Американский мультикультурализм: интеллектуальная история и социально-политический контекст - Медведева О.

Глава 1. Становление американской нации и социокультурные истоки мультикультурализма

Глава 2. От «общества плавильного тигля» к «новому индустриальному обществу» — закрепление плюралистической парадигмы

Глава 3. «Новый культурный плюрализм» и дискуссии об основах социальности современного общества

Глава 4. «Неоконсервативная волна»: поиск стратегии национальной консолидации

Глава 5. Американский мультикультурализм эпохи глобализации и информационной революции: pro et contra

Глава 6. Американская идентичность «после 11 сентября»

Автор: Медведева О.

Теги: национальные, народные, этнические движения и проблемы, национальные и этнические меньшинства политика политические науки культура этнография америка обществознание этнокультура сша

ISBN: 978-5-7749-1196-7

Год: 2015

Похожие

Национальная политика советского государства на северокавказской периферии

Нация и демократия. Перспективы управления культурным разнообразием

Расизм, ксенофобия, дискриминация. Какими мы их увидели

Грузия - Южная Осетия. Исторические первопричины проивостояния

Текст

РАНХиГС
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА
И ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ
ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Оксана Медведева
Американский
мультикультурализм
Интеллектуальная история
и социально-политический контекст
Под научной редакцией
Михаила Пономарева
JÈ?Ç
Издательский дом ДЕЛО
Москва 12016

УДК 323.1
ББК 66.1
М42
Медведева, О· О.
М42 Американский мультикультурализм: интеллектуальная
история и социально-политический контекст/О. О.
Медведева; под науч. ред. М.В. Пономарева. —М.:
Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2θΐ6. — 448 с.
ISBN 978-5-7749-1196-7
Возможно ли единство в многообразии? Какое будущее
у национального государства в условиях культурной
множественности и повсеместного кризиса идентичности?
В чем залог толерантности и где ее границы?
Эти и другие острейшие вопросы современности
звучат при обсуждении проблематики мультикультурализ-
ма. Понятийная аморфность и неоднозначность ее
прочтения лишь усиливают накал общественных дискуссий,
делая мультикультурализм удобной мишенью для
разнообразных смысловых спекуляций.
Данная работа представляет собой попытку уйти от
одностороннего взгляда на проблематику мультикультура-
лизма и рассмотреть его как комплексное
историко-культурное, социальное и политическое явление в контексте
развития американской нации, а также поиска
возможных моделей ее консолидации.
Книга адресована как американистам, студентам
гуманитарных специальностей, так и всем, кто интересуется
американской историей или проблемами современного
общественного развития.
ISBN 978-5-7749-1196-7 УДК 3231
ББК 66.1
© ФГБОУ ВО «Российская академия народного
хозяйства и государственной службы при Президенте
Российской Федерации», 2θΐ6

Оглавление
Предисловие · η
Мультикультурализм как концепт
современных социальных исследований
(теоретическое введение) · 15
Глава ι. Становление американской нации
и социокультурные истоки
мультикультурализма · 41
Глава 2. От «общества плавильного
тигля» к «новому индустриальному
обществу» — закрепление
плюралистической парадигмы · 79
Глава 3· «Новый культурный плюрализм»
и дискуссии об основах социальности
современного общества · 127
Глава 4· «Неоконсервативная волна»:
поиск стратегии национальной
консолидации · 2θΐ
Глава 5· Американский
мультикультурализм эпохи глобализации
и информационной революции:
pro et contra · 225
Глава 6. Американская идентичность
«после il сентября» · 303
Заключение · 397
Библиография · 414

Предисловие
ПОЛЕМИКА о мультикультурализме как
особой социальной модели длится уже не одно
десятилетие, привлекая обостренное
внимание со стороны научного и экспертного сообществ,
средств массовой информации, истеблишмента,
рядовых граждан, разделяющих самые различные
политические взгляды. Причиной тому
являются не только неоднозначные результаты
реализации мультикультурной стратегии, но и стремление
осмыслить особенности культурного
самоопределения и межкультурного взаимодействия в
условиях радикальных общественных перемен. «Мы
находимся в новой эре фундаментальных процессов
фрагментации, деструкции и перестройки идентич-
ностей», — точно подмечает в своих работах
французский социолог Мишель Вевьерка1.
Показательно, что из сравнительно узкого
по смыслу понятия буквально за несколько лет
мультикультурализм превратился в концепт, а затем
и в расхожий мем, с которым стали
ассоциироваться множественность социального пространства,
релятивизм интеллектуальных практик,
информационная перенасыщенность и изменчивость медийной
реальности. В этой ситуации неудивительно, что
восприятие мультикультурализма довольно быстро
приобрело негативный характер. Безусловно, этому
ι. Вевьерка М. Формирование различий // Социологические
исследования. 2005. № 8. С. 21.
7

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
способствовали трагические события 2000-х гг.:
террористические атаки η сентября 2θθΐ г. в
Нью-Йорке и 7 июля 2005 г. Лондоне, ряд социальных
волнений, подобных «войне в пригородах» Парижа
осенью 2005 г., массовая бойня, устроенная Андер-
сом Берингом Брейвиком на норвежском острове
Утейя в гон г., и др. В общественном сознании
закрепилось их восприятие как негативных следствий
реализации «мультикультурного проекта». В 2θΐι г.
лидеры ведущих стран Европы практически в
унисон объявили о крахе мультикультурализма.
Однако прозвучавшие из их уст декларации имели целью
не только обратить внимание на тревожность
тенденций, сложившихся в сфере межнациональных
отношений, но и подчеркнуть опасность
ценностной дезорганизации общества, распада устойчивых
социальных связей, снижения авторитета
публичных институтов, которые призваны сохранить
преемственность культурных традиций и
исторического опыта. Их опасения озвучили и футурологи.
В своих работах они описали состояние
современного общества с помощью таких броских метафор, как
«великий разрыв», «ускользающий мир», «текучая
современность», «эпоха новой неопределенности»,
«конец знакомого мира».
Особенностью мировосприятия многих людей
конца XX— начала XXI в. стало подспудное
опасение грядущих перемен, неполное понимание их
причин и следствий. Восторг от крушения
«железного занавеса» и торопливое провозглашение
«конца истории» сменились драматичным
переживанием рисков глобализации и тревожным
предчувствием «войны цивилизаций». Технократическая
романтика «постиндустриализации» и
«информационной революции» оказалась потеснена
социально-консервативными идеологемами. Императивы
«общечеловеческих ценностей», «толерантности»
8

ПРЕДИСЛОВИЕ
и «плюрализма» уступили место риторике «войны
с мировым терроризмом» и дискурсу
«постсекуляризации». Всеобщим стало восприятие
происходящего как череды вызовов и суммы рисков: «На
любые вопросы развития и использования технологий
(в сфере природы, общества или личности)
накладываются вопросы политического и научного
"обращения" с рисками... Общество риска есть общество,
чреватое катастрофами. Его нормальным
состоянием грозит стать чрезвычайное положение»2.
Как известно, наиболее зримые атрибуты
«общества рисков»— вспышки межэтнических
столкновений и напряженность в
религиозно-конфессиональных отношениях. Однако это лишь верхушка
айсберга. В основе стрессового состояния общества
лежат более глубокие корни, а именно:
радикальная перестройка картины мира современного
человека, а также трансформация самих механизмов
мировосприятия. Основным источником и
носителем данных изменений стал мощнейший
технологический сдвиг, приведший к формированию новой
«виртуальной реальности».
Скорость и объем информационных потоков,
их кумулятивное расширение в рамках
«всемирной паутины», быстрая доступность и плюрализм
огромных информационных массивов,
специфика их нелинейной, фреймовой взаимосвязи
образуют уникальный континуум— «виртуальный мир».
Как следствие, с одной стороны, в распоряжении
современного человека оказывается «оцифрованный»
(а потому невероятно доступный, быстро
обновляемый) объем данных, накопленных за всю историю
человечества, постоянно дополняемый огромной
армией пользователей, а с другой стороны, очевидно,
2. БекУ. Общество риска. На пути к другому модерну. М.:
Прогресс-Традиция, 2000. С. 22, 27.
9

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
что «нам становится доступно большее количество
знания, чем вообще возможно знать»3.
Современный человек включен в непрестанно
меняющийся поток информации. Перенасыщенный
и нелинейный информационный поток
распадается на отдельные «клипы»—«короткие модульные
вспышки информации», которые «не
укладываются в прежние ментальные ячейки, не
составляют готовую модель реальности»4. Мир «клиповой
культуры» разительно отличается от «объективной
действительности», представление о которой
опосредовано социальным опытом, культурной
традицией, институциональным воздействием. Он
предстает перед человеком в качестве
пространства множественных и противоречивых
впечатлений, сменяющих друг друга знаково-символических
образов и смысловых провокаций. Все это
порождает необходимость постоянных усилий по
отбору и комбинированию «активной» информации
(причем, как справедливо отмечает Никлас Луман,
такая «активная» информация не является
«стабильной, переносимой и сохраняемой»— она
всегда представляет собой «неожиданность»,
поскольку является ответом на спонтанно возникающий
запрос5). В итоге происходит виртуализация
мировосприятия — складывается своего рода буферная
реальность, зависимая от «действительных»
событий и процессов, но производная от их свободной
интерпретации, толкования, связанных с ними
коннотаций, от поиска человеком собственных
координат в считывании и понимании окружающего мира.
В современных условиях виртуализация
рассматривается как фактор, разительно меняющий
3- Луман Н. Решения в «информационном обществе», http://
www.smolsoc.ru/images/referat/a2106.pdf.
4. Тоффлер О. Третья волна. М.: ACT, 1999· С· 278-279·
5· Луман Η. Решения в «информационном обществе».
ΙΟ

ПРЕДИСЛОВИЕ
характер любых общественных отношений. Более
того, виртуальный мир формирует собственное
социальное «бытие»— складываются целые
сообщества, основанные на свободно смоделированной
идентичности и существующие благодаря
виртуальным коммуникациям. В противовес активно
интернирующимся и обуздавшим волну новой
социокультурной реальности, существуют группы
людей, напротив, пытающиеся дистанцироваться или
«спрятаться» от нее.
В основе данных реакций и процессов лежат
особенности построения нового «виртуального мира».
Поток клиповых сюжетов предполагает
относительно свободную игру с информацией, и даже его
пассивное восприятие посредством массмедиа
требует наличия определенных смысловых установок,
принятия неких сценарных условий. Как никогда
актуальной становится метафора «общество
спектакля». Луман отмечает: «Современное общество
по своей сущности является зрительским.
Символом нового порядка становится экран.
Современный человек оказывается включенным в
движущийся и непрестанно меняющийся поток визуальной
информации, множество исполняемых в обществе
социальных ролей»6. Перформанс превращается
в универсальную форму социального действия.
Событие, которое не нашло свою аудиторию, не
является реальным для «общества спектакля».
Экспансия культуры перформанса не столько
уничтожает традиционные социокультурные
институции и практики, сколько подменяет,
симулирует их, «формируя пространство, не менее
актуальное, чем сама реальность»7. Само по себе это
не становится критичным явлением. Более того,
6. Луман Н. Решения в «информационном обществе». С. 50.
7- Там же.
11

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
в современной экономике, политике, культурной
сфере наблюдается огромная востребованность
людей с развитым клиповым сознанием и «игровой»
моделью социального поведения (они, собственно,
и составляют сердцевину «человеческого
капитала», то есть тот самый «креативный класс»,
который обеспечивает потенциал и динамику
инновационного роста). Но парадоксальным образом
в культуру перформанса оказываются
интегрированы и люди с традиционным мышлением,
испытывающие стресс от «рефлексивной современности»
и ностальгию по привычному,
упорядоченному, «осмысленному» порядку вещей.
Окружающий информационный хаос воспринимается ими
как «симптом социальной дезориентации,
износа и разрыва тех нитей, из которых была сплетена
привычная сеть, связывающая людей в сообществе»,
как предвестник «тьмы, которая может
опуститься, как только исчезнут границы земель,
обозначающие объективные, постоянные, положительные
пределы нашей совместной принадлежности
некоему целому»8. Дискуссии о «разрушении
культурного наследия», «утрате самобытности»,
«фальсификации истории», «кощунственном поругании
святынь» наглядно иллюстрируют фобии и
стремления людей, дистанцирующихся от калейдоскопа
клиповой псевдореальности.
Вот только их нарочитое стремление к
воссозданию привычных, комфортных форм социализации,
основанных на семейных, религиозных,
этнокультурных ценностях, в условиях экспансии
культуры перформанса во многом приобретает характер
той же виртуальной симуляции. Воспринимая мно-
8. Хобсбаум Э. Принцип этнической принадлежности и
национализм // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002.
С 345·
12

ПРЕДИСЛОВИЕ
жественное и быстро меняющееся социокультурное
пространство как агрессивный, непонятный и
чуждый мир, человек с традиционным типом
мышления становится очень уязвим. Он инстинктивно
верит в конспирологические версии происходящего,
царящие в обществе обман и ложь, —и все чаще
оказывается объектом информационного
манипулирования, усваивая любые образы, имитирующие
«подлинный смысл» и «настоящую правду».
Именно поэтому мультикультурализм находится
в ряду наиболее раздражающих атрибутов
современности. Чаще всего он воспринимается как
квинтэссенция множественности и изменчивости «общества
риска», зримый симптом деградации и разлома
самой социальности общества. Причем позиция
критиков мультикультурализма связана не только с мо-
тивационной и ценностной дезориентацией в
калейдоскопе «клиповой культуры», но и со вполне
осознанным отторжением инновационной
модели поведения и релятивистской морали,
неприятием их искусственного насаждения. Определенные
основания для этого дает и сама история
мультикультурализма, возникшего в качестве
политического проекта, направленного на сохранение
социокультурной сегментарности общества. Отсюда и тот
парадокс, на который указывают современные
исследователи: «Идеология мультикультурализма—
скорее препятствие на пути формирования муль-
тикультурного общества, чем средство такого
формирования... Мультикультурализм, возведенный
в ранг идеологии, блокирует демократический
плюрализм, подменяя гражданское общество
совокупностью автономных и конкурирующих друг с
другом "культурных сообществ"»9.
9- Малахов B.C. Культурный плюрализм versus
мультикультурализм //Лотос. 2000. № 5/6. С. 159-166.
!3

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Но настолько фатальным является смещение
социальной парадигмы мультикультурализма в
плоскость идеологии и политики? Ответ на этот вопрос
напрямую зависит от способности современного
общества не только сгенерировать, но и системно
закрепить новую модель социальности, в рамках
которой на смену традиционным, преемственным,
устойчивым каналам социализации личности
приходит интенсивная рефлексия, свободное à игровое
моделирование своего «Я» с помощью
разнообразных ролевых установок и паттернов. В таком
социальном пространстве человек неизбежно
приобретает ощущение «неполной реальности мира»,
однако оно может не только провоцировать
разрушительные стрессы и фобии, но и стать
основанием для раскрепощенного и креативного поведения.
Ульрих Бек пишет: «Сегодня широкий конвейер
обретения опыта в социальной среде во многих местах
разорван, и отдельный человек, предоставленный
самому себе, вынужден открывать элементы
"судьбы" в своей собственной жизни»10. Мультикуль-
турализм как социальная политика обладает
потенциалом для перевода этого процесса в качество
устойчивого общественного дискурса, обеспечить
единство рефлексивной активности и
интенсивного социального обмена. Но для этого придется
отказаться от позиционирования мультикультурализма
в качестве космополитической риторики и
морализаторства, признать необходимость изучения
мультикультурализма в контексте исторического
развития конкретных наций и в качестве целостной
модели социального регулирования. Именно такой
системный подход позволит уйти как от крайностей
популистской критики, так и от слепой
апологетики мультикультурализма.
ю. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. С. п8.

Мультикультурализм как концепт
современных социальных
исследований
(теоретическое введение)
ПОНЯТИЕ «мультикультурализм» имеет
немалое количество научных трактовок,
разнообразных, подчас противоречащих друг
другу концептуальных интерпретаций.
Характерное заявление было сделано в ходе XVI
конгресса Международной социологической ассоциации:
«Значение мультикультурализма как измерения
социальной жизни возрастает, но адекватной для его
анализа сетки научных понятий нет. В такой
ситуации дебаты становятся диалогом глухих»1. Такая
ситуация создает немалые трудности для
исследователей, но одновременно превращает
мультикультурализм в ярко выраженный концепт, создающий
дискуссионное пространство для осмысления
многих новейших социальных процессов и явлений.
В таком дискурсивном контексте феномен
мультикультурализма рассматривается значительно
шире, нежели те или иные политические проекты
или аксиологические установки. Речь идет о
формировании особого типа «социальности» общества,
сочетающей векторы плюрализации и
консолидации, превращающей социокультурное
многообразие в ресурс устойчивого развития.
ι. XVI ISA World Congress of Sociology. 2006. http://www.isras.
ru/files/File/Socis/2005-9/aktualnye.pdf.
15

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Современное интернациональное звучание муль-
тикультурализма не снимает необходимости
обращения к «национальным школам» в изучении
данного феномена. Скорее напротив—подобный
ракурс позволяет показать специфику
соответствующего проблем но-методологического поля,
определить баланс между прагматичными разработками
политических проектов в «духе мультикультурализ-
ма» и социально-философскими исканиями в
области плюралистической парадигмы.
Термин «мультикультурализм» возник в
Канаде в 1960-х гг. в контексте поиска политических
решений, направленных на интеграцию в рамках
бикультурной (англо-французской) страны.
Впоследствии здесь же сформировались и классические
концепции мультикультурализма,
ориентированные на формулу «интеграция без ассимиляции».
Такая модель мультикультурализма предполагает
легитимацию различных форм культурной инако-
вости, признание государственными институтами
бесплодности ассимиляционной политики. Ее
основным идеологом стал Уилл Кимлика, профессор
Королевского университета в Кингстоне (Онтарио).
Исследования Кимлики начинались с изучения
прав аборигенных народов, в том числе на
территориальную автономию, сохранение
культурных и религиозных традиций. На основе
эмпирического материала Кимлика доказывает, что «из
триединства территории, языка и истории
вырастает тот культурно-ценностный контекст,
который, в свою очередь, формирует индивида»2.
Поэтому любое государство можно рассматривать как
результат и одновременно как инструмент нацио-
2. Kymlicka W. Multicultural Citizenship. Oxford: Clarendon Press,
1995. P. 18.
l6

ВВЕДЕНИЕ
нальной интеграции. Эту тенденцию выражает
классическая модель «гражданства как набора
общих для всех прав»3. Однако Кимлика отмечает,
что именно полномасштабная национальная
интеграция провоцирует формирование в обществе
маргинальных групп населения. Причина
такого парадокса заключается в том, что
государственная система адаптируется к специфике
доминирующей этнокультурной группы, которая тем самым
приобретает черты полноценного социетального
сообщества (единство коммуникативных,
институциональных, нормативных и иных функций).
Остальные этнические группы и культурные
сообщества оказываются в роли «чужаков» в
собственной стране. Задачи мультикультурализма Кимлика
видит в решении этой проблемы на путях
обеспечения плюралистического единства нации.
В концептуальном развитии
мультикультурализма Кимлика выделяет три этапа. Первый из них
связан с дискуссией 1970-1980-х гг. между
либералами и коммунитаристами (преимущественно
канадскими и американскими) относительно
направленности существующих культурных практик
на обеспечение свободы индивида. Причем идея
мультикультурализма использовалась тогда
преимущественно для коммунитаристской критики
«либерального индивидуализма». На следующем этапе
(с середины 1980-х гг.) география дискуссии о муль-
тикультурализме начала быстро расширяться, а ее
эпицентр сместился к обсуждению
либерально-демократического консенсуса, существующего в
плюралистическом обществе. Кимлика считает
важнейшим результатом этой полемики формирование
3- Кимлика У. Современная политическая философия. М.: ГУ-
ВШЭ, 2010. С. 4i6.
17

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
концепции «либерального культурализма»,
предполагающего не только защиту любых социальных
групп от внешней культурной экспансии, но и
предотвращение их собственной культурной
замкнутости, «недопущение ограничения политических
и гражданских прав их членов во имя культурной
чистоты или аутентичности группы»4. Третий этап
дискуссии начался в i99°"e ΓΓ· и оказался
сосредоточен на осмыслении мультикультурализма как
«ответа на нациестроительство». Речь идет о попытках
противопоставить идею мультикультурного
государства двум доминирующим в мире моделям
национальной государственности (культурно
гомогенной и культурно нейтральной).
Кимлика считает реализацию такой версии
мультикультурализма важнейшей задачей
либерально-демократического государства и
связывает ее с формированием «социетальной культуры»,
то есть «общего социального языка»,
обеспечивающего национальную интеграцию при сохранении
«возможности общественного и частного
выражения индивидуальных и коллективных различий».
«Социетальные культуры неизбежно
плюралистичны, — отмечает Кимлика. — Они включают
христиан и мусульман, иудеев и атеистов, гетеросексуалов
и гомосексуалистов, городских
квалифицированных работников и фермеров, консерваторов и
социалистов. Такое разнообразие...
сбалансировано и ограничено языковой и институциональной
сплоченностью— сплоченностью, не возникшей
4- Кимлика У. Современная политическая философия. С. 432î
Kymlicka W., Opalski M. Can Liberal Pluralism Be Exported?
Western Political Theory and Ethnic Relations in Eastern
Europe. Oxford: Oxford University Press, 2002. P. 22-27.
l8

ВВЕДЕНИЕ
сама по себе, но как результат сознательной
государственной политики»5.
Образцом политики социетального мультикуль-
турализма Кимлика считает США, где, по его
мнению, были апробированы самые разнообразные
модели «нациестроительства»—от хаотичной
массовой эмиграции и ассимиляционной культуры
«большинства» до борьбы «меньшинств» за
самоуправление и устойчивой маргинализации
отдельных групп населения. Преодолев подобное
историческое наследие, американское государство встало
на путь целенаправленного создания социеталь-
ной культуры и воспитания соответствующей
национальной идентичности. Впрочем, Кимлика
отмечает, что либерально-демократическая политика
мультикультурализма оказывается вызовом не
только для консервативной части общества, но и для
самих «меньшинств». Это открывает «второй фронт»
борьбы против мультикультурализма и требует
«новых усилий по изучению воздействия
мультикультурализма на социальное единство и политическую
стабильность»6.
Идеи Кимлики относительно
мультикультурализма как особого «социального языка»,
позволяющего обеспечить единство общества, нашли
развитие в современной канадской социолингвистике.
Ярким представителем этого течения является
профессор Торонтского университета Д. Форбс. Он
призывает рассматривать современные культурные
конфликты именно в качестве лингвистических,
поскольку в условиях глобального мира стремление
к господству выражается в навязывании
собственного социально-политического «словаря». Поэтому,
5- Кимлика У. Современная политическая философия. С. 43^·
6. Там же. С. 466·
!9

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
как пишет Форбс, «изоляция и субординация,
а не насилие и разрушения— вот главные
составляющие лингвистического конфликта»7.
Подобная тенденция приводит к формированию
«языковой стратификации» общества, что, в свою очередь,
придает межкультурной коммуникации
конфликтный характер. Мультикультурализм может стать
эффективной альтернативой, но при условии его
направленности на лингвистическую интеграцию
общества, а не защиту культурной самобытности
той или иной группы. В противном случае
риторика мультикультурализма сама превращается
в инструмент лингвистической экспансии (что
нередко демонстрирует американский
мультикультурализм)8.
Сохраняет свои позиции в Канаде и
традиционное направление исследований
мультикультурализма. Его бессменным лидером является профессор
Университета Макгилла и известный теоретик ком-
мунитаризма Чарльз Тейлор. Он предлагает видеть
в мультикультурализме аксиологическую
парадигму, преодолевающую крайности
индивидуалистического англосаксонского либерализма. «В
англоязычном мире существует некоторое семейство
теорий либерализма, которые ныне являются
весьма популярными, если не господствующими, и
которые я буду называть "процедурными",—
рассуждает Тейлор. — Они рассматривают общество
как ассоциацию индивидов, каждый из которых
имеет собственное представление о добродетель-
η. Forbes H. D. Ethnie Conflict: Commerce, Culture and the Conflict
Hypothesis. New Haven, CT; L., 1997· **■ 23·
8. R. F. Harney Program in Ethnic, Immigration and Pluralism
Studies, http://munkschool.utoronto.ca/program/r-f-
harney-program-in-ethnic-immigration-and-pluralism-
studies.
20

ВВЕДЕНИЕ
ной и достойной жизни и соответствующий план
жизни»9. Мультикультурализм же, по мнению
Тейлора, выдвигает коммунитарный идеал,
основанный на универсальных принципах толерантности
и плюрализма. «Идеология мультикультурализма—
это представление о том, что наше общество
определяется способностью приветствовать и
интегрировать различия»,— заявил Тейлор в ходе своего
выступления на Мировом политическом форуме
в Ярославле в 2θΐο г.10 Идеи Тейлора находят
широкую поддержку и среди американских коммуни-
таристов. Но сама проблема национальной
специфики мультикультурной политики в их контексте
практически не ставится.
Австралийский опыт политики
мультикультурализма имеет почти такие же давние традиции,
как и канадский. Понятие «мультикультурализм»
в Австралии стало употребляться с начала 197°"X ΓΓ·
«Идейным отцом» австралийского
мультикультурализма стал выходец из Польши, авторитетный
католический мыслитель Ержи Зубржицки. В его
понимании мультикультурализм является
политической стратегией, призванной раскрыть
естественный потенциал таких иммигрантских обществ, как
австралийское, канадское и американское. Для
этого необходимо не только ликвидировать любые
формы дискриминации в отношении «этнических
9- Тейлор Ч. Пересечение целей: спор между либералами и ком-
мунитаристами//Современный либерализм: Ролз,
Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон. М\:
Прогресс-Традиция, 1998. С. 225·
ίο. Тейлор Ч. Защищая мультикультурализм // Современное
государство: стандарты демократии и критерии
эффективности (Ярославль, Мировой политический
форум, 2θΐο). http://yaroslavl.dada.ru/viewpoint/CHarl-z-
Tejlor-Zaschischaya-mul-tikul-turalizm.
21

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
общин» (ethnic communities), но и приложить все
усилия для укрепления их культурной
самобытности. Фактически речь шла о системном воздействии
на общество вплоть до прямого «конструирования»
культурного многообразия11. С 1980-х гг. и в
воззрениях Зубржицки, и в официальной политике
австралийского правительства произошли существенные
перемены. Политика мультикультурализма
стала ассоциироваться с формированием
общенациональной культурной идентичности на основе
принципов плюрализма и толерантности, социальной
справедливости и экономической эффективности
(программа «Мультикультурализм для всех
австралийцев»)12. Мобилизующее воздействие на
общество уже не рассматривалось в качестве ключевого
фактора: утверждение мультикультурной модели
ставилось в зависимость от торжества
общечеловеческих ценностей и формирования
сбалансированной системы социального взаимодействия. Тем
самым мультикультурализм приобретает черты
универсальной социокультурной модели,
реализация которой сопряжена с решением проблемы
национальной идентичности, но при этом
совершенно не отражает национальную специфику общества.
Наиболее ярким представителем современной
австралийской теории мультикультурализма яв-
11. Wisdom Interviews: Jerzy Zubrzycki / P. Thompson // ABC
Radio National: Big Ideas. 25.05.2003. http://www.
abc.net.au/radionational/programs/bigideas/wisdom-
interviews-jerzy-zubrzycki/3533890; см. также: Петриков-
ская А. С. Австралийский мультикультурализм: опыт
этнической политики // Этнографическое обозрение.
1993· Ν2 2. С. 28-44·
12. КуропятникА. И. Мультикультурализм: идеология и
политика социальной стабильности полиэтнических
обществ //Журнал социологии и социальной
антропологии. 2000. Т. III. № 2. С. 83.
22

ВВЕДЕНИЕ
ляется Чандран Кукатас (в настоящее
время—профессор Лондонской школы экономики).
Его концепция отличается таким же
политико-этическим универсализмом, что и поздние
взгляды Е. Зубржицки. Кукатас связывает
растущий интерес к мультикультурализму с
ужесточением межкультурных конфликтов, происходящих
в условиях активизации интеграционных и
миграционных процессов. Тем самым фактически
стирается грань между бывшими метрополиями и
«иммигрантскими» обществами. «В этих условиях
определение теоретических основ
мультикультурализма равнозначно ответу на вопрос,
существует ли некий набор общих принципов, способных
служить ориентиром для решения [культурных
конфликтов],—пишет Кукатас. —Какими
установками должно руководствоваться общество, где
сосуществуют разнообразные культуры?»13.
Кукатас выделяет пять возможных вариантов реакции
на проблему культурного многообразия:
изоляционизм, продвижение ассимиляции, «мягкий»
мультикультурализм, «жесткий» мультикультура-
лизм и апартеид. За исключением последнего, все
остальные варианты Кукатас считает
естественными для развития общества, но в разной
степени эффективными. Изоляционизм не возможен
в современном мире, а попытки ассимиляционной
политики приводят лишь к усилению
межкультурных конфликтов. Поэтому выбор предстоит
сделать между «мягкой» и «жесткой»
моделями мультикультурализма: первая их них
сопряжена с принципами классического либерализма
13. Кукатас Ч. Теоретические основы мультикультурализма //
Полит.ру. 27-05.2007. http://polit.ru/article/2007/05/27/
multiculturalism.
2З

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
(«Необходимо распахнуть двери для всех, кто
хочет стать членом нашего общества, а степень
ассимиляции должна определяться желанием
и способностью каждого отдельного индивида»),
а вторая — «современного» либерализма
(«общество должно принимать активные меры для
обеспечения таким людям не только полноценного
участия в жизни общества, но и максимальных
возможностей для сохранения особой
идентичности и традиций»)14. Сам Кукатас однозначно
поддерживает «мягкий» вариант мультикульту-
рализма, хотя и отмечает его ограниченность в
качестве практической политики. Отсюда
показательный вывод исследователя о приоритетной
значимости мультикультурного общественного
дискурса, а не государственной политики: «Идея
мультикультурализма, в той степени, в какой
она отражает философскую позицию, а не
просто конкретный политический курс,
знаменует собой отход от различных иных точек
зрения в пользу концепции открытого общества»15.
Стоит отметить, что скептическое отношение
к мультикультурализму как государственной
политике становится в последние годы все более
распространенной позицией среди
австралийских исследователей. Переломное значение
в этом плане имела публикация в 2θθ8 г. сборника
статей под редакцией Дж. Леви, в котором
канадская, американская и австралийская теория
и практика мультикультурализма были
подвергнуты критическому анализу с точки зрения за-
14. Кукатас Ч. Теоретические основы мультикультурализма.
15. Там же; см. также: Кукатас Ч. Либеральный архипелаг.
Теория разнообразия и свободы. М.: Мысль, 2θθΐ.
С. 23-46, 357-426.
24

ВВЕДЕНИЕ
дач политической интеграции общества,
укрепления социальной солидарности и национальной
идентичности16.
Европейские ученые обратились к теме муль-
тикультурализма лишь с конца 1980-х гг. Как
правило, их исследования отличались более
академическим стилем, направленностью на изучение
мультикультурализма в широком философском,
историческом и идеологическом контексте.
Ярким примером такого подхода стала концепция
шведского исследователя Иорана Терборна,
занимающего в последние годы пост профессора
социологии Кембриджского университета. Терборн
выделяет четыре типа мультикультурных обществ:
«досовременные империи», иммигрантские
колонии, постколониальные общества и
постнациональные сообщества, возникающие в результате
множественных миграционных процессов. Во всех
этих случаях мультикультурализм
ассоциируется с разнообразными моделями межкультурного
взаимодействия— как успешными, так и
потерпевшими историческое поражение. Однако
Терборн считает, что современный
мультикультурализм приобрел особое качество, превратившись
в одну из ключевых проблем политической теории
и социальной философии. Причина заключается
в том, что концепт мультикультурализма
сосредотачивает в себе вопросы, принципиально
значимые для понимания современных социальных
процессов: изменчивости и стабильности культурного
пространства, «глобальной гибридности»,
«напряжения между аутентичностью культуры и ее
i6. Political Theory and Australian Multiculturalism / Ed. by
G.B. Levey. Oxford: Berghahn Books, 2008.
25

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
адаптивностью». В итоге мультикультуралисты
оказываются вовлечены в полемику между при-
мордиалистами и конструктивистами, которая
имеет принципиальное значение для современной
социальной науки. «Мультикультурные общества
и движения представляют собой вызов
традиционной политической философии, социальной
теории и политической идеологии Запада, занятым
теперь проблемой значения культурной
идентичности и функционирования культур, адекватным
конструированием политической жизни», —
пишет Терборн17. Опыт американского мультикуль-
турализма, по его мнению, имеет особое значение
в контексте современных общественных
дискуссий, поскольку утверждение мультикультурализ-
ма в США изначально определялось «политикой
идентичности»18. Поэтому американский муль-
тикультурализм тесно связан не только с
проблематикой межэтнических отношений, но и с
движением за гражданские права, феминистской
эмансипацией, сексуальной революцией. Таким
образом, американский мультикультурализм — это
вызов монокультурности общества как таковой.
И в этом качестве он «стал важным основанием
для выработки новых и более глубоких
объяснений человеческой мотивации, социального и
ποιο
литического порядка и членства в коллективе» .
Позиция Терборна представляется
чрезвычайно плодотворной. Она позволяет соотнести
мультикультурализм именно с конструктивистским
г]. Терборн Й. Мультикультурные общества//Социологическая
теория: история, современность, перспективы. СПб.:
Владимир Даль, 2θθ8. С. 162.
18. Там же. С. 164·
19. Там же. С. ι8ι.
26

ВВЕДЕНИЕ
пониманием культуры, что созвучно таким
перспективным исследовательским направлениям, как
политическая коммуникативистика, лингвосоци-
ология, дискурсивная аксиология. Как отмечает
один из ведущих европейских футурологов Зиг-
мунт Бауман, «будущее принадлежит
"архипелагам островов", разбросанных вдоль осей
коммуникации... Мы можем сказать, что в резком контрасте
с националистической верой самым
многообещающим видом единства будет тот, что достигается
ежедневно заново, путем противоборства, спора,
переговоров и соглашений о ценностях,
предпочтениях и идентичности множества разных, но
всегда самоопределяющихся членов полиса»20. Бауман
отстаивает конструктивистский тезис о том, что
не культурный сепаратизм «меньшинств», а
«право выбора собственной идентичности как
единственное универсальное право гражданина и
человека» может быть основой мультикультурного
«единства в разнообразии».
Схожая идея прослеживается в работах
Иосифа Раца, ведущего английского
исследователя в области культурного плюрализма. Причем
Рац переносит акцент на прямое конструирование
коллективной идентичности и подчеркивает
важнейшую роль политических коммуникаций в
формировании мультикультурных обществ.
«Поддерживая сохранение нескольких культурных групп
в рамках единой политической общности, муль-
тикультурализм требует и наличия общей
[политической] культуры, — отмечает он. — Члены
каждой культурной группы должны владеть общим
20. Бауман 3. Текучая современность. СПб.: Питер, 2θθ8. С. 191,
193·
27

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
политическим языком и быть знакомыми с
правилами поведения, чтобы успешно отстаивать как
групповые, так и индивидуальные интересы»21.
Лишь при этом условии, по мнению Раца,
ценностный плюрализм превращается в ту
«окончательную» форму политического взаимодействия,
которая способна обеспечить «множественность
видов деятельности и образов жизни», а
следовательно, и культурное процветание общества.
Американский мультикультурализм Рац
рассматривает в качестве одного из наиболее ярких примеров
такой закономерности.
Конструктивистскую интерпретацию мульти-
культурализма предлагают и ведущие немецкие
социологи Ю. Хабермас и Н. Луман. Юрген Хабермас
в рамках своей теории «коммуникативного
разума» доказывает, что интерактивный характер
социального взаимодействия превращает
коммуникативную культуру в основу любой общественной
системы. Однако в обществах современного типа
нарастают два смежных
процесса—рационализация коммуникативного действия и
институциональное закрепление «коммуникативно
достигнутого согласия» (нормативного пространства).
Возникающая таким образом социальная
структура начинает искажать «подлинную»
коммуникацию, основанную на «аутентичном
взаимопонимании», и превращается в «языковое насилие».
Решением этой проблемы, по мнению Хабермаса,
является возрождение естественного ценностного
плюрализма, что возможно лишь в условиях ин-
21. RazJ. Multiculturalism: A Liberal Perspective. Dissent // Raz
J. Ethics in the Public Domain: Essays in the Morality of
Law and Politics. Oxford: Clarendon Press, 1994. P. 77.
28

ВВЕДЕНИЕ
тенсивных «практических» дискурсов . Мульти-
культурализм представляет собой яркий пример
подобного дискурса, в рамках которого
«формирование моральной точки зрения идет рука об руку
с дифференциацией в практической сфере:
вопросы морали и справедливости отделяются от вопросов
оценки, которые [теперь] доступны
рациональному рассмотрению только в горизонте исторически
конкретной жизненной формы или
индивидуального образа жизни»23.
Американский мультикультурализм, по
мнению Хабермаса, наглядно доказывает, что
утверждение такой дискурсивной системы гражданского
взаимодействия возможно и в рамках
политического процесса. Суть этой модели заключается
в «отделении уровня общей политической
культуры от уровня субкультур», благодаря чему
общенациональная политическая культура
утрачивает характер императивной нормы и превращается
в дискурсивный «конституционный патриотизм»,
а граждане с разными культурными корнями
приобретают «свою долю в социальной и культурной
жизни»24. Хабермас подчеркивает, что основой
мультикультурного общества становятся не
столько либеральные свободы его граждан, сколько
двойная идентичность, позволяющая «быть в
собственной стране и ее жителем, и чужаком». Это
зыбкое и достаточно опасное состояние общества,
но именно оно позволяет перейти от
«фонового нормативного консенсуса» к интерактивным
22. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное
действие. СПб.: Наука, 2θθθ. С. 98-99·
23- Там же. С. 106-107, ι66,170-171.
24· Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической
теории. СПб.: Наука, 2θθΐ. С. 215-216.
29

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
дискурсам, то есть к «вовлечению Другого»
в «коммуникативный разум» общества25.
В своей интерпретации мультикультурализма
Никлас Луман также опирается на методологию
коммуникативного конструктивизма.
Рассматривая коммуникацию как триединство информации,
сообщения и понимания, он предлагает видеть
в языке совокупность «слабо сопряженных» и
поэтому свободно конкурирующих культурных
элементов. В этом смысле социальную систему можно
рассматривать как своего рода «машину
выживания» коммуникаций, результат эволюционной
селекции языковых кодов и основанных на них
социокультурных моделей26. На первый взгляд,
подобный характер социальной эволюции
способствует торжеству принципа монокультурности
и подавлению любых форм инаковости как
«менее эффективных». Однако именно внутренняя
дифференциация общества создает пространство
его органической эволюции. Формы такой
дифференциации могут быть различными: от сегментар-
ности и деления на центр и периферию до
стратификации и функциональной дифференциации.
В исторической ретроспективе эти формы не
образуют линейной последовательности, но, по
мнению Лумана, прослеживается общая тенденция
усиления социальной дифференциации, что, в свою
очередь, ускоряет и ход общественной эволюции.
Мультикультурализм представляет собой одну
из наиболее эффективных моделей
функциональной дифференциации, то есть присущ достаточно
развитым современным обществам. В этом качестве
он не может ассоциироваться лишь с культурным
25· Хабермас Ю. Вовлечение другого. С. 2i6.
26. Луман Н. Эволюция. М.: Логос, 2005. С. 75~79-
Зо

ВВЕДЕНИЕ
многообразием и плюрализмом. Множественность
культурных форм появляется уже в сегментарном
обществе, но носит характер сегрегации. В
стратифицированном обществе прослеживается
«индифферентный» плюрализм — в основе его лежит
«структурное сопряжение» социальных групп,
не ориентированных на интерактивное
взаимодействие27. При переходе к функциональной
дифференциации общество принципиально
отказывается от какой-либо общезначимой, обязательной для
всех его членов ранговой упорядоченности. «Если
в случае стратификации каждая частная система
должна была определять саму себя через ранговое
различие по отношению к другой и только так
достигать собственной идентичности, — пишет Лу-
ман, — то в случае с функциональной
дифференциацией каждая функциональная система сама
определяет собственную идентичность—и
происходит это сплошь и рядом с помощью изощренной
семантики самоосмысления, рефлексии,
автономии»28. Луман особо подчеркивает, что
функциональная дифференциация в мультикультурных
обществах отвергает принцип формального
равенства культур, как и любые иные «образцы
упорядоченности». В качестве функциональных подсистем
культурные сообщества могут быть равны только
в неравенстве у то есть в своей несхожести,
аутентичности. Таким образом, мультикультурное
общество оставляет впечатление
«самопорожденной неопределенности», едва ли не хаоса, однако
именно в такой неупорядоченной среде
формируется императив постоянной рефлексии,
«обязательности самооценки, охватывающей все общество».
27· Луман Н. Дифференциация. М.: Логос, 2θθ6. С. 113.
28. Там же. С. 172-173·
31

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Этот алгоритм постоянного осмысления,
«достраивания», позиционирования и является сущностью
мультикультурной дифференциации. Луман
афористично называет такой социальный механизм
«реконструкцией собственного единства через
внутреннее различие», или «производством единства
различий»29.
Необходимо признать, что несмотря на
огромный авторитет таких исследователей, как Н.
Луман, Ю. Хабермас, 3. Бауман, И. Рац, выдвинутая
ими интерпретация социальной природы мульти-
культурализма не стала доминирующей в
европейской науке. Сохраняются не только
разнообразные, но и зачастую весьма упрощенные трактовки
этого явления. Как отмечает российский
исследователь А. И. Куропятник, амплитуда таких
подходов колеблется от неприятия самого
термина «мультикультурализм» или соотнесения его
с «безудержной этнической, культурной
диверсификацией национальных обществ» (Д. Ленцен,
Л. Хоффманн) до рассмотрения мультикультура-
лизма в качестве идеологии «стареющей» нации
(К. Адам, Э. Фауль) и «монокультуры», то есть
формы культурной экспансии (Д. Ленцен)30.
Подобные «критические» интерпретации мульти-
культурализма, как правило, лишены
методологических оснований и очень политизированы. В их
рамках мультикультурализм рассматривается
скорее в качестве обобщенного образа, а не
предмета самостоятельного научного анализа. Директор
Лондонской школы экономики Энтони Гидденс
29· Луман Н. Дифференциация. С. у, 29·
3<э. Куропятник А. И. Идеология и политика социальной
стабильности полиэтнических обществ: Дис. ... канд.
соц. наук. М., 2005. С. 14.
32

ВВЕДЕНИЕ
замечает по этому поводу: «Я предпочитаю
термин "космополитизм" термину
"мультикультурализм", поскольку "мультикультурализм"
предполагает — в том смысле, в каком его преимущественно
употребляют —бесконечное размножение местных
культур, или местной автономии, или культурных
идентичностей. Но внутри отдельного общества,
и в международном плане нужно иметь систему
общих принципов, без которых невозможно
примирить общность интересов и культурные различия...
Поэтому для меня космополитизм — это лучший,
более эффективный принцип, нежели
разговоры о мультикультурализме»31. К подобной
безапелляционной критике присоединяется и такой
оригинальный аналитик, как Ульрих Бек. В книге
«Космополитическое мировоззрение» он
пытается доказать, что реализация мультикультурализма
в рамках любого национального сообщества
является крайне противоречивым и нежизнеспособным
проектом. «Мультикультурализм не замечает
случайностей и двойственностей, —пишет Бек.—
Среди самых изощренных парадоксов
мультикультурализма—это то, что он категорически отрицает
реальность национальной однородности, защищая
права меньшинств, при этом сам легко попадает
в ловушку эссенциализма. Образно говоря,
мультикультурализм сводится к странной идее, будто
кошки, мыши и собаки станут есть корм из одной
миски»32. Специфика американского
мультикультурализма в контексте подобных интерпретаций,
31. Гидденс Э. Что завтра: фундаментализм или
солидарность // Русский архипелаг: Сетевой проект
Русского мира. 2003. http://www.archipelag.ru/authors/giddens/
?library=2525·
32. Бек У. Космополитическое мировоззрение. М.: Центр
исследований постиндустриального общества, 2007. С. ιοί.
33

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
как правило, характеризуется в крайне негативных
категориях, вплоть до прямых ассоциаций с
идеологией глобализации и проектом «Pax Americana».
При этом речь идет о «мультикультурной
угрозе» и для самого американского общества. Так,
автор нашумевшей книги «После империи. Pax
Americana—начало конца» французский историк
Эмманюэль Тодд предсказывает крах
американского имперского универсализма, поскольку в самих
США политика мультикультурализма
способствовала расколу нации на три обособленных
этнокультурных сообщества и краху полувековых усилий
по расовой интеграции: «Равенство приносится
в жертву "мультикультурализму"»33.
Российская традиция изучения проблем
мультикультурализма начала складываться лишь с
конца 1990х ΓΓ·> но Уже приобрела определенную
специфику с точки зрения построения
проблемного поля. Обращает на себя внимание тот факт,
что помимо публицистических и научных
статей, а также ряда монографий, этой тематике
посвящено немало диссертационных исследований.
Ведущие российские специалисты, как правило,
избегают политизированных публикаций и
позиционируют свои работы в качестве нейтральных,
подчеркнуто академичных. Характерной чертой
большинства подобных работ является
стремление их авторов к систематизации классических
зарубежных исследований, выработке обобщающего
взгляда на развитие и типологию теорий
мультикультурализма во второй половине XX в.
Подавляющую часть академических научных работ
составляют концептуальные публикации, формирующие
33· Тодд Э. После империи. Pax Americana —начало конца. М.:
Международные отношения, 2004. С. 8.
34

ВВЕДЕНИЕ
системный взгляд на проблемы мультикультура-
лизма и демонстрирующие разнообразные
методологические подходы к их анализу. Среди этих
работ практически нет специализированных
исторических исследований, однако многие из них
включают ретроспективный экскурс в
«предысторию» мультикультурализма вплоть до эпохи
европейского гуманизма и Просвещения34. Особый
интерес в контексте решаемых в данном
исследовании задач и его хронологических рамок
представляют работы, посвященные актуальным
проблемам развития плюралистической парадигмы
в условиях глобализации, информационной рево-
35
люции, распространения культуры постмодерна .
34· Ильинекая С. Г. Толерантность как принцип
политического действия: история, теория, практика. М.: Прак-
сис, 2007; Стратегия межэтнической солидарности /
Под ред. Л.М. Джобичевой. М.: Институт социологии
РАН, 2003; Идентичность и толерантность / Под ред.
Н.М.Лебедевой. М.: Институт этнологии и
антропологии РАН, 2002; Гречко П. К. Различия: от
терпимости к культуре толерантности: учебное пособие. М.:
РУДН, 200б.
35· Мультикультурализм и трансформация постсоветских
обществ / Под ред. B.C. Малахова и В.А. Тишкова. M.:
Институт этнологии и антропологии РАН, 2002;
Глобализация и мультикультурализм: сб. ст. / Отв. ред.
Н.С. Кирбаев. M.: РУДН, 2005; МальковекаяИ.А.
Многоликий Янус открытого общества: опыт
критического осмысления ликов общества в эпоху глобализации.
M.: КомКнига, 2005; Малахов B.C. Парадоксы
мультикультурализма // Иностранная литература. 1997· № и;
Мультикультурализм и этнокультурные процессы в
меняющемся мире: исследовательские подходы и
интерпретации / Сост. М.Л. Бережнова. M.: Аспект Пресс,
2003; Пригода Н. С. Мультикультурализм как фактор
формирования современного обществ: Дис. ... канд. фи-
лос. наук. Омск, 2009; Арутюнова Л. В.
Мультикультурализм и его модели в современном мире: Дис. ... канд.
35

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
В последние годы российские исследователи
постепенно переходят к более широкой
концептуальной интерпретации феномена мультикультурализ-
ма, уже не связывая его только с межэтническими
и межнациональными отношениями. Показательна
в этом плане позиция Д. А. Силичева, который
считает мультикультурализм «сложным и
неоднородным явлением» в связи с тем, что его становление
было сопряжено с эволюцией общества
массового потребления, растущим в этих условиях
социальным расслоением, «маргинализации многих
социальных групп, что способствовало усилению
мультикультурных тенденций и требований
идентичности»36. По этой причине Силичев называет
именно американскую модель наиболее полным
и глубоким воплощением его сущности: «В
американском мультикультурализме основное внимание
уделяется внимание уделяется проблемам
образования, культурной и сексуальной идентичности
и межличностным отношениям. Тема образования
при этом занимает особое место, поскольку
образование играет в жизни человека поистине судьбо-
47
носную роль» .
По уровню методологической значимости все
эти работы существенно разнятся. Большая часть
из них отражает взгляды, популярные в 1990х гг.
филос. наук. M., 2009; Мамонова В. А.
Мультикультурализм: разнообразие и множество // Интелрос. 2007.
№ 2. http://www.intelros.rU/2007/07/06/print:page,1,
vamamonova_multikulturalizm_raznoobrazie_i_
mnozhestvo.html.
36. Силичев Д. А. Мультикультурализм и проблема
этнокультурной идентичности // Культура на рубеже XX-XXI веков:
глобализационные процессы / Отв. ред. H.A. Хренов.
СПб.: Нестор-История, 2009. С. 363·
37- Там же.
зб

ВВЕДЕНИЕ
и связанные с признанием приоритета
общечеловеческих ценностей, позитивными оценками
процесса глобализации, оптимистическим взглядом
на перспективы межкультурного диалога. В
качестве примера более серьезных и оригинальных
исследований можно выделить монографию и
более позднюю диссертацию А. И. Куропятника38.
Он представляет мультикультурализм как
«сложный социальный, культурный и
политико-идеологический феномен, отражающий три уровня
рефлексии развития современных национальных
обществ: дескриптивный (или демографический),
политический и идеологический»39. Результатом
такой рефлексии становится постоянный пересмотр
«общественного договора», перманентная
трансформация национальной идентичности и всей
системы социального взаимодействия.
«Мультикультурализм не совпадает по своему содержанию
с культурным плюрализмом, — отмечает Куропят-
ник.—Его сущность состоит не в описании или
констатации факта культурного или этнического
многообразия, а в определении, выработке важнейших
принципов социального, этнического, культурного
сосуществования различных групп населения в
полиэтнических и полинациональных обществах»40.
В концептуальном плане также выделяются
работы российских исследователей В. А. Тишкова и
B.C. Малахова, тяготеющих к конструктивистской
38. Куропятник А. И. Мультикультурализм: проблемы
социальной стабильности полиэтнических обществ. СПб.: СПб-
ГУ, 2000; Он же. Идеология и политика социальной
стабильности полиэтнических обществ: Дис. ... канд. соц.
наук. М., 2005.
39· Там же. С. 9·
4-0. Он же. Мультикультурализм: проблемы социальной
стабильности полиэтнических обществ. С. ι88.
37

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
методологии. Определяя суть проблемы мульти-
культурализма, Тишков пишет: «Главное
заключается не в самом факте наличия культурно сложного
населения, а в том, какой смысл то или иное
общество придает культурным (этническим, языковым,
религиозным, расовым) различиям, как и в каких
целях эти различия используются»41. По его
мнению, решающее значение для осуществления
«политики мультикультурализма» имеет проблема
кризиса идентичности в современном обществе.
К схожим выводам приходит и B.C. Малахов. При
этом он определяет мультикультурализм как
дискурс, обладающими тремя формами:
«моралистической», «агентами которой выступают работники
социальной сферы»; «постмодернистской»,
которую «поддерживают преуспевающие
интеллектуалы из университетской среды и масс-медиа»;
«реактивной», направленной на отстаивание групповых
интересов этнических меньшинств42.
Таким образом, зарубежная и российская
научная мысль предлагает широкий спектр
теоретических интерпретаций сущности
мультикультурализма. При этом заметно, что большинство
исследователей склонны либо рассматривать
мультикультурализм в контексте его «узких» полити-
41. Тишков В. А. Сущность и управление культурным
многообразием // Право и этничность в субъектах Российской
Федерации / Под ред. H.A. Ворониной, М. Галдиа. М.:
Оргсервис-гооо, 2004· С. и8; см. также: Он же. Реквием
по этносу: Исследования по социально-культурной
антропологии. М.: Наука, 2003.
42. Малахов B.C. Культурный плюрализм versus
мультикультурализм. С. loi; см. также: Он же.
Мультикультурализм и идеология «инакости». http://www.intellectuals.
ru/malakhov/izbran/7inak.htm; Он же. Вызов
национальному государству// Pro et Contra. 1998· № 2. С. 141-154·
3»

ВВЕДЕНИЕ
ческих функций, либо опираться на представление
о мультикультурализме как «широком»
интеллектуальном дискурсе и даже особой социальной
модели. На фоне такой понятийной
дифференциации пристальное внимание многих исследователей
привлекает именно американский опыт
формирования и реализации парадигмы
мультикультурализма. В отличие от Канады и Австралии, в
Америке мультикультурализм по своему происхождению
не является «проектом». Его корни уходят в
эпоху становления американского национального
самосознания, а поэтапное становление
происходило на протяжении всего XX столетия. Но при этом
американский мультикультурализм отличается
от европейского «дискурсивного»
мультикультурализма, будучи тесно связанным с
разнообразными социальными и политическими практиками.
Еще одной важной особенностью американского
мультикультурализма, которую отмечают многие
исследователи, является тесная взаимосвязь с
интеллектуальным мейнстримом различных
периодов, в том числе с процессом становления
социальной антропологии, разработкой неклассических
методов социального анализа, дифференциацией
инструментализма, примордиализма и
конструктивизма как парадигмальных направлений
современной социальной мысли, формированием
теорий информационного и сетевого общества.
Показательно, что сами американские
исследователи, как правило, не принимают прямого
участия в полемике своих европейских коллег о
сущности и роли мультикультурализма как одного
из «артефактов современности» (что явно идет
в разрез с распространенным восприятием
мультикультурализма как американской «идеологии
39

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
на экспорт»). Более того, среди академического
сообщества США в последние годы закрепилось
понимание того, что современный мультикульту-
рализм является скорее комплексной социальной
парадигмой, нежели четко очерченной
политической стратегией. Так, по мнению исследователей
из Стэнфордского университета, в основе этой
парадигмы лежит универсальный принцип
культурного разнообразия, но его практическая
реализация может представлять собой совершенно разные
«проекты»— «политику идентичности»,
«политику различия», «политику признания», защиту
гражданских и укрепление социальной
справедливости, эмансипацию различных «меньшинств»
и расширение форм социальной коммуникации43.
Идеологические обоснования мультикультура-
лизма включают совершенно разнородные и даже
противоборствующие доктрины. Так, например,
«коммунитарный мультикультурализм» возник
из «общинной критики либерализма»,
«эгалитарный мультикультурализм», напротив,
представляет собой одну из версий современной либеральной
философии, а «постколониальный
мультикультурализм» опирается на принципы идеологического
релятивизма и открытого межкультурного диалога.
Но самое примечательное с этой точки зрения, что
неотъемлемой частью парадигмы мультикульту-
рализма является и его критика, которая столь же
многогранна по своим основаниям и отражает идеи
культурного сепаратизма, национализма,
либерального индивидуализма, социального эгалитаризма
и классовости.
43· Multiculturalism // The Stanford Encyclopedia of
Philosophy (2010) / Ed. by E. N. Zalta. http://plato.stanford.edu/
entries/multiculturalism.

ГЛАВА 1
Становление американской
нации и социокультурные
истоки мультикультурализма
АМЕРИКАНСКИЙ мул ьтикул ьтурал изм
представляет собой концепцию,
характеризующую развитие общества в качестве
открытой социальной системы, не стесненной
многовековыми традициями и укорененными
стереотипами. Однако его изучение невозможно без
учета уникальной исторической динамики
американской нации, выявления глубинных корней
американской национальной идентичности.
Концептуальную и аксиологическую основу
американского мультикультурализма составили не
только актуальные для сегодняшнего дня
социально-политические установки, но и сложившиеся
на протяжении более чем двух столетий
мифологемы, стереотипы, образы и символы
национального самосознания. Вслед за Дэвидом Паломбо-Льюи
такой мультикультурализм можно назвать
«критическим», опирающимся на «исторически
развившиеся ключевые отличия [нации], а не
представления о "культуре" как о предопределенном
явлении»1. И если в своем зрелом выражении
ι. Palumbo-Liu D. Multiculturalism Now: Civilization, National
Identity, and Difference Before and After September nth //
Boundary. 2002. № 229. P. 110-130. http://boundary2.duke-
journals. org/content/2 9/2/109. citation.
41

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
парадигма мультикультурализма оформилась
только во второй половине XX в., то ее
многогранное «архетипическое» содержание всецело
унаследовало дух «отцов-основателей».
Уже в эпоху колониального развития
сформировались многие ключевые особенности
американского «национального характера». Как вполне
справедливо отмечает Лия Гринфельд,
«национальная идентичность в Америке предшествовала
институциональному каркасу американской нации
и даже национальной территории... В Америке
в начале не было никакой социальной реальности,
кроме той, которую поселенцы привезли с собой
в собственных умах и душах»2. Пестрая палитра
надежд и чаяний эмигрантов первых поколений
пестовала ощущение особого предназначения
молодой нации, уникальности ее исторической
судьбы. Это «априорное» мессианское ядро
американской идентичности во многом не совпадало и даже
противоречило той социальной действительности,
которая существовала в североамериканских
колониях на рубеже XVIII-XIX вв. Но
представление о том, что американская нация представляет
собой уже сложившееся гражданское сообщество,
зрелое в своих решениях и готовое ко всей
полноте ответственности за собственный исторический
выбор, пронизывает общественную мысль США
той эпохи. «Мне не раз доставляло удовольствие
думать о том, что независимая Америка не
составлена из отдельных, удаленных друг от друга
территорий, но представляет собой одну, единую,
плодородную, широко раскинувшуюся страну,
которую унаследовали наши западные сыны свобо-
2. Гринфельд Л. Национализм. Пять путей к современности.
М.: ПЕР СЭ, 2θθ8. С. 378·
42

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
ды, — писал один из «отцов-основателей» Джон
Джей. — Провидению угодно было ниспослать эту
единую страну единому народу, который
происходит от одних предков, говорит на одном
языке, исповедует одну религию, привержен одним
и тем же принципам правления, следует
одинаковым обычаям и традициям, народу, который в
результате совместных усилий, борясь плечом к
плечу в долгой и кровавой войне, завоевал свободу
и независимость»3.
Ощущение внутреннего единства американской
нации еще в большей степени обострилось под
влиянием войны за независимость. И хотя до
самого конца XIX в. оно оставалось весьма
эфемерным, почти искусственным (особенно с учетом
социокультурного и политического конфликта
Севера и Юга), уже в это время американская
национальная идентичность продемонстрировала свою
уникальную мировоззренческую целостность. Ее
основой стало представление о нации как
гражданском сообществе, чье единство зависит от
признания естественно-правового суверенитета
каждой личности, а не от формального закрепления
того или иного социально-политического
порядка. Именно в таком контексте начинает
формироваться представление об особом «американском
образе жизни», предполагающем безусловное
право каждого человека на равенство и
справедливость правосудия, свободу совести, защищенность
личного пространства, отстаивание
собственных интересов, любые способы самовыражения,
не умаляющие свободу и достоинство других
людей. «Эти принципы образуют яркое созвездие,
3· Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж.
Мэдисона и Дж. Джея. М.: Прогресс, 1994· С. 34·
43

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
которое освещало наш путь и направляло нас
в эпоху революции и преобразований,—утверждал
Томас Джефферсон. — Они должны служить
символом нашей политической веры, содержанием
общественного наказа»4. Идеал общественного
договора, объединяющего людей в их приверженности
принципам свободы и личной ответственности,
стал краеугольным камнем американской
«национальной идеи». Сущность же национального
общественного договора была сформулирована уже
в «Декларации независимости»: «Мы считаем
очевидными следующие истины: все люди сотворены
равными и все они одарены своим создателем
некоторыми неотчуждаемыми правами, к числу
которых принадлежат: жизнь, свобода и стремление
к счастью»5.
Подобную интерпретацию «национальной
идеи» можно считать отражением
либерального мировоззрения, присущего многим
представителям американской политической элиты конца
XVIII—начала XIX в. Но для закрепления ее в
массовом сознании гораздо большее значение
имела не идейно-политическая подоплека, а влияние
протестантской культуры «Новой Англии».
Ортодоксальные идеи кальвинистов, баптистов,
нонконформистов эпохи «отцов-пилигримов» ушли,
конечно же, в прошлое. Но в условиях отсутствия
антиклерикальных и атеистических духовных дви-
4- Джефферсон Т. Инаугурационная речь // Инаугурацион-
ные речи президентов США от Джорджа Вашингтона
до Джорджа Буша (1789-2001 гг.) с историческим
комментарием. М.: Стратегия, 2θθΐ. С. 58.
5- Декларация независимости, 4 июля 1776 г. // Соединенные
Штаты Америки: Конституция и законодательство /
Под ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993·
С. 90-91·
44

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
жений американское общество сохранило
активную религиозную жизнь, а протестантские
религиозные догмы активно трансформировались
в социальный и политический морализм6.
Ядром протестантского мировосприятия
оставалось представление о постоянной
изменяемости мира по воле Бога и о том, что Всевышний
наделяет благодатью и спасением души лишь
немногих избранных— праведников, — деяния
которых служат орудием Божественного
провидения и инструментом совершенствования мира.
С этой точки зрения успешность в делах,
уважение со стороны окружающих, влиятельное
положение в обществе являются признаком
праведного образа жизни, своего рода вознаграждением
за благие дела, требующим еще более
старательного и преданного служения своему призванию.
Такая установка создавала уникальное сочетание
чувства индивидуальной успешности и
ответственности с нарочитым морализаторством,
ощущением избранности, превосходства тех людей,
которые являются «рукой провидения». Как следствие,
в русле пуританской конфессиональной культуры
формировался не только деятельный образ
жизни, основанный на принципах
индивидуального успеха, но и фанатичная приверженность
своим нравственно-этическим идеалам, стремление
доказать их абсолютную истинность.
Провиденциализм пестовал уже в первых поколениях
американцев дух избранности, убежденность в
превосходстве «лучшего в мире управления», «самого
свободного народа в мире». «Если национальная
гордость и заслуживает оправдания и прощения,—
6. Morgan Ε. С. The Puritan Ethic and the American Revolution //
William and Mary Quarterly. 1967. January. № 24. P. 3-43.
45

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
утверждал Джон Адаме в своей инаугурационной
речи, —то только там и тогда, где и когда она
проистекает не из осознания мощи и богатства,
великолепия или славы, а от убежденности в
непорочности, просвещенности и благонамеренности
нации»7.
Развертывание секуляризационных процессов
в американском обществе XVIII—первой
половины XIX в. привело не к противопоставлению,
а к взаимному обогащению
либерально-республиканской и протестантской традиций.
Основой этого уникального синтеза стал феномен
«политической веры», объединявшей важнейшие
мировоззренческие ориентиры американского
общества, базовые принципы американского
конституционализма, а также вполне прагматичные
основания «общественного договора». Как было
отмечено во время слушаний в Сенате США,
посвященных проблеме мультикультурализма,
«великая американская культура— это наша вера
в фундаментальные принципы Конституции
и права на жизнь, свободу и стремление к
счастью, закрепленные в Декларации независимости,
и наше убеждение в том, что эти права дарованы
Богом... Это священный договор с нашими
Отцами-основателями, которые, по существу,
кодифицировали те права, которые предоставлены нам
от Бога, поместили их в Декларацию и
Конституцию Соединенных Штатов и установили образец,
которого мир никогда не имел прежде»8.
7- Адаме Дж. Инаугурационная речь. 4 марта 1979 г· // Инаугу-
рационные речи президентов США... С. 49·
8. The Effects of Multiculturalism and Illegal Immigration on
Our Nation // Congressional Record. îogd Congress, 2nd
session. 2006, January 1—December, 12 //The Law Library of
46

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
Конечно, далеко не для всякого
американского протестанта начала XIX в. религиозные нормы
и связанные с ними жизненные установки имели
такой ярко выраженный политический подтекст.
Как справедливо отмечает Д.В.Козлов, «эти
взгляды вообще трудно оценивать по шкале
консерватизм—либерализм, ведь это была далеко еще
не современная Америка, даже не Америка
конца XIX века с ее не подлежащей сомнению верой
в социальный, экономический, политический
прогресс»9. Но именно благодаря протестантскому
духу идеалы общественного договора,
естественных прав человека, гражданского общества и
другие либерально-демократические идеологемы
прочно вошли в основу американской
политической культуры, стали ядром национальной
идентичности. Переломным периодом в этом
отношении можно считать вторую четверть XIX в., когда
«ведущие политические группировки в США
вышли из рамок общей с бывшей метрополией
политической традиции и обрели достаточное
количество своеобразных черт, сделавших их собственно
американскими»10.
В 1820-1830-х гг. американская политическая
и интеллектуальная элита консолидировалась
вокруг двух противоборствующих партий — Демо-
Congress. http://thomas.loc.g0v/cgi-bin/query/DPr109:i:·/
temp/~no90zYFUL.
9. Козлов Д. В. Республиканская и протестантская
интерпретации ранней американской истории // Россия и
Восток: взгляд из Сибири: В 2 т. Иркутск: ИрГУ, 2000. Т. I.
С. 211.
ю. Власова М.А. Партии в XIX веке как элемент политической
культуры США//Американская цивилизация как
исторический феномен. Восприятие США в американской,
западноевропейской и русской общественной мысли.
М.: Наука, 2θθΐ. С. 103-104·
47

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
кратической и Национальной республиканской
(впоследствии— Партии вигов). Виги ратовали
за всеобъемлющую реализацию «американской
системы». Это емкое понятие сформулировал
многолетний спикер Конгресса Генри Клей, горячий
сторонник национальной консолидации
американского общества, протекционизма и
разнообразных «внутренних улучшений»11. Сторонники
Эндрю Джексона выступали за «отделение власти
от собственности», расширение прямой
демократии, отмену имущественного избирательного
ценза и иных «привилегий», утверждение
культурно-религиозной терпимости. Не случайно, что
надежной опорой Демократической партии стали
иммигранты, большинство которых в то время
составляли ирландцы и немцы католического
вероисповедания, тогда как большинство протестантов
и янки поддерживали вигов. Но еще более
примечательно, что, невзирая на явный
этно-конфессиональный раскол электората, обе партии в равной
степени делали ставку на выработку
общенациональной стратегии развития, призывали к
искоренению любых проявлений сепаратизма,
апеллировали к избирателю, связывающему свою личную
судьбу с будущим Америки. Активная
ассимиляция иммигрантов, их «американизация»
рассматривались как непреложное правило укрепления
национального бытия. Джон Куинси Адаме
писал по этому поводу: «Они (иммигранты)
приезжают для того, чтобы жить независимо, чтобы
жить только собственным трудом. Но, если они
не могут приспособиться к характеру, к
моральным, политическим и материальным принципам
il. Краткая история США / Под ред. Б. М. Шпотова. М.:
Олимп-ППП, 1993· С. 62-68.
48

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
этой страны, к свойственному ей пониманию
добра и зла—Атлантика всегда открыта для их
возвращения на землю отцов и предков. Они должны
изменить свое сознание, иначе могут оказаться
обмануты в своем американском счастье. Они
должны сбросить с себя европейскую кожу и никогда
не обретать ее вновь. Они должны быть
обращены к своим потомкам, а не к предкам, и должны
быть уверены, независимо от своих собственных
чувств, что их дети останутся верными духу этой
страны»12.
Итак, уже на ранних стадиях развития
американской национальной политической культуры
одним из ее непременных атрибутов стала
установка на полномасштабную ассимиляцию
иммигрантов. Впоследствии это явление получило
название англоконформизма. Как отмечал Милтон
Гордон, предложивший данный термин, «англо-
конформизм предусматривает целый ряд
позиций относительно ассимиляции и иммиграции,
которые разделяют идею, что иммигранты
должны приспосабливаться к мэйнстриму
англо-американского общества изучением английского
языка наряду с различными нормами, институтами
и ценностями англо-саксонского большинства»13.
Следует признать, что англоконформистская
модель мышления обладала явной
противоречивостью. С одной стороны, она опиралась на
представление о социокультурной гомогенности
американского общества как его неотъемлемой и
12. Адаме Дж. Инаугурационная речь. 4 марта 1979 Γ·>
Gordon M. M. Assimilation in American Life: The Role of Race,
Religion, and National Origins. Oxford: Oxford University
Press US, 1964. P. 94.
13. Ibid. P. 105.
49

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
системообразующей характеристике, с другой —
подразумевала идеал открытого
гражданского сообщества, основанного на принципах
свободы и стремления каждого человека к
собственному счастью. Как следствие, в роли носителей всех
основных атрибутов национальной идентичности
рассматривались только белые англосаксонские
протестанты (WASP, White Anglo-Saxon Protestant).
Им приписывались не только самобытные
этнические и конфессиональные черты, но и некая особая
приверженность к либерально-демократическим
ценностям, договорному характеру общественных
отношений и толерантной социальной культуре.
Эфемерность такой идеи проявилась уже в XIX в.,
когда протестантский провиденциализм и
мессианство стали одним из решающих факторов
непримиримого конфликта Севера с Югом.
События Гражданской войны и процессы
Реконструкции со всей очевидностью
продемонстрировали узость социальной базы англоконформиз-
ма. Но именно они вызвали в США бурный всплеск
националистических настроений. И на фоне
развернувшихся в последующие годы юбилейных
торжеств, посвященных памятным событиям конца
XVIII в., страна окончательно оказалась охвачена
«торжествующим патриотизмом». В эти годы
закрепился культ национального флага и традиция
проведения общенациональных праздников,
возникли многочисленные общенациональные
корпорации и объединения, развернули свою
деятельность разнообразные патриотические движения.
Вслед за С. Хантингтоном можно было бы
утверждать, что «американская нация обрела зрелость
в десятилетия после братоубийственных
сражений... и вместе с ней возникли американский
национализм и патриотизм, непревзойденное в ве-
5о

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
ках отождествление американцев себя со своей
страной»14. Однако именно торжество
американского национализма как никогда остро поставило
вопрос о самих основах американской
идентичности. Внешняя броскость символов национального
единства—от статуи Свободы до лысого орлана, —
не могла скрыть внутреннюю противоречивость
англоконформистской культуры. Так,
современник этих событий норвежский писатель Кнут Гам-
сун весьма язвительно описывал американцев как
нацию, склонную производить «колоссальный
шум» в качестве саморекламы и проповедующую
«бытовой» патриотизм, граничащий с
ксенофобией15.
Обострение проблемы национальной
идентичности на рубеже XIX-XX вв. было во многом
связано и с резким ростом социальной мобильности
американского общества, радикальным изменением
его социокультурного портрета. Завершение
Гражданской войны и Реконструкция Юга позволили
добиться консолидации хозяйственного
пространства огромной страны и с максимальным эффектом
использовать ее богатейшие природные ресурсы.
Экономический подъем сопровождался
радикальными изменениями в демографической и
социальной структуре общества. Только за последнюю
треть XIX в. число американцев выросло почти
вдвое16. Такая уникальная динамика прироста
населения обеспечивалась мощной иммиграцией.
В первое десятилетие XX в. иммиграционный
14· Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. М.: Транзиткнига, 2004· С. 190.
15. Гамсун К. О духовной жизни современной Америки. СПб:
Владимир Даль, 2007. С. 2б, 31·
ι6. США: население // Энциклопедия Кольера. http://dic.aca-
demic.ru/dic.nsf/enc_colier/3446·
51

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
поток достиг пика—в страну въехало около 9 млн
человек. До сих пор каждые четверо из десяти
американцев являются потомками тех, кто приехал
в США на заре XX в.17 «При таком темпе
увеличения скорости и момента силы, какой получен
за последние пятьдесят лет, — язвительно писал
в 1901 г. американский писатель и историк Генри
Адаме, — нынешнее общество должно себе
свернуть свою чертову шею во вполне определенном,
18
хотя и отдаленном времени» .
Тревога по поводу последствий искусственного
демографического взрыва была связана не только
с самим ростом населения. Становилось заметно,
что в составе «новой волны» иммиграции
начинают доминировать «инокультурные» элементы —
выходцы из России, Австро-Венгрии, Италии,
Китая. По статистике, еще в 1870-х гг. каждый
четвертый иммигрант был выходцем из
Соединенного королевства, а уже к концу ι88ο-χ гг. каждый
u v, 1Q -г»
восьмой не знал английского языка . В 1900-х гг.
в американских городах начали складываться
многочисленные этнические диаспоры. Иммигранты
не только обладали совершенно
разнообразными культурными и религиозными традициями,
но и все чаще предпочитали сохранять
привычный им уклад жизни. Они получали
покровительственную поддержку своих «соплеменников», уже
адаптировавшихся в новой стране, и не спешили
17· Макинерни Д. США. История страны. М.: Эксмо, 2009·
С 379·
ι8. Цит. по: Шлезингер-мл. Α. M. Циклы американской истории.
М.: Прогресс-Академия. С. 36.
ig. Тондера M. Е. Полиэтничность и мультикультурализм
в структуре американской нации: история и
современность: Дис. ... канд. полит, наук. М., 2005. С. 47·
52

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
перенимать критерии американской
«успешности». Социолог Эрнст Берджесс весьма ярко
описывал сложившуюся ситуацию на примере Чикаго:
«Город захлестывали волны иммигрантов из
Европы. Особенно велико было число
новоприбывших в период с 1890 по 1910 год. К этому времени
многие этнические общины уже прочно
обосновались, имея свои церкви, газеты, рестораны,
политиков... Дети иммигрантов, оказавшись меж двух
культур, не разделили ни идеалов своих отцов,
ни американских идеалов, хотя и отождествляли
себя с Новым Светом. Они собирались в так
называемые уличные компании, которые вели себя
откровенно вызывающе как в отношении требований
родителей, так и в отношении социальных норм
американского общества в целом»20.
Ответом политической элиты США на
возникшие трудности с ассимиляцией стало ужесточение
иммиграционного законодательства. Но эти меры
не давали желаемого результата. Президент
Бенджамин Гаррисон в своей инаугурационной речи
откровенно сетовал по этому поводу: «Наши
законы о натурализации нужно исправить...
Применение существующих законов превратилось в
невыразительную и невразумительную процедуру. Мы
предоставляем человеку гражданство,
совершенно не зная, соответствует ли он этому гражданству,
а он принимает на себя обязанности
гражданина, не представляя себе, в чем они
заключаются... Нам не следует становиться менее
гостеприимными для иммигрантов, но нужно покончить
20. Urban Sociology: A Selection from Contributions to Urban
Sociology/Ed. by E.W. Burgess, D. Bogue. Chicago:
University of Chicago Press, 1967. P. 4.
53

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
с беспечностью в отношении иммиграции»21.
Но охранительное иммиграционное
законодательство не могло решить проблемы, вставшие перед
американским обществом, не только в силу
своего несовершенства. Парадокс ситуации
заключался в том, что такое законодательство само
становилось угрозой «американскому образу жизни».
По мере того, как среди коренных американцев
крепли изоляционистские настроения, именно
иммигранты с их амбициями и энергией
становились основными носителями «духа
первопроходцев». Все большее число иммигрантов, по
образному выражению Дэниела Макинерни, стремилось
в Америку «не от, а за чем-то» — не только
бежало от этнических, конфессиональных притеснений
или нищеты, но и жаждало обрести новую судьбу,
начать новую жизнь на «земле обетованной»,
внести собственный вклад в процветание «страны
новых возможностей»22. И именно по этой причине,
а не только в силу своей этнокультурной
замкнутости, многие иммигранты настороженно
относились к перспективам «американизации».
В начале XX в. общественная полемика о
стратегии национального развития достигла своего
пика. За дискуссиями республиканцев,
демократов и прогрессистов по широчайшему кругу
вопросов—от свободной чеканки серебра и
антимонопольного законодательства до регулирования
железнодорожных тарифов и ограничения сферы
судебных предписаний, — постепенно
вырисовывалась ключевая проблема: необходимость нового
самоопределения нации, то есть пересмотра того
21. Гаррисон Б. Инаугурационная речь. 4 марта 1889 г. // Инау-
гурационные речи президентов США... С. 274·
22. Макинерни Д. США. История страны. С. 377·
54

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
«общественного договора», миф о котором лег
в основу национальной идентичности
американцев. Сэмюель Хантингтон спустя столетие
сформулирует суть этой проблемы предельно кратко
и емко: «Кто мы?». И точно так же, как в эпоху
глобализации и информационной революции,
американское общество в переломные годы рубежа
XIX-XX столетий исподволь подошло к
пониманию того, что выбор новой стратегии социальной
политики невозможен без отчетливо
сформированного образа нации, без понимания того, что
означает для человека быть частью этого
обреченного на постоянное обновление общества.
Принято считать, что переломным моментом
в общественной полемике начала XX в. стала
премьера пьесы «Плавильный тигель»
англо-еврейского драматурга Израэла Зангвилла,
состоявшаяся в 1908 г. Сюжет пьесы был вполне
незамысловатым и мелодраматичным—в ней рассказывалось
о судьбе еврейского юноши, эмигрировавшего
в Америку после погрома в Кишиневе и, по
странному стечению обстоятельств, нашедшего свою
судьбу в лице русской девушки, дочери
чиновника, допустившего в Кишиневе тот самый
еврейский погром. Так что для публики наиболее
запоминающимся оказался не сюжет пьесы Зангвилла,
а ее основная метафора, сформулированная в
названии и прошедшая рефреном через все
произведение. «Вот он, великий плавильный тигель! —
восклицает главный герой своей подруге, глядя
на панораму Нью-Йорка в лучах заходящего
солнца, — Послушай ! Слышишь, как он ревет и кипит?
Вот его гигантское чрево—сюда, в эту безбрежную
ширь, прибывают тысячи и тысячи тех, кто
питает ее, вливает в нее свой людской труд! О, какое
кипение, о, какое движение! Кельт и латинянин,
55

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
славянин и тевтонец, грек и сириец, черный и
желтый... Восток и Запад, Север и Юг, пальма и сосна,
полюс и экватор, полумесяц и крест! —Как этот
великий алхимик переплавляет и смешивает их в
своем очищающем пламени! Здесь все они
объединятся, чтобы создать Республику Людей и Царство
Божие...»23. В духе ассимилированного иудаизма
автор пьесы рассуждает также о том, что
«плавильный тигель»—эта «американская
симфония»—является по своей сути суровым испытанием, в
которое по воле Бога вовлечены немцы и французы,
ирландцы и англичане, евреи и русские. Итогом
и смыслом этого испытания является преодоление
в человеке преступной тяги к культурному,
социальному и религиозному насилию и формирование
общества, достойного «земли обетованной». «Бог
творит американца!»—заявляет герой Зангвилла24.
Зангвилл не был первым, кто использовал образ
плавильного тигля (Melting Pot) в качестве
символа американской нации. Впервые идея
«переплавки» всех наций на американской почве была
изложена еще в классическом памфлете
«Письма американского фермера» Эктора Сент-Джо-
на де Кревекера (1782 г.). Де Кревекер утверждал,
что американец—это особенный человек, который
действует в новых условиях и просто вынужден
держаться новых идей, составлять новые мнения.
Эта роль усваивается любым европейцем,
оказавшимся в Америке, — здесь он «чувствует себя
человеком, потому что он находится под защитой
23· ZangwillI. The Melting-Pot: Drama in Four Acts. N.Y.: Macmil-
lan, 1916. P. 41.
24. Gerstle G. American Crucible: Race and Nation in the Twentieth
Century. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001.
PS'·
56

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
и опекой закона, а не является, как в Европе,
мелкой песчинкой в его жерновах, начинает забывать
о своей рабской зависимости, его самосознание
крепнет, в голове зарождаются новые
мысли—мысли американца»25. Заметно, что предложенный
Кревекером образ американца оказался не просто
«сплавлен» из различных этнокультурных черт,
но и напрямую противопоставлен обобщенному
образу европейца. Этот «новый» человек
одновременно и трудяга, который создает новую жизнь
в борьбе с неуступчивой природой, и скряга,
который никогда не поступится своими
интересами и достижениями. Он республиканец, ценящий
превыше всего свою свободу и права, и в то же
время суровый прагматик, не доверяющий
болтливым интеллектуалам26. Таким образом, по мысли
де Кревекера, национальный характер
американцев действительно порождается сплавом
разнообразнейших черт, но является уникальным по
своей природе. Именно с таким подтекстом, вполне
совпадающим с пафосом англоконформизма,
метафора тигля употреблялась американскими
авторами в XIX в. И лишь в рамках полемики,
развернувшейся после премьеры пьесы Зангвилла,
смысловые акценты существенно сместились.
Обновленная версия «плавильного тигля»
имела два ключевых отличия: с одной стороны,
гораздо большее внимание уделялось тем
этнокультурным и конфессиональным традициям,
25· Кревекер С. Д. де. Письма американского фермера //
Брэдфорд У., Франклин Б., Кревекер С. Д. де. История
поселения в Плимуте. Автобиография. Памфлеты.
Письма американского фермера. М.: Художественная
литература, 1987. С. 659·
2б. Хансен В. Д. Демократия без фермеров //
Интеллектуальный форум. 2002. Вып. ίο.
57

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
«переплавка» которых создавала американский
национальный характер, а с другой — особый
интерес вызывала не сама идея новой национальной
общности, возникшей в результате синтеза
разнородных социокультурных элементов, а именно
процесс «переплавки», то есть социальная
динамика, сопровождающая американизацию
иммигрантов. Показательным примером такого
понимания «плавильного тигля» стала концепция
фронтира, разработанная патриархом
американской исторической науки Фредериком
Джексоном Тернером.
По мнению Тернера, вплоть до начала XX в.
развитие американского общества определялось
наличием «свободных земель», где
«цивилизация» сталкивалась с «дикостью», а результатом
этого контакта становилось формирование
уникального социального типа. Расширение
внутренней колонизации, то есть смещение линии
фронтира, превращалось в постоянный источник
«нового американского продукта». «Фронтир —
это полоса наиболее быстрой и эффективной
американизации, — утверждал Тернер. — В горниле
фронтира все иммигранты американизировались,
становились свободными и сплавлялись в
смешанную расу... Фронтир способствовал формированию
американского народа смешанного
национального состава»27. Тернер призывал не переоценивать
роль английской культуры и английского языка
в социальной палитре американского общества,
поскольку именно ощущение фронтира в течение
двух столетий пестовало уникальный дух
американских пионеров, формировало их «интеллек-
27- Тернер Ф. Дж. Фронтир в американской истории. М.: Весь
мир, 2009. С. 14-15» 28-29·
5»

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
туальные свойства глубочайшего значения»,
закладывало основы американской демократии28.
Впрочем, одновременно Тернер признавал, что
«эпоха фронтира» в истории Америки завершена,
а значит, «плавильный тигель» не может работать
по-прежнему. Выявление и анализ новых форм
социальной динамики стали первоочередной
задачей американской теоретической социологии.
Большинство профессиональных социологов
с заметным скептицизмом относились к образу
«плавильного тигля» и к самой идее жесткой
ассимиляционной политики, полагая, что
американская нация не представляет собой исключительно
расу WASP, а массовая иммиграция—это и есть тот
неисчерпаемый источник, из которого рождается
подлинно американский национальный дух. Так,
например, Рэндольф Бурн в своем знаменитом эссе
«Транснациональная Америка» (1916 г.) призвал
правительство признать те преимущества,
которые получает Америка от новых волн иммиграции,
от прибытия людей с иными этническими
корнями. «Для Америки, — писал Бурн, — опасен не тот
еврей, который придерживается веры отцов и
гордится своей древней культурой, а тот, который
утратил свой еврейский очаг и превратился просто
в жадное животное. Дурно влияет на окружающих
не тот цыган, который поддерживает создание
цыганских школ в Чикаго, а тот, который заработал
много денег и ушел в космополитизм.
Совершенно ясно, что если мы стремимся разрушить ядра
национальной культуры, то в результате мы
плодим мужчин и женщин без духовности, без вкуса,
без стандартов, просто толпу... Они [иммигранты]
28. Тернер Ф. Дж. Фронтир в американской истории. С. 2д>
38-39·
59

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
формируют разумное начало и ценности, которые
означают развитие жизни. И лишь постольку,
поскольку уроженец другой страны сумеет сохранить
эту эмоциональность, он сможет стать хорошим
гражданином американского общества»29.
Впрочем, на уровне теоретической социологии
подобная позиция могла быть
интерпретирована в двух совершенно разных направлениях.
Примером первого из них является концепция
профессора Колумбийского университета Франклина
Гиддингса, который рассматривал общество как
продукт «конфликтной ассоциации». По его
мнению, любые групповые отношения
представляют собой конфликт, столкновение потребностей,
идей, стремлений. Но в тех случаях, когда
индивиды убеждены в том, что «они слишком
подобны между собою, чтобы пытаться покорить друг
друга», начинает преобладать принцип
подражания, а затем и ассоциации30. Поэтому в обществе
всегда действуют два разнонаправленных
вектора: консервативный, отражающий сплочение
общества вокруг определенных социальных
образцов, и радикальный, связанный с разночтениями
в понимании общественного блага и
сопутствующими конфликтами31. Для американского общества,
по мысли Гиддингса, идеалом является равновесие
этих позиций, что подразумевает отказ от жесткой
ассимиляционной политики при сохранении
общенациональных приоритетов социальной поли-
29· Bourne R. Trans-National America // Atlantic Monthly. 1916.
July. № 118. P. 86-97. http://www.swarthmore.edu/SocSci/
rbannisi/AIHigth/Bourne.html.
30. Гиддингс Φ. Г. Основания социологии: Анализ явлений
ассоциации и социальной организации. М.: Тип.-
литогр. Т-ва И.Н. Кушнерев и К., 1898. С. 134·
31. Там же. С. 309·
бо

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
тики и демократической
государственно-политической системы.
Совершенно иной подтекст имела концепция
Уильяма Грема Самнера, одного из наиболее
авторитетных американских публицистов начала XX в.
Самнер также считал, что в основе общественной
эволюции лежит перманентная
борьба—естественный отбор, в котором побеждают самые сильные
и достойные. Причем законы естественного
отбора предопределяют не «войну всех против всех»,
а сплочение противоборствующих социальных
сообществ. И если примитивные общества
представляют собой лишь конгломерат групп, борющихся
за выживание, то со временем механизм
социальной интеграции меняется. Его основой, по
мнению Самнера, становится этноцентризм — «такой
взгляд на вещи, при котором чья-то собственная
группа является центром всего, а все остальные
располагаются и рассматриваются, отталкиваясь
от него»32. Таким образом, сущность
этноцентризма Самнер видел в формировании двух
социокультурных образов: «МЫ-группы» и «ОНИ-группы».
Первый из них обеспечивает лояльность к
собственному сообществу, а второй акцентирует
представление об альтернативных традициях и
нормах. Так что степень враждебности, направленной
в сторону «чужаков», оказывается прямо
пропорциональна сплоченности своей группы.
В современном обществе, по мнению
Самнера, этноцентризм становится ключевым фактором
социальной динамики. «Сейчас каждое государ-
32. Самнер У. Г. Народные обычаи: Исследование
социологического значения обычаев, манер, привычек, нравов
и этики // Рубеж (альманах социальных исследований).
1998. № 12. С. 18.
61

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
ство воспринимает себя как лидера цивилизации,
самое лучшее, самое свободное, самое мудрое,
всех же остальных— как стоящих ниже, — писал
он. — Все это проявления этноцентризма. Для
современного человека патриотизм стал одной
из первейших обязанностей и одним из самых
благородных чувств»33. Но расцвет этноцентризма
становится испытанием для таких полиэтничных
обществ, как американское. Под его влиянием
возрастают внутренняя конфликтность и
центробежные тенденции. И для блокирования таких угроз
чрезвычайно важно верить в собственную
«лучшую» систему правления, «лучшую» систему
хозяйствования, «лучшие» гражданские институты,
то есть сохранять обостренное переживание
собственного превосходства по сравнению с иными
нациями и государствами.
Идеи Самнера гораздо в большей степени, чем
концепция Гиддингса и взгляды Бурна, отражали
настроения американского общества начала XX в.
В них уже прослеживалось понимание
социокультурного плюрализма современных наций,
иллюзорности любых попыток сохранить «чистоту»
национального характера. Но при этом
усиливались опасения утраты национального единства,
тревога по поводу грядущего вырождения
«наций-гибридов». Поэтому метафора
«плавильного тигля», с энтузиазмом подхваченная
американской общественностью, почти сразу же получила
охранительную направленность—
предполагалось, что иммигрантские потоки должны пройти
«очистку» путем «сплавления» с чем-то подлин-
33· СамнерУ.Г. Народные обычаи: Исследование
социологического значения обычаев, манер, привычек, нравов
и этики. С. 24·
62

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
но американским. В такой интерпретации идея
«плавильного тигля» тесно смыкалась с
традиционным американским провиденциализмом
и новомодным социал-дарвинизмом, ведущим
теоретиком которого и стал У. Самнер.
«Переплавка в тигле» ассоциировалась с естественным
отбором, в котором торжествовала мощь
американского национального характера. В
конечном счете «плавильный тигель» рассматривался
в двоякой роли: с одной стороны, он
представлял собой систему отбора наиболее
эффективных форм социальной активности человека, что
обеспечивало высокую динамику развития
американского общества, а с другой — являлся
основой социального, политического, духовного
единства американской нации, уникальным
механизмом «выплавления» национального
сообщества из всего многообразия индивидуальных
потребностей, стремлений и надежд.
Нарастание националистических настроений
в американском обществе стало особенно
заметным в годы Первой мировой войны, хотя
ведущие политические силы активно использовали
патриотическую пропаганду в межпартийной
борьбе еще с конца 1890-х гг. Так, например,
активный сторонник прогрессистских идей Теодор
Рузвельт не пренебрегал и джингоистскими
лозунгами, призывая к усилению роли США в
мировой политике и проведению активного
внешнеполитического курса. А в 1915 г· именно он
дал толчок для массовой обструкции
европейских иммигрантов («американцев через дефис»).
«В нашей стране нет места понятию
"американец через дефис", — утверждал Рузвельт. — Когда
я говорю о написанных через дефис американцах,
63

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
я не имею в виду настоящих американцев. Самые
лучшие американцы, которых когда-либо я знал,
были натурализованными американцами,
американцами, рожденными за границей. Но
написанный через дефис американец не американец
вообще... Единственный путь разрушить нашу
нацию, лишить ее возможности быть нацией в
принципе, состоит в том, чтобы позволить
идентичности через дефис существовать. Это превратит
американское общество в клубок ссорящихся
национальностей, запутанный узел идентичностей
немецких американцев, ирландских американцев,
английских американцев, французских
американцев, скандинавских американцев или итальянских
американцев, которые сохраняют свою отдельную
национальность, и каждый в глубине души
испытывает больше симпатии к европейцам своей
национальности, чем к другим гражданам
американской республики... Написанный через дефис
американец не может быть хорошим
американцем. Хороший американец является только
американцем и ничем иным»34. Схожие мысли
высказывал и Вудро Вильсон, занявший пост президента
в 1917 Γ·: «Мы—смешанный и космополитичный
народ. Но при этом мы все-таки и тем не менее
американцы. И будем американцами, если
сохраним верность принципам, на которых мы
взращены. Мне не нужно доказывать эти принципы
вам, дорогие соотечественники, ибо они
неотъемлемы от вашего образа мыслей и ваших
собственных жизненных мотивов. Мы рождаемся с ними.
На них, как на платформе целей и действий, мы
34· Roosevelt Bars the Hyphenated // New York Times. 1915.
October 13. http://query.nytimes.com/mem/archive-free/pdfPres
=990iEoDDi239E333A2575oCiA9669D946496D6CF.
64

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
обязаны стоять вместе в грядущие дни с новым
35
достоинством национального духа и гордости» .
Особую роль в усилении
консервативно-националистических настроений сыграли
президентские выборы 1920 г. С блестящим результатом их
выиграл сенатор штата Огайо Уоррен Гардинг,
пообещавший стране «реконструкцию,
реадаптацию и реставрацию». В течение последующего
десятилетия политика президентов-республиканцев
У. Гардинга, К. Кулиджа и Г. Гувера была
проникнута идеями изоляционизма и возврата к «старым
добрым временам». Выступая перед Обществом
американских редакторов газет, Калвин Кулидж
афористично определил суть этого курса:
«Основным занятием Америки является бизнес»36.
Причем речь здесь шла не только о пропаганде
свободной рыночной конкуренции. Фигура бизнесмена
превратилась в «икону» национального стиля
Америки, символизируя не только культ личной
успешности, но и возрождение «истинного
американского образа жизни». Немецкий философ
Герман фон Кайзерлинг так описывал этот процесс:
«Такой прирост силы "изначального" духа можно
наблюдать в Соединенных Штатах в
необыкновенных размерах потому, что дух двух сильных
человеческих типов, создавших эту страну— пуритан
и пионеров, —переплавился в единый дух.
Полностью отойдя от какой бы то ни было религии,
пуританский дух превратился в подлинный хребет
американского бизнесмена. Это объясняет, каким
образом необходимость труда, присущая эпохе
35· Вильсон В. Инаугурационная речь. 5 марта 1917 г· // Инаугу-
рационные речи президентов США... С. 337-339·
36. Цит. по: ИванянЭ.А. Белый дом: президенты и политика.
М.: Издательство политической литературы, 1979· С· 9°·
65

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
пионеров, смогла развиться в сегодняшнюю рели-
37
гию предпринимательства» .
Итак, изоляционистское противопоставление
«процветающей» Америки остальному миру
отражало не только геополитическую стратегию
республиканцев, но и возрождение
англоконформистской модели мышления, дальнейшее
выхолащивание идеологии «плавильного тигля».
«Закрывая свои границы—в прямом и
переносном смысле, — Соединенные Штаты попытались
отстоять естественные преимущества и
благополучие общества, обладающего "неповторимой
самостью"... Сбежать подальше от всего
мира—такой по преимуществу была реакция американской
глубинки, не принявшей абстрактный
морализм либералов-интернационалистов. Движение
за "стопроцентный американизм" и негативизм
по отношению ко всему происходящему во
внешнем мире приняло довольно уродливые формы
внешнеполитического изоляционизма и
духовного фундаментализма»38.
Волна ксенофобии, охватившая американское
общество в 1920-х гг., выразилась не только в
осуществлении внешнеполитической стратегии
изоляционизма и ужесточении иммиграционного
законодательства. Пропагандируемая абсолютная
самодостаточность американской нации легко
перерастала в националистическое самовосхваление
и нетерпимость к инакомыслию. Описывая свои
впечатления от поездки в Америку в эти годы, фон
Кайзерлинг отмечал: «Мы видим, что Соединен-
37· Кайзерлинг Г. фон. Америка. Заря нового мира. СПб.: Санкт-
Петербургское философское общество, 2θθ2. С. 45·
38. Мальков В. Л. Путь к имперству. Америка в первой
половине XX века. М.: Наука, 2004· С. 70.
66

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
ные Штаты все более и более наполняются духом
нетерпимости. Я не знал ничего более
нетерпимого, чем дух не только какого-нибудь Ку-клукс-
клана или фундаментализма, но даже чем дух
морализма, царящего в городках Среднего Запада...
Но, с другой стороны, очевидно, что именно
теперь Америка переживает первый большой
кризис в своей истории и что главная отличительная
черта этого кризиса —расшатывание им основ пу-
39
ританства» .
Впрочем, кризис национальной
идентичности, о признаках которого писал фон Кайзерлинг,
не был пока столь очевиден для большинства
современников. Напротив, тяготы Великой
депрессии, сменившей «prosperity» 1920-х гг., а затем
и события Второй мировой войны заставили
американскую нацию сплотиться перед
беспрецедентными угрозами. К тому же после победы
демократов на президентских выборах 1932 г. разительно
изменилась риторика политического
истеблишмента. Призыв Рузвельта позаботиться о
«человеке, забытом у подножья экономической
пирамиды» и «поставить социальные ценности выше,
чем денежные доходы» был обращен не
только к среднему классу Америки, но и ко всей
нации40. Рузвельтовский «новый курс» стал
стратегией экономических реформ, обладавшей всеми
признаками «национальной политики».
Размышляя об итогах первых пяти лет своего пребывания
у власти, Рузвельт отметил: «Пять лет
ожесточенных споров, пять лет осмысления
информации, поступающей через радио и кинематограф,
39· Кайзерлинг Г. фон. Америка. Заря нового мира. С. \$-ф.
40. Рузвельт Ф.Д. Инаугурационная речь. 4 марта 1933 г· // Ина-
угурационные речи президентов США... С. 3^4-3^5·
67

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
стали подлинной школой, в которой страна
училась понимать свои проблемы. В результате мы
научились думать о себе как о единой нации,
ощущать себя единой нацией. Сегодня, как никогда
прежде в истории Америки, каждый слой
общества готов сказать другому: народ твой будет моим
народом»41.
Политический стиль Рузвельта, а главное —
позитивные результаты его
социально-экономической политики заметно снизили накал
межэтнических конфликтов. Не случайно, что
на протяжении 1930х гг· этнические диаспоры
крупных американских городов стали надежной
частью электората Демократической партии42.
А патриотический подъем времен Второй мировой
войны окончательно снял проблему «американцев
через дефис». Однако снижение накала
этнокультурного противостояния само по себе не могло
решить проблему кризиса национальной
идентичности. Гораздо большую роль в этом плане сыграло
успешное участие США в мировой войне и
формировании «архитектуры» послевоенного мирового
порядка. На фоне этих эпических событий
провиденциализм и мессианство, свойственные
американскому самосознанию, приобрели особое
звучание, а на смену высокомерному изоляционизму
пришло глобалистское, «сверхдержавное»
мышление. Характерным примерном является послание
Ф. Рузвельта Конгрессу в 1944 Γ·> в котором
президент впервые представил свое видение послево-
41. Рузвельт Ф.Д. Беседы у камина. М.: ИТРК, 2003. С. 125·
42. Джанда К., Берри Д.М., Голдман Д., Хула К. В. Трудным
путем демократии: процесс государственного
управления в США. М.: Российская политическая
энциклопедия, 200б. С. 164.
68

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
енного развития страны. Доказывая, что
государство не вправе отказываться от своих социальных
обязательств, Рузвельт подчеркивал не только
необходимость обеспечить соответствующие права
всем гражданам Америки «вне зависимости от их
статуса, расы или веры», но и глобальное
значение этого политического опыта. «Достойное место
Америки в мире,—заявил он,—зависит от того,
насколько перечисленные и аналогичные права ре-
43
ально распространяются на ее граждан» .
Подобные акценты переводили проблему
национальной консолидации американского общества
в плоскость глобальной геополитики и
противостояния со всеми мировыми силами,
«препятствующими прогрессу и демократии». Однако
самоидентификация «от обратного», зависимость
общественного сознания от наличия образа
врага были весьма шаткими основаниями для
национальной консолидации. К тому же в середине
XX в. разительно менялось и само американское
общество. Проблема ассимиляции
этнокультурных диаспор казалась уже «частным случаем»
на фоне формирования стратифицированного
социального пространства. Политическая и
интеллектуальная элита США долгое время не
учитывала этот фактор — и республиканская пропаганда
«возврата к старым добрым временам», и рузвель-
товский «новый курс», и тем более
патриотическая риторика в годы Второй мировой войны
исходили из представления об американской нации,
совершенно консолидированной в своей
основе, не утратившей тот «общественный договор»,
43· Цит. по: Проблемы американистики. Вып. ю. Либеральная
традиция в США и ее творцы / Под ред. Ε. Ф. Язькова,
A.C. Маныкина. М.: МГУ, 1997· С· 2i6.
69

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
который изначально сформировал ее
политическое и духовное единство. Между тем
социальная реальность становилась существенно иной.
Прорыв в ее осмыслении совершили
представители американской «эмпирической социологии»
ΐ92θ-ΐ93θ"χ ггч отказавшиеся от стереотипов
социал-дарвинизма и англоконформизма.
Наиболее яркое течение «эмпирической
социологии» сложилось в Чикагском университете. Его
основатели изначально поставили в центр своих
исследований проблемы становления новых форм
социализации личности и стратификации
общества, распространения маргинальности и
множественной идентичности в условиях урбанизации,
социокультурной и институциональной
интеграции иммигрантов в стратифицированное
общество. Все эти актуальные и неоднозначные
явления изучались прежде всего как функциональные
модели социального взаимодействия44. Так
социологи Чикагской школы фактически оказались
у истоков методологической парадигмы
американского мультикультурализма.
Широкий общественный резонанс вызвала уже
одна из первых работ основателя Чикагской
школы Уильяма Томаса, написанная в соавторстве
с Флорианом Званецким и получившая
характерное название «Польский крестьянин в Европе
и Америке» (1918 г.). С выходом этого
фундаментального пятитомного исследования Томас
приобрел известность как сторонник изучения
«полной, живой и активной социальной реальности»
в противовес исследованию «формальной органи-
44· Park R. Е., Burgess Е. W., McKenzie R. The City. Chicago: University
of Chicago Press, [1925] 1967. P. 57.
70

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
зации и социальных институтов» . Томас считал,
что социальное бытие является «продуктом
постоянного взаимодействия индивидуального
сознания и объективной социальной реальности»,
а потому придавал большое значение изучению
коммуникативно-символических факторов
социализации личности и развития общества46.
Крылатым афоризмом стала фраза Томаса: «Если люди
определяют ситуации как реальные, то они
реальны в своих последствиях»47.
Рассматривая проблемы социальной адаптации
польской диаспоры в американском обществе,
Томас и Званецкий стремились представить
«объективные культурные элементы и субъективные
характеристики, взятые в соответствии»48. Но при
этом речь шла не о политической или
институциональной основе ассимиляционного
процесса, а о формировании в рамках диаспоры
сложной, внутренне противоречивой социокультурной
среды, требующей от человека сознательной
рефлексии и активных усилий по адаптации к новой
общественной роли. Поэтому задачей
ассимиляционной политики Томас и Званецкий считали
не подавление самобытной культурной жизни
диаспор, а расширение возможностей для
интерпретации их традиций, обычаев, верований,
ожиданий в контексте нового социального окружения:
45· Thomas W. On Social Organization and Social Personality.
Chicago: The University of Chicago Press, 1966. P. 14.
46. Ibid. P. 11.
47. Thomas W., Thomas D. The Child in America. N.Y.: Alfred Knopf,
1929. P. 121.
48. Thomas W., Znaniecki F. The Polish Peasant in Europe and
America: Monograph of an Immigrant Group. Vol. 1: Primary-
group organization. Chicago: University of Chicago Press,
1918. P. 21.
71

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
«Мы на каждом шагу пытаемся создавать
определенные социальные ценности, не принимая
во внимание ценностей, которые уже
существуют и от которых зависит результат наших усилий
в такой же степени, как и от наших намерений
49
и упорства» .
Методологический подход, предложенный
Томасом и Званецким, оказался очень
перспективным. Однако карьера Томаса в Чикагском
университете была прервана публичным скандалом,
связанным с полукриминальными событиями. Лишь
в своих поздних работах он приблизился к идее
изучения общества как системы символического
социального взаимодействия. Впоследствии это
направление, получившее название символического
интеракционизма, сыграло решающую роль в
становлении методологии американского мульти-
культурализма. Однако в работах остальных
основателей Чикагской школы пока преобладал
совершенно иной подход, основанный на методологии
структурного функционализма.
Признанными лидерами первого поколения
Чикагской школы стали Роберт Парк и Эрнст
Берджесс. В основе их работ лежал взгляд на
общество как естественно складывающийся и
находящийся в постоянном развитии социальный
организм. Парк особенно подчеркивал мысль о том,
что общество представляет собой не объединение
индивидов, оформившееся на некоей
экономической, политической или этноконфессиональ-
ной основе, а перманентный процесс передвиже-
49· Thomas W., Znaniecki К The Polish Peasant in Europe and
America: Monograph of an Immigrant Group. Vol. ι: Primary-
group organization. P. 52.
72

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
ния и взаимодействия . Берджесс также указывал
на ключевую роль социальной мобильности и
миграций в жизнедеятельности общества51.
Причем основным результатом миграций и Парк,
и Берджесс считали не смещение
пространственных и социальных границ, а формирование в
обществе все новых и новых форм социального
взаимодействия и контроля, норм и правил
коллективного поведения, то есть торжество принципа
52
«соревновательной кооперации» .
Опираясь на идею «общества как процесса»,
Парк разработал стройную теорию стадий
социального развития, которая позволила
совершенно по-новому взглянуть на проблему
межкультурной ассимиляции. Он полагал, что на биотическом
уровне (в условиях борьбы за выживание) развитие
человеческого сообщества предопределяется
механизмами адаптации, то есть наследственным
приспособлением к наиболее эффективным формам
жизнедеятельности. Более высокий уровень
развития обеспечивается благодаря механизму
аккомодации, то есть приспособлению к новому
социальному опыту, усвоению разнообразных традиций,
норм, технологий. При этом Парк подчеркивал,
что аккомодация по своей природе представляет
собой «естественный исход конфликтов», и любая
социальная организация является
«аккомодацией, достигаемой путем конфликтов»53. На ранних
50. Парк Р. Э. Городское сообщество как пространственная
конфигурация и моральный порядок //
Социологическое обозрение. 20об. Т. 5· № ι. С. 17.
51. Park R. Ε., Burgess Ε. W, McKenzie R. The City. P. 14-15.
52. ПаркР.Э. Аккомодация //Теоретическая социология.
Антология: В 2 ч. / Сост. СП. Баньковская. М.:
Университет, 2002. Т. ι. С. 44·
53· Там же. С. 408.
73

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
стадиях эффективность аккомодации зависит от
подавления конфликта между собственным ядром
культуры и привнесенными извне элементами
с помощью институтов насилия и господства,
затем эту роль начинают играть преемственность
культурных традиций, этические нормы и
моральные правила, правовая система. В конечном счете
механизмы аккомодации оформляют устойчивую
систему социальных статусов («смыслов»),
которая способна к обогащению иным культурным
опытом, но сохраняет свою целостность. Однако,
ситуация осложняется в том случае, если речь идет
о конфликтном столкновении достаточно зрелых
социальных культур, каждая из которых является
результатом многовекового самостоятельного
развития. Парк называл ассимиляцией именно такой
процесс и призывал принципиально отличать его
и от «внутрикультурных конфликтов», которые
сопровождают аккомодацию, и от
искусственного, гибридного смешения культур (амальгамации).
Ассимиляция, по мнению Парка, представляет
собой не смешение, а взаимное обогащение
культур. «Если мутация—это символ аккомодации,
то метафорой ассимиляции является рост, —писал
Парк. — Достигаемое таким образом единство
совсем не обязательно и совсем не всегда будет
представлять собой единомыслие, это скорее единство
опыта и ориентации, из которых может развиться
общность цели и действий»54.
Становление и развитие американской нации
Парк рассматривал как один из наиболее ярких
примеров ассимиляции. Поэтому он критически
54· Парк Р. Э. Аккомодация. Т. ι. С. 4!8.
74

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
отзывался о концепции «плавильного тигля» .
Гораздо большее значение Парк придавал
«альтернативной» концепции ассимиляции, которая,
по его мнению, сложилась в среде самих
иммигрантов. «Эта концепция,— писал Парк,—
основывается на убеждении в том, что иммигранты
внесли и прошлом и, возможно, внесут в будущем
свой вклад —темперамент, культуру, философию
жизни —в будущее американской цивилизации...
Это признание привлекает внимание к тому
факту, что процесс ассимиляции связан с
различиями ничуть не меньше, чем со сходством»56.
Поэтому политикой американизации, по мнению
Парка, должно быть не подавление
этнокультурных отличий, а активное включение иммигрантов
в общественную жизнь Америки. Парк с
тревогой отмечал растущую замкнутость
этнокультурных диаспор, заполонивших американские
города. «Иммигрантские сообщества включают в круг
своих интересов и своих организаций все
жизненно важное,— писал он.— Любое
иммигрантское сообщество имеет религиозную
организацию—синагогу, храм, церковь—с различными
взаимосвязанными и взаимозависимыми
организациями взаимопомощи. Это сообщество имеет
также свои деловые предприятия, свои клубы,
салоны, кафе, рестораны, места собраний и
прессу. Любое иммигрантское сообщество в Америке
имеет свою прессу, даже если в той стране,
откуда оно иммигрировало, у него не было
прессы. Колония иммигрантов чаще всего —это не что
иное, как пересаженная на новую землю деревня;
55· Парк Р. Э. Аккомодация. Т. ι. С. 4!б-
56. Парк Р. Э. Аккомодация. Т. ι. С. 4*6.
75

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Америка фактически была колонизирована
не расами или нациями, а деревнями»57. Тем
не менее, прогноз Парка относительно
перспектив «транснациональной» Америки был вполне
оптимистичным: «Второе поколение
иммигрантов сможет уже полностью разделять наши
воспоминания, хотя все, что мы можем требовать
от рожденного за границей иммигранта, — это
разделение наших идеалов, наших чаяний и
наших общих начинаний»58. Для реализации такого
сценария, по мнению Парка, необходимо
перейти от жесткой аккомодации в духе
«плавильного тигля» к «позитивной» ассимиляции,
открывающей новые перспективы не только перед
иммигрантами, но и самими американцами. Парк
отмечал, что и закрытость этнокультурных
диаспор, и их готовность к ассимиляции, по сути,
связаны с одним и тем же фактором — стремлением
человека к обладанию устойчивым общественным
статусом. До тех пор пока эта потребность
реализуется в локальных условиях диаспор, их
представители остаются маргиналами, существующими
одновременно в двух мирах. Но и жители
маленьких американских городков столь же замкнуты
в своем привычном жизненном пространстве.
Лишь мобильность и развитие личной свободы
гарантируют каждому американцу открытое
пространство для самоутверждения. Пойдя по этому
пути, индивид не только адаптируется к инокуль-
57· Парк Р. Э. Организация общества и романтический
характер // Социологическое обозрение. 2002. Т. 2. № 3·
С. 16.
58. Парк Р. Э. Ассимиляция // Теоретическая социология.
Т. ι. С. 421·
76

СТАНОВЛЕНИЕ НАЦИИ
турной среде, но и обретает желанный
социальный статус, становится частью
общенационального процесса развития.
Еще один блестящий представитель Чикагской
школы, Уильям Ллойд Уорнер доказал
состоятельность идеи Парка на основе огромного
эмпирического материала. Он исходил из убеждения,
что американское общество обладает
«фундаментальной структурой», которая воспроизводится
в любых социальных группах. В этом смысле
противопоставление этнокультурных диаспор и
«преобладающего населения» Америки вообще лишено
смысла. Для того чтобы понять «душу Америки»,
необходимо не реконструировать социальный
типаж WASP или рассуждать об эффекте
«плавильного тигля», а раскрыть универсальные
механизмы групповой стратификации. В
фундаментальном пятитомном исследовании «Янки-Сити»
(1941 г·) Уорнер представил описание
вертикальной структуры американского общества— шести
основных социальных классов, каждый из
которых определяется комплексом формализованных
статусных характеристик (от уровня образования
и рода занятии до манеры поведения и речи) .
При этом Уорнер доказывал, что спецификой
американского общества является открытый характер
этой социальной системы, то есть схожесть
«фундаментальной структуры» всех классов и ее
направленность на свободную самореализацию
индивида. Поэтому принадлежность человека к тому
или иному классу, по мнению Уорнера, зависит
59· Уорнер Л. Социальный класс и социальная структура //
Рубеж. 1999· Т. ю-и. http://ecsocman.hse.ru/data/249/
895/i23i/oo5uORNER.pdf.
77

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
лишь от его собственного стремления
интегрироваться в данное сообщество и от готовности членов
сообщества принять его в свой круг. Этнические
диаспоры с их закрытым культурным
пространством и патерналистским духом вполне
соответствуют этим требованиям, но в условиях выросшей
социальной мобильности они оказываются
уязвимы. Поэтому окончательное закрепление новых
механизмов статусной стратификации неизбежно
приведет к дальнейшей унификации
«фундаментальной структуры» американского общества, что,
в свою очередь, окончательно решит проблему
этнокультурной дифференциации.

ГЛАВА 2
От «общества плавильного тигля»
к «новому индустриальному
обществу» — закрепление
плюралистической парадигмы
МЕТАФОРА «плавильного тигля» очень
емко отразила специфику социальности
американского общества конца XIX —
начала XX в. Несмотря на мощный приток
иммигрантов, в этот период завершался процесс
национальной консолидации, толчком к
которому послужила Гражданская война Севера и Юга.
На этом фоне теории культурной ассимиляции
приобрели особую актуальность. Однако
сохраняли свою значимость и базовые особенности
американского «национального характера», связанные
с культом индивидуальной успешности и
состязательного образа жизни. Это создавало основу
для формирования альтернативной модели
национальной консолидации, основанной на
последовательном воплощении принципа плюрализма
и стремлении к превращению социокультурного
многообразия в мощный источник
общественного развития.
«Отцом-основателем» плюралистической
парадигмы считается Хорас Коллен, выходец из
иммигрантской еврейской семьи, выпускник
Гарварда и профессор философии Висконсинского
университета. В статье «Демократия против
плавильного тигля», опубликованной в 1915 г., Коллен
выступил против политики жесткой культурной
79

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
ассимиляции иммигрантов: «На протяжении
жизни все люди меняют одежду, политические
убеждения, жен и мужей, веру, философию и так далее,
однако они не могут поменять предков,—писал он.—
Ирландец всегда остается ирландцем, еврей всегда
будет евреем... Ирландцы и евреи—явления
природы, а граждане и прихожане — артефакты
цивилизации»1. Коллен подчеркивал, что неотъемлемое
право этнических групп на сохранение своего
языка, религии и традиций делает несостоятельным
образ «плавильного тигля».
Ту же идею горячо поддержал Рэндольф Бурн
в упоминавшемся выше эссе «Транснациональная
Америка» (1916 г.)2. Его характеристика
американской нации как «космополитической
федерации национальных колоний и чужеземных
культур» вызвала большой общественный резонанс.
Но на фоне всплеска националистических
настроений в США подобные рассуждения оставались
единичным явлением. К тому же Бурн в 1918 г.
умер во время эпидемии гриппа, а Коллен в
своих более поздних работах смягчил
первоначальную концепцию. Так, в опубликованном в 1924 г·
сборнике статей «Культура и демократия в
Соединенных Штатах» (именно во введении к этой
книге был впервые использован термин «культурный
плюрализм») Коллен пытался доказать не столько
принцип равноправия культур, сколько особый
характер американского общества. Он представлял
Америку как демократическое содружество нацио-
1. Kallen H. M. The Structure of Lasting Peace: An Inquiry into the
Motives of War and Peace. Boston: Marshall Jones
Company, 1918. P. 31.
2. Bourne R. Trans-National America // Atlantic Monthly. 1916.
July. № 118. P. 86-97. http://www.swarthmore.edu/SocSci/
rbannisi/AIHigth/Bourne.html.
80

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
нальных культур, которое черпает свои творческие
силы во внутреннем многообразии. «Культурный
плюрализм возможен только в демократическом
обществе, чьи институты поощряют
индивидуальность в группах, лицах, темпераментах и ведут их
в сообщество свободы и сотрудничества, — писал
Коллен. — Демократия не уничтожает различий,
а сохраняет их, консервирует»3.
Принцип культурного плюрализма
рассматривался Колленом в качестве неотъемлемой черты
самого американского общества, отражения его
демократических идеалов. Правительство, по
мнению Коллена, обязано признать те преимущества,
которые получает Америка от новых волн
иммиграции, и не обеднять собственную нацию
политикой насильственной культурной ассимиляции.
Иммигранты, со своей стороны, должны
прилагать усилия для адаптации к общественной жизни
новой родины, в том числе овладевать английским
языком, без знания которого невозможна
реализация их гражданских прав. Но в частной жизни они
могут сохранять родной язык, поскольку «каждая
национальность должна иметь для выражения
непосредственной жизни свой собственный
специфический диалект, обличенный в индивидуальные
эстетические и интеллектуальные языковые
формы»4. Так, по мнению Колена, складывается
уникальная американская культура — «симфония
цивилизаций», где «каждый вид инструмента имеет
3- Kallen H. M. Culture and Democracy in the United States:
Studies in the Groups Psychology of the American People. N.Y.:
Anro Press and New York Times, 1970. P. 124.
4. Ibidem.
8l

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
свой специальный тембр и тональность, свою тему
и мелодию»5.
Идеи культурного плюрализма оказались очень
созвучны базовым идеологемам американского
общества, идеалам общественного договора и
гражданской независимости, культу личного успеха,
признанию безусловного права каждого
человека на свободную самореализацию. Все чаще
авторитетные представители интеллектуальной
элиты США пытались доказать неэффективность
жесткой ассимиляционной политики в
отношении «американцев через дефис». Однако эти идеи
пока вступали в диссонанс с общественными
настроениями. Резкое увеличение миграционных
потоков, масштабная урбанизация,
формирование этнокультурных диаспор в крупных городах
и первые «трещины» в системе расовой сегрегации
деформировали гомогенный образ американской
нации и воспринимались многими американцами
как угроза социальному и политическому единству
страны. Особенно мощный всплеск
националистических и изоляционистских настроений Америка
пережила в 1920-х гг. На фоне драматических
событий Великой депрессии и Второй мировой войны
ситуация в обществе начала меняться, но вплоть
до 1950-х гг. теории культурного плюрализма так
и не вызывали широкого интереса у американской
публики. Любые попытки пропаганды подобных
идей рассматривались как защитная реакция
этнических диаспор, в первую очередь по стороны
«семитофилов» (по выражению А. Манна). В
общественном сознании сложилось показательное
противопоставление двух метафор националь-
5- Kallen H. M. Culture and Democracy in the United States:
Studies in the Groups Psychology of the American People. P. 123.
82

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
ной идентичности—«томатного супа» и
«салатницы». Под «томатным супом» (Tomato Soup)
подразумевалась англосаксонская культура, которая
способна включать самые различные инокультур-
ные «добавки» и «специи», но не утрачивать свой
оригинальный «вкус». С образом же «салатницы»
(Salad Bowl) ассоциировались
«транснациональные» идеи Коллена и Бурна. Несмотря на попытки
Коллена доказать взаимосвязь культурного
плюрализма с исконными идеалами американской
демократии, «салатница» воспринималась в качестве
образа поликультурной нации, лишенной
централизующего духовного начала и сохраняющей свою
целостность лишь благодаря эффективности
публично-правовых институтов6. Подобный
культурный релятивизм явно диссонировал с
идеологическим фоном американской общественной
жизни на протяжении ΐ92θ-ΐ95°~χ ΓΓ· Но именно в это
время возникли социально-антропологические
исследования, придавшие идее культурного
плюрализма более глубокий научный и
мировоззренческий смысл.
Обособление американской культурной
(социальной) антропологии в качестве особого
направления научных исследований во многом явилось
реакцией на успехи эмпирической и структур-
но-функционалистской социологии Чикагской
школы. Первоначально основным предметом
изучения антропологов стали локальные культуры,
связанные с «исконными»
социально-психологическими характеристиками общества. От построения
6. Sunada Ε. Revisiting Horace M. Kallen's Cultural Pluralism:
A Comparative Analysis //The Journal of American and
Canadian Studies. 2000. № 18. http://dept.sophia.ac.jp/is/
amecana/Journal/i8-4.htm.
83

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
каких-либо системных теорий в области изучения
наций, равно как и от анализа актуальных
социальных процессов представители первого
поколения американской антропологии по большей
части отказывались. Поэтому вплоть до середины
XX в. их исследования не привлекали внимания
широкой общественности. Важность
антропологических концепций для формирования
методологических основ мультикультурализма стала
очевидной позднее.
Ярким примером двойственного положения,
в котором оказалась американская антропология
в период своего становления, стали воззрения ее
основателя, профессора Колумбийского
университета Франца Боаса. Боас не только заложил
основы перспективного научного направления,
но и воспитал целую плеяду блестящих
исследователей. Однако он оставался последовательным
противником построения универсальных
социокультурных моделей и какой-либо их
теоретической «генерализации». «Любые попытки
выстроить единую схему эволюции общества, при всей их
оригинальности, имеют весьма сомнительную
ценность,—писал Боас —Всюду, где невозможно
указать общий источник параллельных явлений, есть
основания видеть многовариативное историческое
развитие»7.
Теоретический «нигилизм» Боаса
объяснялся его верой в неисчерпаемую множественность
культурных форм, уникальность
исторического происхождения и современного состояния ка-
η. Боас Ф. Границы сравнительного метода в антропологии //
Антология исследований культуры. Интерпретации
культуры / Под ред. С.Я. Левит. СПб.: СПбГУ, 2θθ6.
С. 54·
84

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
ждой из них. «У каждой культурной группы мы
находим свою неповторимую историю, которая
определяется отчасти ее самобытным
развитием, отчасти — иноплеменными воздействиями», —
утверждал он8. Основным механизмом взаимного
влияния различных культурных форм и сообществ
Боас считал не ассимиляцию, а аккультурацию,
то есть процесс спонтанного межкультурного
обмена, в ходе которого индивиды могут частично
или даже полностью менять свои установки под
влиянием приобретенного опыта или
впечатлений. Масштаб и направленность аккультурации,
по мнению Боаса, не могут определяться
какими-либо закономерностями и тем более
целенаправленными усилиями. Культуры находятся в
состоянии постоянной изменчивости, и результаты
их взаимной диффузии непредсказуемы.
«История человечества доказывает, что прогресс
культуры данной группы зависит от представившихся
ей случаев извлечь уроки из опыта своих соседей,—
утверждал Боас. — Открытия, сделанные в одной
группе, распространяются в других группах, и чем
разнообразнее контакты, тем шире возможности
учиться»9.
Предложенное Боасом противопоставление
аккультурации и ассимиляции не только
закрепляло принцип культурного плюрализма, но и
придавало ему ярко выраженный релятивистский
подтекст. Боас настаивал на относительности
любых критериев в изучении культур и
несравнимости культурных ценностей разных народов.
8. Boas F. The History of Anthropology. N.Y.: New Science Library,
1940. P. 286.
9. Цит. no: Honigman J. Personality in Culture. N.Y.: Harper &
Row, 1967. P. 18.
85

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
«Абсолютные системы явлений—как
комплексные, так и феноменов культуры, —невозможны,—
утверждал он. — Они всегда будут отражением
нашей собственной культуры»10. Ученики и
последователи Боаса Р. Бенедикт, М. Мид, А. Кре-
бер, К. Дю Буа, Э. Уоллес придали принципу
культурного релятивизма не только гносеологический,
но и онтологический характер. Еще в 1934 г· была
опубликована работа Рут Бенедикт «Модели
культуры», где обосновывалась идея существования
в каждой культуре некого центрального
«интегратора», системообразующей «темы». Это
явление Бенедикт назвала этосом. «История жизни
индивидов— это, прежде всего, восприятие это-
са культуры и его элементов, традиционно
присущих данному сообществу, — утверждала
Бенедикт.—С момента рождения традиции культурной
группы индивида формируют его опыт и
поведение. К моменту своей активной деятельности он
уже слепок своей культуры»11. Бенедикт
подчеркивала, что этос каждой культуры формируется как
определенный психотип личности и
соответствующий ему поведенческий стиль. «Ключ следует
искать в базовом психологическом типе,
сформировавшемся в культуре [данного] региона на
протяжении столетий, который переиначивает на свой
лад заимствованные в соседних культурах
элементы и для выражения своих собственных ценностей
создает уникальную культурную модель, — писала
Бенедикт. — Вычленение психологического типа
необходимо не только для того, чтобы описать эту
ю. Боас Ф. История и наука в антропологии // Антология
исследований культуры. Интерпретации культуры. С. 5Н·
il. Цит. по: Кир er A. Culture: The Antropologists' Account.
Cambridge, MA: Harvard University Press, 1999. P. 67.
86

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
культуру; без этого невозможно понять
культурную динамику всего региона»12.
Остальные представители «школы Боаса»
также стремились доказать
социально-психологическую природу локальных культур. Так, Абрам
Кардинер разработал понятие «базовой
личности», с помощью которого он предлагал описывать
обобщенный психологический склад личности,
характерный для того или иного сообщества и
являющийся «интегратором» системы воспитания
и социализации. «Основная личностная структура
состоит из тех диспозиций, концепций, способов
отношения с другими, которые делают человека
максимально восприимчивым к культурным
моделям и идеологиям, что помогает ему достигнуть
адекватности и безопасности в рамках
существующего порядка»13. Схожий смысл Кора Дю Буа
и Энтони Уоллес придавали понятию
«модальная личность», уточняя, впрочем, что речь идет
именно о статистическом портрете, совокупности
наиболее распространенных в том или ином
сообществе личностных черт14. Такая оговорка имела
принципиальное значение. Если концепции
Бенедикт и Кардинера подразумевали гомогенность
каждой культуры, ее замкнутость в пределах
распространения «базовой личности», то концепт
12. Бенедикт Р. Психологические типы в культурах
Юго-Запада США//Антология исследований культуры.
Интерпретации культуры. С. 238.
13. Inkeles Α., Levinson D. National Character: the Study of Modal
Personality and Sociocultural System // The Handbook of
Social Psychology / Ed. by G. Lindzey, E. Aronson. N.Y.:
McGraw Hill, 1969. Vol. 4. P. 425.
14. Dubois C. The People of Alor: a Socio-Psychological Study of
an East Indian Island. Minneapolis: University of
Minnesota Press, 1944.
87

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
«модальной личности» открывал путь для
анализа смешанных («мультимодальных») социальных
сообществ, где наряду с доминирующим могут
существовать и другие психологические типы.
Концепция «модальной личности» приобрела
большую популярность среди американских
антропологов, хотя и подвергалась критике за излишний
психологизм и схематичность. Она получила
развитие в целом ряде теорий, среди которых можно
выделить эмпирическую модель «национального
характера», разработанную Р. Бенедикт и М. Мид,
концепцию «картины мира» Р. Редфилда, теории
«социальных ролей» Р. Линтона и «социального
характера» Д. Рисмана. Все эти идеи
способствовали утверждению культурного плюрализма как
важнейшей методологической константы и положили
начало широким кросс-культурным
исследованиям. Однако при их переносе на анализ
современных πоликультурных наций, в том числе и
американской, возникали явные противоречия.
На первый взгляд, восприятие культуры как
пространства формирования определенного
психологического и мировоззренческого типа
личности отнюдь не противоречило факту существования
современных пол и культурных
(«мультимодальных») наций. Подразумевалось, что каждая
локальная культура, даже при условии успешной
адаптации к общенациональному
политическому, экономическому, социальному пространству,
не может утратить свой внутренний «интегратор»
и неизменно воспроизводит присущий ей
«модальный» тип личности. Но именно этот вывод
заставлял скептически воспринимать культурную
целостность «мультимодальных» наций. Так,
например, Ральф Линтон в одной из своих статей
язвительно критиковал образ «стопроцентного
88

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
американца», который утром ест завтрак,
составленный из продуктов, заимствованных его
предками в разные эпохи из кулинарных традиций
многих народов, одевается в ткани и детали одежды
иностранного происхождения, читает газету на
бумаге, придуманной в Китае и напечатанную
буквами семитского происхождения, а также благодарит
бога, заимствованного у евреев, за то, что тот
сделал его «стопроцентным американцем»15.
В годы Второй мировой войны, когда в
американском обществе возникло сильное
национально-патриотическое чувство, уязвимость
подобных рассуждений стала особенно заметной. Более
того, американцев начали живо интересовать
национальные особенности их противников и
союзников. Пытаясь преодолеть узость
социально-психологического подхода, Р. Бенедикт и М. Мид
предложили изучать национальные сообщества
«на расстоянии». Этот метод подразумевал
восприятие наций как особого типа сообществ, чья
длительная история позволяет сформировать
некий «национальный характер», являющийся
культурно-историческим артефактом и очевидный
лишь для «стороннего наблюдателя». Для
изучения подобной проблематики в 1943_194^ гг. в
Департаменте военной информации работал
коллектив из 120 ученых. Их исследования, в том числе
культовые книги «Хризантема и меч» Р. Бенедикт
и «Народ Великороссии» Дж. Горера и Дж. Рикме-
на, вызвали большой общественный резонанс16.
15. Клейн Л. С. Персонализм: «культура и личность» // Развитие
личности. 2005. № 3· http://rl-online.ru/articles/2-05/
334-html.
16. Benedict R. Chrysanthemum and the Sword: Patterns of Japanese
Culture. Boston: Houghton Mifflin, 1946; GorerG., RickmanJ.
89

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Наиболее примечательной методологической
особенностью этих исследований стал переход от
социально-психологической реконструкции
«модальной личности» к более системному анализу
национальных традиций воспитания, культурных
институций, поведенческих стереотипов и
этических норм. Так начал оформляться
аксиологический подход к изучению национальных сообществ,
основанный на реконструкции присущих им эти-
ко-мировоззренческих систем, моделей
миропонимания и самоидентификации. Именно в таком
смысловом контексте Роберт Редфилд разработал
свою знаменитую концепцию «картины мира».
В ней закреплялось представление о культуре как
особом языке понимания и интерпретации
окружающего мира, благодаря которому социальные
сообщества обретают подлинное единство17.
Оформление концепций «национального
характера» и «картины мира», казалось бы,
открывало дорогу к системному изучению современных
«мультимодальных» сообществ. Однако авторы
подобных теорий склонялись к тому, чтобы
видеть в «больших» нациях лишь исторические
артефакты или продукты формальной институциона-
лизации, а не динамичные, «живые» социальные
системы. Так, Роберт Редфилд утверждал, что в
современных условиях единой общенациональной
«картины мира» попросту не существует. По его
мнению, «большая традиция» укорена лишь в
публичных институтах, тогда как «малые традиции»,
присущие различным социальным группам и куль-
The People of Great Russia: A Psychological Study. L.: The
Gresset Press, 1949.
17. Redfield R. The Little Community and Peasant Society and
Culture. Chicago: University of Chicago Press, i960.
90

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
турным сообществам, формируют картину мира
человека18. Альфред Кребер и Клайд Клакхон,
разработавшие теорию культурных паттернов
(установок, предопределяющих ценностные ориентации
и поведение людей), вообще доказывали
отсутствие культуры как единой социальной системы.
«Культуру как таковую никто никогда не видел,—
писал Клакхон. — Все, что мы наблюдаем, это
системы поведения или артефакты группы,
придерживающейся общей традиции»19.
Таким образом, последователи Ф. Боаса так
и не сумели преодолеть жесткий культурный
релятивизм, характерный для воззрений их учителя.
Не случайно, что в послевоенные годы, когда
общественный интерес к изучению современного
состояния американской нации значительно вырос,
в качестве базового концепта вновь начала
использоваться теория аккультурации. В 1953 г·
Национальным советом социологических исследований
была даже создана специальная комиссия, в состав
которой вошли Р. Редфилд, Р. Линтон и М. Хер-
сковиц (авторы опубликованного еще в 1936 г.
«Меморандума по изучению аккультурации»). Под
аккультурацией они понимали те явления, которые
«имеют место, когда группы индивидов,
обладающие разными культурами, вступают в контакт,
вследствие чего первоначальные типы культур
изменяются»20. Не исключая возможность полного
i8. RedßeldR. Peasant Society and Culture: An Anthropological
Approach to Civilization. Chicago: The University of Chicago
Press, 1956. P. 233-236.
19. Kluckholm K. Mirror for Man. The Relation of Anthropology to
Modern Life. N.Y.: Whittlesey House, 1949. P. 44.
20. Redfield R., Linton R., Herskovits M.J. Memorandum for the
Study of Acculturation // American Anthropologist. 1936.
Vol. 38. № 1. P. 149-152.
91

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
доминирования культуры-донора над «младшими»
культурными традициями (примером чего
являлось преобладание культуры WASP в американском
обществе XIX в.), теоретики аккультурации
доказывали, что в современных условиях прослеживается
совершенно иная тенденция —локальная диффузия
субкультурных групп, происходящая на фоне
нарастающей сегментарности всего общества. В этой
связи Мел вилл Херсковиц предложил дополнить
базовый концепт аккультурации смежными понятиями:
«транскультурация» (отрыв индивида от своей
группы и превращение его во временного или
постоянного члена другого сообщества) и «энкульту-
рация» (индивидуализированный процесс усвоения
и интерпретации человеком культурных ценностей
и социальных установок).
Необходимо отметить, что переход от
ассимиляционного идеала «плавильного тигля» к
релятивистской парадигме аккультурации был связан
не только с методологической позицией
основоположников американской социальной
антропологии. Начиная с ΐ95°-χ ΓΓ· в американском
обществе обозначился новый всплеск дискуссий
о роли этнических диаспор и проблемах
межрасовых отношений. Причем проблема
ассимиляции иммигрантов уже отошла на второй план—
речь шла о гражданах «самой свободной страны
в мире», сплотившихся перед угрозой нацизма,
разделявших риторику «крестового похода
против коммунизма» и неолиберальные мечты о
«государстве всеобщего благоденствия», но
по-прежнему принадлежащих к совершенно разным
этнокультурным мирам. В этой ситуации идеи
культурного плюрализма, в том числе в их
нарочито релятивистской трактовке, уже переставали
пугать многих американцев. Однако на их осно-
92

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
ве было практически невозможно доказать
существование устойчивой системы
общенациональной идентичности. К тому же процессы
социокультурной диффузии и аккультурации
рассматривались как спонтанные, лишенные какой-либо
закономерности и целенаправленности.
Политическое вмешательство в эти процессы трактовалось
«плюралистами» как социальное насилие и
дополнительный фактор отчуждения. Так что
обозначившееся еще в начале века противостояние
сторонников культурного плюрализма и англоконформизма
получило новый мощный импульс.
Выход из этого методологического тупика был
найден благодаря развитию альтернативного
направления американской социальной
антропологии — неоэволюционизма. Лидером этого
течения стал профессор Мичиганского университета
Лесли Уайт, выступавший с жесткой критикой
культурного релятивизма «школы Боаса».
Концепция Уайта опиралась на четкое разграничение
исторического, эволюционного и
функционального методов в изучении социокультурных
явлений. «Исторический метод занимается лишь
последовательностью событий, каждое из которых
уникально во времени и пространстве, — писал
Уайт. — Функциональный метод связан не с
уникальностью, а общим сходством событий, [его]
интересует универсалия, которая сможет объяснить
все частности... Эволюционный процесс связан
с прогрессией форм посредством времени. В этом
процессе временная последовательность и
форма равно значимы и важны»21. Исходя из такой
21. Уайт Л. А. История, эволюционизм и функционализм //
Антология исследований культуры. Интерпретации
культуры. С. 567·
93

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
позиции, Уайт настаивал на принципиальном
различии «истории культуры» (как «истории
народов») и «эволюции культуры» (как
последовательного развития «структурно-деятельностной
системы самоорганизации общества»)22.
Попытка Уайта противопоставить идеям
культурного релятивизма универсальную
эволюционную модель также имела вполне очевидный
мировоззренческий и даже политический
подтекст—в середине XX в. немалая часть
американской интеллектуальной элиты искренне верила
в ценности либеральной демократии как основу
общечеловеческого прогресса. Но в
методологическом плане гораздо большее значение имело
стремление Уайта показать эволюцию культуры
как системный процесс, определяемый
внутренними механизмами самоорганизации общества.
Последователи Уайта использовали этот подход для
анализа локальных культур в качестве
эволюционирующих социальных систем. Тем самым идея
универсальной «однолинейной» эволюции
сменилась «многолинейной» или «мультилинейной»
схемой, которая была вполне соотносима с
принципами культурного плюрализма, но лишена их
релятивистского пафоса.
Наиболее известную концепцию
«многолинейной» эволюции разработал Джулиан
Стюард. Он рассматривал каждую культуру как
особую систему, эволюция которой определяется
тремя типами факторов— «природным
окружением» (экологией), технологическим развитием
и социальными механизмами функционирования
22. Уайт Л. А. Понятие культуры //Антология исследований
культуры. Интерпретации культуры. С. 26.
94

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
общества . Сложное взаимодействие этих
факторов образует «проблемное поле» в развитии
каждой конкретной культуры, требующее от нее все
новых и новых адаптивно-адаптирующих
стратегий. Причем адаптационные изменения лишь
косвенно взаимосвязаны между собой —они
происходят одновременно в разных подсистемах общества
и не имеют единого алгоритма. Тем самым
разворачивается «параллельная», или мультилинейная
трансформация общества, которая, по мысли
Стюарда, образует непрерывный процесс социальной
эволюции. «То, что теряется в универсальности,
обретается в конкретности и специфичности», —
лаконично сформулировал Стюард смысл своей
концепции24.
Идеи Уайта и Стюарда получили дальнейшее
развитие в «коэволюционных» исследованиях
1960-1970-х гг· ß трудах М. Салинса, Д. Беннета,
Р. Неттинга, М. Харриса, в публикациях
специализированного журнала «Human Ecology» теория
культурных изменений рассматривалась с позиции
«средовой адаптации». Это направление
получило характерное название «социальной экологии»
и сыграло большую роль в разработке
разнообразных стратегий «устойчивого развития» в условиях
научно-технической революции и появления
глобальных проблем человечества. В основе подобных
исследований, как правило, лежала идея
«коэволюции», то есть параллельной и взаимосвязанной
эволюции биосферы и человеческого общества.
23· Steward J. Η. Theory of Culture Change: The Methodology of
Multilinear Evolution. Urbana: University of Illinois Press,
1955. P. 28.
24. Ibid. P. 19.
95

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Коэволюционные исследования
окончательно закрепили переход американской
социальной антропологии на принципы системного
анализа. Отказ от противопоставления культурного
плюрализма и культурного эволюционизма,
равно как и от антитезы аккультурации и
ассимиляции, заставил обратить самое пристальное
внимание на роль социальных институтов в интеграции
общенационального культурного пространства.
Расширилась сфера изучения социального
поведения и процессов социального обмена, их
обусловленности культурными нормами,
стереотипами, психологическими установками. В итоге
закрепилось представление о том, что
«интегратором» каждого социального сообщества
является не набор культурных артефактов или некий
«психологический тип», а определенная
поведенческая модель, из которой выводятся те образцы
взаимодействия и ценностные установки,
которые свойственны данной социальной системе. Как
следствие, культурный плюрализм начал
рассматриваться не в качестве пространства или правила
«сосуществования», а как динамичная модель
развития—социальное «действие», а не «состояние».
Синтез культурного плюрализма и
культурного эволюционизма способствовал преодолению
еще одной методологической проблемы —
противостояния американской структурно-функциона-
листской социологии и культурной (социальной)
антропологии. Их общим «проблемным полем»
стало изучение механизмов социального обмена
как целостной системы, обеспечивающей, с одной
стороны, социальную активность человека, а с
другой—структурно-функциональную
самоорганизацию общества. Именно такой подход и позволил
перейти от изучения малых и архаичных культур-
96

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
ных форм к анализу «больших» социальных
объектов, в том числе мультикультурных наций.
Становление теории социального обмена в
качестве особого исследовательского направления
произошло на рубеже ΐ95θ-19^°"χ ΓΓ· благодаря
трудам американских социологов Дж. Хоманса
и П. Блау. Впрочем, Джордж Хоманс, автор теории
малых социальных групп, изначально
позиционировал свои взгляды как «предельный
психологический редукционизм». Он полагал, что ни
культурные традиции, ни исторически сложившиеся
публичные институты не обеспечивают прочную
консолидацию общества. «Все человеческие
институты являются продуктами процессов
исторического изменения, — писал Хоманс. — Но,
располагая достаточной фактической информацией, мы
обнаруживаем [в истории] не результаты
взаимоотношений институтов и не условия выживания
обществ, а нормы поведения человека как
человека, то есть психологические нормы... История
и психология, в сущности, едины»25. Таким
образом, объяснение системности социальных
процессов Хоманс сводил к проявлениям элементарных
психологических потребностей людей, а
общественные институты и культурные артефакты
считал «психологически обусловленными моделями
социального поведения, на поддержание которых
направлены действия многих людей»26.
На первый взгляд, идеи Хоманса возвращали
американскую социальную науку на два-три
десятилетия назад, когда реконструкция «модальных»
25· Homans G. С. The Sociological Relevance of Behaviorism //
Behavioral Sociology / Ed. by R. Burgess, D. Bushell. N.Y.:
Columbia University Press, 1969. P. 11.
26. Ibid. P. 6.
97

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
психотипов рассматривалась в качестве
основного исследовательского метода. Однако в
действительности Хоманс подразумевал под
«психологически обусловленными моделями социального
поведения» лишь наиболее упрощенные,
«элементарные» поведенческие мотивы. Ключевое
значение среди них он придавал стремлению
индивидов получить какие-либо «ценные приобретения»
посредством социального обмена. Столь
нарочитое упрощение позволяло сосредоточить
внимание не на психологической структуре личности,
а на самом социальном действии как
интерактивном явлении. И эта идея оказалась
исключительно плодотворной. Перевести ее в плоскость
изучения «больших» социальных сообществ удалось
профессору Колумбийского университета Питеру
Блау (выходцу из Австрии, с 1939 г·
проживавшему в США). Отталкиваясь от анализа
интерактивного характера социального обмена, Блау пришел
к обоснованию особого качества социальных
сообществ, возникающих под воздействием подобных
процессов— их эмерджентности. «Главная цель
изучения процессов межличностного
взаимодействия— фундировать понимание развивающихся
социальных структур и эмерджентных социальных
сил», —утверждал Блау27.
Считается, что впервые понятие «эмерджент-
ность» (от лат. emergo—возникать)
сформулировал английский психолог конца XVIII в. Д. Г.
Льюис, пытавшийся доказать радикальное различие
между органическими и неорганическими
процессами и невозможность объяснения органических
явлений с помощью механического релятивизма.
В XX в. эффект эмерджентности изучался в кон-
27· Blau Р. Exchange and Power in Social Life. N.Y.: Wiley, 1964. P. 13.
98

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
тексте самых разнообразных научных
направлений. В самом общем смысле под эмерджентностью
подразумевались особые свойства сложных систем,
появление которых не может быть объяснено
характеристиками составляющих данную систему
элементов и их формальной взаимосвязью. Как
писал Т. Парсонс, «отличие эмерджентных свойств
от элементарных связано только с тем, что при
анализе системы по единицам, доведенном до
определенной границы, они исчезают и перестают быть
наблюдаемыми»28.
Блау также считал, что общий смысл эмерджент-
ности состоит в том, чтобы описывать социальные
системы как целое, а не как сумму составляющих
элементов. Но эмерджентные свойства, по его
мнению, должны быть определены как интерактивный
эффект социального взаимодействия, а не
культурные артефакты, «тотальная воля» или «душа»
народа. Блау выделил четыре фактора,
обеспечивающие эффект эмерджентности: свойства составных
элементов общественной системы, их внутренние
взаимоотношения (включая социальные
интеракции и коммуникации), гетерогенные свойства
системы (стратификация, разделение труда, тендер
и т. п.) и структурные свойства «высшего
порядка», то есть обобщенные характеристики
инфраструктуры общества. Социальный обмен,
возникающий под влиянием всех этих факторов, уже
не может рассматриваться как элементарное
взаимодействие неких индивидов, стремящихся
извлечь выгоду. Благодаря эффекту
эмерджентности результатом социального обмена становится
нечто большее— некий субстрат, определяющий
28. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.:
Академический проект, 2000. С. 129·
99

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
системную целостность всех существующих в
данном обществе моделей социального действия,
социальных институтов и структур. Блау считал, что
непосредственным выражением этого субстрата
социального обмена являются поведенческие
нормы и этические ценности. «Общие ценности могут
быть восприняты как опосредующие звенья в
социальных сделках, расширяющие границы
социального взаимодействия и структуры социальных
отношений в социальном пространстве и
времени, — писал он. — Консенсус в вопросе о
социальных ценностях служит основой для выведения
социальных взаимодействий за рамки прямых
социальных контактов и для установления
социальных структур на период более долговечный, чем
протяженность человеческой жизни» .
Итак, если в теории Хоманса социальный обмен
представлялся как процесс, тесно связанный с
индивидуальными мотивами и действиями, то
концепция Блау показывала опосредующую роль
коллективных норм и ценностей, а главное— их
эмерджентную природу. Тем самым преодолевался
разрыв между локальными культурами и
«большими» поликультурными нациями—любое из таких
сообществ рассматривалось в качестве сложного
«агрегата», чье функционирование, интеграция
и дифференциация определяются эмерджентным
социальным взаимодействием . С этой точки
зрения лишалась смысла навязчивая дилемма
ассимиляции и аккультурации—все подобные процессы
могли быть поняты как частные случаи
интерактивной социальной практики, формирующей
общенациональное эмерджентное пространство.
29· Blau Р. Exchange and Power in Social Life. P. 263-264.
30. Ibid. P. 255.
IOO

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
Преодолевалась и прежняя релятивистская версия
культурного плюрализма, поскольку
консолидация зрелого эмерджентного общества оказывалась
в прямой зависимости не только от его внутренней
гетерогенности, но и от высокой динамики
социального обмена.
Успех теории социального обмена во многом
объяснялся не только ее методологическими
достоинствами, но и тем уникальным социальным
фоном, который существовал в американском
обществе во второй половине 1950-1960-х гг. Америка
вступала в период радикального обновления всех
сфер жизни, когда привычные критерии
общественного благополучия еще сохраняли свою
значимость, но средства их достижения становились
все более разнообразными и изменчивыми. Как
справедливо отмечает В. В. Согрин, «американское
общество оставалось еще по сути индустриальным,
но наметились отчетливые признаки рождения
общества постиндустриального»31. Новаторские
концепции в сфере социального управления и
взаимодействия создавались не в «тиши кабинетов»,
а под непосредственным влиянием практики.
Научно-техническая революция предъявляла
совершенно новые требования как к профессиональной
подготовке, так и к мотивационным установкам
человека, занятого на производстве. Активное
вовлечение женщин в различные отрасли
производства не только способствовало стабилизации
рынка труда, но и стало важным фактором «гендерной
революции». Патриотический подъем времен
Второй мировой войны не оставил шансов для
возвращения к жесткой политике в вопросах
межрасовых отношений —начался процесс преодоления
31. Согрин В. В. Исторический опыт США. М.: Наука, 2θΐο. С. 407·
ΙΟΙ

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
всех форм сегрегации. Огромное количество
новаций в самых разных сферах общественной жизни
образовывали единый поток, разительно
меняющий жизнь человека. Формировалось «новое
индустриальное общество», где разнонаправленные
интересы, мотивы, действия множества акторов
оказывались объединены общим вектором
национального развития, а ранжирование классов,
полов, этносов и рас уступило место гибким формам
32
социализации .
В этих условиях проблема национальной
идентичности впервые за долгое время начинала
рассматриваться в плоскости социального
новаторства, а не стабильности и преемственности. И идея
эмерджентного социального обмена позволяла
увидеть в инновациях и культурном плюрализме
не угрозу нарастающего хаоса, а новое качество
социальной системы. Однако ее популяризация
наталкивалась на вполне определенный
методологический изъян. Его очень афористично
охарактеризовала Маргарет Арчер: «Социальные теоретики
робеют перед "эмерджентностью"... Если [кому]
и удавалось продвинуться чуть дальше, то скоро
они теряли присутствие духа и спешили
укрыться, кто в стане индивидуализма, кто—холизма...
Питер Блау сначала кропотливо трудился над
выведением свойств сложных социальных явлений
из простейших форм обмена, а затем увлекся
рассмотрением обратного влияния сложных явлений
на процесс обмена в ущерб изучению
взаимодействия между ними, и фактически оказался в плену
холистского подхода. Полнокровную эмерджен-
тистскую теорию трудно обнаружить, поскольку
32. Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М.: Тран-
зиткнига, 2004· С. 250-252.
102

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
никому еще не удавалось пройти между Сциллой
индивидуализма и Харибдой холизма»33.
Проявлением «холизма», о котором
рассуждает Арчер, было упование П. Блау на опосредующую
роль коллективных норм и ценностей в процессе
социального обмена, что весьма напоминало
размышления антропологов школы Боаса о
«национальных характерах» и «интеграторах»
локальных культур. Преодолеть же эту «Харибду
холизма» можно было, лишь предложив функциональную
модель эмерджентного социального обмена, то есть
наглядно показав, каким образом «работает» это
изменчивое и плюралистичное социальное
пространство, на какой основе достигается эмерджентный
эффект. Эту задачу попытался решить признанный
лидер американского структурного
функционализма Толкотт Парсонс. Подобно Хомансу и Блау он
полагал, что общество как социальная система
состоит из множества индивидов, взаимодействующих
друг с другом в конкретных ситуациях и
стремящихся к «оптимизации удовлетворения»34. Однако
Парсонс считал, что простой констатации деятельност-
ной природы социума совершенно недостаточно.
Для того чтобы общество сложилось и
функционировало в качестве стабильной системы,
необходимо сложное сочетание институциональных
механизмов, которые существуют в «реальном потоке
социального взаимодействия», но на теоретическом
уровне могут быть вычленены из него и
осмыслены как самостоятельные подсистемы общества35.
33· Арчер М. Реализм и морфогенез // Социологический
журнал. 1994· № 4· С. 51·
34· Parsons Т. The Social System. N.Y.: The Free Press, 1951. P. 5-6.
35. Парсонс Т. Система современных обществ. M.: Аспект
Пресс, 1998. С. 15, 23-24·
юз

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Различая подсистемы общества по
функциональному признаку, Парсонс предложил
выделять наряду с экономикой, политикой и культурой
«социетальный» уровень общественных
институций. Социетальность он определял как «зону
взаимопроникновения между социальной и
личностной системами», которая и превращает
индивида в члена общества. При этом Парсонс исходил
из убеждения в том, что «личные мотивы
индивидов эффективно канализируются в социальную
систему через лояльность и членство в самых
различных коллективах», а значит, общество
представляет собой «сложную сеть взаимопроникающих
коллективов и коллективных лояльностей», и суть
социетальных отношений заключается в
«установлении определенной взаимосвязи между лояльно-
стями подгрупп и индивидов по отношению к
другим коллективам и обществу в целом»36.
Следовательно, социетальные связи призваны не подавить,
а напротив, укрепить гетерогенность общества,
институционализировать ее в системе
плюралистических ролевых отношений. «Фундаментальной
чертой всех человеческих обществ является ролевой
плюрализм»,—утверждал Парсонс37.
Таким образом, теория Парсонса позволяла
поставить проблему культурного плюрализма в
совершенно новой плоскости. Если ранее речь шла
о поиске тех нормативных или
институциональных принципов, которые позволили бы сгладить
последствия социокультурной сегментарности
общества и сформировать некий общий «интегратор»
национальной идентичности, то концепция соци-
етальности отводила эту интегрирующую роль са-
Зб. Парсонс Т. Система современных обществ. С. 25-26.
37· Там же. С. 25·
к>4

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
мому плюрализму. Причем Парсонс особо
подчеркивал, что становление обществ современного
типа предполагает расширение ролевого
плюрализма и углубление социокультурной
дифференциации. В «досовременных» обществах, по его
мнению, социетальные связи образовывали жесткую
иерархию, освященную нормами религии и
морали, а также закрепленную силою государственного
принуждения. Общества современного типа
складывались как национальные, что означало
дифференциацию и плюрализацию моделей
гражданского поведения. И если в «раннесовременных»
обществах еще существовали «сильные основания
солидарности» (поскольку «в понятии
национальности сливались религиозный, этнический
и территориальный факторы»), то в «полностью
сформировавшихся современных обществах может
существовать [самое широкое] разнообразие рели-
гиозных, этнических и территориальных основ» .
В качестве образца «современного» общества
Парсонс приводит американское. По его мнению,
американская нация демонстрирует не только
уникальный уровень плюрализма, но и очень
эффективные институциональные механизмы,
способствующие его социетальному закреплению.
К таким механизмам он отнес церковную сегмен-
тарность при общем высоком уровне религиозной
активности населения, интегративную роль
английского языка в условиях широкой этнической
дифференциации, открытую систему
стратификации, свободную от наследия аристократизма,
рыночную экономику, конституционную демократию
и систему «гражданского участия». Впрочем,
одновременно Парсонс приходит и к неожиданному
38. Парсонс Т. Система современных обществ. С. 36-38·
105

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
выводу: «Социетальная система в Соединенных
Штатах завершила этап институциональной
консолидации и переживает брожение,
сопровождающее переход к новым этапам, очертания которых
сложно предположить» .
Основанием для такого вывода послужило
понимание двойственной природы социетальных
процессов в «новом индустриальном обществе»:
нарастающая сегментарность на базовом уровне
закрепляется такими «открытыми»
институциональными структурами, как рыночная
экономика, конституционная демократия или социальная
стратификация, однако триумф плюрализма
оказывается лишь основанием для выработки все
новых и новых форм социальной интеграции. И
причина этого явления заключается не в
охранительной реакции общества, а в потребностях самого
эмансипированного индивида—избавляясь от
прямого влияния «коллективных уз», он еще в
большей степени начинает нуждаться в
дополнительных формах легитимации своего статуса. Решение
проблемы Парсонс видел в нормативном
упорядочивании коллективных ценностей, которое должно
компенсировать расширение плюрализма. На
первый взгляд, эта идея напоминает позицию П. Блау.
Однако Парсонс подчеркивал, что речь не идет
о прямом закреплении некоего нормативного
порядка. Ценности, в его представлении, имеют
коммуникативно-символическую природу: «Эти знаки
и символы служат в качестве средств
коммуникации, и в тот момент, когда возникает такая
коммуникативная символическая система, мы можем
говорить о необходимой основе социального дей-
39· Парсонс Т. Система современных обществ. С. 157·
юб

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
ствия» . Таким образом, социетальное общество
состоит из «множества взаимодействующих
индивидов, чье отношение к ситуации общения и друг
к другу в ней определено и опосредовано
системой культурно структурированных символов»41.
Усвоить такие символы индивид может лишь в
условиях прямого социального обмена, считывая их
знаковый «смысл» через взаимодействие с
другими акторами. Поэтому общий нормативный
порядок в социетальном обществе формируется на
основе принципов ситуативного взаимодействия,
а не предписанных мировоззренческих установок
и этических максим. Не случайно, что, рассуждая
о будущем плюралистической Америки, Парсонс
отводил решающее значение «образовательной
революции», призванной обеспечить синтез социе-
тального взаимодействия и нормативной
символически-знаковой культуры.
Проблему взаимосвязи социальной
стратификации и символического коммуникативного
действия в развитом индустриальном обществе
поднимал еще один признанный теоретик
структурного функционализма—Уильям Уорнер. Его
книги «Американская жизнь: мечта и реальность»
и «Живые и мертвые: Исследование
символической жизни американцев» формально
продолжили серию «полевых исследований», описанных
в упоминавшемся выше «Янки-Сити». Но,
оставаясь в русле эмпирической методологии, Уорнер
заметно изменил смысловую направленность
своей концепции. Он попытался описать социальное
пространство общества как непрерывный поток
4-0. Parsons Т. The Social System. P. 6.
41. Ibidem.
IO7

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
коммуникативного взаимодействия,
протекающий в русле определенного культурного
контекста. По своей природе этот контекст является
продуктом социального опыта, но формируется
и эволюционирует благодаря интенсивному
символическому обмену—отправлению и получению
знаков, интерпретации их символического
значения. «Каждый контекст является частью более
широкой системы действия, — отмечал Уорнер. —
Эта система действия может быть
проанализирована в категориях моральных, символических или
технических систем. Их целостность можно
назвать социальной системой общества»42.
Отмечая существенную роль морального и
технического порядка в общественном развитии,
Уорнер доказывал, что именно наличие символической
знаковой системы является ключевым фактором
самосохранения современного общества.
Символическая культура, то есть устойчиво
повторяющиеся интерпретации того или иного
ситуационного контекста, обеспечивает схожее «прочтение»
знаков, их типовые для данного общества
коннотации («означивания»). Уорнер подробно описал
функционирование символической культуры
американского общества и даже разработал типологию
знаков в зависимости от степени их
рациональности, экспрессивности, сакральности, связи с
коллективным и индивидуальным опытом. «В
символическом поведении в современной Америке
действуют две противоположные
тенденции,—резюмировал он. — В то время как сегментирующий
символический процесс связан с разнородностью
структурных единиц, социальной дифференциаци-
42. Уорнер У. Живые и мертвые. М.: Университетская книга,
2000. С. 529·
Ю8

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
ей и все большей тенденцией американского
общества к превращению индивида в полуавтономную
единицу и обособленную приватную социальную
систему, вторая тенденция связана с социальной
потребностью в поддержании минимальной
сплоченности и более широкой солидарности»43.
Сочетание этих тенденций, по мнению Уорнера,
обеспечивает эмерджентныи характер американского
общества. Это означает, что «процессы изменения
являются неотъемлемыми частями социальной
системы, что каждая часть [общества] имеет внутри
себя нечто возникающее и нечто исчезающее»44.
Уорнер признавал, что эмерджентность
наносит удар по традиционной национальной
идентичности американского общества, поскольку
«культурное прошлое постоянно абсорбируется
в настоящее, а настоящее —в будущее»45. Но
одновременно формируется и основа для становления
совершенно новой идентичности. «Наше общество
не может осуществить само себя и быть тем, что
оно есть, если оно не изменяется и не становится
постоянно чем-то другим, — утверждал Уорнер. —
Изменение, присутствуя в самой природе нашей
социальной системы, встраивается в природу
каждого из нас»46.
Обращение признанных лидеров
американского структурного функционализма Т. Парсон-
са и У. Уорнера к теории символического
обмена и коммуникативного взаимодействия было
весьма примечательным. Еще с 1920-х гг. в США
43- Уорнер У. Живые и мертвые. С. 260-261.
44· Warner W.L. The Corporation in the Emergent American
Society. N.Y.: Harper & Brothers publishers, 1962. P. 18.
45. Ibidem.
46. Ibidem.
IO9

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
существовало научное течение, ориентированное
на изучение символической природы
социокультурных явлений. Причем если в Европе схожие
по направленности исследования носили
преимущественно психоаналитический или
философский характер, то американские ученые делали
акцент на изучении роли
коммуникативно-символических факторов в формировании социального
порядка. Эта тема поднималась в работах У.
Томаса, Ч. Кули, У. Джеймса, Р. Парка. Профессор
Чикагского университета Джордж Герберт Мид
разработал концепцию, позволившую соотнести
символические процессы, происходящие в структуре
личности и отражающиеся в общественных
институциях. Мид полагал, что ключевое значение здесь
имеет рефлексивная природа человеческой
личности. Индивидуальное «Я» («I») человека
сталкивается с комплексом воспринятых в ходе
социального общения норм и ценностей («Me»), которые
складываются в символический образ
«обобщенного Другого». Поскольку в ходе рефлексии
индивид переносит опыт формирования «обобщенного
Другого» на самого себя (начинает относится к себе
как к объекту восприятия), то появляется и третий
компонент личностной структуры—«Self»
(«самость»). Это своеобразная «Я-концепция»,
отражающая способность человека «переживать» и
«конструировать» самого себя47.
Мид подчеркивал, что рефлексия и
«самоконструирование» человека имеют
символически-коммуникативную природу: «Это
коммуникация в смысле значащих символов, коммуникация,
направленная не только на других, но и на самого
47· Мид Дж.Г. Разум, Я и общество // Мид Дж. Г. Избранное.
М.: ИНИОН РАН, 2009. С. 147·
ПО

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
себя, где человек не только слышит себя, но и
реагирует на себя, говорит с собой и отвечает себе так, как
если бы ему отвечал кто-то другой»48.
Подверженность человека такой коммуникативной
рефлексии превращает его не только в зрелую личность,
но и в активного участника социальных действий.
А это означает, что любая социальная система
востребует символические образы «Другого» как
важнейший инструмент коллективной
самоидентификации. «Базовым для социальной организации
является принцип [символической]
коммуникации, подразумевающий участие в "Другом", —
писал Мид. — Это требует появления "Другого" в "Я",
идентификации "Другого" с "Я", достижения
самосознания через "Другого". Такое участие
становится возможным благодаря особому типу
коммуникации... когда человек пребывает в роли "Другого"
и именно через принятие роли "Другого"
оказывается способен обращаться к себе»49.
Таким образом, если в исследованиях П. Блау,
Т. Парсонса и У. Уорнера закреплялось
представление о плюрализме как непременной основе
интерактивного социального взаимодействия,
создающего эмерджентный эффект в современном
обществе, то идеи Дж. Мида позволяли увидеть
в плюрализме еще более глубокое
явление—систему рефлексивной самоидентификации,
имманентно присущую человеческой личности. Объединяло
эти две точки зрения восприятие социального
порядка в качестве интенсивного коммуникативного
процесса, имеющего знаково-символическую
природу. Преемник Дж. Мида в Чикагском
университете, Герберт Блумер, предложил называть такой
48. Мид Дж. Г. Разум, Я и общество. С. 149·
49· Там же. С. 191-192.
111

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
подход символическим интеракционизмом.
«Особенность [символической] интеракции
заключается в том, что люди интерпретируют или
определяют действия друг друга, а не просто реагируют
на них, — писал он. — Их реакции не вызываются
непосредственно действиями другого, а
основываются на значении, которое они придают
подобным действиям. Таким образом, интеракция
людей опосредуется использованием символов, их
интерпретацией или приданием значения дей-
ствиям другого» .
Блумер критически относился к попыткам Пар-
сонса рассматривать символический обмен в
качестве институциональной подсистемы общества. Он
полагал, что социальная действительность
складывается лишь из совокупности поступков людей,
каждый из которых руководствуется собственным
пониманием той или иной ситуации. «С точки зрения
символического интеракционизма, такие
структурные характеристики, как "культура", "социальная
система", "социальная стратификация" или
"социальные роли", лишь создают условия для действия,
но не детерминируют его, —писал Блумер. —Люди
не действуют в отношении культуры или
социальной структуры, они действуют в отношении
ситуаций... и социальная организация
функционирует лишь в той мере, в какой она создает ситуации,
в которых люди действуют, и в какой она
поставляет наборы символов, которые люди используют для
интерпретации ситуаций»51. С этой точки зрения
любое общество является плюралистичным в сво-
50. Blumer Н. Society as Symbolic Interaction // Human Behavior
and Social Processes / Ed. by A. Rose. Boston: Houghton
Mifflin, 1963. P. 180.
51. Ibid. P. 184.
112

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
ей основе, а его эмерджентные свойства
закрепляются не в опосредующих нормах, как предполагал
Блау, и не в ролевых социетальных комплексах, как
доказывал Парсонс, а в рефлексивном процессе
самоопределения, в ходе созвучной интерпретации
окружающего мира. «Мой основной тезис
заключается в том, что социальные проблемы не имеют
независимого существования в качестве
совокупности объективных социальных условий, а
являются результатами постоянного процесса
коллективного самоопределения», —утверждал Блумер52.
Итак, идеи Блумера не только закрепляли
представление о культурном плюрализме как
фундаментальной основе общества, но и позволяли увидеть
в национальной идентичности динамичное,
изменчивое, рефлексивное явление, а не набор
культурных паттернов или некий обобщенный
«национальный характер». Блумер подчеркивал, что
укорененность эмерджентных символических
значений в традициях, обычаях, моральных нормах
и нравственных ценностях гораздо менее значима,
чем необходимость их постоянной личностной
интерпретации в конкретных ситуациях
социального взаимодействия. «Жизнь человеческой группы
на уровне символических интеракций есть широкий
процесс, в котором люди поддерживают и
трансформируют объекты своего мира через придание
значений этим объектам»,—писал он53. Блумер
считал, что развитие современного американского
общества наглядно доказывает рост значимости
социальных интеракций, основанных на рефлексивной
52. Blumer H. Social Problems as Collective Behaviour // Social
Problems. 1971. Vol. 18. № 3. P. 299.
53. Idem. Society as Symbolic Interaction. Berkeley: University of
California Press, 1969. P. 12.
n3

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
самоидентификации, а не на устойчивых
культурных традициях и стереотипных паттернах.
Причиной тому является сочетание двух, на первых взгляд,
противоположных тенденций. С одной стороны,
общество становится все более «массовым» (от
«массовых» коммуникаций и маркетинга до «массового»
образования и здравоохранения) и «публичным»
(растущая зависимость от общенациональной
стратегии развития). Но, с другой стороны,
увеличивается гетерогенность общества—количество
существующих в нем профессий, статусов, образов жизни,
разнообразных комьюнити и субкультур. К тому же это
многообразие оказывается непрерывно
меняющимся, динамичным, формирующим уже не столько сег-
ментарность социального пространства, сколько его
условность и постоянную изменчивость.
«Существующая социальная организация уже не формирует
"узнаваемых" ситуаций,—отмечает Блумер.
—Символы и средства интерпретации значительно
варьируются, и социальное действие может выходить
за рамки существующей организации в любом из ее
структурных компонентов»54. Как следствие,
возникает все большее количество жизненных ситуаций,
требующих от человека активного взаимодействия
с окружающими, но на основе свободного
самоопределения и личностной рефлексии. А это формирует
и растущую потребность в образе «Другого»,
дополняющего собственное «Я» и позволяющего
выстраивать целостную модель самоидентификации. В
итоге социокультурная множественность общества
оказывается уже не угрозой или данностью, а
важнейшим фактором общенационального развития.
54· Blumer Н. Society as Symbolic Interaction. Berkeley: University
of California Press, 1969. P. 188.
114

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
Итак, сочетание идей социального обмена,
эмерджентности и символического интеракцио-
низма подводило к парадоксальной, на первый
взгляд, мысли о том, что национальная
идентичность представляет собой знаковую систему,
возникающую и динамично меняющуюся в ходе
ситуативного коммуникативного взаимодействия. Такой
вывод вступал в диссонанс и с релятивистской версией
культурного плюрализма, и с
националистическими идеологемами англоконформизма. Более того, он
явно противоречил не только устоявшимся взглядам
на природу национальных сообществ, но и
общепринятым методологическим принципам социального
анализа. Признание того факта, что прочным
основанием национального сообщества может стать сам
характер межличностного взаимодействия, не
опосредованный культурными традициями и
публичными институтами, а зависимый от символической
основы коммуникаций, требовало радикального
перелома в самой системе научного мышления. В полной
мере это оказалось возможным только спустя
полтора-два десятилетия—на фоне становления
постмодернистской мировоззренческой парадигмы,
разработки синергетической теории
саморазвивающихся систем и коммуникативистских концепций
информационного общества. Однако уже к началу
1970-х гг. идея «сконструированной идентичности»
получила вполне стройное методологическое
обоснование в американской социальной науке. Заслуга
в этом принадлежит теоретику феноменологической
социологии Альфреду Шюцу и его ученикам Питеру
Бергеру и Томасу Лукману (характерно, что все они
являлись эмигрантами—Шюц эмигрировал в США
из Австрии в 1939 г· и с х952 г· являлся одним из
ведущих профессоров нью-йоркской Новой школы
социальных исследований, Бергер и Лукман также
115

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡ А Л И3M
переехали в США из Австрии, но уже после
окончания войны; впоследствии первый из них с успехом
работал в ряде американских университетов, а второй
снискал широкую известность, вернувшись в Европу
и заняв пост профессора университета в Констанце).
Альфред Шюц обратил внимание на
парадоксальный факт — в теоретико-методологических
построениях символического интеракционизма,
по сути, отсутствует самостоятельный анализ таких
категорий, как «символ», «знак», «индекс»,
«паттерн», а реконструкция символической культуры
осуществляется лишь в контексте изучения
социального обмена и коммуникаций. Восполняя этот
пробел, Шюц обратился к онтологии символических
явлений. Однако в своих попытках построить
«картину социального» он оказался неожиданно
близок к релятивисткой парадигме культурного
плюрализма. Шюц доказывал, что в основе социально
значимых символов лежат типовые стили
мировосприятия («идеальные типы» символических
интерпретаций). «Социальный мир, в котором человек
родился и в котором он должен найти свои
ориентиры, воспринимается им как прочное переплетение
социальных отношений, систем знаков и символов
с их особой смысловой структурой,—писал Шюц.—
Для него все эти факторы являются элементами сети
типизации—типизации человеческих индивидов,
образцов их действий, их мотивов и целей или
социокультурных продуктов, которые порождены их
действиями»55. Таким образом, социальная
солидарность достигается, по мнению Шюца, либо
единством типовых символов, составляющих знаковую
55· Шютц А. Смысловая структура повседневного мира:
очерки по феноменологической социологии. М.: Институт
Фонда «Общественное мнение», 2003· С. 264-265.
116

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
культуру общества, либо толерантным
сосуществованием различных символических систем.
Подобное предположение оправдывало себя при анализе
устойчивых, гомогенных культур. Однако его
уязвимость становилась очевидной при изучении
современных поликультурных наций, находящихся
в процессе сложной социальной трансформации.
Разработать более актуальную концепцию
удалось ученикам Шюца по Новой школе социальных
исследований, П. Бергеру и Т. Лукману. В 1966 г.
они издали концептуальный труд под характерным
названием «Социальное конструирование
реальности». В основу этого исследования, ставшего
настоящим манифестом социального конструктивизма,
был положен анализ социального пространства
общества как пересечения двух реальностей —
объективной и субъективной. Объективная реальность—
это тот социальный порядок, который является
результатом человеческих усилий, «непрерывного
человеческого производства»56. Люди создают
объективную реальность, отчуждая некие
универсальные нормы и институции от собственных
настроений, мнений, интерпретаций и пытаясь тем самым
придать устойчивость и постоянство своему
окружению. Но, по сути, этот процесс является всего
лишь «опривычиванием», когда «любое действие,
которое часто повторяется, становится образцом
и впоследствии может быть снова совершено тем же
самым образом и с тем же усилием»57. Поэтому
институционализация социального порядка
происходит спонтанно, она опосредованно отражает
56. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование
реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995·
С. до.
57· Там же. С. gi-
п7

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
наиболее привычные для людей установки и
мотивы. Субъективная реальность, по мысли Бергера
и Лукмана, имеет схожую природу. Воспринимая
социальный порядок как данность, человек
нуждается в его легитимации, позитивном восприятии,
снижающем эмоциональную, стрессовую нагрузку.
Эта потребность удовлетворяется при условии
личностной интерпретации социальных норм,
распространения на них собственных оценок и суждений.
Таким образом, социальный порядок
воспринимается сквозь призму символических репрезентаций,
и «все эти репрезентации "мертвы" до тех пор, пока
они не "вызваны к жизни" в актуальном
человеческом поведении»58.
Рассуждения Бергера и Лукмана подводят к двум
взаимосвязанным выводам: во-первых, любые
элементы социального порядка являются
сконструированными символическими значениями,
поскольку возникают в процессе типизации наиболее
привычных человеческих установок и мнений, а
функционируют в контексте последующих
символических репрезентаций; во-вторых, конструируя
социальную реальность, человек сам оказывается
частью этого символического пространства
(«человек творит реальность и тем самым творит самого
себя»). Следовательно, ключевым элементом
социального порядка является идентичность человека.
«Типы идентичности есть относительно
стабильные элементы объективной реальности, а
формирование индивидуальной идентичности проходит
в ходе легитимации социального
порядка,—утверждают Бергер и Лукман. — Поэтому идентичности
всегда включены в общую интерпретацию реально-
58. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.
Трактат по социологии знания. С. 125·
п8

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
сти, они "встроены" в символический универсум» .
В «простых» монокультурных обществах, в
символической культуре которых объективная и
субъективная реальности фактически совпадают,
идентичность является мощным фактором социальной
стабилизации. Но в современном поликультурном
и стратифицированном обществе нарастает
множественность как объективного, так и субъективного
мира. Всеобщая рефлексия «открывает ящик
Пандоры с "индивидуалистическим" выбором,
который делается общей ситуацией»60. Как следствие,
рефлексирующие люди оказываются
потенциальными «предателями самих себя». Это
«предательство» связано с готовностью раз за разом менять
собственные «символические миры» и
идентичности в настойчивых поисках чего-то
«подлинного» в своей жизни («Есть смысл умирать
человеком, вряд ли есть смысл умирать помощником
управляющего в отделе женского трикотажа»61).
Проблема «символического предательства»,
возникающая в рефлексирующем обществе,
заставляет усомниться в прочных основаниях
самоидентификации: «Какое именно "Я" было предано
в тот или иной момент времени?»62. Собственное
социальное поведение начинает
восприниматься человеком как ситуативная «роль», не вполне
связанная с его подлинным «Я». Тем самым
социокультурное пространство общества начинает
«конструироваться» в совершенно разных
направлениях, и единственным принципом, подлежащим
59· Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.
Трактат по социологии знания. С. 284·
6о. Там же. С. 277·
6ι. Там же. С. 243·
62. Там же. С. 276.
"9

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
«опривычиванию» и типизации, оказывается
плюрализм. «Подобная ситуация плюрализма как
реальностей, так и идентичностей все в большей мере
типична для современного общества, —
утверждают Бергер и Лукман. — Общество, в котором
расходящиеся миры становятся общедоступными,
как на рынке, содержит в себе особые сочетания
субъективной реальности и идентичности. Растет
общее сознание релятивности всех миров,
включая и свой собственный, который теперь
осознается скорее как один из миров, а не как Мир»63.
Исследования Бергера и Лукмана стали
своеобразным Рубиконом в развитии американской
социальной мысли. Мировоззренческое кредо
конструктивистов в наиболее радикальном варианте
отразило синтез идей символического интеракцио-
низма, историко-культурной антропологии и
структурного функционализма. Конечно, все эти
исследовательские направления не утрачивали свою
методологическую специфику, но постепенно они
образовывали единую парадигму анализа
динамичных и плюралистичных по своей природе
социальных форм. Характерная для них
терминологическая сложность, подчеркнутая оригинальность
понятийного ряда и витиеватая манера логических
умозаключений также имели вполне определенный
подтекст—подобная стилистика была призвана
нарочито противопоставить новейшие социальные
теории классическим детерминистским и
релятивистским подходам. Как следствие, «неклассические»
исследования с трудом завоевывали признание у
широкой публики, в отличие от броских и
метафоричных идей англоконформизма, социал-дарвинизма,
63. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.
Трактат по социологии знания. С. 279-28о.
120

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
классического культурного плюрализма. Но по
своему духу они всецело соответствовали
умонастроениям американского общества 1950-1960-х гг. Так,
историк и журналист Макс Лернер отмечал во
введении к своей знаменитой книге «Развитие
цивилизации в Америке», опубликованной в 1957 Γ·:
«Американцы начинают обращать все более пристальное
внимание на самих себя и на свою цивилизацию...
Но ни один американец не способен посмотреть
на американскую цивилизацию отстраненным
взглядом этнографа»64. Лернер называл и вполне
очевидную причину таких умонастроений: «В течение
четверти века американцы до неузнаваемости изменили
семейные обычаи, демографическую ситуацию,
городские окраины, систему энергоснабжения,
промышленность, деятельность корпораций,
профсоюзы, классовую стратификацию и средства массовой
информации»65. Но при этом они сохранили то, что
принято называть «американским характером», или
«духом Америки». Лернер емко характеризует
сущность этой новой «американскости»—многообразие
в постоянном движении, «воплощение в наиболее
чистом виде самых динамичных элементов
современной истории», что требует не провозглашения
абстрактного принципа культурного плюрализма,
а обеспечения такой скорости общественных
перемен, которая «не была бы разрушительно высокой»
и не поколебала бы «органическое равновесие
культур, переплетение которых сформировало то
американское общество, которое мы знаем»66.
64· Лернер М. Развитие цивилизации в Америке: В 2 т. М.:
Радуга, 1992. Т. ι. С. 6-7-
65· Там же. С. 66.
66. Там же. С. 84, п8.
121

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТИ КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Показательно, что и политическая элита США
начала рассматривать скорость и масштаб
общественных перемен как наиболее надежный способ
сплочения нации. Переломным моментом стала
избирательная кампания одного из лидеров
Демократической партии Эдлая Стивенсона в 1956 г.,
в ходе которой была провозглашена идея
«двинуть страну вперед» к «новой Америке»67. Именно
в ходе этой кампании демократы впервые
призвали к полной ликвидации расовой сегрегации
(Мичиганская декларация). Несмотря на обидное
поражение Стивенсона, курс на «комбинацию Севера
и Юга» был сохранен и впоследствии. Спустя 4 года
он стал одним из ключевых компонентов
программы «новых рубежей» Джона Кеннеди,
амбициозное президентство которого буквально встряхнуло
Америку. Кеннеди осознанно вернулся к
риторике, которая очень напоминало политику
общенациональной консолидации эпохи «нового курса»
Ф. Рузвельта: «Энергия, вера, преданность озарят
нашу страну... Поэтому не спрашивайте, что
страна может сделать для вас, — спросите, что вы
можете сделать для своей страны»68. В схожей
стилистике была построена и программа «великого
общества» Линдона Джонсона. Идея «борьбы с
бедностью» рассматривалась в ней как часть более
масштабного общенационального проекта—
обеспечения равных возможностей для всех американцев
независимо от возраста, расы, пола,
вероисповедания и убеждений. «Справедливость требует
помнить, — говорил Джонсон, — что любой гражданин,
67. Stevenson А. Е. The New America. N.Y.: Harper and Brothers,
1957. P. 11.
68. Кеннеди Дж. Инаугурационная речь // Инаугурационные
речи президентов США... С. 432·
122

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
как только он отвергнет собрата со словами: "Он
не такого цвета, как я" или "У него другие, чуждые
мне убеждения",—в тот же миг предает Америку»69.
Благодаря усилиям Демократической партии
американское государство сделало
беспрецедентные шаги по искоренению расовой розни и иных
форм социальной дискриминации. В 1963 и 1965 гг.
были приняты законы о гражданских правах,
запрещающие расовую сегрегацию. Закон 1964 г.
запретил и все проявления тендерной дискриминации.
Принятие нового Иммиграционного акта
позволило ликвидировать основу для дискриминации
выходцев из Азии и Африки. Ту же цель преследовал
и Закон о введении билингвального образования
(1968 г.). В 1968 г. началась и реализация
правительственной программы «позитивных действий»,
целью которой было провозглашено предоставление
определенных социальных преференций
женщинам и представителям этнических меньшинств70.
Все эти меры позиционировались как «новый
социальный контракт» Америки, призванный
сформировать общество, «слепое к цвету кожи». Былые
дискуссии об «американцах через дефис»,
«томатном супе» и «салатнице», казалось бы, должны были
уйти в прошлое. Принципы культурного
плюрализма и толерантного сосуществования любых
социокультурных сообществ становились официальной
государственной идеологией. Однако
действительность оказалась гораздо сложнее. В американском
обществе быстро нарастало многообразие социальных
69. Джонсон Л. Инаугурационная речь // Инаугурационные
речи президентов США... С. 437·
7<э. Печатное В. О. От Джефферсона до Клинтона:
демократическая партия в борьбе за избирателя. М.: Наука, 2θθ8.
С.222-308.
123

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡ А Л И3M
ролей и статусных признаков, складывались новые
модели стратификации и социальные
субкультуры. Социальное пространство утрачивало строгую
иерархичность, наполнялось новыми конфликтами
и альтернативными, «неформальными» моделями
межличностного взаимодействия. Американцы
начали ощущать последствия сексуальной, тендерной,
психоделической, контркультурной «революций».
Некоторым исключением на этом фоне выглядел
бум корпоративного сознания, который
переживала в те годы Америка (по словам Дж. Гэлбрейта, «в
наше время ни один богатый человек не
пользуется прежней репутацией — уважением пользуются
корпорации»71). Но и сам корпоративный дух
претерпевал разительные перемены под воздействием
менеджмента «человеческих отношений». Как
отмечал один из ведущих теоретиков этой концепции
Дуглас Макгрегор, «камнем преткновения в
иерархии человеческих мотивов становятся такие
потребности, которые мы можем назвать стремлением
к самовыражению... когда физиологические
потребности удовлетворены и человек больше не
опасается за свое здоровье, важнейшим мотивом его
поведения становятся социальные потребности—
чувство принадлежности к определенной группе,
чувство социального взаимодействия, чувство
принятия другими»72. Таким образом, в центре нового
образца социального поведения оказывалась
способность человека к активной интеграции в
разнородные и меняющиеся сообщества—от сослуживцев
71. Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. С. 258-259·
72. Макгрегор Д. Человеческий фактор на предприятии
//Классики теории государственного управления.
Американская школа / Сост. Дж. Шафритц, А. Хайд. М.: МГУ,
2003- С. 248-249·
124

ЗАКРЕПЛЕНИЕ ПЛЮРАЛИЗМА
и соседей до сокурсников по колледжу и
болельщиков любимой команды. Закрытое пространство
социальных страт деформировалось под воздействием
множественных поведенческих моделей, а
стремление к ярко выраженной групповой
идентичности дополнялось активной личностной рефлексией
и стремлением к собственной интерпретации
окружающего социального пространства. Не случайно,
что именно во второй половине 1960-х гг. Америка
столкнулась с беспрецедентными акциями
социального протеста. Радикальное негритянское
движение встало на путь экстремизма и «черного»
национализма, выдвинув лозунги «Черное—прекрасно!»
и «Власть—черным!». В свою очередь,
активизировались и те общественные движения и группы,
которые ратовали за отказ от ускоренной политики
десегрегации («белый бумеранг»). Не менее мощным
был размах молодежного протестного движения.
Его катализатором стали антивоенные митинги
(«тич-ины»). Студенчество стало оплотом
движения «новых левых», бросивших вызов
«буржуазным» ценностям «общества потребления».
Достаточно радикальные формы приобретал феминизм.
Все эти события и процессы еще до поражения
демократов на президентских выборах 1968 г.
фактически сорвали реализацию программы «великого
общества». По сути, произошел провал всей
неолиберальной стратегии, основанной на идеях
технократии, «либерального консенсуса» и «всеобщего
благосостояния». Герберт Маркузе, один из ведущих
идеологов «новых левых», очень ярко
характеризовал события 1960-х гг. как протест против «неясного,
скрытого, метафизического характера» социальных
«универсалий» индустриального общества,
стремление к «знакомой конкретности» в системе
социальных отношений, к очищению социального «целого»
125

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
от «всяких недоразумений "гештальта"»73.
Студенческие и негритянские бунты, антивоенные митинги
и первые рок-концерты являлись признаком
нарастающего разлома в социальном пространстве
американского общества, кризиса индустриальной модели
стратификации и социализации, все более
очевидной потребности в обновлении всей системы
социально-ролевых отношений.
Косвенным признанием этих проблем стала
программа «нового федерализма», предложенная
президентом Ричардом Никсоном на рубеже 1960-
197°_х гг· Помимо разнообразных
политико-административных и экономических аспектов, эта
стратегия опиралась на идею возврата к
классическим социальным ценностям американского
общества— праву каждого американца взять на себя
ответственность за собственную судьбу, активной
роли самоуправления и других институтов
гражданского общества, единству нации в защите
свободы и справедливости. Закреплялось
представление о том, что социальная политика, направленная
лишь на рост благосостояния граждан и защиту
уязвимых групп населения, не способна
консолидировать общество. Америке требовалось собственное
«узнаваемое» лицо, яркие символы национальной
идентичности, новая коммуникативная культура,
способная преодолеть множественные границы
диаспор и субкультур. Поиск ответа на эти вызовы
начался в период «неоконсервативной революции»
и остался лейтмотивом общественной жизни США
вплоть до начала XXI в.
73- Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии
Развитого Индустриального Общества. M.: Refl-book,
1994· С. 278-279·
126

ГЛАВА 3
«Новый культурный плюрализм»
и дискуссии об основах
социальности современного
общества
БУРНЫЕ события 1960-х гг. превратили
американское общество в «бурлящий и ревущий
котел». «Расовая революция» и вспышка
«контркультуры», «вьетнамский синдром» и крах
«государства всеобщего благосостояния»
породили ощущение, которое Олвин Тоффлер
афористично назвал «легковоспламеняющейся смесью
быстротечности и новизны»1. Причем, если
консервативно настроенное «белое и мужское»
большинство обвиняло правительство в деформации
«естественной» системы социальных отношений,
то «цветная и женская» часть общества
апеллировала к необходимости более «справедливого»
распределения общественных ресурсов исходя из
множественности существующих социальных ролей. Все
чаще в адрес правительства звучали упреки в
формализме социальной политики, несправедливости
и провоцировании новых рисков. Так, около 6о%
избирателей считали, что расширение прав
меньшинств проводится излишне быстрыми темпами,
«неприемлемыми для общества», а выравнивание
уровня жизни носит искусственный характер2.
Особое неприятие у этой части общества вызывала по-
1. Тоффлер О. Шок будущего. М.: ACT, 2001. С. 240.
2. Кругман П. Кредо либерала. М.: Европа, 2009. С. 90-91·
127

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
литика, получившая название «позитивного
действия» (или «аффирмативного действия» — этот
термин в официальный оборот был введен
президентом Дж. Кеннеди). Изначально политика
«позитивного действия» подразумевала предотвращение
дискриминации женщин и представителей расо-
во-этнических «меньшинств» в таких ситуациях,
как прием на работу и карьерный рост,
поступление в образовательные учреждения, оказание
потребительских услуг и т. п. Но к началу 197°"X ΓΓ·
все более широкой практикой становилось введение
разнообразных квот для «достаточного»
представительства «уязвимых» групп населения.
Противники такой политики указывали, что формируется
система «дискриминации наоборот», когда
принцип равенства шансов не только сменяется
равенством результатов, но и новыми привилегиями3.
Прямо противоположной была реакция на
политику «позитивного действия» представителей тех
самых «уязвимых» социальных групп.
Проблема законодательной дискриминации ушла в
прошлое, а вместе с нею и пафос борьбы за
гражданское равноправие. Представители феминистского
и афроамериканского движений все чаще
ратовали за «особый», «чувствительный к специфике»
подход, а не «выравнивание шансов». Тем самым
«дискурс "равенства" перерастал в дихотомию
"равного" и "различного"»4. И в таком контексте
политика расовых и тендерных квот воспринималась
3- Джанда К., БерриД.М., Голдман Д., Хула К. В. Трудным
путем демократии: процесс государственного
управления в США. М.: Российская политическая
энциклопедия, 2θθ6. С. 517·
4- Попкова Л. Н. Тендерная политика США: формальные
институты и практики // Общественные науки и
современность. 2004· № ι. С. 165.
128

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
как важный, но уже недостаточный шаг.
Стремление к равноправию уступало место провозглашению
собственной идентичности и попыткам расширить
ее пространство в условиях меняющего общества.
Еще больше усугубил эту проблему развернувшийся
в 197°"х гг· экономический кризис, когда
гиперинфляция резко снизила эффективность
правительственных социальных программ, а рост расходов
оказался критичным для федерального бюджета5.
Интеллектуальная элита США в очередной раз
столкнулась с необходимостью обосновать новый
взгляд на состояние нации и перспективы ее
развития. Расовая, тендерная и психоделическая
«революции», распространение разнообразных
субкультур и протестных форм гражданского поведения
требовали признания культурного плюрализма
в качестве основы формирующейся
постиндустриальной социальности. Эта установка оказалась
закреплена и на уровне государственной политики,
и в качестве этического общественного
консенсуса. Впрочем, этот факт отнюдь не означал
торжество идей «симфонии цивилизаций» и «нации
наций», характерных для плюралистов начала XX в.
Как отмечал Милтон Гордон, метафора
«плавильного тигля» не утратила своей актуальности, а
скорее трансформировалась в образ «множественного
котла», закрепляющий «плюрализм
национальной действительности» и легализующий
формирование все новых субкультурных сообществ6.
Подобная позиция была вполне корректной, но
5- США: государство и социальная политика. К анализу
консервативных тенденций/Отв. ред. СМ. Плеханов. М.:
Наука, 1988. С. 34·
6. Gordon M. M. Assimilation in American Life: The Role of Race,
Religion, and National Origins. Oxford: Oxford
University Press US, 1964. P. 131.
129

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
в методологическом плане она оставляла
открытой ключевую проблему: каковы те социальные
механизмы, которые могут обеспечить внутреннее
единство «множественного тигля» и
«выплавление» в нем устойчивой национальной
идентичности. Характерно, что ни канадско-австралийский,
ни европейский мультикультурализм не
предполагали подобной постановки вопроса. Гарри
Триандис, президент Международной
ассоциации кросс-культурной психологии, впоследствии
предложил рассматривать эту особенность
американской социальной мысли как переход от
«вычитаемого» к «адаптивному» мультикультурализ-
му. Под «вычитаемым» мультикультурализмом он
подразумевал систему межкультурного
взаимодействия, которая требует от ее участников
отказаться от некоторых исходных культурных элементов,
чтобы достичь уровня новой культурной
идентичности. «Адаптивный», или интеграционный,
мультикультурализм, по мнению Триандиса,
предполагает не «вычитание», а «прибавление» культурных
элементов, обновление социального опыта и форм
самоидентификации7.
Подобные трактовки идеи мультикультурализ-
ма воспринимались американскими
интеллектуалами достаточно настороженно. Они
противоречили представлению о естественном характере
плюралистической социокультурной среды, ее тесной
взаимосвязи с эмерджентным социальным
взаимодействием. С другой стороны, необходимо было
учитывать и растущие консервативные
настроения в американском обществе. В основе их
лежало не только ситуативное недовольство правитель-
7- Триандис Г. Культура и социальное поведение. М.: Форум,
2007. С. 299·
130

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
ственным курсом, но и более глубокие причины.
Так, Артур М. Шлезингер объяснял происходящую
ломку общественных настроений традиционными
для американцев колебаниями между реализмом
и мессианством, циклами «распыления и
централизации национальной энергии»8. Так,
президентство Д. Эйзенхауэра, по мнению Шлезингера,
обеспечило нации «передышку», а бурные
шестидесятые принесли новую «лихорадку обязательств»,
«новые горизонты и новые надежды». Ответная
реакция началась в следующем десятилетии и
достигла пика в период неоконсервативных реформ
Рональда Рейгана. Таким образом, начиналась уже
третья в этом столетии волна «консервативной
реставрации» (после 1920-х и 1950-х гг.),
сопряженная с переориентацией американцев на приоритет
частных интересов в противовес социальным
инициативам. «Этот уход в частную жизнь
представляет собой форму корректирующего действия
внутри социального организма, действия, снимающего
избыток озабоченности делами общества,
—утверждал Шлезингер. — Периоды преобладания
частного интереса основываются на принципе, что
достижение индивидуумом своих собственных
интересов способствует достижению интереса общего»9.
Рассуждения Шлезингера являются
характерным примером тех настроений, которые
преобладали в американском либеральном андерграунде
1960-1970-х гг. Они были направлены на
обоснование внутренней целостности
«американского мышления», якобы объединяющего полюса
консерватизма и реформаторства, капитализма
8. Шлезингер-мл. A.M. Циклы американской истории. М.:
Прогресс-Академия, 1992· С. 37» 44) 4^·
9- Там же. С. 66-67.
131

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
и демократии, частного и общественного
интереса под эгидой принципов личной свободы,
конституционного государства и верховенства закона10.
Но, как показали последующие события, подобные
прогнозы оправдались лишь в той мере, в которой
они предсказывали ускорение политических
циклов в связи с «драматизмом» современной эпохи.
Былое единство «американского мышления»
оказалось если не утрачено, то существенно
подорвано растущим социокультурным, идеологическим,
ценностным размежеванием общества. По
образному выражению Артура Манна, американский
«национальный тигель» стал не только
множественным, но и «шипящим»11. И этот процесс
совершенно не укладывался ни в рамки классических
циклов двухпартийной политической эволюции,
ни в русло либерально-мессианского прогрессиз-
ма, ни в логику классических теорий
американской национальной идентичности. Суть
проблемы крылась гораздо глубже — Америка оказалась
перед беспрецедентным для нее цивилизацион-
ным выбором. События, происходившие в
течение последней трети XX в., очень емко
охарактеризовал С. Хантингтон: «Разногласия относительно
расовых приоритетов, билингвизма, мультикуль-
турализма, иммиграции, ассимиляции, трактовки
исторических событий, роли английского языка
и "евроцентризма" были на самом деле
сражениями в войне за природу американской
национальной идентичности»12.
ю. Шлезингер-мл. A.M. Циклы американской истории. С. 76-77·
il. Mann A. The One and the Many: Reflections on the American
Identity. Chicago: University of Chicago Press, 1979. P. 25.
12. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. М.: Транзиткнига, 2004. С. 221.
132

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
Еще одним важным фактором, повлиявшим
на парадигмальную эволюцию американской
«плюралистической» мысли, явилось уникальное
состояние социально-гуманитарных наук, которое
сложилось в 1970-х гг., в том числе настоящий бум
этно-национальных исследований. Этот процесс
был связан с реакцией на самые разнообразные
явления—от широкой волны
национально-освободительного движения в странах Азии и
Африки и «неожиданных»
культурно-националистических «рецидивов» в Европе (Шотландия, Страна
Басков, Бельгия, Ирландия) до ускоренного
развития наднациональных интеграционных процессов,
транснационализации мировой экономики и
международного права. В этих условиях идея
государственно-политического национализма, встроенная
в линейную прогрессистскую схему «племя—
народность— нация», оказывалась слишком
формализованным основанием для толкования природы
современных наций. К тому же сказывалась и
активная социальная трансформация самого
западного общества— нарастающая деформация
классовой структуры, формирование разнообразных
субкультур, появление новых моделей тендерных
и семейных отношений. На смену модернистскому
дискурсу «права наций на самоопределение»
пришла постмодернистская проблема «права личности
на самоопределение», а в области
этно-национальных исследований это предполагало активное
внедрение социально-психологических,
феноменологических, культурно-антропологических методов.
Поиск новых методологических подходов к
изучению этно-национальных явлений привел к
формированию особого предмета научного анализа.
Для его обозначения стало использоваться
понятие «этничность» («ethnicity»). Показательно, что
!33

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
в Оксфордском словаре английского языка этот
термин появился именно в 1972 г., хотя У. Уорнер
использовал его еще в начале ΐ94°_χ ΓΓ· в своей
знаменитой «Yankee City Series», а первую
развернутую трактовку в 1953 г· сформулировал Д. Рисман.
Как справедливо отметил российский
исследователь В. А. Авксентьев, сама структура понятия
«этничность», то есть использование суффикса
«-ость» в русском языке и «-ity» в английском,
превращает его в «исключительно абстрактное, а
потому трудно поддающееся определению понятие»13.
Но именно это свойство позволяет использовать
понятие «этничность» для анализа общностей
самого различного таксономического уровня,
избегая необходимости их четкой дифференциации
в социальной структуре общества, но подчеркивая
специфическую роль в социализации индивида.
В 1970-х гг. для обобщенного обозначения «этно-
подобных» социальных сообществ в
англоязычной научной лексике закрепился особый термин
«ethnie» (близкий к предложенному советским
исследователем Ю. Бромлеем термину «этникос»).
Этничность же начала рассматриваться в качестве
интегрированной социокультурной
характеристики, объединяющей этническое самосознание
индивида, как часть его «Я-концепции», с теми
общественными институциями, которые обеспечивают
социализацию индивида в пространстве
этнокультурных «МЫ-образов».
Развернувшиеся в 1970_19^0-X ΓΓ· дискуссии,
в том числе с участием таких авторитетных
оппонентов, как Э. Геллнер и Э. Смит, Ф. Барт
13. Авксентьев В. А. Основные теоретические концепции
современной этноконфликтологии // Этнические проблемы
современности. Ставрополь, 2θθΐ. Вып. η. С. 5·
134

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
и Р. Коэн, Ю. Бромлей и Л. Гумилев, показали,
что растущая роль этничности в процессе
социализации человека не является возрождением
неких архаичных форм общественного сознания.
Этничность становится наиболее зримым
проявлением социокультурных процессов,
формирующих пространство самоидентификации
современного человека. Признание этого факта открыло
путь для активного междисциплинарного
синтеза в изучении этнонациональной проблематики,
способствовавшего закреплению трех основных па-
радигмальных подходов— инструменталистского,
конструктивистского и примордиалистского. Все
они оказались широко представлены и в
американской социальной мысли 1970-1980-х гг., органично
продолжив теоретические изыскания школ Ф. Боа-
са и Л. Уайта, Дж. Мида и А. Шюца.
Проблематика культурного плюрализма и мультикультурализ-
ма находилась в центре внимания представителей
всех трех направлений.
На первый взгляд, наиболее очевидной
представлялась взаимосвязь идей культурного
плюрализма с методологией инструменталистских
исследований. В США инструментализм зародился
еще на рубеже XIX-XX вв. Его основоположником
стал один из признанных духовных лидеров
Америки Джон Дьюи, в философских воззрениях
которого отразились ключевые категории
национального мышления—индивидуальность, прагматизм,
свобода, демократия. Именно Дьюи первым
сформулировал опорный постулат инструментализма:
представление о личности как индивиде, чье
становление и развитие происходит на основе
осознанного выбора линии поведения в конкретных
ситуациях и применения тех или иных
интеллектуальных «инструментов» для удовлетворения соб-
!35

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
ственных интересов. Дьюи признавал и важность
усилий общества по социализации индивида, в том
числе с помощью системы образования и
культурной политики. Но любые идеологические явления,
в том числе национализм, он считал исторически
преходящими, имеющими значение лишь до тех
пор, пока они сохраняют свое прагматическое
значение. «Нам нужен критерий для определения
ценности любого конкретного вида социализации, —
писал он. — Мы не должны конструировать некое
идеальное общество чисто умозрительно. Задача
состоит в том, чтобы выделить положительные
черты реально существующих форм общественной
жизни, некие общие интересы в [той или иной]
социальной группе, степень ее взаимодействия и
сотрудничества с другими группами»14.
Восприятие индивидуализма и прагматичности
в качестве ключевых факторов социального
действия придавало инструменталистским теориям
ярко выраженные черты культурного
релятивизма и провоцировало явное пренебрежение к
нормативным формам общественной жизни. Не случайно
один из самых известных учеников Дьюи Рэндольф
Бурн весьма жестко критиковал подобные
установки своих коллег: «У них нет ясной философии
жизни, за исключением той, какой обладает разведка.
Они не имеют представления о том, какое общество
хотят создать и в каком обществе нуждается
человечество, хотя они оснащены всеми установками и
талантами для того, чтобы его добиться»15. Сам Бурн
попытался соединить постулаты инструментализ-
Щ-Дьюи Д. Демократия и образование. М.: Педагогика, 2θθθ. С. 8ι.
15. Цит. по: Энфи А. Американская психология до «эпохи
прагматизма» // Персональный сайт А. Энфи. http://ar-
amenfi.sk6.ru/articls8.html.
136

новый КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
ма с признанием нормативной значимости
этнокультурных традиций. Именно такой подход
позволил ему наряду с X. Колленом снискать
репутацию основателя теории культурного плюрализма.
Однако, как указывалось выше, их идеи не
получили широкого распространения в условиях
«консервативной войны» 1920-х гг. Да и сама инстру-
менталистская парадигма оказалась на несколько
десятилетий в состоянии явного кризиса, будучи
потесненной бихевиористскими психологическими
теориями. Ситуация изменилась лишь к 1970-м гг.,
когда глубокая трансформация американского
общества вызвала всплеск интереса к «несистемным»
формам социокультурных отношений.
Заслуга в «реанимации» инструменталист-
ской версии культурного плюрализма
принадлежит Натану Глейзеру и Даниэлю Мойнихену (оба
они работали в Гарвардском университете, но если
Глейзер уже в 1960-х гг. сникал репутацию
одного из наиболее авторитетных американских
социологов, то Мойнихен был более известен в качестве
функционера Демократической партии и
являлся активным лоббистом искоренения расовой
сегрегации). Первой совместной работой Глейзера
и Мойнихена стал сборник очерков «По ту сторону
плавильного котла. Негры, пуэрториканцы, евреи,
итальянцы и ирландцы Нью-Йорка»,
опубликованный в 1963 г. и переизданный в 197° г·16 На
примере анализа пяти основных этнических групп,
проживавших в Нью-Йорке, Глейзер и Мойнихен
попытались доказать, что американский
«плавильный тигель» утратил свое значение. Они считали,
i6. Glazer Ж, Moynihan D. Beyond the Melting Pot. The Negroes,
Puerto Ricans, Jews, Italians, and Irish of New York City.
Cambridge, MA: MIT Press, 1963.
!37

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
что этничность является одним из наиболее
эффективных социальных регуляторов, поскольку
обладает сильным эмоциональным воздействием и
позволяет индивидам преодолеть состояние тревоги
и одиночества. Поэтому этничность не только
выполняет ярко выраженную компенсаторную
функцию, но и формирует стабильные социальные
сообщества, скрепленные культурными
традициями, экономическим укладом, политико-правовыми
структурами. Смена этих институций происходит
по мере изменения общественных потребностей
в них, а этничность обеспечивает необходимую
преемственность социального опыта: «Старые
культуры постепенно уходят в прошлое, на их месте
возникают новые культуры и новая идентичность»17.
В современном американском обществе, по
мнению Глейзера и Мойнихена, этничность не
только переживает новый подъем, но и превращается
наряду с религиозно-конфессиональной
культурой в ключевое средство социальной адаптации
и самоидентификации. Глейзер подчеркивал, что
даже расовая принадлежность начинает
«функционировать» по такому же инструменталистско-
му (потребностному) принципу. В 1971 г. в статье
«Расовая дилемма в конце шестидесятых годов»
он писал о том, что негритянская молодежь
«присматривается» к прошлому своего народа в
надежде «обрести свое лицо» и адаптироваться к новой
американской действительности18. Таким образом,
этничность приобретает еще более важное значе-
17- Glazer JV., Moynihan D. Beyond the Melting Pot. The Negroes,
Puerto Ricans, Jews, Italians, and Irish of New York City.
P. VIII.
18. Глейзер H. Расовая проблема в конце
шестидесятых//Америка. 1971· № 175· с· 5·
138

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
ние, чем в предыдущие исторические эпохи, и
превращается в своеобразный интегратор
разнообразных форм социальной самоидентификации.
Во второй половине 1970-х гг. на основе идей
Глейзера и Мойнихена сложилось особое
концептуальное направление, получившее название
«нового культурного плюрализма». Впрочем, сам
Глейзер отмечал, что «с точностью определить
значение этого термина проблематично, [ибо] он
означает широкую платформу, протянувшуюся
между крайностями ассимиляции на одном
полюсе и сепаратизма на другом»19. Суть «нового
культурного плюрализма», по мнению Глейзера,
заключается не столько в самобытной
методологической концепции, сколько в прагматичной
направленности на выработку компромиссного
социального проекта, преодолевающего «крайности»
ассимиляции и сепаратизма. «Культурный
плюрализм,—писал Глейзер,—добился успеха как
предпочтительная модель ответа на реальность мульти-
расового и мультиэтнического общества»20.
Принципам «нового культурного
плюрализма» Глейзер противопоставлял «сильный» и
«слабый» плюрализм. Первый их них является
выражением экспансии этнокультурных меньшинств,
требующих восстановления «исторической
справедливости». Второй, напротив, предполагает
плавную и эволюционную ассимиляцию
этнокультурных меньшинств в рамках
общенациональной традиции. Анализируя динамику
межэтнических и межрасовых отношений в современном
ig. GlazerN. The Problem of Ethnic Studies (1977) //Glazer N.
Ethnic Dilemmas: 1964-1982. Cambridge: Harvard University
Press, 1983. P. 97.
20. Ibidem.
!39

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
американском обществе, Глейзер показывал, как
«расовая революция» и протестный этноцентризм
«цветных» меньшинств в конце 1960-х— начале
197°"х гг· обусловили постепенное признание
белой Америкой идей межэтнической
толерантности и «самоосуждение» ею неприглядных страниц
межрасовых отношений в национальной истории.
Следующим этапом, по мнению Глейзера, должна
была стать последовательная реформа системы
образования, в том числе закрепление принципа би-
лингвальности и обновление исторических курсов
в духе мультикультурализма, реализация
государственных программ по правовой защите «черных»
и «цветных» этно-расовых групп21. В конечном
счете усилия государства и общества, по мнению
Глейзера, должны быть направлены на переход
от дилеммы «сильного» и «слабого» культурного
плюрализма к последовательной интеграции
множества этнических групп. Суть этой интеграции
заключается в том, что «при существовании
некоторого органического единства, сохраняется четкое
артикулирование его частей, то есть возможность
самостоятельной идентификации каждой части
[мультиэтнического общества]»22.
Таким образом, концептуальные
разработки Н. Глейзера и его единомышленников стали
важным шагом по трансформации классической
версии культурного плюрализма в концепцию
мультикультурализма, обладающую более
акцентированным социальным подтекстом.
Методология инструментализма позволяла рассматривать
21. GlazerN. American Pluralism: Voluntarism or State Action? (1977) //
Glazer N. Ethnic Dilemmas: 1964-1982. Cambridge:
Harvard Univ. Press, 1983. P. 126-144.
22. Idem. The Problem of Ethnic Studies. P. 110.
140

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
мультикультурное общество как объект
целенаправленной социальной политики государства,
а также результат интеграции разнообразных
этнокультурных сообществ, представители которых
обладают потребностью в социальном обмене.
Однако социальное прогнозирование в русле инстру-
менталистского подхода могло привести и к
совершенно иным выводам. Так, например, большой
общественный резонанс в США вызвала
опубликованная в 1971 г. книга католического теолога
Майкла Новака с неординарным названием «Подъем не-
переплавленных этников»23. Подобно Глейзеру,
Новак заявлял в ней о крахе «плавильного тигля».
Но, по его мнению, наиболее реальной
альтернативой является не мультикультурная интеграция,
а нарастающее наступление «этников» —выходцев
из этно-национальных меньшинств, чьи
социальные и политические амбиции уже стали более
значимым явлением, чем классовая борьба или про-
тестные движения. При этом Новак подчеркивал,
что молодые американские «этники» не стремятся
обособиться в рамках своих общин и зачастую даже
не говорят на языке своих предков. Их
«этническое чувство» представляет собой осознанное или,
как писал Новак, «творческое» отчуждение от
господствующей социальной культуры WASP,
основанной на принципах рационализма,
прагматизма, индивидуальной успешности.
Новак отмечал тесную взаимосвязь между
этнокультурными и конфессиональными формами
«новой идентичности», что, по его мнению,
обеспечивает чрезвычайно высокий уровень
«эмоционально-экзистенциального содержания лич-
23· Novak M. The Rise of the Unmeltable Ethnics. N.Y.: The Mac-
millan Company, 1971.
141

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
ности»24. Поэтому обращение «этников» к их
историко-культурным корням следует
рассматривать не только в качестве защитной реакции в
условиях социальной и политико-правовой
дискриминации, но и как попытки сформировать
принципиально новый образец социокультурной
идентичности. Более того, по мере решения этой
задачи «этники» не замыкаются в своих комьюни-
ти, а начинают оказывать все более возрастающее
давление на общество, стремятся закрепить
собственные этические и эмоциональные приоритеты
в качестве общепринятых (наглядной
иллюстрацией этих теоретических выводов являлась биография
самого Новака, ставшего на рубеже 1970-1980-х ΓΓ·
лидером влиятельного
общественно-политического движения «Новая идентичность»).
В концепции М. Новака отразилось
характерное для американского инструментализма
стремление видеть в этничности результат активного
социального выбора со стороны индивида,
осознанного принятия той или иной статусной роли.
По сравнению с воззрениями Глейзера Новак более
последовательно отстаивал преобладающее
значение индивидуальных потребностей личности в ее
социокультурной и этнической
самоидентификации, а потому настороженно относился к
перспективам мультикультурной интеграции. В развитие
этих идей активист бостонского Еврейского
общества Филип Перлматтер предложил любопытную
версию внутренней дифференциации самого
движения «этников». Он выделил четыре типажа,
которые обладают совершенно разной мотивацией
и поэтому не способны к интеграции даже
между собой: «старые» иммигранты и их потомки, ко-
24· Novak M. The Rise of the Unmeltable Ethnics.
142

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
торые стремятся воссоздать самые разнообразные
атрибуты этнической социальной культуры в
качестве целостного и защищенного от воздействия
извне образа жизни, мультикультуралисты из
числа этнической интеллигенции, которые
пропагандируют культурное многообразие в качестве
общечеловеческой ценности, «этнические романтики»,
конструирующие онтологию этносов из
«комбинации психологического понимания, исторического
воспоминания и социологического романа», и
«этнические бойцы», объединяющиеся в
политические движения и активно борющиеся за
расширение прав и свобод «этников»25.
Итак, синтез инструменталистской
методологии и принципов культурного плюрализма
привел к двойственным результатам. С одной стороны,
на его основе сложилась обновленная концепция
культурного плюрализма, близкая к
классическому (канадско-австралийскому) мультикультурализ-
му с характерной для него идеей интеграции
разнообразных этнокультурных сообществ. С другой
стороны, немало инструменталистов предрекали
нарастание в обществе этнокультурного сепаратизма,
ужесточение межрасовых, межпоколенных,
тендерных конфликтов. Но наиболее важным
представляется тот факт, что, независимо от специфики
своих прогнозов, сторонники обеих позиций считали
ключевым средством решения этно-национальных
проблем активную социальную политику
государства. Подразумевалось, что обеспечение
динамичного общенационального развития может привести
нарастающее многообразие социальных мотивов
25· Perlmutter P. The Troubling Future of Ethnicity// Christian
Century. 1977. August 17-24. http://www.religion-online.org/
showarticle.asp?title=ii75.
43

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
и стремлений в единое русло. Очевидно также, что
подобная установка была тесно связана с
технократическими идеями «государства благоденствия»,
популярными в США в 1960-х гг. Алвин Гоулднер
писал по этому поводу: «Инструментализм,
развитие которого было ускорено увеличивающейся
ролью государства, находит свое выражение в
"нетеоретических" теориях... в которых пренебрегают
понятиями, касающимися специфического
человеческого поведения и общественных
взаимоотношений, создают образ "научной" нейтральности,
хорошо приспособленной для обслуживания
потребностей государства благосостояния»26.
Совершенно иную интерпретацию идеи
культурного плюрализма получили в русле
конструктивистских социальных теорий. По своей сути
конструктивизм является еще более масштабным
интеллектуальным явлением, нежели
инструментализм. По емкому определению Майкла Махо-
ни, конструктивизм— это «метатеоретическая
перспектива, побуждающая индивидуумов видеть
самих себя как активных участников собственной
жизни... это философия участия, в соответствии
с которой индивидуумов и сообщества побуждают
быть активными в собственном раскрытии»27.
Конструктивизм опирается на представление о
процессуальной природе человеческой личности и
социума, их перманентной творческой изменчивости.
Поэтому личностная и социальная идентичность,
равно как и вся система миропонимания, поведен-
26. Гоулднер А. У. Наступающий кризис западной социологии.
СПб.: Наука, 2003. С. 502.
27· Цит. по: Маколей М. Дж., Гранвольд Д. К. Конструктивизм
и психотерапия // Обзор современной психиатрии.
2005- Вып. 28. http://www.psyobsor.org/1998/28/2-1.html.
144

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
ческие и этические нормы, культурные традиции
воспринимаются как результат конструирования
неких символических образов и знаковых систем,
их свободной интерпретации и построения на этой
основе множественных «картин мира».
На протяжении XX в. конструктивизм
завоевал прочные позиции в философии, психологии,
педагогике, искусстве. Однако
конструктивистская интерпретация таких социальных явлений,
как этничность, национальность, классовость, кон-
фессиональность, обладающих ярко выраженной
исторической природой, преемственным
характером развития и системной институционали-
зацией в рамках общества, встречала
существенные затруднения. В Европе активная дискуссия
конструктивистов началась достаточно поздно—
лишь после издания в 1983 г. трех парадигмальных
трудов: «Изобретения традиций» под редакцией
Э. Хобсбаума и Т. Рейнджера, «Наций и
национализма» Э. Геллнера и «Воображаемых сообществ»
Б. Андерсона28. Тогда же выявились два
концептуальных полюса конструктивизма—представление
о социальных сообществах как об «изобретенных»
либо о «воображаемых». Первый из этих
подходов тесно смыкался с инструментализмом и
акцентировал внимание на прагматичном и
рациональном закреплении тех идеологических, культурных
и поведенческих норм, которые способны
консолидировать этно-национальное сообщество и
подчеркнуть его идентичность. В рамках второго подхода
ключевое значение придавалось символической
28. The Invention of Tradition / Ed. by Ε. Hobsbawm, T. Ranger.
Cambridge: Cambridge University Press, 1983; Геллнер Э.
Нации и национализм. M.: Прогресс, 1991! Андерсон Б.
Воображаемые сообщества. М.: Канон-пресс-Ц, 2θθΐ.
145

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
природе этнонациональных культур, их тесной
взаимосвязи с рефлексией и когнитивной
практикой. Объединяющей же чертой всех подобных
теорий стало представление об этничности как
наборе своеобразных культурных маркеров, «средств
символического различения», позволяющих
этническим группам и нациям закреплять собственную
«самость». Эту идею еще в 1969 г. сформулировал
норвежский исследователь Фредерик Барт.
На первый взгляд, методология
европейского конструктивизма позволяла вполне
обоснованно доказать значимость культурного плюрализма
как эффективной «буферной» идеологии,
способной закрепить толерантный характер
«воображаемой» этничности и снизить риск конфронтации
между «изобретенными» нациями. Однако в
действительности идея плюралистической, мульти-
культурной нации оказывалась в таком
смысловом контексте весьма сомнительной, поскольку
нет ни малейшего смысла «изобретать»
внутренние этнические и расовые отличия лишь для того,
чтобы впоследствии их мучительно примирять.
«Воображаемый» же мультикультурализм вообще
оказывается сродни пропаганде космополитизма.
Американская версия конструктивизма
оказалась гораздо более восприимчива к идеям
культурного плюрализма и мультикультурализма.
Причина заключалась в том, что ее смысловая
направленность изначально была «встроена» в
гораздо более широкий методологический и
концептуальный контекст. Уже к началу 1970х ΓΓ·
американский конструктивизм сформировался
в качестве многогранной исследовательской и
мировоззренческой парадигмы, вобравшей в себя
идеи социального обмена и эмерджентности,
символического интеракционизма и социальной
146

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
феноменологии. В трудах Д. Хоманса, П. Блау,
Г. Блумера, У. Уорнера, А. Шюца, П. Бергера,
Т. Лукмана была всесторонне раскрыта
методология анализа сложных социальных систем,
знаковая культура которых «сконструирована» в ходе
коммуникативного взаимодействия и
подвержена перманентному обновлению. Как следствие,
американский конструктивизм оказался способен
вполне логично и убедительно объяснить природу
социальных потрясений 1960-1970-х гг., когда
привычные культурные паттерны — вплоть до
тендерных отношений и общественной морали,
—оказались под огнем критики разнообразных протестных
и «контркультурных» движений. Показательным
примером востребованности конструктивистских
идей в американском обществе стал тот факт, что
упомянутая выше книга Бергера и Лукмана
«Социальное конструирование реальности»
превратилась в настоящий бестселлер и переиздавалась
в 1970-х гг. многотысячными тиражами в
«карманном» формате.
Необходимо отметить, что американский
конструктивизм позволял обосновать не только
возможность толерантного сосуществования
различных культур, но и нечто большее— идею
множественной, абсолютно изменчивой и
плюралистичной реальности. Эта реальность «считы-
вается» каждым индивидом в соответствии с его
собственным «словарем» и, как следствие,
наполняется самыми разнообразными символическими
значениями, «смыслами», знаковыми
интерпретациями. Так рождается парадокс: чем интенсивнее
динамика социального развития общества, тем
более явным становится разрыв его знаково-символи-
ческого, ценностного, идеологического
пространства. Нельсон Гудмен, профессор Гарвардского
47

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
университета и автор еще одного
конструктивистского бестселлера 1970-х гг.— «Пути создания
мира», очень точно определил суть этого
процесса: «[В современном обществе] движение
направлено от единственной истины, от
неподвижного обнаруженного мира к разнообразию
правильных, но противоречащих друг другу
версий или миров»29. При этом Гудмен
подчеркивал, что достигнутый в современную эпоху
высокий уровень плюрализма оказывается столь же
относительным явлением, как и предыдущие
редукционные системы: «Создание миров всегда
начинается с уже имеющихся миров; создание есть
переделка. Мы не создаем новый мир каждый раз,
когда берем вещи обособленно или сочетаем их
некоторым способом... Мир может быть невыно-
симо монотонен и неуправляемо гетерогенен» .
Таким образом, если в условиях
«монокультурной» реальности индивид тяготится состоянием
несвободы, невозможностью «прочтения» мира
на собственном языке, то в условиях
плюралистической реальности ему «не хватает слов, чтобы
адекватно передать свою социальную и
символическую вовлеченность», и его действия
«оказываются пронизаны попытками уловить неуловимое
и повсеместное присутствие "инаковости",
"интерсубъективности" и "интербытия"»31.
Осмысление множественной культурной
реальности как социальной основы современного
общества привело к формированию в русле аме-
29· Гудмен Н. Способы создания миров. М.: Логос; Идея-Пресс;
Праксис, 2001. С. 8.
3<э. Там же. С. 9-
31. Цит. по: Маколей М. Дж., Гранвольд Д. К. Конструктивизм
и психотерапия, http://www.psyobsor.org/1998/28/2-1.
html.
148

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
риканского конструктивизма двух
течений—радикального («эпистемологического») и
культурного («реального»). Оба они сыграли важную
роль в формировании парадигмы мультикульту-
рализма, хотя первое в большей степени
ориентировалось на исследование символической
природы социокультурных явлений, а второе тяготело
к бихевиористскому и структурному анализу
социальных процессов.
Термин «радикальный конструктивизм»
впервые использовал психолог Эрнст фон Глазерс-
фельд, обосновывавший в своих работах конца
ΐ97θ"χ гг. идею «эпистемологии без онтологии».
Речь шла о попытке представить социальное
познание как конструирование человеком собственного
образа мира в процессе интерпретации
конкретных жизненных ситуаций. «Знание не пассивно
приобретается, а активно конструируется
познающим субъектом,—утверждал
Глазерсфельд.—Функция познания имеет адаптивный характер и
служит для построения мира по результатам опыта,
а не для открытия онтологической реальности»32.
Схожие идеи были представлены в трудах
психотерапевта Пауля Вацлавика, в том числе в изданном
в 1981 г. сборнике статей «Изобретенная
действительность», ставшем одним из методологических
«манифестов» американского конструктивизма.
Вацлавик подчеркивал не только сугубо
эпистемологический, но и коммуникативный характер
«конструирования реальности»: любая
социальная ситуация формируется с участием различных
акторов, выступающих в роли как наблюдателей,
32. Глазерсфельд Э. фон. Введение в радикальный
конструктивизм // Вестник Московского университета. Сер. J,
Философия. 2001. № 4· С. 62.
49

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
так и наблюдаемых, а
следовательно—вынужденных «достраивать» образы друг друга, создавать
совместные смысловые интерпретации, соотносить
собственный образ мира с миропониманием
окружающих людей. «Мы конструируем реальность,
в то время как мы полагаем, что мы ее
воспринимаем,—утверждал Вацлавик. — То, что мы называем
реальностью (индивидуальной, социальной,
идеологической), есть интерпретация, сконструиро-
ванная посредством коммуникации и через нее» .
На первый взгляд, идеи радикальных
конструктивистов утверждали абсолютно релятивистский
взгляд на любые культурные и социальные
явления, поскольку отрицали институциональную
и нормативную целостность общества,
закономерный характер его развития. Однако в
действительности концепции Глазерсфельда и Вацлавика были
созвучны не столько протестнои контркультуре
«новых левых», сколько новейшим разработкам
в области теории систем и, прежде всего,
набиравшей популярность кибернетической теории.
Благодаря классическим исследованиям Норбер-
та Винера и Льюиса Кауфмана кибернетика уже
к 1960-м гг. превратилась в целостное парадиг-
мальное направление, ориентированное на
изучение не только проблем управления и передачи
информации, но и особого рода систем и
процессов—«взаимодействующих сами с собой и
воспроизводящих себя»34. В таком смысловом контексте
представление о культуре как совокупности обра-
33· Цит. по: Цоколов С. А. Радикальный конструктивизм:
эпистемология без онтологии? // Вестник Московского
университета. Сер. у, Философия. 1999· № 2. С. 109.
34· Винер Н. Кибернетика и общество. М.: Издательство
иностранной литературы, 1958· С. 5-7-
150

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
зов, свободно конструируемых в процессе
коммуникативного взаимодействия, приобретало
методологическую целостность и глубину. Не случайно,
что один из родоначальников американской
кибернетики Хайнц фон Фёрстер стал центральной
фигурой и в радикальном конструктивизме. Он
предложил идею «кибернетики второго порядка»
как теории самоорганизации человека и той
реальности, которую он конструирует, стремясь познать
окружающий мир35. По мысли Фёрстера,
признание кибернетической сущности познания
заставляет человека отказаться от иллюзорных попыток
постичь тот мир, который «там, вне нас», и
оказаться в мире, где он несет всю полноту
ответственности, который конструирует сам в процессе
взаимодействия и коммуникации с другими людьми,
то есть в «мире нашего опыта».
Развитие радикального конструктивизма в
русле кибернетики и коммуникативистики позволяло
на новом уровне вернуться к идеям эмерджентного
социального обмена и символического интеракцио-
низма. В центре внимания оказывались синерге-
тические социокультурные системы,
развивающиеся по принципу самоорганизации,
интенсивного информационного обмена, бифуркационного
обновления. Тем самым открывалась и
перспектива качественного обновления идей мультикуль-
турализма— в духе известного по трудам Ильи
Пригожина принципа «порядок из хаоса» (или
«порядок через шум», как его сформулировал
Фёрстер). Мультикультурная парадигма, основанная
на принципах синергетики, могла окончательно
35· Foerster H. von. Cybernetics of Cybernetics or the Control of
Control and the Communication of Communication. Urba-
na, II: University of Illinois, 1974. P. 88-89.
151

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
утратить характер этического морализаторства
и политического прожектерства, превратившись
в важный компонент «постсовременных»
социальных исследований, построения теорий
постиндустриального и информационного общества.
Однако утверждение такой концепции в рамках
американской интеллектуальной традиции
встречало вполне определенные затруднения—оно
требовало радикального пересмотра существующих
представлений об институтах социализации
личности, преемственности культурных форм, роли
архетипических образов и категорий в
общественном сознании. В этой связи очень любопытен
тот факт, что наиболее известные представители
американского радикального конструктивизма—
Э. фон Глазерсфельд, П. Вацлавик, X. фон
Фёрстер — оказались выходцами из Австрии, как и
родоначальники философского конструктивизма
А. Щюц, Л. Бергер, Т. Лукман. Вся эта плеяда
теоретиков отличалась совершенно особым стилем
мышления, сочетающим американское
мессианство с немецкой метафизичностью и австрийским
(«венским») космополитизмом. Растущая
популярность их идей среди представителей
американского интеллектуального андерграунда
сочеталась с полным неприятием среди консервативно
настроенной общественности. Не случайно, что
даже избалованный вниманием публики Фёрстер
в своих трудах подчеркивал печальную для себя
истину: поскольку мир есть наш собственный
конструкт, то каждый человек в конченом счете
остается «когнитивно одинок» и обречен на
восприятие окружающих лишь в собственных категориях36.
Зб. Князева E.H. Кибернетические истоки конструктивистской
эпистемологии // Когнитивный подход: философия,
152

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
Американский культурный («реальный»)
конструктивизм был ориентирован на более
традиционную проблематику, в том числе изучение
характера социального взаимодействия в современном
обществе, ролевых отношений, множественной
социальной идентичности, феномена субкультур.
В начале ΐ99°~χ ΓΓ· американский исследователь
Дж. Комарофф попытался ретроспективно
разработать внутреннюю типологию этого течения,
выделив в его составе «реализм» (реконструкция
процесса становления национального
самосознания в русле теории игр), политический
конструктивизм (анализ роли политических и творческих
элит в формировании символического
пространства наций), «радикальный историзм» (вариация
марксистской теории возникновения
национальных культур в ходе длительного развития
общественного сознания на основе разделения
труда) и собственно «культурный» конструктивизм
(анализ этнонациональных культур как закрытых
систем, обладающих специфическим знаковым
пространством)37. Но в действительности столь
явного методологического размежевания в
среде представителей культурного конструктивизма
не наблюдалось. К тому же многие из них
активно использовали в своих трудах подходы,
характерные для инструментализма и примордиализма.
Объединяющей чертой их концепций был отказ
от изучения глубинной природы социокультурных
когнитивная наука, когнитивные дисциплины. М.:
Канон, 2θθ8. С. 255·
37· Комарофф Дж. Национальность, этничность,
современность: политика самосознания в конце XX века //
Этничность и власть в полиэтнических государствах.
Материалы международной конференции. 1993 Γ· М.:
Наука, 1994· С. 41·
153

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
феноменов и стремление к анализу тех
конкретных поведенческих и психологических
механизмов, которые способны «сконструировать»
устойчивые социальные структуры и сообщества в
современных условиях.
Ключевую роль в становлении американского
культурного конструктивизма как особого
исследовательского направления сыграли социологи
Г. Гарфинкель и И. Гофман. Они оба
позиционировали себя в качестве последователей А. Шюца,
хотя развивали социально-феноменологические
идеи в русле теории социального действия и
психоанализа, оба имели весьма плодотворный опыт
работы под руководством Г. Блумера (из-за чего
косвенно причисляются к Чикагской школе
символического интеракционизма) и, наконец, оба
сумели создать оригинальные теории, сыгравшие
важную роль в становлении парадигмы американского
мультикультурализма.
Гарольд Гарфинкель назвал свою теорию этно-
методологией, причем понятие это он
сформулировал еще до начала широкой дискуссии о природе
этничности, пытаясь подчеркнуть с его помощью
важность изучения «первичных», локальных
элементов социального взаимодействия. Труды Гар-
финкеля не претендовали на роль
методологического обобщения. Однако ему удалось очень емко
определить причину, по которой
феноменологические теории все чаще оказывались не в силах
объяснить «практические действия в повседневности».
Гарфинкель исходил из того, что люди склонны
с раздражением воспринимать ситуации, когда
«мир не в порядке», а собственные действия всегда
стремятся истолковать как «нормальные».
Радикальный конструктивизм является лишь крайним
проявлением этой тенденции: не будучи уверен
154

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
в прочности окружающего мира, человек спешит
объявить «подлинным» миром собственное
восприятие реальности. Но такая система
миропонимания уязвима и иллюзорна: «Часто случается,
что для того, чтобы [человек] мог понять, с чем он
сталкивается сейчас, он должен дождаться
будущего развития событий, но, дождавшись, он
принимает прошлое происходящих событий как само собой
разумеющееся»38. Решением проблемы, по мысли
Гарфинкеля, является окончательный отказ от
попыток и нормативного, и феноменологического
«упорядочивания» образа мира, признание
внутренней дифференцированности, конфликтности,
неравновесности социальной реальности.
Основным методом изучения социального мира Гарфин-
кель считал «кризисные эксперименты», то есть
анализ ситуаций, когда «фрагменты жизненного
мира становятся проблематичными, когда
достоверность культурно сформированного фона
нарушается, а нормальные средства взаимопонимания
перестают действовать» .
«Кризисные эксперименты» привели к
чрезвычайно любопытным выводам в духе идей
социального интеракционизма: Гарфинкель
доказывал, что социальная реальность, как система
интерактивного взаимодействия людей, производит
«смыслы» и без целенаправленного воздействия
общественных институтов. Более того, любые
институциональные и нормативные установления
38. Гарфинкель Г. Обыденное знание социальных структур:
документальный метод интерпретации в
профессиональном и непрофессиональном поиске фактов //
Социологическое обозрение. 2003. Т. з· № ι. С. з_4-
39- Хабермас Ю. Проблематика понимания смысла в
социальных науках // Социологическое обозрение. 2θθ8. Т. η.
№ з- С. 33·
155

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
лишь провоцируют в обществе проблему
отчуждения. С другой стороны, если человек в должной
степени интегрирован в систему интерактивного
взаимодействия, то ему незачем конструировать
собственные «миры»—необходимо скорее
«считывать» окружающее символическое пространство,
не сопротивляться его метаморфозам, а «впускать
их в себя». В итоге рождается парадоксальная
закономерность: изменчивость и плюрализм
социального мира оказываются наиболее надежным
основанием его целостности и единства, поскольку
именно они обеспечивают возможность для
каждого человека обнаруживать во внешней
реальности свой собственный «мир».
По сути, Гарфинкель пришел в своих
исследованиях к той же идее «порядка через хаос», которая
была популярна среди радикальных
конструктивистов. Но, в отличие от них, Гарфинкель
подчеркивал не только принципиальное значение
социокультурной множественности, но и важность
формирования в обществе универсальной
знаковой системы, позволяющей «считывать»
плюралистическую реальность в едином смысловом
контексте. Иными словами, множественность
интерпретаций окружающего мира должна быть
компенсирована единством языка общения: поскольку
«[социальная] упорядоченность есть непрерывное
практическое достижение каждого актуального
события в повседневной речи», то любое социальное
сообщество формируется на основе
собственного «общего языка»40. Гарфинкель назвал это явле-
40. GarfinkelH., Sacks H. On Formal Structures of Practical Actions//
Theoretical Sociology: Perspectives and Developments / Ed.
by J. C. McKinney, E.A. Tiryakian. N.Y.: Appleton-Centu-
ry-Crofts, 1970. P. 338.
156

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
ние «индексарностью». «Свойства индексичных
выражений и индексичных действий
представляют собой упорядоченные свойства, — писал он. —
Они заключаются в организации соглашения
между "коллегами по культуре"... которые постоянно
сталкиваются с необходимостью выяснять,
опознавать, заявлять или делать очевидным характер
обыденных занятий»41.
На первый взгляд, идея коммуникативных
«индексов», выдвинутая Гарфинкелем, весьма
напоминает понятие этоса культуры Р. Бенедикт, а
также концепцию культурных паттернов А. Крёбера
и К. Клакхона. Однако Гарфинкель отмечал, что
индексарность является не устойчивым
«интегратором» или артефактом культуры, а
«коммуникативно достигнутым согласием». Она формируется
не в ходе исторического развития этносов и
конфессий, а на ситуативной основе, «здесь и сейчас».
«Понимание, обуславливающее "внутренний" ход
социальной интерпретации, имеет
операциональную структуру», — писал Гарфинкель. — Поэтому
индекс общего понимания —это скорее
[коммуникативная] операция, нежели взаимное
пересечение культурных рядов»42. Но что заставляет
человека признавать в индексах «общего языка»,
возникающих в ходе спонтанного общения,
основу собственной «картины мира»? Гарфинкель
отвечал на этот вопрос в духе идей Дж. Мида:
устойчивая «Я-концепция» индивида возникает
только при возможности и готовности отнестись
к себе самому как к объекту восприятия «Других»
(или, как образно писал Гарфинкель, «актуально
41. Гарфинкель Г. Что такое этнометодология? //
Социологическое обозрение. 2003. Т. з· № 4· С. д, 24·
42. Там же. С. 23·
157

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
проявляющееся здесь-и-сейчас является потен-
циальным-проявлением-каким-оно-было-бы-для-
другого-если-бы-они-поменялись-местами»43).
В итоге и складывается тот механизм
коммуникативной самоидентификации человека, для
которого принципиально необходима множественная,
мультикультурная реальность.
Схожие идеи развивал в своих трудах и Ирвин
Гофман. Подобно Дж. Миду и Г. Гарфинкелю,
он считал личность интерактивным феноменом,
а в социальной реальности видел результат
«ситуативного творчества»— повседневной
деятельности людей, вынужденных искать решение в
конкретных ситуациях, находя для этого все новые
и новые средства. Такой же ситуативный выбор,
по мнению Гофмана, предопределяет и процесс
интеграции человека в ту или иную страту,
принятия того или иного социального статуса. Таким
образом, любое социальное действие можно
рассматривать как «performance» — исполнение
определенной роли перед некой конкретной
«аудиторией» в конкретной ситуации. В конечном итоге
именно драматургия исполняемых ролей
становится подлинной основой личности:
«Поскольку маска отражает понятие, которое мы составили
о себе, и представляет ту роль, которую мы
стараемся оправдать своей жизнью, то эта маска и есть
наше истинное "Я"... В конце концов, наше
понятие о нашей роли становится второй натурой и
составной частью нашей личности»44.
43· Гарфинкелъ Г. Концепция и экспериментальные
исследования «доверия» как условия стабильных согласованных
действий // Социологическое обозрение. 2009· Т. 8.
№ ι. С. 31.
44· Гофман И. Представление себя другим в повседневной
жизни. М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2θθθ. С. 52·
ι58

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
Отмечая связь «социальной драматургии»
с личностной рефлексией и ситуативным
поведением, Гофман пытался доказать и ее вполне
устойчивый характер. Для этого он
использовал понятие «фрейм», подразумевая «матрицу
возможных событий и совокупностей ролей,
делающих их возможными»45. Как справедливо
отмечает B.C. Вахштайн, «фрейм у Гофмана
оказывается универсальной объяснительной
категорией—он и "внутри", и "снаружи", и
воспринимаемое, и средство интерпретации воспринятого»46.
Анализируя природу фреймов, Гофман
предлагал выделять среди них «природные»
(«ненаправленные, бесцельные, неодушевленные,
неуправляемые») и «социальные», в которых «участвуют
воля, целеполагание и разумность, то есть живая
деятельность, воплощением которой является
человек»47. И если природные фреймы, по мысли
Гофмана, обладают «онтологическим
приоритетом», то социальные обобщают опыт
межличностных интеракций и становятся своего рода
сценарием для исполняемых ролей. Таким образом,
социальные фреймы следует рассматривать как
основу культурного пространства: индивиду они
обеспечивают «фоновое понимание событий»,
а обществу—преемственность развития. «Каждое
событие непременно является элементом
целостного потока событий, и каждый поток составной
45· Gqffman Ε. Encounters: Two Studies in the Sociology of
Interaction. L.: Allen Lane, 1972. P. 26-27.
46. Вахштайн В. С. Книга о «реальности» социальной
реальности //Социологический журнал. 2004· № з/4· С. 127.
47· Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации
повседневного опыта. М.: Институт социологии РАН, 2003.
С. 82.
!59

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
частью входит в особую систему фреймов», —
писал Гофман48.
Свои идеи Гофман обобщил в книге «Анализ
фреймов: эссе об организации повседневного
опыта», изданной в 1974 г· Эта работа стала серьезным
концептуальным прорывом в развитии
методологии конструктивизма и одновременно ярким
проявлением духа общественных дискуссий 1970-х гг.
В ней Гофман акцентировал внимание на
множественности «континуума фреймов», пересечении
и наслаивании различных фреймов при
восприятии человеком любой, даже самой обыденной
и очевидной ситуации. Нарастающая
множественность фреймов, по мнению Гофмана, приводит
к тому, что в обществе преобладают не линейные
«смыслы» и упорядоченные нормы, а их
постоянные трансформации. Происходит «переключение»
фреймов, их перевод в разные системы координат
(«мир текста», «мир сна», «мир спектакля», «мир
политического»). Итоговый вывод Гофмана
весьма напоминает теорию симулякров Ж. Бодрийяра:
«Наибольшим "потенциалом переключаемости"
обладает деятельность, сама явившаяся результа-
4Q
том переключения» .
Представленная в трудах Г. Гарфинкеля и И.
Гофмана версия культурного конструктивизма
оказалась вполне созвучна социальным идеям
«эпистемологического» конструктивизма. Ориентируясь
на существенно разные методы и задачи
исследований, представители этих течений научной мысли
пришли к схожим выводам относительно множе-
48. Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации
повседневного опыта. М.: Институт социологии РАН, 2003.
С. 8ι.
49- Там же. С. 143·
ΐ6θ

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
ственности социокультурного пространства,
нарастающего плюрализма моделей социализации
и самоидентификации личности. С этой точки
зрения путь к пониманию современного
состояния общества может лежать только через
изучение спонтанного интерактивного взаимодействия
и его плюралистичной знаково-символической
основы. Актуальность подобной исследовательской
парадигмы была вполне очевидной в свете таких
явлений, как контркультура, сексуальная и
психоделическая «революции», формирование
«новых левых» и «новых правых» общественных
движений. Но возможность изучения в ее контексте
устойчивых и преемственных в своем развитии
социальных сообществ (расовых, национальных,
конфессиональных) вызывала сомнения. Как
язвительно писал Ал вин Гоуднер по поводу теории
Гофмана, «это социальная драматургия, где явления
и стоящие за ними сущности принимают
экзальтированную форму; это драматургия, в которой...
традиционные культурные иерархии оказываются
нарушенными, а образ общественной жизни —это
непроизвольно перекрученные,
перекрещивающиеся, шатающиеся "леса" декораций, вдоль
которых суетливо мечутся люди»50. В итоге не
случайно, что наибольший резонанс идеи Г. Гарфинкеля
и И. Гофмана вызывали не в контексте дискуссии
об этничности, а применительно к изучению про-
тестных и контркультурных движений. Особое
значение в этом ряду имели тендерные
исследования, сформировавшие совершенно новый
вектор в становлении американского мультикульту-
рализма.
5<э. Гоулднер А. У. Наступающий кризис западной социологии.
С. 43!-432-
1б1

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Понятие «гендерная идентичность» еще в 1963 г.
ввел в научный оборот американский
психоаналитик Роберт Столлер. Концепция тендера опиралась
на идею разделения биологического и культурного
начал в человеке: пола как биологической
принадлежности и тендера как «достигаемого» статуса,
конструируемого психологическими,
культурными и социальными средствами. В ΐ97°~χ ΓΓ·
полемика по тендерной проблематике вызвала настоящий
бум в США, чему в особой степени способствовал
подъем феминистского движения. Причем
общественное внимание в этот период оказалось
приковано не к протестной риторике радикального
феминизма («лесбийского сепаратизма»), а именно
к академическим тендерным исследованиям.
Немалую лепту в это внесли Гарфинкель и Гофман:
первый из них изучал проблемы «тендерного сбоя»
и «деконструкции пола», а второй стал автором
оригинальной теории «гендерного дисплея»,
посвященной соотношению типичных и
«альтернативных» моделей гендерного поведения.
В русле конструктивизма тендер
рассматривался как элемент свободно конструируемой
идентичности, требующий постоянного «исполнения».
Как отмечала одна из наиболее авторитетных
феминистских авторов нового поколения Джудит
Батлер, «концепция личности, взятая в качестве
исходного пункта для теории тендера...
предполагает идентичности, которые произвольно
формируются и отбрасываются в соответствии с
ближайшими целями, она допускает множественные
конвергенции и дивергенции, не испытывая
необходимости подчинить их нормативной цели»51.
51. Butler J. Gender Trouble: Feminism and the Subversion of
Identity. N.Y.: Routledge, 1990. P. 14, 21.
162

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
В этом смысле тендер является не свойством
индивида, а комплексом его отношений, одним
из ярких проявлений множественной
«сконструированной» идентичности, формирующейся в
современную эпоху. Плюрализм социальной системы
становится принципиально значимым и
необходимым фактором для такой модели
самоидентификации. Но речь идет о плюрализме, который
предполагает не толерантное сосуществование
множественных «жизненных миров», а их
корреляцию, динамичное соотнесение и взаимное
обогащение, то есть своего рода «мультипликацию»,
эффект «наложения» социокультурных
фреймов. Эта идея, привносящая совершенно новый
подтекст в понятие «Л1ультгг-культурализм»,
прослеживалась в теоретических разработках
практически всех «радикальных» конструктивистов.
Однако применительно к теории тендера она
приобрела особое качество — ярко выраженную дис-
курсивность.
Любой дискурс формируется как особый
коммуникативный «жизненный мир», некий
«горизонт процессов взаимопонимания, с помощью
которых участники приходят к соглашению или
полемизируют относительно чего-то в
объективном, общем для них, но в каждом случае
субъективном социальном мире»52. Тем самым
общественная дискуссия, перерастающая в категорию
дискурса, становится своеобразным камертоном
социальных процессов, не закрепленным в
институциональной структуре общества, но
активно влияющим на процессы самоидентификации
52. Хабермас Ю. Проблематика понимания смысла в
социальных науках. С. ι8.
163

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
личности и социального обмена. Юрген Хабер-
мас, анализировавший дискурсивную
направленность американского конструктивизма, писал,
что эта методология позволяет показать
формирование той социальной компетентности,
которая производится и проявляется в повседневных
коммуникативных ситуациях, а не при
столкновении с чужими и нарочито чуждыми культурами.
Эта компетентность выражается в умении
интерпретировать иные модели поведения, уже не
стремясь втиснуть их в прокрустово ложе «традиций»
и «новаций», «своих» и «чужих». Такая
интерпретация и прокладывает «путь от коммуникативно-
го действия к дискурсу» .
Итак, концепция тендера стала первым
примером общественного дискурса, который не
только закреплял теоретическое представление о
множественной «конструируемой» идентичности,
но и сам превращался в активный фактор
процесса «конструирования» новых идентичностей.
Схожую роль могла сыграть и парадигма мультикуль-
турализма. Если идея мультикультурализма
позиционировалась, как правило, в качестве этической
максимы или политической стратегии, а теория
мультикультурализма служила для диагностики
актуальных социальных процессов, то дискурс
мультикультурализма мог превратиться в ключевой
и самостоятельный фактор самоидентификации
человека в условиях современной множественной
реальности. Такая парадигмальная направленность
могла обеспечить качественное отличие
американского мультикультурализма от канадско-австра-
53· Хабермас Ю. Проблематика понимания смысла в
социальных науках. С. ι8.
164

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
лийской и европейской моделей. Однако парадокс
ситуации заключался в том, что тендерный
дискурс, который выявил огромный потенциал
американского мультикультурализма, одновременно
и ограничил пространство его развития.
Показательной является двусмысленная оценка одного
из ведущих исследователей мультикультурализма
Иорана Терборна: «В Соединенных Штатах муль-
тикультурализм возник в i970_e Г°ДЫ в отличном
контексте и с другими коннотациями, чем в
Канаде и Австралии—он в большей степени относился
к феминизму, особенно культурному и
этническому феминизму, к движениям геев и лесбиянок»54.
В действительности отмеченная Терборном
оригинальность американского мультикультурализма
отнюдь не сводилась к взаимосвязи с
«розово-голубым движением». Однако именно эта
«коннотация» превратилась со временем в устойчивый
стереотип и сформировала соответствующую
репутацию сторонников идей мультикультурализма.
Неприятие конструктивистских выводов
относительно «порядка из хаоса», «множественной
реальности» и «рефлексирующий современности»
оказалось характерным не только для
консервативно настроенной части общественности. Даже
в среде самих конструктивистов многие
исследователи склонялись к совершенно иным
социальным проектам. Очень показательную эволюцию
в эти годы претерпели воззрения одного из
классиков конструктивизма Питера Бергера. В течение
197°"х гг· он опубликовал целый ряд работ,
посвященных актуальным проблемам современности,
54· Терборн Й. Мультикультурные общества //
Социологическая теория: история, современность, перспективы.
СПб.: Владимир Даль, 2θθ8. С. 178.
165

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
в том числе «Бездомное сознание» (ΐ973 Γ·)>
«Пирамиды жертв» (1975 Γ·)> «Лицом к
современности» (1977 г·)· Не отказываясь от своего ключевого
тезиса «Человек творит реальность и тем самым
творит самого себя», Бергер попытался доказать,
что в современных условиях «конструирование
жизненных миров» приобретает характер
консервативного социального взаимодействия, а не
феноменологической личностной рефлексии.
Современное состояние общества Бергер
считал переломным, сопряженным со сменой
вектора модернизации на контрмодернизацию. Именно
модернизация, по его мнению, раскрепостила
человека и создала условия для свободного
конструирования социальной реальности. Однако со
временем модернизация сама начала деформировать
пространство «конструирования». Этот эффект
связан с сочетанием четырех тенденций:
индивидуализации, секуляризации, распространения
«атомизирующего когнитивного стиля» и
изменения темпоральной структуры мышления
(восприятия времени).
Атомизирующий когнитивный стиль,
распространенный, по словам Бергера, «от политики
до спальни», — это порождение урбанизации,
рыночной экономики, бюрократизированной
государственности, тотальной технологизации всех
сфер общественной жизни55. Под его влиянием
формы мышления и образцы эмоциональности
человека приобретают абстрактный характер, а «на
уровне конкретной социальной жизни
абстракция означает ослабление (если не разрушение) ма-
55· Бергер П. Понимание современности // Социологические
исследования. 1990· № η. С. 128.
166

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
лых компактных общностей, в которых люди всег-
да искали солидарность и жизненный смысл» .
Формируется «состояние бездомности», которое,
по мнению Бергера, двояко воздействует на
современного человека. С одной стороны, перед лицом
абстрактных общественных мегаструктур
индивид начинает воспринимать себя в качестве
уникальной личности, испытывающей острую
потребность в самовыражении. К тому же меняющаяся
темпоральная структура человеческого
мышления заставляет переключить внимание с прошлого
на будущее и воспринимать будущее в категориях
практических деятельностных задач, а не
отвлеченных романтических мечтаний. В итоге
анонимные социальные отношения приводят к
«плюрализации жизненных миров», когда многие сферы
человеческой жизни, которые ранее
воспринимались в качестве предопределенных судьбой или
традицией, становятся предметом
самостоятельного и якобы свободного выбора человека. «В этом
освобождении есть нечто опьяняющее, — пишет
Бергер.—Но вместе с ним приходит ужас перед
хаосом»57. Поэтому стремление современного
человека к социальному конструированию выражается
в парадоксальном сочетании индивидуализации
и нарастающей тяги к консервативной
солидарности. Бергер отмечает: «Практическая проблема
состоит в том, как укрепить (или сконструировать
заново) социальные институты, обеспечивающие
хотя бы минимум стабильности в эпоху
динамической неопределенности»58.
56. Бергер П. Понимание современности. С. 128.
57· Там же. С. 131.
58. Там же. С. 132.
167

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Бергер подчеркивал, что речь не идет о
реставрации этнических, расовых, конфессиональных
сообществ как реликтов прошлого. «Выбор системы
коллективизма» осуществляется в широком
диапазоне социокультурных и идеологических
конструктов—от протестных субкультур до
неорелигиозного фундаментализма. Однако наиболее важным для
современного общества представляется поиск
консервативных моделей коммунальной солидарности,
способных сочетать принципы комьюнити со
свободным развитием личности, «конкретным
многообразием человеческой жизни»59. В итоге Бергер
подчеркивал, что современность может быть
понята только как «широкая кросс-культурная
панорама действительности»60. Но он же доказывал, что
тотальная «плюрализация жизненных миров»
может стать источником губительного социального
хаоса, причиной разрушения того
символического универсума, который является основой каждого
национального сообщества. Поэтому основанием
плюралистического общества должен стать
консервативный социальный проект.
Рассуждения Питера Бергера стали наглядным
примером того, что даже среди наиболее ярых
приверженцев конструктивистской методологии
образ «множественной реальности» как основы
современного общества вызывал немалые сомнения.
Не отрицая роль интерактивного социального
взаимодействия и значимость эффекта эмерджентности
в формировании мультикультурного пространства,
многие конструктивисты тяготели к более
прагматичным теоретическим построениям. Основной
59· Бергер П. Понимание современности. С. 129·
6о. Там же. С. 133·
168

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
задачей для них стало уже не само доказательство
плюрализма современной социальной
действительности, а осмысление структурных основ
плюралистического общества. В итоге преодоление
классической версии американского культурного
плюрализма происходило в двух направлениях: одно
из них было сопряжено со становлением
радикально-конструктивистской версии мультикультурализ-
ма, тесно связанной с тендерным дискурсом,
постмодернистским символизмом и синергетикой,
а второе начало формироваться вокруг идеи
«структурного плюрализма» с ярко выраженным
консервативным подтекстом. Этот подход также не
отрицал идею мультикультурализма, однако переводил
ее в плоскость социально-политической стратегии.
По известному определению Р. Лугмэна и С. Джил-
мэна, суть структурного плюрализма заключалась
в «принципе существования параллельных
этнических общностей с внутренней
стратификационной иерархией»61. Однако в
социально-политическом контексте речь шла не столько об
обособлении и сосуществовании этнокультурных
сообществ, сколько об их опосредованной интеграции
в условиях открытого информационного общества.
Идею структурного плюрализма выдвинул M ил-
тон Гордон, снискавший широкую известность
после публикации в 1964 г. своей книги
«Ассимиляция в американской жизни: роль расы, религии
и национальности»62. Именно в этой работе
впервые было сформулировано понятие «англоконфор-
мизм». Причем Гордон первоначально пытался
6i. Luhman R., Gilman S. Race and Ethnic Relations. The Social and
Political Experience of Minority Groups. Belmont: Wad-
sworth Pub. Co., 1980. P. 142.
62. Gordon M.M. Assimilation in American Life.
169

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
доказать, что все три «традиционные
американские системы»—англоконформизм, «плавильный
тигель» и культурный плюрализм — обладают
преемственностью и внутренним единством.
Аргументация этого тезиса базировалась на разработанной
им «многомерной модели ассимиляции»,
включавшей семь «измерений»: культурное
(вытеснение групповых паттернов общенациональными),
структурное (инкорпорация групп в
общенациональные институциональные структуры),
идентификационное (формирование у «меньшинств»
общенациональной социальной идентичности), се-
мейно-брачное (рост числа смешанных браков),
гражданское (закрепление общенациональной
модели гражданского поведения), а также
«толерантное поведение» (включающее в себя отсутствие как
предубеждений, так и дискриминации по
отношению к меньшинствам со стороны принимающего
сообщества). По мнению Гордона, тесная
взаимосвязь этих «измерений ассимиляции», а также
уникальная специфика культурной ассимиляции,
основанной на плюралистических идеалах
либеральной демократии, обеспечивали высокий уровень
национальной консолидации на протяжении всей
американской истории.
В 1975 г· в статье, вошедшей в сборник «Эт-
ничность: теория и практика» под редакцией
Н. Глейзера и Д. Мойнихена, Гордон заявил о
необходимости пересмотреть «многомерную модель
ассимиляции»63. Причиной он считал
радикальные изменения в социальной организации совре-
63. Gordon M. M. Toward a General Considerations on the Nature
and Trends of Change of Ethnicity // Ethnicity: Theory and
Experience / Ed. by N. Glazer, D. Moynihan. Cambridge,
MA: Harvard University Press, 1975. P. 84.
170

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
менного американского общества, вытесняющие
прежнюю ассимиляционную парадигму. В качестве
альтернативы Гордон предложил рассматривать
структурный плюрализм, который
характеризовал как «неофициальную социальную
действительность в коммунальной жизни»64. «Структурность»
этой модели обеспечивается, по мнению
Гордона, «независимыми переменными»:
биосоциальными (проблемы тендера), коммуникативными
(«переменные взаимодействия», относящиеся к
социально-психологическим процессам) и
социальными (расширение спектра разнообразных
«коллективных структур»)65. Поэтому структурный
плюрализм, в отличие от классического
культурного, не может быть направлен на защиту
разнообразных «меньшинств», что косвенно укрепляет
и статус доминирующей культуры. Структурный
плюрализм формирует пространство гибкого
поведенческого регулирования, в рамках
которого индивид свободно интегрируется в различные
сообщества и «социальные состояния»
(субкультуры). Задачей же государства является
сдерживание жестких проявлений группового
сепаратизма и корпоративизма. «В плюралистическом
обществе, которое основывается на идеалах
равноправия, но обладает некоторыми
элементами этноцентризма, ситуация равного влияния
всех групп при изменчивой природе и
нарастании этнических страстей будет постоянно
провоцировать зыбкие и конфликтные ситуации», —
писал Гордон66. Поэтому политика структурного
64· Gordon M. M. Toward a General Considerations on the Nature
and Trends of Change of Ethnicity. P. 105-106.
65. Ibid. P. 91.
66. Ibid. P. 109.
171

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
плюрализма должна быть направлена на
обеспечение для каждой субкультуры такой
«промежуточной степени влияния», которая была бы
достаточна для защиты собственных интересов,
но не способна составить угрозу
общенациональному единству67.
Свои идеи Гордон обобщил в опубликованной
спустя три года книге «Природа человека, классы
и этничность». На этот раз он отказался от
жесткого противопоставления культурного и
структурного плюрализма, отделяя плюрализм как
обобщенную интерактивную модель этнополити-
ческого взаимодействия от остальных—расистской
(иерархия «этносов»), корпоративной
(«закрытость» этносов), эгалитарной (равенство
«этносов») и либеральной (запрет на «артикуляцию
этнического критерия»). Но одновременно
Гордон подчеркивал, что плюралистическое
взаимодействие осуществляется на двух уровнях:
«первичном», реализуемом в системе межличностных
отношений, и «вторичном», подразумевающем
сосуществование и взаимодействие субкультурных
систем68. Оба эти явления, по мнению Гордона,
представляют собой результат социального
конструирования, то есть свободного
самоопределения человека, но именно «вторичный плюрализм»
способен обеспечить структурную целостность
общества и системность социальных процессов.
Ключевую роль в этом играют знаково-символи-
ческие «маркеры» субкультур. Утверждая это,
Гордон, по сути, повторил идею Ф. Барта о «средствах
67. Gordon M. M. Toward a General Considerations on the Nature
and Trends of Change of Ethnicity. P. 109.
68. Gordon M.M. Human Nature, Class and Ethnicity. N.Y.: Oxford
University Press, 1978. P. 159-160.
172

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
символического различения». Однако он
подчеркивал, что система «маркеров» не только
разграничивает пространство субкультур, но и
стимулирует их развитие, выполняет роль «персональных
социальных связей» для их участников69.
Поэтому, если классический культурный плюрализм
тяготел к охранительной политике,
направленной на защиту самобытных этнических групп,
то структурный плюрализм может стать
фактором динамичного развития мультикультурной
нации. И ключевую роль в этом, по мысли Гордона,
должны сыграть именно этнические сообщества,
а не протестные и «контркультурные» группы.
«Горизонтальная дифференциация» этнических
групп осуществляется практически на всех
уровнях—от тендерных и возрастных моделей
поведения до конфессиональной и политико-правовой
культуры. Поэтому знаково-символическое
пространство этнических субкультур обеспечивает
всестороннюю социализацию индивида и
интенсивный характер «внутренних» межличностных
связей. В то же время существует немало смежных
ценностных «маркеров», в равной степени
характерных для разных этнических субкультур. Они
и должны стать основой общенациональной
социальной политики.
Концепция структурного плюрализма,
разработанная М. Гордоном, опиралась на синтез
методологических принципов конструктивизма и
инструментализма и была созвучна идее «нового
культурного плюрализма», выдвинутой Н. Глей-
зером и Д. Мойнихеном. Она закрепляла
представление о современном обществе как сегментарном
69· Gordon M. M. Human Nature, Class and Ethnicity. P. 160.
17З

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
социальном пространстве, консолидация которого
в равной степени зависит и от формирования
открытой информационно-коммуникативной среды,
и от осуществления последовательной
общенациональной политики. Вокруг схожих идей
сплотилась целая плеяда американских интеллектуалов.
Рубежным шагом в этом направлении стало
издание упомянутого выше сборника статей
«Этничность: теория и практика» под редакцией Н. Глей-
зера и Д. Мойнихена (н)75 г·)· ^ состав его авторов
вошли авторитетные представители практически
всех научных течений, участвовавших в дискуссии
по проблемам этничности и мультикультурализ-
ма. Во введении к книге Глейзер и Мойнихен
подчеркивали, что понятие «этничность» оказалось
в центре полемики из-за использования его в
самом расширительном смысле—как
характеристики любой социальной группы, отличающейся
происхождением и культурными традициями, «даже
если эта группа составляет большинство в рамках
нации»70. Тем самым исследование феномена
этничности становится ключом к изучению
социальной структуры современного общества,
вытесняя в этой роли исследования социальных классов
и страт. Одновременно Глейзер и Мойнихен
подчеркивали и политический контекст дискуссии
по проблемам этничности и структурного
плюрализма. Поскольку взаимоотношения
этнокультурных групп и способы их самовыражения
регулируют состав американского электората, то понимание
природы этничности открывает путь к
эффективному регулированию социальных процессов со сто-
70. GlazerN., Moynihan D.R Introduction // Ethnicity: Theory and
Experience. P. 4.
!74

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
роны государства71. Таким образом, складываются
условия для перехода от культурного
плюрализма как охранительной концепции, направленной
на защиту самобытности этнических сообществ,
к формированию плюралистической
общенациональной модели под эгидой активной социальной
политики государства.
Идеи, высказанные Н. Глейзером, Д. Мойнихе-
ном и М. Гордоном, продемонстрировали
возможность создания концепции «нового»
(структурного) плюрализма, опирающейся на синтез
инструменталистских и конструктивистских
методологических принципов, а также
прагматичный взгляд на функциональное взаимодействие
этнических групп и задачи структурной
социальной политики государства. С этой точки зрения
показательным стало участие в том же
сборнике наиболее авторитетного представителя
американского структурного функционализма Толкотта
Парсонса. В своей статье «Теоретические
соображения о природе и тенденциях изменения этнич-
ности» он подчеркивал, что американское
общество является мультиэтничным по своей
природе, и большинство составляющих его социальных
групп обладают собственным «национальным
происхождением»72. Однако под влиянием массовых
миграций и интеграционных процессов
этнический плюрализм становится характерной чертой
всех современных наций. Меняется и характер эт-
ничности. По мнению Парсонса, идентификация
71. Glazer N., Moynihan D.P. Introduction // Ethnicity: Theory and
Experience. P. 23.
72. Parsons T. Some Theoretical Considerations on the Nature and
Trends of Change of Ethnicity// Ethnicity: Theory and
Experience. P. 54.
175

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
современных этнических групп основывается
на том, «кем является человек, а не каково его
происхождение»73. Поэтому этнические группы
трансформируются в культурно-символические,
объединенные определенными «маркерами» образа
жизни, религиозной и лингвистической
однородностью. И если на первичном уровне такие
группы формируются благодаря «родовой
солидарности», то на более высоком они предполагают своего
рода «социальный контракт»74. Этот «социальный
контракт» зачастую уже не зависит от
исторических и культурных традиций, а закрепляет
комфортные для членов данной группы условия
жизни и организует их функциональное
взаимодействие. Признание условий такого «контракта»
является для непременной основой
самоидентификации каждой такой группы, а для общества—
способом оформления плюралистического
социального пространства.
Сходные с концепцией Парсонса идеи
высказал и футуролог Дэниел Белл, автор известной
книги «Грядущее постиндустриальное общества»
(1973 г·)· Для сборника Глейзера и Мойнихена Белл
предложил эссе «Этничность и социальные
измерения». При раскрытии понятия «этничность»
он также опирался на сочетание
конструктивистского и инструменталистского подходов,
утверждая, что в основе этнической идентичности лежат
разнообразные групповые маркеры — «символика
языка, питания, музыки, имянаречения», но
членство в таких группах избирается индивидами
вполне рационально и самостоятельно, в силу стрем-
73- Parsons Т. Some Theoretical Considerations on the Nature and
Trends of Change of Ethnicity. P. 56-57.
74. Ibid. P. 58, 66.
176

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
ления к власти, безопасности и привилегиям75.
В современном обществе, по мнению Белла,
значимость этнической идентификации существенно
возрастает, что особенно заметно на фоне
снижения роли классовых структур. Однако Белл
предостерегал от слишком поспешных выводов о
«восстании этников»: «Этническая принадлежность
может внезапно проявиться или уйти в тень в
зависимости от политических и экономических
обстоятельств»76. Он полагал, что суть
происходящих общественных метаморфоз заключается в том,
что социокультурный фактор приобретает
самостоятельное значение, а рост интереса к этнично-
сти является лишь одним из проявлений этой
тенденции. «Этничность становится более значимой,
потому что она может соединять интерес с
эмоциональной привязанностью, — писал Белл.
—Этничность обеспечивает круг реальных
идентификаций— в языке, пище, музыке, именах— когда
другие роли становятся более абстрактными и
безличными. ...Люди хотят приобщиться к
"маленьким" объединениям и без труда находят это в
этнической принадлежности»77.
Суждения Белла о перспективах этнической
социализации опирались на футурологический
прогноз, представленный в его книге «Грядущее
постиндустриальное общество». В ней Белл
предложил весьма неожиданный взгляд на проблемы
структурного плюрализма. Он выдвинул
гипотезу о переходе современного общества от
индустриальной к постиндустриальной модели развития
75· BellD. Ethnicity and Social Change // Ethnicity: Theory and
Experience. P. 141-142, 171.
76. Ibid. P. 171.
77. Ibidem.
!77

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
сразу по нескольким не зависящим друг от друга
«осям», в том числе в условиях нарастающей
дифференциации социальной структуры и
социальной культуры общества. По мнению Белла,
«"образ жизни" социальной структуры определяется
принципами исчисления, рационализации и
прогресса», тогда как культура, как «область
символического выражения смыслов», превращается
в сферу самовыражения личности78. Эта
тенденция разрушает социальное пространство
институтов и классов и формирует новые эпицентры
общественной жизни — сообщества с собственным
культурным «этосом». Как следствие, социум
становится плюралистичным и коммунитарным,
«более поощряющим комьюнити, а не индивидов»,
а конфликты в нем переходят на уровень
осознанного выбора социальных программ и борьбы
за право их реализации. «Поэтому проблемы
коммунального и постиндустриального общества—это
не технические, а политические проблемы», —
заключает Белл79.
Если сотрудничество таких классиков
структурно-функционального анализа, как Парсонс
и Белл, с плюралистами Глейзером, Мойнихеном
и Гордоном являлось вполне прогнозируемым,
то участие в том же авторском коллективе перен-
ниалиста Г. Исаакса и примордиалиста Д. Горо-
вица стало событием в определенной степени
неожиданным.
Примордиализм представлял собой парадиг-
мальное течение, изначально противостоящее ин-
78. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт
социального прогнозирования. M.: Academia, 1999·
С. 647-468.
79· Там же. С. 45^·
ι78

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
струментализму и конструктивизму. Его ключевой
чертой являлось признание «онтологии этносов»,
то есть социобиологической «реальности» и
историко-культурной «исконности» этно-националь-
ных сообществ. Поэтому к примордиализму тесно
примыкало еще одно «антимодернистское»
течение— перенниализм. Как отмечал Э. Смит, «пе-
ренниалисты считают нацию извечным,
повторяющимся феноменом, корни которого уходят
в прошлое на века, мыслят ее как нечто
целостное, с единой волей и характером,
основополагающим принципом существования которого
является связь с наследием предков и уникальная
ЯО
культура» .
Подобная характеристика объясняет, почему
примордиалистские и перенниалистские
исследования получили огромную популярность в
Европе, в том числе сыграв важную роль в
формировании европейской модели мультикультурализма.
Но в американской интеллектуальной традиции
распространение подобных идей встречало
серьезные препятствия. Ситуация изменилась лишь
в 1970-х гг., когда мода на жесткую критику
«плавильного тигля» и взлет этно-расового
сепаратизма заставили обратить более серьезное
внимание на проблемы «онтологии этносов». Впрочем,
особенностью американских перенниалистских
и примордиалистских исследований стало не
восторженное, а скорее настороженное отношение
к «наступлению этников» и, как следствие, весьма
позитивное отношение к идее «нового
плюрализма». Участие Г. Исаакса и Д. Горовица в подготовке
8о. Смит Э. Национализм и модернизм. М.: Праксис, 2004·
С. 56-57·
179

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
сборника «Этничность: теория и практика» было
с этой точки зрения особенно показательным.
Гарольд Исааке являлся представителем очень
немногочисленного в США течения перенниали-
стов. Его воззрения очень точно соответствуют
характеристике Э. Смита: «Перенниалист с
готовностью соглашается с современным характером
национализма как политического движения и
идеологии, но считает нации либо развитыми
версиями древних этнических сообществ, либо
коллективными культурными идентичностями, которые
существовали на всем протяжении человеческой
истории»81. Для сборника 1975 г· Исааке
предложил статью, подготовленную на основе его книги
«Родовые идолы: групповая идентичность и
политическое изменение», изданной в том же году.
В своих размышлениях о природе этнических
явлений он стремился выявить «базовые элементы
групповой идентичности», формирующие в
общественном сознании стабильные ценностные
иерархии и поведенческие стили. Основой этого
процесса он считал психологическую потребность
каждого человека в формировании и защите
собственного жизненного пространства, что в
полной мере является возможным лишь при условии
сочетания индивидуальной и групповой
идентичности82. Соответственно, ключевой чертой
групповой идентичности Исааке называл
«непреодолимое желание избежать морального одиночества»
и стремление людей к созданию «идолов» —
символов, норм, значений, моделей, призванных со-
8ι. Смит Э. Национализм и модернизм. С. 293·
82. Isaacs H. R. Basic Group Identity: The Idols of the Tribe //
Ethnicity: Theory and Experience. P. 36.
180

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
хранить комфортное ощущение «изначального
OQ
единства» с окружающими .
Перенниализм Исаакса носил явный отпечаток
психоаналитических идей 3. Фрейда и Э. Эриксона,
а потому предполагал тесную взаимосвязь этнично-
сти с эмоциональным строем личности и
символическим пространством общества. Именно эта
черта сближала его взгляды с культурным
конструктивизмом. Сходство прослеживалось и в оценке
Исааксом актуальных проблем развития
американского общества. Исааке полагал, что
обострение этнорасовых проблем свидетельствует об
«отчаянном усилии по восстановлению тех условий
жизни, при которых некогда удовлетворялись
потребности, о стремлении попасть туда, где
можно считать себя дома и где, объединившись со
своими, можно вновь обрести чувство физической
и эмоциональной безопасности»84. Но,
признавая закономерный характер этого явления,
Исааке констатировал неизбежный рост
общественной конфликтности, угрозы племенного, расового,
лингвистического, религиозного сепаратизма.
Поэтому он соглашался с необходимостью
формирования «нового американского плюрализма»,
предоставляющего пространство для группой
идентичности, но обеспечивающего одновременно
более высокий уровень общенациональной
интеграции85. Показательно также, что Исааксу
пришлось вступить в полемику с радикальными
плюралистами, недовольными его пессимистическими
размышлениями о рисках «подъема этничности»
83. Isaacs H.R. Idols of the Tribe: Group Identity and Political
Change. N.Y.: Harper & Row. 1975. P. 39-40.
84. Ibid. P. 115.
85. Ibid. P. 25, 205-212.
181

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
и призывами к «новому плюрализму» (такие
упреки, в частности, адресовали Исааксу М. Фридман,
И. Левин, Дж. Герман). В этой полемике Исааке
фактически повторил схему рассуждений Глейзе-
ра о «сильном» и «слабом» плюрализме. Правда,
в качестве полюса, противостоящего идеологии
«группового суверенитета», он представил как раз
модель Глейзера и Мойнихена, как
ориентированную на «свободное договорное сообщество»
(«северная модель»)86. Основу же подлинного
«нового плюрализма» Исааке видел в сбалансированной
политической стратегии, учитывающей растущую
значимость этнических групп и их глубокую
историческую природу, но жестко препятствующей
любому «родовому сепаратизму».
Важные штрихи к этой концепции добавил
в своей статье «Этническая идентичность»
Дональд Горовиц. Но, в отличие от Исаакса, при-
мордиалист Горовиц не преувеличивал
укорененность этнических культур, а скорее подчеркивал
контекстуальность и иерархичность
идентичности. «Личность, которая идентифицирует себя как
члена маленькой родственной группы или клана,
может также рассматривать себя как члена
большей этнической массы, или "национальности", или
"расы", — писал он. — [К тому же] многие старые
идентичности могут быть постепенно вытеснены
новыми, и в результате этого процесса может быть
провозглашена более чем одна идентичность»87.
Именно это обстоятельство, по мнению Горовица,
86. Ethnics and Pluralists. Letters//Commentary. June 1972. https://
www.commentarymagazine.com/articles/ethnics-and-plu-
ralists.
87. Horowitz D. Ethnic Identity // Ethnicity: Theory and
Experience. P. 118-119.
182

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
превращает социокультурный плюрализм в
постоянно обновляемую «онтологическую реальность».
Сам Горовиц предпочитал использовать для
обозначения «плюралистической действительности»
придуманный им же самим термин
«диссимиляция» (в противоположность «ассимиляции»).
Суть процесса диссимиляции он выразил двумя
формулами: А=В + СиА = А+В (или А + В = А +
+ В + С). Первая из них обозначала процесс
линейного группового разделения, грозящий
конфликтами и сепаратизмом, а вторая—нелинейный
процесс «продуцирования», формирующий в
обществе более сложную и гибкую систему
стратификации. Основанием процесса «продуцирования»
он считал не только удовлетворение
психологической потребности в безопасности («преодоление
страха исчезновения»), но и формирование
комфортной символической культуры, искоренение
самих образов «отсталых» и «малых» этносов.
Следует учесть, что, в отличие от
немногочисленного течения перенниалистов, американский
примордиализм уже к начале ΐ97°'χ ΓΓ· был
представлен многими авторитетными
исследователями. Причем из двух классических разновидностей
примордиализма— социобиологического и
культурно-исторического— в США, безусловно,
доминировал последний (здесь его чаще называли
эссенциализмом, подчеркивая не столько
«первичность» этничности, сколько ее «сущностный
характер»). Показательно также, что, подобно
конструктивизму, американский примордиализм
в своем становлении испытал огромное влияние
методологии символического интеракциониз-
ма и структурно-функционального анализа. Эта
взаимосвязь, достаточно заметная в воззрениях
183

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Д. Горовица, еще более ярко проявилась в трудах
двух признанных лидеров американского примор-
диализма— Э. Шилза и К. Гирца (Э. Смит по
этому поводу даже отмечал, взгляды Шилза и Гирца
настолько «далеки от генетического примордиа-
лизма», что «называть их "культурными примор-
диалистами" было бы серьезной ошибкой»88).
Эдвард Шилз был еще одним представителем
блестящей плеяды социологов послевоенной
Чикагской школы. В отличие от Г. Блумера и И.
Гофмана, он никогда не считал проблематику
символического интеракционизма и социального
психоанализа ключевой для себя. Его
концептуальная эволюция более всего напоминала
«творческий путь» У. Уорнера: от классической струк-
турно-функционалистской методологии к анализу
символических явлений социальной культуры.
Поэтому репутацию основателя американского при-
мордиализма он снискал лишь потому, что еще
задолго до академической и общественной
полемики 197°~х гг· начал настаивать на необходимости
включения в институциональную модель
современного общества «исконных социальных
уз»—семейных, клановых, религиозных, этнических.
Такие «культурные константы», по мнению Шилза,
образуют «центральную зону» общественной
системы—ее инвариантное, неподвижное ядро,
вокруг которого сосредотачивается подвижная,
вариативная часть.
В книге «Центр и периферия», изданной все
в том же 1975 г-> Шилз подробно характеризует
эту концентрическую социокультурную модель,
отмечая, что «центр—это сфера деятельности,
связанная с сакральным началом, с преобладаю-
88· Смит Э. Национализм и модернизм. С. 289·
184

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
щими ценностями, символами и
представлениями»89. Одновременно он описывает «центр» и как
«доминирующую структуру ролей и личностей»,
а также подчеркивает, что убеждения, символы
и роли, составляющие «центральную культуру»,
тесно взаимосвязаны с существующей в обществе
«центральной институциональной системой» .
Исходя из такой оценки, Шилз доказывал, что
отношения между «центром» и «периферией»
носят характер властных, выстраиваются как
система соподчинения и иерархии. «Центр состоит
из тех институтов (и ролей), которые
осуществляют власть, будь то власть экономическая,
правительственная, политическая, военная или
культурная (в области религии, литературы, образования
и т. д.),—пишет он. —Периферия же состоит из
таких слоев, или секторов, общества, которые
воспринимают распоряжения и убеждения,
вырабатываемые и назначаемые к распространению
помимо них»91. Разрушение этой иерархии
является, по мысли Шилза, чрезвычайно опасным
фактором даже для тех обществ, которые являются
«этнически неоднородными или выступающими
за культурный плюрализм»92. Однако Шилз
делал и принципиальную оговорку: «Центральная
система ценностей не определяет всего порядка
ценностей, существующих в обществе.
Существуют также ценности, которые лишь косвенно
соотносятся с центральной системой, [а также]
89· Shils Е. Center and Periphery: Essays in Macrosociology.
Chicago: University of Chicago Press, 1975. P. 5.
90. Ibid. P. 6, 11.
91. Шилз Э. Общество и общества: макросоциологический
подход // Американская социология: Перспективы,
проблемы, методы. М.: Прогресс, 1972· С. 351·
92. Там же. С. 348·
185

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
значительная сфера неинтегрированных
ценностей, присущих как личностям, так и различным
социальным группам» .
Концентрическая модель Шил за не только
отрицала гомогенность доминирующих
социальных культур, но подчеркивала их структурный
плюрализм. В особой степени эта черта, по
мнению Шилза, относится к «протяженным
нациям», а также современным социальным системам.
В современном обществе (которое Шилз
характеризует как «массовое» в силу его масштабной
институциональной структуры и высокой
социальной мобильности) резко повышается значимость
неформальных социальных связей,
горизонтальной социальной солидарности, открытого диалога
элиты и масс. В таком обществе формируется и
совершенно особое понимание традиции. С одной
стороны, незыблемость традиций остается
ключевой чертой «культурного центра»:
«[Традиционализм] бывает удовлетворен лишь в том
случае, если традиционалистский взгляд пронизывает
все сферы—политику, экономику, культуру и
религию—и объединяет их в общем признании са-
94
крального наследия, полученного от прошлого» .
Но, с другой стороны, традиционализм является
целостным естественным мировоззрением, в
котором историческое наследие общества
соседствует с актуальными мотивами и стремлениями.
«Поэтому традиционные представления и действия
являются не только делом пассивного принятия
уже установленного, — пишет Шилз. —
Существует и активный поиск традиции как формы связи
93· Shils Ε. Center and Periphery: Essays in Macrosociology. P. 6.
94. Shils E. Tradition. Chicago: University of Chicago Press, 1981.
P. 160.
186

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
с прошлым. Подчас "прошлое создается" для
легитимизации представлений и действий теми, кто
в настоящем не находит такой основы. Обретаемая
традиция объявляется настоящей,
восстанавливается "истинный" источник вместо "искаженного"
и "подлинный" ряд передачи взамен
"извращенного". Происходит "возрождение" реабилитируе-
95
мого прошлого» .
Таким образом, Шилзу удалось предложить
довольно необычную трактовку примордиализ-
ма, сомнительную для его европейских коллег,
но очень востребованную в США.
Концентрическая социальная модель, разработанная Шил-
зом, позволяла соединить идеологемы примор-
диализма с логикой структурного плюрализма
и даже элементами конструктивизма. Еще в
большей степени эту тенденцию
продемонстрировали работы Клиффорда Гирца, до 1970 г.
работавшего в том же Чикагском университете. Именно
«чикагский период» научной карьеры Гирца
снискал ему репутацию не только примордиалиста,
но и одного из лидеров символической
антропологии. Результаты своих исследований Гирц
отразил в концептуальном труде «Интерпретация
культур» (197З Γ·)> приняв тем самым активное
участие в развертывании дискуссии по проблемам
«нового» культурного плюрализма.
Концепция К. Гирца опиралась на двоякое
понимание культуры. С одной стороны, он
считал, что культура предоставляет собой
«стратифицированную иерархию наполненных
смыслом структур», в контексте которых формируется
преемственный социальный опыт и реализуются
95· Shils Е. Tradition. Р. 243~244-
1»7

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
различные формы социальной активности96. Это
позволяло трактовать многие общественные
отношения как «примордиальные данности».
«Совпадения крови, языка, привычек порою
выглядят необъяснимыми, — писал Гирц. — Но каждый
родственник связан с другим, сосед— с соседом,
верующий —с единоверцем не просто по причине
личной привлекательности, необходимости
единства, общих интересов или взаимных моральных
обязательств, айв значительной степени
благодаря некоему абсолютному значению, которое эта
[приморидальная] связь приписывает сама себе»97.
С другой стороны, Гирц настаивал на понимании
культуры как «чисто символической» и даже
семиотической системы, понять которую можно лишь
на основе «изолирования ее внутренних
элементов», выявления и интерпретации их взаимосвязи,
идеологических оснований и символической
направленности98. Сам процесс мышления Гирц
описывал как конструирование символических систем,
которые используются при восприятии внешней
действительности в качестве интерпретационных
моделей. Эти экспрессивные «модели понимания»
востребуются в ситуациях, когда «возникает
вопрос» и от человека требуется некое когнитивное
усилие. Но их действие всегда сочетается с теми
шаблонами социальных и психологических
процессов, которые возникают под влиянием примор-
диальных культурных программ—религиозных,
этических, идеологических.
96. Гирц К. Интерпретация культур. М.: РОССПЭН, 2004.
С. 13.
97· Geertz С. The Integrative Revolution: Primordial Sentiments and
Civil Politics in the New States //The Interpretation of
Cultures. N.Y.: Basic Books, 1987. P. 259.
98. Гирц К. Интерпретация культур. С. и, 24-25·
188

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
Для характеристики «культурного действия»
Гирц использовал уже хорошо известные
понятия «этос» и «картина мира». Но его
трактовка существенно отличалась от классических
концепций Р. Бенедикт и Р. Редфилда. Этос народа,
по мнению Гирца, представляет собой «тип,
характер и стиль его жизни, отличительные
особенности его этики и эстетики», то есть то, что
«лежит в основе отношения данного народа к самому
себе и к своему миру, в котором эта жизнь
отражается». Картина же мира— это «представления
народа о формах, в которых существует
объективная реальность, его понимание природы,
человека, общества, наиболее всеобъемлющие идеи
данного народа об устройстве мироздания»99. Таким
образом, этос объединяет этические и
эстетические аспекты культуры, ее аксиологические
элементы, а картина мира— гносеологические,
онтологические и космологические аспекты. Такое
понятийное построение было необходимо Гир-
цу для обоснования ключевого тезиса его
концепции: этос и картина мира формируют
целостную систему культурного действия только при
условии их «сплавления»: «Этос становится
интеллектуально оправданным, если его
представляют как олицетворение образа жизни,
предусматриваемого реальным положением дел, которое
описывается картиной мира, а картина мира
становится эмоционально приемлемой, если ее
представляют как изображение реального положения
дел, для которого такой образ жизни является
аутентичным выражением»100.
99· Гирц К. Интерпретация культур. С. 149·
юо. Там же. С. ΐ49-15°·
ι89

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Идею «сплавления» этоса и картины мира Гирц
и использовал для обоснования принципа
структурного плюрализма. Он отмечал, что результат
такого синтеза оказывается чрезвычайно
вариативным даже в русле одной и той же культурной
традиции. А в поликультурных обществах он
становится основой широкого «примордиального
разнообразия». Гирц подчеркивал, что понятие
«примордиальное разнообразие» гораздо точнее
характеризует системы межэтнического
взаимодействия, чем «плюрализм», «коммунализм» или
«трайбализм»101. Он разработал типологию
моделей «примордиального разнообразия»,
показывающую преобладание в межэтнических
отношениях принципов доминирования, иерархичности
или децентрализации102. Анализ этих моделей
доказывает, что «примордиальное разнообразие»
зачастую становится препятствием для
общенациональной консолидации. «Сеть
примордиального притяжения и отталкивания густа, запутана,
но сплетена, тем не менее, очень аккуратно, —
писал он.—Установления государства накладываются
на это искусно выделанное и любовно сохраняемое
переплетение гордости и подозрений и должны
каким-то образом вплести его в ткань современ-
103
НОИ политики» .
Проведение социальной политики,
примиряющей «примордиальное разнообразие», Гирц
считал принципиально важным фактором в
развитии современного общества. Но он предостерегал
от попыток установить «прямую социологиче-
101. Гирц К. Интерпретация культур. С. 305·
102. Там же. С. 3°5-3°6·
103. Там же. С. 307·
igo

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
скую взаимосвязь» между «культурными
сюжетами» и «политическими событиями».
Социальная политика, по его мнению, должна опираться
на особую идеологию— «упорядоченную систему
культурных символов»104. Для ее проведения
необходимо отказаться от популярной «теории
интересов» (для которой идеология—это «маска и
оружие», использующиеся в борьбе за власть и выгоду)
и опираться на «теорию напряжений» (где
идеология — это «симптом и лекарство»,
необходимые для выправления
социально-психологического дисбаланса в обществе). «Изображение общества
как поля битвы, где под видом столкновения
принципов происходит столкновение интересов,
отвлекает наше внимание от той роли, которую
идеологии играют в точном определении социальных
категорий, в поддержании социальных ожиданий,
в закреплении социальных норм, в усилении
общественного согласия, в смягчении напряжения
в обществе», — писал Гирц105. И если в обществах
с укорененными примордиальными
монокультурами роль идеологий незначительна, то в
современных мультикультурных обществах она
становится ключевой.
Гирц подчеркивал, что формирование
общенациональной идеологии является процессом
символического конструирования, но не свободного,
а укорененного в примордиальных связях и
традициях106. Поэтому он весьма скептически
относился к теориям инструменталистов, критикуя их
за излишнюю политизацию, и ратовал за сочетание
104- Гирц К. Интерпретация культур. С. 228, 365·
105. Там же. С. 234·
юб. Там же. С. 238, 241·
191

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
методологических принципов примордиализма
и конструктивизма. Но эта позиция лишь
подчеркивала перспективность методологического
синтеза в области плюралистических исследований.
Не менее показательным примером стала
работа известного политолога Крауфорда Янга
«Политика культурного плюрализма», опубликованная
в 1976 г. Янг представил в ней типологию
«категорий культурного плюрализма», которая
почти полностью совпадала с классификацией
моделей «примордиального разнообразия» Гирца107.
Но при этом сам Янг являлся одним из наиболее
жестких критиков примордиализма и
сторонником прагматичного синтеза инструменталистской
и конструктивистской методологии. Он считал,
что культурные системы основываются на
устойчивых поведенческих традициях, а потому проблема
культурного плюрализма сводится по большей
части к уровню функциональной совместимости этих
моделей в рамках единой государственности. Янг
признавал также, что в некоторых случаях
встречается «культурное многообразие, основанное на
совмещающихся, взаимодействующих, хотя и
четко обособленных в своих границах сообществах».
И такое «структурное» многообразие может
обеспечить вполне прочную основу для
межкультурной интеграции, поскольку создает сложную систе-
« 108
му «несовпадающих групповых связей» .
Примечательно также, что в своих более
поздних работах Янг фактически солидаризировался
с идеями Гирца и Исаакса, доказывая
необходимость синтеза инструментализма и примордиализ-
107. Young С. The Politics of Cultural Pluralism. Madison:
University of Wisconsin Press, 1976. P. 95.
108. Ibid. P. 96.
192

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
ма в общем русле «нового плюрализма».
Инструментализм, по мнению Янга, «предложил путь,
на котором возможно признание культурного
плюрализма в ходе анализа и который совместим с
целым рядом важных парадигм» (в первую очередь
со структурным функционализмом), а примордиа-
лизм, в свою очередь, «успешно дополняет
инструментализм тем, что объясняет силу
"эмоциональной связи", посредством которой инструментально
обеспечивается удовлетворение интереса»109.
Влияние конструктивизма, напротив, начало
вызывать у Янга сомнения из-за его подверженности
постмодернистской риторике. Единственной
областью, где конструктивистские исследования
могли бы внести существенную лепту в развитие
плюралистической парадигмы, Янг считал тендерную
проблематику.
Сравнительный анализ парадигм
плюрализма, доказывающий возможность и необходимость
их методологического и идеологического синтеза,
предлагали и другие американские исследователи
тех лет. Так, например, P.A. Шермерорн различал
нормативный плюрализм (множественные
идеологические приоритеты социальной системы),
политический плюрализм (реализацию
групповых интересов посредством лоббирования),
культурный плюрализм (плюрализм в сфере
культурной жизни общества) и структурный плюрализм
(признание наличия множества структурных
единиц в обществе)110. При этом лишь структурный
log. Янг К. Диалектика культурного плюрализма: концепция
и реальность // Этничность и власть в полиэтнических
государствах. М.: Наука, 1994· С. 114-116.
но. Shermerhom R.A. Comparative Ethnic Relations: A Framework
for Theory and Reserch. Chicago, 1978. P. 122-124,139.
!93

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
плюрализм, по мнению Шермерорна, является
методологически обоснованной концепцией,
способной объяснить эффект «нации наций», то есть
мультикультурализма. М. Дж. Смит выделял три
типа плюрализма— социальный (основанный
на институциональной дифференциации и
корпоративном делении общества), культурный
(связанный с сосуществованием самобытных сообществ,
не вступающих в активное социальное
взаимодействие) и структурный (предполагающий
«дифференциальную инкорпорацию подобных групп
в единое общество»). При этом Смит
подчеркивал, что именно структурный плюрализм
является основой для объединения двух остальных типов
и перспективен «как для этнически гомогенных,
так и гетерогенных обществ»111.
Итак, синтез инструменталистской,
конструктивистской и примордиалистской методологии
позволил американской интеллектуальной элите
разработать на протяжении 1970-х гг.
чрезвычайно перспективные подходы к изучению проблем
межкультурного взаимодействия. В эти годы
произошел постепенный дрейф от парадигмы
«старого» культурного плюрализма, основанной на идее
толерантного сосуществования различных
этнокультурных сообществ, к «новому» структурному
плюрализму. В этой концепции прослеживалось
определенное влияние конструктивистской и даже
социально-феноменологической методологии,
в том числе внимание к проблемам
плюралистической коммуникации, эмерджентного
социального обмена, культурно-символической природы
ш. Смит Дж.М. Аналитический набросок плюрализма //
Этнос и политика / Сост. А. Празаускас. М.: УРАО, 2θθθ.
С. 189.
194

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
национальной картины мира. Но гораздо
большее значение приобрел
структурно-функциональный анализ современного общества, исследование
новых форм этничности как консолидирующего
социокультурного начала. Важной особенностью
«нового плюрализма» стало представление о том,
что эффективное межкультурное взаимодействие
возможно только при условии активной
социальной политики государства.
Нарастающий разрыв «нового плюрализма»
с радикально-конструктивистским дискурсом
и его дрейф в сторону консервативных
политических идей объяснялся не только влиянием примор-
диализма. Многие «плюралисты» были вовлечены
в общественно-политическую полемику, в том
числе стали активными участниками
интеллектуального движения сюрвайвеализма (от survival—
«выживание»), очень популярного в США в 1970-х гг.
Как явление общественной жизни сюрвайвеализм
был порождением «кризисного сознания»,
предчувствия разнообразных катастроф и стремления
выработать правила выживания. И если
первоначально дискуссия по мотивам «остаться в
живых» касалась вопросов экологии и военной
угрозы, то уже вскоре в ее центре оказались проблемы
социального развития в условиях нарастающего
культурного многообразия. По понятным
причинам теоретики этничности, участвовавшие в этой
полемике, стремились прежде всего представить
свои прогнозы относительно судьбы культурных
меньшинств в современную эпоху. Так,
например, М. Новак, X. Исааке и Э. Грилли выступали
за «выживание» этнических групп путем
сохранения и культивирования их культурных ценностей.
Н. Глейзер и Д. Мойнихен, напротив, доказывали,
что единственным способом выживания этносов
!95

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
в современном обществе является их структурная
интеграция, а Д. Белл, М. Хектер и М. Парен-
ти считали основной выживания активную
социальную динамику и способность к адаптации.
Но за всеми этими рассуждениями постепенно
вырисовывалась более масштабная
проблема—перспективы самосохранения самой американской
нации, а не выживания тех или иных меньшинств.
Следует учесть, что именно в 1970-х гг.
американское общество впервые со времен Великой
депрессии столкнулось с полномасштабным
экономическим кризисом. Сочетание множества
накопившихся проблем превращалось в источник
нарастающего социального и психологического
напряжения. По меткому замечанию Иммануила
Валлерстайна, Америка утратила миф процветания
и обрела новый «плавильный тигель», в котором
смешались не надежды и идентичности, а
протесты, социальное отторжение, страхи и
разочарования112. «Вьетнамский синдром» не только вызвал
всплеск антивоенных настроений, но и до
основания поколебал сам американский образ мира
и представления о мессианской роли США в
истории человечества. В сочетании с отзвуками Уо-
тергейта и скандальной отставкой президента
Р. Никсона это породило кризис доверия ко всей
политической элите. Доля граждан, выражавших
доверие федеральному правительству, уменьшись
в 197°~х гг· с % до 14113. Причем, как справедливо
отмечал Фарид Закария, речь шла о гораздо более
112. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в
современном мире. СПб.: Университетская книга, 2θθΐ.
С. 279, 296·
113. ЗагладинН.В. Проблемы демократии в современных
политической мысли США // Политические
институты на рубеже тысячелетий. Дубна: Феникс, 2θθΐ. С. 175·
19б

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
существенном явлении, нежели нападки на
политику правящих партий: «Атакам подвергались
основы легитимности американской
государственной системы... сами первоосновы политического
правления»114.
Кризис доверия сочетался с ростом
социального пессимизма. По опросам, количество
американцев, считавших, что следующий год будет лучше
предыдущего, снизилось на протяжении 1970_х гг·
с 57 Д° 33^> а количество сторонников обратной
позиции увеличилось с 21 до 55%115· Эта
тенденция объяснялась и вполне объективными
причинами—последствиями структурного экономического
кризиса, которые Америка испытала в наибольшей
степени по сравнению с другими индустриально
развитыми странами. «Перегрев» фондового
рынка и усиление инфляции уже в начале 1970-х гг.
поколебали национальную финансовую систему,
а в сочетании с «нефтяным шоком» 1973 г· и
последовавшим за ним кризисом перепроизводства
породили долговременную стагфляцию, устойчивый
рост цен и безработицы. В результате удар
пришелся как по корпоративному бизнесу, так и по до-
мохозяйствам. Произошло заметное снижение
потребительской активности и многих суммарных
показателей уровня жизни.
Экономическая дестабилизация еще в
большей степени усилила социальную мобильность,
нараставшую на протяжении предыдущего
десятилетия. Авторитетный американский социолог
Дж. Масионис отмечал, что именно в 1970-х гг.
114· Закария Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия
в США и за их пределами. М.: Ладомир, 2004· С. ι8ι.
115. Гарбузов В. Н. Революция Рональда Рейгана. М. Наука,
2θθ8. С. 72.
!97

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
социальная мобильность приобрела
неравномерный характер, а ее формы начали все в большей
степени зависеть от тендерных, расовых,
этнических и социокультурных факторов. В результате
сложилось парадоксальное положение, когда образ
жизни огромного количества людей стал
восприниматься в качестве субкультур, а само социальное
пространство нации— как мультикультурное116.
Известный футуролог Олвин Тоффлер в книге
«Шок будущего» очень образно описал эту
ситуацию: «Сокрушительные удары
супериндустриальной революции буквально раскалывают общество.
Число социальных анклавов, групп и
мини-культур увеличивается почти так же, как число моделей
автомобиля... С кажущейся внезапностью
появляются новые субкультуры. В действительности мы
живем во время "субкультурного взрыва". Наши
личности находятся под воздействием субкультур,
которые мы выбираем, осознанно или
неосознанно, чтобы идентифицировать себя. И чем больше
выбор, тем труднее поиски»117.
Шоковое состояние «распыленности»,
описанное Тоффлером, можно считать наиболее точной
характеристикой американского общества того
времени. Вместо «накала общественного
недовольства» в условиях нарастающего
социально-экономического кризиса Америка испытывала скорее
недоумение и разочарование. Профессор
Гарвардского университета Джордж Кэбот Лодж,
издавший в 1975 г· книгу «Новая американская
идеология», писал по этому поводу: «Америка середины
197°"х гг·- это нация, у которой отсутствует ощу-
пб. Масионис Дж. Социология. СПб.: Питер, 2004· С. 121,
382-383.
117. Тоффлер О. Шок будущего. М.: ACT, 2001. С. 311.
ι98

НОВЫЙ КУЛЬТУРНЫЙ ПЛЮРАЛИЗМ
щение цели и движения к ней как среди поли-
118
тиков, так и в американском народе в целом» .
Причем причину этого «недомогания нации»
Лодж усматривал не столько в сочетании
разнообразных кризисных явлений, сколько в
глубинной трансформации американского общества.
Показательной в этом плане является и точка зрения
Макса Лернера. Он считал кризисные явления
1970-х гг· ценой, которую американское общество
платило за радикальные перемены
предыдущего десятилетия. Произошедшая тогда «великая
культурная революция» сопровождалась
нападками на все институты, повергала их «повальным,
противоречивым проверкам и пересмотрам,
проводимым под шквальным огнем»119. Радикальные
изменения коснулись всех сфер общественной
жизни вплоть до сексуальной морали и
этнокультурного самовыражения. И в результате, как
подчеркивал Лернер, Америка превратилась в страну
меньшинств, которые вместо «конформистского
растворения в общем котле» впервые получили
возможность «врастать в целостный организм,
составные части которого сохраняют собственную
сущность, но образуют живое, работающее
единое целое»120. Такая структурная плюрализация
американской нации открывала многообещающие
социальные перспективы. Но она принесла и
неожиданные последствия. Лернер назвал их
«поразительной конвергенцией», установлением
зыбкого равновесия между гарантированными
социальными свободами и санкционированными обще-
п8. Цит. по: Гарбузов В.Н. Революция Рональда Рейгана. С. 89.
119. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке: В 2 т. М.:
Радуга, 1992. Т. 2. С. 543·
120. Там же. С. 257·
!99

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
ством ограничениями121. Такое же парадоксальное
сочетание радикального духа перемен и
консервативного тяготения к порядку сформировало и
социально-политический подтекст дискуссий о
«новом плюрализме».
Итак, несмотря на столь сложный
социально-политический контекст, именно в ΐ97θ~χ ΓΓ·
американская интеллектуальная элита сумела
совершить мощный рывок в изучении природы
коллективной идентичности, механизмов
социального обмена, форм социализации личности
в условиях множественной социокультурной
реальности. Причем за поистине
калейдоскопическим многообразием исследовательских подходов,
концепций и теорий прослеживалась очень четкая
парадигмальная логика, превратившая
конструктивизм, примордиализм и инструментализм в
целостное пространство осмысления новой
социальной реальности.
121. Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. Т. 2. С. 543>
246·

ГЛАВА 4
«Неоконсервативная волна»:
поиск стратегии национальной
консолидации
МОРАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ
климат, сложившийся в американском
обществе на рубеже ΐ96ο-ΐ97θ-χ ΓΓ·>
казалось бы, совершенно не предвещал формирования
нового мощного консервативного движения. В эти
годы значительно активизировались леволибе-
ральные группировки и протестные движения,
а Демократическая партия явно перехватила
инициативу у Республиканской. Последним успехом
республиканцев стала победа на президентских
выборах 1972 г. Уже в том же году демократам
удалось взять убедительный реванш на выборах в
Конгресс, а в 1976 г. на пост президента был избран
демократ Джеймс Картер, провозгласивший
знаковый лозунг национальной политики:
«Утвердить единство, уважающее различия»1. Этот
призыв полностью совпадал с актуальными теориями
«нового плюрализма». Однако его политическая
реализация оказалась затруднительной. После
краха неокейнсианской модели «государства
благосостояния» и на фоне неоднозначных последствий
расовой, тендерной и прочих революций
либерально-демократический лагерь оказался вовлечен
1. Картер Дж. Инаугурационная речь // Инаугурационные
речи президентов США... С. 462.
201

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
в шумную и во многом спекулятивную
полемику. Спектр обсуждавшихся стратегий и программ
колебался от радикального неопопулизма до
«демократического элитизма» и
технократического прагматизма. Особую популярность
приобрели сторонники «нового реформизма», ратовавшие
за всемерное поощрение студенческого,
антивоенного, антирасистского, феминистского движений.
Идеи «новореформистов» легли в основу
предвыборной программы кандидата от Демократической
партии Дж. Макговерна на президентских
выборах 1972 г. Президент Дж. Картер также нередко
использовал популистские лозунги, обращенные
к «разуверявшимся и разъяренным» и щедро
приправленные евангелическими рассуждениями2.
Однако сформировать на этой основе
конструктивную и сбалансированную социальную
стратегию так и не удалось. В таких условиях и началось
зарождение «неоконсервативной волны».
В качестве общественно-политического
явления американский неоконсерватизм породил
массу совершенно разноречивых трактовок и мифов.
Его идеологические постулаты
интерпретируются в невообразимо широком диапазоне: от
неолиберального элитизма и либертарной рыночной
демократии до религиозного традиционализма
и мессианского глобализма. При этом
американские неоконсерваторы, как правило,
ассоциируются с политическим мэйнстримом, представленным
в Республиканской партии, а некоторые критики
вообще считают их неким тайным клубом,
защищающим лоббистские интересы —то ли влиятельной
в США еврейской диаспоры, то ли военно-про-
2. Зиин Г. Народная история США: с 1492 года до наших дней.
М.: Весь мир, 2θθ6. С. 692.
202

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
мышленного комплекса. Можно встретить и еще
более изощренные трактовки. Так, например,
известный критик неоконсерватизма Дэвид Харви
утверждает, что «в Соединенных Штатах
моральные ценности неоконсервативного движения
лучше всего считать логическим следствием особой
коалиции, которая была создана в 1970-х годах
между деловыми кругами, стремящимися к
восстановлению своей классовой власти, и
избирательной базой "морального большинства" среди
разочарованного рабочего класса»3.
При определенной доле справедливости
подобные суждения не учитывают весь комплекс
причин, породивших «неоконсервативную волну»,
а также внутреннюю неоднородность этого
явления. По меткому выражению Дж. Нэша, пестрое
сообщество неоконсерваторов объединяла лишь
их нацеленность на поиски и поддержание
некоего «живительного центра», способного обеспечить
общенациональный консенсус в сочетании с
высокой динамикой общественного развития4. С этой
точки зрения неоконсерватизм является гораздо
более масштабным явлением, чем антикризисная
программа, возникшая на обломках
неолиберальной идеи «великого общества», или гегемонист-
ская внешнеполитическая стратегия.
Неоконсерватизм стал реакцией на коррозию классической
модели американской национальной
идентичности. Не случайно, что «отец-основатель»
неоконсерватизма Ирвинг Кристол акцентировал
внимание на «отчетливо американском» характере
3- Харви Д. Неолиберализм и реставрация классовой власти//
Прогнозис. 20о6. № 6. С. 49·
4- Nash G. H. The Conservative Intellectual Movement in America:
Since 1945. N.Y.: Basic Books, 1976. P. 320.
203

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
неоконсервативной политики, а также отмечал,
что неоконсерватизм представляет собой
единственную в XX в. разновидность консерватизма,
обладающую «американской косточкой»5.
Идеология, основанная на такой «косточке», не могла
быть в полном смысле ни консервативной, ни
либеральной. Поэтому неоконсерватизм изначально
формировался в качестве идеологического синтеза,
широкого «убеждения», как писал Кристол,
наполняемого разочарованием от краха неолиберальных
прожектов, страхом перед эксцессами протестных
движений, отчуждением любых форм
контркультуры, романтическими надеждами на возможность
радикального обновления нации и возрождение ее
«подлинного» духа.
Подобная направленность неоконсервативного
движения объясняет, почему среди его основателей
оказалось так много интеллектуалов,
принимавших самое активное участие в дискуссиях 1970-х гг.
по проблемам этничности, межрасовых
отношений и «нового культурного плюрализма». К их
числу принадлежали Н. Глейзер, Д. Мойнихен,
Д. Белл, Э. Шилз, М. Новак, П. Бергер, Д. Бурстин.
В 1960-х гг. большинство из них обладали
репутацией либералов и были близки к Демократической
партии, но уже в середине 1970-х гг. стали яркими
представителями консервативного лагеря.
Сигналом к этой «идеологической миграции»
послужила избирательная кампания 1972 г., в ходе которой
кандидат от демократов Дж. Макговерн
использовал популистские идеи «новореформаторов» и
откровенно заигрывал с протестными движениями.
Такая политическая риторика могла привлечь
pas' Кристол И. Неоконсервативное убеждение // Логос. 2004.
№ 6. С. 170-171.
204

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
дикальных конструктивистов, подобных Гарфин-
келю и Гофману, или сторонников тендерного
дискурса, но она совершенно расходилась с
логикой структурного плюрализма, в том числе с
идеей активной социальной политики,
опирающейся на общенациональную идеологию. Анализируя
эту ситуацию много лет спустя, М. Новак заметил:
«С нашей точки зрения, мы не оставили
Демократическую партию, это партия оставила нас»6.
Ключевую роль в синтезе идей структурного
плюрализма и неоконсерватизма сыграла
разработка концепции «враждебной культуры», к
авторам которой принадлежали Д. Белл, М. Новак,
И. Кристол, А. Рэнд, Л. Триллинг. На первый
взгляд, эта концепция представляла собой
обостренную реакцию на экспансию контр культуры.
Так, например, Айн Рэнд очень красноречиво
сетовала: «Современные художники наперебой
пытаются найти все более низкий уровень морального
разложения... От сочувственного изучения
алкоголизма и половых извращений идут все ниже,
к наркотикам, инцесту, психозу, убийству,
каннибализму... Отхожие места не слишком
глубоки, и сегодняшние драматурги, кажется, уже
скребут дно»7. Однако за подобными рассуждениями
скрывались и более глубокие концептуальные
основания. Речь шла о неприятии не только чуждых,
но и, прежде всего, отчуждающих форм культуры.
6. Novak M. Who are the Neoconservatives? An Interview With
Michael Novak / A. K. Nardini // Crisis. A Voice for the
Faithful Catholic Laity. 01.04.2007. http://www.crisismaga-
zine.com/2007/who-are-the-neoconservatives-an-interview-
with-michael-novak-2.
7. Рэнд А. Контрабандная романтика // Рэнд А. Апология
капитализма. M.: Новое литературное обозрение, 2003.
С. 34°·
205

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Этот подтекст очень точно подметил А. Гоулднер,
утверждавший, что именно такая гегельянская
логика обеспечивала характерный для
неоконсерваторов стиль мышления—«преимущественно
консервативный», но содержавший в себе «глубокие
радикальные тенденции»8. На любопытный факт
указывает в этой связи и Френсис Фукуяма,
попытавшийся в книге «Америка на распутье»
дистанцировать идеи «истинного» неоконсерватизма
от более поздних спекулятивных интерпретаций.
Фукуяма обращает внимание на то, что будущие
патриархи неоконсерватизма Кристол, Белл, Глей-
зер и Мойнихен были студентами Городского кол-
леджа в Нью-Йорке в начале 1940х гг. и вместе
участвовали в интеллектуальных кружках
неогегельянского и троцкистского толка9. Впоследствии
от этого юношеского радикализма в их
мировоззрении остался не только жесткий
антикоммунизм, но и неприятие любых общественных форм,
отчуждающих человека от его «подлинной»
социальной культуры. В 1960-х гг. в публикациях
основанного Кристолом и Беллом журнала «The Public
Interest» эта идея была обращена против
контркультуры как явления, отрывающего реальные
«формы жизни» от «фиксированной социальной
базы»10. Нетрудно заметить, что тот же логический
прием использовался и в работах, посвященных
обоснованию принципов структурного
плюрализма в противовес радикальному конструктивизму
и этно-расовому сепаратизму.
8. Гоулднер А. У. Наступающий кризис западной социологии.
СПб.: Наука, 2003. С. 502.
д. Фукуяма Ф. Америка на распутье: демократия, власть и
неоконсервативное наследие. М.: Хранитель, 2007. С. 3°~31·
ю. Capitalism Today / Ed. by D. Bell, I. Kristol. N.Y.: Basic Books,
1971. P. 23.
206

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
Показательным примером обсуждения
концепции «враждебной культуры» стала конференция,
организованная журналом «Commentary» в
декабре 1974 г· ^ ходе ее известный публицист Лайонел
Триллинг, которому принадлежало авторство
термина «враждебная культура», а также главный
редактор журнала «Commentary» Норман Подгорец,
ставший одним из идейных лидеров
американского неоконсерватизма, попытались доказать, что
использование современных коммуникативных
технологий позволяет преодолеть разрушающее
влияние протестной контркультуры и объединить
нацию системой общих символов, идеологем и
ценностей. «Телевидению впервые удалось
превратить нас в страну с единой культурой,—утверждал
Подгорец. — Ни радио, ни кинематограф не
могли сделать этого»11. Участвовавший в
конференции М. Новак, напротив, утверждал, что массовая
культура даже с «прививками» общенациональной
идеологии оказывает на общество не менее
разрушающее воздействие, чем контркультура,
поскольку подавляет реальные социальные связи и
множественные культурные формы.
Дискуссия, возникшая в ходе конференции
1974 Γ·> была очень показательна по своему
идейному подтексту. Она наглядно
продемонстрировала противоречивость позиции «плюралистов»-не-
оконсерваторов, призывавших к консолидации
«здоровых» социальных сил и культурных форм
на основе возрождения некоего «подлинного
национального духа». На двусмысленность такой идеи
п. Culture and the Present Moment: A Round-Table Discussion //
Commentary. December. 1974. P. 38. https://www.commen-
tarymagazine.com/articles/culture-and-the-present-
moment-a-round-table-discussion.
207

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
указывал уже один из «крестных отцов»
американского неоконсерватизма Лео Штраус. «Кризис
современности, о котором мы размышляем, — писал
он,—ведет нас к мысли о возвращении. Но
возвращении к чему? Очевидно, к западной цивилизации
в ее досовременной целостности, к ее принципам.
Тут однако имеется затруднение, поскольку
западная цивилизация состоит из двух элементов, в
корне противоречащих друг другу. Мы можем назвать
эти элементы Библией и греческой философией»12.
Метафора, использованная Штраусом,
подчеркивает бинарность западной культуры, ее
перманентный разрыв между стремлением к
сакральному, «центростремительному» восприятию жизни
и неискоренимой тягой к обновлению,
совершенствованию, «самодостраиванию». Для
американской духовной традиции такая двойственность
была характерна в особой степени и
прослеживалась еще со времен «отцов-пилигримов».
«Неоконсервативная волна» была с этой точки зрения
явлением в высшей степени примечательным. Она
зарождалась как многообещающая попытка
синтеза двух противостоящих начал— идея
революционного обновления под эгидой традиционных
консервативных ценностей (что, кстати, весьма
напоминает сочетание конструктивистского
модернизма и примордиалистского традиционализма
в концепции «нового культурного плюрализма»).
Именно такой подтекст неоконсервативной идеи
и предопределил ее привлекательность для
широкого круга «плюралистов». Но уже первые
дискуссии в лагере неоконсерваторов показали, что
вероятность сбалансированного идеологическо-
12. Штраус Л. Введение в политическую философию. М.:
Логос, 2000. С. 28о, 293·
2θ8

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
го синтеза очень невелика. Пафос борьбы против
«враждебной культуры» и возрождения
«истинного национального духа» явно вступал в
противоречие с идеей плюралистического взаимодействия
различных субкультур. Втягиваясь в
неоконсервативное движение, многие «плюралисты»
делали выбор в пользу «реальных» (примордиальных)
факторов общественного развития, начинали
пропагандировать возвращение к «исконным»
формам американской цивилизации, а не эмерджент-
ное обновление мультикультурной нации или
«структурный плюрализм» этнических сообществ.
Сторонники этой позиции объединились
вокруг журнала «Public Interest». Программная
концепция журнала была раскрыта его основателями
И. Кристолом и Д. Беллом еще в 1971 г. в сборнике
статей «Современный капитализм: новейшие
явления в социокультурной жизни»13.
Использование понятия «капитализм» в качестве
социокультурной категории стало характерным приемом для
этих авторов. По их мнению, капиталистическая
система не только превратилась в мишень для
«антибуржуазной» критики сторонников
контркультуры, но и сама подверглась искажению в
условиях господства модернизма. Поэтому возвращение
к «исконным» культурным формам капитализма
рассматривалось ими как стратегическая цель
«неоконсервативной революции» и залог возрождения
национального духа Америки.
В 1976 г. Д. Белл издал концептуальное
исследование «Культурные противоречия капитализма»,
в котором подробно развил эту идею.
Методологически он отталкивался от идей
структурно-символического конструктивизма, которые были так
13. Capitalism Today.
209

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
популярны в те годы среди «плюралистов».
«Каждое общество стремится установить набор
смысловых значений, посредством которых люди могут
определять свое отношение к миру, —писал Белл.—
Они воплощаются в религии, культуре и труде.
Утрата смысловых значений в этих областях
создает состояние непонимания, в котором люди не
могут находиться и которое с необходимостью
побуждает их к поиску новых значений, чтобы в итоге
не осталось чувство нигилизма или
опустошенности»14. В этом ряду «социальных космологии»,
по мнению Белла, категория труда имела особое
значение для западного общества. Благодаря
протестантизму трудовая этика приобрела черты
религиозной системы, а демократическая культура
гражданского общества окончательно
сформировала капитализм как целостную социальную систему.
Однако капитализм обладал изначальной
уязвимостью—его символическая природа и
функциональные основы базировались на культе
рациональности и индивидуальности. Поэтому на зрелой
стадии его развития возникла
гипертрофированная культура модернизма— «культура
исключительно личностная... центр которой—"Я", а
границы определены самоидентификацией»15.
Эксцессы контркультуры Белл рассматривал
как продолжение длительной истории
модернизма. Поэтому социальный феномен «враждебной
культуры» он считал закономерным
порождением истории самого капитализма. Пример
американского общества, по мнению Белла, в этом плане
особенно показателен, поскольку оно представля-
14- Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y.: Basic
Books, 1976. P. 146.
15. Ibid. P. 132.
210

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
ет собой наиболее совершенную модель свободного
гражданского сообщества и на зрелой стадии
своего развития оказалось подвержено особенно
радикальному культурному сепаратизму. Причем
наиболее тревожным явлением Белл считал не
межрасовую конфронтацию, а появление молодежных
и тендерных субкультур. Решить возникшие
проблемы, по мнению Белла, невозможно ни с
помощью дискурсивного мультикультурализма, лишь
потворствующего «враждебной культуре», ни
жесткими политическими мерами. Требуется вернуться
к истокам капитализма: восстановить его
естественную жизненную форму, основанную на
самореализации человеческого «Я», но в контексте
консолидированного культурного пространства нации.
Идеи, схожие с концепцией Д. Белла, разделяли
многие «плюралисты», главным образом из числа
сторонников примордиализма и умеренного
конструктивизма. Ярким примером является
описанная выше концентрическая социокультурная
модель Э. Шилза, позволявшая интерпретировать
неоконсервативную политику как восстановление
«центральной зоны ценностей и верований»
американской нации (не случайно, что Шилз, весьма
далекий от интеллектуальных кружков Кристола
и Подгорица, тем не менее, приобрел репутацию
неоконсервативного идеолога). Свой голос в
поддержку идеи возрождения «истинного»
капитализма присоединил даже такой авторитетный
конструктивист, как Питер Бергер. Он призывал
преодолеть влияние «враждебных интеллектуалов»,
насаждающих мифы о самодостаточной
рефлексирующий личности, а также остановить
«разрушительный» процесс секуляризации. Бергер
мечтал о возрождении былой взаимосвязи между
символическими конструктами демократии, хри-
211

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
стианства и капитализма и считал оплотом этого
процесса американское общество, обладающее
«уникальными историческим опытом соединения
религии с социальным плюрализмом и
политическими свободами»16.
С точки зрения исторических реалий да и
формальной логики подобные рассуждения кажутся
весьма противоречивыми. Так, например, Ю. Ха-
бермас отмечал, что в воззрениях американских
неоконсерваторов история модернизма
оказывается парадоксальным образом
противопоставлена истории породившего его капитализма, а
«позитивная установка по отношению к общественному
модерну сочетается с критикой модерна
культурного»17. Но следует признать, что в русле
конструктивистских и особенно функционалистских
теорий (не говоря уже о примордиализме) такой
подход оказывался вполне логичным. Его
смысловой подтекст очень точно определил А. Гоул-
днер: «Самым ярким выражением консерватизма,
свойственного [подобным] социальным теориям,
является увлечение проблемой порядка.
Защитник порядка представляет проблему таким
образом, будто бы существует выбор между "порядком"
и "беспорядком" ("анархией"), и тем самым делает
вид, что выбор в пользу порядка—это
единственное разумное решение»18. При этом Гоулднер
отметил и оборотную сторону этой нарочитой
антитезы: «Стремиться к порядку—значит стремиться
ι6. Бергер П. Социалистический миф // Социологические
исследования. 199°· № 7· С. 141·
YJ. Хабермас Ю. Критика неоконсервативных взглядов на
культуру в США и ФРГ//Хабермас Ю. Политические
работы. М.: Праксис, 2005· С. 62.
ι8. Гоулднер А. У. Наступающий кризис западной социологии.
С. 293-294·
212

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
к смягчению социального конфликта и, таким
образом, добиваться моратория на такие социальные
действия, которые могли привести к конфликту.
А это значит—стремиться обнаружить
"социальные структуры", то есть то, что, подобно скалам,
рассекает поток поведения, распределяет его по
течениям, упорядоченным в соответствии с
образцами, или перекрывает его наподобие плотины. Для
этого требуется ввести некоторые понятия, считая
19
их неизменными» .
Опора на «неизменные понятия», о которой
пишет Гоулднер, равно как и гротесковая демо-
низация «враждебной культуры» позволили
неоконсерватизму оформиться в качестве очень
«узнаваемого» политического проекта. Однако идеи
структурного плюрализма в таком смысловом
контексте оказывались все более выхолощенными
и, в конечном счете, вытеснялись уже хорошо
известной англоконформистской риторикой.
Красноречивое определение неоконсервативного
электората сформулировал в 1981 г. Кристол,
заявивший о необходимости ориентироваться на мнение
«выступающих с религиозно-христианских
позиций, патриотически настроенных американцев,
которые считают, что правительство слишком
много вмешивается в дела граждан и что
Соединенные Штаты слишком ослабили свои позиции
на международной арене»20. По сравнению с
классическим WASP в таком портрете не доставало
лишь белого цвета кожи... Столь же нарочитым
ig. Гоулднер А. У. Наступающий кризис западной социологии.
С. 294·
20. Кристол И. Основные элементы неоконсервативной
коалиции // США: Консервативная волна / Под ред.
А. Ю. Мельвиля. М.: Прогресс, 1984· С. 65.
213

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
оказывался и портрет «враждебной культуры».
По характерному замечанию Б. Пайнса, для
неоконсерваторов нет никакого смысла рассматривать
позитивную программу «несогласных»,
поскольку их позиция представляет собой «протест
против традиции, истории, технологии,
современности, Америки, патриотизма, честолюбия, карьеры
и половой сдержанности»21.
Все более явное смещение неоконсерватизма
к идеалам англоконформизма устраивало
далеко не всех «плюралистов». Так, например, М. Но-
вак в конце 1970-х гг. разработал концепцию
«демократического капитализма», недвусмысленно
противопоставляя ее идеям И. Кристола и Д.
Белла. Используя преимущественно теологические
аргументы, Новак пытался доказать, что
капитализм, как и любую иную социальную систему,
невозможно представлять в качестве идеальной или
абсолютно враждебной модели общественного
бытия. Бессмысленно и уповать на спасение от
«враждебной культуры» путем возвеличивания некоей
«исконной». По мнению Новака, благополучное
развитие общества требует от человека
«укрощения своих инстинктов для достижения жизненных
целей», а от самого социума—гарантий
гармоничного единства свободы и ответственности,
соборности и индивидуальности (для Новака это было
аллегорией образа Троицы). Демократический
капитализм не дает никаких гарантий подобной
гармонии, но имеет неоспоримое преимущество—он
подразумевает «триединство рыночной
экономики, уважительного отношения к правам человека
на жизнь, счастье и свободу, а также культурных
21. Пайнс Б. Назад к основам // США: Консервативная
волна. С. 35·
214

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
институтов, основанных на идеалах свободы и
всеобщей справедливости»22. Новак подчеркивал, что
для сохранения такого триединства и необходим
неоконсерватизм. Преодолевая искусственное
противопоставление индивидуализма и
коллективизма, неоконсервативная политика призвана оживить
«посреднические структуры»—семью, землячества,
местные и церковные общины, добровольные
ассоциации и иные небольшие сообщества,
формирующие вокруг человека атмосферу свободы и
ответственности. Под воздействием таких
«посреднических структур» любое мультикультурное общество
способно обрести национальную гармонию.
Дистанцироваться от политизированного
неоконсерватизма предпочел и Натан Глейзер. Он
считал, что превращение неоконсерватизма в
очередной националистический проект
выхолащивает его смысл, и подчеркивал, что разногласия
неоконсерваторов с социалистами, либералами
и иными носителями «враждебной культуры»
совершенно не имеют идеологической основы, а
«коренятся в области здравого смысла и знания
фактов»23. Впрочем, сам Глейзер отнюдь не избегал
теоретизирования и даже попытался предложить
особую типологию стратегий национальной
консолидации американского общества в условиях
«неоконсервативной революции». По его мнению,
политическая и интеллектуальная элита США
раскололась в выборе между двумя основными
моделями—«северной» и «южной». С учетом
исторического опыта США обе они предполагают отказ
22. Novak M. The Spirit of Democratic Capitalism. N.Y.: Simon &
Schuster, 1982. P. 212, 302-303.
23. ГлейзерH. Неоконсерватизм: «за» и «против» //США:
Консервативная волна. С. 70.
215

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
от иллюзорной надежды на тотальную
ассимиляцию и формирование гомогенного общества
в горниле «плавильного тигля». Но если
«северная модель» основана на свободной конкуренции
представителей различных этнических и расовых
групп, постепенно размывающей границы их
идентичности, то «южная» предполагает сохранение
сегментарной этно-расовой структуры общества,
в рамках которой интересы каждой группы
могут быть защищены правовым статусом и квотами
представительства (например, «если чернокожие
были отделены от белых в школах, то нет никакого
способа преодоления этой сегрегации, кроме
четкого определения допустимой доли белых и
черных в каждой школе»)24. Таким образом, «южная»
модель в целом соответствует логике
классического культурного плюрализма, а к «северной»
тяготеет неоконсервативная политика. Однако в
действительности, по мнению Глейзера, этот выбор
уже не является наиболее актуальной проблемой
для американского общества. Причина
заключается в том, что новые волны миграций и
современные социальные процессы сформировали очень
пеструю структуру населения. Нарастающее
разнообразие культурных традиций, поведенческих
и мотивационных моделей, каналов социальной
мобильности приводит к тому, что все
субкультурные сообщества уже не могут быть объединены
в рамках какого-либо упорядоченного
идеологического пространства. Тем самым формируются
условия для третьей модели национального
развития, которую Глейзер условно назвал «западной».
24- GlazerN. The Politics of a Multiethnic Society (1982) //Glazer N.
Ethnic Dilemmas: 1964-1982. Cambridge: Harvard
University Press, 1983. P. 318-321.
216

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
Ключевой особенностью «западной» модели,
по мнению Глейзера, является неуправляемая сег-
ментарность общества. В США это проявляется
во все более заметной специфике «цветных» групп
населения, дистанцирующихся как от белых, так
и от чернокожих американцев, формировании их
собственных каналов социальной мобильности
(зачастую более «скоростных», чем у белого
населения и «старых» иммигрантов), увеличении доли
нелегальной иммиграции, наличии
дополнительных форм правовой защиты разнообразных
«меньшинств» (как результат более чем десятилетней
политики культурного плюрализма), а также во
влиянии международных проблем (интенсивность
и направление мировых миграционных
процессов, специфика межгосударственных отношений
США с такими странами как Куба или Вьетнам
и т. п.)25. «Горючая смесь» этих факторов, по
мнению Глейзера, способна создать «эффект
турбулентности» в социальных отношениях. Поэтому
легко объяснить возрождение идеи «плавильного
тигля» и стремление неоконсерваторов «обнулить
проблему», то есть добиться ассимиляции нового
поколения «американцев через дефис» самым
простым и «надежным» способом—их интеграцией
в открытое конкурентное пространство рыночной
экономики. Однако эти попытки, по мнению
Глейзера, обречены на провал, поскольку не
учитывают реалии современной Америки. Требуется более
многогранная и прагматичная социальная
политика, мультикультурная по своей направленности.
25· GlazerN. The Politics of a Multiethnic Society // Glazer N.
Ethnic Dilemmas: 1964-1982. Cambridge: Harvard University
Press, 1983. P. 331-334·
217

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Впрочем, от формулировки рецепта такой
политики сам Глейзер пока воздержался.
Итак, направленность американского
неоконсерватизма на поиск путей общенациональной
консолидации в условиях системного социального
кризиса закономерно привела в этот политический
лагерь целую плеяду интеллектуалов-«плюрали-
стов», но столь же закономерно вызвала раскол
в их рядах. Политический триумф
неоконсерваторов, сумевших победить на президентских
выборах 1980,1984 и 1988 гг., лишь усугубил эту
ситуацию. Идеи культурного плюрализма в любой их
интерпретации явно диссонировали со все более
жесткой политической риторикой
Республиканской партии, а мультикультурализм наряду с
«либеральной вседозволенностью» превратился в одну
из любимейших мишеней для неоконсервативной
пропаганды. Сместились и стратегические
приоритеты неоконсервативного движения. Дискуссии
интеллектуалов о гранях
либерально-консервативного идеологического синтеза, культурных
основаниях национальной идентичности, гуманитарных
аспектах капитализма сменились более
прагматичными разработками в области антикризисной
экономической стратегии и претенциозной внешней
политики. Обновились и неоконсервативные
«мозговые центры». На первые роли вышли
проправительственные «аналитические» организации,
подобные Институту американского
предпринимательства, Проекту нового американского века,
Комитету по существующей угрозе, Институту
анализа внешней политики, а публицистов и
социологов в роли глашатаев «неоконсервативной
революции» сменили такие политические «ястребы»,
как Дик Чейни, Пол Вулфовиц, Льюис Либби,
Дональд Рамсфелд.
218

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
В области социальной политики акцент был
сделан на жесткий монетаризм в духе разработок
Чикагской школы М. Фридмана и теории
предложения А. Лаффера. Это свидетельствовало о
синтезе неоконсерватизма уже не с либеральной, а ли-
бертарной идеологией, а также об окончательном
вытеснении из арсенала неоконсерваторов
принципов социальной эмерджентности и
структурного плюрализма. Символом «практикующего»
неоконсерватизма стала идея Фридмана о том, что
поскольку рынок «резко сужает круг вопросов,
которые нужно решать политическими средствами»,
то закрепление рыночной конкуренции как
национальной идеологии может устранить саму
возможность насильственного воздействия этнических,
расовых, конфессиональных и иных социальных
групп друг на друга26. Причем в подобных
рассуждениях нет оснований видеть лишь политическую
риторику или попытку ухода от сложных проблем.
Так, например, Рональд Рейган в своих мемуарах
«Жизнь по-американски» вполне искренне сетовал
на обвинения в пренебрежении проблемами
«цветных» меньшинств. «Я всегда утверждал, что любая
система квот, основанная на национальности,
религии или цвете кожи людей,
безнравственна,—писал Рейган.—Я считаю, что квоты при найме на
работу, в образовании и других областях, в чью бы
они не были пользу, белых или цветных, мужчин
или женщин —это ни что иное, как еще одна
форма дискриминации... Меня с детства приучили
считать расовую или религиозную
дискриминацию самым страшным грехом, и я сам подвергался
26. Фридман М. Капитализм и свобода. М.: Новое издательство,
2005- С. 39» 229-230.
219

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
дискриминации, будучи католиком-ирландцем
27
в протестантском городе» .
Реализация внутриполитического курса
администрации Р. Рейгана привела к монетарному
оздоровлению экономики и постепенному
преодолению синдрома «растерянной нации». По мере
достижения этих успехов консервативно-либер-
тарная риторика Республиканской партии
постепенно смягчалась, но в общественном сознании
уже произошел заметный перелом. В
умонастроениях «белой Америки» обострилось характерное
для политической культуры янки ощущение
богоизбранности и мессианства, возродились идеи
англоконформизма и даже классическая
метафора «плавильного тигля». Большую активность
проявляли «новые правые»— многочисленные
праворадикальные общественные организации,
действовавшие как на федеральном, так и на
региональном уровне. Их отличительной чертой было
нарочитое морализаторство, крайне негативное
отношение к секуляризации, феминизму,
гомосексуализму и иным проявлениям «враждебной
культуры». Эти настроения были широко
представлены и в средствах массовой информации. На этом
фоне респектабельные «Commentary» и «The
Public Interest» выглядели едва ли не последним
оплотом классического неоконсерватизма.
Естественно, что реанимация
англоконформизма вызывала негативную реакцию со
стороны «черной» и «цветной» Америки. Произошел
и отток интеллектуалов из неоконсервативного
лагеря. Складывались предпосылки для
обновления либерального течения общественной мысли,
27· Рейган Р. Жизнь по-американски. М.: Новости, 1992· С. 399-
400.
220

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
а также консолидации нового поколения протест-
ных и «неформальных» движений. В этих
условиях руководство Республиканской партии
пыталось сместить акценты в официальной пропаганде
и усилить роль внешнеполитического фактора
в обеспечении национального единства. Так,
например, после своей второй победы на
президентских выборах Р. Рейган очень красноречиво
говорил в своей инаугурационной речи: «Четыре
года назад я принимал эту присягу в период
экономической напряженности. Раздавались голоса,
объявлявшие, что за величием и славой нам надо
обращаться к своему прошлому. Но нам,
сегодняшним американцам, не дано оглядываться
назад... Сограждане, наша нация готова к величию.
Новая свобода принесет новые возможности
роста, породит более производительный,
совершенный и единый народ, более сильную Америку...
Давайте же мы, народ, исполнимся решимостью
построить американское общество возможностей,
где все— белые и черные, богатые и бедные,
молодые и старые — рука об руку вместе пойдут
вперед. И еще раз вспомним, что все мы
—американцы, поклявшиеся нести человеку Земли последнюю
и лучшую надежду»28. Этот идеологический
вектор в особой степени усилился в период
президентства Дж. Буша-старшего, когда победоносная
война в Заливе и окончание «холодной войны»
с последующим распадом СССР создали условия
для американской гегемонии в мировой
политике. Однако в самих Соединенных Штатах
«неконсервативная волна» переживала все более глубокий
спад. Как отмечал Н. Подгорец, неоконсерватизм
28. Рейган Р. Инаугурационная речь // Инаугурационные речи
президентов США... С. 474~47^·
221

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
оказался «мертв» и «причиной его гибели
послужило не поражение, а победа; его погубила не не-
2Q
удача, а успех» .
Триумф и последующий спад
«неоконсервативной волны» подвели черту под длительным
периодом дискуссий о цивилизационной самобытности
американского общества, его социальной
структуре, факторах, способных обеспечить
общенациональное единство. Признание нарастающего этно-
расового, конфессионального и субкультурного
разнообразия привело к глубокой переоценке
природы и границ культурной идентичности,
закреплению плюрализма в качестве главенствующего
принципа социального взаимодействия. Однако
в условиях системного кризиса индустриального
общества, развернувшегося с 1970-х гг.,
востребованной оказалась не только философия
толерантности, но и новая политическая идеология,
способная мобилизовать общество и предложить прочную
основу для выработки стратегии национального
развития. Эту роль сыграл неоконсерватизм.
Для американского общества становление
неоконсерватизма имело особенно большое значение,
поскольку было сопряжено с попытками
преодолеть наследие «вьетнамского синдрома»,
углубляющийся кризис доверия к публичным
институтам власти и неоднозначные последствия
«расовой революции». Важную роль в мобилизации
неоконсервативного движения сыграла
разработка концепции «враждебной культуры», которая
обосновывала неприятие не только этнорасово-
29· Цит. по: Муравчик Д. Прошлое, настоящее и будущее
неоконсерватизма // Русский журнал. 2007. Октябрь.
http://www.russ.ru/pole/Proshloe-nastoyaschee-i-buduschee-
neokonservatizma.-CHast-i.
222

НЕОКОНСЕРВАТИВНАЯ ВОЛНА
го и субкультурного сепаратизма, но и любых
«отчуждающих» форм культуры, провоцирующих
нигилизм и насаждающих мифы о самодостаточной
рефлексирующей личности. В противовес
выдвигалась идея возрождения «исконной»
взаимосвязи между символическими конструктами
демократии, христианства и капитализма, реализации
американского исторического опыта синтеза
религиозно-этических ценностей с социальным
плюрализмом и политическими свободами.
Сторонники «неоконсервативной революции»
апеллировали к тем слоям общества, которые в силу своей
динамики и «здорового духа» были способны
отказаться от иждивенческой привлекательности
«государства всеобщего благосостояния», принять всю
полноту личной ответственности за свою судьбу.
Однако неоконсерваторы одновременно делали
ставку и на возрождение национального единства,
призывали не допустить распыления «жизненных
сил» нации и сформировать обновленную
стратегию социального развития.
Формирование идеологии неоконсерватизма
на основе синтеза либеральных и консервативных
идеологем сыграло важную роль в
концептуальном развитии «нового плюрализма». Не случайно,
что в лагере неоконсерваторов изначально
оказались многие участники академической дискуссии
1970-х гг· по проблемам этничности и мультикуль-
турализма. Однако уже вскоре выяснилось, что
политическая программа неоконсерваторов вступает
во все более очевидный диссонанс с
плюралистическими идеалами ее «отцов-основателей».
Политический курс Республиканской партии строился
на основе прагматичных разработок в области
антикризисной стратегии и монетарного
«оздоровления». Последствия такой политики имели вполне
223

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
позитивные результаты с точки зрения
макроэкономической ситуации, но отнюдь не
способствовали общенациональной консолидации. Еще в
меньшей степени этому благоприятствовала имперская
риторика республиканцев. Под ее влиянием в
сознании значительной части американского
общества произошла реанимация идей англоконфор-
мизма и «плавильного тигля», протестантского
мессианства и национальной
«исключительности», возросла нетерпимость к различным
проявлениям «враждебной культуры». Это вызывало
отторжение со стороны «черной» и «цветной»
Америки, провоцировало новый всплеск протестных
и «неформальных» движений. В итоге к началу
1990х гг· американское общество во многом
вернулось к той же ситуации, которая сложилась в конце
1960-х гг. Неизбежным стал новый виток дискуссий
о мультикультурных и гомогенных формах
национальной идентичности. Но, в отличие от
«бунтарских» 1960-х и «кризисных» 1970-х гг., эта
полемика развернулась в совершенно новых исторических
условиях— на фоне процессов глобализации,
радикальной перестройки мирового политического,
экономического и информационного
пространства, распространения инновационных форм
социального взаимодействия, трансформации
поведенческих и мотивационных моделей под
воздействием информационной революции и культуры
постмодерна.

ГЛАВА 5
Американский
мультикультурализм эпохи
глобализации и информационной
революции: pro et contra
НА протяжении i99°"x гг· американское
общество пережило один из наиболее
парадоксальных периодов своей истории.
Победа в «холодной войне» и резкое усиление
влияния США на международной арене, преодоление
последствий структурного экономического
кризиса и расцвет «новой экономики», связанной с
влиянием информационной революции и инноватики,
экспансия глобалистской стратегии
«вашингтонского консенсуса» — все эти факторы, казалось бы,
не оставляли альтернатив для Pax Americana.
Причем речь шла не только о военно-политической
экспансии или экономическом доминировании
США. По меткому выражению Дж. Дэвисона Хан-
тера, мир оказался захлестнут «лавиной
американских артефактов» — от фастфуда, сникерсов и
баскетбола до рэпа, кредитных карт и персональных
компьютеров1. Раздражительная реакция по этому
поводу станет отличительной чертой
антиглобалистов и традиционалистов любых политических
и конфессиональных «оттенков». Однако следует
ι. Хантер Дж. Д., ЙейтсД. Мир американских глобализаторов //
Многоликая глобализация. Культурное разнообразие
в современном мире / Под ред. П. Бергера и С.
Хантингтона. М.: Аспект Пресс, 2004· С. 341·
225

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
признать, что в ΐ99°~χ ΓΓ· «американский образ
жизни» действительно утратил характер
пропагандистской идеологемы и приобрел черты
узнаваемой в любой стране повседневности. Жан
Бодрийяр, которого сложно заподозрить в
проамериканских симпатиях, писал в те годы: «Америка—
это оригинальная модель современности, мы же
[европейцы] —версия дублированная...
Соединенные Штаты—это воплощенная утопия.
Идиллическая убежденность американцев в том, что они —
центр мира, высшая сила и безусловный образец
для подражания—не такое уж заблуждение. Она
основана не столько на технологических ресурсах
и вооруженных силах, сколько на чудесной вере
в существование воплотившейся
утопии—общества, которое достигло всего, о чем другие
только мечтали: справедливости, изобилия, права,
богатства»2.
И все же рождение «мира по-американски»
оказалось не триумфом Америки, а новым и
чрезвычайно серьезным вызовом для нее. После
трагических событий il сентября 2θθΐ г. распространилось
мнение о том, что ценой, которую американское
общество заплатило за успехи глобализма, стала
зависть и ненависть со стороны остального мира.
Но гораздо более серьезный удар оказался
нанесен по национальному самосознанию самих
американцев. После исчезновения с политической карты
мира советской «империи зла» американская
демократия уже не находила достойного антагониста
и все с большим трудом позиционировалась в
качестве форпоста «свободного мира».
Искусственное противостояние со «странами-изгоями» или
демонизация «последних диктаторов» в лице Сад-
2. Бодрийяр Ж. Америка. СПб: Владимир Даль, 2θθθ. С. 150-151.
22б

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
дама Хусейна и Слободана Милошевича лишь
подчеркивали очевидность этого факта. На некоторое
время американская пропагандистская система
сумела компенсировать исчезновение исторического
противника гротескным образом «мирового
терроризма». Однако ситуация уже изменилась
кардинально—в глазах миллионов людей образ мира
безвозвратно утратил прежнюю биполярную
структуру. Притягательная логика борьбы добра со злом,
представление о стройном векторе
общественного прогресса и мессианское стремление к
торжеству истины сменились нарастающим
ощущением безвременья. «Великий исторический
эксперимент», о котором говорил в инаугурационной речи
Джордж Вашингтон, завершился успехом. Но тем
самым завершилась и сама «история» (как
афористично объявил еще в 1989 г. Френсис Фукуяма)3.
Американская система ценностей и сама
американская повседневность, растиражированная в
глобальном медийном пространстве, оказались в роли
торжествующего нового миропорядка,
универсального и космополитичного в своей основе. И это
выбивало почву из под ног у сторонников
американского «кредо». Новая реальность с трудом могла
быть соотнесена с представлениями об
исторической уникальности и социокультурной
самобытности американской нации. Тем самым
англоконформистский национализм, получивший мощное
развитие в годы «неоконсервативной революции»,
уже в середине 1990х ΓΓ· оказался, по сути,
неуместен, а его представители вытеснены на периферию
общественно-политической жизни в качестве «па-
леоконсерваторов». Мишенью их ожесточенной
3- Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М.:
Ермак, 2004· С. 7·
227

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
критики стали и «неоконы» (неоконсерваторы),
и «космополиты»-мультикультуралисты, и
неолибералы-глобалисты.
Впрочем, противоречивость идеи Pax
Americana, в рамках которой космополитический
пафос глобализма соседствовал с представлениями
об исключительности американской нации и ее
уникальной идентичности, отнюдь не выглядела
фатальной. Более того, позиционирование
американского общества в качестве носителя особой
социальной культуры, самобытной по историческим
истокам, но универсальной по своей значимости
для человечества, вполне органично сочеталось
с традициями протестантского мышления и
историческим мессианством, характерными для янки.
Однако смысловой подтекст такой модели
национальной самоидентификации существенно
изменился в 1990х гг· Если в ее классической версии
американский национальный опыт
рассматривался как успешный образец эмансипации личности
и либерализации общества, ценный для любого
народа, борющегося с тиранией, то в условиях
«свершившейся» глобализации такой ракурс выглядел
спорным. Американская социальная модель
могла остаться востребованной только при условии ее
новой интерпретации, адекватной растущему
многообразию и плюралистичности открытого
мирового пространства. Эту идею очень емко
сформулировал один из авторитетнейших американских
аналитиков Збигнев Бжезинский:
«Американская мощь проявляется через глобальную
систему американского покроя, отражающую
внутренний американский опыт. Но центральное место
в этом внутреннем опыте занимает
плюралистический характер как американского общества, так
и его политической системы... Многонациональ-
228

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
ный состав и особенный характер американского
общества позволили США распространить свою
гегемонию так, чтобы она не казалась гегемонией
исключительно одной нации»4. Такая логика
позволяла на совершенно новом уровне поставить
вопрос о значимости американского мультикульту-
рализма как глобального проекта современности.
Однако тот же Бжезинский очень точно
определил и основной риск этой многообещающей
модели: «По мере того как США все больше становятся
обществом, объединяющим многие культуры, они
могут столкнуться с тем, что все труднее добиться
[внутреннего] консенсуса, кроме случаев
действительно большой и широко понимаемой внешней
угрозы. Такой консенсус был широко
распространен в годы холодной войны. Однако он
базировался не только на демократических ценностях,
которые, как считала общественность, были под
угрозой, но и на культурной и этнической
близости с жертвами враждебных тоталитарных
режимов, главным образом европейцами. В отсутствие
сопоставимого с этим вызова извне для
американского общества может оказаться более трудным
делом достижение согласия, которое нельзя
будет напрямую связать с основными убеждениями
и широко распространенными
культурно-этническими симпатиями»5.
Понимание растущей зависимости глобалист-
ской миссии США от внутренней плюрализации
американского общества и одновременно
признание явной уязвимости такого тренда заставило
4- Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство
Америки и его геостратегические императивы. М.:
Международные отношения, 1998· С. Зб-37> 24^·
5- Там же. С. 250-251·
229

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Бжезинского еще в середине 1990х гг· прийти к
парадоксальному выводу об «узкой исторической
перспективе» современной Америки и
необходимости подкреплять громкие геополитические
успехи активной внутренней социальной политикой6.
Эту позицию разделяла значительная часть
политического истеблишмента и интеллектуальной
элиты США. Но выбор конкретной стратегии,
позволяющей сочетать растущий культурный
плюрализм американского общества и его активную
социальную мобилизацию, стал предметом острой
дискуссии. И если политический контекст этой
дискуссии сформировался в уникальных
исторических условиях 1990-х ΓΓ·> то методологическая
канва весьма напоминала полемику плюралистов
середины 1970-х гг.
Политическая инициатива в определении
стратегии национального развития перешла в 1990-х гг.
к Демократической партии. За предыдущие
полтора десятилетия она прошла значительный путь
в обновлении своих программных установок и
электоральных связей. Сокрушительное поражение
Д. Картера на президентских выборах 1980 г.
деморализовало демократический лагерь, но дало
толчок для оживления леволиберального движения.
Его представители требовали расширения
«экономической демократии», вовлечения в политический
процесс «низов» общества, решительной борьбы
против корпоративизма и милитаризма.
Союзниками этого крыла демократов стали представители
этно-расового, антивоенного, студенческого,
экологического движений. Все большую активность про-
6. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство
Америки и его геостратегические императивы. С. 252-
253·
230

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
являли феминистки, требующие преодоления «ген-
дерного разрыва» как формы социального насилия,
а также движения геев и лесбиянок, выступавшие
против «гетеросексизма».
Англоконформистская и имперская риторика
неоконсерваторов встречала самую негативную
реакцию в этой пестрой среде. Идеи же
культурного плюрализма и «политики идентичности»
находили самую горячую поддержку. Однако речь
не шла о сколько-нибудь внятной и четко
очерченной концепции мультикультурного
национального сообщества. Плюралистическая идеология в
сочетании с протестным пафосом приобретала ярко
выраженные черты нонконформизма и
субкультурного сепаратизма. Одна из наиболее
авторитетных американских феминисток Джудит Бат-
лер вполне откровенно писала по этому поводу:
«Если политика терпимости значит нечто
отличное от нового витка одомашнивания и
подчинения, она должна развиваться в контексте новой
формы конфликтного столкновения... Проблему
единства невозможно решить пустым обещанием
удержать единство. Единственно возможное
единство будет не синтезом множества конфликтов,
но модусом удержания конфликта, практикой
полемики»7. Таким образом, как доказывала Батлер,
«утомительная война идентичностей»— от
классовой риторики «новых левых» до таких
неординарных дискурсов, как «политика сексуальности
в рамках афро-американской тематики,
расовые политики в рамках тематики
"ненормальности", вопрос о гомофобии в рамках феминизма», —
η. Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство
Америки и его геостратегические императивы. Р. 146-147·
231

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
это и есть «важные, болезненные и
многообещающие конфронтации, раскрывающие пределы
каждой из автономий»8.
С учетом того, что сама Батлер была яркой
представительницей постструктуралистской
философии, ее рассуждения о «модусе удержания
конфликта» вполне соотносятся с логикой
поиска новых форм социального единства. Но в целом
феминистская критика, равно как и риторика
других протестных движений, плохо сочеталась с
идеей общенациональной консолидации и вызывала
раздражение не только у политического
истеблишмента, но и у консервативно настроенных
граждан. Поэтому даже временный альянс демократов
с «розово-голубым» движением нанес серьезный
удар по репутации партии. Несколько иначе дело
обстояло с мобилизацией афроамериканского и ис-
паноязычного электората. В отличие от бурных
событий 1960-х гг. «цветная Америка» уже
преодолела синдром отчуждения и начала претендовать
на полноценную интеграцию в общенациональное
политическое и социокультурное пространство.
Требования патерналистской опеки со стороны
государства и «особой» политики по отношению
к жертвам сегрегации сменились пониманием
собственной значимости и силы. Как
эмоционально писал Томас Сауэлл, чернокожий экономист
из института Гувера, «ничего не делайте с нами!
ваше делание уже принесло вред... если яблоки
не останутся на ветках самостоятельно, если они
прогнили в середке, если они уже созрели и
готовы упасть, пусть падают! я против того, чтобы
8. БжезинскийЗ. Великая шахматная доска. Господство
Америки и его геостратегические императивы. Р. 147·
232

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
привязывать или прикреплять их к веткам
какими угодно способами, кроме естественного, и если
они не удерживаются, пусть падают, и если негры
не могут стоять на своих ногах, пусть они
падают, все, что я прошу—это дать им шанс постоять
на своих собственных ногах!»9
Руководство Демократической партии
пыталось в максимально возможной степени расширить
свое влияние среди «цветного» электората.
Большую роль в этом сыграл баптистский священник
Джесси Джексон, создавший в 1984 г· коалицию
общественных движений «Радуга» («Rainbow»).
Это понятие стало очень популярной метафорой,
противостоящей образу американской нации как
«салатницы» («Salad Bowl»), состоящей из
множества разнообразных, перемешанных, но
«нерасплавленных» культур10. «Радуга»
символизировала гармоничное сочетание множества культур,
единство разных цветов и оттенков кожи, синтез
языковых и конфессиональных традиций. Таким
образом, метафора «радуги» стала одной из ярких
попыток обоснования мультикультурного
образа американской нации в духе идей структурного
плюрализма. Но в качестве
идейно-политического проекта «Радуга» оказалась очень уязвима.
Коалиция Джексона изначально позиционировалась
как движение меньшинств—афроамериканцев, ис-
паноязычных, бедняков, эмигрантов, феминисток,
9- Цит. по: Борисов А. А. Мультикультурализм в США: теории
и практики. Пермь: Пермский ун-т, 2007· С. 127·
ίο. Bass Sh. В. Multiculturalism in American Party Politics //
Grappling with a Legacy of Racial Abuse: Reframing a
Toxic Debate. Annual Meeting of the Western Political
Science Association. 2006. March 17. http://www.allacadem-
ic.eom//meta/p_mla_apa_research_citation/o/9/7/6/6/
pages97663/p97663-i.php.
2ЗЗ

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
экологистов. Поэтому идея гармоничного мульти-
культурного «многоцветья» постепенно
вытеснялась в ее программных установках другой, не
менее символичной и пафосной метафорой—образом
«великолепной мозаики» («Gorgeous Mosaics»)11.
Как и «радуга», этот образ подчеркивал единство
американской нации, но единство, основанное
на защите самобытности каждой субкультурной
«ячейки». Признание мозаичности американской
«радуги» означало возврат к
идейно-политической программе классического культурного
плюрализма.
Следует также учесть, что превращение
Демократической партии в «движение меньшинств»
не устраивало очень многих ее сторонников. В ходе
праймериз 1984 г. Дж. Джексон, заручившийся
поддержкой 77% негритянских избирателей, тем
не менее, проиграл сразу двум
оппонентам—Уолтеру Мондэйлу, представлявшему интересы
традиционного электората демократов и опиравшемуся
на поддержку партийного аппарата, и Гарри Хар-
ту, пытавшемуся разработать обновленную
программу «неолиберализма» и сформировать на этой
основе движение «новых демократов»12. Мондэйлу
удалось одержать в этой дуэли верх, но победа
оказалась пирровой. Президентская кампания 1984 г.,
которую он провел под «стерильным» в
идеологическом плане лозунгом «нового реализма»,
завершилась полным поражением. Впрочем, эта
неудача была расценена лишь как свидетельство
il. Fischer D.H. Liberty and Freedom: A Visual History of America's
Founding Ideas (America: a Cultural History). N.Y.: Oxford
University Press, 2005. P. 692-693.
12. Печатное В. О. От Джефферсона до Клинтона:
демократическая партия в борьбе за избирателя. М.: Наука, 2θθ8.
С 395-397·
234

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
краха «старомодного партийного либерализма».
Инициатива в демократическом лагере перешла
к сторонникам «нового центризма», требовавшим
окончательно отказаться от леворадикальной
риторики и политического союза с «рыхлой»
коалицией антивоенных, расово-этнических,
феминистских и религиозных движений. Программные
установки партии начали разрабатываться
«мозговыми трестами», состоящими из
профессиональных политологов, экономистов и разнообразных
аналитиков, делавших ставку на прагматичное
решение конкретных проблем. Лидер «новых
центристов» Майкл Дукакис, выступавший под
характерным лозунгом «Это выборы не идеологии,
а компетентности», сумел уверенно опередить
Дж. Джексона в ходе праймериз 1988 г., но
проиграл президентскую кампанию Дж.
Бушу-старшему. Причем это поражение продемонстрировало
не столько силу неоконсерваторов, сколько
растущую заинтересованность американского общества
в «политике идентичности» и уязвимость любых
деидеологизированных политических программ.
Но и для коалиции «Радуга» избирательная
кампания 1988 г. стала последним нереализованным
шансом закрепиться в роли общенациональной
политической силы. Этнорасовый мультикультура-
лизм начал вытесняться на периферию
общественно-политической жизни, так и не раскрыв свой
потенциал. Характерным признаком стало
распространение с 1988 г. по инициативе лидеров
«Радуги» понятия «афроамериканцы» взамен
прежнего «чернокожие». Как отмечает С. Хантингтон,
«внедрение "афроамериканизма" отвергало
расовую поляризацию и позиционировало чернокожих
как одну из многочисленных [ассимилированных]
этнических групп внутри американского общества,
235

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
наподобие ирландо-американцев, итальяно-аме-
риканцев или японо-американцев»13. Сам
Джесси Джексон заявил по этому поводу: «Назваться
афроамериканцем— значит пройти культурную
интеграцию»14.
Уроки, извлеченные из политических баталий
1980-х гг., заставили руководство Демократической
партии предпринять усилия по формированию
программы, более претенциозной в
идеологическом и концептуальном плане. Была
реанимирована идея «новой демократии», выдвинутая Гарри
Хартом, в том числе лозунги активного участия
государства в инвестиционной политике, в развитии
«человеческого капитала», модернизации
социальной инфраструктуры. Большое значение
придавалось восстановлению диалога между
предпринимательским сообществом и профсоюзами при
посреднической роли государства. Однако от
мобилизации разнообразных протестных и
субкультурных движений «новые демократы» предпочли
отказаться. Ставка делалась на идею
общенациональной консолидации в решении
стратегических задач, стоящих перед страной. Лидер «новых
демократов» Билл Клинтон вспоминал
впоследствии, что именно «борьба идей» стала ключевым
фактором в подготовке Демократической партии
к триумфальным для нее президентским
выборам 1992 г· При этом сам Клинтон в ходе прай-
мериз сформулировал очень показательную
платформу, состоящую из «пяти принципов»: «кредо
Эндрю Джексона» («равенство возможностей»),
«основные американские ценности» («работа и се-
13. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
национальной идентичности. М.: Транзиткнига, 2004. С. 479·
14· Там же.
236

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
мья, свобода и ответственность, вера, терпимость
и сопричастность»), «теория взаимной
ответственности» (призыв Джона Кеннеди «сделать что-то
для своей страны»), распространение
демократических и гуманитарных ценностей во всем мире
и идея инновационного обновления государства
в духе политики Франклина Рузвельта .
Подобная позиция вызвала упреки со стороны
представителей леволиберального крыла
Демократической партии в «скрытом республиканстве».
Клинтон отвергал эти обвинения, указывая на
неприемлемость для себя рыночной философии
неоконсерваторов и их имперской риторики.
Однако совершенно очевидно, что «пять принципов»
Клинтона действительно походили на логику ан-
глоконформизма, с той лишь разницей, что были
обращены не к истокам «уникальной»
американской цивилизации, а к ее будущему. Тема муль-
тикультурализма в таком контексте оказывалась
вновь сведена лишь к проблеме толерантности.
Причем если в партийной платформе 1984 г. речь
шла о «сотрудничестве и понимании между
расовыми, этническими и культурными группами»,
то в предвыборной платформе демократов 1992 г.
лишь декларировалось неприятие
«антисемитизма, расизма, ненависти к гомосексуалистам,
фанатизма и негативного стереотипирования всех
видов» . В этом же документе прослеживалась
и риторика, характерная для метафоры
«плавильного тигля»: «Наша страна мигрантов
неоднократно была оживлена новыми людьми, идеями и
образами жизни, ставшими частью американского
15. КлинтонУ. Дж. Моя жизнь. М.: Альпина Бизнес Букс, 2005.
С. 420.
i6. Bass Sh.B. Multiculturalism in American Party Politics.
237

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
гобелена... Особый гений Америки сформировал
общность разделяемых ценностей для
замечательных людей разного происхождения»17.
Пафос обещанных социальных перемен
позволил Клинтону привлечь немалую часть
голосов «цветной Америки», а также заручиться
поддержкой леволиберального электората. Но победа
на президентских выборах 1992 г· не изменила
основной идеологический посыл программы
«новых демократов». Характерно, что в инаугура-
ционной речи президента впервые за несколько
десятилетий не было сказано ни слова о
необходимости сплочения американцев с разным цветом
кожи и этническими корнями. При этом Клинтон
с особой настойчивостью заявлял о важности
радикального обновления американского общества
в условиях распространения новых технологий,
глобализации экономики и средств
коммуникаций, торжества демократии во всем мире. «Чтобы
выстоять, Америка должна меняться, — рассуждал
Клинтон. —Каждое поколение американцев
должно определить, что значит быть американцем»18.
Дальнейшие события показали, что «новые
демократы» переоценили потенциал подобных
конструктивистских методов консолидации общества.
Провалом завершилась попытка реализации
первого же социального проекта, который
позиционировался в качестве общенационального—реформы
системы медицинского страхования.
Республиканцы жестко блокировали любые инициативы,
связанные со значительным ростом бюджетных
расходов и набирали «очки» в ходе региональ-
YJ. Bass Sh. В. Multiculturalism in American Party Politics.
18. Клинтон Б. Инаугурационная речь // Инаугурационные
речи президентов США... С. 491·
238

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
ных избирательных кампаний. А после их победы
на выборах в обе палаты Конгресса в 1994 г·
Демократическая партия оказалась перед угрозой
полного политического фиаско. Новые попытки
сближения с леволиберальными группировками, в том
числе плохо подготовленные пропагандистские
кампании по преодолению дискриминации
сексуальных меньшинств в армии и обеспечению
«политкорректное™» при приеме женщин на работу,
не принесли значительного успеха. В этой
ситуации последовал обратный идеологический дрейф
демократов в сторону идей «нового центризма».
В выступлениях президента все чаще звучали
призывы преодолеть «пустопорожность ортодоксии
левого и правого толка»19. Клинтон
демонстративно дистанцировался от либерального крыла своей
партии в вопросах смертной казни, разрешения
молитв в школах, правового статуса
гомосексуальных семей и нелегальной иммиграции.
В ходе президентской избирательной кампании
1996 г· этот курс пропагандировался как «третий
путь» по аналогии с набиравшими популярность
в Европе технократическими идеями нового
поколения социал-демократов во главе с Э. Блэром
и Г. Шредером. В итоге Клинтону удалось привлечь
голоса представителей среднего класса, но при этом
сохранить и прежний электорат своей партии.
По меткому замечанию российского
исследователя В. О. Печатнова, демократическая партия
становилась все более женской, цветной и секулярной,
тогда как республиканская, напротив,—более
мужской и англосаксонско-протестантской, с растущей
19. Цит. по: Печатное В. О. От Джефферсона до Клинтона:
демократическая партия в борьбе за избирателя. С. 4!5-
239

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
фундаменталистской компонентой20. Но таким
образом складывалась парадоксальная ситуация:
руководство Демократической партии,
ориентированное на технократическую стратегию
«нового центризма», старалось избегать обсуждения тех
проблем, которые в наибольшей степени
интересовали значительную часть их электората. Не
случайно, что в предвыборной платформе 1996 г·
хрестоматийные для демократов рассуждения о «признании
вклада иммигрантов в американскую историю»
оказались в тени настойчивых призывов к «единению
нации на основе новой общности, прочной
приверженности нашим общим ценностям»21.
Уязвимость подобной позиции становилась все
более очевидной, особенно на фоне новой мощной
волны иммиграции, спровоцированной
геополитическими изменениями в мире и растущей
экономической глобализацией. Клинтон был вынужден
все-таки ответить на «вызов мультикультурализ-
ма» и сделал это в присущем ему энергичном
стиле. Драматично заявив в своей второй инаугураци-
онной речи о необходимости покончить с «вечным
проклятием расового разделения», Клинтон
развил эту идею в целой серии выступлений,
подчеркивая, что наряду с экономической стабилизацией
важнейшим результатом усилий его
администрации является «укрепление политической модели,
отвергающей разделение по расовому,
религиозному, тендерному признакам, по сексуальной
ориентации и политическим взглядам»22. В 1997 г· была
20. Цит. по: Печатное В. О. От Джефферсона до Клинтона:
Демократическая партия в борьбе за избирателя. С. 43^·
21. Bass Sh.B. Multiculturalism in American Party Politics.
22. Клинтон Б. Инаугурационная речь // Инаугурационные
речи президентов США... С. 499» Клинтон У. Дж. Моя
жизнь. С. 834·
240

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
создана специальная комиссия при президенте
под названием «Единая Америка в XXI веке»,
задачей которой стала выработка государственной
стратегии в вопросах, связанных с «культурной
разнородностью». Однако ее рекомендации
оказались весьма тривиальными, а внимание
общественности вскоре переориентировалось на
совершенно иные сюжеты — от сексуальных скандалов,
связанных с президентом, до громких
внешнеполитических акций США на Балканах и Ближнем
Востоке.
Впоследствии Клинтон признавал, что ему так
и не удалось решить проблему мультикультура-
лизма. В своих мемуарах он писал: «Возросшее
расовое и религиозное разнообразие будет
укреплять или разрушать наше общество? Как
президент я старался найти такие ответы на эти
вопросы, которые позволили бы нам двигаться вперед,
к "более совершенному союзу", дать нашему
народу новое видение будущего и сплотить его,
чтобы создать новую жизненно важную основу для
успешной американской политики в XXI
столетии. Две трети наших граждан в целом
поддерживали мой подход, но по вопросам культурных
ценностей, всегда вызывающим острые
противоречия, их поддержка оказалась не столь однознач-
« 23
НОИ» .
Провал попыток Демократической партии
связать «политику идентичности» с
технократическим модернизмом и глобалистской
стратегией способствовал новому подъему леволибераль-
ных движений. Однако в 1990-х гг. они постепенно
23· Клинтон Б. Инаугурационная речь // Инаугурационные
речи президентов США... С. 499> Клинтон У. Дж. Моя
жизнь. С. юбб.
241

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
утрачивали былой протестный пафос, уступая свою
политическую «нишу» более радикальным
группировкам антиглобалистов. Следует также учесть, что
и само понятие «левого либерализма» становилось
теперь весьма условным. На протяжении
нескольких предшествующих десятилетий оно
соотносилось прежде всего с антиэтатистским крылом
Демократической партии и примыкавшими к нему
общественно-политическими движениями. Но по мере
отхода демократов от концепции «государства
всеобщего благосостояния» такое разделение
утратило смысл, и в качестве «леволиберальных» начали
позиционироваться самые разнообразные течения
общественной мысли —от радикальных либерта-
ристов и представителей субкультур до коммуни-
таристов и философствующих либералов. Именно
в этой пестрой среде идеи мультикультурализма
находили самый живой отклик, хотя и
подвергались весьма разнородным и подчас эклектичным
интерпретациям.
Причудливая эволюция американского
либерализма от классической доктрины к социальному
либерализму и неолиберализму растянулась почти
на столетие и завершилась его глубоким
концептуальным кризисом в 1970-х гг. Однако это стало
лишь прологом к последующему расцвету
либеральной аналитической философии, получившей
наконец возможность дистанцироваться от
зигзагов партийной идеологии. Примечательно, что
лидерами этой новой «либеральной волны» стали
такие мыслители, как Джон Роулс, Ричард Рорти,
Рональд Дворкин, чьи воззрения уже не одно
десятилетие были широко представлены в
политической и научной публицистике, но в конце XX в.
получили «новое прочтение» и вызвали огромный
общественный резонанс. Каждый из этих интел-
242

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
лектуалов внес немалый вклад в развитие теории
американского мультикультурализма.
Профессор Гарвардского университета Джон
Роулс сыграл ключевую роль во «втором
рождении» американского либерализма. Он стал
известен после выхода в свет книги «Теория
справедливости» (1971 г·)» в которой прослеживалось
влияние бурной эпохи «расовой революции»,
расцвета контркультуры и упадка «государства
благосостояния». По сути, Роулса интересовала та же
ключевая проблема, которая оказалась в центре
дискуссии «плюралистов» в 1970-х гг.: какие
факторы могут обеспечить общенациональную
консолидацию в условиях нарастающей сегментарно-
сти общества. Однако ответ на этот вопрос Роулс
начал искать совершенно в иной плоскости,
обратившись к классическому для либералов
концепту «общественного договора» и рассматривая его
в русле прагматического рационализма.
«Общественный договор» Роулс трактовал как
ситуацию гипотетического выбора, в которой
оказывается каждый индивид при выборе модели
своего поведения. В этой «исходной позиции», по
мнению Роулса, каждый человек ориентируется на два
существенно разных принципа: с одной стороны,
он «требует равенства в приписывании основных
прав и обязанностей», а с другой—«защищает
собственные интересы и продвигает свою
собственную концепцию блага», утверждая тем самым
социальное и экономическое неравенство24. Поэтому
единственной надежной гарантией
справедливости и прочности «общественного договора»
является «вуаль неведения», то есть невозможность
24· Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск:
Новосибирский университет, 1995· С· 26-28.
243

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
для человека с точностью определить конечный
результат своих социальных усилий. Такая
«недостаточная осведомленность» создает впечатление
равенства возможностей и открытости перспектив
в обществе, что и заставляет индивида в любой
ситуации выбирать справедливое решение,
гарантирующее «максимум минимума» для каждого
человека25.
Первоначально идеи Роулса не вызвали
широкого резонанса. Сама идея «вуали неведения» была
достаточно экзотичной, а ее смысловой подтекст
явно противоречил тем социальным процессам,
которые происходили в американском обществе.
«Вуаль неведения» должна была бы обеспечить
ориентацию человека на «приоритетные блага»,
то есть базовые универсальные права и
возможности, в противовес его конфессиональной и
этнической принадлежности, тендерной роли,
социальному статусу и профессии. Но именно эти факторы
множественной социальной идентификации
приобретали особое значение в современных условиях.
Поэтому идеи Роулса чаще всего воспринимались
как утопическая попытка реанимировать
либеральный идеал гражданского общества. Да и сам Роулс
признавал, что его концепция преследовала
весьма локальную задачу—«сформулировать разумную
концепцию справедливости для базисной
структуры общества, временно рассматриваемой в
качестве замкнутой системы, изолированной от других
обществ»26.
Впрочем, уже в 1970-х гг. возникла возможность
для более глубокой и перспективной
интерпретации идей Роулса. Основой для нее могла бы стать
25· РолзДж. Теория справедливости. С. 127-131·
26. Там же. С. 23.
244

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
система «ризоматического анализа»,
предложенная французскими постмодернистами Жилем
Делёзом и Феликсом Гваттари. Образ ризомы
использовался ими в качестве символа
современного социокультурного пространства,
формирующегося по принципам гетерогенности,
множественности, нелинейного «сцепления» и «незначащего
разрыва»27. В сочетании с концепцией «шизоана-
лиза» (этим термином Гваттари обозначал
трансверсальность, то есть пересечение и даже
наложение различных форм субъективности в
современном обществе) ризоматический анализ мог вполне
исчерпывающе и реалистично объяснить роулсов-
скую идею «вуали неведения». А это открывало
и совершенно новую перспективу для развития
парадигмы мультикультурализма в русле
постмодернистской картины мира. Однако такой
концептуальный синтез оказался по большому
счету невозможен из-за слишком явного диссонанса
между моделями мышления, присущими
французскому постмодернизму и американской
аналитической философии.
Возрождение интереса к идеям Роулса
произошло после издания в 1993 г· его книги
«Политический либерализм»28. В этой работе и в
последующих публикациях Роулс существенно сместил
смысловые акценты в своей теории
справедливости. В центре его внимания оказалась проблема
обеспечения «правильной организации общества»
в условиях нарастающего социального и
идеологического плюрализма. Сущность плюрализма
27· Делез Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип. Капитализм и
шизофрения. Екатеринбург: У-Фактория, 2007.
28. RawlsJ. Political Liberalism. The John Dewey Essays in
Philosophy. N.Y.: Columbia University Press, 1993.
245

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Роулс определял как наличие в обществе
множества «всеобъемлющих доктрин», каждая из
которых представляет собой особую концепцию
«блага» и опирается на те или иные религиозные,
этнокультурные, идеологические принципы. Он
подчеркивал, что плюрализм является не
уникальной чертой тех или иных наций, а
«перманентной чертой общественной культуры современных
демократий»29. Но плюрализм неизбежно
провоцирует конфликт между разнонаправленными
ценностными системами и тем самым становится
угрозой для «социального союза».
Предложенное Роулсом решение этой
проблемы, с одной стороны, опиралось на те же
принципы прагматического рационализма, что и теория
справедливости, но с другой—
свидетельствовало об его отходе от умозрительных философско-э-
тических построений. Роулс обратил внимание
на значимость процедурных аспектов
«общественного договора», которые связаны не с
гипотетической «исходной ситуацией», а с рациональным
участием индивида во всем многообразии
социальных связей. Он пришел к выводу, что не сам
плюрализм общества, а именно
разнонаправленная «процедурная рациональность» превращает
людей в потенциальных конкурентов и даже
противников. Даже бесспорное политическое и
идеологическое господство той или иной
«всеобъемлющей доктрины» не создает гарантий социального
мира, поскольку «процедурная рациональность»
неизбежно размывает любой его фундамент.
Поэтому единственной прочной основой
«социального союза» является «перекрестный консенсус».
29· RawlsJ. The Idea of an Overlapping Consensus // Oxford
Journal for Legal Studies. 1987. № 7 (1). P. 4.
246

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Этим термином Роулс предложил называть то
частичное совпадение различных взглядов на благо
и справедливость, которое основано на опыте
эффективного социального взаимодействия, то есть
на самой «процедурной рациональности».
Роулс достаточно подробно и четко
охарактеризовал те условия, которые делают возможным
«перекрестный консенсус». Он указывал, что для
этого требуется, во-первых, «обойти философские
противоречия» (отказаться от попыток доказать
истинность той или иной мировоззренческий
концепции), во-вторых, пересмотреть подходы к
политическому воздействию на общество (перейти
от эгоистической «политики интересов» к
нейтральной «политической философии»,
обосновывающей «перекрестный консенсус» как основу
базовой структуры общества), в-третьих, сохранить
либеральное понимание «приоритетных благ»
(универсальных базовых прав человека) и
в-четвертых, найти компромисс между различными
трактовками блага с помощью конституционных
институтов демократии30. Обеспечение всех этих
условий, по мнению Роулса, может защитить
«перекрестный консенсус» от экспансии
«всеобъемлющих доктрин», политического насилия со стороны
государства и прочих деформирующих факторов.
Показательно, что «перекрестный консенсус»
рассматривался Роулсом лишь в качестве
проблемы политической философии, призванной
восстановить фундаментальные основы
«общественного договора» в противовес засилью
партийно-государственной политики. Роулс фактически избегал
вопроса о социальной природе «перекрестного
3<э. Rawls J. The Idea of an Overlapping Consensus. P. 1, 12-13,
22-23.
247

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
консенсуса». Но ход его размышлений о
«процедурной рациональности» оказался чрезвычайно
близок к теориям социального обмена Д. Хоман-
са и П. Блау. В таком смысловом контексте
«перекрестный консенсус» можно рассматривать как
проявление эффекта эмерджентности,
возникающего при активном взаимодействии различных
моделей социального поведения и формирующего
тот самый «субстрат», который, по мнению Питера
Блау, необходим для системной целостности
плюралистического общества. В подобном же ключе
Роулс описывал «определенные интуитивно
осознаваемые фундаментальные идеи, латентно
присутствующие в общественно-политической
культуре», не принадлежащие ни к одной
«всеобъемлющей доктрине», а объединяющие все многообразие
рациональных представлений о «смысле,
ценности и цели человеческой жизни»31. Однако Роулс
попал в ту же логическую ловушку, что и Блау.
Пытаясь более четко очертить контуры «латентных
фундаментальных идей», в своих поздних
работах он, по сути, отказался от дальнейшего анализа
«процедурной рациональности» в пользу
констатации вполне конкретных «принципов
справедливости» как неких аксиом перекрестного консенсуса.
Для либерала Роулса такой шаг выглядел вполне
логично— ведь речь шла о классических
принципах правовой защищенности гражданина в
демократическом обществе и рациональной этике
«общественного договора». Но смысловой подтекст
его концепции существенно изменился, поскольку
31. Ролз Дж. Идеи блага и приоритет права // Современный
либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэн-
дел, Тейлор, Уолдрон. М.: Прогресс-Традиция, 1998·
С. 77> 82, 86.
248

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
в базовой структуре общества «обнаружились»
некие априорные ценностные установки,
являющиеся не результатом плюралистического
социального обмена, а его предпосылками. Альтернативой
такому решению могло бы стать развитие идеи
перекрестного консенсуса в русле символического ин-
теракционизма (как это произошло в 1960-х гг. с
теорией социального обмена благодаря
исследованиям Г. Блумера и У. Уорнера). Однако для Роулса
как представителя аналитической философии
такой путь оказался неприемлем.
Итак, концепция Роулса стала одной из
наиболее примечательных попыток преодолеть
политизацию дискурса мультикультурализма и вернуть
полемику по этому вопросу в русло социального
философствования. Предложенное им сочетание
социально-поведенческих, формально-этических
и политических категорий обладало
определенной противоречивостью, но позволяло преодолеть
узкую инструменталистскую трактовку
плюрализма и рассматривать культурную множественность
в качестве системной социальной
характеристики, а не политической цели. Уязвимым оказался
сам методологический фундамент концепции
Роулса—прагматический рационализм,
напоминавший классические работы Д. Дьюи. Не случайно,
что Роулс в своих поздних работах по сути
вернулся к логике раннего инструментализма и пытался
доказать не только рациональную основу участия
индивида в «общественном договоре», но и
рационализацию самого «общественного договора» в
неких априорных ценностных установках.
Профессор Нью-Йоркского университета
Рональд Дворкин предложил еще одну версию
либерального толкования парадигмы
мультикультурализма, но более близкую к конструктивистской
249

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
методологии. По его мнению, подлинными
субъектами плюралистической реальности являются
не субкультурные сообщества или носители неких
этно-конфессиональных «картин мира», а сами
индивиды. Причем это свидетельствует не об
универсальности природы человека, как предполагали
основатели либеральной традиции, а о нарастающем
разнообразии человеческой жизни. Поэтому Двор-
кин, реанимируя постулаты классического
либерализма об этическом индивидуализме людей и их
равенстве в естественном праве на выбор
жизненной стратегии, одновременно подчеркивал, что
в современном обществе «либерализм не опирается
ни на какую особую теорию личности... и не
представляет собой особый образ жизни»32. Любые
попытки зафиксировать то или иное состояние
«общественного договора», будь то либеральные меры
по «выравниванию равенства» в духе Роулса или
усилия консерваторов по утверждению приморди-
альных добродетелей и ценностей, приводят к
деформации общества. Единственным критерием
справедливости, по мнению Дворкина, может быть
нейтральность по отношению к различиям. «В
реально существующем обществе имеется множество
различий,—писал он,—и это в большей степени
обусловлено способностями, а не предпочтениями...
Предпочтения людей формируются существующей
системой распределения, а потому они имеют
тенденцию поддерживать эту систему; здесь
возникает порочный круг и нарушается справедливость.
Но либерализм не превращает содержание
предпочтений в критерий справедливого распределения.
32. ДворкинР. Либерализм//Современный либерализм: Ролз,
Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон.
С. 74-75·
250

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Напротив, его цель—защитить индивидов с
особыми потребностями и эксцентричными устрем-
лениями» .
Принцип нейтральности, сформулированный
Дворкиным, стал ярким примером идеи «полит-
корректности», получившей широкое
распространение в американском обществе в 1990х гг·
и превратившейся в один из символов парадигмы
мультикультурализма. Речь шла не только о
предоставлении гражданам права самим решать,
какой образ жизни выбрать и что считать благом,
но и о подчеркнутой нейтральности общества
по отношению к результатам такого выбора.
Причем если в классическом либерализме подобная
толерантность рассматривалась как важнейшая
идеологическая и мировоззренческая установка,
то радикальные либералы, подобные Дворкину,
считали ее лишь функциональным принципом,
закрепляющим нарастающее многообразие
социального поведения. Такая позиция, по сути, стирала
грань между либерализмом и либертарианством,
получившим признание в американских
академических кругах после публикации в 1974 г· книги
профессора Гарвардского университета Роберта
Нозика «Анархия, государство и утопия». И Двор-
кин, и Нозик были активными участниками
дискуссии по проблемам «общественного
договора», выступив в ней оппонентами Роулса. Нозик,
в частности, подчеркивал, что стремление Роулса
распространить принцип различия на социальные
группы и обосновать направленность
общественного сотрудничества на достижение для каждой
из них «минимального возможного максимума»,
лишена логического основания. «Следует задать-
33· Дворкин Р. Либерализм. С. 63-64.
251

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
ся вопросом, почему индивиды в "исходном
положении" выбрали бы принцип, фокусирующийся
на группах, а не на индивидах, — рассуждал Но-
зик. — И не приведет ли применение
мини-максимального принципа к тому, что каждый индивид
решит максимизировать положение наихудшим
образом обеспеченного индивида? Нет ясности,
и какие группы следует учитывать: есть ли
основания исключать группы страдающих
депрессией, алкоголиков или репрезентативных
паралитиков?»34
Сам Нозик исходил из представления о
процессуальной справедливости, которое
напоминает доведенную до логического конца идею
«процедурной рациональности» Роулса. Он считал,
что «рациональный консенсус», предполагающий
рефлексию индивидов по поводу принимаемых
ими решений (даже с учетом гипотетической
«вуали неведения»), является искусственным и
уязвимым основанием для социального единства.
Такая модель «общественного договора» неизбежно
открывает путь для давления со стороны той или
иной социальной группы, идеологической
доктрины, а также государственной бюрократии и
политического класса. В книге «Природа
рациональности» (199З г·) Нозик предложил развернутую
систему аргументов, призванную доказать, что
рациональность имеет инструментальную природу,
но отражает лишь ситуативный и совершенно
утилитарный выбор индивида. Любые обобщающие
категории «разумности», «справедливости»,
«прогрессивности» формируются только эволюционно
в ходе естественного отбора, и попытки их полити-
34· Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М.: ИРИСЭН,
2θθ8. С. 241·
252

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
зации, морализации или рационализации
чрезвычайно опасны. Правда, в отличие от своих ранних
произведений, Нозик отказался от радикального
либертарианского пафоса и признал
значительную роль общественных ценностей в поведении
индивида. Соединить эти два разнонаправленных
смысловых вектора ему удалось, позаимствовав
некоторые постулаты антропологической
концепции К. Гирца.
Отрицая базовую идею Гирца относительно
«примордиальных данностей» в общественных
отношениях, Нозик перенял у него трактовку
культуры как символической системы, единство которой
может быть объяснено лишь на основе
«изолирования ее внутренних элементов» и выявления их
динамичной взаимосвязи. Подобно Гирцу, Нозик
трактовал символические системы как
экспрессивные «модели понимания», проявляющиеся в
ситуациях выбора. Но если Гирц объяснял природу
символических моделей с помощью таких
концептов, как «этос культуры» и «картина мира»,
то Нозик считал их не более чем
«символическими утилитами», предполагающими определенные
поведенческие стереотипы, но не раскрывающими
их «глубинный» смысл или «конечные»
результаты35. В контексте подобных рассуждений
проблема культурного плюрализма и мультикультурализ-
ма вновь оказывалась сведена к защите принципов
морального релятивизма, мировоззренческой
терпимости и политической нейтральности. Еще
один американский либертарианец, Дэвид Боуз,
сформулировал суть этого подхода следующим
образом: «Либертарианцы и либералы-индивидуа-
35· Nozick R. The Nature of Rationality. Princeton, NJ: Princeton
University Press, 1993. P. 26-34.
25З

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
листы признают, что в современных обществах
будут существовать неразрешимые разногласия
относительно того, что является благом для людей
и какова их изначальная природа. Независимость,
возможность выбирать собственный путь в жизни
сами по себе являются элементами человеческого
счастья... Это не означает, что не существует
никаких моральных принципов или что все образы
жизни "одинаково хороши", это лишь значит, что
консенсус в отношении того, что является
наибольшим благом, едва ли достижим и, когда
подобные вопросы переносятся в политическую
сферу, конфликт неизбежен»36.
Следует признать, что представители
радикального либерализма и либертарианства внесли
заметный вклад в дискуссию 1990х гг. о мульти-
культурализме. Однако их попытки свести
проблему лишь к обоснованию мировоззренческой и
социально-политической нейтральности оказались
столь же уязвимы, как и
рационально-прагматическая концепция «общественного договора» Ро-
улса. Более того, пропагандируемый ими
моральный релятивизм оказался очень удобной мишенью
для критики со стороны самых разнообразных
идейно-политических течений—от палеоконсер-
ваторов и неоконсерваторов до коммунитаристов,
«этников» и экологистов. Именно в этот период
мультикультурализм начал ассоциироваться в
глазах значительной части американского общества
с его «либеральной» (а фактически
либертарианской) интерпретацией и в этом качестве был
искусственно противопоставлен любой идеологии «на-
Зб. Боуз Д. Либертарианство: История, принципы, политика.
Челябинск: Социум, 2004· С. 118-119.
254

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
ционального единства». В действительности же
американский либерализм являлся гораздо более
многогранной концептуальной парадигмой,
тесно смыкающейся не только с
рационально-прагматическими и радикально -инструментал истеки-
ми, но и постмодернистскими теориями. И в этой
методологической «нише» формировались
совершенно иные версии мультикультурализма.
Наиболее ярким примером подобного рода стали
исследования профессора Вирджинского университета
Ричарда Рорти.
Свои воззрения Рорти характеризовал как
«аналитический неопрагматизм», подчеркивая
важность «чистых», лишенных какой бы ни было
метафизичности инструментов познания, но при
этом дистанцируясь от американской
прагматической философии с ее упрощенным,
утилитарным релятивизмом. Такая позиция
сформировалась во многом благодаря влиянию французского
постмодернизма, хотя сам Рорти неизменно
указывал на свою приверженность традициям Дьюи,
а к понятию «постмодернизм» относился весьма
скептически. «Слово "постмодернизм" стало
почти бессмысленным, потому что его употребляют
для обозначения многих различных вещей, —
писал он. — Но сколь ни различны между собой
разные определения слова "postmodern", большинство
из них, так или иначе, выражают ощущение, что
потеряна целостность... что недавно все на свете
распалось на куски»37. Концепция Рорти стала
ярким примером совершенно иного подтекста
постмодернистского философствования — стремления
37· Рорти Р. Послесловие: Прагматизм, плюрализм и
постмодернизм // Историко-философский ежегодник. М.:
ИФ РАН, 2000. С. 454·
255

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
обнаружить целостность современного общества,
укорененную не в публичных институтах или
формализованных традициях, а в базовых структурах
человеческой деятельности. Такой подход
предопределил постановку в работах Рорти проблем,
имеющих ключевое значение для парадигмы муль-
тикультурализма.
Анализируя социальную практику, Рорти
придавал ключевое значение языковой деятельности,
полагая, что язык является уникальным средством
взаимодействия с окружающим миром,
обеспечивающим абсолютную свободу человека в выборе
оценочно-смысловых координат своих действий
и одновременно социокультурную
«текстуальность» этих действий. Поэтому языковую
деятельность Рорти считал как инструментальным, так
и дискурсивным по своей природе явлением. Эта
лингвоцентричная установка позволила прийти
к двум взаимосвязанным выводам. Во-первых,
рассматривая «языковую игру» как основу любой
социальной практики, Рорти доказывал торжество
случайности в жизни человека и спонтанность
всего историко-культурного процесса. По его
мнению, «словарь» отдельного человека или целой
социальной группы всегда обладает внутренней
целостностью и преемственностью, но ни один
«словарь» не может оказаться единственным в силу
самой природы языковой деятельности. Поэтому
в обществе всегда царит «полифония языковых
дискурсов», и именно погруженность в эту много-
голосицу, а не утилитарный рационализм
позволяет человеку быть действительно свободным.
Отсюда парадоксальный, на первый взгляд, призыв
Рорти: «Можно и нужно обойтись без
представления о центральном и универсальном человеческом
256

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
компоненте, который называется "разум"» .
Преодоление Разума, по мнению Рорти, означает отказ
от господства умозрительных социальных идеалов
и признание лингвистических репрезентаций как
единственно верного языка познания и
преображения мира. Тем самым осознается и подлинная роль
случайности в жизни человека.
Провозглашенный Рорти «переход от Разума
к Языку» подводил к выводу о ключевом
значении общественных коммуникаций. Не только
многообразие языковых дискурсов, но и интенсивный
диалог между разными «словарями» оказывается
залогом социальной свободы. Для раскрытия
этого тезиса Рорти использовал понятия
«этноцентризм» и «философский плюрализм». Принцип
этноцентризма, в его понимании, отражает
несоизмеримость языковых игр, возникающих в русле
этничности, непереводимость порожденных ими
дискурсов и невозможность создания
нейтрального языка («метасловаря») для их обобщения.
Осознание равной ценности и значимости каждой
языковой игры заставляет признать необходимость
создания в обществе «условий для все
возрастающего человеческого многообразия»39. Именно
такой подход Рорти и называет «философским
плюрализмом», характеризуя его как доктрину,
«утверждающую, что существует потенциальная
бесконечность равноценных образов жизни, и что
эти образы жизни нельзя упорядочить по степени
их совершенства, а можно только лишь по тому,
38. РортиР. Случайность, ирония и солидарность. М.: Русское
феноменологическое общество, 1996· С. ι86.
39· Рорти Р. Послесловие: Прагматизм, плюрализм и
постмодернизм. С. 462.
257

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
насколько они способствуют счастью отдельных
людей, принимающих данный образ жизни»40.
Принцип философского плюрализма Рорти
противопоставлял культурному плюрализму при-
мордиалистов. Вступив по этому поводу в
полемику с Клиффордом Гирцем, он доказывал, что
идея плюрализма требует признания
уникальности, но не самодостаточности этнических
культур. Поэтому политика плюрализма скорее
наминает «космополитическую инициативу», нежели
призыв замкнуть границы этнических культур.
«Разница между плюрализмом и культурным
релятивизмом— это разница между прагматически
подкрепленной терпимостью и бездумной
безответственностью», — писал Рорти41. Плюрализм,
в его понимании, неразрывно связан с
либеральной демократией, поскольку не может
мириться с проявлениями тирании, угнетения,
бесправия и отрицает любые попытки объяснять такие
явления особенностями «национального
характера» или культурными традициями. Поэтому
истинный либеральный плюрализм и является
«философским», целенаправленно воздействующим
на общество и способствующим «наведению
мостов между народами». Впрочем, социальная
солидарность плюралистического общества, по мнению
Рорти, в большей степени зависит не от усилий
философов, а от интенсивного дискурсивного
обмена, «переклички языковых практик». «Идеалы
либерального общества могут осуществляться
через убеждение, а не принуждение, через реформы,
а не революцию, через свободное и открытое стол-
40. Рорти Р. Послесловие: Прагматизм, плюрализм и постмо
дернизм. С. 462.
41. Там же. С. 468.
258

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
кновение наличных языковых и других практик
с предложением других практик», —писал он42.
Таким образом, Рорти удалось разработать
оригинальное и чрезвычайно перспективное в
методологическом плане обоснование идей либерального
мультикультурализма. Выдвинутая им идея
«полифонии дискурсов» оказалась очень близка к
теориям символического интеракционизма, а также
конструктивистской феноменологии в духе работ
Нельсона Гудмена. Но ее главным достоинством
стало пристальное внимание к взаимосвязи
между социокультурным плюрализмом
современного общества и характерными для него
коммуникативными практиками. Анализируя эту проблему,
Рорти оставался скорее на позициях
инструментализма, нежели постмодернизма. Синтез знаковых
систем, присущих разным культурам,
рассматривался им с точки зрения коммуникативных
функций, а не символической природы или эффекта
эмерджентности. Такой подход был характерной
чертой большинства концепций,
сформировавшихся в русле американской коммуникативисти-
ки. Его истоки прослеживаются еще во второй
половине ΐ94°"χ ΓΓ·> когда «отец-основатель»
этого направления Гарольд Лассуэлл
сформулировал свою классическую бихевиористскую теорию,
а Р. Мертон и П. Лазарсфельд развили ее на основе
функционалистского подхода43. Большое влияние
на развитие теоретической коммуникативисти-
ки в США оказали также структурно-функциона-
листские работы Т. Парсонса (в противовес идеям
42. Рорти Р. Случайность, ирония и солидарность. С. 6д.
43· Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном
мире: методология анализа исследований. М.: Едито-
риал УРСС, 2002. С. 140-141.
259

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Г. Блумера и Э. Шилза), а с 197°"Χ ΓΓ· роль
концептуального «локомотива» перешла к Торонтской
школе М. Маклюэна, исследовавшей
социокультурные последствия технологических изменений
в сфере коммуникаций.
На первый взгляд, предложенное Рорти
изучение структур лингвокоммуникативного
порядка не противоречило всей этой линии. Однако
нарочитый технократический инструментализм,
ставший визитной карточкой американской ком-
муникативистики, выхолащивал любые попытки
комплексного социального анализа. Тот же
недостаток был характерен и для представителей
радикального крыла коммуникативистики,
сложившегося на основе идей постструктурализма.
Характерное для них стремление к разоблачению
«когнитивного насилия», поиск «свободных зон»,
где не действуют репрессивные «законы
господства и подчинения», пафос «деконструкции»
любых знаково-символических систем стали ярким
символом постмодернистской модели мышления.
Лидеры американской постстуктуралистской
коммуникативистики Гарольд Блум и Джеффри
Хартман подходили к проблеме культурного
плюрализма в ином ключе, нежели Рорти. Они
исходили из убеждения, что в обществе на самом деле
существует «метаязык», но это «естественный язык»,
отражающий универсальные механизмы
личностной рефлексии. Поэтому система плюрализма
связана не с межкультурным взаимодействием, а с
достижением абсолютной свободы интерпретаций,
уничтожением «понятийных рубежей» и любых
иных коммуникативных препятствий. Блум
называл эту тенденцию «балканизацией» культурного
пространства, а в качестве наиболее яркого
примера рассматривал «деконструкцию» христиан-
2бо

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
ства в современном американском обществе. После
публикации в К)92 г· книги «Американская
религия: появление постхристианской нации» его даже
поспешили зачислить в ряды радикальных муль-
тикультуралистов44. Однако уже в 1994 г· Блум
буквально взорвал общественное мнение своим
бестселлером «Западный канон», в котором
подверг мультикультурализм яростной критике. Он
утверждал, что в американских университетах
царит засилье феминисток, геев, афроцентристов
и разного рода «этников». Эта «школа
неприязни» пытается, по мнению Блума,
дискредитировать и разрушить «западный канон» культуры,
который якобы препятствует эмансипации
всевозможных меньшинств45. Но при этом Блум
настаивал, что суть «западного канона» заключается в его
принципиальном имморализме, аполитичности
и нейтральности по отношению к индивиду.
«Канон—это образ индивидуального мышления», -
писал он46. Схожую позицию занимал и
Джеффри Хартман. В книге «Роковой вопрос культуры»
(1997 г·) он Драматично описывал трагические
последствия слияния культуры и политики,
независимо от того, под эгидой какой идеологии это
происходит. Мультикультурализм Хартман считал
одним из наиболее опасных явлений в этом ряду,
видя в нем торжество «политики фрагментации
и отчуждения»47.
44· Bloom H. The American Religion: The Emergence of the Post-
Christian Nation. N.Y.: Simon & Schuster, 1992.
45. Idem. The Western Canon: The Books and School of the Ages.
N.Y.: Harcourt Brace, 1994. P. 142-146, 198.
46. Ibid. P. 54.
47. Hartman G. H. The Fateful Question of Culture. N.Y.: Columbia
University Press, 1998. P. 112.
261

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Таким образом, лидеры американской пост-
стуктуралистской коммуникативистики оказались
в числе жестких критиков мультикультурализма,
хотя их воззрения обладали ярко выраженной
либертарианской направленностью, а идея тотальной
«деконструкции» очень напоминала риторику
леворадикальных движений. И с учетом этого
смыслового контекста можно предположить, что
критика мультикультурализма с их стороны касалась
не самой идеи культурного плюрализма, а ее
разнообразных искажений и политических
«узурпации». Так, например, Блум красноречиво называл
мультикультурализм «маской для
посредственности»48. Главное же заключалось в том, что,
критикуя засилье «модного мультикультурализма»,
Блум, Хартман и их последователи еще более
жестко отвергали любую этнокультурную и
националистическую идеологию и, более того, отрицали само
социальное измерение культуры, видя в ней лишь
поприще индивидуальной рефлексии.
Ангажированная критика
мультикультурализма со стороны американских постструктуралистов
могла бы рассматриваться как малозначительный
эпизод, однако она наглядно продемонстрировала
концептуальную уязвимость постмодернистской
социальной философии в США. Фигуры, подобные
Р. Рорти, оставались скорее исключением из
правила, и мощный потенциал лингво-социального
анализа практически не был использован для
развития парадигмы американского
мультикультурализма. Это методологическое фиаско было особен-
48. Giovanni Ν., Aubert Α., Hernton С. Harold Bloom's Charge that
Multiculturalism in American Poetry Is a Mask for
Mediocrity // The Journal of Blacks in Higher Education. 1998.
№ 21. P. 112.
262

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
но заметным на фоне блестящих успехов немецкой
коммуникативной философии. Разработка Ю. Ха-
бермасом теории коммуникативного действия,
основанной на принципах интеракционизма, а
также теорий К.-О. Апеля и Н. Лумана, в которых
раскрывалась сущность «коммуникативной
общности» и «коммуникативного пространства»,
наглядно показывала тот смысловой вектор, который
мог бы придать новый импульс для развития
парадигмы мультикультурализма. Но в США
последствия «лингвистического переворота» оказались
на порядок менее масштабными, нежели в
Европе. В качестве методологии социального
анализа ключевое значение по-прежнему
принадлежало конструктивизму.
На фоне угасания «неоконсервативной волны»
большинство интеллектуалов из пестрого лагеря
конструктивистов постарались занять нарочито де-
политизированную позицию, хотя в американском
общественном мнении это скорее воспринималось
в качестве признака «либеральности». Впрочем,
отход от неоконсервативной риторики сочетался
с ярко выраженным методологическим
традиционализмом. В 199°"х гг· в развитии
американского конструктивизма прослеживалось три
направления: первое из них ориентировалось на
кибернетические идеи радикального конструктивизма,
второе было связано с наследием
«драматургического подхода» И. Гофмана, а третье соотносилось
с этнометодологией Г. Гарфинкеля, а также
культурным конструктивизмом П. Бергера и Д. Белла.
Примечательно, что во всех этих случаях
прослеживался синтез с классическим функциональным
структурализмом эпохи Т. Парсонса, а влияние
феноменологической и постмодернистской
философии оказалось минимальным. Как язвительно
263

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
писал Я. Хакинг, «хотя социальные
конструктивисты и греются в лучах солнца, которое они
называют постмодернизмом, на самом деле они весьма
старомодны»49. Тем не менее, даже старый
методологический «багаж» позволял конструктивистам
создавать весьма актуальные концепции,
раскрывающие множественность и мультикультурность
современного мира.
Научное наследие радикального
конструктивизма, представленное концепциями Э. фон Гла-
зерсфельда, П. Вацлавика, X. фон Фёрстера,
получило развитие в русле современной синергетики.
Теории эволюционного саморазвития сложных
систем позволяли рассматривать проблематику
культурной множественности в контексте
категорий социального хаоса и порядка, флуктуационо-
го и бифуркационного развития. Тем самым
радикальный конструктивизм окончательно разрывал
связь с инструменталистским и философско-ана-
литическим прагматизмом, но зато оказывался
благодатной почвой для социального
моделирования и проектирования. Как следствие, в ΐ99θ~χ ΓΓ·
американская наука переживала бум исследований,
направленных на изучение социокультурной
динамики как «проектной» структурно-деятельност-
ной самоорганизации общества, в том числе в
русле таких парадигм, как «культурная экология»,
«социокультурный энергетизм», «новая
идентичность», «информационные матрицы
национальной идентичности»50.
49· Hacking I. The Social Construction of What? Cambridge, MA:
Harvard University Press. 1999. P. 49.
50. Комадорова И. В. Американская культурная антропология
о факторах социокультурной динамики. M.: Academia,
2005. С. 24-25, 55-57·
264

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Показательным примером такого подхода
являются концептуальные монографии Л.
Гринфельд и К. Калхуна со схожим названием
«Национализм». В работе профессора Бостонского
университета Лии Гринфельд, опубликованной
в 1992 Γ·ΐ национализм трактуется как «эмерджент-
ный феномен, чья природа и характер развития
составляющих его элементов обусловлены не
характером этих элементов, а определенным
организующим принципом, создающим из этих
элементов единство и придающим им специальное
значение»51. При этом, рассматривая
национализм как один из «компонентов современности»,
Гринфельд подчеркивает его
конструктивистскую природу и связывает формирование
национальной идентичности с «потребностью в
моделях и проекциях, в презентации строя (порядка)
и изобретении символического образа строя» [курсив
мой.— О. М.]52. Как следствие, Гринфельд делает
вывод о наличии трех ярко выраженных стадий
в «формировании национализмов»—
структурной, культурной и психологической, сочетание
которых и превращает национализм в
универсальную модель социализации. В опубликованном
спустя пять лет труде профессора
Нью-Йоркского университета Крэйга Калхуна акцент
переносится на дискурсивную природу национализма.
«Национализм — это вопрос культуры и личной
идентичности, — пишет Калхун. — Дискурс
наций выражается на языке страсти и
идентификации... Национализм—это образ речи, мысли
51. Гринфельд Л. Национализм. Пять путей к современности.
М.: ПЕР СЭ, 2008. С. 12.
52. Там же. С. 23·
265

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
и действия»53. При этом Калхун также
подчеркивает, что национализм представляет собой способ
конструирования коллективных идентичностей
и в этом качестве «исключительно современен»54.
Но, по его мнению, речь не идет о
непосредственной консолидации социальных общностей.
Калхун предлагал отличать национализм как
конструктивистский «проект» от расовой, классовой,
тендерной принадлежности, которые определял
в качестве «категориальных идентичностей»,
«основанных скорее на сходствах индивидов,
нежели на их участии в сетях межличностных отно-
55
шении» .
Признание «проектной» природы этно-на-
циональной идентичности позволяло закрепить
и представление о ее мультикультурной
направленности. Причем если Гринфельд писала о
культурном партикуляризме как «необязательной»,
но изначально присущей национализму черте,
то Калхун пришел к выводу о том, что
«дискурсивная формация национализма» предполагает
«артикуляцию» пересечения разных идентичностей,
а не их различия56. «Этнические идентичности
не просто развиваются изнутри, —писал Калхун. —
Они создаются в мирах множественных этнических
идентичностей»57. В таком смысловом контексте
идея мультикультурализма превращалась в синер-
гетическую модель сложных социокультурных
систем, развитие которых носит флуктационный
53· Калхун К. Национализм. М.: Территория будущего, 2θθ6.
С. 27, 42.
54- Там же. С. 73·
55- Там же. С. дд, 105.
56. Гринфельд Л. Национализм. Пять путей к современности.
С. 74·
57· Калхун К. Национализм. С. 98.
266

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
и случайный, а не мобилизационный и линейный
характер. Вместо жестких дилемм интеграции и
дезинтеграции, аккультурации и ассимиляции,
политической мобилизации и символической
интеракции синергетический мультикультурализм
предполагал взгляд на этно-национальную идентичность
как «проект», формирующийся в
информационном «континууме», на пересечении
информационных потоков и фреймов. Такой подход очень
органично сочетался с концептом «виртуальной
реальности», получившим большую известность в США
благодаря работам Дж. Ленье и его последователей.
Однако возможность развития парадигмы
американского мультикультурализм а в этом
направлении осталась по сути нереализованной. Тот факт,
что столь актуальная и многообещающая
концептуальная «ниша» оказалась не востребована,
объясняется лишь нарочитой политизацией и все более
скандальным оттенком полемики о мультикульту-
рализме, проявившимися к концу 1990-х гг.
Столь же перспективным выглядело и развитие
парадигмы мультикультурализма в русле
«драматургической» теории И. Гофмана. Этот
методологический подход предполагал анализ фреймов
ролевого поведения как моделей социальной
мотивации и рефлексии человека, а также основного
источника общественных интеракций. В условиях
становления информационного общества «ролевая
социология» получили второе рождение.
Наибольшую роль в этом сыграли исследования О. Тоф-
флера и Р. Инглегарта.
Олвин Тоффлер еще в 1970-х гг. выдвинул
гипотезу о формировании особой ценностной системы,
которую он предложил называть
«постэкономической». «Бунт молодежи, феномен хиппи,
движение защитников окружающей среды, растущий
267

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
интерес к оккультизму, нежелание многих
молодых людей поступать на работу, единственным
вознаграждением за которую служат деньги — все
это свидетельствует о мощной тенденции
перехода от системы материальных ценностей
индустриализма к тому, что может быть названо
"постэкономической" системой ценностей», — утверждал
он58. При этом Тоффлер доказывал, что речь идет
не столько о феномене протестных движений,
сколько о начале складывания нового
социального типажа, востребованного в информационной
экономике— «работника, способного быстро
переучиваться и наделенного воображением». Тем
самым происходит радикальная трансформация
всей социальной структуры общества: «Новая
технология ведет нас не в оруэлловский мир
роботизированного, стандартизированного одномерного
общества, а к социальным структурам, в
небывалой степени дифференцированным, причем
каждая из них, оставаясь в широких рамках всего
общества, будет создавать свои подсистемы
ценностей»59. В книге «Метаморфозы власти»
Тоффлер предложил называть такое общество
«многоканальным», поскольку его ключевым отличием
становится не сегментарность, а интенсивный
обмен «символическими образами реальности»
между обладателями разных культурных стилей. Эта
«огромная экспансия образов», как писал
Тоффлер, жизненно необходима для человека, от
которого современное общество и экономика требуют
«быстрого приспособления к то и дело возникаю-
58. Тоффлер О. Адаптивная корпорация // Новая
постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред.
В. Л. Иноземцева. M.: Academia, 1999· С. 45^·
59· Там же. С. 45^·
268

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
щим переменам в методах работы, в организации
и повседневной жизни»60.
Рональд Инглегарт, в отличие от Тоффлера,
видел в формировании новой модели социальной
мотивации не только ответ на вызов
постиндустриальной экономики, но и «более широкий процесс
культурных изменений, в ходе которых
переосмысливаются религиозные ориентации,
представления о роли полов, сексуальные и культурные
нормы западного общества»61. В ходе этого сдвига
происходит не просто вытеснение материальных
факторов духовными, а формирование
принципиально новых культурных форм, благоприятных
для самовыражения человека. Тем самым, по
мнению Инглегарта, меняется все культурное
пространство общества— вместо инерционной и
этноцентричной нормативной системы культура
превращается в «субъективный компонент
жизненного потенциала общества», предельно изменчи-
выи и вариативный .
Идеи Тоффлера и Инглегарта позволяют в
совершенно особом ракурсе рассматривать роль муль-
тикультурализма в социальных процессах,
связанных со становлением информационного общества.
И само информационное общество в свете этих
теорий уже не может представляться в качестве
«общества знаний», возникшего в ходе «революции
интеллектуалов»63. Акцент переносится на форми-
бо. Тоффлер О. Метаморфозы власти. М.: ACT, 2003. С. 402.
6ι. Инглегарт Р. Культурный сдвиг в зрелом индустриальном
обществе // Новая постиндустриальная волна на
Западе. С. 252.
62. Он же. Модернизация и постмодернизация // Новая
постиндустриальная волна на Западе. С. 272.
бз· Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. M.: Academia,
1999- С. 470> 474·
269

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
рование открытого социокультурного
пространства, предполагающего не только множественную
идентичность, но и своего рода «игровой образ
жизни». Информационным обществом
востребован человек, способный самостоятельно
выбирать социальные роли и творчески моделировать
их, используя окружающую реальность в качестве
«матрицы». М. Делягин очень точно описал
социально-психологический портрет такого индивида,
используя классический термин И. Хёйзинги Homo
ludens: «Для этого типа личности характерно
неполное осознание грани между реальным и
воображаемым миром и, соответственно, отсутствие
четких представлений о причинно-следственных
связях, в том числе по отношению к результатам
собственной деятельности. Это способствует
формированию относительной безответственности,
безотчетности и раскованности как мышления, так
и действий, —своего рода инфантилизма,
жизненно необходимого для подлинно свободного и
эффективного социального творчества»64.
В отличие от социальных моделей, описанных
с помощью драматургического подхода И.
Гофмана, а также в классических теориях игрового
поведения И. Хёйзинги и Э. Берна, современный
Homo ludens— это продукт интенсивной
рефлексии и свободного информационного обмена.
Именно это обстоятельство превращает мульти-
культурную социальную среду в жизненно
необходимую для такого человека палитру новых
впечатлений, неисчерпаемый поток «клипов», то есть
модульных, предельно динамичных, изменчивых,
относительно независимых друг от друга единиц
64. Практика глобализации: игры и правила новой эпохи /
Под ред. М.Г. Делягина. М.: ИНФРА-М, 2θθθ. С. 6о.
270

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
информации, свободный отбор и комбинирование
которых и составляет основу социальной «игры».
«Стремясь уйти от прежних социальных фреймов,
индивид, познавший превращения и перемещения
глобального мира, устремляется в структуры
личностной идентичности, полагая, что может
отныне управлять презентациями себя и собственными
образами, причем и в реальной, и в виртуальной
среде, — рассуждает по этому поводу российская
исследовательница И.А. Мальковская. —
Отсюда столь остро стоит проблема "совместимости"
мультикультурализма и транскультуры в США,
требующая, с одной стороны, "организации
различий", а с другой — предполагающая их принци-
65
пиальную нетождественность» .
Проблема соотношения мультикультурализма
и транскультуры, на которую указывает
Мальковская, достаточно емко раскрывает суть
препятствия, затруднившего развитие парадигмы
мультикультурализма в русле «ролевой социологии».
Востребованность социального типажа Homo
ludens в современном обществе сопряжена с двумя
разнонаправленными факторами —
доминированием клиповой медийной культуры и тотальным
внедрением принципов инноватики.
Креативное мышление, как ключевой компонент
инновационного поведения, тесно связано с «игровой»
концепцией жизни, поскольку предполагает
готовность видеть в окружающей реальности
относительно хаотичную, деструктурированную среду,
65. Мальковская И. А. Плюралистическая социальность
—современные структурные профили // Социальное: истоки,
структурные профили, современные вызовы / Под ред.
Е.М. Курмелевой, П. К. Гречко. М.: Российская
политическая энциклопедия, 2009. С. 255·
271

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
лишенную предустановленных правил и жесткой
причинно-следственной логики. Однако
формирование такой картины мира возможно как на
основе транскультурного, так и мультикультурного
эффекта. В первом случае речь идет о «снятии»
клиповым мышлением любых культурных
традиций и укорененных норм, а во втором —о
рефлексии в условиях широкой и спонтанной
множественности культурных стилей. Отсюда и два
возможных вывода относительно социального
развития информационного общества. Господство
медийной транскультуры воссоздает социальные
фреймы, но в качестве не поведенческих, а лишь
зрительных моделей (такое общество
торжествующего «пассивного конструктивизма» вслед за Ги
Дебором принято называть «обществом
спектакля»66). Мультикультурализм же как источник
креативного творчества предполагает
совершенно иной стиль социализации—он тяготеет не к
обновленным фреймам, а к новому типу сообществ.
Как отмечает по этому поводу создатель теории
«креативного класса» Ричард Флорида, «главное —
создать механизмы для выработки новых
социальных связей в эпоху, определяемую разнообразием,
высокой мобильностью, ослабленными связями
и случайными обязательствами; ключом к таким
связям являются сильные сообщества, способные
стать социальной матрицей»67. Однако эта идея
соотносится уже не столько с «ролевой
социологией», сколько с культурным конструктивизмом.
Наследие проходивших в 1970-1980-е гг. бурных
дискуссий вокруг идей культурного конструкти-
66. Дебор Г. Общество спектакля. М.: LOGOS, 2000.
67. Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют
будущее. М.: Классика-ХХ1, 2005. С. 35°~351·
272

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
визма выявило два основных вектора в развитии
этого направления. С одной стороны, этномето-
дология Гарольда Гарфинкеля вполне доказала
эффективность синтеза культурного плюрализма,
конструктивизма и символического интеракцио-
низма. Вывод Гарфинкеля о плюрализме
«жизненных миров» базировался на представлении о
сосуществовании множества социальных сообществ,
каждое из которых консолидируется с помощью
собственной знаковой культуры—символических
индексов, являющихся результатом
«коммуникативно достигнутого согласия». Подобные идеи
оказались очень востребованы в эпоху
информационной революции. Но, с другой стороны, не менее
перспективными были разработки Питера
Бергера и его последователей, анализировавших
механизмы самоидентификации человека в условиях
массового общества и доказывавших на этой
основе растущую востребованность «консервативных
моделей коммунальной солидарности». На стыке
двух этих векторов и сформировались концепции
сетевого общества, позволявшие раскрыть идеи
мультикультурализма в новом свете.
Образ сетевого общества стал одним из
наиболее востребованных в научной и футурологи-
ческой литературе 1990х- начала 2000-х гг. Он
рассматривался как наиболее адекватное
отражение скорости и плотности современных
информационно-коммуникационных потоков, а также
формирующейся под их влиянием социальной
организации. При этом концепции сетевого
общества создавались в совершенно разном
концептуальном ключе, акцентируя роль таких
факторов, как технические и технологические новации,
эмерджентные свойства инновационных
процессов, формирование сложных самоорганизующихся
273

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
информационных систем, процесс виртуализации
общественных практик. Сам сетевой принцип, как
правило, раскрывался через характеристики
плюрализма, фрагментарности, симулятивности, мно-
гоканальности. Особое значение в этом ряду имеют
те теоретические разработки, которые дали толчок
для появления очень популярной в наши дни идеи
«социальных сетей». Лидером этого направления
стал профессор Калифорнийского университета
Мануэль Кастельс, обобщивший свои идеи в
трехтомной фундаментальной монографии
«Информационная эпоха» (ΐ99^_199^ ΓΓ·)> а также книге
«Галактика Интернет» (2001 г.).
Сетевой принцип Кастельс определял как
«структурирование неструктурированного», то есть
формирование виртуальных по своей природе
социальных сообществ, образующихся вокруг
некоего устойчивого коммуникационного ядра и
формирующих свою систему поведенческих установок,
ценностных ориентации и межличностных
связей68. Кастельс подчеркивал, что речь не идет о
возрождении идей символического интеракциониз-
ма, поскольку в условиях складывания современной
«мировой деревни» (глобальной
электронно-коммуникационной системы) растворяются границы
любых самобытных знаково-символических систем.
Причиной этого процесса является как
технологический универсализм новой цифровой реальности,
так и нарастающее разнообразие средств и форм
информационного взаимодействия, самовыражения,
конструирования. Поэтому эпицентром
социальных организаций становятся не сконструированные
символические и ценностные системы, а сам про-
68. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество
и культура. М.: ГУ—ВШЭ, 2θθθ. С. ηη.
274

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
цесс кодирования и декодирования информации,
формирование сетевого «языка» и «стиля».
По мнению Кастельса, «пионерами» такой
новой социальности выступили сети,
зародившиеся в Интернете благодаря ролевым играм
и популярной среди тинэйджеров практике
конструирования идентичности в ходе онлайн-об-
щения. Но «переход от сообщества к сети» как
основной форме социального взаимодействия
является полномасштабным и ключевым процессом
современности69. Его роль определяется не
только технологическими и экономическими
факторами. Кастельс полагает, что ключевое значение
приобретает характерный для современного
общества рост индивидуализма «во всех его
проявлениях». Именно это обстоятельство порождает
коллапс конфликтов, возникающих на почве
экономических конкурентных отношений,
социально-политических, этнорелигиозных или
тендерных разногласий. Как следствие, наступает кризис
не отдельных общественных институтов, а самого
«сообщества» как особой формы социальности,
основанной на общности ценностей и
структурной социальной организации. Сеть же, напротив,
ориентирована на постоянное обновление
информационных потоков, активный выбор стратегии
поведения, гибкую и адаптивную модель
взаимодействия. Кастельс наглядно объясняет сетевой
принцип на примере предпринимательской
организации: «Эта игнорирующая границы структура
дает возможность мелким и средним фирмам
связываться с крупными корпорациями, формируя
6д. КастельсМ. Галактика Интернет: размышления об
Интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург: У-Фактория,
2004- С. 151, 153·
275

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
сети, способные неустанно вводить инновации
и осуществлять адаптацию. Фактической
оперативной единицей становится скорее деловой
проект, осуществляемый сетью, чем индивидуальная
компания или формальная группа компаний»70.
Основу сетевой социальности Кастельс видит
в сочетании трех характеристик: сетевого
индивидуализма («Вы будете тем, кем или чем вы себя
назовете, поскольку именно на основе этого ожидания
со временем создается сеть социального
взаимодействия»), коммуникативной мультиперсонализа-
ции («Сетевой индивидуализм—это социальная
структура, а не собрание изолированных
индивидуумов... Индивидуумы строят свои сети,
онлайновые и офлайновые, основываясь на своих
интересах, ценностях, склонностях и проектах. И мы
становимся свидетелями развития в нашем
обществе коммуникационного гибрида, выступающего
в роли материальной опоры сетевого
индивидуализма») и персонализируемого сообщества («Такая
индивидуализированная связь с обществом
является специфической формой социальности,
а не каким-то психологическим атрибутом. Она
порождена кризисом патриархальности и имеет
в своей основе прежде всего персонализацию
отношений»)71. В итоге Кастельс приходит к
выводу о преемственной смене трех форм
социальности, когда «вторичные отношения», основанные
на принципе формальных объединений и
потеснившие в эпоху индустриализации «первичные
отношения» семьи и общины, сами начинают вы-
70. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество
и культура. С. 169.
71. Он же. Галактика Интернет: размышления об Интернете,
бизнесе и обществе. С. ΐ55-157·
276

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
тесняться «третичными отношениями»
персонализированных сообществ, осуществляющих
«приватизацию социальности»72.
Таким образом, Кастельс разработал
принципиально новую модель современных социальных
процессов, позволяющую увидеть в
дезинтеграции общественных структур и тотальном
«кризисе идентичности» не угрозу, а вполне позитивную
перспективу перехода к новой форме
социальности. Социальные сети, в его понимании, образуются
как своего рода сплав, природа которого не
сводится ни к интерактивному действию, ни к
языковому общению, ни к закреплению нормативной или
институциональной связи. Сетевая социальность—
это коммуникативный социальный контакт,
основанный на способности и готовности
индивидов к обмену «сообщениями» (messages). Потоки
таких сообщений и формируют сетевую
структуру общества, где жизненное пространство
каждого индивида и каждого сообщества окончательно
утрачивает четкие границы, становится не
только многоканальным, но и многомерным, мульти-
модальным. Плюрализм такого социального
пространства оказывается не результатом ценностных
установок или политических усилий, а свойством
коммуникативной архитектуры общества. Еще один
культовый представитель американской
футурологии Джон Нейсбит, характеризуя распространение
сетевого принципа как одну из «мегатенденций»
современности, замечал: «Если говорить просто,
сети— это люди, которые общаются друг с
другом. Главное здесь не сеть, а процесс ее создания.
Важна не сеть, то есть готовый продукт, а процесс
72. Кастельс M. Галактика Интернет: размышления об
Интернете, бизнесе и обществе. С. 155·
277

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
попадания в нее, то есть общение»73. Эта
коммуникативная природа сетевых обществ и может
рассматриваться в качестве основного ресурса
современного мультикультурализма. «Такой подход вытекает
из моего убеждения, что мы вступили в поистине
мультикультурный, взаимозависимый мир,
который можно понять и изменить, только
рассматривая его в плюралистской перспективе, сводящей
вместе культурную идентичность, глобальную сеть
и многомерную политику», — делает вывод Ка-
стельс74.
Несмотря на то, что теория Кастельса
оказалась вполне четко ориентирована на описание
мультикультурного общества, ее последующие
интерпретации в этом направлении встретили два
существенных затруднения. Во-первых, в ее
рамках слишком нарочитое звучание приобрела тема
технологического обновления, связанного с
развитием Интернета. Хотя сам Кастельс настойчиво
подчеркивал, что проблема заключается не в
новых технических формах передачи сообщений,
а в самой сетевой архитектуре современного
коммуникационного пространства, тем не менее, его
теория оставляла впечатление технократического
детерминизма. Во-вторых, опираясь в своих
рассуждениях на идеи «сетевого индивидуализма»,
«приватизации социальности»,
«персонализируемого сообщества», Кастельс вольно или
невольно сосредоточил свое внимание на
самоопределении индивида, не обладающего устойчивыми
социальными связями и действующего,
выражаясь языком Роулса, в гипотетической «исходной
73· Нейсбит Д. Мегатренды. М.: ACT, 2003. С. 275·
74· Кастельс M. Информационная эпоха: экономика, общество
и культура. С. 48·
278

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
ситуации». Таким образом, общий пафос теории
Кастельса плохо сочетался с анализом групповых
систем культурной идентификации и выявлением
механизмов их преемственного развития.
Понимание этого пробела заставляет обратить
внимание на созвучные теориям сетевого общества
концепции коммунитаризма, в основу которых были
положены именно идеи групповой
коммуникативной солидарности.
Идеи коммунитаризма имеют достаточно
длительную предысторию, но в США получили
широкое распространение лишь с 199° Γ·> когда под
руководством Амитаи Этциони в университете
Джорджа Вашингтона был создан Институт
политических исследований комьюнити. Вокруг него
сложилось неформальное движение
интеллектуалов, позиционировавших себя в качестве
исследователей и пропагандистов новых форм
социальности. Подобно либералам, коммунитаристы
считали основой развития общества
совершенствование человеческой личности, а не
институциональной системы. Однако, на их взгляд, существует
вполне определенный барьер, когда наращивание
индивидуальных прав и свобод оказывается
обременительным для самого человека и начинает
угрожать единству общества. Поэтому актуальной
задачей является поддержка таких форм
социальности, которые могли бы обеспечить «действие
индивида через посредство социальных групп»75.
Для обозначения таких групп и использовалось
понятие «комьюнити».
75· Новинская М. Коммунитарная парадигма: модификация
левой идеи в западной политической культуре //
Мировая экономика и международные отношения. 2000.
№ 4- С. з8.
279

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
В качестве комьюнити рассматривались как
«традиционные» по своей природе сообщества
(этнические, конфессиональные, муниципальные),
так и «новые», основанные на «идентичности
сопротивления» (разного рода «меньшинства»). Их
объединяющей чертой, по мнению Этциони,
является формирование локализованной и
персонифицированной системы взаимодействия «Я—Ты»
в противовес обезличенной «рыночной» модели
«Я — Он» и коллективистской органической
модели «Я—Мы»76. Таким образом, комьюнити
образуют неформальный и очень мобильный срез
социальной структуры общества, а для индивида
оказываются наиболее эффективной сферой
личностной самореализации. «Комьюнити, —
афористично замечает Этциони, — это не место, а набор
определенных качеств»77. В то же время
комьюнити способны функционировать и как
полноценные социальные группы. «Во-первых, такие
сообщества обеспечивают эмоциональные связи,
которые объединяют людей в социальные группы,
напоминающие большие семьи,—писал Этциони.—
Во-вторых, они передают общую моральную
культуру от поколения к поколению, постоянно
трансформируя ее во времени. В сущности, присутствие
групповых эмоциональных связей и совместной
моральной культуры есть именно то, что опреде-
78
ляет и отличает коммюнити» .
Этциони подчеркивал, что преобладание ком-
мунитарной парадигмы может не только обеспе-
j6. EtzioniA. Next: the Road to the Good Society. N.Y.: Basic Books,
2001. P. 5-6.
77. Idem. The New Golden Rule. Community and Morality in a
Democratic Society. N.Y.: Basic Books, 1998. P. 6.
78. Ibidem.
280

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
чить «здоровое» соотношение социальных
добродетелей и прав индивида, но и в корне меняет
характер общественной системы. Он сравнивал
этот процесс с переосмыслением «золотого
правила», закрепленного в самых разных
культурных традициях и гласящего: «Веди себя по
отношению к другим людям так, как они, на твой
взгляд, должны вести себя по отношению к тебе».
Этциони указывал, что подтекстом этой этической
максимы является изначальная напряженность
и конфликтность, присущая межличностным
отношениям. Коммунитарная же парадигма, по его
мнению, подразумевает «новое золотое правило»:
«Уважай и поддерживай нравственный порядок
в обществе, если хочешь, чтобы общество
уважало и поддерживало твою независимость»79.
Таким образом, если формирование конкретных ко-
мьюнити происходит на межличностном уровне,
то реализация коммунитарной парадигмы
представляет собой комплексный социетальный
процесс, меняющий весь общественный порядок.
Развертывание этого процесса, по мнению Этциони,
не может быть связано ни с либеральной, ни с
консервативной политикой, поскольку в его основе
лежит стремление самого человека обрести новое
пространство самоидентификации. «Люди боятся
нравственной пустоты, — рассуждал он. — После
какого-то момента движение в направлении еще
большей свободы уже не приносит обществу
пользы. Сегодня для Запада, и для Соединенных
Штатов в особенности, настало время решения
задачи укрепления коллективных ценностей... Однако
79· Этциони А. Новое золотое правило. Сообщество и
нравственность в демократическом обществе // Новая
постиндустриальная волна на Западе. С. 317·
281

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
должны ли они быть едиными для всех или
следует оставить место плюрализму, пусть даже
ограниченному рамками основных, общих для всех цен-
» ι 80
ностеи?»
Решение проблемы плюрализма и
межкультурной толерантности, по мнению Этциони и его
единомышленников, является ключевым фактором
в реализации коммунитарной парадигмы в
американском обществе. Драматичное столкновение
двух разнонаправленных современных
тенденций — стремления к индивидуальной автономии
и укреплению социального порядка,—казалось бы,
не оставляет иного пути, как признание
абсолютной значимости культурного плюрализма. Однако
проблема оказывается гораздо сложнее. Ее
всесторонний анализ предложил в своих работах один
из наиболее авторитетных американских коммуни-
таристов Майкл Уолцер. Он призывал участвовать
в дискуссии о мультикультурализме «осторожно
и с оглядкою», отделяя спекулятивное
политиканство от углубленного анализа социальной
природы мультикультурализма81. Уолцер полагал, что
само противопоставление культурного
плюрализма и гомогенности является ошибочным,
поскольку практически в любом обществе сосуществуют
самые различные представления о благе, а сами
социальные блага распределяются
дифференцировано и с той или иной степенью неравенства. В итоге
каждая культура развивается на основе
«плюралистического равенства», то есть своеобразного
баланса индивидуальных и групповых мотиваций,
а любое мультикультурное сообщество должно
8о. Этциони А. Новое золотое правило. Сообщество и
нравственность в демократическом обществе. С. 314-315·
8ι. Уолцер М. О терпимости. М.: Идея-Пресс, 2θθθ. С. 20-21.
282

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
прежде всего исходить из принципа
«несоразмерности культур» (что отнюдь не означает их
неравенства и доминирования друг над другом)82.
Доказывая, что толерантное отношение к
культурному многообразию является непременной
чертой любого устойчивого сообщества, Уолцер
разработал «типологию толерантности». Он выделил
пять моделей: «отстраненно-смиренное
отношение к различиям во имя сохранения мира»,
«позиция пассивности, расслабленности,
милостивого безразличия к различиям», «своеобразный
моральный стоицизм —принципиальное согласие
с тем, что и другие обладают правами, даже если их
способ пользования этими правами вызывает
неприязнь», «открытость в отношении других,
любопытство, уважение, желание прислушиваться
и учиться» и «восторженное принятие различий,
связанное либо с эстетическим одобрением, когда
различия воспринимаются как культурное
многообразие, либо с функциональным, когда
различия выступают в качестве неотъемлемого условия
развития человечества»83. Этим пяти моделям
толерантности, по мнению Уолцера, соответствуют
пять версий «толерантного режима»:
многонациональная империя, международное сообщество,
консоциативное устройство, национальное
государство, эмигрантское общество (хотя возможны
и «смешанные случаи»).
Воплощение каждой из этих моделей в жизнь
зависит от специфики конкретных культур, а
также исторических условий их развития. Однако
для современных иммигрантских обществ, по-
82. Walzer M. Spheres of Justice. A Defence of Pluralism and
Equality. N.Y.: Columbia University Press, 1983. P. 314.
83. Уолцер M. О терпимости. С. 25-27·
283

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
добных американскому, практическая
реализация принципов толерантности оказывается очень
сложной проблемой. С одной стороны,
«плюрализм и даже мультикультурность были
характерной чертой американской жизни с самих ранних
времен, — рассуждает Уолцер. — Американское
гражданское общество замечательно
многообразно... и оно не только придумано как собрание
индивидов, обладающих разными идентичностями,
но в действительности является таковым»84. Так
что любые попытки рассуждать о «плавильном
тигле» подчеркивали лишь неготовность
англосаксонских протестантов к толерантному
восприятию культурных отличий мигрантов. В целом же
демократическая основа американской жизни
обеспечивала сбалансированное сочетание двух форм
толерантности, основанных на индивидуальной
ассимиляции в общенациональную систему
гражданских ценностей и «обретении признания»
целыми культурными группами85. Однако в
современных условиях, по мнению Уолцера, ситуация
разительно изменилась. Распыленность
иммигрантского общества достигла угрожающего
уровня, поскольку под влиянием постмодернистской
культуры резко выросло число людей не с
разной, а с неопределенной идентичностью.
«Отсюда высокий уровень мультикультурности, причем
не в масштабе общества в целом, но и внутри
большого числа семей и даже среди все большего
числа индивидов»86. Уолцер доказывал, что именно
по этой причине из пяти возможных моделей
толерантности в современном американском обществе
84· Уолцер М. О терпимости. С. 95> ю9> и5·
85. Там же. С. юо.
86. Там же. С. 103.
284

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
уже невозможно использовать «отстраненность»,
«стоицизм» и «безразличие»— следует
неизбежный крен в сторону «любопытства» и
«восторженности». Как следствие, мультикультурализм
становится ультралиберальным. «Детей учат тому, что
каждый из них— гражданин плюралистического
и толерантного государства, в котором объектом
толерантности является индивидуальный выбор
каждого в плане отождествления себя с той или
иной культурой. Конечно, большинство из них
являются изначально "отождествленными" с
определенной культурой благодаря "выбору" своих
родителей. Но, будучи американцами, они имеют
право на последующий выбор и обязаны толерант-
но относиться к существующим
индивидуальностям и к любому выбору, который могут сделать
окружающие»87. Так, по мнению Уолцера,
рождается «репрессивный», «неистовый и
разобщающий мультикультурализм», реакцией на который
становится «безмозглый шовинизм» или «простой
оо
эгоизм» .
Критические рассуждения Уолцера не
являются, конечно, эпитафией мультикультурализму. Он
призывает увидеть сущность проблемы:
«Вопреки скороспелым представлениям,
принципиальный конфликт американской жизни заключается
не в противостоянии мультикультурализма некоей
культурной гегемонии или единообразию. На
самом деле речь идет о том, что мы живем в
условиях специфически современного и
постмодернистского конфликта множественности групп
и индивида. И в этом конфликте у нас нет иного
87. Уолцер М. О терпимости. С. 88.
88. Там же. С. 109,117-
285

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
выбора, кроме как утверждать ценность обеих
сторон. Именно обе эти ипостаси плюрализма
делают Америку тем, что она есть; именно обе эти
ипостаси плюрализма задают образец того, чем она
должна быть»89. Такой вывод вполне
согласуется с ключевой идеей коммунитаристов — мечтой
об обществе, где «сохранение автономии личности
требует коммунитарной интеграции». Как
следствие, распространение «духа комьюнити»
рассматривается в качестве оптимального решения
проблемы мультикультурализма.
Как и во многих других случаях, связанных
с анализом «неструктурированного социума»,
теоретическая концепция мультикультурализма,
разработанная американскими коммунитариста-
ми, оказалась уязвима в части ее практического
воплощения. Отказавшись от методов
радикального инструментализма и конструктивизма, ее
сторонники оказались вынуждены сделать
ставку на очевидное морализаторство. Так, например,
Амитаи Этциони, который в середине 1960-х гг.
провозглашал себя сторонником
кибернетического подхода и на этой основе даже разработал
концепцию «активного общества»90, в своих работах
199°"х гг· откровенно признавался в том, что
«сторонники коммунитарной идеологии полагаются
на общественную мораль, воспитание, убеждение
и увещевание»91. Майкл Уолцер очень емко
назвал эту стратегию «артикуляцией демократии»,
подчеркивая, что мультикультурная интеграция
8g. Уолцер М. О терпимости. С. п8.
go. EtzioniA. The Active Society: A Theory of Societal and Political
Processes. N.Y.: Free Press, 1968.
91. Этциони А. Новое золотое правило. Сообщество и
нравственность в демократическом обществе. С. 325·
286

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
возможна лишь на основе «активной пропаганды
идей толерантности, свободы слова, политическо-
92 т»
го плюрализма и прав оппозиции» . В таком
варианте программа коммунитаристов приобретала
явную противоречивость, суть которой
справедливо сформулировала российская
исследовательница Т.П. Волкова: «Коммунитаризм признает
существование культурного многообразия в
современном обществе, но в целом он враждебен
плюрализму... Плюрализм признается как
необходимая основа свободы, но в то же время
констатируется, что идея общего блага не может
лишаться своего значения в еще большей степени.
Подчеркивая контекстуальность культур,
коммунитаризм стремится, тем не менее, к объединению
этих культур в единое целое без учета их
разнообразия»93.
Итак, на протяжении 199ο-* ΓΓ· в США
сформировался широкий спектр концепций,
направленных на осмысление проблем культурного
плюрализма и мультикультурализма в контексте
актуальных социальных процессов. Их авторов,
как правило, воспринимали в качестве
представителей либерально-демократического лагеря, хотя
на фоне явного провала «политики
идентичности», провозглашенной Демократической партией,
такое позиционирование выглядело очень
условным. К тому же многие исследования,
сопряженные с мультикультурной проблематикой, носили
92. Otchet А. Walzer Michael: User's Guide To Democracy //
UNESCO Courier. 2000. January, http://unesdoc.unesco.org/
images/ooii/ooii84/ii8482e.pdf#n8507.
93. Волкова Т.П. Теория мультикультурализма как синтез
философских концепций либерализма и коммунитариз-
ма: Дис. ... канд. филос. наук. Мурманск: РГБ, 2θθ6.
С. 85-86.
287

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
фи л ософско-футуро логический характер и
опирались не на методологический синтез, а на
разнообразные версии конструктивистского и
постструктуралистского анализа. Все это вызвало
не только жесткие нападки со стороны «неоконов»
и традиционалистов, но и неоднозначную реакцию
у представителей «старой гвардии» плюралистов.
Показательным примером является публикация
в 1996 г· Натаном Глейзером книги с
провокационным названием «Теперь мы все мультикультура-
листы» (явный намек на хрестоматийные
заявления Вильяма Хакорта в конце XIX в.: «Теперь мы
все социалисты» и Ричарда Никсона в 1971 г.:
«Теперь мы все кейнсианцы»)94. Со ссылкой на
данные Nexis (электронной базы данных, содержащей
материалы большинства агентств новостей
различных стран мира) Глейзер привел показательные
цифры, свидетельствовавшие о небывалом росте
числа публикаций с мультикультуралистской
проблематикой: до 1988 г. в основных газетах не было
ссылок на мультикультурализм вообще, в 1989 г.
присутствовало 33 упоминания, в 199° г·- юо>
в 1991 г.—боо; в 1993 г.—ΐ2θθ и в 1994 г.—1500.
После этого бурная полемика о мультикультурализ-
ме захлестнула просторы Интернета. Но, по
мнению Глейзера, главное заключается не в самом
накале дискуссий, а в безусловной победе мульти-
культурализма как образа жизни,
противостоящего дискриминации, неравенству и поощряющего
любое разнообразие и множественность.
Представляя свою книгу на симпозиуме «Е Pluribus Unum?»
в 1997 Γ·> Глейзер отмечал: «Плюрализм изменил
свой характер. Некоторое время он виделся как
94· GlazerN. We Are All Multiculturalists. Cambridge, MA: Harvard
University Press, 1997.
288

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
нечто, поддерживающееся приватно, без
публичной поддержки, но с публичной толерантностью
и некоторой степенью скрытого публичного
признания. Сейчас он все больше становится
общественной темой»95. Поэтому основным бастионом
мультикультурализма Глейзер называл школу.
Маленьких американцев уже давно не учат тому,
что они живут в большом «плавильном тигле».
Но теперь задачей школьных программ, по
мнению Глейзера, становится уже не познание
разнообразия, а формирование жесткой установки
на его позитивное и предельно уважительное
восприятие. Такой мультикультурализм не может
разъединить Америку, но он превращается в
противоположность истинному плюрализму—во
всеобщий культ сдерживания, создающий «дальтони-
ческое общество».
Схожие мысли высказывал на
симпозиуме «Е Pluribus Unum?» еще один классик
«нового культурного плюрализма»—Майкл Новак.
«Как тот, чей одинокий голос призывал в
пустоте 1972 г. к тому, чтобы общество обратило
внимание на факт этнического разнообразия в Америке,
я был удивлен, наблюдая скорость, с которой
основные университеты начали поддаваться крику
за "разнообразие", — сетовал он. —"Разнообразие"
и "разнообразное обучение" стали главными
темами выступлений президентов и деканов в
колледжах. Их волнуют такие проблемы, как этно-расовые
акценты в нормах приема студентов, этнические
речевые коды, "мастерские чувствительности"»96.
95· Ε Pluribus Unum? A Symposium on Pluralism and Public
Policy. N.Y.: The American Jewish Committee, The Arthur and
Rochelle Belfer Center for American Pluralism, 1997. P. 36.
96. Ibid. P. 55.
289

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
По мнению Новака, современный мультикультура-
лизм подменяет идею этнокультурного
плюрализма тотальной экспансией меньшинств, требующих
особого статуса и возможностей. Это происходит
при уничижении национальных традиций
Америки, введении двойных стандартов, когда
общество делится на привилегированных «жертв» и их
демонизируемых «притеснителей», с
претензиями на неподсудность и моральную монополию.
«Мультикультурализм рассматривает любые
вопросы как бесполезные, критику как злорадную,
интеллект как бессильный, а разум как не более
чем прислугу силы... он защищает свои
притязания речевыми кодами, запрещением книг и
перекрикиванием оппозиционных голосов», — заявлял
Новак97. При этом он противопоставлял
«извращение мультикультурализма» не примордиально-
му «американскому кредо», а «новой этничности»,
которая отражает естественное социальное
разнообразие Америки и является основой
культурного плюрализма.
Несмотря на столь жесткую риторику, объектом
раздражения приверженцев «нового культурного
плюрализма» являлся спекулятивный
общественный фон, а не парадигмальная сущность
мультикультурализма. Поэтому при самых радикальных
высказываниях представители поколения Н. Глей-
зера, М. Новака, Д. Белла и М. Гордона не
отрицали позитивное значение широкой
плюрализации американского общества. Иной была реакция
представителей примордиалистского
лагеря—сторонников «американского кредо» как цивилиза-
97· Ε Pluribus Unum? A Symposium on Pluralism and Public
Policy. P. 55.
29О

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
ционной специфики и уникального «социального
контракта» Америки.
Понятие «американское кредо» стало широко
использоваться в общественной и научной
дискуссии 1990х гг· после опубликования книги Артура
Шлезингера-младшего «Разъединение Америки:
Размышления о мультикультурном обществе»98.
Появление этой книги вызвало особый интерес
в связи с репутацией Шлезингера как
авторитетного представителя либеральной интеллектуальной
элиты. Его критика в адрес мультикультуралистов
была далека от агрессивного англоконформизма
«неоконов». Более того, Шлезингер подчеркивал,
что США были единственной подлинно муль-
тикультурной страной на протяжении всей
своей истории, а в XX в. культ этнической и расовой
принадлежности оказал очень здоровое
воздействие на нацию. Но превращение мультикульту-
рализма в «политику идентичности», по мнению
Шлезингера, может иметь самые разрушительные
последствия. Причина заключается в том, что
социальное и культурное разнообразие
американского общества всегда сочеталось с
приверженностью американцев определенному образу жизни
и системе ценностей. Именно это «американское
кредо», объединявшее банкиров и фермеров,
протестантов и католиков, «чистокровных» янки
и иммигрантов, рискнувших пересечь океан,
создавало особый «национальный талант
ассимиляции». «Вера в него обуздывала и вела за собой
бесчисленные поколения разнообразных этнических,
расовых, и культурных групп, которые желали
98. SchlesingerA.M. The Disuniting of America: Reflections on a
Multicultural Society. N.Y.: W.W. Norton, 1992.
291

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
быть поглощенными американским тиглем»,
—отмечал Шлезингер". И хотя «американское кредо»
базируется на принципах свободы выбора и
уважения к частному мнению, попытки приверженцев
мультикультурализма «увековечить» этнические
и расовые отличия ведут к разрушению
национальной идентичности.
Примером более жесткого варианта «примор-
диального либерализма» являются идеи Майкла
Линда, одного из авторитетных политических
аналитиков, издавшего в 1995 г· КНИГУ «Следующая
американская нация: новый национализм и
четвертая американская революция»100. Линд
доказывал, что уникальная цивилизационная специфика
американского общества заключается не в самом
этнокультурном и социальном разнообразии,
а в договорном принципе, обеспечивающем
национальное единство под эгидой республиканского
строя. Историческая эволюция Америки связана
с трансформацией этой договорной основы.
Первой из «жизней» американской нации являлась
«Англо-Америка», представляющая собой
исторический договор между севером и югом, второй —
«Евро-Америка», отражающая компромисс между
олигархией и белым рабочим классом, третьей —
мультикультурная Америка101. В основе мульти-
культурной «жизни» Америки, по мнению Линда,
лежит внешне привлекательная идея
компромисса между пятью основными расами: индейцами,
азиатами, черными, белыми и испанцами. Одна-
99· Schlesinger A.M. The Disuniting of America: Reflections on a
Multicultural Society. P. 167.
100. LindM. The Next American Nation: The New Nationalism and
the Fourth American Revolution. N.Y.: Free Press, 1995.
101. Ibid. P. 143.
292

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
ко в действительности такой социальный порядок
является фикцией, поскольку используется белым
«сверхклассом», привлекающим на свою сторону
и поглощающим символическое число
представителей всех меньшинств. Поэтому принципиально
важным является переход от мультикультурной
Америки к «Транс-Америке»—Четвертой
Республике, построенной на принципах
либерального национализма. «Либеральный национализм
тяготеет к признанию
культурно-лингвистического определения национальности и
либерально-конституционной, хотя и не обязательно
демократической, организации государства, — писал
Линд.—Либеральный национализм, понимаемый
как принцип соответствия между государством
и нацией как культурной общностью, не только
не угрожает демократии, а, напротив, является
необходимым (хотя и недостаточным) условием ее
развития в современном мире»102.
Несмотря на острую критику мультикультура-
лизма, концепция «либерального национализма»,
предложенная Линдом, не оспаривала
нарастающую культурную множественность американского
общества. Более того, идея «Транс-Америки» очень
напоминает рассуждения Роберта Парка,
Уильяма Уорнера и других социологов Чикагской
школы эпохи ее расцвета о «фундаментальной
структуре» американского общества, интегрирующей
специфические черты различных социальных классов
и этнокультурных диаспор. Но тот факт, что Линд
подчеркивал особенную важность политической
Ю2. LindM. In Defense of Liberal Nationalism//Foreign Affairs. 1994.
Vol. 73. № 3. http://www.foreignaffairs.com/articles/49887/
michael-lind/in-defense-of-liberal-nationalism.
29З

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
демократии в рамках этой «фундаментальной
структуры», показывает растущую тревогу
относительно экспансии культурной множественности,
сомнения в том, что этот процесс может быть
урегулирован естественными механизмами социальной
интеграции. Схожая идея стала отправной точкой
и для формирования цивилизационной
концепции Сэмюэла Хантингтона, снискавшей огромную
популярность в ΐ99θ"χ гг·
Имя Хантингтона стало известно широкой
публике после публикации в 1993 г· его статьи
«Столкновение цивилизаций» в ответ на нашумевшую
статью Френсиса Фукуямы «Конец истории».
Но к этому времени Хантингтон уже являлся
авторитетным специалистом по международной
политологии и в 1991 г· издал весьма примечательную
книгу под названием «Третья волна
демократизации в конце XX века»103. В ней Хантингтон
раскрывал взаимозависимость между современной
модернизацией, быстро меняющей культурный
облик и институциональную структуру общества,
и политической демократизацией, позволяющей
сохранить устойчивость социального
пространства в «эпоху перемен». «Промоутером» этой
волны демократии, по мысли Хантингтона, и
выступают США. Однако в последующих работах
Хантингтона все более четко проводилась мысль
о невозможности сгладить последствия
современной модернизации с помощью политических
инструментов. «Впервые в истории модернизация
отделяется от вестернизации, — писал
Хантингтон. — Возникает мировой порядок, основанный
103. Хантингтон С. Третья волна: демократизация в конце
XX века. М.: РОССПЭН, 2003.
294

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
на цивилизациях: общества, имеющие культурное
сходство, сотрудничают друг с другом, попытки
переноса обществ из одной цивилизации в
другую оказываются бесплодными... а выживание
Запада зависит от того, подтвердят ли
американцы свою западную идентификацию, и примут ли
жители Запада свою цивилизацию как
уникальную, а не универсальную»104. Хантингтон
настаивал на необходимости уточнить понятие «Запад»,
которое в годы «холодной войны»
ассоциировалось с полицивилизационной коалицией стран,
соперничавших с Советским Союзом. «Запад» для
него —это не «свободный мир», а самобытная
цивилизация, воплощенная в «американском
идеале», то есть уникальном сочетании принципов
свободы, демократии, индивидуализма, равенства
перед законом, конституционализма, частной соб-
ственности .
Хантингтон подчеркивал, что западной
цивилизации изначально присущ очень высокий
уровень внутреннего плюрализма. Но в современных
условиях, когда «культурные идентичности—
этнические, национальные, религиозные, цивилиза-
ционные— занимают главное место», плюрализм
может провоцировать раскол общества106. Это
происходит в том случае, если вызов обществу бросают
меньшинства, принадлежащие к иным
цивилизациям и отказывающиеся от ассимиляции.
Американское же общество, по мнению Хантингтона,
столкнулось с еще более серьезной опасностью—
«чарующими призывами к мультикультурности».
ю4· Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: ACT, 2003.
С. 15-16.
105. Там же. С. 502.
юб. Там же. С. 509·
295

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Сторонников мультикультурализма Хантингтон
язвительно называл «мелкими, но влиятельными
группами интеллектуалов и публицистов»,
которые подвергают нападкам сами основы
американской идентичности. «Американские мультикуль-
туралисты отказываются от культурного наследия
своей страны, — писал Хантингтон. —Они желают
создать страну из множества цивилизаций,
иначе говоря, страну, не принадлежащую ни к какой
цивилизации и лишенную культурного ядра».
Суть мультикультурализма Хантингтон
усматривал в подмене стержневого элемента
«американского идеала»: вместо безусловного приоритета
прав личности, воплощенного в
плюралистическом принципе «Е pluribus unum», закрепляется
правовой иммунитет групп, «определяемых в
терминах расы, этнической принадлежности, пола
и сексуальной ориентации». Тем самым,
возникает угроза, о которой предупреждал еще Теодор
Рузвельт: нация превращается в «клубок
вздорящих народов»107.
Точка зрения на угрозы мультикультурализма
и вызовы национальной идентичности,
отраженная в работах С. Хантингтона, находила очень
широкую поддержку среди американских
консерваторов. Однако в их кругах высказывались сомнения
в необходимости представлять американское
общество в качестве оплота западной цивилизации
и тем самым нивелировать его национальное
своеобразие. Суть этой позиции емко сформулировал
главный редактор «National Review» Джон О'Сал-
ливан: «Общее место говорить, что Америка—это
не нация, а идея. Мой тезис определенно проти-
107. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. С. 503-
296

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
воположен: Америка—это больше чем идея, это
нация»108. Под нацией О'Салливан подразумевал
этнокультурное объединение, обладающее
специфической идентичностью и устойчивыми
каналами ее воспроизводства. «Нация—это тело, которое
начинает свою культурную жизнь посредством
общей истории, привычек, вкусов, общих событий,
рассказов, песен, воспоминаний, смешанных
браков и со временем становится больше, чем
огромная семья, — писал он109. Подобные взгляды были
характерны для сторонников
англоконформистского примордиализма. Но, как представитель
умеренного крыла консервативного движения,
О'Салливан отнюдь не отрицал множественные
истоки американской идентичности: «Америка
отличается, например, от нации англичан тем,
что процесс становления нации, перемещения
от культурной до этнической однородности был
акцентирован и замедлен крупномасштабной
иммиграцией из различных стран и, как следствие,
разнообразием культур. И потому американская
нация является более культурной, чем
этнической»110.
Признавая американское общество
плюралистическим социокультурным организмом,
О'Салливан призывал видеть в нем единую нацию,
а не «коллекцию этнических идентичностей».
По его мнению, специфика американской
идентичности заключается не в ее цивилизационной
уникальности, а в особом динамизме и открытости.
ю8. O'Sullivan J. Nationhood: an American // National Review.
1994- № 3. P. 36.
109. Ibidem.
110. Ibid. P. 38-39.
297

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Так что нет необходимости спорить о границах
и мощи «плавильного тигля» — у иммигрантов
есть реальная возможность стать
американцами, то есть WASPaMH. И именно поэтому
«американская национальность в любом случае не будет
только лишь идентичностью белых
англо-саксонских протестантов; она—значительно больше, ибо
когда люди объединяются, то они производят
нечто новое»111. Угроза же мультикультурализма,
по мнению О'Салливана, заключается не в
насаждении принципа множественности культур,
а в подмене самого образа нации, когда вместо
живого социального организма навязывается
представление о наборе неких политических,
конституционных и поведенческих принципов. И неважно,
происходит ли эта подмена под лозунгом
«общечеловеческих ценностей» или «американской
исключительности»—представление об американцах
как «универсальной нации» уничтожает
органическое единство их нации. «Негативные и даже
подлые» последствия торжества
мультикультурализма О'Салливан рисует в самых драматических
тонах: «Доведение культурного и
лингвистического сепаратизма до расовой изоляции, превращение
этнических групп в политические образования,
дискриминация традиционной культуры
Америки, разоружение любой концепции общей
культуры как основы для американской национальной
идентичности»112.
Схожую риторику в борьбе с реальными и
мнимыми опасностями мультикультурализма
использовали и представители более радикального, тра-
ш. О'Sullivan J. Nationhood: an American. P. 42.
112. Ibid. P. 45.
298

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
диционалистского крыла консерваторов. Но в их
позиции более явно прослеживались идеи ан-
глоконформизма, а любые рассуждения о роли
культурного плюрализма и договорной
демократии в истории американской цивилизации
встречали жесткий отпор. Один из признанных
лидеров американского традиционализма Рассел
Кирк утверждал, что национальная культура
является результатом многовекового
органического развития и представляет собой «контракт
вечного общества», объединяющий «всех умерших,
живущих и еще не рожденных»113. Американское
общество, с этой точки зрения, является
неотъемлемой частью англо-американской
цивилизации, и динамика его развития зависит не от
масштаба «плавильного тигля», а от органического
взаимодействия англо-американских
компонентов национальной культуры. «Если люди
забывают о доблестях своих отцов и храмах своих богов,
то последствия вскоре почувствуются как во
внутренних, так и во внешних делах государства, —
рассуждал Кирк в книге "Мошенничество муль-
тикультурализма". — Где в достаточной степени
нет культурного постоянства, там остается мало
существенного и в политической возне человека
социального, который истощается и морально,
и духовно»114. Мультикультурализм, по его
мнению, угрожает именно этой органической
цельности американской цивилизации. Под его
воздействием на смену фундаментальным и исторически
укорененным моральным категориям приходит
113. Kirk R. The Fraud of Multiculturalism. Washington: The
Heritage Foundation, 1992. P. 5.
114. Ibid. P. 1.
299

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
«текучее сознание» и соображения «политической
корректности» . В итоге мультикультурализм
парадоксальным образом не только насаждает
культурный релятивизм, но и провоцирует развитие
группового сознания, способствует сегрегации,
против которой же стремится вести войну. Борьба
против мультикультурализма, по мнению Кирка,
выходит за рамки политических дискуссий. Она
может стать спасительным шансом для
американской цивилизации, «покрывающейся увядшими
и желтыми листьями»116.
Наиболее радикальные сторонники
«культурной войны» за спасение американской нации
объединились под лозунгами палеоконсерватизма.
Сам термин «палеоконсерватизм» впервые был
использован историками Томасом Флемингом
и Полом Готфридом в конце 1980-х гг. для
критики «непоследовательности» и «умеренности»
неоконсервативной политики. Вскоре
палеоконсерватизм стал символом жесткой оппозиции любым
модернистским идеологическим течениям.
Большая роль в его популяризации принадлежала
публицисту и телевизионному комментатору
Патрику Бьюкенену, сделавшему внушительную карьеру
советника президента в составе администраций
Р. Никсона, Дж. Форда и Р. Рейгана, но в 199°"Χ ΓΓ·
принципиально дистанцировавшемуся от
«неоконов». Участвуя в праймериз Республиканской
партии 1992 и х99^ ΓΓ·> Бьюкенен превратил тему кри-
115. Kirk R. The Fraud of Multiculturalism. Washington: The
Heritage Foundation, 1992. P. 1.
116. Idem. Renewing a Shaken Culture. Lecture. December 11,
J992 // The Heritage Foundation: Leadership for
America. http://www.heritage.org/research/lecture/renewing-a-
shaken-culture.
3ОО

ЭПОХА ГЛОБАЛИЗАЦИИ
зиса национальной идентичности в основу своей
платформы. «Эти выборы гораздо важнее, чем
может показаться на первый взгляд, — заявлял
он. —Суть вопроса в том, кто мы такие, во что мы
верим и чего мы стоим, как американцы»117. Бью-
кенен доказывал, что Америка разделена не
расовыми границами и политическими
программами—она находится в состоянии «войны культур».
Америке, сплоченной вокруг «иудеохристианских
ценностей и идеалов Старой Республики»,
противостоит Америка феминисток, геев, экологистов,
атеистов, глобалистов и иммигрантов. И эта
война идет за «душу Америки», за ее прошлое и
будущее118. Характерно, что мультикультурализм Бью-
кенен не считал основной угрозой и видел в нем
скорее символ нравственного разложения
американского общества. Его политическая критика
была обращена против «невразумительности»
неоконсерваторов и «прожектерства» демократов.
Бьюкенен настаивал на необходимости самой
решительной борьбы за духовное возрождение
американского общества и формирование прочного
национального ядра. В такой интерпретации
117. Buchanan P. The Election is About Who We Are: Taking Back
Our Country. Speech to the 1992 Republican National
Convention.— Houston, Texas. 1992. August 17 //
Cohen M.A. Live from the Campaign Trail: The Greatest
Presidential Campaign Speeches of the Twentieth
Century and How They Shaped Modern America. http://live-
fromthetrail.com/about-the-book/speeches/chapter-19/
pat-buchanan.
118. Idem. A Crossroads in Our Country's History. Announcement
Speech.— New Hampshire State Legislative Office
Building. 1991. December 10 // The Website of Presidential
Campaigns and Candidates, http://www.4president.0rg/speeches/
buchanan1992announcement.htm.
3OI

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
англоконформистской примордиализм утрачивал
традиционалистскую направленность и
приобретал черты социального конструктивизма,
становился основанием для новой версии «политики
идентичности». В полной мере эта тенденция
проявится уже в тот период, который
американцы назовут «мир после и сентября».

ГЛАВА 6
Американская идентичность
«после и сентября»
ТРАГИЧЕСКИЕ события и сентября 2001 г.
оказались той чертой, которая отделила
благополучное и даже триумфальное для
американского общества XX столетие от
современной истории, несущей с собой все новые риски
и разочарования, растерянность и
неопределенность. Растиражированное в средствах массовой
информации изображение двух рушащихся
башен-близнецов превратилось в образ «заката
Америки»— заката той сверхдержавы, идентичность
которой основывалась на безапелляционной вере
в собственную правоту и мессианское могущество.
Символизм этого образа очень точно
охарактеризовал французский философ Ив Дюпе: «Образ
катастрофы и сентября имеет невиданную
политическую направленность, поскольку он открывает
мир, где США уже не будут господствовать. Он
означает "переворот" идентичности США как
достижение той конечной точки, где реальность
катастрофы страны уже не может быть
представлена в вымысле»1.
ι. Дюпе И. Образ катастрофы (О событиях и сентября) // Мир
в войне: победители/побежденные, и сентября 2θθΐ года
глазами французских интеллектуалов. М.: Прагматика
культуры, 2003. С. 90-91·
ЗОЗ

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
«Вымысел», о котором пишет Дюпе, —это
виртуальный образ американской идентичности,
который десятилетиями пестовался индустрией
Голливуда, а в конце XX века стал ключевым
инструментом политической пропаганды в США.
Как в десятках фильмов-катастроф изображение
преодолеваемой угрозы позволяло сформировать
понимание «американскости» в поведении
человека, так и телевизионные кадры войны в Заливе или
бомбардировок Белграда создавали образ
торжествующей цивилизационной миссии США в
глобальном мире. «США создали сценическую версию
войны, сведя реальную войну к проблеме
изображения, образа (в духе видеоигр и/или "звездных
войн"), представляя так называемую
"хирургическую войну" — как подтверждение собственной
идентичности и могущества»2.
После событий π сентября 2θθΐ г. «война
образов» бумерангом ударила по самому
американскому обществу, показывая, что «сценарные»
катастрофы превращаются в реальность. И символизм
американского мировосприятия, чрезвычайно
укрепившийся в последней четверти XX века,
оказался уязвим в этих условиях. Впрочем, вопрос
о том, существуют ли альтернативы
мифологизированной национальной идентичности, со всей
остротой встал еще годом ранее, во время
президентской кампании 2θθθ г.
Избирательная кампания 2θθθ г. вошла в
историю США как одна из самых скандальных.
Причиной тому послужила запутанная ситуация с подсче-
2. Дюпе И. Образ катастрофы (О событиях и сентября) // Мир
в войне: победители/побежденные, и сентября 2θθΐ года
глазами французских интеллектуалов. С. 92.
3<Н

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
том голосов, когда по суммарному числу голосов
избирателей победу одержал А. Гор, а по числу
выборщиков — Дж. Буш-младший3. Начался даже
ручной пересчет бюллетеней в штате Флорида,
результат которого было сложно предсказать.
Решение о прекращении этой процедуры было
принято Верховным Судом большинством всего в один
голос. Такая развязка была однозначно
воспринята общественностью как признак глубокого
кризиса американской конституционной системы.
Однако сам ход избирательного марафона является
еще более примечательным, нежели его
скандальное завершение.
Нетривиальность президентской кампании
2000 г. аналитики отмечали еще до ее начала. С
одной стороны, соперникам предстояло столкнуться
с фактором «довольной нации». В течение
предыдущего десятилетия Америка достигла
впечатляющих успехов в экономическом развитии. Рост
основных макроэкономических показателей длился
уже 125 месяцев, количество новых рабочих мест,
созданных за годы президентства Клинтона,
составило более 22 млн, а уровень безработицы
сократился до такого уровня, что можно было говорить
о фактически полной занятости4. Не случайно,
обращаясь к однопартийцам с прощальной речью,
Клинтон с пафосом заявил: «Мы одновременно
стали и более развитыми, и более сплоченными,
построили мост в XXI столетие, прошли по нему
3· Official Presidential General Election Results 2000 // The
Official Website of Federal Election Comission. http://www.fec.
gov/pubrec/200opresgeresults.htm.
4. Борисюк В.И. Президентская кампания 2θθθ г. в США:
кризис партийной идентичности // Мировая экономика
и международные отношения. 2θθΐ. № 3· С 87.
3<>5

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
и не собираемся поворачивать обратно»5. И такая
позиция была не лишена оснований. Так,
согласно опросам, в начале 2θθθ г. 8о% американцев
оценивали положение нации в целом как «хорошее»
и «очень хорошее», а 63% считали, что к лучшему
изменилась жизнь их семьи6. Однако за подобным
благодушием скрывались достаточно серьезные
изменения в общественном сознании. Как точно
заметил Дж. М. Уайтли, «в американской истории
не было времени, когда бы большее число
американцев жило лучше, но при этом полагало бы,
что "американская мечта" увяла»7. Предвыборные
опросы показывали очень характерные изменения
в позиции избирателей. Интерес к стратегии
национального экономического развития оказался
потеснен вниманием к вопросам
совершенствования системы образования. Проблемы межрасовых
отношений и борьба за моральные ценности
опередили в этой иерархии приоритетов сокращение
безработицы и увеличение минимальной
заработной платы. Совершенствование принципов
социального страхования вызывало гораздо больший
5- КлинтонУ. Дж. Моя жизнь. М.: Альпина Бизнес Букс, 2005.
С. Ю28.
6. Долгопова Н. А. Прикладные политические технологии:
опросы общественного мнения и выборы //
Политическая система США. Актуальные измерения / Отв. ред.
B.C. Васильев, С.А. Червонная. М.: Наука, 2θθθ. С. 135;
Савельева И., Полетаев А. Ценности и установки в
массовых представлениях американцев // Социологическое
обозрение. 2θθ6. Т. 5· № ι. С. ιοί.
η. Уайтли Дж. М. Американское общество накануне XXI
столетия: удастся ли преодолеть дуализм ценностей?//
Американское общество на пороге XXI века: итоги,
проблемы, перспективы: Материалы II научной конференции.
М.: МГУ, 1996· С. 122.
ЗОб

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
интерес, нежели роль США в процессе
глобализации или выплата государственного долга8.
Отмечался и все более заметный дрейф
американского электората к социально-консервативным
настроениям. Согласно опросам Гэллапа, на
рубеже XX-XXI вв. происходил устойчивый рост
количества американцев, которые заявляли, что
религия занимает важное место в их жизни. К началу
2000-х гг. доля таких респондентов достигла уже
82-86%, а 55-58% из них заявляли, что религия
играет в их жизни «очень важную роль»9. Эти
данные коррелировали с растущим интересом к
проблемам укрепления общественной морали,
сохранения традиций и «исконных» ценностей, а также
усилением консервативных политических
настроений. Причем данная тенденция касалась
электората обеих ведущих политических партий.
Комплексное исследование политического сообщества США,
предпринятое в 1999 г-> показало резкое
уменьшение числа сторонников радикальных идей
либерализма и консерватизма на фоне расширения
умеренного электората. Так, среди сторонников
Республиканской партии было выявлено три основные
группы: «жестких консерваторов», отстаивающих
традиционалистские ценности (до ю% населения
США), «умеренных республиканцев» с
центристскими взглядами (п% населения),
«республиканских популистов» с ярко выраженным интересом
к социальной проблематике (д% населения).
Среди сторонников Демократической партии
выделялись «партийные бедняки» из малоимущих слоев,
8. Борисюк В. И. Президентская кампания 2θθθ г. в США:
кризис партийной идентичности. С. 92·
9- Савельева И., Полетаев А. Ценности и установки в массовых
представлениях американцев. С. 84.
307

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
заинтересованных в государственной поддержке
(9% населения), «социально-консервативные
демократы» (13% населения), «либеральные
демократы», ориентированные на идеалы прогрессизма
(9% населения) и «новые демократы» с
технократическими взглядами (9% населения). Еще п%
населения составили так называемые «попутчики»—
лица с колеблющимися партийными
пристрастиями, ю% населения позиционировали себя «вне
политики», а 9% населения—в качестве
радикального протестного электората10.
Как отмечали многие аналитики, за этими
цифрами скрывалось нечто большее, чем зигзаги
политических интересов электората: на смену
«идеологическим установкам и
идейно-политическому противостоянию "больших социальных групп"
пришли категории идентичности личности,
самоидентичности кластерных образований и новые
подходы к электоральным процессам и власти вообще
(рост числа независимых избирателей,
индивидуализация политического выбора и политической
вовлеченности, перенос активности электората
с глобализационных проблем на региональный
и даже коммунальный уровень)»11. Фактически
речь шла о радикальной перестройке самого
гражданского общества в США. На смену десяткам
тысяч гражданских организаций самого различного
толка пришли сотни тысяч принципиально новых
ю. Борисюк В. И. Избирательный процесс в США как
политический институт: проблемы и характер эволюции в
конце XX века // Политические институты на рубеже
тысячелетий / Под ред. К. Г. Холодковского. Дубна:
Феникс, 2001. С. 200-201.
il. Он же. Политология США об электоральных особенностях
общества в конце XX века // Мировая экономика и
международные отношения. 2002. № 3· С. п8.
3о8

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
социальных образований—«групп», «кластеров»,
«комьюнити». Эти группы отличались меньшей
устойчивостью, чем традиционные ячейки
гражданского общества, более выраженной
трансформационной природой и несравненно большим
аполитизмом, чем традиционные «социальные классы».
Они формировали ту
социально-коммуникативную среду, которая не была подвержена прямой
политической мобилизации со стороны государства
и истеблишмента. Участие таких групп в
политическом процессе носило более эмоциональный
характер, а их прагматизм был сопряжен с
ситуативными, а не долговременными потребностями и
интересами. Некоторое исключение составляли более
консолидированные группы «черного» и
«цветного» электората, а также конфессиональные группы,
то есть те слои населения, которые обладали более
устойчивой и традиционной системой
социокультурной самоидентификации. Формирование
такого сегментарного социального пространства
американская интеллектуальная элита активно
обсуждала на протяжении всех 1990х гг· Однако для
политического класса переход от футурологиче-
ских прогнозов к новой электоральной реальности
оказался неожиданностью. Как показал ход
дальнейших событий, «штабам» ведущих кандидатов
из обеих крупнейших партий не удалось правильно
оценить тенденции развития общественного
мнения в стране.
Руководство Демократической партии
сделало ставку на эффект «довольной нации» и
преемственность политического курса. Избирательная
кампания была организована в нарочито
позитивном ключе, на основе пропаганды
достижений клинтоновской администрации. Как
отмечал Г. Киссинджер, впечатляющие экономические
3<>9

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
успехи создавали соблазн смешивать
стратегическое мышление с экономическим, понижая
чувствительность к политическому, культурному и
духовному воздействию глубоких трансформаций,
вызываемых американским технологическим
прогрессом»12.
Олицетворением этого технократического курса
стала фигура кандидата от Демократической
партии—вице-президента Альберта Гора. В 1990х гг·
он с успехом курировал такие направления
политики, как поддержка науки, развитие биотехнологий
и телекоммуникаций, космические исследования,
экология. Гор не обладал качествами харизматич-
ного публичного политика, но зато имел
безупречную личную и профессиональную репутацию. Его
рационализм и деловитость сочетались с
умеренным консерватизмом в вопросах общественной
морали, а приверженность идеям гражданского
консенсуса должна была компенсировать в глазах
избирателей пассивность Гора в отношении
гражданских прав меньшинств, межрасовых и
межконфессиональных отношений.
Все эти «неудобные» вопросы практически
не звучали на состоявшемся 14-17 августа 2θθθ г.
в Лос-Анджелесе съезде Демократической
партии13. В принятой на съезде предвыборной
платформе с характерным названием «Процветание,
прогресс, мир», акцент делался на обеспечение
финансовой стабильности в стране, необходимость
сокращения налогов, поддержки малого бизнеса, мо-
12. Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? К
дипломатии для XXI века. М.: Ладомир, 2002. С. 3·
13. Democratic National Convention. 2000 // The Official
Website of Democratic National Convention Committee, http://
www.worldlingo.com/ma/enwiki/ru/2000_Democratic_
National_Convention.
3IO

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
дернизации основных социальных программ, в том
числе повышения качества образовательных услуг
и здравоохранения14. Впрочем, как и в
предыдущих подобных документах, в этой платформе
делалась оговорка о важности роли иммигрантов,
«обогативших палитру американской жизни», и о
недопустимости сохранения «наследия дискриминации
и отчуждения». Но сохранился и тот же
смысловой подтекст, который присутствовал в
платформах 1992 и !99^ ΓΓ·: «Демократы верят, что Бог дал
народу нашей страны не только шанс, но и
миссию доказать, что люди разных расовых и
этнических групп, всех религий и вероисповеданий, могут
не только жить и работать вместе, но могут
обогатить и облагородить себя во имя наших общих
целей»15. Таким образом, руководство
Демократической партии пыталось сохранить приверженность
идеям технократического прогрессизма, несмотря
на их явный кризис в конце 1990х гг· Но
американское общество приближалось к той черте, за
которой эффективность экономического развития уже
не могла восприниматься как основа «общих
целей» нации.
Программные установки Республиканской
партии первоначально тяготели к схожим
технократическим идеям. Как справедливо отмечает
российский исследователь В. И. Борисюк, «стержневым
моментом [кампании 2000 г.] стало идейное
сближение прагматически-центристских сил в обеих
партиях», но при этом «было бы большим
упрощением считать, что речь идет просто о возобладании
14. Prosperity, Progress, and Peace. Democratic National Platform
of 2000 // The American Presidency Project. http://www.
presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=296i2.
15. Ibidem.
311

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
центристских тенденций в США»16. Многие
представители как республиканских, так и
демократических «мозговых центров» считали, что
американскому обществу требуется такая политическая
стратегия, которая в первую очередь позволила бы
адаптироваться к реалиям информационной
революции, специфике инновационной экономической
модели и вызовам глобализации. Различие же
партийных стратегий касалось скорее понимания
социальной базы такого курса. По емкой
характеристике Майкла Новака, «республиканский подход»
опирался на представление об «объединенной
инициативе отдельных независимых людей», а
демократический—апеллировал к «коллективным
действиям» под эгидой «сильного государства»17.
Ограниченность такой технократической
платформы стала очевидной уже в ходе праймериз.
Причем если у Альберта Гора серьезных
конкурентов среди однопартийцев не было, то основному
кандидату республиканцев, техасскому
губернатору Джорджу Бушу-младшему, сразу же пришлось
столкнуться с немалыми проблемами. Фигура
самого Буша вызывала весьма неоднозначную
реакцию у избирателей. Но его провинциальность
компенсировалась выигрышным образом
открытого и искреннего «простого парня»,
неискушенного в мире «большой политики», а недостаточная
компетентность— непоколебимой уверенностью
в своих силах и прочными политическими
связями семейного клана Бушей. Казалось, что един-
ι6. Борисюк В. И. Президентская кампания 2θθθ г. в США:
кризис партийной идентичности. С. 86.
\η. Новак М. Америка голосует (интервью радио
«Свобода») // Официальный веб-сайт Радио «Свобода».
http://archive.svoboda.org/archive/uselections200o/
programs/SP-4-asp.
312

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
ственной действительно уязвимой чертой Буша
является его неготовность конкурировать с Гором
на уровне технократической полемики. Но
события развернулись совершенно в ином русле. Вызов
Бушу в ходе праймериз бросил сенатор от
Аризоны Джон Маккейн, бывший военный летчик,
получивший известность после возвращения из
многолетнего вьетнамского плена.
Маккейн сделал в своей программе упор на
лозунги национального единства, патриотизма,
традиционных консервативных ценностей и
нравственного оздоровления общества. При этом он
постарался дистанцироваться от жесткого
национализма, присущего еще одному претенденту на
президентский пост Патрику Бьюкенену (чей
главный слоган гласил: «Америка для американцев»).
Маккейн учел и уроки неудачных
избирательных кампаний 1992 и х99^ ΓΓ·> когда
республиканцы пытались противопоставить
технократическому прогрессизму Клинтона англоконформистскую
риторику18. Поэтому социально-консервативные
идеи в его программе сочетались с признанием
важности культурного плюрализма в американском
обществе, призывами к всемерному укреплению
толерантности в межрасовых отношениях. Маккейн
даже принес публичные извинения в адрес
азиатских стран, по отношению к которым не раз
допускал «непарламентские» выражения (что, впрочем,
не помешало ему занять самую жесткую позицию
в отношении этнического конфликта на Балканах,
i8. Bass Sh. В. Multiculturalism in American Party Politics //
Grappling with a Legacy of Racial Abuse: Reframing a
Toxic Debate. Annual Meeting of the Western Political
Science Association. 2006. March 17. http://www.allacadem-
ic.eom//meta/p_mla_apa_research_citation/o/9/7/6/6/
pages97663/p97663-i.php.
З1З

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
относительно которого Буш предпочитал
отмалчиваться). В итоге Маккейн с успехом использовал
образ «истинного республиканца», но заручился
и широкой поддержкой независимых
избирателей, недовольных технократической
направленностью избирательной кампании. Это
позволило ему одержать громкую победу на праймериз
в Нью-Гемпшире, Мичигане и Аризоне. Развязка
наступила в ходе праймериз в Южной Каролине,
где Буш первоначально допустил грубую
политическую ошибку. Он начал кампанию с
выступления в скандально известном университете
евангелиста Боба Джонса, который из-за своих
расистских правил и нападок на католиков был лишен
федеральных субсидий19. Маккейн использовал
эту ситуацию, чтобы обвинить Буша в
неприемлемой позиции по вопросам межрасовых и
межконфессиональных отношений. Лишь поддержка
крайне правых, весьма многочисленных среди
республиканцев Южной Каролины, позволила
команде Буша одержать зыбкую победу (в ход шли
даже такие грязные приемы, как телефонные
звонки и SMS избирателям с информацией о
«чернокожем ребенке» Маккейна—усыновленной
девочке из Бангладеш, и о его «предательских связях»
с вьетнамскими спецслужбами)20.
После событий в Южной Каролине Бушу
пришлось внести коррективы в стратегию
президентской кампании. И хотя не имевший прочной
поддержки в партийном руководстве Маккейн был
ig. Bruni F., KristofN.D. Bush Rues Failure to Attack Bigotry
in Visit to College // The New York Times. 2000.
February 28. https://partners.nytimes.com/library/politics/
camp/o228oowh-gop-bush.html.
20. Клинтон У. Дж. Моя жизнь. С. 1007.
34

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
вынужден сам отказаться от продолжения
борьбы, полемика с ним наглядно продемонстрировала
те проблемы, без обсуждения которых было
сложно рассчитывать на расширение республиканского
электората. К тому же к весне 2θθθ г. Гору удалось
добиться равенства со своим соперником, согласно
опросам избирателей, хотя в начале кампании его
отставание составляло 15%21. В преддверии
съезда Республиканской партии в Филадельфии Буш
выдвинул обновленную политическую стратегию,
получившую название «сострадательного
консерватизма».
Сама идея «сострадательного консерватизма»
имела достаточно любопытную предысторию.
Автором этого термина считается известный
публицист и проповедник-фундаменталист Дуг Вид,
который перефразировал таким образом название
известной книги Ричарда Де Boca
«Сострадательный капитализм». Дуг Вид имел широкие связи
среди влиятельных республиканцев на юге США,
в том числе с семейством Бушей. В период
президентства Р. Рейгана и Дж. Буша-старшего он
входил в их ближайшее окружение. Именно в эти
годы термин «сострадательный консерватизм»
начал использоваться в политической
публицистике неоконсерваторов. Но особую известность
идеи «сострадательного консерватизма»
приобрели благодаря профессору журналистики
Техасского университета Марвину Оласки. Еще в 1992 г·
он издал книгу «Трагедия американского
сострадания», где подверг жесткой критике социальную
21. Травкина H. М. Время «правильных» политических
решений // США. Канада. Экономика, политика,
идеология. 2000. № ю. С. 47·
315

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
политику «государства благосостояния»22. Это
сочинение не отличалось большой оригинальностью,
но после публикации в 1996 г. основной
концептуальной книги Оласки «Обновление
американского сострадания» его идеи получили широкое
распространение в евангелических общинах,
республиканских студенческих общинах и женских
собраниях Юга23. Активным приверженцем
«сострадательного консерватизма» выступил
техасский губернатор Джордж Буш-младший, который
привлек Оласки к разработке социального
законодательства штата. А в разгар президентской
избирательной кампании 2θθθ г. Оласки издал
книгу «Сострадательный консерватизм», предисловие
к которой написал Буш24.
В отличие от большинства неоконсерваторов
Оласки критиковал неолиберальное
«государство благосостояния» не за засилье бюрократизма
или неэффективность государственного
регулирования. Более того, он весьма жестко
отзывался и о попытках превратить рыночные принципы
в основу общественных отношений. В социальной
политике Оласки призывал видеть не инструмент
распределения общественного блага, а решение
моральных проблем, стоящих перед человеком
и обществом. «Экономическое
перераспределение само по себе не может эффективно бороться
с бедностью, поскольку оно не влияет на
взгляды, порождающие нищету, —писал он. —Бедность
во всем мире—это проблема столь же духовная,
22. Olasky M. The Tragedy of American Compassion. Washington:
National Book Network, 1992.
23. Idem. Renewing American Compassion. N.Y.: Free Press, 1996.
24. Idem. Compassionate Conservatism: What It Is, What It Does,
and How It Can Transform America. N.Y.: Free Press, 2000.
316

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
как и материальная. Большинство бедных людей
не верят в то, что могут изменить свою жизнь» .
Поэтому решение проблемы бедности, как и
любых иных социальных проблем, по мнению Ола-
ски, может быть связано только с изменением
моделей личностного поведения, ценностных
ориентации, мотивации человека. Государство, даже
осуществляя самую щедрую и активную политику
в области вспомоществования, не способно решить
эту задачу. Более того, постоянная
государственная поддержка приучает людей к
паразитическому образу жизни, уничтожает их способность к
самореализации. «Десятки и сотни федеральных
социальных программ оказывают на человека
губительное влияние подобно наркотикам —
привыкая к ним, человек не в силах вырваться из того
круга зависимости, в котором он оказался по вине
правительства»26. Результатом становится
деградация гражданского общества, упадок
нравственных сил нации и постоянные вспышки
недовольства. «В течение последних 40 лет американцы
приучались быть пассивными
налогоплательщиками, а не активными гражданами, — писал Ола-
ски. — Наши гражданские мышцы слабы. Но
вопрос заключается совершенно не в том, чтобы
свести к минимуму роль правительства»27.
Альтернативой и «государству благосостояния», и ли-
бертарной рыночной философии Оласки считал
«библейскую свободно-рыночную экономику»,
25- Olasky M. Compassionate Conservatism: What It Is, What It Does,
and How It Can Transform America. P. 3.
26. Гарбузов B.H. Специфика социально-экономической
модели США//Общество и экономика. 2004· № п-12. С. 268.
27. Olasky M. Compassionate Conservatism: What It Is, What It Docs,
and How It Can Transform America. P. 13.
З17

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
которая должна возникнуть под влиянием
«политики сострадания».
Сострадание, по мысли Оласки, является
прежде всего «со-действием». Именно поэтому
государство не может быть совместимо с подлинным
состраданием. Оно по своей природе не
способно к содействию с каждым конкретным человеком
на основе только ему присущих индивидуальных
целей и стремлений, а потому «возводит
массивную бюрократическую систему опеки», вольно
или невольно разрушая «гражданские
институты, единственно способные сочетать
[материальную] помощь и моральную ответственность»28.
Оласки считал, что политика сострадания должна
осуществляться прежде всего
благотворительными организациями, религиозными общинами,
общественными группами и сообществами. По сути,
он предложил ту модель социального
взаимодействия, которую в Европе принято называть
субсидиарной: «Задача состоит в том, чтобы человек мог
найти поддержку в семье. Если семья не может
помочь, то требуется помощь конкретных лиц или
групп [в ближайшем окружении]. Помощь со
стороны общества должна быть оказана на уровне
муниципалитета, затем графства, штата и лишь в
последнюю очередь—федеральных властей»29.
Оласки полагал, что политика сострадания
является консервативной в своей основе, поскольку
окружает человека устойчивыми и естественными
социальными связями. «Сострадательный
консерватизм означает выбор наиболее исконных средств
оказания помощи тем, кто нуждается в ней», —
28. Olasky M. Compassionate Conservatism: What It Is, What It
Docs, and How It Can Transform America. P. n.
29. Ibid. P. 17.
З18

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
утверждал он30. Для характеристики
сострадательного консерватизма Оласки сформулировал «семь
принципов от А до G»: assertive (уверенность),
basic (исконность), challenging (перспективность),
diverse (разнообразие), effective (эффективность),
faith-based (вера), gradual (постепенность)31.
Общий смысл этих характеристик вполне очевиден:
любые социальные программы должны быть
ориентированы на то, чтобы укрепить уверенность
человека в своих силах, его ответственность за
собственную судьбу и понимание своего места в
обществе. Поэтому социальное взаимодействие должно
быть избавлено от любого политического
доктринерства. Подлинное сострадание требует
эффективности, понимания перспективы и постепенных,
целенаправленных усилий. В особой степени
Оласки акцентировал роль «basic», то есть тех
«исконных», «истинных» форм социализации, которые
возникают благодаря субсидиарным связям и лик-
видируют доктринерство социальной политики .
Доказывая «исконность» сострадательного
консерватизма, Оласки вполне логично подходит
к мысли о ключевой роли религиозных форм
социального взаимодействия: «Я подчеркиваю, что
эффективность предоставления социальных
услуг, в конечном счете, будет зависеть от возврата
их в сферу деятельности частных и особенно
религиозных институтов»33. Однако подобные
рассуждения не свидетельствовали о том, что
Оласки окончательно примкнул к столь популярным
30. Olasky M. Compassionate Conservatism: What It Is, What It
Docs, and How It Can Transform America. P. 17.
31. Ibid. P. 16-19.
32. Ibid. P. 16.
33. Ibid. P. 6.
3*9

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
среди республиканцев примордиалистским
идеям. По его мнению, социальная поддержка
каждого человека «есть в миниатюре наша национальная
проблема»34. Но именно понимание
общенациональных задач должно заставить консерваторов
ориентироваться на образ плюралистического
общества, где разнообразие социальных связей
является самой надежной гарантией сострадания.
Принцип плюралистического разнообразия
Оласки распространяет преимущественно на
конфессиональные группы. «Религиозность есть
лучший способ научить человека самоуважению и
уважению к Закону,—писал он.—Именно вера должна
научить нас ценить те богоданные правила,
которые позволяют принести пользу обществу и самим
себе»35. Не отрицая светский характер государства,
Оласки утверждает, что конституционный
принцип свободы вероисповедная не должен
пониматься как «свобода от веры». Именно вера, по его
мнению, является сосредоточением духовных сил
человека и одновременно его «исконных»,
естественных связей с обществом. Поэтому вера важна
«как для тех, кому помогают, так и для тех, кто
помогает». «Задачей сострадательного
консерватизма является предоставление возможности
пользоваться широким выбором социальных программ:
протестантских, католических, иудейских,
исламских, буддийских, атеистических,—утверждал
Оласки. — Некоторые программы могут делать упор
на образовании, некоторые на проблемах семьи,
поиске работы, но никто не должен принуждать-
34· Olasky M. Compassionate Conservatism: What It Is, What It Docs,
and How It Can Transform America. P. 6.
35. Ibid. P. 19.
32О

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
ся к участию в них помимо своей воли»36. Ола-
ски также подчеркивал, что не светская
государственность, а именно разнообразие и плюрализм
являются самой надежной гарантией
религиозной свободы. «Более двух столетий назад
Мэдисон доказал, что наличие многочисленных групп
в большой стране является не угрозой, а
источником силы, —писал он.—Сегодня рост секуляризма
наряду с развитием тысяч различных и зачастую
антагонистичных по отношению друг к другу
конфессиональных групп должен быть источником
спокойствия для тех, кто опасается
религиозного окружения. Никакая конфессиональная
группа не должна иметь слишком большого влияния.
Свобода вероисповедания не требует протекцио-
47
низма» .
Оласки не отрицал значимость этнических
и расовых групп для реализации целей
сострадательного консерватизма. Однако он считал, что
необходимая степень плюрализма в
межэтнических и межрасовых отношениях в американском
обществе уже достигнута, а навязчивые дискуссии
по этому поводу связаны с попытками обеспечить
какие-либо преференции со стороны государства.
Оласки отмечал, что любое проявление
дискриминации в отношении этнических или расовых
групп становится предметом самого
активного общественного обсуждения, тогда как схожие
проблемы конфессиональных сообществ не счи-
36. OlaskyM. Compassionate Conservatism: What It Is, What It Docs,
and How It Can Transform America. P. 18.
37. Idem. What is Compassionate Conservatism and Can it
Transform America? Lecture. 2000. July 24//The Heritage
Foundation: Leadership for America, http://www.heritage.org/
Research/Lecture/What-is-Compassionate-Conservatism.
321

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
таются угрожающими для общества38. Но еще
с большим негодованием он отзывался о тех
случаях, когда упреки в расовой дискриминации
раздаются со стороны чернокожих христианских
пасторов и адресуются «белым фундаменталистам».
«Среди церковных сообществ в Америке белые
фундаменталисты представляются наименее
вероятным получателем финансирования из
федеральных программ, поскольку сами сталкиваются
с предвзятостью вашингтонской бюрократии, —
писал Оласки. — Большинство из них смирились
с этим неравноправием... И они стремятся
служить людям без учета расовой или этнической
принадлежности» .
Исходя из такой позиции Оласки оценивал
и дискуссию о мультикультурализме. Он
отмечал, что среди его единомышленников идеи муль-
тикультурализма вызывают большой интерес,
но только не в том контексте, который предлагают
левые с их постоянными рассуждениями об
угрозах дискриминации40. По мнению Оласки,
абсурдными являются попытки обвинять христианских
фундаменталистов в сексизме и гомофобии,
поскольку христианство по своей природе не может
быть основанием для ненависти. Таким же
образом он отвергал и упреки в насаждении западной
культуры под эгидой христианства. «Понимание
38. Olasky M. What is Compassionate Conservatism and Can it
Transform America? Lecture. 2000. July 24.
39. Idem. Not the Race Card Again, Please // Tawnhall Magazin.
2001. March 20. http://townhall.com/columnists/Marvi-
n01asky/200i/o3/2o/not_the_race_card_again,_please.
40. Idem. When Multiculturalism Is Conservative and Christian //
Tawnhall Magazin. 2007. January 4. http://townhall.com/
columnists/Marvin01asky/2007/oi/o4/when_multicul-
turalism_is_conservative_and_christian/page/full.
322

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
христианства в незападных контекстах
принципиально важно для тех, кто пытается понять
разнообразие современного мира,— писал Оласки.—
В американских университетах для формирования
представления о разнообразии студентам
предлагается изучать общественную мысль Африки,
Азии и Латинской Америки. Но, как ни странно
это может показаться с точки зрения обычных
стереотипов, учение о христианстве является не
менее замечательным способом научить
разнообразию»41. В итоге, доказывая неразрывную связь
христианства с идеями плюрализма, культурного
разнообразия и свободы, Оласки выдвигал идею
«консервативного и христианского мультикуль-
турализма».
Идеи Марвина Оласки являются наиболее
примечательной попыткой развития принципов
культурного плюрализма в русле современного
социального консерватизма. Их методологической
основой можно считать синтез умеренного при-
мордиализма и культурного конструктивизма,
столь популярный в американской науке в
середине 1970-х гг· Однако, в отличие от дискуссий тех
лет, Оласки считал основой плюралистического
социального взаимодействия не межэтнические,
а поликонфессиональные отношения. Идеи муль-
тикультурализма он трактовал в таком же свете,
отвергая их протестный пафос и связь с «левым»
радикальным конструктивизмом.
Пристальное внимание к проблемам
усиления роли религиозных институтов в
общественной жизни и требование перенести эпицентр
социальной политики с программ «вашингтонской
41. Olasky M. When Multiculturalism Is Conservative and Christian.
З2З

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
бюрократии» на деятельность местных
(преимущественно конфессиональных) сообществ обеспечили
большую популярность идей Оласки среди
республиканцев. Призывы же к последовательной
реализации принципов культурного и религиозного
плюрализма встречали среди партийного актива
гораздо меньшее понимание. Тем не менее в
контексте избирательной кампании 2θθθ г. именно
такая идеологическая программа казалась наиболее
эффективной. Дж. Буш-младший приложил все
усилия для того, чтобы Оласки превратился в
партийного «гуру», и возлагал на него большие
надежды в случае победы на выборах. В предисловии
к книге Оласки, опубликованной накануне
партийного съезда 2θθθ г., Буш писал: «Марвин Оласки
был первым, кто показал роль сострадания в
блестящей истории нашей страны... Мы—богатая
страна, но у нас слишком много нуждающихся
граждан. Для очень многих американская мечта еще
недоступна. И сострадательный консерватизм — это
консерватизм, который заботится об этих людях,
обеспечивает совместные усилия во имя изменения
их жизни»42. Ту же мысль Буш проводил и в своей
автобиографии «Бремя забот», изданной в
преддверии съезда: «Я убежден, что консервативная
философия—это философия сострадания,
освобождающая каждую личность для максимальной
реализации своего потенциала... Наша страна
должна быть процветающей. Но процветание должно
иметь цель—надо сделать так, чтобы американская
мечта затронула каждое готовое к этому сердце.
Мы несем индивидуальную ответственность перед
нашими семьями и нашими общинами и коллек-
42. Olasky M. Compassionate Conservatism: What It Is, What It
Docs, and How It Can Transform America. P. VIII.
З24

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
тивную ответственность как граждане самой
великой и свободной страны мира»43.
Конечно, нет оснований переоценивать
идейное влияние Оласки на руководство
Республиканской партии. Однако идеологемы
«сострадательного консерватизма» оказались вполне
созвучны умонастроениям традиционалистской части
республиканского электората, а риторика в духе
культурного плюрализма позволяла рассчитывать
на привлечение хотя бы части голосов
сторонников Демократической партии из числа афроамери-
канцев, испаноязычных и выходцев из стран Азии.
В принятой на съезде партийной платформе с
характерным названием «Как нам вместе обновить
цель для Америки» подчеркивалась этническая
уникальность мультикультурного
американского общества, отмечалась роль «новых
американцев» в укреплении экономики страны и
обогащении американской культуры, предлагались меры
по расширению иноязычного образования. «Наша
страна до сих пор привлекает
многих,—утверждалось в этом документе. — Как нация иммигрантов,
мы приглашаем новых американцев, которые
прибывают на законных основаниях»44. Но подобные
идеи все же оставались на втором плане. В целом
предвыборная платформа Республиканской партии
была выдержана в духе умеренности и прагматизма.
Традиционные для республиканцев рассуждения
43· Цит. по: Королев В. И. «Император всея Земли», или За
кулисами «нового мирового порядка». М.: Вече, 2004·
С 31-33·
44· Renewing America's Purpose Together. Republican National
Platform of 2000 //The American Presidency Project, http://
www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php ?pid=25849#
axzzic9QKM2de.
З25

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
о торжестве предпринимательского духа и
состязательного образа жизни, укреплении моральных
ценностей и религиозной веры соседствовали с
темами, более характерными для демократов:
модернизацией социального обеспечения и образования,
развитием инновационной «новой экономики»,
ускорением технологического прогресса.
Стратегия, избранная Республиканской
партией, принесла лишь частичный успех. Бушу
удалось одержать зыбкую победу в борьбе за Белый
дом, но задача по широкой консолидации
электората под эгидой «обновленной цели для Америки»
не была решена. Идеи «сострадательного
консерватизма» не смогли привлечь внимание «цветных»
избирателей. Гора поддержали 90% афроамери-
канцев, 6ι% испаноязычных американцев, 62%
американцев азиатского происхождения и лишь 43%
белых американцев. Буш получил 54% голосов
«белой» Америки, всего д% голосов афроамериканцев,
38 и 37% испаноязычных американцев и выходцев
из Азии. Кандидат от Партии зеленых Ральф Ней-
дер во всех упомянутых расово-этнических
группах набрал чуть более 1% голосов. Показательно
также, что Гор первенствовал в крупных
мегаполисах—71% против 2б% у Буша, в пригородах же
голоса разделились поровну—по 48%· При этом
богатые американцы (75 тыс. долл. и выше годового
дохода) убедительно поддержали Буша—52%
против 46% у Гора, а малоимущие слои и низший
средний класс преимущественно высказались за Гора:
соответственно 63 и 51% против 33 и 45% У Буша45.
Все эти результаты демонстрируют
классическое «партийное голосование». Эта же тенденция
45· Борисюк В. И. Президентская кампания гооо г. в США:
кризис партийной идентичности. С. 92-93·
32б

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
проявилась и при опросах избирателей,
принадлежавших к различным электоральным «нишам».
«Либеральные демократы» отдали д^% голосов
Гору и лишь 4% Бушу, «умеренные демократы» —
соответственно 82 и ιβ%; «умеренные
независимые»—64 и 21%; «консервативные независимые»—
36 и $()%; «умеренные республиканцы» -13 и 86%,
а «консервативные республиканцы»—
соответственно 4 и 95^46· Таким образом,
предвыборные прогнозы о нарастающей сегментарности
американского электората и кризисе
классической двухпартийной модели оказались, на
первый взгляд, ошибочными. Однако не стоит
забывать, что почти 20% демократов все же в ходе этих
выборов проголосовали за Буша, а 17%
республиканцев — за Гора. Уверенную поддержку
кандидатам оказывали лишь представители радикальных
групп—«либеральные демократы» и
«консервативные республиканцы», тогда как представители
центристских течений и «независимые»
избиратели в большинстве своем выражали весьма
скептическое отношение к избирательным платформам
обеих партий. «Цветной» электорат, отдавший
предпочтение Гору, не разделял пафос
технократического прогрессизма демократов, а
республиканская программа «сострадательного
консерватизма» не решила задачу по формированию широкой
«умеренной» коалиции. Таким образом, при
сохранении всех внешних атрибутов «двухпартийного
голосования» президентская кампания 2θθθ г.
свидетельствовала о нарастающем кризисе партийной
46. Борисюк В. И. Избирательный процесс в США как
политический институт: проблемы и характер эволюции в
конце XX века // Политические институты на рубеже
тысячелетий. Дубна: Феникс, 2θθΐ. С. 207·
327

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
идентичности и неспособности политического
класса Америки сформировать
общенациональную стратегию XXI века. По образному выражению
3. Бжезинского, политические программы образца
2000 г. «напоминали указатели на перекрестке
дорог, оставляющие неясным вопрос, по какой из них
следует ехать дальше»47.
Вступая в должность президента, Джордж Буш
попытался всеми возможными способами
продемонстрировать свою готовность добиваться
национального единения, преодолевая
идейно-политические партийные разногласия и этно-расовые
предубеждения. В своей инаугурационной речи
он заявил: «В основе единства Америки никогда
не лежали ни кровь, ни происхождение, ни
земля. Нас связывают идеалы, которые отрывают нас
от личного прошлого, поднимают над нашими
интересами и учат нас, что значит быть
гражданами. Этим принципам нужно научить каждого
ребенка. Каждый гражданин должен разделять их,
и каждый иммигрант, принимая эти идеалы,
делает нашу страну более, а не менее, американской»48.
Очень показательным оказался «мультикультур-
ный» состав президентской администрации.
Среди 14 министров кабинета Буша-младшего было
десять мужчин, в том числе шесть белых, один
чернокожий, два испаноязычных и один азиатского
происхождения, и четыре женщины—три белых
и одна чернокожая. Впрочем, практически все они
принадлежали к «мэйнстриму» Республиканской
47- Бжезинский 3. Еще один шанс. Три президента и кризис
американской сверхдержавы. М.: Международные
отношения, 2007· С. 140.
48. Буш-младший Дж.У. Инаугурационная речь (2001) //Инау-
гурационные речи президентов США... С. 506-507.
328

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
партии, а некоторые входили в состав руководства
партии еще при Дж. Буше-старшем. Ни о каком
лоббировании интересов этнорасовых групп речь
не шла, а новая «звезда» Республиканской партии,
чернокожая Кондолиза Райе, прославилась своими
жесткими выступлениями против «расовых квот»
в сфере образования и трудоустройства.
В идеологическом отношении новая
администрация представляла собой, по язвительному
определению Джорджа Сороса, «странный союз
рыночных и религиозных фундаменталистов»49.
Поэтому осуществление политики
национального единства во многом зависело от способности
Буша сохранить приверженность
плюралистическим идеям «сострадательного консерватизма».
Альтернативной было возвращение к
неоконсервативной стратегии образца 1980-х—начала 1990х ΓΓ·>
когда жесткая монетарная политика внутри
страны компенсировалась громкими
внешнеполитическими акциями и пафосной имперско-миссио-
нерской пропагандой. И уже первые шаги
администрации показали, что наследие неоконсерватизма
оказалось более влиятельным фактором.
Законопроекты, внесенные Бушем в Конгресс вскоре после
инаугурации, были направлены на сокращение
налогов, запрет абортов, ваучеризацию системы
образования и начало модернизации вооружений.
Многие аналитики расценили это как «вторую рейга-
новскую революцию», хотя сам президент пока еще
использовал риторику «сострадательного
консерватизма». Но, как впоследствии вспоминал Мар-
вин Оласки, «большинство республиканцев видели
49· Сорос Дж. Мыльный пузырь американского превосходства:
На что следует направить американскую мощь. М.: Аль-
пина Бизнес Букс, 2004. С. 28.
329

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
в "сострадательном консерватизме" лишь новую
"большую правительственную программу"» . А
потому о полномасштабной реализации этой
социальной стратегии речь практически не шла.
Трагические события и сентября 2θθΐ г.
разительно изменили атмосферу политической жизни
в США. Выступая в тот же день с обращением к
нации, Джордж Буш заявил: «Это день, когда все
американцы объединяются в твердой решимости
восстановить справедливость и мир. Никто из нас
никогда не забудет этот день, и все же мы идем вперед,
чтобы защитить свободу, справедливость и все
хорошее в нашем мире»51. Подавляющее
большинство американцев поддержало объявленную
президентом «войну с терроризмом». В стране
последовал мощный всплеск патриотических настроений.
Как вспоминал С. Хантингтон, «[национальные]
флаги виднелись повсюду— на домах, в офисах,
в автомобилях, в окнах, на фасадах, на фонарных
столбах и телефонных антеннах, даже на
мебели и на одежде» . Поскольку террористический
акт был воспринят как покушение на важнейшие
основы и символы американского образа жизни,
то президентский курс единодушно поддержала
вся политическая элита, включая конгрессменов
из Демократической партии. Это позволило Бушу
5<э. Olasky M. Evangelicals & Compassionate Conservatism.
Interview. Part 2 / T. Wax // The Website of Trevin Wax.
20.10.2009. http://trevinwax.com/2009/10/20/evangeli-
cals-compassionate-conservatism-interview-with-marvin-
olasky-2.
51. Буш-младший Дж. У'. Великий народ вынужден защищать
великую страну // Речи, которые изменили мир / Сост.
С. С. Монтефиоре. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2θθ8.
С. 247·
52. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. М.: Транзиткнига, 2004· С. 22.
ЗЗО

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
предпринять беспрецедентные шаги по
расширению властных полномочий, в том числе принятие
«Акта по объединению и усилению Америки путем
создания необходимых средств для пресечения
терроризма» («USA Patriot Act»),
ограничивающего конституционные права граждан, а также
резолюции, предоставлявшей президенту
полномочия развернуть военные действия без объявления
войны, как того требовала Конституция53. И уже
в октябре 2001 г. на территории Афганистана
началась антитеррористическая операция
«Бесконечная свобода».
В свете всех этих событий и сентября 2001 г.
начало восприниматься как переломная дата в
современной истории США. Однако раздавались
и иные суждения. Так, например, Патрик Бьюке-
нен отмечал, что «одиннадцатое сентября»
изменило не американское общество, а лишь самого
Джорджа Буша. «Буш нашел свое призвание на
обломках башен-близнецов в Нижнем Манхэттене.
И это призвание таково: вести Америку к
глобальной войне с терроризмом на протяжении
всего срока президентства—и до конца наших
жизней», —язвительно писал Бьюкенен54. Он отмечал,
что неоконсерваторы воспользовалось угрозой
терроризма для «моральной риторики» в духе
Нагорной проповеди («Тот, кто не со Мной, тот против
Меня»), маскируя отсутствие внятной социальной
стратегии. Еще более любопытным
представляется мнение Джорджа Сороса. Он также обвинял
53· Зинн Г. Народная история США: с 1492 года до наших дней.
М.: Весь мир, 200б. С. 831-832.
54· Бьюкенен 77. Правые и не-правые: как неоконсерваторы
заставили нас забыть рейгановскую революцию и
повлияли на президента Буша. М.: ACT, 2006. С. 32.
331

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
администрацию Буша в политиканстве, но
подчеркивал, что пафос «войны с террором» был
востребован самим американским обществом. По
мнению Сороса, современное американское общество
является «открытым» по своей социальной
структуре— плюралистичным, подвижным,
рефлексивным. Однако многие американские граждане
не обладают необходимыми для «открытого
общества» особенностями мышления. Они склонны
к мифологизированному представлению об
окружающем мире и поэтому подвержены
манипуляциям. «Америка впала в эйфорию и не желает
смотреть в лицо неприятной действительности,—
писал Сорос. — Вот почему администрации Буша
удалось так легко ввести общественность в
заблуждение»55. Схожую оценку происходящего дал
и Альберт Гор в книге красноречивым
названием «Атака на разум». Задаваясь вопросом, почему
множество американцев с такой легкостью стали
жертвой политической пропаганды, Гор
констатирует болезнь «иммунной системы нации»56. По его
мнению, речь идет о глобальной эпидемии страха,
который вызван «головокружительным ходом
перемен» и приводит к нарушению «хрупкого
баланса разума и веры». Как следствие, рациональное
основание общественного договора, служившего
фундаментом американской нации на протяжении
двух столетий, сменяется
«ультраконсервативными и квазирелигиозными догмами»57.
Промежуточные выборы в Конгресс 2002 г.
наглядно показали, что идея нового крестового похо-
55· Сорос Дж. Эпоха ошибок. Мир на пороге глобального кри
зиса. М.: Альпина Бизнес Букс, 2θθ8. С. 25·
56. Гор А. Атака на разум. СПб.: Амфора, 2θθ8. С. 68-69·
57· Там же. С. ш.
332

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
да против «мирового зла» стала надежным
политическим капиталом для администрации Буша.
Причем нет оснований приписывать этот успех лишь
усилиям политтехнологов из республиканских
«мозговых центров». Война с терроризмом
продемонстрировала не только мессианство,
исторически характерное для янки («типично
американскую склонность путать собственные национальные
интересы с широкими интересами мира в целом»,
как выразился Френсис Фукуяма58), но и
компенсаторный характер национальной идентичности,
формировавшийся на протяжении второй
половины XX в. В течение нескольких десятилетий
американское общество находилось в состоянии
нарастающей социокультурной дифференциации. И этот
процесс был связан как с мощными волнами
иммиграции, так и с ускоренной трансформацией
всей индустриальной общественной системы.
Неизбежный в таких условиях кризис
национального самосознания в значительной степени
компенсировался «либеральным
консенсусом»—нарочитой приверженностью к «истинным ценностям»
американского образа жизни, ощущением
исторической избранности, наличием
соответствующего образа врага (от нацизма и советской «империи
зла» до «стран-изгоев» и «последних диктаторов»
в эпоху глобализации). Независимо от перипетий
межпартийных дискуссий риторика
«либерального консенсуса» неизменно входила в арсенал как
республиканцев, так и демократов. События
начала XXI в. лишь повторили уже хорошо
известный сценарий. И поэтому американские
граждане в большинстве своем не проявили удивления,
58. Фукуяма Ф. Сильное государство. Управление и мировой
порядок в XXI веке. М.: ACT, 2006. С. 189·
333

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
когда в 2002 г. президент Буш выдвинул
ультиматум Ирану, Ираку и Северной Корее, то есть
странам, не имевшим никакого отношения к
террористическому акту и сентября: «Мы проявляем
терпение, но оно не вечно. Я не стану ждать развития
событий, пока угроза не постучится в наши двери.
Я не стану ждать, пока опасность не подберется
к нашим берегам»59. Характерно, что в том же
выступлении Буш вполне четко сформулировал свое
понимание национальной стратегии в
«постсентябрьском мире»: «Устремления нашей нации
всегда выходили за пределы наших границ. Мы
сражаемся, как сражались всегда, за справедливый
мирза мир, в котором главенствует свобода человека.
Мы будем защищать этот мир от угроз со стороны
террористов и тиранов. И мы будем
распространять этот мир, поощряя возникновение свободных,
открытых обществ на всех континентах»60.
Однако проблема заключалась в том, что на протяжении
199°"х гг· американское общество достигло такого
уровня мультикультурной «открытости», при
котором мифологизированное мессианство
становилось слишком шатким основанием для
национального самосознания. Потенциал «либерального
консенсуса» оказался, по сути, исчерпан.
Выдвинув лозунг «Сохранение демократии
на нашей земле все больше зависит от успехов
демократии в других странах», администрация Буша
оказалась заложником избранной политической
стратегии. Как писал Пол Кругман, «терроризм
дал Бушу беспрецедентную личную популярность,
59· Цит. по: Бьюкенен П. Правые и не-правые: как
неоконсерваторы заставили нас забыть рейгановскую революцию
и повлияли на президента Буша. С. 36.
6о. Там же. С. 37·
334

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
так как люди сплотились под государственным
знаменем. Но ведь гелий из этого воздушного
шарика постепенно вытекает»61. После начала в
марте 2003 г. операции «Шок и трепет» муссирование
темы национальной безопасности получило новый
толчок. Но еще до разоблачения ложных
оснований для вторжения в Ирак искусственный
характер этой авантюры был вполне очевиден. В
преддверии президентских выборов 2004 г. уязвимость
позиции республиканцев становилась все более
очевидной. «Все яйца неоконов свалены ныне
в одну корзину— багдадскую», — злорадно
отмечал Патрик Бьюкенен62. На фоне пробуксовки
обещанных республиканцами социальных программ
и общественного недовольства
«антитеррористическими» мерами в области прав человека шансы
на переизбрание Буша казались совершенно
минимальными. «Я не помню, чтобы когда-либо еще
такое значительное число американцев было
обеспокоено и напряжено из-за того, что может сделать
или уже делает их собственное государство, —
писал в те дни Иммануил Валлерстайн.—Лозунг "кто
угодно, только не Буш" уже слышится повсюду»63.
Но тот же Валлерстайн очень прозорливо отмечал:
«Потеря Бушем поддержки избирателей не
означает, что ее автоматически получает его соперник
сенатор Джон Керри, кандидат от
Демократической партии»64.
6ι. Кругман П. Великая ложь: сбиваясь с пути на рубеже нового
века. М.: ACT, 2004· С. 313·
62. Бьюкенен П. Правые и не-правые: как неоконсерваторы
заставили нас забыть рейгановскую революцию и
повлияли на президента Буша. С. 33^·
63. Валлерстайн И. Quo vadis, Америка?//Скепсис. 2004· Июль.
http://scepsis.ru/library/id_279-html.
64- Там же.
335

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Президентская кампания 2004 г. не
принесла больших неожиданностей, хотя, как показали
дальнейшие события, именно она стала
переломной в развитии политической ситуации в США.
В области законодательных инициатив обе
ведущие партии вновь сделали ставку на умеренный
реформизм в области налогообложения,
здравоохранения и образования в сочетании с «твердой
позицией» по внешнеполитическим вопросам.
«Козырем» Буша оставалась достаточно
благоприятная экономическая ситуация, тогда как
Керри предрекал негативные последствия иракской
авантюры для бюджета США. И поскольку
практические предложения обоих кандидатов
оказывались весьма схожи, то акцент в предвыборной
кампании делался скорее на их личный имидж
и «внушение доверия» избирателям.
Сходство предвыборных программ демократов
и республиканцев во многом объяснялось их
борьбой за расширяющийся центристский электорат,
а также совпадением взглядов на
макроэкономическую стратегию в условиях глобализации и
инновационного развития (не случайно, что
экономический кризис 2008-2009 гг. окажется для всей
американской политической элиты полной
неожиданностью). Однако, несмотря на эту
прагматическую близость предвыборных платформ,
общественный резонанс кампании 2004 г. оказался
совершенно иным, нежели в 2θθθ г. Причина
заключалась в том, что обе партии были вынуждены
учесть растущий общественный интерес к
проблеме национального единения и стремились
использовать эту тему для восстановления узнаваемой
партийной идентичности.
Тон в этой дискуссии задавали демократы,
обвинившие республиканскую администрацию в разоб-
ЗЗб

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
щении нации и падении международного престижа
страны. В избирательной платформе
Демократической партии содержался призыв к решительным
шагам по преодолению расовой, этнической,
религиозной, идеологической розни в американском
обществе65. Само понятие «расизм» получило
новую и очень расширительную трактовку, вплоть
до «экологического расизма» в отношении
сельских общин и городского населения. В качестве
альтернативы любым проявлениям расизма
рассматривался принцип «многонационального
разнообразия», что фактически означало признание
мультикультурной природы современного
американского общества. Сторонники этого курса,
получившие в партии прозвище «популистов»,
ратовали за мобилизацию электорального «либерального
ядра», в том числе расовых, этнических,
конфессиональных, тендерных меньшинств. Им
противостояли приверженцы прежней прогрессистской
политики, делавшие ставку на активизацию
социальной политики «общего блага»66.
Предвыборная же программа Керри оказалась попыткой
синтеза этих двух подходов.
В предвыборных выступлениях Буша уже
практически отсутствовали идеологемы
«сострадательного консерватизма», а платформа
Республиканкой партии была построена в стилистике жесткого
традиционализма. В ее состав вошли призывы
к ограничению практики абортов, непризнанию
однополых браков, заключенных гражданами
других государств, защите права учащихся на молитву
65. Bass Sh.B. Multiculturalism in American Party Politics.
66. Печатное В. О. От Джефферсона до Клинтона:
демократическая партия в борьбе за избирателя. М.: Наука, 2θθ8.
С. 458-459·
337

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
в школе, пропаганде воздержания и верности как
ценностей, способных защитить человека и
общество от угрозы СПИДа, ужесточению борьбы
против распространения наркотиков.
Провозглашались главенство института семьи в социальной
культуре, несовместимость гомосексуализма с
военной службой, невозможность эвтаназии,
равноправие религиозных и светских
благотворительных организаций67. Все эти меры рассматривались
как основа для восстановления национального
духа американцев, необходимые шаги по
сплочению общества перед лицом террористической
угрозы. Поддержка же социальной программы
демократов, по мнению Буша, оставила бы нацию
безоружной перед террористами.
Таким образом, несмотря на преобладание
прагматичной реформаторской стратегии в
предвыборных планах республиканцев и демократов, обе
партии начали активно использовать в борьбе за голоса
избирателей риторику «политики идентичности».
И если в рядах демократов вновь ширилось
число сторонников мультикультурного плюрализма,
то республиканцы продемонстрировали
дальнейший дрейф к англоконформистскому
морализаторству. Это означало, что американское общество
начало утрачивать интерес к технократическому
и глобалистскому прогрессизму, доминировавшему
в 1990-х гг., и вернулось к активной дискуссии о
национальной идентичности. Об этом же
красноречиво говорил и общественный фон избирательной
кампании 2004 г. Как пишет известный журналист
67. A Safer World and a More Hopeful America. Republican Party
Platform of 2004//The American Presidency Project, http://
www. ρ residency, ucsb.edu/ws/index. php ?pid=29 613#
axzzic9QKM 2de.
338

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
Дик Моррис, «в 2004 году по просторам
американской политики словно пронесся пожар спонтанной
самоорганизации рядовых избирателей. Эра, когда
кампаниями руководили медийщики, закончилась.
Впервые избиратели отошли от привычной роли
пассивных наблюдателей. Сам ход избирательной
кампании стал куда более плюралистичным.
Избирательный диалог контролировали не кандидаты
и не партии, и даже не "группы особых интересов".
Теперь к ним присоединились миллионы людей,
которые использовали все доступные им средства
коммуникации, чтобы донести свое мнение до
других избирателей. И ни один человек, как бы ни был
велик штат его сотрудников, не может
похвастаться, что находился в курсе всего, что происходило
на выборах 2004 года»68.
На фоне широкого размаха
«непосредственной демократии» в ходе избирательной кампании
2004 г. и нарастающей критики в адрес
республиканской администрации переизбрание Джорджа
Буша на второй срок оказалось неожиданностью
для многих аналитиков. Попытки объяснить этот
успех, как правило, сводились к констатации
«надуманного превосходства Республиканкой партии
в вопросах национальной безопасности»69.
Однако не менее важным обстоятельством стала
консолидация правого электората республиканцев,
объединившегося под лозунгами традиционализма
и национализма. Причем если голоса «черной
Америки» республиканцы из-за этого вновь потеряли
68. Моррис Д., Макгэн Э. Конди и Хиллари. Пути восхождения
к вершинам власти. М.; СПб.: Вершина, 2007· С. 215,
219.
6д. Кругман 77. Великая ложь: сбиваясь с пути на рубеже
нового века. С. 200.
339

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
(за Керри проголосовало 88% афроамериканцев),
то среди испаноязычных граждан США впервые
произошел раскол: за демократа проголосовали
53% испаноязычных граждан США, но и Буша
поддержали 44% выходцев из Латинской Америки.
Эту новую часть республиканского электората
составили люди, разделявшие традиционные
католические ценности и возмущенные либеральной
позицией демократов в вопросах об абортах и
гомосексуальных браках.
В оценках итогов избирательной кампании
2004 г. вполне можно согласиться с мнением
И. Валлерстайна, который связал консервативную
волну этих лет с реакцией на торжество мульти-
культурализма, а не страхом перед
террористической угрозой. «Соединенные Штаты стали "муль-
тикультурными",—писал Валлерстайн.—Католики
и евреи смогли подняться по политической и
социальной лестницам. А вслед за ними негры,
выходцы из стран Латинской Америки и прочие
меньшинства тоже стали требовать свою долю (включая
и секс-меньшинства). Социального признания,
полученного католиками (белыми) и евреями, вторая
волна так и не добилась, но с дискриминацией им
удалось покончить, особенно в вооруженных
силах... И теперь наступила "консервативная"
реакция. Те, кто возглавлял это движение, видели
решение в том, чтобы превратить Республиканскую
партию в партию исключительно правую, а не
центристскую. Опору они нашли в группе так
называемых правых христиан, состоявшей из тех, кого
особенно возмущала либерализация сексуального
большинства и конец гарантированным
социальным преимуществам белых протестантов»70.
7<э. Валлерстайн И. Quo vadis, Америка?
340

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
Таким образом, на фоне внешнеполитических
и внутриполитических перипетий начала 2000-х гг.
проблема мультикультурализма не только не
утратила свою актуальность, но и вновь оказалась
в эпицентре общественного внимания. Эффект
патриотического сплочения нации, связанный
с «войной против мирового терроризма» оказался
исчерпан неожиданно быстро, что лишь
подтвердило очевидный факт—американскому обществу
так и не удалось преодолеть кризис
национальной идентичности, нараставший на протяжении
1990-х гг. Поэтому будущее «американского
проекта» оказалось связано не с укреплением
международных позиций США, а с поиском стратегии
национальной консолидации. Как отмечает один
из ведущих современных политологов Уолтер
Рассел Мид, «взгляд на большую стратегию
Америки должен быть взглядом на то, в каком
направлении движется американское общество, куда влечет
нас социальное, культурное, религиозное
развитие»71. Впрочем, специфика политической
ситуации накладывала отпечаток на ход этой дискуссии.
Инициатива в обсуждении проблем
социального развития прочно перешла к консервативной
части интеллектуальной и политической
элиты. И критика мультикультурализма
по-прежнему была одним из наиболее эффективных
инструментов пропаганды консервативных ценностей.
Один из лидеров канадского
мультикультурализма Уилл Кимлика даже предложил
охарактеризовать это явление как «открытие второго фронта
в мультикультуралистских войнах», подразумевая
71. Мид У. Р. Власть, террор, мир и война. Большая стратегия
Америки в обществе риска. М.: Прогресс-Традиция,
200б. С. ι8.
З41

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
под «первым» многолетнюю дискуссию о правах
этнических и тендерных меньшинств, а под
«вторым»— провозглашение политического единства
и социальной стабильности тем «проектом»,
который якобы противостоит мультикультуралист-
скому хаосу72.
Концептуальной основой критики мульти-
культурализма по-прежнему оставался примор-
диализм. Это течение общественной мысли было
представлено теми авторами, которые еще с конца
199°-х гг· развернули шумную кампанию за
«пробуждение нации» и возрождение «истинных
основ» американской цивилизации. К их числу
принадлежали Д. Дьюк, Р. Вигери, Дж. Тэйлор,
У. Ф. Бакли-младший, Р. Оливер и др. Кредо
современных примордиалистов по отношению к
проблеме мультикультурализма емко опередил Дэвид
Дьюк: «"Мультикультурализм" и "разнообразие" —
это ложь. Наши дети и их потомки будут жить
в Америке, в которой чужие культуры и ценности
будут не просто существовать, но и доминировать
над нами... Может быть, некорректно утверждать
это, но иностранный поток несет нашей стране,
нашему народу и нашим семьям катастрофу»73. В
более широком контексте эту позицию
характеризует Джаред Тэйлор: «Сила разнообразия является
одним из наиболее абсурдных утверждений,
которые защищает либерализм, наряду с равенством
рас, полов, гомосексуализма и т. д. ... Все усилия
по разнообразию не являются показателем силы
72. КимликаУ. Современная политическая философия. М.: ГУ-
ВШЭ, 20Ю. С. 462-463·
73· DukeD. America Is at the Crossroads (2004) //The Official
Website of Representative David Duke, PhD. http://www.david-
duke.com/general/america-is-at-the-crossroads_22.html.
342

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
мультирасовости; они—лишь показатель
напряженности, враждебности и слабости»74.
Подобная агрессивная критика стала одним
из признаков радикального традиционализма,
обращенного не только против идей
плюралистической толерантности и мультикультурализма,
но и против всей либеральной
рационалистической традиции. Характерным примером является
эволюция взглядов известного философа Алисде-
ра Макинтайра, который менее чем за
десятилетие превратился из убежденного коммунитариста
в «апокалиптического провидца, с нетерпением
ожидающего конца либеральной цивилизации»75.
Отталкиваясь от признания всеобъемлющего
плюрализма современной действительности, Макин-
тайр пришел к выводу о несоизмеримости
сосуществующих социальных норм, и, как следствие,
о возможности их понимания только в контексте
самобытных культурных традиций76.
«Конкурирующие посылки таковы, что мы не обладаем
рациональным способом сравнения одного
[морального] утверждения с другим», —писал он77.
74· Taylor J. The Myth of Diversity. Seldom Have So Many
Pretended to Believe Something So Absurd // American
Renaissance magazine. 1997. Vol. 8. № 7/8. http://www.amren.com/
ar/1997/07/index.html.
75. Evans J. Alasdair Maclntyre is an Illiberal Old Codger//The
Politics of Weil-Being. A Blog about Philosophy, Psychology, and
our Search for the Good Life. http://www.politicsofwellbeing.
com/2011/05/alasdair-macintyre-is-illiberal-old-sod.html.
76. Bawer B. Disambiguating Faith: Faith As Tradition's Advocate
And Enforcer, Opposed To Merely Provisional Forms Of
Trust // Free Thoughts Blogs. http://freethoughtblogs.
com/?s=Disambiguating+Faith.
77. Макинтайр А. После добродетели: исследования теории
морали. M.: Академический проект; Екатеринбург:
Деловая книга, 2000. С. 13.
343

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Олицетворением воинствующего
политического примордиализма стали воззрения Патрика Бью-
кенена. В 2000-х гг. его «палеоконсервативная»
концепция получила развитие в целой серии
работ, посвященных кризису западной
цивилизации. Проблема распада американской
национальной идентичности стала одной из ключевой их
тем. Бьюкенен пытался доказать, что
единственно правильным представлением о нациях
является то, которое он назвал «почвенническим» и
связал с единством происхождения, языка, культуры,
истории, традиций и территории78.
«Нация—органика, живое существо, у нее есть сердце, —
писал он. —Не конституция создает нацию, а нация
пишет конституцию, которая представляет собой
свидетельство о появлении нации, уже
родившейся в сердцах людей... Чтобы стать нацией, люди
должны верить в нацию и обладать общим
наследием, общей историей и общей судьбой. Чтобы
нация выжила, люди должны иметь общие
моральные и социальные нормы... Патриотизм—душа
нации. Именно он позволяет нации оставаться
живой. Не имеет значения, к какой этнической группе
мы принадлежим; американцы — вот наша
истинная национальность»79. Бьюкенен признавал, что
существуют и «идеологические» нации,
объединенные определенным политическим кредо.
Однако американская нация, по его мнению, является
«традиционной»: «Прежде чем у американцев
появилось кредо, американцы стали народом, а
Америка обрела нацию. Те, кто уравнивает кредо и
нацию, предпочитают отмахиваться от истории. Они
переписывают историю, как оруэлловский Уин-
78. Бьюкенен П. Смерть Запада. М.: ACT, 2003. С. 202.
79· Он же. На краю гибели. М.: ACT, 2008. С. 171,169,173·
344

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
стон из министерства правды, чтобы превратить
Америку в нечто, чем она никогда не была,—в
имперскую демократию, насаждающую свою
идеологию в сопротивляющемся мире. И, если мы это
позволим и допустим, Америка превратится в то,
чего не сможет пережить— в мультикультурный,
мультиэтнический, полиязычный Вавилон»80.
Бьюкенен выступал жестким противником
внешней политики Дж. Буша-младшего, считая,
что имперская экспансия является угрозой для
национальной идентичности американцев. Но
гораздо большую тревогу у него вызывала
деградация самого американского общества. Бьюкенен
утверждал, что Америка прошла через
«социальную и культурную революцию». Симптомами этой
революции он называл распространение
контркультуры, упадок семейных ценностей и взлет
феминизма, уничтожающего истинное
предназначение женщины, распространение гомосексуализма,
дехристианизацию общества. «Выросло новое
поколение, для которого культурная революция
вовсе и не революция, а культура, с каковой они
родились и взрослели, — писал он. —
Гомосексуализм, порнография, грубая брань с телеэкранов
и в кинофильмах, матерщина в текстах песен —
все это окружало их с колыбелей. Неудивительно,
что многие представители этого поколения
пребывают в полной уверенности: прежняя
Америка была средоточием зла. Традиционная культура
им попросту непонятна. "Мы похитим ваших
детей!"—кричали экстремисты шестидесятых. Так
и случилось»81. Ключевой же проблемой
Америки Бьюкенен называл иммиграцию. Он не был
8о. Бьюкенен П. На краю гибели. М.: ACT, 2008. С. 194-195·
8ι. Он же. Смерть Запада. С. 293·
345

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
склонен преувеличивать роль самого фактора эт-
ничности в общественных отношениях, однако
подчеркивал, что последние волны иммиграции
принесли в американское общество угрозу «бал-
канизации». «Неуправляемая иммиграция грозит
уничтожить страну, в которой мы выросли, и
превратить Америку в хаотическое скопление
народов, не имеющих фактически ничего общего
между собой—ни истории, ни фольклора, ни языка,
ни культуры, ни веры, ни предков, — сетовал Бью-
кенен. — Мы постепенно становимся тем, от чего
нас предостерегал президент Рузвельт, —
многоязычным, мультирасовым, мультиэтническим,
мультикультурным Вавилоном. К восторгу
антиамериканцев всего мира и при равнодушном
попустительстве наших элит мы сползаем к балкани-
зации Америки и к уничтожению государства»82.
Доказывая гибельный характер современных
миграционных процессов, Бьюкенен явно
идеализировал «двухрасовое государство», сложившееся
после Реконструкции Юга. «Две расы составляли
единый народ, — писал он. — Мы все были
американцами. Мы почитали одного Бога, изучали одну
и ту же литературу и историю, поклонялись
одним и тем же героям, праздновали одни и те же
праздники, ходили на одни и те же фильмы,
читали одни и те же газеты и журналы. Мы вместе
пережили Великую депрессию и войну»83. Этой
«двухрасовой Америке» Бьюкенен приписывал
уникальные культурные свойства, позволявшие
сохранять единый образ жизни, а потому с
успехом ассимилировать любые массы иммигрантов.
82. Бьюкенен П. Смерть Запада. С. 14; Он же. На краю гибели.
С. 21-22.
83. Там же. С. 50.
34б

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
В современном же американском обществе он
не только констатировал нарастающую закрытость
диаспор и экспансию всякого рода меньшинств,
но и утрату самого национального образа жизни.
В самых ярких красках Бьюкенен описывал
социальные угрозы со стороны нелегальной
иммиграции, ту криминогенную среду, которая
формируется под ее воздействием, то налоговое бремя,
которое американцы несут в связи с притоком
аутсайдеров-мигрантов. Однако истинную причину
всех этих бедствий он видит в социальной
деградации самой Америки: «Сегодня ценности
феминизма и контркультуры заложены в нашу социальную
политику и налоговое законодательство... Если
американцы хотят сохранить свою цивилизацию
и культуру, им нужно рожать как можно больше
детей... Пустые детские и битком набитые
приемные психоаналитиков свидетельствуют о том, что
у нас далеко не все в порядке. Статистика абортов,
разводов, падения рождаемости, неполных семей,
самоубийств среди подростков, криминализации
школ, наркомании, педофилии, рукоприкладства
в браке, тяжких преступлений, заболеваемости
раком, внебрачного сожительства и падения
образованности показывает, насколько глубок кризис
в обществе, пораженном культурной революцией.
И, распространяясь, эта зараза тащит в могилу всю
нашу цивилизацию»84.
В пагубных последствиях «культурной
революции» Бьюкенен обвиняет, прежде всего,
«ортодоксию мультикультурализма» и деградировавшее под
ее влиянием движение за гражданские права.
«Новая ортодоксия учит нас, что раса не имеет
значения, что относиться к людям разных цветов кожи,
84· Бьюкенен П. Смерть Запада. С. З^-З1^ 333-
347

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
разных культур и вероисповеданий по-разному
аморально в принципе и недопустимо в
"приличном обществе", — писал он. —Кризис новой
ортодоксии связан с тем, что она основана на
идеологии, в которую мало кто по-настоящему верит.
На самом деле цвет кожи, культура и
вероисповедание имеют колоссальное значение! Они,
разумеется,—не всё, но и ничем их считать ни в коем
случае нельзя. История учит, что мультикультура-
листская идеология ни к чему хорошему не
приводит»85.
Вина за попустительство по отношению к
угрозам мультикультурализма, по мнению Бьюкене-
на, лежит на всем политическом классе Америки.
Причем для демократов эта позиция оправдана
хотя бы в контексте политической борьбы
(«Демократическая партия воспринимает иммигрантов,
нелегальных и легальных, как будущих
избирателей, способных похоронить коалицию [времен]
Никсона—Рейгана»86). Неоконсерваторов же Бью-
кенен обвинял в предательстве собственного
политического кредо. «Сегодня Джордж Буш
определяет, что есть консерватизм, хотя в нынешнем
консерватизме нет, кроме названия, ни
малейшего сходства с тем... за который мы все когда-то
сражались... Дух истинного консерватизма, как
представляется, мертв... Для неоконсерваторов,
одержимых Ираком, такие проблемы, как аборты,
однополые браки, исследования стволовых
клеток или клонирование, представляют собой не
более чем досадные помехи. Но для
традиционалистов эти проблемы являются фундаментальными
85. Бьюкенен П. На краю гибели. С. 113, 292.
86. Там же. С. ιοί.
348

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
вопросами различения добра и зла, и от ответов
на них зависит, останемся ли мы единым наро-
Я7
дом» .
Идеи Бьюкенена отразили умонастроения
наиболее консервативной части американского
политического и интеллектуального истеблишмента.
Несмотря на скандальную репутацию ксенофоба
и не очень удачную политическую карьеру Бьюке-
нен превратился в настоящий символ
«традиционного консерватизма», в рупор той правой
Америки, которая уже смирилась с крахом «плавильного
тигля», но оказалась преисполнена жаждой
борьбы против «ортодоксии мультикультурализма».
Олицетворением более сдержанной и
конструктивной позиции стали примордиалистские
взгляды С. Хантингтона. В 2004 г. он опубликовал
книгу «Кто мы? Вызовы американской национальной
идентичности»», ставшую одним из наиболее
знаменательных событий в современных «мультикуль-
турных войнах». Уже снискавший известность как
автор теории «войны цивилизаций», Хантингтон
представил комплексное исследование, лишенное
политизированных штампов, сочетающее широкий
историко-ретроспективный анализ с социальным
прогнозированием и даже претендующее на
методологический синтез.
Хантингтон использовал популярный
среди примордиалистов тезис об экспансии
мультикультурализма, но призвал видеть в
«превращении США в мультиэтническое, мультирасо-
вое общество» «одно из величайших достижений
87. Бьюкенен П. Правые и не-правые: как неоконсерваторы
заставили нас забыть рейгановскую революцию и
повлияли на президента Буша. С. 256, 264, 3°9-
349

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Америки»88. Одновременно, признавая
необратимость широкой плюрализации социальной
жизни, он предлагал не отождествлять ее с
необратимой трансформацией национальной
идентичности американцев. Саму идентичность Хантингтон
трактовал двояко. С одной стороны, он соглашался
с ключевым тезисом конструктивистов о том, что
«идентичности в общем и целом представляют
собой конструкты», и «люди конструируют
собственные идентичности, занимаясь этим кто по
желанию, кто по необходимости или принуждению»89.
Именно это обуславливает широкое
распространение множественной идентичности, компоненты
которой могут иметь совершенно разную природу,
ситуационно изменяться, носить индивидуальный
и коллективный характер, гармонично сочетаться
друг с другом или конфликтовать. Но, с другой
стороны, Хантингтон подчеркивал, что идентичность
приобретает полноту и действенность только при
условии интеграции индивида в устойчивые
сообщества. Равным образом и коллективная
идентичность нуждается в прочных основаниях, которыми
являются историческая укорененность, традиции
культуры, языка, религиозной жизни. Опираясь
на подобные суждения, Хантингтон доказывал
необходимость пересмотреть расхожее
представление о том, что американская нация является в
первую очередь образцом гражданского договорного
общества, основанного на приоритете гражданских
прав и свобод, принципах политической
демократии и тому подобных идеологических
конструктах. «Может ли идентичность нации определять-
88. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. С. ι8.
89. Там же. С. 51·
350

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
ся только политической идеологией?—рассуждал
он.—Мы вынуждены ответить на этот вопрос
отрицательно: кредо само по себе еще не создает нацию.
Исторически американская национальная
идентичность определялась религией, расовыми и
этническими признаками и культурой вкупе с
"американским кредо". Превращение же этого кредо
в единственный источник идентичности означает
принципиальный разрыв с прошлым страны.
Нация, чья идентичность определяется только
политической идеологией,—хрупкая нация»90.
Хантингтон отмечал, что к концу XX в.
эрозия национальной идентичности стала глобальной
проблемой. «Модернизация, прорывы в
экономическом развитии, урбанизация и глобализация
привели к тому, что люди были попросту
вынуждены переопределить собственную идентичность,
сузить ее рамки, превратить ее в нечто более
камерное, более интимное, —писал он. —И это "сужение
идентичности" сопровождается одновременным
ее "расширением" —представители одного народа
все чаще и чаще взаимодействуют с людьми иных
культур и цивилизаций, разительно несхожих с их
собственной, а современные средства
коммуникации позволяют отождествлять себя с теми, кто
живет далеко от родной страны»91. Для США эта
проблема приобрела особую остроту. Хантингтон
выделил четыре основных «вызова»,
предопределивших кризис американской идентичности:
ослабление угрозы для национальной безопасности
после окончания холодной войны, что повысило
значимость для американцев «субнациональных
до. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности, с. 526-527·
91. Там же. С. 37~3^·
351

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
и транснациональных идентичностей» в ущерб
национальной; ослабление централизующей роли
«американского кредо» в условиях нарастающего
социокультурного многообразия; активизация
миграционных процессов на фоне ослабления
законодательных ограничений в области иммиграции;
дифференциация языкового пространства из-за
увеличения численности испаноговорящих
иммигрантов92. Под воздействием этих «вызовов»
кризис национальной идентичности в США перерос
в устойчивую тенденцию.
Показательно, что Хантингтон отнюдь не
считал основными проблемами американского
общества межэтнические и межрасовые отношения.
Не отрицая, что в нем сохранились некоторые
расовые предрассудки, Хантингтон отмечал, что
происходит постепенное «совмещение» расовых
характеристик из-за практики смешанных браков
и утверждения подчеркнуто толерантного
отношения к расовым различиям. «Американцы одобряют
движение своей страны от мультирасового
общества с расовыми группами к сверхрасовому
обществу с мультирасовыми гражданами... Отмечается
все более позитивное отношение, если не сказать
восхваление, к индивидуальной мультирасовости.
[Поэтому] общая значимость расовой
компоненты в сравнении с остальными параметрами
национальной идентичности уменьшается»93. Сложнее,
по мнению Хантингтона, обстоит дело с
межэтническими отношениями. Виною тому сочетание
совершенно разнонаправленных факторов: если
в рамках «белой Америки» роль этнического фак-
92. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. С. 44-4б·
93- Там же. С. 474, 477·
352

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
тора устойчиво снижается, то растущие
численность и влияние испаноязычной общины
провоцируют языковое и культурное разделение общества.
«Преобладание среди иммигрантов людей,
говорящих на одном языке (беспрецедентный случай
в американской истории) ведет к постепенной
испанизации Америки и превращению ее в
двуязычное и двукультурное общество»,—сетует
Хантингтон94. Но и этот процесс он не считает фатальным:
«Америка может быть мультиэтнической и мульти-
расовой, но оставаться при этом единой, поскольку
американцев объединяет приверженность вере»95.
Именно религиозные традиции Хантингтон
называет ключевым компонентом национальной
идентичности, сохранение и укрепление
которого способно преодолеть национальный кризис.
«Англопротестантская культура оказала
наибольшее влияние на формирование американской
культуры, американского пути и американской
идентичности, — утверждает он. — Ключевой элемент
этой культуры может быть определен множеством
способов, однако он будет непременно включать
в себя христианскую религию, протестантские
ценности и мораль, рабочую этику, английский
язык, британские традиции права,
справедливости и ограничений власти правительства, а также
европейскую традицию искусства. На основании
этой культуры первопоселенцы выработали
«американское кредо» с его принципами свободы,
равенства, ценности отдельной личности, уважения
прав граждан, репрезентативного правительства
и частной собственности. До конца XX столетия
94· Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. С. 2i8.
95· Там же. С. 525·
353

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
именно англопротестантская культура,
англо-протестантские ценности и институты влекли
иммигрантов в Америку»96.
Экспансия мультикультурализма, по мнению
Хантингтона, наносит удар именно по этому
ключевому компоненту американской идентичности.
При этом сам мультикультурализм он трактует
по аналогии с ранним культурным плюрализмом
и называет его «антизападной идеологией»,
основанной на представлении о неприемлемости
«культурной диктатуры» в обществе и
необходимости всемерной защиты права каждого из
множества сосуществующих расовых и этнических
сообществ на сохранение своей собственной культуры.
«Мультикультурализм представляет собой
кульминацию длительного процесса эрозии
американской национальной идентичности», — делает
вывод Хантингтон97.
Рассуждая о дальнейших перспективах
решения «проблемы идентичности» в США,
Хантингтон рассматривает различные сценарии, в том
числе утрату Америкой «культурного стержня» и
превращение ее в мультикультурное государство,
превращение Америки в страну «двойной
культуры» в условиях дальнейшего притока
«латинской» иммиграции, возрождение белого
национализма и расовой нетерпимости, что ввергнет
страну в непрерывные межнациональные конфликты.
Но единственно «американским» сценарием
Хантингтон считает возрождение «стержневой
культуры» нации: «Это означает возвращение к
представлению об Америке как о глубоко религиозной,
g6. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. С. 7б~77-
97· Там же. С. 268-269, 273·
354

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
христианской стране, допускающей существование
ряда религиозных меньшинств,
придерживающейся протестантских ценностей, говорящей на
английском языке, бережно хранящей свое
"европейское наследие" и преданной принципам
"американской веры". Религия была и остается ключевым
(возможно, ключевым) элементом американской
по
идентичности» .
Именно итоговые выводы и представляются
наиболее уязвимым компонентом в концепции
Хантингтона. Примордиалистский пафос с
акцентированным вниманием к укорененной
конфессиональной культуре англопротестантов и
производной от нее «гражданской религии» по сути,
вступает в противовес с тщательным и объективным
анализом социокультурной действительности
американского общества. Хантингтон отмечает, что
«деятельность религиозных консерваторов и
возросшая религиозность американского общества
превратили религию в ключевой элемент
американской политики», и, «следуя примеру
христианских консерваторов, республиканцы, демократы
и другие социально-политические группы
отправились в "крестовый поход" на защиту
национальных ценностей»99. Однако такое наблюдение лишь
доказывает, что протестантизм уже утратил роль
«исконной стержневой культуры», превратился
в один из конкурирующих «конструктов» и
восстановление его главенствующего статуса в
системе национальной идентичности возможно лишь
за счет политических усилий.
98. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. С. 48.
99- Там же. С. 54°·
355

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
По сути, такая логика доказывает фиаско
классического примордиализма и заставляет вновь, как
и в рамках дискуссии ΐ97°"χ ΓΓ·> рассматривать
проблему национальной идентичности на основе его
методологического синтеза с инструментализмом
и конструктивизмом. Но Хантингтон избежал
такого вывода благодаря распространенному среди
неоконсервативных авторов тезису о влиянии
международного положения США на развитие
американской национальной идентичности. Он
сформулировал три модели позиционирования Америки
в мире, каждая из которых способна завершить
кризис идентичности тем или иным образом.
Первая из этих моделей—«космополитический идеал,
открытое общество с "прозрачными" границами,
поощряющее субнациональные, этнические,
расовые и культурные идентичности, двойное
гражданство и диаспоры, возглавляемое элитами,
которые идентифицируют себя преимущественно
с глобальными, мировыми институтами, нормами
и правилами... Такая Америка будет мультинацио-
нальной, мультирасовой и мультикультурной»100.
Вторую модель Хантингтон называет имперской:
«"Имперский импульс" стимулируется
убежденностью в превосходстве Америки и универсальности
американских ценностей. Америка имеет полное
право устанавливать собственный мировой
порядок и преследовать зло в любой точке земного
шара. В подобном мире Америка утрачивает свою
национальную идентичность и становится
метрополией всемирной империи»101. И лишь в рамках
третьего сценария Америка, по мысли Хантинг-
100. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. С. 566·
ιοί. Там же. С. 568.
35б

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
тона, имеет шанс остаться собою:
«Альтернативой космополитизму и империализму является
национализм, предназначение которого—сохранять
и приумножать достояние Америки, то есть те
качества и признаки, которые отличали американцев
от прочих наций. Национальный подход признает
отличия Америки от других стран. Америка не
может превратиться в мировую державу и остаться
собой. Америка отличается от остальных, она
уникальна, и эта уникальность в значительной мере
определяется ее религиозностью и
англопротестантской культурой»102. Но что заставит
Америку пойти по этому пути? Концепция Хантингтона
не дает ответ на этот вопрос.
Двусмысленность позиции, которую
Хантингтон изложил в своей концептуальной работе, очень
показательна. С середины 2000-х гг. в
умонастроениях «консервативной Америки» наметился
определенный перелом. Несмотря на то, что
сторонники радикального традиционализма по-прежнему
приковывали внимание общественности резкими
демаршами и «апокалиптическими»
предсказаниями, в академических кругах ширилось стремление
к более сбалансированным оценкам политической
ситуации и состояния общества. От имперской
и англоконформистской риторики в первую
очередь поспешили дистанцироваться те
интеллектуалы, которые стояли у истоков
«неоконсервативной волны» и некогда считались сторонниками
«культурного плюрализма». В их числе попали
такие знаковые фигуры, как Натан Глейзер, Майкл
Новак, Даниэль Белл, Ирвинг Кристол, Дэвид
Ю2. Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской
идентичности. С.5^9-
357

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Горовиц, Эндрю Салливан103. Так, уже в 2003 г.
Н. Глейзер опубликовал в «The New York Times»
резонансное письмо под названием
«Неоконсерваторы, прежде и сейчас», в котором предложил
именовать республиканский истеблишмент
«неонеоконсерваторами»104. Их «квази-консерватизм»,
по мнению Глейзера, основывается не столько
на имперских амбициях, сколько на отсутствии
внятной социальной программы, что является
прямым следствием непонимания подлинных проблем
американского общества.
Майкл Новак связывал деградацию
современного неоконсерватизма с подменой его стратегических
целей. Истинное кредо консерваторов Новак
описывал с помощью иерархичного соотношения трех
«структурных положений»: ι) приоритет
экономического реализма (противопоставленного
«утопизму левых»); 2) еще большее значение политики
(«поскольку без уважения к естественным правам
не может быть экономического прогресса»); з)
фундаментальная роль культуры («культура
является еще более фундаментальным основанием, чем
политика или экономика, поскольку без
системообразующих идей, без нравственных установок, без
духовной традиции ни демократии, ни
капиталистической экономике не выжить»)105. Новак
отмечал, что прагматизм «неоконов», преподносимый
103. Хейлбрюнн Дж. Интеллектуалы-предатели. Проблемы
публичного coming out'a // Портал социальной сети
«Свободный мир». http://liberty.ru/Themes/Intellektualy-
predateli.-Problemy-publichnogo-coming-out-a.
104· Glazer N. Neoconservatives, Then and Now // The New York
Times. 2003. October, 26. P. 3.
105. Novak M. Neocons. Some memories // National Review. 2003.
May 20. http://www.nationalreview.com/article/206959/
neocons-michael-novak.
358

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
как неизбежное следствие «войны с терроризмом»,
в действительности связан с пренебрежением к
фундаментальной роли культурной жизни общества.
Тем самым неоконсерваторы парадоксальным
образом приходят к тому же политическому
универсализму и нетерпимости, за которые ранее
критиковали либералов («чья "толерантность" на деле
означает радикальную нетерпимость к любым
точкам зрения, противоречащим собственной»106).
«Мы живем в плюралистическом мире, в котором
люди имеют практически бесконечное
разнообразие мнений,—пишет Новак,—И факт человеческой
"относительности", то есть то, что каждый из нас
видит вещи по-другому, не должен быть преобразован
в абсолютные моральные принципы»107.
Альтернативой прагматизму «неоконов» и универсализму
либералов Новак называет возвращение к идее
культурного плюрализма, основанного на признании
фундаментальной роли конфессиональных
ценностей и традиций.
К схожим идеям пришел и еще один
экс-неоконсерватор, Дэниел Белл. Он отмечал, что тупик,
в котором оказались США на международной
арене, доказывает преимущество мультилатерализма
(«многополярной» политики) по сравнению с уни-
латерализмом108. Правда, в области социальной
политики такой вывод не столь очевиден. И Белл
подчеркивал, что в ходе обсуждения мультикуль-
турализма выявлены многочисленные риски такой
юб. Novak M. Culture in Crisis // Ortodoxy Today. Reflections on
the Ancient Orthodox Christian Faith. 2005. http://www.or-
thodoxytoday.0rg/articles5/NovakPopeBenedict.php.
107. Ibidem.
108. Белл Д., Иноземцев В.Л. Эпоха разобщенности:
размышления о мире XXI века. М.: Центр исследований
постиндустриального общества, 2007. С. 170-171.
359

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
практики, способные усилить центробежные
тенденции в обществе. Однако, по его мнению,
нельзя забывать, что американская нация изначально
формировалась как плюралистическое сообщество,
и свобода человека является более надежным
основанием демократии, нежели та или иная
социальная теория или политическая стратегия.
Поэтому идеология национального единства должна
быть связана с личностной идентичностью
человека, должна стать ее «острием»109. Рассуждая о
проблемах идентичности, Белл критиковал
повальное увлечение проблемами этничности и тендера,
доказывая, что наиболее органичным основанием
для синтеза коллективной и индивидуальной
идентичности является конфессиональная культура—
множественная, изменчивая, но целостная в своих
ценностных приоритетах. «Религия сегодня
усиливается повсюду в мире,—пишет Белл.—Прежние
социальные связи разрушаются, и люди
перестают понимать, во что они верят, к какой общности
принадлежат, кто их друзья, а кто—враги. Поэтому
в религиозной жизни братство, община в
большинстве случаев оказываются важнее абстрактного
символа веры. Людям необходимы сообщества, в
которых они могли бы найти духовный приют... И если
мы возьмем такой угол зрения, то увидим: прежние
представления о религии как о суеверии и вздоре
ошибочны, поскольку религия дает людям важные
для них ответы на вопрос об их идентичности»110.
Отмечая растущую взаимосвязь религии и
идентичности в современном «разобщенном обществе»,
log. Белл Д., Иноземцев В.Л. Эпоха разобщенности:
размышления о мире XXI века. С. 70.
по. Там же. С. ηο-ηζ, 74·
Збо

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
Белл подчеркивал, что религиозность отнюдь не
является синонимом фундаментализма и
политического экстремизма. Более того, по его мнению,
идеологизация религии произошла именно в
связи с тем, что «идеологии перестали претендовать
на универсальный характер»111. В итоге именно
множественная, плюралистическая религиозность
и формирует те «матрицы», которые становятся
основанием для современных социальных
движений112. Такая позиция в наибольшей степени
импонировала представителям умеренной
консервативной мысли и стала ключевой чертой так
называемого республиканского плюрализма113. Но, что
еще более примечательно, схожие идеи находили
все более широкую поддержку и среди
либерально-демократической интеллигенции. Так, один
из наиболее авторитетных либеральных
журналистов Фарид Закария, рассуждая на эту тему,
отмечал: «Последние десятилетия часто считают
периодом возросшей религиозности американцев.
Однако еще примечательнее тот факт, что в этот период
христианство в Америке, особенно протестантизм,
стало плюралистичным, начало внимательно
прислушиваться к помыслам, стремлениям и
желаниям прихожан... Для современного общества
характерны поиски "духовности" и идентичности.
Однако ключевой чертой всех успешных и растущих
массовых христианских движений сегодня является
упор на индивидуальный выбор и демократические
ш. Белл Д., Иноземцев В.Л. Эпоха разобщенности:
размышления о мире XXI века. С. 70.
112. Там же. С. 78.
113. Heer J. Republican Multiculturalism. https://sanseverything.
wordpress.com/2010/06/26/republican-multiculturalism-
the-directors-cut.
361

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
структуры»114. В схожем стиле высказывается и
бывшая госсекретарь Мадлен Олбрайт: «В
религиозных текстах много политики. Я думаю, что
именно поэтому основные религии имеют такое
большое влияние на современное общество... Но очень
важно не преувеличивать значение различий
между нами. В каждой религии содержатся идеи,
способные объединять, а не разделять людей
различного вероисповедания... Я вовсе не призываю к
созданию "духовного плавильного котла", в котором
идеи различных религий превращались бы в
сентиментальный вздор. Я заинтересована лишь в
поисках методов решения совершенно конкретных
проблем, возникающих в сегодняшней жизни»115.
Сближение либерально-демократической и
консервативной мысли на основе принципов
культурного плюрализма, окрашенного в
«конфессиональные цвета», стало отнюдь не случайным явлением.
На протяжении 2000-х гг. прослеживалось явное
снижение интереса к постмодернистскому
философствованию, социальному проектированию
в духе радикального конструктивизма, построению
теорий постиндустриального и информационного
общества. Причиной тому стало отчасти
изменение общественных настроений «после и сентября»,
а отчасти—признание того факта, что
постиндустриальные тенденции меняют характер
социальных процессов не так радикально, как это
представлялось десятилетие назад. В итоге многие
представители тех кругов, которые позиционировались
114. Закария Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия
в США и за их пределами. М.: Ладомир, 2004· С. 226-
227, 235-236.
115. Олбрайт М. Религия и мировая политика. М.: Альпина
Бизнес Букс, 2007. С. 324-326.
Зб2

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
в качестве «либералов» и подвергались критике
за приверженность «ортодоксии мультикультура-
лизма», начали переориентироваться на
проблематику, связанную с более традиционными
формами социализации. Как отмечает по этому
поводу лауреат Нобелевской премии Пол Кругман,
«один из парадоксов Америки начала XXI века
состоит в том, что те из нас, кто называет себя
либералом, во многом, по сути, являются консерваторами;
в то же время те, кто называет себя консерватором—
это в большинстве своем крайние радикалы»116.
Ярким примером
либерально-консервативного синтеза, ориентированного на идеи
культурного плюрализма, стал исследовательский проект
«Культура имеет значение», координаторами
которого выступили директор Института
культурных изменений при университете Тафте Лоуренс
Харрисон, известный своими либеральными
взглядами, и один из признанных лидеров приморди-
алистов Сэмюэл Хантингтон. Задачей проекта,
в рамках которого работало более во
авторитетных экспертов, стал анализ культурного
контекста разнообразных социальных проблем и
процессов. Причем участники проекта исходили из двух
взаимосвязанных установок: с одной стороны,
особый акцент делался на выявление
преемственности культурных традиций и самобытности
культурного опыта, а с другой—речь шла о
способности культур к гибким и вариативным изменениям.
На этой основе доказывался тот факт, что «во всех
культурах есть собственный внутренний
плюрализм», а также принципиально отвергались
постулаты «генетической и расовой теории культуры»,
то есть перенниализма, к которому было склонно
пб. Кругман П. Кредо либерала. М.: Европа, 2009. С. 287.
3^3

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
радикальное крыло консерваторов117. Умеренно-
консервативная направленность проекта в особой
степени проявлялась в том подчеркнутом
внимании, которое уделяли его участники проблемам
религиозного наследия и межконфессиональных
отношений (не случайно, что среди авторов
присутствовали такие корифеи, как М. Новак и С.
Хантингтон). Либеральный же компонент был связан
с привнесением в систему социокультурного
анализа принципов инструментализма. «Главное дело
либерализма— попытаться перенести культурную
парадигму из теории в практику с помощью
конкретных [политических] рекомендаций», — писал
по этому поводу Л. Харрисон118.
На схожих концептуальных основах был
предпринят и еще один знаковый исследовательский
проект тех лет— «Многоликая глобализация»,
организованный Сэмюэлом Хантингтоном и
Питером Бергером на базе Бостонского университета.
Его участники пыталась доказать, что современная
глобализация предопределяет не универсализацию
социокультурных моделей, а напротив—их
локализацию и нарастающую множественность.
«Культурная глобализация не представляет собой ни
единственного большого обещания, ни единственной
великой угрозы,—писал по этому Бергер.—На
культурном уровне глобализация превращается в
серьезный вызов со стороны плюрализма: ломаются
традиции, считавшиеся незыблемыми, обнаруживается,
что в области веры, ценностей и образа жизни
существует широкая возможность выбора... Это означа-
пу. Харрисон Л. Главная истина либерализма: как политика
может изменить культуру и спасти ее от самой себя. М.:
Новое издательство, 2θθ8. С. 134> З2·
и8. Там же. С. 33·
3^4

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
ет поиск неких средних позиций между глобальной
« « 11Q
однородностью и провинциальной изоляцией» .
Таким образом, в середине 2000-х гг. на фоне
агрессивной критики, раздававшейся в адрес муль-
тикультурализма со стороны радикально
настроенных консерваторов, начало складываться широкое
течение общественной мысли, по сути, возродившее
идеи культурного плюрализма середины 1970-х гг.
В нем были представлены сторонники умеренных
либеральных и консервативных взглядов,
дистанцированные от межпартийной полемики по
поводу «войны с терроризмом» и стремящиеся
выработать конструктивный подход к проблемам
культурного многообразия и плюрализма в современном
обществе. Причем проблематика межэтнических
и межрасовых отношений в их работах явно ушла
на второй план (как афористично отмечал Лоу-
ренс Харрисон, «культура имеет значение, а раса
нет»120). В центре обсуждения оказались вопросы
межконфессиональных отношений, а
религиозность начала рассматриваться в качестве той
сферы, которая и должна сыграть ключевую роль в
выходе нации из «кризиса идентичности».
Методологической основой подобных
исследований, как правило, являлось сочетание
принципов умеренного примордиализма и
инструментализма (что также напоминает ситуацию середины
197°"х гг·)· Конструктивизм оказался менее
востребован в этой роли, хотя появлялись работы
и подобного толка. В качестве примечательного
119. Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в
современном мире/Под ред. П. Бергера и С.
Хантингтона. М.: Аспект Пресс, 2004. С. 24·
120. Харрисон Л. Главная истина либерализма: как политика
может изменить культуру и спасти ее от самой себя. С. 33·
3^5

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
примера можно привести фундаментальное
исследование профессора Принстонского университета
Джеффри Стаута «Демократия и традиция»,
посвященное кризису американской идентичности
и тем интеллектуальным течениям, которые
ориентированы на поиск решения этой проблемы.
Стаут подверг критике взгляды как
традиционалистов, пытающихся дискредитировать идею
гражданского общества с его множественным
культурным пространством, так и либералов, являющихся
сторонниками этического релятивизма.
Одновременно он подчеркивал, что сама дискуссия на
уровне «либерализм против традиционализма»
является своего рода современным манихейством.
«Дебаты на такие темы, как аборты или однополые
браки, вырождаются в настоящее время, и их
точнее будет определить не как полномасштабную
войну, а как беспрерывные нецивилизованные
стычки, во всяком случае, если взглянуть на них в
межкультурной перспективе», — пишет Стаут121. Он
отмечает, что образование в ходе «мультикультур-
ных войн» двух противостоящих лагерей
подрывает саму основу американского общества—его
демократичность. «Современная демократия—это сила,
результат действия которой заключается в
раздробленности [курсив мой.— О. Ai.], а не культура,
готовая радушно принять собственные отличительные
добродетели и характерные положительные типы.
Характерные для нее формы морального
дискурса состоят во взаимном отстаивании
индивидуальных прав, а не в рефлексии или культивировании
добродетелей»122.
121. Стаут Дж. Демократия и традиция. М.: Территория
будущего, 2θθ8. С. 28-29·
122. Там же. С. 48.
366

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
Понятие «дискурса» стало ключевым для
конструктивистской концепции Стаута. Он
доказывал, что ни культурная традиция, ни
рационалистический общественный договор не могут
обеспечить диалогичностъ общественных
отношений, строго необходимую для современного
общества123. Более того, Стаут апеллировал к так
называемой консоциальной модели демократии,
предусматривающей «существование множества
дискурсивных сообществ, которые
обмениваются аргументами как во внутренних, так и во внеш-
124 г~* «
них дискуссиях» . С этой точки зрения в
современных обществах, обладающих множественной
культурой, любая социальная практика является
именно дискурсивной: «Обмениваясь друг с
другом доводами и обоснованиями доводов,
участники практики оказываются ответственными друг
перед другом за свои обязательства и поступки;
а чтобы уметь обмениваться основаниями, они
должны знать, как приписывать обязательства
другим на основе того, что другие говорят и
делают»125. «Школа негодования», возникшая в ходе
«мультикультурных войн», подрывает основы
такого общественного дискурса, наполняет его
догмами и мифами. «Чем больше беднеет публичная
аргументация, тем меньше сограждан понимает
язык друг друга в ходе индивидуальных
рассуждений, — предупреждает Стаут. — В таком случае
индивиды, возможно, захотят замкнуться в
рамках менее многочисленных, более однородных
123- Стаут Дж. Демократия и традиция. С. 109·
124· Там же·
125- Там же. С. 288.
3^7

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
сообществ, члены которых в своих
индивидуальных рассуждениях используют общий язык»126.
Выражая тревогу о «состоянии общественного
дискурса» в современном американском обществе,
Стаут видит корень проблемы не в самой
социокультурной раздробленности, а ослаблении
этической основы дискурса. И именно в этом контексте
он обращается к проблематике
межконфессиональных отношений, столь популярной в
середине 2000-х гг. Стаут признает, что использование
религиозных постулатов в общественных
дискуссиях может привести к повышению уровня
конфликтности и отчужденности: «Надо полагать,
что в религиозно разобщенном обществе, каковым
является наше, во многих вопросах гражданин
едва ли может рассчитывать на поддержку своих
идей путем простого обращения к соображениям
религиозного порядка»127. Однако Стаут
призывает посмотреть на опыт межконфессионального
диалога под иным углом зрения. Обращение
человека к аргументам, связанным с
вероисповеданием, может позволить «собеседникам» более
глубоко и точно понять логику его поведения, раскрыть
тот ценностный уровень мотивации, который
является фундаментальным с точки зрения само-
идентификации и миропонимания. Так
публичный политический диалог, приобретя черты
этического, в конечном счете перерастает в
эпистемологический128. Стаут подчеркивает также, что
активное привнесение конфессиональной
проблематики в публичный дискурс не противоречит
конституционным основам демократии, посколь-
126. Стаут Дж. Демократия и традиция. С. 163-164·
127· Там же. С. 126.
128. Там же. С. 248-249·
368

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
ку светский характер государства предполагает
не отказ от религиозной аргументации, а
признание права каждого гражданина на собственные
убеждения и свободу их выражения. «Все
участники имеют полное право при формировании своего
вклада в дискурс использовать любой словарь», —
афористично отмечает Стаут по этому поводу129.
Подводя итог своим размышлениям, Стаут
отмечает, что решение проблемы национальной
идентичности невозможно без учета того факта,
что американская нация является
плюралистическим сообществом. «В этой книге я пытался
найти философское изложение того, что
подразумевает данный плюрализм, и побуждал граждан
к идентификации с гражданской нацией, —
пишет Стаут. — Тип сообщества, который следовало
утверждать на местном, штатском и
национальном уровне, должен подразумевать общее
обязательство перед Конституцией и
демократической культурой. В Америке эта культура состоит
из ряда свободных и непрерывно меняющихся
социальных практик, включающих такие виды
деятельности, как вышивание, бейсбол и джаз. Но его
центральным и определяющим компонентом
является дискурсивная практика... Это удивительно
широко распространенная и твердая тенденция
граждан — обсуждать определенные вещи с непо-
140
хожими на них гражданами» .
Таким образом, Дж. Стаут предложил
конструктивистское обоснование, по сути, тех же идей,
которые высказывали умеренные примордиалисты
и инструменталисты. Прослеживается и
параллель с теоретическими разработками 1970-х гг. —
129· Стаут Дж. Демократия и традиция. С. 141·
130. Там же. С. 401-402, ^\о.
3^9

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
идеи Стаута вполне созвучны принципам
«структурного плюрализма», представленным в работах
М. Гордона. Совершенно иная версия
конструктивистского подхода к проблемам мультикультура-
лизма была представлена профессором Иельского
университета Сейлой Бенхабиб в книге
«Притязания культуры». В отличие от большинства
американских интеллектуалов, участвовавших в
дискуссиях 2000-х гг., Бенхабиб предельно четко
позиционировала именно свою методологическую
позицию, а не политические взгляды. «Я
выступаю за социальный конструктивизм как
исчерпывающее объяснение культурных различий, но
против абсолютизации культурных групп и их борьбы
за свое признание, — пишет она. — Без сомнения,
многие современные авторы, пишущие о мульти-
культурализме, тоже отвергают подобный
культурный примордиализм. Но они делают это по иным
причинам, а эпистемологические предпосылки,
приводящие их к подобному отрицанию, зачастую
141
остаются неясными» .
Бенхабиб определяет культуру как
«совокупность элементов человеческой деятельности по
осмыслению и репрезентации, организации и
интерпретации»132. Развивая этот тезис, она опирается
на понятие «нарратив». По ее мнению, культуры
конструируются через нарративные описания и
повествования, а материальные объекты культуры,
религиозные символы, произведения искусства при
всей своей значимости выступают лишь
инструментами таких нарративов. «Именно культурные
нарративы устанавливают границы, которые от-
131. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и
разнообразие в глобальную эру. М: Логос, 2003. С. 5·
132. Там же. С. LII.
370

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
деляют "нас" от "них", "нас" от "других", — пишет
Бенхабиб. —И такие границы проницаемы,
непостоянны, динамичны и изменчивы... В культурах
нет единственных или господствующих наррати-
вов, они есть только в умах идеологов. Все
существующие культуры характеризуются
множественностью и разнообразием конкурирующих наррати-
вов. Эти нарративы борются между собой за нашу
лояльность и самоидентификацию, за наши сердца
и умы»133. В итоге складывается некий парадокс—
многочисленные движения, «борющиеся за
идентичность», независимо от того, лежат ли в их
основе религиозные, национальные или этнические
мотивы, пытаются зафиксировать границы «своих»
культурных нарративов, придать им видимость
исторической укорененности, «истинности»,
фундаментальной значимости, но такие усилия
приводят лишь к очередному пересмотру нарративов,
«переопределению» культур. Впрочем, Бенхабиб
подчеркивает, что в развитии культурных
нарративов присутствует и определенная логика. По сути,
каждая культура представляется собой смысловую
сеть, «вновь и вновь переопределяемую через сло-
134 тт
ва и дела своих носителей» . «Демаркация»
культурных границ является чрезвычайно спорным,
хрупким и деликатным процессом. Но в
устойчивых обществах «границы культур надежно
охраняются, их нарративы очищаются, их ритуалы
тщательно контролируются и легитимируются в рам-
[«* м Ί 14*5
той или иной] группы .
133· Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и
разнообразие в глобальную эру. С. XXXIV.
134· Там же. С. XXXIV, 8-9.
135- Там же. С. XXXVI, 8.
371

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Подобный ход рассуждений подводит Бенха-
биб к мысли о том, что, несмотря на
конструируемую и дискурсивную природу культур,
существует возможность проведения активной
«политики идентичности». Но пренебрежение
принципами конструктивизма направляет эту политику
в ложное русло. «Ввиду того, что женщины,
расовые, этнические и языковые меньшинства,
аборигенные народы, религиозные общины и мигранты
потребовали признать и учесть их право на "осо-
бость", возникли новые политические
представления и новый политический вокабуляр, — пишет
Бенхабиб.—"Особость" стала общим термином,
затуманивающим вполне реальные различия между
группами людей, борющимися против
«гомогенизирующей» и «уравнивающей» идеологии... Такая
политика идентичности страдает от
парадоксального стремления сохранить чистоту нечистого,
неизменность исторического и фундаментальность
случайного»136. Более эффективной Бенхабиб
считает социальную политику, направленную на
формирование множественного дискурсивного
пространства, стимулирующего культурный диалог,
а не насаждающего «групповые идентичности».
Относительно мультикультурализма как
«подвида» политики идентичности Бенхабиб также
рассматривает две альтернативные модели. Первую
из них она называет «мозаичным мультикультура-
лизмом» и определяет как «точку зрения,
согласно которой группы людей и культуры
представляют собой четко разделенные и идентифицируемые
общности, которые сосуществуют друг с другом
подобно элементам мозаики, сохраняя жесткие гра-
136. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и
разнообразие в глобальную эру. С. XXXII, 12.
372

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
ницы» (по сути Бенхабиб имеет в виду ту
разновидность плюралистических теорий, которая еще
с 1970-х гг. позиционировались как «структурный
плюрализм»). Мозаичный плюрализм, по
мнению Бенхабиб, не учитывает ни сущность
культурного дискурса, ни подлинные задачи
политики идентичности. В результате он лишь «способен
привести к своеобразной "холодной войне": могут
иметь место мир, но не примирение; компромисс,
но не взаимопонимание» .
Бенхабиб ратует за альтернативный вариант
мультикультурализма, который основывается, по
ее же определению, на «диалогично-нарративной
модели» становления личности и
конструктивистском понимании культуры. Задача такого
мультикультурализма — не достичь абстрактного
примирения культур, а обеспечить каждому человеку
«возможность совершить выбор и действие в
отношении условий собственных нарративных
идентификаций»139. Как следствие, мультикультурализм
не может быть ориентирован на принцип
априорного равенства всех культур (как, впрочем, и их
неравенства). Речь может идти лишь о «"презумпции*'
равенства», в условиях которого различные
культурные традиции могут в режиме свободного
состязания доказывать свою состоятельность или даже
превосходство по отношению к другим140. И этот
спор о достоинствах той или иной культурной
традиции должен идти не в политической плоскости,
137· Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и
разнообразие в глобальную эру. С. 9·
138. Там же. С. XXXIX.
139· Там же· С· г9·
140. Там же. С. 68.
373

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
а в пространстве морально-этических и
ситуационно-прагматических дискурсов.
По мнению Бенхабиб, оптимальные условия
для мультикультурных дискурсов нельзя
характеризовать в полном смысле как либеральную
демократию или коммунитарное устройство. Вслед
за Ю. Хабермасом она утверждает, что
политика мультикультурализма должна
осуществляться на двух уровнях, образующих в совокупности
систему «совещательной демократии»141.
Первый из них составляет «официальная публичная
сфера представительных институтов», где
интересы и мнения представителей различных
культур должны быть представлены в форме
«анонимных и взаимоувязанных обсуждений», без прямого
лоббирования и конфронтации. Второй же
уровень образуется «общественными движениями,
гражданскими, культурными, религиозными,
художественными и политическими ассоциациями
из неофициальной публичной сферы»142.
Осуществляемый здесь моральный и политический диалог
отнюдь не обязательно ведет к консенсусу,
однако именно он позволяет формулировать
гражданственную точку зрения и гражданственный подход
с позиций мультикультурного дискурса.
Система совещательной демократии, по
мнению Бенхабиб, порождает режим
«мультикультурного плюрализма», что следует рассматривать как
сочетание трех принципов: эгалитарной
взаимности, добровольного самопричисления и свободы
выхода из ассоциации. Суть «эгалитарной
взаимности» Бенхабиб определяет вполне традицион-
141. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и
разнообразие в глобальную эру. С. XXIX, 24-25·
142. Там же. С. 24-25-
374

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
но: «Принадлежность к культурным,
религиозным, языковым и другим меньшинствам не
должна служить основанием для снижения степени
обеспечения гражданских, политических,
экономических и культурных прав, которые есть в
распоряжении их участников, в сравнении с
положением большинства»143. Принцип добровольного
самопричисления трактуется двояко. С одной
стороны, подразумевается, что в мультикультурных
обществах индивида нельзя автоматически
причислять к какой-то культурной, религиозной или
языковой группе на основании фактов, связанных
с его происхождением—ключевое значение имеет
личное стремление принадлежать к тому или
иному сообществу. Но, с другой стороны, тот же
принцип предполагает, что групповая принадлежность
индивида не может ограничивать формы его
свободной самоидентификации: «Участники
дискурса могут свободно вводить в диалог моральные
дилеммы и конфликты собственного образа жизни,
не подвергаясь при этом ограничениям,
проистекающим из опыта и идей, основанных на
действительности иного рода»144. Необходимым
дополнением такой практики становится принцип свободы
выхода из ассоциации, то есть группы, к которой
индивид был ранее «причислен»145.
Бенхабиб подчеркивает, что вопрос о том,
смогут ли культурные группы сохраниться в качестве
отдельных единиц при соблюдении подобных
условий, остается открытым. Но социальная миссия
мультикультурализма заключается совершенно
143· Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и
разнообразие в глобальную эру. С. 22-23·
144· Там же· С. ι6.
145· Там же· С. 23.
375

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
в ином. Бенхабиб усматривает ее в формировании
так называемой «расширенной ментальности»,
которая «дает возможность применить гражданское
воображение, приняв во внимание точку зрения
другого (других) >>146. Потребность в такой
«расширенной ментальности» Бенхабиб объясняет
не только целесообразностью гражданского
диалога по поводу тех норм, которые вызывают
разногласия в ходе социального взаимодействия. «"Другой"
всегда внутри нас, он один из нас, — пишет она. —
Мы становимся сами собой только потому, что
отличаем себя от реального, а
чаще—воображаемого "другого". Борьба за признание, которую ведут
между собой индивиды и группы, на деле
представляет собой попытки отвергнуть статус "другого"...
Психологически очень трудно согласиться с
наличием сильно отличающегося от нас "другого",
одновременно признавая его основополагающее
человеческое равенство и достоинство... Но узнать
иное качество "других", те аспекты их личности,
которые делают их конкретными "другими" для
меня, можно только через их собственные наррати-
вы»147. Разрушительный характер
националистических движений, по мнению Бенхабиб, заключается
в том, что они, стараясь «очиститься» от
привнесенных или «чужих» элементов, подрывают
целостность интерактивного пространства
собственной культуры, лишают ее необходимой полноты
«звучания». «Нам следует рассматривать
человеческие культуры как постоянное создание, изменение
и обсуждение воображаемых границ между "нами"
и "другими", —утверждает Бенхабиб. —И посколь-
146. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и
разнообразие в глобальную эру. М: Логос, 2003. С. 203-204·
147· Τам же· С. 9» ιΊ·
376

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
ку культурные нарративы (охватывающие
лингвистические, этнические, религиозные, а также
территориальные и региональные оценки)
принципиально важны для нарративного выстраивания
индивидуальной самоидентификации, подобные
интерактивные процессы имеют ключевое
значение в мультикультурных обществах»148.
Таким образом, Сейле Бенхабиб удалось
создать фундаментальное исследование, в котором
конструктивистская методология органично
сочеталась с идеями символического интеракцио-
низма и дискурсивного плюрализма. По
справедливому утверждению российского исследователя
В. Л. Иноземцева, это позволило ей дать «наиболее
взвешенные и адекватные оценки мультикультура-
лизма из всех, представленных сегодня в западной
14Q ^^ о
литературе» . Однако влияние таких концепции
в США оставалось очень ограниченным.
Конструктивистская парадигма мультикультурализма
оказалась слишком «эфемерна», слишком
«философична» для американского общественного мнения.
Как отмечал Джордж Сорос, «американскую
общественность не интересуют дискуссии на
абстрактные философские темы... Америка—открытое
общество, не осознающее собственной идеи и не
соблюдающее собственных принципов»150. Жесткая
оценка Сороса основывалась на убеждении в том,
что, несмотря на всю приверженность ценностям
либеральной демократии, американцы оказались
148. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и
разнообразие в глобальную эру. С. g> ι6.
149· Иноземцев В.Л. Испытание культурой // Бенхабиб С.
Притязания культуры. Равенство и разнообразие в
глобальную эру. С. XVII.
150. Сорос Дж. Эпоха ошибок. Мир на пороге глобального
кризиса. С. 108-109.
377

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
попросту не готовы сформировать подлинно
открытое мультикультурное общество. Такое
общество, по мнению Сороса, «строится на признании
того, что наше знание несовершенно и что
существует действительность, не подчиняющаяся нашей
воле... Поддерживать веру в открытое общество
нелегко, поскольку в нем нет политической программы
[курсив мой.— О. М.]. Политическая программа-
признак закрытого общества. Суть же
открытого общества—это сохранение дискуссии»151. Дискурс
мультикультурализма задает именно такой вектор
общественной жизни—отход от классических
циклов двухпартийной политики, снижение роли
политического истеблишмента, формирование
эпицентра общественной жизни на основе
механизмов социальных интеракций и коммуникативного
обмена. Однако в условиях болезненной реакции
общества на кризис идентичности и те
многочисленные риски, которые принесла с собой эпоха
глобализации, сформировалась совершенно иная
тенденция— нарастание
социально-консервативных настроений, отражающих тяготение к более
устойчивым, корпоративным формам
самоидентификации. В Европе этот процесс привел к
кризису европеизма и активизации
националистически настроенной части общества. Не случайно, что
в сложившейся ситуации лидеры ведущих
европейских держав поспешили официально заявить о
крахе мультикультурного проекта152. Нечто похожее
происходило и в США на рубеже ΐ99θ-2θθθ-χ гг.
151. Сорос Дж. Эпоха ошибок. Мир на пороге глобального
кризиса. С. по-ш.
152. Трещанин Д. Мультикультурализм—это тупиковая
стратегия // Свободная пресса, http://svpressa.ru/society/
article/38872.
378

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
Однако уже вскоре кратковременный взлет англо-
конформизма сменился растущим влиянием
структурного (этноконфессионального) плюрализма,
интерес к которому проявляли и умеренные
консерваторы, и большая часть
либерально-демократических кругов.
Явный перелом в общественных настроениях
произошел в 2θθ6 г. К этому времени стало
очевидно, что политика Дж. Буша-младшего уже не
имеет ничего общего ни с социальным
консерватизмом, ни с неоконсерватизмом. Многочисленные
аналитики сходились во мнении, что «война с
террором» переросла в стремление к глобальному
переустройству мира, а интеллектуальный
прагматизм, характерный для «неоконов», был вытеснен
религиозным мессианством и эпатажным «виль-
сонианством»153. Все это дискредитировало США
как сверхдержаву. Как отмечал 3. Бжезинский,
«Америка оказалась неспособной ни сплотить
мир, ни одержать победу силою оружия... ее дей-
154
ствия разделили союзников и сплотили врагов» .
В таких условиях выход из кризиса национальной
идентичности за счет формирования нового
облика Америки на мировой арене (к чему призывал,
например, Хантингтон) оказался крайне
затруднителен. В самых разных слоях американского общества
крепло понимание того, что решение проблемы
153· Фукуяма Ф. Америка на распутье: демократия, власть и
неоконсервативное наследие. М.: ACT, 2007. С. 70-71»
МидУ.Р. Власть, террор, мир и война. Большая
стратегия Америки в обществе риска. С. 84* 91» ю9>
Томский Н. Гегемония или борьба за выживание.
Стремление США к мировому господству. М.: Столица-Принт,
2007- С. 6o-6i.
154· Бжезинский 3. Еще один шанс. Три президента и кризис
американской сверхдержавы. С. 149·
379

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
возможно только при условии выработки
нового «плана» для нации. Эта тема широко звучала
в ходе выборов в Конгресс в 2θθ6 г.
В отличие от президентской кампании
двухлетней давности, демократы сделали ставку не только
на ожесточенную критику внешнеполитического
курса Дж. Буша, но и на разработку комплексной
стратегии «национального обновления». Их
программа получила претенциозное название
«Новое направление для Америки: шесть пунктов для
20о6»155. Впрочем, и этот документ, и вся
предвыборная риторика вновь носили ярко
выраженный технократический характер: речь шла
о таких мерах, как повышение минимального
размера оплаты труда, отмена субсидий для
нефтяных компаний, отмена налоговых льгот для
богатых американцев, снижение процентных ставок
по кредитам за обучение в колледже, обеспечение
энергетической независимости, продолжение
реформы здравоохранения. А вот проблемы,
возникающие в сфере межконфессиональных и
межэтнических отношений, оказались явно на втором
плане. Это было особенно заметно на фоне того,
что все больше республиканских политиков
пытались использовать плюралистическую
риторику для расширения своего электората156. Впрочем,
в контексте избирательной кампании действия
демократов выглядели вполне логично: они небезос-
155· A New Direction for All Americans. Democratic Plan Election
of 2006 // Democratic Leader. The Official Website of
Office of Democratic Leader. http://www.democraticleader.
gov/newsroom/new-direction-americans.
156. Gonzalez A. God and Power: Why Republicans Love Multicul-
turalism // Somos Republicans. Hispanic Republicans
Specializing in Political, http://somosrepublicans.com/2011/02/
god-and-power-why-republicans-love-multiculturalism.
380

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
новательно рассчитывали на голоса «цветной
Америки», а также американских мусульман, а свои
позиции среди «белого» электората
рассчитывали укрепить за счет общенациональных
социальных проектов, избегая рискованной полемики
вокруг мультикультурализма. Такая тактика вполне
оправдала себя. На выборах η ноября 2θθ6 г.
впервые за 12 лет Демократическая партия получила
большинство мест в Палате представителей
Конгресса, а также укрепила свое лидерство в
Сенате157. Однако в более долговременной перспективе
эта победа выглядела не так впечатляюще.
Британский политолог Кейт Г. Бантинг, анализируя
социально-политическую ситуацию в США, очень
точно определил суть проблемы, с которой
неизбежно предстояло столкнуться демократам:
«Возрождение тех или иных элементов государства
благосостояния с его активной политикой в области
перераспределения [общественного блага] и
социальной ответственности вступает в противоречие
с этно-расовой гетерогенностью общества и
вызывает напряженность между гражданами,
принадлежащими к разным культурным сообществам»158.
На первый взгляд, это утверждение не выглядит
бесспорным. Однако следует признать, что
проведение активной социальной политики, основанной
исключительно на технократических принципах,
не может быть действенным в условиях кризиса
157· Democrats Retake Congress //America Votes 2006. The Cable
News Network (CNN). http://edition.cnn.com/ELEC-
TION/2006.
158. BantingK. G. The Multicultural Welfare State: International
Experience and North American Narratives // Social
Policy and Administration. April 2005. Vol. 39. № 2. P. 98-115.
http://onlinelibrary.wiley.eom/doi/10.1111/j.1467-9515.
2005.00428. x/epdf.
З81

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
идентичности. Не случайно, что по опросам
общественного мнения, проводившимся в 2С»о6 г.,
абсолютное большинство американцев считали
наиболее важной проблемой своей страны не ситуацию
с налогообложением или здравоохранением, а
положение с нравственностью (причем как «плохое»
его оценивали 42% респондентов)159.
В сложившейся ситуации очередные
президентские выборы приобретали самое
принципиальное значение. Избирательная кампания 2θθ8 г.,
по сути, превратилась в своеобразный
плебисцит о будущем американской нации. Ее
ключевой темой стал вопрос, некогда
сформулированный Хантингтоном: «Кто мы?» И дискуссия эта
велась на уровне не только партийных программ,
но и персонифицированных политических
образов, олицетворявших множественную
идентичность Америки. В конечном счете именно этот
фактор и оказался решающим...
Республиканская партия начала
избирательную кампанию в роли аутсайдера—доля
американцев, идентифицировавших себя с нею, снизилась
до 27,7%>что стало самым низким уровнем доверия
за 20 лет160. К тому же республиканский лагерь явно
находился в состоянии раскола. Фигуры политиков,
принявших участие в партийных праймериз, были
очень показательны в этом отношении. Спектр их
политических программ колебался от
«республиканского» и «христианского» плюрализма до
социального консерватизма и либертаризма. Причем
характерно, что на протяжении почти всей кампании
159· Савельева И., Полетаев А. Ценности и установки в массовых
представлениях американцев. С. 88.
ι6ο. Докторов Б. 3. Явление Барака Обамы. Социологические
наблюдения. М.: Европа, гон. С. 240.
382

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
праймериз в опросах общественного мнения
лидировал Рудольф Джулиани—выходец из итальянской
семьи, католик, бывший мэр «мультикультурно-
го» Нью-Йорка, ставший олицетворением
«республиканского плюрализма». «Мы должны бороться
за голоса жителей городов, пригородов и поселков,
консерваторов и умеренных, мужчин и женщин,
представителей всех рас, этнических групп и
религий,—призывал Джулиани. —У нас есть ответы,
чтобы помочь каждому из них»161. Ссылаясь на свой
Vf
опыт руководства Нью-Йорком, он призывал
отказаться от жесткой политики в отношении
нелегальных иммигрантов и приложить все усилия, чтобы
решить проблему с помощью «технологий, а не
репрессий» (то есть использовать электронные
средства идентификации), отказавшись от
обязательных требований по изучению английского языка
и даже разрешив посещение школ детьми
нелегальных иммигрантов162. В противовес партийным
традициям Джулиани считал допустимыми
однополые браки, приветствовал исследования стволовых
клеток эмбрионов и не входил в число
противников абортов. Так, отвечая в ходе дебатов на вопрос
о том, как сочетаются его католические взгляды
с позицией по проблеме абортов, Джулиани заявил:
i6i. Giuliani R. Remarks Following the Florida Primary. 2008.
January 29 // The American Presidency Project, http://
www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php ?pid=76307#
axzziUJq3WKqR.
162. Republican Presidential Candidates Debate in Myrtle Beach,
South Carolina. 2008. January 10 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=62265#axzziUJq3WKqR; Republican
Presidential Candidates Debate in Myrtle Beach, South
Carolina. 2008. January 24 // The American Presidency Project.
http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=76300#
ixzziUKjemuKo.
383

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
«Религия для меня очень важна, это часть моей
жизни. Но я должен принимать решения, которые
считаю правильными для такой страны, как наша.
С моей точки зрения, аборт—это очень
неправильно. Но в плюралистическом обществе, в той
реальности, которую мы должны уважать, есть люди,
которые в равной степени религиозны и моральны,
но имеют иное мнение по этому поводу» .
В более жестком ключе строилась риторика
«христианского плюрализма», звучавшая в
выступлениях Майкла Хаккаби, известного
баптистского проповедника и общественного деятеля. Он был
единственным из республиканских кандидатов, кто
поднимал тему борьбы с проявлениями расизма.
В расизме он обвинял и судей, назначающих афро-
американцам из бедных районов чрезмерно
суровые приговоры, и политиков, требующих
ужесточения иммиграционного законодательства. Саму
проблему незаконной иммиграции Хаккаби
призывал рассматривать в более широком ключе—как
угрозу ксенофобии, распространяющейся в
американском обществе: «Это страшно, когда человек,
находящийся в стране на законных основаниях,
но говорящий с акцентом и обладающими иными
расовыми чертами, воспринимается окружающими
людьми как чужак, пребывающий на нелегальном
положении»164. В то же время Хаккаби
последовательно выступал против абортов и гомосексуаль-
163. Republican Presidential Candidates Debate at Saint Anselm
College in Manchester, New Hampshire. 2007. June 5 //The
American Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.
edu/ws/index.php?pid=75i7i#axzziUJq3WKqR.
164. Republican Presidential Candidates Debate at the
University of Miami. 2007. December 9 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=76562#axzziUJq3WKqR.
384

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
ных браков, как противоречащих его христианским
убеждениям и самой человеческой природе. Так,
отвечая в ходе дебатов на вопрос, не навязывает ли
он свои религиозные взгляды, призывая к
полному запрету абортов, Хаккаби заявил: «Это не
только потому, что я христианин, это потому, что я
американец. Это глубже, чем вера. Это человеческое
убеждение»165.
Позиция тех кандидатов-республиканцев,
которые ориентировались на традиционный электорат
партии, была прямо противоположной. Южанин
Фред Томпсон выступал как сторонник
классических консервативных ценностей и протестантской
этики. Его нередко сравнивали с Рональдом
Рейганом, имея ввиду как недавнее актерское прошлое,
так и специфику националистической риторики.
«Мы успешны как нация, и мы должны
гордиться этим,—заявлял Томпсон.—Нас часто критикуют
в мире, но я всегда помню, что живу в стране,
которая готова пролить кровь за свободу других людей,
и что нет никаких причин, чтобы извиняться за
Соединенные Штаты Америки. Мы сохраняем
традиции чести и жертвенности во имя высшего
блага. Мы гордимся своим наследием. И нам нужен
лидер, который понимает свой народ,
понимает величие прошлого Америки, но, что еще более
важно, понимает величие будущего Америки»166.
165. Huckabee M. Interview with Tim Russert on NBC News'
«Meet the Press». 30.12.2007 // The American Presidency
Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?
pid=77757#axzziUJq3WKqR.
166. Thompson F. Remarks to the National Rifle Association's.
«Celebration of American Values» Conference in Washington,
DC. 2007. September 28//The American Presidency Project.
http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=84837#
axzziUJq3WKqR.
З85

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Не менее примечательной фигурой республиканских
праймериз 2θθ8 г. был Уиллиард Ромни, который
позиционировал себя в качестве «консервативного
консерватора» и активно использовал идеологему
«враждебной культуры». «Возможно, самой
важной из проблем, с которыми мы сталкиваемся,
является нападение на культуру Америки,—рассуждал
он.—Угроза нашей культуре приходит изнутри.
Происходит беспощадная атака на веру и религию.
И терпимость к порнографии, и половая
распущенность в сочетании с искусами "государства
благосостояния" привели к мрачным реалиям
сегодняшнего дня. Это неизбежный результат ослабления
веры в Творца и эрозии морали»167. Ромни резко
выступал против абортов, однополых браков,
использования в медицине стволовых клеток
эмбрионов. Подобные вопросы оказались своего рода
«тестом» на отношение кандидатов к «мультикультур-
ному будущему» Америки. Такое же значение имела
и проблема иммиграции. Фред Томпсон был очень
афористичен, рассуждая на эту тему: «Мы
должны быть нацией с высокими заборами и
широкими воротами, решая, когда открыть ворота, а когда
держать их закрытыми»168. В такой же стилистике
высказывался и Ромни: «Я думаю, что американцы
должны признать, что мы больше, чем
плюралистическое общество... Америка нуждается во всех
американцах, но мы защищаем наши ценности и нашу
167. Romney M. Remarks to the Conservative Political Action
Conference Announcing the End of Presidential Campaign
Activities. 2008. February 7. http://www.presidency.ucsb.edu/
ws/index.php?pid=76393#axzziUJq3WKqR.
168. Republican Presidential Candidates Debate in Myrtle Beach,
South Carolina. 2008. January 10 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=62265#axzziUJq3WKqR.
386

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
уверенность в себе. Латиноамериканское
сообщество, как и все другие общины в этой великой
стране, должны объединиться и укреплять Америку»169.
Длительное лидерство Р. Джулиани и М. Хак-
каби в ходе праймериз, казалось бы, подтверждало
поворот «консервативной Америки» к идеям
«республиканского плюрализма». Однако в
концовке предвыборной гонки произошла неожиданная
рокировка— на лидирующие позиции вышел
сенатор Джон Маккейн, один из старейших
политиков Республиканской партии. Несмотря на ореол
героя вьетнамской войны и репутацию «ястреба»
во внешнеполитических вопросах, Маккейн долгое
время занимал умеренную позицию по проблемам
«плюрализма». Еще в ходе праймериз 2θθθ г. он
бросил вызов Дж. Бушу в дискуссии о
межэтнических отношениях в американском обществе.
Позднее Маккейн сотрудничал с демократами в Сенате
при разработке миграционной реформы,
выступал против введения конституционной поправки,
запрещающей однополые браки. Но, тем не менее,
к осени 20о8 г. республиканский истеблишмент
сделал ставку на Маккейна как на фигуру,
способную в наиболее выгодном свете представить
традиционные консервативные ценности и не
допустить дрейфа партии в сторону плюралистической
идеологии. При этом сам Маккейн
по-прежнему избегал резких высказываний в
англоконформистском стиле. Роль «тяжелого орудия» в этом
плане была возложена на губернатора Аляски Сару
Пэйлин, претендующую на пост вице-президента.
169. Republican Presidential Candidates Debate at the
University of Miami. 2007. December 9 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=76562#axzziUJq3WKqR.
387

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Эта активистка Республиканской национальной
коалиции за жизнь (выступающей за запрет
абортов), рьяная противница гомосексуальных браков
и сексуального образования в школах быстро
завоевала популярность среди самых радикальных
консерваторов. Она прославилась своими
агрессивными репликами, обращенными к носителям
«враждебной культуры». Так, в мультикультура-
лизме она призывала видеть «политкорректный
либеральный консенсус слабости, являющийся
большим злом, чем яд марксизма»170.
Выбор кандидата от Демократической партии
для участия в президентских выборах 2θθ8 г.
также оказался весьма показательным с точки зрения
спектра общественных настроений в США, хотя
внутрипартийная борьба, по сути, свелась к
дуэли Хиллари Клинтон и Барака Обамы. Эти
политические фигуры стали олицетворением двух
стратегий, выбор между которыми
либерально-демократическая Америка делала на
протяжении предыдущей четверти века. Клинтон в своих
выступлениях опиралась на принципы
неолиберального технократизма. Она вполне компетентно
рассуждала о проблемах, с которыми столкнулась
экономика США, неэффективности
социального законодательства, необходимости
реформирования административной системы,
перспективах инновационного развития. «Сталкиваемся ли
мы с большими проблемами? Да. Но мы
справлялись с этим всегда, и я уверена, что мы
справимся снова, — рассуждала Клинтон. — Я считаю, что
это выполнимо, потому что мы нация новаторов...
170. Hooper W.M. The Strange Death of Liberalism Is Coming Back
With A Vengeance, http://www.theoligarch.com/multicul-
turalism.htm.
388

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
Америка построена на инновациях, и культура
новаторства обеспечивает то качество жизни,
которым располагает наша страна, и открывает путь
к реализации американской мечты... Я считаю, что
Америка готова к переменам»171. Но подобная
риторика, напоминающая президентские
выступления Билла Клинтона начала 1990х гг-> была явно
недостаточной. Вопросы, связанные с «политикой
идентичности», Хиллари, по сути, и не пыталась
ставить. Рассуждения оппонентов о кризисе
ценностей, росте негативных настроений в обществе,
распространениях отчуждения и озлобленности
она называла «компрометирующими»,
«снобистскими» и «надуманными»172. Это стало серьезной
политической ошибкой, компенсировать которую
не помогли ни имидж искушенного
вашингтонского политика, ни огромный личный авторитет,
ни поддержка партийного истеблишмента.
Совершенно иную направленность имела
политическая программа темнокожего сенатора от
штата Иллинойс Барака Обамы. Свое кредо этот
политик очень емко сформулировал в книге «Дерзость
надежды», опубликованной еще в 200б г.
Критикуя технократизм своих однопартийцев, Обама
писал: «В своем стремлении уйти от разговора о
ценностях демократы не правы... Именно на языке
ценностей люди рассказывают о своем мире.
Именно ценности заставляют их действовать и выводят
из изоляции. Разговор об общих ценностях, то есть
о стандартах и принципах, которые американцы
171. Clinton H. Speech and Q&A on Innovation. 2007. May 31 //The
American Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.
edu/ws/index. php ?pid=7705 2#axzziU RTkwxru.
172. Докторов Б.З. Явление Барака Обамы. Социологические
наблюдения. С. 335·
3»9

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
считают определяющими как для своей частной
жизни, так и для жизни страны, должен стать
душой нашей политики, краеугольным камнем при
любых обсуждениях бюджетов и проектов,
правил и программ»173. Сам Обама, рассуждая о
ценностях, присущих американской нации, занимал
двойственную позицию. С одной стороны,
подобно примордиалистам, он считал, что существует
некая исторически укорененная ценностно-моти-
вационная система, которая составляет
неизменную основу американского образа жизни. Причем
ключевыми компонентами этой системы
являются не только идеалы свободы, успешности и
независимости, но и приверженность семейным
ценностям, религиозность, патриотизм, чувство долга
и самопожертвование во имя родины. Но такое
сочетание, по мнению Обамы, порождает постоянное
общественное напряжение: «Иногда наши
ценности входят в конфликт... Не раз в нашей истории
патриотизм скатывался к шовинизму,
ксенофобии, враждебности к инакомыслящим; на наших
глазах вера обращалась уверенностью в
собственной непогрешимости, узостью мышления и
жестокостью по отношению к другим»174. Поэтому
итоговая позиция Обамы оказывается ближе к логике
структурного плюрализма. Избегая любых
крайностей в описании проблем межэтнических и
расовых отношений, равно как и вопросов, связанных
с «нетрадиционной» тендерной культурой и
судьбами иных «меньшинств», Обама
последовательно проводил мысль о необходимости превращения
культурного диалога в основу общенациональной
173· Обама Б. Дерзость надежды. М.: Азбука-классика, 2θθ8.
С. 62-63.
174· Там же. С. 66.
390

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
системы ценностей. «В такой разнородной
стране, как наша, никогда не утихнут споры о том, где
должна проходить граница вмешательства [в
личную жизнь], —рассуждал он. —Так устроена наша
демократия. Но ее архитектуру можно было бы
усовершенствовать, признай мы, что все наши
ценности заслуживают уважения; если бы либералы,
по крайней мере, согласились, что охотник
чувствует по отношению к своему ружью то же самое,
что они по отношению к книгам из своих
библиотек, или если бы консерваторы поняли, что
большинство женщин чувствуют себя защищенными
правом на аборт так же, как верующие— правом
на свободу вероисповедания»175.
В ходе избирательной кампании 2θθ8 г.
Обама придерживался такой же позиции, четко
декларируя свои принципы, но избегая любой
жесткой риторики. Вопреки ожиданиям он отказался
от откровенного заигрывания с афроамериканским
электоратом, вполне твердо высказывался о
необходимости борьбы с нелегальной иммиграцией.
Обама охотно поддерживал дискуссию о
«практических» вопросах государственной политики, в
которых была так сильна X. Клинтон, но стремился
показать, что подлинной основой обсуждаемых
проблем является «самочувствие нации», а не выбор той
или иной партийной стратегии. Выступая на
съезде Демократической партии, Обама ярко выразил
эту идею: «Сегодня я говорю людям Америки—и
демократам, и республиканцам, и сторонникам
независимых партий всей этой великой страны:
довольно^. Этот момент, эти выборы— наш шанс
сохранить в XXI веке американское обещание. Что такое
американское обещание? Это обещание, согласно
175· Обама Б. Дерзость надежды. С. 68.
391

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
которому у каждого из нас есть свобода строить
нашу жизнь так, как мы хотим, но при этом мы
обязаны относиться друг к другу с достоинством и
уважением. Личная ответственность и взаимная
ответственность— вот сущность американского
обещания»176.
Таким образом, предвыборная кампания 2θθ8 г.
выявила три основных вектора в построении
стратегии национального развития американского
общества: консервативно-охранительный,
плюралистический и технократический. Ключевое
значение приобрели идеи структурного плюрализма,
поскольку к ним тяготела значительная часть как
республиканского, так и демократического
электората. Но возобладала эта тенденция лишь в рядах
сторонников Демократической партии,
большинство из которых отдали предпочтение
плюралистическим социальным идеалам Барака Обамы
по сравнению с технократизмом Хиллари
Клинтон. Этот выбор рефреном прослеживался в
партийной платформе, разработанной в 2θθ8 г.:
«Демократы будут стремиться к тому, чтобы положить
конец дискриминации по принципу расы, пола,
этнической принадлежности, национального
происхождения, языка, религии, сексуальной
ориентации, тендерной идентичности, возраста и
инвалидности... Мы будем проводить политику, которая
способствует укреплению гражданских прав
женщин и меньшинств. Это означает устранение
барьеров предрассудков и непонимания, которые все
еще существуют в Америке. Мы поддерживаем
полное включение всех семей, в том числе однополых
176. Обама Б. Речь на съезде Демократической партии 2θθ8 г. //
Лиэнн Ш. Говори как Обама. М.: Добрая книга, 2θΐο.
С. 234, 241, 247·
392

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
пар, в жизнь нашего народа... Демократическая
партия решительно и безоговорочно
поддерживает право женщины выбирать безопасный и
легальный аборт... Мы сделаем нашу систему
здравоохранения доступной для тех, кто говорит на разных
языках, и с учетом их культурных особенностей...
Мы поддерживаем изучение студентами второго
языка... Мы не можем принять сохраняющегося
разрыва между достижениями "цветных" и белых
студентов... Мы признаем особую важность наших
традиционно негритянских колледжей и
университетов и других подобных учреждений в
удовлетворении потребностей нашего все более
разнообразного общества... Мы будем продолжать
бороться с [этническим] неравенством в нашей
системе уголовного правосудия... Мы должны также
усовершенствовать правовую основу иммиграции
и сделать процесс натурализации справедливым
и доступным для тысяч людей, которые стремятся
стать полноправными американцами»177.
Следует признать, что сам претендент на
президентский пост от Демократической партии отнюдь
не злоупотреблял подобной риторикой. Обама
неизменно подчеркивал, что само признание
американской нации как мультикультурной,
плюралистичной в своей основе, еще не создает гарантий
для необходимого в XXI в. «обновления
Америки». Так, рассуждая о необходимости
окончательной ликвидации расовых предрассудков, Обама
подчеркивал, что предоставление тех или иных
дополнительных возможностей и гарантий
меньшинствам означает, по сути, «компенсационную
177· Renewing America's Promise. Democratic Party Platforms of
2008 //The American Presidency Project. http://www.presi-
dency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=78283#axzziUVGrCzFm.
393

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
дискриминацию» и может лишь усугубить
проблемы, стоящие перед американским обществом.
Поэтому Обама призывал делать акцент на реализации
общенациональных социальных программ: «Упор
на всеобщее, в противоположность
ограниченному по расовому признаку, — это не просто хоро-
178
шая линия поведения, это хорошая политика» .
Такая позиция сближала Обаму со сторонниками
платформы Хиллари Клинтон и обеспечивала
консолидацию партийного электората. Но сам
политический образ Обамы оказался гораздо более
радикальным, нежели его политическая программа.
Уже сама возможность избрания на пост
президента чернокожего американца, чей отец вообще
не был гражданином США, да и еще в паре с
первым в истории страны
вице-президентом—католиком (Джозефом Байденом), воспринималась
американским обществом как радикальный перелом
в национальной системе ценностей. И
сторонники, и противники Обамы называли его «апостолом
мультикультурализма» и символом
«множественной культуры Америки»179.
Плюралистической стратегии демократов
республиканцы попытались противопоставить пафос
«традиционных ценностей». «Наша платформа
опирается на проверенные и испытанные истины
мудрости, на основе которых она смотрит в
будущее и встречает современные вызовы,—провозгла-
178. Обама Б. Дерзость надежды. С. 277·
179· Bloom L. Obama Embraced as Symbol of U.S. Diversity // The
Official Website of The United Methodist Church. http://ar-
chives.gcah.org/xmlui/bitstream/handle/10516/290/6494599.
htm?sequence=i; Forman S. Obama's Authoritarian Multicul-
turalism // American Thinker. Daily internet publications.
http://www.americanthinker.com/2010/12/obamas_authori-
tarian_multicult.html.
394

ИДЕНТИЧНОСТЬ «ПОСЛЕ 11 СЕНТЯБРЯ»
шалось на их предвыборном съезде. — Наша
партия воплощает в себе чисто американский дух...
В нашей многонациональной стране все— и
иммигранты, и коренные жители,—должны принять
наши основные ценности свободы, равенства, ме-
ритократии и уважения человеческого
достоинства... Мы приветствуем этническое
разнообразие в США... но считаем английский язык одним
из признаков нашего единства... Мы
поддерживаем назначение судей, которые уважают
традиционные семейные ценности и святость человеческой
жизни. Будущее наших детей зависит от
сохранения традиционного понимания брака... Мы
защищаем достоинство и святость человеческой жизни
и утверждаем, что нерожденный ребенок имеет
основное право личности на жизнь, которое не
может быть нарушено. По своей сути, аборт является
одним из основных нападений на святость
невинной человеческой жизни»180.
Подобная риторика помогла сплотить
традиционный электорат республиканцев, но явно
уступала пафосу предвыборной программы демократов.
Не случайно, что согласно опросам Обама
одержал победу во всех трех раундах личных дебатов
с Маккейном, а 4 ноября 2θθ8 г. он вполне
ожидаемо одержал и победу на выборах, заручившись
голосами 52,68% избирателей и получив более 300
голосов выборщиков при 270 необходимых для
победы. Характерно, что за Обаму проголосовало 43%
белых избирателей, 95% афроамериканцев, 67% ис-
паноязычных, 62% американцев азиатского
происхождения. Ему отдали голоса католики (54%)
i8o. Republican Party Platforms of 2008 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=78545#axzziUJq3WKqR.
395

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ А Л И 3 M
и иудеи (78%). Обаму поддержали 49%
избирателей-мужчин и 56% избирателей-женщин, 65%
молодых людей в возрасте 18-29 лет> 52%
избирателей от зо до 44 лет181.
Таким образом, политический проект «Обама»
был поддержан молодой, «многоцветной», ген-
дерно ориентированной Америкой. Инаугурация
первого темнокожего президента США состоялась
20 января 2009 г. «Начиная с сегодняшнего дня
мы должны собраться и начать перестраивать
Америку,—заявил на ней Обама.—Циникам не понять,
что даже земля у них под ногами — уже не та, что
раньше, и что устаревшие аргументы, которыми
мы вынуждены были довольствоваться так долго,
больше не имеют силы... Нет ничего более
насыщающего душу, более важного для нашего
национального характера, чем полностью посвятить себя
решению трудных задач. Источник нашей
уверенности в том, что мы знаем—Бог призывает каждого
определить свою судьбу. В этом смысл нашей
свободы и принцип нашего существования—и именно
поэтому мужчины, женщины и дети,
представляющие все расы и все религии, могут
объединиться. Мы —нация христиан и мусульман, иудеев,
индусов и неверующих. На нас оказали влияние все
языки и все культуры, принесенные в нашу страну
со всего мира... Это—подлинные ценности. Они
были той движущей силой, которая обеспечивала
« 109
прогресс на протяжении нашей истории» .
ι8ι. Травкина H. M. Выборы в США XXI века
(демографический и расово-этнический факторы) //США—Канада:
Экономика, политика, культура. 2009. № 2. С. 23-24·
i82. ObamaB. Inaugural Address. 2009. January 20//The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/in-
dex.php?pid=44#axzzicRfmHACi.

Заключение
ЗА США закрепилась устойчивая репутация
страны «классического мультикультурализ-
ма». Во многом это убеждение основывается
не столько на анализе актуальных
общественно-политических дискуссий и американской
социальной политики, сколько на стереотипном
представлении об этой нации. Американцам исторически
присущи культ личной свободы и успешности,
представление о договорных основах
гражданского общества, безусловное уважение естественных
прав личности и скептическое отношение к
«большому правительству», то есть к любым
проявлениям бюрократизма в социальной сфере. Даже
категория благотворительности воспринимается
в этом обществе как проявление прямого
гражданского взаимодействия, спонтанного и
свободного сотрудничества, основанного на многообразии
интересов и форм самовыражения. Таким
образом, плюрализм можно считать одной из
ключевых идеологических, психологических и
институциональных характеристик американской нации,
квинтэссенцией ее исторической социальности.
В представлении многих поколений американцев
плюралисти ческая культура является ядром циви-
лизационного опыта США.
Несмотря на наличие столь ярких и
устойчивых мировоззренческих архетипов, американская
397

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
нация сменила в своей не столь длительной
истории три модели самоидентификации
—англоконформистскую, ассимиляционную и
плюралистическую. Преобладание каждой из них было связано
со спецификой миграционных потоков, уровнем
социальной мобильности и культурной
дифференциации американского общества на определенных
этапах его развития. Англоконформистская
модель, олицетворением которой стал
символический образ «томатного супа», представляла собой
этнорасовый национализм белого протестантского
большинства (WASP). В ней в наибольшей степени
отразилась специфика протестантской культуры
«отцов-основателей» США, присущий ей
мессианский провиденциализм.
В полной мере англоконформистская модель
национальной самоидентификации сложилась
в первой половине XIX в., получив характерное
название «американской системы» и черты
уникальной «гражданской религии». На рубеже XIX-
XX вв. она сменилась ассимиляционной моделью,
которая прочно ассоциировалась в общественном
сознании с метафорой «плавильного тигля». Это
переход оказался вполне преемственным: идея
синтеза разнообразных этнокультурных традиций
в «плавильном тигле», сам красноречивый образ
горнила, очищающего иммигрантские потоки,
закреплял представление об американской нации
как уникальном по своим духовным, социальным
и политическим основаниям сообществе.
Этнорасовый национализм WASP сменился более
«мягким» этнокультурным национализмом, но
принцип американизации оставался основой стратегии
национального развития. Но та же метафора
«плавильного тигля» приобретала совершенно иную
направленность в сочетании с идеей внутренне-
39»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
го динамичного разнообразия американской
нации— не «сплавления», а взаимного обогащения
ее различных этнокультурных элементов. Такой
подход открывал путь к утверждению
концептуальной модели культурного плюрализма,
истолкованию уникальности американской нации как
«симфонии цивилизаций». В радикальном
выражении плюралистическая модель вообще
преодолевала традиционный для американского
общества мессианский провиденциализм и закрепляла
представление о «нации иммигрантов»,
сообществе «американцев через дефис», основанием
которого является культурная множественность (что
ассоциировалось с символическими метафорами
«салатницы», «мозаики», «радуги»).
В середине XX в. культурный плюрализм
окончательно превратился в ключевую категорию
американского национального мышления. Важную
роль в этом сыграли влияние Второй мировой
войны и реализация неолиберальной стратегии
«государства всеобщего благосостояния», подъем
движения за гражданские права и массовые протесты
против расовой сегрегации, тендерная и
субкультурная эмансипация. В действиях государства
принципы культурного плюрализма получили
выражение в «политике позитивных действий»,
направленной на защиту интересов представителей
этнорасовых, а впоследствии и тендерных,
конфессиональных меньшинств, лиц с
ограниченными возможностями. Такая стратегия вполне
может быть соотнесена с классическим понятием
«мультикультурализм», получившим
распространение в Канаде и Австралии в 1960-х гг. Однако
процесс концептуального становления
американского мультикультурализма получил совершенно
иную динамику и методологическую основу.
399

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Теоретические разработки американского
научного сообщества сыграли исключительно важную
роль в становлении плюралистической парадигмы.
В эпицентре его научных дискуссий
традиционно находились наиболее злободневные проблемы
общественной жизни, новые формы социальной
стратификации. К тому же многие
представители американской научной элиты сами являлись
иммигрантами, выходцами из цветных» диаспор
или представителями иных меньшинств. Все это
придавало особый подтекст исследованиям в
области социокультурного взаимодействия. Не
случайно, что на протяжении XX в. неуклонно
повышалась общественная значимость научных дискуссий
по проблемам этнонациональной социальности,
росла прямая вовлеченность академического
сообщества в политическую полемику. Первый шаг
к этому был сделан еще в довоенный период, когда
в эпицентре общественной дискуссии о «нации —
плавильном тигле» оказались теоретические
разработки социологов Чикагской школы,
представители которой стремились на основе эмпирического
и структурно-функционального анализа доказать
эволюционную природу американской нации,
показать роль в этом процессе процессов
урбанизации и массовой иммиграции.
В середине XX в. представители американской
культурной антропологии сформировали
широкий спектр концептов, призванных доказать
множественность сосуществующих в современном
обществе культурных форм и ограниченность
ассимиляции как модели межкультурного
взаимодействия. Именно эта установка оказалась
особенно близка к классической теории канадского
и австралийского мультикультурализма
(«интеграция без ассимиляции»). Однако в радикальном
400

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
выражении она приобретала характер
культурного релятивизма, неприемлемого для динамичного
и амбициозного американского общества. Идеал
толерантного сосуществования и взаимного
обогащения различных социокультурных сообществ
был недостаточной основой для формирования
устойчивой национальной идентичности
американцев. Конечно, он вполне соответствовал
стереотипному образу «самой свободной нации»,
привлекательному для многочисленных
иммигрантов. Но торжество толерантности в
межрасовых и межэтнических отношениях не решало
вопрос о внутренних социальных интеграторах
американского общества. Первый шаг к
преодолению культурного релятивизма на теоретическом
уровне сделали представители американского
неоэволюционизма, закрепившие представления
о культурах как эволюционирующих социальных
системах, что, в свою очередь, позволило
сформулировать идею «мультилинейной эволюции»
поликультурных сообществ. Плюрализм начал
рассматриваться в качестве характеристики
социального действия, а не состояния. Это открыло путь
для формирования совершенно новой
методологической основы для социального анализа и
прогнозирования.
В конце 1960-х— начале ΐ97°"χ ΓΓ· в
американском обществе сложилась парадоксальная
ситуация. С одной стороны, в условиях ускоренной
эмансипации этнорасовых, тендерных,
конфессиональных групп, формирования субкультур
и разнообразных «меньшинств»
плюралистическая идеология не только получила самое широкое
распространение, но и превратилась в системную
парадигму национального мышления.
«Политика позитивных действий» привела к закреплению
401

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
толерантного отношения к культурному
многообразию на уровне гражданских прав и
общепризнанных норм поведения, в системе социального
обеспечения и образования, социальной
политике корпораций. Но одновременно в американской
политической, деловой и интеллектуальной элите
сформировалось представление о том, что
поощрение этнорасового разнообразия в отрыве от
общенациональной социальной политики
превращается в «сегрегацию наоборот», угрожает единству
нации, принципам свободы и социальной
справедливости. Сказался и тот впечатляющий рывок,
который американская наука совершила в развитии
методологии социального анализа. Теории
символического интеракционизма, социального
обмена, эмерджентности, социального
конструктивизма и феноменологии сформировали тот научный
инструментарий, который помог выявить
глубинные перемены в механизмах социализации
личности и формах социального взаимодействия,
доказать тот факт, что американское общество обретает
новую «постиндустриальную» социальность.
Под воздействием всех этих факторов в
середине 197°"х ΓΓ· в дискуссии о культурном плюрализме
наступил перелом. Если ранее ее рефреном была
тема защиты прав этнорасовых и иных меньшинств,
то теперь речь шла о попытках понять сущность
новой социальной реальности и о формировании
на этой основе современной стратегии
национального развития. В ходе этой дискуссии сложились
три парадигмальных методологических подхода,
каждый из которых представлял собой особый
алгоритм понимания природы коллективной
идентичности, изучения механизмов социального обмена
и форм социализации личности в условиях
множественной социокультурной реальности.
402

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Наиболее динамичным, новаторским и даже
в некотором смысле провокационным
методологическим направлением являлся конструктивизм.
Его представители исходили из представления
о процессуальной природе человеческой
личности и символическом интеракционизме как
основе социальных процессов. Идентичность
представлялась им результатом «конструирования»
пространства символов, образов, свободной
интерпретации множественных картин мира. В особой
степени эта установка была характерна для
представителей радикального и феноменологического
конструктивизма. Их рассуждения о
«конструируемой» идентичности и «исполнении» социальных
ролей подводили к выводу о культурной
множественности как ключевой характеристике любого
общества. В русле радикального и
феноменологического конструктивизма принципы
культурного плюрализма трансформировались в образ
множественной и предельно изменчивой социальной
реальности. Тем самым закладывалась основа для
формирования концепции мультикультурализма
как общественного дискурса, перманентного
процесса переосмысления, переживания, «вчувствова-
ния» в разнообразные сосуществующие и
взаимодействующие модели культурной идентичности.
Не случайно, что идеи радикального
конструктивизма активно использовались в тендерных
исследованиях, в том числе доказывающих
необходимость перехода от защиты прав тендерных
«меньшинств» к признанию тендерного
многообразия современного общества. Еще один вектор
в развитии социального конструктивизма
образовала синергетическая методология. В ее русле
закрепилось представление об обществе как
саморазвивающейся социальной системе, основанной
403

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
на эмерджентных процессах и интенсивном
информационном обмене. Эти идеи получили затем
реализацию в теориях сетевого и коммунитарно-
го общества, постматериалистической мотивации,
«проектной» идентичности, «многоканального
общества», клиповой культуры, игровой
социализации, которые и стали символом
конструктивистского мультикультурализма.
Альтернативным методологическим
направлением являлся примордиализм. Исследования,
созданные в этом русле, были направлены на
осмысление «онтологии этносов», историко-культурной
«исконности» этнорасовых групп.
Примордиализм стал основой для разработки теорий
устойчивой национальной идентичности, укорененной
в традициях и культуре «большинства».
Специфика социальных процессов последней трети XX в.
вытесняла примордиалистов на периферию
научной дискуссии. Однако именно эта часть
интеллектуальной элиты США способствовала возрождению
англоконформистского национализма, идеи
которого вновь приобрели популярность у
консервативно настроенной части американского общества.
Роль «методологического центризма» сыграл
инструментализм, имевший очень глубокие
корни в американской интеллектуальной традиции.
Присущая инструментализму ориентация на
прагматичное, рациональное, целесообразно
организованное социальное взаимодействие
позволяла с успехом обосновывать самые разнообразные
стратегии общественного развития —от
консервативного «просперити» и неолиберального
«государства всеобщего благосостояния» до
институциональной «революции менеджеров» и «нового
индустриального общества». Новое поколение
инструменталистов пыталось доказать, что в услови-
404

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ях радикальной ломки культурного пространства
общества формирование национальной
идентичности связывалось с необходимостью проведения
государством активной структурной социальной
политики, а это, в свою очередь, требует
формирования консолидирующей общенациональной
идеологии. С учетом социально-политического
контекста инструменталисты доказывали необходимость
отказаться от плюралистической политики
«позитивных действий» и перейти к формированию
консервативной коммунитарной системы,
способной превратить самобытность субкультур в
фактор динамичного развития нации. Эта идея
«нового» (структурного) плюрализма привлекла также
представителей умеренного крыла примордиали-
стов и конструктивистов. В итоге сложилось
широкое интеллектуальное движение, вставшее у
истоков «неоконсервативной волны». В дальнейшем
именно идеи «структурного плюрализма» в
сочетании с самыми разнообразными идеологемами
были реализованы в политике Республиканской
и Демократической партий в 1990-2000-х гг. При
всех перипетиях правительственного курса
истеблишмент сохранял понимание того, что
социокультурное пространство современного общества
по-прежнему опирается на структуру
традиционных сообществ—этнических, расовых,
конфессиональных, половозрастных, их знаково-символиче-
ские «фронтиры» и систему самоидентификации.
Однако активная мобилизующая политика
государства способна вовлечь эти сообщества в
динамичное общенациональное развитие, где их
самобытность станет источником гражданской
активности и креативной инновационности. Такая
установка стала основой для формирования
современного американского мультикультурализма.
405

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
Формирование американского мультикульту-
рализма как особого методологического,
социокультурного и политического концепта
оказалось сопряжено с тремя основными факторами.
Во-первых, сама идея мультикультурного
общества возникла в контексте длительной истории
американского культурного плюрализма,
отражающего разочарование в идеалах культурной
гомогенности англоконформизма и
ассимиляционной мощи «плавильного тигля». В этом качестве
американский мультикультурализм вполне может
быть также соотнесен с канадским, австралийским
и даже европейским аналогами.
Методологической основой подобных концепций являлись ин-
струменталистские идеи прагматичного и
упорядочивающего воздействия на систему социального
взаимодействия в сочетании с примордиалистским
представлением об устойчивости этнокультурных,
расовых, конфессиональных сообществ. В русле
такого методологического синтеза и
формировалась плюралистическая парадигма
межкультурного взаимодействия. Ее основой были
принципы толерантности и аккультурации (спонтанного,
естественного межкультурного взаимодействия),
наиболее полно воплотившиеся в эпоху
«либерального консенсуса» 1960-х гг.
Вторым фактором, повлиявшим на смысловую
направленность американского мультикультура-
лизма, стала особая динамика его развития и
политический контекст этого процесса. В отличие
от классических теорий культурного плюрализма,
а также канадского и австралийского мультикуль-
турализма, пик дискуссий об американском муль-
тикультурализме пришелся уже на последнюю
четверть XX в., когда на смену неолиберальной
модели «государства всеобщего благосостояния»
4об

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
и «либеральному консенсусу» в
общественно-политической жизни пришла сложная и
конфликтная конъюнктура «информационного общества»,
а глобализация принесла с собой не только
геополитические и экономические успехи, но и
всеобщий кризис идентичности, многочисленные риски
и фобии. В этой ситуации толкование концепта
мультикультурализма приобретало
исключительно противоречивый и множественный характер,
превращалось в предмет идеологического
размежевания, а не консолидации. Специфика
американской двухпартийной системы и цикличность
политического процесса в США еще больше
усугубляли эту тенденцию. В итоге, если в
середине 1970-х гг. идея «нового плюрализма» еще была
способна сплотить широкую плеяду
интеллектуалов и дать толчок для формирования идеологии
общенациональной консолидации, то в
дальнейшем дискуссии о мультикультурализме все чаще
вытеснялись в сферу ожесточенной полемики
сторонников и противников «постмодернистской
реальности».
Третьим фактором, обусловившим
специфику американского мультикультурализма, стала
его фундаментальная методологическая основа.
В пылу ожесточенной общественной полемики,
а зачастую и нарочитой политизации темы
мультикультурализма со стороны представителей
Демократической и Республиканской партий, в тени
оставался тот факт, что большинство подобных
концепций опирались на особую систему
исследовательских методов и специфический
когнитивный стиль, а не морализаторский пафос и
политическую риторику. Причем эта особенность
была связана отнюдь не с философской
направленностью или академическим научным контекстом
407

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
американского мультикультурализма. Его
концептуальное развитие изначально предопределялось
попытками осмыслить наиболее актуальные
проблемы социального взаимодействия, определить
специфику самой «социальности» в современном
обществе. И решение этой проблемы
сформировало два основных вектора в развитии концепта
мультикультурализма. Первый из них был связан
с методологией радикального и
феноменологического конструктивизма, а второй опирался на
методологический синтез умеренного
конструктивизма, инструментализма и примордиализма.
Концептуально-методологическая основа
американского мультикультурализма, сложившаяся
в 1960-1970-х гг., по сути, сохранила свое значение
и в дальнейшем. Идеи инструментализма и
радикального конструктивизма оказались адаптивны
к новейшим теориям, показывающим специфику
социальности информационного, сетевого
общества. Но политический рефрен дискуссий о муль-
тикультурализме со временем существенно
изменился. Сам по себе концепт мультикультурализма
начал активно обсуждаться в США в тот период,
когда стратегия «структурного плюрализма» уже
существенно потеснила прежнюю «политику
позитивных действий», и со стороны представителей
разнообразных «меньшинств» начала нарастать
негативная реакция по поводу «свертывания
пространства свободы». В этой ситуации мультикуль-
турализм начал ассоциироваться с совершенно
разнонаправленными векторами в социальном
развитии американского общества.
Консервативно настроенная часть американского общества
видела в нем крайнее проявление
космополитизма «либералов», угрозу национальному единству
и идентичности. Представители протестных суб-
4о8

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
культур, напротив, усматривали в попытках
проведения «политики мультикультурализма»
усиление централизующего влияния государства в сфере
гражданских прав и информационной свободы.
Показательно, что скептическое отношение к муль-
тикультурализму проявляли и многие
представители афроамериканской интеллигенции,
выходцы из цветных диаспор. В итоге к концу 1990-х гг.
торжество мультикультурализма оказалось
провозглашено едва ли не в общенациональном
масштабе, но именно противниками этой идеи,
стремящимися доказать ее пагубность для американского
общества.
Причина такой парадоксальной ситуации лишь
отчасти заключалась в той понятийной
неопределенности, которая сопровождала дискуссии о муль-
тикультурализме на страницах
общественно-политической публицистики. Концептуальные
исследования проблем мультикультурализма приобрели
в ΐ99θ~2θθθ"χ гг· вполне стройное
методологическое основание. Среди представителей этого
течения уже практически не осталось приверженцев
классического плюрализма с его культом
социальной толерантности. Произошло и окончательное
размежевание с «новым» структурным
плюрализмом. Структурный плюрализм представлял собой
яркий пример инструменталистского мышления
с характерными для него прагматизмом и
идеями мобилизующего воздействия на общество.
Поэтому он легко превращался в основу для
компромисса между представителями самых различных
политических группировок и интеллектуальных
движений, поддерживающих действия
государства по сплочению нации. Мультикультурализм же
сформировался в США прежде всего в
качестве социальной концепции, а не политической
409

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
стратегии, был ориентирован на осмысление и
обсуждение новейших социокультурных явлений,
возникающих в эпоху постиндустриального
развития. Его понятийную основу составили
категории социального обмена, символического интерак-
ционизма, эмерджентности. В итоге американский
мультикультурализм приобрел ярко выраженные
черты постмодернистского дискурса, что
вызывало неприятие у значительной части
академического сообщества. Еще более серьезное сопротивление
постмодернистская версия мультикультурализма
встречала в массовом сознании американцев,
поскольку ассоциировалась с «враждебной
культурой» интеллектуального андерграунда и
пропагандой протестных субкультур. Мультикультурализм
особенно резко диссонировал с многими архети-
пическими установками американской
национальной картины мира, в том числе с представлением
об американской нации как уникальном
сообществе, обладающем историко-культурной
неповторимостью и мессианской избранностью. В качестве
постмодернистского дискурса он заставлял
признать открытый характер общества и увидеть в
нации изначально незавершенный «проект».
В качестве интеллектуального явления
современный американский мультикультурализм тесно
связан с конструктивистской методологией
социального анализа и постмодернистским
мировоззрением. Но в восприятии общества образ
мультикультурализма оказался сопряжен скорее с самой
идеей культурной множественности. Поэтому
попытки осуществления «политики
мультикультурализма» в США оказывались по большей части
эклектичными и неэффективными. Объявление
такого курса на уровне государственной
политики, как правило, означало поиск баланса меж-
4Ю

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ду прежней «политикой позитивного действия»
и усилением адресного воздействия на различные
социокультурные группы. В тех случаях, когда
принципы мультикультурализма все-таки
последовательно реализовывались в области социальной
политики, это встречало нарастающее
недовольство консервативно настроенной части общества.
Наглядным примером стал «триумф и крах» муль-
тикультурного образования в США в 1990х ΓΓ·>
когда в рамках внедрения компетентностной
модели обучения закрепилась направленность
образовательного процесса на критическое осмысление
учащимися их собственной идентичности,
расширение опыта социальной рефлексии,
практического межкультурного взаимодействия, понимания
и интерпретации иных лингвистических
культур. Однако реализация таких мультикультурных
программ была дискредитирована в глазах
общественности упреками в насаждении «мозаичного
сознания» и подрыве национальной
идентичности. Причем причиной такого фиаско уже нельзя
считать непоследовательность политического
курса—система мультикультурного образования
формировалась на основе целостной
социально-педагогической концепции, и ее целевые установки,
используемые формы и методы были предельно
четко очерчены. Но сказалась узость социальной
базы американского мультикультурализма: ее
основу составляют те индивиды и группы, которые
успешно интегрированы в новую экономическую
и социокультурную реальность, психологически
«открыты» этому миру и готовы к диалогу с
внешней средой. Такие люди ориентированы на
предельно свободное моделирование собственного
«Я» и на комбинирование собственной
социокультурной реальности, не стесненное традиционными
411

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУΡАЛИ3M
ценностными категориями. Однако для большей
части общества такая модель самоидентификации
не является приемлемой и комфортной. Муль-
тикультурализм отвергают люди, испытывающие
потребность в образовании «собственного»,
замкнутого культурного пространства и активно
стремящиеся к воссозданию более привычных,
традиционных форм социализации. В условиях «шока
глобализации» потребность такой «закрытой
личности» в строгих, понятных, безапелляционно
воспринимаемых принципах идентичности еще более
возрастает. Поэтому мультикультурализм,
будучи ориентированным лишь на эмансипированный
тип личности и постмодернистскую систему
мировосприятия, имеет мало шансов превратиться в
эффективную основу национальной идентичности.
Решением этой проблемы мог бы стать перенос
приоритетов социальной политики государства
и усилий самого общества с закрепления самого
поликультурного состояния нации на
«мультипликационный» эффект межкультурной
коммуникации. Не отрицая значимость толерантного
отношения к самобытности разнообразных социальных
страт, этнических и конфессиональных сообществ,
такая парадигма подчеркивает ключевую роль их
опосредованной интеграции в рамках
динамичного, множественного социокультурного
пространства. Успешный опыт подобной социальной
политики продемонстрировали многие американские
корпорации, ориентированные на развитие
«человеческого капитала». В стремлении обеспечить
инновационный характер развития
предпринимательское сообщество сделало ставку на
превращение внутрикорпоративного пространства в
особую социальную среду. Это не отрицает значимость
поддержания высокого уровня материального обес-
412

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
печения и правовой защищенности работников.
Но современная сетевая корпорация предлагает
нечто большее— множественную,
плюралистическую, сегментарную среду, способную
удовлетворить любые типы социальной мотивации.
Работник традиционного типа обретает в ее рамках
ощущение стабильности и защищенности, а
«креативный постматериалист» получает источник
постоянно меняющихся впечатлений, «вызовов»
и «рисков». Внутренний плюрализм, структурная
децентрализация и мотивационная
множественность становятся важнейшими особенностями
такого типа организаций. Эта практика вполне
соответствует парадигме мультикультурализма. Хотя,
поскольку сетевое корпоративное пространство
явно не соотносится с идеалом
плюралистического «диалога культур», для его характеристики все
чаще используется иной термин—мультилатераль-
ность. Мультилатеральное качество
корпоративного пространства—это не только его открытость
и предельная «многосторонность», но и
неравновесность, асимметричность, перманентная
незавершенность. Мультикультурная стратегия
«единства в различии» сменяется в таких корпорациях
«единством в движении». Подобная стратегия,
на первый взгляд, вполне применима и на
общенациональном уровне. Однако это требует
радикального обновления всей системы
государственного управления и ее идеологической основы, что
в современных условиях представляется
маловероятным.

Библиография
A New Direction for All Americans. Democratic Plan Election of
2006 // Democratic Leader. The Official Website of Office of
Democratic Leader, http://www.democraticleader.gov/news-
room/new-direction-americans.
A Safer World and a More H
opeful America. Republican Party Platform of 2004 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=296i3#axzzic9QKM2de.
BantingK. G. The Multicultural Welfare State: International
Experience and North American Narratives // Social Policy and
Administration. April 2005. Vol. 39. № 2. P. 98-115. http://on-
linelibrary.wiley.com/doi/10.nn/j.i467-95i5.2005.00428.x/epdf.
Bass Sh. B. Multiculturalism in American Party Politics // Grappling
with a Legacy of Racial Abuse: Reframing a Toxic Debate.
Annual Meeting of the Western Political Science Association.
2006. March 17. http://www.allacademic.eom//meta/p_mla_
apa_research_citation/o/9/7/6/6/pages97663/p97663-i.php.
Bawer B. Disambiguating Faith: Faith As Tradition's Advocate
And Enforcer, Opposed To Merely Provisional Forms Of Trust//
Free Thoughts Blogs. http://freethoughtblogs.com/?s=Disam-
biguating+Faith.
Bell D. Ethnicity and Social Change // Ethnicity: Theory and
Experience/Ed. by N. Glazer, D. Moynihan. Cambridge, MA:
Harvard University Press, 1975.
The Cultural Contradictions of Capitalism. N.Y.: Basic Books,
1976.
Benedict R. Chrysanthemum and the Sword: Patterns of Japanese
Culture. Boston: Houghton Mifflin, 1946.
Blau R Exchange and Power in Social Life. N.Y.: Wiley, 1964.
Bloom H. The American Religion: The Emergence of the
Post-Christian Nation. N.Y.: Simon & Schuster, 1992.
414

БИБЛИОГРАФИЯ
The Western Canon: The Books and School of the Ages. N.Y.:
Harcourt Brace, 1994.
Bloom L. Obama Embraced as Symbol of U. S. Diversity // The
Official Website of The United Methodist Church. http://ar-
chives.gcah.org/xmlui/bitstream/handle/10516/290/6494599.
htm?sequence=i.
Blumer H. Social Problems as Collective Behaviour// Social
Problems. 1971. Vol. 18. № 3.
Society as Symbolic Interaction // Human Behavior and
Social Processes / Ed. by A. Rose. Boston: Houghton Mifflin,
196З·
Society as Symbolic Interaction. Berkeley: University of
California Press, 1969.
Boas Ε The History of Anthropology. N.Y.: New Science Library, 1940.
Bourne R. Trans-National America//Atlantic Monthly. 1916. July.
№ 118. P. 86-97. http://www.swarthmore.edu/SocSci/rbannisi/
AIHigth/Bourne.html.
Bruni F., KristofN.D. Bush Rues Failure to Attack Bigotry in Visit to
College // The New York Times. 2000. February 28. https://
partners.nytimes.com/library/politics/camp/022800wh-gop-
bush.html.
Buchanan P. A. A Crossroads in Our Country's History.
Announcement Speech.—New Hampshire State Legislative Office
Building. 1991. December 10 // The Website of Presidential
Campaigns and Candidates, http://www.4president.0rg/speeches/
buchanan1992announcement.htm.
Buchanan P. The Election is About Who We Are: Taking Back Our
Country. Speech to the 1992 Republican National
Convention.—Houston, Texas. 1992. August 17 // Cohen M. A. Live
from the Campaign Trail: The Greatest Presidential
Campaign Speeches of the Twentieth Century and How They
Shaped Modern America, http://livefromthetrail.com/about-
the-book/speeches/chapter-19/pat-buchanan.
Bush G. America 2000: An Education Strategy // The Education
Resources Information Center. http://eric.ed.gov/?id=ED327009·
Butler J. Gender Trouble: Feminism and the Subversion of
Identity. N.Y.: Routledge, 1990.
Capitalism Today / Ed. by D. Bell, I. Kristol. N.Y.: Basic Books,
1971·
415

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУ Л ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Civil Rights Act of 1964 [Public Law 88-352] //The Official Website of
U. S. Social Security Administration. https://www.socialsecurity.
gov/OP_Home/comp2/Fo88-352.html.
Clinton H. Speech and Q&A on Innovation. 2007. May 31 // The
American Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.
edu/ws/index.php?pid=77052#axzziURTkwxru.
Comprehensive Employment and Training Act of 1973 [Public Law
93-203] //The National Archives and Records Administration
(NARA). http://www.archives.gov/research/guide-fed-records/
groups/369.html.
Culture and the Present Moment: A Round-Table Discussion //
Commentary. 1974. № 12. https://www.commentarymagazine.
com/articles/culture-and-the-present-moment-a-round-table-
discussion.
Democratic National Convention. 2000 // The Official Website
of Democratic National Convention Committee. http://www.
worldlingo.com/ma/enwiki/ru/2000_Democratic_National_
Convention.
Democratic Party Platform of 1972 //The American Presidency
Project. http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=
296o5#axzziaJ99xmts.
Democrats Retake Congress //America Votes 2006. The Cable News
Network (CNN). http://edition.cnn.com/ELECTION/2006.
Disabilities Act of 1990 [United States Code 42] // The Official
Website of U. S. Equal Employment Opportunity Commission.
http://www.eeoc.gov/laws/statutes/ada.cfm.
DreyfiissJ., Lawrence Ch. The Bakke Case: the Politics of Inequality.
Berkeley: University of California Press, 1979.
Dubois C. The People of Alor: a Socio-Psychological Study of an East
Indian Island. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1944.
DukeD. America Is at the Crossroads (2004) //The Official Website
of Representative David Duke, PhD. http://www.davidduke.
com/general/america-is-at-the-crossroads_22.html.
Ε Pluribus Unum? A Symposium on Pluralism and Public Policy.
N.Y.: The American Jewish Committee, The Arthur and
Rochelle Belfer Center for American Pluralism, 1997.
Economic Opportunity Act of 1964 [Public Law 88-452] //
Education Resources Information Center http://www.eric.ed.gov/
ERICWebPortal/recordDetail?accno=EDo47275·
416

БИБЛИОГРАФИЯ
Ethnicity: Theory and Experience / Ed. by N. Glazer, D. Moynihan.
Cambridge, MA: Harvard University Press, 1975.
Ethnics and Pluraliste. Letters // Commentary. June 1972. https://
www.commentarymagazine.com/articles/ethnics-and-
pluralists.
Etzioni A. Next: the Road to the Good Society. N.Y.: Basic Books,
2001.
The Active Society: A Theory of Societal and Political
Processes. N.Y.: Free Press, 1968.
The New Golden Rule. Community and Morality in a
Democratic Society. N.Y.: Basic Books, 1998.
Evans J. Alasdair Maclntyre is an Illiberal Old Codger//The Politics
of Weil-Being. A Blog about Philosophy, Psychology, and Our
Search for the Good Life, http://www.politicsofwellbeing.com/
2011/05/alasdair-macintyre-is-illiberal-old-sod.html.
Evans R. U.S. Military Policies Concerning Homosexuals:
Development, Implementation and Outcomes // Report Prepared For
The Center for the Study of Sexual Minorities in the Military.
01.11.2001//The Palm Center, http://www.palmcenter.
Fischer D.H. Liberty and Freedom: A Visual History of America's
Founding Ideas (America: a Cultural History). N.Y.: Oxford
University Press, 2005.
Foerster H. von. Cybernetics of Cybernetics or the Control of
Control and the Communication of Communication. Urbana, II:
University of Illinois, 1974.
Forbes H.D. Ethnic Conflict: Commerce, Culture and the Conflict
Hypothesis. New Haven, CT; L., 1997.
Forman S. Obama's Authoritarian Multiculturalism // American
Thinker. Daily internet publications. http://www.american-
thinker.com/2010/12/obamas_authoritarian_multicult.html.
Garßnkel H.y Sacks H. On Formal Structures of Practical Actions //
Theoretical Sociology: Perspectives and Developments / Ed.
by J. C. McKinney, E.A. Tiryakian. N.Y.: Appleton-Century-
Crofts, 1970.
Geertz C. The Integrative Revolution: Primordial Sentiments and
Civil Politics in the New States // The Interpretation of
Cultures. N.Y.: Basic Books, 1987.
Gerson M. The Neoconservative Vision: From the Cold War to the
Culture Wars. N.Y.: Madison, 1996.
417

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
Gerstle G. American Crucible: Race and Nation in the Twentieth
Century. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001.
GiovanniN., AubertA., Hernton C. Harold Bloom's Charge that Mul-
ticulturalism in American Poetry Is a Mask for Mediocrity //
The Journal of Blacks in Higher Education. 1998. № 21.
Giuliani R. Remarks Following the Florida Primary. 2008. January 29//
The American Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.
edu/ws/index.php?pid=76307#axzziUJq3WKqR.
GlazerK. American Pluralism: Voluntarism or State Action? (1977) //
Glazer N. Ethnic Dilemmas: 1964-1982. Cambridge: Harvard
University Press, 1983.
Neoconservatives, Then and Now // The New York Times.
2003. October, 26.
The Politics of a Multiethnic Society // Glazer N. Ethnic
Dilemmas: 1964-1982. Cambridge: Harvard University Press, 1983.
The Problem of Ethnic Studies (1977) // Glazer N. Ethnic
Dilemmas: 1964-1982. Cambridge: Harvard University Press, 1983.
We Are All Multiculturalists. Cambridge, MA: Harvard
University Press, 1997.
Glazer N., Moynihan D. P. Beyond the Melting Pot. The Negroes,
Puerto Ricans, Jews, Italians, and Irish of New York City.
Cambridge, MA: MIT Press, 1963.
Introduction // Ethnicity: Theory and Experience / Ed. by
N. Glazer, D. Moynihan. Cambridge, MA: Harvard
University Press, 1975.
Gqffman E. Encounters: Two Studies in the Sociology of
Interaction. L.: Allen Lane, 1972.
Gonzalez A. God and Power: Why Republicans Love Multicultural-
ism //Somos Republicans. Hispanic Republicans Specializing
in Political, http://somosrepublicans.com/2011/02/god-and-
power-why-republicans-love-multiculturalism.
Gordon M.M. Assimilation in American Life: The Role of Race,
Religion, and National Origins. Oxford: Oxford University Press
US, 1964.
Gordon M.M. Human Nature, Class and Ethnicity. N.Y.: Oxford
University Press, 1978.
Gordon M. M. Toward a General Considerations on the Nature and
Trends of Change of Ethnicity // Ethnicity: Theory and Ex-
418

БИБЛИОГРАФИЯ
perience / Ed. by N. Glazer, D. Moynihan. Cambridge, MA:
Harvard University Press, 1975.
Gorer G., Rickman J. The People of Great Russia: A Psychological
Study. L.: The Gresset Press, 1949.
Graduate Faculty in Ethnicity or Immigration / The Robert F.
Harney Professorship And Program, http://www.utoronto.ca/
ethnicstudies/fac_politicalsci.html.
Hacking I. The Social Construction of What? Cambridge, MA:
Harvard University Press. 1999.
Hartman G. H. The Fateful Question of Culture. N.Y.: Columbia
University Press, 1998.
Heer J. Republican Multiculturalism. https://sanseverything.
wordpress.com/2010/06/26/republican-multiculturalism-the-
directors-cut.
Homans G. C. The Sociological Relevance of Behaviorism //
Behavioral Sociology / Ed. by R. Burgess, D. Bushell. N.Y.:
Columbia University Press, 1969.
Honigman J. Personality in Culture. N.Y.: Harper & Row, 1967.
Hooper W.M. The Strange Death of Liberalism Is Coming Back
With A Vengeance, http://www.theoligarch.com/multicul-
turalism.htm.
Horowitz D. Ethnic Identity // Ethnicity: Theory and Experience /
Ed. by N. Glazer, D. Moynihan. Cambridge, MA: Harvard
University Press, 1975.
Huckabee M. Interview with Tim Russert on NBC News' «Meet
the Press». 30.12.2007 // The American Presidency Project.
http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=77757#
axzziUJqßWKqR.
Immigration and Nationality Act of 1990 [Public Law 101-649] //
The Law Library of Congress, http://thomas.loc.gov/cgi-bin/
bdquery/z?dioi: S358.
Inkeles Α., Levinson D. National Character: the Study of Modal
Personality and Sociocultural System // The Handbook of Social
Psychology / Ed. by G. Lindzey, E. Aronson. N.Y.: McGraw
Hill, 1969. Vol. 4.
Isaacs H. R. Basic Group Identity: The Idols of the Tribe //
Ethnicity: Theory and Experience / Ed. by N. Glazer, D. Moynihan.
Cambridge, MA: Harvard University Press, 1975.
419

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
Isaacs H. R. Idols of the Tribe: Group Identity and Political Change.
N.Y.: Harper & Row. 1975.
KallenH.M. Culture and Democracy in the United States: Studies
in the Groups Psychology of the American People. N.Y.: Anro
Press and New York Times, 1970.
The Structure of Lasting Peace: An Inquiry into the Motives
of War and Peace. Boston: Marshall Jones Company, 1918.
KirkR. Renewing a Shaken Culture. Lecture. December 11,1992 //The
Heritage Foundation: Leadership for America. http://www.
heritage.org/research/lecture/renewing-a-shaken-culture.
Kirk R. The Fraud of Multiculturalism. Washington: The Heritage
Foundation, 1992.
Kluckholm K. Mirror for Man. The Relation of Anthropology to
Modern Life. N.Y.: Whittlesey House, 1949.
Kuper A. Culture: The Antropologists' Account. Cambridge, MA:
Harvard University Press, 1999.
Kymlicka W. Multicultural Citizenship. Oxford: Clarendon Press, 1995.
Kymlicka W., OpalskiM. Can Liberal Pluralism Be Exported? Western
Political Theory and Ethnic Relations in Eastern Europe.
Oxford: Oxford University Press, 2002.
Lind M. In Defense of Liberal Nationalism // Foreign Affairs. 1994.
Vol. 73. № 3. http://www.foreignaffairs.com/articles/49887/
michael-lind/in-defense-of-liberal-nationalism.
The Next American Nation: The New Nationalism and the
Fourth American Revolution. N.Y.: The Free Press, 1995.
Luhman R., Gilman S. Race and Ethnic Relations. The Social and
Political Experience of Minority Groups. Belmont: Wadsworth
Pub. Co., 1980.
Mann A. The One and the Many: Reflections on the American
Identity. Chicago: University of Chicago Press, 1979.
Morgan E. C. The Puritan Ethic and the American Revolution
//William and Mary Quarterly. 1967. January. № 24. P. 3-43.
Multiculturalism // The Stanford Encyclopedia of Philosophy
(2010) / Ed. by E.N. Zalta. http://plato.stanford.edu/entries/
multiculturalism.
Kash G.H. The Conservative Intellectual Movement in America: Since
1945. N.Y.: Basic, 1976.
42О

БИБЛИОГРАФИЯ
No Child Left Behind Act of 2001 [Public Law 107-110] // The
Official Website of U. S. Department of Education. http://www2.
ed.gov/p0licy/elsec/leg/esea02/index.html.
Novak M. Culture in Crisis (2005) // Ortodoxy Today. Reflections on
the Ancient Orthodox Christian Faith. http://www.orthodoxy-
today.0rg/articles5/NovakPopeBenedict.php.
Neocons. Some memories // National Review. 2003. May, 20.
http://www.nationalreview.com/article/206959/neocons-mi-
chael-novak.
The Rise of the Unmeltable Ethnics. N.Y.: The Macmillan
Company, 1971.
The Spirit of Democratic Capitalism. N.Y.: Simon &
Schuster, 1982.
Who are the Neoconservatives? An Interview With Michael
Novak / A. K. Nardini // Crisis. A Voice for the Faithful Catholic
Laity. 01.04.2007. http://www.crisismagazine.com/2007/who-
are-the-neoconservatives-an-interview-with-michael-novak-2.
Nozick R. The Nature of Rationality. Princeton, NJ: Princeton
University Press, 1993. P. 26-34.
O'SullivanJ. Nationhood: an American//National Review. 1994. № 3.
Obama B. Inaugural Address. 2009. January 20 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=44#axzzicRfmHACi.
Official Presidential General Election Results 2000 // The Official
Website of Federal Election Comission. http://www.fec.gov/
pubrec/200opresgeresults.htm.
Olasky M. Compassionate Conservatism: What It Is, What It Does,
and How It Can Transform America. N.Y.: Free Press, 2000.
Evangelicals & Compassionate Conservatism. Interview. Part 2 /
T. Wax//The Website of Trevin Wax. 20.10.2009. http://trev-
inwax.com/2009/10/20/evangelicals-compassionate-conserva-
tism-interview-with-marvin-olasky-2.
Not the Race Card Again, Please // Tawnhall Magazin. 2001.
March 20. http://townhall.com/columnists/MarvinOlas-
ky/200i/o3/2o/not_the_race_card_again,_please.
Renewing American Compassion. N.Y.: Free Press, 1996.
The Tragedy of American Compassion. Washington: National
Book Network, 1992.
421

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
Olasky M. What is Compassionate Conservatism and Can it Transform
America? Lecture. 2000. July 24 // The Heritage Foundation:
Leadership for America. http://www.heritage.org/Research/
Lecture/What-is-Compassionate-Conservatism.
When Multiculturalism Is Conservative and Christian //
Tawnhall Magazin. 2007. January 4. http://townhall.com/col-
umnists/Marvin01asky/2007/oi/o4/when_multiculturalism_
is_conservative_and_christian/page/full.
Otchet A. Walzer Michael: User's Guide To Democracy //
UNESCO Courier. 2000. January, http://unesdoc.unesco.org/
images/oon/ooii84/n8482e.pdf#ii8507.
Palumbo-Liu D. Multiculturalism Now: Civilization, National
Identity, and Difference Before and After September 11th //
Boundary. 2002. № 229. P. 110-130. http://boundary2.dukejournals.
org/content/2 9/2/109 .citation.
Park R.E.j Burgess Ε. W., McKenzie R. The City. Chicago: University
of Chicago Press, [1925] 1967.
Parsons T. Some Theoretical Considerations on the Nature and Trends
of Change of Ethnicity // Ethnicity: Theory and Experience /
Ed. by N. Glazer, D. Moynihan. Cambridge, MA: Harvard
University Press, 1975.
The Social System. N.Y.: The Free Press, 1951.
Perlmutter P. The Troubling Future of Ethnicity // Christian
Century. 1977. August 17-24. http://www.religion-online.org/show-
article.asp?title=ii75.
Political Theory and Australian Multiculturalism / Ed. by G. B.
Levey. Oxford: Berghahn Books, 2008.
President's Reform Commission 2001 // The Official Website of
U. S. Social Security Administration, http://www.ssa.gov/
history/reports/pcsss/potus.html.
Prosperity, Progress, and Peace. Democratic National Platform of 2000//
The American Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.
edu/ws/index.php?pid=296i2.
RawlsJ. Political Liberalism. The John Dewey Essays in Philosophy.
N.Y.: Columbia University Press, 1993.
The Idea of an Overlapping Consensus // Oxford Journal for
Legal Studies. 1987. № 7 (1).
422

БИБЛИОГРАФИЯ
RazJ. Multiculturalism: A Liberal Perspective. Dissent//Raz J.
Ethics in the Public Domain: Essays in the Morality of Law and
Politics. Oxford: Clarendon Press, 1994.
Redfield R. Peasant Society and Culture: An Anthropological
Approach to Civilization. Chicago: The University of Chicago Press,
1956·
Redfield R. The Little Community and Peasant Society and Culture.
Chicago: University of Chicago Press, i960.
Redfield R., Linton R., Herskovits M.J. Memorandum for the Study of
Acculturation //American Anthropologist. 1936. Vol. 38. № 1.
Religious Freedom Restoration Act of 1993 [Public Law 103-141] //
The Law Library of Congress, http://thomas.loc.gov/cgi-bin/
bdquery/z?du>3: H.R.1308.
Renewing America's Promise. Democratic Party Platforms of 2008 //
The American Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.
edu/ws/index.php?pid=78283#axzziUVGrCzFm.
Renewing America's Purpose Together. Republican National Platform
of 2000 //The American Presidency Project, http://www.pres-
idency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=25849#axzzic9QKM2de.
Republican Party Platforms of 2008 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=78545#axzziUJq3WKqR.
Republican Presidential Candidates Debate at Saint Anselm College
in Manchester, New Hampshire. 2007. June 5 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=75i7i#axzziUJq3WKqR.
Republican Presidential Candidates Debate at the University of
Miami. 2007. December 9 //The American Presidency Project.
http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=76562#
axzziUJq3WKqR.
Republican Presidential Candidates Debate in Boca Raton,
Florida. 2008. January 24 // The American Presidency Project.
http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=76300#
ixzziUK7emuKo.
Republican Presidential Candidates Debate in Myrtle Beach, South
Carolina. 2008. January 10 // The American Presidency Project.
http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=62265#
axzziUJq3WKqR.
42З

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
Republican Presidential Candidates Debate in Myrtle Beach, South
Carolina. 2008. January 24//The American Presidency Project.
http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=76300#i
xzziUKjemuKo.
Romney M. Remarks to the Conservative Political Action
Conference Announcing the End of Presidential Campaign Activities.
2008. February 7. http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=76393#axzziUJq3WKqR.
Roosevelt Bars the Hyphenated // New York Times. 1915. October 13.
http://query.nytimes.com/mem/archive-free/pdf?res=990iEoD
D1239E333A25750C1A9669D946496D6CF.
SchlesingerA.M. The Disuniting of America: Reflections on a
Multicultural Society. N.Y.: W. W. Norton, 1992.
Shermerhom R.A. Comparative Ethnic Relations: A Framework for
Theory and Reserch. Chicago, 1978.
Shils E. Center and Periphery: Essays in Macrosociology. Chicago:
University of Chicago Press, 1975.
Tradition. Chicago: University of Chicago Press, 1981.
Stevenson A. E. A New America: Acceptance Address at the
Democratic National Convention. 1956. August 17 // The American
Presidency Project, http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.
php?pid=75i72#axzzic9QKM2de.
The New America. N.Y.: Harper and Brothers, 1957.
Steward J. H. Theory of Culture Change: The Methodology of
Multilinear Evolution. Urbana: University of Illinois Press, 1955.
Stockman D. The Triumph of Politics. The Inside Story of the
Reagan Revolution. N.Y.: G. K. Hall, 1987.
Sunada E. Revisiting Horace M. Kallen's Cultural Pluralism: A
Comparative Analysis // The Journal of American and Canadian
Studies. 2000. № 18. http://dept.sophia.ac.jp/is/amecana/
Journal/18-4.htm.
Taylor J. The Myth of Diversity. Seldom Have So Many Pretended
to Believe Something So Absurd // American Renaissance
magazine. 1997. Vol. 8. № 7/8. http://www.amren.com/ar/
1997/07/index.html.
The Age Discrimination in Employment Act, 1967 [Pubic Law 90-
202] // The Official Website of U. S. Equal Employment Op-
424

БИБЛИОГРАФИЯ
portunity Commission, http://www.eeoc.gov/laws/statutes/
adea.cfm.
The Civil Rights Act of 1991 [Public Law 102-166] // The Official
Website of U. S. Equal Employment Opportunity Commission.
http://www.eeoc.gov/laws/statutes/cra-1991.cfm.
The Defense of Marriage Act of 1996 [Public Law 104-199] // The
Law Library of Congress, http://thomas.loc.gov/cgi-bin/
bdquery/z?di04: S1999.
The Effects of Multiculturalism and Illegal Immigration on Our
Nation // Congressional Record. iogd Congress, 2nd
session. 2006, January 1— December, 12 // The Law Library of
Congress. http://thomas.loc.g0v/cgi-bin/query/DPr109:1:./
temp/^nogOzYFUL.
The Immigration Reform and Control Act of 1986 [Public Law 99-
603] // The Official Website of U. S. Social Security
Administration. https://secure.ssa.gov/poms.nsf/lnx/0500501440.
The Invention of Tradition / Ed. by E. Hobsbawm, T. Ranger.
Cambridge: Cambridge University Press, 1983.
The Personal Responsibility and Work Opportunity Reconciliation
Act of 1996 [Public Law 104-193] // The Official Website of
U. S. Social Security Administration, https://secure.ssa.gov/
appsio/poms.nsf/lnx/0500830425.
The Social Security Act (Act of August 14, 1935) [H. R. 7260]
// The Official Website of U. S. Social Security
Administration. http://www.ssa.gov/history/35actinx.html.
Thomas W. On Social Organization and Social Personality. Chicago:
The University of Chicago Press, 1966.
Thomas W., Thomas D. The Child in America. N.Y.: Alfred Knopf, 1929.
Thomas W, Znaniecki Ε The Polish Peasant in Europe and America:
Monograph of an Immigrant Group. Vol. 1: Primary-group
organization. Chicago: University of Chicago Press, 1918.
Thompson Ε Remarks to the National Rifle Association's.
«Celebration of American Values» Conference in Washington, DC.
2007. September 28 // The American Presidency Project.
http://www.presidency.ucsb.edu/ws/index.php?pid=84837#
axzziUJqßWKqR.
Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools
Required to Intercept and Obstruct Terrorism Act of 2001
425

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
(USA Patriot Act) [H.R.3162] //The Law Library of Congress.
http://thomas.loc.gov/cgi-bin/query/zPc107: H.R.3162.ENR.
Urban Sociology: A Selection from Contributions to Urban
Sociology / Ed. by E. W. Burgess, D. Bogue. Chicago: University of
Chicago Press, 1967.
Walzer M. Spheres of Justice. A Defence of Pluralism and Equality.
N.Y.: Columbia University Press, 1983.
Warner WL. The Corporation in the Emergent American Society.
N.Y.: Harper & Brothers publishers, 1962.
Wisdom Interviews: Jerzy Zubrzycki / P. Thompson // ABC
Radio National: Big Ideas. 25.05.2003. http://www.abc.net.au/
radionational/programs/bigideas/wisdom-interviews-jerzy-
zubrzycki/3533890.
XVI ISA World Congress of Sociology. 2006. http://www.isras.ru/
files/File/Socis/2005-9/aktualnye.pdf.
Young С The Politics of Cultural Pluralism. Madison: University of
Wisconsin Press, 1976.
Zangwilll. The Melting-Pot: Drama in Four Acts. N.Y.: Macmil-
lan, 1916.
Авксентьев В. А. Основные теоретические концепции
современной этноконфликтологии // Этнические проблемы
современности. Ставрополь, 2θθΐ. Вып. η.
Адаме Дж. Инаугурационная речь. 4 марта 1979 г· // Инаугура-
ционные речи президентов США от Джорджа
Вашингтона до Джорджа Буша (1789-2001 гг.) с историческим
комментарием. М.: Стратегия, 2θθΐ.
Андерсон Б. Воображаемые сообщества. М.: Канон-пресс-Ц, 2θθΐ.
Арутюнова Л. В. Мультикультурализм и его модели в
современном мире: Дис. ... канд. филос. наук. М., 2009.
Арчер М. Реализм и морфогенез // Социологический журнал.
1994· № 4-
АхтямоваА.С. Мультикультурализм в образовательной
политике США конца XX— начала XXI веков: Дис. ... канд.
культур, наук. М., 2007.
Бадмаев В.Н. Национальная идентичность: дискурс и
социальная практика. М.: ИНИОН РАН, 2002.
Бауман 3. Текучая современность. СПб.: Питер, 2θθ8.
42б

БИБЛИОГРАФИЯ
Бек У. Космополитическое мировоззрение. М.: Центр
исследований постиндустриального общества, 2007.
Общество риска. На пути к другому модерну. М.:
Прогресс-Традиция, 2000.
Велик A.A. Культурная (социальная) антропология. М.: РГГУ,
2009.
Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт
социального прогнозирования. M.: Academia, 1999·
Белл Д., Иноземцев В.Л. Эпоха разобщенности: размышления
о мире XXI века. М.: Центр исследований
постиндустриального общества, 2007.
Бенедикт Р. Психологические типы в культурах Юго-Запада
США//Антология исследований культуры.
Интерпретации культуры / Под ред. С.Я. Левит. СПб.: СПбГУ,
2θθ6.
Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие
в глобальную эру. М: Логос, 2003.
Бергер 77. Понимание современности // Социологические
исследования. 199°· № 7·
Социалистический миф // Социологические
исследования. 199°· № 7-
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности.
Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995·
БернамУ. Правовая система США. М.: Новая юстиция, 2007.
БжезинскийЗ. Великая шахматная доска. Господство Америки
и его геостратегические императивы. М.:
Международные отношения, 1998·
Еще один шанс. Три президента и кризис американской
сверхдержавы. М.: Международные отношения, 2007.
Боас Ф. Границы сравнительного метода в антропологии
//Антология исследований культуры. Интерпретации
культуры / Под ред. С.Я. Левит. СПб.: СПбГУ, 2θθ6.
История и наука в антропологии //Антология
исследований культуры. Интерпретации культуры.
Бодрийяр Ж. Америка. СПб: Владимир Даль, 2θθθ.
Борисов A.A. Американские консерваторы и мультикультура-
лизм: Дис. ... канд. ист. наук. Пермь, 2000.
427

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
Борисов A.A. Мультикультурализм в США: теории и практики.
Пермь: Пермский ун-т, 2007.
Борисюк В. И. Избирательный процесс в США как
политический институт: проблемы и характер эволюции в конце
XX века // Политические институты на рубеже
тысячелетий / Под ред. К. Г. Холодковского. Дубна: Феникс, 2θθΐ.
Политология США об электоральных особенностях
общества в конце XX века // Мировая экономика и
международные отношения. 2002. № з«
Президентская кампания 2θθθ г. в США: кризис
партийной идентичности // Мировая экономика и
международные отношения. 2001. № з-
Боуз Д. Либертарианство: История, принципы, политика.
Челябинск: Социум, 2004·
Буш-младший Дж.У. Ключевые решения. М.: Олма Медиа
Групп, 2011.
Великий народ вынужден защищать великую страну
// Речи, которые изменили мир / Сост. С. С. Монтефио-
ре. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2θθ8.
Инаугурационная речь (2001) // Инаугурационные речи
президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа
Буша (1789-2001 гг.) с историческим комментарием. М.:
Стратегия, 2θθΐ.
Бьюкепен П. Правые и не-правые: как неоконсерваторы
заставили нас забыть рейгановскую революцию и повлияли
на президента Буша. М.: ACT, 2006.
На краю гибели. М.: ACT, 2008.
Смерть Запада. М.: ACT, 2003.
Валлерстайп И. Quo vadis, Америка? // Скепсис. 2004· Июль.
http://scepsis.ru/library/id_279-'1tml.
Анализ мировых систем и ситуация в современном мире.
СПб.: Университетская книга, 2θθΐ.
Вахштайн В. С. Книга о «реальности» социальной реальности //
Социологический журнал. 2004. № з/4·
Вевьерка М. Формирование различий // Социологические
исследования. 2005. № 8.
Вильсон В. Инаугурационная речь. 5 марта 1917 г· //
Инаугурационные речи президентов США от Джорджа Вашингто-
428

БИБЛИОГРАФИЯ
на до Джорджа Буша (1789-2001 гг.) с историческим
комментарием. М.: Стратегия, 2θθΐ.
Випер H. Кибернетика и общество. М.: Издательство
иностранной литературы, 1958·
Власова М. А. Партии в XIX веке как элемент политической
культуры США//Американская цивилизация как
исторический феномен. Восприятие США в американской,
западноевропейской и русской общественной мысли. М.:
Наука, 2001.
Волкова Т.П. Теория мультикультурализма как синтез
философских концепций либерализма и коммунитаризма: Дис. ...
канд. филос. наук. Мурманск: РГБ, 2θθ6.
Высоцкая H.A. От «универсума» к «плюриверсуму»: смена
культурной парадигмы в США // Американский характер.
Очерки истории США. Традиция в культуре / Отв. ред.
О.Э. Туганова. М.: Наука, 199^·
ГамсунК. О духовной жизни современной Америки. СПб:
Владимир Даль, 2007.
Гарбузов В.Н. Революция Рональда Рейгана. М. Наука, 2θθ8.
Специфика социально-экономической модели США //
Общество и экономика. 2004. № и-12.
Гаррисон Б. Инаугурационная речь. 4 марта 1889 г. // Инаугура-
ционные речи президентов США от Джорджа
Вашингтона до Джорджа Буша (1789-2001 гг.) с историческим
комментарием. М.: Стратегия, 2θθΐ.
Гарфипкель Г. Концепция и экспериментальные
исследования «доверия» как условия стабильных согласованных
действий // Социологическое обозрение. 2009· Т. 8. № ι.
Обыденное знание социальных структур:
документальный метод интерпретации в профессиональном и
непрофессиональном поиске фактов // Социологическое
обозрение. 2003. Т. з· № ι.
Что такое этнометодология?//Социологическое
обозрение. 2003. Т. з· № 4·
Геллнер Э. Нации и национализм. М.: Прогресс, 1991·
Гиддепс Э. Что завтра: фундаментализм или солидарность //
Русский архипелаг: Сетевой проект Русского мира. 2003.
http://www.archipelag.ru/authors/giddens/?library=2525-
429

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
Гиддипгс Ф.Г. Основания социологии: Анализ явлений
ассоциации и социальной организации. М.: Тип. -литогр. Т-ва
И.Н. Кушнерев и К., 1898.
ГирцК. Интерпретация культур. М.: РОССПЭН, 2004.
ГлазерсфельдЭ. фон. Введение в радикальный конструктивизм//
Вестник Московского университета. Сер. η, Философия.
2001. № 4·
Глейзер Н. Неоконсерватизм: «за» и «против» // США:
Консервативная волна.
Расовая проблема в конце шестидесятых//Америка. 1971·
№ 175-
Глобализация и мультикультурализм: сб. ст. / Отв. ред.
Н.С. Кирбаев. М.: РУДН, 2005
Гор А. Атака на разум. СПб.: Амфора, 2θθ8.
Гоулднер А. У. Наступающий кризис западной социологии.
СПб.: Наука, 2003. С. 502.
Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации
повседневного опыта. М.: Институт социологии РАН, 2003.
Представление себя другим в повседневной жизни. М.:
Канон-Пресс-Ц, Кучково поле, 2θθθ.
Гречко П. К. Различия: от терпимости к культуре
толерантности: учебное пособие. М.: РУДН, 2θθ6.
ГрипфелъдЛ. Национализм. Пять путей к современности. М.:
ПЕР СЭ, 2θθ8.
Гудмен Н. Способы создания миров. M.: JloroS, Идея-Пресс,
Праксис, 2001.
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М.: Транзит-
книга, 2004-
Дворкип Р. Либерализм // Современный либерализм: Ролз,
Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон.
М.: Прогресс-Традиция, 1998·
Дебор Г. Общество спектакля. М.: LOGOS, 2000.
Декларация независимости, 4 июля 1776 г· // Соединенные
Штаты Америки: Конституция и законодательство / Под
ред. O.A. Жидкова. М.: Прогресс, Универс, 1993·
ДелезЖ., Гваттари Ф. Анти-Эдип. Капитализм и шизофрения.
Екатеринбург: У-Фактория, 2007.
430

БИБЛИОГРАФИЯ
Джанда К., Берри Д. М., Голдман Д., Хула К. В. Трудным путем
демократии: процесс государственного управления в США.
М.: Российская политическая энциклопедия, 2θθ6.
Джефферсон Т. Инаугурационная речь //
Инаугурационные речи президентов США от Джорджа Вашингтона
до Джорджа Буша (1789-2001 гг.) с историческим
комментарием. М.: Стратегия, 2θθΐ.
Джонсон Л. Инаугурационная речь // Инаугурационные речи
президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа
Буша (1789-2001 гг.) с историческим комментарием. М.:
Стратегия, 2θθΐ.
Докторов Б. 3. Явление Барака Обамы. Социологические
наблюдения. М.: Европа, 2θΐι.
Долгопова H.A. Прикладные политические технологии:
опросы общественного мнения и выборы // Политическая
система США. Актуальные измерения / Отв. ред. B.C.
Васильев, С. А. Червонная. М.: Наука, 2θθθ.
Друкер П. Управление в обществе будущего. М.: Вильяме, 2007.
Эпоха разрыва. Ориентиры для нашего меняющегося
общества. М.: Вильяме, 2007.
Дьюи Д. Демократия и образование. М.: Педагогика, 2θθθ.
Дюпе И. Образ катастрофы (О событиях и сентября) // Мир
в войне: победители/побежденные, и сентября 2θθΐ года
глазами французских интеллектуалов. М.: Прагматика
культуры, 2003·
Загладин Н. В. Проблемы демократии в современных
политической мысли США// Политические институты на
рубеже тысячелетий. Дубна: Феникс, 2θθΐ.
Закария Ф. Будущее свободы: нелиберальная демократия
в США и за их пределами. М.: Ладомир, 2004·
Зинн Г. Народная история США: с 1492 года до наших дней.
М.: Весь мир, 2θθ6.
Иванян Э.А. Белый дом: президенты и политика. М.:
Издательство политической литературы, 1979·
Идентичность и толерантность / Под ред. Н.М. Лебедевой.
М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2002.
Ильинская С. Г. Толерантность как принцип политического
действия: история, теория, практика. М.: Праксис, 2007.
431

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
Инглегарт Р. Культурный сдвиг в зрелом индустриальном
обществе//Новая постиндустриальная волна на Западе.
Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева. M.: Academia, 1999·
Модернизация и постмодернизация // Новая
постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В.Л.
Иноземцева. М.: Academia, 1999·
Иноземцев В.Л. Испытание культурой // Бенхабиб С.
Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру.
М.: Логос, 2003.
Расколотая цивилизация. М.: Academia, 1999·
К общей Америке. Общенациональная дискуссия по расовым
вопросам // США: общество и ценности. Электронный
журнал информационного агентства США. 1997· Т. 2.
№ 3· http://www.infousa.ru/society/society_text.htm.
КайзерлингГ. фон. Америка. Заря нового мира. СПб.:
Санкт-Петербургское философское общество, 2002.
Калхун К. Национализм. М.: Территория будущего, 2θθ6.
Карпов Г. Британский мультикультурализм. М.: LAP Lambert
Academic Publishing, 2010.
Картер Дж. Инаугурационная речь // Инаугурационные речи
президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа
Буша (1789-2001 гг.) с историческим комментарием. М.:
Стратегия, 2θθΐ.
Кастельс М. Галактика Интернет: размышления об
Интернете, бизнесе и обществе. Екатеринбург: У-Фактория, 2004.
Информационная эпоха: экономика, общество и
культура. М.: ГУ ВШЭ, 2000.
Кеннеди Дж. Инаугурационная речь//Инаугурационные речи
президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа
Буша (1789-2001 гг.) с историческим комментарием. М.:
Стратегия, 2θθΐ.
Кимлика У. Современная политическая философия. М.: ГУ-
ВШЭ, 20Ю.
Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? К
дипломатии для XXI века. М.: Ладомир, 2002.
Клейн Л. С. Персонализм: «культура и личность» // Развитие
личности. 2005. № 3· http://rl-online.ru/articles/2-05/334·
html.
432

БИБЛИОГРАФИЯ
Клинтон Б. Инаугурационная речь // Инаугурационные речи
президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа
Буша (1789-2001 гг.) с историческим комментарием. М.:
Стратегия, 2θθΐ.
Клинтон У. Дж. Моя жизнь. М.: Альпина Бизнес Букс, 2005.
Князева E.H. Кибернетические истоки конструктивистской
эпистемологии // Когнитивный подход: философия,
когнитивная наука, когнитивные дисциплины. М.: Канон, 2θθ8.
Козлов Д. В. Республиканская и протестантская интерпретации
ранней американской истории // Россия и Восток: взгляд
из Сибири: В 2 т. Иркутск: ИрГУ, 2000. Т. I.
Козловский A.A. Типы социальной политики—американский
вариант//Общество и экономика. 1997· № ι/2. С. 92-103.
Комадорова И. В. Американская культурная антропология о
факторах социокультурной динамики. M.: Academia, 2005.
Комарофф Дж. Национальность, этничность, современность:
политика самосознания в конце XX века // Этничность
и власть в полиэтнических государствах. Материалы
международной конференции. 1993 Γ· М.: Наука, 1994·
Королев В. И. «Император всея Земли», или За кулисами
«нового мирового порядка». М.: Вече, 2004.
Краткая история США /Под ред. Б.М. Шпотова. М.: Олимп-
ППП, 1993·
Кревекер С. Д. де. Письма американского фермера // Брэдфорд
У., Франклин Б., Кревекер С. Д. де. История поселения
в Плимуте. Автобиография. Памфлеты. Письма
американского фермера. М.: Художественная литература, 1987·
Кристол И. Неоконсервативное убеждение//Логос. 2004. № 6.
Основные элементы неоконсервативной коалиции //
США: Консервативная волна / Под ред. А. Ю. Мельвиля.
М.: Прогресс, 1984·
Кругман П. Великая ложь: сбиваясь с пути на рубеже нового
века. М.: ACT, 2004·
Кредо либерала. М.: Европа, 2009.
Кукатас Ч. Либеральный архипелаг. Теория разнообразия
и свободы. М.: Мысль, 2θθΐ.
433

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
Кукатас Ч. Теоретические основы мультикультурализма //
Полит.ру. 27-05.2007- http://polit.ru/article/2007/05/27/
multiculturalism.
Куропятник А. И. Идеология и политика социальной
стабильности полиэтнических обществ: Дис. ... канд. соц. наук.
М., 2005-
Мультикультурализм: идеология и политика
социальной стабильности полиэтнических обществ //Журнал
социологии и социальной антропологии. 2θθθ. Т. III. № 2.
Мультикультурализм: проблемы социальной
стабильности полиэтнических обществ. СПб.: СПбГУ, 2θθθ.
Латиноамериканские диаспоры в США / Отв. ред. Б. И.
Коваль. М.: Наука, 2003.
Лебедева Л. Ф. США: государство и социальная политика. М.:
Наука, 2007.
Лернер М. Развитие цивилизации в Америке: В 2 т. М.:
Радуга, 1992· τ· 2·
Лозапский Э.Д. Этносы и лоббизм в США. О перспективах
российского лобби в Америке. М. Международные
отношения, 2004·
Луман Н. Дифференциация. М.: Логос, 2θθ6.
Решения в «информационном обществе». http://www.
smolsoc.ru/images/referat/a2106.pdf.
Эволюция. М.: Логос, 2005.
Лурье С. Психологическая антропология: история, современное
состояние, перспективы. http://svlourie.narod.ru/PA/Toc.htm.
Макгрегор Д. Человеческий фактор на предприятии //
Классики теории государственного управления.
Американская школа/Сост. Дж. Шафритц, А. Хайд. М.: МГУ, 2003.
Макиперни Д. США. История страны. М.: Эксмо, 2009.
Макинтайр А. После добродетели: исследования теории
морали. М.: Академический проект; Екатеринбург:
Деловая книга, 2000.
Маколей М. Дж., Гранвольд Д.К. Конструктивизм и
психотерапия // Обзор современной психиатрии. 2005· Вып. 28.
http://www.psyobsor.org/1998/28/2-1.html.
434

БИБЛИОГРАФИЯ
Малахов B.C. Мультикультурализм и идеология «инакости».
http://www.intellectuals.ru/malakh0v/izbran/7inak.htm.
Вызов национальному государству// Pro et Contra. 1998·
№ 2. С. 141-154·
Культурный плюрализм versus мультикультурализм
//Логос. 2000. № 5/6.
Парадоксы мультикультурализма // Иностранная
литература. 1997· № п.
Понаехали тут... Очерки о национализме, расизме
и культурном плюрализме. М.: Новое литературное
обозрение, 2007.
Малоуи Т. Труд в новом столетии. М.: Олимп-Бизнес, 2θθ6.
Мальков В.Л. Путь к имперству. Америка в первой половине
XX века. М.: Наука, 2004-
Мальковская И. А. Многоликий Янус открытого общества: опыт
критического осмысления ликов общества в эпоху
глобализации. М.: КомКнига, 2005.
Плюралистическая социальность— современные
структурные профили // Социальное: истоки, структурные
профили, современные вызовы / Под ред. Е.М. Курме-
левой, П. К. Гречко. М.: Российская политическая
энциклопедия, 2009.
Мамонова В. А. Мультикультурализм: разнообразие и
множество // Интелрос. 2007. № 2. http://www.intelros.
ru/2007/07/06/print: page,i, vamamonova_multikulturalizm_
raznoobrazie_i_mnozhestvo.html.
Мапжосова Ю.А. Система межэтнического образования в США:
генезис и современное состояние: Дис. ... канд. пед. наук.
Курск, 2004-
Маркедопова Ю.А. Проблема мультикультурализма в
американской гуманитарной научной мысли XX века: Дисс. ...
канд. филос. наук. Ростов н/Д., 2θθ6.
Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии
Развитого Индустриального Общества. M.: Refl-book, 1994·
Масионис Дж. Социология. СПб, Питер, 2004.
Mud Дж.Г. Разум, Я и общество // Мид Дж. Г. Избранное. М.:
ИНИОН РАН, 2009-
435

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУ Л ЬТУ Ρ А Л И 3 M
Mud У. Р. Власть, террор, мир и война. Большая стратегия
Америки в обществе риска. М.: Прогресс-Традиция, 2θθ6.
Митрохин Л. М. Негритянское движение в США: идеология
и практика. М.: Мысль, 1974·
Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в
современном мире / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона. М.:
Аспект Пресс, 2004.
Моррис Д., Макгэн Э. Конди и Хил лари. Пути восхождения
к вершинам власти. М.; СПб.: Вершина, 2007.
Мультикультурализм и трансформация постсоветских
обществ / Под ред. В. С. Малахова и В. А. Тишкова. М.:
Институт этнологии и антропологии РАН, 2002.
Мультикультурализм и этнокультурные процессы в
меняющемся мире: исследовательские подходы и
интерпретации /Сост. М.Л. Бережнова. М.: Аспект Пресс, 2003.
Муравчик Д. Прошлое, настоящее и будущее
неоконсерватизма // Русский журнал. 2007. Октябрь, http://www.russ.ru/
pole/Proshloe-nastoyaschee-i-buduschee-neokonservatizma.-
CHast-i.
Назаров M. M. Массовая коммуникация в современном мире:
методология анализа исследований. М.: Едиториал
УРСС, 2002.
Нейсбит Д. Мегатренды. М.: ACT, 2003.
Неоконсерватизм: «за» и «против» // США:
Консервативная волна / Под ред. А. Ю. Мельвиля. М.: Прогресс, 1984·
Новак М. Америка голосует (интервью радио «Свобода») //
Официальный веб-сайт Радио «Свобода». http://archive.
svoboda.org/archive/uselections2000/programs/SP-4asp.
Новинская M. Коммунитарная парадигма: модификация левой
идеи в западной политической культуре // Мировая
экономика и международные отношения. 2θθθ. № 4·
Нозик Р. Анархия, государство и утопия. М.: ИРИСЭН, 2θθ8.
ОбамаБ. Дерзость надежды. М.: Азбука-классика, 2θθ8.
Речь на съезде Демократической партии 2θθ8 г. // Лиэнн
Ш. Говори как Обама. М.: Добрая книга, 2θΐο.
Олбрайт М. Религия и мировая политика. М.: Альпина
Бизнес Букс, 2007.
436

БИБЛИОГРАФИЯ
Пайнс Б. Назад к основам // США: Консервативная волна.
Парк Р. Э. Аккомодация //Теоретическая социология.
Антология: В 2 ч./Сост. СП. Баньковская. М.:Университет, 2002.
Т. ι.
Ассимиляция //Теоретическая социология.
Городское сообщество как пространственная
конфигурация и моральный порядок//Социологическое
обозрение. 20о6. Т. 5· № ι.
Организация общества и романтический характер //
Социологическое обозрение. 2002. Т. 2. № з·
Парсоис Т. О структуре социального действия. М.:
Академический проект, 2000.
Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 199^·
Петриковская А. С. Австралийский мультикультурализм: опыт
этнической политики//Этнографическое обозрение. 1993-
№ 2.
Печатное В. О. От Джефферсона до Клинтона:
демократическая партия в борьбе за избирателя. М., Наука, 2θθ8.
Платошина В. В. Философско-антропологические основы
американского мультикультурализма: Дис. ... канд. филос.
наук. Белгород, 2007.
Попкова Л. Н. Тендерная политика США: формальные
институты и практики // Общественные науки и
современность. 2004- № ι.
Практика глобализации: игры и правила новой эпохи / Под
ред. М.Г. Делягина. М.: ИНФРА-М, 2θθθ.
Пригода Н. С. Мультикультурализм как фактор
формирования современного обществ: Дис. ... канд. филос. наук.
Омск, 2009.
Проблемы американистики. Вып. ю. Либеральная традиция
в США и ее творцы / Под ред. Ε. Ф. Язькова, А. С. Маны-
кина. М.: МГУ, 1997·
Рейган Р. Жизнь по-американски. М.: Новости, 1992·
Инаугурационная речь // Инаугурационные речи
президентов США от Джорджа Вашингтона до Джорджа Буша
(1789-2001 гг.) с историческим комментарием. М.:
Стратегия, 2001.
437

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
Рогов С. M. Американское государство накануне третьего
тысячелетия // США—Канада: экономика, политика,
идеология. 1998· № п.
РолзДж. Идеи блага и приоритет права//Современный
либерализм: Ролз, Берлин, Дворкин, Кимлика, Сэндел,
Тейлор, Уолдрон. М.: Прогресс-Традиция, 1998·
Теория справедливости. Новосибирск: Издательство
Новосибирского университета, 1995·
РортиР. Послесловие: Прагматизм, плюрализм и
постмодернизм//Историко-философский ежегодник. М.: ИФ РАН,
2000.
Случайность, ирония и солидарность. М.: Русское
феноменологическое общество, 1996·
Рузвельт Ф.Д. Беседы у камина. М.: ИТРК, 2003.
Инаугурационная речь. 4 марта 1933 г· // Инаугураци-
онные речи президентов США от Джорджа Вашингтона
до Джорджа Буша (1789-2001 гг.) с историческим
комментарием. М.: Стратегия, 2θθΐ.
РэндА. Контрабандная романтика // Рэнд А. Апология
капитализма. М.: Новое литературное обозрение, 2003.
Савельева И., Полетаев А. Ценности и установки в массовых
представлениях американцев // Социологическое
обозрение. 20о6. Т. 5- № ι.
СамнерУ.Г. Народные обычаи: Исследование
социологического значения обычаев, манер, привычек, нравов и этики //
Рубеж (альманах социальных исследований). 199^· № 12.
Сантаяиа Дж. Характер и мировоззрение американцев. М.:
Идея-Пресс, 2003.
Силичев Д.А. Мультикультурализм и проблема этнокультурной
идентичности // Культура на рубеже XX-XXI веков: гло-
бализационные процессы /Отв. ред. H.A. Хренов. СПб.:
Нестор-История, 2009.
Скотт Дж. Благими намерениями государства. М.:
Университетская книга, 2005.
Смелзер Н. Социология. М.: Феникс, 199^·
Смит Дж. М. Аналитический набросок плюрализма // Этнос
и политика / Сост. А. Празаускас. М.: УРАО, 2θθθ.
Смит Э. Национализм и модернизм. М.: Праксис, 2004·
43»

БИБЛИОГРАФИЯ
Согрин В.В. Исторический опыт США. М.: Наука, 2θΐο.
Сорос Дж. Мыльный пузырь американского превосходства:
На что следует направить американскую мощь. М.: Аль-
пина Бизнес Букс, 2004·
Эпоха ошибок. Мир на пороге глобального кризиса. М.:
Альпина Бизнес Букс, 2θθ8.
Социальная Европа в XXI веке / Под ред. М.В. Каргановой.
М.: Весь мир, 2θΐι.
Стаут Дж. Демократия и традиция. М.: Территория
будущего, 2008.
Стивенсон Д. К. Америка: народ и страна. Μ.: ППП, 1993·
Стратегия межэтнической солидарности / Под ред. Л. М. Джо-
бичевой. М.: Институт социологии РАН, 2003.
Сурова Е.Э. Глобальная эпоха: полифония идентичности.
СПб.: Осипов, 2005.
США: государство и социальная политика. К анализу
консервативных тенденций /Отв. ред. СМ. Плеханов. М.:
Наука, 1988.
США: население//Энциклопедия Кольера. http://dic.academic.
ru/dic.nsf/enc_colier/3446·
Тейлор Ч. Защищая мультикультурализм // Современное
государство: стандарты демократии и критерии
эффективности (Ярославль, Мировой политический форум,
20io). http://yaroslavl.dada.ru/viewpoint/CHarl-z-Tejlor-
Zaschischaya-mul-tikul-turalizm.
Пересечение целей: спор между либералами и коммуни-
таристами // Современный либерализм: Ролз, Берлин,
Дворкин, Кимлика, Сэндел, Тейлор, Уолдрон. М.:
Прогресс-Традиция, 1998·
Терборн Й. Мультикультурные общества // Социологическая
теория: история, современность, перспективы. СПб.:
Владимир Даль, 2θθ8.
Тернер Ф. Дж. Фронтир в американской истории. М.: Весь мир,
2009.
Тишков В. А. Реквием по этносу: Исследования по
социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003.
Сущность и управление культурным многообразием //
Право и этничность в субъектах Российской Федерации /
439

АМЕРИКАНСКИЙ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ
Под ред. H.A. Ворониной и М. Галдиа. М.: Оргсер-
ВИС-2000, 2004-
Тлостапова М.В. Движение идей мультикультурализма в США
конца XX века // США— Канада: экономика, политика,
идеология. 2000. № ю. С. 90-107.
Нюансировка инаковости в постмодернистских эписте-
мах // Личность. Культура. Общество. 2005- T.V. Вып.
3-4· С. 56-87.
Проблема мультикультурализма и литература США
конца XX века: Дис. ... док. фил. наук. Μ., 2θθθ.
Тодд Э. После империи. Pax Americana— начало конца. М.:
Международные отношения, 2004.
ТоквилъА. де. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992·
Тондера М.Е. Полиэтничность и мультикультурализм в
структуре американской нации: история и современность: Дис.
... канд. полит, наук. М., 2005.
Тоффлер О. Адаптивная корпорация // Новая
постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В. Л.
Иноземцева. M.: Academia, 1999·
Метаморфозы власти. М.: ACT, 2003.
Третья волна. М.: ACT, 1999·
Шок будущего. М.: ACT, 2001.
Травкина Н.М. Время «правильных» политических решений //
США. Канада. Экономика, политика, идеология. 2θθθ.
№ ю.
Выборы в США XXI века (демографический и расово-эт-
нический факторы) //США —Канада: Экономика,
политика, культура. 2009. № 2.
ТрещапинД. Мультикультурализм —это тупиковая стратегия//
Свободная пресса, http://svpressa.ru/society/article/38872.
Триапдис Г. Культура и социальное поведение. М.: Форум,
2007.
Тухватуллип P.P. Государственная социальная политика США
(ЗО-е-90-е годы XX века). Уфа: БашГУ, 2002.
УайтЛ.А. История, эволюционизм и
функционализм//Антология исследований культуры. Интерпретации культуры/
Под ред. С.Я. Левит. СПб.: СПбГУ, 2θθ6.
440

БИБЛИОГРАФИЯ
Понятие культуры //Антология исследований культуры.
Интерпретации культуры / Под ред. С.Я. Левит. СПб.:
СПбГУ, 200б.
Уайтли Дж.М. Американское общество накануне XXI
столетия: удастся ли преодолеть дуализм ценностей? //
Американское общество на пороге XXI века: итоги,
проблемы, перспективы: Материалы II научной конференции.
М.: МГУ, 1996·
УолцерМ. О терпимости. М.: Идея-Пресс, 2θθθ.
Уорнер Л. Социальный класс и социальная структура //
Рубеж. 1999· Т. ю-и. http://ecsocman.hse.ru/data/249/895/
i23i/oo5uORNER.pdf.
УорнерУ. Живые и мертвые. М.: Университетская книга, 2θθθ.
Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж.
Мэдисона и Дж. Джея. М.: Прогресс, 1994·
Федюнина СМ. Мультикультурализм: политика репрезентаций
и практика повседневной жизни. Саратов: СГТУ, 2005.
Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее.
М.: Классика-ХХ1, 2005.
Фридман М. Капитализм и свобода. М.: Новое издательство,
2005.
Фридман М., Фридман Р. Свобода выбирать: наша позиция. М.:
Новое издательство, 2007.
Фукуяма Ф. Америка на распутье: демократия, власть и
неоконсервативное наследие. М.: Хранитель, 2007.
Фукуяма Ф. Доверие. Социальные добродетели и путь к
процветания. М.: ACT, 2004.
Конец истории и последний человек. М.: Ермак, 2004·
Сильное государство. Управление и мировой порядок
в XXI веке. М.: ACT, 2006.
Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической
теории. СПб.: Наука, 2θθΐ.
Критика неоконсервативных взглядов на культуру
в США и ФРГ // Хабермас Ю. Политические работы. М.:
Праксис, 2005.
Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.:
Наука, 2000.
441

АМЕРИКАНСКИЙ МУ Л ЬТ И КУЛ ЬТУ Ρ АЛ И 3 M
Хабермас Ю. Проблематика понимания смысла в социальных
науках//Социологическое обозрение. 2θθ8. Т. η. № з·
Хансен В. Д. Демократия без фермеров // Интеллектуальный
форум. 2002. Вып. ю.
Хантер Дж. Д., Йейтс Д. Мир американских глобализаторов //
Многоликая глобализация. Культурное разнообразие в
современном мире / Под ред. П. Бергера и С. Хантингтона.
М.: Аспект Пресс, 2004.
Хантингтон С. Кто мы? Вызовы американской идентичности.
М.: Транзиткнига, 2004.
Столкновение цивилизаций. М.: ACT, 2003.
Третья волна: демократизация в конце XX века. М.: РОС-
СПЭН, 2003-
Харви Д. Краткая история неолиберализма. Актуальное
прочтение. М.: Поколение, 2007.
Неолиберализм и реставрация классовой власти //
Прогнозис. 2θθ6. № 6.
ХаррисонЛ. Главная истина либерализма: как политика может
изменить культуру и спасти ее от самой себя. М.: Новое
издательство, 2θθ8.
Хейлбрюнн Дж. Интеллектуалы-предатели. Проблемы
публичного coming out'a // Портал социальной сети
«Свободный мир». http://liberty.ru/Themes/Intellektualy-preda
teli.-Problemy-publichnogo-coming-out-a.
Хобсбаум Э. Принцип этнической принадлежности и
национализм // Нации и национализм. М.: Праксис, 2002.
Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание. Стремление
США к мировому господству. М.: Столица-Принт, 2007-
Цоколов С. А. Радикальный конструктивизм: эпистемология без
онтологии?//Вестник Московского университета. Сер. 7>
Философия. 1999· № 2.
Червонная С. А. Возможно ли единство во множестве (К
проблеме американской идентичности) //США: экономика,
политика, идеология. 1997· № ю.
Чертина 3. С. Плавильный котел. Парадигмы этнического
развития США. М.: ИВИ РАН, 2000.
ШилзЭ. Общество и общества: макросоциологический подход//
Американская социология: Перспективы, проблемы,
методы. М.: Прогресс, 1972·
442

БИБЛИОГРАФИЯ
Шлезингер-мл. A.M. Циклы американской истории. М.:
Прогресс-Академия.
Штраус Л. Введение в политическую философию. М.: Логос,
2000.
Шютц А. Смысловая структура повседневного мира: очерки
по феноменологической социологии. М.: Институт
Фонда «Общественное мнение», 2003.
ЭпфиА. Американская психология до «эпохи прагматизма» //
Персональный сайт А. Энфи. http://aramenfi.sk6.ru/ar-
ticls8.html.
Этциони А. Новое золотое правило. Сообщество и
нравственность в демократическом обществе // Новая
постиндустриальная волна на Западе.
Япг К. Диалектика культурного плюрализма: концепция и
реальность // Этничность и власть в полиэтнических
государствах. М.: Наука, 1994·

Научное издание
Монография
Оксана Олеговна Медведева
Американский мультикультурализм:
интеллектуальная история
и социально-политический контекст
Главный редактор В.В. Анашвили
Выпускающий редактор Е.В. Попова
Редактор К. Г. Заманская
Художник В. П. Вертинский
Верстка Т. Г. Ситникова
Подписано в печать i8.o8.20i6. Формат 84*108/32
Гарнитура Baskerville 10 sz. Усл. печ. л. 23,52·
Тираж юоо экз. Изд. № 901. Заказ №
Издательский дом «Дело» РАНХиГС
119571* Москва, пр-т Вернадского, 82
Коммерческий центр: тел. (495) 433~25"ю> (495)
433-25-02
deloQjranepa.ru
www.ranepa.ru