сами же по
себе они вовсе не существуют. Таким образом, он пока-
зывает, что не намерен далее ломать себе голову и, кроме
того, приписывает своему противнику такую глупость,
как будто он борется не против капиталистического при-
менения машины, а против самой машины. Конечно,
буржуазный экономист вовсе не отрицает, что при этом
получаются и временные неприятности; но ведь у всякой
медали существует своя оборотная сторона! Для него
невозможно иное, кроме как капиталистическое, исполь-
зование машины. Следовательно, эксплуатация рабочего
при посредстве машины для него тождественна с эксплуа-
тацией машины рабочим.
Хотя машины неизбежно вытесняют рабочих из
тех отраслей труда, которыми они овладели, тем не
менее, они могут вызвать увеличение занятости в других
отраслях труда. Но это не имеет ничего общего с так назы-
ваемой теорией компенсации. Так как всякий машинный
продукт дешевле, чем аналогичный продукт ручного
труда, то получается следующий абсолютный закон: При
равном количестве продуктов, произведённых машинным
и ремесленным (или мануфактурным) способом, количе-
ство труда затраченного при машинном способе меньше
количества труда, затраченного при ремесленном
или мануфактурном способе производства (благодаря
меньшему количеству занятых в машинном производстве
рабочих). То увеличение труда, которое обусловливается
потреблением самих средств прошлого труда, - машин,
угля и т.д., - должно быть меньше тех потреблённых
средств прошлого труда, которые замещаются примене-
нием машин. Иначе продукт, произведённый машинным
способом, был бы не дешевле, но даже дороже, продукта
ручного труда. Однако на самом деле общая масса продук-
тов, производимых при помощи машин сократившимся
количеством рабочих, не только не остаётся без изме-
нения, но напротив, вырастает до размеров, далеко
превышающих общую массу замещённых ремесленных
продуктов. С расширением машинного производства
909
в одной отрасли промышленности увеличивается произ-
водство прежде всего и в тех других отраслях, которые
производят для неё средства производства. Насколько
благодаря этому возрастает масса занятых рабочих,
зависит, при данной продолжительности рабочего
дня и интенсивности труда, от состава потребляемых
капиталов, т.е. от отношения между их постоянными
и переменными составными частями. Это отношение,
в свою очередь, значительно варьируется, в зависимости
от того, в какой мере машины уже овладели или овладе-
вают данной отраслью промышленности. Получает своё
развитие и новая отрасль - производство машин.
Если машина применяется на любой из промежу-
точных стадий, через которые должен пройти предмет
труда, пока он не примет свой окончательный вид, то
вместе с увеличением производимого сырого матери-
ала на этих стадиях увеличивается и спрос на труд в тех
отраслях труда, которые ведутся ещё ремесленным или
мануфактурным способом и куда поступает произведён-
ный машиной продукт. Например, машинное прядение
поставляло пряжу так дёшево и в таком изобилии, что
ручные ткачи, без всякого увеличения затрат, поначалу
могли работать полное время. Таким образом, их доход
увеличился. Отсюда наплыв рабочих в бумаготкацкое
дело, пока наконец 800 000 бумаготкачей, появившихся
благодаря английским машинам, - ватермашиной и мюль-
машиной, - не были вытеснены паровым ткацким станком.
Таким же образом вместе с изобилием ткани, произво-
димой машинным способом, возрастает число портных,
портних, швей, пока не появляется швейная машина.
Машинное производство внедряет общественное разделе-
ние труда гораздо шире, чем мануфактура, потому что оно
в значительно большей степени увеличивает производи-
тельную силу захваченных им отраслей промышленности.
Ближайший результат введения машин заключается
в том, что они увеличивают прибавочный продукт. И так
как эта масса продуктов, потребляемая капиталистами
и их нахлебниками, становится всё больше, то растёт
203
и этот слой капиталистов и их нахлебников. Вместе
с новыми потребностями капиталистов в роскоши воз-
растают и новые средства их удовлетворения, растёт их
богатство. Всё большая часть общественного продукта
превращается в прибавочный продукт, и всё большая
часть этого прибавочного продукта воспроизводится
и потребляется в виде многочисленных предметов
роскоши. Дело не только в том, что большее количе-
ство заграничных средств потребления выменивается
на местный продукт, но и в том, что в местную промыш-
ленность входит всё большая масса заграничных сырых
материалов и полуфабрикатов, которая служит средством
производства. Параллельно развитию этих отношений
мирового рынка увеличивается спрос на рабочую силу
в транспортной промышленности, и она распадается на
многочисленные новые подвиды. Увеличение средств
производства и жизненных средств при уменьшении,
с внедрением машинной системы, числа рабочих на ряде
предприятий способствует расширению трудовой сферы
в таких видах производства, как каналы, доки, туннели,
мосты, экономическая выгода от которых проявляется
лишь в отдалённом будущем. На основе машинного про-
изводства образуются новые отрасли производства.
Однако их роль в общем производстве нельзя признать
значительной даже в наиболее развитых странах. Число
занятых в них рабочих увеличивается в соответствии
с потребностью этих отраслей в самом грубом ручном
труде. Главными отраслями промышленности этого рода
в настоящее время можно считать газовые заводы, паро-
ходное и железнодорожное дело.
7. ОТТОРЖЕНИЕ И ПРИТЯЖЕНИЕ
РАБОЧИХ В СВЯЗИ С РАЗВИТИЕМ
МАШИННОГО ПРОИЗВОДСТВА. КРИЗИСЫ
В ХЛОПЧАТОБУМАЖНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
Мы уже знаем, что с каждым шагом в развитии машин-
ного производства постоянная часть капитала, состоящая
из машин и сырого материала, возрастает, между тем как
204
переменная, затрачиваемая на рабочую силу, уменьшается.
Мы знаем также, что ни при каком другом способе произ-
водства более совершенные средства труда не получают
такого быстрого и устойчивого развития, как при
машинном производстве. Пока машинное производство
расширяется в определённой отрасли промышленности
за счёт традиционного ремесла или мануфактуры, успех
его не вызывает сомнений. Этот первый период, когда
машина только ещё завоёвывает себе сферу действия,
имеет решающее значение ввиду той чрезвычайной
прибыли, которая достигается с её помощью. Эта прибыль
не только уже сама по себе является источником ускорен-
ного накопления капитала, но и притягивает к данной
отрасли производства, оказавшейся в особо благопри-
ятном положении, значительную часть прибавочного
общественного капитала, который постоянно образуется
вновь и ищет новые сферы применения. Особые выгоды,
сопряженные с первым периодом бешеной активности,
постоянно снова и снова проявляются в тех отраслях про-
изводства, в которых машины вводятся впервые. Но когда
фабрика достигает достаточной зрелости, в особенно-
сти, когда её собственная техническая основа - машины,
начинают в свою очередь производиться машинами,
когда совершается революция, как в добыче угля и железа,
так и в обработке металлов и транспортном деле, - короче
говоря, когда складываются общие условия производ-
ства, соответствующие крупной промышленности, тогда
машинный способ производства приобретает такую спо-
собность к быстрому, скачкообразному расширению,
пределы которого ограничиваются лишь наличием
сырого материала и рынком сбыта. Но машины, с одной
стороны, прямо способствуют увеличению поставок
сырого материала; с другой стороны, дешевизна продук-
тов, производимых машинами, и переворот в средствах
транспорта и связи открывают возможность завоевания
иностранных рынков. Разрушая в других странах ремес-
ленное производство, машинная система принудительно
Превращает их в страны-производители соответствующего
205
сырого материала. Так например, Ост-Индия была вынуж-
дена производить для Великобритании хлопок, шерсть,
пеньку, джут, индиго. Постоянное превращение рабочих
в «избыточных» вызывает в странах крупной промышлен-
ности вынужденную эмиграцию и ведёт к колонизации
новых стран, которые превращаются в плантации сырого
материала для метрополии, как например, Австралия
превратилась в производителя шерсти. Создаётся новое,
соответствующее расположению главных центров
машинного производства и земледелия международное
разделение труда, превращающее одни регионы земного
шара в области промышленного производства, а другие -
в регионы земледельческого производства.
Колоссальное, скачкообразное расширение фабрич-
ного производства с его зависимостью от мирового
рынка неизбежно порождает следующее за ним пере-
полнение рынков. Наступает паралич. Промышленная
жизнь превращается в последовательный ряд периодов
оживления, процветания, перепроизводства, кризиса
и застоя. Ненадёжность и непостоянство, которым
машинное производство подвергает заработок, а следова-
тельно, и существование рабочего, становятся обычным
явлением. За исключением периодов процветания, между
капиталистами свирепствует ожесточённая борьба за
место на рынке. Их доля на рынке прямо пропорцио-
нальна дешевизне продуктов. Кроме вызываемого этим
соперничества в применении усовершенствованных
машин, замещающих рабочую силу, и новых методов про-
изводства, снова и снова обнаруживается стремление
достигнуть удешевления товаров посредством снижения
заработной платы, опускающейся порой ниже стоимости
жизненных средств рабочего.
Следовательно, рост численности фабричных рабочих
происходит благодаря гораздо более быстрому росту
всего капитала, вложенного в фабрики. Но этот процесс
обусловлен периодами прилива и отлива, оживления
и спада промышленного производства. Кроме того,
он постоянно прерывается техническим прогрессом,
9П£
который вытесняет рабочих. Такие качественные изме-
нения в машинном производстве постоянно вытесняют
одних рабочих из фабрики, в то время как количествен-
ное расширение фабрик поглощает кроме выброшенных
и новый контингент рабочих. Таким образом, рабочие
непрерывно притягиваются и вытесняются. Судьбы
фабричных рабочих раскрываются с наибольшей
наглядностью, если мы бросим беглый взгляд на судьбу
английской хлопчатобумажной промышленности. С 1770
по 1815 г. - 5 лет угнетенного состояния или застоя в хлоп-
чатобумажной промышленности; в течение этого первого
45-летнего периода английским фабрикантам принад-
лежала монополия в применении машин и на мировом
рынке. С 1815 по 1821 г. -угнетённое состояние. В 1822
и 1823 гг. - процветание.
• 1824 г. - отмена закона против коалиций (запрет на создание
рабочих союзов и организаций), всеобщее крупное расширение
фабрик.
• 1825 г. - кризис.
• 1826 г. - огромная нужда и волнения среди хлопчатобумажных
рабочих.
• 1827 г. - легкое улучшение.
• 1828 г. - большой рост количества паровых ткацких станков
и вывоза товара. В 1829 г. - вывоз, особенно в Индию, превос-
ходит все прежние годы.
• 1830 г. - переполнение рынков, огромная нужда.
• 1831-1833 гг. - непрекращающееся угнетённое положение; у Ост-
Индской компании отнята монополия торговли с Восточной
Азией (Индией и Китаем).
• 1834 г. - крупный рост фабрик и распространение машинного
производства, недостаток рабочих рук; новый закон о бедных
стимулирует выселению сельских рабочих в фабричные округа;
из сельских графств дети массами загоняются в промышлен-
ность; торговля белыми рабами.
• 1835 г. - сильное процветание; в то же время голод и гибель
ручных бумаготкачей.
• 1836 г. - процветание.
• 1837 и 1838 гг. - угнетённое состояние и кризис.
• 1839 г. - оживление.
• 1840 г. - сильно стесненное положение, волнение, вмешатель-
207
ство войска.
• 1841 и 1842 гг.- ужасающие страдания фабричных рабочих.
В 1842 г. - фабриканты увольняют рабочих с фабрик, чтобы
вынудить отмену хлебных законов; рабочие многотысячными
толпами устремляются в Йоркшир, откуда войска прогоняют их
обратно, а их вожди предаются в Ланкастере суду.
• 1843 г. - нужда.
• 1844 г. - снова оживление.
• 1845 г. - процветание.
• 1846 г, - продолжается подъём, потом симптомы реакции;
отмена хлебных законов.
• 1847 г. - кризис; общее понижение заработной платы на 10
и более процентов во славу «большой ковриги» (разворачи-
валась пропаганда за отмену хлебных законов и установление
свободной торговли, которая будто бы приведёт к повышению
заработной платы рабочих и обеспечит им двойной каравай
хлеба) .
• 1848 г. - стеснённое положение продолжается; Манчестер под
военной охраной.
• 1849 г. - опять оживление.
• 1850 г. - процветание.
•1851 г. - падение рыночных цен, низкая заработная плата,
стачки.
• 1852 г. - начинается улучшение, стачки продолжаются, фабри-
канты угрожают ввозом иностранных рабочих.
• 1853 г.- повышающийся вывоз; восьмимесячная стачка
и большая нужда в Престоне.
• 1854 г. - процветание, переполнение рынков.
• 1855 г. - из Соединённых Штатов, Канады, с восточноазиатских
рынков приходят известия о банкротствах.
• 1856 г. - процветание.
• 1857 г. -кризис.
• 1858 г. - улучшение.
• 1859 г. - процветание, рост фабрик.
• 1860 г. - английская хлопчатобумажная промышленность
достигает апогея; индийские, австралийские и другие рынки
переполнены до такой степени, что до 1863 г. они едва погло-
тили все завалы продукции; торговый договор с Францией;
огромный рост фабрик и машинного производства.
• 1861 г. - подъём некоторое время продолжается, потом падение,
американская Гражданская война, хлопковый голод.
• 1862-1863 гг. полное крушение.
8. ВЛИЯНИЕ КРУПНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ НА
МАНУФАКТУРЫ, РЕМЕСЛА И РАБОТЫ НА ДОМУ
а) УНИЧТОЖЕНИЕ КООПЕРАЦИИ, ОСНОВАН-
НОЙ НА РЕМЕСЛЕ И РАЗДЕЛЕНИИ ТРУДА
Мы видели, как машины уничтожают кооперацию,
основанную на ремесле, и мануфактуру, основанную на
разделении труда, сохраняющего ремесленный характер.
Примером первого рода может служить жатвенная
машина, которая замещает кооперацию жнецов. Пример
второго рода - машина для производства швейных
иголок. По Адаму Смиту, 10 человек, пользуясь разделе-
нием труда, в его время изготовляли 48 000 иголок в день.
Напротив, одна машина в 11-часовой рабочий день даёт
145 000 иголок. Когда отдельная рабочая машина замещает
кооперацию или мануфактуру, она, в свою очередь, может
сделаться основой нового ремесленного производства.
Однако это возрождение ремесленного производства
на основе машины является лишь переходной ступенью
к фабричному производству, которое обычно появляется,
как только человеческие мускулы, приводящие в действие
машины, заменяются какой-либо механической силой, -
паром или водой. В шелкоткачестве Ковентри стихийно
возник эксперимент с фабриками-домами. В центре
квартала домов, образующих квадрат, строится здание для
паровой машины, которая посредством передаточных
механизмов соединяется с ткацкими станками в домах.
В каждом доме помещается от 2-х до б ткацких станков,
принадлежащих рабочим, или купленных в кредит, или
арендованных на время. Борьба между домашними фабри-
ками и собственно фабрикой продолжалась более 12 лет.
Она окончилась полным разорением 300 домашних
фабрик.
На пути к крупному машинному производству мелкое
Ручное производство проходит промежуточные фазы от
Ремесленного к мануфактурному и затем к фабричному
производству.
209
b) ВЛИЯНИЕ ФАБРИКИ НА МАНУФАКТУРУ
И ДОМАШНЕЕ ПРОИЗВОДСТВО
С развитием фабрики и сопутствующим ему перево-
ротом в земледелии не только расширяются размеры
производства во всех остальных отраслях промышленно-
сти, но изменяется и их характер. Принцип машинного
производства, заключающийся в разделении технологи-
ческого процесса на составные фазы и использовании
достижений науки, повсюду приобретает решающее
значение. Поэтому машины проникают в мануфактуры,
где они находят широкое применение. Да и помимо того
в составе совокупного рабочего совершается коренной
переворот. В противоположность мануфактурному
периоду, на разделении труда основывается теперь труд
необученных рабочих, женский труд, труд детей всех воз-
растов, - одним словом, все виды дешёвого труда. Это
относится не только к любому сложному и крупному про-
изводству с применением машин или без них, но и к так
называемой современной домашней промышленности,
независимо от того, занимаются ли ею рабочие в своих
квартирах или же в мелких мастерских. Эта так называемая
современная домашняя промышленность кроме названия
не имеет ничего общего со старинной домашней промыш-
ленностью, которая предполагает независимое городское
ремесло, самостоятельное крестьянское хозяйство и,
прежде всего, дом у рабочей семьи. Теперь она преврати-
лась во внешнее отделение фабрики, мануфактуры или
торгового заведения. Кроме фабричных, мануфактурных
рабочих и ремесленников, которых капитал большими
массами концентрирует в одном месте и которыми он
командует непосредственно, он невидимыми нитями
приводит в действие целую армию домашних рабочих,
рассеянных в больших городах и в деревнях.
Эксплуатация дешёвой рабочей силы приобретает
в современной мануфактуре ещё более бесстыдный
характер, чем на фабрике, где машина хотя бы замещает
мускульную силу рабочего и облегчает его труд. Женский
организм и ещё не окрепший организм малолетних
детей зачастую самым бессовестным образом подверга-
210
ется в мануфактуре воздействию ядовитых веществ. При
домашнем труде эксплуатация приобретает ещё более
откровенный характер, чем в мануфактуре, потому что
способность рабочих к сопротивлению снижается из-за
их разобщённости, удалённости друг от друга, и потому
что между нанимателем и рабочим вторгается целый ряд
хищных паразитов. Домашний труд повсюду вынужден
бороться с машинным или, по меньшей мере, мануфак-
турным производством той же отрасли. К этому следует
добавить непостоянную занятость, случайный заработок,
бедность и отсутствие необходимых условий труда, - про-
сторного помещения, света, вентиляции. Наконец, в этих
последних убежищах для всех, кого крупная промышлен-
ность и земледелие сделали «излишними», конкуренция
между рабочими неизбежно достигает своего наивысшего
предела.
с) СОВРЕМЕННАЯ МАНУФАКТУРА
В сущности, читатель уже знаком с многочисленными
примерами, иллюстрирующими условия труда на произ-
водстве. Металлургические мануфактуры в Бирмингеме
и окрестностях используют на работах, по большей части
оченьтяжёлых, 30 ОООдетейиподростковиЮ ОООженщин.
Мы встречаем их здесь на вредных производствах - мед-
нолитейных заводах; пуговичных, гальванопластических
и лакировочных фабриках. В книжных, брошюровочных
предприятиях применяется чрезмерный труд, который
ложится на плечи женщин, девушек и детей. Не менее
тяжёлый труд ложится на плечи малолетних на канатных
фабриках, на соляных заводах, свечных и других химиче-
ских производствах.
Классическим примером чрезмерного труда, тяжёлой
и грязной работы могут служить, кроме рудников
и угольных копей, черепичные и кирпичные заводы.
Рабочий день с 5 часов утра до 7 часов вечера считается
«сокращённым», «умеренным». Дети обоего пола прини-
маются на работу с б-ти и даже с 4-летнего возраста. Они
работают столько же, сколько и взрослые, часто больше
взрослых.
211
«Невозможно пройти ребёнку через чистилище кирпичного
завода без того, чтобы не пасть нравственно... Непристойности,
которые им приходится слышать с самого нежного возраста,
грязные, неприличные и бесстыдные привычки, среди которых
они вырастают в невежестве и одичании, превращают их в беспут-
ных, отверженных, распутных людей... Способ расквартирования
служит ужасающим источником деморализации. Каждый «формов-
щик» (бригадир) «даёт своей артели из 7 человек квартиру и стол
в своей хижине или доме. В этой хижине спят мужчины, подростки
и девушки. Они настолько истощены суровым трудом в течение
дня, что нечего и думать о соблюдении каких бы то ни было правил
гигиены, чистоты и приличия. Многие из этих хижин могут служить
настоящими образцами беспорядка, грязи и пыли.... Величайшее
зло системы, применяющей молодых девушек на работах этого
рода, заключается в том, что они обыкновенно с самого детства на
всю свою жизнь привязываются к самым отверженным отребьям.
Прежде чем природа скажет им, что они - женщины, они превра-
щаются в грубых, сквернословящих мальчишек. Одетые в скудное,
грязное тряпьё, с волосами и лицами, покрытыми грязью, они
привыкают с презрением относиться ко всякому чувству благопри-
стойности и стыда. В обеденное время они лежат, растянувшись
на траве, или подсматривают за купающимися в соседнем канале
подростками. Закончив свой тяжёлый дневной труд, они надевают
платья и сопровождают мужчин в кабаки и пивные». («Children's
Employment Commission. 5th Report», 1866)
d) СОВРЕМЕННАЯ РАБОТА НА ДОМУ
Теперь обратимся к так называемому домашнему труду.
Чтобы составить себе представление об этой сфере экс-
плуатации на задворках крупной промышленности и о её
чудовищности, можно было бы рассмотреть, например,
внешне совсем идиллический гвоздарный промысел,
которым занимаются в некоторых захолустных деревнях
Англии, или остановиться на нескольких примерах таких
отраслей, как кружевная и соломоплетение, в которых ещё
не получили широкого распространения машины. Из тех
150 000 человек, которые заняты в кружевном производ-
стве Англии, почти на 10 000 распространяется действие
фабричного закона 1861 года. Подавляющее большинство
остальных 140 000 - женщины, подростки и дети обоего
пола, при этом мужской пол представлен очень слабо.
Домашние работы, на которых мы здесь вкратце остано-
212
вимся, распадаются на окончательную отделку кружев,
изготовленных машинным способом; и плетение кружев.
Отделка производится в так называемых «домах
мастериц» или в частных квартирах женщин, которые
работают в одиночку или со своими детьми. Женщины,
которые содержат такие дома, сами бедны. Мастерская
образует часть их собственной квартиры. Они получают
заказы от фабрикантов, владельцев магазинов и нанимают
женщин, девушек и маленьких детей в количестве, соот-
ветствующем размеру их комнаты и колебаниям спроса
в данной отрасли промышленности. Число занятых
работниц колеблется от 20 до 40. Средний минимальный
возраст, в котором дети начинают работать, - б лет, однако
некоторые начинают работать, не достигнув порой
и 5-ти лет. Рабочее время обыкновенно продолжается
с 8 часов утра до 8 часов вечера, с 172-часовым перерывом
для принятия пищи. Часто приходится обедать в этих же
вонючих рабочих вертепах. При хорошем положении дел
работа часто продолжается с 8 (иногда с 6) часовутрадо 10,
11 или 12 часов ночи. В английских казармах полагается
15 кубических метров на каждого солдата, в военных лаза-
ретах - 30, а в этих дырах приходится 5 кубических метров
на человека. В то же время газовое освещение поглощает
кислород воздуха. Чтобы держать кружева в чистоте, дети
часто должны снимать башмаки, даже зимой; хотя пол
выложен каменными плитами или кирпичом.
«Для Ноттингема нет ничего необычного в том, что 15-20 детей
загоняют в одну маленькую комнату, быть может, не более б кв.
метров, и заставляют их по 15 часов в сутки проводить за работой,
которая и сама по себе утомляет тоскливостью и монотонностью,
да и ведется при таких антигигиенических условиях, какие только
можно себе представить.... Даже самые маленькие дети работают
с вызывающей удивление ловкостью и быстротой, и почти никогда
не позволяют своим пальцам отдохнуть или двигаться медлен-
нее. Если к ним обращаются с вопросом, они не отрывают глаз от
работы - длинная палка служит для хозяйки средством подгонять
Детей». («Children's Employment Commission. 2nd Report», 1864)
Там, где женщины работают вместе с собственными
Детьмиу себя на дому или в арендуемой комнате, положение
еЩе хуже. Когда ребенок, работающий на складе, уходит
213
из него в 9 или 10 часов вечера, на дорогу ему часто дают
ещё целый узел для работы на дому. Капиталистический
фарисей, в лице одного из своих наёмных холопов уми-
лительно скажет при этом: «это для мамы», хотя хорошо
знает, что бедный ребёнок должен будет засесть рядом
с матерью за эту работу.
Кружевная промышленность распространена пре-
имущественно в двух земледельческих округах Англии
- в кружевном округе Хонитона, на протяжении
20-30 миль вдоль южного берега Девоншира, включая
сюда и немногие места Северного Девона, и в другом
округе, который охватывает значительную часть графств
Бакингем, Бедфорд, Нортгемптон и соседние области
Оксфордшира и Хантингдоншира. Дома сельских
батраков являются в то же время и мастерскими.
Некоторые мануфактуры применяют более 3 000 таких
домашних рабочих, преимущественно детей и под-
ростков исключительно женского пола. Здесь снова те
же условия. Разница лишь в том, что «хозяйку дома»
заменяют так называемые «школы вязания кружев»,
которые содержат бедные женщины в своих хижинах.
С 5-летнего возраста и до 12-15 лет дети работают в этих
школах - в первый год самые маленькие по 4-8 часов,
впоследствии с б часов утра до 8-10 часов вечера. Там,
где нет вязания кружев, в сельских графствах Бакингема
и Бедфорда, там получило распространение плетение из
соломы. Оно распространилось на значительную часть
Хартфордшира и западные и северные округа Эссекса.
Вместо школ кружев здесь появляются «школы плетения
из соломы». Дети начинают обучаться в них соломопле-
тению обыкновенно с 4 лет, иногда в возрасте между
3 и 4 годами. Воспитания они, конечно, не получают
никакого. Такую радость бытия испытывают дети до
12-14-летнего возраста. Бедные, опустившиеся родители
только и думают о том, как бы выколотить из детей как
можно больше. Повзрослев, дети, естественно, не ставят
родителей ни в грош и оставляют их. Неудивительно, что
такого рода воспитание детей приводит их к невежеству
и порокам Их нравственность стоит на самой низкой
214
ступени.... Заработная плата в этих отраслях промышлен-
ности крайне низкая и понижается ещё ниже вследствие
оплаты рабочей силы товарами, получившей распростра-
нение в округах с кружевным производством.
е) ПЕРЕХОД ОТ СОВРЕМЕННОЙ МАНУФАКТУРЫ
И ДОМАШНЕГО ТРУДА К КРУПНОЙ ПРОМЫШ-
ЛЕННОСТИ. РАСПРОСТРАНЕНИЕ ФАБРИЧНЫХ
ЗАКОНОВ
Снижение стоимости рабочей силы засчётпривлечения
женщин и малолетних детей, путём ужесточения условий
труда, посредством чрезмерного удлинения рабочего дня
и применения ночного труда, в конце концов, наталкива-
ется на определённые естественные границы, которые
невозможно переступить. Приходит пора внедрения
машин и превращения разобщённого домашнего труда
(а также мануфактуры) в фабричное производство.
Самый яркий пример этому даёт производство предметов
одежды. Производство предметов одежды ведётся ману-
фактурами, использующими у себя различные виды труда,
которые они находят уже готовыми у мелких ремесленни-
ков, работающих не на индивидуальных потребителей,
как раньше, а на мануфактуры и на товарные склады.
Больше всего такое производство ведётся так называе-
мыми домашними рабочими, которые образуют внешние
отделения мануфактур, складов и мелких мастерских.
Массы материала труда, сырого материала и полуфабри-
катов поставляет им крупная промышленность, масса же
дешёвого человеческого материала состоит из вытеснен-
ных крупной промышленностью рабочих и согнанных
со своей земли сельских работников. Мануфактуры этой
отрасли промышленности обязаны своим возникнове-
нием преимущественно потребности капиталистов иметь
У себя под рукой готовую армию, которая могла бы приспо-
собиться к любому изменению спроса. Крупные масштабы
производства прибавочного продукта в этих отраслях,
и в то же время прогрессирующее удешевление произ-
водимых ими продуктов, обусловлено преимущественно
минимальными размерами заработной платы, едва лишь
215
достаточной для жалкого прозябания, и максимально воз-
можной для человека продолжительностью рабочего дня.
Дешёвые товары, - вот что постоянно расширяет рынок
сбыта, для Англии в частности. В том числе и колониаль-
ный рынок, на котором и без того царствуют английские
привычки и вкусы. Наконец, наступил критический
момент. Просто грубая эксплуатация рабочего, в большей
или меньшей мере сопровождавшаяся развитым разделе-
нием труда, оказалась уже недостаточной для насыщения
рынка и поддержания конкурентоспособности товаров.
Пробил час машины. И машиной, которая сыграла
революционную роль, машиной, которая равномерно
охватила все бесчисленные промыслы этой отрасли, как
например, портняжный, сапожный, швейный, шляпный
- была швейная машина. Её воздействие на рабочих было
таким же, как воздействие всех других машин, в период
их распространения в новых отраслях крупной про-
мышленности. Заработная плата машинных рабочих
поднялась, по сравнению с домашними рабочими, многие
из которых принадлежали к числу беднейших, в то время
как у находившихся в сравнительно лучшем положе-
нии ремесленников, с которыми начала конкурировать
машина, она понизилась. Новые машинные рабочие -
исключительно девушки и молодые женщины. Машины
уничтожили монополию мужского труда на тяжёлых
работах и вытеснили старых женщин и малолетних детей
занятых на более лёгких работах. Неодолимая конкурен-
ция убивает наиболее слабых рабочих, занятых ручным
трудом. Распространение машинного шитья в Лондоне за
последнее десятилетие сопровождается ужасным ростом
случаев голодной смерти. Новые работницы, работающие
на швейных машинах, которые они приводят в действие
рукой и ногой или только рукой, сидя или стоя, вынуж-
дены терять своё здоровье из-за непрерывной, на пределе
своих сил продолжительной работы.
В Англии фактически преобладает такая система, при
которой капиталист концентрирует в своих помещениях
большое количество швейных машин, а для дальней-
шей обработки распределяет машинный продукт между
216
целой армией домашних рабочих. Пестрота переходных
форм не устраняет однако тенденцию к превращению их
в фабричное производство. Тенденция эта питается харак-
тернымиособенностямишвейноймашины,разнообразием
способов её применения, что побуждает к соединению
разделённых ранее видов производства в одном помеще-
нии, под командой одного капиталиста. Наконец, как и во
всех подобных процессах, решающее значение и здесь
принадлежит замене человека с его мускульной силой
паром. Так, например, в Англии колоссальная сфера про-
изводства предметов одежды переживает революцию
превращения мануфактурного, ремесленного и домаш-
него труда в фабричное производство. Эта стихийно
совершающаяся промышленная революция искусственно
ускоряется распространением фабричных законов на
все отрасли промышленности, в которых работают
женщины, подростки и дети. Принудительное регули-
рование продолжительности рабочего дня, перерывов,
начала и окончания работы, Система смен и возрастные
ограничения для детей ускоряют процесс внедрения
машин и замену мускульной силы паром. Усиливается
концентрация средств производства. Каждый раз, когда
мануфактуре угрожает применение фабричного закона,
страстно повторяется в сущности одно и то же главное воз-
ражение: без огромных затрат капитала невозможно будет
одновременно соблюсти фабричный закон и продолжать
дело в прежних объёмах. В 1864 г, был принят фабричный
закон, и уже через 16 месяцев исчезли все «невозможно-
сти». Например, вопреки всем пророчествам повысились
не издержки производства гончарных товаров, а масса
продукта. В производстве спичек считалось законом
природы, что подростки, даже в то время, когда они про-
глатывали обед, должны были окунать спички в тёплый
фосфорный состав, ядовитые пары которого попадали
им на лицо. Фабричный закон (1864 г.) заставил ввести
«макальную машину для опускания спичек в фосфор».
Таким образом, английский парламент, опытным
путём пришёл к убеждению, что принудительный закон
простым предписанием может устранить все так называ-
217
емые естественные препятствия, которые производство
будто бы ставит ограничению и регулированию рабочего
дня. Поэтому при проведении фабричного закона
в какой-либо отрасли промышленности назначается срок
от 6 до 18 месяцев, и уже дело фабриканта позаботиться
о том, чтобы за это время устранить все технические
препятствия. Слова Мирабо: «Невозможно? Никогда не
говорите мне этого глупого слова!», приобретают осо-
бенное значение для современной технологии. Но если
фабричный закон быстро обеспечивает необходимые
условия для превращения мануфактурного производства
в фабричное, то, принуждая капиталиста к увеличению
затрат, он ускоряет в то же время гибель более мелких
мастеров и концентрацию капитала. Оставляя в стороне
технически устранимые препятствия, регулирование
рабочего дня наталкивается на неискоренимые привычки
самих рабочих, в особенности там, где господствует
сдельная плата и прогул некоторой доли дня или недели
может быть восполнен последующим сверхурочным или
ночным трудом.
Наряду с общими периодическими превратностями
промышленного цикла и колебаниями рынка, для каждой
отрасли производства даёт о себе знать так называе-
мый «сезон» и внезапность больших заказов. Внезапные
заказы делаются тем обычнее, чем быстрее распро-
страняются железные дороги и телеграф. На фабриках
и мануфактурах, ещё не подчинённых фабричному
закону, периодически во время так называемых сезонов,
и наплыва внезапных заказов господствует ужасающий
чрезмерный труд. Во внешних сферах фабрики, ману-
фактуры и складов - в сфере домашнего производства
систематически выращивается промышленная резервная
армия, которая постоянно готова к услугам капиталиста,
которая в одну часть года губится самым бесчеловечным
каторжным трудом, а в другую часть года низводится до
нищеты вследствие безработицы. Капитал, как он неодно-
кратно заявлял устами своих представителей, соглашается
на принятие мер по улучшению условий труда только
218
«под давлением общего парламентского акта», который
принудительным законом регулирует производственные
отношения.
9. ФАБРИЧНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО.
ПОСТАНОВЛЕНИЯ О САНИТАРНЫХ УСЛОВИЯХ
И ВОСПИТАНИИ.
Фабричное законодательство - это первое осознан-
ное воздействие общества на стихийно сложившийся
характер производства. Прежде чем говорить о распро-
странении фабричного законодательства на различные
отрасли производства в Англии, необходимо кратко упо-
мянуть о некоторых его постановлениях, не касающихся
продолжительности рабочего дня. Санитарные правила
до чрезвычайности скудны, и фактически ограничи-
ваются предписаниями, касающимися побелки стен,
поддержания чистоты, вентиляции и защиты от произ-
водственных травм и несчастных случаев. Здесь снова
нашёл себе блестящее подтверждение тот догмат при-
верженцев свободной торговли (фритредеров), что
в обществе с антагонистическими противоречиями
каждый, стремясь к своей собственной выгоде, тем
самым содействует общему благу. Одного примера будет
достаточно. Известно, что с половины сороковых годов
в Ирландии сильно расширилась льняная промышлен-
ность, а вместе с ней и льнотрепальные фабрики. В 1864 г.
там существовало до 1 800 трепальных машин. Осенью
и зимой сельские жители периодически отрываются от
полевых работ, чтобы работать на подаче льна в вальцо-
вые трепальные машины. В основном это совершенно не
знакомые с машинами люди, главным образом подростки
и женщины, сыновья, дочери и жёны мелких фермеров.
Несчастные случаи, происходящие здесь, по количе-
ству и интенсивности беспримерны в истории машин.
На одной машине в Килдинане (близ Корка) с 1852 по
1856 г. насчитывалось 6 смертельных случаев и 60 тяжких
увечий, - и все их можно было бы предотвратить при
помощи самых простых приспособлений, стоимостью
в несколько шиллингов. Д-р Уайт, официальный врач
219
фабрик в Даунпатрике, заявляет в официальном отчёте
от 16 декабря 1865 года:
«Несчастные случаи на трепальных машинах носят ужасающий
характер. Во многих случаях смерть или будущее, полное печаль-
ной неподвижности и страданий, - вот обычные последствия
ран. Увеличение числа фабрик в стране, конечно, вызовет рост
числа таких страшных результатов. Я убеждён, что надлежащим
контролем государства за трепальным производством были бы пре-
дотвращены огромные жертвы здоровьем и жизнью».
Что ещё могло бы лучше характеризовать капиталисти-
ческое производство, чем эта необходимость навязать ему
принудительным законом государства соблюдение элемен-
тарнейших гигиенических и санитарных правил? В то же
время эта сфера, которая должна была бы быть охвачена
фабричными законами, ярко показывает, что капитали-
стическое производство по самому своему существу, как
правило, исключает всякое рациональное улучшение
условий труда. Санитарные учреждения, комиссии по
обследованию промышленности, фабричные инспектора
снова и снова повторяют о необходимости 15 кубических
метров на одного рабочего и невозможности добиться
их у капитала. Таким образом, они фактически заявляют,
что чахотка и другие лёгочные болезни - условие суще-
ствования капитала. Как ни жалки общие постановления
фабричного закона о воспитании, они объявили начальное
обучение обязательным условием труда. Их успех впервые
доказал возможность соединения обучения и гимнастики
с физическим трудом, а следовательно, и физического
труда с обучением и гимнастикой. Фабричные инспек-
тора, выслушивая показания учителей, скоро открыли,
что фабричные дети, хотя их обучают вдвое меньше, чем
обычных школьников, обучающихся днем, тем не менее,
успевают пройти столько же, а часто и больше. Роберт
Оуэн разглядел в фабричной системе зародыш будущего
общества, которое для всех детей с определённого
возраста соединит производительный труд с обучением
и гимнастикой, причем это будет не только методом повы-
шения общественного производства, но и единственным
методом воспитания всесторонне развитых людей.
220
Мы видели, что крупная промышленность уничтожает
мануфактурное разделение труда, пожизненно привя-
зывающее рабочего к одной единственной операции.
Капиталистическая форма крупной промышленно-
сти воспроизводит это разделение труда в ещё более
уродливом виде на фабрике, превращая рабочего в наде-
лённый сознанием придаток машины, выполняющей
эту операцию, и делая упор на применение женского,
детского и неквалифицированного труда как новой
основы разделения труда. При этом с неотвратимостью
дают о себе знать противоречия между трудом и капита-
лом. Эти противоречия выражаются между прочим в том
ужасном факте, что огромное количество детей, занятых
на современных фабриках и мануфактурах и с самого
нежного возраста прикованных к элементарным мани-
пуляциям, целые годы подвергается эксплуатации, не
имея возможности научиться какой-либо работе, которая
сделала бы их впоследствии пригодными для работы хотя
бы на этой же самой мануфактуре или фабрике. Огромное
число этих подростков не умеет читать; они, как правило,
становятся совершенно одичалыми, ненормальными
существами. Когда они выходят из детского возраста их,
по достижении 17 лет, увольняют, и они зачастую слива-
ются с преступной средой. Попытки дать им какие-либо
другие занятия наталкивались на их невежество, грубость,
физическую и интеллектуальную деградацию.
Сказаное о мануфактурном разделении труда внутри
мастерской, относится также и к разделению труда
в обществе. Пока ремесло и мануфактура образуют
общую основу всего общественного производства, под-
чинение рабочего какому-либо одному виду труда,
разрушение первоначального многообразия его занятий
являются необходимым условием развития производства.
Характерно, что до XVIII века отдельные ремёсла назы-
вались «мистериями», в глубину которых мог проникнуть
только посвященный человек. Крупная промышленность
разорвала завесу, скрывающую общественный характер
Производства. Современная промышленность никогда не
Рассматривает и не трактует любой существующий про-
221
изводственный процесс, как окончательный Поэтому её
техническая основа, опирающаяся на достижения стре-
мительно развивающейся науки, революционна, тогда как
у всех прежних докапиталистических производств основа
была по существу консервативна.
Крупная промышленность своими авариями и ката-
строфами вызывает необходимость улучшения условий
труда, привлечения к труду разносторонне подготовлен-
ных рабочих, пригодных для выполнения самых разных
видов работ. Она, как вопрос жизни и смерти общества,
ставит задачу - резервное рабочее население, которое
держится про запас для меняющихся потребностей
капитала в эксплуатации, заменить рабочими приспосо-
бленными к изменяющимся условиям труда; рабочего,
обречённого на пожизненное выполнение одной и той
же производственной операции, заменить всесторонне
развитым индивидуумом, для которого различные обще-
ственные функции представляют сменяющие друг друга
и доступные ему способы жизнедеятельности. Одной
из сторон этого процесса, стихийно развивающегося
на основе крупной промышленности, являются поли-
технические и сельскохозяйственные школы, а также
«профессиональные школы», в которых дети рабочих
знакомятся с технологией и с практическим примене-
нием различных орудий производства. Если фабричное
законодательство, как первая скудная уступка, вырванная
у капитала, соединяет с фабричным трудом только элемен-
тарное обучение, то не подлежит никакому сомнению, что
неизбежное завоевание политической власти рабочим
классом завоюет ему и его потомству надлежащее место
в школах и обеспечит им доступ к технологическому
обучению, как теоретическому, так и практическому. Но
точно так же не подлежит никакому сомнению, что капи-
талистическое производство и соответствующие ему
экономические условия, в которых находятся рабочие,
стоят в полном противоречии с такими предпосылками
переворота и с открывающейся перспективой унич-
тожения старого разделения труда. Однако развитие
противоречий какой-либо исторической формы
OOQ
производства есть единственный исторический путь раз-
ложения старой, отжившей и образования новой формы..
«Сапожник, знай свои колодки!» - эта вершина ремес-
ленной мудрости превратилась в ужасную глупость с того
момента, когда часовщик Уатт изобрёл паровую машину,
цирюльник Аркрайт - прядильную, ювелир Фультон
- пароход.
Пока фабричное законодательство регулирует труд на
фабриках и мануфактурах, это воспринимается сначала
просто как вмешательство в эксплуататорские права
капиталиста. В то же время, всякое регулирование так
называемого домашнего труда с самого начала происхо-
дит как прямое вторжение в родительскую власть, - шаг,
от которого деликатный английский парламент долгое
время лицемерно, будто бы с содроганием, отстранялся.
Однако сила фактов заставила наконец признать, что
крупная промышленность разрушает вместе с эконо-
мической основой старой семьи и соответствующего
ему семейного труда и старые семейные отношения.
Необходимо было провозгласить права детей.
«К несчастью, - говорится в заключительном отчёте Комиссии
по детскому труду 1866 г., - из всех свидетельских показаний одно
ясно - ни от кого так не нуждаются дети обоего пола в защите, как
от своих родителей».
Однако не злоупотребление родительской властью
создало прямую или косвенную эксплуатацию незрелых
рабочих сил капиталом, а наоборот, капиталистическая
форма эксплуатации, уничтожив экономическую основу,
соответствующую родительской власти, принуждает
родителей к злоупотреблению ею. Но как ни ужасно
и ни отвратительно разложение семьи при капитали-
стической системе, крупная промышленность, отводя
Женщинам, подросткам и детям обоего пола решающую
роль в общественном процессе производства, за преде-
лами их дома создаёт новую экономическую основу для
более высокой формы семьи и отношений между обоими
полами. Необходимость распространения фабричного
закона на всё общественное производство вытекает из
хода исторического развития крупной промышленности.
223
Мануфактура одна за другой превращается в фабрику,
ремесло становится мануфактурой, и наконец сферы
домашнего труда в поразительно короткое время превра-
щаются в жалкие трущобы. Два обстоятельства играют
решающую роль, - во-первых, капитал, который подпадая
в отдельных местах под контроль государства, всё
активнее вознаграждает себя в других местах; во-вторых, -
нескончаемые жалобы капиталистов о равенстве условий
конкуренции, т.е. о равных допустимых пределах эксплуа-
тации рабочей силы.
Фабричное законодательство ускорило всеобщее
превращение многочисленных разрозненных про-
цессов труда малых производств в сложные процессы
труда крупных производств, т.е. ускорило концентра-
цию капитала и исключительное господство фабричной
системы. Оно разрушает все старые и переходные формы,
за которыми пока ещё скрывается господство капитала,
и заменяет их прямым, неприкрытым его господством.
Таким образом, оно придаёт всеобщий характер борьбе
против этого господства. Вместе с материальными
условиями процесса производства оно усиливает противо-
речия и антагонизмы капиталистического производства,
а следовательно, готовит силы для разрушения старого
и способствует образованию нового общества.
10. КРУПНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ
И ЗЕМЛЕДЕЛИЕ
Революция, которую крупная промышленность совер-
шает в земледелии, подробно может быть изложена лишь
впоследствии.Здесьбудетдостаточноуказатьнанекоторые
её результаты. Если употребление машин в земледелии по
большей части свободно от вредных физических послед-
ствий, которые оно приносит фабричному рабочему, то
зато здесь оно действует ещё интенсивнее и, не встречая
сопротивления, превращает рабочих в «избыточных».
Например, в графствах Кембридж и Суффолк площадь
возделываемой земли за последние двадцать лет сильно
возросла, тогда как сельское население за тот же период
уменьшилось. В Соединённых Штатах Северной Америки
99А
сельскохозяйственные машины пока что не вытесняют
рабочих, т.е. они дают производителям возможность воз-
делывать большую площадь, но фактически сохраняют
за ними их рабочие места. В сфере земледелия крупная
промышленность действует с величайшей революцион-
ностью в том смысле, что она заменяет оплот старого
сельского общества, крестьянина, наёмным рабочим.
Таким образом, на место самого рутинного и самого
нерационального производства приходит производ-
ство высокотехнологичное, основанное на достижениях
современной науки. Капиталистическое производство
довершает разрыв того первоначального семейного
союза земледелия и промышленности, который сочетал
друг с другом неразвитые формы обоих. Но оно создаёт
в то же время материальные предпосылки нового союза
- союза земледелия и промышленности на основе их
противоположности. Капиталистическое производство,
постоянно увеличивая перевес городского населения,
которое оно концентрирует в крупных центрах, спо-
собствует тем самым, с одной стороны, естественному
историческому движению общества, а с другой стороны,
препятствует обмену между человеком и природой, т.е.
нарушает естественное условие постоянного плодородия
почвы. Благодаря этому оно разрушает одновременно
физическое здоровье городских рабочих и интеллек-
туальную жизнь сельских рабочих. Рассеяние сельских
рабочих на большой площади снижает силу их сопротив-
ления, между тем как концентрация городских рабочих
увеличивает ее. Как в городской промышленности, так и в
современном земледелии повышение производительной
силы труда и увеличение его интенсивности покупается
Ценой разрушения и истощения самой рабочей силы.
И всякий прогресс в капиталистическом земледелии есть
прогресс не только в способности подвергать рабочего
ограблению, но вместе с тем и в способности подвергать
ограблению почву. Всякий прогресс во временном повы-
шении её плодородия есть в то же время ускоренное
Разрушение постоянных источников этого плодородия.
Чем более какая-либо страна, как например, Соединённые
225
Штаты Северной Америки, опирается на крупную про-
мышленность как основу своего развития, тем быстрее
происходит этот процесс разрушения. Поэтому капита-
листическое производство развивает общественное
производство лишь таким образом, что в то же время
оно подрывает источники всякого богатства - землю
и рабочего.
Отдел пятый
ЕЩЁ РАЗ ОБ АБСОЛЮТНОМ ПРИБАВОЧНОМ
ПРОДУКТЕ
Глава четырнадцатая
АБСОЛЮТНЫЙ ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ
Ранее процесс труда мы рассматривали абстрактно,
независимо от его исторических форм, как процесс взаи-
модействия человека и природы. Мы говорили:
«Если рассматривать весь процесс труда с точки зрения
его результата, то и орудие труда и объект труда (сырой
материал) - то и другое, являются средствами производ-
ства, а сам труд производительным трудом».
Но такое определение производительного труда
совершенно недостаточно для капиталистического
производства. Это и подлежит здесь дальнейшему иссле-
дованию. Пока процесс труда является индивидуальным,
- один и тот же рабочий объединяет все те функции,
которые впоследствии разделяются между произ-
водителями в процессе совместного труда. При
индивидуальном присвоении предметов природы для
своих жизненных целей он контролирует сам себя.
227
Впоследствии его контролируют. Отдельный человек
не может воздействовать на природу, не приводя
в действие свои собственные мускулы под контролем
своего собственного мозга. В процессе труда соединяются
умственный и физический труд. Впоследствии (при коопе-
ративном труде) продукт каждого рабочего превращается
из продукта индивидуального производителя в обще-
ственный продукт совокупного труда. Кооперативный
процесс труда неизбежно расширяет понятие произво-
дительного труда и его носителя, рабочего. Теперь для
того, чтобы трудиться производительно, достаточно
быть органом коллективного рабочего, выполнять одну
из его функций. Приведённое выше первоначальное
определение производительного труда, выведенное из
самой природы материального производства, сохраняет
своё значение в применении к совокупному рабочему,
рассматриваемому как одно целое. Но оно не подходит
к каждому из его отдельно взятых индивидуумов. Однако,
с другой стороны, понятие производительного труда
суживается. Капиталистическое производство есть не
только производство продукта труда, но по существу есть
производство прибавочного продукта труда. Рабочий
производит его не для себя, а для капиталиста. Поэтому
уже недостаточно того, что именно он производит. Он
должен производить прибавочный продукт. Только тот
рабочий производителен, который производит для
капиталиста прибавочный продукт или служит само-
возрастанию капитала. Понятие производительного
рабочего отнюдь не исчерпывается отношением между
деятельностью и её полезным эффектом, между рабочим
и продуктом его труда, - оно включает в себя также обще-
ственное, исторически возникшее производственное
отношение, делающее рабочего орудием возрастания
капитала. Увеличение продолжительности рабочего дня
за те границы, в пределах которых рабочий производит
эквивалент собственных жизненных средств, и присвое-
ние капиталистом произведённого рабочим прибавочного
продукта, - вот в чём состоит производство абсолютного
прибавочного продукта. Производство абсолютного
228
прибавочного продукта образует общую основу капитали-
стического производства и исходный пункт производства
относительного прибавочного продукта. В этом исходном
пункте производства относительного прибавочного
продукта рабочий день уже с самого начала разделён на
его необходимую и прибавочную составную часть. Чтобы
удлинить время прибавочного труда сокращается время
необходимого труда. Производство абсолютного приба-
вочного продукта связано только с продолжительностью
рабочего дня.
Здесь достаточно указания на промежуточные формы,
при которых прибавочный труд уже не выжимается из
производителя путём прямого принуждения и, с другой
стороны, ещё не наступило его формальное подчинение
капиталу. Капитал ещё не овладел непосредственно про-
цессом труда.
Наряду с самостоятельными производителями,
унаследовавшими от предков традиционные формы ремес-
ленного и земледельческого труда, выступают ростовщик
и купец, представляющие паразитирующий ростовщиче-
ский и торговый капитал. Преобладание в обществе этой
формы эксплуатации не имеет ничего общего с капитали-
стическим производством, хотя, с другой стороны, именно
эта форма может составить переходную к нему ступень,
что и происходило в конце средних веков. Наконец, как
показывает пример современного домашнего труда, неко-
торые промежуточные формы воспроизводятся частично
и на почве крупной промышленности.
Чрезмерное удлинение рабочего дня предстаёт как
наиболее характерный признак крупной промышленно-
сти. Вообще капиталистическое производство перестаёт
быть ограниченным местными рамками средством для
производства относительного прибавочного продукта,
как только оно овладевает целой отраслью промышлен-
ности или, более того, всеми важнейшими отраслями
промышленности. Оно становится всеобщей, обществен-
ной формой производственного процесса.
Вообще говоря, разница между абсолютным и отно-
сительным прибавочным продуктом представляется
229
призрачной. Относительный прибавочный продукт абсо-
лютен, потому что он является результатом абсолютного
удлинения рабочего дня за пределы рабочего времени,
необходимого для производства продукта, эквивалент-
ного жизненным средствам самого рабочего. Абсолютный
прибавочный продукт относителен, так как он является
следствием развития производительной силы, позволя-
ющей ограничить необходимое рабочее время частью
рабочего дня. Но если посмотреть внимательнее на при-
бавочный продукт, то это кажущееся тождество исчезнет.
Раз капиталистическое производство возникло и стало
всеобщим, разница между абсолютным и относитель-
ным прибавочным продуктом даёт себя знать, когда
дело идёт о повышении нормы прибавочного продукта.
Предполагая, что рабочий оплачивается по его стоимо-
сти, мы становимся перед следующей альтернативой.
Если дана производительная сила и нормальная его интен-
сивность, то норма прибавочного продукта может быть
повышена лишь путём абсолютного удлинения рабочего
дня. С другой стороны, при данных границах рабочего дня
норма прибавочного продукта может быть повышена лишь
путём изменения относительной продолжительности
составных частей рабочего дня, т.е. необходимого и приба-
вочного времени труда, что в свою очередь, предполагает
изменение производительной силы или интенсивности
труда, причём заработная плата не должна падать ниже
стоимости рабочей силы. Если рабочий всё имеющееся
в его распоряжении время вынужден затрачивать на про-
изводство необходимых средств существования для себя
и своей семьи, то у него, конечно, не останется времени
для безвозмездного труда в пользу другого лица. Таким
образом, пока производительная сила труда не достигла
определённого уровня, в распоряжении рабочего нет
того избыточного времени, без которого невозможен
прибавочный труд, невозможны, следовательно, и капи-
талисты, но невозможны в то же время и рабовладельцы,
феодальные бароны, одним словом, какой бы то ни было
класс крупных собственников. Лишь когда люди вышли
из первоначального животного состояния, когда таким
230
образом их труд стал общественным, лишь тогда появи-
лись условия, при которых прибавочный труд одного
человека становится условием существования другого.
На зачаточных ступенях общественного развития произ-
водительные силы ничтожны, но таковы и потребности,
развивающиеся вместе со средствами их удовлетворения
и в непосредственной зависимости от них. На первых
ступенях развития та часть общества, которая живёт
чужим трудом, ничтожно мала по сравнению с массой
непосредственных производителей. С ростом обще-
ственной производительной силы эта часть возрастает.
Впрочем, капитал возникает на экономической основе
как результат длительного процесса развития обществен-
ного производства.
Если мы отвлечёмся от уровня развития обществен-
ного производства, то производительные силы окажутся
связанными с естественными условиями, которые могут
быть целиком сведены к самому человеку и окружающей
его природе. Внешние природные условия экономиче-
ски распадаются на два больших класса - естественное
богатство - плодородие почвы, обилие рыбы в водах,
и естественное изобилие средств труда - действующие
водопады, судоходные реки, дерево, металлы, уголь. На
низших ступенях культуры имеет решающее значение
естественное богатство, на более высоких ступенях -
изобилие средств труда. Сравните, например, Англию
с Индией или, в античном мире, Афины и Коринф
с прибрежными странами Чёрного моря. Чем меньше
естественных потребностей, которые абсолютно необхо-
димо удовлетворять, чем больше природное плодородие
почвы и чем благоприятнее климат, тем меньше рабочее
время, необходимое для поддержания и воспроизводства
жизни производителя. Тем больше, следовательно, может
быть избыток его труда, идущий на других, по сравне-
нию с трудом на самого себя. Так, уже Диодор по поводу
древних египтян замечает:
«Совершенно невероятно, как мало труда и издержек стоит
им воспитание их детей. Они варят для них первую попавшу-
юся простую пищу; дают им также есть нижнюю часть папируса,
231
которую можно зажарить на огне, кроме того, корни и стебли
болотных растений, иногда в сыром виде, или варёные и жареные.
Большинство детей ходят без обуви и без платья, так как климат
там очень мягкий. Поэтому родителям почти ничего не стоит
вырастить ребёнка. Этим, главным образом, объясняется много-
численность населения в Египте, руками которого воздвигнуты
многочисленные грандиозные сооружения».
Однако в действительности грандиозные сооруже-
ния Древнего Египта обязаны своим происхождением
не столько многочисленности египетского населения,
сколько тому обстоятельству, что значительная его часть
могла быть привлечена к их возведению.
Индивидуальный рабочий может произвести тем
больше прибавочного продукта, чем меньше его необхо-
димое рабочее время; то же самое относится и к рабочему
населению в целом - чем меньшак часть его требуется
для производства необходимых средств существования,
тем больше остальная его часть, прибавочный продукт
которой можно употребить на какое-либо другое дело.
Если дано капиталистическое производство, то при
прочих равных условиях и при данной продолжитель-
ности рабочего дня количество прибавочного продукта
меняется в зависимости от естественных условий труда,
между прочим, и от плодородия почвы. Однако отсюда
отнюдь не следует обратного, что наиболее плодород-
ная почва является наиболее подходящей для развития
капиталистического производства. Капиталистическое
производство предполагает господство человека над
природой. Слишком расточительная природа «ведёт
человека, как ребёнка, на помочах». Она не делает его
собственное развитие естественной необходимостью.
Не тропический климат с его могучей растительностью,
а умеренный пояс был родиной капитала. Не абсолют-
ное плодородие земли, а разнообразие её естественных
продуктов, и смена естественных условий, в которых при-
ходится вести свое хозяйство человеку, составляют основу
общественного разделения труда и способствуют умно-
жению его собственных потребностей, способностей,
средств и способов труда. Необходимость контролиро-
вать какую-либо силу природы в интересах хозяйства,
232
необходимость в крупном масштабе использовать её или
сдерживать её разрушительное действие при помощи
сооружений, возведённых рукой человека, играет
решающую роль в истории промышленности. Примером
может служить регулирование воды в Египте, Ломбардии,
Голландии или в Индии, Персии, где орошение искусствен-
ными каналами не только доставляет почве необходимую
для растений воду, но в то же время приносит вместе
с илом минеральное удобрение с гор.
Благоприятные естественные условия предоставляют
только возможность прибавочного труда, но сами по себе
они не участвуют в создании прибавочного продукта.
Различные естественные условия труда приводят к тому,
что то же самое количество труда удовлетворяет в различ-
ных странах неодинаковые потребности, следовательно,
при прочих сходных условиях необходимое рабочее
время оказывается различным. На прибавочный продукт
оно влияет лишь как естественная граница, т.е. устанав-
ливает лишь тот рубеж, за пределами которого может
начаться работа на других. Эта естественная граница
отодвигается назад в той мере, в какой прогрессирует
промышленность. В западноевропейском обществе, где
рабочий лишь при согласии на прибавочный труд может
получить право трудиться для поддержания собственного
существования, легко возникает иллюзия, что челове-
ческому труду свойственно производить прибавочный
продукт. Но возьмём, например, жителей восточных
островов азиатского архипелага, где саго растёт в лесу
в диком виде. Туземцы, пробуравив в дереве дыру
и убедившись, что сердцевина созрела, рубят дерево,
разделяют его на несколько кусков, выцарапывают серд-
цевину, смешивают её с водой и, отцедив воду, получают
саговую муку, совершенно годную к употреблению. Одно
дерево даёт обыкновенно 300 фунтов, и может дать от 500
До 600 фунтов. Таким образом, там отправляются в лес
нарубить себе хлеба, как у нас отправляются за дровами.
Допустим, что такому восточноазиатскому хлебосеку тре-
буется 12 рабочих часов в неделю для удовлетворения
всех его потребностей. Благоприятные естественные
233
условия дают ему непосредственно лишь одно - избыток
свободного времени. Для того чтобы он производительно
употребил его на самого себя, необходим целый ряд
исторических условий, а чтобы он затрачивал его в виде
прибавочного труда на других лиц, требуется внешнее при-
нуждение. Если бы там было введено капиталистическое
производство, то нашему молодцу пришлось бы, может
быть, работать шесть дней в неделю, чтобы иметь возмож-
ность употребить в свою пользу продукт одного рабочего
дня. Щедрость природы отнюдь не объясняет, почему он
работает теперь шесть дней в неделю или почему даёт 5
дней прибавочного труда, т.е. громадный прибавочный
продукт. Она объясняет лишь, почему его необходимое
рабочее время ограничено одним днём в неделю.
Рикардо близко подошёл к вопросу о происхождении
прибавочного продукта. Он рассматривает его как нечто
присущее капиталистическому производству, которое
в его глазах кажется естественной формой всякого обще-
ственного производства. Его школа громко провозгласила,
что причиной возникновения прибыли (читай: прибавоч-
ного продукта) является производительная сила труда.
Это, во всяком случае, прогресс по сравнению с меркан-
тилистами, которые, со своей стороны, выводят избыток
стоимости продукта над издержками его производства
из обмена, из продажи продуктов выше их стоимости.
Однако и школа Рикардо лишь обозначила проблему, а не
разрешила её. И это понятно, - инстинкт правильно под-
сказал этим буржуазным экономистам, что очень опасно
слишком глубоко исследовать жгучий вопрос о происхож-
дении прибавочного продукта.
Глава пятнадцатая
СТОИМОСТЬ РАБОЧЕЙ СИЛЫ
И ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА
Стоимость рабочей силы определяется стоимостью
необходимых жизненных средств рабочего. Количество
этих жизненных средств для данной эпохи и данного
234
общества дано и потому может рассматриваться как
величина постоянная. Меняется только их стоимость. На
стоимость рабочей силы влияют издержки на обучение
рабочего, различие пола и возраста, а также её износ.
Однако в дальнейшем эти факторы мы не будем прини-
мать в расчёт. Мы предполагаем, что товары продаются
по их стоимости и что стоимость рабочей силы может
иногда подниматься выше стоимости его необходимых
жизненных средств, но никогда не падает ниже их.
При таком предположении стоимость рабочей силы
и стоимость прибавочного продукта определяются, как
было показано, тремя факторами:
a) продолжительностью рабочего дня;
b) количеством труда нормальной интенсивности
в течение данного времени;
c) наконец, производительной силой, или тем, что
в зависимости от условий производства одно и то же
количество труда в течение данного времени может дать
большее или меньшее количество продукта.
Очевидно, здесь возможны самые разные комбинации.
В дальнейшем исследуем лишь главнейшие из них.
I. ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ РАБОЧЕГО ДНЯ
И ИНТЕНСИВНОСТЬ ТРУДА ПОСТОЯННЫ,
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА ТРУДА ПЕРЕМЕННА
При этом предположении стоимость рабочей силы
и стоимость прибавочного продукта определяются тремя
законами.
1. Рабочий день данной продолжительности всегда
выражается в одной и той же стоимости произведён-
ного продукта, как бы ни изменялась производительная
сила и вместе с ней количество продукта и стоимость его
единицы. Стоимость произведённого за двенадцатичасовой
рабочий день продукта равна, например, 6 шилл., хотя его
количество изменяется с изменением производительной
силы, и, следовательно, стоимость в б шилл. распределя-
ется на большее или меньшее количество продукта.
2. Стоимость рабочей силы и стоимость прибавочного
продукта изменяются в противоположном направлении.
235
Изменение производительной силы, её возрастание
или уменьшение влечёт за собой изменение стоимости
рабочей силы в обратном направлении, а изменение сто-
имости прибавочного продукта - в прямом направлении.
Увеличение производительной силы понижает стоимость
рабочего (т.к. образуется излишек рабочей силы) и, следо-
вательно, повышает стоимость прибавочного продукта,
и наоборот, уменьшение производительной силы
повышает стоимость рабочего и понижает стоимость
прибавочного продукта. Формулируя этот закон, Рикардо
упустил из виду одно обстоятельство. Хотя изменение
стоимости прибавочного продукта вызывает противопо-
ложное изменение стоимости рабочего, отсюда отнюдь
не следует, что изменения эти пропорциональны. Здесь
имеет место увеличение или уменьшение на одну и ту же
величину. Но та пропорция, в какой увеличивается или
уменьшается каждая из составных частей стоимости вновь
созданного продукта, или рабочего дня, зависит от перво-
начального разделения, имевшего место до изменения
производительной силы. Та пропорция, в которой вслед-
ствие изменения производительной силы возрастает или
уменьшается стоимость произведённого прибавочного
продукта, тем больше, чем меньше, и тем меньше, чем
больше первоначально (до изменения производительной
силы) была часть рабочего дня, затраченного на произ-
водство прибавочного продукта.
3. Возрастание или уменьшение стоимости произведён-
ного прибавочного продукта всегда является следствием,
но никогда не является причиной соответственного
уменьшения или возрастания стоимости рабочей силы.
Так как суммарная стоимость рабочего и произведён-
ного им в течение рабочего дня прибавочного продукта
есть величина постоянная; так как каждому изменению
стоимости прибавочного продукта соответствует про-
тивоположное изменение стоимости рабочего и так как
стоимость рабочего может изменяться лишь при изме-
нении производительной силы, то отсюда, очевидно,
следует, что при указанных условиях всякое измене-
ние стоимости прибавочного продукта происходит
236
вследствие изменения стоимости рабочего в обратной
пропорции. Раньше мы видели, что никакое изменение
абсолютной стоимости рабочей силы и прибавочного
продукта невозможно без изменения их относительных
величин. Из предыдущего следует, что и никакое измене-
ние их относительных величин стоимости невозможно
без изменения абсолютной стоимости рабочего.
Согласно третьему закону, изменение стоимости
произведённого прибавочного продукта предполагает
изменение стоимости рабочего, вызванное изменением
производительной силы. Граница изменения стоимости
прибавочного продукта дана новой границей стоимо-
стью рабочей силы. Риккардо первый сформулировал три
установленных выше закона, однако он никогда не иссле-
довал стоимость прибавочного продукта как таковую,
т.е. независимо от её особых форм, каковы: прибыль,
земельная рента и т.д. Законы, касающиеся нормы при-
бавочного продукта (прибавочного капитала), он
смешивает с законами нормы прибыли. Между тем,
норма прибыли есть отношение прибавочного капитала
ко всему авансированному капиталу, тогда как норма
прибавочного капитала (прибавочного продукта) есть
отношение прибавочного капитала к переменной части
авансированного капитала. Пусть капитал в 500 ф.ст. (К)
расходуется на сырые материалы, средства труда и т.д.,
что составляет 400 ф.ст. (с), и 100 ф.ст. на заработную
плату (i/); пусть, далее, прибавочный капитал = 100 ф.ст.
(т). Тогда норма прибавочного капитала
v 100 ф. ст.
Между тем норма прибыли
1 = -^1^х100% =20%
К эОО ф. ст.
Очевидно, что норма прибыли может зависеть от
обстоятельств, не оказывающих никакого влияния на
Норму прибавочного капитала.
237
II. РАБОЧИЙ ДЕНЬ И ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ
СИЛА ТРУДА ПОСТОЯННЫ, ИНТЕНСИВНОСТЬ
ТРУДА ПЕРЕМЕННА
Растущая интенсивность труда предполагает более
высокую затрату рабочей силы в течение одного и того же
промежутка времени. Более интенсивный труд рабочего
дня воплощается поэтому в большем количестве продукта,
чем менее интенсивный труд той же продолжительности
рабочего дня. Правда, и при повышении производитель-
ной силы за рабочий день той же продолжительности
производится большее количество продукта. Но при этом
понижается стоимость единицы продукта, так как вслед-
ствие возрастания производительной силы на единицу
продукта затрачивается меньше рабочей силы, чем
раньше; наоборот, при возросшей интенсивности сто-
имость единицы продукта остаётся неизменной, так
как на неё расходуется столько же рабочей силы, что
и раньше. Количество продуктов возрастает здесь, не
вызывая падения их стоимости. Вместе с их количеством
растёт и их общая стоимость, тогда как при повышении
производительной силы возросшее количество продук-
тов выражается в той же самой общей стоимости. Таким
образом, при неизменной продолжительности рабочего
дня более интенсивный труд даёт большее количество
произведённого продукта. Стоимость произведённого
в течение рабочего дня продукта изменяется с откло-
нением его интенсивности от среднего общественного
уровня. Тот же самый рабочий день выражается теперь
уже не в постоянном, как раньше, а в переменном коли-
честве созданного продукта. Рабочий день повышенной
интенсивности даст продукта больше, чем рабочий день
средней интенсивности. Очевидно, что если стоимость
создаваемого в течение рабочего дня продукта повыша-
ется, то обе составные части этой стоимости - стоимость
рабочей силы и стоимость прибавочного продукта - могут
возрастать одновременно в той же самой или в различ-
ной пропорции. В данном случае стоимость рабочей
силы может превысить её действительную стоимость,
или упасть ниже её. Последнее имеет место во всех тех
238
случаях, когда повышение стоимости рабочей силы не
компенсирует его ускоренного износа.
Известно, что изменение производительной силы лишь
в том случае вызывает изменение стоимости рабочей силы,
а следовательно, и стоимости прибавочного продукта,
когда продукты рассматриваемой отрасли промышленно-
сти входят в обычное потребление рабочего. Эта правило
в случае с изменением интенсивности труда отпадает. Как
бы ни изменялось количество затраченного труда, его
изменению соответствует изменение стоимости вновь
создаваемого продукта. Если бы интенсивность труда под-
нялась во всех отраслях промышленности одновременно
и равномерно, то новая повышенная интенсивность стала
бы обычной общественной нормой. Однако и в этом
случае средняя интенсивность труда в различных странах
осталась бы различной.
Ш. ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА
И ИНТЕНСИВНОСТЬ ТРУДА ПОСТОЯННЫ,
РАБОЧИЙ ДЕНЬ МЕНЯЕТСЯ
Рабочий день может изменяться в двух направлениях.
Он может сокращаться и удлиняться.
1) Сокращение рабочего дня при данных условиях,
т.е. при той же производительной силе и интенсивно-
сти труда, оставляет неизменной стоимость рабочей
силы, а следовательно, и необходимое рабочее время.
Оно сокращает время прибавочного труда и количество
прибавочного продукта. С падением абсолютного количе-
ства прибавочного продукта падает и его относительная
величина, или его стоимость по отношению к неизменной
стоимости рабочей силы. Только с уменьшением стоимо-
сти рабочей силы ниже стоимости жизненных средств
рабочего капиталист мог бы в данном случае избавиться
от потерь. Изменение производительной силы и интен-
сивности труда или предшествует сокращению рабочего
Дня, или непосредственно следует за ним.
2) Увеличение продолжительности рабочего дня.
Если рабочий день удлиняется и стоимость рабочей силы
остаётся неизменной, то вместе с абсолютной стоимо-
239
стью прибавочного продукта растёт и её относительная
величина. Хотя абсолютная стоимость рабочей силы
не изменяется, относительная её величина падает. При
условиях, предположенных в разделе «I», относитель-
ная стоимость рабочей силы не может изменяться без
изменения её абсолютной величины. Напротив, изме-
нение относительной стоимости рабочей силы есть
результат изменения абсолютной стоимости прибавоч-
ного продукта. Так как стоимость созданного в течение
рабочего дня продукта растёт вместе с удлинением
рабочего дня, то стоимость рабочей силы и стоимость
прибавочного продукта могут возрасти одновременно
на одну и ту же, или на разные величины. Этот одновре-
менный рост возможен в двух случаях: при абсолютном
удлинении рабочего дня и при растущей интенсивности
труда при прежней продолжительности рабочего дня. При
увеличении продолжительности рабочего дня стоимость
рабочего может упасть ниже его действительной стоимо-
сти, даже если номинально она осталась бы неизменной
или повысилась. Ведь дневная стоимость рабочего опре-
деляется, как мы помним, средней продолжительностью
жизни рабочего и естественным, свойственным чело-
веческой природе, его износом. До известного уровня
повышенный износ рабочего, неразрывно связанный
с удлинением рабочего дня, может быть компенсирован
повышенной зарплатой. За пределами этого уровня износ
растёт в геометрической прогрессии, и в то же время
разрушаются все нормальные условия воспроизводства
и функционирования рабочего. С этого момента стои-
мость рабочего и степень его эксплуатации перестают
быть соизмеримыми величинами.
IV. ОДНОВРЕМЕННОЕ ИЗМЕНЕНИЕ
ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТИ РАБОЧЕГО
ДНЯ, ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОЙ СИЛЫ
И ИНТЕНСИВНОСТИ ТРУДА
Очевидно, здесь возможно значительное число комби-
наций. Могут одновременно изменяться все три фактора,
Они могут изменяться в одинаковой или в различной
240
степени, в одном и том же или в противоположных
направлениях. Впрочем, после выводов параграфов I,
II и III анализ всех возможных случаев не представляет
затруднений. Результат любой комбинации отыскивается
очень легко, если последовательно рассматривать каждый
из факторов, как переменный, предполагая остальные
постоянными. Поэтому здесь мы отметим, вкратце, лишь
два важных случая.
1. Уменьшается производительная сила при одновремен-
ном УДЛИНЕНИИ РАБОЧЕГО ДНЯ.
Говоря об уменьшающейся производительной силе,
мы имеем здесь в виду те отрасли производства, продукты
которых определяют стоимость рабочего. Например,
уменьшение производительной силы вследствие неплодо-
родия почвы и соответственного вздорожания продуктов
земледелия. Пусть половина стоимости всего произве-
дённого за рабочий день продукта возмещает стоимость
рабочего, а другая половина образует прибавочный
продукт. Следовательно, рабочий день распадается на
одинаковое время необходимого и прибавочного труда.
Вследствие вздорожания земледельческих продуктов
стоимость рабочего повышается, следовательно, уве-
личивается необходимое рабочее время. Если рабочий
день остаётся неизменным, то время прибавочного труда
и стоимость прибавочного продукта снижается. Если
рабочий день удлиняется, то время прибавочного труда
и стоимость прибавочного продукта может остаться
неизменной. Но по сравнению со стоимостью рабочего,
измеряемой стоимостью продукта необходимого труда,
стоимость прибавочного продукта может упасть. Если
рабочий день удлиняется, то отношение стоимости при-
бавочного продукта к стоимости рабочего может остаться
без изменения, но абсолютная стоимость прибавочного
продукта и абсолютная продолжительность времени при-
бавочного труда может возрасти.
Таким образом, при уменьшении производительной
силы и одновременном удлинении рабочего дня абсолют-
ная стоимость прибавочного продукта может остаться
241
без изменения, несмотря на то, что относительная её
величина падает; её относительная величина может оста-
ваться неизменной, в то время как абсолютная величина
растёт, и наконец, при определённом увеличении продол-
жительности рабочего дня, может одновременно расти
и относительная и абсолютная стоимость прибавочного
продукта. В период с 1799 по 1815 г. рост стоимости
на необходимые продукты жизнеобеспечения вызвал
в Англии номинальное повышение заработной платы,
хотя действительная, выраженная в необходимых сред-
ствах жизнеобеспечения заработная плата упала. Но
благодаря возросшей интенсивности труда и вынужден-
ному удлинению рабочего дня, рука об руку с которым шел
ускоренный рост капитала и обнищание рабочих, при-
бавочный продукт возрос и абсолютно и относительно.
Это был период, когда свои права приобрело чрезмерное
удлинение рабочего дня.
2. Интенсивность и производительная сила возрастают
при одновременном сокращении рабочего дня.
Повышение производительной силы и рост интен-
сивности труда схожи в одном отношении. И то и другое
увеличивает количество продукта, производимого
в данный промежуток времени. Следовательно, и то
и другое сокращает ту часть рабочего дня, которую
рабочий употребляет на производство эквивалента необ-
ходимых средств своего существования. Абсолютная
минимальная граница рабочего дня есть граница необхо-
димого рабочего дня. Если бы к ней свёлся весь рабочий
день, то исчез бы прибавочный труд, что невозможно при
капиталистическом производстве. Отказ от капиталисти-
ческого производства позволит ограничить рабочий
день временем необходимого труда. Однако при прочих
равных условиях время необходимого труда должно рас-
ширить свои рамки. С одной стороны, условия жизни
рабочего должны стать богаче, его жизненные потреб-
ности должны возрасти. С другой стороны, пришлось
бы присоединить к времени необходимого труда часть
теперешнего времени прибавочного труда, которое тре-
242
буется для образования общественного запасного фонда
и фонда накопления. Чем сильнее растёт производитель-
ная сила, тем больше может быть сокращён рабочий день,
а чем короче рабочий день, тем сильнее может расти
интенсивность труда. С общественной точки зрения про-
изводительная сила возрастает также с его экономией,
которая включает в себя не только экономию на средствах
производства, но и устранение всякого бесполезного
труда.
При данной интенсивности и производительной
силе часть общественного рабочего дня, необходимая
для материального производства, тем короче, и, следо-
вательно, время, остающееся для свободной умственной
и общественной деятельности индивидуума, тем больше,
чем равномернее распределён труд между всеми рабо-
тоспособными членами общества. С этой точки зрения
абсолютная граница для сокращения рабочего дня уста-
навливается всеобщностью труда. В капиталистическом
обществе свободное время одного класса создаётся
посредством превращения жизни всех остальных масс
в рабочее время.
Глава шестнадцатая
МНОГООБРАЗИЕ ФОРМ НОРМЫ
ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА
Норма прибавочного продукта выражается в следую-
щих формулах:
стоимость время
прибавочный прибавочного прибавочного
j капитал продукта труда
переменный = стоимость = время
капитал рабочей силы необходимого
труда
Две первые формулы выражают в виде отношений
капитала и стоимости то же самое, что третья формула
выражает в виде отношения промежутков времени,
в течение которых производятся продукты труда.
Эти взаимно замещаемые формулы обладают полной
243
логической строгостью. Поэтому мы находим их уже
в классической политической экономии. Но мы встре-
чаем в ней следующие производные формулы:
время стоимость
прибавочного прибавочного прибавочный
у,- труда = продукта = продукт
рабочий стоимость совокупный
день совокупного продукт
продукта
Одно и то же отношение выражается здесь, то
в рабочем времени, то в стоимости продукта, в котором
воплощается это рабочее время, то в самом продукте,
в котором воплощена эта стоимость. Само собой раз-
умеется, что под стоимостью совокупного продукта
здесь следует понимать стоимость продукта, созданного
в продолжение рабочего дня, - стоимость потреблён-
ных (присоединённых), изготовленных ранее продуктов
(средств производства, сырья, полуфабрикатов) должна
быть исключена. Во всех этих формулах действительная
норма прибавочного продукта (степень действительной
эксплуатации) выражена неправильно. Пусть рабочий
день равняется 12 часам. Сохранив все остальные допу-
щения нашего прежнего примера, мы, в таком случае,
выразим степень действительной эксплуатации рабочей
силы в следующих отношениях:
6 часов прибавочный капитал
прибавочного труда в 3 шилл.
—^ ~ Ь7А_ = . =100%.
о часов переменный капитал в 5
необходимого труда шилл.
Между тем, применяя формулы II, мы получим:
6 часов прибавочный продукт в 3
прибавочного труда шилл.
7l « ТТ7~ = - =50%.
рабочий день в 12 созданный продукт
часов в б шилл.
Эти производные формулы в действительности
выражают то отношение, в котором рабочий день или
созданный в течение него продукт распределяется между
капиталистом и рабочим. Но если они принимаются за
непосредственное выражение степени самовозрастания
244
капитала, то тем самым устанавливается ложный закон:
время прибавочного труда, или прибавочный продукт,
никогда не может достигнуть 100% всего рабочего дня или
всего произведённого продукта. Так как время прибавоч-
ного труда всегда составляет лишь часть всего рабочего
дня и прибавочный продукт - лишь часть всего произве-
дённого продукта, то время прибавочного труда всегда
меньше всего рабочего дня, или прибавочный продукт
меньше всего произведённого продукта. Но для того
чтобы относиться друг к другу как 100/100, они должны
быть равны между собой. Чтобы время прибавочного
труда могло охватить весь рабочий день, время необходи-
мого труда должно сократиться до нуля. Пропорция
время прибавочного труда _ прибавочный продукт
рабочий день произведёный продукт
не может, следовательно, никогда достигнуть соотно-
шенияЮО/100. Но это вполне возможно для нормы
прибавочного продукта или действительной степени
эксплуатации рабочей силы. Возьмём для примера вычис-
ление г-на Л. де Лаверня, согласно которому английский
сельскохозяйственный рабочий получает лишь 74,
а капиталист (арендатор) 3/4 продукта, причём мы остав-
ляем в стороне вопрос, каким образом распределяется
затем эта добыча между капиталистом, земельным
собственником и т.д. Время прибавочного труда англий-
ского сельскохозяйственного рабочего относится к его
времени необходимого труда, как 3:1, следовательно,
норма эксплуатации равна 300%. Зачастую рассматри-
вают рабочий день как величину постоянную. Такой
подход укрепился благодаря применению формул II, так
как здесь время прибавочного труда сравнивается всегда
с рабочим днём данной величины. Тот же самый резуль-
тат получается, если обращают внимание исключительно
на распределение созданного продукта. Рабочий день,
уже воплотившийся в созданный продукт, всегда является
рабочим днём данной величины. Выражение стоимости
прибавочного продукта и стоимости рабочей силы в виде
Долей стоимости созданного продукта, - впрочем, такой
245
способ выражения вытекает из самого капиталистиче-
ского производства, - скрывает специфический характер
капиталистических отношений, а именно тот факт, что
переменный капитал обменивается на рабочую силу и,
следовательно, рабочий отстраняется от продукта. Вместо
этого создаётся иллюзия ассоциации (товарищества),
участники которой - капиталист и рабочий - распреде-
ляют между собой продукт пропорционально различным
образующим его частям. Третья формула, которая, забегая
вперёд, уже приводилась, такова:
неоплаченное
время труда
оплаченное
время труда
есть только популярное выражение формулы
время прибавочного труда
время необходимого труда
Капиталист оплачивает рабочую силу и при помощи
обмена получает её в своё полное распоряжение.
Использование им наёмного рабочего распадается на
два периода. В течение одного периода времени необ-
ходимого труда рабочий производит лишь продукт,
стоимостью, равной его собственной стоимости. Таким
образом, взамен авансированного на наём рабочего
капитала капиталист получает продукт такой же стоимо-
сти. Дело происходит так, будто капиталист купил продукт
в готовом виде на рынке. Наоборот, в период времени
прибавочного труда использование рабочего создаёт для
капиталиста продукт, за который он ничего не платит.
Здесь результат деятельности рабочего достаётся капита-
листу даром. В этом смысле время прибавочного труда
может быть названо временем неоплаченного труда.
Итак, капитал есть не только господство над рабочей
силой, как выражается А. Смит. Он в основе своей есть
время
прибавочный прибавочного
ттт капитал = труда
переменный время
капитал необходимого
труда
Формула
неоплаченное время труда
оплаченнное время труда
246
господство над неоплаченной рабочей силой. Всякий
прибавочный капитал, в какой бы особенной форме он
впоследствии ни выступал, в виде ли прибыли, процента,
ренты, по самой сути своей воплощает в себе стоимость
неоплаченной рабочей силы. Разрешение тайны самовоз-
растания капитала состоит в том, что капиталист по своей
воле распоряжается определённым количеством неопла-
ченной чужой рабочей силы.
Отдел шестой
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА
Глава семнадцатая
ПРЕВРАЩЕНИЕ СТОИМОСТИ РАБОЧЕГО
В ЗАРАБОТНУЮ ПЛАТУ
При поверхностном рассмотрении буржуазного
общества, заработной платой рабочего кажется выра-
женная в деньгах стоимость определённого количества
продукта его труда. При этом денежное выражение сто-
имости продукта труда называют действительной его
стоимостью. С другой стороны, говорят о рыночной сто-
имости продукта, которая может быть выше или ниже его
действительной стоимости.
Но что такое товар? Продукт затраченной на его про-
изводство в процессе общественного труда рабочей силы.
А чем измеряем мы стоимость товара? Количеством
воплощённого в нём труда.
Для того чтобы быть проданным на рынке в качестве
товара, рабочая сила до этой продажи должна реализовать
(воплотить) свой труд в создаваемом ею продукте. Нельзя
продать труд, но можно продать продукт, в котором он
воплощён.
248
Прямой обмен денег на труд воспрепятствовал бы
самовозрастанию капитала, которое достигло своего
свободного развития на основе капиталистического про-
изводства, и, следовательно, отменил бы основанное на
наёмной рабочей силе само капиталистическое произ-
водство. Стоимость товара определяется не количеством
любого воплощённого в нём труда, а количеством обще-
ственно необходимого для его производства труда.
Пусть на производство товара затрачено 6 рабочих часов.
Если будут сделаны изобретения, благодаря которым его
можно будет произвести в течение 3 часов, то и стоимость
произведённого товара понизится наполовину. Теперь на
производство этого товара затрачивается только 3 часа
необходимого общественного труда вместо прежних
шести.
Фактически на рынке наёмной рабочей силы владельцу
денег противостоит непосредственно не труд, а рабочий.
Товар, сдаваемый внаём рабочим, есть он сам; он сдаёт
внаём самого себя. Рабочий на время найма не принад-
лежит самому себе, и следовательно, ему не принадлежит
и его рабочая сила.
Труд есть мера стоимости, но сам он не имеет стоимо-
сти. В выражении «стоимость труда» понятие стоимости
является мнимым. Классическая политическая экономия
без всякой критики позаимствовала у обыденной жизни
категорию «цена труда», чтобы поставить затем вопрос
- чем определяется эта цена? Она быстро убедилась, что
изменение отношения между спросом и предложением
ничего не может объяснить в «цене труда», как и в цене
любого товара кроме самого изменения, то есть коле-
бания рыночной цены выше или ниже определённой
величины. Если спрос и предложение выравниваются,
то при прочих равных условиях прекращается колебание
цен, устанавливается средняя цена. Но тогда спрос и пред-
ложение перестают и объяснять что бы то ни было. Эта
средняя «цена труда», господствующая над случайными
рыночными ценами и регулирующая их, так называемая
«необходимая цена» (физиократы), или «натуральная
Цена труда» (А. Смит), может быть, как и у других товаров,
249
лишь выраженной в деньгах стоимостью товара. Таким
путём политическая экономия рассчитывала пробиться
сквозь случайные «цены труда» и добраться до его сто-
имости. Эта стоимость, как и у любого товара, затем
определялась издержками производства. Но что такое
издержки на воспроизводство рабочего? Задавшись
таким вопросом, политическая экономия должна была
бы прийти к выводу: то, что она называет «стоимостью
труда» есть в действительности стоимость рабочей
силы. Занятые различием между рыночными «ценами
труда» и его, так называемой стоимостью, отноше-
нием этой «стоимости» к норме прибыли, к стоимостям
товаров, производимых в процессе труда, и т.д., экономи-
сты никогда не замечали, что ход анализа не только ведёт
их от рыночных «цен труда» к его мнимой стоимости, но
и заставляет саму эту «стоимость труда», в свою очередь,
свести к стоимости рабочей силы. Не дав себе отчёта
в результатах своего собственного анализа, некритиче-
ски применяя категории «стоимость труда», «натуральная
цена труда» и т.д., классическая политическая экономия
запуталась в неразрешимых противоречиях.
Посмотрим, каким образом стоимость рабочей силы
выражается в виде заработной платы. Обмен между капи-
талом и рабочей силой воспринимается первоначально
совершенно так же, как купля и продажа любого товара.
Покупатель даёт определённую сумму денег, продавец
- вещь, отличную от денег. Рабочий оплачивается после
того как он затратил свою рабочую силу. В своей функции
отложенного платежа деньгами оплачивается произве-
дённый продукт. Наконец, тот продукт, который рабочий
производит для капиталиста как продукт потребления,
в действительности является функцией его рабочей
силы, функцией его полезного труда. То, что рабочая
сила является производителем наделённого стоимостью
продукта - это обстоятельство ускользает от обыденного
сознания.
Если мы встанем на точку зрения рабочего, которому
за его двенадцатичасовой труд оплачивают лишь шесть
часов труда, скажем 3 шилл., то для него двенадцатича-
250
совой труд есть лишь возможность получить 3 шиллинга.
Его стоимость может изменяться вместе со стоимостью
привычных средств его существования - повыситься
с 3 шилл. до 4 или упасть с 3 шилл. до 2. Или, при неиз-
менной стоимости рабочей силы, вследствие колебаний
спроса и предложения её рыночная цена может под-
няться до 4 шилл. или упасть до 2 шилл., - во всех этих
случаях рабочий одинаково расходует свою рабочую силу
в течение 12 часов. Возьмём, с другой стороны, капи-
талиста. Он, прежде всего, хочет получить как можно
больше рабочей силы за минимальное количество денег.
Поэтому его интересует лишь разница между стоимостью
рабочей силы и стоимостью произведённого ею продукта.
Но он старается купить как можно дешевле все товары
и всегда видит источник своей прибыли в простом наду-
вательстве - в купле ниже и продаже выше их стоимости.
Следовательно, он далёк от понимания того обстоятель-
ства, что если бы действительно существовала такая вещь,
как «стоимость труда», и он действительно уплачивал бы
эту стоимость, то не могло бы существовать никакого
капитала; его деньги не превратились бы в капитал. К тому
же может создаться видимость, что заработная плата
выражает не стоимость рабочей силы, а стоимость её
функции, т.е. самого труда. Это заблуждение можно свести
к двум следующим. Во-первых, что изменение заработной
платы происходит вместе с изменением длины рабочего
дня. Во-вторых, что существуют индивидуальные различия
в заработной плате разных рабочих, выполняющих одну
и ту же функцию. Но такие же индивидуальные различия
мы находим при рабском труде, где уже не остается места
никаким иллюзиям, где сам раб продаётся совершенно
открыто. Разница сводится лишь к тому, что выгода при
продаже раба, если его рабочая сила выше среднего
качества и потеря, если она ниже среднего качества
выпадает на долю его владельца, а при наёмной рабочей
силе - на долю самого рабочего, так как раба продаёт его
владелец, а рабочую силу продаёт сам рабочий. Раб не
принадлежит себе, а рабочий принадлежит - он свободен.
Впрочем, о таких категориях, как «стоимость труда» или
251
«заработная плата», в отличие оттого существенного, что
на самом деле они выражают, т.е. от стоимости рабочей
силы, - можно сказать то же самое, что о любой другой
категории, в которой содержится скрытая основа. Первая
(«стоимость труда») непосредственно воспроизводится
как обыденная, привычная форма мышления, вторая
(«заработная плата») может быть раскрыта лишь научным
исследованием. Классическая политическая экономия
подходит очень близко к истинному положению вещей,
однако не формулирует его сознательно. Этого она и не
может сделать, не сбросив своей буржуазной оболочки.
Глава восемнадцатая
ПОВРЕМЕННАЯ ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА
Сама заработная плата принимает, в свою очередь,
очень разнообразные формы, о чём нет никаких сведений
в буржуазной «политической экономии». Здесь будет
уместно лишь краткое описание двух основных её видов.
Как мы помним, рабочий отдаёт себя внаём всегда на
определённый период времени. Следовательно, «повре-
менная плата» является тем видом заработной платы,
в которой непосредственно выражается дневная, (недель-
ная, месячная и т.д.) стоимость рабочего.
Мы ограничимся немногими положениями, характери-
зующими повременную заработную плату. Та сумма денег,
которую рабочий получает за свою дневную, недельную
и т.д. затрату рабочей силы, образует сумму его номиналь-
ной заработной платы, которая выражается стоимостью
произведённого им продукта в течение необходимого
рабочего времени. Очевидно, однако, что в зависимо-
сти от продолжительности рабочего дня, повременная
заработная плата может представлять разные денежные
суммы за одно и то же количество затраченной рабочей
силы. Таким образом, при повременной заработной плате
необходимо различать общую сумму заработной платы,
подённой, понедельной и т.д., и стоимость, например,
1 часа потребления рабочей силы (одного рабочего
252
часа). Но как найти эту стоимость, или денежное выра-
жение данного количества труда? Мы получим среднюю
стоимость, например, 1 рабочего часа, если разделим
среднюю дневную стоимость рабочего на число часов
среднего рабочего дня. Пусть, например, дневная стои-
мость рабочего равняется 3 шилл., и пусть рабочий день
продолжается 12 часов; тогда стоимость одного рабочего
часа
3 шилл.
— = 5 пенсам
Найденная таким образом стоимость 1-го рабочего
часа труда служит единицей измерения стоимости затра-
ченной в процессе производства рабочей силы за данный
промежуток времени.
Отсюда следует, что подённая, понедельная и т.п. зара-
ботная плата может оставаться неизменной, несмотря на
падение стоимости 1-го часа труда. Так, например, если
обычный рабочий день продолжается 10 часов, а дневная
стоимость рабочего равна 3 шилл., то стоимость 1-го часа
труда-33/5 пенса. Онаупадёт до 3 пенсов, если рабочий день
возрастёт до 12 часов, и до 22/6 пенса, если рабочий день
возрастёт до 15 часов. Тем не менее, подённая и понедель-
ная плата останутся неизменными. Наоборот, подённая
или понедельная плата может возрастать, несмотря на
то, что стоимость 1-го часа труда останется неизменной
и даже упадёт. Так, например, при десятичасовом рабочем
дне и дневной стоимости рабочего в 3 шилл. стоимость
1-го часа труда будет 33/_ пенса. Если рабочий вследствие
увеличения объёма работы при той же самой стоимости
1-го часа труда станет работать 12 часов в день, то его
дневная заработная плата возрастёт до 3 шилл. 77. пенса.
Таким образом, повышение номинальной подённой или
понедельной заработной платы может происходить при
неизменной и даже падающей стоимости воплощённой
в продукт труда. Общий закон таков:
При данном количестве труда в день, в неделю и т.д.
размеры подённой или понедельной заработной платы
зависят от стоимости 1-го часа труда. Если, наоборот, дана
253
стоимость 1-го часа труда, то подённая или понедельная
заработная плата зависит от количества дневного или
недельного воплощённого в продукт труда. Единица изме-
рения повременной заработной платы, или стоимость
рабочего часа, есть частное от деления дневной стоимо-
сти рабочего на число часов обычного рабочего дня.
Глава девятнадцатая
ПОШТУЧНАЯ ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА
Поштучная заработная плата есть не что иное, как
некая форма той же повременной заработной платы,
точно также как повременная заработная плата всего
лишь видоизменённая форма стоимости рабочей силы.
Подобно тому, как при повременной заработной плате
мы допускаем, что рабочий работает 6 часов на себя и 6
часов на капиталиста - точно также и при поштучной
заработной плате мы можем с одинаковым правом допу-
стить, что каждая отдельная штука продукта наполовину
оплачена, наполовину не оплачена. В действительности,
поштучная плата непосредственно не представляет собой
стоимостного выражения. Здесь затраченная рабочая
сила, измеряется количеством штук произведённого
ею продукта. При повременной плате рабочая сила
измеряется её продолжительностью, при поштучной
плате - количеством того продукта, на который затра-
чена рабочая сила в течение определённого времени.
Стоимость самого рабочего времени определяется уравне-
нием: стоимость продукта дневного труда равна дневной
стоимости рабочей силы. Таким образом, поштучная
плата есть лишь модифицированная форма повременной
платы.
Рассмотрим несколько подробнее характерные
особенности поштучной платы. Полезность труда контро-
лируется здесь качеством его продукта, так как поштучная
плата выдаётся полностью лишь в том случае, если продукт
обладает средним качеством. Вследствие этого поштуч-
ная плата является обильнейшим источником урезания
9^4
заработной платы и капиталистического мошенничества.
Она позволяет капиталисту добиваться необходимой ему
интенсивности труда. Лишь то рабочее время, которое
заранее определено и установлено опытом для производ-
ства данного количества продукта считается общественно
необходимым рабочим временем и оплачивается как
таковое. В более крупных портняжных мастерских
Лондона определённая штука производимых продуктов,
например, жилет, носит название одного рабочего часа,
получаса и т.д., причём за каждый рабочий час причи-
тается по б пенсов. Практикой установлена величина
среднего количества продукта одного рабочего часа.
При перемене моды, при починках и т.д. между предпри-
нимателем и рабочим возникает спор, равна ли данная
штука одному рабочему часу, пока наконец и здесь опыт
не решает дела. То же самое имеет место в лондонских
мебельных мастерских. Если рабочий не обладает средней
работоспособностью, если он не в состоянии дать опре-
делённого минимума дневной работы, то он получает
расчёт. Так как качество продукта и интенсивность труда
контролируются здесь самой формой заработной платы,
то функция надзора становится в значительной мере
излишней. Поэтому поштучная плата образует основу,
как описанной выше современной работы на дому,
так и иерархически организованной системы эксплу-
атации и угнетения. Эта система представляет собой
две основных формы. С одной стороны, поштучная
плата облегчает внедрение паразитов между капитали-
стом и наёмным рабочим, перепродажу продукта труда
рабочего посредниками. Прибыль посредников образу-
ется исключительно за счёт разницы между стоимостью
рабочей силы, уплачиваемой ему капиталистом, и той
частью этой стоимости, которую посредник действи-
тельно оставляет рабочему. С другой стороны, поштучная
плата позволяет капиталисту заключать контракт лишь
с бригадиром в мануфактуре, в рудниках - с углекопом, на
фабрике - с машинным рабочим. Контракт этот заключа-
йся на определённое число штук продукта по такой цене,
которая даёт бригадиру возможность самостоятельно
255
вербовать и оплачивать своих подручных. Эксплуатация
рабочей силы капиталом осуществляется здесь при посред-
стве эксплуатации одного рабочего другим рабочим.
При поштучной заработной плате личный интерес
рабочего требует, конечно, более интенсивного труда,
что в свою очередь, облегчает для капиталиста повыше-
ние нормы интенсивности. Точно так же личный интерес
рабочего побуждает его удлинять свой рабочий день, так
как тем самым повышается его подённая или понедель-
ная заработная плата. Это вызывает реакцию, описанную
при исследовании повременной платы, не говоря уже
о том, что удлинение рабочего дня, даже при постоян-
ной поштучной заработной плате, неизбежно связано
с падением стоимости одного рабочего часа труда.
При повременной заработной плате господствует, за
немногим исключением, одинаковая плата за одинаковую
работу. При поштучной плате стоимость рабочего времени
измеряется определённым количеством продукта, но
подённая и понедельная плата изменяется в зависимо-
сти от индивидуальных различий между рабочими, один
из которых за данный промежуток времени произво-
дит продукта ниже средней нормы, другой - среднюю
норму, третий - больше средней нормы. Итак, величина
действительного заработка рабочего в данном случае
колеблется в зависимости от уровня искусства, силы,
энергии, выносливости отдельных рабочих. Конечно, это
ничуть не изменяет общего отношения между капиталом
и наёмной рабочей силой. Во-первых, индивидуальные
различия сглаживаются, если взять мастерскую в целом,
которая в течение определённого рабочего времени
производит среднее количество продукта, и совокуп-
ная заработная плата, выданная рабочим мастерской,
является средней заработной платой в данной отрасли
производства. Во-вторых, отношение между заработной
платой и прибавочным продуктом остаётся неизменным,
так как индивидуальной плате отдельного рабочего соот-
ветствует индивидуально произведённое им количество
прибавочного продукта. Поштучная плата, расширяя
сферу индивидуальной деятельности, тем самым»
256
с одной стороны, способствует развитию среди рабочих
индивидуальности, духа свободы, самостоятельности
и способности к самоконтролю, с другой стороны, порож-
дает между ними взаимную конкуренцию. Она поэтому
побуждает рабочего к повышению своей заработной
платы выше среднего уровня и в то же время подталкивает
капиталиста к снижению самого этого уровня. Однако
там, где определённая поштучная плата прочно закре-
плена продолжительной традицией и потому понижение
её представляет особую трудность, - в таких исключитель-
ных случаях хозяева иногда прибегают к насильственному
превращению поштучной платы в повременную.
Из всего сказанного выше вытекает, что поштуч-
ная плата есть форма заработной платы, наиболее
соответствующая капиталистическому производству.
В эпоху 1797-1815 гг., когда крупная промышленность
переживала юношескую пору бури и натиска, она послу-
жила рычагом для удлинения рабочего дня и понижения
повременной платы. Очень важный материал для анализа
заработной платы того времени мы находим в Синих
книгах. Здесь находятся документальные доказательства
непрерывного понижения заработной платы. Например,
в ткацком деле сдельная плата упала до такой степени,
что, несмотря на удлинение рабочего дня, подённая плата
оказалась ниже, чем была раньше. В мастерских, подчи-
нённых действию фабричного закона, поштучная плата
становится общим правилом. С изменением производи-
тельной силы изменяется рабочее время, затрачиваемое
на одно и то же количество продукта. Следовательно, изме-
няется и поштучная плата, так как она выражает собою
стоимость определённого рабочего времени. Поштучная
плата понижается в том самом отношении, в каком воз-
растает число штук товара, произведённого в течение
данного времени и, следовательно, в том самом отноше-
нии, в каком уменьшается рабочее время, затрачиваемое
на единицу продукта. Изменение поштучной заработной
платы служит постоянным источником борьбы между
капиталистом pi рабочим, поскольку капиталист зачастую
пользуется понижением поштучной платы как предло-
0^1
гом для действительного понижения стоимости рабочей
силы, или потому что повышение производительной силы
сопровождается повышением его интенсивности; или же
потому, что рабочий всерьёз принимает внешнюю форму
поштучной платы, воображая, что при этом оплачивается
продукт его труда, а не он сам, и ввиду этого противится
всякому понижению заработной платы, если оно не сопро-
вождается соответственным понижением рыночной
стоимости товара. Такие притязания капиталист справед-
ливо отвергает как основанные на грубом непонимании
природы наёмной рабочей силы. Он возмущается претен-
зией рабочих облагать в свою пользу налогом прогресс
промышленности и категорически заявляет, что рабочим
вообще нет никакого дела до их собственной производи-
тельной силы.
Глава двадцатая
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ
В каждой стране существует своя средняя интен-
сивность труда. Труд, не достигающий этой средней
интенсивности, затрачивает на производство данного
товара больше времени, чем общественно необходимо
в этой стране, и потому не является нормальным трудом.
Иначе обстоит дело на мировом рынке, которому каждая
отдельная страна противостоит как существенная часть
целого. Средняя интенсивность труда изменяется от
страны к стране; где больше, где меньше. Эти наци-
ональные средние интенсивности образуют, таким
образом, шкалу, единица измерения которой представ-
ляет собой единицу средней интенсивности мирового
труда. Следовательно, национальная рабочая сила
в процессе более интенсивного труда производит по
сравнению с менее интенсивным трудом в равное с ним
время большее количество продукта, которое выражается
в большем количестве денег.
Но закон стоимости в его интернациональном при-
менении также претерпевает изменения благодаря тому,
258
что на мировом рынке продукт более производитель-
ной силы поначалу проявляет себя как продукт более
интенсивного труда, завышая цену своего продукта, пока
конкуренция не принудит эту более производительную
страну понизить завышенную цену товара до его действи-
тельной стоимости.
Интенсивность труда и национальная производитель-
ная сила в данной стране поднимается выше среднего
мирового уровня в той самой мере, в какой развито капита-
листическое производство этой страны. Следовательно,
различные количества товаров одного и того же вида,
производимые в разных странах в равное рабочее время,
имеют неодинаковые мировые цены. Таким образом,
относительная стоимость денег меньше у страны с более
развитым, чем у страны с менее развитым капиталистиче-
ским производством. Отсюда следует, что номинальная
заработная плата, т.е. стоимость рабочей силы, выра-
женная в деньгах, у более развитой нации будет выше,
чем у менее развитой; но это отнюдь не значит, что там
будет больше действительная заработная плата, т.е.
количество средств жизнеобеспечения, находящихся
в распоряжении рабочего. Но если даже оставить
в стороне это относительное различие стоимости денег
в различных странах, то все же зачастую оказывается, что
заработная плата у первой (более развитой) нации выше,
чем у второй, тогда как относительная стоимость рабочей
силы по сравнению со стоимостью продукта, у второй
нации выше, чем у первой.
259
Отдел седьмой
ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ
КАПИТАЛА
Обмен на рынке определённой денежной суммы
на средства производства и рабочую силу есть первая
ступень процесса обращения капитала. Вторая фаза
этого процесса, производство - превращение средств
производства в товары, стоимость которых превышает
стоимость их составных частей, т.е. содержит в себе
первоначально авансированный капитал плюс прибавоч-
ный капитал. Эти товары должны быть снова брошены
в сферу товарного обращения. Надо продать их по их
стоимости, деньги снова превратить в капитал и так
далее, опять с начала. Этот кругооборот, неизменно про-
ходящий одни и те же последовательные фазы, образует
обращение капитала.
Первое условие накопления выполнено, если капита-
листу удалось продать свои товары и снова превратить
в капитал большую часть полученных за них денег.
Капиталист, производящий прибавочный продукт, т.е.
потребляющий неоплаченную рабочую силу и вопло-
щающий её в товары, присваивает себе прибавочный
капитал, но отнюдь не является его окончательным соо-
260
ственником. Он должен затем поделиться им с другими
капиталистами, выполняющими иные функции в обще-
ственном производстве, рассматриваемом как целое,
с земельным собственником и т.д. Таким образом, при-
бавочный капитал делится на части. Его доли попадают
в руки различных категорий лиц и приобретают раз-
личные, независимые друг от друга формы, а именно:
прибыль, процент, торговая прибыль, земельная рента
и др.
Итак, с одной стороны, мы предполагаем, что
капиталист, производящий товары, продаёт их по их
стоимости. С другой стороны, мы принимаем, что капи-
талистический производитель является собственником
всего прибавочного капитала или, если угодно, предста-
вителем всех участников в его дележе. Таким образом,
сначала мы рассмотрим накопление абстрактно, т.е.
просто как этап процесса производства. Впрочем, если
накопление совершается, то очевидно, что капиталисту
действительно удаётся продать произведённый товар
и снова превратить вырученные от этой продажи деньги
в капитал. Далее: деление прибавочного капитала на
различные доли ничуть не изменяет его природы и тех
необходимых условий, при которых он становится
элементом накопления. В какой бы пропорции ни рас-
падался прибавочный капитал - на часть, удерживаемую
самим капиталистом и часть, которую он отдает другим
- в любом случае первоначально прибавочный капитал
присваивается его собственником, капиталистом.
Глава двадцать первая
ПРОСТОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО
Какова бы ни была общественная форма процесса
производства, он, во всяком случае, должен быть
непрерывным, т.е. должен периодически снова и снова
проходить одни и те же стадии. Общество не может
перестать производить, как не может оно перестать
потреблять. Поэтому всякий непрерывно возобнов-
261
ляемый процесс производства является в то же время
процессом воспроизводства. Условия производства
суть в то же время условия воспроизводства. Ни одно
общество не может непрерывно воспроизводить, не пре-
вращая в средства производства определённой части
произведённого продукта. При прочих равных условиях
оно может воспроизводить своё богатство или поддер-
живать его на достигнутом уровне лишь в том случае,
если средства производства, сырые и вспомогательные
материалы, потреблённые в течение, например, года,
замещаются равным количеством новых продуктов того
же вида. Эти новые продукты должны быть отделены от
общей массы ежегодного продукта и вновь включены
в процесс производства в виде вновь авансированного
капитала. Подобно тому, как процесс труда при капи-
талистическом производстве выступает как средство
возрастания капитала, точно так же воспроизводство
выступает как средство воспроизведения авансирован-
ного капиталаЕсли, например, авансированная денежная
сумма в 100 ф.ст. превратилась в этом году в капитал
и произвела прибавочный продукт стоимостью в 20
ф.ст., то она должна повторить ту же самую операцию
в следующем году. Прибавочный капитал как периодиче-
ское приращение капитала приобретает форму дохода,
возникающего из капитала. Если этот доход служит
капиталисту лишь фондом потребления, если он так же
периодически потребляется, как и добывается, то при
прочих равных условиях мы имеем перед собой простое
воспроизводство. И хотя оно есть простое повторение
процесса производства в неизменном масштабе, тем не
менее, этот простой факт повторяемости и непрерывно-
сти придаёт процессу новые черты.
Исходным пунктом процесса производства является
наём рабочего на определённое время, и этот исходный
пункт постоянно возобновляется, как только истекает
срок найма рабочего и вместе с тем истекает и период
производства определённой продолжительности,
- например, неделя, месяц и т.д. Однако рабочий
оплачивается лишь после того, как он осуществил
262
своё действие и воплотил в произведённом продукте,
как свою стоимость, так и стоимость прибавочного
продукта. Следовательно, рабочий произвёл, как при-
бавочный продукт, который мы пока рассматриваем
только в качестве потребительского фонда капиталиста,
так и фонд для своей собственной оплаты, т.е. перемен-
ный капитал. Произвёл раньше, чем этот переменный
капитал поступает к нему обратно в виде заработной
платы. И лишь до тех пор, пока он непрерывно воспро-
изводит его, он имеет работу. Отсюда упомянутая нами
в шестнадцатой главе под цифрой II формула экономи-
стов, изображающая заработную плату как долю в самом
продукте. Конечно, капиталист выплачивает рабочему
его собственную стоимость, которую он воплотил
в произведённый им продукт. Но эти деньги есть лишь
эквивалент некоторой части продукта его труда. В то
время как рабочий производит новый продукт, его
прежний продукт обращается на рынке, превращаясь
в заработную плату, часть которой расходуется им на
оплату необходимых жизненных средств. Иллюзия, соз-
даваемая денежной формой заработной платы, тотчас
же исчезает, как только мы вместо отдельного капита-
листа и отдельного рабочего будем рассматривать класс
капиталистов и класс рабочих. Класс капиталистов регу-
лярно выдаёт рабочему классу чеки в виде денег на часть
продукта, произведённого рабочими и присвоенного
капиталистами. Эти чеки рабочий класс столь же регу-
лярно отдаёт назад классу капиталистов, получая взамен
свою долю произведённого им продукта. Товарная форма
продукта и денежная форма товара маскируют истинный
характер этого процесса.
Переменный капитал представляет собой фонд жиз-
ненных средств или рабочий фонд, который необходим
рабочему для поддержания и воспроизводства его жизни
и который при всяком общественном производстве он
должен производить и воспроизводить. Рабочий фонд
постоянно поступает к рабочему в виде платёжных
средств (денег) за его работу, потому что собственный
продукт рабочего постоянно удаляется от него в форме
263
капитала. Однако этот рабочий фонд ничуть не отменяет
того факта, что капиталист авансирует рабочему
в денежном выражении продукт его же собственной
рабочей силы. Возьмём крепостного крестьянина, отбы-
вающего барщину. Он работает при помощи собственных
средств производства на собственном поле в течение,
скажем, 3 дней в неделю. В течение остальных 3 дней
недели он выполняет барщинную работу на господском
поле. Он постоянно воспроизводит свой собственный
рабочий фонд, и этот фонд никогда не принимает по
отношению к нему вид платёжного средства (денег),
выплачиваемого ему в обмен на его рабочую силу. Зато
и его неоплаченная в результате принудительного труда
рабочая сила никогда не создаёт видимости оплаченной
в результате добровольного труда. Но если помещик
присвоит себе поле, рабочий скот, семена, - одним
словом, средства производства барщинного крестья-
нина, то тогда этому крестьянину придётся продавать
себя помещику. Между тем при прочих равных условиях
он, как и прежде, будет работать 6 дней в неделю, - 3
дня на себя, 3 дня на бывшего помещика, превративше-
гося в нанимателя. Как и раньше, он будет потреблять
средства производства как таковые, присоединяя их
стоимость к стоимости производимого продукта. Как
и раньше, определённая часть продукта будет входить
в процесс воспроизводства. Но подобно тому, как бар-
щинный труд крестьянина принимает при этом форму
труда наёмного рабочего, точно так же и рабочий фонд,
производимый и воспроизводимый, как и раньше, самим
крестьянином, принимает теперь форму денежных
средств, выплачиваемых крестьянину бывшим помещи-
ком. Переменный капитал перестаёт быть капиталом,
выплачиваемым из собственного фонда капиталиста,
лишь в том случае, если производство представляет
собой непрерывное простое воспроизводство. Но где-
нибудь и когда-нибудь капиталистическое производство
должно было начаться. Следовательно, не вправе ли мы
предположить, что капиталист в определённый момент,
в результате некоторого первоначального накопления,
264
например, сбережения кое-каких доходов от приложения
своей собственной рабочей силы в процессе труда, пре-
вращается во владельца денег и, благодаря этому, может
выступить на рынке, в качестве нанимателя рабочего.
Между тем простое воспроизводство предполагает
и другие изменения, касающиеся не только переменной
части капитала, но и всего капитала в целом.
Если прибавочный капитал, создаваемый, например,
ежегодно капиталом в 1 000 ф.ст., равняется 200 ф.ст.,
и если этот прибавочный капитал используется (потре-
бляется вне производства) без остатка в течение года,
то ясно, что после повторения этого процесса в течение
пяти лет суммарный прибавочный капитал будет
равен 200x5, или первоначально авансированному
капиталу в 1 000 ф.ст. Если бы годовой прибавочный
капитал использовался лишь частично, например, напо-
ловину, то указанный результат получился бы после
повторения производственного процесса в течение
десяти лет, потому что 100 х 10 = 1 000. Вообще авансиро-
ванный капитал, делённый на используемый ежегодно
прибавочный капитал, даёт число лет, или число
периодов воспроизводства, по истечении которых
первоначально авансированный капитал полностью
потребляется капиталистом и, следовательно, исчезает.
Ибо в течение этого времени прибавочный капитал
становится равным первоначально авансированному
и, следовательно, полностью замещает его. От старого
капитала не остаётся и следа.
Итак, независимо от всякого накопления, уже простое
повторение производственного процесса, или простое
воспроизводство, неизбежно превращает по истече-
нии более или менее продолжительного срока всякий
капитал в накопленный капитал, или прибавочный
капитал. Если даже собственные денежные средства,
вложенные в производственный процесс при начале
предприятия, были лично заработаны их владельцем;
рано или поздно они становятся присвоенными в виде
продукта чужой неоплаченной рабочей силы. Как мы
знаем, для того чтобы превратить деньги в капитал,
265
недостаточно товарного производства и товарного
обращения. Для этого необходимо, прежде всего,
чтобы друг другу противостояли в качестве покупателя
и продавца на одной стороне владелец денег, на другой -
владелец товара. Или, в нашем случае, владелец средств
производства и жизненных средств, и рабочий, предла-
гающий в качестве наёмного рабочего самого себя. Но
то, что вначале было исходным пунктом, то, благодаря
простому воспроизводству, непрерывно возобновля-
ется как специфический результат капиталистического
производства. С одной стороны, процесс производ-
ства постоянно превращает материальные блага в ещё
большие блага, в капитал, с другой стороны, рабочий
постоянно выходит из этого процесса в том же виде,
в каком он в него вошёл как источник чужого богатства,
но лишённый всяких средств для того, чтобы создать
это богатство для себя самого. Так как до его вступления
в процесс его собственная рабочая сила была отчуждёна
от него, присвоена капиталистом, то труд этой рабочей
силы в процессе производства непрерывно воплощается
в чужом продукте. Поскольку процесс производства есть
в то же время процесс потребления рабочего капита-
листом, то продукт труда непрерывно превращается не
только в товар, но и в капитал. Таким образом, рабочий
сам постоянно производит богатство как капитал,
как чуждую ему, господствующую над ним и эксплуа-
тирующую его силу, а капиталист столь же постоянно
производит рабочего как созидателя богатства, как
наёмного работника. Это постоянное воспроизводство
рабочего есть непременное условие капиталистического
производства.
Потребление рабочего бывает двоякого рода.
В процессе производства он потребляет средства про-
изводства и превращает их в продукты более высокой
стоимости. В то же время его самого потребляет нанявший
его капиталист. Но рабочий должен ежедневно воспро-
изводить свою рабочую силу и, следовательно, вынужден
потреблять необходимые ему жизненные средства. Это
его личное потребление. Производительное потре-
266
бление рабочего отличается от его индивидуального
потребления. В сфере производительного потребле-
ния он функционирует как двигательная сила капитала
и принадлежит капиталисту; в сфере индивидуального
потребления он принадлежит самому себе и выполняет
свои индивидуальные жизненные функции вне произ-
водственного процесса. Результатом первого является
существование капиталиста, результатом второго - суще-
ствование самого рабочего.
Зачастую рабочий вынужден превращать своё инди-
видуальное потребление в простой случайный эпизод
производственного процесса. В этом случае он потре-
бляет средства существования лишь для того, чтобы
обеспечить свою трудоспособность, как паровая машина,
которой дают уголь и воду. Иначе выглядит дело, когда мы
рассматриваем не отдельного капиталиста и не отдель-
ного рабочего, а класс капиталистов и класс рабочих,
не единичные процессы производства, а весь капитали-
стический процесс в целом. Когда класс капиталистов
затрачивает на наём рабочей силы часть своего капитала,
он тем самым увеличивает весь свой капитал. Капитал,
отчуждённый в обмен на рабочую силу, обменивается
рабочим классом на жизненные средства, потребление
которых служит для воспроизводства мускулов, нервов,
костей, мозга рабочих и для производства новых
рабочих. Следовательно, индивидуальное потребление
рабочими жизненных средств есть лишь превращение
жизненных средств, отчуждённых капиталом, снова
в подлежащую эксплуатации рабочую силу. Это - про-
изводство и воспроизводство самого необходимого для
капитала средства производства - самой рабочей силы.
Таким образом, индивидуальное потребление рабочими
жизненных средств играет существенную роль в произ-
водстве и воспроизводстве капитала независимо от того,
совершается ли оно внутри или вне мастерской, внутри
или вне процесса труда, - подобно тому, как такой же
необходимостью является обслуживание машин незави-
симо от того, производится ли оно во время процесса
труда или вне его. Дело нисколько не меняется от того,
267
что рабочий осуществляет своё индивидуальное потре-
бление ради самого себя, а не ради капиталиста. Ведь
и потребление рабочего скота не перестаёт быть необхо-
димым делом в процессе производства оттого, что скот
сам потребляет то, что он ест. Непрерывное сохране-
ние и воспроизводство рабочего класса всегда остаётся
необходимым условием воспроизводства капитала.
Выполнение этого условия капиталист может спокойно
предоставить самим рабочим, полагаясь на их инстинкт
самосохранения и продолжения рода. Он заботится
лишь о том, чтобы их индивидуальное потребление огра-
ничивалось по возможности самым необходимым.
Итак, с общественной точки зрения класс рабочих -
даже вне непосредственного процесса труда - является
такой же принадлежностью капитала, как и неодушевлён-
ный рабочий инструмент. Индивидуальное потребление
рабочим в определённых границах жизненных средств
есть лишь необходимый эпизод в процессе воспроиз-
водства капитала. И уже самый этот процесс, постоянно
удаляя от рабочего продукт его труда к противополож-
ному полюсу - капиталу, устроен так, чтобы это одарённое
сознанием орудие производства не исчезло. Римский
раб был прикован цепями, наёмный рабочий привязан
невидимыми нитями к своему собственнику. Иллюзия
его независимости поддерживается лишь постоянной
сменой хозяев-нанимателей, а также юридической
фикцией договора. В прежние времена капитал, там где
ему было нужно, осуществлял своё право собственности
на свободного рабочего путём принудительного закона.
Так например, до 1815 г. машиностроительным рабочим
Англии эмиграция была запрещена под угрозой тяжелого
наказания.
Воспроизводство рабочего класса предполагает
также передачу и накопление мастерства от поколения
к поколению. До какой степени капиталист склонен
рассматривать существование такого квалифицирован-
ного рабочего класса как одно из условий производства
обнаруживается со всей очевидностью, когда кризис
начинает угрожать утратой этого условия произвоД-
268
ства. Как известно, под влиянием Гражданской войны
в Америке и сопровождавшего её хлопкового голода
большинство рабочих хлопчатобумажного производ-
ства в Ланкашире и других местах было выброшено на
улицу. Из недр самого рабочего класса и из других слоев
общества раздался призыв организовать с помощью
государства или добровольных национальных сборов
эмиграцию «избыточных» рабочих в английские
колонии или Соединённые Штаты. Эмиграции рабочих
воспрепятствовали. Их заперли в «моральных работных
домах» хлопчатобумажных округов, и они по-прежнему
составляли резерв незанятых рабочих хлопчатобумаж-
ных фабрик в Ланкашире.
Итак, капиталистическое производство самим своим
ходом отделяет рабочую силу от средств труда. Тем
самым оно непрерывно воспроизводит условия эксплу-
атации рабочего. Оно постоянно принуждает рабочего
отдавать себя внаём, чтобы выжить, и постоянно сохра-
няет за капиталистом возможность нанимать его, чтобы
обогащаться. Теперь уже не простой случай противопо-
ставляет на товарном рынке капиталиста и рабочего как
владельца денег и владельца рабочей силы. Железный
ход самого процесса производства постоянно отбрасы-
вает рабочего как наёмного работника обратно на рынок
наёмной рабочей силы. В действительности рабочий
принадлежит капиталу ещё раньше, чем его нанял капи-
талист. Его экономическая несвобода одновременно
и обусловливается и маскируется периодическим возоб-
новлением его добровольного подчинения капиталисту,
переменою лиц, хозяйничающих над ним, и рыночными
ценами найма рабочей силы. Следовательно, капита-
листический процесс производства, рассматриваемый
и как процесс воспроизводства, производит не только
товары, не только прибавочный продукт, он про-
изводит и воспроизводит само капиталистическое
отношение капиталиста с одной стороне, наёмного
рабочего - с другой.
269
Глава двадцать вторая
ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА
В КАПИТАЛ
1. КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
ПРОИЗВОДСТВА В РАСШИРЕННОМ МАСШТАБЕ.
ПРЕВРАЩЕНИЕ ЗАКОНОВ СОБСТВЕННОСТИ
ТОВАРНОГО ПРОИЗВОДСТВА В ЗАКОНЫ
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ПРИСВОЕНИЯ
Раньше мы исследовали, каким образом из
капитала возникает прибавочный продукт, теперь
посмотрим, каким образом капитал возникает из приба-
вочного продукта. Применение прибавочного продукта
в качестве капитала, или обратное превращение приба-
вочного продукта в капитал, называется накоплением
капитала.
Рассмотрим сначала этот процесс с точки зрения
отдельного капиталиста. Пусть, например, прядиль-
ный фабрикант авансирует капитал в 10 000 ф.ст.,
в том числе 4/5 в виде хлопка, машин и т.д. (8000 ф.ст.)
и У в виде заработной платы (2 000 ф.ст.). Допустим,
что ежегодно он производит 120 000 кг. пряжи стоимо-
стью в 12 000 ф.ст. При норме прибавочного продукта
в 100% прибавочный продукт стоимостью 2 000 ф.ст.
составляет 20 000 кг. пряжи, или одну шестую валового
продукта (стоимостью 12 000 ф.ст.), который будет реа-
лизован при продаже. Таким образом, прядильный
фабрикант должен превратить в капитал поступивший
к нему прибавочный продукт в 2 000 ф.ст., и денежную
сумму равную первоначально авансированному капиталу.
С денежным выражением стоимости прибавочного
продукта он должен поступить так же, как и с первона-
чально авансированным капиталом, т.е. 4/5 её затратить
на закупку хлопка и У на закупку новых рабочих-пря-
дилыциков, причём последние должны найти на рынке
те жизненные средства, стоимость которых он им аван-
сировал. Тогда эта стоимость нового прибавочного
продукта в 2 000 ф.ст. будет функционировать в прядиль-
ном деле и, со своей стороны, принесёт прибавочный
270
капитал в 400 ф.ст. Капитал был первоначально аван-
сирован в денежной форме. Произведённый продукт
в результате продажи снова приобретает свою перво-
начальную денежную форму. Начиная с этого момента,
капитальная (т.е. равная первоначально авансирован-
ному капиталу) стоимость и стоимость прибавочного
продукта суть денежные суммы и их обратное превраще-
ние в капитал происходит одинаковым способом. И ту
и другую стоимость в их денежном выражении капита-
лист затрачивает на покупку товаров, благодаря чему
получает возможность снова начать изготовление своего
продукта и на этот раз уже в расширенном масштабе.
Но чтобы закупить эти товары, он должен найти их на
рынке. Его собственная пряжа обращается лишь потому,
что он выносит свой годовой продукт на рынок, как это
делают со своими товарами и все другие капиталисты.
Но прежде чем они явились на рынок, они уже нахо-
дились в фонде годового производства, т.е. в общей
массе разного вида продуктов, в которые превращается
в течение года совокупный общественный капитал, - тот
капитал, от которого лишь некоторая доля находится
в руках каждого отдельного капиталиста. Процессы,
совершающиеся на рынке, осуществляют лишь обра-
щение этих отдельных составных частей годового
производства, перемещают их из рук в руки, но не могут
ни увеличить суммы годового производства, ни изменить
природы произведённых продуктов. Прежде всего,
годовое производство должно изготовить продукты
потребления, за счёт которых может быть возмещён
потреблённый в течение года капитал. За вычетом этих
продуктов остаётся прибавочный продукт. Но из чего он
состоит? Для накопления, необходимо часть прибавоч-
ного продукта превращать в капитал. Но, не совершая
чуда, можно превратить в капитал лишь такие продукты,
которые могут быть применены в процессе труда, т.е.
средства производства и такие продукты, которые
способны поддерживать жизнь рабочего, т.е. его жизнен-
ные средства. Следовательно, часть средств, полученных
от реализации годового прибавочного продукта, должна
971
быть употреблена на изготовление дополнительных
средств производства и рабоую силу сверх того их
количества, которое необходимо для возмещения аван-
сированного капитала.
Класс капиталистов нуждается и в дополнительной
рабочей силе. Но об этом также позаботился механизм
капиталистического производства, - он воспроизво-
дит рабочий класс как класс, зависящий от заработной
платы, обычный уровень которой достаточен не только
для его самосохранения, но и для его количественного
воспроизводства за счёт поддержания рождаемости.
Эта дополнительная рабочая сила различных возрастов
ежегодно поставляется капиталу самим рабочим классом,
так что остаётся только соединить их с дополнительными
средствами производства - и превращение прибавочного
продукта в капитал готово. Итак, накопление капитала,
рассматриваемое конкретно, сводится к воспроизводству
его в расширенном масштабе. Кругооборот простого вос-
производства изменяется и превращается, по выражению
Сисмонди, в спираль.
Вернёмся теперь опять к нашему примеру.
Первоначальный капитал в 10 000 ф.ст. приносит при-
бавочный продукт в 2 000 ф.ст., который становится
капиталом. Новый капитал в 2 000 ф.ст. приносит при-
бавочный продукт в 400 ф.ст. Этот прибавочный продукт
также становится капиталом, т.е. превращается в приба-
вочный капитал, который опять-таки приносит новый
прибавочный продукт в 80 ф.ст., и т.д.
Наряду с новообразованным капиталом первона-
чальный капитал продолжает воспроизводить себя
и производить прибавочный продукт и то же самое можно
сказатьокаждомнакопленномкапитале. Первоначальный
капитал образовался путём авансирования 10 000 ф.ст.
Откуда они появились у их владельца? Они появились
в результате его собственного труда и труда его предков!
- единодушно отвечают представители политической
экономии, и это их предположение действительно
кажется единственным, согласным с законами товар-
ного производства. Иначе обстоит дело с прибавочным
ото
капиталом в 2 000 ф.ст. Процесс его возникновения
нам известен. Это - капитализированный прибавочный
продукт. С самого своего возникновения это целиком
продукт чужой неоплаченной рабочей силы. Средства
производства, к которым присоединяется дополни-
тельная рабочая сила, как и жизненные средства, при
помощи которых она поддерживает себя, представ-
ляют лишь часть воплощённого в них прибавочного
капитала. Если класс капиталистов на часть прибавоч-
ного капитала покупает дополнительных рабочих, даже
по полной их стоимости, то всё же он поступает в этом
случае по старому рецепту завоевателя, покупающего
товары побеждённых на их же собственные, у них же
отобранные деньги.
Если прибавочный капитал даёт занятие тому
рабочему, который его произвёл, то этот рабочий
должен продолжать увеличивать первоначальный
капитал. Если мы рассматриваем это как сделку между
классом капиталистов и классом рабочих, то суть дела
нисколько не изменится от того, что за счёт неоплачен-
ной рабочей силы занятых рабочих получат занятие
новые рабочие. Ведь возможно также, что капиталист
использует прибавочный капитал на покупку машины,
которая выбросит производителя этого прибавочного
капитала на мостовую и заместит его несколькими
детьми. Во всяком случае, рабочий класс своим приба-
вочным трудом в течение данного года создал капитал,
который в следующем году даст занятие дополнитель-
ному количеству рабочих. Вот в чём суть слов - «капитал
порождает капитал».
Предпосылкой накопления первого прибавочного
капитала в 2 000 ф.ст. была сумма в 10 000 ф.ст., аван-
сированная капиталистом и принадлежащая ему в силу
его «первоначального накопления». Напротив, пред-
посылкой накопления второго прибавочного капитала
в 400 ф. ст. является предшествующее накопление первого
прибавочного капитала в 2 000 ф.ст. Собственность на
прошлый неоплаченный продукт труда оказывается
теперь единственным условием текущего присвоения
97Я
всё возрастающего количества неоплаченного продукта
труда. Чем больше накопил капиталист раньше, тем
больше он может накопить потом.
Первый обращенный в капитал прибавочный продукт,
есть результат найма рабочего на часть первоначального
капитала, - найма, который вполне соответствует законам
товарного обращения и с юридической точки зрения
предполагает, что рабочий свободно распоряжается
собой, а владелец денег, вложенных в процесс, - принад-
лежащими ему продуктами, произведёнными наёмным
рабочим. С учётом изложенного выше, а также принимая во
внимание то, что последующий прирост капитала является
результатом предыдущего, что каждая единичная сделка
постоянно совершается в полном согласии с законом
товарного обмена и притом, - допустим даже и это, - по
полной её стоимости, мы видим, что закон присвоения,
или закон частной собственности, основанный на про-
изводстве и обращении товаров, превращается согласно
собственной, внутренней диалектики в свою прямую про-
тивоположность. Обмен эквивалентов претерпел такие
изменения, что в результате обмен оказывается лишь
видимостью. В самом деле, часть капитала, обмененная на
рабочего, во-первых, сама представляет собой часть при-
своенного продукта чужого труда; во-вторых, она должна
быть не только возмещена создавшим её рабочим, но воз-
мещена с новым приростом. Меновое отношение между
капиталистом и рабочим становится, таким образом,
простой видимостью процесса обращения, простой
формой, которая чужда своему собственному содержа-
нию и лишь скрывает его действительный смысл. Наём
рабочего есть форма. Содержание же заключается в том,
что капиталист часть продукта чужого труда, постоянно
присваиваемого им, снова и снова обменивает на большее
количество продукта чужого труда. Первоначально право
собственности казалось нам основанным на собствен-
ной рабочей силе. По меньшей мере, мы должны были
принять это допущение, так как на рынке противостоят
друг другу лишь равноправные собственники. Теперь же
оказывается, что собственность для капиталиста есть
274
право присваивать неоплаченный продукт чужого труда,
для рабочего - невозможность оставить себе свой соб-
ственный продукт.
Но, каким бы ни казалось противоречие между
основными законами товарного производства и капи-
талистическим обогащением, капиталистическое
производство порождается отнюдь не нарушением этих
законов, а напротив, точным их применением. Краткий
повторный обзор последовательных фаз развития,
заключительным пунктом которых является капитали-
стическое накопление, ещё раз явственно покажет нам
это. Мы видели, прежде всего, что первоначальное пре-
вращение данной денежной суммы в капитал совершалось
в согласии с законами обмена. Один из обменивающихся,
рабочий, сдаёт себя внаём, другой его нанимает. Первый
получает стоимость найма и, следовательно, отдает себя
как продукт потребления, в руки другого. Тогда второй
превращает средства производства, уже принадлежащие
ему, при помощи также принадлежащего ему рабочего,
в новый продукт, который тоже по праву принадлежит
ему. Стоимость этого продукта заключает в себе, прежде
всего стоимость потреблённых средств производства.
Далее, стоимость нового продукта заключает в себе стои-
мость рабочей силы и прибавочного продукта. И это как
раз потому, что рабочий, нанятый на определённый срок -
на день, на неделю и т.д., - обладает меньшей стоимостью,
чем продукт, произведённый им в течение данного срока.
Но рабочий оплачен и тем самым он отчужден от самого
себя как продукт потребления, - как это имеет место при
каждой купле и продаже. На общий закон товарного про-
изводства ничуть не влияет то обстоятельство, что этот
особенный товар - рабочая сила, является продуктом
потребления, и в этом заключается его своеобразие. Итак,
если эквивалент потреблённой рабочей силы не только
воспроизводится в новом продукте, но воспроизводится
в нём в большем количестве на величину прибавочного
продукта, то причина этого отнюдь не обман наёмного
рабочего, который полностью получил за свою рабочую
силу, а использование нанимателем своего права на потре-
275
бление «купленного товара». Отметим здесь, что законы
товарного обращения справедливы и для рынка наёмной
рабочей силы.
Закон обмена обусловливает равенство лишь для про-
дуктов, обменивающихся друг на друга. Он не имеет
абсолютно никакого отношения к самому процессу их
потребления, который начинается лишь тогда, когда
акт торговли завершился. Следовательно, первоначаль-
ное превращение денег в капитал совершается в самом
точном согласии с экономическими законами товарного
производства и вытекающим из них правом собственно-
сти. Несмотря на это, в результате его оказывается:
1) продукт принадлежит капиталисту, а не рабочему;
2) стоимость этого продукта, кроме стоимости аван-
сированного капитала, включает в себя ещё стоимость
прибавочного продукта, который рабочему стоил потери
некоторой доли своей рабочей силы, а капиталисту
ничего не стоил и, тем не менее, составил его правомер-
ную собственность;
3) рабочий сохранил свою рабочую силу и может снова
продать себя, если найдёт покупателя.
Простое воспроизводство есть лишь периодическое
повторение первой завершённой операции; при этом
каждый раз деньги снова превращаются в капитал. Таким
образом, закон отнюдь не нарушается, - напротив, он
проявляет своё постоянное действие. И, тем не менее,
простого воспроизводства достаточно для того, чтобы
в корне изменить характер этой операции - превращения
денег в капитал. Дело ничуть не меняется, если простое
воспроизводство будет заменено расширенным, или
накоплением. В первом случае капиталист потребляет
весь прибавочный продукт, во втором - он проявляет
свою гражданскую добродетель в том, что потребляет
лишь часть прибавочного продукта, превращая остальное
в деньги. Прибавочный продукт есть его собственность,
она никогда не принадлежала кому-либо другому. Если он
авансирует её на производство, то делает это авансиро-
вание из того, чем он сам владеет, совершенно так же,
как в тот день, когда он впервые вступил на рынок. Что
276
на этот раз его собственность произошла из неоплачен-
ного продукта труда его рабочих, не имеет абсолютно
никакого значения. Если рабочий В нанимается за счёт
прибавочного продукта, произведённого рабочим А, то,
во-первых, А создал этот прибавочный продукт, получив
до последней копейки всю справедливую стоимость
за свой товар, во-вторых, это дело вообще ничуть не
касается рабочего В. Всё, чего В требует и имеет право
требовать, - это чтобы капиталист уплатил ему его сто-
имость. В товарном производстве противостоят друг
другу взаимно независимые продавец и покупатель.
Какой бы длинный ряд последовательных воспроиз-
водств и предшествующих им накоплений ни проделал
действующий капитал, он, во всяком случае, сохраняет
свою первоначальную чистоту. Пока при каждом акте
обмена, соблюдаются законы обмена, характер присвое-
ния не может измениться, не затрагивая, так или иначе,
права собственности, соответствующего товарному про-
изводству. Одно и то же право собственности действует
и вначале, когда продукт принадлежит производителю,
который обменивая эквивалент на эквивалент, может
обогащаться лишь за счёт собственной рабочей силы, и в
капиталистический период, когда общественное богат-
ство все более и более становится собственностью тех,
кто завоевал право постоянно присваивать себе неопла-
ченный продукт чужого труда.
Этот результат неизбежен, когда рабочий свободно
продаёт себя как товар. Но лишь после этого товарное
производство принимает всеобщий характер и стано-
вится типичной формой производства; лишь с этого
момента каждый продукт начинает производиться на
продажу, и всё производимое богатство проходит через
сферу обращения. В той самой мере, в какой товарное
производство, развиваясь, превращается в капитали-
стическое производство, в той же самой мере законы
собственности, свойственные товарному производству,
переходят в законы капиталистического присвоения.
Мы видели, что даже при простом воспроизводстве весь
авансированный капитал, каково бы ни было его перво-
977
начальное происхождение, превращается в накопленный
капитал. Но в общем потоке производства весь первона-
чально авансированный капитал представляет величину
исчезающе малую по сравнению с непосредственно
накопленным капиталом, т.е. с прибавочным продуктом,
в свою очередь превращенным в капитал, причём безраз-
лично, функционирует ли он в руках того, кто накопил
его, или в чужих руках.
2. ОШИБОЧНОЕ ПОНИМАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЭКОНОМИЕЙ РАСШИРЕННОГО
ВОСПРОИЗВОДСТВА
Прежде чем мы приступим к ближайшему определению
накопления, или превращения прибавочного продукта
в капитал, необходимо устранить двусмысленность,
порождённую классической политической экономией.
Насколько товары, покупаемые капиталистом для соб-
ственного потребления на часть прибавочного капитала,
не могут служить ему в качестве средств производства
и увеличения капитала, настолько же рабочая сила, поку-
паемая им как продукт потребления для удовлетворения
своих естественных потребностей, не является произво-
дительной силой. Покупая такого рода товары или такую
рабочую силу, капиталист не превращает затраченного на
них капитала в новый прибавочный капитал, а наоборот,
потребляет или расходует его как доход. В противопо-
ложность стародворянскому принципу, который, по
справедливому замечанию Гегеля, «состоит в потреблении
имеющегося в наличности» и особенно ярко проявляется
в роскоши, буржуазная политическая экономия считала
важным неустанно проповедовать накопление капитала
как первый долг гражданина. Не может быть накопле-
ния у того, кто проедает весь свой доход, вместо того,
чтобы добрую долю его расходовать на наём добавоч-
ных производительных рабочих, приносящих больше,
чем сами они стоят. В действительности изъятие денег
из сферы обращения было бы прямой противоположно-
стью их употреблению в качестве капитала, а накопление
товаров в смысле собирания сокровищ - бессмыслицей.
278
Накопление значительных масс товаров есть резуль-
тат приостановки процесса обращения или результат
перепроизводства. Как бы то ни было, в народном пред-
ставлении встаёт, с одной стороны, картина накопленных
и медленно потребляемых благ, составляющих потреби-
тельский фонд богачей, с другой стороны, образование
запасов, - явление, которое свойственно всем формам
производства и на котором мы ещё остановимся при
анализе процесса обращения.
Нет большей ошибки, чем это выставленное А. Смитом
и повторяемое затем Рикардо и всеми позднейшими
экономистами утверждение, будто «та часть дохода,
о которой говорится, что она прибавляется к капиталу,
потребляется производительными рабочими». Согласно
этому представлению весь прибавочный продукт, пре-
вращенный в капитал, должен стать переменным
капиталом. В действительности он, как и первоначально
авансированный продукт, разделяется на постоянный
капитал и переменный капитал, на средства производства
и рабочую силу. Рабочая сила есть та форма, в которой
переменный капитал существует в процессе производства.
В этом процессе она сама потребляется капиталистом.
Она же потребляет в свою очередь средства производства
при помощи своей функции - труда. Наряду с этим деньги,
уплаченные на покупку рабочей силы, превращаются
в жизненные средства, потребляемые производительным
рабочим.
3. РАЗДЕЛЕНИЕ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА НА
КАПИТАЛ И ДОХОД. ТЕОРИЯ ВОЗДЕРЖАНИЯ
В прошлой главе мы рассматривали прибавочный
капитал, лишь как индивидуальный потребительский
фонд капиталиста, в этой главе мы рассматривали его
до сих пор как фонд накопления. В действительности
прибавочный капитал есть и то и другое. Часть при-
бавочного капитала потребляется капиталистом как
доход, другая как капитал или его накопление. При
данной массе прибавочного продукта, чем больше одна
часть, тем меньше другая. При прочих равных условиях
279
отношение, в котором происходит это деление, опре-
деляет величину накопления. Но осуществляет это
деление владелец прибавочного продукта, капита-
лист. Следовательно, оно является актом его доброй
воли. Относительно той части, которую он накапли-
вает, говорят, что он сберегает её, так как он её не
проедает, так как он выполняет здесь свою функцию
капиталиста, функцию самообогащения. Капиталист
есть олицетворённый капитал. Двигательным мотивом
его деятельности являются не потребление и продукт
потребления, а продукт товарного обмена и увеличение
его количества. Он безудержно понуждает человече-
ство к производству ради производства следовательно,
к развитию общественных производительных сил и к
созданию тех материальных условий производства,
которые одни только могут стать реальной основой
более высокоразвитого общественного устройства,
основанного на принципе полного и свободного
развития каждого индивидуума. Лишь как олицетворе-
ние капитала капиталист пользуется почётом. В этой
своей роли он разделяет с собирателем сокровищ абсо-
лютную страсть к обогащению. Но то, что у собирателя
сокровищ было индивидуальной манией, у капитали-
ста есть действие общественного механизма, одним из
элементов которого он является. Кроме того, развитие
капиталистического производства создаёт необходи-
мость постоянного возрастания капитала, вложенного
в данное промышленное предприятие, а конкуренция
навязывает каждому индивидуальному капиталисту
законы, присущие капиталистическому производству
как внешние принудительные законы. Она не позволит
ему сохранить свой капитал, если он постоянно не будет
его увеличивать, но увеличивать его он может лишь
посредством прогрессирующего накопления. Поэтому,
поскольку всё поведение капиталиста есть лишь
функция капитала, одарённого в его лице волей и созна-
нием, постольку его собственное личное потребление
представляется ему грабительским посягательством на
накопление его капитала. Накопление есть завоевание
280
мира общественного богатства. Вместе с массой эксплу-
атируемого человеческого материала оно расширяет
область прямого и косвенного господства капитала. На
примере ростовщика - этой хотя и старомодной, но
постоянно возрождающейся разновидности капитали-
ста - Лютер очень хорошо показал, что жажда власти
рождается из страсти к обогащению:
«Язычники могли понять своим человеческим разумом, что
ростовщик четырежды вор и убийца. А мы, христиане, столь высоко
чтим ростовщика, что почти молимся на него ради его денег... Кто
крадёт у другого его пищу, грабит и ворует, совершает убийство
- тот столь же низок, как и тот, кто голодом терзает и мучает до
смерти другого. Ростовщик делает все это и в полной безопасности
сидит на своем стуле; меж тем он должен висеть на виселице, где его
терзали бы столько воронов, сколько он украл гульденов, и должен
бы иметь мяса на костях столько, чтобы каждый из этих воронов
мог урвать себе хороший кусок. А мелких воришек вешают...
Мелких воришек сажают в темницы и бьют палками, крупные воры
ходят в золоте и красуются в шелках... Итак, нет большего врага
человека на земле (после дьявола), как скряга и ростовщик, ибо над
всеми людьми он хочет быть богом. Турки, воины, тираны также
дурные люди, но все же они дают людям жить и сознают, что они
дурны и враги, и могут, даже должны иногда проявлять милость
к тому или другому. Но ростовщик и скряга всеми силами стара-
ется весь мир поразить голодом и жаждой, печалями и нуждой,
чтобы одному иметь всё и чтобы каждый получал всё от него, как
от бога, и становился навеки его крепостным... Он носит пышную
мантию, золотые цепи, кольца, холит свою рожу, хочет казаться
и слыть добрым, благочестивым человеком... Ростовщик громад-
ное, ужасное чудовище, - это волк, все опустошающий, хуже Какуса,
Горгоны или Антуса. Но он наряжается и делает благочестивый
вид, чтобы никто не заметил, куда деваются те быки, которых он
задом втаскивал в свое логовище. Но Геркулес должен слышать рев
быков и крики пленников, должен также искать Какуса среди скал
и ущелий, должен освободить быков от негодяя. Ибо Какус значит
негодяй, и этот негодяй - благочестивый ростовщик, который
все ворует, похищает и пожирает. И все-таки он как будто ничего
дурного не сделал, и никто не может открыть его злодеяний, потому
что быки втаскивались в его логовище задом, и их следы будто бы
говорили о том, что они выпущены. Так и ростовщик хочет надуть
мир, будто он приносит пользу и дает миру быков, а сам в одиночку
терзает и пожирает их... И раз дорожных грабителей и разбой-
ников колесуют и отрубают им головы, то во сколько раз больше
281
следовало бы колесовать ростовщиков, выматывать из них жилы...
изгонять, проклинать их и отрубать им головы»
(Martin Luther).
Но первородный грех действует везде. С развитием
капиталистического производства, накопления и богат-
ства капиталист перестаёт быть простым олицетворением
капитала. Он чувствует «человеческие слабости» своей соб-
ственной плоти, к тому же он достаточно образован, для
того чтобы насмешливо отвергнуть аскетизм, как предрас-
судок старомодного собирателя сокровищ. В то время как
классический капиталист бичует индивидуальное потре-
бление как грех против своего предназначения и клеймит
«воздержание» от накопления, «модернизированному»
капиталисту накопление представляется «отречением» от
потребления.
При возникновении капиталистического производ-
ства господствуют жажда обогащения и скупость. Но
прогресс капиталистического производства не только
создаёт новый мир наслаждений; с развитием спекуляции
и кредитного дела он открывает тысячи источников вне-
запного обогащения. На определённой ступени развития
проявление умеренной расточительности становится
витриной богатства и, следовательно, способствуя полу-
чению кредита, является даже деловой необходимостью
для капиталиста. Роскошь входит в представительские
издержки. К тому же капиталист обогащается не про-
порционально количеству своей личной затраченной
рабочей силы или сокращению своего личного потре-
бления, как это делает собиратель сокровищ, но
пропорционально количеству той чужой рабочей силы,
которую он поглощает. Правда, расточительность капи-
талиста никогда не приобретает того откровенного
характера, как расточительность разгульного феодала,
наоборот, в основе её всегда таится скряжничество и скру-
пулёзная расчетливость; тем не менее расточительность
капиталиста возрастает с ростом его накопления, отнюдь
не мешая ему. Вместе с тем в благородной груди капита-
листа развивается фаустовский конфликт между страстью
к накоплению и жаждой наслаждения.
282
Вскоре после июльской революции и выступления
городского пролетариата Лиона пробил час вульгарной
политической экономии. Ровно за год до того, как Сениор
из Манчестера открыл, что прибавочный продукт есть
продукт неоплаченного «последнего двенадцатого часа
труда», он возвестил миру другое своё открытие.
«Я, - торжественно изрёк он, - заменяю слово капитал, рассма-
триваемый как орудие производства, словом воздержание (имеется
в виду воздержание от его потребления)».
Поистине недосягаемый образец «открытий» вульгар-
ной экономии! «Чем больше прогрессирует общество,
тем большего воздержания требует оно», а именно со
стороны тех, труд которых состоит в том, чтобы присва-
ивать себе продукт созданный чужой рабочей силой. Все
условия процесса труда превращаются, таким образом,
в соответственное количество актов воздержания капита-
листа. Что хлеб не только едят, но и сеют, этим мы обязаны
воздержанию капиталиста! Если вино выдерживают
определённое время, чтобы оно перебродило, то опять-
таки, лишь благодаря воздержанию капиталиста! Каким
образом класс капиталистов в состоянии осуществить
это, составляет тайну, строго охраняемую до сих пор вуль-
гарной политической экономией. Как бы то ни было,
мир живет лишь благодаря самоистязаниям капиталиста,
этого современного поклонника индийского бога Вишну.
В самых различных общественно-экономических форма-
циях имеет место не только простое воспроизводство, но
и расширенное воспроизводство, хотя последнее совер-
шается не в одинаковом масштабе. С течением времени
всё больше производится и больше потребляется, сле-
довательно, больше продукта превращается в средства
производства. Однако процесс этот не является накопле-
нием капитала, не является, следовательно, и функцией
капиталиста до тех пор, пока средства производства,
а следовательно, и продукт труда, и жизненные средства
принадлежат рабочему, а не противостоят ему в виде
капитала.
283
4. РАЗМЕРЫ НАКОПЛЕНИЯ. СТЕПЕНЬ
ЭКСПЛУАТАЦИИ РАБОЧЕЙ СИЛЫ.
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНАЯ СИЛА.
АВАНСИРОВАННЫЙ КАПИТАЛ
Политическая экономия нередко смешивает уско-
ренный рост накопления связанный с повышением
производительной силы и ускоренный его рост, свя-
занный с усилением эксплуатации рабочего. В разделах
о производстве прибавочного продукта мы постоянно
предполагали, что заработная плата, по меньшей мере,
равна стоимости рабочей силы. Однако на практике
насильственное понижение заработной платы ниже сто-
имости рабочего играет слишком важную роль для того,
чтобы хотя бы вкратце не остановиться на нём. В опреде-
лённых границах это понижение фактически перемещает
необходимый фонд потребления рабочего в фонд нако-
пления капитала. Дж. Ст. Милль, писатель XVIII века,
выдал заветную мечту английского капитала, заявив, что
историческая жизненная задача Англии состоит в том,
чтобы понизить заработную плату английских рабочих до
уровня французских или голландских. Он, между прочим,
наивно говорит:
«Если наши бедняки (рабочие) хотят жить в роскоши... то,
конечно, их труд должен быть дорог... ведь волосы становятся дыбом,
когда подумаешь о тех колоссальных излишествах, которыми отли-
чается потребление наших мануфактурных рабочих. Тут и водка,
и джин, и чай, и сахар, заграничные плоды, крепкое пиво, ситцы,
нюхательный и курительный табак».
Автор цитирует далее сочинение одного нортгемптон-
ширского фабриканта, который, благочестиво вперив
свой взор в небо, восклицает: «Труд во Франции на целую
треть дешевле, чем в Англии, ибо французские бедняки
напряжённо работают и умеренны в пище и одежде,
и главные предметы их потребления - хлеб, плоды, травы,
коренья и сушёная рыба. Они очень редко едят мясо». «К
тому же, - продолжает этот эссеист, - их питье составляет
вода и слабые напитки, так что они действительно тратят
поразительно мало денег.... Такого положения вещей,
конечно, трудно достигнуть, однако его молено достиг-
284
нуть, как это доказывает Франция и Голландия». В конце
XVIII и в первые десятилетия XIX столетия английские
фермеры и лендлорды добились понижения заработка
рабочих до крайне низкого предела, - ниже уровня, необхо-
димого для их жизнеобеспечения, добавляя недостающее
в виде пособий приходской благотворительности.
Какую роль в образовании прибавочного продукта,
а следовательно, и в образовании фонда накопления
капитала играет в наши дни прямой грабёж из фонда
необходимого потребления рабочего, это мы видели,
например, при рассмотрении так называемой домашней
промышленности. Дальнейшие факты этого рода будут
приведены ниже в настоящем отделе. В добывающей
промышленности сырые материалы не составляют ни
малейшей доли авансируемого капитала. Здесь предмет
безвозмездно изымается у самой природы. Таковы: руды,
каменный уголь, камни и т.д. Однако при прочих равных
условиях масса и стоимость продукта растут прямо про-
порционально приложенному количеству человеческой
рабочей силы. Рука об руку здесь идут первоначальные
факторы, создающие продукт, а вместе с тем и веществен-
ные элементы капитала - человек и природа.
То же и в земледелии, даже одна механическая обра-
ботка почвы, как известно, повышает количество
продукта. Приложенная рабочая сила человека повышает
таким образом плодородие почвы, не требуя никаких
новых затрат на дополнительные средства труда. Это
опять-таки прямое воздействие человека на природу,
которое становится непосредственным источником
повышенного накопления без всякого участия нового
капитала.
Наконец, в промышленности, в собственном смысле
этого слова, каждая дополнительная затрата на рабочую
силу предполагает соответственную дополнительную
затрату на сырые материалы, но вовсе не обязательно
на средства труда. А так как земледелие и добывающая
промышленность поставляют обрабатывающей промыш-
ленности собственное сырьё и сырые материалы для её
средств труда, то эта промышленность получает то допол-
285
нительное количество продуктов, которое создаётся для
неё без дополнительной затраты капитала.
Общий итог таков: овладев на начальном этапе рабочей
силой и продуктами природы, капитал приобретает воз-
можность расширенного воспроизводства.
Другой важный фактор накопления капитала - про-
изводительная сила. С ростом производительной силы
растёт и прибавочный капитал и как следствие его состав-
ные части - та, что выходит из обращения и переносится
в потребительский фонд капиталиста, и та, что образует
фонд накопления капитала. Масса прибавочного продукта
растёт при неизменной и даже при падающей норме приба-
вочного продукта, если только она падает медленнее, чем
увеличивается производительная сила. Поэтому при неиз-
менном делении прибавочного капитала на отчисления
в потребительный фонд капиталиста и накопительный
фонд капитала личное потребление капиталиста может
расти без ущерба для его накопительного фонда. Но
рука об руку с ростом производительной силы идет, как
мы видели, процесс удешевления рабочей силы, а следо-
вательно, возрастание нормы прибавочного продукта,
- даже в том случае, если реальная заработная плата повы-
шается. Однако никогда она не увеличивается в том же
отношении, в каком растёт производительная сила. Итак,
тот же самый переменный капитал приводит в движение
больше рабочей силы. Тот же самый постоянный капитал
выражается в большем количестве средств производ-
ства, т.е. большем количестве орудий труда, материалов
труда и вспомогательных материалов, и, следовательно,
в результате их потребления присоединяет большую
стоимость к стоимости производимого продукта. Таким
образом, при неизменной, и даже понижающейся доли
прибавочного каптала идущей в накопительный фонд
имеет место его ускоренное накопление (в абсолютном
выражении) Размеры производства расширяются, и рост
прибавочного капитала происходит быстрее, чем рост
накопительного фонда.
Развитие производительной силы может оказывать
влияние также и на капитал, уже принимающий участие
286
в процессе производства. Часть постоянного капитала
состоит из средств труда, каковыми являются, например,
машины. Ежегодно часть этих средств труда полностью
изнашивается. Следовательно, эта часть ежегодно нахо-
дится в стадии своего периодического воспроизводства
или замещения новыми экземплярами того же вида. Если
производительная сила развивается в тех отраслях, где
производятся эти средства труда, - а она развивается непре-
рывно с прогрессом науки и техники, - то на место старых
машин, инструментов, аппаратов и т.д. вступают новые,
более совершенные средства труда. Старый капитал вос-
производится в более производительной форме. Другая
часть постоянного капитала, сырой и вспомогательный
материалы, воспроизводятся непрерывно в течение года,
а материалы, являющиеся продуктами земледелия, обык-
новенно раз в год. Всякое совершенствование средств
и способов труда воздействует почти одновременно и на
новый, добавляемый в производство капитал, и на капитал
уже функционирующий. Каждое достижение в области
химии умножает число полезных веществ и число
полезных применений уже известных веществ, вызывая,
таким образом, рост капитала и расширение сферы его
приложения. Прогресс химии побуждает также вводить
отходы производства и потребления обратно в кругообо-
рот процесса воспроизводства и создаёт, таким образом,
дополнительный продукт на сэкономленные средства,
без обременительных затрат капитала. Подобно тому,
как усиленная эксплуатация природного богатства дости-
гается повышенным напряжением рабочей силы, точно
так же наука и техника придают функционирующему
капиталу способность к расширению. Они оказывают
влияние также на ту часть вложенного капитала, которая
уже вступила в стадию своего возобновления и без допол-
нительных вложений, даром усваивает общественный
прогресс. Правда, это развитие производительной силы
сопровождается частичным обесценением функцио-
нирующих капиталов. Например, капитал, вложенный
в машину, теряет свою стоимость, если появляются усо-
вершенствованные машины того же вида. Поскольку это
287
обесценение даёт себя остро чувствовать в условиях кон-
куренции, главная тяжесть его обрушивается на рабочего,
повышенной эксплуатацией которого капиталист стре-
мится возместить свои убытки.
Рабочая сила присоединяет к стоимости продукта сто-
имость потреблённых ею средств производства. С другой
стороны, количество средств производства, приводимое
в действие данным количеством рабочей силы, растёт
пропорционально увеличению производительной силы.
Средства труда, как например, сооружения, машины
и т.п., представляющие постоянный капитал, всегда
полностью функционируют в процессе производства,
но снашиваются постепенно (или частично) и посте-
пенно переносят стоимость своих потреблённых
(изношенных) частей на производимые продукты,
в производстве которых они участвуют как продукты
потребления. В течение продолжительного времени,
в постоянно возобновляющихся процессах производства
эти средства труда, вступая в процесс, служат достижению
определённого полезного эффекта, при этом снашиваются
они постепенно и, следовательно, постепенно теряют
свою стоимость, присоединяя её к создаваемому новому
продукту. Поскольку средства труда, участвуя в создании
нового продукта, присоединяют к нему стоимость своей
потреблённой в ходе этого процесса части (не увеличивая
её, а лишь сохраняя в составе нового продукта), постольку
они, как мы уже упоминали выше, оказывают даровые
услуги, подобно силам природы - воде, пару, воздуху и т.д.
Эти даровые услуги прошлого труда способствуют нако-
плению капитала.
Буржуа и экономисты всячески превозносят заслуги
прошлого труда. Шотландский гений Мак Куллох
полагает даже, что прошлому труду должно причи-
таться известное вознаграждение (процент, прибыль
и т.д.). Непрерывно растущее значение прошлого труда,
участвующего в виде средств производства в текущем
(новом) процессе труда, приписывается не самому
рабочему, неоплаченная рабочая сила которого присут-
ствует в продукте его прошлого труда, а отчуждённому от
288
него воплощению этой рабочей силы - её воплощению
в продукте (капитале).
Следует указать на следующее обстоятельство,
которые оказывают влияние на расширение накопле-
ния. При данной степени эксплуатации рабочей силы
количество прибавочного продукта зависит от количе-
ства одновременно эксплуатируемых рабочих, которое
в свою очередь соответствует авансированному капиталу.
С общей суммой авансированного капитала возрастает
также и его переменная составная часть, хотя и не в той
же мере. Чем шире масштаб производства, тем больше
число одновременно эксплуатируемых им рабочих, или
масса присваиваемого им неоплаченного продукта труда.
Итак, чем больше растёт капитал, благодаря непрерыв-
ному накоплению, тем сильнее возрастает и та денежная
сумма, которая распадается на фонд потребления и фонд
накопления.
5. ТАК НАЗЫВАЕМЫЙ РАБОЧИЙ ФОНД
Капиталисты, а также другие участники дележа при-
бавочного капитала, как например, землевладельцы, их
свита и их правительства, ежегодно расточают значитель-
ную часть годового прибавочного капитала. Кроме того,
они оставляют в своем потребительном фонде определён-
ное количество капитала, который расходуется медленно
и мог бы быть пригодным для применения на производстве.
Вместе с тем, они привлекают определённое количество
рабочих для своих личных потребностей в сфере разного
рода услуг, делая их, таким образом, бесполезными для
производства. Поэтому та часть богатства, которая
капитализируется, никогда не бывает велика настолько,
насколько она могла бы быть велика в действительности.
Её величина по отношению ко всей совокупности обще-
ственного богатства изменяется при каждой перемене
в разделении прибавочного капитала на личное потребле-
ние и накопительную его часть. Отношение, в котором
совершается это разделение, непрерывно изменяется под
влиянием обстоятельств, на которых мы здесь не можем
останавливаться подробнее. Будет достаточно просто
289
констатировать, что капитал представляет собой не
постоянную величину, а часть общественного богатства,
постоянно изменяющуюся в зависимости от того или
иного распределения прибавочного капитала на личное
потребление и накопительный капитал.
Мы видели далее, что даже при данной величине
функционирующего капитала, захваченные капита-
лом рабочая сила, наука и земля (под ней мы понимаем
все продукты, поставляемые природой без содействия
человека) составляют его потенциал и в определённых
границах расширяют его арену действий. При этом мы
не рассматривали условий процесса обращения, благо-
даря которым один и тот же капитал может действовать
по-разному. Так как мы предполагали, что процесс произ-
водства не выходит за границы его стихийно выросшей
капиталистической формы, то мы не рассматривали
возможность появления вместо неё какой-либо более
рациональной формы, исходя из наличных средств про-
изводства и рабочей силы. Классическая политическая
экономия искони питала пристрастие рассматривать
общественный капитал как величину постоянную. Но
этот предрассудок обратился в непререкаемую догму лишь
благодаря Иеремии Бентаму, - этому трезво-педантич-
ному, тоскливо-болтливому оракулу пошлого буржуазного
рассудка XIX века. С точки зрения догмы, согласно
которой общественный капитал во всякий данный момент
есть величина постоянная, непостижимы самые обыкно-
венные явления процесса производства, например, его
внезапные расширения и сокращения и даже самый факт
накопления. Догма эта применялась как самим Бентамом,
так и Мальтусом, Джемсом Миллем, Мак Куллохом с целью
представить в виде постоянной величины переменный
капитал, т.е. часть капитала, превращаемую в рабочую
силу. Была сочинена басня, что та масса средств суще-
ствования, которую переменный капитал предоставляет
рабочим, или так называемый рабочий фонд, есть совер-
шенно обособленная часть общественного богатства,
определяемая неизменными и непреодолимыми силами
самой природы.
290
Чтобы привести в движение ту часть обществен-
ного богатства, которая должна функционировать как
постоянный капитал, или как средства производства,
необходимо, конечно, определённое количество рабочей
силы. Количество это есть величина, определяемая
технической оснащённостью производства. Но так как
степень эксплуатации отдельной рабочей силы меняется,
то остается неопределенным число рабочих, необхо-
димое для того, чтобы привести в движение данную
массу средств производства. Остается неопределённой
стоимость рабочей силы, так как дана только её мини-
мальная, да к тому же непостоянная граница. Факты,
лежащие в основе рассматриваемой догмы, таковы:
с одной стороны, рабочий не имеет голоса при распре-
делении общественного богатства - средств потребления
и средств производства. С другой стороны, рабочий лишь
в исключительно счастливых случаях может расши-
рить так называемый «рабочий фонд» за счёт «дохода»
богатых. «Воля богатого, - говорит Сисмонди, - имеет
определяющее значение для бедного... потому что он
сам распределяет годовой продукт. Все, что он называет
доходом, он оставляет у себя для своего собственного
потребления. То, что он называет капиталом, он отдает
обратно бедному с той целью, чтобы тот произвел для
него доход (точнее, чтобы он произвел для него дополни-
тельный доход)».
Глава двадцать третья
ВСЕОБЩИЙ ЗАКОН КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
НАКОПЛЕНИЯ
1. УВЕЛИЧЕНИЕ СПРОСА НА РАБОЧУЮ СИЛУ
ПАРАЛЛЕЛЬНО НАКОПЛЕНИЮ КАПИТАЛА
В этой главе мы будем говорить о влиянии капитала
на рабочий класс. Речь пойдёт, прежде всего, о составе
капитала и тех изменениях, которые он претерпевает
в процессе накопления. Состав капитала определяется
тем соотношением, в котором он распадается на постоян-
291
ный и переменный капитал, вложенный в определённую
отрасль производства. Средний из этих составов в данной
отрасли даёт нам состав капитала в этой отрасли
производства. Наконец, средняя величина из этих
средних составов всех отраслей производства страны
даёт нам состав общественного капитала в данной
стране, и только об этом в дальнейшем пойдёт речь.
Возрастание капитала предполагает возрастание его
переменной, превращаемой в рабочую силу, составной
части. Часть прибавочного продукта, превращаемая
в прибавочный капитал, постоянно должна претерпе-
вать обратное превращение в переменный капитал или
в так называемый «рабочий фонд», или фонд жизненных
средств.
Спрос на рабочую силу, очевидно, возрастает пропор-
ционально возрастанию капитала и увеличивается тем
быстрее, чем быстрее растёт капитал. Так как капитал
ежегодно производит прибавочный продукт, часть
которого ежегодно присоединяется к первоначаль-
ному капиталу; так как само это приращение ежегодно
возрастает по мере увеличения размеров уже действую-
щего капитала и так как подгоняемое особенно сильным
стремлением к обогащению (с ростом общественных
потребностей и открытием новых рынков) накопление
может быстро расширяться за счёт перераспределения
прибавочного продукта, то потребности накопления
капитала могут опередить рост привлекаемой рабочей
силы. Спрос на рабочих возрастёт и опередит их пред-
ложение, и таким образом, может произойти повышение
заработной платы. Однако более или менее благоприятные
условия, при которых наёмные рабочие сохраняют и под-
держивают или увеличивают численный состав семьи,
нисколько не изменяют основного характера капитали-
стического производства. Как простое воспроизводство
непрерывно воспроизводит само капиталистическое
отношение - капиталистов на одной стороне, наёмных
рабочих на другой, так расширенное воспроизводство,
или накопление, воспроизводит расширенное капитали-
стическое отношение: больше капиталистов или более
292
крупные капиталисты на одном полюсе, больше наёмных
рабочих на другом. Как мы видели раньше, воспроизвод-
ство рабочей силы, которая постоянно должна входить
в состав капитала как средство увеличения прибавоч-
ного продукта, не имея возможности освободиться от
него, и подчинение которой капиталу маскируется лишь
сменой покупающих её капиталистов, - это воспроиз-
водство является в действительности воспроизводством
самого капитала. Итак, накопление капитала есть увели-
чение массы рабочих (пролетариата). Самый механизм
процесса накопления вместе с капиталом увеличивает
и массу «трудолюбивых бедняков», т.е. наёмных рабочих,
которые вынуждены расходовать себя на производство
возрастающего количества продукта и тем самым посто-
янно сохранять свою зависимость от капитала (т.е. от
своего собственного продукта).
Обычно упускается из виду самое главное, а именно
отличительный признак капиталистического производ-
ства. Капиталист нанимает рабочего не для того, чтобы
продуктами его труда удовлетворять свои личные потреб-
ности. Цель нанимателя - увеличение своего капитала.
Производство прибавочного продукта или обогащение
- таков абсолютный закон этой формы производства.
Рабочий может найти покупателя лишь в том случае, если
он в процессе труда наделён способностью потреблять
его средства производства, воспроизводить собствен-
ную рабочую силу, и производить прибавочный продукт.
Следовательно, самиусловия его найма, будут ли они более
или менее благоприятны для рабочего, предполагают
постоянно расширяющееся воспроизводство капитала.
Заработная плата, как мы видели, по самой своей природе
постоянно предусматривает, что определённое количе-
ство продукта труда рабочего не оплачивается. Увеличение
заработной платы даже в лучшем случае означает просто
уменьшение количества неоплаченного продукта труда
рабочего. Это уменьшение никогда не может дойти до
такого уровня, на котором оно угрожало бы самому суще-
ствованию капиталистического производства. Оставляя
в стороне разрешающиеся силой конфликты из-за уровня
293
заработной платы, - а уже Адам Смит показал, что в таких
конфликтах хозяин всегда «прав», - повышение зара-
ботной платы, вытекающее из накопления капитала,
предполагает нижеследующую альтернативу. Или зара-
ботная плата продолжает повышаться, потому что её
повышение не препятствует процессу накопления; (в
этом случае очевидно, что уменьшение неоплаченного
продукта труда нисколько не препятствует господству
капитала, - напротив, это явление приучает рабочего
к тому, чтобы всё своё спасение видеть в обогащении
своего хозяина), или, - и это другая сторона альтернативы,
- накопление вследствие повышения заработной платы
ослабевает, потому что в этом случае притупляется стиму-
лирующее действие прибыли. Но вместе с уменьшением
накопления исчезает причина его уменьшения, а именно
несоразмерность между капиталом и подлежащей эксплу-
атации рабочей силой. Следовательно, самый механизм
капиталистического процесса производства устраняет те
препятствия, которые он создаёт. Заработная плата снова
понижается до уровня, соответствующего потребностям
возрастания капитала.
Итак, в первом случае не замедление притока рабочей
силы делает капитал избыточным, а наоборот, увеличение
капитала делает недостаточной доступную для эксплу-
атации рабочую силу. Во втором случае не увеличение
притока рабочей силы делает капитал недостаточным,
а наоборот, уменьшение капитала делает избыточной
доступную эксплуатации рабочую силу и понижает её сто-
имость. Именно эти изменения в накоплении капитала
отражаются в относительном изменении количества
подлежащей эксплуатации рабочей силы. Употребляя
математическое выражение, накопление есть независимая
переменная, заработная плата - зависимая, а не наоборот.
Таким же образом, когда промышленность проходит фазу
кризиса, общее понижение товарных цен выражается как
повышение относительной стоимости денег, а когда она
проходит фазу процветания, общее повышение товарных
цен получает такое выражение, будто происходит пони-
жение относительной стоимости денег.
294
Если количество неоплаченного продукта, произ-
ведённого рабочим классом и накопленного классом
капиталистов, возрастает настолько быстро, что оно
может превратиться в капитал лишь при чрезвычайном
увеличении дополнительной рабочей силы, то заработная
плата повышается. Но как только рабочая сила, которая
питает капитал, перестаёт предлагаться в достаточном
количестве, то наступает реакция: уменьшается превра-
щаемая в капитал часть прибавочного продукта, которая
подвергается капитализации, накопление ослабевает,
и восходящее движение заработной платы сменяется
противоположным движением. Таким образом, повы-
шение заработной платы не выходит за такие границы,
в которых не только остаются неприкосновенными
основы капиталистического производства, но, напротив,
обеспечивается внутри него расширенное производство.
Следовательно, закон капиталистического накопления,
является выражением того обстоятельства, что природа
накопления исключает всякое уменьшение степени
эксплуатации рабочей силы или всякое повыше-
ние заработной платы, которое могло бы серьёзно
угрожать постоянному воспроизводству капитала
и при том воспроизводству его в постоянно расширя-
ющемся масштабе.
2. ОТНОСИТЕЛЬНОЕ УМЕНЬШЕНИЕ
ПЕРЕМЕННОГО КАПИТАЛА В ХОДЕ ЕГО
НАКОПЛЕНИЯ И КОНЦЕНТРАЦИИ
Количество средств производства, с помощью
которых рабочий выполняет свою работу, возрас-
тает вместе с ростом его производительной силы. Эти
средства производства играют двоякую роль. Например,
при мануфактурном разделении труда и применении
машин возрастает потребление сырого материала и вспо-
могательных веществ, вступающих в процесс труда. Это
- следствие повышения производительной силы. С другой
стороны, увеличение количества применяемых машин
и других более совершенных средств труда создаёт условия
для повышения производительной силы. То же следует
295
сказать и о средствах производства, сконцентрированных
в виде построек, доменных печей, средств транспорта
и т.д. Рост средств производства и присоединённая
к ним рабочая сила, - и то и другое, - является условием
увеличения производительной силы. Увеличение произ-
водительной силы проявляется в уменьшении количества
потребляемой рабочей силы по отношению к массе потре-
бляемых средств производства. Это изменение состава
капитала отражается в увеличении постоянной его части
за счёт переменной. Рост постоянной части капитала,
прямо пропорционален росту накопления; рост перемен-
ной части капитала, - обратно пропорционален росту
накопления.
Однако уменьшение переменной части капитала по
отношению к постоянной части, служит лишь прибли-
зительным показателем изменения в его составе. Если,
например, в настоящее время капитал, вложенный
в прядильное дело, на 7/8 состоит из постоянного и на У8
из переменного, а в начале XVIII века состоял на У2 из
постоянного и У2 из переменного капитала, то напротив,
та масса сырого материала, которую в настоящее время
производительно потребляет определённое количе-
ство прядильного труда, во много сотен раз больше, чем
в начале XVIII столетия. Причина заключается в том, что
с увеличением производительной силы не только воз-
растает масса потребляемых средств производства, но
и снижается их относительная стоимость (приходящаяся
на единицу продукта). Хотя и повышается их абсолютная
стоимость, но не пропорционально росту их массы.
Впрочем, если накопление уменьшает относительную
величину переменной части капитала, то этим оно вовсе
не исключает увеличения её абсолютной величины.
Ранее было показано, что развитие общественной
производительной силы предполагает расширенную
кооперацию и что только при её наличии, посредством
концентрации, могут быть сэкономлены средства про-
изводства, созданы такие средства труда, как система
машин, которые уже сами по себе допускают примене-
ние совместных усилий производителей; колоссальные
296
силы природы служат потребностям производства, на
практике реализуются достижения науки. На основе
товарного производства, когда средства производства
являются собственностью частных лиц, когда рабочий
или самостоятельно производит товары, или, если у него
нет для этого средств для самостоятельного производ-
ства, продаёт себя как товар, указанная предпосылка
(кооперация) реализуется лишь по мере того, как обще-
ственные средства производства превращаются в частную
собственность капиталиста. На почве товарного про-
изводства расширенное производство может развиться
лишь в капиталистической форме. Поэтому некоторое
накопление капитала в руках индивидуальных товаропро-
изводителей служит предпосылкой капиталистического
производства. Таким образом, мы должны предположить
наличие такого накопления при переходе от ремеслен-
ного к капиталистическому производству. Его можно
назвать первоначальным накоплением - основой капи-
талистического производства, его исходным пунктом. На
основе капиталистического производства происходит
рост производительной силы, расширенное производство
прибавочного продукта, который в свою очередь служит
увеличению накопления. Таким образом, капиталисти-
ческое производство является производством капитала
капиталом, или средством его ускоренного накопления.
Непрерывное обратное превращение прибавочного
продукта в капитал проявляет себя в возрастании капитала,
входящего в процесс производства. Капиталистическое
производство становится основой расширения про-
изводства, внедрения новых методов повышения
производительной силы и ускоренного производства
прибавочного продукта. Следовательно, если накопление
капитала является условием капиталистического про-
изводства, то само капиталистическое производство,
напротив, обусловливает ускоренное накопление
капитала. Эти два экономических фактора, в силу того
сложного взаимоотношения, благодаря которому один
из них воздействует на другой, производят то измене-
ние в составе капитала, благодаря которому переменная
297
составная часть становится относительно всё меньше по
сравнению с постоянной.
Всякое накопление становится средством нового
накопления. Вместе с увеличением массы богатства функ-
ционирующего как капитал, оно усиливает его (капитала)
концентрацию в руках индивидуальных капиталистов
и таким образом укрепляет основу капиталистического
производства. Рост общественного капитала совершается
благодаря росту многих индивидуальных капиталов. От
первоначальных капиталов отделяются ростки, которые
начинают функционировать как новые самостоятельные
капиталы. Крупную роль играет при этом раздел состо-
яний в семьях капиталистов. Поэтому с накоплением
капитала более или менее возрастает и число капитали-
стов. Два обстоятельства характеризуют концентрацию
этого рода, непосредственно вырастающую из накопле-
ния или даже тождественную с ним.
Во-первых, рост концентрации средств производ-
ства в руках индивидуальных капиталистов, при прочих
равных условиях, ограничен уровнем возрастания обще-
ственного богатства.
Во-вторых, каждая из тех частей общественного
капитала, которые вложены в отдельные сферы производ-
ства, разделяется между многими капиталистами, которые
противостоят один другому как независимые и конкуриру-
ющие друг с другом товаропроизводители. Следовательно,
накопление, выступая перед нами, с одной стороны,
как возрастающая концентрация средств производ-
ства и господства над рабочей силой, является, с другой
стороны, взаимным отталкиванием многих индивидуаль-
ных капиталов. Этому раздроблению всего общественного
капитала на многие индивидуальные капиталы или оттал-
киванию его частей друг от друга противодействует их
притяжение. Это уже не простая, тождественная с нако-
плением концентрация средств производства и усиление
господства над рабочей силой. Это - концентрация уже
сложившихся капиталов, уничтожение их индивидуаль-
ной самостоятельности, экспроприация капиталиста
капиталистом, превращение многих мелких в небольшое
298
количество крупных капиталов. Этот процесс отличается
от первого тем, что он предполагает лишь изменение
распределения уже существующих и функционирующих
капиталов, следовательно, арена его действия не огра-
ничена абсолютными границами накопления. Здесь,
в одних руках, капитал сосредоточивается в огромных
массах, потому что он исчезает из многих других рук. Это
- собственно централизация в отличие от накопления
и концентрации.
Конкурентная борьба ведётся посредством удешев-
ления товаров. Дешевизна товаров зависит при прочих
равных условиях от производительной силы, а она в свою
очередь - от масштабов производства. Поэтому мелкие
капиталы побиваются более крупными. Вспомним, что
с развитием капиталистического производства возрастает
минимальный размер индивидуального капитала, который
требуется для ведения дела при нормальных условиях.
Поэтому сравнительно мелкие капиталы устремляются
в такие сферы производства, которыми крупная промыш-
ленность овладевает лишь спорадически, или частично.
Всюду свирепствует конкуренция. Она всегда кончается
гибелью многих мелких капиталистов, капиталы которых
отчасти переходят в руки победителя, отчасти погибают.
Кроме того, вместе с капиталистическим производством
развивается совершенно новая сила, - кредит. В начале
он потаённо прокрадывается как скромный пособник
накопления, посредством невидимых нитей стягивает
в руки индивидуальных капиталистов денежные средства,
рассеянные среди общества; но вскоре он становится
новым и страшным орудием в конкурентной борьбе и в
конце концов превращается в колоссальный социальный
механизм централизации капитала.
Итак, по мере того, как развивается капиталисти-
ческое производство и накопление, развивается также
конкуренция и кредит - эти два наиболее мощных
рычага централизации. Наряду с этим, рост накопления
увеличивает индивидуальные капиталы, между тем как
расширение капиталистического производства является,
с одной стороны, общественной потребностью, а с другой
299
стороны создаёт технические средства для тех громадных
промышленных предприятий, развитию которых спо-
собствовала централизация капитала. Благодаря этому
в настоящее время взаимное притяжение единичных
капиталов и тенденция к централизации сильнее, чем
когда бы то ни было раньше. Централизация может про-
исходить посредством простого перераспределения уже
существующих капиталов, посредством простого изме-
нения количественного соотношения составных частей
общественного капитала. Капитал в одних руках может
возрасти до огромных размеров, потому что в другом
месте он ушёл из множества других рук. В каждой данной
отрасли предприятий централизация достигла бы своего
крайнего предела, если бы все вложенные в неё капиталы
слились в один-единственный капитал. В каждом данном
обществе этот предел был бы достигнут лишь тогда, когда
весь общественный капитал оказался бы соединённым
в руках одного капиталиста или одного сообщества (ассо-
циации) капиталистов.
Централизация довершает дело накопления, давая
возможность промышленным капиталистам расширять
масштаб своих операций. Будет ли это следствием накопле-
ния или централизации, совершается ли централизация
насильственным присоединением, когда определённые
капиталы становятся центрами столь непреодолимого
притяжения для других, или же слияние массы образо-
вавшихся, или находящихся в процессе образования
капиталов протекает более гладко, путём создания акцио-
нерных обществ, - экономическое действие во всех этих
случаях остаётся одним и тем же. Но очевидно, что нако-
пление, постепенное увеличение капитала посредством
воспроизводства, представляет собой крайне медленный
процесс по сравнению с централизацией, которая требует
изменения лишь в количественном отношении отдель-
ных взаимно друг друга дополняющих составных частей
общественного капитала. Мир до сих пор оставался бы
без железных дорог, если бы приходилось дожидаться,
пока накопление не доведёт некоторые единичные
капиталы до таких размеров, что они могли бы справиться
300
с постройкой железной дороги. Напротив, централиза-
ция посредством акционерных обществ достигла этого
словно по мановению руки. И усиливая и ускоряя таким
образом действие накопления, централизация в то же
время расширяет и ускоряет те перевороты в составе
капитала, которые увеличивают его постоянную часть за
счёт переменной и, следовательно, относительно умень-
шают спрос на рабочую силу.
Массы капитала, объединённые процессом центра-
лизации, воспроизводятся и увеличиваются так же, как
другие капиталы, только быстрее, и таким образом, в свою
очередь, становятся мощными рычагами общественного
накопления. Следовательно, когда говорят о прогрессе
общественного накопления, то в настоящее время под
ним молчаливо подразумевают и централизацию.
3. ПРОМЫШЛЕННАЯ РЕЗЕРВНАЯ АРМИЯ
Накопление капитала, которое первоначально
казалось лишь его количественным приращением,
осуществляется, как мы видели, непрерывным каче-
ственным изменением его состава, увеличением его
постоянной составной части за счёт переменной.
Именно капиталистическое производство, соответству-
ющее ему развитие производительной силы и изменение
внутреннего состава капитала идут рука об руку с ростом
накопления. С ростом накопления отношение постоян-
ного капитала к переменному изменяется таким образом,
что если первоначально оно составляло 1:1, то потом
оно превращается в 2:1, 3:1, 4:1, 5:1, 7:1 и т.д., так что, по
мере роста капитала, в рабочую силу последовательно
превращается не 72 его общей суммы, а лишь У3, У4, V5,
У6, V7 и т.д., в средства же производства - 2/3,3/4,4/_, 5/б, 6/?.
Так как спрос на рабочую силу определяется не размером
всего капитала, а размером его переменной составной
части, то он прогрессивно уменьшается по мере воз-
растания всего капитала, вместо того чтобы, как мы
предполагали ранее, увеличиваться пропорционально
этому росту. Хотя с ростом всего капитала растёт и его
переменная составная часть, но растёт она в постоянно
401
убывающей пропорции. Время, на протяжении которого
вследствие простого расширения производства про-
исходит накопление, всё сокращается. Ускоряющееся
накопление всего капитала становится условием погло-
щения дополнительного числа рабочих. Мало того, это
возрастающее накопление и централизация, в свою
очередь, сами превращаются в источник нового ускорен-
ного уменьшения его переменной части по сравнению
с постоянной. Это относительное уменьшение перемен-
ной части капитала, ускоряющееся с возрастанием всего
капитала, и притом ускоряющееся быстрее, чем уско-
ряется возрастание всего капитала, создаёт видимость,
будто, наоборот, абсолютное возрастание рабочего
населения происходит быстрее, чем рост перемен-
ного капитала. В действительности капиталистическое
накопление постоянно производит, и притом пропорцио-
нально своим размерам, избыточное рабочее население,
или перенаселение. В некоторых сферах производства
происходит изменение в составе капитала без его возрас-
тания, просто вследствие концентрации; в других - рост
капитала связан с уменьшением его переменной части.
Случается, что капитал возрастает и пропорционально
своему росту привлекает дополнительную рабочую
силу, в других случаях происходит изменение состава
капитала и сокращается его переменная часть. Вместе
с ростом общественного капитала, с расширением про-
изводства и увеличением количества занятых рабочих,
с ростом их производительной силы, с расширением
и увеличением всех источников богатства, распростра-
нённым явлением становится притяжение рабочих
капиталом, одновременно сопровождающееся оттал-
киванием их; ускоряется изменение состава капитала
и расширяется круг тех отраслей производства, которые
то одновременно, то одна за другой охватываются этими
переменами. Следовательно, рабочее население, способ-
ствуя накоплению капитала, тем самым само производит
средства, которые делают его относительно избыточным
населением. Это - свойственный капиталистическому
производства закон перенаселения.
302
Но если избыточное рабочее население есть необ-
ходимый продукт накопления на капиталистической
основе, то это перенаселение, в свою очередь, становится
рычагом капиталистического накопления и даже условием
существования капиталистического производства. Оно
образует промышленную резервную армию, которой
может располагать капитал и которая принадлежит ему.
Она создаёт для его потребностей самовозрастания посто-
янно готовый, доступный для эксплуатации человеческий
материал, независимый от размеров действительного
прироста населения. С накоплением и сопровождаю-
щим его развитием производительной силы возрастает
энергия внезапного расширения капитала. Технические
условия процесса производства, машины, средства транс-
порта делают возможным в крупном масштабе самое
быстрое превращение прибавочного продукта в допол-
нительные средства производства. Этому способствуют
и кредиты. Масса общественного богатства, возрастаю-
щая с прогрессом накопления и способная превратиться
в прибавочный капитал, устремляется или в старые
отрасли производства, рынок которых внезапно рас-
ширяется, или во вновь открывающиеся, как железные
дороги и т.д., потребность в которых возникает из
развития старых отраслей производства. Во всех таких
случаях необходимо, чтобы возможно было разом
бросать в нужные места огромные массы рабочих. Их
обеспечивает перенаселение. Характерный жизнен-
ный путь современной промышленности, прерываемый
небольшими колебаниями десятилетнего цикла периодов
среднего оживления производства, кризисами и застоем,
основывается на постоянном образовании, поглоще-
нии и пополнении промышленной резервной армии.
Превратности промышленного цикла в свою очередь уве-
личивают перенаселение и становятся одним из наиболее
действенных факторов его воспроизводства.
Этот своеобразный жизненный путь современ-
ной промышленности, которого мы не наблюдаем ни
в одну из прежних эпох человечества, был невозможен
и в период детства капиталистического производства.
зпз
Состав капитала изменялся очень медленно. Его нако-
плению соответствовало пропорциональное возрастание
спроса на рабочую силу. Каким бы медленным ни был
прогресс накопления капитала по сравнению с совре-
менной эпохой, но и он наталкивался на естественные
границы доступного эксплуатации рабочего населения.
Устранить эти границы можно было только насильствен-
ными средствами. Внезапное расширение производства,
происходящее рывками, является предпосылкой его
внезапного сокращения. Сокращение, в свою очередь,
вызывает внезапное его расширение, но оно невозможно
без доступного эксплуатации человеческого материала,
без увеличения численности рабочих. Это увеличение
создаётся простым процессом, который постоянно высво-
бождает часть рабочих, уменьшает число занятых
рабочих по отношению к возрастающему производству.
Следовательно, для современной промышленности
характерно постоянное превращение некоторой части
рабочих в незанятое или наполовину занятое население.
Для капиталистического производства отнюдь не доста-
точно того количества свободной рабочей силы, которое
предоставляет естественный прирост населения. Для
своего свободного развития оно нуждается в промышлен-
ной резервной армии, независимой от этой естественной
границы.
До сих пор мы предполагали, что увеличение или
уменьшение переменного капитала точно соответствует
увеличению или уменьшению числа занятых рабочих.
Однако и при неизменном или даже сокращающемся
числе рабочих переменный капитал, господствующий
над ними, возрастает, если только рабочий начинает
затрачивать больше своей рабочей силы, и поэтому его
заработная плата возрастает, хотя стоимость продуктов
остаётся без изменения или даже падает, но падает мед-
леннее, чем увеличивается количество труда. В таком
случае увеличение переменного капитала становится
показателем увеличения количества рабочей силы, а не
большего количества занятых рабочих. Абсолютный
интерес каждого капиталиста заключается в том, чтобы
304
выжать как можно больше рабочей силы из меньшего,
а не из большего числа рабочих.
Мы видели, что развитие капиталистического про-
изводства и производительной силы даёт капиталисту
возможность, увеличивая эксплуатацию рабочих, при
прежней затрате переменного капитала выжать из них как
можно больше рабочей силы; видели, что на тот же самый
капитал он нанимает большее количество рабочих, всё
более и более заменяя обученных необученными, зрелых
незрелыми, мужчин женщинами, взрослых подростками
и детьми. Итак, с ростом накопления прежний пере-
менный капитал, с одной стороны, приводит в действие
больше рабочей силы при прежнем количестве рабочих
(увеличивает интенсивность труда) и, с другой стороны,
вытесняя рабочую силу высокого качества, приводит
в действие большее количество рабочих низкого качества
(более дешёвую рабочую силу). Производство относи-
тельного перенаселения или вытеснение рабочих идёт
поэтому ещё быстрее, чем совершается технический
прогресс и соответствующее этому прогрессу относи-
тельное уменьшение переменной части капитала по
сравнению с постоянной. По мере роста производитель-
ной силы, предложение рабочей силы опережает спрос
на неё. Чрезмерный труд занятой части рабочего класса
увеличивает его резервные ряды, а усиленное давление,
оказываемое конкуренцией между резервом и занятыми
рабочими, принуждает их к чрезмерному труду и подчине-
нию капиталу.
Промышленная резервная армия, или относительное
перенаселение, в периоды застоя и среднего оживления
оказывает давление на действующую рабочую армию
и сдерживает её притязания в период перепроизводства
и кризисов. Следовательно, относительное перенасе-
ление есть тот фон, на котором действует закон спроса
и предложения рабочей силы. И действует он в границах,
где властвуют свойственные капиталу жажда эксплуата-
ции и стремление к господству.
Механизм капиталистического производства заботится
о том, чтобы абсолютное увеличение капитала не сопро-
SOn
вождалось соответствующим увеличением общего спроса
на рабочую силу. Если накопление капитала, с одной
стороны, увеличивает спрос на рабочую силу, то, с другой
стороны, оно увеличивает предложение вытесненной
рабочей силы, а давление незанятых рабочих принуждает
занятых к большей интенсивности труда. Поэтому, когда
рабочие раскрывают тайну, от чего происходит так, что
чем больше они работают, чем больше производят чужого
богатства и чем больше возрастает их производительная
сила, тем ненадёжнее становится для них возможность
выполнять даже их функцию средства самовозрастания
капитала. Когда они открывают, что конкуренция между
ними самими всецело зависит от давления относитель-
ного перенаселения; когда они стараются посредством
тред-юнионов организовать планомерное взаимодей-
ствие между занятыми и незанятыми, чтобы уничтожить
или смягчить разрушительные для их класса последствия
этого естественного закона капиталистического про-
изводства, - тогда капитал и буржуазные экономисты
поднимают вопль о нарушении «священного» закона
спроса и предложения.
4. РАЗЛИЧНЫЕ ФОРМЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ
ОТНОСИТЕЛЬНОГО ИЗБЫТКА РАБОЧЕЙ СИЛЫ.
ВСЕОБЩИЙ ЗАКОН КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО
НАКОПЛЕНИЯ
Относительный избыток рабочей силы существует
во всевозможных оттенках. К нему принадлежит всякий
рабочий, занятый наполовину или вовсе не имеющий
работы. Избыток в его периодически повторяющихся
формах происходит во время смены фаз промышленного
цикла, и бывает то острым, во время кризисов, то вялым,
во время замедленного хода работ. В центрах современ-
ной промышленности рабочие то отталкиваются, то
притягиваются, но так что общее число занятых рабочих
увеличивается, хотя и в постоянно убывающей прогрес-
сии по сравнению с ростом масштабов производства.
Избыток существует здесь в текучей форме. На фабриках,
306
и в крупных мастерских, особенно там, где доминируют
машины, требуется масса рабочих юношеского возраста.
По достижении совершеннолетия только очень немногие
из них находят себе применение, большинство же обыкно-
венно выбрасывается на улицу. Их количество возрастает
по мере возрастания промышленности. Часть их эмигри-
рует, отправляясь вслед за эмигрирующим капиталом.
Одно из последствий этого - более быстрый рост числа
женщин на производстве. Для накопления капитала требу-
ются большие массы рабочих в раннем возрасте, меньшие
- в зрелом. Капитал потребляет рабочую силу так быстро,
что рабочий уже в среднем возрасте оказывается одрях-
левшим и попадает в ряды избыточных или оттесняется
на более низкую ступень. Именно у рабочих крупной про-
мышленности самая короткая продолжительность жизни.
Тем не менее, не смотря на быстрый износ, численность
этой части пролетариата увеличивается. Таким образом,
требуется быстрая смена поколений рабочих. Эта обще-
ственная потребность удовлетворяется ранними браками.
По мере того как капиталистическое производство
охватывает сельские области, спрос на сельских рабочих,
вместе с накоплением капитала в этих областях, уменьша-
ется, отталкивание рабочего населения не совмещается,
как в городском производстве, заметным их притяжением.
Поэтому часть сельского населения постоянно готова
перейти в ряды городского мануфактурного пролетари-
ата и выжидает только условий, благоприятных для этого
перемещения. Однако постоянное перетекание сельского
населения в города предполагает в самой деревне постоян-
ный скрытый его избыток, размеры которого становятся
видны только тогда, когда каналы для подобных пере-
мещений раскрываются достаточно широко. Поэтому
заработная плата сельского рабочего опускается до
минимума, и перед ним всегда висит угроза нищеты. Ещё
одну категорию относительного перенаселения, застой-
ное перенаселение, образует часть действующей рабочей
армии; характеризуется она крайне нерегулярной занято-
стью и представляет для капитала нестабильный источник
свободной рабочей силы. Её жизненный уровень - ниже
307
среднего нормального уровня рабочего класса, и это
делает её для капитала основным объектом эксплуатации,
которая проявляется в максимальной продолжительно-
сти рабочего дня и минимальной заработной плате. При
описании работы на дому мы уже познакомились с её
главной формой. Эта категория относительного перенасе-
ления рекрутируется постоянно из избыточных рабочих
крупной промышленности и земледелия, в особенности
же из рабочих угасающих отраслей промышленности,
в которых ремесленное производство побеждается ману-
фактурным, мануфактурное - машинным производством.
Наконец, низший слой относительного перенаселения
находится в сфере нищеты. Оставляя в стороне бродяг,
преступников и проституток, - одним словом, все отбросы
общества, полностью утратившие связь с пролетариатом,
- этот слой общества состоит из трёх категорий.
1. Работоспособные. Стоит только поверхностно
посмотреть статистику английской нищеты, и мы увидим,
что масса её увеличивается при каждом кризисе и умень-
шается при каждом оживлении производства.
2. Сироты и дети нищих. Это кандидаты в про-
мышленную резервную армию; в периоды большого
промышленного подъёма, как, например, в 1860 г., они
быстро и массами вступают в ряды действующей рабочей
армии.
3. Опустившиеся, обнищавшие, неработоспособные.
Это именно те, кто обречён на гибель из-за своей малой
подвижности, вызванной разделением труда, те, кто пере-
ступил границу нормальной продолжительности жизни
рабочего; это наконец жертвы промышленности, число
которых всё увеличивается с распространением на про-
изводстве опасных машин - калеки, больные, вдовы и т.д.
Нищета - это инвалидный дом действующей рабочей
армии и балласт промышленной резервной армии.
Нищета с неизбежностью сопутствует образованию
относительного избытка; вместе с относительным
избытком нищета является условием существования
капиталистического производства. Она относится
к непроизводительным издержкам капиталистического
308
производства, которые капитал перекладывает с себя на
плечи рабочего класса и мелкой буржуазии. Чем больше
общественное богатство, капитал, интенсивность его
роста, а следовательно, чем больше абсолютная величина
пролетариата и его производительная сила, тем больше
относительное перенаселение, или промышленная
резервная армия. Расширение капитала вызывается теми
же причинами, что и расширение готовой к его услугам
рабочей армии. Следовательно, относительные размеры
промышленной резервной армии растут параллельно
росту богатства. Но чем больше эта резервная армия по
сравнению с действующей рабочей армией, тем больше
постоянный избыток рабочей силы. Наконец, чем больше
нищенские слои рабочего класса и промышленная резерв-
ная армия, тем больше официально признанная нищета.
Это - абсолютный, всеобщий закон капиталистиче-
ского накопления.
Сам механизм капиталистического произ-
водства и накопления постоянно поддерживает
необходимую численность рабочих, соответствующую
потребностям капитала в собственном росте. Именно
этому способствует создание относительного избытка
рабочего населения, или промышленной резервной
армии. И как следствие - нищета всё возрастающих
слоев рабочей армии. Закон, согласно которому, вслед-
ствие роста общественной производительной силы,
всё возрастающая масса средств производства может
приводиться в действие с меньшей затратой челове-
ческой силы, - этот закон капитализма, где не рабочий
применяет средства труда, а средства труда применяют
его, выражается в том, что чем больше производитель-
ная сила, тем меньше возможность существования
рабочей силы. Таким образом, ускоренное развитие
средств производства и рост производительной силы,
создающие избыток рабочей силы, находит в капита-
листическом производстве свою противоположность,
которая заключается в том, что рост рабочего населения
постоянно опережает потребности самовозрастания
капитала.
309
При анализе производства относительного прибавоч-
ного продукта мы видели, что при капиталистическом
производстве все способы повышения общественной
производительной силы развиваются за счёт индивидуаль-
ного рабочего. Все средства для развития производства
превращаются в средства подчинения и эксплуатации
производителя, калечат рабочего, делая из него непол-
ноценного человека, принижают его до роли придатка
машины; с тяжестью труда отнимают и его содержа-
тельность, в то время как наука входит в этот процесс
как самостоятельная сила. Такое производство, с его
методами и средствами ухудшает условия работы, под-
чиняет рабочего деспотизму, всё время его жизни
превращает в рабочее время, бросает его жену и детей
в жертву капиталу. По мере возрастания капитала поло-
жение рабочего должно ухудшаться, как бы ни была,
высока или низка его оплата. Наконец, закон, поддержи-
вающий в равновесии относительный избыток рабочей
силы с накоплением капитала, приковывает рабочего
к капиталу. Он предопределяет рост нищеты, соответ-
ственно росту капитала. Следовательно, накопление
богатства на одном полюсе есть в то же время накопле-
ние нищеты на противоположном полюсе, т.е. на стороне
класса, который производит продукт как капитал для его
собственника, капиталиста.
Глава двадцать четвёртая
ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ
НАКОПЛЕНИЕ
1. ТАЙНА ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО НАКОПЛЕНИЯ
Мы видели, каким образом деньги превращаются
в капитал, каким образом капитал производит приба-
вочный продукт и как за счёт прибавочного продукта
увеличивается капитал. Между тем накопление капитала
предполагает прибавочный продукт, а тот, в свою очередь,
капиталистическое производство, возможное только при
наличии значительных масс капитала и рабочей силы
310
в руках товаропроизводителя. Но капиталистическое
производство возможно лишь в том случае, если капита-
листическому накоплению предшествовало накопление
«первоначальное» - накопление, являющееся не резуль-
татом капиталистического производства, а его исходным
пунктом.
Получила распространение теологическая легенда.
Дескать, в незапамятные времена существовала, с одной
стороны, кучка трудолюбивых, разумных и, прежде всего,
бережливых избранников и, с другой стороны, - ленивые
оборванцы, пропивающие и проедающие всё, что у них
было, и даже больше того. Так случилось, что первые
накопили богатство, а у последних в конце концов ничего
не осталось для продажи, кроме их собственной шкуры.
С того времени и существует широкая масса бедноты,
у которой, несмотря на весь её труд, всё ещё нечего
продать, кроме себя самой, и горсточка богачей, богат-
ство которых постоянно растёт, хотя они давным-давно
перестали работать.
Деньги и товары, точно так же как жизненные средства
и средства производства, отнюдь не являются капиталом
сами по себе. Они должны быть превращены в капитал.
Но это превращение возможно лишь при определён-
ных обстоятельствах, которые сводятся к следующему:
два разных товаровладельца должны вступить между
собой в соприкосновение. С одной стороны выступает
собственник денег, средств производства и средств суще-
ствования, которому требуется закупить рабочую силу для
дальнейшего увеличения присваиваемого им продукта;
с другой - свободный рабочий, продавец своей рабочей
силы. Свободный рабочий в двойном смысле: он не
должен сам принадлежать непосредственно к числу
средств производства, как рабы, крепостные и т.д., но
и средства производства не должны принадлежать
ему, как это имеет место у крестьян, ведущих самостоя-
тельное хозяйство, - он должен быть свободен от средств
производства. Вместе с этим создаются основные условия
капиталистического производства. Капиталистическое
отношение предполагает, что собственность на средства
311
труда отделена от самих рабочих. Таким образом, процесс,
создающий капиталистическое отношение, не может
быть ничем иным, как процессом отделения рабочего от
собственности на средства его труда; это - процесс, пре-
вращающий, с одной стороны, общественные средства
производства и жизненные средства в капитал, с другой
стороны, непосредственных производителей - в наёмных
рабочих. Следовательно, так называемое первоначаль-
ное накопление есть лишь исторический процесс
отделения производителя от средств производства.
Он представляется «первоначальным», так как образует
предысторию капитала и соответствующей ему формы
производства.
Экономический строй капиталистического общества
вырос из экономического строя феодального общества,
разложение которого освободило дорогу капитализму.
Непосредственный производитель, рабочий, лишь тогда
получает возможность «распоряжаться своей личностью,
когда прекращается его прикрепление к земле и его кре-
постная или феодальная зависимость от другого лица.
Далее, чтобы стать свободным продавцом своей рабочей
силы, который поставляет свой товар туда, где имеется
на него спрос, рабочий должен избавиться от господства
цехов, от цеховых уставов об учениках и подмастерьях
и от прочих ограничительных предписаний, касающихся
труда. Итак, одна сторона того исторического процесса,
который превращает производителя в наёмного
рабочего, заключается в освобождении производителя
от феодального и цехового принуждения: и только эта
одна сторона существует для наших буржуазных истори-
ков. Но имеется и другая сторона, состоящая в том, что
освобождаемые лишь тогда становятся продавцами самих
себя, когда у них отняты все их средства производства.
Промышленные капиталисты должны были вытеснить
не только цеховых мастеров, но и феодалов, владевших
источниками богатства.
Исходной средой, в которой появились и получили
дальнейшее развитие, как наёмный рабочий, так и капи-
талист, было рабство. В процессе своего развития
312
рабство изменило свою форму, уступив место феодальной
эксплуатации, а та, в свою очередь, сменилась эксплу-
атацией капиталистической. Для того чтобы понять
ход этого процесса, нам нет надобности забираться
слишком далеко в прошлое. Хотя первые зачатки капи-
талистического производства имели место уже в XIV
и XV столетиях в отдельных городах Средиземноморья,
тем не менее, начало капиталистической эры относится
лишь к XVI столетию. Она, эта эра, открывается там,
где уже давно уничтожено крепостное право и пришли
в упадок свободные города. В истории первоначального
накопления громадное значение имели все перево-
роты, которые так или иначе послужили рычагом для
возвышения формирующегося класса капиталистов,
когда значительные массы людей внезапно и насиль-
ственно отрывались от средств своего существования
и выкидывались на рынок рабочей силы в виде постав-
ленных вне закона пролетариев. Экспроприация
сельскохозяйственного производителя, обезземелива-
ние крестьянина составляет основу этого процесса. Её
история в различных странах имеет различную окраску,
пробегает различные фазы в различные исторические
эпохи. В классической форме она (экспроприация)
совершается только в Англии, которую мы и выбрали
в качестве примера.
2. ЭКСПРОПРИАЦИЯ ЗЕМЛИ У СЕЛЬСКОГО
НАСЕЛЕНИЯ
В Англии крепостная зависимость исчезла фак-
тически в конце XIV столетия. Преобладающее
большинство населения состояло тогда - и ещё больше
в XV веке - из свободных крестьян, ведущих самостоятель-
ное хозяйство. В более крупных помещичьих имениях
управляющий, некогда сам крепостной, был вытеснен сво-
бодным фермером. Земледельческие наёмные рабочие
состояли частью из крестьян, употреблявших свободное
время на работу у крупных земельных собственников,
частью из особого немногочисленного класса наёмных
рабочих. К тому же даже эти наёмные рабочие факти-
313
чески были крестьянами, ведущими самостоятельное
хозяйство, так как наряду с заработной платой получали
коттедж, а также 4 акра пахотной земли. Кроме того, они
пользовались общинными землями, пасли на них скот
и добывали материалы для отопления: дрова, торф и т.п.
Во всех странах Европы феодальное производство харак-
теризуется разделением земли между феодалами и их
вассалами. Могущество феодальных господ, как и всяких
вообще суверенов, определялось не размерами их ренты,
а числом их подданных, а это зависело от количества
крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство. Хотя
земля Англии была разделена на гигантские баронства,
которые нередко включали в себя до 900 старых англосак-
сонских лордств каждое, тем не менее, она была усеяна
мелкими крестьянскими хозяйствами и лишь в отдель-
ных местах между этими хозяйствами залегали крупные
господские поместья.
Пролог переворота, создавшего основу для капитали-
стического производства, пришёлся на последнюю треть
XV и первые десятилетия XVI столетия. Масса постав-
ленных вне общества пролетариев была выброшена на
рабочий рынок благодаря роспуску феодальных дружин.
Правда, королевская власть, будучи сама продуктом бур-
жуазного развития, в своём стремлении к абсолютизму
насильственно ускоряла разложение этих дружин, однако
она отнюдь не была его единственной причиной. Сами
крупные феодалы, находившиеся в крайнем антаго-
низме по отношению к королевской власти и парламенту,
создали несравненно более многочисленный проле-
тариат, захватив общинные земли и согнав крестьян
с занимаемых ими участков, на которые крестьяне имели
такое же феодальное право собственности, как и сами
феодалы. Непосредственный толчок к этому в Англии дал
расцвет фландрской шерстяной мануфактуры и связанное
с ним повышение цены на шерсть. Старую феодальную
знать поглотили великие феодальные войны, а новая была
дитя своего времени, для которого деньги были превыше
всего. Пашни превратились в пастбища для овец, мелкие
крестьянские хозяйства экспроприированы; жилища
314
крестьян и коттеджи рабочих насильственно разрушены
или заброшены.
Старые хроники всегда всё преувеличивают, но они
точно рисуют то впечатление, которое совершившаяся
в то время революция производственных отношениях про-
извела на общество. Мы ясно видим ту пропасть, которая
отделяет XV век от XVI. По справедливому замечанию
Торнтона, английский рабочий класс из своего золотого
века без всяких переходных ступеней попал в железный
век. Законодательство было напугано этим переворотом.
Оно ещё не стояло на той высоте цивилизации, на которой
«национальное богатство», т.е. созидание капитала и бес-
пощадная эксплуатация и обнищание народной массы,
считается вершиной всякой государственной мудрости.
Бэкон в своей истории Генриха VII говорит:
«В те времена (1489 г.) умножились жалобы на превращение
пахотных земель в пастбища (для овец), требующие лишь присмо-
тра немногих пастухов; земли, сдаваемые в аренду пожизненную
или погодную (погодной арендой жила большая часть «йоменов»
- «свободных земледельцев»), были превращены в господские
имения. Это привело к упадку народа, а следовательно, к упадку
городов, церквей, десятин... Король и парламент с мудростью,
достойной изумления, стремились к искоренению этого зла. Они
приняли меры против опустошающего население насильственного
захвата общинных земель, против притесняющего население паст-
бищного хозяйства, следующего по пятам за этой узурпацией».
Одинаково бесплодны были народные жалобы и законы
против экспроприации мелких фермеров и крестьян,
издававшиеся в течение 150 лет, начиная с эпохи Генриха
VII. Но капиталистическое производство, наоборот, тре-
бовало именно рабского положения народных масс, их
превращения в наёмников и превращения средств их
труда в капитал. В течение этого переходного периода
законодательство старалось закрепить минимум 4 акра
земли за каждым домом сельскохозяйственного рабочего.
Ещё в первую половину XVIII века сельскохозяйственный
рабочий жаловался в суд, если к его дому не отводилось от
1 до 2 акров. А теперь он счастлив, если при доме имеется
маленький садик или невдалеке от него можно снять
несколько квадратных сажен земли.
315
Насильственная экспроприация народных масс
получила новый ужасный толчок в XVI столетии благо-
даря Реформации и сопровождавшему её колоссальному
расхищению церковных земель. Ко времени Реформации
католическая церковь была феодальной собственницей
значительной части английской земли. Уничтожение
монастырей превратило их обитателей в пролетариат.
Многие церковные имения были отданы в подарок
хищным королевским фаворитам, или проданы за
бесценок спекулянтам, фермерам и горожанам, которые
массами сгоняли с них их старых наследственных арен-
даторов. Гарантированное законом право обедневших
земледельцев на известную часть церковной десятины
было у них отнято. Церковное имущество составляло
религиозную твердыню традиционных отношений
земельной собственности. С падением этой твердыни не
могли устоять и эти отношения. Ещё в последние десяти-
летия XVII века йомены, независимые крестьяне, были
многочисленнее, чем класс арендаторов. Даже и наёмные
земледельческие рабочие были всё ещё совладельцами
общинных земель. Приблизительно в половине XVTII
века исчезают йомены, а в последние его десятилетия
и вся общинная собственность земледельцев.
Во время реставрации Стюартов земельные соб-
ственники в законодательном порядке уничтожили
феодальный строй поземельных отношений, т.е. сбросили
с себя всякие повинности по отношению к государству,
«вознаградили» государство при помощи налогов на кре-
стьянство и остальную народную массу, присвоили себе
современное право частной собственности на поместья,
на которые они имели лишь феодальное право, и наконец,
приняли законы о поселении. Славная революция поста-
вила у власти вместе с Вильгельмом III Оранским рыцарей
наживы из землевладельцев и капиталистов. Они
освятили новую эру, доведя до колоссальных размеров
то расхищение государственного имущества, которое до
сих пор носило умеренный характер. Государственные
земли отдавались в подарок, продавались за бесценок или
же присоединялись к частным поместьям путём прямого
произвола. Всё это - без малейшего соблюдения форм
316
законности. Присвоенное таким мошенническим путём
государственное имущество наряду с землями, награ-
бленными у церкви, и составляют основу современных
княжеских владений английской олигархии. Буржуазные
капиталисты покровительствовали этому, между прочим
для того, чтобы превратить землю в предмет свободной
торговли, расширить область крупного сельскохозяй-
ственного производства, увеличить приток из деревни
оказавшихся вне общества пролетариев. К тому же новая
земельная аристократия была естественной союзницей
новой банкократии, только что вылупившейся из яйца
финансовой знати и крупных владельцев мануфактур, опи-
равшихся в то время на покровительственные пошлины.
Английская буржуазия защищала здесь лишь свои собствен-
ные интересы. В XVIII столетии обнаруживается, что сам
закон становится орудием грабежа народной земли, хотя
независимо от этого крупные фермеры не отказываются
применять и свои собственные методы. Парламентской
формой этого грабежа являются законы об огоражива-
нии общинной земли, т.е. декреты, при помощи которых
земельные собственники присваивали народную землю
на правах частной собственности, - декреты, экспропри-
ирующие народ.
Место независимых йоменов заняли мелкие фермеры,
рабски приниженные и зависимые от произвола
лендлорда. Сельское население «высвобождалось» для про-
мышленности, превращаясь в пролетариат. Для XVIII века
не было ещё в такой степени ясно, как для XIX, что наци-
ональное богатство тождественно народной бедности.
Наконец, настала очередь последнего крупного процесса
экспроприации земли у земледельцев, названного
«очисткой имений». «Очистка» представляла собой куль-
минацию всех рассмотренных выше английских способов
экспроприации. Как мы видели выше, когда рассматрива-
лись современные отношения, в настоящее время, когда
уже не осталось независимых крестьян, которых можно
было бы вымести, дело дошло до «очистки» земли от
домов, так что сельские рабочие лишились ещё и жилья
на обрабатываемой ими земле. Разграбление церков-
ного имущества, мошенническое присвоение общинных
317
и государственных земель, превращение феодальной соб-
ственности в частную собственность, осуществленное
узурпаторами - таковы идиллические методы первона-
чального накопления. Таким путём удалось завоевать
поле для капиталистического земледелия, отдать землю
во власть капитала и создать для городской промышлен-
ности необходимый приток поставленного вне закона
пролетариата.
3. КРОВАВОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ПРОТИВ
ЭКСПРОПРИИРОВАННЫХ. ЗАКОНЫ,
НАПРАВЛЕННЫЕ НА ПОНИЖЕНИЕ
ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ
Люди, оказавшееся без дела вследствие роспуска фео-
дальных дружин и оторванные от земли насильственной
экспроприацией, эти объявленные вне закона проле-
тарии, поглощались развивающейся мануфактурой.
Внезапно вырванные из обычной жизненной колеи,
они не могли столь же быстро приспособиться к новой
обстановке. Они массами превращались в нищих, раз-
бойников, бродяг - кто-то из собственных наклонностей,
в большинстве же случаев под давлением обстоятельств.
Поэтому в конце XV и в течение всего XVI века во всех
странах Западной Европы издаются кровавые законы
против бродяжничества. Отцы теперешних рабочих
были подвергнуты наказанию за то, что их насильственно
превратили в бродяг и нищих. Законодательство рассма-
тривало их как «добровольных» преступников, исходя
из того предположения, что, при желании, они могли бы
продолжать трудиться, хотя в действительности условий
для этого уже не существовало. В Англии это законода-
тельство берёт своё начало от Генриха VII. Согласно акту
Генриха VIII от 1530 г., старые и неспособные к труду
нищие получают разрешение собирать милостыню, но
наказание плетьми и тюремное заключение грозят рабо-
тоспособным бродягам. Закон предписывает привязывать
их к тачке и бичевать, а затем брать с них клятвенное
обещание возвратиться в родные места и «приняться за
труд!». Акт 27 Генриха VIII подтверждает этот закон и уси-
ливает его кары новыми, добавлениями. При рецидиве
318
бродяжничества наказание плетьми повторяется и, кроме
того, отрезается половина уха; если же бродяга попада-
ется в третий раз, то он подвергается смертной казни
как тяжкий преступник и враг общества. Эдуард VI в 1547
г., в первый же год своего царствования, издаёт закон,
по которому всякий уклоняющийся от работы отдаётся
в рабство тому, кто донесёт на него как на праздношата-
ющегося. Закон Елизаветы от 1572 г. установил - нищие
старше 14 лет, не имеющие разрешения собирать мило-
стыню, подвергаются наказанию кнутом и наложением
клейма на левое ухо. В случае рецидива нищие старше
18 лет, если никто не соглашается взять их на 2 года
в услужение, подвергаются смертной казни; при третьем
рецидиве их казнят без всякой пощады как государствен-
ных преступников. Эти предписания закона действовали
вплоть до начала XVIII века и были отменены лишь актом
Анны. С дальнейшим ростом капиталистического произ-
водства развивается рабочий класс, который по своему
воспитанию, традициям, привычкам признаёт капитали-
стическое производство самоочевидным, естественным.
Организация развитого капиталистического производ-
ства преодолевает всякое сопротивление. Постоянное
относительное перенасыщение удерживает спрос на
рабочую силу и её предложение, а следовательно, и зара-
ботную плату, в границах, соответствующих потребности
капитала в самовозрастании. Слепой гнет экономических
отношений укрепляет господство капитала над рабочим
классом. Внеэкономическое, непосредственное насилие
ещё продолжает применяться, но лишь в виде исключе-
ния. При обычном ходе дел рабочего можно предоставить
власти «естественных законов производства», т.е. зависи-
мости от капитала, которая создаётся самими условиями
производства, ими гарантируется и закрепляется.
4. ПРОИСХОЖДЕНИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ
ФЕРМЕРОВ
Мы рассмотрели те условия, которые создали постав-
ленных вне закона пролетариев, тот режим, который
превратил их в наёмных рабочих, те грязные государ-
ственные меры, которые усиливают эксплуатацию
319
рабочей силы, насильственными способами увеличи-
вают накопление капитала. Спрашивается: откуда же
взялись первые капиталисты? Ведь экспроприация сель-
ского населения создаёт непосредственно лишь крупных
земельных собственников. Что касается истории фер-
мерства, то мы можем проследить её шаг за шагом,
так как это медленный процесс, проходящий через
многие столетия. В Англии первым фермером можно
считать управляющего господским имением, который
сам оставался крепостным. По своему положению он
напоминает древнеримского управляющего, но с более
узким кругом обязанностей. Во второй половине XIV
столетия на место управляющего имением становится
фермер, которого лендлорд снабжает семенами, скотом
и земледельческими орудиями. Положение его почти
не отличается от положения крестьянина. Он только
эксплуатирует больше наёмной рабочей силы. Скоро
он становится половником-арендатором. Он выделяет
одну часть капитала, необходимого для земледелия,
лендлорд - другую. Валовой продукт делится между ними
в пропорции, установленной контрактом. В Англии эта
форма аренды быстро исчезает, уступая место фермеру
в собственном смысле слова, который увеличивает свой
собственный капитал, применяя наёмных рабочих,
и отдаёт лендлорду деньгами или натурой часть приба-
вочного продукта в качестве земельной ренты. В течение
XV века, пока независимый крестьянин мог ещё пользо-
ваться плодами своего труда, а сельскохозяйственные
рабочие наряду с наёмными рабочими вели самостоя-
тельное хозяйство, уровень жизни фермера был так же
невелик, как и сфера его производства. Земледельческая
революция, начавшаяся в последней трети XV века и про-
должавшаяся в течение почти всего XVI столетия (за
исключением последних его десятилетий), обогащала
фермера так же быстро, как разоряла сельское населе-
ние. Захват общинных пастбищ позволил фермеру почти
без всяких издержек значительно увеличить количество
своего скота. В XVI столетии добавился ещё один очень
важный момент. В то время арендные договоры заклю-
320
чались на продолжительные сроки, нередко на 99 лет.
Непрерывное падение стоимости благородных металлов,
а следовательно, и денег, было выгодно для фермеров.
Оно, не говоря уже о других рассмотренных выше обстоя-
тельствах, понижало заработную плату. Часть той суммы,
на которую понижалась плата, превращалась в прибыль
фермера. Непрерывное повышение стоимости хлеба,
шерсти, мяса, - одним словом, всего сельскохозяйствен-
ного продукта, увеличивало денежный капитал фермера
без всяких усилий с его стороны, между тем, земельную
ренту ему приходилось уплачивать на основе старых дого-
воров, заключённых при прежней стоимости денег. Таким
образом, он обогащался одновременно и за счёт своих
наёмных рабочих и за счёт своего лендлорда. Нет поэтому
ничего удивительного в том, что в Англии к концу XVI
столетия образовался класс богатых для того времени
«капиталистических фермеров».
5. ВЛИЯНИЕ ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
НА ПРОМЫШЛЕННОСТЬ. СОЗДАНИЕ ВНУ-
ТРЕННЕГО РЫНКА ДЛЯ ПРОМЫШЛЕННОГО
КАПИТАЛА
Осуществлявшийся периодически, постоянно возоб-
новляемый процесс экспроприации сельского населения
и изгнание его с земли предоставлял, как мы видели,
городской промышленности всё новые и новые массы
пролетариев, стоявших вне всяких цеховых отношений.
Сокращение самостоятельно хозяйствующего, неза-
висимого сельского населения вызывало не только
рост промышленного пролетариата. Земля, несмотря
на уменьшение числа лиц, обрабатывающих её, прино-
сила теперь столько же или даже ещё больше продукта,
чем раньше, так как революция в отношениях земель-
ной собственности сопровождалась улучшением
способов обработки земли, расширением кооперации,
концентрацией средств производства. Кроме того,
сельскохозяйственные наёмные рабочие принуждались
к интенсивному труду и в то же время сокращалась та
область производства, в которой они работали на самих
321
себя. Местный сырой материал, поставляемый для про-
мышленности сельским хозяйством, постигла та же
судьба, как и средства существования бывшего крестья-
нина. Он превратился в составную часть постоянного
капитала.
Экспроприация и изгнание части сельского насе-
ления не только высвобождает для промышленного
капитала рабочих, средства их существования и материал
для труда, но и создаёт внутренний рынок. Прежде кре-
стьянская семья сама производила и перерабатывала
средства существования и сырые материалы, которые по
большей части сама же и потребляла. Эти сырые мате-
риалы и средства существования превратились теперь
в товары. Крестьянин массами продаёт их - мануфактуры
становятся его рынком. Пряжа, холст, грубые шерстяные
изделия, изготовляемые из сырого материала который
имелся в распоряжении каждой крестьянской семьи,
выпрядались и ткались ею для собственного потребления,
превратились теперь в мануфактурные изделия, рынок
для сбыта которых образуют земледельческие округа.
Многочисленные рассеянные там и сям потребители,
обслуживавшиеся до сих пор массой мелких работающих
на собственный страх и риск производителей, концен-
трируются теперь в одно крупное целое, образуют рынок,
снабжаемый промышленным капиталистом. Таким
образом, рука об руку с экспроприацией самостоятель-
ного прежде крестьянства, с его отделением от средств
производства совершается уничтожение сельской подсоб-
ной промышленности, процесс разделения мануфактуры
и земледелия. И только уничтожение сельского домаш-
него производства может дать внутреннему рынку данной
страны те размеры и ту устойчивость, в которых нужда-
ется капиталистическое производство.
Однако период мануфактур, в собственном смысле
этого слова, ещё не приводит к радикальному преобра-
зованию. Напомним, что мануфактура лишь частично
овладевает национальным производством и всегда осно-
вывается на городском ремесле и деревенской и домашней
промышленности. Если мануфактура уничтожает город-
322
ское ремесло и сельскую домашнюю промышленность
в отдельных отраслях производства, в одних местах, она
снова создаёт их в других отраслях и в других местах,
потому что она нуждается в них для обработки своего
сырого материала. Поэтому она создаёт новый класс
мелких земледельцев, для которых обработка земли
является лишь побочной отраслью, а главное занятие
- промышленный труд, изготовление продуктов для ману-
фактуры. Это одно из тех обстоятельств - хотя и не самое
важное из них, - которые, прежде всего, могут спутать
человека, изучающего английскую историю. Начиная
с последней трети XV века, мы встречаемся там с непре-
рывными, только иногда смолкающими жалобами на
рост капиталистического хозяйства в деревне и на про-
грессирующее уничтожение крестьянских хозяйств. Но,
с другой стороны, исследователь увидит, что крестьянство
существует все время, правда, в сокращённом количестве
и при всё более ухудшающихся условиях.
Главная причина этого состоит в следующем: в Англии
попеременно преобладают то зерновое хозяйство, то ско-
товодство, и в зависимости от этого колеблются размеры
крестьянского производства. Только крупное машинное
производство представляет прочную основу для капита-
листического земледелия, радикально экспроприирует
подавляющее большинство сельских хозяйств и довер-
шает разделение земледелия и домашней деревенской
промышленности (прядение и ткачество) и разрушая её.
Следовательно, только крупное машинное производство
завоёвывает для промышленного капитала весь внутрен-
ний рынок.
6. ПОЯВЛЕНИЕ ПРОМЫШЛЕННОГО
КАПИТАЛИСТА
Появление промышленного капиталиста не отли-
чалось той постепенностью, какой характеризуется
происхождение фермера. Без сомнения, некоторые
мелкие цеховые мастера и ещё большее количество само-
стоятельных мелких ремесленников и даже наёмных
рабочих превратились сначала в мелких капиталистов,
323
а потом, постепенно расширяя эксплуатацию наёмной
рабочей силы и соответственно усиливая накопление
капитала, в полноценных капиталистов. Средние века
завещали две различные формы капитала, которые дости-
гают зрелости в различных общественно-экономических
формациях и до наступления эры капиталистического
производства считаются капиталом вообще: ростовщи-
ческий и купеческий капитал.
Превращению денежного капитала, создавшегося
путём ростовщичества и торговли, в промышленный
капитал препятствовал феодальный строй в деревне
и цеховой строй в городе. Ограничения эти исчезли, когда
были распущены феодальные дружины, когда сельское
население было экспроприировано и отчасти изгнано
со своих мест. Новая мануфактура, возникла в морских
экспортных гаванях или в таких пунктах деревенской
части внутри страны, которые находились вне контроля
старых городов с их цеховым строем. Отсюда ожесто-
чённая борьба английских старых городов с цеховым
корпоративным строем против этих новых ростков
промышленности.
Открытие золотых и серебряных приисков в Америке,
искоренение, порабощение и погребение заживо
в рудниках туземного населения, первые шаги к заво-
еванию и разграблению Ост-Индии, превращение
Африки в заповедное поле охоты на чернокожих - такова
была утренняя заря капиталистической эры производ-
ства. Эти идиллические процессы составляют главные
моменты первоначального накопления. За ними следует
торговая война европейских наций, ареной для которой
служит земной шар. Война эта начинается отпадением
Нидерландов от Испании, принимает гигантские размеры
в английской антиякобинской войне и теперь ещё продол-
жается в таких грабительских походах, как война с Китаем
из-за опиума.
Различные проявления первоначального накопления
обнаруживаются, исторически более или менее последо-
вательно, в различных странах, а именно - в Испании,
Португалии, Голландии, Франции и Англии. В Англии
324
к концу XVII века первоначальное накопление находит
своё место в колониальной системе и системе государ-
ственных займов, современной налоговой системе
и системе протекционизма. Оно отчасти основывается
на грубейшем насилии, как например, в колониях. Но
везде ему покровительствует государственная власть, т.е.
концентрированное и организованное общественное
насилие, способствующее ускорению процесса превраще-
ния феодального производства в капиталистическое.
История голландского колониального хозяйства -
а Голландия была образцовой капиталистической страной
XVII столетия - раскрывает бесподобную картину пре-
дательств, подкупов, убийств и подлостей. Нет ничего
более характерного, чем практиковавшаяся голланд-
цами система кражи людей на Целебесе для пополнения
кадров рабов на острове Ява. С этой целью готовились
особые похитители людей. Вор, переводчик и продавец
были главными действующими лицами этой торговли;
туземные принцы - главными продавцами. Украденная
молодёжь содержалась в целебесских тайных тюрьмах,
пока не достигала возраста, достаточного зрелого для их
отправки на кораблях.
Чтобы овладеть Малаккой, голландцы подкупили пор-
тугальского губернатора. В 1641 г. он впустил их в город.
Они тотчас же поспешили к его дому и убили его, чтобы
не платить условленной суммы подкупа в 21 875 ф.ст.
Опустошение и обезлюдение следовало за ними везде,
куда только ни ступала их нога. Банъюванги, провин-
ция Явы, насчитывала в 1750 г. 80 000 жителей, в 1811 г.
всего 8000.
Как известно, английская Ост-Индская компания
кроме политической власти в Ост-Индии добилась исклю-
чительной монополии на торговлю чаем и вообще на
торговлю с Китаем. И, кроме того, в её же руках сосре-
доточилась монополия транспортировки товаров из
Европы и в Европу. Но судоходство у берегов Индии
и между островами, а также торговля внутри Индии сде-
лались монополией высших должностных лиц компании.
Монополии на соль, опиум, и другие товары стали неис-
325
черпаемыми источниками богатства. Должностные
лица сами устанавливали цены и по произволу обдирали
несчастных индийцев. Генерал-губернатор участвовал
в этой частной торговле. Его любимцы получали кон-
тракты на таких условиях, которые позволяли им лучше,
чем алхимикам, делать золото из ничего. Крупные состоя-
ния вырастали как грибы после дождя, и первоначальное
накопление осуществлялось без предварительной затраты
хотя бы одного шиллинга. В 1769-1770 гг. англичане искус-
ственно устроили голод, закупив весь рис и отказываясь
продавать его иначе, как по баснословно высоким ценам.
Обращение с туземцами было, конечно, всего ужаснее
в тех колониях, которые были предназначены исклю-
чительно для экспортной торговли, как например, на
плантациях Вест-Индии, а также в богатых и густонасе-
лённых странах, как Мексика и Ост-Индия, обречённых
стать жертвами разбоя и грабежа.
Колониальная система способствовала росту торговли
и судоходства. «Общества-монополии» стали мощными
рычагами концентрации капитала. Колонии обеспечивали
рынок сбыта для нарождавшихся мануфактур, а моно-
польное обладание этим рынком обеспечивало усиленное
накопление. Сокровища, добытые за пределами Европы
посредством грабежа, порабощения туземцев, убийств,
притекали в метрополию и тут превращались в капитал.
Голландия, где колониальная система впервые получила
полное развитие, уже в 1649 г. достигла высшей точки
своего торгового могущества. Колониальная система про-
возгласила обогащение последней и единственной целью
человечества. Здесь же зародилась система государствен-
ных займов и кредита.
Система общественного кредита, т.е. государствен-
ных долгов, зачатки которой мы открываем в Генуе
и Венеции ещё в средние века, распространилась по всей
Европе в течение мануфактурного периода. Колониальная
система с её морской торговлей и торговыми войнами
способствовала её развитию. Государственный долг
накладывает свою печать на капиталистическую эру.
Единственная часть так называемого национального богат-
326
ства, которая действительно находится в общем владении
современных народов, это - их государственные долги.
Поэтому вполне последовательна современная доктрина,
утверждающая, что народ тем богаче, чем сильнее его
задолженность. Государственный кредит становится
символом веры капитала. И с возникновением государ-
ственной задолженности смертным грехом становится
нарушение доверия к государственному долгу.
Государственный долг делается одним из самых
сильных рычагов первоначального накопления.
Словно прикосновением волшебной палочки он
наделяет непроизводительные деньги производитель-
ной силой и превращает их, таким образом, в капитал.
Государственные кредиторы в действительности не дают
ничего, так как ссуженные ими суммы превращаются
в государственные долговые свидетельства, легко обра-
щающиеся, функционирующие в их руках так же, как
и наличные деньги. Но роль государственных долгов не
ограничивается созданием класса таких праздных рантье
и импровизированным обогащением финансистов, высту-
пающих посредниками между правительством и нацией,
а также откупщиков налогов, купцов и частных фабри-
кантов, в руки которых, как капитал, свалившийся с неба,
попадает добрая доля всякого государственного займа.
Государственные займы создали кроме того акционерные
общества, торговлю всякого рода ценными бумагами,
отчаянную спекуляцию, ажиотаж - одним словом
биржевую игру и современную банкократию. С самого
своего зарождения банки, были лишь обществами
частных спекулянтов, которые оказывали содействие
правительствам и, благодаря полученным привилегиям,
могли ссужать им деньги. Поэтому самым непогрешимым
мерилом накопления государственного долга является
прогрессивное повышение акций этих банков, расцвет
которых начинается с момента учреждения Английского
банка (1694 г.). Английский банк начал свою деятель-
ность ссудами правительству денег из 8% годовых; вместе
с тем, он был уполномочен парламентом использовать тот
же самый капитал, который он, таким образом, ещё раз
327
ссужал публике в виде банкнот. Этими банкнотами он мог
дисконтировать (покупать до истечения срока) векселя,
давать ссуды под товары, закупать благородные металлы.
Прошло немного времени, и эти фабрикуемые самим
банком кредитные деньги стали функционировать как
звонкая монета. Банкнотами Английский банк выдавал
ссуды государству, банкнотами уплачивал за счёт государ-
ства проценты по государственным займам. Давая одной
рукой, банк получал другой гораздо больше; но этого мало,
даже когда он получал, он оставался вечным кредитором
нации на всю располагаемую им сумму до последнего
пенса. Мало-помалу он стал неустранимым обладателем
золотого запаса страны и центром тяготения для всего
торгового кредита. В то самое время, когда англичане
перестали сжигать на кострах ведьм, они начали вешать
подделывателей банкнот.
Вместе с государственными долгами возникла система
международного кредита, которая зачастую представляет
собой один из скрытых источников первоначального
накопления.
Так как государственные долги опираются на государ-
ственные доходы, за счёт которых должны покрываться
годовые проценты и т.п. платежи, то современная нало-
говая система возникла как необходимое дополнение
системы национальных займов. Займы позволяют пра-
вительству покрывать чрезвычайные расходы таким
образом, что плательщик налогов не чувствует сразу всей
их тяжести, но те же займы требуют, в конце концов, повы-
шения налогов. С другой стороны, повышение налогов,
вызванное накоплением долгов, вынуждает правитель-
ство при каждом новом чрезвычайном расходе прибегать
всё к новым и новым займам.
Однако нас интересует здесь не столько то разруши-
тельное влияние, которое эта финансовая политика
оказывает на самих наёмных рабочих, сколько обуслов-
ленная ею насильственная экспроприация крестьян,
ремесленников, - одним словом, всю мелкую буржуазию.
Система протекционизма была искусственным
средством насаждения фабрикантов, экспроприации
328
независимых рабочих, капитализации национальных
средств производства, насильственного перехода от
старой формы производства к современной. Европейские
государства не довольствовались уже тем, что с этой
целью облагали данью свои собственные народы,
косвенно - путём покровительственных пошлин, прямо
- путём экспортных премий и т.п. Они насильственно
искореняли всякую промышленность в зависимых от них
второстепенных странах, как например, была искоре-
нена англичанами шерстяная мануфактура в Ирландии.
На европейском континенте этот процесс был ещё более
упрощён. Первоначальный капитал притекает здесь
к промышленникам в значительной мере прямо из госу-
дарственного казначейства.
Колониальная система, государственные долги, гнёт
налогов, протекционизм, торговые войны - все эти ростки
собственно мануфактурного периода гигантски разраста-
ются в младенческий период крупной промышленности.
7. ИСТОРИЧЕСКАЯ ТЕНДЕНЦИЯ
КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО НАКОПЛЕНИЯ
Итак, каково историческое происхождение перво-
начального накопления капитала? Поскольку оно не
представляет собой непосредственного превращения
рабов и крепостных в наёмных рабочих, поскольку оно,
следовательно, не ограничивается простой сменой
формы, оно сводится к экспроприации непосредственных
производителей, т.е. к разложению частной собственно-
сти, покоящейся на собственном труде.
Частная собственность, в противоположность обще-
ственной, коллективной собственности, существует лишь
там, где средства труда и внешние условия труда принадле-
жат частным лицам. И в зависимости от того, являются ли
эти частные лица рабочими или нерабочими, изменяется
и характер самой частной собственности.
Частная собственность рабочего на средства про-
изводства есть основа мелкого производства, а мелкое
производство составляет необходимое условие для
развития общественного производства и свободной
329
индивидуальности самого рабочего. Правда, такая форма
производства встречается и при рабском, и при крепост-
ном строе, и при других формах личной зависимости.
Однако он достигает полного расцвета, проявляет всю
свою энергию, приобретает классическую соответствую-
щую ему форму лишь там, где рабочий является свободным
частным собственником своих, им самим применяемых
условий труда, где крестьянин обладает полем, которое он
возделывает, ремесленник - инструментами, которыми
он владеет.
Эта форма производства предполагает раздробление
земли и остальных средств производства. Она исклю-
чает как концентрацию этих средств производства, так
и кооперацию, разделение труда внутри одного и того же
производственного процесса, общественное господство
над природой и общественное регулирование её, свобод-
ное развитие общественных производительных сил. Она
совместима лишь с узкими традиционными границами про-
изводства и общества. Стремление увековечить эту форму
производства равносильно стремлению «декретировать
всеобщую посредственность». Но на известном уровне
развития она сама создаёт материальные средства для
своего уничтожения. С этого момента в недрах общества
начинают шевелиться силы и страсти, которые чувствуют
себя скованными этой формой производства; она должна
быть уничтожена, и она уничтожается. Уничтожение её,
превращение индивидуальных и раздробленных средств
производства в общественно концентрированные, следо-
вательно , превращение карликовой собственности многих
в гигантскую собственность избранных, экспроприация
у широких народных масс земли, средств существования,
орудий труда, - эта ужасная и трудная экспроприация
народной массы образует пролог истории капитала. Она
включает в себя целый ряд насильственных методов, из
которых мы рассмотрели выше только самые важные,
составившие эпоху методы первоначального накопле-
ния. Экспроприация непосредственных производителей
совершается с беспощадным вандализмом, её движущими
пружинами являются самые бесстыдные, грязные, отвра-
тительные и мелочные страсти. Частная собственность,
добываемая личным трудом, основанная на естественном
сращении отдельного независимого рабочего с услови-
ями его труда, вытесняется капиталистической частной
собственностью, которая основывается на эксплуатации
чужого, хотя формально и свободного труда.
Когда этот процесс достаточно разлагает старое
общество в глубину и ширину, когда рабочие уже пре-
вращены в пролетариев, а условия их труда - в капитал,
когда капиталистическое производство становится на
собственные ноги, тогда дальнейшее обобществление
труда, дальнейшее превращение земли и других средств
производства в общественно эксплуатируемые и, следова-
тельно, общие средства производства и связанная с этим
дальнейшая экспроприация частных собственников при-
обретает новую форму. Экспроприации подлежит теперь
не самостоятельно хозяйствующий рабочий, а эксплуати-
рующий многих рабочих капиталист.
Эта экспроприация осуществляется действием законов
присущих самому капиталистическому производству,
путём централизации капиталов. Один капиталист экс-
проприирует многих. Рука об руку с этой централизацией,
или экспроприацией многих капиталистов немногими,
развивается все в более широком масштабе кооператив-
ная форма процесса труда, сознательное техническое
применение науки, планомерная эксплуатация земли,
выработка таких средств труда, которые допускают лишь
совместное применение, экономизация всех средств про-
изводства путём применения их как средств производства
комбинированного общественного труда, вовлечение
всех народов в сеть мирового рынка, и, следовательно,
интернациональный характер капиталистического
режима. Наряду с постоянным уменьшением числа
магнатов капитала, которые узурпируют и монополизи-
руют все выгоды этого переворота, растет нищета, гнёт,
порабощение, вырождение и эксплуатация, но вместе
с тем растёт и возмущение рабочего класса, непрерывно
увеличивающегося, вышколенного, объединенного
и организованного самим механизмом капиталисти-
331
ческого процесса производства. Монополия капитала
становится оковами того производства, которое вместе
с ним и благодаря ему достигло расцвета. Централизация
средств производства и обобществления труда достигают
уровня, при котором они становятся несовместимыми
с их капиталистической оболочкой. И та разрывается.
Бьёт час капиталистической частной собственности.
Экспроприаторов экспроприируют.
Капиталистический способ присвоения, вытекающий
из капиталистической формы производства, а потому
и капиталистическая частная собственность есть первое
отрицание индивидуальной частной собственности,
основанной на собственном труде. Но капиталистиче-
ское производство с неизбежностью процесса природы
порождает отрицание себя самого. Это - отрицание отри-
цания. Оно восстанавливает не частную собственность
рабочего, но индивидуальную собственность на основе
завоеваний капиталистической эры, т.е. на основе коопе-
рации и общего владения землёй и другими средствами
производства.
Превращение раздробленной, основанной на соб-
ственном труде отдельных лиц, частной собственности
в собственность капиталистическую есть, конечно,
процесс несравненно более продолжительный, тяжёлый
и трудный, чем превращение капиталистической
собственности, фактически уже основанной на обще-
ственном производстве, в общественную собственность.
Там дело заключалось в экспроприации народной массы
немногими узурпаторами, здесь народной массе пред-
стоит экспроприировать немногих узурпаторов.
332
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Джордж Чайлдс (1840).
«Металлургический завод в Доулейсе» 5
Люк Филдес (1874).
«Очередь в ночлежку при работном доме» 61
Жан-Андре Риксен (1887).
«Сталепрокатный завод» 82
Макс Либерман (1897).
«Трепальщицы льна» 136
Томас Элл ом (1834).
«Работа на механических ткацких станках» 227
Роберт Келлер (1886).
«Забастовка» 248
Томас Эллом (1836).
«Набойка ситца на бумагопрядильной фабрике» 260
Пелицца да Вольпедо (1901).
«Четвёртое сословие» 333
В оформлении обложки использованы:
Портрет К. Маркса (1867).
Адольф фон Менцель (1872-75). «Железопрокатный завод».
Пенри Вильямс (1825). «Индустриальный пейзаж в Южном Уэльсе».
333
СОДЕРЖАНИЕ
ПРОЦЕСС ПРОИЗВОДСТВА КАПИТАЛА
Отдел первый.
ТОВАР 5
Глава первая.
ТОВАР КАК ПРОДУКТ ТРУДА 5
Глава вторая.
ПРОЦЕСС ОБМЕНА 23
Глава третья.
деньги и обращение товара 28
Отдел второй.
ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ 61
Глава четвёртая.
ПРЕВРАЩЕНИЕ ДЕНЕГ В КАПИТАЛ 61
Отдел третий.
АБСОЛЮТНЫЙ ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ 82
Глава пятая.
процесс труда 82
Глава шестая.
ПОСТОЯННЫЙ И ПЕРЕМЕННЫЙ КАПИТАЛ 90
Глава седмьая.
прибавочный продукт 95
Глава восьмая.
рабочий день 102
Глава девятая.
норма прибавочного продукта 128
Отдел четвёртый.
ОТНОСИТЕЛЬНЫЙ ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ 136
Глава десятая.
относительный прибавочный продукт 136
Глава одиннадцатая.
кооперация 143
334
Глава двенадцатая.
РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА И МАНУФАКТУРА 152
Глава тринадцатая.
машины и крупная промышленность 170
Отдел пятый.
ЕЩЁ РАЗ ОБ АБСОЛЮТНОМ ПРИБАВОЧНОМ
ПРОДУКТЕ 227
Глава четырнадцатая.
АБСОЛЮТНЫЙ ПРИБАВОЧНЫЙ ПРОДУКТ 227
Глава пятнадцатая.
СТОИМОСТЬ РАБОЧЕЙ СИЛЫ И ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА ....234
Глава шестнадцатая.
многообразие форм нормы прибавочного продукта 243
Отдел шестой.
ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА 248
Глава семнадцатая.
ПРЕВРАЩЕНИЕ СТОИМОСТИ РАБОЧЕГО В ЗАРАБОТНУЮ ПЛАТУ 248
Глава восемнадцатая.
ПОВРЕМЕННАЯ ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА 252
Глава девятнадцатая.
ПОШТУЧНАЯ ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА 254
Глава двадцатая.
национальные особенности заработной платы 258
Отдел седьмой.
ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА 260
Глава двадцать первая.
ПРОСТОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО 261
Глава двадцать вторая.
ПРЕВРАЩЕНИЕ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА В КАПИТАЛ 270
Глава двадцать третья.
ВСЕОБЩИЙ ЗАКОН КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО НАКОПЛЕНИЯ 291
Глава двадцать четвёртая.
ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ ^10
335
9 785919 402022
Вадим Дмитриев
К. МАРКС КАПИТАЛ (КОНСПЕКТ)
Редактор В.Пугачёв
Издательство «Перо»
109052, г. Москва, Нижегородская ул., д.29-33,
стр.27, ком. 105.
Тел:(495) 973-72-28, 665-34-36
Подписано в печать 14.01.2012. Формат 84x108 V32
Бумага офсетная. Усл.печ.л. 21. Тираж 100 экз. Заказ 14.
Отпечатано в ППП «Типография «Наука»
121019, г. Москва, Шубинский пер., 6