В.М'Макеев
В мисках
KCffPBI
!


ББК 268.693.34
М15
УДК 598.12(02)
Редактор Т. А. Руденко
Макеев В. М.
М15 В поисках кобры/Записки герпетолога.—
М.: Агропромиздат, 1989.— 192 с., [16] л.
ил.: ил.
ISBN 5—10—001233—1
В увлекательной форме рассказывается о средне-
азиатской кобре — редком виде ядовитых змей. Чита-
тель узнает, где можно встретить кобру, путешествуя по
нашей стране, как живут змеи, чем питаются, как их
ловят и берут драгоценный яд, почему следует охранять
этих замечательных, хотя и небезопасных созданий.
На широкий круг читателей.
М ^02010500-437
035(01)—89
ББК 268.693.34
ISBN 5—10—001233—1	© во «Агропромиздат»,
1989
ОТ АВТОРА
Много лет я работаю в экспедициях. Как толь-
ко начинает пригревать весеннее солнце и удлиня-
ются дни, мной овладевает странное беспокойство,
хорошо, впрочем, известное всем экспедицион-
ным работникам. В Москве еще лежит снег, мороз
и ветер бывают так же злы, как зимой, но я знаю,
что там, в южных районах Средней Азии, уже за-
цветает урюк. По мере того, как прибывает день,
настроение мое улучшается, ритм жизни начинает
убыстряться. Стараюсь поскорее закончить свои
повседневные дела, отделаться от бумаг, перенести
на «после экспедиции» встречи, оформить необхо-
димые документы, а когда все готово, собираю
экспедиционные вещи и... прощай, Москва!
Я герпетолог, т. е. зоолог, изучающий пресмы-
кающихся. Вот почему ежегодно мой путь лежит
на юг, туда, где тепло и где живут интересующие
меня животные. Это ядовитые змеи — удивитель-
ные создания, о фантастических способностях
которых рассказывают множество небылиц. Так
уж сложилась жизнь, что мне пришлось ловить
змей и тем самым добывать средства для своих
первых экспедиций. Позже я работал в серпента-
рии и брал яд у змей. Затем стал научным сотруд-
ником. Медленно, по крупицам накапливаются
научные материалы, из отдельных наблюдений
постепенно складывается общая картина жизни
змей.
5
Первоначально мне хотелось написать книгу
о среднеазиатской кобре и ее ближайших сороди-
чах. Но стоило сесть за стол, как в памяти ярко
и зримо стали возникать образы прошлого, сцены
экспедиционной жизни. Вот почему, кроме сведе-
ний о кобре, в книгу вошли впечатления от поез-
док, встреч с людьми. Кроме того, я попытался
ответить хотя бы на часть вопросов, которые по-
стоянно задают мне на лекциях, встречах, бесе-
дах о змеях. Насколько это удалось — судить
читателям, на чей интерес и чье снисхождение
рассчитываю.

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО
Асфальтовая стрела рассекла горизонт надвое.
Слева и справа линия горизонта четкая, а над по-
лотном дороги пустота. Глазам утомительно смот-
реть на бегущую ленту дороги, веки тяжелеют,
и я начинаю дремать. Горячий воздух тугой струей
бьет в открытое окно кабины. Гул колес заглушил
рев двигателя, от которого пышет жаром. Пытаюсь
прислонить голову к стене кабины, но сразу же по-
лучаю хороший подзатыльник. Потираю место
удара и вновь начинаю смотреть по сторонам.
Марево дрожит над раскаленным песком,
лента асфальта блестит, как полоска воды, и дале-
ко впереди исчезает, сливаясь с небом. Глазам
больно, и я опять начинаю дремать. Внезапно
ровный гул баллонов меняется. Меня неудержимо
тянет вперед. Изо всех сил упираюсь руками
в приборную доску. Грузовик, скрипя тормозами,
замирает. Вопросительно смотрю на водителя.
— Змея!
Открываю дверцу кабины, дотягиваюсь ногой
до ступицы колеса и спрыгиваю на горячий ас-
фальт. Беру из кабины сумку со своими нехитрыми
инструментами и медленно бреду по обочине на-
зад. Змея лежит кверху брюхом на краю дороги.
Подхожу ближе, наклоняюсь. Ее убил кто-то се-
годня утром, наехав колесами автомобиля. Вни-
мательно осмотрев змею, достаю блокнот и пишу:
среднеазиатская кобра.
8
Кобра в переводе с португальского значит
просто змея. Название это пришло из эпохи вели-
ких географических открытий, когда португаль-
ские моряки осваивали неведомые моря и земли.
Может быть, именно поэтому название кобра так
распространено. Специалисты различают не-
сколько кобр — водяную, ошейниковую, древес-
ную, щитковую, королевскую. Водяная, ошейни-
ковая и древесная населяют Африку. Каждая
из этих змей по-своему замечательна, но не о них
рассказ. Кобра, обитающая в нашей стране, на-
зывается среднеазиатской и относится к роду
настоящих кобр.
Самая известная из настоящих кобр, несо-
мненно, индийская. Все хорошо знают ее по кни-
гам Р. Киплинга. Помните зловещую супружескую
пару Нага и Нагайну, с которой сражался храб-
рый мангуст Рики-Тики-Тави? Наг и Нагайна бы-
ли индийскими кобрами. Этих змей называют еще
очковыми, так как на задней стороне капюшона
они имеют рисунок в виде старинных очков: два
кольца, соединенных сильно оттянутой вниз дуж-
кой. У некоторых кобр вместо двух колец на капю-
шоне только одно, таких называют моноклиевыми,
хотя они тоже очковые.
Капюшон — отличительный признак всех
кобр. Называют капюшоном часть шеи, которая
может под воздействием специальных мышц
резко менять форму. В спокойном состоянии коб-
ра почти ничем не отличается от многих других
змей. Но вот она чего-то испугалась и в миг
подняла переднюю часть тела вверх. Шея змеи
расширилась, на передней ее части стали видны
яркие поперечные полосы, а на задней стороне ка-
пюшона проступил рисунок очков. По легенде,
распространенной в Индии, это не очки, а отпе-
9
чатки пальцев Будды. Однажды, утомившись
в своих странствиях, заснул Будда под открытым
небом. Нещадно пекло полуденное солнце, и кобра,
пожалев спящего бога, раскрыла капюшон, бросив
спасительную тень на его лицо. Проснулся отдох-
нувший Будда и в знак признательности коснул-
ся пальцами капюшона змеи. С тех пор и носят все
потомки кобры священные отпечатки.
Назначение капюшона вполне определенное:
внезапная его демонстрация, сопровождающаяся
грозным шипением змеи, способна отпугнуть да-
же крупных животных, по каким-либо причинам
оказавшихся слишком близко. Для тех, кто не сра-
зу осознал, с кем имеет дело, кобра охотно продол-
жает демонстрации, сочетая их с бросками в сто-
рону противника. Ну, а если противник оказался
сзади, то на него устремляется взгляд зловещих
крупных «глаз» змеи. В абсолютном большинстве
случаев цель бывает достигнута: кобру оставляют
в покое. Ритуал отпугивания закрепился в виде
безусловного рефлекса, и даже крошечные кобря-
та, если их потревожить, добросовестно подни-
маются в стойку и, раскачиваясь из стороны в сто-
рону, словно неведомые цветы на ветру, старают-
ся показать всем, что они-то и есть настоящие
кобры.
В двух случаях не срабатывают уловки кобры.
Не срабатывают именно потому, что рефлекс стал
врожденным и отказаться от него она «не может».
Так бывает, когда кобра, оказавшись на дороге,
встречается с автомобилем. Ей бы уползти поско-
рее, уступить дорогу механическому чудовищу,
но нет. Повинуясь древнему инстинкту, она под-
нимается в стойку и демонстрирует свой стан-
дартный набор отпугивания. Это автомобилю-то!
Финал этой встречи нам известен.
10
Бесполезен ритуал кобры и при встрече с хищ-
никами, которые питаются ядовитыми змеями.
Здесь нужно бы всерьез драться за свою жизнь,
но повинуясь рефлексу, змея все тем же способом
пытается отпугнуть противника.
Рефлекс кобры прекрасно используют бродя-
чие укротители змей. Помните? Открывается
крышка плетеной корзины, хрипло и заунывно
звучит двурогая дудка, и как бы в такт бесхитрост-
ной, но тревожной мелодии из корзины подни-
мается, покачиваясь, индийская кобра. Зубы
у нее, как правило, выломаны, сама полуживая от
голода, но пока хватает сил, она продолжает
предъявлять свою «визитную карточку», показы-
вая всем: «Я ядовитая змея, не подходите!» Боль-
шинство зрителей довольны — змея танцует.
Индийская кобра, если ее не тревожить, уби-
рает капюшон, опускает вниз голову и нетороп-
ливо покидает место случайной встречи. У нее
своя жизнь, в которой царят обычные для змей
заботы.
К роду настоящих кобр относятся еще не-
сколько видов. Это египетская кобра, или гайа,
чья золотое изображение украшало головной
убор фараонов. Саркофаги фараонов тоже обя-
зательно расписывались кобрами — символом
царской власти. За что же египетская кобра «попа-
ла в историю»? Прежде всего за внешний вид. Спо-
собность в короткое время из ничем не приме-
чательной змеи превращаться в «царственную осо-
бу» не могла не нравиться фараонам. Кроме то-
го, жрецам Древнего Египта прекрасно была
известна сила яда этой змеи, и они не раз исполь-
зовали ее для устранения неугодных.
Египетскую кобру называют также настоя-
щим аспидом, и под этим названием она получи-
11
ла широкую известность в античные времена.
Именно с помощью египетской кобры избежала
позорного плена знаменитейшая царица Клео-
патра.
Не меньшую известность, чем египетская,
имеет другая обитательница Африки — черно-
шейная кобра. Правда, известность эта совсем
другого рода. Черношейная кобра не имеет «за-
слуг» перед историей. Зато в процессе эволюции
у нее выработалась не совсем приличная привыч-
ка «плеваться», и в этом она достигла совершен-
ства. Столкнувшись лицом к лицу с противником,
эта змея мгновенно и точно поражает его в глаза,
выстреливая небольшие порции яда на расстоя-
нии до трех метров. В саванне, где-нибудь в Маври-
тании или Сомали, встретив чудака в маске для
подводного плавания, можно определенно сказать,
что он отправился на свидание с коброй. В Афри-
ке обитают еще два вида кобр, правда, ничем
особенно не примечательных: черно-белая и кап-
ская.
Самая большая в мире ядовитая змея — коро-
левская кобра, или гамадриада, живет в Юго-
Восточной Азии — в джунглях Индии, Китая
и Вьетнама. До недавнего времени ее относили
к роду настоящих кобр, однако в образе жизни
этих змей много отличий. Индийская кобра прак-
тически не встречается в джунглях. Она избегает
затененных участков тропического леса и охотнее
всего поселяется по краю культурного ландшаф-
та, на границе между лесом и полем. Здесь в но-
рах живут многочисленные грызуны, нанося гро-
мадный ущерб посевам. Привлеченные обилием
корма и укрытий, сюда и собираются змеи.
Гамадриада, напротив, избегает соседства
человека, хотя и не боится его. Пожалуй, это одна
12
из немногих змей, которая вообще никого не боит-
ся и сама способна напугать кого угодно. В длину
королевская кобра достигает пяти с половиной
метров. Самка, охраняя кладку, бросается даже
на слона и, если тот не отступает, кусает его за
кончик хобота или ноги. Местные жители пани-
чески боятся королевской кобры и свой страх
передают многочисленным туристам и путеше-
ственникам.
Королевская кобра тем не менее тоже может
участвовать в представлении укротителей змей.
Кеннет Андерсон, известный охотник на зверей-
людоедов, так описал номер с участием этой змеи,
увиденный им в Бирме: «Если мне не изменяет
память, заклинательница была очень красива. Она
вынула гамадриаду из корзины и танцевала перед
ней, пока та не приподнялась на несколько футов
над землей, раздув шею. Тогда заклинательница
поцеловала ее в рот. Позже я осмотрел змею и об-
наружил у нее и ядовитые железы, и ядовитые зу-
бы».
До сих пор помню, с каким трепетом я помогал
измерять двух королевских кобр, которые попали
в 1961 году в зоопарк Ташкента. Опытный герпе-
толог Василий Петрович Карпенко открыл дверцу
террариума — и мы увидели громадную кобру.
Змея поднялась в стойку, и Василий Петрович про-
сунул в дверцу террариума металлическую «хва-
талку» — приспособление для ловли змей. Меха-
нический захват сжался вокруг шеи змеи и начал
вытягивать ее наружу. Как только голова змеи по-
ровнялась с краем дверцы, Василий Петрович
захватил голову рукой и снял металлический
зажим. По мере того как туловище змеи показы-
валось из дверцы, на него ложились руки добро-
вольных помощников. Наконец, кобра была извле-
13
чена наружу и растянута на ровной поверхности.
Длина ее оказалась равной 3,8 метра. Внешне она
удивительно напоминала нашу среднеазиатскую
кобру, лишь на голове в ряд располагались до-
полнительные щитки, образуя подобие короны.
Обратно в террариум кобру сажали так. Внача-
ле засунули внутрь террариума хвост змеи, затем
туловище и лишь когда кобра потянула на себя
голову, Василий Петрович отдернул руку и захлоп-
нул дверцу. Раздалось грозное шипение — и змея
поднялась в стойку.
Считается, что яд гамадриады слабее яда ин-
дийской кобры, однако укусы первой более опасны:
змея очень крупная и количество яда, вводимое
при укусе, слишком велико.
Обитающая у нас в стране среднеазиатская
кобра, как и большинство змей рода настоящих
кобр, не превышает в длину 190 сантиметров. Дол-
гое время ее считали подвидом индийской кобры,
однако советский герпетолог С. А. Чернов в соро-
ковые годы доказал, что это самостоятельный вид.
Окраска нашей кобры разнообразна, но чаще
всего змея имеет серовато-оливковый или умбро-
вый цвет. «Очков» у нее нет, но зато на протяже-
нии всей жизни сохраняются темные попереч-
ные полосы. У молодых особей полосатость осо-
бенно хорошо заметна, и окраска их резко отли-
чается от окраски взрослых.
Поведение среднеазиатской кобры похоже на
поведение других кобр. Тот же ритуал отпугива-
ния при встрече с опасностью, та же неторопли-
вость движений в спокойном состоянии. Только
при охоте движения змеи становятся резкими
и быстрыми.
Недаром говорят, что первые впечатления бы-
вают самыми яркими. У меня именно так и было.
14
В лаборатории я помогал убирать клетки с гюр-
зами. К тому времени успел поработать в спе-
циальной экспедиции и, хотя был всего-навсего
студентом второго курса, считал себя опытным
в обращении с ядовитыми змеями. Я не боялся
гюрз, знал их повадки. Умел находить их в природе
и ловить. Насвистывая веселенький мотивчик,
я двигался от одной клетки к другой. Работа прос-
тая и довольно однообразная, но мне она нрави-
лась, ведь столько мечтал о работе с ядовитыми
змеями.
Собственно говоря, уборку уже провели. Мне
нужно было проверить состояние поилок, долить
в них при необходимости воду, вымыть грязные
и налить свежей воды. Для ускорения работы
таскал сразу четыре ведра: для слива грязной
воды, мытья поилок, дезинфекции, долива свежей
воды. Перенеся в два приема ведра к очередной
клетке, открывал ее дверцу и заглядывал внутрь.
Если гюрзы лежали далеко, брал поилку и про-
изводил необходимые манипуляции. Если змеи
были близко, то длинным крючком, похожим на
кочергу, отодвигал их к задней стенке террариума,
и, приглядывая за ними, вытаскивал поилку. За-
кончив с одной клеткой, переходил к следующей.
И вдруг! Не сразу даже понял, что произошло.
Отчетливо помнил, как подошел к клетке и открыл
дверцу. И вот я уже в трех метрах от клетки, двер-
ца плотно закрыта и даже вертушка на ней повер-
нута. Только бешеный стук сердца подсказывал:
что-то произошло. Но что?
Когда через несколько минут я вновь открыл
дверцу, действие повторилось. Увидел, как взмет-
нулось вверх тело змеи и с громким шипением
обрушилось в мою сторону. В свете ламп метал-
лическим блеском полыхнула живая пружина.
15
Невольно отпрянул, а ведь был готов к этому
зрелищу. Как же оно может подействовать на
неподготовленных, случайных людей!
Поймать свою первую кобру мне удалось
лишь через несколько лет. Весна 1965 года выда-
лась ранняя, и 18 февраля наш грузовик вырвался
из плена пыльных улочек Ташкента, взяв курс
на юг. Какое это счастье — пить весенний теплый
ветер, насыщенный запахами прели, сырой земли,
начинающей зеленеть травки. Первые же останов-
ки показали, что в предгорьях грунт уже подсох,
весеннее солнце прогрело его, и юркие ящерки
давно это почувствовали. Они снуют взад и вперед
среди кустиков полыни, самцы гоняют друг
друга со своих участков. Забавно видеть, как вна-
чале удиравший самец на своей территории вдруг
преображается и уже сам начинает преследовать
конкурента.
На возвышенных местах греются степные
агамы. Самки — с кирпично-красными пятнами
на спине, самцы — с синим горлом.
Задержавшись ненадолго в предгорьях Тур-
кестанского хребта, экспедиция продолжила путь
на юг. Первой точкой, намеченной для обследова-
ния, была долина Сайхан. Она располагалась
между основной грядой хребта Бабатаг и проме-
жуточной грядой высоких предгорных холмов.
Чтобы попасть туда, пришлось проехать вдоль
реки Сурхандарьи и от поселка Ляльмикар повер-
нуть на восток. Глинистые предгорья, или адыры,
в это время уже были покрыты изумрудной зе-
ленью. Странное впечатление производит эта зе-
лень на новичков — словно хорошо ухоженный
английский газон. Травостой удивительно ров-
ный и составлен, как правило, из двух основных
видов: пустынной осочки и луковичного мятлика.
16
Ближе к горам пустынная осочка замещается
похожей на нее толстостолбиковой осочкой.
Грузовик ныряет с холма на холм, как утлое
суденышко, и мы испытываем те же ощущения,
что и пассажиры в лодке, которая то проваливает-
ся между волнами, то с трудом взбирается на
очередной гребень.
Ближе к долине склоны холмов расцвечены
яркими красками: красные маки, желтые бобо-
вые, сиреневые горечавки и еще какие-то желтые,
белые, фиолетовые цветы. Некоторые знако-
мые, другие неизвестные, но все под весенним
солнцем удивительно красивые.
Здесь, в долине Сайхан, экспедиция выбросила
небольшой «десант», поручив сбор материала трем
сотрудникам. Моей главной задачей было найти
и поймать кобр. Было известно, что раньше этих
змей здесь ловили, поэтому и руководитель экспе-
диции Олег Павлович Богданов, и я были настрое-
ны вполне оптимистично. И даже первые совмест-
ные экскурсии, которые не дали результата, не
слишком нас расстроили. Экспедиция ушла даль-
ше, ее путь лежал к низовьям могучего Вахша,
к заповеднику Тигровая Балка. Выслушав про-
щальные напутствия, мы остались в долине.
Каждый день, наскоро позавтракав, я убегал
на учеты. Километры маршрутов накапливались,
складываясь в бесконечную дорогу. И накапли-
вались досада, усталость, злость. Казалось, кобры
никогда не жили на этих распрекрасных холмах.
У меня в ушах еще звучали слова Олега Павлови-
ча: «В косых лучах заходящего солнца блеск
чешуи кобры виден за полкилометра». На закате
солнца, на восходе, средь бела дня и в сумерках,
при самой хорошей погоде и в дождь бродил
я по увалам. Взбирался на гребни и спускался
в ложбины, проходил по обрывам и осыпям, до
боли в глазах вглядываясь в необозримые дали:
не блеснет ли где-нибудь чешуя? Несколько раз
бросался на блеск, но нет, в косых лучах захо-
дящего солнца чаще всего блестели желтопузи-
ки — крупные безногие ящерицы. Воображение
рисовало фантастические картины. Однажды, вый-
дя из-за поворота тропы, огибающей подножие
холма, вдруг увидел двух кобр, которые, подняв-
шись в стойку, метались навстречу друг другу
в каком-то странном поединке. Как я к ним бежал!
Но... никаких кобр, лишь обрывки бумажного па-
кета из-под удобрений валяются на краю поля,
и ветер теребит две полоски.
Один из участников экспедиции Афанасий Пет-
рович Лесняк, незадолго до этого защитивший дис-
сертацию по экологии щитомордника, как мог
утешал меня, но все утешения были бесполезны:
страстное желание найти кобру не оставляло меня
ни на минуту.
Прошло дней двадцать. И вот, собираясь в оче-
редной вечерний маршрут, я увидел наш грузо-
вик, который спускался с ближайшего холма.
Предстояла поездка в Тигровую Балку. Началь-
ник экспедиции, зная мою тайную страсть к кобре,
подшучивал надо мной всю оставшуюся дорогу до
базового лагеря в Тигровой Балке. Особенно
задело меня то, что там, в окрестностях заповед-
ника, экспедиция, в которой остались лишь сам
Олег Павлович, женщины-гистологи и мальчиш-
ка-лаборант, поймала уже восемь кобр.
И вот Таджикистан, окрестности заповедника
Тигровая Балка. Береговые обрывы над озером,
овраги. Внизу сплошной стеной стоит тростник,
разделенный кое-где кустами тамарикса. Высота
обрыва местами достигает 10—12 метров. Овраги
18
многократно ветвятся. В стенах обрыва и на скло-
нах оврагов многочисленные норы грызунов, гнез-
да щурок и сизоворонок. Наверху к краю обрыва
подходят хлопковые поля. Между краем обрыва
и полями остается свободная полоса, которая
то расширяется до 20—25 метров, то сужается
до 4—5. На этой полосе и по краям оврагов и были
пойманы те восемь кобр.
Два дня хождения по береговым обрывам
опять не дали желаемых результатов. Я, устав-
ший, уже возвращался к нашей стоянке, когда
услышал далекий крик. Кричали на поле. Выбрав-
шись на бугор, увидел старого таджика, который
махал мне рукой и кричал. Проклиная весь белый
свет, неохотно изменил свой маршрут и подошел
к колхознику. Он приветливо улыбался и повто-
рял: «Мор, мор, змея». Только тут я увидел у не-
го под ногами извивающуюся змею. Это была
небольшая кобра. Старик, зная, какую ценность
для нас представляли змеи, не стал убивать кобру,
а своим кетменем навалил на нее землю. Рыхлая
глыба земли не причинила ей особого вреда, но не
давала уйти. Я прижал голову змеи к земле, потом,
лишенный каких бы то ни было эмоций, поднял
кобру с земли и, осмотрев ее, посадил в мешок.
Радости не было. Поблагодарив старика, я отпра-
вился восвояси.
На этом мои мытарства с коброй не кончи-
лись, как по наивности я мог предполагать. Это
было только начало. Там же, на береговом обрыве,
на следующий день увидел кобру Олег Павло-
вич, но не смог ее поймать: ушла в нору. Быстро
оценив направление возможного движения змеи
по подземному ходу, Олег Павлович приступил
к раскопкам, т. е. приступил-то я, а он как на-
чальник экспедиции, опытный человек и вообще
19
старший по возрасту осуществлял руководство.
Раскопки начал маленькой лопаткой, которую
мы на всякий случай носили с собой. Работа
шла медленно, так как долбить саперной лопат-
кой спекшийся лёссовый обрыв было трудно.
Олег Павлович послал за большими лопатами,
и работа закипела. Человек, который хочет выко-
пать змею из норы, должен копать быстро. Расчет
тут простой: змея, прячась в нору, не выбирает
направление, а забирается в ближайший ход.
Если он находится недалеко от входа и оканчи-
вается тупиком, остается лишь вскрыть его —
и змея твоя. Если же копать медленно, змея,
слыша стук лопаты, может сменить место и уйти
в более отдаленный ход.
Через час работы стало ясно, что кобра ни
в одном из ближайших тупиковых ходов прятаться
не стала. Естественно возник вопрос, копать ли
дальше. «За» были азарт и уверенность Олега
Павловича, что кобра где-то здесь, «против» —
тяжелый грунт, сбитые ладони и неопределенность
цели. Мои попытки бросить работу пресекались
самыми тонкими способами. Стоило мне оставить
лопату, как за нее хватался Олег Павлович. Видя
его неумелые попытки, я вынужден был вновь
браться за работу. Когда копал недостаточно энер-
гично, Олег Павлович призывал в свидетели моей
лени немногочисленных очевидцев происходя-
щего.
Через пять часов каторжной работы был рас-
копан последний ход, но змеи не было. Все наши
попытки обнаружить еще хоть одну щель или
трещину ни к чему не привели. Выбравшись из
траншеи, пошел к озеру смыть грязь, а когда
вернулся, невольно ахнул — передо мной был
отрытый в полный рост ход сообщения общей
20
длиной около десяти метров. Горели сорванные
пузыри на ладонях, и горело закатное солнце...
На следующий день мне посчастливилось на
маршруте встретить, наконец, свою кобру. Увидел
ее в норе. Осматривая норы на стенке оврага,
заглянул в темное отверстие, и мне почудилось
там какое-то движение. Переменил положение,
чтобы свет мог попасть хотя бы на край отверстия,
и вдруг увидел, как из хода выглянула змеиная
голова с круглыми любопытными глазами. Кобра,
а это была она, увидев меня, подалась назад,
а я выскочил наверх и лопатой, которую преду-
смотрительно носил с собой, отрезал ей путь
к отступлению. Лопата полностью перекрыла сво-
им лезвием нору. Убедившись, что кобра находит-
ся в тупике, расширил крючком входное отверстие
и потянул ее наружу. Неожиданно легко змея
вылетела из хода и упала к моим ногам. Все было
буднично и просто, но в душе у меня звучала
музыка! Я готов был ходить всю жизнь по этой
чудесной земле, под этим жарким солнцем. Всю
жизнь...
Тогда я и предположить не мог, что с коброй
мне предстоит работать в ближайшем будущем.
Именно в этой поездке впервые мне было пред-
ложено подумать о кобре как объекте моих иссле-
дований. Стал вспоминать о ней все, что мне было
известно. В памяти невольно всплыли слова одного
из первых исследователей природы Средней Азии:
«В тенистых ущельях Копетдага живет страшная
очковая змея...»
Вот уж чего нет, того нет: внешний вид этой
змеи как бы говорит о том, что она нестрашная
и даже неядовитая. В самом деле, в любом спра-
вочнике сказано, что у ядовитых змей голова четко
отделена от шеи и, как правило, треугольной фор-
21
мы. Эту треугольность ей придают ядовитые желе-
зы. А у кобры все не так. Г олова почти не отделена
от шеи, форма головы скорее овальная, чем тре-
угольная. Глаза у большинства ядовитых змей
с вертикальным зрачком, а у кобры он круглый,
как у неядовитых змей.
Но это внешне, а как на самом деле? Насколько
опасна кобра? Разные специалисты по-разному
оценивали опасность змей, причем определяли
ее по последствиям укусов. Тот же Кеннет Ан-
дерсон для змей, обитающих в Индии, дал такую
довольно грубую шкалу: «После укуса гамадриады
смерть наступает приблизительно через полтора
часа; крайта — через два-три; кобры — через че-
тыре-шесть; гадюки Рассела — через двенадцать-
тридцать шесть; эфы (чешуйчатой гадюки) — спу-
стя три—семь дней».
Специалисты-биологи П. В. Терентьев и
С. А. Чернов указали, что в условиях нашей страны
наиболее опасна гюрза, дающая 33 процента
смертности от числа укушенных, затем эфа —
20, кобра — 16 и обыкновенная гадюка — 6,5 про-
цента.
Другой исследователь, Г. В. Ишунин, приводит
иную последовательность змей по степени опас-
ности их укусов: кобра, гюрза, эфа, щитомордник.
Лишь в 1939 году появились данные, полученные
экспериментальным путем на лабораторных жи-
вотных, и цифровые показатели токсичности на-
ших змей: в пересчете на 100 граммов живой
массы (опыты проводились на белых крысах)
минимальная смертельная доза яда кобры соста-
вила 0,04 миллиграмма, эфы — 0,32, гюрзы — 0,37
и щитомордника — 2—3 миллиграмма. Последую-
щие исследования подтвердили, что среди всех
наших змей у кобры наиболее сильный яд.
22
При каких обстоятельствах кусает кобра? Если
не рассматривать укусы, спровоцированные людь-
ми, следует признать, что наибольшую опасность
эта змея представляет для жителей сельских мест:
92 процента всех укусов приходится на период
с мая по август и на людей, занятых полевыми
работами. Чаще всего несчастные случаи проис-
ходят при сборе топлива или заготовке травы.
Правда, если у кобры есть возможность, она всегда
предупреждает человека, прежде чем пустить в
ход свое грозное оружие. Поэтому многие спе-
циалисты называют ее благородной змеей. Однако
вспомните о врожденном рефлексе, который за-
ставляет кобру предупреждать окружающих о
своей ядовитости. Выходит, это не благородство,
а необходимость. В случаях, когда на кобру насту-
пают или при работе в поле хватают ее руками,
она вынуждена кусаться.
Ядозубной аппарат кобры устроен довольно
примитивно. Главным его недостатком следует
считать то, что ядовитые зубы не имеют большой
подвижности, относительно малы (у взрослой
змеи 6—7 миллиметров) и расположены глубоко
в пасти. На передней стороне каждого ядовитого
зуба продольная полоска — шов не до конца срос-
шегося канала, по которому стекает при укусе яд.
Устройство ядозубного аппарата не позволяет
кобре, в отличие от гадюки, наносить быстрые
уколы. Поэтому при укусе она стремится как
можно дольше не выпускать добычу из пасти.
Дополнительные движения челюстей расширяют
ранки, нанесенные ядовитыми зубами, и способ-
ствуют выделению яда из желез. Относительно
быстрые укусы кобра способна наносить лишь
мелким животным, при этом ядовитые зубы вспа-
рывают наружные покровы жертвы, и какое-то
23
количество яда попадает в ее кровь. Для мелких
животных этого бывает достаточно: как правило,
они погибают в течение нескольких минут.
Существует интересная закономерность. Чем
голоднее змея, тем быстрей погибает жертва. От-
сюда можно сделать вывод, что при укусе голодная
змея выделяет больше яда. Механизм этого явле-
ния еще недостаточно изучен. Что происходит?
Значит ли это, что змея может произвольно изме-
нять количество выделяемого яда? Или у голодной
кобры при виде добычи так же, как у голодного
человека при виде пищи, просто «слюнки текут»?
Ведь яд — это измененная слюна, а ядовитые
железы — не что иное как околоушные слюнные
железы. Вопрос остается открытым, хотя некото-
рые данные свидетельствуют в пользу первого
предположения.
Если укусы кобр, приходящиеся на долю сель-
ских жителей, расцениваются как редкие несчаст-
ные случаи, то аналогичные происшествия у про-
фессионалов — дело обычное. Тот, кто работает
со змеями, рано или поздно ошибается. Как это
происходит? По-разному, конечно. Нужно сказать,
что, как и во всяком мало-мальски серьезном деле,
в работе с ядовитыми змеями существуют свои
правила. И не просто правила, а правила по тех-
нике безопасности. Вырабатывались они не просто
и не вдруг. За каждым пунктом инструкции стоят
реальные, иногда драматические события.
Одним из главных пунктов первой инструкции
по технике безопасности при работе по взятию
яда был такой: «Не отвлекай своего внимания во
время работы разговорами или мыслями о посто-
роннем. Не допускай присутствия кого бы то ни
было во время работы. Вход в помещение лицам,
не занятым на работе, должен быть воспрещен».
24
Выполнение этих условий обязательно для каж-
дого, работающего со змеями, в противном случае
возможен печальный исход.
Летом 1967 года в серпентарии Института
зоологии в Ташкенте шел ремонт, и специальная
комната для взятия яда была блокирована козлами
маляров. Однако по плану мне необходимо было
провести очередное взятие яда у группы кобр.
В общем зале, где располагались клетки со змеями,
установили временный стол для взятия яда — и
работа началась. Вскоре вокруг стола собрались
все маляры и штукатуры, занятые на ремонте.
Образовалась заинтересованная аудитория, кото-
рая горячо откликалась на каждое мое движение
и тем более на каждое движение змеи. Если
очередная кобра вела себя излишне бойко и пыта-
лась ускользнуть от неприятной процедуры, пуб-
лика начинала волноваться и незаметно отступала
от стола. Когда все было спокойно, круг зрителей
резко сужался, и всюду, куда бы я ни поворачи-
вался, видел горящие глаза.
Работа шла своим чередом, но вдруг что-то
разладилось в привычном процессе. Кобра вместо
обычного набора известных демонстраций резко
изменила поведение. Она быстро пересекла пло-
щадь стола и метнулась на пол. Чтобы не дать
змее упасть, подхватил ее крючком и снова поса-
дил на стол. Но не тут-то было. Не успел прижать
ее планкой, как она вновь слетела стрелой со стола.
«Узкий стол,— машинально отметил про себя,—
слишком узкий стол». Как будто это не было ясно
с самого начала.
Зрители отхлынули от стола, и в наступившей
тишине отчетливо стало слышно шипение рассер-
женной змеи. Но вот она снова на столе. Бросаю
крючок, хватаю планку, пытаюсь задержать, но
25
где там — она уже на полу! Бросаю планку, беру
крючок, поднимаю змею, водворяю на стол. Ритм
сбит. Вместо слитных движений, следующих одно
за другим и неминуемо заканчивающихся тем,
что в пасти кобры, которая кривит челюсти, пы-
таясь достать зубами до твоих пальцев, оказы-
вается ядоприемник, какая-то бессмысленная ка-
русель. Невольно хочется ее поскорее прервать,
и я, не успев прижать голову змеи, а лишь обо-
значив это, хватаю кобру за голову. В тот же миг
она успевает развернуться и укусить меня за руку.
Много раз мне приходилось видеть, как кобра
мертвой хваткой вцеплялась в добычу. Однажды,
разъяренная, она схватила деревянную планку,
и я отчетливо услышал, как хрустит под ее силь-
ными челюстями древесина.
Пока в голове мелькали обрывки ненужных
мыслей, мышцы сами рванули руку из пасти змеи.
Кобра вылетела, как из катапульты, и упала к но-
гам зрителей, которых мгновенно смела какая-то
неведомая сила.
Заключительный пункт уже упоминавшейся
инструкции гласил: «В случае укуса немедленно
прими первые меры помощи согласно специальной
инструкции». Взглянул на руку. След от одного
ядовитого зуба был просто царапиной, зато другой
оставил глубокую ранку, от которой тоже тянулась
глубокая царапина. Специальной инструкции для
оказания первой помощи при укусе кобры не
было. Более того, мне лучше других было известно,
что у нас в стране сыворотка «Антикобра» не
выпускалась.
Итак, никакой сыворотки под рукой. Еще раз
взглянул на руку. Царапины кровоточили. Самая
первая и, пожалуй, единственная реальная по-
мощь, которую я мог себе оказать,— промыть
26
место укуса спиртом. Немедленно это и сделал.
Дальше оставалось только ждать. На душе было
тревожно, но в то же время интересно, какими
будут последствия укуса. Я уже знал на своем
собственном опыте, что испытывает человек, уку-
шенный гадюкой, щитомордником и гюрзой. И
этот опыт в общем подтвердил картины отравле-
ния, описанные в специальной литературе при-
менительно к укусам этих змей.
Здесь расхождения начались с первых минут.
Большинство авторитетов утверждало: укушенный
коброй почти не чувствует боли в месте укуса или
чувствует лишь слабую. Отечность не развивается
или выражена очень слабо. Боль в месте укуса
у меня была достаточно сильной. Отек развивался
своим чередом, и через полтора часа я вынужден
был подвесить руку на перевязь. Кисть распухла,
но, главное, сильные боли в локте и под мышкой
не позволяли свободно двигать рукой. Через два
часа распространение отека, захватившего поло-
вину предплечья, приостановилось.
Я сильно приуныл, поскольку шло явное опе-
режение классических симптомов отравления.
Впереди же меня ожидала настолько неприятная
картина, что о ней и думать не хотелось. Вот ее
описание, взятое из популярного справочника:
«Вскоре после укуса человек начинает чувствовать
слабость в конечностях (начинающийся паралич).
Паралич постепенно распространяется на туло-
вище (если была укушена конечность), а затем
и на голову, которая вследствие этого поникает.
Веки опускаются, парализуются мышцы губ, язы-
ка и горла. Отвисает челюсть, из полуоткрытого
рта вытекает слюна. Дыхание затрудняется, речь
и глотание вскоре становятся невозможными. Ли-
цо синеет...»
27
тей, производимая подручными средствами непо-
средственно в полевых условиях.
Наиболее действенным методом лечения змеи-
ных укусов сейчас принято считать скорейшее
введение противозмеиной сыворотки. В отечест-
венной специальной литературе негативно оцени-
ваются такие приемы, как наложение жгута, при-
жигание, разрезы, ампутация.
Действительно, бездумное, неграмотное при-
менение вышеописанных способов может причи-
нить больше вреда, чем пользы. Вот, например,
описание мер, принятых для «лечения» человека
после укуса одной из самых крупных ядовитых
змей — бушмейстера, приведенное Э. Пеппигом
в книге «Через Анды к Амазонке»: «Хижина была
на расстоянии каких-нибудь пятисот шагов, но
как я ни спешил, к тому времени, когда достиг
спасительного крова, нога сильно распухла, и я
не смог на нее ступить. К счастью, поблизости
оказался Кальдерон: он тотчас же приступил к
операции. Когда на мой зов прибежали индейцы,
видевшие убитую змею, то спокойно заявили, что
укус смертелен.
Похолодевшее и почти потерявшее чувстви-
тельность место укуса обозначалось синим, вели-
чиной с квадратный вершок, пятном и двумя чер-
ными точками, как от укола булавкой.
За неимением более подходящих инструмен-
тов кожу пришлось проткнуть мешочной иглой,
оттянуть и вырезать в ней кружок, обнажив мы-
шечную ткань. Нож, к сожалению, совсем не
походил на хирургический, и боль была ужасной.
Потоком полилась черная кровь — была задета
крупная вена, может быть, к счастью. Самым
болезненным оказалось прикладывание к ране
раскаленной золотой монеты (по суеверным пред-
30
ставлениям перуанцев, серебро и железо могут
только повредить)».
В последнее время появились сообщения о том,
что последствия змеиных укусов можно ликви-
дировать, используя электроток высокого напря-
жения. По сообщению из Эквадора, например,
34 пострадавших были в последние годы подверг-
нуты лечению электротоком, и все они быстро
поправились. Обычной картины отравления с силь-
ными местными симптомами не наблюдалось.
Своеобразным контролем в этом опыте служили
семь человек, которые отказались от лечения
электротоком. У них классические симптомы от-
равления наблюдались полностью, а двоим из
них врачи вынуждены были ампутировать конеч-
ности.
Как действует механизм этой необычной ле-
чебной процедуры, пока не ясно. Можно пред-
полагать, что разряд электротока вызывает резкое
сокращение кровеносных сосудов в месте укуса,
что препятствует всасыванию яда в ткани, или
ток высокого напряжения разрушает яд, попав-
ший в ранки и еще не всосавшийся.
В любом случае очевидно, что этот суперсо-
временный метод лечения змеиных укусов, как
и самые древние методы, направлен на удаление
яда из места укуса и создание препятствий к его
распространению в организме.
Как мы знаем, эффект лечения противозмеи-
ной сывороткой основан на ином принципе, когда
уже попавший в организм яд побеждается анти-
телами — противоядием. Какой же путь пред-
почесть? Любой здравомыслящий человек скажет,
что* проще и легче препятствовать проникновению
яда в организм, чем лечить, пусть и самыми луч-
шими методами, уже развившееся заболевание.
31
Отрицание пользы древних приемов оказания
помощи при укусах змей связано главным образом
с тем, что эти приемы используются неправильно.
Самая грубая ошибка в их использовании — опо-
здание. В самом деле, иссечение ткани, выжигание,
даже отсасывание яда с кровью — все это может
иметь эффект лишь при самом неотложном, прак-
тически мгновенном применении. Опоздание на
несколько минут делает эти процедуры бесполез-
ными.
Слепая вера в силу противозмеиных сыворо-
ток — большая помощь врачам при лечении по-
следствий укусов. Однако по-настоящему это ока-
зывается полезным только в случае, если постра-
давший имеет возможность быстро попасть к врачу
и тотчас же получить инъекцию сыворотки. Если
у пострадавшего под рукой сыворотки нет, а до
ближайшего врача далеко, то совсем нелишне
знать и некоторые древнейшие методы оказания
первой помощи.
Итак, вас укусила змея. Прежде всего сле-
дует определить, ядовита ли она. Если вы не знае-
те эту змею «в лицо», обратите внимание на сле-
ды от укуса. При укусе ядовитой змеи обязатель-
но останутся следы от двух ядовитых зубов. У мел-
ких змей расстояние между зубами не превышает
сантиметра. Лишь у самых крупных, например
больших кобр или гюрз, расстояние между сле-
дами от зубов может быть три-четыре сантиметра.
В любом случае промойте место укуса спиртом,
одеколоном, перекисью водорода, крепким раство-
ром перманганата калия (марганцовкой), лосьо-
ном, на худой конец просто водой. Смысл этой
простой процедуры двоякий. Прежде всего это по-
может удалить с кожи слюну или яд. Если уку-
сила ядовитая змея, то часть яда может быть раз-
32
рушена. Ведь змеиные яды по своему составу —
в основном белки и, стало быть, достаточно уяз-
вимые соединения.
Вы установили, что вас укусила ядовитая змея.
Что делать? Прежде всего полезно знать, что без
медицинской и вообще без всякой помощи у вас
есть все шансы остаться в живых. Если змеиный
укус получен в зоне лесов центральной полосы, то
знайте, что здесь практически нет ядовитых змей,
представляющих опасность, за исключением обык-
новенной гадюки.
Очень часто люди настолько боятся змей, что
при укусе любой, даже неядовитой змеи считают
свою жизнь конченой. Помните, что самая первая
и очень действенная помощь, которую вы можете
себе оказать при укусе змеи, это не бояться. Надо
сказать, внушить себе: «Ничего плохого со мной
не случится, я не умру». Это действительно так.
Укус обыкновенной гадюки достаточно болезнен,
однако боль исчезает, как правило, на второй день,
а последствия укуса проходят обычно через
неделю. Лишь в самых тяжелых случаях, когда
у человека может быть повышенная чувствитель-
ность к змеиному яду, последствия укусов со-
храняются в течение 25—30 дней.
Яды гадюк степной, носатой и кавказской,
а также трех видов щитомордников, обитающих
у нас в стране, близки по своей силе к яду обык-
новенной гадюки. Все эти змеи не могут быть от-
несены к очень опасным. Редчайшие смертельные
случаи при укусах этих змей, как правило, след-
ствие неправильного лечения. Если нет возмож-
ности обратиться к врачу, последствия таких уку-
сов лучше совсем не лечить.
По-настоящему опасные змеи обитают у нас
в Средней Азии и на Кавказе. Из них наиболее
зз
широко распространена знаменитая триада:
кобра, гюрза, эфа. Их укусы могут иметь очень
серьезные последствия, поэтому чем раньше вы
обратитесь к врачу, тем лучше. Самая первая по-
мощь та же, что при укусе любой змеи. Прежде
всего промойте место укуса. Сразу же сделайте
разрезы через ранки от ядовитых зубов и снова
промойте разрезы дезинфицирующей жидкостью
или водой. Глубина разрезов должна быть при-
мерно равной длине ядовитых зубов змеи:
кобры — 5—6 миллиметров, гюрзы — 10—12 и
эфы — 6—7 миллиметров.
Если нет острого инструмента, не пытайтесь
делать иссечение тканей — этот метод пригоден
лишь для специально подготовленных людей.
Не пытайтесь и прижигать место укуса — это не
имеет смысла: при укусе крупных змей зубы
проникают достаточно глубоко. Выводной канал,
по которому стекает яд в ранку, открывается почти
на самом конце зуба, т. е. яд поступает на большую
глубину. Общее выжигание ткани на глубину про-
никновения зубов крупных змей практически не-
возможно.
Если есть возможность, необходимо как мож-
но быстрее доставить пострадавшего в стацио-
нарный медпункт, по возможности обеспечив ему
покой и обильное питье. Йоследствия тяжелых
укусов могут выражаться в нарушениях работы
отдельных органов и систем, поэтому постоянный
врачебный контроль необходим. И самое главное
для пострадавшего — ни на минуту не утрачивать
веры в себя, в свои силы, не терять мужества.

В ПОИСКАХ КОБРЫ
Кобра, как другие змеи и все пресмыкающие-
ся, не имеет постоянной температуры тела. Ее тем-
пература зависит от температуры грунта, на ко-
тором она находится, или от температуры воздуха.
Зоологи называют таких животных пойкилотерм-
ными, или холоднокровными, в отличие от го-
мойотермных, или теплокровных. Теплокровные
животные — это птицы и млекопитающие. Неза-
висимо от температуры среды они могут поддер-
живать температуру своего тела, лишь бы хватило
пищи. Все остальные животные, живущие на Зем-
ле, холоднокровные. Именно поэтому только
птицы и млекопитающие населяют нашу планету
от полюса до полюса. Пресмыкающиеся же луч-
ше всего чувствуют себя в тропических и умерен-
ных широтах, где погодные условия определяют
возможность их активной жизни.
Не следует думать, что чем теплее, тем лучше
для пресмыкающихся. Они в равной степени
страдают и от недостатка, и от избытка тепла.
Оптимальная температура среды для большинст-
ва пресмыкающихся находится в диапазоне от
25 до 35 градусов тепла. В тропиках есть места,
где такая температура держится постоянно
в течение всего года, и эти животные там ак-
тивны все время. В умеренных широтах при се-
зонных изменениях температуры активность пре-
смыкающихся носит сезонный характер. Кроме
36
температуры, на их активность действует еще
ряд факторов — влажность, наличие убежищ и
корма.
Среднеазиатская кобра, как это видно из на-
звания, обитает в пределах нашей страны лишь
в Среднеазиатских республиках, да и то не во
всех, а только в Туркмении, Узбекистане и Тад-
жикистане. Ареал кобры, т. е. область ее распро-
странения, очерченный по точкам находок, про-
тянулся от берегов Каспийского моря на западе до
предгорий Памира в Таджикистане на востоке.
Северная его граница от берега Каспийского моря
проходит по древнему руслу Амударьи, через до-
лину этой реки до севера Ферганской долины.
Итак, чаще всего кобру можно встретить на
юге Средней Азии. Населяет она самые разнооб-
разные ландшафты, но одним из излюбленных ее
местообитаний служат речные долины. Первые
экспедиции за ядовитыми змеями, которые орга-
низовывались в тридцатые годы текущего столе-
тия, отправлялись на юг Туркмении, где
в долине реки Мургаб в изобилии встречались
змеи всех трех наиболее опасных видов: кобра,
гюрза, эфа. Что же привлекало их сюда? Прежде
чем ответить на этот вопрос, сделаем небольшое
отступление.
Известный географ Н. Л. Корженевский счи-
тал Среднюю Азию целостной, не имеющей анало-
гов географической областью и дал ей такую ха-
рактеристику: «Первое и наиболее важное отли-
чие этой страны заключается в том, что она ли-
шена внешнего стока, и все воды на ее поверхности
являются замкнутыми, не имеющими выхода
к открытому морю. Если бы наблюдатель мог
подняться на такую высоту, что получил бы воз-
можность охватить взглядом территорию Средней
37
Азии в целом, то ему представилась бы она как
огромная плоскодонная чаша, окаймленная с трех
сторон возвышенностями и горами».
Природно-климатические условия Средней
Азии необычайно разнообразны, но если иметь
в виду преимущественно равнинную часть стра-
ны, то несколько основных показателей характе-
ризуют ее наиболее ярко. Прежде всего следует
сказать о континентальности климата. Летний
максимум температуры плюс 50 и зимний мини-
мум минус 37 градусов предъявляют очень жест-
кие требования ко всему живому. Далее следует
отметить большую сухость воздуха. Объясняется
она двумя причинами. Во-первых, здесь выпадает
мало осадков, во-вторых, жара, которая свирепст-
вует в Средней Азии начиная с апреля и по ок-
тябрь, сильно высушивает почву и воздух. Все это
вместе взятое определяет ярко выраженную сезон-
ность в активности пресмыкающихся Средней
Азии и отражается на их образе жизни. Речные
долины на фоне сухих равнин резко выделяются
по набору условий. Здесь при сильной увлажнен-
ности формируются своеобразные комплексы
древесно-кустарниковой растительности — тугаи.
Тугаи — это леса, когда-то распространившие-
ся по речным долинам всех постоянно текущих на
равнине рек. Древостой здесь образован тополя-
ми нескольких видов, в том числе турангой. У нее
изящные округлые листочки, вырезанные по краю,
которые серебрятся и колышутся на ветру, словно
сделанные мастером из драгоценного металла.
Здесь же по соседству растут корявые дуплистые
ивы. На юге к этим породам обязательно приме-
шивается лох, или джида. Повсюду широко раз-
растаются полудеревья-полукустарники тамарик-
са. Промежутки между стволами деревьев обиль-
38
но зарастают тростником, иногда рогозом и вы-
соченными злаками. Веточный опад, умершие
стебли тростников и злаков образуют непролазную
чащу, в которой с трудом можно сделать несколь-
ко шагов. Влажные испарения поднимаются от
земли, воздух звенит от множества комаров. В ту-
гае душно.
В Средней Азии тугаи сохраняются на террито-
рии заповедников, а там, где охраны нет, они по-
степенно исчезают, уступая место посевам. Реки,
текущие по равнине, размывают грунт, окраши-
ваясь в различные цвета. Чаще всего они желто-
коричневые, иногда серые, а иногда красные.
В 1966 году я впервые бродил по долине Мур-
габа. Как известно, есть два Мургаба. Один высо-
когорный, памирский, связанный со знаменитым
Сарезским озером. Другой равнинный, текущий
с юга на север, теряющий силу и исчезающий
в песках Каракумов. Змеи живут на берегах имен-
но этого, равнинного Мургаба. Многолетние
исследования показали, что зимуют они на бере-
говых террасах, а летом, когда наступает жара,
спускаются под полог тугая, поближе к воде.
Ловить змей в тугае очень трудно, часто просто
невозможно, поэтому мы отлавливали их ранней
весной, когда они выползали на открытые места.
Первыми появлялись эфы. Они распластыва-
лись на глине береговых обрывов, используя все
удобные для прогревания места. Если на непро-
сохшем грунте было еще прохладно, эфы ложи-
лись на сухие веточки полыни. Цвет сухой по-
лыни серый, на веточках серебристые чешуйки.
И цвет эф такой же. На боках змей серебристо-
серые волнистые линии и такого же цвета крест
на голове. Крест — отличительный знак этой змеи,
недаром русские поселенцы в Средней Азии назы-
39
вали эфу крестовкой. Более романтично настроен-
ные зоологи рисунок на голове эфы считали си-
луэтом летящей птицы. Как бы то ни было, сле-
дует признать, что по окраске эфы — одни из са-
мых красивых змей. Ранней весной, когда земля
еще не одета зеленым ковром свежей травы, они
чем-то напоминают подснежники, радующие глаз
своими первыми неяркими нежными цветками.
Вслед за эфами на весеннее солнце выползали
греться массивные гюрзы. Когда вода в реке не-
много прогревалась, они охотно купались, но чаще
лениво лежали возле укрытий, часами сохраняя
неподвижность.
Однажды под вечер, когда ловить змей было
уже поздно, мы с товарищем возвращались
с маршрута по берегу Мургаба. Низкое солнце
освещало маслянистые тяжелые струи реки, кото-
рые то скручивались жгутами, то растекались ши-
рокой гладью, то клокотали воронками. Близился
поворот реки, и мы предвкушали уже вечерний чай
под тентом, когда можно скинуть пропыленную
одежду, умыться здесь же, в Мургабе, и, забрав-
шись в тень, отдохнуть. Тропа уводила нас от бе-
рега, и я с сожалением взглянул на воду, береговой
откос, на тугай, который прижимался к берегу на
другой стороне.
— Смотрите, смотрите! — закричал мой спут-
ник. Из-за поворота реки выплывала громадная
змея. Вначале нельзя было понять, что это за
змея. Когда же она подплыла поближе, стало
ясно, что это гюрза. Но размер? С берега гюрза ка-
залась огромной. Упустить ее было бы непрости-
тельно. Заметив движение на берегу, она поверну-
ла к кромке тугая. «Только бы не упустить»,—
подумал я, прикидывая, что мне нужно взять с со-
бой. Крючок обязательно — не могу же я голыми
40
руками поймать гюрзу. Сапоги тоже нужны, а то
и шагу не смогу ступить среди коряг и тростника.
Сапоги защитят ноги и от бросков змеи, если дело
не кончится миром. Хорошо бы взять еще мешок,
но мешки заняты, а освобождать их некогда.
Поручив присмотреть за сброшенной одеждой
своему товарищу, прыгнул на откос, но, не
удержавшись на крутом берегу, тут же скатился в
воду. Гюрза к этому времени уже достигла берега,
и я запомнил выступ, к которому она подплыла.
Держа сапоги и крючок одной рукой, плыл по реке,
стараясь выплыть к замеченному выступу. «Только
бы не проскочить»,— повторял про себя,— только
бы не проскочить». Вскоре успокоился — увидел,
что река выносит меня в нужное место. И лишь
подплыв ближе, понял, что радоваться-то, собст-
венно, нечему.
Я уже порядком устал, а выбираться из воды
мне предстояло на глазах у гюрзы. Холодок про-
шел по спине. Одно дело смотреть на змею свер-
ху вниз и быть готовым в любой момент вступить
в борьбу, и совсем другое столкнуться с ней бук-
вально нос к носу.
К счастью, коснулся ногами дна метрах в трех
от гюрзы. Не сводя с нее глаз, с трудом выбрал-
ся на берег. Ноги проваливались в прибрежный
ил. Словно в синих гольфах скользнул я в сапоги
и наконец-то успокоился. Быстро прижал голову
змеи крючком, но вся передняя часть ее тела ушла
в ил. Пришлось крючком вытаскивать гюрзу
на более твердый грунт. Охлажденная в воде,
она сопротивлялась слабо, и я поднял ее с земли.
Прикинул на глаз размер. Змея как змея, средняя.
Просто в реке не было рядом ничего, с чем можно
было бы сравнить ее длину, вот и казалась чудо-
вищно крупной.
41
Мне предстояло еще донести гюрзу до стоянки.
Идти надо было около километра до подвесного
мостика, перейти реку, и только тогда можно
было считать, что я дома. Я поддерживал тулови-
ще змеи другой рукой, иногда прижимал ее к себе
локтем и все-таки, пока добрался до стоянки,
был вымотан окончательно. Гюрза вновь показа-
лась мне необычайно крупной и тяжелой.
В низовьях Вахша тугаи занимают достаточно
большой массив, частично входящий в заповедную
зону Тигровой Балки. Кобры живут по самой
кромке тугая, не забираясь в его середину. Гюрзы,
наоборот, глубоко проникают в непролазные деб-
ри. Но и им нужны открытые места для того, чтобы
греться. И поэтому весной на полянах или до-
рогах можно встретить гюрз. Да еще каких!
В тугаях по низовьям Вахша встречаются самые
крупные гюрзы, достигающие в длину 180 санти-
метров и массы до четырех килограммов.
В предгорьях и небольших горах кобра охотно
поселяется в колониях грызунов. После брачно-
го сезона все время этой змеи занято поисками
пищи. Неторопливо переползает она из норы в но-
ру, обследуя каждый ход, и, наткнувшись на что-
нибудь живое, поедает почти все без разбора.
Встретить ее на поверхности можно лишь иногда,
потому-то долгие годы считалось, что эта змея
редка, и каждая находка воспринималась как
неожиданность.
Собирая материал по экологии кобры в Ко-
петдаге, я много ездил на мотоцикле по горным
тропам и дорогам, но ни разу не удалось встре-
тить кобру, переползающей дорогу. Стоило мне
приехать на стоянку в поселок Кара-Кала, как
знакомые спешили сообщить, что вот там-то убили
кобру на дороге, а в другом месте не убили, но ви-
42
дели, как она переползала дорогу, и все это толь-
ко что, сегодня. Я ходил в поисках кобр по склонам
ущелий, продирался сквозь заросли ежевики,
лазил по скалам. Конечно, находил кобр и ловил
их. Грех было жаловаться на судьбу, материал
для моей работы постепенно набирался. Но каж-
дая пойманная змея давалась непросто. И как же
я завидовал счастливчикам, к которым кобры са-
ми выползали навстречу! Доходило до смешного.
Однажды мы с товарищем на двух мотоциклах
возвращались после недельной экскурсии из
урочища Арпаклен в Кара-Калу. Была середина
мая. Дорога, по которой мы ехали, петляла по
дну долины вдоль речки. Тяжелые грузовики
разбили дорогу в мелкую пыль. Глубокие колеи
были накатаны еще ранней весной, когда грунт был
мягкий. Теперь же в них лежала мельчайшая,
словно хороший цемент, жирная пыль. Мото-
циклы, как верткие лодки на воде, плыли в глубо-
ких колеях, и приходилось непрерывно следить
за дорогой, чтобы не потерять равновесие. Стоило
хоть на миг зазеваться — и мотоцикл, как
взбрыкнувший осел, забрасывал зад в сторону,
переднее колесо вылетало из колеи — и мотор
глох. Наказание следовало незамедлительно.
Пыльный шлейф накрывал тебя с головой, и не-
сколько минут ничего нельзя было делать.
В нос, глаза, уши набивалась пыль. Она ложилась
ровным слоем на одежду, лезла за воротник и в ру-
кава, покрывала кожу, и ты становился похож на
клоуна, обсыпанного мукой. Когда шлейф исчезал,
приходилось вновь ставить мотоцикл в колею,
запускать двигатель и следовать дальше.
Опять из-под колес выбивались тяжелые струи
пыли, а сзади на много сотен метров тянулись
пышные шлейфы. Там, где нельзя было ехать ря-
43
дом, одному из нас приходилось отставать и до-
жидаться, пока не осядет пыль. На одном из по-
воротов я выскочил вперед и поехал в одиночестве.
Дорога несколько раз пересекала речку. Пройдя
один из бродов, выехал на бугор и решил до-
ждаться товарища. Прошло несколько минут, но
его не было. Я огляделся. По дну долины бежала
вода, там буйно рос тростник, и его зелень дышала
прохладой, а здесь, буквально в 50 метрах от воды,
все было выжжено зноем. Высохшая трава, серая
от пыли, полуобнаженные склоны с бесконечным
переплетением тропинок, редкие кусты колючего
миндаля... Чем ближе к воде, тем гуще сетка тро-
пинок. Это овечьи тропы. У водопоя они исчезают,
сливаясь в единое целое. Вытоптанная голая зем-
ля покрыта толстым слоем пыли.
Прошло минут десять. Стало очевидно, что
нужно возвращаться. Поехал по своему следу га-
цая, что же случилось. Отказал двигатель? Застрял
на броде? Однако через несколько минут увидел
наконец своего приятеля. Он сидел на краю до-
роги в странной позе. Я заглушил двигатель.
Что случилось? Но все было ясно и так. Стоило
мне проехать, как на дорогу выползла кобра.
Мой спутник, Александр Колоденко, тоже зоолог.
И хотя со змеями дела не имел, но с интересом
наблюдал за моей работой.
Увидев кобру, он дал ей возможность наполо-
вину уйти в нору и схватил ее за хвост. Змея тянула
в свою сторону, а он в свою. Тактику он выбрал са-
мую правильную: держа змею за хвост, не давал
*й уйти и в то же время не особенно сильно тянул,
говеем не желая, чтобы она вылезла наружу.
Нужно обладать достаточным мужеством и хлад-
нокровием, чтобы, не имея практики и специаль-
ных навыков, так обращаться с ядовитой змеей.
44
Много тысяч километров наездил я по дорогам
Юго-Западного Копетдага, но кобры упорно не
хотели «идти мне навстречу». И вот однажды...
Были майские праздники, и мы с друзьями
решили искупаться в целебной воде Пархайского
источника. Мои товарищи уселись втроем на
тяжелый «Урал», а я поехал вперед на мотоцикле
без коляски. Там, где дорога поворачивала
в ущелье, остановился и осмотрел участок скло-
на неподалеку от воды. Место было удобное для
змей, но мне они, увы, не встретились. Вернулся
к мотоциклу, и в это время мимо меня с веселыми
криками промчался экипаж «Урала». Я поехал
сзади, немного отстав, чтобы не глотать пыль. Ве-
селая компания, хохоча, мчалась по дну ущелья,
и мне тоже было весело. Вокруг звенела на ты-
сячи голосов весна. Пели птицы, шумела вода
в ручье, шелестел тростник. На склонах еще не по-
желтела, не выгорела трава, еще полыхали маки,
а держидерево радовало светлой зеленью све-
жих листьев.
Смешно подпрыгивал «Урал» на неров-
ностях дороги, и вдруг я увидел, что на колею пе-
ред нами выползает кобра. «Стой!» Но меня не ус-
лышали. «Все пропало,— подумал я,— единст-
венный раз в жизни повезло, кобра явилась сама,
как подарок судьбы, и вот — сейчас ее задавят».
Резко прибавил газ и по обочине, не разбирая до-
роги, выскочил вперед. «Стой!» Ну наконец-то,
увидели. Все спешились, а я, сажая змею в мешок,
был так счастлив, словно поймал свою первую
кобру.
Песчаные пустыни занимают в Средней Азии
громадную территорию. Долгое время считалось,
что в них может жить из ядовитых змей лишь эфа.
Только в последние 25 лет стали появляться сооб-
45
щения о находках кобр в песчаных пустынях.
Стало ясно, что не столько отсутствие, сколько
труднодоступность местности не позволяла
раньше отыскать их здесь.
Весной 1978 года я проводил учеты в пустыне
Каракумы. Возможностей использовать автома-
шину в тот год у меня не было, и поэтому решил
пройти через Каракумы... на лодке. Легко дога-
даться, что для этого нужно было попасть на Ка-
ракумский канал им. В. И. Ленина. С тремя друзь-
ями, которые решили таким же образом провести
свой отпуск, я в начале апреля прибыл на берег
канала неподалеку от его головного сооружения,
т. е. от того места, где канал, собственно, и на-
чинается, забирая воды Амударьи в искусственное
русло. Тот, кто никогда не бывал в пустыне, не
может даже вообразить всю грандиозность Ка-
ракумского канала. Сейчас эта искусственная
река превышает в длину 1000 километров.
Наша группа имела две надувные лодки, на
которых мы и разместились со всем грузом. До
сих пор помню фантастическое ощущение полета,
которое охватило меня, когда мы первый раз от-
толкнулись от берега. Средняя Азия для меня
с давних пор прочно ассоциировалась с пылью,
жарой, тяжелыми переходами. Разумеется, все
это отступило на задний план, когда я столнулся
с красотой этого удивительного края, возмож-
ностью заниматься любимым делом. Но все же
в трудные минуты я не раз проклинал тяготы
неустроенной полевой жизни, связанные главным
образом с отсутствием транспорта. Здесь же...
Это было удивительно! Течение подхватило на-
ши лодки и закружило их. Мимо нас проплывали
феерические картины песчаной пустыни во всей
ее весенней красе. Склоны песчаных гряд были
46
окрашены самым причудливым образом. Красные,
желтые, белые, сиреневые, голубые, синие тона
то радовали глаз чистотой красок, занимая боль-
шие пространства, то смешивались, образуя не-
повторимые цветовые сочетания и переходы.
Проходило лишь несколько минут — и новые
картины открывались нам. Саксауловый лес, слов-
но декорации какого-то сказочного спектакля,
обступал берега. Канал, как гигантский нож, резал
барханы, и тогда мы могли видеть не только при-
чудливо скрученные стволы саксаула, но и их мощ-
ные корни, которые длинными темно-бурыми
щупальцами хватались за родную стихию песка
и не в силах были ее удержать. Песок убегал
между пальцами-корнями, сдуваемый ветром, и
корявые деревья становились похожи то на
осьминогов, то на гигантских пауков, то еще на
каких-то неведомых чудовищ, вздыбившихся
ввысь.
Течение уносило нас все дальше, туда, где
зеленой стеной вставал тростник. Эта стена
местами была такой плотной и упругой, что наши
лодки не в силах были проникнуть в ее толщу и,
случайно ударившись о преграду, отскакивали об-
ратно, на чистую воду. В тростниковой чаще
слышался треск: кто-то неимоверно сильный лег-
ко ломал зеленые стены. Вблизи слышно было,
как хлюпала вода, рвались сочные корневища, как
чавкали равнодушные к нам звери. Кабаны паслись
метрах в десяти от нас, закрытые непролазной
зеленой чащей. Доверяя надежности своего укры-
тия, они лишь на миг прекращали жевать, при-
слушивались к нашему разговору и тут же снова
возвращались к своему занятию.
Каракум-река несла нас дальше на запад.
Через каждые 25—30 километров мы находили
47
удобное для остановки место, выходили на бе-
рег и, устроив временный лагерь, проводили учеты.
Самым волнующим моментом была обычно
высадка на берег. Поднимаясь на береговой от-
кос, мы каждый раз ожидали чего-то нового.
И чаще всего ожидание не обманывало нас. Пес-
чаная пустыня жила своей жизнью. На берегу пер-
выми нас встречали тузики — крошечные песча-
ные круглоголовки с рисунком бубнового туза
на пестрой спинке. Они бросались врассыпную,
когда на их территории появлялся человек. Чтобы
убежать, им приходилось делать с неимоверной
быстротой около сотни малюсеньких шажков
своими хилыми ножками, в то время как человек
делал один-единственный шаг. Тем не менее они
успевали, и, если приходилось их ловить, нужно
было здорово за ними побегать.
Похожее поведение демонстрировали ушастые
круглоголовки, которые по сравнению с тузика-
ми казались крупными и сильными. Они умели так
же быстро бегать, могли при необходимости
погрузиться в сыпучий песок, так же закручива-
ли черно-белый, похожий на жезл регулировщика
хвост. В случае опасности они умели, кроме того,
напугать противника, внезапно разинув круп-
ную пасть с внушительными зубами, по краям
которой наливались кровью специальные вы-
росты-уши.
Стремительно двигались сетчатые ящерки.
Их бег был уверен и точен. Они так высоко цени-
ли свои силы, что, убегая от нас, успевали пой-
мать какую-нибудь букашку, прогнать со своей
территории конкурента, провести любовное сви-
дание. Иногда они отбегали в сторону и, закрыв
глаза, лежали неподвижно на теплом песке, всем
своим видом показывая: «Как же вы надоели,
48
не мешайте нам жить». Они дремали на наших
глазах, но стоило приблизиться на какое-то кри-
тическое, только им известное расстояние, как
ящурки стремглав бросались прочь.
Степные агамы выглядели совершенно необыч-
но. Они забирались на деревья и сидели на то-
неньких безлистных веточках саксаула, словно
доисторические птицы. На фоне белесого, будто
выжженного неба хорошо были видны темно-си-
ние горловые мешки самцов. Заметив опасность,
агамы прыгали с ветки на ветку, спускаясь к зем-
ле. Если мы подходили слишком близко, они бес-
страшно бросались вниз, широко растопырив лапы
и задрав хвост. Эти полуполеты-полупрыжки за-
канчивались довольно шумным падением. Шлеп-
нувшись на песок, агамы стремглав бросались к хо-
рошо известным им убежищам. Но стоило оста-
вить их в покое, как они снова поднимались на
деревья. Что влекло их туда? Принято считать,
что таким образом ящерицы спасаются от пе-
регрева в раскаленном припочвенном слое возду-
ха. Кроме того, агамы-самцы, занимая возвы-
шенные места, показывают своим соседям, что
участок занят.
Часто с высоты берегового бархана за нами
наблюдали громадные ящерицы — вараны. За-
таенно следили они за передвижениями людей и,
лишь убедившись, что их обнаружили, срыва-
лись с места. Добежав до колонии песчанок, ва-
раны мгновенно исчезали в норах и, только ока-
завшись отрезанными от привычных укрытий, по-
ворачивались к противнику, высоко поднимаясь
на лапах, и, надуваясь, громко шипели. Они никого
не боялись в песках, кроме человека, но и его
старались напугать грозным шипением и уда-
рами хвоста.
49
Среди змей чаще других встречались стрелы —
удивительные создания, которые были способны
исчезать так стремительно, что оставались лишь
воспоминания да легкие следы на песке. Если же
убежать не удавалось, стрелы могли впадать
в оцепенение и казаться совершенно бесчувствен-
ными. Оцепеневшей змее можно было придать
любую позу, и она послушно свивалась в замысло-
ватые узлы или выпрямлялась подобно узорчатой
трости.
Кобры тоже встречались нам на берегах ка-
нала. Они всегда стремились незаметно скольз-
нуть в норы и, только застигнутые врасплох, под-
нимались в стойку. Они совсем не были здесь
редкостью.
Канал уводил нас все дальше и дальше. Он
пересекал Юго-Восточные Каракумы, направляясь
к Мургабскому оазису, и дарил нам все новые
встречи и впечатления.

ЖИЗНЬ В ПРИРОДЕ
Молодые кобры появляются на свет в сентябре.
Они выводятся из яиц в полутьме подземных ко-
ридоров и затем выбираются наружу. Самка обыч-
но откладывает яйца в старых норах грызунов или
в нишах под камнями, обвивает кладку своим
телом, сжимая яйца в единый ком, и присыпает
ее землей. Несколько дней она охраняет яйца,
но чаще всего довольно скоро покидает это место.
Как правило, в кладке 8—12 яиц, но у крупных
самок бывает и больше 20. Молодые, выведшиеся
из яиц, выглядят очень нарядно — с темными,
почти черными поперечными кольцами на светло-
желтом или розовом фоне. Они расползаются
в разные стороны, ища себе укромные убежища
и пропитание. В первые месяцы жизни их главная
забота — найти удобное место. У молодых кобр
много врагов, малышей всякий может обидеть.
Поэтому, чтобы подтвердить свою опасность и
ядовитость, они при каждом удобном случае ку-
саются.
Часть молодых гибнет, не дождавшись зимы.
А ведь самое суровое испытание ждет молодых
кобр именно в первую зимовку. До весны, увы,
доживают немногие. Особенно плохо приходится
змеям, если они не сумели запасти достаточно
жира, а зима выпала холодная. Зимуют они под
землей, где температура достаточно стабильна,
однако при резких понижениях температуры хо-
52
лод проникает глубже обычного. Если змеи хоро-
шо упитаны, у них хватает сил уйти на большую
глубину, если же энергетический ресурс ограничен,
они обречены на гибель.
Первоначальный запас питательных веществ
кобрята получают из яиц, а затем наступает пора
самостоятельной жизни. Питание молодых и
взрослых змей может быть одинаковым по составу
и различаться лишь размерами поедаемых жи-
вотных. Иногда молодые кобры могут довольство-
ваться совсем необычной для взрослых змей до-
бычей. Например, однажды только что пойманная
маленькая кобра в возбуждении отрыгнула гу-
сеницу бабочки. Вообще кобры неразборчивы в
еде. Они могут поедать рыбу, хотя эту пищу нель-
зя считать для них обычной. В воде кобра ловить
рыбу не может, но мне известен случай, когда
она таскала мелкую рыбешку у незадачливого
рыболова. Так часто делают водяные ужи, но для
кобры это скорее исключение, чем правило. Очень
любят кобры земноводных, особенно жаб. Я долго
не мог понять, почему они с удовольствием едят
жаб и часто отказываются от озерных лягушек.
Оказалось, что слизь, покрывающая кожу лягу-
шек, забивает отверстие трахеи и сильно затруд-
няет кобре дыхание. Забавно было видеть, как
после охоты за лягушкой кобра тщательно вы-
тирала морду о дно террариума.
Кожный яд жаб совсем не пугает кобр. Более
того, обладая, видимо, бактерицидными свойства-
ми, он полезен змеям. В моей практике был слу-
чай, когда крупная кобра, больная стоматитом,
поправилась после искусственного кормления жа-
бами. Нужно сказать, что и сейчас лечение бо-
лезней у рептилий — дело не простое. А тогда,
в 1966 году, змеи с «творожистым гниением пасти»
53
считались обреченными на гибель. Воспаление
слизистых оболочек ротовой полости было ши-
роко распространено у ядовитых змей, содержав-
шихся в серпентариях. Эти болезни были настоя-
щим бедствием. В короткое время сотни змей за-
болевали и погибали, повергая в отчаяние рабо-
тавших с ними специалистов.
В природе кобры охотятся на многих пресмы-
кающихся. В желудках змей находили различных
ящериц, в том числе и таких крупных, как кавказ-
ская агама и желтопузик, а также, к удивлению
специалистов, молодых черепах. В списке жертв
среднеазиатской кобры и многие виды змей. Здесь
и живущая в пустыне стрела-змея, и населяющий
речные долины водяной уж, и несколько видов
полозов, и песчаные удавчики. Но, несомненно, са-
мым интересным оказалась способность кобр пи-
таться ядовитыми змеями. При исследованиях
вначале было установлено, что в список жертв
кобры входит эфа, а позже стало очевидным, что
и гюрза может оказаться у нее в желудке.
Самое интересное, что при схватке змей двух
видов укусы достаются обеим. Но если укусы
гюрзы или эфы оказываются малоэффективны-
ми, то укусы кобры для этих змей смертельны.
Мне приходилось несколько раз находить гюрз
в желудках кобр. Больше всего поразил меня
случай, когда молодая кобра на моих глазах пыта-
лась проглотить молодую гюрзу. Та уже была
мертвой и по размеру почти не уступала кобре.
Заметив, что за ней наблюдают, кобра оставила
свое занятие и поспешила прочь. Когда я взял в
руки гюрзу, то обратил внимание на странную
рыхлость кожных покровов на голове змеи. Имен-
но сюда пришелся укус кобры. Это было заметно
по крошечным ранкам, и именно здесь под моими
54
пальцами ткани расползались, расслаивались. Впе-
чатление было такое, что переваривание добычи
уже началось. Может быть, яд кобры обладает
способностью разрушать белки мышечной и кож-
ной тканей? Ведь участвуют же ферменты слюны
человека в частичной обработке пищи. А мы знаем,
что ядовитые железы змей — не что иное, как
измененные околоушные слюнные железы.
Кобра может ловить и птиц, но делать ей это
трудно, поскольку бросок у нее не слишком рез-
кий. Поэтому она предпочитает искать птиц на
гнездах. Если повезет, ловит птицу, насиживаю-
щую кладку, а потом съедает птенцов или яйца.
В населенных пунктах бывают случаи, когда кобры
забираются в курятники, где крадут яйца или
ловят маленьких цыплят.
Мелкие млекопитающие тоже привлекают
кобр. В норах полевок, мышей и песчанок прохо-
дит большая часть их жизни, причем особенно
хороши для змей смешанные колонии полевок
и песчанок, которые занимают иногда десятки
квадратных метров. Здесь кобры находят и укры-
тия, и корм. В питании кобр отмечены даже зай-
цы, но речь, конечно, может идти о малышах.
Сколько-нибудь крупная добыча для этих змей
недоступна.
Животные различных групп по-разному пред-
ставлены в пище кобр. Это в большей степени
зависит от того, в каких местах живут змеи. Общий
анализ пищи кобр показал, что больше всего они
поедают земноводных — 40,3 и пресмыкающих-
ся — 34,7 процента, на млекопитающих и птиц
приходится соответственно 16,7 и 6,9 процента.
Прочие группы не имеют в питании сколько-
нибудь существенного значения. Разнообразие
пищевого рациона говорит о неприхотливости коб-
55
ры. Это оказывается очень полезным и позволяет
ей благополучно переживать трудные времена.
Специалисты хорошо знают, что численность
мелких млекопитающих, преимущественно гры-
зунов, периодически и значительно колеблется.
Змеи, специализированные на питании грызунами,
а тем более одним или двумя их видами, в период
депрессии численности этих животных попадают
в критическое положение. Кобра, имеющая разно-
образную кормовую базу, гарантирована от ката-
строф. Уменьшится численность грызунов — она
легко переключится на другой вид корма. Исчезно-
вение одного, двух, нескольких видов кормовых
животных не может подорвать благополучия этой
змеи. Более того, освоение в Средней Азии новых
земель связано с развитием поливного земледелия,
которое помогает расселяться земноводным и вы-
зывает концентрацию грызунов по бордюрам по-
лей. Поэтому культурный ландшафт сам по себе
создает для кобры лучшие условия, чем естествен-
ная природная среда. И лишь прямое уничтоже-
ние местообитаний, например при создании боль-
ших массивов пашни, или прямое уничтожение
самих змей не позволяет кобре образовывать на
освоенных землях популяции с высокой концент-
рацией особей. Но она здесь устойчиво удерживает
позиции, и численность змей по краю полей до-
статочно высока.
Как и большинство рептилий умеренных ши-
рот, кобра проявляет свою активность лишь на
протяжении теплого сезона. В Средней Азии он
начинается обычно в апреле. Бывают, конечно,
теплые дни и среди зимы, а иногда тепло устой-
чиво держится чуть не месяц. Но возврат холодов
неизбежно наступает, загоняя в укрытия оживив-
шихся было пресмыкающихся. В марте теплая
56
погода перемежается с холодной, а в апреле весна
приходит по-настоящему. В это время пробужда-
ются от зимней спячки много видов змей. Одни-
ми из последних начинают выходить из укрытий
на поверхность кобры. Вначале они проводят на
воздухе лишь несколько часов в середине дня,
когда солнце греет вовсю. Изголодавшись в под-
земельях по ультрафиолетовым лучам, еще не
линявшие, а потому темные, почти черные кобры,
кажется, впитывают солнечный свет. Они не отхо-
дят от зимовочных укрытий и прячутся туда при
изменениях погоды или в минуту опасности. По
мере повышения температуры активность их на-
чинает меняться, и к концу апреля они появляют-
ся из укрытий в утренние и вечерние часы. Теперь
в середине дня слишком жарко. Змеи уходят от
прямых лучей солнца под землю.
В этот период змеи и линяют. Линька для них
необходима. Дело в том, что самый верхний, на-
ружный слой их кожи представляет собой сплош-
ную роговую пленку. Она, как современный спор-
тивный костюм велогонщика или конькобежца,
плотно облегает тело змеи. Эластичный роговой
слой не мешает ей изгибаться в любом направ-
лении и дышать. Вместе с кожей он расправляется
по многочисленным складкам между чешуями и
в том случае, если змея проглотила крупную до-
бычу, во много раз превышающую ее собственную
толщину.
Змея растет, причем в отличие от большинства
других животных растет всю жизнь. Маленькие
змеи растут очень быстро: за один сезон могут
удвоить, а то и утроить собственную длину. По ме-
ре взросления темп роста замедляется, у старых
особей он совсем замедленный, но все же через
какое-то время роговой костюм становится тесен,
57
его приходится менять. Взрослые змеи линяют
один или два раза в год, а молодые — гораздо
чаще, иногда каждый месяц. Чаще линяют и змеи,
получившие повреждения кожи. Регенерация
(восстановление) рогового слоя происходит цели-
ком независимо от размеров повреждений. По от-
ношению к своей «одежде» змеи расточительны.
Появилась малейшая дырка — и... полная смена
костюма.
В конце апреля, а чаще в начале мая у кобр
начинается брачный сезон. Самцы по следам оты-
скивают самок. После спаривания самки усилен-
но охотятся: за короткое время они должны успеть
набрать нужную массу, ведь им предстоит вына-
шивать потомство. Грузнеют они быстро и вскоре
перестают питаться. Теперь у них одна забота —
греться. Не отходя далеко от привычных укры-
тий, кобры используют каждую минуту хорошей
погоды. Им в равной степени не нужны ни холод,
ни жара. Больше всего их устраивает ровная тем-
пература, 25—28 градусов.
Беременность у кобры продолжается около
двух месяцев, и в начале июля начинается отклад-
ка яиц. Еще через пару месяцев, в сентябре, появ-
ляются на свет молодые кобры. Эти два месяца
после откладки яиц самки опять интенсивно охо-
тятся, стремясь восстановить потерянную массу.
А энергопотери их в сезон размножения велики.
Суммарная масса яиц может достигать 40 про-
центов массы самки. Далеко не всем удается ком-
пенсировать энергозатраты, и самки, которые не
успели это сделать, в следующий сезон размно-
жаться не будут.
Самцы после окончания сезона спаривания
расползаются в стороны от зимовочных укрытий.
Они заняты лишь охотой.
58
Летом змеи появляются на поверхности лишь
изредка, да и делают это рано утром или после за-
хода солнца. Ночью кобры тоже проявляют неко-
торую активность. Особенно любят они лунные
ночи, так как для охоты им нужен свет. Полная
темнота не позволяет находить добычу, ведь в
отличие от ямкоголовых змей кобры не имеют
термочувствительного органа.
Чтобы выяснить, как ведут себя кобры ночью,
летом 1968 года я две недели провел в вольере,
где жили восемь взрослых змей. Для наблюдения
прежде всего нужно было подготовить безопасное
место. Нельзя же сутками стоять посреди волье-
ры. На мое счастье в серпентарии в это время ра-
ботали сварщики, и я попросил их изготовить мне
из металлических труб небольшой помост. На
трубы сверху положил старую дверь, расстелил
спальный мешок и для пробы забрался на гото-
вый помост. Сооружение оказалось очень устой-
чивым и удобным. Теперь можно было приступать
к наблюдениям. Я запасся фонарем, блокнотом,
на всякий случай взял куртку и во второй половине
дня впервые забрался на свой НП.
Рабочий день в серпентарии заканчивался. Мои
коллеги покидали здание лаборатории, а те, кто
знал о моем дежурстве, заходили взглянуть, как
я выгляжу на «насесте». Но вот отзвучали послед-
ние шутки и пожелания. Все стихло. Посмотрел
на часы и осмотрел вольеру — кобр не было видно,
они оставались в укрытиях. Перевернувшись на
спину, взглянул в бездонную чашу неба. До захода
солнца примерно час. Нужно было ждать.
По наблюдениям в природе я знал, что потре-
воженная кобра, скрывшись в убежище, может
подолгу не появляться на поверхности, поэтому
вести себя нужно было тихо. Лежал, глядя в небо,
59
и прислушивался к звукам. Еще ворковали под
крышей лабораторного корпуса голуби. Откуда-то
доносился тревожный крик пустельги. Звенели
и стрекотали в траве насекомые. Солнце все ниже
опускалось к горизонту, лучи его утратили наконец
жгучесть и уже не воспринимались как наказание.
Появление первой кобры в вольере я прозевал.
Кажется, только что осматривал всю территорию,
и ничего не было, а теперь кобра, словно материа-
лизовавшись из стрекота кузнечиков, медленно
ползла по цементному цоколю вольеры метрах
в пяти от меня. Она методично тыкалась носом
во все неровности металлической сетки, проверяя,
нет ли где выхода. Но я-то знал, что дыр нет —
прежде чем выпускать змей в вольеру, сам про-
щупал каждый сантиметр сетки. Убедившись, что
выхода нет, кобра свернулась, вернее, сложилась
вдвое и в такой позе замерла. Не успел записать
время выхода первой змеи, как из укрытий одна
за другой стали появляться новые. Они располз-
лись по всей вольере, и в закатном солнце побле-
скивала и мерцала их чешуя.
Когда над серпентарием сгустились сумерки,
змеи оживились. Они энергично ползали, легко
пересекая в разных направлениях дно вольеры.
В траве возле водоема их движения становились
резкими и сильными, а передняя треть тела —
выпрямленной и напряженной. Кобры словно
тростью прощупывали траву. Не сразу понял, что
это значит. И только характер порывистых стре-
мительных движений подсказал ответ: да ведь это
охота! Кобра старается выпугнуть из травы жабу
или лягушку. Я и сам много раз так делал, когда
в густой траве не мог увидеть змею. Начнешь ме-
тодично протаптывать подозрительное место, и,
глядишь, выскочит из-под ног змея.
60
На следующий день специально выпустил в
вольеру десятка два зеленых жаб. Они забились
в укрытия, а когда стемнело, вышли на охоту.
В это же время оживились кобры. И вот пути змей
и жаб в вольере пересеклись. Подо мной закипела
круговерть движений. Жабы, обычно неторопливо
ковыляющие, сейчас прыгали во все стороны. У
них не было, конечно, лягушачьей прыти, но ко-
роткие лапы позволяли совершать небольшие
прыжки. Испуганные жабы делали их сериями
по пять-шесть подряд. Но ничего не помогало.
Голодная кобра с раскрытым ртом легко настигала
и хватала жертву чаще всего за задние лапы.
Жестокое зрелище. Но что поделаешь, чтобы
жить — нужно есть. Охота продолжалась около
двух часов. После того как все жабы были съеде-
ны, кобры еще долго не могли успокоиться. Го-
лод или охотничий азарт подгоняли их, но они
продолжали разыскивать добычу. Столкнувшись,
змеи без задержки расползались в стороны, явно
избегая контактов. Перед рассветом они ушли
в укрытие, провели там несколько часов, а после
восхода солнца вышли погреться. Но как только
температура воздуха перешла отметку 27 градусов,
кобры исчезли. К приходу сотрудников серпента-
рия на работу в вольере царил покой, и ничего
не напоминало о бурной ночной охоте.
Если высокая температура не позволяет коб-
рам быть активными в светлое время дня, а ночью
им для охоты не хватает света, они остаются под
землей и, неторопливо переползая из норы в нору,
берут свою дань, на ощупь отыскивая и убивая
добычу.
Осенние похолодания приносят змеям облег-
чение. Ночи становятся прохладными, а утреннее
солнце приятно согревает. Кобры снова начинают
61
проводить на поверхности много времени. Кроме
кормежки, у них появляется теперь новая забо-
та — надо найти удобное место для зимовки. Если
дело происходит в песках, это нетрудно. Можно
зимовать в тех же колониях грызунов, где они
летом и осенью охотились. В горах же место нуж-
но менять. Зимовать на дне ущелий у воды опасно:
все убежища, которые здесь есть, могут быть за-
топлены весенним паводком. Нужно уходить на-
верх, на склоны, откуда вода скатится, не потре-
вожив сонных кобр. Ежегодно змеи совершают
в горах такие перемещения. Осенью на склоны
горных долин, летом вниз, к воде. Обычно эти
перемещения невелики — сто, двести метров и все.
Но весной самцам нужно отыскать самок, а для
этого тоже приходится поползать. Правда, когда
численность кобр достаточно высока, то и на
поиски самок самцам «ходить» далеко не нужно.
В двух случаях дистанция перемещения змей
резко возрастает. Во-первых, при необычных по-
годных условиях, которые вызвали изменения
численности кормовых животных. Тогда змеям,
чтобы прокормиться, приходится увеличивать рай-
он поиска, обследовать новые участки. Во время
таких необычных сезонов они могут встречаться
в самых неожиданных местах.
Вторая причина, заставляющая змей увели-
чивать дистанцию перемещений,— уменьшение их
численности за счет отлова. Змееловы отлавливают
взрослых особей, которые участвуют в размноже-
нии. Происходит разреживание популяции, рас-
стояние между отдельно живущими змеями уве-
личивается. Они гораздо больше времени прово-
дят на поверхности и проползают значительные
расстояния, ведь самцам по-прежнему нужно най-
ти самок. Естественно, что при этом змеи чаще
62
попадаются на глаза наблюдателям, создавая ил-
люзию обилия, хотя на самом деле их численность
может быть даже ниже обычной.
У кобры, как это ни покажется странным, до-
вольно много врагов, особенно у молодых, только
что выведшихся из яиц. Хищные птицы, кошки,
куницы, ласки, лисицы, барсуки — всех сразу и не
назовешь. Одни убивают змей, используя свою
подвижность и реакцию, другие нападают на них,
беспомощных при низких температурах. Барсуки
и лисицы, например, часто выкапывают зимую-
щих змей из укрытий. Но самый грозный враг
кобр, да и многих других наших змей, обитающих
в Средней Азии и Казахстане, несомненно, варан.
То, что он может съесть любую мелкую змею, в
том числе ядовитую, было известно довольно дав-
но. Да этому никто из специалистов и не удивлял-
ся. Варан крайне неразборчив в еде и глотает
всех, с кем в состоянии справиться. Но ведь кобра
и гюрза — это же крупные ядовитые змеи. Неуже-
ли не боится варан их яда?
Впервые охоту варана на гюрз и кобр наблюдал
в долине Мургаба зоолог А. В. Рюмин. На его
глазах в 1961 году варан справился с гюрзой мет-
ровой длины. Самого варана гюрза укусила в сли-
зистую оболочку ротовой полости, но он никак не
отреагировал на это. За последующие пять лет
А. В. Рюмин наблюдал еще 22 случая пожирания
варанами гюрз. Это навело его на мысль о высокой
устойчивости варана к ядам гюрзы и кобры. В по-
левых условиях был поставлен необычный экспе-
римент: пойманным гюрзам и кобрам безнаказан-
но предоставили возможность кусать их злейшего
врага — варана. Варан без видимых последствий
перенес укусы шести гюрз и шести кобр. Укусы
гюрз пришлись в брюхо, щеки и губы варана.
63
На местах укусов проступили темные пятна, ко-
торые исчезли через несколько дней. И все! Ни
отеков, ни сильных кровоизлияний, ни гематом.
Экспериментатор предположил, что каждый варан
перенес минимум 30 смертельных для человека
доз яда гюрзы и минимум 400 смертельных доз
яда кобры. Поразительный результат!
По отношению к яду гюрзы такую устойчи-
вость варана еще можно как-то объяснить. Яд
гюрзы, как и большинства других гадюковых змей,
действует в основном через кровь и на кровь жерт-
вы. Быстрее всего эффект достигается при введе-
нии яда мелким теплокровным животным с интен-
сивным уровнем обмена веществ. Естественно,
что на холоднокровных животных с более медлен-
ным обменом веществ и более простым устрой-
ством кровеносной системы яд гадюковых змей
действует слабее. Если иметь в виду, что варан —
крупное холоднокровное животное (масса его
достигает нескольких килограммов), то заранее
можно предположить некоторую его устойчивость
к яду гюрзы.
Следует добавить, что шкура варана достаточ-
но прочная, а сам он быстр и ловок. При схватке
со змеей в естественных условиях он, конечно же,
не получит много укусов. Но в эксперименте ему
не давали защищаться. Его просто держали в ру-
ках, так же, впрочем, как и гюрз. Может быть,
прав А. В. Рюмин, предположивший, что варан,
постоянно питающийся ядовитыми змеями, при-
обрел устойчивый иммунитет к их яду.
Еще более поражает отсутствие реакции вара-
на на яд кобры. Ведь кобра-то сама часто охотится
на холоднокровных животных. Земноводные и
пресмыкающиеся, как мы помним, вместе состав-
ляют 75 процентов всех ее пищевых объектов.
64
Яд кобры действует в основном на нервную систе-
му, блокируя прохождение сигнала к мышцам, па-
рализуя сопротивление жертвы. Действие его в
равной степени эффективно по отношению и к теп-
локровным, и к холоднокровным животным. Яще-
рицы, лягушки, жабы погибали при укусах кобры
иногда через несколько минут. Неужели варан —
действительно носитель универсального и сильно-
го иммунитета? Ответа на этот вопрос пока нет.
Насколько мне известно, в лабораторных условиях
никто опыт А. В. Рюмина не повторил.
Как бы то ни было, неуязвимый для змеиных
укусов варан остается главным врагом змей.
Наблюдения показывают, что он не просто напада-
ет на случайно встретившихся ему змей, а спе-
циально ищет таких встреч.
Весной 1971 года вместе с двумя товарищами
я поднимался по горной тропе к роднику Шивлан.
Хотя день клонился к вечеру, солнце пекло неми-
лосердно. Пот заливал глаза, но мы почти не ос-
танавливались. До родника оставалось совсем не-
много, а там нас ожидала густая тень громадных
платанов и прохладная вода. Но вот, наконец,
и родник. Сбросив надоевший рюкзак, я повернул
назад, чтобы встретить немного отставших това-
рищей. Скорее по привычке, чем специально, вни-
мательно осмотрелся по сторонам, оглядывая все
пригодные для змей места. Проходя мимо куртины
ежевики, невольно замедлил шаг, ведь край еже-
вичных зарослей — излюбленное змеями место,
где они греются утром и вечером, когда нежарко.
Правда, ловить их здесь очень трудно. Чуть за-
зеваешься — и прости-прощай. Скользнет змея
в колючую чащу — ты вначале услышишь ее тяже-
лый шелест и лишь в последний момент увидишь.
Вот и теперь, не успев среагировать, упустил я
65
средних размеров гюрзу, скрывшуюся в ежевике.
«Ничего не поделаешь,— подумал,— слишком
устал. Ну ничего, утром поймаю». Утром, когда
солнце только-только высветило знакомые мне
места, поспешил к ежевичным зарослям. Теперь-
то я был готов к встрече и, более того, заранее
знал, где примерно увижу гюрзу. Тем не менее
встреча была совершенно неожиданной. Когда,
осторожно ступая, обходил кромку ежевики, гото-
вый в любой момент подбежать, прыгнуть, поймать
змею, навстречу мне, также осторожно ступая
и внимательно осматривая край колючих зарослей,
вышел варан. На миг мы остановились, удивленно
глядя друг на друга. Варан опомнился первым и
бросился под откос, только камешки вслед посы-
пались, а я все не мог прийти в себя.
Пока собирался на охоту, варан опередил меня.
Он прекрасно знал, где искать желанную добычу,
и к моему приходу успел обойти большую часть
ежевичника. Поймал ли он гюрзу или так же, как
я накануне, лишь вспугнул ее, осталось неизвест-
ным. Одно было совершенно ясно — удачи на
этом месте не будет, и, потоптавшись возле еже-
вики несколько минут, я повернул в сторону.
Варан справляется с любыми по размеру гюр-
зами. Однажды в окрестностях поселка Тахта-
Базар вместе с пограничниками я ехал верхом
вдоль берега Мургаба. Мы не сразу заметили непо-
движно лежащего крупного варана и, может быть,
проехали бы мимо, но он сам выдал себя, припод-
нявшись на лапах. Спрыгнув с коня, я бросился
к варану, но он развернулся и тяжело побежал
вверх на песчаный холм. Брюхо его было чудовищ-
но раздуто и явно мешало бежать, волочась по
земле. Тогда он остановился, замотал головой из
стороны в сторону и, отрыгнув крупную гюрзу, с
66
новой прытью ринулся дальше. Оставшаяся от
змеи часть туловища имела длину 110 сантиметров
и в средней части была толщиной с руку взрослого
человека.
Однако не надо думать, что варан легко побеж-
дает любую змею. Там же, в долине Мургаба, где
варан питается гюрзами и кобрами, живет самая
крупная змея нашей фауны — большеглазый по-
лоз. Пока нет сообщений о поедании вараном
взрослых змей этого вида. Причина может быть
в том, что сильный полоз в отличие от ядовитых
змей умеет душить противника. По крайней мере,
именно этим спасается от нападения варана круп-
ный песчаный удавчик. Однажды по просьбе ки-
нематографистов была устроена показательная
схватка варана с крупным песчаным удавчиком.
К удивлению присутствующих, поединок закон-
чился вничью. Несколько раз варан хватал удавчи-
ка и пытался обездвижить его так же, как и других
змей, энергично встряхивая. Но каждый раз удав-
чик успевал обвиться вокруг пасти варана и так
сдавить своего противника, что тот начинал трясти
головой, стараясь освободиться. После несколь-
ких безуспешных попыток варан оставил удавчика
в покое, а ведь мелких змей этого вида находили
в желудках варанов не один раз.
Может быть, именно способностью змей обви-
ваться и душить противника объясняется и тот
факт, что кобра по сравнению с гюрзой гораздо
реже попадает в желудок варана. Гюрза совершен-
но лишена способности душить добычу, да ей это
и не нужно: у нее совершенный ядозубной аппа-
рат и молниеносный бросок. Кобра же часто ис-
пользует этот прием. Привычка вцепляться в до-
бычу мертвой хваткой и не выпускать ее может
быть опасной для кобры. Неудачно схваченная
67
мышь или песчанка своими крупными резцами
в состоянии нанести серьезные травмы змее и да-
же убить ее. Поэтому кобра старается прижать
добычу к какой-нибудь опоре или захлестнуть ее
кольцами тела и таким образом лишить возможно-
сти сопротивляться. Иногда ей удается задушить
жертву раньше, чем та погибнет от действия яда.
Пойманная кобра всегда стремится обвить руку,
шею или туловище человека, и эти объятия быва-
ют достаточно крепкими.
Кобра очень чувствительна к низким темпера-
турам. Похолодания до нуля градусов для нее
губительны. Даже при температуре 10 градусов
она становится такой вялой, что не представляет
никакой опасности. Помню, как однажды осенью,
когда устойчиво держались в Ташкенте холода,
я выпустил кобр в новую вольеру. Наружная стена
серпентария была сплошной и давала густую плот-
ную тень. Змеи, выпущенные в середине вольеры,
оживленно ползали в траве. Стоило, однако, им
попасть в тень стены, как движения становились
медленными и, наконец, они замирали, не имея сил
ползти дальше. Может быть, змеи и рады были
бы покинуть опасную зону, но тень работала, как
надежная ловушка. В природе такие случаи закан-
чиваются трагически. Или змеи, попадая под за-
морозки, погибают, или, пользуясь их беспомощ-
ностью, на них нападают хищники.

ЗАЧЕМ И КАК ЛОВЯТ ЗМЕЙ
Издавна ядовитые змеи привлекали внимание
людей. Непонятные грозные силы таились в змеи-
ных ядах. Тяжелые страдания и смерть несли они
неосторожным. Но древняя медицина уже сформу-
лировала одно из своих правил: яд и лекарство суть
одно, дело лишь в дозировке. Древние фармацевты
искали возможности использовать яды, жир, мясо
змей для приготовления лекарств. Для этого нуж-
ны были свежеубитые или живые змеи.
С новой силой интерес к ядовитым змеям
вспыхнул, когда европейцы приступили к освоению
громадных пространств тропических широт. Про-
никая в девственные леса Южной и Центральной
Америки, в джунгли Юго-Восточной Азии, саван-
ны Африки, люди сталкивались с реальной опас-
ностью змеиных укусов. Начались поиски противо-
ядий. В конце XIX века один из соратников вели-
кого Пастера, Кальметт, впервые освоил техноло-
гию приготовления противозмеиной сыворотки,
способной помочь при укусах кобры. Спасительное
средство было найдено. Началось триумфальное
шествие противозмеиных сывороток по свету.
Противозмеиные сыворотки по способу при-
готовления ничем не отличаются от большинства
других. Для их производства прежде всего нужен
свежий змеиный яд. Яд вводится в организм лоша-
ди. Количество яда берут такое, чтобы лошадь не
погибла, а лишь заболела. Когда симптомы отрав-
70
ления исчезнут, лошадь получит новую дозу яда,
большую, чем первая. Последовательно проводя
инъекции, дозу увеличивают настолько, что она
во много раз превышает первично смертельную.
В организме лошади к этому времени выработа-
лись антитела. Тогда у нее берут кровь и удаляют
форменные элементы. Оставшаяся плазма пред-
ставляет собой противозмеиную сыворотку.
Помощником человека при производстве сы-
воротки лошадь была выбрана не из-за близости
состава крови, как может показаться, совсем нет.
Просто у лошади можно сразу взять много крови.
Яды змей видоспецифичны. Это значит, что
каждый вид змеи имеет только ему одному прису-
щий яд. Поэтому и сыворотку готовят для каждо-
го вида змей отдельно. Нужно, скажем, получить
сыворотку против яда гюрзы, и именно ядом гюрзы
инъецируют лошадей.
В некоторых странах, в том числе и нашей,
опасные ядовитые змеи нескольких видов могут
встречаться в одних и тех же районах. Поскольку
пострадавшие не всегда в состоянии точно назвать
вид укусившей их змеи, возникла необходимость
иметь комбинированные сыворотки, которые по-
могали бы при укусах нескольких видов змей.
В этом случае и лошадям вводят яды нескольких
видов змей. Такие сыворотки получили название
поливалентных. У нас в стране поливалентная
сыворотка включает в себя противоядие от ядов
кобры, гюрзы и эфы — трех наиболее опасных
змей.
Первоначально яды получали от убитых змей.
Однако со временем люди убедились, что яд мож-
но брать многократно у живых змей, оставляя их
в специальных загонах — вольерах. Это снимало
заботу об отлове, если возникала необходимость
71
получить свежую порцию яда для инъекции лоша-
дям.
Первые партии сывороток были получены в по-
левых условиях, где сооружали временные волье-
ры для содержания змей, лагерь для жилья и рабо-
ты научных сотрудников, загоны и стойла для ло-
шадей.
На рубеже XIX и XX веков в Бразилии, близ
Сан-Паулу, на основе одного из таких лагерей был
создан первый стационарный центр по содержа-
нию ядовитых змей, производству ядов и проти-
возмеиных сывороток — Бутантан.
По латыни змеи — «серпентес», поэтому спе-
циальные учреждения для содержания змей полу-
чили название серпентариев. В настоящее время
серпентарии созданы и работают практически во
всех странах мира, где распространены ядовитые
змеи. Некоторые подобно Бутантану представляют
настоящие комплексные институты, в которых
одновременно занимаются изучением ядовитых
животных и их ядов, содержат змей различных
видов, скорпионов и пауков, производят сыворот-
ки, изучают яды органического происхождения,
проводят разъяснительную работу с местным на-
селением, демонстрируют публике животных. Дру-
гие серпентарии ограничиваются лишь содержа-
нием змей и производством ядов. Но в любом слу-
чае работа с ядовитыми змеями начинается с от-
лова их в природе.
Существует множество методов отлова змей.
Они складывались в течение многих лет, иногда
тысячелетиями, и отличаются в разных странах.
Тем не менее все они могут быть объединены в два
основных: отлов змей с использованием механиче-
ских средств и различных устройств и отлов змей
без каких-либо приспособлений. Змей иногда ло-
72
вят также в ловушки, но широкого распростране-
ния этот способ не получил, так как животные
обычно умудряются выбраться из ловушек любых
конструкций.
Самым древним и естественным выглядит та-
кой способ отлова, при котором ползущую змею
хватают за хвост. Разумеется, она всегда может
развернуться и броситься на ловца. Нужно было
обладать немалым мужеством, реакцией и лов-
костью первобытного охотника, чтобы впервые
решиться взять за хвост крупную змею. Охотник
после этого просто убивал ее, хотя бы для того,
чтобы съесть, да и на риск он шел только тогда,
когда другим способом змею добыть было невоз-
можно, она могла уйти в нору, например.
У змеелова цель другая. Ему змея нужна обя-
зательно живая и неповрежденная. От того, как
змея поймана, в большой степени зависит то, как
она будет жить в неволе. Поэтому древний спо-
соб отлова применяется довольно редко: слишком
велик риск. Схваченную за хвост змею ведь сле-
дует еще поместить в какую-нибудь емкость, что-
бы перенести в нужное место. Такой емкостью для
змеелова служит обычно полотняный мешок. Но
чтобы посадить змею в мешок, нужно взять ее за
голову.
В 1966 году я работал в урочище Арпаклен,
в окрестностях поселка Кара-Кала, т. е. это только
так говорится: в окрестностях. На самом деле, что-*
бы добраться до Арпаклена, нужно было проехать
по долине реки Сумбар, переправиться на другой
берег и подняться по маленькой речке до того мес-
та, где скалы закрывают вход в ущелье. Дальше
можно идти только пешком или по дну ущелья,
продираясь сквозь заросли ежевики и тростника,
или по кромке скал на террасах, обходя по карни-
73
зам повороты основного русла и все его боковые
ответвления. Если подняться вверх по ущелью
примерно на четыре километра, можно выйти к то-
му месту, где основное русло разветвляется на
три рукава.
В одном из боковых ответвлений Арпаклена
я и ловил змей весной 1968 года. Если ранней вес-
ной, когда ночи еще холодные, а солнце прогревает
скалы и воздух в ущельях лишь к середине дня,
хочешь найти змей, то лучше всего идти по скло-
нам, осматривая все подходящие места. Кобры
часто ложатся на совершенно открытых местах
возле нор полевок или около небольших обломков
скал, под которые, если присмотреться, тоже ухо-
дят норы мелких грызунов. В них змеи зимовали
и теперь выходили из зимовочных укрытий по-
греться.
Гюрзам, которые живут в горах Копетдага, но-
ры полевок малы. Зато они охотно пользуются но-
рами рыжеватых пищух или песчанок. Похожие
на миниатюрных медвежат, пищухи устраивают
свои дома под большими камнями, лежащими от-
дельными глыбами, на склонах или среди скальных
обломков на каменистых осыпях.
Издали приметил громадный камень, лежащий
на склоне метрах в пятнадцати от дна ущелья.
Со всех сторон его окружал вал ежевики. Поэто-
му я подошел к нему сверху и заглянул вниз. Воз-
ле одной стороны глыбы лежало несколько облом-
ков поменьше. Там, между камнями и стеной
глыбы, образовалась небольшая площадка разме-
ром около двух метров. На этой площадке я и уви-
дел крупную гюрзу. «Не линяла,— отметил про
себя,— вон какая темная».
Подойти к гюрзе было невозможно. Вокруг
площадки росли плотные полутораметровые кусты
74
ежевики, и если попробовать проломиться сквозь
них, ничего не выйдет — гюрза заметит и успеет
уйти под камень. Упустить змею было жалко и я,
ничего не придумав лучшего, прыгнул в ежевич-
ный колодец. Гюрза, «стряхнув» сон, метнулась
под камень. Есть! Успел схватить ее за хвост. Змея
развернулась, но я уже поднял ее в воздух. По
инерции она качнулась ко мне и, используя крат-
кость дистанции, бросилась снизу вверх прямо
в лицо.
Если бы дело происходило в обычных услови-
ях, я, не раздумывая, отбросил бы змею от себя.
Но здесь отбросить ее значило потерять. Эта
мысль сидела где-то в подсознании, и я вытянул
руку как можно дальше и выше, стараясь макси-
мально отдалить гюрзу от себя. Обостренные чув-
ства зафиксировали все так ярко и точно, что и те-
перь отчетливо помню, как в нескольких сан-
тиметрах от моего носа захлопнулась пасть змеи.
Спину рвали кривые шипы ежевики. Гюрза качну-
лась обратно. Опустил ее на землю, и она сунулась
под камень. Этого было достаточно. Отпустив
хвост, я успел прижать ее шею палкой и схватить
за голову. Посадив змею в мешок, перевел дух и ог-
ляделся.
Выбраться по стене каменной глыбы было
невозможно. Остался один путь — через ежевику.
Когда мне довелось проделать это в первый раз,
подумал, что природа явно обделила человека,
дав ему лишь две руки. Из сплошной путаницы
ежевики нужно вытянуть одну или несколько ве-
ток и, осторожно опустив их пониже, наступить
сапогом. Продвигаться вперед приходится бук-
вально по сантиметрам. Со всех сторон в тебя
вцепляются десятки крепких шипов. Нельзя де-
лать резких движений, иначе одежда начинает
75
трещать, шипы проникают глубже, достают до ко-
жи, а тем временем все новые и новые гибкие пле-
ти дотягиваются и захлестывают тебя. Чтобы сни-
мать все эти многочисленные ветки, нужны лиш-
ние руки, но их, увы, нет, а потому и выбираешься
из зарослей ежевики сильно потрепанным, зали-
зывая множество царапин.
Там же, в Копетдаге, через несколько лет мне
снова довелось быть участником эпизода, в кото-
ром при поимке гюрзы использовался тот же
прием.
Мы с приятелем шли по склону ущелья Боган-
дар, постепенно поднимаясь к источнику, который
выбивался из подножия громадного холма. Дно
ущелья сильно заросло ежевикой, держидеревом
и тростником. Нам приходилось обходить языки
этих зарослей, выплескивавшихся на склоны по
любым ложбинам и понижениям. Я внимательно
смотрел под ноги. Неделю назад мне пришлось
сделать два больших перехода — и ноги были
сбиты в кровь. Пришлось отказаться от привыч-
ной обуви, и вместо крепкой кирзы на моих ногах
красовались кеды. Было непривычно легко идти по
склону, но приходилось постоянно следить за
ногами: острые камни или колючки пробивали
подошвы мягкой обуви и причиняли много непри-
ятностей.
Ловить крупных змей в кедах не слишком удоб-
но, если пользоваться не сачком, а древним спосо-
бом — хватать их за хвост. Ноги становились са-
мым уязвимым местом.
Заметив гюрзу, лежавшую на склоне, я подбе-
жал к ней. Дальнейшие события произошли так
быстро, что я опомнился, лишь посадив змею в ме-
шок. Мой спутник Игорь Бурнашев сидел на камне
в нескольких метрах от места происшествия.
76
Я опустился на камень рядом с ним.
— Ты хоть понял, что произошло? — спросил
Игорь.
— Конечно.
— А то, что ты перевернулся через голову, ты
помнишь?
— Нет, этого не помню,— честно ответил я.
По описанию Игоря, произошло следующее.
Подбежав к гюрзе, я схватил ее за хвост в тот
момент, когда она уже успела наполовину скрыть-
ся под громадным камнем, лежавшем на скальном
основании. Камень, под который уходила змея,
можно было сравнить по размеру с автобусом,
а другой, служивший ему основанием, напоминал
положенный набок многоэтажный дом.
На гладкой поверхности этого «дома» и разыг-
рался наш мини-спектакль. Гюрза бросилась так
быстро, что я едва успел отпрыгнуть назад, отбро-
сив ее в сторону. Тут-то я и совершил тот самый
кувырок, о котором упомянул Игорь, ведь все дей-
ствие происходило на довольно крутом склоне. Пе-
ревернувшись через голову и едва встав на ноги,
увидел, что гюрза успела добраться до своего
укрытия и уходит под «автобус». В последний мо-
мент все же успел схватить змею за хвост, и она
снова бросилась на меня. Пришлось выпустить
ее из рук, но теперь я намеренно выбросил гюрзу
к тому месту, где лежали обломки поменьше.
Расчет оказался верным: она переменила направ-
ление и ринулась под небольшой камень. Подо-
ждав, когда скроются под камнем голова и шея
змеи, в очередной раз схватил ее за хвост. На этот
раз она переменила тактику и попробовала вы-
рваться. Этого было достаточно. Потянув змею на
себя, я дождался, когда она подалась назад,
и в нужный момент прижал ей голову. Осталось
77
самое простое — быстро схватить гюрзу за голо-
ву и посадить ее в мешок.
Лет сто назад основным орудием ловцов была
раздвоенная на конце в виде рогульки палка и
специальное устройство под названием «петля».
Петля представляла кожаный ремень, смонтиро-
ванный таким образом на палке, что, потянув его
у рукоятки, можно было затянуть петлю на дру-
гом рабочем конце инструмента. Палкой-рогуль-
кой змею останавливали, не давая ей уйти, на шею,
сразу за головой, накидывали петлю и, стянув,
переносили в подготовленный ящик. При необхо-
димости посадить змею в мешок ее брали из пет-
ли за голову.
Посадка в мешок требует определенной сно-
ровки и последовательности действий. Змею дер-
жат одной рукой за голову, а другой, если змея
крупная, поддерживают за туловище. В мешок,
который держит помощник, ее опускают хвостом
вниз. Когда голова змеи поравняется с краем
мешка, животное быстро бросают на дно мешка.
Остается лишь затянуть горловину.
Сажать в мешок мелких змей иногда труднее,
чем крупных. Во-первых, к мелким отношение
большинства людей все-таки не такое почтитель-
ное, как того заслуживают ядовитые животные.
А во-вторых...
В 1987 году один из участников экспедиции по
изучению ядовитых змей Сергей Сапелкин ловил
эф. Он благополучно поднял змею с земли, осмот-
рел и, открыв мешок, опустил ее, как и положено,
хвостом вниз. Вот голова змеи поравнялась с кра-
ем мешка — и Сергей резким движением бросил
ее вниз. Дальнейшие события были неожиданны-
ми. Змея не упала на дно мешка, как ждал Сергей.
Она прилипла к пальцам и использовала преиму-
78
щества необычного положения, дотянувшись од-
ним зубом до большого пальца. Оказалось, что
пока Сергей поднимал и рассматривал змею, с ее
зубов стекал яд. Он-то и сыграл роль клея.
Использовали при отлове и большие деревян-
ные щипцы. Их бранши оклеивали пористой рези-
ной. Разведя рукоятки двумя руками, хватали змей
с земли и переносили в ящики. В лабораторных ус-
ловиях применяли металлические щипцы различ-
ных конструкций.
В конце пятидесятых годов В. П. Карпенко
получил авторское свидетельство на устройство,
имевшее официальное название «змееловитель».
Змееловы назвали его просто хваталкой. Легкая
дюралевая палка на одном конце была снабжена
плоскими захватами, а на другом — рукояткой
мотоциклетного тормоза. Нажав на рукоятку,
можно было захватывать змей. Появилась воз-
можность ловить змей, не беря их в руки. Допол-
нением к хваталке служил сачок, представлявший
тот же полотняный мешок, натянутый на металли-
ческий обруч и снабженный ручкой такой же дли-
ны, как и у хваталки. Змеелов, поймав змею хва-
талкой, переносил ее в сачок и разжимал захваты.
Для отлова стали широко использовать и спе-
циальные крючки, которые употребляют в лабора-
торных условиях. Крючком удобно переносить
змей на короткое расстояние, например когда
нужно провести уборку в террариуме, а змеи ме-
шгцот. При взятии яда также пользуются крючком
для подачи змей на стол.
Манипулируя крючком и сачком, опытный ло-
вец может поймать почти любую змею. Крючком
он поднимает лежащую змею над землей и преж-
де, чем она успевает соскользнуть вниз, подставля-
ет ей сачок. Поскольку сачок всегда должен быть
79
готов к работе, пойманную змею тут же пересажи-
вают в мешок. Для этого на обруч сачка надевают
горловину мешка, а сачок переворачивают. Змея
оказывается в мешке — и сачок снова свободен.
Разумеется, если она уходит в нору, змеелову
приходится хватать ее за хвост. Отбросив змею
в сторону, он вновь пускает в ход приспособления.
Не надо думать, что работа змеелова, воору-
женного механическими приспособлениями, ма-
лоопасна. На отлове с использованием сачка
и крючка в горах Копетдага погиб брат известней-
шего в нашей стране змеелова Владимира Бабаша,
а сам он получил несколько укусов, но все обо-
шлось, к счастью, благополучно.
Мелких змей часто ловят, используя пинцет,
или корнцанг. Степных гадюк, например, просто
хватают за шею и переносят в мешок. Лишь
самых крупных особей приходится брать за голову
руками. Как вспомогательное орудие лова большой
пинцет применяют и при ловле других змей: эф,
щитомордников или некрупных гюрз. В этих слу-
чаях животных прижимают к грунту ногой, а пин-
цетом зажимают голову, лишая возможности ку-
саться.
Практика показала, что главная трудность от-
лова состоит не в самой поимке змей, хотя при
этом бывает всякое, а в их поиске. Иногда, впро-
чем, змеи сами находят змееловов...
В 1961 году еще студентом я работал в горах
Нуратау.
— Эй! Ге-ее-ге-гей!
— Ей-ей! — гремит по ущелью эхо, и через
минуту в ответ слышно: Ого-го-го! О-о...— Это
Сергей Шепилов, мой товарищ.
— Ну как?! — кричу я.
— Две хороших, одна так себе. А ты?
80
— Пока одна!
— Сходимся у родника!
До родника осталось метров шестьсот, но по
прямой мы ходим только вниз. А сейчас до него
ходу еще добрых полчаса. Вытираю пот со лба,
но это мало помогает, на стеклах очков уже мут-
ные пятна. Снимаю с головы косынку, протираю
очки, вытираю лоб, снова завязываю на затылке
узел. Двигаюсь медленно, шаг за шагом притапты-
вая плотные кустики мяты.
Мята! Наверное никогда теперь мне не забыть
ее запах. Вот здесь она низенькая, не достает до
колен. Это потому, что воды ей не хватило, не
выросла. А бывают заросли выше человеческого
роста, когда ломишься сквозь них, пыльца сыплет-
ся на голову, плечи, лезет в нос, и ты чихаешь
и кашляешь, и стараешься поскорее выбраться
наружу, на воздух.
Мысли тянутся медленно. Ноги сами подмина-
ют кустики мяты, переворачивают их и дальше,
дальше: бесконечный танец. Сережа так и гово-
рит: «Танец герпетолога».
Что-то давно ничего нет, Сергей уже трех
поймал, а у меня лишь одна. Жарко. В горле давно
пересохло, и какая-то горечь во рту противная,
скорей бы родник.
Стоп! Ну, наконец-то! Осторожно прижимаю
змею сапогом, наклоняюсь и ловлю ее голову
пинцетом. Вытаскиваю из мяты и бережно под-
хватываю второй рукой за туловище. Хорошая
гюрза и какая холодная. Поднимаю змею повыше
и перед тем, как посадить ее в мешок, на миг
прижимаюсь к ней горячим лбом. Потом завязы-
ваю мешок, записываю в блокнот время и место
поимки. И снова мята под сапогами, а наверху
серые, выжженные солнцем скалы.
81
Вот, наконец, и долгожданный родник. Укла-
дываю мешок со змеями в тень, опускаюсь на
колени и жадно пью холодную воду. Сергей уже
здесь, медно-красная физиономия, борода, цве-
тастый платок — типичный пират. Ухмыляется.
Смотрит, как опускаю лицо в воду, стараясь по-
дольше продлить удовольствие.
— Что, тепло?
— Да не очень холодно,— в тон ему отвечаю
я и, поднявшись от воды, усаживаюсь на камень
в тени. Вытягиваю поудобней ноги и закрываю
глаза. Хорошо! Несколько минут тихо, только
стрекочут кузнечики да чуть слышно посвистыва-
ет где-то птаха.
Сергей наклонился над родником и пьет, при-
чмокивая. Над ним уже солнце, и видно, как слой
воды покрывает его руки, плечи, спину, а когда он
выпрямляется, пот, собираясь в струйки, стекает
по ложбинке между лопатками и по груди — па-
рилка. Мне не хочется вылезать на солнце,
и я жмусь в тень, а она все меньше, меньше...
Сергей улыбается.
— Ты чего?
— Ночевку вспомнил.
— A-а, не раз еще вспомним.
Мы уже две недели бродим в Ну рати неких го-
рах. Еды у нас в обрез, груз минимальный, только
самое необходимое — много по такой жаре на
себе не потаскаешь. Да еще змеи. Мы ловим гюрз
для нашей лаборатории, но машины нет, ведь
нас всего двое, вот и приходится кочевать с рюк-
заком. Обычно за день так выматываешься, что
вечером, наскоро выпив чай, укладываешься прямо
на камнях и тут же засыпаешь до утра. Но вчера
спокойно выспаться не удалось. Стоянку мы уст-
роили на дне широкого ущелья у воды. Развели
82
костерок, вскипятили чай и только собрались по-
ужинать, как вдруг за спиной раздалось шипение.
Мы переглянулись. Спутать нельзя — гюрза. По-
зади, как клубы колючей проволоки, топорщился
сплошной вал ежевики. Это было единственное
место в ущелье, которое мы не осмотрели днем,
просто не смогли, уж больно плотно лежали ветки,
усаженные кривыми шипами.
Мы пили чай, а шелест ползающих змей и ши-
пение все приближались. Становилось неуютно.
Сколько их? Две, три, больше? Нет, мы не боя-
лись. Когда изо дня в день ловишь змей, а потом
измеряешь их, прощупываешь пищу в желудках,
в конце концов так к ним привыкаешь, что какой
уж тут страх. Но все-таки...
Днем ты готов к встрече со змеей, ищешь ее,
находишь и видишь, а сейчас в темноте лишь едва
различимый шелест выдает твоего противника.
Шипение сейчас звучит уже не предупреждени-
ем, как днем, а угрозой. Что им здесь нужно? Не-
ужели приползли на огонь? Или лежали рядом
в ежевике, а мы их разбудили? Да нет, явно ползут
на огонь. Сергей, отставив кружку, приподнялся
и вдруг прыгнул прямо в ежевику.
— Есть! Давай свет!
Слышно было, как под ногами у него бьется
и шипит змея. Я зажег спичку, фонаря у нас не
было: лишняя тяжесть. На миг в неровном свете
проступили спутанные ветки ежевики и снова
темнота, еще более густая.
— Уходит! — крикнул Сергей, пытаясь при-
жать гюрзу, но ежевика не пускала, пружинила,
цепляясь за ноги. Спичка за спичкой вспыхивали
и гасли в темноте, пока не кончилась коробка.
— Все, ушла,— спокойно сказал Сергей, и мы,
с трудом выбравшись из колючих зарослей, снова
83
сели пить чай. Минут пять было тихо, а потом
вновь знакомое шипение и шелест. Раздосадо-
ванные, мы стали собирать свои пожитки. Спать
здесь нам не хотелось. Отойдя метров на двести от
беспокойного места, устроились прямо на дне
сухого русла, но долго еще не могли уснуть, воро-
чались и слушали непрерывные шорохи и шелесты
ночи.
Утром мы пили чай на том же самом месте.
Все было тихо, а ежевика, неприступная и неуяз-
вимая, быстро заставила нас забыть ночные обе-
щания «выдернуть с корнем проклятую колючку
и выловить паршивых гюрз».
Сергей встал.
— Ну что, пошли?
— Пошли.
Собрав мешки со змеями, мы вновь разошлись
по ущелью и снова под ногами зашуршала шаг
за шагом сизо-зеленая мята...
Пойманных змей в мешках доставляют в по-
левой лагерь. Здесь их пересаживают из мешков
в специальные транспортные ящики. Когда ящики
полностью заполнены, их отправляют в серпен-
тарии.

В НЕВОЛЕ
В СССР серпентарии расположены преиму-
щественно на юге страны, т. е. там, где в основном
и обитают ядовитые змеи. В средней полосе, в Под-
московье, работает лишь один, в котором содержат
обыкновенную гадюку. Отражая историю своего
создания, серпентарии по-разному организуют ра-
боту с ядовитыми змеями. В некоторых из них
змей держат только в клетках-террариумах, в дру-
гих — ив клетках, и в вольерах. Всего у нас в стра-
не семь серпентариев.
Бакинский герпетологический производствен-
ный комбинат является крупнейшим серпентари-
ем, в котором содержат гюрз. Ежегодно поголовье
змей здесь насчитывает более трех с половиной
тысяч. Змей держат преимущественно в клетках,
оставляя их в неволе на всю жизнь. Ежемесячно
у них берут яд, примерно один раз в неделю
кормят. Основу питания составляют белые лабо-
раторные мыши, которых специально разводят
для этих целей, и воробьи. Птиц отлавливают в ос-
новном на зернохранилищах, где они причиняют
много хлопот, растаскивая зерно.
Такой режим содержания, когда змеи на про-
тяжении всей жизни остаются в неволе, требует
особо бережного к ним отношения со стороны
сотрудников серпентария. Ведь чем дольше живут
змеи в неволе, тем больше можно получить от них
яда. Затраты на содержание змей относительно
86
невелики, стало быть, чем больше получено яда
от каждой змеи, тем выше рентабельность серпен-
тария.
Бакинский серпентарий расположен на Апше-
ронском полуострове на узкой Шаховой косе.
Здесь постоянно дует с моря холодный ветер,
и работникам серпентария приходится думать
о том, как защитить от него вольеры.
Каждый год поголовье змей в серпентарии
убывает, так как часть животных погибает. Это
естественный процесс, ведь и в природе смерт-
ность, сбалансированная рождаемостью, сущест-
вует. Более того, смертность и рождаемость спо-
собствуют постоянной сменяемости населения
животных, без чего невозможна эволюция.
В условиях серпентария погибших змей заме-
няют другими. Их ловят в природе. Чем больше
змей сохранилось к следующему году, тем меньше
их надо ловить.
Кара-Калинский серпентарий в Туркмении
строит свою работу с ядовитыми змеями иначе,
чем Бакинский. Змей двух видов — кобру и гюр-
зу — держат здесь в вольерах только в теплое
время года. Отлов начинается обычно в апреле,
продолжается весь май, и с этого времени у змей
берут яд. Для кормления змей в Кара-Калинском
серпентарии используют мелких грызунов, в ос-
новном песчанок, воробьев и жаб, которых добы-
вают в природе. В конце теплого сезона, обычно
в октябре, змей выпускают обратно в те места,
где их ловили весной.
Работа со змеями в серпентариях организует-
ся по-разному, но она обязательно требует от
людей значительных усилий, самоотверженности,
иногда самоотреченности. В разгар сезона день
герпетолога, занятого практической работой со
87
змеями, уплотнен до предела. Особенно это от-
носится к небольшим серпентариям с сезонным
режимом содержания ядовитых змей, действую-
щим в Туркменистане. Здесь весь процесс произ-
водства ядов контролирует старший герпе-
толог.
Весной, когда начинается отлов змей, герпе-
толог должен организовать ловцов, заключить
с ними договоры, указать места отлова. Сам он то-
же принимает активное участие в отлове.
Непосредственная ловля змей не составляет
большого труда для опытного человека. Главная
задача — найти их. Поэтому герпетолог, органи-
зуя отлов, должен хорошо знать территорию, на
которой работают его ловцы. Чем лучше он знает
местность и образ жизни змей, тем успешней
отлов.
Но вот первая партия змей поступила в серпен-
тарий. Всех их нужно измерить, поставить специ-
альные метки, распределить по клеткам и волье-
рам, накормить. Начинается взятие яда. Это самый
ответственный этап работы, в нем смысл всех уси-
лий.
Яд от живых змей можно получать разными
способами. Когда-то змее предлагали для укуса
губку, закрепленную на палке. Это было совершен-
но безопасно: человек в контакт со змеей не вхо-
дил. После того как змея один или несколько раз
кусала губку, оставалось только извлечь яд. Это
делали, отжимая и прополаскивая губку. Посколь-
ку яд хорошо растворяется в воде, его удавалось
почти полностью вымыть из губки. При необхо-
димости получить концентрированный или сухой
яд его высушивали над веществами, поглощаю-
щими воду, например над хлористым кальцием.
Однако при использовании такого метода не ис-
88
ключены потери яда, да и сама процедура выгля-
дела слишком громоздкой и длительной.
Гораздо привлекательнее взять яд в чистом ви-
де. Для этого змеям стали предлагать стеклянные
сосуды. Но они, разумеется, не захотели кусать
стекло, а если и кусали, то яд стекал мимо чаши.
Именно таким образом и пришли к необходимости
при взятии яда брать змей за голову. Постепенно
в серпентариях было создано специальное обору-
дование. Прежде всего это стол для взятия яда.
Стол должен быть удобным, подходить по высоте
к росту оператора. Поверхность стола гладкая, на
такой поверхности змея не может оказывать серь-
езного сопротивления, и ее легко взять в руки.
Кроме этого, гладкий стол удобно обрабатывать
дезинфицирующими веществами.
Змей на стол подают специальным крючком,
по форме и размеру напоминающим кочергу. Го-
лову змеи к столу прижимают легкой планкой или
прочной линейкой.
Посуду для взятия яда используют различную.
Если яд нужен в свежем виде, например для
инъекций лощадям, ядосборник берут конической
формы. В такой посуде яд скапливается на самом
дне в суженной части, и отсюда его легко забрать
пипеткой. Если яд предполагается сушить, посуду
желательно иметь с широким дном — в ней он
растекается тонким слоем, и его легче высушить.
Итак, крючком змею подают на стол, планкой
прижимают голову и берут в руку. Пальцы опера-
тора зажимают скуловые кости змеи — это гаран-
тия безопасности. Змее подносят ко рту ядоприем-
ник и дают укусить. Иногда она и по своей охоте
отдает яд, но чаще оператору приходится стиму-
лировать змею. Простейшим способом, который
и сейчас широко используется во многих серпента-
89
риях мира, является массаж ядовитых желез. Яд
попросту выжимают из желез. Для того чтобы
ядовитые зубы змей меньше травмировать, ядо-
приемник закрывают эластичной пленкой. Змея
прокусывает пленку — и яд стекает на дно посуды.
Однако сам метод получения яда массажем до-
статочно травматичен.
Во многих странах в конце пятидесятых годов
нынешнего века пришли к методу получения яда,
при котором стимуляция желез производится с по-
мощью электротока низкого напряжения. Для это-
го к углам рта змеи помощник оператора подносит
оголенные провода и несколько раз касается ими
слизистой оболочки. Напряжение тока обычно че-
тыре—шесть вольт. Этого бывает достаточно, что-
бы змея полностью отдала яд. Иногда, если опера-
тор по каким-либо причинам вынужден брать яд
в одиночку, ядоприемник закрепляют над столом
неподвижно. Сюда же выводят неподвижные кон-
такты электроприбора. Совместив пасть змеи
с ядоприемником и контактами, оператор нажи-
мает ногой педаль, подавая импульс на контакты.
Взятие яда с помощью электротока в отличие
от метода массажа ядовитых желез гораздо менее
травматичен, однако он требует от оператора тща-
тельного соблюдения определенных правил рабо-
ты. Использование этого метода позволило увели-
чить выход яда. Кроме того, оказалось, что сразу
после взятия яда у змей особенно сильно прояв-
лялся охотничий инстинкт, ведь опустошенные
железы у змей — обычно следствие успешной охо-
ты. Выпущенные после взятия яда змеи тотчас же
отправлялись на поиски пищи и, если в это время
находили корм, азартно бросались на добычу. Их
охота всегда в таких случаях бывала успешной,
а это свидетельство того, что в железах змей
90
оставалось какое-то количество яда. Этого ми-
нимального количества оказывалось достаточно
для умерщвления одного или нескольких мелких
животных. Какой же гигантский запас яда в же-
лезах ядовитых змей!
Кобра или гюрза дают обычно за один раз не
менее грамма жидкого яда, и операцию взятия яда
прекращают только тогда, когда он перестает вы-
деляться из желез.
Нужно сказать, что в зарубежных серпентари-
ях ядовитых змей не кормили, ведь сами-то сер-
пентарии создавались с целью получения сыворо-
ток, т. е. с целью защиты от ядовитых змей, зачем
же было их беречь. Вокруг, стоило только поже-
лать, можно было легко поймать новых. И отлов
змей снижал опасность их укусов для населения.
В нашей стране, как мы уже говорили, ядови-
тые змеи населяют преимущественно южные райо-
ны страны, причем активность их ограничена ве-
сенним и осенним сезонами. Получить змей для
содержания в неволе и производства ядов было
непросто, поэтому и отношение к ним у нас было
иным, чем за рубежом. Первые научные исследова-
ния, проведенные в серпентариях, были направле-
ны на разработку режимов содержания и кормле-
ния змей. Важно было сохранить пойманных жи-
вотных как можно дольше.
Двигаться вперед приходилось на ощупь, шаг
за шагом преодолевая трудности. Первый вопрос,
который возник: как содержать змей в серпента-
риях? Конечно, можно было использовать опыт
зоопарков, которые уже имели некоторые тради-
ции в работе с ядовитыми змеями. Однако в усло-
виях серпентариев приходилось иметь дело с боль-
шим количеством змей одного или нескольких ви-
дов. Необходимо было решить, сколько особей од-
91
ного вида можно держать вместе в одной клетке
или вольере. То, что разные виды нужно держать
отдельно, было очевидно.
Оказалось, что змеи разных видов по-разному
относятся к изменению плотности населения в ис-
кусственных условиях. Гадюки, эфы, гюрзы до-
статочно терпимы к особям своего вида. Хуже об-
стояло дело у щитомордников и кобр. У этих
видов при высокой плотности чаще отмечались
случаи каннибализма. Но даже если каннибализма
не было, это вовсе не означало, что все благопо-
лучно.
Долгое время было непонятно, почему при од-
них и тех же условиях содержания кобры жили
в серпентариях хуже, чем гюрзы. Эту задачу пред-
стояло решать и мне в период работы в Ташкенте.
Некоторое время я потратил на изучение опыта
моих предшественников, работавших в серпента-
рии Института зоологии и паразитологии с кобра-
ми. И вот что выяснилось. Всех кобр, которые по-
ступали в серпентарии, помещали, как, впрочем,
и гюрз, в большие террариумы группами по во-
семь—десять особей. Однако через некоторое
время, иногда через полтора-два месяца, у кобр эти
группы сильно разреживались, т. е. часть змей
погибала. Это было непонятно. Гюрзы при таком
же режиме прекрасно жили, а кобры гибли. Часто
от первичной группы оставалось совсем немного —
одна или две змеи, но жили они как ни в чем ни
бывало. Более того, оставшиеся кобры пережива-
ли всех гюрз, поступивших когда-то одновремен-
но с ними в серпентарий. Можно было подумать,
что змеи заболевали какой-то болезнью, а те, что
выживали, становились к ней невосприимчивы.
Я стал проводить возле клеток с кобрами все
свободное время. Устроившись так, что змеи меня
92
не видели, часами просиживал с блокнотом, не-
прерывно ведя записи. Прежде всего удалось ус-
тановить, что врожденный рефлекс кобр, когда
потревоженные змеи демонстрировали капюшоны,
в неволе не слишком удобная штука. Стоило кому-
нибудь из сотрудников серпентария пройти мимо
клетки, как одна или несколько змей принимали
классическую стойку и делали отпугивающие
броски в сторону мнимой опасности. Даже те
кобры, которые ничего не видели, от этого тоже
приходили в возбуждение, тоже поднимались
в стойку и делали броски, но уже в сторону потре-
воживших их особей. Цепная реакция охватывала
все население террариума, и хотя возле клетки уже
давно никого не было, они продолжали шипеть,
бросаться друг на друга и еще долго не могли
успокоиться.
Первая мысль была очевидной: кобрам не под-
ходят террариумы с прозрачной передней стенкой.
Изменить конструкцию клеток при массовом со-
держании змей не так-то просто, поэтому при-
шлось ограничиться полумерами. Каждый терра-
риум был снабжен непрозрачной занавеской.
Теперь проходившие мимо люди не могли беспо-
коить кобр, и в группах стало гораздо спокойнее.
Стало возможным определить, в какое время и чем
были заняты кобры.
Известно, что в природе активность змей опре-
деляется погодными условиями. Холодно —
и змеи вынуждены прятаться в укрытиях. Темпе-
ратура воздуха и почвы подходящие — они ак-
тивно ползают, охотятся, размножаются, в общем
живут. Стало слишком тепло, жарко — опять в ук-
рытия.
А как в неволе, в серпентарии? Оказалось, что
и здесь активность змей в значительной степени
93
зависит от температуры воздуха. Ночью темпера-
тура в серпентарии понижалась, а если дело проис-
ходило зимой, доходила до 17—20 градусов. Змеи
лежали большей частью неподвижно, сбиваясь
в общую кучу. Утром включали отопление, темпе-
ратура постепенно поднималась до 27—30 граду-
сов, и они расползались в террариумах в поисках
наиболее подходящего места.
У сотрудников серпентария начинался рабо-
чий день. Хлопали двери, слышались шаги людей,
начиналась уборка клеток. Кобры затаивались
и лежали неподвижно, лишь на вторжение в клетки
людей для уборки или кормления бурно реагиро-
вали. Но вот рабочий день закончился, сотрудники
покинули помещение. Температура воздуха все
еще была высокой, и после того как все в серпен-
тарии затихало, кобры оживлялись. Они активно
ползали по клеткам, купались и пили воду, отыски-
вали лазейки, пробуя мордой любую щель. Через
несколько часов температура воздуха начинала
снижаться, и кобры затихали.
Изучение суточного цикла активности змей
в серпентарии позволило сделать еще один вывод.
Кормить кобр лучше всего вечером, когда актив-
ность у них максимальная. Первые же кормления
по новому графику немедленно подтвердили пра-
вильность такого подхода: количество поедаемого
корма резко возросло.
Однако главный вопрос оставался открытым.
Почему в группах большая часть змей погибала?
Я начал более строго относиться к формирова-
нию групп. В них теперь подбирались змеи, одина-
ковые по размерам и массе. Мысль была простая:
если конфликт в группе возникнет, то, по крайней
мере, шансы сторон будут равны. Пришлось уси-
лить контроль за состоянием змей в группах. Те-
94
перь при каждом взятии яда обязательно взвеши-
вал всех особей. В журналах ядовзятий каждый
раз отмечалось, в какой форме находилась каждая
змея.
Непрерывные наблюдения позволили устано-
вить странную закономерность. Исходная группа
змей, составленная из равных или очень близких
по размеру особей, через некоторое время, обычно
через месяц, выглядела совершенно разнородной.
Масса животных изменялась очень быстро, и через
месяц, а за это время проходило четыре-пять
кормлений, одни кобры были тяжелее других
в полтора раза.
Что же происходило в клетках? Я снова стал
проводить большую часть времени возле кобр.
Вот в момент наивысшей активности им дали
корм — и началась охота. Но в группе одни змеи
были удачливей других, они сразу же поймали
и проглотили добычу. Теперь им нужен был покой.
Другие продолжали охоту и волей-неволей мешали
первым. Между кобрами возникали конфликты.
Результатом было всеобщее возбуждение, и часть
особей оставалась голодной. Стоило в следующее
кормление тем же кобрам снова оказаться в числе
неудачников, как это тотчас же отражалось на их
состоянии. Вывод напрашивался сам собой: нужно
выделить этих змей в специальную группу. Дальше
логика подсказывала, что в условиях серпентария
кобр лучше всего держать поодиночке или малыми
группами, не более трех особей в одной клетке.
С этого момента основная трудность содержания
змей в неволе была преодолена. Продолжитель-
ность их жизни в клетках увеличилась, хотя про-
блемы, конечно, остались.
Больше всего хлопот было все-таки с кормле-
нием. Змеи никак не хотели в установленное время
95
съедать корм. С отдельными из них приходилось
возиться практически каждый день. Предлагаешь
такой капризной кобре корм — не берет. Завтра —
то же самое. Послезавтра — опять никакой реак-
ции. Не хочет есть, хоть плачь. А ведь если она не
ест, то, естественно, худеет, а если худеет, дает
меньше яда. Но главное, если змея не ест, она
может погибнуть. Тем более, что при массовом
содержании никто возиться с ней не станет. Мне
же хотелось спасти буквально каждую особь.
Полевой сезон у меня начинался в феврале,
а заканчивался в середине ноября. Все это время,
за исключением небольших перерывов, я вынуж-
ден был оставлять экспериментальную группу кобр
без надзора. Необходимо было так наладить рабо-
ту, чтобы в мое отсутствие змеи доставляли как
можно меньше хлопот работникам серпентария.
Это было бы хоть какой-то гарантией их благопо-
лучного существования.
Основой питания кобр в серпентарии были
белые лабораторные мыши, но иногда поступали
партии других кормовых животных. Я знал, что
лакомством для моих подопечных были жабы. Ес-
ли жаб было много, змеи охотно их поедали в каж-
дое кормление. Иногда пробовал давать кобрам
жаб вперемешку с мышами, но из этого ничего
хорошего не получилось: кобры выбирали только
жаб. Вообще, капризов с их стороны хватало.
После нескольких кормлений жабами они и вовсе
переставали есть мышей. От смешанного кормле-
ния пришлось отказаться, как и от кормления
попеременно то жабами, то мышами.
Решил добиться того, чтобы кобры ели только
мышей. Со змеями, которые были неразборчивы
в еде, это было просто, но с привередливыми при-
ходилось довольно долго возиться. День за днем
96
Среднеазиатская кобра
В береговых обрывах Мургаба ядовитые змеи зимуют
Долина реки Мургаб в Туркмении — одно из излюбленных
местообитаний змей
Наиболее опасные змеи
обитают у нас
в Средней Азии
и на Кавказе. Из них
широко распространена
знаменитая триада:
гюрза (сверху слева),
эфа (снизу)
и кобра (сверху справа)
Так выглядят
ядовитые зубы гюрзы
Тугаи растут по речным долинам

Молодая кобра
Охотно кобра поселяется в предгорьях и небольших горах
L
Отличительный признак кобр — капюшон
Песчаная пустыня
Через пустыню... на лодке: путь нашей экспедиции
по Каракумскому каналу

Яркие цветы радовали нас чистотой красок

В окрестностях поселка Кара-Кала
Песчаный удавчик
Песчаная круглоголовка
£0Р< у
Сетчатая ящурка
Плывущая
среднеазиатская
черепаха
Стройный удавчик
Стрела-змея
Варан
Желтопузик

Ущелье Богандар
Большеглазый полоз
В лабораториях змей отлавливают специальным крючком
Крючком удобно и переносить змей
Кара-Калинский серпентарий
В. Бабаш с коброй
При приручении
с детства кобра
привыкает к человеку
Взятие яда у гюрзы
Змея подана на стол
Кобра на столе. Подготовка к взятию яда
Кобры в укрытии вольеры
Весной в пустыне появляются и такие причудливые цветы
Каждый день мы разбивали свой лагерь
предлагал им мышеи, и раз за разом они отказы-
вались их есть. Но я упорно каждый день в раз-
ное время, особенно в период максимальной актив-
ности змей, выпускал в их клетки мышей. Как
только бурная реакция кобр заканчивалась, а охо-
та не начиналась, убирал корм: нельзя было дать
змеям привыкнуть к нему. Появление мышей
в клетках должно было означать для кобр лишь
одно: принесли еду, нужно есть.
В конце концов я добился успеха. Какое же
это удовольствие видеть, наконец, как твои подо-
печные хорошо едят. Стоило застучать дверце,
как змеи настораживались. Стремительный бросок
змеи — и мышь поймана. Идешь к следующей
клетке — то же самое. Как просто!
У кобр появился стойкий рефлекс на белый
цвет. Я несколько раз замечал, что при открытой
клетке они, не находя мышей, пытались дотянуть-
ся до моего белого халата, чтобы проверить, не
мышь ли это.
Наблюдать охоту кобры очень интересно.
Обычно она заранее открывает рот и так, с откры-
тым ртом, догоняет жертву. Движения ее при этом
становятся стремительными и резкими, совсем не
похожими на обычные — плавные и нетороп-
ливые.
В серпентарии клетки с кобрами располагались
в три яруса, третий появился в результате того,
что все змеи получили отдельные клетки. Клетки
последнего яруса были расположены слишком
высоко, так что заглянуть в них можно было, лишь
поднявшись на цыпочки. И вот однажды во время
очередного кормления я распахнул дверцы одной
из клеток третьего яруса, взял пинцетом из ведра
мышь, бросил в клетку и машинально поднялся
на носки, чтобы взглянуть, что там происходит.
97
Много раз мне приходилось убеждаться, что
реакция человека на опасность, особенно человека
тренированного, бывает мгновенной. Когда я за-
глянул внутрь клетки, времени на то, чтобы оце-
нить ситуацию и как-то обдумать свои действия,
у меня не было. Из клетки мне в лицо выпрыгнула,
нет, вылетела, спасая свою жизнь, мышь, а следом
за ней — кобра с распахнутой пастью. Я отшат-
нулся, ударился о противоположный ряд клеток
и, оглушенный ударом, на миг потерял способность
что-либо делать. Опомнившись, понял, что сижу
на полу, а из раскрытой клетки свешивается, рас-
качиваясь, кобра. Она зацепилась хвостом за двер-
цу и теперь непрерывно высовывает язык, повора-
чивает во все стороны голову, словно спрашивает:
«Куда это все подевались?»
В природе кобра — достаточно подвижная
змея. Она довольно много ползает и особенно лю-
бит залезать в норы, щели, трещины. Можно по-
думать, что ей доставляет удовольствие протиски-
ваться через всевозможные узкие места. В клетках
эта ее привычка оборачивается неприятностями.
Если в клетке есть хоть сантиметровая щель, змея
обязательно в нее втиснется. Она лезет вперед,
насколько у нее хватает сил, а если дальше про-
двинуться невозможно, попадает в ловушку: назад
ее не пускают крупные щитки, покрывающие по-
добно черепице ее брюхо. Иногда приходилось
пускать в ход плотничьи инструменты, чтобы осво-
бодить застрявших змей.
Кобры, которых недавно поймали и привезли
в серпентарий, не сразу адаптируются к новым
условиям. Вначале в силу привычки они много пол-
зают, пытаясь найти выход из замкнутого прост-
ранства, причем делают это так настойчиво, что
в первые же недели новой жизни у них оказывают-
98
ся стертыми носовые щитки. По этому признаку
легче всего опознать змей, живших в неволе. Иног-
да смотришь какой-нибудь фильм о природе Сред-
ней Азии, где показывают «совершенно дикие,
нехоженые места» или то, как смелые змееловы
совершают свою трудную и опасную работу, и вот
крупный план кобры, которую побеждает, конеч-
но же, смелый человек. А ты видишь, что кончик
морды у змеи стерт и даже короста на нем отчет-
ливо видна. Улыбнешься про себя: «Говорите,
говорите. Я то знаю, что змею взяли в серпентарии
да еще из клетки».
Стремление выйти на волю из замкнутого про-
странства прекрасно сочетается у кобр с потреб-
ностью иметь какое-нибудь небольшое укрытие.
Обратив на это внимание, я снабдил каждую клет-
ку домиками из фанеры. Они здорово смахивали
на фанерные посылочные ящики, перевернутые
открытой стороной вниз, но я ими очень гордился.
В боковых стенках ящиков прорезал одно или не-
сколько отверстий, чтобы змеи могли заползать
внутрь,— и укрытие готово. Как же переменилось
поведение кобр! При малейшем беспокойстве они
тут же скрывались в домике и часами в нем отси-
живались.
После некоторых хлопот и беспокойств с пере-
селением клетки становились для кобр целым ми-
ром. В нем в миниатюре было все, что нужно: укры-
тие, где можно спасаться от врагов, водоем для
купания и питья. Место под лампой заменяло
солярий — здесь можно погреться и подремать.
Вся клетка была охотничьим участком, где го-
лодные змеи разыскивали добычу. Жизнь кобр
в серпентарии налаживалась.
Оставалась нерешенной проблема с теми змея-
ми, которые по каким-то причинам совсем отказы-
99
вались есть. Поскольку мои экспедиционные от-
лучки были продолжительными, я часто имел воз-
можность, вернувшись в серпентарий, видеть силь-
но истощенных особей. Первое же контрольное
взвешивание выявляло кобр-дистрофиков. Да их
легко было узнать и при первом взгляде. Но
наука — это прежде всего точность. Весы бес-
пристрастно фиксировали, что отдельные кобры
потеряли две трети своей первичной массы. Ос-
тавалось удивляться, как вообще они еще живут.
Часто у таких змей не хватало сил даже на де-
монстрации. Открываешь клетку — тишина, под-
нимаешь домик — кобра слабо шипит, не отрывая
головы от пола, похлопаешь ее рукой по спине —
вставай, дескать, а она чуть приподнимет голову
и без сил опустит.
Таких змей приходилось буквально выхажи-
вать, как выхаживают тяжелобольных. Искусст-
венное кормление витаминизированным кормом
и ежедневный контроль делали чудеса. Главное
было добиться, чтобы истощенная змея первый
раз смогла переварить пищу. Первая порция долж-
на быть минимальной. Как только намечался пере-
лом и в клетке появлялся первый помет, количест-
во пищи нужно было увеличить. Нельзя было
пропускать ни одной возможности искусственного
кормления. Результаты появлялись не слишком
быстро, но они все-таки были.
Постепенно кобры набирались сил. Они уже
могли приветствовать гостей изящной стойкой и,
хотя их качало от слабости, держали стойку
и с шипением делали первые, еще неуклюжие, мед-
ленные броски. Как мать радуется первым шагам
своего ребенка, так и я гордился и радовался этим
первым, совсем неопасным броскам кобр.
Однако до полной победы было еще очень дале-
100
ко. После того как мои дистрофики начинали мед-
ленно, но верно набирать массу, предстояло пере-
вести их на самостоятельное питание. Я начи-
нал им предлагать в качестве лакомства то не-
большую жабу, то гнездо новорожденных мы-
шей — и рано или поздно приходил успех: кобры
начинали есть самостоятельно. Самочувствие их
непрерывно улучшалось, тела наливались силой.
Теперь они не терпели фамильярностей. Стоило
поднести руку поближе, как с грозным шипением
развертывались упругие тела — и броски следо-
вали столь быстрые, что поневоле отпадала охота
испытывать судьбу. Рука сама отдергивалась.
Самым торжественным моментом было первое
взятие яда от полностью выздоровевших змей.
Настоящим же триумфом было для меня то, что
одна из выхоженных змей вышла на второе место
среди всех других по количеству отдаваемого яда.
Теперь я не боялся за судьбу этих кобр, они впол-
не могли прожить и без моих забот, на общем ре-
жиме.
Конечно, были и неудачи. Не обходилось без
потерь. Часть змей погибла, несмотря на все мои
старания. Но основное было сделано. Те змеи,
которые осваивались в серпентарии и втягивались
в новый режим, уже не доставляли много хлопот.
На первое место теперь выступили заболева-
ния. Они существовали, конечно, всегда, но на фо-
не неналаженности режима содержания их значе-
ние не было столь заметным. Теперь, когда слу-
чайные причины были ликвидированы, болезни
стали главным противником. Первое, над чем сооб-
ща бились сотрудники серпентария, были стомати-
ты. Воспалительный процесс слизистых оболочек
пасти трудно поддавался лечению, но главное,
эта болезнь быстро распространялась. Ясно было,
101
что происходит передача инфекционного начала.
Были приглашены сторонние специалисты —
микробиологи. Первые же их исследования дали
неожиданный результат. Оказалось, что заболева-
ние вызывается обычными, совсем не патогенными
микроорганизмами, которые рассеяны повсюду.
Поселившись на травмированных из-за взятия
яда слизистых оболочках, они давали неожидан-
ные вспышки. Поскольку же микроорганизмов та-
ких было довольно много, разработка специаль-
ных лечебных процедур требовала времени. При-
шлось искать какое-то простое и радикальное
средство. Специалисты охотно нам подсказали та-
кое средство — огонь. Все оборудование, исполь-
зуемое для работы по взятию яда, необходимо
ежедневно прожигать огнем. И началась борьба за
чистоту, борьба с инфекциями. Стол для взятия
яда протирали дезинфицирующим раствором пос-
ле каждой партии змей. Если у змеи были призна-
ки стоматита, стол обливали денатуратом и под-
жигали. Спирт сгорал, и в голубоватых язычках
пламени, мы верили в это, сгорали змеиные болез-
ни. Электроконтакты аппарата для взятия яда
после каждой змеи вносили в пламя спиртовой го-
релки и прожигали. Огонь змеился в емкости для
взвешивания кобр, обжигал крючки и планку.
В комнате для взятия яда навсегда поселился
огонь.
Заболевших змей тоже не оставляли без помо-
щи. Практически каждый день они попадали на
медицинский осмотр, после чего получали свою
долю лекарства. И стоматиты отступили. На про-
тяжении нескольких лет в серпентарии не было ни
одного случая. Это была большая победа! Но
другие болезни не отступали. Болезни пресмыкаю-
щихся и сейчас-то у нас в стране изучены дале-
102
ко не полностью, а тогда, в конце шестидесятых,
это было практически «белое пятно». Приходилось
мириться с неизбежными потерями. Тем более,
что некоторые из них были связаны с болезнями,
вообще не известными у змей.
Надо сказать, что моя борьба за жизнь кобр
проходила не на пустом месте. Бок о бок со мной
работали мои товарищи. Мы вместе ездили в экс-
педиции, вместе переживали неудачи, вместе ра-
довались победам. И хотя каждый занимался сво-
им собственным делом, о заботах друзей никто
не забывал.
Несколько змей погибли, несмотря на все мои
попытки оказать им помощь. Внешне вполне бла-
гополучные, хорошо поедающие корм, они вдруг
начинали быстро терять массу. Через две-три
недели животные прекращали питаться, и паде-
ние массы становилось катастрофическим. С на-
чала заболевания проходило не больше трех ме-
сяцев, как наступал конец. Вскрытия показыва-
ли или поражение желудка, причем ткань сте-
нок желудка становилась жесткой и утолщенной,
или поражение кишечника.
Как-то я сидел над вскрытой коброй, не зная,
что делать. Вдруг за моей спиной замерли чьи-то
шаги и знакомый голос произнес: «Ух, ты!» В
ванночке лежала разрезанная вдоль брюха обес-
кровленная змея и на фоне блеклых, истощен-
ных тканей вызывающе нелепо выглядела баг-
рово-фиолетовая опухоль кишечника. Наталья
Александровна Землянова не могла пройти мимо
чужой беды, не выразив своего сочувствия и под-
держки. Будучи гистологом, она предложила
прежде всего чисто специальную помощь: «Да-
вай возьмем и попробуем сделать срезы». Я по-
жал плечами. Большого проку в предложении
103
я не видел. Ну чем, скажите, могут помочь боль-
ным кобрам гистологические срезы, даже вы-
полненные самым тщательным образом? Но и
отказываться от помощи было трудно. И я ответил:
«Давай возьмем».
Через несколько дней ткань опухоли была об-
работана и в парафине разрезана на тончайшие
ломтики острейшим ножом микротома. Теперь
срезы должны были пройти через серию спиртовых
ванн, чтобы отмылся лишний парафин. Потом сре-
зы покрасили. И вот, наконец, Наталья Александ-
ровна положила первый препарат под микроскоп.
Я посмотрел, ничего не понимая, на хитроспле-
тения клеточных стенок — перегородок.
— Ну и что? Что это такое? Я ничего не вижу.
— Эх ты, это же рак, злокачественная опу-
холь!
Консультации медиков подтвердили: да, это
рак — ретикулосаркома прямой кишки. Мало ска-
зать, что это было неожиданностью. Это было
первое в СССР обнаружение злокачественной опу-
холи у змей.
Долгое время считалось, что змеи вообще не
подвержены злокачественным заболеваниям.
Именно на этом мнении основаны многие заблуж-
дения, связанные с так называемыми «народными
средствами», якобы излечивающими различные
формы рака у человека. Эти препараты изготов-
лялись из змей. Наиболее известен из них пре-
парат Орлова, или «автолизат». Для его приго-
товления свежеубитых змей закладывали в гер-
метическую посуду и выставляли на солнечный
свет. В нагретой посуде происходил лизис. Мыш-
цы, железы, внутренности, кожа змей — все раз-
жижалось. Отсюда и название «автолизат».
И вот оказалось, что у змей бывает рак. Правда,
104
следует оговориться: наш случай описан для змей,
долгое время проживших в неволе. Может быть,
действительно змеи в природе не болеют раком?
На этот вопрос ответа пока нет.
Естественно, что помочь змеям, больным ра-
ком, мы были не в состоянии. Но возник вопрос,
откуда взялась эта болезнь у кобр и каковы при-
чины заболевания. В природе змей с признаками
рака никогда не встречали. А в серпентарии это
был не единственный случай. Объяснением мог
служить только режим содержания змей. Он весь
был направлен на получение яда. Для этого в те-
чение всего года в серпентарии поддерживалась
высокая температура. А ведь змеи в природе зимой
«отдыхали» от высоких температур. Чтобы они
были в хорошей форме, их интенсивно кормили
однообразным кормом. Нагрузка на желудочно-
кишечный тракт у змей в серпентарии и в природе
несопоставима. Мы не могли давать змеям пере-
дышку, так как работали в обычном режиме про-
изводственного серпентария. А в природе змеи
питаются от случая к случаю. Холодная погода
вынуждает их оставаться в укрытиях и поститься.
Может быть, все это и идет в конечном счете
на пользу.
Сказать, что в природе змеи живут лучше, чем
в неволе, было бы неправильно. Просто в природе
мы можем встретить в основном здоровых, силь-
ных животных. Больные и слабые погибают в борь-
бе за жизнь. В неволе же гибель больных живот-
ных происходит у нас на глазах, и это заставляет
активно вмешиваться в ход естественного про-
цесса.
И все же основная группа кобр с переходом на
новый режим содержания и кормления процвета-
ла. Особенно было приятно демонстрировать лич-
105
ных кобр ловцам. Раньше эти змеи попадали в сер-
пентарий и погибали здесь так быстро, что к на-
чалу следующего активного сезона, т. е. сезону
отлова, ни одной не оставалось. Теперь на клетках
появились таблички, которые объясняли, когда,
кем и где были пойманы змеи. Змееловы навещали
«своих» кобр и с интересом следили за нашей ра-
ботой.
Яды змей по-прежнему привлекают внимание
специалистов. Разрабатываются новые лекарст-
венные препараты на основе этих ядов, расширя-
ются возможности использования их в диагности-
ке заболеваний крови. В последнее время потреби-
телем змеиных ядов стала генная инженерия.

ПОЧЕМУ КОБРА В КРАСНОЙ КНИГЕ
Среди других пресмыкающихся в списке ред-
ких видов оказалась и среднеазиатская кобра.
Почему она попала в Красную книгу? Как это от-
разилось на ее судьбе?
Есть две основные причины, вызывающие в на-
стоящее время сокращение численности живот-
ных самых разных видов. Одна из них носит всеоб-
щий, глобальный характер. Это хозяйственная
деятельность человека, которая приводит к изме-
нениям природной среды. Для большинства видов
пресмыкающихся преобразование человеком ланд-
шафтов оборачивается разрушением их естествен-
ных местообитаний. Ядовитые змеи не способны
совершать далекие миграции, поэтому при разру-
шении местообитаний не могут уйти, а значит,
обречены на вымирание. Дело осложняется еще
и циклом их активности, ведь часть года они про-
водят в укрытиях в неактивном состоянии. Если
за это время их местообитания оказываются изме-
ненными, то им просто некуда деться.
Больше всего змеи страдают при строительстве
гидротехнических сооружений, например водохра-
нилищ, когда заливаются водой большие площа-
ди. Строительство населенных пунктов или дорог,
связанное с созданием сплошных асфальтовых
покрытий, тоже лишает змей возможности су-
ществовать на значительных площадях. Близкий
«противозмеиный эффект» приносит распашка зе-
108
мель. Правда, следует учитывать, что если сама
пашня полностью непригодна для жизни змей,
то край поля иногда создает им даже лучшие ус-
ловия, чем неосвоенные земли. Однако распашка
земель сопровождается многими другими форма-
ми воздействия на змей. Наибольшую опасность
для них представляют частые встречи с людьми
и уничтожение грызунов.
Меньше затрагивает интересы змей выпас
скота или сенокошение. И хотя часть животных
при этом уничтожается, но все же люди при-
сутствуют в местообитаниях змей в период таких
работ лишь временно.
Непрерывно возрастает действие на змей
относительно новых факторов. Учащаются случаи
гибели животных на дорогах. Змеи попадают
на асфальт автодорог иногда случайно, при из-
менении места охоты или отыскивании брачного
партнера. Но дорога может и привлекать змей,
как и других животных. В холодную погоду
асфальт нагревается быстрее, чем окружающий
грунт, и пресмыкающиеся вылезают на полотно
погреться. На дорогах и вокруг них образуются
достаточно сложные сообщества животных.
Над прогретым асфальтом собираются летающие
насекомые. Привлеченные обилием корма и теп-
лом, сюда же стягиваются ящерицы и насекомо-
ядные птицы. Со временем здесь оказываются
и хищники — птицы, змеи, вараны. При таком
столпотворении все больше животных гибнет под
колесами автомобилей. Для поедания падали
сюда собираются животные-мертвоеды. Комплекс
живых существ, образующийся возле дорог, ус-
ложняется.
К счастью, такие комплексы существуют лишь
временно, преимущественно ранней весной.
109
С наступлением жары они исчезают: теперь
асфальт слишком горяч для животных.
Все факторы, порожденные хозяйственной
деятельностью, приводят к одним и тем же по-
следствиям. Прежде всего уменьшаются площади,
когда-то заселенные змеями. В связи с этим,
естественно, уменьшается и общая численность
этих животных в природе. Но и на оставшихся
территориях происходит снижение численности
змей, они все чаще гибнут от случайных встреч
с людьми, а число таких встреч постепенно растет.
Одна из причин сокращения численности
ядовитых змей, носящая направленный харак-
тер,— это вылов их для специальных целей,
в основном для производства ядов. Она действует
особенно сильно, если не разработаны юридиче-
ские основы охраны и отлов змей не нормирован.
Но и в том случае, когда юридическая охрана
существует, отлов может наносить ущерб природ-
ным популяциям. Ведь нужно знать оптимальные
эксплуатационные нагрузки, позволяющие «сни-
мать урожай», не подрывая воспроизводствен-
ный потенциал популяций. Поскольку до сих пор
конкретные сообщества змей почти не изучены,
отлов продолжает действовать как фактор,
снижающий численность этих пресмыкающихся.
Массовый отлов змей у нас в стране стал
проводиться в самом начале шестидесятых годов
текущего столетия. К середине шестого десятиле-
тия его отрицательные последствия уже были
ясны специалистам. Срочно были разработаны
основные положения, на основе которых во всех
союзных республиках, располагающих запасами
ядовитых змей, были приняты специальные по-
становления, оговаривающие порядок их охраны
и использования. С этого момента отлов ядовитых
ПО
змей стал лицензионным. Это был существенный
шаг вперед в охране змей, поскольку государ-
ственные организации взяли под контроль коли-
чество добываемых особей. Прекратился вывоз
змей из одной республики в другую. Тем не менее
общая ситуация оставалась сложной. По-преж-
нему не было данных о численности ядовитых
змей в целом по стране и по отдельным регионам.
Когда возникла необходимость формирова-
ния списка для Красной книги СССР, специалисты
вынуждены были руководствоваться не точными
сведениями о состоянии отдельных видов, а общи-
ми представлениями. Разумеется, учитывались
вполне объективные показатели, например вели-
чина ареала (области распространения). Узко-
ареальные виды, естественно, получали преиму-
щество. Учитывалось и то, какого ранга системати-
ческую группу представляет вид в фауне СССР.
Единственный вид семейства попадал в список
прежде, чем рядовой вид рода.
По этим признакам среднеазиатская кобра
и попала в список. Было принято во внимание
и то, что численность кобр подрывается выловом
их для серпентариев.
По положению о Красной книге СССР, добыча
видов, занесенных в нее, разрешается в исключи-
тельных случаях и разрешение выдается на основе
заключения специалистов. Кобру, как и других
опасных ядовитых змей, традиционно содержат
в неволе для получения яда, ведь он необходим
прежде всего для производства сыворотки. Поэто-
му ежегодно серпентариям страны разрешают
отлавливать около 300 змей.
После включения среднеазиатской кобры
в список редких видов мне пришлось приблизи-
тельно оценить ее общую численность. Получи-
111
лось, что у нас в стране обитают 300—350 тысяч
особей. Много это или мало? Исходя из общих
представлений о возможностях сохранения от-
дельных видов животных, такого количества
более чем достаточно.
Было ли включение среднеазиатской кобры
в список редких видов ошибочным? Ответ на этот
вопрос однозначен: нет. Несмотря на то что чис-
ленность кобры в природе достаточно велика
и, как это стало ясно позже, не было прямой
угрозы ее исчезновения, общая ситуация с ядови-
тыми змеями в нашей стране стала тревожной.
Сокращение площадей, пригодных для жизни
кобры, продолжается и до сих пор, однако положе-
ние сейчас стабилизировалось. Дело в том, что
с момента, когда кобра была занесена в Красную
книгу, создано несколько заповедников, на тер-
ритории которых обитает, а стало быть, и охраня-
ется эта змея. Один из таких заповедников Копет-
дагский. Его участки расположены в центральной
части хребта Копетдаг, ближайший к Ашхабаду
участок — Бабазо.
Вездеход подпрыгивает и переваливается
с боку на бок. Тряска и пыль, но настроение
у всех прекрасное. Выезд в поле всегда радует.
Директор заповедника Иван Семенович Сух с гор-
достью показывает свои владения. Машина то
и дело вспугивает кекликов. Они взлетают, но
почти сразу же садятся и бегут вверх по склону.
Машина не слишком их беспокоит. Это хороший
признак: птицы привыкают к отсутствию вы-
стрелов. Иван Семенович поворачивается к нам:
«Вот здесь рядом логово гиены, наши ребята
наблюдают за ним уже три года». Гости, ленин-
градские зоологи, с интересом оглядываются.
Подтверждаю: «Да, логово близко».
112
Я специально подходил к логову и вместе
с товарищем обмерил его. Здесь было много костей
различных животных, и мы копались в них
с увлечением, ведь по ним можно определить,
чем питалась гиена. Для нас особый интерес пред-
ставляли панцири черепах. Давно известно, что
гиена в состоянии разгрызть самых крупных
черепах. Наши находки это подтверждали. Но
оказалось, что гиена не грызла черепах как попало.
Все панцири были вскрыты одним способом и вы-
глядели, словно пустые консервные банки. Гиена
клыками нащупывала шов между сросшимися
костными пластинами и именно по этому шву
вскрывала панцирь. Верхний щит черепах вы-
глядел так, будто каким-то мощным инструментом
кто-то вырезал в нем очень аккуратное отвер-
стие.
Машина забирается все выше. На склонах
чаще попадаются кустарники и небольшие
деревья. Я знаю: те, что посветлей,— клены, а вы-
ше и темнее — можжевельники. Мы выходим из
машины и осматриваем окрестности. Стоит войти
в ущелье, как откуда-то сверху слышны странные
хриплые крики. Задираем головы. На неприступ-
ной круче карнизов ходят туркменские горные
бараны. Это самки с детенышами. Видны тонень-
кие загнутые рожки самок. Самцов-рогачей не
видно.
Под ногами тоже кипит жизнь. В траве с харак-
терным шелестом двигаются сцинки. Здесь их
два вида: длинноногий и щитковый. Оба отливают
металлическим блеском. Испугавшись людей,
они стремительно удирают в укрытия. Странное
впечатление остается от их движений: не то они
бегут на своих коротких ножках, не то, извиваясь
по-змеиному, ползут.
113
Здесь же охотятся желтопузики. Они с на-
слаждением ползают в высокой траве, разыскивая
добычу. Лап у них нет, и хотя это настоящие
ящерицы, вид у них скорее змеиный, недаром
коренные жители Средней Азии называют их
сары-илон — желтая змея. Они плохо переносят
сухой воздух и с наступлением жары уходят под
землю до глубокой осени. Только в садах да на
полях, где есть вода и обилие зелени, желтопузики
активны все лето.
Если перевернуть несколько камней на дне
ущелья, обязательно найдешь удивительное
существо — слепозмейку. Первое впечатление от
этой змеи у самых разных людей почти одинако-
вое — червяк. Действительно, полупрозрачные
покровы, розовый цвет, толщина, почти невиди-
мые, малюсенькие глазки, схожесть переднего
и заднего концов тела — все это напоминает чер-
вя. И полное научное название этого создания —
червеобразная слепозмейка — отмечает это сход-
ство.
Однажды, перевернув довольно крупный
камень, я вместо слепозмейки обнаружил моло-
дую кобру. Кобра населяет все предгорья и средне-
горья Копетдага и привольно чувствует себя на
заповедной территории. Здесь же обитает гюрза,
а повыше в горах живет щитомордник. Вот только
эфа встречается редко.
На щебнистых осыпях в ущельях живет, на-
верное, самый маленький в мире удав. Взрослый,
он имеет длину всего 45—50 сантиметров. Это
стройный удавчик — узкоареальный вид, за-
несенный в Красную книгу СССР.
Мы вновь собираемся в машине. Идет обмен
впечатлениями...
С другим недавно организованным заповедни-
114
ком у меня связано очень много воспоминаний.
Вернее, даже не с самим заповедником, а с тер-
риторией, на которой он расположен. Южный
участок Западного Копетдага представлен двумя
горными грядами: Сюнт-Хасардагской и Чандыр-
ской. Первая получила название по двум верши-
нам — Сюнту и Хасару, а вторая — по названию
реки Чандыр.
В долине реки Сумбар, протянувшейся вдоль
Сюнт-Хасардагской гряды, расположен поселок
Кара-Кала. Сейчас это районный центр, а в то
время, когда я впервые приехал туда, он был рядо-
вым туркменским поселком. Главной местной
достопримечательностью и по сей день является
Туркменская опытная станция Всесоюзного ин-
ститута растениеводства (ВИР). Станция основа-
на по инициативе Николая Ивановича Вавилова —
великого ученого, гордости советской науки.
Еще в конце двадцатых годов Н. И. Вавилов пред-
ложил организовать в окрестностях этого по-
селка заповедник. И позже вопрос о создании
здесь заповедника многократно обсуждался.
Но так уж получилось, что решен этот вопрос
был совсем недавно, в конце семидесятых годов.
Сюнт-Хасардагский заповедник своими тремя
участками охватил самые интересные места гряды.
Я многократно бывал на главных вершинах
гряды. Однажды на Сюнте встретил необычных
по внешнему виду гюрз, но не взял их, и мне не раз
пришлось пожалеть об этом. Мысль о том, что надо
как следует рассмотреть интересных гюрз, не дает
мне покоя и сейчас. Ну что, казалось бы, сложного
лишний раз приехать в Кара-Калу, подняться
на Сюнт и отыскать старых знакомых. Но Сюнт
словно заколдован. Стоит мне подняться на вер-
шину, как погода тут же портится, и ни о каких
115
змеях не может идти речи. Приходится уходить
вниз. Однажды я пожаловался на неудачу ста-
рому казаку Николаю Михайловичу, работавшему
с лошадьми на станции ВИРа. Он пригласил меня
совершить верховую поездку на Сюнт, и я с ра-
достью согласился.
Утром пошел к лошадям. Николай Михайло-
вич уже был там. Мы седлали коней, и я нет-нет
да и поглядывал на небо. Оно было совершенно
ясное, и даже над вершинами светилась перво-
зданная голубизна. Первая часть поездки была
замечательной. Мы ехали шагом по предгорьям,
оглядывая окрестности, и разговаривали. У меня
был интересный собеседник. По этим местам он
когда-то ходил проводником с Н. И. Вавиловым.
Неторопливо, в такт мерному конскому шагу
рассказывал Николай Михайлович о том, как из-
менилась местная природа: исчез лес в нижнем
поясе гор, иссякли горные реки, меньше стало
зверей и птиц...
Но вот тропа втянулась в ущелье. Лошади шли
одна за другой, и стало не до разговоров. То и де-
ло приходилось уворачиваться от колючих веток
держидерева. В высокой траве не видно было
дороги, лошади все чаще спотыкались. Пришлось
спешиться. Теперь мы поменялись с ними ролями.
Чем круче становился подъем, тем больше усилий
приходилось нам прилагать, чтобы тянуть лоша-
дей за собой. Там, где тропа сильно заросла,
нужно было пускать в ход топор. Солнце палило
немилосердно. В ущелье было душно. Мы об-
ливались потом и задыхались. Легкой верховой
прогулки явно не получилось. Лишь к вечеру
мы выбрались наконец на предгребневое плато.
Совершенно измученные, подошли мы к роднику
и устроили привал.
116
Горячий чай постепенно возвращал нам силы.
Дым костра и фырканье лошадей придавали от-
дыху особое очарование. Пора было устраиваться
на ночевку. Я посмотрел на небо, и стало не по
себе. Из-за скальной вершины Сюнта быстро,
словно кто-то выбрасывал их, вылетали косматые,
рваные тучи. Николай Михайлович сочувственно
смотрел на меня и собирал вещи. Пока мы
навьючивали лошадей, начал накрапывать мелкий
дождь. Надо было торопиться: до того, как раз-
мокнет тропа, необходимо пройти самые крутые
места.
Дождь усиливался. Спустились сумерки.
Мы уже не знали, куда идти и где находимся.
Теперь главным действующим лицом стал Те-
рек — старый конь, который поднимался на Сюнт
десятки раз. Мы бросили поводья. «Терек, домой!
Ступай домой». Конь с минуту постоял, вслуши-
ваясь в шелест дождя, фыркнул и осторожно
двинулся вниз. Вначале все шло хорошо, но вскоре
мы вступили в полосу густого тумана. С седла
ничего нельзя было разобрать, не видно было
земли. Кони спотыкались. Спуск стал настолько
крутым, что приходилось, откидываясь на спину,
ложиться на круп лошади. Наконец наши нервы
не выдержали. Остановив лошадей, мы спешились
и стали совещаться. Решили разведать спуск. Кони
уверенно тянули нас вниз, но мы опасались, что
они не удержатся на крутизне и сорвутся.
Оставив лошадей Николаю Михайловичу,
я осторожно пошел вниз и, к моему удивлению,
шагов через сорок оказался на мощеной дороге.
Это были «винты» — так местные жители на-
зывают старую дорогу, которая связывала когда-то
Кара-Калу с внешним миром. Дорогу давно за-
бросили. Отдельные участки ее стали непроходи-
117
мыми, но большая часть хорошо сохранилась.
Обрадованный, вернулся к Николаю Михайловичу.
На поводу спустили лошадей до «винтов» и по-
ехали домой. Дождь шел не переставая, но как
только мы выехали на предгорную равнину, над
нами засверкали звезды. В три часа ночи я лег
спать, а когда утром вышел из дома, над поселком
вновь сияло первозданной чистоты голубое небо.
Совсем недавно, весной 1987 года, я в очеред-
ной раз отправился на Сюнт, но и на этот раз
подняться на гору, к сожалению, не удалось. И все
же не теряю надежды когда-нибудь по хорошей
погоде подняться на Сюнт и отыскать там не-
обычных гюрз.
В Кара-Калинском районе в нижней части
урочища Богандар расположен серпентарий, где
содержат для производства ядов гюрз и кобр.
Заведует серпентарием Владимир Бабаш, мой
старый знакомый, с которым мы не раз встреча-
лись на тропах Копетдага. Ежегодно он от-
лавливает для своего серпентария около 100 кобр.
Часть этих змей погибает, но большинство до-
живают до осени, и тогда их выпускают в места,
где они были пойманы. Более десятка лет про-
водится отлов кобр в районе, но численность
их остается достаточно стабильной.
Еще один заповедник Туркменистана — Ку-
гитангский. О Кугитанге много писали. Писали
о знаменитом плато динозавров, о пещерах с му-
мифицированными животными, о слепом голь-
це — маленькой рыбе, которая живет в подзем-
ных водоемах и лишь в одном месте появляется на
свет.
Кобра живет по всему хребту, за исключением
верхнего пояса. Особенно любит она небольшие
долины, где селятся колониями грызуны.
118
Таким образом, только в Туркмении создано
три заповедника, на территории которых обитает
кобра. В связи с улучшением охраны средне-
азиатская кобра во втором издании Красной кни-
ги СССР отнесена к восстановленным видам.
Не следует думать, однако, что название категории
видов «восстановленные» однозначно говорит об
обратном изменении численности в связи с при-
нятыми мерами. В Красной книге говорится, что
восстановленные виды — это такие, состояние
которых благодаря принятым мерам охраны
не вызывает более опасений, но они не подлежат
еще промысловому использованию и за их по-
пуляциями необходим постоянный контроль.
Вслед за изданием Красной книги СССР были
созданы республиканские Красные книги. Виды,
занесенные в Красную книгу СССР, обязательно
попадали на страницы республиканских книг, если
они, конечно, обитали на территории соответ-
ствующих республик. Таким образом, средне-
азиатская кобра получила дополнительные гаран-
тии охраны в Туркменистане, Узбекистане и Тад-
жикистане.
Положение кобры сейчас можно считать таким
устойчивым, что мы вправе ставить вопрос об ее
исключении из Красной книги СССР. Формально
все говорит в пользу такого решения. Даже если
допустить, что кобра сохранится только на тер-
ритории заповедников, и то можно гарантировать
ее будущее. А ведь мы знаем, что образ жизни коб-
ры не позволяет ей часто появляться на поверх-
ности, к тому же она обычно рассредоточена
по территории, и разыскивать ее довольно трудно.
Вероятность поимки этой змеи тоже невелика.
За многолетнюю практическую работу в поле я ни
разу не ловил больше четырех кобр за один день.
119
Да и от ловцов самого высокого класса не слышал,
чтобы этих змей можно было поймать много.
Другие встречаются гораздо чаще. Степных га-
дюк, например, ловили до сотни в день. Близок
к этому показателю и результат по отлову эф.
Даже гюрз ловили больше двух десятков за день.
А вот кобр — нет.
Отлов выгоден змееловам в том случае, если
змей много. Если же они встречаются редко, отлов
экономически невыгоден. В связи с этим пред-
положить, что сам по себе промысел, даже не-
контролируемый, может полностью уничтожить
кобру, трудно. Снижение численности этого вида
происходит при действии основного фактора —
сокращения площади местообитаний. На его фо-
не отлов не выглядит сколько-нибудь масштабным
явлением.
Не следует забывать, что существующая
юридическая, или нормативная, охрана при
разумном применении вполне способна обеспе-
чить сохранение видов, не внесенных в особые
списки.

КАК СЧИТАЮТ ЗМЕИ
Недавно мне понадобилось сделать выписку
из старого полевого дневника, и я, отыскав его
среди не очень нужных бумаг, перелистал странич-
ки полустертых карандашных записей. Дневники
для каждого действующего зоолога — вещь край-
не важная. В них хранится зримая основа того
опыта, который приобретает специалист в про-
цессе многолетней работы в природе. Большая
часть сведений в той или иной форме используется
в публикуемых научных статьях. Но еще остается
на старых листках неповторимый дух экспедиций,
дух бродячей полевой жизни.
В свою первую «змеиную» экспедицию я попал
благодаря счастливому стечению обстоятельств.
Студентом второго курса я твердо знал, что буду
заниматься ядовитыми змеями. Но как попасть
в те края, где живут змеи?
Для того чтобы освободить лето, нужно было
досрочно сдать экзамены, отработать практиче-
ские зацятия, получить зачеты. Вот на одном из
последних экзаменов, который я сдавал почтен-
ному профессору, мне и повезло. Удовлетворен-
ный ответом, Андрей Григорьевич Банников взял
зачетку и, прежде чем поставить отметку, спро-
сил: «Куда собираетесь летом, молодой человек?»
— Не знаю,— ответил я. Удивленный профес-
сор поднял на меня глаза.
— А чем, собственно, вы интересуетесь?
122
— Интересуюсь ядовитыми змеями, но к кому
обратиться, не знаю.
— Кажется, смогу вам помочь,— сказал после
некоторой паузы Андрей Григорьевич.— Пиши-
те.— И он дал мне телефон, по которому можно
найти Олега Павловича Богданова. Так я связался
с людьми, которые профессионально занимались
изучением ядовитых змей. Это было в 1961 году.
Дневник этого года открывается записью:
Узбекская ССР, хребет Нуратау. Закрываю глаза
и, кажется, снова вдыхаю раскаленный воздух,
напоенный ароматами горных трав. Все пере-
бивает запах мяты. Летом в горах Нуратау гюрзы
собираются у воды родников и небольших горных
речек, берега которых густо поросли мятой
и тростником, поэтому запах мяты прочно ассо-
циируется у меня с гюрзами. Впрочем, не только
у меня. В Средней Азии известна пословица:
«Гюрза не любит (не ест) мяты, но дом ее всегда
под мятой».
Отчетливо помню первую экскурсию в горы.
Это была вообще моя первая поездка в Среднюю
Азию. Тот, кто бывал там в разгар лета, может
себе представить впечатления новичка. Еще вчера
я бегал под дождем по московским улицам,
а теперь надо мной было белесое, будто выгорев-
шее на солнце небо и совершенно фантастиче-
ская жара.
Час назад меня привез сюда маленький, почти
игрушечный Як-12 и, забрав двух пассажиров,
улетел обратно в Самарканд. Я бросил свой рюкзак
в колхозной гостинице и вышел на окраину
кишлака Кызыл-Ча, поближе к горам. Передо
мной лежал хребет Нуратау, а за спиной дышало
жаром песчаное море Кызылкума. Я прошел по
тропинке, уводящей в ущелье, около километра,
123
и вот остались позади дома, сложенные из плит
местного песчаника, контора совхоза с флагом,
выгоревшим и неподвижно висящим, магазин под
новой шиферной крышей. Косяк ишаков, свобод-
но пасшихся на краю кишлака, чуть посторонил-
ся, и несколько длинноухих голов повернулось
в мою сторону.
Наконец я остался один, сел на камень,
лежащий рядом с тропой и огляделся. Серые ска-
лы обступали долину с двух сторон, и было видно,
что впереди они громоздятся все выше и теснее.
На склонах топорщились невысокие колючие
кусты миндаля. Редкие стебли злаков совершенно
высохли, и их соломенно-желтый цвет немногим
отличался от неяркого фона скал. Вокруг меня
сновали юркие ящурки, а со скал смотрели
крупные туркестанские агамы. Они ловко бегали
по вертикальным стенам, прыгали и гонялись друг
за другом. Глаза резало от яркого солнца,
я опустил взгляд и обомлел. Почти у самых мо-
их ног лежал змеиный выползок. Один его
конец скрывался под камнем, на котором я
сидел.
Тщательно осмотрел все щели, обойдя вокруг
камня, и поднял выползок. Меня не покидало
ощущение, что его хозяйка находится где-то
рядом и, может быть, наблюдает за мной. Стало
тревожно и неуютно в этом прекрасном месте,
ведь весь мой опыт общения с ядовитыми змеями
ограничивался несколькими встречами с обык-
новенной гадюкой.
На другой день вместе с сотрудником Институ-
та зоологии Академии наук Узбекистана Сергеем
Шепиловым я уже прокладывал маршруты по
ущельям хребта Нуратау. Нашей задачей были
учет и отлов гюрз.
124
Распределение змей в пределах ареала редко
бывает равномерным. В некоторых местах они
скорее числятся, чем живут в таком количестве,
чтобы их можно было увидеть. В других же —
змей настолько много, что за день встречаешь
до сотни особей. Долгое время оценки обилия змей
именно на таких показателях и основывались.
Когда появилась необходимость определить,
сколько же змей данного вида обитает на конкрет-
ной территории, возникли трудности. В самом
деле, как подсчитать животных, которые все де-
лают, чтобы их не было видно? Мало того, что
они маскируются и при малейшей опасности скры-
ваются в убежищах. Оказалось, что змеи, живущие
на определенной территории, никогда не бывают
на поверхности все одновременно. Сегодня актив-
ны одни, а через день-два — совсем другие. Вот
и посчитай, сколько их!
Вообще животных считают многими способа-
ми. Самый простой из них — визуальный, когда
учетчик поштучно подсчитывает всех встречен-
ных животных на определенной площади. Там,
где нужно охватить учетами большую территорию,
привлекают много учетчиков и используют тран-
спорт. Крупных зверей, например, учитывают с са-
молета. Когда их много, применяют специаль-
ную аппаратуру. Иногда фотографируют большие
скопления животных, а потом уже на фотографии
подсчитывают их.
Но как подсчитать змей? Во-первых, нельзя
собрать большое количество учетчиков потому,
что змеями занимаются единицы. Во-вторых,
сезон активности змей у нас в стране короткий.
Помните? В апреле они появляются из зимовок,
а к концу мая в Средней Азии, как правило,
исчезают с поверхности почвы, уходя под землю
125
или переходя на ночной образ жизни. Примени-
тельно к конкретным небольшим участкам можно
провести учет на площадке, помечая на ней всех
змей. Дело это не совсем простое и легкое, но все
же таким путем можно не только определить
их численность, но и выяснить образ жизни. Жаль
только, что нужно сидеть на одном месте достаточ-
но долго. Пока «отработаешь» площадку, глядишь,
сезон кончился.
Пресмыкающихся можно учитывать и на
маршрутах. Маршрутный метод имеет несколько
разновидностей. Одна из них используется в тех
случаях, когда учеты проводятся на относительно
небольшой территории. На местности размечают
маршруты с определенной длиной и шириной по-
лосы — так называемые фиксированные маршру-
ты. Учетчик в определенное время проходит по
маршруту, отмечая встреченных животных. Если
выдерживается небольшой интервал времени, то
довольно быстро можно выяснить, какие пресмы-
кающиеся живут на данной территории, сколько
их и в какие часы они проявляют свою активность.
Если предстоит обследовать достаточно боль-
шую площадь, направление маршрута не фикси-
руют. Ширину учетной полосы определяют по
дальности, т. е. расстоянию до обнаруженных жи-
вотных. Длина маршрута измеряется специальным
прибором — шагомером. Впрочем, тот, кто много
ходит, хорошо знает скорость своего хода, поэто-
му длину маршрута часто определяют по време-
ни, затраченному на него.
Маршрутный метод, как и учет на площадке,
позволяет определить численность животных и их
видовой состав. Правда, на маршрутах можно
встретить только тех из них, которые в это время
находятся на поверхности, а это значит, что такой
126
учет позволяет подсчитывать лишь активных жи-
вотных. Нужно достаточно хорошо знать образ
жизни змей, чтобы правильно оценить результаты
учетов, иначе временные скопления животных
можно принять за норму, а временную неактив-
ность — за полное их отсутствие.
В течение многих лет я считал ядовитых змей
в разных районах страны. Материал накапливался
медленно, и был он, конечно, в разных местах не-
одинаков. Бывало, что я работал в одиночку. Иног-
да мне удавалось привлечь к учетам друзей, и они
тратили свои отпуска, чтобы побывать в Средней
Азии, на Кавказе, Дальнем Востоке.
Весной 1970 года я проводил учеты в урочище
Богандар в окрестностях уже известного поселка
Кара-Кала. Меня интересовало, как долго змеи
остаются возле зимовочных укрытий. Сколько их
весной держится на относительно небольшой по-
лосе горных склонов?
В то время не было еще серпентария в нижней
части Богандара, не было заповедника, который
позже взял под охрану этот участок Сюнт-Ха-
сардагской гряды. Я работал в горах один. Поста-
вив у источника в айлантовой роще маленькую
палатку и устроив лагерь, занялся разбивкой пло-
щадок. Это не слишком удобная работа для одного
человека, и мне пришлось потратить три дня,
чтобы промерить шнур, сделать на нем отметки,
измерить и разметить пять площадок, зарисовать
их на миллиметровке. Я порядком устал, а когда
закончил подготовку, обнаружил, что часть работы
проделал впустую. Площадки были размечены
на разных высотах и между самыми удаленными
расстояние достигало шести километров.
Первый учет на площадках был, конечно же,
интересен, но дальше начался сплошной кошмар.
127
Мне нужно было через определенное время бы-
вать на всех пяти площадках. Три из них находи-
лись рядом с моим лагерем, и я довольно быстро
осматривал их. Но две другие были достаточно да-
леко, и пока я скорым шагом добирался до них,
проводил учет, а потом возвращался к лагерю,
два часа истекали, и мне снова нужно было отправ-
ляться на первые площадки. Вначале это показа-
лось мне забавным, я чувствовал себя белкой, ко-
торая крутит колесо для собственного удоволь-
ствия, просто чтобы размяться.
Когда одолел третий круг, стало ясно, что меня
надолго не хватит. Образ белки исчез, уступив
место другим. То мне виделся верблюд возле ко-
лодца, то осел, ходящий по кругу на мельнице.
К счастью, вечерняя прохлада прервала актив-
ность пресмыкающихся. Я закончил свой бег и по-
плелся в лагерь. «От двух дальних площадок при-
дется отказаться»,— подумал я, подходя к роще.
«Здравствуй, салам, салам алейкум»,— при-
ветствовала меня толпа туркменок в ярких нацио-
нальных платьях. В глазах рябило от красных,
синих, зеленых нарядов. «Здравствуйте»,— устало
ответил я и, дойдя до палатки, без сил опустился
на спальный мешок. Не хотелось двигаться, лень
было даже снять сапоги. Под шум ручья я за-
дремал.
— Эй, солдат! — послышался женский голос.
«Почему солдат? — удивился я.— Хотя, конечно,
зеленый костюм, сапоги — что еще могут поду-
мать учительницы туркменской сельской школы,
выехавшие на пикник?»
— Что случилось? — высунулся я из палатки.
— На, возьми.— Пожилая женщина протяги-
вала мне несколько лепешек, наполовину завер-
нутых в плотную бумагу. В обычае местных жите-
128
лей делиться хлебом с соседями. «Спасибо,— ска-
зал я,— сагбол». Взял лепешки и положил их
возле палатки. Туркменки, оживленно разгова-
ривая, ушли вниз по тропе. Наступила тишина.
После недолгого чаепития я стал устраиваться
на ночь. Когда живешь один в малонаселенной
местности, сама собой появляется какая-то насто-
роженность. Не то чтобы боязнь, нет, именно
настороженность. Устраиваешь лагерь, а сам
невольно прикидываешь, что да как. Чтобы кам-
непад не накрыл палатку, даже если будет земле-
трясение. Чтобы сель прошел низом, мимо палат-
ки. Чтобы тебе было вокруг все видно, а тебя,
наоборот, не было видно. Да мало ли что.
Забрался в спальный мешок и проверил еще
раз, все ли на месте. Слева под рукой фонарь,
справа ружье: порядок. Шум воды усилился, все
остальные звуки постепенно стихали, медленно
отключалось сознание. Проснулся от резкого шу-
ма. Явно кто-то был возле самой палатки. Нащу-
пал ружье, затаил дыхание и прислушался. Стояла
звенящая напряженная тишина. «Тоже слушает,—
догадался я,— но кто это?»
Вспомнил, как однажды спускался с откоса
ущелья именно к этому месту. Идти было трудно.
Из-под ног сыпалась щебенка, колючие кусты
цеплялись за ноги. Почти у самого источника уви-
дел группу людей. Они вышли на край рощи
и напряженно смотрели в мою сторону. Подойдя,
поздоровался, как это принято, с каждым за руку,
а потом спросил, что они разглядывали на скло-
не. Один из них сказал: «Когда ты шел, мы думали
это каплан идет». Я знал, что капланом, или бар-
сом, местные жители называют леопарда, зверя
хотя и редкого, но в этих местах постоянно встре-
чающегося.
129
Леопард?! От одной этой м&сли сердце бешено
застучало. Нет, не может быть, леопард подошел
бы тихо или подал бы голос. Звенела тишина.
Слышен был только ручей. Руки невольно разжа-
лись, и я задремал. Но тут же проснулся от страш-
ного грохота. Кто же это? Шакал, волк? «Кто
там?» — громко крикнул я, подняв ружье и решив
стрелять сквозь палатку, если крупный зверь
сдвинется с места. Все молчало. Бормоча про-
клятья нечистой силе, выбрался из мешка, зажег
фонарь и вылез из палатки. Никого не было. Возле
палатки лежали лепешки, завернутые в бумагу.
Обошел вокруг. В траве мелькнули остренькие
мордочки мышей. Мыши! Это они прыгали на бу-
магу, вызывая шум. В напряженной тишине ухо
воспринимало этот шум как грохот.
Мыши и прежде не раз донимали меня. Среди
ночи вдруг затеют свои игры. Им очень нравилось
забираться по растяжке на конек палатки. Там они
то принимались скакать, как безумные, то с раз-
маху прыгали на скат, то съезжали вниз, как
с горки. Шлепнувшись в траву, они снова карабка-
лись наверх, словно расшалившиеся дети. Сейчас
они придумали новое развлечение — прыгать в се-
редину грохочущей бумаги. Я убрал хлеб в палат-
ку, улегся и тут же заснул.
Утром я снова ходил по площадкам, но теперь
только по трем. Наблюдения дали крайне интерес-
ный материал. Оказалось, что на небольшой пло-
щадке, а каждая из них имела размер около одно-
го гектара, весной постоянно держатся несколько
крупных змей. На одной, например, площадью
8190 квадратных метров были найдены четыре
гюрзы и кобра. И какие гюрзы! Каждая не менее
двух килограммов. «Как же так,— думал я,—
как они могут прокормиться на такой площади?»
130
Крупным гюрзам нужна крупная добыча. Одной-
двух песчанок или пищух вполне хватит им на че-
тыре-пять дней. Но на склонах нет такого коли-
чества корма. Змеи погибли бы от голода, если бы
остались возле зимовок. Здесь местами бывают
колонии афганской полевки, но это не добыча для
гюрзы толщиной с руку взрослого человека. Четы-
ре гюрзы на гектар — это 400 на квадратный ки-
лометр. Для активного и довольно крупного хищ-
ника численность неправдоподобно высокая.
Отобрав нужный материал из старых дневни-
ков, а также прощупывая пищу в желудках свеже-
пойманных змей, я нашел ответ на мучивший меня
вопрос. Все дело в том, что в период, когда гюрзы
держатся возле зимовочных укрытий, они не пи-
таются. У них другие заботы, связанные с продол-
жением рода. Когда же змеи переходят к актив-
ной охоте, то рассредоточиваются на значительно
больших площадях, и плотность их населения сни-
жается приблизительно в 10 раз.
Многолетние учетные работы помогли лучше
представить, как живут змеи. Стало ясно, что
распределение и численность змей подчиняются
определенным закономерностям. Каждому при-
родно-территориальному комплексу присущи свои
наборы видов змей. Каждый вид характеризуется
определенными средними показателями плотности
населения в различных типах местообитаний.
Многолетние средние показатели очень пригоди-
лись, когда возникла необходимость хотя бы
приблизительно оценить общую численность ядо-
витых змей, обитающих на территории нашей
страны. Такая оценка показала, что у нас живут,
как уже упоминалось, 300—350 тысяч кобр.
Однако эта приблизительная оценка — толь-
ко первый, самый предварительный результат
131
учетных работ. Для получения следующего необ-
ходимо было привязать учетные работы к конкрет-
ным административным и географическим райо-
нам, как бы укрупнить масштаб натурной съемки.
Эта необходимость повлекла за собой рождение
туркменской экспедиции.
В качестве исследовательского полигона терри-
тория Туркменистана была выбрана, конечно,
не случайно. Прежде всего здесь обитают самые
интересные с точки зрения хозяйственного ис-
пользования виды ядовитых змей: гюрза и кобра.
Здесь же сравнительно недавно появилась новая
научно-исследовательская лаборатория охраны
животного мира, одной из главных задач которой
было изучение ядовитых змей. Так что у меня
появились единомышленники. Руководство инсти-
тута и отдела, в котором я работал, с пониманием
и поддержкой отнеслось к моим планам. Однако
силы, которыми я располагал, были крайне огра-
ниченны. Кроме меня, в этой работе мог постоянно
участвовать только один человек — сотрудник на-
шего института, тоже специалист по ядовитым
змеям, Анатолий Божанский. Этого было мало
для работы, которую нам предстояло сделать, нуж-
но было постоянно иметь на учетах пять-шесть
человек. Тогда на взаимовыгодных началах к уче-
там были привлечены сотрудники Московского
зоопарка. Так из трех составных и родилась турк-
менская экспедиция.
Предполагалось, что за пять лет экспедиция
осуществит обследование всей территории Турк-
мении. Поскольку сезон активности рептилий
довольно короток, решено было, что за один год
мы будем проводить учеты на площади одной из
пяти областей республики.
Первой для обследования наметили Марый-
132
скую область. Если посмотреть на карту, видно,
что сюда входят Бадхыз, Карабиль, долина Мур-
габа. Это очень интересные районы, настоящий
рай для герпетологов. Но в последние годы что-то
разладилось в этом раю: стали поступать сведения
о сокращении здесь численности ядовитых змей.
Экспедиции предстояло проверить эти сведения.
Начались подготовительные хлопоты. Прежде
всего нужен был транспорт, который мог сделать
для нас доступной любую точку области. Выбор
у нас был невелик — грузовик высокой проходи-
мости ГАЗ-66 или ЗИЛ-131. Транспорт, как и ре-
шение многих других организационных вопросов,
обеспечивал руководитель лаборатории охраны
животного мира Туркменского сельхозинститута
Овез Сопыевич Сопыев — зоолог, прекрасный
натуралист, знающий практически всю террито-
рию родной республики. Не было уголка в Туркме-
нии, который бы он не посетил и где не было
бы у него хороших знакомых или учеников. После
обсуждения общего маршрута экспедиции Сопыев
продиктовал нам фамилии и адреса своих знако-
мых, к которым следовало обратиться в случае
каких-либо затруднений. Позже мы не раз имели
возможность убедиться в действенности и эффек-
тивности помощи, которую нам оказывали друзья
О. С. Сопыева.
Но вот позади предстартовая подготовка. Гру-
зовик загружен полевым оборудованием, сотруд-
ники экспедиции заняли свои места — и могу-
чий ЗИЛ, медленно двигаясь в потоке движения,
вырулил на трассу Ашхабад — Мары. Водитель
облегченно вздохнул, оставив позади город, и на-
жал кнопку воздушного сигнала. Пронзитель-
ный «крик» грузовика возвестил о начале экспе-
диции.
133
Первая точка, где нам предстояло провести
учеты,— окрестности Байрам-Али. Там, среди ру-
кавов Мургаба, сохранились остатки древнего
Мерва, когда-то большого и богатого города,
разрушенного татаро-монголами. О былом величии
Мерва напоминают теперь лишь усыпальницы
султанов. На развалинах крепостных стен посели-
лись пресмыкающиеся. Множество укрытий
и достаток корма особенно способствовали про-
цветанию эф. В период ненормированного вылова
численность их была здесь снижена настолько,
что, казалось, они навсегда оставили древний
город.
И вот лагерь экспедиции разбит у полуразру-
шенных стен крепости. Хорошо виден характер-
ный силуэт гробницы Султан-Санджара.
Первые экскурсии. Влажная от недавних дож-
дей земля, зеленая трава, запах полыни. Вначале
выходим целой группой. Хотя давно проведены
подготовительные беседы, обсуждены и подпи-
саны инструкции по технике безопасности при
работе с ядовитыми змеями, но все же к новичкам
стоит присмотреться.
Двигаемся по берегу небольшого канала, кото-
рый прижимает нас к крепости. Но в крепость
отправилась другая группа, и мы идем дальше. Уз-
ко. Топчемся недалеко друг от друга. Надо бы
перейти на другую сторону, но моста нет. Наконец
я предлагаю: «Ну что, махнем на ту сторону?»
Ребята недоверчиво смотрят на меня. Сажусь
на берегу канала и снимаю сапоги. Когда мы уле-
тали из Москвы, там еще лежал снег. Да и здесь
пока нежарко, погода пасмурная. Но я знаю, что
вода должна быть не слишком холодная, 14—
15 градусов. Чтобы не оставалось никаких сомне-
ний, заталкиваю в сапоги брюки и рубаху и швы-
134
ряю их на другой берег. Здесь нешироко, каких-
нибудь метров пятнадцать. Скоро все одеваются,
оживленно болтая после купания. Через пять ми-
нут первая находка — у меня из-под ног выскаки-
вает с шипением крупная темная змея.
Большеглазый полоз в Индии достигает трех
с половиной метров и широко известен под назва-
нием «крысиная змея». Это верный помощник
человека в борьбе с вредителями сельского хозяй-
ства — грызунами. У нас в стране он немногим
превышает в длину два метра и распространен
только в Туркмении по долине Мургаба и его при-
токов. В связи с ограниченным ареалом и тем, что
долина Мургаба сильно освоена, общая числен-
ность этого вида невелика. Нас, конечно же, инте-
ресуют и современное состояние, и возможности
сохранения этого интересного вида, занесенного
в Красную книгу СССР.
Главное, от чего страдает сейчас полоз, исхо-
дит, разумеется, от человека. В культурной зоне
полоза по обыкновению преследуют. Весной часть
змей погибает при выжигании тростника — тра-
диционного метода ухода за пастбищами в речных
долинах Средней Азии. Существует, к сожале-
нию, и браконьерский вылов для содержания в не-
воле.
Возвратившись на стоянку, обмениваемся впе-
чатлениями с членами другой группы. Наши
учеты показали, что эфы сохранились в развали-
нах Мерва, хотя их численность здесь невысока.
Экспедиция двигалась дальше на юг, останав-
ливаясь каждые 50—70 километров. На останов-
ках объявлялось контрольное время — и учетчи-
ки расходились в разные стороны парами. Рабо-
тать в одиночку с ядовитыми змеями запрещалось.
Каждый день приносил нам новые сведения.
135
Одновременно с учетами мы должны были про-
вести отлов небольшого числа ядовитых змей
для содержания в неволе. В первую очередь нас
интересовали беременные самки, так как на базе
туркменской лаборатории и Московского зоопар-
ка были запланированы эксперименты по содержа-
нию змей в неволе и размножению. Чтобы ото-
брать подходящих для размножения особей, мы
и проводили отлов. Всех пойманных змей достав-
ляли на стоянку экспедиции. Там их измеряли,
взвешивали, определяли пол и подсчитывали ко-
личество щитков. Отбирали нужных, а остальных
выпускали в местах, где они были пойманы.
Такой метод позволял получить необходимые
данные, не причиняя ущерба змеям (раньше змей
для этого убивали). Правда, подсчеты создавали
нам дополнительные трудности. Каждую змею
приходилось оставлять в руках на длительное вре-
мя. Посторонние, случайно заглянувшие в палатку,
где мы работали, бывали ошарашены необыч-
ным зрелищем. В тесном кругу вместо привычно-
го дастархана с чаем извивалась крупная змея.
Один человек держал ее за голову, а другой, ис-
пользуя ручку или палочку, намазанную зубной
пастой, отсчитывал на теле змеи чешуи, помечая
каждую десятую. Третий в этой странной компа-
нии записывал в блокнот какие-то непонятные
цифры.
Больше всего местных жителей поражало то,
что после всех манипуляций змей отпускали. Лю-
ди укоризненно качали головами: «Зачем так де-
лаешь, это надо убить!» Щадя их чувства, мы ста-
рались выпускать змей незаметно. Ведь для жите-
лей сельской местности ядовитые змеи всегда
представляли грозную опасность.
По мере продвижения на юг нам все чаще
136
встречались на маршрутах вараны. Когда-то, в
тридцатые годы, варанов в СССР заготавливали
для нужд кожевенной промышленности, а поз-
же — для зооторговли. Эти заготовки отразились
на численности животных. С 1974 года варан в
списке редких видов Красной книги СССР. Однако
данных о его численности на сколько-нибудь зна-
чительных площадях нет.
С вараном у жителей Средней Азии связано
много предрассудков. Один из них основан на
вере в то, что варан может высасывать молоко
у коровы или козы. Его иногда так и называют —
козодой. Нехватка молока у животных, вернув-
шихся с пастбища, часто объясняется присутст-
вием возле стада варана. Иногда «очевидцы» до-
бавляют множество ярких деталей в основной
вариант легенды, который в сущности очень прост:
варан, якобы, спутывает хвостом задние ноги ко-
ровы или козы и, захватив сосок в пасть, опусто-
шает вымя.
Одну из самых захватывающих историй на эту
тему я прочитал в узбекской газете «Сельская
правда».
«... Под вечер рисовод Нишан Хидирбаева шла
в сторону карты «Олтин бошок». Вдруг она заме-
тила лежащую около арыка корову. Животное
явно было чем-то встревожено. Когда Нишан
подошла поближе, она увидела страшную картину.
Около тридцати варанов наседали на корову, не
давая ей встать. Несколько варанов тянули из
вымени коровы молоко.
Придя в себя, Нишан стала отпугивать вара-
нов, кидая в них камни. Но вараны, не обращая
внимания, продолжали свое дело. Наконец, ра-
зозленные пресмыкающиеся поползли в сторону
Нишан. Не на шутку испуганная женщина вспом-
137
нила о серпе, который держала в руке, и стала
им отбиваться от огромных разъяренных ящериц.
Ударом серпа Нишан ранила одного из варанов.
Истекая кровью, он стал отползать в сторону.
За ним поползли остальные и скрылись в кустар-
нике. Так закончилась схватка Хидирбаевой с ва-
ранами».
Замечательная история, не правда-ли? Хотя
она и подписана сразу двумя корреспондентами
газеты, это прекрасный образец народной фанта-
зии. У этой легенды нет реальной основы, малень-
кое зерно истины лишь в том, что вараны дей-
ствительно могут находиться возле стада на паст-
бище. Они охотно поедают саранчовых и других
крупных насекомых, но ловят их с большим тру-
дом, поэтому и ходят возле стада, высматривая
вспугнутых пасущимся скотом насекомых. Так
же поступают многие птицы, но их безобидная
внешность не вызывает у людей неприязни. Ва-
рану же при случае здорово достается от владель-
цев молочных животных.
У нас было разрешение на отлов нескольких
варанов, поэтому, используя тот же прием, что
и при работе с ядовитыми змеями, мы измеряли
и взвешивали всех встреченных на маршрутах
животных. В песках вараны все чаще попадались
нам на дорогах. Тут же был сформирован «десант-
ный отряд». С каждой стороны грузовика сидели
наблюдатели, внимательно осматривая дорогу
впереди и сбоку от идущей машины. На поднож-
ках стояли ловцы. Наблюдатель, заметивший ва-
рана, оповещал всех, грузовик плавно замедлял
ход — и ловец, спрыгнув на ходу, пускался в по-
гоню. Далеко не всегда погоня бывала успешной.
Недаром старое название варана псаммозаурус в
переводе на русский значит песчаный ящер. Ва-
138
ран, ловко лавируя среди кустов, мчался к колонии
песчанок или к собственной норе и, взметнув
пыль хвостом, исчезал в подземелье.
Окруженный людьми, он очень смешно наду-
вался, высоко поднимался на лапах и бил хвостом,
а при высокой температуре воздуха проявлял хо-
рошую реакцию, и работа с ним требовала осто-
рожности.
Укусы варана достаточно болезненны. Время
от времени появлялись сообщения, что укусы это-
го животного вызывают последствия, сходные с
симптомами отравления при укусах ядовитых
змей. До последнего времени специалисты не мог-
ли однозначно ответить на вопрос, чем вызываются
эти последствия. Имеет ли слюна варана токси-
ческие свойства или происходит вторичное ин-
фицирование раны? У меня до сих пор на правой
руке отметины от зубов варана, но укус был без
отравления. Правда, варан не успел вцепиться
в руку, а лишь полоснул зубами по тыльной сто-
роне ладони.
Варанов, которые нам были не нужны, после
измерений мы выпускали там же, где ловили. Од-
нажды, закончив обработку двух животных, мы
заняли уже свои места в машине, но вдруг дело
застопорилось. Один из «десантников», Леша Ма-
каров, при выпуске варана что-то сделал не так,
как нужно. Этого было достаточно, чтобы роли
поменялись. Когда я подошел поближе, Леша
стонал и дергался, пытаясь освободиться от ва-
рана, который держал его за пальцы. Пытаться
силой разжать челюсти животного — дело труд-
ное, а в нашем случае практически безнадежное.
Ведь мы не хотели причинять вреда ни в чем не
повинной ящерице. Оставалось ждать, когда ва-
рану надоест и он сам выпустит изо рта Лешины
139
пальцы. Чтобы ускорить события, все отошли
подальше, варана опустили на землю, а пострадав-
ший склонился перед ним в почтительном по-
клоне.
Вежливость принесла свои плоды. Варан ско-
сил глаз в сторону ближайшего куста саксаула,
разжал челюсти и затрусил прочь. Кровоточащие
порезы обработали йодом, слегка забинтовали,
и Леша занял место на подножке машины. Грузо-
вик тронулся — и вскоре все забыли о происшест-
вии. Но через десять минут Леша просунул голову
в окно кабины и хрипло сказал: «Остановите ма-
шину». «Что случилось?» — не понял я. Лицо Ле-
ши было мрачным: «Остановите, мне плохо».
Через минуту все собрались в кузове. Сергей
Кудрявцев, профессиональный медик, осмотрел
«именинника». По его кисти растекался неболь-
шой отек. Учащенный пульс и боль в горле оза-
дачили врача. У пострадавшего кружилась голова.
Термометр показал тридцать восемь и пять. Вско-
ре обозначились боли в подмышечном лимфоузле.
Налицо были симптомы отравления. По скорости
распространения последствий укуса стало ясно,
что ни о какой инфекции не может быть и речи.
Слюна варана токсична. У нас больше не было
в этом сомнений.
Экспедиция тем временем продолжала свой
путь. Маршрут проходил по знакомым местам, но
я не узнавал их. Там, где когда-то блуждал в ту-
гаях, остались редкие кустарники да неистреби-
мый тростник. Кое-где хлопковые поля прижались
к руслу так близко, что уцелела лишь полоска
земли шириной в несколько метров, будто тротуар,
протянувшийся вдоль набережной. Идешь по тако-
му «тротуару» и невольно предаешься воспомина-
ниям. Вот здесь были овраги, на стенах которых
140
зимовали змеи. Овраги давно засыпаны, а на их
месте лежат ровные прямоугольники полей. Пло-
дородные земли древнего Мургабского оазиса слу-
жат людям. Проникаешься невольным уважением
к могуществу современного земледельца, но
и грусть не оставляет — все меньше места для ди-
ких животных.
Пешие маршруты, по нашему замыслу, долж-
ны были покрыть большие площади в каждом из
типов местообитаний ядовитых змей. Как нам
ни хотелось задержаться где-нибудь подольше,
мы вынуждены были двигаться дальше. А днев-
ные температуры постепенно повышались. В ак-
тивности пресмыкающихся в самую жару насту-
пала пауза, ее мы использовали для передвижения.
Темп жизни экспедиции убыстрялся.
Утром все выходили на учеты. Днем возвраща-
лись на стоянку, обрабатывали пойманных живот-
ных, собирали лагерь, грузили машину и трогались
в путь. Нам нужно было в каждой точке набирать
определенную сумму километров, от нее зависело
время, которое отпускали мы сами себе на прове-
дение учетов. Если необходимый километраж на-
бирался, можно было двигаться дальше. Если
нет, мы разбивали лагерь, ночевали, а утром начи-
налось все сначала.
Дневная жара и пыль досаждали больше всего.
Как только мы отрывались от реки и уходили
в просторы пустыни, на воду устанавливался ли-
мит. Не то чтобы мы боялись остаться в песках без
воды, нет, наш вездеход позволял нам достаточно
быстро выбраться к колодцам или реке. Но тратить
время на пустые прогоны нам не хотелось, оно
нужно было для учетов. Вот и приходилось эко-
номить воду, растягивая ее на несколько дней.
Еще хуже было, если погода портилась. Похо-
141
лодания, как правило, сопровождались дождями.
Отсыревала палатка, постепенно отсыревали все
вещи, и настроение ухудшалось. Сначала, прав-
да, дождю радовались — он прибивал пыль и давал
дополнительный отдых. Но вот все отоспались,
пришли в себя и все чаще в разговорах стали обра-
щаться к теме о погоде. Дождь лишал нас возмож-
ности ходить на маршруты и двигаться дальше.
Конечно, за похолоданием вновь придут ясные
дни, но период активности змей будет еще короче.
И вот спидометр ЗИЛа отсчитал последние
километры. Мы разгружаемся в Ашхабаде и гото-
вимся к возвращению в Москву. Штаб экспеди-
ции обсуждает первые результаты. Раскладываем
на столе цветные картосхемы. На них виден путь,
пройденный экспедицией, видны наши промахи
и недоработки. Мы намечаем осеннюю поездку,
которая поможет хотя бы немного «залатать ды-
ры» на карте.
Осенью нет смысла выезжать полным соста-
вом, ведь нужна именно доработка. Поэтому
осенью наша группа состоит всего из трех человек.
Наш транспорт на этот раз — элегантная «Нива».
Наша цель — проникнуть в Центральные Кара-
кумы, провести там учеты и завершить таким обра-
зом обследование Марыйской области.

МОЖНО ЛИ ПРИРУЧИТЬ КОБРУ
В самом деле, как ответить на этот вопрос?
Раньше, до того как я стал герпетологом и начал
заниматься ядовитыми змеями, я ответил бы: «Да,
можно». Теперь же... Впрочем, нет, давайте внача-
ле определим, что именно мы понимаем под при-
ручением. Помните, как об этом говорит Лис Ма-
ленькому Принцу у Антуана де Сент-Экзюпери:
«Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик,
точно такой же, как сто тысяч других мальчиков.
И ты мне не нужен. Я для тебя только лисица, точ-
но такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если
ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу.
Ты будешь для меня один в целом свете... Моя
жизнь словно солнцем озарится. Твои шаги я ста-
ну различать среди тысяч других. Заслышав люд-
ские шаги, я всегда убегаю и прячусь. Но твоя по-
ходка позовет меня, точно музыка, и я выйду
из своего убежища. И потом — смотри! Видишь,
вон там, в полях, зреет пшеница! Я не ем хлеба.
Колосья мне не нужны. Пшеничные поля мне ни
о чем не говорят. И это грустно! Но у тебя золо-
тые волосы. И как чудесно будет, когда ты меня
приручишь! Золотая пшеница станет напоминать
мне тебя. И я полюблю шелест колосьев на вет-
ру...»
Так вот, если иметь в виду такое приручение, то
приходится, как бы мне не хотелось обратного,
категорически отвечать: «Нет, приручить кобру
144
невозможно». Никогда змея не сможет из ты-
сяч людей выделить своего хозяина и ему един-
ственному отдать свою привязанность. И уж тем
более не может змея, потеряв хозяина, умереть
от тоски, как иногда об этом пишут не слишком
грамотные журналисты или псевдоочевидцы.
Вместе с тем все помнят, конечно, представле-
ния уличных укротителей змей, когда артист хва-
тает за середину туловища даже ядовитых змей.
Да что там бродячие укротители змей! Все, кто
смотрит передачу «В мире животных», помнят,
как Владимир Бабаш, а вслед за ним ведущий
передачи Николай Николаевич Дроздов брали
кобр на руки. Причем я-то знаю, что это самые
обычные кобры, которых ежегодно содержат в сер-
пентарии для производства яда. Они вполне «дее-
способны» и опасны.
Почему же змеи не кусаются? Может быть,
они ручные? Привыкли к условиям неволи и не
кусаются? Нет, это не так.
Прежде всего следует помнить, что не всякую
кобру можно взять в руки, не соблюдая «правил
игры», нарушая технику безопасности. У бродя-
чих укротителей змеи специально подготовлены
к выступлениям. Иногда это делают сами укро-
тители. И подготовка змей у них чрезвычайно
проста. Обычно дело ограничивается операцией
удаления ядовитых зубов. Иногда вместе с зуба-
ми удаляют и верхнечелюстные кости, и ядовитые
железы. Причем операцию делает совсем не про-
фессиональный хирург. В фильме режиссера Згу-
риди «Рики-Тики-Тави» снимались кобры и ман-
густы, которых привез из Индии укротитель змей
Абу. Он-то и продемонстрировал мне в Москве
операцию по удалению ядовитых зубов у кобры.
Под его твердой рукой, вооруженной обычным
145
трехгранным напильником, хрустнули вместе с зу-
бами верхнечелюстные кости.
Кобры Абу выглядели изможденными, у них
явно проступал сквозь кожу спины позвоночник.
— Абу, чем ты кормишь змей? — спросил я.
— Хороших змей кормить не надо,— просто-
душно ответил индус,— плохих змей, как эти, при-
ходится кормить.
Он достал обломок трубчатой бараньей кости,
вставил эту примитивную воронку в пасть змеи,
разбил сырое куриное яйцо и вылил его в расши-
ренную часть кости. Подождав, когда яйцо стечет
из воронки в пищевод змеи, удовлетворенно
кивнул.
— Как часто ты кормишь змей?
— Один раз в месяц.
— Но ведь все они скоро умрут от голода.
— Да, плохие змеи.
— А сколько живут хорошие?
— Год. Иногда меньше, иногда чуть больше.
— А потом?
— Потом я покупаю новых.
Абу, чтобы продемонстрировать свое искусст-
во, несколько раз схватил кобр за шею и за сере-
дину туловища. Змеи шипели и кусали его за руку.
На тыльной стороне ладони и на пальцах Абу по-
явилась кровь. Ведь кроме крупных ядовитых зу-
бов, иногда их называют клыками, у кобры, как
и у всех змей, много мелких зубов, расположенных
на челюстях. Кроме того, есть еще и дополнитель-
ное вооружение. Если заглянуть в раскрытую
пасть змеи, на нёбе можно увидеть как бы две
щетки. Это крыловидные кости, покрытые мелки-
ми зубами. Эти зубы, как и челюстные, нужны для
удержания добычи и для ее проглатывания.
Мелкие зубы способны проколоть кожу на ру-
146
ке человека. От них-то и оставались кровоточащие
следы на руках Абу. Я обратил внимание на то,
как быстро убирал укротитель руки. Он хорошо
знал, что выделяющийся из желез яд может по-
пасть в любую царапину и вызвать отравление.
Чтобы избежать этого, некоторые укротители ис-
пользуют еще один варварский прием. С помощью
обыкновенной иголки они попросту сшивают че-
люсти змеи. Если операция проведена достаточно
умело, то нитка снаружи не видна, она прикрыта
губными щитками. Змея в этом случае хотя и име-
ет ядовитые железы и зубы, но становится совер-
шенно беспомощной. Она может шипеть, высовы-
вать язык, совершать броски — все, что обычно
делают кобры, но не в состоянии никого укусить:
ни человека, ни добычу. Эти кобры умирают голод-
ной смертью.
Более опытные укротители не прибегают к жес-
токим операциям, а предпочитают дрессировку.
Правда, времени на это у них не хватает, выступле-
ния идут непрерывно, были бы зрители. Поэтому
чаще всего дрессировкой занимаются другие.
Иногда это ловцы змей, а чаще специальные люди.
Они покупают змей у ловцов и после дрессировки
продают их укротителям.
Дрессировка змей отличается от дрессировки
других животных. В ней нет наказания за не-
послушание, нет и поощрения за правильно выпол-
ненные требования. Здесь все просто. Помните
сцену выступления бродячих укротителей-факи-
ров? Открывается плетеная корзина. Звучит дуд-
ка — и из корзины поднимается кобра. Она не-
отрывно следит за укротителем, покачиваясь в такт
мелодии. Меняется ритм музыки, и меняются
движения змеи, она то сильнее начинает раска-
чиваться, то медленнее — успокаивается. Можно
147
подумать, что змея имеет музыкальную подго-
товку.
Специалисты давным-давно установили, что
змеи глухи и музыку не слышат. Последние про-
верки этого проводились в начале семидесятых
годов французскими герпетологами. Змеям про-
кручивали знакомые мелодии на магнитофоне,
но они, как и предполагали экспериментаторы,
не проявили никаких музыкальных способностей
и вообще никак не отреагировали на звуки дудки,
звучавшие в записи.
Как же происходит дрессировка или, вернее
сказать, подготовка змей к выступлению? Чтобы
кобра хорошо поднималась в стойку, ее дразнят,
а если она недостаточно расторопна, то ее по-
просту бьют для этого дудкой укротителя. Не силь-
но, конечно, но все же бьют, чтобы раздразнить,
разозлить. Сильная здоровая змея быстро реаги-
рует на грубость. Она поднимается в стойку и бро-
сается на дудку. Змеям, которые хотят кусаться,
дают такую возможность, т. е. подставляют без-
душный музыкальный инструмент — пожалуйста,
кусай! Если змея пытается уползти, ее останавли-
вают и снова заставляют подниматься в стойку.
Изо дня в день, раз за разом кобру дразнят и бьют.
Попытки разделаться с ненавистной дудкой ни
к чему не приводят. Змея постепенно отвыкает ку-
саться. Она лишь шипит и делает броски.
Через две-три недели такой подготовки кобра
может принимать участие в представлении. Она
неотрывно следит за музыкальным инструментом
и на каждое его движение отвечает своим. Вот
и получается, что в такт музыке движутся сам му-
зыкант, его инструмент и, наконец, кобра. Но
такую змею нельзя брать в руки, она может уку-
сить. На руки берут змей, у которых удалены зубы
148
или которые вообще не любят кусаться. Опытный
человек, глядя на кобру, стоящую в стойке, может
сразу сказать, будет кусаться эта змея или нет.
Мы уже знаем, что ядовитые зубы у кобры от-
носительно короткие, малоподвижные и спрятаны
достаточно глубоко в пасти. Поэтому, чтобы уку-
рить, кобра должна заранее открыть рот. Если рот
плотно закрыт — она не хочет кусаться, а готова
лишь пугать противника. Приоткрыла змея рот —
берегись, не подставляй руки! Есть кобры, которые
открывают рот лишь для еды. В период работы
в серпентарии я почти в каждой группе мог указать
некусающихся змей. При взятии яда таким кобрам
приходилось насильно раскрывать рот, букваль-
но вталкивая ядоприемник. Ясно, что этих змей
можно было брать в руки.
Но это еще не все. Вот кобра свободно ползет
по рукам человека. Она не любит кусаться, но по-
пала в необычную обстановку, и ее поведение мо-
жет внезапно измениться. Поэтому, беря кобру
на руки, обязательно следует помнить о двух
приемах. Первый — не давать змее обвить руки
и получить таким образом хорошую опору. После-
дите за руками Владимира Бабаша, когда он берет
кобру. Они непрерывно двигаются, раз за разом
снимая изгибы змеиного тела, не давая змее закре-
питься.
Второй прием — отвлечение. Кобру взяли на
руки, но не дают ей свободно ползать, а постоянно
отвлекают от этого. Кобра принимает привыч-
ную позу и забывает, где она находится. Ей важно
продемонстрировать капюшон, чтобы ее оставили
в покое. А так как эта змея неохотно пускает в ход
зубы, относительная безопасность достигнута.
Плохо, если об этих приемах забывают. У извест-
ного герпетолога-любителя Василько Васильевича
149
Озаровского был случай, когда кобру, которую
только что привезли ему в мешке, он взял в руки.
Внешне змея не показала агрессивности, ее рот
был плотно сжат. Василько Васильевич не обратил
внимание на то, что мешок, в котором кобру при-
везли, в потеках яда. Это были следы укусов. Бы-
вают такие раздражительные змеи, которые ку-
сают неодушевленные предметы.
Кобра ползала по руке человека, ощупывая
языком кожу. Казалось, все шло хорошо. Но вот
змея коснулась языком закатанного рукава руба-
хи и вцепилась зубами в руку. Это было так неожи-
данно, что вместо того, чтобы отбросить змею
от себя, Василько Васильевич схватил ее за шею,
оторвал от руки, укоризненно сказал: «Что ж ты
делаешь, дура?» — и снова отпустил. Кобра опять
наткнулась на рукав и вновь вцепилась в не-
навистную тряпку, прокусив заодно и кожу. Побы-
вав в реанимации, Василько Васильевич дней
через десять вернулся домой, но последствия это-
го двойного укуса в виде глубоких свищей на пле-
че оставались у него в течение нескольких лет.
А как же все-таки с ручными змеями? Бывают
ли они? И каким образом они становятся ручны-
ми? Бывают. Но ручные они в том смысле, что их
можно взять в руки и они не укусят. Змеи посте-
пенно привыкают к тому, что человек не причи-
няет им вреда. Особенно, если такое привыкание
идет с детства, с первых дней появления их на
свет. Но и тут не все просто. Для большинства
ядовитых змей характерна обратная связь агрес-
сивности с возрастом. Чем меньше, моложе змея,
тем охотнее она кусается. Это и понятно. Взрослая
крупная змея и так может напугать любого встреч-
ного, а малышам каждый раз приходится подтвер-
ждать свою опасность и ядовитость. При столкно-
150
вении с крупными противниками в природе моло-
дые змеи чаще кусаются и, естественно, чаще
гибнут. С точки зрения сохранения отдельной
особи кусаться молодым по крайней мере неосто-
рожно, лучше бы затаиться. Однако для сохране-
ния вида в целом это, видимо, оправдано. Каждый
раз сталкиваясь с агрессивным поведением ма-
леньких змей, все привыкают их бояться и обхо-
дить стороной.
В моей практике был случай, когда я развел
в домашнем террариуме водяных щитомордни-
ков — змей, распространенных в США. Моло-
дых особей нескольких выводков я подарил това-
рищам, которые также увлекались содержанием
змей в террариуме. Так вот, все, кто получил в по-
дарок молодых щитомордников, оказались постра-
давшими. И это, несмотря на то, что все они были
предупреждены о повышенной агрессивности мо-
лодых змей, ведь безрадостный список покусан-
ных открывал я.
По мере взросления змеи кусаются все реже,
и их постепенно можно приручить к рукам, хотя
индивидуальные особенности поведения могут
быть у каждой отдельной змеи, а стало быть,
возможны неприятные сюрпризы. Не случайно
с давних пор известна на Востоке пословица:
«Играющий со змеей от змеи и погибнет». Так
что разумная осторожность в обращении с ядови-
тыми змеями необходима всегда. Справедливости
ради стоит сказать, что я не знаю ни одного чело-
века, который постоянно работал с ядовитыми
змеями и избежал укусов. От ошибок никто не
застрахован. Может быть, именно поэтому среди
профессиональных работников серпентариев мало
желающих заниматься приручением змей. Они
больше привыкли доверять своему опыту, чем ха-
151
рактеру змеи, а риска у них и так достаточно.
Иногда, правда, все получается как бы само собой.
Однажды, вернувшись из экспедиции, я пошел
в вольеру, где жили кобры,— посмотреть, в каком
они состоянии. И надо же было такому случиться!
Одна из самых старых кобр по чьему-то недосмот-
ру оказалась сильно травмированной: ее случайно
придавили крышкой укрытия. На спине у змеи,
ближе к хвосту, была хорошо заметна свежая
ссадина. Кожа разошлась, обнажив мышцы и связ-
ки. Пришлось заниматься лечением.
В отдельной клетке кобра довольно быстро ста-
ла поправляться. Ее приходилось брать в руки по
нескольку раз в день для обработки ссадины. Змея
проявляла удивительное миролюбие, словно по-
нимала, что ей хотят добра. Когда она полностью
поправилась, то так и осталась жить в своей клет-
ке. Но злоключения ее не кончились. В мою оче-
редную отлучку кобра заболела стоматитом, и ког-
да я ее вновь увидел, то подумал, что долго она
не протянет. Голова змеи была раздута, дыхание
затруднено.
Снова пришлось ее лечить и при этом думать
и об искусственном кормлении — она сильно исху-
дала. Стал кормить кобру жабами, но она не хоте-
ла их есть. Каждый раз приходилось насильно
вталкивать в пасть корм. Змея старалась избавить-
ся от еды, и мы оба оказывались перемазан-
ными кожными выделениями жаб. По-видимому,
они были лучшим лекарством для больной кобры.
Она стала быстро поправляться, снова смогла есть
самостоятельно и давать яд. Эта кобра проявляла
так мало желания кусаться, что ее можно было
считать ручной.
Особенно эффектным выглядело кормление
из рук. Я открывал клетку и барабанил пальцами
152
по ее дну. Кобра тут же высовывала голову из
укрытия, словно спрашивала: «Кто там?» Потом
она поднималась к руке и, убедившись, что это
действительно корм, хватала его. Этот номер она
готова была повторять много раз к удовольствию
зрителей. Цепочка последовательных действий
кобры выглядела осмысленной, но, конечно же,
все, что она демонстрировала, укладывалось в схе-
му условного рефлекса, который каждый раз
подкреплялся кормом.
Многолетняя практика общения с ядовитыми
змеями убеждает в том, что эти животные лише-
ны зачатков рассудочной деятельности. Вся их
жизнь в природе или неволе свидетельствует:
максимум их возможностей — образование услов-
ных рефлексов. Все контакты с человеком в приро-
де происходят под диктовку безусловных рефлек-
сов. Таково, например, демонстрационное поведе-
ние кобры. В неволе поведение змей строится
на основе безусловных рефлексов, небольшого
количества вновь образуемых условных и мини-
мального жизненного опыта.
Безусловные рефлексы иногда определяют
поведение, которое выглядит в искусственных
условиях неволи бесполезным и нелепым. Как-то
дома у меня появились плетевидные змеи. У себя
на родине, в джунглях Юго-Восточной Азии, они
все время живут на деревьях. Окрашенные в ярко-
зеленый цвет, эти змеи совершенно теряются сре-
ди ветвей, свешивающихся вниз. В минуту опас-
ности они затаиваются и, чтобы стать невидимы-
ми, начинают раскачиваться, колыхаться вместе
с тонкими висячими ветвями. И лишь когда ка-
муфляж и такое поведение не помогают, плете-
видки переходят к демонстрациям. Внезапно они
распахивают громадную пасть, усаженную мно-
153
жеством крупных зубов, и вместо тоненькой зеле-
ной веточки перед вами вдруг возникает страш-
ная змея.
В террариуме, куда я поместил плетевидок,
не было подходящих растений. Вместо них там
находилась причудливо извитая коряга с множест-
вом отростков. Змеи заняли места на коряге. Они
свешивались с сухих веток, и яркая зеленая окрас-
ка, разумеется, сразу их выдавала. Но мало этого.
Когда я приближался к террариуму, плетевидки
начинали раскачиваться, и уж тут-то не заметить
их было просто невозможно. Изменить же свое
поведение в зависимости от обстановки змеи не
могли.
гм
ЛЕГЕНДЫ И РЕАЛЬНОСТЬ
Какими только фантастическими способностя-
ми не наделяют змей люди! Откуда же у человека
появилось представление о змеях как об очень
разумных существах? С чего все началось?
Еще древний человек встречался со змеями
на охотничьих тропах. Встречался и уступал доро-
гу. Они были загадочны и опасны, после их укусов
первобытный охотник часто был обречен на ги-
бель. Лечить пострадавших не умели, а общество
не могло себе позволить содержание инвалидов.
Особенно много погибало детей, поэтому
их стали воспитывать в страхе к змеям. Дети
боялись змей, избегали встреч с ними и передава-
ли эстафету следующим поколениям. Страх спасал
людей от укусов, но он же мешал им лучше позна-
комиться с загадочными животными. А там, где
нет точных знаний, где остаются «белые пятна»,
много места для фантазий и домыслов. Интерес-
но, что и сейчас специалистов по ядовитым змеям
меньше, чем по любой другой группе животных.
С учетом большой опасности змеиных укусов
для населения в ряде стран, а также большой
ценности змеиных ядов это выглядит по меньшей
мере странно. Из-за нехватки специалистов ядо-
витые змеи по-прежнему остаются недоизучен-
ными. И по-прежнему наши представления о зме-
ях дополняются слухами, легендами, сказками.
О некоторых из них стоит поговорить.
156
— Что? Нет гипноза?! Да я сам видел, как уж
гипнотизировал лягушку!
— А я видел, как удав загипнотизировал
кролика.
Итак, легенда о гипнозе... Сейчас, когда я пи-
шу эти строки, самка водяного щитомордника, уже
много лет живущая со своим супругом у меня
в террариуме, «гипнотизирует» мышь. Змея вся
напряглась, приготовилась к броску и, наполови-
ну свесившись с бортика водоема, пристально
смотрит на мышь. Та привела в порядок свою шуб-
ку, потопталась немного в дальнем углу терра-
риума и тихо пошла вдоль стенки прямо навстре-
чу своей гибели. Ближе, ближе... Змея слегка
дрожит от напряжения, ее раздвоенный язык то
мелькнет рыжей молнией, то спрячется вновь.
Мышь делает еще шаг и... Нет, не получилось.
Испугавшись неизвестно чего, мышь убегает в свой
угол.
Змея недоуменно поворачивает плоскую голо-
ву, язык теперь высовывается на всю длину и не-
прерывно трепещет. Точно определив место, куда
убежала мышь, она снова замирает и, не отры-
ваясь, смотрит на жертву. Мышь почесалась, по-
пробовала на зуб край террариума и опять дви-
нулась вперед, навстречу змее. Та затаилась, ни
на сантиметр не продвинувшись навстречу,—
ждет. Ближе, еще ближе, бросок — и маленькая
драма завершилась.
Что же произошло? Сработал загадочный ме-
ханизм гипноза? Нет, конечно. Но все описан-
ное здесь правда. И люди, видевшие подобные
сцены в зоопарке, и охотники, и рыболовы, наблю-
давшие охоту ужа на лягушку, они все видели
то, что часто происходит в действительности.
Но правильно объяснить увиденное не смогли,
157
вот и подхватили где-то услышанное — гипноз.
В основе легенды о гипнозе лежат сразу три
различные ситуации, которые возникают в приро-
де. Охота водяного щитомордника, питона или
удава — одна из них. Вообще есть два способа
охоты змей. Один — охота гоном, когда стреми-
тельно двигающаяся змея догоняет добычу. Так,
например, охотится на ящериц стрела-змея. Дру-
гой — охота из засады. Именно так и охотится
водяной щитомордник. В террариуме, где жи-
вут змеи, им знаком каждый уголок. Когда там
появляется мышь, змея легко обнаруживает это,
но обычно не торопится овладеть добычей. Она
лишь готовится к охоте. Принимает удобную для
броска позу, иногда, и это легко заметить, откры-
вает рот, проверяя, хорошо ли двигаются ядови-
тые зубы. Если все готово, она затаивается и вни-
мательно следит за добычей.
Мышь в отличие от змеи незнакома с терра-
риумом, и ей нужно узнать, что это за мир, куда
она попала. Поэтому сразу или спустя какое-то
время она отправляется на разведку, однако в
любой момент готова вернуться на исходную по-
зицию — там пока безопасно. Если все спокой-
но, обследование новой территории продолжа-
ется. До тех пор, разумеется, пока мышь не при-
близится к затаившейся в засаде змее на рас-
стояние верного броска. Зрители, наблюдавшие
охоту змеи из засады, верят, что загипнотизи-
рованная мышь помимо своей воли идет к змее.
Следует учитывать, что неподвижно лежащую
змею трудно заметить. Кожа ее лишена желез,
так что змея к тому же не пахнет.
Случаи, о которых любят рассказывать рыбо-
ловы, т. е. о том, как уж «гипнотизировал» лягуш-
ку, имеют другую, тоже вполне прозаическую
158
основу. Глаз лягушки так устроен, что неподвиж-
но лежащая змея, в данном случае уж, остается
для нее невидимой. Зато все движущиеся предме-
ты тут же регистрируются глазом. Уж, лежащий
неподвижно, начинает высовывать язык, и это дви-
жение фиксируется сетчаткой лягушачьего гла-
за. Для лягушки язык ужа по размерам и движе-
ниям ничем не отличается от обычных объектов
охоты. Она начинает подкрадываться к добыче
и... попадает в пасть ужа, как только приблизится
достаточно близко. Описания охоты змеи на ля-
гушку в различных странах удивительно похожи.
Например, Э. Пеппиг в книге «Через Анды к Ама-
зонке» пишет об этом так: «Многие склонны счи-
тать, что маленьких зверей змеи действительно
околдовывают. Я сам был свидетелем такого слу-
чая близ Учисы на Уальяге. Большая змея в каких-
нибудь четверть часа расправилась с застывшей
на месте лягушкой, которая не могла спастись
бегством и в конце концов, словно в отчаянии,
прыгнула навстречу змее, что и решило ее участь».
Использование языка в качестве приманки
известно и у других пресмыкающихся, например
у пресноводной каймановой черепахи, которая
таким способом ловит рыбу. Многие змеи в отли-
чие от ужа используют как приманку не язык,
а хвост, так что явление это достаточно распро-
странено и хорошо описано специалистами.
Еще один случай «гипноза» описан путешест-
венниками по Южной Америке. Описание его
можно встретить во многих книгах с небольшими
вариациями. Собственно, основных вариантов два.
В одном из них путешественника приковывает
к месту какая-то невидимая сила, и только вме-
шательство его спутника разрушает чары. Оказы-
вается, все дело в том, что на путешественника
159
пристально смотрела громадная анаконда. Сам
он ее, якобы, не видел, а лишь ощутил гипноти-
ческую силу взгляда. По представлениям индей-
цев, гипноз, вернее, колдовство, осуществляется
удавом не пристальным взглядом, а выдыхаемой
струей воздуха. Спасти человека можно, сбив,
рассеяв эту струю.
Видимо, нет смысла обсуждать веру индейцев
в колдовскую силу змеиного дыхания, иначе нам
пришлось бы допустить, что змея может выды-
хать ядовитый воздух, обладающий наркотиче-
ским действием. Вопрос же о гипнотическом воз-
действии взгляда змей на человека заслуживает
отдельного разговора. Прежде всего необходимо
уточнить, что мы имеем в виду, когда говорим
о гипнозе. Обычно под ним принято понимать
особое состояние человека, при котором он как бы
спит, не реагируя ни на какие раздражители, кро-
ме голоса гипнотизера. Этот голос может переда-
вать какие угодно, самые причудливые команды,
и человек, находящийся в состоянии гипноти-
ческого сна, беспрекословно их выполнит. Он
в этом внушенном состоянии лишен возможности
действовать по собственной воле.
Когда человека необходимо ввести в гипноти-
ческое состояние, гипнотизер использует спе-
циальные приемы. Первым и самым главным усло-
вием удачного сеанса является желание человека
быть загипнотизированным. Среди конкретных
приемов на первое место мы должны поставить,
пожалуй, фиксацию взгляда человека на каком-
нибудь предмете. Гипнотизер обычно предлагает
внимательно смотреть на блестящий шарик или
на медицинский молоток. Это способствует кон-
центрации внимания и, самое главное, быстро
утомляет глаза. Человеку хочется поскорее их
160
закрыть. Как только ему разрешают, он закрывает
глаза и фактически засыпает. Лишь голос гипноти-
зера доходит до его сознания, а так как кора го-
ловного мозга выключается из работы, информа-
ция, поступающая по единственному действующе-
му каналу, приобретает абсолютно господствую-
щее значение.
Легкость вхождения в нужное состояние зави-
сит от многих причин, но все же очень много здесь
определяется верой человека в возможности гип-
нотизера. К слову сказать, вера человека в могу-
щество специалистов имеет очень древние кор-
ни. Если мы вспомним медицину народов, веду-
щих первобытный образ жизни, то найдем массу
примеров того, как именно вера творила чудеса.
Вот описание «медицинской» помощи при слож-
ных родах у индейцев Амазонии, сделанное про-
фессиональным врачом Гарри Райтом в его кни-
ге «Свидетель колдовства»: «Пименто присел на
корточки около нее и разложил на полу то, что
принес с собой: палочки странной формы, кусок
змеиной шкуры, несколько листьев, которые он
вынул из своей сумки, и погремушку из маленькой
тыквы. Потом он стал произносить нараспев фра-
зы, в которых, как я мог понять, он объяснял жен-
щине, что один из духов покинул ее тело. Мне по-
казалось, что состояние женщины было таково,
что она не могла воспринимать его слова. Однако
Пименто продолжал нараспев описывать ей пове-
дение духа и что он, знахарь, собирается сделать,
чтобы вернуть это расположение.
Он рассказывал даже о своих разговорах с ее
духом и требовал, чтобы она не сопротивлялась его
возвращению, ибо иначе он уйдет навсегда. Труд-
но сказать, что было тому причиной — воздейст-
вие монотонных фраз или гипноз, но роженица
161
скоро успокоилась, схватки приобрели более
упорядоченный характер и перестали походить
на конвульсии. Я раз или два брал ее запястье —
пульс стал сильнее.
Пименто продолжал рассказывать ей о скита-
ниях духа и наконец объявил, что в нужный мо-
мент дух ему подчинится и он вернет его в тело,
чтобы тот мог наблюдать за появлением ребенка
на свет. Выражение лица женщины смягчилось,
в глазах появились покой и умиротворенность.
По Пименто было видно, как внимательно он сле-
дит за выражением лица роженицы. Наконец он
подал знак одной из стоящих рядом женщин, и та
приступила к исполнению обязанностей акушер-
ки. Скоро на свет появился ребенок. До этого
никто и пальцем не прикоснулся к женщине.
Все происшедшее можно объяснить только чисто
психологическим воздействием. Но факт остает-
ся фактом. По моим наблюдениям и изменению
пульса можно было быть уверенным, что жен-
щина была близка к смерти, когда Пименто начал
свои действия.
Женщина родила, позднее я видел мать и ре-
бенка, оба были здоровы и чувствовали себя со-
всем хорошо».
Еще более поразительны примеры из этой кни-
ги, в которых рассказано о смерти людей, в чем-
нибудь тяжко провинившихся перед своими
соплеменниками. К ним не было применено ника-
ких физических мер воздействия, им всего-навсе-
го объявили, что они умрут в конкретно обозначен-
ный срок: до захода солнца, через три дня. Все
преступники в назначенное время были мертвы,
так как нисколько не сомневались в могуществе
задействованных сил и признавали свою вину.
Можно провести некоторую аналогию этих
162
случаев с действием змеиных укусов на людей.
Обычно люди преувеличивают опасность таких
укусов, а страх перед змеями воспитывается
у каждого с детства. Столкнувшись с реальным
укусом, неподготовленный человек впадает в па-
нику. Морально он готов умереть, если ему не бу-
дет своевременно оказана помощь. Эта помощь
может исходить от квалифицированного врача,
и она тем действенней, чем больше человек верит
в современную медицину, а может ее оказывать
и знахарь. Очевидцы описывают успешные случаи
лечения змеиных укусов заговором. Правда,
такая помощь, как правило, оказывается эффек-
тивной при лечении укусов малоопасных ядовитых
змей, например обыкновенной гадюки. Наиболь-
ший успех и при этом достигается в том случае,
когда пострадавший хотя бы частично верит в си-
лу заговора.
Именно вера служит основой, на которой ока-
зываются возможными всякие чудеса. Если чело-
век верит в гипнотическую силу змеиного взгляда,
он сам себе это внушает. Сейчас все знают, как это
делается. В любом журнале можно найти рекомен-
дации по самовнушению, с тем чтобы снять излиш-
нее напряжение, расслабиться, предотвратить
серьезные последствия перегрузок современной
жизни. Таким же самовнушением человек зани-
мается, повторяя и пересказывая чудесные исто-
рии о гипнотической силе змеиного взгляда.
Столкнувшись в природе с крупной змеей,
новичок бывает ошеломлен. Он не знает, как по-
ступить. Некоторые специалисты считают, что
у человека проявляется в это время древний ин-
стинкт, который парализует мышцы, заставляя
его оставаться на месте. Это было полезно пред-
кам человека, жившим на деревьях: тот, кто зами-
163
рал, не мог упасть. Инстинкт этот проявляется у
человека в минуты крайней опасности, недаром
существует выражение «остолбенеть от страха».
Так бывает даже и не в самые подходящие момен-
ты, например на улице, когда человек внезапно
видит мчащийся на него автомобиль. Возможно,
это и так. При виде громадной анаконды у челове-
ка может сработать именно такой «предковый»
инстинкт. Но немигающие глаза крупной змеи
и сами по себе могут подействовать завораживаю-
ще, если психика человека хорошо подготовлена
к восприятию чудес.
Интересно, что ни с одним из специалистов
по змеям никогда ничего необычного не случа-
лось. Никакого гипноза! Характерны впечатле-
ния известного шведского ученого Георга Даля,
который в составе специальной экспедиции искал
встречи с анакондой. Он так ее описал: «Встре-
ча происходит посреди озера, возле гиацинтового
поля. Вдруг Матеито с шипением втягивает в себя
воздух. Это сигнал тревоги и в то же время знак
крайнего удивления. Потом он показывает подбо-
родком. Я поворачиваю голову и вижу. Ее. Супаи
има, има. Никакого сомнения. Она плывет в про-
тивоположном направлении. Нас не разделяет
и десять метров, но анаконда даже не глядит в на-
шу сторону. Она слишком велика, ей некого осте-
регаться. Исключая человека... Никто из нас
еще не видел такой огромной анаконды. Она
длиннее лодки, а в лодке десять с половиной
метров. Толщина соответственная. Плывет под во-
дой, извиваясь, будто уж. Только голова время от
времени приподнимается над поверхностью.
И я вижу холодный глаз. Он кажется слепым,
как это нередко бывает со змеиными глазами
при определенном освещении.
164
Анаконда идет справа от лодки. Моя сторона.
Приклад к плечу. Двустволка заряжена оленьей
картечью, надо целиться в основание головы. Си-
жу наготове. Как только голова снова покажется
над водой... Вот она. Прицеливаюсь. Но что-то
заслоняет от меня мушку. Смуглая рука Матеито
легла на ствол ружья. Легкий всплеск, анаконда
исчезает и уже больше не показывается. Вижу,
как по гиацинтовому ковру пробегает извилистая
волна. Дальше начинаются густые, непроходимые
камыши».
Вариант второй — охота анаконды на живот-
ных. Вот как эта захватывающая история выгля-
дит в пересказе Б. Б. Кажинского в книге «Биоло-
гическая радиосвязь»: «В болотистых местах
рек Южной Америки, среди густых тростниковых
зарослей водится водяная свинья капибара, до-
вольно крупное животное. Местные охотники
не раз наблюдали, каким странным способом
нападает на капибару огромная змея — анаконда.
Внезапно появившись перед капибарой, анакон-
да высоко поднимает голову и пристально смот-
рит в глаза оцепеневшей жертвы. Затем змея со-
вершает молниеносный бросок на капибару, так
же молниеносно обвивает ее кольцами своего
могучего тела, душит и мнет, переламывая ей кос-
ти, а потом заглатывает ее, начиная с головы».
Все в этом рассказе далеко от истины, за
исключением того, что анаконда может поймать
и проглотить капибару. Прежде всего следует
сказать, что капибара, хотя ее и называют водя-
ной свинкой, это грызун. Самый большой в мире,
но все же грызун. Как и свойственно грызунам, она
плохо слышит, если занята едой, да к тому же
и подслеповата. Анаконда появляется перед капи-
барой, как правило, из воды и, чтобы лучше раз-
165
глядеть добычу, поднимает голову. Заподозрив
что-то неладное, капибара прекращает есть, зами-
рает и прислушивается. В этот момент и бросается
на нее анаконда.
Душат добычу, обвивая ее кольцами тела,
многие змеи, но ни одна не ломает кости. Это бы-
ло бы опасно для змеи: обломки крупных костей
могли бы поранить пищевод и желудок. Поэто-
му змея стискивает добычу, не давая ей дышать,
т. е. душит в прямом смысле этого слова. Все кости
жертвы остаются целы, и потому змеи могут гло-
тать животных, диаметр тела которых значитель-
но превышает их собственный.
Достаточно популярна легенда о мести змей.
Она гласит, что если убить змею, то ее муж или
жена, в общем брачный партнер, другая змея,
приползет на место происшествия и укусит чело-
века, убившего змею, или любого другого, кто
подвернется. Эту историю пересказал Марк Твен
в книге «Приключения Гекльберри Финна», ее же
использовали Мариетта Шагинян и многие другие
писатели. Есть ли какая-нибудь реальная основа
у этой легенды?
Однажды в трех шагах от тропы, вьющейся по
дну ущелья в горах Копетдага, я заметил крупную
гюрзу. Когда поймал и поднял ее с земли, меня
поразила ее вялость. Осмотрев змею внимательно,
я понял причину. На спине у гюрзы, вблизи хвоста,
зияло круглое отверстие величиной с трехкопееч-
ную монету, окруженное темным кольцом: кто-то
выстрелил в упор из охотничьего ружья по страш-
ной змее. Она была еще жива, и я положил ее
в мешок, а когда стал его завязывать, машиналь-
но огляделся и невольно вздрогнул. Рядом с мес-
том, откуда только что поднял гюрзу, буквально
в метре от меня лежала другая. Как она не укуси-
166
ла меня? Прижал ее ногой и взял в руки. Крупный
самец яростно сопротивлялся, и стоило немалых
трудов посадить его в мешок.
Объяснение этого случая не вызывает труд-
ностей и не допускает различных толкований.
Весной, когда он произошел, у змей был разгар
брачного сезона. В это время образуются пары
и у гюрз, причем самцы отыскивают самок по
пахучим следам. Нашел ли самец свою подругу
до злополучного выстрела или приполз к ней по
следу после него, сказать трудно. Ясно одно —
не чувство мести, а инстинкт размножения привел
одну змею к месту гибели другой. Да ведь самец не
сделал даже попытки укусить меня, хотя мог. Ка-
кая же тут месть!
Широко распространена легенда о змее и лас-
точке. Суть ее в том, что однажды змея, обычно
имеют в виду степную гадюку, ползла к ласточки-
ному гнезду, где пищали беспомощные птенцы.
Она была уже близка к цели и готовилась прогло-
тить птенцов, когда ласточка-мать принесла в клю-
ве крупного богомола. Богомол своими усажен-
ными шипами передними лапами выколол змее
глаза. Ослепленная гадюка свалилась вниз, и птен-
цы были спасены. Трогательная легенда о мате-
ринской самоотверженности и наказании злодея,
в данном случае ядовитой змеи. Чаще всего эту
историю рассказывают жители Средней Азии
и Казахстана. В отличие от многих других она не
имеет никакой реальной основы.
Хорошо известно, что степная гадюка может
питаться беспозвоночными животными, преиму-
щественно паукообразными и насекомыми. В свое
время я потратил два летних сезона, чтобы узнать,
как живут степные гадюки в одном из районов Ка-
захстана. Больше всего меня поразил состав их пи-
167
щи. Оказалось, что летом они ели почти исключи-
тельно насекомых, причем около десяти процен-
тов среди них занимали богомолы. В легенде
богомол спасал ласточкиных птенцов от гадюки.
В действительной, реальной жизни гадюки охоти-
лись на богомолов. Но и это не все. Ласточка не
в состоянии схватить крупного богомола, ведь
она питается мелкими насекомыми на лету, и ее
клюв рассчитан именно на такую добычу. Он
совсем не пригоден для того, чтобы поймать
и удержать крупное насекомое. Больше того,
поднять в воздух и перенести на сколько-нибудь
значительное расстояние достаточно тяжелого бо-
гомола ласточка не может.
Не имеет никакого основания и очень изящная
легенда о змеином камне, которую рассказывают
в Туркменистане. Если найти спящую змею, нуж-
но подкрасться к ней и набросить платок. Испу-
гавшись, она выпустит изо рта камень, который
всегда носит с собой. Этот камень приносит
счастье.
Ничем, кроме страха, конечно, не подкрепляет-
ся легенда о громадной змее, напавшей на двух
охотников и проглотившей одного из них. Ведь
рассказывают ее не на Амазонке, где охотится
анаконда, и не в джунглях Юго-Восточной Азии,
где живет громадный сетчатый питон, а в горах
Узбекистана.
Я сижу за дастарханом в кругу лесников. Пе-
редо мной пиала только что заваренного зелено-
го чая. За спиной темный, покрытый арчевым
лесом склон Кугитанга. Беседу ведет старший
из лесников по должности — начальник участка.
Расспросив о работе, о Москве и о городском
житье, он переходит к обсуждению интересую-
щей нас темы о змеях. Я жалуюсь, что вот несколь-
168
ко дней мы не можем найти змей, слишком холод-
но в горах, видимо, они еще не вышли. Собесед-
ник пренебрежительно машет рукой: «Змей вокруг
полно». Восточный этикет не позволяет ставить
под сомнение слова уважаемого человека. Я осто-
рожно спрашиваю, видел ли кто-нибудь змей не
вообще, а в этом сезоне, этой весной, на днях. Сле-
дует небольшая пауза — и взоры присутствующих
обращаются к старику небольшого роста в мехо-
вой шапке. Он — местный лесник, охотник, про-
ведший в горах всю жизнь. Родился он, правда,
не здесь, на Кугитанге, а на соседнем хребте, кото-
рый с другой стороны окаймляет долину Сурхан-
дарьи,— на Бабатаге. Старик вступает в беседу.
Да, он видел змей этой весной, на днях. Он улы-
бается. Все смотрят на него с гордостью. Вот ведь
как. Ученые люди из Москвы несколько дней ищут
змей и не могут найти, а их знакомый старый
Саттор, Саттор-бобо, может.
Начинается общий разговор о змеях, и старик
рассказывает несколько историй. Я их хорошо
знаю, но слушаю внимательно. Так! О ласточке
и змее. О волосатых змеях. О змее, которая про-
глотила охотника. О змее, кричащей, как малень-
кий козленок. После каждой истории все смот-
рят на меня, ждут реакции. «Ласточку» я отри-
цаю, не вдаваясь в объяснения. Волосатую змею
одобряю. Дело в том, что при нарушении линьки
роговой покров у змей не сходит целиком, а рвет-
ся на куски и висит на теле клочьями. Поскольку
люди панически боятся змей, то никогда толком
их и не рассматривают. Встречи с такими «лох-
матыми» змеями могут поддерживать веру в воло-
сатых змей. Утверждающе киваю головой и на
«козленка». Да-да, может быть. И сам однажды
с удивлением услышал вместо грозного шипе-
169
ния гюрзы непонятный звук. Знаете, как пищит
травинка, зажатая в руках мальчишки, или пустой
стручок акации? Вот именно такой тоненький,
хрипловатый и задорный голос подала однажды
крупная гюрза, прежде чем броситься на меня.
Осмотрев пойманную змею, я обнаружил у нее
в пасти ссадину. Поврежденное место заживало,
но образовавшаяся корочка склеила челюсти. Воз-
дух не мог проходить свободно, и при попытке ши-
петь гюрза забавно пищала. Почему же такой звук
не может напоминать блеяние маленького коз-
ленка?
Историю с проглоченным охотником ставить
под сомнение труднее. Не потому, конечно, что
она могла быть в действительности. Но рассказ
обычно ведется от первого лица, и отрицать воз-
можность происшествия — значит уличать рас-
сказчика во лжи. Это недопустимо, ведь говорит
самый старший по возрасту. Дипломатично мол-
чу, затем спрашиваю: «Ты сам видел?» Старик
на минуту замолкает, потом находит выход и тихо
говорит: «Нет, видел мой брат». Пожимаю плечами
и перевожу разговор на двухголовых змей. Видел
ли старик их когда-нибудь? Старик видел все. Он
показывает на пальцах, что есть змеи, у которых
вторая голова находится на хвосте. Все согласно
кивают головами. Я тоже. Речь, конечно, идет
об удавчиках. Удавчики нескольких видов похожи
друг на друга. У них притупленные, довольно
толстые хвосты, которые при желании можно при-
нять за вторые головы. Тем более, что в минуту
опасности удавчики часто прячут голову, закрывая
ее изгибами тела, а хвост оставляют на виду.
Беседа заканчивается к всеобщему удоволь-
ствию. Начальник участка поручает старику по-
мочь гостям из Москвы найти змей. Мне дей-
170
ствительно интересно узнать, где думает старик
искать змей, ведь я тщательно обследовал все под-
ходящие места. Может быть, здесь, на Кугитанге,
змеи живут не там, где я привык их отыскивать?
На следующее утро не успели мы закончить
завтрак, как старый Саттор был готов к походу.
Он вооружился крепкой палкой, а на его ногах,
к моему удивлению, сияли первозданным блеском
резиновые сапоги — обувь, совершенно необыч-
ная для Средней Азии. Неспешной походкой во
главе нашего маленького отряда старик двинулся
вдоль склона. Минут через пятнадцать мы прибы-
ли на одно из мест, которые осматривали особен-
но тщательно все предыдущие дни. Старик торже-
ственно показал на многочисленные норы грызу-
нов, улыбнулся и сказал: «Здесь его кибитка».
Я кивнул головой: да, тоже думаю, что змей нужно
искать здесь. «Где же змеи?» — я все еще не
мог поверить в полное фиаско нашего предприя-
тия. Он широко развел руки, показывая, что его
слова относятся ко всему Кугитангу и ласково
улыбнулся: «Жарко будет — много будет, сейчас
змеи сипи-сипи своя кибитка». На этом наш поход
был завершен. В словах старика сквозила такая
уверенность в правильности своих поступков, что
я поблагодарил его за помощь от чистого сердца.
Восточный макросклон хребта Кугитанг вес-
ной достаточно хорошо увлажнен. По глубоким
ущельям в это время бегут веселые горные речки.
Внизу, у подножия гор, травяной покров обычный
для Средней Азии: маленькая осочка и лукович-
ный мятлик. По зеленой травке разбросаны гро-
мадные каменные глыбы. Когда смотришь издали,
впечатление такое, будто расшалившийся маль-
чишка рассыпал кубики и не прибрал. Только
подойдя поближе, понимаешь, что «кубики» эти
171
величиной с двухэтажный дом. Бродишь среди
них, словно Гулливер в стране великанов, невольно
озираясь по сторонам,— не свалился бы на тебя
новый камень.
Стоит пройти несколько километров вверх по
ущелью, как картина меняется. На склонах все
чаще встречаются стройные темно-зеленые де-
ревья. Это арча. Трава становится выше и гуще.
Повсюду из свежей изумрудной зелени выгляды-
вают алые тюльпаны. На крупных обломках скал,
на самых возвышенных местах, важно восседают
крупные туркестанские агамы. Вначале они сни-
сходительно поглядывают на людей, уверенные
в своей безопасности, но при нашем приближении
начинают проявлять некоторое беспокойство.
Склоняя голову на бок, смотрят на нас и тут же
переводят взгляд на ближайшее укрытие, заранее
намечая путь к отступлению. Наконец, убедив-
шись, что опасность близка, срываются с места
и исчезают в расщелинах. Однако как только
люди уходят, агамы снова занимают свои места...
Через несколько километров мы останавли-
ваемся. Перед нами висит вертикальная трехсот-
метровая стена — гребень Кугитанга. Поверх сте-
ны свистит ледяной ветер. Холодно. Поворачиваем
вниз.
Мы пожали друг другу руки и расстались. Сат-
тор пошел домой, а мы продолжили экскурсию.
Змей мы так и не нашли, а ночью на брезенто-
вые скаты палатки лег, словно мокрое ватное
одеяло, снег. Мне вспомнился тихий голос старо-
го лесника: «Холодно. Жарко будет — много
будет».

СОХРАНИМ ДЛЯ ПОТОМКОВ
После того как режим содержания кобр в сер-
пентарии был отработан, появились новые воз-
можности и, естественно, возникли новые вопро-
сы. Один из них занимал меня все больше и боль-
ше. Могут ли змеи в неволе размножаться? В кон-
це концов, именно размножение в состоянии под-
твердить правильность режима содержания. Осо-
бенно меня интриговали заключения наших
гистологов по другим видам, например эфе или
степной гадюке. Они гласили, что при содержа-
нии в неволе происходит дегенерация половых
желез и змеи полностью утрачивают способность
размножаться. Меня это совершенно не устраи-
вало. Ведь я работал, чтобы кобры в неволе жили
так же, как в природе, а стало быть могли прино-
сить потомство. Но до решения этой задачи было
еще очень далеко.
Прежде всего нужно было разобраться с за-
ключениями гистологов. Я перечитал их работы.
В качестве нормы были взяты животные из приро-
ды. Затем при содержании в неволе часть змей
погибла. У погибших брали для исследования же-
лезы. Они-то и показывали картину постепенного
угасания. Стоп! Но ведь раз эти змеи все погиб-
ли, их нельзя было считать хорошо живущими
в неволе. Да и общая продолжительность жизни
степных гадюк и эф была невелика. Я мог с уве-
ренностью утверждать, что общий режим со-
174
держания этих змей в неволе был неудовлетвори-
телен.
Первые же срезы, сделанные с семенников коб-
ры, погибшей от случайной причины, показали —
нет деградации железы. Правда, нет и состояния
возбуждения железы, нет заключительной стадии
развития. Но главное — железа ничем не отли-
чается от нормы, полученной в природе у змей
вне сезона размножения. Пришлось пожертво-
вать несколькими змеями, чтобы получить необхо-
димый материал. Семенники всех змей независи-
мо от длительности жизни в неволе показали
в общем-то норму. Неприятно было лишь то, что
семенники всех кобр, взятые зимой, осенью или
весной, находились в состоянии покоя. Нужно
было искать причину.
В научной литературе о размножении змей
в неволе писали тогда мало. Приводили отдельные
примеры рождения детенышей или откладки
яиц змеями разных видов в зоопарках. Но все
эти случаи относились к самкам, которые попадали
в зоопарки из природы уже беременными. Было
также известно, что многим видам холоднокров-
ных животных, в том числе амфибиям, для нор-
мального размножения необходимо было пройти
через период низких температур. Это значило, что
какое-то время, никто не знал какое, животных
нужно было держать в условиях, близких к усло-
виям зимовки в природе.
Я с радостью ухватился за эти сообщения.
Конечно же! Как раньше не сообразил. Ведь в при-
роде змеи перед сезоном размножения пережи-
вают достаточно холодную зиму. Температуру
воздуха в зимовочных укрытиях кобр я измерял
в процессе раскопок этих укрытий. Она находилась
на уровне 8—10, иногда 12 градусов тепла. Сле-
175
довательно, рассуждал я, достаточно передержать
самцов кобр в условиях искусственной зимовки —
и проблема будет решена.
Сказано — сделано. В октябре посадил сам-
цов в мешки, поместил их в фанерный ящик, на-
битый сухими листьями, закрепил в ящике тер-
мометр и отнес ящик в искусственную зимовку,
которая простаивала пустой в одной из вольер.
Змеи были подобраны по продолжительности жиз-
ни так, что открывал группу самец, проживший
в неволе полгода, а замыкал старожил с четы-
рехлетним стажем. Поскольку срок выдержки
змей при пониженных температурах был неизве-
стен, решил оставить их в покое на всю зиму.
В ноябре начались ночные заморозки. Каж-
дый день проверял я температуру ящика. Все
шло нормально, она колебалась в зависимости от
силы заморозков, но не падала ниже плюс шести
градусов. В декабре тоже все было спокойно.
Однако под Новый год в Ташкенте ударили мо-
розы небывалой силы. Ночью столбик термометра
опустился ниже отметки 20 градусов. Утром
бросился к зимовке. На термометре, торчавшем
из ящика, было минус три. Это была катастрофа!
Я знал, что в экспериментах кобры не выдержива-
ли даже нулевых похолоданий.
Все пять кобр были мертвы. Из-за суточного
похолодания пропали усилия целого года. Экспе-
римент был сорван. Оставалось лишь вскрыть
погибших змей. Гистологи были рады неожидан-
но поступившему материалу. А сам материал под-
твердил, что даже самец, проживший в неволе че-
тыре года, имел нормальные семенники и теоре-
тически мог размножаться. Увы, лишь теорети-
чески. Однако сам вывод о том, что условия нево-
ли не ведут к необратимым процессам перерожде-
176
ния половых желез, был необычайно важен. Мы
были твердо уверены, что наши кобры могут
размножаться.
А как же с другими видами змей? Например,
с гюрзой, которая жила в серпентарии в тех же
условиях, что и кобра, и была гораздо покладистей
той? Как правило, гюрзы легко и быстро привы-
кали к условиям неволи, охотно брали корм и,
что самое главное, быстро привыкали к габаритам
клетки. Казалось, их ничто не интересовало на
свете. Поели — и спать. Полное равнодушие к лю-
дям за пределами клетки, никаких бросков на
сетку, никакого раздражения по отношению к со-
седям по клетке. Если и случались инциденты, то
исключительно невольно. Начнут две змеи глотать
одну добычу, и, если зазеваешься, смотришь, одна
уже наполовину проглотила другую. Если раз-
меры змей близки, то участники этой стычки
скоро опомнятся и разойдутся с миром. Но лучше,
конечно, бдительность не терять и вовремя пре-
сечь подобные столкновения.
В 1968 году я впервые узнал, что, оказывает-
ся, гюрза уже размножена. Нет, не в условиях
серпентария, ведь там для этого не было еще усло-
вий и возможностей. И не в зоопарке, как этого
можно было бы ожидать. Гюрза была размноже-
на в условиях домашнего террариума уже зна-
комым нам герпетологом-любителем Василько
Васильевичем Озаровским. Побывать у него дома
мне удалось через несколько лет.
Василько Васильевич к тому времени уже был
на пенсии. Интересна судьба этого человека.
В юности он работал агентом по снабжению жи-
вотными Московского зоопарка. Путешествуя по
стране, в тридцатые годы впервые попал в Кирги-
зию. Природа горного края так понравилась корен-
177
ному москвичу, что он навсегда остался там. Буду-
чи от природы человеком очень сильным, он всю
жизнь работал преподавателем физической куль-
туры, тренером по тяжелой атлетике. И всю жизнь
любил животных. Пресмыкающиеся, и особенно
змеи, покорили его своей необычной красотой,
когда он был уже на склоне лет. И как же много
он успел сделать!
Его не устраивало просто держать змей в до-
машнем террариуме. Он непременно хотел добить-
ся их размножения. И, помимо гюрзы, ему удалось
размножить еще несколько видов змей, в том чис-
ле редкого кубинского удава. Но меня-то больше
всего интересовала именно гюрза. И вот я в ком-
нате Василько Васильевича. В большом террариу-
ме целое семейство гюрз. Взрослые родители
и почти одинаковые с ними по размеру молодые.
Их, правда, и молодыми-то можно назвать услов-
но, такие они упитанные и крупные.
— Как вы думаете, сколько они весят? —
спрашивает, испытывая меня, Василько Василье-
вич.
Через мои руки к этому времени прошли в сер-
пентарии тысячи гюрз, которых я измерял и взве-
шивал, да, кроме того, ежемесячно брал у них яд.
Прикидываю размер и уверенно говорю: «Полтора
килограмма». Василько Васильевич улыбается:
«Сейчас проверим». Он дает мне в руки обычные
пружинные весы-безмен: «Держите». Держу без-
мен, а он берет ближайшую гюрзу рукой за сере-
дину туловища, цепляет ее на крюк и, щурясь,
всматривается в цифры шкалы. Но я уже вижу,
что не ошибся, указатель замирает между отмет-
ками 1500—1600 граммов. Гюрза спокойно све-
шивается с крюка, поворачивая в разные сто-
роны голову и далеко высовывая язык. Осторожно
178
беру ее за туловище и даю ползти по руке. Ва-
силько Васильевич забирает у меня гюрзу, но при-
знает во мне соратника.
— Вообще-то, кроме меня, никто их на руки
не берет, хотя они совсем ручные.
Ручные. Я протягиваю руку и беру из терра-
риума другую змею. Она ведет себя совершенно
спокойно. Для любой змеи, которая намеревается
кусаться, характерны особые позы. Они у змей
разных видов могут отличаться деталями, но все
имеют и общие черты. Змеи группируются так,
чтобы голова защищала целиком все тело. Пе-
редняя часть тела изгибается, чтобы можно было,
выпрямив все изгибы, выбросить в нужном направ-
лении голову.
Гюрзы у Василько Васильевича не реагируют
на приближение человека. Они остаются в спо-
койных вытянутых позах, вполне доверяя людям.
Василько Васильевич объясняет это так: «Ну зачем
им кусаться? С рождения они ни разу не видели от
меня никакого вреда». Меня не очень-то устраи-
вает такое объяснение, но мои вопросы касаются
прежде всего размножения. Где спаривались
змеи? В природе, в террариуме? Единственный ли
это выводок? Была ли искусственная зимовка? Как
инкубировали яйца? Василько Васильевич посте-
пенно отвечает на мои вопросы и вскоре уже про-
сто рассказывает о своем увлечении змеями.
Размножением гюрзы он заинтересовался дав-
но. Спаривание происходило у гюрз в террариуме.
И не первый год. Искусственная зимовка?
— Я потерял несколько лет и несколько пре-
красных змей из-за этой зимовки.
— Так, по-вашему, она не нужна?
— Не нужна.
— Что же раньше мешало добиться успеха?
179
— Отсутствие солнца. Как только я весной
несколько раз хорошенько прожарил своих гюрз
на солнце, все получилось.
— Есть ли особенности в кормлении змей, на-
меченных для размножения?
— Корм обычный: мыши и крысы. Но я обя-
зательно недели две выдерживал кормовых жи-
вотных на витаминизированных кормах. Вита-
мин D добавляю иногда в чистом виде.
— Сложна ли инкубация яиц?
— Какие сложности! — Василько Васильевич
демонстрирует инкубатор,— вот вся техника.
Инкубатор представляет собой водяную баню.
Внутренняя емкость наполнена мелкой струж-
кой. Сверху стекло, которое препятствует высыха-
нию стружки, возвращая конденсат в емкость.
В толще влажных стружек и инкубировались яйца
гюрз. Термометр помогал контролировать тем-
пературу. Подогревался инкубатор настольной
лампой без абажура, подставленной под баню
снизу. Действительно все просто.
Я еще несколько раз встречался с Василько
Васильевичем, а в каждый свой приезд во Фрунзе
посещал его дом, знакомясь с его подвижнической
деятельностью. В истории отечественной герпето-
логии он навсегда останется человеком, впервые
размножившим в неволе гюрз. Я был очень рад,
что заключение, которое мы сделали на основе
экспериментальной работы в серпентарии, под-
твердилось практически.
Надо сказать, что по мере продвижения впе-
ред наших исследований мы отрабатывали отдель-
ные этапы разведения змей в неволе. Среди боль-
шого числа змей, поступавших в серпентарий,
встречались и беременные самки. Их кладки мы
инкубировали, а потом выращивали молодых змей.
180
Правда, все это было попутно, ведь основная наша
задача заключалась в другом.
Через несколько лет я вновь заинтересовался
разведением ядовитых змей в неволе. К этому
времени, закончив работу в Ташкенте, я вернулся
в Москву. Работа в Центральной лаборатории ох-
раны природы (с 1979 года ВНИИ охраны при-
роды и заповедного дела) заставила меня по-
новому взглянуть на разведение змей в неволе.
Надо сказать, что к началу семидесятых годов во
всем мире произошел существенный сдвиг обще-
ственного мнения в вопросах охраны природы. От
пассивных форм охраны животных специалисты
стали переходить к энергичным конкретным дей-
ствиям, направленным на спасение отдельных ви-
дов.
Во многих странах были созданы центры спа-
сения или центры разведения редких видов жи-
вотных. Широкую известность получили работы
Джеральда Даррела, Питера Скотта, Джой Адам-
сон. Пропаганда идей разведения в неволе редких
животных как метода охраны, метода спасения ви-
дов приобрела массовый характер. Были созданы
национальные и международные программы раз-
ведения отдельных видов. В отношении рептилий
наибольшую известность приобрели работы по ох-
ране и разведению крупных морских и сухопутных
черепах. Более коммерческую окраску получили
работы по разведению в неволе крокодилов. За-
прет на добычу крокодилов в связи с катастрофи-
ческим падением их численности стимулировал со-
здание специальных ферм. В настоящее время бо-
льшая часть крокодиловых кож на международном
рынке появляется за счет разведения крокодилов
в неволе, а не за счет охоты, как это былб раньше.
Каким же образом разведение в неволе может
181
способствовать охране ядовитых змей? В отличие
от многих видов редких птиц и млекопитающих
змеи находятся в относительно благополучном
состоянии. Это значит, что в настоящее время и
в ближайшем будущем ядовитым змеям, обитаю-
щим на территории нашей страны, не грозит ис-
чезновение. Однако, как мы видели, численность
этих змей, в том числе кобры, постоянно снижа-
ется. Если вести речь только о сохранении ядови-
тых змей в составе отечественной фауны, доста-
точно разработать комплекс мероприятий, гаран-
тирующих такое сохранение на длительный срок,
и лишь для страховки иметь готовую технологию
их разведения, которая может быть использована
в критической ситуации. Но по отношению к ядо-
витым змеям мы обязаны учитывать и интересы
производства ядов, что требует постоянного изъя-
тия этих пресмыкающихся из естественных по-
пуляций.
Если процесс сокращения численности змей на
неохраняемых территориях будет продолжаться,
а это очевидно, то промысловая нагрузка, и это
тоже очевидно, сыграет роль ускорителя такого
процесса. Для обеспечения необходимого уровня
производства и понадобится поголовье змей, полу-
ченное в неволе. В этом случае с естественных по-
пуляций будет снят пресс отлова, а сами природ-
ные популяции будут служить теми источниками,
из которых можно будет черпать исходный мате-
риал для селекционной работы.
Нужно сказать, что разведение в неволе, если
иметь в виду массовое разведение, имеет много
привлекательных моментов. Главным его достоин-
ством следует считать возможность сохранения в
живых большей части молодых змей. Ведь в при-
роде, как мы знаем, гибель молодых на первом го-
182
ду жизни, особенно в первую зимовку, носит мас-
совый характер.
Нам известно, что змеи разных популяций от-
личаются по силе яда. Кроме того, отличаются они
и разной ядопродуктивностью, т. е. количеством
яда, которое могут давать. Это и понятно. В раз-
личных частях ареала змеи к тому же различаются
по размерам. А размер ядовитых желез тесно свя-
зан с размером змей. В связи с этим при массовом
разведении открываются возможности для выве-
дения высокопродуктивных змей с высокой сте-
пенью токсичности яда.
При массовом разведении возникают и слож-
ности. Основная из них связана с необходимостью
выкармливания большого числа молодых особей,
что требует наличия большого количества мелких
кормовых животных. К концу семидесятых годов в
мировой практике был накоплен некоторый опыт
массового разведения змей в неволе. Большой ин-
терес представлял опыт французского исследова-
теля Нолло, который в условиях террариума до-
бился размножения аспидной гадюки. При этом
за два года он сумел получить три приплода, хотя
в естественных условиях эта гадюка размножа-
ется один раз в год.
Особенно показателен пример вьетнамских
специалистов. При массовом разведении азиат-
ской кобры они столкнулись с той же трудно-
стью — выкармливанием большого числа молодых
змей. Используя богатый опыт местного населе-
ния, традиционно занимавшегося отловом ядови-
тых змей, вьетнамские герпетологи нашли свое-
образный выход из положения.
Взрослых змей они держат в вольерах не-
скольких серпентариев, где те спариваются и от-
кладывают яйца. Кладки инкубируют, а молодых
183
змей раздают местным жителям на выращивание.
Для кормления молодых используют естественные
корма, например жаб, или специально разработан-
ные искусственные, представляющие собой гра-
нулы, в состав которых входят преимущественно
белки растительного происхождения. Чтобы ис-
кусственные корма были привлекательными для
змей, в них добавляют экстракты, полученные из
тканей жаб. После достижения определенного раз-
мера, когда змеи становятся пригодными для про-
изводства яда, их сдают за соответствующее воз-
награждение в серпентарии.
При всей оригинальности и эффективности
такого подхода к решению проблемы выращивания
змей для нашей страны он, разумеется, неприго-
ден. Да и приходилось нам начинать разведение
кобры не в полуестественной обстановке вольер,
построенных там, где змеи жили на свободе. Пер-
вые эксперименты мы начали проводить в Мос-
ковском зоопарке. Из природы были взяты взрос-
лые змеи, которые в 1981 году спаривались в тер-
рариуме и дали кладку. Яйца инкубировали в тер-
мостате при 29—30 градусах. Молодых змей вы-
кармливали мелкими мышами.
В 1984 году молодые достигли размеров взрос-
лых, среди них образовались пары и были получе-
ны кладки. Выведшиеся из яиц молодые кобры —
третье поколение змей, содержавшихся в неволе,
внуки той, первой пары, полученной из природы.
Это был значительный успех! Кобра, населяющая
в пределах нашей страны лишь южные районы
трех Среднеазиатских республик, размножалась
в Москве!
Необходимость разведения ядовитых змей не
сразу понятна. Совсем непросто приживается эта
мысль в умах практических работников. Да у них,
184
по правде сказать, и нет особого времени занима-
ться разведением, над ними довлеет план произ-
водства яда. Нет и заинтересованности в решении
этой задачи — ныне существующая система опла-
ты никак не поощряет разведения. Производство
ядов живет, к сожалению, заботами сегодняшнего
дня. Однако практики сознают, что деятельность
серпентариев наносит ущерб численности ядови-
тых змей в природе, и думают хотя бы о частичной
компенсации этого ущерба.
Для Бакинского серпентария ежегодно отлав-
ливают около 3000 гюрз. Если принять во внима-
ние, что отлову подлежат лишь взрослые змеи, то
легко представить, как сильно отражается еже-
годное изъятие большого числа змей из популя-
ций. Нормальное соотношение полов в популя-
циях гюрз один к одному — это значит, что на од-
ного самца приходится одна самка. Стало быть,
ежегодно из популяций змей изымают приблизи-
тельно 1500 взрослых самок, которые, оставшись
в природе, могли бы дать приплод.
Мы знаем, что в среднем каждая самка может
отложить около десятка яиц. Следовательно,
1500 самок за сезон могут отложить около 15 000
яиц. Не из всех яиц появились бы детеныши: эмб-
риональная смертность снимает свою долю. И все
же большинство яиц в природе благополучно раз-
вивается, и из них выводятся молодые змеи.
Часть самок, которых отлавливают весной, уже
бывает в природе оплодотворена. Яйцекладущие
змеи вынуждены в условиях террариума или в во-
льерах откладывать яйца. Живородящие, напри-
мер обыкновенная гадюка или эфа, рожают в не-
воле детенышей. Если хотя бы эти молодые змеи
будут выращены, серпентарий получит дополни-
тельное поголовье. Кладки легко инкубировать и
185
получать молодых змей. Конечно, эта работа тре-
бует дополнительных усилий, времени и некоторых
расходов.
Работники серпентариев идут обычно по дру-
гому пути. Они добросовестно собирают молодых
змей, полученных в неволе, и выпускают их в ме-
стах поимки родителей. Однако эффективность та-
ких выпусков невелика. Даже если выпуски про-
водят оперативно и действительно в тех местах,
где живут змеи данного вида, можно с уверен-
ностью говорить, что выживут единицы. Если же
по каким-либо причинам молодые змеи оказы-
ваются без корма в неволе, они обречены на гибель.
Если бы удалось сохранить и вырастить большую
часть молодых змей, рожденных в неволе! Тогда
бы воспроизводственный конвейер заработал на
полную мощность. А ведь в условиях домашнего
террариума, вспомните опыт В. В. Озаровского,
или в условиях Московского зоопарка удавалось
выкормить абсолютное большинство молодых
змей.
Фактически речь может идти об одомашнива-
нии змей. Не таком, конечно, как одомашнивание
лошади, коровы или собаки. Но все же. Вот, ска-
жем, медоносная пчела. Она тоже одомашнена.
Конечно, пчелы могут прожить и без человека.
И змеи могут. Но человеку выгодно «снимать уро-
жай» меда, и он начинает контролировать размно-
жение диких пчел. Он начинает вести хозяйство,
создавать культуру животных. Вся история взаи-
моотношений человека с животными показывает
закономерность и правильность такого подхода.
Максимальная продукция может быть получена
именно при ведении хозяйства, а не при сборе этой
продукции в дикой природе. К сожалению, «уро-
жаи» змеиного яда мы собираем сейчас самым
186
первобытным способом. Это возможно лишь при
огромных запасах змей в природе, а нам хорошо
известно, что на территории нашей страны боль-
шинство видов имеют ограниченную числен-
ность.
Итак, задача охраны ядовитых змей, впрочем,
как и многих других животных, распадается на
две самостоятельные. Одна — это необходимость
сохранения вида в составе фауны СССР. Теперь,
когда мы рассмотрели возможности разведения
в неволе, нам ясна потенциальная ценность не
только отдельных видов, но даже отдельных по-
пуляций.
Чтобы сохранить вид в составе фауны, необ-
ходимо сохранить достаточное количество особей,
которые могут размножаться и поддерживать чис-
ленность на стабильном уровне. Специалисты вы-
вели две величины, характеризующие количество
животных (размножающихся особей), нуж-
ное для гарантии сохранения вида: 50 и 500. Пер-
вая величина позволяет надеяться на то, что вид
будет существовать, не исчезнув от случайной при-
чины. Вторая гарантирует возможность сохране-
ния вида в историческом времени, так как позво-
ляет проявляться изменчивости и не препятству-
ет эволюционным преобразованиям. Конечно, нам
лучше ориентироваться на вторую величину. Чис-
ленность змей в природе позволяет это. Таким об-
разом, на всей площади ареала кобры достаточно
сохранить участок, на котором могут жить 500
взрослых особей, и наша первая задача — сохра-
нение вида в составе фауны — может считаться
выполненной.
Вторая задача — обеспечить сохранение змей
в природе на неохраняемых территориях. Именно
здесь ежегодно отлавливают змей для производст-
187
ва ядов. В интересах производства поддерживать
численность змей на достаточном уровне. Несмот-
ря на процесс сокращения территорий, пригодных
для жизни змей, а может быть, именно поэтому мы
должны четко представлять порядок и допустимое
для отлова количество змей в конкретных районах.
Порядок использования ресурсов ядовитых
змей регламентируется законодательством и спе-
циальными документами. Нормативным актом
высшего ранга служит Закон СССР об охране и ис-
пользовании животного мира. В нем особо огова-
ривается возможность изъятия из природы видов,
занесенных в Красную книгу СССР. Естественно,
что отлов редких видов сильно ограничен и пред-
принимается со специальными целями. Средне-
азиатскую кобру отлавливают для производства
яда, который необходим для приготовления про-
тивозмеиной сыворотки. Ежегодно в нашей стране
добывают 250—300 кобр.
Наиболее трудным оказалось предотвратить
гибель ядовитых змей от «случайных» причин.
Ядовитых змей по традиции убивают, если могут
это сделать без особого риска, жители районов, где
их много. Кроме этого, змеи гибнут на дорогах,
причем тоже не случайно. Никто из водителей ав-
томобилей в Средней Азии не станет объезжать
змею. Убедить людей в том, что ядовитых змей
нельзя убивать за пределами населенных пунктов,
очень непросто. А ведь эти животные страдают и от
трансформации их местообитаний. Например, при
ломке камня для строительства часто разрушают
зимовочные укрытия змей. От этой причины поги-
бают змеи и в Средней Азии, и на Кавказе, и на
Дальнем Востоке.
Один из самых сложных вопросов, касающих-
ся змей,— определение оптимальной промысловой
188
нагрузки. Лучше всего нормы такой нагрузки раз-
работаны для охотничьих животных. Для опреде-
ления норм обычно учитывают общую численность
животных, соотношение полов в популяции, коли-
чество детенышей, которых приносят ежегодно
самки, естественную смертность. В использова-
нии охотничье-промысловых животных накоплен
значительный опыт, существует специальная
служба, десятки тысяч специалистов заняты об-
служиванием охотничьего хозяйства. Из общей
площади территорий, на которых ведется охота,
выделяют заказники и воспроизводственные уча-
стки. Для многих видов выращивают кормовые
растения. Ежегодно проводят учеты численности.
В хороших охотничьих хозяйствах специалисты-
охотоведы и егеря знают чуть ли не «в лицо» каж-
дого зверя. Знают, где, когда и сколько зверей и
птиц держится. Именно поэтому они могут рассчи-
тать, где и какую часть популяции можно изъять
в качестве «урожая».
В отношении ядовитых змей получение боль-
шей части необходимых для расчета промысловой
нагрузки данных крайне затруднено. Змей редко
можно увидеть, а потому трудно сосчитать. Еще
труднее получить необходимые популяционные
характеристики. В настоящее время предприни-
маются лишь первые попытки изучения отдельных
популяций. А ведь только на основе таких иссле-
дований можно получить представление о реаль-
ных допустимых нагрузках на естественные попу-
ляции. Пока же использование ядовитых змей ве-
дется приблизительно, без точных расчетов.
Некоторой гарантией сохранения кобры может
служить ее образ жизни. Она достаточно равно-
мерно населяет все пригодные места обитания, ни-
где не образуя скоплений. Это затрудняет поиск
189
змей, и поэтому даже при ненормированном отлове
перепромысел в течение одного сезона маловероя-
тен. Но это лишь для кобры. Другие виды змей
гораздо более уязвимы по отношению к отлову.
При подобной ситуации с ядовитыми змеями
их будущее представляется достаточно туман-
ным. По-видимому, на неохраняемых террито-
риях они рано или поздно исчезнут, а возможно,
не останется и территорий, пригодных для жизни
змей. По данным Всемирной стратегии охраны
природы, даже такие технически развитые страны,
как Япония или Норвегия, ежегодно теряют до
семи процентов земель, пригодных для ведения
сельского хозяйства. Теряют за счет строительства
дорог, зданий и сооружений. Процесс этот все
убыстряется. Именно поэтому следует заранее по-
думать о закреплении определенных участков за
серпентариями подобно тому, как закрепляют пло-
щади за охотничьими хозяйствами.
С учетом высокой стоимости змеиных ядов
(самый дешевый из них стоит в десяток раз доро-
же золота) закрепленные площади можно исполь-
зовать очень эффективно. Оценку работы следует
проводить по выходу продукции с единицы пло-
щади. Продукция может выражаться в количестве
змей или непосредственно в количестве получае-
мого яда. Не исключено, что когда-нибудь в свод-
ках последних известий будут приводиться сооб-
щения о сборе яда в различных хозяйствах. Это
будет означать, что использование ядовитых змей
вписано в народное хозяйство страны как его пол-
ноценная отрасль.
Не следует думать, что для производства змеи-
ных ядов понадобятся значительные площади.
Нет! Ведь мы стоим на пороге решения проблемы
массового разведения и выращивания ядовитых
190
змей в неволе. Закрепленные площади нужны бу-
дут не столько для производства ядов, сколько для
получения его контрольных образцов и получения
исходного поголовья змей. Ведь в перспективе ра-
боты со змеями — селекция, выведение пород с
нужными качествами.
Я твердо верю, что змеи будут одомашнены,
как одомашнена медоносная пчела. А это значит,
что они будут нужны людям и поэтому не исчезнут
с лица Земли. Их будущее в руках человека.
СОДЕРЖАНИЕ
От автора......................................... 5
Первое знакомство................................. 8
В поисках кобры...................................36
Жизнь в природе...................................52
Зачем и как ловят змей............................70
В неволе..........................................86
Почему кобра в Красной книге.....................108
Как считают змей.................................122
Можно ли приручить кобру.........................144
Легенды и реальность.............................156
Сохраним для потомков............................174
Макеев Викторий Михайлович
В ПОИСКАХ КОБРЫ
Записки герпетолога
Зав. редакцией В. И. К и ч и н
Художники И. И. Мастбаум, Е. Н. Хршановская
Фотографии В. М. Макеева,
И. А. Мухина, В. Г. Старкова
Художественный редактор О. М. Соркина
Технический редактор Н. Н. Зиновьева
Корректор В. Н. Маркина
ИБ № 4912
Сдано в набор 14.12.88. Подписано к печати 04.05.89. Т-03303.
Формат 70Х1007з2- Бумага кн.-журн. импортная. Гарнитура
Тип Таймс. Печать офсетная. Усл. печ. л. 7,8+1,3 цв. вкл.
Усл. кр.-отт. 17,92. Уч.-изд. л. 7,45+1,03 цв. вкл. Изд. № 455.
Тираж 100000 экз. Заказ № 1497. Цена 60 коп.
Ордена Трудового Красного Знамени ВО «Агропромиздат»
107807, ГСП-6, Москва, Б-78, Садовая-Спасская, 18.
Можайский полиграфкомбинат В/О «Совэкспорткнига»
Госкомиздата СССР.
143200, Можайск, ул. Мира, 93.
60 коп.
ВИКТОРИЙ МИХАЙЛОВИЧ МАКЕЕВ - КАНДИДАТ БИОЛОГИЧЕСКИХ
НАУК, ЗАВЕДУЮЩИЙ ЛАБОРАТОРИЕЙ ОХРАНЫ, УЧЕТА И КОНТРО-
ЛЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ РЕДКИХ ВИДОВ ПРЕСМЫКАЮЩИХСЯ, ЗЕМ-
НОВОДНЫХ И РЫБ ВСЕСОЮЗНОГО НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКО-
ГО ИНСТИТУТА ОХРАНЫ ПРИРОДЫ И ЗАПОВЕДНОГО ДЕЛА.
ВЕДУЩИЙ СПЕЦИАЛИСТ ПО ЯДОВИТЫМ ЗМЕЯМ, ЧЛЕН ГЕРПЕТО-
ЛОГИЧЕСКОГО КОМИТЕТА БИОЛОГИЧЕСКОГО СОВЕТА АН СССР.
В ТЕЧЕНИЕ МНОГИХ ЛЕТ ПРОВОДИТ ИССЛЕДОВАНИЯ В СРЕДНЕЙ
АЗИИ И НА КАВКАЗЕ. АВТОР МНОГОЧИСЛЕННЫХ НАУЧНЫХ И
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНЫХ РАБОТ ПО ЭКОЛОГИИ ПРЕСМЫКАЮЩИХСЯ.