Автор: Шушарин В.П.
Теги: этнография этнос этникос этническая история этнографический очерк
ISBN: 5-86004-105-5
Год: 1997
Текст
В.П. ШУШАРИН
РАННИЙ ЭТАП
ЭТНИЧЕСКОЙ
И С Т О Р И И
В Е Н Г Р О В
^8-------£*
Памяти
Юлиана Владимировича Бромлея
Oroszorszagi Tudomanyos Academia
Szlavisztikai £s Balkanisztikai Int£zet
V. P. S U S A R I N
A MAGYAROK
E T N I К A I
TORTENETENEK
KORAISZAKASZA
AZ ETNIKAI
0 N T U D AT
PROBLEMAI
Moszkva
ROSSPEN
1997
Российская академия наук
Институт славяноведения и балканистики
В.П. ШУШАРИН
РАННИЙ ЭТАП
ЭТНИЧЕСКОЙ
ИСТОРИИ
ВЕНГРОВ
ПРОБЛЕМЫ
ЭТНИЧЕСКОГО
САМОСОЗНАНИЯ
Москва
РОССПЭН
1997
ББК 63.5
Ш 98
Издание
осуществлено при финансовой поддержке
Россиисшо vptaHHinamuno надЬшпо фонда
проект № 97-03-16073
Ответственный редактор
доктор исторических наук Т.М.Исламов
Рецензенты
д.и.н. Р.Ш.Джарылгасинова, д.и.н. И.В.Чуркина
Научные консультанты
академик Венгерской АН Эмиль Нидерхаузер
д.и.н. проф. Антал Барта, д.и.н. проф. Антал Ножа,
д.и.н. проф. Ференц Мучи, д.и.н. проф. Иштван Эрдели
к.и.н. Иштван Вида
Издание осуществлено при содействии Министерства образования и культуры
Венгерской Республики (двухмесячная стипендия для автора) и Института
Истории Венгерской Академии Наук (директор Института Президент
Венгерской Академии Наук академик Ференц Глатц)
FelelOs szezkesztO:
Т. М. IszldmoVy a t6rt£nettudomdnyok doktora
V£lem£nyezte:
R. M. Dzsarilgazinova, a tOi^nettudomdnyok doktora,
/. V. Csurkina, a tO^nettudomdnyok doktora
Tudom£nyos tandcsaddk:
Niederhauser Emil, акайёппкив, (MTA), Barta Antal prof., a td^nettudomdnyok
doktora, Jdzsa Antal prof., a td^nettudomdnyok doktora, Mucsi Ferenc prof., a
td^nettudomdnyok doktora, Vida Istvdn doc., a td^nettudomdnyok kandiddtusa
A kiadvdny az OroszorszAgi Humdn
Tudomdnyos Alap рёпг^у! tdmogatdsdval (a projekt szdma: 96-01-16092), valamint
a Magyar K6zt£rsas£g МйуеШё$^у1 ёв Kulturdlis М1П1$г1ёпитйпак (кёП1ау|
OsztOndij a szerzo szdmdra) ёв a MTA td^nettudomdnyi 1п1ёге1ёпек
(az Ir^zet igazgatdja ё§ a MTA elndke Glatz Ferenc ака0ёт1ки$)
Шушарин В.IL
Ш 98 Раннии этап этнической истории венгров. Проблемы
этнического самосознания. - М.: «Российская политическая
энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - 512 с.
В монографии выявлены основные черты этнического самосознания
венгров (мадьяр) IX —XII вв., когда складывались предпосылки обра-
зования венгерской раннефеодальной народности, развивался и завершался
процесс ее формирования. Прослежены объективные факторы, опреде-
лявшие этническое самосознание мадьяр (основные параметры социального
организма, его хозяйственно-культурный тип, перипетии внутри- и внеш-
неполитической истории, межэтнические контакты). Основное внимание
сосредоточено на исследовании конкретных проявлений этнического
самосознания венгров и его отдельных компонентов. Проанализированы
свидетельства всех известных к настоящему времени письменных па-
мятников с учетом результатов трудов предшествующих исследователей.
Для историков, этнологов, филологов и массового читателя, инте-
ресующегося историей народов Центральной Европы.
ББК 63.5
© В.П.Шушарин, 1997.
© «Российская политическая
ISBN 5 86004-105-5 энциклопедия» (РОССПЭН), 1997.
ОТ АВТОРА
Предлагаемая вниманию читателя работа представляет собой
попытку воссоздания основных черт этнического самосознания
венгров (мадьяр) IX-XII вв. — в эпоху, когда складывались
предпосылки образования венгерской раннефеодальной народ-
ности, шел и завершался процесс ее формирования. Поскольку
достаточно полно изучена эволюция хозяйственно-культурного
типа и основных параметров социального организма венгер-
ской общности в эту эпоху, представилась возможность не
подвергать особому рассмотрению проблемы этой эволюции, а
сосредоточить внимание на исследовании выражений, проявле-
ний этнического самосознания венгерского народа-этноса. Вы-
полнение этой задачи на профессиональном уровне потребова-
ло пересмотра всех известных к настоящему времени письмен-
ных памятников — с непременным учетом результатов их изу-
чения под различными углами зрения предшествующими ис-
следователями. Следовало использовать и накопленный опыт
изучения этнического самосознания других народов.
Сама постановка и попытка выполнения задачи данного ис-
следования сделалась возможной благодаря разработке россий-
скими этнологами (в основном — из Института этнографии
АН СССР) теории этноса, которая является, по убеждению ав-
тора, результатом осмысления огромного фактического мате-
риала. Основная трудность, которую пришлось преодолевать
автору, стремившемуся выявить и изучить тот слой самосозна-
ния, который характерен для всех слоев венгерского этносоци-
ального организма, проистекает из характера генезиса памят-
ников: это — или результаты наблюдения извне, или памятни-
ки феодальной идеологии, отражающие самосознание лишь
высших слоев общности.
ГЛАВА I. МЕТОДИКА ИЗУЧЕНИЯ
ЭТНИЧЕСКОГО САМОСОЗНАНИЯ
Изучение истории этнических общностей — этносов в узком
значении этого понятия (этникосов) и этносоциальных орга-
низмов, общностей, конкретной формой существования кото-
рых являются их историко-стадиальные типы (племя, народ-
ность, нация), предполагает в первую очередь исследование эт-
нического самосознания. Это обусловлено, прежде всего, са-
мим понятием этникоса как «исторически сложившейся на оп-
ределенной территории устойчивой совокупности людей, обла-
дающих общими, относительно стабильными особенностями
языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства
и отличия от других подобных образований (самосознанием),
фиксированным в самоназвании (этнониме)» (Бромлей, Коз-
лов: 543, с. 12; см. также: Бромлей: 538, с. 37).
Этносоциальная общность (этносоциальный организм) — это
этникос в рамках его собственного социального организма (обще-
ства, самостоятельной единицы общественного развития), состав-
ляющего социально-экономическую и территориально-политиче-
скую целостность со структурой, характерной для той или иной
социально-экономической формации (Бромлей: 538, с. 38-39;
Бромлей, Козлов: 543, с. 13). Естественно, что наличие самосозна-
ния (далее я называю самосознанием этническое самосознание,
вьщеляя в необходимых случаях сословное, классовое, профессио-
нальное, государственное и другие формы самосознания) является
показателем существования этникоса, без которого не может су-
ществовать и этносоциальная общность. В эволюции самосознания
находят проявление этноэволюционные процессы, которые харак-
терны д ля мадьярского этникоса, существующего на протяжении
ряда социально-экономических формаций. Изменение самосозна-
ния происходило у вливавшихся в него этникосов, переживавших
этностраноформационные процессы (Бромлей, Козлов: 543, с. 17-18).
7
Методику исследования этнического самосознания опреде-
ляют основные положения материалистической философии от-
носительно функций, структуры и различных видов и форм
сознания и как одного из его существенных моментов — само-
сознания. Итоги их изучения сформулированы в обобщающих
статьях А.Г.Спиркина. Философия, социология и психология
различают две основные формы сознания и самосознания: ин-
дивидуальную (личную) и общественную. Философия рассмат-
ривает сознание и самосознание в качестве свойства высокоор-
ганизованной материи давать психическое отражение действи-
тельности, создавать субъективный образ объективного мира. В
социологическом плане сознание и самосознание выполняют
функции всех форм духовной жизни общества (то есть той или
иной конкретной этносоциальной общности). В психологиче-
ском аспекте роль сознания и самосознания выражается в
предварительном численном построении человеком его дейст-
вия и предусмотрение их последствий, в обеспечении контроля
и управления поведением личности, ее способности отдавать
себе отчет в том, что происходит в окружающем и в своем соб-
ственном духовном мире.
Общественное сознание — отражение общественного бытия,
выраженное в языке, в науке и философии, в произведениях
искусства, в политической и правовой идеологии, в нравствен-
ности, в религии и в мифологии, в народной мудрости, в соци-
альных нормах и воззрениях человеческих общностей. Общест-
венное сознание и самосознание, выраженные в произведени-
ях отдельных личностей и в произведениях народного творче-
ства, не являются суммой сознания и самосознания отдельных
личностей, а выступают в качестве особых соответственно сис-
темы и подсистемы, имеющих относительную самостоятель-
ность. Постоянное взаимодействие между личным и общест-
венным сознанием и самосознанием находит свое выражение в
том, что компоненты общественного сознания становятся ис-
точником различного рода представлений личности, а вырабо-
танные личностью идеи, пополняя систему общественного соз-
нания и самосознания, приобретают социальное значение. По-
зиция личности проявляется прежде всего в самосознании, ко-
торое является осознанием, оценкой человеком своих знаний,
действий, интересов, мотивов поведения, идеалов, чувств.
Самосознание свойственно и человеческим общностям,
причем сложность и глубина общественного самосознания
(как, впрочем, и сознания) не может не отражать уровня раз-
8
вития этих общностей. Этот момент я выдвигаю на первый
план, имея в виду собственную задачу выявления и изучения
одной из форм общественного самосознания (этнического са-
мосознания) с целью воссоздания одного из этапов истории эт-
нической и этносоциальной общности мадьяр. При этом и тео-
ретически, и практически важно то обстоятельство, что выра-
жаемое личностью самосознание характеризует прежде всего
самое личность и зависит от ступени ее развития. Самосозна-
ние, как и сознание и личности, и общнрсти могут иметь
структуры различной сложности и проявляться на различных
уровнях: на уровне обыденного, массового сознания и самосоз-
нания и на уровнях, определяемых достижениями научного по-
знания природы и общества (Спиркин: 864, 865).
Этническое самосознание выступает по преимуществу как ком-
понент обыденного самосознания. В эпоху феодализма общест-
венное этническое самосознание не выходит за уровень обыден-
ного самосознания. Но в проявлениях этнического самосознания
отдельных личностей не могут не выражаться результаты осмыс-
ления и изучения их предшественниками и ими самими социаль-
ных явлений. Впрочем, это последнее мое предположение пред-
стоит проверить фактическим материалом. Следует, кроме всего
сказанного, иметь в виду, что любое выражение общественного и
личного сознания и самосознания в классовом обществе содержит
элементы идеологии как системы взглядов и идей, отражающих
положение и интересы того или иного класса.
Этническое самосознание включает в себя те области обыден-
ного самосознания, в которых не содержится идеологии, целиком
входящей в сферу классового сознания и самосознания.
Определение места этнического самосознания в системе че-
ловеческого сознания вообще и самосознания — в частности
особенно важно для выполнения задач исследования этниче-
ского самосознания по письменным памятникам, имеющим
синкретический характер. А именно с такими памятниками
имеет дело историк раннего средневековья. Знание места этни-
ческого самосознания в структуре сознания позволяет вычле-
нить проявления этого самосознания в свидетельствах источ-
ников. Определяя наличие этнического самосознания, исследо-
ватель не только устанавливает факт существования этникоса,
но и получает ключ к нахождению других параметров этникоса.
Дело в том, что самосознание, как и все явления субъектив-
ного характера, в частности — как все компоненты человече-
9
ского сознания, имеют свои объективные основания — те пер-
вичные факторы, вторичным отражением которого оно являет-
ся. Рассматривая приведенное выше определение этникоса, мы
не можем не заметить, что в качестве такого объективного ос-
нования, первичных факторов, отражаемых самосознанием эт-
никоса, выступают его единство и отличия от других этнико-
сов. Именно последние (единство и отличия) — это те прояв-
ления воздействия объективной внешней среды, которые опре-
деляют генезис, развитие и трансформацию этникоса в целом,
не говоря уже об этническом самосознании. Причем эти объ-
ективные факторы оказывают их воздействие постоянно, в по-
вседневной жизни и непосредственно на формирование и раз-
витие прежде всего личного этнического самосознания. По-
следнее составляет в свою очередь основу общественного этни-
ческого самосознания, на складывание и бытование которого в
большей степени воздействуют другие объективные факторы
экономической, социальной, политической и культурной исто-
рии данной этносоциальной общности и контактирующих с
ней общностей.
О непосредственном воздействии объективных этноформи-
рующих факторов прежде всего на выработку личного этниче-
ского самосознания можно судить по тому обстоятельству, что
это самосознание в его самой первичной форме появляется у
индивидов в форме осознания, признания, фиксации их при-
надлежности к их этникосу. Такое определение принадлежно-
сти к этникосу выражается в появлении и бытовании, исполь-
зовании членами этникоса самоназвания этого этникоса, кото-
рое прилагается обычно и к этносоциальному организму. Од-
нако высказанное В.И.Козловым положение о том, что этниче-
ское самосознание — это «сознание принадлежности людей к
определенному народу», «главным образом сознание принадлеж-
ности к определенному народу» (Козлов: 652, с. 109; 658, с. 79) от-
носится отнюдь не ко всему этническому сознанию, а лишь к
его демографическому аспекту: для статистико-демографиче-
ского учета населения достаточно получить от индивида ответ
о его этнической принадлежности.
Для изучения же параметров этноса, этнических процессов,
эволюции и трансформаций этнического самосознания иссле-
дователю нужно иметь отчетливое представление о том, каковы
компоненты этого самосознания, в каких формах оно проявля-
ется. Отдельные аспекты этой проблематики бщди рассмотрены
по материалам различных научных дисциплин В.И.Козловым,
10
Л.Н.Терентьевой, Б.Ф.Поршневым, И.С.Коном, Г.В.Шелепо-
вым, С.А.Токаревым, М.И.Куличенко, В.А.Никоновым. Поло-
жения этих ученых, сформулированные в большинстве случаев
без учета места и роли этнического самосознания в теории эт-
носа, были критически пересмотрены и позитивно использова-
ны с позиций этой теории Ю.В.Бромлеем, которому удалось
сформулировать наиболее полную и аргументированную кон-
цепцию о компонентах, формах проявления этнического само-
сознания (Бромлей: 538, с. 97-113; здесь же — библиография
работ указанных авторов; обзор других работ — в статье
Р.Ш.Джарылгасиновой (608)).
Предпринятая М.В.Крюковым попытка постановки и рас-
смотрения вопроса о месте самосознания в структуре «призна-
ков этноса», о характере связи между компонентами самосоз-
нания и «объективно существующими этническими признака-
ми», а также предварительное формулирование вывода «о зако-
номерностях исторической эволюции этнического самосозна-
ния, о его качественных особенностях на различных этапах че-
ловеческого общества» (!?), на мой взгляд, оказалась неудачной
(хотя бы потому, что ничем не обогащает методику конкретно-
исторического исследования истории этникосов и этносоци-
альных организмов) не только в силу ограниченности исполь-
зованного автором материала источников, но и в результате то-
го, что автор не учел положений концепции о компонентах эт-
нического самосознания и общих положений теории этноса
(Крюков: 679, с. 60), Последняя, как это оказано было выше,
предполагает, что при анализе развития самосознания, а в ко-
нечном счете — и этникоса, следует учитывать, что оно во
многом зависит от этнической ситуации, то есть от интенсив-
ности и характера взаимоотношений между контактирующими
этносами (Бромлей: 538, с. ПО).
Именно этот момент, эта реализация оппозиции «мы—они»
— основа проявлений этнического самосознания. Характерно
такое противопоставление и для такого первичного и наиболее
массового проявления этнического самосознания, как фикса-
ция людьми принадлежности к определенному этникосу. На
этот момент противопоставления справедливо обратил внима-
ние Б.Ф.Поршнев (820). Такая фиксация выражается, повто-
ряю, в появлении и бытовании самоназвания этноса.
Здесь мне представляется необходимым ввести терминоло-
гическую определенность. Русский язык имеет слова, термины,
обозначающие родовое понятие «название, наименование эт-
11
носа, этникоса». Его значение близко к латинскому термину
«номен» — родовое имя. Понятие «название, наименование эт-
носа» будучи понятием родовым, обобщающим, не имеет кон-
кретного воплощения при наименовании этносов. Оно включа-
ет в себя два видовых понятия — самоназвание этникоса, этно-
са и наименование данного этноса представителями других эт-
носов на их языках. Как видим, для обозначения этих видовых
понятий слово «самоназвание» можно применять как удобный
и четкий научный термин, а описательный оборот «наименова-
ние этноса представителями других этносов на их языках» явно
нуждается в замене удобным термином. В качестве такого тер-
мина З.В.Удальцова применила термин «этникон» (894, с.249:
самоназвание славян и их греческий этникон). Вслед за ней
термин «этникон» в таком значении использовал и я (968).
Н.В.Подольская зарегистрировала в качестве «названия этноса,
данного ему другим (обычно соседним) этносом», термины
«аллоэтноним (экзогенный этноним)» (812, с. 168). Согласно ее
же объяснению, близкое по смыслу значение имеет термин
«этникон»: это «называние местности, территории и народа
(этноса), там живущего, одним именем (у древних исследовате-
лей и у современных историков древности)» (812, с. 167).
Принимая во внимание близость значений терминов «этни-
кон», «аллоэтноним», «экзогенный этноним», я предлагаю ис-
пользовать их в качестве синонимов вместо описательного обо-
рота «наименование этноса представителями других этносов на
их языках». В настоящей работе в этом значении я предпочи-
таю применять термин «этникон». В качестве синонимов рус-
ского термина «самоназвание этноса», который мне представ-
ляется наиболее приемлемым, зарегистрированы термины «ав-
тоэтноним (эндогенный этноним)» (812, с. 168). Не усматриваю
препятствий, кроме громоздкости и малой распространенно-
сти, для использования и этих терминов. Кроме того, нельзя
не считаться с традицией, сложившейся в литературе по теории
этноса, обозначать самоназвание этноса термином «этноним».
Именно в таком значении фигурирует «этноним» в дефиниции
этноса (543, с. 12). В работе Ю.В.Бромлея, для которой харак-
терно, в частности, стремление к терминологической опреде-
ленности и точности, этническое самоназвание именуется этно-
нимом (538, с. 280 — предметно-терминологический указатель).
В данном случае в качестве видового понятия применен
термин («этноним»), зарегистрированный Н.В.Подольской как
обозначение понятия родового, объединяющего два вида: «Но-
12
мен... для обозначения любого этноса...» Его виды — автоэтно-
ним и аллоэтноним (812, с. 167-168). Но нельзя не считаться с
тем фактом, что любое конкретное имя, наименование, назва-
ние (номен) этникоса, этносоциального организма принадле-
жит к одному из его видов: это или самоназвание (автоэтно-
ним, эндогенный этноним, по Подольской; этноним, согласно
словоупотреблению авторов работ по этнологии), или наимено-
вание этноса представителями других этносов на их языке (ал-
лоэтноним, экзогенный этноним, по Подольской; этникон, со-
гласно словоупотреблению авторов работ по истории). Нужда в
термине для обозначения родового понятия «наименование,
имя этноса» может возникнуть лишь в том случае, когда речь
идет о свойствах, характеристике самоназвания, и этникона.
Знакомство со специальной литературой убедило меня в том,
что случаи такого рода весьма редки: исследователи обычно
рассматривают или самоназвания, или этниконы. Поэтому
представляется возможным сохранить за родовым понятием,
включающим в себя и самоназвания, и этниконы, термины
«имя, наименование, название этноса», а термин «этноним»
употреблять как синоним самоназвания.
У меня уже была возможность не только сделать это вслед
за авторами работ по теории этноса, но и обратить внимание
на то обстоятельство, что терминологическая нерасчлененность
самоназваний и этниконов, объединение их родовым понятием
(в качестве такового обычно выступает термин «этнонимы»)
при характеристике конкретно рассматриваемых самоназваний
и этниконов свидетельствует о несовершенстве методики их
изучения (968, с. 38-39). Следствием его являются выводы, рас-
пространяющие на этниконы характеристики, верные лишь
для самоназваний, поскольку эти характеристики прилагаются
к родовому понятию — имени, наименованию этноса. Так,
В.А.Никонов полагает, что «имя служит признаком, объеди-
няющим внутри и различающим вовне» (767, с. 5), что оно слу-
жит иногда лозунгом, знаменем (767, с. 3). В действительности,
«объединяющим внутри» является лишь один из видов имени
— самоназвание, а «различает вовне» этникон; только самона-
звание служит иногда лозунгом, знаменем. Встречается в лите-
ратуре и употребление одного и того же термина для обозначе-
ния и самоназвания, и этникона. Для Я.В.Чеснова понятие
«этноним» приложимо и для самоназвания, и для этникона
(939, с. 143, 135). Такой недифференцированный подход связан
с тем, что автор видит в этнониме «название народа, а не его
13
характеристику» (939, с. 136). В действительности же для иссле-
дователя истории этноса самоназвания и этниконы являются
свидетельствами источников, содержащими каждый в отдель-
ности характеристики, особенности которых обусловлены гене-
тическими отличиями самоназваний и этниконов друг от друга.
При воссоздании эволюции этнического самосознания и эт-
никоса в целом исследователю приходится учитывать, что са-
моназвание непосредственно выражает самосознание и само-
оценку членами этникоса их единства и отличий от представи-
телей других этникосов, а этникон содержит ту этническую,
лингвистическую, территориально-государственную и истори-
ческую (хронологическую) определенность, которой обладало
представление авторов — как правило деятелей культуры со-
седних народов, — использовавших, а иногда — и создавших
этот этникон, об этносе, для обозначения которого данный эт-
никон употреблялся. Это представление могло содержать в той
или иной степени объективное описание этого этноса и, в ча-
стности, могло содержать свидетельства о выражении его пред-
ставителями этнического самосознания. Так что этниконы
представляют собой предмет изучения как свидетельства и об
этническом самосознании мадьяр.
Особый интерес представляют их этниконы, содержащиеся
в памятниках, возникших до появления первых сочинений
представителей мадьярского этникоса (до XI-XIII вв.). Этни-
кон может рассказать о том, как представлял себе его создатель
образ жизни, занятия, психический склад, происхождение, ве-
рования, политическую или государственную принадлежность,
территорию обитания того этноса, к которому этот этникон
прилагался. При выяснении степени достоверности этой ин-
формации требуется строгое отделение в ней объективных (ис-
точники, соотношение со свидетельствами других памятников)
и субъективных (угол зрения, критерии данного автора) момен-
тов. Для этниконов особую важность приобретает второй мо-
мент. Как убедительно показал Г. Г.Литаврин на византийском
материале, основой системы обозначения других этносов ви-
зантийскими деятелями культуры было их собственное само-
сознание (классово-сословное и этническое) (716, с. 202-203).
Сделано это благодаря строгому учету генетических отличий
самоназвания и этниконов, хотя автор не проводит терминоло-
гического различения между ними.
Но не одним, повторяю, определением этнической принад-
лежности людьми благодаря выбору ими самоназвания выража-
14
ется этническое самосознание. Оно проявляется в представле-
ниях о характерных чертах своего этноса, о действиях и дости-
жениях его членов — в этнических автостереотипах. Они почти
исключительно позитивны. А вот представления о других этно-
сах, связанные и по смыслу, и генетически с автостереотипа-
ми, — этнические стереотипы чаще всего имеют негативную
эмоциональную окраску. Для воссоздания истории этникоса й
этносоциального организма важно установить наличие автосте-
реотипов и стереотипов, имея в виду при этом, что по содер-
жанию они представляют собой фикцию. Использование сведе-
ний, содержащихся в автостереотипах и в стереотипах, для вос-
создания истории самих этносов, возможно лишь на основе са-
мого критического осмысления этих продуктов обыденного
сознания. Этническая стереотипизация — один из моментов
стереотипизации социальной, характерные черты которой из-
ложены В.Ядовым (986, с. 134). Выяснению элементов досто-
верности и фиктивности способствует установление экономи-
ческих, социальных, внутри- и внешнеполитических факторов,
способствующих формированию конкретных этнических авто-
стереотипов и стереотипов. Считаю нужным подчеркнуть ус-
тойчивость и распространенность такого проявления стереоти-
пизации, как этнизация явлений хозяйственной и культурной
жизни. Эти явления, по представлению науки, — характерные
черты хозяйственно-культурных типов. Для обыденного созна-
ния даже в современную эпоху свойственно их восприятие как
черт этноса. Об устойчивости и распространенности этой фик-
ции говорит ее проникновение и в научную литературу (Крю-
ков: 678, с. 60: «представление об общности культуры» — ком-
понент этнического самосознания). Этническое самосознание
находит выражение в представлениях об общности происхож-
дения членов этноса. Самый существенный момент в них —
идея единства этноса и отличия всего этноса от других этно-
сов. Утверждение о фактической общности происхождения как
«существенном и специфическом признаке этнической общно-
сти» (Шелепов: 956, с. 65) — сейчас достояние лишь истории
этнологии. Непоколебленным мне представляется наблюдение
относительно известной склонности «обыденного сознания ин-
терпретировать общность происхождения как отдаленное, но
вое же кровное родство (особенно это характерно для перво-
бытности)» (Бромлей: 538, с. 103). Объективных оснований, как
свидетельствует научное изучение этногенеза многих народов,
для такой интерпретации нет. Они имеются для другого пред-
15
ставления, вырабатываемого обыденным сознанием в качестве
одной из форм выражения этнического самосознания, — для
представления об общности исторических судеб членов этноса
на протяжении многих поколений: единство этноса — резуль-
тат общего для всех его членов исторического развития.
Для воссоздания научной истории важно иметь в виду сте-
пень адэкватнооти представлений, создаваемых обыденным
сознанием в форме народных преданий об истории этноса в
целом и об отдельных моментах ее. Ведь эти предания зачас-
тую являются единственными источниками, так что выяснение
факторов формирования их свидетельств — необходимый эле-
мент их критического, источниковедческого изучения, предва-
ряющего, как известно, их использование для воссоздания объ-
ективной реальной истории этноса. Кроме отмеченного выше
объективного фактора, на формирование преданий влияют
субъективные особенности отражения действительности обы-
денным сознанием. Так, оно особо выделяет факты переселе-
ний, иногда сводя к ним всю общность происхождения этноса.
Для обыденного сознания характерен, далее, этноцентризм:
оно, как правило, не фиксирует роли ассимилированных этно-
сов. Большую роль в обыденном сознании общности происхо-
ждения играют автостереотипы и стереотипы, выражающиеся,
в частности, в этнизации черт хозяйственно-культурного типа,
к которому принадлежит данный этнос: они изображаются
обыденным сознанием в качестве этнических признаков.
На ту область этнического самосознания, которую составля-
ют представления об общности происхождения, наибольшее
влияние оказывает тот факт, что каждый этникос существует в
рамках собственного социального организма, составляя вместе
с ним этносоциальный организм. Для последнего характерна
социальная структура, целостность как фактор его единства.
Она и составляет объективную основу для представлений о со-
циальной и классовой стратификации и о происхождении раз-
личных слоев и институтов этносоциального организма. Особое
внимание обыденное сознание уделяет сведениям по истории
такого института, как государство, а также по истории войн.
При изучении этих сведений, сохраненных историческими
источниками, следует иметь в виду не только многослойность
этих сведений источниковедческого плана: эти сведения отра-
жают не только представления, выработанные классово-со-
словным самосознанием господствующих слоев, к которым
принадлежали авторы памятников (эти представления дают ма-
16
териал для изучения идеологии), но и те элементы этнического
самосознания, которые появились в нем под влиянием интере-
сов, взглядов различных классов и социальных групп. Для вы-
явления этнического самосознания в его подлинном виде тре-
буется отделить от него эти слои, а также тот слой, который
выражает осознание всеми членами этноса их государственной,
религиозной, территориально-политической принадлежности.
Принимая во внимание наличие в самосознании этносоци-
ального организма представлений о его социальных парамет-
рах, не могу согласиться с выводом К.В.Чистова о том, что эт-
нос, будучи «исторически сложившейся и относительно устой-
чивой социальной общностью», осознается людьми, причис-
ляющими себя к ней по рождению, «прежде всего как общ-
ность внесоциальная» (943, с. 73-74).
Таковы основные положения современной материалистиче-
ской этнологии, представляющие собой итог комплексного
изучения огромного фактического материала, характеризующе-
го различные аспекты этнического самосознания в основном
современных этносов. Я постарался изложить эти положения
применительно к собственной задаче исследования этническо-
го самосознания мадьяр раннего средневековья.
Рассматривая источники под этим углом зрения, я старался
не повторять изложения основных фактов социально-экономи-
ческой, политической и культурной истории мадьярского (вен-
герского) этносоциального организма. Читатель может найти
их в моей работе, написанной на основе источников и дости-
жений исторической науки (главным образом — венгерской: й
буржуазной, и марксистской) в их исследовании (966). Эта ра-
бота рассмотрена в рецензиях советских и зарубежных, глав-
ным образом венгерских ученых (А.П.Окладников, А.М.Самсо-
нов; 772, с. 134 — библиография зарубежных рецензий). Кроме
того, в настоящей работе я стараюсь приводить полностью тек-
сты исследуемых под углом зрения истории мадьярского этни-
коса источников. В большинстве своем это — синкретичные
памятники, содержащие сведения и по истории, социально-
экономической, и политической, и культурной. Ранее опубли-
кованное изложение этих аспектов в совокупности с настоя-
щей работой представляет собой опыт воссоздания наиболее
полной истории народа — его истории как этносоциального
организма.
17
ГЛАВА II. ФОРМИРОВАНИЕ ЭТНИЧЕСКОЙ
ТЕРРИТОРИИ
Мадьярская раннефеодальная народность сформировалась
на территории Среднего Подунавья, где мадьяры расселились в
течение X в. Я оставляю без рассмотрения данные о террито-
риях, которые были заняты этнической общностью мадьяр в IX в.
Ссылки на свидетельства источника об этих территориях (Ле-
ведии и Этелькезе-Ателькузу) и на обзоры мнений историков о
их местоположении и о времени пребывания в их пределах
мадьяр читатель найдет в моей работе (966, с. 92-93).
Определение этнической территории — непременное усло-
вие для выяснения истории формирования народности как ис-
торико-стадиального типа, ступени развития этносоциального
организма. Если для этникоса территориальное единство не
обязательно, то для этносоциального организма (этнической
общности в широком смысле этого олова) территориальная (а
также — экономическая, социальная и политическая) общность
— важная предпосылка возникновения и существования. Это
положение этнологической науки вытекает из понимания са-
мой сущности этносоциального организма как одной из кате-
горий компактных этносов (Ю.В.Бромлей: 538, с. 39, 40, 107). В
этом смысле можно говорить о непосредственной связи харак-
тера территории, которую занимает этническая общность, с эт-
носоциальным развитием последней: это развитие не может не
зависеть от того, в какой степени обеспечивается территори-
альное единство этносоциального организма. Кроме того, су-
ществует связь между территорией расселения этносоциального
организма и характером этого расселения, опосредованная ос-
новными чертами того хозяйственно-культурного типа, к кото-
рому принадлежит этносоциальный организм.
Зависимость хозяйственно-культурного типа от природных
условий (т.е. от характера территорий) очевидна. Принадлеж-
18
ность различных этносов к разным хозяйственно-культурным
типам, определяя их расселение в разных природных зонах,
расположенных в пределах больших областей (территорий), ве-
дет к формированию этнической ситуации, которая определя-
ется интенсивностью и характером межэтнических контактов.
А от них во многом зависит развитие этнического самосозна-
ния — важнейшего компонента и определителя этникоса и эт-
носоциального организма. Так что этническая территория с ее
природными и этнодемографическими параметрами, не явля-
ясь сама по себе признаком этнической общности, выступает в
качестве фактора, влияющего не только на экономическое (хо-
зяйственное), культурное и социальное развитие этнических и
этносоциальных общностей, но и на эволюцию этникосов, на
«чисто» этническое их развитие.
Природные зоны Среднего Подунавья (равнины и холми-
стые предгорья с долинами рек) давали возможность расселять-
ся в этом ареале населению, представлявшему хозяйственно-
культурные типы скотоводов, имевших начатки земледелия и
ведших полукочевой образ жизни, а также оседлых земледель-
цев. В X-XI вв. эти хозяйственно-культурные типы были пред-
ставлены соответственно мадьярами и славянскими этнически-
ми общностями. Их соседство определяло здешнюю этниче-
скую ситуацию в указанное время. Но для складывания этни-
ческой территории мадьяр с такого рода этнической ситуацией,
в которой формировалась раннефеодальная народность мадьяр,
немаловажное значение имела этнодемографическая ситуация
в Среднем Подунавье ко времени прихода туда мадьяр в конце
IX в. (вероятнее всего — в 895 г.).
Эту ситуацию можно выяснить, лишь приняв во внимание
свидетельства различных источников об этнических общностях,
обитавших в Среднем Подунавье в VI-IX вв. Для воссоздания
этнической истории Среднего Подунавья в указанную эпоху я
рассматривал совокупность этих свидетельств и данные об ар-
хеологическом материале, используя при этом последние обоб-
щения, выполненные Эндре Ференци и Ю.В.Бромлеем, в ра-
ботах которых учтены и достижения источниковедения и ар-
хеологии (1586, 527).
Во второй половине V — начале VI в. в различных районах
Среднего Подунавья обитали германские племена (вандалы, ге-
рулы, гепиды, остготы). С 546 г. по разрешению византийского
императора Юстиниана I (527-565) территорией Задунавья и
верхнего Посавья владели лангобарды. Свидетельства об этом
19
содержатся в труде Прокопия Кесарийского (род. между 490 и
507 гг. — год смерти неизвестен) «О войнах» и в «Истории лан-
гобардов» лангобардского историка Павла Диакона (ок. 730 —
ок. 799). Судя по топографии известных археологам тридцати
семи памятников лангобардов, они заняли районы вблизи ста-
рых римских дорог вдоль правого берега Дуная и около быв-
ших римских центров в Задунавье». Материалы археологиче-
ских исследований и составленную на их основе карту читатель
найдет в работе Иштвана Боны (р. 1930) (1195, с. 199, рис. 14).
По сведениям римского историка Иордана, гота по происхож-
дению, закончившего составление своего труда в 551 г., восточ-
нее Тисы находились владения гепцдов (182; 356, с. 71, § 136, § 33;
с. 60, 142-143, § 74). Около 536 г. гепиды захватили Сирмий
(совр. Сремска Митровица). Эту датировку обосновывает юго-
славский византинист Франьо Баришич (463а, т.1, с. 314).
Уже в V в. в Среднем Подунавье появились славянские эт-
нические общности. Этникона славян памятники еще не зна-
ют. Но в них сохранилось три слова славянского происхожде-
ния. Византиец Приск Ретор (середина V в.) говорит о просе и
меде как пище и напитке, употреблявшихся жителями левобе-
режья Среднего Дуная (437). Иордан сохранил славянское на-
звание («страва») поминального пира (поминок) у гуннов (182;
356, с. 117, 172, § 256). Исследователи Любор Нидерле (1865-
1944) и Бого Графенауэр относят эти данные к славянам (763,
с. 52-53; 1747, с. 239). Мне представляется заслуживающим
внимания предположение Ю.В.Бромлея о том, что проникно-
вение славян в Среднее Подунавье в середине и во второй по-
ловине VI в. (после начавшегося в первой пбловине VI в. дви-
жения славян в балканские владения Византии) было связано с
уходом лангобардов с территории Моравии и Словакии (546 г.)
в Задунавье (537, с. 75). Проникновение славян связано было и
с тем, что со второй половины VI в. обстановка в Среднем По-
дунавье определялась вторжением сюда аваров. Как установил
анализом данных об аварском языке Золтан Гомбоц (1877-
1935), авары являлись тюркоязычным народом (1730).
В «Хронографии» Иоанна Малалы (ок. 491-578) сохранилось
свидетельство о прибытии в Константинополь аварского по-
сольства. Памятник датирует это событие 557/558 годом. Ис-
следуя данные о появлении авар во владениях Византии, Тибор
Надь датирует посольство авар декабрем 556 — январем 559 г.
(2790, с. 143). Затем посол империи, придя к аварам, заключил
с ними договор о союзе, во исполнение которого авары напали
20
на остатки гуннов — племена оногуров, залов и сабиров. Около
560 г, авары во главе с каганом Баяном разбили союз славян-
ских племен антов и продвинулись к устью Дуная. Эти сведе-
ния содержатся в труде Менандра Протектора, составленном
во второй половине VI в. В церковной истории сирийского ав-
тора Иоанна Эфеского (260), данные о котором приводит Дью-
ла Моравчик (2749, с. 79-80), содержатся свидетельства об ава-
рах, воспроизведенные из несохранившихся византийских ис-
точников. Переводчик свидетельств А.П.Дьяконов предлагает
прочтение одного из них, согласно которому авары значитель-
но усилились за счет многих покоренных ими северных наро-
дов (1620, с. 30). На этом основании Ю.В.Бромлей предполага-
ет, что с нижнего Дуная авары совершили набеги на север — в
области славян (дулебов и хорват) (537, С. 75).
В конце 566 — первой половине 567 г. (по датировке Тибора
Надя: 2790, с. 62) авары заключили союз с лангобардами, о ко-
тором сообщают Менандр и Павел Диакон. В 567 г. они раз-
громили гепидов и заняли южную часть их земель (260: 799, с.
140). Известно, что эта часть владений гепидов (Гепидий) рас-
полагалась в Затисье (182: 356, с.71, 136: § 33; с. 80, 142-143, § 74).
В апреле 566 г. лангобарды ушли в Италию. После этого авары
заняли сначала восточную и северо-восточную часть, а затем —
и все Задунавье (Паннонию). По предположению Илоны Ков-
риг, это произошло в 574-578 гг. (2343, с. 40, 43). Меньшей ча-
стью аварской этнической общности были заняты Альфельд,
долины Тисы, Мароша и Кереша.
В Среднем Подунавье оформился союз аварских племен во
главе с каганом. Грабительские набеги — основное содержание
истории этого объединения. Основные его черты воссозданы
Ю.В.Бромлем (537, с. 75-79). Утвердившись в Среднем Подуна-
вье, авары сразу же заявили претензию на области, подвласт-
ные Византии. В 582 г. после трехлетней осады они захватили
Сирмий (сводка мнений о датировке события: 463а, т. 1, с. 97,
прим. 41). О неудачной попытке аваров взять крепость Синги-
дун (совр. Белград) свидетельствует Феофилакг Симокатта в
«Истории», написанной в 610-641 гг. (105: 438, с. 162-164). По-
следнее событие произошло в 596 г. (по мнению Графенауэра:
1744, с. 66, 71) или в 598 г. (как предполагает Герхардт Лябуда:
2443, с. 170, 172>.
Аварский каганат объединял племена и роды аваров, кото-
рые, как установил Графенауэр, являлись частью их войска
(1744, с. 94-95). Но источники сохранили этниконы различных
21
(кроме авар) общностей, входивших в состав каганата. Еще в
период продвижения через Причерноморье авары присоедини-
ли к своему союзу остатки разгромленных ими племен — кут-
ригуров, оногуров (унногуров), залов, сабиров. М.И.Артамонов
и Дьюла Моравчик отождествляют первые два племени с бол-
гарами-тюрками (протоболгарами) (510, с. 112; 2760, т. 1, с. 335,
т. 2, с. 152-153; см. также: 463а, т. 1, с. 88, прим. 12; 390, т. 1,
с. 23, прим. 2). В описании события около 618 г. агиографиче-
ский памятник конца VII в. подчеркивает важную роль болгар-
тюрок в аварском каганате. Болгары-тюрки находились в вой-
ске аварского кагана, осаждавшего Константинополь в 626 г. Об
этом говорит современник события поэт Георгий Писида (вос-
произведение известия: 2749, с.88-89; 441, с. 104, прим. 230). В
оригинальной части франкской хроники, составленной в сере-
дине VII в. и известной как хроника Псевдо-Фредегара, под
631 г. имеется известие о том, что в результате борьбы с авара-
ми девять тысяч семей болгар были вынуждены оставить Авар-
ский каганат (в Паннонии) и бежать к франкам (390, т. 1, с.
23-24). Феофан сообщает о наличии в войске кагана в 626 г.,
подчиненных ему гепидов (108: 441, с. 58-59, 99). По свидетель-
ству Феофилакта Симокатты, гепиды проживали на реке Тисе
(105: 438, с. 289).
Остатки гепидов сохранились в Задунавье до второй полови-
ны IX в., о чем свидетельствует составленное в Зальцбурге око-
ло 870-871 гг. полемическое сочинение «Крещение баваров и
карантанцев» (187: 369, с. 132, 370). Расселение гепидов просле-
живается по топографии археологических памятников, отра-
жающих тот хозяйственно-культурный тип, к которому при-
надлежала эта этническая общность. Материал этих памятни-
ков сведен воедино в работах Константина Хоредта и Дежэ
Чалланя (2024, с. 36-111; 1292).
Видимо, допустимо предположить, что упомянутые неавар-
ские этнические общности (даже те, относительно которых не-
известны свидетельства о пребывании их в Среднем Подуна-
вье) проживали на его территории. Но не они, а славянские эт-
нические общности пережили здесь аваров.
Это отличие исторических судеб славянских этнических
общностей, историко-стадиальным типом которых, по всей ве-
роятности, являлось племя, я склонен связывать с отличием
того хозяйственно-культурного типа, к которому относились
славяне, от хозяйственно-культурного типа аваров и других не-
славянских общностей, входивших в Аварский каганат. Судя по
22
данным археологических раскопок и их сопоставлению с опи-
саниями образа жизни славян авторами V — начала VII вв.
(Псевдо-Цезарь, Иордан, Прокопий Кесарийский, Менандр,
Маврикий, Феофилакт Симокатта), славяне этого времени —
оседлые земледельцы.
Авары и другие этнические общности каганата (кроме сла-
вян) — подвижные, конные скотоводы. Славяне в ходе своего
переселения с севера начали заселять пригодные для земледе-
лия долины рек в предгорьях в VI в., когда в открытых, степ-
ных зонах Среднего Подунавья происходило перемещение ге-
пидов, лангобардов и утверждение аваров. С установлением в
Среднем Подунавье политической власти аварских каганов
здесь сложилась определенная этнодемографическая ситуация:
авары и славяне, имевшие различные хозяйственно-культурные
типы, проживали в пределах Аварского каганата, в частности
— в Среднем Подунавье, обособленно. Это почти исключало
возможность культурной, языковой и этнической ассимиляции
славян аварами, правящий слой которых осуществлял власть на
всей территории Среднего Подунавья.
Несмотря на это, а также — на несомненное численное пре-
обладание аваров над славянами, благодаря хозяйственно-куль-
турной особности и связанному с ней обитанию в различных
природных зонах одной и той же территории, славяне продол-
жали существовать как особые общности и под властью авар-
ских каганов.
Основные кочевья аваров были расположены на равнинах
Задунавья, Альфельда и Малого Альфельда. На западе они про-
стирались далее места, где ныне находится Вена, а на востоке
— до среднего течения Кереша, Мароша и Темеша. В этом
ареале, судя по топографии археологических памятников ава-
ров, воссозданной по состоянию на середину пятидесятых го-
дов нашего столетия Дежэ Чалланем (1291, с. 77-220, № 1-
1090), расположена основная часть тех более тысячи ста пунк-
тов, где эти памятники найдены. В основном это — погребе-
ния, число которых, по подсчетам Дьюлы Ласло (р. 1910), к се-
редине пятидесятых годов достигло десяти тысяч (2456, с. 6), а
также клады византийских монет, перечень которых составил
Д.Чаллань (1291, с. 223-241). Возникновение этих кладов было
связано о тем, что авары получали дань с Византии, которая
таким образом откупалась от набегов аваров. Известные науке
свидетельства источников о дани, получаемой аварами с Ви-
зантии, обобщил Арнульф Коллаутц (2802, с. 143-144).
23
В свидетельствах источников о грабительских набегах авар-
ского войска на владения Византии имеются указания относи-
тельно взаимоотношений аваров и славян. Значительная часть
последних платила аварам дань (видимо, натурой). Но обраща-
ют на себя внимание и данные об участии славян в походах в
составе аварского войска. По свидетельству Феофилакта Симо-
катты, аварское войско, потерпевшее поражение на реке Тисе
от перешедших Дунай византийцев в 600 г., включало в себя
также и славян вместе с «другими варварами» (105; 438, с. 289).
В 611 и 642 гг. самостоятельно, а в 602 г. совместно с аварами
и лангобардами славяне совершили набеги на Истрию и Ита-
лию. В 595 г. авары и славяне в верховьях Дравы нанесли пора-
жение баварскому герцогу Тассило I, о чем сообщает Павел
Диакон. Особенно частыми были вторжения аваров и славян в
балканские владения Византии (Далмцию, Мезию, Фракию и
Македонию) во второй половине VI — начале VII вв. Данные
источников об этом обобщила Р.А.Наследова (757, с. 339-350).
Я не усматриваю в них оснований для утверждения о том, что
авары и славяне участвовали в походах в качестве союзников, о
чем пишет Ю.В.Бромлей (537, с. 76). Славяне могли в этих по-
ходах участвовать в порядке несения военной повинности. Но
с точки зрения выявления судеб славян характер их отношений
с аварами не так уж важен. Важно, что славяне-пехотинцы час-
то оседали в областях Балкан, заселяя их и осваивая своим
земледельческим трудом. Конники-авары обычно возвращались
в Среднее Подунавье.
Непрерывное поступление на территорию Аварского кагана-
та византийских монет, как предполагает Дежэ Чаллань на ос-
нове изучения их кладов, прекратилось в 678-681 гг. (929, с. 241-
242). Представляется обоснованным предположение — Гезы
Фехера (1890-1955) о том, что это было связано с изменени-
ем соотношения сил аваров и Византии в пользу последней
(901, с. 57).
Вывод Ю.В.Бромлея, основанный на учете всего известного
к настоящему времени материала, о том, что в социальном раз-
витии авары не вышли за рамки строя военной демократии и
что у них существовали зачатки классовых отношений уже ко
времени занятия ими Среднего Подунавья (537, с. 77) получает
дополнительное (наряду со свидетельством об убийстве авара-
ми пленных византийцев в конце VI в.) (Бромлей: 537, с. 77)
подтверждение в описании источников (Чудо св. Дмитрия) слу-
чая, когда во второй половине VII в. посаженные на землю
24
пленные жители Балканского полуострова стали свободными.
Лишь об элементах рабовладения в аварском обществе свиде-
тельствует археологический материал, приводимый Дыолой
Ласло (2456, с. 292).
Богатства аварской родоплеменной знати составлялись из
военной добычи и из дани с подвластных им народов, в част-
ности — славян. В связи с сокращением первого источника в
первой половине VII в. авары, по свидетельству франкской
хроники, начали грабить славянское население (390, т. 1, с. 20).
Так понимают это свидетельство изучившие его Н.П.Грациан-
ский (1886-1945) (578, с. 41-42) и Бого Графенауер (1744, с. Hi-
ll 8). Это вызвало у славян стремление освободиться из-под
власти аваров. Условия для такого освобождения (преодоление
славянами присущей этим земледельческим обществам внут-
ренней раздробленности, их консолидация, а также начало
процесса классообразования, выделение и усиление родопле-
менной знати) были созданы не только внутренним развитием,
но и благодаря вхождению славян в Аварский каганат. (Это
признается частью исследователей славяно-аварских отноше-
ний, обзоры работ которых и сводку свидетельств источников
составила Богумила Застерова: 3479).
Первым политическим объединением славян, возникшим
из-за необходимости борьбы против аваров и франков, был со-
юз славянских племен во главе с Само. О его существовании
свидетельствуют франкская хроника и «Крещение баваров и
карантанцев» (390, т. 1, с. 20-21; 187: 390, т. 3, с. 299; 369, с. 129).
Оно существовало в западной части каганата (вне территории
Среднего Подунавья). Источники упоминают этот союз в 623-
658 гг. Эти упоминания проанализированы Ю.В.Бромлеем (537,
с. 78) и Вацлавом Ванечеком (3369). Отдельные вопросы исто-
рии объединения под руководством Само являются спорными.
Одни исследователи, в частности, локализуют объединение на
территории современной Чехии и Моравии, другие предполага-
ют, что оно располагалось в области, лежащей между нынеш-
ней западной границей Чехии и границей Франкской империи
VI-VII вв. (сводка мнений: 390, т. 1, с. 22, прим. 4).
Не вызывает сомнений, однако, что высказанное Герхардом
Лябудой (2442, с. 286) и В.Д.Королюком (1921-1981) положение
об объединении как о «славянском государстве» не имеет опо-
ры в источниках (666). Несомненна также связь между пораже-
нием войска аварского кагана под Константинополем (27 июля
— 8 августа 626 г.), подробно изученная Франьо Баришичем
25
(1082), и успехами объединения во главе о Само, под власть
которого попали в 631 г., после разгрома похода франкского
короля Дагоберта (629-639), сербы-лужичане. Следствием пора-
жения аваров в 626 г. был отказ признать власть кагана со сто-
роны «уно-гундуров» во главе с их князем Кубратом, кочевав-
шими в Причерноморье (ок. 630-635 гг.), о чем сообщает автор
первой половины IX в. патриарх Никифор (109: 441, с. 153-
161). Византийский поэт Георгий Писида, современник собы-
тий, писал о том, что около 629 г. против власти аваров высту-
пили славяне на Балканском полуострове (463а, т. 1; с. 157-
158). Учет этих событий позволяет понять причины такого яв-
ления в этнодемографической истории Среднего Подунавья,
как уход отсюда, из-под власти кагана, девяти тысяч семей
болгар-тюрок.
Во второй половине VII-VIII вв. этническая история Сред-
него Подунавья определялась основным событием в политиче-
ской истории Центральной Европы — падением Аварского ка-
ганата. Основные факты истории Среднего Подунавья воссоз-
даются по записям авторов франкских анналов — Анналов
Эйнгарда (годы жизни: ок. 770-840), Королевских (Больших
Лоршских) анналов (390, т. 1, с. 38-52), Фульдских анналов
(205: 390, т. 1, с. 87-88).
Военная активность Аварского каганата возобновилась по-
сле периода его ослабления, вызванного поражением 626 года,
в шестидесятые годы VII в. Но теперь военные отряды аваров,
в составе которых были и подвластные им славяне, вторгались
в области, расположенные западнее и юго-западнее Среднего
Подунавья. Так, сведения о вторжениях в Северную Италию в
663, 701, 716, ок. 738, 742 гг. сохранил историк лангобардов Па-
вел Диакон (366, с. 193-195, 222, 232-233, 237-238, 242). Следст-
вием походов на Запад было расширение территории каганата,
который к 791 г. владел территорией до р. Энс (390, т. 1, с. 38),
правого притока Дуная. Западнее находилась территория быв-
шего племенного герцогства Баварии, включенная в 788 г. Кар-
лом Великим (768-814) в состав Франкского государства. С это-
го же времени началась борьба между франками и аварами
(390, т. 1, с. 40), поскольку в ходе борьбы с франками герцог Бава-
рии Тассилон III призывал на помощь конные отряды аваров.
В результате предпринятого в 791 г. наступления франки
продвились до низовьев реки Раба (390, т. 1, с. 40). В устье ре-
ки Камп, левого притока Дуная, было захвачено аварское укре-
пление.
26
В каганате началась внутренняя борьба (390, т. 1, с. 41; 391,
\ 1, с. 64). Воспользовавшись этим, сын Карла Великого Пи-
ши и маркграф фриульский Эрик, наступавшие на владения
нагана из Фриуля, оттеснили аваров за реку Тису в 796 г. Сда-
шсь «все князья» аваров (167: 369, с. 132, 390, т. 3, с. 304). Бы-
ш захвачены «хринг аварского народа» (390, т. 1, с. 40; 391, с.
>4) и сокровища кагана (391, т. 1, с. 39; 390, т. 1, с. 41). Пере-
смотревшие свидетельства о хринге исследователи Бела Секе,
{нош Харматта (р. 1917) и Шандор Фетгих пришли к выводам
> хринге как о дворе кагана, окруженном, валом; возможно,
по было укрепленное поселение. Ш.Фетгих предположительно
юкализует его у современного города Тимишоары. Не имеет
шоры в источниках встречающееся в литературе положение о
системе хрингов (3212, с. 62; 1932, 1602, с. 59-102). Походом
'96 г., данные о котором обобщил Шандор Марки (1853-1925)
2606), франки покончили с Аварским каганатом.
В политической истории Среднего Подунавья начался но-
(ый этап, поскольку Задунавье было включено в т.н. первую
аварскую) Восточную марку — пограничную область Франк-
кого государства с центром в Лорхе, основанную в 803 г.
2606, с. 932). Следствием этого явилось изменение этнодемо-
рафической ситуации. Источник упоминает аваров в качестве
[аселения Восточной марки под 805, 811 гг. и последний раз —
юд 822 г. (391, с. 80, 98, 130; 390, т. 1, с. 42-43, 44, 50). Они
Ъ1ли ассимилированы германцами (баварами) в западных об-
астях Восточной марки и славянами — в Среднем Подунавье.
)тому способствовало (кроме их относительной по сравнению
ассимилировавшими их этносами малочисленности) превра-
щение аваров в 828 г. в королевских подданных. Это была ас-
имиляция социальная, обусловившая ассимиляцию этнокуль-
урную. После основания Восточной марки на ее территорию,
частности — в Среднее Подунавье, нахлынули немецкие и
лавянские (в основном — карантанцы-хорутане) поселенцы.
Славяне-земледельцы селились в местностях, отвечавших
ребованиям их хозяйственно-культурного типа (предгорья, до-
ины рек). В ряде мест они подселялись к перешедшим к осед-
ости и земледелию аварам. Этот факт отражен археологиче-
ким материалом — аваро-славянскими могильниками IX в.,
ас копанным в разное время в Шопронкехиде, Залаваре, Кест-
ей-Фенекпусте (Венгрия), в Братиславе, Блатнице, Скалице
Словакия). Часть аваров оставила занимаемые ими места, куда
место них пришли славяне. Об этом можно судить по могиль-
27
никам в Житвабешенье, Дьёре, Мошонсентяноше, Собе, Кест-
хее, Халимбе: до IX в. эти могильники использовались авара-
ми, а слой IX в. составляют погребения славян. Это — наблю-
дения археолога Дьюлы Терека (3332, с. 109).
Свидетельств письменных источников о сохранении авар-
ского населения в Среднем Подунавье в течение IX в. нет, и
это обстоятельство не позволяет принять предположения Дью-
лы Ласло о том, что авары будто бы продолжали обитать в
этом ареале до прихода мадьяр и что авары тождественны се-
кеям (этнической группе мадьяр) (2454, с. 86, 95-101). В семи-
десятые годы появились работы того же ученого, в которых
подробно излагается его гипотеза «двойного обретения роди-
ны» мадьярами. По мнению Дьюлы Ласло, тюрки-мадьяры,
пришедшие в Среднее Подунавье в конце IX — начале X в.,
застали здесь финно-угров — мадьяр (см. с. 217-218). Предпо-
ложения о сохранении аваров и об обитании до конца IX в.
мадьяр в Среднем Подунавье обосновываются соображениями
по поводу особенностей археологического и антропологическо-
го материала. Но лишь письменные памятники и материал ис-
тории языка, лингвистика могут определить языковую принад-
лежность народа и его этническое самосознание.
Эта исходная посылка, а также учет того решающего об-
стоятельства, что отсутствуют свидетельства письменных ис-
точников о мадьярах Среднего Подунавья до начала X в., дела-
ют вполне обоснованным то отрицательное отношение к гипо-
тезе «двойного обретения родины», которое сформулировал
Дьёрдь Дьёрффи (р. 1917) (1845, с. 1, 5). Он же дал убедитель-
ное истолкование единственного свидетельства письменного
источника — грамоты восточнофранкского короля Людовика
Немецкого от 5 мая 860 г. (165: 368, с. 67-90) — о горе под на-
званием «граница вангаров» (Уангариорум Марха) в междуре-
чье Дуная и Рабы. Если даже допустить тождественность «ван-
гаров» и этникона «унгароногур», то и это не может служить
основанием для признания в «вангарах» мадьяр, поскольку эт-
никон оногуров обозначал в свое время объединение болгар-
тюрок, после распада которого отдельные племена попали под
власть аваров, вместе с аварами они могли проживать и в
Среднем Подунавье.
Судя по словам прюмского аббата Регинона, писавшего в
начале X в., мадьяры, пришедшие в Среднее Подунавье, перед
нападением на границы карантанцев, мораван и болгар (т.е.
перед приходом в Задунавье, откуда произошло это нападе-
28
ние), прошли «пустыни паннощев и авар» (205: 383, т. 3, с. 2039).
Таким образом, земли восточнее Дуная на западе были извест-
ны как ненаселенные места, имя которым дали ранее прожи-
вавшие здесь паннонцы (часть иллирийских племен, упоминае-
мая античными авторами в I в. до н.э.) и авары. Это — еще од-
но подтверждение несостоятельности гипотезы о наличии мас-
сы аваров в Среднем Подунавье в IX в.
В литературе встречаются утверждения о том, что террито-
рией Среднего Подунавья восточнее Тисы после исчезнозения
аваров владели болгарские цари, что эта территория или ее
части находилась под властью или под контролем Первого
Болгарского царства. Сторонники этого взгляда видят его под-
тверждение в записи Фульдских анналов (точнее — их Регенс-
бургского продолжения, охватывающего события 882-897 гг.)
под 892 г. о том, что восточнофранкский король Арнульф (887-
899) из Моравии «направил в сентябре послов своих к болгарам
и к их королю Владимиру для обновления прежнего мира с да-
рами и просил у него, чтобы он не разрешал продаж соли отту-
да» (205: 393, т. 1, с. 132; 391, т. 3, с. 154).
Вывод о власти болгарских князей над Трансильванией сле-
дует из отнесения данного свидетельства к соляным копям в
Трансильвании. С поддержкой этого вывода, сформулирован-
ного в работах Вацлава Халоупецкого, А.Греку (П.П.Панаите-
ску), Марйи Комши, Константина Хоредта, Петера Раткоша,
выступила Василка Тыпкова-Заимова, которая привела и пере-
чень работ этих авторов (893, с. 24-30). Кроме того, тезис о
власти болгарских князей над Трансильванией в IX в. можно
считать принятым венгерской буржуазной и марксистской ис-
ториографией, поскольку он излагается в качестве бесспорного
положения в работах Дьюлы Паулера (1841-1903) (2897, т. 1, с. 5,
377), Балинта Хомана (1885-1959) (2020, с, 80), Дьёрдя Дьёрффи
(1882, с. 14; 1856, с. 25, 27, 28), Дьёрдя Секея (3177, с. 27). На
мой взгляд, письменные источники не дают оснований для вы-
вода о власти болгарских князей над частью Среднего Подуна-
вья и о присутствии здесь болгар-славян. Археологический ма-
териал, котрый рассматривается в работах Марии Комши и
Константина Хоредта, свидетельствует о наличии в Тран-
сильвании IX в. населения, принадлежавшего к тому хозяй-
ственно-культурному типу, к которому относились болгары-
славяне. Топонимия, отраженная в памятниках XI-XV вв.,
говорит о принадлежности ее создателей к южнославянской и
более точнее — к болгарской языковой общности. Так что учет
29
данных археологических раскопок и топонимии позволяет го-
ворить о проживании на территории Трансильвании IX в. бол-
гар-славян, сохранившихся там и в более позднее время.
Свидетельства письменных источников о языковой и этни-
ческой принадлежности населения Среднего Подунавья и дан-
ные археологических памятников о характере его хозяйствен-
но-культурного типа позволяют говорить о том, что самую зна-
чительную часть населения Среднего Подунавья составляют
группы славян, представлявших в IX в. их различные этниче-
ские общности (паннонские славяне — словенцы, мораване,
болгары, предки словаков). Это говорит о том, что славянские
общности пришли на территорию Среднего Подунавья в эпоху
Аварского каганата из различных областей, где они формиро-
вались как отдельные языковые и этнические части славянской
языковой общности.
Источники (а ими являются франкские анналы) сохранили
главным образом сведения о политической истории Среднего
Подунавья (в основном — Задунавья) IX в. Но в ней нашла
своеобразное преломление и этносоциальная история славян-
ского населения. Поэтому считаю необходимым выявить ос-
новные черты внутри- и внешнеполитической истории и оты-
скать в них проявления моментов этносоциального развития.
При выполнении первой части этой задачи мною используются
обобщающие очерки Ю.В.Бромлея (537, с. 80-86) и Балинта
Хомана (2020, с. 81-89).
Основным фактам политической истории Среднего Подуна-
вья IX в., нашедшим отражение в письменных памятниках, яв-
ляется становление здесь политических объединений, возглав-
ляемых, судя по антропонимии, славянскими князьями. После
ликвидации Аварского каганата население, проживавшее вос-
точнее реки Энне — между озером Балатон и Дунаем — попало
под власть маркграфа Восточной марки, а народы, обитавшие
восточнее Юлийских Альп и южнее Балатона — до рек Сава и
Купа, а также хорваты, жившие южнее Купы, оказались под
управлением фриульского маркграфа. Восточная и Фриульская
марки являлись пограничными областями Франкского государ-
ства. Они были созданы для защиты его границ и для подчине-
ния населявших их народов, первым шагом к которому была
их христианизация. После раздела Франкского государства по
Верденскому договору 843 г. на три части марки оказались в
составе Восточнофранкского королевства, в котором началась
междоусобная борьба между отдельными представителями ди-
30
настии Каролингов. В этой обстановке заявили претензии на
отделение своих владений главы славянских племен — славян-
ские князья, состоявшие на службе у франкских маркграфов.
Источники упоминают их в связи с событиями политической
истории, действующими лицами которой эти князья выступа-
ют. Но ясно, что само появление князей — результат длитель-
ного социально-экономического развития славянского обще-
ства, показатель завершения консолидации отдельных об-
щин и их групп в территориальные общности, что создавало
условия (при наличии языковой общности) для этносоци-
ального развития.
О том, что славянский князь Войномир принимал участие в
походе фриульского маркграф Эрика против аваров, сообщают
Королевские анналы под 796 г. (391, т. 1, с. 64; 390, т. 1, с. 41).
В 819 г. властитель словенцев, живших между Савой и горами
Капелла Людевит попытался основать независимое от франк-
ской администрации владение. Ему удалось распространить
власть на междуречье Савы и Дравы и на славянские племена
тимочан и браничевацев, вошедшие позднее в состав сербской
народности (они обитали на правобережье Савы и нижнего Ду-
ная). Императору Людовику Благочестивому (814-840) понадо-
билось три года, в течение которых франки предприняли про-
тив Людевита пять походов, для ликвидации независимых вла-
дений Людевита. К началу двадцатых годов IX в. относится по-
явление объединения под руководством князей Борны, его на-
следника Владислава и дяди последнего Людемысла (события
воссозданы Владимиром Бабичем: 516, с. 172-174). В результате
действий Людевита власть франков над южными славянами —
предками словенцев — была ослаблена. Население Срема и
равнинной Славонии попало под власть князей Болгарии в 827 г.,
а на остальной территории континентальной Хорватии в 829-
838 гг. правил болгарский вассал князь Ратимир. В девяностые
годы IX в. известен герцог Браслав, правивший как вассал вос-
точнофранкского короля предками словенцев междуречья Дра-
вы и Савы.
Следствием социально-экономического развития западных
славян, обитавших в северной части Среднего Подунавья, яви-
лось образование здесь политических объединений, возглавляе-
мых славянскими князьями. История этих объединений про-
слеживается в свидетельствах источников об их отношениях с
франкскими властями, которым они с момента своего возник-
нозения были подчинены.
31
Крупным политическим объединением западных славян с
центром на территории Моравии была Великоморавская дер-
жава, как это объединение именуется в исторической литерату-
ре. Его история воссоздавалась по свидетельствам письменных
памятников и по археологическим материалам во многих рабо-
тах, краткая библиография которых приведена в обобщающих
статьях Б.М.Руколь (849: 1963, стб. 255; 1971, с. 455). По мне-
нию одних исследователей, Великоморавская держава была до-
феодальным объединением; согласно другому, более распро-
страненному взгляду, она являлась раннефеодальным государ-
ством (краткий обзор этой дискуссии содержится в статье
Б.М.Руколь: 849, стб. 253).
История Великой Моравии тесно связана с судьбами сла-
вянских этнических общностей Задунавья. Археолог Агнеш
Шош (Чемицки) (р. 1925) установила ряд общих черт в культу-
ре (погребальный обряд, керамика) населения территории юж-
ной Моравии и западной Словакии, с одной стороны, и насе-
ления области озера Балатон, с другой, во второй половине
VIII в. (могильник в с. Покасепетк) и в IX в. (могильник в
с.Кестхей-Фенекпуста (3092, с. 90, 103).
С внутриполитической историей Великой Моравии пись-
менные источники связывают появление владений славянской
знати — Прибины и Коцела. Территории Великой Моравии и
Задунавья имели непосредственное соприкосновение. Это не-
сомненно, хотя нет прямых свидетельств источников о юго-
восточной границе Великоморавской державы. Исходя из кос-
венных данных, Вацлав Халоупецкий и Балинт Хоман прово-
дят ее по реке Грону и по верхней Тисе,- а Петер Раткош — по
линии: Калоча — Сольнок — верхняя Тиса — гора Берег (1265,
с. 294-295; 2020, с. 76, 79, 96-97; 2960, с. 237). Последнее пред-
положение представляется мне не имеющим оснований в ис-
точниках. Более того, известное ранее свидетельство Регино о
«пустынях паннощев и авар» (см. с. 29; на это свидетельство
ссылается Балинт Хоман: 2020, с. 76), сопоставленное Дьёрдем
Дьёрффи с утверждением персидского автора середины XI в.
Гардизи о расстоянии в десять дней пути между владениями
болгар и Моравией, говорит против предположения Петера
Раткоша (венгерский перевод текста оксфордской и кэмбридж-
ской рукописей сочинения Гардизи: 270: 412, с. 88; 1820, с. 411-
412; 1818, с. 28).
Для меня несомненна также связь указанных трех фактов
(общность хозяйственно-культурного типа славянского населе-
32
ния Великой Моравии и Задунавья, зависимость прихода в За-
дунавье Прибитны и Коцела от внутриполитической истории
Великой Моравии, соприкосновение территорий Великой Мо-
равии и Задунавья) между собой. Все это делает необходимым
освещение основных моментов истории Великоморавской дер-
жавы для выяснения истории славян Задунавья IX в.
Этникон мораване, обозначавший во франкских памятниках
славян, живших в бассейне реки Моравы (левого притока Ду-
ная) впервые упоминается под 822 г., когда послы мораван
вместе с послами аваров, абодритов, чехов, сербов-лужичан
(эльбских сербов) и вильцев во Франкфурте признали зависи-
мость от Людовика Благочестивого (391, т. 1, с. 130; 390, т. 1,
с. 50). Это ознаменовало завершение эпохи независимого раз-
вития этно-социального организма мораван (видимо, на стадии
племенных объединений), не отраженного в письменных ис-
точниках, и начало эпохи существования этих объединений
под властью Франкского государства, а затем — Восточно-
франкского королевства. Борьба моравских князей за само-
стоятельность составляет основное содержание внешнеполити-
ческой истории Великой Моравии. Лишь в связи с ней (а не с
внутренней историей мораван) франкские авторы обращали
внимание на события в Великоморавской державе. Представление
о состоянии производительных сил, социальной структуре Вели-
кой Моравии дают, в общем, только археологические материалы.
Первый известный по имени князь Мораван Моймир 1 (ок.
8307-846) фигурирует как номинально подчиненный франкско-
му императору владетель. С его борьбой за самостоятельность
связана история славян Задунавья. Около 630 г. западнее Мо-
равии, в области Нитры возникло славянское княжество во
главе с Прибиной (187: 369; 390, т. 3, с. 310; обзор литературы
о Прибине: 1754, с. 159, прим. 22; 390, т. 3, с. 310-311, прим.
19). Этот факт свидетельствует об обитании одной из славян-
ских этносоциальных общностей в IX в. в области, ставшей по-
сле прихода мадьяр в Среднее Подунавье одним из мест их
расселения. Зальцбурский архиепископ Адальрам (821-836) ос-
вятил в Нитре храм (187: 390, т, 3, с. 312). Судя по этому фак-
ту, Прибина признавал верховную власть франкского импера-
тора и содействовал деятельности западных миссионеров.
Можно предполагать, что франки использовали Прибину в ка-
честве противовеса стремившемуся к самостоятельности Мой-
миру I. Чем-либо другим трудно объяснить изгнание
Моймиром I Прибины из области Нитры и присоединение вла-
2 — 1796
33
дения Прибины к Великоморавской державе в 833 г. (по Б .Хоману
— около 835 г.: 2020, с. 82) (187: 390, т. 3, с. 310). Б.Хоман связы-
вает с уходом Прибины в Задунавье вместе с его людьми возник-
новение не связанных друг с другом поселений словаков (Эстер-
гом, Вишеград, Тюшкевар, Тихань, Карако) (2020, с. 82).
Это предположение, на мой взгляд, может быть проверено
только археологическими раскопками, поскольку перечислен-
ные мадьярские топонимы западнославянского происхождения
сами по себе являются свидетельствами длительного мирного
общения мадьяр с проживавшими здесь предками словаков в X в.
и позже. Последние могли поселиться здесь и ранее IX в. При-
бина и его сын Коцел приняли христианство, находясь у Рат-
бода — франкского маркграфа марки Нижняя Паннония, кото-
рая выделилась в 828 г. из маркграфства Фриуль (данные об
этом приводит Бого Графенауэр: 1747, с. 8). Поссорившись с
Ратбодом, они бежали во владения болгарских князей, но в 840
г. возвратились, помирившись с Ратбодом.
Это было время борьбы восточнофранкского короля Людо-
вика Немецкого за подчинение вышедшего из повиновения ве-
ликоморавского князя Моймира I, которого король в результа-
те похода 846 г. отстранил от власти, передав ее его племянни-
ку Ростиславу (205: 391, т, 3, с. 34). Для сохранения своей вла-
сти над Задунавьем король назначил верного ему Прибину
маркграфом области, расположенной между Рабой, Балатоном,
Дравой. На востоке владения Прибины доходили до реки Шар-
виз и болот на правом берегу Дуная, а на западе — до районов
современных Радкерсбурга (в Австрии) и Птуя (в Хорватии).
Прибина получил титул герцога (847-861).
Центром этих владений был «город на болотах» (205: 391, т. 3,
с. 168), который идентифицируют с упомянутым в «Крещении
карантанцев и баваров» и в сочинении Регино Мозабургом
(187: 369, с. 78; 390, т. 3, с. 319; 206: 391, т. 3; сводка свиде-
тельств об этом топониме — в работе Милко Коса (р. 1892):
369, с. 120, прим. 175). Восточнофранкский король учредил
владение Прибины не только для противопоставления его Ве-
ликоморавскому княжеству. Археологические исследования вы-
явили в центре владений Прибины остатки храма, основанного
еще до появления здесь самого Прибины. Открывшая этот па-
мятник Агнеш Шош справедливо полагает, что миссионерская
деятельность в Задунавье началась до прихода Прибины.
Верный восточнофранкскому королю славянин-герцог стал
опорой для западного духовенства в его деятельности по рас-
34
пространению христианства среди языческого населения. В 850-
859 гг. зальцбургский архиепископ Лиупрам (836-859) освятил
только в центре владений Прибины три храма (187: 369, с. 136-
137). В других населенных пунктах владений Прибины за время
его правления было построено более четырнадцати церквей (187:
369, с. 137). В Мозабурге, остатки которого раскопаны в окрестно-
стях совр. деревни Залавар, находился специальный зальцбургский
архипресвитер (187: 369, с. 390, т. 3, с. 318).
О результатах деятельности западных миссионеров среди сла-
вянского населения Задунавья можно судить по тому факту, что в
языке паннонских славян имелись слова, обозначавшие понятия,
связанные с христианской религией и церковными службами.
Язык мадьяр заимствовал эти слова. Так что слова мадьярского
языка, заимствованные из языка паннонских славян, являются
своеобразным памятником приобщения славянского населения к
христианству. Такого рода слова, обозначающие понятия, связан-
ные с социально-экономической структурой и политическим
строем Франкского государства, говорят о результатах включения
славянского населения Задунавья в систему франкского феодализ-
ма. Так что конечной целью восточнофранкских королей являлось
превращение населения Задунавья в источник доходов духовных и
светских властителей. Этой их цели было подчинено заселение
свободных земель Задунавья выходцами из Восточнофранкского
королевства. Археологи открыли в центре владений Прибины по-
гребения франкских воинов (3092).
Король рассматривал территорию Задунавья в качестве сво-
его домена. Сохранилось изложение грамоты Людовика Немец-
кого (840-876) от 10 января 846 г. о пожаловании Прибине ста
наделов (мансов) на реке Валицка (по локализации Петера
Раткоша, — на территории современного комитата Зала в
Венгрии) (338, с. 7, № 6). Видимо, это земельное владение
вместе с другими владениями Прибины составляло его бенефи-
ций — условное срочное пожалование за выполнение военной
или административной службы (сводка данных источников и
библиография исследований о бенефиции: А.Я.Шевеленко:
952). О наличии у Прибины бенефиция можно судить по изло-
жению грамоты Людовика Немецкого от 12 октября 847 г. о
пожаловании Прибине в собственность (в качестве феода-лена)
всего того, что составляло его бенефиций) (кроме держаний,
полученных от Зальцбургской архиепископии (338, с. 7, 17).
Эти памятники содержат свидетельства о социальном стату-
се Прибины как одного из вассалов Восточнофранкского коро-
2*
35
ля, феодала Восточнофранкского королевства, светского зе-
мельного собственника, имевшего зависимое от него населе-
ние. Король справедливо рассматривал владения Прибины,
расположенные в Задунавье, как часть территории Восточно-
франкского королевства. Внутриполитические события в Вос-
точнофранкском королевстве позволяют судить о том, что сла-
вяне по происхождению и этнической принадлежности владе-
теля вели себя (а следовательно, и осознавали свой социально-
политический статус) как феодалы Восточнофранского коро-
левства. Это ярко проявилось во время междоусобиц, разгорев-
шихся в восточной части королевства в начале шестидесятых
годов IX в. В 861 г. восстал сын Людовика Немецкого герцог
Карломан, являвшийся маркграфом Каринтии и Восточной
марки. Его целью было получить королевство Баварию, кото-
рое выделялось в IX в. членам династии Каролингов (в 824-843 гг.
там правил Людовик Немецкий).
В этой борьбе за удел Карломану помогал славянин Рости-
слав, добившийся в 855 г. независимости от своего сюзерена
Людовика Немецкого (391, ч. 3, с. 48). А славянин Прибина
выступил против Карломана, на стороне Людовика Немецкого,
ставшего в 855 г, императором. Ростислав вторгся во владения
Прибины, призвав против этого своего соплеменника отряд
мадьяр, которые в 862 г. впервые совершили поход в Панно-
нию (393, т. 1, с. 111), Сомнения в достоверности свидетельст-
ва реймского епископа Хинкмара (193) об этом походе, выска-
занные Флорианом Матьяшем (1818-1904), современными ис-
ториками признаются неосновательными (Сводка мнений со-
держится в работе Белы Карачоньи и Ласло Сегфю: 2162, с. 179).
Борьба закончилась победой императора, верный вассал кото-
рого Прибина погиб. Его феод (лен) унаследовал его сын Коцел
(861-873) (187: 390, т. 3, с. 319). (Библиография работ о нем указа-
на Яном Станиславом: 3100, с. 35). В этих событиях позиции Рос-
тислава, Прибины, Карломана и императора определялись их со-
циально-политическими интересами, которые детерминировали и
их социальное самосознание. Самосознание этнической общности
Ростислава и Прибины не давало о себе знать.
О характере власти Прибины и Коцела и о структуре фео-
дального землевладения в Задунавье можно судить по немно-
гим сохранившимся грамотам. Из утверждения Людовиком Не-
мецким земельного пожалования герцога Прибины от 20 фев-
раля 860 г. видно, что Прибина стоял во главе герцогства (ду-
ката) — административно-территориальной единицы Восточно-
36
франкского королевства. Здесь Прибина имел феод (лен) — ча-
стное земельное владение («собственность»), часть которого он
мог дарить (в частности — монастырям), но с разрешения, со-
гласия и при условии утверждения этого дарения сюзереном —
восточнофранкским королем (184: 338, с. 9, и 10). Согласно
другому документу, Коцел даровал имение Вампалди одной из
баварских церквей. Здесь речь могла идти только о части феода
Коцела (186: 338, с. 10, № 11), о наличии бенефиция и феода в
герцогстве Коцела, принадлежащих частному землевладельцу,
сохранились свидетельства в документах 876-880 и 883-887 гг.
(192, 194: 338, с. 21, № 27; с. 26-27, № 34). Все эти данные по-
зволяют говорить о том, что в правление Прибины и Коцела в
Задунавье, территория которого входила в состав Восточно-
франкского королевства и управлялась должностными лицами
королей — герцогами Прибиной и Коцелом (в документе от 12
марта 861 г. Коцел фигурирует в качестве «графа из [народа]
склави», т.е. в должности ниже герцога (186: 338, с. 10, № 11))
сложилась структура феодального землевладения, характерная
для Восточнофранкского королевства, Источники позволяют
установить и этнический состав проживавшего в IX в. в Заду-
навье населения. Память о германцах-баварах сохранили топо-г
нимы, в том числе и воспринятые пришедшими сюда в конце
IX-X вв. мадьярами (Балатон от немецкого Платтензее, Раба от
немецкого Рааб, Лайта от Литаха, Лапинч от Лафенц). Янош
Мелих (1872-1963) справедливо, на мой взгляд, усматривает в
этом факте восприятия мадьярами немецких топонимов свиде-
тельство о том, что мадьяры застали в Задунавье баварское на-
селение, хотя и незначительное (2639, с.402—409). Ряд бавар-
ских топонимов и антропонимов упоминается в грамотах IX в.
и в литературном памятнике «Крещение баваров и карантан-
цев». Известно погребение франкского военного предводителя
(в Фенекпусте), а также находки т.н. каролингских копий и
шпор (Изложение результатов археологических исследований
— в работе Чанада Балинта: 1047, с. 120).
Янош Мелих обратил внимание на восприятие мадьярами от
проживавшего до их прихода в Среднем Подунавье населения
гидронимов — имен рек Зала, Мура и Марцаль. Эти гидрони-
мы отражены документами второй половины IX в. и памятни-
ками королевства Венгрии. Бытование этих гидронимов в язы-
ках населения Задунавья IX в. и мадьяр — вне всякого сомне-
ния. Лингвистически несомненен также факт невозможности
восприятия этих гидронимов мадьярами из языков славян и
37
германцев, о наличии которых в IX в. в Задунавье говорят
многие свидетельства памятников. О существовании гидрони-
мов Сала и Мурселла, связь которых с гидронимами Зала и
Марцаль лингвистически неоспорима, свидетельствует Клавдий
Птолемей (II в. н.э.). Эти гидронимы эпохи владычества рим-
лян в Среднем Подунавье (I-V вв.) могли сохраняться рома-
ноязычным населением, о наличии которого в VIII-IX вв. в
Баварии, в Зальцбурге, на территории Верхней Австрии и в
районе совр. Вены свидетельствует топонимия римской эпохи,
воспринятая языком баваров, которые называли поселения
этих романцев «местами валхов и паршалков» (паршалк — кре-
постной, выплачивающий оброк).
Ссылаясь на эти выводы исследователя баварских памятни-
ков топонимиота Эрнста Шварца, Янош Мелих высказывает
предположение, что деревни «валхов и паршалков», служивших
Зальцбургской;архиепископии и Пассауской епископии, кото-
рым в церковном отношении была подчинена территория За-
дунавья (соответственно: от Балатона до устья Дравы и до меж-
дуречья Рабы и Рабцы) могли существовать и в Задунавье ко
времени прихода туда мадьяр. Из языка этих романских народ-
ностей могли быть заимствованы гидронимы Зала и Марцаль
(2639, с. 390, 395, 410-412, 416).
Основную массу населения Задунавья в IX в. составляли
славянские этнические общности. В этом убеждают, прежде
всего свидетельства памятников о деятельности во владениях
Коцела и в Великой Моравии братьев Кирилла (Константина)
(ок. 827 — 14 февраля 869) и Мефодия (820 — 19 апреля 885).
Основные вехи жизни и деятельности этих проповедников хри-
стианства, просветителей и первых переводчиков богослужеб-
ных книг на славянский язык обстоятельно изложены С.А.Ни-
китиным (1901-1980) (СИЭ, т. 7. М., 1965, стб. 280-282) и авто-
рами работ, включенных в составленную им библиографию, а
также Б.Гавранеком (564, с. 67-80), Ю.В.Бромлеем (537, с. 82-
85). Яном Станиславом (3100, с. 83-87). Свидетельства о дея-
тельности братьев в Великой Моравии и в Среднем Подунавье
содержатся в их житиях (89, 90), итоги изучения которых (с
библиографией) изложены Иштваном Феринцем (1587, с. 200-
204; см. также с. 39-41) а также — в папских буллах.
Миссия Кирилла и Мефодия в Великой Моравии началась в
863 г. В 867 г. на пути на церковный собор в Венецию они ос-
тановились у радушно принявшего их Коцела. Судя по сооб-
щению жития Кирилла о том, что Коцел «възлюби вельми
38
Словеньскы боукви» и дал для обучения братьям до 50 учени-
ков (89: 486, с. 29; 487, с. 88), братья начали свою миссионер-
скую деятельность среди славянского населения Задунавья, а
герцог нашел ее соответствующей его интересам. Из Венеции
братья прибыли в Рим, где прожили около года, добившись
разрешения папской курии распространять книги на языке
«СловЬньскы» и совершать на нем богослужение. Такое разре-
шение было сформулировано папой Адрианом II (867-872) в
послании на имя князя моравского Ростислава (846-872), князя
нитранского Святоплука и Коцела (195; 485, с.193-194; 486, с. 73-
74; 487, с. 97-98; 534, ч. 2, с. 533-536). В этом документе упомя-
нута архиепископия Мефодия. Судя по тому, что послание па-
пы Иоанна VIII (872-882), написанное в конце июня — начале
июля 879 г., именует Мефодия «архиепископом Паннонской
церкви» (197: 338, с. 23, № 29), в 869 г. Мефодий был посвящен
в сан архиепископа паннонского; его архиепископия включала
в себя владения Коцела, Ростислава и Святоплука. Важно за-
метить, что Задунавье, которым владел Коцел, рассматривается
здесь, как и Моравия, как область Нитры, в качестве террито-
рии, заселенной народами, говорящими на языке «склавина»,
т.е. как неразрывная часть ареала, где развертывалась миссио-
нерская деятельность Мефодия. Из Рима Мефодий возвратил-
ся, видимо, сначала во владения Коцела. С этим, по всей веро-
ятности, было связано прекращение деятельности в Задунавье
архипресвитера зальцбургской архиепископии Рифальда. Непо-
средственную связь между деятельностью Мефодия во владе-
ниях Коцела и уходом Рифальда усматривает литературный па-
мятник «Крещение баваров и карантанцев» (187: 369, с. 139, гл.
XII; с. 140, гл. XIV; 390, т. 3, с. 318, 322).
Следующее посещение Мефодием владений Коцела связано
о событиями 869-873 гг., когда Ростислав, отразивший сначала
наступление франков на его владения, был свергнут Святоплу-
ком (870-894) с помощью сына Людовика Немецкого Карлома-
на, а Мефодий был заточен в тюрьму немецким духовенством
(870 г.). В 873 г. Мефодий был освобожден по настоянию папы
Иоанна VIII и прибыл во владения Коцела (90: 487, с. 99). Ме-
фодий удалился оттуда по настоянию зальцбургского архиепи-
скопа Теотмара (Дитмара) (874-907). Затем в течение шести лет
Мефодий продолжал миссионерскую и переводческую деятель-
ность в Моравии, князь которой Святоплук в 874 г. в Форгхей-
ме признал вассальную зависимость от императора Людовика
Немецкого (390, т. 1, с. 109), обязавшись уплачивать ежегодную
39
дань. Папа Стефан V в документе конца 885 г. называл Свято-
плука «королем [народа] склави» (338,1, с. 27, № 35), Титул ко-
роля прилагали к Святоплуку автор Жития Мефодия (гл. IX)
(486, с. 74-75; 487, с. 98), а также хронисты — Регино, Виду-
кинд, Козьма Пражский (сводка их известий: 338, с. 29, прим. 1).
По представлению папы Иоанна VIII, отразившемуся в его
письмах Коцелу, составленных перед 14 мая 873 г., Коцел яв-
лялся графом вооточнофранкского короля (191: 338, с. 16, № 19;
192: с. 17, №21).
Вассал и данник восточнофранкского короля Святоплук был
самостоятелен во внутренних делах и стремился проводить
собственную внешнюю политику, используя противоречия ме-
жду Восточнофранкским королевством, Римом и Византией.
Положение византийского миссионера Мефодия в Моравии
поэтому зависело от внешнеполитических замыслов Святоплу-
ка, который то поддерживал Мефодия, то опирался на немец-
кое духовенство. С этим связана была поездка Мефодия в Рим
в 879 г. Житие Мефодия сообщает, что Коцел принял Мефодия
«с великой честью» и направил его в Рим в сопровождении
двадцати своих вельмож (90: 487, с. 98). Буквально понимать
это свидетельство невозможно, поскольку Коцел погиб во вре-
мя похода сына Людовика Немецкого Карломана, бывшего в
876-880 гг. королем Баварии, против хорват. Но на основании
этого свидетельства, как и весьма положительной характери-
стики Коцела в Житии Мефодия, можно судить о том, что дея-
тельность Мефодия в Задунавье пользовалась поддержкой вос-
точнофранкского графа из народа «склави» Коцела. Сотрудни-
чество великоморавских князей Ростислава, а позднее частично
— Святоплука, и восточнофранкского графа из «склави» Коце-
ла с миссионерами Кириллом и Мефодием определялось сов-
падением их интересов: все они стремились освободиться от
церковной власти баварского духовенства. При этом первыми
руководили политические мотивы, а вторыми, кроме этих мо-
тивов, — миссионерские цели. Последние определяли и пере-
водческую деятельность братьев.
Таким образом, судя по совокупности свидетельств о дея-
тельности Кирилла и Мефодия, основную массу населения За-
дунавья составляли «склави». И папская курия, и сами миссио-
неры рассматривали этот народ Задунавья как часть единой
языковой и этнической общности, куда входило также населе-
ние Моравии и области Нитры. Но политическое положение
этих отдельных областей было различным: Задунавье составля-
40
ло административно-территориальную единицу Восточно-
франкского королевства (марку), а Моравия вместе с областью
Нитры было политическим образованием, главы которого яв-
лялись или вассалами и данниками восточнофранкских коро-
лей, или временно пользовались политической независимостью
от них. Вследствие принадлежности к различным политиче-
ским образованиям отдельные части этой языковой общности
принадлежали к разным социально-экономическим структурам.
В частности, «склави» Задунавья были охвачены системой
феодального землевладения Восточнофранкокого королевства,
составляя основную массу зависимого населения и имея своих
представителей в составе господствующего класса землевла-
дельцев. Литературный памятник «Крещение баваров и каран-
танцев» сохранил славянские антропонимы четырнадцати
представителей знати из окружения Прибины (при описании
события 850 г., где упомянуто также более двадцати германских
антропонимов знатных: 187: 369, с. 136, 139). Судя по обзору
мнений ученых, составленному Яном Станиславом, принад-
лежность носителей этих антропонимов к западно- или юго-
славянокой языковым общностям еще не определена. Тот же
памятник упоминает имения двух носителей славянских антро-
понимов (187: 369, с. 139). По наблюдению Яна Станислава,
некоторые из рассматриваемых славянских антропонимов со-
хранились в топонимии Задунавья, существовавшей, судя по
документам королевства Венгрии, и после заселения Задунавья
мадьярами (3099, с. 3-4, 31). Это говорит не только о том, что
мадьяры в течение достаточного для усвоения этих топонимов
времени проживали совместно с их создателями — славяноя-
зычными общностями, но и о том, что носители антропони-
мов, ставших топонимами, являлись владельцами названных их
именами местностей. Несомненна, следовательно, принадлеж-
ность народа «склави» Задунавья и Моравии к разным этносо-
циальным организмам.
Этот объективный фактор не мог не влиять на складывание
особого этнического самосознания у различных частей языко-
вой общности, принадлежность к которой народа «склави» Мо-
равии, области Нитры и Задунавья признавали римская курия
и миссионеры Кирилл и Мефодий, проповедовавшие на языке
«словен», «склави». Об этом можно судить не только по уже
рассмотренным свидетельствам источников (см. с. 38-39), но и
по указаниям посланий папы Иоанна VIII (конец июня —
июль 879 г., июнь 880 г.) о «варварском», то есть языке [наро-
41
да] «склави», о «языке склавина», а также двух посланий папы
Стефана V о «языке склави», «пределах склави», «короле скла-
ви» (конец 885 г.) (200, 201: 338, с. 23, № 29; с. 24-25, № 30, с. 29,
№ 35; с. 30, № 36). В качестве языковой общности в рассмат-
риваемых свидетельствах фигурирует славянское население
Моравии, области Нитры и Задунавья, в ареале которого проходи-
ла миссионерская деятельность Кирилла и Мефодия с 863 г.
Что касается этнического самосознания жителей отдельных
частей этого ареала, то о нем можно судить по отражению са-
мосознания мораван в послании князя Ростислава византий-
скому императору, изложение которого сохранилось в Житии
Мефодия. Князь мог говорить только от имени жителей Мора-
вии: «Мы, словене»... (90: 486, с. 223). Думаю, что «словене» —
это этноним (самоназвание) жителей Моравии, выражающий
самосознание ими своей особности, в том числе и по отноше-
нию к другим частям рассматриваемой языковой общности.
Идентификация этнонима «словене» в русском переводе с на-
званием языковой общности «славяне» (487: с. 96) не имеет ос-
нований. Извне жителей Моравии выделяли по месту их обита-
ния в долине реки Моравы, используя созданный на основе
этого гидронима этникон «мораване», который впервые зафик-
сирован под 822 г. (см. с. 33). Позже этникон «мораване» при-
обрел политико-территориальный смысл: в документе восточ-
нофранкского короля Арнульфа (887-899) говорится о «коро-
левстве мораван» (338, с. 31, № 37).
О том, что мораван извне выделяли из славянской языковой
общности, можно судить по упоминанию в письме зальцбург-
ского архиепископа Теотмара (весна 900 г.) «земли склави, ко-
торых называют мораванами» (203: 338, с. 33, № 39). В какой-
то мере на такое внешнее выделение мораван могло повлиять
и выражение ими самими собственной особности, то есть их
этническое самосознание. Источники не сохранили этнонима
славян, живших во владениях Прибины и Коцела. Можно толь-
ко предполагать, что объективные отличия в их положении как
жителей Восточнофранкского королевства вели к складыванию и
у них сознания их отличий от германцев и от других славян.
В истории славян Задунавья после гибели Коцела произош-
ло событие, еще более упрочившее их особность по сравнению,
в частности, с мораванами. Последние обитали в пределах по-
литического образования, зависимость которого от императора
определялась вассально-данническими отношениями. Задуна-
вье же в 876 (или в 874) г. попало под непосредственную власть
42
династии Каролингов. Сын Людовика Немецкого, старший
брат восточнофранкских королей Людовика III Младшего (876-
882) и Карла III Толстого (882-887) Карломан, имевший во вла-
дении каринтийскую и Восточную марки, а также королевство
Баварию, после гибели Коцела назначил герцогом Каринтии и
Паннонии своего сына от знатной баварки Арнульфа, который
владел территорией, простиравшейся до среднего Дуная и до
Савы и заселенной в основном славянами.
После прихода к власти Карла III, Арнульф, стремившийся
получить корону восточнофранкского короля или по крайней
мере баварскую корону, вступил в борьбу с маркграфом Вос-
точной марки и с владетелем Моравии (герцогом, королем)
Святоплуком. В 883-884 гг. Святоплук подвергал разорению
владения Арнульфа. Мир был восстановлен в 884 г. ставшим в
этом году императором Карлом III, а в следующем году Ар-
нульф и Святоплук формально заключили мир, в котором Ар-
нульф после заключения союза с болгарским князем Борисом
видел один из способов для занятия трона в Восточнофранк-
ском королевстве. В источниках нет свидетельств о присоеди-
нении Святоплуком к Великой Моравии в это время Задуна-
вья, о чем можно прочитать в исторической литературе (869,
1963, стб. 254; 1971, с. 455; 537, с. 85). В 890 г. Святоплук при-
нес присягу вассальной верности в Омунтосентберге Арнульфу,
ставшему восточнофранкским королем (887-899). После этого
Святоплук подчинил чехов. В 892 г. начались походы Арнульфа и
баваров против Великой Моравии, которой после смерти Святоп-
лука правили его сыновья Моймир II и Святоплук II, боровшиеся
друг с другом. Сложный процесс распада Великоморавской дер-
жавы в условиях нападений на нее баваров, франков, алеманнов
(швабов) в союзе с отрядами появившихся в Среднем Подунавье
мадьяр нуждается в особом рассмотрении. В Фульдских анналах, с
наибольшей полнотой отразивших внешнеполитическую сторону
этого процесса, обращают на себя внимание свидетельства о гер-
цоге Браславе, служившем Арнульфу и владевшем населенными
славянами землями между Дравой и Савой. В 896 г. Арнульф по-
ручил ему защиту Задунавья (Паннонии) с центром в «городе на
болотах» — Мозабурге. На короткое время здесь возродилось, ви-
димо, герцогство во главе со славянином (205: 393, т. 1, с. 132-
133). Это косвенное свидетельство о наличии в конце IX в. в Заду-
навье славянского населения.
Судьба этого населения отражена в памятниках, по которым
воссоздаются события конца IX — начала X в. Их обстоятель-
43
ный анализ в последнее время осуществил Дьёрдь Дьёрффи
(1845, с. 11-15; 1882, с. 40-46; 1878). Названные события связа-
ны с отношениями между Восточнофранкским королевством,
Великой Моравией и мадьярскими вождями. Характеристика
действий этих участников событий содержится в письме архи-
епископа зальцбургского Теотмара (Дитмара) и ряда еписко-
пов, выступающих от имени всего духовенства и паствы Бава-
рии, папе Иоанну IX (898—900).
Теотмар протестует против создания в Моравии архиеписко-
пии, что означало изъятие территории Моравии из-под власти
зальцбургского архиепископа. Теотмар выступает также против
обвинений, выдвинутых против баварского духовенства морав-
ским духовенством. Судя по содержанию памятника, он со-
ставлен весной 900 г. (около 15 мая). «Склави, которых называ-
ют мораванами... обвинили нас в том, что мы враждебны по
отношению к ним. Но мы заявляем, что не мы в этом винова-
ты, а их дерзость, ибо когда они начали поносить христиан-
скую веру, а кроме того, отказались выплачивать полагающую-
ся с них дань нашим старым королям и их князьям и начали
сопротивляться с помощью военной силы и стали вызывать
наш народ на борьбу, то тогда и возник раздор между ними и
нашим народом. А так как наш народ защищался от них ору-
жием и низвел их в рабство, то с полным правом можно было
считать их нашими данниками, коими следует считать их и
сейчас, так что хотят они того или не хотят, они будут подчи-
нены нашему королевству. Поэтому необходимо, чтобы Вы со
своей высоты следили бы за событиями и прежде всего поддер-
живали бы умеренность, чтобы не ободрялась худшая сторона
и чтобы не ослаблялась более достойная. Ибо предки нашего
светлейшего господина Людовика (Людовика IV Дитяти — 900-
911), то есть императоры и короли, произошли из христиан-
нейшего народа франков, а предки славянина Моймира (Мой-
мира II — 894-836?) из язычников и простонародья. Первые
возвысили римскую империю императорской властью, вторые
нанесли империи ущерб. Первые укрепили христианское коро-
левство (христианскую власть), вторые ослабили его. Первые
проявили себя перед всем миром в своем великолепии, вторые
скрывались в тайниках и в укреплениях. Благодаря мерам пер-
вых апостольский престол стал сильным, а от преследования
вторых христианство страдало. При этом наш молодой король,
который ни в чем не уступает своим предкам, в соответствии с
силой, полученной им от Бога, желает быть вместе со всеми
44
князьями своего королевства самым могущественным помощ-
ником святой римской церкви и Вам, верховному пастырю. И
поэтому данное ему Богом королевство хочет существовать и
действовать единым на службе Богу и в помощь Богу. Потому
оно процветает в мире, радуется согласию и счастливо тем, что
относится к Вам, как к собственному отцу.
Упомянутые «склави» обвинили нас также в том, что мы
вместе с мадьярами оскорбили католическую веру и принесли
клятву с помощью собаки или волка, а также других недостой-
ных и языческих (простонародных) способов, и заключили с
ними (с мадьярами) мир и что мы дали им деньги, чтобы они
прошли в Италию. Но если бы они обсудили это дело в Вашем
присутствии вместе с нами, тогда выявилась бы их лживость и
подтвердилась бы наша невиновность перед Богом, которому
ведомо все до того, как оно совершится, и перед Вами, его
апостольским наместником. Так как мадьяры всегда угрожали
нашим, христианам, проживающим далеко от нас, и мучили их
чрезмерными преследованиями, то мы не даровали им денег,
которые составляли какую-либо ценность, а дали им только
наши одежды изо льна, чтобы сколько-нибудь смягчить их ди-
кость и чтобы мы могли не подвергаться преследованиям с их
стороны. Как мы уже писали выше, склави по злобе своих сер-
дец выдвинули против нас такого рода доказательства и так
возбудили против нас Ваших епископов для совершения не-
справедливости по отношению к нам, что те в письме, направ-
ленном нам как будто от апостолического престола, поставили
все это нам в упрек и совершили по отношению к нам различ-
ные несправедливости, заявляя, в частности, что мы достойны
того, чтобы карающий меч Бога обрушился на нас л Ибо испол-
нилось по отношению к нам то, что говорил некий мудрец:
Правый наказан за вину неправого. Ибо они («склави») в тече-
ние многих лет совершали тот грех, который они лживо при-
писывают нам как совершенный единожды. Именно они при-
няли к себе немалую массу мадьяр и по обычаю мадьяр полно-
стью остригли головы своих лжехристиан и направили (нема-
лую массу) мадьяр на наших христиан, а потом — сами («скла-
ви») пришли и одних увели в плен, других убили, других же
погубили в тюрьмах голодом и жаждой, огромное число людей
изгнали (обрекли на изгнание), а благородных мужей и чест-
ных женщин обратили в рабство. Они («склави») сожгли божьи
храмы и разрушили все строения (здания), так что во всей
Паннонии, в самой большой нашей провинции (в самом боль-
45
шом нашем владении) нельзя увидеть ни одного храма, о чем
могут рассказать, если они захотят об этом поведать, послан-
ные Вами епископы — о том, что в течение всех дней их пути
они видели всю землю опустошенной.
Когда же мы узнали, что мадьяры вторглись в Италию, то,
Бог тому свидетель, много раз мы хотели заключить мир о эти-
ми («склави»), обещая им именем Всемогущего Бога простить
сотворенное ими против нас и наших зло и возвратить им все,
что наши у них присвоили, чтобы получить от них только безо-
пасность и чтобы они дали нам столько времени, в течение ко-
торого мы могли бы пойти в Ломбардию и защитить имущест-
во Святого Петра, а также освободить с помощью Бога христи-
анский народ. Но и этого мы не смогли от них получить. И по-
сле таких злодеяний пользуются благодениями и выступают с
ложными обвинениями те, кто всегда были преследователями
христиан. Если во всем мире найдется кто-либо, кто попытался
бы доказать, что мы сошли с пути истины и погрешили против
нее, то пусть он лично придет, и тогда Вы увидите, что он обма-
нывает, а мы в этом деле полностью невинны...» (203: 338, с. 32-
35; 393, т. 3, с. 2199-2201; 390, т. 3, с. 238-243).
Содержащиеся в данном памятнике сведения характеризуют
события, о которых другие памятники (главным образом, анна-
лы) сохранили более или менее краткие указания, в частности,
— на их хронологическую определенность. Поэтому сопостав-
ление данных письма Теотмара со свидетельствами других ис-
точников позволяет воссоздать события, определившие судьбу
населения Задунавья (Паннонии) в конце IX — начале X в. С
892 г., когда по свидетельству Фульдских анналов, мадьяры
присоединились к войску Арнульфа, состоявшему из франков,
баваров и алеманнов (швабов) и действовавшему на террито-
рии Моравии (205: 393, т. 1, с. 132; 390, т. 1, с. 119), восточно-
франкский король начал политику, направленную на полное
подчинение Великой Моравии. Свидетельства о ее проявлени-
ях (событиях военно-дипломатической истории) 895-900 гг. со-
держатся в Фульдских анналах (205: 390, т. 1, с. 118-128). Они
проанализированы Любомиром Гавликом (1951, с. 270-275).
Теотмар излагает политическое и идеологическое обоснование
этой политики восточнофранкских королей (см. с. 44-45). Разбор
этого обоснования может составить сюжет особого исследования.
Для моей темы важно обратить внимание на то обстоятель-
ство, что по тону и позиции Теотмара можно судить о незавер-
шенности борьбы за власть над территорией Великой Мора-
46
вии, представители которой занимают активную позицию об-
винителей восточнофранкских властей, а представитель их ин-
тересов Теотмар вынужден обороняться. В этом нельзя не ви-
деть косвенного свидетельства о силе Великой Моравии весной
900 г. А этот момент имел непосредственное отношение к
судьбе Задунавья. Именно здесь, в этой части владений восточ-
нофранкских королей, стремились утвердиться великоморав-
ские князья, когда считали себя в силах сделать это. Судя по
свидетельствам «Крещения бавар и карантанцев», Вертинских
и Фульдских анналов, в 861 г. в ходе борьбы между Людовиком
Немецким и его сыном Карломаном моравский князь Рости-
слав, помогавший Карломану, вторгся в Задунавье, которым
владел служивший Людовику Немецкому Прибина, которого
мораване убили (390, т. 1, с. 74, 96; т. 3, с. 319; сводка тракто-
вок историками этих свидетельств, в частности, о дате смерти
Прибины: 390, т. 1, с. 96, прим. 2; т. 3, с. 319, прим. 3, 4).
Подробное описание двух походов моравского князя Свято-
плука I в 883 и 884 гг. в Задунавье (Паннонию) содержится в
регенсбургском продолжении Фульдских анналов. В течение
882 г. Святоплук боролся на стороне маркграфа Восточной
марки Арибо против сыновей бывших маркграфов Вильгельма
и Энгельшалка. Князь Великой Моравии в данном случае при-
нимал участие в междоусобице вооточнофранкских феодалов.
Военные действия (уничтожение имений и людей противни-
ков) происходили в пограничье между Баварией (Восточной
маркой) и Великой Моравией на правом берегу Дуная. «Войско
по приказу князя все уничтожило огнем. Кроме того, за Дунай
были посланы разведчики, и там, где были найдены собствен-
ность или имущество противников, они без промедления были
преданы огню» (205: 390, т. 1, с. 113). Территория военных дей-
ствий ныне находится в Австрии — в устьях северных притоков
Дуная рек Креме и Камп и в бассейне его южных притоков рек
Першлинг и Тульн (205: 390, т. 1, с. 113, прим. 15, 16).
Характер борьбы не изменился и во время походов Святоп-
лука в Паннонию после того, как его противники решили стать
людьми (вассалами) Арнульфа, сына короля Карломана, кото-
рый тогда держал Паннонию. Святоплук, услышав об этом, по-
слал к Арнульфу послов со словами: «Ты поддерживаешь моих
врагов. Если ты не отошлешь их от себя, то не будешь со мной
в мире». Он выдвинул против Арнульфа и другой довод: «Твои
люди коварно объединились против моей жизни и против мое-
го государства с болгарами», которые в прошлом году опусто-
47
шили его государство, «хочу, чтобы ты клятвой мне подтвер-
дил, что это неправда». Арнульф же отказался сделать что-либо
из этого. Таким образом, князь напал на Паннонию с большим
войском, быстро собранным во всех областях [народа] склави,
стал убивать словно волк яростно и жестоко, опустошил ее
большую часть огнем и мечом, разбил и уничтожил, так что с
полным правом можно сказать об этой беде таким стихом: Это
плач родины на ее погребении.
Причинив такое горе в течение одного года (883 г.), что бы-
ло вызвано действиями упомянутых юношей (сыновей Виль-
гельма и Энгелыпалка), князь, не потерпев поражения, возвра-
тился домой.
Впрочем, затем в следующем году (884 г.), как мы подсчита-
ли, князь снова собрал войско и как неприятель вторгся в
Паннонию, чтобы, подобно волку, проглотить полностью то,
что осталось от прошлого раза. В этом походе у него было
столь большое войско, что с одного места можно было видеть,
как его войско проходит от восхода до заката солнца. Таким
образом он грабил в государстве Арнульфа непрерывно в тече-
ние двенадцати дней со столь большим войском, а затем, как
того захотел, успешно возвратился к себе, направив некоторую
часть своего войска за Дунай. Узнавшие об этом старшие сы-
новья Вильгельма и Энгельшалка — Мегингоз и Папо — собра-
ли некоторых из паннонцев и неосмотрительно выступили
против этого войска Святоплука. Однако, все-таки вступление
в битву не принесло пользы, так как победа досталась войску
Святоплука. Искавшие опасения в бегстве Мегингоз и Папо
погибли в реке, которую зовут Рабой. Брат же графа Бартольда
со многими другими был захвачен [народом] склави. Пусть об-
ратят внимание, пусть подумают и пусть сопоставят это клевет-
ники. Тем же, кому как вдохновителями этого дела или его за-
мысла нравится его начало, пусть понравятся и его вредные
последствия. Они ведь опорочили мир, благодаря сохранению
которого была сохранена Паннония и из-за нарушения которо-
го вся Паннония к востоку от реки Рабы в течение двух с по-
ловиной лет была унчитожена. Зависимые люди — мужчины и
женщины (рабы и рабыни) со своими детьми были перебиты,
некоторые знатные были захвачены в плен, другие убиты, тре-
тьи — что было еще оскорбительней — были отпущены с от-
рубленными руками, языками и гениталиями. Все это, несо-
мненно, было совершено благодаря милосердию или гневу Бо-
га; но гнев Бога мы можем назвать справедливой местью, кото-
48
рая, несомненно, как мы верим, как бы ни была справедливо,
никогда не исполнится.
Император (Карл III Толстый) прошел на восток через Ба-
варию и у реки Тульна на горе Куменберг держал совет. Туда
пришел в числе прочих князь Святоплук со своими знатными
и по обычаю стал человеком (ленником) под рукой императо-
ра, скрепив свою верность присягой, обещав, пока жив импе-
ратор Карл, не нападать на его государство с вражеским вой-
ском» (205: 390, т. 1, с. 114-116),
В этих свидетельствах не содержится оснований для вывода
о присоединении Паннонии к владениям Святоплука, как по-
лагали некоторые историки (Обзор мнений: 390, т. 1, с. 115,
прим. 27). Но не вызывает сомнений факт истребления части
населения и увода жителей Паннонии великоморавским кня-
зем. О действиях его войск в Задунавье можно судить и по за-
писи Фульдских анналов под 892 г.: Король Арнульф из Мора-
вии «в сентябре направил послов с дарами к болгарам и к их
королю Владимиру (889-893), чтобы обновить прежний мир, и
просил у него, чтобы он не разрешал продавать оттуда соль мо-
раванам. Послы же, не имея возможности выбрать путь по су-
ше из-за засад Святоплука, проплыли на судах из страны Бра-
слава по реке Одра до реки Купа, а затем по водам реки Савы
достигали Болгарии, где король с честью принял их. В мае с
дарами они тем же путем возвратились» (205: 390, т. 1, с. 119).
Из этого свидетельства следует, что мораване контролировали
территорию Паннонии, по которой проходил путь во владения
болгарского князя, по меньшей мере с сентября 892 г. по май
893 г. Владения же Браслава, расположенные, по данным
Фульдских анналов о событиях 884 г., между Савой и Дравой
(205: 390, т. 1, с. 116), были недосягаемы для Святоплука (см.
также с. 31).
Нападение мораван на Паннонию отмечено Фульдскими ан-
налами и под 899 г. Оно было связано с восстанием против им-
ператора графа Изанриха — сына маркграфа Восточной марки
Арибо. Изанрих бежал к сыну Святоплука I Моймиру II и
вскоре с отрядами мораван возвратился в Задунавье, откуда, види-
мо, был вытеснен Браслав, которому император в 896 г. поручил
оборону Паннонии (205: 390, т. 1, с. 123, 126; 393, т. 1, с. 133).
Все эти свидетельства говорят о том, что в течение шестиде-
сятых — девяностых годов IX в. население Паннонии (Задуна-
вья) подвергалось уничтожению и было уводимо войсками ве-
ликоморавских князей. Это происходило без участия мадьяр.
49
Послание Теотмара говорит о том, что великоморавские князья
постарались использовать для набегов на Паннонию появив-
шиеся в Среднем Подунавье военные отряды мадьяр. При этом
основную силу этих князей составляли мораване. Именно им
приписывает Теотмар уничтожение, увод и обращение в рабст-
во христианского населения Паннонии, опустошение этой об-
ласти (см. с. 45). Сопоставление картины этого опустошения,
нарисованной в послании Теотмара, с приведенными выше
свидетельствами о походах великоморавских князей в Панно-
нию в 861, 883, 884, 892-893, 899 гг. (см. с. 47-49) позволяет го-
ворить о том, что послание содержит описание Паннонии (За-
дунавья) весны 900 г., опустошенной в результате не только то-
го похода, для которого мораване привлекли мадьяр, но и всех
предыдущих походов.
В то же время в послании речь идет о последнем (для вре-
мени появления этого памятника) походе мораван, совершен-
ном ими перед весной или ранней весной (до середины мая)
900 г. и после того, как они «в течение многих лет» скрепляли
клятвой по языческому обычаю свой союз с мадьярами. Этим
самостоятельным походом мораван, по утверждению Теотма-
ра,был тот их поход, когда они пришли в Паннонию вслед за
направленными ими туда мадьярами (см. с. 45). Последнее ука-
зание Теотмара не позволяет согласиться с предлагаемой Дьёр-
дем Дьёрффи идентификацией опустошительного похода мора-
ван на Паннонию, описанного Теотмаром «в немалой степени»
с их походом в помощь Изанриху, совершенным в 899 г. (1845,
с. 13; 1882, с. 44).
Но точная датировка похода мораван на Паннонию, завер-
шившего серию их опустошительных набегов, для выяснения
судеб населения этой области перед приходом сюда мадьяр, в
общем, не имеет значения. Важно, что, по свидетельству рас-
сматриваемых источников, это население было в сильной сте-
пени уничтожено и уведено войсками великоморавоких князей
до овладения Паннонией предводителями мадьяр и расселения
там мадьярской этнической общности, то есть до начала форми-
рования этнической территории мадьяр в Среднем Подунавье.
Послание Теотмара содержит сведения, позволяющие не
только предположительно датировать описанный им опустоши-
тельный поход мораван на Паннонию, но и верно оценить
единственное свидетельство источника об опустошении Пан-
нонии мадьярами, каковым является запись в Фульдских анна-
лах под 894 г.: «Святоплук, князь мораван, это скопление вся-
50
кого коварства, прошедший все пограничные с ним области в
жажде человеческой крови, сея всюду беспорядок, обманом и
хитростью, несчастливо окончил свои дни, напоследок убеждая
своих (подданных), чтобы они не любили мир, а оставались бы
врагами их собственных земляков. В это же время авары, кото-
рых зовут мадьярами (унгари), перешли через Дунай и совер-
шили множество достойных оплакивания дел. Ибо, убив муж-
чин и старых женщин и уведя с собой словно скот молодых жен-
щин для удовлетворения своей похоти, они полностью опустоши-
ли всю Паннонию» (205: 393, т. 1, с. 132; 390, т. 1, с. 120-121).
Это — описание единственного военного набега мадьяр на
Паннонию. Теотмар, отметив, что мораване «в течение многих
лет» скрепляли свой союз с мадьярами по языческому обычаю,
описал единственный, по его мнению, опустошительный поход
мораван на Паннонию, перед которым мораване «приняли к
себе немалую массу мадьяр... и направили на наших христиан».
Судя по тексту послания Теотмара, мораване направили в Пан-
нонию только «немалую массу мадьяр» (к ней относятся глаго-
лы «приняли к себе» и «направили», характеризующие действия
моравян), а не тех лжехристиан, которым мораване «по обычаю
мадьяр полностью остригли головы» (см. с. 45). Обычай мадьяр
стричь полностью волосы был известен в Европе. Его упомина-
ет в качестве одного из признаков этнического стереотипа
мадьяр Регино: «Волосы свои они срезают ножом до кожи»
(см. с. 290). Теотмар свидетельствует о достаточно известных
ему мадьярах.
Достоверное его указание на обычай мадьяр — дополнитель-
ный довод в пользу достоверности его рассказа, в котором фи-
гурирует единственный набег мадьяр на Паннонию. Исходя из
этого, я решаюсь предполагать, что в Фульдских анналах под
894 г. речь идет о том же набеге мадьяр, о котором говорит
Теотмар. Но по свидетельству последнего, вслед за мадьярами
в Паннонию пришли и опустошили ее мораване. Следователь-
но, опустошительный поход мораван мог иметь место в 894 г.,
и в записи Фульдских анналов под 894 г. отражены результаты
набега на Паннонию и мадьяр, и мораван. Важно для выясне-
ния обстоятельств формирования этнической территории мадь-
яр в Среднем Подунавье заметить, что этот единственный на-
бег мадьяр на часть их будущей этнической территории был со-
вершен не самостоятельно, не в процессе овладения террито-
рией Паннонии и ее освоения, то есть не в ходе обретения ро-
дины мадьярской этнической общностью, а как операция од-
51
ного из военных отрядов мадьяр, находившегося на службе у
мораван и направленного последними в соответствии с их, мо-
раван, целями.
Таким образом, судя по совокупности свидетельств источни-
ков, до начала поселения мадьяр в Паннонии (Задунавье) насе-
ление ее территории в сильной степени уменьшилось в резуль-
тате шести походов (861, 883, 884, S92-893, 894, 889 гг.) велико-
моравских князей. Лишь в одном из этих походов участвовали
военные силы мадьяр, также уничтожавшие и уводившие с со-
бой жителей Задунавья. Действия мадьярского отряда на служ-
бе у мораван в 894 г., не будучи акццей по освоению мадьяр-
ской этнической общностью ее новой этнической территории,
стоят в самом начале того ряда событий, который предшество-
вал этому освоению. Изучение свидетельств источников об
этих событиях позволяет выяснить обстоятельства начальной
истории формирования этнической территории мадьяр в Сред-
нем Подунавье. Речь идет о событиях 899-907 гг., свидетельства
о которых сохранились в западных анналах.
Непременным условием изучения этих свидетельств являет-
ся учет того факта, что в них этниконы мадьярской этнической
общности (в качестве таких этниконов западные авторы при-
меняли наименования унгри, унгари, унгарии, хунгри, хунгари,
паннонес, гене панноника, авари, аварес, хунни, турци, перфи,
саррацени, агарени, акарени; список этих этниконов с указа-
нием источников составили Бела Карачоньи и Ласло Сегфю
(2162, с. 186) обозначают не этническую общность в целом, а
лишь ее военные отряды. Описывая действия этих отрядов и
характеризуя сражавшихся в их составе* воинов, западные авто-
ры, использовавшие при этом этникон как обозначение этни-
ческой общности в целом, приписывали последней действия и
черты военных отрядов и воинов, составлявших лишь ее часть.
Свидетельства о походе отряда мадьяр в Италию в 899-900
гг., в частности, содержат данные о его численности. Из сопос-
тавления утверждений Лиудпранда (ок. 920-972) и автора «Ве-
нецианской хроники» Иоанна Диакона, где изложение доведе-
но до 1008 г., следует, что этот отряд состоял из пяти тысяч
воинов (209а: 393, т. 2, с. 1470; 220: 393, т. 3, с. 1313). Уместно
сравнить эту цифру о численностью всех мадьяр, пришедших в
Среднее Подунавье. Разные историки предположительно опре-
деляли ее в 70000—500000 человек (Сводка этих предположений
составлена Дьёрдем Дьёрффи: 1807, с. 169, прим. 15). В истори-
ческой литературе последнего времени фигурируют цифры в
52
150000—200000 человек и около 400 000 человек. Первую, пред-
положительно выведенную Эриком Мольнаром (1894-1966),
принимает Дьёрдь Секей (р. 1924) (747, с. 133; 3177, с. 36).
Вторую более тщательно обосновал не только свидетельства-
ми письменных памятников (как его предшественники; в
частности, свидетельством Ибн Русте о войске мадьяр; см. с. 106),
а сравнительно-историческим материалом Дьёрдь Дьёрффи,
повторивший недавно также вывод о численности мадьярской
этнической общности, пришедшей в Среднее Подунавье (1807,
с. 171; 1856, с. 38; 1878, с. 647: 500000 чел.). В данном случае
важно заметить, что военные отряды, обозначаемые в рассмат-
риваемых мною далее источниках этниконами мадьяр, состав-
ляли незначительную долю тех ста пятидесяти или (на мой
взгляд, точнее) четырехсот-пятисот тысяч мадьяр, обстоятель-
ства поселения которых в Среднем Подунавье исследователю
приходится воссоздавать на основании свидетельств о действи-
ях военных отрядов.
Известны свидетельства о действиях военных отрядов мадь-
яр в Среднем Подунавье в 862 г. (см. с. 36), в 881 г. (у Вены,
см. с. 237), в 892 г. (см. с. 46), в 894 г. (см. с. 51). Несомненно,
что в первых трех случаях военные отряды мадьяр выходили в
походы со стоянок мадьярской этнической общности в Этель-
кезе (восточнее Карпат). Другие их отряды в 894 г. участвовали
на стороне византийцев в войне против болгар (см. с. 46, 250-
254). Суда по свидетельствам Теотмара, походу отряда мадьяр в
Паннонию в 894 г. предшествовало заключение соглашения
между великоморавским князем (Святоплуком I) и предводите-
лями «немалой массы мадьяр» (см. с. 45) — одно из тех согла-
шений, скрепленных клятвой по языческому обычаю, которые
заключались мораванами с предводителями мадьяр «в течение
многих лет».
«Немалая масса мадьяр», судя по тексту послания Теотмара,
— это их военный отряд, пришедший или в Моравию, или к ее
границам. О контакте многих мораван со многими мадьярами
свидетельствует заимствование мораванами у мадьярских вои-
нов обычая срезать волосы. О том, что отряды мадьяр могли
приходить в Моравию самостоятельно, а потом вступать в со-
глашение с одной из воюющих сторон, свидетельствует запись
во второй части Больших Сангалленских анналов, завершенной
в 918 г., под 892 г., которым Фульдские анналы датируют уча-
стие мадьяр в походе короля Арнульфа против мораван (см. с. 62):
«Арнульф выступил против мораван и освободил мадьяр там,
53
где они были заперты» (231: 393, т. 1, с. 199; 390, т. 1, с. 143).
Здесь речь идет о том, что пришедший в Моравию отряд мадь-
яр был окружен мораванами, освобожден Арнульфом, к вой-
скам которого мадьярский отряд и присоединился.
Определить местонахождение основной массы мадьярского
этноса во время переговоров Святоплука с предводителями
мадьяр относительно их похода на Паннонию помогает преда-
ние об обретении (покупке) земли, которое я рассматриваю в
разделе об этническом самосознании мадьяр (см. с. 312-314). В
древнейший слой этого предания, возникший как непосредст-
венное отражение событий конца IX в., входил рассказ о по-
сылке мадьярами моравскому князю большого белого коня с
седлом и уздечкой и о получении от моравского князя дунай-
ской воды, травы и чернозема. Этот запечатленный мадьяр-
ским преданием ритуал, скреплявший мирные отношения
мадьяр (в предании действуют все мадьяры, а не их военный
отряд) с моравским князем, Дьёрдь Дьёрффи сопоставил с ри-
туалом заключения мира, примененным болгарским ханом
Омортагом и византийским императором Львом V в 815 г. на-
ряду с ритуалом христианским. По болгарскому ритуалу сторо-
ны попробовали кровь рассеченной надвое собаки, а затем им-
ператор пролил на землю бокал воды, перевернул седло, кос-
нулся уздечки и поднял пучок травы. О том, что мадьяры приме-
няли такой элемент данного ритуала, как «клятва с помощью со-
баки или волка», свидетельствует Теотмар (см. с. 45) (1882, с. 34).
Мадьярское предание об обретении земли, следовательно,
достоверно в описании ритуала, бытовавшего у народов их хо-
зяйственно-культурного типа (полукочевников). Нет основа-
ний: сомневаться и в том, что это предание по-своему отрази-
ло факт переговоров представителей мадьяр и моравского кня-
зя, предшествовавших приходу мадьярского этноса в Среднее
Подунавье. В этом предании действуют мадьяры, перешедшие
через Карпаты на территорию будущего средневекового вое-
водства Трансильвании (венг. Эрдель, Эрдей). Отец Арпада
«Алмош был убит в стране Эрдель, поскольку он не мог войти
в Паннонию. Таким образом, в Эрдели они отдыхали и восста-
навливали силы своего скота» (81а: 306, с. 287-288). Принад-
лежность этих сведений преданию об обретении земли обще-
признана (1805, с. 144-145 — литература вопроса).
Достоверность свидетельства предания об убийстве Алмоша
исследователь предания Геза Рохайм (1891-1953) доказал срав-
нительно-историческим материалом: по свидетельствам восточ-
54
ных авторов, обычай убийства отжившего свой век правителя
бытовал у хазар (2983, с. 66). В конце пятидесятых годов наше-
го столетия в селе Земплин (Земплен) в Восточной Словакии
было раскопано погребение знатного богатого мадьяра времени
прихода мадьяр в Среднее Подунавье (описание его дал сло-
вацкий археолог Войтех Будински-Кричка: 1255; анализ архео-
логического материала произвел венгерский археолог Нандор
Феттих: 1255). В последней работе, имеющей большое значение
для изучения социальной структуры и материальной культуры
мадьяр начала X в., предпринята попытка идентифицировать
погребенного с Альмошем (1255, с. 126-132). Несостоятельность
такой идентификации показана в выступлениях ряда венгер-
ских специалистов в дискуссии по рукописи Нандора Фетгиха
(АЁ, 1966, 278-283, 1; 1969, 114-125.1.).
Так что достоверность предания о приходе мадьяр в Сред-
нее Подунавье через Трансильванию можно считать непоко-
лебленной. По мнению Балинта Хомана (1885-1951), реконст-
руировавшего содержание несохранившихся «Деяний венгров»
XI в., в этом памятнике говорилось о приходе мадьяр в Сред-
нее Подунавье двумя путями: с северо-востока (через Верецкий
и Татарский перевалы) и через территорию будущего средневе-
кового воеводства Трансильвании (через перевалы, соединяю-
щие восточные и западные склоны Карпат). Сведения о пер-
вом пути воспроизвел Аноним (78: 331, т. 1, с, 37, 50-51), о вто-
ром говорит рассматриваемое предание, сохранившееся в свод-
ных хрониках королевства Венгрии (2007, с. 34-35; 2009, с. 96).
Этот вывод, весьма важный для воссоздания истории форми-
рования этнической территории мадьяр в Среднем Подунавье,
подтверждается топографией археологических памятников кон-
ца IX — первой половины X в., отраженной составленной Иш-
тваном Эрдели (р. 1931) картой мадьярских могильников, кото-
рых известно примерно 350 (1486). Поэтому современные авто-
ры Дьёрдь Дьёрффи и Дьёрдь Секей с полным основанием вос-
производят вывод о двух путях мадьяр в Среднее Подунавье
(1845, с. 11; 1882, с. 38; 1878, с. 594-596; 3177, с. 37).
Таким образом, сопоставление свидетельств, содержащихся
в Фульдских анналах, в послании Теотмара и в преданиях, со-
державшихся в несохранившихся «Деяниях» XI в., позволяет
предполагать, что поход отряда мадьяр в Паннонию в 894 г.
явился результатом переговоров великоморавского князя Свя-
топлука I с предводителями мадьяр, общность которых уже
вступила в Среднее Подунавье. За свидетельством Фульдских
55
анналов о походе отряда мадьяр в Паннонию в 894 г., следова-
тельно, скрываются события, связанные с приходом этносоци-
альной общности мадьяр на их новую родину, то есть с нача-
лом формирования их этнической территории.
Приход общности мадьяр в Задунавье отражен в записи
Фульдских анналов под 900 г., содержащей описание ряда со-
бытий: «Бавары вторглись в королевство (страну) мораван че-
рез Чехию; присоединив к себе чехов, они в течение трех не-
дель все опустошили огнем; и наконец, с полным успехом они
возвратились домой. Между тем авары, которых называют
мадьярами (унгари), опустошили всю Италию, убив очень мно-
го епископов. Когда италийцы захотели выступить против них,
то в одной битве, в течение одного дня их пало двадцать ты-
сяч, мадьяры же возвратились тем же путем, которым и при-
шли, опустошив большую часть Паннонии. Они послали к ба-
варам послов со лживой просьбой о мире, чтобы разведать об-
ласть баваров. Это — о, горе! — принесло королевству баваров
первое зло и невиданный до того ущерб. Итак, мадьяры не-
ожиданно по-вражески обрушились на Баварское королевство
за рекой Энс с сильным отрядом и огромным войском, так что
в течение одного дня уничтожили все на площади в пятьдесят
милей в длину и в ширину, убивая и опустошая огнем и мечом’
Когда об этом узнали жившие вне этой области бавары, они,
движимые горем, решили поспешно выступить против мадьяр.
Но мадьяры, заранее узнавшие об этом, со всем, что они на-
грабили, возвратились туда, откуда они пришли, к себе (домой)
в Паннонию. Однако тем временем некоторая часть их войска
вторглась с северного берега Дуная, опустошив эту (подверг-
шуюся вторжению) область. Когда об этом узнал граф Лиут-
польд, то он, печалясь о том, что ему нужно терпеть такое, со-
брал вокруг себя некоторых знатных бавар и в сопровождении
одного лишь епископа из Пассау перешел Дунай, чтобы пре-
следовать их (мадьяр). Вслед за тем он вступил с ними в сраже-
ние, сражался благородно, но еще благороднее одержал победу.
Ибо в первой стычке битвы по милости Бога по отношению к
христианам тысяча двести язычников оказались среди убитых и
утонувших в Дунае. А из христиан едва ли был убит один в
боевом снаряжении. Собравшись на том же месте после побе-
ды, дарованной небом, победившие, обращаясь с громкими
криками к небу, воздали благодарность Богу, который освобо-
дил надеющихся на него не людской массой, а благостью своей
милости. Потом радостные после такой победы они возврати-
56
лись туда, откуда пришли, к своим товарищам и в это же самое
время для обороны этого королевства с наибольшей поспешно-
стью обнесли стеной крепчайший город, расположенный на
берегах реки Энс. Когда это было сделано .каждый возвратился
восвояси» (205: 393, т. 1, с. 133; 390, т. 1, с. 127-128).
Важно заметить, что в источниках нет данных о каких-либо
походах отрядов мадьяр (западные хронисты фиксировали
именно похода мадьярских отрядов) после похода 894 г., кото-
рому, судя по всему, предшествовали переговоры моравского
князя с предводителями мадьярской общности, в течение четы-
рех лет — с 895 по 898 гг. Если есть основания предполагать,
что уже в 894 г, великоморавский князь вел переговоры с пред-
водителями мадьярской общности, вступившей на территорию
Среднего Подунавья, то можно думать, что в указанные четыре
года эта общность была занята освоением земель восточнее Ду-
ная, что не позволяло вождям мадьяр направлять отряды на за-
пад. О передвижениях массы мадьяр в начале обитания в Сред-
нем Подунавье можно судить по тому обстоятельству, что от-
ряд мадьяр, действовавший в Задунавье (Паннонии) в 894 г.,
убивал мужчин и старых женщин и уводил только молодых
женщин (см. с. 51). Между тем из свидетельств восточных ав-
торов о мадьярах, обитавших восточнее Карпат в IX в., извест-
но о захвате мадьярами пленных, которых они продавали как
рабов (см. с. 106). В обстановке постепенного передвижения
мадьярской общности западнее Карпат пленных-рабов реали-
зовать и использовать было невозможно, поэтому их и не бра-
ли, ограничиваясь приобретением наложниц.
О том, что отсутствие свидетельств источников о походах мадь-
ярских отрядов в 895-898 гг. говорит об отсутствии таких походов,
можно судить по основным фактам истории Великой Моравии и
ее отношений с баварскими владетелями. Эти факты характеризу-
ют 895-897 гг. как время спокойствия во внутренней жизни Вели-
кой Моравии и время мира с баварскими феодалами. К этим го-
дам, по всей видимости, относится свидетельство Теотмара о по-
ставлении в Великой Моравии одного архиепископа и трех епи-
скопов (203: 393, т. 3, с. 2199; 390, т. 3, с. 236). Едва ли это было
возможно в 898 г. и позже, когда Великая Моравия стала объек-
том постоянных нападений со стороны баварских феодалов (см.
ниже). Внутреннее спокойствие в Великой Моравии обеспечива-
лось мирными отношениями с Баварией и королем Арнульфом,
которые подтверждались, судя по записям в Фульдских анналах,
осенью 894 г. и на рождество 896 г. (205: 393, т. 1, с. 121, 123).
57
Но условием этого спокойствия были и мирные отношения
с уже пришедшими в области восточнее Дуная мадьярами. Об
отсутствии походов мадьярских отрядов до 898 г. говорит и
деятельность короля и императора (с 896 г.) Арнульфа по под-
готовке наступления на Великую Моравию. В середине июля
895 г. Арнульф подчинил себе чешских князей Спитигнева и
Витезслава (393, т. 1, с. 121), находившихся до того в зависимо-
сти от великоморавского князя, что было признано Арнульфом
в 890 г. (см. также с. 43), судя по сообщению прюмского аббата
Регино (206: 390, т. 1, с. 137-138). Летом 897 г. Арнульф приго-
товился оказывать помощь чешским князьям против мораван,
а перед этим принял под свою власть сербов (сербов-лужичан),
находившихся до того в зависимости от Великой Моравии (205:
393, т. 1, с. 123). Как видим, отношения с отрядами мадьяр не
оказывали влияния на эти события. Сопоставление всех этих
событии с умолчанием источников о действиях мадьярских от-
рядов в 895-898 тг. позволяет предполагать, что поход такого
отряда в Италию, о котором говорится в рассматриваемой за-
писи алтахского продолжения Фульдских анналов под 900 г.
(см. с. 56-57) явился акцией мадьярской общности, уже при-
шедшей на территорию Среднего Подунавья восточнее Дуная.
Для выяснения обстоятельств ее расселения в Задунавье
следует принять во внимание обстановку, сложившуюся здесь в
898 г. и в последующие годы. Она определялась событиями,
связанными со стремлением баварских владетелей подчинить
себе Великую Моравию. Напомню, что суть этой политики
восточнофранкских королей и ее обоснование были сформули-
рованы весной 900 г. Теотмаром (см. с. 44-46). Алтахские про-
должения Фульдских анналов сохранили описания походов ба-
вар против Великой Моравии под 898 г. (поход двух войск в
поддержку князя Святоплука II в его борьбе с братом — Мой-
миром II), под 899 г., когда бавары совершили два похода
(один из них — зимой, другой — предположительно — в конце
июля-августе), под 900 г. (см. с. 56) (205: 393, т. 1, с. 124-127).
Одной из мер, направленных против мораван, выглядит в этой
обстановке наступления Арнульфа на Великую Моравию, наем
Арнульфом отряда мадьяр (пять тысяч воинов — см. с. 52), ко-
торые в 894 г., являлись союзниками великоморавского князя.
Факт помощи отряду мадьяр со стороны баваров признает Тео-
тмар, хотя и называет лживым обвинение в том, что бавары
один раз вместе с мадьярами «оскорбили католическую веру и
принесли клятву с помощью собаки или волка». В послании
58
Теотмара важно также признание последовательности событий:
сначала союзниками мадьяр были мораване, а потом бавары
помогли отряду мадьяр, шедшему в Италию, дав ему одежды
изо льна (см. с. 45). Поход отряда мадьяр в Италию, его борьба
с противником Арнульфа Беренгаром I (898-924), королем Ита-
лии, воссоздан по всей совокупности источников Ференцем
Альбином Гомбошем (1873-1938) (1739). Соглашение Арнульфа
с предводителями мадьяр могло быть заключено весной 899 г.,
а возвратился мадьярский отряд из Италии в июле (после ию-
ня) 900 г. Запись в алтахском продолжении Фульдских анналов
под 900 г. содержит прямое свидетельство об обитании в это
время (точнее, летом 900 г. и позже) мадьярской общности в
Паннонии (Задунавье): отряд мадьяр, совершивший поход в
Баварию, вышел из мест обитания мадьярской общности, которые
находились в Паннонии, туда же он и возвратился (см. с. 56). Ус-
тановление мирных и даже союзнических отношений мадьяр-
ской общности с Арнульфом весной 899 г. могло произойти
еще во время обитания этой общности восточнее Дуная. Таким
образом, та часть мадьярской этносоциальной общности, кото-
рая не остановилась восточнее Дуная, с весны 899 г. по лето
900 г. перешла в Паннонию (Задунавье) и поселилась там. Это-
му не могли не благоприятствовать мирные отношения с Ар-
нульфом, а также его занятость борьбой с Великой Моравией.
Поселение части мадьярской общности в Задунавье завершило
первый этап формирования ее этнической территории в Сред-
нем Подунавье, связанный с ее приходом сюда. Для выяснения
обстоятельств поселения мадьярской общности в Паннонии
важно определить соотношение утверждений рассматриваемой
записи алтахского продолжения Фульдских анналов об опусто-
шении большей части Паннонии отрядом мадьяр по пути из Ита-
лии и о возвращении из Баварии сильного отряда и огромного
войска мадьяр «туда, откуда они пришли, к себе (домой) в Панно-
нию» (см. с. 56). Из Италии отряд мадьяр возвратился тем же пу-
тем, которым он ушел туда.Путь этот, вероятнее всего, идентичен
той «дороге мадьяр», которой и впоследствии следовали в Италию
их отряды, почему она и была так поименована в императорских
и папских документах Х-ХП вв. (впервые — в 967 г., на что указал
Гомбош) (1739, с. 462). Путь этот проходил из района совр. Загре-
ба по южному берегу Савы и у Аквилеи достигал Ломбардии. Дви-
гаясь по этой дороге в Задунавье, отряд мадьяр проходил, в основ-
ном, по территории бывшей римской провинции Паннонии, юж-
ная граница которой располагалась южнее Савы.
59
Перед походом в Баварию мадьяры (точнее, та часть их
общности, которая в предшествующие четыре года не посели-
лась восточнее Дуная) пришли не на всю территорию Панно-
нии, а лишь на ту ее часть, которая была расположена севернее
Дравы. Можно более точно наметить районы Задунавья, куда
пришли мадьяры в 900 г. из похода на Италию и куда они воз-
вратились из Баварии «домой», исходя из данных о формирова-
нии их этнической территории в этом регионе, завершившемся
здесь к концу XI-XII вв. Таким образом, выясняя вопрос об
обстоятельствах прихода части мадьярской общности в Задуна-
вье, я смогу очертить ее этническую территорию, занятую здесь
этой общностью в результате расселения.
В соответствии со скотоводческим полуоседлым хозяйствен-
но-культурньм типом мадьяр они селились в равнинных или
холмистых местностях с дубовыми лесами, ниже границы хвой-
ных лесов. В зоне хвойных лесов поселения мадьяр появились
лишь в XI в. Из этого положения исходят исследователи, в ча-
стности — Иштван Книежа (1898-1965) (2277, с. 13-14). (см.
также с. 223-225). Данный исследователь воссоздал этническую
территорию мадьяр и славяноязычных этносов в Среднем По-
дунавье в конце XI-XII вв. на основе свидетельств письменных
памятников, топонимии и топографии археологических нахо-
док (см. также с. 223).
Положения Иштвана Книежи подтверждаются и уточняются
картографированием археологического материала, известного
науке к настоящему времени. В первую очередь здесь следует
упомянуть карту примерно трехсот пятидесяти мадьярских по-
гребений конца IX — первой половины X в., опубликованную
Иштваном Эрдели в 1977 г. (см. с. 55). Эрдели учел находки
последнего времени, а также выделил материал указанного пе-
риода из массы находок в мадьярских погребениях 896 г. — се-
редины XII в., сделанных с 1834 по 1959 гг. 1239 таких находок
учтены в их перечне, подготовленном Гезой Фехером, Книгой
Эри (р. 1932) и Аланом Кралованским (р. 1929) (1570, с. 8-9). К
перечню этих находок приложена карта, составленная Книгой
Эри и Аланом Кралованским. Перечень указанных трех авто-
ров и сопряженная с ним карта облегчают использование кар-
ты Иштвана Эрдели, при которой нет списка картографиро-
ванных находок.
При рассмотрении той картины расселения мадьяр, которую
дал Иштван Книежа, следует учесть, что в последнее время
подвергнуто серьезному сомнению его положение о возникно-
60
вении в X в. (или в первой половине XI в.) всех приблизитель-
но трехсот комонимов (собственных имен сельских поселе-
ний), происходящих от наименований мадьярских племен и за-
фиксированных в памятниках, возникших вплоть до нового
времени. Ласло Шоймоши обратил внимание на необходи-
мость проверки археологическим материалом предположений о
существовании в X в. поселений, обозначенных в более позд-
них памятниках комонимами указанного типа. Он сослался на
случай, когда археолог не подтверждает такого рода предполо-
жение (3079, с. 179-180). Дьюла Кришто обнаружил свидетель-
ства источников о возникновении комонимов, воспроизводя-
щих имена мадьярских племен, позже XI в., о наличии в XII-
XIII вв. такого рода антропонимов, от которых могли происхо-
дить и комонимы. Он выразил сомнение относительно того,
можно ли датировать десятым веком возникновение всех пример-
но сорока комонимов, воспроизводящих имена мадьярских пле-
мен и зафиксированных памятниками XI-XII вв. (2375, с. 38-44).
После выхода в свет работы Иштвана Книежи были пере-
смотрены и пополнены данные о комонимах, воспроизводящих
мадьярские наименования воинов, охранявших пограничные
засеки, завалы (индагинес, венгр., дьепю) — Леве (лучник);
стреляющий стрелами), Ер (охранник; лазутчик), а также — то-
понимы, воспроизводящие венгерские названия самих засек и
проходов, ворот в них (портэ, венг. капу). Собравшие и изу-
чившие перечисленные термины (в частности, отраженные и
топонимией) Дьюла Паулер (2891, с. 503-504), Карой Таганьи
(3242, 3247), Янош Карачоньи (2167, 2176), Ференц Фодор
(1617) доказали наличие засек и ненаселенных земель между
засеками и границами раннефеодального королевства Венгрии.
Иштван Книежа, отвергнув выводы Ференца Фодора как пол-
ностью ошибочные,.использовал в качестве основы при опре-
делении линии границ работы Яноша Карачоньи (2277, с. 6-7).
Следует иметь в виду необходимость корректировки выводов
последнего автора при использовании собранного им материа-
ла и при рассмотрении тех положении Иштвана Книежи, кото-
рые основаны на выводах Яноша Карачоньи, с учетом резуль-
татов исследования истории возникновения и территориальной
структуры пограничных замковых округов — комитатов (марок)
королевства Венгрии первой половины XI в.
Во главе марки стоял маркграф или граф пограничья. В его
распоряжении находились воины — стрельцы из лука и охран-
ники, венгерские наименования которых сохранились в виде
61
комонимов — названий их поселений. Особенностью террито-
риальной структуры марки являлось то, что одна из ее границ
совпадала с границей королевства, которая проходила по при-
родным рубежам — горным хребтам и рекам, а территория
марки делилась на две части. Та часть марки, которая примы-
кала ко внутренним областям королевства, была заселена и
здесь же находился пограничный замок (земляная крепость, го-
родище) — резиденция маркграфа. Он располагался на дороге,
ведущей вглубь государства. Линия таких крепостей отделяла
густозаселенные мадьярами равнинные и холмистые местности
от слабо заселенных горных лесистых местностей, где мадьяр-
ская знать использовала лишь долины рек в качестве летних
пастбищ. Эти речные долины горнолесистых районов были пе-
рекрыты рядом засек, завалов (венг. дьепю), которые, следуя
друг за другом, составляли, выражаясь современным языком,
глубину обороны. В засеках имелись проходы, которые называ-
лись воротами (венг. капу). Полностью лишенная населения
территория между засеками и границей государства обознача-
лась особым термином (венг. дьепюэльв = ненаселенная об-
ласть, пустошь за засекой). Прежние исследователи, в частно-
сти, Янош Карачоньи, не учитывали того, что расчлененные в
глубину засеки не отражали хронологическую последователь-
ность их сооружения (2176, с. 1041-1042.). Поселения воинов-
охранников (лазутчиков) располагались не только вдоль засек,
но и на внутренней, заселенной части марки. Здесь же находи-
лись и оборонительные сооружения.
Они создавались с целью не задержать вторгшегося непри-
ятеля, а лишь замедлить его вторжение, чтобы иметь возмож-
ность собрать войско. Все это относится к XI — первой поло-
вине XII в. С середины XII в. началось заселение пустошей за
засеками, а в XIV в. эти пустоши исчезли. Возникновение же
описанной системы пограничных округов с характерной для
них территориальной структурой относится к X в. Начало же
сооружения пограничных крепостей и засек, по всей вероятно-
сти, относится к середине X в. (после битвы при Аугсбурге
955 г.) Королевским доменом земли за засеками стали в пер-
вой половине XI в. Эти основные моменты истории погранич-
ных замковых округов выяснены Дьёрдем Дьёрффи (1805, с. 94-
95; 1821, т. 1, с. 45, 252, 520, 521, 737; 1856, с. 51, 84, 195, 208,
347, 512).
Наличие укреплений и ворот в них было широко известно
за рубежами королевства Венгрии. На Руси первой половины
62
XIII в. оно составляло основной компонент этнического сте-
реотипа мадьяр. Об этом можно судить по литературному па-
мятнику этого времени — «Слову о погибели Русской земли»,
где характеризуется отношение различных народов ко князю
Владимиру Мономаху: опасаясь его, «угры твердяху каменыи
города железными вороты...» (101: 479, с. 154, 156, 157, 183).
Карой Таганьи обратил внимание на наличие в топонимии ко-
ролевства Венгрии названия «Железные ворота», где прилага-
тельное «железные» имеет переносный смысл «крепкие как же-
лезо» (3247, с. 107).
Для определения этнической территории мадьяр в первой
половине X в. следует в первую очередь учесть расположение
пограничных крепостей — резиденций маркграфов. Линию та-
ких крепостей, отделявших густозаселенные мадьярами рав-
нинные и холмистые районы от местностей, где мадьяры рас-
селились позже, на юге и западе Задунавья составляли крепо-
сти Баранья, Колон, Ваш, Шопрон, Мошон, Пожонь. Эти кре-
пости возникли несколько позже середины X в. Мадьяры к
этому времени обитали в равнинных и холмистых местностях
севернее и восточнее рассматриваемой линии крепостей. В от-
рогах гор и в узких горных долинах, на террасах больших рек,
расположенных также севернее и восточнее этой линии, про-
живали славянские этнические общности (см. с. 225-226). (Кар-
тографирование замковых округов первой половины XI в. на
основе исследований Фридьеша Пешти (1823-1889), Дьюлы
Паулера и Иожефа Холуба осуществил Дьёрдь Дьёрффи: 1856,
с. 206-209, 557).
Топография археологических находок позволяет определить
расположение мест обитания мадьяр в Задунавье (западнее Ду-
ная) в первой половине X в. Иштван Эрдели выделил из массы
археологических памятников, отражающих тот хозяйственно-
культурный тип, к которому относились мадьяры X в., памят-
ники (погребения), датированные концом IX — первой поло-
виной X в., и картографировал их. Из трехсот пятидесяти мо-
гильников и отдельных погребений, нанесенных им (по моему
подсчету) на карту, лишь шестьдесят восемь находятся в Заду-
навье, остальные — восточнее Дуная. В свою очередь пятьдесят
восемь памятников Задунавья расположены относительно ком-
пактно в его северной и северо-восточной части — севернее озера
Балатон и правого притока Дуная — реки Шио (1486, с. 77: карта).
Следует при этом учитывать, что распределение погребений
(в особенности — одиночных) дает представление не об обита-
63
нии на соответствующей территории массы населения, а о пре-
бывании представителей этнической общности в отдельных
пунктах этой территории в течение какого-то (вероятнее всего,
— короткого) времени. Но южнее этого ареала пребывания от-
дельных мадьяр или их групп в Задунавье в конце IX — первой
половине X в. оказываются значительные пространства Задуна-
вья, не говоря уже о междуречье Дравы и Савы, по всей види-
мости, еще не освоенные в это время мадьярами.
Таким образом, линия пограничных крепостей, созданная в на-
чале второй половины X в., ограничивала более обширную терри-
торию, нежели ареал основной массы памятников мадьяр первой
половины X в. (см. с. 55). Но именно к территории южного Заду-
навья и к междуречью Дравы и Савы (южнее ареала мадьяр пер-
вой половины X в.) относятся свидетельства источников о стрем-
лении великоморавских князей распространить их власть на Заду-
навье (события 892-893 гг., когда владения великоморавского кня-
зя фактически простирались на территорию Задунавья до Дравы;
899-900 гг., когда отрады этого князя совершали походы в Задуна-
вье, о чем могли знать предводители мадьяр, начавших в это вре-
мя осваивать восточные районы Задунавья). Свидетельства источ-
ников говорят, в частности, о том, что в течение какого-то корот-
кого времени первой половины 900 г. территория Задунавья юж-
нее мест пребывания мадьяр находилась под контролем Великой
Моравии (см. с. 49-58). Кроме того, возвратившийся из Италии
пятитысячный отрад мадьяр, направленный туда императором
Арнульфом весной 899 г., после июня 900 г. столкнулся в южном
Задунавье с отрадами великоморавского князя, который рассмат-
ривал союзников Арнульфа, скончавшегося 8 декабря 899 г., —
мадьяр — в качестве своих врагов. Память об этом столкновении
сохранило предание мадьяр об обретении родины (см. с. 220-221).
Точная локализация этого столкновения — местечко Банхида на
севере Задунавья — принадлежит не преданию, а автору второй
половины XIII в. Шимону Кезаи (см. с. 222).
Все это убеждает меня в том, что в истории территории юж-
нее Балатона и реки Шио конца IX — начала X в. существова-
ли моменты, которые могли создать у той части мадьяр, кото-
рая находилась в указанное время севернее Балатона и реки
Шио, впечатление о принадлежности областей, расположенных
южнее их местонахождения (южного Задунавья), Великоморав-
скому княжеству.
Следовательно, вполне реальные обстоятельства могли соз-
дать у части мадьяр устную традицию относительно того, что
64
территория Великой Моравии располагалась южнее области
пребывания мадьяр. К числу знавших эту традицию могли при-
надлежать и те представители мадьяр, информация которых
попала в труд Константина Багрянородного в середине X в.: «К
туркам прилегают следующие народы... с южной — Великая
Моравия» (118: 443, с. 273; см. также с. 139). Это свидетельство
вызвало ряд толкований (Их обзор: 2759, с. 62-63). Изучение
показаний источников, связанных с событиями начала освое-
ния мадьярами Задунавья, побуждает меня не сдгласиться с
мнением Дьюлы Моравчика, будто приведенная выше инфор-
мация «полностью противоречит фактам» (2759, с. 62).
Обращает на себя внимание сходство локализаций Великой
Моравии в сведениях рассматриваемой главы и главы 40 сочи-
нения Константина Багрянородного, где Великая Моравия по-
мещена западнее «Сермия» на Саве (совр. Сремска Митрови-
ца) (см. с. 182). По всей видимости, эти сходные локализации
содержались в сведениях, полученных от различных представи-
телей мадьяр и в разное время («архонты», с которыми общал-
ся клирик Гавриил в 927-934 гг., и мадьярские предводители,
побывавшие в Константинополе в 948-956 гг. — см. с. 138, 188).
Это говорит об относительной прочности представления обы-
денного самосознания мадьяр первой половины X в. о том, что
уничтоженная ими Великая Моравия располагалась южнее
районов их пребывания в это время.
Выяснение всех этих обстоятельств важно не только для по-
нимания происхождения информации мадьяр, зафиксирован-
ной Константином Багрянородным, о расположении Великой
Моравии по отношению к местам пребывания мадьяр, но и
для определения характера освоения частью мадьярской общ-
ности территории Задунавья, в частности, — для установления
того, как соотносятся утверждения алтахского продолжения
Фульдских анналов об опустошении возвращавшимся из Ита-
лии отрядом мадьяр (летом 900 г.) «большей части Паннонии»
и о возвращении из Баварии «сильного отряда и огромного
войска» мадьяр «туда, откуда они пришли, к себе (домой) в
Паннонию» (см. с. 56, 60).
Уже из контекста этого известия видно, что отряд мадьяр
опустошил не ту часть Паннонии, куда он возвращался из Ита-
лии, откуда мадьяры уходили на Баварию и куда они возврати-
лись и из Баварии — на места их постоянного пребывания, а
области южнее этих мест. И это наблюдение подтверждается
информацией мадьяр, отраженной в записях труда византий-
3 — 1796
65
скоро императора, о том, что опустошенная, уничтоженная и
захваченная мадьярами Великая Моравия расположена южнее
районов обитания мадьяр середины X в. (118, гл. 13, 38, 40; см.
с. 195, 258).
Таким образом, источники свидетельствуют, что в самом на-
чале освоения Задунавья отряды мадьяр подвергали опустоше-
ниям области, где действовали их военные отряды (Италия,
Бавария, часть территории Великой Моравии), — вне мест, где
они обосновывались для обитания («дома», на севере и востоке
Задунавья). Эти места были заняты уже не только военными
отрядами, а всеми мадьярами мирно. Другими словами, даже
для тех районов Среднего Подунавья, относительно которых
имеются немногие свидетельства о военных действиях мадьяр-
ских отрядов, характерно мирное освоение мадьярской этносо-
циальной общностью ее новой этнической территории. Ни о
каком завоевании мадьярами Среднего Подунавья источники
говорить не позволяют.
О том, что образование мадьярского этнического массива в
Задунавье не являлось результатом какого-либо опустошения,
вытеснения жившего здесь до прихода мадьяр славянского на-
селения, свидетельствуют материалы топонимии и археологии,
отразившие факт совместного проживания мадьяр и славян,
группы поселений которых были «вкраплены» в мадьярский эт-
нический массив в X-XI вв. (см. с. 225-227).
Кроме очагов славянских поселений, внутри мадьярского
этнического массива в Задунавье находились непригодные для
заселения лесные районы. Они располагались в большом числе
в областях гор Баконь и Мечек, меньше-их было в горах Вер-
теш и Пилиш и в районе Внутренней Залы и Желицшега. Не-
благоприятные условия для проживания и ведения полуоседло-
го скотоводства существовали в западной части современного
комитата Шомодь восточнее совр. Капошвара, между Марцали
и Чоконьей, на песчаниках, покрытых хвойными лесами, при-
годных только для выпаса свиней. Слабо заселена была часть
Мезефельда, расположенная между реками Шар и Дунаем
(южная часть комитата Фейер и северо-восток комитата Толь-
на), имевшая сухие лессовые и песчаные почвы. В XI в. там
были поселены печенеги, а в XIII в. — половцы.
При определении этнической территории мадьяр X-XI вв.
Иштван Книежа, чья работа заложила основы разработки дан-
ной проблемы, исходил из показаний письменных памятников,
материалов топонимии и археологии. Выше уже говорилось о
66
тех поправках, которые внесли современные исследователи то-
понимии в методику ее использования (см. с. 61-62), Теперь
следует сказать об изменении в классификации археологиче-
ского материала, позволяющем существенно уточнить пред-
ставления о заселении мадьярской этносоциальной общностью
Среднего Подунавья и о социальной структуре этой общности
в X в. До начала шестидесятых годов XX в. было общеприня-
тым то деление археологических находок, которое было пред-
ложено Йожефом Хампелем, разделившим весь археологиче-
ский материал Карпатского бассейна на две основные труппы:
в группу А он выделил богатые конные погребения, в группу В
— массовые могильники с бедным инвентарем или без него.
Только находки первой группы, по этой классификации, явля-
лись якобы памятниками мадьяр. Вторая группа будто бы пред-
ставляла в основной массе находки славян (1921, с. 9-23; изло-
жение этой классификации: 3214, с. 9; 2661, с. 36). Вторая
группа памятников в работах археологов из славянских стран
(Чехословакии и Югославии) получила название «культуры Бе-
ло Брдо» — по имени могильника Бело Брдо в Славонии. Ис-
торические выводы, которые можно было сделать на основе
такого деления археологического материала, представляли
мадьяр X в. (приписываемые им, памятники датировались X в.,
приписываемые славянам — XI в.) в качестве общности бога-
тых воинов. В результате пересмотра всего накопленного к
концу пятидесятых — началу шестидесятых годов материала
Бела Секе обосновал высказанный еще Гезой Надем в 1893 г.
взгляд о том, что памятники указанных двух групп отражают
не этническое деление оставившего их населения, а социаль-
ную структуру общества мадьяр. Памятники первой группы ос-
тавлены представителями высшего и среднего слоя мадьярской
общности, массовые же могильники состоят из погребения ря-
довых ее членов, простонародья X-XI вв. (3214, с. 27, 101; 1047,
с. 157). Эти выводы приняты в подавляющей их части всеми
венгерскими исследователями, которые отдают себе отчет и в
наличии еще нерешенных вопросов, связанных с такой класси-
фикацией (Обзор работ и признание обоснованности выводов
Белы Секе: 2661, с, 36).
Эта классификация представляет мадьярскую этносоциаль-
ную общность, пришедшую в Среднее Подунавье, разделенной
на богатую знать, менее богатый средних слой и бедное про-
стонародье. Специалистам-археологам классификация Белы
Секе представляется убедительной, поскольку она основана на
з»
67
профессиональном анализе материалов погребений (в основ-
ном — инвентаря). На мой взгляд, та социальная структура
мадьярской общности, которую позволяет воссоздать совре-
менная классификация археологических находок Среднего По-
дунавья X-XI вв., отражена и данными письменных источни-
ков, и сопоставимым материалом других народов на сходной
стадии социального и хозяйственно-культурного развития (пе-
реходу к оседлости, что для мадьяр X-XI вв. не подлежит со-
мнению, предшествует появление слоя неимущих).
Весьма важна современная классификация археологических
находок для определения этнической территории мадьяр X в. и
последующего времени. При использовании выводов Иштвана
Книежи, выполнившего эту задачу, следует иметь в виду, что
он исходил из классификации Йожефа Хампеля, считавшего
памятниками мадьяр лишь богатые одиночные погребения. Но
как раз их топография не может свидетельствовать о заселении
той или иной территории (знатного воина или предводителя
могли похоронить и на не освоенной населением земле). Те-
перь, когда доказана атрибуция массовых могильников мадьяр-
скому простонародью, следует учитывать их локализацию как
важнейший показатель освоенности той или иной территории
мадьярами, то есть формирования их этнической территории.
Конечно, при этом надо иметь в виду степень археологической
изученности отдельных местностей.
Определяя формирование этнической территории мадьяр,
считаю весьма важным выяснение хронологии фиксации ее ру-
бежей. Это позволяет предполагать освоение прикрытых этими
рубежами местностей в предшествующее такой фиксации время.
Для Задунавья порубежьем на юге было междуречье Дравы и
Савы. По словам мадьярских информаторов Константина Баг-
рянородного, в середине X в. мадьяры жили «между Дунаем и
рекой Савой» (118: 443, с. 301; см. с. 186). Жили они здесь вме-
сте со славянами (см. с. 186). Мадьярская топонимия средневе-
ковых комитатов Серем и Валко отражена документами XIII—
XIV вв. Но поскольку для этих областей характерно постоян-
ное убывание мадьярского населения, то эти свидетельства
можно считать следами постепенно исчезавших поселений
мадьяр. Судя по этой топонимии, область поселения мадьяр
начиналась у Зимони (совр. Земун) и простиралась между Дра-
вой и Савой до впадения реки Босут в Саву, а оттуда — между
Босутом, Дунаем и Дравой. Западную границу этой компакт-
ной группы мадьярских поселений представлял собой ручей
68
Бушица, впадающий в речку Карашша (старовенг. Крашшо,
Карашшо) у совр. Вальпово (венг. Вальпо). Западнее этой гра-
ницы следы мадьяр в топонимии встречаются лишь спорадиче-
ски. Эти наблюдения, сделанные на основании изучения пись-
менного памятника (118, гл. 42: 443, с. 171-177) и топонимии
(2277, с. 43-45), подтверждаются и дополняются топографией
массовых (более 20 погребений) могильников мадьяр, откры-
тых на территории Югославии (далее при названии памятни-
ков указываю страницы и номера их перечня, составленного
Гезой Фехером, Книгой Эри, Аланом Кралованским: (1570; см.
также с. 60); Свинарьевци (с. 68, № 925), Вуковар (венг. Валко-
вар) (с. 84, № 1217), Бело Брдо (с. 24, № 91), Клостар (с. 49, №
581), Птуй (с. 63, № 837). Расположение первых трех массовых
могильников подтверждает приведенные выше данные о посе-
лении мадьяр на территории комитатов Серем и Валко. Нали-
чие последних двух говорит о распространении этнической
территории мадьяр далее на запад — по правому берегу Дравы.
Топонимический материал левого берега Дравы отражен в
документах XII-XIV вв. Он позволяет проследить линию посе-
лений мадьярских пограничников (топонимы с «Ер» — «Стра-
жа») от устья Дравы до междуречья рек Лендва и Керка (при-
токов Муры); далее линия границы проходила через истоки рек
Керка и Зала до реки Раба примерно при впадении в нее реки
Лафнитц (венг. Лапинч) (2277, с. 46).
Западные границы этнической территории мадьяр средневе-
ковья воссоздаются на основе топонимии, отражающей линию
пограничных поселений и засек в долинах рек Раба и ее прито-
ка Рабцы. В этих областях — наибольшее количество следов
пограничных линий раннесредневековой Венгрии. Они сохра-
нились в долинах чуть ли не каждого ручья до Дуная. Но следы
эти — позднего происхождения (XII-XIV вв.), как и вся здеш-
няя топонимия. Судя по ней, область расселения мадьяр к
концу указанного времени простиралась западнее современных
границ Венгрии. В частности, установлено, что географические
названия в долинах рек и ручьев Раба (Рааб), Лафнитц (венг.
Лапинч), Пинка и других немцы заимствовали у мадьяр. По
соседству с поселявшимися здесь мадьярами (в горах между
ручьями Стрем (венг. Чик) и Пинка, между ручьями Пинка и
Дьёндьеш), судя по преобладанию славянской топонимии, жи-
ли славяне. В ненаселенные лесные области западнее Кесега
вверх по течению ручья Дьёндьеш и по течению реки Рабца за-
паднее Пуллендорфа с XIII в. приходили немецкие колонисты.
69
В XIV в. мадьяры уже составляли преобладающее большинство
населения области между озером Нейзвдлерзее (венг. Ферте) и
рекой Лейтой (венг. Лайта). Можно предполагать, что проникли
мадьяры сюда в конце XII в. Q211, с. 47-49). Все это — результат
постепенного продвижения мадьярских поселений на запад.
Их расположение в X-XI вв. можно предположительно
представить, приняв во внимание топографию массовых мо-
гильников мадьяр на западе и северо-западе Задунавья (в со-
временных комитатах Зала, Ваш, Дьёр-Шопрон). Самые запад-
ные из них расположены на линии Залавар (с. 85, № 1226,
12.29), Заласентгрот (с. 84, № 1221-1224), Шорокполань (с. 67,
№ 906), Вескень (с. 83, № 1200). Последний находится на за-
падной окраине очага массовых мадьярских могильников: Чор-
на (с. 30, № 200), Коронцо (с. 50, № 590), Дьёр (с. 38, № 349,
351). Население, оставившее эти могильники, в X в. занимало
самые западные окраины формировавшейся этнической терри-
тории мадьяр в Задунавье.
О том, что восточнее указанных могильников уже в X в. на-
ходился основной массив мадьярской этнической территории,
можно судить по тому факту, что здесь, между Дунаем и лини-
ей первых четырех могильников, открыты многие памятники
мадьярского простонародья. По подсчету Кароя Мештерхази,
среди археологических находок территории южного Задунавья
(современные комитаты Баранья, Шомодь, Тольна, Зала и
Ваш), преобладают памятники мадьярского простонародья:
здесь известны три погребения представителей знати, три-че-
тыре могильника с погребениями (три-четыре могилы) пред-
ставителей среднего слоя и сто десять находок, атрибутируе-
мых простонародью (2661, с. 37-38). Для определения степени за-
селенности территории я считаю необходимым принять во внима-
ние, прежде всего, топографию массовых могильников мадьяр.
Крайняя западная точка‘распространения этих могильников
— Залавар — являлась и крайней южной точкой в западном За-
дунавье. Южную границу области этих могильников в южном
Задунавье начинала в комитате Шомодь линия Залавар — Фи-
ад-Кер пуста (с. 36, № 318). Севернее этой линии лежали мало
пригодные для обитания мадьяр местности. Восточнее, в со-
временном комитате Баранья, южная граница этнической тер-
ритории мадьяр X-XI вв. проходила по линии массовых мо-
гильников Шелье (с. 65, № 882) — Надьньярад (с. 56, № 723).
Эти могильники расположены на южной окраине очага мадь-
ярских массовых могильников в углу, образованном Дунаем и
70
Дравой: два могильника в Элленде (с. 34, № 275, 276), по одно-
му в Пене (с. 61, № 813) и в Палотабосоке (с. 60, № 798).
Этот очаг массовых могильников составляет часть (порубеж-
ную) множества могильников мадьяр, открытых на территории
Задунавья, ограниченной на севере и востоке Дунаем, а на западе
— линией Залавар — Вескень (см. с. 70). На севере этой террито-
рии, в комитате Комаром — два таких могильника: Эстергом
(с. 35, № 299) и Татабанья (с. 77, № 1093). Южнее, в комитате
Фейер, известны массовые могильники мадьяр: Чакберень (с. 27,
№ 157), Шеред (с. 67, № 909), Сабадбатгьян (с. 68, № 927), семь
могильников в Секешфехерваре (с. 70-72, № 970-972, 974, 975,
977, 988). К западу численность массовых могильников убывает: в
современном комитате Веспрем их известно шесть: Четень (с. 28-
29, № 178), Веспрем (с. 83, № 1204), Халимба (с. 39, № 377), три
могильника в Залаваре (см. с. 75). В комитатах Зала и Ваш откры-
то по одному массовому могильнику (Заласенттрот и Шорокпо-
лань), которые вместе с могильниками в Залаваре составляют за-
падную границу области массовых могильников мадьяр. Севернее,
в комитате Дьёр-Шопрон, на этой границе находится очаг таких
могильников (пять памятников) (см. с. 75).
Между комитататом Фейер, Где сосредоточено десять массо-
вых могильников, и очагом из шести могильников в комитате
Баранья, в комитате Тольна, в мало пригодных для обитания
местах (см. с. 70), массовых могильников не обнаружено.
На основании этой топографии массовых могильников
мадьяр X-XI вв. я решаюсь предполагать, что первоначальной
областью обитания мадьяр в Задунавье была его западная и
юго-западная часть. Сопоставление этой топографии с топони-
мией, отраженной в документах XII-XIV в. (см. с. 75) убеждает
в том, что сформировавшаяся к указанному времени этниче-
ская территория мадьяр явилась результатом постепенного
продвижения их поселений с запада и юго-запада Задунавья в
соответствующие потребностям хозяйственно-культурного типа
мадьяр земли, не имевшие населения. Характерно, что обнару-
женные к началу 60-х гг. XX в. остатки поселений мадьяр XI-
XI II вв, локализуются в очерченной выше области массовых
могильников мадьяр X-XI в. — в Вишеграде (правый берег Ду-
ная в комитате Пешт), в комитате Дьёр-Шопрон (два поселения в
Коронцо, одно — в Репцевише), в комитате Веспрем (Тихань), в
комитате Зала (Залаэгерсег), в комитате Баранья (Печ).
Область расселения мадьяр в Задунавье на севере и востоке
Дунай отделял от других районов поселения мадьяр. На западе
71
северная область поселения мадьяр была отраничена рекой
Моравой. В ее долине, судя по топонимии, существовали посе-
ления мадьярских пограничников, которые возникли не рень-
ше XII в. Лишь один топоним (Щтомфа, в документах второй
половины XIII в.) является доказательством проживания здесь
мадьяр в XI в. (2277, с. 15; 146, № 1). Мадьяры продвинулись
сюда из области их компактного поселения, расположенной
между Малыми Карпатами и долиной реки Грон (венг. Тарам).
Исследователь установил границы этой области на западе, се-
вере и востоке (на юге ее границей служил Дунай) и очаги сла-
вянских поселений внутри мадьярского этнического массива (см.
с. 227-229). Эти выводы относятся в основном к XI-XIII вв.
Очаги славянских поселений, отраженные топонимией этого
и более позднего времени, несомненно, возникли до прихода
сюда мадьяр. Об этом, в частности, говорит топоним «Шар-
лоу», которым в 1285 г. обозначили современную словацкую
деревню Вельке Шарлухи (венг. Надыпалло). Это мадьярское
название предки словаков заимствовали у мадьяр не позже вто-
рой половины XII в., когда в топониме еще слышался звук «у»
(2227, с. 59, 153, № 59, 159,№ 42.). Ясно, что они проживали
здесь ко времени прихода мадьяр. Очаг славянского населения
существовал и в окрестностях современного города Комарно на
Дунае. Этот славянский топоним (от. слав, «комариный») был из-
вестен во второй половине XI в. (16: 338, с. 54-58) и на рубеже
ХП-ХШ вв. (78: 304, с. 55; 2639, с. 387-388; 2277, с. 159, № 41).
Но основная территория между Малыми Карпатами и Гро-
ном славянами ко времени прихода мадьяр не была освоена.
Она представляет собой дунайское левобережье Малой Средне-
дунайской равнины. Славяне же обитали в предгорьях. О том,
что славянского населения на равнине в X в. не было (кроме
отдельных очагов славянских поселений), можно судить не
только по отсутствию здесь славянских археологических памят-
ников и топонимов, но и по факту плотного заселения ее
мадьярами в это время. Доказательства такой плотности дают
топонимия и археологические материалы.
Здесь встречается значительное количество мадьярских то-
понимов, происходящих от названий мадьярских племен, за-
фиксированных в записях Константина Багрянородного сере-
дины X в. Эти топонимы сохранены документами XII-XV вв.
Они могли происходить и от названий племен, и от антропо-
нимов — имен отдельных представителей этих племен. Следо-
вательно, такого рода топонимы или сами по себе являются
72
признаком, датирующим возникновение соответствующих
мадьярских поселений концом X — серединой XI в. (см. с. 61),
или представляют собой свидетельства о мадьярской этниче-
ской принадлежности жителей этих поселений и окружающего
эти поселения населения в близкое к моменту фиксации топо-
нима время. Поэтому указываю для каждого топонима (точнее
— комонима) дату составления сохранившего комоним доку-
мента. Документы позволяют локализовать на равнине между
Малыми Карпатами и Гроном мадьярские поселения, отразив-
шие в их названиях имена племен: Ньек (4 грамоты), Медьер
(5 грамот), Кюрт (7 грамот), Дьярмат (4 грамоты), Тарьян (1
грамота), Ене (1 грамота), Кер (2 грамоты), Кеси (6 грамот).
Кроме того, о плотном заселении мадьярами рассматривае-
мой территории в X в. можно предполагать на основании мадь-
ярских топонимов, документально зафиксированных в период,
когда началось составление грамот в королевстве Венгрии (XI
— начало XII вв.). Так, кроме указанных топонимов с назва-
ниями племен, грамота 1075 г. зафиксировала названия мадь-
ярских деревень (в мадьярской форме): Вагте, Лел, Бешенье,
Шаро (Миколафалу), Фюшш, Боршу, Талмач (Ердегшара),
Селлеш (Гарамселлеш) (16: 338, с. 54-58), а грамота 1113 — де-
ревень Ваг-фаркащд, Селлеш, Киральи, Кепешд, Юрег (42:
338, с. 65-67).
Все эти данные не позволяют принять утверждения совре-
менных авторов о том, будто вся территория современной Сло-
вакии (рассматриваемый ареал расселения мадьяр находится на
этой территории) до X в. и после появления здесь мадьяр была
населена словаками (как именуют современные авторы пред-
ков этого народа). Такого рода выводы (2956, 2957, 2958, 2960)
сделаны без учета приведенного выше фактического материала,
сравнительно давно введенного в научный оборот и исследо-
ванного в историко-лингвистическом плане (2277, с. 15-20,
136-147).
Известно, что в настоящее время и южнее линии совр.
Трнава — совр. Глоговец — Нитра (т.е. на территории плотного
расселения мадьяр X-XI вв.) проживает словацкое население.
Но в результате исследования его происхождения было уста-
новлено, что словаки в этой области были поселены в XVII в.
вместо прежнего мадьярского населения (2909, с. 25, 29, 33,
35). Словацкие топонимы в этой области за небольшим исклю-
чением — свежие заимствования из языка мадьяр. Среди них
имеются и топонимы, заимствованные в древности мадьярами
73
у славян. Они возвратились, таким образом, в язык их потом-
ков — словаков через посредство языка мадьяр. Так, от славян-
ского «Мученик» (42: 338, с. 65-67) произошел мадьярский то-
поним «Мочонок», который был без изменения заимствован
словацким языком («Мочонок»); от славянского «Чрник» (1156 г.)
происходит мадьярское название «Чорнок», также без измене-
ния взятое словацким. При самостоятельном развитии славян-
ский топоним «Чрник» должен был дать в словацком «Чиер-
ник» (2277, с. 58, прим. 13).
Следует также учитывать, что несмотря на замену словаками
части мадьярского населения на левобережье Дуная (на Малой
Среднедунайской равнине), к 30-м гг. XX в. северная граница
компактного расселения мадьяр (т.н. граница между мадьяр-
ским и словацким языками) проходила на уровне города Левице
(венг. Лева) (2277, с. 17). В 70-е гг. XX в. в Чехословакии насчиты-
валось 730 000 мадьяр (2322, с. 479; 2324, с. 498 — оценка).
Северная граница заселенной в X в. мадьярами области (т.е.
южные рубежи ареала обитания в это время славян) намечается в
непосредственном соприкосновении с крайними северными
пунктами, относительно которых имеется материал, определенно
датирующий десятым веком обитание в них мадьяр. Лишь в од-
ном случае ареал расселения мадьяр в X в. располагался севернее
такого рода пунктов. Речь идет о долине реки Сикеница (венг.
Сикинце), где мадьяры проживали не только южнее пунктов с
мадьярскими топонимами древнего происхождения Киш-Кер и
Варшань, но и севернее их: в этой части долины вплоть до совре-
менного городка Пуканец (венг. Бакабанья) располагаются насе-
ленные пункты с топонимами, заимствованными словаками у
мадьяр: Мали-Кршкани, Вельки-Кршкани — от мадьярских на-
званий Киш-Керешкень и Надь-Керешкень (1242-1272 гг.), Хурша
— от мадьярского Хорхи (1344 г.), Дионош — от такого же мадь-
ярского слова (1332 г.) и еще четыре топонима. Эти словацкие то-
понимы возникли, видимо, не позже XI в. В этой области — око-
ло Варшани — до 1927 г. сохранялось местное мадьярское назва-
ние «Ерхедьселле» (букв. «Виноградник на горе стражи»). Это —
память о наличии здесь в древности пограничной стражи. Судя по
местоположению стражи, она могла существовать до переноса
границы королевства Венгрии в раннее средневековье в северном
направлении — к тогдашнему Зойому (совр. Зволен). Предки слова-
ков могли занять местность, откуда перешли на север несшие погра-
ничную службу мадьяры. Только так можно объяснить появление
здесь мадьярских топонимов у предков словаков (2277, с. 17-18).
74
Севернее области плотного расселения мадьяр, видимо,
почти одновременно с ней образовался очаг компактно распо-
ложенных мадьярских поселений, отделенный от мадьярского
этнического массива территорией, которую ко времени прихо-
да мадьяр занимали славянские поселения и которая после
прихода туда мадьяр стала местом обитания и славян, и мадьяр
(см. с. 227-229). Этот очаг находился на древнем пути на совр.
Брно от совр. Трнавы через совр. Скалицу — вокруг современ-
ных поселений Надаш и Биксард. В XIII в. здесь находились
поселения секеев, несших службу по охране границы: в доку-
менте 1258 г. путь к этим местам назван «большой дорогой к
секеям» (327, IV/2, с. 372-373). Доказательством компактности
здесь мадьярского населения является заимствование словака-
ми местных мадьярских топонимов. Названия Надаш и Бикс-
ард перешли без изменений в словацкий язык, мадьярский
«Лошонц» стал у словаков «Лошонец». Из старомадьярского
антропонима Бень образовался словацкий топоним Биньовце
(мадьярск. Биньоц). При самостоятельном образовании топо-
нима в словацком языке возник «Лученец», на основе заимст-
вования которого мадьяры дали свое название «Лошонц» в ко-
митате Ноград.
Топография массовых могильников мадьяр X-XI в. подтвер-
ждает выводы о расположении области сплошного расселения
мадьяр севернее Дуная, сделанные на основе данных топони-
мии. На западной границе очерчиваемой топонимами области
расположены массовые могильники мадьяр Левин (венг, Де-
вень) (с. 32, № 231) и Русовце (венг. Оросвар) (с. 64, № 864).
Около северной границы области расселения мадьяр с обла-
стью смешанного населения (см. с. 234) находится крайне се-
верный массовый могильник мадьяр Дражовце (Зобордараж) (с.
32, № 249), несколько южнее, по течению реки Нитры — мо-
гильники Млынарце (Мольнош) (с. 54, № 679) и Нитра (с. 58,
№ 741). Внутри рассматриваемой территории известны массово
могильники мадьяр Серед (с. 66, № 887), Горны Ятов (Фелыпе-
ятто) (с. 42, № 419), Возоканы (Пожоньвезекень) (с. 84, №
1214), Бешеньев (Житвабешенье) (с. 24, № 83), Несвады (На-
свад) (с. 57, № 735), Хотин (Хетень) (с. 27, № 147).
Области между Дунаем и Тисой составляют ареал первона-
чального расселения мадьяр. В северной части этого ареала вы-
деляются отдельные плотно населенные мадьярами X-XI вв.
районы: область между Дунаем и Тисой, по которой течет река
Задьва (приток Тисы), восточнее — долина нижнего течения
75
реки Шайо (приток Тисы), долина реки Хернад (приток реки
Шайо), междуречье рек Бодрог (от слияния рек Ондава и Ла-
борц до впадения Бодрога в Тису) и Тисы. Это — равнины
Большого Альфельда (Большой Среднедунайской низменности)
и южные склоны гор Черхат, Матра, Бюкк. Природные усло-
вия здесь соответствовали нуждам полуоседлого скотоводства
мадьяр. На этой территории неизвестны ни археологические,
ни топонимические свидетельства обитания славян.
Эти свидетельства найдены севернее рубежа дубовых лесов
на указанных горах, который является здесь и границей перво-
начального расселения мадьяр. Эта граница проходит пример-
но по прямой, проведенной в восточном направлении от изги-
ба Дуная до города Эгера. Отсюда она поворачивает на северо-
восток и идет через район Мишкольца по склонам гор Бюкк
(через Боршод) по правобережью Хернада. Здесь она определя-
ется началом дубовых лесов в долине этой реки. В бассейне ре-
ки Бодрог, которая сама ограничивает район первоначального
расселения мадьяр с северо-запада. Восточным рубежом этого
района поселения мадьяр является прямая линия, проведенная
мысленно в северном направлении от устья Бодрога. Вне этих
рубежей (севернее, западнее и восточнее их) находятся облас-
ти, сохранившие свидетельства об обитании славян к началу
соприкосновения с мадьярами. В этих областях после проник-
новения туда мадьяр (в XI-XII вв.) образовалось смешанное в
этническом отношении население (см. также с. 234-235). Эти
области расположены на территориях современных Венгрии и
Словакии.
Относительно северной границы расселения мадьяр X в. на
территории восточнее реки Грон среди специалистов почти не
существует разногласий. Она проходит по территории совре-
менной Венгрии. Поэтому я обошелся без подробного рассмот-
рения фактического материала топонимии, позволившего ис-
следователю, в работе которого этот материал приводится и
анализируется, определить северные рубежи заселенной мадья-
рами к XI в. территории (2277, с. 21, 22, 27, 42).
Необходимо особо рассмотреть материал об обитании мадь-
яр отдельными очагами севернее этой границы, в этнических
«островах», окруженных районами смешанного населения (в
XI-XII вв.). Один из этих очагов прослеживается в широкой
долине реки Шайо (на территории Словакии ее имя — Слана),
там, где в нее впадает река Римава. Два протекающих здесь ру-
чья — Хангонь (рубеж ХП-ХШ вв.: 78: 304, с. 74) и Балог (1244 г.:
76
343, т. 7, с. 43) имеют мадьярские названия. Второе было заим-
ствовано словаками (Бльг). Название одной из деревень, за-
фиксированное документом 1469 г., включает в себя имя мадь-
ярского племени Ене. В Домахазе найдены четыре бедных
мадьярских погребения (с. 32, № 238, 239) (2277, с. 22).
Второй очаг мадьярского населения X-XI вв., где отсутству-
ют данные о славянах этого времени, — долина реки Торисы
(венг. Тарца) — притока Горнада (венг. Хернад). Следы очага
мадьярских поселений — в бассейнах верховьев реки Торисы и
реки Секчов. Среди мадьярских топонимов здесь имеется на-
звание племени Кеси (1346 г., 1358 г.). Два здешних мадьярских
топонима (Панкота и Лонг) были заимствованы у славян в X —
первой половине XI в., поскольку в них сохранился носовой
гласный. Мадьярское название реки Секчо (приток Торисы)
было заимствовано словаками (словацк. Секчов). Имеется здесь
несколько гидронимов мадьярского происхождения (Модьо-
рош, Сенгетов, Сурдок). Большинство словацких топонимов в
этом очаге мадьярских поселений — мадьярского происхожде-
ния. Специалисты приводят двадцать три таких названия насе-
ленных пунктов, в том числе словацкое название Прешов горо-
да Эперьеша. Значительная часть этих топонимов отражена в
документах XIII-XIV вв. Судя по сохранению «г» в словацких
топонимах на месте мадьярского «г», заимствование произошло
в сравнительно позднее время — во всяком случае, позднее ру-
бежа XII-XIII вв.
Кроме того, известно, что значительной частью комитата
Шарош, возникшего на рассматриваемой территории, владел
древний мадьярский род Текеле. Право его владений основы-
валось не на королевском пожаловании, а на т.н. первоначаль-
ном (при расселении в Среднем Подунавье) занятии земель.
Такие мадьярские роды имели владения в областях наиболее ран-
него расселения мадьяр. Остатки бедного мадьярского погребения
были найдены в Лемешанах (Лемеш) на Торисе (с. 51, № 615).
Все эти данные свидетельствуют о расселении мадьяр в рас-
сматриваемом районе на рубеже X-XI вв. Это — самый север-
ный очаг первоначального расселения мадьяр. Ему, несомнен-
но, способствовали пригодные для полуоседлого скотоводства
природные условия (наличие воды, сухой климат). Не могли не
привлечь сюда мадьяр и местные соляные источники. Этот
очаг мадьярских поселений долгое время являлся порубежьем
королевства Венгрии. Таковым он был на рубеже XII-XIII вв.,
когда писал свой рыцарский роман Аноним, перенесший фак-
77
ты его времени в X в. Анониму было известно, что земли коро-
лей Венгрии простирались до «Соляного замка» (Каструм Са-
лис) — мадьярского Шовара (современный словацкий топоним
Соливар заменил топоним Шовар — заимствование из мадьяр-
ского языка). Овладение этим порубежьем Аноним приписал
Арпаду (начало X в.) (78: 304, с. 58). О том, что в этой самой
северной области расселения мадьяр проходила оборонитель-
ная пограничная линия еще в XIII в., говорит документ 1272 г.,
в котором король определял урочище Финту в долине Секчова
как «землю наших стражников, называемых по-простонародно-
му Ер» (Ёр — венг. «стражник»). Севернее совр. Прешова со-
хранилось название горы «Страж». По соседству — в долине
Горнада — имеется гора «Стража» и деревня «Альшо Ер» (венг.
«Нижняя Стража»). В латиноязычных документах королевства
Венгрии применяется особый мадьярский термин для обозна-
чения земель, лежащих непосредственно за рубежами королев-
ства (дьепюэльве) (см. также с. 62). Это название некоторое
время сохранялось за ними и после перенесения границы, т.е.
их включения в территорию королевства. Их сохранение —
свидетельство о недавнем расширении территории королевства
в определенных местностях. Наличие таких земель на окраинах
рассматриваемого очага мадьярских поселений зафиксировано
документами 1321 и 1374 гг. Это — дополнительное свидетель-
ство о данной области как пограничной зоне (2277, с. 11, 25-27,
144, 153, 165). Освоение мадьярами после их прихода в Среднее
Подунавье областей между Тисой на востоке и Дунаем (на за-
паде и юге) доказывается материалом топонимии, которая не
отразила пребывания здесь славян до прихода мадьяр (2277, с. 42-
43). Этот вывод подтверждается и уточняется топографией мас-
совых могильников мадьяр. На севере дунайско-тисского меж-
дуречья, на территории Словакии, на реке Бодрог — Шомотор
(Сомотор), в современном комитате Боршод — Абауй — Зем-
плен (в Бодрогкезе — междуречье Тисы и Бодрога) в Кенезле
(с. 47, № 548) известно по одному массовому могильнику. Так-
же один — западнее, в комитате Хэвеш (Эгер — с. 33, № 271).
На севере дунайско-тисского междуречья у истоков реки Ипель
(Ипой) массовый могильник мадьяр открыт в Прше (Перше)
(2661, с.41). Несколько южнее — в комитате Ноград расположе-
ны массовые могильники мадьяр Пилинь (с. 62, № 818) и Сечень
(с. 69, № 943), а в комитате Пешт — могильники: между села-
ми Ипойтельдьеш и Леткеш (1016, с. 64, 238), четыре могиль-
ника в Собе, на Дунае, недалеко от устья Ипоя (с. 75, № 1044,
78
1046-1048), по одному — в Раде (с. 63, № 846) и в Ваце (с. 82,
№ 1178). К этому очагу мадьярских массовых могильников
примыкает такой же могильник, раскопанный в XI районе
Пешта — Ракошпалоте (с. 26, № 120). В правобережной части
комитета Сольнок (западнее Тисы) известны могильники в Яс-
берени (с. 44, № 507) и в Тисаене (2661, с. 55-56). Центральная
и южная части дунайско-тисского междуречья расположены на
территориях комитата Бач-Кишкун, на территории комитата
Чонград западнее Тисы и на территории Хорватии. Часть мас-
совых могильников мадьяр здесь открыта вдоль левого берега
Дуная: Хърта (с. 39, № 379), Чаталья (с. 28, № 170), Богоево
(Гомбош) (с. 24, № 93). Четыре могильника образуют прямую
линию в центре междуречья, протянувшуюся в меридиональ-
ном направлении: Кечкемет (с. 46, № 538), Кишкунфельэдьхаза
(с. 48, № 562), Жанья (с. 85, № 1237), Суботица (Сабэдка) (с. 67,
№ 918). Пять массовых могильников известны на правом бере-
ту Тисы на сравнительно небольшом отрезке ее среднего тече-
ния (от устья Кереша) до Сенты, несколько ниже устья Маро-
ша: Чонград (с. 29, № 192), Фельдье (с. 36, № 311), Чаньтелек
(с. 28, № 166), Хоргош (с. 42, № 417), Сента (Зенга) (с. 66, № 885).
Довольно достоверную картину расселения мадьяр восточнее Ти-
сы дает топонимический и археологический материал. В северо-
восточном углу ареала расселения мадьяр в X в. его границей яв-
лялась Тиса — от ее изгиба до устья реки Красна, а далее на юго-
восток — река Самош (Сомеш) примерно до впадения в нее реки
Лапош, которая далее и составляла эту границу. В районе изгиба
Тисы прослеживаются многие топонимы, указывающие на пребы-
вание здесь пограничной стражи (Ермезе, Ерлэдань, Ерпатроха,
Ер, Леве, Леве-Петри). У изгиба Тисы одним из первых докумен-
тов королевства Венгрии зафиксирован мадьярский топоним
Журк (Шурук) — название места обитания мадьяр (сунт иби хун-
гари: 15: 336, т. 1, с. 26).
О том, что мадьяры поселились в долине нижнего течения
реки Самош (рум. Сомеш) в X — первой половине XI вв., сви-
детельствуют здешние мадьярские топонимы, включающие в
себя названия мадьярских племен Кер (1286 г.: 327, У/3, с. 280,
320; 1307 г. - АО, 1, 121.1.) и Дьярмат (2277, с. 139, № 7).
Мадьяры заимствовали у местных славян топонимы, когда в
языке славян еще существовал носовой гласный (Думбо, Дом-
бо, Малонта) (2277, с. 30, 154, 166).
Название замка Сатмар, существовавшего здесь уже на рубе-
же XII-XIII вв, (78: 304, с. 63), выводят из тюркского антропо-
79
нима Сат-мар (2639, с. 70). Наличие следов пограничных укре-
плений около совр. Жибоу (венг. Жибо) у изгиба Сомеша по-
зволяет предполагать, что левый берег этой реки мадьяры засе-
лили в течение X в. На этом берегу нет заимствованных у сла-
вян топонимов, а лишь чисто мадьярские. Такое же положение
— в треугольнике между реками Сомеш и Лэпуш. Название по-
следней реки (Лапош) мадьярского происхождения. Мадьяры,
поселившиеся на левом берегу реки Сомеш, граничили не
только на востоке, но и на западе с территорией славянских
поселений. Во втором случае речь идет о крупном очаге этих
поселений в бассейне реки Красна и в верховьях реки Быркэу
(на территории Венгрии — Веретье). На западе этот очаг со-
прикасался несколько западнее славянского топонима Салач
(Золоч) (15: 336, т. 1, с. 26; рум. Сэлачя) с основным ареалом
расселения мадьяр. Таковы данные об этнической территории
мадьяр X-XI вв. на ее восточной периферии в бассейнах верх-
ней Тисы и нижнего Самоша (на территории Румынии — Со-
меш). На рассматриваемой территории в средние века сущест-
вовали комитаты (медье) королевства Венгрии — Сабольч, Сат-
мар, Кезеп-Сольнок, Бихар. Ныне здесь расположены комита-
ты Венгерской Республики — Сабольч-Сатмар и Хайду-Бихар и
уезды Республики Румынии — Сатумаре, Сэлаж, Бихор. По-
следние два — на территории исторической области Румынии,
именуемой в наше время Трансильванией. Эта историческая
область включает в себя территории восточной части средневе-
кового королевства Венгрии и воеводства Трансильвании (венг.
Эрдей) — административной единицы этого королевства. Тер-
ритория воеводства Трансильвании меньше территории исто-
рической области Трансильвании. Данные об этнической тер-
ритории мадьяр в пределах воеводства я рассмотрю особо. Те-
перь же еще раз подчеркну, что западнее рассмотренной пери-
ферии этнической территории мадьяр в бассейне верхней Тисы
и нижнего Самоша находился этнический массив мадьяр.
Важно, что в восточной периферии этнической территории
мадьяр X-XI вв. известно большое количество массовых мо-
гильников мадьяр. В современном комитете Сабольч-Сатмар
открыты такие могильники в Тисаберцеле (с. 78, № 1105), На-
дьхаласе (с. 55, № 701), Ракамазе (с. 64, № 849), Тисаэсларе (с. 79,
№ 1117), четыре могильника в Тисалеке (с.79-80, № 1127, 1131,
1132, 1134), в Ньиредьхазе (с. 58, № 753), в Гаве (с. 37, № 329),
а также (в течение последнего двадцатилетия) — два могильни-
ка в Сабольчверешмарте, два — в Тимаре, два — в селе Са-
80
больч, один в Папе (около Кишварды). (Краткие сведения о
последних семи памятниках с указанием публикаций археоло-
гического материала: (2661, с. 116, 154, 165, 166). Археологиче-
ское изучение территории современного комитата Хайду-Бихар
сделало известными до 1960 г. массовые могильники мадьяр в
Надьхедьеше (с. 55, № 705), в Хенциде (с. 39-40, № 382), три
могильника в Шарретудваре (с. 65, № 875-877). Последующие
двадцать лет привели к открытию могильников в Хайдусовате,
двух — в Хайдусобосло, двух — около деревни Надудвар, по
одному — в Коньяре, Мадьярхомороге, Артанде (2661, с. 39-41,
96, 114, 162-163). Видимо, слабой изученностью затисской тер-
ритории комитата Сольнок можно объяснить тот факт, что
здесь известен всего один массовый могильник (Кунсентмар-
тон) (с. 50, № 605).
Для изучения формирования этнической территории мадьяр
в дунайско-тисском междуречье и в бассейне верхней Тисы
следует обратить внимание на выводы Кароя Мештерхази от-
носительно соотношения на этой территории численности па-
мятников, оставленных мадьярским простонародьем и предста-
вителями средних и высших слоев мадьяр. Если для южного
Задунавья характерно преобладание памятников, атрибуируе-
мых мадьярскому простонародью, то в бассейне верхней Тисы
(в частности, в комитате Сабольч) в изученном материале пре-
обладают памятники высших и средних слоев (группы А, по
классификации Йожефа Хампеля) (см. также с. 67-68, 71). Тер-
риторию верхней Тисы и южных и центральных (песчаных)
частей дунайско-тисского междуречья объединяет то, что в
этих местностях памятники группы А расположены компакт-
ными гнездами. Датируются они первыми двумя третями X в.
В Затисье (восточнее Тисы) и на Малой Среднедунайской низ-
менности (Малый Альфельд — северо-западная часть Задуна-
вья и левобережье Дуная на территории юго-западной Слова-
кии) памятники групп А и В расположены чересполосно, впе-
ремешку (см. также с. 77-78). А в южном и западном Задунавье
и в Трансильвании почти исключительно проживало населе-
ние, оставившее памятники группы В. Из приведенной харак-
теристики различных областей Среднего Подунавья Карой
Мештерхази делает вывод о том, что в первые две трети X в.
бассейн верхней Тисы и дунайско-тисское междуречье были за-
няты каварами как отдельной этнической общностью (2661, с. 38-
43). Не могу согласиться с основной посылкой Кароя Мештер-
хази о том, что различие образа жизни означает вместе с тем и
81
различие этнических общностей (2661, с. 43) и с его основным
выводом о месте поселения каваров. Но важно не это. Для вос-
создания истории формирования этнической территории осо-
бую значимость имеют наблюдения о различиях в социальной
структуре населения, поселившегося в различных областях
Среднего Подунавья в X в. К наблюдению Кароя Мештерхази
о преобладании в памятниках бассейна верхней Тисы материа-
лов средних и высших слоев (см. с. 80-81) следует добавить,
что для этой же территории характерно наличие памятников
самого богатого, знатного слоя, которые открыты только здесь.
В окрестностях Дебрецена (комитат Хайду-Бихар) и в Бестере-
це (комитат Сабольч-Сатмар) найдены золотые поясные бляхи
(с. 24, 31, № 86, 213). Предполагают, что они происходят из
погребений глав племен (2661, с. 57). Известны более или ме-
нее полные материалы самых богатых погребений мадьяр X в.
Все они найдены в бассейне верхней Тисы — в с. Земплин
(Земплен) в Восточной Словакии (см. с. 75) в Тарцале (с. 77,
№ 1089), в Гестереде (с. 37, № 336) и в Ракамазе (материал еще
не опубликован). Предположительно приписывают эти погре-
бения то главам родов, то главам племен (2661, с. 96, 112, 124,
127, 165, 167).
Но нельзя не учитывать и того, что в бассейне верхней Тисы
и в дунайско-тисском междуречье известно значительное коли-
чество массовых могильников мадьяр (тридцать один) (см. с.
80-81). Напомню, что на территории Задунавья их обнаружено
немногим больше (тридцать семь) (см. с. 70-71).
Таким образом, в этих районах в X в. обитала вся этносоци-
альная общность мадьяр. Известно также, что с их освоения
началось обретение мадьярами всего Среднего Подунавья. За-
дунавье было конечным этапом этого обретения. Топография
археологических памятников, оставленных различными соци-
альными слоями мадьярского этносоциального организма, по-
зволяет предполагать, что освоение Задунавья началось пересе-
лением сюда массы рядовых членов мадьярской общности. Ду-
маю, что сосредоточение археологического материала высших
слоев на северо-восточной периферии этнической территории
мадьяр позволяет судить о том, что в ее формировании различ-
ные социальные слои играли разную роль: на первом этапе
территории осваивались простонародьем, а самые высшие
предводители мадьяр обитали в местностях, являвшихся глубо-
ким тылом осваиваемых областей. Характерно, что в середине
X в. представители знати мадьяр сообщили в Византии сведе-
82
ния об «обиталище» мадьяр, где последнее было локализовано
только восточнее Тисы — в бассейне ее левых притоков (118:
443, с. 300). Для этих представителей было характерно автосте-
реотипное представление: их социальный слой они представля-
ли в качестве мадьяр («турок»), а места их обитания — как
«обиталище» всех мадьяр.
Южнее рассмотренной области — в долинах трех рек Кереш
(Быстрого, Черного и Белого Керешей, которые на территории
Венгрии имеют названия Шебеш, Фекете и Фехер Кереш, а на
территории Румынии — соответственно Репеде, Негру и Альб
Кришул) ареал расселения мадьяр был отраничен на востоке
началом дубовых лесов на западных склонах Западных Румын-
ских гор. Здесь находилась периферия медьярского этническо-
го массива. На этой части Затисья в средние века располага-
лись комитаты королевства Венгрии — Бихар, Бекеш, Заранд.
В наше время это — территория комитатов Венгрии — Соль-
нок, Бихар и Бекеш и уездов Румынии — Орадя и Арад. Я об-
ращаю внимание, прежде всего, на пределы расселения мадь-
яр, имея в виду, что внутри этих пределов находился этниче-
ский массив мадьяр с «вкрапленными» в него местностями
обитания славян.
По долинам указанных трех рек мадьяры проникли глубже в
горы, нежели в отрогах гор между долинами. О возникновении
здесь поселений мадьяр в раннее средневековье свидетельству-
ют топонимы, содержащие в себе названия мадьярских племен:
1) Ньек (три топонима); 2) Медьер (два); 3) Дьярмат (два); 4)
Тарьян (один); 5) Ене (четыре); 6) Кер (четыре); 7) Кеси (пять)
(документированный перечень топонимов, из которого я вы-
брал относящиеся к данной территории: 2277, с. 136-137. № 9,
12, 24; с. 138, .№14, 17; с. 139, №18, 9; с. 140, № 7, с. 141, № 8,
9, 10, II; с. 142, № 18, 20, 21, 23; с. 144, № 17, 18, 19, 20, 21).
На восточной периферии данного ареала расселения мадьяр
(на территории Румынии) сохранились и другие древнейшие
мадьярские топонимы — Ваш шан, Вашанд, Варшанд, Таркань,
Квдьеш, Заранд. Название двух населенных пунктов «Панкота»
мадьяры могли заимствовать у местных славян только в эпоху,
когда в славянских языках еще существовал носовой гласный
— в течение X в. (Документированный перечень топонимов:
2277, с. 145, № 5-6; № 6, с. 149, № 66, 67; с. 165, № 168, 169)
(см. с. 228).
В долине Быстрого Кереша остатки пограничных укрепле-
ний сохранились в совр. Бородул Маре (мадьярск. Барод). Ви-
83
димо, именно здесь находился рубеж расселения мадьяр в кон-
це X в. Все современные румынские топонимы в долине этой
реки — до ее истоков — являются заимствованиями из языка
мадьяр. Расположение пограничных укреплений X в. в долине
Черного Кереша совпадает с границами мадьярских топонимов
и дубовых лесов. Они находятся у совр. Беюша (мадьярск. Бе-
леньеш). Все это делает несомненным факт поселения здесь
мадьяр не позднее конца XI в. (Документированное изложение
истории поселения в средневековом комитате Бихар влахов в кон-
це XIII — первой половине XIV в.: 1821, т. 1, с. 578). На реке Бе-
лый Кереш пограничные укрепления предположительно локали-
зуются в районе Красны. Масса мадьярских топонимов заканчи-
вается несколько восточнее Красны — у совр. Иосаша. Все здеш-
ние восточнороманские топонимы, зафиксированные источника-
ми ранее XV в., заимствованы из языка мадьяр (2277, с. 31-32).
Топография массовых могильников мадьяр подтверждает
вывод о том, что долины трех Керешей (Кришулов) в X-XI вв.
являлись периферией мадьярского этнического массива в Зати-
сье. Наибольшая плотность этих могильников (а следовательно,
и населения) обнаруживается на западе Затисья — на левобере-
жье комитата Чонград и на территории комитата Бекеш. К это-
му большому очагу массовых могильников мадьяр можно отне-
сти и упомянутый уже мною могильник в Кунсентмартоне, на
Кереше, недалеко от впадения этой реки в Тису (см. с. 113). В
комитате Чонград восточнее Тисы и севернее Мароша открыты
массовые могильники в Сегваре (два) (с. 70, № 966, 968), два в
Сентеше (с. 74, № 1018, 1028), четыре — в Ходмезевашархее
(с. 40, № 391, 393, 397, 407). Восточнее этого плотного ряда
могильников, тянущегося вдоль берега Тисы, расположен до-
вольно насыщенный очаг таких могильников на западе и в
центре современного комитата Бекеш: Сарваш (с. 68, 1936),
Орошхаза (с. 60, 785), два могильника в Кардошкуте (с. 45-46,
№ 530, 531), Пустафельдвар (с. 63, № 839), Касапер (с. 46, №
495), Герендаш (с. 37, № 334), Мезеберень (с. 53, № 653), Бе-
кеш (с. 23, № 68). Восточные рубежи этой области сосредото-
чения массовых могильников обозначены могильниками, обна-
руженными археологами Румынии на ее территории, — в Биха-
ря (около г. Орадя Маре, близ Быстрого Кришула) и в Шиклэу
(около левого берега Белого Кришула). Кроме того, в Орадя
Маре открыта землянка X в. (Перечень памятников, атрибуи-
руемых мадьярам, — в сводном обзоре М.Макри и И.Кришана:
2526, с. 333, 350, № 8; 362, № 109). Область между Марошем
84
(на территории РР — Муреш) и Дунаем в X в. стала частью эт-
нической территории мадьяр. Наиболее плотно мадьяры засе-
лили в X в. пространство, ограниченное реками Марош (Му-
реш), Тисой и Бырзавой (на территории б. Югославии — Брза-
ва) — притоком Тимиша (на территории б. Югославии — Та-
миш). Ныне основная часть территории между Маротем (Му-
решом) и Дунаем расположена в Румынии и в быв. Югославии.
На этой территории документально зафиксированы в средние
века топонимы, включающие в себя названия мадьярских пле-
мен: 1) Ньек (одно название); 2) Медьер (одно название); 3)
Дьярмат (одно название); 4) Ене (три названия); 5) Тарьян (два
названия); 6) Кер (три названия); 7) Кеси (одно название)
(2277, с. 137, № 25; 138, № 18; 140, № 111; 141, № 12, 15, 16;
140, № 18, 14; 142, № 22, 24, 25; 144, № 23). В рассматривае-
мой области известны также мадьярские топонимы древнего
происхождения — Варшань и Арад (2277, с. 145, № 9, 10; 149,
№ 69; 1821, т. 1, с. 164, 170). В бассейне Бырзавы поселившие-
ся здесь мадьяры имели контакты с местными славянами. Это
подтверждается заимствованием у славян данного гидронима.
Датировку этих контактов дает другое заимствование у славян —
название ручья Ланка — притока Бырзавы. Произошло оно в X в.,
когда еще сохранялся носовой гласный в славянских языках (2277,
с. 160, № 71; 165, № 173). В XIII в. в этой области появились юж-
ные славяне (2277, с. 75; 1821, т. 1, с. 169). Первые свидетельства о
восточных романцах (влахах) содержат топонимы Капревар (совр.
Кэприоара) и Керестенькенезхаза, впервые зафиксированные в
документах 1337 и 1340 гг. (воспроизведение текстов: 1821, т. 1, с.
175). Видимо, незадолго до этого началось поселение влахов в
имениях феодалов Телегди с целью использования ранее ненасе-
ленных горных местностей (1821, т. 1, с. 169).
На территории рассматриваемой области в средние века на-
ходились комитаты королевства Венгрии: часть комитата Ча-
над, Торонтал, Кеве, Темеш, Крашшо. В настоящее время не-
большая ее часть расположена в комитате Чонград, в Воеводи-
не (быв. Югославия) в уездах Арад, Тимиш, Караш-Северин
(Румыния). Это — историческая область Банат (Румынский и
Сербский). Мадьярское население здесь было почти полностью
сведено с ее территории в 1552-1717 гг., когда она находилась в
составе Османской империи (Краткая этническая история об-
ласти: 2321, с. 63-66).
Южнее и восточнее течения Бырзавы (Брзавы) находятся
песчаная пустошь Делиблат и болото Алибунар, между Тисой и
85
песками Делиблата — плато Торонтал. Эти места не были засе-
лены. Они служили естественным прикрытием с юга для этни-
ческого массива мадьяр. Но мадьяры в X в. вышли и на линию
Дуная, который от устья Савы до Железных ворот в раннее
средневековье служил границей между королевством Венгрией
и Первым Болгарским царством, а после его падения — Визан-
тийской империей. Утверждение мадьяр на этом отрезке Дуная
датируется заимствованием ими у славян не позже XI в. топо-
нимов о носовым гласным (Галамбоц, Домбо) (см. с. 229). О
плотности заселения мадьярами различных местностей данного
региона можно судить по распределению массовых могильни-
ков мадьяр. Их очаг известен на небольшой территории коми-
тата Чонград — между Тисой, Марошем и границей с б. Юго-
славией и Румынией: здесь открыты могильники в Сереге (око-
ло Сегеда) (1975, с. 5-6), Деске (с. 31, № 222), Кишзомборе (с.
48, № 573), Банатско Аранджелове (с. 22, № 55). О прожива-
нии отдельных групп мадьяр XI-XII вв. около рек Муреш (на
его правом берегу), Тимиш и Мехадика (приток Черны) свиде-
тельствуют массовые могильники мадьяр в Печике (уезд Арад),
Лигеде (уезд Тимиш) (с. 51, № 619) и в Мехадии (уезд Ка-
раш-Северин) (2526, с. 333; 359, № 83 (Печика); 357, № 66
(Мехадия).
Особый интерес представляет выяснение формирования эт-
нической территории мадьяр в регионе, где в раннее средневе-
ковье образовалось воеводство Трансильвания — область сред-
невекового королевства Венгрии, управляемая сановниками
короля — воеводами. Воеводство включало в себя территории
семи мадьярских комитатов (медье) — Внутренний Сольнок,
Добока, Колож, Торда, Фехер, Кюкюлле, Хуньяд. На королев-
ский домен, находившийся вне территорий комитатов, в XII-
XIII вв. были поселены зависимые от короля люди — выходцы
из различных земель Германской империи, получившие имя
«сасов» (саксов), и этническая группа мадьяр — секеи. Их ад-
министративно-территориальные единицы (округа) располага-
лись в южных и юго-восточных районах воеводства — покры-
тых лесами горах. А область немецких поселенцев Бестерце — на
северо-востоке. Естественно, что история их формирования в
полном объеме не может быть предметом моего рассмотрения.
Потребностям полуоседлого скотоводства мадьяр X в. наи-
более соответствовали природные условия Трансильванского
плато. Здесь, в долинах рек Малый Самош (Сомешул-Мик),
Муреш, Малая и Большая Тырнава (венг. Кюкюлле) сохрани-
86
лись топонимические и археологические следы проживания
мадьяр в X-XI вв. На севере Трансильванского плато докумен-
тально зафиксированы топонимы, включающие в себя назва-
ния мадьярских племен Ене и Кеси (по одному топониму)
(2277, с. 141, № 13; 144, № 22). Судя по мадьярским топони-
мам, заимствованным у местных славян с носовым гласным,
такое заимствование — результат совместного обитания, про-
изошло самое позднее до середины XI в. (см. с. 229). В одном
из первых документов королевства Венгрии зафиксировано
мадьярское название притока Муреша — реки Араньош (рум.
Арьеш) (16: 338, с. 54-58). На северо-востоке воеводства, по ре-
ке Шайо, впадающей в Большой Сомеш недалеко от Бекляна
(венг. Бетлен), и западнее этой реки немецкие топонимы
(здесь немцы поселились в XII в.) являются заимствованиями
из языка мадьяр. Большее количество топонимов мадьярского
происхождения специалисты обнаружили в топонимии немцев,
проживавших приблизительно с середины XII в. на т.н. Коро-
левской земле (Земля саксов-сасов) — между реками Большая
Тырнава и Олт. Это говорит о том, что немцы застали в этом
регионе мадьярское население, имевшее постоянные поселе-
ния. Возникновение этих поселений можно датировать, следо-
вательно, второй половиной XI — началом XII вв. В другой об-
ласти саксов — Бурценланде (венг. Барцашаг, рум. Цара Быр-
сей), судя по топонимии, до прихода немцев значительного
мадьярского населения не было. Присутствие мадьяр в областях
будущего поселения немцев на северо-востоке (в области Бестер-
це) и на Королевской земле было связано с охраной ими карпат-
ских перевалов (Быргеу-Борго и Турну-Рошу — Вёрёшторонь).
Области поселения секеев были заняты ими не сразу. Ши-
рокие долины будущего их округа Марош были заняты около
середины XII в., в будущем округе Удвархей в течение XII в.
были заселены самое большее долины рек Большая Тырнава и
Хомород (притока Олта). Судя по топонимии, секеи здесь были
первыми поселенцами. Заселение ими территорий округов
Чик, Орбаи, Шепши и Кезда в юго-восточном углу воеводства
Трансильвании произошло в первой половине XIII в. (Краткий
очерк истории этих районов, ныне — уездов Мураш, Харгита и
Ковасна: 2321, с. 107, 175).
Компактную массу населения составляли на территории
воеводства Трансильвании мадьяры, проживавшие севернее
совр. Хунедоары и Хацега, в долинах Муреша (Мароша) и его
левых притоков Черны и Стрея (старовенг. Эгредь и Стридь)
87
(уезд Хунедоара). Эта область компактного мадьярского насе-
ления, соединявшая в один этнический массив мадьяр долины
Муреша (Мароша), живших западнее и восточнее ее, возникла
в конце X или в начале XI в. (Материал топонимии: 2277, с.
41). В верховьях Быстрого Крита (Кереша), на территории уез-
да Клуж, в окрестностях совр. Джилэу (венг. Дьялу) и Калота-
сега (исторической области на территории средневекового ко-
митета Бихар) мадьяры поселились к началу XII в. (Сводка то-
понимического материала территории воеводства Трансильва-
нии: 2277, с. 35-42).
Таким образом, судя по сравнительно давно известным дан-
ным топонимии, мадьяры расселились самое позднее к началу
XI в. на Трансильванском плато в ареале, который был распо-
ложен на севере восточнее Ермезе (у совр. Жибоу — венг. Жи-
бо), простираясь далее вдоль реки Сомеш (венг. Самой) и
Большой Сомеш приблизительно до устья реки Бистрицы
(венг. Бестерце). Отсюда область расселения мадьяр простира-
лась к югу вдоль ручьев Мейеш (впадает в Большой Сомеш у
совр. Бекляна — венг. Бетлена) и Лудуш (венг. Лудаш), кото-
рый впадает в Муреш у совр. села Лудуш (венг. Марошлуда-
ша?), — до совр. Тырнэвени на Малой Тырнаве (венг. Диче-
сентмартона). На юге ареал расселения мадьяр включал в себя
земли, ограниченные реками Малая Тырнава, Тырнава, Муреш
почти до Алба-Юлии (венг. Дьюлафехервар). На западе граница
ареала расселения мадьяр проходила по восточным отрогам За-
падных Румынских гор — через совр. Траскэу (венг. Тороцко)
и Джилэу — и по ручью Альмаш до совр. Жибоу. Позднее мадь-
яры продвинулись из этого ареала на север и на юг (см. с. 122-
123). Область мадьярского расселения в долинах Муреша, Чер-
ны и Стрея (см. с. 87) связывала районы компактного мадьяр-
ского населения на Трансильванском плато, долины Муреша и
муждуречья Муреша и Бырзавы.
О том, что расселение мадьяр на Трансильванском плато
произошло не единовременно, а постепенно, исследователи
были склонны думать на основании следов пограничных укре-
плений, расположенных друг за другом в несколько линий — в
окрестностях совр. Дежа (венг. Деш), южнее совр. Клужа —
Напоки (венг. Коложвар) и при впадении реки Арьет (венг.
Араньош) в Муреш (2277, с. 37). Однако, представляется более
обоснованным вывод о том, что защитные линии создавались
одновременно, а не в хронологической последовательности
(см. с. 61-62). И не до заселения территорий, на которых они
88
расположены, а на уже освоенных землях. Поэтому для опре-
деления времени освоения соответствующих областей мадьяра-
ми следует принимать во внимание, прежде всего, датировку и
топографию их массовых могильников. Археологическое изуче-
ние территории воеводства Трансильвании приводит к откры-
тию все новых памятников этого типа. До конца пятидесятых
годов нашего столетия здесь были известны три массовых мо-
гильника мадьяр второй половины X-XI вв.: Молдовенешти
(венг. Варфальва) (с. 54, № 685), Алба Юлия (с. 20, ПО), Хуне-
доара (венг. Вайдахуньяд) (с. 42, № 421). В результате археоло-
гических исследований 1944-1964 гг. ученые Румынии ввели в
научный оборот материалы массовых могильников мадьяр: Мол-
довенешти (XII в.), Морешти (XII в.), Чипэу (XI в.), Ношлак (X-
XI вв.), Алба-Юлия (XII в.), Блындиана (X в.) (2526, с. 333; 357,
№ 69; 357, № 70; 352, № 30; 358, № 72; 349, № 1; 350, № 11).
Топография давно известных и недавно открытых могильни-
ков подтверждает выводы об ареале расселения мадьяр, сде-
ланные на основе изучения топонимии (см. с. 92) (Карта: 2526,
с. 363). Насыщенность массовыми могильниками сравнительно
небольшого ареала Трансильванского плато говорит о плотном
заселении мадьярами этой части их этнической территории.
Вспомним теперь наблюдение Кароя Мештерхази относитель-
но того, что на этой части известны только памятники группы
В, оставленные мадьярским простонародьем. Это наблюдение
свидетельствует о том, что остается в силе то территориальное
распределение памятников, оставленных высшим и средним
слоями мадьяр, о котором можно судить по краткому описа-
нию шестидесяти трех одиночных погребений представителей
высшего и среднего слоев мадьяр в Среднем Подунавье (3214,
с. 15, 19-21, 22-23, 25); ни одного из них не найдено на терри-
тории воеводства Трансильвании. О поселении на этой терри-
тории лишь одной семьи, представляющей средний слой (вои-
нов), можно судить по большесемейному могильнику, открыто-
му в Коложваре (совр. Клуж) в 1911 г. (с. 27, № 153) (3214, с. 21).
Все остальные большесемейные могильники известны вне тер-
ритории воеводства (2454, с. 128-165; 3214, с. 21-22, 25-26). Та-
ким образом, можно предполагать, что для формирования эт-
нической территории мадьяр в областях средневекового вое-
водства Трансильвании характерна черта, отмеченная для Заду-
навья (см. с. 69); это формирование началось переселением
сюда массы рядовых членов мадьярской общности и происхо-
дило оно позже освоения тех областей, где прослеживается
89
обитание всех социальных слоев мадьярской общности X в.
(верхняя Тиса, дунайско-тисское междуречье, Затисье, Малый
Альфельд) (см. с. 91-92).
Таким образом, в истории формирования этнической терри-
тории мадьяр X-XI вв. четко выделяется ее первый этап, кото-
рый я склонен определять (конечно, отдавая себе отчет в ус-
ловности этого термина) как этап народной колонизации тер-
риторий, не освоенных населением того хозяйственно-культур-
ного типа, к которому принадлежали мадьяры.
В местностях, куда пришли мадьяры в X в., обнаружены и
селища — остатки неукрепленных поселений, — датируемые в
основном XI-XII вв. Как и в других областях этнической тер-
ритории мадьяр, на территории воеводства Трансильвании се-
лища изучались лишь в течение последних тридцати лет. Они
открыты около могильников Морешти, Чипэу, Ношлак, Блын-
диана, а также в Аркуде, Лехинца де Муреш, Лудуше, Мудже-
ни, Медиаше, Чугуде, Себеше (2526, с. 333; 349, № 2; 356, №
60; 356, № 62; 357, № 71; 357, № 65; 353, № 31; 360, № 95). Су-
дя по их топографии, в течение XI-XII вв. этническая террито-
рия мадьяр на Трансильванском плато несколько увеличилась:
основная часть селищ расположена в ареале массовых могиль-
ников мадьяр Х-ХП вв., но отдельные селища лежат севернее и
восточнее его (Аркиуд, Муджени).
В результате раскопок на этнической территории мадьяр к
настоящему времени изучены селища в основном XI-XIII вв.
Они находятся в Задунавье, в дунайско-тисском междуречье
(Кечкемет), на верхней Тисе (два селища в Тисалеке), в Зати-
сье (восточнее Тисы) (Карцаг, два селища в Кардошкуте, Тот-
комлош, Туркеве). Семь селищ раскопано в Задунавье. Но
больше всего известно селищ на территории воеводства Тран-
сильвании. Замечу, что в этих же регионах отмечено преобла-
дание в археологическом материале X-XI вв. памятников мадь-
ярского простонародья и почти отсутствуют памятники, остав-
ленные представителями высшего и среднего слоев мадьярско-
го этносоциального организма (см. с. 91-92). Думаю, что коли-
чество обнаруженных в разных областях мадьярской этниче-
ской территории селищ зависит не от степени интенсивности
изучения этих областей; Задунавье и территория воеводства
Трансильвании изучались с различной интенсивностью, а на-
сыщенность селищами оказалась сходной. Такое сходство, на
мой взгляд, — еще один аргумент в пользу вывода о том, что
археологический материал Задунавья и воеводства Трансильва-
90
нии X-XI вв. отразил первый этап освоения мадьярами Сред-
него Подунавья — этап народной колонизации.
Из раскопанных на территории современной Венгрии селищ
только два являются памятниками X в. — Фельдье в дунайско-
тисском междуречье и Добоз в Затисье (Краткое описание ма-
териала: 2661, с. 29-30). Эти районы полно представлены и мо-
гильниками X-XI вв. (см. с. 90). О том, что селища X в. неиз-
вестны на других территориях (в частности, в Задунавье и на
территории воеводства Трансильвании) в силу недостаточной
интенсивности исследования этих территорий, можно судить
по тому факту, что в результате интенсивных разведок поверх-
ности на территории современного комитата Хайду-Бихар об-
наружено 47 селищ, датируемых X в. Они расположены друг от
друга на расстоянии полутора-четырех километров (2661, с. 13-
24). По мнению Кароя Мештерхази, эти селища, как и раско-
панные в Добозе и в Фельдьё, — остатки постоянных деревень
(2661, с. 30-31). Это утверждение связано с его основным выво-
дом о том, что «в X в. преобладающее большинство мадьяр ве-
ло оседлое, земледельческое и скотоводческое хозяйство»
(2661, с. 31). Этот вывод противопоставляется (впервые в исто-
рии разработки проблемы) концепциям о мадьярах X в. как
представителях кочевнического и полукочевнического хозяйст-
венно-культурных типов (Обзор мнений сторонников этих
концепций 2661, с. 7-9, 31-33). Нетрудно предвидеть возникно-
вение дискуссии относительно вывода Кароя Мештерхази об
оседлости мадьяр X в. В ходе ее, я надеюсь, будет дана оценка
и результатам археологических разведок, выявивших большую
плотность постоянных селищ в отдельных районах современ-
ной Венгрии. Независимо от результатов этой дискуссии я ре-
шаюсь предполагать, что интенсивное археологическое обсле-
дование этнической территории мадьяр X в. позволит выявить
значительно больше, нежели известно в настоящее время, се-
лищ этого времени. Но едва ли это приведет к изменению в
соотношении их численности в отдельных регионах. Поэтому,
видимо, можно считать, что нынешние данные о большей со-
средоточенности селищ в Задунавье, Затисье и на территории
воеводства Трансильвании вполне объективно характеризуют
эти области с точки зрения их заселенности в X в. мадьярами.
Завершая рассмотрение материалов о поселении мадьяр на
территории воеводства Трансильвании, считаю нужным обра-
тить внимание на их использование советскими археологами
Г.Б.Федоровым и ЛЛ.Полевым. Их научно-популярная работа
91
представляет собой сводку описаний памятников, содержащих-
ся в работах археологов Румынии. Априорно определяя мадьяр
X в. как «кочевников», Федоров и Полевой считают, что мадь-
яры X в. оставили на территории воеводства Трансильвании
(они выделяют на территории Румынии Трансильванию, Кри-
шану — долины Кришей и Банат) только «могильники» «близ
г. Клуж» (дано описание одного могильника из 11 погребений),
«а отдельные погребения — у сел Гымбаш и Лопадя-Ноуэ возле
г. Аюд» (899, с. 322., 324). В обзоре археологических памятни-
ков территории воеводства Трансильвании XI-XIII вв. фигури-
руют только укрепленные поселения, открытые в с. Морешти и
в с. Шириоари («Шариора», «Сириоара»: 899, с. 340, 308) и се-
лище в с. Сынкрэйени. Судя по изложению Федорова и Поле-
вого, на территории воеводства Трансильвании, следовательно,
известно всего шесть указанных памятников Х-ХШ вв. При
этом вне поля зрения авторов оказались массовые могильники
мадьяр (девять памятников, открытых до 1964 г.; см. с. 89) и их
десять поселений (кроме укрепленного поселения в с. Мореш-
ти — см. с. 90). Упоминаю первыми эти памятники не только
потому, что они имеют первостепенное значение для воссозда-
ния этнической истории территории воеводства в Х-ХШ вв.,
но и потому, что их определение в качестве мадьярских содер-
жится в работах румынских археологов (см. с. 89, 90), обзором
которых, повторяю, является книга Федорова и Полевого.
Федоров и Полевой не учли и давно известные находки ве-
щей, свидетельствующие о пребывании мадьяр на территории
воеводства Трансильвании в Х-ХП вв.:.в Пойяна-Айюдулуй
(Ньирмезе) (с. 62, № 827), в Хырья (Хари) (с. 40, № 385), в
Бенине (Борошбенедек) (с. 23, № 79), в Четя (Чаклья) (с. 27,
№ 146), в Отремте (Диод) (с. 67, № 917), в Вурпэре (Борберек)
(с. 84, № 1218), в Чирешоайе (Мадьярдече) (с. 27, № 150), в
Дыржиу (Секейдерж) (с. 30, № 205), в Деже (Деш) (с. 31, № 215),
в Деве (с. 32, № 229), в Эрестегине (Эрестевень) (с. 35, № 287),
в Сынджорджиу де Муреш (Марошсентдьёрдь) (с. 66, № 893).
Все эти находки были сделаны до начала шестидесятых годов
XX в. Немногие описания памятников мадьяр выполнены не-
точно. Могильник в Клуже (на ул. Запольяи) превращен в «мо-
гильник близ Клужа» (см. с. 89). У села Гымбаш (Марошгом-
бош) обнаружено не отдельное погребение, а более четырех по-
гребений мадьяр (с. 37, № 327). Здесь же раскопан очаг. В с. Ло-
падя-Унгуряска зарегистрированы вещи, являющиеся остатка-
ми разрушенного могильника (с. 51, № 620). Археологи Румы-
92
нии изучили укрепленное поселение в с. Морешти, выделив в
памятнике много слоев и определив, в частности, слой XI-XII
вв. как оставленный мадьярами (Определение и библиография
исследований — 2526, с. 333, 357, № 70). В обзоре Федорова и
Полевого это определение не учтено, и памятник представлен
как укрепленное поселение «Х1-ХШ вв.», в культуре которого,
«принадлежвшей местному населению, продолжалось развитие
культуры предшествующего времени в тесном общении со сла-
вянским миром... В течение XI-XIII вв. н.э. происходило засе-
ление Трансильвании венграми и немцами» (899, с. 340). Перед
этим поселение в с. Морешти поставлено в «ряд крупных посе-
лений с дерево-земляными укреплениями IX-X вв. н.э.» (899,
с. 308). Но слоя IX-X вв. исследователи Румынии в этом па-
мятнике не обнаружили (2526, с. 333, 357, № 70).
В обзоре работ археологов Румынии Федоров и Полевой не-
критически воспроизвели их оценку относящихся к Трансиль-
вании глав рыцарского романа венгерского Анонима (78; 304).
Невозможность использовать это литературное произведение
как исторический источник обоснована исследованиями, авто-
ры которых доказали, что Аноним переносил социальные, по-
литические отношения, этно- и географию и топонимию коро-
левства Венгрии рубежа XII-XIII вв. в X в., что основная масса
утверждений Анонима — плод его литературного вымысла, из-
любленным его приемом была этимологизация: из топонимов
рубежа XII—XIII вв., он выводил имена героев, заставляя их
действовать в соответствующей местности. С целью «доказать»
исторические права магнатов на их владения, Аноним создал
описания боев, которые якобы вели предки этих магнатов с
местным населением, захватывая эти владения для вождя Ар-
пада. Полнейшая недостоверность этих описаний доказана со-
поставлением текста сочинения Анонима с материалом источ-
ников X в. и рубежа ХП-ХШ вв. (Итоги исследований: 617;
966, с. 95-96; 106-108, 282-283; 1294, с. 91-99, 132-135). С другой
стороны, нет работ, в которых обосновывалась бы достовер-
ность сообщаемых Анонимом сведений. Нет недостатка и в ра-
ботах, где эти сведения априорно принимаются за достовер-
ные, воспроизводятся и используются для изложения отдель-
ных моментов истории территории воеводства Трансильвании
в качестве свидетельств исторического источника. К числу та-
ких работ относится и статья группы исследователей Румынии,
посвященная городищу (остаткам крепости, укрепленного по-
селения) в селе Дэбыка (Добока). Здесь в качестве «доказатель-
93
ства» отнесения городища к числу памятников одного из «ру-
мыно-славянских» воеводств Трансильвании (2879, с. 154) ис-
пользован рассказ из рыцарского романа Анонима о «завоева-
нии» предком магнатского рода его владения на территории
воеводства Трансильвании: «24. О Трансильванской земле... То-
гда Тетень, отец Хорки, будучи мужем сильным и получив све-
дения от жителей о прекрасных качествах Земли за лесом (зем-
ли трансильванской), где господствовал некий влах Гелоу, на-
чал обдумывать, как бы, если это возможно, по милости его
господина вождя Арпада приобрести для себя и своих потом-
ков Землю за лесом (Трансильванскую землю). Впоследствии
так оно и произошло, ибо Землю за лесом (Трансильванскую
землю) потомство Тетеня имело вплоть до времени святого ко-
роля Иштвана и оно имело бы ее дольше, если бы младший
Дьюла с двумя своими сыновьями по имени Бойя и Боньха за-
хотели бы стать христианами и не действовали бы всегда про-
тив святого короля, как об этом будет сказано в последующем.
25. Об осмотрительности Тетеня. Упомянутый Тетень, весьма
осмотрительный муж, послал одного хитрого мужа, отца Апа-
фаркаша-Агманда, чтобы тот, пройдя тайно, разведал бы для
него (Тетеня), качество и плодородие Земли за лесом (Тран-
сильванской земли) и каковы ее жители. Чтобы, если это воз-
можно, начать о ними войну, ибо Тетень хотел приобрести
своими силами (самостоятельно) известность и землю. Как го-
ворят наши сказители: «Себе они приобрели все местности и
получили доброе имя». Но довольно об этом. Когда отец Аг-
манда, лазутчик Тетеня, кружа как лиса, высматривал прекрас-
ные качества и плодородие земли и (каковы) ее жители, на-
сколько хватало человеческого взгляда, она несказанно понра-
вилась ему, и он очень быстро возвратился к своему господину.
Когда он прибыл, он многое рассказал своему господину о
прекрасных качествах этой земли: Что земля эта орошается
прекрасными реками, названия которых и пользу, ими прино-
симую, он перечислил, и что в их песке собирают золото, а зо-
лото этой земли наилучшее, и что здесь добывают соль, а жи-
тели этой земли самые ничтожные люди во всем мире, так как
они блазии (влахи) и склави, так как у них нет другого оружия,
кроме луков и стрел, и вождь их Гелоу не стоек и нет около
него добрых воинов, которые осмелились бы противостоять
храбрости мадьяр, так как они перенесли множество обид со
стороны куманов (половцев) и пиценатов (печенегов). 26. Как
(Тетень) выступил против Гелоу. Тогда Тетень, услышавший о
94
прекрасных качествах этой земли, послал своих послов к вож-
дю Арпаду, чтобы тот дал разрешение воевать против вождя
Гелоу, двинувшись за леса. Вождь же Арпад, держа совет, вос-
хвалил желание Тетеня, и дал ему разрешение, пойдя за леса,
воевать против Гелоу. Когда Тетень услышал об этом от посла,
он подготовился со своими воинами, и, оставив там своих то-
варищей, выступил за леса на восток против вождя [народа]
блаков (влахов) Гелоу. Вождь же трансильванский Гелоу, услы-
шав о его приближении, собрал свое войско и весьма быстро
выехал верхом ему навстречу, чтобы задержать его у ворот Ме-
сешских. Однако, Тетень, пройдя за один день лес, подошел к
реке Алыпш. Тогда оба войска подошли друг против друга, и
их разделяла только река. Вождь же Гелоу хотел здесь задер-
жать их [мадьяр] своими лучниками. 27. О смерти Гелоу. Когда
настало утро, Тетень перед зарей разделил свое войско на две
части и вторую часть послал несколько вверх по реке, чтобы,
перейдя реку, она вступила бы в бой с ничего не подозреваю-
щими воинами Гелоу. Так оно и произошло. И так как для
обоих отрядов переход через реку был легким, оба они сразу
вступили в бой, и разгорелась жаркая битва, но были побежде-
ны воины Гелоу, и многие из них были убиты, многие же пле-
нены. Когда их вождь Гелоу увидел это, то ради спасения жиз-
ни он с немногими пустился в бегство. Когда он поспешно бе-
жал к своей крепости, расположенной на реке Самош, воины
Тетеня, храбро преследовавшие его, убили вождя Гелоу у ре-
ки Капуш. Тогда жители земли, видевшие смерть своего гос-
подина, по собственной воле, протянув правую руку, избра-
ли своим господином Тетеня, отца Хорки, и в месте, кото-
рое называют Эшкюлле, клятвой подтвердили свою вер-
ность, и с этого дня место это называется Эшкюлле, так как
там они присягнули. Тетень же с этого дня владел этой зем-
лей мирно и счастливо, а потомство его владело вплоть до
времен святого короля Иштвана. Тетень же произвел Хорку,
Хорка произвел Дьюлу и Зомбора, Дьюла произвел двух до-
черей, одну из них звали Карольдой, а другую Шарольтой, и
Шарольта была матерью святого короля Иштвана. Зомбор
же произвел младшего Дьюлу, отца Бойи и Боньхи, во вре-
мена которого святой король Иштван подчинил себе Землю
за лесом (Трансильванскую землю) и самого Дыолу, зако-
ванного в цепи, увел в Венгрию и всю его жизнь держал его
в тюрьме, так как он [Дьюла] был глух к вере и не хотел
быть христианином и совершил много противного святому
95
королю Иштвану, хотя и происходил из родственников его ма-
тери» (78: 304, с. 65-69).
Это — история рода владетелей имений в северной части
территория воеводства Трансильвании, доведенная до правле-
ния короля Иштвана I Святого (1000-1033) (Подчинение Дью-
лы исследователь на основе всех известных свидетельств па-
мятников датирует 1003 г.: 1856, с. 170, 552-554). После ликви-
дации власти Дьюлы-младшего в местностях, упоминаемых в
рассказе Анонима, сохранялись имения рода магнатов Жомбо-
ров (у Анонима — «Зомбор») (до начала XIV в.). О их располо-
жении можно судить по документам первой половины XIV в.
(Сводка их свидетельств — 1805, с. 32). Так что Аноним вос-
производит историю рода Жомборов, основателем имений ко-
торых в северной части воеводства Трансильвании (в комитате
Добока) он представил Тетеня. Упомянутые Анонимом имена
Дьюлы-младшего и Дьюлы-старшего, Зомбора (Жомбора), Ша-
рольты встречаются и в исторических источниках. Фигурирующие
только в рассказе Аноним Тетень, Карольда, Хорка, Бойя, Боньха
признаны реально существовавшими личностями (1356, с. 59-61).
Если очерк истории потомков Тетеня в известной мере со-
поставим с данными других памятников и поэтому может быть
принят во внимание при воссоздании истории мадьяр X — на-
чала XI вв., то повествование об обретении владений Тетенем в
Земле за лесом предстает перед читателем как этимологизация
известных Анониму топонимов с целью обосновать исконность
владельческих прав рода Жомборов на их имения в комитате
Добоке, который уже существовал на рубеже XII-XIII вв. Зна-
чение реально существовавших в это время топонимов, по соб-
ственному признанию Анонима, — единственное «доказатель-
ство» подлинности излагаемых им событий. Этимологию топо-
нима «Эщкюлле» Аноним выводит из мадьярского слова «эш-
кю» — «клятва», «присяга». И эта народная этимология (совре-
менная, научная видит в этом слове сочетание слов «ёш» —
«древний», «предок» и «кюлле» — название рода птиц: 3328, с.
76; тюркское происхождение слова: 2851, с. 68, прим. 1) у Ано-
нима — единственное подтверждение его версии о подчинении
местных жителей Тетеню, версии, составляющей основу всего
сюжета о приобретении имений Тетенем.
В описании убийства вождя Гелоу прослеживается этимоло-
гизация Анонимом топонима Дьялу. Сам топоним не упомя-
нут, но дано точное его местоположение: река Капуш впадает в
реку (Теплый) Самош у с. Дьялу. На основе этого топонима
96
Аноним произвел имя «Гелоу», который по воле автора бежит
к крепости на Самоше и кончает свою жизнь на притоке Са-
моша — «у реки Капуш». (Лингвистическое обоснование воз-
можности использования топонима «Дьялу» для создания имени
вождя «Гелоу»: 2639, с. 296-302; 2851, с. 67; сводка результатов
лингвистических и топонимических исследований: 3328, с. 81-84).
Этимологизация — характерный для Анонима прием. В рас-
сматриваемом рассказе он применен два раза, а во всем сочи-
нении Анонима — двадцать раз (перечень всех случаев: 3328, с.
77-79). На основе этимологизации Аноним создал, в частности,
образы вражеских вождей, побежденных предводителями мадь-
яр (Лаборца от реки Лаборц, Зобора — от горы Зобор, Глада —
от названия деревни Галад — у «Песчаной переправы»; 785:
304, с. 78, 90; 1820, с. 424; 3328, с. 82). Другим приемом автора
рыцарского романа было «перенесение» известных ему на ру-
беже ХП-ХШ вв. народов в Среднее Подунавье X в. В резуль-
тате такого «перенесения» среди его населения оказались «ро-
мане», чехи, греки, хазары, «склави», половцы (куманы) и вла-
хи. Достоверные же исторические источники упоминают в ка-
честве населения Среднего Подунавья авар, дунайских словен,
франков (баварцев), мораван, болгар и гепидов (Дьёрффи; 617,
с. 126). В рассказе о Тетене фигурирует один из «перенесен-
ных» в X в. народов — влахи (восточные романцы, предки со-
временных румын). В описании события 1210 г. они упомина-
ются в качестве одного из вспомогательных народов, несших
службу по охране границ королевства Венгрии в южной части
воеводства Трансильвании. Судя по характеристике влахов,
данной Анонимом, они были известны ему лишь как «воины»
Первые свидетельства о влахах-пастухах на севере воеводства
Трансильвании относятся к XIV в. Этникон «блазии», исполь-
зованный Анонимом, свидетельствует о том, что это слово ему
было известно при посредстве славян. Такой элемент конст-
рукции предшествующей «истории» влахов, как обиды со сто-
роны половцев и печенегов, — явно плод литературного вы-
мысла. Этниконы половцев и печенегов, в их связи друг с дру-
гом, могли быть почерпнуты из западноевропейских памятни-
ков. Именно в такой связи их употребляли историки Первого
Крестового похода, писавшие в XII в. (Сводка свидетельств па-
мятников и результатов их исследований: 1820, с. 426-427).
Все эти обстоятельства позволяют признать рассказ Анони-
ма о занятии Тетенем его владений плодом вымысла. Это каса-
ется в целом хода событий и отдельных деталей. Кроме рас-
4 — 1796
97
смотренных, таков же характер утверждения о крепости вождя
Гелоу на реке Самош. Здесь на рубеже ХП-ХШ вв. было село
Дьялу, и не было в начале X в. крепости.
Но рассказ Анонима содержит ряд достоверных свиде-
тельств. Это — данные о топонимах, существовавших на рубе-
же ХП-ХШ вв. «Ворота Месеш», река Альмаш, река Самой
упоминаются в документах, изданных до 1205 г.: соответствен-
но — в 1165, 1009, 1181 гг. (сводка упоминаний с указанием
публикаций: 3202, с. 152, 137, 157). Населенный пункт Эшкюл-
ле фигурирует в грамотах первой половины XIV в. (Изложение
свидетельств со ссылкой на публикации и архивные докумен-
ты: 1805, с. 32). Достоверность переданных Анонимом сведе-
ний о топонимах подтверждается основным фактом их бытова-
ния до настоящего времени. Притом — не только у мадьяр, но
(и это — главное) у современных румын: на карте Румынии
воспроизведены все топонимы, которые зафиксировал на рубе-
же ХП-ХШ вв. Аноним: горы Мезеш, река Алмаш, река Со-
меш, река Кэпуш, Эшкюлле, а также Джилэу (от венг. Дьялу).
Сохранение этих топонимов в языке румын служит также од-
ним из аргументов в пользу вывода о том, что предки совре-
менных румын имели реально существовавшие на рубеже ХП-
ХШ вв. у мадьяр топонимы. Мадьярская принадлежность этих
топонимов во времена Анонима несомненна. Несомненно
финно-угорское и древнемадьярское происхождение большин-
ства из них. А это исключает другой источник заимствования
топонимов предками румын, кроме языка мадьяр. Гидроним
Самош имеет фракийское, дакское происхождение. Но лин-
гвистический анализ его форм, сохранившихся в памятниках,
убеждает в том, что предки румын могли заимствовать его
только из языка мадьяр (2639, с. 58-61). А это могло произойти
только после того, как мадьяры поселились в X в. около объек-
тов, обозначенных ими самостоятельно словами из их языка.
Таким образом, достоверность сведений Анонима о мадьярских
топонимах местности, куда он, по праву автора литературного
произведения «поместил» героев этого произведения, выражает
достоверность того факта, что первыми поселенцами в обозна-
ченной Анонимом местности были мадьяры. Там, где мадьяры
селились рядом с жившим до их прихода и продолжавшим
жить вместе с ними населением, которое было представлено
славянскими народами, мадьяры заимствовали славянские то-
понимы (см. с. 227-245). Иштван Книежа выявил 184 таких то-
понима (2277, с. 157-166). Напомню такого рода гидронимы:
98
Трнава, Холешка, Домбо (Дубове), Турна, Туроц, Житва, Льес-
на, Тапла, Сауница, Компа, Задьва, Тапольца, Балог, Красна,
Канижа, Берзава, Паньеца, Черна, Омпой, Геренце, Тапольца,
Битва, Торна, Раба, Рабца, Чава, Цебернбах, Пинка, Эстюр-
мен, Херпенье, Балатон, Сикинце, Туроц, Лендва, Лонкоуе,
Канижа, Сомпач, Лешенце, Пилишке, Ланкоц, Вереце, Садьо-
ца, Боса (Баса, Босут), Курца, Гамбуц, Стрвдь. Из сорока вось-
ми речек и ручьев, сохранивших свои славянские названия в
языке мадьяр, нет ни одного объекта, находившегося на терри-
тории, где Аноним локализовал действия Тетеня. И в номенк-
латуре Анонима, и в современной нам номенклатуре содержат-
ся только мадьярские топонимы, в частности, — гидронимы.
Следует обратить внимание на то, что гидронимы — такая ка-
тегория топонимов, передача которых сменяющим друг друга
группам населения (в том числе — и этническим общностям)
наиболее вероятна. Связано это, прежде всего, с постоянством
обозначаемых ими физико-географических объектов, игравших
к тому же решающую роль при расселении народов» Название
поселенья утрачивалось в связи с исчезновением поселения.
Для передачи же информации о гидрониме достаточно было
сохраниться единственному информатору.
В нашем случае поселившиеся на берегах речек Альмаш и
Капуш не встретили ни одного жителя, который передал бы им
прежние названия этих речек. При этом сыграла свою роль и
незначительная цх протяженность (вероятность передачи гид-
ронима прямо пропорциональна протяженности обозначаемого
с его помощью объекта). В связи с этим выясняется и понима-
ние Анонимом «Земли за лесом» (Трансильванской земли). Для
него она тождественна имениям потомков Тетеня, рода Жом-
боров. Сопоставление описания расположения этих имении в
сочинении Анонима с данными документов о них убеждает в
том, что Аноним хорошо знал эти имения и верно представил
их расположение (1795, с. 114; 1805, с. 32). На рубеже ХП-ХШ
вв. эти имения занимали одну треть территории комитата До-
бока. Исследованием установлено, что первоначально глава ро-
да, занявший свою землю при поселении в Среднем Подуна-
вье, владел территорией всего будущего комитата. В начале XI
в. король Иштван I превратил в домен две трети этой террито-
рии рода (1805, с. 33; 1856, с. 171, 199-203). Аноним же изобра-
жает лишь одну треть территории комитата Добока, называя ее
(эту треть) и часть комитата Колож «Землей за лесом» (Тран-
сильванской землей). Установление этого факта позволяет ут-
4»
99
верждать, что сторонники достоверности утверждений Анони-
ма и их противники не имеют оснований для использования
его рассказа при решении вопросов относительно населения
территории воеводства Трансильвании в X в. и на рубеже XII-
XIII вв., а тем более — территории современной исторической
области Трансильвании. У Анонима речь идет лишь о частях
территории двух комитатов на северо-западе воеводства. Сле-
довательно, сопоставление рассказа Анонима о приобретении
Тетенем владений его рода с данными других памятников при-
водит к выводу о том, что в описанных им местностях, состав-
лявших, можно смело утверждать, незначительную часть терри-
тории воеводства Трансильвании, мадьяры не встретили ника-
кого населения.
Утверждения Анонима о народах-этносах, «поселенных» им
в различных местностях Среднего Подунавья X в., — органиче-
ская часть системы общностей, действующих в его произведе-
нии. Эта система сконструирована им на основе его идеологи-
ческих и служебных установок. Ведущая роль в такой системе
отведена Анонимом общности, названной им с помощью этни-
кона мадьяр-«хунгари». Аноним взялся, в частности, объяс-
нить: «...почему народ, вышедший из Скифской земли, называ-
ют на языках иностранцев «Хунгарии», а на его собственном
языке — «мадьяры» («Могерии»)» (78: 304, с. 33; далее указы-
ваю только страницы этого издания). Его этимология названия
венгров в иностранных языках (от названия замка «Хунту»: с.
37) фантастична, но важно само признание, что это название
ему известно из языков иностранцев. Судя по указанию Ано-
нима на приоритет «исторических сочинений» («истолкования
истории»: с. 34), речь идет о сочинениях западных авторов.
Но, как известно, в них названия мадьярской этнической
общности (в частности, и название «хунгари», «хунгарии») обо-
значали не этническую общность в целом, а лишь ее незначи-
тельную часть, которая раньше всего стала известна в Западной
Европе, — лишь воинов-мадьяр и их предводителей. Благодаря
такому использованию названия характеристика воинов, совер-
шавших грабительские походы, переносилась на весь мадьяр-
ский народ-этнос (1856, с. 16; 1878, с. 645-646; 1638). Аноним
знал о существовании этносоциальной общности мадьяр —
собственного народа-этноса («популюс», самоназвание которо-
го — «мадьяры», а название, применяемое иностранцами, —
«хунгари»: с. 33). Но в контексте сочинения Анонима латин-
ское название «хунгари» означает главным образом воинов и
100
их предводителей (прямые характеристики; с. 37, 52; обозначе-
ние воинов словом «хунгари» в описаниях их действий: с. 66,
78, 97, 104; 87; 80; 78, 82, 83, 88, 90-91, 101, 104, 107, 108, 111).
Таким образом, в качестве социальной общности воинов, пред-
водительствуемых вождем («дукс»: с. 87) Арпадом, у Анонима
выступают «хунгари». В интересах определенного слоя феода-
лов Аноним изобразил их предков только воинами, а не члена-
ми более широкой, этнической общности. Таковыми их могли
представлять песни сказителей и «лживые сказки крестьян»,
которым Аноним противопоставляет свое изложение (с. 33-34, 87).
О том, что в этом проявлялась сознательная позиция автора
романа-деяний, свидетельствует то обстоятельство, что ему бы-
ло известно и такое значение слова «хунгари», как все члены
этнической общности (с. 83; о языке венгров; с. 98: венгерский
гидроним; с. 106, 117: об обращении венгров в христианство;
«хунгари» как политоним в свидетельствах о королевстве, гра-
ницах и местностях венгров: с. 79, 114, 115). Но этническая
общность венгров не входит в систему социальных общностей
сочинения Анонима. Дажее древнему этониму (самоназванию)
мадьяр («хетумадьяр» — «семь мадьяр»: с. 78). Аноним придал
социально-политическое значение, использовав этот этноним
для обозначения «семи лиц княжеского достоинства (главного
достоинства), которых зовут хетумадьяр» (с. 33, 37, 40, 94).
Социальной общности воинов-«хунгари» в системе общно-
стей Анонима противопоставлены — «жители», обитающие в
землях, которые переходят во владения воинов-«хунгари». Ус-
тановлено, что Аноним спроецировал в первую половину X в.
сведения о расположении имении группы феодалов ХП-ХШ
вв. (1795, с. 108-111; 1878, с. 608; 2376, с. 90-100; 2392, с. 1295-
1298, 1710-1711). При этом Аноним «переместил» в X в. зависи-
мое население этих имений. Он обозначил его нейтральным на
первый взгляд термином «жители», «обитатели». Но в контек-
сте сочинения он использовал его как название общности со-
циальной: жителей приобретает вместе с землями Арпад (с. 53,
57, 62, 71, 73, 84), он жалует их вместе с землями (с. 55, 58, 71,
72, 80, 105, 106; 72, 73, 80, 83, 85, 92, 95, 96, 100); вместе с земля-
ми их приобретают для себя предки феодалов ХП-ХШ вв. (с. 58,
58-59, 62, 63, 64, 70, 76, 90, 98, 106). Для Анонима они — од-
нородная по отношению к господам масса — «народ» (попу-
люс), идентифицируемый Анонимом о «крестьянами» («русти-
ци») (с. 58). Идентифицируемая сознательно, поскольку Ано-
ним знал об особой категории зависимого населения — о «зам-
101
ковых людях» («цивес»: с. 62, 76). Она однородна, по Анониму,
и в этническом отношении, хотя Аноним знал о наличии в ней
представителей различных этнических общностей («национес»
без указания названий: с. 64, 79),
Аноним стремился дать «историческое обоснование» пре-
тензиям отдельных родов феодалов на экономические и соци-
ально-политические позиции в королевстве Венгрии ХП-ХШ
вв. (ср. с. 37, 40, 40-41). А именно — тех родов, предки кото-
рых действуют в его сочинении с указанием их имен. С ними
соседствуют безымянные «герои», в частности — получатели
земельных пожалований (с. 71, 80, 83, 34, 95, 101, 106). Так что
общность феодалов, спроецированная в X в., состоит, собст-
венно, из двух общностей. В центре внимания Анонима — обо-
значенные им личными именами и в ряде случаев — названия-
ми их родов предки феодалов ХП-ХШ вв.
Из них, в свою очередь, он выделил названных поименно
«героев», получивших земельные пожалования (иногда — с жи-
телями) за службу Арпаду (с. 55; 58, 73; 59, 72; 73; 80; 84; 85;
92, 96; 95; 96; 99; 105-106; 106 — пожалование комитата; 115;
116; 116). К этой же группе «героев» относятся два случая при-
обретения земель «по милости Арпада» (с. 55; 70). Характерной
чертой той части общности предков феодалов, имена которых
названы, по Анониму, являлся мирный способ приобретения
имений. Членам этой части общности не противопоставлены
какие-либо противники, а этническая принадлежность жителей
не указана.
В эту же часть общности Аноним ввел Алмоша и его сына
Арпада — вождей воинов-мадьяр. Алмош (с. 51), а затем на
протяжении почти всего повествования (с. 52-106) Арпад при-
обретают земли для пожалования предкам феодалов мирным
путем, делая это лично или с помощью находящихся у них на
службе предков феодалов ХП-ХШ вв. Характерно, что в ходе
мирного приобретения земель самим Арпадом (с. 51: Алмош;
см. также с. 37; с. 54, 57, 58; с. 71; с. 73; с. 84-85; с. 88; с. 94)
или его военачальниками (с. 62, 63-64, 64, 70, 75, 76, 90, 91, 99)
венгерские предводители почти всегда имеют дело с жителями,
этническая принадлежность которых не указывается. При этом
в ряде случаев отмечено, что мирно приобретенные жители
принадлежали к каким-то «народностям» («национес», «ген-
тес»: с. 64, 76, 98). В соответствующих свидетельствах ссылка
на принадлежность подчиненного мирно населения к народу
«склави» объясняется связью с предшествующим текстом (с. 51;
102
с. 37, 48; с. 75; с. 48-49). Упомянутые же в одном из описаний
«римляне» («романи») не отнесены к числу жителей, приобретен-
ных Арпадом (они бежали: с. 94; ср. тот же стереотип: с. 97-98).
Другой характер имеют описания того, как сами Алмош и
Арпад или военачальники Арпада приобретали земли в резуль-
тате военных действий — для Арпада (для себя военачальники
получили пожалования). В эти описания Аноним ввел вымыш-
ленных им (на основе известных ему сведений о народах, насе-
лявших соседние страны в ХП-ХШ вв.) «противников» (эти ре-
зультаты изучения труда Анонима общеизвестны: 617, с. 124-
127; 1878, с. 577, 584-585; 2392, с. 1103-1105, 1688). Алмош вою-
ет с подчиненными вождю Шалану — потомку князя Болгарии
— «склави» и болгарами (с. 48, 51, 52). Арпад — с воинами Ша-
лана («склави» и болгарами: с. 48, 51, 53), с войском «импера-
тора греков и князя болгар» — с «греками и болгарами» (с. 81-
83), опустошает «народы и королевства склави и паннониев»
(с. 100), овладевает «областями» карантанцев реки Муры (с.
100). Военачальники Арпада захватывают замки и земли для
Арпада в сражениях с «воинами Менмарота», который владел
землей, населенной народом «козар» («хазары»?), имел «болгар-
ское сердце» и считал «константинопольского императора»
своим «господином», а также обладал «воинами, собранными
из различных народов» (с. 61, 63, 49, 104), а также — с народом
«склави» и с чехами («боэми»: с. 75, 77-80), с куманами (полов-
цами), болгарами и блаками (влахами) (с. 90-91), с»римскими
воинами», с «романи» (с. 97-99). В интересах распространения
власти Арпада его военачальники совершают походы южнее
Дуная, воюя с «болгарами» и «греками» (с. 86-88).
Достаточно полно изучены истоки сведений Анонима о наро-
дах, «сделанных»им «противниками» Арпада: о «романи» — под-
данных Священной Римской империи (2390, с. 144, 501; 379, 579;
2392, с. 1269, 1281-1285, 1701, 1703, 1710; 1820, с. 420); о «влахах»,
«перенесенных» из Болгарии 1185-1186 гг. (2390, с. 164-190, 506-
511; 2392, с. 1103-1105, 1688), о «чехах» (1820, с. 428), о народе
«склави» и о «болгарах» (1820, с. 419-420; 1856, с. 288-289). Естест-
венно, что Аноним дал оценку каждого из народов — «противни-
ков» на основе отрицательного этнического стереотипа («романи»:
с. 46, 94, 98, 99; «склави»: с. 51, 66, 75, 78, 78; «болгары»: с. 53; 82,
83, 92, 104; «влахи»: с. 66; «чехи»: с. 77, 78, 78; «греки»: с. 83).
В конечном счете описания мирных и, главным образом,
военных действий Арпада служат в труде Анонима «историче-
ским обоснованием» прав его потомка — короля-современника
103
Анонима распоряжаться доменом. В обстановке начала XIII в.,
когда происходила массовая раздача земель светским феодалам,
такое «обоснование» было весьма актуальным (2392, с. 1273-1278).
Особое место в общности названных по имени родоначаль-
ников феодалов ХП-ХШ вв. занимает Тетень («Тухутум»). Это
единственный родоначальник, который сам, «самостоятельно»
завоевывает «для себя и своих потомков» (хотя и по милости
Арпада и по его разрешению) «Трансильванскую землю (Землю
за лесом)» — не будущее воеводство Трансильванию, а владе-
ния на его севере, в бассейне рек Альмаш, Самош, Капуш. Его
история (борьба с князем, вождем блазов, блаков (влахов) и
«склави» Гелу-Дьялу) параллельна и подобна действиям Арпа-
да. Это объясняется тем, что Тетень, как и Арпад, был основа-
телем династии венгерских правителей Трансильзании, само-
стоятельности которой (и земельным владениям) положил ко-
нец король Иштван I, матерью которого, по Анониму, была
правнучка Тетеня (с. 65-63).
Таким образом, созданные литературным вымыслом Анони-
ма общности и действия их представителей, ни в коей мере не
отражая реалий X в., являются средством обоснования внутрен-
ней политики короля Венгрии в начале XIII в. Рассмотренные
пассажи Анонима нельзя считать адекватными свидетельствами о
характере формирования этнической территории мадьяр.
Это относится и к утверждениям Анонима о влахах десятого
века. Достоверные свидетельства о них локализуют этот на-
род-этнос в десятом-двенадцатом веках южнее Дуная: 129: 459,
с. 929, под 976 г.; 446, с. 260, о 1066 г.; 463к, с. 560-561, 1020 г.;
137: 447, о 1083, 1091 гг.; 468ж, с. 163-170, 1105 г.; 154: 468а,
т. 3, с. 186-189, т. 4, с. 69, о 1143-1166 гг.; 469д, с. 366, 1184 г.;
150: 463д, с. 44, 1192 г.; 468м, с. 377, 1198-99 гг.; 382, о 1189-90 гг.;
156: 461а, 448, 464, с. 238; 164: 449, 463, о 1185-1205 гг.; 363а;
363; 382а; анализ многих свидетельств: 715. Сведения о свиде-
тельствах о влахах юга Трансильвании (первое — о 1210 г.) и о
переселении влахов в области севернее Дуная (в памятниках
XVI-XVIII вв.): 966, с. 144-146.
104
ГЛАВА III. ЭПОХА СОЮЗА ПЛЕМЕН
(ДО КОНЦА IX В.)
Союз мадьярских племен сложился как организация полити-
ческая и историко-стадиальный тип этносоциального организ-
ма в эпоху, предшествующую IX в. Письменные памятники —
единственный источник наших знаний об этническом самосоз-
нании — отражают состояние мадьярской общности только на-
чиная с IX в. Это заставляет меня сосредоточить внимание на
выявлении этнического самосознания мадьяр IX в. — времени,
непосредственно предшествовавшего началу складывания
мадьярской раннефеодальной народности.
Самосознание мадьярского этноса нашло отражение в первом
известном науке описании мадьяр. Оно принадлежит перу восточ-
ных авторов. Их сочинения изучены ориенталистами, выяснивши-
ми происхождение текстов, сохранившихся до нашего времени.
Это, прежде всего, — единственная рукопись седьмого тома труда
Ибн Русте (перса, писавшего по-арабски) «Книга драгоценных
ожерелий» (или «Дорогие ценности»: 259). Данное географическое
сочинение написано, по мнению различных ученых или в 903-
913 гг., или в 912 г. или после 923 г. (Обзоры мнений: 675, с. 159;
770, с. 377). Самая поздняя дата, о которой говорят специали-
сты, — это «примерно тридцатые годы X в.» (425, с. 260; 412,
с. 85). Труд Ибн Русте относится к жанру популярной литерату-
ры. Сохранившийся его текст — это почти полная копия сочине-
ния везира Саманцдов в Средней Азии и Хорасане (Восточный
Иран) ал-Джайхани «Книга путей и государств», составленного
около 922 г. (770, с. 376). Имя ал-Джайхани фигурирует в памят-
нике под 914 г. Итогом изучения данных Ибн Русте о мадьярах
явился вывод, что эти данные отражают ситуацию, характерную
примерно для семидесятых годов IX в.
В этом свидетельстве, мадьярский этнос обозначен арабским
этниконом (м.дж.г.р.), отражающим самоназвание мадьяр, со-
105
храняющееся и в настоящее время (мацьяр). По мнению вы-
дающегося исследователя этногенеза и раннесредневековой ис-
тории мадьярского этноса Дьёрдя Дьёрффи, на работы которо-
го в дальнейшем я часто ссылаюсь, не транскрибируя его фа-
милию, этникон мадьяр, приведенный в труде ал-Джайхани,
звучал как «моджгери» (1856, с. 27).
Поскольку Ибн Русте не только передал потомству самона-
звание мадьяр, но и указал общие для соседних с ними наро-
дов и характерные только для мадьяр отличия, раскрывающие
содержание примененного им этникона, как бы обосновываю-
щие его употребление, считаю необходимым привести полно-
стью описание Ибн Русте: «Мадьяррт. Между страной печене-
гов и страной болгарских с.к.л. находится крайний рубеж мадь-
яр. Мадьяры — одна из частей (групп) тюрок. Их глава высту-
пает с двадцатью тысячами человек. Их главу зовут к.н.д.
х[кенде]. Это название — титул, выделяющий их царя, однако,
только номинально, ибо имя человека, который господствует
над ними в качестве царя, — Дж.л.х. [Дьюла]. Все мадьяры по-
винуются приказу их главы, называемого Дж.л.х., в делах вой-
ны, в обороне и в других делах. У них есть шатры, и выступают
они вместе с кормом, а также с зеленой (свежей) травой (пере-
кочевывают с места на место, отыскивая кормовые травы и
удобные пастбища). Один из их рубежей достигает Черного мо-
ря, в которое впадают две реки. Одна из них больше Джейхуна
[Аму-Дарьи]. Места их обитания находятся между этими двумя
реками. Когда приходят зимние дни, кто из них к какой реке
ближе, к той и приходит, и остается там.на зиму, и ловит в ней
рыбу. Здесь им более удобно проводить зиму. Страна мадьяр
богата деревьями и водами. Земля их сыра. У них много пашен
(хлебопахотных полей). Их власть распространяется на всех тех
сакалийа (славян?), которые живут близко от них. Они налага-
ют на них тяжелые налоги (подати, оброки) и обращаются с
ними, как с пленниками. Мадьяры огнепоклонники. Они напа-
дают на сакалиба (славян?) и до тех пор вдут с пленниками по
берегу, пока не достигнут одной пристани страны ромеев (Рум-
ской земли), которая называется К.р.кх. [Каркинит? Керчь?].
Говорят, что раньше хазары окапывались рвами против мадьяр
и других народов, соседних с их страной. Когда мадьяры дохо-
дят с пленниками до К.р.кх'а, ромеи выходят к ним и заводят с
ними торг. Мадьяры продают им рабов, а получают парчу ро-
меев, шерстяные ковры и другие товары ромеев» (424, с. 25-
27), перевод Д.А.Хвольсона (1819-1911) уточнен мной на осно-
106
вании венгерского перевода Кароя Цегледи: 412, с. 86-89; см.
также: 390, т. 3, с. 344).
Таким образом, восточный автор, сообщающий сведения се-
мидесятых годов IX в., сохранил для нас первое известие о
мадьярском этносе. Прежде чем рассматривать историю его са-
моназвания в последующее время, отмечу, что данное известие
не содержит указаний относительно складывания мадьярского
этноса. Это — область исследования специалистов, занимаю-
щихся этногенезом мадьяр. Свидетельств письменных источни-
ков, в которых содержались бы данные о том, когда, из каких
этнических элементов сложился мадьярский этнос, у них нет.
Ответы на эти вопросы формулируются на основе исследова-
ния данных по истории языков, а также — археологических
культур. Первые отражают этапы складывания и развития лин-
гвистических общностей (уральской, финно-угорской, угор-
ской, мадьярской), вторые — хозяйственно-культурных типов
— «исторически сложившихся комплексов особенностей хозяй-
ства и культуры, характерных для народов, обитающих в опре-
деленных естественно-географических условиях, при опреде-
ленном уровне их социально-экономического развития (М. Г Ле-
вин, Н.Н.Чебоксаров: 707, с. 4). Привлекаются и данные антро-
пологии, рисующие развитие биологических человеческих общ-
ностей. Приведенное свидетельство восточного автора опреде-
ленно говорит о существовании в семидесятые годы IX в.
мадьярского этноса, т.е. о завершении к этому времени этноге-
неза мадьяр.
На основе сопоставления сведений указанных научных дис-
циплин историки этногенеза мадьяр гипотетично ввиду отсут-
ствия свидетельств письменных источников об этом процессе
намечают хронологию начала и завершения процесса склады-
вания мадьярского этникоса. По мнению Тамаша Хоффмана,
самоназвание «мадьяры» существует с III тысячелетия до н.э.
(1985, с. 159). Петер Вереш относит начало этногенеза мадьяр
(распад угорской этнокультурной общности, разделившейся на
предков современных обских угров — хантов и манси — и на
протомадьяр), к рубежу П-1 тысячелетия до н.э. (3423, с. 8). По
мнению Иштвана Федора, это произошло между 1000 и 500 гг.
до н.э., а к 500 гг. до н.э. появился мадьярский этнос, обладав-
ший самосознанием (1626, с. 128, 133). Поскольку основной
признак этноса — его самосознание, выражаемое в различных
формах, — можно выявить только по свидетельствам письмен-
ных памятников, я прослеживаю эволюцию самосознания
107
мадьяр только с семидесятых годов IX в., когда оно зафиксиро-
вано в письменном источнике. Гипотетичны и этимологии са-
моназвания «мадьяры». Большинство историков и языковедов,
занимающихся их этногенезом, принимают этимологию, со-
гласно которой слово «мадьяр» состоит из двух частей: «мадь»
— производное от древнеиранского «манус» — человек и «эр»
— финноугорское слово, также имеющее значение «человек»,
«мужчина». Первое слово было общим названием угорских на-
родов. Эту этимологию обосновывают Дьёрдь Лако (2418, т. 2),
Дьёрдь Дьёрффи (1382, с. 24), Ене Сюч (3223, с. 189), Тамаш
Хоффман (1985, с. 159). Недавно Петер Вереш обосновал дру-
гую этимологию: по его мнению, первая часть самоназвания
происходит от угорского слова «монд» — говорить, так что са-
моназвание венгров можно объяснить на финноугорской почве
как «говорящий человек». Убедительным представляется при
этом использование основных положений теории этноса, кото-
рые, естественно, не могли быть приняты во внимание сторон-
никами первой этимологии, которая бытует в финноугорском
языкознании почти сто лет (553, с. 59).
Таким образом, восточному автору первой половины X в.,
использовавшему сведения, отражавшие положение второй по-
ловины предшествующего столетия, было известно самоназва-
ние мадьяр, которое употреблялось в качестве этникона. Этот
момент позволяет судить, во-первых, о степени достоверности
сведений, собранных ал-Джайхани, и, во-вторых, — о некото-
рых моментах этнического самосознания мадьяр IX в. Знание
самоназвания позволяет предполагать, что все сведения о
мадьярах были получены от их представителей, что исключает
искажающее воздействие промежуточных этапов информации.
Восточный автор, по всей видимости, как и его информатор,
имевший свидетельства самих мадьяр, связал этникон мадьяр с
определенными отличиями их этноса, которые в его глазах вы-
ступали в качестве признаков их общности. Кроме самоназва-
ния, к ним относятся: 1) этническая территория мадьяр (ее ме-
стоположение неясно нам, но для самих мадьяр и для наблюдате-
ля, с ними соприкасавшегося, оно было конкретным); 2) принад-
лежность к более широкой, как мы сказали бы, общности —
тюркам; 3) численность войска; имена царя и военного предводи-
теля; 4) жилища; 5) образ жизни; 6) хозяйство; 7) религия; 8) от-
ношения с соседними народами — хазарами и сакалиба (славя-
нами?). В мою задачу не входит изучение этой характеристики
мадьярской общности на том этапе ее истории, который она
108
переживает во второй половине IX в. Значительная часть ее
включает в себя указания на черты хозяйственно-культурного
типа и социально-политического устройства. Для воссоздания
этнического самосознания важно определить, какие из отмечен-
ных памятником моментов являлись компонентами самосозна-
ния, присущего всем членам этноса.
В этой связи привлекает внимание утверждение информато-
ра автора описания мадьяр о Дьюле как об «имени человека»
(перевод К.Цегледи: «человека, который господствует над нами
в качестве царя, зовут Дьюла»). Византийский император Кон-
стантин Багрянородный в сочинении «Об управлении импери-
ей», о котором пойдет речь далее, особо отметил, что дьюла
(«гила») — это достоинство, а не имя человека (118: 443, с.
300). Слово это тюркского происхождения (от тюркского слова
«факел»). Для обозначения сана, достоинства, поста оно при-
менялось у тюрок-болгар, печенегов, алтайских тюрок. Важно
заметить, что у хазар, в зависимости от которых мадьяры нахо-
дились с 626/28-642 гг. до 30-х гг. IX в., этого термина не было.
Предки мадьяр находились в политической зависимости от
Тюркского каганата со второй половины VI в. (1805, с. 78). За-
имствование тюркского слова «дьюла» мадьярами могло иметь
место задолго до семидесятых годов IX в. (до 626/28-642), так
что первоначальное его значение мадьярами, естественно, бы-
ло забыто, и в обыденном сознании массы мадьяр, находив-
шихся под властью дьюлы, само это слово превратилось в имя
собственное (Библиография работ о термине «дьюла»: 2760, т. 2,
с. 115). Судя по свидетельству Константина Багрянородного,
его мадьярским информаторам, чьи сообщения он воспроизво-
дит, приходилось особо напоминать, что дьюла — это не имя
собственное, а достоинство, сан. Но процесс превращения его
в имя собственное, о котором можно судить по свидетельст-
ву ал-Джайхани, продолжался. Его завершение можно отне-
сти к XI в. Как имя собственное Дьюла встречается в лати-
ноязычной грамоте, составленной в Венгрии около 1090 г.
(2400, т. 1, с. 56) и в византийской хронике Иоанна Скили-
цы (вторая половина XI в.) в описании события около 948 г.
(123: 459, с. 239; 464, с. 85).
Важно иметь в виду, что ал-Джайхани записал информацию,
передавшую представление обыденного сознания, сознания
массы мадьяр, воспринимавших название достоинства «дьюла»,
как имя собственное. Это представление составляло компонент
их этнического самосознания. Думаю, что это сознание пред-
109
ставляло в качестве этнических признаков и такие черты их хо-
зяйственно-культурного типа, как жилища, образ жизни и хо-
зяйство. Не исключено, что этническое сознание мадьяр вклю-
чало в себя представление о характере территории, родной
земли, в рамках которой они кочевали. Но в ее описании име-
ется момент, свидетельствующий, что описание это составил
человек, знавший, кроме территории мадьярских кочевий, и
реку Аму-Дарью. Видимо, им мог быть путешественник, не
только слышавший рассказ мадьяр о том, «где им удобнее про-
водить зиму».
Мадьярам не было известно значение тюркского олова
«дыола» из-за незнания их массой тюркского языка. Принимая
во внимание этот несомненный факт объективной языковой
ситуации, полагаю, что этническое обыденное сознание мадьяр
не могло включать в себя представление о вхождении их в
тюркскую языковую общность. Утверждение о том, что мадья-
ры являются одной из частей тюрок, представляется попыткой
внешнего наблюдателя определить место мадьяр в той класси-
фикации этнических и территориально-политических общно-
стей, которую неизбежно должен был произвести или путеше-
ственник, проезжавший по землям многих народов и госу-
дарств, или автор сочинения о них, составленного на основе
сведения воедино сообщений разных информаторов.
Указанное утверждение следует, по моему убеждению, рас-
сматривать в сопоставлении с двумя моментами: 1) с тем фак-
том, что информатору восточного автора было известно само-
название мадьяр и вероятнее всего — от самих мадьяр, сооб-
щивших сведения, подтверждавшие выраженные самоназвани-
ем единство и особность их общности; 2) с особенностями
формирования этниконов обыденным сознанием соседних на-
родов, которое обозначало одним и тем же именем все этносы,
входившие в то или иное территориально-политическое объе-
динение, в частности, мадьяр именем «турки» называли визан-
тийцы и именем угров — славянские народы, о чем пойдет
речь в дальнейшем. Поэтому представление наблюдателя о
мадьярах как части тюрок — это результат осознания им свиде-
тельств, связанных с самоназванием, то есть с особностью
мадьяр, и представлений соседних с мадьярами народов (отра-
женных в этниконе) о принадлежности мадьяр к территориаль-
но-политической общности, возглавляемой тюрками.
Выяснение происхождения свидетельства о самоназвании
мадьяр помогает в определении характера сведений ал-Джайха-
110
ни о ромеях (византийцах), хазарах и народе «сакалиба». В этих
сведениях, на мой взгляд, нельзя не усмотреть определенных
этнических автостереотипов и стереотипов, что, в свою оче-
редь, дает дополнительное подтверждение (кроме того, кото-
рый содержит в себе самоназвание) предположению о происхо-
ждении этих сведений от самих мадьяр. А это немаловажно и
для установления достоверности данных свидетельств. Итак, в
представлении мадьяр, зафиксированном восточным автором,
они повинуются дьюле, совершают перекочевки, поклоняются
огню. Эти нейтральные, так сказать, характеристики могли быть
созданы и самими мадьярами, и сторонними наблюдателями.
Самооценка мадьяр — в их сопоставлении с другими наро-
дами: мадьяры — это народ, господствующий над народом «са-
ка-либа» (славянами?), причем реализующий это господство
определенными способами; народ, который раньше заставлял
хазар обороняться от него, как и от других народов; народ,
торгующий с ромеями. Этнические стереотипы соответственно:
ромеи — торговые партнеры мадьяр, хазары — народ, оборо-
няющийся от них; «сакалиба» — народ подвластный, объект
нападений мадьяр. В автостереотипе — или нейтральные, или
сугубо позитивные компоненты. В этнических стереотипах — и
нейтральный подход (ромеи — как бы равнозначны их партне-
рам по торговле — мадьярам), и оценки, данные «свысока» ха-
зарам и в особенности — народу «сакалиба». Нельзя в связи с
таким представлением этнического самосознания мадьяр не
вспомнить, что древнерусская историческая традиция, записан-
ная в начале XII в. (96: 472, т. 1, с. 16, 20; 851, с. 230), знает в
качестве получателей даней с полян и радимичей только хазар.
Этнический стереотип («сакалиба» — «данники мадьяр») мог
выдавать желаемое за действительное. Это свойство стереотипа
следует учитывать исследователям при выяснении истинного
характера мадьярско-славянских отношений. То же относится
и к представлению мадьяр о хазарах как о народе, обороняю-
щемся от мадьяр. Если ссылка ал-Джайхани «говорят», предпо-
сланная этому сообщению, имеет в виду самих мадьяр (а такая
возможность не исключается в силу происхождения всей ин-
формации о мадьярах в сочинении восточного автора), то едва
ли правомерно объяснять данным сообщением свидетельство
Константина Багрянородного (118: 443, с. 301) о постройке
крепости Саркел для хазар византийцами при императоре Фео-
филе (829-642). Такое объяснение содержится в работе Дьёрдя
Дьёрффи (1805, с. 79).
111
В рассмотренном сообщении ал-Джайхани не содержится
свидетельств об этнической структуре мадьяр. В более позднем
памятнике — в сочинении Константина Багрянородного «Об
управлении империей» — воспроизведена информация мадьяр-
ских вождей о племенах мадьяр. В частности, одно племя на-
зывалось Медьер (118: 443, с. 299). Закономерно, на первый
взгляд, сомнение: можно ли сведения ал-Джайхани распро-
странять на всю общность (этникос и этносоциальный орга-
низм) мадьяр, не относятся ли эти сведения только к одному
из подразделений этой общности — к племени Медьер. О том,
что такая возможность исключена, свидетельствуют данные о
весьма длительном сохранении самоназвания мадьяр у той час-
ти мадьярского этноса, которая в силу каких-то причин отде-
лилась от основной его массы и переместилась на восток — «в
края Персии» (118: 443, с. 299). В Персии мадьяроязычный эт-
нос неизвестен, а в двух других регионах восточнее Северного
Причерноморья, где локализует мадьяр ал-Джайхани, средне-
вековые памятники зафиксировали мадьяроязычное население:
в 1235 и 1237 гг. — в бассейне одного из левых притоков сред-
ней Волги (на территории т.н. Великой Венгрии, о расположе-
нии которой существуют различные мнения: Е.А.Халикова:
917; И.Переньи: 2902, с. 488-489) жило население, понимавшее
язык придунайских мадьяр и сохранявшее предание об общем
с ними происхождении; в начале сороковых годов XV в. фран-
цисканцы безуспешно пытались обращать в католичество в
верховьях Дона мадьяроязычное население. (Данные письмен-
ных памятников, топонимии и этнографии о мадьярах восточ-
нее Карпат после X в. я рассматриваю ниже: см. с. 157-166).
Стабильное сохранение на протяжении многих столетий са-
моназвания «мадьяр» свидетельствует, на мой взгляд, о том,
что первоначально им обладала значительная общность —
часть этноса мадьяр, описанного ал-Джайхани, а не часть его
подразделения — племени Медьер.
Сохраненное восточным автором свидетельство о самона-
звании мадьяр — исторически первое известие о самоназвании,
а следовательно — о самом существовании этноса. Дьюла Мо-
равчик (1892-1972) в свое время высказывал предположние о
том, что первым упоминанием имени мадьяр можно считать
имя гуннского царя Муагериса, зафиксированное византий-
ским автором «Хронографии» Иоанном Малалой (приблизи-
тельные годы жизни: 491-578) в описании событий около 527 г.
(104: 455, с. 432; 2743, с. 266-267). Пересмотр вопроса истори-
112
ком Кароем Цегледи (1327) и языковедом Дэже Паишем (2857)
привел их к выводу о несостоятельности этого предположения.
Следует подчеркнуть, что сохранение восточнее Карпат (см.
с. 164-166) этнических топонимов можар, маджар — это допол-
нительное свидетельство о длительности и стабильности дан-
ного самоназвания у отколовшейся от основной массы части
мадьярского этноса, что, в свою очередь говорит о том, что
мадьярами во 2-ой половине IX в. называл себя весь этнос, а
не только одно из его племен.
На примере возникновения этнического топонима от само-
названия видно, что в случае близкого, непосредственного об-
щения немногочисленных представителей мадьярского этноса
с иноэтничной средой, не обладавшей этниконом для обозна-
чения мадьяр, в этой среде возник этникон, воспроизводивший
самоназвание. И этот этникон (в форме топонима) свидетель-
ствует о стабильности самоназвания (а следовательно — и са-
мосознания) мадьярского этникоса, находившегося в дисперс-
ном состоянии, что и предопределило его ассимиляцию други-
ми этносами.
Рассмотрим теперь, какие моменты в истории мадьярского
этноса отразили этниконы, возникшие для его обозначения у
других народов. Наибольшее распространение получил этникон
«угры» (в славянских языках). Самое раннее его употребление
— в житиях Константина и Мефодия (89, 90). Глава VIII пер-
вого памятника и глава XVI — второго, являющиеся ценней-
шими свидетельствами по истории мадьяр IX в., обстоятельно
изучены венгерским филологом и историком Петером Кирай-
ем, использовавшим последние достижения науки в исследова-
нии этих ценнейших памятников славянской письменности
(2227, с. 4-5, 7-8, 58-59). Житие Константина на старославян-
ском языке было создано позже 14 февраля 869 г. и до осени
870 г. (после смерти Константина-Кирила и до ухода Мефодия
из Рима). Предполагают, что созданию жития на старославян-
ском предшествовало изготовление также в Риме Мефодием и
его учениками жития Константина на греческом языке, кото-
рое не сохранилось. Единого мнения об авторе жития Кон-
стантина в литературе нет (обзор литературы, вышедшей между
двумя мировыми войнами: 838, с. 245).
Хотя вопрос этот и остается нерешенным, специалисты счи-
тают несомненным большой вклад Мефодия в составление ста-
рославянского жития Константина. Согласно наиболее распро-
страненному мнению, житие Мефодия было составлено в Мо-
113
равии самое позднее в конце 885 г. — вскоре после смерти Ме-
фодия, последовавшей в 885 г., и до изгнания оттуда его уче-
ников. Многие слависты считают автором жития Мефодия уче-
ника Константина и Мефодия Климента Охридского (ок. 840-
916) (Обзор мнений об авторах житий Константина и Мефо-
дия: 1764, с. 20-23).
В житии Константина говорится о нападении на Константино-
поль мадьяр: «нападоша на нь Оугри...» (486, с. 12-13; 487, с. 78).
Дата (861 г.) и место события (район Херсонеса в Крыму) уста-
новлены исследователями памятника. Житие Мефодия содер-
жит сообщение о встрече мадьярского «короля» с Мефодием,
как полагают исследователи, в 882 г. на Среднем или на Ниж-
нем Дунае: «пришьдъшю же на страны доунаискыю королю
оугьрьскому...» (90: 486, с. 77-78; 2227, с. 9, 12). Написание эт-
никона мадьяр одинаково во всех списках жития Константина
(их более пятидесяти, самый старший пятнадцатого века) и в
житии Мефодия (их восемь, самый старший — двенадцатого
века). Даты возникновения списков — весьма важное обстоя-
тельство: сохранившиеся списки житий, по мнению П.Кирая,
не сохранили первоначальный, конца IX в., текст от буквы до
буквы, но каждая из более поздних копий отразила те измене-
ния в фонетике, правописании и т.д., которые были характер-
ны для славянской письменности тех стран, где были изготов-
лены копии. А поскольку в XII в. и в XV в. у русских, украин-
цев, а также у болгар и у сербов вместо «Q» было уже «у», то в
копиях первоначальное «жгьрьскь» фигурирует в денализиро-
ванной форме «оутърьскЬ». Но в этом нет ничего необычного.
В старославянских (церковнославянских) памятниках уже на-
чиная с XI в. появляются графические обозначения, отражаю-
щие изменение Q... Это явление характерно и для житий Кон-
стантина и Мефодия (2227, с. 60).
Восстановление формы этникона мадьяр конца IX в., в
свою очередь, помогает понять само возникновение старосла-
вянского этникона в его предполагаемой форме «огьре» (онгре)
из этникона или даже самоназвания тюркского народа «оногу-
ры», «он-огур» (тюркск, «десять стрел», «десять племен», «де-
сять огур»). Лингвистический аспект возникновения славянско-
го этникона «угры» из тюркского или этникона, или самона-
звания «оногуры» освещен достаточно убедительно славистом
Яношем Мелихом (1872-1963) (2626; 2639, с. 13) и тюркологом
Дьюлой Неметом (2803, 2804, 2809, с. 148-149). Этникон «он-
гре» у славян в X в. заимствовали византийские авторы, от ко-
114
торых он перешел в латиноязычную средневековую письмен-
ность в форме «Унгри, Унгари, Ниппгари». Эта форма, в свою
очередь, дала этниконы мадьяр в современных германских и
романских языках, что проследил Балинт Хоман (1885-1951)
(2003). Однако лингвистического анализа оказывается недоста-
точно для выяснения обстоятельств-перенесения имени оногу-
ров на мадьяр славянами.
Оногуры упоминаются в шести византийских памятниках
(Приск, Агафий Миринейский, Менандр, Феофилакт Симо-
натта, Список епископий, Список народов, Агафон), а также в
сочинениях готского историка Иордана и сирийца Захария
Митиленского (Ретора). Заслуга обобщения их свидетельств
принадлежит Д. Моравчику (2745, 2746, 2749, с. 48, 54, 56, 66,
74-75, 84, 92, 96, 97, 98; 2760, т.2, с. 219-220). Лапидарные све-
дения этих памятников позволяют локализовать оногуров в Се-
верном Причерноморье приблизительно с 463 г. по 733-746 гг.
Византиец Агафон, современник событий, упоминает пришед-
ших на территорию современной Болгарии уногур-болгар. Это
позволяет исследователям предполагать, что оногуры являлись
частью союза тюрок-болгар, пришедшего в 680 г. во главе с Ас-
парухом, сыном Коврата (ум. 642 г.) на территорию современ-
ной Болгарии. Это предположение подтверждается в опреде-
ленной степени приложением к этникону болгар также имени
уногундуров Феофаном, писавшим в 810/1-814/5 гг., и Кон-
стантином Багрянородным в сочинении «О фемах», написан-
ном в тридцатые годы X в. Патриарх Никифор (ум. 829 г.) го-
ворит о Коврате (создателе т.н. Великой Болгарии в Северном
Причерноморье и отце болгарского хана Аспаруха) как о князе
уногундуров (2749, с. 102, 105, 118; 2760, т. 1, с. 384, 458, 535;
2760, т. 2, с. 161, 218-219). Эти сведения позволяют предпола-
гать об уходе оногуров в составе племенного союза тюрок-бол-
гар Аспаруха из Северного Причерноморья, что и делает М.ИАр-
тамонов (1898-1972) (510, с. 344).
Исходя из того, что в списке епископий, составленном в
733-746 гг., упоминается епископия оногуров в качестве одной
из епископий, подчиненных готскому крымскому митрополиту,
а в перечне народов, составленном в VIII-IX вв., фигурируют
оногуры, Д.Моравчик делает вывод, что оногуров следует счи-
тать или мадьярами, или по крайней мере одним из элементов
формирующегося мадьярского этноса (2752, т. 1, с. 207-208,
211; 2760, т. 1, с. 66, 82). При этом в отличие от сторонников
взгляда об оногурах как части тюрок-болгар, Д.Моравчик по-
115
стоянно имеет в виду происхождение восточнославянского, ви-
зантийского и западноевропейских этниконов мадьяр от имени
оногуров. Однако, на мой взгляд, существует возможность объ-
яснить этот факт и без отождествления оногуров с мадьярами.
Дело в том, что с именем оногуров связаны названия террито-
рий — топонимы. В списке епископий фигурирует епископия
оногуров как понятие территориально-административное (ко-
нечно, в церковном отношении). А в памятнике западноевро-
пейского происхождения — в «Космографии» Равеннского
Анонима «около Понтийского моря» зафиксирована «страна
(патрия), которую зовут Оногорией, которую философ Ливаний
более точно определяет как соседствующую с центром — боло-
том Меотиды, добавляя, что она имеет множество рыбы из со-
седних мест, он использует ее по обычаю варваров грубо» (183:
367, с 170-171). Свидетельство это датируется примерно вось-
мидесятыми годами VII в. (3749, с. 92).
Появление имени Оногории в западноевропейском памят-
нике говорит о широком распространении этого географиче-
ского названия и о длительности его бытования. Мадьяры мог-
ли появиться в Оногории и стать ее жителями и вне всякой
связи с оногурами. Могли они и ассимилировать оставшихся
здесь тюрок — оногуров-оногундуров-болгар. Естественно, что
соседние восточнославянские племена могли обозначать мадь-
яр — жителей Оногории этниконом, образованным от этого
географического названия.
Этот этникон стал известен, несомненно, при посредстве
восточных славян в Западной Европе раньше, нежели в Визан-
тии. Анонимное «Описание градов и областей, прилегающих с
севера к Дунаю» (т.н. Баварский географ), составленное в кон-
це IX в. (исследователи датируют его возникновение 843-870 гг.
(ХЛовмяньский), 844-862 гг. (Х.Пашкевич), 866-890 гг. (П.Ша-
фарик), содержит первое воспроизведение этникона мадьяр —
«Унгаре» (188). Чешские исследователи Б.Хорак и Д.Травничек
связывают проникновение этникона мадьяр в западноевропей-
ский памятник с пребыванием Константина на территории
южной Руси, свидетельство о котором рассмотрено выше (374,
с. 47-48; 3336, с. 58). Нуждается в исправлении вывод Я.Мелиха
о том, что в западноевропейскую латиноязычную литературу
этникон мадьяр, происходящий от славянского «угры», проник
из Византии (2636, с. 249; 2639, с. 13). Одновременно записал
сведения о походе мадьяр на Вооточнофранкское королевство
в 862 г. автор третьей части Вертинских анналов Хинкмар Рей-
116
моский (ум. 882 г.). Эти «неизвестные враги» названы этнико-
ном «Унгри» (193: 391, т. 2, с. 114).
Обращает на себя внимание, что и в средневековой еврей-
ской литературе начиная с первой половины X. в. входит в
употребление этникон мадьяр, произведенный от славянского
их наименования, — «ун-г-ри» (265: 426, с. 39).
В славянских языках для обозначения мадьяр применялся
лишь этникон, произведенный от старославянского «огре» (угры,
венгры и тд.). Византийцы применяли для мадьяр ряд этниконов:
Д.Моравчик составил список из восемнадцати терминов, которы-
ми обозначались мадьяры в византийских памятниках (2760, т. 2,
с. 380). Их изучение может дать представление о том, как и поче-
му тот или иной византийский автор стремился охарактеризовать
мадьяр с помощью того или иного этникона. Западноевропейские
авторы в большинстве случаев называли мадьяр этниконом, про-
изведенным от «огре», иногда, особенно на первых порах, ставя в
качестве основного этникона этникон известных ранее конных
народов, совершавших набеги на страны Западной Европы (ава-
ры, гунны), но добавляя при этом, как это делал баварский автор
пятой части Фульдских анналов, писавший вскоре после 901 г.:
«...авары, которых называют унгари» (205: 391, т. 3, с. 160, 174).
Важно, однако, заметить, что этниконы, производные от старо-
славянского «огре», у всех народов означали только мадьяр.
На мой взгляд, объяснение этого факта содержится в древне-
русском (XIV в.) переводе несохранившегося греческого текста —
полемического сочинения против «латинян» (католиков). В заклю-
чительной части сочинения его неизвестный автор говорит о «кре-
щении» отдельных народов. Он называет немцев, болгар, русов и
сообщает о «крещении» в Константинополе «двух князей» мадьяр,
которых он называет «Неони, глаголемЬ Оугри, иже сами нарица-
ются магере» (100: 491, с. 187). На основе анализа этого ценного
памятника по истории венгерско-византийских отношений Д.Мо-
равчик не раз высказывал предположение о том, что его грече-
ский оригинал был составлен самое раннее в начале XII в. Свиде-
тельство о мадьярах автор этого оригинала, видимо, почерпнул из
какого-то памятника X в., откуда происходят и сведения, сообщае-
мые автором второй половины XI в. Скилицей, относительно посе-
щения Константинополя двумя мадьярскими князьями и об их «кре-
щении» (129: 459, с. 239), которое датируется ок. 948 г. (464, с. 85).
Пеоны — античный народ, обитавший на территории Маке-
донии. Византийские авторы наряду о этниконом «унгри» чаще
117
всего применяли архаизированный этникон «пеоны» для обо-
значения мадьяр. Но архаизированный этникон «пеоны» обо-
значал у византийцев также и болгар (2762, с. 321).
Упомянув пеонов, автор греческого оригинала «Повести о
латынех», зная двойное значение этого этникона, счел нужным
уточнить, что речь идет о тех пеонах, которых называют уграми
(болгары у него фигурируют под их собственным именем), а
затем разъяснил, что угры — это народ, имеющий самоназва-
ние «мадьяры». Таким образом, этникон «унгри», произведен-
ный от старославянского «Огре», выступает в качестве соответ-
ствия самоназвания «мадьяры». Следовательно, византийские
авторы, употребляя этникон «унгри», свидетельствовали тем
самым о знании ими самоназвания мадьяр. Это — дополни-
тельный довод в пользу положений о том, что самоназвание
это было стабильно и уже ко второй половине IX в., когда оно
было зафиксировано рассмотренным выше восточным памят-
ником, оно относилось ко всему этносу.
В конечном счете все это свидетельствует, что уже в это
время мадьярский этнос обладал этническим самосознанием,
которое питалось наличием объективного единства и особен-
ности мадьярской этнической общности. Думается, что в этни-
конах Х-ХП вв. (воспроизведенных еще более поздними па-
мятниками) не могло не отразиться положения, характерного
для более раннего времени: они могли возникнуть лишь в ре-
зультате знакомства с этнической общностью в процессе непо-
средственного общения с ее представителями в течение срав-
нительно длительного времени. И пока непосредственное об-
щение не было достаточным для того, чтобы у византийцев
сформировалось мнение не только о внешних признаках мадь-
ярского этноса, но и о его самоназвании, они применяли для
обозначения мадьяр этниконы народов, давно известных в Ви-
зантии, на основе осмысления одинаковых или сходных внеш-
них отличий мадьяр и давно известных народов. Но эти старые
этниконы всегда применялись в условиях бытования этникона
«унгри», которым обозначали только мадьяр. Думаю, что все
это можно распространить и на этническую терминологию за-
падноевропейских авторов, писавших по-латыни, хотя на Запа-
де этникон, произведенный от старославянского «огре», обо-
значавший только мадьяр, значительно быстрее утвердился в
качестве их единственного этникона.
Этап ознакомления византийцев с мадьярским этносом, ко-
торый можно датировать десятым веком — временем обрете-
118
ния родины мадьярами, оставил памятники, где мадьяры име-
нуются и этниконом, производным от «огре» (унгри), и «турка-
ми», и «гуннами», и «пеонами», и «скифами», и «паннонцами».
Источники, где содержатся обозначения мадьяр этими этнико-
нами, составляют основу для воссоздания истории венгероко-
византийских отношений и истории мадьяр вообще в X в.
Имея в виду мою задачу рассмотреть проявления этнического
самосознания мадьяр, я сосредоточу внимание на свидетельст-
вах сочинения Константина Багрянородного «Об управлении
империей», где воспроизводятся сведения, полученные от
представителей мадьяр. С точки зрения истории ознакомления
византийцев с мадьярским этносом сочинение Константина Баг-
рянородного — хронологически первый памятник, в котором со-
держатся особые разделы, посвященные характеристике мадьяр.
Прежде чем перейти к их рассмотрению, обратим внимание
на свидетельства о мадьярах, содержащихся в «Тактике» визан-
тийского императора Льва IV Мудрого (886-912), составленной
после 904 г. Мадьяры фигурируют в главе XVIII этого сочине-
ния (и в § 42 главы XIV) под именем «турки». Византийские
авторы обозначали этим этниконом древних тюрок (кектюрок)
VI-VII вв., хазар IV в. и мадьяр X-XI вв. (соответствующие сви-
детельства источников приводит Д.Моравчик: 2760, т. 2, с. 320-
322), а также — другие тюркские народы более позднего време-
ни. Привожу тексты свидетельств Льва Мудрого о «турках»-
мадьярах в их совокупности и в последовательности авторского
(Льва Мудрого) изложения (112: 464, с. 16-23). Их изучение мо-
жет пролить свет на содержание этникона «турки», в приложе-
нии его к мадьярам и в связи с этим — на генезис этого этни-
кона мадьяр. Все это поможет выяснить отдельные моменты
этнического самосознания мадьяр конца IX — начала X вв. Ос-
новой для осмысления свидетельств Льва Мудрого о «турках»-
мадьярах в данном аспекте служат выводы Д.Моравчика о про-
исхождении этих свидетельств (2749, с. 133-137; 2753; 2754).
Мною использован также его венгерский перевод свидетельств
о «турках»-мадьярах (464, с. 16-23).
Уже первое свидетельство Льва Мудрого о «турках» (§ 42 гл.
XVI) вводит в источниковедческую проблематику этого памят-
ника. Здесь речь идет о таком тактическом приеме, как при-
творное бегство; «Другие же ставят часть войска в засаду, и
притом не большую, а меньшую часть. После того, как про-
изойдет столкновение, те, кого выставили вперед, преднаме-
ренно обращаются в бегство, и, если враг преследует их без со-
119
хранения воинского строя, то после того, как бегущие и пре-
следующие минуют место засады, сидящие в засаде выходят из
нее и нападают на неприятеля с тыла. После этого по заранее
назначенному сигналу бегущие разворачиваются назад, так что
враг оказывается окруженным. Большей частью это обычно встре-
чается у более северных и скифских народов, как, например, у ту-
рок и похожих на них, ибо у них нет военного строя...»
Источниковеды давно уже отметили, что Лев Мудрый вос-
производит описания военной организации и тактики отдель-
ных народов, содержащиеся в написанном в конце VI — нача-
ле VII вв. памятнике («Стратегикон», «Тактика стратегика»)
(103: 454), авторство которого приписывают разным лицам, в
частности — императору Маврикию (582-602), почему и памят-
ник иногда именуют сочинением Псевдо-Маврикия. Далее я
условно называю его Маврикием. Но Лев Мудрый описывал
современные ему народы, их военную организацию и тактику.
Естественно, что он самостоятельно написал, основываясь на
донесениях военачальников, устных рассказах, разделы о так-
тике сарацин, небольшой пассаж о тактике болгар, чего не бы-
ло у Маврикия. Далее, он указал современное ему положение
франков и лангобардов, народа склави, воспроизведя из Мав-
рикия описания их тактики и отнеся их к прошлому этих наро-
дов. Исходя из своих знаний военной организации и тактики
конного народа — мадьяр, Лев Мудрый сравнил их с соответ-
ствующими описаниями военного дела и тактики тюрок Мав-
рикием и нашел последние в основном соответствующими то-
му, что ему было известно о мадьярах. Поэтому он и воспроиз-
вел описания Маврикия, в ряде случаев дополнив их собствен-
ными сведениями и изменив детали в соответствии с положе-
нием конца IX в.
Как будет видно из дальнейшего изложения Львом Мудрым
тактики «турок», под этим именем он описывал мадьяр. Но ис-
ходя из сходства известного ему из опыта его военачальников
военного строя мадьяр и описанного Маврикием военного
строя тюрок. Лев Мудрый применил для мадьяр этникон «тур-
ки», приняв таким образом известный ему народ начала X в.
(мадьяр) за тюрок, описанных Маврикием. Кроме того, Лев
Мудрый использовал для воспроизведения отдельных моментов
военного строя мадьяр, называемых им «турками», характери-
стики, которые Маврикий применял не к тюркам второй поло-
вины VI в., а к другим народам, если эти характеристики соот-
ветствовали тому, что было известно Льву Мудрому о народе,
120
который был назван им «тюрками». В приведенном описании
притворного бегства у Маврикия речь идет лишь о скифских
народах: Лев Мудрый отнес это к «туркам», воспроизведя таким
образом одну из черт военной тактики современных ему мадьяр.
Много места уделил Лев Мудрый описанию военного строя
и тактики «турок» в главе XVIII «Тактики» (№ 40-76). В начале
этого раздела своего труда он использовал для воссоздания из-
вестного ему способа преследования неприятеля «турками»
(мадьярами), то место Маврикия, где говорится о скифах. За-
менив последних «турками», Лев Мудрый написал: «Поскольку
некоторые из народов, например, турки в ходе преследования
нападают на преследуемых не в боевом строю, то вследствие
этого их легче достигает беда со стороны отходящих в боевом
порядке преследуемых, если последние развернутся назад.
Другие же преследуют хладнокровно и в боевом строю, по-
чему и обратившимся против них следует стремиться не к то-
му, чтобы прямо столкнуться с ними, а, как мы уже сказали, —
к тому, чтобы напасть на них немного сбоку или с тыла».
Тут же следует признание, не оставляющее сомнения в том,
что этникон «турки» применяется императором для обозначе-
ния мадьяр: «Я упомянул турок потому, что считаю небеспо-
лезным осветить, как они развертываются в боевой порядок и
как следует развертываться в боевой порядок против них, по-
скольку мы узнали их на основе достаточного опыта, используя
их в качестве союзников, когда болгары нарушили договор о
мире и обрушились на края Фракии. Справедливость, караю-
щая клятвопреступление, совершенное против Бога нашего,
Христа, владыки всего сущего, поспешила обрушить на них
свою кару. Поскольку наши военные силы были связаны сара-
цинами, божественное провидение повело в бой против болгар
турок вместо ромеев. С помощью флота нашего императорско-
го величества они были переправлены через Истр (Дунай), они
в трех битвах разбили войско болгар, злодейски поднявшее
оружие против христиан, и были посланы против болгар как
бы в качестве палачей, чтобы христиане роме и не испачкали
себя преднамеренно кровью христиан болгар (§ 42). Здесь речь
идет об известной войне византийцев с болгарами (894-896).
Источники, сводку которых составил Флориан Матьяш (1818-
1904) (2624, с. 19-25), указывают, что союзниками византийцев
в этой войне являлись мадьяры.
Информация об участии «турок» в войне с болгарами при-
надлежит самому Льву Мудрому. И в предыдущем, и в после-
121
дующем изложении известий о «турках» император фиксирует
известные ему сведения о «турках»-мадьярах или воспроизводя
(иногда с модификациями) пассажи Маврикия, соответствую-
щие действительности начала X в., или создавая собственный
текст. Не приходится удивляться тому факту, что военный
строй тюрок VI — начала VII вв., описанный Маврикием, во
многом был сходен с военной организацией мадьяр начала X в.:
эти народы принадлежали к весьма сходным хозяйственно-
культурным типам, одним из элементов которых является во-
енное дело. Этот элемент и был воссоздан Маврикием, чье
описание оказалось достоверным для другого народа, имеюще-
го весьма сходную военную организацию.
Осмысливая имевшиеся у него сведения о военном строе
народов начала X в., Лев Мудрый выделял, как мы сказали бы,
его типы и подтипы. Собственно, это делал и Маврикий, выде-
ливший авар и тюрок как подтип из типа скифских народов.
Лев Мудрый нашел возможным характеристику авар перенести
на современных ему болгар и заменил этникон «авары» этни-
коном «болгары». А в качестве «турок», как мы видели, у него
фигурируют мадьяры: «Таким образом, можно сказать, что у
скифских народов одинаковы их образ жизни и их организа-
ция: над ними — множество предводителей и по отношению к
делам они равнодушны. В общем они ведут жизнь кочевников.
Лишь болгары, а кроме них — еще народ турок заботятся о во-
енном строе, который у них сходен, и так они с большей силой
по сравнению с остальными скифскими народами ведут ближний
бой, а также находятся под властью одного предводителя» (§ 43).
Далее Лев Мудрый дает характеристику болгар начала X в., со-
ставленную им самим: «Поскольку, однако, болгары обязались со-
блюдать мир во Христе и вместе с ромеями верят в него, то после
их попыток, предпринятых вслед за их клятвопреступлением, мы
не думаем о том, чтобы взять против них оружие, оставив на Бога
военные планы против них. Поэтому мы не намерены пока опи-
сывать ни их военный строй, применяемый против нас, ни наш,
применяемый против них, поскольку они наши братья по вере и
готовы делать то, что мы предложим» (§ 44). Так по религиозному
и внешнеполитическое признаку болгары оказались выделенными
Львом Мудрым из их общности с «турками». Но начав говорить
только о «турках», император снова подчеркнул сходство военного
строя этих народов: «Но мы будем говорить об организации и во-
енном строе турок, которые мало или ничем не отличаются от ор-
ганизации и военного строя болгар» (§ 45).
122
Далее следует модифицированный текст Маврикия о тюрках
конца VI — начала VII вв., который отражал представления
Льва Мудрого о мадьярах: «Этот народ богат мужчинами и сво-
боден и, презирая прочие роскошь и богатство, заботится толь-
ко о том, чтобы храбро действовать против его врагов» (§ 45).
«Итак, это народ, который состоит под одним предводителем,
выдерживает от его властей строгие и тяжелые наказания за
совершенные им проступки, и не любовь, а страх держит его в
узде. Усталость и трудности он переносит превосходно, проти-
востоит жаре и холоду, а в случае необходимости и другим ли-
шениям, как всякий кочевой народ» (§ 46).
Далее император в соответствии со своими представлениями
о мадьярах прилагает их этникон «турки» к воспроизводимому
им тексту Маврикия, где этого этникона нет: «Племена турок
вынюхивают чужие и скрывают свои намерения, они недруже-
любны и ненадежны, они — рабы ненасытной жажды сокро-
вищ; ни во что они не ставят клятвы, не соблюдают договоров,
не удовлетворяются подарками, но прежде чем взять даваемое,
они замышляют козни и нарушение договора» (§ 47). Льву Му-
дрому в этом тексте принадлежит не только этникон «турки»,
но и термин «племена» (фила). Д.Дьёрффи справедливо усмат-
ривает в этом свидетельство того, что Льву Мудрому было из-
вестно о племенной организации мадьяр (1805, с. 7).
Следует описание Маврикия, которое Лев Мудрый счел со-
ответствующим его представлениям о мадьярах: «Вооружение
их составляют меч, кожаный панцирь, лук и копье, и так в сра-
жениях преобладающая их часть носит оружие двух видов, на
плече они носят копье, в руках держат лук, и, как того требует
необходимость, они пользуются где первым, а где — вторым».
Но у Льва Мудрого оказались дополнительные сведения по
сравнению о данными Маврикия о мадьярах, которых он счи-
тал одним народом с тюрками, описанными Маврикием. Так
возникло самостоятельное свидетельство Льва Мудрого о мадь-
ярах: «Однако, когда их преследуют, они достигают преимуще-
ства главным образом благодаря применению луков» (§ 49).
Перед этим пассажем и после него Лев Мудрый использует
текст Маврикия, выражающий и впечатления автора начала X в.
о мадьярах: «Ловко улучают благоприятные случаи и стара-
ются разгромить их врагов не столько с помощью рук и воен-
ных сил, сколько главным образом благодаря обману, внезап-
ным нападениям и лишению противника того, что ему необхо-
димо» (§ 48). «Но не только сами они носят оружие, но и груди
123
коней их знатных лиц покрывают также железом или войло-
ком» (§ 50). «Много внимания уделяют они тому, чтобы прак-
тиковаться в стрельбе из лука с коней» (§ 51). В следующий
пассаж Лев Мудрый вставил дополнение, содержащее его соб-
ственные сведения о мадьярах: «Сопровождает их огромный
табун коней, жеребцов и кобыл, дающий им и пищу, и молоко,
а также создающий видимость их множества» (§ 51). Льву Му-
дрому принадлежит здесь свидетельство о том, что мадьяры
питаются кобыльим молоком.
В следующий пассаж Лев Мудрый ввел этникон «турки», от-
сутствующий у Маврикия: «Не разбивают лагеря, окруженного
рвом, как ромеи, а, кочуя в составе родов и племен, до дней
войны зимой и летом постоянно пасут своих коней; а во время
войны они держат нужных коней при себе с путами на ногах,
сторожа их вблизи шатров турок до времени, когда строится
боевой порядок; а его построение они начинают ночью» (§ 53).
На мой взгляд, ценность этого свидетельства Льва Мудрого о
родах и племенах у мадьяр не уменьшается от того, что оно
выражено словами Маврикия, характеризовавшего ими тюрок
конца VI — начала VII вв., как полагает ДДьёрффи (1805, с. 7).
Лев Мудрый воспроизводил описания Маврикия, когда они со-
ответствовали его представлениям о мадьярах. При этом актуа-
лизация текста Маврикия Львом Мудрым проявляется, в част-
ности, в данном пассаже, не только в интерполировании этни-
кона «турки», но и в опущении упоминания о персах, как о на-
роде, имевшем одинаковый с ромеями элемент военного дела.
Продолжая описывать военное дело мадьяр словами Маври-
кия, Лев Мудрый дополняет их собственными сведениями о
малых интервалах, которые разделяют полки мадьяр, а также
опускает упоминание о персах, которые у Маврикия фигуриро-
вали наряду с ромеями: «В сражении выстраиваются не в три
колонны, как это делают ромеи, а в различные полки (тысячи),
плотно соединенные друг с другом и разделенные лишь малы-
ми интервалами, чтобы создать видимость единого боевого
строя» (§ 55). Перед этим пассажем и после него характеристи-
ка мадьяр дается словами Маврикия: «Заставы свои они разме-
щают на большом расстоянии и очень близко одна к другой,
чтобы не так легко было совершить на них неожиданное напа-
дение» (§ 54). «Кроме основного войска у них есть запасные
силы, которые они посылают, чтобы поймать в ловушку тех,
кто выступит против них без мер предосторожности; или они
держат эти силы в запасе для помощи тем своим отрядам, ко-
124
торые попали в затруднительное положение. Их обозы распо-
лагаются позади боевого порядка неподалеку, в одной или двух
милях правее или левее боевого порядка, и с ними они остав-
ляют также небольшие караулы» (§ 56).
В следующем рассказе снова выступает дополнение, сделан-
ное Львом Мудрым на основе его знаний мадьяр, которые про-
являют заботу о глубине боевых порядков: «Часто они привя-
зывают лишних коней одной веревкой, помещая их в тылу, то
есть позади боевых порядков для их защиты. Глубину боевого
строя, то есть рядов, они устанавливают не одинаковую, боль-
ше заботясь о глубине, чтобы боевой строй был толстым, и де-
лают фронт равномерным и плотным» (§ 57). В дальнейшем
изложении Лев Мудрый снова опускает упоминание о персах,
которых Маврикий вместе с ромеями противопоставлял тюр-
кам, и вводит в текст свое дополнение о беспощадном пресле-
довании мадьярами неприятеля: «Они отдают предпочтение
больше не ближнему бою, а нанесению урона издалека, уст-
ройству засад, окружению неприятеля, притворному отступле-
нию, а затем — возвращению, действиям рассеянных боевых
отрядов (§ 58). Коли же они обратили неприятеля в бегство, то
они забывают обо всем остальном и беспощадно преследуют
его, не думая ни о чем другом, кроме преследования. Ибо они
не удовлетворяются преследованием в течение некоторого вре-
мени и захватом добычи, как это делают ромеи и остальные
народы, но теснят неприятеля до тех пор, пока полностью его
не уничтожат, употребив для этого все средства» (§ 59).
Воспроизведение с определенными модификациями текста
Маврикия прерывается у Льва Мудрого его замечаниями о том,
что речь идет о «турках» и о болгарах. Это замечание предпо-
слано описанию тактики «турок», им же завершается та его
часть, которая только что рассмотрена мною: «Если же какой-
либо ими преследуемый неприятель укрывается в укрепленном
месте, то они стремятся точно выведать, в чем испытывают ну-
жду как люди, так и кони, и делают все, чтобы из-за такого
стесненного положения их враги попали им в руки или чтобы
принудить их к соглашению на их («турок») условиях таким об-
разом, что сначала они («турки») выдвигают более легкие усло-
вия, а затем, если неприятель пойдет на них, выдвигают более
тяжелые условия (§ 60). Таковы характерные черты тюрок, ко-
торых отличает от болгар лишь то, что, когда те (болгары) при-
няли христианскую веру, они под влиянием морали ромеев не-
много изменились, оставив вместе с их неверием (безбожием)
125
их дикость и образ жизни кочевников» (§ 61). Это — еще одна
попытка Льва Мудрого типологизировать народы и их военное
дело: болар и «турок» (мадьяр) объединяет один и тот же или
весьма сходный тип их военной организации и тактики, но от-
личает отношение к христианству и образ жизни.
Далее Лев Мудрый углубляет свою типологизацию: ранее (§ 44)
он отнес болгар в число «братьев (византийцев) по единой ве-
ре», готовых исполнять волю византийцев, а «турок» (мадьяр)
теперь он называет «неприятелями». В связи с такой их квали-
фикацией дается описание их уязвимых мест с вопроизведени-
ем текста Маврикия, который писал о «наших неприятелях».
Лев Мудрый, применив это описание к «туркам» (мадьярам),
ввел уточнение: «Нашим неприятелям туркам неблагоприятно
отсутствие пастбищ, поскольку о собой они берут множество
коней» (§ 62). И далее следует текст Маврикия, который Лев
Мудрый, исходя из своих сведений о «турках» (мадьярах) ис-
пользует для описания их уязвимых мест, преследуя при этом
практические цели: по признанию самого Льва Мудрого, со-
держащемуся во введении к его «Тактике», он хотел в ней све-
сти воедино все то, что кажется полезным и что можно исполь-
зовать в его время с практической точки зрения (2749, с. 133).
Ясно, что и в данном случае текст Маврикия содержал только
то, что Лев Мудрый считал отражением известных ему реалий:
«Во время столкновения главным образом отряд пехоты, стоя-
щий в боевом порядке, будет наносить им большой ущерб, ко-
торый послужит во вред им, которые являются конниками и не
сходят о коня, ибо пешими неспособны сопротивляться, по-
скольку выросли, ездя верхом (§ 63). Неблагоприятна для них
низменная и пустынная местность, а также тесный боевой
строй конницы, которая беспрерывно преследует их (§ 64). Невы-
годна для них рукопашная схватка с оружием, а также ночные
нападения, которые наверняка успешны в том случае, если од-
на часть нападающих — в боевом отрою, а другая остается в
укрытии (§ 65). Сильно ущемляет их, когда отдельные (тур-
ки) перебегают к ромеям. Поскольку они хорошо знают, что
их народ по своей природе непостоянен и что они корысто-
любивы и состоят из множества племен и что именно поэтому
они не принимают во внимание родственников и согласия ме-
жду собой» (§ 66). Относительно «турок» (мадьяр), перебегав-
ших к ромеям, у Льва Мудрого имелись дополнительные дан-
ные, и он дополнил ими текст Маврикия: «Ибо если лишь все-
го несколько человек совершают побег и получают с нашей
126
стороны хороший прием, то за ними следует целая масса; по-
этому они столь сердиты на тех, кто от них отделился» (§ 67).
Заключает описание «турок» (мадьяр) раздел, содержащий
рекомендации военачальнику, как следует действовать против
этого народа, учитывая его сильные и слабые стороны, кото-
рые были описаны в предыдущих двух частях «Тактики» (§§ 45-
61, 62-67): «Так что если кто-либо хочет приблизиться к ним,
чтобы сразиться с ними, то прежде всего осмотрительно уста-
новить посты на небольшом расстоянии друг от друга, чтобы
они тесно следовали друг за другом, а затем, чтобы тщательно
подготовиться к возможной неудаче, то есть в случае, если сра-
жающиеся против них (турок) потерпели бы поражение, то
чтобы было намечено укрепленное место на случай опасности
и чтобы было запасено на несколько дней продовольствие, ес-
ли возможно, то и для коней, но во всяком случае обязательно
для людей, а главное — чтобы это место изобиловало бы водой.
Затем и обоз чтобы был так размещен, как мы сказали об этом
в соответствующей главе (§ 68). Если имеется в наличии пехо-
та, то главным образом в первом столкновении, когда войско
распознает, что это за народ, пехоту следует разместить в бое-
вой порядок так, как мы уже изложили это в другом месте, то
есть чтобы конница располагалась бы позади пехотинцев (§ 69).
Если же против них (турок) стоят только конники, и они могут
своими силами принять бой, то пусть они будут поставлены в
боевой порядок таким образом, о каком было сказано в части,
посвященной боевому порядку» (§ 70).
Продолжая воспроизводить рекомендации Маврикия, сохра-
нявшие, по мнению Льва Мудрого, свою силу и в отношении
мадьяр, он снова вставляет в текст этникон «турки»: «Большая
и лучшая их (конников) часть пусть будет выделена на фланги,
в тылу же достаточно оставить так называемый конный арьер-
гард, то есть карателей. Атакующие, то есть авангард, в ходе
преследования пусть не удаляются от боевого порядка арьер-
гарда более, чем на три или четыре расстояния полета стрелы,
и пусть не захватывают их (турок). Пусть обязательно будет
так, насколько это возможно, чтобы боевой порядок был по-
строен на пустынной и ровной местности, где не преграждают
путь ни густые леса, ни болота, ни впадины» Это условие не-
обходимо ввиду возможности ловушек со стороны турок (§ 71).
Заставы пусть будут выставлены с четырех сторон войска, в оп-
ределенном удалении друг от друга (§ 72). Если это возможно,
то хорошо, если в тылу войска будет или трудно преодолимая
127
река, или болото, или озеро, чтобы тыл был наверняка при-
крыт (§ 73). И если схватка завязалась удачно, то не следует
устремляться алчно вслед за ними, но и небрежно нельзя себя
вести. Ибо если в первом сражении их победят, они не остав-
ляют борьбы, как другие народы, а пока их только полностью
не ослабят, они всячески стараются нападать на их врагов. Ес-
ли же войско позаботиться о фураже для коней, ибо при при-
ближении врага конникам едва ли можно будет собирать фу-
раж для коней» (§ 74).
Воспроизводя текст Маврикия, Лев Мудрый нигде не подал
вида, что это не его собственные оценки и указания. Не про-
явит он попытки и обосновать или объяснить идентичность
тюрок Маврикия и «турок» (мадьяр), которые были известны
императору наряду с болгарами на основе «достаточного опы-
та». Использование текста Маврикия для Льва Мудрого —
лишь одно из средств описания современного ему народа. При
этом такого описания, неточности в котором грозили военны-
ми неудачами. Заключение описания «турок» (мадьяр) написа-
но самим Львом Мудрым, изложившим здесь положение этого
народа к моменту составления «Тактики»: «Вот таковы обыч-
ные методы ведения войны турками, которые, как мы уже ска-
зали, отличаются от методов болгар в некоторых мелочах, а в
остальном полностью сходны» (§ 75). Мы это не для того напи-
сали для тебя, чтобы ты готовился противоборствовать с турка-
ми, ибо они теперь не наши соседи, не наши враги, а даже
скорее стремятся к тому, чтобы показать себя подданными ро-
меев (§ 76). А ради того, чтобы ты, военачальник, мог бы уз-
нать различные воинские порядки и военные планы и в надле-
жащее время без промедления мог бы использовать это (опи-
санное) так, как ты хочешь, и ты постигнешь пользу этих бое-
вых порядковый военных планов, изобретенных отдельными
(людьми) после большой практики, или — если случаю так бу-
дет угодно — чтобы ты мог им противостоять, после того как
ты благодаря твоим изысканиям заранее приобретешь опыт и
приготовишься к противоположным методам» (§ 77).
Моя задача не состоит в определении достоверности свиде-
тельств Льва Мудрого о мадьярах: это нужно при использова-
нии их для воссоздания истории и главным образом истории
военного дела мадьяр X в. Лев Мудрый писал в убеждении, что
он фиксирует реалии, знание которых необходимо на войне.
Выяснение того, удалось ли ему это сделать, — особая источ-
никоведческая задача. При ее выполнении выявляются неточ-
128
ности свидетельств Льва Мудрого. Так, археологи не обнаружи-
вают в погребениях мадьяр X в. кожаного панциря (или его ос-
татков). Этот панцирь известен у болгар X в. (данные археоло-
гической литературы: 2754, с. 179).
Для изучения проблематики, связанной с этническим само-
сознанием мадьяр, важно иметь в виду угол зрения автора
«Тактики»: он описывал не народ, а тип военного дела (поэто-
му его данные в основном совпали с описанием того же типа,
составленным Маврикием). С характеристикой типа военного
дела связана фиксация немногих сведений о мадьярах как о со-
циальном организме и об их внешнеполитической истории (на-
личие племен и родов, единого предводителя, властей, держа-
щих страхом народ в узде и налагающих суровые наказания;
участие мадьяр в войне о болгарами; уход мадьяр с соседней с
Византией территории: их стремление показать себя подданны-
ми Византии). Неполнота сведений о мадьярах (а она характер-
на для всех свидетельств «внешних» памятников X в.) имела
причиной сам характер военных и внешнеполитических кон-
тактов византийцев и западноевропейских авторов; имея дело с
конным войском, они отождествляли его с народом в целом.
На описание автором «Тактики» мадьяр не могли не повлиять
в том же направлении характер и задачи этого сочинения. Его
автор, фактически ограничиваясь описанием типа военного де-
ла, был сам убежден, что он описывает народ, причем зани-
мающий определенное место в типологии, как мы сказали бы,
народов: скифские народы — болгары и «турки» (§ 43), «турки»
— болгары (§ 44, 45, 61, 75).
Но если описание военного дела могло и должно было отра-
жать его реальные черты, то представление фиксации этих черт
военного дела в качестве описаяня народа «турок» (мадьяр)
привело к созданию его этнического стереотипа как составной
части этнического (то есть обыденного) самосознания визан-
тийского автора. Этот стереотип был свойственен, видимо, оп-
ределенным военно-политическим кругам Византии начала X в.
Современной этнологией установлено, что обыденное созна-
ние имеет «широкую возможность для абсолютизации тех
свойств этноса, которые в действительности имеют относи-
тельный характер, ибо присущи не одной, а нескольким этни-
ческим общностям. В то же время в силу избирательности мно-
гие этнические свойства остаются не зафиксированными обы-
денным сознанием. Складывающиеся в ходе межэтнического
общения представления о своем собственном и чужих народах
5 — 1796
129
(этнические автостереотипы и стереотипы) не просто суммиру-
ют те или иные их черты, но выражают эмоциональное отно-
шение к ним». Этническое самосознание «не только абсолюти-
зирует некоторые действительно имеющиеся этнические свой-
ства, но и склонно приписывать как «своему», так и «чужим»
этносам несуществующие черты. Такие иллюзорные представ-
ления могут относиться и к этническому стереотипу, и к этни-
ческим символам, в качестве которых в этом случае фигуриру-
ют предметы и явления, в действительности не выражающие
особенностей этноса. В роли подобных квазиэтнических при-
знаков могут выступать самые различные компоненты культуры в
самом широком смысле слова...» (Ю.В.Бромлей: 538, с. 100, 101).
Учет этих свойств этнических стереотипов, установленных в
результате изучения огромного материала этносоциологических
обследований, обязателен при использовании средневековых
памятников, свидетельства которых, как правило, выражают
этнические и социальные стереотипы.
Для выяснения этнического самосознания мадьяр X в. и их эт-
нической истории вообще важны, на мой взгляд, два момента в
том стереотипе мадьяр, который нашел выражение в «Тактике»
Льва Мудрого: абсолютизация особенностей военного дела мадьяр
как свойства их этноса, подмена этноса типом военной организа-
ции, а также — как одно из следствий этого — присвоение им эт-
никона «турки». Факторами, обусловившими появление этих осо-
бенностей данного стереотипа, являлись принадлежность мадьяр
к тому типу военной организации, к которому принадлежал народ
конца VI — начала VII вв., имевший этникон (видимо, и самона-
звание) «турки», а также наличие у византийцев сведений только о
той части мадьярского этноса, которая составляла их войско, и от-
сутствие сведений о самоназвании мадьяр. Присвоению мадьярам
этникона «турки» способствовал изученный исследователями
(Д.Моравчиком, Г Литавриным) обычай византийских авторов
конструировать и применять собирательные и архаизированные
имена народов (715, с. 210-211, 216; 2762, 0.320; 2760, т. 2, с. 13-
17). Этникон «гурки» являлся одним из такого рода имен, кото-
рым обозначались народы, по терминологии Д.Моравчика, гунн-
ско-болгарско-тюркской труппы или гуннско-тюркские народы
(2762, с. 320; 2760, т. 2, с. 16). Этим этниконом византийские авто-
ры обозначали (до приложения его к мадьярам), не только древ-
них тюрок (VI-VII вв.), но и хазар (памятники VII-VIII вв. — Ме-
фодий Патарский, первой половины IX в. — сочинения Феофана
и патриарха Никофора) (сводка известий: 2760, т. 2, с. 320).
130
Словом, этникон «турки» в приложении к мадьярам это эле-
мент этнического стереотийа, бытовавшего у византийцев, эт-
нический символ, не выражавший особенностей мадьярского
этноса. Я не нахожу оснований для того, чтобы усматривать в
этом этниконе какого-либо отражения этнического самосозна-
ния мадьяр или его элементов. Не могу также согласиться с со-
ображениями Д.Моравчика о том, что изучение этого этникона
проливает свет на происхождение и древнюю историю мадьяр,
что основой для его употребления являлись исторические реалии
— вхождение в более раннее время мадьяр в союзы племен «ту-
рок» (2749, с. 245-246; 2762, с, 320; 2760, т. 2, с. 16-17).
Безусловно, этникон «турки» как компонент этнического
стереотипа византийских авторов не мог отражать осознания
мадьярами их «родства» или политических связей в прошлом с
племенами «турок». Теоретические выводы современной этно-
логии помогают выяснить не только роль этнического стерео-
типа «турок» у византийцев, но и по-новому подойти к опреде-
нию степени достоверности свидетельств о народах, содержа-
щий аксиологический, оценочный момент. В частности, утвер-
ждение Льва Мудрого о том, будто мадьяры «скорее стремятся
к тому, чтобы показать себя поддаными ромеев», представляет-
ся не фиксацией реалии, а выражением социально-этнического
автостереотипа представителей господствующего класса Визан-
тии: «народ «ромеи» представал в их изображении... как осо-
бый, избранный богом, призванный властвовать над други-
ми...» (716, о. 203).
И все-таки описание «турок» (мадьяр) Львом Мудрым имеет
непосредственное отношение к этническому самосознанию
мадьяр. Описывая военную организацию «турок» (мадьяр), Лев
Мудрый дает перечень тех отличий ее, которые отделяли этот
тип военной организации от других ее типов. Эти отличия со-
ставляли объективную основу для формирования у мадьяр в
данной этнической ситуации начала X в., когда они сталкива-
лись и в буквальном, и в переносном смысле этого слова, с
другими типами военного дела, представления об их единстве
и отличии от других этносов.
Напомню, что обыденное сознание воспринимает, в частно-
сти, отличия того хозяйственно-культурного типа, к которому
принадлежит этнос, как признаки этноса. А выделение «сво-
его» этноса по таким квазиэтническим признакам (в действи-
тельности — по отличиям, порожденным, условиями данной
этнической ситуации) составляет основу формирования этни-
5*
131
ческого самосознания. Кроме того, важно свидетельство Льва
Мудрого о наличии у византийцев единственного этникона для
обозначения мадьяр. Извне мадьярский этнос, следовательно,
воспринимался как единство, создаваемое не только единым
типом военной организации, но и как структурная целост-
ность, каждое подразделение которой (племена и роды), каж-
дый слой которой (глава, власти, знатные, масса тех, кого
страх держал в узде), каждый член которой имел общие для
всех них в глазах внешнего наблюдателя признаки (в действи-
тельности — отличия), которые позволяли называть эту общ-
ность одним этниконом. Но этникон «турки» не покрывал со-
бой такого признака мадьярского этноса, как его самоназвание.
Поэтому сами обстоятельства его возникновения, о которых
уже говорилось, и факт его бытования отражают степень зна-
комства византийцев с мадьярским этносом.
Выше уже говорилось, что судя по свидетельству древнерус-
ского переводного памятника (100), к началу XII в. (может
быть, уже в X в.) применявшийся византийцами только по от-
ношению к мадьярам этникон «унгри» (угры) обозначал этнос,
относительно которого было известно, кроме прочих призна-
ков-отличий, что все члены этого этноса имеют самоназвание
«мадьяры» (магере). Появление этого этникона — результат бо-
лее детального знакомства с мадьярами. Установление отличия
в содержании этниконов «турки» и «угры» позволяют усом-
ниться в основательности предположений До Моравчика о на-
личии в несохранившихся средне греческих оригиналах первой
половины X в. древнерусских переводных памятников — Жи-
тия Наума (91), Чудес святого Георгия (98), сказания о смерти
Аттилы (490, т. 1, с. 50-51; 2762, с. 70) этникона «унгри» и про-
изводных от него обозначений (2749, с. 130-131), а также таб-
лица в конце этой книги (2762, с. 75). Основание для такого
предположения служит наличие в древнерусских переводах эт-
никона «угры». Думаю, однако, что древнерусские переводчики
этих не сохранившихся византийских памятников употребили
этникон «угры» вместо среднегреческого этникона «турки», ко-
торый им был известен только как этникон угров-мадьяр. Об
этом свидетельствуют древнерусские переводы византийских
памятников, где «турки», «Туркия» обозначали хазар и Хаза-
рию. Для хазар древнерусские книжники применяли этникон
«козарЪ» (96: 472, т. 1, с. 14, 16). Но поскольку им было извест-
но только одно значение этникона «турки» — мадьяры, угры,
то в этом значении он понимался всюду. Поэтому, в частности,
132
древнерусские переводчики хроники Георгия Монаха (Амарто-
ла), т.н. «Откровения» Мефодия Патароского, т.н. Жития Эф-
раима (переводы соответственно X-XI, ХП-ХШ, XIV вв.: 92;
99; 102) идентифицировали греческий этникон «турки», обозна-
чавший в этих памятниках хазар, этниконом «оутры», «Оугорь-
ско» (подборка свидетельств: 2760, т. 2, с. 320, 321).
В пользу моего предположения о том, что в несохранивших-
ся оригиналах первой половины X в. более поздних древнерус-
ских переводных памятников применялся не этникон «унгри»,
а этникон «турки» (тюрки) говорит не только тот факт, что не-
известны памятники первой половины X в., где был бы зафик-
сирован этникон «унгри», но и вся хронология бытования эт-
никонов мадьяр — «турки» и «унгри». Она наглядно представлена
в синхронистической таблице Д.Моравчика (2749, в конце книги).
Этникон «турки», отражавший незнание византийцами са-
моназвания мадьяр, употреблялся в памятниках X и частично
— XI вв. Позже он встречается очень редко. Этникон «унгри»,
отражавший знание и самоназвания мадьяр византийцами,
входит в обиход во второй половине X в., бытует в XI в. наряду
с этниконом «турки», а в XII-XIV вв, встречается в основной
массе памятников. Ему уступает по частоте применения лишь
этникон «пеонес» (пеоны), появившийся в XII в. Памятники с
упоминанием этникона «унгри», возникшие бесспорно во 2-ой
половине X и в начале XI вв. (Житие Василия Нового, продол-
жатель хроники Георгия Монаха, Чудо Георгия по рукописи
1025 г., анонимная хроника по рукописи XIII в. — т.н. Хрони-
ка пап: 115, 114, 119, 125), а также более поздние источники
весьма ценны для воссоздания в основном внешнеполитиче-
ской истории мадьяр. Они отражают также различные ступени
знакомства византийцев с мадьярами. В особенности это отно-
сится к сочинениям, где мадьяры одновременно обозначены
различными этниконами ’(«унгри», «гунны» и «турки» у продол-
жателя Георгия Монаха), а также расшифровывается этникон
«турки» с помощью этникона «унгри» (129: 459, с. 176; другие
авторы: 2760, т. 2, с. 321). Но сведения об этническом самосоз-
нании мадьяр я в них не усматриваю.
Свидетельства источников первой половины X в. не остав-
ляют сомнения в том, что раньше этого времени завершилось
складывание мадьярской этносоциальной общности. Осозна-
ние ее членами ее единства и особности проявлялось в ста-
бильном функционировании этнонима «мадьяры», следствие
чего было появление у византийцев этниконов, применявших-
133
ся для обозначения мадьяр именно как целостной общности.
«Внешние» свидетельства о мадьярах позволяют судить о нали-
чии у них этнического автостереотипа, включавшего в себя
представление о характере территории их перекочевок, о име-
ни их фактического предводителя (фактически являвшегося ти-
тулом), о разделении общности на роды и племена, о властях,
налагающих суровые наказания, о едином для всех предводите-
ле, о господстве над народом «сакалиба». Можно предполагать
о наличии у мадьяр этнических стереотипов ромеев, хазар и
«сакалиба».
134
ГЛАВА IV. ЭПОХА ОБРЕТЕНИЯ
ЭТНИЧЕСКОЙ ТЕРРИТОРИИ
В СРЕДНЕМ ПОДУНАВЬЕ
И СКЛАДЫВАНИЯ РАННЕФЕОДАЛЬНОЙ
ГОСУДАРСТВЕННОСТИ (X В.)
Ценнейшим источником по истории мадьяр X в. и более
раннего времени являются отдельные записи в сочинении
Константина VII Багрянородного (905-959), правившего в 945-
959 гг. Оно известно под название «Об управлении империей»,
данным первым издателем (1611 г.) (118). С благодарностью я
воспользовался рукописью русского перевода, предоставленно-
го мне до ее издания (443; 443а) Г.Г.Литавриным. Итоги дли-
тельного изучения труда в различных аспектах изложены и до-
полнены Д.Моравчиком (2749, с. 149-163; 2760, т. 1, с. 356-390).
Цель императора — снабдить сына его Романа практическими
сведениями. Эти сведения Константин свел в четыре раздела
(деление на главы и заголовки глав принадлежат не автору, а
позднейшим переписчикам): «о том, какой иноплеменный на-
род и в чем может быть полезен ромеям, а в чем — вреден» (гл. 1-
13, 443, с. 33); «затем — о хищном и ненасытном их нраве и чего
они в своем безумии домогаются получить» (гл. 13; 443, с. 269),
«потом — также и о различиях меж иными народами, об [их]
происхождении, обычаях и образе жизни, о расположении и
климате населенной ими земли, о внешнем виде ее и протя-
женности, а к сему — и о том, что случалось когда-либо меж
ромеями и разными иноплеменниками» (гл. 13-48; 443, с. 33-
35), «после всего этого — о том, какие в нашем государстве, а
также во всем царстве ромеев в разные времена появлялись
новшества» (гл. 48-53; 443, с. 35). Различные пассажи (сведе-
ния) были записаны независимо друг от друга в различное вре-
мя, в 948/9-951/2 гг. В дошедшем до нас виде труд возник не-
135
сколько позже 951/2 г. Константин расположил собранные им
и его помощниками сведения в упомянутых четырех разделах, не
избежав при этом известной структурной непоследовательности.
Составляя набор сведений, предназначенный для обучения
сына, Константин не согласовывал их друг с другом, сохраняя
их в таком виде, в каком они передавались его источниками.
Это были источники письменные, а также — устные сообще-
ния послов и иностранных гостей. Отсюда — множество про-
тиворечий и ошибок, породивших ряд трудно разрешимых
проблем для исследователей. Но в верности императора раз-
личным по происхождению, характеру и ценности источникам
его информации — особая ценность его труда, сохранившего
ряд уникальных известий и о мадьярах. Эти известия происхо-
дят по меньшей мере из трех источников: донесений импера-
торского посла Гавриила, рассказов мадьярских вождей Терма-
чу и Булчу, посетивших Константинополь около 946 г. (464, с. 18),
а также — от хазар, возможно, от хазарских телохранителей
императора, о наличии которых он сам говорит в сочинении
«О церемониях» (117: 464, с. 35).
Имея в виду многозначность, многоплановость сведений,
зафиксированных в сочинении Константина Багрянородного, я
привожу их полностью и в той последовательности, в какой
они даны императором. Вот что здесь говорится о мадьярах,
фигурирующих под этниконом «турки», в разделе, где собраны
данные о том, «какой иноплеменный народ и в чем может
быть полезен ромеям, а в чем — вреден; [какой] и каким обра-
зом каждый из них и с каким иноплеменным народом может
успешно воевать и может быть подчинен» (223, с. 269) (Заго-
ловки глав опускаю): «... нападают тогда на них [на росов, про-
ходящих мимо порогов с ладьями на плечах] люди этого народа
пачинакитов и легко — не могут же росы двум трудам противо-
стоять — побеждают и устраивают резню.
...и турок род весьма страшится и боится упомянутых пачи-
накитов, потому, что неоднократно был побеждаем ими и пре-
дан почти полному уничтожению, оттого турки всегда страш-
ными считают пачинакитов и трепещут перед ними.
...пока василевс ромеев нахрдится в мире с пачинакита-
ми, ни росы, ни турки не могут нападать на державу ромеев
по закону войны, а также не могут требовать у ромеев за
мир великих и чрезмерных денег и вещей, опасаясь, что ва-
силевс употребит силу этого народа против них, когда они
выступят на ромеев.
136
Пачинакиты, связанные дружбой с василевсом и побуждае-
мые его грамотами и дарами, могут легко нападать на землю и
росов и турок, уводить в рабство их жен и детей и разорять их
землю» (443, с. 270).
Вопрос об этниконе «турки», на мой взгляд, целесообразно
рассмотреть с учетом всех свидетельств Константина Багряно-
родного о мадьярах. Приведенные его сведения упоминают
мадьяр-«турок» в связи с печенегами, которые — в центре вни-
мания царственного автора. Приводимое им свидетельство об
одном из моментов этнического самосознания мадьяр — пред-
ставлении (стереотипе) о печенегах — рассматривается в качестве
реалии, обосновывающей основную мысль о силе печенегов.
Из дальнейшего изложении выясняется источник сведений о
стереотипе мадьяр относительно печенегов: «... и в стороне Болга-
рии расположился народ пачинакитов, по направлению к области
Днепра, Днестра и других там имеющихся рек. Когда послан от-
сюда василик [императорский уполномоченный] с хеландиями
[судами], то он может, не отправляясь в Херсон, кратчайшим пу-
тем и быстрее найти здесь тех же пачинакитов, обнаружив кото-
рых, он оповещает их через своего человека, пребывая сам на хе-
ландиях, имея с собою и охраняя на судах царские вещи. Пачина-
киты сходятся к нему, и когда они сойдутся, василик дает им сво-
их людей в качестве заложников, но и сам получает от пачинаки-
тов их заложников и держит их в хеландиях. А затем он договари-
вается с пачинакитами. И когда пачинакиты принесут василику
клятвы по своим «законам», он вручает им царские дары и прини-
мает друзей из их числа, а затем возвращется. Так-то нужно дого-
вариваться с ними, чтобы, когда у василевса явится потребность в
них, они бы исполнили службу, будь то против росов, либо про-
тив булгар, либо же против турок, ибо они в состоянии воевать со
всеми ими и, многократно нападая на них, стали ныне [им]
страшными. Ясно же это также из следующего. Когда клирик Гав-
риил как-то был послан к туркам по повелению василевса и ска-
зал им: «Василеве заявляет вам, чтобы вы отправились и прогнали
пачинакитов с мест их, а вы расположились бы вместо них, так
как прежде там располагались, — дабы находиться близ царствен-
ности моей и дабы, когда я того пожелаю, я отправлял бы послов
и вскорости находил вас», — то все архонты турок воскликнули в
один голос: «Сами мы не ввяжемся в войну с пачинакитами, так
как не можем воевать с ними: страна [их] велика, народ много-
числен, дурное это отродье. Не продолжай перед нами таких ре-
чей — не по нраву они нам»... (443, с. 43—45).
137
В других источниках нет свидетельств о миссии клирика
Гавриила (2759, с. 15). Датируют ее по-разному. Наиболее ве-
роятно предположение Д.Моравчика о том, что событие это
имело место после 927 г. (2759, с. 16 — здесь и обзор других да-
тировок; 2764, с. 53-54). Рассказ о его миссии, которым под-
тверждается совет императора о возможности использования
печенегов против мадьяр-«турок», принадлежит, несомненно,
самому Гавриилу (458, с. 283). Слова предводителей мадьяр им
переданы точно, поскольку в них сохранился тон, характерный
для устной речи.
Вероятнее всего, эта заметка составлена со слов Гавриила,
который, судя по описанию его общения с архонтами мадьяр
(443, с. 45), мог получить от последних также и сведения о рас-
положении территории, занимаемой мадьярами. Притом в
строго ограниченный отрезок времени — 927-934 гг., до начала
походов мадьяр на владения Византии. Следовательно, возник-
новение этих сведений можно понять лишь при соотнесении
их с данными о расселении мадьяр в Среднем Подунавье, которое
продолжалось с конца IX по вторую половину X вв. (и позже).
Таким образом, этнический стереотип печенегов, бытовав-
ший у мадьяр, получил в записях Константина Багрянородного
адекватное и почти непосредственное отражение. Приведенное
выше место из рассказа Гавриила — ценнейшее свидетельство
об этническом самосознании мадьяр первой половины X в.
Оно, в частности, подтверждает и справедливость свидетельст-
ва, видимо, восходящего к другому источнику, относительно
того, что мадьяры считают печенегов страшными и трепещут
перед ними.
В противоположность печенегам, народу независимому,
мадьяры представлены автором записи как зависимые от импе-
ратора люди. Напомню, что так же представлял мадьяр и Лев
Мудрый. В его изложении я усмотрел социально-этнический
стереотип представителей господствующего класса Византии
(см. с. 186).
В рассказе о миссии Гавриила нельзя не усмотреть свиде-
тельства о несоответствии этого стереотипа жизненной реаль-
ности: мадьяры отказались выполнить приказ императора, по-
тому что он не соответствовал их интересам. В действительно-
сти, конечно, они могли действовать в интересах императора,
но лишь как его союзники. А после 934 г., когда мадьяры со-
вершили первый поход на византийские владения, ни о какой
власти императора над ними не могло быть и речи.
138
Рассказ Гавриила важен и как свидетельство о непосредст-
венном общении послов императора с главами (архонтами)
мадьяр. От них могли быть получены сведения не только о
страхе перед печенегами, но и о расположении территории, за-
нимаемой мадьярами. Д.Моравчик отметил структурную непо-
следовательность, выразившуюся в том, что император помес-
тил в первую, внешнеполитическую часть труда заметку (веро-
ятно, составленную Гавриилом) о границах мадьяр, которую
следовало бы отнести в третий, гео-этно-исторический раздел
(2749, с. 151, 155; 2760, т. 1, с. 151, 263, 381): «... к туркам при-
легают следующие народы. С западной стороны от них Фран-
гия [страна франков], с северной — пачинакиты, а с южной —
Великая Моравия, т.е. страна Сфендоплока [Святоплука], ко-
торая совершенно уничтожена этими самыми турками и захва-
чена ими. Хорваты же соседят с турками у гор.
...пачинакиты могут также нападать на турок, сильно разо-
рять их и вредить им, как уже было сказано выше в главе о па-
чинакитах» (443, с. 53). Невозможно, конечно, эти сведения
использовать как источник для воссоздания границ территории
расселения мадьяр в первой половине X в.: печенеги смещены
с востока на север, в бассейн реки Моравы с севера перенесе-
но Великоморавское княжество. Но эту информацию мог запи-
сать императорской посол со слов самих мадьяр. На такую
мысль наводит совмещение сведений, на первый взгляд кажу-
щихся противоречивыми в оценке мадьяр-«турок»: они высту-
пают и как объект нападения печенегов, и как сила, сокрушив-
шая и захватившая страну Святополка (Святоплука). Совмес-
титься такие оценки могли только в этническом автостереоти-
пе мадьяр. Обе эти оценки положительны — даже первая. А
что касается второй, то в ней можно заметить элемент преуве-
личения. Только сами мадьяры могли приписать себе роль
единственной силы, уничтожившей Великоморавское княжест-
во. В действительности его территория подвергалась опустоше-
нию в результате походов немещих феодалов, которые в ряде
случаев призывали себе в помощь отряды мадьяр (1882, с. 43-
46; 1205, с. 367-368; 3179, с. 426). Что касается утверждения о
нападениях на мадьяр печенегов, то оно сформулировано так,
что не бросает тени на качества мадьяр, а дает им основание
не итги на войну с печенегами по приказу императора.
Значительный материал об этническом самосознании мадь-
яр первой половины X в. содержится в сведениях, помещенных
Константином Багрянородным в разделе, посвященном исто-
139
рии, этно-и географии иноплеменных народов. При их рас-
смотрении я ограничиваюсь указаниями на нерешенные про-
блемы истории мадьяр в указанное время, вызванные противо-
речивостью этих суждений. Надеюсь, однако, что их осмысле-
ние с учетом особенностей этнического самосознания в какой-
то степени может привести к выявлению истоков этой проти-
воречивости. Сами эти противоречия давно известны исследо-
вателям, не одно поколение которых было занято решением
вызванных этими противоречиями проблем. Краткую сводку
результатов этой работы, составленную Д.Моравчиком, я ис-
пользую и далее, не давая ссылок в каждом конкретном случае
(2759, с. 62, 144-155).
История «турок»-мадьяр, прежде всего, содержится в записи
о печенегах: «Да будет известно, что пачинакиты сначала име-
ли место своего обитания на реке Атил (Волге), а также на ре-
ке Геих (Яик, Урал), будучи соседями и хазар, и так называе-
мых узов. Однако,пятьдесят лет назад упомянутые узы, вступив
в соглашение с хазарами и .пойдя войною на пачинакитов,
одолели их и изгнали из собственной их страны, и владеют ею
вплоть до нынешних времен так называемые узы. Пачинакиты
же, обратясь в бегство, бродили, выискивая место для своего
поселения. Достигнув земли, которой они обладают и ныне,
обнаружив на ней турок, победив их в войне и вытеснив, они
изгнали их, поселились здесь и владеют этой страной, как ска-
зано, вплоть до сего дня уже в течение пятидесяти пяти лет»
(443, с. 155). Это — воспроизведение информации, полученной
от печенегов (2759, с. 144). Неясно, откуда и когда точно из-
гнали печенеги мадьяр из их земли. Эти вопросы решаются с
привлечением свидетельства Регино о нападении печенегов на
мадьяр (под 889 г.). Для этнической истории мадьяр немало-
важно, воспроизвел ли император здесь этникон мадьяр («тур-
ки») из рассказа печенегов, или узнал в печенежском этниконе
народ, известный в Византии в середине X в. как «турки» и за-
менил печенежский этникон «турками». Я склоняюсь ко второ-
му предположению, принимая при этом во внимание наличие
соответствующей литературной традиции в Византии для обо-
значения мадьяр-«турок». Но в любом случае печенеги для обо-
значения мадьяр применяли один этникон, обозначая их еди-
ную этническую общность. И в информации печенегов, и в ее
воспроизведении императором печенеги, хазары и узы обозна-
чены этниконами, по всей видимости, совпадающими с их
тюркскими самоназваниями. Этникон «хазары» впервые зафик-
140
сирован Стефаном Александрийским (610-641), «печенеги» —
патриархом Николаем Мистиком (первая четверть X в.), в со-
чинении Константина Багрянородного содержится его второе
упоминание, «узы» впервые упоминаются в приведенном от-
рывке (2760, т. 1, с, 455, 512; т. 2, с. 228, 247, 335). Таким обра-
зом, этниконы хазар и мадьяр («турок») здесь употреблены в
соответствии с существовавшей традицией. Относительно пече-
негов и узов традиции не было: в труде императора дано пер-
вое описание печенегов и первое упоминание узов. Этим, на
мой взгляд, объясняется употребление этниконов данных наро-
дов, произведенных из их самоназваний.
Но к вопросу об этниконе мадьяр «турки» целесообразнее
возвратиться после рассмотрения всех известий о мадьярах, за-
писанных императором. Наибольший интерес со всех точек
зрения представляют сведения, почерпнутые из мадьярских
устных источников, как это можно видеть по их изложению
Константином Багрянородным. Более, чем об истории какого-
либо упоминаемого им народа, сообщают записи императора о
ранней истории мадьяр: «... Народ турок имел древнее поселе-
ние близ Хазарии, в местности, называвшейся Леведия — по
прозвищу их первого воеводы. Этот воевода прозывался лич-
ным именем Леведия, а по названию достоинства его именова-
ли воеводой, как и прочих после него. Итак, в этой местности,
уже названной Леведией, течет река Хидмас, которая именует-
ся также Хингулус. В те времена они не назывались турками, а
именовались по неведомой причине савартами-асфалами. Ту-
рок было семь родов, но архонта над собой, своего или чужого,
они никогда не имели; были же у них некие воеводы, из кото-
рых первым являлся вышеназванный Леведия. Они жили вме-
сте с хазарами в течение трех лет, воюя в качестве союзников
хазар во всех их войнах. Хаган, архонт Хазарии, благодаря му-
жеству турок и воинской помощи, дал в жены первому воеводе
турок, называемому Леведией, благородную хазарку из-за сла-
вы о его доблести и знаменитости его рода, чтобы она родила
от него. Но этот Леведия по неведомой случайности не прижил
детей с той хазаркой» (443, с. 159). Думаю, что это — запись
целостного известия о самом раннем этапе истории мадьяр, со-
хранившемся в их обыденном сознании. Это предание об общ-
ности их происхождения, являющееся, как и все предания такого
рода, формой выражения этнического самосознания мадьяр.
В структуре этого предания четко проявляется этнический
автостереотип мадьяр: они мужественны, их представитель Ле-
141
ведия — из доблестного и знаменитого рода; нет и намека на
подчиненность мадьяр правителю Хазарии — они жили близ
Хазарии или вместе с хазарами к были их союзниками. По-
следний момент выдает явное стремление приукрасить дейст-
вительные отношения между мадьярами и хаганом. О его вла-
сти над ними сообщается в свидетельстве, излагающем также
со слов мадьяр их дальнейшую историю. Важные компоненты
этнического самосознания мадьяр первой половины X в. — па-
мять о «древнем поселении» — общей территории обитания, а
также о прошлой социальной и политической структуре (о на-
личии воевод, о существовании семи племен и об отсутствии
их общего главы). Эти моменты характерны для самосознания
мадьяр как этносоциального организма, имеющего определен-
ную структуру и территориально-политическую целостность. И
наконец, этническое самосознание мадьяр первой половины X в.
выражалось в сохранении памяти о их старом этниконе: они
были называемы другими народами «непоколебимыми саварта-
ми». В связи с этим и находится указание о «неведомой причи-
не» этого; причина применения самоназвания не отыскивается,
поскольку предполагается, что для выбора самоназвания доста-
точно желания) «непоколебимыми савартами» (464, с. 392). Все
эти компоненты осознания общности и особности раннего эта-
па истории мадьяр являлись проявлением осознания их един-
ства и отличий от других этносов в первой половине X в. А в
этом — суть этнического самосознания.
Выявление же его генезиса, процесса отбора обыденным
сознанием элементов объективной действительности и созда-
ния им же иллюзорных представлений-, которые оказываются
пригодными для выражения этнического самосознания, и заб-
вение, опущение моментов, не выполняющих его функций,
может способствовать определению степени достоверности
рассматриваемого предания в целом и отдельных его частей.
Выполнение этой задачи в полном объеме необходимо для вос-
создания истории мадьяр до X в. Поскольку это, естественно,
выходит за рамки изучения моей темы, ограничусь выделением
лишь тех моментов, которые можно считать достоверными и
недостоверными в системе этнического самосознания.
Можно, видимо, не сомневаться в достоверности нейтраль-
ных, дезаксиологических моментов. Мадьяры могли сообщить
о реальном лице Леведи: такова форма этого имени, финно-
угорского по происхождению в их языке (библиография иссле-
дований языковедов: 2760, т. 1, с. 177; 1077, с. 131). Но следует
142
иметь в виду, что позднейшая традиция, записанная хрониста-
ми королевства Венгрии, этого имени не знает. В ней в качест-
ве не только предшественника Алмоша (см. ниже у Константи-
на Багрянородного), но и отца его выступает Элед (31г: 306,
т. 1, с. 284).
Мадьяры, информировавшие императора в середине X в.,
могли употреблять венгерское слово, заимствованное из древ-
нерусского языка, — «воевода» (в современном венгерском
языке — «вайда»). Но это слово у славян могли заимствовать и
византийцы. Таковы выводы языковеда-слависта Иштвана
Книежи (2298, с. 545-546). «Некие» — несомненная вставка ви-
зантийца, не понявшего значения термина «воеводы». Само
воспроизведение этого слова в греческом тексте — свидетель-
ство о том, что переводчик не нашел греческого соответствия
венгерскому слову, обозначавшему главу племени. Для венгер-
ских слов, обозначавших народ, племя и род, переводчик упот-
ребил единственный греческий термин «генеа» (1505, с. 7).
Мадьяры сообщали о семи племенах. В достоверности этой
информации убеждает не только их свидетельство о структуре
их этноса, записанное императором (см. далее), но и традиция
хронистов о «семи войсках», «семи военачальниках-капитанах»
(79: 306, т. 1, с. 165, 81а: 306, т. 1, с. 287).
Термин «архонт» император прилагает ко князю, главе пле-
мени, главе рода. В данном случае «архонт» — перевод венгер-
ского обозначения главы всех семи мадьярских племен, их
союза. Для обыденного сознания мадьяр — это глава всех
мадьяр. В их информации содержалось свидетельство о време-
ни, когда такого главы не было. Обозначив его как архонта,
переводчик должен был глав племен, в отличие от архонта, на-
звать воеводами. Это свидетельство нельзя не признать досто-
верным, хотя и не дающим опоры для хронологического опре-
деления (что характерно для всех фольклорных памятников)
такого состояния мадьярского этноса, о котором идет речь.
Ряд деталей в рассматриваемом отрывке — элементы авто-
стереотипа мадьяр в целом и тех их представителей, которые
сообщили эту информацию. Последние, несомненно, имели
отношение к Леведию: согласно их же сообщению, его потом-
ками могли быть только люди одного из племен («родов»). В
этом сообщении нашло выражение не только самосозание все-
го этноса, о котором только что было сказано, но и самосозна-
ние племенное. Оно выражалось в довольно ясно проступаю-
щем автостереотипе: глава данного племени Леведий дает свое
143
имя «древнему поселению» всех племен («Леведия»); он — пер-
вый среди других глав племен, хотя из текста неясно, первый
хронологически или по своему положению, или по своим каче-
ствам. В обыденном самосознании его потомков он —- первый
во всех отношениях. Он славен доблестью, а род его знаменит.
Он женат на благородной хазарке. Эти утверждения можно
воспринимать лишь как проявление племенного автостереоти-
па, но не как свидетельства по истории мадьярского этноса.
К тому же данный автостереотип выражен в памятнике
фольклорного происхождения (племенное предание). В таких
произведениях, как известно, фигурируют сказочные страны,
времена и личности. Поэтому нет оснований распространять
название древнего поселения, данное одним лишь племенем,
на всю этническую территорию мадьяр и пытаться превращать
сказочное время обитания в Леведии в научную хронологию. О
том, что запись племенного предания, сохранившаяся в труде
Константина Багрянородного, позволяет строить самые раз-
личные предположения, можно судить по их обзору, состав-
ленному Анталом Бартой (1091, с. 116-118; 1099, с. 79-81).
Практически локализовать Леведию оказалось невозможным.
Вследствие этого возникает необходимость отказаться от на-
именования Леведией (как это делают современные историки)
этнической территории мадьяр, где они «жили вместе с хазара-
ми». Неудивительно, что оказалось невозможным также иден-
тифицировать названия протекающих по Леведии рек: этого не
знали не только потомки Леведия, но и в его время члены дру-
гих мадьярских племен.
К общемадьярскому автостереотипу относятся характеристи-
ки мадьяр как народа мужественного, верного, способного на
воинскую помощь и независимого. Явно недостоверно послед-
нее. Для исторического исследования наибольший интерес
представляет функция утверждений о трех годах совместной
жизни с хазарами и об этниконе «непоколебимые саварты».
В «трех годах» усматривают следствие порчи текста (о по-
пытках прочитать «двадцать», «двести» и «триста» лет: 2759, с.
148). Но утверждение об этой непродолжительности прожива-
ния с хазарами — не что иное, как попытка на уровне обыден-
ного самосознания обосновать представление о независимости
мадьяр, свойственное выраженному здесь автостереотипу.
Представители мадьяр сообщили византийцам свое мнение о
трех годах. И между прочим, памятники не содержат других
свидетельств о времени пребывания мадьяр на территории Ха-
144
зарин, кроме этого, явно иллюзорного выражения автоотерео-
типа о независимости.
Исходя из невозможности использовать иллюзорное пред-
ставление мадьяр о независимости от хазарского хаганата, ис-
следователи берут в качестве основы для выводов о пребыва-
нии мадьяр в Хазарин хронологию истории хазар и союза оно-
гуров (в который предположительно входили и мадьяры) и по-
лагают, что мадьяры находились в зависимости от Хазарского
хаганата в 626/28 — 30-х гг. IX в. (1805, с. 78-79; обзор других
выводов: 1091, с. 103). Попытка Элемера Моора воспроизвести
представление обыденного самосознания мадьяр середины X в.
о независимости их племен от Хазарского хаганата в предшест-
вующее время в качестве научного положения (2733) и тем са-
мым пересмотреть результаты исследований Йожефа Деера
(1367, 1368) и Кароя Цегледи (1327), обоснованно отвергнута
последним исследователем проблемы Ене Сючем (3223, с. 186).
Проблема идентификации савартов решается исследователя-
ми в поисках сходных этниконов: это наименование отождест-
вляют с этниконом савиров — тюркского народа V-VI вв. — и
с армянским этниконом «севорди» — народа, локализуемого в
VIII в. на реке Куре (обзоры решений: 2759, с. 147; 1327). Для
«испомещения» там же и савартов как будто дает основание
другое их упоминание в сведениях императора (см. ниже). На
мой взгляд, осмысление этникона «непоколебимые саварты» в
контексте автостереотипа мадьяр дает основание предполагать
в нем этникон-характеристику, притом положительную и выра-
женную мадьярами словами, понятыми византийцем лишь час-
тично. Понятый эпитет он перевел, и неизвестно, насколько
точно воспроизвел непонятное слово. Его могли не понимать и
сами мадьяры в середине X в., если этникон возник давно и
был словом иноязычным.
Возникновение восточной части мадьярского этноса, сохра-
нившей наименованием «непоколебимые саварты», в сведениях
Константина Багрянородного связывается с нападением пече-
негов, как и дальнейшая судьба мадьяр-«турок»: «Пачинакиты
же, прежде названные кангар (а название кангар давалось у
них в соответствии с благородством и мужеством), двинувшись
на хазар войною и будучи побеждены, были вынуждены поки-
нуть собственную землю и населить землю турок. Когда же
меж турками и печенегами, тогда называвшимися кангар, со-
стоялось сражение, войско турок было разбито и разделилось
на две части. Одна часть поселилась к востоку, в краях Персии,
145
— они и ныне по древнему прозвищу турок называются «са-
вартами-асфалами», а вторая часть поселилась в западном краю
вместе с их воеводой и вождем Леведией (Леведи), в местах,
именуемых Ателкузу, в которых ныне проживает народ пачина-
китов» (443, с, 159).
Император записал сведения, что «пачинакиты называются
также кангар, но не все, а народ трех фем ... как более мужест-
венные и благородные, чем прочие, ибо это и означает прозви-
ще кангар» (443, с. 159). Сведения эти происходят из печенеж-
ского источника. Думаю, что сведения о нападении печенегов
воспроизведены не на основе информации мадьяр, у которых,
как уже говорилось, сложился отрицательный стереотип отно-
сительно печенегов (см. с. 136-137). Здесь же — момент, как бы
оправдывающий («были вынуждены») нападение печенегов на
мадьяр, а также — перевод тюркского эпитета «кангар», проис-
ходящего от слова «кин-гир» — «упорный, решительный, му-
жественный, храбрый» (2760, т. 2, с. 145). Известно упомина-
ние в сирийских источниках народа «кангар», воевавшего в се-
редине VI в. с персами (1327; с.648, с. 164, 178).
Сведения о поражении мадьяр и об их разделении на две
части — из мадьярского предания, в изложение которого ви-
зантиец вставил указание на Персию и вообще на восток и на
запад (обыденному сознанию мадьяр эти понятия тогдашней
науки не были свойственны, о чем можно судить по сведени-
ям, полученным от мадьяр и зафиксированные в главе 13 —
см. с. 138). Рассказ о второй части мадьяр, несомненно, вос-
производит их предание. Переводя его, византиец оставил без
перевода мадьярское слово «Этел-кюзю» — «междуречье» (пер-
вая часть этого слова — тюркское заимствование слова Атил-
Итил — река) (2760, т. 2, с. 77; 2759, с. 148).
Ко времени записи этих сведений хранители предания могли
утратить представление о точном расположении данного междуре-
чья (о другом междуречье говорится в записи главы 40). Сохрани-
лась память лишь о существовании в прошлом (не определяемом
хронологически, как во всех преданиях) одной из сказочных, ми-
фических стран. О том, что запись этого представления не дает
возможности локализовать Ателкузу, можно судить по многочис-
ленным попыткам локализации Ателкузу и хронологизация обита-
ния там мадьяр (Обзор этих попыток: 1091, с. 116-118; 1099, с. 79-
81). Записанные здесь сведения не дают оснований относить их ко
всем мадьярам, поскольку они воспроизводят племенное предание
о поселении в Ателкузу племени Леведии.
146
К элементам, выражающим самосознание мадьяр относится
не только представление о месте общего обитания всех их пле-
мен, но и упоминание о Леведии (Леведи). В рассматриваемых
сведениях он предстает уже не как один из воевод, а в качестве
единственного воеводы и вождя мадьяр. Представители его
племени попытались выдать часть — свое племя — за целое
(этническую общность мадьяр). В этом нашла выражение не-
развитость их этнического самосознания.
Следующий рассказ мадьяр, воспроизведенный в сочинении
Константина Багрянородного, является как бы продолжением
истории «турок» до нападения печенегов: «Через недолгое вре-
мя упомянутый хаган, архонт Хазарии, сообщил туркам, чтобы
они послали к нему Леведию (Леведи), первого своего воеводу.
Посему Леведия, явившись к хагану Хазарии, опросил о при-
чине, ради которой хаган отправил посольство, [требующее]
чтобы Леведия пришел к нему. Хаган сказал ему: «Мы позвали
тебя ради того, чтобы избрать тебя, поскольку ты благороден,
разумен, известен мужеством и первый среди турок, архонтом
твоего народа и чтобы ты повиновался слову и велению наше-
му». Отвечая хагану, тот произнес: «Твое отношение ко мне и
твой выбор я высоко чту и изъявляю тебе подобающую благо-
дарность, но поскольку я неспособен к такой власти, то не мо-
гу повиноваться. Есть, впрочем, иной, помимо меня, воевода,
называемый Алмуц (Алмош) и имеющий сына по имени Арпад.
Лучше, чтобы один из них, либо этот Алмуц, либо его сын Ар-
пад, стал архонтом и повиновался слову вашему». Итак, до-
вольный такой речью, упомянутый хаган дал Леведии (Леведи)
своих людей и послал их с ним к туркам. Когда они беседовали
об этом с турками, то турки предпочли, чтобы архонтом скорее
оказался Ардад, чем его отец Алмуц (Алмош), как более дос-
тойный, более желанный из-за его разума, рассудительности и
мужества и способный к такой власти. Его-то они и сделали
архонтом, по обычаю «закану» хазар подняв его на щите. До
этого Арпада турки никогда не имели другого архонта, и с тех
пор до сего дня они выдвигают архонта Туркии из этого рода»
(443, с. 161).
Автостереотипом мадьяр в этом рассказе также выступает
представление об их независимости. Иллюзорность этого пред-
ставления очевидна в свете сообщаемых в этом же предании
обстоятельств, характеризующих зависимость мадьярских пле-
мен от хагана. Рассказ этот является одним из основных источ-
ников по политической истории мадьяр перед обретением ими
147
родины в Среднем Подунавье. Очень важны сообщаемые в нем
сведения и для воссоздания этнического самосознания мадьяр
в середине X в. Происхождением этого рассказа, обосновываю-
щего законность утверждения у власти династии Арпадов, объ-
ясняется преобладание в нем самосознания племенного и ро-
дового. К элементам этнического самосознания всех мадьяр,
кроме иллюзорного представления о независимооти от хагана и
молчаливого признания факта такой зависимости, относится
представление об отсутствии до установления власти Арпада
архонтов (глав всех мадьяр, то есть союза их племен), а так-
же о наличии воевод (глав племен). Кроме Леведия (Леведи)
таким воеводой, по представлению мадьяр середины X в.,
был и Алмош.
Учет следующего элемента самосознания всех мадьяр осо-
бенно необходим, при оценке данного отрывка с точки зрения
его достоверности как исторического источника. В качестве та-
кого элемента выступает в контексте повествования, обосновы-
вающего качествами Арпада его способность осуществлять
власть над всеми мадьярами, сугубо положительная характери-
стика «первого среди турок» Леведия (Леведи). Его отказ от
власти ввиду неспособности к ней не контрастирует с другими
его качествами, а представлен скорее как проявление одного из
них — разумности. Конечно, этот отказ играет и роль доказа-
тельства закономерного прихода к власти Арпада по предложе-
нию самого Леведи и по решению «турок», но в основе преда-
ния об этом отказе — автостереотип мадьяр. Это, естественно,
и дает повод для сомнения в исторической достоверности ут-
верждения о «мирном избрании» Арпада. Доводы, обосновы-
вающие данное избрание качествами первого архонта мадьяр,
— это элементы родового автостереотипа, используемого уже
как идеологическая конструкция в династических целях.
Вспомним, что в информации, записанной в главе 8 труда
императора Константина Багрянородного, фигурируют архон-
ты мадьяр, действующие в одно и то же время («все архонты»).
Здесь же архонт — единственный предводитель, глава союза
племен (всех мадьяр). Вероятнее всего, что этим термином ви-
зантийцы, записывавшие (или слышавшие) от разных инфор-
маторов сведения относительно предводителей мадьяр, перево-
дили различные мадьярские термины, обозначавшие предводи-
телей мадьяр различных рангов. Это же относится к терминам
других языков, служивших для наименования предводителей
разных народов (Сводка значений термина «архонт» в записях
148
рассматриваемого сочинения Константина Багрянородного и в
его сочинении «О церемониях»: 2227, с. 50-51). Контекст запи-
си об архонте и воеводах не позволяет согласиться с утвержде-
нием Дьёрдя Дьёрффи об идентичном значении терминов «вое-
вода» и «архонт» в приведенном выше месте памятника (1856,
с. 467). Не исключено, что термином «архонт» византийцы пе-
реводили мадьярское слово «ур» («господин»), имевшее и узкое
значение глава племени. Этимологию этого слова нельзя счи-
тать окончательно установленной (1805, с. 36, 102; 1856, с. 581).
В грамоте короля Иштвана I Святого 1002 г., составленной
на среднегреческом языке, термин «архонт» соответствует тер-
мину «герцог» (дука) латиноязычной грамоты, данной до 1002 г.
Паннонхальмскому монастырю (2: 464, с. 81; 3: 328, т. 1, с. 589-
590; 1856, с. 467).
Признание верховной власти хагана («чтобы... повиновал-
ся») содержалось, по всей видимости, в предании рода Леведи,
а не в предании о древней истории этносоциальной общности
мадьяр, автостереотип которой включает в себя иллюзорное
представление о независимости от хазар («жили вместе»).
Повествование об Алмоше и Арпаде, изложенное в середине
X в. представителями мадьяр византийцам, отразило ранний
этап складывания традиции о них, записанной позже мадьяр-
скими авторами сочинений по истории королевства Венгрии.
Несомненна тождественность Алмуца Алмошу, фигурирующе-
му в этих сочинениях, написанных в XI — начале XIII вв. Со-
гласно представлению представителей рода Алмоша, чьи сведе-
ния отражены в труде Константина Багрянородного, Алмош
являлся одним из глав племен (воевод). Родовое предание се-
редины X в., таким образом, сохранило ценнейшее известие о
времени, когда, по существу, не было союза мадьярских пле-
мен, возглавляемых главой этого союза («архонтом... народа»).
В родовом предании середины I в. это положение — нейтраль-
но, а потому — достоверно.
Несомненна мадьярская языковая принадлежность антропо-
нима «Алмош». Есть две его этимологии: мадьярская (от «алом»
— «сон») и тюркская (от тюркского слова в значении «покуп-
ка») (2759, с. 63; 2400, т. 1, с. 42). Более или менее подробные
повествования об Алмоше в сводных хрониках королевства
Венгрии XIV в. (81г: 306, с. 234, 285, 287) и в сочинении Ано-
нима (78: 304, с. 33-52), восходящие в определенной степени к
данным несохранившегося сочинения XI в. «Деяния венгров»
(81а) свидетельствуют о том, что у мадьяр в раннее средневеко-
149
вье существовала традиция, отличная от записанной византий-
цем в середине X в. В ней Алмош — глава союза племен мадь-
яр (по Анониму, глава союза племен, избранный главами пле-
мен), осуществляющий власть до вступления этого союза на
территорию Среднего Подунавья (Литература об Алмоше ука-
зана Д.Моравчиком: 2760, т. 2, с. 63-64; 2759, с. 148; кроме то-
го, свидетельства об Алмоше исследованы Дьёрдем Дьёрффи:
1856, с. 56-58, 541 — литература вопроса), Дежэ Дюммертом
(1431, 1432, 1433, с. 80-112) и Дьюлой Кришто (2386, с, 131-150,
182, 225-226).
Не вызывает сомнений реальность Арпада. О нем подробно
говорится в хрониках королевства Венгрии (81а, г: 306, с. 235-
290) и в сочинении Анонима (78: 304, с. 39-106). Раннесредне-
вековые мадьярские авторы знали традицию, отличную от за-
писанной византийцем в середине X в. В несохранившихся
«Деяниях венгров» XI в., по предположению Элемера Маоса
(1898-1989), Арпад был назван одним из семи мадьярских вож-
дей (капитанов, по терминологии XIII в.), пришедших в Сред-
нее Подунавье, хотя он и был «наиболее богатым и сильным»
(79: 306, с. 165; 81г: 308, с. 287). Здесь же сообщалось об убий-
стве его отца Алмоша в Трансильвании перед началом обрете-
ния мадьярами родины в Среднем Подунавье. Обычай убивать
неспособного властвовать правителя бытовал у хазар. Венгер-
ский Аноним на рубеже ХП-ХШ вв. записал традицию, соглас-
но которой Алмош вывел мадьяр с их прародины (которую
Аноним, как и другие мадьярские авторы, именует Скифией) и
передал власть своему сыну Арпаду после вступления мадьяр на
территорию будущего королевства Венгрии (304: 331, тф 1, с. 52).
Хронист короля Иштвана V (1270-1272) магистр Акош внес в
исправленный им текст «Деяний венгров» XI в. такую характе-
ристику Арпада: «Но так как этот капитан (военачальник) Ар-
пад пользовался в Скифии неким особым достоинством (са-
ном), и его род имел законный и одобренный скифский обы-
чай, согласно которому один (из военачальников) должен был
итги впереди выступавших в поход, а при отходе — итги сзади,
то он вследствие этого, как говорят, шел впереди других капи-
танов, пришедших в Паннонию)» (81г: 331, т. 1, с. 290).
Известно, что у кочевых народов авангард и арьергард войск
составляли подчинившиеся или покоренные народы, или на-
роды присоединившиеся (3242, с. 103; 2009, с. 19, 234; 2815,
с. 131). Таким образом, магистр Акош, по мнению рада иссле-
дователей, низвел Арпада и его род до роли подчиненных или
150
[рисоединившихся племен, что соответствовало его общей ис-
орической концепции, служившей интересам крупных магна-
ов и направленной против взгляда об исключительной роли
[редставителей правящей династии Арпадов (Арпадовичей)
2042, с. 347-348; 322, с. 504-505; 2591, с. 50-51; 1805, с. 146).
Дьёрдь Дьёрффи и Янош Хорват допускают возможность то-
о, что приведенная выше характеристика Арпада восходит к
авней традиции, в которой отражалось существование у мадь-
р в конце IX в. дуализма верховной власти, как это было и у
азар (1805, с. 146; 322, с. 504). Эта предполагаемая мадьярская
радиции сохраняла память о той структуре власти у мадьяр, о
;оторой говорится в сочинении Ибн Русте, воспроизводящем
руд ал-Джайхани, где сохранилось свидетельство о двух главах
царях) мадьяр — кенде и дьюле (см. с. 106), в продолжении
семирной хроники Георгия Монаха, составленной в X в., го-
орится о двух главах мадьяр — Арпаде и Кусане, с которыми в
оде войны Византии с болгарами 894-896 гг. заключил согла-
иение императорский полководец Никита Склир (119: 464, с. 59).
1 хрониках королевства Венгрии и в сочинении Анонима титул
юминального главы мадьяр сохранился в форме антропонима
- имени отца вождя Курсана (Кусида) — Кюндю (78: 304, с. 41,
5; 79: 306, с. 166; 81а: 306, с. 288, 291). Курсан идентифициру-
тся с Кусалем западных анналистов, которые сообщают о его
бийстве баварами в 904 г. Характерно, что западные памятни-
и вообще не упоминают имени Арпада.
Всеми этими фактами Дьёрдь Дъерффи обосновывает вывод
' том, что до 904 г. (до вступления мадьяр на территорию
'реднего Подунавья и в самом начале ее освоения) союз мадь-
рских племен находился под руководством сакрального царя
кусана и фактического предводителя Арпада. Таким образом, у
[адьяр существовал дуализм верховной власти, которую пред-
тавляли кенде — Кусан и дьюла — Арпад (1805, с. 127-144;
856, с. 34, 56, 541; 185о, с. 128, 131; 1878, с. 617-619). С этими
ыводами согласен Янош Хорват (322, с. 503-504). Дуализм
ерховной власти у мадьяр признает и Дьюла Кришто (2386,
. 217-228; с. 223 — оценка доводов Дежэ Дюммерта и Кароя
(егледи против этой гипотезы). Замечу, что отрицающий издо-
енные выводы Дюмерт не смог доказать сформулированный
м тезис о том, что кенде — титул хазарского наместника у
[адьяр (1433, с. 101).
Сведения об Арпаде, записанные византийским императо-
ом, противоречат рассказу восточных авторов относительно
151
дуализма верховной власти у мадьяр и сведениям других источ-
ников, косвенно подтверждающим этот рассказ. Правомерно
предположение о том, что рассказ мадьярского информатора,
представлявшего интересы династии Арпадов, имел целью
обосновать законность ее власти и добиться признания ее со
стороны византийцев (1805, с. 158-159; 1856, с. 55; 1578, с. 1619).
Возможно, что мадьярский информатор знал традицию, дожив-
шую до XIII в., об Арпаде как главе авангарда и арьергарда
(см. с. 212). Противопоставленная ей версия, записанная ви-
зантийцем, содержала не только родовой автостереотип, но и
выражение этнического самосознания, компонентом которого
являлось представление о династии Арпадов как об отличии
этносоциальной общности мадьяр в целом, этнодифференци-
рующем признаке.
Запись византийца — не единственное свидетельство об од-
ном правителе мадьяр. Второе свидетельство содержится в жи-
тии Мефодия, где говорится о встрече мадьярского «короля» с
Мефодием на Среднем или на Нижнем Дунае (см. с. 161). Эту
встречу связывают с поездкой Мефодия из Моравии в Византию в
882 г. и с походом мадьяр, о котором составитель второго продол-
жения Больших Ювавенских (Зальцбургских) анналов записал под
881 г.: «Первая война с мадьярами у Вены» (207: 372, с. 742).
В житии Мефодия нет указаний на то, что «король» был
единственным правителем мадьяр. Вполне правомерно мнение
о том, что Мефодия принимал кенде или дьюла (1856, с. 137).
При оценке свидетельства Жития Мефодия о мадьярском ко-
роле (лингвистический анализ термина привел Петера Кирая к
выводу о том, что термин «король» вставлен в текст перепис-
чиком XII в.: 2227, с. 56) следует принять во внимание, что в
западных анналах титул «король» (реке) применялся по отно-
шению к отдельным вождям, предводителям мадьярских отря-
дов (393, т. 1, с. 199, 342-344; т. 2, с. 1473-1474; сводки свиде-
тельств: 1805, с. 143; 2227, с. 49).
Антропоним «Арпад» — мадьярский по его языковой при-
надлежности. Происходит он от тюркского заимствованного
слова «арпа» — «ячмень», к которому добавлен мадьярский
уменьшительный суффикс д (1075, с. 129). Контекст рассматри-
ваемого известия не содержит, на мой взгляд, оснований для
толкования слов о «людях» хагана как свидетельства об испо-
мещении среди мадьяр «военной дружины хазар» (1856, с. 24).
Таким образом, сверхположительная характеристика Арпада,
сообщенная мадьярским информатором, была создана не без
152
влияния родового и даже этнического автостереотипа (где су-
ществовало представление династии Арпадов как об этнодиф-
ференцирующем признаке). Но использован этнический авто-
стереотип в качестве идеологической конструкции, обосновы-
вающей законность власти правящей династии. Ясно, что ха-
рактеристику Арпада, сохранившуюся в труде Константина
Багрянородного, нельзя считать свидетельством о роли Арпада
перед приходом мадьяр в Среднее Подунавье. И совершенно
лишено оснований распространение этой характеристики на
состояние этносоциальной общности мадьяр, которое привело
Йожефа Деера (1905-1972) к выводу о том, будто выдающиеся
качества вождя «организовали племена мадьяр в народ в под-
линном смысле этого слова» (1359, с. 48). Неправомерность та-
кой трактовки характеристики Арпада показал Ене Сюч в не-
опубликованной пока диссертации. Его выводы и аргументация
нашли одобрение у Дьюлы Ласло (2467, с. 171-172).
Мотив избрания главы союза племен, к которому относится
и обоснование такого избрания — превознесение достоинств
Арпада, характерен для династической конструкции, о которой
сказано ранее. Интересно, что этот же мотив использовали ав-
торы рубежа XII-XIII вв. (Аноним) и второй половины XIII в.
(магистр Акош). Аноним говорит об избрании главами семи
племен предводителя их союза Алмоша. Перед уходом с их
прародины («Скифии») «семь лиц княжеского достоинства об-
щим и истинным советом пришли к выводу, что они не смогут
завершить начатый путь, если над ними не будет вождя и пове-
лителя. Итак, свободной волей и общим согласием семь мужей
избрали вождем и повелителем себе и сыновьям своих сыновей
до последнего поколения — Алмоша, сына Юдьека, и тех, кто
происходит из его рода, так как вождь Алмош, сын Юдьека, и
те, кто происходят из его рода, были более сиятельны родом и
сильней в войне. Сами же эти семь лиц княжеского достоинст-
ва были мужи благородные родом и сильные в войне, постоян-
ные верностью. Тогда по общей воле они так сказали вождю
Алмошу: «С нынешнего дня тебя мы избираем вождем и пове-
лителем, и куда твое счастье тебя поведет, туда и мы последуем
за тобой». Тогда вышеназванные мужи, пролив по языческому
обычаю за вождя Алмоша собственную кровь в один сосуд,
принесли незыблемую (имеющую законную силу) клятву. И хо-
тя они были язычниками, но верность этой клятве, которую
они тогда дали друг другу, они сохранили до их смерти следую-
щим образом» (78: 304, с. 40).
153
В тексте магистра Акоша, сохранившемся в сводных хрони-
ках королевства Венгрия XIV в., говорится: Когда мадьяры
прибыли «в порубежье королевства Венгрии, то есть в Эрдель
(Трансильванию)», то, «боясь вторжения окружающих господ,
решив общим советам между собой, они поставили семь воена-
чальников (капитанов), и разделились на семь войск, так что
каждое войско имело одного военачальника (капитана)»... Да-
лее Акош воспроизвел текст «Деяний венгров» XI в., согласно
которому из них «наиболее богатым и сильным был Арпад, сын
Алмоша (81г: 306, с. 236-287; см. также с. 211).
Таким образом, авторы рубежа ХП-ХШ вв. и второй поло-
вины XIII в. представляли предка современных им королей
Венгрии — Арпада — в качестве избранника предков современ-
ных этим авторам магнатов (Аноним) или даже всех мадьяр
(Акош). Связь традиции об избрании с клятвой, скрепленной
кровью по языческому обычаю, — свидетельство о древности
этой традиции. Такая древность установлена исследованием
(1795, с. 109).
Все это дает основание предполагать, что мадьярские ин-
форматоры сообщили предание об избрании Арпада, сохраняв-
шееся в Венгрии в течение всего раннего средневековья. Но
устойчивость традиции, конечно, не может служить аргумен-
том в пользу ее достоверности. Против ее достоверности гово-
рят факты, свидетельствующие о дуализме верховной власти у
мадьяр до 904 г. Видимо, утверждение власти Арпада над сою-
зом мадьярских племен произошло не на основе избрания, а
вследствие того, что он «был наиболее богатым и сильным»
среди вождей, о чем сохранили свидетельство «Деяния венг-
ров» XI в.
Что касается слова «закан» (обычай хазар, в главе 8 — обы-
чай печенегов) и ритуала поднятия на щите нового правителя,
то, как мне представляется, эти детали — вставка византийца:
славянское по происхождению слово «закан» было усвоено
среднегреческим языком, а указанная процедура применялась в
Византии, в Риме, в германских герцогствах X в. при утвержде-
нии новых династий (1856, с. 114; 547 — литература вопроса:
2759, 145-146, 149).
Сведения, записанные византийцами со слов мадьярских
информаторов, являются единственным источником по исто-
рии мадьяр в Хазарском хаганате. Доказано, что устное мадь-
ярское предание хранило память о целом «хазарском» периоде
в истории мадьяр (1367; 1368). Судя по записи в труде импера-
154
тора, предание мадьяр хранило память о том, что зависимость
от хазар не изменила структуры мадьярского этносоциального
организма. Текст предания, воспроизведенный византийцем,
не позволяет полностью согласиться с выводом Дьёрдя Дьёрф-
фи: «Невзирая на то, что мадьярский союз племен попал в
тюркско-хазарскую империю с уже сложившимися ранее руко-
водящим и военным слоем, кажется, что хазары включили
мадьяр в свою империю лишь благодаря назначению главного
короля, некоторых высших должностных лиц и испомещению
военной дружины» (1856, с. 24).
Утверждение о том, что до Арпада мадьяры «никогда не
имели другого архонта», — элемент идеологической конструк-
ции, обосновывающий законность династии Арпадов (1856, с. 56).
Его недостоверность очевидна как в свете свидетельства вос-
точного автора о дуализме верховной власти у мадьяр (см. с. 149),
так и в свете сравнительно-исторического материала: союз пле-
мен (а именно в качестве такой социально-политической общ-
ности выступают в предании, записанном византийцем, мадья-
ры) не мог существовать без верховного правителя (вождя) и до
утверждения власти Арпада.
В предании фигурирует «архонт Туркии». Понятие верхов-
ного и притом единственного правителя страны (территории)
мадьяр в середине X в. являлось компонентом этнического са-
мосознания высшего слоя мадьяр. Здесь оно — элемент родо-
вого автостереотипа. Ранее в предании говорилось об архонте,
архонтах народа-этноса мадьяр. Появление понятия страны,
населенной мадьярами («Туркии»), в сознании части мадьяр —
отражение результатов освоения союзом мадьярских племен
Среднего Подунавья. «Туркия» в византийских памятниках фи-
гурирует лишь до начала (первой половины) XII в.: впервые —
в сведениях Константина Багрянородного, затем — в аноним-
ном военном трактате X в., в тексте печати проэдра Антония
XI в., в одной из надписей на нижней части короны короля
Венгрии, подаренной королю, вероятнее всего, в 1075 г. (или в
1074 г.); в дискуссии о происхождении короны королей Венг-
рии прочтение надписи не рассматривалось: обзор состояния
вопроса и литературы — 1856, с. 356-361; 3382, с. 339-340, 346-
349) — в труде Иоанна Скилицы (вторая половина XI в.), в не-
изданной византийской хронике, излагающей события до 1118 г.
(Изложение свидетельств: 2760, т. 1, с. 224, 311, 308, 234; т. 2, с.
320). Но одновременно авторы византийских памятников назы-
вали страну мадьяр и «Угрия» (хроника пап X в., Житие Васи-
155
лия Нового X в., продолжатель Иоанна Скилицы второй поло-
вины XI в., Михаил Девольский — автор приложения к сочи-
нению Скилицы 1118 г., анонимная неизданная хроника с из-
ложением событий до 1118 г.: 2760, т. 1, с. 240, 555, 340-341,
426, 234; т. 2, с. 223). Характерно, что в грекоязычной грамоте,
составленной в королевстве Венгрии перед 1002 г. от имени
короля Иштвана I Святого, последний именует себя королем
«всей Угрии» (2: 464, с. 80). Во всех видах и категориях памят-
ников, происходящих из королевства Венгрии, эта страна не
именуется никогда «Туркией». Таким образом, «Туркия» сведе-
ний Константина Багрянородного — это перевод топонима
(точнее — хоронима), которым мадьяры обозначали свою стра-
ну (территорию): вероятнее всего, — мадьярского хоронима
«Мадьярорсаг».
Утверждение мадьяр — информаторов императора — отно-
сительно того, что у «Туркии» имеется единственный «ар-
хонт», противоречило представлению самого Константина VII
Багрянородного о существовании у мадьяр нескольких архон-
тов. В сочинении «О церемониях византийского двора», напи-
санном лично императором в 952-959 гг., воспроизводится
формула обращения в императорских письмах, направляемых
«архонтам мадьяр (турок)» (117: 464, с. 34). По свидетельствам
того же памятника, письма адресовались одному архонту, если
он был единственным (архонту Хазарии, сербов, захлумцев...
Диоклеи, Моравии, Болгарии, болгар, Руси). Кроме мадьяр,
несколько архонтов было у печенегов (Сводка свидетельств
2227, с. 51).
Записями тридцать восьмой главы сочинения Константина
Багрянородного завершаются сведения по внутренней истории
мадьяр до освоения ими Среднего Подунавья. И здесь же вос-
производятся данные по их внешнеполитической истории: «Че-
рез некоторое время пачинакиты, напав на турок, изгнали их
вместе с их архонтом Арпадом. Поэтому турки, блуждая в по-
исках земли для поселения, явившись, прогнали обитателей
Великой Моравии и поселились в их земле, где и живут теперь
турки по сей день. С тех пор турки не испытывали войны от
печенегов» (443, с. 299). Достоверность этой информации, по-
лученной, по всей видимости, от мадьяр (в ней чувствуется от-
рицательный стереотип печенегов, характерный для мадьяр —
см. с. 137), подтверждается отсутствием каких-либо известий
источников о нападениях печенегов на Среднее Подунавье в X в.
А это обстоятельство позволяет отнести сведения глав 3, 4 и
156
13 труда императора о возможности нападений печенегов на
мадьяр ко времени до конца IX в., когда мадьяры обитали вос-
точнее Карпат. Нападение печенегов является сюжетом расска-
за, помещенного в главе 40. Я возвращусь к данным о нападении
печенегов при рассмотрении сведении главы 40 (см. с. 251-252).
Интереснейшие элементы этнического самосознания мадьяр
середины X в. содержатся в сообщенных их представителями
сведениях об отделившейся части мадьяр, которая ранее была
поименована савартами: «К вышеупомянутому же народу ту-
рок, который поселился к востоку, в краях Персии, эти турки,
живущие к западу, только что названные, посылают торговцев,
и они навещают их и часто доставляют от них к себе ответные
послания» (443, с. 299).
Эта запись говорит о наличии у мадьяр середины X в. пре-
дания об общности судеб с их отколовшейся частью. Достовер-
ность сведений этого предания, а следовательно реальных ос-
нов этого компонента этнического самосознания, подтвержда-
ется свидетельствами об обитании мадьяр восточнее Карпат
после начала X в., когда основная их масса пришла в Среднее
Подунавье.
Первая серия таких свидетельств сохранилась в памятниках,
отразивших историю двух путешествий венгерского домини-
канца Юлиана на востоке, причем в датировке путешествий су-
ществует расхождение мнений: или первые дни мая 1235 г. —
27 декабря 1236 г. — осень 1237 г. — до весны 1238 г. (С.А.Ан-
нинский: 387, с. 73-74), или весна 1235 г. — 27 декабря 1235 г.,
май-ноябрь 1237 г. (Г. Дерри: 397, с. 138-139). Это — описание
путешествия, составленное Рикардом (в одной из рукописей он
назван доминиканцем) непосредственно после возвращения
Юлиана из первого путешествия (весной 1236 г.: 246: 315, с.
535-542; 387, с. 77-82, 95-100), а также письмо самого Юлиана с
описанием второго путешествия, написанное после возвраще-
ния из этого путешествия и адресованное папскому легату при
венгерском королевском дворе, епископу Перуджи (246а: 387,
с. 83-90, 101-108). Все приведенные выше данные — результаты
изучения памятников исследователями, а не прямые указания
этих источников. Сохранились памятники в нескольких руко-
писях XIII-XV вв. (Публикация текстов и факсимиле трех ру-
кописей сообщения Рикарда и двух рукописей письма Юлиана:
1142, с, 4, 26-30, 35-49, рис. 5-23; итоги изучения и анализ тек-
стов: 1141). Опубликованы и сводные тексты памятников, изда-
тели которых Йожеф Деер (315, с. 536-542), С.А.Аннинский
157
(387), Генрих Дёрри (397, с. 151-161, 165-182) исходили из раз-
личных оценок отдельных рукописей. Публикацию Генриха
Дерри я нахожу непригодной для изучения, поскольку она со-
держит вставки, не выделенные в изданном тексте оригинала.
В начале своего сообщения Рикард ссылается на сведения о
мадьярах, проживающих восточнее Карпат, которые он нашел в
исторических и литературных памятниках: «Найдено было в Дея-
ниях (Истории) мадьяр христиан, что существует другая Венгрия,
старейшая (большая) (Ungaria maior), из которой вышли семь во-
ждей со своими народами (со своим народом, со своими людьми),
чтобы искать себе место для жительства, потому что их земля не-
могла содержать многочисленности жителей. После того, как они
прошли через много королевств (царств, стран) и разрушили их,
они пришли наконец в землю, которая теперь называется Венгри-
ей, а тогда называлась пастбищем римлян (а тогда ее называли па-
стбищем римлян). Ее они избрали для жительства, предпочтя дру-
гим землям, подчинив себе народы, которые тогда там обитали.
Так, наконец, они были обращены в католическую (христиан-
скую) веру первым их королем Иштваном Святым, в то время как
более ранние (предыдущие, предшествующие) мадьяры (prioribus
Ungaris), от которых эти произошли, оставались в неверии, как и
сейчас являются язычниками.
Братья проповедники (доминиканцы), узнав это из Деяний
мадьяр, преисполнились состраданием к мадьярам, от которых,
как они знали, они произошли, поскольку те до сих пор оста-
ются в заблуждении неверия. Послали четверых из братьев ис-
кать их, чтобы с помощью Бога они нашли их, где только смо-
гут. Ибо благодаря написанному древними (per scripta anti-
quorum) знали, что те находятся на востоке, где находятся, со-
всем не знали» (перевод С.А.Аннинского исправлен мною —
246: 387, с. 77, 95; 315, с. 535-536).
В отличие от предшествующих исследователей, усматривающих
в ссылках на Деяния мадьяр и на «написанное древними» указа-
ние на один и тот же источник (или на «Деяния венгров» XI в.,
или на сочинение Анонима), Лайош Чока, а вслед за ним и Дьюла
Кришто (1307, с. 558; 2372, с. 2.30-231) полагают, что Рикард име-
ет в виду два источника: «написанное древними» — это общий ис-
точник сохранившихся до нашего времени сочинений (Анонима,
Шимона Кезаи и сводных хроник XIV в.), а Деяния мадьяр — это
сочинение Анонима (по мнению Лайоша Чоки) или несохранив-
шиеся Деяния, составленные в середине тридцатых годов XIII в.
(2372, с. 234-235).
158
Таким образом, судя по свидетельству Рикарда, доминикан-
цы, отправлявшиеся на восток в первой половине XIII в., из
«написанного древними» (из «Деяний» XI в.?) узнали о прожи-
вании «на востоке» «предшествующих мадьяр», а из Деяний
мадьяр об этих современных доминиканцам мадьярах было из-
вестно, что последние «и сейчас являются язычниками». О
проживании «предшествующих мадьяр» на востоке более ран-
ние памятнки прямых свидетельств не сохранили, а в том, что,
кроме мадьяр Среднего Подунавья, существуют другие мадья-
ры — «люди, которые населяют» скифскую земяю и которые
«называются дентумогер (дентю-модьер) до нынешнего дня»,
писал на рубеже XII-XIII вв. Аноним (78: 304, с. 34-35). Здесь
он сохранил свидетельство о том, что мадьярам его времени
были известны проживавшие в это время на востоке мадьяры
— «донские мадьяры» (дентю-модьер) (обоснование такого пе-
ревода: 2851, с. 39; 2864, с. 145). Следовательно, можно предпо-
лагать, что традиция о мадьярах востока, записанная в Визан-
тии со слов мадьяр в середине X в., сохранялась в XI-XIII вв.
Достоверность этой традиции, то есть информации, отра-
женной в труде Константина Багрянородного, подверглась
проверке в ходе путешествий Юлиана, а несколько ранее — во
время предшествующей экспедиции доминиканцев, которую
датируют или 1231-1232 гг. (387, с. 72), или весной 1231 г. —
осенью 1233 г. (397, с. 138). Участник этого предприятия свя-
щенник Отто, по словам Рикарда, «в некоем королевстве (цар-
стве) язычников нашел некиих [людей] его языка и узнал бла-
годаря им, в каких областях они живут, но в область их не во-
шел», а возвратился в Венгрию, где «вскоре умер» (246: 387, с.
77; 95; 315, с. 536).
Рикард засвидетельствовал также, что Юлиан «в одном
большом городе» «Великой Булгарии» «нашел одну мадьярскую
женщину, которая выдана была замуж в те края из земли, ко-
торую он искал. Она указала брату [Юлиану] дороги (пути), ко-
торыми ему надо итги, сказав, что через (после) двух дневных
переходов (дневок), он, без сомнения, сможет найти тех мадь-
яр, которых ищет. Что и произошло. Ибо нашел он их около
большой реки Этиль. Те, увидев его и узнав, что он мадьяр-
христианин, были немало обрадованы его прибытием, они во-
дили его (кругом) по домам и деревням и старательно расспра-
шивали о короле и королевстве братьев своих мадьяр-христиан.
И все, что он хотел изложить им как о вере, так и о другом,
они самым внимательным образом слушали, так как язык у
159
них полностью (совершенно) мадьярский; и они понимали его,
и он — их. Они — язычники, не имеют никакого понятия о
Боге, но не почитают и идолов, а живут, как звери. Земель не
возделывают, едят мясо конское, волчье и тому подобное; пьют
лошадиное молоко и кровь. Богаты конями и оружием и весь-
ма отважны в войнах. По преданиям древних они знают, что те
мадьяры произошли от них. Но не знали, где они находятся.
Народ татар (тартар) — их сосед. Но те же татары, столкнув-
шись с ними, не могли победить их в войне, наоборот, в пер-
вой битве были побеждены ими. Поэтому избрали их себе в
друзья и союзники, и таким образом, соединившись, они пол-
ностью опустошили пятнадцать королевств (царств). В этой
земле мадьяр указанный брат нашел татар и посла вождя татар,
который знал мадьярский, русский, куманский (половецкий),
немецкий, сарацинский и татарский [языки]... Брат, хотя мадь-
яры и приглашали его остаться, отказался по двум основаниям:
во-первых, потому, что если королевства язычников и земля
русских, которые находятся между мадьярами-христианами и
теми [мадьярами], услышат, что тех призывают к католической
вере, то будут опечалены... Итак, когда он пожелал вернуться,
то те же мадьяры указали ему другую дорогу, по которой он
мог быстрее добраться... Возвращаясь из вышеуказанной Венг-
рии»... (246: 387, с. 81-82, 98-100; 315, с. 539).
В письме Юлиана речь идет, главным образом, о монголах
(татарах). Здесь впервые упоминается «Великая Венгрия»
(Magna Ungaria) (246а: 387, с. 101, 103: «В Великую Венгрию, из
которой происходят наши мадьяры»). Она противопоставляется
«христианской Венгрии», «христианскому королевству Венг-
рии» (387, с. 106, 107). Говорится и о «мадьярах-язычниках»
(387, с. 101, 107). Бежавшие от татар «русские, мадьяры и бул-
гары» «передавали словесно» Юлиану о намерениях татар (387,
с. 104; 397, с. 166, 172, 17.4, 178, 180; ср.: 387, с. 83, 85, 86, 88, 89).
Таким образом, мадьярская традиция XI-XIII вв. хранила
память об отколовшейся от основной массы мадьяр их части.
Эта отколовшаяся часть, существовавшая в первой половине
XIII в., вела свое начало от тех мадьяр востока, о которых зна-
ли мадьярские информаторы Константина Багрянородного.
О проживании восточных мадьяр в бассейне Камы можно
предполагать на основании материалов Больше-Тиганского мо-
гильника, раскопанного в 1974 г. Е.А.Халиковой. Могильник
расположен на левом берегу Камы вблизи ее впадения в Волгу,
датируется этот памятник концом VIII — началом IX в. Его
160
материалы Е.А.Халикова относила типологически к археологи-
ческой культуре мадьяр Среднего Подунавья X в., полагая, что
они оставлены мадьярами, вышедшими, по ее мнению, в пер-
вой половине IX в. из этого района и пришедшими в конце IX
— начале X в. в Среднее Подунавье (916-923, 1912, 1913).
Этот вывод уточнен Иштваном Федором на основе тщатель-
ного сравнения материальной культуры населения Среднего
Подунавья X в. и элементов Больше-Тиганского могильника.
Этот могильник он оценил как памятник оставшихся на восто-
ке мадьяр (1630, с. 109-114). Установление ареала археологиче-
ской культуры, к которой относится Больше-Тиганский мо-
гильник, позволяет решить вопрос о расположении «Великой
Венгрии» доминиканца Юлиана, то есть «Старшей (Большей)
Венгрии» мадьярской традиции, в пользу областей восточнее
Волги (вероятно, от устья Камы до восточной границы совре-
менной Башкирии: 917: 1630, с. 10, 113-114). Локализация
«Старшей Венгрии» западнее Волги (2902; 2905; 3418, с. 1183)
нуждается в пересмотре.
Особую группу свидетельств о восточных мадьярах составля-
ют их упоминания в эпоху после монгольского нашествия. Ко-
роль Бела IV в 1241 г. в числе опустошенных нашествием стран
назвал «Старшую Венгрию» (major Ungaria). В ряде папских
булл второй половины XIII в. фигурируют «мадьяры Старшей
Венгрии» (Ungari Maioris Ungariae) (воспроизведение свиде-
тельств: 1147, с. 441-451).
Таким образом, в официальных документах и в сочинении
по истории мадьяр, о котором говорит Рикард (см. с. 158), от-
разилась традиция именовать прародину среднедунайских мадьяр
и место обитания восточных мадьяр «Старшей Венгрией».
В булле папы Иоанна XXII 1329 г. говорится о «мадьярах
азиатских» (Воспроизведение: 3407, с. 251). Сведения Джован-
ни да Плано Карпини (1182-1252) и Виллема Рубрука (1215-20
— ок. 1270), совершивших путешествия в Монголию соответст-
венно в 1245-1247 и 1253-1255 гг., а также Венедикта Поляка о
восточных мадьярах вызвали дискуссию относительно происхо-
ждения башкир. (Обзор точек зрения — в работах М.С.Акимо-
вой (501, с. 98-103), Д.Немета (2823), Р.Г.Кузеева (684, с. 442-
449). Карпини, Рубрук и Бенедикт отождествляли башкир с
древними мадьярами, Башкирию — с Великой Венгрией:
«Башкирия, то есть Великая Венгрия» (250: 395, с. III); «Баш-
киры, которые являются древними мадьярами» (249: 395, с.
138); «язык башкир и мадьяр один и тот же» (251: 395, с. 218-
6 — 17%
161
219); «из области Башкирии вышли гунны, которые потом ста-
ли мадьярами» (241: 395, с. 220). При этом Рубрук признавал,
что о земле Башкирии он слышал от доминиканцев, которые
ходили туда до прихода татар.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Шимон
Кезаи, написавший в 1282-1285 гг. «Деяния гуннов», вошедшие
в свод хроник королевства Венгрии, называет Башкирию в ка-
честве одного из трех главных королевств (царств), на которые
делится «Скифия» — прародина гуннов, отождествленных Ши-
моном Кезаи с мадьярами: «Скифия же едина, но делится на
три главные королевства (царства), а именно: на Башкирию
(Bascardiam), Денцию (Бенцию) и Магорию (Мадьярию)...» (79:
306, с. 146; 81д: 306, с. 252-253).
Карпини ехал через южную Русь, Хорезм, Семиречье, Тар-
багатай. Рубрук — из Палестины через Константинополь,
Крым, Донские степи, по территории современной Средней
Азии (СИЭ, т. 7, стб. 69-70; т. 12, стб. 239-240). Их сведения о
мадьярах востока и о Башкирии и башкирах — результат обще-
ния с монгольскими придворными кругами. (Обоснование это-
го предположения: 3418, с. 1176-1178). В данном случае я могу
ограничиться этими замечаниями относительно проблемы тож-
дественности мадьяр востока и башкир. Важно, что сочинения
указанных путешественников содержат свидетельства и сохра-
нения восточных мадьяр и после монгольского завоевания.
Только этим можно объяснить упоминание восточных мадьяр
под их этнонимом (самоназванием) в монгольском «Сокровенном
сказании» («Тайной истории монголов»), написанном в середине
XIII в. Монгольский этникон «маджарат», воспроизводивший эт-
ноним «маджар», обозначал, как установил Лайош Лигети, и сред-
недунайских, и восточных мадьяр (2500) (Изложение свидетельств
памятника: 3418, с. 1177). Свидетельство о восточных мадьярах,
вероятнее всего, XIII в., сохранилось в сочинении персидского го-
сударственного деятеля и историка Абу-л Фадла Рашид ад-дина
(около 1247-1318), составленном в 1300-1310/11 гг. Здесь они упо-
мянуты под их этнонимом: «Четырех... эмиров с четырьмя тысяча-
ми войска Чингиз-хан отдал Джочи-хану. В настоящее время
большая часть войск Токтая и Баяна есть потомство (наел) этих
четырех тысяч, а что прибавилось (к ним) за последнее время, то
— из войск русских, черкесских, кипчакских, маджарских и про-
чих, которые присоединились к ним» (279: 406а, т. 1, кн. 2, с. 275).
О том, что мадьярское население восточнее Карпат сохраня-
лось под этнонимом «мадьяры», составляя этническую общ-
162
ность, обладающую самосознанием близости к среднедунай-
ским мадьярам, сообщает гуманист Эней Сильвий Пикколоми-
ни (папа Пий II) (1405-1464). Его рассказ, помещенный в сочи-
нении «Космография», написанном в 1458 г. и впервые издан-
ном в 1503 г., воспроизвел венгерский хронист Янош Туроцй
(ок. 1435 — 1488/89). По его словам, папа Пий II «говорит так-
же о беседе с человеком родом из Вероны, который в наше
время объездил Скифскую область и заявлял ему, что в Азиат-
ской Скифии у истоков реки Танаис (Дона) он нашел людей
общего языка с мадьярами, населяющими Паннонию; наконец,
вернувшись со многими профессорами священного писания,
благочестивыми мужами из ордена святого Франциска, кото-
рые знали их язык, он захотел туда отправиться и проповедо-
вать святое евангелие Христа, так как они [мадьяры] были пре-
даны идолопоклонству; но государь Москвы, подчиненный ве-
роломству греков, помешал им туда отправиться, поскольку
ему не нравилось, чтобы азиатские мадьяры соединились с
римской церковью и приняли священные обычаи» (321, с. 32-
33; ср.: 385, с. 307-308).
В письме 1454 г. Иоанну Тростеру Пикколимини писал: «За
Танаисом (Доном) и болотами Меотиды и сегодня проживают лю-
ди, которых называют «унгари» (Ungari) и которые говорят на том
же языке, что и наши [мадьяры] у Буды и Дуная» (385, с. 951). В
автобиографии («Комментарии») к этим сведениям Пикколомини
добавил: «Те [проживающие за Доном] называют себя родствен-
никами (parentes) этих [проживающих у Дуная]» (386, с. 324; пер-
вое издание вышло в Риме в 1584 г.). (На эти сочинения обратил
внимание Золтан Гомбоц: 1733, с. 173-174; их свидетельства связал
с восточными мадьярами Ласло Бендефи: 1143).
Итальянский гуманист Антонио Бонфини (1434-1503), жив-
ший при дворе венгерских королей с 1486 г. в обширном труде
по истории мадьяр воспроизвел свидетельства Пикколомини и
добавил, что король Матьяш узнал о восточных мадьярах «от
некиих русских (сарматских) купцов», что он вынашивал план
переселения их в Паннонию, но смерть помешала ему сделать
это» (324, т. 1, с. 55). Посюльку этникон «унтари», «хунгари»
прилагался обычно к народу Подунавья, чьим самоназванием
было «мадьяры», то естественно предполагать, что и мадьяроя-
зычное население верховьев Дона, считавшее себя родственни-
ками придунайских мадьяр, также называло себя «мадьяры».
Это предположение подтверждается свидетельствами рус-
ских грамот и летописей об этнических труппах, обозначенных
6»
163
терминами «мачарин», «мочарин» (грамота от 9 июля 1483 г.),
«можеряне» (грамота от 9 июня 1539 г.), «можары» (летописные
известия о походе 1551 г. на Казань). Первое из этих свиде-
тельств Иштван Вашари (3410, с. 284) и Габор Веконь (3418, с.
1191) справедливо, на основе его локализации, связывают с
донскими мадьярами, о которых говорит Пикколомини. Все
эти три свидетельства говорят о существовании в XV-XVI вв.
восточнее Волги этнических групп с самоназванием «мадьяры».
По законам изменений мадьярского языка вполне возможно
было превращение этнонима «мадьяр» в «мочар» и «можар»
(3410, с. 286; свидетельства памятников и указания их публика-
ций — там же, с. 284-285).
О судьбе восточных мадьяр, ареале их расселения говорят то-
понимы (главным образом, комонимы — названия сельских посе-
лений). С мадьярами востока можно связывать только те этното-
понимы, которые отражают самоназвание этноса (Можар, Мад-
жар), так как неизвестны этниконы (названия) мадьяр, которые
могли применяться для их обозначения другими народами и кото-
рые были бы произведены не от самоназвания. Название месту
давало окружающее население, выделяя таким образом отличие
места от среды. Топоним, произведенный от имени этноса, — это
свидетельство о поселении части этноса в иноэтничной среде. Он
включает в себя этникон. Появление этнотопонима зависело от
степени интенсивности, продолжительности контактов окружаю-
щего населения с носителями этникона и не зависело от числен-
ности представителей этнической общности, «вкрапленной» в
иноэтничную среду. Как показал на материале документов коро-
левства Венгрии Дьюла Кришто, этнотопоним мог возникнуть от
этникона или от этнонима, превратившихся в антропоним. В этом
случае этнотопоним не содержит свидетельства о проживании в
данной местности этнической общности (2375, с. 65). Но в любом
случае в этнотопониме сохраняется память о стабильности этни-
кона. Этнотопоним, воспроизводящий самоназвание (в нашем
случае — мадьяр) мог возникнуть при двух условиях: если окру-
жающее население узнало от «вкрапленной» этнической общно-
сти ее самоназвание и если у окружающего населения к этому
времени не было этникона, соответствующего этому самоназва-
нию. Сохранение этнотопонимов типа Можар, Маджар — это до-
полнительное свидетельство о длительности и стабильности дан-
ного самоназвания у восточных мадьяр.
Специалисты давно обратили внимание на сохранившийся
до нового времени в Предкавказье топоним Можар, Маджар.
164
Начал изучение этого топонима Янош Ерней (2132). На его на-
личие ссылаются авторы по истории мадьяр до X в. Э.Мольнар
(747, с. 118), К.Цегледи (1322, с. 175-176), Д.Немет (2809, с.
325-326); Л.Бендефи (1144-1147). О том, что этот этнотопоним
сохраняется с давних пор, можно судить по его описанию, ос-
тавленному великим арабским путешественником Ибн Батту-
той (1304-1377), который посетил его ок. 1332-1333 гг. Ибн Бат-
тута сохранил его название «ал-Маджар». Ал-Омари (ум. в 1349 г.)
упоминает этот город под именем «Маджар», а Абу-л-Фида го-
ворит о нем, возможно, на основе устной информации, назы-
вая «Куммаджар», то есть «Маджар на реке Куме» и помещая
на полпути между современными Дербентом («Железные воро-
та») и Азовом. По мнению Тадеуша Левицкого, который при-
вел данные восточных авторов об этом топониме, «Маджар» в
настоящее время — развалины на окраине г. Буденновска в
Ставропольском крае (до 1973 г. — г. Прикумск). Левицкий
идентифицирует «Маджар» с топонимом «Можаров Юрт (Мажа-
ров Юрт)» «Книги Большому Чертежу» 1627 г. (708, с. 59-60).
К этому следует добавить, что «Поля Можарские» фигуриру-
ют в источнике XVI в. (900, с. 233), а развалины старинного го-
рода на Куме упоминает архивный документ 1765 г. (559, с. 45).
В урочище Маджары проводились археологические раскопки
(898, с. 204). Ясно, что этот топоним — след пребывания груп-
пы восточных мадьяр в иноэтничной среде (а не свидетельство
о «маршруте мадьяр из Башкирии... в причерноморские степи,
с одной стороны, и на Кавказ — с другой», как предполагает
ТЛевицкий: 708, с. 60).
О рассеянности отдельных групп восточных мадьяр (состав-
лявших население отдельных деревень) свидетельствуют комо-
нимы Можары, Можаров Майдан, Можарка, Можаровка (708,
с. 60), Можарово, Можаровская, Можарка и другие. Сохрани-
лись они на картах Рязанской, Тамбовской, Пензенской, Ни-
жегородской, Симбирской, Казанской, Уфимской, Вятской гу-
берний (Анализ этих комонимов: 3410, с. 246-248). В местах,
где они встречаются, уже не было компактного расселения вос-
точных мадьяр, а были рассеянные группы, которые были ас-
симилированы этническими общностями, среди которых вос-
точные мадьяры были «вкраплены».
Процесс ассимиляции протекал довольно долго и не всегда
приводил к уничтожению и преданию забвению самоназвания
мадьяр. О длительном существовании населения, для обозначе-
ния которого применялся этникон (произведенный от самона-
165
звания) «мадьяры», свидетельствуют восточные памятники,
данные которых собрал венгерский антрополог и этнограф Ти-
бор Тот (1929-1990?) (3419, с. 297-298). После распада Золотой
Орды, а потом — Белой Орды образовалось Узбекское ханство
(от Аральского моря и р. Яик (Урал) на западе до р. Иртыш на
востоке и р. Тобол на севере). В войсках здешнего хана Абул-
хайра (1428-1468) служили «маджары» вместе с представителя-
ми других племен. Упоминаются они в сочинении, автором ко-
торого считают хана Мухаммеда Шейбани (1451-1510). Назва-
ние племени «маджар» зафиксировал известный русский восто-
ковед и этнограф Н.В.Ханыков (1819-1878) (924). В середине
прошлого столетия этнографы отметили наличие среди родов
казахского племени «аргын» рода «мадьяр». Во время полевых
исследований в апреле 1965 г. Тибор Тот обнаружил на терри-
тории нынешней Тургайской области, при впадении реки Са-
рыозен в озеро Сарыкопа этническую группу казахов, назы-
вающую себя «мадьяр» («мадиар»). Численность ее на террито-
рии тогдашней Кустанайской области исследователь определил
в 900-950 человек. Согласно записанной Тибором Тотом устной
традиции, сохраненной стариками, группа «мадьяр» в прошлом
составляла племя, входившее в союз племен «аргын», который
в свою очередь являлся частью орды «Средний Жуз». Члены
этнической группы «мадьяр» помнят имена шести глав родов,
составлявших их племя. Каждый род хранит память о 10-12 по-
колениях (3419, с. 284-285). Этноним этнической группы (то
есть обладающей этническим самосознанием) казахов «мадьяр»
— это след давнишней ассимиляции этнической общности,
имевшей такое самоназвание.
История формирования этнических групп в структуре мно-
гих народов знает такие случаи, когда этническая группа воз-
никла на основе ассимилированного этноса, причем такая
группа сохраняла самоназвание (наряду с самоназванием, вос-
принятым от ассимилировавшей ее этнической общности) из-
чезнувшего в результате ассимиляции этноса. Пример тому —
этническая группа «куны» в составе этнической общности
мадьяр. Эта этническая группа мадьяр имеет наряду с самона-
званием мадьяр и самоназвание кунов-половцев, в результате
ассимиляции которых она возникла (Сводка сведений о мадья-
рах-кунах с библиографией исследований: 1607, с. 134-137).
Упоминание о Персии мне представляется несомненной
вставкой византийца в записанные им от мадьяр сведения об
азиатских мадьярах. Сами эти сведения едва ли можно рас-
166
сматривать в качестве свидетельства о связях мадьяр Среднего
Подунавья с восточными мадьярами: никаких ни прямых, ни
косвенных подтверждений этого в источниках нет. Да и сооб-
ражений исследователей мне неизвестно. Рассмотренная за-
пись (см. с. 205) говорит о наличии у мадьяр середины X в.
предания об общности судеб с их отколовшейся частью. Это
ядро данного предания могло быть «модернизировано» обы-
денным сознанием привнесением деталей явно вымышленных
— относительно «торговцев» и «посланий».
В следующей записи сведений о внешнеполитичеокой исто-
рии мадьяр воспроизведены данные, видимо, из печенежского
источника о местности, которую мадьярские информаторы им-
ператора именовали Ателкузу: «Местность пачинакитов, в ко-
торой в те времена жили турки, именуется по названиям та-
мошних рек. А реки эти таковы: первая река под названием
Варух, вторая река, именуемая Куву, третья река по имени
Трулл, четвертая река, называемая Брут, пятая река, так назы-
ваемый Серет» (443, с. 163). Исследователи в этих названиях
усматривают соответственно Днепр, Буг, Днестр, Прут, Сирет.
Судя по упоминанию области Ателкузу в записях Констан-
тина (443, с. 161 163) о истории мадьяр и по сведениям главы
40 (см. с. 251), эта «местность» идентична Ателкузу. Но инфор-
маторы, сообщившие названия рек, не знали этого мадьярско-
го названия местности. Приняв во внимание также тюркские
гидронимы, которыми обозначены реки Днепр, Днестр и Буг,
можно предполагать, что данные сведения происходят из пече-
нежского источника (Выводы исследователей и перечни их ра-
бот о тюркских гидронимах Варух, Куву и Трулл: 2759, с. 149).
По мнению исследователей-лингвистов, выводы которых обоб-
щил Лайош Кишш, гидронимы Прут и Серет имеют соответст-
венно иранское и древнее, индоевропейское происхождение
(2252, с. 526, 511). Непрерывность их сохранения до поселения
на их берегах печенегов (конец IX в.) и позже (до современно-
сти) может свидетельствовать о контактах народов, сменявших
здесь друг друга.
Весьма интересна с точки зрения исследования этнического
самосознания запись о каварах: «Да будет известно, что так на-
зываемые кавары произошли из рода хазар. Случилось так, что
вспыхнуло у них восстание против своей власти, и, когда раз-
горелась междоусобная война, эта прежняя власть их [все-таки]
одержала победу. Одни из них (мятежников) были перебиты,
другие бежав, пришли и поселились вместе с турками в земле
167
пачинакитов, сдружились друг с другом и стали называться ка-
зарами. Поэтому и турок они обучили языку хазар, и сами до
сей поры говорят на этом языке, но имеют они и другой язык
— язык турок. По той причине, что в войнах они проявили се-
бя наиболее мужественными из восьми родов и так как предво-
дительствовали в бою, они были выдвинуты в число первых ро-
дов. Архонт же у них один (а именно на три рода каваров), су-
ществующий и по сей день» (443, с. 163).
О наличии в составе союза племен мадьяр периода обрете-
ния ими родины в Среднем Подунавье каваров говорит свиде-
тельство западного источника — второго продолжения Боль-
ших Зальцбургских анналов (они известны и как Адмонтские
анналы). Их составитель под 881 г. записал сведения о двух
сражениях «войнах»: «Первая война с мадьярами у Вены. Вто-
рая война с коварами (cum Cowaris) у Кульберга (ad Cuimite)
(207: 372, с. 742). Близкую к этому названию и к имени, зафик-
сированное императором, форму (Коварч, Коварц, Коар, Ку-
вар) сохранили три из четырех известных на территории коро-
левства Венгрии раннесредневековых топонима (их документи-
рованную сводку составили Дьюла Кришто, Ференц Макк и
Ласло Сегфю: 2401, т. 1, с. 12).
Эти данные убеждают в том, что записанное Константином
Багрянородным имя «кавары» близко к его современному (се-
редина X в.) звучанию. А это делает неубедительной этимоло-
гию его, предложенную Дьюлой Неметом: по его мнению, имя
каваров происходит от тюркского слова «кабар» — «не подчи-
няющийся, восставший» (2809, с. 39, 265; о другой литературе,
посвященной этимологии этого имени: 2760, т. 2, с. 144). Со-
временные авторы Дьюла Кришто, Ференц Макк и Ласло Сег-
фю, нашедшие неубедительной указанную выше этимологию,
предложили свою — от смешения венгерских слов «кавар» и
«ковер» (мешать, смешивать) (2401, т. 1, с. 12).
Рассмотрение сведений императора о каварах в аспекте эт-
нического самосознания убеждает меня в том, что воспроизве-
денная выше запись отразила автостереотип каваров. Она со-
держит только позитивные или нейтральные характеристики и
оценки. К числу первых относится обоснование выдвижения в
«первые роды» мужественностью и предводительством в бою (в
действительности роль авангарда и арьергарда выполняли под-
чинившиеся и примкнувшие народы (см. с. 212), обучение «ту-
рок» — мадьяр языку хазар, сохранению каварами родного
языка. Заметим: рассказ говорит о совместном поселении в од-
168
ной земле «вместе с турками» (мадьярами), хотя из дальнейше-
го изложения и притом другим информатором сведений о «тур-
ках»-мадьярах, видно, что кавары лишь одно из племен «ту-
рок», подчиняющихся архонту из рода Арпада (443, с. 163).
Словом, информатор из племени каваров представил факт под-
чинения власти мадьярского союза племен в виде простого по-
селения вместе с мадьярами. Ценность данных сведений, отра-
зивших автостереотип каваров, состоит в том, что они позволя-
ют судить о наличии у отдельной части мадьярского союза вме-
сте о самосознанием принадлежности к союзу, особого, пле-
менного самосознания. Это — проявление многозначности эт-
нического самосознания, известной современной этнологии
(538, с. 98-99). В данном случае такая многозначность является
отражением иерархичности этнической структуры мадьяр, при-
чем сравнительно недолгая принадлежность каваров к нему
(еще в 881 г. западный хронист рассматривал их — мадьяр и
каваров — в качестве отдельных народов, действовавших в од-
но время: 207. 372, с. 742) обусловила значительный удельный
вес в самосознании каваров их собственного, отличного от
мадьярского, автостереотипа.
Его фиксация в труде Константина Багрянородного, таким
образом, сохранила для нас сведения каваров о самих себе. Я
не усматриваю в свидетельствах источников основания для вы-
вода о том, что карха Булчу (см. с. 191), сообщавший византий-
цам, по всей вероятности, сведения о мадьярах, являлся главой
каваров, давшим информацию и о них (1433, с. 75-76, 102).
Для использования этих сведений о каварах в качестве сви-
детельства источника следует произвести необходимую поправ-
ку в оценочных моментах, а моменты нейтральные можно, ви-
димо, считать достоверными. К первым я отношу не только
подчеркивание «мужественнорти» и «предводительства», но и
утверждение о том, что кавары «и турок обучили языку хазар».
Вывод Д.Моравчика на основе этого свидетельства, сделанный
без учета его автостереотипности, о том, что после присоеди-
нения каваров мадьяры стали двуязычными, представляется
необоснованным (2759, с. 150).
Нейтральные черты каваров, переданные византийцами их
представителем, позволяют воссоздать их этнический облик, а
благодаря этому — объективные основы их этнического самосоз-
нания. К ним относятся, прежде всего, утверждение о происхож-
дении каваров «из рода хазар» и связанное с ним — о том, что до
присоединения к мадьярам кавары имели один, притом — хазар-
169
ский язык, а после присоединения к мадьярам — стали двуязыч-
ными, усвоив еще и язык мадьяр. Таким образом, согласно пред-
ставлению самих каваров, они были когда-то частью хазар, при-
том в этническом смысле этого понятия, а не в территориально-
политическом: не только жителями Хазарии, которая была населе-
на, как известно, различными этническими общностями, но и ча-
стью хазарского этноса, тюркского по его языковым параметрам.
Кавары, по их представлению, отраженному в рассматриваемой
записи, во всяком случае, имели единый для них всех язык (после
присоединения к мадьярам опять-таки у всех каваров появился
второй язык). В достоверности свидетельства о единстве языка
(хазарского) для всех каваров как нейтрального элемента их этни-
ческого автостереотипа не приходится сомневаться.
Нет, следовательно, оснований для предположения
Д.Дьёрффи о наличии в составе каваров различных в этниче-
ском и даже в языковом отношениях элементов — ираноязыч-
ных хорезмийцев и аланов, тюрок-болгар из племен сувар, бер-
цель и эскил (секей), кроме собственно хазар (также тюрок)
(1805, с. 50-51, 57, 62-63, 68, 76).
Сведения каваров о самих себе сохранили память не только
об их происхождении из хазарского этноса, но и о том, что
они происходили из различных его подразделений (племен, эт-
нических групп): их объединение произошло, когда они посе-
лились вместе с мадьярами и «сдружились друг с другом», а
также когда три их племени («рода»), то есть три племени тюр-
коязычных хазар, попали под власть одного предводителя («ар-
хонта»). Этот последний момент (власть одного архонта) спо-
собствовал их консолидации в одно племя, о котором, как вид-
но из другого сообщения, знали мадьяры (см. ниже).
В общем, достоверные свидетельства, выделяемые из авто-
стереотипа каваров, характеризуют их как этническую общ-
ность на стадии языковой и этнической ассимиляции мадьяра-
ми. Как следует из рассматриваемого текста, ее предпосылкой
была ассимиляция политическая (включение в военно-полити-
ческую организацию мадьяр). Этнология в основном на совре-
менном материале выделила отдельные стороны и этапы асси-
миляции. Установлено, что двуязычие — это предварительный
этап языковой ассимиляции, а о завершении этнической асси-
миляции свидетельствует смена этнического самосознания
(654, с. 133-138; 538, с. 158).
Двуязычие каваров — признак происходившей их языковой
ассимиляции. Их этнической ассимиляции, несомненно, спо-
170
собствовала, кроме их меньшей по сравнению с мадьярами
численности (о ней оставляет впечатление весь контекст авар-
ского автостереотипа), их известная разделенность на племена:
сами же себя они осознавали принадлежащими к трем племе-
нам, объединенным властью архонта и названием, которое им
дали мадьяры («кавары»). Это название выделяло их из массы
членов военно-политического мадьярского союза. Оно же ха-
рактеризовало степень этнической ассимиляции каваров. Мне
представляется, что у каваров в силу их этнической ситуации
(отрыв от основной массы хазар, разделенность на племена,
которые начали «сдружаться друг с другом» в условиях посто-
янных и тесных контактов с мадьярами, ассимилировавших их
в военно-политическом отношении), естественно, ослабло соз-
нание принадлежности к хазарам и не могло на данной стадии
сложиться осознания этнической общности с мадьярами (по-
следней и объективно еще не существовало). Следствием всего
этого была невозможность появления у них собственного само-
названия, которое выражало бы их внутреннее объединение.
Поэтому, мне кажется, кавары могли усвоить и в качестве од-
ного из самоназваний имя, данное им мадьярами. Из их авто-
стереотипа следует, что они называли себя хазарами, считая се-
бя таковыми, а также знали, что они «так называемые» мадья-
рами и византийцами кавары. Учитывая переходное положение
каваров, я предполагаю, что в качестве второго самоназвания
ими могло быть принято бытовавшее у мадьяр их имя. Двойное
самоименование отражало определенную ступень этнической
ассимиляции каваров. Косвенным подтверждением наличия
двух самоназваний и их сохранения в течение длительного вре-
мени и после поселения вместе с мадьярами служат сохранив-
шиеся в письменных средневековых памятниках королевства
Венгрии топонимов «козар» (зарегистрирован двадцать один
такого рода топоним, правда, разной степени достоверности
документах) и «ковар» (четыре топонима) (Документированные
перечни: 2401, т. 1, с. 12).
В сумме сложных факторов, определявших создание окрест-
ным населением наименования того или иного пункта, играли
свою роль и контакты жившего в этом пункте населения, в ре-
зультате которых возникал топоним, отразивший самоназвание
этого населения. Так что в части указанных топонимов я ус-
матриваю следы пребывания в обозначенных ими пунктах лю-
дей, именовавших себя хазарами и каварами. Кроме того, о на-
личии в королевстве Венгрии на рубеже ХП-ХШ вв., «народов,
171
которых зовут хазарами», можно судить по свидетельству вен-
герского Анонима (79: 304, с. 49). Это были остатки каваров.
В связи со всеми этими обстоятельствами мне не представ-
ляется возможным признать основательность отождествления
каваров с хорезмийцами, предложенного Х.Шёнебаумом (3032).
Дьёрдь Дьёрффи отождествляет с каварами «черных мадьяр»
(угров, венгров), о которых говорится в историко-этнографиче-
ском введении к Повести временных лет Нестора (1113 г.) (96:
472, т. 1, с. 14; выводы исследователей о труде Нестора: 472, т. 2,
с. 102, 107, 109) и в письме Бруно Кверфуртского (ум. в 1009 г.)
королю Генриху II (223: 392, т. 4, вып. 3, с. 96-106). При этом
используется утверждение Адемара (французского хрониста,
писавшего до 1035 г. — года его смерти) о том, что Венгрия де-
лится на Белую и Черную Венгрию и что Черную Венгрию
Иштван I Святой обратил в христианство (225: 395, т 1, с. 16;
1856, с. 166, 552).
Источники на нынешнем уровне их изучения не дают основа-
ний для такого отождествления «черных мадьяр» с каварами. В ча-
стности, у Нестора «черными уграми» во введении к Повести вре-
менных лет названы мадьяры, проходившие мимо Киева, о чем в
этом произведении говорится под 898 г. (95: 472, т. 1, с. 21). Во
введении сведениям об этом событии оказалось предпосланным
(среди других данных) сообщение об «уграх», которые «почаша
быти по-Ираклии цари, иже находиша на Хоздроя, царя перьска-
го» (472, т. 1, с. 14). Это сообщение взято из древнерусского пере-
вода Хроники Георгия Монаха (Амартола) (472, т. 2, с. 224). Древ-
нерусский переводчик заменил этниконом «угры» среднегрече-
ский этникон «турки», который в Хронике Георгия Монаха был
использован для обозначения хазар (2760, т. 1, с. 278; т. 2, с. 321).
Древнерусским книжникам этникон «турки» был известен только
как этникон угров-мадьяр. Об этом свидетельствуют древнерус-
ские переводы тех византийских памятников, где «турки», «Тур-
кия» обозначали хазар и Хазарию. Для хазар древнерусские книж-
ники применяли этникон «козарЬ» (96: 472, т. 1, с. 14, 16).
Но поскольку им было известно только одно значение этнико-
на «турки» — мадьяры-угры, то в этом значении «турки» понима-
лись всюду. Поэтому древнерусские переводчики Хроники Геор-
гия Монаха (Амартола), сочинения Мефодия Патарского, Жития
Эфраима (переводы соответственно X-XI, ХП-ХШ, XIV вв.) заме-
нили этникон «турки», обозначавший в этих памятниках хазар,
не этниконом «козарЪ», а этниконом «оугры», «Оугорьско»
(Сводка свидетельств: 2760, т. 2, с. 320, 321).
172
Для различения угров перевода Хроники Георгия Монаха и
угров статьи 898 г. Нестор назвал первых белыми, а вторых —
черными. Последними, следовательно, являются мадьяры, ос-
воившие Среднее Подунавье в конце IX-X в. (Все эти моменты
не учтены автором статьи об этниконе «угры»: 795). Более пло-
дотворным, нежели отождествление каваров и «черных мадь-
яр», мне представляется изучение значение символов черного и
белого цвета, начатое Яношем Хорватом (2049, с. 105-107).
Выделение каваров в качестве особого племени характерно
для самосознания мадьяр, которое нашло отражение в сведе-
ниях о названиях их племен («родов»): «Первый — этот, от ха-
зар отколовшийся, вышеназванный род каваров, второй — род
Неки, третий — Мегери, четвертый — Куртугермат, пятый —
Тариана, шестой — Генах, седьмой — Кари, восьмой — Каси»
(443, с. 163). В представлении каваров о себе они выступали,
как видно из предшествующей записи, в качестве трех племен
под властью одного архонта. «Извне» их общность представле-
на как одно из восьми племен мадьярского союза, а происхож-
дение от хазар фигурирует в качестве отличительного признака
наравне с наименованием каваров и наименованиями семи
мадьярских племен. О том, что запись о названиях племен сде-
лана со слов мадьяр, говорит соответствие греческих названий
их мадьярским формам: Ньек, Медьер, Кюрт и Дьярмат, Тарь-
ян, Ене, Кер, Кеси.
Для выяснения особенностей этнического самосознания
мядьяр эта идентичность весьма важна. Для него, судя по при-
веденным сведениям, было характерно, во-первых, осознание
структуры мадьярского этносоциального организма (этноса в
широком смысле этого слова), а, во-вторых, наличие не только
общемадьярского самосознания, но и самосознания племенно-
го. Так что и относительно мадьяр можно говорить о много-
значности этнического самосознания. Мадьярские формы на-
именований племен сохранили примерно триста топонимов
средневекового королевства Венгрии. Итоги их изучения, дав-
шего обширную литературу были подведены Д.Неметом и
Д.Дьёрффи (2809, с. 189-213; 1809, с. 27-28). Д.Кришто, Ф.Макк
и Л.Сеггфю обобщили результаты работы своих предшествен-
ников и своей собственной по сбору и языковедческому изуче-
нию этих топонимов, опубликовав их документированные спи-
ски в сопровождении карты и кратких комментариев, содержа-
щих, в частности, результаты этимологических разысканий
(2400, т. 1, с. 32-38). Исследование этого материала Дьюлой
173
Кришто дало выводы, имещие значение и для воссоздания ис-
тории этнического самосознания мадьяр (2375, с. 38-41). Из
них первостепенное значение имеет вывод о возникновении
«племенных» топонимов не только в X-XI вв., как представля-
ли ранее исследователи, но и в XII-XV вв. Сложный этот про-
цесс многозначен, но в какой-то его части нашло отражение
сохранение в течение длительного времени после обретения
мадьярами родины в Среднем Подунавье, где их племена пре-
кратили существование (это — особая исследовательская об-
ласть), остатков племенного самосознания. Раз это так, то его
наличие в середине X в. и ранее, когда племена реально суще-
ствовали, не подлежит сомнению.
О конкретных формах племенного самосознания, на мой
взгляд, можно предполагать на основе научного осмысления
названий племен. При этом я исхожу из того, что другого рода
осмысление производилось обыденным сознанием членов пле-
мен, в резульате чего возникали с течением времени предания
о происхождении племени, его автостереотипа как элементы
этнического самосознания. Современная наука единодушна в
трактовке названий не всех племен. Из предложенных в свое
время Д. Неметом толковании (2809, с. 193-213) одни остались
общепризнанными, другие оспариваются, хотя и не всеми ав-
торами. (Итоги изучения отдельных названий с указанием ли-
тературы: 2537). Д.Секей, в частности, их полностью принима-
ет как доказанные (3179, с. 415). К числу первых относится
признание племенных названий «Ньек» и «Медьер» финно-
угорскими по своему происхождению и характеру. В первом
усматривают значения «препятствие, защищающее границу, ог-
рада, плетень, живая изгородь» (2537, т. 2, с. 1039), во втором
— как и в самоназвании мадьяр — «мужчина, человек, говоря-
щий человек» (2537, т.2, с. 816; 553, с. 59). Ни в какого рода
источниках не находит подтверждения широко распространен-
ный в литературе взгляд, некритически воспроизведенный и
мною (966, с. 94), согласно которому племя Медьер будто бы
играло ведущую роль в союзе племен, а его вождем якобы был
Арпад, ставший основателем династии королей Венгрии. Нель-
зя не согласиться с выступлением Дьёрдя Дьёрффи против
этой историографической легенды (1856, с. 30-31).
Название племени «Кюрт», тюркское по происхождению,
означает, по толкованию Дьюлы Немета, «вьюга, снежные за-
носы, непроходимые сугробы». В последнее время высказано
мнение о том, что происхождение слова неизвестно, а перво-
174
начальное его значение в языке мадьяр — «духовой инструмент
из рога крупного скота» (2537, т. 2, с. 693-694; 2400, т. 1, с. 34).
По мнению Дьюлы Немета, название «Дьярмат» происходит
от тюркского слова со значением «неутомимый». Такая этимо-
логия не признается полностью убедительной, и слово считают
неизвестного происхождения. Дьюлой Паулером было отмече-
но, что с названием этого мадьярского племени совпадает имя
одного из племен башкир — Юрматы (его приводит Р. Г. Кузеев:
680, с. 50; 2896, с. 126). Факт такого совпадения обоснован и
признан лингвистами (2823, 2824, 761; 2596, с. 44).
В названии племени «Тарьян» усматривают тюркское обо-
значение титула «таркан», «тархан» — «вице-король», «один из
титулов военного предводителя». Гипотеза Дьёрдя Дьёрффи об
Арпаде как главе племени «Тарьян» (1856, с. 30-31) нуждается,
на мой взгляд, в проверке и в дополнительном обосновании.
Название племени «Ене» происходит от тюркского слова в
значении «название сана», «министр». Это название совпадает
с именем одного из племен башкир — «Еней» («Яняй?») (680,
с. 57; 2896, с. 126; 2823, с. 40-42; 2824, 761; 2596, с. 41,44).
Племенное имя «Кер» Дьюма Немет считал тюркским сло-
вом «гигантский, отромный». В последнее время высказан
взгляд о неопределенности происхождения этого названния и о
спорности приведенного его значения, а также указано на то,
что мадьярский глагол «кер» (просить, требовать) и устаревшее
мадьярское существительное «кер» (кора) имеют финноугор-
ское происхождение (2400, т. 1, с. 36).
Подобная ситуация характерна для определения происхожде-
ния и значения имени племени «Кеси». Дьюла Немет считал его
произошедшим от тюркского слова в значении «остаток, часть,
кусок, ветвь». Сейчас его происхождение считается неопределен-
ным, а значение — спорным (2400, т. 1, с. 37). Немет усматривал
совпадение этого племенного названия с частью наименования
половины башкирского племени — «Кесе Табын» (2823, с. 42-43;
2824; 761; 680, с. 51). Иштван Мандоки Кангур (1944—1992) реши-
тельно отрицает такое совпадение (2596, с. 43). Тот же автор дока-
зывает неосновательность высказанного Неметом мнения о совпа-
дении названий племени «Ньек» с именем башкирского рода Наг-
ман и отмечает, что нет никаких данных относительно принад-
лежности трупп, обозначенных в русских документах терминами
«мочар», «можар», «можеряне», произведенных от этнонима мадь-
яр (см. с. 231,234) и от названия племени «медьер», к системе пле-
мен у башкир (2823, с. 42-43; 761; 2596, с. 43-44).
175
Таковы итоги изучения племенных названий современной
наукой. Но при исследовании этих названий нужно иметь в
виду, что обыденное сознание (а научного познания тогда во-
обще не существовало) членов мадьярских племен X в. и более
позднего времени могло давать не только собственное объясне-
ние значениям названий, но и происхождению самих племен в
духе народных этимологий, на основе которых, как известно,
часто возникают и предания о происхождении этнических
общностей разных уровней. Этому предположению не проти-
воречит тот факт, что часть наименований мадьярских племен
(это бесспорно относительно имен «Тарьян», «Ене») — тюрк-
ского происхождения. Мнение Дьюлы Немета, согласно кото-
рому тюркские по происхождению названия племен свидетель-
ствуют о тюркском происхождении самих племен, не нашло
признания даже у тех ученых, которые принимают выводы Не-
мета относительно тюркского происхождения и значений на-
именований всех племен (кроме двух — «Ньек» и «Медьер»).
Так, Дьёрдь Секей считает,что этнический состав племен оста-
ется неясным (3179, с. 415). Дьёрдь Дьёрффи высказал убежде-
ние в том, что тюркское наименование финноугорского племе-
ни могло возникнуть на основе имени тюркского по происхож-
дению рода, занявшего главенствующее положение в племени
(1856, с. 404). Но, как было сказано выше, не все исследовате-
ли разделяют взгляд о тюркском происхождении наименований
ряда племен. Важно, что сведения, записанные византийцем,
отразили представления самих мадьяр и каваров. В этих пред-
ставлениях выступает только один момент, связанный с этни-
ческой неоднородностью союза мадьярских племен: и в авто-
стереотипах каваров и мадьяр, и в их стереотипах друг о друге
семь мадьярских племен предстают в качестве однородного эт-
нического целого («турок»), языковой и этнической оппозици-
ей которого выступает отколотое от хазар племя каваров.
Мадьяры могли на уровне обыденного сознания по-своему ос-
мысливать и угорские, и тюркские наименования племен, зная
или не зная значения этих наименований, и притом вовсе не
так, как их интерпретирует современная наука, представители
которой знают все тюркские языки и законы изменений их
слов. Народная этимологизация племенных названий (опираю-
щаяся на знание только родного, мадьярского языка) была од-
ним из проявлений племенного самосознания. Однако, как яв-
ствует из записей византийца, основным самосознанием мадь-
яр X в. было самосознание общемадьярское.
176
Оно нашло отражение и в сведениях, составленных на осно-
ве информации мадьяр и помещенных после перечисления
племен. Это — рассказ об общей судьбе мадьяр-«турок» после
присоединения к ним каваров: «Так, соединяясь друг с другом,
кавары вместе с турками поселились в земле пачинакитов. По-
сле этого, позванные Львом, христолюбивым и приснопамят-
ным василевсом, они переправились [через Дунай] и, воюя
против Симеона, наголову разбили его, наступая, дошли до
Преслава и заперли его в крепости по названию Мундрага,
вернувшись затем в собственную страну. В то время архонтом
они имели Лиундика, сына Арпада. Однако после того, как
Симеон вновь помирился с василевсом ромеев, обретя безопас-
ность, он снесся с пачинакитами и вступил с ними в соглаше-
ние с целью нападения на турок и уничтожения их. Когда тур-
ки отправились в военный поход, пачинакиты вместе с Симео-
ном пришли против турок, истребили целиком их семьи и бес-
пощадно прогнали оттуда турок, охраняющих свою страну.
Турки же, возвратясь и найдя свою страну столь пустынной и
разоренной, поселились в земле, в которой проживают и ныне
и которая именуется, как сказано, по вышеназванным наиме-
нованиям рек. А место, в котором прежде находились турки,
именуется по названию протекающей там реки Этель и Кузу,
где с недавнего времени расселяются пачинакиты. Итак, турки,
гонимые пачинакитами, пришли и поселились в земле, в кото-
рой живут теперь» (443, с. 163-165).
На мой взгляд, этот рассказ составлен византийцем на осно-
ве изложенного представителями мадьяр свежего предания об
их судьбах в недавнем прошлом. Сопоставление этого преда-
ния, касавшегося и отношений мадьяр с византийским импе-
ратором Львом VI Мудрым, с известными в Византии по соб-
ственным источникам сведениям о войне с болгарским царем
Симеоном (893-912), привело к дополнению рассказа мадьяр
именами Льва, Симеона, топонимами Преслава и Мундрага
(болгарский город Мадара; искажение его могло произойти и в
результате незнания болгарского имени мадьярами).
Следствием непонимания византийцем мадьярского слова
Этелкез (Междуречье), записанного в контексте другого рас-
сказа мадьяр, возможно, другим писцом или помощником им-
ператора, в форме «Ателькузу» (443, с. 161), было появление в
записи этих сведений слов «место... Этель и Кузу»(433, с. 165),
в котором легко узнать Этелкез. Первая часть этого слова —
древнетюркское по происхождению Этиль — «река». Это слово
177
входило в состав тюркских названий конкретных рек. Так, в
татарском языке «Ак-Идель» — Кама и ее приток Белая (2252,
с. 209). Небрежностью лица, производившего запись, можно
объяснить и неопределенность подлежащего («они переправи-
лись...» — «кавары?» «кавары вместе с турками»? «турки»?) в
рассказе о войне против Симеона.
Действующими «лицами» излагаемой истории являются ка-
вары и мадьяры («турки»), то есть мадьярской союз племен.
Такое понимание подтверждается свидетельствами всех других
источников о болгаро-византийской войне 894-896 гг., где го-
ворится о действиях болгарского царя Симеона против мадьяр
(Библиография этих источников и их исследований: 2760, с.
150; 2230, с. 327; 320-328: исследование свидетельств славян-
ского — староболгарского — памятника (98) по софийской ру-
кописи XIV-XV вв.). Поэтому, в частности, утверждение о том,
что на войну против болгар старший сын Арпада Левенте (та-
кова мадьярская форма имени Лиундик), который будто бы яв-
лялся архонтом каваров, водил войско каваров, не имеет осно-
ваний (1856, с. 28, 34, 41, 57). Левенте — имя мадьярского про-
исхождения, — несомненно, фигурировало в рассказе мадьяр
(2760, т. 2, с. 178; 1075, с. 131). Ни в каких других источниках
сын Арпада Левенте не упоминается. Но этот мадьярский ан-
тропоним сохранился в хрониках королевства Вентрии (81а,
816: 306, с. 334, 336) и в топониме Левентенбурх, упомянутом В
1054 г. (Бржецлав, Луненбург в Моравии, на реке Морава)
(1856, с.57).
В записи византийца речь идет о Дунае. Так называли эту
реку мадьяры (Дуна), в отличие от византийцев, именовавших
ее Истром. Гидроним Дуна — кельтского происхождения.
Мадьяры усвоили его в результате контактов с древними руса-
ми (до прихода в Среднее Подунавье), как предполагает Янош
Мелих (2639, с. 8), или со славянскими народами, проживав-
шими севернее мадьяр (2252, с. 190).
Известия, сообщенные мадьярами византийцу, имеют черты
автостереотипа и в то же время отражают представление мадь-
яр об общности судьбы их этноса. Судя по свидетельству про-
должателя Георгия Монаха, походу мадьяр на Симеона пред-
шествовало соглашение между посланцем византийского импе-
ратора Никитой Склиром и главами мадьяр Арпадом и Куса-
ном, получение мадьярами императорских даров, выдача ими
«поручителей» (заложников?). Мадьяры воспользовались тем,
что Симеон был занят борьбой с войсками патрикия и главно-
178
командуащего Никифора Фоки, и «покорили всю Болгарию».
Выступившего против них Симеона мадьяры обратили в бегст-
во. По просьбе мадьяр император послал им болгарских плен-
ных, чтобы мадьяры могли получить за них выкуп. Получив
предложение императора о мире, Симеон выступил против
мадьяр, которых византийцы оставили на произвол судьбы, «и
всех их истребил, получив тем самым основания для своей са-
моуверенности» (119: 464, с. 61). Сам Лев Мудрый говорит о
победе мадьяр, которых через Дунай переправил его флот, над
болгарами в трех битвах (см. с. 121).
Составитель Фульдских анналов написал сообщение о войне
894-896 гг., по всей видимости, на основе рассказа прибывшего
в 896 г. (под этим годом помещено и сообщение о войне) в Ре-
генсбург посла византийского императора епископа Лазаря.
Византийцы заключили мир с «аварами, которых называют
мадьярами». Византийцы переправили на своих кораблях мадь-
яр через Дунай, в страну болгар, мадьярское войско напало на
болгарский народ, уничтожив его значительную часть. Болгар-
ское войско, возвратясь из похода против византийцев, вступи-
ло в борьбу. В двух сражениях оно потерпело поражение. В
третьем сражении, хотя и ценой большой крови, победа доста-
лась болгарам. «Но кто смог бы подсчитать и выразить поне-
сенные в этих сражениях потери языческого народа мадьяр
(«аваров»)? если у болгар, которым досталась победа, было уби-
то двадцать тысяч всадников» (205; 391, т. 3, с. 162) (Ср. изло-
жение этих событий: 581, с. 289-290).
В автостереотипе мадьяр, изложенном византийцем, опуще-
ны моменты, которые их обыденное сознание сочло негатив-
ными: соглашение с представителем императора Льва VI о най-
ме мадьярского войска, выдача «поручителей» (это соглашение
напоминает процедуру найма печенегов, описанную в сведени-
ях Константина Багрянородного: 443, с. 45), занятость Симео-
на борьбой с византийцами, переправа на императорских ко-
раблях, требование болгарских пленных, истребление болгар-
ского населения и — что самое главное — поражение от болгар
в кровопролитной битве, где не только болгары, но и мадьяры
понесли тяжелые потери.
Автостереотип мадьяр представил их поход в Болгарию как
действия самостоятельного, бескорыстно помогающего импера-
тору, не знавшего поражений в Болгарии, в открытой борьбе,
народа. Автостереотип мадьяр заменил поражение войска
мадьяр в открытом бою разгромом части мадьярского войска,
179
охранявшего стоянки мадьяр, и истреблением семей мадьяр.
Притом не столько Симеоном, сколько приведенными им пе-
ченегами. Непобежденные в открытом бою стали жертвами ко-
варного нападения на их семьи, жертвами, вынужденными уй-
ти с прежнего места обитания и переселиться туда, где они жи-
ли в середине X в. Этот рассказ вполне соответствует функци-
ям этнического автостереотипа и выражает представление
мадьяр об общности их недавней исторической судьбы, объяс-
няя на уровне обыденного сознания причины появления их в
Среднем Подунавье.
При изучении этого рассказа как свидетельства по истории
мадьяр в конце IX в. следует иметь в виду эти его функции как
элемента этнического самосознания мадьяр середины X в. За-
мечу, что и без такой его оценки исследователи подвергли со-
мнению достоверность именно тех его частей, которыми в нем
заменены неудобные для автостереотипа моменты, отраженные
в других источниках. Это, прежде всего, утверждение об ис-
треблении семей мадьяр. Его недостоверность выявляется при
сопоставлении с традицией, отразившейся в хрониках королев-
ства Венгрии. Эта традиция, записанная, возможно, в «Деяни-
ях венгров» XI в. (1805, с. 112), сохранила память о бедствии,
постигшем мадьяр, в форме мифа об уничтожении их скота в
той области, где они находились перед выходом для обретения
родины в Среднем Подунавье: «они (мадьяры) перешли через
горы в некую область, где увидели бесчисленных орлов, и из-за
этих орлов не могли там остаться, так как орлы слетали с де-
ревьев словно мухи и пожирали их скот и лошадей» (81а: 306,
с. 286). А прибыв в Трансильванию’ (Эрдель), мадьяры, «по-
строили семь земляных крепостей для защиты их жен и иму-
щества и оставались там некоторое время»... «В Эрделе они,
таким образом, отдыхали, и там поправлялся их скот» (81а: 306,
с. 286, 287). Мадьярская традиция, следовательно, не знала
версии об уничтожении семей. Более того, она противоречила
этой версии.
Опровергает версию об уничтожении семей археологический
и антропологический материал, найденный и изученный архео-
логами Иштваном Диенешем (1929-1996), Дьюлой Ласло, Иш-
тваном Фодором, антропологом Книгой Эри (Воспроизведение
их выводов с библиографией исследований: 1630, с. 111). Кро-
ме одного могильника мадьяр, «во всех остальных могильниках
численность мужчин и женщин, в общем, равна, а женщины
погребены не в местном одеянии, а в одежде, имеющей при-
180
знаки принадлежности к той материальной культуре, к которой
принадлежали и мужчины» (2467, с. 173). Остеологический ма-
териал свидетельствует, что мадьяры прибыли на новую родину
со стадами коней и крупного рогатого скота (2475, с. 188).
О сохранении же военных сил мадьяр говорят их активные
военно-политические акции сразу после прихода в Среднее
Подунавье. Все это — доводы против достоверности рассказа
мадьяр относительно разгрома их стоянок в Этелкезе печенега-
ми как причины ухода их общности в Среднее Подунавье.
Я уже отмечал наличие в этническом самосознании мадьяр
X в. отрицательного стереотипа о печенегах (см. с. 136). Он
сложился, несомненно, в результате постоянных столкновений
между двумя народами, свидетельства о которых содержатся в
записях труда византийского императора (118: 443, с. 39, 45, 53,
155, 159, 161, 165). Здесь — не только данные о действительных
столкновениях, но и отражение стереотипа «печенеги — народ,
нападающий на мадьяр». Думаю, что действием этого стерео-
типного представления мадьяр объясняется использование мо-
тива нападения печенегов на стоянки мадьяр в предании о не-
давних их судьбах. Рассматриваемая запись императора, следо-
вательно, — свидетельство не об историческом факте, а об эле-
менте этнического самосознания мадьяр середины X в.
Этот вывод не противоречит второму (после записей в труде
императора) свидетельству об изгнании печенегами мадьяр из
«Скифии» (Северного Причерноморья). Оно принадлежит ав-
тору Всемирной хроники, завершенной в 908 г., прюмскому аб-
бату Регино (ум. в 815 г.). В записи под 889 г. им использованы
литературные позднеантичные и раннесредневековые произве-
дения, не имеющие характера исторических памятников, а так-
же (относительно мадьярско-печенежских отношений) — уст-
ная традиция. По словам Регино, из «Скифии» (Северное При-
черноморье, где располагали «Скифию» позднеантичные и
средневековые авторы, традицией которых пользовался Регино,
кроме устной традиции) «упомянутый народ [мадьяры] был из-
гнан соседним с ним народом, которого называют печенегами,
из собственных его мест обитания, поскольку он превосходил
их в числе и мужестве и поскольку — как мы уже упомянули —
его родная земля была недостаточна для обитания столь огром-
ной массы людей. Спасаясь бегством от его [народа печенегов]
насилия, они [мадьяры] пустились в путь, простившись с их
родиной, чтобы найти такую землю, на которой они могли бы
жить и которую они могли бы заселить. И прежде всего они
181
исходили вдоль и поперек пустыни паннонцев и аваров...» (206:
391, т. 3, с. 393; т. 3, с. 2039).
Западный современник отразил общий факт движения мадь-
яр на запад под давлением печенегов. Притом — из «Скифии»,
а не из области в непосредственной близости от Нижнего Ду-
ная. Ни традиции хроник королевства Венгрии, ни восточные
авторы не знают нападения печенегов.
Описание «обиталища турок» в Среднем Подунавье начина-
ется сведениями, принадлежащими образованному византийцу,
знающему античную историю Нижнего Подунавья: «В этом
месте имеются некоторые постройки, оставшиеся с древних
времен: прежде всего — мост императора Траяна, в начале
Туркии, затем — в трех днях [пути] от этого моста Белеград, в
котором находится башня святого и великого императора Кон-
стантина, потом вниз, по течению реки — тот знаменитый
Сермий, на расстоянии двух дней пути от Белеграда, и от сего
места — Великая Моравия, некрещеная, которую опустошили
турки и которой правил прежде Сфендоплок. Таковы древние
постройки и названия местностей по реке Истр [Дунаю].,.»
(118: 443, с. 165).
Византиец применяет элементы античной истории Нижнего
Подунавья при описании границ обитания мадьяр — «Туркии».
По его представлению, она начиналась у совр. Турну Севери-
на, несколько ниже Железных ворот (венг. Сереньвар). Визан-
тийцу известно славянское наименование Белграда — «Беле-
града». Это наименование южные славяне применяли в раннее
средневековье и к современному Белграду, и к мадьярскому го-
роду Секешфехарвару (2252, с. 100), Сермий — современная
Сремска Митровица. Форма, зафиксированная византийцем,
могла развиться из латинской формы «Сирмиум» в среде лати-
ноязычного населения IV-VII вв. Из «Сермий» образовался
южнославянский «Срем», на основе заимствования которого в
языке мадьяр появился «Серем», «Серемшег» — название об-
ласти (2639, с. 77, 80; 2252, с. 610). Наименования «Великая
Моравия», «Святополк» были известны византийцу из немадьяр-
ских источников. «Истр» — византийское наименование Дуная.
Из сообщения мадьяр может происходить сведение об унич-
тожении Великой Моравии мадьярами. Из предыдущих вос-
произведений этого сведения (443, с. 53, 165) выступает авто-
стереотип мадьяр как «разрушителей» Великой Моравии. Это
— элемент их этнического самосознания. В духе представлений
античности, отраженных Плинием, византиец представил при-
182
ток Дуная Саву в качестве Дуная, как бы повернувшего назад
(2759, с. 151).
Следующее за этим воспроизведением античного взгляда
описания обиталища мадьяр, это, несомнено запись их расска-
за: «а места выше них, которые охватывают все обиталище ту-
рок, они называют ныне по именам текущих там рек. Реки же
эти следующие: первая река Тимисис, вторая река Тугие, тре-
тья река Морисис, четвертая — Крисос и еще одна река Тица.
Соседствуют с турками с восточной стороны болгары, где их
разделяет река Истр, называемая также Дунаем, с северной
стороны — пачинакиты, с западной — франки, с южной —
хорваты» (443, с. 300). Как и сведения, помещенные в главе 13
(см. с. 139), это описание расположения обиталища мадьяр
сделано с их слов. Об этом говорит путаница с частями света,
характерная для обыденного сознания, которое воспринимало
печенегов как соседей северных, хотя они соседствовали на
востоке, а болгар, живших юго-восточнее бассейнов указанных
рек — как соседей восточных.
Но конкретно и точно этическое самосознание мадьяр сере-
дины X в. отражало расположение родной земли относительно
таких заметных и играющих большую роль в повседневной
жизни, в особенности в жизни полукочевников, географиче-
ских объектов, какими являлись реки. Кроме реки Тугие, ос-
тальные четыре легко идентифицируются с реками левобере-
жья Дуная — Темешем, Марошем (рум. Муреш), Керешем
(рум. Криш) и Тисой. Важнейшим доказательством получения
информации относительно этих рек непосредственно от мадьяр
является установленный языковедческим анализом Яноша Ме-
лиха факт: в тексте Константина Багрянородного фигурируют гре-
цизированные формы мадьярских названий этих четырех рек.
Ученые установили и пути проникновения в древнемадьярский
язык этих гидронимов, основные формы которых существовали
еще в языке фракийцев — даков. Мадьяры узнали их от славян,
судя по последним разысканиям, результаты которых обобщил
Лайош Кишш (2252, с. 358, 408, 637, 643). Янош Мелих считал
«посредниками», передавшими эти гидронимы мадьярскому язы-
ку, языки латинский, восточногерманские (готский и гепидский),
гуннский, аварский, тюркоболгарский, для гидронима «Тиса» —
лангобардский (2639, с. 22, 24, 54, 61, 66, 69). Выше было отмече-
но, что гидроним «Дунай» был заимствован мадьярами еще до
прихода в Среднее Подунавье (см. с. 178). Следовательно, «назы-
ваемый» надо понимать как «называемый мадьярами».
183
Характерно, что рассказом мадьяр о территории их расселе-
ния начинаются приводимые далее ими сведения об их поли-
тическом строе. Вместе с этим рассказом они выражают само-
сознание их этносоциальной общности, которая обладала тер-
риториальной общностью. Известно, что реальным основанием
для этносоциального самосознания является территориальная
компактность этноса (538, с. 107). Выделение в этом самосоз-
нании рек в качестве своего рода этнических символов имело
также реальные основания в том значении, которое играли ре-
ки в особенности в хозяйственной и политической жизни
мадьяр. Судя по свидетельству восточного автора, еще до обре-
тения родины около рек находились зимние стоянки мадьяр
(см. с. 106). В исследованиях Иштвана Сабо (1898-1969) и
Дьёрдя Дьёрффи (р. 1917), обосновавших вывод о полукочев-
ническом характере общества мадьяр в IX-X вв., на основе ма-
териала письменных источников, топонимии, этнографических
наблюдений и историко-сравнительного исследования установ-
лено (иногда — гипотетично), что около рек происходила и в X
в. смена летних и зимних мест пребывания.
При этом мадьяры — рядовые скотоводы и земледельцы со-
вершали передвижения от зимних стоянок на летние пастбища
на большие расстояния перпендикулярно рекам, а главы пле-
мен и родов с их дружинами и дворами откочевывали с зимних
стоянок в низовья рек на летние в их верховья. Летние стоянки
имелись только у племенной и родовой верхушки, простой на-
род летом имел только пастбища (3124, с. 14-55; 1835, с. 192;
1856, с. 31-34, 399, 403, 538, 1374). Неслучайно представители
мадьярской племенной знати сообщение о собственном этносе
начали с перечисления крупных рек. Но судя по той роли, ко-
торую играли реки и в жизни простых мадьяр, эти этнические
символы являлись элементом обыденного сознания всех чле-
нов этноса.
Этническое самосознание мадьяр X в. характеризуют также
стереотипы, о наличии которых можно судить и по рассматри-
ваемой записи. Обыденное сознание мадьяр воспринимало
болгар как соседей восточных. Болгары жили юго-восточнее
бассейнов указанных мадьярскими информаторами рек. Но для
тех мадьяр, которые в самом начале освоения Среднего Поду-
навья поселились в средней части междуречья Дравы и Савы,
на территории, где позже образовались комитаты Пожега и Ве-
реце, восточным соседом являлись владения царя Болгарии
Симеона в восточной части междуречья в Среме. Эта часть бы-
184
ла занята мадьярами толыко после смерти Симеона (927 г.), в
первой половине X в. (2639, с. 77). Так что некоторое время
владения болгарского царя соседствовали «с восточной сторо-
ны» с южной окраиной расселения мадьяр. Для живших здесь
мадьяр болгарские владения были восточными соседями. Это
могло создать у проживавших здесь мадьяр взгляд о болгарах
как восточных соседях всех мадьяр. О непосредственных кон-
тактах мадьяр с болгарами свидетельствует мадьярский этникон
болгар, воспроизводящий самоназвание последних (2537, т. 1,
с. 332; 2639, с. 12). О поселении отдельных групп болгар в ко-
ролевстве Венгрии, в мадьярской среде, свидетельствуют 29
средневековых этнотопонима типа «Болгар», сохранившихся в
документах (2400, т. 1, с. 14-15).
Стереотип болгар и печенегов включал в себя не только вос-
произведение их реальных самоназваний, но и неточное пред-
ставление о их местоположении, о чем уже говорилось. Обы-
денное сознание мадьяр (во всяком случае, — информаторов
византийцев) воспринимало печенегов как северных соседей.
Мадьярский этникон печенегов, воспроизводящий их самона-
звание (венг. «бешеньок» от печенежского «беченек») возник
до прихода мадьяр в Среднее Подунавье (2639, с. 12). В раннее
средневековье группы печенегов селились в королевстве Венг-
рии, в документах которого сохранилось 103 их этнотопонима
(2400, т. 1, с. 18-21).
Исторически достоверные сведения о франках как западных
соседях мадьяр могли содержаться в информации представите-
лей мадьяр, в которой франки фигурировали под этниконом
или описательным наименованием, которые византиец заменил
среднегреческим этниконом. Этникона «франки» у мадьяр в
середине X в. не было. Об этом можно судить не только по то-
му факту, что этот мадьярский этникон впервые зафиксирован
лишь в 1484 г, (2537, т. 1, с. 970), но и по тому обстоятельству,
что для обозначения франков язык мадьяр заимствовал их эт-
никон, бытовавший в языке южных славян, — ед. ч. «влах»,
мн. ч. «власи» — и превратил его в мадьярское слово «олас».
Впервые этникон «олас» зафиксирован (в топониме) в 1181 г.
Его происхождение прослеживается на примере этнотопонима
«Франкавилла» (лат.). Современная деревня Манделос в исто-
рической области Югославии — Среме — в 1162 г. названа по-
латыни «Франкавилла», а первое ее мадьярское название, со-
храненное документом 1370 г., — «Надьолас». Этникону
«Франка» здесь соответствует мадьярский этникон «олас». Это
185
же соответствие обнаруживается в изменениях этнотопонима
«Оласлиска» (современное название). В 1224 г. эта деревня на-
зывалась «Франкавилла», в 1239 г. она упоминается под име-
нем «Лиска Оласи». Южные славяне (хорваты, говорившие на
кайкавском и чакавском диалектах, и словенцы) называли
франков «власи», и этот этникон был заимствован у них мадья-
рами (2298, с. 360).
О том, что восприятие от хорват этникона франков явилось
результатом контактов мадьяр с хорватами, можно судить по
тому факту, что эти контакты обеспечили к середине X в. зна-
ние мадьярами самоназвания хорватов. В достоверном сообще-
нии представителей мадьяр, относительно соседства хорват с
мадьярами на юге мог фигурировать мадьярский зтникон хор-
ват, воспроизводивший самоназвание последних. Контакты
мадьяр с жителями приморской Хорватии (от побережья Адриати-
ческого моря до гор Капелла, называвшихся на старомадьяр-
ском языке Петургозд, и от полуострова Истрия до города
Сплита (2639, с. 175) к середине X в. несомненны. По свиде-
тельству записи в главе 42 сочинения Константина Багряно-
родного, мадьяры жили в это время между Дунаем и Савой.
Самоназвание «хорваты» имели только жители приморской
Хорватии. Южные славяне, жившие на территории Славонии
(комитаты Заграб, Кереш, Варашд, Вереце), до рубежа XVI-
XVII вв., когда здесь начало распространяться имя «хорваты»,
называли себя «словенами», «словенцами». Их мадьярским эт-
никоном было «тоты» (2639, с. 175). В документах королевства
Венгрии этникон «хорват» впервые зафиксирован в 1138 г.
(2537, т. 2, с. 150).
После описания местоположения мадьярских племен в со-
чинении Константина Багрянородного следуют сведения об от-
ношениях племен между собой: «Эти восемь племен турок не
подчиняются собственным [особым] архонтам, но имеют согла-
шение сражаться вместе со всем тщанием и усердием на реках, в
какой бы стороне ни возникала война. Первым главою они имеют
архонта из рода Арпада, друг за другом, и двух других, гилу и кар-
ху, которые имеют ранг судьи. Каждый род имеет архонта.
Должно знать, что гила и карха суть не собственные имена,
а достоинства» (443, с. 167).
Логическая непоследовательность (сначала: «не подчиняют-
ся собственным архонтам», а потом — о наличии архонтов у
племен) позволяют предполагать, что сведения могли быть за-
писаны от разных информаторов и в разное время.
186
Здесь в состав восьми племен мадьяр («турок») включены
безоговорочно кавары. Речь идет о середине X в. К этому вре-
мени, следовательно, по представлению мадьярских информа-
торов, не было оснований выделять каваров ни в политиче-
ском, ни в этническом отношениях.
Утверждение об архонтах племен мадьяр согласуется со сви-
детельством Константина Багрянородного об архонтах мадьяр,
представлявших их общность в сношениях с императором Ви-
зантии, сохранившимся в той части труда Константина Багря-
нородного «О церемониях», которая составлена им самим (952-
958). Здесь речь идет о многих правителях («архонтах») мадьяр
(117: 464, с. 34).
Приняв во внимание разбросанность топонимов, воспроиз-
водящих названия племен, а также факты по истории подвиж-
ных скотоводов, характеризующие быстрый распад под влия-
нием военных поражений, потерь скота, племенных образова-
ний на роды, ветви, большие семьи, Дьёрдь Дьёрффи пришел к
выводу о том, что в X в. уже не существовало племен, названия
которых представители мадьяр сообщили византийцам, как по-
литической реальности. Начался новый процесс интеграции
родов. Характерно, что традиция хроник и литературных про-
изведений по истории королевства Венгрии не знала наимено-
ваний племен. В ней сохранилась память о выдающихся главах
родов (1805, с. 8-9).
Важно заметить, что названий племен не сохранилось не
только в «Деяниях венгров» XI в., автор которых в стремлении
идеологически упрочить позиции феодальных владетелей и
христианства усматривал в язычестве и в связанных с ним яв-
лениях препятствие на пути мадьяр к преуспеянию (2590,
с.72.5; 2375, с. 40), но и у Анонима, сохранившего больше све-
дений об эпохе язычества. Карой Мештерхази (р. 1939), пере-
смотревший археологический материал X в. и данные письмен-
ных памятников и топонимии о племенах, пришел к выводу о
том, что рассматриваемое свидетельство представителей мадь-
яр, записанное византийцем, отражает факт исчезновения во
второй половине X в. территорий, компактно заселенных пле-
менами (2660, с. 345; 2661, с. 56-61).
В целом рассматриваемые сведения отражают представление
мадьяр и о структуре их союза, и о структуре власти в этом
союзе (второе представление я рассмотрю после изложения
всех сведений относительно власти над союзом племен). В
представлении мадьяр, давших рассматриваемую информацию,
187
элиминировано значение микроединиц. Главное внимание они
уделили верховной власти. Эти сведения отражали не этниче-
ское самосознание всех мадьяр, а этносоциальное самосозна-
ние представителей их высшего слоя. В этом самосознании
знати структура их общества (этносоциального организма)
представала как объединение родов под главенством первого
архонта — главы союза и в то же время представителя опреде-
ленного рода (а не племени). Племенной архонт — лишь ре-
ликт прежней структуры.
Здесь выражена та специфика проявления этнического са-
мосознания, которая характерна уже для памятников эпохи
феодализма. Она заключается в переплетении в обыденном
сознании отдельных представителей этнической общности эле-
ментов, свойственных всей этнической общности и тому соци-
альному слою, к которому принадлежит данный представитель
этой общности. В отличие от точки обзора представителей зна-
ти, смотревших на собственный этносоциальный организм (об-
щество) «сверху», обыденное сознание рядовых членов этносо-
циальной общности являлось результатом обзора структуры
этой общности «снизу». Поэтому оно могло включать в себя по-
нятие о представителях верховной власти, но без расчленения их
роли и функций. Рядовые представители общности могли их
представлять как людей, имеющих имена Дьюла (Гила), Хорка
(Карха). Отсюда — необходимость разъяснения, что это не так.
«Гила» — это грецизированная форма мадьярского «Дьюла»
(имя собственное и название сана). Во втором значении — в
рассматриваемой записи и в описании мадьяр семидесятых го-
дов IX в. восточным автором (см. с. 106). В качестве имени
собственного упоминается Иоанном Скилицей, который сооб-
щает о посещении Константинополя Булчу и Дьюлой и об их
крещении (129: 459, е. 239; 464, с. 85). Это событие датируют
ок. 948 г. или несколько поздним временем, но до 956 г. Пи-
савший во второй половине XI в. Скилица воспроизвел свиде-
тельство неизвестного несохранившегося памятника, написан-
ного, вероятно, около 985/6 г.; его данные подтверждаются рас-
сказом переводного древнерусского памятника (100: 491, с. 187-
188) (Анализ сведений: 2762, с. 328-330; 2749, с. 171; 2760, т. 1,
с. 383; т. 2, с. 115). Кроме того, известно, что это имя носили
военачальник времени прихода мадьяр в Среднее Подунавье
(78: 304, с. 41, 61, 68, 69; 81а: 306, с. 290, 291, 312; 79: 306, с. 166) и
владетель Трансильвании начала XI в. (78: 304, с. 65, 69; 79:
306, с. 172; 81а: 306, с. 291, 314, 316; 393, т. 1, с. 92, 141).
188
Этот антропоним встречается в документах XI-XII вв. и в
топонимии королевства Венгрии (35 топонимов). Слово —
древнетюркского происхождения. В тюркских языках его зна-
чение — «факел». В язык мадьяр попало из языка хазар, где
служило названием сана (2537, То 1, с. 1137-1138; 2252, с. 256;
2400, т. 1, с. 56-57). Предположение Дьюлы Немета о том, что
башкирское название части одного из племен — «Юламан» —
соответствует мадьярскому имени «Дьюла» (2823, с. 42, 45-47;
2824) отвергает Иштван Мандоки Кангур (2596, с. 43-44).
Слово «карха» — это грецизированная форма мадьярского
имени «Хорка». Известен один антропоним «Хорка» — имя сы-
на одного из вождей мадьяр, пришедших в Среднее Подунавье,
— Тетеня (78: 304, с. 41, 61, 63-65, 68). Название сына «карха»
— эквивалент тюркского по происхождению слова, означающе-
го «перемешивающий, впутывающий», отражено в шести сред-
невековых топонимах Венгрии (2400, т. 1, с, 35-56). В труде
императора — единственное известное в настоящее время упо-
минание «кархи» (хорки) как «достоинства».
Сказанное об этносоциальном самосознании представителей
мадьярской знати в особенности относится и к сообщенным
ими сведениям об именах членов правящего рода и некоторых
носителей достоинства хорки (кархи): «Должно знать, что Ар-
пад, великий архонт Туркии, породил четырех сыновей (в
скобках указываю мадьярские формы антропонимов): первым
Таркапуса (Тархоша или Таркачу), вторым — Иелаха (Юлле
или Елека), третьим — Иутоцуса (Юташа), червертым — Залта-
са (Золту).
Должно знать, что первый сын Арпада, Таркапус (Тархош
или Таркачу) породил сына Тевели (Тевела), второй сын, Ие-
лех (Юлле или Елек) породил сына Эзелеха (Эзеле), третий
сын, Иутонас (Юташ), породил сына Фалициса (Файса), ны-
нешнего архонта, а четвертый сын, Залтас (Золта), породил сы-
на Таксиса (Такшоня).
Должно знать, что все сыновья Арпада умерли, а внуки его,
Фалис (Файс), Тасис (Таш) и их двоюродный брат Таксис (Так-
шонь), живы.
Должно знать, что умер Тевелис (Тевел) и что имеется его сын
Термацус (Тормаш или Термачу) — друг, недавно приходивший
вместе с Вулцусом (Булчу), третьим архонтом и кархой Туркии.
Должно знать, что Вулцус карха (Булчу хорка) — сын Кали
кархи и что имя Кали есть имя собственное, а карха — досто-
инство, как и гила, который выше кархи» (443, с. 167).
189
Правнук Арпада Терману и хорка Булчу, по всей видимости, и
явились главными информаторами византийцев о мадьярах. Визит
Терману и Булчу датируют ок. 948 г. (464, с. 49, прим. 45). В сведе-
ниях, сообщенных Терману и Булчу, естественно, преобладают
элементы родового и социального самосознания. Массе мадьяр
могли быть совсем неведомы имена всех перечисленных знатны-
ми мадьярами потомков Арпада и положение дьюлы и хорки в ие-
рархии правящей верхушки. Общеэтническим элементом изло-
женных представлений, на мой взгляд, является осознание един-
ства «Туркии» и автостереотип, согласно которому мадьяры — это
общность, во главе которой находится род, основанный Арпадом.
Эго представление порождено бесклассовостью структуры мадьяр-
ского этносоциального организма.
Судя по представленной византийцам знатными мадьярами ге-
неалогической таблицы, где не нашлось места сыну Арпада Ле-
венте (см. с. 189), сведения о войне 894-896 гг. и рассматриваемое
сообщение записаны от разных лиц (Исследования этого сообще-
ния: 2759, с. 152). Только о династии Арпада сочинение императо-
ра сохранило столь подробные сведения, чего нельзя сказать о
свидетельствах относительно династий других регионов (464, с. 49,
прим. 46). Антропонимы, названные мадьярскими информатора-
ми, изучены достаточно полно. В дальнейшем при их рассмотре-
нии я опираюсь на работу Дьюлы Кришто, Ференца Макка и Лас-
ло Сегфю, которая содержит сводку упоминаний антропонимов
во всех известных в настоящее время памятниках, краткие сведе-
ния об эгиомолотии антропонимов и документированные перечни
топонимов средневекового королевства Венгрии, где отражены эти
антропонимы, которые рассматриваются в их мадьярских формах,
как и во всей исторической литературе (2400, т. 1, с. 42-51).
Имя Тархоша (Тархачу) упоминается только в сведениях
Константина Багрянородного. Происходит антропоним от
тюркского слова, имеющего значение «высыпаться, выступать,
возникать, происходить». Тюркское слово могло означать и
достоинство, сан. Антропоним отражен в восьми топонимах
королевства Венгрии.
Сына Арпада Юлле справедливо идентифицируют с упомя-
нутым в сочинении Анонима «дядей» Арпада — отцом двух во-
ждей мадьяр, пришедших в Среднее Подунавье (78: 304, с. 41,
74, 75). Производят этот антропоним от тюркского слова в зна-
чении «князь» или «есть, истреблять». В документах королевст-
ва Венгрии упомянуты два антропонима и шестнадцать топо-
нимов, совпадающих с этими антропонимами.
190
Упоминаемый только в рассматриваемых сведениях антро-
поним Юташ (Юточа) происходит от тюркского слова, имею-
щего значение «лакомка». Известны соответствия этому антро-
пониму в документах королевства Венгрии (два антропонима и
пять топонимов).
Имя Золты фигурирует в хрониках королевства Венгрии
(81г: 306, с. 285) и в сочинении Анонима (78: 304, с. 101, 105,
106, 107, 109, 111, 112) как имя сына Арпада. Имя происходит
от арабского слова, обозначающего сан («султан») и попавшего в
язык мадьяр при посредстве тюрок. Антропоним отражен в доку-
ментах королевства Венгрии (один антропоним и два топонима).
Антропоним Тевел упомянут только в рассматриваемом сооб-
щении. Его выводят из мадьярского глагола в значении «втыкать»,
«вонзать» или из тюркского существительного, означающего
«верблюд». Отражен в семи топонимах королевства Венгрии.
Имя Эзелё встречается только здесь. Оно является произ-
водным от мадьярского слова уральского происхождения, озна-
чающего «пробующий, сластена, лакомка». Не встречается ни в
антропонимии, ни в топонимии королевства Венгрии.
Антропоним Файс (Фаличи) выводят из мадьярского слова
уральского происхождения, означающего или «жрать», «есть»
(2537, т. 1, с. 833-834) или «прожорливый». Упоминается только
здесь. Отражен з восьми топонимах королевства Венгрии.
Единственным основанием для общепринятого положения о
нем как о князе мадьяр в пятидесятые годы X в. является рас-
сматриваемое свидетельство.
В сообщении мадьяр речь идет о Такшоне, которого Лиуд-
пранд (ок. 920-972) в написанном после 958 г. сочинении «Ан-
таподосис» упоминает в качестве короля мадьяр при описании
набега его отряда на Италию около 948 г. (209а: 393, т. 2, с. 1474;
373, с. 233). Такшонь фигурирует в сочинении Анонима (78:
304, с. 111, 113, 114, 116, 117) и в хрониках королевства Венг-
рии как сын Золты (79: 306, с. 147, 171; 80: 299, с. 206, 207; 81г:
306, с. 285, 283, 304, 311; 816: 306, с. 344, 358). Свидетельство
Лиудпранда является основанием для вывода о том, что Так-
шонь до 972 г. был князем мадьяр. С антропонимом совпадает
наименование родов (в двух документах XV-XVI вв.). Антропо-
ним отражен в пяти топонимах королевства Венгрии. Происхо-
дит от тюркского слова, имеющего значение «сытый».
Упоминаемый в рассматриваемых сведениях Таш имеет то
же имя, что и одно из действующих лиц сочинения Анонима
(78: 304, с. 41, 61, 63, 64, 70, 71, 82, 86, 107). Аноним не говорит
191
о его родстве с Арпадом, изображая в качестве одного из пред-
водителей мадьяр, пришедших в Среднее Подунавье, и отца
другого предводителя — Лела. Антропоним происходит от
тюркских слов, имеющих значение или «камень», или «сытый».
Воспроизведен в двух антропонимах и в восьми топонимах, за-
фиксированных документами королевства Венгрии.
Византиец записал имя Тормаша (Термачу, Тармача) в фор-
ме «Термацус». Происхождение этого антропонима выводят из
тюркских слов, имеющих значение «высыпаться, выступать,
возникать, происходить», или «стоять, вставать, возвышаться,
существовать», или «жить». Известны пятьдесят пять топони-
мов королевства Венгрии, содержащих этот антропоним. Ка-
рой Цегледи нашел в свидетельстве армянского хрониста Лево-
нда (Гевонда) VIII в. о событиях 730 г. упоминание имени ха-
зарского военачальника Тармача. Это — одно из прочтений
мадьярской формы имени Термацуса. Цегледи полагает, что
мадьяры заимствовали это имя у западных тюрок до прихода в
Среднее Подунавье (1324, с. 82-84).
Титул «друг», который был, судя по данной записи, дарован
Термачу, свидетельствует об определенной ступени отношений
между Византией и предводителями мадьяр (как и отношений
между Византией и предводителями печенегов, о чем говорится
в главе 8 сочинения императора с упоминанием титула «друг»:
443, с. 45). (О статусе титула: 1419). Известно обоснование да-
тировки визита Термачу и Булчу около 948 г. (2759, с. 152;
2760, т. 1, с. 388; 2762, с. 329).
«Вулцус» — это грецизированная форма мадьярского антро-
понима Булчу. Весьма вероятно, что этот же мадьярский ан-
тропоним Иоанн Скилица в сообщении о посещении Констан-
тинополя Дьюлой и Булчу (см. с. 267) передал в форме «Було-
судис». В славянском переводе XIV-XV вв. воспроизведения
этого сообщения Иоанна Зонары (первая половина XII в.) —
«Волисуд» (2760, т. I, с. 270, 346; т. 2, с. 107 — здесь же —
идентификация не только антропонима, но и его носителя).
Антропоним воспроизведен в сочинении Анонима (78:304, с. 82,
86-88, 107, 109) и в хрониках королевства Венгрии (79: 306, с. 167,
169, 171; 81а: 306, с. 292, 307, 308). Аноним охарактеризовал
его как «кровавого мужа» (304, с. 107). Эта же характеристи-
ка содержится в антропониме «Вербулчу» (мадьярск. «крова-
вый Булчу»), под которым в сочинении Шимона Казаи и в
сводных хрониках королевства Венгрии фигурирует соответст-
венно седьмой и шестой вождь мадьяр, пришедших в Среднее
192
Подунавье (306, с. 167, 292). Под этим же именем известен
знатный род в раннесредневековой Венгрии.
Три западные памятника при описании событий 955 г. упоми-
нают «короля» Булчу: Санкг-Галленские анналы (231: 393, с. 199),
«Анналы бойев» Авентина (Иоганна Турмайра) (258: 393, т. 1,
с. 354), «Деяния епископов камеранценских» (393, т. 2, с. 1046).
Сведения о том, что Булчу являлся кархой и третьим архонтом,
содержатся только в рассматриваемом известии. Утверждение о
том, что Булчу получил в Византии титул патрикия, содержит-
ся в труде Иоанна Скилицы (129: 459, с. 237; 464, с. 85). Эти-
мология антропонима опорна: его выводят то из мадьярского
слова тюркского происхождения в значении «отпускать», то из
тюркского слова в значении «смешивать». Отражен в антропо-
нимии (два упоминания) и в топонимии (известны двадцать
три топонима) королевства Венгрии.
Антропоним «Кали» не упоминается в исторических и лите-
ратурных сочинениях. Известно одно его воспроизведение в
антропонимии и шестнадцать — в топонимии Венгрии. Проис-
ходит от тюркского слова в значении «оставаться».
Сопоставление воспроизведенной в труде императора антро-
понимии с данными о бытовании у мадьяр позже X в. записан-
ных здесь имен, об их семантике и этимологии важно не толь-
ко для установления достоверности сообщенных представите-
лями мадьяр сведений (эта достоверность подтверждается, пре-
жде всего, приведенными выше материалами антропонимии и
топонимии королевства Венгрии), но и для выяснения опреде-
ленных элементов этнического самосознания мадьяр середины
X в. Согласно наблюдению Кароя Цегледи относительно появ-
ления у мадьяр антропонима Термачу (см. с. 192), мадьяры за-
имствовали не глагол тюркского языка, а сам антропоним
(превращение глагола в антропоним произошло у тюркоязыч-
ного населения). Это можно отнести и к имени «Кали». Таким
образом, мадьяры использовали не тюркские слова, выражаю-
щие определенные понятия, а антропонимы. Последние, как и
все собственные имена, не выражают языковых понятий. По-
этому их заимствование не требует осмысления, сопоставления
с понятиями родного языка, то есть не создает оппозиции род-
ного и чужого языка и не ведет к осознанию этой оппозиции,
которое является компонентом этнического самосознания. За-
имствованные антропонимы быстро входят в знаковую систему
взявшего их языка, которая является в определенной языковой
и этнической ситуации (когда этнические отличия совпадают с
7 — 1796
193
языковыми) этническим отличием — опять-таки одним из объ-
ективных оснований для возникновения и функционирования
этнического самосознания. В нашем случае речь идет о том,
что зафиксированные в труде Константина Батрянородного ан-
тропонимы имели тюркское происхождение, но являлись по их
принадлежности антропонимами мадьярскими, словами мадь-
ярского языка. О неуместности подмены принадлежности про-
исхождением (конкретно — о неосновательности определения
рассмотренных антропонимов как антропонимов тюркских)
можно судить, в частности, по ситуации с русскими фамилия-
ми, на которую обратил внимание специалист по антропони-
мике: «Есть разница: русские фамилии, фамилии русских, фа-
милия в России... А какую фамилию считать русской? Если ту,
которая происходит от слова русского происхождения, то при-
дется исключить фамилии Собакин, Ковалев и даже самую час-
тую — Иванов: и слово собака, и имя Иван заимствованы из
других языков...» (В.А.Никонов: 768, с. 187).
О том, что заимствованные из тюркских языков антропони-
мы стали достоянием мадьярского языка, которым, естествен-
но, пользовались все социальные слои мадьяр, свидетельствует
факт, установленный Дьюлой Кришто: документы королевства
Венгрии XI-XIV вв. зафиксировали употребление всеми мадья-
рами, без различия классов и социальных слоев, не только
финно-угорских по происхождению антропонимов, но и тех
личных имен, которые были заимствованы у тюрок ранее сере-
дины X в. Различные по происхождению антропонимы явля-
лись уже в середине X в. элементами мадьярской антропони-
мии (2375, с, 31-35). Поэтому нет оснований именовать тюрк-
скими антропонимы сыновей Арпада, заимствованные в про-
шлом мадьярами у тюрок, как это делает Дьёрдь Дьёрффи
(1856, с. 57). Их тюркское происхождение выяснено наукой XX в.,
а в обыденном сознании мадьяр середины X в. и финноугорс-
кие, и тюркские по происхождению антропонимы фигурирова-
ли в качестве мадьярских имен, выступая в качестве отличия
их этнической общности.
В связи со сведениями о Великой Моравии после смерти ее
князя Святоплука (894) византийский император воспроизвел
уже известный нам (см. с. 139, 258) автостереотип мадьяр как
«разрушителей» Великой Моравии в рассказе о сыновьях этого
князя: «После смерти этого Сфендоплока (Святоплука), про-
быв в мире один год, они впали в раздоры и вражду между со-
бою, затеяв междоусобную войну друг с другом. Турки, явив-
194
шись, совершенно разгромили их и завладели их страною, в
которой живут и ныне. Остатки населения рассеялись, перебе-
жав к соседним народах, булгарам, туркам, хорватам и к про-
чим народам» (443, с. 169). С отмеченным автостереотипом
мадьяр, несомненно, связан их стереотип мораван (жителей
Великой Моравии): жители земли, которую захватили мадьяры,
изгнанники из этой земли, жители уничтоженной мадьярами
страны Святоплука. Имея в виду автостереотипность и стерео-
типность образов мадьяр и мораван в этом известии, я не счи-
таю возможным оценивать и использовать эту запись в труде
императора в качестве достоверного свидетельства. Известно,
что в действительности мадьяры выступали против Великой
Моравии как союзники и наемники германских феодалов (ав-
тостереотип мадьяр этот момент, естественно, не отразил). По-
сле падения Великоморавского княжества славянское населе-
ние (мораване) на его территории осталось, и это противоречит
стереотипному представлению о нем, изложенному представи-
телями мадьяр. Замечу, что такой же стереотип выражен авто-
ром первого Жития Наума, составленного в третьем или чет-
вертом десятилетии X в.: «Не по мнозем же летах приидоша
Оугри пеонскии езык и поплениша землю их и опустите ю. Их
же бо не попленише Оугри, то в Българы бежиаше, и оста зем-
ля их пуста Оуграм во власть» (91: 488, с. 307) (Итоги изучения
памятника: 2227; 2402). Поскольку существование славянского
населения на территории бывшего Великоморавского княжест-
ва после овладения ею мадьярами — бесспорно, то представля-
ется правомерным предположение Дьёрдя Дьёрффи относи-
тельно того, что сведения, записанные в труде императора, ка-
саются «не моравского народа, а говорят о рассеянии дружины
моравского князя и людей, живших при его дворе» (1882, с. 46).
Территорию Великой Моравии мадьяры заняли в 902 г. (Обосно-
вание этой даты и обзор других датировок: 1856, с. 134-135).
Сведения о мадьярах содержатся и в четвертом разделе тру-
да Константина Багрянородного. О территории их расселения
говорится в описании северных границ Византийской империи:
«Должно знать, что от Фессалоники до реки Дуная, на котором
находится крепость по названию Белеград, путь занимает во-
семь дней, если путешествовать не в спешке, а с отдыхом. Тур-
ки живут по ту сторону реки Дуная, в земле Моравии, а также
по сю сторону, между Дунаем и рекой Савой. От понизовья ре-
ки Дуная, против Дистры, начинается Пачинакия» (443, с. 171).
В предыдущих сведениях о Дунае (443, с. 165) император вос-
195
7*
производил существовавший в античности взгляд о том, что
Дунай от впадения в него Савы поворачивает назад. Здесь же
изложено другое представление: Сава впадает в Дунай, кото-
рый течет на восток и образует границу сначала со страной
мадьяр, а после Дистры (Силистрии) — с Печенегией. В этом
последнем представлении я усматриваю влияние сообщения
мадьяр о территории их обитания. В их сообщении могло со-
держаться название реки Савы. Согласно лингвистическому
анализу Яноша Мелиха, этот кельтский (или иллирийский)
гидроним при посредстве западногерманского (лангобардского)
языка попал в язык южных славян IX в., откуда его заимство-
вали мадьяры (2639, с. 75-79, 81, 144, 193). Топонимия сохрани-
ла память о том, что в X-XIII вв. в междуречье Савы и Дуная
(на территории средневековых комитатов, королевства Венгрии
— Серем и Валко) жили вместе мадьяры и славяне. При этом
значительный материал топонимии (гидронимии, в частности)
убедил его исследователя Иштвана Книежу в непрерывности
обитания в данном регионе славянскоязычных общностей с VI в.
до наших дней, что было обусловлено постоянным притоком
сюда славян — сербов и хорватов (2277, с. 101).
Судя по воспроизведенному в труде императора сообщению
мадьяр о территории их обитания, мадьяры считали себя един-
ственными жителями указанного ими региона. Это — харак-
терная черта их этнического автостереотипа, а не результат
объективного изучения. Недостоверность этого автостереотип-
ного представления обнаруживается при сопоставлении его с
объективными данными (в особенности — топонимии), свиде-
тельствующими о совместном проживании мадьяр со славяна-
ми в ряде зон расселения мадьяр и об ассимиляции мадьярами
славянского населения.
Этот материал я рассматриваю особо (см. с. 224-245). Игно-
рирование этническим самосознанием роли субстрата (авто-
хтонного населения) в формировании собственного этноса —
известное этнологической науке явление (538, с. 104).
Последнее в труде императора упоминание мадьяр («турок»)
содержится в сведениях о начальниках императорского флота
во время войны с болгарским царем Симеоном (894-896) (см. с.
172—252). Речь идет о действиях Михаила Варкалы, «когда тот
переправлял турок и громил Симеона, архонта Булгарии. Впро-
чем, этот Симеон, архонт Булгарии, зная о прибытии на реку
флота и о том, что флот должен переправить против него ту-
рок, соорудил лесы, то есть весьма прочные и крепкие канаты,
196
чтобы турки не смогли переправиться. И благодаря этой вы-
думке туркам не удалось переправиться с первой попытки. То-
гда выше упомянутый Михаил Варкала с двумя другими моря-
ками, взяв свои щиты и мечи и храбро и быстро выскочив из
хеландии, перерубили лесы, то есть канаты, и открыли проход
туркам. Итак, турки, видя этого Варкалу и поражаясь его храб-
рости — ведь он один, опередив двух моряков, первым разру-
бил канат, — заявили в удивлении, что ему подобает имено-
ваться патрикием и быть главою флота...» (443, с. 239-241). В
этом рассказе мадьяры представлены людьми, знающими ви-
зантийскую иерархическую терминологию. Думаю, что это их
качество приписано создателем рассказа, заинтересованным в
прославлении его героя. Едва ли эта черта мадьяр входила в их
этнический стереотип, характерный для обыденного этниче-
ского самосознания византийцев.
В связи с изучением этнического самосознания мадьяр сере-
дины X в. представляет интерес, прежде всего, выяснение про-
исхождения такой черты этого стереотипа, как применение по
отношению к мадьярам этникона «турки». Возникновение и
использование письменной традиции, именовавшей мадьяр
этим этниконом, уже рассмотрены мною. В связи о тем, что в
большинстве сведений о мадьярах, внесенных в труд византий-
ского императора, воспроизведены рассказы самих мадьяр, от-
разивших те или иные элементы их этнического самосознания,
закономерно возникает вопрос о том, не могли ли мадьяры в
середине X в. именовать себя «турками». Отвечая на этот во-
прос, считаю нужным выяснить, что известно о самоназвании
мадьяр середины X в.
Его происхождение объясняло народное сказание о проис-
хождении народа, записанное впервые, как это показал Янош
Хорват-младший, придворным священником короля Ласло IV
Шимоном Кезаи в 1282-1285 гг. в его «Деяниях венгров» (2042,
с. 14, 371). Этот труд в последнее время был всесторонне ис-
следован Ене Сючем, в работе которого изложена и история
изучения отдельных проблем, связанных с текстологией и ана-
лизом идейно-политического содержания сочинения Кезаи
(3225, с. 413-555). Изложение сказания о происхождении мадь-
яр содержится в написанной Шимоном Кезаи самостоятельно
истории гуннов, как родственного и даже тождественного
мадьярам народа. Эта история гуннов включена в ту часть со-
чинения Шимона Кезаи, которая названа им «Деяния гуннов»
(главы 3-23; 79: 306, с. 142-164).
197
За ними следуют: изложение истории мадьяр — выдержка из
свода хроник королевства Венгрии, подготовленного около
1272 г. магистром Акошем, с продолжением, написанным са-
мим Шимоном Кезаи. «Деяния гуннов» Шимона Кезаи в иска-
женном позднейшими переписчиками виде вошли в первую
часть свода хроник королевства Венгрии, который приобрел
тот вид, в каком он известен сейчас по различным рукописям,
в XIV в.
Таким образом, наименьшие искажения содержит текст
«Деяний гуннов», сохранившийся в составе сочинения Шимо-
на Кезаи «Деяния венгров» (2042, с. 350, 382, 391; 3225, с. 417-
418, 512-513). В нем и читается следующее предание о происхо-
ждении мадьяр: «...Гигант Менрот после начала смешения язы-
ков вошел в землю Эвилат, края которой в те времена называ-
ли Персией, и там он произвел от своей супруги Энет двух сы-
новей:, то есть Хунора и Мадьяра (Могора), от которых про-
изошли гунны, или мадьяры. Но говорят, что у гиганта Менро-
та, кроме Энет, были и другие жены, от которых он произвел,
кроме Хунора и Мадьяра, множество сыновей и дочерей. Эти
его сыновья и их потомство населяют область Персии, телом и
цветом они похожи на гуннов и лишь речью отличаются не-
много друг от друга, как саксы и тюринги. Так как, однако,
Хунор и Мадьяр были у Менрота первенцами, то отделившись
от своего отца, они выселились в отдельные шатры.
Случилось в один из дней, что когда они вышли охотиться в
болота Меотиды, в пустынном месте перед ними появилась
оленица, а когда они стали ее преследовать, она убежала от
них. И так как она совсем исчезла у них’из виду, они долго ис-
кали ее, но не смогли напасть на ее следы. Однако, проходя по
упомянутым болотам, они увидели, что они удобны для про-
корма скота. Затем они вернулись к отцу и, получив от него
разрешение, со всем своим имуществом они переселились в
болота Меотиды, чтобы там поселиться. Область же Меотида
находится по соседству о Персией, их родиной. Отовсюду ее
окружает море, кроме очень узкого брода. Рек там совсем нет,
но травой, деревьями, рыбой, птицей и зверьми она изобилует.
Вход туда труден и выход — тоже. Прибыв в болота Меотиды,
они никуда не двигались в течение пяти лет. На шестой год
они вышли и в пустынном месте случайно наткнулись на детей
и жен сыновой Белара, оставшихся в шатрах без мужей. Вместе
с их добром они быстро увели их в болота Меотиды. Случилось
так, что в числе детей они схватили двух дочерей князя аланов
198
Дулы. Одну из них взял в жены Хунор, другую — Мадьяр. От этих
женщин ведут происхождение все гунны» (79: 306, с. 144-145).
Это — единственное известное в настоящее время народное
предание о происхождении мадьяр. Оно составляло важнейший
компонент их этнического самосознания в раннее средневеко-
вье. В приведенной записи этого предания позднейшей встав-
кой, конечно, является исход Менрота после смешения языков
в землю Эвилат. Эти элементы библейской истории привнесе-
ны средневековым автором. Менрот как прародитель мадьяр
фигурировал в народном предании, известном не только Ши-
мону Кезаи, но и автору «Деяний венгров» XI в., который за-
менил его библейским Нимродом (внуком Хама) (1795, с. 17-
21, 25-27; 2042, с. 371).
Важным элементом сказания о происхождении мадьяр явля-
ется образ их праматери Энет. Филологи Янош Мелих и Дежэ
Паиш выяснили, что наиболее правильно это имя передано
было бы в форме «энех», которая является передачей старо-
мадъярокого олова «юнё» — «корова» (2629, с. 142; 2849, с. 162).
Отождествление праматери мадьяр с животным, как установле-
но Дьюлой Шебештьеном и Гезой Рохеймом, — проявление
тотемистических верований (3053, т. 1, с. 309; т. 2, с. 73; 2983,
с. 85). По мнению Эрика Мольнара, образ праматери в народ-
ном предании о происхождении мадьяр сохранил память о вре-
мени господства матриархата у их предков (2704, с. 67). Этот
образ характерен для преданий о происхождении народов,
близких по своему хозяйственно-культурному типу (монголы,
буряты, якуты) (Сводка сравнительного материала произведена
Дьёрдем Дьёрффи: 1795, с. 12).
К древнейшему слою предания о происхождении родона-
чальников двух народов от праматери — животного (тотема)
относятся, несомненно, имена этих родоначальников Хунора и
Мадьяра. Общепризнано, что второй — эпоним (давший имя)
мадьяр. Относительно первого Дьюла Немет высказывал мне-
ние, согласно которому имя Хунор на языке тюрок-болгар оз-
начает «гунн человек». Современная наука, однако, считает бо-
лее убедительным положение Дьёрдя Дьёрффи о том, что в
имени Хунора скрыт этникон оногуров (Краткое обоснование
и перечень работ сторонников этого взгляда содержится в ра-
боте Енё Сюча (3225, с. 536). Шимон Кезаи использовал фигу-
рировавшее в народном предании имя Хунора для обоснования
своей идеи о тождестве гуннов и мадьяр: утверждение о проис-
хождении от Хунора и Мадьяра «гуннов, или мадьяр» — вы-
199
думка этого писателя второй половины XIII в. Таков же харак-
тер утверждения о сходстве по внешнему виду и языку потом-
ков Менрота и гуннов. В этом убеждает и сравнение с саксами и
тюрингами, которое могло принадлежать только Шимону Кезаи.
По его же свидетельству, в предании говорилось («но гово-
рят») о многоженстве Менрота. Этот элемент предания мог
сформироваться только до принятия христианства мадьярами,
когда многоженство у них было обычным явлением. Сведения
о наличии родственных мадьярам народов, происходящим от
одного отца (но от разных матерей), взяты, по-моему, из на-
родного предания. Видимо, этот его элемент изложили в Ви-
зантии в середине X в. представители мадьяр, поведав записан-
ный Константином Багрянородным рассказ о савартах (см. с.
199). Что касается имен «Персия», «Меотида» античного про-
исхождения, то их следует, на мой взгляд, отнести на счет об-
разованных людей X и XIII вв. — Константина Багрянородного
и Шимона Кезаи.
Первая часть рассматриваемого народного предания объяс-
няла происхождение этниконов двух народов-братьев — мадьяр
и оногуров. Этот момент, как и указанные выше («женский то-
темизм», наличие родственных народов), относятся к древней-
шим слоям предания. Создавая мифы, обыденное сознание
пытается дать объяснение общеизвестным к моменту мифо-
творчества явлениям. Таким образом, миф о Хуноре и Мадьяре
был создан, когда мадьяры и оногуры жили вместе, но — и это
весьма важно — имели разные самоназвания и названия. Как
уже говорилось, оногуры локализуются источниками в Север-
ном Причерноморье во второй половине V — первой половине
VII вв. (см. с. 162). К этому времени и могло относиться со-
вместное обитание мадьяр с оногурами, от названия которых
возник этникон мадьяр «угры». Следовательно, в это же время
мадьяры имели свое самоназвание. Иначе невозможно было
создание мифа об эпониме.
Свидетельство о самоназвании мадьяр до X в. содержится
также в традиции о наименовании союза их племен, сохранен-
ной венгерским Анонимом, сочинение которого, созданное на
рубеже ХП-ХШ вв., является предметом особого моего рас-
смотрения.
В соответствии со своей концепцией истории мадьяр IX-X
вв. Аноним сделал героями своего повествования (романа-дея-
ний), «семь лиц княжеского достоинства, которых зовут име-
нем Семи мадьяр («Хетумогер»)» (78: 304, с. 33; см. также с. 37,
200
39, 41, 47, 50, 94). Янош Хорват, однако, обратил внимание на
то, что мадьярский термин «семь мадьяр» (хетумогер, хетмадь-
яр) был известен Анониму в его первоначальном значении —
как связанного с самоназванием «мадьяры» наименования са-
мими мадьярами союза их семи племен: в одном из описаний
военных действий под именем «семи мадьяр» фигурируют во-
все не вожди, а воины — разведчики, осыпающие противника
стрелами (304, с.78; 2042, с. 4). Ясно, что — это название союза
племен, образованное по типу таких наименований тюркских
племенных союзов, которые создавались на основе их самона-
звании: оногуры — десять огуров, алты-огуз — шесть огузов
(примеры: 2809, с. 79).
Для складывания этого названия союза племен требовалось
время, в течение которого этот союз существовал. В появив-
шемся названии союза племен находило выражение самосозна-
ние его членов, опиравшееся не только на факт существования
союза, но и на общее этническое самосознание его членов, от-
ражавшееся в самоназвании всего этноса. Самоназвание «хет-
мадьяр» (хетумогер) содержит указание на время его появле-
ния, то есть на тот период, когда существовало самоназвание
«мадьяр». Это произошло до присоединения к семи мадьяр-
ским племенам тюркоязычных каваров, составлявших три пле-
мени во главе с одним архонтом (см. с. 237-243). Присоедине-
ние каваров к мадьярскому союзу племен предположительно
датируется временем после 860 г. (под 881 г. кавары упомина-
ются последний раз в качестве отдельной от мадьяр силы
(1805, с. 44, 79).
Сохранение в неизменном виде наименования «хетмадьяр»
после этого времени как традиции, существовавшей и на рубе-
же ХП-ХШ вв., свидетельствует не только о том, что союз из
восьми или десяти племен, куда входили и кавары, сохранялся
непродолжительное время, в течение которого не могло изме-
ниться традиционное представление о «семи мадьярах», но и о
том, что это традиционное представление, а вместе с ним — и
самоназвание мадьяр как выражение их этнического самосоз-
нания функционировали достаточно постоянно и долго до вто-
рой половины IX в. Неудивительно, что все эти факты рас-
сматриваются современными исследователями Ене Сючем и
Дьёрдем Секеем как не вызывающие сомнения (3225, с. 348;
3223, с. 190; 3179, с. 415).
В середине X в. у мадьяр бытовала, и та часть народного
предания, которая объясняла (конечно, на уровне обыденного
201
сознания) их приход в «болота Меотиды» и контакты в этой
области не только с оногурами, но и с болгарами-тюрками и с
аланами. Это объяснение могло возникнуть лишь в эпоху, ко-
гда существовали, были явлениями повседневной жизни эти ее
моменты.
Предания о^приходе народа на новую родину вслед за оле-
ницей существовали у ряда народов, относившихся к одному и
тому же или к сходным хозяйственно-культурным типам. Гот-
ский историк Иордан в середине VI в. воспроизвел предание
гуннов о их приходе из Меотиды в Скифию вслед за оленицей
(182: 356, § 123-124). Византийский историк Прокопий (VI в.)
сохранил предание о приходе в Меотиду сыновей царя гуннов
Утигура и Кутригура (эпонимов этих народов) вслед за олени-
цей (Сводка этих данных: 1805, с. 113). Предание о двух брать-
ях-охотниках, преследующих зверя и находящих новую родину
для народов, родоначальниками которых они становятся, было
широко распространено и у других народов Евразии (скифы,
татары, монголы, буряты). На основе письменных источников
и этнографических материалов данный миф был изучен в срав-
нительно-историческом плане Дьюлой Моравчиком (2736), Те-
зой Рохеймом (2983), Яношем Берце Надем (1156), Дьёрдем
Дьёрффи (1795, с. 35-38), Теклой Дёмётёр (1420), Яношем Хор-
ватом (2042, 2047), Дьюлой Ласло (2475, с. 131-132), Шандором
Шоймошши (3086) (Обзоры литературы содержатся в работах
Рохейма, Дьёрффи и Ласло).
О заимствовании предания из западного литературного ис-
точника Шимоном Кезаи говорил лишь Д.Моравчик в ранней
своей работе. Большинство исследователей признали доказан-
ным положение Я. Берце Надя о том, что предание могло бы-
товать у мадьяр независимо от литературной традиции, зало-
женной Иорданом. Известную связь мадьярского предания об
оленице можно проследить со сказанием о переселении обских
угров (ханты и манси): два охотника (один — на крыльях, дру-
гой — пешком) преследуют лося; крылатый охотник поражает
лося, при возвращении рассказывает другому, где найти пора-
женного зверя, тот находит зверя, видит, что земля эта богата
рыбой и зверем, и остается на новой родине навсегда (1156, с. 72).
Видимо, к угорскому слою предания относится охота в леси-
сто-болотистой местности, причем пешими охотниками. Отту-
да же ведет происхождение роль оленицы, лишенная тотеми-
стических функций (убитый лось не мог быть тотемом). Но ко
времени, когда предание приобрело тот вид, в котором оно
202
было записано в XIII в., оно бытовало в среде скотоводов, объ-
яснявших с его помощью свой приход в места, удобные для
прокорма скота и богатые прежде всего травой.
Предание объясняло, далее, возникновение межэтнических
контактов мадьяр, которые существовали, видимо, с их послед-
ствиями к моменту возникновения соответствующих его эле-
ментов. К ним относятся описания умыкания детей и жен сы-
новей Белара и дочерей аланского князя Дулы. В легендарном
Беларе усматривают персонифицированное самоназвание бол-
гар, сохранившееся в формах «булар» и «билэр» (данные памят-
ников : 2809, с. 230; 1795, с. 12).
На возникновение данного компонента этнического само-
сознания мадьяр (память о контактах о болгарами до обретения
родины), несомненно, оказали влияние реальные факты. Впер-
вые этникон «болгары» (тюркское олово, означающее «смесь»;
новейшая этимология, предложенная Дьюлой Ласло, — от
монголо-тюркско-алтайского? — слова «бу-гур» — «животное с
рогами», «олень» (2475, с. 166 — пока не нашло отклика у спе-
циалистов) упомянута в сочинении начала XII в., приписывае-
мом Иоанну Антиохийскому, в связи с событиями около 480 г.
(изложение свидетельства: 2749, с. 86; 2760, т. 1, с. 108, 313-314).
Д.Моравчик выявил данные о болгарах-тюрках V-VII вв.,
содержащиеся в пятнадцати византийских памятниках; в сочи-
нении готского историка Иордана; в труде епископа митиленс-
кого Захария Ретора, написанном по-гречески в 491-518 гг., и
сохранившемся в сирийской компиляции, завершенной неиз-
вестным автором в 569 г.; в сочинении армянского историка V
— начала VI вв. Мовсеса Хоренаци; в труде епископа никей-
ского Иоанна (конец VII в.), сохранившемся в эфиопском пе-
реводе; в хронике патриарха антиохийского Михаила (1166-
1199), написанной по-сирийски с использованием многих бо-
лее ранних памятников (изложение свидетельств с библиогра-
фией изданий и исследований: 2749, с. 54, 56, 92-93; 2760, т. 2,
с. 100-101). В большинстве этих памятников болгары упомина-
ются в связи о событиями военно-политической истории: борь-
бой с остготами (Иоанн Антиохийский), восстанием Виталиана
514/15 г. (Иоанн Малала), нападениями (самостоятельными и в
составе войска аваров) на провинции Византии и на Констан-
тинополь (Феофилакг Симокатга, Георгий Писида, Житие Ди-
митрия, речь Антония Студита). Особое место занимают свиде-
тельства трудов Феофана (ок. 752-818) и патриарха Никифора
(годы патриаршества: 806-815, ум. 829), воспроизводящие дан-
203
ные утраченного памятника, составленного в конце VII в.
(2760, т. 1, с. 457-458, 532, 535). На их основе и с использова-
нием сведений, содержащихся в сочинениях Мовсеса Хорена-
ци и патриарха антиохийского Михаила, воссоздается история
возникшего в начале VII в. в Приазовье племенного союза бол-
гар и оногуров во главе о Ковратом (108: 441, с. 60-61; 109: 441,
с. 161-162).
В исторической литературе этот союз иногда именуется Ве-
ликой Болгарией. Это название встречается у Феофана и у Ни-
кифора. Коврат (Кроват), о котором говорится в сочинениях
этих авторов, идентифицируется с Куртом первой части т.н.
Именника болгарских князей, составленной в 681-701 гг. (его
славянский текст: 2760, т. 2, с. 353; библиография изданий, пе-
реводов и литературы: там же, с. 353-354).
Письменные памятники отразили немногие события поли-
тической истории болгаро-оногурского союза: принятие Ковра-
том христианства в Константинополе (619 г.), его союз о ви-
зантийским императором Ираклием (610-641), заключенный в
630-635 г. Эти и некоторые другие события, связываемые боль-
шей частью гипотетично о историей болгар-тюрок Приазовья,
являются предметом изучения авторов работ но истории т.н.
Великой Болгарии (508, с. 102-124; 549, с. 27-36; обзор свиде-
тельств источников по более ранней истории болгар-тюрок и
краткая история их изучения: 549, с. 3-26; 549а; 2020, с. 55-59).
Союз болгарско-оногурских племен распался после смерти
Коврата, которая последовала в правление императора Конста-
са (641-668). Исходя из этого показания источников (Феофана
и Никифора), Дьёрдь Дьёрффи датирует распад союза време-
нем около 642 г., Хоман «удлиняет» существование союза до
679 г., когда сын Коврата Аспарух, ушедший с частью болгар
из Приазовья под натиском хазар, получил разрешение визан-
тийского императора поселиться южнее нижнего Дуная (1805,
с. 78; 2020, с. 58, 660).
О вхождении мадьяр в болгаро-оногурокий союз Коврата
можно судить по тому факту, что «Куврат» фигурирует в сочи-
нении патриарха Никифора в качестве «государя уногундуров»
(441, с. 161). Длительное совместное проживание мадьяр с оно-
гурами, которые скрываются под упомянутым этниконом, до-
казывается происхождением от этникона оногуров славянского
этникона мадьяр «угры». Но значительно большей доказатель-
ной силой обладает факт, установленный историками венгер-
ского языка: около трехсот слов заимствовали мадьяры, когда
204
ни существовали уже в качестве отдельной языковой общно-
ти (пять слов было заимствовано ими из тюркских языков в
[ериод вхождения в общеугорскую языковую общность). При
том хронологическая определенность периода заимствования
станавливается в результате сопоставления основных событий
[стории болгар-тюрок после распада т.н. Великой Болгарии и
юнетических особенностей тех венгерских слов, которые про-
водят из тюркских языков.
Об основных фактах истории распада Великой Болгарии со-
бщает Феофан Исповедник (ок. 760-818) в его «Хронографии»
юд 679/680 г.: от Меотиды (АзовскогЬ моря) « в до реки, назы-
аемой Куфис (Кубань), где ловится булгарская рыба ксистон,
[ростирается древняя Великая Булгария и живут соплеменные
улгарам котраги. Во времена Константина Западного (Кон-
такта II = Констаса II) умер властитель упомянутой Булгарии
[ котрагов Кроват (Коврат, Куврат). Он оставил пять сыновей,
авещав им ни в коем случае не отделяться друг от друга и
сить вместе, так, чтобы они властвовали надо всем и не попа-
,али в рабство к другому народу. Но спустя недолгое время по-
ле его смерти разделились пять его сыновоей и удалились друг
т друга каждый с подвластным ему народом. Первый же сын
Кровата, Коврата, Куврата] по имени Батбаян, храня завет от-
(а своего, оставался на земле предков доныне. А второй его
рат, по имени Котраг, перейдя реку Танаис, поселился напро-
ив первого брата. Четвертый же и пятый, переправившись че-
•ез реку Истр, называемую также Дунай, один — оставался в
юдчинении, вместе со своим войском, у хагана аваров в Пан-
[онии Аварской, а другой — достигнув Пентаполя, что у Ра-
енны, попал под власть империи христиан. Наконец, третий
[з них, по имени Аспарух, переправившись через Днепр и
(нестр и дойдя до Огла — реки севернее Дуная, поселился ме-
сду первыми и последними... (108: 441, с. 60; комментарии
1.С.Чичурова с обзором результатов исследований, кроме вен-
ерских авторов — там же, с. 110-118).
В более раннем сочинении — «Бревиарии» датриарха Ники-
юра (ок. 758-829) отражены также сведения, почерпнутые из
бщего с Феофаном источника: под 634/640 г. — «в это время
Суврат (Коврат), племянник Органа, государь уногундуров,
осстал против хагана аваров и, подвергнув оскорблениям, из-
нал из своих земель бывший при нем от хагана народ...» ; под
79/680 г.: «Но пора уже рассказать о начале так называемых
уннов (уногундуры Феофана) и булгар и их положении. У Ме-
205
отидокого озера, по реке Кофис располагаются называвшаяся в
древности Великой Булгарией и так называемые котраги, их
соплеменники. Во времена Константина, который умер на за-
паде, некто по имени Коврат, бывший государем этих племен,
переменил жизнь, оставив пять сыновей, которым завещал ни
в коем случае не отделяться друг от друга, с тем чтобы они вза-
имным благорасположением оберегали свою власть. Но они,
ничуть на заботясь об отеческом наставлении, по истечении
недолгого времени расстались друг с другом, и каждый из них
отделился с собственной частью народа. Первый из них, име-
нуемый Баян, по завету отца оставался доныне [до времени со-
ставления общего для Феофана и Никифора источника] на
земле предков; второй, именуемый Котраг, переправившись
через реку Танаис, поселился напротив них; четвертый же, пе-
рейдя реку Истр, осел в Паннонии, находящейся теперь [во
времена Никифора] под властью аваров, и заключил союз о
местным народом, пятый, обосновавшийся у Равеннского Пен-
таполя, стал данником ромеев. Наконец, третий их брат, по
имени Аспарух, переправившись через реки Днепр и Днестр,
поселился у Истра, достигнув места, удобного для поселения,
сурового и неприступного для противника, называемого на их
языке Оглом» (109: 441, с. 161-162; комментарии с обобщением
результатов исследований, кроме работ венгерских авторов —
441, с. 175-177; уточнения Г.ГЛитавриным моментов, связан-
ных с историей народа Аспаруха: 719, с. 41-43).
Общепринято мнение о том, что народ Батбаяна поселился
на территории будущей (с X в.) Волжско-Камской Болгарии.
Болгары Батбаяна или Баяна здесь ассимилировали местное
финноугорское население, сохранив при этом свой тюркский
языковый и этнический облик. Потомками волжско-камских
болгар-тюрок являются современные чуваши, сохранившие их
язык. Чувашский язык обладает фонетическими особенностя-
ми, выделяющими его из массы тюркских языков. Изучение
языковедом-тюркологом Золтаном Гомбоцем (1877-1935) тех
слов языка мадьяр, которые происходят из тюркских языков,
показало, что три четверти этих заимствований сходны по сво-
им фонетическим параметрам со словами чувашского языка
(Лингвистический и исторический анализ каждого заимствова-
ния: 1727, 1736). Положения Гомбоца получили всеобщее при-
знание со стороны лингвистов и историков. (О решении совре-
менной лингвистикой проблемы тюркских заимствований:
1075, с. 63-64, 70-76), Тюркские заимствования явились резуль-
206
татом контактов с различными тюркскими народами, но пре-
обладающими в массе этих заимствований являются слова,
взятые языком мадьяр из языка болгар-тюрок (протоболгар,
праболгар).
Рассмотрение слов языка мадьяр, происходящих из языка
болгар и других тюркских народов до обретения родины мадья-
рами, позволяет судить о сферах, в которых происходили кон-
такты мадьяр о болгарами-тюрками в VI-VII вв. в Приазовье (в
Меотиде). До этого времени в язык мадьяр попали тюркские
слова, означающие: «шея» (ньяк), «лето» (ньяр), «колокол» (ха-
ранг), «песок» (хомок), глагол «достигать» (эрни). К слою заим-
ствований VI-VII вв. (главным образом, от болгар-тюрок, в том
числе и от той их части, потомки которой ушли на Дунай), от-
носятся слова, означающие столь элементарные, первоначаль-
ные понятия, как части тела: «рука» (кар), «желудок» (дьомор),
«борода» (сакаль), «затылок» (сирт), «лодыжка, щиколотка»
(бока), «колено» (терц), «пупко» (кельдек).
Большинство тюркских заимствований означает отдельные
элементы хозяйственно-культурного типа. К скотоводческой
терминологии относятся слова со значениями: «бык» (бика),
«вол» (ёкёр), «кастрированный бычок» (тино), «выхолощенный
баран» (юрю), «теленок» (борью), «баран» (кош), «двухгодова-
лый ягненок» (ювеч), «ягненок на втором году жизни» (ток-
льо), «шерсть» (дьялью), «коза» (кечке), «козленок» (олло),
«свинья» (диено), «боров» (артань), «щетина» (шерте), «масло-
бойка» (кепю), «кормушка» (валью), «пахта» (иро), «сыр»
(шайт), «творог» (туро), «верблюд» (теве), «курица» (тьюк).
Здесь — термины, относящиеся к разведению крупного рогато-
го скота, овцеводству, разведению свиней и птицы, а также —
к изготовлению молочных продуктов. К финноугорскому слою
животноводческой терминологии относится лишь слово «луд»,
обозначавшее первоначально дикого гуся, а к слою угорскому
— «лошадь» (ло) и «собака» (эб). Из тюркских языков была за-
имствована мадьярами лексика, связанная с содержанием и ис-
пользованием лошадей: «путы» (бекльо), «клеймо» (бельег),
«хлев» (ол), «загон» (карам), «поводья» (дьёпле), «ось (телеги)»
(тенгель) и, вероятно, «узда» (кантар). Многими словами пред-
ставлена земледельческая терминология: «жнивье, стерня» (тар-
ло), «ячмень» (арпа), «пшеница» (буза), «плуг» (эке), «серп»
(шарло), «стог, копна» (боглья), «тумно, ток» (серю), «сыпать»
(сорни), «молоть» (ёрёльни), «манная крупа» (дара), «фрукт,
плод» (дьюмольч), «яблоко» (альма), «груша» (керте), «кизил»
207
(шом), «грецкий орех» (дио), «виноград» (оёллё), «цедить»
(сюрни), «вино» (бор), «осадок (в вине)» (шёпрё), «хмель»
(комло), «конопля» (кендер), «крапива» (чалан), «трепало» (ти-
ло), «пакля» (чёпю), «веретено» (оршо), «горох» (боршо). Эта
терминология свидетельствует о довольно развитом земледелии
и об определенной степени оседлости. Однако отложим рас-
смотрение вопроса о соотношении понятий с обозначенными
ими реалиями, поскольку для его постановки требуется изуче-
ние данных археологии о хозяйственно-культурном типе болгар-
тюрок. Это же относится и к остальным категориям лексики, обо-
значающей отдельные стороны хозяйственно-культурного типа.
Вот тюркские заимствования, связанные с элементами жи-
лища. Это — «шатер» (шатор), «кол, жердь» (каро), «колодец»
(кут), «ворота» (капу). Данный круг понятий связан со сравни-
тельно совершенным жилищем, нежели жилище типа шалаша.
Тюркское происхождение имеют слова языка мадьяр, относя-
щиеся ко внутреннему убранству жилища: «стул» (сек), «колы-
бель, люлька» (бёльчё), «сундук, ларь» (копоршо; ныне имеет
значение «гроб»), «мести, подметать» (шёпёрни).
Таково же происхождение слов, обозначающих инструменты
и ремесла: «наперсток» (дьюсю), «ступа» (келью), «пакля» (че-
пю), «изготовлять» (дьяртани), «наматывать, окручивать» (те-
керни), «крутить, поворачивать» (чаварни), «мять, месить»
(дьурниш), «комкать, мять» (дьюрни), «шютник» (ач), «скор-
няк, меховщик» (оюч), «мелочной торговец» (оаточ). Слова,
обозначающие «топор, топорик» (балта), «кирка» (чакань), ве-
роятно, заимствованы позже. Для обозначения понятия «ору-
дие, пушка» ныне в языке мадьяр служит заимствованное из
тюркских языков слово «адью». Его первоначальное значение в
венгерском языке — «приспособление, устройство, механизм, ин-
струмент», тюркские же его соответствия означают «хитрость,
уловка, умение, способ». Если изменение значения (от «умения»
до «пушки») произошло в языке мадьяр, то указанное тюркское
слово было взято мадьярами как понятие из категории ремесел.
До обретения родины мадьяры заимствовали тюркские сло-
ва, обозначающие одежду и украшения: «одежда»? (ёльт), «по-
добать» (иллик), «сандалии» (шару), «пряжка» (чат), «накидка»
(кёпё-ньег), «покрашенная шуба из овчины», «лента из тонкой
кожи», «шелк» (баршонь; сейчас это слово имеет значение
«бархат»), «жемчуг» (дьондь), «кольцо» (юьюрю), «картина, об-
лик, вид» (кеп), «зеркало» (тюкёр), «мазь против паразитов»
(кенеше), «полушубок» (кёдмён).
208
Имеют тюркское происхождение понятия социальной жизни
и морали: «войско» (шерег), «мир» (беке), «закон» (тёрвень),
«свидетель» (тану), «переводчик» (толмач), «клеймо» (бельег),
«плата» (бер), «имущество» (баром; сейчас это слово имеет зна-
чение «скот, скотина»), «заем, ссуда» (кёльчён), «тризна, по-
минки» (тор), «траур» (дьяс), «заслуга» (эрдем), «лекарство»?
(орв), «исповедоваться» (дьонии), «разумный» (ильдомош),
«слабый, жалкий» (дьярло), «позор» (дьялазат), «терпеть» (тюр-
ни), «месть» (боссу), «раздражать» (боссантани), «жалеть»,
«предназначать» (санни), «ложный» (ал), «храбрый» (батор),
«трус» (дьява).
Тюркскими заимствованиями эпохи до обретения родины
являются венгерские слова, обозначающие явления религиоз-
ной, духовной жизни, суеверия: «святой, замечательный» (юдв,
едь), «жрец, шаман» (талтош), «колдун» (бельч; сейчас это сло-
во имеет значение «мудрый»), «ведьма, колдунья» (босоркань),
«колдовство, волшебство», «привязывание» (бай; сейчас это
слово означает «прелесть, обаяние, очарование»), «колдовство»
(бю; сейчас это слово имеет одинаковое значение с предыду-
щим), «слово, глагол» (иге), «завораживать» (игезни), «дракон»
(шаркань), «ум, рассудок» (эс), «писать» (ирни), «буква» (бетю),
«число» (сам), «десять тысяч» (темень), «причина» (ок), «время»
(идё), «век, возрасти» (кор), «полдень» (дель).
Заимствованиями из тюркских языков являются венгерские
слова, обозначающие некоторые понятия, связанные с охотой
и с рыболовством, названия некоторых животных: «сеть для
набрасывания» (дьялом), «факел для рыбной ловли ночью»
(дьертья; сейчас это слово имеет значение «свеча»), «судак»
(шюлле), «осетр» (ток), «судак» (шерёг), «силок» (хурок), «ло-
вушка, западня» (тёр), «барсук» (борц), «хорек» (гёрень), «зубр»
(бёлень), «лев» (орослан), «гриф» (кешелью), «ястреб (елью),
«вид ястреба, турул» (турул), «ястреб-перепелятник» (карваль),
«сокол» (шольом), «хищная птица, похожая на сокола» (сон-
гор), «дрофа» (тузок). Видимо, по названиям диких зверей и
птиц можно составить представление о ландшафте, в рамках
которого произошли их заимствования. Во всяком случае, судя
по множественности наименований хищных птиц из рода со-
колов, сферой знакомства с реалиями была степь или лесо-
степь, где эти птицы использовались для охоты.
Заимствованиями от болгар-тюрок и от других тюркоязым-
ных народов эпохи до обретении родины являются названия
свойств и недостатков человеческого тела: «сила» (эре), «короч-
209
ки в уголках глаз после сна» (чипа), «корь» (каньяро), «веснуш-
ка» (сеплё), «голый» (тар), «старый, старик» (ёрег), «слабый,
хилый» (дьенге).
Лексика языка мадьяр значительно обогатилась до обрете-
ния родины тюркскими по происхождению словами, обозна-
чающими явления природы, животный и растительный мир:
«море» (тенге?), «грязь, слякоть» (шар), «канава, ров» (арок),
«ветер» (сель), «запах, пар от дыхания» (сес; сейчас это слово
означает «спирт»), «граб» (дьертьян), «ясень» (кёриш), «бук»
(бюкк), «терн» (кёкень), «лопух» (бойторьян), «прострел» (кё-
кёрчин), «полынь» (юрём), «хрен» (торма), «эдельвейс» (дьо-
пар), «рогоз» (дьекень), «тростник, камыш» (кака), «растение с
колючками» (калокань), «сорняк» (цьом), «сухой стебель высоких
сорняков» (коро), «цветоножка» (кочань), «суслик» (юрге), «лягуш-
ка» (бека), «слепень» (бегель), «гнида» (шерке), «комар» (суньог).
Ряд заимствований трудно причислить к какому-либо опре-
деленному кругу понятий: «черный перец» (борщ), «снадобье»
(ир), «близнец» (икер), «весть, новость» (хир), «мука, мучение»
(кип), «сокровище» (кинч), «малый» (киш), «обильный, бога-
тый» (бё), «рана» (шеб), «сажа» (кором), «мелкий» (апро), «си-
ний, голубой» (кек), «желтый» (шарга), «закрывать, покрывать»
(боритани), «съеживаться, уменьшаться» (чекни), «опаздывать»
(кешни), «бежать, обежать» (секни), «клониться» (дельни),
«проходить, ослабевать» (сюнни), «собираться» (дьюльни)
(1077, с. 45-48).
Характер контактов с тюрками, в частности — с болгарами-
тюрками, можно определить, приняв во внимание всю сово-
купность заимствованных от них, понятий. Поэтому я и счел
необходимым привести их в том объеме, который известен ны-
не истории венгерского языка. В дописьменную эпоху заимст-
вования являлись результатом устного общения, в данном слу-
чае — общения непосредственного. Для устной речи и нашей
эпохи характерно быстрое освоение заимствований — превра-
щение слов чужого языка в слова языка родного, функциони-
рующие в системе последнего. Для перечисленных выше заим-
ствований — это несомненный факт: более тысячи лет они яв-
ляются венгерскими словами, происхождение которых установ-
лено в результате научного исследования.
Важно иметь в виду, что именно как слова родного языка их
воспринимает обыденное сознание мадьяр. Именно так оно
воспринимало их и сразу после освоения, которое произошло в
пределах жизни одного-двух поколений, то есть в период об-
210
щения о болгарами-тюрками (и с другими тюркоязычными на-
родами) (VI-VII вв.). В условиях контактов с ними обыденное
сознание мадьяр воспринимало заимствованные и освоенные
понятия родного языка как понятия и слова, общие для мадьяр
и соседнего народа. И это восприятие порождало веру в родст-
во, близость мадьяр и болгар-тюрок. Происхождение же родст-
ва на уровне обыденного сознания могло быть объяснено лишь
с помощью предания о родстве родоначальников. Так возникло
предание об умыкании «детей и жен Белара». Но его появление
свидетельствовало о развитии этнического самосознания мадьяр.
Такова связь слоя тюркских заимствований в языке мадьяр с
развитием их этнического самосознания и в конечном счете с
историей мадьярского этноса. Выяснение этой связи помогает
определить и состояние этнического самосознания мадьяр ко
времени начала их контактов о болгарами-тюрками. Несомнен-
но, что в нем уже к этому времени содержалось признание от-
личий от другого, хотя, видимо, и весьма сходного по отдель-
ным параметрам этноса, а также — осознание единства и особ-
ности этноса собственного.
Тесные контакты о другим этносом, позволяющие убеждать-
ся в наличии этих отличий, а по прошествии некоторого вре-
мени и в общности ряда понятий, вызвали необходимость дать
объяснение близости, родства с другим этносом, но не создали
самосознания общности, для чего требовалось отсутствие само-
сознания собственной особности. Конечно, условием сохране-
ния собственного этнического самосознания являлось наличие
значительной абсолютной и относительной численности мадь-
яр, компактность их расселения, существование сложившейся
самостоятельной социальной организации и политической
структуры, словом, факторов, препятствующих языковой и эт-
нической ассимиляции. Все это обеспечило возникновение у
мадьяр в VI-VII вв. этнического стереотипа болгар-тюрок, как
близкого, но особого этноса, обладающего собственным этни-
коном. Этот этникон и его содержание сохраняло мадьярское
предание о происхождении их этноса. Данный аспект контак-
тов мадьяр о болгарами-тюрками на нашел отражения в иссле-
дованиях, авторы которых собрали большой материал, характе-
ризующий общность компонентов культуры и сферы обитания
двухнародов в VI-VII вв. Таковы работы Гезы Фехера (1890-
1955) (1554, 1559, 1560, 1561, 1562), Ене Дарко (1880-1940)
(1340), Дьюлы Немета (1890-1976) (2805), Дьюлы Моравчика
(2745, 2746).
211
Однако только в последнее время, после раскрытия и иссле-
дования археологического материала, характеризующего тот хо-
зяйственно-культурный тип, к которому принадлежали болга-
ры-тюрки (в Приазовье и Подонье — в Меотиде, на средней
Волге и на нижнем Дунае), в частности — степного варианта
Салтово-маяцкой культуры в работах С.А.Плетневой (806; 808,
с. 43-45, 73-76) и Н.Я.Мерперта (741, 742) стало возможным со-
поставление данного варианта археологической культуры (со-
вокупности археологических памятников, относящихся к одно-
му времени и сосредоточенных на определенной территории),
атрибутируемой болгарам-тюркам, с археологической культурой
мадьяр эпохи обретения родины (X в.) (более ранние памятни-
ки мадьяр пока не выявлены).
Такое сопоставление дало общепризжнный вывод о том, что
археологическая культура мадьяр эпохи обретения родины не
идентична ни одному из территориальных вариантов степных
культур территории Советского Союза VII-X вв. В них обнару-
жены лишь отдельные аналогии отдельным компонентам па-
мятников мадьяр X в. (521). Это положение Антала Барты (р.
1927) подтверждает сопоставление особенностей археологиче-
ского материала погребений мадьяр X в. с погребениями тю-
рок-салтовцев, где эти особенности отсутствуют (поселения
мадьяр указанного времени пока не открыты). Особенностям
погребений, характерных только для того хозяйственно-куль-
турного типа, к которому принадлежали мадьяры X в., посвя-
щены исследования современных венгерских археологов. По
подсчетам Чанада Балинта, из открытых до сих пор приблизи-
тельно двух с половиной тысяч погребений IX-X вв. примерно
четыреста являются погребениями т.н. конными (со сбруей; со
шкурой коня, положенной к ногам и т.д.) (517, с. 181). В по-
гребениях мадьяр X в. находят погребальные маски. Обычай их
употребления бытовал также у обских угров и у народов Вол го-
Камья, о чем пишет Иштван Фодор (р. 1943) (907, с. 174-175).
Особенностью погребального инвентаря мадьяр X в. является,
как можно судить по его анализу, данному Иштваном Эрдели (р.
1931), наличие серебряных ювелирных изделий (поясные бляшки,
накладки на кожаных сумках для огнива) (979, с. 136, 143).
Погребальный обряд отражает, конечно, не этническую
принадлежность погребенного и его близких, а их представле-
ния о потустороннем мире, связанные с реалиями повседнев-
ной жизни на земле, а также — с религиозными верованиями.
Так что эти представления — важнейшая сторона обыденного
212
сознания и самосознания и часть хозяйственно-культурного
типа. Отсутствие идентичности погребальных обрядов мадьяр и
тюрок-болгар (салтовцев), как и их археологических культур в
целом, позволяет думать, что те и другие принадлежали к близ-
ким, но различным хозяйственно-культурным типам. А это об-
стоятельство, с которым мадьяры сталкивались постоянно в хо-
де тесных и многообразных контактов с болгарами-тюрками (о
чем свидетельствуют рассмотренные языковые заимствования),
не могло не убеждать их на уровне обыденного сознания в их
особности и в создаваемом этой особностью единстве.
Обыденное сознание связывает отличия хозяйственно-куль-
турного типа с содержанием собственного этнического самона-
звания, с этническим автостереотипом и одновременно — с эт-
никоном контактирующего этноса, с его стереотипом, делая
вывод вроде: «мы, мадьяры, это народ, который хоронит по-
койников с конем, а они, болгары, — это народ, не имеющий
такого обычая» и т.д. Оппозиция, сопоставление отдельных
черт собственного хозяйственно-культурного типа и того же
типа соседей обыденным сознанием мадьяр воспринимались
как оппозиция этносов. Таким образом, проявляющиеся в ходе
постоянных контактов различия хозяйственно-культурных ти-
пов являются объективным основанием для укрепления и раз-
вития этнического самосознания каждого из контактирующих эт-
носов, что исключает возникновение самосознание общности.
Поэтому, в частности, не имеет оснований предположение
Золтана Гомбоца о том, что бытовавшая у болгар-тюрок леген-
да о происхождении их князей от Аттилы (Авитохола), отра-
женная в т.н. Именнике болгарских князей (см. с. 204), могла
быть усвоена мадьярами в качестве сказания о родстве и даже
тождественности их с гуннами (1732). Против этого говорит не
только изложенный выше материал о развитости собственного
этнического самосознания мадьяр в VI-VII вв., но и выявлея-
ная в особенности сопоставлением материалов археологических
культур болгар-тюрок и мадьяр X в. несостоятельность гипоте-
зы, согласно которой болгары-тюрки (салтовцы) составляли
господствующий слой мадьяр X в. А ведь этим тюркам Гомбоц
приписывает роль носителей идеи мадьярско-гуннской общности.
Возникновение такого элемента рассматриваемого преда-
ния, как женитьба Мадьяра и Хунора на дочерях аланского
князя Дулы относится ко времени, когда существовали близкие
и тесные контакты мадьяр о аланами. Обыденным сознанием
мадьяр они воспринимались как родство этносов, и создание
213
обыденным сознанием рассматриваемого мифа было попыткой
объяснить возникновение, происхождения этого родства этносов.
Свидетельством тесных контактов мадьяр с ираноязычными
аланами Северного Кавказа и Подонья, история которых по
письменным источникам и археологическим материалам изуче-
на С.А.Плетневой и В.Б.Ковалевской (Деопик) (806; 808, с. 73-
74; 607, библиография других исследователей: БСЭ, т. 1, 1969,
с. 381), являются аланские по происхождению слова мадьяр-
ского языка.
Кроме древнеиранского слова «золото» (арань), усвоенного
еще в финноугорокую эпоху, а также иранского слова «семь»
(хет), заимствованного в эпоху угорской общности, и попавших
уже в язык мадьяр (неизвестно, из каких иранских языков и в
какое время) слов со значением «корова» (техен), «молоко»
(тей), «десять» (тиз), «войлок, фетр» (немез), «мясо» (хуш), «по-
возка, телега» (секер), «холст, полотно» (васон), «вдовец, вдо-
ва» (езведь), «тысяча» (эзер) и несколько более поздних иран-
ских заимствований со значениями «рубашка» (инг) и «сабля,
шашка, меч» (кард), в языке мадьяр имеются слова, в аланском
происхождении которых у специалистов нет сомнений.
Относительно этих слов известно также, что они заимство-
ваны до обретения родины, а не из языка тех алан, которые
жили в королевстве Венгрии и до XV в. говорили в своих де-
ревнях на родном языке. Эти аланские слова имеют значения:
«княгиня, королева» (ассонь; сейчас имеет значение «женщи-
на»), «мост» (хид), «панцирь» (верт). К ним примыкает группа
слов, аланское происхождение которых более или менее веро-
ятно: «весь, целый» (эгес), «богатый» (газдаг), «младшая сестра»
(хуг), «яд, отрава» (мерег), «стекло» (ювег), «яма» (верем), «зе-
леный» (зельд).
Память о контактах с мадьярами сохранил и язык осетин,
которые являются прямыми потомками алан. Осетинские слова
«пьяный» (ресиг), «дуб» (тельдзе), «сад, огород» (керт) — мадь-
ярского происхождения. Кроме указанных выше заимствова-
ний из иранских языков, в язык мадьяр до обретения родины
проникли слова среднеперсидского языка (пехлеви), имеющие
значения: «ярмарка» (вашар), «пошлина» (таможенная) (вам),
«крепость, замок» (вар) и, вероятно, «песня, мелодия» («ханг»;
современное значение этого слова — «голос, звук»). Все эти за-
имствования, выявленные трудами венгерских лингвистов, сис-
тематизированы и объяснены в сводных работах Гезы Барци
(1894-1976): 1075, с. 51-55, 1077, с. 43, 48).
214
Источники не упоминают аланского князя Дулу, но об
иранской языковой принадлежности этого антропонима, сохра-
ненного преданием мадьяр, можно судить по эпиграфическому
памятнику, где Дула фигурирует в качестве сарматского антропо-
нима (воспроизведение этих данных: 2809, с. 173; 1795, с. 13).
Зафиксированная преданием этническая оппозиция «мадья-
ры-аланы» и память о близости этих этносов поддерживалась и
после VII в. постоянным существованием в составе мадьярско-
го союза племен аланских элементов. Все косвенные (прямых
нет) свидетельства о них изучил Дьёрдь Дьёрффи (1805, с. 54-
59). О том, что эти аланы подверглись тюркизации (вспомним,
что в ареале салтово-маяцкой культуры они проживали вместе
с болгарами-тюрками), говорит то обстоятельство, что в топо-
нимии их название сохранилось в форме тюркского множест-
венного числа «Ос-лар». Предполагается, что мадьярским их
этниконом было «варшань», также сохраненное в форме топо-
нимов (перечень этих двух этнотопонимов на территории ко-
ролевства Венгрии до XIX в.: 2400, т. 1, с. 18). Исследователи
топонимии Геза Барци и Дьюла Кришто выявили, в памятни-
ках использование при формировании этнотопонимов не толь-
ко этниконов или самоназвании проживавших в том или ином
населенном пункте этносов, но и личных имен, произведенных
от наименований этносов. Поэтому этнотопонимы не всегда
указывают места, где проживали части этносов (1075, с. 159;
2375, с. 60, 65). Но и после ассимиляции тех или иных этниче-
ских элементов, в частности, аланов, этнотопонимы сохраняют
память о бытовании в прошлом их этниконов. А это способст-
вовало сохранению предания о родстве мадьяр с аланами.
В предании о происхождении мадьяр, составлявшем один из
компонентов их этнического самосознания в VI-XIII вв., име-
ется момент, отражающий реалию этой эпохи. Речь идет о по-
хищении жен — обычае, характеризующем экзогамность мадь-
ярских родов. Так именно его расценивают специалисты по ис-
торической этнографии мадьяр, в частности — Карой Таганьи
(1858-1924) (3246, с. 200). Судя по имеющимся в законах коро-
лей Иштвана I (1000-1038) и Кальмана (1095-1116) запрещени-
ям умыкания жен, обычай этот жил и после обретения родины
мадьярами и даже в XI-XII вв. Это является дополнительным
доказательством функционирования в данное время предания,
которое с помощью ссылки на этот известный народу обычай
объясняло его происхождение (Тексты законодательных запре-
щений умыкания — в публикации Левенте Заводского, сопро-
215
вождаемой археографической характеристикой памятников (1:
325, с. 149; 21: 325, с. 191). Эти запрещения свидетельствовали
о борьбе светских и церковных властей с данным обычаем, что,
по мнению Яноша Хорвата (2042, с. 14) исключало возмож-
ность воспроизведения предания о происхождении мадьяр в
«Деяниях» XI в. В противоположность этому взгляду Дьёрдь
Дьёрффи поддерживает мнение Балинта Хомана о наличии
предания в тексте несохранившихся «Деяний» XI в. (2009, с. 95;
1795, с. 14, 18, 147; 1805, с. 47). Рассмотрение предания в плане
истории этнического самосознания убеждает меня в основа-
тельности предположения Хорвата, хотя его ссылку на статью
32 закона короля Ласло I как на свидетельство о запрещении
умыкания жен я нахожу неправомерной: здесь говорится о на-
казании за изнасилование (27: 325, с. 163).
Сведения предания о происхождении мадьяр, возникшего,
как показывает его изучение, в качестве объяснения обыден-
ным сознанием реалий VI-VII вв., в частности — самоназвания
«мадьяры», исключает возможность наименования себя пред-
ставителей мадьярских вождей в Византии «турками», как
предполагают Дьюла Моравчик в комментариях к сочинению
Константина Багрянородного и Дьёрдь Дьёрффи в рецензии на
них (2759, с. 14; 1817, с. 250). Источники не дают оснований
для вывода, сделанного Дьюлой Неметом и принятого Дьёрдем
Дьёрффи, о том, будто в X в. в окружении мадьярских вождей
по имени Дьюла, располагавшихся на территории Трансильва-
нии, в качестве разговорного языка употреблялся язык болгар-
тюрок (2817; 1805, с. 57). Этот вывод делается на основании
доказанного Яношем Мелихом (2639, с. 45-49) болгаротюркско-
го происхождения антропонимов Шарольта и Карольта (дочери
Дьюлы). Выше (см. с. 193-194) уже говорилось, что усвоение
антропонимов не означает овладения чужим языком и не ведет
к изменению этнического самосознания. Еще до обретения ро-
дины мадьяры восприняли от тюрок руническое письмо. Его
изучение привело Дьюлу Немета к выводу о том, что оно при-
менялось для записи текстов на языке мадьяр (2814, с. 14-29)
(Перечень публикаций и исследований: 966, с. 262; о руниче-
ских надписях на камнях Маяцкого городища: 808, с. 46).
Тюркские по своей языковой принадлежности народы, с кото-
рыми общались мадьяры в VI-LX вв., имели конкретные само-
названия и этниконы (оногуры, болгары, хазары). Родовое по-
нятие, объединяющее их (тюрки), установлено наукой XIX-XX вв.
Их обыденному сознанию оно было неведомо. Древние тюрки
216
VI в., имевшие самоназвание «кектюрки», судя по всему, кон-
тактов с мадьярами не имели. Все это исключало возможность
присвоения мадьярами в качестве собственного названия этни-
кона «тюрки». Документы королевства Венгрии XI-XIV вв. со-
хранили пять этнотопонимов и два антропонима типа «турк»,
«тюрек» (их перечень: 2400, т. 1, с. 11-12). Как и все этноантро-
понимы и этнотопонимы, данные наименования выделяли
отдельных лиц и этнические группы из окружающей среды,
которая, естественно, не могла называть себя этими имена-
ми. Такой средой являлись мадьяры, имевшие собственное
самоназвание.
Недоказанность предположения о том, что часть мадьяр
(господствующий слой) являлась тюрками и именно так себя
именовала или что все мадьяры имели самоназвание «турки»
лишает какого-либо основания гипотезу Дьюлы Ласло о т.н.
двойном обретении родины (в VI в. — оногурами-уграми, а в
IX в. — мадьярами-тюрками). Неправомерность использования
утверждения о мадьярах X в. как о «тюрках» очевидна в свете
изложенного выше материала источников, которые не позволя-
ют в рамках науки рассматривать доводы, которыми Дьюла
Ласло пытается обосновать версию о т.н. двойном обретении
родины: о том, что «турки» и «унгри» византийских памятни-
ков, якобы, — разные народы; что «мадьяры Арпада» — это
будто бы «тюрки» или по крайней мере народ тюркской куль-
туры, согласно данным исторических источников и археологи-
ческих памятников; что мадьяры Арпада нашли в Среднем По-
дунавье мадьяр; что предание о происхождении мадьяр мадья-
рами заимствовано у «поздних авар», которых Дьюла Ласло
отождествляет с оногурами, В частности, в воспроизведении
историком саксов X в. Видукиндом текста Иордана о происхо-
ждении гуннов (см. с. 286) Дьюла Ласло усматривает свидетель-
ство о наличии этого предания у мадьяр в Среднем Подунавье
VII в. (2464, с. 174-175; 2475, с. 10, 18, 67-68, 81, 121, 184). Но
Видукинд прямо ссылается на Иордана и говорит не о мадья-
рах, а о гуннах (219: 359, с. 74, 137; об использовании сочине-
ния Иордана Видукиндом: 359, с. 32, 210).
В рассматриваемую эпоху (X в.), как мы видели, у мадьяр
продолжало бытовать предание о их происхождении, объясняв-
шее возникновение их этнонима. Функционирование этого
важного компонента этнического самосознания подкреплялось
памятью о событиях «хазарского периода» (VII — 30-е гг. VIII вв.),
об общности их судьбы перед обретением родины, об этни-
217
ческом единстве пришедших в Среднее Подунавье и оставших-
ся на востоке («савартах») мадьярах. Для автостереотипности
этой памяти характерно не только «забвение» «неудобных» мо-
ментов (вассальной зависимости, военных поражений), но и
формулирование явно иллюзорных представлений и характери-
стик общности и ее представителей (о независимости от хагана
Хазарии, об уничтожении Великой Моравии, о «доблести и зна-
менитости» рода Леведии, о «непоколебимости» всех мадьяр).
Представление о собственной этнической общности мадьяр
включало в себя признание их разделения на племена. Для
массы мадьяр их отличительным (этнодифференцирующим)
признаком в X в. было предводительство Арпада и его потом-
ков. Вера в это потребовала признать в качестве достоверного
факта мифа об отсутствии до Арпада глав союза племен и о су-
ществовании только «воевод» — глав племен. Освоение терри-
тории Среднего Подунавья обусловило появление в этниче-
ском самосознании мадьяр признания единства этой террито-
рии. Характерно, что представители мадьяр считали себя един-
ственными ее жителями. Смена и учащение межэтнических
контактов привели к появлению у мадьяр этнических стереоти-
пов печенегов, тюрок-болгар и аланов, болгар-славян, мораван,
хорват, франков. Недолговечность представления об особности
каваров отразила быстроту их ассимиляции мадьярами. Все это
— несомненные признаки устойчивости общемадьярского эт-
нического самосознания как следствия стабильности этникоса.
ГЛАВА V. ПЕРИОД УТВЕРЖДЕНИЯ
ФЕОДАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Об этническом самосознании мадьяр XI-XII вв. позволяют
судить латиноязычные памятники, созданные представителями
мадьярского этноса. Но каждый из их авторов принадлежал к
господствующему слою этносоциального организма мадьяр. Ес-
тественно, что он не мог не выражать своего сословно-классо-
вого самосознания, в рамках которого могли быть использова-
ны элементы этнического самосознания, характерного для эт-
носа в целом. В XI в. в королевстве Венгрии были написаны
«Деяния венгров», текст которых не сохранился в самостоя-
тельном виде, а содержание выявляется учеными гипотетично
на основе исследования текстов сводных хроник, самые ранние
рукописи которых написаны в XIV в. В этих же сводных хро-
никах с большей или меньшей определенностью исследовате-
лями выделяются тексты исторических сочинений, составляю-
щих отдельные части (но не формальные разделы) этих свод-
ных хроник. Этническое самосознание венгров Х-ХП вв. я изу-
чаю по упомянутым выше «Деяниям» XI в., а также по выде-
ляемым в сводных хрониках текстам «Деяний короля Ласло»,
написанных в 1095-1116 гг., и «Деяний» XII в., составленных
при короле Иштване III (1162-1172) его придворным писате-
лем. При этом я использую результаты текстологического изуче-
ния этих памятников, отраженные в трудах Яноша Хорвата и Эле-
мера Маюса (2042, с, 270-340; 2591, с. 26-42), а также отдельные
наблюдения и библиографии исследований, содержащиеся в книге
Лайоша Чоки (1307, с. 344-364, 369-398, 406-410, 412-427).
Наибольшую ценность для выявления этнического самосоз-
нания представляют народные предания, отраженные в текстах
исторических сочинений XI-XIII вв., в том числе и в упомяну-
тых частях сводных хроник, о которых писал и я (966, с. 268-
219
280). «Деяния» XI в. воспроизводили народное предание об об-
ретении родины мадьярами в Среднем Подунавье. Это воспро-
изведение сохранилось в переработке магистра Акоша, осуще-
ствленной в 1270-1272 гг. (81а). Его вклад в свод хроник коро-
левства Венгрии подробно изучен Элемером Маюсом (2592, с.
61, 86-87). Вот как выглядит соответствующее место свода хро-
ник, сохранившее переработанный магистром Акошем текст
«Деяний» XI в.: «Услышав от жителей о достоинствах земли, о
том, что Дунай является лучшей рекой и что в мире нет лучше
земли, чем эти края, они [мадьяры] согласно общему решению
направили посла по имени Кусид, который был сыном Кунда,
чтобы он пошел осмотреть всю землю и узнать жителей земли.
Когда Кусид прибыл в середину Венгрии и остановился на по-
бережье Дуная, он увидел прекрасное место, повсюду добрую,
плодородную землю, прекрасную реку с лугами, и это понрави-
лось ему. Затем пришел он к князю области, властвовавшему
после Аттилы, по имени Святоплук, приветствовал его от име-
ни своих и объявил причину своего прихода. Услышавший это
Святоплук весьма обрадовался, ибо подумал, что они — кре-
стьяне (поселенцы), пришедшие для того, чтобы обрабатывать
землю. Поэтому он отослал с радостью посла обратно. Кусид
же, наполнив дунайской водой флягу, положив в мех (бурдюк)
травы и взяв чернозема, возвратился к своим. Когда он расска-
зал обо всем, что он услышал и увидел, им это весьма понра-
вилось. Он представил им флягу с водой, землю и траву. По-
пробовав все это, они удостоверились в том, что земля самая
лучшая, вода — сладкая, а в лугах растут такие травы, о кото-
рых говорил посол. Арпад же, окруженный своими, наполнив
рог дунайской водой, над этим рогом перед всеми мадьярами
просил о милости всемогущего Бога, чтобы Господь даровал им
землю навеки. Когда же закончил говорить, все мадьяры триж-
ды воскликнули: «Боже, боже, боже». И с тех пор возник у них
этот обычай, который соблюдается у мадьяр до сих пор. Затем
по общему решению они направили к упомянутому князю того
же посла и послали ему за его землю большого белого коня с
седлом, позолоченным золотом Аравии, и с позолоченной уз-
дечкой. Увидев это, князь еще больше обрадовался, потому что
подумал, что они послали ему это за землю как какие-то посе-
ленцы (госпиты). Посол же потребовал от князя тогда землю,
траву и воду. Князь же, смеясь, сказал: «Пусть возьмут сколько
хотят за этот дар». И с этим посол возвратился к своим. Вслед
220
за тем Арпад с семью вождями вступили в Паннонию не как
госпиты (гости), а как владельцы на наследственном праве. То-
гда они направили ко князю другого посла и поручили ему пе-
редать следующее (устное) послание: «Арпад со своими людьми
говорит тебе, чтобы ты ни в коем случае не оставался дальше
на той земле, которую они у тебя купили, так как землю твою
они купили за коня, траву — за уздечку, воду — за седло. И ты
уступил землю, траву и воду в вечную аренду (в эмфитевзис),
то есть из-за твоей бедности и жадности». Когда князю было
это сказано, он сказал, засмеявшись: «Коня этого пусть убьют
дубинкой, уздечку пусть бросят в луг, позолоченное же седло
пусть кинут в воду Дуная». А ему посол: «А какой ущерб будет
от этого моему господину? Если ты убьешь коня, то дашь пищу
его собакам, если бросишь уздечку в траву, то его люди, кото-
рые косят сено, найдут золото от уздечки, если же ты швыр-
нешь седло в Дунай, то его рыбаки вытащат на берег золото от
седла и унесут его домой. Так что если у них будет земля, трава
и вода, у них будет все». Услышав это, князь, боясь мадьяр,
быстро собрал войско и запросил помощи у своих друзей, и,
объединив всех, он выступил против них [мадьяр]. Те же тем
временем достигли Дуная и на рассвете на прекрасном поле
вступили в битву. Однако помощь Господа была с мадьярами,
перед лицом которых упомянутый князь обратился в бегство.
Преследовали мадьяры его до Дуная, и там в страхе он кинулся в
Дунай, в быстрых водах которого утонул» (81а: 306, с. 288-289).
Отмечу, прежде всего, наслоения XIII века, выявленные в
результате текстологического анализа Элемером Маюсом и
Дьёрдем Дьёрффи, которые отметили также черты, привнесен-
ные в изложение народного предания об обретении родины ав-
тором «Деяний» XI в. (2592, с. 86-88; 1805, с. 144-146; 1820, с.
416-417). Магистр Акош указал, воспроизводя народное преда-
ние из «Деяний» XI в., имя Святоплука. В «Деяниях» XI в. фи-
гурировал герой народного предания Морот (79: 306, с. 164;
81д: 306, с. 282). Это последнее имя — персонификация этни-
кона «марот»-«мораванин». К социально-экономической тер-
минологии XIII в. относятся понятия крестьян и эмфитевзиса.
Первое имело смысл «земледельцы» и противопоставлялось
дворянам. Второе означало вечную аренду как один из спосо-
бов использования церковных имений. Церковные землевла-
дельцы были вынуждены сдавать на условиях эмфитевзиса (на
длительное время за небольшую ежегодную арендную плату)
221
магнатам или дворянам удаленные ненаселеннные земли, кото-
рыми церковники не имели возможности пользоваться непо-
средственно. Троекратное восклицание «боже» связывается с
боевым кличем крестоносцев («Хочет бог»). В уста мадьяр-
язычников его вложил магистр Акош. Ему же принадлежит
концовка рассказа — утверждение о борьбе князя с мадьярами
и о гибели князя. Шимон Казаи, концепции которого мирное
обретение родины не соответствовало, опустил рассказ о нем и
развил рассказ о битве, указав ее место: у местечка Банхида
(79: 306, с. 164; 81д: 306, с. 281). Автор «Деяний» XI в. ввел в
изложение предания упоминания об Аттиле, о золоте Аравии,
понятие госпитов и владельцев на наследственном праве, а
также превратил соправителя Арпада Курсана (Кус ид а), сына
Кюндю (Купца) в посла Арпада. Последнее «превращение» бы-
ло совершено в интересах обоснования «исконности» едино-
властия представителей рода Арпада.
Народное предание об обретении родины (покупке земли),
очищенное от наслоений XI и XIII вв., которые являются элемен-
тами сословно-классового самосознания авторов этого времени,
предстает перед нами как конкретное выражение этнического са-
мосознания мадьяр X-XI вв. Мотив покупки земли, распростра-
ненный в фольклоре степных народов, использован в данном пре-
дании для объяснения того, как возникла та этническая ситуация,
в которой находились мадьяры во время возникновения предания
(X в.). Одно из свидетельств об этой ситуации поэтому содержится
в самом предании: оно объясняет изложением истории мирного
обретения земли мирные отношения мадьяр с ее жителями, кото-
рые фигурируют в предании как информаторы об обретаемой зем-
ле. По прошествии двух с лишним столетий, на рубеже ХП-ХШ
вв., Аноним опустил предание об обретении земли как не соответ-
ствующее его основной концепции «завоевания» ее жителей, точ-
нее — отвоевания у других ее владельцев, концепции, которая
имеет ярко выраженный сословно-классовый характер и призвана
объяснить факт подчинения жителей отдельных областей магна-
там. «Покупкой земли» можно было объяснять только мирные от-
ношения с жителями приобретенной таким образом территории.
Следовательно, факт мирного проживания мадьяр на одной земле
с прежним ее населением, определявший сущность этнической
ситуации мадьяр в X в., явился источником тех элементов этниче-
ского самосознания мадьяр, которые нашли выражение в рассмат-
риваемом предании.
222
Этот факт отражен не только в народном предании мадьяр,
но и в независимом от него материале топонимии Среднего
Подунавья X в. и возникшего на его территории королевства
Венгрии XI в. и более позднего времени, а также археологиче-
ских памятников Х-ХП вв. Свидетельства письменных источ-
ников и топонимии относительно X в, подробно изучены Яно-
шем Мелихом (1872-1963), заслуга сбора и исследования дан-
ных топонимии, сопоставления их с топографией археологиче-
ских памятников принадлежит Иштвану Книеже (1898-1965)
(2639; 2276; 2277). Выводы этих ученых время не поколебало, а
их исследования, особенно в области археологии, были про-
должены трудами Иштвана Эрдели (р. 1931), Агнеш Шош (р.
1925), имеющих непосредственное отношение к выяснению
межэтнических контактов мадьяр с жившим там до прихода
венгров населением Среднего Подунавья (1485; 1486; 3095). Ни
народное предание об обретении родины мадьярами, ни лати-
ноязычные сочинения по истории королевства Венгрии до
конца XII в. не содержат данных об этнической принадлежно-
сти жителей Среднего Подунавья, с которыми вступили в мир-
ные отношения совместного проживания поселившиеся здесь
мадьяры. Недвусмысленный ответ на этот вопрос дают топони-
мические и археологические материалы. На основе их изучения
Книежа сформулировал вывод о том, что «в XI в. в Венгрии
жили только два народа, которые составляли компактные мас-
сы населения обширных областей и определяли этнический ха-
рактер этих областей. Ими были мадьяры и славяне» (2277, с. 131).
Чтобы выяснить конкретную картину истории этнических кон-
тактов поселившихся в X в. в Среднем Подунавье мадьяр со
славянскими народами, контактов, в значительной степени по-
влиявших на складывание этнического самосознания мадьяр —
этого важнейшего фактора их этнической истории — следует
возможно более подробно рассмотреть зоны их контактов в
Среднем Подунавье Х-ХП вв., определявшиеся соотношением
территорий расселения этнической общности мадьяр и языко-
вой общности славян, отдельные группы которых, как увидим,
принадлежали к различным этническим славяноязычным общ-
ностям. В данном случае я обращаю особое внимание на сви-
детельства, очерчивающие территории, где проживало в X-
XII вв. славянское население в непосредственном соседстве с
основной массой мадьяр, поселившихся в Среднем Подунавье.
При этом я выделяю две группы этих территорий: одна из них
223
— это области внутри мадьярского этнического массива, а вто-
рая — это районы контактов мадьяр со славянскими народами
на северном и южном рубежах их расселения.
Эти свидетельства, являющиеся топонимами славянского
происхождения, содержатся в актах королевства Венгрии, со-
ставленных по-латыни в XI-XIV вв. Специалисты по ономасти-
ке изучают их, принимая во внимание основные факты исто-
рии славянских языков, твердо установленные языкознанием.
В частности, источники сохранили данные о размещении топо-
нимов славянского происхождения (для несколько более позд-
него времени можно говорить о них как о топонимах венгер-
ских (мадьярских), происходящих от славянских слов), часть
которых сохранила славянские носовые гласные (о, е): Домбо,
Домбоц, Галамбок, Галамбоц и др. Поскольку в языках славян
— соседей мадьяр в Среднем Подунавье — эти гласные утрати-
ли носовой характер очень рано (к концу X в.), то ясно, что
мадьяры заимствовали эти топонимы в течение X в., во всяком
случае — до середины XI в. (утрата носовых гласных могла
произойти не одновременно у славян различных районов).
Учет этого факта позволяет датировать начало языковых кон-
тактов мадьяр и славян в соответствующих областях Среднего
Подунавья, а следовательно и возникновение в них смешанно-
го славяно-мадьярского населения, начало совместного обита-
ния мадьяр и славян X-XI веками.
Языковеды установили также, что при заимствовании сла-
вянских топонимов язык мадьяр заменял некоторые славян-
ские согласные. Так, вместо славянского «ц» у мадьяр звучали
«т» или «ч», вместо «ж» — «ш».
При изучении топонимов, заимствованных мадьярами у
предков современных словаков и последними — у мадьяр, сле-
дует иметь в виду, что, как установили лингвисты, в языке сла-
вян, проживавших на территории Словакии и составивших ос-
нову словацкого этноса, звук «г» был заменен звуком «у» в XII в.
— к рубежу ХП-ХШ вв. Это дает основание для датировки за-
имствования языком мадьяр топонимов славянского происхож-
дения: венгерские топонимы славянского происхождения, со-
хранившие первоначальное славянское «г», замененное в ныне
существующих словацких топонимах звуком «х», были заим-
ствованы мадьярами до конца XII в. — к рубежу ХП-ХШ вв.
Это относится, например, к мадьярским топонимам «Гальгоц»,
«Говор», которым соответствуют нынешние словацкие топони-
224
мы «Хлоховец», «Хоровце». Словацкие же топонимы, заимство-
ванные из языка мадьяр со звуком «х» вместо мадьярского «г»
(венг. Эгрешд — слов. Хрешдовце, венг. Шаг — слов. Шаху)
должны были существовать не позднее второй половины XII в.
Датирующим признаком является и наличие звука «х» в сло-
вацких топонимах, возникших в результате заимствования
мадьярских названий, содержавших звук «у» (древнемадьярск.
Бе — совр. мадьярск. Бё — слов. Бехинце), поскольку этот звук
в языке мадьяр исчез примерно в середине XII в. Соответст-
вующие заимствования предками словаков из языка мадьяр,
следовательно, имели место ранее этого времени.
Изучение топографии археологических находок основывает-
ся на том неоспоримом факте, что мадьяры и славяноязычные
народы X-XI вв. принадлежали к резко отличавшимся друг от
друга хозяйственно-культурным типам, что нашло выражение в
различиях оставленных теми и другими археологических куль-
тур. Поскольку в Среднем Подунавье мадьяры и славяне были
единственными представителями тех хозяйственно-культурных
типов, к которым они принадлежали (полуоседлые скотоводы,
переходившие к земледелию, и оседлые земледельцы), то мож-
но с большой степенью определенности говорить о мадьярской
и славянской археологических культурах, имея в виду, конечно,
условность этнической атрибуции археологических памятников.
Принадлежность славянских народов и мадьяр к различным
хозяйственно-культурным типам обусловила возможность их
поселения в различающихся природных зонах Среднего Поду-
навья. Оседлые земледельцы славяне селились на границах ме-
жду равнинами и горами (плоскогорьями), вблизи больших рек.
По течению рек они расселялись в их широких долинах, кото-
рые простирались и выше границы хвойных лесов. До XI в. по-
луоседлые мадьяры, имевшие развитое скотоводство, обитали
лишь на равнинах и в холмистых местностях с дубовыми леса-
ми. Границами их обитания были нижние границы хвойных
лесов, среди которых не было пастбищ. Следовательно, при от-
сутствии других данных эта граница дубовых лесов может быть
принята за пределы расселения мадьяр. В XI в. их поселения
появляются и в зоне хвойных лесов. В X-XI вв. эта зона была
значительно шире, нежели в XIX-XX вв., когда она была кар-
тографирована. Критерий для определения границ хвойных ле-
сов в X-XI вв. дает почвоведение: на месте исчезнувших хвой-
ных лесов сохранились т.н. серые лесные почвы, на месте ду-
8 - 1796
225
бовых — коричневые. Кроме того, мадьяры, занимавшиеся и
рыбным промыслом, заселяли, в отличие от других народов,
богатые водами, болотистые местности. Последние долго со-
храняли свой архаичный характер вследствие недоступности
для завоевателей (монголо-татар, турок-османов) (междуречье
Тисы и Бодрога — Бодрогкёз; область на правобережье Дуная и
его притока Шио — Шаркёз; междуречье Дравы и реки Феке-
те-виз-Орманшаг), часть Славонии. Расселение славян и мадь-
яр в различных природных зонах установлено на основе изуче-
ния письменных памятников, топографии топонимов и архео-
логических находок. Описанная выше закономерность, выве-
денная исследователями относительно тех местностей, о кото-
рых наука располагает такого рода фактическим материалом,
может служить основанием для предположений о заселении
славянами и мадьярами местностей, относительно которых от-
сутствуют какие-либо данные.
Районы славянских поселений внутри мадьярского этниче-
ского массива имелись и на территории между Дунаем и Кар-
патами, и в Дунантуле (Задунавье) — между Дунаем и отрогами
Альп. Равнина Альфельда (Большой Среднедунайской низмен-
ности) являлась ареалом первоначального компактного рассе-
ления мадьяр. Но и здесь прослеживаются по оставленным
ими топонимам труппы славянских поселений, продолжавших
существовать и после заселения территории мадьярами. Здесь и
далее я привожу топонимы с указанием даты документа, где
они упоминаются, а также — с указанием страницы и номера
топонима, под которым он помещен в документированном спи-
ске топонимов, составленном Иштваном Книежей (2277, с. 126-
169). По течению Тисы от устья Бодрога до ее впадения в Ду-
най имелись две группы поселений славян. У Тисадорогмы по
обоим берегам Тисы источники зафиксировали три топонима
славянского происхождения: Прод (Провод — 1067 г., с. 160,
№ 66), Монтай (Мойте, Монтай — 1396 г. с. 165, № 159). Сан-
далек (Сондонек — 1067 г., с. 165, № 166). Ниже по течению
реки также по обоим ее берегам в районе Чонтрада — Сентеша
отмечаются топонимы Чонград (Церниград — 1075 г., с. 160,
№ 68), Остра, Устура-Вольве, Сирега (1075 г., с. 160, № 69),
Курца — рукав Тисы и Сентеша (Курицеа — 1075 г., с. 165,
№ 164). Кроме этих групп топонимов, по Тисе встречаются и
изолированные топонимы славянского происхождения: у Соль-
нока — Санда (Сунде — 1075 г., с. 165, № 165), южнее Сегеда
226
— правый приток Тисы Канижа (Кнеша — 1083-95 гг., с. 160,
№ 70; имение того же названия в устье этого притока — 1222 г.).
Современное название этого притока — Кереш (венг. Кёрёш-
патак), а населенного пункта — Канижа (венг. Мадьярканижа).
Они находятся на территории Югославии. Еще ниже известен
Чинград (1441 г. — с. 86). На Дунае славянская топонимия на-
чинается около Калочи (Чорна — 1254 г., с. 86). Ниже выделя-
ются две группы славянских топонимов: у Байи и между Дунаем
и каналом Франца-Иосифа: Остумпа (Остумпа — 1193 г., с. 150,
№ 81), Серемле (Серемлян — 1323 г., с. 86), Геребец (1347 г.,
с. 87), Гара (Гара — конец XIII в., с. 87), Тоти (1301 г., с. 87),
Тотфалу (1433 г., с. 87), Веймир, Плас, Стрисия (1090 г., с. 161,
№ 83), Тапольца (1454 г.), Мазалоц (1410 г.), Петрец (1428 г.),
Саланта (1361 г.), Кракко (1382 г.), Прага (1382 г.), Добра, Гай-
добра, Герец (1332-37 гг.), Вайонца (Войента — 1332-37 гг.,
Вайонца — 1390 г., Вайнча — 1445 г.), Виска (1492 г.), Шове
(Шумва, Шомва — 1482-1502 гг.) (все — с. 87), а также — Сонд
(Сунд — 1173 г., с. 165, № 174). Я преднамеренно воспроизвел
полностью весь топонимический материал, на основании кото-
рого И.Книежа пришел к выводам относительно существова-
ний групп славянских поселений на Альфельде — в одной из
областей мадьярского этнического массива. Далее не буду
утомлять читателя приведением всех топонимов, расположен-
ных в других областях расселения славян в Среднем Подуна-
вье. Сославшись на документированные перечни топонимов,
составленные И.Книежей, считаю необходимым возможно бо-
лее полно обрисовать картину расселения славян в Среднем
Подунавье X-XI вв., когда там уже обитали мадьяры. Это по-
зволит выяснить их взаимоотношения и роль каждого из этно-
сов (вернее, мадьярского этноса и славянской языковой общ-
ности) в истории контактов между ними.
Внутри мадьярского этнического массива находилась насе-
ленная славянами территория бассейна рек Быстрый (Шебеш,
Репеде) Кереш (Кришул), Черный (Фекете, Негру) Кереш
(Криш), Белый (Фехер, Алб) Кереш (Кришул). Части течения
этих рек на территории современной Венгрии именуются по-
венгерски, а на территории современной Румынии — по-ру-
мынски, как было принято в практике составления географи-
ческих карт в СССР. К этой же территории относится долина
реки Беретье (рум. Быркэу). Славянские поселения располага-
лись здесь в большинстве случаев при выходе рек из гор на
8*
227
равнину. На севере этой области поселения славян прослежи-
ваются вдоль верхнего и среднего течения реки Беретье (Быр-
кэу) — в окрестностях Бихара. Значительный «остров» славян-
ского населения в мадьярском «море» располагался в районе
Дебрецена и Собосло. В долине Быстрого Кереша имелись от-
дельные славянские поселения — главным образом, от Барода
(где начинался Королевский проход и где было большинство
здешних славянских поселений) до Надьварада (совр. Орадя).
Группа славянских топонимов находится у слияния Черного и
Белого Кереша. Продолжением их выглядят поселения в доли-
не Белого Кереша при выходе его из гор и глубоко в долине
этой реки по обоим ее берегам. Судя по топониму Салач, упо-
минаемому в документе 1067 г., и по двум топонимам Панкота
(1202, 1396 гг.), сохранившим носовой гласный и, следователь-
но, заимствованным мадьярами в X-XI вв., рассмотренные груп-
пы и единичные поселения славян существовали и в XI в., когда
вокруг них уже жили мадьяры. Весьма важно с точки зрения ха-
рактера контактов мадьяр со славянами, что поселения славян в
горных местностях по течению Белого Кереша возникли намного
позже заселения Среднего Подунавья мадьярами. Последнее не
мешало притоку новых поселенцев, в частности — и славян.
К группе территорий расселения славян в мадьярском мас-
сиве относится и область между реками Марошем и Дунаем.
Самые древние славянские топонимы здесь расположены при
выходе Мароша (Муреша) из горной области на равнину. Упо-
минаются они в документах XIII-XV вв., но существование
славянских поселений в X-XI вв. не вызывает сомнений в силу
сходства здешних природных условий с теми местностями, где
эти поселения в указанные столетия зафиксированы источни-
ками. В XFV-XV вв. это первоначальное славянское население
пополнилось массой болгарских переселенцев, чьи поселения
располагались главным образом в отрогах гор южнее Мароша
(Муреша). Такое же положение было в бассейне реки Бега вос-
точнее Темешвара (Тимишоары). Древние (домадьярской и
довлашской эпохи) славянские топонимы прослеживаются в
отрогах гор по всей долине реки Темеш (Тимиш), а от ее исто-
ков по долине реки Черна простираются до Дуная, куда впада-
ет Черна у Оршовы. Древние славянские поселения существо-
вали, судя по топонимии, в верхнем течении притока Темеша
Берзавы (Бырзавы), бассейн которой в течение средневековья
был заселен в основном массой мадьяр. Долина притока Дуная
228
реки Караш была заселена в основном мадьярами, но вдоль
всего течения зафиксированы в XIV-XV вв. славянские топо-
нимы. Бассейн притока Дуная реки Неры (Ньяраг) в XFV в.
был полностью заселен славянами, поэтому можно предполо-
жить, что славяне здесь жили и в XI в. Многочисленные сла-
вянские топонимы расположены на левом берегу Дуная до Же-
лезных ворот. Впрочем славяне проживали здесь на порубежье
мадьярского этнического массива, а не внутри него. О времени
существования в области между Марошем (Мурешом) и Дуна-
ем славянских поселений дают представление топонимы, со-
хранившие к моменту их документальной фиксации носовой
гласный, — ручей Лайко в устье Берзавы (1338 г., с. 165, №
173), поселения Домбо (1323, 1437 гг. — с. 149, № 71) — ныне
Дубовац, Галамбоц (Галамбуч — 1370 г., Галамбоц — 1438 г., с.
166, № 176) — ныне Голубац. Эти топонимы были заимствова-
ны мадьярами не позднее XI в. К этому и более раннему вре-
мени относятся контакты мадьяр со славянами данного регио-
на. О существовании в XII в. топонимов славянского происхо-
ждения Паньоца и Храм свидетельствуют венгерский Аноним
(78: 304, с. 89) и византийский автор Иоанн Киннам (156: 464,
с. 197, 229). Судя по приводимым ими формам топонима Ха-
рам-Храм, Киннам пользовался информацией славян, а Ано-
ним — мадьяр, применявших это заимствование в соответствии
с фонетическими нормами своего языка (с. 160, № 72, 74).
Славянское население южнее реки Марош (Муреш) предпо-
ложительно относится к южной языковой ветви. Относительно
языковой и этнической принадлежности славян севернее этой
реки можно судить только по мадьярским этниконам «тот» и
«марот», отразившимся в топонимах бассейна реки Беретье
(Быркэу) и Белый Кереш (1332-37, 1336 гг., с. 73). Этниконом
«тот» мадьяры в средние века обозначали широкий круг сла-
вянских этнических общностей, в самоназвании которых слы-
шались звуковые сочетания «слав-», «слов-»: словаков, словен-
цев, славонцев — жителей территории континентальной Хор-
ватии, говоривших на кайкавском диалекте сербскохорватского
языка, этнической территорией которых являлись комитаты
королевства Венгрии Заграб, Кереш, Беловар, Варашд, Вереце,
Пожега, Валко, Серем. Такое значение этникона «тот» выявил
Янош Мелих (2639, с. 417-418). Современные специалисты
Дьюла Кришто, Ференц Макк и Ласло Сегфю, составившие
документированный перечень ста семи этнотопонимов этого
229
типа, разделяют мнение Я. Мелиха. Их положение о том, что
старомадьярскому этникону «тот» соответствует этникон «скла-
ви» (Sclavi), встречающийся в латиноязычных сочинениях Ано-
нима, Шимона Кезаи и в своде сочинений по истории коро-
левства Венгрии, подтверждается одним из приводимых ими
этниконов: в 1221 г. современная деревня Пинкатотфалу в до-
кументе названа «villa Sclavorum» а в акте 1297 г. дан ее мадь-
ярский этникон, являющийся идентификацией латинского на-
звания, — «Тотфалу» (Thothafalu) (2400, т. 1, с. 24-26). Забегая
вперед, замечу, что выяснение мадьярского соответствия ла-
тинского этникона «sclavi» — «тот» и круга славянских этносов,
обозначаемых этим мадьярским этниконом (со «слав-», «слов-»
в самоназвании), не позволяет при переводе свидетельств ис-
точников идентифицировать этникон «склави» латиноязычных
памятников раннесредневекового королевства Венгрии рус-
ским родовым понятием «славяне», обозначающим всю сово-
купность народов славянской языковой общности.
Но вернемся в область севернее реки Марош (Муреш). На-
личие здесь мадьярского этнотопонима «Тоти» свидетельствует
о том, что в самоназвании первоначального населения слыша-
лось «слав-», «слов-». Другая часть этого славянского населе-
ния могла называть себя мораванами, поскольку в двух здеш-
них этнотопонимах сохранился мадьярский этникон мораван
«марот». Именно так понимают значение этого топонима специа-
листы, выявившие на территории средневекового королевства
Венгрии девятнадцать таких этнотопонимов (2400, т. 1, с. 26-27).
Внутри мадьярского этнического массива проживали в X-XI вв.
славяне различных районов территории исторической Тран-
сильвании — воеводства Трансильвании, существование кото-
рого как административно-территориальной единицы королев-
ства Венгрии прослеживается с XI в. Наибольшие компактные
массы славянского населения здесь, судя по топонимии, про-
живали в XI в. на правом берету Мароша (Муреша) — на юж-
ных склонах гор Металич в отрезке между современным горо-
дом Альба-Юлия и впадением в Муреш реки Тырнава Маре
(Надь Кюкюлле). Ряд отдельных топонимов славянского про-
исхождения составляет непрерывную линию, проходящую от
окрестностей Альба-Юлии по восточным отрогам гор Металич
несколько севернее города Аюда, откуда эта линия поселений
поворачивает на северо-запад и через истоки реки Сомешул-
Мик (Киш-Самош) достигает гор Мезеш. Поскольку среди то-
230
понимов славянского происхождения севернее Аюда и на севе-
ро-западном продолжении указанной линии отсутствуют назва-
ния ручьев (эти гидронимы здесь в основном мадьярского про-
исхождения), то можно предполагать, что славянское населе-
ние прибыло сюда после мадьярского, что проливает свет на
характер их межэтнических контактов. В этом регионе (около
Аюда) археологи открыли и исследовали могильник у с. Чум-
бруд X в., имеющий черты сходства с моравскими могильника-
ми того же времени. Около Аюда (в Эртерии и в Лопадя-Ноуэ)
открыты отдельные погребения, относящиеся к памятникам
того же хозяйственно-культурного типа (Г.Б.Федоров, Л.Л.По-
левой: 899, с. 322).
Восточнее указанной линии славянских топонимов — между
реками Муреш и Тырнава Мик (Киш Кюкюлле) документы за-
фиксировали топонимы славянского происхождения с носовым
гласным Домбо (Думбо потака, Думбов — 1278 г., с. 161, 181) и
Гамбуц (Гумбуч — 1303 г., с. 165, № 170). Контакты славян с
мадьярами, заимствовавшими эти топонимы, судя по их фор-
мам, имели место в X-XI вв. В этом же междуречье исследован
славянский памятник у с. Морешть (библиография работ о
нем: 2111а, с. 207-208, №13510, 3512, 3514-3516, 3522). Славян-
ская топонимия спорадически встречается на территории меж-
ду реками Тырнава Мик и Олт. Незначительны следы славян и
в топонимии Трансильванской степи (равнины) — области
Трансильванского плато (венг. Мезёшег) — севернее города
Аюда, — очень рано заселенной мадьярами. Но и здесь о древ-
ности славянского населения говорят славянские названия
озер и ручьев. О заселении славянами течения реки Тырнава
Маре дополнительно свидетельствует археологический памят-
ник — могильник IX-X вв. в Медиаше (2028). В долине Муре-
ша выше города Регина (Сасреген) встречаются отдельные сла-
вянские топонимы, а также поселения с мадьярским этнико-
ном «русские» — Оросфалу (Русская деревня), Оросидеч (Рус-
ский Деч и др.). Последние — свидетельства переселения сюда
русин в более позднее время: в их окрестностях нет топонимов
восточнославянского происхождения. Севернее, в бассейне ре-
ки Сомеш (Самош) — множество топонимов славянского про-
исхождения, но их большинство — более позднего происхож-
дения, и можно предполагать лишь незначительный пласт то-
понимов XI в. Славянское население прослеживается на реках
Сомеш Маре и Биотрица. Немецкие госпиты, поселившиеся
231
около Бистрицы и Радны (Родны), заимствовали славянские
топонимы. По-настоящему этот горно-лесистый район был за-
селен лишь в XIV-XVI вв. (История заселения и документиро-
ванный перечень всех топонимов: 1821, с. 553-565). Таково бы-
ло расселение славяноязычных общностей в северной полови-
не территории воеводства Трансильвании.
Славяне в контакте с мадьярами, в этническом массиве по-
следних, проживали и на южной половине территории воевод-
ства. Между Мурешем и южными Карпатами, судя по славян-
ским гидронимам Добра, Черна, Стридь (Стриг — 1276 г., с.
166, № 379; перечень всех форм, отраженных в памятниках, и
обоснование восточнославянского («русского») происхождения:
2639, с. 160-163), славяне появились до поселения здесь мадь-
яр. Гнезда славянских топонимов выявлены здесь в долине
Муреша между Девой и Ёфё, а также в местностях южнее Ху-
недоары (Вайдахуньяда) и Хацега. В долине Муреша восточнее
Девы, на левом берегу реки, раскопаны два могильника и посе-
ление у с. Бландиана (Блындиана) конца IX-X вв. Оставившее
их население имело хозяйственно-культурный тип, близкий к
тому типу, который характерен для болгар того времени (опи-
сание и исследование находок — в работах румынского архео-
лога Константина Хоредта: 2024, с. 112-137; научно-популярное
изложение этих работ произвели советские авторы Г.Б.Федоров
и ЛЛ.Полевой: 899, с, 337-318). Документированного упомина-
ния в этом районе топонимов «Белоград» и «Целиград», о ко-
торых говорят указанные советские авторы (вслед за К.Хоред-
том) (899, с. 319) мне неизвестно. Южнее славянские топони-
мы тянутся от Себеша (Сасшебеша) до перевала Турну Рошу
(Верешторонь), в особенности — по долинам ручьев Сека-шул
и Сибиу, впадающих соответоувенно в реки Муреш и Олт. По-
селившиеся здесь в XII в. выходцы из земель Германской им-
перии, получившие собирательное название «сасы» (саксы) за-
стали славянскую топонимию. Этнотопонимы, содержащие эт-
никон русинов (Рейсмаркг-Русомаркт — венг, Сердахей — рум.
Меркуря — Forum Ruthenorum — 1290/95 гг,; венг. Росчур —
нем. Рейодерфхен — рум. Русчорь — villa Ruthenica — 1380 г.;
Рюс — Рейссен — Руши — 1494 г.; с. 84; сн. 94; сводка данных
о «русинской» этнотопонимии 2639, с. 156-157) возникли в свя-
зи с появлением русинов в мадьярской и немецкой этнической
среде. На территории несколько позже возникших на востоке
воеводства Трансильвании секейских округов славянская топо-
232
нимия представлена по-разному. В округах Марош и Удвархей
(совр. уезды Муреш, Ковасна и Харгита) ее мало. На террито-
рии же округа Шепши наблюдается их наибольшая концентра-
ция, что позволяет приравнивать этот район к тем местностям
этнической территории мадьяр, где проживало больше всего
славян (перечень этих топонимов дан в работе Отто Либхарта:
2497). Единичные славянские топонимы встречаются по тече-
нию реки Олт и в секейском округе Чик (современный уезд
Харгита). Значительна численность славянских топонимов в
восточной, равнинной части земли Барца (Барцашаг, Бурцен-
ланд, Цара Бырсей). (В документированном списке населенных
пунктов, составленном Дьёрдем Дьёрффи, эти славянские то-
понимы, приводимые Иштваном Книежей, не учтены: 1821, с.
826-832). Ко времени прихода на территорию секейских окру-
гов мадьяр-секеев (XII в.) славянские поселения там уже суще-
ствовали. Относительно языковой принадлежности славянских
народов, проживавших на территории воеводства Трансильва-
нии в X-XI вв. мне представляется наиболее обоснованной с
лингвистической точки зрения позиция Иштвана Книежи, за-
слугой которого является составление документированного
списка всех топонимов восточной части средневекового коро-
левства Венгрии, в его споре с Элемером Моором (2715, с. 205-
221), говорившим о западнославянском характере соответст-
вующих топонимов. И.Книежа в противоположность этому до-
казывает южнославянскую принадлежность населения террито-
рии Трансильвании (2288, с. 166, список топонимов — там же,
с. 177-295; 2290, 2297).
Свидетельством совместного проживания в течение XI и
предшествующего столетия мадьяр и славян являются много-
численные группы славянских топонимов в мадьярском этни-
ческом массиве Задунавья (Дунантула). Эти группы топонимов
зафиксированы источниками на террасах больших рек, в отро-
гах гор и узких горных долинах. Наиболее северной из них яв-
ляется группа многочисленных славянских топонимов в севе-
ро-восточных отрогах гор Баконь и на юго-западе гор Вертеш
(смежные территории комитатов Веспрем, Комаром и Фейер),
Об обитании славян в X-XI вв. можно судить по времени фик-
сации и фонетическим особенностям топонимов Порва (Пурва
— 1086 г., с. 161, № 91; подобные названия зарегистрированы в
польской и сербско-хорватской топонимии), Лази (Лазии —
1083-95 гг., с. 161, № 89), Коромла (Курупла — 1364 г., с. 162,
233
№ 111), Гунзна (Гунзна — 1250 г., с. 161, № 87), Беренте (Бе-
ренте — 1325 г., № 166, № 175). Всего здесь известно 18 сла-
вянских топонимов. Наиболее густонаселенным районом сла-
вянского обитания были западные отроги гор Баконь. О том,
что мадьяры застали здесь многочисленное славянское населе-
ние свидетельствуют топонимы (всего их — 27) и в особенно-
сти — гидронимы. Славянские поселения располагались здесь
в долинах речек, славянские названия которых были усвоены
пришедшими сюда мадьярами, — Геренце (Гремце — 1086 г.,
с. 161, № 92; Я.Мелих выводит этот гидроним из славянского
«граница»: 2639, с. 381), Тапольца (Тапольца — 1245 г., с. 161,
№ 93), Битва (1240 г., с. 161, № 94; такое же название имеет
один из притоков Савы и Сербии: 2639, с. 381). Торна (Турнуа
— 1239 г., от славянского «терн» — там же, с. 381); славяне жи-
ли и в долинах речек, получивших мадьярские имена, — Хайя-
гош, Марцаль, а также — в междуречье рек Раба и Марцаль. В
холмах Шокоро зафиксирован изолированный славянский то-
поним — название поля «Лушва» (1086 г., от «лужа», из двадца-
ти пяти упоминаемых в документе антропонимов — четыре
славянские: Мораз, Угрин, Турдош, Родоан — с. 161, № 88).
Отдельный остров славянских топонимов расположен южнее
города Веспрема — между селами Тотважонь (1319 г.) и Кене-
ше (треч. Книше — 1001/1109 гг. — с. 162, № 112; это — заим-
ствование славянского «кнежа»: 2639, с. 137, 391). В местечке
Шар в 1096 г. документ зафиксировал девять антропонимов из
пятидесяти перечисленных в нем (с. 162, № 113). Около города
Комарома (Комарно), в восточном углу Чаллокеза (между Ма-
лым и Старым Дунаем) обнаружена группа славянских топони-
мов (шесть названий). Топоним «Комарно» упомянут в доку-
менте 1075 г. (Камарум; происходит от славянского «комар» —
с. 159, № 41). На Мошонском Дунае отмечено десять славян-
ских топонимов, которые расположены главным образом меж-
ду Кимле и Русовце (Оросваром) и по соседству с ними. Эти
поселения существовали к началу XII в., когда данная мест-
ность стала заселяться мадьярами. В конце XIX в. был опубли-
кован материал славянского погребения, открытого в тогдаш-
нем Оросваре (с. 91). По среднему и нижнему течению реки
Раба выявлены восемнадцать славянских топонимов, свиде-
тельствующих о поселении здесь славян до мадьяр, которые за-
селили эту территорию в X в. На крайнем западе Венгрии (от
озера Фертё до верховьев Рабы) выявлено сорок пять славян-
234
ских топонимов. Наибольшая их сосредоточенность наблюдает-
ся между речками Пинка и Дьендьеш. Всюду здесь они состав-
ляют незначительную часть в общей массе топонимов, которая
является в основном мадьярской. Лишь два топонима (Гереб-
лен и Селеште) дают основания для предположения об опреде-
ленной (южнославянской) языковой принадлежности славян
рассмотренной области их поселения внутри мадьярского эт-
нического массива в Задунавье.
В южном Задунавье в мадьярском этническом массиве нахо-
дилась заселенная славянами область Кюльшё-Шомодь — меж-
ду Капошваром и Шиофоком. Из шестнадцати известных здесь
топонимов два — Домбовар — и Дёбрёнте (1453, 1400 гт. — с.
164, № 135, 136) позволяют судить о совместном проживании
славян и мадьяр в XI в. и об усвоении мадьярами славянских
топонимов этого времени. Восточнее области Желиц, по север-
ным отрогам гор Мечек в мадьярском этническом массиве тя-
нется линия славянских топонимов, зафиксированных доку-
ментами. Она имеет как бы продолжение в их массе на терри-
тории области Шаркез (на правом берегу Дуная), где их гнездо
обнаружено у Пилиша. Всего в отрогах гор Мечек и в Шаркезе
отмечено сорок один славянский средневековый топоним.
Один из них (Костельц — Кастелиц — упомянут в 1055 г. —
с. 164, № 137).
Таковы области внутри мадьярского этнического массива,
где продолжали проживать славяне после прихода туда мадьяр.
В X-XI вв. это были районы внутри сплошной этнической тер-
ритории мадьяр, имевшие смешанное — и мадьярское, и сла-
вянское население. Они выделяются мною в отдельную группу
местностей со смешанным населением с точки зрения интен-
сивности межэтнических контактов их обитателей: мадьяры на
этих территориях общались в основном только с проживавши-
ми в их среде славянами, причем проживавшими дисперсно, а
не компактными массами, которые имели бы четко выделен-
ные этнические территории; славяне же имели контакты толь-
ко с этническим массивом мадьяр. Другая интенсивность кон-
тактов характерна для второй группы территорий. Это области
со смешанным — и мадьярским, и славянским населением, —
расположенные на порубежьях этнических массивов мадьяр и
славян, на севере, северо-востоке и юге этнической террито-
рии мадьяр. Здесь мадьяры общались не только со славянами,
проживавшими совместно с ними на одной и той же террито-
235
рии, но и со славянами, компактно проживавшими на сосед-
ней земле. Такая же двусторонность характерна и для славян
второй группы территорий со смешанным населением.
На северо-западе мадьярского этнического массива к этой
группе относится область между реками Моравой и Гроном
(Гарамом). Она входила в состав Великоморавской державы,
поэтому можно предполагать, что ее славянское население до
прихода мадьяр составляли предки мораван (чехов) и предки
словаков. Это были те славяне, о проживании которых в доли-
не Моравы можно судить по топониму Стумпа (1288 г.; Устум-
па — 1280 г., Стумпа — Стамфа — 1271 г., ныне — Ступава; с. 146,
№ 1), а также по археологическим памятникам славянской
культуры, открытым в Ступаве (2111а, 206, № 3484), Девинской
Новой Веси (Девеньуйфалу) (2111а, с. 206, № 3586; 2112, с. 197,
№ 5246, 5250, 5253, 5259; 1460, 1459, с. 1933, 246), Гайярах
(1459, с. 249, 258), Малацки (2111а, с. 207, № 3496; 1459, с. 256),
Скалице (2111а, с. 206-207, № 3474, 3490; 2112, с. 197, № 5254;
1459, с. 256, 240, 254). От этнической территории мадьяр эту
область смешанного (мадьярского и славянского) населения,
граничившую на севере с территорией компактного чисто сла-
вянского населения, отделяла линия, условно проводимая с
учетом расположения мадьярских и славянских топонимов, то-
пографии археологических памятников и характера местности.
Эти линия идет вдоль восточных склонов Малых Карпат от
Братиславы через Модру до Дубовы (севернее Трнавы), затем
поворачивает на Силадице, где пересекает реку Ваг, доходит по
этой реке до Глоговца, откуда поворачивает на село Шарлушку
около города Нитры, следует по течению реки Нитры до горо-
да того же названия, откуда идет на восток до села Свети-Бе-
недик на реке Грон (средневековый Гарамсентбенедек), затем
— следует до пересечения с долиной реки Сикеница. По вос-
точному рубежу этой долины, а южнее — по реке Грону до ее
впадения в Дунай проходила граница мадьярской этнической
территории с областью смешанного населения. Недалеко от
нее, внутри мадьярского этнического массива находились от-
дельные очаги смешанного населения: южнее Трнавы — в рай-
оне топонима Водеради (Введерат — 1113 г., с. 157, № 13) и
славянских археологических памятников, открытых в селах
Бельки Гроб, Цифер, Бахонь (1459, с. 250, 257; 2111а, с. 206,
№ 3477; 2112, с. 198, № 5270); в долине Вага — в треугольнике то-
понимов славянского происхождения Галанта (Галанта — 1237-
236
40 гг.; это — центр гнезда славянских топонимов) — Торноц
(Дурмуз, Дормуск — 1113 г., Турине — 1138 г.) — Мочонок
(Мусоеник — 1113 г., все три топонима — с. 158, № 20-22);
южнее Нитры около топонима Чорнок (Церник — 1156 г., с.
58). Область смешанного населения между Моравой и запад-
ными склонами Малых Карпат по притоку Моравы Мияве гра-
ничила с территорией, где проживали одни славяне, известия о
которых, правда, содержатся только в документах XIII в. (более
ранних известий нет). Восточнее, в долине Вага, область сме-
шанного населения примыкала к славянской этнической тер-
ритории по линии Пьештьяни (Пескан — 1113 г., с. 158, № 15)
— Добротка (Добродуц — 1113 г., с. 158, № 23). Севернее этих
топонимов не отмечено ни мадьярских топонимов, ни археоло-
гических памятников, и известны только славянские. На левом
берегу Нитры, по восточным отрогам гор Зобор, этническая
территория славян соприкасалась непосредственно с мадьяр-
ским этническим массивом. Восточнее по долине Грона об-
ласть смешанного населения доходила до Свети-Крижа. Но
еще восточнее граница области смешанного населения с обла-
стью обитания только славян шла значительно южнее. Восточ-
нее долин Грона и Сикеницы простиралась обширная область
смешанного населения, осью которой являлась река Ипель
(Ипой). На севере она доходила до южных отрогов гор Остров-
ски и Вепор (Словацких Рудных гор), на юге включала в себя в
Задунавье горы Пилиш и Герече, а в Тисско-Дунайском между-
речье — бассейны рек Шайо, Хернад, Бодрог, восточнее же —
долины верховьев Тисы и нижнего течения Самоша.
В долине Ипеля (Ипоя) смешанное население образовалось
после прихода сюда и расселения здесь в славянской среде
мадьяр, о чем можно судить по заимствованию мадьярами у
славян гидронимии (названий притоков указанной реки, кроме
правых притоков на отрезке от села Шахи (Ипоршаг) до города
Балашшадьярмат), что установлено словацким исследователем
В.Шмилауэром (3113, с. 144-147, 363-365). Ранним заимствова-
нием является топоним Лендьен (Ледьен) (Ленген — 1233 г.,
Леген — 1285 г., с. 147, № 31) на северном рубеже этой терри-
тории. Заимствование предками словаков здешних мадьярских
топонимов, ставших словацкими топонимами Кесиховце, Ко-
сихи. Шахи, произошло не позже второй половины XII в., ко-
гда в мадьярском топониме еще слышался фрикативный звук
«г* (с. 153, № 160; с. 143, № 6, 7, 8). Славяне составляли насе-
237
ление и левобережья Ипоя, о чем можно судить о раннем за-
имствовании у них мадьярами топонимов Нотрад (Науград —
1138 г.: 2639, с. 104) и Санда (Сонда - 1301 г., с. 165, № 158).
Всего в отрогах гор Бержень и Черхат и по течению Ипоя вы-
явлено восемнадцать топонимов славянского происхождения.
Перечисляя зависимое население, проживавшее в районе устья
Ипоя, документ 1138 г. (50) называет восемнадцать славянских
антропонимов. О совместном обитании в бассейне Ипоя (Ипе-
ля) мадьяр со славянами свидетельствуют и археологические
памятники, открытые в Демандице на превобережье Ипеля и в
Пилини — могильник и славян, и мадьяр — на левобережье
(1459, с. 253, 261), а также в Собеж и в Ипельском Сокольце
(2111а, с. 207, № 3493, 2112, с. 198, № 5280). Частью данной
территории совместного проживания славян и мадьяр являются
долины гор Пилиш и Герече на правом берегу Дуная. В горах
Пилиш линия славянских поселений тянется почти от Вишс-
града, напротив которого прослеживаются левобережные сла-
вянские топоними в отрогах гор Бержень, до Эстергома, а за-
тем — почти до Жамбека, откуда — до Помаза. Из восьми то-
понимов гор Пилиш о проживании здесь славян в XI в. свиде-
тельствуют Вишеград, упомянутый в акте 1009 г. (5), и Кес-
тельц (Кестельци — 1075 г., с. 161, № 84, 86). Видимо, столь же
древними являлись поселения славян на западных склонах гор
Герече, о которых можно судить по пяти сохранившимся в до-
кументах XIII-XV вв. топонимам. На востоке к области сме-
шанного населения левобережья Ипоя примыкали долины рек
Задьвы и ее притоков, к которым опускались склоны гор Чер-
хат, Матра, Бюкк. Названия рек Задьва (Зогеа — Аноним на
рубеже ХП-ХШ вв.: 78: 304, с. 71, 73, 81; перечень всех форм,
зафиксированных памятниками, приводит Я.Мелих, обосновы-
вающий южнославянское языковое происхождение гидронима:
2639, с. 99-101), Гальга (Галига: 304, с. 74), Тарна, Тарноца бы-
ли заимствованы мадьярами у славян после прихода мадьяр в
область, заселенную славянами, и совместного с ними прожи-
вания. Учтенные в бассейне Задьвы девятнадцать топонимов
свидетельствуют, что масса славян проживала главным образом
в горных долинах, на северных склонах гор Черхат и Матра, а
равнинные части долин населяли мадьяры. В область смешан-
ного населения восточнее бассейна Задьвы входила долина ре-
ки Шайо, называемой на территории Словакии ныне Сланой.
В нижнем течении реки, рано заселенном мадьярами, известен
238
только один гидроним и одно название населенного пункта
славянского происхождения — ручей Тарольца (Тополуцеа: 304,
с. 72; Я.Мелих отождествляет его с притоком Тисы Хейо и до-
казывает южнославянскую языковую принадлежность: 2639, с.
115-121) и Салонта (1319 г.) (с. 62). Судя по топонимии вер-
ховьев Сланы (Шайо) (выше совр. Шафариково), которая
включает в себя и славянские названия ручьев (Турьец, Елша-
ва, Чермошнья, Четнек), эта область до прихода мадьяр была
заселена славянами. После поселения мадьяр здесь возникла
область смешанного населения. Интересно, что проживавшие
здесь мадьяры имели контакты с областями компактного посе-
ления славян, граничивших с этой территорией не только на
севере, но и на востоке (горы между реками Сланой и Бодвой),
и на юге (отроги гор Бюкк). Мадьяры появились в этих облас-
тях лишь в XIII в. Судя по фонетическим особенностям заим-
ствованной мадьярами здесь у славян топонимии, эти славяне
являлись предками словаков. Южные склоны гор Бюкк также
имели славянское население, в среде которого расселились
мадьяры. Широкая долина реки Бодва в XI в. была заселена
славянами, и область смешанного населения здесь образова-
лась в XII в., когда сюда пришли мадьяры.
Самая северная область совместного проживания мадьяр и
славян и область компактного мадьярского населения образо-
валась в долинах рек Гернад и ее притока Тарисы. В верховьях
Гернада до XII в. находилась область компактного славянского
населения, у которого поселившиеся здесь мадьяры и немцы
заимствовали многие топонимы, в том числе и гидронимы.
Здесь был основан комитат Сепеш, нем. Ципс, историю обра-
зования которого по источникам выявил Антал Фекете Надь
(1577). В среднем течении Гернада, в долинах Тарисы и ее при-
тока Секчо и в верховьях притока Ондавы-Топли, в области,
привлекшей исследовательское внимание Дьёрдя Дьёрффи и
Бранислава Варсика, кроме местности, заселенной только
мадьярами в окрестностях Прешова, Соливара и Капушани
(Капи), образовалась территория совместного обитания мадьяр
и славян (3402; 1821, т. 1, с. 39-159). Эта область только на юге
граничила с территорией сплошного расселения мадьяр, со
всех других сторон ее окружали или территории обитания толь-
ко славян, или незаселенные горно-лесистые местности (на се-
вере и северо-западе). До Хадашнемети сохранились лишь от-
дельные следы славянской топонимии (пять названий), север-
239
нее — до совр. Кошице (Кашша — 1230 г., свидетельство не-
опубликованного документа: 1821, т. 1, с. 102) — еще шесть.
Но основную массу топонимии здесь представляют мадьярские
названия. Речь идет, конечно, о топонимах, отраженных в ран-
несредневековых документах. Топонимы, известные только в
новейшее время, иногда говорят о том, что пользующееся ими
население является пришлым. Таковы словаки, проживающие
между Кошице на севере и линией Сенья — Кенед — Холлохаз
— Фюзер на юге. Все словацкие топонимы этой местности за-
имствованы у мадьяр. Есть среди этих топонимов и названия,
усвоенные мадьярами в свое время от славян, например, Са-
ланц, как до второй мировой войны называлась словацкая де-
ревня, именуемая сейчас Сланец. О том, что самая северная
область смешанного населения появилась в результате прихода
сюда мадьяр в XI в. или ранее, свидетельствуют здешние топо-
нимы Панкота (Панкота — 1411 г.) и Лонг (Лоно — 1427 г.,
Лонг — 1431 г., доказательство южнославянского происхожде-
ния на основе анализа всех форм этого распространенного то-
понима: 2639, с. 121-124). Раннесредневековые славянские то-
понимы говорят о западнославянской принадлежности их соз-
дателей, что позволяет видеть в последних предков словаков.
На северо-востоке мадьярской этнической территории, на
правобережье Бодрога, в отрогах гор Вигорлат и Земплен обра-
зовалась область смешанного населения, соприкасавшаяся на
севере о территорией бассейнов рек Ондава, Лаборец и Уж, за-
селенной только славянами (она простиралась до окрестностей
Вранова, где начиналась незаселенная область), а юго-востоке,
по течению реки Бодрог от Земплена до устья Бодрога у Токая
— с Бодрогкезом, очень рано заселенном только мадьярами.
Южной границей области смешанного населения о территори-
ей, заселенной только мадьярами, служила линия от Земплена
до крутого поворота Тисы у современного Чопа. Топонимы,
свидетельствующие о древности обитания здесь славян, имеют-
ся только в отрогах гор Земплен на правом берегу Бодрога. Это
— Донг (лес у Шаторальяуйхея — 1350 г.; рассмотрение всех
форм и вывод о южнославянском происхождении: 2639, с. 121-
124), Земплен (Землин, Землун: 304, с. 52, 53; тоже-там же, с.
102-103), Сюрньег (Сцирник — 1067 г.) (о них — с. 148, № 43;
с. 160, № 62, 63). Все же здесь — десять средневековых топо-
нимов славянского происхождения. Смешанное население по
краям гор Вигорлат появилось только в XII в., после поселения
240
здесь мадьяр, которые заимствовали у проживавших здесь и ра-
нее славян названия сел и гидронимы. Таких заимствований
известно более двенадцати. Судя по характеру славянских то-
понимов территории смешанного населения севернее линии
Земплен — Чоп (их известно более четырех), славяне жили
здесь и до прихода сюда мадьяр, и после этого. Восточнее гор
Вигорлат, в бассейнах рек Лаборец, Уж (на территории Слова-
кии — Уг) и Латорица до XIV в. документально не зафиксиро-
вано никаких поселений.
Рассмотренные данные топонимии об областях, где мадьяры
проживали вместе со славянами в непосредственном порубежье
с территориями, заселенными только славянами, подтвержда-
ются и уточняются археологическими находками, характери-
зующими тот хозяйственно-культурный тип, к которому при-
надлежали славяне. О славянах долины Шайо говорит памят-
ник, открытый в Мишкольце (2111а, с. 206, № 3480). Несколь-
ко южнее границы между областью Бодрогкеза, заселенное
только мадьярами, и территорией смешанного населения нахо-
дятся археологические памятники славян в Карче, Кароше,
Гергейюгорне, Стреде над Бодрогом, Сомоторе, а севернее
этой линии — славянские в Кралевском Хельмеце (1459, с. 257,
259), памятники в Кошице, Михаловце и Оборине (2111а, с. 206,
№ 3479, 3473, 3494, 3495; 2112, с. 195, № 5193; с. 198, № 5267,
5273, 5281).
На рубежах территорий, заселенных только славянами, на-
ходились области смешанного населения верховьев Тисы и ни-
зовьев Самоша, в частности — плоскогорье Ньиршег и болото
Эчед. Здесь выявлено тринадцать топонимов славянского про-
исхождения. Но наибольшая сосредоточенность славянских по-
селений (семнадцать на сравнительно небольшой площади) об-
наружена в треугольнике между притоками Тисы — Самошем и
Туром. Там топонимия сохранила память и об одновременном
обитании мадьяр. Ниже по Самошу славянских топонимов ста-
новится меньше. Судя по топонимии местности южнее Мука-
чева — между болотом, по южной оконечности которого течет
река Боржава, и Тисой, в этой болотисто-лесистой области жи-
ли одни славяне, с которыми граничило смешанное население
более северных районов Самоша, Тура и Тисы. Мадьяры при-
шли на Боржаву в XII в. Восточнее, в местности с центром в
Виноградове (бывш. Надьселлеш) Иштван Сабо обнаружил за-
фиксированную памятниками многочисленную славянскую
241
гидронимию, по сравнению о которой названия населенных
пунктов малочисленные (3119). Судя по фонетическим особен-
ностям заимствованного мадьярами топонима Дадольц, мадья-
ры поселились в этой местности, ставшей территорией комита-
та Угоча, после X в. В долине Тисы восточнее Хуста, где позже
образовался комитат Марамарош, известны всего два топонима
славянского происхождения — Секленце (1338 г.) и Саплонка
(Зопонча — 1389 г., с. 71). Первые документальные данные о
других топонимах (1450 г.) содержат только венгерские назва-
ния, в том числе и гидронимы. В Ньиршеге и на Самошхате,
которые после прихода мадьяр стали самими древними очагами
их расселения, сохранялось многочисленное славянское насе-
ление в XI в., о чем можно судить по топонимам Домбоц (с. 165,
№ 167), Домбо (Думбо — 1312 г., Домба — 1359 г.), Малонта
(Молунта — 1372 г.) (с. 166, № .177, 178). В примыкающей к
этой области долине реки Красна, главным образом, в ее вер-
ховьях выявлено одиннадцать славянских топонимов. Их соз-
дателей, как и жителей соседней области, можно считать по-
томками славян, живших здесь до прихода мадьяр.
В южном Задунавье выделяется четыре области смешанного
населения, примыкающие к территориям компактного расселе-
ния славян. Первой из них является территория комитата Зала
— между реками Залой и Мурой. Здесь располагалось владение
Прибины и Коцела, населенное славянами и германцами, а
также романоязычными жителями Вооточнофранского коро-
левства. Историю этого владения, неосновательно традиционно
именуемого княжеством, по источникам раскрыл Ю.В.Бромлей
(537, с. 82-86). Этнодемографическая ситуация в этой области
после прихода мадьяр, которые заселили ее к концу XI в., от-
ражена в топонимии и археологическом материале. Они под-
тверждают данные письменных памятников о значительной
численности здесь славянского населения. Археологические па-
мятники позволяют получить представление о различных сто-
ронах того хозяйственно-культурного типа, к которому принад-
лежало местное население. (Обзоры результатов раскопок — в
работах Эндре Немета и Агнеш Шош: 2800: 961, 962; 3090-
3095). Археологи попытались выделить материал, характери-
зующий отдельные этапы жизни славянского населения около
современных населенных пунктов в рассматриваемой области
смешанного населения: Залавар (3095), Фенекпуста (2111а,
с. 196, № 5200), а также в прилегающих областях Задунавья —
242
около Барача (2111а, с. 205, № 3452), Лаца (2112, с. 195, № 5197),
Халимбы (2111а, с. 205, № 3459-3461), Шопронкехиды (2111а,
с. 205, № 3458). Для выяснения мирного характера отношений
между мадьярами и славянами важны выводы Агнеш Шош,
сделанные на основе изучения материала памятников Залавара
и Фенекпусты: не произошло этнических изменений в X в.;
после обретения родины мадьярами жизнь в Залаваре и Фенек-
пусте продолжалась, вместе со славянами здесь остались и ба-
варские поселенцы, смешанное население проживало в XI в. в
нижнем течении реки Зала (3091, с. 93, 99, 117). Сохранялось
славянское поселение после обретения родины мадьярами в
Халасчарде около Кестхея (результаты неопубликованных рас-
копок, осуществленных К. Шаги и К. Бакай — в работе Иштва-
на Эрдели: 1479, с. 169). Множество топонимов славянского
происхождения зафиксированы в области, где в XI в. посели-
лись мадьяры — в долинах Залы и ее притоков, по реке Ленда-
ве и ее притокам и вдоль реки Муры. Еще гуще масса славян-
ских топонимов в бассейне реки Канижи (теперь это канал
Принцилалис) и ручьев, впадающих в Малый Балатон. В рас-
сматриваемой первой области, смежной с территорией ком-
пактного славянского населения, больше всего по сравнению с
другими территориями обитания славян в Среднем Подунавье,
топонимов, свидетельствующих об их заимствовании мадьяра-
ми в XI в. и ранее — Панкао (Панкао — 1428 г., с. 163, № 122),
Лангач (с. 163, № 121), Нова (Ноа - 1121 г., с. 163, № 120), Лен-
два (Лимпа — 1121 г., Линдва — 1232 г., с. 163, № 114), Лонкоуе
(1235 г. - с. 163, № 115), Домбро (1478 г. - с.163, № 116), Кани-
жа (Клешна — 1193 г., Каниша — 1251 г., с. 163, № 117, сохранив-
шиеся в документах и предполагаемые формы (2639, с. 390-391),
Галамбок (Коломбук — 1238 г., Голомбук — 1331 г., с. 163, № 118),
Сомпач (Скумпач — 1214 г., Сумпач — 1342 г., с. 163, № 119), Ча-
тар (Читар — 1141-1161 гг. с. 163, № 124); Ленденце, Лешенце
(Лешунце — 1262 г.), Тапольца (Топульча — 1271 г., местечко То-
пульца — 1182-4 гг.), Пилишке (Плишке — 1234 г.) (с. 163, № 125-
128). До XI в. не были заселены отдельные территории, приле-
гающие к рассматриваемой области (юго-западный угол коми-
тата Зала, междуречье Муры и Дравы и район комитата Ваш,
заселенный словенцами).
Второй областью, примыкающей к территории компактного
поселения славян, является область Желицшег (в комитете
Шомодь, южнее Капошвара). Имеются редкие для территории
243
королевства Венгрии прямые свидетельства документа (1230 г.:
336, т. 1, с. 278-279) о проживании здесь славян, точнее — тех
их этнических общностей, которые документы королевства
Венгрии обозначали термином «склави» (см. с. 326).
Указанный документ содержит также свидетельства о прихо-
де сюда носителей этникона «склави» (в первой половине XIII
в.). Но славяне здесь жили и в XI в., ко времени расселения
здесь мадьяр. Об этом говорят славянские названия ряда ручь-
ев, а также топонимы Домборо и Домбо, заимствованные
мадьярами у славян в XI в. или ранее (Домборо — 1403 г.,
Домбо — 1437 г., с. 163-164, № 132, 133). В Желицшеге славяне
XI в., видимо, были немногочисленны, они проживали в доли-
нах маленьких рек, потому что названия более или менее зна-
чительных рек (Калош, Альмаш) даны мадьярами (1009 г. —
с. 152, № 138, 139).
Третьей областью смешанного населения, примыкавшей к
территории сплошного расселения славян, были южные отроги
гор Мечек. Группы славянских поселений располагались в ок-
рестностях Бараньявара, южнее Печа — в северных отрогах гор
Харкань-Виллань и в болотах при впадении Дравы в Дунай. О
наличии в этой области славян в XI в. свидетельствуют топо-
нимы Баранья (Брантна — 1141-1161 тт. — все формы: 2639, с.
83) и Сондоч (Зундуч — 1336 г., с. 164, № 139, 140).
Долина Дравы — это четвертая область смешанного населе-
ния, примыкавшая к территории сплошного расселения сла-
вян. От устья ручья Канижа, недалеко от впадения Муры в
Драву, до Дуная по Драве тянутся непрерывно топонимы, в ча-
стности, гидронимы славянского происхождения, свидетельст-
вующие, что масса славян населяла берега Дравы. Наличие на
левом берегу Дравы топонимов Ланкоц (Лонкоц — 1273 г.,
Эдьхазашланкоц — 1406 г.), Вишонта (Вишунта — 1269 г.), Ба-
боча (Бобоуца — 1193 г.), Домброд (Домброд — 1265 г.). Ланка
(Ланка — 1478 г.), Домбро (Думбре, Думброу — 1332 г.) (с. 163,
164, 166, № 129-131, 141, 182, 183) — неоспоримое свидетельст-
во об обитании здесь славян в XI в. и ранее.
Вопрос о языковой принадлежности славян Задунавья был
решен только в послевоенное время, когда Иштван Книежа
обосновал вывод об их принадлежности к южнославянской
языковой общности (2293).
С поселением мадьяр между Дравой и Савой, где многочис-
ленные топонимы свидетельствуют о непрерывном обитании
244
славян с VI в., йа части междуречья образовалась область сме-
шанного населения, соприкасавшаяся о территорией сплошно-
го расселения славян. Поселившиеся между Дравой и Савой
мадьяры в X-XI вв. заимствовали у славян три топонима Домбо
(Думбо — 1318 г., Домбо, Думбо — 1237, 1336 гг.), топонимы
Пачинта (Починта — 1193 г.), Домбро (Добро — 1258 г.), Ланка
(Ланка - 1300 г.) (с. 164-165, № 145, 146; 148, 149, 153, 154).
Следует заметить, что топонимия говорит о непрерывности
обитания между Дравой и Савой славянской языковой общно-
сти, что нынешнее сербское население этой территории проис-
ходит от переселенцев, появившихся здесь в XVIII в., а хорва-
ты пришли сюда, видимо, после XII в. Но эти пришельцы за-
стали и восприняли здешнюю славянскую топонимию.
Интенсивности контактов мадьяр со славянами способство-
вало включение в состав королевства Венгрии во второй поло-
вине XI в. значительных территорий, целиком заселенных юж-
ными славянами. Речь идет об области между средним течени-
ем Дравы и нагорьем Капела и северными склонами гор, рас-
положенных между реками Уна и Дрина. Она примыкала во
времена римского, аварского и франкского господства к Пан-
нонии и в качестве Посавской Паннонии входила в состав по-
следней. В конце IX в. ею правил после Прибины, Коцела и
Арнульфа герцог Браслав, власть которого и в Задунавье, и в
Посавской Паннонии ликвидировали занявшие Задунавье
предводители мадьяр. Это произошло в ходе обретения родины
мадьярами, после которого судьба различных частей Посавской
Паннонии сложилась по-разному. Уже в ходе обретения роди-
ны мадьяры поселились вместе с обитавшими здесь славянами
в восточной части междуречья Дравы и Савы (восточнее гор
Папук, Поунь (Суйник) и Пожешка (Пожега) — до Фрушкаго-
ры и устья притока Савы Босута. Раньше этой областью владе-
ли цари Болгарии. В правление короля Иштвана I Святого
(1000-1038) на этой территории были образованы округа замков
Пожегавара и Валковара (совр. Вуковар). Жившие западнее ок-
руга Валко королевские люди были подчинены ишпацу (коро-
левскому управляющему) замкового округа Баранья. На грани-
це с Сирмием (Серемшегом), находившимся в составе Болга-
рии, а потом завоеванным Византией, существовал погранич-
ный округ (мархия) в районе Марота (Моровица) и Уйлака
(Илока). В церковном отношении эта область подчинялась
печскому епископу и делилась на архидиаконаты с центрами в
245
Пожеге, Валковаре, Эсеке, существовал и архидиаконат Мар-
хия. В правление Эндре I (1046-1060) или Шаламона (1063-
1074) Сирмий быя включен в территорию королевства Венгрии.
Король Ласло I Святой (1077-1097) основал здесь замковый ок-
руг Серем. Пограничный округ вскоре вошел в состав замково-
го округа Валко.
Полосу земли между Дравой и горами, разделяющими бас-
сейны Дравы и Савы (Иванщица, Кальник, Бибогора), мадья-
ры заселили в период обретения родины. Образовавшуюся
здесь территорию смешанного (славянского и мадьярского) на-
селения еще Иштван I подчинил замковому округу Шомодь,
присоединив ее в церковном отношении к веспремской епис-
копии. Правобережье Дравы для королевства Венгрии имело
важное военно-стратегическое значение. Здесь сходились пути,
которые вели в Серем и далее в долину реки Моравы (притока
Дуная), в приморскую Хорватию и в Далмацию, а также — в
Крайну, Истрию и в Ломбардию.
Со времени обретения родины «вожди», а затем короли
Венгрии рассматривали области, примыкавшие к рубежам рас-
селения мадьяр, по которым вели дороги их набегов, в частно-
сти, на Италию, в качестве подвластных им территорий, с ко-
торых они собирали дань, хотя они и не входили в состав их
владений. Это относилось и к территории западнее гор По-
жешки — до реки Сутла и южнее водораздела бассейнов Дравы
и Савы до нагорья Капела. Эту территорию считали своим вла-
дением короли Хорватии, ядром которой, центром объедине-
ния земель, населенных хорватами, была Далматинская Хорва-
тия. Сведения о власти королей Хорватии над территорией ме-
жду нагорьем Капела и средним течением Дравы, которую в
югославской и советской исторической литературе принято бы-
ло условно называть Посавской (или Паннонской) Хорватией,
содержатся в сравнительно поздних раннесредневековых исто-
рических сочинениях. Так, поп Дуклянин (вторая половина XII в.)
записал традицию о победе хорватского короля Томислава
(ок. 910-930 гг.) над «мадьярским королем Аттилой». Это сви-
детельство служит основанием для вывода историков о том,
что Томислав распространил свою власть на Посавскую Хорва-
тию. По словам Фомы Сплитского (вторая половина XIII в.),
церковная юрисдикция митрополита хорвато-далматинской
церкви распространилась до «границ Загреба». Сплитский со-
бор 925 г. принял решение (не осуществленное) о восстановле-
246
нии епископии в Сисеке, о перенесении туда епископии из
Новы. Современные событиям документы, кроме этого реше-
ния, не сохравили упоминаний о территории севернее Капелы.
Предполагают, что последним королям Хорватии Степану I,
Петру Крешимиру IV (1058-1074 гг.) и Дмитрию Звонимиру
(1075-1089 гг.) удавалось иногда собирать дань со славянского
населения, жившего севернее Савы. Предки хорватов междуре-
чья Дравы и Савы в X-XI вв. сохраняли независимость и жили
под властью своих родовых старейшин — жупанов. Их обраще-
ние в христианство началось после основания Загребской епи-
скопии (1090 г.).
Воспользовавшись ослаблением королевской власти в Хор-
ватии во время междоусобиц после смерти Дмитрия Звоними-
ра, король Ласло I присоеденил территорию севернее Капеллы
к королевству Венгрии), после чего королевство стало непо-
средственным соседом Далматинской Хорватии. Установление
власти королей Венгрии над последней на основе личной
унии, воследовавшее вскоре, нельзя считать фактором, влияв-
шим на межэтнические контакты мадьяр. Поэтому я не осве-
щаю данный сюжет, вызывавший в течение нескольких столе-
тий споры между венгерскими и хорватскими историками.
Мадьяры непосредственно соприкасались со славявским насе-
лением территории между Дравой и нагорьем Капеллы, вклю-
ченным в состав королевства Венгрии.
Земли эти, кроме пожалованных Загребской епископии и
шомодьскому ишпану Гарабу, пополнили королевский домен.
Славянское население осталось в его прежнем социальном ста-
тусе. Сохранилась дань (мартурина), которую ранее с него со-
бирали родоплеменные старейшины шкурами куниц. Теперь
она шла в пользу королевской власти. Свободные члены пле-
мен были приписаны к королевским замкам для несения воен-
ной службы. В привилегиях и обязанностях они были прирав-
нены к остальным замковым людям королевства Венгрии.
Только теперь над ними стоял не родоплеменной старейшина
(или представитель местной феодализирующейся знати), а
управляющий королевским замком. Еще Фридьеш Пешти (1823-
1889) выявил по источникам наименования королевских замков
и их округов на территории севернее Савы (2906, 2907). На
месте прежних жупаний севернее Савы были образованы не-
большие замковые округа Герзенце, Гарич, Иванич, Мароца,
Ровище, Кемлюк или Кальник, Загория, Заграб. Южнее Савы
247
появились замковые округа Подгория, Горица, Гора и Дубица.
На военных дорогах короли основали замковые округа между
Дравой и Савой: Вереце, Варашд и Кереш. Замок Чазма и его
округ был пожалован королем Ласло I Святым Загребскому
епископу.
Двенадцать небольших замковых округов просуществовали
до XIII в., когда в результате королевских пожалований цер-
ковным и светским крупным землевладельцам, а также полу-
чившим дворянские привилегии бывшим замковым людям и
т.н. иобагионам замков они перестали существовать в качестве
административно-территориальных единиц королевского доме-
на. На рассматриваемой территории после их исчезновения
сформировались пять комитатов — областей, имевших, кроме
королевской администрации, органы дворянского самоуправле-
ния: Вереце, Кереш, Варашд, Заграб и Дубица. Эти области в
целом составляли отдельную административную единицу коро-
левства Венгрии, во главе которой стоял особый королевский
сановник — бан. Его должность близка положению маркграфа,
управляющего пограничной областью. Уже со времени короля
Кальмана (1095-1116 гг.) должность этого бана обычно имел
бан Хорватии — управляющий короля Хорватии, которым в
силу существовавшей с 1105 г. персональной унии являлся ко-
роль Венгрии, стоявший во главе администрация Далматин-
ской Хорватии. Указанные пять комитатов составляли область,
которую мадьяры называли Славонией. Формирование этого
названия отражало изменение представления мадьяр о сосед-
них с ними южных славянах. Его история, таким образом, име-
ет непосредственное отношение к выяснению эволюции этни-
ческого самосознания мадьяр в раннее средневековье.
Памятники, отразившие события, связанные с походом Лас-
ло I Святого в Далматинскую Хорватию 1091 г. (послание Лас-
ло I Святого аббату Монтекассино, запись в Задарском карту-
лярии, часть свода хроник королевства Венгрии — Деяния ко-
роля Ласло) не оставляют сомнения в том, что и король, и хро-
нист понимали под «Славонией» территорию Далматинской
Хорватии, а не область между нагорьем Капела и Дравой и не
территорию Хорватии в современном, нашем смысле этого
слова. Такое значение термина «Славония» документы сохра-
няют до конца XII в. К этому времени образовался дукат, или
банат, включавший в себя территорию от Адриатического моря
до Дравы. В титулах правивших им герцогов и банов в 20-х гг.
248
XIII в. эта территория именуется «всей Славонией». Грамота
1244 г. впервые наряду со «всей Славонией» упоминает Славо-
нию в собственном смысле этого термина — для обозначения
территории между Дравой и нагорьем Капела. В 1242 г. впер-
вые Славония в последнем значении фигурирует наряду с Хор-
ватией и Далмацией. В 1263 г. впервые документально зафик-
сировано употребление понятия «регнум Склавония» — «страна
Славония». В XIV в. это понятие для обозначения территории
между Дравой и нагорьем Капела получает всеобщее распро-
странение в дипломатике королевства Венгрии. Возникновение
этого понятия связано с калькированием в официальной латы-
ни этнотопонима, которым мадьяры обозначали Славонию по
имени населявших ее славян, — «Тоторсаг» — «страна готов»
(Сопоставление терминологии документов королевства Венг-
рии и королевства Хорватии со ссылками на их публикации
произвел Дьёрдь Дьёрффи: 1834). Мадьярский этникон «тот»
прилагался к тем славянским этносам, которые в самоназвани-
ях имели звуки «слав-», «слов-». В частности, самоназванием
хорватов, говоривших на кайкавском диалекте хорватского
языка и проживавших на территории Славонии (между сред-
ним течением Дравы и нагорьем Капела), было «словенец»,
язык свой они называли «словенски език», а территорию оби-
тания — «Словенски Орсаг», «Словенска земля», «Словени».
Судя по несколько более поздним данным, эти же наименова-
ния применяли по отношению к себе и своей территории хор-
ваты кайкавского диалекта, жившие в междуречье Дравы и Са-
вы восточнее баната Славония — в комитатах Пожега, Валко и
Серем, на территории, за которой до сих пор остается наиме-
нование исторической области Славонии (Фактический мате-
риал самоназваний по хорватским лексикографическим памят-
никам — в труде венгерского слависта Яноша Мелиха: 2639,
с. 418, 421). Таким образом, история формирования этнотопо-
нима «Славония», кроме факторов внутри- и внешнеполитиче-
ской истории королевства Венгрии, определялась и углублени-
ем представлений мадьяр о соседних южных славянах, склады-
ванием у мадьяр их этниконов, которые отражали знание соз-
дателями этих этниконов самоназваний отдельных славянских
этнических групп. Такая конкретизация представлений о сосе-
дях ближних и дальних не могла не влиять на упрочение и
дальнейшее развитие этнического самосознания мадьяр. Оно
находило выражение, в частности, в складывании и в бытова-
249
нии рассматриваемого предания о том, как и на каких основа-
ниях мадьяры приобрели соседние с другими жителями Сред-
него Подуяавья места своего обитания.
Мадьяры, проживавшие на территории смешанного заселе-
ния, примыкавшей на севере к компактно населенной мадья-
рами области, контактировали с предками словаков и на ука-
занной территории, и на этнической территории этих предков
(севернее линии, «соединяющей современные населенные
пункты Братислава—Середь—Нитра—Девице—Лученец—Римавска
Собота—Плешивец—Требишов»: 2612, с. 383-384). Этноним
«словак», впервые зафиксированный в грамоте от 7 сентября
1444 г., несомненно, появился значительно раньше. В решении
проблемы его формирования справедливо учитывается его связь с
этнонимом жителей Великой Моравии (972, с. 233, 242-243).
Роль мадьярско-словацких контактов, в общем, раскрыта
исследователями проблемы формирования словацкой народно-
сти. Общепризнан факт проживания общности предков слова-
ков «в ее целостности уже с XI в. в рамках венгерского госу-
дарства» (2963, с. 102). Изучение совокупности известных мате-
риалов привело словацкого исследователя Петера Раткоша
(1921-1988?) к выводу о том, «что развитие словацкой народно-
сти не было простым, что в начальном периоде ее формирова-
ния венгерское государство выполняло позитивную функцию,
хотя позже, главным образом в XIII и в XVI вв. невозможно
оставить без внимания негативные черты аппарата власти вен-
герских королей, а также прелатов и магнатов» (2963, с. 119).
Необходимо при этом иметь в виду, что господство надо всеми
народами королевства Венгрии осуществлялось (в том числе и
над словаками) классом феодалов королевства, в который вхо-
дило как мадьярское, так и не-мадьярское дворянство, в част-
ности — и происходившее из словаков (2957, с. 161, 168).
Развитие историко-демографических исследований в Венг-
рии и в Словакии имеет результатом обоснование достаточно
близких друг другу в их сущности положений. Словацкий исто-
рик Рихард Марсина (р. 1923) признает: «проживание мадьяр
ограничивалось южными территориями современной Слова-
кии, теми ее частями, где венгерская народность до настояще-
го времени составляет значительную долю. Однако на этой
территории и далее оставались те поселения, в которых прожи-
вало первоначально славянское население. Правда, многие из
славян были постепенно ассимилированы. Всюду, где преобла-
250
дали численно мадьярские поселенцы, эти славяне стали мадь-
ярами. Но в некоторых местах, где численно преобладало ста-
рое население, несомненно, проходил черед ассимилироваться
новым поселенцам... В целом процесс ассимиляции больше по-
полнял численность мадьяр, нежели первоначального словац-
кого населения» (2612, с. 383-384).
Подведение итогов венгерским историком Дьёрдем Дьёрф-
фи многолетних исследований отношений между мадьярами и
славянскими народами содержит уточнение результатов асси-
миляционных процессов: «Совместное обитание мадьяр и сла-
вян в бассейне Карпат в X в. привело к их слиянию, к возник-
новению общей материальной и духовной культуры. Большей
частью в тех местностях, где мадьяры имели численное преоб-
ладание, ассимилировались славяне, и это приводило к образо-
ванию венгерской общности с новым обликом культуры. Там
же, где имели большинство славяне, например, южнее Дравы,
подобного рода процесс имел своим результатом появление
славонского этноса с новым обликом культуры.
Детали этого процесса еще не выяснены: подобно тому, как
антропология и археология до сих пор не смогли отделить с
определенностью памятники местного славянского простона-
родья, смешанного с аварами и оногурами-болгарами, от па-
мятников мадьярского простонародья, в большинстве своем ев-
ропеоидного и не столь сильно отличающегося своей культу-
рой от славянского простонародья, и смогли лишь установить,
что с последней трети X в. в более плотно заселенных местно-
стях Карпатского бассейна началось формирование единого по
своему облику и культуре простонародья, так и исследователи
венгерско-славянских языковых связей, кроме регистрации за-
имствованных слов и определения населенных славянами тер-
риторий, лишь в редких случаях смогли приемлемо установить
время и способы взаимного обмена материальными и духовны-
ми ценностями» (1878, с. 637).
Лишь незнанием (или игнорированием) этих выводов, осно-
ванных на учете всего известного науке фактического материа-
ла, объясняются утверждения советского автора: «С гибелью
Великой Моравии... значительная часть поселений, в особен-
ности в нынешней южной и восточной части Словакии, унич-
тожена, славянское население на левом берегу Дуная, в доли-
нах Моравы, Вага, Грона, Ипеля, Горнада, Бодрога и Лаборца
поредело: было продано кочевникам в рабство или бежало в
251
горы» (814, с. 35-36). Частично это — воспроизведение утвер-
ждения П.Раткоша (2968, с. 167). «Продажу в рабство» домыслил
советский автор, дезинформировав таким образом читателя.
Свидетельства о предках словаков можно разделить на две
группы: на содержащих этниконы («склави» и соответствую-
щий этому этникону венг. «тоток» — народы, этнонимы кото-
рых начинались на «слов-», «слав-», о них: 972, с. 236) и на со-
держащих описания признаков того хозяйственно-культурного
типа, к которым относились славянские народы. Предки сло-
ваков и славонцы (предки совр. хорватов) имелись в виду зако-
нодателем, зафиксировавшим наличие в королевстве Венгрии
населения, имевшего культ природы, а также — жителей не «из
рода мадьяр», но «рожденных в Венгрии», рожденных в Венг-
рии, но «чужого, чужеземного происхождения» (972, с. 237).
Для изучения ранней истории словаков и славонцев следует
также использовать указания законодательных памятников о
структуре населения королевства Венгрии, указания, не содер-
жащие этниконов. Поскольку каждый законодательный памят-
ник (декрет) обладает собственной терминологией, понятной
лишь в его контексте, то необходимо рассмотреть представле-
ния об упомянутой структуре в каждом памятнике отдельно. В
первом законе Иштвана I Святого бросается в глаза отождеств-
ление «народа (гене)», имеющего собственные законы, с насе-
лением («народом») «монархии» Иштвана (I, введение: 325, с. 141).
«Народ» королевства не дифференцирован, но понятие о нем
уточнено: это все население королевства, кроме сервов и ра-
бынь, которые, следовательно, не включались в состав «народа
(гене) монархии» (I, ст. 20: 325, с. 147). В понятие «народа»
входили и мужчины, и женщины, «народ» существовал в гра-
ницах королевства — «патрии» (1, ст. 30: 325, с. 150). Словом,
«народ» первого закона Иштвана I — это население (кроме
сервов) королевства независимо от этнической принадлежно-
сти разных его групп. Распоряжения относительно этого насе-
ления (все статьи) касались всех народов, населявших королев-
ство («монархию»). В «народе» законодатель выделял социаль-
ные и должностные категории, представители которых также
этнически не дифференцированы (это касается и сервов). Рас-
поряжения закона отражают позицию королевской власти и
формирующегося господствующего класса по отношению ко
всем подданным во всех областях королевства, в том числе — и
компактно заселенным предками словаков и славонцами.
252
Положения второго закона Иштвана I являются дополне-
ниями («новеллами») к первому декрету (1856, с. 269). Здесь
также отражена только социальная дифференциация населения
Венгрии. По памятнику можно судить о том, что не учитыва-
лись традиции и обычаи, характерные для разных социальных
организмов, представленных отдельными этносоциальными
общностями. Отсутствует и понятие территории государства:
«королевство (регнум)» для законодателя — это королевская
власть (8, ст. 2, 17: 325, с. 153-155).
Определенные результаты феодализации отражены в зако-
нах короля Ласло I Святого (1077-1095). Опять-таки — феода-
лизации всего населения королевства Венгрии: нет его деления
на этнические общности или отдельные территории. Однако в
тексте памятника привлекают внимание венгерские слова:
«ёрёк» — стражи, «ёкседё» — собиратель добра, «юзбег» — бег-
лец, беглый, «инек» — бедняки, «удворник». Относительно
первых трех слов сказано, что они «простонародные» («вульго»,
«вульгари-тер»: 17, ст. 1, 2, 3, 13; 325, с. 172, 174, 177). Законо-
дателю, таким образом, был известен язык только венгерского
простонародья. Но, судя по памятнику, в этом языке функцио-
нировали венгерские слова, возникшие в результате заимство-
вания из конкретных славянских языков, — «юзбег» и «удвор-
ник» (Вопросы, связанные с заимствованием слова «удворник»,
не выяснены, признано лишь, что слова «удвар», «удварнок»
происходят из славянского: 2298, с. 541; нет сомнений в сла-
вянском происхождении слова «юзбег»: 2298, с. 544). Если до-
пустить факт заимствования на территории, где действует за-
кон, которую он именует словом «патрия» (17, с. 4: 325, с. 175),
то в воспроизведении заимствованных из славянских языков
слов следует видеть свидетельство о проживании мадьяр вместе
со славянскими народами на территории королевства Венгрии.
Другой закон короля Ласло I составлен от имени «оптима-
тов королевства» для упорядочения «дел нашего народа (гене)».
Народ в этом тексте — это жители «земли», «патрии», «регио-
на» (19, введение, ст. 15, 17, 18: 325, с. 166, 170, 171). Это —
территория, имеющая «порубежье», охраняемое стражами, «ко-
торые по-простонародному называются «ёрёк» (19, ст. 15, 17,
18: 325, с. 170, 171). На первый взгляд, если «ёрёк» — венгер-
ское слово, то и «гене» — только венгры. Но дело в том, что
даже этниконы «унгри», «паннонии» в титулах Иштвана I
(1856, с. 137), «хунгари» в т.н. первом законе короля Ласло I в
253
контексте памятников являются политонимами, обозначавши-
ми полиэтничное население королевства. Ласло I поименован
в первом законе «христианнейшим королем венгров». Но в со-
став населения, подчиненного королю «венгров», входили, по
данным этого закона, «латини» — итальянцы и валлоны (1856,
с. 511), «измаэлиты» и «иудеи» (евреи), а также славянские на-
роды, имевшие культ природы (о славянах: 972, с. 237). Все эти
этносоциальные общности упомянуты в законе в связи с отли-
чиями их хозяйственно-культурных типов. По этой же причине
выделены в качестве такой же общности и мадьяры-«хунгари».
При этом законодатели выступают как их представители, фор-
мулирующие один из компонентов собственного этнического
автостереотипа: их обычай назван «законным», «нашим луч-
шим обычаем» (27, ст. 31: 325, с. 163). Этникон «измаэлиты»
применен для обозначения мусульман-торговцев, поселивших-
ся в Венгрии и крестившихся. Их дохристианское название
стало после крещения (то есть религиозной ассимиляции) эт-
никоном, а сами они превратились в этническую группу, по-
степенно сливавшуюся с венграми (27, ст. 9: 325, с. 159). Иудеи
упомянуты в антитезе с христианами, христианством. Но, со-
храняя свою религию, они оставались особым этникосом, под-
властным королю, объединявшим все подвластные ему этниче-
ские общности политонимом «хунгари». При этом король
предписывал сохранять особность иудеев как религиозной
общности, запрещая им брать в жены христианок и держать у
себя в услужении христиан, а также соблюдать их обычай рабо-
тать в воскресенье (27, с. 9, 26: 325, с. 159-160, 162).
Когда же не было оснований для распоряжений, учитывав-
ших особенности хозяйственно-культурных типов, законода-
тель недвусмысленно давал понять, что его установления отно-
сятся к жителям всего королевства — «патрии» (27, ст. 17: 325,
с. 161). Поэтому контекст памятника позволяет также относить
к предкам словаков и к славонцам (а не только к мадьярам)
положения закона: 1) об уходе жителей деревень («виллани») от
храмов, расцениваемое как свидетельство о переложном земле-
делии (1856, с. 399, 574), 2) о несоблюдении христианского об-
ряда похорон (27, ст. 19-25: 325, с. 161, 162).
В связи с установлением роли термина «хунгари» как по-ли-
тонима требует осторожности трактовка топонима «Хунгария»
(Венгрия). Этим термином памятники обозначали не этниче-
скую территорию венгров, а территорию, подвластную их пра-
254
ителям. Так, продолжатель «Деяний венгров», работавший в
давление короля Кальмана (1095-1116), вставил в текст «Дея-
[ий» XI в. сообщение о том, что Иштван I «вел славную и вы-
одную войну против своего дяди по матери по имени Дьюла,
:оторый тогда обладал властью королевства над всей Страной
а Лесом (Трансильваний)». В 1002 г. Иштван I схватил Дьюлу
женой и двумя его сыновьями «и отослал их в Венгрию (Хун-
арию)... Все же его королевство огромное и богатое он при-
оединил к монархии Венгрии» (331, с. 314-315; см. также в со-
инении Шимона из Кезы: 331, с. 172). При этом и Дьюла, и
1штван I владели областями, занятыми различными частями
гадьярского союза племен. Область «Хунгария» — владения
езы, унаследованное Иштваном I. К нему он присоединил ду-
ат Коппаня, Трансильванию и владения Айтоня, создав таким
бразом королевство Венгрию. Понятие «Хунгария» в его уз-
:ом значении (унаследованная от Гезы территория) была из-
естна, таким образом, в конце XI в. Для трактовки областей
не «Хунгарии», о которых упоминается в грамоте 1075 г., «как
тнической территории невенгерского населения» (972, с. 235),
ю всей видимости, нет оснований.
Для выяснения характера отношений мадьяр и славянских
(ародов следует принимать во внимание соотношение их чис-
енности. Последняя устанавливается главным образом на ос-
юве косвенных данных. Важно подчеркнуть, что историко-де-
юграфические исследования венгерских и словацких ученых
али близкие друг другу результаты. Численность пришедших с
остока венгров в венгерской литературе определялась от 70 до
00 тыс. чел. (судя по сводке гипотез: 1807, с. 169). Словацкий
сторик принял предложенную венгерским цифру в 500 тысяч
1813, с. 414-416; 1878, с. 647; 2613а, с. 132). Цифра в 100-150
ыс. чел., предложенная другим словацким историком, призна-
а заниженной (2416, с. 102; 2613а, с. 140). Ко времени прихода
[адьяр в Среднем Подунавье проживало 200 тыс. (1813, с. 414-
16) или 200-300 тыс. «великоморавских, южных и болгарских
лавян» (2613а, с. 134; на территории Словакии — 120 тыс.:
613а, с. 140). Около 1200 г. население королевства составляло
500-2000 тыс. чел., а около 1500 г. — 4000 тыс. чел. (1878, с. 647).
1 последней дате мадьяроязычное население составляло около
0% жителей королевства (2324, с. 498). При этом невенгерское
аселение было представлено предками словаков, славонцами
хорватами кайкавского диалекта), немцами, влахами — пред-
255
ками современных румын и молдаван, русинами — предками
современных закарпатских украинцев. Сведения источников о
неславянских народах появляются после XII в. Славянские на-
роды, кроме контактов с венграми, контактировали и со срав-
нительно малочисленным немецким населением. В частности,
на территории совр. Словакии (в комитате Сепеш, словацк.
Спиш) существовали 60-64 компактно расположенных немец-
ких поселений, в воеводстве Трансильвании — 200 поселений
(1667, с. 372). Начало таких контактов все-таки следует отно-
сить самое раннее к XII в. Известны «гнезда» немецких посе-
лений и меньшей площади (1667, с. 361, 364; 1821, т. 1, с. 156-
157). На рубеже XV-XVI вв. в королевстве насчитывалось 20-21
тыс. поселений, в X-XI вв. — 3-4 тыс.
Венгерская этническая среда выделяла и фиксировала нали-
чие представителей (одиночек или групп) других этнических
общностей с помощью этниконов (для народов, этнонимы ко-
торых начинались на «слав-», «слов-»: «тоток»; специалистами
составлен документированный список ста семи этнотопонимов
королевства Венгрии с этниконом «тот»: 2400, т. 1, с. 24-26).
Латинское соответствие этого этникона («склави»), кроме доку-
ментов 1221 и 1297 гг. (2400, т. 1, с. 25, № 36) подтверждается и
данными грамот 1248 и 1262 гг.: одна и та же земля королев-
ского сервиента фигурирует здесь под названием земли «Рай-
злауса Склавуса» и «Тотрацло» (1821, т. 1, с. 158).
В отдельных случаях венгры этниконом «тот» называли так-
же сербов и хорватов. Это было связано с тем, что иногда Дал-
мация (Приморская Хорватия), Босния и область, населенная
сербами в IX-XI вв. фигурируют в памятниках под именем
«Славонии», а часть хорватов и далматинцев называли свой
язык: «словински език», себя же: «народ словински» (2639, с. 145,
151, 418). Венгры воспринимали тотов-склави в качестве одно-
го народа. В действительности этот этникон относился к не-
скольким народам-этносам. Поэтому в каждом конкретном случае
требуется устанавливать, о каком народе вдет речь в том или
ином контексте (пример замены «склави» словом «словаки» без
обоснования такого «перевода»: 831а, с. 42 — о грамоте 1217 г.).
Следует иметь в виду, что не в венгерской среде, а в той,
где все были тотами-склави, не было необходимости выделять
отдельных лиц и их группы с помощью данного этникона. А
это позволяет искать свидетельства об указанных выше народах
в сведениях о населении их этнических территорий, хотя это
256
население не обозначено этниконом. И наоборот: выделение
из массы людей представителей тотов-склави — показатель
иной, нежели эти представители, этнической принадлежности
самой этой массы. Это относится и к оценке употребления
других этниконов. На территории королевства Венгрии в сред-
ние века учтены этнотопонимы с этниконами «мадьяр», «са-
бир», «тюрк», «казар», «кавар», «орос» (для русин), «варанг»,
«гёрёг» (для греков), «болгар», «нандор» (для болгар), «бер-
цель», «секей», «кализ», «коронцо», «яс», «ослар», «варшань»,
«бешеньё» (для печенегов), «кёльпень», «талмач», «уз», «кун»,
«бёсёрмень» (для измаэлитов), «серечень», «авар», «варконь»,
«хорват», «тот», «лендьель» (для поляков), «марот» (для мора-
ван)», чех», «коронталь», «немет», «сас», «веленце», «олас» (дли
итальянцев, французов, валлонов), «жидо» (для иудеев) (2400,
т. 1, с. 10-32). Каждый из них (кроме «мадьяр») свидетельствует
о дисперсном поселении в венгерской этнической среде пред-
ставителей того или иного народа-этноса.
Там же, где тоты-склави составляли этническую среду, не
было необходимости выделять отдельных лиц с помощью этни-
кона «тоток»-«склави». Поэтому не может вызвать удивления
то обстоятельство, что среди четырехсот шестидесяти учтенных
свидетельств о территории современной Словакии в докумен-
тах 805-1235 гг. только двенадцать содержат свидетельства о
«склави» (на данной территории — о предках словаков) (338,
с. 421). Упоминание этникона в них обычно связано с этниче-
ской оппозицией, необходимостью отделить друг от друга
представителей разных этносов, обладавших особыми отличия-
ми социальных организмов, хозяйственно-культурных типов и
(главное) — этническим самосознанием (об этих грамотах: 972,
с. 237-238). В компактно проживавшей общности словаков та-
кой оппозиции не было. Поэтому, например, документы о не-
большом комитате Арва на северо-западных рубежах королев-
ства отразили почти полностью словацкий характер топони-
мии. Чисто словацкий характер населения несомненен, но осо-
бым этниконом оно не обозначено (1821, т. 1, с. 193-196; 2612,
с. 381). Из сказанного следует важный вывод о возможности ис-
пользовать все данные о населении компактно заселенных этни-
ческих территорий для воссоздания истории народов-этносов.
Известия о таких территориях свидетельствуют также о том,
что королевская власть и феодалы королевства не выделяли на-
роды-этносы в социальном отношении из массы своего зави-
9 — 1796
257
симого населения. В сознании же предков словаков в данном
случае доминировала социальная оппозиция («мы — власти»)
— сознание подчиненности в силу положения в социальной
структуре, а не этнической принадлежности. Поскольку же эт-
ническая территория предков словаков вошла в состав коро-
левства Венгрии со времени его основания (2963, с. 102), то
для его властей не возникало необходимости употреблять осо-
бое название для этой территории. Поэтому документам коро-
левства Венгрии неизвестен топоним «Славония», который
обозначал бы этническую территорию словаков. В таком значе-
нии он фигурирует впервые в 1511 г. в памятнике, изданном в
Германии (2961, с. 16).
Исследование большого фактического материала дало выво-
ды о мирном и плодотворном общении трудящихся — мадьяр и
предков словаков, о мадьяризации дворян — выходцев из сло-
ваков (972, с. 239). Естественными были мирные контакты ме-
жду основной массой феодалов Вешрии — мадьярами и дворя-
нами из словаков и славонцев (хорватов-кайкавцев). Их объе-
диняла общность интересов социальных. Показатель такого
бездискриминационного отношения: использование, в частно-
сти, словацкого языка в тех комитатских дворянских собрани-
ях, где дворяне из словаков составляли большинство (об этом
есть данные источников: 2963, с. 109). Факты убедили словац-
кого исследователя в том, что «словацкая принадлежность от-
дельных словацких дворянских семей не прерывала сравни-
тельно крепкие границы их патриотизма как патриотов Венг-
рии. Речь шла, таким образом, в первую очередь об их словац-
ком чувстве на уровне культуры и языка» (2963, с. 109). Масса
крестьян-словаков и славонцев была подчинена господствую-
щему классу королевства, в составе которого были и выходцы
из этих народов. Отношения власти и подчиненности имели
исключительно социальный, а не этнический характер. Поэто-
му нельзя признать корректными утверждения о «праве мадьяр
на супремацию в особенности над словаками», о «культурно-
политической и идеологической дискриминации со стороны
мадьяр...» (2961, с. 37), о том, что «в XV в. ... в мадьярско-сло-
вацких отношениях продолжала существовать дискриминацион-
ная острота, хотя со времени покорения словацкого населения
мадьярами прошло более половины тысячелетия» (2961, с. 38).
В качестве «обоснования» этого положения приводится вы-
ражение автора рыцарского латиноязычного романа начала
258
XIII в. — Венгерского Анонима: «субьюгати Склави». И дается
его русский перевод: «угнетенная словацкая народность» (832,
с. 94). Контекст памятника, однако, убеждает в неправомерности
такого перевода. «Склави» здесь — не предки словаков: речь
идет не о словацкой этнической территории. И не «славяне»
вообще, или когда-то я «переводил» этот этникон названием
языковой общности (963, с. 141), а название (этникон) народа-
этноса — общности одного таксономического уровня с «болга-
ры» и «блахии» (331, с. 45, 48), с «блазии» (331, с. 66), с «бо-
эми» («чехи») (331, с. 77, 78), с «паннонии» (331, с. 100). «Скла-
ви» из приведенного выше выражения Анонима фигурируют в
контексте описания прихода вождей мадьяр в Паннонию: «они
спустились в области Хунга (Унгвара, совр. Ужгорода). И когда
они туда пришли, они назвали место, которое заняли первым,
Мункаш [венг. Мункач, совр. Мукачево; от венгерского «мун-
ка» — «труд»], так как с огромным трудом достигли земли, к
которой так сильно стремились. Затем они провели там сорок
дней, чтобы отдохнуть от своих трудов, и эта земля им неска-
занно понравилась. А склави, жители земли, услышав об их
приходе, сильно перепугались и добровольно покорились вож-
дю Алмошу... и рассказывали что... сами склави быди выведены
из земли Болгарии в порубежье русов...» (331, с. 51). После это-
го Алмош и его «приматы» «верхом на конях направились к
замку Хунг, чтобы взять его» (331, с. 51). Замок был взят.
Именно об этом Аноним вспоминает, объясняя, почему венг-
ров зовут «хунгарии»: «Их назвали хунгари по замку Хунгу, где
долго пребывали, подчинив себе [народ] склави, семь лиц княже-
ского достоинства, вступившие на землю Паннонии» (331, с. 37).
Ясно, что Аноним напоминает здесь о подчинении вождями
мадьяр тех склави, которые жили около «Мункаша», куда были
выведены из Болгарии. Кроме того, вся эта конструкция —
плод литературного вымысла Анонима.
Таким образом, нет оснований для использования утвержде-
ний Анонима в качестве «доказательств» о подчиненности сло-
ваков (2961, с, 37), о проживании в XII в. «словен-словаков» от
области Нитры до Тисо-Дунайского междуречья (2961, с. 23;
2963, с. 104). Что касается области Нитры, то проживание там
предков словаков в IX-X вв. доказано археологическим мате-
риалом и не вызывает сомнений. Здесь открыты памятники (в
основном — могильники), характерные для хозяйственно-куль-
турного типа, к которому принадлежали славянские народы: в
259
Бешеньеве (неукрепленное славянское поселение конца IX-
X вв.: 2357, с. 21), в Чакаевце (могильник конца IX-XI вв., «от-
крытые материалы важны для решения проблем заселения об-
ласти Нитры после падения Великоморавской дзржавы и по-
степенного включения этой территории в рамки формирующе-
гося венгерского государства»: 2973, с. 45), в Комьятице (посе-
ление приблизительно IX в.: 2798, с. 102), в Михале над Жита-
воу (великоморавский второй половины X в. могильник: 3301,
с. 128), в Нитре (в числе нескольких памятников — обширное
поселение IX-XI вв., могильник начала второй половины X в.
— середины XI в. — свыше 1000 погребений, свидетельствую-
щих о необычайной концентрации населения: 1272, с. 138,
140), в Нове Замки (находки свидетельствуют, что «славянские
ремесленные центры великоморавского времени не погибли, а
продолжали развиваться в изменившихся условиях X в.»: 1279,
с. 151), в Нитрянском градке (неукрепленное поселение IX —
первой половины X вв.: 1159, с. 146), в Улани над Житавоу
(могильник IX — начала X вв.: 3301, с. 230). Эти памятники
свидетельствуют о сохранении славянского населения — пред-
ков словаков и после прихода мадьяр. В том же районе извест-
ны отдельные памятники мадьяр, расположенные отдельно от
славянских: массовый могильник в Банове, одиночное погребе-
ние в Имеле, два погребения в Несвади, шесть — в Нове Зам-
ки (3298, с. 17, 31-32, 35-37). Но наглядней всего свидетельст-
вуют о мирном сожительстве предков словаков и подселявше-
гося к ним венгерского простонародья памятники области
Нитры: в Чакаевце (833, с. 207: 818 погребений; в середине X в.
новое население присоединилось к славянскому, что вырази-
лось в совместном захоронении ... Это является выражением их
симбиоза»; 2973, с. 45), в Хотине (могильник второй половины
X — первой половины XI вв.; погребальный обряд «свидетель-
ствует о сожительстве» славянской и старомадьярской «этниче-
ских групп в поселении, относящемся к могильнику»: 1429, с. 95;
описание погребений как старомадьярских: 3298, с. 26-31), в
Дольни Петер (могильник X-XI вв., 107 погребений: 1430, с. 60;
описание десяти погребений как старомадьярских: 3298, с. 21-
26), в Липова-Ондрохов (могильник IX-X вв. из 31 погребения,
в южной части — великоморавского времени, в северной —
старомадьярские: 2973, с. 120; в том же населенном пункте —
могильник из 10 погребений середины X в.: 2973, с. 121; 3298,
с. 32-33: описание семи мадьярских погребений), в Милановце
260
(могильник X-XI вв. типа Белобрдо — славяно-мадьярского
симбиоза: 1893, с. 129). Нигде нет сдедов разрушений. Памят-
ники мирного сожительства мадьяр и предков словаков свиде-
тельствуют не только о непрерывности обитания в области
Нитры предков словаков, но — и о недостоверности рассказа
Анонима о сражении мадьярских воинов с чехами («боэми») и со
«склави» за крепость Нитру (331, с. 77-78).
Учтя, что все остальные высказывания Анонима о склави
касаются районов вне этнической территории словаков (331, с. 37,
45, 48, 51, 66, 75), а области южнее Нитры были заселены сме-
шанным (венгерским и словацким) населением, словацкий ис-
торик не принял во внимание при определении границ этниче-
ской территории словаков до середины XIII в. утверждений
Анонима (2612, с. 382-384). Такой отказ от использования мне-
ний Анонима о склави, кроме «нитранских склави» (331, с. 78),
явился результатом особого рассмотрения этих мнений другим
автором (2965, ср. его же изложение утверждений Анонима как
априорно достоверных: 2966, с. 22-23). Наличие славянского
населения в области Нитры в IX-X вв. однозначно отражено
материалами археологии. При определении же этнического ха-
рактера этой территории в более позднее время следует при-
нять также во внимание не только данные археологии о подсе-
лении к предкам словаков мадьяр в X в., о чем шла речь, но и
данные топонимии о венгерском населении в начале XIII в.
(2277, с. 16, 58) и о поселении словаков южнее Нитры в XVII в.
(2277, с. 16; 2909, с. 25-35). Следует также иметь в виду, что
Аноним не упоминает народ склави в описаниях событий, лока-
лизованных им на словацкой этнической территории XI-XIII вв.
(331, с. 52, 58-59, 58, 72, 73, 75). Нет оснований говорить об
особой «антисловацкой» установке Анонима, поскольку в кон-
тексте его рыцарского романа в тесной связи с «обоснованием»
автором прав королей распоряжаться доменом (ХП-ХШ вв.)
получили пейоративные * характеристики все вымышленные
противники Арпада, наделенные этниконами, а не только
склави (972, с. 241).
Мирные отношения, отсутствие этнической дискриминации
в отношениях между различными социальными слоями мадьяр
и предков словаков и славонцев не опровергаются фактом бы-
тования в Венгрии представлений, выраженных поговорками:
«Двуколка не телега, бревно — не лес, каша — не еда, тот — не
человек» (Запись первой половины XVIII в.: 1122, с. 42.), «Тот
261
— не человек, коржик — не хлеб», «Собака тота не зла», «Тоту
и дикое яблоко — инжир» (записи первой половины XVI в.:
2963, с. 114). Можно согласиться с мнением, что последние две
поговорки имели ироническое содержание (2961, с. 38). Но
нельзя не заметить, что оценки народов, этнонимы которых
начинались на «слав-», «слов-», в первых двух поговорках име-
ют не столько этнический, сколько социальный характер: кре-
стьянская двуколка была не телегой, а каша — не пищей не
для массы мадьярского крестьянства, а для феодалов. Послед-
ние вкладывали в понятие «готы» свой смысл: «тот» — это кре-
постной крестьянин из упомянутых народов, которого не счи-
тали человеком феодалы (но не все мадьяры). Не исключено,
что в XVI-XVIII вв. в Венгрии было известно происхождение
слова «тот» от тюркского «тат, тот» в значении «подданный,
покорный» (о разных этимологиях: 2963, с. 104).
При выяснении, какой же этнический стереотип мадьяр бы-
товал, в частности, у предков словаков, следует, на мой взгляд,
принять во внимание ту оценку мадьяр, которая отразилась в
первых проявлениях словацкой «национальной» идеологии (не-
посредственного выражения этого стереотипа в источниках
нет). Эта оценка прослеживается в сочинениях Я.Б.Магина
(1728 г.), С.Тимона (1733 г.), Ф.А.Коллара (1764-63 гг.), Я.Па-
панека (1780 г.), Я.Скленара (1784 г.), Ю.Фандли (1792 г.). Эти
авторы, а вслед за ними — и деятели словацкого национально-
го движения первой половины XIX в., развивали идею о «сою-
зе» словаков и пришельцев-мадьяр как изначальной основе их
совместного обитания в рамках королевства Венгрии (изложе-
ние содержания работ: 1001, с. 104-108; 114, 120, 164-167; 1002,
с. 44, 47, 74, 187 (о С.Хойче, 1833 г.), 188 (о МЛ.Шухавде, 1834 г.).
В этой идее нашло проявление осознание словаками себя как
«хунгари» (народом, родиной которых была Венгрия — «Хунга-
рия», но не мадьярами), патриотизм как патриотов Венгрии.
Этот патриотизм — явление идеологическое (3201). Но на его
формирование определяющее воздействие оказал положитель-
ный этнический стереотип мадьяр как элемент обыденного са-
мосознания словаков, их этнического самосознания. Отождест-
вление всей мадьярской этнической общности с угнетателями,
подмена мадьярской аристократии мадьярским народом была
произведена зародившейся в конце тридцатых годов XIX в.
идеологией словацкого национализма. Так, в концепции
Л.Штура (1837 г.) впервые было проведено такое отождествле-
262
ние, которое «также стало основой дожившего чуть ли не до
наших дней националистического взгляда, который не прини-
мал и не принимает классовых отношений внутри мадьярской
нации и склонен отождествлять венгерский народ с аристокра-
тией. Такая связь в этом пункте словацкой национальной идео-
логии и общественной мысли со времени ее появления стала
одним из препятствий для венгерско-словацкого сотрудничест-
ва» (1002, с. 190).
Таким образом, учет не только немногих непосредственных
свидетельств о славянских народах королевства Венгрии XI-
XII вв., но и ряда свидетельств памятников, не содержащих
этниконов этих народов, а также — результатов исследования
проблем истории королевства в это время, в предшествующую
эпоху, как и ретроспекция явлений последующего времени по-
зволяют установить некоторые черты мадьярско-славянских от-
ношений.
Кроме топонимии, память о длительном мирном совмест-
ном обитании мадьяр со славянами сохранили славянские по
происхождению слова венгерского языка. Итоги их длительно-
го изучения в основном венгерскими лингвистами подведены в
трудах Иштвана Книежи, открывшими новый этап исследова-
ния, которое продолжено его последователями; среди них вы-
деляется А.М.Рот (1921-1996), книга которого содержит полез-
ный обзор достижений в раскрытии венгерско-славянских язы-
ковых связей и подробный анализ заимствований из восточно-
славянских языков (839; рецензии — Мовознавство. Кшв, 1974,
№ 2, с. 81-83; Вопросы Языкознания. М., 1975, № 2, с. 147-149;
Советское финноугроведение. Таллинн, 1975, № 1, с. 54-57).
Исследуя заимствования из славянских языков, И.Книежа при-
нимает во внимание историю фонетики, семантики, лингвогео-
графический, историко-социальный и историко-культурный
аспекты. Итоги этого исследования подведены в монографиче-
ском словаре венгерских заимствований из славянских языков
(2298). Здесь содержатся выводы (если имеется возможность их
сформулировать) относительно того, из какого славянского
языка и когда заимствовано то или иное слово и каковы его
значения. На основе труда И.Книежи историк венгерского
языка Теза Барци (1894-1975) выделил из пятисот пятидесяти
заимствований из славянских языков, существующих в совре-
менном разговорном венгерском языке (вместе с существую-
щими только в диалектах венгерского языка число таких заим-
263
ствований превышает тысячу), слова, заимствованные в X-XV вв.,
и дал систематизацию выражаемых ими понятий (1075, с. 92-
95; 1077, с. 48-29, 115-120). Приводимые ниже слова языка
мадьяр, заимствованные в раннее средневековье из славянских
языков, характеризуют, прежде всего, сферы и интенсивность
общения мадьяр со славянскими народами. Они имеют непо-
средственное отношение к выяснению истоков народного пре-
дания мадьяр о характере обретения территории, на которой,
как видно по материалу топонимии, мадьяры стали обитать
вместе со славянскими народами в X в.
К обширному слою славянских заимствований относятся,
прежде всего, понятия, заимствованные языком мадьяр из
древнерусского языка до X в. Это — названия народов «поляк»
(леньдель), «алан» (яс), а также — такие понятия, как «холм»
(халом), «сокол для охоты» (керечет), «запруда для ловли ры-
бы» (седье), «место для рыбной ловли» (танья), «корзина для
ловли рыбы» (варша), «подвода» (мажа), «двухколесная тележ-
ка» (талига).
В X-XV вв. язык мадьяр заимствовал из славянских языков
земледельческую лексику. Сюда относятся названия земледельче-
ских орудий и их частей «сошник» (чорослья), «часть плуга» (ге-
рендель), «борона» (борона), «цеп» (чеп), «коса» (каса), «вилы»
(вилла), «молот» (калапач; первоначальное значение «вид молотка,
служившего только для отбивания косы»); к этой категории земле-
дельческой лексики относится и глагол «мотыжить» (капальни).
Элементы обработанной почвы обозначали заимствованные слова
со значениями: «борозда» (баразда), «межа» (междье), «перелог,
поле под паром» (парлаг), «поле под паром, целина» (угар). О соб-
ранном урожае говорят заимствованные из славянских языков по-
нятия «скирда» (астат) и «копна» (каландья). К ним примыкают по
смыслу заимствования со значениями: «колос» (калас), «солома»
(сальма), «полова» (польва), «отруби» (корпа). Многочисленны за-
имствованные названия культур и продуктов земледелия: «хлеб-
ные злаки, зерно» (габона), «рожь» (рож), «овес» (заб), «сорго»
(цирок), «фасоль, боб» (баб), «свекла» (цекла), «дыня, арбуз» (ди-
нье), «укроп» (капор), «капуста» (капоста), «лебеда» (лабода), «че-
чевица» (ленче), «мак» (мак), «репа, морковь» (репа), «редька» (ре-
тек), «огурец» (уборка), «лен» (лен), «костра» (поздорья), «абри-
кос» (барацк), «черешня» (череснье), «мушмула» (нашполья), «сли-
ва» (сильва); к этой категории примыкают: «виноградная лоза»
(веньиге), «долька, зубчик, ломтик» (герезд), «пион» (бажарожа).
264
Известны заимствования и животноводческой лексики. Это
— названия домашних животных: «ягненок, барашек» (барань),
«овца, баран» (бирка), «буйвол» (биваль), «кобыла» (канца), а
также — «петух» (какаш) и «голубь» (галамб). Сюда же относят-
ся слова «кошка» (мачка), «волкодав» (селиндек), «сука» (сука).
Заимствованы были слова, обозначающие понятия, связанные
с выпасом и уходом за скотом: «стадо» (чорда), «рой пчел»
(рай); «овчарня» (аколь), «ясли, кормушка» (ясоль), «клетка»
(кетрец), «клетка для птиц и мелких животных» (калитка); «яр-
мо» (ига), «хомут, ярмо» (яром), «удила» (забола), «аркан, ве-
ревка для привязи животного» (паньва), «подкова» (патко),
«зерновой фураж, корм для лошадей» (абрак), «сено» (сена),
«стог, скирда» (казаль); «трематоды, зараза» (метель); «пастух»
(пастор), «пастушеская хижина» (калиба); «навоз» (ганай),
«воск» (виас).
Целый ряд заимствованных из славянских языков слов обо-
значает в языке мадьяр связанные с ремеслами понятия: «бон-
дарь» (боднар), «токарь» (эотергайош), «бондарь, бочар» (ка-
дар), «корчма» (кочма), «корчмарь» (кочмарош), «кузнец» (ко-
вач), «мясник» (месарош), «мельник» (мольнар), «ткач» (такач);
«чесальный гребень» (геребен), «ручная прялка» (гужаль), «мо-
товило, моталка» (мотолла), «катушка, бобина» (чеве), «палочки
ткацкого станка» (борда), «ремиз» (ньюшт); «гончарный круг»
(коронг), «глазурь, полива, эмаль» (маз); «сапожная колодка»
(капта), «мерило» (мерце), «топор, секира» (секерце), «желез-
ная скоба» (эскаба); «шахта» (акна); «мельница» (малом),
«шлюз» (жилил), «мельничный ров» (чаторна; сейчас имеет
значение «канал»), «плотина» (гат), «мельничная воронка» (га-
рат); «обруч» (абронч), «веревка, жгут» (гуж), «мера вина, вед-
ро» (ако), «бидон» (беден), «клепка» (донга), «кадка, ушат» (де-
жа), «кадка, чан» (кад), «доска» (деска), «труба, трубка» (че),
«цепь» (ланц), «водоем» (меденце); «солод» (малата).
К области судоходства относятся заимствования из славян-
ских языков, обозначающие «руль» (кормань), «парус» (витор-
ла) и «лодка» (чонак).
В языке мадьяр существуют и заимствования из славянских
языков, обозначающие предметы быта. Элементы жилища на-
зываются такими словами славянского происхождения: «окно»
(аблак), «брус, балка» (геренда), «печь, печка» (кеменце),
«столб» (ослоп), «статуя» (собор); «кухня» (коньха), «сарай»
(пайта), «погреб» (пинце), «сени» (питвар), «ограда» (гарад),
265
«задвижка, засов» (ретес), «ключ» (кульч); «скамья» (над),
«стол» (асталь), «скатерть» (аброс), «полка» (польц), «коробоч-
ка» (селенце), «ложе, кровать» (ньесолья), «подушка» (парна),
«перина» (дуньха), «светильник, факел» (севетнек), «грубое
одеяло» (покроц), «парусина» (поньва), «плетеная корзина»
(кат), «корзина» (кошар), «большой котел» (кондер), «совок,
лопата» (лапат), «сито» (сита), «грохот для просеивания» (рош-
та), «котел» (катлан). С пищей связаны слова мадьяр славян-
ского происхождения: «обед» (эбед), «ужин» (вачора); «сково-
рода» (терпенье), «глиняный горшок» (череп), «чашка» (чесе),
«бутылка, фляга» (палацк); «уксус» (эцет), «крупа, каша» (ка-
ша), «сдобная булка» (калач), «кость» (конц), «колбаса» (кол-
бас), «закваска» (ковас), «лапша» (лашка), «растительное мас-
ло» (олай), «жаркое, жареное мясо» (печенье), «коржик, пыш-
ка» (погача), «свиное сало» (салонна), «тесто, изделие из теста»
(теста), «животный жир» (жир). Имеются заимствования из
славянских языков и в круге понятий, связанных с одеждой:
«одежда, платье» (руха), «штаны» (надраг), «плащ» (палашт),
«юбка» (сокнья), «чулки» (харишнья), «портянка» (капца), «сук-
но» (посто), «свивальник» (полья); «бритва» (боротва), «мыло»
(саппан); «серьги» (нашфа).
Перечисленные заимствования могли быть осуществлены
при общении мадьяр и славянских народов в сфере их внут-
ренней, производственно-бытовой жизни. Другая группа заим-
ствований отражает результаты контактов носителей двух язы-
ков во внешней сфере их жизни. Так появились в языке мадьяр
слова славянского происхождения, обозначающие объекты и
явления природы: «ил» (исап), «болото» (мочар), «речка, ручей»
(патак), «арена» (поронд), «отмель» (затонь); «пещера» (бар-
ланг), «скала» (сикла); «искра» (сикра), «тонкий напел» (пер-
нье). В силу такого же рода контактов возникли заимствова-
ния, обозначающие дикорастущие растения и деревья: «белена»
(белендек), «плющ» (бороштьян), «бурьян» (бурьян), «гриб»
(гомба), «куколь» (конколь), «лопух» (лапу), «дерн» (пажит),
«мох» (моха), «пырей» (перье); «куст, кустарник» (черье),
«дрок» (рекетье), «шиповник» (чипке), «бузина» (бодза), «ряби-
на» (беркенье), «папоротник» (хараст), «ель» (луч, лиц), «чер-
нильный дуб» (чер), «боярышник» (галагонья), «клен» (юхар),
«пирамидальный тополь» (егенье), «тис» (тисафа), «тополь» (то-
поль). К этой же категории заимствований относятся слова,
обозначающие диких животных: «пантера, леопард» (пардуц),
266
«хомяк» (херчег), «медведь» (медве), «крыса» (паткань), «мышь»
(пеле), «выдра» (видра), «горлица, горлинка» (герлице), «кор-
шун» (канья), «сойка» (сайко), «сорока» (сорока), «сокол» (ра-
ро), «воробей» (вереб); «блоха» (болха), «моль» (моль), «мошка
(вблизи продуктов брожения на винограде)» (мушлица), «паук»
(пок), «пиявка» (пиока), «червь, червяк» (гилиста), «лосось»
(лазац), «усач» (марна), «форель» (пистранг), «рак» (рак), «ик-
ра» (икра).
Особое внимание привлекают заимствованные из славян-
ских языков мадьярские слова, обозначающие различные эле-
менты межчеловеческого общения, социальной жизни. Сюда я
отношу в первую очередь понятия семьи и родственных отно-
шений: «семья» (чалад), «прислуга» (челед), «предок» (дед),
«внук, внучка» (унока), «кум» (кома), «няня» (дайка). Понятия,
связанные с социальными отношениями, институтами государ-
ства и права выражались в языке мадьяр такими заимствова-
ниями из славянских языков: «сосед» (сомсед); «император»
(часар), «король» (кираль), «бан» (бан), «палатин» (надориш-
пан), «граф, начальник королевского замка и его гарнизона»
(ишпан), «стольник» (астальнок), «князь», «предводитель вла-
хов» (кенез), «должность, ранг» (тист), «боец» (байнок), «удвор-
ник» (удварнок), «слуга» (сольга), «приказывать» (паранчоль-
ни), «комитат» (медье); «печать» (печет), «судиться» (перельни),
«гарантировать» (саватольни), «обвинять» (вадольни), «давать
показания» (валлани), «темница, тюрьма» (темлец), «колодка»
(калода), «свидетель», «пристав» (поросло), «псарь» (пецер);
«деньги» (пенз), «залог» (залог).
Известны в языке мадьяр славянские заимствования, обо-
значавшие понятия, относящиеся к церковно-религиозной
сфере, общественных, в частности — идеологических отноше-
ний и связей: «христианин, христианский» (керестень), «крест»
(керест), «священник» (пап), «монах» (барат), «аббат» (апат),
«монахиня» (апаца), «дьякон» (диак), «паломник» (зарандок);
«крестить» (керестельни), «конфирмировать» (бермальни),
«святой» (сент), «ад» (поколь), «чудо» (чода), «благодать» (ма-
ласт); «вечерня» (вечернье), «утренняя и вечерняя служба» (жа-
ложма), «ладан» (темьен); «среда» (серда), «четверг» (чютертек),
«пятница» (пентек), «рождество» (карачонь), «развратник, раз-
вратница» (паразна).
Семейно-родственные, социальные, государственно-право-
вые и церковно-религиозные отношения, к категориям кото-
267
рых относятся перечисленные выше заимствования из славян-
ских языков, связывают воедино социальный организм. По-
следний имеет отношения с другими подобного типа образова-
ниями. В средние века они выступают в такой конкретной
форме их существования, каким является этносоциальный ор-
ганизм. Мадьяры использовали заимствованные из славянских
языков понятия, говорящие об отношениях с другими этносо-
циальными организмами. Это — военная лексика: «копье» (цу-
ца), «копье» (копья), «праща» (паритья), «колчан» (пуздра), «са-
мострел» (самсерий), «знамя» (заело); «захватывать пленных»
(рабольни), «воин» (витез). Известно, что этническое самосоз-
нание находит выражение, в частности, в создаваемых или ис-
пользуемых народом этниконах. Часть бытовавших у мадьяр
этниконов являлась славянскими заимствованиями. Здесь вы-
деляются, прежде всего, взятые в качестве этниконов самона-
звания славянских народов — болгар (болгар), чехов (че), хор-
ватов (хорват). Мадьяры усвоили также этниконы соседних на-
родов, бытовавшие в славянских языках и обозначавшие нем-
цев (немет), греков (герег), влахов (олах), французов и италь-
янцев (олас), саксонцев, проживавших в комитате Сепеш и в
Трансильвании (сае), евреев (жидо).
Мадьяры заимствовали из славянских языков и прилагатель-
ные: «сумасшедший, глупый» (болонд), «похотливый», «пыш-
ный, обильный» (буйя), «дорогой», «ценный» (драга), «щерба-
тый» (чорба), «добрый, славный» (дерек), «гнойный» (геньедт),
«злой» (гонос), «грубый» (горомб), «кудрявый» (гендер), «кри-
вой» (гербе), «пятнистый, в крапинку, пестрый» (иромба), «не-
мой» (нема), «громоздкий», «неуклюжий» (отромба), «скром-
ный, простой, обыкновенный» (параст), «пустой, голый» (пус-
та), «редкий» (ритка), «свободный» (сабад), «плодовитый»,
«скорый» (сапора), «тупой» (темпа). В основном — это опреде-
ления-характеристики с оценочным оттенком. Для их заимст-
вования требовалась определенная общность критериев.
Язык мадьяр заимствовал также из славянских языков поня-
тия, не вошедшие в указанные выше категории: «способ»
(чин), «делать» (читальни), «кусок» (дараб), «затхлость» (дох),
«дело, обязанность» (долог), «дубина» (доронг), «благодар-
ность» (хала), «мяч» (лабда), «пологий склон» (ланка), «корейка
(часть свиной туши)» (каарай), «больной» (кор), «костер» (маг-
лья), «хворь» (ньявалья), «трость» (пальца), «жалоба» (панас),
«дымка, туман» (пара), «ссора» (патвар), «плесень» (пенес),
268
«щербинка, оспинка» (радья), «ржавчина» (рожда), «порядок»
(ренд), «мусор» (семет), «счастье, удача» (серенче), «болотный
огонек» (лидерц); «колдовать» (варажольни); «толстый живот»
(потрох), «матка (орган)» (мех), «лопатка (анат.)» (лапочка),
«жрать» (забальни).
Наиболее полный учет всех заимствований языка мадьяр из
славянских языков необходим для определения сфер общения
носителей этих языков. Поэтому я и постарался привести все
основные заимствования X-XV вв< Но при этом я имею в виду,
что заимствования из славянских языков, как и из языков дру-
гих народов, являются источником не только по историй
межъязыковых и межэтнических крнтактов, но и по истории
тех сфер реальной жизни (в данном случае — мадьяр), понятия
которых они обозначают. И для воссоздания истории этих
сфер, которое, естественно, представляет собой особую задачу,
требуется в первую очередь учет всех заимствований. Что каса-
ется выполнения указанной задачи сейчас я ограничусь замеча-
нием относительно того ее аспекта, который ближе всего к
рассматриваемой проблематике межъязыковых и межэтниче-
ских контактов мадьяр и славянских народов. Оно касается со-
отношения понятий и реалий. Высказывалось мнение о заим-
ствовании мадьярами у славянских народов готовой термино-
логии — земледельческой, скотоводческой, ремесленной, соци-
альной, государственной и церковной жизни (746, с. 67-68). Но
это мнение подтверждалось приведением лишь некоторых по-
нятий, заимствованных мадьярами у славянских народов. По-
ложение о заимствовании терминологии определенных сфер
производственной деятельности и надстроечных явлений исхо-
дило из априорного признания адекватности заимствования
терминологии и выражаемых ею реалий. Как показал Иштван
Книежа, с точки зрения истории лексики вывод о заимствова-
нии готовой терминологии*несостоятелен: язык мадьяр не взял
готовую терминологию, а сформировал ее из различных эле-
ментов (2294, с. 368, 370). При формировании собственной тер-
минологии язык мадьяр использовал пять близких, но особых
языковых источников — лексику пяти славянских языков
(древнерусского, средневековых — словацкого, словенского,
чешского, кайкавского диалекта хорватского). Наиболее, пожа-
луй, важен момент формирования языком мадьяр его термино-
логии, который обнаруживается лишь при учете всех заимство-
ваний из славянских языков: целый ряд этих заимствований
269
язык мадьяр использовал для обозначения реалий, которые уже
являлись неотъемлемыми элементами хозяйственно-культурно-
го типа и социального организма мадьяр ко времени начала их
контактов со славянскими народами. В языке мадьяр X в. уже
имелись слова для обозначения: петуха, овцы, жаркого, ловуш-
ки для птиц, части хлебных злаков (пшеницы, ячменя), корма
для лошадей, для обозначения семьи, мачехи, внука, соседа,
удил, пращи, копья, кухни, кадки (ушата), обеда, гончара, лод-
ки, плотины, шлюза, а также таких понятий, как триб, холм,
озеро (болото), развратник, редкий, речь. Не приходиться со-
мневаться в том, что у мадьяр до обретения родины имелись
реалии, для обозначения которых они заимствовали слова из
славянских языков (кобыла, копье, колчан). Все это с порога
исключает предположение о том, что заимствование славян-
ских и другого происхождения слов адекватно заимствованию
выражаемых ими реалий, и убеждает в правомерности резко
отрицательного отношения к этому предположению, выражен-
ное Иштваном Фодором (1626, с. 242). Таким образом, сфор-
мировавшаяся в новой этнической ситуации терминология
языка мадьяр может быть использована как источник по исто-
рии отражаемых ею реалий и в конечном счете как источник
по истории мадьяр как раннесредневекового этносоциального
организма лишь при учете многообразия факторов, влиявших
на ее формирование. Непременным условием ее изучения яв-
ляется полнота учета всех ее категорий.
Это требование относится и к изучению заимствований для
выяснения межъязыковых и межэтнических контактов, влияв-
ших на этническое самосознание мадьяр в Среднем Подунавье.
О широте и многообразии их сфер (от ландшафта до религии)
можно судить по, приведенному выше систематизированному
перечню славянских заимствований, который, как я надеюсь,
пригодится и исследователям истории мадьяр в раннее средне-
вековье. Представление об обширности сфер контактов мадьяр
со славянами может быть уточнено при сравнении этих кон-
тактов с общением с представителями германоязычных народ-
ностей, которое было постоянным в раннее средневековье и
позже. О размахе и интенсивности этого общения можно су-
дить по его результатам — языковым заимствованиям мадьяр
из диалектов немецкого языка. Язык мадьяр в основном кон-
тактировал с баварско-австрийским диалектом из группы юж-
нонемецких диалектов (до 1150 г. — староюжнонемецкие, до
270
1350 г. — среднеюжнонемецкие диалекты) и с труппой средне-
немецких диалектов (области среднего течения Рейна и район
Мозеля). По численности немецкие заимствования в языке
мадьяр уступают лишь славянским, однако, систематизация за-
имствований XII-XV вв. выявляет немногочисленность и узость
сфер взаимодействия языка мадьяр и немецких диалектов. Не-
многочисленны заимствования, относящиеся к категории кре-
стьянской, сельскохозяйственной лексики: желлер (зависимый
крестьянин без надела), вика, козел, амбар, улей, хутор, за-
плечный короб. Обширней категория заимствованных понятий
из сферы городской жизни и ремесел: горожанин, бургомистр,
шольтес (от «шульц»), вывеска, цех, внецеховой ремесленник,
купец, торгаш, колесник, мужской парикмахер, кошелек, ко-
пилка, груз, товар (более позднее значение — скот), фунт,
крейцер, филлер, грош, скупой, домна, руда, шкура животного,
нитка. Примерно таков же объем категории немецких заимст-
вований, выражающих понятия военного дела, жизни королев-
ского двора и магнатов: герцог, имение вассала, вассальная
служба, гофмейстер, союз, латы, воротник, брошь, тигровая
шкура, дворец, башня (замка), балкон, начальник замка, лют-
ня, волокита, торговец-разносчик, масленица, распутный, тур-
нир, форейтор, палач, осада, добыча, цель, граф, дротик, со-
вершать набег, головной убор «парта», тонкое полотно, рубаха,
меховая оторочка, бриллиант, частокол, перила, танец, хру-
сталь, пробовать на вкус, пончик, каплун, тмин, крендель с со-
лью («перец»), решетка, мрамор, печь (печка), бидон, матрац,
сундук. Очень мало немецких заимствований, обозначающих
понятия церковно-религиозные: троицын день, епископ, чаша
(потир), еретик. К прочим заимствованиям, которые трудно от-
нести к определенным категориям, относятся: колышек, затыч-
ка (в бочке), убийца, посох, лестница-стремянка, скоба, при-
мер, паром, монах (Систематизация немецких заимствований
X-XV вв. — в работах Т.Тинеманна и Гезы Барци: 3286, с. 86-
100; 1075, с. 101; 1077, с. 123-125). Немногочисленность и ха-
рактер категорий, к которым относятся заимствования из не-
мецких диалектов, наглядно свидетельствует об ограниченно-
сти сфер контактов мадьяр с носителями этих диалектов: эти
сферы ограничены довольно узкими рамками тех социальных
слоев мадьярского и немецкого этносоциальных организмов,
которые общались между собой в раннее средневековье. Заме-
чу, что, как и при заимствовании понятий из славянских язы-
271
ков, язык мадьяр иногда воспринимал из немецких диалектов
слова, служившие для обозначения понятий, которые уже име-
лись в этом языке (например, «колесник»).
Но для проблематики этнического самосознания мадьяр
важно другое: сравнение результатов межъязыковых контактов
мадьяр с двумя народами, с которыми, как это общеизвестно,
их общение в раннее средневековье было наиболее частым,
приводит к выводу о том, что для этнической ситуации мадьяр
было характерно два типа межэтнических контактов. Первый
тип — это контакты практически во всех сферах жизни всего
этносоциального организма мадьяр. Эти контакты, как видно
по топонимии и языковым заимствованиям, осуществлялись на
общей территории обитания, интенсивно, постоянно и в тече-
ние длительного времени. Контакты второго типа — это внеш-
неполитические, культурные, хозяйственные связи с соседними
этносоциальными организмами (прежде всего — с германоя-
зычными народностями) и с их этническими «островами» в
массиве мадьярского этноса (с XII в.). Они затрагивали лишь
определенные социальные слои контактировавших между со-
бой этносоциальных организмов. Строго говоря, это — обще-
ние не этносов в целом, а их отдельных частей.
Для выяснения этнического самосознания мадьяр в раннее
средневековье, в частности — особенностей его проявления и
истоков, чрезвычайно важно установить наличие межэтниче-
ских контактов мадьяр первого типа. Сделать это можно было
только на основе изучения топонимии и категории языковых
заимствований, поскольку в письменных памятниках ранне-
средневекового королевства Венгрии, в- частности — в сочине-
ниях по его истории до рубежа ХП-ХШ вв. контакты первого
типа не нашли отражения. Это особо отмечает Йожеф Переньи
(2904, с, 93). О контактах второго типа письменные источники
сообщают, и эти контакты являются объектом внимания и ис-
следования историков в течение последних двух столетий. Вни-
мание к соседним этносоциальным организмам со стороны
раннесредневековых авторов (его выражение я намерен рас-
смотреть в дальнейшем) было обусловлено, в частности, и тем
обстоятельством, что мирное общение мадьярского этносоци-
ального организма с соседями перемежалось военными столк-
новениями, которые, естественно, играли свою роль в форми-
ровании этнического самосознания — только не всех мадьяр, а
представителей различных слоев класса феодалов, являвшихся,
272
в частности, авторами сочинений, где это самосознание выра-
жено. Степень адекватности этого выражения самосознания
этноса в целом может быть определена в результате особого
изучения, которое я намерен осуществить в ходе последующего
изложения.
Как уже было показано, контакты мадьяр первого типа осу-
ществлялись мадьярами, поселившимися в Среднем Подуна-
вье, с обитавшим здесь славянским населением. Осмелюсь за-
метить, что этническая принадлежность этого населения не
столь уж была важна для формирования и развития, особенно-
стей выражения этнического самосознания мадьяр, как она
оказалась неважной для дальнейшего этносоциального и этно-
культурного развития мадьяр, поскольку не может быть и речи
о каком-либо их «ославянивании». Для того и другого чрезвы-
чайную важность имели мирный характер и повседневность
взаимоотношений мадьяр со славянским населением, то есть
их этническая ситуация, значение которой для формирования
этнического самосознания подчеркивается современной этно-
логией (538, с. НО). Для развития самосознания мадьяр боль-
шое значение имели такого рода взаимоотношения со славян-
скими этносами, принадлежавшими к отличному от мадьярско-
го хозяйственно-культурному типу. Важны при этом два аспек-
та, связанные с различиями хозяйственно-культурных типов
мадьяр и славян. Первый аспект — природно-географический:
соответствие каждого хозяйственно-культурного типа опреде-
ленной природной зоне обусловливало географическую совмес-
тимость этносов, принадлежавших к различным типам (полу-
оседлые скотоводы на стадии перехода к земледелию — мадья-
ры и оседлые земледальцы — славяне), в рамках одного регио-
на (Среднего Подунавья), обладавшего этими зонами. Различие
хозяйственно-культурных типов, таким образом, обеспечивало
возможность мирного проживания мадьяр и славян на одной
территории. Второй аспект связан с осмыслением этих разли-
чий обыденным сознанием, которое, как известно, восприни-
мает отличия в хозяйстве и культуре как этнические признаки,
абсолютизируя отличия, свойственные не одному этносу, а
многим, принадлежащим к тому или иному хозяйственно-куль-
турному типу (538, с. 100-101). Словом, различия хозяйственно-
культурных типов мадьяр и славян в условиях их повседневно-
го мирного общения постоянно поддерживали в их обыденном
сознании (а другого тогда и не было) их этническую оппози-
273
цию. Эти различия являлись объективным основанием для
поддержания и развития этнического самосознания мадьяр как
осознания их общности (не только генетической и языковой,
но и хозяйственно-культурной) и особности (конкретно — по
отношению к единственной общности, с которой мадьяры мог-
ли сопоставлять себя повседневно, — к славянам). Этническое
самосознание мадьяр при этом выражалось не только в выде-
лении собственной общности, но и в осознании единства и
особности славян по генетическому (они — жители земли до
прихода мадьяр) и хозяйственно-культурному отличиям,кото-
рые воспринимались обыденным сознанием мадьяр как един-
ственные признаки их общности. В качестве языковой общно-
сти обыденное сознание мадьяр, общавшихся о пятью славян-
скими языковыми группами, воспринимать их не могло: общ-
ность славянских языков была установлена в результате разви-
тия научного знания. Главным же признаком того, что мадья-
ры воспринимали славян, с которыми они вместе жили, не как
единую этническую общность, свидетельствует наличие у мадь-
яр особых этниконов ддя отдельных трупп славян. Причем до-
полнительным подтверждением мирного характера общения
мадьяр со славянами служит тот факт, что мадьярские этнико-
ны, выражавшие представления мадьяр о группах славян, были
сформированы на основе знания и осмысления самоназваний
этих групп славян. Так что этниконы славян у мадьяр в извест-
ной степени отражают и самосознание самих славян, а потому
могут быть использованы в качестве источников по этнической
истории отдельных славянских этносов. Выше уже отмечалось,
что мадьяры применяли этникон «тот» к тем славянским этно-
сам, в самоназвании которых слышались сочетания «слав-»,
«слов-» (словаки, словенцы, славонцы — будущие хорваты кай-
кавского диалекта). В качестве этниконов, обозначавших бол-
гар, приморских хорватов, мораван, чехов и древних русов —
восточных славян, мадьяры применяли самоназвания этих эт-
носов. Данный факт использования в устной речи мадьяр в
средние века самоназваний этих славянских этнических групп
отразила топонимия. Современными специалистами Дьюлой
Кришто, Ференцем Макком и Ласло Сегфю учтены мадьярские
средневековые этнотопонимы, содержащие самоназвания бол-
гар (двадцать восемь названий), мораван (девятнадцать назва-
ний), хорватов (двадцать три названия), чехов (тридцать шесть
названий), русов (семьдесят четыре названия). Кроме того, то-
274
понимия говорит о наличии в устной речи мадьяр особого эт-
никона поляков — «лендьель» (четырнадцать названий), а так-
же второго этникона для обозначения болгар — «нандор» — от
тюркского этникона оногуров (двадцать три названия) (2400, т. 1,
с. 12-16, 23-24, 26-27; лингвистический анализ этниконов с да-
той первого упоминания в источниках: 2298, с. 98, 125, 218,
312-313, 897-898).
Таким образом, для этнического самосознания мадьяр ран-
него средневековья было свойственно восприятие славян, в
среде которых расселились мадьяры, как жителей разной этни-
ческой принадлежности, что, в общем, соответствовало объек-
тивной реальности. Ее отражение в этническом самосознании
мадьяр было естественным следствием постоянного мирного
общения со славянским населением. Последнее было для обы-
денного сознания мадьяр единым генетически (как население,
проживавшее в Среднем Подунавье до прихода мадьяр) и по
своему хозяйственно-культурному облику, в частности — по
образу жизни.
Все эти моменты этнической ситуации мадьяр в Среднем
Подунавье (мирный характер общения со славянским населе-
нием, которое воспринималось мадьярами единым в генетиче-
ском и хозяйственно-культурном, но не в языковом и не в эт-
ническом отношениях) определили ту форму этнического са-
мосознания мадьяр, которая нашла выражение в предании о
покупке земли. Уже говорилось о том, что оно возникло как
ответ на вопрос о причинах возникновения тех постоянных
мирных отношений со славянским населением, которые осоз-
навались всеми мадьярами в их повседневной жизни. Теперь
считаю нужным обратить внимание на то, что та характеристи-
ка жителей, которая содержится в народном предании о покуп-
ке земли, соответствует только что рассмотренному по другим
материалам восприятию местного населения обыденным созна-
нием мадьяр. Во-первых, предание ограничивается кратким
упоминанием «жителей земли». При оценке этого момента сле-
дует исходить, на мой взгляд, из наличия у этнического само-
сознания черты, установленной современной этнологией: не-
редко оно сводит общность происхождения собственного этно-
са к его переселению и при этом полностью игнорирует роль
оседлого населения.
Сюжет предания о покупке земли, действительно, — пересе-
ление мадьяр на новую родину. Но наличие в исторической ре-
275
альности — не только в прошлом, когда происходит действие
этого предания, а и во время, когда это предание формирова-
лось и бытовало, местного населения, с которым мадьяры мир-
но «делили» территорию обитания (в действительности она бы-
ла разделена на природные зоны, каждая из которых была при-
годна для обитания или местных земледельцев, или пришель-
цев-полукочевников) диктовало необходимость введения в пре-
дание не только земли, но и ее обитателей. Реалия, известная
по материалам топонимии и истории мадьярского языка (нали-
чие местного населения), сделала неизбежным нарушение эт-
ноцентризма народного предания о переселении мадьяр на но-
вую родину. Забегая вперед, замечу, что отсутствие этноцен-
тризма характерно лишь для изложения собственной истории
прихода на новую родину самыми широкими социальными
слоями, народом. Судя по изложению истории королевства
Венгрии до рубежа XII-XIII вв. феодальными авторами этого
времени, их сословноэтническое самосознание сохраняло по-
стоянно этноцентрический характер. Введя в предание «жите-
лей земли», народ не дал их этнического определения. И это
соответствовало их восприятию мадьярами как ряда этносов,
каждый из которых обладал собственным самоназванием, на
основе которых мадьяры создали этниконы, сохранившиеся до
наших дней как свидетельства об адекватном отражении этни-
ческим самосознанием мадьяр этнического членения славян-
ской языковой общности, с которой общались мадьяры в ран-
нее средневековье. Всех жителей нельзя было определить од-
ним этниконом. Они обладали единством генетическим как
жители, обитавшие на «купленной» мадьярами земле до этой
«покупки». Именно это восприятие местного населения этни-
ческим самосознанием мадьяр отразило народное предание
своим термином «жители земли».
Соответствие характеристики «жителей земли» рассматри-
ваемым народным преданием их восприятию мадьярами, про-
слеживаемым по другим материалам, обнаруживается, во-вто-
рых, в том предположении относительно пришельцев-мадьяр,
которое преданием приписывается князю, владевшему «поку-
паемой» мадьярами землей: он «подумал, что они — крестьяне
(поселенцы), пришедшие для того, чтобы обрабатывать землю»
(см. с. 220). Другими словами, предание говорит о том, что
князь представлял жителей своей земли (и в настоящем, и в
будущем) только как земледельцев. Он не мог представить на
276
своей земле никого, кроме земледельцев, поскольку таковыми
являлись жители, уже там обитавшие.
В предании о мирном обретении родины мадьярами фигу-
рируют не только оппозиции «пришельцы — местные жители»
и «передвигающийся конный народ — оседлые земледельцы»,
но и оппозиция, обнаруживаемая при сопоставлении понятий
«жители земли» и используемых для их обозначения мадьярами
этниконов (см. с. 274): «единые в этническом отношении мадь-
яры с общим самоназванием, использованном и в предании, —
не имеющие этнического единства жители земли». Эти три оп-
позиции являлись реальными факторами повседневной жизни
мадьяр, в особенности в первые столетия их обитания в Сред-
нем Подунавье (Х-ХП вв.). Они являлись объективными исто-
ками для основных элементов этнического самосознания мадь-
яр в это время. В силу своего свойства абсолютизировать, «пре-
вращать» в этнические признаки отличия собственного этноса
от других этносов в генетическом, хозяйственно-культурном и
в других аспектах, этническое самосознание мадьяр представ-
ляло общность происхождения (приход на новую родину), под-
вижный образ жизни в качестве признака их этноса наряду с
действительным признаком его существования — самоназванием,
отражающим единство и особность этнической общности. Это на-
шло выражение в предании о приходе мадьяр на новую родину.
Выражение этнического самосознания мадьяр содержится и
в предании в Ботонде, записанном магистром Акошем в 1270-
1272 гг. Акош поместил запись этого предания в составленную
им главу о походе отряда мадьяр на Константинополь. Эта гла-
ва дополняла (как и некоторые другие вставки Акоша) текст
«Деяний» XI в. Авторство Акоша доказали Янош Хорват и Эле-
мер Маюс (2042, с. 21, 297, 301, 341, 343, 344, 358; 2592, с. ЮЗ-
106). Вот как выглядит предание в записи магистра Акоша:
мадьяры «вошли в Болгарию и, придя в Идрополь (Адриано-
поль, совр. Эдирне) и завоевав его, они затем осадили Кон-
стантинополь. Во время осады мадьярами этого города некий
грек как гигант был послан из города, чтобы состязаться с дву-
мя мадьярами. При этом он оказал, что, если он не победит
обоих, то император греков будет обязан мадьярам данью. Так
как он был слишком страшен мадьярам, они нашли ему одного
противника, который, став напротив грека, сказал: «Я, говорит,
— Ботонд, истинный мадьяр, из мадьяр самый маленький (не-
значительный). Возьми себе двух греков, один из которых дол-
277
жен будет охранять твою душу, когда она будет уходить, а дру-
гой — хоронить твой труп, так как наверняка я сделаю импера-
тора треков данником моего народа». Тогда военачальник
мадьяр по имени Апор (Опур), который по общему желанию
был поставлен над этим войском, приказал Ботонду направить-
ся с его заступом против ворот города, которые были металли-
ческие, и с помощью заступа показать на воротах свои силы.
Говорят, что, подойдя к воротам, он так сильно ударил по ним,
что сделал такую брешь, в которую мог достаточно свободно
войти и выйти пятилетний мальяик. В ожидании зрелища
мадьяры и греки приготовили место перед воротами города для
состязания. После короткой борьбы грек был брошен мадьяром
на землю и тотчас испустил дух. Император греков, который
стоял со своей супругой на городском укреплении, счел про-
изошедшее большим позором. Они отвернулись и направились
во дворец. Однако, когда мадьяры потребовали дань, ради ко-
торой было начато и осуществлено состязание, император гре-
ков в ответ на это требование засмеялся. Снявшие осаду горо-
да мадьяры опустошили всю Грецию, вычерпав из нее золото,
драгоценные камни и бесчисленное количество скота, возвра-
тились к себе» (81г: 306, с. 310-311).
В изложении предания Акошем элементами, привнесенны-
ми хронистом, являются упоминание Адрианополя (из неиз-
вестного источника) и указание на выборного командира отря-
да по имени Апор. Возможно, что последнее воспроизводит из-
вестную Акошу традицию рода Апоров, существование которо-
го во времена Акоша отражено документами. Принадлежавшая
этому роду деревня Апор находилась на юге Задунавья (всего
учтено по документам десять подобного рода топонимов: 2400,
т. 1, с. 75). Походы на Византию обычно предпринимались
мадьярами, обитавшими на юге Среднего Подунавья. Так что
наличие семейного предания об участии родоначальника рода
Апоров в походе на Константинополь вполне вероятно (свиде-
тельства документов об этом роде — в труде Яноша Карачоньи:
2172, т, 1, с. 127),
Остальные моменты, записанные Акошем, имелись в народ-
ном предании, бытовавшем во второй половине XIII в. Для ис-
тории этнического самосознания мадьяр Х-ХШ вв. важно опре-
делить не только верхнюю границу жизни предания, но и всю
ее продолжительность. О времени возникновения предания
свидетельствуют детали, связанные с походами отряда мадьяр
278
la Константинополь. У стен города отряды мадьяр были дваж-
(Ы — в 934 г., когда отряд мадьяр опустошил Фракию и около
орока дней стоял лагерем под Константинополем. Мадьяры
шли после того, как представитель императора Романа I Лака-
шна заключил с ними соглашение, выкупив у них пленных. 11
преля 959 г. другой отряд мадьяр действовал под Константи-
юполем. Вскоре он потерпел поражение от византийского
юйска. Эти факты сообщают византийские авторы: продолжа-
ель Георгия Монаха, продолжатель Феофана, Житие Василия
Зового (воссоздание событий по источникам в трудах Дьюлы
1аулера (1841-1903) и Дьюлы Моравчика: 2896, с. 71, 91; 2755,
;. 46; 2764, с. 55, 60). Последний поход венгерских отрядов на
Балканы состоялся в 969 или 970 г. Таким образом, возникно-
>ение предания можно датировать временем, не намного позже
(того рубежа. В этом предположении убеждают и детали, соот-
ветствующие реалиям походов на Византию: кроме пребывания
«адьяр под Константинополем, к ним относится упоминание о
[ани, которую империи в действительности приходилось пла-
ить конным народам. На рубеже ХП-ХШ вв. предание о Бо-
'онде продолжало существовать в качестве одного из произве-
дений устного творчества. Об этом прямо говорит Аноним (78:
104, с. 87). Аноним не воспроизвел предание о Ботонде, по-
кольку оно не соответствовало его основной концепции, в
тоду которой он и переделал предание. Судя по его записи,
фоизведенной Акошем, со времени своего возникновения
вторая половина X в.) до второй половины XIII в. предание о
эотонде сохраняло свой народный характер. Описываемое в
дем состязание — не рыцарский турнир, а народная борьба,
ютив которой прослеживается с древнейших времен (скиф-
кое искусство) до XVI в. в народной поэзии и изобразитель-
юм искусстве (перечень примеров приводит Элемер Маюс:
592, с. 103). Характерны для фольклора и противопоставления:
игант-грек и самый маленький из мадьяр, два мадьяра — три
река, грек борется за императора — мадьяр за свой народ
гене). Такой же характер имеет и функция победы в состяза-
нии как «обоснование» правомерности опустошения мадьярами
всей Греции» и захвата добычи.
Устойчивость бытования рассматриваемого народного преда-
ния и притом в среде самых широких социальных слоев (кресть-
н, по Анониму) я объясняю тем, что это предание не только воз-
никло как выражение этнического самосознания мадьяр, но в
279
процессе своего бытования на протяжении Х-ХШ вв., вобрав в
себя новый элемент, превратилось в выражение одного из пони-
маний этнического самосознания, которые бытовали в возникшем
в течение X-XI вв. новом социальном (точнее — этносоциальном)
организме мадьяр. Элемент, которого, видимо, во второй полови-
не X в. в народном предании еще не было, это положение о том,
что самый маленький, незначительный из мадьяр является истин-
ным мадьяром. Значение этого элемента, выражавшем этниче-
ское, неотделимое от социального (а потому являющееся этносо-
циальным) самосознание мадьярских низов, может быть понято
лишь при учете того факта, что во время бытования рассматривае-
мого народного предания в среде феодалов получила распростра-
нение концепция, отражавшая их понимание этнического само-
сознания. Согласно этой концепции, выраженной в трудах по ис-
тории королевства Венгрии XI-XIII вв., «истинными мадьярами»
являлись вожди и их потомки — знать указанного времени. Так
что в этносоциальном организме мадьяр после установления фео-
дальных отношений (появления нового социального организма)
стало функционировать два понимания этнического самосозна-
ния, в известной степени противостоящие друг другу. Их постоян-
ное противостояние и противоборство обусловили устойчивость, в
частности, народного предания о Ботонде. Появление его в запе-
чатленном во второй половине XIII в. виде являлось отражением
в сфере этнического самосознания социального сдвига — возник-
новения нового этносоциального организма. Но его бытование
неотделимо от выражения этнического самосознания представите-
лями класса феодалов. Два понимания, два выражения этническо-
го самосознания существовали в их оппозиции друг другу, которая
стала характерной чертой их единства как самосознания всего эт-
носа. Следовательно, для изучения этнического самосознания, ха-
рактерного для мадьярского этносоциального организма, необхо-
димо выявить конкретные изложения указанных двух пониманий,
концепций этого самосознания XI-XII вв. Изучая памятники это-
го времени, исследователь находит в них конкретные выражения
этносоциального сознания. К необходимости выявлять выражения
самосознания этноса в целом прибавляется задача вычленения
элементов этнического (этникосного) и социального отыскания
истоков того и другого.
Уже говорилось (см. с. 219) о первом историческом сочине-
нии — «Деяниях венгров» XI в. — написанном представителем
мадьярского этноса (вероятно, епископом Миклошем). На ос-
280
нове содержания этого труда, реконструируемого исследовате-
лями (в описании событий XI в. ими выделяются из текстов
сводных хроник, сохранившихся в рукописях XIV-XV вв., час-
ти, воспроизводящие и тексты «Деяний» XI в.), можно судить,
в известной степени, конечно, предположительно о выражении
им собственного этнического самосознания. Это может дать
отправную точку для выяснения этнического самосознания
представляемой им социальной группы и для выделения элемен-
тов, свойственных самосознанию этноса мадьяр в целом.
Концепцию автора «Деяний» XI в. в целом определяло его про-
тивопоставление современных ему мадьяр-христиан мадьярам
дохристианской эпохи, родоначальником которых он сделал Хама,
сына Ноя (обоснование этого вывода: 2591, с. 28-31). Предполага-
ют, что в начальной части «Деяний» XI в. содержалось описание
прародины мадьяр — «Скифии». Иожеф Деер попытался даже ре-
конструировать текст этого описания (1351, с. 22-23). Автор «Дея-
ний» XI в. использовал при этом сочинение прюмского аббата Ре-
гино (ум. в 915 г.), законченное в 908 г. Здесь под 889 г. содержит-
ся утверждение о выходе мадьяр — «весьма дикого и более жесто-
кого, чем любое чудовище, народа из скифских владений (коро-
левств) и болот, по которым разливается своим безмерным пото-
ком Танаис (Дон)» (393, т. 3, с. 2038). Впервые в европейской
средневековой литературе Регино связал прошлое мадьяр со Ски-
фией, описание которой им составлено по выдержке из утрачен-
ного труда Помпея Трога (I в. н.э.), составленной римским писа-
телем II в. Юстином. Регино не называет мадьяр скифами, но
включает мадьяр в число жителей Скифии, а также именует Ски-
фию родиной мадьяр (393, т. 3, с. 2039). Судя по сохранившимся
после многих переработок авторами, стремившимися, в отличие
от автора «Деяний» XI в., прославлять прошлое (даже языческое)
мадьяр, суждению о том, что «происходящие (буквально: создан-
ные в ней) из нее (Скифии) народы предаются безделью, полны
тщеславием, занимаются делами любви и любят грабежи и вообще
они скорее цветом (кожи) черные, а не белые» (306, с. 252), в
«Деяниях» XI в. содержался отрицательный стереотип мадьяр —
обитателей Скифии. Самосознание их автора не содержало при-
знания общности каких-либо его собственных качеств и качеств
мадьяр Скифии, которых он все-таки считал своими предками.
В «Деяниях» XI в. излагалась легенда о том, что рождение
родоначальника династии Арпадов Алмоша было предсказано
его матери во сне (81а: 306, с. 284). Из тотемистического оказа-
281
ния, тип которого широко распространен у степных народов
(тотем в данном случае — ястреб, по-тюркски «турул», «тог-
рул»), о происхождении рода Арпадов, автор «Деяний» соста-
вил рассказ, не противоречащий христианским нормам. В нем
могла быть этимология антропонима Алмош, сохранившаяся в
дошедших до нас сводных хрониках, как предполагает исследо-
ватель «Деяний» Янош Хорват (2042, с. 16): «Так как сон на на-
шем языке называется «алм» (в современном венгерском языке
— «алом»), а рождение его (Алмоша) было предсказано во сне,
то он был назван Алмошем» (81г: 306, с. 284). Сказание о рож-
дении Алмоша по-своему запишет на рубеже ХП-ХШ вв. Ано-
ним, при рассмотрении сочинения которого мне придется вер-
нуться к легенде в целом. Особую значимость признания общ-
ности языка мадьяр автором «Деяний» XI в. я усматриваю в
том, что это признание сделано относительно мадьяр языче-
ской эпохи. Упоминание «нашего языка» по существу эквива-
лентно прямому выражению «мы — мадьяры», так как далее
разъясняется мадьярское слово. Это — осознание принадлеж-
ности к общности этнической, которую не разделили различия
верований и различия эпох, принесшие разделение этой общ-
ности на социальные слои и группы. Признание единства язы-
ковой общности сознанием — это адекватное отражение объе-
диняющей роли языка в повседневной жизни. И это отражение
как элемент этнического самосознания выступает у автора XI
в., как свидетельство объективного существования мадьярского
этникоса — и в прошлом, и в настоящем.
О значении осознания автором «Деяний» XI в. значения
мадьярского языка можно судить по его использованию в ла-
тинском тексте этого сочинения. В «Деяниях» содержался спи-
сок вождей мадьяр, пришедших на новую родину: Арпад, Са-
больч, Дьюла, Кунд, Лел, Вербулчу, Ерш (81а: 306, с. 287-292).
Дьёрдь Дьёрффи выяснил, что этот список составлен в резуль-
тате «превращения» автором «Деяний» XI в. вождей эпохи об-
ретения родины героев известных в XI в. преданий, в том чис-
ле и тех, действие которых происходит и в несколько более
позднее время. Поэтому перечень вождей исторически недос-
товерен (1795, с. 97-107; 1805, с. 147; 1856, с. 31). Автор «Дея-
ний» указывает и размещение занятых поименованными им
вождями земель. В качестве таковых он изображает владения
известных в XI в. знатных родов, которые приняты им за по-
томков этих вождей. По всей вероятности, эти владения сохра-
282
нились с X в., когда они были заняты этими родами (не на-
стоящими вождями семи племен мадьяр). Сознание языковой
общности мадьяр X-XI вв. при этом проявляется у автора
«Деяний» в том, что он передает антропонимы (имена вождей,
а также имена дочери Дьюлы Шарольты, князя Гейзы, владете-
лей Бельюда, Кулана, Кеана, Кусида, Купана), а также — топо-
нимы (Эрдель — Трансильвания, Нир, Гальгоц, Балатон,
Шайо) в их мадьярской, то есть разговорной форме (вся пис-
менность в раннее средневековье, в общем, была латино-языч-
ной). Попыток латинизации мадьярских имен автор XI в. не
проявляет.
О том, что автор XI в. не осознавал с мадьярами-язычника-
ми никакой другой общности, кроме языковой, свидетельству-
ют те части его сочинения, в которых описываются походы
мадьяр X в. в страны Западной Европы и на Балканы. Они
воссоздаются в подробностях и в различных аспектах по мно-
гочисленным западноевропейским и византийским источникам
в работах Дьюлы Паулера (2896), Рудольфа Люттиха (2520)
(фактические ошибки автора происходят от незнания венгер-
ской литературы, как показал в рецензии на его труд Балинт
Хоман: 200а, с. 592-595), Джины Фазоли (1549), Сабольча Вай-
яи (3380), Дьюлы Моравчика (2755, 2764). Описания мадьяр-
ского автора XI в. представляют интерес только с точки зрения
истории хроник королевства Венгрии и позиций этого автора,
в которых проявляется и его этническое самосознание. По-
скольку меня интересует последнее, я могу ограничиться ссыл-
кой на работы Балинта Хомана и Элемера Маюса, где, в част-
ности, решаются вопросы хронологии описываемых автором
XI в. событий на основе его единственных источников — сочи-
нения Регино и продолжателя Регино; записи соответственно
под 889, 894, 901 гг. и 907-955 гг. (206: 393, т. 3, с. 2038-2039;
209: 393, т. 1, с. 781-782; 2009, с. 80; 2592, с. 87-106).
Судя по сохранившимся текстам сводных хроник XIV в., в
«Деяниях» XI в. говорилось о набеге отрядов мадьяр на Мора-
вию, Карантанию и Болгарию. Автор XI в. взял эти сведения
из сочинения Регино, который писал под 889 г.: «затем обру-
шились на рубежи карантанцев, мораван и болгар частыми
вражескими ударами; мечом убили немногих, а стрелами, кото-
рые они выпускают с таким мастерством из роговых луков, что
от их обстрела едва ли можно защититься — убили многие ты-
сячи» (3093, т. 3, с. 2039). Об отношении автора XI в. к сведе-
283
ниям Регино и его продолжателя можно судить по тому факту,
что, излагая по сочинению прюмского аббата историю похода
отряда мадьяр на Северную Италию 899 г., автор XI в. воспро-
извел и то место записи Регино под 901 г., где говорилось об
убийстве епископа города Верчелли и овладении «огромными
сокровищами его церкви» (81а: 306, с. 306) (о датировки собы-
тия см. в работе Ференца Альбина Гомбоша (1873-1938), обоб-
щающей данные всех источников о походах мадьяр в Италию в
898-904 гг.: 1739, с. 437, 448). Вслед за продолжателем Регино
при описании действий мадьяр в Галлии в 954 г. автор XI в. го-
ворит о них как об «яростно свирепствующих против церкви
Божией» (81а: 306, с. 309). О том, что это — не равнодушное
повторение найденных в источнике сведений, а определенная
тенденция — представить мадьяр-язычников врагами церкви,
свидетельствует утверждение автора XI в. о сожжении отрядом
мадьяр в 915 г. монастыря в Фульде (81а: 306, с. 309). В источ-
нике сведений автора XI в. говорилось только о том, что мадь-
яры «дошли до монастыря Фульда» (209: 393, т. 1, с. 781), а
другие западные источники, приводимые Дьюлой Паулером,
свидетельствуют о сохранении монастыря (2896, с. 55, 167). Ав-
тор XI в. вслед за своими источниками говорит о том, что
мадьяры «уничтожили огнем и мечом», «разгромили» тот или
иной город или область (81а: 306, с. 306).
Автор XI в. не замалчивал разрушительных результатов набегов
отрядов мадьяр на страны Западной Европы, подчеркивая их вра-
ждебность церковным учреждениям. Но в его позиции есть одна
черта, отличающая ее от позиции западных хронистов. Последние
не упускали возможности зафиксировать поражения мадьярских
отрядов. Источник автора XI в. продолжатель Регино оставил за-
писи под 913 г. о поражении, нанесенном баварами и аламаннами
(швабами) отряду мадьяр на реке Инн, под 934 г. о победе короля
Германии Генриха I Птицелова при Мерзебурге (при местечке,
которое называлось Риаде) 15 марта 933 г. и под 955 г, о разгроме
войска мадьяр на Лехском поле под Аугсбургом 10 августа 955 г.
Эти события были запечатлены и другими памятниками: пораже-
ние 913 г. — Большими Зальцбургскими анналами (207; 372, с. 74)
— под 912 г.), 933 г. — Видукиндом (219; 359, с. 85, 149-150) и Ли-
удпрандом (209а: 393, т. 2, с. 1472-1473), 955 г. — пятнадцатью ис-
точниками (они не раз подвергались исследованию авторами, ра-
боты которых, сохранившие познавательное значение перечисляет
Дьёрдь Дьёрффи: 1856, с.540). Автор «Деяний» XI в. отмечает
284
олько одно поражение мадьяр — под Аугсбургом, где «некторые
>ыли захвачены врагами, другие — жестоко убиты». Описание раз-
овора захваченных вождей мадьяр с германским императором со-
держит элемент, характеризующий этнический автостереотип ав-
ора «Деяний» XI в., существенно отличающийся от того стерео-
ила мадьяр, который был создан западными хронистами при
описании действий мадьярских отрядов. Автор XI в. пишет после
гаконичного указания на поражение мадьярского войска: «Там
>ыли захвачены славные вожди Дел и Булчу и приведены к импе-
ратору. Когда император спросил их, почему они столь жестоки к
ристианам, они сказали: «Мы — мщение всевышнего Бога, им
гы предназначены вам как бич. Мы тогда перестанем преследо-
вать вас, когда мы вами будем пленены и убиты»... Тотчас же их
•хватили и в Регенсбурге повесили» (81а: 306, с. 308). По мнению
Элемера Маюса, сведения о казни вождей Лела и Булчу автор
<1 в. взял из народного предания об убийстве Лелом императора
рубой, которое продолжало бытовать и во второй половине
<Ш в., когда его записал, дополнив приведенный текст «Деяний»
<1 в., магистр Акош (2592, с. 97). Что касается мотива «бича божь-
его», то он является элементом этнического самосознания автора
Деяний» XI в., поскольку, естественно, у мадьяр-язычников это-
о мотива библейского происхождения, примененного в той фор-
ге, в которой он получил распространение с XI в. применительно
: Аттиле и гуннам, Августином в отношении готов (сводка свиде-
ельств произведена Шандором Экхардтом (1890-1969) (1448) и
эалинтом Хоманом (2011, с. 80), быть не могло. Этот мотив был
[звестен церковным деятелям Венгрии (к числу которых прина-
длежал и автор «Деяний») XI в., причем применительно к мадья-
рам-язычникам. Епископ Хартвик писал в Житии Иштвана Свя-
ого: «известно, что мадьяры когда-то были бичом христиан» (41:
'95, с. 402). Функции и роль мотива «бича божьего» в стереотипах
отов, гуннов и мадьяр западных авторов (Хартвик был выходцем
[з Западной Европы) и в автостереотипе мадьяр XI в. (автора
Деяний» XI в.) коренным образом отличны. Для автора «Деяний»
CI в. мотив «бича божьего» — элемент, в известной степени оп-
равдывающий, «обосновывающий» действия мадьяр-язычников
[ротив христиан и даже против церковных учреждений.
Отсутствие интереса автора «Деяний» XI в. к языческому про-
шлому мадьяр, а также наличие у него единственного источника,
t котором продолжатель Регино лаконично говорил о походах от-
рядов мадьяр, сводя их действия к опустошениям городов и об-
285
ластей и к причинению ущерба церквам, обусловили формирова-
ние на страницах «Деяний» автостереотипа мадьяр-язычников:
«народ, посланный богом в наказание христианам, опустошаю-
щий страны и потерпевший лишь одно поражение. Нельзя не
сказать о том, что данный автостереотип, свидетельствуя об опре-
деленном эмоциональном положительном отношении мадьяра-
церковника к мадьярам-язычникам (о дальнейшем развитии этой
тенденции речь пойдет при рассмотрении труда Анонима), отра-
жает только отдельные стороны их походов на Запад и на Балка-
ны и сводит историю этноса к отдельным моментам истории этих
походов. Важнее всего — вторая черта данного автостереотипа ав-
тора «Деяний» XI в. Она характерна, прежде всего, для стереотипа
мадьяр у западных хронистов, писавших о походах. Говоря о дей-
ствиях мадьярских отрядов, они обозначали последние этнико-
ном: мадьяры опустошили, разграбили, убили, прошли в таком-то
направлении, были побеждены и тд. В таком стереотипе этноса
мадьяр у западных хронистов проявилось типичное для обыденно-
го сознания восприятие части в качестве целого и перенесение ха-
рактеристики этой части на целое благодаря использованию в
этой характеристике этникона. Типичное в особенности на войне,
и люди моего поколения прекрасно это помнят. Едва ли следует
говорить о том, что неправомерно переносить указанный стерео-
тип мадьярского этноса, сформулированный западными хрониста-
ми, в научное представление об истории мадьяр X в. Последнее
может строиться только на признании необходимости раскрытия
жизни всей этносоциальной общности. Отряды мадьяр, совершав-
шие походы, составляли лишь одно из звеньев в ее структуре. В
них были представлены средние слои этносоциальной общно-
сти и предводители. Причем эти слои были представлены толь-
ко мужчинами. История не участвовавших в походах мадьяр
осталась вне поля зрения, естественно, западных авторов, не
повлияла она и на этнический автостереотип автора «Деяний»
XI в. Но, как уже говорилось, об этнической истории основной
массы поселившихся в Среднем Подунавье мадьяр можно со-
ставить представление по народному преданию о покупке зем-
ли, данные которого подтверждаются топонимией и историей
языка мадьяр. История социального организма мадьяр XI-
XII вв. не может быть представлена без ее предпосылок X в.,
относительно которых данные источников почти отсутствуют.
Но они могут быть воссозданы ретроспективно на основе мате-
риалов XI-XII вв.
286
Но рассматриваемый автостереотип мадьяр-язычников у ав-
тора «Деяний» XI в. значительно беднее и примитивнее того
представления, которое создает наука на основе исследования
всех свидетельств источников не только об этносоциальном ор-
ганизме мадьяр X в. в целом, но и о той его части, которую
представляли средние слои и предводители, участвовавшие в
походах.
Говоря о походах мадьяр X в., ни продолжатель Регино, ни
мадьярский автор XI в., не говорят о целях этих далеких пред-
приятий. Источники позволяют видеть эти цели в захвате до-
бычи. Она нужна была главам племен и родов не только для
удовлетворения их стремления подражать в роскоши извест-
ным им главам государств, но и для содержания их вооружен-
ных отрядов («дружины»), обеспечения верной службы воинов,
имевших собственных коней и другой скот, вооружение. Из-
вестны данные об угоне пленных в рабство. Так, Видукинд пи-
шет о захвате в 954 г. более тысячи семей зависимых людей во
Франконии (219: 359, с. ПО; неверный перевод — вместо «се-
мей» — «людей» — с. 180). Но за пленных, захваченных в дале-
кой Италии или у Константинополя, предводители отрядов
предпочитали получать выкуп. О выкупе пленных византийца-
ми в 934 г. говорит продолжатель Феофана (120: 464, с. 68). По
свидетельству Лиудпранда (ок. 920-972) был выкуплен у отряда
мадьяр — союзников короля Беренгара — его противник марк-
граф Адальберт в 921 г. (209а: 393, т. 2, с. 1473). Автор «Хрони-
ки монастыря Монтекассино» Лев Марсиканский (ум. 1115 г.)
составил опись драгоценной церковной утвари стоимостью в
200 бизанциев, которая была отдана отряду мадьяр в качестве
выкупа «многих людей» монастыря, захваченных этим отрядом
(937 г.) (238: 393, т. 2, с. 1449). Стремясь к систематическому
пополнению доходов, предводители мадьяр предпочитали за-
хвату добычи получение ежегодной дани. Ее платили короли
Италии до середины X в., по свидетельству Лиудпранда, кото-
рый дважды говорит о внесении предводителям мадьяр по де-
сять мер (модиев) денег — около 943 г. и в 947 г. (393, т. 2,
с. 1474). В течение девятилетнего перемирия, заключенного коро-
лем Германии Генрихом I Птицеловом с предводителями мадь-
яр в 924 г. дань платила Саксония. Об этом имеются недву-
смысленные свидетельства Видукинда (ок. 925-1004) (219: 359,
с. 84, 144, 149). Большинство походов совершалось по пригла-
шениям правителей тех государств, которые использовали по-
287
мощь мадьярских войск для ударов по враждовавшим с этими
правителями странам, где предводители мадьяр надеялись за-
хватить добычу. С конца IX в. до начала 70-х гг. X в. отряды
мадьяр совершали походы по приглашениям правителей Бава-
рии, Северной Италии, каролингской части территории буду-
щей Франции, чехов, доленчан, Византии, Болгарии и Руси.
Проводники, предоставляемые пригласившей их страной, бес-
препятственно проводили эти отряды по Ломбардии (900-950),
Баварии (914-939), Чехии (906-938), Болгарии (934-970). (О том,
как отряды мадьяр сопровождались доленчанами й баварцами,
пишет Видукинд: 219; 359, с. 75, 109-110, 138, 189). Правители
мадьяр вели и дипломатическую деятельность. Известно по
Фульдским анналам об их обращении (безуспешном) через по-
слов к баварцам с просьбой о мире (900 г. 205: 393, т, 1, с. 133).
В 899 г. они заключили мир с императором Арнульфом, в 900 и
после 905 г. с королем Италии Беренгаром I, после 913 г. — с
баварским герцогом Арнульфом, который несколько лет поль-
зовался у правителей мадьяр убежищем в его борьбе а королем
Конрадом I. В 948 г. был заключен мир на пять лет с Византи-
ей. (Обобщение свидетельств источников об этих сторонах исто-
рии — походы на Запад и на Балканы — в работе Дьёрдя Дьёрф-
фи: 1856, с. 40-47). О наличии высшего руководства над раз-
личными отрядами мадьяр можно судить по описанию Виду-
киндом действий двух мадьярских войск в Саксонии в 906 Гр-
одно из них первым совершило опустошение Саксонии, но ос-
талось в земле славян-доленчан ждать, пока второе войско бе-
рет там же добычу (219: 359, с. 138). У войск мадьяр существо-
вала определенная стратегия в захвате добычи. Судя по опи-
санным Видукиндом действиям войск-мадьяр в Саксонии в 933
и 938 гг. они вступали двумя отрядами в страну, ставшую объ-
ектом их нападения, а затем делились на более мелкие отряды,
которые повсюду захватывали добычу, а затем предводитель
войска собирал рассеявшиеся отряды «по своему обычаю с по-
мощью огня и дыма» (219: 359, с. 93, 149-150, 159-160). О дис-
циплине и воинском порядке в отрядах мадьяр можно судить
по свидетельству устной традиции, записанной Эккехардом IV
(ум. ок. 1057 г.) в его части сводного труда «История Санкт-
Галлена», относительно пребывания отряда мадьяр в монасты-
ре св. Гала в 927 г. (230: 393, т. 1, с. 450). Все эти данные, из-
вестные современной науке по отдельным свидетельствам за-
падных хронистов, естественно, последними не принимались
288
во внимание в их совокупности. Стереотип мадьярского этноса
создавался обыденным сознанием этих хронистов на основе
отождествления всего этноса (хронистам в его целостности не-
известного) с отрядами мадьяр-язычников. Эти отряды, и при-
том — без учета многих сторон действий этих отрядов, свиде-
тельствовавших о их организации, целях, способах действий и
т.д., действительно, наносили большой ущерб народам Запад-
ной Европы и Балкан.
Стереотип этноса мадьяр, бытовавший у западных авторов
X в., пожалуй, полнее всего был сформулирован в первом запад-
ноевропейском описании мадьяр, повлиявшем в литературном
плане на их изображение более поздними авторами, — в сочи-
нении Регино. Говоря об изгнании печенегами мадьяр из Ски-
фии, Регино имеет в виду весь их этнос, о чем недвусмысленно
свидетельствует используемый им термин «гене», в качестве
синонима которого автор пользуется множественным числом
действующих лиц, имея в виду мадьяр как этнос в целом. Та-
кое отождествление позволило хронисту представить историю
отрядов мадьяр, совершавших походы на Моравию, Каранта-
нию и Болгарию и далее описание сражавшихся в этих отрядах
как описание этноса, являющееся стереотипом, характерным
для Регино и более поздних авторов. Вот как выглядит этот
стереотип: «Упомянутый народ (этнос — «гене») был изгнан...
Спасаясь бегством, они пустились в путь... И прежде всего они
исходили вдоль и поперек пустыни паннонцев и аваров, добы-
вая себе ежедневное пропитание охотой и рыбной ловлей; за-
тем обрушились на рубежи карантанцев, мораван и болгар час-
тыми вражескими ударами, мечом убили немногих, а стрелами,
которые они выпускают с таким мастерством из роговых луков,
что от их обстрела едва ли можно защититься, — убили многие
тысячи. Однако они не могут сражаться вплотную (с противни-
ком) в боевом строю или захватывать города благодаря осаде.
Сражаются на конях, и продвигаясь вперед, и отступая. Часто
даже обращаются в притворное бегство. И не могут долго сра-
жаться. Впрочем, если бы у них стойкость была бы такой же,
сколь сильно их нападение, то они были бы не сокрушимы.
Как правило, посреди жаркой схватки оставляют битву, а не-
много погодя возвращаются из бегства в сражение, и когда ты
подумаешь уже, что победил, тут ты и попадаешь в смертель-
ную опасность. Этот способ борьбы тем более опасен, что он
необычен для других народов (этносов). Существует различие
10 — 1796
289
между способом вести бой у них и у бриттов, которые исполь-
зуют дротики: (мадьяры) используют стрелы, они живут обы-
чаями не людей, а диких зверей. По слухам, они едят мясо сы-
рым, пьют кровь, сердца людей, которых они захватывают, они
делят на кусочки и пожирают их как бы в качестве лекарства,
никакое милосердие их не трогает, милость не смягчает их
сердца. Волосы свои они срезают ножом до кожи. На конях
они обычно ездят, сидя на них, они размышляют, беседуют,
бездельничают. Своих детей и рабов (слуг, сервов) они учат с
большой старательностью ездить на конях и метать стрелы. По
природе своей они спесивы, мятежны, коварны, бесстыдны:
ведь одна и та же дикость свойственна у них и мужчинам, и
женщинам. Всегда они склонны восставать против чужестран-
цев или против сородичей. По природе своей они молчаливы и
более готовы действовать, нежели говорить. Итак, свирепость
этого отвратительного народа (этноса) опустошила не только
упомянутые области, но и большую часть королевства Италии»
(206: 393, т. 3, с. 2039). (Опущенные здесь фразы приведены
полностью на указанных страницах).
Отождествление хронистом части (отрядов) о целым (наро-
дом, этносом) очевидно: те, кто «был изгнан», «пустились в
путь», «добывали себе ежедневное пропитание охотой и рыб-
ной ловлей», «затем обрушились на рубежи», «убили ... стрела-
ми», применяют такую-то тактику боя, живут обычаями диких
зверей и т.д. Судя по описаниям хронистами набегов отрядов
мадьяр на западные страны, такого рода стереотип, основан-
ный на неправомерном отождествлении этих отрядов со всем
этносом, питаемый и увиденным, и слухами, и характерным
для средневековья отождествлением язычества с дикостью, а
христианства — с человеческим образом жизни, был свойстве-
нен обыденному сознанию народов Западной Европы.
Его выражали в XI в. их образованные представители, кли-
рики, приходившие в королевство Венгрию. Венецианский бе-
недиктинец Геллерт (Герард), ставший епископом чанадоким и
убитый восставшим в 1046 г. против христианства народом, в
одном из своих теологических сочинений («Рассуждение о гим-
не трех юношей»), которое, по мнению современного историка
литературы Тибора Кланицаи (1923-1995) (2264, с. 50), не явля-
ется продуктом развития венгерской литературы, не входит в
историю ее начала, представил мадьяр (мадьярских господ) как
людей, каждый день слушающих певцов и дудочников, прово-
290
дящих ночи в пирах (по обычаю народа? — more ethnicorum),
ничем не интересующихся, кроме конских стойл (9: 393, т. 2,
с. 1028). Автор пространного жития короля Иштвана I Святого
называл мадьяр «сынами проклятия и невежества, грубым и
бродячим народом, который нельзя считать созданием бога,
народом, населяющим свою родину Паннонию» (18: 295, с. 378).
Иностранец, создавший краткое житие Иштвана около 1109 г.
говорил о «варварском народе-этносе (гене) мадьяр», следовав-
шем «заблуждениям неверия» (28: 295, с. 394). Сформулирован-
ный в «Деяниях» XI в. автотереотип мадьяр-язычников как
«бича божьего» в известной степени отличался от этого стерео-
типа, существовавшего у западных авторов.
От изложения автором XI в. истории принятия христианства
в более поздних сводных хрониках сохранился пассаж, отра-
жающий сложное этническое самосознание той части мадьяр-
ской знати второй половяаы XI в., которая вела свое происхо-
ждение от пришедших на службу ко князю Гезе (972-997), а за-
тем ставших вассалами князя (997-1000) и короля (1000-1038)
Иштвана I Святого немецких (швабских, алеманских) рыцарей.
Автор XI в. упоминает в связи о описанием подавления восста-
ния владетеля области Шомодь Коппаня (ок. 998 г.) против
князя Иштвана об активной помощи последнему со стороны
швабского рыцаря Вецелина и подробно говорит о братьях Хон-
те и Пазмане, пришедших из Швабии (Алемании): «Пришел из
Баварии Вецелин в.., который с Иштваном Святым убил в Шо-
моди вождя Коппаня. В тот день он бьл поставлен во главе
войска... Пришли также в эти дни Хонт и Пазмань, которые по
германскому обычаю опоясали на реке Тарам короля Иштвана
Святого мечом. Их род не усматривает различия между их име-
нами и собственным именем. Полагаясь на их помощь, а боль-
ше — на помощь божью, вождь Теза и его сын святой король
Иштван обратили ко крещению некоторых мятежников, устра-
шив их оружием, а других — по их воле. Как вождь Теза, так и
его сын Иштван даровали этим графам обширные и значитель-
ные наследственные владения за их службу, как это теперь
представляется очевидным. С течением времени они слились о
мадьярами благодаря брачным связям. Их советами и помощью
был поставлен над мадьярами король, а многие знатные мадья-
ры, примкнувшие к вождю Коппаню и отвергнувшие крещение
и веру, были определены на позорную службу. Во время этих
событии более знатным считали того, кто быстрее принимал
10*
291
веру Христа» (81а: 306, с. 296-297). (Обоснование вывода о на-
личии этих сведений в «Деяниях» XI в. Яношем Хорватом и
Элемером Маюсом: 2042, с. 314; 2592, с. 62, 74-75). О восста-
нии Коппаня «достаточно изученном моменте становления
феодальной государственности — здесь можно не говорить
(сводка данных о нем: 966, с. 113; 1840; 1856, с. 117-121). Запи-
санные автором XI в. известия о роли родоначальников знат-
ной семьи Хонт-Назмань, данные источников о которой обоб-
щены Яношем Карачоньи (2172, т. 2, с. 182-239), представляют
собой воспроизведение семейного предания, ценного, в част-
ности, как выражение этнического самосознания этой мадьяр-
ской знатной семьи. О распространенности сведений о роли
указанных выходцев из немецких земель можно судить по тому
факту, что в XII в. в грамоту, составленную в 1002 г. и сохра-
нившуюся в виде копии ее имитации, изготовленной в 1209-
1212 гг. (как это доказал Имре Сентпетери (1878-1950): 3198, с.
145, 168, 184), была сделана вставка о «большой битве» между
«немцами и мадьярами», в которой принимали участие «вожди»
Пазмань, Хонт и Орци (3: 328, т. 1, с. 589).
У меня не вызывает сомнения основа этого семейного пре-
дания — обоснование прав на владение наследственными име-
ниями. Поскольку до конца XI в. в королевстве Венгрии пожа-
лования земель совершались в устной форме, то устная тради-
ция о пожалованиях имела особое значение. Ее и записал ав-
тор «Деяний» XI в. Использованный им термин (hereditas) обо-
значающий наследственное владение, точно соответствует по-
нятию, фигурирующему в статьях 20 и 21 закона короля Каль-
мана (ок. 1100 г.), которые различали три вида наследственных
имений: пожалованные Иштваном Святым, пожалованные дру-
гими королями, купленные (29: 325, с. 186). Статья 6 первого
закона Иштвана I, изданного в начале его правления, не при-
меняет этого термина, хотя она и регулирует порядок наследо-
вания владений (1: 325, с. 144). Наиболее благоприятные для
семьи владельца условия наследования закон Кальмана обеспе-
чивал для имений, пожалованных Иштваном I. Понятно по-
этому заинтересованность рода Хонт-Пазманей в сохранении
традиции о получении пожалования от этого короля. Эта тра-
диция выражала сословно-классовое самосознание семьи. Но
ее вполне материальные интересы (обеспечение более широких
прав наследования) стимулировали поддержание предания о
заслуженном получении пожалования, в котором содержалась
292
память об иноэтничном происхождении. Поэтому семейное
предание неизбежно должно было принять записанный хрони-
стом вид, в котором нашло выражение семейное этническое
самосознание. Автор XI в. воспроизвел и его структуру. На ее
«поверхности» — признание себя мадьярами. Оно не только
разумеется, но и имеет конкретное выражение в объяснении
того, как род стал мадьярским: благодаря брачным связям. Са-
мо это объяснение подводит к выражению признания герман-
ской этнической принадлежности родоначальников. В его ха-
рактеристике слиты элементы, обосновывающие наличие у по-
томков их имений (заслуги родоначальников по утверждению
короля «над мадьярами») и его не только германское происхо-
ждение, но и германская этническая принадлежность. В част-
ности, последняя проявляется в прменении «германского обы-
чая» опоясывать мечом, который применялся при посвящении
в мужчины, при отправлении в битву и при возведении в кня-
зья. Видимо, в данном случае — это момент в установлении го-
сударя над мадьярами. Произошло это не на реке Тарам, а в
городе Эстергоме. В предании фигурировал еще один момент,
характеризующий германскую принадлежность родоначальни-
ков: немецкое название Эстергома — Гран, совпадающее с на-
званием впадающей здесь в Дунай реки Гран (венг. Тарам). За-
мена хронистом города рекой и была вызвана немецким назва-
нием города в первоначальной традиции.
Рассказ потомков Хонта и Пазманя (казаи называет их
братьями, пришедшими из Швабии: 79: 304, с. 188) сохранил
свидетельство об этническом стереотипе относительно мадьяр
у родоначальников — выходцев из германских земель: «народ,
для которого они установили короля; народ, многие представи-
тели знати которого отказались принять христианство и были
определены на позорную службу». И этот стереотип относи-
тельно мадьяр конца X в. был характерен для этнического са-
мосознания мадьярских феодалов Хонт-Пазманей во второй
половине XI в. Словом, мадьярское этническое самосознание
Феодальной семьи, происходившей от германских рыцарей
конца X в., было сложным. Основные его компоненты отража-
ли наряду с представлением об иноэтичной принадлежностью
родоначальников, сословно-классовый статус крупных феода-
лов. В связь с последним моментом можно поставить и форму-
лу «их советами и помощью», содержащую понимание обязан-
ности вассалов по отношению к королю. Но для самосознания
293
данной семьи было характерно знание этой формулы, которая
неизвестна актам королевства Венгрии: она была в употреблении
на Западе (Сводка известий — в работе Петера Ваци: 3854).
Однако ценность семейного предания, записанного автором
XI в. я усматриваю в том, что она сохранила такой элемент эт-
нического самосознания, который, на мой взгляд, имеет не ин-
дивидуальный, а общеэтнический характер. Этот элемент —
понимание этноса как общности, включение в которую пред-
ставителей других общностей возможно только благодаря брач-
ным связям. Не благодаря переселению в страну, где живут
мадьяры, не благодаря проникновению в их господствующий
класс, то есть не благодаря включению в их социальный орга-
низм, не благодаря усвоению языка другого этноса, а лишь
благодаря разрушению эндогамии собственной этнической
общности. Остальные условия необходимы, но недостаточны
для того, чтобы потомки немца стали мадьярами. Таково пони-
мание этноса преданием семьи феодалов, и я не усматриваю
сословно-классовых перегородок, которые разделяли бы в этом
вопросе этническое самосознание различных социальных слоев
мадьяр XI в. Такое понимание этноса явилось результатом эм-
пирического обобщения обыденным сознанием реальной дей-
ствительности. Современная этнология в результате обобщения
большого материала этнографических исследований (538, с.
114-120) выявила роль эндогамии как «стабилизатора» этноса, а
брака — как одного из наиболее радикальных путей включения
в этнос «чужеродных элементов».
Особое значение имеет обнаруженное в семейном предании
понимание этноса этническим сознанием мадьяр XI в. для изу-
чения письменных памятников королевства Венгрии XI-XII вв.,
где фигурирует латиноязычный этникон мадьяр «унгари», «хун-
гари», который применен хронистом и в записи рассмотренно-
го предания: обыденное сознание и мадьяр, и других народов
понимало его в этническом смысле, а не в государственно-тер-
риторюльном (не все жители королевства Венгрии, а только
члены этнической общности мадьяр).
Этническое самосознание автора «Деяний» XI в. нашло до-
вольно определенное выражение в описании им событий 1031-
1067 гг,, которое сохранилось в сравнительно цельном виде.
«Деяния» являются основным источником по внутри- и внеш-
неполитической истории королевства Венгрии. В них широко
использован текст Алтахских анналов и жития Геллерта (Гер-
294
хардта). При рассмотрении многих пассажей «Деяний» XI в.,
отражающих этническое самосознанив их автора, нельзя не
учитывать результатов изучения событий указанного периода
по всей совокупности свидетельств, обобщенных в трудах Дью-
лы Паулера (2897, т. 1, с. 72-115, 412-432), Дьёрдя Секея (3177,
с. 54-68), Лайоша Элекеша (1464, с. 9-93), Балинта Хомана
(2020, с. 234-279), Дьёрдя Дьёрффи (1878, с. 835-877, 1662-1666;
1856, с. 374-383, 571-572), а также хронологию событий (1535, с.
82-89). Перипетии внутриполитической борьбы и внешнеполи-
тической истории, описываемые в «Деяниях», давали возмож-
ность их автору проявлять не только свое сословно-классовое,
но и этническое самосознание, поскольку они представляли
собой борьбу группировок господствующего класса различного
этнического не только происхождения, но и статуса. Рассмат-
ривая здесь и далее свидетельства памятников, я стремлюсь
выявить в них проявления этнического самосознания их авто-
ров, а также — данные об этническом самосознании этноса в
целом и отдельных его слоев. Выполнение этой задачи исклю-
чает рассмотрение отдельных элементов, вычлененных из тка-
ни повествований, но делает необходимым рассмотрение тек-
стов, содержащих нужные для моих целей известия, в их цело-
стности. Это — непременное и первое условие анализа, в ре-
зультате которого можно получить представление об особенно-
стях этнического самосознания мадьяр как этноса в изучаемое
время, об основных тенденциях его изменений, в которых вы-
ражаются изменения его параметров, связанные с формирова-
нием раннефеодальной народности как историко-стадиального
типа мадьярского этноса Х-ХП вв.
В рассматриваемых текстах памятников исследователь обна-
руживает, прежде всего, выражение позиций авторов. Выделе-
ние в них самосознания личного, а также — в отдельности —
той группы феодалов, к который принадлежали авторы извес-
тий, класса феодалов в целом, выделение свидетельств о само-
сознании других социальных слоев, широких народных масс,
по возможности — сопоставление проявлений этнического са-
мосознания различных классов и слоев, нахождение в самосоз-
нании тех и других общеэтнических и обусловленных классо-
во-сословной принадлежностью моментов, то есть самосозна-
ния этносоциального, — все эти задачи исследования эволю-
ции этнического самосознания мадьяр на этапе формирования
раннефеодальной народности можно выполнять лишь на осно-
295
ве изучения контекста памятников. Естественно, что при этом
нельзя не учитывать, что все они вышли из-под пера предста-
вителей господствующего класса и отражают в первую очередь
позицию этого класса. Тем важнее выявить крупицы сведений
об этническом самосознании широких социальных слоев.
Этническое самосознание автора «Деяний» XI в. проявляет-
ся, прежде всего, в повествовании о событиях, последовавших
после смерти наследника престола сына Иштвана I — короле-
вича (герцога) Имре (1031 г.) и ослепления в 1032 г. прибли-
женными королевы Гизеллы (Кейолы) — жены Иштвана (с 995
или 996 г.) двоюродного брата Иштвана I — Вазула (Васоя):
«Когда Господь, возвеличивший свою милость тем, что обратил
в бегство королей от меча святого короля Иштвана и подчинил
его господству княжества и власти всех соседних народов («на-
ционум»)» (81а: 306, с. 318), король Иштван «решил передать
корону королевского величества своему сыну, герцогу Имре
(Эмерику), наделенному свыше святейшим нравом». Но Имре
«умер своей смертью. Его безутешно оплакивали, громко ры-
дая, святой король Иштван и вся Венгрия. Святой король Иш-
тван от столь жестокой скорби тяжело заболел ... его терзали
приступы тоски особенно потому, что никто из его родствен-
ников не казался пригодным к тому, чтобы после его смерти
сохранить королевство в вере Христовой. Ведь мадьярский на-
род (этнос «гене Хунгарика») был готов склониться скорее к
языческому культу, нежели к христианской вере... До своей
смерти он хотел поставить королем «своего двоюродного брата
Вазула. «Услышав об этом, королева Гизелла составила заго-
вор», в результате которого Вазул был ослеплен (306, с. 319-
320). 15 августа 1038 г. король Иштван умер, «и весь народ ко-
ролевства, как знатные, так и незнатные, вместе богатые и бед-
ные скорбели о смерти святейшего короля... А королева Гизел-
ла вместе с Будой, сообщником преступления, решили сделать
королем Петера — шваба (алемана) или точнее — венецианца,
брата королевы. Они стремились к тому, чтобы королева Ги-
зелла могла по своему произволу исполнить свою волю и бес-
препятственно подчинить королевство Венгрии после потери
им свободы немцам («Теутоницис») (306, с. 322). Петер Орсео-
ло, живший с 1027 г. при дворе Ишвана I, в действительности
был племянником короля — сыном его сестры и дожа Венеции
Отто Орсеоло. В 1038 г. он стал королем Венгрии. Рассказ ав-
тора XI в. о его первом правлении (до 1041 г.) полон порица-
296
ний в адрес Петера: «После того, как Петер стал королем, он
отбросил все милости королевской светлости и, свирепствуя с
немецкой яростью» («Теутонико фуроре») стал отстранять знат-
ных Венгрии» («Нобилес Хунгариэ»). С надменностью во взоре
и с ненасытным сердцем он пожирал земельные владения
(добро земли?) с немцами, ревевшими, как дикие звери, и с ла-
тинянами (итальянцами), чей шепот был подобен шелесту тро-
стника. Он передал немцам и латинянам для охраны крепости,
укрепления и замки. Сам Петер был чрезмерно расцущен, и
никто в это время не мог быть спокоен за целомудрие своей
жены или девственность дочери или сестры вследствие нападе-
ний приспешников короля, безнаказанно их насиловавших.
Магнаты Венгрии, видя беду своего народа (гене — этнос), ко-
торую им несли вопреки Богу, собрав совет, просили короля,
чтобы тот приказал своим отказаться от столь гнусного дела.
Король же, будучи преисполнен спесивой гордыней, излил на-
ружу чумной смрад затаенного яда, сказав: «Если буду еще здо-
ров, то поставляю немцев в качестве судей, как светлейших и
заметных, так и местных (низших), а также в качестве сотни-
ков и даже десятников и старост (деревенских старост) и в ка-
честве всех магнатов и властей в королевстве Венгрии, землю
ее наполню госпитами и всю ее передам во власть немцев». И
добавил: «Само имя Венгрия (Хунгария) происходит от слова
«ангария», и ее жители должны ее соблюдать» (306, с. 323-324).
Таковы были источники раздора между королем Петером и
мадьярами.
В третий год правления Петера магнаты и рыцари мадьяр по
совету епископов собрались против короля Петера. Они стара-
тельно искали в королевстве кого-либо из королевского рода,
кто был бы способен к управлению королевством и кто освобо-
дил бы их от тирании Петера. Так как они не смогли найти в
королевстве никого такого, то выбрали из своей среды некоего
ишпана (графа) по имени Аба, мужа сестры святого короля
Иштвана, и его поставили над собой королем. Аба, собрав вой-
ско мадьяр, выступил против короля Петера, чтобы сразиться.
Петер же, увидев, что он лишился помощи мадьяр, сильно ис-
пугавшись, бежал в Баварию, чтобы просить поддержки у коро-
ля немцев Генриха (Генрих III, германский король в 1039-1056,
император с 1046 г.). Петер бегством вырвался из рук мадьяр,
но мадьяры убили, разрубив на куски, преступнейшего борода-
того Буду, возбудителя всех зол, а у двух его сыновей они вы-
297
кололи глаза» (306, с. 325). Аба правил в 1041-1044 гг. В иско-
ренении последствий распоряжений Петера ему помогали трое
«из магнатов королевства», которые «отстаивали свободу своего
народа» («гене») (306, с. 326).
Этническое и классово-сословное самосознание автора XI в.
проявляются при описании им событий давления короля Абы
(вторжение войск Абы в феврале 1042 г. в области империи, втор-
жения Генриха III в королевство Венгрии осенью 1042 г. и осенью
1043 г., мирные переговоры в перерыве между военными дейст-
виями, казнь пятидесяти знатных мадьяр Абой в 1043 г.). При
этом мадьярский автор XI в. пользуется данными Алтахских анна-
лов. Король Аба услышал, «что Петер оставлен мадьярами и ми-
лостиво принят королем немцев Генрихом». В 1042 г. Генрих III
«праздновал в Кельне пасху Господа и совещался со своими маг-
натами, как ему следует отомстить за обиду, несправедливо нане-
сенную его королевству мадьярами. Они единодушно посоветова-
ли ему с оружием напасть на мадьяр... Послы же мадьяр обещали
..., что мадьяры полностью выполнят его требования, за исключе-
нием того, что не примут Петера в качестве короля... Мадьяры не
соглашались никоим образом...» (306, с. 326-328). На следующий
год во время переговоров Генрих III выразил желание, чтобы «не-
справедливо оскорбленные мадьярами присутствовали при заклю-
чении мира»... Генрих III «пришел к границам Венгрии и на сле-
дующий день намеревался захватить засеки, которыми мадьяры
заперли реку Рабца. Между тем послы короля Абы просили» Ген-
риха III «назначить подходящее время, когда они возвратили бы
ему всех пленных, а кроме того, принесли ему дары». Генрих III
ушел от границ Венгрии. «После этого’ король Аба, получив безо-
пасность, сделался наглым и начал свирепствовать против мадьяр.
Он полагал, что у господ с рабами (сервами) все общее, а также
считал за ничто нарушение клятвы» Презирая же знатных коро-
левства, он всегда рассматривал их наравне с крестьянами и не-
знатными. Но знатные мадьяры, не желая этого терпеть и тяжело
перенося его озлобление, составили заговор и поклялись его
убить. Однако кто-то из них указал королю на поклявшихся его
убить. Тех из них, кого он смог захватить, он приказал убить без
судебного разбирательства. Это принесло королю большой ущерб.
Когда король проводил великий пост в Чанаде, он запер под
предлогом совещания в каком-то доме около пятидесяти знатных
мужей и приказал вооруженным рыцарям их обезглавить без рас-
каяния и исповеди» (81а: 306, с. 329-330).
298
Сюжет следующих сохранившихся частей «Деяний» XI в. со-
ставляют события 1046-1067 гт., связанные с народными дви-
жениями под лозунгом возвращения к язычеству, борьбой за
трон между отдельными членами дома Арпадов и борьбой с
германским императором: «Король же Петер, поднятый вла-
стью короля немцев, уже не правил, а лучше сказать притеснял
Венгрию жестокостью своей тирании. Из доноса некиих невер-
ных... Петер узнал, «что трое «знатных Венгрии»... «и их родст-
венники думают, как вернуть королевство королевскому роду»
(306, с. 336). После казни этих знатных Петер «всю Венгрию
стал столь сильно притеснять, что (люди) предпочитали уми-
рать, чем вести такую жалкую жизнь. Тогда знатные Венгрии,
видя беды своего народа (гене — этнос) (см. также: с. 324-326),
собрались вместе в Чанаде и, проведя совет всей Венгрии, на-
правили официальных послов к Эндре и Левенте, передав им,
что вся Венгрия с верностью их ожидает и все королевство бу-
дет им охотно повиноваться как королевскому семени, лишь
бы только они пришли в Венгрию и защитили их от ярости
немцев. Они также подтвердили им клятвой, что, как только те
вступят в Венгрию, то все мадьяры единодушно к ним стекутся
и подчинятся их власти» (306, с. 337).
Когда же Эндре и Левенте пришли к Абауйвару (Новому
Замку, построенному королем Абой), то «вся масса (толпа,
множество) мадьяр толпами (отрядами) стеклась к ним. Разъя-
ренные по дьявольскому наущению они упорно упрашивали
Эндре и Левенте, чтобы те позволили всему народу исполнять
обряды язычников, убить епископов и клириков, разрушить
церкви, отбросить христианскую веру и поклоняться идолам.
Те позволили им согласно желанию их сердец итти и погибать
в выдумках их праотцов. А иначе они не сражались бы против
короля Петера за Эдре и Левенте. Вата из замка Белуш первый
среди мадьяр посвятил себя демонам, постриг голову и отпус-
тил кудри по обычаю язычников на три стороны... Тогда из-за
гнусных и нечестивых внушений Ваты все люди («омнес попу-
ли») посвятили себя служению демонам и начали есть конское
мясо и вообще совершать худшие прегрешения. Они убивали
как клириков, так и мирян, придерживавшихся католической
веры. Затем, восстав против короля Петера, они предали по-
зорной смерти всех немцев и латинян, которые, будучи постав-
лены на разные должности, были рассеяны по Венгрии. Они
послали ночью на быстрейших конях трех глашатаев, которые
299
должны были объявить указ и слово Божье, Эндре и Левенте,
что епископов с клиром нужно убить, убить и сборщика деся-
тины, снова принять уничтоженное язычество, полностью
уничтожить коллекту с собирающими ее немцами и латиняна-
ми и чтобы исчезла навеки память о Петере. Утром... король
точно узнал, что братья вернулись и что по их наущению его
начальники (должностные лица) были убиты мадьярами». Пе-
тер направился в Секешфехервар. «Мадьяры же, угадав его же-
лание, опередили его. Захватив колокольни и башни и заперев
ворота, они его не впустили». Эндре и Левенте двигались по
центру Венгрии «с той же толпой (сборищем)». Во время этого
восстания (осенью 1046 г.) было убито три епископа, в том
числе и Геллерт (Герард) — «родом (по происхождению, по ро-
ждению) венецианец («национе Венетенсис»)» (306, с. 338-341).
«Король Петер, видя, что мадьяры, единодушно примкнули
к герцогам Эндре и Левенте, бежал со своими немцами в сто-
рону Мошона, чтобы оттуда перебраться в Австрию, но уйти
ему не удалось. Сначала мадьяры заняли ворота королевства и
выходы из него...» Короля Петера схватили и ослепили. «От
чрезмерной скорби он вскоре скончался» (306, с. 342). Умер и
герцог Левенте. Королем был коронован Эндре I (1046-1060),
который «приказал всему своему народу (этносу — «гене») под
угрозой смертного приговора, чтобы, оставив язычество, преж-
де им разрешенное, они вернулись к истинной вере Христа и
во всем жили согласно тому закону, которому их научил святой
король Иштван». Если бы Левенте «получил власть над коро-
левством, то без сомнения он совратил бы всю Венгрию идоло-
поклонством язычества...» Король Эндре I «в три года сделал
силой оружия поляков, чехов и австрийцев данниками мадьяр»
(306, с. 344). Других свидетельств о такого рода подчинении
нет. Известно, что в начале 1050 г. в Венгрию вторгался отряд
регенсбургского епископа Гебехарда. В ответ на это Эндре I
послал войско в Австрию, а затем безуспешно попытался поме-
шать возведению замка Хайнбург на границе с Венгрией. В
1048 г. (дата предположительна) брат короля Бела, прибывший
из Польши, где он находился в изгнании, получил треть коро-
левства в качестве герцогства (дуката). Еще до 1046 г. Эндре
«взял себе в жены дочь князя русов» (Анастасию Ярославну)
(306, с. 345). В конце лета 1051 г. и в 1052 г. на Венгрию совер-
шал походы император Генрих V, борьбе с войсками которого
посвящены особые рассказы автора «Деяний» XI в.
300
В августе-сентябре 1052 г. «король немцев с большим вой-
ском осадил замок (крепость) Пожонь («Позон»), желая отом-
стить за Петера и подчинить Венгрию своей власти... Тогда
мадьяры, которые были в замке (крепости)» послали к кораб-
лям императора воина-пловца, который потопил эти корабли,
и «сила немцев была уничтожена». В войне 1051 г. «король Эн-
дре и герцог Бела сожгли все снопы злаков и скирды трав и да-
леко увели жителей со всем их скотом из тех областей, через
которые император намеревался пройти». Войско императора
«жестоко страдало от голода. Кроме того, мадьяры и печенеги
каждую ночь свирепо нападали на них, убивая их отравленны-
ми стрелами, и, протягивая веревки между их палатками, за-
хватывали многих, исполнявших какую-либо службу. Из страха
перед дождем стрел, который заливал и уничтожал немцев, они
рыли для себя землю и, прикрывшись сверху щитами, живые
лежали вместе с мертвыми в могилах. Так могила, которую ко-
пали для мертвого днем, ночью служила живому, а та, которую
копали живому на ночь, служила мертвому днем». Прося мира,
император обещал, что «никогда отныне он не решится оби-
деть короля мадьяр...» «Тогда король Эндре, проявляя обычную
щедрость королей Венгрии, послал императору» много продо-
вольствия, « а также в избытке запас вина. Многие же из нем-
цев, неумеренно употребив пищу и питье, опьянев и объев-
шись, скончались. Остальные, освобожденные из пасти смерти
благодаря состраданию мадьяр, оставили палатки, щиты и всю
свою утварь и столь стремительно поспешили вернуться в Гер-
манию, что и назад не оглядывались. По этому событию то ме-
сто, откуда столь позорно бежали обесславленные немцы, бро-
сившие щиты, до сих пор зовется Вертешхедь». Об установле-
нии мирных отношений короля Эндре I с Германией свиде-
тельствовали обручение (1058 г.) и брак дочери Генриха III и
сына Эндре I — Шаламона, которого король короновал в 1057 г.,
а Белу — заставил отказаться от короны на свидании в Вар-
кони в том же году. Началась борьба за трон между Белой и
Эндре I, который отправил Шаламона к императору Генриху
IV (1060 г.). «За ним последовали многие магнаты (знатные)
Венгрии». В 1060 г. Бела победил короля Эндре в битвах на Ти-
се и у Мошона. В войске Эндре I «мадьяр было немного», ос-
нову его составляли наемники. Военачальники Вильгельм и
Пот, пришедшие к Эндре I от императора, «возбужденные яро-
стью немцев, поспешно переправились со своими полками че-
301
рез Тису... Но с помощью Бога герцог Бела одержал победу,
перебив там почти всех немцев и взяв в плен их военачальни-
ков. Мадьяры, которые были у короля Эндре, увидев, что гер-
цог Бела побеждает», перешли на его сторону. Короля Эндре I
схватили, и вскоре он умер. 6 декабря 1060 г. королем стал Бе-
ла I, умерший 11 сентября 1063 г. Он «принес добро своему на-
роду» (этносу — «гене»). «Он не позволял купцам и менялам с
преступной алчностью получать от простых людей и крестьян
излишнюю прибыль. Это — причина, которая обычно больше
всего ввергает народы (populos) в опасность бедности и нужды.
.. Он также из благочестия облегчил бремя мадьяр от обяза-
тельной службы... Поэтому Венгрия, весьма разбогатев, подня-
ла голову над всеми соседними странами»... (306, с. 346-359).
Но в 1061 г. вспыхнуло новое восстание с требованием воз-
вращения к язычеству: «Милостивейший король послал по всей
Венгрии глашатев, чтобы от каждой деревни они позвали в со-
вет короля двух старцев, обладающих красноречием. Услышав
это, к королю в Секешфехарвар пришли не только те, кого зва-
ли, но и даже все крестьяне и сервы со всем плебсом Венгрии.
Король же и епископы и все магнаты (знатные), увидев огром-
ную массу, испугались, как бы те случайно не напали ва них,
и, войдя в город, заперли его. Плебс же поставил над собой
главарей», которые сформулировали требования «по обычаю
наших отцов жить в язычестве, забросать камнями епископов,
убить пресвитеров, удушить клириков, повесить сборщиков де-
сятин, разрушить церкви, разбить колокола... Весь плебс с
одобрением поддакивал...» Выступление было подавлено «воо-
руженными рыцарями».
При поддержке германских феодалов (императору Генриху
IV было в 1063 г. 13 лет) королем Венгрии стал 11-летний Ша-
ламон (1063-1074). Сыновья Белы I Геза, Ласло и Ламберт ук-
рылись в Польше. По миру, заключенному в Дьёре 20 января
1064 г., Геза получил герцогство. «Император ... с благородным
(знатным) римским войском... вернул Шаламона в Венгрию...
Итак, король Шаламон с императором без труда вошел в Венг-
рию, лишенную короля, и спокойно прибыл в город Секеш-
фехервар, где с великими почестями был принят всем клиром
и народом всей Венгрии. Император обратился ко всему собра-
нию мадьяр с речью в защиту своего зятя короля Шаламона...
Он добился того, чтобы король Шаламон сидел на отцовском
троне, коронованный со славой с согласия и одобрения всей
302
Венгрии. Сам же император, щедро вознагражденный королем
Шаламоном богатыми сокровищами Венгрии, благополучно
вернулся к себе. Как только ушел император, Геза тотчас при-
был в Венгрию». После заключения мира между Шаламоном и
Гезой король Шаламон в Пече «в день Пасхи в присутствии
знатных королевства был коронован с почетом руками герцога
Гезы и со славой был отведен выслушать мессу в королевскую
базилику князя апостолов Святого Петра. Все собрание мадьяр,
увидя мир и взаимную любовь между королем и герцогом, сла-
вило Бога...» До этого мир в Дьёре был заключен «перед Венг-
рией» (306, с. 360-361).
Самосознание автора «Деяний» XI в. и социальной группы,
к которой он принадлежал, проявляется в более или менее яс-
но выраженном им понимании категорий: «вся Венгрия»,
«мадьяры», «народ, люди» (populus), «народ-этнос» («гене»).
Понятия «Венгрия» и «вся Венгрия» в тексте памятника
имеют различное содержание: Венгрия — королевство Венгрия
— понятие территориально-географическое; «вся Венгрия» —
тождественна в представлении автора XI в. определенной со-
циальной группе. Подозрение такого рода возникает уже при
отыскании смысла сочетания «святой король Иштван и вся
Венгрия» (306, с. 319). По словам автора, они громко рыдали,
оплакивая герцога Имре. О том, что автор XI в. представляя
рыдающим не только короля, но и «всю Венгрию» вполне ре-
ально, а также о том, что король для автора не являлся элемен-
том, частью, членом «всей Венгрии», убеждают те пассажи
«Деяний» XI в., где раскрывается смысл, содержание, социаль-
ный характер понятия «вся Венгрия». Из описания событий
1046 г. явствует, что для автора «Деяний» XI в. совет «знатных
Венгрии» в Чанаде является советом «всей Венгрии». Оплаки-
вали смерть герцога Имре знатные Венгрии и король. Это осо-
бенно будет ясно из дальнейшего изложения, где каждому из
этих понятий приданы в отдельности особые функции. А здесь
обращает на себя внимание и второе значение понятия «вся
Венгрия»: Петер притеснял Венгрию, всю Венгрию и при этом
знатные Венгрии видели беды «своего народа» (этноса). По
мнению автора XI в., знать включала в понятие «всей Венгрии»
не только себя (против притеснений выступили трое «знатных
Венгрии»), но и весь мадьярский этнос, который нуждался, по
словам знатных, в защите от «ярости немцев». В тексте «вся
Венгрия» имеется два значения, но одно из них (знатные) из-
303
лагает автор от собственного имени, а понимание второго (весь
мадьярский этнос) приписывает знати, что особенно четко
проступает в изложении устного послания совета «всей Венг-
рии» герцогам Эндре и Левенте: «вся Венгрия с верностью их
ожидает» (306, с. 336-337). Первое значение («вся Венгрия» —
знать) обнаруживается и в авторском замечании относительно
возможного совращения «всей Венгрии» идолопоклонством
язычества герцогом Левенте. Судя по контексту народ (этнос)
уже был совращен, а король Эндре I требовал от него возвра-
щения к христианству (306, с. 344). Автор XI в. именует «всей
Венгрией» и собрание знати в Секетфехарваре в 1063 г., при-
чем не может ввести в заблуждение обозначение этого собра-
ния знатных, которое обычно собиралось на коронацию, как
«клир и народ всей Венгрии», как «собрание мадьяр»: согласие
и одобрение «всей Венгрии» было согласием и одобрением
лишь данного собрания знати именно в присутствии знати быя
заключен мир между Шаламоном и Гезой в Дьёре («перед
Венгрией», «перед лицом Венгрии» — coram Hungaria). О при-
сутствии «знатных королевства» автор говорит, описывая коро-
нацию Шаламона в Пече (306, с. 361-362).
Сословно-классовое понимание «всей Венгрии» как сово-
купности знати королевства — это элемент мировоззрения ав-
тора «Деяний» XI в. Как видно из его изложения, он был при-
сущ не всегда самосознанию самих знатных, включавших во
«всю Венгрию» и народ (этнос). Да и в феодально-церковном
мировоззрении автора XI в. этот элемент функционирует в со-
поставлении с королем, а не в противопоставлении населению,
народу (этносу).
Знание двойного значения понятия «вся Венгрия» позволяет
выяснить и тот смысл, который автор XI в. вкладывал в этни-кон
«мадьяры» («Хунгари», «Унтари»). Если в узком значении «вся
Венгрия» — это социальный слой, внутренняя однородность кото-
рого характеризуется применением для обозначения всего этого
слоя социально однозначного термина «знатные» («нобилес»,
«процерес», «приматес»), то этникон «мадьяры» автор XI в. при-
меняет в узком его значении, прежде всего, для обозначения час-
тей мадьярского этноса, которые могли быть и неоднородны в со-
циальном отношении. Чаще всего это имя целого (мадьярского
этноса) в узком смысле используется автором XI в. для обозначе-
ния военных отрядов. Такая функция этникона характерна для
обыденного сознания и в наше время. Поколениям, пережившим
304
войну, это не нужно объяснять. Констатировав, что наименование
мадьярами их военных отрядов, это — обычный элемент этниче-
ского самосознания и автора «Деяния» XI в., и всех мадьяр того
времени, я обращаю внимание на те случаи, когда автор XI в.
применяет этникон «мадьяры» для обозначения лишь одной их
социальной группы. Таковой оказываются знать королевства
Венгрии. Этниконом «мадьяры» автор XI в. именует знать, говоря
об источниках раздоров между королем Петером и «мадьярами», о
том, что Петер лишился помощи «мадьяр». Эта оппозиция фигу-
рирует в обобщающих характеристиках. А когда речь вдет о дейст-
виях противостоявших Петеру «мадьяр», то ими оказываются
«магнаты и рыцари мадьяр» (306, с. 324-325). В тексте в качестве
синонимов фигурируют «послы мадьяр» — «послы короля Абы».
Не требуется особых разысканий для доказательства того, что, го-
воря о «мадьярах», которые оставили короля Петера, нанесли оби-
ду королевству Генриха III, могли выполнить требования этого
короля, не соглашались принять Петера в качестве короля, оскор-
били сторонников Генриха III, могли стать объектом нападения
этого короля, — автор XI в. описывает действия знати, а не всего
этноса. Терминологическое раскрытие этникона «мадьяры» в по-
нимании автора XI в. содержит его описание того, как король Аба
«начал свирепствовать против мадьяр». Уже приписываемая коро-
лю мысль, «что у господ с рабами все общее», говорит о направ-
ленности его действий против господ. Презирал он знатных, кото-
рые не пожелали этого терпеть. Король казнил знатных мужей
(306, с. 326-330). Ясно, что поляки, чехи и австрийцы платили
дань знати мадьяр, а точнее — ее главе — королю, а не «мадья-
рам», чей этникон автор XI в. применяет и здесь (306, с. 344). На
стороне Эндре I и Шаламона в 1060 г. находились части мадьяр-
ской знати, которых автор XI в. в одном случае называет знатны-
ми Венгрии (сторонников Шаламона), а в другом — «мадьярами».
Связь классово-сословного истолкования понятий «вся Венгрия»
и «все мадьяры» проявляется в устном послании знатных Венгрии
(«всей Венгрии») герцогам Эндре и Левенте: «вся Венгрия»
ожидает герцогов, после прибытия которых «все мадьяры» к
ним стекутся (306, с. 337). Так выражалось этносоциальное са-
мосознание самих знатных: «мадьяры — это мы» (не «только
мы», но и не «также и мы»).
О том, что автор XI в. понимал термин «мадьяры» и как эт-
никон, название этноса, этносоциального организма, свиде-
тельствует применение этого термина для обозначения участ-
305
ников движения 1046 г. Но так как описанию этого движения
непосредственно предшествовал рассказ о действиях знати, по-
именованной «всей Венгрией», «всеми мадьярами», то социаль-
ные низы — участники движения 1046 г. названы здесь сначала
«вся масса, все множество, вся толпа мадьяр» («Мульитудо Хун-
гарорум»), а затем этниконом «мадьяры». В продолжении же
повествования о движении 1046 г. этникон «мадьяры» приобре-
тает свое подлинное этническое наполнение, обозначая всех
членов этносоциального организма: мадьяры убивают началь-
ников, поставленных королем Петером, действуют против это-
го короля. И уже в качестве их части социальные низы, массы
обозначены в качестве «толпы, сборища» (multitude) (306, с. 337-
339, 342). Всех мадьяр обозначает этот этникон в сочетании:
«король мадьяр». В качестве этникона термин «мадьяры» функ-
ционирует при обозначении частей этносоциального организ-
ма, включающих в себя представителей разных социальных
слоев, — войск. Этническое содержание термина «мадьяры» в
этих случаях подчеркивается реальной оппозицией мадьяр и
немцев и смысловой оппозицией мадьяр и печенегов (306, с. 346-
350). Видимо, не только социальные низы, а весь этносоци-
альный организм обозначен этниконом «мадьяры» в свиде-
тельстве об облегчении бремени обязательной службы мадьяр
Белой I (306, с. 359).
О том, что латиноязычный этникон, обозначавший мадьяр
(унгари, хунгари), традиция мадьярской феодальной семьи по-
нимала в этническом, а не в государственно-территориальном
плане, уже говорилось (с. 294). Такое же понимание характерно
и для автора XI в. Особенно четко такое осознание этникона
проявляется в описании действий мадьяр и печенегов. У них
много общего (в данном случае): они входят в войско короля
Венгрии как жители его королевства (указаний на различие
статусов памятник не содержит), которыми впервые они стали
еще во второй половине X в., как предполагает Дьёрдь Дьёрф-
фи (1856, с. 50-51); у тех и других — одинаковая тактика и оди-
наковое оружие (отравленные стрелы) (306, с. 348-349). Автор
XI в. осознавал лишь этнические их отличия, принадлежность
к разным этносам, точнее — к разным этникосам. Осознание
этого выразилось в применении различных этниконов, за кото-
рыми угадываются различные самоназвания, выражающие эт-
ническое самосознание этих народов-этносов. Рассматривае-
мое место «Деяний» XI в. пока представляется мне единствен-
306
ним свидетельством об этническом самосознании низших сло-
ев мадьярского этносоциального организма. Оно говорит о
том, что и сами эти слои (а не только знатные, о которых уже
было сказано), и автор «Деяний» XI в. осознавали и самоназва-
ние мадьяр, и отражавший его этникон как выражение этниче-
ской, а не государственно-территориальной принадлежности.
Установление (пусть предположительное) этого факта по-
зволяет, в свою очередь, выявить содержание понятия «гене».
В единственном в «Деяниях» XI в. случае, когда это понятие
фигурирует как совокупность людей, объединенных одной и
той же этнической (не государственно-территортальной) при-
надлежностью, конкретно — принадлежностью мадьярской
(впрочем, для выяснения содержания рассматриваемого поня-
тия это неважно) представляется очевидным, что «гене» — это
этнос: «gens Humgarica» — мадьярский этнос, мадьярская на-
родность. Ведь из такого определения мадьярского этноса, где
«гене» — понятие родовое, а «хунгарика» (мадьярский) — на-
именование одного из видов, входящих в этот род, следует, что
родовое понятие, включающее в себя в качестве видов ряд эт-
носов-народов, может являться только понятием этноса (306, с.
319-320). Таково же значение понятия «гене» в сочетаниях
«варварский народ-этнос мадьяр» и «мадьярский народ-этнос»,
содержащихся в житиях Иштвана — в Кратком житии (составлен-
ном около 1109 г.) и в житии, написанном епископом Хартви-
ком в 1109-1116 гг. (barbarica gens Hungarorum, gens Hungarica:
28: 295, c. 394; 41: 295, c. 433). Автор XI в. фактически отожде-
ствляет «гене» короля Белы I и мадьяр, имея в виду мадьярский
этнос, в рассказе о правлении этого государя (306, с. 358-359).
Содержание термина «гене» имеет непосредственное отно-
шение к отражению в «Деяниях» XI в. этнического самосозна-
ния знатных мадьяр. Памятник в двух случаях говорит о «гене»
королей — Эвдре I и Белы I. Последний случай только что
упомянут как пример отождествления «гене» короля и мадьяр-
ского этноса. Второй случай как будто бы дает основания трак-
товать «гене» короля в значении «подданные» и даже «социаль-
ные низы», поскольку «генсу» король предписывал оставить
язычество (306, с. 344). Но в том месте «Деяний» XI в., где не-
сомненен этнический характер «генса», поскольку при нем на-
ходится определение «мадьярский» (306, с. 319-320), ему при-
писывается готовность «склониться скорее к языческому куль-
ту, нежели к христианской вере». Так что «гене» короля — это
307
народ-этнос, к которому принадлежит король. Яснее содержа-
ние понятия «гене» в сочетаниях «гене знатных, магнатов»:
магнаты видели беду своего «генса», трое из них «отстаивали
свободу своего генса» (306, с. 324, 326, 337). В контексте эти
утверждения обобщают сообщаемые автором «Деяний» XI в.
факты о притеснении знатных мадьяр знатью чужой этниче-
ской принадлежности — «немцами» и «латинянами». Так что
здесь явственно проступает этническая оппозиция «свой гене»
— «иноземцы», то есть «мадьяры» — «немцы» и «латиняне».
Словом, во всех этих случаях понятие «гене» имеет значение
мадьярской этнической общности, мадьяр как народа-этноса,
принадлежность к которому (и собственную, и народных масс),
по свидетельству автора «Деяний» XI в., осознавали и король,
и знатные. Что касается собственной этнической принадлеж-
ности короля, то ярче всего ее осознание выражено в титулату-
ре королей Венгрии, зафиксированной их первыми грамотами,
где они именуют себя то королями Венгрии (2: 464, с. 80): Иш-
тван — король «Унгрии», то королями мадьяр или паннонцев
(5: 288, с. 5; 10: 1074, с. 8 - 1009 и 1055 гг.).
Итак, понятие «гене» в «Деяниях» XI в. означает «народ-эт-
нос». Учитывая социальный характер эпохи, я осмеливаюсь го-
ворить об этом термине, как обозначении народности, в расс-
матриваемом памятнике — раннефеодальной мадьярской на-
родности как историко-стадиального типа этноса мадьяр.
Функционирование этого понятия в памятнике литературы и
исторической мысли XI в. при описании действий различных
социальных слоев этносоциального организма мадьяр, в об-
щем, отражает осознание в основном знатью и королями суще-
ствования единого, цельного мадьярского этникоса, имеющего
собственную социальную структуру, то есть этносоциального
организма, и вместе с тем — принадлежность к нему, — вместе
с другими социальными слоями.
Но этническое и классово-сословное самосознание автора
«Деяний» XI в. и описываемых им социальных слоев нашло
выражение и в определении содержания и роли категорий не-
этнических. К таковым относится, прежде всего, понятие «на-
род, люди» (populus, populi). Автор XI в. усматривает в составе
этой категории «простых людей и крестьян (землевдельцев)»
(306, с. 358). «Народ королевства» он делит на «знатных и не-
знатных, богатых и бедных» (306, с. 322). Впрочем, внутренняя
структура данной социальной категории может быть предметом
308
особого исследования. Здесь отмечу лишь, что ее состав, ука-
зываемый автором «Деяний» XI в., в общем, соответствует дан-
ным законов королей Венгрии XI — начала XII вв. Статья 21
первого закона Иштвана I делит свободных членов общества
на богатых и бедных (1: 325, с. 147), второй закон короля Ласло I
— на «знатных и простонародье» (статья 9) (19: 325, с. 168,
169), третий закон того же короля (статья 1 и 2) на «магнатов
(знатных) и народ», «знатных и незнатных, знатных и малых»
(17:32.5, с. 173, 174), статья 2 одного из законов короля Каль-
мана — подразделяет плательщиков десятины на «людей (на-
род) святой церкви» и «сервов» (32: 325, с. 208). (Исследования
терминологии проведено Ласло Эрдели (1868-1947) и Балинтом
Хоманом (1507; 1999).) Основное отличие «народа» — отсутст-
вие в его составе сервов (рабов). Выделявшаяся в XI в. из об-
щей массы свободных людей феодальная знать иногда включа-
лась в категорию «народа, людей», иногда — нет, о чем свиде-
тельствует терминология «Деяний» XI в. В сочетании «весь
клир и народ» последний означает широкий круг прихожан
(306, с. 361). В таком значении данный термин применяется и
в первой половине XIII в. (Данные этих памятников с указани-
ем их публикаций: 968, с. 49). Важно иметь в виду, что рас-
сматриваемое понятие обозначало не этническую, а социаль-
ную категорию. В частном случае это могла быть социальная
категория мадьяр. Таковой она выступает в контексте описания
движения 1046 г., где «весь народ, все люди» — синонимы
мадьяр (306, с. 337-338). Но для отнесения представителей этой
категории к определенному этносу требуется особое свидетель-
ство источников: содержание понятия не содержит этнических
параметров. Поэтому я не усматриваю оснований для отожде-
ствления с категорией «народ, люди» понятия «гене», предла-
гаемого Ене Сючем (3225, с. 466-468, 536). О том, что понятие
«народ, люди» применялось для обозначения социальной общ-
ности (лично свободные), свидетельствует и эволюция этого
понятия, которая совершалась в XI-XIII вв. в рамках его соци-
ального содержания. В XIII в. термином «народ, люди» обозна-
чают массу зависимого населения имений без различия его ка-
тегорий (см.: 969а, с. 204).
К социальной терминологии относятся понятия «крестья-
не», «сервы» и «плебс Венгрии», которыми обозначена в «Дея-
ниях» XI в. «огромная масса» противостоявшая королю, епи-
скопам, знатным и рыцарям во время восстания 1061 г. (306,
309
с. 359-360). Трехчленное обозначение массы восставших связа-
но, на мой взгляд, с наличием в ее составе не только крестьян,
входивших в массу лично свободных — «народа, людей» (306, с.
358), но и сервов. Но для сюжета данной работы важно выяс-
нить соотношение этой терминологии с этническими катего-
риями. Рассматриваемый памятник — это сочинение по исто-
рии мадьяр, в качестве представителей которых в нем изобра-
жается та часть мадьярской знати, которая борется со знатью
немадьярской — «немцами», « латинянами».
Автор «Деяний» XI в. широко использует этниконы, а по-
этому заслуживают особого внимания случаи применения им
не этнических, а социальных понятий в сочетании с указания-
ми на их не этническую, а территориально-государственную
принадлежность. Речь идет о «народе (людях) королевства», о
крестьянах, сервах и всем плебсе Венгрии (306, с. 322; 359-360).
Судя по контексту описаний, где фигурируют эти понятия (см.
с. 420-428), автор «Деяний» XI в. связывает эти понятия не с
мадьярским или какими-либо другими определенными этноса-
ми, а с населением территории королевства, какой бы этниче-
ской принадлежности оно ни было. Таков же характер термина
«жители» (306, с. 347). Таким образом, данная терминология
«Деяний» XI в. служит косвенным подтверждением совместно-
го мирного обитания различных этнических общностей в коро-
левстве Венгрии этого времени, о чем уже говорилось на осно-
вании рассмотрения топонимии и народного предания о по-
купке земли. Автор «Деяний» XI в. осознавал наличие на тер-
ритории королевства немадьярских этнических общностей, и
это осознание являлось элементом его этнического самосозна-
ния. Поскольку этот элемент со всей очевидностью был выяв-
лен в этническом самосознании широких масс мадьяр (по то-
понимии и народному преданию о покупке земли), то можно
констатировать, что он был свойственен самосознанию всего
этноса мадьяр.
По-иному обстоит дело с этническими автостереотипом и
стереотипами автора «Деяний» XI в. К автостереотипам я отно-
шу его утверждения об «обычной щедрости королей Венгрии»
и о сострадании мадьяр (306, с. 350). Первый автостереотип
имеет явный сословно-классовый характер, и его едва ли мож-
но причислить к элементам этнического самосознания этноса в
целом. Второй, видимо, является таковым. О влиянии этниче-
ского автостереотипа на характер изложения исторических со-
310
бытий, известных автору по его источнику — Алтахским анна-
лам, можно судить, сравнивая соответствующие места этих ан-
налов и «Деяний». Так, анналы говорят о вторжении в землю
баварцев бесчисленных воинов короля Абы для грабежа в фев-
рале 1042 г. и подробно описывают расправы мадьярского вой-
ска над мирным населением (232: 393, т, 1, с. 94-95). Автор
«Деяний» XI в. прославляет действия войск короля Абы и гово-
рит только о захвате добычи и пленных (анналы рассказывают
о захвате мирных жителей): «После того, как по обеим сторо-
нам реки Дуная расположились крылья (фланги) храбрых вои-
нов, он (Аба) стремительно разгромил врагов» (306, с. 326). Ес-
тественно, что при изучении свидетельств этих памятников для
воссоздания истории события следует учитывать влияния отри-
цательных стереотипов и положительных автостереотипов на
авторов того и другого памятника. Положительный автостерео-
тип автора «Деяний» XI в. видимо, ограничивался его личным
этническим самосознанием.
Для «Деяний» XI в. характерен резко отрицательный стерео-
тип немцев и итальянцев (латинян). Это связано с позицией
автора «Деяний» XI в. как противника той группы знати Венг-
рии, которая в борьбе за власть искала поддержки у герман-
ских королей и императоров. Задача автора «Деяний» XI в. со-
стояла в том, чтобы обосновать неправомерность ее притяза-
ний на власть. И в системе доказательств этого положения
главную роль играет отрицательная характеристика немцев и
латинян и изображение в качестве таковых враждебной автору
и тем силам, которые он представляет, группы знати. О такой
функции отрицательного стереотипа немцев и латинян можно
судить, в частности, и по тому факту, что наряду с его исполь-
зованием с теми же целями автор «Деяний» XI в. применяет
как средство отрицательной характеристики умолчание о пози-
тивных действиях короля Петера.
Петер сместил двух епископов, которые не соответствовали
их должностям, и это было одобрено папой. Он изъял часть
имений королевы-вдовы Гизеллы из числа пожалованных ей
Иштваном I. Во внешней политике он продолжал линию Иш-
твана I, стремясь отодвинуть границы королевства на западе за
счет Германской империи, а на юге — Далмации. Воспользо-
вавшись благоприятной ситуацией, сложившейся после смерти
императора Конрада II (1024-1039), в 1039 г. король Петер вме-
сте с чешским князем Бржетиславом I (1034-1055) совершил
311
поход против Генриха III (1039-1055). Источники, данные ко-
торых обобщены Ференцем Альбином Гомбошем, характеризу-
ют короля Петера как способного военачальника и храброго
воина (1738).
Стремясь отрицательно оценить короля Петера, автор «Дея-
ний» XI в. представляет его как брата Гизеллы и, как следствие
этого, как шваба (алемана), хотя ему известно венецианское
происхождение Петера о Видимо, автору не было известно, что
Гизелла — баварка (она была дочерью герцога Баварии Генриха
Сварливого). Швабия — герцогство, расположенное западнее
Баварии. Знание не только жителей Германской империи —
немцев, но и их этнической группы, происходившей от племе-
ни алеманов, свидетельствует о его широком кругозоре и об
определенном уровне его личного этнического самосознания.
Но вернемся к изображению короля Петера автором «Деяний»
XI в. Он делает короля отрицательным персонажем повество-
вания, «превращая» его, в частности — в немца. Это «превра-
щение» сопровождается воспроизведением на страницах па-
мятника резко отрицательного этнического стереотипа немцев,
который, естественно, продолжает фигурировать и при описа-
нии войн с германскими императорами: немцы стремятся под-
чинить себе королевство Венгрию; им свойственна немецкая
ярость; они ревут, как дикие звери; немцы и латиняне занима-
ют разные должности в королевстве при Петере; они собирают
коллекту; они живые ложатся вместе с мертвыми из страха пе-
ред дождем стрел; многие из них скончались от объеденья;
другие позорно бежали. Несомненно, что этот отрицательный
стереотип — элемент этнического самосознания автора «Дея-
ний» XI в. Но в его произведении данный стереотип — не ре-
зультат его жизненного опыта, контактов с представителями
данного этноса, а одно из выразительных средств в системе
обоснования неправомерности претензий на власть со стороны
враждебной ему группы знати. Приводимые им доводы («не
достоин власти, потому что опирается на немцев, которые уг-
нетают Венгрию») имеют доказательную силу для читателя,
имеющего тот же отрицательный стереотип немцев. Автор
«Деяний» XI в. и апеллирует к нему, к этому стереотипу, дока-
зывая недостойность Петера и его окружения. Таким образом,
отрицательный стереотип немцев в «Деяниях» XI в. — это вос-
произведение представления, свойственного этническому само-
сознанию части мадьярского этноса. И не только той весьма
312
незначительной группы знати, в основном церковной, которая
могла читать латиноязычные «Деяния» XI в. Как раз у ее пред-
ставителей этот стереотип не имел всеобщего распространения,
потому что часть ее имела ориентацию на помощь со стороны
германских феодалов: в 1060 г. многие знатные последовали за
Шаламоном в Германию, собрание знати в 1063 г. одобряет ут-
верждение у власти Шаламона с помощью германского импе-
ратора (см. с. 429). О непрочности этого отрицательного сте-
реотипа у представителей церковной знати в 70-х гг. XI в. —
1109-1116 гг. можно судить по тому факту, что у автора продол-
жения «Деяний» (816) этого стереотипа не было (см. с. 323).
О возможности существования отрицательного стереотипа
немцев у широких слоев мадьярского этноса (и немадьярского
населения королевства) говорят столкновения с войсками гер-
манских феодалов на территории королевства, куда они вторга-
лись не раз в XI в. О походе императора Конрада II 1030 г. со-
общают Алтахские анналы и житие Конрада II, составленное
Випоном (Сводка известий: 966, с. 137). Алтахские анналы,
«Деяния» XI в. и их продолжение, составленное в правление
Кальмана, отразили события, связанные с походами в королев-
ство германских феодалов осенью 1042 г., осенью 1043 г., в
конце июня 1044 г., в начале 1050 г., в конце лета 1051 г., в
1052 г., в августе 1063 г., летом 1074 г. (232: 393, т.1, с. 93-104;
81а, 816: 306, с. 326-399). Походы эти самым непосредственным
образом затрагивали жизнь широких слоев населения. Доста-
точно вспомнить об уничтожении урожая, угоне жителей из
местностей, которым угрожало в 1051 г. (см. с.425) нашествие
войск императора Генриха IV. (Пересмотр всех свидетельств
источников о войнах с империей в XI в. произвел Дьёрдь Се-
кей: 3162, с. 141-151).
Косвенным свидетельством о наличии в этническом само-
сознании широких социальных слоев мадьяр отрицательного
стереотипа немцев содержится в предании об убийстве герман-
ского императора вождем мадьяр Делом (Лехелом) трубой. Я
уже отмечал, что это предание бытовало и во второй половине
XIII в., когда оно было записано магистром Акошем (см. с.
393). Шандор Шоймошши проследил складывание этого преда-
ния в течение X — XIII вв. Уже на ранних этапах его бытова-
ния (в конце X-XI вв.) предание могло излагать сцену убийства
германского императора Лелом (3083): император сказал охва-
ченным вождям мадьяр «Изберите себе смерть, какую хотите».
313
«Лел ответил: «Пусть мне принесут мою трубу, протрубив в
нее, я потом тебе отвечу». Труба была принесена ему. Прибли-
зившись к императору и начав трубить, он, как говорят, так
сильно ударил трубой по лбу, что император умер от одного
этого удара. И он сказал ему: «Ты пойдешь передо мной и на
том свете будешь мне служить». Ведь у скифов есть вера в то,
что те, кого они убили в течение своей жизни, должны им слу-
жить на том свете» (81г: 306, с. 308). Изложенное в мадьярском
предании поверье бытовало у народов того хозяйственно-куль-
турного типа, к которому принадлежали мадьяры до обретения
родины (скифы, монголы). Древность этого мотива, записан-
ного во второй половине XIII в., и его связь с убийством гер-
манского императора, отраженном уже в записи автора «Дея-
ний» XI в. (см. с. 403), говорят о сохранении отрицательного
стереотипа немцев в XI в. и последующих столетиях у самых
широких слоев мадьярского этноса (народа в социальном
смысле этого слова). А в том, что этот стереотип, оказавшийся
столь нужным автору «Деяний» XI в. для обоснования его кон-
цепции о неправомерности претензий на власть со стороны
враждебной группы феодалов, мог быть взят из этнического са-
мосознания массы мадьяр, свидетельствует воспроизведение
этим автором народной этимологии названия гор Вертеш (см.
с. 425) — от мадьярского слова «верт», которое еще в XV в., су-
дя по Шлэгльскому латино-венгерскому вокабулярию, имело
значение «щит» (воспроизведение памятника — в работе Иш-
твана Самоты (1867-1895): 3143, с. 30).
В отличие от этнического стереотипа немцев выраженное
автором XI в. представление о поляках, чехах и австрийцах (?)
как о данниках «мадьяр» (короля Венгрии) имеет сугубо со-
словно-классовый характер (816: 306, с. 344).
Таким образом, различного рода источники позволяют вос-
создать проявления этнического самосознания мадьяр XI в. как
результат, прежде всего, их межэтнических контактов. Осозна-
ние причин, положивших начало общению со славянскими на-
родами на общей территории обитания, общению постоянно-
му, интенсивному и в течение длительного времени, привело к
формированию народного предания о покупке земли. Объек-
тивными истоками для основных элементов этнического само-
сознания мадьяр XI в. и более позднего времени являлись три
реальные оппозиции повседневной жизни мадьяр: пришельцы
мадьяры — жители земли, ее прежнее население без его этни-
314
ческого определения; передвигающийся конный народ мадья-
ры — оседлые земледельцы, которых встретили мадьяры; еди-
ные в этническом отношении мадьяры с единственным общим
самоназванием — полиэтничное местное славяноязычное насе-
ление. Внешнеполитические контакты осуществлялись, в ос-
новном, не всей этносоциальной общностью мадьяр, а ее опре-
деленными слоями. Понятна поэтому различная степень зна-
ния соседних народов феодалами и зависимым населением.
В ходе формирования феодального этносоциального орга-
низма начали существовать два понимания, два выражения эт-
нического самосознания в их оппозиции друг другу, которая
стала характерной чертой проявлений этого самосознания. Вы-
явление самосознания этноса в целом возможно лишь путем
выделения элементов этникосного и социального и установле-
ния истоков того и другого. В частности, осознание «собствен-
ности на родной язык» выражало принадлежность к этниче-
ской (этникосной) общности всех членов ее социальных слоев.
Такова же функция понимания этноса как общности, включе-
нию в которую возможно только благодаря брачным союзам. С
другой стороны, в новых условиях понятия «Венгрия», «мадья-
ры» в ряде случаев функционируют как элементы социального,
классового самосознания феодалов, а в формировании этниче-
ских стереотипов немцев и латинян в среде феодалов опреде-
ляющую роль играла внутриполитическая борьба, осложненная
внешним вмешательством. Вторжения отрядов немецких фео-
далов, их вмешательство в повседневную жизнь крестьян могли
создать у социальных низов мадьярского общества отрицатель-
ный этностереотип немцев.
ГЛАВА VI. ЭТНИЧЕСКОЕ САМОСОЗНАНИЕ
МАДЬЯРСКОЙ РАННЕФЕОДАЛЬНОЙ
НАРОДНОСТИ (XII—НАЧАЛО XIII ВВ.)
К концу XI — началу XII вв. завершается складывание
структуры феодального общества у мадьяр. С этого времени их
этникос существует в рамках их собственного социального ор-
ганизма, характер которого определяется его принадлежностью
к этапу феодальной общественно-экономической формации.
Конкретной формой существования и развития общности
мадьяр становится их этносоциальный организм определенного
историко-стадиального типа — раннефеодальной народности.
Предметом моего изучения является ее этникос, главным отличи-
ем которого, как известно, выступает этническое самосознание.
Этническое самосознание мадьяр и отдельных слоев их эт-
носоциального организма нашло отражение и в продолжении
«Деяний» XI в., составленном в 1109-1116 гг., в правление ко-
роля Кальмана (1095-1116). Это продолжение «Деяний» охваты-
вает, в основном события 1068-1095 гг. уделяя особое внимание
королю Ласло I Святому (1077-1095), почему этот памятник
иногда именуется «Деяниями короля Ласло». К его составу от-
носят отдельные интерполяции в тексте «Деяний» XI в.: о ко-
роле Иштване и герцоге Имре, о войне Иштвана против Коп-
паня, о войне короля Абы и императора Генриха III и битве
при Менфе (5 июля 1044 г.), о присяге короля Петера на вер-
ность императору (26 мая 1045 г.). Основу же продолжения
«Деяний» составляет компактный текст сводных хроник по ис-
тории королевства Венгрии по истории 1068-1095 гг. (816: 306,
с. 311-314, 330-334, 364-418). Начало компактного текста про-
должения «Деяний» времени Кальмана (и окончание «Деяний»
XI в.) несколько по-разному определяют, с одной стороны,
Янош Хорват, а с другой — Иожеф Герич и Элемер Маюс. (Об-
316
зор мнений с указанием исследований: 366, с. 269). Мною при-
няты границы между текстами памятников, предложенные по-
следними двумя исследователями.
Основу сюжета продолжения «Деяний» составляет деятель-
ность Ласло I до и после прихода к власти, в частности —
борьба сыновей короля Белы I — Гезы I (1074-1077) и Ласло I с
сыном Эндре I — Шаламоном. Автор обосновывает правомер-
ность прихода к власти Гезы I, Ласло I и сына Гезы I — Каль-
мана. Но, судя по проявлениям родственных симпатий, автор
продолжения «Деяний» принадлежал к потомкам членов рода
Як, которые были сторонниками Шаламона (2042, с. 337). Род
же этот вел происхождение от Венцелина, швабского рыцаря,
пришедшего на службу к королю Иштвану. Немецкое происхо-
ждение рода мадьярской знати, из которой вышел предпола-
гаемый автор продолжения «Деяний», а также отсутствие в на-
чале XII в. опасности со стороны Германской империи обусло-
вили исчезновение отрицательного стереотипа немцев со стра-
ниц этого памятника. Показательны в этом отношении описа-
ния автором времени Кальмана событий конца X в. и 1044-
1045 гг. В первом отсутствует этникон мадьяр, но зато подчер-
кивается, что Иштван в походе на Коппаня «начальником и
вождем всего своего войска поставил Венцелина, родом шваб-
ского (алеманского) госпита» (пришельца, «гостя»). О мадьяр-
ском самосознании потомка этого рыцаря, писавшего в начале
XII в., говорит использованное им без латинизации венгерского
названия Трансильвании — «Эрдель» (816: 306, с. 313-314). Как и в
«Деяниях» XI в., термин «народ, люди» (populus) автор их продол-
жения использует в социальном смысле. В нем может скрываться
указание на наличие в области Коппаня, о которой вдет речь, на-
селения разной этнической принадлежности (306, с.314).
Вслед за рассказом «Деяний» XI в. о казни пятидесяти заго-
ворщиков Абой, автор их продолжения поместил повествова-
ние о событиях 1044-1045 гг.: «Некоторые из заговорщиков...
бежали и прибыли к императору. Они повели речи против
Абы, говоря, что тот ни во что не ставит клятву, презирает
знатных, которые поставили его над собой королем, и с кре-
стьянами^) незнатными ест, разъезжает на коне и постоянно
ведет разговоры... Они настойчиво подстрекали императора,
чтобы тот отомстил за обиду королю Абе. Император, вооду-
шевленный подстрекательствами мадьяр... пришел в марку Ав-
стрии... Тогда послы короля Абы, придя к императору, потре-
317
бовали выдачи мадьяр, которые бежали к императору, жалуясь
на то, что те — разорители и разбойники королевства Вентрии,
а также — главные возбудители войн и раздора между импера-
тором и мадьярами, которые верно повинуются императору:
поэтому подобных сеятелей раздоров следует передать в руки
Абы, короля мадьяр. Император ... вторгся в пределы Венг-
рии... мадьяры же, которые были с императором и королем
Петером, вели войско всю ночь... против него (императора) у
Дьёра, в Менфе, выступил с большим множеством воинов Аба,
который был слишком уверен в победе, так как некие баварцы
сообщили ему, что император пришел на него с малыми сила-
ми. И как говорят, король Аба одержал бы победу, если бы не-
которые мадьяры, сохранившие дружбу (привязанность) к ко-
ролю Петеру, не побросали на землю свои знамена и не бежа-
ли. Немцы же передавали, что когда они приблизились для
сражения, появилось с небесным знамением небольшое обла-
ко, и сильный вихрь, поднятый божьей силой, понес мадьярам
в глаза страшную пыль. Их уже давно, как говорят, папа осу-
дил, предав анафеме, так как они обесчестили своего короля
Петера. Завязалось сражение, которое обе стороны вели долго
и упорно, но наконец император, опиравшийся на божью по-
мощь, одержал счастливую победу. Побежденный король Аба
бежал... и был жестоко зарезан мадьярами, которым он нанес
вред, когда был королем... Император,., вместе со всем своим
народом прославлял сострадание (милость) Бога, который из-
бавил его в тот день от рук мадьяр. Из немцев же в тот день на
этом месте пало бесчисленное множество. Так что до сих пор
это место на их языке называют «Ферлорум Пайер», а на на-
шем языке — «Вестнемпти». От трупного смрада человек в те-
чение двух месяцев не мог спокойно пройти через эти места.
Убили же их лучники.
Между тем собравшиеся мадьяры в смирении пришли к им-
ператору, прося о прощении и сострадании. Император, при-
няв их со спокойным взором и милостиво, уступил их прось-
бам. И оттуда со всем своим множеством он прибыл в Фехер-
вар, который по-немецки называют Вейсенбург, который явля-
ется столицей королевства Венгрии. Мадьяры оказали там им-
ператору императорские почести и пышный прием. Короля
Петера, полностью восстановленного в королевской короне и
украшенного по королевскому обычаю священными инсигния-
ми святого короля Иштвана, он собственноручно отвел на ко-
318
ролевский трон, в базилике славной матери Божьей вечно девы
Марии он утвердил его как короля. Так он умиротворил короля
с мадьярами, а мадьяр с королем и уступил просьбам мадьяр о
сохранении их законов и суде согласно их обычаям. Устроив
это таким образом и оставив короля Петера в Венгрии с охра-
ной из своих людей, император с желанной удачей возвратился
в Регенсбург.
На следующий же год император возвратился в Венгрию. В
святой праздник король Петер перед лицом мадьяр и немцев
передал ему королевство Венгрию с позолоченным копьем.
Император, удостоенный королем, кроме того, и роскошными
дарами, возвратился к себе со славой» (306, с. 330-334).
Характерное для автора «Деяний» XI в. стремление предста-
вить мадьярскую знать как «мадьяр» вообще, применив для ее
обозначения этникон «мадьяры», проявляется и у автора про-
должения «Деяний». Этниконом «мадьяры» он обозначает:
знатных заговорщиков, прибывших к императору; знатных, за-
резавших Абу; сторонников Абы, воевавших с императором;
знатных, пришедших к императору с просьбой о прощении;
знатных, принимавших императора в Фехерваре; знатных, ко-
торых император помирил с королем Петером; знатных, про-
сивших императора о сохранении законов и обычаев королев-
ства Венгрии; знатных, присутствовавших при признании Пе-
тером вассальной зависимости от империи. Единственный раз
автор продолжения употребил этникон мадьяр в его подлин-
ном значении, воспроизведя из Алтахских анналов (в соответ-
ствующем месте которых этникона нет) сведения об анафеме,
которой папа подверг мадьяр. Исходя из того, что папа Бене-
дикт IX (1032-1045, 1047-1048) служил интересам Генриха III,
Дьюла Паулер высказал предположение, что факт анафемиза-
ции короля Абы и мадьяр мог иметь место (2897, t. 1, с. 418).
Благожелательное отношение автора продолжения «Дея-
ний» к императору, который, по его мнению (а не немецких
анналов), имел «помощь божью» (816: 306, с. 332), и будто бы
по просьбе «мадьяр» (знати мадьяр) стал сюзереном Венгрии,
сохранив законы и обычаи «мадьяр» (306, с. 333), — очевидно.
Отрицательного стереотипа немцев в его описании нет. Види-
мо, это связано и с установлением к началу XII в. мирных и
даже союзнических отношений королевства с Германской им-
перией (конец 1091 г. — союз Ласло I и Генриха IV), а также с
родственными симпатиями автора, о которых уже говорилось
319
(см. с. 447). Однако в рассматриваемой части продолжения
«Деяний» сохранились косвенные указания на наличие стерео-
типа немцев как врагов (в прошлом), сохранявшегося в этниче-
ском самосознании широких социальных слоев мадьяр. Вместе
с тем в этом указании имеется ценнейшее признание автора в
том, что он — мадьяр. И поскольку он говорит о «нашем язы-
ке», приводя мадьярский этнотопоним «Вестнемпти», означаю-
щий на языке мадьяр «пропавшие (погибшие) немцы» (306, с.
333), то это означает «наш мадьярский язык». Это — выраже-
ние этнического самосознания, признание принадлежности к
этнической общности, к которой принадлежат все социальные
слои мадьяр, в устах знатного мадьяра. Воспроизведение этно-
топонима как элемента этнического самосознания всего мадь-
ярского населения (а именно оно создает и использует топони-
мы) в изложении автора продолжения «Деяний» играет роль
доказательства положения о гибели в битве «бесчисленного
множества» немцев (306, с. 332). Автору, использовавшему Ал-
тахские анналы, конечно, было известно их свидетельство о
гибели в битве немногих немцев (232: 393, т. 1, с. 98). Но ой
вопроизвел другую версию — о гибели «бесчисленного множе-
ства», которая, собственно, являлась этимологией этнотопони-
ма «Погибшие немцы» (Вестнемпти). И сам этнотопоним, и
его этимология, на мой взгляд, — народного, местного проис-
хождения. В них и выражен этностереотип немцев — «народ,
погибший от рук мадьяр на поле боя». Сохранение этимологии
данного этнотопонима говорит о бытовании у мадьяр в начале
XII в. сложившегося в предшествующем столетии отрицатель-
ного этнотопонима немцев.
Но автору продолжения «Деяний» было известно и немец-
кое соответствие рассматриваемого этнотопонима — «Верлорум
Пайер» — «Ферлорене Байер» — «Погибшие баварцы». Это —
свидетельство знания автором немецкого языка и его непо-
средственного общения о немцами. Данный этнотопоним —
производное от самоназвания, мадьярский этнотопоним — от
этникона, которым мадьяры именовали всех жителей Герман-
ской империи, в том числе и баварцев. О непосредственном
общении с немцами говорит и передаваемое автором немецкое
название Фехервара (Секешфехервара).
Компактный текст продолжения «Деяний» составлен без ис-
пользования письменных памятников. Источниками для его
автора были исторические песни, созданные в основном при-
320
дворными певцами вскоре после событий, которые в них опи-
сываются. Эти события изображались с позиций королевского
двора, но при сохранении формы изложения, характерной для
народного творчества (2042, с. 316-317, 324). Сюжеты отдель-
ных песен автор связал хронологической канвой.
В такой форме продолжение «Деяний», составленное в
правление Кальмана, описывают основные факты внутри- и
внешнеполитической истории королевства Венгрии до 1095 г.
На их страницах запечатлены события, связанные с отражени-
ем набега узов, которые были разбиты мадьярскими отрядами в
1068 г. у Керлеша (Черхалома), а также борьба с вторгшимися
чешскими отрядами (1069 г.). Описана борьба в Среме (осада и
взятие Белграда в 1071 г.). Здесь король Шаламон и герцоги
Геза и Ласло действовали совместно. Продолжения «Деяний»
после упоминания о походе Шаламона на владения Византий-
ской империи (сербский город Ниш) в 1072 г. сосредоточивают
внимание на борьбе герцогов Гезы и Ласло — с Шаламоном
(поражение Гезы 28 февраля 1074 г. в районе Карцага, победа
герцогов над Шаламоном при Модьороде 14 марта 1074 г.). В
правление Гезы I (1074 — 25 апреля 1077 г.) продолжалась
борьба с Шаламоном, по призыву которого в августе-сентябре
1074 г. в Венгрию совершил поход германский император Ген-
рих IV, отошедший, не добившись успеха из-за начавшегося
голода. Шаламон удержал за собой город Пожонь. Все это из-
вестно историкам по рассказам продолжения «Деяний». Их
вторая половина посвящена правлению короля Ласло 1 Свято-
го (1077 — 29 июля 1095 г.). Здесь завершается рассказ о судьбе
Шаламона, который в 1081 г. отказался от своих притязаний на
власть и помирился с Ласло I, в 1082 г. был заключен в тюрь-
му, в 1083 г. по случаю канонизации (19 августа) Иштвана I
Святого и его сына Имре освобожден и ушел сначала в Герма-
нию, а потом — к половцам, которых привел в 1085 г. на Венг-
рию. Он погиб перед 1088 г. Продолжение «Деяний» содержит
сведения о включении королем Ласло I в состав королевства
Венгрии территории Славонии, где были учреждены королев-
ские комитаты (округа королевских замков) (1089 г.), а также
— походе короля Ласло I в Хорватию, управление которой он
поручил своему племяннику герцогу Алмошу (1091 г.) (см.
с. 247-250). В 1091 г. король одержал победу над половцами,
вторгшимися в королевство. Продолжения «Деяний» сообщают
об уходе будущего короля Кальмана в Польшу и о возвраще-
11 - 1796
321
нии его оттуда по призыву Ласло I (1094 г.), о подготовке Лас-
ло I к крестовому походу и о его походе на Русь (1092 г.) и на
Польшу (1094 г.).
Как и в «Деяниях» XI в., в их продолжении, а следователь-
но-и в песнях придворных певцов и сказителей, этникон
«мадьяры» часто используется для обозначения их части — во-
енных отрядов, включающих представителей разных социаль-
ных слоев (816: 306, с. 365, 367, 368, 370, 391, 396, 413, 414,
415). О том, что знати королевства Венгрии, как и в предыду-
щее время (см. с. 430-431), было свойственно обозначать себя
этниконом «мадьяры», свидетельствует несколько мест продол-
жения «Деяний». В 1074 г. «великий герцог Геза принял корону
под давлением мадьяр» (816: 306, с. 394). После его смерти
(1077 г.) «вся масса знатных Венгрии собралась у его брата Лас-
ло и с общего согласия, равным желанием и единодушной во-
лей избрала его для принятия правления королевством и даже
более того — заставила его это сделать самыми настоятельны-
ми и нежными просьбами... против его собственной воли мадь-
яры избрали его королем...» (816: 306, с. 403-404). Подчеркива-
ние роли «всей массы знатных», приравнивание ее к «мадья-
рам» вообще в изложении автора — противника Шаламона —
играет роль обоснования взятия власти Гезой и Ласло и отстра-
нения Шаламона, который продолжал претендовать на эту
власть. Приведенные места продолжения «Деяний», конечно,
не дают оснований говорить, что «сама нация брала свою судь-
бу в свои руки», как утверждал Дьюла Паулер (2897, с. 138).
Уже буржуазная венгерская историография преодолела эту
идеализацию сущности королевской власти. Эмма Бартониек
(1894-1957) показала роль знати в процедуре утверждения коро-
лей у власти (1116, 1117). Автор продолжения «Деяний», как и
его предшественник, отождествлял «знатных Венгрии» и «всю
Венгрию»: по утверждению автора продолжения, король Ласло I
25 марта 1095 г. «был отпущен знатными Венгрии» в крестовый
поход и «по нему печалилась вся Венгрия» (816: 306, с. 418).
Факты не позволяют признать достоверным утверждение о на-
мерении короля участвовать в крестовом походе, который был
провозглашен папой Урбаном II на Клермонтском соборе в
ноябре 1095 г., когда короля Ласло I уже не было в живых (он
умер 29 июля этого года: 306, с. 420).
Я склонен думать, что тенденция обозначать знатных этни-
коном мадьяр, и применять таким образом имя целого для
322
обозначения лишь одного социального слоя, в продолжении
«Деяний» проступает более явственно, чем у предшествующего
автора. Дело в том, что автор продолжения «Деяний» использу-
ет этникон лишь для обозначения частей этносоциального ор-
ганизма мадьяр: военных отрядов и знати. В его произведении
мадьяры как этнос не упоминаются. Кажется исключением то
место памятника, где запечатлен бытовавший у мадьяр-сторон-
ников Шаламона этнический автостереотип («мадьяры имеют
много храбрых воинов»). В августе 1074 г., при вторжении Ген-
риха IV в помощь Шаламону на стороне последнего сражался
мадьярский воин Багор Опош; услышав о его храбрости, импе-
ратор «спросил у Шаламона, много ли столь храбрых воинов у
Гезы и Ласло. Шаламон же, стремясь похвалить мадьяр, опро-
метчиво ответил: «Много, и даже гораздо лучших». Император
ответил ему: «Если это так, то при сопротивлении таких вои-
нов ты не вернешь королевства» (816: 306, с. 399). Но и здесь
этникон «мадьяры» использован для обозначения войск, вои-
нов, а не всего этноса. (В краткой военно-политической исто-
рии события, составленной Лембертом Герсфельдским, эти де-
тали отсутствуют: 393, т. 2, с. 1392: сводка всех известий: 2897,
с. 128, 436-437).
В продолжении «Деяний» обращает на себя внимание ослаб-
ление отрицательного стереотипа немцев. Автор отмечает, что
прибывший в конце 1073 — начале 1074 г. к Шаламону «воена-
чальник (герцог) немцев» был в числе тех, кто подстрекал Ша-
ламона разгромить герцога Гезу (816: 306, с. 379). Шаламон уп-
рекал нанятого им австрийского маркграфа Эрнста Бабенберга
(марграфа немцев) в том, что тот во время сражения с печене-
гами, служившими королю Гезе 12 апреля 1074 г., «из страха не
осмелился показаться перед презреннейшими печенегами»
(306, с. 397). В модьородской битве (14 марта 1074 г.) «немцев
изрубили, а латиняне бежали, но не находили места для бегст-
ва и падали перед мадьярами как быки на бойне» (306, с. 390-
391). «Военачальники (герцоги) немцев» во время похода Ген-
риха IV на Венгрию в 1074 г. «были подкуплены» королем Те-
зой и постарались убедить императора прекратить поход (306,
с. 399-400). Несколько ранее Шаламону не удалось нанять на-
емников, так как «немцы и латиняне не пошли с ним из страха
перед мадьярами» (306, с. 397). Эти отрицательные оценки от-
носятся, конечно, к частям германского этноса или его отдель-
ным представителям, но в них можно предполагать выражение
п*
323
стереотипа немцев как этноса. Именно стереотипа как выраже-
ния этнического самосознания мадьяр. Характерно, что немец-
кий анналист Ламберт Герсфельдский оценивал маркграфа
Эрнста сугубо положительно: «муж знаменитейший в королев-
стве и выдающийся весьма частыми победами над мадьярами»
(393, т. 2, с. 1393). Ясно, что в этой оценке нельзя не заметить
элементов этнического автостереотипа немцев.
Интересно, что сравнение латинян с быками на бойне со-
держится в той главе продолжения «Деяний», которая изобилу-
ет сравнениями, свидетельствующими, по мнению специали-
ста-филолога Яноша Хорвата, о том, что источником для нее
послужили героические песни (2042, с. 322). Сами эти сравне-
ния отражали отрицательный стереотип немцев, бытовавший в
этническом самосознании широких социальных слоев мадьяр.
Но автору продолжения «Деяний», как это видно уже по опи-
санию событий 1044-1045 гг. (см. с. 317-318) этот отрицатель-
ный стереотип едва ли был свойственен. В качестве положи-
тельного героя повествования в событиях, предшествовавших
битве при Карцаге (Кемее), автор вывел аббата-латинянина
(итальянца), предупреждающего герцога Гезу о замыслах Ша-
ламона (306, с. 381). «Король Шаламон и в особенности немцы
удивлялись силе и смелости», проявленной мадьярским воином
Батором Опошем в том же сражении (306, с. 386).
На страницах продолжения «Деяний» фигурирует отрица-
тельный этнический стереотип чехов. В 1067 г. (по Паулеру:
2897, т. 1, с. 114, 432: с неопределенной датировкой: 1878, с. 875),
«чехи, проникшись гордыней, вторглись в сторону города
Тренчена (Тренчина) и, захватив множество людей и скота,
увели их в качестве добычи. Король же и герцог (Шаламон и
Геза), сочтя это за большую обиду, напали со своими войсками
на Чехию, а так как чехи не осмелились вступить в сражение,
мадьяры опустошили огнем и мечом почти всю страну. Там Ба-
тор Опош, сын Мартина, мужественно сразил в поединке не-
коего чеха, у которого тело было как у гиганта. За это достой-
ное памяти деяние впоследствии он был всегда в чести у коро-
ля и всех знатных Венгрии. Таким образом, король и герцог
отомстив чехам за обиду, нанесенную их людям, с ликованием
возвратились в Венгрию с огромном добычей из пленных че-
хов» (816: 306, с. 365). Янош Хорват справедливо видит источ-
ник этого и других описаний, связанных с именем одного из
героев продолжения «Деяний» — Опоша Батора, в героической
324
песне эпического характера. Это предположение можно под-
твердить не только наличием характерных для эпоса шаблон-
ных выражений, применяемых по отношению к данному ге-
рою, на что указывает Янош Хорват (2042, с. 321-322), но и
также характерного для фольклора, в частности — для преда-
ния о Ботонде противопоставления рядовому в физическом от-
ношении воину противника-гиганта. Отрицательный стереотип
чехов в этом описании их вторжения в королевство, несомнен-
но, обусловлен этим вторжением, которое, как и ответный по-
ход в Чехию, было сюжетом произведения фольклора. Когда
же говорилось о том, что отряд чехов помогал герцогам, то эт-
нический стереотип чехов у автора продолжения «Деяний» ока-
зался положительным. Перед битвой при Карцаге (Кемее) Геза
направил своего брата Ласло к чешскому князю (герцогу) Отто
I Красивому (умер в 1087 г.), владевшему с 1061 г. северной ча-
стью Моравии с городом Оломоуцом, за помощью. Этот князь
был женат на сестре герцогов Евфимии. Он прибыл «с боль-
шим множеством воинов» перед битвой при Модьороде, в ко-
торой сторонники Шаламона «в первой стычке чехами были
жестоко повержены» (306, с. 381, 386, 390; данные об Отто I —
в работе Мора Вертнера (1849-1921): 3460, с. 167).
Положительный стереотип чехов-друзей герцогов Гезы и
Ласло нашел выражение в главе продолжения «Деяний», изо-
билующей сравнениями, характерными для произведений
фольклора. Таким образом, в них содержались в зависимости
от описываемых фактов, и отрицательный, и положительный
этнический стереотип чехов. Думаю, что устойчивого этниче-
ского стереотипа чехов у различных социальных слоев мадьяр-
ского этноса не было. Если бы он функционировал, то само
описание событий и характеристика действующих лиц определя-
лись бы этим стереотипом. Вспомним, что именно так обстояло
дело с освещением роли немцев и латинян в «Деяниях» XI в.
Характеристика же чехов в описании Модьородской битвы
зависит от позиции автора продолжения «Деяний» как сторон-
ника герцогов, а не короля Шаламона. Из этого описания вы-
ясняется, что на стороне короля сражался не только «воена-
чальник немцев», но и «военачальник чехов Святоплук», кото-
рые «были схвачены после гибели их воинов и получения ими
тяжелых ран». Отождествить этого Святоплука с исторически-
ми деятелями не удается. Союзник герцогов «герцог чехов От-
то, который за друзей положил свою душу, богато вознаграж-
325
денный, вернулся на родину» (306, с. 391). Отношение и автора
продолжения «Деяний», и видимо, его источника-произведения
фольклора — к представителям этноса чехов определяется не
стереотипом, а ролью последних в описываемых событиях. От-
сутствие стереотипа позволило автору продолжения «Деяний»
фиксировать события, разные по своему характеру, связанные
с чехами, в частности — и набег короля Ласло I на Чехию по-
сле похода на Польшу 1093 г., когда его войска «безнаказанно
увели много пленных из чехов в Венгрию» (816: 306, с. 415).
Вторжения в королевство Венгрию отрядов восточных коче-
вых народов в 1068, 1085 и 1091 гг. вызвало появление их этни-
ческих стереотипов в этническом самосознании мадьяр. Об
этих стереотипах можно судить по описаниям автором продол-
жения «Деяний» названных набегов. Во всех трех случаях отря-
ды кочевников, вторгавшиеся в королевство с востока, названы
в памятнике «кунами». Это имя стало и в языке мадьяр, и в ла-
тыни королевства Венгрии этниконом половцев-кипчаков, как
показал Дьёрдь Дьёрффи, лишь в XII в. На рубеже XI-XII вв.
под влиянием греческого этникона половцев «комани» в латы-
ни королевства Венгрии этникон «куны» («куни») сменился эт-
никоном «куманы» («кумани»). В языке же мадьяр для обозна-
чения половцев до сих пор используется этникон «кун» (ед.ч.).
В XI — начале XII вв., судя по продолжению «Деяний», термин
«куны» («куни») в королевстве Венгрии применяли для обозна-
чения восточных кочевых народов, которые еще до появления
половцев подошли к границам королевства Венгрии (1794, с.
173-174; 617, с. 119). В 1068 г. набегана королевство могли со-
вершить только торки русских летописей — узы византийских
памятников. Это доказано исследованием Белы Кошшаньи
(2329, с. 532). В 1085 г. могла речь итти илй о печенегах, по
мнению Дьюлы Паулера, который видит печенегов и в «кунах»
1068 г. (2897, т. 1, с. 444), или об узах, по мнению Белы Кош-
шаньи (2329, с. 532), или о «восточных кочевниках» — вместе о
печенегах и узах, как полагает Дьёрдь Дьёрффи (1794, с. 173).
Набег на королевство Венгрию «кунов» в 1091 г. Дьюла Паулер
приписывает тем половцам, которые, по свидетельству Анны
Комнины, весной 1091 г. перешли Дунай и вблизи побережья
Мраморного моря вместе с византийским войском 29 апреля
нанесли поражение печенегам (137: 447, с. 233-239; 2897, т. 1, с.
158, 447). Прямых указаний в источниках о связи между этими
двумя событиями нет. Остается в силе предположение Дьёрдя
326
Дьёрффи о том, что в набеге на королевство в 1091 г. участво-
вали половцы или печенеги. Во всяком случае, термином «ку-
ны» в продолжениях «Деяний» и в описании данного события
обозначен восточный кочевой народ (1794, с. 173).
Этническое самосознание мадьяр (и автора продолжения
«Деяний», и социальных низов их этноса), судя по наименова-
нию различных кочевых народов, совершавших в указанные
годы набеги на королевство, именем кунов, происходящим, ви-
димо, от этникона «хун», понимаемым как «восточный кочев-
ник» (1794, с. 176), не отделяло друг от друга их этнические
общности. Для этого самосознания был характерен их обоб-
щенный стереотип, сложившийся на основе лишь военных
столкновений с отрядами. В описании набега «кунов» 1068 г.
(датировка Флориана Матьяша (1818-1904): 2625, с. 11) это —
язычники, которые ворвались в Венгрию, «жестоко опустоши-
ли область Ньиршег», увели с собой «бесчисленное множество
мужчин и женщин, а также скота». Предводитель войска языч-
ников Озул — сервиент князя (герцога) «кунов» Дьюлы «был
слишком гордым и чрезмерно воображающим о себе... Он ду-
мал, что нет никого, кто осмелился бы сразиться с ними...
Язычники, жестоко сражаемые мадьярами, обратились в жал-
кое бегство. Мадьяры же, преследуя их еще быстрее, насытили
свои острые мечи, жаждущие крови кунов. Они рассекали уда-
рами мечей только выбритые головы кунов, словно еще не со-
всем созревшие тыквы» (306, с. 366-368). В 1005 г. «кунов» их
князя (герцога) Кутеска привел в набег на королевство Шала-
мон (датировка события дана Дьюлой Паулером: 2897, т. 1, с. 151,
445). «Соблазненный пустой надеждой, князь Кутеск с боль-
шим множеством кунов» вторгся в королевство. Они были раз-
биты королем Ласло I, «и пало от меча много тысяч кунов. Ко-
роль же Шаламон с Кутеском, словно утки, потерявшие перья
от когтей ястреба, спаслись бегством»... С войском «кунов»
Шаламон напал на Болгарию и «на границы Греции», где они
были жестоко разгромлены войском императора греков, и
очень немногие спаслись. Увидев большую массу одетых в пан-
цири, куны очень испугались...» (306, с. 406-409). Последнее
известие подтверждается свидетельством Анны Комнины о
разгроме императором Алексеем Комнином I войска кочевни-
ков, в составе которого был и Шаламон (1087 г.) (137: 447, с. 203).
В 1091 г. (по датировке Дьюлы Паулера: 2897, т. 1, с. 158, 447)
«некий кун по имени Копульч, сын Крула, с большим войском
327
вошел в Венгрию, чтобы ее разгромить. Он разграбил королев-
ство Трансильванию и увел с собой добычу... Громя и грабя,
они дошли с большой добычей до места, называемого Бечей.
(Обече, ныне Стари Бечей в Югославии, на реке Тисе). Они
захватили в Венгрии такую добычу, какую никакой народ (эт-
нос — гене) не мог иметь. Они увели с собой взятых в рабство
жен и сыновей знатных». Король Ласло I прибыл «...совершил
нападение на лагерь кунов. И разгромил Господь кунов перед
лицом мадьяр... Копульч же и лучшие (куны) погибли, а мно-
гие другие взяты в плен, и никто из них не ушел, кроме одного
сервиента по имени Эсембу. Король же со всеми своими людь-
ми благодарил за такую победу всемогущего Бога, который вы-
рвал их из рук врагов, и назвал реку Паганти из-за язычников
(propter paganos), и это название существует по сей день. Узнав
о случившемся от того сервиента, который ушел, куны очень
опечалились и поклялись даже отомстить за Копульча. Они по-
слали к королю послов и потребовали отпустить пленных сло-
вами гордыми и оскорбительными. Они осмеяли короля и на-
значили день для вступления в Венгрию. Когда король услы-
шал это, он рассмеялся, и в день, когда они решили придти в
Венгрию, король поскакал им навстречу, боясь опустошения
Венгрии». Король напал на «кунов» у Дуная, поразив князя
(герцога) «кунов» Акуша. «И разгромил Господь кунов перед
лицом мадьяр» (306, с. 412-414).
Стереотип «кунов» явно отрицателен. Другим и не могло
быть представление о силе, опустошающей страну. Данный от-
рицательный стереотип был свойственен этническому самосоз-
нанию всех слоев мадьяр. Он возник лишь в результате тех бед,
которые приносили с собой кочевники, мадьяры не знали их
этнической принадлежности, всех их именуя «кунами». Извест-
ные мадьярам предводители войск «кунов» не фигурируют в
других источниках. Думаю, что их имена — плод вымысла или
народа, или информатора автора, или самого автора. О том,
что последнему не была чужда такая форма «примысливания»
деталей, как этимологизация, свидетельствует утверждение о
том, будто Ласло I дал название реке от латинского слова, обо-
значающего язычников — «Паганти». В средневековых доку-
ментах встречается гидроним «Паганч», «Поганч» — название
современного ручья Поганч, впадающего в реку Темеш (Ти-
миш) юго-восточнее Тимишоары (Темешвара). По мнению
Яноша Мелиха, этот гидроним — мадьярского происхождения
328
(2639, с. 193). Сама локализация автором продолжения «Дея-
ний» борьбы с «кунами» представляется результатом осмысле-
ния автором существовавшего в его время мадьярского топони-
ма, созвучного латинскому слову, обозначающему язычников.
Этническое самосознание мадьяр характеризуется наличием
и стереотипа другого кочевого тюркского народа — печенегов.
В описании событий 1071 г. (по датировке Дыолы Паулера:
2897, т. 1, с. 117, 433) этникон печенегов («биссени») служит
для обозначения их отряда, совершившего нападение на коми-
тат Серем, где недалеко от реки Савы располагалось поле Бу-
зиат: «... пришедшие через Болгарский Белград («Альба Булга-
рия») печенеги переплыли реку Саву на поле Бузиаш и, захва-
тив немало пленных и добычи, увели их в свою землю» (306,
с. 359). Памятники локализуют печенегов севернее нижнего
Дуная и восточнее Карпат в X — первой половине XI вв. В
1048 г. их основная масса перешла во владения Византии (юж-
нее Дуная). (Сводка свидетельств источников: 967, с. 167-169).
Здесь императоры использовали их для охраны границ. Часть
таких служилых печенегов и совершила набег на владения ко-
роля Венгрии. В ответ на набег печенегов король Шаламон и
герцоги Геза и Ласло осадили и принудили к сдаче Белград,
который обороняли «греки и болгары». Те вызвали на помощь
себе печенегов. «Печенеги («бесси»), соблазненные их обман-
ными словами, поспешно пришли им на помощь и, стремясь
получить добычу, которую они надеялись захватить ..., напали
на отряды» мадьяр. Военачальник мадьяр «мужественно и
стойко... одолел нападение печенегов, сразив многих из них, а
остальных взяв в плен. Военачальник печенегов (Bissenorum)
по имени Казар, бежав с весьма немногими, едва ускользнул из
рук мадьяр ... он истребит многие тысячи печенегов...» (306,
с. 370-371). Стереотип печенегов здесь схож со стереотипом «ку-
нов»: «народ, опустошающий страну и побеждаемый войском
мадьяр», но уже в описании событий 1074 г. автор продолже-
ния «Деяний» говорит о печенегах, находящихся на службе ко-
роля Гезы и участвующих в его борьбе с Шаламоном, захватив-
шего области Мошон и Пожонь: «В то время печенеги едино-
душно просили у короля Гезы о том, что если он дарует им
привилегии (свободы), то они полностью обуздают нападения
короля Шаламона, так что он не осмелится выйти из Мотона и
Пожони для захвата Венгрии. Король Геза обещал снизойти к
их просьбе, если они исполнят то, что они обещают. Итак, пе-
329
ченеги со своим военачальником (князем) по имени Зултан по-
скакали против короля Шаламона. Король же Шаламон, по-
обещав деньги, призвал на помощь маркграф немцев. Но когда
маркграф двинулся навстречу печенегам, он увидел их страш-
ный и ужасный вид и испугался... Он сказал притворно коро-
лю, что ... если печенеги будут одерживать верх, то тогда он,
несомненно, поможет королю... Печенеги бежали перед лицом
Шаламона, как течет воск от огня. Многие из них были убиты,
другие утонули в болоте Ферте, немногие вместе с Зултаном
спаслись бегством. После победы над печенегами маркграф по-
требовал денег у Шаламона, который ему ничего не дал и даже
пригрозил, что обвинит его перед императором, так как марк-
граф из страха не осмелился показаться перед презреннейшими
печенегами» (306, с. 395-397). Печенегов вместе с мадьярами
как части войска короля Эндре I упоминает автор «Деяний» XI в.
при описании событий 1051 г. (см. с.301, 306). В только что
приведенном свидетельстве продолжения «Деяний» рассказы-
вается о поступлении части печенегов под предводительством
Зултана на службу к королю Гезе I и о неудаче, постигшей
войско Зултана в битве с войском Шаламона. Значимость дан-
ного рассказа о печенегах королевства Венгрии, однако, увели-
чивается при его сопоставлении со свидетельствами об их по-
селении в королевстве.
Печенеги — это единственный из немадьярских этносов ко-
ролевства, этникон которого упоминается в исторических со-
чинениях XI-XII вв. Таким образом, о проживании печенегов в
королевстве Венгрии свидетельствует не только топонимия
(как о проживании здесь славянских народов), но и нарратив-
ные памятники, в которых отразился этнический стереотип пе-
ченегов, бытовавший у представителей мадьярского этноса. По
данным топонимии, изученным Иштваном Книежей (2275: 277,
с. 107-110), Яношем Белитцким (1134, 1135), Дьёрдем Дьёрффи
(1792), в XI в. поселения печенегов располагались компактны-
ми группами в трех районах: по правому берегу реки Шарвиз в
комитатах Фейер и Тольна; в западной части комитата Дьёр
между селами Кайар и Арпаш; в западной части комитата Мо-
шон — по северному берегу озера Ферте (Нойзидлерзее) и по
реке Лайта (Шар), по которой проходила граница с Герман-
ской империей. В настоящее время известно по источникам
сто три средневековых этнотопонима на территории королев-
ства Венгрии (их документированный список: 2400, т. 1, с. 18-
330
21). Они включают в себя мадьярский этникон печенегов «Бе-
шенье». Это говорит о том, что печенеги находились ко време-
ни возникновения этнотопонимов в мадьярском окружении.
Часть этих этнотопонамов могла происходить от этноантропо-
нимов. Остальные свидетельствуют о расселении печенегов
среди мадьяр. Знание последними самоназвания печенегов, от
которого образован и мадьярский их этникон, свидетельствует
о длительном мирном характере общения мадьяр и печенегов,
проживавших на территории королевства. Расположние пече-
нежских этнотопонимов говорит о том, что только их часть не-
сла службу по охране границ. Остальные жили в мадьярской
среде в местностях, удаленных от границ. Это обусловило бы-
струю ассимиляцию мадьярами печенегов, проживавших вне их
компактных групп. Источники позволяют говорить о приходе в
Среднее Подунавье печенегов в X в. и во второй половине XI в. О
втором приходе, в частности, идет речь в кратком житии Иш-
твана I Святого, где этот приход отнесен ко времени правле-
ния Иштвана I (1000-1038). Однако рассказ этого памятника,
созданного в 1109-1116 гг., отражает обстоятельства второй по-
ловины XI в. (сопоставление этих обстоятельств: 1856, с. 514),
Высказанное мною положение о приходе печенегов в королев-
ство Венгрию при Иштване I (967, с. 168) нуждается в исправ-
лении (306, с. 398-399). Вторжение печенегов в королевство в
правление Иштвана, о котором идет речь в кратком и про-
странном житиях этого короля (18: 295, с. 389; 28: 295, с. 397),
Дьёрдь Дьёрффи связывает с польско-венгерской войной и да-
тирует предположительно 1015-1017 гг. (1856, с. 284).
Продолжение «Деяний» говорит о печенегах, действующих в
районе озера Ферте, и называет их предводителя Зултана. То-
понимия свадетельствует о расселении здесь печенегов ком-
пактной группой. Автор продолжения «Деяний» повествует об
обстоятельствах прихода сюда и поступления на службу к коро-
лю Гезе этой группы печенегов, излагая, собственно говоря,
договор между королем и печенегами. За помощь в борьбе про-
тив Шаламона король Геза обещал печенегам даровать приви-
легии (свободы). Речь шла о конкретных привилегиях, вроде
тех, которые зафиксированы в единственном дошедшем до на-
шего времени документе о привилегиях одной из компактно
поселившихся групп печенегов — печенегах, проживших на ре-
ке Раба, в районе села Арпаш. Их «свободу, установленную из-
давна» излагает грамота палатина 1222 г. К началу XIII в. уже
331
не каждый печенег мог исполнять военную службу, к которой
его обязывала привилегия, данная при поселении, и эту службу
можно было заменить денежным взносом. Печенеги могли
иметь свой суд, который разбирал их тяжбы друг с другом, ру-
ководствуясь их обычаями. В остальном община печенегов на-
ходилась под контролем королевской власти и ее представите-
лей — палатина, ишпана и вице-ишпана печенегов. Это поло-
жение сложилось в результате полуторавекового развития. До-
кумент 1222 г., отражающий и новые, и прежние черты в поло-
жении компактно проживавших печенегов, свидетельствует о
том, что те печенеги, которые во второй половине X в. и во
второй половине XI в. поселились компактно, сохранялись в
течение столетий как особый этносоциальный организм в рам-
ках королевства Венгрии. Эти общности (а не быстро слившие-
ся с мадьярами не имевшие привилегий печенеги) и вызвали
появление в этническом самосознании мадьяр их этнического
стереотипа: ведь обыденное сознание воспринимает в качестве
признаков этноса не только этнические отличия, но и особенно-
сти социального положения, и хозяйственно-культурного типа.
Стереотип печенегов в самосознании различных социальных
слоев мадьяр был различным. Топонимия говорит о том, что
массы мадьяр выделяли печенегов только по их самоназванию,
которое с IX в. воспроизводилось их мадьярским этниконом
(см. с. 425, 432). Только в этникосном плане выделял печенегов,
указывая их мадьярский этникон (латинизированной форме),
автор «Деяний» XI в. С точки зрения Шаламона, а, может
быть, и автора продолжения «Деяний», войско печенегов —
«презреннейшие печенеги». Это — этнический стереотип, бы-
товавший у тяжеловооруженных рыцарей относительно народа,
имевшего вооружение и тактику степной конницы. Зафиксиро-
ванный документом 1632 г.-топоним «Бьющий палкой печенег»
— Ботталютебешенье (2400, т. 1, с. 20, № 93) отражает пред-
ставление о примитивности оружия печенегов, бытовавшее у
мадьярского населения. В отличие от представления рыцарей
этот стереотип лишен оценочного момента. Мне представляет-
ся пока необоснованным отнесение к поселившимся в коро-
левстве Венгрии печенегам свидетельства Оттона Фрейзинген-
ского (ум. в 1158 г.), побывавшего с крестоносным войском в
Венгрии летом 1147 г., относительно того, что мадьяры
(Ungari) «так как в селах и местечках (городах) их жилища
очень скверны, построены из камыша, реже — из дерева и еще
332
реже — из камня, все лето и в осеннее время живут в шатрах»
(241: 393, с. 1767). Антал Барта полагает, что это свидетельство
относится к печенегам, через районы поселений которых про-
ходили крестоносцы (521, с. 125). Но Иштван Сабо показал,
что это свидетельство, безоговорочно относимое им к мадья-
рам XII в., не противоречит данным письменных памятников,
археологических материалов и этнографических наблюдений,
которые говорят о том, что мадьяры в X в. были полукочевни-
ками, а в XI-XII вв. перешли к оседлости, создав систему по-
стоянных сел и деревень, пришедших на смену зимним стой-
бищам (3124, с. 31-35). Новые археологические материалы под-
тверждают эти выводы, на что ссылается Дьёрдь Дьёрффи, ко-
торый принял аргументацию Иштвана Сабо (1856, с. 394, 574).
Считаю нужным отметить, что, говоря о значительной роли
скотоводства в хозяйстве мадьяр в XI — первой половине XIII вв.,
я привел лишь часть свидетельства Оттона Фрейзингенского (о
том, что мадьяры летом и осенью живут в шатрах) (966, с.
116). Это — недостаток моего изложения, который может
создать одностороннее представление о поселениях и жили-
щах мадьяр XII в.
Итак, печенеги как часть населения королевства попали в
поле зрения автора «Деяний» XI в. и продолжателя его труда в
силу того, что они имели особую социальную организацию, со-
ставляющую в сочетании с их этникосом отдельный этносоци-
альный организм, который на арене исторических событий вы-
ступал в качестве особого, отличного от рыцарей войска. Дей-
ствия последнего и обратили на себя внимание писателей XI —
начала XII вв. Остальное немадьярокое население королевства
Венгрии, массу которого составляли славянские этнические
общности, обыденным сознанием мадьярских феодалов не вос-
принималось в качестве таковых, поскольку это население вме-
сте с массой мадьярского сельского населения составляло один
из слоев социальной структуры, социального организма королев-
ства Венгрии. Этот слой, как уже говорилось (с. 435-437), в памят-
нике XI в. обозначался понятием «народ, люди», из среды кото-
рых иногда выделяются «крестьяне» и «незнатные».
Автор продолжения «Деяний» упоминает социальные кате-
гории «крестьян» и «незнатных» (360, с. 330), но, говоря о вос-
станиях социальных низов под предводительством Ваты и Яно-
ша, сына Ваты, обвиняет последних в том, что они «увели на-
род мадьяр от христовой веры»* (360, с. 338). Социальные низы
333
королевства, включавшие в себя ряд славянских и других общ-
ностей (в частности, и печенегов, расселенных среди мадьяр, а
не компактными группами) обозначены здесь этниконом мадь-
яр. Видимо, это — выражение этноцентризма автора, выделяв-
шего из населения королевства только печенегов, если они вы-
ступали в качестве особого войска.
В правление короля Иштвана III (1161-1172) его придвор-
ный писатель составил историю Венгрии начиная с последних
лет правления Ласло I Святого до 1152 г. Эти «Деяния» XII в.
вошли в сводную хронику по истории королевства Венгрии
(81в: 360, с, 417-460). При этом автор или переписал, или ин-
терполировал текст продолжения «Деяний» времени короля
Кальмана, где говорилось о последних годах правления Ласло I.
Содержание и стиль этого сочинения изучены Яношем Хорва-
том и Элемером Маюсом (2042, с. 270-288; 2591, с. 39-42). Ко-
роль Иштван III, как и его отец Геза II (1141-1162) и дед Бела
II Слепец (1131-1141), являлись потомками брата короля Каль-
мана — Алмоша, который в 1109 г. по приказу Кальмана был
ослеплен вместе со своим малолетним сыном (будущим коро-
лем Белой II). Противопоставление достоинств Белы II и Гезы
II недостаткам Кальмана и его сына Иштвана II (1116-1131) —
суть концепция автора «Деяний» XII в. Впервые автор-мадьяр
создал резко отрицательные описания представителей правя-
щей династии: в правление Кальмана «было совершено много
зла... Своим видом он внушал презрение, хотя и был он хит-
рым и способным, и при этом был он некрасивым, косматым,
кривым, горбатым, хромым и шепелявым»; Иштван II «считал
себя в совете равным Соломону, в силе — Самсону, в храбро-
сти — Давиду, но не был им равен»; «король Иштван в поры-
вах своей души творил много зла, чего делать был не должен»
(81в: 360, с. 421, 436, 442). С точки зрения этнического само-
сознания все эти характеристики — отступления от этническо-
го автостереотипа, обусловленные превалированием осознания
интересов той фракции правящего класса, которую возглавлял
патрон автора «Деяний» XII в. Этот автор постоянно цитирует
Библию: видимо, он был клириком.
«Деяния» XII в. содержат сведения по внутри- и внешнепо-
литической истории королевства Венгрии конца XI — первой
половине XII в. Здесь отражены перипетии борьбы Кальмана с
Ал мошем, который в 1106 и 1108 гг. уходил за помощью к им-
ператорам Генриху IV и Генриху V, а в 1125 г. бежал в Визан-
334
тию, где и умер в 1129 г.; отражены события, связанные с по-
селением в королевстве части печенежского племенного союза
(1122 г.) и с неповиновением знати королю во время похода на
Русь (1123 г.); рассказывается о расправе над знатными мадья-
рами, претендовавшими на трон (ИЗО г.), и над группой фео-
далов — сторонников Кальмана и Иштвана II (1131 г.). Автор
«Деяний» XII в. оставил свидетельства о прохождении через
территорию королевства отрядов крестоносцев в 1096 и 1147 гг., о
походах королей Венгрии на Русь в 1099, 1123, 1151, 1152 гг.,
об овладении Кальманом Хорватией (1102 г.). О династическом
браке Кальмана и дочери великого князя суздальского Евфи-
мии (1112 г.), об успешном отражении нападения на королев-
ство императора Генриха V в 1108 г., о поражении короля Иш-
твана II от войск чешского князя Владислава I (13 мая 1116 г.),
о занятии этим королем на короткое время далматинских горо-
дов (1124), о походе короля Венгрии на территорию Сербии,
Болгарии, Фракии и Македонии во время войны с Византией
(1127 г.), о борьбе с претендентом на корону Венгрии Борисом,
непризнанным сыном Кальмана (1132, 1146, 1147 гг.), о по-
беде Гезы II над австрийским маркграфом Генрихом Яо-
омирготтом (11 сентября 1146 г.), о походе Иштвана II на
Польшу (1126 г.).
Как и авторы ранее рассмотренных сочинений, составитель
«Деяний» XII в. использует этникон мадьяр для обозначения
их военных отрядов (360, с. 424, 422, 425, 427, 436, 438, 489,
441, 453, 454, 455, 456, 457). О развитии тенденции отождеств-
лять мадьяр с их знатью свидетельствует наименование знати
«мадьярами». Описывая попытку Бориса Коломановича захва-
тить власть, автор «Деяний» XII в. говорит: «А так как мадьяры
всегда без оснований (несправедливо) возбуждены, как соленое
море, то сыновья Левиафана», направили послов к Борису,
«чтобы он пришел и с их помощью отстоял себе королевство»...
(360, с. 447-448). Здесь характеристика знати как бы обосновы-
вает поведение той ее группы, которая поддерживала Бориса.
Автор — противник этой группы, апологет короля Белы II. Ес-
тественно, что он осуждает «сыновей Левиафана», о которых
далее говорит как об «очень многих из знатных», перешедших
на сторону Бориса (360, с. 448). Автор, таким образам, приме-
няет этникон «мадьяры» дяя обозначения мадьярской знати.
Поэтому ее характеристику нельзя расценивать как отрицатель-
ный этнический автостереотип. (История этих событий воссоз-
335
дается по свидетельствам Продолжателя хроники Козьмы
Пражского (393, т. 1, с. 442), Градичских анналов (393, т. 1, с.
136), «Хроники» Оттона Фрейзингенского, который пишет о
том, что Борис был призван «некоторыми из мадьярских гра-
фов» (240: 393, т. 3, с. 1765). [Сводка свидетельств — в работах
С.П.Розанова (835), В.Т.Пашуго (790, с, 167-168, 334-335).]
Ранее автор «Деяний» XII в. говорит о том, что герцог Ал-
мош в 1106 г. «бежал в Польшу и, получив помощь и совет по-
ляков и русов», возвратился в Венгрию для захвата власти (360,
с. 426-427). Польская и киевская (21 августа 1104 г. Алмош же-
нился на дочери киевского великого князя Святополка Пред-
славе) знать обозначена в «Деяниях» XII в. этниконами (О бра-
ке Алмоша — в работах Мора Вертнера, Дьюлы Паулера и Ан-
тала Ходинки: 3460, с. 251; 2897, т, 1, с. 210, 462; 1980, с. 67). О
мадьярской знати речь идет в свидетельстве «Деяний» XII в. о
взятии немецкими наемниками Бориса крепости Пожонь в
1146 г.: «Мадьяры посчитали это за немалую утрату» (306, с.
453) (Анализ всех свидетельств о событии — в работе Дьюлы
Паулера: 2897, т. 1, с. 260). Представление в качестве мадьяр их
знати — это элемент сооловно-классового самосознания автора
«Деяний» XII в. В обыденном его сознании это представление
совмещалось с признанием существования мадьяр как единого
этносоциального организма, состоящего из различных социаль-
ных слоев. Определенней всего такое признание содержится в
описании отношений поселенных Иштваном II в королевстве
печенегов, которых автор «Деяний» XII в. именует «кунами»:
«В то время король Иштван больше, чем следовало, любил ку-
нов. Их князь по имени Татар, который с немногими бежал к
королю после поражения, нанесенного императором, находил-
ся при короле. Куны, привыкшие к преступлениям из-за по-
творства короля, и тогда свирепствовали против мадьяр. Когда
же крестьяне-мадьяры («Хунгари... виллани») услышали, что
король — на грани смерти, они перебили кунов, которые гра-
били их добро...» (306, с. 444-445). Здесь речь идет о печенегах,
которые были в 1122 г. разгромлены византийским императо-
ром Иоанном II Комнином (1794, с. 171). Описав битву войск
короля Гезы II с армией австрийского маркграфа Генриха II
Язомирготта из династии Бабенбергов, о которой говорит так-
же Отгон Фрейзингенский в «Деяниях Фридриха I» (241: 393, т.
3, с, 1768), автор «Деяний» XII в. замечает: «Там сила немцев
была разбита настолько, что они не осмеливались сколько-ни-
336
будь обижать или притеснять даже крестьян-мадьяр, прожи-
вающих на их границе» (306, с. 457). Судя по пассажу относи-
тельно «кунов», автор «Деяний» XII в. осознавал, что этникон
мадьяр означает этносоциальную общность в целом. Выделе-
ние им мадьяр-крестьян и применение этникона для обозначе-
ния знати я рассматриваю как показатель тенденции его само-
сознания представлять в качестве мадьяр подлинных их знать:
из числа мадьяр выделяются только крестьяне, а за знатью со-
храняется применение этникона. Так преломлялось сословно-
классовое самосознание автора при осмыслении им этнических
категорий.
В то же время выделение из мадьярского этноса крестьян
является отражением в самосознании церковного феодала, на-
писавшего «Деяния» XII в., объективных результатов формиро-
вания социального организма мадьяр. Замечу, что предшест-
вующие авторы не применяли этникон по отношению к кре-
стьянам, хорошо осознавая при этом значение этникона, как
понятия, охватывающего весь этнос. Это свщЦтельствовало- о
неоформленности социальных слоев в период, когда массу
мадьяр составляли лично свободные («народ, люди»). Самосоз-
нание автора «Деяний» XII в. содержит, на мой взгляд, элемен-
ты, характеризующие его как осознание этнического характера
и социальной структуры той общности, к которой принадлежит
автор «Деяний» XII в. Словом, в «Деяниях» XII в. впервые на-
шло выражение самосознание представителя раннефеодальной
мадьярской народности, как историко-стадиального типа этно-
са мадьяр. Естественно, что одновременно он являлся предста-
вителем своего класса и определенной группы этого класса, са-
мосознание которых было представлено в самосознании автора
«Деяний» XII в. определенными элементами.
Некоторые из них обусловливали проявления этнического
самосознания. В первые годы правления Кальмана (предполо-
жительно в 1098 г.: 2897, т. 1, с. 203) король и герцог Алмош
«собрали войска. Король пошел с войском на герцога в Вар-
конь (на правом берегу Тисы южнее города Сольнока). С про-
тивоположной стороны и герцог подошел к месту вблизи Вар-
кони. Их разделяла Тиса. Вассалы-мадьяры (верные мадьяры)
попросили у них перемирия и во время переговоров говорили:
«Почему мы сражаемся? Если они нас победят, то мы погиб-
нем. Если же будут опасаться они, то они побегут. Так третьего
дня наши отцы и братья сражались с их отцами и братьями и
337
сами погибли. Мы не видим причин для сражения. Но если им
угодно сражаться, пусть двое и сражаются, а того, кто из них
победит, мы будем иметь над нами господином». Приняв такое
решение, знатные возвратились». Когда один из знатных «ска-
зал об этом решении королю, а другой представитель знати» —
«герцогу, то они успокоились против их воли» (306, с. 423). Ис-
следователю текста ясна связь этой позиции с обстановкой
борьбы за трон в правление Иштвана III (1162-1172) (2042, с.
278). Автор выражает мысль о единстве знатных как мадьяр,
причем этническое единство в его самосознании (и, по его
мнению, в самосознании знатных мадьяр) не тождественно
родственным связям, которые объединяют лишь противоборст-
вующие группы знати. Этническое единство, по автору, объе-
диняет, в данном случае, лишь знатных. Можно было бы при-
нять осознание этого за повторение того отождествления мадь-
яр со знатью, которое имелось в памятниках XI и начала XII вв.,
если бы не новые функции этнического единства, приданные
ему автором «Деяний» XII в., верно отразившим обстоятельства
середины и начала второй половины XII в. Эти новые функ-
ции проявляются в объединении этническим единством враж-
дующих групп знати (а не только в этнической оппозиции зна-
ти мадьяр немцам, как было ранее) при условии признания то-
го, что это же этническое единство объединяет в особую этно-
социальную структуру мадьяр знатных и мадьяр-крестьян. С
этими новыми функциями этнического единства связано выде-
ление знатных мадьяр среди остальных слоев этносоциального
организма, обозначаемого этниконом, путем применения
термина «вассалы (верные)» в соединении с этниконом в от-
личие от фигурировавших в более ранних памятниках «знат-
ных королевства».
Признание наличия в собственном этносоциальном орга-
низме разных социальных слоев повлекло за собой ослабление
этнического автостереотипа. В «Деяниях» XII в. не выражено
различных оценок мадьяр-знатных и мадьяр-крестьян. Но они
сделались возможными: в самосознании представителя соци-
альной группы существуют, кроме этнических, и социальные
автостереотип и стереотипы. У автора «Деяний» XII в, этниче-
ский автостереотип не расчленен в плане социальном. Но
можно говорить о его ослаблении, если принять во внимание,
что мадьяр-королей он делит на достойных (Бела II, Геза II) и
недостойных (Кальман, Иштван II). Для создания положитель-
338
ной характеристики Гезы II автор превратил его из зачинщика
войны с Германской империей (в 1146 г. после возвращения
Пожони, захваченной баварскими и австрийскими наемниками
Бориса, Геза II напал на немецкие земли) в защитника страны,
который «двинул войско против ярости немцев, совершивших
нападение и опустошивших порубежье Венгрии» (306, с. 453-
454). Ослабление этнического автостереотипа выразилось и в
одобрительном описании поражения войска Иштвана II, кото-
рое фигурирует как «мадьяры» (этникон означает часть этноса
— войско) на реке Крашшо от византийцев в 1128 г.: «Десница
Господа была на стороне греков, так что мадьяры не могли со-
противляться... Мадьяр же избивали, как быков, и не нашлось
никого, кто спас бы их из рук греков» (306, с. 441-442). Отри-
цательную характеристику получили «мадьяры» (фактически их
знать) в описании борьбы с претендентом на корону Борисом
(см. с. 335). В описании битвы 11 сентября 1146 г., о котором
уже говорилось (см. с. 336), не все мадьяры снабжены положи-
тельной характеристикой: «Прежде чем мадьяры вступили в
сражение, некоторые полки мадьяр были устрашены яростью
немцев» (306, с. 456). С ослаблением положительного этниче-
ского автостереотипа в «Деяниях» XII в. связано, на мой
взгляд, появление в некоторых случаях положительных этниче-
ских стереотипов. В битве 1123 г. войск Иштвана II (порицае-
мого короля) с галичанами последние «мужественно сража-
лись» с «мадьярами» (306, с. 438; об этом событии: 790, с. 167,
334; 2897, т. 1, с. 474). В 1108 г. король Генрих V (1106-1125)
двинул против Венгрии огромное войско, способное подчинить
королевство. Кальману удалось отбить нападение, отстоять оса-
жденную немецким войском крепость Пожонь, с помощью
польских союзников вынудить к отходу из королевства войска
союзника, германского короля — чешского князя Святоплука
(1107-1109) и таким образом отстоять независимость страны.
(События по свидетельствам источников — в работе Дьёрдя
Секея: 3162, с. 150). При этом германский король в качестве
предлога использовал обращение к нему за помощью Алмоша.
Сторонник потомков Алмоша — автор «Деяний» XII в. превра-
тил поход германского короля, которого он ошибочно именует
императором (Генрих V стал императором в 1111 г.) и который
действовал против порицаемого короля Кальмана, в перегово-
ры о мире: «В 1113 г. (ошибка переписчика: 1108 годом собы-
тие датируют Оттон Фрейзингенский (240: 393, т. 3, с. 1764),
339
Эккехард (393, т. 2, с. 872) и Козьма Пражский (239: 393, т. 1,
с. 805) император из-за герцога Алмоша двинул огромное вой-
ско и пришел в порубежье Венгрии, чтобы провести перегово-
ры с королем и укрепить между ними мир. И это было совер-
шено. Король же послал императору очень много даров, так
что тот с почетом вернулся к себе» (306, с. 429-430). Здесь нет
и намека на отрицательный стереотип немецких королей. Но в
резко отрицательных тонах говорится о немецком короле Кон-
раде III (1138-1152), ошибочно названном императором. Об
этом противнике короля Гезы II автор «Деяний» XII в. пишет:
«В то время (с 8 июня 1147 г. в течение пяти недель: 2897, т. 1,
с. 265) император Конрад по пути в Иерусалим прошел через
Венгрию. В Венгрию он явился не как пилигрим Христа, так
как принес ей не мир, а скорее гнев тирана и грабителя. При-
творившись просителем перед своим приходом, он исторгнул
из королевства Венгрии немало денег, так что во всей Венгрии
не осталось ни одной церкви, более или менее значительной,
или монастыря, у которых не были бы отняты деньги и кото-
рые из страха не предложили бы их пилигриму-императору».
Автор противопоставляет Конраду III короля Франции Людо-
вика VII (1137-1180), крестоносное войско которого проходило
через королевство Венгрию в августе 1147 г. (датировка Дьюлы
Паулера — 2897, т. 1, с. 491): «За императором почтительно и
как подобает пилигриму Христа, последовал выдающийся ко-
роль французов, который был с почетом принят королем Те-
зой. Он пробыл у него (Гезы) некоторое время и связал себя
узами крестного отцовства с королем Тезой. Почувствовал та-
кую сильную любовь и получив многие дары, он с почетом
проследовал со своим войском в Грецию через пределы Венг-
рии в сопровождении короля Гезы» (306, с. 457-458).
Враждебные отношения короля Венгрии Гезы II с королем
Германии Конрадом III подтверждаются свидетельством анна-
лов святого Дисибодия, которые говорят об опустошении коро-
левства Конрадом III и о принуждении короля Венгрии к при-
знанию вассальной зависимости от германского короля. Анна-
лист — апологет Конрада III — выдает желаемое за действи-
тельное (393, т. 1, с. 124). О том, что Гезе II удалось откупиться
деньгами от «натиска немцев», пишет французский хронист
Одо Дейльский (393, т. 3, с. 1720). Он же оставил свидетельство
о дружеских отношениях между королями Франции и Венгрии
(393, т. 3, с. 1721). Они способствовали созданию во второй по-
340
ловине XII в. интенсивных культурных связей между двумя
странами, а в политическом плане служили противовесом соз-
данному в это время союзу Германии и Византии. Таким обра-
зом, стереотипы королей Германии и Франции у автора «Дея-
ний» XII в. определялись политическими отношениями с ни-
ми, существовавшими у Гезы II, а также — отношением автора
к королю Кальману. В последнем случае ослабление положи-
тельного этнического автостереотипа (порицание короля-мадь-
яра) привело к созданию чуть ли не положительного стереоти-
па короля Германии Генриха V. А в первом — обусловило по-
явление на страницах «Деяний» XII в. отрицательного этниче-
ского стереотипа немцев. После того, как на неделе, последо-
вавшей после 31 марта 1146 г., немецкие наемники Бориса Ко-
ломановича захватили Пожонь, король Геза II «двинул войско
против ярости немцев, совершивших нападение и опустошив-
ших порубежье Венгрии» (в действительности Геза II сам напал
на немецкие земли; см. с. 339). В битве войск патрона автора
«Деяний» XII в. Гезы II с войсками австрийского маркграфа
Генриха II Язомирготта 11 сентября 1146 г. «собравшиеся нем-
цы, полагаясь на силу своей многочисленности, словно гиган-
ты стояли против мадьяр. Король же со всем своим войском
возложил надежду на Бога и, построив свои отряды, двинулся
против своих врагов... Немцы противостояли, словно гиганты,
на рослых и прекрасных конях. Движимые чрезмерной горды-
ней, они напали на мадьяр, стремясь вселить в них страх свои-
ми оскорблениями... Немцы имели перевес над мадьярами в
начале сражения. Как еретики, они всегда бушуют в начале, а в
конце охладевают». Дядя короля Гезы II бан Белуш, «напав на
отряды немцев с тыла, совершил среди них жестокое большое
избиение. Но и отборные рыцари короля также обрушились на
врагов. Битва немцами была проиграна, и сила их рассеялась, и
пало от меча более семи тысяч воинов, а остальные бежали.
Итак, спас Господь мадьяр в тот день от пасти жестоко свиреп-
ствовавших драконов» (306, с. 453-457).
Но не всегда этнический стереотип формировался у автора
«Деяний» XII в. под влиянием его отношения к королям Каль-
ману и Иштвану И. Так, противники порицаемого Иштвана II
— войска чешского князя Владислава I (1109-1117, 1120-1125)
представлены так, что можно говорить о наличии у автора
«Деяний» XII в. отрицательного этнического стереотипа чехов:
«Чехи» были «настойчивыми и любящими выпить... Чехи жес-
341
токо опустошили лагерь короля... Услышав о случившемся,
мадьяры молча и единодушно вооружили своих и напали на
чехов, которые опустошали лагерь. И разгромил их Господь
мечами мадьяр и наслал на них жестокую смерть» (306, с. 434-
436). Так в «Деяниях» описана битва на реке Ольшаве (13 мая
1116 г.). Здесь в угоду отрицательному стереотипу чехов они
представлены побежденными. В действительности же, судя по
более объективному и реалистическому описанию битвы Козь-
мой Пражским, который указывает ее место и дату, она закон-
чилась поражением войска Иштвана II (239: 361, с. 220-221;
393, т, 1, с. 806-807). Сохранение отрицательного этнического
стереотипа чехов при описании действий порицаемого короля
Иштвана II может говорить об устойчивости этого стереотипа в
этническом самосознании автора «Деяний» XII в. И это не един-
ственный случай такой устойчивости отрицательного этнического
стереотипа, которая приводит автора к искажению событий.
Как у продолжателя «Деяний» времени короля Кальмана у
автора «Деяний» XII в. существовал отрицательный этнический
стереотип печенегов, которых он упоминает вместе о секеями,
составлявшими особую этническую группу мадьяр: в начале
битвы на реке Ольшаве «печенеги и презреннейшие секеи бе-
жали до лагеря короля, не получив и ранения»; в начале же
битвы 11 сентября 1146 г. «нечестивые печенеги и презренней-
шие секеи все одинаково побежали, как овцы от волков. По
обычаю они шли впереди отрядов мадьяр» (306, с. 436, 456).
Отрицательный стереотип обнаруживается не только в не-
двусмысленных презрительных эпитетах, но и в создании
представления о трусливости печенегов' и секеев, не соответст-
вующем действительности: по описанию Козьмы Пражского,
начало сражения на Ольшаве (когда действовали легковоору-
женные отряды печенегов и секеев) ознаменовалось успехом
войск короля Венгрии (239: 393, т. 1, с. 807); Оттон Фрейзин-
генский свидетельствует, что в битве 11 сентября 1146 г. легко
вооруженные («лучники») печенеги и секеи не бежали, а вместе
со своими ишпанами почти все погибли в столкновении с тя-
желовооруженными немецкими рыцарями (241: 393, т. 3, с.
1768). (Ход сражений по свидетельствам всех источников вос-
создал Дьюла Паулер: 2897, т. 1, с. 261, 489-490).
Приведенные выше упоминания «Деяний» XII в. секеев яв-
ляются хронологически первыми свидетельствами об этой эт-
нической группе мадьяр. (Краткий очерк ее истории с библио-
342
графией исследований: 2321, с. 170-175). Автор «Деяний» XII в.
рассматривает секеев, как и печенегов, в качестве особого эт-
носа, применяя название (восходящее к самоназванию) секеев
наравне о этниконом печенегов. Между тем известно, что
спорным является лишь проблема происхождения секеев,
предков которых видели в гуннах, скифах, гепидах, аварах,
оногурах, болгарах, хазарах, каварах, печенегах, аланах-ясах,
половцах, влахах («румынах»). (Обзоры различных точек зрения
— в работах Эдена Эмбера и Дьёрдя Дьёрффи; 1468, 1793; с.
34). Мадьярская же этническая их принадлежность неоспоримо
подтверждается лингвистикой, этнографией, а также свиде-
тельствами письменных источников. В «Деяниях» XII в. секеи
фигурируют в качестве этноса — как и мадьяры, чехи, немцы и
печенеги. Причем относительно мадьяр и немцев автор дает
понять, что у них были разные языки, говоря о переводчике,
«который хорошо знал оба языка» (306, с. 455). От остальных
мадьяр секеи отличались не языком, а обликом их военных от-
рядов легко вооруженных конников. Этносоциальное самосоз-
нание авторов продолжения «Деяний» времени Кальмана и
«Деяний» XII в. включало в этнический автостереотип не толь-
ко мадьярский язык, но и наличие тяжелого рыцарского воору-
жения. Документ XIII в. воинов с таким вооружением называет
«достойно (прилично) вооруженными». Отсутствие такого воо-
ружения было в глазах феодалов основанием для выделения се-
кеев из среды мадьяр и для наделения их эпитетом «презрен-
нейших» (см. также с. 342). О том, что этническому самосозна-
нию автора «Деяний» XII в. было свойственно видеть признак
этноса в облике, прежде всего, военных отрядов, то есть при-
нимать отличия хозяйственно-культурного типа за отличия эт-
нические, свидетельствует применение этникона «куны» к
близким друг другу народам — печенегам, поселившимся в ко-
ролевстве в 1122 г. (см. с. 336), и к половцам — союзникам
древнерусских князей, участвовавшим в столкновениях с отря-
дами королей Кальмана и Гезы II в 1099 г. и летом 1151 г., за-
кончившихся поражением этих отрядов (об этих событиях в кон-
тексте русско-венгерских отношений: 790, с. 53, 173, 313, 335).
Какие бы признаки ни усматривало этническое самосозна-
ние автора «Деяний» XII в. в этнической общности, важно, что
оно осознавало существование таких общностей, обозначаемых
этниконами. Для их обозначения автор XII в. использовал, как
и автор «Деяний» XI в., понятие «гене». Это понятие еще мож-
343
но истолковывать как «общность подданных» в сочетаниях «ко-
роль и его гене» (306, с. 420, 457). Но только этнические общ-
ности обозначает автор XII в. этим понятием, когда говорит о
«незнакомых иноземных народах-этносах» Германской импе-
рии, о народе-этносе русов, хорват, о подчинении Гезой II
«многих народов-этносов» (306, с. 417; 424, 426, 453). Населе-
ние королевства вне зависимости от этнической принадлежно-
сти автор XII в. обозначает термином «люди»: В 1146 г. «голод
постиг Венгрию, от которого умерла большая часть людей»
(306, с. 457).
О том, что автор «Деяний» XII в. осознавал соответствие эт-
никону мадьяр их не только этнической (этносоциальной)
общности (см. с. 336), но и общности и особности языковой,
можно судить не только по его свидетельству о переводчике,
знавшем языки немцев и мадьяр (см. с. 343), но и по воспроиз-
ведению из устной речи мадьяр прозвища короля Кальмана
«мадьяры зовут его Кёньвеш Кальман — Кальман Книжник»:
(306, с. 432), и по передаче имени швабского рыцаря Лиутольда
(Лиутпольда) в мадьярской форме (Рапольт) (306, с. 453).
Свод хроник королевства Венгрии, заканчивавшийся «Дея-
ниями» XII в., был продолжен и подвергся переработке магист-
ром Акошем в 1270-1272 гг. Значительно раньше этого — на
рубеже ХП-ХШ вв. — было создано сочинение «Деяние венг-
ров», неизвестным автором, которого обычно именуют венгер-
ским Анонимом (78). Достаточно подробная характеристика
его труда, являвшегося источником по истории мадьяр времени
его создания, доступна нашему читателю, и повторять ее я не
буду (966, с. 281-284) . Доступна и история его изучения, поро-
дившая различные утверждения о времени создания труда и
личности автора сочинения (617; 1294). Далее я рассматриваю
сочинение Анонима, выделяя в нем свидетельства об этниче-
ском самосознании мадьяр на рубеже ХП-ХШ вв. как об ито-
гах его развития в предшествующее время и выражение этни-
ческого самосознания автора, представляющего определенный
слой феодалов королевства Внгрии.
Сюжетом романа является история обретения родины мадь-
ярами — их приход в Среднее Подунавье. Открывается роман
Анонима прологом в форме письма автора к другу: «Начинает-
ся пролог к Деяниям мадьяр. Магистр, названный II. (лат. Р.),
нотарий покойного доброй памяти славнейшего короля Венг-
рии Белы, — его дражайшему другу, мужу, достойному уваже-
344
ния и посвященному в искусство грамотности, передает привет
и пожелание исполнения его просьб. Когда в давнее время мы
вместе учились в школе и с одинаковой охотой читали троян-
скую историю, которую я с огромной любовью свел в один том
собственным моим изложением из книг Дареса Фригия и дру-
гих авторов, как тому научили меня мои учителя, (тогда) ты
просил меня, чтобы я, подобно тому, как я написал троянскую
историю и войны греков, так же написал бы тебе генеалогию,
(происхождение) королей Венгрии и их знатных (знати): как
семь лиц княжеского достоинства, которых зовут «хетумогер»
(семь мадьяр), вышли из скифской земли, или какова скифская
земля, как родился вождь Алмош, или почему первый вождь
Венгрии был назван Алмошем, от кого ведут свое происхожде-
ние короли мадьяр, или о том, сколько королевств и королей
они себе подчинили, или почему народ, вышедший из скиф-
ской земли, в речи иноземцев называется «хунгарии»
(Hungarii), а на его собственном языке — «могерии» (Mogerii),
я же обещал сделать это, но, будучи занят другими делами, я
чуть было не забыл и твоей просьбы, и мое обещание, если бы
твоя милость не напомнила об исполнении этого моего долга.
Таким образом, я вспомнил о твоей милости, и, хотя многие и
разные дела этого суетного (хлопотного) мира мешают мне,
все-таки я приступил к тому, к чему ты меня побудил. И по
примеру различных историков (историографов) я, опираясь на
помощь божьей милости, нахожу, что лучше всего не позво-
лить, чтобы потомки до их последнего поколения не забыли
(все это). Следовательно, я считаю наилучшим написать тебе
верно и просто, чтобы читающие могли узнать, как соверша-
лись деяния. И если столь знатнейший (благороднейший) род
(«гене») Венгрии услышал бы как будто во сне о происхожде-
нии своего поколения и об отдельных своих героических дея-
ниях из лживых сказок крестьян или из песен щебечущих пе-
сенников, то он оказался бы весьма безобразным и довольно
недостойным. Поэтому он, как это полагается знатным, узнает
правду главным образом из достоверного изложения докумен-
тов и ясного объяснения исторических сочинений. Таким обра-
зом, счастлива Венгрия, которая наделена различными дарами,
ежечасно она может радоваться дарам своих грамотеев, так как
благодаря им известно начало генеалогии ее королей и знат-
ных, за этих же королей хвала и честь вечному королю и его
матери святой Марии, по милости которой короли Венгрии и
345
знатные счастливо обладают королевством ныне и вовеки ве-
ков. Аминь» (78: 304, с. 33-34). Так анонимный автор изложил
свою цель — описать происхождение королей и знатных («но-
билес»), деяния королей и знатных. Этим термином в соответ-
ствии с терминологией дипломатики второй половины XII в.,
как показал Лоранд Силадьи (3202, с. 7-8, 21), обозначено в со-
чинении Анонима окружение королей, его советники. Они
представляли т.н. родовое крупное землевладение, возникшее в
ходе расселения мадьяр в Среднем Подунавье. Рассмотрение
этой и других социальных категорий связано с изучением идео-
логии Анонима и представляемой им группы феодалов.
С точки зрения изучения этнического самосознания важно
заметить, что при изложении своих задач Аноним противопос-
тавляет свой труд «лживым сказкам крестьян и песням щебечу-
щих песенников», посвященных, как и труд Анонима, проис-
хождению королей и знати, но представляющих это происхож-
дение в недостойном их виде. Это — важнейшее свидетельство
о бытовании в эпоху Анонима народных преданий о происхож-
дении мадьяр, народа-этноса, именно таков был сюжет «лжи-
вых сказок крестьян». Некоторые из них сохранились в записях
хронистов, которые и были рассмотрены мною. Анониму были
известны, судя по элементам его повествования, народные
предания о покупке земли (см. с. 220), об оленице (304, с. 76;
см. также с. 198-199); о Ботонде (304, с. 87; см. с. 277-278). Знал он
и тотемистическое предание рода Арпадов, изложенное им как
рассказ о сверхестественном происхождении правящей династии
(304, с. 38; см. с. 282). «Лживость» этих фольклорных произве-
дений с точки зрения автора, взявшегося написать генеалогию
королей и знати, состояла в том, что там такой генеалогии не
было, а происхождение современных Анониму поколений
«знатнейшего рода Венгрии» излагалось как происхождение
всего этноса-народа. Знание этих посылок Анонима позволяет
восстановить первоначальный облик тех сведений, которые со-
хранялись народным преданием, в этническом самосознании
социальных низов (крестьян) и которые были переосмыслены
Анонимом с его позиций автора истории королей и знатных
Венгрия. В свою очередь это переосмысленное их изложение
выражает этносоциальное (этническое и классово-сословное)
самосознание автора и представляемой им социальной группы.
Прежде всего в связи с этим обращает на себя внимание
трактовка Анонимом известного ему из устной речи мадьяр
346
термин «хетумогер» (семь мадьяр). По Анониму, это — семь
князей, которых он сделал главными действующими лицами
своего романа. Именно их он имеет в виду, когда говорит в
дальнейшем изложении «они сделали то-то и то-то», не назы-
вая субъект действия. Но первоначальное значение термина
«хетумогер» (по мнению Дежэ Паиша, он произносился «хетю-
модьер»: 2851, с. 39, прим. 4; 2864, с. 150) — это самоназвание
союза племен мадьяр. Недвусмысленное свидетельство об этом
содержится и в труде Анонима (см. с. 200). В «Деяниях» XI в.,
судя по ссылке на это не сохранившееся в самостоятельном
виде сочинение Рикарда (1237 г.), говорилось о «семи вождях
(князьях, герцогах)», которые «со своими народами вышли» из
Великой Венгрии (246: 315, с. 535).
«Превращение» самоназвания союза племен мадьяр в общее
имя (далее Аноним называет каждого вождя его именем собст-
венным) совокупности семи «лиц княжеского достоинства» бы-
ло осуществлено Анонимом. Такое «превращение» не только
выражало суть концепции труда Анонима (сведение деяний
мадьяр к деяниям предков их королей и знати), но и свиде-
тельствовало об основной тенденции его этносоциального са-
мосознания — представить в качестве мадьяр прежде всего их
знать (в данном случае — предков королей и знати). Сужению
значения имени союза племен («семи мадьяр») до наименова-
ния общности их вождей (князей) способствовало исчезнове-
ние не только племенного деления, но и памяти о нем, во вся-
ком случае, у представителей класса феодалов рубежа ХП-ХШ
вв. Вместе с тем для самосознания Анонима характерно при-
знание существования наряду о’ вождями «народа», имеющего
языковую общность и особность и собственное самоназвание
«мадьяры». Выражая данный элемент собственного этническо-
го самосознания, Аноним оставил свидетельство о наличии на
рубеже ХП-ХШ вв. того самоназвания, которое было зафикси-
ровано восточным автором около 870 г. (см. с. 105-106). Важно
его свидетельство о том, что этникон мадьяр, используемый
европейскими народами («речь иноземцев», а не латынь), тесно
сопряжен с самоназванием, является соответствием самоназва-
ния (как в древнерусском памятнике, см. с. 117). «Хунгарии»,
по мнению Анонима, название этноса, а не населения, прожи-
вающего в королевстве. В связи с этим следует отметить разли-
чие термина «народ» у Анонима и у авторов «Деяний» XI-XII вв.,
которые обозначали им социальные низы. Этносоциальное
347
самосознание Анонима выражено им достаточно четко: «на-
род» (populus) — это этносоциальный организм, имеющий са-
моназвание и название и состоящий из «семи лиц княжеского
достоинства» (вернее, из их потомков — знати, «знатнейшего
рода Венгрии») и крестьян. Эти компоненты, по моему мне-
нию, составляли этносоциальное самосознание класса феода-
лов. По свидетельству Анонима, крестьяне обладали этносоци-
альным самосознанием, которое выражалось и сохранялось на-
родными преданиями об одинаковом происхождении всех чле-
нов мадьярского этноса, не выделявшими отдельно предков
«знатнейшего рода Венгрии».
В целом свидетельства Анонима позволяют судить об итогах
развития самосознания мадьяр на рубеже ХП-ХШ вв. К этому
времени этническое самосоздание всех членов этноса характе-
ризовалось наличием самоназвания, признанием единства и
особности языка и, вероятно, исчезающей памятью о названии
этнической общности в прошлом — «хетюмодьер». Эти компо-
ненты входили в самосознание представителей всех социаль-
ных слоев мадьярского этносоциального организма. Кроме
них, этническому самосознанию крестьян были свойственны
представления об общности происхождения всех членов этно-
са, а этническому самосознанию господствующего класса —
тенденция отождествлять себя и своих предков с этносом.
Проявлением этой тенденции и явилась замена Анонимом всей
этнической общности семью вождями с присвоением их сово-
купности имени этой общности. Такая структура этносоциаль-
ного самосознания, отраженная в основных частях в признани-
ях Анонима, характеризовала раннефеодальную народность
мадьяр как тип этносоциального организма, сложившийся к
рубежу ХП-ХШ вв. Диалектическое единство многослойного
этносоциального самосознания мадьяр этого времени было по-
рождено и поддерживалось функционированием и развитием
реальной структуры этносоциальной общности мадьяр.
Дальнейшее изложение Анонимом его сюжета (деяний ко-
ролей и знати) содержит элементы, уточняющие и конкретизи-
рующие наше представление об этническом самосознании ран-
нефеодальной народности мадьяр. Следуя изложенному в про-
логе плану, Аноним прежде всего описывает землю, откуда вы-
шли, по его мнению, мадьяры, — Скифию: «О Скифии. Итак,
Скифия — это огромная земля, которую называют Дентумогер
(Дентюмодьер). Ее восточная граница простирается от север-
348
ной области до Черного моря. С тыла же ее находится река,
которую называют Танаис, с огромным болотом, где в большом
изобилии встречаются куницы, так что в них одеты не только
знатные и незнатные, но даже пастухи крупного рогатого ско-
та, свиней и овец в этой земле украшают свои одежды. Ибо
там в изобилии золото и серебро, и находят в реках этой земли
драгоценные камни и жемчуга. В соседней со Скифией на вос-
токе области были народы Гог и Магог, которых Александр Ве-
ликий отрезал от мира. Земля же скифская весьма протяжен-
ная в длину и ширину, люди же, которые ее населяют, называ-
ются по-простонародному дентумогер (дентюмодьер) до ны-
нешнего дня, и никогда они не были подчинены власти како-
го-либо императора. Ибо жители Скифии древние народы, и
власть Скифии существует на востоке, как мы сказали выше. И
первым королем Скифии был Магог, сын Яфета, и этот народ-
этнос (гене) по королю Магогу получил имя Могер (мадьяр), от
потомства же этого короля произошел известнейший и могу-
щественнейший король Аттила. Выйдя в 451 году от воплоще-
ния господа из Скифской земли, он пришел с огромным вой-
ском в землю Паннонии и, прогнав [народ] Романи, овладел
королевством (страной) и установил свою королевскую рези-
денцию выше горячих вод у Дуная и все древние здания, кото-
рые он там нашел, он приказал обновить и построил вокруг
сильнейшую стену. Эту резиденцию ныне называют на мадьяр-
ском языке Будувар и немцы зовут Эцильбургу. Но довольно
об этом! Мы остаемся на пути истории. По прошествии долго-
го времени от потомства того же короля Магога произошел
Юдьек, отец вождя Алмоша, от которого ведут происхождение
короли и вожди (герцоги) Венгрии, как будет сказано в после-
дующем. Жители Скифии, как мы сказали, древние народы, о
которых историки (историографы), описавшие деяния [народа]
романи, говорят так: Скифский народ-этнос (гене) был муд-
рейшим и кротким народом, который не обрабатывал землю и
почти никаких грехов у него не было. Не было у него домов,
построенных мастерами, а лишь шатры из войлока. Они ели
мясо, рыбу, молоко, мед и имели множество пряных вин. Оде-
ты же они были в меха куниц и других диких животных. Золо-
та, серебра и жемчуга у них было, как камней, ибо они находи-
ли их в реках этой земли. Не желали они чужого (добра), так
как всем они были богаты, имея много скота и достаточно пи-
щи. Не были они развратниками, но каждый из них имел лишь
349
одну жену. Впоследствии же народ-этнос, о котором идет речь,
будучи истощен войной, дошел до такой жестокости, что, как
говорят некоторые историки, движимый гневом, ел человече-
ское мясо и пил человеческую кровь. И верю, что вы можете
узнать от их потомков, что это был грубый народ-этнос. Скиф-
ский народ-этнос не был подчинен никаким императорам. Ибо
жители Скифии обратили в бегство короля Персов Дария с ог-
ромным позором и потерял там Дарий восемьдесят тысяч чело-
век и в огромном страхе бежал в Персию. Также жители Ски-
фии убили короля Персов Кира вместе с его трехсоттридцатью
тысячами людей. Жители Скифии также обратили в позорное
бегство самого Александра Великого, сына короля Филиппа и
королевы Олимпиады, который подчинил себе многие коро-
левства, завоевав их. Ибо народ-этнос скифский был тверд в
перенесении всяких трудностей, и были велики телом жители
Скифии и сильны в войне. Ибо не было ничего в целом мире,
что они побоялись бы потерять, когда мстили за нанесенную
им обиду. Когда же жители Скифии одерживали победу, они
ничего не хотели из добычи, как современные из их потомков,
а искали лишь славы. И кроме Дария, Кира и Александра, ни
один народ-этнос в мире не осмеливался вступить в их землю.
Вышеназванный же Скифский народ-этнос был тверд в бою и
быстр на конях и головы они держали в шлемах, и во владении
луком и стрелами они превосходили все народы мира, и то, что
они были такими, вы узнаете по их потомкам. Скифская земля
в силу того, что она столь удалена от жаркой зоны, особенно
благоприятна для размножения поколений. И хотя она столь
обширна, однако, не была достаточна ни чтобы прокормить,
ни чтобы принять (вместить) множество родившихся там наро-
дов. Поэтому семь лиц княжеского достоинства, которых на-
звали «хетумогер» (хетюмодьер — семью мадьярами), не выдер-
жав тесноты (недостатка) тех мест, стали думать, как бы лю-
бым способом от этого избавиться. Тогда эти семь лиц княже-
ского достоинства, держа совет, решили уйти с родной земли,
чтобы занять для себя земли, где они могут жить, как будет
рассказано в последующем» (304, с. 34-37).
Текст этой главы состоит из воспроизведения частей, пасса-
жей, выражений, выдержек из сочинения римского автора III в.
н.э. Юниана Юстина, изготовленной около VII в. Труд Юс-
тина являлся также выдержкой из утраченного произведения
Помпея Трога (I в. н.э.). В главе воспроизведены также отдель-
350
ные выражения из хроники Регино и из труда Павла Дьякона
«История лангобардов» по выдержке, сделанной аббатом Реги-
но. Третьим элементом текста главы о Скифии являются не-
большие по объему вставки, сделанные самим Анонимом. Эти
три элемента имеют различную ценность как свидетельства о
мадьярах до их прихода в Среднее Подунавье и о прародине
мадьяр: воспроизведение текста выдержки из труда Юстина та-
кой ценности вообще не имеет; сведения, взятые из хроники
Регино, требуют особого изучения с целью определить их исто-
ки (в них могут содержаться и элементы устной информации
современников хрониста); вставки, сделанные Анонимом, от-
ражают известные ему сведения, часть которых может восхо-
дить к бытовавшим в его время преданиям.
Но меня в данном случае интересует не источниковедческий
аспект главы о Скифии, а ее текст как выражение взглядов, мне-
ния автора о прошлом мадьяр и об их прародине, в котором отра-
зилось его собственное этносоциальное самосознание и содержат-
ся свидетельства о самосознании различных социальных слоев и
этнической общности в целом. В этом плане важно не столько
происхождение отдельных частей текста, а его целостность, явив-
шаяся результатом научной (на уровне своего времени) и литера-
турной работы автора. Автор мог выражать свое мнение чужими
словами. Важно, что они выражали его собственную позицию. По
ним можно было изучать эту позицию даже в том случае, если бы
автор совсем не изменял, не отбирал и не дополнял тексты памят-
ников, которые он находил соответствующим его мнению. Но в
данном случае целостность текста явилась результатом отбора час-
тей использованных Анонимом памятников, изменений, произве-
денных им в отобранных и воспроизведенных их частях, и вне-
сенных в текст дополнений. Учет путей и методов подготовки
Анонимом текста главы, выражающего его мнение, позволяет
уточнить его суть и структуру как конкретного проявления этно-
социального самосознания автора. При рассмотрении главы в
этом плане особую важность приобретает не столько определение
текстуальных ее истоков, сколько ее членение на две части: в пер-
вой Аноним говорит от собственного имени, текст второй — при-
писывает «историкам, описавшим деяния [народа] романи», при-
чем в этом тексте более, или менее четко проступают вставки,
сделанные самим Анонимом.
Заявив в прологе о том, что создаваемое им повествование
(деяния королей и знати, их генеалогия) являются противове-
351
сом народным преданиям, Аноним в главе о Скифии выразил
свое мнение о прародине мадьяр, противостоявшее соответст-
вующему народному преданию. Это — ученая конструкция с
использованием текстов выдержки из труда Юстина и хроники
Регино (в предании не могло быть содержавшихся там положе-
ний), которые соединены Анонимом с мадьярским названием
прародины и ее населения (Дентумогер — Дентюмодьер). Это
название и фигурировало в народном предании. Отождествле-
нием его со Скифией и с жителями Скифии и достигалась про-
тивоположность мнения Анонима положениям народного пре-
дания о прародине мадьяр и об их предках, которые именова-
лись в этом предании «дентюмодьер». Но такое отождествле-
ние сохранило свидетельство о том, что этническому самосоз-
нанию мадьяр рубежа ХН-ХШ вв. было присуще представле-
ние о том, что их предки пришли из земли, которую мадьяры
рубежа ХП-ХШ вв. называли «дентумодьер» и где, по их пред-
ставлениям, еще в указанное время жили «дентумодьеры». Их
отождествление с жителями Скифии — плод литературного вы-
мысла Анонима, как и отождествление страны Дентумодьер со
Скифией, которое встречается еще два раза в сочинении Ано-
нима (304, с. 38, 54). Это — один из способов доказательства
происхождения мадьяр от скифов, отождествления мадьяр с
жителями Скифии. Другое доказательство у Анонима — пре-
вращение библейского Магога в «первого короля Скифии», вы-
ведение самоназвания мадьяр из имени Магога, изображение
родоначальника правящей династии ее основателя Алмоша в
качестве потомка Магога. Вся эта конструкция, как и введен-
ная в ее состав версия об общности происхождения (от Маго-
га) правящей династии и Аттилы, — результат стремления соз-
дать повествование о происхождении королей, знати и народа-
этноса, противостоящее народному преданию. В тексте главы
— это обоснование правомерности приложения к предкам
мадьяр того описания жителей Скифии, которое было найдено
Анонимом пригодным для предков мадьяр. Здесь для выраже-
ния своего мнения Аноним использовал текст выдержки из
труда Юстина. Лоранд Силадьи и Дьёрдь Дьёрффи, сравнив
этот текст с его воспроизведением в труде Анонима, выявили
девять изменений, которые сделал Аноним, превращая чужие
слова в выражение собственного мнения: в выдержке говори-
лось, что скифский народ был «когда-то, некогда» мудрым и
кротким — у Анонима он «был (без «некогда») мудрейшим и
352
кротким»; в перечислении пищи жителей Скифии Аноним до-
бавил «мясо и рыбу»; просто меха Аноним превратил в «меха
куниц»; вместо «но имели только своих жен» Аноним написал
«но каждый из них имел лишь одну жену»; в утверждение о че-
ловеческом мясе и крови Аноним ввел оправдывающий жесто-
кость жителей Скифии момент «будучи истощен войной» и
«движимый гневом»; ссылка на потомков жителей Скифии (то
есть на мадьяр), от которых (или по которым) можно узнать о
грубости скифского народа, также принадлежит Анониму; он
же вставил ссылку о стремлении получить добычу, характерном
для современных потомков (мадьяр) скифского народа; в опи-
сание вооружения скифского народа вместо кольчуги и нож-
ных лат Аноним вставил лук и стрелы, добавив фразу о превос-
ходстве в этом отношении скифского народа над другими на-
родами, о чем можно судить по их потомкам (мадьярам) (3206,
с. 121-122; 1795, с. 52). Нетрудно заметить, что в имевшийся у
него текст Аноним вводил черты, свойственные современным
ему мадьярам. Этим он подкреплял свою версию о тождествен-
ности предков мадьяр с жителями Скифии. Такое «конструиро-
вание» происхождения династии и мадьяр невозможно отнести
к сфере этнического самосознания Анонима. Элементы его эт-
носоциального самосознания содержатся в его «улучшенной»
по сравнению с использованным им текстом характеристике
предков мадьяр — жителей Скифии. Это «улучшение» просле-
живается по тем изменениям в характеристике жителей Ски-
фии, о которых только что говорилось. Я связываю эти «улуч-
шения» с тем, что задача создания генеалогии королей и знати
требовала от автора, прежде всего, реализации социального по-
ложительного стереотипа. Рассматривая жителей Скифии в ка-
честве предков в первую очередь мадьярских королей и знати.
Аноним стремился этих предков приукрасить. Но поскольку он
писал (словами выдержки из труда Юстина) о скифском наро-
де, он получал возможность противопоставить его положитель-
ные качества тем чертам собственного этноса, которые он счи-
тал отрицательным. Так появилось противопоставление отно-
шения мадьяр и жителей Скифии к военной добыче. Проявле-
ние социального стереотипа относительно собственного наро-
да-этноса — указание на его грубость. К этническому автосте-
реотипу Анонима можно отнести его представление о превос-
ходстве мадьяр его времени над всеми народами во владении
луком и стрелами. Но использует этот автостереотип Аноним в
12— 1796
353
интересах создания положительного стереотипа предков коро-
лей и знати.
В первой части главы о Скифии Аноним использовал текст
хроники аббата Регино, откуда он почерпнул, в частности, из-
вестие о выходе предков мадьяр из Скифии. Сам Регино при
описании Скифии и скифов использовал труд Юстива. Но в
данном случае важно иметь в виду не происхождение текста
аббата Регино, а отношение к этому тексту Анонима. Взяв из-
вестие о выходе мадьяр из Скифии, Аноним не только заменил
его выходом «семи лиц княжеского достоинства» (304, с. 37), но
опустил читавшуюся в хронике Регино отрицательную характе-
ристику мадьяр как «весьма дикого и более жестокого, чем лю-
бое чудовище, народа» (см. с. 281). Читавшему хронику Регино
Анониму, несомненно, были известны слова прюмского аббата
о ряде отрицательных черт «отвратительного народа» — мадьяр
(см. с. 289-290). В замене этого резко отрицательного стереоти-
па собственным этническим автостереотипом нашло выраже-
ние этническое самосознание Анонима в первой части главы о
Скифии. В ней использованы утверждения, выдержки из труда
Юстина об одеждах из меха куниц и об изобилии золота, се-
ребра и жемчуга, приводимые и во второй части главы, а также
— слова о неподчиненности Скифии власти никакого импера-
тора. Этими чужими словами Аноним снова выражает собст-
венное мнение. В отличие от второй части главы в первой ее
части для создания положительного этнического автостереоти-
па мадьяр (предков мадьяр, отождествленных с жителями Ски-
фии) Аноним использует собственные представления.
Одним из их элементов является йаименование Скифии и
людей, которые там живут, термином «Дентумодьер» (см. с. 352).
В дальнейшем изложении Аноним подчеркивает соотношение
скифов, дентюмодьер и мадьяр: «Итак, сильнейший и упорней-
ший в ратном труде народ мадьяр, как мы сказали выше, ведет
свое происхождение от Скифского народа, который на их соб-
ственном языке называется Дентумогер (Дентюмодьер)» (304, с.
139). Сконструированное таким образом положение о скиф-
ском происхождении современных Анониму мадьяр — плод его
научного и литературного труда. Я обращаю внимание лишь на
те элементы этой конструкции, которые выражают этносоци-
альное самосознание Анонима. Элементом самосознания этни-
ческого является его представление о дентюмодьер (донских
мадьярах, восточных мадьярах, проживавших, может быть, на
354
территории Башкирии, по мнению Дежэ Паиша и Дьёрдя
Дьёрффи: 2864, с. 145; 2851, с. 39; 2803, 2804). Этим термином
Аноним обозначал прародину мадьяр, предков современных
ему мадьяр и мадьяр, живших в его время на востоке. О том,
что последние были известны мадьярам королевства Венгрии в
первой половине XIII в. и в сороковые годы XV в., имеются
свидетельства источников (см. с. 157-166). Так что представле-
ние о мадьярах, живущих на востоке, можно считать элемен-
том этнического самосознания всего мадьярского населения
королевства. В предании о происхождении мадьяр (см. с. 198-
199) имелось понятие прародины мадьяр, которую автор XIII в.
локализовал в Меотиде, а до него Аноним в противовес преда-
нию отождествил со Скифией.
Именно последнее отождествление при коренном отрица-
нии содержания народного предания позволяет думать, что
фигурирующее у Анонима наименование прародины Денту-
модьер взято из предания и является, таким образом, также
элементом этнического самосознания всех мадьяр. Думаю, что
превращение народа дентюмодьер в скифский народ и одно-
временно — в предков мадьяр (304, с. 39) было осуществлено
не народным преданием, а самим Анонимом. Таким образом, в
изложенных Анонимом представлениях о Скифии только тер-
мин дентюмодьер является элементом общеэтнического само-
сознания, да и то только в двух значениях (прародина мадьяр и
мадьяры, живущие на востоке). Элементами, выражающими
индивидуальные представления Анонима, являются, в общем,
все остальные детали его рассказа.
В имевшемся у Анонима описании Скифии говорилось о море,
Аноним превратил его в «Черное море». В последнее время на это
обратил внимание Петер Ваци, установивший, что это название
впервые встречается в письменном памятнике 1265 г., и высказав-
ший предположение, что ранее этого времени (к двадцатым годам
XIII в.?) тюркское по своему происхождению («кара тенгиз») на-
именование Черного моря стало известно в королевстве Венгрии
благодаря тесным венгерско-половецким контактам (337, с. 30-32;
сводка свидетельств источников об этих контактах: 968, с. 43-49).
Сравнение описания Скифии Анонима с текстами выдержки из
труда Юстина, сводных хроник и Шимона Кезаи (см. с. 198, 289),
убеждает в правомерности предположения Петера Ваци о том, что
Аноним, говоря о Скифии, воспроизводил известные ему сведе-
ния о Кумании.
12*
355
На население Скифии Аноним перенес не только самона-
звание современных ему мадьяр (дентюмодьер — донские
мадьяры), но и структуру современного ему мадьярского обще-
ства, этно-социального организма, категориями которого явля-
ются «знатные и незнатные, пастухи крупного рогатого скота,
свиней и овец». В этом — еще одно проявление этносоциаль-
ного самосознания Анонима. Таков же характер превращения
Анонимом Магога из первого обитателя Скифии (в выдержке
из груда Юстина) в первого короля Скифии, а также — в эпо-
нима мадьяр. Напомю, что в народном предании (см. с. 281-
282) и гигант Менрот — родоначальник мадьяр и оногуров, и
эпоним мадьяр Магор (Мадьяр) не имеют классового характе-
ра. В превращении Магога в короля нашло еще одно проявле-
ние противопоставления Анонимом его концепции народному
преданию. Эти элементы литературной и научной конструкции
Анонима выражают его индивидуальное классово-сословное
самосознание. Их невозможно, на мой взгляд, отнести к его
идеологии как выражению только классовых интересов, по-
скольку Магог представлен в качестве родоначальника мадьяр-
ского этноса.
Компонентом идеологии Анонима является его генеалогиче-
ская конструкция Магог — король Аттила, Магог — короли
Венгрии. Последние представлены Анонимом как наследники
Аттилы в обладании Паннонией (304, с. 40, 45). Представляется
обоснованным вывод о том, что Аноним воспроизвел придвор-
ное предание, существовавшее с XI в. (Итоги изучения вопроса
и его литература: 1820, с. 415). Истоком идеологической конст-
рукции Анонима является этимология немецкого названия
Обуды (где находятся и теплые источники, на базе которых и
ныне действуют купальни — Императорские и Лукача) —
Эцильбургу (город Аттилы, крепость Аттилы). Причем Аноним
в передаче этого немецкого названия следует устной мадьяр-
ской традиции, поскольку сохраняет характерное для мадьяр-
ских слов архаичное окончание на гласный звук (617, с. 119). В
этом этимологическом истоке идеологической конструкции
«короли Венгрии — наследники Аттилы» проявляется различе-
ние Анонимом мадьярского и немецкого названий Обуды как
элемент его индивидуального этнического самосознания.
Мадьярская же огласовка немецкого антропотопонима говорит
о том, что такое различение было характерно для всего мадьяр-
ского этноса как компонент его этнического самосознания,
356
возникший на основе этнической оппозиции: мадьяры — нем-
цы. О существовании такой оппозиции в топонимии свиде-
тельствует не только данное место сочинения Анонима. Исто-
рик третьего крестового похода, сохранивший свидетельства
очевидцев, — Ансберт говорит о том, что в 1189 г. после имиз-
ратора Фридриха I (1155-1190) встретили короля Венгрии «у го-
рода Вентрии, который по-немецки называется Цильбург»
(правильно: Эцильбург) (243: 393, т. 1, с. 296). Арнольд Любек-
ский (ум. в 1212 г.) при описании третьего крестового похода
отмечает, что император был введен королем «в город Аттилы»
(245: 393, т. 1, с. 305). Нелокализованный антропотопоним «Эт-
цельбург» (город Аттилы) фигурирует в «Песне о Нибелунгах»,
возникшей в начале XIII в. (2008, с. 29). Под влиянием этого
памятника могло возникнуть немецкое название будущей Обу-
ды, которая мадьярами называлась Будавар, Латинское назва-
ние «город Аттилы» представляется объяснением немецкого
антропотопонима. Идентификация Будавара—Эцильбурга—
Обуды содержится в истории гуннов, помещенной в начале
сводных хроник по истории королевства Венгрии и составлен-
ной во второй половине XIII в., по всей вероятности, Шимо-
ном Кезаи (81д: 306, с. 268-269). Автор истории гуннов исполь-
зовал сведения, почерпнутые из сочинения Анонима, как это
достаточна убедительно показали Дьёрдь Дьёрффи и Янош
Хорват (1795, с. 139; 2047, с. 454-455; 617, с. 122-123). Обосно-
вание наследственных прав королей Венгрии не только общно-
стью их происхождения с Аттилой (от Магога), но и этимоло-
гией «города Аттилы» — Обуды не противоречит характеристи-
ке предания об этом родстве как предания придворного: сово-
купность свидетельств об Аттиле в сочинении Анонима, в хро-
никах королевства Вентрии и в топонимии не содержит указа-
ний на бытование данного предания у этноса мадьяр в целом.
В следующей главе Аноним объясняет, как он обещал в
прологе, возникновение латинского этникона мадьяр «хунга-
ри», от которого происходит этникон мадьяр в иностранных
языках: «Почему называют «хунгари». Теперь следует сказать,
почему народ, вышедший из Скифской земли, называют «хун-
гари». Их называют «хунгари» от замка (крепости) Хунгу пото-
му, что семь лиц княжеского достоинства, вступившие на зем-
лю Паннонии, долго находились там (в замке) после подчине-
ния себе народа «склави». Поэтому все окружающие (окрест-
ные) народы назвали Алмоша, сына Юдьека, вождем Хунгвара,
357
а его воинов назвали хунгварами («хунгвари»). Но довольно об
этом! Оставим эту тему, возвратимся к намеченному труду,
пойдем по пути истории и, как велит дух святой, завершим на-
чатый труд» (304, с. 37). Эта этимология этникона мадьяр, не
имеющая познавательного значения (о происхождении этнико-
на см. с. 160-167), ин^ресна как выражение этносоциального
самосознания Анонима. Он и в объяснении возникновения
имени народа последовательно сводит его историю к деяниям
предков королей и знати: на народ название «хунгари» пере-
шло от «вождя Хунгвара» и от его воинов — «хунгваров». Это
— еще одно проявление тенденции этносоциального самосоз-
нания феодалов представлять себя и своих предков в качестве
«подлинных» мадьяр. Рассматриваемая этимология содержит
также свидетельство о том, что этносоциальное самосознание
Анонима включало в себя представление не только о «семи ли-
цах княжеского достоинства» (знати) и о крестьянах (о чем шла
речь в прологе: 304, с. 33), но и о «воинах» (рыцарях) как части
этноооциального организма — народа. Воинов Аноним упоми-
нает около тридцати раз (все упоминания приводит Лоранд
Силадьи: 3202, с. 8-10). В социальной иерархии воины распо-
ложены Анонимом непосредственно после знатных. Таково же
положение воинов по законам королей Иштвана I, Ласло I и
Кальмана (таблицы терминов: 3202, с. 11, 14). В рассматривае-
мой главе Аноним говорит о замке Унгвар (существовал в го-
родской черте совр. Ужгорода). Его название он изменил в
связи со своим стремлением связать этот топоним с этниконом
«хунгари». Это установлено Дежэ Паишем (2851, с. 37, прим.
2). В различных местах своего сочинения Аноним упоминает
также замки Боршова, Бихар, Гемер, Ноград, Нитра, Веспрем,
Вашвар, Баранья, Валковар, Загреб, Кеве, Комаром, Зойом,
Боршод, Саболч, Чонград, Заранд (сводка этих свидетельств:
1856, с. 191). В этих упоминаниях отражен факт существования
замков на рубеже ХП-ХШ вв. Представление Анонима об этой
реалии (которую он переносит в X в.) — элемент его социаль-
ного самосознания.
Идеологию Анонима выражают его утверждения о подчине-
нии «семи лицами княжеского достоинства» (предками королей
и знати королевства Венгрии рубежа ХП-ХШ вв.) народов, ко-
торыми Аноним «населил» Среднее Подунавье X в. Это поло-
жение, как следует из сформулированной им в прологе задачи
и их сохранившегося в сводных хрониках текста народного
358
предания о покупке земли (см. с. 220-221), противостояло на-
родному преданию, отражавшему этническое самосознание
мадьяр Х-ХП вв. Примечательно, что подчинение ряда народов
Аноним приписывает не «народу, вышедшеду из Скифской
земли», а только «семи лицам княжеского достоинства» — пред-
кам королей и крупных землевладельцев рубежа ХП-ХШ вв.
В сочинении Анонима преобладает выражение социального
самосознания феодалов.
Но в его выражении автор не смог обойтись без ссылок на
элементы его антитезы — самосознания социальных низов.
Благодаря этому сохранились сведения об итогах эволюции не
только этносоциального самосознания феодалов, но и самосоз-
нания общеэтнического.
К началу XII в. завершилось складывание феодального со-
циального организма королевства Венгрии. По памятникам XII
— начала XIII вв. можно судить о бытовании в это время этно-
социальных самосознаний феодалов и крестьянства и самосоз-
нания общеэтнического. Преобладает в них, естественно, вы-
ражение самосознания классово-сословного, феодального.
Важно отметить, что оно существует в оппозиции самосозна-
нию низов. Разные слои общества теперь имеют иногда разные
этнические стереотипы одного и того же контактирующего с
мадьярами народа.
Появление классовых самосознаний — результат социально-
го развития. Определяющее же влияние на функционирование
этнического самосознания всего этносоциального организма
мадьяр продолжает оказывать их этническая ситуация.
359
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Рассмотрение всей совокупности источников, отразивших в
той или иной степени, в различных формах проявления этни-
ческого самосознания мадьяр на всех этапах эволюции их со-
циально-политического организма позволяет сделать основной
вывод о стабильности мадьярского этникоса в IX-XII вв. Есть
веские основания предполагать о такой стабильности и в пред-
шествующее время.
В конечном счете такую стабильность отразило и появление
этносоциального самосознания феодалов и социальных низов,
поскольку истоками его были не только реальные классовые
статусы общественных слоев и феодальная идеология для фео-
далов и обыденное сознание крестьян, но и общеэтничеокое
самосознание.
Функционированию и развитию последнего постоянно спо-
собствовали реальные оппозиции с контактировавшими этни-
ческими общностями — оппозиции языков, хозяйственно-
культурных типов, социально-политических структур, этниче-
ских самосознаний, выражавшихся в этнонимах.
Опыт исследования источников в аспекте истории этниче-
ского самосознания убеждает, что поиски его проявлений (от-
ражений принаддежнооти личностей и общностей к этносу, эт-
нических автостереотипов и стереотипов других народов) тре-
буют учета исторического и текстологического контекста сви-
детельств. Очевидна необходимость знания исторических об-
стоятельств возникновения компонентов этнического самосоз-
нания, отраженных в свидетельствах ономастики, выводах иссле-
дователей-археологов, в известиях по внутри- и внешнеполити-
ческой истории. Особого внимания требуют содержание и об-
стоятельства возникновения преданий о происхождении наро-
дов-этносов, записанных в средние века.
360
Далее: для выявления этнического самосознания как эле-
мента самосознания обыденного требуется строго его отделять
от проявлений идеологии, в особенности, когда речь идет о
средневековых памятниках, синкретичных по своему характеру.
Решение этой же задачи предполагает обязательное выявление
в каждом свидетельстве иногда многих слоев: личные позиции
информаторов составителя памятника, социальные установки
того и другого, политические устремления властей и их под-
данных, родовые племенные, семейные стереотипы. В ходе та-
кого «снятия слоев» выявляется автостереотипнооть свиде-
тельств по политической истории, что ставит под сомнение их
достоверность.
СВЕДЕНИЯ ОБ ИСТОЧНИКАХ
А. КОРОЛЕВСТВА ВЕНГРИИ
1. Первая книга законов короля Иштвана I Святого, без даты
(ок. 1004 г.: 349, с. 16; начало правления короля, по
ДДьёрффи: 1856, с. 270).
Лат. текст по спискам кодексов XII, XV и XVI вв. в изда-
нии Л.Заводски: 325, с. 141-152. Венг. пер.: 349, с. 16-24;
334, с. 23-25; 355в, с. 7-14, 556; 355р, с. 15. Краткие сведе-
ния о памятнике: 942, с. 43. Библиография исследований и
их результаты: 3496, с. 292: 1856, с. 269-275, 561; 1878, с. 802-
803, 1657. Исследования различных аспектов: Л.Заводски:
325, с. 15-44; П.Ваци: 3357, с. 25-27; Б.Шиллера: 3023, с. 379-
404; И.Маджара: 2530, 2533, 2534; Я.Савицкого: 3018, 3019;
Д.Бониша: 1208,1209, 1212, 1217, 1218; АМурарика: 2735;
Э.Валъдапфель: 3449, 3450; Л.Чоки: 1306; М.Яноши: 2125.
2. Грамота короля Иштвана I Святого женскому монастырю в
Веспреме (Веспремвёльде), без даты (перед 1002 г., по
И.Сентпетери: 326, с. 1, № 1; после 1018 г., 1018-1030 гг.,
по ДДьёрффи: 1856, с. 276, 426; ок. или после 1018 г.: 355л,
с. 85, № 13).
Греч, текст по списку 1109 г. в издании Д.Моравчика:
464, с. 80-81, № 15. Венг. пер.: там же. Библиография изда-
ния и исследований в работах Д.Моравчика: 2360, т. 1, с. 553-
554; 464, с. 79-80; И.Сентпетери: 326, с. 1, № 1; ДДьёрффи:
1856, с. 565; М.Комьяти: 3496, с. 729. Другие исследования:
Д.Цебе: 1321, с. 19-114; ДДьёрффи: 1797, с. 99-102; 1878, с.
819-820, 1659. Сведения о рукописях в работе Д.Моравчика:
2760, т. 1, с*. 553-554.
3. Грамота короля Иштвана I аббатству ордена св. Бенедикта
в Паннонхальме.
362
Лат. текст интерполированной имитации XII в. (или
1209-1212 гг.) с датой «сентябрь-декабрь 1001 г.» оригинала,
составленного осенью 1002 г. (по Д.Дьёрффи: 1878, с. 771):
328, т. 1, с. 589-590; 355л, с. 39-41, № 5/П (39.5: Унгарум
реке; 39.17: Теотоникос эт Унгарос). Об интерполяции в
работе Л.Чоки: 1303. Сведения о предшествующих 23 изда-
ниях ио 15 воспроизведениях в работе Л.Фейерпатаки:
1574, с. 4-28. Венг. пер.: там же, с. 9. Анализ текста: там
же, с. 149-220. Сводка результатов изучения памятника:
1856, с. 179-180; 3496, с. 526; 355л, с. 36-39. Библиография
основных исследований в работах ДДьёрффи: 1856, с. 554;
И.Сентпетери: 326, с. 1-2, № 2; Р.Марсины: 338, с. 48, № 50.
4. Грамота короля Иштвана I об имениях Веспремской епи-
скопии, без даты (1002 г., по И.Сентпетери: 326, с. 2, № 3;
1009 г., по ДДьёрффи: 1810, с. 534, № 4; 1856, с. 182).
Лат. текст по воспроизведениям 1257 и 1295 гг. в работе
ДДьёрффи: 1810, с. 534-535, № 4; 355л, с. 52-53, № 8; 355р,
с. 14-15. Венг. пер.: 334, с. 45-46. Сведения о памятнике в
работах И.Сентпетери: 326, с. 2, № 3; ДДьёрффи: 1810, с.
534-535, № 4; 1878, с. 772-773, 1654; 355л, с. 49-52; Л.Шой-
мошши: 3496, с. 728.
5. Грамота короля Иштвана I об основании Печской еписко-
пии, 23 августа 1009 г.
Лат. текст по воспроизведениям 1235(7), 1350 и 1404 гг. в
работе Т.Ортваи: 288, с. 5-7; ДДьёрффи: 355л, с. 58, № 9/1.
Венг. пер.: там же, с. 9-10; 3556, с. 29-30. Сведения о памят-
нике в работах И.Сентпетери: 326, с. 3, № 5; Д.Дьёрффи:
1856, с. 555; 1878, с. 772-773, 1654; 355л, с. 54-57; Л.Косты:
3496, с. 538-539.
6. Король Иштван I Святой. Об установлении обычаев герцогу
Имре (Наставления) (написано в 1010-е гг., по Е.Сючу:
3225, с. 361).
Лат. текст (по копиям в кодексах XV-XVI вв.) в публикаци-
ях И.Балога: 289, с. 619-627; Л.Заводски: 325, с.131-140. Венг.
пер. А.Курц: 333, с. 54-61; 334, с. 49-58; 355в, с. 321-331; 355е,
с. 22-27, 557-558; 355п, с. 17-20; 355м, с. 111-125; 355р, с. 92-
100. Библиография исследований в работах ДДьёрффи: 1856,
с. 570; 1878, с. 1661; Л.Чоки: 1307, с. 12-13; Л.Косты: 3496,
с. 283. Исследования — работы Е.Сюча: 3225, с. 361-379;
Я.Хорвата: 2042, с. 116-131; Й.Балога: 289, с. 611-617; 1055;
1056; 1057; 1058; 1059; 1062; 1063; ЙДеера: 1362; КТуога: 1777;
1778; Л.Чоки: 1306, 1307, с. 15-94; ДДьёрффи: 1856, с. 369-372.
363
7. Грамота Иштвана I, датированная 1015 г., Печварадскому
аббатству. Составлена около 1220 г. с изложением описи
имений (2-я половина, последняя треть, конец XI в.), по-
жалованных Иштваном I (по Д.Дьёрффи: 1856, с. 235-238;
1821, т. 1, с. 364).
Лат. текст в изданиях: Д.Фейера: 327, т. 1, с. 296-302;
Я.Карачоньи: 2165, с. 79; И.Сентпетери: 297, с. 22; ДДьёрффи:
355л, с. 72-80. Венг. пер.: 355е, с. 249-250, 582-583. Сведения о
грамоте под 1015 г. как о фальсификате в работе И.Сентпете-
ри: 326, с. 3-4, № 6. Данные по истории текста: 1856, с. 235-
236; 3496, с. 539; 355л, с. 63-72.
8. Вторая книга законов короля Иштвана I Святого, без даты
(1030-1038 гг.: 349, с. 24; после 1009 г., по Д.Дьёрффи: 1856,
с. 261; 878, с. 804).
Лат. текст по спискам кодексов XI, XV и XVI вв. в пуб-
ликации Л.Заводски: 325, с. 153-156. Венг. пер.: 349, с. 24-
27; 334, с. 36-39; 355е, с. 14-17. Исследования в работах
Л.Заводски: 325, с. 45-56; Л.Чоки: 1306. См. также № 1.
Сведения о памятнике: 3496, с. 292.
9. Герард (Геллерт), епископ марошский (ум. в 1046 г.). Рассу-
ждение о Гимне трех юношей (написано перед 1046 г.).
Лат. текст по рукописи XI в.: 290, 291. Венг. пер. отрыв-
ка: 3556, с. 35-36; 355в, с. 615-638; 355е, с. 28-29, 559-560.
Сведения о памятнике в работах: Д.Дьёрффи: 1856, с. 368,
415, 570; 1878, с. 830, 644-845, 1636; Я.Хорвата: 2042, с. НО-
115; Э.Иванки: 2104; 2105, с. 2105, с. 497-500; 2107; И.Тота:
885; А.Бодора: 1168; И.Фенчика: 1580; Ф.Ибраньи: 2085;
К.Редла: 2969; Л.Сетфю: 3147, 3149, 3155, 3160.
10. Грамота короля Эндре I Тиханьскому монастырю, 1055 г.
(самый ранний из сохранившихся в оригинале документов
королевства Венгрии).
Лат. текст и венг. пер.: 293а, с. 1-4; лат. текст: 355л, с. 149-
152; венг. пер.: 3556, с. 41-43; 355е, с. 19, 21, 556-557; 329, с.
19-25; 1074, с. 8-12. Анализ 86 венгерских слов акта в рабо-
те Г.Барци: 1374, с. 13-64. Сведения о памятнике в работах
И.Сентпетери: 326, с. 6, № 12; Э.Якубовича: 2116;
Д-Дьёрффи: 1878, с. 851-853, 1664; 1801; 355л, с. 145-149.
Г.Чоки: 3496, с. 676.
11. Грамота палатина Радо о пожаловании имений в пользу
Печской епископии и Печварадского монастыря, 1057 г.
(самая старая частная грамота королевства Венгрии).
364
Лат. текст по воспроизведению 1404 г.: 327, т. 1, с. 394-397;
355л, с. 161-162, № 46. Сведения о памятнике как о фальси-
фикате и его изучении в работе И.Сентпетери: 326, № 14;
ДДьёрффи: 1878, с. 852, 355л; с. 160-161; о достоверности в
работе Б.Куморовица: 2429, с. 3. См. также: 3496, с. 538-540.
12. Пожоньские анналы (о 998-1203 гг.) в рукописном сакра-
ментарии (т.н. кодексе Прая), составленном в 1192-1195 гг.
Первая часть анналов (о 998-1060 гг.) — воспроизведение
самых первых записей по истории Венгрии; вторая и тре-
тья части - о 1068-1127 (1172), 1143(1185)-1203 гг.
Лат. текст в публикации И.Маджара: 292, с. 125-127. Сведе-
ния о памятнике в работах К.Книвальда: 2271; И.Маджара:
292, с. 121-124; Э.Маюса: 2591, с. 21; Л.Чоки: 1307, с. 342-344;
П.Раткоша: 2959; Д.Дьёрффи: 1878, с. 776; Д.Кришто: 3496,
с. 556.
13. Грамота ишпана комитата Шомодь Отто (он же — палатин
Ата) об основании монастыря в Желицсентякабе с описью
его имений, 1061 г.
Лат. текст реконструкции на основании воспроизведении
документа в памятниках XFV-XVII вв. в работе Б.Куморовица:
2936; ДДьёрффи: 355л, с. 171-174, № 50/П. Сведения о памят-
нике в работе ДДьёрфри: 1878, с. 853, 1664; 355л, с. 170-171.
14. Мор (Маур), епископ печский (род. ок. 1000 г.). Житие от-
шельников Зёрарда-Андраша и мученика Бенедека (Бене-
дикта) (написано во второй половине 60-х гг. XI в.).
Лат. текст по спискам кодексов XV в.: 293, с. 357-361.
Венг. пер. К.Сабо: 347, с. 105; Г.Я.Чоки: 332, с. 13-15; 355е,
с. 30-31, 560; 355п, с. 21-22. Сведения о памятнике в рабо-
тах И.Маджара: 293, с. 349-356; Я.Хорвата: 2049, с. 132-135;
Л.Чоки: 1307, с. 101-105; Д.Дьёрффи: 1878, с. 850, 909, 914,
915; Р.Пражака: 2933, 2934; Л.Косты: 3496, с. 466, И.Орба-
на: 3496, с. 746-747.
15. Грамота ишпана (графа) Петера, сына Абы, аббатству в
Сазде, ок. 1067 г.
Лат. текст в издании Г.Венцеля: 336, т. 1, с. 24-27; по
воспроизведению 1267 г. в работе Фолтина: 1649, с. 20-25; в
работе ДДьёрффи: 355л, с. 183-185, № 58. Сомнение в под-
линности в работе ЭЛедерер: 2488, с. 72. См. также: 3496,
с. 620; 355л, с. 182-183.
16. Грамота короля Гезы II об основании монастыря бенедик-
тинцев на реке «Гран» (венг. Тарам, словацк. Грон) и о по-
жаловании имений монастырю, 1075 г.
365
Лат. текст по воспроизведению 1217 г., в актах XIV-XV1 вв.,
с выделением интерполяций, внесенных до 1314 г. в изда-
нии Р.Марсины: 338, с. 54-58, № 58; в издании Д.Дьёрффи:
355л, с. 213-218, № 73/П (с. 213: Гейза Хунгарорум дукс).
Сведения о памятнике и его изучении в работах И.Сентпе-
тери: 326, с. 8, № 20; Р.Марсины: 338, с. 53-54; Д.Дьёрффи:
1878, с. 886-888; 355л, с. 206-212. См. также: 3496, с. 230.
17. Т.н. третья книга законов короля Ласло I Святого, без даты
(ок. 1077 г.: 1535, с. 91; 1856, с. 451; 1063 г.: 325, с. 57).
Лат. текст по спискам в кодексах XV и XVI вв. в издании
Л.Заводски: 325, с. 172-180. Венг. пер.: 349, с. 27-38. Крат-
кие сведения о памятнике в работах А.Чизмадии: 942, с. 44;
П.Андьяла: 999; Д.Дьёрффи: 1878, с. 899-903, 1668;
М.Яноши: 3496, с. 395. Библиография работ со сведениями
о памятнике: 349, с. 27. Перечень предложенных датиро-
вок: 1535, с. 91 (до 1077 гг.; 1077-1083 гг.; после 1083 г.).
18. Большое (пространное) житие (легенда) короля Иштвана I
Святого. Составлено в 1077-1083 гг., по Э.Бартониек: 295,
с. 365; или ок. 1077 г., по Я.Хорвату: 2042, с. 137; или ок.
1080 г., по Л.Чоке: 1307, с. 105; по Д.Дьёрффи: 1856, с. 112.
Лат. текст по спискам кодексов середины XII-XV вв. в из-
дании Э.Бартониек: 295, с. 377-392. Венг. пер. А.Курц: 333,
с. 23-33; 334, с. 101-110; 335е, с. 32-38, 560-561; 355м, с. 57-80.
Сведения о памятнике в работах Э.Бартониек: 295, с. 365-375;
Э.Варью: 3397, с. 44-113; Я.Хорвата: 2042, с. 136-142; Л.Чоки:
1307, с. 105-118; З.Тога: 3326.
19. Решение собрания знати (оптиматов) королевства Венгрии,
без даты, «в правление короля Ласло» (ок. 1077 г.: 349, с.
34; после 1077 г.: 1535, с. 91) — т.н. вторая книга законов
короля Ласло I Святого.
Лат. текст по спискам кодексов XV и XVI вв. в издании
Л.Заводски: 325, с. 166-171. Венг. пер.: 349, с. 34-38. Сведе-
ния о памятнике в работах Б.Хомана: 2020, с. 285-286;
Й.Герича: 1711: Б.Куморовица: 2432; Д.Дьёрффи: 1878, с.
901, 1668; М.Яноши: 3496, с. 395.
21. Грамота Гудена (Гёденя) о дарении имения в пользу вес-
премской церкви, без даты (предположительно: ок. 1079,
1080 гг.)
Лат. текст в работах Л.Фейерпатаки: 341, с. 7-8 и факси-
миле; И.Сентпетери: 330, с. 42-43; Д.Дьёрффи: 355л, с. 225-
226, № 78. Венг. пер.: 349, с. 183-184.
366
22. Грамота короля Ласло I с присоединенной к ней описью
имений аббатства св. Мартина в Паннонхальме, без даты
(1083-1093 гг.: 328, т. 1, с. 590; ок. 1090 г.: 1856, с. 494, 584;
338, с. 60, № 64; сведения о других датировках в работе
И.Сентпетери: 326, с. 12, № 29).
Лат. текст по современному оригиналу: 328, с. 590-592.
Венг. пер.: 355е, с. 248-249, 581-582. Сведения о документе
в работах И.Сентпетери: 326, с. 11-12, № 29; Р.Марсины:
338, с. 61, № 64; ДДьёрффи: 1875, с. 924-925.
23. Грамота короля Ласло I с описью имений Баконьбельского
монастыря, 1086 г.
Лат. текст по копии этого времени, интерполированной
в правление короля Кальмана (1095-1116), и с приписан-
ными в ХП-ХШ вв. новыми пожалованиями: 328, т. 8, с. 267-
270; 336, т. 1, с. 31-39; 355л, с. 250-255, № 84/1. Венг. пер.
части: 335, с. 23. Сведения о памятнике с выводом о его
подложности в работах И.Сентпетери: 326, с. 9, № 22;
Р.Марсины: 338, с. 60, № 62. Характеристика памятника с
выводом о его достоверности: 1850, с. 495; 1878, с. 925,
1669; 3496, с. 77; 355л, с. 247-250.
24. Грамота герцога (дукса) Давида о пожаловнии Тиханьскому
монастырю имения, без даты (ок. 1090 г., по И.Сентпетери:
326, с. 9; ок. 1091 г., по Б.Куморовицу: 2429, с. 10-11).
Лат. текст оригинала: 328, т. 10, с. 496; 327, т. 1, с. 487; 355л,
с. 265, № 86. Сведения о памятнике в работе И.Сентпетери:
326, с. 9-10, № 23.
25. Грамота Шомодьварского аббатства с перечнем пожалован-
ных королем Ласло I имений, 1091 г.
Лат. текст копии XII в. в издании Д.Фейера: 327, т. 1, с. 468
в издании ДДьёрффи: 355л, с. 267-268, № 88. Сведения о па-
мятнике в работе И.Сентпетери: 326, с. 10, № 24; ДДьёрффи:
355л, с. 266-267.
26. Письмо короля Ласло I аббату бенедектинктинского мона-
стыря в Монтекассино, без даты (1091-1095 гг.: 326, с. 12,
№ 31; сер. 1091 г.: 496, с. 197; 1091 г.: 294, с. 3).
Лат. текст копии XII в. в кодексе монастыря: 496, с. 197-
198; 294, с. 3-4; 326а, с. 43-45; 355л, с. 272, № 91. Венг. пер.:
294, с. 4-5. Сведения о памятнике: 326, с. 12, № 31; 294, с. 6-
15; 496, с. 197; 1878, с. 935, 1670; 355л, с. 271.
27. Решения церковного синода королевства Венгрии, состояв-
шегося 20 мая в Сабольче, — т.н. первая книга законов ко-
роля Ласло I Святого.
367
Лат. текст по спискам кодексов XV и XVI вв. в издании
Л.Заводски: 325, с. Д57-165. Венг. пер.: 349, с. 36-45. Сведе-
ния о памятнике в работах Б.Хомана: 2020, с. 304-305;
Д.Дьёрффи: 1878, с. 900, 920, 1668; М.Яноши: 3496, с. 614.
28. Малое (краткое) житие (легенда) короля Иштвана I Святого.
Составлено в последние годы XI в., по Л.Чоке: 1307, с. 119;
ок. 1100 г., по Д.Дьёрффи: 1856, с. 103; вскоре после 1109
г., по Я.Хорвату: 2049, с. 144; в J095-1105 г., по Э.Бартони-
ек: 295, с. 365; 1535, с. 97.
Лат. текст по спискам кодексов середины XII-XV вв. в пуб-
ликации Э.Бартониек: 295, с. 393-400. Венг. пер. А.Курц: 333,
с. 16-22; 334, с. 112-117; 355е, с. 38*-41, 560-561; 355и, с. 24-27;
355м, с. 81-96. Сведения о памятнике в работах Э.Бартони-
ек: 295, с. 365-375; Э.Варыо: 3397, с. 44-113; Я.Хорвата:
2042, с. 143-148; Л.Чоки: 1307, с. 119-1330; И.Герича: 1714
29. Закон (декрет) короля Кальмана, принятый на собрании
знати королевства Венгрии в городе Тарцале (комитат Зем-
плен), без даты (ок. 1100 г.: 349, с. 45; 1535, с. 98) с введе-
нием зарубежного клирика Альберика, записавшего весь
текст закона по приказу епископа эстергомского Серафина.
Лат. текст по спискам кодексов XV и XVI вв. в издании
Л.Заводски: 325, с. 181-194. Венг. пер.: 349, с. 45-58. Введение
Альберика: 325, с. 181-183. Его венг. пер.: 349, с. 45-47. Сведе-
ния о памятнике в работах Б.Хомана: 2020, с. 310-320;
ДДьёрффи: 1878, с. 961-965, 1673; М.Яноши: 3496, с. 315-316.
30. Закон короля Кальмана проживающим в его королевстве
евреям — т.н. второй закон короля Кальмана (325, с. 83),
без даты (перед 1116 г.: 1535, с. 102).
Лат. текст по спискам кодексов XV и XVI вв. в издании
Л.Заводски: 325, с. 195-196. Сведения о памятнике в рабо-
тах Б.Хомана: 2020, с. 317-318; Л.Заводски: 325, с. 94;
М.Яноши: 2126, 3496, с. 315-316.
31. Решения т.н. первого (эстергомского) синода, без даты (по-
сле 1100 г.: 1535, с. 99; ок. 1100 г.: 349, с. 59; ок. 1104 г.:
2020, с. 305).
Лат. текст по спискам кодексов XII и XV вв. в издании
Л.Заводски: 325, с. 197-206. Венг. пер.: 349, с. 59-67. Сведе-
ния о памятнике в работах Л.Заводски: 325, с. 95-118;
Б.Хомана: 2020, с. 305-310; М.Яноши: 2126; 3496, с. 316;
ДДьёрффи: 1878, с. 963-965; 1535, с. 99.
32. Решения т.н. второго синода в правление короля Кальмана,
без даты (перед 1116 г.: 1535, с. 102; ок. 1112 г.: 2020, с. 305).
368
Лат. текст по спискам кодексов XII, XV и XVI вв. в изда-
нии Л.Заводски: 325, с. 207-209. Сведения о памятнике в
работах Л.Заводски: 325, с. 119-125; Б. Хомана: 2020, с. 305-
310; 1535, с. 102; М.Яноши: 3496, с. 316.
33. Послание папы Пасхалия II аббату монастыря св. Мартина
в Паннонхальме, 8 декабря 1102 г.
Лат. текст оригинала: 328, т. 1, с. 592-593; 355л, с. 333-
334, № 117. Сведения о памятнике в работах Р.Марсины:
338, с. 61, № 65; ДДьёрффи: 355л, с. 331-333.
34. «Привилегия Шальи на Ваге», без даты (по Р.Марсине,
1105-1116 г.: 338, с. 62, № 66).
Лат. текст копии ок. 1240 г. в издании Р.Марсины: 338,
с. 62, № 66. Сведения о памятнике в работах Р.Марсины:
338, с. 62, № 66; Б.Куморовица: 2429, с. 15.
35. Грамота короля Кальмана жителям города Трогира, 25 мая
1108 г.
Лат. текст по неизвестному списку: 498, с. 117; 355л, с. 357,
№ 130. Сведения о памятнике с библиографией исследова-
ний и выводом о подлинности и датировке 1108 г. в рабо-
тах И.Сентпетери: 326, с. 15, № 41; Д.Дьёрффи: 1824, с. 46,
49-51; 355л, с. 354-356. См. также: 3496, с. 689.
36. Грамота короля Кальмана, подтверждающая и разъясняю-
щая распоряжения грамоты Иштвана I женскому монасты-
рю в Веспреме (Веспремвёльде), 1109 г.
Лат. текст оригинала в работе Д.Цебе: 267, с. 16-19;
Д.Дьёрффи: 355л, с. 366-367, № 136/1. Сведения о памятни-
ке с библиографией изданий и исследований в работах
И.Сентпетери: 326, с. 15-15, № 42; Д.Моравчика: 2760, т. 1,
с. 553-554; Д.Дьёрффи: 1656, с. 565; 355л, с. 365-366; Б.Хо-
мана: 1997; Б.Куморовица: 2433.
37. Малое (краткое) житие епископа св. Герхарда (Геллерта).
Составлено в последних годах XI в. или в 1096-1100 гг., или
ок. 1100 г.: 1307, с. 135, 142; 154; 1308, с. 140; 1856, с. 372;
1535, с. 99. Работы, датирующие памятник началом первой
половиной XII в.: 296, с. 464; 2138; 2522; 2525; 2529; време-
нем не ранее XIII в.: 2049, с. 184; 2053, с. 147-163.
Лат. текст по списку кодекса начала XIII в. в публикации
И.Маджара: 236, с. 471-479. Венг. пер. Ф.Сабо: 333, с. 68-
73. Сведения о памятнике в работах И.Маджара: 296, с. 463-
469; ДДьёрффи: 1856, с. 296, 563; 1878, с. 1663, Я.Хорвата:
2049, с. 181-187; 2053, с. 147-163; Л.Чоки: 1307, с. 133-154;
К.Юхаса: 2138.
369
38. Большое (пространное) житие (легенда) св. епископа Герхарда
(Геллерта). Мнения о времени составления: 1) ок. 1110 г., не
позже начала XII в., кроме глав 3, 15, 27, 28, интерполирован-
ных позже, по Я.Хорвату: 2049, с. 132-165, 180; 2) в первой по-
ловине XII в., по Я.Хорвату: 2044, 1960, № 1-2, с. 185-219;
2045; 2046; 3) после 1145 г., когда был написан общий для
большого и малого житий несохранившийся источник, по
Я.Хорвату: 2053, с. 162; 1535, с. 108; 4) после 1336 г„ по Л.Чо-
ке: 1308, с. 145; 5) ок. 1340 г., по Л.Чоке: 1307, с. 266, 328; 6) в
1381-1421 гг., причем в конце XIV в. были объединены напи-
санная в XIII в. агиографическая часть и составленная в XIV
в. историческая часть с присовокуплением двух последних
глав с известиями о 1361 и 1381 гг. и с внесением интерполя-
ций, по И.Маджару: 296, с. 465, 467; 2529, с. 502-517; 7) в XIV
в. с воспроизведением известий более ранних памятников, в
том числе — памятника XI в., по ДДьёрффи: 1856, с. 172, 181,
295-296, 320, 372, 563.
Лат. текст в публикации И.Мэджара: 296, с. 480-560. Венг.
пер. Ф.Сабо: 332, с. 74-94; 355е, с. 64-77, 563; 355и, с. 28-33.
Сведения о памятнике в работах И.Маджара: 296, с. 463-470;
Я.Хорвата: 2049, с. 158-187; 2053, с. 147-163; Л.Чоки: 1307,
с. 263-328; 1308, с. 137-145; ДДьёрффи: 1856, с. 295-296, 563;
Л.Сегфю: 3149; 3149а; 3159; 3160; 3496, с. 231.
39. Житие герцога св. Имре. Составлено ок. 1110 г., по
Д.Дьёрффи: 1856, с. 375; в 1109-1112 гг., по Э.Бартониек:
295, с. 443; 1535, с. 101; в 1109-1116 гг., по Я.Хорвату: 2049,
с. 153; в 50-е гг. XII в., по Л.Чоке: 1307, с. 201.
Лат. текст по спискам кодексов начала XII-XV вв.:
295, с. 449-460. Венг. пер. Л.Эрдели: 1520, с. 3-34; И.Г.Чоки:
333, с. 62-67; 355е, с. 55-59, 562; 355м, с. 96-110. Сведения о
памятнике в работах Э.Бартониек: 295, с. 443-448; Я.Хорвата:
2049, с. 153-157; Л.Чоки: 1307, с. 199-226; ДДьёрффи: 1856,
с. 374, 571; Ш.Тота: 3310; И.Маджара: 2532.
40. Грамота аббата Цауфреда] монастыря в Зоборе с описью
пожалований короля Иштвана I, 1111 г. (запись решения
присланных королем Кальманом судей, по Б.Куморовицу:
2429, с. 15, 28).
Лат. текст оригинала в публикациях Л.Фейерпатаки: 340,
с. 42-44; Р.Марсины: 338, с. 63-64, № 68; ДДьёрффи: 355л,
с. 382-383, № 138/1. Сведения о памятнике в работах
И.Сентпетери: 326, с. 16-17, № 43; И.Книежи: 2291; Б.Ку-
моровица: 3429, с. 13. См. также: 3496, с. 746.
370
41. Хартвик, епископ. Житие короля Иштвана Святого. Состав-
лено в 1112-1116 гг., по Э.Бартониек: 295, с. 365; 1535, с.
101; или ок. 1100 г., по Л.Чоке: 1307, с. 154; или в начале
XII в. ок. 1100 г. по Д.Дьёрффи: 1856, с. 93, 140, 382; 1878,
с. 760, 761; или в 1109-1116 гг., по Я.Хорвату: 2049, с. 144.
Лат. текст по спискам кодексов конца XII-XV вв. в издании
Э.Бартониек: 295, с. 401-440. Венг. пер.: 333, с.34-53; 334, с. 119-
137; 355е, с. 42-55, 562. Сведения о памятнике в работах
Э.Бартониек: 295, с. 365-376; Я.Хорвата: 2049, с. 149-152;
Л.Чоки: 1307, с. 154-199; ДДьёрффи; 1856, с. 130, 548, К.Гуота:
1779, с. 23-33; Д.Паулера: 2887, 2888, 2889; И.Герича: 1709;
3496, с. 255. Библиография исследований: 2327, т. 1, с. 51.
42. Грамота аббата монастыря в Зоборе Годефрида с описью
имений монастыря, 1113 г.
Лат. текст оригинала с использованием позднейших вос-
произведений в публикациях Л.Фейерпатаки: 340, с. 55-62;
Р.Марсины: 338, с. 65-67, № 69; Д.Дьёрффи: 355л, с. 392-
395, № 142/1. Сведения о памятнике в работах И.Сентпете-
ри: 326, с. 17-18, № 46; Р.Марсины: 338, с. 64-65; И.Кние-
жи: 2291; Б.Куморовица: 2429, с. 11, 28; Д.Дьёрффи: 355л,
с. 391-392.
43. Грамота веспремского иобагиона Аха о дарении монастырю св.
Мартина людей и недвижимости, без даты (1116-1131 гг.: 328,
т. 1, с. 595; 1124-1131 гг.: 355л, с. 422, № 156).
Лат. текст оригинала: 328, т. 1, с. 595, № 5; 355л, с. 423,
№ 156. Сведения о памятнике в работе И.Сентпетери: 326,
с. 19, № 52; ДДьёрффи: 355л, с. 422.
44. Грамота короля Иштвана II (1116-1131) Тиханьскому мона-
стырю о дарении зависимых людей, 1118 г.
Лат. текст по воспроизведению 1373 г.: 328, т. 10, с. 500.
Сведения о памятнике в работе И.Сентпетери: 326, с. 18-
19, № 50.
45. Грамота сыновей Банда-Огиуза об основании монастыря в
Альмаде с описью дарения, 1121 г.
Лат. текст по воспроизведению 1420 г. в публикации
И.Сентпетери: 298, с. 362-364; ДДьёрффи: 355л, с. 411-414,
№ 151. Сведения о памятнике в работах И.Сентпетери: 238,
Б.Куморовица: 2429, с. 11; Д.Дьёрффи: 355л, с. 411.
46. Грамота веспремского каноника Филы с его завещанием вес-
премскому монастырю св. Михаила, без даты (1127-1131 гг.,
по И.Сентпетери: 326, с. 19).
371
Лат. текст оригинала в публикации Л.Фейерпатаки: 241,
с. 19-20; ДДьёрффи: 355л, с. 424, № 157. Сведения о памятни-
ке в работе И.Сентпетери: 326, с. 19, № 53; ДДьёрффи:
355л, с. 424.
47. Грамота с изложением приговора ишпана Шара о зависимых
людях Баконьбельского монастыря, без даты (ок. 1131 г.: 328,
т. 8, с. 272; 326, с. 20).
Лат. текст оригинала: 329, с. 26-27. Сведения о памятни-
ке в работе И.Сентпетери: 326, с. 20, № 57.
48. Грамота с записью о дарении Андрашем-отшельником за-
висимых людей с землей в пользу церкви св. Мартина в
Уроди (Араде?), баз даты (1131-1141 тт.: 328, т. 1, с. 5).
Лат. текст оригинала: 328, т. 1, с. 595. Сведения о памят-
нике: 328, с. 24, № 67.
49. Грамота [монастыря в Бозоке-Бзовике] с описью дарован-
ных монастырю земель и зависимых людей, 1135 г.
Лат. текст по воспроизведениям XII-XVIII вв. с выделе-
нием интерполяций до 1405 г. в издании Р.Марсины: 338,
с. 71-72, № 74. Сведения о памятнике в работах Р.Марси-
ны: 2610; 338, с. 70-71; И.Сентпетери: 326, с. 21, № 59.
50. Грамота с описью имений, пожалованных герцогом Алмо-
шем, королем Белой II и королевой Илоной Дёмёшскому
пробству (церкви св. Маргариты), 3 сентября 1138 г.
Лат. текст по воспроизведению в грамоте от 20 января
1329 тт. в публикации Д.Сабо: 300, с. 56-57, 130-135, 203-206.
Лат. текст отрывков в издании Р.Марсины: 338, с. 74-75. Венг.
пер.: 349, с. 184-193. Исследование упомянутых в памятнике
топонимов (в том числе — гидронимов) в работе Д.Сабо: 3118.
Сведения о памятнике в работах И.Сентпетери: 326, с. 22-23,
№ 63; Р.Марсины: 338, с. 74, № 77; см. также: 3496, с. 173.
51. Грамота с изложением решения короля Белы II (1131-1141) по
делу о бегстве людей Бозокской (Бзовикской) церкви, без да-
ты (16-31 июля 1139 г., по Р.Марсине: 338, с. 77, № 79; сере-
дина июля 1139 г. — 13 февраля 1141 г., по Б.Куморовицу:
2429, с. 15).
Лат. текст по воспроизведениям XIII-XVIII вв. в издании
Р.Марсины: 388, с. 77, № 79. Сведения о памятнике в работах
Р.Марсины: 338, с. 77, № 79; Б. Куморовица: 2429, с. 15;
И.Сентпетери: 326, с. 517.
52. Грамота с изложением завещания ишпана Мартона, без да-
ты (1141-1146 гг.: 326, с. 26, № 74).
372
Лат. текст по копии XII в. в публикации Л.Фейерпатаки:
301, с. 14-18. Сведения о памятнике в работах И.Сентпете-
ри: 326, с. 26, № 74; Б.Куморовица: 2429, с. 8, 11.
53. Завещание Магдольны, без даты (1141-1146 тт., по И.Сент-
петери: 326, с. 26).
Лат. текст по копии XII в. в публикации Л.Фейерпатаки:
301, с. 18-20. Сведения о памятнике: 326, с. 26, № 75.
54. Завещание госпожи Синеш, жены Генриха, в пользу церкви
св. Мартина, 1146 г.
Лат. текст оригинала: 328, т. 1, с. 597-598. Венг. пер.: 349,
с. 193-194. Сведения о памятнике: 326, с. 25, № 72.
55. Завещание госпита клирика Фулько, 1146 г.
Лат. текст оригинала: 328, т. 1, с. 598-599. Сведения о па-
мятнике в работе И.Сентпетери: 326, с. 25-26, № 73.
56. Завещание госпожи Маргит, 1152 г.
Лат. текст оригинала (?): 328, т. 1, с. 601-602. Сведения о
памятнике в работе И.Сентпетери: 326, с. 29, № 82.
57. Завещание Адальберта, без даты (ок. 1153 г.: 328, т. 1, с. 601).
Лат. текст оригинала: 328, т. 1, с. 602-603. Сведения о па-
мятнике: 326, с. 29, № 83.
58. Грамота архиепископа эстергомского Мартирия о пожало-
вании каноникам эстергомской церкви десятин с семиде-
сяти деревень, 1156 г.
Лат. текст оригинала в издании Р.Марсины: 338, с. 78-79,
№ 81. Сведения о памятнике в работах И.Сентпетери: 326,
с. 29-30, № 84; И.Книежи: 2281, с. 157-187.
59. Грамота Иштвана, сына Адорьяна, о пожертвовании имений
Гарамсентбенедекскому монастырю, без даты (ок. 1158 г., по
Р.Марсине: 338, с. 81-82).
Лат. текст оригинала в издании Р.Марсины: 338, с. 82, № 84.
Сведения о памятнике в работах И.Сентпетери: 326, с. 31,
№ 90; Р.Марсины: 338, с. 81-82.
60. Грамота короля Иштвана III (1162-1172) об освобождении
«слуги замка» и о пожаловании ему луга с мельницами, 1162 г.
(первый известный акт о пожаловании светскому лицу, по
Б.Куморовицу: 2429, с. 20; И.Сентпетери: 3137, с. 55).
Лат. текст оригинала в изданиях И.Надя: 339, т. 1, с. 2;
Д.Фейера: 327, т. 1, с. 164. Сведения о памятнике в работах
И.Сентпетери: 326, с. 34, № 101; Б.Куморовица: 2439, с. 20.
61. Грамота короля Иштвана III (1162-1172) монастырю в Сенти-
оббе, без даты (1163-1173 гг., по ДДьёрффи: 1821, т. 1, с. 668).
373
Лат. текст по воспроизведению 1326 г. в издании Д.Фейера:
327, т. VIII/6, с. 96. Изложение частей документа, содержащих
пожалование зависимых людей королем Ласло I, а также опи-
си имений монастыря в работе Д.Дьёрффи: 1821, т. 1, с. 668-
669. Сведения о памятнике: 326, с. 40, № 121.
62. Завещание Иштвана, сына ишпана Мишке, 1164 г.
Лат. текст по воспроизведению 1419 г. в публикации Э.Яку-
бовича: 302, с. 156-157. Сведения о памятнике в работах
И.Сентпетери: 326, с. 35, № 105; 3197, с. 517.
63. Грамота короля Иштвана III с разрешением веспремскому
пробсту Фулькерию пожертвовать имение в пользу церкви
св. Михаила, без даты (ок. 1164 г. по И.Сентпетери: 326, с. 35,
№ 106).
Лат. текст оригинала — в издании Д.Фейера: 327, т. IX/7,
с. 634. Сведения о памятнике в работах И.Сентпетери: 326,
с. 35, № 106; Б.Куморовица: 2429, с. 12 (о земле замковых
людей; об освобождении человека замка).
64. Завещание Фаркаша, сына Пазмана, без даты (конец 1164 г.
— начало 1165 г., по Р.Марсине: 338, с. 84).
Лат. текст оригинала в издании Р.Марсины: 338, с. 84-85,
№ 88. Сведения о памятнике в работах И.Сентпетери: 326,
с. 36, № НО; Р.Марсины: 338, с. 84. Изложение содержа-
ния части документа: 1821, т. 1, с. 475; 1856, с. 437, 584.
65. Грамота короля Иштвана о замковых людях Пожони, 1165 г.
Лат. текст оригинала: 329, с. 44-45; в издании Р.Марси-
ны: 338, с. 85-86. Сведения о памятнике в работах И.Сент-
петери; 326, с. 36, № 108; Р.Марсины: 338, с. 85.
66. Грамота короля Иштвана III с изложением и утверждением
дарения Видо, сына Добики, ордену иоаннитов и с завеща-
нием (воспроизведение заявления Видо) его имений сыну
и жене, 24 октября 1166 г.
Лат. текст оригинала: 327, т. 2, с. 174; 343, т. 7, с. 1. Све-
дения о памятнике в работах И.Сентпетери: 326, с. 36-37,
№ 111; Б.Куморовица: 2429, с. 12.
67. Завещание ишпана Бенедека, 1171 г.
Лат. текст оригинала: 329, с. 46-48. Сведения о памятни-
ке в работе И.Сентпетери: 326, с. 38, № 116.
68. Грамота короля Иштвана III о возвращении немецким гос-
питам полученных ими от короля Гезы II земель, 1171 г.
Лат. текст оригинала в издании И.Надя: 339, т. 1, с. 3.
Сведения о памятнике: 326, с. 38, № 117.
374
69. Грамота королевского иобагиона Конрада о пожертвовании
и завещании Паннонхальмскому монастырю и племянни-
кам имений, 1172 г.
Лат. текст оригинала в издании Р.Марсины: 338, с. 89, № 92.
Сведения о памятнике в работах И.Сентпетери: 326, с. 39,
№ 120; Р.Марсины: 338, с. 88-89.
70. Завещание Кабы в пользу Паннонхальмского монастыря,
без даты (1173-1185 гг.: 328, т. 1, с. 605; ок. 1177 г.: 326, с. 41,
№ 128; 338, с. 89, № 93).
Лат. текст оригинала: 328, т. 1, с. 605. Сведения о памят-
нике в работах И.Сентпетери: 326, с. 41, № 126; Р.Марси-
ны: 338, с. 89, № 93.
71. Грамота короля Белы III (1172-1196) о разрешении канонику
магистру Шимону оставить его имение церкви св. Михаила,
без даты (1174-1178 гг., по И.Сентпетери: 326, с. 41, № 126).
Лат. текст воспроизведений 1418 и 1425 гг. в работе Фей-
ерпатаки: 342, с. 15.
72. Грамота короля Белы III с предписанием записывать решения
по делам, рассмотренным в присутствии этого короля, 1181 г.
Лат. текст оригинала в изданиях Л.Фейерпатаки: 342, с. 29;
Д.Фейера: 327, т. 2, с. 198. Венг. пер.: 349, с. 330-332.
73. Грамота короля Белы III монастырю на реке Самош, 1181 г.
Лат. текст копии XVI в. воспроизведений 1288 и 1366 гг.
326, с. 43-44, № 133.
74. Грамота Веспремского капитула о пожаловании земли сво-
бодным слугам (?), 1181 г.
Лат. текст оригинала в издании Г.Венцеля: 336, т. 2, с. 75-
76. Сведения о памятнике в работе Б.Куморовица: 2429, с. 25.
75. Грамота ишпана Фелькумара о пожаловании имений и за-
висимых людей Баконьбельскому аббатству, 1181 г.
Лат. текст оригинала: 328, т. 8, с. 277. Сведения о памят-
нике в работах И.Сентпетери: 3199, с. 75-77; Б.Куморовица:
2429, с. 25.
76. Грамота Ходы о пожаловании церкви св. Михаила имений
и зависимых людей, без даты (ок. 1186 г.: 328, т. 1, с. 612).
Лат. текст копии: 328, с. 612.
77. Житие (легенда) короля Ласло I Святого. Составлено на рубе-
же ХП-ХШ вв., по Э.Бартониек: 331, с. 511; И.Геричу: 1706,
с. 126-127, 136; Я.Хорвату: 2042, с. 188; или ок. 1200 г., по
Д.Дьёрффи: 1856, с. 393; 1035, с. 125; или в 1204 г., по Я.Хор-
вату: 2032, с. 194-195, или в первое десятилетие правления ко-
роля Эндрю II (1205-1235).
375
Лат. текст по спискам кодексов XIV-XV вв. в публикации
Э.Бартониек: 331, с. 516-527. Венг. пер. А.Курц: 333, с. 95-
102; 335, с. 49-50; 355е, с. 59-64; 355и, с. 46-47. Сведения о
памятнике в работах Э.Бартониек: 331, с. 503-514; Я.Хорва-
та: 2042, с. 188-195, Л.Чоки: 1307, с. 226-263; И.Герича:
1706, с. 113-136.
78. Аноним Венгерский (магистр П. — лат.). Деяния мадьяр
(венгров) (написаны в конце XII — начале XIII вв.; изло-
жение различных предположений о времени создания па-
мятника и о его авторе в работах Д.Дьёрффи: 617, с. 117-
120; Ч.Чаподи: 1294, с. 15-342; обоснование даты создания
памятника в 10-е гг. XIII в., в 1208/9-1213 гг. в работах
Д.Кришто: 2392, с. 1392-1398; 2390, с. 377-383).
Лат. текст единственного сохранившегося списка — рукописи
второй половины XIII в. — в изданиях: 304, 304а; 3046; 304в.
Венг. пер. Д.Пайша с примечаниями переводчика, дополненны-
ми ДДьёрффи: 305, с. 75-113, 137-172, здесь же факсимиле ла-
тинского текста; 324а, с. 277-347; 355в, с. 9-64. Венг. пер.: Л.Эрде-
ли: 355а, с. 9-57; 355е, с. 78-101, 564-566; КСабо: 355ж, с. 55-110;
венг. пер. отрывка: 355п, с. 34-41. Сведения о памятнике в рабо-
тах Э-Якубовича: 304, с.15-30; ДДьёрффи: 617, с. 115-118; 305, с.
7-23; В.П.Шушарина: 966, с. 282-284; Д.Кришго: 2390, с. 132-190,
498-511; 369-392, 575-579; З.Корде: 3496, с. 50-51. АВизкэлети:
3436. Ч.Чаподи с библиографией изданий, венгерских переводов
и важнейших исследований на с. 151-160.
79. Шимон из Кезы (Шимон Кезаи). Деяния венгров (о событиях
с древнейших времен до 1280 г.; написаны в 1282-1285 гг.).
Лат. текст по спискам и изданию XVIII в публикации
ШДомановски: 306, с. 141-194. Венг. перМ.Часара: 307; Я.Бол-
лока: 355в, с. 115-163; 324а, с. 348-355; Л.Эрдели: 355а, с. 59-
114; 355е, с. 103-125, 566-568; 353ж, с. 1-53. Сведения о памят-
нике в работах ШДомановски: 306, с. 131-139; Е.Сюча: 3225,
3226, 3228; В.П.Шушарина: 966, с. 275, 284-385; И.Герича:
1699; ТАлмаши: 3496, с. 348. Лат. текст и чеш пер. отрывков:
390, т.1, с. 263- 267.
80. Загребская и Варадская хроники, тексты которых в основ-
ном совпадают (с 1077-1095 гг. до 1354 г.). Закончены со-
ставлением соответственно в 1354 и ок. 1374 гг.
Лат. текст по спискам 1354 г. и начала XVI в. (или конца
XV в.) в публикации И.Сентпетери: 293, с. 203-215. Сведе-
ния о памятнике в работе И.Сентпетери: 299, с. 197-2029.
Венг. пер. отрывка: 324а, с. 366-367.
376
81. Хроника о древних и новейших деяниях венгров — т. н.
Иллюстрированная хроника (сводная хроника, составление
которой было начато секешфехерварским кустосом, капел-
ланом короля Лайоша I Марком Кальти 15 мая 1358 г.).
Факсимильное издание самой ранней копии (оригинала
Марка Кальти не сохранилось), содержащей 136 миниатюр,
выполненных королевским гербописцем Миклошем Медьеш-
ши (закончена в июле-ноябре 1370 г., в 1374-1376 гг. отправ-
лена в дар королю Франции): 310, т. 1. Венг. пер.: 309; 310,
т. 2; 311; 312, с. 7-264; 355в, с. 164-318; отрывка: с. 356-367.
Лат. текст пяти сохранившихся копий хроники (1431 г. в ко-
дексе XVIII в.; 1462 г. в кодексе того же года; рубежа XV-XVI
вв. в кодексе того же времени; 1467 г. в кодексе конца XV в.;
иллюстрированной копии 1358-1360 гг.) в публикации ШДо-
мановски: 306, с. 239-500 (правый столбец). Сведения о па-
мятнике в работах ШДомановски: 306, с. 231-237; Э. Маюса:
2591, с. 61-64; В.П.Шушарина: 966, с. 277-279; Д.Кришто,
Т.Велхи: 3496, с. 341; Д.Кришто: 3496, с. 381-382. Отрывки лат.
текста и их чеш. пер.: 390, т. 1, с. 282-289.
81а. Часть текста, воспроизводящая не сохранившееся в самостоя-
тельном виде сочинение XI в. «Деяния венгров» (о событиях с
древнейших времен до 1060 г. или до событий перед 1066/67
г.) в публикации ШДомановски: 306, с. 249-255; 287-289; 287-
292; 296-297; 305-310; 318-330; 337-342; 323-333; 351-364. Све-
дения о тексте в работах Э.Маюса: 2591, с. 26-35; ДДьёрффи:
1878, 1003-1004, 1677; В.П.Шушарина: 966, с. 270.
816. Часть текста, воспроизводящая не сохранившееся в самостоя-
тельном виде продолжение «Деяний венгров» XI в. — т.н.
«Деяния короля Ласло», составленные в 1095-1116 гг. или в
1109-1116 гг. (по Я.Хорвату: 2042, с. 337), в публикации ШДо-
мановски: 306, с. 249;* 312-314; 331-334; 337; 338; 344; 358(364)-
420. Сведения о тексте в работах ДДьёрффи: 1878, 1004, 1677;
Э.Маюса: 2591, с. 35-39; В.П.Шушарина: 966, с. 271, 273.
81в. Часть текста, воспроизводящая не сохранившееся в самостоя-
тельном виде продолжение «Деяний венгров», составленное в
XII в., — т.н. интерполяции Иллюстрированной хроники в
издании ШДомановски: 306, с. 417-460. Сведения о тексте в
работах Э.Маюса: 2591, с. 39-42; В.П.Шушарина: 966, с. 274.
81г. Часть текста, воспроизводящая не сохранившееся в само-
стоятельном виде сочинение магистра Акоша (1270-1272), в
публикации ШДомановски: 306, с. 284-385, 286-287, 290,
377
292-294, 294-304, 308-311, 316-318, 460-471. Сведения о тексте
в работах Э.Маюса: 2591, с. 46-51; 2592, с. 53-123; Д.Дьёрффи:
1795, с. 152-180, В.П.Шушарина: 966, с. 271.
81д. Часть текста, воспроизводящая сочинение «Деяния гуннов»,
написанное в 1282-1285 гг. Шимоном Кезаи, в публикации
Ш Домановски: 306, с. 243-283 (287). Сведения о тексте в рабо-
тах Э.Маюса: 2591, с. 51-57; Е.Скяа: 3225, с. 415-427, 512-519.
82. Хроника венгров — сводная т.н. Будская хроника (копии не-
полного свода, использованного и дополненного Марком
Кальти).
Лат. текст всех пяти сохранившихся копий (XV в.) в пуб-
ликации Ш.Домановски: 306, с. 239-503 (левый столбец).
Факсимильные издания напечатанной в 1473 г. в Буде ко-
пии первой изданной в королевстве Венгрии книги: 313;
314. Сведения о памятнике в работах Ш.Домановски: 306,
с. 228-231; Э.Маюса: 2591, с. 72-76; З.Шолгес: 314, с. I-XX.
83. Венгерско-польская хроника — «Хроника венгров, соеди-
ненная и смешанная с хроникой поляков, и житие святого
Иштвана (Стефана)» (о событиях с древнейших времен до
1077 г.), составлена во второй половине XIII в. (по Д.Пау-
леру: 2897, т. 1, с. 382; Д.Дьёрффи: 1856, с. 282; 1878, с. 808)
или на рубеже XI-XII вв. (без обоснования: 390, т. 1, с. 184).
Лат. текст в публикациях ЙДеера: 315, с. 299-320; Б.Кара-
чоньи: 316, с. 9-74. Сведения о памятнике в работах ПДеера:
315, с. 291-298; Б.Карачоньи: 316, с. 3-5; 2161, с. 13-59; П.Да-
ввда: 1345. Обоснование выводов о недостоверности ряда сви-
детельств в работах Д.Паулера: 2897, т. 1, с. 382; Д.Дьёрффи:
1856, с. 282-283, 562; 1878, с. 608, 1658. Априорно о достовер-
ности свидетельства о границе Польши и Венгрии в работе
В.Халаупецкого: 1265, с. 30.
84. Пожоньская хроника — «Хроника королевства Венгрии» (с
древнейших времён до 1330 г.).
Лат. текст в публикации ШДомановски: 317, с. 13-51. Лат.
текст и чеш. пер.: 390, т. 1, с. 290-292. Венг. пер. самостоя-
тельного отрывка о «певцах» (с. 15) и анализ свидетельства в
работах ДДьёрффи: 1856, с. 363, 570; 1878, с. 695.
85. Т.н. Мюнхенская хроника — «Хроника венгров» (с древней-
ших времен до 1330 г.).
Лат. текст единственного списка (XV в.) в публикации
Ш.Домановски: 317, с. 57-86. Лат. текст и чеш. пер. отрыв-
ков: 390, т. 1, с. 318-318. Сведения о памятнике в публика-
ции ШДомановски: 317, с. 55.
378
86. Генрих из Мюгельна (около Дрездена). Венгерская хроника (с
древнейших времен до 1333 г.). Составлена в 1358-1361 гг.
Нем. текст в публикации Е.Травника: 318, с. 105-223; часть
этого текста — нем. пер. несохранившегося латиноязычного
сочинения историографа короля Иштвана III с описанием со-
бытий 1152-1167 гг.: с. 197-203 (об этом сочинении в работе
ШДомановски: 317, с. 234; венг. пер. этой части хроники в
работе Л.Гереба: 311, с.234-237. Нем. текст и чеш. пер. отрыв-
ков: 390, т. 1, с. 293-297. Сведения о памятнике, в частности,
о его девяти списках XV в.: 318, с. 89-103.
87. Генрих из Мюгельна (авторство предположительно). Рифмо-
ванная хроника венгров (с древнейших времен до 1071 г.).
Лат. текст по единственному списку (XV в.) в публика-
ции ШДомановски: 317, с.233-272. Лат. текст и чеш. пер.
отрывков: 390, т. 1, с. 298-306. Сведения о памятнике в ра-
боте ШДомановски: 317, с. 227-232.
88. Янош Туроци (ок. 1435 — 1488/89). Хроника венгров (Вен-
герская хроника) (с древнейших времен до 1487 г.).
Лат. текст по изданиям 1488-1766 гг.: 321, с. 15-233. Рус.
пер. Д.А.Дрбоглава: 286. Венг. пер. с примечаниями и по-
слесловием Я.Хорвата: 322, с. 457-547. Сведения о памят-
нике в работах Э.Маюса: 2591, с. 81-199; В.П.Шушарина:
968, с. 280-281. Комментарии Э.Маюса и Д.Кришто: 2595а.
Б. ИСТОЧНИКИ СЛАВЯНОЯЗЫЧНЫЕ
88а. Именник болгарских ханов (князей). Составлен в 681-701 гг. и
в 766 г.
Слав, текст (пер. с греческого оригинала?) по спискам XV и
XVI вв. в работах Д.Моравчика (2760, т. 2, с. 353) и В.Бешев-
лиева: 495а, с. 306, № 79. Библиография изданий, переводов и
исследований: 2760, т. 2, с. 353-354; 495а, с. 307-323; сведения
о памятнике: 3496, с. 118.
89. Житие Константина Философа (827-669). Составлено во 2-й
половине 885 г.: 487, с. 11, 43.
Слав, (древнерус.) текст по рукописи середины XV в. в
издании П.А.Лаврова: 486, с. 1-30. Рус. пер. Б.Н.Флори:
487, с. 71-92. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 160. Исследование
свидетельства об «уграх» (гл. 8: 486, с. 12-13; 487, с. 78) в
работах П.Кирая: 2227, с. 13-28; И.Тота: 882, с. 52-53; 3309.
Сведения о памятнике в работах С.Б.Бернштейна: 532;
379
Хр.Трендафилова: 886, с. 155-159; И.Тота: 3309; Ф.Гривеца,
Ф.Томшича: 1764.
90. Житие Мефодия (815-885). Составлено учеником Мефодия
вскоре после смерти его учителя: 487, с. 48.
Слав, (древнерус.) текст по рукописи конца XII в. в издании
П-АЛаврова: 486, с. 67-78: 485, с. 188-198. Рус. пер. с коммента-
риями Б.Н.Флори: 487, с. 93-101, 143-173. Текст, чешпер. с при-
мечаниями: 390, т. 2, с. 135-163. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 16L Све-
дения о памятнике в работах Хр.Трендафилова: 886, с. 162-163;
Б.Н.Флори: 487, с. 45-49; С.Б.Бернштейна: 532; И. Тога: 882,
3309; Ф.Гривеца, Ф.Томшича: 1764. Интерпретации свидетель-
ства (гл. 16: 486, с. 77-78; 487, с. 101) о встрече Мефодия с «ко-
ролем угорским» в работах П.Кирая: 2227, с. 28-68; И.Тога:
882, с. 121-127; 3309; Б.Н.Флори: 487, с. 170-174; В.Вавкинека:
3417. Сводки свидетельств западных памятников с упоминани-
ем «королей» (предводителей отдельных отрядов) у мадьяр в
X в.: 2227, с. 49; 1856, с. 70, 542, 137, 549.
91. Житие Наума (ум. в 910 г.), одного из членов моравской мис-
сии Константина и Мефодия. Составлено в 1-ой пол. X в.,
после 924 г.: 488, с. 305.
Слав, (серб.) текст по рукописи XV в. в издании ПАЛавро-
ва: 486, с. 181-182; И.Иванова: 488, с. 306-307. Текст, чеш. пер.
с примечаниями: 390, т. 2, с. 178-179. Интерпретация свиде-
тельства об «уграх» в работах П.Кирая: 2228; Д.Кришто, И.То-
та: 2402. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 168-169.
92. Древнерус. пер. Хроники Георгия Монаха (Амартола) (о со-
бытиях до 842 г.), осуществленный в сороковые годы XI в.
(по В.М.Истрину: 444, т. 2, с. 309).
Текст по спискам XIII-XVI вв. в публикации В.М.Истрина:
444, т. 1, с. 3-502 (хазары в эпоху Ираклия: греч. «турки» —
др.-русск. «угры»: с. 434: 22, 23; 2760, т. 2, с. 321). Исследова-
ние памятника в труде В.М.Истрина: 444, т. 2, с. 117-434.
Сведения о других исследованиях в работах Ф. Шольца:
3030, с. 13; О.В.Творогова: 870, с. 467-470.
93. Древнерус. пер. Продолжения Хроники Георгия Монаха (греч.
текст о событиях 842-942 гг., составленный в 963-969 гг.: 464,
с. 52). Осуществлен переводчиком памятника (92) с «одного
из списка дополненной редакции хроники Георгия Амартола»
по В.М.Истрину: 444, т. 2, с. 412.
Текст в публикации В.М.Истрина: 444, т. 1, с. 503-572.
Сведения о памятнике в работах Ф.Шольца: 3030; О.В.Тво-
рогова: 870, с. 467-470.
380
94. Сказание о Борисе и Глебе — «Сказание и страдание и по-
хвала святым мученикам Борису и Глебу». Составлено не-
известным автором в середине XI в.
Древнерус. текст по списку XII — начала XIII вв. и рус.
пер. Л.А.Дмитриева: 471, с. 278-303. Сведения о памятнике
в работах ЛАДмитриева: 471, с. 451-454; 613, с. 400-408.
95. Древнерус. пер. (первая редакция) первой греческой редакции
Жития Василия Нового, осуществленный «к началу XII в.»,
существовавший «уже в XI веке», по С.Г.Вилинскому: 442,
ч. 1, с. 315 («Житие написано ... в X в.»: 442, с. 71; 870, с. 142).
Текст со свидетельствами о набеге мадьяр-«угров»
(«скврьнии угри») в 941 г. и о Венгрии («в угрех») в публи-
кации С.Г.Вилинского: 442, ч. 2, с. 453-455.
96. Повесть временных лет по Лаврентьевской летописи 1377 г.
(с древнейших времен до 1117 г.).
Древнерус. текст в издании Д.С Лихачева: 472, ч. 1, с. 9-202.
Рус. пер. Д. С Лихачева (до 1016 г.) и БА.Романова (с 1016 г. до
конца): 472, ч. 1, с. 203404. Текст в публикации О.В.Творогова:
473, с. 22-276 (четные стр.). Пер. Д.СЛихачева: 473, с. 23-277
(нечетные стр.). Текст и пер. по Ипатьевской летописи о 1110-
1117 гг. в издании Д.СЛихачева: 472, ч. 1, с. 188-202, 391-404.
Сведения о Лаврентьевской летописи, дающей представление
о второй редакции (1116 г.) Повести временных лет, состав-
ленной Нестором около 1113 г., в работах Д.СЛихачева: 472,
ч. 2, с. 151-155; 102, 125; ЛАДмитриева: 494, с. 211. Я.СЛдоье:
723, с. 241-245. Сведения об Ипатьевской летописи в списках
начала XV и XVI вв., сохранившей третью (1118 г.) редакцию
Повести временных лет, в работах Д.СЛихачева: 472, ч. 1,
с. 125-126, 159-161; О.ПЛихачевой: 722, с. 235-241. Комментарии
Д.СЛихачева: 472, ч. 2, с. 203-484; О.В.Творогова: 473, с. 418-451.
Венг. пер. отрывков: 324а, с. 171-176. См. также: 3496, с. 498.
97. Поликарп (конец XII — первая половина XIII в.). О препо-
добном Моисее Угрине. Слово 30 (в составе Киево-Печер-
ского Патерика).
Древнерус. текст в издании Д.И.Абрамовича: 475, ст. 142-
149; Л.А.Дмитриева: 476, с. 542-555 (четные стр.). Рус. пер.
Л.АДмитриева: 476, с. 542-555 (нечетные стр.). Сведения о
памятнике в работе Л.А.Ольшевской: 773, с. 371; в коммен-
тарии ЛАДмитриева: 476, с. 702 («рассказ о Моисее Угри-
не восходит к «Житию Антония»»...). О написанном не
позднее 90-х гг. XI в., не сохранившемся в самостоятель-
381
ном виде «Житии Антония» в работах О.В.Творогова: 830,
с. 135-136; Л.А.Дмитриева: 476, с. 5427. Об Угрине: «Мои-
сии УгринЪ...родом угринь (Угринъ)...»
98. «Чудо о кресте и о блыарине».
Староболг. текст XIV-XV вв. в публикации Б.Ст.Ангело-
ва: 489, с. 84-86. Текст XIV в. в публикации ХЛопарева:
477, с. 19-21. Сведения о памятнике с исследованием из-
вестия о мадьярах-уграх в работе П.Кирая: 2230 (указаны
все пять известных списков); с библиографией в работе
О.В.Творогова и А.А.Турилова: 871, с. 145-146.
99. Слав. пер. т.н. Откровения Мефодия Патарского.
Текст по списку ХП-ХШ вв. в работе В.М.Истрина:
439, Тексты, с. 84-100 (о хазарах: греч. «турки», с. 26.1 —
слав. «Оугорьско», с. 92.24-25). Сведения о памятнике в
работах В.М.Истрина: 439, Исследования, с. 145, 155: «Пе-
ревод был сделан рано. У нас на Руси он был известен ав-
тору Начальной летописи, т.е. в начале XII в.»; 173;
Л.А.Дмитриева: 613, с. 283-285.
100. «Повесть о латынех, когда отлучишася от трек...» (слав, [древ-
нерус.] пер. оригинального греческого памятника XII в., со-
ставленного, как и сочинения Иоанна Скилицы, с использо-
ванием источника X в., по Д.Моравчику: 2762, с. 330).
Текст в издании А.Попова: 491, с. 178-188.
101. Слово о погибели Русской земли (написано ранее 1246 г.).
Древнерус. текст трех спигков в работах Ю.К.Бетунова: 479,
с. 154-157; реконструкция текста с. 182-184; ЛАДмитриева:
478, с. 130-131 (есть рус. пер.). Сведения о памятнике в рабо-
тах Ю.К.Бегунова: 479; ЛАДмитриева: 478; 613, с. 432-434.
102. «Страсть»... епископов херсонских Василия и Капитонова,
живших в начале IV в. — слав. пер. краткого жития из си-
наксаря императора Василия II (975-1025).
Текст по Успенскому списку Макарьевской минеи XV-
XVII вв. (XIV в., по Д.Моравчику: 2760, т. 1, с. 564) в пуб-
ликации В.ВЛатышева: 492, с. 4, 74. Указание публикации
треч. текста, составленного в конце X или в начале XI в. в
работах Д.Моравчика: 2760, т. 1, с. 561; В.ВЛатышева:
492, с. 18. Рус. пер. этого текста: 492, с. 19. Сопоставление
названия Хазарии в треч. и слав, текстах («Туркия» в гре-
ческом — «Оутры» в славянском) в работе В.ВЛатышева:
492, с. 22.15, 74.4. Сведения о памятнике в работе В.ВЛа-
тышева: 492, с. 18-22.
382
В. ВИЗАНТИЙСКИЕ
103. Маврикий (Псевдо-Маврикий), император (582-602). Стра-
тегикон (Тактика: Военное искусство).
Греч, текст и рум. пер. в издании Х.Михэеску: 454, с. 29-
381. Сведения о памятнике с обзором мнений исследовате-
лей о времени создания и авторстве, анализом свидетельств,
библиографией рукописей, изданий и литературы в работах
Д.Моравчика: 2749, с. 80-83; 2760, т. 1, с. 417-421; З.В.Удальцо-
вой: 895, с. 295-318; В.ВКучмы: 694, с. 50-53; 695, т.43, 45,46.
104. Иоми Малма (491-578). Хронография (о событиях до 563 г.).
Греч, текст в издании ЛДиндорфа: 455. Изложение сви-
детельств о князьях гуннов Горде и Муагерисе в работах
Д.Моравчика: 2755, с. 346, 111; 2762, с. 253-254. Библио-
графия литературы о Муагерисе в работе Д.Моравчика:
2760, т. 2, с. 192-193. Пересмотр выводов об этом антро-
пониме в работе Д.Пайша: 2857.
105. Феофилакт Симокатта. История (о правлении императора
Маврикия: 582-602 гг., написана в правление императора
Ираклия: 610-641 гг.).
Рус. пер.: 438, с. 23-192. Сведения о памятнике с указани-
ем издания греч. текста и литературы в работах Д.Моравчи-
ка: 2760, т. 1, с. 544-548; КАОсиповой: 774; Н.В.Пигулев-
ской: 801.
106. Т.н. «Откровения Мефодия Патарского» (составлены, ве-
роятно, в VII-VIII вв.).
Текст первой и второй греч. редакций по 13 рукописям
XV-XVIII вв. в работе В.М.Истрина: 439, Тексты, с. 5-50
(гл. 7, с. 26.1: «Турки ки Абареис»). Сведения о памятнике
в работе В.М.Истрина: 439, Исследования, с. 25-26; в ра-
боте Д.Моравчика: 2760, т. 1, с. 426 («турки»= хазары).
107. Список епископий, подчиненных митрополиту города До-
роса (Мангупа?) в Крыму (составлен в 733-746 гг.).
Воспроизведение части текста с упоминанием «еписко-
па оногуров» в работе Д.Моравчика: 2762, с. 254. Сведе-
ния о памятнике с библиографией публикации и исследо-
ваний в работе Д.Моравчика: 2760, т, 1, с. 463-464.
108. Феофан Исповедник (ок. 760-818 гг.). Хронография (о 284-
813 гг., написана в 810-814 гт.).
Греч, текст и рус. пер. отрывков в работе И.С.Чичурова:
441, с. 24-46, 47-69. Комментарий там же, с. 70-144. Сведе-
383
ния о памятнике с библиографией рукописей, издания, пере-
водов и литературы в работах Д.Моравчика: 2760, т. 1, с. 531-
537; И.С.Чичурова: 441, с. 17-23; см. также: 3496, с. 674.
109. Никифор, константинопольский патриарх (ок. 758-829 тт.;
патриаршество: 806-815 гг.) Бревиарий (о 602-769 тт.; на-
писан в 80-е гг. VIII в.).
Греч.текст и рус. пер. отрывков в работе И.С.Чичурова: 441,
с. 151-158, 159-167. Комментарий там же, с. 168-184. Сведения
о памятнике с библиографией рукописей, изданий, перево-
дов и литературы в работах Д.Моравчика: 2760, т. 1, с. 456-
459; И.С.Чичурова: 441, с. 145-150; Т.Олайош: 3496, с. 492-493.
ПО. Арефа (ок. 861-932 тт.), архиепископ кезарейский (с 902 г.)
Застольная речь в присутствии императора Льва VI Муд-
рого, 902 г. (самый старый источник с упоминанием мадь-
яр — «турок).
Греч, текст и венг. пер. отрывка, сведения об авторе,
библиография изданий и литературы в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 13, № 1. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 96.
111. Лев VI Мудрый (866-912, император: 886-912). Тактика
(904-912).
Греч, текст и венг. пер. отрывков с примечаниями в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 16-23 (с. 17: о 894-896 тт.). Венг.
пер. отрывка: 324а, с. 102-109. Сведения о памятнике с
библиографией рукописей, издания, исследований в рабо-
тах Д.Моравчика: 464, с. 14-15; Ш.Садецки-Кардоша:
3496, с. 405-406.
113. Николай Мистик, константинопольский патриарх (852-925;
патриаршество: 901-907, 912-915). Письма: 1. Архонту Болга-
рии Симеону, 924-925 гг.; 2. Неизвестному лицу, без даты.
Греч, текст и венг. пер. отрывков с примечаниями в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 24-25, 26. Сведения о памятни-
ках с библиографией изданий и исследований в работе
Д.Моравчика: 464, с. 24. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 98-
100; И.Капитанффи: 3496, с. 493.
114. «Хроника о папах».
Греч, текст и венг. пер. отрывка со свидетельством о похо-
де мадьяр-«угров» 927 г. (свидетельство восходит к сообще-
нию латиноязычной хроники, составленной в 973-1000 гг.:
393, т. 1, с. 395) в работе Д.Моравчика: 464, с. 27. Сведения о
памятнике с библиографией рукописей, издания и исследо-
ваний в работе Д.Моравчика: 464, с. 27.
384
115. Житие Василия Нового (ум. в 944 г.) (составлено в X в.
монахом Григорием).
Греч, текст и венг. пер. отрывка со свидетельством о набе-
ге мадьяр-«угров» на Византию ок. 941 г. в работе Д.Морав-
чика: 464, с. 28-29. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 138-139. Све-
дения о памятнике с библиографией издания и исследований
в работе Д.Моравчика: 464, с. 28-29. Сведения о древнерус.
пер.: 95.
116. Житие архиепископа Луки (ум. в 953 г.) (написано в X в.
неизвестным монахом).
Греч, текст и венг. пер. отрывка со свидетельством о
набеге мадьяр — «народа турок» на Элладу в 943 г. в рабо-
те Д.Моравчика: 464, с. 29. Сведения о памятнике с биб-
лиографией издания и исследований в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 29. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 140.
117. Константин VII Багрянородный (905-959), император (еди-
ноличное правление: 945-959 гг.). О церемониях визан-
тийского двора.
Греч, текст и венг. пер. отрывков с примечаниями в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 34-35. Сведения о памятнике
(сборнике материалов) с библиографией издания и иссле-
дований в работе Д.Моравчика: 464, с. 30-34 (с. 34: мадья-
ры-«турки»).
118. Константин VII Багрянородный. Об управлении империей
(«Константина...к сыну своему Роману...») (составлено в до-
шедшем до нас виде предположительно к середине 952 г.:
464, с. 31; отдельные главы были написаны в 948-949, 951-
952 гг.: там же).
Греч, текст и венг. пер. свидетельств о мадьярах-«тур-
ках» с примечаниями в работе Д.Моравчика: 464, с. 35-51.
Греч, текст и англ, пер.: 457, т. 1. Рус. пер. Г.Г.Литаврина:
443. Комментарии Д.Моравчика: 2759. Венг. пер. отрыв-
ков: 324а, с. 111-136. Сведения о памятнике с библиогра-
фией рукописей, изданий, переводов и исследований в рабо-
те Д.Моравчика: 464, с. 31-34. См. также: 3496, с. 367-368.
119. Продолжение Хроники Георгия Монаха (Георгия Амарто-
ла) (о 842-948 гг., составлено в 963-969 гг.).
Греч, текст и венг.пер. двух редакций в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 53-62, 62-65. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 142-151. Све-
дения о памятнике с библиографией рукописей, изданий,
славянских переводов, исследований в работе Д.Моравчика:
13 — 1796
385
464, с. 52-53 (мадьяры: «унгры» — с. 55; «турки» — с. 56; «гун-
ны» — с. 56; о набеге 943 г. — с. 61). См. также: 3496, с. 233.
120. Продолжатель Феофана. Хронография (о 813-961 гг., напи-
сана в 963-969 гг.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков с примечаниями в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 66-69 (с. 69: о набегах мадьяр-
«турок» 959, 961 гг.). Сведения о памятнике с библиогра-
фией рукописи, издания и исследований в работе
Д.Моравчика: 464, с. 65-66. См. также: 3496, с. 674.
121. Переработка труда магистра и логофета Симеона (Псевдо-
Симеон) (о событиях до 963 г.; о 813-963 гг. — компиля-
ция свидетельств памятников; 119, 120).
Греч, текст и венг. пер. отрывков о мадьярах-«турках» в
работе Д.Моравчика: 464, с. 70-71. Сведения о памятнике
с библиографией издания и исследований в работе
Д.Моравчика: 464, с. 69-70.
122. Лев Диакон. История в десяти книгах (о 959-986 гг., со-
ставлена ок. 992 г.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков о мадьярах — «скифах» и
«гуннах» в 961 и 969-970 гг. в работе Д.Моравчика: 464, с. 72.
Рус. пер. М.М.Копыленко: 445, с. 14-15, 58. Комментарии
М.Я.Сюзюмова и САИванова: 445, с. 171, 201. Сведения о
памятнике с библиографией издания и исследований в рабо-
те Д.Моравчика: 464, с. 71. См. также: 3496, с. 406.
123. Аноним. Тактика (О военном деле) (написана в 963-969 гг.).
Греч, текст и венг. пер. свидетельства о «Туркии» —
Венгрии в работе Д.Моравчика: 464, с. 73. Сведения о па-
мятнике с указанием издания и литературы в работе
Д.Моравчика: 464, с. 73.
124. Житие Афанасия (ум. ок. 1004 г.) (написано в начале XI в.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков со свидетельствами о
мадьярах — «скифах» и «турках» — союзниках «великого
императора» (Василия II, 986-1025 гг.) в работе Д.Морав-
чика: 464, с. 74-77. Сведения о памятнике с библиографи-
ей издания и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 74.
125. Чудеса св.Георгия (составлены в начале XI в.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков двух редакций с упо-
минание мадьяр («угров» «...и турок») в работе Д.Морав-
чика: 464, с. 77-79. Сведения о памятнике с указанием из-
дания и литературы: 464, с. 77.
126. Надпись на печати с упоминанием «проэдра Туркии (Венг-
рии)», XI в.
386
Греч, текст и венг. пер. с указанием издания и литера-
туры в работе Д.Моравчика: 464, с. 253.
127. Надпись на печати XI в. с упоминанием «Феофилакта,
епископа мадьяр (?)» — «турок».
Греч, текст и венг. пер. с примечанием в работе Д.Морав-
чика: 464, с. 253. Сведения о памятнике с указанием издания
и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 253.
128. Надпись на нижней части короны короля Венгрии, пода-
ренной, вероятно, в 1075 г. императором Михаилом VII
Дукой королю Венгрии Гезе I, с упоминанием «Дьевичи
(Гезы), верного («пистос») короля Туркии».
Греч, текст и венг. пер. в работе Д.Моравчика: 464, с. 254-
255. Сведения о памятнике с библиографией издания и ис-
следований в работах Д.Моравчика: 464, с. 254; ДДьёрффи:
1878, с. 882-883, 1666.
129. Иоанн Скилица (2-я половина XI в.). Обозрение истории
(о 811-1057 гг.).
Греч, текст (по изданию: 459) и венг. пер. отрывков со
свидетельствами о мадьярах («турках») и Венгрии («Тур-
кии») в работе Д.Моравчика: 464, с. 82-92 (с. 85: о Булчу в
Константинополе ок. 948 г.; с. 85: о епископе Туркии Ие-
рофее; с. 86: в 967 г. «турки, поселившиеся в Паннонии»;
с. 89-92: завоевание Василием II Болгарии в 1001 г.; с. 92:
в 1040 г. Браничево и Белград — «укрепления Паннонии,
расположенные за Дунаем и соседствующие с королем
Туркии»). Пер. отрывков: венг. (324а, с. 152-153), рум.
(под 976 г., № 459, с. 329, 801; 468а, с. 145). Сведения о
памятнике с библиографией рукописей, изданий и иссле-
дований в работе Д.Моравчика: 464, с. 81-82. Краткие све-
дения о памятнике: 5336, с. 108-109; 3496, с. 285.
130. Михаил Атталиат (1030/35 — 1085/1100). История (о 1034-
1079 гт., написана в 1079/80 г.).
Греч, текст, венг. пер. отрывков о мадьярах («савроматах»)
в 1059 г. и перед 1067 г. в работе Д.Моравчика: 464, с. 93-94.
Краткие сведения о памятнике: 5336, с. 108-109; 3496, с. 456.
Сведения о памятнике с библиографией рукописи, издания
и исследований в работе Д.Моравчика: 464, с. 93.
131. Продолжатель Скилицы. Обозрение истории (выдержка и
пересказ сочинения: 130), о 1057-1079 гт.
Греч, текст (по изданию: 460) и венг. пер. отрывков о
мадьярах («утрах») (о походе 1059 г. и браке Синадены и
13»
387
«короля Угрии» в 1074, 1077-78 гг.?) в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 95-96. Сведения о памятнике с библиографией
рукописей, изданий и исследований в работе Д.Моравчика:
464, с. 95. Краткие сведения о памятнике: 5336, с. 108-109.
132. Феофилакт (Болгарский), архиепископ Охридский в 1090-1118
гг. Речь перед императором Алексеем I Комнином, 1092 г.
Греч, текст и венг. пер. свидетельства о мадьярах («гун-
нах») в 1091 г. в работе Д.Моравчика: 464, с. 96-97. Сведе-
ния о памятнике с библиографией издания и литературы в
работе Д.Моравчика: 464, с. 96.
133. Заметка о народах XII в. в схолиях (примечаниях) к «Гео-
графии» Страбона.
Греч, текст свидетельства о мадьярах («уграх»-«турках»)
в работе Д.Моравчика: 2760, т. 2, с. 321; изложение свиде-
тельства: 2749, с. 210. Сведения о рукописи и издании ис-
точника в работе Д.Моравчика: 2360, т. 1, с. 466.
134. Заметки о народах в рукописях XIII и XIV вв. (1360 г.).
Воспроизведение греческого этникона мадьяр («угри») в
работе Д.Моравчика: 2760, т. 2, с. 225; изложение первой
заметки: 2749, с. 210. Сведения о рукописях и их изданиях
в работе Д.Моравчика: 2360, т. 1, с. 467.
135. Михаил, девольский епископ в 1118 г. Дополнения к сочи-
нению Иоанна Скилицы.
Греч, текст и венг. пер. свидетельств о дочери «короля
Угрии» — жене болгарского царя Гавриила-Радомира в
90-е гг. XVI в. (?) и о Петре Деляне, в 1040 г. выдававшем
себя за сына дочери короля Венгрии («Угрии»), в работе
Д.Моравчика (с примечаниями):'464, с. 97-98. Сведения о
памятнике с указанием издания и исследований в работе
Д.Моравчика: 464, с. 97.
136. Иоанн Зонара (1-я половина XII в.). Сокращенная история (о
событиях до 1118 г., написана вскоре после 1118 г.).
Греч, текст и венг. пер. с примечаниями отрывков (по
изданию: 461) с упоминанием мадьяр («турок, которых на-
зывают также уграми») и с самостоятельным свидетельст-
вом о женитьбе будущего императора Иоанна II Комнина
на дочери короля Ласло I ок. 1105 г. в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 98-101. Сведения о памятнике с библиографией
рукописей, издания и исследований: 464, с. 98.
137. Анна Комнина (1083-1148). Алексиада (о 1069-1118 тт., на-
писана в 1138-1148 гг.).
388
Греч, текст и венг. пер. с примечаниями свидетельств о
мадьярах («даках»), о Венгрии («Угрии») в работе Д.Морав-
чика: 464, с. 103-108. Рус. пер. и комментарии Я.НЛюбар-
ского: 447. Краткие сведения о памятнике: 5336, с. 112-114.
Сведения о памятнике в работе Д.Моравчика: 464, с. 101-102
(есть библиография рукописей, издания, перевода и исследо-
ваний).
138. Михаил Глика, грамматик (середина XII в.). Всемирная
хроника (до 1118 г.).
Греч, текст и венг. пер. (с примечанием) свидетельства
о мадьярах («уграх») в 1059 г. (из Продолжения Хроники
Скилицы) в работе Д.Моравчика: 464, с. 109. Сведения о
памятнике с библиографией издания и литературы в рабо-
те Д.Моравчика; 464, с. 108.
139. Грамота императора Иоанна II Комнина (1118-1143) об осно-
вании монастыря Пантократора в Константинополе, 1136 г.
Греч, текст и венг. пер. отрывков с упоминанием мадь-
яр («пеонов») с примечаниями в работе Д.Моравчика: 464,
с. 109-113. Сведения о памятнике с библиографией руко-
писи XVIII в., издания и литературы в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 109.
140. Житие императрицы Ирины (ум. в 1134 г.), жены импера-
тора Иоанна II Комнина, дочери короля Венгрии Ласло I.
Греч, текст и венг. пер. двух редакций в работе
Д.Моравчика: 464, с. 114-121. Сведения о памятнике с
библиографией двух рукописей (XIII и XIV вв.), изданий
и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 113.
141. Поэма неизвестного автора о монастыре Пантократора в
Константинополе с упоминанием его основательницы им-
ператрицы Ирины, дочери короля Венгрии Ласло I (напи-
сана в 1134-1143 гг.).
Греч, текст и венг. пер. в работе Д.Моравчика: 464, с. 124-
126. Сведения о памятнике с библиографией рукописей, из-
дания и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 121.
142. Неизвестный ретор. Речь к императору Иоанну II Комни-
ну (1118-1143).
Греч, текст и венг. пер. отрывка с упоминанием победы
императора над «гетами» (предположительно — мадьяра-
ми) в работе Д.Моравчика: 464, с. 126. Сведения о памят-
нике со ссылкой на издание и на предыдущую публика-
цию сведений в работе Д.Моравчика: 464, с. 126.
389
143. Иоанн Цец (ок. 1110 — 1180), писатель и ученый. Хилиады
(стихи-поучения, написаны в 1144-1170 гг.). Свидетельст-
во о мадьярах («уграх», «мисах») в работе Д.Моравчика:
2760, т. 2, с. 208.
Рус. пер. отрывков: 4636, с. 252-259. Сведения об авторе
и его сочинении в работах Д.Моравчика: 2749, с. 201;
2760, т. 1, с. 342-344.
144. Иоанн Цец. Письмо.
Греч, текст в публикации ПЛеоне: 468. Сведения о на-
именовании мадьяр «мисами» в работе Д.Моравчика: 2760,
т. 2, с. 208.
145. Михаил Ретор, фессадоникейский. Три речи к императору
Мануилу I Комнину (1143-1160) (произнесены в 1149-
1156 гг.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков с примечаниями в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 127-144 (с. 127, 128, 129, 137,
141: о мадьярах — «гепидах»; с. 143: о мадьярах — «пан-
нонцах»). Сведения о памятнике с библиографией руко-
писи XIV в., издания и литературы в работе Д.Моравчика:
464, с. 127. См. также: 3496, с. 456.
146. Евфимий Торник, митрополит Патры (ХП-ХШ вв.). Речь
к императору Мануилу I Комнину (1143-1180) (произнесе-
на в 1162 г.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков с упоминанием мадь-
яр («трибаллов» и «пеонов») с примечаниями в работе
Д.Моравчика: 464, с. 145-146. Сведения о памятнике с
указанием издания и предшествующей публикации изло-
жения свидетельств в работе Д.Моравчика: 464, с. 144.
147. Эдикт императора Мануила I Комнина (1143-1180), 1166 г.
Греч, текст и венг. пер. отрывка из введения к эдикту с
упоминанием Венгрии («Угрии») в работе Д.Моравчика:
464, с. 148. Сведения о памятнике с библиографией изда-
ния и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 148.
148. Михаил Анхиалский, патриарх константинопольский
(1170-1178). Речь перед императором Мануилом I Комнином
(1143-1180) (произнесена предположительно в 1167 г.).
Греч, текст и венг. пер. с примечаниями в работе
Д.Моравчика: 464, с. 149-156 (о походах Мануила против
мадьяр — «паннонцев», «гепидов», «скифов», «саврома-
тов», «пеонов»). Сведения о памятнике с библиографией
двух рукописей (XIV в.), издания и литературы в работе
Д.Моравчика: 464, с. 149. См. также: 3496, с. 456.
390
149. Константин Манассий, митрополит навпактский (ум. в
1187 г.).
Греч, текст и венг. пер. с примечаниями отрывков с упо-
минаниями мадьяр («паннонцев») в работе Д.Моравчика:
464, с. 157-161. Сведения о памятнике с библиографией ру-
кописи (XIV в.), издания и литературы в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 157. Рум. пер. отрывка: 468а, т. 4, с. 80-41.
150. Евстафий, митрополит Фессалоники (ок. 1115 — ок. 1196/7).
Взятие Фессалоники норманнами в 1185 г.
Греч, текст и венг. пер. отрывка с упоминанием короля
Венгрии («Угрии») Белы III в работе Д.Моравчика: 464,
с. 165 (с примечаниями). Сведения о трудах автора: 507,
с. 212-215; 5336, с. 120-123. Сведения о памятнике с биб-
лиографией рукописи, издания и литературы в работе
Д.Моравчика: 464, с. 161-162. Рум. пер. отрывка: 468а, т. 3,
с. 182-183. Рус. пер. отрывков: 4636, с. 238-242.
151. Евстафий, митрополит Фессалоники. Речь перед импера-
тором Мануилом I Комнином (1143-1180) (произнесена в
1174 г.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков с упоминанием мадь-
яр («пеонов») в работе Д.Моравчика: 464, с. 162-163 (с
примечаниями). Сведения о памятнике с библиографией
рукописи XIV в., издания и литературы в работе Д.Морав-
чика: 464, с. 161-162.
152. Евстафий, митрополит Фессалоники. Речь на смерть импе-
ратора Мануила I Комнина (1143-1180) (произнесена в
1180 г.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков с упоминанием мадь-
яр («пеонов») в работе Д.Моравчика: 464, с. 164 (с приме-
чаниями). Сведения о памятнике с библиографией руко-
писи XIV в., издания и литературы в работе Д.Моравчика:
464, с. 161-162.
153. Николай Калликл (конец XI — первая половина XII в.).
Стихи.
Греч, текст и венг. пер. отрывков с упоминаниями
мадьяр («пеонов») в работе Д.Моравчика: 464, с. 166-167.
Рум. пер. отрывка: 468а, т. 4, с. 47. Сведения о памятнике
с библиографией рукописи XIII в., издания и литературы
в работе Д.Моравчика: 464, с. 165.
154. Феодор Продром (1070-75 — 1153). Стихотворения.
Греч, текст и венг. пер. с примечаниями отрывков с
упоминаниями мадьяр («гуннов», «пеонов», «паннонцев»)
391
в работе Д.Моравчика: 464, с. 169-190. Сведения о памят-
никах с библиографией рукописей XIII-XV вв., изданий и
литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 168-169. Краткая
характеристика памятников: 507, с. 188-195; 3496, с. 673-
674; рум. пер. отрывка: 468, т. 3, с. 186-189; рус. пер. от-
рывков: 4636, с. 206-216.
155. Неизвестные поэты. Стихотворения, сохранившиеся в ве-
нецианской рукописи XIII в.
Греч, текст и венг. пер. с примечаниями отрывков с
упоминаниями о мадьярах («пеонах», «паннонцах») в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 190-193 (с примечаниями). Све-
дения о памятниках с библиографией рукописи XIII в.,
издания и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 190.
156. Иоанн Киннам (после 1143 г. — нач. XIII в.), император-
ский секретарь («грамматик»). Сокращенное изложение (о
1118-1176 гг., написано в 1180-1183 тт.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков со свидетельствами о
мадьярах («гуннах», «пеонах», «паннонцах») и о Венгрии
(«Пеонии», «Паннонии») в работе Д.Моравчика (с примеча-
ниями): 464, с. 195-247. Изложение свидетельств: 2749, с. 191-
194. Рус. пер. памятника: 448. Сведения о памятнике с биб-
лиографией рукописи XIII в., издания и исследований в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 194. Греч, текст: 461а. Краткие све-
дения о памятнике; 5336, с. 114-116; 3496, с. 284-285; пер. от-
рывков: рус.: 4636, с. 193-202; рум.: 468в, т. 3, с. 230-241.
157. Георгий Скилица. Житие Ивана Рыльского (написано в
1166-1183 гг.).
Греч, текст отрывка компиляции XVIII в., изготовлен-
ной на основе болг. пер. утраченного греч. оригинала, и
венг. пер. с упоминанием «Короля Унгарии» в 1183 г. в
работе Д.Моравчика: 464, с. 248. Сведения о памятнике с
библиографией издания и литературы в работе Д.Морав-
чика: 464, с. 247-248.
158. Письмо эстергомскому архиепископу от имени императора
Исаака II Ангела (единоличное правление: 1185-1195) (напи-
сано Деметрием Торником, вероятно, в 1190-1193 гг.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 249-251. Сведения о памятнике с библиографи-
ей рукописи XVI в., издания и литературы в работе Мо-
равчика: 464, с. 248-249.
159. Письмо папе Целестину III от имени императора Исаака
II Ангела (написано Деметрием Торником), 1193 г.
392
Греч, текст и венг. пер. (с примечаниями) отрывка в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 251-252. Сведения о памятнике
с библиографией рукописи XIII в., издания и литературы
в работе Д.Моравчика: 464, 248-249.
160. Феодор Бальсамон, юрист (2-я половина XII в.). Коммен-
тарий к канонам различных синодов (соборов).
Греч, текст и венг. пер. отрывка с упоминанием короля
мадьяр («угров») [Белы III] в работе Д.Моравчика: 464, с. 256
(с примечанием). Сведения о памятнике с библиографией
издания и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 256.
161. Никита Хониат (ум. в 1213 г.). Речь на свадьбе дочери Бе-
лы III — Маргит (в Византии — Марии) и императора
Исаака II Ангела (1185-1195), 1185 г.
Греч, текст и венг. пер. отрывков с упоминанием о
мадьярах («пеонах») в работе Д.Моравчика: 464, с. 259-262.
Библиография рукописей XIII-XIV в., издания (462), и ли-
тературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 257-258.
162. Никита Хониат (ум. в 1213 г.). Речь перед императором Исаа-
ком II Ангелом (1185-1195) (произнесена после 1190 г.).
Греч, текст и венг. пер. отрывка с упоминанием о коро-
ле Венгрии («короле гепидов») [Беле III] в работе
Д.Моравчика: 464, с. 265-267. Библиография рукописей
XIII-XVI вв., издания и литературы в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 257-258. Краткие сведения: 3496, с. 493.
163. Николай Месарит, митрополит эфесский (ХП-ХШ вв.).
Описание дворцового переворота Иоанна Комнина 1201 г.
(по рукописи XIII в.).
Воспроизведение свидетельства о мадьярах («пеонах») в
работе Д.Моравчика: 2760, т. 2, с. 242. Сведения о памят-
нике с библиографией издания и литературы в работе
Д.Моравчика: 2760, т. 1, с. 454-455.
164. Никита Хониат (ок. 1155-1217). Хроника (История) (о
1118-1206 гг., написана после 1204 г.).
Греч, текст (по изданию: 463) и венг. пер. отрывков со
свидетельствами о мадьярах («гуннах», «пеонах») в работе
Д.Моравчика (с примечаниями): 464, с. 267-296. Рус. пер.:
449. Краткие сведения о памятнике: 5336, с. 123-128; 621,
с. 62; 3496, с. 493. Рум. пер. отрывков: 468а, т. 3, с. 250-
323. Сведения о памятнике с библиографией издания и
исследований в работе Д.Моравчика: 464, с. 257-258 (с.
257 — о результате новейших исследований: «следует
393
предполагать, что Никита Хониат использовал в качестве
источника труд Киннама, который еще не издан, допол-
нив его сведениями других источников»). Изложение сви-
детельств: 2749, с. 197-199.
165. Георгий Акрополит (1217-1282). Хроника (о 1203-1261 гг.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков (с примечаниями) со
свидетельствами о мадьярах («уграх») в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 297-301. Рус. пер.: 450. Сведения о памятнике с
библиографией рукописей XIV-XV вв., издания и литера-
туры в работе Д.Моравчика: 464, с. 297 (сведения автора
«основаны в первую очередь на его собственном опыте,
что делает его труд объективным, достоверным источни-
ком»). Рум. пер. отрывка: 468а, т. 3, с. 404-405. См. также:
3496, с. 232-233.
166. «Пророчества Льва VI» (Гадательная книга), XIII-XIV вв.
Воспроизведение свидетельства о мадьярах («уграх») в ра-
боте Д.Моравчика: 2760, т. 2, с. 225. Сведения о памятнике с
указанием издания и литературы в работе Д.Моравчика:
2760, т. 1, с. 470. Рум. пер. отрывка: 468а, т. 4, с. 134-135.
167. Феодор Скутариот (2-я половина XIII в.). Хроника (ком-
пиляция различных источников по всемирной истории до
1261 г.; о событиях с 1118 г. по сочинениям Никиты Хо-
ниата и Георгия Акрополита, материалы которых Скута-
риот дополнил в некоторых местах сведениями из досто-
верных источников).
Греч, текст и венг. пер. (с примечаниями) отрывков со
свидетельствами о мадьярах («пеонах», «гуннах» — с. 302:
этих масса [народа] называет уграми») в работе Д.Моравчи-
ка: 464, с. 301-316; с. 314-314: выдержки из труда Акрополита
без дополнений. Греч, текст: 463а. Рум. пер. отрывков: 468а,
т. 3, с. 406-441. Сведения о памятнике с библиографией из-
дания и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 301.
168. Морейская хроника (в стихах; о 1095-1292 гг.; написана неиз-
вестным автором, может быть, эллинизированным фран-
ком?, предположительно в 1333-1346 гг.).
Греч, текст и венг. пер. (с примечаниями) отрывков со
свидетельствами о мадьярах и Венгрии («уграх» и «Угрии»
(первое употребление западной формы в греческом тек-
сте)) в работе Д.Моравчика: 464, с. 317-320. Сведения о
памятнике с библиографией рукописей XIV-XVI вв., изда-
ния и литературы в работах Д.Моравчика и А.П.Каждана:
394
464, с. 317-320; 2760а, с. 281. Краткие сведения о памятни-
ке: 638, с. 169-173; рум. пер. отрывка: 468а, т. 4, с. 164-185.
169. Мануил Оловол (1245 — после 1284). Панегирик императо-
ру Михаилу VIII Палеологу (1261-1282), 1272/73 г.
Греч, текст и венг. пер. (с примечанием) отрывка с упо-
минанием мадьяр («паннонцев») в работе Д.Моравчика:
464, с. 323. Сведения о памятнике с библиографией изда-
ния и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 321. Рум.
пер. отрывка: 468а, т. 3,'с. 454.
170. Георгий Пахимер (1242 — ок. 1310). Тринадцать книг о
Михаиле и Андронике Палеологах (о 1261-1308 гг.).
Греч, текст и венг. пер. отрывков со свидетельствами о
мадьярах («пеонах», «уграх») в работе Д.Моравчика: 464,
с. 324-327 (с примечаниями). Рус. пер. памятника: 451. Сведе-
ния о памятнике с библиографией издания и литературы в
работах Д.Моравчика и А.П.Каждана: 464, с. 323-324; 2760а,
с. 282. Краткие сведения о памятнике: 533в, с. 280-282.
171. Эфраим. Хроника (в стихах; о событиях до 1261 г.; написа-
на ок. 1313 г.) (изложение известий памятников: 136, 164,
165: по Д.Моравчику: 464, с. 328).
Греч, текст и венг. пер. (с примечаниями) отрывков с
упоминаниями о мадьярах («уграх», «гуннах», «пеонах») в
работе Д.Моравчика: 464, с. 328-335. Сведения о памятни-
ке с библиографией рукописи XIV в., издания и литерату-
ры в работе Д.Моравчика: 464, с. 328.
172. Иоанн Кантакузин (1295/6 — ок. 1360), император (1341-
1354). История (о 1320-1356 гг.).
Греч, текст и венг. пер. свидетельства о браке императора
Андроника II Палеолога (1282-1328) и дочери короля Венг-
рии («Угрии») Анны в работе Д.Моравчика: 464, с. 336. Изло-
жение свидетельств о Венгрии и мадьярах в работах
Д.Моравчика: 2748, с. 220; 2760, т. 1, с. 322-323. Сведения о
памятнике с библиографией издания и литературы в работе
Д.Моравчика: 464, с. 335-336. Краткие сведения о памятнике:
533в, с. 286-288.
173. Никифор Григора (ок. 1290/91 — ок. 1360). Ромейская ис-
тория (История ромеев; о 1204-1359 гг.).
Греч, текст и венг. пер. свидетельств о мадьярах («пеонах»
и «уграх») в работе Д.Моравчика: 464, с. 337-338. Рус. пер. со-
чинения с изложением событий до 1341 г.: 452. Сведения о
памятнике с библиографией рукописи 1443 г., издания и ли-
395
тературы в работах Д.Моравчика (464, с. 336-337) и А.П.Каж-
дана (2760а, с. 283-284). Краткие сведения: 533в, с. 282-286.
Рум. пер. отрывка: 468а, т. 3, с. 507 (под 1298 г.).
174. Византийская анонимная хроника (краткий обзор всемир-
ной истории до 1118 г.).
Греч, текст и венг. пер. свидетельства (с примечанием)
о Венгрии («Угрии, называемой также западной Туркией»)
в работе Д.Моравчика. Сведения о памятнике с библио-
графией неизданной рукописи XIV в. и литературы в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 338.
175. Византийская анонимная хроника (о событиях 1218-1352 гг.).
Греч, текст и венг. пер. (с примечаниями) свидетельства
о женитьбе в 1261 г. Андроника Палеолога (1282-1328: им-
ператор) на мадьярке («угриссе») — дочери короля Иш-
твана V Анне. Рус. пер. В.Т.Горянова: 453 (с. 282: о мадь-
ярке). Сведения о памятнике с библиографией издания и
литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 338.
176. Хронологическая заметка 1352 г.
Изложение свидетельства о мадьярах («уграх») в работе
Д.Моравчика: 2760, т. 2, с. 226. Сведения о памятнике с ука-
занием публикации в работе Д;Моравчика: 2760, т. 1, с. 461.
177. Никифор Каллист Ксантопул. Житие Евфросины (состав-
лено в XIV в.).
Греч, текст и венг. пер. (с пршечаниями) отрывка об им-
ператрице Анне, «которая происходила непосредственно из
мадьяр (пеонов)», в работе Д.Моравчика: 464, с. 339-340. Све-
дения о тексте с библиографией издания и литературы в ра-
боте Д.Моравчика: 464, с. 339.Краткие сведения: 533в, с. 288.
178. Георгий Пафлагонийский (XIV в.). Биография императора
Иоанна Ватаца (1222-1224) (авторство предположительно).
Воспроизведение свидетельства о «пеонах» (предположи-
тельно мадьяры) в работе Д.Моравчика: 2760, т. 1, с. 242.
Сведения о памятнике с указанием издания и литературы в
работе Д.Моравчика: 2760, т. 1, с, 282.
179. Скорбная песнь (о падении Константинополя) (в рукописи
XVI в.).
Рус. пер. отрывка: 4636, с. 418-420. Греч, текст: 468с, с. 169-
202. Рум. пер. отрывков: 468с, с. 169-202. Воспроизведение
свидетельства о мадьярах («уграх», «пеонах») в работе
Д.Моравчика: 2760, т. 2, с. 224, 242. Изложение содержания
памятника в работе Д.Моравчика: 2749, с. 236. Сведения о па-
396
мятнике с указанием рукописи и издания в работе Д.Морав-
чика: 2760, т. 1, с. 549.
180. Псевдо-Сфрандзи. Т.н. «Большая хроника» — «Большая
хроника Георгия Сфрандзи (1401-1478), переработанная и
дополненная в 1573-1575 гг. митрополитом монембасий-
ским Макарием Мелиссеном.
Греч, текст и венг. пер. свидетельства о жене Андроника II
Палеолога (1262-1328) из мадьяр («угров») в работе Д.Морав-
чика: 464, с. 341. Краткие сведения: 233в, с. 293-295. Сведе-
ния о памятнике с библиографией рукописей XVIII в., изда-
ния и литературы в работе Д.Моравчика: 464, с. 341.
181. Феодор Газа (1400-1478), греческий гуманист, живший с
1435 г. в Италии. Письмо о древней истории турок (1472 г.).
Греч, текст и венг. пер. свидетельства о мадьярах («тур-
ках на Дунае») с неверной цитатой из труда Иоанна Ски-
лицы в работе Д.Моравчика: 464, с. 342. Сведения о па-
мятнике с библиографией издания и литературы в работе
Д.Моравчика: 464, с. 341-342.
Г. ЗАПАДНО- И ЦЕНТРАЛЬНОЕВРОПЕЙСКИЕ
182. Иордан. О происхождении и деяниях гетов («Гетика») (о
событиях до 551 г., сочинение закончено в 551 г.).
Рус. пер. лат. текста, сведения о памятнике, итоги изу-
чения отдельных его свидетельств в труде Е.Ч.Скржин-
ской: 356, с. 11-61: Иордан и его «Гетика»; с. 63-181: Пе-
ревод; с. 183-376: Комментарий.
183. Равеннский Аноним. Космография (ок. 700 г.).
Лат. текст: 367, с. 1-110. Сведения о рукописях XIII-
XIV вв., библиография изданий и литературы в работе
Б.Карачоньи и Л.Сегфю: 2162, с. 167-168.
184. Грамота короля Людовика II Немецкого (843-876) об утвер-
ждении дарения «нашего верного герцога (цукса)» Бривина
(Привины) монастырю св. Маврикия в Нвдералтайхе («в Ал-
тахе») в его, Привины, дукате, в Залабере, 20 февраля 860 г.
Лат. текст оригинала и копии XIII в. в издании Р.Марсины:
338, с. 9-10, № Ю.Сведения о памятнике там же, с. 9, № 10.
185. Грамота восточнофранкского короля Людовика II Немец-
кого (843-876) о пожаловании земли монастырю в Мат-
тзее, 8 мая 860 г.
397
Воспроизведение латиноязычного свидетельства о горе
«Ууангарионум марха» и сведения о памятнике в работе
Терезы Олайош: 368, с. 87-90.
186. Запись о дарении имения церкви св. Марии во Фрейзинге
Хезулом (Коцелом), «графом из [народа] склави» («комес
де Склавис»), 21 марта 861 г.
Лат. текст по копии XIII в. в издании Р.Марсины: 338,
с. 10, № 11. Сведения о памятнике там же, с. 10.
187. «Обращение баваров и карантанцев» (ок. 870-871 гг.).
Лат. текст в издании М.Коса: 369; Х.Вольфрама: 370, с. 34-
59; с чеш. пер.: 390, т. 3, с. 293-322. Рус. пер. ряда глав: 574,
с. 74, 111-126. Слов, пер.: 394, с. 81-91. Венг. пер. частей: 373,
с. 196-203; 390а, с. 49, 73, 147, 158. Краткие сведения: 3496,
с. 141-142.
188. Т.н. Баварский географ. Описание крепостей (градов) се-
вернее Дуная (последняя треть IX в. — X в.). Лат. текст,
рус. пер., комментарий: 389а, с. 13-14, 44-45, 15-51.
Лат. текст в публикации Б.Хорака и Д.Травничека: 374,
с. 2-3; ранняя публикация и перечень изданий: 393, т. 1,
с. 1006. Лат. текст, чеш. пер. и примечания: 390, т. 3, с. 285-
291. Сведения о памятнике: 389а, с. 7-13; 3474; 3336; 2518,
с. 104-181, 3496, с. 75-76. Венг. пер. отрывка: 390а, с. 144.
189. Альфред Великий, король Англии (871 и 889-901). Описа-
ние Европы.
Англо-саксонский текст и англ, пер.: 371, с. 1-16; 1-38.
Текст отрывка: 345, с. 314-315. Англ, пер.: 1462, с. 116-120.
Тексты отрывков и чеш. пер.: 390, с. 336-340. Сведения о
памятнике: 1696.
190. Послание папы Иоанна VIII графу Гоцили (Коцелу), без
даты (перед 14 мая 873 г.: 338, с. 16, № 19).
Лат. текст по спискам XII в. в издании Р.Марсины: 338,
с. 16, № 19. Сведения о памятнике там же.
191. Послание папы Иоанна VIII графу Гоцили (Коцелу), без
даты (перед 14 мая 873 г.: 338, с. 17, № 21).
Лат. текст по списку фрагмента XII в. в издании Р.Мар-
сины: 338, с. 17, № 21. Сведения о памятнике там же.
192. Запись о дарении диаконом Гундбато имений у Залы и Ве-
лиха монастырю св. Эммерама в Регенсбурге и об имени-
ях, подаренных этому монастырю герцогом Хецилом (Ко-
целом), без даты (876-880 гг.: 338, с. 21, № 27).
398
Лат. текст по списку конца XI в. в издании Р.Марсины:
338, с. 21, № 27; ранее: 390, т. 3, с. 68-69, № 38. Сведения
о памятнике там же.
193. Хинкмар, архиепископ реймсский (ум. в 882 г.). Вертин-
ские анналы, третья часть (о 861-882 гг.).
Лат. текст и нем. пер.: 391, т. 2, с. 11-287. Лат. текст от-
рывка (о 862 г.): 393, т. 1, с. 111. Лат. текст и чеш. пер. (с
примечаниями) отрывков (о 831-876 гг.): 390, т. 1, с. 70-80; т.
4, с. 373-376. Обзор мнений (с библиографией) о достоверно-
сти известия под 862 г. об опустошении мадьярами («Унгри»)
страны Людовика Немецкого (видимо, во время борьбы это-
го короля с его сыном Карломанном, правившим Восточной
Маркой и призвавшим отряды мораван и мадьяр) в работе
Б.Карачоньи и Л.Сегфю: 2162, с. 179 (перечень памятников,
ошибочно датирующих войну мадьяр с баварами 893 или 888
тт.; перечень свидетельств о походе мадьяр в Италию перед
обретением родины с ошибочной датировкой). Венг. пер. от-
рывков: 324а, с. 183-184; лат. текст и венг. пер. отрывков:
390а, с. 45-58, 145-152 (о 846-873 гг.).
194. Запись о дарении диакона Гундбато церкви св. Эммерама
с упоминанием топонимов Задунавья (Квартинаха, Сала,
Велига), без даты (883-887 гг.: 338, с. 26, № 34).
Лат. текст по списку конца IX в. в издании Р.Марсины:
338, с. 26-27, № 34. Сведения о памятнике там же.
195. Послание папы Адриана II Ростиславу, Святополку и Ко-
целу с позднейшими интерполяциями, без даты (июнь-
сентябрь 869 г.): 338, с. 12, № 16.
Старослав. пер. не сохранившегося лат. текста в гл. 8
Жития Мефодия, написанного в ближайшее после апреля
885 г. время (по Б.Н.Флоре: 487, с. 45-194): в издании
П.А.Лаврова: 486, с.73-74; 485, с. 193-194. Лат. пер. старо-
слав. текста с выделением позднейших интерполяций в
издании Р.Марсины: 338, с. 12-14, № 16. Рус. пер.
Б.Н.Флори: 487, с. 97-98 (с. 98: «по-славянски» ?). Сведе-
ния о памятнике: 390, т. 3, с. 154-155, № 39; 1763.
196. Послание папы Иоанна VIII Мутимиру, «герцогу С плава-
нии», без даты (перед 14 мая 873 г.: 338, с. 16, № 20; 390,
т. 3, с. 173, № 55).
Лат. текст по рукописи фрагмента коллекции кардинала
Деусдедита в изданиях: 338, с. 16-17, № 20; с чеш. пер.:
390, т. 3, с. 173-174, № 55. Сведения о памятнике: 338, с. 16,
№ 20; 390, т. 3, с. 173, № 55.
399
197. Послание папы Иоанна VIII архиепископу паннонскому
Мефодию, без даты (конец июня-июль 879 г.: 338, с. 22,
№ 29; 14 июня 879 г.: 390, т. 3, с. 192, № 81).
Лат.текст по списку XI в.: 338, с.23, № 29 (с. 23: «склавина
лингва..., латина... Грека лингва»); с чеш. пер.: 390, т. 3, с. 192-
193, № 81. Сведения о памятнике: 338, с. 22-23, № 29.
198. Послание папы Иоанна VIII графу Святополку (Святоплу-
ку, «Сфентопульхо»), без даты (июнь 880 г.: 338, с. 23, № 20;
390, т. 3, с. 197, № 90).
Лат. текст по списку XI в.: 338, с. 23-25, № 30; с чеш. пер.:
390, т. 3, с. 199-208, № 90 (с. 24, 206: «...Склавос...гентис...»;
«склавиника лингва...»). Рус. пер. части памятника (без указа-
ния публикации латинского текста) в работе Б.Н.Флори: 467,
с. 197 («Письмена...славянские»...?). Неточное изложение:
467, с. 44, прим. 103; 67. Сведения о памятнике: 338, с. 23,
№ 30; 390, т. 3, с. 197-199.
199. Послание папы Иоанна VIII архиепископу Мефодию, 23
марта (881 г.: 338, с. 25, № 33; 390, т. 3, с. 210, № 95).
Лат. текст по списку II в.: 338, с. 26, № 33; с чеш. пер.:
390, т. 3, с. 211-212, № 95 (с. 26: «глориозо принципе Сфен-
топульхо»...; 338, с. 425: сводка упоминаний титула Святоплу-
ка: граф (комес), принцепс, реке Склаворум, дукс). Сведения
о памятнике: 338, с. 25-26, № 33; 390, т. 3, с. 210, № 95.
200. Послание папы Стефана V Святополку (Святоплуку,
«Зентополько») королю [народа] Склави («реги Склаво-
рум»), без даты (конец 885 г.: 338, с. 27, № 35; 390, т. 3,
с. 215, № 101).
Лат. текст по списку XI в.: 338, с. 27-29, № 35; с чеш. пер.
и примечаниями: 390, т. 3, с. 217-225, № 101 (с. 29: «Склаво-
рум лингва...»). Сведения о памятнике: 338, с. 27, № 35; 390,
т. 1, с. 215-217, № 101; 338, с. 29, прим. 1: о Святополке как
о короле: Регино, под 890, 894 гг., Вццукинд, I.I., гл. 19;
Козьма, I, I, гл. 10, 14; Житие Мефодия, гл. 9 (ср. о послед-
нем памятнике мнение Б.Н.Флори: 467, с. 98, 156, 170).
201. Инструкция папы Стефана V его легатам, направленным в
страну («патриа») народа «склави», возглавляемую дуксом,
без даты (конец 885 г.: 338, с. 30, № 35; осень 885 — весна
886 г.: 390, т. 3, с. 226, № 102).
Лат. текст по списку начала XII в.: 338, с. 30, № 36; с
чеш. пер. и примечаниями: 390, т. 3, с. 226-229, № 102.
(338, с. 30: «Склаворум финес...»). Сведения о памятнике:
338, с. 30; 390, т. 3, с. 226.
400
202. Запись распоряжения короля Арнульфа о судебной власти
его министериала в имении последнего и о суде графа
Арибоне, 16 мая — 13 июня ? (388 г.: 338, с. 31, № 37; 390,
т. 3, с. 75, № 44).
Лат. текст отрывка по оригиналу: 338, с. 31, № 37; с чеш.
пер.: 390, т. 3, с. 75-77, № 44 (с. 31-76: «де Мараворум рег-
но...»). Сведения о памятнике: 333, с. 31; 390, т. 3, с. 75.
203. Послание архиепископа зальцбургского Теотмара (Дитма-
ра), всего клира и христиан Баварии папе Иоанну IX, без
даты (900 г.: 338, с. 32, № 39; весна 900 г.: 373, с. 217;
июль 900 г.: 390, т. 3, с. 232, № 109).
Лат. текст по спискам XII в.: 338, с. 32-35, № 39; с чеш.
пер. и примечаниями: 390, т. 3, с. 233-244, № 109 (838,
с.33: «ин террам Склаворум, кви Марави дикунтур»...,
«гентем... Склавис ... кум Францис эт Аламаннис», с. 34:
«...Склави ... кум Унгарис»...). Венг. пер.: 373, с. 217-222.
Рус. пер.: 534, ч. 4.1, с. 101-102. Сведения о памятнике:
338, с. 32, № 39; 390, т. 3, с. 332, № 109; 373, с. 217; 3468;
324а, с. 195. Венг. пер. отрывка; 324а, с. 185-187.
204. Постановления властей Восточной Марки и уполномочен-
ных восточнофранкского короля Людовик IV Дитяти,
принятые в г. Раффелыптеттене, относительно мест и
способов сбора пошлин в Восточной Марке, без даты
(903-905 гг.: 338, с. 37, № 41, 903-904: 390, т. 4, с. 114).
Лат. текст, рус. пер.: 389а, с. 62-64, 64-67. Лат. текст по
списку 1254-1265 гг.: 338, с. 37-38, № 41 (с. 38: «Бава-
ри...Склави»...Марахорум»...); лат. текст и чеш. пер. с при-
мечаниями: 390, т. 3, с. 114-119. Сведения о памятнике:
338, с. 37, № 41; 390, т. 4, с. 114; 389а, с. 62, 67-100.
205. Фульдские анналы (о 828-902 гг.; последняя часть — о 887-
901 гг. — написана в Баварии).
Лат. текст и нем. пер. анналов за 828-902 гг.: 391, ч. 3,
с. 19-177. Лат. текст отрывков о 892-901 гг.: 393, т. 1, с. 132-
133. Лат. текст и чеш. пер. отрывков : 390, т. 1, с. 87-111 (о
805-867 гг.), 111-123 (о 882-897 гг.), 123-129 (о 897-902 гг.);
390, т. 4, с. 378-382 (о 866, 867, 877, 892, 900 гг.) (390, т. 1,
с. 121: «Авари, кви дикунтур унгари»). Воспроизведение сви-
детельств под 884 и 885 гг. (990, т. 1, с. 114-116) в работе
И.Боны: 1205, с. 1604, 1605. Венг. пер. свидетельств о 892,
894-896, 900, 901 гг: 324а, с. 188-193. Лат. текст и венг. пер.
отрывков: 390а, с. 46-96, 146-162.
401
206. Регино, аббат прюмского монастыря (ок. 840-915 гг.). Хро-
ника (о 813-906 гг.; завершена в 906-908 гг.).
Лат. текст и нем. пер.: 391, ч. 3, с. 179-319. Лат. текст
отрывков: 393, т. 3, с. 2038-2039. Лат. текст и чеш. пер. (с
примечаниями) отрывков: 390, т. 1, с. 133-140 (о 796-894
гг.); 390, т. 4, с. 384-385 (о 796, 868, 892 гг.). Венг. пер. от-
рывков: 373, с. 205-209; 324а, с. 195-200; лат. текст и венг.
пер. отрывков: 390а, с. 59-69, 152-156. Лат. текст, рус. пер.
отрывков о 889, 959, 960, 962, 966 гг.: 389а, с. 105-107, 107-
109; комментарий: с. 109-130; сведения о памятнике: с.
101-105. Сведения о 2-х рукописях X в.: 2162, с. 181.
207. Большие Зальцбургские Анналы с двумя продолжениями
(о 725-956 гг.)
Лат. текст: 372. Лат. текст отрывков (под 907-955 гг.) со
свидетельствами о «мадьярах-унгари»: 393, т. 1, с. 754. Лат.
текст и чеш. пер. отрывков с примечаниями: 390, т. 1, с. 131
(о 805, 881 — 0 «ковари», 907 гг.), т. 4, с. 383 (о 791-874
гг.). Венг. пер. отрывков: 324а, с. 209-210; лат. текст и
венг. пер. отрывков: 390а, с. 46-58, 146-152.
208. Швабский (Аламаннские) анналы, часть 2-я (т.н. Мурбах-
ское продолжение, о 790-799 гг.), часть 4-я (первое, вто-
рое и третье Сангалленские продолжения: о 860-876, 877-
881, 882-926 гг.).
Лат. текст отрывков со свидетельствами о мадьярах-«гун-
нах» (под 863 г.), «унгри», «унгари»: 393, 1, с. 91. Лат. текст и
чеш. пер. отрывков: 390, т. 1, с. 32-33 (о 790-902 гг.), т. 4,
с. 369 (о 902, 907 гг.). Венг. пер. отрывков: 324а, с. 201-203.
Анализ свидетельства под 902 г. о разгроме Моравии мадья-
рами в работе ДДьёрффи: 1878, с. 603-604. Доказательство
недостоверности позднейших утверждений о поражении
мадьяр, основанных на непонимании свидетельства данного
памятника под 902 г., в работе ДДьёрффи: 1878, с. 1630-1631
(недостоверные свидетельства в сочинениях: Хериманна Ау-
гиенского: № 229-393, т. 2, с. 1142; 390, т. 1, с. 170; Швабская
Всемирная хроника: 393, т. 1, с. 684; 390, т. 1, с. 160; Анна-
лист Саксонец: 393, т. 1, с. 216; 390, т. 1, с. 251).
209. Продолжение хроник прюмского аббата Регино (ок. 907-
972 гг.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 781.
209а. Лиудпранд (ок. 920-972 гг.), епископ кремонский (962-
972). Расплата (Возмездие — Антаподосис) (написано в
958-962 гг., о 887-950 гг.)
402
Лат. текст отрывков: 393, т. 2, с. 1469-1474. Венг. пер.
отрывков: 373, с. 223-233; 324а, с. 212-216. Лат. текст и
чеш. пер. отрывков с примечаниями: 390, т. 1, с. 145-147.
Сведения о памятнике : 2162, с.183-184.
210. Послание императора Оттона I (962-973) епископу Пассау-
скому Пилигриму (Пильгриму) о направлении епископа
Бруно в пределы мадьяр («унгари») для установления свя-
зи императора с королем мадьяр, без даты (перед 7 мая
973 г.: 338, с. 41, № 43).
Лат. текст по списку XI в.: 327, т. 1, с. 257. Венг. пер. в
работе Д.Дьёрффи: 1856, с. 68, 70. Сведения о памятнике:
338, с. 41, № 43; 1856, с. 542 (с. 137, 549: «король» - Геза;
другие «короли» у мадьяр до 1000 г.
211. Подложная грамота от имени папы Агапита II (946-955)
архиепископу лорхскому Герхарду, составленная еписко-
пом пассауским Пилигримом (Пилыримом) в 973-974 гг.
(338, с. 39, № 41), под 948 г. — фальсификат 2-й полови-
ны X в. (338, т. 3, с. 267, № 129).
Лат. текст по спискам XII в.: 338, с. 39-40, № 42. Лат.
текст и чеш. пер. с примечаниями: 390, т. 3, с. 267-271,
№ 129. Сведения о памятнике: 338, с. 39, 41; в работе
Д.Дьёрффи: 1856, с. 68, 70 (338, с. 40: Аварорум... Мараха-
рорум... Склаворум).
212. Пилигрим (Пильгрим), епископ пассауский (лорхский)
(ум. в мае 991 г.). Послание папе Бенедикту VI, без даты
(973-974 гг.: 338, с. 41, № 44; 974 г.: 393, т. 3, с. 1977; ок.
974 г.: 390, т. 3, с. 246).
Лат. текст по спискам XII в.: 338, с. 41-43, № 44. Лат.
текст и чеш. пер. с примечаниями: 390, т. 3, с. 246-250,
№ 443. Сведения о памятнике с библиографиями изда-
ний, переводов и исследований: 393, т. 3, с. 1977, № 4263;
338, с. 41, № 44; 390, т. 3, с. 246, № 113.
213. Подложная грамота от имени папы Бенедикта VI (973-974)
на имя ряда архиепископов, императора Оттона I и герцо-
га баваров Генриха, составленная в 973-974 гг. епископом
пассауским Пилигримом (Пилыримом), без даты.
Лат. текст по спискам XII в.: 338, с. 44-46, № 45 («Ун-
трорум...Мараворум...Склаворум...»). Лат. текст и чеш. пер.
с примечаниями: 390, т. 3, с. 273-278, № 131.
214. Подложная грамота от имени восточнофранкского короля
Арнульфа под 20 ноября 885 г., изготовленная зальцбург-
403
ским архиепископом Фридрихом в 977. г. (опись имений
зальцбургской архиепископии в Восточной марке, Каран-
тании и в западной Паннонии).
Лат. текст и чеш. пер. с примечаниями и библиографи-
ей изданий: 390, т. 3, с. 123-127, № НО. Перечень не ука-
занных здесь двух изданий; 393, т. 1, с. 311, № 697. Сведе-
ния о памятнике в работах И.Боны: 1205, с. 356, 1603;
ДДьёрффи: 1856, с. 77, 543; 1878, с. 732.
215. Герхард, пробст аугсбургский. Житие св. Удальрика (Уль-
риха), епископа аугсбургского (924-973) (написано в 983-
993 гг.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 3, с. 2615-2617. Венг. пер.
отрывков: 373, с. 257-261; 324а, с. 234-238. Лат. текст и
нем. пер.: 391а, с. 155-164.
216. Подложная грамота, составленная от имени папы Евгения II
(824-826), без даты (конец X в.: 338, с. 5, № 4 — время изго-
товления фальсификата, X в. : 390, т. 3, с. 254).
Лат. текст по спискам XII в.: 338, с. 5-6, № 4 (с. 5: Хуния,
называемая и Аварией; Ветвар; Маравия). Лат. текст и чеш.
пер.: 390, т. 3, с. 255-259, № 122 (с примечаниями). Сведения
о памятнике с библиографией изданий: 338, с. 5, № 4;
390, т. 3, с. 254-255, № 122.
217. Аноним. Страдания св. Адальберта (ум. в 997 г.) (написано
ок. 1000 г.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 3, с. 1961-1962.
218. Первое, второе и третье Санкт-Галленские продолжения
Алеманнских анналов (Швабских анналов) (о 860-836,
877-881, 882-926 гг.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 91.
219. Видукинд Корвейский (ок. 925-1004 гг.). Деяния саксов (о
919-973 гг.).
Лат. текст и чеш. пер.: 359, с. 64-123, 124-196. Лат. текст и
чеш. пер. отрывков с примечаниями: 390, т. 1, с. 149; т. 4,
с. 388-389. Венг. пер. отрывков: 373, с. 246-255; 324а, с. 219-
227. Сведения о памятнике: 359, с. 5-63; 390, т. 1, с. 148. Рус.
пер.: 359, с. 123-197.
220. Иоанн, диакон венецианский, Капеллан дожа Венеции Петра
II Орсеоло (991-1009). Венецианская хроника до 1008 г.
Лат. текст отрывка: 393, т. 1, с. 1313. Его венг. пер.: 373,
с. 215-216; 324а, с. 239-240.
221. Бруно Квертфуртский (ум. ок. 1009 г.). Житие св. Адальберта.
404
Лат. текст краткой (1004 г.) и пространной (1008 г.) редак-
ций: 392, т. IV/2, с. 3-41, 45-69. Лат. текст отрывков: 393, т. 3,
с. 2207. Сведения о памятнике: 392, т. IV/2, с. V-XXXI. Изло-
жение свидетельств: 1856, с. 38, 80, 81, 142, 173, 266.
222. Бруно Квертфуртский (ум. ок 1009 г.). Житие пяти брать-
ев-отшельников [или] Житие или страдания Бенедикта
Иоанна и их товарищей (написано в 1006/7, 1008 гг.).
Лат. текст по списку кодекса 1204 г. (392, t.IV/З, с. 14, 23):
392, т. IV/3, с. 27-84 (с. 52, 78: «унгри»; с. 51: «Склаворум»).
Сведения о памятнике: 392, т. IV/3, с. 9-26; 393, т. 1, с. 430.
223. Бруно Квертфуртский (ум. ок. 1009 г.). Письмо королю
Генриху II, декабрь 1008 г.
Лат. текст по описку кодекса XI в.: 392, IV/3, с. 96-106;
293, т. 1, с. 429-430; 355л, с. 44-48, № 7. Лат. текст и рус.
пер.: 357, 358. Сведения о памятнике: 392, т. IV/3, с. 87-
96, 3438; 355л, с. 44.
224. Титмар, епископ мерзебургский (ум. в 1018 г.). Хроника (о
919-1018 гг.).
Лат. текст и нем. пер.: 375. Лат. текст отрывков: 393, т. 3,
с. 2201-2204. Польск. пер. с комментарием: 376. Лат. текст и
чеш. пер. с комментариями отрывков: 390, т. 1, с. 155-153;
т. 4, с. 391. Лат. текст и рус. пер. отрывков с комментарием:
389а, с. 134-137, 143-205. Сведения о памятнике: 375, с. IX-
XXXII; 389а, с. 131-134. Изложение свидетельств в работе
ДДьёрффи: 1856, с. 59, 60, 61, 76, 81, 88, 124, 126, 140, 218,
220, 281. Венг. пер. отрывка: 3556, с. 22-23. Краткие сведе-
ния: 3496, с. 452.
225. Адемар Шабанский (ум. в 1035 г.). История франков (до
1028 г., с интерполяциями XII в.).
Лат. текст отрывков: 393 т. 1, с. 15-16. Критическое из-
ложение свидетельств: 1856, с. 70, 75-76, 145, 295, 302.
226. Арнольф (Арнольд), пробст церкви св. Эммерама Регенс-
бургского. О чудесах св. Эммерама, епископа регенсбург-
ского (написано в 1035-1037 гг.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 308-310.
227. Хильдесхеймские (Гильдесгеймские) анналы (о событиях
до 1009 г. с продолжением до 1037 г.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 140-141. Лат. текст и
чеш. пер. с примечаниями (отрывки): 390, т. 1, с. 151 (о
846, 855, 864 гг.), т. 4, с. 390 (о 892, 902, 906 гг.) Изложе-
ние свидетельств: 1856, с. 374, 375.
405
228. Випо, капеллан императора Конрада II (1024-1039). Жиз-
неописание (Деяния) императора Конрада II (написано в
1048-1049 гг.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 3, с. 2666. Анализ свидетельст-
ва о «мархиа Ругенорум» в работе А.В.Назаренко: 756.
229. Херимая Аугиенский (из Райхенау), монах (ум. в 1054 г.).
Хроника о шести возрастах мира (о событиях до 1054 г.;
самостоятельно — о 1040-1054 гг.).
Лат. текст отрывков о 892-1053 гт.: 393, т. 2, с. 1141-
1145. Лат. текст и чеш. пер. отрывков с примечаниями (о
805-902 гг.): 390, т. 1, с. 161-170. Лат. текст и венг. пер. от-
рывков: 390а, с. 47-75, 146-159.
230. Эккехард IV (ум. ок. 1060 г.). Санкт-Галленские истории
(Случаи) (о 891-971 гг.).
Лат. текст отрывка (под 926 г.): 393, т. 1, с. 446-452. Его
венг. пер.: 373, с. 234-243; 324а, с. 246-257. Изложение
свидетельств: 1856, с. 41, 94; 1878, с. 699-700, 1428.
231. Большие Санкт-Галленские анналы. Две части: за 709-918,
919-1056 гг.
Лат. текст отрывков о 862-1044 гг.: 393, т. 1, с. 199-200.
Венг. пер. отрывка (под 955 г.): 373, с. 256. Лат. текст и
чеш. пер. с примечаниями отрывков: 390, т. 1, с. 143 (о
892 г.), т. 4, с. 386 (о 888, 900, 902, 908 гг.). Изложение
свидетельства: 1428.
232. Большие Алтахские анналы (о 708-1073 гг.). Описание событий
до 1032 г. составлено в 1032-1034 гг., событий 1033-1073 гг. —
в 1-й половине 70-х гг. XI в., по Л.Чеке: 1307, с. 347-348.
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 92-104. Сведения о па-
мятнике в работе Л.Чоки: 1307, с. 347-355. Изложение
свидетельств в работе Д.Дьёрффи: 1656, с. 169, 244, 312,
329, 331, 378, 381, 382, 473. Венг. пер. отрывка: 3556, с. 33-
34. Краткие сведения: 3496, с. 41.
232а. Ламберт Херсфельдский (ум. ок. 1077 г.). Анналы (о собы-
тиях до 1077 г. (составлены в 1077-1080 гг.: 1307, с. 379).
Лат. текст отрывков: 393, т. 2, с. 1389-1393. Изложение
свидетельства о «мече Аттилы» (под 1063 г.): 1307, с. 379.
Краткие сведения: 3496, с. 262.
233. Послание папы Григория VII «королю мадьяр» («унгари»)
Шаламону, 28 октября (1074 г.: 338, с. 51, № 55).
Лат. текст по списку регистра документов этого папы:
338, с. 51-52, № 56 (с. 51: «Унгари», «теутоници»). Сведе-
ния о памятнике: 338, с. 51, № 56.
406
234. Послание папы Григория VII «герцогу Венгрии («Унга-
риэ») Гезе, 23 марта (1075 г.: 338, с. 52, № 56).
Сведения о памятнике: 338, с. 52, № 56; 355л, с. 200.
Лат. текст по списку регистра документов этого папы: 338,
с. 52, № 56; 355л, с. 200-201, № 71.
235. Послание папы Григория VII «герцогу Венгрии» Гезе, 17
апреля (1075 г.: 338, с. 52, № 57).
Лат. текст по списку регистра документов этого папы:
338, с. 53, № 57 (с. 53: «нобилиссимус регнум Унгариэ»);
355л, с. 202-203, № 72. Сведения о памятнике: 338, с. 53,
№ 57; 355л, с. 202. Венг. пер.: 3556, с. 47-48 ; 352, с. 89.
236. Подложная грамота от имени императора Генриха IV под 29
апреля 1086 г. с описанием границ Пражской епископии.
Составлена в 1086 г.
Лат. текст: 336, т. 6, с. 25; 355л, с. 245-246, № 83. Лат. текст
отрывка по оригиналу XI в.: 338, с. 58, № 60. Сведения об
изучении памятника: 338, с. 59, № 60; 1856, с. 86, 544, 390,
т. 3, с. 168-169. Рус. пер. текста, сохранившегося в «Чешской
хронике» Козьмы Пражского (№ 239): 361, с. 149-152.
237. Галл Аноним. Хроника и деяния князей или правителей
польских (с древнейших времен до ок. 1113 г.), написана
до 1117 г.
Лат. текст: 377, с. 1-163. Рус пер. Л.М.Поповой: 360, с. 21-
140. Сведения о памятнике, рукописях XIV-XV вв., изданиях,
комментарии: 360, с. 5-20, 143-163; 377, с. I-CLV, 1-164; 355л,
с. 243-244.
238. Лев Марсиканский (ум. в 1115 г.). Хроника монастыря в
Монте-Кассино (о 589-1075 гг.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 2, с. 1449-1450. Венг. пер.:
373, с. 244-245.
239. Козьма Пражский (1045-1125). Чешская хроника (Хроника
чехов) (о событиях до 1125 г., написана в 1119-1125 гг.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 801-807. Лат. текст отрыв-
ка с примечаниями и чеш. пер.: 390, т. 1, с. 200-203; т. 4,
с. 396-397. Рус. пер. Г.Э.Санчука: 361, с. 25-242. Сведения о
памятнике, комментарий: 361, с. 5-24, 245-286; 3496, с. 142;
венг. пер. отрывка: 324а, с. 261-262; 390а, с. 155. Изложение
свидетельства о смерти Святополка (Святоплуке) в сравне-
нии со свидетельствами других памятников: 2162, с. 182.
240. Оттон, епископ фрейзингенский (ум. в 1158 г.). Хроника (с
древнейших времен до 1146 г.).
407
Лат. текст и нем. пер.: 378. Лат. текст отрывков: 393, т. 3,
с. 1762-1665.
241. Оттон, епископ фрейзингенский (ум. в 1158 г.). Деяния
императора Фридриха I (о 1074-1156 гт).
Лат. текст: 372, с. 1-161; нем. пер.: 380. Лат. текст от-
рывков: 393, т. 3, с. 1765-1774. Изложение свидетельств:
1856, с. 399, 497, 518, 519; 3124, с. 31-35. Венг. пер.: 381.
Сведения об авторе и его сочинениях: 2707.
241а. Одо Дейльский (ум. в 1162 г.). О походе короля Франции
Людовика VII на Восток в 1147-1149 гт.
Лат. текст отрывков: 393, т. 3, с. 1719. Сведения о па-
мятнике: 1159; 3496, с. 502.
242. Гельмольд (ок. 1110 г. — после 1177 г.). Славянская хрони-
ка (Хроника славян) (с древнейших времен до 1171 г.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 2, с. 1129-1130.
Лат. текст и чеш. пер. (с примечаниями) отрывков: 393,
т. 1, с. 254; т. 4, с. 401. Рус. пер. Л.В.Разумовской: 362, с. 29-
242; примечания: с. 245-285. Сведения о памятнике: 362,
с. 5-28.
243. Деяния императора Фридриха I, или история похода этого
императора (1187-1196), т.н. австрийского клирика Айсберга.
Лат. текст: 382, с. 1-115. Лат. текст отрывков: 393, т. 1,
с. 289-297 (с. 289, 292: венг. и нем. названия Пожони).
244. Жофруа де Виллардуэн (ок. 1155 — ок. 1213), маршал, один
из руководителей IV-ro крестового похода. Завоевание Кон-
стантинополя (1199-1212).
Старофранц, текст: 399е, с. 97-102; старофранц, текст и
пер. на совр. франц, яз.: 382а, т. 1, с. 1-211; т. 2, с. 5-315.
Венг. пер.: 3836. Старофранц, текст и болгар, пер. В.Ни-
колаева: 363, с. 87-327. Старофранц, текст отрывков: 393,
т. 2, с. 998-1006. Краткие сведения: 3496, с. 730.
245. Арнольд Любекский (ум. в 1212 г.). Хроника славян (ок.
1171-1209 гг.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 302-308.
246. Рикард. О существовании Великой Венгрии, обнаруженном
братом Рикардом во время господина папы Григория Деся-
того (1227-1241) (о 1235-1236 гг., составлено в начале 1237 г.).
Лат. текст: 315, с. 535-542; 395а, с. 21-34. Лат. текст и рус.
пер. С.А.Аннинского: 387, с. 77-82, 95-100. Венг. пер.
ДДьёрффи: 396, с. 40-44; 399, с. 95-100 (с примеч.). Сведения
о памятнике: 315, с. 531-533; 2162, с. 194; 396а, с. 61-70, 389-
394; 355п, с. 48-58.
408
246а. Юлиан. Письмо брата Юлиана о монгольской войне
(1238?).
Лат. текст и рус. пер. СААннинского: 387, с. 83-90, 101-
108 (с. 88-89: воспроизведение письма хана Бату королю
Венгрии). Венг. пер.: 396, с. 45-51; 393, с. 102-108 (с примеча-
ниями); 355е, с. 191-194, 576; 396а, с. 71-82, 395-403. Лат.
текст: 395а, с. 35-47. Сведения о памятниках № 246, 246а:
387, с.71-76; 3496, с. 309. Обзор свидетельств источников о
двух Венгриях в работе Б.Карачоньи и Л.Сегфю: 2162, с.185.
Изучение отдельных аспектов свидетельств о «Великой
(Древней) Венгрии»: 651, 685, 1631, 2372, 2787, 3069, 1912-
1915, 1264, 914-923.
247. Роджер Бэкон (ок. 1214 — ок. 1292). Великое сочинение.
Лат. текст и рус. пер. отрывков с комментариями в ра-
боте В.И.Матузовой: 388, с.193-207, 207-221; комментарий:
с. 221-234. Сведения о памятнике: 388, с.189-193.
248. Альберик, монах цистерцианского монастыря Трёх источни-
ков (ум. в 1252 г.). Хроника от сотворения мира до 1241 г.
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 23-34 (с. 33: о «древней
Венгрии» со ссылкой на слова Юлиана: 2162, с.185). Изло-
жение свидетельств: 2482. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 263-
264. Краткие сведения: 3496, с. 35.
249. Бенедикт Поляк. Записка (1247).
Лат. текст: 395, с. 135-143. Венг. пер.: 399, с. 109-113; 396а,
с. 185-191, 429-432. 399, с. 277-281. Англ, пер.: 398, с. 79-84.
250. Джованни дель Плане Карпини (1182-1252). История мон-
голов (1247).
Лат. текст: 395, с. 27-130. Рус. пер.: 389, с. 23-83. Венг. пер.:
396, с. 57-108; 399, с. 214-271; примечания: с. 271-276;
396а, с. 91-183, 411-418. Краткие сведения: 3496, с. 546-550.
251. Вилельм де Рубрук (ок. 1215 — ок. 1270). Путешествие в
восточные страны (1255).
Лат. текст: 395, с. 164-332. Рус. пер.: 389, с. 87-194. Венг.
пер.: 396, с. 118-220 (с примечаниями); 396а, с. 201-380,
438-467. Изложение свидетельств: 499; 1856, с. 196, 404.
Краткие сведения: 3496, с. 582.
252. Фома, архидиакон сплитский (1208-1268). История архи-
епископов Солоны и Сплита (Сплитская история) (с древ-
нейших времен до 1266 г.).
Лат. текст: 384, с. 3-212; 355л, т. 3, с. 532-635. Лат. текст
отрывков: 393, т. 3, с. 2223-2254. Лат. текст и чеш. пер. от-
409
рывков с примечаниями: 390, т. 4, с. 409-411. Венг. пер.
отрывка: 3556, с. 87-89; венг. пер. гл. 37-40: 399ж, с. 57-
84. Сведения о памятнике и его изучении: 503; 3496, с. 659-
660. О недостоверности вставки XIV в. (т.н. «Пакта
конвента»): 1000; 1834, с. 236; 2141 (текст вставки: 393,
т. 3, с. 2224-2225; 2141, с. 16-17).
253. Великопольская хроника (с древнейших времен до 1273 г.).
Предполагаемые авторы: епископ познаньский Богухвал
(о времени до 1253 г.), познаньский кустос Годислав Баш-
ко (ум. в 1284 г.; о 1253-1273 гт.).
Лат. текст: 392, т. 8, с. 3-128. Лат. текст отрывков: 393, т. 2,
с. 1073-1080. Рус. пер. Л.М.Поповой: 364, с. 51-202. Сведения
о памятнике: 364, с. 5-50; 2439. Комментарии: 364, с. 203-250.
254. Великопольские анналы.
Лат. текст: 392, т. 6, с. 3-147. Лат. текст отрывков: 393,
т. 1, с. 150-151. Сведения о памятнике: 392, т. 6, с. V-LII.
Изложение свидетельства о наиболее вероятной дате рож-
дения Иштвана I (975 г.): 1856, с. 112.
255. Марко Поло (ум. в 1324 г.). Книга, именуемая «О разнооб-
разии мира» (1298-1299; о путешествии 1271-1295 гг.).
Рус. пер. старофранц, текста: 365, с. 43-238 (с. 227:
«Менгиар» — Мадьярия?). Сведения о памятнике: 726.
256. Иосафат Барбаро (1413-1494). Путешествие в Тану (в 1436-
1452 гг.; написано в 1488-1489 гг.).
Итал. текст по рукописи начала XVI в. и рус. пер.
Е.Ч.Скржинской: 366, с. 113-136, 136-161. Сведения о па-
мятнике и комментарий: 366, с. 5-85, 136-161.
257. Амброджо Контарини. Путешествие в Персию (23 февраля
1474 г. — 10 апреля 1477 г.). ч
Первое известное издание: Венеция 14 января 1487 г.
Части итал. текста по изданию 1543 г. и рус. пер.
Е.Ч.Скржинской: 366, с. 188-210, 210-235. Сведения о па-
мятнике и комментарий: 3(?6, с. 86-109, 235-247.
258. Авентин (Иоанн Турмайр) (1477-1534). Баварские анналы
(Анналы бойев) (написаны в 1519-1521 гт.).
Лат. текст отрывков: 393, т. 1, с. 341-387. Венг. пер.:
373, с. 263-269. Лат. текст и чеш. пер. отрывков с приме-
чаниями: 390, т. 1, с. 338-376; т. 4, с. 437-439. Изложение
свидетельств: 1856, с. 262, 310, 365.
410
Д. ВОСТОЧНЫЕ
259. Ибн Руста, Абу Али Ахмад ибн Омар (рубеж IX-X вв.).
Книга драгоценных ожерелий, седьмой том (написана
предположительно в 903-913 гт. или ок. 930 г.).
Единственная рукопись — в Британском музее (Лондон).
Сведения о мадьярах воспроизведены из не сохранившегося
в самостоятельном виде труда бухарского государственного
деятеля и ученого Джайхани, написанного ок. 902 г. или ок.
920 г. и отражающего ситуацию ок. 880 г. Предположение о
том, что труд Джайхани восходит к т.н. Анонимной записке
о Восточной Европе, в работах ТЛевицкого (708, с. 57).
Араб, текст и польск. пер. ТЛевицкого: 410, с. 21-47; франц,
пер.: 411. Рус. пер.: 424, с. 26-27; 624, т. 1, с. 29-30; т. 2, с. 48-
58. Венг. пер. отрывка: 412, с. 86-94; 324а, с. 32-34. Сведения
о памятнике: 524, т. 1, с. 57-58; 526, с. 524-525; 675, с. 159,
219-224; 708, с. 56-57; 410, с. 624, т. 2, с. 47; 2109, с. 221-222;
412, с. 84-86; 3496, с. 277; 770а, с. 11-12.
260. Иоанн (Иоханнан) Эфесский (Азиатский) (ум. ок. 586 г.),
монофизитский епископ. Хроника (Церковная история),
часть третья (о 572-582 гг.; составлена в 581-582 гг.).
Рус. пер. Н.В.Пигулевской: 799, с. 109-147 (с. 114: о 574-
582 гг.); рус. пер. отрывка: 620, с. 27-28. Сведения о па-
мятнике с библиографией издания сирийского текста и
переводов: 618; 2109, с. 252.
261. Белазури (ал-Баладзури), Ахмад ибн Яхья ибн Джабир ибн
Давуд (ок. 820-892 гг.). Завоевание стран.
Араб, текст и польск. пер. ТЛевицкого: 434, с. 215-227.
Сведения об авторе с библиографией издания арабского
текста и переводов, а также с изложением свидетельства о
«севордах» (ас-Савардийа, «саварды»: 434, с. 220-221) в
районе Армении ок. 750-760 гт.: 2109, с. 232. Комментарий
к этому свидетельству: 434, с. 233-234, прим. 41. Краткие
сведения: 770а, с. 23. Изложение и интерпретация свиде-
тельства (как хазар) в работе Д.Кришто: 2386, с. 104.
262. Ал-Истахри, Абу Исхак Ибрахим ибн Мухаммед ал-Истах-
ри ал-Фариси (X в.). Сохранились три рукописи, воспро-
изводящие текст утраченного труда ал-Балхи (предполо-
жительно: 850-934 гт.). Предполагают, что этниконом
«басджирт» обозначены мадьяры и башкиры.
Венг. пер. отрывка о двух видах «басджиртов»: 412, с. 95;
324а, с. 49-51. Сведения о памятнике: 2109, с. 224; 770а, с. 15.
411
263. Ибн Хаукаль, Абу-л-Касим ибн Али Насиби (2-я полови-
на, X в.). Книга путей и государств.
Венг. пер. араб, текста, воспроизводящего свидетельство
ал-Балхн о двух видах «басджиртов»: 412, с. 95; 324а, с. 49-51.
Сведения о памятнике: 2109, с. 225; 770а, с. 15-16.
264. Масуди, Абу-л-Хасан Али ибн ад-Хусейн (конец IX в. —
956 или 957 гг.). Промывальни золота и рудники самоцве-
тов, 943 г.
Венг. пер. описания событий 934 г. с указанием этникона
мадьяр — «бэджирд» и «ну.к.р.да» (вероятно: «ун-карийа»):
412, с. 101-103; 324а, с. 52-59. Сведения о памятнике с биб-
лиографией издания и перевода: 529; 2109, с. 234-235; 675;
770а, с. 13-14. Изложение свидетельств в работах ДДьёрффи:
1878, с. 645, 671; А.Баргы: 1108, с. 558; 770а, с. 13-14.
265. Книга Иосифа сына Горионова (или Книга Иосиппона)
(1-я половина X в.).
Евр. текст и рус. пер.: 426, с. 38, 40, 42; 39 («унгари»),
41, 43. Комментарий: с. 51-52.
266. Ибрахим ибн-Якуб (ибн-Йакуб). Рассказ (ок. 965 г.) в вос-
произведении ал-Бакри (ок. 1066 г.).
Араб, текст по рукописи 1447 г.: 401, с. 33-42. Рус пер.: 401,
с. 46-55 (с. 49: о мадьярах-«гурках»-«тюрках»). Араб текст,
польск. пер., комментарии: 415. Изложение свидетельств:
1856, с. 84, 86, 108, 502. Сведения об авторе: 690, с. 65-117.
267. Ал-Макдиси, ал-Мутаххар ибн Тахир. Книга начала и ис-
тории (написана в 966 г.).
Рус. пер. В.М.Бейлиса свидетельства о тюрках: 403, с. 305.
Изложение свидетельства (из т. 4) о набеге мадьяр на Кор-
довский халифат в 942 г.: 1327, с. 144. Сведения о памятнике
с указанием издания арабского текста: 2109, с. 236. Венг. пер.
отрывка: 324а, с. 67.
268. Аноним Персидский. Области мира (Худуд ал-Алам) (со-
ставлено ок. 982-983 гг.).
Перс, текст в издании В.В.Бартольда: 523, факсимиле, с. 1-
78. Англ. пер. с комментариями В.Ф.Минорского: 2688, с. 45-
166, 167-477 (с. 317-324: о мадьярах). Сведения о памятнике:
523, с. 3-32; 526, с. 504-545; 2109, с. 237-238; 412, с. 85 (на ос-
новании свидетельств Анонима можно утверждать, что до-
полнения в труде Гардизи по сравнению с текстом Ибн Рус-
ты взяты из сочинения Двайхани); 624, т. 1, с. 87-89; 3496,
с. 274; 770а, с. 17-20. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 41-42.
412
269. Ибн Хайян, Абу Марван (987/8 — 1076 гг.), мавр, арабский
историк из Кордовского халифата. Извлечения («Мукта-
бас»), т. 5 (о 911/12 -941/2 гг.).
Венг. пер. свидетельства о набеге мадьярского войска
иа территорию халифата в июне 942 г. по фотокопии ру-
кописи и по изданию арабского текста (Мадрид, 1979) в
работе К.Цегледи: 1327, 131-132, 140-141 (здесь же сведе-
ния о памятнике). Краткие сведения: 3496, с. 277. Изло-
жение свидетельства в работе ДДьёрффи: 1878, с. 609,
675, 676; в работе Д.Кришто: 2390, с. 59, 470, прим. 22
(указан франц, комментированный пер.). Арм. и польск.
пер.: 414.
269а. Ибн Фадлан, Ахмед. Книга путешествий 921-922 гг.
Араб, текст и нем. пер.: 413: араб, текст и русск. пер.:
400. Краткие сведения: 770а, с. 12-13.
270. Гардизи, Абу Сайд Абд-ал-Хайнан персидский историк XI в.
Украшение летописей (написано в 1049-1053 гг.; сохранилось
в двух рукописях — 1524 и 1782 гг.).
Перс, текст части сочинения: «Сведения о тюрках» по
этим рукописям в работе В.В.Бартольда: 526, с. 25-31. Рус.
пер. «Сведений»: 526, с. 41-62. Венг. пер. К.Цегледи известий
о мадьярах с использованием двух рукописей и критического
издания памятника (Тегеран, 1968, 412а) с указанием, что до-
полнения Гардизи по сравнению с текстом Ибн Русты взяты
из сочинения Джайхани: 412, с. 85-89; 324а, с. 25-26, 35-38.
Сведения о памятнике: 867, с. 288-291, № 236; 624, т. 1, с.
69-71 (достаточно твердо обосновано предположение о боль-
шой зависимости Гардизи от Джайхани); 2109, с. 238 (Джай-
хани — главный источник главы о древних мадьярах); 3496,
с. 230; 770а, с. 20. Изложение сведений памятника о мадья-
рах в работах А.Барты: 1108, с. 454, 529, 534, 535; ДДьёрффи:
1856, с. 344, 345; 1878, с. 1628.
271. Ал-Бакри, Абу Убайд Абдаллах, мавр (ум. в 1094 г.). Книга
путей и государств (закончена ок. 1068 г.).
Араб, текст отрывков по рукописи 1447 г. и рукописи П.
де Гаянгоса: 401, с. 18-46. Рус. пер. отрывков 8 и 9; о мадья-
рах — краткая выдержка из сочинения Джайхани): 401, с. 46-
64; 324а, с. 39-40. Сведения о памятнике: 675, с. 278-280; 624,
т. 1, с. 64-66; 2109, с. 226; 412, с. 85.
272. Ал-Марвази, Шараф ал-Заман Тахир (ок. 1040-50 — ок. 1120
гг.). Естественные свойства животных (написано ок. 1120 г.).
413
Араб, текст и англ. пер. в издании В.Ф.Минорского: 2690,
с. 53-61, 13-60. Комментарий: 2690, с. 92-123. Рус. пер. главы
9: «О тюрках» В.Храковского: 402, с. 211-218 (с. 215: § 13: О
мадьярах) («тюрки» — вообще все восточноевропейские на-
роды, по Б.Н.Заходеру: 624, т. 1, с. 105). Сведения о памят-
нике: 402, с. 208-211; 624, т. 1, с. 71-74, 105; 2109, с. 231; 412,
с. 85 (о воспроизведении свидетельств Джайхани о мадья-
рах); 3496, с. 446; 770а, с. 21.
273. Ал-Идриси, Абу Абдаллах Мухаммед ибн Мухаммед ок.
1100 г. — ок. 1165 г.), сицилийский араб. Книга развлече-
ния истомленного в странствии по областям («Книга Ро-
жера») (составлена в 1139-1154 гт.).
Араб, текст и польск. пер. секции VI 3 в работе ТЛевиц-
кого: 2490, ч. 1. араб, текст — в приложении; перевод: с. 125-
144; комментарий, карты: 2490, ч. 2. Араб, текст и болт. пер.
секций V 4, VI 4, VI 5 в работе Б.Х.Недкова: 405, с. 32-107.
Сведения о памятнике с указанием издания и исследованиях
в работе Б.Е.Кумекова: 688, с. 21-30; Т.Иваньи: 2109, с. 227.
Изложение сведений по ленинградскому списку: 688, с. 22,
68-87, 89-97, 102-103, 111-127. Изложение свидетельств о
Венгрии в работах ДДьёрффи: 1878, с. 916, 1078, 1081, 1083,
1116, 1117; И.Эльтер: 1466. Краткие сведения: 3496, с. 279-
280; 770а, с. 22.
274. Абу Хамид ал-Гарнати (ок. 1080 г. — 1169/1170 г.). Пода-
рок сердец и избранные описания чудес (Путешествие,
1131-1153 гт., в Венгрии в 1150-1153 гт).
Араб, текст и исп. пер. Дублера: 416, с. 3-45, 49-78. Рус.
пер. (с примечаниями) О.Г.Болыпакова: 404, с. 23-61, 62-
83. Венг. пер. отрывка: 3556, с. 72-73. Сведения о памят-
нике с библиографией изданий и исследований: 404, с. 7-
22; 748, 751; 2109, с. 226-227; 2264; 770а, с. 22-23. Изложе-
ние свидетельств в работах Д.Криигго: 2595, с. 15-16; 2392,
с. 1075, 1077-1079, 1094, 1099-1111, 1116, 1176, 1198; ТЛе-
вицкого: 2493; ДДьёрффи: 1805, с. 51.
275. Якут (Йакут), Ибн Абдаллах ар-Руми ал-Хамави Абу Аб-
даллах Шихаб-ад-дин (1178-1180 — 1229). Словарь стран
(Географический словарь) (составлен в 1218-1229 гт., со-
держит ок. 16 000 статей).
Изложение содержания статьи «Бащцжирт» с рассказом
мусульман, встреченных автором в Алеппо, из королевства
Венгрии о мадьярах — «хункар»: 2109, с. 228; 2392, с. 1101,
414
1687; 2395, с. 15-16. Венг. пер. отрывка: 324а, с. 69-74. Сведе-
ния о памятнике с указанием изданий араб, текста и иссле-
дований: 675, с. 330-342; 2109, с. 228-229; 3496, с. 299-300.
276. Абу-ль-Фида, Исмаил ибн Алл (1273-1331). Упорядочение
стран (География мира) (составление сочинения законче-
но в 1321 г.).
Франц, пер. араб, текста: 421. Сведения о памятнике:
675, с. 386-394. Сведения о памятнике с изложением из-
вестий о мадьярах — «баштирд» и «хункар» (по Якуту и
ал-Бакри: № 271, 275): 2109, с. 230.
277. Михаил Сириец («Великий»), патриарх яковитов (ум. в
1199 г.). Хроника.
Сирийский текст: 417, т. 4. Франц, пер.: 417, т. 1-3. Рус.
пер. свидетельств со сведениями о памятнике в работах
РАГусейнова: 595, 594, 596, с. 25-52; 597; 598; 599, с. 51-52;
600. Сведения о памятнике: 2109, с. 255-256; 770а, с. 32.
278. Сокровенное сказание (Тайная история монголов) (мон-
гольский текст составлен в середине XIII в., транскриби-
рован китайскими иероглифами и переведен на китайский
язык после 1368 г.).
Кит. текст: 407. Тексты: 406, с. 203-519. Рус. пер.
С.АКозина: 406, с. 79-199. Венг. пер.: 418. Сведения о па-
мятнике: 407, с. 5-18; 406, с. 9-75; 408, с. 149-163; 535;
3496, с. 465-466. Изложение свидетельств о мадьярах: 2500.
279. Рашид-ад-дин, Фазлаллах ибн Абу-ль-Хайр Хамадани
(1247-1318). Сборник летописей (собрание историй) (с
древнейших времен до 1304 г., закончен в 1310-1311 гг.).
Рус. пер.: 406а. Сведения о памятнике с библиографией
изданий персидского текста и переводов: 675, с. 324-395;
797, 798, стб. 907-908; 867, с. 301-320, № 240.
280. Ибн Баттута (304-1377). Путешествия (1325-1354).
Араб, текст и франц, пер.: 419; англ, пер.: 420. Рус. пер.
отрывков: 430, т. 1, с. 274-314. Изложение свидетельства о
городе ал-Маджар: 708, с. 59.
281. Махмуд Терджюман (Махмуд-переводчик). История мадь-
яр (с древнейших времен до 30-х гг. XV в.).
Турецко-османский перевод неизвестной латиноязычной
хроники королевства Венгрии, выполненный перед 1541 г.
Венг. пер.: 423. Изложение свидетельства: 1856, с. 289. Венг.
пер. отрывка: 324а, с. 76-88.
415
282. Махмуд ибн Вали (1-я половина XVII в.). Море тайн отно-
сительно доблестей благородных (написано в 1634 — по-
сле 1640/41 гг.)
Рус. пер. отрывка перс, текста: 432, с. 360 («маджары»).
Изложение свидетельств со сведениями о памятнике: 514,
с. 16, 29, 30, 163-164, 166 («маджары» в 1468/9 г.); 868, с. 8,
15 (племена и роды... «маджар»).
283. Абулгази (1603-1664), хан Хивы. Родословная туркмен (со-
ставлена в 1660-1661 г.).
Сводный текст на литературном староузбекском языке
в публикации А.Н.Кононова: 409, конец книги. Рус. пер.:
409, с. 35-78. Примечания: 409, с. 79-105. Сведения о па-
мятнике: 409, с. 7-32.
284. Абулгази. Родословная тюрок.
Текст: 422, т. 1. Франц, пер.: 422, т. 2.
285. Шежере (родословные, генеалогические летописи) баш-
кир, XVI-XIX вв.
Тексты и рус. пер. в издании Р.Г.Кузеева: 431, с. 25-174;
фотокопии: с. 235-284; комментарии: с. 175-220. Сведения
о памятнике: 431, с. 5-23 (племя Юрматы: с. 27-35; с. OS-
OS: «с племенами мажаров...»).
416
БИБЛИОГРАФИЯ
ИЗДАНИЯ источников
КОРОЛЕВСТВО ВЕНГРИЯ
Отдельные памятники
286. Янош Туроци. Хроника венгров (Венгерская хроника). Пер. с
латыни (текста, изданного в 1746 г.) Д.А.Дрбоглава. М., бт.
Рукопись.
287. Czebe Gy. A veszpremvolgyi oklevel gordg szovege. Bp., 1916.
288. Ortvay T. A pecsi egyhazmegye alapitasa es elso hatarai. Bp., 1890.
289. Libellus de institutione morum. Praefatus est (p. 613-617), textum rece-
nsuit, annotationibus instruxit (p. 629-627) I.Balogh. In: Scriptores
rerum hungaricarum... Vol. 2. Bp., 1938.
290. Deliberatio Gerardi Moresanae ecclesiae episcopi supra Hymnum
Trium Puerorum. In: Sancti Gerardi episcopi Chanadiensis Scripta
eta Acta hactenum inedita. Opera et studio de Ignatii de Batthyan
(Batthyany Ignac). Pars 1. Albo-Carolinae, 1790, p. 1-372.
291. Gerardi Moresenae aecelesiae seu Chanadiensis episcopi Deliberatio
supra hymnum trium puerorum. Edidit Silagi G. Tumholti [Tum-
holti Belgique] 1978. (S. VII-XVII: Einleitung; s. 1-179: Deliberatio...)
292. Annales Posonienses. Praefatus est (p. 121-124), textum recensuit
E.Madzsar. In: Scriptores rerum hungaricarum... Vol. 1. Bp., 1937,
p. 119-127.
293. Legenda SS. Zoerardi et Benedict!. Praefatus est (p. 347-356), textum
recensuit (p. 357-361), annotationibus instruxit E.Madzsar. In:
Scriptores rerum hungaricarum... Vol. 2. Bp., 1938.
293a. A tihanyi alapitolevel. Latin szoveg es litoszo: Erszegi G. Magyar
forditas: Holub J., Erszegi G. Szomagyarazat: Eva B., Erzegi G.
Veszprem, 1993.
14 — 1796
417
2936. Kumorovitz L.B. A zselicszentjakabi alapitolevel 1061-bol (Pest legkorabbi
emlitese). In: Tanulmanyok Budapest Multjabol. 14. k. Bp., 1964, 43-81.1.
(53-55.1.: 1.09.1061: «Ego Ottho»; 54.1.: «In insula Pest»).
294. Fraknoi V. Szent Laszlo levele a montecassionoi apathoz. Bp., 1901.
295. Chronicon Knauzianum et chronica minora eidem coniuncta; Legenda
S.Stephani regis maior, et minor, atque legenda ab Hartvico episcopo
conscripta; Legenda S. Emeriti ducis; Legenda S.Ladislai regis; Praefata est
(p. 323-326, 365-376, 443-448, 509-514), textum recensuit, annotationibus
instruxit (p. 327-345, 377-392, 393-400, 401-440, 449-460, 515-527)
E.Bartoniek. In: Scriptores rerum hungaricanun... Vol. 2. Bp., 1938.
296. Legenda S.Gerhardi episcopi. Praefatus est (p. 461-470), textum
recensuit, annotationibus instruxit (p. 471-479, 480-506) E.Madzsar. In:
Scriptores rerum hungaricarum... Vol. 2. Bp., 1938.
297. Szentpetery I. Szent Istvan kiraly pecsvaradi es pecsi alapito levele. Bp.,
1918.
298. Szentpetery I. Az altnadi monostor alapitolevele II. Istvan korabol. In:
Magyar Nyelv. Bp., 1927, 360-370.1.
299. Chronicon Zagrabiense cum textu Chronici Varadiensis collatum. Praefetus
est (p. 197-202), textum recensuit, annotationibus instruxit (p. 203-215)
E.Szentpetery. In: Scriptores rerum hungaricarum... Vol. 1. Bp., 1937.
300. Szabo D. (1882-1966) A domosi prepostsag adomany levele. In: Magyar
Nyelv. Bp., 1936, 54-57, 130-135, 203-206.1.
301. Fejerpataky L. A Gutkeled-biblia. In: Magyar Konyvszemle (1892-93).
Bp., 1893, 5-22.1.
302. Jakubovich E. Miske ispan fia Istvan vegrendelete 1164-bol. In: Level-
tari Kozlemenyek. Bp., 1924,155-162.1.
303. Szely L. Az «1171. evi bakonybeli osszeiras» es I. Andras gyori piispok-
sege. Gyor, 1914.
304. P. magistris, qui Anonymus dicitur, Gesta Hungarorum. Praefatus est (p. 15-
30), textum recensuit (p.33-117) Ae. Jakubovich. Annotationes exegeticas (p. 34-
117)adiecitD.Pais. In: Scriptores rerum hungaricarum... Vol. 1. Bp., 1937.
304a. P. magister quondam Bele regis Hungarie notarius. Gesta Hungarorum.
Edidit Juhasz L. (1905-1970). Szeged, 1932.
3046. Die «Gesta Hungarorum» des anonymen Notars. Die alteste Darstellung der
ungarischen Geschichte. Unter Mitarbeit von Veszpremy L., hrsg. von Silagi
G. Sigmaringen, 1991.
304b. Bela kiraly Nevtelen jegyzojenek konyve. A magyarok viselt dolgairol.
A kezirat olvasat kozli Fejerpataky L. (I. Melleklet Anonymus hason-
masahoz. Bp., 1892); Gesta Hungarorum: p. l-24a: Forditotta Szabo K.
Masodik kiadas javitotta Fejerpataky L. Bp., 1892, 3-63.1.
305. Anonymus. Gesta Hungarorum. Bela kiraly jegyzojenek konyve a magy-
arok cselekedeteirol. (Hasonmas kiadasban megjelentette a Magyar
418
Helikon. Forditotta (75-133.1.) es jegyzetekkel ellatta (137-172. 1.) Pais
D. A bevezetot irta (7-23.1.), a jegyzeteket kiegeszitette es a terkepet
tervezte (136-137.1.) Gyorfiy Gy. Bp., 1977.
306. Simonis de Keza Gesta Hungarorum. - Chronici Hungarici compositio
saeculi 14. Praefiatus est (p. 131-139, 219-237), textum recensuit, anno-
tationibus instruxit (p. 141-194, 239-505) A.Dotnanovszky. In: Scripto-
res rerum hungaricarutn... Vol. 1. Bp., 1937.
307. Kezai Simon Magyar Kronikaja. Forditotta, bevezetessel (III-VIII.l.) es
jegyzetekkel ellata Csaszar M. Bp., 1901.
308. Gyorfiy Gy. A magyarok tortenete (Gesta Ungarorum). Ford, Gyorfiy Gy. -
Kezai Simon: A magyarok tortenete. Ford. Gyorfiy Gy. In: A magyarok
elodeirol es a honfoglalasrol. 3.kiad. Bp., 1986,129-132.1., 285.1., 257-263.j;
182-194.1., 292-295.1., 372-426a j.
309. Kepes Krdnika Kalti Mark kronikaja a magyarok tetteirol. Ford, es jegyz.
Gerd) L., bev. (7-27.1.: Kalti Mark Kepes krdnikajarol) Kardos T., a
muveszettorteneti tanulmanyt (29-45.1.: A Kepes Krdnika muveszettorteneti
jelentosege; 239-248.1.: A Kepes Kronika illusztralt lapjainak leirasa) irta
Berkovits I. Bp., 1959.
310. Kepes Kronika - Chronicon Pictum. Hasonmas kiadas, l.k. (Facsimilek);
2.k. (A krdnika latin szovege. Sajtd ala rend. Mezey L - A krdnika magyar
szovege. Ford. Gerd) L. - Dercsenyi D. A Kepes Krdnika es kora: 5-44.1.;
Csapodine Gardonyi K.: AKepes Krdnika miniaturai: 45-64.1.). Bp.,1964.
311. Kepes Krdnika Ford. Gereb L. (1905-1962). Utdszd: Tarjan T. Jegyz.:
Mezey L. (1918-1984). Bp., 1971.
312. «Kepes Krdnika». Forditotta Bellus I. (7-264.1.), a kiserotanulmanyokat
Dercsenyi D. (A Kepes Krdnika es kora: 383-457.1.), Kristo Gy. (A
Kepes Krdnika szerzoje es szovege: 459-516.1.) es Csapodine Gardonyi
K. (A Kepes Krdnika miniaturai: 517-559.1.), a jegyzeteket Kristo Gy.
(266-382.1.) irta. Bp., 1986.
313. A Budai krdnika - Chronica Hungarorum impressa Budae, 1473. Typis
similibus reimpressa. Bevezeto tanulmanynyal (7-34.1.) ellata Fraknoi V.
Bp„ 1900.
314. Chronica Hungarorum. Finita Bude anno Domini 1473... per Andream
Hess. Hasonmas kiadasban ujra kiadta a Magyar Helikon Horvath J.
forditasaban Soltesz Z-ne tanulmanyaval. Bp., 1973.
315. Chronicon Hungarico-Polonicum; Relatio fratris Ricardi; Chronicon rhytmi-
cum Sitticense... Annotationes exegeticas textui adiecit... (p. 605-609). Pra-
efatus est (p. 291-298,531-533), textum recensuit annotationibus instruxit (p.
299-320, 535-542, 605-609) I.Deer. In: Scriptores rerum hungaricarum...
Vol. 2. Bp., 1938.
316. Chronica hungaro-polonica. Pars 1 [Textus (p.9-74) cum varietate
lectionum]. Ad codicum manu scriptorum fidem recensuit, praefatione
(p. 3-8) notisque instruxit B.Karacsonyi. Szeged, 1969.
14*
419
317. Chronicon Posoniense; Chronicon Monacense; Chronicon rhythmicum
Henrici de Mugeln. Praefatus est (p. 9-11, 55, 227-232), textum recencu-
it, annotationibus instruxit (p. 13-51, 57-86, 232-272). A.Domanovszky.
In: Scriptores rerum hungaricarum... Vol. 2. Bp., 1938.
318. Chronicon Henrici de Mugeln Germanice conscrirptum. Praefatus est (p. 89-
ЮЗ), textum recensuit, annotationibus instruxit (p. 105-223) E.Travnik. In:
Scriptores rerum hungaricarum... Vol. 2. Bp., 1938.
319. Rogerii Carmen Miserable; Planctus destructionis regni Hungariae per
Tartaros. Praefatus est (p. 543-550, 591-592), textum recensuit, annota-
tionibus instruxit (p. 550-588, 593-598) L.Junasz. In: Scriptores rerum
hungaricarum... Vol. 2. Bp., 1938.
320. Chronicon rhythmicum Sitticence. Praefatus est (p. 601-604) et textum
recensuit (p. 605-609) M.Kos. In: Scriptores rerum hungaricarum... Vol.
2. Bp., 1938.
321. Johannes deThurocz. Chronica Hungarorum. Vol. 1 (Textus). Ediderunt
E.Galantai et J.Kristo. Bp., 1985.
321a. Primapars: cap. 3-26, p. 17-59;
321b. Secundapars: cap. 27-229, p. 59-159 (—1342).
321c. Cronica Lodowici regis (p. 161: «ego...Iohannes... de Kykullew in
ecclesia Transsilvana»: cap. 130-185, p. 160-188; 1342-1382).
321d. Descriptio... Karoli... Parvi... Laurentius de Monach Venetus (p. 188-
189), 1385-1386: cap. 186-194, p. 188-204;
321e. Chronica Sigismundi regis et imperatoris, 1386-1437: cap. 195-219, p. 204-
231 (magistri Iohannis de Thurocz); 1438-1458: cap. 220-257, p. 232-281
(magistri Iohannis de Thurocz), anno 1487: p. 10,291.
322. Thuroczy Janos A magyarok kronikaja. Forditotta Horvath J. (13-455.1.).
Bp., 1978 (Horvath J. Utoszo: 457-473.1.; Horvath J. (l-516.j.) es
Boronkai I. (517-797J.) Jegyzetek: 457-564.1.)
323. Ransanus Petrus. Epithoma Rerum Hungararum id est Annalium omnium
temporum liber primus et sexagesimus. Curam gerebat P.Kulcsar. Bp., 1977.
323a. Petrus Ransanus A Magyarok Tortenetenek rovid foglalata. Forditotta
(35-211.1.), a bevezetd (5-33.1.) es a jegyzeteket (213-254.1.) irta
Bluzovich L. es Sz. Galantai E.
324. Antonius de Bonfinis. Rerum Ungaricarum Decades. Ed. I.Fogel,
B.Ivanyi, L.Juhasz. T. 1-3. Lipsiae, 1936; t. 4. Pars 1. Bp., 1941.
Собрания источников
324a. A honfoglalas koranak irott forrasai. Szerk. Kristo Gy. Szeged, 1995.
325. Zavodszky L. A Szent Istvan, Szent Laszlo es Kalman korabeli
torvenyek es zsinati hatarozatok forrasai (Fiiggelek: A torvenyek
szovege). Bp., 1904.
420
325a. Szent Istvan dzvenyeinek 12.szazadi kezirata az admonti kodexben
(Hasonmas kiadas). Kiserotanulmanyt (25-45.1.) Gyorffy Gy., a
bevezetest (46-48.1.), a magyar forditast (72-87.1.) es a jegyzeteket (88-
92.1.) Bartoniek E. keszitette. (Bp.), 1988.
3256. The Laws of the Medieval Kingdom of Hungary. Vol. 1:
1000-1301. Translated and edited by Bak J.M., Bonis Gy. (1914-
1985), Sweeney J.R. Bakersfield, California, 1989.
326. Szentpetery I. Az Arpad-hazi kiralyok okleveleinek kritikai jegyzeke,
l.k., 1. fuz. (1-176.1., № 1-573: 1001-1225. ev). Bp., 1923.
326a. Deer J. Die Anfange der ungarisch-kroatischen Staatsgemeinschaft In:
Archivum Europae Centro-Orientalis. T. 2. Bp., 1936, 5-45.1. (p. 43-45:
Anhang: I. Epistola regis Ungarorum; 1091: p. 43).
327. Codex diplomaticus Hungariae ecclesiasticus ac civilis. Studia et opera
G.Fejer. Budae, t. 1 - 1829; t. 2 - 1829; t. 4, vol. 1, 2, 3 - 1829; t. 5, vol. 3 -
1830, t. 8, vol. 6 - 1837; t. 9, vol. 7 - 1842.
328. A Pannohalmi Szent-Benedek-rend tortenete. Szerk. Erdelyi L., Soros P.
Bp., l.k. - 1902 (Okleveltar, 1001-1241: 589-800.1.): 7.k.-1902
(Okleveltar, 1019-1891:509-692.1.); 8.k.-1903 (Okleveltar, 1037-1543:
267-590.1.); Ю.к. -1903 (Okleveltar, 1055-1701).
329. O-magyar olvasokonyv. Osszeall. Jakubovich E., Pais D. Pecs, 1929.
330. Kozepkori oklevelszdvegek. Osszeall. Szentpetery I. Bp., 1927.
331. Scriptores rerum hungaricarum tempore ducum regumque stirpis Arpadianae
gestarum. Vol. 1-2. Edendo operi praefuit E.Szentpetery. Bp., 1937-1938.
332. Magyar Legendarium. Ford. Kurcz A. Bp., 1972.
333. Arpad-kori legendak es intelmek. A valogatas, a bevezeto tanulmany (7-
12.1.), a jegyzetek (181-228.1.) es a szoveggondozas Erszegi G. munkaja.
Forditotta Csoka J.G., Erszegi G., Kurcz A., Szabo Fl. Bp., 1983.
334. Istvan kiraly emlekezete, 2.kiad. Ford, es bevezetot (5-15.1.) irta Gyorffy
Gy. Bp., 1973.
335. Laszlo kiraly emlekezete. Bevezeto tanulmanyat irta (5-20.1.) Gyorffy
Gy. Bp., 1977.
336. Codex diplomaticus Arpadianus continuatus - Arpadkori uj. Okmanytar.
Szerk. Wenzel G. Pest. l.k. (1001-1235) - 1860; 2.k. (1234-1260) - 1861;
6.k. - (899-1235) - 1867; 1 l.k. (1000-1270) - 1873 (Monumenta Hungariae
Historica. Diplomataria, t. 6,7,11,20).
337. Monumenta Ecclesiae Strigoniensis, t. 1 (979-1273). Ed. F.Knauz. Stri-
gonii, 1874.
338. Codex diplomaticus et epistolaris Slovaciae. In: Slovensky diplomatar.
T. 1 (805-1235); t. 2 (1235-1260). Ad edendum praeparavit R.Marsina.
Bratislavae, 1971, 1987.
339. Sopron varmegye tortenete. Okleveltar. Szerk. Nagy I., l.k. (1156-
1411). Sopron, 1889.
421
340. Fejerpataky L. Kalman kiraly oklevelei. Bp., 1892.
341. Fejerpataky L. Oklevelek II. Istvan korabol. Bp.,1895.
342. Fejerpataky L. III. Bela kiraly oklevelei. Bp., 1900.
343. Codex diplomaticus patrius Hungariae. In: Hazai Okmanytar, 6.,7.k.
Bp., 1876, 1880.
344. Zala varmegye tortenete. Okleveltar, l.k. (1024-1363). Bp., 1886.
345. A magyar honfoglalas kiitfoi. Szerk. Pauler Gy., Szillagyi S. Bp., 1900.
346. A magyarok elodeirol es a honfoglalasrol. Kortarsak es kronikasok
hiradalmai. Sajto ala rendezte Gyorfiy Gy., 3.kiad. Bp., 1986 (= 2.b6v.
kiadas. Bp., 1975).
347. Emlekiratok a magyar keresztenyseg elso szazadarol. Ford. Szabo K.
Bp., 1887.
348. III. Bela emlekezete. A szoveganyagot valogatta, forditotta (37-120. 1.), a
bevezetot (5-34.1.) es a jegyzeteket irta (179-196.1) Kristo Gy. es Makk
F. A kepanyagot Marosi K. valogatta. Bp., 1981.
349 Szoveggyujtemeny Magyarorszag tortenetenek tanulmanyozasahoz, 1.
resz: 1000-tol 1526i-ig. Szerkesztette Lederer E. A szemelvenyeket
osszeallitottak, jegyzetekkel es apparatussal ellattak Bertenyi I., Bella. I,
Gerics J., Molnar J., Rottier F. Bp., 1964.
350. A korona kilenc evszazada. Tortenelmi forrasok a magyar koronarol. A
kotetet Katona T. valogatta es szerkesztette. A szovegvalogatast Gyorfiy
Gy., a kepvalogatast Rozsa Gy. ellenorizte. Bp., 1979 (Gyorfiy Gy.
Bevezetd: 5-15.1.).
351. A magyar tortenet kiitfoinek kezikonyve. In: Enchiridion... fontium his-
toriae hungarorum. Szerk. Marczali H. Bp., 1901.
352. Arpad-kori es Anjou-kori levelek, 11-14. szazad. Sajto ala rendezte Mak-
kai L., Mezey L. Bp., 1960.
353. Monumenta historica episcopatus Zagrabiensis, saec.12 et 13. Vol. 1.
Ed. I.B.Tkalcic. Zagrabiae, 1873.
354. Benko L. Az Arpad-kor magyar nyelvu szovegemlekei. Bp., 1980.
355. Molnar J., Simon G. Magyar nyelvemlekek, 3. jav. es b6v. kiadas. Bp.,
1980 (10-14.1.: 1002 elott - 1109; 1055: 22-25.1.: 1138-1329; A Halotti
Beszedes Konyorges: 26-33.1.; 1211: 34-37.1.).
355a. Erdelyi L. Kronikaink magyarul. Szeged, 1943.
3556. Szent Istvantol Mohacsig. Forrasok a kozepkori Magyariorszagrol.
Osszallitotta Blazovich L., Kristo Gy., Makk F. A bevezetot (5-19.1.) irta
es a kolet szerkesztette Blazovich L. Szeged, 1994.
355b. A magyar kozepkor irodalma A valogatas, a szoveggondozas es a jegyzetek
(1063-1198.1.; Utoszo: 1199-1206.1.) V. Kovacs S. munkaja Bp., 1984.
355r. Kozepkori historiak oklevelekben, 1002-1410. A szovegeket valogatta
(30-274.1. № 1-172), eloszot (5-29.1.) es jegyzeteket (281-332.1., № 1-
574) irta Kristo Gy. Szeged, 1992.
422
355д. Kun Laszlo emlekezete. A bevezetot (5-43.1.), a forrasszdvegeket valo-
gatta (45-249.1., № 1-57, 1262-23.09.1290) es a jegyzeteket (251-273.1.,
№ 1-380) osszeallitotta Kristo Gy. Szeged, 1994.
355e. Szoveggyujtemeny a regi magyar irodalom tortenetehez. Kozepkor
(1000-1530). Szerkesztette Madas E. Bp., 1991.
355ж. A magyarok cselekedetei. Bp., 1993. [1]. Kezai Simon mester Magyar
kronikaja: 1-53.1. [2]. Anonymus Gesta Hungarorum: 55-110.1. Forrasmunka
Anonymus Gesta Hungarorum. Kezai Simon Magyar Kronika Forditotta
Szabo K.
355з. «Kozepkori magyar irasok». Osszeall. Mezey L. (1918-1984). Bp., 1957.
355и. «Idok szep viraga». Valogatas a kozepkor es a Reneszansz magyar irodal-
mabol. Molnar Sz. gondozasaban. l[k.]: Szent Istvantol Mohacsig. Bp.-
Bukarest, 1991.
355k. Puspoki Nagy P. Piacok es vasarok kezdetei Magyarorszagon, 1000-1301.
Negy kotetben. I.k. Brat., 1989.
355л. Diplomata Hungariae antiquissima Accedunt epistolae et acta ad historiam
Hungariae pertinentia. Edendo open praefuit Gyorfiy Gy. adiuverunt
I.B.Borsa, Fr.L.Hervay, B.L.Kumorovitz et J.Moravcsik. Vol. 1 (Ab anno
1000 usque ad annum 1131). Bp., 1992 (Gyorfiy G. Praefatio: p. 5-12;
№ 1-157, p. 17-424; appendix I, № 1-7, p. 425-433; appendix П, № 1-8,
p. 434-437).
355м. Magyar legendarium. Eredetiekbol forditotta Tomay C. (1876-1937).
Bp., 1993 (Repr.: Bp., 1931).
355h. Sopko J. Stredoveke latinske Kodexy v Slovenskych knizniciach.
[Brat.] Martin, 1981.
355o. Ujj A. Adalekok az olah vajdak, az olah es orosz kenezek intezmen-
yenez hazankban. In: Hodinka Antal Emlekkonyv. Nyiregyhaza, 1993,
233-254.1.
355p. Forrasok, legendak, intelmek. Szerk. Veress Zs. Ford. Kurcz A. (Bp.), 1993.
355c. Quellen zur Geschichte der Siebenbiirger Sachsen, 1191-1975. Gesam-
melt und bearbeitet E. Wagner. Koln-Wien, 1976.
355т. Gyorfiy Gy. Adatok a romanok 13. szazadi tortenetehez es a roman
allam kezdeteihez. In: Tortenelmi Szemle. Bp., 1964, № 1, 3-24.1.; № 3-
4, 547-564.1.
СТРАНЫ ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ
Отдельные памятники
356. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. «Гетика». Вступ.
статья, пер., комментарии Е.Ч.Скржинской. М., 1960.
423
357. Гильферданг А.Ф. Неизданное свидетельство современника о Вла-
димире Святом и Болеславе Храбром // Русская беседа. Ч. «Науки».
М., 1856. №1. С. 1-34.
358. Оглоблин Н. Письмо архиепископа Брунона к германскому им-
ператору Генриху II // Университетские известия. Киев, 1873. № 8.
С. 1-15.
359. Видукинд Корвейский. Деяния саксов. Вступ. статья (с. 5-63:
Видукинд Корвейский и его «Деяния саксов»), пер. (с. 124-197; лат.
текст: с. 64-123) и комментарий (с. 198-260) ГЭ.Санчука. М., 1975.
360. Галл Аноним. Хрошнса и деяния князей или правителей польс-
ких. Предисловие (с. 5-20), пер. (с. 21-140) и примечания (с. 143-
163) Л.М.Поповой. М., 1961.
361. Козьма Пражский. Чешская хроника. Предисловие (с. 5-24), пер.
(с. 25-242) и комментарий (с. 245-286) Г.Э.Санчука. М., 1962.
362. Гельмгольд. Славянская хроника. Предисловие (с. 5-28), пер. (с. 29-
242) и примечания (с. 245-285) Л.И.Разумовской. М., 1963.
363. Николаев В. Хрониката на Жофруа дье Вилардуен: Завладява-
нето на Цариград. София, 1947.
363а. Робер де Клари (начало XIII в.). Завоевание Константинопо-
ля. Пер. (с. 5-80), статья (Робер де Клари и его хроника как
памятник исторической мысли средневековья: с. 81-121),
комментарии (с. 122-158) М.А.Заборова. М., 1986.
364. «Великая хроника» о Польше, Руси и их соседях XI-XIII вв. Пер.
(с. 51-202) Л.М.Поповой, вступ. статья (с. 5-50) и комментарии
(с. 203-250) Н.И.Щавелевой. М., 1987.
365. Поло Марко. Книга... Пер. старофранц, текста И.П.Минаева.
Ред. и вступ. статья И.П.Магидовича. М., 1956.
366. Барбаро и Контарини о России. К истории итало-русских свя-
зей в XV в. Вступ. статья, подготовка текста, пер. и коммента-
рий Е.Ч.Скржинской. Л., 1971.
367. Ravennatis Anonymi Cosmographia (р. 1-110) et Guidonis Geogra-
phica (p. 111-149). Ed. J.Schnetz. Lipsiae, 1940.
368. Olajos T. Adalek a [H]ung[a]ri[i] nepnev es a keso avarkori etnikum
tortenetehez. In: Antik Tanulmanyok, 16Jc. Bp., 1969, 87-90.1
369. Kos M. Conversio Bagoariorum et Carantanorum. Ljubljana, 1936.
370. Wolfram H. Conversio Bagoariorum et Carantanorum. Das Weissbuch der
Salzburger Kirche uber die erfolgreiche Mission in Karantanien und Panno-
nien. Wien-Kdin-Graz, 1979 (Text und Ubersetzung: S. 34-59; Kommentar:
S. 60-145).
371. Bosworth J. A Description of Europe and the Voyages of Othere and
Wulfstan, written in anglo-saxon by... London, 1855.
371a. Heilig K. J. Der Brief des Remigius von Auxerre um 900 iiber die
Ungam. In: A Becsi Magyar Torteneti Intezet Evkonyve [3. evf.] Bp.,
1933, S. 7-30 (S. 14-24: «Epistola Remigii ad Dadonem de Hungris»).
424
372. Continuatio altera Annalium luvavensium maximorum. In: Monumenta
Germaniae Historica Scriptores. T. 30. Pt. 2. F. 1. Lipsiae, 1926, p.741-743.
373. A bajorok es karantanok megterese (Conversio Bagvariorum et Carantano-
rum); Regino Evkonyve; Fuldai Evkonyvek; Janos diakonus: Velencei kroni-
ka; Theotmar salzburgi ersek: Level DC Janos papahoz 900 tavaszan; Liud-
prand. Antapodosis. Ekkehard Sankt Gallen-i tortenetek; Leo Marsicanus:
Montecassino kronikaja; Widukind A szaszok tortenete; Sankt Gallen-i
Evkonyvek; Augsburgi Gerhard: Szent Udalrik elete; Aventinus: Bajor
Evkonyvek. Ford. Horvath J. In: A magyarok elodeirol es honfoglalasrol, 3.
kiadas. Bp., 1986, 195-203,295-297.1., 427-467.j.; 204-209, 298-299.1., 468-
483J.; 210-214, 299.1., 484-492.j.; 215-216, 299.1., 493-497.j.; 217-222,
299.1., 498-508.j.; 223-233, 300.1., 509-531.j.; 234-243, 300-301.1., 532-
545.j.; 244-245, 301.1., 546-549.j.; 246-255, 301-302.1., 55O-582.j.; 256,
303.1,583-585J.; 257-261,303.1., 586-597.j.; 262-269,303-304.1., 598-627.j.
374. Horak B., Travnicek D. Descriptio civitatum ad septentrionalem plagam
Danubii (t.zv Bavorsky geograf). Praha, 1956.
375. Thietmar von Merseburg. Chronik. Neu iibertragen und erlautert von
W.Trillmich. Berlin, s.a. (S. IX-XXXII: Einleitung; S. 2-477: Text.)
376. Kronika Thietmara. Z tekstu lac. przetlumaczyl, wst^pem poprzedzil i
komentarzem opatrzyl M.Z.Jedlicki. Poznan, 1953.
377. Galli Anonymi Cronica et gesta ducum sive principum polonorum. Edi-
dit, praefatione notisque instruxit C.Maleczynski. Krakow, 1952 (Monu-
menta Poloniae Historica. Nova series. T. 2).
378. Ottonis episcopi Frisingensis Chronica sive Historia de duabus civitati-
bus. Otto bischof von Freising. Chronik oder die Geschichte der zwei
Staaten. LJbersetzt von A. Schmidt. Hrsg. von W.Lammers. Berlin, 1960.
379. Ottonis et Rahewini Gesta Friderici (1074-1156) imperatoris. Editio
tertia. Recensuit G.Waitz. Unveranderter Nachdruck der Ausgabe von
1912. Hannover, 1979.
380. Thaten Friedrichs von Bischof Otto von Freising. Ubers, von H.Kohl. 2.
Aufl. Leipzig, 1939.
381. Freisingi Otto. Frigyes csaszar tettei. (Ottonis episcopi Frisingensis Gesta
Friderici. I imperatoris). Forditotta (61-208.1.), bevezetessel (Freisingi Otto
elete es minkainak meltatasa 7-60.1.) es jegyzetekkel ellatta Gombos F.A.
Bp., 1913.
382. Historia de expeditione Friderici imperatoris (Der sogenannte Ansbert).
In: Quellen zur Geschichte des Kreuzzuges Kaiser Friedrichs I. Hrsg.
von A.Chroust. Berlin, 1928, p. 1-115.
382a. Villehardouin Geof&oy de. (11507-1213) La conquete de Constantino-
ple. 2., rev. et corr. ed. Edittee et traduite par E.Faral. Paris, 1961. T. 1
(1199-1203) (p. 1-211: texte et trad.). T. 2 (1203-1207) (p. 5-315: texte
et trad.). (T. 2, p. 160; Blaques; rois de Blakie.)
425
3826. Villehardouin G. Bizanc megvetele (1207-1212). Forditotta es jegyze-
teket (185-194.1.) Szabics I., az utoszot Kozma B. irta (195-219.1.). Bp.,
1985.
382b. Joinville, Jean sire de (1235-1317). Histoire de Saint Louis (p. 3-415). Cre-
do et lettre du roi Louis X (p. 414-447,448-451). Texte original, accompagne
d’une traduction par N. de Wailly. Paris, 1874, 2 edition, (p. 261, cap. 476:
Tartarin, p. 271-274: «riche chevalier» «le roi de Commains»).
383. Das Niebelungenlied. Leipzig, 1964.
384. Thomas archidiaconus. Historia Salonitana. Digessit Fr. Racki. Zag-
rabiae, 1894 (Monumenta spectantia historiam slavorum meridiona-
lium. Vol. 26).
385 Aeneae Silvii Piccolominei Senensis Opera quae exstant omnia.
Basileae, [1571].
386. Pius Secundus. Commentarii rerum memorabilium quae temporibus
suis contigenmt. Francofurti, 1614.
Собрания источников
387. Аннинский C.A. Известия венгерских миссионеров XIII и XIV
вв. // Исторический архив. Т. 3. М-Л., 1940. С. 71-112.
388. Матузова В.И. Английские средневековые источники, IX-XII вв.
Тексты, пер., комментарий. М., 1972.
389. Джиованни дель Плано Карпини. История Монголов. Гильом
де Рубрук. Путешествие в восточные страны. Пер. А.И.Мале-
ина. М., 1957.
389а. Назаренко А.В. Немецкие латиноязычные источники IX-XI
веков. Тексты, пер., комментарий. М., 1993.
390. Magnae Moraviae Fontes Historic!. Vol. 1 (Annales et chronicae).
Pragae-Bnmae, 1966; Vol. 2 (Textus biographid, hagiographid,
liturgid). Brno, 1967; Vol. 3 (Diplomata, epistolae, textus historid varii).
Brno, 1969; Vol. 4 (Leges, textus iuridid, supplemental Brno, 1971.
390a. Boba I. (1919-1996). Moravia tortenete uj magvilagitasban. Kiserlet a
kozepkori forrasok ujraertelmezesere. Bp., 1996 (az eredeti mu cime:
Moravia’s History Reconsidered... The Hague, 1971). Fuggelek (A latin
szoveget forditotta Sz. Galantai E.): 144-162.1. (Lat. szoveg: 41-106.1.).
391. Quellen zur Karolingischen Reichsgeschichte. Neu bearb. von R.Rau.
Berlin, l.Th. -1957; 2.Th. - 1959; 3.Th. - 1961.
391a. Einsle H. Die Ungamschlacht im Jahre 955 auf dem Lechfeld.
Ursache und Wirkunden. Augsburg, 1979 (Quellen: S. 150-173).
392. Monumenta Poloniae Historica, series nova - Pomniki Dziejowe
Polski. Seria II. Warszawa, t. 4, fasc. 1 (S.Adalbert! Pragensis
episcopi et martyris Vita prior. Ed., praefatione notisque instruxit
H.Karvasinska) - 1962; t. 4, fasc.2 (Adalbert! episcopi Pragensis et
426
martyris altera. Auctore Brunone Querfurtensi. A. Redactio longior
(p. 3-41), B. Redactio brevior (p. 45-69). Ed., praefatione notisque
instruxit H.Karvasinska) - 1969; t. 4, fasc. 3 (1. Vita quinque fratrum
eremitarum [sen} Vita uel passio Benedict! et Iohannis sociorumque
suorum. Auctore Brunone Querfurtensi; 2. Epistola Brunonis ad
Heinricusregem. Recensuit, praefatione notisque instruxit H.Karwa-
sinska) - 1973; t. 6 (Annates Poloniae Maioris /1192-1247, 965-1309/.
Recensuit et annotavit B.Kiirbis, adjuvantibus G.Labuda, G.Lucin-
ski et R.Walczak) - 1962; t. 8 (Chronica Poloniae Maioris /-1273/.
Recensuit et annotavit B.Kinbis) - 1970.
393. Catalogue Fontium Historiae Hungaricae, 1000-1301. Ed. Gombos
F.A. T. 1,2- 1937; t. 3- 1938. Bp.
394. Pramene к dejinam Velkej Moravy. Na vyd. pripravil P.Ratkos.
Druge opravene a rozsirene vidanie. Bratislava, 1968.
395. Sinica Franciscana. Vol. 1. Collegit... A. van den Wyngaert. Quara-
chi-Firenze, 1929.
395a. Bendefy L. Fontes authentic! itinera fr. luliani (1225-1238) illustran-
tes. In: AECO. T. 3. F. 1-4. Bp., 1937, p. 1-52, tab. I-XXV.
396. Napkelet felfedezese. Julianus, Plano Caipini es Rubruk utijelentesei.
Valogatta, bevezetes (5-35.1.) es jegyzeteket irta Gyorffy Gy. Ford.
Gyorff Gy., Gy. Ruitz I. Bp., 1965.
396a. Julianus barat es Napkelet fblfedezese. Valogatta, a bevezeto tanulma-
nyt (5-57.1.) es a jegyzeteket (383-473.1.: Bibliographia; Szovegmagy-
arazatok; Iddrenditabla irta Gyorffy Gy., Gy. Ruitz I. Bp., 1986.
397. Dorrie H. Drei Texte zur Geschichte der Ungam und Mongolen. Gottin-
gen, [1957].
398. The Mongol Mission. Edited and with an Introduction by Chr. Daw-
son. London-New York, 1955.
399. A tatarjaras emlekezete. A bevezeto tanulmanyt (5-31.1.) Gyorffy Gy.
irta. Bp., 1981.
399a. Moldvai csango-magyar okmanytar - Documenta hungarorum in
Moldavia, 1467-1706. T. 1-2 (1-454.1.; № 1-76; 455-849.1., №77-142;
1467 - 2.03.1648; 10.04.1649 - 6.08.1706). Gyujtotte es sajto ala
rendezte Benda K., Jaszay G., Kenez Gy., Toth I. Gy. Szerkesztette, a
bevezeto tanulmanyt (9-51.1.) es a jegyzeteket irta Benda K. Bp., 1989.
(350-454.1., № 76, 2.03.1648: Marcus Bandinus...).
3996. Gyorffy Gy. Ujabb adatok a tatarjaras tortenetehez. In: Tortenelmi Szemle.
Bp., 1991, № 1-2, 84-88.1. [Fiiggelek, 86-88.1., № 1: 12.02.1242: 86-87.1.,
№2: 3.02.1242: 87-88.1.; №3: 3.02.1242: 88.1.].
399b. Kustemig A Erzalende Quellen des Mittelalters. Die Problematik
Mittelalterlicher Historiographic am Beispiel der Schlacht bei Diimkrut
und Jedenspsegen 1278. Wien-Koln, 1982.
427
399г. Unkundenbuch des Burgenlandes und der angrenzender Gebiete der Komi-
tate Wieselburg, Odenburg und Eisenburg. Bearbeitet von Lindeck-Pozza I.
Bd. 2 (1271-1301). Graz-Koln, 1965.
399д. Kronkasok-Kronikak, 2.k. Az uj evezredben (11-13 szazad). Osszal-
litotta, az elloszot es jegyzeteket (213-218.1.) irta Mezey L. Bp., 1960.
399e. Historiens et chroniqueurs de Moyen Age. [Robert de Clari (p. 17-91),
Villehardouin (p. 97-202), Joinville (p. 207-272), Froissart (p. 577-948),
Commynes (p. 951-1450). Paris, 1952.
399ж. Regi utazasok Magyarorszagon es a Balkan-felszigeten 1054-1717.
Osszegyujtdtte es jegyzetekkel kiserte Szamota I. Bp., 1891.
ВОСТОЧНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Отдельные памятники
400. Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешест-
вии на Волгу в 921-922 гг. Статьи, пер. и комментарии. Харь-
ков, 1956 (Араб, текст Мешхедской рукописи: с. 313-346; пер.
осн. текста «Книги Ахмеда Ибн-Фадлана» на основе Мешхед-
ской рукописи, Йакута, Наджиба Хамадани и Амина Рази:
с. 121-156; комментарий: с. 157-289; Посольство багдадского ха-
лифа к царю волжских булгар в 921-922 гг.: с. 9-37; Ахмед
Ибн-Фадлан как исторический источник: с. 38-71; Изучение со-
чинения Ахмеда Ибн-Фадлана по Мешхедской рукописи и зада-
чи нового его перевода: с. 72-117).
401. Розен В. Известия ал-Бекри о славянах и их соседях. Издал и
перевел барон Розен. В кн.: Куник А., Розен В. Известия ал-Бекри и
других авторов о Руси и славянах. Ч. I. СПб., 1878. С. 1-64.
402. Храковский В. Шараф ал-Заман Тахир Марвази. Глава о
тюрках. Введение и пер. И Труды сектора востоковедения АН
Казахской ССР. Т. I. Алма-Ата, 1959. С. 208-218.
403. Бейлис В.М. Народы Восточной Европы в кратком описании
Мутаххара ал-Макдиси, X в. В кн.: Восточные источники по
истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Т. 2.
М., 1969. С. 304-311 (с. 305: пер. отрывка о тюрках, 966 г.).
404. Большаков О.Г. Ал-Гарнати и его сочинения. Пер. Примечания.
В кн.: Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и
Центральную Европу, 1131-1153. Публ. О. Г. Большакова,
А.Л.Монгайта. М., 1971. С. 7-22, 23-61, 62-83.
405. Недков Б.Х. България и съседните й земи през XII век според
«Географията» на Идриси. София, 1960.
406. Козин С.А. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г.
под названием... Юань Чао Ши. Монгольский обыденный
изборник. Т. I. М.-Л., 1941.
428
406а. Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. I. М.-Л. 1952; т. 2 -
1960; т. 3- 1946.
407. «Юань-Чао би-ши» (Секретная история монголов). 15 цзюаней. Т. 1
(текст). Издание текста и предисловие Б.И.Панкратова. М., 1962.
408. Мункуев Н.Ц. Китайский источник о первых монгольских ха-
нах. Надгробная надпись на могиле Елюй Чу-цая. Пер. и иссле-
дование. М., 1965.
409. Кононов А.Н. Родословная туркмен. Сочинение Абу-л-Гази, ха-
на хивинского. М.-Л., 1958.
410. Lewicki Т. Zrodla arabskie do dziejow Slowiahsczyzny. T. 2. Cz. 2: Ibn
Rosteh. Kitab al-’alaq an-nafisa. Tekst arabski i przeklad polski. Frag-
menty (s. 21-47). Wroclaw, 1977.
411. Ibn Rusteh. Les auteurs precieux. Traduction de G.Wiet Le Cair, 1951
[Trad.: p. 1-276; p. 156-7: Les Khazars; 157-8: Les Burdas; 158-9: Les
Bulgares; 160-1: Les Magyar: «...contre les slaves...»; 161-3: Les
Slaves; 163-5: Les Russes; 165-6: Les Sarirs; 167: Les Alains].
412. Ibn Ruszta es Gardizi; Balkhi; Ibn Fadlan; Maszudi. Ford. Czegledy K.
In: A magyarok elodeirol es a honfoglalasrol. 3. kiad. Bp., 1986, 84-94,
279-280.1., 151-174, j.; 95-281.1., 175, 176.j.; 96-98, 281.1., 177-179J.;
100-103,281.1.; 180-187J.
412a. Habibi A. Zain al-ahbar. Tehran, 1968.
413. Ibn Fadlan’s Reisebericht von Togan A. Zeki Validi. Lpz., 1939
[Reprint: Nendeln, Liechtenstein, 1966]. Genehmigter Nachdruck.
Einleitung: S. VII-XXXIV. Ibn Fadlan’s Reisebericht: S? 1-104, §
1-102, подстр. примеч. Exkurse: S. 104-295; Anhang uber «Saqaliba»:
S. 295-331, lx-29x; Abkiirzungen: S. 332-336. Араб, текст: §§ 1-103.
414. Zrodla arabskie do dziejow Slowiahszczyzny, t. 3: Ibn Fadlan. Kitab. Na
podstawie R^kopisu meszhedzkiego. Opracowali: Kmietowicz A.,
Kmietowicz Fr., Lewicki T. ... Wroclaw, 1985 (Autor i dzielo: s. 9-12;
Wydania i przeklady: s. 12-21; Tekst arabski: s. 23-84; Przeklad....
s. 85-114; Komentarz: s. 115-247; s. 118/8, 216/20: at-Turk).
415. Kowalski T. Relacja Ibrahima ibn Ja’kuba z podrozy do krajow
slowiahskich w przekazie al-Bekriego. Krakow, 1946 (Monumenta
Poloniae Historica. Nowa Serie. T. 1)
416. Dubler C.E. Abu Hamid el Granadino у su relation de viaja рог tier-
ras eurasiaticas. Madrid, 1953.
417. Chronique de Michel de Syrien, patriarche jacobite d’Antioche
(1166-1199). T. I-IV. Ed. et trad, par J.-B. Chabot. Paris, 1899-1924.
417a. The history of the World-Conqueror by ‘Ala-ad-Din ‘Ata-Malik Juvai-
ni. Vol. 1, 2, 361-362-763. Translated from the text of Mirza Muhammed
Qazvini by J. A.Boyle. Vol. 1. Translator’s Introduction: p. XV-XLV.
The History of World-Conqueror p. 1-361; V. 2: p. 362-725.
429
418. Ligeti L. A mongolok titkos tortenete. Ford., jegyz. es utdszo: Ligeti L.
Bp., 1962.
419. Voyages d’lbn Batutah. Texte arabe, accompagne d’une traduction oar
C.Defremery et B.R.Sanguinetti. T. 1-4. Paris, 1853-1858.
420. The Travels of Ibn Battuta A. D. 1325-1354. Translated with revisions
and notes from the Arabic Text edited by C.Defremery and B.R.Sangui-
netti by H.A.R.Gibb. Vol. 1-2. Cambridge, 1958,1959.
421. Geographic d'Aboulfeda. Trad, de 1’arabe en fran^ais par J.T.Reinaud.
T. 1-2. Paris, 1848.
422. Aboul-Ghazi Behadour Khan. Histoire des Mogols et des Tatares.
Publiee, traduite et notee par le baron Desmaisons. T. 1 (Texte). Spb.,
1871; t. 2 (Traduction) - 1874.
423. A magyarok tortenete. Tarih-i Ungiiriisz (31-375.1.). Madzsar Tarihi
(434-490.1.). A ket munkat torok nyelvbol forditotta, a jegyzeteket
(400-409, 491-5021.) es a utoszokat (379-399.1.) irta Blaskovics J. A
forditast ellenorizte es azeloszott (5-29.1.) irta Vass E. Bp., 1982.
424. Хвольсон Д. А. Известия о хазарах, буртасах, болгарах, мадья-
рах, славянах и русах... СПб., 1869.
Собрания памятников
425. Гаркави АЛ. Сказания мусульманских писателей о славянах и
русских. СПб., 1870.
426. Гаркави АЛ. Сказания еврейских писатели о хазарах и хазар-
ском царстве. СПб., 1874.
426а. Kohn S. (1841-1929). Heber kutforasok es adatok Magyarorszag tortene-
tehez. Bp., 1881; repr.: Bp., 1990 (I-XI.l.: Schweitzer J. Eloszo az 1990. evi
kiadashoz (2-111.1., №1-22: 940. k. - 1592; 53-54.1.: Tudelai Binjamin,
1166. k).
427. Малов C.E. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и
исследования. M.-JL, 1951 (с. 19-27, 27-33, 33-43 - Памятник в честь
Кюль-Тегина: рунич. текст, транскрипция, рус. пер.; с. 55-61, 61-64,
64-70 - Памятник в честь Тоньюкука: рунич. текст, транскрипция,
рус. пер.).
428. Малов С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монго-
лии и Киргизии. М.-Л., 1959.
429. Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в Хв. Л., 1932
(Предисловие: с. V-XXXVIII).
430. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды.
Т. 1 (Извлечения из сочинении арабских). Составил В.Г.Тизен-
гаузен. СПб., 1884; т. 2 (Извлечения из персидских сочинении,
собранные В.Г.Тизенгаузом и обработанные А.А.Ромаскевичем
и С.Л.Волиным). М.-Л., 1941.
430
431. Башкирские шежере. Составление, пер. текстов, введение и
комментарии Р.Г.Кузеева. Уфа, 1960.
432. Материалы по истории казахских ханств XV-XVIII вв. Извлече-
ния из персидских и тюркских сочинений. Алма-Ата, 1969.
433. Kakuk Zs. Az orkhoni feliratok. Ford. Kakuk Zs. In: A magyar elddeirol
es a honfoglalasrol, 3. kiad. Bp., 1986, 57-75,275-278.1., 39-117.j.
434. Zrodla arabskie do dziejdw Stowianszczyzny, 1.1. Wydal i opracowal T
Lewicki. Wroclaw-Krakow, 1956 (Al-Baladuri: Autor i dzieto: s. 211-213;
text arabski i przeklad polski: s. 215-227; komentarz: s. 228-139;
s. 220-221/41,233-234/41: as-Sawardija).
435. Kohn S. Heber kutforrasok es adatok Magyarorszag tortenetehez. In:
Tortenelmi Tar. Bp., 1879,630-671.1.
436. Kupfer F., Lewicki T. Zrodla hebrajske do dziejow stowian i niektorych
innych ludow Srodkowej i Wschodnej Europy. Warszawa, 1956.
ВИЗАНТИЙСКИЕ ИСТОЧНИКИ
Отдельные памятники
437. БаришиЬ Ф. Предговор; Псеудо-Цезаргде; Присяг, Прокошде;
Агапда; Зован Малала; Ускршна; Георпде Писида; Теодор Син-
кел; Анонимна беседа о опсади Цариграда; Miracula s. Demetrii, I.;
Miracula s. Demetrii, II. В кн..: Визанпдоси извори за историку
народа Зугославгду. Т. 1. Београд, 1955, ст. V-XXII, 1-6, 7-16, 17-72,
73-80,81-84, 143-149,151-158, 159-168, 173-184,185-216.
438. Феофилакт Симокатга. История. Пер. С.П.Коцдратьева (с. 23-192).
Вступ. статья Н.В.Пигулевсжой (с. 9-20). Примечания К.А.Осипо-
вой (с. 195-215). М., 1957.
439. И стр ин В.М. Откровение Мефодия Патарского и апокрифичес-
кие видения Даниила в византийской и славянорусской литера-
турах. Исследование (с. 5-329) и тексты (с. 5-162). М., 1897.
440. Никифора, патриарха константинопольского Краткая история
со времени после царствования Маврикия. Пер. Е.Э.Липшиц И
Византийский Временник. Т. 3. М., 1950, с. 349-387.
441. Чичуров И.С. Византийские исторические сочинения: «Хроно-
графия» Феофана, «Бревиарий» Никифора. Тексты, пер., ком-
ментарий. М., 1980.
442. Вилинский С.Г. Житие св. Василия Нового в русской литерату-
ре. Ч. 1 (Исследование). Одесса, 1913; ч. 2 (Тексты жития), 1911.
443. Константин Багрянородный. Об управлении империей. Текст
(с. 32-274 - чети, стр.); пер. (Г.Г.Литаврина: с. 33-275 - нечетные
стр.); комментарий (с. 276-457). 2-е изд., испр. М., 1991 (Литав-
431
рин Г.Г., Новосельцев А.П. Предисловие: с. 5-9; Литаврин Г.Г.
Введение: с. 10-30).
443а. Литаврин Г.Г. Константин Багрянородный. «Об управлении
империей». В кн.: Развитие этнического самосознания славян-
ских народов в эпоху раннего средневековья. М., 1982, с. 267-320
(с. 269-320: пер.).
444. Истрин В.М. Книги временьныя и образныя Георгия Мниха. Хро-
ника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Текст,
исследование и словарь. Т. 1 (Текст). Пг., 1920; т. 2 [а) Греч, текст
«Продолжения Амартола»; б) Исследования]. Пг., 1922; («Время
перевода Хроники Георгия Амартола... - сороковые годы XI
столетия»: с. 309); т. 3 (Греческо-славянский и славянско-греческие
словари). Л., 1930.
445. Лев Диакон. История. Пер. М.М.Копыленко (с. 7-94), статья
МЛ.Сюзюмова (Лев Диакон и его время: с. 137-165): коммента-
рий М^.Сюзюмова, С.А.Иванова (с. 166-226). М., 1988.
446. Советы и рассказы Кекавмена. Сочинение византийского полко-
водца XI века. Подготовка текста (с. 118-306 - четные стр.), вве-
дение (с. 5-115), перевод (с. 119-306 - нечетн. стр.) и комментарий
(с. 325-644) Г.ГЛитаврина. М., 1972 (с. 519-522, прим. 921: Влахи).
447. Анна Комнина. Алексиада. Вступ. статья, пер., комментарий
Я.Н.Любарского. М., 1965.
448. Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и
Мануила Комнинов, 1118-1180. СПб., 1859.
449. Никита Хониат. История, начинающаяся с царствования Иоан-
на Комнина. Т. 1-2. СПб., 1860-1862.
450. Летопись великого логофета Георгия Акрополита. СПб., 1863.
451. Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеоло-
гах, тринадцать книг. Т. 1 (1255-1282). СПб., 1862.
452. Никифор Григора. Римская история. Т. 1 (1204-1341). СПб., 1862
453. Горянов В.Т. Неизданный анонимный византийский хронограф
XIV века И Византийский Временник. Т. 2. М., 1949, с. 276-293
(Анонимная хроника 1352 г.).
454. Mauricius. Arta militara. Edije critica, traducere §i introducere de
MihaescuH. Buc., 1970.
455. loannis Malalae Chronographia Ex recensione L.Dindorfii. Bonnae, 1831.
456. Leonis imperatoris Tactica. In: Patrologia Graeca. T. 107. Paris, 1863,
col. 671-1094.
457. Constantine Porphyrogenitus. De Administrando Imperio. Vol. 1 (Greek
Text edited by Gy.Moravcsik. English Translation by RJ.H.Jenkins.
New Revised Edition). Washington, 1967; vol. 2 (Commentary by
F.Dvomik (p. 93-101, 106-142), R.J.H. Jenkins, B.Lewis, Gy.Moravcsik
(p. 12-16, 62-63, 142-156), D.Obolensky, S.Runcimen). London, 1962.
432
458. Priszkosz retor; Malalasz es Theofanisz; Menandrosz; Gyorgy barat kro-
nikajanak folytatasa; Boles Le6: Taktika; Biborbansziiletett Konstantin:
A birodalom kormanyzasa. Ford. Moravcsik G. In: A magyarok elode-
irol es a honfoglalasrol. Kortarsak es kronikasok hiradasai, 3. kiadas.
Bp., 1986, 53-54, 55-56, 76-83, 104-107, 108-114, 115-124J.
459. loannis Scilitzae Synopsis Historiarum. Editio princeps. Recensuit Joan-
nes Thurn. Berolini-Novi Eboraci, 1973.
460. Tsolakes E.Th. Joannes Skylitzes Continuatus. Thessalonike, J968 (J03-J86:
textus).
461. loannis Zonarae Epitomae historiarum libri XIII-XVIII. Ed. Th.Biit-
tner-Worbst. Bonnae, 1897.
461a Joannes Cinnami (-1213) (- ca 1203) Epitome. Ed. Aug.Meineke. Bonn,
1836.
462. Nicetae Choniatae Orationes et epistula Ed. I. A van Dieten. Berlin, 1972.
463. Nicetae Choniatae Historia. Ed. I. A van Dieten. Berlin, 1975.
463a [Anonymos - Teodor Skutariotes]. Synopsis hronike (-1261). Paris-Venetia,
1894 (Sathas K.N. Biblioteka graeca medii aevi. Mesaionike Bibliotheke,
vol. 7).
4636. О Poulologos. Kritische Textausgabe (S. 28-140-четн. стр.) mit
LJbersetzung (S. 29-141-неч. стр.) sowie sprachlichen und sachlichen
Erlauterungen von Krawczynski St. Berlin, 1960.
463b. Laonici Chalcocondylae Historiarum demonstrationes. Ed. Darko E.
(1880-1940), t. 2, pars 1 (146 p. ), 2 (147-364 p.). Bp., 1923, 1927.
463r. The Cronicle of Morea (-1292). Ed. J. Schmitt London, 1904.
463r. Manuelis Philae (1275-1345) Carmina ex codicibus... nunc primum
edidit E.Miller. Vol. 1-2. Paris, 1855-1857.
463д. Tafel T.L.F. Eustatii metropolitae Thessalonicensis opuscula. Frank-
furt, 1832.
463e. Nicephori Gregorae (1290/91-1361) Byzantina Historia. Cura Schopeni L.,
(1204-1320, 1320-1359). Vol. 1-2. Bonn, 1829-1830; Nicephori Gregorae
Historia Byzantinae libri postremi. Ab Bekker L. nunc primum editi. T. 3.
Bonn, 1855.
463ж. Georgii Acropolita (1217-1282) Opera. Recensuit A.Heisenberg. T.l-2.
Leipzig, 1903 (Hronike syggrafe: 1203-1261).
463з. Les Oracles de Leon le Sage (s. 13-14). Ed. E.Legrand. Paris, 1875,
p. 31-43.
Собрания памятников
463и. Памятники византийской литературы IX-XIV веков. М., 1969.
463к. Иванов Й. (1872-1947). Български старини из Македония.
Фототипно издание. София, 1970 (= София, 1931).
433
464. Az Arpad-kori magyar tortenet bizanci forrasai - Fontes byzantini histo-
riae hungaricae aevo ducurn et regum ex stirpe Arpad descendentium.
Osszegyiijtotte, forditototta, bevezetessel es jegyzetekkel ellatta Morav-
csik Gy. Bp., 1984.
465. Dieterich K. Byzantinische Quellen zur Lander- und Volkerkunde (5,-
15. Jhd). Lpz, 1912. 1. Teil: Allgemeines und das Gebiet der alten Kultur-
volker (S. VII-IX, XV-XL, 1-140). 2. Teil: Das Gebiet der Neueren Wander-
vdlker(S. 1-198) (S. 59-64: Magyaren; S. 91-94: Walachen).
466. Szadecky-Kardoss S. Az avar tdrtenelem forrasai. 1. k. [552?-557-690-es
evek]. Szeged, 1992.
467. Szadecky-Kardoss S., Olajos Th., Farkas Cs. Az avar tdrtenelem forra-
sai, VIII. In: Archaeoldgiai Ertesito. Bp., 1984, № 1, 53-70.1.
468. loannis Tzetzae Epistulae. Rec. P.Leone. Lipsiae, 1972.
468a Fontes Historiae Dacoromanae - Izvoarele Istoriei Romaniei. Buc.: (t.) 2:
Scriptores (300-1000) - 1970; (t.)3: Scriptores bizantini saec. 11-14.
Ed. Elian A., Tana$oca N.§. - 1975; (t.) 4: Scriitori $i acte bizantini secolele
14-15 - Scriptores et acta imperii byzantini saeculorum 14-15. Publicate de:
Mihaescu H., Lazarescu R, Tana$oca N.§„ Teoteoi I. -1982.
4686. Acta et diplomata graeca medii aevi sacra et profena Collecta et ed. Miklo-
sich, Muller I. Vol. 1-6. Vindobonae, 1860-1890.
468b. Actes de Xeropotamu. Edition diplomatique par J.Bompaire. Paris, 1964.
[t. 1]: Texte; [t. 2]: Allbum.
468r. Actes de Kuthimus. Edition diplomatique. Texte. Ed. P.Lemerle. Paris, 1945.
468д. Actes de Lavra. Edition diplomatique. Par P.Lemerle, AGuidlou, N.Svoro-
nos. Avec la collaboration de Papachrissamthou D. Texte. Paris, Premiere
partie: des origines a 1204- 1971. П. De 1204 a 1328 - 1977. Ш. De 1329
a 1500-1979.
468e. Bibliotheque greque vulgaire. Publiee par E.Legrand. T. 1. Paris, 1880.
468ж. Die Haupturkunden fur die Geschichte der Athoskloster grosstenteils zum
ersten Male herausgegeben und mit Einleitungen versehen von Ph.Meyer.
Leipzig, 1984. (Einleitung: S. 1-5. ErsterTheil: Die Geschichntlichen Einlei-
tungen: S. 6-99. Zweiter Theil: Die Urkunden: S. 101-269. Urkunde IV.
Erzahlungen aus der Zeit der Kaiser Alexios und loannes Komnenos
(1081-1143): S. 163-184).
468з. Ungedruckte und wenig bekannte Bistumverzeichnisse der orientali-
schen Kirche. Hrsg. H. von Gelzer. In: Byzantinische Zeitscrift. Bd. 1.
Munchen, 1892, S. 256-257.
468и. Analecta Byzantino-Russica. Edidit W.Regel (1857-1932). Petropoli, 1891.
468k. Actes de Lavra. Ed. dipl. et crit. de G.Rouillard, P.Collomp. Vol. 1
(897-1178). Paris, 1937.
468л. Schreiner P. Die byzantinischen Kleinchroniken, Wien, 1 Teil: Einleitung
undText(Chroniken 1-116)- 1975;2,Teil: HistorischerKommentar- 1977;
3. Teil: Teiliibersetzungen, Addenda et corrigenda, indices -1979.
434
468м. Actes de Chilandar. Pars 1: Actes slaves. Publ. par B.Korablev. In:
Византийский Временник. T. 19. В. 1-4 (1912). Пг., 1915.
469. Actes de L’Athos, IV: Actes de Zographou. Ed. W.Regel, E.Kurtz,
B.Korablev. SPb., 1907.
СЛАВЯНСКИЕ СТРАНЫ
Отдельные памятники
470. Истрин В.М. Хроника Иоанна Малалы в славянском пер., книги
11-14. СПб., 1913.
471. Дмитриев JI.A. Сказание о Борисе и Глебе. Подготовка текста и
пер. (с. 278-303), комментарий (с. 451-456) Л.А.Дмитриева. В кн.:
Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литера-
туры, XI - начало XII века. М., 1978 («отрокъ его... родьмь
угринъ... Георгии»: с. 286).
472. Повесть временных лет, часть первая: Текст и пер. Подготовка
текста (с. 9-202, -1117 г.) Д.С.Лихачева. Пер. Д.С.Лихачева
(с. 205-403. - 1116 г.) и Б.А.Романова (с. 403-404). М.-Л., 1950;
часть вторая: Приложения (Статьи и комментарии Д.С.Лихаче-
ва). М.-Л., 1950. [«Повесть временных лет» (Историко-литера-
турный обзор): с. 5-148; Археографический обзор списков «По-
вести временных лет»: с. 149-181; Разночтения: с. 182-202; Ком-
ментарии: с. 203-484].
473. Повесть временных лет. Подготовка текста О.В.Творогова
(с. 22-276 - четные стр.), пер. Д.С.Лихачева (с. 22-277 - нечетные
стр.), комментарий О.В.Творогова (с. 418-451). В кн.: Памятни-
ки литературы Древней руси. Начало русской литературы, XI -
начало XII века. М., 1978, с. 22-277, 418-451 (с. 28: «угри белии»;
с. 40, 898 г.: «угри»; с. 56, 934 г.: «угре» - из Продолжателя
Георгия; с. 58, 943 г.: «угри» - то же; с. 82, 969 г.: «из Угорь»;
с. 140, 996 г.: «съ Стефаномь Угрьскымь»; с. 154, 1015 г. (Б. и
Гл.): «въ Угры»; с. 262, 1097 г. (Василий): «в Угры... вабя угры»).
474. Патерик Киевского Печерского монастыря. Изд. Д.И.Абрамо-
вич. СПб., 1911 (с. I: по рукописи конца XV в. с вариантами).
475. Абрамович Д.И. Киево-Печерський Патерик (Вступ. Текст.
Примпки). Ки1в, 1930 (с. XXIII: Киево-Печерский патерик 2-й
Кассиановской редакции 1462 г. по списку 1553-54 гг.; среди ва-
риантов - текст Арсеньевной редакции 1406 г.).
476. Киево-Печерский патерик. Подготовка текста (с. 412-622 - чет-
ные стр.), пер. (с. 413-623 - нечетные стр.) и комментарии
(с. 692-704) Л.А.Дмитриева. В кн.: Памятники литературы Древ-
ней Руси, XII век. М., 1980.
435
477. Лопарев X. Чудо святого Георгия о Болгарине. СПб., 1894.
478. Слово о погибели Русской земли. Подготовка текста, пер.
(с. 130-131) и комментарий (с. 544-546) Л.А.Дмитриева. В кн.:
Памятники литературы Древней руси, XIII век. М., 1981, с. 13-
131, 544-546 (с. 130: «до угорь... угры твердяху каменые городы
железными вороты...»).
479. Бегунов Ю.К. Памятник русской литературы XIII в. «Слово о
погибели Русской земли». М.-Л., 1965.
480. Лопарев X. Слово о погибели Русскыя земли. СПб., 1892.
481. Галицко-Волынская летопись. Подготовка текста, пер. (с. 236-425;
1201-1291 гг.) и комментарий (с. 564-602) О.П Лихачевой. В кн.:
Памятники литературы Древней Руси, XIII век. М., 1981, с. 236-425,
564-602 (с. 238; 1202г.: «угры многи... угорь»; с. 238; 1203 г.: «во
Угры...»).
482. Тихомиров М.Н. Именник болгарских князей И Вестник древней
истории. М., 1946. № 3. С. 81-90.
483. ШишиЬ Ф. Летопис попа Дукльанина. Београд-Загреб, 1928
(лат. текст по списку ок. 1650 г. и итал. пер. по изданию 1601 г.:
с. 292-375; хорват, текст, переписанный в 1509-1510 гг. в
воспроизведении латиницей 1546 г., и его лат. пер. 1510 г.:
с. 382-416; Увод: с. 1-255: с. 105: лат. текст-это пер. слав, текста,
написанного ок. 1160-1180 гг.; с. 49-50, 162-163: этот пер.
существовал с XIII в.; хорват, ред. возникла ок. XIV в. как пер.
лат. оригинала хорватской истории от ее начала до смерти
Сеислава (Часлава) (с. 383-411, гл. 1-23), дальнейшее изложение
(с. 411-416, гл. 24-28) написано переводчиком: с. 162-163).
483а. Ljetopis Рора Dukljanina. Latinski tekst sa hrvatskim prijevodom i
«Hrvatska kronika». Priredio, napisao uvod (s. 11-36) i komentar (s. 39-105)
V.Mosin. Zagreb, 1950 (s. 64-69, cap. 23,24; ^75 la, s. 45-46).
484. Orosz Evkonyvek (Nesztor-kronika); A Cirill-legenda; A Metod-legenda.
Ford. Kniezsa I. In. A magyarok elodeirol es a honfoglalasrol, 3. kiad. Bp.,
1986, 125-126,284-285.1., 246-256.j.; 127.1.; 128.1.
Собрания источников
485. Успенский сборник XII-XIII вв. Издание подготовили О.А.Кня-
зевская, В.Г.Демьянов, М.В.Ляпон. М., 1971 (Текст: с. 29-491).
486. Лавров П.А. Материалы по истории возникновения древнейшей
славянской письменности. Л., 1930 (Введение: с. 101).
487. «Сказания о начале славянской письменности». Вступ. статья (с. 5-
69), пер. (Житие Константина: с. 71-92; Житие Мефодая: с. 93-101;
Сказание черноризца Храбра «О письменах»: с. 102-104) и
комментарии (с. 105-142, 143-173; 174-189) Б.Н.Флори. М., 1981.
436
489. Ангелов Б.Ст. Из старата българска, руска и сръбска литера-
тура. Кн. 3. София, 1978 («Чудо о кресте и о българине» (текст),
с. 84-86. с. 85 - «язык угорск», «оугры идуша»).
490. Попов А. Обзор хронографов русской редакции* М., вып. 1 -
1866, вып. 2- 1869.
491. Попов А. Историко-литературный обзор древнерусских полеми-
ческих сочинений против латинян (XI-XV вв.). М., 1875.
492. Латышев В.В. Жития св. епископов херсонских. Исследования и
тексты. СПб., 1906.
493. Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литера-
туры, XI — начало XII века. М., 1978.
494. Памятники литературы Древней Руси, XII век. М., 1980.
495. Памятники литературы Древней Руси, XIII век. М., 1981.
495а. Die protobulgarischen Inschriften. Hrsg. von V.Besevliev. Berlin 1963,
S. 306-323.
4956. Хрестоматия по истории южных и западных славян в трех то-
мах. Т. 1 (Эпоха феодализма). Минск, 1987 (Отрывки: из № 108 -
с. 22-23; из № 109 - с. 24; из № 129 - с. 43-45; из № 483 - с. 73-75;
№35-с. 112; из №252 -с. 117, с. 128-129; из № 187-с. 169-170;
из № 266 - с. 171; с. 210-211; из № 188 - с. 251; из № 224 - с. 253;
из №242-с. 256-261).
496. Codex diplomaticus regni Croatiae, Dalmatiae et Slavoniae. Vol. 1. Redegit
Kostrencic M. Collegerunt et digesserunt Stipisic J. et Samsalovic. In: Diplo-
maticki zbomik kraljevine Hrvatske, Dalmacije i Slavonije, sv. 1 (742-1100).
Zagreb, 1967.
497. Zadarski kartular samostana svete Marije (Chartulare Jadertinum monasterii
Sanctae Mariae). Uredio (Textus: s. 241-272) i popratio uvodnim histo-
rijskim (Notae historicae: s. 17-85), paleografskim (Notae palaeograficae:
s. 87-117), diplomatickim, kronoloskim (Notae diplomaticae et chrono-
logicae: s. 119-215), topografskim (Notae topographicae: s. 217-232),
muzickim (Notae musica: s. 233-237) napomenama V.Novak. Zagreb, 1959.
498. Ioannas Lucii... De regno Dalmatiae et Croatiae Libri sex. Amste-
laedami, 1666.
498a. Jura Regni Croatiae, Dalmatiae et Slaviniae. Zagrabiae. Pars 1: Privile-
gia et libertates regni Croatiae, Dalmatiae et Slavoniae. Edidit Johannes
Kukuljevic aliter Bassani de Sacchi - 1862 [№ 1-255, 4.03.837-2.09.1790;
p. 3-293, 4.03.837-15-25.05.1618: №1-197; 4.03.837-23.09.1320, №1-78,
p. 3-100].
4986. Hrvatski spomenici, sveska I (od godini 1100 - 1499). Zbirku I.Kuku-
Ijevica i R. Lopasica popunio i za tisak priredio Surmin D. Zagreb, 1898
(Monumenta historico-juridica slavorum meridionalium. Acta Croatica
ab anno 1100-1490).
437
ЛИТЕРАТУРА
498в. Авенариус А. «Государство Само»: проблемы археологии и исто-
рии И ЭПС, с. 66-74.
498г. Агаджанов С. Г. Очерки истории огузов и туркмен Средней Азии
IX-XIII вв. Ашхабад, 1969 (Огузы и печенеги: с. 129-131, КБ, гл.
37: Абу-л-Гази, каракалп, шежере, Масуди).
499. Адамович М. Путешествия Плано Карпини и Рубруквиса в Монго-
лию в XIII веке // Исторический журнал. М., 1940, № 11, с. 96-109.
500. Акимова М.С. Некоторые итоги изучения палеоантропологии При-
уралья и вопрос о древних венграх. М., 1964.
501. Акимова М.С. Антропология древнего населения Приуралья. М., 1968.
502. Акимова О.А. (1952-). Формирование хорватской раннефеодаль-
ной государственности. В кн.: Раннефеодальные государства на
Балканах, VI-XII вв. М., 1985, с. 219-449.
503. Акимова О.А. Политическая направленность рассказа Фомы
Сплитского о татарском нашествии на королевство Венгрию. В
кн.: Вопросы истории славян: Социально-экономическое и поли-
тическое развитие зарубежных славянских народов в эпоху фео-
дализма. Воронеж, 1985, с. 74-85.
503а. Акимова О.А. Комментарий к гл. 29, 30, 31 // КБ, 1989, с. 361-378.
504. Алексеев В.П. (1929-1991) О смешанном происхождении ураль-
ской расы. В кн.: Вопросы археологии Урала. Вып. 1. Сверд-
ловск, 1961, с. 117-120.
505. Алексеев В.П. Антропологические аспекты исследования этноге-
неза финно-угорских народов. В кн.: Этногенез финно-угорских
народов по данным антропологии. М., 1973, с. 5-11.
506. Алексеев В.П. Новое венгерское издание по этнической антрополо-
гии И Вопросы антропологии. Вып. 8. М., 1961, с. 163-166.
506а. Алексеев В.П. Этногенез. М., 1986.
507. Алексидзе А.Д. Литература XI-XII вв. В кн.: Культура Византии.
Вторая половина VII-XII вв. М., 1989, с. 153-215.
508. Ангелов Д. Образуване на българската народность. София, 1981.
509. Андрианов Б.В. Неоседлое население мира (Историко-этногра-
фическое исследование). М., 1985.
509а. Антошин Н.С. Закарпатская грамота 1404 года // Научные записки
Ужгородского гос. ун-та. Серия ист.-филол. Ужгород, 1955. Т. 13.
5096. Антошин Н.С. Взаимосвязи славян и восточнороманских народ-
ностей в V-XV вв. // Научные записки Ужгородского гос. ун-та.
Ужгород, 1957. Т. 28, с. 17-46.
510. Артамонов М.И. (1898-1972). История хазар. Л., 1962.
511. Артамонов М.И., Плетнева С.А. Еще раз о степной культуре Ев-
разии И Народы Азии и Африки. М., 1970, № 3, с. 39-92.
438
512. Арутюнов С.А. Роль и место языка в этнокультурном развитии
общества. В кн.: Этнические процессы в современном мире. М.,
1987, с. 44-66.
512а. Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие.
М., 1989 (с. 41-50: «Археологические культуры и этносы», с. 41:
«Большинство этнографов... отвергают» отождествление археоло-
гических культур и этносов).
5126. Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Передача информации как ме-
ханизма существования этносоциальных и биологических групп
человечества // В кн.: Расы и народы. Вып. 2. М., 1972, с. 8-30.
513. Арутюнов С.А., Чебоксаров Н.Н. Языковые коммуникации и эт-
ническая консолидация. В кн.: Социолингвистические проблемы
развивающихся стран. М., 1975, с. 16-19.
514. Ахмедов Б.А. Государство кочевых узбеков. М., 1965.
515. Ачади И. (1845-1906). История венгерского крепостного кресть-
янства / Пер. с венг. Е.Н.Елеонской. Ред. и вступ. ст. (с. 5-22)
В.П.Шушарина. М., 1956.
516. Бабий В. Хрватске землъе у ранефеудално доба (от VII до XII ве-
ка). В кн.: Исторща народа угославще. Кнъ.1. Београд, 1953, ст.
167-204, 218-228.
516а. Балагур! Е.А., Пеняк C.I. Закарпатгя — земля слов’янська. 3 icropii
слов'янських племен Закарпатгя VI-XIII ст. Ужгород, 1976.
517. Балинт Ч. (1943 — ). Погребения с конями у венгров в IX-X вв. //
ПАДУ, 1972, с. 176-188.
517а. Балинт Ч. Рец. на кн.: Д.Паиша (№ 2863) // Acta Archaeologi-
са Ac. Sc. Hung., 1977, т. 29, с. 296-297.
518. Балинт Ч. Венгры и т.н. белобрдская культура // Acta Archaeo-
logica Carpathica. Krakow, 1979. T. 19, c. 97-146.
519. Балинт Ч. О датировке центрально- и восточноевропейских степ-
ных древностей раннего средневековья (Трудности и возможно-
сти) И Int., 1984, с. 17-26.
519а. Балинт Ч. Археология эпохи обретения венграми родины (часть
1) Ц ПрДУ, 1988, с. 112-129.
520. Барта А. (1927 — ) Восточная Европа и раннее средневековье
Венгрии до середины XI в. // Nouvells etudes historiques. Budapest,
1965. Vol. 1, p. 11-26.
521. Барта А. Истоки венгерской культуры X в. // ПАДУ, 1972, с. 118-127.
521а. Барта А. (Выступление). CFU, IV. Ps. 2. Вр., 1980, р. 189 («Мы
еще плохо понимаем «этническую информацию» археологии. Не-
обходимо проявить большую осторожность и оставлять проблемы
этнической истории открытыми»).
5216. Барта А. Проблемы этнической археологии в уралистике и ал-
таистике. В кн.: Урало-Алтаистика. Новосибирск, 1985, с. 11-14.
522. Бартольд В.В. (1869-1930). Отчет о поездке ц Среднюю Азию в
1893-1894 гг. СПб., 1897.
439
523. Бартольд В.В. «Худуд алоалам», рукопись Туманского. Л., 1930
(Введение: с. 3-32).
524. Бартольд В.В. Сочинения. Т. 1; т. 2. Ч. 1. М., 1963.
525. Бартольд В.В. Сочинения. Т. 5 (Работы по истории и филологии
тюркских и монгольских народов). М., 1968.
526. Бартольд В.В. Сочинения. Т. 8 (Работы по источниковедению).
М., 1973.
526а. Барци Г. (1894-1975). Тюркск'обългарски и среднотюркски заем-
ки в унгарския език // БУКВ, 1980, с. 5-25.
527. Баскаков Н.А. Тюркские языки. М., 1960.
528. Баскаков Н.А. Введение в изучение тюркских языков. М., 1962.
529. Бейлис В.М. Масуди. В кн.: Советская Историческая Энциклопе-
дия. Т. 9. М., 1966, стб. 173.
530. Бернштам А.Н. Социально-экономический строй орхоно-енисей-
ских тюрок VI-VIII веков. М.-Л., 1946.
531. Бернштам А.Н. Очерк истории гуннов. Л., 1954.
532. Бернштейн С.Б. Константин-философ и Мефодий. М., 1984.
532а. Бернякович К.В. Старослов’янсыа поселения на територн Ужго-
рода. В кн.: Тезиси доповщей (II наукова сес!я. Ужгород, держ.
ун-т). Ужгород, 1949, ст. 19-21.
5326. Бернякович К.В. Археологические исследования в Закарпатской
области в 1948 г. В кн.: Археолопчш пам’ятки УРСР. Т. 4. Кшв,
1952, с. 179-181.
532в. Бернякович К.В. Археологические исследования в Закарпатье в
1948-1949 гг. // Научные записки Ужгородского гос. ун-та. Серия
ист.-филол. Ужгород, 1952. Т. 6, с. 37-55.
532г. Бернякович К.В. Исследования древнеславянского поселения
VIII-IX вв. в г. Ужгороде. В кн.: Краткие сообщения Института
археологии. Вып. 3. М., 1954, с. 39-48.
533. Бибиков М.В. Византийские источники по истории Руси, наро-
дов Северного Причерноморья и Северного Кавказа (ХП-ХШ
вв.). В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. Мате-
риалы и исследования, 1980 год. М., 1982, с. 5-151.
533а. Бибиков М.В. Комментарий к гл. 1, 2, 5, 6, 7, 10, 11, 12 // КБ, с.
279-284, 286-290, 332-335.
5336. Бибиков М.В. Развитие исторической мысли. В кн.: Культура
Византии. Вторая половина VII-XII в. М., 1989, с. 89-128.
533в. Бибиков М.В., Красавина С.К. Некоторые особенности истори-
ческой мысли поздней Византии. В кн.: Культура Византии. XII
— первая половина XV в.. М., 1991, с. 280-297.
533г. Бибиков М.В., Новосельцев А.Г. Комментарий к гл. 42 // КБ, с.
400-404.
533д. Бибиков М.В., Шушарин В.П. Комментарий к гл. 4, 8 // КБ, с.
286, 290-291.
440
534. Бильбасов В.А. Кирилл и Мефодий. Ч. 1-2. СПб., 1868, 1871.
535. Бира Ш. Монгольская историография, XII-XVII вв. М., 1978.
536. Бихари И. Славянское наследие в топонимии области Хевеш // Stu-
dia Slavica, Ac. Sc. Hung. Budapest, 1968, vol. 14, № 1-4, c. 59-64.
536a. Бобков B.A. Погребальные обряды венгров в эпоху обретения роди-
ны на территории Карпато-Дунайского бассейна. Дисс. канд. ист.
наук. Будапешт, 1984.
5366. Бобков В.А. К вопросу об обряде кремации у венгров в X в. В
кн.: Урало-Алтаистика. Новосибирск, 1985, с. 144-147.
536в. Божилов Ив. България при цар Симеон. В кн.: История на
България. Т. 2. София, 1981, с. 278-296, 331-334, прим. 1-108.
536г. Бромлей Ю.В. (1921-1990) К вопросу о сущности этноса // При-
рода. М., 1970, № 2, с. 51-55.
537. Бромлей Ю.В. Среднее Подунавье в VI-IX вв. В кн.: История
Венгрии. Т. 1. М., 1971, с. 74-96.
537а. Бромлей Ю.В. Несколько замечаний о социальных и природных
факторах этногенеза // Природа. М., 1971, № 2, с. 83-84 («...хоро-
шо известно, что далеко не всякая... «археологическая культура»
соответствует определенному этносу»: с. 83).
538. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография. М., 1973.
539. Бромлей Ю.В. Современные проблемы этнографии (Очерки тео-
рии и истории). М., 1981.
540. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.
541. Бромлей Ю.В. Рец. на кн.: «Развитие этнического самосознания
славянских народов в эпоху раннего средневековья». М., 1982 //
Вопросы истории. М., 1984, № 7, с. 132-135.
542. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, со-
временность. М., 1987.
543. Бромлей Ю.В., Козлов В.И. (1924-) Этнические процессы как пред-
мет исследования (Предварительные замечания). В кн.: Современ-
ные этнические процессы в СССР. М., 1975, с. 9-23.
544. Бромлей Ю.В., Козлов В.И. Этносы и этнические процессы как
предметы исследования. В кн.: Этнические процессы в современном
мире. М., 1987, с. 5-29 (с. 6-7: этнос, этнич. самосознание, эсо ).
545. Брук С.И. (1920-1995). Население мира. Эгнодемографический спра-
вочник. М., 1981 (с. 282-284: венгры; с. 327: венгры Румынии).
546. Брюсов А.Я. Что надо понимать под этническими общностями в
археологии и их значение для проблемы происхождения древних
и современных народов. М., 1964 (с. 1-5: тождество арх. культуры
и этнич. общности).
547. Буганов В.И. (1928-1996). Отечественная историография русского
летописания. Обзор советской литературы. М., 1975.
548. Будилович А.С. Тысячелетие мадьяр. СПб., 1896.
549. Бурмов А. Въпроси из историята на прабългарите. София, 1948.
441
549а. Бурмов А. Към въпроса за произхода на прабългарите // Извес-
тия на Българското историческо дружество. Кн. 22-23. София,
1948, с. 298-337.
550. Вайнштейн С.И. Историческая этнография тувинцев (проблемы
кочевого хозяйства). М., 1972.
551. Вайнштейн С.И. Проблема происхождения и формирования хо-
зяйственно-культурного типа кочевых скотоводов умеренного
пояса Евразии. М., 1973.
552. Вайнштейн С.И., Семенов Ю.И. Рец. на кн.: Марков Г.Е. Кочев-
ники Азии. М., 1976 Ц СЭ, 1977, № 5, с. 163-166.
552а. Ванечек В. Государство моравов, Великоморавская держава. В
кн.: Великая Моравия. Тысячелетняя традиция государственно-
сти и культуры. Прага, 1963, с. 11-33.
5526. ВергунД.Н. Карпаторусская библиография. Нью-Йорк, 1920.
553. Вереш И. (1941- ) К вопросу о происхождении дуально-фратри-
альной организации обских угров. В кн.: Некоторые вопросы
изучения этнических аспектов культуры. М., 1977, с. 43-59.
554. Вереш И. Этнокультурное развитие угорских народов. В кн.: Эт-
нокультурная история населения Западной Сибири. Томск, 1978,
с. 102-113.
555. Вереш П. Этнокультурное развитие древневенгерского этноса (до по-
явления на современной этнической территории). В кн.: Проблемы
этнографии и этнической антропологии. М., 1978, с. 39-48.
556. Вереш П. Этногенез и этническая история венгерского народа до
896 года. Дисс. канд. ист. наук. М., 1979.
557. Вереш П. Этногенез и этническая история венгерского народа до 896
года. Автореферат дисс. канд.ист. наук (На правах рукописи). М., 1979.
557а. Вереш П. Финно-угорская прародина и этногенез венгерского народа
И Acta Ethnographica Ac. Sc. Hung., 1984-85, vol. 33, № 1-4, c. 367-384.
5576. Вереш П. Некоторые вопросы этногенеза венгерского народа //
УрА, 1985, с. 113-119.
557в. Вернер И. К происхождению и распространению антов и скла-
венов // СА, 1972, № 4, с. 102-115.
558. Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавка-
за. М., 1973.
559. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в
XVHI — начале XIX века. М., 1974.
559а. Воробьев М.В. Этнос в средние века (на материале этногенеза
чжурчженей) // Доклады отделений и комиссий Географического
общества СССР. Вып. 3 (Этнография). Л., 1967, с. 58-73.
5596. Въжарова Ж.Н. Рец. на книгу С.А.Плетневой (№ 806) // Архео-
логия. София, 1968, № 3, с. 46-50.
560. Габашвили В.Н. Сведения древнегрузинских источников о тюркских
племенах и народах. В кн.: Грузинское источниковедение. Т. 3. Тби-
442
лиси, 1971, с. 44-49 (на груз.яз.) (с. 46: Сначала «порки» — кочевые
племена севернее Согдианы).
561. Гавлик Л. Ранняя стадия развития феодализма в Моравии // Со-
ветское славяноведение. М., 1975, № 1, с. 37-55.
562. Гавлик Л. Моравская народность в эпоху раннего феодализма. В кн.:
Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных ро-
манцев. Методология и историография. М., 1976, с. 156-185.
563. Гавлик Л. Государство и держава мораван (К вопросу о месте Ве-
ликой Моравии в политическом и социальном развитии Евро-
пы). В кн.: Великая Моравия. Ее историческое и культурное зна-
чение. М., 1985, с. 96-107.
564. Гавранек Б. Начало славянского письма и письменной литературы в
великоморавскую эпоху. В кн.: Великая Моравия. Тысячелетняя тра-
диция государственности и культуры. Прага, 1963, с. 61-80.
564а. Гаджега В. Додатки к истории русинов и руських церквей в Ма-
рамороше. Ужгород, 1922.
5646. Гаджега В. Додатки к истории русинов и руських церквей в
Ужанской жупе. Ужгород, 1924.
564в. Гаджега В. Рец. на работу В.Халоупецкого (№ 1266) // Подкар-
патска Русь. Ужгород, 1925, стор. 148.
564г. Гаджега В. Додатки до истории русинов и руських церквей в був.
жупе Земплинской. В кн.: Науковый зборник товариства «Про-
света» в Ужгороде. Ужгород, 1931, с. 1-167; 1932, с. 1-67; 1934, с.
17-120; 1935, с. 17-182; 1937, с. 37-83.
564д. Гаджега В. Додатки к истории русинов и руських церквей в жупе
Угоча. Ч. 1-2. Ужгород, 1927.
565. Гаджиев В.Г. Сочинение И.Гербера «Описание стран и народов меж-
ду Астраханью и рекою Курой находящихся» как исторический ис-
точник по истории народов Кавказа. М., 1979 (г. Маджар: с. 54-55).
566. Гадло А.В. Южное Приазовье в период Хазарского каганата. Ав-
тореферат дисс. ... канд. ист. наук, Л., 1969.
566а. Гарайда И. Галицька политика угорских королей Бейлы III-го и
Андр1я П-го И Зоря-Хайналь, р. 3, № 1-4. Унгвар, 1943, с. 119-
173, 173-176.
567. Гарипов Т.М., Кузеев Р.Г. «Башкиро-мадьярская» проблема //
АЭБ, т. 1, 1962, с. 336-342.
567а. Гарустович Г.Н. Об этнической принадлежности раннемусуль-
манских памятников Западной и Центральной Башкирии //
ПрДУ, 1988, с. 130-139 (с. 138: ... «о пребывании финно-угорского
населения в с.-з. и центральных районах совр. Башкирии еще в
сер. П-го тыс. н.э.»).
568. Генинг В.Ф. Этнический процесс в первобытности. Свердловск, 1970.
568а. Генинг В.Ф. Проблема происхождения венгров (IV Международ-
ный конгресс финноугроведов) // СА, 1977, № 1, с. 317-321.
443
570. Генинг В.Ф., Халиков А.Х. Ранние болгары на Волге (Болыпе-
Тарханский могильник). М., 1964.
570а. Генсьорський A.I. Галицько-волинський лггопис (Процес скла-
дання, редакцн i редактори). Кшв, 1958.
5706. Генсьорський A.I. Галицько-волинський лггопис (Лексичш, фра-
зеолопчш та стшистичш особливосп). Кшв, 1961.
570в. Генсьорський A.I. До походження закарпатських русишв // Ук-
рашський юторичний журнал. Кшв, 1968, № 10, с. 77-82.
570г. Генсьорський АЛ. 3 коментаргв до Галицько-волинського лггопису
(Волинсыа i галицыа грамоти XIII ст.). В кн.: 1сторичш джерела та ix
використання. Вил. 4. Кшв, 1969, ст. 171-184.
570д. Геровский Г. Историческое прошлое Пряшевщины. В кн.: Пряшев-
щина. Историко-литературный сборник. Прага, 1948, с. 62-68.
570е. Геровский Ю. Южно-карпатское название руснак и его западно-
славянские соответствия // Ческословенска русистика. Прага,
1957, № 3, с. 429-442.
571. Гильфердинг А.Ф. (1831-1872) Неизданное свидетельство совре-
менника о Владимире Святом и Болеславе Храбром // Русская
Беседа. Ч. «Науки». М., 1856, № 1, с. 1-34.
572. Гильфердинг А.Ф. Венгрия и славяне // Русская Беседа. М.,
1860, № 11.
573. Гильфердинг А.Ф. Аноним. В кн.: Энциклопедический словарь,
составленный русскими учеными и литераторами. Отд. Г. Т. 4.
СПб., 1862, с. 491.
574. Гиндин Л.А. (1928-1994) К хронологии и характеру славянизации
Карпато-Балканского пространства (по лингвистическим и фило-
логическим данным). В кн.: Формирование раннефеодальных
славянских народностей. М., 1981, с. 52-96.
575. Гиндин Л.А. Значение лингво-филологических данных для изуче-
ния ранних этапов славянизации Карпато-Балканского простран-
ства // ЭПС, с. 22-26 (с. 24: славянское присутствие в нижнем те-
чении Тисы и Тимиша в 448 г.).
575а. Гнатюк В. Чи закарпатсыа Украппц автохтони? // Лггературно-
Науковий Вютник, р. 21, т. 76, 1922, с. 269.
5756. Головацкий Я.Ф. (1814-1888) Карпатская Русь // Журнал Министер-
ства Народного Просвещения. СПб., 1875, т. 179, № 6, с. 352-353.
575в. Головацкий Я.Ф. Народные песни Галицкой и Угорской Руси.
Ч. 1. М., 1878 (с. 557-747: Карпатская Русь. Географическо-стати-
стические и историческо-этнографические очерки Галичины, Се-
веро-Восточной Угрии и Буковины).
576. Голубовский П.В. (1857-1907) Печенеги, торки и половцы до нашест-
вий татар. История южнорусских степей IX-XIII вв. Киев, 1884.
577. Голубовский П.В. Половцы в Венгрии // Университетские извес-
тия. Киев, 1889, № 12, с. 45-72.
444
577а. Грацианская Н.Н. (1928-) . Проблемы раннесредневековой этни-
ческой истории Словакии. В кн.: Романия и Барбария. К этниче-
ской истории народов зарубежной Европы. М., 1989, с. 116-130.
578. Грацианский Н.П. (1886-1945) Славянское царство Само (к кри-
тике известий «Хроники Фредегара») // Исторический журнал.
М., 1943, кн. 5-6 (117-118), с. 41-47.
579. Грацианский Н.П. Деятельность Константина и Мефодия в Велико-
моравском княжестве // Вопросы истории. М., 1945, № 1, с. 84-105.
579а. Гроздова И.Н. Сельское жилище венгров. В кн.: Типы сельского
жилища в странах зарубежной Европы. М., 1968, с. 55-68.
580. Гроздова И.Н. Венгры. В кн.: Календарные обычаи и обряды в
странах зарубежной Европы, XIX — начало XX в. Зимние празд-
ники. М., 1973, с. 191-203.
581. Грот К.Я. Моравия и мадьяры с половины IX до начала X в.
СПб., 1881.
582. Грот К. Я. (1812-1893) Новые труды по истории Венгрии. СПб., 1883.
583. Грот К.Я. Новый немецкий труд чешского слависта. Критические
заметки. СПб., 1886.
584. Грот К.Я. Из истории Угрии и славянства в XII веке (1141-1173).
Варшава, 1889.
585. Грот К.Я. К истории давних утро-славянских отношений. Варша-
ва, 1891.
586. Грот К.Я. Мадьяры и славяне в прошлом. Варшава, 1893.
587. Грот К.Я. Карпато-Дунайские земли в судьбах славянства и в рус-
ских исторических изучениях. СПб., 1905.
587а. Грушевський М.С. (1866-1934) 1стор1я Украгни-Руси. Т. 2. 2-е
вид. Львов, 1905 (с. 485-504: Угорська Русь, с. 581-583: 1сторична
л!тература Угореько! Руси).
588. Гудзий Н.К. О «Слове о погибели Рускыя земли». В кн.: Труды
Отдела древнерусской литературы. Т. 12. Л., 1956, с. 527-545.
588а. Гуецкий И.И. Русская Прикарпатская крепость. СПб., 1903.
589. Гумилев Л.Н. (1916-1992). Открытие Хазарии. М.,1966.
589а. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М., 1967.
590. Гумилев Л.Н. Роль климатических колебаний в истории народов
степной зоны Евразии // История СССР. М., 1967, № 1, с. 53-66.
591. Гумилев Л.Н. О термине этнос. В кн.: Доклады отделений и комис-
сий Географического Общества СССР. Вып. 3. Л., 1967, с. 3-17.
592. Гумилев Л.Н. Этногенез и этносфера // Природа. М., 1970, № 1,
с. 46-55; № 2, с. 43-50.
592а. Гумилев Л.Н. Этногенез — природный процесс // Природа. М.,
1971, № 2, с. 80-82.
5926. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989.
592в. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. 2-е изд., испр. и доп.
Л., 1989.
445
593. Гумилев Л.Н., Эрдели И. Единство и разнообразие степной куль-
туры Евразии в средние века (опыт анализа) // Народы Азии и
Африки. М., 1969, № 3, с. 78-87.
594. Гусейнов Р.А. Неисследованный источник по истории сельджу-
ков XI-XII вв. Л., 1954.
595. Гусейнов Р.А. К истории тюрок IX-XII вв. (по материалам бироя-
зычной хроники XII в.). В кн.: Труды Института истории АН
Азербайджанской ССР. Т. 12. Баку, 1957, с. 96-99.
596. Гусейнов Р.А. Сирийские источники ХП-ХШ вв. об Азербайджа-
не. Баку, 1960.
597. Гусейнов Р.А. «Хроника» Михаила Сирийца (1126-1199). В кн.:
Палестинский сборник. Вып. 5 (68). М.-Л., 1960, с. 85-105 (Иоанн
Эфесский, VI в.: с. 102; Псевдо-Захария, с. 102-103).
598. Гусейнов Р.А. «Хроника» Михаила Сирийца и «Всеобщая исто-
рия» Бар Эбрея как источники по истории Юго-Восточной Евро-
пы (IX-XII вв.). М., 1966.
599. Гусейнов Р.А. Место и роль сирийских источников в изучении исто-
рии народов СССР. В кн.: Древнейшие государства на территории
СССР. Материалы и исследования (1975 г.). М., 1976, с. 41-56.
600. Гусейнов Р.А. Взаимоотношения Византии и сельджуков в Малой
Азии в XI-XII вв. (По сирийским источникам). В кн.: Средневековый
Восток. История. Культура. Источниковедение. М., 1980, с. 120-126.
601. Гуя Я. (1933- ) Прародина финно-угров и разделение финно-угор-
ской этнической общности. В кн.: Основы финно-угорского язы-
кознания (Вопросы происхождения и развития финно-угорских
языков). М., 1974, с. 28-42, 53-55.
602. Гюзелев В. Прабългарите до заселването им на балканския полу-
остров; Кирил и Методий — създатели на славянската писменост
и книжникна; Великоморавската мисия на Кирил и Методий. В
кн.: История на България. Т. 2. София, 1981, с. 59-76, 87-89,
прим. 1-89, с. 238-251, прим. 1-79, с. 323-325.
602а. Гюзелев В., Ваклинов Ст. Бит, стопански живот и обществен
строй на прабългарите. В кн.: История на България. Т. 2. София,
1981, с. 76-74, 89-90, прим. 90-142.
603. Данилевский Н.Я. Венгры и хазары. СПб., 1883.
604. Данилевский Н.Я. (1822-1885), Грот К.Я. О пути мадьяр с Урала в
Лебедию. СПб., 1883.
605. Дебец Г.Ф. (1905-1969), Левин М.Г., Трофимова Т.А. Антропологиче-
ский материал как источник изучения вопросов этногенеза // СЭ,
1952, № 1, с. 22-35.
606. Дёмётёр Т. (1914- ) Венгры. В кн.: Календарные обычаи и обряды
в странах зарубежной Европы. Конец XIX — начало XX в. Весен-
ние праздники. М., 1977, с. 189-201.
607. Деопик В.Б. Северокавказские аланы. В кн.: Очерки истории
СССР, III-IX вв. М., 1958, с. 616-632.
446
608. Джарылгасинова Р.Ш. Теория этнического самосознания в совет-
ской этнографической науке (основные аспекты проблемы) //
СЭ, 1987, № 4, с. 9-22.
609. Джуреску К. К. История румын в некоторых недавних зарубежных
очерках // Румыния. Статьи и репортажи. Бухарест, 1975, № 10,
с. 1-13.
610. Джуреску К.К. Ответ на «небольшой заговор» одного колдуна
венгерской историографии // Румыния. Страницы истории. Буха-
рест, 1976, № 3-4, с. 344-358.
610а. Дзендзелгвсыай И.О. Лшгвютичний атлас украшських народних
говор1в Закарпатсько! облает! УРСР. Ч. 1-2. Ужгород, 1958-1960.
6106. Дзендзелевский И.А. Лингвистические свидетельства о расселе-
нии подолян и волынян Ф.Корлятовича в Закарпатьи. В кн.: Во-
просы теории и истории языка. Л., 1963, с. 96-104.
610г. Дзендзелевский И.А. К вопросу о времени расселения восточных
славян на южных склонах Украинских Карпат. М., 1964.
610д. Диенеш И. (1929-1996) История Венгрии... Путеводитель к вы-
ставке. Будапешт, 1969 (с. 9-27: 1526 г.).
610е. Диенеш И. Искусство эпохи «обретения родины» (X век). В кн.:
Сокровища венгерского искусства за 1000 лет. Из музеев и кол-
лекций ВНР. М., 1971, каталог, № 1-46.
610ж. Димитров Д.И. Прабългарски племена в източна и ценгрална
Европа И Проблеми, 1989, с. 32-54.
611. Диосеги В. (1923-1972) К вопросу о борьбе шаманов в образе живот-
ных И Acta Orientalica. Ac. Sc.-Hung. Budapest, 1953, vol. 3, p. 303-316.
612. Дмитриев Л.А. Литература второй четверти XIII — конца XII ве-
ка. В кн.: История русской литературы X-XVII веков. М., 1980, с.
142-182.
613. Дмитриев Л.А. Откровение Мефодия Патарского; Петр Борисла-
вич (XII в.); Сказание о Борисе и Глебе; Слово о погибели Рус-
ской земли; Тимофей (XIII в.) // Словарь, 1987, с. 283-285, 329-
332, 298-408, 432-434, 450-453.
613а. Добрянский А.И. О западных границах Подкарпатской Руси со
времен св. Владимира. Журнал Министерства Народного Просве-
щения. СПб., 1880, ч. 208, март, с. 134-159.
614. Домбровский Я. Польская политика и натиск германского фео-
дального мира на Чехию и Венгрию в средние века. В кн.: Гер-
манская экспансия в Центральной и Восточной Европе. Пер. с
польского. М., 1965, с. 71-108.
614а. Дослщження древньослов’янських поселень VII I-IX ст. на Закар-
патп’. В кн.: Археолопчш пам’ятки УРСР. Т. 5. Кигв, 1955, с. 190.
6146. Достал Б. Кочевнические элементы в материальной культуре морав-
ских славян. В кн.: Плиска-Преслав. Славяне и номади, VI-ХП вв.
Т. 3. София, 1981, с. 79-83 (с. 82: Венгры и Великая Моравия).
447
615. Дробленкова Н.Ф. Житие Ефрема Новоторжского. В кн.: Словарь
книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1 (XI — первая по-
ловина XIV в.). Л., 1987, с. 148-150.
616. Дроздов П.И. Веки многовековой дружбы (К истории советско-
венгерских связей). М., 1965. Рец.: № 982а.
616а. Дулишкович И. Исторические черты угро-русских. Т. 1-3. Ун-
гвар, 1874, 1875, 1877.
617. Дьерффи Д. (1917- ) Время составления Анонимом «Деяний венг-
ров» и степень достоверности этого сочинения. В кн.: Летописи
и хроники, 1973 г. М., 1974, с. 115-128.
619. Дьяконов А.П. Известия псевдо-Захарии о древних славянах //
Вестник древней истории. М., 1939, № 4, с. 83-90.
620. Дьяконов А.П. Известия Иоанна Эфесского и сирийских хроник
о славянах VI-VII веков // Вестник древней истории. М., 1946, №
1, с. 20-34.
620а. Жаткович Ю. Нарис icTopii Группвського монастиря на Угорсь-
кий Руси. В кн.: Науковий зб!рник присвячений проф. М.Гру-
ше всько му... Льв1в, 1906, с. 155-157.
621. Жаворонков П.И. Культура Никейской империи. В кн.: Культура
Византии. XIII — первая половина XV в. М., 1991, с. 46-85.
622. Жаворонков П.И. Культура Эпирского царства. В кн.: Культура
Византии. XIII — первая половина XV в. М., 1991.
623. Жемличка Х.И. Характер славянского заселения и возникновение
раннефеодальной народности (на примере Чехии и Моравии). В
кн.: Этносоциальная и политическая структура раннефеодальных
славянских государств и народностей. М., 1987, с. 134-141 (с. 139:
«В.М... в первые годы X в. терпит решающее поражение от венг-
ров... степень опустошения Моравии венграми переоценивалась в
старой историографии»...).
624. Заходер Б.Н. (1898-1960) Каспийский свод сведений о Восточной
Европе. Т. 1. Горган и Поволжье в IX-X вв. М., 1962; т. 2. Булга-
ры, мадьяры, народы Севера, печенеги, русы, славяне. М., 1967.
625. Златарски В. (1866-1935). История на бьлгарската дьржава през
средните векове. Т. 1. Първо бьлгарско царство. Ч. 1. Епоха на хуно-
българското надмощие. София, 1970 (с. 7-28: Петров П.Хр., Васил Н.
Златарски и първият том на неговата «История на бьлгарската
дьржава през средните векове); ч. 2. От славянизацията на дьржавата
до падането на Първото царство. София, 1971 (с. 7-22: Петров П.Хр.
Втората част от историята на Първата Българска дьржава).
626. Иванов В.А. Магна Хунгариа — археологическая реальность? //
ПрДУ, 1989, с. 53-66 (с. 64-65: племена мадьяр — «носители куль-
туры кушнаренковско-караякуповского типа»).
627. Иванова О. В. (1950-) Славяне и Фессалоника во второй половине
VII в. по данным «Чудес св. Димитрия» (Постановка вопроса). В кн.:
448
Славянские древности. Киев, 1980, с. 81-107 (с. 90-101: «Пятая осада
Фессалоники славянами»; с. 101-107: Комментарий).
627а. Иванова О.В. Комментарии к гл. 33, 36 // КБ, с. 383, 385, 387-388.
628. Иглой Э. Повесть временных лет о венграх // Slavica. Debrecen,
1963, р. 83-104.
629. Ильинский Г. Лебедия Константина Багрянородного // Byzantino-
slavica. Vol. 2/1. Praha, 1930, p. 100-107.
630. Истрин B.A. 1100 лет славянской азбуки. М., 1963.
631. Ипггванович И. Из истории изучения традиционной духовной куль-
туры в Венгерской Народной Республике. В кн.: Этнография в стра-
нах социализма. Очерки развития науки. М., 1975, с. 94-101.
631а. Гсаевич Я. Тсторична географ!я Угорщини та сумЬкних KpaiB XI-
XIV ст. // Арх1ви Украхни. Кшв, 1967, № 2(82), ст. 71-74.
6316. Кадар 3. Дмитрий Оболенский об историческом значении Ки-
рилла и Мефодия в миссионировании славянства // Slavica. Vol.
9. Debrecen, 1969, р. 195-197.
631в. Кадлец К. Подкарпатская Русь до переворота с точки зрения на-
циональной и вероисповедной. В кн.: Восемь лекций о Подкар-
патской Руси. Пер. с чешского. Прага, 1925, с. 31-33.
632. Каждан А.П. (1922-) Из истории византино-венгерских связей во
второй половине XI в. // Acta Antiqua Ac. Sc. Hung., т. 10, № 1-3,
1962, с. 163-166.
633. Казаков Е.П. О некоторых венгерских аналогиях в вещевом мате-
риале Танкеевского могильника // ПАДУ, 1972, с. 161-167.
633а. Казаков Е.П. О некоторых элементах языческой культуры угров
Урало-Поволжья // ПрДУ, 1989, с. 79-87.
6336. Калинина Т.М. Сведения ранних ученых Арабского халифата.
Тексты, перевод, комментарий. М., 1988.
634. Калинина Т.М. Комментарий к гл. 11, 37, 42 // КБ, с. 334, 388-
390, 402.
635. Камалов А.А. Данные гидронимии к проблеме этногенеза башкир
// АЭБ, т. 4, 1971, с. 287-290.
636. Каменецкий И.С. Археологическая культура — ее определение и
интерпретация // СА, 1970, № 2, с. 18-36.
636а. Карамзин Н.М. (1766-1826). История государства Российского.
Кн. 1. М., 1988 (Репринт изд. 1842 г.), стб. 77, 81-85.
637. Каргер М.К. Погребение киевского дружинника X в. В кн.: Краткие
сообщения о докладах и полевых исследованиях Института Истории
Материальной Культуры АН СССР. Вып. 5. М.-Л., 1940, с. 79-82.
638. Карпов С.П. Культура Латинской Романии. В кн.: Культура Ви-
зантии. XIII — первая половина XV в. М., 1991, с. 138-187.
638а. Каховский В.Ф. Происхождение чувашского народа. Основные
этапы этнической истории. Чебоксары, 1965.
6386. Кеппен Ф.Ф. Материалы к вопросу о первоначальной родине и пер-
вобытном родстве индоевропейского и финноугорского племени //
15 — 1796
449
Журнал Министерства Народного Просвещения. СПб., 1886, авг.,
с. 199-223; окт., с. 191-211; ноябрь, с. 21-64; дек., с. 47-250.
639. Киктев М.С. Якут. В кн.: Советская Историческая Энциклопе-
дия. Т. 16. М., 1976, стб. 868.
640. Кирай П. К вопросу о глаголических письменах в системе древ-
невенгерских рунических знаков. В кн.: Константин-Кирил Фи-
лософ. Доклада от симпозиума, посветен на 1100-годашната от
смърта му. София, 1971, с. 205-213.
641. Кирай П. Кириллические надписи на кошеле, принадлежащем, по
преданию, венгерскому королю Иштвану (Степану) Первому. В кн.:
Исследования по славянскому языкознанию. М., 1971, с. 70-74.
643. Кирай П. Болгарское четвероевангелие в Будапеште. В кн.: Ези-
коведски изследования в памет на проф. д-р Ст.Стоиков. София,
1974, с. 527-535.
644. Кирай П. О некоторых славянских пунктах на территории Венг-
рии в связи с историей заселения. В кн.: Общеславянский лин-
гвистический атлас, 1972. М., 1974, с. 289-294.
644а. Кирай П. Название венгров угри и восточные славяне //
Hungaro-Slavica. Budapest, 1983, р. 167-183.
645. Китушин А.И. Ранние русско-венгерские связи, IX-XV вв. В кн.:
Ученые записки Азербайджанского Гос. Университета. Баку,
1956, № 6, с. 105-114.
6456. Кишваси-Комша М. Некоторые исторические выводы в связи с
несколькими археологическими памятниками VI-XII вв. н.э. на
территории PHP. Т. 1. Дация. Бухарест, 1957, с. 309-327.
646. Клаий Н. Хрватска од XII до XVI века. В кн.: Исторща народа Jy-
гославще. Кн 1. Београд, 1953, с. 642-651.
646а. Кланица 3. Падение аварской державы в Подунавье // ЭПС,
1987, с. 74-82.
647. Клосс Б.М. Летопись Новгородская первая // Словарь, 1987,
с. 245-247.
648. Кляшторный С.Г. Древнетюркские рунические памятники как
источник по исторйи Средней Азии. М., 1964.
649. Ковач К. Феодальное государство с середины XIII века до 1526
года; Уголовное право и судебный процесс (1000-1848). В кн.:
Чизмадиа А., Ковач К., Асталош Л. История венгерского государ-
ства и права. М., 1986, с. 46-122, 193-206.
650. Ковриг И. Погребение гуннского князя в Венгрии. В кн.: Древно-
сти эпохи великого переселения народов V-VIII веков. М., 1982,
с. 6-13 (с. 7: Находки гуннского времени в Венгрии, карта).
651. Кожемякин АВ. Юлиан в Среднем Подонье. В кн.: Научные записки
Воронежского отделения Географического общества СССР. Вып. 2,
1970, с. 140-144.
652. Козлов В.И. О понятии этнической общности // СЭ, 1967, № 2,
с. 110-111.
450
653. Козлов В.И. Некоторые проблемы теории нации // Вопросы ис-
тории. М., 1967, № 1, с. 88-99.
654. Козлов В.И. Динамика численности народов. Методология иссле-
дования и основные факторы. М., 1969.
655. Козлов В.И. Этнос и экономика. Этнические и экономические
общности И СЭ, 1970, № 6, с. 47-60.
656. Козлов В.И. Этнос и территория // СЭ, 1971, № 1, с. 89-100.
657. Козлов В.И. Что же такое этнос? // Природа. М., 1971, № 2, с. 71-74.
658. Козлов В.И. Проблема этнического самосознания и ее место в
теории этноса // СЭ, 1974, № 2, с. 79-92.
658. Козлов В.И. О биолого-географической концепции этнической
истории // Вопросы истории. М., 1974, № 12, с. 72-80.
659. Козлов В.И. Особенности воспроизводства населения в доклассо-
вом и раннеклассовом обществе. В кн.: Этнос в доклассовом и
раннеклассовом обществе. М., 1982, с. 9-32.
660. Козлов В.И., Шелепов Г.В. «Национальный характер» и проблема
его исследования // СЭ, 1973, № 2, с. 69-82.
661. Колосовская Ю.К. (1920-) Паннония в I-Ш веках. М., 1973.
661а. Колосовская Ю.К. Уход римлян из Дакии и судьба населения
Карпато-Дунайских земель. В кн.: История Молдавской ССР. Т. 1.
Кишинев, 1987, с. 175-180 (с. 180: «... оставшееся в провинции
романизованное население ушло из городов и, оттесненное в го-
ры, не могло оставить о себе письменных свидетельств»!???]).
6616. Коледаров П. Политическа география на средневековната бълга-
рска дьржава. Ч. 1 (681-1018 г.). София, 1979.
661в. Колющее I.I. «Кухонн! залишки» хребетних тварин h розкопок Уж-
городського замку. В кн.: II наукова сес!я (Ужгород, держ. ун-т). Тези
доповщей. Ужгород, 1949, с. 40.
662. Кон И.С. Психология предрассудка (О социально-психологиче-
ских корнях этнических предубеждений) // Новый мир. М., 1966,
№ 9, с. 187-205.
663. Кон И.С. Национальный характер — миф или реальность? //
Иностранная литература. М., 1968, № 9, с. 215-229.
663а. Кондратович И.М. История Подкарпатской Руси. Ужгород, 1930.
6636. Кондратович И.М. Очерки из истории Мукачевской епархии. В
кн.: Карпаторусский сборник. Подкарпатская Русь. В честь пре-
зидента Т.Г.Масарика, 1850-1930. Ужгород, 1930, с. 91-111.
664. Кононов А.Н. Опыт анализа термина Турк // СЭ, 1949, № 1, с.
40-47. (В орхонских надписях «турк» — собирательное имя воен-
ного союза племен... Это имя долго не получает конкретного эт-
нич. содержания»; с. 47: «термин турк» ... — «собират. имя, ... ко-
торое объединяло многие племена различного расового и этниче-
ского происхождения»).
665. Корнилов Г.Е. Евразийские лексические параллели. К уточнению
объема и характера болгаро-чувашско-венгерских лексических
15*
451
параллелей. Т. 1. Чебоксары, 1973. Рец.: Зикань И. // Советское
финно-угроведение. Таллинн, 1977, № 1, с. 62-66.
666. Королюк В.Д. (1921-1981) Рец. на кн. Г.Лябуды: № 2442 // Вопро-
сы истории. М., 1950, № 8, с. 148-152.
667. Королюк В.Д. Древнепольское государство. М., 1957.
668. Королюк В.Д. Авары (обры) и дулебы Русской летописи. В кн.:
Археографический ежегодник за 1962 г. М., 1963, с. 24-31.
669. Королюк В.Д. Западные славяне и Киевская Русь. М.,1964.
670. Королюк В.Д. Термин «волошская земля» в раннесредневековых
письменных источниках. В кн.: Этническая история восточных
романцев: Древность и средние века. М., 1979, с. 5-17.
671. Королюк В.Д. «Волошская земля» и формирование восточнороман-
ской (волошской) общности. В кн.: Социально-экономическая и по-
литическая история Юго-Восточной Европы (до середины XIX в.).
Кишинев, 1980, с. 28-44.
672. Королюк В.Д. Славяне и восточные романцы в эпоху раннего сред-
невековья. Политическая и этническая история. М., 1985 (с. 168-186:
Волохи и славяне русской летописи, 1971 г.: с. 186-204; Славяне, вла-
хи, римляне и римские пастухи венгерского «Анонима», 1972 г.).
Rec.: № 2379.
673. Костренчий М. Хрватска од XII до XVI века. В кн.: Исторща на-
рода 1угослави]е. Кн. 1. Београд, 1953, с. 613-642, 734-744.
673а. Котигорошко В.Г. Дослщження слов’янських пам’яток Виногра-
дгвського району Закарпатсько! область В кн.: Методичний по-
с!бник для студенпв з археологи!. Ужгород, 1974, с. 102-124.
6736. Котигорошко В.Г. Новые данные к изучению древней истории сла-
вян Закарпатья // СлА, т. 25, 1977, с. 81-102.
673а. Кочубинский А.А. (1845-1907) О русском племени в Дунайском За-
лесье // Труды VII Археологического съезда. Т. 2. М., 1891, с. 9-66.
674. Коша Л. (1942- ) Этнографическое изучение истории материальной
культуры в Венгерской Народной Республике в 1945-1970 гг. В кн.:
Этнография в странах социализма. Очерки развития науки. М., 1975,
с. 102-115.
674а. Краль Ю. 1сторгя колошзацн Пщкарпатсько! Pyci. В кн.: Подкар-
патска Русь. Ужгород, 1923.
675. Крачковский И.Ю. (1883-1951) Избранные сочинения. Т. 4 (Араб-
ская географическая литература). М., 1957.
676. Кришто Д. Ласло Кан и Трансильвания. Будапешт, 1980.
677. Кришто Д., Тот И. Данные к филологическому и историче-
скому изучению жития Наума // Старобългаристика. София,
1978, № 4, с. 58-64.
678. Крюков М.В. Эволюция этнического самосознания и проблема
этногенеза. В кн.: Расы и народы. Т. 6. М., 1976, с. 42-63.
679. Крюков М.В. Этнические и политические общности: диалектика
взаимодействия. В кн.: Этнос в доклассовом и раннеклассовом
обществе. М., 1982, с. 147-163.
452
680. Кузеев Р.Г. Очерки исторической этнографии башкир. Ч. 1 (Ро-
доплеменные организации башкир в XVII-XVIII вв.). Уфа, 1957.
681. Кузеев Р.Г. К этнической истории башкир в конце I — начале II
тысячелетия н.э. (опыт сравнительно-исторического анализа ше-
жере, исторических преданий и легенд); Развитие хозяйства баш-
кир в X — XIX вв. (К истории перехода башкир от кочевого ско-
товодства к земледелию) // АЭБ, т. 3, 1968, с. 228-248, 261-321.
682. Кузеев Р.Г. Урало-Аральские этнические связи в конце I тысяче-
летия н.э. и история формирования башкирской народности //
АЭБ, т. 4, 1971, с. 17-29.
683. Кузеев Р.Г. Задачи исторической этнографии в изучении древней
и средневековой истории башкир. В кн.: Из истории феодализма
и капитализма в Башкирии. Уфа, 1971, с. 5-21.
684. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. Этнический со-
став, история расселения. М., 1974 (Предыстория древних баш-
кир. О прародине древних венгров и булгаро-угорском компонен-
те древнебашкирского этноса: с. 400-425, о теории башкиро-
мадьярского родства: с. 442-449).
685. Кузеев Р.Г. Об историческом соотношении территорий «Великой
Венгрии» и древней Башкирии. В кн.: Этнография Башкирии.
Уфа, 1976, с. 5-11.
685а. Кузеев Р.Г., Гарипов Т.Я. «Магна Хунгариа» и древняя Башки-
рия. В кн.: Congress Intemationalis fenno-ugristarum, IV. Part 2,
1980, p. 197-202.
686. Кузеев Р.Г., Шитова C.H. Башкиры. Историко-этнографический
очерк. Уфа, 1963.
687. Кузнецов В.А. Ясы в Венгрии (Краткий исторический очерк). В
кн.: Известия Северо-Кавказского научного центра высшей шко-
лы. Общественные науки. Ростов-на-Дону, 1985, № 3.
688. Кумеков Б.Е. Государство кимаков IX-XI вв. по арабским источ-
никам. Алма-Ата, 1972.
689. Куник А. (1814-1899) О тюркских печенегах и половцах по мадь-
ярским источникам. В кн.: Записки Импер. Академии Наук. Т. 3.
Вып. 5. СПб., 1855.
690. Куник А., Розен В. (1849-1906) Известия ал-Бекри и других авто-
ров о Руси и славянах. Ч. 1. СПб., 1878 (с. 65-117: Куник А. О
времени, в котором жил израильтянин Ибрагим ибн-Якуб, с. 1-
64: Розен В. Известия ал-Бекри...).
690а. Курбатов Г.Л. История Византии. Историография. Л., 1975.
691. Кучма В.В. «Тактика Льва» в исторической литературе (Историо-
графический обзор) И ВВр, т. 30, 1969, с. 153-165.
692. Кучма В.В. «Тактика Льва» как исторический источник // ВВр, т. 33,
1972, с. 75-87.
693. Кучма В.В. К вопросу о критериях достоверности сведений «Так-
тики Льва». В кн.: Античная древность и средние века. Сб. 8.
Свердловск, 1972, с. 89-94.
453
694. Кучма В.В. Византийские военные трактаты VI-X вв. как истори-
ческий источник И ВВр, т. 40, 1979, с. 49-75 («Стратегикон Псев-
до-Маврикия»: с. 50-53; «Тактика Льва»: с. 53-55).
695. Кучма В. В. «Стратегикос» Онасандра и «Стратегикон» Маврикия:
Опыт сравнительной характеристики // ВВр, т. 43, 1982, с. 35-53;
т. 45, 1984, с. 20-34; т. 46, 1986, с. 109-123.
696. Кушнер (Кнышев) П.И. Национальное самосознание как этниче-
ский определитель. В кн.: Краткие сообщения Института Этно-
графии. Вып. 8. М., 1949, с. 3-9.
697. Кушнер (Кнышев) П.И. Этнические территории и этнические
границы. М., 1951.
698. Лако Д. Сравнительное изучение некоторых слов венгерского и
хантыйского языка // Slavica. Debrecen, 1968, р. 139-143.
699. Лаптева Л.П. Письменные источники по истории Чехии периода
феодализма (до 1848 года). М., 1985.
700. Ласло Д. К вопросу о формировании финно-угоров // ПАДУ,
1972, с. 7-9 (с. 9: «предки венгерского народа... жили на лесостеп-
ных территориях правого берега средней Волги, в соседстве с
пермскими и обско-угорскими народами»).
700а. Ласло Г. Към историята на сыновете на хан Кубрат (Бележки
върху тълкуването на изворите за двукратного завоюване на Ун-
тария) Ц БУКВ, 1980, с. 84-90.
701. Лашук Л.П. Происхождение народа коми. Сыктывкар, 1961.
702. Лашук Л.П. Многотомная серия «Народы мира» и некоторые про-
блемы развития этнографии // Вопросы истории. М., 1966, № 10,
с. 144-155.
703. Лашук Л.П. О формах донациональных этнических связей // Во-
просы истории. М., 1967, № 4, с. 77-92.
704. Лашук Л.П. Опыт типологии этнических общностей средневеко-
вых тюрок и монголов И СЭ, 1968, № 1, с. 95-106.
705. Лашук Л.П. Некоторые аспекты истории древнего скотоводства //
АЭБ, т. 3. Уфа, 1968, с. 249-260.
706. Лашук Л.П. Кочевничество и общие закономерности истории //
СЭ, 1973, № 2, с. 83-95.
706а. Лашук Л.П. Введение в историческую социологию. Вып.1. Исто-
риография и методология исторической социологии. М., 1977.
707. Левин М.Г. (1904-1963), Чебоксаров Н.Н. (1907-1980) Хозяйствен-
но-культурные типы и историко-этнографические области (к по-
становке вопроса) И СЭ, 1955, № 4, с. 3-17.
707. Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Понятие о хозяйственно-культур-
ных типах и историко-этнографических областях. В кн.: Очерки
общей этнографии. М., 1957, с. 41-66.
708. Левицкий Т. (1906- ) «Мадьяры» у средневековых арабских и пер-
сидских географов. В кн.: Восточная Европа в древности и сред-
454
невековье. М., 1978, с. 56-60 (свидетельства: Ибн Русте, ал-Бекри,
ал-Марвази, Худуд, ал-Гардизи, Абу-л-Фида, ад-Димашки, Ибн
Баттута, ал-Омари, топонимы).
709. Ледерер Э/Венгерская историография (1918-1945). В кн.: Исто-
риография новой и новейшей истории стран Европы и Америки.
М., 1968, с. 188-194.
709а. Лелекач Н.М. Рец. на кн. Н.Бонкало: № 1218с // Украшсыай ти-
ждень, 16.03.1934.
7096. Лелекач Н.М.Загальна библюграф1я Подкарпатгя.Ч. ГУнъар, 1944.
710. Лелекач М.М. Про приналежшсть Закарпатгя до Кшвсько! Pyci в X-
XI ст. В кн.: Пауков! записки Ужгородського Держ. Ун-та. Т. 2.
Ужгород, 1949, ст. 28-39.
710а. Лелекач Н.М. Проблемы истории Закарпатья феодально-крепо-
стнической эпохи XI-XVIII ст. Автореферат дисс. ... канд. ист.
наук. Ужгород, 1958.
7106. Лелекач Н.М., Гарайда И. Библиограф!я подкарпатской руськой
истори литературы // Зоря—Хайналь. Унгвар, 1942, р. 2, № 3-4, с.
459-467; 1943, р. 3, № 1-4.
711. Лизанец П.Н. (1930-) Венгерские заимствования в украинских го-
ворах Закарпатья. Венгерско-украинские межъязыковые связи.
Будапешт, 1976.
712. Литаврин Г.Г. (1925- ) Внутренняя и внешняя политика Византии
во второй половине X — первой четверти XI в.; Внутренняя и
внешняя политика Византии в 1025-1057 гг. В кн.: История Ви-
зантии. Т. 2. М., 1967, с. 206-225, 262-277, 448-450.
713. Литаврин Г.Г. Внешнеполитическая борьба на Балканском полуост-
рове и в Малой Азии. Латинская империя. Никея, Эпир и Болгария
(1204-1261 гг.). В кн.: История Византии. Т. 3. М., 1967, с. 50-71.
714. Литаврин Г.Г. Рец. на кн. Д.Моравчика (№ 2764) // Вопросы ис-
тории. М., 1931, № 3, с. 194-196.
715. Литаврин Г.Г. Влахи византийских источников Х-ХШ вв. В кн.:
Юго-Восточная Европа в средние века. Кишинев, 1972, с. 91-138.
716. Литаврин Г.Г. Некоторые особенности этнонимов в византий-
ских источниках. В кн.: Вопросы этногенеза и этнической исто-
рии славян и восточных романцев. М., 1976, с. 198-217.
718. Литаврин Г.Г. Этническое самосознание славян в VII-X вв. (К про-
блеме формирования раннефеодальных народностей). В кн.: Исто-
рия, культура, этнография и фольклор славянских народов. М., 1978,
с. 241-263 (с. 246-248: «... сознание общеславянского единства ..»).
718а. Литаврин Г.Г. Представления «варваров» о Византии и визан-
тийцах в VI-X вв. Ц ВВр, т. 46, 1986, с. 100-108.
719. Литаврин Г.Г. Славяне и протоболгары до встречи в Подунавье; Рож-
дение государства Болгария и его борьба с Византийской империей;
Первое Болгарское царство в зените могущества. Расцвет культуры;
455
Внутренний кризис, новый подъем и борьба за независимость; Бол-
гарские земли под византийским владычеством (1018-1186 гг.). В кн.:
Краткая история Болгарии. М., 1987, с. 13-119.
720. Литаврин Г.Г., Наумов Е.П. Межэтнические связи и межгосудар-
ственные отношения на Балканах в VI-XII вв. В кн.: Раннефео-
дальные государства на Балканах, VI-XII вв. М., 1985, с. 285-313.
721. Лихачев Д.С. (1906- ) Владимир Всеволодович Мономах // Сло-
варь, 1987, с. 98-102.
722. Лихачева О.П. Летопись Ипатьевская // Словарь, 1987, с. 235-241.
723. Лурье Я.С. Летопись Лаврентьевская; Летопись Радзивилловская Ц
Словарь, 1987, с. 241-245, 248-251.
724. Лыткин В.И. К этимологии слов «угры» и «югра». В кн.: Этимо-
логия, 1968. М., 1971, с. 197-206.
725. Люблинская АД. Источниковедение истории средних веков. Л., 1955.
726. Магидович И.П. Вступительная статья. В кн.: Книга Марко Поло.
М., 1956, с. 3-41.
727. Магнер Г.1. Русько-угорський союз IX ст. у свпл! лггописгв // Ук-
рашсыай юторичний журнал. Ки1в, 1969, № 7, ст. 76-84.
728. Магометов АХ. Взаимодействие культур иранских (скифов, сарматов
и алан) и финноугорских народов. В кн.: История, этнография и
культура народов Северного Кавказа. Орджоникидзе, 1981, с. 25-34.
729. Мажитов Н.А. Бахмутинская культура. М., 1968.
730. Мажитов Н.А. Южный Урал в XII-XIV вв. М., 1977.
730а. Мажитов Н.А. Южный Урал в IX — начале X в. В кн.: Степи Ев-
разии в эпоху средневековья. М., 1981, с. 80-82.
7306. Мажитов Н.А. Историческая Башкирия по данным письменных
источников и археологии // ПрДУ, 1989, с. 88-101.
731. Майер Р. О древнейшем венгерском переводе отрывка из «Повес-
ти Временных лет». В кн.: Труды Отдела древнерусской литерату-
ры. Т. 33. Л., 1979, с. 376-379.
731а. Майтинская К.Е. Два исследования по истории лексики венгерского
языка // Вопросы языкознания. М., 1969, с. 130-135 (О № 2448, 2537,
т. 1).
732. Майтинская К.Е. Венгерский язык. Введение. В кн.: Основы
финно-угорского языкознания. Марийский, пермские и угорские
языки. М., 1976, с. 342-373.
733. Майтинская К.Е. Финно-угорские языки. В кн.: Сравнительно-исто-
рическое изучение языков разных семей. М., 1981, с. 259-275.
734. Марков Г.Е. Некоторые проблемы общественной организации
кочевников // СЭ, 1970, № 6, с. 74-89.
735. Марков Г.Е. Некоторые проблемы возникновения и ранних эта-
пов кочевничества в Азии // СЭ, 1973, № 1, с. 101-113.
736. Марков Г.Е. Проблемы развития общественной структуры кочев-
ников. М, 1973.
456
737. Марков Г.Е. Оседание кочеников и формирование у них территори-
альных общностей. В кн.: Расы и народы. Т. 4. М., 1974, с. 27-44.
738. Марков Г.Е. Кочевники Азии. М., 1976.
738а. Мартынова М.Ю. Некоторые особенности этнической истории
хорватов (О контактах с римской культурой). В кн.: Романия и
Барбария. М., 1989, с. 96-115.
7386. Матолчи Я. Вопросы перехода на содержание домашних животных
в районах Средней Волги и Камы // CFU, IV, ps. 2, 1980, с. 185-189.
739. Мачинский Д.А. Миграция славян в I тысячелетии н.э. (по пись-
менным источникам с привлечением данных арехологии). В кн.:
Формирование раннефеодальных славянских народностей. М.,
1981, с. 31-51 (ПВЛ о «словенах» и волохах»: с. 38-43).
739а. Мачинский Д.А., Тиханова М.А. О местах обитания и направле-
ниях движений славян I-VII вв. н.э // Acta Arhaeologica Carpatica.
Krakow, 1976, vol. 16, p. 59-94.
740. Маюс Э. Введение (с. 1-296); Комментарии (с. 1-1399). В кн:. Янош
Туроци. Хроника венгров / Пер. с венг. В.П.Шушарина (осуществ-
лен в Будапеште 3 апреля — 3 октября 1984 г., 9 апреля 1992 г. — 9
января 1993 г.). Отдел рукописей Венгерской Академии Наук, маши-
нописная копия № 8/1993.
740а. Мерэи Д. Развитие исторической науки в Венгрии (1945-1964). В
кн.: Историография новой и новейшей истории стран Европы и
Америки. М., 1968, с. 384-372.
741. Мерперт Н.Я. К вопросу о древнейших болгарских племенах. Ка-
зань, 1957.
742. Мерперт Н.Я. Древнейшие болгарские племена в Причерноморье.
В кн.: Очерки истории СССР, I-IX вв. М., 1958, с. 586-615.
743. Мещерский Н.А. К реконструкции Слова о погибели Русской
земли // Вестник Ленинградского Университета, № 14, Л., 1963,
с. 44-55.
743а. Микитась В.Л. Давня л!тература Закарпаття. Нариси л!тератури
Закарпаття доби феодал!зму. Льв1в, 1968.
7436. Михеев В.К. Подонье в составе Хазарского каганата. Харьков, 1985.
743в. Мицюк О. Нариси з сощяльно-господарсько! icropii б. Угорсько! ниш
ГЦцкарпатсько! Руси.Т. 1 (до други чверти XVI в.). Ужгород, 1936.
743г. Миятев П. Българо-унта реки отношения през вековете // БУКВ,
1980, с. 26-46.
744. Мокань К. О венгерских языковых островках в восточном Закарпа-
тье // Советское финно-угроведение. Таллинн, 1972, № 1, с. 59-64.
745. Мокань А.А. Об исследовании венгерских лексических заимство-
ваний в украинских письменных памятниках Закарпатья // Со-
ветское финно-угроведение. Таллинн, 1974, № 3, с. 133-185.
746. Мольнар Э. Основание венгерского государства. Будапешт, 1951.
747. Мольнар Э. Проблема этногенеза и древней истории венгерского
народа. Будапешт, 1955.
457
748. Монгайт А.Л. Абу Хамид ал-Гарнати и его путешествие в русские
земли в 1150-1153 гг Ц История СССР. М., 1959, № 1, с. 169-181.
749. Монгайт А.Л. Археологические культуры и этнические общности.
(К вопросу о методике историко-археологических исследований) //
Народы Азии и Африки. М., 1967, № 1, с. 53-69 (с. 69-76: К обсу-
ждению статьи А.Л.Монгайта).
750. Монгайт А.Л. Археологическая культура. В кн.: Большая Совет-
ская Энциклопедия. Т. 2. М., 1'970, с. 282.
751. Монгайт АЛ. Исторический комментарий. В кн.: Путешествие Абу
Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу, 1131-1153.
Публикация О.Г.Большакова, АЛ.Монгайта. М., 1971, с. 84-130.
751а. Москаленко А.Е. Возникновение и развитие феодальных отно-
шений у южных славян. Хорваты и сербы. М., 1978.
752. Москаленко АН. Славяно-венгерские отношения в IX в. и древнерус-
ское население Среднего и Верхнего Дона // ПАДУ, 1972, с. 189-196.
752а. Москов М.Д. Именник на българските ханове. Нове тьлкуване.
София, 1988.
753. Муканов М.С. Средний Жуз; Расселение казахов на территории Сыр-
Дарьинской области (Перовский уезд); Расселение казахов на терри-
тории Семипалатинской области; Расселение казахов на территории
Акмолинской области. В кн.: Востров В.В., Муканов М.С. Родопле-
менной состав и расселение казахов (конец XIX — начало XX в.).
Алма-Ата, 1968, с. 56-80, 144-149, 183-200.
754. Муканов М.С. Этнический состав и расселение казахов Среднего
Жуза. Алма-Ата, 1974.
755. Мутафчиев П. Маджарите и българо-византийските отношения
през третата четвърт на X в. (1935). В кн.: Мутафчиев П. Избрани
произведения. Т. 2. София, 1973, с. 441-477.
756. Назаренко А.В. О «русской марке» в средневековой Венгрии. В кн.:
Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978, с. 302-306.
757. Наследова Р.А. Вторжение славян и их расселение на территории
Византийской империи. В кн.: История Византии. Т. 1. М., 1967,
с. 337-353.
757а. Наумов Е.П. (1932-1989) К истории сербского феодального госу-
дарства в конце XII — начале XIII века (Центральная власть и
удельные княжества) // Советское славяноведение. М., 1976, № 1, с.
50-61 (с. 59: «...бог утвердил греков царями, а венгров — короля-
ми»: грамоты 1198-1199, 1200-1202 гг.).
758. Наумов Е.П. Комментарий к гл. 32, 34, 35 Ц КБ, с. 378-382, 385-387.
759. Немет П. Образование пограничной области Боржавы // ПАДУ,
1972, с. 206-220. Рец. С.И.Пеняка: № 792д.
760. Немет Ю. Список слов на языке ясов, венгерских алан. Орджо-
никидзе, 1960.
761. Немет Ю.Ф. Венгерские племенные названия у башкир // АЭБ, т. 4,
1971, с. 249-263.
458
761а. Немет Д. К вопросу об аварах. В кн.: Туркологика. Л., 1976, с. 298-304.
762. Нидерле Л. (1865-1944) О времени переселения славян с севера
гор Карпатских в Венгрию. М., 1901.
763. Нидерле Л. Славянские древности. Пер. с чешского. М., 1956.
764. Нидерхаузер Э. Проблемы истории СССР в историографии Вен-
герской Народной Республики // История СССР. М., 1979, № 6,
с. 196-204.
765. Никонов В.А. Введение в топонимику. М., 1965.
766. Никонов В.А. Краткий топонимический словарь. М., 1966.
767. Никонов В.А. Этнонимия. В кн.: Этнонимы. М., 1970, с. 5-33.
768. Никонов В.А. Имя и общество. М., 1974.
769. Новак Г. Аутонимща далматинских градова и щихов унупрани
развитак од XII в. до пада под Венецщу. В кн.: Исторща народа
Зугославще. Кн 1. Београд, 1953, с. 669-678.
770. Новосельцев А.П. (1933-1995). Восточные источники о восточных
славянах и Руси VI-IX вв. В кн.: Древнерусское государство и его
международное значение. М., 1965, с. 355-419.
770а. Новосельцев А.П. Хазарское государство и его роль в истории
Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.
771. Окладников АП. (1908-1981) Культурно-этнические связи тюркского
Прибайкалья VI-X вв. с Западом (орнамент венгерских пластин для
украшения сумок и манхайские гравированные плитки). В кн.: Ис-
следования по археологии СССР. Л., 1961, с. 167-173.
772. Окладников АП., Самсонов AM. История венгерского народа в из-
ложении советских ученых // Вопросы истории. М., 1975, № 1,
с. 134-145.
773. Ольшевская ЛА, Патерик Киево-Печерский; Поликарп (конец XII —
первая половина XIII в.) // Словарь, 1987, с. 308-313, 370-373.
774. Осипова К.А. Примечания. В кн.: Феофилакт Симокатта. Исто-
рия. Пер. С.П.Кондратьева. М., 1957, с. 195-215.
775. Павлушкова М.А. К вопросу о характере классовой борьбы в
Венгрии в период феодализации // Вестник Московского Уни-
верситета, 1954, № 11, с. 77-87.
776. Павлушкова М.А. Крестьянская община в Венгрии в XI-XIII вв.
В кн.: Средние века. Сб. 6. М., 1955, с. 56-75.
777. Павлушкова М.А. Венгерское крестьянство XI-XIII веков // Во-
просы истории. М., 1955, № 1, с. 64-74.
778. Павлушкова М.А. Русско-венгерские отношения до начала XIII
века Ц История СССР, М., 1959, № 6, с. 149-155.
779. Панков. Невольничество у мадьяр. СПб., 1889.
779а. Панькевич I. (ум. 1952) Украшсько-болгарсыа мовш звя'зки в
Семигород! // Славил. Прага, 1955, № 2-3, с. 211-240.
7796. Панькевич I. Нариси icropii украшських закарпатських говор!в.
Прага, 1958, с. 11-12.
459
780. Панько С.С. Языковые аспекты славяно-венгерского культурного
взаимодействия. В кн.: Современные славянские культуры: развитие,
взаимодействие, международный контекст. Киев, 1982, с. 373-375.
780а. Пархоменко В.А. Путь из хазар в угры. В кн.: Материалы по ис-
тории Грузии и Кавказа. Вып. 5. Тбилиси, 1937, с. 367-373.
781. Паску С., Мушат М., Константиниу Ф. Сознательная фальсификация
истории под эгидой Венгерской Академии Наук // Румынская лите-
ратура. Бухарест, 1987, № 4, с. 3-24.
782. Паску Шт., Мушат М., Константиниу Ф. Сознательная фальсифика-
ция истории под эгидой Венгерской Академии Наук (Статья, опуб-
ликованная в газете «Ромыния либера» от 12 марта 1987 г. и еже-
недельнике «Ромыния литерарэ» № 11 от 12 марта 1987 г.). Буха-
рест, б. г.
783. Пастернак Я. Найстарше часи Карпатской Украши. В кн.: Кар-
патска Украина, Льв1в, 1919.
784. Пах Ж.П. (1918-) 25 лет венгерской исторической науки. В кн.:
Двадцать пять лет свободной Венгрии. Будапешт, 1971, с. 315-339.
785. Пачовсыай В. История Подкарпатско! Руси. Ч. 1. Ужгород, 1921.
786. Пашуто В.Т. (1918-1983) Очерки по истории Галицко-Волынской
Руси. М., 1950.
787. Пашуто В.Т. Разгром венгерско-польских захватчиков в Юго-За-
падной Руси. В кн.: Очерки истории СССР. Период феодализма,
IX-XV вв.. Ч. 1. М., 1953, с. 853-858.
788. Пашуто В.Т. Очерки истории СССР, ХП-ХШ вв. М., 1960.
789. Пашуто В.Т. Древняя Русь и Венгрия. В кн.: Славяне и Русь. М.,
1968, с. 345-351.
790. Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968.
791. Пеняк С. И. Раннеславянское и древнерусское население Верхнего
Потисья VI-XII вв. Автореферат дисс. канд. ист. наук. Киев, 1968.
792. Пеняк С.И. Исследование древнеславянских памятников второй
половины I тысячелетия на территории Закарпатской области
УССР // Arhaeologicke Rozhledy. Praha, 1968, vol. 20, p. 594-604.
792a. Пеняк C.I. Слов’янське населения Закарпаття друго! половини I
тисячолптя н.е. //Археолопя. Киш, 1973, № 12, с. 3-13.
7926. Пеняк C.I. Про племшну належшсть давньослов’янських пам’яток
Закарпаття. В кн.: Культура i побут населения Украшьских Карпат.
Ужгород, 1973, с. 153-157.
792в. Пеняк C.I. Дослщження слов’янських и давньоруських пам’яток
Ужгородеького району. В кн.: Методичний послбник дня сту-
денпв з археологи. Ужгород, 1974, с. 73-101.
792г. Пеняк С.И. Новые славянские памятники второй половины I
тысячелетия н.э. Закарпатской области УССР. В кн.: Новейшие
открытия советских археологов. Вып. 3. Киев, 1975.
792д. Пеняк C.I. Рец. на статью П.Немета (№ 759) // Археолопя. Т. 15.
Кшв, 1975, с. 109-111.
460
792е. Пеняк C.L Про час появи yrpiB в Тисо-Дунайському басейш (ог-
ляд джерел) //Археолопя. Т. 21. Кшв, 1977, с. 105-106.
793. Перени И. Легенда о святом Владиславе в России // Studia
Slavica. Ac. Sc. Hung. Budapest, 1955, vol. 1, № 1-3, p. 227-244.
794. Перени И. Взаимоотношения между венграми и восточнославян-
скими племенами // Studia Slavica. Ac. Sc. Hung. Budapest, 1957,
vol. 2, № 1-4, p. 1-29.
795. Перени И. Угры в «Повести временных лет». В кн.: Летописи и
хроники, 1973 г. М., 1974, с. 92-102.
795а. Перфецкий Е.Ю. Обзор угрорусской историографии. В кн.: Из-
вестия Отделения Русского Языка и Словесности ИАН. Т. 19.
Кн. 1. СПб., 1914, с. 291-341.
796. Першиц А.И. Этнос в раннеклассовых оседло-кочевнических
общностях. В кн.: Этнос в доклассовом и раннеклассовом обще-
стве. М., 1982, с. 163-180.
796а. Петров А.Л. (1859-1932) Материалы для истории Угорской Руси.
III. О подложности грамоты князя Феодора Кориатовича 1360 г.;
IV. Заметки по этнографии и статистике и др. статьи. СПб., 1906.
7966. Петров А.Л. Когда возникли русские поселения на Угорской «Доль-
ней земле». В кн.: Известия Отделения Русского Языка и Словесно-
сти Академии Наук. Т. 16. Кн. 1. СПб., 1911, с. 8-27.
796в. Петров А.Л. Об этнографической границе русского народа в Ав-
стро-Угрии, о сомнительной «венгерской» нации и о неделимо-
сти Угрии. Наброски. Пг., 1915.
796г. Петров А.Л. Древнейшая церковнославянская грамота 1404 г. о
карпаторусской территории. К основанию Грушевского монасты-
ря св. Архангела Михаила в Марамороше (с фотографическим
снимком). Ужгород, 1927 (с. 45: текст).
796д. Петров А.Л. Древнейшая на Карпатской Руси шолтысская гра-
мота 1329 г. Ужгород, 1929 (с. 6: лат. текст).
796в. Петров А.Л. Древнейшие грамоты по истории карпаторусской
церкви и иерархии 1391-1498 гг. Прага, 1930.
796ж. Петров А.Л. Докторская речь 1912 года. Несколько замечаний
об архивном материале по истории карпаторуссов. В кн.: Науко-
вый зборник товариства «Просвета» в Ужгороде (1933-34). Ужго-
род, 1934, с. 3-11; 11-15.
797. Петрушевский И.П. Рашид-ад-дин и его исторический труд. В кн.:
Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 1. М.-Л., 1952, с. 7-37.
798. Петрушевский И.П. Рашидаддин. В кн.: Советская Историческая
Энциклопедия. Т. 11. М., 1968, стб. 907-908.
799. Пигулевская Н.В. Сирийские источники по истории народов
СССР. М.-Л., 1941.
800. Пигулевская Н.В. Авары и славяне в сирийской историографии.
В кн.: Советское востоковедение. Т. 2. М.-Л., 1941, с. 27-36.
461
801. Пигулевская Н.В. Феофилакг Симокатга и его «История». В кн.: Фео-
филакт Симокатга. История. Пер. С.П.Коцдратьева.М., 1957, с. 9-20.
802. Пименов В.В. Еще раз об определении понятия «этнос». В кн.:
Вопросы археологии Урала. Вып. 13. Свердловск, 1972, с. 29-31.
803. Пименов В.В. Удмурты. Опыт компонентного анализа этноса. Л., 1977.
804. Пиотровская Е.К. «Летописец вскоре» патриарха Никифора //
Словарь, 1987, с. 231-234.
805. Плетнева С.А. О построении кочевнического лагеря — вежи //
СА, 1964, № 3, с. 133-140.
806. Плетнева С.А. От кочевий к городам. Салтово-маяцкая культура.
М., 1967.
807. Плетнева С.А. По поводу статьи Л.Н.Гумилева и И.Эрдеи «Един-
ство и разнообразие степной культуры Евразии в средние века» //
СА, 1970, № 3, с. 279-283.
808. Плетнева С.А. Хазары. М., 1976.
809. Плетнева С.А. Сведения русских летописей о восточноевропей-
ских кочевниках эпохи раннего средневековья (VII — начало X в.).
В кн.: Археология восточноевропейской лесостепи. Воронеж,
1979, с. 24-36.
809а. Плетнева С.А. Восточноевропейские степи во второй половине
VIII-X вв.: Салтово-маяцкая культура (с. 62-75); Балкано-Дунай-
ская культура (с. 75-77); Ранние болгары на Волге (с. 77-80). В
кн.: Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981, с. 62-80 (с.
75: «В настоящее время нельзя назвать ни одного связанного с
этим народом (венграми) памятника»).
810. Плетнева С.А. Кочевники средневековья (Поиски исторических
закономерностей). М., 1982.
811. Плетнева С.А. Работа советско-болгарско-венгерской экспедиции
в СССР и Болгарии, 1975-1982 гг. В кн.: Краткие сообщения Ин-
ститута археологии АН СССР. М., 1984, № 180, с. 11-19.
812. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии.
М., 1978.
813. Полевой Л.Л. О хозяйственно-культурном типе волохов. В кн.:
Социально-экономическая и политическая история Юго-Восточ-
ной Европы (до середины XIX в.). Кишинев, 1980, с. 44-62.
814. Поп И.И. От первобытной общины к государству. В кн.: Краткая
история Чехословакии. М., 1988, с. 5-38.
815. Попов Н. Мадьярский историк Владислав Салай и истории Венг-
рии от Арпада до Прагматической санкции. СПб., 1868.
816. Попович Д. Срби у Во]водини. Кн. 1. Нови Сад, 1975.
817. Поршнев Б.Ф. Принципы социально-этнической психологии. М.,
1964.
818. Поршнев Б.Ф. Элементы социальной психологии. В кн.: Пробле-
мы общественной психологии. М., 1965.
462
819. Поршнев Б.Ф. Социальная психология и история. М., 1968.
820. Поршнев Б.Ф. Противопоставление как компонент этнического
самосознания. М., 1973.
821. Потин В.М. Венгерские монеты кладов XI века // Сообщения Го-
сударственного Эрмитажа. Вып. 20. Л., 1961, с. 59-65.
822. Потин В.М. Деггянский клад денариев середины XI в. В кн.: Труды
Государственного Эрмитажа. Т. 4. Нумизматика. Л., 1961, с. 23-29.
823. Потин В.М. Топография находок западноевропейских монет X-
XIII вв. на территории СССР. В кн.: Труды Государственного Эр-
митажа. Т. 10. Нумизматика. Л., 1963, с. 110-112.
824. Поулик И. Вклад чехословацкой археологии в изучение истории
Великой Моравии. В кн.: Великая Моравия. Ее историческое и
культурное значение. М., 1985, с. 28-49 (с. 43: «...жизнь в старых
моравских городах и городищах продолжается и в X в., но уже в
более скромных формах»).
825. Приселков М.Д. История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940.
826. Пристер Е. Краткий очерк истории Австрии. Пер. с нем. М., 1952.
827. «Пустота обитания»: анахроничная и тенденциозная теория // Ру-
мыния. Страницы истории. Бухарест, 1987, № 1-2, с. 112-121.
828. Пучков П.И. О соотношении конфессиональной и этнической
общностей // СЭ, 1973, с. 51-65.
829. Пучков П.И. Этнос и религия. В кн.: Этнические процессы в со-
временном мире. М., 1987, с. 68-79.
830. Раскин В.В. Заимствования (в языке). В кн.: Большая Советская
Энциклопедия. Т. 9. М., 1972, с. 284.
831. Расовский Д.А. Печенеги, торки и берендеи на Руси и в Угрии. В
кн.: Seminarium Kondakovianum. Т. 6. Прага, 1933, с. 1-66.
831а. Раткош П. Борьба словацкого населения свободных королевских
городов за национальное равноправие // Советское славяноведе-
ние. М., 1975, № 4, с. 42-52.
832. Раткош П. Великая Моравия — территория и общество. В кн.:
Великая Моравия. Ее историческое и культурное значение. М.,
1985, с. 81-95.
833. Рейгольцова М. Демографические сведения по результатам раско-
пок раннесредневекового могильника в с. Чакаевце // Int., 1984,
с. 205-208. (818 погребений, с. 207: в сер. X в. «новое население
присоединилось к славянскому, что отразилось в совместном за-
хоронении... Это является выражением их симбиоза ...»).
834. Рогов А.И. (1935-1996). Великая Моравия и письменность Древ-
ней Руси. В кн.: Великая Моравия. Ее историческое и культурное
значение. М., 1985, с. 269-281.
835. Розанов С.П. Евфимия Владимировна и Борис Коломанович. Из ев-
ропейской политики XII в. И Известия АН. 7 серия. Отделение гу-
манитарных наук, Л., 1930, № 8, с. 585-599; № 9, с. 649-671.
463
836. Розов Н.Н. Иларион (сер. XI в.) // Словарь, 1987, с. 198-204.
837. Рона-Таш А. По следам кочевников. Монголия глазами этногра-
фа. М., 1964.
837а. Ронин В.К. Славяне в латинской литературе VII — начала IX ве-
ка И Советское славяноведение. М., 1986, № 3, с. 43-54.
8376. Ронин В.К. Политическая организация славян Центральной Ев-
ропы и их отношения с западными соседями в VII — начале IX в. //
ЭПС, 1987, с. 83-96.
838. Россейкин Ф.М. Буржуазная историография о византино-морав-
ских отношениях в середине IX в. // ВВр, т. 3. 1950, с. 245-257.
839. Рот А.М. (1921-1996). Венгеро-восточнославянские языковые контак-
ты. Будапешт, 1973.
840. Ргвеладзе Э.В. К истории города Маджар // СА, 1972, № 3, с. 149-162.
841. Ргвеладзе Э.В. Крест-энколпион из Маджар // СА, № 2, с. 282-283.
842. Ртвеладзе Э.В. Сфероконические сосуды из Маджар // СА, 1974,
№ 4, с. 280-284.
843. Ртвеладзе Э.В. Мавзолеи Маджара // СА, 1973, № 1, с. 271-277.
844. Руденко С.И. Башкиры. Историко-этнографические очерки. М.-
Л., 1955.
845. Руденко С.И. К вопросу о формах скотоводческого хозяйства и о
кочевниках. В кн.: Географическое общество СССР. Доклады от-
деления этнографии. Вып. 1. Л., 1961.
846. Руденский Н.Е. Венгры в современном мире за пределами Венг-
рии. Этногеографическое и этнодемографическое исследование.
Автореферат дисс. ... канд. ист. наук. М., 1982.
847. Руденский Н.Е. Венгры. В кн.: Расы и народы. Т. 14. М., 1984, с. 230-
246.
848. Руденский Н.Е. Численность и расселение венгерских групп в Ев-
ропе за пределами Венгрии // СЭ, 1982, т. 3, с. 27-39.
849. Руколь Б.М. Великоморавская держава. .В кн.: Советская истори-
ческая энциклопедия. Т. 3. М., 1963, стб. 252-255; т. 4. М., 1971,
с. 454-455.
850. Рупкаи А Войско и вооружение в великоморавский период. Вкн.: Ве-
ликая Моравия. Ее историческое и культурное значение. М., 1985, с.
143-160 (с. 154: «Завоевательные походы великоморавских князей...»).
851. Рыбаков Б.А. (1908-) Древняя Русь. Былины. Сказания. Летописи.
М., 1963.
852. Савич А.А. Борьба феодалов в Галицко-Волынской Руси // Уче-
ные записки Московского Гос. Пед. Ин-та им. К.Либкнехта. Се-
рия истор. Вып. 2. М., 1937, с. 70-89.
853. Сахаров М.Г. Оседание кочевых и полукочевых хозяйств Кирги-
зии. М., 1934.
853а. Севастьянов Д.П. Материальная культура русского населения в
западной части Закарпатской Руси. Ч. 1.
464
8536. Седов В.В. Рец. на книгу П.Н.Третьякова (№ 888) // СА, 1967, № 3,
с. 307-315.
854. Семенова Л.Е. (1931-). Территория Румынии с древнейших времен до
XIV в.; Трансильвания в составе владений венгерской короны (X в.
— 1541 г.); Культура Трансильвании (X — первая половина XVIII в.).
В кн.: Краткая история Румынии. С древнейших времен до на-
ших дней. М., 1987, с. 5-27, 47-58, 100-104.
854а. Сергиевский М.В. (1892-1946). Молдавославянские этюды. М., 1959.
855. Серебренников Б.А. (1915-1989). О методах изучения топонимичес-
ких названий // Вопросы языкознания, вып. 6. М., 1959, с. 36-50.
856. Серебренников Б.А. К вопросу о связи башкирского языка с вен-
герским. Уфа, 1963.
857. Серебренников Б.А. Происхождение чуваш по данным языка. В кн.:
О происхождении чувашского народа. Чебоксары, 1957, с. 28-47.
857а. Симеонов Б. Относно тотемизма на прабългарите // Проблеми,
1989, с. 417-429.
858. Симонова Е.Н. Новые археологические исследования аварской
эпохи в области Шомодь. В кн.: Древности эпохи великого пере-
селения народов V-VIII веков. М., 1982, с. 192-204 (с. 204: эс-об-
разные височные кольца).
859. Симонова Е.Н. Средневековое поселение в Залавар-Резеш // СА,
1980, № 2, с. 240-245.
860. Смирнов А.П. Археологические данные об угро-веиграх в Повол-
жье И ПАДУ, 1972, с. 87-94.
860а. Смирнов К.Ф. Ранние кочевники Южного Урала // АЭБ, т. 4,
1971, с. 69-76.
861. Соколова З.П. К вопросу о формировании этнографических и
территориальных групп у обских угров. В кн.: Этногенез и этни-
ческая история народов Севера. М., 1975, с. 186-210.
862. Соловьев АВ. По поводу рижского списка «Слова о погибели Рус-
скыя земли». В кн.: Труды Отдела Древнерусской литературы. Т. 16.
Л., 1960, с. 143-146.
863. Спиркин А.Г. (1918-). Сознание и самосознание. М., 1973.
864. Спиркин А.Г. Самосознание. В кн.: Большая Советская Энцикло-
педия. Т. 22. М., 1975, с. 548.
865. Спиркин АГ. Сознание. В кн.: Большая Советская Энциклопедия.
Т. 24. М., 1976, с. 129-130.
866. С[пицын] А.А. Венгерские вещи X века в России. В кн.: Известия
Археологической Комиссии. Вып. 53. Пг., 1914, с. 107-110.
866а. Степанов П.Д. Памятники угорско-мадьярских (венгерских) пле-
мен в Среднем Поволжье // АЭБ, т. 2, 1964, с. 136-147.
8666. Степанов П.Д. Ош Пандо. Саранск, 1967 (Рец. И.Фодора: № 1619,
с. 261-262).
465
867. Стори Ч.А. Персидская литература. Биобиблиографический об-
зор. Пер. с англ., переработал и дополнил Ю.Э.Брегель. М., 1972.
Ч. 1 (с. 1-693); ч. 2 (с. 694-1314); ч. 3 (с. 1315-1886).
867а. Стрипский Я. (1875-1946). Где документы старшей истории Под-
карпатской Руси? Ужгород, 1924.
868. Султанов Т.И. Кочевые племена Приаралья в XV-XVII вв. (Во-
просы этнической и социальной истории). М., 1982.
868а. Сьоке Б.М. О северной границе Первого Болгарского государст-
ва в IX веке. В кн.: Проблеми, 1969, с. 105-116.
868. Сюзюмов М.Я. Об источниках Льва Диакона и Скилицы // Ви-
зантийское обозрение. Т. 2. Вып. 1. Юрьев, 1916, с. 106-166.
870. Творогов О.В. Василий; Георгий (XI в.); Даниил; Девгениево дея-
ние; Житие Антония Печерского; Житие Василия Нового; Иоанн
(XI в.); Иоанн (XI в.); Нестор; Никон (Великий); Повесть вре-
менных лет; Сильвестр; Хроника Георгия Амартола; Хроника Ио-
анна Малалы; Хроника Симеона Логофета // Словарь, 1987, с. 91-92,
104-105, 109-112, 115, 135, 136, 142-143, 206, 210, 274-278, 279-281,
337-343, 390-391, 467-470, 471-474, 474-475.
871. Творогов О.В., Турилов А.А. Житие Георгия Победоносца // Сло-
варь, 1987, с. 144-146 (с. 145: «О кресте и болгарине»),
872. Теплоухов А.Ф. Следы былого пребывания угорского народа в смеж-
ных частях Пермской и Вятской губерний и последующая смена его
пермским и русским народами // Записки Уральского общества лю-
бителей естествознания. Т. 39. Свердловск, 1924, с. 81-112.
873. Теплоухов А.Ф. О происшедшей некогда смене угров пермяками на
Верхней Каме, коми на Верхней Вычегде и удмуртами на Челде //
Ученые записки Пермского Гос. Университета. Т. 12. Вып. 1, 1960.
874. Титов В.С., Эрдели И. Первые итоги раскопок венгеро-советской
экспедиции на территории ВНР // СА, 1980, № 1.
874а. Титов В.С., Эрдели И. Кестхей-Фенекпуста. В кн.: Археологиче-
ские открытия 1980 года. М., 1981, с. 492.
875. Тихомиров М.Н. (1893-1965). Источниковедение истории СССР.
Вып. 1. С древнейшего времени до конца XVHI века. М., 1962.
876. Токарев С.А. (1899-1985). Проблемы типов этнических общностей
(К методологическим проблемам этнографии) // Вопросы фило-
софии, 1964, № 11, с. 43-53.
877. Токарев С.А. Ранние формы религии и их развитие. М.,1964.
878. Токарев С.А. Разграничительные и объединительные функции куль-
туры. М., 1973.
879. Токарев С.А. Религия в истории народов мира. 4-е изд., испр. и
доп. М., 1986.
879а. Толстов С.П. (1907-1976). К истории древнетюркской социальной
терминологии // Вестник древней истории, 1938, № 1(2), с. 72-81.
8796. Толстов С.П. «Нарцы» и «Волхи» на Дунае // СЭ, 1948, № 2, с. 8-38.
466
879а. Томацивсыай Сг. Етнограф1чна карта УгорськЩ Руси. СПб., 1906.
880. Топоров В.Н.(1928-).Веьгерско-тохарские связи. В кн.: Этимология. М.
881. Топоров В.Н., Трубачев О.Н. (1930-). Лингвистический анализ
гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962.
882. Тот И. (1932-). Константин-Кирил и Методий. Превела от унгар-
ски М.Бур-Марковска. София, 1981 (ЖК, гл. 8: с. 52-53; ЖМ, гл.
16: с. 121-127).
883. Тот И. Малоизвестный латинский источник о деятельности уче-
ников Мефодия в Венгрии в начале XI в. В кн.: Кирило-Методи-
евски студии. Кн. 3. София, 1986, с. 48-54. (О «Рассуждении»).
884. Тот Т. О раннем этапе этногенеза венгерского народа // Известия
АН Казахской ССР. Серия общественных наук. Алма-Ата, 1968,
№ 2, с. 68-71.
885. Тот Т. Об удельном весе монголоидных элементов в населении
Аварского каганата. В кн.: Тот Т.А., Фирштейн Б.В. Антрополо-
гические данные к вопросу о Великом переселении народов. Ава-
ры и сарматы. Л., 1970, с. 5-68.
886. Тревдафилов Хр. Житие Константина (Кирилла) Философа (Про-
странное); Житие Мефодия (Пространное) // Словарь, 1987, с. 155-
159, 162-163.
887. Третьяков П.Н. (1909-1976). Новые данные о Великоморавском
государстве // Вопросы истории. М., 1961, № 5, с. 72-80.
888. Третьяков П.Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Буге. М.-Л.,
1966 (с. 14-62: «У истоков этнической истории финно-угорских пле-
мен»). Рец.: 1) Седов В.В.: № 8536, 2) Фодор И.: № 1619, с. 254-260.
888а. Трефилов Т.Н. Бесермяне по письменным источникам. В кн.: Во-
просы финно-угорского языкознания. Т. 4. Ижевск, 1967, с. 310-318.
889. Тржештик Д. Среднеевропейская модель государства периода
раннего средневековья // ЭПС, 1987, с. 124-133 (с. 126: «...арпад-
ские правители были... единственными землевладельцами»; с. 127:
«Среднеевропейское гос-во можно ... приравнять к одной боль-
шой усадьбе... в Центр. Европе не существовало никакого «част-
ного» крупного землевладения»).
890. Трубачев О.Н. Названия рек Правобережной Украины. Словооб-
разование. Этимология. Этническая интерпретация. М., 1966.
891. Тъпкова-Заимова В. Ррлята на административного устройство на
т. нар. «Огвъдпунавска България». В кн.: Студия балканика. Т. 2. Со-
фия, 1970, с. 63-74.
892. Тъпкова-Заимова В., Займов И. Битолоки надпис на Иван-Вла-
дислав-самодьржец български, старобългарски паметник от 1015-
1016 г. София, 1970.
893. Тъпкова-Заимова В. Долни Дунав — гранична зона на византий-
ския запад. Към историята на северните и северо-източните
български земи, края на Х-ХП в. София, 1976.
467
894. Удальцова З.В. (1918-1987). Советское византиноведение за 50
лет. М., 1969.
895. Удальцова З.В. Идейно-политическая борьба в ранней Византии
(по данным историков IV-VII вв.). М., 1974.
896. Удальцова З.В. Византия и Западная Европа (типологические на-
блюдения). В кн.: Византийские очерки. М., 1977, с. 3-65.
897. Успенский Ф.И. Движение народов из Центральной Азии в Евро-
пу И ВВр, т. 1 (26), 1947, с. 10-28.
898. Федоров-Давыдов Г.Б. Кочевники Восточной Европы под властью
золотоордынских ханов. Археологические памятники. М., 1966.
898а. Федоров Г.Б., Полевой JI.JI. Материальная культура ранних сла-
вян в Карпато-Дунайских землях (VIII-IX вв. н.э.). В кн.: Славя-
не и Русь. М., 1968, с. 200-209.
899. Федоров Г.Б., Полевой Л.Л. Археология Румынии. М., 1973.
900. Федоров Я.А., Федоров Г.С. Ранние тюрки на Северном Кавказе
(Историко-этнографические очерки). М., 1978.
901. Фехер Г. Аваро-византийские отношения и основание болгарской
державы // АА, т. 5, № 1-2, 1854, с. 55-59.
901а. Филевич И. История древней Руси. Варшава, 1896.
902. Филеп А. Исторические типы венгерского народного жилища и
его межэтнические связи в Карпатах. В кн.: Карпатский Сбор-
ник. М., 1976, с. 35-39.
903. Флоря Б.Н. (1937-). К вопросу о целях моравского посольства в
Константинополе (Начало 60-х годов IX в.). В кн.: Славянские
древности. Киев, 1980, с. 107-117.
905. Флоря Б.Н. К оценке исторического значения славянской пись-
менности в Великой Моравии. В кн.: Великая Моравия. Ее исто-
рическое и культурное значение. М., 1985, с. 195-217 (с. 210: из
«Обращения...»: «... изобретения славянского письма...»).
905а. Флоря Б.Н. Комментарий к гл. 9, 30,-31, 37, 41 // КБ, 1989, с. 316-
317, 370-371, 377-378, 390, 399-400.
906. Фодор И. Рец. на кн. А.Барты (№ 109) // СА, 1969, № 4, с. 286-289.
907. Фодор И. К вопросу о погребальном обряде древних венгров //
ПАДУ, 1972, с. 168-175.
907а. Фодор И. О хозяйстве древних угров. К вопросу об этнической ин-
терпретации большетиганского могильника // CFU, IV, ps. 2,
1980, р. 183-185, 228-230.
9076. Фодор И. Из истории изучения болгарской археологии в Венг-
рии. В кн.: Университетски наследования и преподавания на
българската истории у нас и в чужбина. София, 1982, с. 305-315.
908. Фодор И. Българите в унгарските земи во време на заселването
на унгарците // Векове. Т. 13. София, 1984, кн. 4, с. 18-23.
909. Фонт М. Геза II и Изяслав Киевский // Dissertationes Slavicae, № 15.
Szeged, 1982, с. 79-88.
468
909а. Францев В.А. Обзор важнейших изучений Угорской Руси. Вар-
шава, 1901.
910. Хабургаев Г.А. Этнонимия «Повести Временных Лет» в связи с зада-
чами реконструкции восточнославянского глотгогенеза. М., 1979.
911. Хайду П. К этногенезу венгерского народа // Акта лингвистика.
Т. 2, № 3-4, 1953, с. 248-316.
913. Халиков А.Х. Древние этапы развития финноугорской этниче-
ской общности. В кн.: Тезисы III Международного конгресса
финно-угроведов. Таллинн, 1970.
913а. Халиков А.Х. Към въпроса за археологическите извори на куль-
турата на протобългариге // Проблеми на культурате. София,
1981, № 4.
914. Халиков А.Х. Новые исследования Больше-Тиганского могильника
(О судьбе венгров, оставшихся на древней Родине). В кн.: Проблемы
археологии степей Евразии. Кемерово, 1984, с. 122-133.
915. Халиков А.Х. Культура древних венгров в Приуралье и Подунавье
в VHI-X вв. н.э. (общие черты и отличия погребального обряда:
с. 45-46) Ц Int., 1984, с. 45-47.
915а. Халиков А.Х. Венгры, болгары и буртасы в Среднем Поволжье и
Приуралье. В кн.: Урало-Алтаистика. Новосибирск, 1985, с. 27-52.
9156. Халиков А.Х. Новые данные о пребывании древних венгров ме-
жду Камой и Уралом // ПрДУ, 1989, с. 67-78 (с. 74: Великая
Венгрия в VII — начале IX вв. в лесостепной полосе между Ура-
лом и Нижней Камой).
915в. Халиков А.Х. Протоболгары и протовенгры в Среднем Поволжье
и Нижнем Прикамье // Проблеми, 1989, с. 55-65.
916. Халикова Е.А. (1930-1977). Погребальный обряд Танкеевского мо-
гильника и его венгерские параллели // ПАДУ, 1972, с. 145-160.
917. Халикова Е.А. Магна Хунгария // Вопросы истории, 1975, № 7,
с. 37-42.
918. Халикова Е.А. Больше-Тиганский могильник. В кн.: Археологи-
ческие открытия 1974 г. М., 1975, с. 178-179.
919. Халикова Е.А. Больше-Титанский могильник // СА, 1976, № 2, с. 158-
178.
920. Халикова Е.А. Ранневенгерские памятники Нижнего Прикамья и
Приуралья Ц СА, 1976, № 3, с. 141-156.
921. Халикова Е.А. Зауральские истоки культуры протовенгров. В кн.:
Этнокультурные связи населения Урала и Поволжья с Сибирью,
Средней Азией и Казахстаном в эпоху железа. Препринты докла-
дов и сообщений. Уфа, 1976, с. 52-53.
922. Халикова Е.А. Еще раз о проблеме происхождения венгров // СА,
1978, № 4, с. 294-298.
923. Халикова Е.А. Следы древневенгерской культуры в Восточной
Европе Ц CFU, IV, ps. 2, 1980, с. 220-221.
469
923а. Халикова Е.А. Ранние венгры и болгары. В кн.: Плиска — Пре-
слав. Т. 3. София, 1981.
924. Ханыков Н.В. Описание Бухарского ханства. СПб., 1843.
925. Хелимский Е.А. (1950-). Древнейшие венгерско-самодийские
языковые параллели (Лингвистическая и этногенетическая ин-
терпретация). М., 1982.
925а. Хисамитдинова Ф.Г. Угорская субстратная топонимия на ш/с в
Башкирии И ПрДУ, 1989, с. 102-111.
926. Хить ГЛ. Дерматоглифика финно-угорских народов. В кн.: Расогене-
тические процессы в этнической истории. М., 1974, с. 106-124.
927. Хомич Л.В. О содержании понятия «этнические процессы» // СЭ,
1969, № 5, с. 79-87.
928. Хомич Л.В. Соотношение понятий «этногенез» и «этническая исто-
рия» (на примере формирования ненецкой народности). В кн.: Крат-
кое содержание докладов годичной научной конференции сессии
Института Этнографии АН СССР, 1972-1973. Л., 1974, с. 61-65.
928а. Цанкова-Петкова Г. Страници от българо-унгарските отношения
през ранното средновековие // БУКВ, 1980, с. 91-95.
929. Чаллань Д. Византийские монеты в аварских находках // Acta
Archaeologica Ac. Sc. Hung., vol. 2, № 1-3, 1952, p. 235-244.
930. Чаушеску H. Речь товарища Николае Чаушеску на совместном за-
седании Советов трудящихся венгерской и немецкой националь-
ностей (27 февраля 1987 г.). В кн.: Национальная политика РКП
— справедливая, глубоко научная, реалистичная и гуманистиче-
ская политика. Бухарест, 1987, с. 8-30 (с. 19: «... отрицая сущест-
вование другого народа, который проживает на этой территории
2500 лет и который при миграции не ушел в другие края...»).
931. Чебоксаров Н.Н. К вопросу о происхождении народов угро-фин-
ской языковой группы // СЭ, № 1, с. 36-50.
932. Чебоксаров Н.Н. Проблемы происхождения древних и современ-
ных народов. М., 1964.
933. Чебоксаров Н.Н. Проблемы типологии этнических общностей в
трудах советских ученых // СЭ, 1967, № 4, с. 94-109.
934. Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы. Расы. Культуры. 2-е
изд., испр. и доп. М., 1985.
935. Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Этносы, популяции, расы. В
кн.: Земля и люди. М., 1974.
936. Чернецов В.Н. Наскальные изображения Урала. Т. I-П. М., 1964-
1971.
937. Чеснов Я.В. О социально-экономических и природных условиях
возникновения хозяйственно-культурных типов (в связи с рабо-
тами М.Г.Левина) Ц СЭ, 1970, № 6, с. 15-25.
938. Чеснов Я. В. Ранние формы этнонимов и этническое самосозна-
ние. В кн.: Этнография имен. М., 1971, с. 6-13.
470
939. Чеснов Я.В. Название народа: откуда оно? // СЭ, 1973, № 6,
с. 135-146.
940. Чеснов Я.В. Об этнической специфике хозяйственно-культурных
типов. В кн.: Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе.
М., 1982, с. 109-124.
941. Чеснокова И.И. Проблема самосознания в психологии. М., 1977.
942. Чизмадиа А. Раннефеодальное государство до середины XIII века;
Феодальное государство с 1526 по 1848 год. В кн.: Чизмадиа А.,
Ковач К., Асталош Л. История венгерского государства и права.
М., 1986, с. 13-46, 122-193.
943. Чистов К.В. (1919-). Этническая общность, этническое сознание
и некоторые проблемы духовной культуры // СЭ, М., 1972, № 3,
с. 72-85.
944. Чичуров И.С. Место «Хронографии» Феофана в ранневизантий-
ской историографической традиции. В кн.: Древнейшие государ-
ства на территории СССР. Материалы и исследования, 1981 год.
М., 1983, с. 5-146.
945. Шаркань М. Рец. на кн. И.Фодора: № 1626 // Акта Этнографика,
т. 25, № 3-4, 1976, с. 415-417.
946. Шастина Н.П. Путешествия на Восток Плано Карпини и Гильо-
ма Рубрука (Вступ. статья) // № 389, 1957, с.3-20.
947. Шахматов А.А. (1864-1920) Разыскания о древнейших русских ле-
тописных сводах. СПб., 1908.
948. Шахматов А.А. Сказание о преложении книг на словенский язык.
В кн.: Сборник у славу В.Ятича. Берлин, 1908.
949. Шахматов А.А. Повесть временных лет. Т. 1. Пг., 1916.
950. Шахматов А.А. Волохи древней русской летописи // Известия
Таврической Ученой Архивной Комиссии, № 54. Симферополь,
1918, с. 234-240.
951. Шахматов АА. Повесть временных лет и ее источники. М.-Л., 1940.
952. Шевеленко А.Я. Бенефиций. В кн.: Советская историческая эн-
циклопедия. Т. 2. М., 1962, стб. 329-330.
953. Шевеленко А.Я. Демографическая заметка о Европе раннего
средневековья. В кн.: Древнейшие государства на территории
СССР. Материалы и исследования, 1980 год. М., 1982. с. 216-227.
954. Шекера I.M. М1жнародш зв’язки Кшвсько! Pyci. Кшв, 1963.
955. Шекера I.M. Ки1вська Русь II ст. у шжнародних вщносинах. Кшв,
1967.
956. Шелепов Г. В. Общность происхождения — признак этнической
общности И СЭ, 1968, № 4, с. 65-73.
956а. Шимони Д. Панонските българи и формирането на унгарската
народност // БУКВ, 1980, с. 70-83.
957. Шипош И. Ономастическая работа в Венгрии. В кн.: Перспекти-
вы развития славянской ономастики. М, 1980, с. 384-386.
471
958. Ширинський С.С. Угореыа реч! в курганах Pyci X ст. В кн.:
Слов’яно-русыа старожитность Кшв, 1969, с. 118-125.
959. Шишмарев В.Ф. (1875-1975). Романские языки восточной Евро-
пы и национальный язык Молдавской ССР // Вопросы языко-
знания. М., 1952, № 1, с. 80-106.
960. Шнирельман В.А. Современные концепции происхождения про-
изводящего хозяйства (проблема механизма) // СА, 1978, № 3,
с. 259-269.
961. Шош Чемицки А. (1925- ) О венгерских исследованиях в области
славянской археологии // СА, 1962, № 4, с. 105-114.
962. Шош Чемицки А. К проблеме истории паннонских славян IX ве-
ка (обзор). Ч. I. Ц Slavica. Vol. 7, 1967, р. 149-167; Ч. II. Задунай-
ская территория во время Прибины и Коцела. // Slavica. Vol. 9,
1969, р. 149-165.
962а. Штернберг Я.И. (1927-1992). Рец. на: № 618 // История
СССР. М., 1968, № 1, с. 227-230.
9626. Штернберг Я.1. 3 юторй русько-угорських вщносин середини XI
ст. И Украшський юторичний журнал, 1983, № 12, с. 84-91.
963. Шушарин В.П. (1924- ) Русско-венгерские отношения в IX в. В кн.:
Международные связи России до XVII в. М., 1961, с. 131-180.
964. Шушарин В.П. Памятники по истории Венгрии и Трансильвании в
XI-XV вв. (составление и пер. источников). В кн.: Хрестоматия по
истории средних веков. Т. 2 (X-XV века). М., 1963, с. 708-726, 734-
735, № 1-6, 13.
965. Шушарин В.П. Древнерусское государство в западно- и восточно-
европейских памятниках. В кн.: Древнерусское государство и его
международное значение. М., 1965, с. 420-452.
966. Шушарин В.П. Венгерские племена до прихода в Среднее Подунавье;
Поселение венгерских племен в Среднем Подунавье; Образование
раннефеодального венгерского государства (конец IX — начало XI
в.); Складывание и оформление феодальных отношений. Раннефео-
дальная монархия (XI — середина XIII в.); Культура XI-XV вв. В кн.:
История Венгрии. Т. 1. М., 1971, с. 37-148, 255-296.
967. Шушарин В.П. Этническая история Восточного Прикарпатья в
LX-XII вв. В кн.: Становление раннефеодальных славянских госу-
дарств. Киев, 1972, с. 168-179.
968. Шушарин В.П. Свидетельства письменных памятников королев-
ства Венгрии об этническом составе населения Восточного При-
карпатья первой половины XIII века // История СССР> 1978, №
2, с. 38-53.
969. Шушарин В.П. Венгерское крестьянство XI — первой половины
XIII в. В кн.: История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма.
Т. 1. Формирование феодально-зависимого крестьянства. М.,
1985, с. 373-386.
472
969а. Шушарин В.П. Венгерское крестьянство в середине XIII — ЗО-х
годах XV в. В кн.: История крестьянства в Европе. Эпоха феода-
лизма. Т. 2. Крестьянство Европы в период развитого феодализ-
ма. М., 1986, с. 201-209.
970. Шушарин В.П. Венгрия в XI-XV вв. В кн.: История средних ве-
ков. Т. 1. 2-е изд., перераб. М., 1977, с. 345-351.
971. Шушарин В.П. Христианизация венгров. В кн.: Принятие хри-
стианства народами Центральной и Юго-Восточной Европы и
крещение Руси. М., 1988, с. 159-186.
972. Шушарин В.П. Комментарий к гл. 3, 8, 13, 38, 39, 40, 41 // КБ, с.
284-286, 290-291, 337-339, 391-399.
972а. Шушарин В.П. Венгрия в XI-XV вв. В кн: История средних веков /
Под ред. З.В.Удальцовой и С.П.Карпова. Т. 1. Л., 1990, с. 362-368.
973. Эрдейи И. (1931- ) Новая руническая надпись из Венгрии. В кн.:
Эпиграфика Востока. Т. 12. Л., 1958, с. 59-61.
974. Эрдейи И. Большая Венгрия. К вопросу о пребывании древних
венгров в Башкирии // ДА, т. 8, № 1-4, 1961, с. 307-320.
975. Эрдели И. Проблемы этногенеза древних венгров в свете новых
данных археологии, языкознания и антропологии. Б.м., 1965.
976. Эрдели И. Извлечения из хроники венгерского Анонима // Труды
Удмуртской археологической экспедиции Уральского Гос. Уни-
верситета. Т. 3. Вопросы археологии Урала. Вып. 7. Памятники
Мазунинской культуры. Ижевск, 1967, с. 173-181.
977. Эрдели И. К вопросу о пребывании древних венгров на Кубани.
В кн.: Тезисы III Международного конгресса финно-угроведов.
Таллинн, 1970, с. 5.
978. Эрдели И. Теории венгерских ученых о поволжском происхожде-
нии древних венгров // АЭБ, т. 4, 1971, с. 108-112.
979. Эрдели И. Об археологической культуре древних венгров конца
IX — первой половины X в. н.э. // ПАДУ, 1972, с. 128-144.
980. Эрдели И. Вопросы археологических памятников славян в Фе-
некпусте и ее окрестностях. В кн.: Проблеми сеобе народа у Кар-
патской котлини. Нови Сад, 1978, с. 163-166.
981. Эрдели И. Исчезнувшие народы. Авары // Природа. 1982, № 11 (807),
с. 50-58.
982. Эрдели И. Кабары (кавары) в Карпатском бассейне // СА, 1983,
№ 4, с. 174-181 (могильник в д. Челарево, Югославия, предполо-
жительно — памятник каваров: признаки принадлежности к иу-
даизму; большая степень монголоидности).
983. Эрдели И. Даки, сарматы, германцы, гунны в I-VI вв.; Археология
Венгрии VI-XI вв. В кн: Археология Венгрии. Конец II тысячелетия
до н.э. — I тысячелетие н.э. М., 1986, с. 278-309, 310-346.
984. Юрасовский А.В. К вопросу о степени аутентичности венгерских
грамот XII в. Ипатьевской летописи. В кн.: Древнейшие государ-
ства на территории СССР, 1981. М., 1983, с. 189-194.
473
984а. Юхас П. Начало на историческите контакта между маджари и
прабългари // БУКВ, 1980, с. 47-69.
985. Юхас П. Тюрко-българи и маджари. Влияние на тюрско-българ-
ската култура върху маджарите. София, 1985.
985а. Явдык Л.Н. История Угорской Руси. Варшава, 1904.
9856. Яворский Ю.А. Из истории научного исследования Закарпатской
Руси. Прага, 1928.
986. Ядов В. Стереотип социальный. В кн.: Философская энциклопе-
дия. Т. 5. М., 1970, с. 134.
987. Яцко П. Руськ! могили из поганско! доби в Земплинщиш. В кн.:
Подкарпатска Русь. Ужгород, р. 2, ч. 7, 15.09.1925, стор. 105-109.
988. Яцко П. Володимир, король Болгарии и руського Подкарпатья в
862 г. В кн.: Подкарпатска Русь. Ужгород, р. 4, ч. 7, 1927.
Библиография работ венгерских авторов не претендует на полноту,
поскольку она содержит только работы, на которые имеются ссылки
в тексте данной книги. Более полная библиография работ венгер-
ских авторов помещена в рукописи первого варианта книги, депони-
рованной в Институте Научной Информации по общественным нау-
кам Российской Академии Наук: М., 1990, № 42 891, с. 685-933.
999. Angyal Р. I. Endre es Szent Laszlo biintetotorvenyei. Bp., 1941.
1000. Antoljak St. Pacta ili Concordia od 1102. godine. Zagreb, 1980.
1001. Arato E. (1921-1977). Afeudalis nemzetisegtol a polgari nemzetig. A
magyarorszagi nem magyar nepek nemzeti ideologiajnak elozmenyei.
Bp., 1975.
1002. Arato E. A magyarorszagi nemzetisegek nemzeti ideologiaja. Bp.,
1982.
1016. BakayK. (1940-). A magyar allamalapitas. Bp., 1978.
1039. Bdlint Cs. (1943- ). A kutya a 10-12. szazadi magyar hitvilagban. —
«Mora Ferenc Miizeum Evkonyve». Szeged, 1971,295-315.1.
1047. Bdlint Cs. Regeszeti forrasok. BMF, 1/1, 1976, 84-107, 107-120, 121-
164.1.
1053. Bdlint Cs. Siidungam im 10. Jahrhundert. Bp., 1991 (S. 159-193:
Bjelobrdo).
1054. Balogh J. (1892-1944). Szent Gellert es a «Symphonia Ungarorum». —
MNy, 1926, 189-196, 266-273.1.
1055. Balogh J. Nemzet es a nemzetkozieseg Szent Istvan Intelmeiben. —
ПК, 1927, 1-10.1.
1056. Balogh J. Szent Istvan a «bekefejdelem». — MNy, 1927,452-461.1.
1057. Balogh J. Szent Istvan kiraly es a «Roma-eszme». — «Budapesti
Szemle», 1927, 89-95.1.
474
1058. Balogh J. Szent Istvan politikai tesztamentuma. — «Minerva». Bp.,
1930, 129-164.1.; 1931,39-51, 106-114.1.
1059. Balogh J. Mit tudunk a szentistvani Intelmek szerzojerol? — MNy, 1931,
159-165.1.
1062. Balogh J. Szent Istvan Intelmeinek forrasai. In: Emlekkonyv Szent
Istvan... 2.k. Bp., 1938, 235-265.1.
1063. Balogh J. «Ratio» es «mos», a romai jogmegujulasanak nyomai a
szentistvani Intelmekben.- EPhK, 1943.
1074. Barczi G. (1894-1975). Atihanyi alapitolevel mint nyelvi emlek. Bp., 1951.
1075. Barczi G. A magyar szokincs eredete, 2., bov. kiadas. Bp., 1958.
1077. Barczi G. A magyar nyelv eletrajza, 3. kiad. Bp., 1975.
1082. Barisic F. Le siege de Constantinople par les Avares et les Slaves en
626. — «Byzantion», t. 24. Bruxelles, 1956, p. 371-395.
1083. Bamea L (p. 7-335; 681-1186), §tefanescu §t. (p. 337-377; 1186-
1417). Bizantini, Romani §i Bulgari la Dunarea de Jos. Buc., 1971.
1091. Bartha A. (1927-). A 9-10. szazadi magyar tarsadalom. Bp., 1968.
1091. Bartha A. Kelet-Europa es ostortenetiink. — «Valosag». Bp., 1969, № 12,
64-72.1.
1101. Bartha A. A dakoroman kontinuitas problemai. — «Magyar
Tudomany». Bp., 1977, № 2, 145-156.1.
1108. Bartha A. A. magyar nep ostortenete. In: Magyarorszag tortenete. Bp.,
1984, 1/1,375-574; 1/2, 1607-1623.1.
1109. Bartha A. A magyar nep ostortenete. Bp., 1988.
1116. Bartoniek E. (1894-1957). A magyar kiralyvalasztasi jog a
kozepkorban. Sz, Bp., 1936, 359-406.1.
1117. Bartoniek E. A kiraJyi hatalom eredeterol.- Sz, 1936,481-496.1.
1122. Bartucz L. (1885-1966). Magyar faj — magyar ember. Bp., 1939.
1133. Belitzky J. A magyar torzsek es nemzetsegek vandorlasa. — BE, 5. k.,
1932, 53-83.1.
1134. Belitzky J. A nygatdunarituli es felvideki besenyo telelepek. In:
«Domanovszky Sandor Emlekkonyv...» Bp., 1937, 59-95.1.
1135. Belitzky J. Nyugatmagyarorszag vedelmi rendszere es hataromepei a
kozepkorban. — BE, 4.k., 1934.
1141. Bendejy L. (1904-1977). Azismeretlen Julianusz. Bp., 1936.
1142. Bendejy L. Fontes authentici itinera (1235-1238) fr. Juliani illustrantes.
Bp., 1937.
1143. Bendejy L. Aeneas Sylvius Piccolomini magyaijai. — «Turan», 20-
21.k. Bp., 1937-38, 138-153.1.
1144. Bendejy L. Seta a kaukazusi magyarsag fovarosaban. In: «А
Foldgomb». Bp., 1939, 240-245.1.
1145. Bendejy L. Magyser, Jeretany fejedelem szekvarosa. — «Turan». Bp.,
1939, 132-139.1.
475
1146. Bendejy L. Kunmagyaria. Akaukazusi magyarsag tortenete. Bp., 1941.
1147. Bendejy L. A magyarsag kaukazusi oshazaja. Bp., 1942.
1148. Bendejy L. Szallam tolmacs kuldetese Nagy Sandor falahoz (Gog es
Magog fala). Bp., 1941.
1149. Bendejy L. Anonymus Gesta Hungarorumjanak uj, hasonmas kiadasa.
— «Leveltari Szemle». Bp., 1976, 219-224.1.
1150. Benko L. Az Anonymusi hagyomany es a Csepel nev eredete. — MNy,
1962, 134-146, 292-305.1.
1151. Benko L, A magyarsag honfoglalaselotti tortenetehez Leved es Etelkoz
kapcsan. — MNy, 1984, 389-419.1.
1152. Benko L. Zur Geschichte des Ungartums vor der Landnahme im
Zusammenhang mit Leved und Etelkoz. — «Acta Linguistica» Ac. Sc.
Hung. Bp., 1984, S. 153-198.
1156. Benko L. Le sedi degli Ungari nel secolo nono. In: «Popoli delle steppe:
Unni, Avari, Ungari». Settimane di studi 35. Spoleto, 1988, p. 283-306.
1157. Berenik A. A felremagyarazatott Anonymus, I, II, III. — «Eletiink».
Szombathely, 1991, № 10, 935-947.1.; № 11, 1037-1046.1.; №12,
1129-1144, 1992, № 8-9, 873-887.1.
1158. BerrarJ. Noi neveink 1400-ig. — MNy, 1951, 154-214.1.
1159. Berry V.G. Odo of Deuil: «De profectione Ludovici VII in Orientem».
New York, 1948.
1160. Berze Nagy J. (1879-1946). A csodaszarvas mondaja. — E, 1927, 65-,
145-
1167. Boba I. (1919-1996). Saint Andreas-Zoerard: a Pole or an Istrian? —
UngJ, Bd. 7, 1977, p. 65-71.
1168. Bodor A. (1915-). Szent Gellert Deliberatiojanak foforrasa. — Sz,
1942, 173-227.1.
1169. Bodor Gy. Ablakok. — MKelN, 1988, 56-60.1.
1192. Bollok J. A Thonuzoba-legenda tortenelmi hitele. — Sz, 1979, № 1,
97-107.1.
1193. Bollok J. Meg egyszer Thonuzobarol. Valasz Szegfu Laszlonak. — Sz,
1982, №5, 1078-1090.1.
1195. Bona I. (1930-). Cundpald fecit. A petohazi kehely es a frank terites
kezdetei a Dunantulon, 1-4. — «Soproni Szemle», 1964, № 2, 127-
133.1.; № 3, 218-233.1.; № 4, 319-328.1.; 1965, № 1, 32-41.1.
1205. Bona I. Das erste Auftreten der Bulgaren im Karpatenbecken. In:
«Turkic-Bulgarian-Hungarian Relations». Bp., 1981, s. 79-112.
1206. Bona I. A nepvandorlaskor es korai kozepkor tortenete Magyarorsza-
gon. In: «Magyarorszag tortenete», 1/1, 2. Bp., 1984, 265-373, 1586-
1606.1.
1207. Bona I. Daciatol Erdoelveig. A nepvandorlas kora Erdelyben, 271-896.
In: «Erdely tortenete», l.k. Bp., 1986, 107-234, 565-582.1.
476
1208. Bonis Gy. (1914-1985). Szent Istvan torvenyeinek onallosaga. — Sz,
1938,433-487.1.
1209. Bonis Gy. Elso torvenyeink sorsa es az egyhazi menedekjog. —
«Regnum». Bp., 1938-39.
1212. Bonis Gy. Istvan kiraly. Bp., 1956.
1217. Bonis Gy. Kozepkori jogunk elemei. Romai jog, kanonjog, szokasjog.
Bp., 1972.
1218. Bonkaid S. (1880-1959). A szlavok. A szlav nepek es a szlav kerdes
ismertetese. Bp., 1915.
1219. Bonkaid S. A rutenek. (Ruszinok). S.I., s.a.
1220. Bonkalo S. A magyar ruthenek. Bp., 1920.
1221. Bonkalo S. Die ungamlandischen Ruthenen. — «Ungarische
Jahrbiicher». Brl-Lpz, 1921, № 3, S. 215-232; № 4, S. 313-341.
1222. Bonkalo S. Die Ansiedlung der ungamlandischen Ruthenen. —
«Ungarische Jahrbiicher». Brl-Lpz, 1921, Bd. 1.
1223. Bonkalo S. A karpataljai ruten irodalom es muvelodes. Pecs, 1935.
1224. Borzsakl. Kicsiny a bors, de eros. — MNy, 1953, 105-108.1.
1225. Borzsakl. A Nagy Sandor-hagyomany Magyarorszagon. Bp., 1984.
1226. Bokonyi S. Magyar allattartas a honfoglalas koraban. — Hreg, 1994,
225-233.1.
1227. Brezeanu St. «Romani» §i «Blachi» la Anonymus. Istorie §i ideologic
politic! — «Revista de istorie». Buc., 1981, p. 1313-1340.
1249. Brezeanu St. Les Roumains et «le silence des sources» dans le «millenaire
obscur». — «Revue Roumanie dHistoire», Buc., 1982, № 3-4, p. 387-403.
1250. Buday A. Van-e alapja a dako-roman kontinuitas elmeletenek? — In:
«EmlekkonyvgrofKlebelsbergKuno...». Bp., 1925, 127-137.1.
1255. Budinsky-Kricka V., Fettich N. (1900-1970). Das altungarische
Fiirstengrab von Zemplin. Bratislava, 1973.
1264. Chalikova E.A. (1930-1977), Chalikov A.H. Altungam an der Kama
und im Ural (Das Graberfeld von Bolschie Tigani). Bp., 1981 (S. 94-
95: Halikov A.H. Osmagyarok a Kama es az Ural videken).
1265. Chaloupecky V. (1882-1951). Stare Slovensko. Bratislava, 1923.
1272. Chropovsky В. (1926-). Slovensko naiisvite dejin. Bratislava, 1970.
1273. Ceausescu I. Transilvania, de la daci pina in zilele noastre. In: «File
din istoria militara a poporului roman». Buc., 1983, v. 11, p. 560-610.
1274. Cigada S. La leggenda mediavale del Cervo Bianco e le origine della
«matiere de Bretagne». In: «Atti» della Accad. Nazionale Lincei,
scienze morale, ser. 8, v. 12, 1. Roma, 1965.
1279. Cilinska Z., Rejholcova M. Nove Zamky. In: «Vyznamne slovenske
naleziska na Slovensku». Bratislava, 1978, s. 148-154.
1280. Ciurea D. (1914- ). Sur Г historiographic de la Hongrie au Moyen Age.
In: «Le Moyen Age», 78, 1982, p. 115-121.
477
1281. Cordt E. Attila — Flagellum Dei, Etzel, Atli. Zur Darstellung des
Hunnenkonigs in Sage und Chronistik. Trieste, 1984.
1291. Csallany D. (1903-1977). Archaologische Denkmaler der Awarenzeit
im Mitteteuropa. Schriftum undFundorte. Bp., 1956.
1292. Csallany D. Archaologische Denkmaler der Gepiden im Mitteldonau-
becken, 454-568, u.Z. Bp., 1963.
1294. Csapodi Cs. Az Anonymus-kerdes tortenete. Bp., 1978/
1303. Csoka J.L. (1904-1980). A pannonhalmi alapitolevel interpolalasa. —
LK, 1961, 83-98.1.
1304. Csoka J.L. Ki volt Anonymus? — MNy, 1962, № 2,153-159.1.; № 3, 336-
346.1.
1306. Csoka J.L. Szent Istvan Intelmeinek es tdrvenyeinek szerzosege. —
«Vigilia». Bp., 1964, № 8,453-462.1.
1307. Csoka J.L. A latin nyelvu torteneti irodalom kialakulasa
Magyarorszagon a 11-14. szazadban. Bp., 1967.
1308. Csoka J.L. Szent Gellert kisebb es nagyobb legendajanak
keletkezestortenete. — KKKK, 1974,137-145.1.
1309. Csoka J.L. Eszrevetelek а «Р. dictus magister» ertelmezesenek
(Anonymus hovatartozasa). — ПК, 1976, № 2,194-201.1.
1310. Csoka J.L. Szent Benedek fiainak vilagtortenete kiilonos tekintettel
Magyarorszagra, 1. k., 7-462.1—1243; 2. k„ 471-973.1. S.a., s.l. (An:
377-380.1).
1319. CsudayJ., Letmanyi N. A honfoglalas. Bp., 1909.
1321. Czebe Gy. (1887-1930). A veszpremvolgyi oklevel gorog szovege. Bp.,
1916.
1322. Czegledy K. (-1996). A magyarsag Del-Oroszorszagban.; Keleten
maradt toredekek; A magyar ostortenet mohamedan forrasai. In: «А
magyarsag ostortenete». Bp., 1943 (Repr.: 1986), 100-122, 154-177,
240-242.1.
1324. Czegledy K. Termatzous. — «Acta Antiqua» Ac.Sc.Hung., t. 10, № 1-
2, 1962, p. 79-84.
1327. Czegledy K. Magyar ostdrteneti tanulmanyok. Bp., 1985.
1328. Daicoviciu C. (1898-1973). Dacica. Studii ;i articole privind istoria
veche a pamintului romanesc. Cluj, 1969.
1329. Darko J. (1880-1940). Boles Leo Taktikajanak hitelessege magyar
torteneti szempontbol. Bp., 1915.
1339. Darko J. Zur Frage der urmagyarischen und urbulgarischen Bezie-
hungen. — «Korosi Csoma archivum», l.k. (1921-1925), №4 (1923),
c. 292-301.
1340. Darko J. Zur Frage der urmagyarischen und urbulgarischen Bezie-
hungen/- KCsA, l.k. (1921-1925), N 4, (1923), S. 292-302.
478
1343. Dark6 E. Die Ubersiedlumg der Walachen von Siiden nach Norden der
Dunau. In: «Sbomik v pamet na prof. Petar Nikov». Sofia, 1940, c. 172-
180.
1347. Deer J. (1905-1972). Eszrevetelek. — Sz, 1927, 381-395.1.
1348. Deir J. A magyar torzsszdvetseg es patrimonialis kiralysag kulpoliti-
kaja(1196). Kaposvar, 1928 (11.1.: An; 1091: 84-87.1.).
1352. DeirJ. Heidnisches und christliches in der altungarischen Monarchic.
Szeged, 1924.
1353. Deer J. Kdzossegerzes es nemzettudat a 11-12. szazadi Magyaro-
rszagon. — BE, 4. k„ 1934, 93-111.1.
1356. Deer J. Die Anfange der ungarisch-kroatischen Staatsgemeinschaft -
AECO, t. 2, 1936, S. 5-45.
1359. Deer J. Pogany magyarsag — kereszteny magyarsag. Bp., [1928]
(Repr.: 1993).
1362. Deer J. A szentistvanyi Intelmek kerdesehez. — Sz, 1942,435-452.1.
1367. Deer J. A 9. szazadi magyar tortenet idorendjehez. — Sz, 1945-46, 3-
20.1.
1368. Deer J. Le probleme du chapitre 38 du «Administrando Imperio». —
«Annuaire de 1'Institute de Philologie et d’histoire Orientate et Slaves»,
t. 12. Bruxelles, 1952, p. 93-121.
1373. Deer J. Aachen und die Herrschersitze der Arpaden. — «Mitteilungen
des Institute fur osterreichische Geschichte». Bd. 79. Wien, 1971, s. 1-
56 (s. 54-56: Exkurs II: Die Gesta Hungarorum und die Historia...).
1374. Deer J. A kozepkori Erdely. — 6E, 1986, 23-50.1. (Magyar Szemle,
1934, 194-205.1.).
1382. Deri B. «...Et pigmenta multa habebant». Megjegyzesek P. mester
forrasanak nehany kerdesehez. — MKsz, 1983,223-236.1.
1389. Dienes 1. (1929-1996). A honfoglalo magyarok. Bp., 1978.
1405. Domanovszky S. (1877-1956). Kezai Simon mester kronikaja.
Forrastanulmany. Bp., 1906.
1409. Domanovszky S. Anonymus es a II. Geza-korabeli Gesta. — Sz, 1933,
38-54, 163-184.1.
1412. Domokos P. (1936- ). Szkitiatol Lapponiaig. A nyelvrokonsag es az
ostortenet kerdeskdrenek visszhangja irodalmunkban. Bp., 1990 (19-
21.1.: An).
1420. Ddmotdr T. (1914- ). Nemzeti jelleg, etnikai csoport. — «Magyar
Tudomany». Bp., 1961, 241-244.1.
1429. DrUgan J.C. Istoria Romanilor. Buc., 1993 (p. 73: An).
1430. Du Nay A. The Early History of the Rumanian Language. Lake Bluff,
Ill., USA, 1977.
1431. Diimmerth D. (1925-). Almos fejedelem mitosza es valosaga. — FK,
1971,404-430.1.
479
1432. Dilmmerth D. A magyar fejedelemseg keletkezese es eszmevilaga. —
«Egyetemi Konyvtar Evkonyve», 6.k., 1973, 205-221.1.
1433. Dilmmert D. Az Arpadok nyomaban. Bp., 1977.
1448. Eckhardt S. (1890-1969). Attila a mondaban; A magyar Attila. In:
«Attila es hunjai». Bp., 1940, 185-216, 307-315.1.
1462. Ekblom R. Alfred the Great as geographer. - «Studia Neophilologica»,
t. 14, N 1-3 (1941-42). Uppsala, 1942, p. 115-144 (Transl.: p. 116-
120).
1463. Eisenhut IV. Spatantike Troja-Erzahlungen — mit einen Ausblick auf
die mittelalterliche Troja-Literatur. — «Mittellateiniches Jahrbuch»,
18, 1983, S. 1-28.
1464. Elekes L. (1914-1982). A kozepkori magyar allam tortenete
megalapitasatol mohacsi bukasaig. Bp., 1964.
1465. Elekes L. A roman fejlodes alapvetese. — Sz, 1940, 278-313, 361-
404.1.
1466. Elekes L. A roman tortenetiras valsaga. — Sz, 1940, 30-83.1.
1467. Elekes L. Aromanok «torteneti elettere». — Sz, 1944, 79-94.1.
1468. Elter I. Magyarorszag Idrisi fbldrajzi moveben. — AHSz, t. 82, 1985,
53-62.1.
1469. Ember O. A szekelyek eredetenek irodalom es annak hatasa a nemzeti
nepi torekvesekre. Debrecen, 1940.
1479. Erdelyi I. (1931- ). Forschungen auf awarenzeitlichen Siedlungen. —
«Mi^dzynarodowy kongres archeologii slowianskiej», I, t. 3. Wroclaw,
s. 163-171.
1485. Erdelyi I. Zur Frage der Lokalisation der Wohnorte der Ungamtums.
— «Mitteilungen des Archaologischen Instituts...». Bp., 1976, Bd. 5,
S. 117-128.
1486. Erdelyi I. Zur Frage der ethnischen Grenzen des landnehmenden
Ungamtums. — «Mitteilungen des Archaologischen Instituts...».
Bd.. 6, Bp„ 1977, 75-79. 1., Tafel.
1495. Erdelyi I. Az avarsag es Kelet a regeszeti forrasok tiikreben. Bp., 1982.
1507. Erdelyi I. (1868-1917). Magyarorszag tarsadalma a 11. szazadi
torvenyeiben. Bp., 1907.
1520. Erdelyi L. Szent Imre es kora. Bp., 1930.
1521. Erdelyi L. Szent Imre legendaja. Bp., 1930.
1522. Erdelyi L. Anonymus, III. Belajegyzoje. Szeged, 1933.
1526. Erdelyi L. Magyarooszag torvenyei. Bp., 1942.
1535. Erszegi G., Solymosi L. A magyar nep 6stdrtenetd=es megtelepedese a
Karpat-medenceben. — Az Arpadok kiralysaga (— 1196). In: «Magy-
arorszag torteneti kronologiaja», l.k. Bp., 1983, 67-124.1.
1536. Ery K. A Karpat-medence embertani kepe a honfoglalas koraban. —
Hreg, 1994, 217-224, 291-302.1.
480
1546. Falvy Z. Enekmondok a kozepkori Magyarorszagon. — FK, 1961, 86-
106.1.
1547. Falvy Z. Spielleute im mittelalterlichen Ungam. — «Studia musicolo-
gica», 1. k. Bp., 1961, s. 29-64.
1549. Fasoli G. La incursioni ungherese in Europa nel secolo 10. Firenze,
1945.
1554. Feher G. (1890-1955). Bulgarisch-ungarische Beziehungen in den 5-
11. Jahrhunderten. — «Keleti Szemle». Bp., 1921, s. 144-156.
1559. Feher G. A bolgar-torok muveltseg emlekei es a magyar ostorteneti
vonatkozasai. Bp., 1931.
1560. Feher G. A bolgar-torokok kapcsolatai a magyarsaggal es a legiijabb
magyar ostorteneti kutatas. — Sz, 1935, 512-553.1.
1561. Feher G. A bolgar-torokok szerepe es muveltsege. Bp., 1940.
1562. Feher G., GdllnerA. Magyarok es bolgarok. Bp., 1942.
1570. Feher G., Ёгу K.t Kralovanszky A. (1929- ). A Kozep-Duna-medence
magyar honfoglalas - es korai Arpadkori sirleletei. Leletkataszter. Bp.,
1962.
1574. Fejerpataky L. (1857-1923). A pannonhalmi apatsag alapito oklevele.
Bp., 1873.
1577. Fekete Nagy A. (1900-1969). A Szepesseg teriileti es tarsadalmi
kialakulasa. Bp., 1934.
1578. Fekete Nagy A. L’immigration des Roumains sur le sol de la Hongrie
historique. In: «Documenta historiam valachorum in Hungaria
illustrantia usque ad annum 1400». Bp., 1941, p. XXVIII-XLI.
1580. FencsikL Szent Gellert helye a filozofia tortenelmeben. Bp., 1918.
1586. Ferenczy E. A magyar fold nepeinek tortenete a honfoglalasig. Bp.,
1958.
1587. Ferincz I. Szlav forrasok. — BMF, 1/2, 1976, 200-210.1.
1602. Fettich N. (1900-1971). Das awarenzeitliche Graberfeld von Pilis-
Marot-Basaharc. Bp., 1965.
1617. Fodor F. (1888-1962). Adatok a magyar gyepiik foldrajzahoz. — HK,
1936, 113-144.
1626. Fodor I. (1943-). Verecke hires utjan... A magyar nep ostortenete es a
honfoglalas., 2.kiad. Bp., 1980.
1630. Fodor I. Bolgar-torok jovevenyszavaink es regeszet. — MOT, 1977,
79-114.1.
1631. Fodor L Ou le dominicain Julien de Hongrie retrouva-t-il les Hongrois
de 1’Est? In: «Les anciens hongroises». Bp., 1977, p. 9-20.
1632. Fodor I. A magyarsag szuletese. Bp., 1992.
1633. Fodor I. Kazarok es kabarok. — MKelN, 1988, 61-105.1.
1634. Fodor I. Leletek Magna Hungariatol Etelkozig. — Hreg, 1994, 47-65.1.
1635. Fodor I. Al osmagyarsag etnikai tudata. — MKNy, 1996, 23-34.1.
16 — 1796
481
1642. Foltin J. A Zasty-i apaisag 11. szazadi alapito oklevelenek taglalata
ismeretlen helyenek meghatarozasa. Eger, 1883.
1645. FoJdes P. Ha az osi kronikak igazat mondanak. A honfoglald vezerek
nyomaban. Bp., 1983.
1646. Foldes P. Vallanak az osi kronikak. Az 900 eves dsforrasok. Bp., 1986
(An: 12, 58-62, 273-274.1.).
1649. Fraknoi V. (1843-1924). A kiralyi tronorokles rendje az Arpadok
koraban. Bp., 1912.
1654. Filgedi E. (1916-1992). Avarok es morva-szlavok. — «Archaelogiai
Ertesito», 7-9.k. Bp., 1948, 312-338.1.
1667. Filgedi L. A befogado: a kozepkori magyar kiralysag. — «Tortenelmi
Szemle». Bp., 1979, № 2, 355-376.1.
1672. Filgedi L. Tumiere im mittelalterlichen Ungam. In: «Das ritterliche
Tumier im Mittelalter». Gottingen, 1985, s. 390-400.
1688. Gardonyi A. (1874-1946). Buda es tatarjaras elott. Bp., 1942.
1699. Gerics J. (1931-). Adalekok a Kezai-kronika problemainak megol-
dashoz. — «Annales» Universitatis Scientiarum Budapestiensis..., sec-
tio historica, t. 1, 1957, 106-134.1.
1704. Gerics J. Legkorabbi Gesta-szekreszteseink keletkezesrendjenek pro-
blemai. Bp., 1961.
1706. Gerics J. Kronikaink es a Szent Laszlo-legenda szovegkapcsolatai. —
KKKK, 1974, 112-126.1.
1711. Gerics J. A nobilis fogalmanak ertelmezesenek Szent Laszlo II.
torvenyeben. In: «dsszehasonlito jogtortenete». Bp., 1983,63-66.1.
1714. Gerics J. Egyhaz, allam es gondolkodas Magyarorsagon a kozepkor-
ban. Bp., 1995.
1715. Gherghel I. Zur Frage der Urheimat der Rumanen. Wien, 1910.
1726. Gliick E. Considerajii privind izvoarele istorie scrise referitoare la
ducatul lui Ahtum. — «Ziridava», v. 11,1979, p. 243-277.
1727. Gombocz Z. (1877-1935). Die bulgarisch-tiirkische Lehnwbrter in der
ungarischen Sprache. Helsinki, 1912.
1730. Combocz Z. A pannoniai avarok nyelverol. — MNy, 1916, 97-102.1.
1731. Gombocz Z. A magyar oshaza es a nemzeti hagyomany. I: Scythia. —
NyK, 45.k„ 1918, 129-194.1.
1732. Gombocz Z. A bolgar-kerdes es a magyar hunmonda. — MNy, 1921,
15-21.1.
1733. Gombocz Z. A magyar oshaza es a nemzeti hagyomany, II: Magna
Hungaria. — NyK, 46. k„ 1923, 1-33.1
1734. Gombocz Z. A magyar oshaza es a nemzeti hagyomany, III: Jugria. —
NyK, 1926, 168-193.1.
1735. Gombocz Z. Osszegyujott muvei, l.k. Bp., 1938.
1736. Gombocz Z. Honfoglalaselotti torok jovevenyszavaink. Bp., 1962.
482
1738. Gombos F.A. (1873-1938). Tortenetiink elso szazadaibol. — Sz, 1911,
497-512, 568-585.1.
1739. Combos F.A. A honfoglalo magyarok italiai kalandozasa, 898-904. —
HK, 1927,429-519.1.
1744. Grafenauer B. (1916-). Nekaj vprasanj iz dobe naseljevanja juznih
slovanov. — «Zgodovinski Casopis», zv. 6-7, Ljubljana, 1950, s. 23-
123.
1747. Grafenauer B. Zgodovina slovenskega naroda, 2 in dop. izd., v. 1.
Ljubljana, 1964.
1754. Graus F. Empire de Grand-Moravie, sa situation dans 1’Europe de
1’epoque et sa structure interieure. In: «Das Grossmahrische Reich».
Praha, 1966, p. 133-219.
1756. Graus F. Troja und trojanische Herkunftssage im Mittelalter. In:
«Kontinuitat und Transformation der Antike im Mittelalter».
Sigmaringen, 1989, s. 24-44.
1764. Grivec F., Tomsic F. Constantinus et Methodius Thessalonicenses.
Fontes. Zagreb, 1960.
1772. Gunda B. (1911-). Balkanische Zusammenhange der rumanischen
Volkskultur der Siidkarpaten. — AECO, Bd., 8, Hf. 1-2. Bp.,-Lpz.,
1942, s. 262-270.
1773. Gunda B. Die Uransassigkeit des Rumanentums in Siebenbiigen im Lichte
rumanischen Volkskultur der Siidkarpaten. — AECC, bd. 8, hf 3-4, s. 504-
512.
1774. Gunda B. Ursprung der Moldau-Ungam. — FSN, 1987, s. 267-287.
1777. Guoth K. (1912-1949). Egy forras ket tortenelemszemlelet tiikrben. —
Sz, 1942, 43-46.1.
1778. Guoth K. Megoldando kerdesek az Intelmekben. — Sz, 1942,1-40.1.
1779. Guoth K. Eszmeny es valosag Arpadkori kiralylegendainkban.
Kolozsvar, 1944.
1785. GyoniM. (1913-1955). Aparistrioni «allamakakulatok» etnikai jellege.
Bp., 1942.
1787. Gyoni M. Archaizalo nepnev es etnikai valosag Anna Komnene
Alexiasaban. Bp., 1944.
1788. Gyoni M. Zur Frage der rumanischen Staatsbildungen (Archaisirende
Volknamen und ethnische Wirklichkeit in der «Alexias» von Anna
Komnene). — AECO, Bd. 9-10. Bp., 1943-44, S. 83-188.
1791. Gyoni M. Les Volochs des Annales primitives de Kiev. — «Etudes
Slaves et Roumaines», V. 2. Bp., 1949, p. 52-92.
1793. Gyorffy Gy. (1917-). A szekelyek eredete es telepiilesuk tortenete. In:
«Erdely es nepei». Bp., 1941, 35-86.1.
1794. Gyorffy Gy. A kun es koman nepnev eredetenek kerdesehez. —
«Antiquitas Hungarica». T. 2. Bp., 1948, 158-176.1.
483
16»
1795. Gydrjjy Gy. Kronikaink es a magyar ostortenet (3-180.1.: Bp., 1948).
Regi kerdesek — uj valaszok (181-237.1.). Bp., 1993.
1797. Gydrjjy Gy. A Szavaszentdemeteri gorog monostor 12. Szazadi birtok
osszeirasa. — «А MTA Tarsadalmi-Torteneti Tudomanyok (II.)
Osztalyanak Kozlemenyei». Bp., 2.k. № 3-4, 1952, 325-362.1.; 3.k. №
1, 1953, 69-104.
1801. Gydrjjy Gy. A tihanyi alapitolevel foldrajzi nev-azonositasaihoz. In:
«Emlekkonyv Pais Dezso...». Bp., 1956,407-415.1.
1805. Gydrjjy Gy. Tanulmanyok a magyar allam eredeterol. Bp., 1959.
1807. Gydrjjy Gy. Einwohnerzahl und Bevolkerungsdichte in Ungam bis zum
Anfang des 14. Jahrhunderts. In: «Etudes Historiques». V. 1, Bp.
1960, S. 163-192.
1813. Gydrjjy Gy. Magyaroszag nepessege a honfoglalastol a 14. szazad
kozepeig. In: «Magyarorszag torteneti demografiaja. Magyarotszag
nepessege a honfoglalastol 1949-ig». Bp., 1963, 45-62, 414-416.1.
1817. Gydrjjy Gy. [Rec.: N 2759]. — Sz, 1964, № 1-2, 248-253.1.
1818. Gydrjjy Gy. Formation d’Etats au 9-e siecle suivant le «Gesta Hungarorum»
du Notaire Anonyme. In: «Nouvelles etudes historiques». V. 1. Bp., 1965,
p. 27-53.
1820. Gydrjjy Gy. Honfoglalas elotti nepek es orszagok Anonymus Gesta
Hungarorumban. — E, 1965, № 3, 411-421.
1821. Gydrjjy Gy. Az Arpad-kori Magyarorszag torteneti foldrajza. Bp., 1. r.-
1966; 2. r- 1987; 3. r. - 1987.
1834. Gydrjjy Gy. Szlavonia kialakulasanak oklevelkritikai vizsgalata. —
LK, 1970, 223-239.1.
1835. Gydrjjy Gy. A honfoglalo magyarok telepulesi rendjerol. —
«Archaelogiai Ertesito». Bp., 1970, № 2, 191-238.1.
1840. Gydrjjy Gy. A szekesfehervari latinok betelepiilesenek kerdese. In:
«Szekesfehervar evszazadai». 2. k. Szekesfehervar, 1972, 37-42.1.
1845. Gydrjjy Gy. A honfoglalasrol ujabb toteneti kutatasok tiikreben. —
«Valosag». Bp., 1973, № 7, 1-16.1.
1856. Gydrjjy Gy. Istvan kiraly es muve, 2. kiad. Bp., 1986.
1878. Gydrjjy Gy. Honfoglalas es megtelepedes: A kalandozasok kora;
Allamszervezes; Az uj tarsadalmi rend valsaga, tronkiizdelmek; A
magyar allam megszilardulasa. In: «Magyarorszag tortenete», 1/1-2.
Bp., 1984, 577-888, 893-1006, 1624-1677.1.
1881. Gydrjjy Gy. Levedia es Etelkoz kerdesehez. — Tan, 1985, 3-7.1.; MNy,
1984, 385-389.1.
1882. Gydrjjy Gy. Bevezetes. - Bevezetes a masodik kiadashoz. In: A
magyarok elodeirol es a honfoglalasrol. Bp., 1986, 5-20. 21-46.L.
1884. Gydrjjy Gy. Anonymus. Rejtely avagy torteneti forras? Valogatott
tanulmanyok. Bp., 1988.
484
1885. GyorJJy Gy. A magyarsag keleti elemei. Bp., 1990.
1886. GyorJJy Gy. Az Arpad-kori magyar kronikak. — Sz, 1993, № 3-4, 391-
412.1.
1887. Gydrjjy Gy. Honfoglalo fejedelmeink es a vezerek. Mitoszok, legalizalo
tortenetek es egykoni feljegyzesek. — «Magyar Tudomany». Bp., 1993,
№2, 136-149.1.
1888. Gydrjjy Gy. Valasz /Kristo Gy.: «Magyar Tudomany». Bp., 1993, № 6,
723-726.1./. — «Magyar Tudomany». Bp., 1993, № 6, 726-731.1.
1889. Gydrjjy Gy. Honfoglalas es megtelepedes. — Honf, 1996,45-65.1.
1890. GyorJJy Gy. A steppei nomadoktol a magyar allamig. — «Tortenelmi
Szemle». Bp., 1987/88, № 4, 516-520.1.
1891. Gyory J. (1908-1973). P. mester franciaorszagi olvasmanyai. — «Ma-
gyarsagtudomany», 1. k. Bp., 1942.
1892. Gyory J. (1908-1973). Gesta regum - gesta nobilium. Bp., 1948.
1893. Hadrovics L. (1910-). Magyarok es horvatok. — Magyarok es Keleteu-
ropa. Bp., 1947, 143-156.1.
1912. Halikova J.A. Volgai Bulgaria es a 10. szazadi Magyarorszag nepes-
segy etnikai rokonsaganak kerdesehez. — «А Hajdiisagi Miizeum
Evkonyve». Hajduboszormeny, 1973, 21-33.1.
1913. Halikova J.A. A honfoglalo magyarokehoz hasonlo temetolelet a Kama
menten. — «Elet es Tudomany». Bp., 1975, № 5, 211-213.1.
1914. Halikova J.A. Osmagyar temeto a Kama menten. — «Archaelogiai
Ertesito». Bp., 1976, 53-78.1.
1915. Halikova J.A. Altungam an der Kama und im Ural. Bp., 1981.
1921. Hampel J. (1849-1913). Ujabb tanulmanyok a honfoglalasi kor emleke-
irol. Bp., 1907.
1932. HarmattaJ. (1917-). Adatok az avar hring kerdesehez. — «Archaeolo-
giai Ertesito». Bp., 1960, № 1, 63-64.1.
1938. Harmatta J. Latin ifasbeliseg es nyelvi szubztratum a kozepkori
Magyarorszagon. — «Antik Tanulmanyok». Bp., 1976, № 1, 75-81.1.
1939. Harmatta J. Anonymus a magyarok kijovetelerol. — «Antik Tanulma-
nyok» Bp., 1977, № 2, 206-22Q.1.
1941. Harmatta J. Erudition, tradition orale et realite geographique (Le recit
sur 1’exode des Hongrois chez Anonyme). — «Acta Antiqua» Ac. Sc.
Hung., t. 27, № 1-3, 1979, p. 285-303.
1942. Harmatta J. Az avarok nyelvenek kerdes6hez. — «Antik Tanulma-
nyok», 30. к., № 1, 1983, 71-84.1.
1943. Harmatta J. Lebedia es Atelkuzu. — MNy, 1984, 419-431.1.; Tan,
1985, 38-49.1.
1944. Hathazi G. Az Arpad-kori magyar hadszervezet nomad elemeinek ku-
tatasahoz. Abesenyok. — HK, 1990, 22-60.1.
485
1947. Havasne Bede P. Az elso magyar oshazakereso expedicio 750.
evforduloja. - «Foldrajzi Kozlemenyek». Bp., 1984, N 3,294-296.1.
1951. Havlik L. Slovane vo Vychodni marce v 9.-10. stol. - «Slavia Antiqua»,
t. 11. Poznan, 1964.
1952. Havlik L. Morava v 9.-10. stoleti. К problematice politickeho postaveni,
socialni a vladrii struktury a ogranizace. Praha, 1978 (s. 94-101...
upadek).
1954. Hazai Gy. Notes sur la «Tarih-i Ungurus» de Terdzuman Mahmud. -
«Acta Orientalia» Ac. Sc. Hung., t. 13, 1961, p. 71-87.
1955. Hazai Gy. A «Tarih-i Ungurus» (Magyarorszag tortenete)
feldolgozasanak kerdese. - In: «Szekesfehervar evszazadai», 3.k.
Szekesfehervar, 1977, 31-36.1.
1961. Heilig K.J. Wer war der Anonyme Notar?- BE, 2.k., 1932, S. 1-61.
1968. Herenyi I. Bulcsu nemzetsegenek nyari szallasa az Arpadok koraban.
— Sz, 1971, № 2, 355-386.1.
1969. Herenyi I. A Magyar torzsszdvetseg torzsei es torzsfoli. — Sz, 1982,
№ 1, 62-92.1.
1970. Herenyi I. A kabarok, szekelyek es besenyok szerepe a nyugati vegek
vedelmeben es benepesiteseben. — «Forras». Kecskemet, 1992, № 8,
68-76.1.
1971. Herkenrath R.M. Studien zum Magistertitel in der friihen Stauferzeit.
— «Mitteilungen des Instituts fur osterreichische Geschichte». Bd. 88.
Wien, 1980, s. 3-35.
1975. Hodinka A. (1864-1946). A szerb fejedelemsegek allapota es viszonya
Magyarorszag es Byzanchoz a 12. szazad kozepen (Az 1149. - es evi
hadjaratok). — «Tortenelmi Tar». Bp., 1889, 143-189.1.
1976. Hodinka A. A szerb tortenelem forrasai es elso kora — «Tortenelmi
Tar». Bp., 1891, 529-533.1.; 1892,42-58; 209-225.1.
1979. Hodinka A. Az orosz evkonyvek magyar vonatkozasai. Bp., 1916.
1980. Hodinka A. Adalekok az ungvari var es tartomanya es Ungvar varos
tortenetehez. Ungvar, 1917.
1983. Hofer T. Abirtokba iktatas, ajandekozas kozepkori ritusai es a feherlo-
monda. — MKNy, 1996, 61-66.1.
1985. Hoffman T. Neprajz es feudalizmus. Tanulmanyok. Bp., 1975.
1996. Homan B. (1885-1951). A zagrabi piispdkseg alapitasi eve. — T, 1910,
100-13.1. (№ 2015, 2.k„ 1938, 696-722.1.).
1997. Homan B. A veszprevolgyi 1109. 6vi oklevel hitelessege.- T., 1911,
N 3-4 (N 2015, 2.k., 622-658.1.).
1999. Homan B. A tarsadalmi osztalyok Szent Istvan allamaban. In: № 2015,
l.k., 1938, 420-439.1.
2000. Homan B. A honfoglalo torzsek megtelepedese. — T, 1912, 89-114.1.
(№2015, l.k., 1938, 62-109.1.).
486
2003. Homan В. A magyar nep neve a kozepkori latinsagban. — Tortz. Bp.,
1917, 129-158,240-258.1. (№2015,2.k., 1938, 191-250.1.).
2007. Homan B. A magyarok honfoglalasa es elheiyezkedese. Bp., 1923
(№2015, l.k., 1938, 9-169.1.).
2008. Homan B. Geschichtliches in Niebelungenlied. Brl-Lpz, 1924.
2009. Homan B. A Szent Laszlo-kori Gesta Ungarorum es 12-13. szazadi
leszarmazoi. Bp., 1925.
2011. Homan B. A magyar hun hagyomany es hunmonda. Bp., 1925 (№
2015, 2.k., 1938, 45-150.1.).
2014. Homan В. A II. Geza korabeli nevtelen. — Sz, 1931, 225-232.1.
(№ 2015, 2.k., 1938, 282-291.1.).
2015. Homan B. Munkai. Bp., 1938: l.k.: Magyar kozepkor; 2.k.: Tortenet-
iras es forraskitika; 3.k.: Muvelodespolitika.
2020. Homan B. Magyar tortenet (-1301), 7. kiadas. Bp., 1941. (=Ндтап B.,
Szekfii Gy. Magyar tortenet, l.k.).
2021. Homan B. A hiin-kronika (Chronicon Budense, ed. Podhradczky, 1838)
es Anonymus Gestajanak hun-torteneti egyezesei; A hun-kronika es a
11. szazadi Gesta Ungarorumra visszvezetheto magyar tortenet
szovegegyzesei; A hun es a magyar tortenet szerkezeti egyezesei. In:
Homan B. Munkai, 2.k. Bp., 1938, 157-159, 159-167, 167-170.1.
2022. HontiJ. (1910-1945). Anonymus es hagyomany. Bp., 1942
2024. Horedt K. (1914- ). Untersuchungen zur Friihgeschichte Siebenbiir-
gens. Buc., 1958.
2029. Horedt K. Siebenbiirgen in Friihmittelalter. Bonn, 1986.
2032. Horvath C. (1856-1941). A Gellert-legenda enekes szolgaloja. —
EPhK, 1910,313-319.1.
2033. Horvath C. Kozepkori Laszlo - legendaink eredeterol. — ПК, 1928,
22-56, 161-181.1.
2042. Horvath J. (1911-1977). Arpadkori latinnyelvii irodalmunk stiluspro-
blemai. Bp., 1954.
2044. Horvath J. Die Entstehungszeit der grossen Legenden des Bischofs
Gerhard. — «Acta Antiqua» Ac.Sc.Hung., t. 8, № 1-2, Bp., 1960, S.
185-219.
2047. Horvath J. A hun-tortenet es szerzdje. — ПК, 1963, № 4, 446-476.1.
2048. Horvath J. P. mester es muve. — ПК, 1966, № 1-2, 1-52.1.
2049. Horvath J. Szekesfehervar korai tortenetenek nehany kerdese. In:
Szekesfehervar evszazadai, l.k. Szekesfehervar, 1967, 101-116.1.
2051. Horvath J. Die Personlichkeit des Meisters P. und politische Tendenz
seines Werkers. — «Acta Antiqua» Ac.Sc.Hung., 1.19, №3-4, Bp.,
1971, S. 347-382.
2053. Horvath J. Anonymus es a Kassai kodex. — KKKK, 1974, 81-106,
147-163.1.
487
2054. Horvath J. Die griechischen (byzantinischen) Sprachkenntnisse des
Meisters P. — «Acta Antiqua» Ac. Sc. Hung. Bp., S. 17-48.
2065. Hrbek I. Ein arabischer Bericht iiber Ungam (Abu Hamid al-Andalusi
al-Garnati, 1080-1170. — «Acta Orientalia», t. 5, № 3, Bp., 1955, S.
205-230 (s. 207-211: d. Ub.; S. 211-230: Kornm).
2078. Hunger H. Die hochsprachliche profane Literatur der Byzantiner.
Bd. 1-2. Munchen, 1978.
2085. Ibranyi F. Szent Gellert teologiaja. In: «Emlekkonyv Szent Istvan...»,
l.k. Bp., 1938, 493-555.1.
2104. Ivanka E. (1902-1974). Szent Gellert gorog muveltsegenek problemaja.
Bp., 1942.
2105. Ivanka E. Szent Gellert Deliberatioja — Sz, 1942,497-500.1.
2107. Ivanka E. von. Gerardus Moresanus, der Erzengel Uriel und die Bogo-
milen. - «Orientalia Christiana Periodica», v. 21. Roma, 1955,
S. 143-146.
2108. Ivanov V. Magna Hungaria nyomaban. - «Faklya». Bp., 1984, N 14,
15.05., 14-15.1.
2109. Ivanyi T. Mohamedan forrasok. — Szir forrasok. — BMF. 1/2, 1976,
211-240,241-359.1.
2111. Jakab S., Varosi Gy. Az Anonymus kodex a lapjanak optikai es
fotografiai feltarasa (Eredmenyek es lehetosegek). — KKKK, 1974,
61-79.1.
2112. Jakabfly I. A Kozep-Dunamedence regeszeti bibliografiaja, 1954-1959.
Bp., 1961.
2113. Jakabfiy I. A Kozep-Dunamedence regeszeti bibliografiaja, 1960-1966.
Bp., 1968.
2116. Jakubovich E. (1883-1935). A tihanyi alapitolevel olvasasahoz. —
MNy, 1923, 78-87.1.; 1924, 9-21.1.
2117. Jakubovich E. Honfoglalasi hosi enekeink eloadasformajahoz. — MNy,
1931, 265-276.1. (An, cap. 25, 42).
2124. Janosi M. A Szent Istvan torvenyeit tartalmazo kedexek. — MKsz,
1978, 226-254.1.
2125. Janosi M. Gondolatok az Admonti kodexbol hianyzo kapitulumokrol.
— AHSz, t. 82, 1985, 37-49.1.
2126. Janosi M. Az elso un. Esztergomi zsinati hatarozatok keletkezesenek
problemai. — AHSz, t. 83, 1986,23-29.1.
2127. Janosi M. Az elso kiralyunk torvenyei. In: «Az allamalapito». Bp.,
1988, 231-260.1.
2128. Janosi M. A Szent Laszlokori zsinati hatarozatok keletkezsetortenete.
— AHSz, t. 96, 1992, 3-10.1.
2132. Jemey J. (1800-1855). A Kuma melleki Magyar varosrol. —
«Tudomanytar». Buda, 1843,1, 7-27, 67-85.1.
488
2133. JemeyJ. A magyarorszagi izmaelitakrol. Kozreadja Czegledy K. Bp.,
1971.
2134. JirecekKJ. (1854-1918). Abolgarok tortenete. Ford. Mayer R. Nagy-
becskerek, 1889 (S. 204-208: Wlachen).
2138. Juhasz K. (1892-1966). A Gellert-legenda. Kolozsvar, 1929.
2139. Juhasz L. (1905-1970). A Kepes Kronika szovegkritikajahoz. — FK,
1966, 23-52.1.
2140. Jung J. Romer und Romanen in den Donaulander. Historisch-ethno-
graphische Studien. Aalen, 1969 (=Neudruck: Insbruck, 1887).
2141. Jurcic H. Die sogenannten «Pacta conventa» in kroatischen Sicht. —
UngJ.Bd. 1, 1969, s. 11-22.
2152. Kallay F. (1890-1961). Apogany magyarok vallasa. Pest, 1861 (Repr.:
New York, 1971).
2158. Kallay I. Szent Istvan legendainak europaisaga. — SzIE, 1991, 75-82.1.
2154. Kallay 1. Arpad-kori torvenyeink es a Ruszkaja Pravda. — EkvH, 1993,
179-186.1.
2159. Kapitanffy I. Anonymus es az Excidium Troiae. — ПК, 1971, №6,
726-729.1.
2161. Karacsonyi В. (1919-). Tanulmanyok a magyar-lengyel kronikarol.
Szeged, 1964.
2162. Karacsonyi B.f Szegfii L. Nyugati latin forrasok. — BMF, 1/2. Bp.,
1976, 167-186.1.
2165. Karacsonyi J. (1858-1929). Szent Istvan oklevelei es a Szilveszter-bul-
la. Diplomatikai tanulmany. Bp., 1891.
2167. Karacsonyi J. A Hartvic-vita sarkpontjai. — Sz, 1894, 1-20, 97-122.1.
2172. Karacsonyi J. A magyar nemzetsegek a 14. szazad kozepeig. Bp.,
l.k. — 1900; 2.k. — 1901, 3. k., l.fele — 1901.
2176. Karacsonyi J. Halovany vonasok hazank Szent Istvan korabeli hatarai-
rol. — Sz, 1901, 1039-1053.1.
2199. Karayannopulos J., Weiss G. Quellenkunde zur Geschichte von Byzanc,
324-1453. Bd. 1-2. Wiesbaden, 1982.
2227. Kiraly P. (1917-). A magyarok emlitese a Konstantin- es Metod-legen-
daban. Bp., 1974.
2228. Kiraly P. A Naum-eletiras a magyarokrol. — Sz, 1976, 842-852.1.
2229. Kiraly P. A magyarok emlitese a 811. evi esemenyek obolgar leirasa-
ban. — MNy, 1976, 136-148, 257-268, 408-422.1.
2230. Kiraly P. Clbolgar forras a 894-896. 6vi magyar-bolgar haborurol. —
Sz, 1977, №2, 320-328.1.
2231. Kiraly P. Az obolgar kronikak ^gre nepneve.-MNy, 1977, 31-49.1.
2232. Kiraly P. Levedia — Etelkoz a szlavisztikai irodalmi tukreben. —
MNy, 1984, 431-439.1; Tan, 1985,49-57.1.
489
2233. Kiraly P. Hodinka Antal es a magyar honfoglalas szlav forrasai. — Ekv
Hod, 1993, 167-178.1.
2249. KissL. (1881-1965). Ageszteredi honfoglalaskori sirlelet. Bp., 1938.
2252. Kiszely I. (1932-). Honnan jottunk? Elmeletek a magyarok oshazajarol.
Bp., 1992 (335-457.1.: Bibliografia).
2258. Klaic N. Poviest Hrvata u ranom sredjem vijeku. Zagreb, 1971.
2260. Klaic V. (1849-1929). Poviest Bosne do propasti kraljevstva (1463).
Sarajevo, 1990 (Fototip: Zagreb, 1882).
2262. Klaic V. Bosznia tortenete a legregibb kortol a kiralysag bukasaig.
Nagy-Becskerek, 1890.
2264. Klaniczay T. (1923-1992). Oskolteszet (kb. 1200-ig); A kereszteny-feu-
dalis irodalom kialakulasa (kb. 1000 — kb. 1200). In: «А magyar
irodalom tortenete», l.k. Bp., 1964, 11-32,46-65.1.
2271. Knievald K. A Pray-kodex tartalma, kora, jelentosege. - MKsz, 1939,
412-455.1.
2273. Kniezsa 1. (1898-1965). Pseudormanen in Pannonien und in den Nord-
karpaten. — AECO, t. 1, № 1-4, 1935, S. 97-220; t. 2, f. 1-4, 1936, S.
84-178.
2274. Kniezsa I. Zur Frage der gepidisch-rumanischen Symbiose in Sieben-
biirgen. — AECO, t. 3, f. 1-4, 1937, S. 208-227 (S. 209: contra
Gamilscheg-Diculescu).
2275. Kniezsa I. A nyugatmagyarorszagi besenyok kerdesehez. — EkvD,
1937, 323-337.1.
2276. Kniezsa I. Magyarorszag nepei a 11. szazadban. In: «Emlekkonyv
Szent Istvan...». 2.k. Bp„ 1938, 367-472.1. (Klny: 367-472.1.).
2277. Kniezsa I. Ungams Volkerschaften im 11. Jahrhundert. Bp., 1938
(=AECO, t. 4, f. 1-3. Bp., 1938, S. 241-412).
2281. Kniezsa I. Az esztergomi kaptalan 1156. evi dezsmajegyzekenek hely-
segei. — Sz, 1939, 157-187.1.
2283. Kniezsa I. Zur Geschichte der ungarisch-slovakischen ethnischen Gren-
ze. — AECO, t. 7, f.1-4, 1941, S. 240-309.
2288. Kniezsa I. Keletmagyarorszag helynevei. In: Magyarok es romanok.
Budapest, l.k., 1943, 111-313.1.
2291. Kniezsa I. A zobori apatsag 1111. es 1113. evi oklevelei mint nyelvi
(nyelvjarasi) emlekek. Debrecen, 1949.
2293. Kniezsa I. A honfoglalaselotti szlavok nyelve a Dunantulon. — «А
MTA Nyelv- es Irodalomtudomanyok (I.) Osztalyanak Kozlemenyei»,
2.k., № 1-4, 1952, 33-397.1.
2295. Kniezsa I. A magyar allami es is jogi terminologia eredete. — «А MTA
Nyelv-.. », 7.k„ 1955, 237-243, 263-265.1.
2296. Kniezsa I. A szlovak helynevtypusok kronologiaja. In: «Nevtudomanyi
Vizagalatok». Bp., 1960, 19-26.1.
490
2297. Kniezsa I. Charakteristik der slawischen Ortsnamen in Ungam. —
«Studia Slavica», t. 9, № 1-4, 1963, s. 27-44.
2298. Kniezsa I. A magyar nyelv szlav jovevenyszavai, l-2.k., 2. kiadas. Bp.,
1974.
2299. Kniezsa 1. A magyarsag megtelepedese Erdelyben. — OE, 1986, 443-
452.1. (Reszlet: Erdely es nepei. Bp., 1941,19-24.1.).
2317. Korde Z. A szekelykerdes a magyar tortenetirasban. — «Kortars». Bp.,
1985, №2, 81-92.1.
2318. Korde Z. Kulpolitika es hadszervezet az allamalapitas koraban. In: «Az
allamalapito». Bp., 1988, 91-151.1.
2319. Korde Z. A szekely-kerdes Hunfalvy Paltol Hasan Erenig. — ON,
1991, 50-57.1.
2320. Korde Z. A szekelyek a 12. szazadi albeszelo forrasokban. — AHSz,
t. 92, 1991, 17-23.1.
2321. Korde Z, Petrovics I. A magyar kalandozasok. Bp., 1989.
2322. Kosa L. (1942- ), Filep A. (1936-). A magyar nep tajitorteneti tagolo-
dasa. Bp., 1975.
2323. Kosa L. Csehoszlovakiai magyarok, Jugoslavia! magyarok; Magyarok;
Magyarok Szovjetinioban; Romaniai magyarok. In: «Magyar Neprajzi
Lexikon. Bp., l.k„ 1977, 429.1.; 2.k„ 1979, 689.1.; 3.k., 1980, 495-499,
499.1.; 4.k., 1981, 366.1.
2324. Kosa L., Katona I. Neprajzi forrasok. — 3. A Magyar nepi kultura
honfoglalas elemei. — BMF, 1/1, 1976, 246-308.1.
2327. Kosary D. Bevezetes a magyar tortenelem forrasaiba es irodalmaba,
l,3.k Bp., 1951, 1958.
2329. Kossanyi B. (1894-1968). Az uzok es komanok tortenetehez a 11-12.
szazadban. — Sz, 1924, 519-527.1.
2335. Kovacs E. Magyarok es szlovakok. In: Magyarorszag es Keleteuropa.
Bp., 1947, 104-120.1.
2343. Kovrig I.L. Adatok az avar megszallas kerdesehez. — «Archaeologiai
Ertesito». Bp., 1955, 30-40.1.
2347. Kohler E. Ideal und Wirklichkeit in der hofischen Epik. Tubingen,
1970.
2348. Kohler E. Troubadorlyrik und hofischer Roman. Berlin, 1962.
2372. Kristo Gy. (1939-). Egy 1235. koriili Gesta Ungarorum kozvonalairol
(Riccardus es Albericus tanusaga). — KKKK, 1974,229-238.1.
2375. Kristo Gy. Szempontok korai helyneveink torteneti tipologiajahoz.
Szeged, 1976.
2376. Kristo Gy. Magyarorszagi latin forrasok. — BMF, 1/2,1976, 186-195.1.
2377. Kristo Gy. Historia es kortortenet a Kepes Kronikaban. Bp., 1977.
2379. Kristo Gy. Romaiak es vlachok Nyesztornal es Anonymusnal. — Sz,
1978, № 4, 623-658.1. (Rec.: № 672)
491
2382. Kristo Gy. Szempontok Anonymus Gestajnak megitelesehez. — AHSz,
t. 66, 1979, 45-59.1.
2383. Kristo Gy. Oroszok az Arpad-kori Magyarorszagon. — AHSz, t. 67,
1980, 57-66.1.
2386. Kristo Gy. Levedi tdrzsszqvetsegetol Szent Istvan allamaig. Bp., 1980.
2388. Kristo Gy. A 10. szazad kozepi magyarsag «nomadizmusanak»
kerdesehez. — E, 1982, № 3, 463-474.1
2390. Kristo Gy. Tanulmanyok az Arpad-korrol. Bp., 1983.
2392. Kristo Gy. A korai feudalizmus, 1116-1241; A tataijaras, 1241-1242.
In: «Magyarorszag tortenete», 1/2. Bp., 1984, 1007-1440, 1678-1714.1.
2394. Kristo Gy. Az augsburgi csata. Bp., 1982.
2395. Kristo Gy. A fekete magyarok es a pecsi piispokseg alapitasa. — AHSz,
t. 82, 1985, 11-16.1.
2396. Kristo Gy. Az 1332-1337. evi papai tizedjegyzek es az erdelyi roma-
nsag letszama. — AHSz, t. 83, 1986, 41-50.1. (contra: № 2878, 50.1.).
2397. Kristo Gy. Az Arpad-kor haborui. Bp., 1986.
2398. Kristo Gy. A varmegyek kialakulasa Magyarorszagon. Bp., 1988.
2399. Kristo Gy. A 10. szazadi Erdely politikai tortenetehez. — Sz, 1988, №
1-2, 1-24.1.
2400. Kristo Gy. Korai leveltari es elbeszelo forrasainak kapcsolatahoz.
Szeged, 1966.
2401. Kristo Gy. A torteneti es politikai gondolkodas elemeinek fejlodese
kronikairodalmunkban. Bp., 1968.
2402. Kristo Gy. Anjou-kori kronikaink. — Sz, 1967, № 3-4, 457-502.1.
2403. Kristo Gy. Az Exordia Scythica, Regino es a magyar kronikak. — FK,
1970, № 1-2, 106-115.1.
2404. Kristo Gy. Osi epikank es Arpad-kori irashagyomany. — E, 1970, №
1,113-132.1.
2405. Kristo Gy. Anonymus magyarorszag irott forrasainak kerdesehez. —
MKsz, 1972, №3-4, 166-179.1.
2406. Kristo Gy. «Bulcsu nemzetsegenek nyari szallasa» iiriigyen. — Sz,
1972, №3-4-5, 1080-1085.1.
2407. Kristo Gy. Legitimitas es idoneitas. — Sz, 1974, № 3, 395-619.1.
2408. Kristo Gy. A kozepkori Tape. In: «Tape tortenete es neprajza». Tape,
1971, 47-56.1.
2409. Kristo Gy. 11-13. szazadi epikank es az Arpad-kori irasos hagyomany.
— E, 1972, № 1,53-70.1.
2410. Kristo Gy. Kezai Simon es a 13. szazad vegi koznemesi ideologia
nehany vonasa. — ГГК, 1972, № 1, 1-22.1.
2411. Kristo Gy. Az Aipad-haz tundoklese es hanyatlasa. Bp., 1992.
2412. Kristo Gy. Die Arpadendinastie. Die Geschichte Ungams von 895 bis
1301. Bp., 1893.
492
2413. Kristo Gy. A Karpat-medence es magyarsag regmultja (1301-ig).
Szeged, 1993.
2414. Kristo Gy. Kean, Szent Istvan kiraly ellenfele. — AHSz, t. 98, 1993,
15-28.1.
2415. Kristo Gy. Az utolso Arpadok. Bp., 1991.
2416. Kristo Gy. Magyar ontudat es Arpakori Magyaroroszagon. — ПК,
1990, № 4,425-445.1.
2417. Kristo Gy. Nemetek es latinok egyiittes szereplese a magyar kronika-
kban. — AHSz, kuldnszam, 1991, 19-24.1.
2418. Kristo Gy. Honfoglald fejedelmek Arpad (7-52.1.) es Kurszan (53-93.1.).
Szeged, 1993.
2419. Krist6 Gy. A torteneti irodalom Magyarorszagon a kezdetektol 1241-ig.
Bp., 1944 (An: 8-10, 23-73.1.).
2420. Kristo Gy. A honfoglalok megtelepedese a Karpat-medenceben. —
Honf, 1996, 207-222.1.
2421. Kristo Gy. A magyar allam megsziiletese. Szeged, 1995.
2422. Kristo Gy. Akorai magyar allamrol. Bp., 1996.
2423. Kristo Gy. Honfoglalas es tarsadalom. Bp., 1996.
2424. Kristo Gy., Makk F. Kronikaink keletkezestortenetehez. — TSz, 1972,
№ 1-2, 198-213.1.
2425. Kristo Gy., Makk F. Arpad-hazi uralkodok. Bp., 1988.
2426. Kristo Gy., Makk F., Szegfli L. Adatok «korai» helyneveik ismeretehez.
Szeged, l.k. — 1973; 2.k- 1974.
2427. Kristo Gy.,Toth I.H. A legregibb Naum-legenda es a magyar honfogla-
las. — AHSz, t. 58, 1977, 13-19.1.
2428. Kulcsar P. (1934-). A magyar osmonda Anonymus elott. — ГТК, 1987-
88, 523-544.1.
2429. Kumorovitz L.B. (1900-1992). A kozepkori «maganjogi» irasbeliseg elso
korszaka, 11-12. szazad. — Sz, 1963, № 1,1-27.1
2432. Kumorovitz L.B. Szent Laszlo vasartorvenye es Kalman kiraly pecsetes
cartulaja. In: «Athleta Patriae». Bp., 1980, 83-109.1.
2442. Labuda G. Pierwsze panstwo slowiahskie — panstwo Samona. Poznan,
1949.
2443. Labuda G. Chronologic des guerres de Byzance contre les Avares et les
Slaves a la fin du 6-e siecle. - «Byzantinoslavica». Praha, 1950, N 2,
p. 163-173.
2454. Laszlo Gy. (1910-). A honfoglalo magyar nep elete. Bp., 1944 (Repr.:
Bp., 1988; I-VIII.l.: Fodor I. Eloszo az uj kiadishoz).
2456. Laszlo Gy. Etudes archeologiques sur 1’histoire de la societe des avars.
Bp., 1955.
2464. Laszlo Gy. A «kettos» honfoglalasrol. - «Archaeologiai Ertesito». Bp.,
1970, 151-190.1.
493
2466. Laszlo Gy. A nepvandorlaskor muveszete Magyarorszagon. 2.kiadas.
Bp., 1974 (1. kiadas: 1970).
2467. Laszlo Gy. [Opponensi velemeny], — «А MTA Tarsadalmi-Torteneti
Tudomanyok (II.) Osztalyanak Kozlemenyek», 21.k., № 1-2, 1972,
162-176.1.
2475. Laszlo Gy. A «kettos honfoglalas». Bp., 1978.
2479. Laszlo Gy. Arpad пере. Bp., 1988.
2480. Laszlo Gy. Oseinkrol. Tanulmanyok. Bp., 1990.
2488. Lederer E. (1897-1977). A feudalizmus kialakulasa Magyarorszagon.
Bp„ 1959.
2490. Lewicki T. Polska i kraje s^sednie w swietlie «Ksi$gi Rogera» geografa
arabskiego z 12 w. Al-Idrisiego, cz. 1,2. Krakow, 1945, 1954.
2493. Lewicki T. Jeszcze о chorezmijczykach na W?grech w 12 w. — «Biule-
tyn Zydowskiego Instytutu Historycznego», t. 21, Lodz, 1957, s. 100-
ЮЗ.
2497. Ligeti L. (1902-1987). A magyar rovasiras egy ismeretlen betfije. —
MNy, 1925, 50-52.1.
2500. Ligeti L. A magyar nep mongolkori nevei (magyar, baskir, kiraly). —
MNy, 1964, 385-404.1.
2518. Lowmianski H. (1898-1984). Studia nad dziejami slowiariszczyzny,
Polski i Rusi wwiekach srednich. Poznan, 1986.
2520. Liittich R. Ungamziige in Europe in 10. Jahrhundert. Berlin, 1910.
2521. Macartney C.A. The Magyars in the ninth century. Cambridge, 1930
(Repr.: 1968).
2526. Macrea M. (1908-), Crifan I. (1928-). Doui decenii de cercetSri arheo-
logice $i studii de istorie veche la Cluj, 1944-1964. - «Acta Musei
Napocensis», t. 1, Cluj, 1964, p. 307-365.
2529. Madzsar I. (1878-1946). Szent Gellert Nagyobb legendajarol. — Sz,
1913,502-517.1.
2530. Madzsar I. Szent Istvan torvenyei es a Lex Bajuvariorum. In: TortSz.
Bp., 1921, 48-75.1.
2531. Madzsar I. AII. Gezakorabeli nevtelen. Bp., 1926.
2532. Madzsar I. Szent Imre herceg legendaja. — Sz, 1931, 35-61.1.
2533. Madzsar I. Szent Istvan torvenyei es a Cod. Vind. 751. — Sz, 1938, 1-
9.1.
2534. Madzsar I. Szent Istvan torvenyei es az un. symmachusi hamisitva-
nyok. In: «Emlekkonyv Szent Istvan...», 2.k. Bp., 1938,60-65.1.
2537. «А magyar nyelv torteneti etimologiai szotara». Bp., l.k. — 1967; 2.k.
— 1970; 3.k. — 1976; 4.k. — 1984.
2545. MakkF. Magyar kulpolitika, 896-1196. Szeged, 1993.
2552. Makkai L. (1914-1989). A roman torteneteiras uj iskolaja. — Sz, 1938,
60-65.1.
494
2553. Makkai L. Die Rumanen Siebenbiirgens in den ungarischen Urkunden
des Mittelalters. — AECO, bd. 8, hf. 3-4. Bp., 1942, s. 440-445
(contra: № 2698).
2579. Malyusz E. (1898-1989). A kozepkori magyar nemzetisegi politika. —
Sz, 1939, 257-294, 385-448.1.
2590. Malyusz E. Kronika-problemak. — Sz, 1966, № 4-5, 713-762.1.
2591. Malyusz E. Thuroczy-kronika es forrasai. Bp., 1967.
2592. Malyusz E. Az V. Istvan-kori gesta. Bp., 1971.
2593. Malyusz E., Kristo J. /Gy./. Johannes de Thurocz. Chronica Hunga-
rorum. II. Commentarii. 1. Ab initiis usque ad annum 1301. Bp., 1988.
2596. Mandoki Kangur I. (1944-1992). Magyar eredetu torzsek a baskiroknal.
— «Tiszataj». Szeged, 1976, № 10,41-44.1.
2606. Marla S. (1852-1925). Szent Paulinus es az avarok. — Sz, 1904, 917-
934.1.
2610. Marsina R. (1923-). Studie к slovenskemu diplomataru, I, II. —
«Historicke Studie», t. 16,1971, s. 5-104; t. 18, 1973, s. 5-113.
2612. Marsina R. О osidleni Slovenska od 11. do polovice 13. storocia. In:
«Slovensky lud po rozpade Velkomoravskej Rise». Bratislava, 1984, s.
39-57.
2613a. Marsina R. [Rec.]: «Historicky Casopis». Bratislava, 1985, N 2, s.
309-311.
2618. Matolcsi J. (1923-). Alattartas oseink koraban. Bp., 1982.
2624. Matyas F. (1818-1904). A magyarok elso hadjaratai Europaban. Bp.,
1898.
2625. Matyas F. Chronologiai megallapitasok 11. es 12. szazadi tortenetehez.
Bp., 1900.
2629. Melich J. (1872-1963). Adatok a magyar nyelv es helyesiras
tdrtenetehez.-NyK, 1904,132-147.1.
2636. Melich J. Ober den Ursprung des Namens Ungar. — «Archiv fur
slavische Philologie». Bd. 38. Berlin, 1922, s. 244-250.
2639. Melich J. A honfoglalaskori Magyarorszag. Bp., 1-240.1. — 1925; 241-
434.1. — 1929.
2660. Mesterhazy К. (1939-). Die landnehmenden ungarischen Stamme. —
«Acta Archaeologica» Ac.Sc.Hung., t. 30, № 3-4, 1978, S. 313-347.
2661. Mesterhazy K. Nemzetsegi szervezet es osztalyviszonyok kialakulasa a
honfoglalo magyarsaganal. Bp., 1980.
2688. Minorsky V.F. (1877-1966). Hudud al-Alam. The Regions of the
World. A Persian Geography 372 A.H. Translated and explained by...
With the Preface by Barthold W. London, 1937.
2690. Minorsky V.F. Sharaf al-Zaman Tahir Marvazi on China the Tures and
India. Arabic text (circa A.D. 1120) with English Translation and
commentary by... London, 1942.
495
2698. Moga I. (1902-1950). Parari istorice ungure§ti privitoare la romanii din
Transilvania medievala. Sibiu, 1941.
2704. Molnar E. (1894-1966). A magyar nep ostortenete, 2. atdolg. es bovit.
kiadas. Bp., 1954.
2711. Moor E. (1891-1974). A magyar nep eredete. Szeged, 1933 (contra:
№ 2809).
2714. Moor E. A honfoglalo magyarsag megtelepiilese es szekelyek eredete.
Szeged, 1944.
2715. Moor E. A keletmagyarorszagi helynevek kerdesehez. — Sz, 1945-46,
205-211.1.
2733. Moor E. A Kaukazuson tuli allitolagos «szavard-magyarok»
kerdesehez. — Sz, 1971, № 5, 961-965.1.
2736. Moravcsik Gy. (1892-1972). A csodaszarvas mondaja a bizanci iroknal.
— EPhK, 1914, 280-292, 333-338.1.
2743. Moravcsik Gy. Muagerisz kiraly. — MNy, 1927, 258-271.1.
2745. Moravcsik Gy. Az onogurok tortenetehez. Bp., 1930 (= MNy, 4-18, 89-
109, 336.1.).
2746. Moravcsik Gy. Zur Geschichte der Onoguren. — «Ungarische
Jahrbucher». Bd. 10, 1930, S. 58-90.
2749. Moravcsik Gy. A magyar tortenet bizanci forrasai. Bp., 1934.
2752. Moravcsik Gy. A honfoglalaselotti magyarsag es a keresztenyseg;
Gorog nyelvii monostorok Szent Istvan koraban; A magyar szent koro-
na a filologiai es torteneti kutatasok megvilagitasaban. In: «Emlekkon-
yv Szent Istvan...», Bp., 1938: l.k., 171-212, 387-422.1.; 3.k., 423-
472.1.
2753. Moravcsik Gy. Boles Leo Taktikaja mint magyar torteneti forras. — Sz,
1951,334-353.1.
2754. Moravcsik Gy. La Tactique de Leon le Sage comme source historique
hongroise. — «Acta Historica» Ac.Sc.Hung., t. 1, №2, 1952, p. 161-
180.
2755. Moravcsik Gy. Bizanc es a magyarsag. Bp., 1953.
2758. Moravcsik Gy. Bizanci kronikak a honfoglalaselotti magyarsagrol. —
«Antik Tanulmanyok», 4.k., № 3-4, 1957, 247-288.1.
2759. Moravcsik Gy. Commentary. In: «Constantine Porphyrogenitus. De
Administrando Imperio», v. 2. London, 1962, p. 12-16, 62-63, 142-156.
2760. Moravcsik Gy. Byzantinoturcica, 2.., durchgearb. Aufl. Bd. 1-2. Berlin,
1958.
2762. Moravcsik Gy. Studia Bizantina. Bp., 1967.
2764. Moravcsik Gy. Byzantium and the Magyars. Bp., 1970.
2775. Murarik A. A szabadrendelkezesi jog Szent Istvan torvenyeiben. - Sz,
1934, 497-509.1.
496
2776. Miiller F. (1888-1969). Nagyobb Gellert-legenda kerdesehez. - Sz,
1915.
2783. Miiller R. Karoling udvarhaz es temetoje Zalaszabar-Borjii-allas-sziget-
rol. — Hreg, 1994,91-98.1.
2787. Nagy G. Nagy Magyarorszag — Ungaria Magna. — E, 1911, 10-23,
80-88, 148-157.1.
2790. Nagy T. (-1996). Studia avarica, I, II. — «Antiquitas Hungarica», t. 1,
1947, p. 56-63, t. 2, 1948, 131-149.1.
2798. Nemejcova-Pavukova V. Komjatice, okr. Nove Zamky. In: Viznamne
slovanske naleziskana Slovensku. Bratislava, 1978, s. 102.
2802. Nemeth Gy. (1890-1976). Regi torok jovevenyszavaink es a turfani
emlekek. — KCsA, l.k., № 1, 1921, 71-76.1. (№ 2828, 263-268.1.).
2803. Nemeth Gy. On ogur, hetmagyar, dentumogyer. — MNy, 1921, 205-
207.1.
2804. Nemeth Gy. On ogur, het magyar, Dentumogyer. — KCsA, l.k., 1921,
148-155.1 (№ 2828, 8-15.1.).
2805. Nemeth Gy. Hunok, bolgarok es magyarok. — «Budapest! Szemle»,
1924, 167-178.1. (№ 2828, 27-38.1.).
2809. Nemeth Gy. A honfoglalo magyarsag kialakulasa. Bp., 1991, 2-dik,
bovitett es atdolgozott kiadas. Kozzeteszi Berta A. (1. kiadas: Bp.,
1930).
2814. Nemeth Gy. A magyar rovasiras. Bp., 1934 (№ 2828, 491-528.1.).
2815. Nemeth Gy. A szekelyek eredetenek kerdese. — Sz, 1935, 129-156.1.
(№ 2828, 98-125.1.).
2816. Nemeth Gy. A hunok nyelve; Hunok es magyarok. In: «Attila es
hunjai». Bp., 1940, 217-226, 265-270, 315-316, 320-322.1. (№ 2828,
146-156, 157-164.1).
2817. Nemeth Gy. A magyar keresztyenseg kezdete. — «Budapest! Szemle»,
1940, 14-30.1. (№ 2828, 303-319.1.).
2823. Nemeth Gy. Magyar torzsnevek a baskiroknal. — NyK, 1966, № 1, 35-
50.1. (№ 2828, 214-229.1.).
2824. Nemeth Gy. Ungarische Stanunesnamen bei den Baschkiren. — «Acta
Linguistica» Ac.Sc.Hung., t. 16, № 1-2, 1966, s. 1-21.
2828. Nemeth Gy. Torokok es magyarok, l.k. (Regi torokok). Bp., 1990.
2828a. Onciul D. (1856-1923). Scrieri istorice, v. 1-2. Edifie critica ingrijta
de Sacerdofeanu A. Bp., 1968.
2849. Pais D. (1886-1975). Regi szemelyneveink jelentestana. — MNy, 1921,
158-163.1.; 1922, 26-34, 93-100.1.
2851. Pais D. Annotations exegeticae. In: Scriptores Rerum Hungarica-
rum..., v. 1. Bp., 1937, p. 34-117.
2854. Pais D. Az anonymusi honfoglalas-hagyomany hitelehez. — MNy,
1928, 92-95, 169-175.1.
497
2855. Pais D. Az Anonymus-fele «portus greci» es rokonsaga. — MNy, 1948,
107-113.1.
2857. Pais D. Mouageris tehat nem volna «magyar»? — MNy, 1959, 310-
311.1.
2864. Pais D., Gydrjjy Gy. Jegyzetek. In: Anonymus Gesta Hungarorum...
Bp., 1977, 137-172.1.
2878. Pascu §t. (1914-). Mit jelent Erdely? Az erdelyi civilizacio a roman
civilizacio kereteben. Buk., 1984.
2879. Pascu §t. et alii. Cetatea Dabica. — Acta Musei Napocensis, t. 5, 1968,
p. 153-198.
2887. Pauler Gy. (1841-1908). Ki volt Hartvic puspok?- Sz, 1883, 803-804.1.
2888. Pauler Gy. A Hartvic-legenda es pesti codexe. — Sz, 1884, 739-749.1.
2889. Pauler Gy. A Hartvic-legendarol. — Sz, 1892,279-295.1.
2890. Pauler Gy. Horvat-Dalmatorszag elfoglalasarol, 1091-1111. — Sz,
1888, 197-215, 320-333.1.
2891. Pauler Gy. Nehany szo hadi viszonyainkrol a 11-12. szazadban. — HK,
1888, 501-526.1.
2896. Pauler Gy. A magyar nemzet tortenete Szent Istvanig. Bp., 1900.
2897. Pauler Gy. A magyar nemzet tortenete az Arpadhazi kiralyok alatt, 2.,
jav. kiad., l-2.k. Bp., 1984 (=Repr.: Bp., 1899).
2902. Perenyi J. A Magna Hungaria kerdesehez. — MNy, 1959, 385-391,
488-499.1.
2904. Perenyi J. A magyar «nemzeti» ontudat fejlodese a 11-12. szazadban.
In: «Nemzetiseg a feudalizmus koraban». Bp., 1972, 83-101.1.
2905. Perenyi J. A Keleten rnaradt magyarok problemaja. — Sz, 1975, № 1,
33-63.1.
2909. Petrov A. SbornikFr. Pestyho Helyesg nevtara... Praha, 1927.
2913. Philippide A. (1859-1933). Originea Rominilor, v. 1-2. Ia$i, 1923,
1928.
2933. Prazak R. A 13. szazadi legelso magyarorszagi szentekrol szolo
legendak datalasanak es tipologiai besorolasanak nehany kerdeserol.
In: Tsz, 1982, 444-457.1.
2934. Prazak R. К datacii a typologickemu zarazeni legend о nejstarsich
uherskych svetcich 11. stoleti. In: Slovensky 1'udpo rozpade Vel'komo-
ravskej Rise. Bratislava, 1984, s. 93-106.
2938. Pritsak O. Die bulgarische Fiirstenliste und die Sprache der
Protobulgaren. Wiesbaden, 1955.
2939. Pritsak O. Studies in Medieval Eurasian History. London, 1981 (p. 15:
An; p. 116-117: Thonuzoba).
2942. Protase D. (1926-). Problema continuitlpi in Dacia in lumina
arheologiei $i numismaticii. Buc., 1966.
498
2947. Randbemerkungen zum rumanische Sammelwerk «Siebenbiirgen». —
AECOL, Bd. 9-10. Bp., 1943-44, S. 441-506.
2956. Ratkoi P. (1921-1988). Podmanenie Slovenska uhorskymi feudalmi. -
In: «Dejiny Slovenska», sv. 1. Bratislava, 1961, s. 119-142.
2957. Ratkos P. Podmanenie Slovenska Mad'armi. In: О pocatkoch sloven-
skych dejin. Bratislava, 1965, s. 147-176.
2958. Ratkoi P. Le conquete de la Slovakie par les Magyars. - «Studia
Historica Slovaca», t. 3. Bratislava, 1965, p. 7-57.
2959. Ratkoi P. A Pray-kodex keletkezese es funkcioja. — Sz, 1965, № 5-6,
941-963.1.
2960. Ratkoi P. Die grossmahrischen Slawen und die Altmagyaren. In: Das
Grossmahrischen Reich. Praha, 1966, S. 227-255.
2961. Ratkoi P. Povstanie slovenskej narodnosti v stredovekom Uhorsku. -
In: «Slovaci a ich narodny vyvin». Bratislava, 1969, s. 7-40.
2962. Ratkoi P. Otazky vyvoja slovenskej narodnosti do zaciatku 17 stor. -
«Historicky Casopis». Bratislava, 1972, N 1.
2963. Ratkoi P. A szlovak nemzetiseg fejlodese a 16. sz. vegeig. In: Nem-
zetiseg a feudalizmus koraban. Tanulmanyok. Bp., 1972, 102-119.1.
2965. Ratkoi P. Anonymove Gesta Hungarorum a ich pramenna hodnota. —
«Historicky Casopis». Bratislava, 1983, № 6, s. 825-866.
2966. Ratkoi P. Kontinuita slovenskeho osidlenia v 9.-11. storoci. In:
Slovensky 1'ud... Bratislava, 1984, s. 13-36.
2967. Ratkoi P. Uzemi vyvoj Velkej Moravy (Fikcie a skutocnost). —
«Historicky Casopis». Bratislava, 1985, № 2, s. 200-220.
2969. Redl K. Problemak Gellert piispok Deliberatio-jaban. — ПК, 1965,
№2,211-217.1.
2973. Reiholcova M. Cakajovce, okr. Nitra. In: «Vyznamne slovanske
naleziska na Slovensku». Bratislava, 1978, s. 41-45.
2983. Roheim G. (1891-1953). A kazar nagyfejedelem es turulmonda. — E,
1917, 58-99.1.
2994. Rona-Tas A. (1931- ). A magyarsag korai tortenete (Tanulmamyok).
Bp., 1955 (1976-1994).
3001. Russu 1.1. (1911-). Etnogenesa romanilor. Fondul autohton traco-dacic
$i componenta latino-romanica. Buc., 1981.
3018. Sawicki J. Zur Textkritik und Entsteungsgeschichte der Gesetze Konig
Stephans der Heilige. — «Ungarische Jahrbiicher». Brl, 1929, S. 395-
426.
3019. Sawicki J. Studia nad genezq i textem decretow krola wggerskiego sw.
Stefana. — «Studia zrodloznawcze», T. 12, Warszawa-Poznan, 1967,
s. 39-72.
3023. Schiller B. (1877-1914). Das erste Gesetzbuch und das deutsche Recht.
In: «Festschrift fur H. Brunner», Weimar, 1910, s. 379-404.
499
3030. Scholz Fr. Einleitung.- Bibliographische Hinweise. - In: «Die Chronik
des Georgios Hamartolos in altslawischer Ubersetzung», Bd. 1.
Nachdruck von Band 1 (1920) der Ausgabe von V.M.Istrin mit einer
Einleitung und bibliographischen Hinweisen von Scholz Fr. Munchen,
1972, S. 5X-12X, 13х.
3044. Schwarz K. Die «Romer» des anonymen Notars. — «Ungarische Jahr-
bucher». Brl-Lpz, 1926, bd. 5, S. 448-457.
3053. Sebestyen Gy. (1864-1946). A magyar honfoglalas mondai, l-2.k. Bp.,
1904, 1905.
3062. Silagi G. Die Ungamstiirme in der ungarischen Geschichtsschreibung:
Anonymus und Simon von Keza. In: «Popoli delle Steppe: Unni, Avari,
Ungari». Spoleto, 1988, s. 245-272.
3063. Silagi G. Zum Text der Gesta Hungarorum des Anonymen Notars. —
«Deutsche Archiv». Bd. 45, 1989, s. 172-180.
3064. Silagi G. Untersuchungen zur Deliberatio supra himnum trium puero-
rum des Gerhard von Csanad. Munchen, 1967.
3069. Sinor D. Un voyageur du troisieme siecle: le Dominicaine Julien de
Hongrie - «Bulletin of the Scool of Oriental and African Studies».
London, v. 14, t. 4, 1952, p. 589-602.
3079. Solymosi L. (1944-). Arpadkori helyneveink felhasznalasarol. — MNy,
1972, №2, 179-190.1.
3083. Solymossy S. (1864-1945). Lei vezer kurt-mondaja. — E, 1929, 17-39.1.
3086. Solymossy S. A magyar csodaszarvas-monda. Bp., 1942 (= Klny.: Ma-
gyarsagtudomany, l.evf, № 2).
3088. Solyom K. Uj szempontok az Anonymus-problema megoldasahoz. —
ГГК, 1966, 54-84.1.
3089. Solyom K. Megjegyzesek Gyorfiy Gyorgy ket Anonymus-tanulmanya-
hoz. — ГГК, 1979, № 2, 187-194.1.
3090. Solyom K. Hol fekiidt az anonymusi Zemplen-vara? — MNy, 1979,
334-335.1.
3091. Sos A. (1925- ). Die Ausgrabungen Geza Fehers in Zalavar. Bp., 1963.
3092. Sos A. Archaologiche Beitrage zur Frage der Gestaltung der Zentrale
des Pribina-Besitzes. - «Acta Archaeologica» Ac. Sc. Hung., t. 17,
Bp., 1965, S. 87-93.
3093. Sos A. Magyarorszag szlav nepessege, 6-13. szazad. - In. «Szlav nepek
es nyelvek». Bp., 1967, 77-171.1.
3095. Sos A. Die slavische Bevolkerung Westungams im 9. Jahrhundert.
Munchen, 1973.
3096. Sos A., Cs. Zalavar ujabb asatasok tiikreben. — Hreg, 1994, 85-90.1.
3097. Stanca R. Cronicarul Anonymus un roman. — «Bulletin europeen», 4,
48, Roma, Sept. 1978, p. 1-6.
3099. Stanislav J. (1904-1977). Pribinovi velmozi. Bratislava, 2940.
500
3100. Stanislav J. Slovanski apostoli Cyril a Metod a ich cinnost vo Velko-
moravskej Risi. Bratislava, 1945
3113. Smilauer V. (1895- ). Vodopis stareho Slovenska. Praha-Bratislava,
1932.
3118. Szabo I. (1892-1966). A domosi adomanylevel hely- es vizrajza. Bp.,
1954.
3119. Szabo I. Anonymus Arpalice-je. — Sz, 1890, 367-368.1.
3124. Szabo I. A falurendszer kialakulasa Magyarorszagon, 10-15. szazad, 2.
kiadas. Bp., 1971.
3129. Szabolcsi B. (1899-1979). A kozepkori magyar enekmondok kerdese-
hez. — «Irodalomtortenet». Bp., 1928, 220-236.1.
3133. Szddeczky-Kardoss S. (1918- ). Az avar tdrtenelem forrasai, l.k. Sze-
ged, 1992.
3143. Szamotal. (1867-1895). Aschlagli magyar szojegyzek. Bp., 1894.
3146. Szarka L. A szlovakok tortenete. Bp., 1993.
3147. Szasz Z. (1940-). A romanok tortenete. Bp., s.a.
3148. Szegfu L. Anonymus es a komanok. — MKsz, 1969, № 3, 220-238.1.
3149. Szegfu L. Az Ajtony-monda. — AHSz, t.40. 1972, 3-29.1.
3150. Szegfu L. Sarolta. — KKKK, 1974, 239-251.1.
3160. Szegfu L. Kortorteneti problemak Gellert piispok Deliberatio-jaban es
legendaiban. — AHSz, t.82, 1986, 11-20.1.
3162. Szekely Gy. (1924-). Kapcsolatok a keleteuropai nepek harcaiban a feu-
dalis nemet hoditok ellen a 11-14. szazadban. — HK, 1954, № 1, 139-
170.1.
3177. Szekely Gy. A magyar fold es nep tortenete a honfoglalas elott. In:
«Magyarorszag tortenete», l.k., 3.kiadas. Bp., 1971, 9-37.1.
3179. Szekely Gy. Torzsek alkonya— nepek sziiletese (Kozep es Kelet-Euro-
pa a magyar honfoglalas utan). — Sz, 1976, № 3, 415-432.1.
3193. Szenci Szabo J. Ki volt Anonymus? — «Forras». Kecskemet, 1988, № 9,
69-77.1.
3194. SzendreyA (1902-1965). A magyar aldomas. — E, 1942, 123-131.1.
3197. Szentpetery I. Magyar okleveltan. Bp., 1930.
3199. Szentpetery I. Okleveltani naptar. Bp., 1974 (Repr.: 1912).
3201. Sziklay L. A «hungarus» problems es Kollar Adam. — FK, 1967, 227-
229.1.
3202. Szilagyi L. (1908-1974). Az Anonymus-kerdes revizioja. — Sz, 1937,
1-54, 136-202.1.
3205. Szilagyi L. A 200. eves Anonymus-kerdes. — MKsz, 1946, 5-24.1.
3206. Szilagyi L. P. magister forrasai es modszere. — MNy, 1947, 117-217,
193-200, 246-253.
3212. Szoke B. (1918-1961). Az avarok hringje. — «Archseologisi Ertesito».
Bp., 1960, № 1, 61-63.1.
501
3214. Szoke В. A honfoglalo es kora Arpadkori magyarsag regeszeti emlekei.
Bp., 1962.
3218. Szoke B.M. (1950-). A Karpat-medence a 9. szazadban. — Hreg, 1994,
77-84.1.
3219. Szoke B.M. Plaga Orientalis (A Karpat-medence a honfoglalaselotti
evszazadban). —Honf, 1996, 11-14.1.
3223. SzucsJ. (1928-1988). Az opponensi velemenyekre valasz. — «А MTA
Tarsadalmi-Torteneti Tudomanyok (II.) Osztalyanak Kozlemenyei»,
21.k.,№ 1-2, 1972, 178-198.1.
3224. Szucs J. Tarsadalomelmelet, politikai teoria es tortenetszemlelet Kezai
Gesta Hungarorumban. — Sz, 1973, 569-643, 823-873.1. (№ 3225,
413-555.1.).
3225. SzucsJ. Nemzet es tortenelem. Bp., 1974.
3226. SzucsJ. Kezai-problemak. — KKKK, 1974, 187-202.1.
3227. Szucs J. Teoretikus elemek Kezai Gesta Hungarorumaban, 1282-85.
Adalek az eszmei strukturak «europai szinkronjanak» kialakulasahoz.
- «Valosag». Bp., 1974, N 8, 1-24.1.
3228. SzucsJ. Nation und Geschichte. Studien. Bp., 1981.
3238. Szucs J. Szent Istvan Intelmei: az elso magyarorszagi allamelmeleti
mu. In: «Szent Istvan es kora». Bp., 1988, 32-53.1.
3239. Sziics J. A magyar nemzeti tudat megalakulasa. Szeged, 1992.
3240. SzucsJ. Azutolso Arpadok. Bp., 1993 (1242-1308).
3242. Taganyi K. (1858-1924). Gyepii es gyepiielve. — MNy, 1913, 97-104,
145-152, 201-206, 254-266.1.
3243. Taganyi K. Anonymus koranak tarsadalmi viszonyai. — TortSz. 1914.
3244. Taganyi K. Valasz dr. Erdelyi Laszlo megjegyzeseire. — TortSz, 1914,
№3, 435-451.1.
3245. Taganyi K. Felelet. — TortSz, 1916, 296-320, 409-448, 543-608.1.
3247. Taganyi K. Alte Grenzschutz-Vorrichtungen und Grenz-Odland: gyepii
und gyepiielve. - «Ungarische Jahrbiicher». Brl-Lpz, 1921,
S. 105-121.
3259. [Tamas] Treml L. (1904-1984). Die ungarischen Lehnwortrer im
Rumanischen. — «Ungarische Jahrbiicher». Bd. 8, Brl-Lpz, 1928, s.
25-27; Bd. 9, 1929, s. 274-317.
3260. [Tamas] Treml L. A romansag oshazaja es kontinuitas. Bp., 1931 (klny:
«Jancso Benedek Emlekkonyv». Bp., 1931).
3261. [Tamas] Treml L. Az olahok nemzeti neverol. — EPhK, 1933, № 3-4,
1-9.1.
3262. Tamas L. Romaiak, romanok es olahok Dacia Trajanaban. Bp., 1938.
3263. Tamas L. Romains, Romans et Roumains dans 1’histoire de la Dacia
Trajana. — AECO, t. 1, № 1-4, 1935, p. 1-96; t. 2, f. 1-4, p. 46-83,
245-374.
502
3264. Tamas L. Az erdelyi olahsag. In: «Torteneti Erdely», Bp., 1936, 417-
455.1.
3267. Tamas L. La formation de la langue et du peuple roumains. Bp., 1943.
3268. Tamas L. A magyar eredetu roman kolcsonszavaink muvelodestorteneti
jelentosege. In: «Magyarok es romanok», 2. k. Bp., 1944, 337-383.1.
3270. Tamas L. Etymologisch-historisches Worterbuch der ungarische Ele-
mente im Rumanischen (Unter Berucksichtigung der Mundartworter).
Bp., 1966.
3286. Thienemann Th. Die deutsche Lehnworter im ungarischen Sprache. —
«Ungarische Jahrbiicher». Bd. 2. Brl-Lpz, 1922, S.85-109.
3293. Thury J. (1861-1906). A magyaroknak «szavarti-aszfali» neve. — Sz,
1897,317-327, 391-403.1.
3294. Timko I. Keleti keresztenyseg, keleti egyhazak. Bp., 1971.
3298. TocikA. Altmagyarischen Graberfelder in der Siidwestslovakei. Brati-
slava, 1968.
3301. Tocik A. Michal nad Zitavou; Ulany nad Zitavou. - In: «Vyzname
slovanske naleziska...». Bratislava, 1978, s. 128, 230.
3302. Togan Zeki Validi A. Volkerschaften des Chazarenreiches im neunten
Jahrhundert. — KCsA, 1940, S. 40-70.
3303. Tomka P. (1940- ). 9. szazadi nepessege a Kisalfbldon. — Hreg, 1994,
99-107.1.
3306. Toth E. Keresztenyseg a honfoglalas elott a Karpat-medenceben. —
Honf, 1996, 147-160.1.
3307. Toth E. Adatok Savaria-Szombathely es kornyeke torteneti
foldrajzahoz. — «Vasi Szemle», 1972, 239-262.1.
3309. Toth H. Konstantin-Cirill es Metod elete es mukodese. Bp., 1981.
3310. Toth S. Magyar es lengyel Imre-legendak. Szeged, 1962.
3316. Toth S.L. Az etelkozi magyar-besenyo haboni. — Sz, 1988, 541-574.1.
3317. Toth S.L. A magyarok «etelkozi honfoglalasa». — AHSz, t. 98, 1993,
3-14.1.
3318. Toth S.L. A honfoglalo magyarok politikai szervezete es vezetoi. —
Honf, 1996, 161-175.1.
3319. Toth T. (1929-). Az osmagyarok mai relictumarol. — «МТА Biologiai
Osztaly Kozlemenyek», 9.k., 1966, 283-299.1.
3325. Toth Z. (1888-1958). Botond-monda eredete es az anonymusi
Botond-hagyomany. — HK, 1988, № 3, 467-481.1.
3326. Joth Z. Szent Istvan legregibb eletirata nyoman. — Sz, 1947, 23-94.1.;
1989, № 3-4, 240-272.1.
3328. Toth Z., I. (1911-1956). Tuhutum es Gelou. Hagyomany es torteneti
hitelesseg Anonymus miiveben. — Sz, 1945-46, 21-84.1.
3332. Torok Gy. Ein Graberfeld aus dem 9. Jahrhundert (Sopron-Kohida). —
«Acta Archaeologica» Ac.Sc.Hung., t. 7, № 1-4, 1965, S'. 107-109.
503
3336. Travnicek D. Bavorsky Geograf. — «Sbomik Cesckoclovenske
Spolecnosti zemepisne». Praha, 1955, № 1, s. 55-58.
3352. Vaczy P. (1904-). A bakonybeli osszeiras kora es hitelessege. — LK,
1940, 314-331.1.
3354. Vaczy P. A szimbolikus allamszemlelet kora Magyarorszagon. Bp.,
1932.
3357. Vaczy P. Die erste Epoche des ungarischen Konigtums. Pecs, 1935
(—1096).
3366. Vaczy P. Anonymus es a Justinus-kivonat. — T (1944-46), Bp., 1947,
1-13.1.
3369. Vaczy P. Der frankische Krieg und das Volk der Awaren. — «Acta
Antiqua» Ac.Sc.Hung., t. 20, 1972, s. 395-420.
3370. Vaczy P. Anonymus es kora. — KKKK, 1974, 13-27.1. (№ 3375, 57-
70.1.).
3375. Vaczy P. A magyar tdrtenelem korai szazadaibol. Bp., 1994.
3379. Vajay Sz. (1921-). A magyar Roland-enek nyomaban. - ПК, 1968,
N 3, 333-337.1.
3380. Vajay Sz. Der Eintritt des ungarischen Stanunesbundes in die europa-
ischen Geschichte, 862-933. Mainz, 1968.
3382. Vajay Sz. Az Arpad-kor uralmi szimbolikaja. — KKKK, 1974, 339-
373.1.
3397. Varju E. (1873-1944). Legenda sancti regi Stephani — Szent Istvan
kiraly legendai. Bp., 1928.
3407. Vasary I. (1945- ). A jezsuita Cseles Marton es a Julianus-jelentes (A
Magna Hungaria es Jugria kerdes tortenetehez). — KKKK, 1974, 261-
275.1.
3410. Vasary I. A Volga-videki magyar toredekek a mongol kor utan. —
MOT, 1977, 283-290.1.
3417. Vavrinek V. Ugorskyi korol dans la Vie slave de Methode. —
«Byzantinoslavica», t. 25, № 2. Praha, 1964, p. 261-269.
3418. Vekony G. (1944- ). Adatok Julianas utazasanak topografiajahoz. —
Sz, 1977, №6, 1174-1191.
3419. Vekony G. A gyepii szerepe az etnikai es politikai atalakulasokban. In:
«Nomad tarsadalmak es allamalakulatok. Tanulmanyok». Bp., 1983,
251-236.1.
3420. Vekony G. Dakok, romaiak, romanok. Bp., 1989.
3421. Vekony G. Anonymus kora es korhusege, I, II, II, IV. — «Eletunk».
Szombathely, 1991, № 1, 58-73.1.; №2, 135-158.1.; № 3, 262-275.1.;
№ 4, 355-375.1.
3422. Vekony G A kazar kerdes. A kazarok es a zsidosag. — «Eletunk».
Szombathely, 1992, № 8-9, 919-928.1.; № 10, 1034-1046.1.
504
3423. Veres P. (1941- ). A magyar nep etnikai tortenetenek vazlaia. —
«Valosag». Bp., 1972, № 5, 1-12.1.
3424. Veszpremy L. A szinlelt visszavonulas kozepkori megiteleserol. In:
«Unger Matyas Emlekkonyv». Bp., 1991, 1-5.1.
3425. Veszpremy L. Anonymus Gestajanak kezirata. — MKsz, 1992, № 1,
44-52.1.
3426. Veszpremy L. A hun-magyar hagyomany alakulasa es tatarjaras. —
HK, 1991, № 1, 22-31.1.
3427. Veszpremy L. Kozepkori forrastanulmanyok: (1). A vitezek rendje
Szent Istvan Nagyobb legendajaban: 58-65.1.; (2). «Felix igitur
Hungarorum embola». Anonymus Gestaja egy helyenek
ertelmezesehez: 66-68.1.; (3). A kerlesi (cserhalmi) iitkozet
forrasproblemaja: 69-77.1. — HK, 1991, № 3.
3428. Veszpremy L. Anonymus Gestajanak nehany hadtorteneti vonatkozasa.
— HK, 1993, №2, 3-17.1.
3429. Veszpremy L. Kezai Simon a «fajtiszta» Magyarorszagrol. — Mksz,
1993, №2, 430-433.1.
3430. Veszpremy L. A honfoglalas a kozepkori magyar historiografiaban. —
Honf, 1996, 195-206.1.
3431. Veszpremy L. «Alom es hazugsag» Anonymusnal. — Mksz, 1991, 109-
113.1.
3432. Veszpremy L A magyar honfoglalas utiranyanak hagyomanya elbeszald
forrasainkban. — HK, 1990.
3436. Vizkeleti A. Megjegyzesek a latinitas es a anyanyelv szerepehez a
kozepkori histiriografiaban. — «Vigilia». Bp., 1990, 682-684.1.
3449. Waldapfel E. (1906-1968). Nemesi birtokjogunk kialakulasa a
kozepkorban. - Sz, 1931, 134-167, 259-272.1.
3450. Waldapfel E. Szent Istvan elso torvenykonyve es a nyugati torvenyho-
zas. — BE, 5. evf., 1935, 84-102.1.
3451. Weigand G. (1860-1930). Rumanen und Aromunen in Bulgarien. Lpz,
1907.
3460. Wertner M. (1849-1921). Az Arpadok csaladi tortenete.
Nagybecskerek, 1892.
3462. Williams J. Etzel der rich. Bern, 1981.
3463. WolfM. A Felso-Tisza-videk 9. szazadi szlav emlekei. — Hreg, 1994,
119-128.1.
3464. Wolfram H. Die Geburt Mitteleuropas. Geschichte Osterreichs vor
seiner Entstehung, 378-907. Wien, 1987.
3465. Wolfram H. Liudevit und Priwina (Ein institutioneller Vergleich). Int,
1984.
3479. Zasterova B. Avafi a Slovane. - In: «Vznik a pocatky slovanu», d. 2.
Praha, 1958, s. 19-50.
505
3480. ZemekM. Moravsko-uherska hranice v 10. az 13. stoleti. Brno, 1972.
3485. Zimonyi I. (1956-). The Origins of the Volga Bulgars. Szeged, 1990.
3486. Zimonyi I. Kmosko Mihaly es a magyar ostortenet (1876-1931). — ON,
1991, 89-96.1.
3495. ZsoldosA. Nemzetsegek es honfoglalok. — Honf, 1996, 176-194.1.
3496. Korai magyar torteneti lexikon (9-14. szazad). Foszerkeszto Kristo Gy.
Szerkesztok Engel P. es Makk F. Bp., 1994.
506
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АЭБ — Археология и этнография Башкирии. Уфа.
БУКВ — Българо-унгарски културни взаимоотношения. София,
1980.
ВВр — Византийский Временник.
КБ — Константин Багрянородный. Об управлении империей. Текст,
пер. (Г.Г.Литаврина), комментарий. 2-е изд., исправленное. М.,
1991.
ПАДУ — Проблемы археологии и древней истории угров. Сборник
статей советских и венгерских историков. Москва.
ПрДУ — Проблемы древних угров на Южном Урале. Уфа, 1988.
Проблеми — Проблеми на прабългарската история и култура. София,
1989.
СА — Советская Археология. Москва
Словарь — Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. I
(XI -первая половина XIV в.). Л., 1987.
СЭ — Советская Этнография. Москва
ЭПС — Этносоциальная и политическая структура раннефеодаль-
ных славянских государств и народностей. М., 1987.
АЕ — Archaeologica Ertesito. Budapest.
AECO — Archivum Europae Centro-Orientalis. Budapest.
AHSz — Acta Historica (Acta universitatis Szegediensis de Attila Jozsef
nominatae). Szeged.
BE — A Becsi Magyar Torteneti Intezet Evkonyve. Budapest.
BMF — Bevezetes a magyar ostortenet kutatasanak forrasaiba, 1/1, 1/2, III.
Budapest, 1976, 1976, 1977.
CFU — Congress Intenationalis fenno-ugristarum. Acta.
E — Ethnographia. Budapest.
EKvD — Domanovszky Sandor Emlekkonyv.... Budapest, 1937.
EkvHod — Ho dink a Antal Emlekkonyv. Nyiregyhaza, 1993.
EkvMel — Emlekkonyv Melich Janos hetvenedik szuletesnapjara. Bp., 1942.
EkvP — Emlekkonyv Pais Dezso hetvenedik szuletese napjara. Budapest,
1956.
EPhK — Egyetemes Philologiai Kozlony. Budapest.
FK — Filologiai Kozlemenyek. Budapest.
FSN — Forschungen liber Siebenbiirgen und seine Nachbarn. Festschrift fur
Attila T. Szabo und Zsigmond Jako. Bd. 1. Miinchen, 1987.
HK — Hadtortenelmi Kozlemenyek. Budapest.
Honf — Honfoglalo Oseink. Szerk. Veszpremy L. Budapest, 1996.
Hreg — Honfoglalas es regeszet. Budapest, 1994.
507
Int — Interaktionen der mitteleuropaischen Slaven und anderen Ethnika im
6.— 10. Jahrhundert. Nyitra, 1984.
ПК — Irodalomtorteneti Kozlemenyek. Budapest.
KCs A — Korosi Csoma Archivum. Budapest.
KKKK — Kozepkori kiitfoink kritikus kerdesei. Szerk. Horvath J., Szekely
Gy. Budapest, 1974.
Korai — Korai Magyar Torteneti Lexikon (9-14. szazad). Foszekeszto Kristo
Gy. Szerkesztok Engel P., Makk F. Budapest, 1994.
LK — Leveltari Kozlemanyek. Budapest.
MKsz — Magyar Kdnyvszemle. Budapest.
MKelN — Magyarra lett keleti nepek. Szerkesztette Szombathy V., Laszlo
Gy. Budapest, 1988.
MKNy — Magyarok Kelet es Nyugat Kozt. A nemzet tudat valtozo jelkepei.
Tanulmanyok. Szerkesztette Hofer T. Budapest, 1996.
MNy — Magyar Nyelv. Budapest.
MOT — Magyar ostorteneti tanulmanyok. Budapest, 1977.
MTUU — A Magyar tortenetiras uj litjai. Szerkesztette Homan B. Budapest,
1931.
NyK — Nyelvtudomanyi Kozlemenyek. Budapest.
OE — Odon Erdely. Muvelodestorteneti tanulmanyok, l.k. Valogatta, sajto
ala rendezte, szerkesztette, az eloszot irta es a jegyzeteket keszitette Sas
P. Budapest, 1986.
ON — Ostortenet es nemzettudat, 1919-1931. Szerk. Kineses Nagy E.
Szeged, 1991.
Sz — Szazadok. Budapest.
SZIE — Szent Istvan es Europa — Sanctus Stephanas et Europa. Szerk.
Hamza G. Budapest, 1991.
T — Turul. Budapest.
Tan — Tanulmanyok a magyarsag honfoglalaselotti tortenetebol. Budapest,
1985.
TortSz — Torteneti Szemle. Budapest.
Tsz — Tortenelmi Szemle. Budapest.
UngJ — Ungam-Jahrbuch. Munchen.
508
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора ............................................... 5
Глава I. Методика изучения этнического самосознания ..... 7
Глава II. Формирование этнической территории ........... 18
Глава III. Эпоха союза племен (до конца IX в.) ........ 105
Глава IV. Эпоха обретения этнической территории
в Среднем Подунавье и складывания
раннефеодальной государственности (X в) ...... 135
Глава V. Период утверждения феодальных отношений ...... 219
Глава VI. Этническое самосознание мадьярской
раннефеодальной народности
(XII — начало XIII вв.) ..................... 316
Заключение ............................................ 360
Сведения об источниках ................................ 362
Библиография
Издания источников ........................... 417
Литература ................................... 438
Список сокращений ............................ 507
509
V.P.Susarin
A magyarok etnikai tortenetenek korai szakasza.
Az etnikai ontudat problemai.
A monografia feltarja a 9-12. szazadi ugrok (magyarok) etnikai
ontudatanak alapvetd vonasait, amikor is letrejottek a korafeudalis magyar
nep kialakulasanak eldfeltetelei, folytatodott es befejezodott ez a folymat.
Azok az objektiv tenyezdk kerulnek feltarasra, amelyek meghataroztak a
magyarok etnikai ontudatat (a tarsadalmi szervezet fobb parameterei, annak
gazdasagi-kulturalis tipusa, bel- es kulpolitikai tortenetenek bonyodalmai,
etnikumok kdzti kapacsolatai). A modem tortenettudomany altal feltart ezen
tenyezok eredmenyei lehetove tettek, hogy a figyelmet a magyarok etnikai
ontudatanak konkret megnyilvanulasaira es osszetevoire osszpontositsuk. Ё
feladat szakmai szinten valo teljesitese nem igenyelte minden jelenleg ismert
irasos emlek elemzeset illetve a kutatasok eredmenyeinek kulonbozo szems-
zogbol valo feltetlen figyelembevetelet.
A konyv torteneszek, neprajzosok, nyelveszek es az olvasotomegek szeles
korenek erdeklodesere tarthat szamot, akiket erdekel Kozep-Europa nepeinek
tortenete.
A monografia elso valtozata megtalalhato deponensen az Oroszorszagi
Tudomanyos Akademia Tarsadalomtudomanyi Informacios Intezetenek a
konyvtaraban (a dep. szama: 42891, 24. 09. 1990).
Монографии
доктора исторических наук
Владимира Павловича Шушарина
(род. 1924)
1. Крестьянское восстание в Трансильвании (1437 —1438 гг.). М.:
«Наука», 1963. — 226 с.
2. Современная буржуазная историография Древней Руси. М.: «Наука»,
1964. - 304 с.
3. История Венгрии. Т. 1. (в соавторстве с Ю.К.Колосовской,
Ю.В.Бромлеем, Я.И.Штернбергом). М.: «Наука», 1971 (с. 87 — 426,
503-618).
4. Венгерский народ в XV —XVI вв. Т. 1—3. М.: Институт ин-формации
по общественным наукам Российской Академии наук, 1990 (депонент
№ 42057, 8.06.1990). - 1454 с.
5. Краткая история Венгрии. С древнейших времен до наших дней (в
соавторстве с Т.М.Исламовым и А.И.Пушкашем). М.: «Наука», 1991
(с. 9-133).
6. Крестьянская война 1514 года в Венгрии. М., 1994..— 253 с. (при
содействии Министерства культуры и образования Венгерской
республики).
В.П. Шушарин
РАННИЙ ЭТАП
ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ВЕНГРОВ
Художественное оформление А.К. Сорокин
АР № 030457 от 14.12.1992. Подписано в печать 29.05.1997.
Формат 60х90!/1б. Бумага офсетная № 1. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 32,0. Уч.-изд. л. 32,0. Тираж 1000 экз. Заказ № 17 96
Издательство «Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН)
129256, Москва, ул. В.Пика, д. 4, корп. 1. Тел. 181-00-13 (дирекция);
181-04-13 (отдел реализации). Факс 181-01-13
Отпечатано в Московской типографии № 2 РАН
121099, Москва, Шубинский пер., 6