АНАТОЛИИ ЛЕЙКИН
45 коп.
<Э($ о
ООО
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»



АНАТОЛИИ ЛЕИКИН
Рассказы-предания
из истории
русских городов
МОСКВА
«ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА»
19 8 0
Р2
Л42
ХУДОЖНИК М. САМОРЕЗОВ
70802—339
Л М101 (03)80 342—80
©ИЗДАТЕЛЬСТВО «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА», 1980 г.
Глава первая
ПРИГЛАШЕНИЕ К ПУТЕШЕСТВИЮ
ПУТЕВОДНЫЕ КАРТИНКИ
представляю, как ты берёшь эту книгу в руки,
мой юный читатель, рассматриваешь картинки,
листаешь первые страницы, заглядываешь в сере-
дину, конец... Вполне понимаю тебя: сам в детстве
был очень любопытным.
Понимаю твоё нетерпение. Ты хочешь скорее узнать, что это
за книга, что за страна такая — Гардарика? А знаешь что?
Представь себе, что мы сейчас с тобой отправимся в одно не-
обыкновенное путешествие, а по пути я постараюсь ответить
на все твои вопросы.
3
— А что это будет за путешествие? — спра-
шиваешь ты.
Это будет путешествие по тем картинкам,
которые ты увидел в книге.
Взгляни на них. Вот чудо-город, плыву-
щий на барже по широкой реке, вот мед-
ведь с топором на плече, похожий на страж-
ника, вот юный воин со щитом и мечом и
крыльями за спиной, вот гордый белый сокол,
а вот лев, вставший на задние лапы...
Быть может, это сказочная страна? Да, мой
юный читатель, в Гардарике мы встретимся и
со сказкой. И всё-таки эта страна вовсе не
фантастическая, она существует на самом деле.
А раз существует, мы можем в ней по-
бывать.
Давай-ка не медля отправимся в путь. По
шатким сходням поднимемся на борт рас-
писной ладьи с орлиной головой и крыль-
ями под парусом, флагом и с семью греб-
цами.
Что это за корабль, ещё с тобой узнаем.
А пока что поплывём на нём, как плавали на-
ши предки тысячу лет тому назад...
Серебряная вода струится за бортом, а
по обе стороны — берега, покрытые дремучи-
ми лесами, бескрайние степи, высокие холмы
с городами, что любуются своим отражением
в тихом зеркале вод.
— Да где же мы плывём? — спросишь
ты.— Что это за города такие? Не пора ли
свериться по компасу и карте?
Ты забываешь, мой юный читатель, что в те
далёкие времена путешественники ещё не зна-
4
ли ни компаса, ни карты. Но не волнуйся,
есть у нас с тобой свои особые знаки и приметы.
Прежде всего я имею в виду те самые кар-
тинки, которые ты видишь в книге. Они
не дадут нам заблудиться. Посмотрим на них
внимательно и попробуем определить, где мы
находимся.
Вот сосна на правом крутом берегу — да
это же город Сосницы! Тут камыш — это город
Камышин!
Березняк — это, верно, будет город Бе-
резны! Ветла — не иначе, как город Ветлуга.
А откуда здесь волк? Да это же город Вол-
чанск! Ладьи чинят корабельщики — значит,
это Лодейное поле!
Правда же, это совсем нетрудно? Плывём
дальше по нашей волшебной реке: горох —
Гороховец, гроздь винограда — Изюм, козёл —
Козельск, змея — Змиёв, вяз — Вязники, три
сумы — Сумы, два скрещённых серпа — Сер-
пейск, мельница — Меленки, кузница — Куз-
нецк...
Какие удобные путеводные картинки! Вот
олень вышел к воде — видно, захотел напить-
ся; рога у него серебряные, копыта золотые.
— Это город Оленин! — кричим мы
дружно.
— Нет,— отвечают нам,— не угадали. Это
Ростов Великий.
Вот как? На сей раз, значит, ошиблись. Не
беда, один раз не в счёт!
Смотрите, смотрите: белый сокол взмыл в
поднебесье, чтобы камнем упасть на зазевав-
шуюся утку.

5
— Должно быть, здесь город Сокольск. Или
Соколок.
— Нет,— отвечают нам снова.— Это город
Суздаль.
Да-а, выходит, не всё так просто, как мы ду-
мали!
Долго нам плыть по стране Гардарике, а если
не плыть, то скакать на коне или идти пешком,
и не всегда подскажут нам ‘путеводные картйнки
названия городов этой загадочной страны. Их на-
до ещё уметь прочитать.
Не только о неповторимой красоте городов
Гардарики рассказывают наши рисунки. Вот
опрокинутый кувшин с водой — здесь берёт нача-
ло большая река. Два перекрещённых клинка,
ружейный ствол и два золотых молота говорят
о том, что в городе живут искусные оружейни-
ки. Всадник на белом коне, поражающий копьём
крылатого змея, или волшебная птица без ног,
сидящая на стволе старинной пушки,— это уже
целые исторические повести о героизме жителей
этих городов...
СТРАНА ГОРОДОВ
Если ты ещё не догадался сам, мой юный чи-
татель, то мне самое время объяснить, что Гар-
дарикой, или, в переводе на русский язык, страной
городов, с лёгкой руки скандинавских путешест-
венников, называли раньше Россию.
Проплывая по знаменитому великому вод-
ному пути «из варяг в греки», заморские купцы
удивлялись, встречая десятки больших и малых
городов, которыми наша страна была усеяна уже
6
тысячу лет тому назад. Эти города не только восхищали иност-
ранцев своей красотой, но и охраняли мирный труд земле-
пашцев и ремесленников.
Конечно же, древние города Гардарики были вовсе не та-
кими, как те, в которых живём мы теперь.
Слово «городить» в старославянском языке означает «ого-
раживать, строить крепостные стены». Высокие земляные на-
сыпи-валы и крепостные стены — городни на них в два-три
человеческих роста, а то и выше, сложенные из крепких дубо-
вых брёвен в несколько рядов, с камнями и песком, засыпанны-
ми между ними, глубокие рвы с водой — вот что сразу же бро-
салось в глаза путнику, подъезжающему к древнему городу-
крепости.
Нередко дремучие леса и непроходимые болота защищали
его с трёх сторон, а с четвёртой — высокий холм круто спу-
скался к полноводной реке. Несколько городских ворот вели
в город. Днём и ночью охраняли их суровые стражники. Прой-
ти к этим воротам можно было только по узкому подъёмному
мосту над глубоким рвом с водой.
Нелегко было попасть в такой город и со стороны реки;
другие стражники тщательно проверяли каждое судно.
Раньше города ставили только на воде. Это и понятно: реки
тогда были самыми лучшими, самыми надёжными дорогами.
Даже зимой, когда их сковывал толстый лёд.
Недаром мы начинаем наше путешествие, вступив на борт
расписной ладьи. В старину такой способ передвижения счи-
тался к тому же и самым быстрым.
С городами Гардарики иностранцы знакомились впервые
по пути «из варяг в греки». Торговые гости останавливались
в Новгороде, Чернигове, Киеве, Смоленске, чинили корабли,
пополняли запасы пищи и воды, покупали на многолюдных тор-
жищах меха и кожи, мёд и воск за янтарь, который ценился
дороже золота, и паволоки — тончайшие шёлковые узорные
ткани.
7
И конечно же, ходили по широким улицам
этих городов, вымощенным целыми брёвна-
ми, любовались каменными златоверхими
храмами, сказочно красивыми теремами, из-
бами с затейливыми наличниками, распис-
ными деревянными коньками на крышах.
Летописцы разных народов называли го-
рода Гардарики «прелестью мира», «соперни-
ками Царьграда». Поражали воображение ино-
странцев своей неповторимой строгой красотой
и главные города северной, так называемой
Залесской Руси — Ростов Великий, Суздаль,
Владимир.
Один город был лучше, величественнее дру-
гого! Впечатление от знакомства с ними было
незабываемое.
Тысячу лет назад весь мир следил за рож-
дением ещё одной великой страны: Руси —
страны городов.
ПЕРЕКЛИЧКА
Слышал ли ты о том, мой юный читатель,
что, по заведённому ещё при царе Иване Гроз-
ном обычаю, стрельцы, что несли неусыпный
дозор на каменных башнях московского Крем-
ля, с наступлением сумерек, отмечая каждый
час, вели перекличку, славили главные города
земли русской?
— Славен город Киев! — кричал стрелец
на самой дальней башне, и зычный его голос
разносился далеко окрест.
— Славен город Новгород! — вторил ему
другой стрелец.
8
— Славен город Владимир! — подхваты-
вал третий.
— Славен город Смоленск!
— Славен город Рязань!..
— Славен город Москва!—заканчивал
стрелец на последней башне.
Чем же славны эти древние русские города,
за что возносились им такие почести? Какие
события на протяжении тысячи лет выдви-
нули их из числа других? Как складывались
их высокие судьбы?
Интересно, что расскажут об этом наши
путеводные картинки?
РИСУНКИ НА ЩИТАХ
Но прежде всего давай-ка поговорим о том,
что же это за картинки такие, наши путевод-
ные знаки.
У этих рисунков есть своё имя. Называют-
ся они гербами. На многих языках — немецком,
польском, сербском — слово это означает «на-
следство».
Наследство, как ты, наверно, уже зна-
ешь,— это то, что передаётся от одного поко-
ления другому. Бывает оно самое разное.
В знаменитой сказке французского писателя
Шарля Перро «Кот в сапогах» старый мельник,
например, оставляет в наследство своим сы-
новьям: старшему — мельницу, среднему —
землю, а младшему — кота.
У каждого герба также есть своё, особое на-
следство. Прежде всего это напоминание о ка-
ких-то знаменательных событиях, оставивших
9
неизгладимый след в жизни владельца, про-
славивших в веках его имя, которым гор-
дятся наследники.
— А откуда пошли гербы? — спросишь
ты.— Кто первый их придумал?
...Представь себе средневекового рыцаря.
Он с ног до головы закован в броню, только
узкая прорезь оставлена для глаз. Чьё же
лицо скрыто за этим забралом?
Может, это славный рыцарь времён коро-
ля Артура? Странствующий воин из испан-
ского города Толедо? Один из героев знаме-
нитой «Песни о Роланде», французский
рыцарь? Или немецкий? Не будем дальше
гадать. Посмотрим лучше внимательно, что
изображено у него на щите.
Могучее дерево в три обхвата, вырванное
из земли с корнем, скорее всего это дуб, а
внизу надпись: «Дездичадо» — то есть «ры-
царь, лишённый наследства».
Ну конечно же, это сам Айвенго —
герой одноимённого романа английского
писателя Вальтера Скотта! Благородный
рыцарь без страха и упрёка, как говори-
ли раньше, непобедимый в бою, верный в
дружбе.
Враги лишили его наследства, но не че-
сти и доброго имени. И горе было им, если
встречались они с Айвенго в честном бою,
различали изображение на его щите!
Рисунок на щите был главной отличи-
тельной чертой любого рыцаря. Латы он мог
одеть другие, но рисунок на щите при-
надлежал только ему.
Щиты в те далёкие от нас времена были у рыцарей разные.
У варягов — треугольные, у итальянцев — овальные, у испан-
цев — квадратные с закруглением, у французов — четырёх-
угольные с заострением внизу. А у русских воинов щиты были
круглые для боя в конном строю и овальные в рост человека
для пешего боя. И ещё одна отличительная черта: как правило,
красили наши предки свои щиты в красный цвет — цвет му-
жества и стойкости в бою.
Рисунки на щитах рыцарей напоминали, как правило, о ка-
ких-то подвигах или заслугах их владельцев.
Постепенно, начиная с XIII века, рисунки с рыцарских щи-
тов перекочевали на кареты, дома, ковры, изразцовые стенки
каминов, флюгеры, надгробные памятники, дамские платья и
сумочки. Наконец, появляются они и на воротах средневеко-
вых городов. До сих пор сохранились возникшие много сто-
летий назад гербы европейских городов: Флоренции — красная
лилия, Парижа — ладья, Лондона — крест и меч.
Составлялись гербы по очень строгим правилам. Возникла
даже специальная наука — геральдика. Согласно её законам,
рисовали на гербах людей, животных, птиц, деревья, солнце,
луну, звёзды, огонь, воду, предметы, сделанные руками чело-
11
века. Часто изображали легендарных животных и птиц: едино-
рога, дракона, сладкоголосую птицу сирин, грифона — зверя с
туловищем льва, крыльями и орлиной головой.
Это были не только рисунки, но и своеобразные условные
знаки, иероглифы, особая «азбука». Каждый образованный
человек того времени должен был владеть этой грамотой.
Часто гербы объясняли специальные люди — например,
герольды на рыцарских турнирах-состязаниях. Они объявляли
участников поединков и групповых боёв, толковали рисунки на
их щитах.
Далеко не все зрители знали, что птица феникс, сжигаю-
щая себя на огне и каждый раз возрождающаяся к жизни из
пепла,— символ бессмертия, сложенные крестом руки — верно-
сти, лев — силы, мужества, благородства, великодушия, жу-
равль с камнем в лапе — бдительности, змея, кусающая свой
хвост, — вечности.
Большое значение имели и цвета гербов. Голубые, как без-
облачное небо, означали красоту и величие, ярко-зелёные, как
весенняя трава,— изобилие, красные как кровь — мужество,
храбрость. По сочетанию цветов на гербе можно было дога-
даться и о национальности владельца.
12
В России гербы появились намного позже, лишь во второй
половине XVII века, при царе Алексее Михайловиче.
В 1672 году была составлена рукописная книга «Титуляр-
ник» с изображением тридцати трёх гербов земель тогдашней
России.
В основе этих гербов лежали рисунки на древних русских
печатях, монетах, полковых знамёнах русских городов.
После выхода в свет рукописного «Титулярника» прошло
ещё пятьдесят лет, и в 1722 году Пётр Первый создал Гераль-
дическую контору, составлявшую дворянские и городские гербы
по всем правилам европейской науки.
Вначале контору возглавил русский живописец Степан
Андреевич Колычев. Однако вскоре его сменил на этом посту
уроженец итальянского города Пьемонта Франциск де Санти,
обучавшийся в Париже и служивший гофмаршалом двора
герцога Гессен-Гамбургского. Он стал оформлять русские
гербы по французскому образцу.
К счастью, нововведения Санти относились в основном к
оформлению гербов. Сами же рисунки на них были взяты по-
чти без изменения с древних русских городских печатей. Неко-
торые из них, такие, как киевская, новгородская, владимир-
ская и черниговская, известны уже с первой половины XII века,
другие относятся к концу XV века, когда Русь освобождалась
от монголо-татарского ига.
О многом могут рассказать древние гербы русских городов.
И о «преданьях старины глубокой», и о старинных обычаях, и
о знаменательных исторических событиях...
0 	-Чу-- 	0---- <> <у=ф
Глава вторая
КРЫЛАТЫЙ ВОИН
«МАТИ ГРАДАМ РУССКИМ»
ижу город! — восторженно кричишь ты откуда-
то сверху.
Я и не заметил, как ты договорился с вперёд-
смотрящим, и он уступил тебе свой наблюда-
тельный пункт в бочке, привязанной к самой
верхушке мачты.
Прикрыв ладонью глаза от солнца, вглядываюсь в необо-
зримую даль, открывшуюся из-за поворота реки, и далеко не
сразу различаю вспышки золотых куполов храмов и луковки
теремов, утопающие в зелени лесов и садов, на трёх высоких
днепровских кручах.
14
— К пристани! — командую я кормчему.
— К пристани! — кричит он гребцам, и они дружно взмахи-
вают огромными вёслами.
Ни одна ладья не проплывёт мимо этого города, самого
южного или, как раньше говорили, самого полуденного в Гар-
дарике и самого большого по великому водному пути «из варяг
в греки». Сказочно красив он и овеян многими легендами.
«Мати градам русским»,— называет его первый летописец.
Это златоглавый Киев, первая столица земли русской, го-
род, с которого стрельцы начинали перекличку на кремлёвской
стене.
Спускайся скорее по верёвочному трапу на палубу, мой
юный друг! Начнём и мы свой первый рассказ о древних рус-
ских городах.
НА ЗАРЕ РУСИ
В 907 году о Киевской Руси услышал весь мир. Князь Олег
объединил многие славянские племена и повёл их в поход на
Царьград — столицу могущественной Византии. Её императо-
ры не признавали Русь, препятствовали торговле, натравлива-
ли на северного соседа орды степных кочевников.
Две тысячи ладей, по сорок человек в каждой, и столько
же всадников выступили в поход. Когда эта огромная армия
появилась перед Царьградом, греки натянули толстые желез-
ные цепи между двумя берегами узкой гавани, ведущей., к
городу.
Что делать? Поворачивать обратно и возвращаться ни с
чем восвояси?
Долго совещались русские, как перехитрить хитроумных
греков, и наконец придумали.
Громкий смех и шутки неслись с каменных крепостных
стен Царьграда, когда русские корабли уходили от города.
Но радость греков была преждевременной. Как только столица
15
J	Византии скрылась из виду, русские прича-
лили к берегу и вытащили ладьи на сушу.
।	Плотники, бывшие в составе русского вой-
ска, поставили корабли на колёса. Подняли
косые славянские паруса. И с попутным вет-
ром меньше чем за сутки посуху добрались к
Царьграду.
Увидев русских под самыми крепостными
стенами, греки испугались и запросили мира.
В знак одержанной победы Олег прибил
свой щит к воротам Царьграда, получил богатые подарки,
подписал выгодный для Руси мирный договор.
Слава Киевской Руси росла с каждым годом. Её «золотой
век» начинается в начале второй трети XI века. С той поры
и до середины XII века Киев считался одним из центров ми-
ровой торговли, культуры и искусства. Иностранные путешест-
венники называли его «прелестью мира», «соперником Царь-
града».
В ДРЕВНЕМ КИЕВЕ
Наша ладья покачивается на тихой днепровской волне в
окружении нескольких десятков других деревянных кораблей
с высоко взведёнными боками и резными птичьими и зверины-
ми головами впереди. Разноцветные флажки-вымпелы, варяж-
ские, византийские, французские, германские, английские,
польские, венгерские и другие, полощутся на ветру.
Киевская Русь — великая страна, она уже вершит судьба-
ми мира, короли и императоры многих стран мечтают пород-
ниться с киевскими князьями. А у многочисленных торговых
гостей свои интересы. Они грузят на корабли связки знамени-
тых русских мехов, кож, бочки мёда, круги воска, кольчуги и
мечи, крепче которых, говорят, нет на свете, выгружают на
продажу тонкие ткани с красивыми рисунками, драгоценные
16
украшения, амфоры с вином, тюки с сушёными фруктами. Ве-
дут и рабов, закованных в кандалы...
Сойдём на дощатую пристань и мы скажем воротным стра
жам пароль: «Гардарика!» — услышим отзыв: «Страна горо-
дов!»— и войдем в неповторимый, овеянный легендами и пре-
даниями город.
В древнем Киеве есть на что посмотреть, есть чему восхи-
щаться. Три его защитные гряды не обойдёшь и за день.
Первая крепостная стена — Детинец — возведена ещё в неза-
памятные времена. Вторая — в конце X века. Третье полуколь-
цо из дубовых брёвен с тремя каменными воротами — Золоты-
ми, Серебряными и Лядскими (то есть ведущими в болото:
«ляда» — по-старославянски значит «болото») — в первой по-
ловине XI века.
По словам известного путешественника XI века Дитмара
Мерзебургского, уже в то время в Киеве было 8 торговищ и
400 храмов. Возможно, количество церквей он несколько пре-
увеличивает, но восхищается их красотой совершенно справед-
ливо.
Не прошло ещё и полувека с тех пор, как Русь приняла
христианство и киевляне сбросили в Днепр языческих идолов:
Перуна — бога грома и войны, с серебряным лицом и золотыми
усами, Сварога — бога солнца, Волоса — покровителя хлеба и
скота, а в городе, как грибы после дождя, возникают десятки
храмов.
В 1036 году Ярослав Мудрый заклады-
вает храм Софии-премудрости в честь по-
беды над печенежскими ордами, осадив-
шими Киев, и требует от зодчих, чтобы он
не уступал лучшим цареградским храмам.
Через год над городом уже возвышает-
ся величественный тринадцатикупольный
храм, и очевидцам кажется, будто он не
на земле стоит, а парит в воздухе!
2 Путешествие в Гардарику
17
Войдем внутрь храма и посмотрим на
великолепные фрески. Вот скоморох в
красном колпаке сыплет прибаутками, му-
зыканты играют на рожках и гуслях. А вот
охота на вепря—дикого кабана.
Прогуляемся мы с тобой и по утопаю-
щим в зелени улицам и площадям древне-
го Киева с виднеющимися тут и там тере-
мами с остроконечными шатрами и кров-
лями, заглянем на одно из шумных торго-
вищ, чтобы посмотреть на затейливое литье из бронзы, железа,
драгоценных металлов, красочные орнаменты на глиняной
посуде.
Высокое искусство киевских ремесленников славится по
всему миру. Но всем известно и о героизме и несгибаемом му-
жестве киевских воинов, защищающих русскую землю от
многочисленных врагов.
Не только храм Софии-премудрости напоминает об этом,
но и рисунок на древнем гербе города: крылатый воин со щитом
и мечом, который ещё в начале XII века считался покровителем
Киева...
КАК СТАТЬ ВОИНОМ
Возможно, ты уже представляешь себя на коне, мой юный
читатель, и горячий скакун будто танцует под тобой, переби-
рая от нетерпения тонкими, как струны, ногами... Трубят бое-
вые трубы, дружина выступает в поход...
Ты хочешь стать воином? Прекрасно! Как у всех мальчи-
шек (а также и девчонок), у тебя, наверно, богатое вообра-
жение. Как ты уже понял, наше путешествие во многом вообра-
жаемое. Так что ничего невозможного для нас с тобой нет.
Нужно только подумать о твоём снаряжении для похода.
Конечно же, всё необходимое для воина можно приобрести
18
у оружейников на самом большом в Ки-
еве Бабином торговище, рядом с Де-
тинцем — крепостью внутри города, где
живёт князь с дружиной.
Да, но где взять греческие серебря-
ные монеты — диргемы, или рубь из
толстой серебряной проволоки, то есть
кусок её, отрубленный ножом там, где
указал купец? К слову сказать, не от
этих ли рубленых кусков серебряной
проволоки или плиток серебра назы-
ваются и наши современные деньги —
рубли?
К сожалению, нет у нас с тобой и
связок из шкурок белок или огненно-
рыжих или черно-бурых лисиц, куньего
ушка или даже его половины — по-
лушки.
Пожалуй, мы не будем ещё раз за-
ходить на торговище, в это весёлое
скопище людей, где нас сразу же оглу-
шат крики и конское ржание, брань и
свист, пение и гусельное гудение, за-
кружат голову сотни запахов и кра-
сок...
Сделаем по-другому: направим ко-
ней в нижнюю часть города, так на-
зываемый Подол, который расположен
у самой подошвы «Горы», за её крепо-
стными стенами.
Там мы закажем всё необходимое
вооружение ремесленникам, и они
выполнят заказ прямо при нас. Коже-
мяка Ждан подберёт тебе хорошо вы-
19
деланную воловью кожу, а портной
Мичка сошьёт из неё подкольчужную
рубашку.
Кольчужник Никифор сплетёт из
железных колечек кольчугу до колен
(два целых колечка скрепляются треть-
им, разомкнутым, с помощью заклё-
пок) — и никакая стрела, никакая ост-
рая сабля не возьмут её!
Щитник Прокопий сделает по тво-
ему росту два щита из гибких ивовых
прутьев, вымоченных в воде; один
продолговатый, он закроет тебя с го-
ловой, если ты будешь сражаться в
пешем строю, а другой — круглый и лёг-
кий, очень удобный для всадника.
Сверху эти щиты будут обтянуты остатком воловьей кожи,
что дал кожемяка Ждан, и обиты медными полосами.
Ну, а меч по твоей руке нам выкует твой ровесник Милонег
вместе с отцом Петрилой и старшим братом Дмитром.
СЫН ОРУЖЕЙНИКА
Подол — ремесленная часть Киева — стоит на самом берегу
реки Почайны, притока Днепра. Мастеровым людям требуется
много воды, деревянными бадьями на коромыслах её в Гору
не натаскаешь много, а водопровода в городе ещё нет, на тор-
говище речная вода ценится дорого.
Потому ремесленники и предпочитают селиться на самом
берегу, у воды. И дома у них совсем не такие, как в Детинце,
построены не из дубовых брёвен, а вылеплены из глины, почти
так же как ласточкины гнёзда на обрывистом берегу Днепра.
Но и такие глиняные мазанки далеко не у всех. Встречаются
на Подоле и просто землянки. Возле такой мазанки или землян-
20
ки — небольшой дворик, окружённый глиняным же забором,
а во дворе мастерская, а то и просто навес от дождя и снега,
где подольчане занимаются каждый своим делом. Иные
горшки и корчаги на гончарном кругу лепят, другие кожи мнут
и калики, кожаные подошвы на ремённых завязках тачают
(нет для странников обуви лучше, потому и прозываются они
каликами перехожими), третьи — серебряные да стеклянные
кольты-сережки и запястья-браслеты для киевских модниц
отливают.
Но особым уважением среди разных мастеров Подола поль-
зуются кузнецы-оружейники.
Они куют оружие для защиты Киева и всей земли Рус-
ской от врагов. Много раз подольчане страдали от набегов ко-
чевников.
Граница с Дикой Степью, где живут они, проходит совсем
недалеко от Киева, всадники на низких мохнатых лошадках
появляются всегда неожиданно. Едва успевают подольчане
собрать свои нехитрые пожитки в узелки, вывести коня или ко-
рову из стойла и укрыться на Горе под защиту крепостных
стен и княжеской дружины.
Пока длится осада города, будут л
жить они на торговище, где раньше \
продавали свои товары. Прогонят
степняков — вернутся на родной По-	/л
дол, заново отстроят свои жилища и / n
мастерские, до основания разрушенные	дшАлгу)
в отместку за то, что в очередной раз
не удалось взять измором или при-	(г?
ступом Киев.
И снова жизнь войдёт в свою ко-
лею. Снова оружейник Петрила со
старшим сыном Дмитром будут зани-
маться любимым делом, а младший —	С
Милонег—приглядываться к ним.	v
21
Искры, летящие из-под огромного мо-
лота, будут казаться ему маленькими
звёздочками. Пройдёт много лет, прежде
чем он узнает, что это только кусочки
окалины.
«А где прячутся Перун и Сварог?»
будет спрашивать он у взрослых и не-
утомимо искать этих покровителей кузнеч-
ного дела, которым перед началом рабо-
ты всегда приносили жертвы — крошили в огонь хлеб и лили
медовуху, чтобы легче ковалось железо.
Но настанет день, когда он поймёт, что настоящие повели-
тели огня — люди: отец Петрило, старший брат Дмитр. Они
умеют добывать огонь как будто бы из ничего: из двух серых
камешков с белыми прожилками, от едва тлеющих в глиняном
горшке углей, от крутящегося на колоде деревянного волчка
и тонких стружек. С помощью огня, молота и наковальни могут
они придать любую форму железу и сохранить её на вечные
времена. Первые его игрушки были из железа: куколки-чело-
вечки, ладьи, терема. Других игрушек он не признавал, а с
этими мог играть целыми днями.
Когда Милонег стал постарше, то узнал, что отец умеет не
только ковать железо, но и лечить травами разные болезни,
останавливать кровь.
Недаром слова эти раньше звучали одинаково: руда —
кровь и руда, из которой выплавляют железо. И кузнецы умели
не только железо из руды варить, но и кровь останавливать.
В народе их называли ещё хитрецами или ведунами: не так-то
просто кровь из глубокой раны остановить, не так-то просто в
болоте руду найти, чтобы варить из неё железо...
ЗА РУДОЙ
А ты не знал, мой юный читатель, что раньше железную
руду искали в болотах? Было и у киевского кузнеца Петрилы
заветное местечко в Выдубицких болотах...
Только — чур! — давай с тобой сразу договоримся: то, что
я тебе сейчас расскажу, пусть останется между нами. Были
тогда у мастеров свои тайны, и нарушать их нам незачем.
Петрило, Дмитр и Милонег выезжают из дома на рассвете,
пока ещё лёгкий туман не стал росой на траве. Но жаворонки
уже мечут свои быстрые стежки в поднебесье, зашивая большие
и маленькие прорехи, откуда вчера пролился на землю дождь,
и распевают звонкие песни.
Хорошо лежать спиной на сочной душистой траве, только
что скошенной, в бескрайней степи, глядеть в небо, покусывая
былинку, и следить за полётом быстрых птах.
Лёгкий возок, в который запряжён серый в яблоках конь,
кормилец и баловень семьи — Серко, будто лодка-однодеревка
плывёт между волнами колышущейся от ветра высокой травы.
Серко никто не понукает, он хорошо
знает путь к Выдубицким болотам.
Раскалённый солнечный круг выка-
тился уже на середину неба, когда во-
зок въезжает в густой лес. Редкий луч
пробьётся сюда, через густые кроны
вековых дубов и буков, и вот уже люди
помогают коню перетаскивать возок че-
рез толстые корневища деревьев...
Наконец прибыли на место. Закуси-
ли хлебом, луком и квасом. Немного от-
дохнули. Столкнули на бурую, будто
ржавую, воду лодку. Руду черпали с са-
мого дна черпаками на длинных ручках,
а гущу сливали в деревянные бадьи.
23
Потом отец готовил печь-домницу,
а Дмитр с Милонегом добывали огонь.
Сели верхом на толстую колоду,
взялись за ремни, приводящие в дви-
жение волчок, хором сказали полагаю-
щийся в таких случаях заговор,
дымилась, а потом и загорелась под-
сыпанная под крутящийся волчок
сухая трава. От неё разожгли костёр,
чтобы обжечь на угли берёзовые по-
ленья.
Толстым слоем насыпали их на дно домницы вырытой пря-
мо в земле. Сверху положили железный лист, а на него высу-
шенную уже руду из болота.
Пока отец с братом выплавляли из неё железные крицы
размером с лошадиную голову, Милонег успел слазить на вы-
сокий дуб с известной только ему бортью диких пчёл и до
краёв наполнил кожаную сумку пахучим мёдом в сотах. Ох и
вкусен же был этот дикий мёд!
Ночевали они в лесу, у костра. А утром повезли домой це-
лых двенадцать железных криц...
ХАРАЛУЖНЫЙ МЕЧ
Гудит пламя в кузнечном горне, будто дикий зверь из
клетки рвётся наружу. Милонег раздувает его мехами, и домо-
тканая рубаха на спине уже промокла от пота.
Мехи — это две сердцевидные планки, соединённые собран-
ной в складки кожей. И кажется, будто они дышат как живые.
Раздвигает ручки Милонег — вдох, сдвигает—выдох. Воздух
выходит из мехов через сопло — глиняную трубку на узком кон-
це планок, и сквозь отверстие в горне нагнетается туда.
Вот уже вишнево-красные полосы становятся белыми, и
Петрило знаком останавливает мальчика
24
Огромными клещами он выхватывает из горна эти полосы,
одни бросает на наковальню, другие закаливает: опускает в
большой горшок с холодной водой. Облако белого пара со
свистом вырывается оттуда и, медленно растекаясь в воздухе,
поднимается к закопчённому потолку кузни.
Милонег уже знает* полосы, закалённые таким образом
один раз,— железо, несколько раз — сталь.
Отец с братом скручивают железные и стальные полосы,
(как будто косы сестра Улия заплетает а потом сваривают
и вытягивают. И только тогда начинают ковать меч.
Отец постукивает маленьким молотком то по раскалённому
бруску, то по краю наковальни. И как бы в ответ на перезвон
его молота грохает кувалдой Дмитр, опускает её на то самое
место, куда указывает Петрило.
Динь-динь-дон! — разносится далеко вокруг.— Динь-динь-
дон!..
Летят во все стороны искры, всё отчётливее вырисовывают-
ся очертания лезвия, рукояти меча. Милонег снова берётся за
кленовые, отполированные до блеска его ладонями ручки
мехов.
Он нагнетает воздух в печь, поддерживая гудящее пламя,
без передышки. Меч уже готов: тёмная полоса железа на его
лезвии чередуется со светлой — стальной полосой. Сталь дает
крепость, железо —гибкость. Никогда не сломается такой меч
в бою...
— Пора!—даёт знак отец.
Милонег передаёт ручки мехов брату, а сам уже бежит во
двор, выводит из клети Серко, торопливо седлает его, вскаки-
вает в седло. Отец выносит из кузни пышущий жаром меч и
рукояткой, обмотанной мокрой овчиной, передаёт его млад-
шему сыну
Милонег выезжает со двора, галопом направляет коня к
воротам Подола. Как и все мальчишки в старину, он научился
ездить на коне уже в три года.
25
Мчится Серко в чистом поле на-
перегонки с ветром. Прильнув к кру-
той шее коня, Милонег крепко дер-
жит в руке пламенеющий меч, чтобы
хорошенько охладили его воздушные
струи.
И кажется сыну оружейника в
этот миг, что он — это не он, а бога-
тырь-малолетка Михалка Данило-
вич и летит он на своём скакуне
навстречу несметным полчищам и одного за другим поражает
неведомого врага своим харалужным мечом.
Теперь-то мы с тобой знаем, мой юный читатель, что хара-
лужными эти мечи называются потом 5 что сделаны они из
чередующихся полос железа и стали, закалены в воде и возду-
хе и от этого не щербятся и не ломаются в самой жестокой
сече.
Приезжают в Киев заморские купцы, чтобы закупить по-
больше таких мечей, и мастера-оружейники, чтобы узнать
секрет их изготовления.
Только — чур! — мы с тобой об этом молчок, рот закроем
на крючок, спрячем дальше язычок!..
МИХАЛКА С БОГАТЫРСКОЙ ЗАСТАВЫ
Но кто такой Михалка Данилович, тот, кому подражает
Милонег, сын оружейника Петрилы?
Конечно же * ты слышал о подвигах богатырей Ильи Му-
ромца, Добрыни Никитича, Алёши Поповича. На богатырских
пира и на городских торговищах пели слепые гусляры, сами
бывшие в молодости воинами, как побеждает Соловья-разбой-
ника и Калина-царя с несметной ратью крестьянский сын
Илья, а Змея Горыныча и великана Тугарина его младшие
братья Добрыня и Алёша.
26
До сердца каждого слушателя доходят простые слова оче-
видцев великих событий, разносятся ими по .всей стране, стано-
вятся сказочными былинами. Быль тесно переплетается со
сказкой, и не разберёшь уже, где кончается сказка и начинает-
ся быль...
У Добрыни и Алёши тоже есть младший брат — богатырь-
малолетка Михалка Данилович. Налетел на Русскую землю
новый ворог — царище Улановище, и выезжает против него
Михалка.
Отговаривают его другие богатыри: «Ведь тебе от роду,
Михалка, двенадцать лет, потеряешь ты свою буйну голову».
Но непреклонен Михалка. Лучше в поле молодую голову сло-
жить, чем дать в обиду родную землю.
Он садится на богатырского коня, берёт в руки боевую па-
лицу и харалужный меч и едет в чистое поле на смертный бой
с врагом. Направо и налево крушит он улановцев, но вдруг его
богатырский конь попадает в ловушку, проваливается в глубо-
кую яму. Бросаются на Михалку сразу два десятка вражеских
воинов, вяжут руки белые верёвками, заковывают ноги в же-
лезо, бросают в глубокий поруб.
Тут у Михалки «вдвое-втрое силы прибыло, разорвал он
петли-то шелковые, да сломал железа он тяжёлые. Ухватил он
ось тележную, да и стал он ею помахивать: как вперёд он мах-
нёт — так тут-то улочка, назад отмахнётся — переулочек...»
Может быть, так оно и было на самом деле, а возможно,
немного и не так. Но то, что сам князь Владимир Мономах
заметил Михалкино геройство и позвал его к себе в гридницу
на богатырский пир,— это уже точно!
Но всё по порядку.
В лето 1103-е, как известно нам из истории, повёл князь
Владимир Мономах русские полки на половцев. Много труда
стоило ему уговорить других русских князей и дружинников
участвовать в этом походе.
— Не время,— говорили они,— ныне весной идти против
27
ские полки к Днепру
половцев, погубим и смердов и паш-
ню их.
И отвечал им Владимир Мономах:
— Удивляюсь я, дружина, что лоша-
дей вы жалеете, а о людях не думаете.
Начнёт пахать смерд, а половчанин
ударит его стрелою, лошадь заберёт,
всё имущество, жену и детей. Лошади
вам жаль, а самого не жаль ли?
Крепко тогда запали эти слова в Ми-
халкину голову.
На конях и в ладьях пришли рус-
и встали чуть ниже порогов, у острова
Хортицы. Отдохнули здесь и снова шли полем четыре дня, пока
не зачерпнули шеломом воды другой великой реки — Дона.
Кликнул добровольцев разведать половецкий лагерь вое-
вода сторожевого отряда Свенельд. Тронул поводья верного
Жара Михалка и первым выступил из ряда молоди — юных
воинов.
Миг — и снова выстроились отроки в одну линию. Волна
нежности к этим мальчишкам поднялась в душе старого Све-
нельда. «Все отчаянные головушки, как на подбор,— с гордо-
стью думал он,— незаменимые в разведке и преследовании
врага, и всё-таки Михалка отчаянней всех!»
К лагерю половцев Михалка пробирался, ведя коня в пово-
ду и прячась в густой траве. Все, что нужно, узнал он: где стоят
половецкие воины и сколько их, далеко ли вежи — кибитки, в
которых кочуют по степи их семьи, где пасутся табуны коней.
Возвращался уже к своим, когда заметил его половецкий
разъезд и бросился в погоню.
Уводя половцев от своих, Михалка поскакал к реке, подаль-
ше от небольшой рощицы, где ждали его товарищи. Он далеко
опередил преследователей. И хотя видел только облако пыли
далеко за спиной, живо представлял злые лица половцев,
28
жёсткие арканы из конского волоса, которые они уже крутят
в руках, примеряя для броска.
Нет, так просто он не дастся им в руки, дорого продаст
свою жизнь! Жаль только, не сообщит воеводе то, что узнал.
Л\алой кровью тогда бы досталась победа над врагом.
Эх, если бы уйти от погони! Но вряд ли. Его Жар уже тяже-
ло дышит. А у половцев, он знает, рядом со всадниками всегда
скачут свежие кони. В любой момент могут степняки пересесть
на них.
Уже у самой воды увидел Михалка заросли камыша и рва-
нул поводья. Жар стал как вкопанный и покосился большим
глазом на хозяина, будто спрашивая, почему тот теряет время
понапрасну и не плывет вместе с ним на другой берег?
Вместо ответа Михалка потрепал коня по густой гриве,
подтолкнул в воду.
— Сослужи мне последнюю службу, Жар,— попросил он.
Жар сразу понял. Тихонько заржал, будто прощался с хо-
зяином, и поплыл на другую сторону.
Ещё раз оглянулся Михалка на близкую уже погоню, срезал
засапожным ножом камышинку и, продув её, вошёл в холод-
ную апрельскую воду.
Когда она покрыла его с головой и исчезли все звуки, он
взял полую трубку в рот, чуть высунул из воды другой её ко-
нец и вдохнул воздух.
Вода приглушила для Михалки топот конских копыт и гор-
танные крики. Лишь по заплескавшимся о берег волнам Михал-
ка понял, что половцы плывут на другой берег за Жаром.
Утихли волны. Он подождал ещё немного, вышел из воды и,
скрываясь в густой траве, стал пробираться к роще...
— Молодец, Михалка!—обрадовались друзья, помогая
ему сесть на другого коня.— Ловко ты провёл степняков!
Тень печали на мгновение легла на его лицо, когда он
представил, как половцы ловят Жара.
— Всё узнал? — спросил воевода Свенельд.
29
— Всё.
— Летим к своим. Князь Владимир, чай, заждался.
Русские застали половцев врасплох. Кочевники в панике
выбегали из войлочных шатров и не успевали строиться в бое-
вые порядки. Русское войско наступало сомкнутыми рядами,
не давая врагу передышки.
Не сдержали напора кочевники, дрогнули и побежали.
Михалка Данилович и тут отличился. На полном скаку он за-
арканил знаменитого половецкого хана Белдюзя, со всех сторон
окружённого телохранителями.
Вернулись тогда на Русь полки Владимира Мономаха со
славой и победою великою. И долго не осмеливались половцы
переходить рубежи Русской земли...
И ДРУГИЕ ГЕРОИ
А может быть, Милонег, мчась в чистом поле на горячем
скакуне и поражая харалужным мечом невидимых врагов,
представлял себя другими древними киевскими героями?
Дружинником князя Святослава, которого посылали к вра-
гам с объявлением: «Хочу на вас идти!»
Или видит он себя Яном Кожемякой, победившим в едино-
борстве печенежского богатыря, у которого голова, как пивной
котёл, а в плечах косая сажень?
Перед началом поединка выглядел он перед ним мальчиш-
кой. Стояли на реке Трубеже, на границе
х-х	Киевской Руси с Дикой Степью, русские
и печенеги друг против друга и затаив ды-
и, хание следили за их единоборством. А от
ег0 исхода зависело очень много: если
Ян победит — будет мир, если печенег —
воина.
Печенег выглядел явно сильнее, но не-
даром много лет мял Ян кожи руками.
30
Крепко взял он печенежского богатыря за пояс, поднял над
головой и бросил об землю.
Крик радости раздался в стане русских воинов. Воодушев-
лённые победой, погнали они печенегов далеко в степь. Долго
потом не осмеливались кочевники нападать на Русскую землю.
Было это в 992 году. С тех пор южные рубежи Руси стали
укрепляться богатырскими заставами. Несли там службу
храбрые воины, такие, как Михалка Данилович. Первыми они
встречали врага, зажигали костры на сторожевых вышках,
предупреждая соседей, а те — своих соседей. По «огненному
телеграфу» доходила тревожная весть до Киева, а оттуда по-
сылали полки на помощь богатырским заставам.
А может быть, представляет он себя тем отроком, который
ещё раньше спас Киев от печенегов?..
ОСАДА
В 968 году Киев осадили печенеги. Кочевники воспользо-
вались тем, что князь Святослав с дружиной воевал в то время
с греками. Возможно, именно греки сообщили южным соседям
Руси о том, что богатый Киев может стать их лёгкой добычей.
Как бы то ни было, печенеги осадили Киев. Внезапно по-
явились под стенами города их несметные орды и стали лаге-
рем. Огородили его кибитками, связали их сыромятными
ремнями. Будто огромная змея сдавила своими кольцами
город. Дым от многочисленных костров ел глаза дозорным
на крепостной стене. Ни на минуту не умолкали гортанные
выкрики, мычание коров и ржание лошадей.
Предложение кочевников о сдаче города без боя было от-
вергнуто. Приступом взять город им тоже не удалось. Сотни
печенегов было убито и ранено при штурме крепости. Киевляне
также понесли тяжёлые потери, но выстояли. Тогда степняки
решили взять город измором.
Так прошла неделя. У киевлян кончились запасы еды и во-
31
ды. Люди умирали прямо на улицах.
Оставалось надеяться лишь на дружину
воеводы Претича, которая должна была
вот-вот вернуться из соседних чернигов-
ских земель.
...Воины Претича увидели лагерь пе-
ченегов с другого берега Днепра. Но
воевода не решился сразу же идти на по-
мощь осаждённым. Людей у него было
во много раз меньше, чем у печенегов.
И Претич послал гонца к князю Свято-
славу за подмогой.
Но киевляне не могли ждать ещё пол-
месяца, пока из дальних земель вернётся
Святослав. Спасение было лишь в том,
чтобы ударить по лагерю печенегов сразу с двух сторон.
Старейшины города собрали народ на площади и стали
спрашивать, кто возьмётся пройти через лагерь печенегов к
Днепру, переплыть на другой берег и сообщить Претичу о необ-
ходимости совместных действий?
ДОБРОВОЛЕЦ
К Претичу вызвался прорваться совсем ещё юный отрок,
почти мальчик. К сожалению, имени его не сообщает нам пер-
вый русский летописец. То ли юноша сам не назвал его, то ли
в те далёкие времена не принято было сообщать о подвигах
людей незнатного происхождения. Так что мы с тобой можем
лишь только догадываться, кто это был.
— Понимаешь ли, на что идёшь? — спросили отрока ста-
рейшины.
— Понимаю,— ответил отрок.
— Если попадёшь им в руки, они привяжут тебя к хвостам
двух диких лошадей и разорвут на части.
32
— И это знаю.
— На что ты надеешься?
— Я проберусь к Претичу. Я немного говорю по-печенеж-
ски, знаю их повадки.
— Откуда?
— Был у них в плену. Они убили отца и старшего брата,
я должен отомстить за них.
— Пока не придёшь к Претичу, затаи ненависть к степня-
кам поглубже. Удачи тебе, храбрый отрок! Да, постой, как
зовут тебя?
— Я — Милонег, сын оружейника Петрилы.
ВО ВРАЖЕСКОМ ЛАГЕРЕ
В синих сумерках шёл Милонег к крепостной стене, полной
грудью вдыхая запах цветущей сирени, смотрел, как зажигают-
ся звёзды на небе, думал о том, как прекрасна жизнь, с кото-
рой он может расстаться сегодня.
«Нет,— сказал он себе,— только не сегодня». Он должен
спасти Киев, а мстить печенегам будет потом, попросит Пре-
тича, чтобы тот взял его в свою дружину.
Милонег быстро переоделся в заранее приготовленное пече-
нежское платье: кожаную куртку, широкие шаровары, остро-
верхую шапку, на всякий случай положил за пазуху уздечку.
Толстая верёвка уже была завязана за толстый дубовый
столб и переброшена на другую сторону крепостной стены.
Перебирая по ней руками и отталкиваясь ногами от стены,
Милонег быстро спустился на землю.
Снова разделся и, держа узелок с одеждой высоко над
головой, переплыл глубокий ров с водой. Наскоро вытерся
пучком травы. Облачился в печенежское платье. Согреваясь
на ходу, побежал к печенежскому лагерю. Каждый мускул,
каждая жилка, каждый нерв его тела были напряжены. Ему
казалось, что даже коже-й он чувствует опасность.
33
И всё же Милонег чуть не наткнулся на печенежского до-
зорного. И тут же ничком упал в траву и замер. К счастью, тот
ничего не заметил.
Кажется, целую вечность неподвижно лежал Милонег на
земле, выжидая удобный момент для дальнейших действий.
Он уже приготовил уздечку для того, чтобы накинуть её на шею
печенега, когда того негромко позвал другой дозорный.
«Быстрее,— командует себе Милонег,— теперь каждый миг
на счету». И, обдирая в кровь локти и колени, ползёт по-змеи-
ному к чёрной стене кибиток и пробирается под ними.
Теперь, когда он в лагере печенегов, можно облегчённо
вздохнуть, осмотреться.
Десятки костров, вокруг которых сидят печенеги, похожи на
лепестки огромного огненного цветка. Отблески пламени злове-
ще играют на лицах печенегов, никто из них не допускает и
мысли, что в их лагере может оказаться лазутчик. Гортанные
выкрики, смех, песни слышны отовсюду.
«Сегодня они веселятся,— думает Милонег,— а завтра, если
ворвутся в Киев, будут без пощады убивать стариков, женщин,
детей... Нет, нельзя позволить им ворваться в город...»
И Милонег, помахивая уздечкой и стараясь держаться в
тени, направляется к воде.
Но у печенегов даже в лагере расставлены дозорные.
— Стой! — окликают его.— Куда идёшь?
— Коня ищу,— отвечает он по-печенежски.
— Какой же ты воин, если теряешь коня? — спрашивает
дозорный.
Милонег только разводит руками: оплошал, мол...
— Ладно,— смягчается дозорный.— Посмотри, нет ли
твоего коня в том табуне, что пасётся на берегу.
Помахивая как можно беспечней уздечкой, Милонег уско-
ряет шаг. Река совсем рядом, но и кочевников много на берегу.
Они тоже сидят у костра и следят уже не только за табуном,
но и за ним.
34
— Коня ищу,— повторяет Милонег
счастливо найденные слова.— Может, к
вашему табуну прибился?
— Иди охлади голову,—смеются пече-
неги,— днём ты, наверно, перегрелся на
солнце, раз говоришь такие глупые слова.
В нашем табуне — только наши копи.
— Ладно,— соглашается для вида
Милонег.
Он бежит к реке и прямо в одежде бросается в воду.
Милонег выныривает далеко от берега, и только тут табун-
щики всё понимают и хватаются за луки. Стрелы падают со-
всем рядом с головой пловца, и он снова, набрав в лёгкие
побольше воздуха, уходит под воду.
Вот он уже на середине реки, куда не долетают печенежские
стрелы. Но намокшая одежда мешает плыть, и левую ногу сво-
дит лёгкая судорога. Луна зашла за облако, и кажется, нет
другого берега у Днепра...
Из последних сил Милонег взмахивает руками, но тело тя-
нет вниз, будто тяжёлый камень к нему привязали. Он уже
почти теряет сознание, когда из камышей на том берегу бес-
шумно заскользила к нему лодка с дружинниками Претича.
Сильные руки втащили в лодку Милонега.
Выслушав его, Претич объявил дружинникам, что они вы-
ступают на помощь осаждённым киевлянам на рассвете.
Услышав звуки боевых русских труб с того берега, печенеги
решили, что это дружина Святослава возвращается в Киев,
и побежали.
Так отрок, имени которого не сообщил нам летописец, спас
Киев. И хотя не был еще этот юноша, почти мальчик, в то
время воином, глядя на киевский герб, я вспоминаю и его тоже.
Более тысячи лет прошло с тех пор, а мне кажется, что это
было совсем недавно. Думаю, что и ты, мой юный друг, оказав-
шись на месте этого отрока, поступил бы точно так же, как он...
ЛЕГЕНДА О МИХАИЛЕ ПОТЫКЕ
С древним киевским гербом связано и народное предание о
богатыре Михаиле Потыке. «Потык» — по-старославянски
значит «птица».
Много подвигов во славу Русской земли совершил богатырь
Михаил Потык. Киевляне просили его, чтобы вечно защищал
он их родной город. Богатырь согласился. А чтобы ни на минуту
не отлучаться от городских ворот, приказал киевлянам прико-
вать себя к ним цепями.
Щит с изображением крылатого воина действительно был
прибит к киевским воротам. Даже во времена нашествия
монголо-татарских орд хана Батыя и подчинения Киева поль-
скому королю помнили киевляне о Михаиле Потыке и других
богатырях, надеялись, что помогут они им сбросить ненавист-
ное иноземное ярмо.
В 1654 году Украина вновь воссоединилась с Россией.
Эстафету у древних киевских богатырей принял национальный
украинский герой Богдан Хмельницкий. Подвиг его под стать
богатырскому. Потому и воздвигнут ему памятник в центре
Киева.
В жизни они вовсе не были какими-то необычными людьми,
эти богатыри. Часто ни ростом, ни силою не выделялись среди
прочих. А превыше всех других вознесла их народная любовь
за то, что, не жалея жизни, стояли они за родную землю.
Пусть и тебе теперь напоминает об этом древний киевский
герб.
Глава третья
БЫЛИНА О ВЕЩЕМ ОРЛЕ
«МЛАДШИЙ БРАТ»
снова плывёт наша расписная ладья с орлиной
головой и крыльями по серебряной от солнечных
бликов воде, но уже не по Днепру, а по Десне.
Справа на высоком берегу большой город. Это
ближайший сосед древнего Киева — Чернигов.
Те же белокаменные храмы и островерхие княжеские терема.
Как будто младший брат, который ни в чём не хочет уступать
старшему.
Широко разлилась красавица Десна в том месте, где впада-
ет в неё маленькая речка с красивым названием — Стрижня.
37
Здесь и повелел основать город в незапамятные времена вождь
славянского племени — Чёрный... Его именем и назвали го-
род.
Впервые Чернигов упоминается в первом мирном договоре
Руси с Византией в начале X века. По нему греки должны были
платить дань самым крупным русским городам, в том числе и
Чернигову.
Жили в Чернигове, как и в Киеве, храбрые воины, удалые
купцы и искусные мастера. Изделия черниговских ремесленни-
ков: богатое оружие, украшения, домашняя утварь и посуда —
славились по всему миру. Современные археологи обнаружили
их в более чем тысячелетних курганах.
Особенно интересны найденные при раскопках два турьих
рога, окованные по краям серебряной оправой с хорошо раз-
личимыми рисунками, выполненными чернью и тиснением. Пи-
ли из них вино на пирах и восхищались великолепным искус-
ством черниговских ювелиров или, как говорили в старину,
златокузнецов.
Тонкое плетение линий на первой оправе говорит о знаком-
стве черниговских мастеров с изделиями арабских стран, кото-
рые привозили в город на Десне восточные купцы. Вязь араб-
ского орнамента воспроизводится очень точно.
На второй оправе изображена чисто русская сцена охоты.
Охотник стреляет в орла. Но что это? Стрелы не поражают
его, а возвращаются обратно...
Не тот ли это орёл, мой юный читатель, который изображён
на древнем черниговском городском гербе?
ЗЛАТОКУЗНЕЦ УЛЕБ
Ранним утром приплыли мы в Чернигов, но в городе, особен-
но в ремесленной его части, было многолюдно.
— Да не застанет вас солнце в постели, сосед,— привет-
ствовали друг друга черниговцы на многолюдных улицах.
38
Истинный черниговец — воин, купец или ремесленник—не
позволит себе долго спать, зная, как много дел, больших и
малых, ждут его днём.
Вот и златокузнец Улеб с уноком, а по-современному — с
учеником Ярошкой уже приступили к работе. Они так увлечены
своим делом, что не услышали даже, как мы легонько постуча-
ли в дверь мастерской и вошли, пригнув головы, чтобы не за-
деть низкую притолоку, и остановились на пороге.
Ну что ж, может быть, это и к лучшему, что нас не заметили.
Представим себе, что на нас шапки-невидимки. Присядем
тихонько на широкую дубовую лавку у такого же основатель-
ного стола, рядом с Улебом и Ярошкой, послушаем и погля-
дим...
— Формочку для запястья,— объясняет Улеб,— делаем
сначала из воска. Обмазываем её глиной и ставим в раскалён-
ную печь. Высохнет глина — выплавим воск. Затем расплавим
в маленьком тигельке серебро и зальём в форму. Застынет —
разобъём глину молотком, неровности и заусеницы снимем
маленьким напильничком. Но это самое лёгкое.
Трудно выбить на браслете рисунок. Ты глаз оттачиваешь,
как я тебе говорил, стреляешь из лука в кольцо? Ну тогда
возьми шильце и молоточек и попробуй по моим отметкам
выбить рисунок.
Эх, Ярошка, Ярошка... Неровно в одном месте ударил. То
39
ли глаз тебя опять подвёл, то ли рука дрогнула. А наш брат
златокузнец ошибаться никак не может. Ты же знаешь, мы
работаем для радости людей.
В Чернигове у нас ведь ни одна молодка ни одна старица не
выйдет на улицу бев наших с тобой колтов-серёжек, подвесок
ожерелий да запястий-браслетов. Да и в других городах тоже.
Вот, посмотри!
И Ярошка — наверно, в который уже раз! —склонился над
знакомым ожерельем. Между каждыми двумя звеньями его
цепи — маленький медальончик с тремя перегородками. Выкра-
шены его части в ярчайшие цвета: красные как кровь, зелёные
как трава, синие как небо. Изображены там сказочные звери,
птицы, деревья и травы.
А на диковинных колтах-серёжках, как будто на крошечной
лесной полянке, растут фиалки. Тоньше самого тонкого волоска
серебряные нити, из которых сделаны их стебельки. Если вни-
мательно приглядеться, можно даже увидеть каждый лепесток
крохотных цветков.
— Мастер,— спрашивает Ярошка,— а как сделать чернь,
чтобы рисовать по золоту и серебру? Вот как на этой оправе к
турьему рогу.
— О, это великий секрет, Ярошка,— отвечает златокуз-
нец.— Тот, кто владеет им,— настоящий мастер- Ну да ладно,
скажу тебе.
Надо взять жёлтую ящерицу да растолочь её в ступе..
— А нельзя без ящерицы обойтись? — спрашивает Ярош-
ка.— Чем-нибудь другим заменить её?
Жалко ему живую ящерицу, потому и спрашивает
Мастер Улеб смеётся:
— Ящерицей жёлтой златокузнецы золото называют пора
бы, Ярошка, это тебе знать...— И продолжает серьёзно:— Сме-
шай золотой порошок с шестью частями ртути, вылей в глиня-
ный горшок да запечатай его и поставь в печь, чтобы смесь
запекл-ась...
40
Златокузнецы за работой.
Старинная миниатюра.
Долго ещё объясняет Улеб, как составить этот удивитель-
ный состав, навечно оставляющий чёрный рисунок — чернь —
на драгоценных металлах, и Ярошка слушает открыв рот,
старается запомнить каждое слово...
Повезло ему с учителем. Даже с ребятами идти играть на
улицу не хочется, хотя время его учения уже вышло,— так
интересно в мастерской злотокузнеца Улеба!
Кончит он рисунок на запястье-браслете выбивать шильцем,
будут они с мастером раскалённое серебро через веник лить —
зернь делать, для украшения колтов-серёжек, затем проволоку
медную утоньшать, тянуть её через уменьшающиеся отверстия
в железной доске клещами, а там — бусы крошечными пилоч-
ками сверлить.
А сделают дела, попросит Ярошка наставника рассказать
про его распрю с князем Олегом Гореславичем. Давно уже
обещал мастер Улеб поведать ему эту историю.
ГОРЕСЛАВОВИЧ
— Тебя, Ярошка,— начинает свой рассказ мастер,— ещё
на свете не было, когда случилась у нас с князем Гореслави-
чем та ссора.
Знаешь, почему его Гореславичем в народе прозвали? Ведь
на самом деле он Святославович. Олег Святославович. К само-
му князю Чёрному, основателю Чернигова, его род восходит.
Много горя принёс Русской земле Олег Святославович. Ма-
ло показалось ему Чернигова, захотелось стать хозяином всей
Руси. Двадцать лет подряд вёл он братоубийственные войны
с другими русскими князьями. И на Киев ходил, и на Вышго-
род, и на Суздаль. И каждый раз брал с собой в помощь полов-
цев, а в награду давал им грабить, убивать, уводить русских
людей в плен и продавать их в рабство. Потому и стали звать
его Гореславичем...
Его в наказание и в Византию ссылали и на далёкий гре-
42
следующего уро-
ческий остров Родос — ничего не помогало.
Возвращался на Русь и снова за своё.
А когда княжил у нас в Чернигове, и
смерды и ремесленники плакали от него
горючими слезами.
Мои украшения тогда никто не поку-
пал, не до красоты людям было. Голод
и мор начались в городе. Пашни половцы
выжгли, урожай никто не успел собрать.
Мешок проса стоил тогда пять гривен се-
ребра, только бояре могли купить его.
Чтобы не умереть с голода и дотянуть до
жая, смерды брали хлеб в долг у боярских тиунов. А те записы-
вали на вощаных дощечках, кто сколько взял. И если вовремя
не отдавали долг в пятикратном размере, то становились
закупами. Что такое закуп, ты ведь знаешь, Ярошка? Пока не
рассчитается с боярином, гнёт на него спину бесплатно. А как
ему, горемычному, долг отдать, посуди сам, Ярошка. Целыми
днями на боярина работает, а для себя только ночь остаётся.
Вот и получается, что с каждым днём всё больше влезает в
кабалу, становится холопом, полным рабом...
Да, мало тогда в нашей земле свободных смердов остава-
лось...
И ремесленников Гореславич стал прибирать к рукам, силой
записывал их в княжие мастера. Дошла и до меня очередь,
позвал меня к себе князь, предложил, чтобы я только на него
работал. А как откажешься, когда я в полной его власти?
«Сделай-ка мне, мастер,— говорит,— серебряную оправу на
турий рог, покажи, как я охочусь или как врагов своих, Всево-
лодовичей, побеждаю. Сроку тебе даю седмицу; коли понравит-
ся мне твоя работа — награжу, а не люба будет — брошу тебя
в поруб».
Хотел было я сначала отказаться, но вспомнил, что в моих
руках оружие сильнее, чем меч да лук со стрелами.
43
Постарался я для Гореславича, сделал оправу, а рисунок,
который выбил на ней, ты знаешь: охотник стреляет в орла, а
стрелы возвращаются обратно и поражают его же...
А теперь, Ярошка, чтобы тебе понятно было дальнейшее,
вспомни былину про черниговского богатыря Ивана Годино-
вича.
Князь Кощей послал его в поход в заморскую страну на
целых полгода. А невесте его сказал, будто убит Иван Годино-
вич, и сам посватал её. Марья-Краса, так её звали, ни за что не
соглашалась выйти за Кощея.
Силой взял он её в свой терем, посадил в светёлку за семью
замками, пока не одумается. Но Марья сумела послать весточ-
ку Ивану Годиновичу, чтобы он возвращался скорей да выру-
чал её.
Прискакал Иван в Чернигов и вызвал Кощея на поединок.
Выехали они биться в чистое поле.
Откуда ни возьмись, появился тут в небе над ними орёл и
крикнул Кощею человеческим голосом, чтобы тот Марью-Красу
законному жениху лучше подобру-поздорову отдал, а не то
худо ему будет.
Не послушал Кощей, велел подать ему лук со стрелами и
стал стрелять в орла. Но стрелы не причинили никакого вреда
вещей птице, вернулись обратно и поразили самого Кощея. Та-
сделал чернью на серебряной оправе рога.
Через седмицу я принес этот рог князю.
Он велел пустить меня в гридницу, сам
взял рог у меня из рук и долго молча
рассматривал его.
«Налей-ка мне, отрок,— сказал нако-
нец,— греческого вина. Хочу попробовать,
как пьётся из нового рога».
Я удивился, когда отрок наклонил кра-
сивую корчагу высоко над рогом. Но так,
видно, было принято у князя. Ни одна капля
кои рисунок я и
44
густого красного вина не пролилась на пол, выложенный из
разноцветной плитки. Смакуя каждый глоток, выпил князь весь
рог и сделал знак, чтобы отрок налил ещё.
«Выпей и ты, мастер,— повернулся ко мне Гореславич.—
Сделай мне честь».
Молча принял я княжеский дар и выпил вино всё до дна.
Сначала я подумал, что отрок мог подсыпать яду в вино по
тайному княжескому повелению, но вино не было отравлено.
«А теперь,— сказал князь,— объясни-ка мне, мастер, что ты
изобразил на оправе рога? Что за охотник стреляет в птицу?»
«Это князь Кощей»,— ответил я, глядя прямо в глаза князю.
«В какую же птицу стреляет Кощей?»
Князь говорил тихо, но все, кто присутствовал в гриднице,
понимали, что добром наша беседа не кончится.
«В вещего орла»,— отвечал я.
«И что же, убил он орла?» — спросил Гореславич.
«Стрела не достала птицу,— отвечал я,— полетела обратно
и поразила самого Кощея».
«Полно! — со всего размаха грохнул Гореславич кулаком по
столу, так, что задрожала посуда на полках и кто-то из гридней
присел.— Я понял тебя. Ты показал меня Кощеем. Но кого за-
щищает орёл?»
«Простых людей,— сказал я твёрдо.— Смердов, ремеслен-
ников... Ты принёс им много горя, князь, нет такой семьи, на-
верно, в Чернигове, где бы не плакали по твоей вине...»
«Ты дерзок, мастер,— прервал меня князь.— И ты горько
пожалеешь о том... Возьмите его,— крикнул он стражникам,—
и отрубите по локоть правую руку!»
И — снова ко мне:
«Я милостив, мастер. Ты не сможешь делать больше дерз-
ких рисунков, но одну руку оставлю тебе, чтобы просил подая-
ние. А пока вот тебе резана за работу».
К моим ногам упала мелкая монетка, на которую не купишь
и горсть проса. Я не поднял её.
45
Вот, Ярошка,— закончил мастер Улеб,— почему у меня
одна рука. Но я научил своему ремеслу других. А Гореславич
ушёл бесследно, как вода в песок, лишь недобрую память о
себе оставил.
— Ты потерял руку, мастер Улеб,— сказал Ярошка,— но
пока будут жить на земле справедливость и красота, люди не
забудут тебя!..
ВЕРА В ДОБРО
Теперь ты знаешь, мой юный читатель, что старинный чер-
ниговский герб — это целая историческая повесть. Почти
тысяча лет черниговской былине о богатыре Иване Годинови-
че, его невесте Марье-Красе, царе Кощее и вещем орле. Вду-
майся только в эту цифру. Тысяча лет! Несколько десятков
поколений бережно пронесли через века веру в торжество
справедливости, победу добра над злом.
Правда в былине не на стороне силы, а на стороне добра и
справедливости. Вещий орёл помогает не царю Кощею, а
простому дружиннику Ивану Годиновичу и его невесте, Марье-
Красе.
На древнем черниговском гербе — тот же самый орёл из
былины. Неусыпно, днём и ночью, несёт он стражу, защищая
интересы родной земли. В любую минуту готов он прийти на
помощь её воинам, смердам, ремесленникам — всем тем, кого
называют «солью» земли и кем она держится...
Так было испокон веков, и так будет вечно.
Глава четвертая
ЛЕВ И СОКОЛ
ЗА ЛЕСАМИ НА «ПОЛНОЧИ»
ы побывали в двух самых южных городах Руси-
Гардарики, мой юный читатель. Отправимся те-
перь на север. В край, который отделяли от
Киева огромные дремучие леса. Он так и называл-
ся в те далёкие времена, тысячу лет назад,—
Залесский край.
Наши предки на заре Руси ещё не знали слов «север» и
«юг». Вместо север говорили тогда «на полночь», вместо юг —
«на полдень».
Повернём и мы с тобой «на полночь».
47
— А как мы узнаем, в какой стороне эта полночь? — спро-
сишь ты.
Но это же очень просто! По Днепру или по Десне к «пол-
дню» надо плыть по течению, к «полночи» — против. Нет
близко воды, встанем лицом к восходу солнца: «полночь», то
есть север, будет по левую руку.
Ночью можно сверить путь по звёздам. Созвездие Большой
Медведицы, похожее на опрокинутый ковш (из такого пили
наши предки), найти совсем нетрудно. Продолжим прямую
линию между двумя последними звёздочками ручки ковша.
И возьмём курс на яркую путеводную звезду «полночи»,
которую теперь мы называем Полярной.
Есть и многие другие приметы: к «полночи» веток на деревь-
ях меньше, мох гуще, вход в муравейники — с другой стороны...
Много дней, а то и недель добирались раньше киевляне
или черниговцы в Залесский край. До начала XII века прямой
дороги туда ещё не было. В дремучих лесах, случалось, под-
жидали торговые караваны соловьи-разбойники. Да и встреча
с диким зверем порой не сулила ничего хорошего.
Вот и предпочитали добираться туда окольным путем. Плы-
ли на ладьях до верховьев Днепра, перетаскивали их посуху к
Волге, а из неё уже попадали в Оку и Клязьму. Путь к старин-
ным городам Залесского края был почти столь же трудным и
долгим, как до Царьграда.
За три века (с IX по XII век) здесь сменилось три столицы:
Ростов Великий уступил старшинство Суздалю, а тот — Влади-
миру. Последний возвысился при сыновьях князя Юрия Долго-
рукого, Андрее Боголюбском и Всеволоде Большое Гнездо,
подчинил себе Киев и стал новой столицей Руси.
Когда Киевская земля стала скудеть от нашествий степных
кочевников и княжеских междоусобиц, смерды-землепашцы и
ремесленники двинулись на север, на поселение в далёкий
Залесский край, где редко когда нарушалась мирная жизнь.
48
Северные князья быстро поняли, что бежане, как их тогда
называли, могут быстрее освоить богатства сурового края, и
стали всячески привечать новосёлов.
Им давали хорошие земли, на первые годы освобождали
от повинностей, помогали строить дома, обзаводиться всем
необходимым.
Как грибы после дождя, появляются в Залесском крае
города-крепости, построенные переселенцами: Конятин, Юрь-
ев-Польский (то есть стоящий в поле), Переславль-Залесский,
Дмитров, Тверь, Городец, Кострома, Стародуб-на-Клязьме,
Галич, Звенигород, Вышгород.
Селились бежане и в Ростове, Суздале и Владимире, способ-
ствуя росту и процветанию этих городов.
Впервые в летописи Ростов упомянут в 862 году. А еще
раньше жили в этом живописном месте, на берегах озера Не-
ро— одного из самых больших в лесном краю между Волгой
и Окой,— люди финно-угорского племени меря.
В Ростове начинали княжить Ярослав Мудрый и его внук
Владимир Мономах. При них началось постепенное возвыше-
ние прежде глухой киевской провинции — Ростовской земли и
другого города далёкого Залесья — Суздаля.
В 1108 году поднимаются крепостные стены и храм города
Владимира, названного именем основателя — Владимира
Мономаха. Встал он на реке Клязьме, всего лишь в тридцати
километрах, или, как тогда говорили, поприщах от Суздаля.
Владимир, хотя и находился далеко от «матери городов
русских», всё же напоминал переселенцам с юга их родные
места. Подобно Киеву, он занимал прибрежные кручи. Высокая
гора с крепостью получила название Печернего города, а
имена киевских рек—Почайна, Ирпень, Лыбедь — получили
притоки Клязьмы.
В небывало короткие для того времени сроки, за каких-
нибудь шесть-семь лет, Владимир из «городка беглых холопов
и каменщиков», как называли его спесивые ростовские и суз-
3 Путешествие в Гардарику
49
дальские бояре, превратился в стольный
город Залесского края.
Со всех концов Русской земли — из
Новгорода, Пскова, Киева, Полоцка, Га-
лича, Смоленска — звали сюда каменщи-
ков, плотников, кузнецов, живописцев,
гончаров, оружейников.
Перед ними была поставлена зада-
ча: превзойти Киев красотой и совершен-
ством. В короткое время город окружили
торжественные белокаменные Золотые ворота, Волжские, Ири-
нины, Медные и Серебряные. Ослепительно прекрасный Успен-
ский собор, подобно Киевской Софии, возвышался над городом.
Во второй половине XII века Владимир один за другим
подчинил своей воле сильные русские города Рязань, Чернигов,
Новгород, Киев и стал второй по счёту столицей Руси.
Рисунок на владимирских знамёнах и печатях — лев с
мечом, стоящий на задних лапах,— знали уже не только во
всех землях Руси, но и во многих иностранных...
ПОД ЗНАКОМ ЛЬВА
Была уже глубокая ночь, но князю Всеволоду не спалось.
Ещё и ещё раз перечитывал он слова песнотворца Будимира,
обращённые к нему:
«Великий князь Всеволод! Не в мыслях одних прилететь
бы тебе издалече, отчий престол золотой поберечь. Ты ведь
можешь Волгу вёслами раскропить, а Дон шеломами вычер-
пать!.. Ты ведь можешь посуху живыми стрелами стрелять,
удалыми сынами Глебовыми!..»
Он бережно скручивает и откладывает в сторону пергамент-
ный список, искусно выделанный из телячьей кожи и, строка к
строке, буква к букве, исписанный киноварью. У него прекрас-
ная память, и он почти дословно запомнил песню о гибели
50
полка Игорева от половцев, обращённую ко всем князьям
земли Русской с призывом к объединению.
Каждое слово Будимировой песни гудело набатом, было
исполнено великой силы. Да, песнотворец не понаслышке знал
то, о чём говорил. Отроком он ходил в поход новгород-север-
ского князя Игоря Святославовича на половцев, участвовал
в битве на реке Каяле у Дона Великого, где было разбито
русское войско, а сам Игорь и ещё несколько князей со своими
воинами попали в плен.
Долгих два года томился в половецком плену и тосковал по
родной земле песнотворец Будимир.
Да, только тот, кто сам страдал и испил до конца горькую
чашу поражения, мог написать песню, исполненную такой
силы!
— О Русская земля, ты уже за холмами! — повторил князь
Всеволод особенно полюбившиеся слова.
Будимир не только воин. Он настоящий учёный книжник.
Прекрасно знает, откуда пошла Русская земля и что творится
на ней сейчас. Ему известно даже то, чего нет в летописях.
И это достойно удивления.
Как прозорливо видит он главную беду Руси!
«Тогда,— пишет он,— при Олеге Гореславиче... в княжьих
крамолах век человеческий сокращался. Тогда по Русской зем-
ле редко пахари покрикивали, но часто вороны каркали, трупы
деля между собой».
Видно, дана песнотворцу такая сила: в нескольких словах
выразить многое.
Ещё отец Всеволода, Юрий Долгорукий, участвовал в
княжеских усобицах. Он княжил в Суздале, но его мысли были
на Днепре, в Киеве. Серединой Русской земли считал он его и
стремился к обладанию им.
Сколько раз посылал он свои полки на юг, одерживал
победы и тут же терпел поражения. Наконец его мечты сбы-
лись, он сел княжить в Киеве, но жизнью заплатил за это.
51
Отравили его киевляне на пиру и разгромили суздальских
сподвижников. Лишь немногие из них вернулись домой, в
Залесский край.
Первым отказался от борьбы за Киев старший брат, Анд-
рей. Вопреки воле отца ушёл с юга во Владимир, сделал его
стольным городом Руси.
Он, Всеволод, только продолжает дело старшего брата.
Того, кто добром не хочет подчиниться Владимиру, вынуждает
подчиниться силой. Льва на боевом владимирском знамени
видели киевляне и новгородцы, рязанцы и черниговцы.
Это и имеет в виду песнотворец, когда говорит, что у-меет он,
Всеволод, будто живыми стрелами, стрелять удалыми сынами
Глебовыми. Пришлось ему даже в глубокий поруб кинуть одно-
го из Глебовичей, князя рязанского!..
И Волгу тоже раскропила вёслами его удалая дружина,
когда водил он её на булгар, не раз совершавших дерзкие
набеги на владимирскую землю.
Надолго отбил у них охоту воевать!
И донской воды могли шеломами за-
черпнуть владимирцы, если бы обратился
князь Игорь новгород-северский к нему за
помощью, прежде чем идти в поход на
половцев. А то ведь хотел только себе
славу добыть. Это из-за него многие рус-
ские воины сложили головы на реке Кап-
ле, а иные попали в плен.
Половцы после этой победы осмеле-
ли, снова стали совершать набеги на
Русь.
Правильно зовёт песнотворец: надо
всем русским князьям собраться вместе,
перейти Дон и всей силой обрушиться
на половцев, как это было при Владими-
ре Мономахе, его знаменитом деде.
52
Нет только уверенности, что другие князья поставят свои
полки под владимирское знамя со львом. А значит, и затевать
такой поход ещё рано.
Вот и остаётся ему пока что одно: укреплять могущество
Залесского края, ставить города-крепости и храмы ещё лучше
тех, что ставил Андрей. Не надо уже ему для этого искать
мастеров у немцев и греков, есть свои не хуже иноземных...
Может, дети или внуки мои, думает Всеволод, коли не
удастся мне, соберут Русь под знаменем, на котором золотом
вышит лев на задних лапах...
СОКОЛИНАЯ ОХОТА
Охотники остановили коней на цветущей поляне у заповед-
ного озера и ждали, пока ловчие начнут вспугивать птиц.
Соколы сидят у каждого на бархатных красных рукавицах,
расшитых крупным жемчугом и драгоценными камнями, дрем-
лют под кожаными колпачками.
Раздаются крики потревоженных птиц, и, хлопая крыльями
по воде, в небо поднимается селезень. Первым пускает сокола
князь Всеволод. Он дёргает за шнурок, пропущенный в кольцо
на ноге пернатого охотника, снимает колпачок, и освобождён-
ный от пут сокол тут же взмывает в небо, быстро набирает
высоту, парит над селезнем, сужая круги, и вдруг, на мгнове-
ние будто застыв в воздухе, складывает крылья и камнем
падает вниз.
Удар его острых, как нож, когтей точен — кружатся в воз-
духе разноцветные-перья. Собаки с лаем бросаются за до-
бычей.
Вслед за отцом подбрасывают своих соколов сыновья:
Константин, Юрий, Ярослав.
Прикрыв глаза ладонями от слепящего солнца, смотрят они
на воздушные схватки. Соколы нападают по-разному: кто
вдогонку, кто наперехват, кто прямым боем, сверху вниз. Было
53
за чем наблюдать и чему радоваться,
недаром наши предки называли соколи-
ную 0Х0ТУ красною и премудрою!
Счастлив княжич Юрий. Его Финист
особенно отличился. Раз за разом он
взмывал вверх, так, что видна была лишь
чёрная точка в небе, и каждый раз, падая
с головокружительной высоты, разил без
промаха очередную жертву.
Красивым был его бой с розовым на фоне неба журавлём.
Не только у Юрия замерло тогда сердце. Впервые в тот день
сокол не смог сразу взять добычу.
Журавль защищался, переворачиваясь на спину и выстав-
ляя навстречу падающему на него соколу острые когти. И не
измени тот в последний момент угол падения, быть бы ему
самому растерзанным.
Финист снова взмыл вверх, набрал высоту и атаковал жу-
равля. И на этот раз сокол успел отклониться в сторону.
Так повторилось несколько раз. Наконец Финист изловчил-
ся и ударил. Кувыркаясь в воздухе, журавль стал падать на
землю. Финист сделал победный круг и опустился к Юрию на
рукавицу.
— Отче,— подъехал он, сияя лицом, к князю Всеволоду,—
это хороший знак, правда? Я буду таким же, как этот сокол, и
ни один самый сильный враг не устоит передо мною!
Но князь Всеволод сделал вид, что не слышит.
— Смотри,— показывает он сыну,— в воздух подня-
лись сразу три журавля. Давай ещё раз испытаем твоего Фи-
ниста.
На этот раз сокол немного помедлил перед тем, как взмыть
в небо, как будто понимал, какой нелёгкий предстоит ему бой.
А к трём журавлям присоединились ещё два, и теперь они
сбились в плотную стаю. Впереди летел вожак, а по бокам,
образуя клин, другие птицы.
54
Финист выбрал вожака. Но, как только он кинулся на него,
все птицы, будто по команде, перевернулись на спину и
вытянули навстречу соколу длинные ноги с острыми когтями.
И Финист уже не смог уклониться в сторону.
Завязался короткий неравный бой. На землю летели теперь
белые соколиные перья, обагрённые кровью. Кувыркаясь в
воздухе, Финист попытался взмахнуть крыльями, но тщетно...
Княжич Юрий закрыл лицо руками. К нему подъехали
братья и стали утешать его. Ловчие разыскали поверженного
сокола и привезли его Юрию. На белом оперении рдели крова-
вые пятна.
Большую часть обратной дороги молчали. И лишь когда с
узкой лесной тропинки выехали на широкую степную дорогу,
князь Всеволод велел детям подъехать к нему.
\Чада мои возлюбленные! — начал он.— Сегодня вы
своими глазами видели, как гордый сокол возвышается над
всеми другими птицами. Потому и изображён на суздальской
печати сокол.
Я хочу, чтобы вы, птенцы моего гнезда, взлетели высоко и
чтобы крепли у вас крылья в полёте. Но не забывайте никогда
о сегодняшнем уроке. Сокол победит любую птицу. А с целой
стаей ему не справиться. Вот и вы сбивайтесь в стаю, крепите
союз с другими русскими землями. Обещаете ли мне это?
— Обещаю,— твёрдо сказал старший — Константин.
— Обещаю,— угрюмо отозвался млад-
ший — Ярослав и подумал о том, что ему
по смерти отца достанется самый дальний
и маленький удел.	У
— А всё-таки сокол сильнее журав-
ля! — стоял на своём Юрий.— Если бы \ .	\
,	11'^ А
Финист не устал...	It uk \
—Да вы не слушали меня! —рассер- If
дившись на Юрия, крикнул князь Всево- \ Ч
лод и, пришпоривконя, поскакал вперёд...	nv
ЛИПИЦКАЯ БИТВА
Плохо, когда дети не хотят слушать мудрых советов отца.
Но ещё хуже, когда, нарушая его заветы, они разрушают всё
то, что с таким трудом создавал он.
Сразу же после смерти Всеволода Большое Гнездо его
сыновья — Константин, Юрий и Ярослав, стали с мечами в
руках делить Владимиро-Суздальскую землю, втянули в свои
междоусобицы новгородских и смоленских князей.
Новгородский князь Мстислав Удалой, союзник Константи-
на, пытался вначале вразумить младших братьев. Он предло-
жил им решить все спорные вопросы миром. Но Всеволодовичи
отвечали:
— Мира не хотим. Будем воевать, и сто наших придётся на
одного вашего!
Из-за того, что родные братья не могли поделить между
собой земли, оставленные им в наследство отцом, нарушился
обычный уклад жизни простых людей.
Псковские, новгородские, смоленские, владимиро-суздаль-
ские, муромские землепашцы и ремесленники пополнили кня-
жеские дружины. Поля стояли незасеянными. Опустели города.
9 апреля 1216 года войска встретились на реке Липицы,
близ города Юрьева-Польского. Мстислав Удалой сделал
последнюю попытку примирения:
— Братья Юрий и Ярослав! — послал он сказать.— Мы
пришли не кровь проливать, а установить мир, мы ведь одного
рода-племени...
— Не будет вам мира,— отвечали братья.— Уходите лучше
с чем пришли.
Ночью перед боем Юрий и Ярослав затеяли с боярами пир.
Бояре подзадоривали молодых князей.
— Никогда того не бывало,— кричали они,— ни при отце,
ни при деде вашем, чтобы тот, кто вошёл в сильную Суздаль-
56
скую землю с ратью, вышел бы из
неё цел.
Пусть вся Русская земля — и
Галицкая, и Киевская, и Чернигов-
ская, и Рязанская — пойдёт за Кон-
стантином, и тогда ничего с нами не
поделают. А что эти жалкие полки!
Да мы их сёдлами одними заки-
даем!
Захмелевшие князья вторили
боярам:
— Сам товар пришёл к нам в руки: достанутся нам ко-
ни, брони, платья, а врагов не жалеть и в плен никого не
брать!..
Отпустив же бояр, стали князья делить между собой земли
ещё не побеждённых.
— Мне, брат Ярослав,— говорил Юрий,— Владимир и
Ростов, тебе — Новгород, Смоленск — брату Святославу,
Киев — черниговским князьям, а Галич — нам же!
Но, как это часто случается, хвастуны оказались не готовы-
ми к бою и, хотя численностью превосходили противника,
проиграли битву.
К тому же новгородцы применили в том бою особую такти-
ку. Они сошли с коней и бились налегке, без тяжёлых доспехов
и даже сапог, в пешем строю. И не устояли перед натиском
храбрых новгородских и смоленских полков воины Юрия и
Ярослава.
Загнав нескольких коней, добрались князья до своих удель-
ных городов: Юрий—до Владимира, Ярослав — до Пере-
славля.
Нет, не смогли достичь единства на Русской земле, о кото-
ром мечтал Всеволод Большое Гнездо, его сыновья...
КАМЕНОСЕЧЕЦ ПЕТР
Как только солнце выкатилось на середину неба, Милуша
завернула котелок с тюрей в тряпицу, завязала в узелок хлеб,
луковицы да корчагу с квасом и побежала кормить любимого
брата Петра.
Брат у неё каменосечец, высекает в камне разных диковин-
ных зверей и птиц. Птица с женским ликом называется сирин,
сладким пением завлекает она мореплавателей на необитаемый
остров, где живёт сама, и остаются они там навеки.
До половины конь, до половины человек — это кентавр,
самый сильный воин не справится с ним в битве. Ещё один
заморский зверь называется львом. Он будет посильнее вепря,
тура и медведя.
Стоит Милуша перед будущим храмом, у лесов, смотрит,
как работает Пётр. Постучит молотком по резцу брат, подни-
мет облако белой пыли, отойдёт в сторонку, посмотрит, что
получилось. И опять всё сначала.
Звери и птицы у него как живые. Будто в сказке, выбежали
они из лесов, прилетели с полей послушать, как хорошо играет
на гуслях царь Давид Ерусланович. Брат ей уже эту сказку
рассказывал, очень она ей нравится.
Пусть работает Пётр, она тихонько пока постоит, на его
работу посмотрит, а отвлекать не будет.
Вдруг он сейчас самое главное дело делает, а она ему всё
перебьёт? А закончит сам сестрёнку заметит: знает ведь, что
должна прийти.
Так и есть! Почувствовал Пётр, что она тут, обернулся, и
его лицо, будто солнышко, улыбка осветила! Добрая такая
улыбка, приветливая Наверно, никто так, кроме него, улыбать-
ся не может!
Проворно сбегает Пётр вниз по шатким ступеням, поднима-
ет Милушу сильными руками, подкидывает вверх, а сам смеёт-
ся. И Милуше тоже очень весело.
58
Держась за руки, выходят они во
двор и садятся на мягкую травушку-
муравушку. Милуша, маленькая хо-
зяюшка, развязывает узелок, угощает
брата. Он ест и похваливает: матуш-
ку— за вкусную тюрю, Милушу — за
то, что обед ему принесла да квас не
пролила.
Поел брат — Милуша ему полотен-
це, расшитое петухами, подала, чтобы
усы и бороду вытер.
И снова улыбается Пётр.
— О чём ты меня сегодня спрашивать будешь? — говорит.
У Милуши вопросы, как всегда, уже готовы, много их нако-
пилось, пока она смотрела сегодня на работу брата.
— Как камень к камню прилипает и на землю не падает?
А потолок почему сам держится в воздухе? И почто стены ров-
но стоят, на сторону не клонятся? Волшебные слова у вас,
каменщиков, такие есть?
Смеётся брат, и зубы его, как крупные жемчуга, сверкают.
— Одними заговорами,— объясняет,— храм не возведёшь.
Надо ремесло своё хорошо знать — это главное. Камень к
камню мы крепим известковым раствором, да добавляем ещё
туда для крепости творог и яичные желтки. Потому и стоят
храмы века. Потолки сводчатые не падают оттого, что камни
друг друга подпирают, будто плечами. Подбирают их так
каменщики, чтобы даже маленького зазора между ними не
осталось. И стоит потолок, будто радуга в небе...
— Так-то радуга! У вас такие глыбы, что одному не под-
нять. Я маленький камень подкину, он на землю летит...
— Наша радуга, Милуша, держится на плечах стен, кото-
рые упасть никак не могут.
— Почему?
— Так сразу тебе все секреты и расскажи! А я ведь им
59
шесть лет учился у греческих и немец-
ких мастеров.
Раньше ведь только они умели
каменные стены и купола возводить,
белить известью, лить олово да крыть
кровлю. А мы помаленьку всё у них
выведали.
К примеру, выбирает зиждитель место для храма. С рас-
светом встаёт и меня заставляет на коленях ползать, росу
проверять...
— Росу? — удивляется сестра.— А зачем?
— Место для храма самое сухое выбирать надо. Чтобы зем-
ля не оседала,— поясняет брат.— И стены его возводят строго
по солнцу: одну на полдень, другую — на полночь...
— А на куполе картины из камешков делают?
— Из цветных стёклышек. Смальта называется. А к куполу
крепится тоже раствором.
— И ещё, братец, об одном хочу спросить. Только боюсь,
что засмеёшь.
— Не буду.
— Почему у тебя все звери и даже львы добрыми получа-
ются? Ведь у князей на знамёнах лев совсем не такой. Стоит
на задних лапах, пасть оскалил, меч держит...
— У князей свой лев,— отвечает Пётр,— а у нас, у камен-
щиков, свой. Львы тоже добрыми бывают. Слышал я одну
историю про льва. Человек у него занозу из лапы вытащил, и
лев за это стал ему служить. Через много лет человека броси-
ли в клетку с этим львом, а зверь его не тронул.
Я хочу, чтобы мои львы такими и были: сильными и добры-
ми. Чтобы не давали в обиду простых людей.
О таком льве ещё наши отец с матерью мечтали, когда
бежали из Вышгорода в Залесский край. И не только они,
тысячи разных людей. Понимаешь меня, Милуша?.. Но мы с
тобой заговорились, а мне пора и за работу.
60
Милуша прощается с братом и по дороге домой думает'6
том, как она его любит, такого же доброго и сильного, как
высеченные им в камне львы...
ДОБРЫЙ ЛЕВ
— Минуточку! — восклицает юный читатель, когда мы уже
прощаемся с Залесским краем, чтобы плыть дальше.— Я тоже
хочу кое-что уточнить. Почему же всё-таки у Ростова герб —
олень, рога серебряные, копытца золотые, у Суздаля — сокол, а
у Владимира — лев? Они тут водились?
— Олени водились,— отвечаю я.— Вспомни, самый древний
город Залесского края, Ростов, был со всех сторон окружён
дремучими лесами. Люди из финно-угорского племени покло-
нялись оленю, считали его священным животным. Это отноше-
ние и передалось переселенцам с юга. Сказочно красив был
построенный ими город Ростов. Вот и сравнивали его с гра-
циозным оленем.
— А суздальцы сравнивали свой город с соколом? —спро-
сишь ты. Верно. Сравнение удачно ещё и потому, что белока-
менные храмы Суздаля действительно напоминали белоснеж-
ное оперение сокола. А ещё — никому не давал сокол в обиду
родное гнездо.
— Но почему же тогда Владимир—лев? Ведь львы не
водились на севере Руси?
— Не только на севере, но и на юге их не было. О львах
знали в основном понаслышке. Для древних славян это был
такой же легендарный зверь, как еди-
норог, сирин или грифон. Знали толь-
ко, что лев — царь зверей. И что все
его боятся. «Лев рыкнет, кто не устра-
шится?»— писал в начале XIII века
Даниил Заточник, имея в виду сильных
владимиро-суздальских князей.
61
У владимирского льва было как бы два лика. Когда Моно-
маховичи усмиряли непокорные города, лев на их щитах и
знамёнах вставал на задние лапы, вооружался мечом и устра-
шающе рыкал, широко разевая пасть.
И совсем другого льва видим мы на барельефах или скуль-
птурных изображениях Успенского и Дмитриевского соборов во
Владимире, в церкви Покрова-на-Нерли и во многих других
соборах, дошедших до нашего времени.
Это звери не свирепые, а скорее всего, добродушные, даже
(если внимательно приглядеться) с лукавинкой в глазах.
Таким видели льва владимиро-суздальские мастера, таким
он и перешёл на древний владимирский герб...
Глава пятая
ВЕЧЕВОЙ КОЛОКОЛ
ГОСПОДИН ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД
ернёмся теперь на великий водный путь «из варяг
в греки» и поплывём к городу на северные, пол-
ночные рубежи Руси-Гардарики — к славному
Новгороду.
— Новгород,— спросишь ты,— это ведь Новый
Город? Значит, он возник позже других? Тех, например, горо-
дов, где мы уже побывали?
Напротив, Новгород — один из самых древних русских
городов. В незапамятные времена было срублено деревянное
городище близ Малого Волховца. Скорее всего, в тот же год,
когда ушли славянские племена с берегов Дуная.
63
А Новым, Новгородом назвали его потому, что вскоре пере-
несли люди своё поселение на холм у берега Волхова. Уже в
начале XII века иностранцы называли его «великим градом».
Он поражал их своей кипучей деятельностью и богатством,
многолюдством, огромными торговыми площадями, обширными
и чистыми «концами» (по-современному — районами) и ули-
цами.
Город был сплошь, включая дворы, замощён целыми дубо-
выми плахами, вешние воды отводились по специальным
берестяным дренажным трубам. Такое появилось в европей-
ских столицах и крупных городах лишь много столетий спустя.
Да и сам уклад жизни в Новгороде был необычным. Ни
перед кем не склонял головы Господин Великий Новгород,
гордился вольницей, удалью и богатством.
От моря Варяжского и моря Студеного до гор Каменного
пояса раскинулись его земли. Меха и знаменитый рыбий зуб,
мёд и воск, изделия искусных ремесленников везли новгород-
ские купцы во все концы земли. Закупали богатые товары
заморские купцы и прямо на месте держали для этой цели в
Новгороде свои гостиные дворы.
Но пожалуй, самым интересным в древнем Новгороде было
его самоуправление. В 1136 году на народном собрании — ве-
че — новгородцы изгнали князя Всеволода, предъявив ему
среди прочих и обвинение в том, что он не заботится о простых
людях, а нового князя, Святослава, сильно ограничили в
правах. С тех пор на вече, которые собирались на торговой пло-
щади у древнего Ярославова дворища, не раз «показывали
путь» из города нелюбимым князьям и говорили им:
— Иди, княже, откуда пришёл, ты нам не люб!..
Решались на вече и другие вопросы: о защите города от
врагов, распределении повинностей по концам и улицам, ула-
живались споры между торговыми общинами, выбирали город-
ское самоуправление: посадника, тысяцких, кончанских и
уличанских старост.
64
Порой споры продолжались с утра до вечера и заканчива-
лись на Великом мосту через Волхов о семнадцати устоях
общей потасовкой. Слишком горячие головы охлаждала холод-
ная и быстрая волховская вода.
А через несколько дней снова по призыву большого вечево-
го колокола, установленного на шести дубовых столбах, соби-
рается новгородское людство к Ярославову дворищу.
Двор ко двору, улица к улице — и вот уже с пяти концов,
напоминающих пять лучей звезды, от Неревского, Загородне-
го, Гончарного концов с правого берега Волхова, Славенского
и Плотницкого — с левого, заполняют торговую площадь
толпы народа. Шумит, волнуется людское море.
На край высокого помоста — степени выходит посадник и,
показывая рукой в сторону тринадцатикупольного храма
Софии-премудрости, говорит:
— Там, где святая София, там и Новгород!..
Этими словами открывалось вече...
«ТЫ НАМ НЕ ЛЮБ!..»
Разбушевалось тысячеголовое новгородское вече. Шум
стоит такой, будто ледоход начался на Волхове: налезают
льдины одна на другую, лопаются с оглушительным треском
стопудовые глыбы...
— Уходи, откуда пришёл! — кричат в одном месте.
— Ты нам не люб! — откликаются в другом.
— Почто первым побежал на Ждановой горе? — зычно
вопрошают в третьем.— Сколько новгородцев безвинно по-
губил!..
Не успевает князь Всеволод отвечать на обвинения, голову
даже не успевает поворачивать туда, откуда несутся они. И ка-
жется ему вечевой помост сегодня льдиной в половодье: вот-
вот перевернётся, опрокинет его в ледяную воду.
Во многих городах русских раньше княжил он и в Новго-
65
роде сидит уже много лет, привык к беспре-
кословному повиновению. О недовольстве
) новгородских смердов и ремесленников
рад/J	верные люди ему сообщили, но никак не
с предполагал он, во что это может вы-
’Ip.’ Wfin	л иться!
Выходит, недооценил он новгородцев. Не
думал, что и против него, чья власть свя-
t*5	щенна, могут подняться они. Многие воль-
ности взяла здесь себе чёрная чадь, даже
великий Ярослав Мудрый, когда княжил в Новгороде, вынужден
был считаться с её волей.
А он, Всеволод, не хотел считаться, пользовался своими
княжескими правами, как и в других городах,— и вот что из
этого получилось. Ему ставят в вину многое: и то, что повышал
цены на хлеб, и то, что отдавал поселения смердов боярам, а
если терпел поражение, то первым бежал с поля боя, бросал
войско на произвол судьбы.
И ни бояре, ни посадник Константин не могут защитить его.
Сами боятся народного гнева, вон как лица у них побелели,
будто мукой обсыпаны.
— Забудем старое, господа новгородцы,— пытается он
умилостивить вече, но уже поздно.
Даже купцы кричат против него. И дружина его верная уже
не поможет, выйдут против неё новгородцы с деревянными
ослопами и охотничьими рогатинами, постаскивают с конейи
сбросят с Великого места в Волхов.
Страшен в гневе Господин Великий Новгород, никому, вид-
но, даже и князю, не устоять против него. Теперь уже не
отдельные выкрики, а громовые раскаты слившихся в едином
порыве голосов потрясают площадь, отражаются от стен Со-
фии.
Плещет безбрежное людское море уже у самого вечевого
помоста, мелькают в воздухе там и сям крепко сжатые кулаки,
66
а то и дубинки, трещат золототканые бояр-
ские кафтаны.
И вот уже посадника Константина тянут
за ногу вниз, стаскивают со степени, связы-	Vjr» \w\
вают руки за спиной.	\\Г/
Ещё минута — и князя Всеволода ждала а |
бы та же участь.	I nV
Но на краю помоста уже стоит с непо-
крытой головой знатный боярин Путята и
поднимает вверх руку, взывая к тишине.
— Господин Великий Новгород,— просит он,— дозволь
слово молвить!
— Довольно! — отвечают ему.— Вы, бояре, с князем за-
одно!
— Князя я защищать не буду,— начинает Путята, и посте-
пенно шум стихает.— Вече правильно указало три его вины.
Он втравил новгородцев в братоубийственную войну с суздаль-
цами. Проявил трусость в бою. Не заботился о смердах.
И если не люб Новгороду такой князь, значит, должен он
уйти из нашего города.
Никто не ожидал таких слов от Путяты, и замерла толпа
новгородцев в немом удивлении.
— Почто говорил такие слова? — тихо спросили Путяту
другие бояре.
— Ничего!—отвечает он.— Пусть потешатся немного.
А потом мы их всех, и купчишек, и ремесленников, и смердов,
в бараний рог скрутим! Да и князьями заодно будем повеле-
вать.
— Славно придумал! — не может скрыть восхищения са-
мый старый боярин.
— Славно, славно!—откликаются другие бояре.
— Князь Всеволод,— снова громко кричит Путята, так,
чтобы его слышала вся площадь,— иди, откуда пришёл. Не
хотят тебя новгородцы.
67
Тихо ахнул князь Всеволод. Никак не
\\	ожидал предательства от человека, с ко-
торым вершил почти все свои дела. И за-
|	упрямился.
— Никуда я не уйду из Новгорода,—
д	заявил он, шагнув на край вечевого по-
V	моста.
J	— Не уйдёшь, так мы тебя сами убе-
рём,— не дал ему говорить дальше Путя-
та.— Какое будет на то слово Великого
Новгорода?
— Не хотим князя! — в едином порыве отвечает пло-
щадь.
— Возьмите его,— приказывает Путята стражникам.—
Отведите на мой двор. И охраняйте день и ночь пуще зени-
цы ока своего, пока не подпишет отречение от княжеского
стола.
И снова — к площади:
— Отныне не позволим никому рушить вольности Господи-
на Великого Новгорода! Пусть новый посадник свято блюдёт
их! Кого хотите посадником?
— Путяту! — тут же откликаются подкупленные боярами
люди.
— Косту!.. Братилу!.. Офрема!..— предлагает площадь.
Путята прячет улыбку в бороду. Он знает: сегодня его возь-
мет...
Сегодня — его. А дальше — кто знает... С этого дня, 28 мая
1136 года, стал Новгород вольным городом...
МИКУЛА, САДКО И ВАСИЛИЙ БУСЛАЕВ
Давай-ка теперь поближе познакомимся с новгородскими
вечниками, мой юный читатель. Разглядим лица в толпе на
площади у вечевого помоста. Да не княжеские и боярские,
68
a — простых людей. Таких, как Микула Селянинович, Садко
да Васька Буслаев...
Ты, наверное, уже знаком с героями старинных новгород-
ских былин.
С детства были они и моими любимыми сказочными геро-
ями. Люблю я их и сейчас и, наверно, буду любить всегда.
И будто стали они мне ещё ближе, когда я узнал, что былин-
ные герои не выдуманные, а — реально существовавшие люди.
В древних новгородских летописях есть записи о купце Сотко,
жертвующем деньги на постройку богатого храма, украшающе-
го город, лихого кулачного бойца Василия Буслаева... Да и
оратай, то есть землепашец, Микула Селянинович, должно
быть, жил ещё в долетописные времена.
Думаю об этом и снова живо представляю, как молодой
князь Вольга с дружиною на резвых конях
Повыехали в раздольице чисто поле,
Услыхали во чистом поле оратая,
Как орёт в поле оратай, посвистывает,
Сошка у оратая поскрипывает,
Омешики по камешкам почиркивают.
Лишь на третий день, к обеду, догнали они оратая. Согла-
сился Микула Селянинович ехать с Вольгой во товарищах.
Попросил только помочь сошку выдернуть из борозды и бро-
сить за ракитов куст.
Вся храбрая дружина Вольги, тридцать молодцев без
единого, не смогли этого сделать, как ни старались. А Мику-
ла Селянинович «приехал ко сошке кленовенькой, он брал-то
ведь сошку одной рукой, сошку из земли он повыдернул,
из омешиков земельку повытряхнул, бросил сошку за раки-
тов куст».
Трудно представить себе Новгород и без удалого купца
Садко. Построил Садко тридцать кораблей, свалил на них
69
$\\ товары новгородские и поплыл «по Волхову,
W	со Волхова во Ладожско, а со Ладожска во
Неву-реку. А со Невы-реки во сине море...»
Во многих морях плавал Садко, во мно-
гих землях торговал, много приключений с
ним было. Раз даже попал в подводный дво-
/Ру	рец к МОРСКОМУ Царю и, покорив его игрой
'	на гуслях, вырвался на волю и вернулся
в родной Новгород.
А то поспорил Садко с другими купцами о том, что он бо-
гаче всех, богаче даже самого Новгорода. Три дня подряд
выкупал он все товары, какие только видел в лавках, но каж-
дый раз их становилось ещё больше. Поневоле пришлось ему
признать: «Не я, видно, купец богат новгородский — побогаче
меня славный Новгород».
И наконец, буйный Васька Буслаев, который держал за-
клад, что будет биться на Волховском мосту со всеми мужика-
ми новгородскими и, если не устоит, отвечает своей головой.
Свою дружину этот богатырь набирал так: ударял каждого
вырванным с корнем вязом по спине и плечам. Кто выдерживал
такие удары, объявлялся принятым.
Только в вольном городе могли родиться такие удалые
герои! А разве не достойны восхищения деревянные много-
купольные новгородские храмы, срубленные одним топором без
единого гвоздя, неповторимые изделия из железа, глины,
стекла, драгоценных металлов, что делали новгородские
мастера, а новгородские купцы везли по всему миру? Вспомним
и о том, что в годину тяжелых испытаний, когда враг вступал
на родную землю, новгородцы, все как один, брались за оружие
и шли защищать её.
Да, но как нам с тобой, мой юный читатель, поближе
познакомиться с ними? Был бы у нас какой-нибудь знако-
мый мальчишка в древнем Новгороде, он бы, наверно, нам
помог!..
70
Постой, постой! А не написать ли нам берестяную грамоту
новгородскому мальчишке Офрему, современнику Микулы,
Садко и Василия Буслаева?
БЕРЕСТЯНАЯ ГРАМОТА
А знаешь ли ты, мой юный читатель, что новгородские
девчонки и мальчишки, живущие много столетий назад, так
же, как и ты, с семи лет обучались грамоте и даже писали
друг другу письма на березовой коре заострённой костяной
палочкой? Это и есть берестяные грамоты.
Впервые археологи обнаружили берестяные грамоты при
раскопках в Новгороде в 1951 году. Ту экспедицию возглавлял
профессор А. В. Арциховский. Одним из самых замечательных
археологических открытий XX века назвали эту находку спе-
циалисты.
Сейчас найденоуже около тысячи новгородских берестяных
грамот. Многие из них начинаются одинаково:
«Поклон от Офрема к Ефиму. Посылаю тебе берёсту...»
Начнём и мы так свою грамоту:
«Поклон от нас Офрему. Посылаем тебе берёсту и просим
свести нас с новгородцами...»
ПЛОТНИК ЕФИМ
Ждать Офрема пришлось недолго.
Он оказался, как я и предполагал, смышлёным и живым
мальчишкой, очень похожим на современного — только одето-
го совсем по-другому: рубаха с вышитым воротом до колен,
домотканые штаны, кожаные сапожки с высоким каблуком
и загнутыми носами. Льняные, выцветшие от солнца во-
лосы схвачены кожаным ремешком, чтобы не падали на глаза.
И говорил он протяжно, по-северному, вместо «ч» гово-
рил «ц»:
71
— Вы цего, торговые гости? Издале-
ка плывёте? Ладью цинить надо?
Мы только кивнули.
— Лутце Ефима никто не поцинит
К нему и пойдём.
Ладью Ефим починил нам быстро.
Вместе со своими помощниками он поднял
её по полозьям-креням на берег, осмотрел,
установил, что нужно заменить несколько досок в правом бор-
ту, пострадавших от тяжёлых ударов волн беспокойного озера
Ильмень.
На наших глазах плотники рубили секирами — топорами на
длинных ручках — корабельные сосны, распиливали их на
доски, строгали, плотно подгоняя одну к другой.
Невольно залюбовался я Ефимом и подумал о том, что он
такой же высокий и стройный, как корабельная сосна, а волосы
вьются, как стружки из-под рубанка.
А его большие умелые руки, в которых топор казался игруш-
кой, хотелось сравнить с чайками, то взмывающими высоко в
небо, то проносящимися над самой волховской водой, едва не
задевая её крылом.
Руки Ефима находились в постоянном движении. Даже сидя
с нами на пахнущих свежей смолой брёвнах, после того как
ладью снова спустили на воду, и рассказывая о плотничьем
ремесле, он строгал небольшую дощечку
— Плотниками Новеград стоит,— говорил Ефим,— и сла-
вится. Вы по нашим улицам прошли, посмотрели под ноги,
постучали каблуком о мостовую, погладили её рукой? Пятку
не отбили, ладонь не занозили, глазам свовм поверили? Из
чего мостовая сделана, смекнули? Правильно. Из цельных
дубовых плах. А пригнаны-то как плотно! Конское копыто в
расщелину между плахами не попадёт, мелкая монетка не
проскочит. Это плотники-мостовщики постарались — загибай-
те первый палец.
72
Говорит Ефим, на дощечку как будто и не смотрит, топорик,
кажется, сам по себе в его руках орудует.
— Избы наши новгородские,— продолжает он,— видели,
как ладно срублены? Брёвнышки ровные, без сучка без задо-
ринки, мхом разве только для теплоты в избе законопачены.
Концы брёвен между собой как пальцы сцеплены, венцы на
крышах как игрушечки!
А на наличниках рисунок рассмотрели? Вечнозелёное дере-
во жизни, а на его ветках райские птицы поют. Как деревян-
ные коньки-горбунки на крышу взлетели, догадались? А вдруг
снова вернутся в сказку?
Но не бывать этому, не пугайтесь, они ведь плотницкими
топорами срублены, века простоят, где им положено! Это уже
второй палец, так?
По крепостной стене нашей прошли? А может, на коне про-
ехали? Не успели ещё? Смотрите же, не обижайте наших плот-
ников-огородников, тех, кто город дважды окружил великою
стеною, в пять человеческих ростов высотой. А посчитайте,
сколько брёвен для тех стен понадобилось, камней да песку,
которые между их рядами засыпаны. Вот какие молодцы
огородники! Загибайте-ка в честь их третий палец.
Про берестяные трубы знаете, по которым подземные воды
мы из города отводим? Их тоже не так-то просто сделать,
чтобы по всей длине одинаковые были и во-
да нигде не протекала! Четвёртый палец
сами уже загнули?
А деревянные столы, скамьи, бадейки,
коромысла, тарелки, чашки, ложки — вся
домашняя утварь и посуда кем сделаны?
То-то и оно — тоже плотниками! Все уже
пальцы на одной руке кончились? Тогда
переходите на другую.
Кто вашу ладью построил? Плотники-ла-
дейщики, и скорее всего, тоже новгородцы.
73
Потом борта
мачту ставят,
Слышите в лесу секиры стучат? Это ватага
ладейщиков Косты вековой дуб в шесть обхва-
тов валит. А колоду — днище ладьи — из ство-
ла, думаете, легко сделать? Тут самое глав-
ное — терпение. Железные клинья в ствол
вбить, крепкую как камень древесину долотами
выбивать, калёным железом выжигать.
А борта развести широко, по-туриному,
просто ли? Колоду кипятком распаривают,
распорки ставят, верёвками вокруг обвя-
зывают, чтобы нужную форму сохранила,
досками наращивают из корабельной сосны,
вёсла длиной в три человеческих роста делают,
да чтоб не гнулись, не ломались.
Скамьи для гребцов, верхнюю палубу, отсеки для това-
ров и лошадей, для людей помещения — об этом я уже не го-
ворю. Сорок коней на больших ладьях помещается, шут-
ка ли?
Теперь военное время возьмём. Кто князю Олегу Царьград
помог взять? Новгородские плотники. Когда греки цепями
затворили гавань Золотой Рог, новгородцы за день две тысячи
ладей на колёса поставили. По суше под парусами до Царь-
града они добежали!
Или вспомните, что киевляне кричали, когда Ярослав Муд-
рый привёл новгородцев воевать с князем-братоубийцей Свято-
полком Окаянным.
— Вы наши холопы, плотники! Куда вам против нас! Руби-
те нам лучше хоромы!
И сами же от новгородцев побежали, хотя числом превосхо-
дили их...
Закончил Ефим рассказывать и дощечку, что топориком
строгал, показывает. Светит на небе месяц, и звёздочки мер-
цают.
— Дощечка	эта,— объясняет,— балясиной называется.
74
Самая лёгкая работа. Точат балясины новгородские плотники
и разговаривают.
Есть, правда, такие, что целый день готовы этим занимать-
ся. Порой и прикрикнуть на них приходится: хватит, мол, лясы
точить, время и за настоящее дело браться!
Поблагодарили мы Ефима, пожелали ему удачи, а тут и
Офрем прибежал. И берестяную грамоту нам протягивает.
ОТВЕТ МИКУЛЫ
«Привет Офрему от Микулы,— написано в той берёсте.—
Встретиться с твоими гостями сейчас не могу. Сев в разгаре.
Приезжайте сами, заодно и на работу мою посмотрите».
Мы так и сделали. Только где нам было за Микулой угнать-
ся! Ехали мы за ним по полю, как в былине, три дня, слышали
только, как на лошадку оратай покрикивает, сошка поскрипы-
вает, омешки по камешкам почирикивают...
А удалой купец Сотко с товарищами-ушкуйниками и вовсе
в отъезде был...
ЗА ПЕЧЕРУ-РЕКУ К СТУДЕНОМУ МОРЮ
Услышал Сотко от бывалых людей, что по берегу далёкого
Студёного моря, за Печёрой-рекой, живут охотники на пушного
зверя и рыбий зуб.
Будто бы белки в той удивительной стра-
не падают с неба, вместо дождя, а если ста-
до моржей ляжет отдохнуть у воды, то его
не обойти и за день.
А новгородских купцов, куда бы они ни
приплыли, первым делом спрашивают, много
ли привезли мехов и драгоценного рыбьего
зуба. Дивные шкатулки, гребешки и запястья
делают мастера из моржовых клыков!
75
— Плывём за товаром к Студёному
морю, за Печёру-реку,— объявил сво-
им людям Сотко.
Те только ахнули. И не потому, что
далеко: они и в Царьград, и в немец-
кие и свейские земли раньше плавали.
К опасностям тоже давно привыкли,
с бурей не раз спорили на море, когда
ладью, как пустую ореховую скорлупку, швыряет с волны на
волну.
Но то ведь ладья, большой корабль, где сорок коней поме-
щается и людей до сотни, а тут ушкуи рыбацкие, утлые судё-
нышки, на которых лишь сети ставить недалеко от берега! А ни
на чём другом, кроме как на ушкуях, долгие каменистые пере-
каты северных рек не пройти за короткое северное лето туда и
обратно!
Не обернёшься до того, как льды скуют воду,— сам пре-
вратишься в ледышку! Ни на коне, ни пешим до Новгорода
уже не доберёшься, вдалеке от дома ни за какие деньги и това-
ры не перезимуешь!
Слово у купца Сотко твёрдое, да и трусом себя никто из
новгородцев никогда не покажет. Да вот беда: втрое меньше
людей может взять с собой Сотко в этот раз, чем обычно! Зато
цена каждому из них втрое возрастает. Не только товарища-
ми— ответчиками по товару — должны быть, но и искусными
ушкуйниками, храбрыми воинами.
Под парусом лёгкий ушкуй не то, что большая ладья, не
орлом парит — стремительной ласточкой мчится. Не заметишь,
как попутный ветер сменится встречным,— сразу наскочишь на
острые скалы.
А легко ли с рассвета и до захода солнца тяжёлым веслом
грести без передышки? Нагрузка-то на каждого гребца тоже
втрое увеличивается. И не поспеть к сроку к Студёному морю
тоже нельзя, сами теперь знаете почему.
76
Да и встречи с лихими людьми, соловьями-разбойника-
ми, охочими до чужого товара, тоже, видно, не избежать.
Каждый щит, каждое копьё у ушкуйников теперь на особом
счету!
Неприступной стеной придётся в случае нападения ограж-
дать ушкуи с товарами и гребцами в узких горловинах север-
ных рек. Плечо к плечу, щит к щиту, а длинные копья — впе-
рёд! Чтобы ни пешие, ни конные не могли прорваться внутрь
этой движущейся крепости. Тучи стрел застрянут в длинных
деревянных, обитых кожей щитах, скрывающих всего человека.
Кони отпрянут и повернут назад с диким ржанием, наткнув-
шись на острия копий. Пешие рати врагов ни силой ни хит-
ростью не расстроят плотную дугу обороны. Только бы не дрог-
нул ни один -ушкуйник перед вражеской силой, какой бы она
ни была, не бросился бы преследовать врага, обратившегося в
притворное бегство!
А кончится узкая горловина реки или перекат, меткие нов-
городские лучники стрелами отгонят врага подальше. Мигом
окажутся воины на борту ушкуев. Заполощутся алые паруса
на ветру, гордыми лебедями поплывут дальше ушкуи!
И снова будут восхищаться высокими светловолосыми и
синеокими новгородскими ушкуйниками, успешно преодолев-
шими тысячи поприщ, «полуночные» лю-
ди, с ног до головы закутанные в меха,
побратаются кровью, по древнему обы- J 0
чаю, от мала до велика выйдут прово-	(
жать их в обратную дорогу...
Долог путь от Студёного моря до род-
ного Новгорода. Быстро промелькнуло ко- *4
роткое северное лето, и вот уже дыхание
суровой северной зимы слышно за плеча-
ми. Ветер, ветер, сильней надувай паруса,
не уставайте грести огромными веслами,
ушкуйники.	нч
77
ОФРЕМКИН ЗНАК МАСТЕРА
И ещё на одно новгородское народное собрание — вече про-
вёл нас Офрем.
Уже по сполошному звону вечевых колоколов, тревожному
гудению главного из них — стопудового, установленного на
Торговой площади у Ярославова дворища на шести дубовых
столбах,— новгородцы понимали: речь на вече пойдёт о защите
родной земли.
Закрывают купцы лавки с красным товаром, плотники
вонзают топоры в полуошкуренные брёвна, гончары останавли-
вают свои круги. И спешит всяк в чём есть на вече.
Суровы сегодня лица новгородцев. У многих в руках само-
дельное оружие: деревянные рогатины, палицы, луки со стре-
лами.
Словно ручейки в реки, сливаются людские потоки. Идут
улицы Гончарная, Оружейная, Кузнечная... Вот уже появился
Плотницкий конец в полном составе. Его староста вместе с
воротными стражами пересчитывают людей, десятками про-
пускают на вечевую площадь.
Подошли к воротам и мы с Офремом. Стражники скрестили
бердыши.
— Почему не со своей улицей? — спрашивают.
— Это наши гости,— объясняет Офрем.
— Какие такие гости? — проявляют бди-
тельность стражники.— А вдруг это свей?
Узнают, что говорят на вече, и своим сооб-
щат?
— Я могу за них поручиться своим знаком
мастера,— говорит Офрем.— Вы же меня
знаете. Я Офрем, ученик гончара Братилы.
Видели на торговище наши плошки и корчаги
для медов? Помеченные трезубцем в кру-
жочке?
78
— На них ещё написано,— уточняет высокий стражник,—
«Да будет всегда полна корчага сия?»
Офрем кивает.
— А если деревянной палочкой постучать,— добавляет тот
страж, что потолще,— то звенят, как коЛокольчики?
— Те самые,— говорит Офрем.— На одних написано:
«Братило делал», на других: «Офрем делал».
— Проходите,— сказали стражники нам.— Такого масте-
ра,— указывая на Офрема,— как не уважить...
ВЕЧЕВОЙ КОЛОКОЛ
Тысячи народных собраний прошло в Новгороде более чем
за четыреста лет, пока не был отсюда увезён в Москву, в знак
окончания новгородской вольницы, стопудовый вечевой коло-
кол и не рассыпался, упав по дороге с телеги, на тысячу
звонких колокольчиков.
По имени того места, где это случилось, стали их называть
валдайскими. Звеня на резвых тройках, напоминали они о тех
временах, когда, по словам поэта Д. Веневитинова, голос нов-
городского вечевого колокола
К суду или кровавой сече,
Как глас отца, сзывал сынов!
Когда твой меч, гроза соседа,
Карал и рыцарей и шведа...
Да, это отсюда, с новгородского веча, отправлялась в
1240 году дружина князя Александра биться со шведами на
Неве.
А в 1242 году, уже прозванный за ту победу Невским,
Александр повёл полки на Чудское озеро, биться с немецкими
псами-рыцарями...
БИТВА НА НЕВЕ
Немецкие крестоносцы, или, как их тогда называли, псы-
рыцари, давно зарились на богатые земли Гардарики-Руси.
Сразу же после опустошения русских земель ордами монголо-
татарских ханов немцы стали готовиться к решительному на-
ступлению на древние города — Новгород и Псков.
Швеция была давним союзником немецких псов-рыцарей в
их завоеваниях на востоке. Расширение своих рубежей за
счёт прибалтийских земель — вот какую цель преследовала
Швеция в своём союзе с немцами.
Шведские войска первыми двинулись в наступление на
Русь. Около пятидесяти кораблей вошло в Неву. Командовав-
ший войсками Биргер думал, что новгородцы испугаются его
огромного войска.
— Я уже здесь и пленяю землю твою,— послал он сказать
юному князю Александру,— если можешь, противься мне...
Князь огласил это послание на новгородском вече. И с та-
кими словами обратился к новгородцам:
— Предлагают нам шведы покориться без боя. Их сила во
много раз больше нашей. Это так. Но не будем брать мир по
их воле. Соберём полки и выйдем навстречу. На нашей стороне
правда, мы будем защищать свою землю... Будет ли на то воля
Великого Новгорода?
И закричали новгородцы в едином порыве:
— Собирай полки! Веди нас в бой!
Двадцатилетний Александр был уже искушён в ратных
делах. Много раз участвовал он в походах своего отца Яросла-
ва Всеволодовича, встречался в бою и с рыцарями. Он решил
застать шведов врасплох, внезапным ударом вызвать смятение
в их рядах.
За три дня новгородцы преодолели 150 вёрст пути. И нанес-
ли удар в тот момент, когда противник никак не ожидал его.
Дружину, насчитывающую всего 750 человек, Александр раз-
80
делил на две части. Сам он повел конницу на шведов, находив-
шихся в то время на берегу. А «пешцы» новгородца Миши
бросились к мосткам, соединявшим шведские корабли с сушей,
порубили их, не дав воинам на кораблях возможности прийти
на помощь к своим.
Многие новгородцы отличились в том бою. Таврило Олексич
влетел на коне по сходням на шведский корабль. Его сбросили
вместе с конём в воду, а он выбрался на берег и снова бился
с врагом.
Другой дружинник, Сбыслав Якунович, с одним топором
врубался в самую гущу врагов, и много шведов пало от его
руки.
Юный воин Савва пробился к шатру самого ярла Биргера
и подрубил его подпорки. Когда шатёр рухнул на землю, ещё
больше воодушевились новгородцы.
Александр сражался в том бою как простой дружинник. Он
схватился с Биргером, когда тот в окружении телохранителей
бежал к кораблям, и нанёс ему рану в лицо. На корабль ране-
ного шведского полководца внесли на руках.
Победа новгородцев была полной. Шведские корабли повер-
нули к своим берегам. Их провожали насмешками острые на
язык новгородцы. Биргер потерял в тот день почти треть своего
войска. А у русских погибло только 20 человек.
Радостная весть с быстротою молнии облетела всю Русскую
землю. В Новгород юный князь возвращался уже Александром
Невским.
ЛЕДОВОЕ ПОБОИЩЕ
Невский урок не пошёл впрок немецким и датским псам-
рыцарям. Уже через месяц вторглись они в Русскую землю,
захватили города Псков и Саблю, Лугу и Тесово, вплотную
подошли к Новгороду.
Александра не было в то время в городе. И новгородцы
4 п уте in ест в не в Гардарику
81
созвали вече и решили отправить послов в Пе-
реславль-Залесский, куда возвратился Алек-
сандр вскоре после Невской битвы со шведа-
ми, и просить его снова возглавить новгород-
ское войско.
Пядь за пядью отвоёвывал Александр
Невский русские земли у крестоносцев. Один
за другим освобождал города. Вот уже его пол-
ки ворвались в древний Псков. Не решаются
больше псы-рыцари малыми отрядами совер-
шать набеги в русские земли, грабить населе-
ние. Близок час решительной битвы. С тревогой и надеждой
думают о ней по всей Русской земле.
Против крестоносцев выступают уже не только новгородцы.
20 тысяч воинов прислала им в помощь Владимиро-Суздаль-
ская земля. Влились в его войско псковские и ладожские полки.
И всё-таки значительно уступает его войско и в числе и в
вооружении войску крестоносцев. С ног до головы закованы
в броню рыцари. Применяют крестоносцы особый конный
строй, так называемую «свинью». Железным клином дробят
центральную, наиболее сильную часть войска и по частям
уничтожают его. Обычное построение войск тут не подходит,
надо придумать что-то другое...
Долго совещался Александр с воеводами. И наконец един-
ственно верное решение найдено!..
Русское войско не двинулось навстречу главным немецким
силам, как предполагали крестоносцы, а стало отступать,
заманивая их в глубь своей территории. Поле боя Александр
выбрал с таким расчётом, чтобы немецкий «клин» завяз в
середине русского войска и не мог развернуться. Тогда можно
будет ударить сбоку в наиболее уязвимые его места.
Заслон, который выставил он на льду Чудского озера, стоял
намертво. Воины, составившие его, жертвовали своей жизнью
ради победы русского оружия. Они встретили голову «свиньи»
82
в копья и медленно стали отходить, заманивая крестонос-
цев на непроходимый лесистый берег, занесённый глубоким
снегом.
Там и завязли крестоносцы, а сбоку ударили по ним глав-
ные силы русских. «И была сеча злая,— сообщает летописец,—
и треск от ломления копий, и звук от сечения мечей, словно
замёрзшее озеро двинулось. И не было видно льда, ибо был он
покрыт кровью» Не устояли рыцари против яростного напора,
повернули назад и побежали. Русская конная дружина по
пятам преследовала крестоносцев.
Через всё озеро гнали их. Недалеко от берега не выдержал
тонкий весенний лёд тяжести рыцарей и проломился. Никто из
упавших в воду рыцарей не выплыл: тяжёлые доспехи тащи-
ли на дно. Всего же было убито свыше 400 рыцарей, а 50 взя-
то в плен. Ещё большими были потери у вспомогательного не-
мецкого войска. Александр Невский наголову разбил кресто-
носцев. На многие годы отпала- у них охота посягать на рус-
ские земли.
И снова ликовало новгородское вече. «Пришедший к нам с
мечом от меча и погибнет!» — сказал тогда Александр.
БЫЛАЯ СЛАВА
Вечевой колокол и вечевая степень — возвышение для
ораторов — с давних пор были символами вольного Новгорода.
Князь лишь формально являлся главой города, на деле им
управлял избранный на вече посадник. И хотя право последне-
го голоса принадлежало боярам, новгородцы могли отстаивать
свои интересы на вече. Недаром историки сравнивают Новгород
с древней Афинской республикой. Только там да на новгород-
ских народных собраниях могли простые люди свободно выра-
жать свою волю.
На древней городской новгородской печати рисовали вече-
вую степень и лежащий на ней жезл посадника в форме вытя-
83
нутой буквы «Т». Ты уже знаешь, мой
юный читатель, что гербы старинных го-
родов Руси создавались на основе их
печатей. Казалось бы, изображение ве-
чевой степени должно было бы перейти и
на герб Новгорода. Однако здесь этого
не произошло.
В чём же дело? Почему так случи-
лось?
Новгород оставался вольным, то есть
самоуправляемым, городом до 1478 года.
Царь Иван Третий силой заставил его признать свою власть,
отобрал былые вольности, подчинил столице России Москве.
Тем не менее печать у города оставалась до 1722 года преж-
ней: со степенью и жезлом посадника, и как бы напоминала о
былой славе Новгорода.
При составлении новгородского герба обнаружилось, что
печать одного из крупнейших городов России противоречила
идее сильного централизованного государства, которую осуще-
ствлял Пётр Первый. И, согласно его воле, художники изрядно
«пригладили» древнюю новгородскую печать, свободолюбивые
символы заменили символами царской власти. Вместо степени
появилось золотое кресло, напоминающее трон. Жезл посадни-
ка в форме буквы «Т» превратился в трисвешник. Лишь два
медведя по бокам и рыбы внизу, напоминающие о изобилии
животного мира этого северного края, перешли с печати на
герб без всяких изменений.
Наверно, ты слышал, как реставрируют картины, восстанав-
ливают их первоначальный облик, мой юный читатель?
Слой за слоем реставраторы снимают особыми скальпелями
краски тех художников, которые подновляли или даже исполь-
зовали, как холст, творение великого мастера. И шедевр гения
рождается заново...
Поступим и мы с тобой точно так же. Снимем позднейшие
84
напластования на древнем новгородском гербе. Пусть будет он
нашим путеводным знаком в своём первозданном виде. Таким,
чтобы ты посмотрел на его рисунок и сразу вспомнил былин-
ных новгородцев Микулу, Садко, Василия Буслаева, Алек-
сандра Невского и его дружину среди бушующего людского
моря на вечевой площади, твоего ровесника Офремку, залез-
шего вместе с другими мальчишками на дерево, чтобы лучше
всё видеть и слышать...
Глава шестая
ВОСПОМИНАНИЕ О ПОДВИГЕ
ЩИТ ЗАЛЕССКОЙ РУСИ
светло светлая и украсно украшенная земля
Русская! — записал русский летописец XIII века
слова, идущие от самого сердца.— Многими кра-
сотами удивляешь ты: озёрами светлыми, река-
99	ми, холмами высокими, дубравами частыми, по-
лями дивными, зверьми различными, птицами бесчисленными,
городами великими...»
Мы побывали в некоторых из этих городов — Киеве, Черни-
гове, Владимире, Новгороде — ещё до страшной беды, обру-
шившейся на Русь в 1237 году, нашествия монголо-татарских
орд хана Батыя.
86
Вместе с древним летописцем мы восхищались красотой
и величием городов Гардарики, их храбрыми воинами, искус-
ными мастерами Будем же вместе с Русской землей и в годину
тяжёлого испытания Недаром рукопись с дошедшими до нас
словами летописца называлась «Слово о погибели Русской
земли».
Ещё один великий древний русский город — Рязань. Древ-
няя Рязань находилась в тридцати двух поприщах (то есть
километрах) от Рязани нынешней, там, где впадает задумчивая
река Проня в широкую Оку, на самой границе лесов Муром-
ского края и вольных степей Придонья.
Вот она выглянула из-за крутобережья, окружённая мас-
сивными рублеными крепостными стенами, вознесёнными на
самую кручу горы, затейливыми верхами хором и изб, белыми
соборами.
И со стен города видно далеко вокруг Насколько хватает
глаз, уходят до края неба синие леса, ленты многоводных рек,
луга с пасущимися табунами коней.
Издавна защищали рязанцы южные рубежи Руси. Только
зимой обитатели Дикой Степи, половцы, отходили к самому
Сурожскому морю.
В остальные времена года приходилось быть начеку, отра-
жать их дерзкие набеги.
Да и на востоке, там, где граничила Рязанская земля с
мордовскими лесами, было неспокойно. Кроме ближайших
соседей, часто тревожили покой мирных жителей отряды волж-
ских булгар.
Зорко стояли на страже родной земли Переяславль-Рязан-
ский, Пронск, Белгород, Исады и другие богатырские заставы
и города.
Словно крепким щитом, прикрывала Рязань с юга и востока
Русскую землю.
Первой встретила она и страшное нашествие хана
Батыя...
87
НАШЕСТВИЕ
Зимой 1237 года вошли монголо-та-
тары в Рязанскую землю. Такого силь-
ного врага никогда ещё не бывало
здесь.
Без труда взяли маленькую крепость
Нузу приступом, встали там станом и
послали оттуда послов своих — жену-
чародейку и двух воинов с нею к ря-
занским князьям.
Обладала та женщина удивитель-
ным даром убеждения. Монголо-тата-
ры милостивы к тем, кто не оказывает
им сопротивления, увещевала она.
И данью облагают не слишком обре-
менительной. Требуют лишь десятину,
то есть десятую часть от всего: от
людей, их имущества, оружия и коней.
Но кони должны быть непременно
разной масти: белые, вороные, бурые,
рыжие и пегие.
Не поняли сначала рязанские князья,
зачем это? Послы им терпеливо объяс-
нили: отряды монгольской конницы
различаются по масти.
Рассказали они и о том, что воюют
монголо-татары с разными народами
сорок лет без перерыва, хотят завое-
вать весь мир, и половина его уже
сейчас в их руках. Начинал походы
великий Чингис-хан, а продолжает его
внук Бату-хан.
Сопротивляться его великой силе
88
бесполезно, внушали послы рязанским
князьям. Воинов у Бату-хана бесчис-
ленное множество, как звёзд в небе,
или песчинок в пустыне, или трави-
нок в поле, и он их в бою не жалеет,
пускает вперёд отряды из покорён-
ных уже народов.
В чистом поле биться с всадниками
Бату-хана невозможно, любое войско
они превосходят во много раз, а их
всадники никогда не показывают спину
неприятелю. Воины у них разбиты на
большие отряды: тьму — десять тысяч,
и тумены — тысячу, и малые — в сто и десять человек.
Если с поля боя побежит один из десятка, предают смерти
весь десяток.
Даже лошадей и то нет нигде в мире выносливее монголо-
татарских. Целый их табун можно накормить одним мешком
овса, потому что умеют они добывать себе корм из-под снега
и льда. И сугробы им нипочём. Кони без труда преодолеют
их, плывут по снегу, будто по воде.
А пришли на землю вашу сейчас, потому что зимо?! воевать
легче: реки, болота и глубокие рвы с водой вокруг крепостей
скованы льдом, листья в лесах облетели, легче разглядеть
вражескую засаду.
Ни одна крепость в мире также не устоит перед воинами
Бату-хана. Даже там, где умеют возводить высокие крепостные
стены из камня, не могут отсидеться за ними. Воины Бату-
хана без труда разрушат их. Так на что же могут надеяться
русские, если стены их крепостей сделаны из дерева, а избы
покрыты соломенными крышами!
У Бату-хана есть диковинные машины, которые очень быст-
ро разнесут их в щепки, другие машины закидают город
огромными камнями, подожгут соломенные избы крыш.
89
Никто не сможет удержать непобедимое войско у крепост-
ных стен. Выход у рязанских князей только один: признать
господство монголо-татар и платить им дань. Десятину от
людей, десятину от их имущества, от оружия и от коней
всех мастей.
Внимательно выслушали объяснения послов рязанские
князья. Подумали. Посовещались. И отказались признать Ба-
ту-хана своим повелителем и платить ему дань. И послали
ему князья рязанские, муромские и пронские гордый ответ:
— Когда нас не будет в живых, тогда всё ваше будет.
БОЙ В ЧИСТОМ ПОЛЕ.
Сразу же после отъезда послов рязанцы собрали войско
и выступили навстречу врагу, чтобы задержать его на реке
Воронеж, у рубежей Рязанской земли.
Тут же послали рязанцы и скороходцев к соседям, влади-
мирцам и черниговцам, просить о помощи. Но ни те, ни
другие не откликнулись на призыв к совместной борьбе против
сильного врага, захотели сами особо биться с ним, на своей
земле, чтобы ни с кем не делиться славою победы.
Не было ещё в то время единства на Руси, не пошло
впрок поражение новгород-северского князя Игоря на реке
Каяле от половцев, в одиночку выступившего против общего
врага. А орды хана Батыя были во много
раз сильнее половцев...
На помощь рязанцам подошли лишь
небольшие полки из окрестных городков:
Мурома, Коломны, Переславля, Пронска.
Вместе с княжескими дружинами вы-
шло в поход и пешее ополчение, смерды
и ремесленники. Все, как один, поднялись
простые люди — чадь, на защиту своей
земли.
90
Воеводы не успели как следует обучить их воинскому делу.
Да и вооружены «пешцы» были из рук вон плохо: деревянными
палицами и рогатинами, охотничьими луками. И задача у них
была простая: сдержать первый натиск монголо-татарской
конницы, пусть даже ценою собственной жизни, выиграть
хотя бы немного времени.
До последней минуты надеялись рязанцы на помощь вла-
димирцев и черниговцев, рассчитывали, как продержаться до
их прихода. Но вернулись скороходцы и принесли печальную
весть: подмоги от соседей не будет никакой. Надеяться в пред-
стоящей битве оставалось только на собственные силы.
А силы эти уже известны. Разведка донесла: правду гово-
рили послы — на каждого рязанца приходится по десять, а то
и по сто монголо-татарских всадников. Да и что могут сделать
против них необученные ополченцы?
Ещё было время не принимать неравного боя в чистом
поле, отойти к Рязани и обороняться за её хорошо укреплён-
ными стенами. Но нельзя показать врагу своей слабости. И на
военном совете принимается единодушное решение: драться!
Многое теперь зависело от правильного выбора поля боя.
Врагу нельзя было позволить обойти русское войско сбоку,
ударить в тыл. Биться с ним надлежало лишь лицом к лицу.
И такое место нашли. Встали в узком проходе между
густой дубравой и глубокими Волчьими оврагами.
Орды хана Батыя могли идти к Рязани только этой доро-
гой. И они двинулись ею, пустив вперёд небольшой сторожевой
отряд. Его уже поджидал в засаде конный полк Давида Муром-
ского. И в безлиственном лесу сумели русские надёжно спря-
таться за деревьями!
Короткой была первая стычка с врагом. Ни один всадник
в рыжем малахае не ушёл к своим. Но и в плен тоже никто
не сдался, рубились до последнего...
— Хорошие у Батыги воины,— говорили русские сразу же
после этого боя.— Нелегко нам в главном сражении придётся.
91
Утром следующего дня подтянулась к реке Воронеж, где
стояло русское войско, вся иноземная рать. До наступления
сумерек сумели сдержать её. Стойко бились рязанцы. Почти
не осталось в живых пеших ополченцев. Полегли полки Да-
вида Муромского и Олега Красного. Большой урон понесли
и остальные русские отряды.
Но и врагам дорогой ценой досталась победа. Многие
чужеземные воины сложили в том бою головы от ударов рус-
ских мечей и палиц. Но на месте убитых и раненых тут же
появлялись новые всадники, бросались на рязанцев, разма-
хивая острыми клинками... Ночью Юрий Игоревич отдал при-
каз к отступлению. Нового боя поредевшая больше чем напо-
ловину русская рать не выдержала бы...
ОСАДА РЯЗАНИ.
Следующим утром, не обнаружив перед собой противника,
двинулось несметное войско хана Батыя к Рязани, всё разру-
шая и сжигая на своём пути.
Напрямик, через густые пронские леса идти они побоялись,
выбрали обходной путь. Свежа была в памяти засада Давида
Муромского! Ещё неделю передышки получила Рязань.
Все рязанцы, от мала до велика, взялись за оружие.
Влились в ополчение смерды из окрестных деревень, воины
и ремесленники Переяславля-Рязанского, Зарайска, Ожска,
Борисова-Глебова и других городов.
1	Плотники подновляли крепостные сте-
(V	ны’ меняли кое-где тяжёлые дубовые пла-
W	_ хи, кузнецы оковывали городские воро-
та, делали оружие: мечи, наконечники
для копий и стрел. Ни днём ни ночью не
гасло пламя в горнах.
16 декабря первые вражеские всадни-
S ки появились у стен Рязани. Целый день
92
подтягивались по льду Оки бессчисленные тумены, по всему
полю ставили свои островерхие шатры.
До самого леса на окаёме растянулся вражеский лагерь,
будто чёрное вороньё налетело изо всех окрестных рощ.
Страшно было смотреть в сторону вражеского лагеря.
И всё-таки рязанцы надеялись выдержать осаду в своей,
как им казалось, неприступной крепости. С крутого речного
берега не было подхода к городу. Со всех сторон окружали
его широкие рвы с водой, земляные валы в три человеческих
роста с высокими городнями и башнями с бойницами.
Никто ещё никогда не брал Рязань приступом. Измором же
тоже трудно вынудить рязанцев к сдаче: воды и пищи в городе
много, хватит ли у врагов терпения ждать, пока кончатся
все запасы. Да и русские князья, возможно, ещё одумаются,
поспешат на выручку.
На следующее утро к Рязани продолжали ещё подходить
обозы, какие-то огромные диковинные машины. Размахивая
белой тряпкой на длинном шесте, подъехали к стенам крепости
послы, ещё раз предложили добровольно открыть ворота и
просить милости у великого хана Батыя, одного имени кото-
рого боится половина вселенной. Только так могут осаждённые
спасти свою жизнь.
Градом стрел отвечают защитники крепости на это пред-
ложение. И монголо-татары начинают готовиться к приступу.
Тысячи воинов подносили брёвна и сучья, заваливали
рвы у городских ворот. Другие сооружали частокол из за-
острённых сверху брёвен на расстоянии перелёта стрелы от
городских ворот, чтобы не позволить осаждённым совершать
конные вылазки. Подвели к стенам и огромные машины.
Рязанцы знали только тараны — окованные с одного конца
огромные брёвна. Их раскачивают и бьют в ворота. О назна-
чении других сооружений они ещё не догадывались. В этих
приготовлениях, от которых уже становилось страшно, прошёл
второй день осады.
93
А на третий день глухо застучали барабаны, приторочен-
ные к сёдлам вражеских военачальников: темников, тысяч-
ников, сотников, десятников. Это был сигнал к штурму. И сра-
зу же полетели в город огромные камни, стрелы с привязан-
ной к ним горящей паклей, запечатанные кувшины с горючей
смесью. Вот, оказывается, на что они способны, эти страшные
машины — пороки. А из бойниц высоких деревянных башен-тур
лучшие монголо-татарские лучники прицельно обстреливали
горящими стрелами соломенные и тесовые крыши изб. Другие
лучники, прикрываясь огромными щитами, вплотную прибли-
зились к стенам и стали осыпать стрелами защитников кре-
пости.
В первый момент, не ожидавшие такого ожесточённого
напора, рязанцы растерялись. Многие бросились тушить по-
жары. Другие ничком лежали на стенах, спасаясь от тучи
жалящих стрел. Этой растерянностью и хотели воспользо-
ваться враги, когда без малейшей передышки понесли пристав-
ные лестницы, связанные из жердей, к городским стенам,
полезли по ним наверх.
И они чуть было не прорвали оборону. Рукопашные бои
в некоторых местах завязались уже на стенах. Но рязанцы
пришли в себя, а их воеводы быстро навели порядок в их
рядах. Неприятельских воинов успели скинуть со стен, а на
тех, кто упорно карабкался наверх, стали лить раскалённую
смолу и кипяток из больших медных котлов.
Первая атака неприятеля захлебнулась. Но, к удивлению
рязанцев, враг снова полез на стены, не сделав ни малейшей
передышки. Поредевшие во время приступа тумены тут же
сменили свежие отряды. Это была тактика, проверенная при
осаде больших среднеазиатских городов. Если сразу не удаёт-
ся добиться успеха, надо измотать силы защитников крепости.
До наступления сумерек кипел непрерывный бой. Казалось,
что заходящее солнце тоже сочится кровью... Силы защитников
крепости к концу третьего дня осады были на исходе. Некем
94
было заменить убитых и раненых. Жен-
щины прятали косы под железные шлемы,
надевали кольчуги, мальчишки стреляли
из луков во врага и собирали стрелы
из колчанов убитых узкоглазых воинов,
ползая между грудами тел...
И снова с рассвета и до наступления
сумерек, не давая рязанцам ни минуты
передышки, лезли на стены воины Батыя.
Враги как будто не считались с потерями. И
к концу четвёр-
того дня смертельная усталость навалилась на обороняющихся.
С наступлением темноты они наскоро ели и тут же засыпали,
привалившись плечом к стене. Все понимали, что долго про-
держаться уже невозможно. Но никто не подумал о том,
чтобы просить пощады у врага.
На пятый день всё было кончено. Сразу несколько туменов
бросил на штурм непокорного города хан Батый. Во многих
местах прорвали завоеватели оборону, открыли ворота конни-
це, и она хлынула в города с трёх сторон, всё круша на своём
пути.
Остатки княжеской дружины защищали последний ру-
беж — Успенский собор в центре города. За толстыми стенами
каменного храма прятались оставшиеся в живых рязанцы:
старики, женщины, дети. С боевым кличем «Рязань!» броси-
лись всадники в последнюю атаку на врага, и все погибли.
Озлобленные упорным сопротивлением, ханские воины раз-
били таранами церковные ворота, ворвались в собор и поруби-
ли всех, кто прятался там, саблями.
Когда весь город был разграблен и обращён в пепелище и
не осталось здесь, по словам летописца, «ни стонущего, ни
плачущего», орда ушла дальше за Оку, к рубежам Владимир-
ской земли.
ЕВПАТИЙ КОЛОВРАТ
/ /1 11ЖД Рязанский воевода Евпатий Коловрат
с небольшой дружиной был послан за по-
мощью в Чернигов. Князь Михаил Всево-
лодович свою дружину не дал, но разре-
ЦИ шил набирать ополченцев, тех, кто поже-
// и	лает сражаться с врагом на Рязанской
земле. Евпатий проехал по всем городам
и поселениям Черниговской земли, но
набрал всего двести добровольцев.
Ушло на это, как он ни торопился, почти две недели.
Терять время больше он не мог и поспешил обратно в Рязань,
рассчитывая поспеть к началу её обороны
Но воины Батыя, в отличие от половцев и волжских бул-
гар, с которыми Коловрат воевал почти десять лет своей
долгой по тем временам для воина 34-летней жизни, действо-
вали гораздо решительнее.
На месте своего родного города воевода увидел лишь
чёрное, кое-где ещё дымящееся пепелище. Обгоревшие печные
трубы, будто руки погибших рязанцев, тянулись к небу, взывая
о помощи.
По Оке чернели затянувшиеся тонким ледком полыньи: туда
завоеватели свозили трупы и бросали их под лёд.
Чудом оставшиеся в живых рязанцы ушли в окрестные
леса и ночевали там в вырытых в мёрзлой
земле землянках, устилая их еловыми ла-
пами. Евпатий велел ударить в медное било,
чтобы известить беглецов о том, что завое-
ватели ушли из города
И люди стали стекаться к родным пе-
пелищам.
— Кто хочет отомстить за поруганную
землю Рязанскую,— спрашивал каждого
96
мужчину Евпатий Коловрат,— за
слёзы вдов и сирот?
К нему в дружину шли не только
рязанцы, но и жители окрестных
городов — Ижеславля и Городца,
уцелевших от разорения сёл. Теперь
уже тысяча семьсот человек насчи-
тывалось в ней. Но опытный воевода
понимал, что на один его полк при-
ходится сто неприятельских. Он знал,
в какую сторону ушёл враг. Знал, что есть к Владимирской
земле более короткая лесная дорога и по ней он нагонит Ба-
тыево войско.
Но в открытом бою ему с врагом не справиться. Надо
делать короткие вылазки, нападать на обозы, отставшие отря-
ды. И попробовать пробиться к владимирцам, влиться в их
войско.
Эту тактику одобрили все.
— Братья мои! — обратился Евпатий к рязанцам.— Свет-
лое узоречье, храбрецы рязанские! Непрошеные гости пришли
к нам и устроили на нашей земле кровавый пир. Мы на него
не успели, но не наша в том вина. Так давайте достойно
проводим гостей, напоим их кровавым вином и сложим наши
головы за Русскую землю!
Воины Евпатия Коловрата со-
вершили несколько удачных напа-
дений на растянувшуюся на мно-
гие вёрсты вражескую рать. Они
окружали небольшие вражеские
отряды, уничтожали их и тут же
снова скрывались в леса.
Во вражеском лагере началась
паника. Говорили о том, что это ря-
занские мертвецы встали и сра-
97
жаются, как живые. Дошёл этот слух
и до хана Батыя.
И приказал он одному из самых
отважных темников — Тавлуру, свое-
му шурину, расправиться с этими
«мертвецами». Тавлур не сомневался
в победе. У него ведь десять тысяч
отборных воинов против горстки рус-
ских. Надо только выманить их из
лесу.
И Тавлур придумал хитрость.
Он сам устроил засаду полку
Евпатия Коловрата. Как приманку
послал он к лесу один небольшой отряд в сотню сабель и
приказал сотнику боя не принимать, а пуститься в притворное
бегство и привести русских за тот поворот леса, где будут
стоять его главные силы.
Когда обнаружили эту хитрость воины Коловрата, было
уже поздно. Со всех сторон окружили их враги и стали сжи-
мать кольцо.
Но и оказавшись в безнадёжном положении, рязанцы
не думали о сдаче врагу. Сомкнув свои ряды в тесное кольцо,
они бились до последней капли крови. Когда тупились их
мечи, они меняли их на кривые сабли поверженных врагов
и продолжали сражаться. Всадников хана Батыя было во
много раз больше, чем русских, но на них вдруг напал страх.
— Может,— думали они,— это на самом деле восстали
мертвые рязанцы? Тогда нам с ними не справиться.
Евпатий Коловрат находился в самой гуще боя, рубил
узкоглазых всадников, как траву, успевал выручать попавших
в беду товарищей.
— Я сам сражусь с главным русским,— сказал Тавлур
своим.— И вы увидите, что это такие же люди, как все.
Я разрублю русского мечом до пояса.
98
А был Тавлур богатырского сложения, косая сажень в
плечах. Расступились перед ним монголо-татарские всадни-
ки, и помчался он прямо на Евпатия Коловрата.
Рязанскому воеводе уже крикнули, предупреждая об опас-
ности, и он развернулся лицом к Тавлуру. И будто по команде,
затихла сеча, разъехались в разные стороны рязанцы и хан-
ские воины и со стороны стали смотреть на этот поеди-
нок.
Евпатий хорошо понимал, что от его единоборства с вра-
жеским богатырём зависит очень многое. Если он победит, силы
у его воинов удвоятся. И — наоборот: если верх одержит
враг, сразу же поникнет русская сила.
Воевода был опытным воином. Это о таких, как он, пели
в старину гусляры: «Под шлемами повит, с конца копья
вскормлен». Он не торопился начинать бой, выжидал. Пусть
сначала противник покажет всё, на что способен.
Как вихрь налетел на Евпатия Тавлур, желая ошеломить
его первым же натиском. Поднял на дыбы своего низкорос-
лого серого коня. Молнией блеснула на солнце кривая сабля.
Ахнули русские, а многие отвели глаза в сторону, чтобы не
видеть, как разрубленный до самого пояса воевода будет
падать на землю. И уже крик радости раздался во вражеском
стане и тут же смолк, как будто оборвался. В последний
момент Евпатий отклонился в сторону,
и пропал напрасно богатырский удар Тав-	/
лура. Разъярённый неудачей, тот быстро
развернулся и снова помчался прямо на	if&Tj
Коловрата. На сей раз воевода подста-	Хвк
вил щит под удар сабли, и лопнула, не
выдержав его, одна из медных полос, ко-
торыми был он окован.
И в третий раз напал на Евпатия Тав-
лур и забыл в азарте атаки об осторожно-
сти. Не стал он прикрываться своим сереб-	V
99
К	ряным с затейливым рисунком щитом,
-К	думая, что рязанец и на этот раз будет
только защищаться. Но Коловрат заметил
небрежность противника и, вздыбив коня,
коротко взмахнул тяжёлым мечом.
Im /г\Т Выпала уже занесённая для удара кри-
д/f Хг и вая сабля из рук Тавлура, упал он, обли-
ваясь кровью, на снег...
С новой силой закипел бой, и долго ещё не могли ханские
отборные воины ничего поделать с небольшим отрядом
русских. Наконец взяли они с трудом в плен пятерых рязан-
цев, изнемогающих от ран, и доставили их в шатёр хана
Батыя.
— Кто вы,— спросил их властелин половины вселенной,
и почему воюете со мной?
— Мы воины полка Евпатия Коловрата,— гордо отвечали
русские.— Велено нам с честью проводить тебя из нашей
Рязанской земли, жаль только, не успеваем наливать мы чаши
смертные на всю твою великую силу...
Песнотворцы того времени часто сравнивали смертную
сечу с пиром: слишком много непрошеных гостей приходило
на русскую землю...
Удивился Батый тому, что и пленные рязанцы не склонили
перед ним головы. Такого ещё не бывало ни в одной по-
беждённой им стране. И велел послать против полка Евпатия
Коловрата камнемётные машины — пороки.
Подвезли к месту боя эти страшные машины и, не жалея
своих, сражавшихся с рязанцами, стали забрасывать всех
огромными камнями.
И не осталось никого из русских в живых. А мёртвого Ев-
патия привезли к хану Батыю. Собрал он других ханов и
военачальников и сказал:
— Мы со многими странами воевали, но таких храбрецов
ещё не встречали. Эти люди поистине бессмертны, мужественно
100
они бьются, один — с тысячью, а два — с тьмою. И ни один
не хочет живым уйти с поля боя.
И ещё добавил Батый:
— О Евпатий Коловрат! Если бы у меня ты служил, дер-
жал бы такого удальца у сердца своего!..
И велел отдать его тело тем пяти раненым его дружин-
никам, что оказались в плену и гордо говорили с ним, отпу-
стить их в Рязанскую землю и ничем не вредить...
Они и рассказали своим землякам о бессмертном подвиге
воинов Евпатия Коловрата.
ЗЛОЙ ГОРОД
Страшной была та зима 1237/38 года для Русской земли.
Почти всю ее северо-восточную часть опустошили всадники
хана Батыя. Десятки русских городов развалинами легли на
их кровавом пути: Коломна, Москва, Владимир, Суздаль,
Городец, Кострома, Кашин, Конятин, Тверь, Торжок, Пере-
славль-Залесский, Волок-Ламский и другие. И ни один из
них не сдался на милость победителей.
Везде завоевателей встречало упорное сопротивление. По
нескольку дней, а то и недель теряли они под их стенами.
И не удалось хану Батыю до наступления весенней распутицы
покорить всю Русскую землю.
Слишком много своих воинов потеряли монголо-татары
в упорных боях с русскими. Да и оставшиеся в живых сильно
устали, участвуя в непрерывных
боях. Не дошла орда до Нов-
города, Пскова и Смоленска, как
было задумано. Спасли их от ра-
зорения другие русские города,
не покорившиеся врагу.
На обратном пути в волжские
степи, куда воины Батыя воз-
101
вращались на отдых, встретился им
на высоком берегу Жиздры, притока
Оки, небольшой город Козельск. За
пределами своей родной Чернигов-
ской земли был этот город почти не-
известен раньше, построили его неза-
долго до монголо-татарского наше-
ствия, и жили за его крепкими дубовы-
ми стенами всего около тысячи жи-
телей. И ничем особым не выделялся
он среди других городов земли Русской. Княжеский и боярские
двухэтажные терема, бревенчатые избы, каменный храм, обо-
ронительные валы — короче, всё как у всех. И была здесь, как
и у других пограничных городов, охраняющих рубежи родной
земли, сторожевая вышка, где зажигали костры, когда узна-
вали о приближении врага.
Зажгли такой предупредительный огонь, когда несметные
полчища всадников подошли к городу. Его жители прекрасно
понимали, что не смогут устоять перед огромной вражеской
силой. Надежды на помощь черниговских князей тоже было
мало: знали они уже силу врага, не могли рисковать всем
своим воинством, принимая бой в чистом поле.
Только два пути было у жителей Козельска: погибнуть,
защищая родной город, или добровольно открыть его ворота,
рассчитывая на милость со стороны врага. Козельцы выбрали
первое.
Когда старейшины сообщили об этом решении народного
собрания восьмилетнему князю Василию Козле, находившему-
ся ещё под их опекой, мальчик воскликнул:
— Правильно решили! Стыдно нам будет перед другими,
если сдадимся врагу!
Семь недель, почти полтора месяца, сопротивлялся Батыю
городок, о существовании которого мало кто знал раньше на
Руси. Несколько тысяч воинов потерял враг у его стен. Мало
102
Осада Козельска
Старинная миниатюра
103
кто остался в живых в городе, когда
захватчики наконец ворвались туда. Не
пощадили они никого: ни стариков, ни
женщин, ни детей. Убили и малолетнего
князя Василия.
Но и этого показалось мало хану
Батыю. Он приказал стереть Козельск
с лица земли, его пепел развеять по вет-
ру и впредь забыть, что был такой город
на свете.
Все избы и постройки сожгли завоеватели. До основания
разрушили каменный храм. Разметали железными крючьями
и топорами обгоревшие брёвна. А летописцы Батыя, упоминая
о покорении Козельска, называли его не своим именем, а
просто «злым городом». Но «повелитель половины вселенной»
был бессилен против правды. Воспоминание о подвиге Ко-
зельска сохранилось в благодарной памяти народной и до
наших дней. Отражена его героическая оборона и на древнем
гербе города.
Девять чёрных траурных крестов изображены на ярко-
красном фоне. Это памятник несгибаемому мужеству защит-
ников маленького русского городка Козельска, которые пред-
почли смерть рабству.
Важно отметить и огромную историческую роль героиче-
ского сопротивления Руси нашествию полчищ Батыя. Защищая
до последней капли крови каждую пядь родной земли, наши
предки отстояли не только северо-западные русские земли
(Новгород, Смоленск и другие,) но и спасли все европейские
страны от страшного ига.
Ослабленное многими изнурительными осадами русских
городов и кровопролитными боями на Русской земле, войско
Батыя всё-таки попыталось захватить Польшу, Венгрию и
Чехию. Однако силы уже оказались на исходе. Летом 1242 года
хан Батый повернул своё войско обратно...
ВОСПОМИНАНИЕ О ПОДВИГЕ
Еще раз посмотри внимательно, на древний герб города
Рязани, мой юный читатель.
Воин в золотом поле держит в правой руке меч, в левой —
ножны, на лице его написана решимость до последней капли
крови отстаивать родную землю от врагов...
Этот мужественный рязанский воин не дрогнул перед
страшным врагом, посягнувшим на его землю, показал всем
защитникам Руси пример самоотверженной любви к родине,
героизма.
Вступив в смертельный бой с несметными ордами хана
Батыя, рязанцы с самого начала не могли рассчитывать на
победу. Слишком неравными были силы. Когда мы говорим, что
на одного рязанского воина приходилось по сто вражеских,
это не преувеличение. Так оно и было на самом деле.
На помощь рязанцам пришли лишь воины и жители малых
окрестных городов: Мурома, Коломны, Переяславля, Пронска.
Не могли ещё в то время собраться вместе все русские земли
для отпора страшному врагу, не понимали князья, что только
объединёнными усилиями можно отстоять Русь...
Защитники Рязани проявили чудеса героизма и самоотвер-
женности, но не смогли отстоять родной город.
Сами завоеватели признавали, что нигде не встречали
такого упорного сопротивления, хотя воевали уже сорок
лет подряд... Не бывало и такого, чтобы малая горсточка
воинов уже поверженного города из дружины Евпатия
Коловрата по пятам преследовала победоносную армию, на-
нося ей значительный урон. И даже окружённые плотным
кольцом отборных всадников, не сдались они на милость
победителя!
Слух о подвигах рязанцев прошёл по всей Руси. Восхи-
щаясь мужеством защитников Рязани, воинов Евпатия Коло-
врата, люди задумывались и о необходимости единства всех
105
русских земель перед лицом несметной армии монголо-татар-
ских завоевателей.
Весной 1238 года на берегу небольшой реки Сити, притока
Оки, воинов хана Батыя встретило уже объединённое русское
войско. И пусть снова потерпело в тот раз оно поражение
из-за того, что трудно было за короткое время хорошо орга-
низовать все силы, мысль о необходимости единства Русской
земли уже не покидала многих Прошло ещё почти сто пять-
десят лет прежде чем осуществилась она..
Глава седьмая
ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА
НЕНАВИСТНОЕ ИГО
Нз разорённой Рязани, мой юный читатель, отпра-
вимся в разорённую Москву, небольшой град-
крепость на окраине Владимирской земли, лежа-
щий при впадении Яузы и Неглинки в Москву-
реку.
Еще многие годы после монголо-татарского нашествия
Русь-Гардарика представляла печальное зрелище. Ее сказочно
красивые города лежали в развалинах. Оставшиеся в живых
жители бедствовали: жили в землянках, голодали, болели.
В 1240 году монголо-татары снова совершили поход на
Русь, на этот раз в её южные земли. Войско, превышающее сто
107
тысяч человек, осадило Киев. «Не было слышно голоса челове-
ческого от гласа скрипения телег, ревения верблюдов, ржания
коней»,— записал летописец.
Осада продолжалась десять недель. Лишь 6 декабря 1241 го-
да враг прорвался в город сквозь рухнувшие стены. Только
две сотни уцелевших домов насчитал здесь итальянец Плано
Карпини, побывавший в Киеве вскоре после ухода полчищ хана
Батыя.
Почти полностью были уничтожены и другие южные города
Руси: Чернигов, Галич, Владимир-Волынский.
Несколько столетий страдал русский народ от монголо-
татарского ига. Всё мужское население, включая грудных
детей, было обложено огромной данью. Вначале её собирали
скотом, хлебом и даже людьми, а потом серебряными день-
гами.
В городах и сёлах хозяйничали монголо-татарские баска-
ки — сборщики дани. У каждого, кто имел трёх сыновей, отни-
мали одного. Из угнанных в Золотую Орду мужчин составляли
военные отряды, которые первыми бросали в бой при завоева-
нии новых земель. Ремесленники обслуживали дворы хана и его
военачальников. Многие становились рабами.
В одной песне того времени о ханском баскаке Чолхане
есть такие слова:
У которого денег нет,
У того жену возьмёт,
У которого жены нет,
У того дитя возьмёт,
У которого дитя нет,
Того самого головой возьмёт.
За малейшее непослушание грозила смертная казнь. Жесто-
кие расправы приводили к народным восстаниям. В 1259 году
в Новгороде, в 1262 — во Владимире, Переяславле, Суздале,
Ростове и Ярославле, в 1269 — снова в Ростове, в 1337 — в Тве-
ри поднимались русские люди против поработителей. Но каж-
108
дый раз огнём и мечом усмиряли восстания всадники Золотой
Орды, разрушали города, угоняли людей в рабство...
Опасаясь общего восстания, золотоордынские ханы натрав-
ливали русских князей друг на друга, раздували вражду между
ними.
И всё-таки Русь жила и надеялась когда-нибудь сбросить
ненавистное иго. Победить Орду можно было, только объеди-
нив все русские земли.
ВОЗВЫШЕНИЕ МОСКВЫ
Ты уже, наверно, знаешь, мой юный читатель, что Москву,
по преданию, основал великий князь владимирский Юрий Дол-
горукий. «Взошёл он на гору,— читаем в старинной летописи,—
и обозрел с неё очами по обе стороны Москвы-реки и за Неглин-
ною и возлюбил сёла оные и повелел на месте том вскоре сдела-
ти мал древян град и прозвал его званием реки тоя Москва
град».
Когда смотришь на памятник Юрию Долгорукому с простёр-
той вперёд рукой, то кажется, будто только что сказал он свои
знаменитые слова: «Се граду бысть...»
4 апреля 1147 года, по другой записи в летописи, дал Юрий
Долгорукий «обед силён» в Москве черниговскому князю Свя-
тославу. А в 1156 году сын Юрия,
Андрей Боголюбский, обнёс Москву
крепостной стеной. Следующее зна-
чительное событие, отмеченное лето-
писцем, относится уже к 1238 году.
Тогда Батыевы рати «град и церк-
ви святые огневи предаша... мона-
стыри вси и сёла пожгоши... люди из-
биша от старьца до сущего мла-
денца».
После нашествия Батыевых орд
109
Москва отстроилась вновь быстрее, чем многие другие русские
города, а её население увеличилось в несколько раз.
О втором рождении Москвы южные переселенцы создали
поэтическую легенду. По ней, на месте нового города бился
богатырь земли Русской Илья Муромец с неисчислимыми пол-
чищами врагов и был смертельно ранен. И будто, умирая, успел
сказать: «Надо мощь ковать...» По всей Русской земле эхом
разнеслись эти слова: «Москова...» Потому и назвали город
Москвой.
Уже при Александре Невском возвысилась Москва среди
других городов, оставил он её в наследство сыну Даниле, а тот
своим сыновьям — Юрию и Ивану. Потомки Александра Нев-
ского подчинили Москве близлежащие города: Переяславль-
Залесский, Коломну и Можайск, стали соперничать с богатыми
Новгородом, Тверью и Рязанью.
Особенно больших успехов в «собирании Руси» добился
Иван Данилович. В народе его прозвали «Калитой», то есть
«денежным мешком». Выдавая себя за верного слугу Золотой
Орды, Калита получил из рук хана ярлык на великое княжение
на Руси. Пользуясь правом сбора со всех русских княжеств
дани для завоевателей, он оставлял часть денег в своей казне,
скупал у разорившихся русских князей сёла, города и целые
княжества, подчинял их своей власти.
В 1341 году, к концу княжения Ивана Калиты, Московское
княжество расширилось во много раз. Вместо четырех городов,
полученных от старшего брата Юрия, Калита оставил своим
сыновьям 97 сёл и городов!
При Иване Калите были построены в Москве и первые
каменные храмы, а московская крепость стала называться
«Кремлём». В переводе с греческого — это «возвышенность,
крутой холм». А Москва была построена, как тогда говорили,
на семи холмах.
Возвышение Москвы продолжалось и при сыновьях Кали-
ты— Семёне Ивановиче Гордом и Иване Ивановиче Красном.
110
Строительство Москвы.
Старинная миниатюра.
«И бысть оттеле тишина великая во всей Русской земле на
40 лет...» — пишет летописец.
Но особенно сильной стала Москва при внуке Калиты —
Дмитрии Ивановиче. В 1367 году москвичи стали строить пер-
вые каменные стены Кремля. По белому цвету камня Москва
стала называться белокаменной. Укрепив стены стольного горо-
да и собрав многие русские земли вокруг него, Дмитрий откры-
то выступил против Золотой Орды.
В союзе со своим близким родственником Дмитрием Ниже-
городским московский князь совершил несколько походов в
подвластное Золотой Орде Поволжье.
В 1376 году московская и нижегородская конница под
командой волынского воеводы Боброка двинулась на столицу
волжских булгар — Казань.
Булгарское войско выступило навстречу. Для устрашения
русских булгары вступили в бой... на верблюдах. Но и это им
не помогло. Казанцы были наголову разбиты и обратились в
бегство. И уже не Москва Казани, а Казань стала платить
дань Москве.
В ответ монголо-татары совершили два похода на Русь.
Одно войско разорило и сожгло Нижний Новгород (ныне Горь-
кий), другое устремилось на Москву.
Дмитрий встретил эту рать в Рязанской земле, на берегу
реки Вожи, притока Оки. Крупный отряд непобедимого дотоле
Мурзы Бегича был разгромлен 11 августа 1378 года, а сам
Бегич погиб при поспешном бегстве с поля боя.
Но победа русских на реке Вожа ещё не сломила Орду.
Татарский темник (воевода) Мамай стал собирать силы для
нового нашествия на Русь, такого же, как во времена хана
Батыя.
Полтораста тысяч воинов выступило летом 1380 года в по-
ход. К ним должны были позже присоединиться войска союз-
ников Орды — литовского князя Ягайло и рязанского князя
Олега.
112
Мамай был настолько уверен в своей победе, что велел
разослать глашатаев по всем улусам:
— Пусть никто не смеет сеять хлеб, готовьтесь на хлеба
в Русской земле!
Все русские города хотел обложить Мамай дополнительной
данью, а Москву стереть с лица земли, так, чтобы даже памяти
о ней не осталось!
РЕШИТЕЛЬНЫЙ ЧАС
Как только московский князь Дмитрий получил известие
о походе Мамая, он послал ко всем князьям русским и великим
воеводам с призывом о помощи. Раньше всех явился двоюрод-
ный брат Дмитрия Владимир Серпуховской. Затем прибыли
князья белозерские, ярославские, ростовские и устюжские.
По словам летописца, в Москве собралось такое количе-
ство войск, что не было возможности вести их на битву одной
дорогой: на многие вёрсты растянулись бы люди!
Двинулись войска тремя потоками. Одна рать пошла на
Серпухов, другая — к старой Кашире, третья — к селу Браше-
ву, где был перевоз через Москву-реку.
В Коломне русское войско догнали псковские и брянские
полки. Плечом к плечу стояли переяславцы и владимирцы,
костромичи и тверичи...
Большинство русских земель прислало своих воинов в
помощь Москве. Такой могучей силы никогда еще не собирала
вместе Русь!
Шестого сентября русское войско подошло к Дону. На дру-
гой стороне реки стояли Мамаевы воины. Князь Дмитрий со-
звал военный совет. Предстояло решить, где быть битве, за
Доном или на своей земле?
Разгорелись жаркие споры.
— Врагов больше, чем нас,— говорили осторожные воево-
ды.— А к ним еще спешат на помощь Ягайло литовский и
6 Путешествие в Гардарик)
113
Олег рязанский. Если разобьют они нас, отступать будет
некуда.
Всех выслушал внимательно Дмитрий. И сказал:
— Если переправимся — не дадим соединиться хану с
союзниками. И наши будут знать, что отступать некуда: за
спиной Дон. Или победим, или головы сложим за Русскую
землю...
Как только стемнело, стали мостить мосты через Дон и
искать броды. Чтобы о переправе раньше времени не узнали
монголо-татары, огней не зажигали, на другой стороне реки
обвязывали конские копыта травой...
ПРЕДСКАЗАНИЯ ВОЕВОДЫ БОБРОКА
Не спится перед великой битвой князю Дмитрию. Вместе
с воеводой Дмитрием Боброком, добывшим два года назад
победу под Казанью, объезжает он будущее поле битвы.
Ночь выдалась на удивление тихой и безветренной. Выпала
обильная роса. Но неспокойно на душе у Дмитрия...
— Хочешь, князь, узнать, что будет завтра? — будто угадав
его мысли, спрашивает Боброк.— Оборотись-ка в сторону
вражескую. Что слышишь там?
— Позади полков ордынских,— отвечает Дмитрий,— будто
волки воют... А еще рыдания слышу. По реке Непрядве гуси
и лебеди крылами плещут, будто бурю предвещая...
— А на нашей стороне?
— Тишина великая, только зори занимаются.
— Радуйся, государь! На нашей стороне будет победа!
— А что сам ты слышишь, Боброк? — спрашивает Дмит-
рий.
Воевода соскакивает с коня и надолго припадает к земле
ухом.
Медленно поднимается и, не говоря ни слова, мрачный,
садится на коня.
114
Переход русского войска через Дон и разрушение за собой мостов.
Старинная миниатюра.
— Аль услышал что плокое? — спрашивает Дмитрий.
— Дорогой ценой, знать, достанется нам победа,— помол-
чав, добавляет Боброк.— Многие не вернутся домой... Зато те,
кто вернётся, и дети, и внуки их, будут не рабами, а свобод-
ными людьми.
КУЛИКОВСКОЕ ПОЛЕ
На рассвете русские войска пришли в движение. Кони по
щиколотку утопали в болотистой земле. Из-под копыт, оглуши-
тельно хлопая крыльями, вылетали небольшие длинноносые
птицы — кулики, давшие название полю будущей битвы.
Ни на минуту не сомкнул ночью глаз Дмитрий, а теперь он
вместе с воеводами расставляет полки.
По правому крылу у русских глубокие и обрывистые, покры-
тые лесом овраги. С другой стороны темнеет лес — Зелёная
Дубрава. Между ними неширокое поле. Сзади река Непрядва,
впадающая в Дон.
Расчёт у русских прост: не дать врагу обойти русское вой-
ско с тыла и воспользоваться своим численным превосход-
ством.
У обрывистых оврагов встал полк правой руки Андрея Ро-
стовского и Андрея Стародубского.
В центре выстроились дружины большого полка, основа
всего боевого порядка русской рати. Их поведут в бой наиболее
искусные и решительные военачальники: Иван Смоленский,
Иван Квашня, Михаил Бренок, Дмитрий Мигин, Иакинф Шуба
и другие. Возглавляет полк московский боярин Тимофей Велья-
минов.
На левом крыле, у леса,— полк князей Белозерских.
Центр укреплён передовым и запасным полками.
Густой туман скрыл боевые порядки русских. Слышно было
только, как перекликались трубы. Князь Дмитрий в последний
раз объехал войска.
116
Поединок Пересвета и Темир-Мурзы.
Старинная чиниатюра.
— Отцы и братья!—обращается он к воинам.— Гости к
нам приближаются. Скоро и нам пить с ними общую чашу. Так
напоим их допьяна, чтобы не приходили в другой раз на Русь!
Вернулся князь Дмитрий в большой полк под своё знамя,
сошёл с коня, снял золототканую приволоку и велел позвать
воеводу Михаила Бренка.
— Одевай! — приказал он ему.— Ты встанешь на моё
место, а я пойду вперёд.
Дмитрий надел поверх боевых доспехов одежду простого
воина, взял железную палицу и копьё и отправился в передо-
вой полк, чтобы начать там бой в числе первых.
Князья и бояре пытались удержать его.
— Тебе следует со стороны смотреть на битву,— увещевали
они Дмитрия.— Если лишимся тебя, что делать станем?
— У нас каждый меч на счету,— возражал Дмитрий.— Как
словом, так и делом я хочу быть первым. Умру или буду жить,
но вместе со всеми.
ПЕРЕСВЕТ
Густой туман, павший на Куликово поле с восходом солнца,
рассеялся лишь к полудню. И сразу же русское и монголо-
татарское войска стали сходиться для битвы. Как две стены,
стали они друг против друга.
По обычаю, битва началась поединком. Первым выехал
ордынский богатырь Темир Мурза и, похваляясь силою, стал
вызывать противника из русских дружин. На бой с ордынцем
вызвался инок Троицкого монастыря Александр Пересвет. Вид
его был необычен. На нём не было ни шлема, ни доспехов. Одет
он был в монашеское одеяние, чёрную рясу и клобук, в руках
держал тяжёлое копьё.
Да и роста Пересвет был вовсе не богатырского, а обычного,
среднего, только что широкий в плечах и на коне держался
легко. В юности он объезжал диких лошадей и больше сей-
118
час рассчитывал не на силу, а на своё наездническое мастер-
ство.
Отпуская его на битву, настоятель Троице-Сергиевского
монастыря Сергий Радонежский, всем сердцем ненавидящий
угнетателей Руси, сказал:
— Послужи, сын мой, Русской земле оружием, а жив оста-
нешься — возвращайся к нам.
И вот она настала для него, эта святая минута служения
Руси!
Выставив вперёд копья, помчались всадники навстречу друг
другу Темир Мурза не сомневался, что одним ударом покончит
с дерзким русским, не взявшим даже щита в руки.
Пересвет мог в самый последний момент отклонить коня,
но не сделал этого.
Удар был настолько силён, что оба всадника замертво упали
на землю. Даже лошади под ними были убиты.
Поединок Александра Пересвета с Темир Мурзой был
сигналом к общему сражению. Пожертвовав собой, Пересвет
спас от гибели десятки русских воинов, которых бы мог сокру-
шить в битве ордынский богатырь, вселил в сердца соотечест-
венников веру в победу.
ПЕРЕДОВОЙ ПОЛК
Всю силу первого удара Мамаевого войска принял на себя
передовой московский полк.
Большую его часть составляло ополчение, набранное из
смердов и ремесленников. Были они наспех обучены и воору-
жены кто одним копьём, кто мечом, а кто и просто деревянной
палицей или рогатиной.
Воины железной генуэзской пехоты, наёмников Мамая,
клали свои длинные копья на плечи передних воинов, у которых
копья были короче, и вступали в бой, не нарушая строя. Справа
и слева от них наступала конница
119
Страшным был натиск этой махи-
ны, всё сметала она на своём пути.
Если падал какой-то воин в передних
рядах, его место тут же занимали
копьеносцы — из задних.
Храбро дрались русские, стояли
насмерть. Никто не показал спину
врагу, не побежал с поля боя. Щедро
напоили землю кровью воины передо-
вого полка, но сумели расстроить же-
лезные генуэзские ряды. И вот уже бьются с врагами вруко-
пашную.
Отдан приказ отступать к большому полку. Немногие услы-
шали его. В яростной схватке почти весь полк был уничтожен.
«Не только от оружия погибали люди,— сообщает очевидец,—
но и от великой тесноты задыхались. Мешались сильные полки,
из них выступали кровавые зори, и трепетали сильные молнии
от блистания мечей. И легли русские, как сено посечённое, как
деревья, сломившись».
Князь Дмитрий тоже дрался с врагом в передовом полку.
И отходил с небольшим отрядом к своим, отбиваясь мечами,
теряя воинов, смыкая редеющие ряды...
В СТАВКЕ МАМАЯ
Великий хан Мамай наблюдал за битвой на Куликовском
поле со стороны. Он стоял на вершине Красного холма, окру-
жённый советниками и телохранителями, и грозно хмурил
брови.
Совсем не так представлялось ему это сражение раньше.
— Почему русские не разбиты одним ударом? — удивлялся
он.— Я же приказал ударить сбоку и окружить войско Дмитрия.
— О повелитель,— отвечали ему,— ты же сам видишь,
какое узкое здесь поле. Нашей коннице негде развернуться!
120
Куликовская битва.
Старинная миниатюра.
121
— Тогда соберите её в кулак!
— Наши воины так и делают, но, как только они уничто-
жают один полк, на его место сразу же встаёт другой...
— Неужели всю Русь собрал под свои знамёна Дмитрий? —
удивляется хан.
— Войско у Дмитрия очень большое, повелитель... Такого
никогда ещё не было у русских.
— И всё-таки мои доблестные воины разобьют его. Бросьте
все силы в центр, прорвите его и ударьте Дмитрию в спину!
Посыльные кинулись вниз, помчались к военачальникам
передать приказ.
Кажется, несметная сила двинулась на большой московский
полк. Разве можно устоять против неё? И центр русского вой-
ска прогибается назад, отступает Вот уже его знамя повер-
жено на землю...
— Мы побеждаем, повелитель!—ликуют все в стане
Мамая.
Но у великого хана по-прежнему крепко сжаты губы и
грозно сдвинуты брови. «Почему не бегут русские? — спраши-
вает он себя.— Почему не бросают оружие и не сдаются в плен?
Неужели они ещё на что-то надеются?»
БОЛЬШОЙ ПОЛК
Натиск вражеской конницы был яростным. Тому, кто пер-
вым прорвётся к русскому знамени, была обещана большая
награда. Москвичей поддерживали владимирцы и суздальцы.
И всё-таки мощного напора отборного монголо-татарского
войска, будто снежная лавина всё сметающего на своём пути,
они не смогли сдержать.
Враги прорвались к великокняжескому знамени. Один за
другим падали на землю воины, защищающие его, и в их числе
храбрый воевода Михаил Бренок. С ожесточением рубили
ордынцы древко знамени, полотнище...
122

Бегство Мамая.
Старинная миниатюра.
И опять князь Дмитрий сражался в гуще боя. Трёх коней
убили под ним, он пересел на четвёртого. И вот уже, пеший,
отмахивается он от наседающих татар. Гремят удары кривых
сабель о его-шлем и доспехи. И падает Дмитрий на груду
мёртвых тел.
Истекает кровью большой полк. Уже не тысячи, а сотни
воинов осталось в нём. Ещё немного — сомнут его остатки со
всех сторон наседающие враги. И на помощь спешат воины.из
резервного полка и полка правой руки. Встают они на место
павших товарищей и продолжают бой.
ПОЛКИ ПРАВОЙ И ЛЕВОЙ РУКИ
Увидел Мамай со своего холма движение русских войск,
велел перенести удар с центра на полк правой руки. Пытаясь
ошеломить русских, несётся на них во весь опор конница. Но
храбрых псковичей на испуг не взять: они даже не шелохну-
лись, лицом к лицу встречают врага, рубятся с ним.
И дрогнули ордынцы, поворачивают коней обратно. Но в
погоню за врагом бросаться нельзя. Важно не расстроить
общий боевой порядок, предписанный князем Дмитрием.
Мамай приходит в бешенство, когда видит, что на правом
фланге прорвать оборону, как и в центре, тоже не удаётся.
— Обойти русских слева! — приказывает он.— Тех, кто
побежит назад, убивать на месте!
На сей раз враги наступают не в лоб, а обходят полк левой
руки сбоку, перейдя вброд небольшую реку Смолку и преодолев
неглубокие овраги. Русские не успевают перестроить свои
порядки и несут огромные потери. Убиты почти все воеводы,
белозерские князья.
Хан почувствовал, что побеждает, усилил натиск. Отряд
своих телохранителей шлёт на подмогу Мамай, последний свой
резерв. Конские копыта ступают по убитым и раненым.
В страшной тесноте задыхаются люди.
124

Погребение убитых в битве на Дону.
Старинная миниатюра.
125
Смяли ордынцы полк левой руки. И вот уже теснят большой
полк, обходят его сбоку и с тыла.
Вот-вот сомкнётся вражеское кольцо, и тогда — конец!.
Еле сдерживает мощный напор ордынских полчищ брянский
резервный полк, пришедший на помощь большому полку
В одном месте уже дрогнули русские воины и побежали..
В рядах врага раздаётся победный клич. Но рано радуют-
ся они.
ЗАСАДНЫЙ ПОЛК
В Зелёной Дубраве притаилась засада. Лучшая русская
конница дожидается своего часа. Уже несколько раз порывал-
ся молодой нетерпеливый князь Владимир Серпуховской всту-
пить в битву, но его удерживал опытный воевода Дмитрий
Боброк.
— Не время ещё, успокаивал он воинов,— пить нам
чаши. Мы будем заканчивать пир, добывать победу!
Всё ближе и ближе к Зелёной Дубраве бой. Бегут мимо рус-
ские воины, преследует их ханская конница.
— Чего ещё ждём? — снова раздаются нетерпеливые воз-
гласы.
Привстал на стременах Боброк, наступает час засадного
полка! Теперь важно выбрать самый подходящий момент,
чтобы внезапным ударом ошеломить врага!
Показались уже спины ордынских всадников, которые пре-
следуют русских, отступающих к Дону.
— Дерзайте, братья и други! — воскликнул Боброк.— На-
поим допьяна хмельным вином непрошеных гостей.
И с громким боевым кличем бросился на врага.
Стремительно налетели отборные дружины на вражескую
конницу Потерявшие в погоне свой боевой строй, неприятель-
ские всадники растерялись и бросились врассыпную.
126
— Мы погибли! — кричали они, обезумев от ужаса.— Спа-
сайся, спасайся!
Вслед за засадным полком бросаются в погоню за отсту-
пающим в беспорядке врагом и другие русские воины.
ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА
Паника охватывает ордынские рати. Бросая оружие, бегут
они к Красному Холму, и никакая сила в мире уже не может
их остановить.
Кинув последний взгляд на жалкие остатки своего войска,
хан Мамай со своей малой дружиной нахлёстывают лучших
скакунов. Побежали ханы без остановки до самой Золотой
Орды, меняя в дороге коней. Узнав о разгроме Мамая., поспе-
шил вернуться в Литву и Ягайло, а князь Олег рязанский бе-
жал вместе с ним.
До наступления темноты преследуют русские воины враже-
скую конницу, и сердца их ликуют. Вот она, желанная победа.
Не быть больше русским людям рабами!
Ночью возвращаются победители на Куликово поле. По-
всюду груды тел. Слышатся стоны раненых. Трубят боевые
трубы, сзывающие оставшихся в живых. Больно подумать о
том, что каждые два из трёх воинов, переправившихся через
Дон и участвовавших в битве, не вернутся домой. Сбылись
предвидения воеводы Боброка...
Не видно среди живых и князя Дмитрия. Неужели тоже
погиб он и не порадуется великой победе, к которой готовился
всю жизнь?
Долго искали его и не могли найти. Лишь на следующий
день обнаружили его два костромских воина. Без памяти лежал
Дмитрий под срубленным деревом, покрытый осыпавшейся
листвой. Защитные доспехи на нём были все пробиты и посече-
ны, но ни одной глубокой раны не оказалось на теле.
И полетели во все концы Руси гонцы с вестью о великой
127
победе. Нарядные толпы народа встреча-
ли русское войско во всех городах и по-
селениях, которые проходило оно на пути
к Москве.
А Москва, столица белокаменная всей
Руси, ударила в колокола, приветствуя
победное войско, и кричала славу Дмит-
рию Донскому, его храбрым сподвижни-
кам, всем русским воинам.
С Москвой теперь были связаны надежды всего русского
народа на полное освобождение от ига монголо-татарских ха-
нов, надежды на будущую счастливую жизнь.
ВСАДНИК НА КОНЕ
Присмотрись внимательно к древнему московскому гербу,
мой юный читатель.
На червлёном фоне всадник на белом коне в серебряных
доспехах, в лазоревой мантии. В руках длинное копьё, которым,
привстав на стременах, поражает он крылатого дракона.
Не сразу появилось это изображение на московских монетах
и печатях. Дмитрий Донской унаследовал печать своего вели-
кого прадеда, Александра Невского: всадник на коне. И славу
его тоже приумножил.
При внуках Дмитрия Донского Москва чеканит на своих
монетах всадника в латах, кольчуге и шлеме, поражающего
копьём крылатого змея. Это был символ русского воина, защи-
щающего свою страну от врагов.
Поверженный крылатый дракон появился на печати Ивана
Грозного после окончательной победы Москвы над Золотой
Ордой, взятия её последнего оплота — города Казани.
Вспомним былину о Добрине Никитиче, богатыре земли
Русской, победившем Змея Горыныча.
Долго наводил страх Змей Горыныч на Русскую землю.
128
Обложил он её великой данью, даже живых людей приводили
к нему на съедение. И никто не мог сладить с этим Змеем, пока
не сразился с ним Добрыня Никитич.
Тот Змей Горыныч и был в народном представлении Золотой
Ордой. Два с половиной века носила на своих могучих плечах
Русь золотоордынское иго. Если бы не разобщённость многих
русских княжеств, давно бы скинула она его. Москва и стала
собирателем русских земель, привела объединённое русское
войско к победе на Куликовом поле. Та великая победа никогда
не померкнет в памяти народа. О ней и напоминает древний
московский герб.
---<У~	Ъ	<>	 -----<>	- <7-	<7-----=§>
Глава восьмая
ПУШКА «ГАМАЮН»
Иеренесёмся теперь на западную границу Руси
и посетим город Смоленск, такой же древний, как
Киев, Новгород и Чернигов.
Подобно Киеву, лежит он на высоких холмах
над Днепром, недалеко от истоков великой реки.
Летописец сообщает, что в середине IX века варяжская дружи-
на, проплывая мимо Смоленска, не посмела захватить его, «за-
не град велик и мног людьми».
Само название города напоминает об исконном природном
богатстве здешних мест — хвойных, «смоляных» лесах. Его жи-
130
тели издавна занимались смолокурением, в Смоленске торго-
вые гости обычно смолили днища и борта своих ладей.
Последуем и мы их примеру. Лучше смолы, чем в Смолен-
ске, наверно, нигде* в мире не найти, а наша ладья, на который
мы проплыли вдоль и поперёк через всю Гардарику, уже давно
нуждается в досмотре.
Бочонки смолы, выделанные кожи, меха, пчелиный воск шли
отсюда во все концы земли. Жили в древнем Смоленске и ино-
земные купцы, был у них здесь свой Гостиный двор.
Смоленск избежал монголо-татарского нашествия. Яростное
сопротивление завоевателям других русских городов обесси-
лило их и задержало на востоке Руси до наступления весны.
А в распутицу преодолеть непроходимые смоленские болота
и дремучие леса было почти невозможно.
Но к отпору врагу смоляне были готовы. Именно здесь роди-
лась сказочная повесть о воине, задержавшем врага на под-
ступах к родной земле. Его обезглавили в бою, но он сумел
вернуться в родной город, чтобы передать свой меч достойному
воину
Хотя в этой легенде и описаны сказочные события, испол-
нена она глубокого смысла. Начиная с XII века Смоленску со
всех сторон грозила опасность. С востока, через обескровлен-
ную и порабощённую Русь могли прийти ордынцы. На севере
воевали с Псковом и Новгородом и угрожали Смоленску немец-
кие псы-рыцари и шведы. На западе подступали к городу вой-
ска польского короля Ягайлы и литовского князя Витовта.
Смоленск называли ключ-городом, щитом Руси на западе.
От того, кто владел им, зависело многое: отсюда открывался
прямой путь во все другие русские земли.
Многие иноземные завоеватели, понимая это, силой или
хитростью пытались завладеть ключ-городом. Только не давал-
ся им в руки этот «ключик»...
131
КОВАРНЫЙ витовт
fljz/4	Как магнитом, притягивали литовского
Це князя Витовта русские богатые земли.
Но сильная крепость Смоленск надёжно
К Ji стояла на защите их рубежей. И задумал
У	Витовт покорить её хитростью.
F	Он собрал сильное войско и послал гон-
цов сказать русским, что идёт воевать с
их врагом, великим ханом Золотой Орды
Тохтамышем. А у Смоленска остановился будто бы на отдых.
Смоляне тогда ещё не знали Витовта и верили, что он союз-
ник Руси в борьбе с ордынцами. Они вышли из города, чтобы
хлебом-солью встретить воинов в блестящих доспехах и с
перьями в шлемах. А этого только и ждал Витовт.
Конница, стоявшая в засаде, ворвалась в городские ворота.
Многие жители Смоленска жизнью поплатились за свою довер-
чивость. Витовт разграбил и сжёг город. Смоленск попал под
власть жестоких литовских феодалов. Было это в 1395 году.
А через шесть лет «чёрные люди» — смерды и ремесленники —
подняли восстание против литовского наместника и изгнали
его из города.
«ГРОМ НЕБЕСНЫЙ»
Витовт не смирился с потерей ключ-города к Русской земле.
Осенью 1401 года отборное войско Витовта снова осадило кре-
пость. Впервые под Смоленском «заговорили» пушки. Понача-
лу смоляне были, конечно, ошеломлены пушечной канонадой.
Небывальцы, будто не надеясь уже на крепкие железные ше-
ломы, закрыли головы руками и ничком упали на землю, опыт-
ные воины попрятались за толстыми стенами крепостных
башен.
— Это гром небесный! — раздались испуганные крики.
132
Оглушительно грохотали пушки, кругом сыпались щепки
от крепостных стен, каменные осколки.
Первым пришёл в себя воевода Фёдор Акинфыч.
— Не гром это небесный,— зычно закричал он,— а обычные
«тюфяки»!
Тюфяками называли тогда пушки за то, что были они огром-
ных размеров и неповоротливые. По нескольку лошадей было
приставлено к каждой пушке.
Кроме того, в старину каждой пушке давали собственное
имя. На стволе одной из литовских пушек была отлита вещая
птица, предупреждающая об опасности, и в честь её эта пушка
называлась «Гамаюн».
Эту и другие пушки Витовт получил от немцев. Сначала он
воевал против них вместе с чехами и словаками, но вскоре ре-
шил, что выгоднее объединиться с бывшими врагами против
своих же союзников.
Витовт всегда искал только свою выгоду и ради неё готов
был поступиться чем угодно. Он заключил мир с Пруссией и
послал заложниками к бывшим врагам двух своих малолетних
сыновей.
Тогда-то крестоносцы и вооружили войско Витовта пушка-
ми. Но, одержав победу над чехами и словаками, Витовт неожи-
данно повернул пушки против немцев. Тем самым он сам под-
писывал смертный приговор своим сыновьям. Сыновьями он
жертвовал ради завоевания новых земель!..
...Защитники Смоленска один за другим стали поднимать
головы. Воевода Фёдор, подавая пример другим, как ни в чём
не бывало ходил по крепостной стене во весь огромный свой
рост и не кланялся ядрам.
Целый час продолжалась канонада. Но когда войска ли-
товских панов в блестящих на солнце латах и с перьями в
шлемах стали штурмовать стены крепости, их встретили так
133
же, как всегда смоляне встречали врагов: градом стрел, кипя-
щей смолой и водой. Даже дети таскали песок в деревянных
бадейках и засыпали им глаза врагов. Не помогли пушки
взять город!
ВЫЛАЗКА
Разъярённый Витовт приказал без передышки стрелять
из пушек по крепостным стенам. Ядра причинили немалый
ущерб городу. В нескольких местах в толстых городнях появи-
лись пробоины. Было разрушено два десятка изб. Несколько
человек убито и ранено.
Но защитники крепости уже перестали кланяться ядрам.
Прошёл и страх перед «громом небесным». Смоляне снова были
полны решимости отстоять свой родной город от врагов. Ночью
они совершили смелую вылазку в неприятельский лагерь. В ря-
дах смельчаков были рыбаки и охотники. Они взяли с собой
сети и расставили их по рвам и оврагам так, что всякий, кто
наступал на них, запутывался в их ячейках. Тяжёлые доспехи
мешали литовским рыцарям освободиться от ловушки.
Шестьдесят литовских рыцарей взяли в плен смоленские
смельчаки. Им удалось также увезти в крепость три пуш-
ки, запас пороха и ядер и бомбардира Ольгерда, заснувшего
у лафета одной из них.
Представляете, как удивился сей доблестный бомбардир,
проснувшись утром в лагере смолян. Ему
дали чашу хмельного мёду, чтобы не бо-
vSJkbk	лела голова, и он стал обучать защитни-
ков крепости, как обращаться с орудиями.
Витовт был, разумеется, взбешён, ког-
да Узнал 0 пропаже пушек и услышал
—их ГРОМ с крепостной стены. Он приказал
бить бомбардиров розгами за то, что
_________не уберегли пушки. Разорив окрестные
134
поселения смердов, Витовт со своим
войском вынужден был убраться
восвояси.
Но не смирился великий литов-
ский князь с потерей Смоленска. Он
заключил союз с польским королем
Ягайло, с которым до этого воевал
многие годы, и уже вместе с ним
снова осадил ключ-город. И этот
поход закончился неудачей.
Упорству Витовта не было предела
Он снова — в третий
раз! — собирает огромное войско и весной 1403 года предпри-
нимает ещё одну попытку захватить Смоленск
Осада продолжалась целых семь недель. Враги засыпали
крепость ядрами. Редкие выстрелы трофейных смоленских пу-
шек тонули в сплошной канонаде противника. Всё население
города, от мала до велика, встало на его защиту. Были успеш-
но отражены десятки атак. Ночью предпринимались смелые
вылазки.
Свои неудачи литовско-польские паны снова вымещали на
мирном населении окрестных поселений. Была организована
настоящая охота на крестьян. Их толпами угоняли в Литву и
превращали в холопов. Во время третьего похода были уничто-
жены все смоленские посады. Особенно пострадал город Смя-
дынь, который, уходя, Витовт приказал разорить и сжечь, как
бы в отместку за мужество защитников Смоленска.
Хотя Витовт и на этот раз ничего не добился, смоляне
знали: он не оставит их город в покое. И они были правы.
Узнав о приготовлениях Витовта к четвёртому походу на
Смоленск, жители города отправили великое посольство в
Москву за помощью. К тому времени Москва уже объединила
вокруг себя многие русские города. Победа на Куликовом поле
над Золотой Ордой наглядно показала, что только в единстве
защита от самого грозного врага. Опасность с запада застави-
135
ла смолян забыть о самолюбии, о том, что Смоленск древнее
Москвы, и просить о присоединении родного города к Москов-
скому княжеству.
Князь Василий, сын Дмитрия Донского, с великими поче-
стями принял послов. Согласился защищать Смоленск. Но шли
недели и месяцы, а он медлил с помощью.
Были на то у него свои причины. Во-первых, с востока
Москве по-прежнему угрожала Золотая Орда, которая ещё не
была окончательно сломлена. А во-вторых, был князь москов-
ский женат на дочери Витовта Софье...
Витовт узнал о том, что смоляне просят помощи у Москвы,
и немедленно выступил к городу, надеясь опередить московское
войско.
И снова заговорили пушки. Как и всегда, мужественно
оборонялись смоляне. Со дня на день ждали они помощи от
Москвы, а её всё не было. Жители города уже стали изнемо-
гать от голода. К тому же нашлись в городе предатели, которые
показали Витовту потайные ходы...
И пал Смоленск...
ГРЮНВАЛЬДСКАЯ БИТВА
15 июля 1410 года три смоленских полка покрыли себя
неувядаемой славой, участвуя в знаменитой Грюнвальдской
битве.
Славянские народы, поляки, чехи, сло-
ваки, литовцы, отстаивали там свою сво-
боду и независимость, встретившись в ре-
шительном сражении с немецкими рыца-
рями-крестоносцами. Те еще со времени
Ледового побоища не оставляли надежду
на завоевание всех восточных земель.
Смоляне стояли в центре объединённо-
го славянского войска. Вначале успех
136
сопутствовал крестоносцам. Но вскоре польско-литовская
армия обратилась в бегство. На месте остались только три
смоленских полка.
Один из них был полностью уничтожен, а два других дра-
лись с необыкновенным упорством и стойкостью. Они выдер-
жали бешеную атаку рыцарей и соединились с основным
ядром славянского войска. Только благодаря стойкости смо-
лян битва продолжалась с новой силой, и к вечеру крестонос-
цы были разбиты и обратились в бегство.
И хотя не было в тот раз у русских пушек, они воевали под
знаменем, на котором золотыми нитями была вышита птица
Гамаюн на пушечном стволе.
«ОЖЕРЕЛЬЕ РОССИИ»
В 1595 году в Смоленск был послан знаменитый русский
горододелец Фёдор Савельевич Конь, только что опоясавший
Москву гигантской стеной Белого города длиной в 9 километ-
ров с 28 башнями.
Всего лишь за пять лет Фёдор Конь создал могучие стены
Смоленска около 7 километров длиной, 14 метров высотой и
5 метров толщиной. 38 башен и 9 ворот, навесные бойницы,
падающие решётки и подъёмные мосты делали крепость непри-
ступной. По этой стене, шутили современники, можно было
разъезжать на тройке. Теперь город был окружён как бы двой-
ной крепостной стеной, рядом с новыми оборонительными со-
оружениями частично сохранились старые. С тех пор Смоленск
и называют «Ожерельем России».
ВОЕВОДА ШЕИН
В 1609 году 28-тысячная армия польского короля Сигизмун-
да III подступила к новым стенам Смоленска. Двадцать меся-
цев смоленский воевода Михаил Борисович Шеин оборонял
137
город. В его дружине было всего 400 вои-
нов. Рядом с ними бились крестьяне и
ремесленники
У «пушечного наряда» стояли смоло-
куры, кузнецы, плотники, гончары, ору-
жейники и другие Смоляне мужественно
отбивали яростные атаки, стойко перено-
сили голод и болезни, гордо отвергали все
предложения врага о сдаче.
Враги взорвали участок стены и воротную башню, но жи-
тели города тут же насыпали на его месте высокий земляной
вал Русские подрывали неприятельские подземные ходы, со-
вершали отчаянные вылазки, держали под городом огромные
силы противника
Когда же враг ворвался в Смоленск, его жители укрылись
в древнем Мономаховом соборе, взорвали его и сами погибли
в огне. Завоевателям Сигизмунда III достались одни разва-
лины...
ШТУРМ НАПОЛЕОНА
В Отечественную войну 1812 года Наполеон двигался к
Москве через Смоленск. Здесь соединились две отступающие
русские армии — Багратиона и Барклая де Толли. Пушки
«Гамаюн» уже не было на крепостных стенах. Её заменили
орудия, отлитые русскими мастерами.
Но что могли они сделать против огромной армии Наполео-
на? Не было у французов недостатка и в вооружении и боепри-
пасах. Наполеон приказал взять Смоленск штурмом. Трина-
дцать часов подряд обстреливали французские пушки город
и сожгли его дотла.
Русские войска сражались под Смоленском с большим
воодушевлением. Но полководцы понимали: время для реши-
тельного сражения с французами ещё не наступило.
138
Был отдан приказ взорвать пороховые склады и покинуть
пылающий город. Вместе с войсками уходили его жители.
Когда французы вошли в Смоленск, они не смогли ни по-
полнить запасы продовольствия, ни отдохнуть.
Впервые за всю историю победных войн Наполеона взятый
город был разрушен до основания и совершенно пуст...
КЛЮЧ-ГОРОД
На древнем гербе Смоленска изображена в серебряном
поле чёрная пушка на золотом лафете, на пушке сидит сказоч-
ная птица. Дошла до нашего времени и смоленская печать с
очень похожим рисунком. Внизу её надпись: «Птица Гамаюн».
Когда Смоленск оказался в руках литовско-польских кня-
зей, изображение герба изменилось. Несомненно, оно было
навязано смолянам извне. Но, когда в 1654 году русские вой-
ска освободили Смоленск и, по Московскому договору, он снова
стал русским городом, на городской печати появился старый
рисунок: птица Гамаюн, сидящая на стволе пушки.
С этой печати он и перешёл на древний герб города Смо-
ленска.
Посмотришь на этот рисунок, и в памяти оживут события,
связанные с историей славного города. Вот сказочная птица
предупреждает смолян об очередной опасности. Стволы пушек
повёрнуты в ту сторону, откуда пришёл враг. И если даже раз-
рушен до основания и захвачен был Смоленск, подобно ска-
зочной птице восставал он из пепла. И снова надёжно защищал
западные рубежи России...
Глава девятая
ВОИНЫ И МАСТЕРА
ПРЕДАНЬЯ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ
И. ногие старинные гербы русских городов воскре-
чТ шают историю нашей страны. Причём иные из
Ly них — с самых древних времён. По преданьям
старины глубокой составлен, например, герб го-
рода Ярославля.
Помнишь медведя с топором на плече, похожего на страж-
ника? Путешествуя по Залесскому краю, мы находились со-
всем рядом с городом, который охраняет этот неутомимый до-
зорный, да всё недосуг было навестить его...
Найди-ка на карте маленькую, тихую и извилистую речку
Которосль, приток Волги. На резко выступающем высоком
140
береговом мысу стоит на ней город Ярославль, названный име-
нем Ярослава Мудрого, который, по народному преданию, осно-
вал этот город в начале XI века.
Ты уже, наверно, догадался, мой юный читатель, что дав-
ным-давно в местных лесах водилось великое множество мед-
ведей. Жители этого края считали их священными животными,
так же как их соседи-ростовчане — оленей. Они лепили из
глины медвежьи лапы, из серебра отливали медвежьи ког-
ти и верили в то, что эти амулеты оберегают их от многих
бед.
Кудесники лечили медвежьим жиром разные болезни, а
медвежьим именем заклинали духов и молили их о дожде, бо-
гатом урожае, удачной охоте. Изображение медведя выреза-
ли в дереве и выбивали в камне.
В то время Русь уже приняла новую веру—христианство.
Огнём и мечом насаждали её повсюду на Русской земле и
искореняли остатки старой веры — язычество. А люди, живу-
щие по берегам речки Которосли, по-прежнему верили в своих
медведей и приносили жертвы своим четвероногим божествам...
Обитатели «медвежьего» угла упорно отказывались добро-
вольно переходить в новую веру и даже подняли восстание.
Усмирять его, как отмечал первый русский летописец, и отпра-
вился с дружиной на север ростовского края князь Ярослав
Мудрый.
Волхвы боялись одного его имени. Они понимали, что если
кончится их власть над местными жителями, те не будут
больше приносить им различные дары, а значит, придётся
самим охотиться и обрабатывать скудную землю. А этого им
очень не хотелось.
И волхвы решили убить Ярослава.
Они знали, что князь был храбрым воином и страстным
охотником. Он всегда ехал впереди своей дружины, чтобы
выследить зверя или птицу. Но как воспользоваться этим?
Долго думали волхвы и наконец придумали.
141
Когда Ярослав, как всегда впереди
своей дружины, въезжал в древнее селище
на берегу Которосли, на него выпустили
голодную, разъярённую медведицу в пол-
тора человеческих роста.
Она поднялась на задние лапы, одним
ударом могучей лапы свалила на землю
коня. И несдобровать бы всаднику, кото-
рый, несмотря на хромую с детства ногу,
ловко спрыгнул и приготовился к защите,
если бы не вспомнил он о боевом топорике, висящем на поясе.
Вовремя выхватил он его и одним ударом свалил огромного
зверя. Подоспевшие дружинники только добили его.
На месте этого поединка Ярослав Мудрый и велел заложить
город, названный его именем. Так гласит народное предание.
Сейчас уже отличить легенду от того, что происходило на
самом деле, трудно. Но как бы там ни было, на древнем яро-
славском гербе изображён медведь. Днём и ночью, без устали
ходит он дозором по родной Ярославской земле, бережёт её
покой.
Подступят враги к Русской земле — поднимутся жители
старинного города Ярославля на её защиту. И не уйдут с поля
боя, не добыв себе славы!
И ещё об одном древнем городском гербе, отражающем
преданье старины глубокой, хочу рассказать я тебе, мой юный
читатель.
ПЛЫВУЩИЙ ПО ВОДЕ
Помню, ты сразу же заинтересовался его путеводной кар-
тинкой— гербом. И тогда ещё спрашивал, куда это плывёт на
баржах чудо-город?
Называется этот город Свияжск, и его биография дей-
ствительно не совсем обычная.
142
За морями, за долами, за высокими горами, в лесной
угличской стороне рубили плотники город. То есть не разру-
шали, конечно, а наоборот — строили. Тогда вместо «строили»
говорили «рубили», «ставили», потому что города были в
большинстве своём деревянные.
Не было у мастеров другого инструмента, кроме топоров.
Но ими они могли делать настоящие чудеса. Даже ложки
резали. А их старшой Иван Выродков и матрёшек мастерил.
Тех, что пятеро в одну большую входят.
На этот раз работа у мастеров была куда сложнее, чем
ложки-матрёшки. Грозный царь приказал срубить город ров-
но за два месяца, и ни днём больше, иначе головы с плеч до-
лой!
Царь, которого, как и старшого, звали Иваном, шутки
шутить не любил — это знали все. Но шутка ли сказать, всего
за 60 дней поставить большой город! Тыщу изб-пятистенок
сделать надо, несколько военных складов, церковь, торговые
ряды, не говоря уже о крепких крепостных стенах.
Одних сосен да дубов сколько свалить надобно, сучьев
и веток пообрубить, коры стесать да «чашек» сделать! Не
таких, конечно, из которых чай пьют, а особых, плотницких.
Чашками плотники называли полукруглые выемки на концах
бревна, через которые пропускаются насквозь концы других
поперечных брёвен. Крепко держится такая связка, без всяких
гвоздей. Остаётся после этого только щели мхом законопатить.
Обнести город тоже надо не тыном и
не частоколом из заострённых сверху брё-
вен, а городнями. Это те же избяные стены,
только без окон, без дверей. Рубят их в
угол да набивают внутри камнями и зем-
лёй. По углам ещё башни ставятся с уз-
кими бойницами для стрельцов. Вот и по-
считай, сколько работы приходится на
каждого из двухсот мастеров!
143
У старшого от разных мыслей и забот голова болит. Эх,
куда проще самому помахивать топориком! Жарко станет в
любой мороз — сермягу с плеч сам скинешь! И устанешь, зато
спокойным будешь.
А тут какое же спокойствие, когда каждое бревно надо
особым знаком пометить, каждый венец на крыше, да такой же
знак в своём чертеже поставить! А главное — не упустить бы
сроки!
Вот уже и весна прогнала зиму, и в родной земле Ивана
Выродкова, что за тысячу вёрст от Углича, топят в реке
соломенное чучело зимы-Морены и поют песню:
Весна, весна красная,
Приди весна с радостью,
С радостью, радостью,
С великой милостью,
Со льном высоким,
С корнем глубоким,
С хлебом обильным!
А ему не до песен, не знает ещё сам, на каком свете ему
быть, велит его грозный царь казнить или помиловать?
По нескольку часов в сутки спит старшой; если не по лесу
ходит, наблюдая за плотниками, то сидит в избе за чертежами.
О еде совсем забыл. С лица осунулся, похудел, только глаза
по-прежнему синим огнём полыхают: лодырь не выдержит
их взгляда, отвернётся в
сторону.
Летит время быстрокрылой пти-
цей. Отзвенела капель, сошёл истоп-
танный лаптями снег. Срубили
последнее бревно плотники, постави-
ли на крыше последний резной
конёк. Пометил Выродков послед-
ний знак в своём свитке длиной
в пять локтей.
144
Баржи подошли к новому городу, у самого
берега встали. Приплыл царский посол в ще-
гольских сафьяновых сапожках, бархатном
кафтане, собольей распахнутой шубе. На Вы-
родкова не смотрит, не здоровается и гово-
рит такие слова:
— Сегодня ровно два месяца, как велел
царь-батюшка новый город поставить. Го-
тов ли?
— Готов,— отвечает Выродков.— Изволь сам осмотреть.
Обошли они с послом и его свитой город, посол сразу
повеселел. Рукой Выродкова по плечу хлопает.
— Молодец,— говорит,— будто в сказке в срок управился.
А я думал, придётся тебя в кандалах к грозному царю везти.
Пообедали они вместе, ещё больше повеселел посол.
Сошёл с баржи и закричал плотникам:
— Разбирай город!
У тех глаза на лоб, ничего не понимают.
Выродков успокаивает их:
— Всё правильно, мастера, город на баржах в другое
место перевозить будем.
Обрадовались мастера: перевозить — не рушить, не на-
прасно, значит, трудились.
И поплыл по Волге караван судов с необычным грузом —
с брёвнами. Кто на него с берега ни посмотрит — смеётся.
Что за чудаки лес везут, когда его кругом эвон сколько!
Однако на то свой расчёт был, и до поры до времени о нём
не сообщали, потому что — тайна. А заключалась она вот в
чём.
Несколько раз водил царь Иван Грозный свои полки на
Казань, застрявшую, как кость в горле, на земле Русской.
Уставали стрельцы в долгих походах, негде им было собрать-
ся с силами — на дальних подступах к Казани встречали их
татарские летучие отряды.
7 Щ iciucciBiie в Гардарику
145
Нужен был город-крепость, где можно было бы накопить
силы для внезапного удара по казанскому хану. Тайное это
дело и поручили розмыслу Ивану Выродкову. Розмысл — это
городовых дел мастер.
Привезли город на баржах, стали собирать с помощью
стрельцов на высоком берегу реки Свияги, притока Волги.
Дивились стрельцы: все брёвна тютелька в тютельку подошли
друг к другу, будто в детских кубиках.
Через несколько дней, как собрали город Свияжск, проез-
жал в тех местах золотоордынский сторожевой отряд.
— Месяц назад здесь было ровное место! — воскликнул
сотник и ущипнул себя за руку, чтобы проверить, не мираж ли
это.
— Подъедем поближе,— сказали другие.
Стрельцы подпустили их на ружейный выстрел и открыли
огонь.
Бежали ордынцы от грозной крепости уже без оглядки.
Целый год стояла в глубоком тылу у казанского хана рус-
ская крепость. Ничего не мог он с ней поделать: крепкими сте-
нами огородили её плотники, метко стреляли стрельцы.
Следующим летом собралось в Свияжске русское войско.
Окружило войско Ивана Грозного Казань плотным кольцом.
Из Свияжска подвозили всё необходимое для длительной
осады.
Мастер Иван Выродков командовал уже фортификацион-
ными работами, под его руководством подвели подкоп под
мощные каменные стены Казани и взорвали их.
На этот раз Казань была взята.
Вот об этом уникальном случае, сказочно быстром сооруже-
нии крепости, которая помогла взять приступом последний
оплот Золотой Орды — Казань, и рассказывает герб Свияж-
ска: чудо-город, плывущий на баржах.
Осада Казани.
Старинная миниатюра.
ПЕРВОПРОХОДЕЦ СИБИРИ
Барабаны, боевые топоры и знамёна
на гербе сибирского города Тобольска
напоминают о знаменитом походе Ермака,
русском первопроходце Сибири.
Почти четыреста лет тому назад отпра-
вился удалой казачий атаман Ермак с то-
варищами укреплять восточную границу.
Плыли они с Волги на ладьях по реке
Чусовой к Уральским горам.
Всё своё войско — 840 человек— разделил Ермак на сотни.
На каждые десять человек был свой старший — десятник.
Пока льды не сковали реки, плыли на восток. Когда же
наступила зима, сошли казаки на берег, построили городище.
А весной снова тронулись в путь.
Были вооружены казаки ружьями, везли с собой несколько
пушек, купленных у промышленников Строгановых. Под пару-
сами и на вёслах шли люди Ермака. Из реки в реку волокли
ладьи на круглых брёвнах — волоках, посуху.
Отряды хана Кучума устраивали засады на реках, по ко-
торым плыли казаки, нападали на них на суше.
Мало было русских, много меньше, чем жителей Сибири.
Зато обладали они «огненным боем», наводившим панику на
нападавших. Но и они теряли воинов в боях с отрядами Ку-
чума.
До большой сибирской реки Иртыша дошли казаки. Оста-
новились заночевать на пустынном берегу.
Тут и окружили их враги, давно следившие за продвиже-
нием отряда Ермака.
Мужественно бились русские воины с ними. Оставшиеся в
живых попробовали переплыть могучий Иртыш. Но слишком
тяжелы были на них кольчуги. Не доплыл до другого берега
и казачий атаман Ермак.
148
На том месте, где приняли казаки Ермака последний бой,
поставили крепость и назвали ее Тобольском.
Долгое время, пока не выросли за Уральскими горами дру-
гие города, был Тобольск столицей Сибири. Герб его напоми-
нает о героическом походе Ермака, славит первопроходцев
земли Сибирской.
ПОЛТАВСКАЯ БИТВА
К ряду древних русских городских гербов, напоминающих
о воинской доблести, относится и герб Полтавы. Он напоминает
о победе русских над шведским королём Карлом XII в битве
под Полтавой.
Перед началом боя Пётр обратился к русским солдатам с
такими словами:
— Воины! Пришёл час, который решает судьбу отечества.
И пусть не смущает вас слава неприятеля, будто бы непобеди-
мого, которой ложь мы сами своими победами над ним неодно-
кратно доказали.
Два часа шёл жестокий рукопашный бой. Пётр появлялся
в самых опасных его местах. Его шляпа и седло были про-
стрелены пулями. Силы русских и шведов были примерно рав-
ны, но наши солдаты оказались более мужественными и стой-
кими.
Шведы не выдержали натиска и побежали. В тот день было
взято в плен около 20 тысяч человек, в том числе все генералы
шведского короля Карла XII.
Об этой блестящей победе и напоминает герб Полтавы:
русское знамя, скрещённые шпаги, пальма, пирамида с изобра-
жением эмблемы вечности — змеи, держащей в пасти свой
хвост... Последний знак — печаль по погибшим в битве со
шведами русским воинам.
ГОРОД МАСТЕРОВ
Много разных интересных историй известно про тульских
мастеров, мой юный читатель.
Ехал как-то вице-канцлер Петра Первого Шафиров через
Тулу и вспомнил, что испортился у него пистолет дорогой не-
мецкой работы. Велел он пригласить к себе тульского оружей-
ника. Привели совсем ещё молодого парня Никиту Антуфьева.
Отдал ему пистолет Шафиров и наказал строго-настрого,
чтобы через две недели починил его мастер. А он с Петром
Первым через Тулу будет проезжать и заберёт его.
Закрутили важные государственные дела вице-канцлера,
когда они с царём приехали в следующий раз в Тулу, забыл
он про пистолет. Мастер Никита сам объявился. Велел Шафи-
ров его впустить.
Со всех сторон осмотрел поданный ему пистолет. Забил
в ствол чёрный порох, пыж и пулю и выстрелил в потолок.
Действовал пистолет безотказно.
— Молодец, мастер,— похвалил Шафиров.— Хороша по-
чинка. А сможете ли вы, туляки, такие пистолеты когда-нибудь
сами делать?
— Да хоть сейчас,— заявил Никита, смело глядя в глаза.
Вице-канцлер был скор на руку, тут же мастеру в зубы
кулаком сунул:
— Сперва сделай, а потом хвастай.
— Ты сперва посмотри внимательно,— сказал Никита,—
а потом дерись. Я тебе не немецкий, а свой пистолет подсунул.
— Как свой? — не понял Шафиров.
— Своей работы.
И достаёт точно такой же пистолет, как в руках у Шафи-
рова. Тот даже ахнул от удивления и послал за царём. При-
шёл Пётр Первый и тоже не мог отличить, какой пистолет не-
мецкий, а какой Никитой сделанный.
Долго дивился царь на великое искусство простого мастера.
150
Велел выдать ему деньги из казны, чтобы
построить в Туле оружейный завод. Через
несколько лет послал Пётр Первый Ники-
ту на Урал, где был и уголь и железная
руда, еще большие заводы оружейные
строить, чем в Туле. Много тогда России
оружия требовалось. А фамилию ему ве-
лел сменить, называться не Антуфьевым,
а Демидовым, по имени отца.
В Туле после его отъезда славные мастера не перевелись.
Бывший петровский солдат Яков Батищев заставил ра-
ботать на оружейные заводы воду. От обычного мельничного
колеса он провёл горизонтальные валы, которые крутили ко-
лёса поменьше. Те в свою очередь вращали свёрла. Ружейные
стволы к ним подвигали с помощью грузов.
Примерно по такой же схеме работали и точила для русских
трёхгранных штыков.
Подобный автоматический завод был построен в Америке
лишь спустя 250 лет.
А рассказ про тульского мастера Левшу ты уже, наверно,
сам знаешь.
Английские умельцы, чтобы доказать всем иностранным
мастерам, что нет им равных в мире, изготовили стальную
блоху размером с настоящую. Попала та блоха и в Тулу.
Рассмотрели её тульские кузнецы и подковали, прибили
серебряными гвоздиками невидимые глазом подковки. На каж-
дом гвоздике было выбито имя мастера, который его делал.
Герб города Тулы напоминает о мастерах, принёсших ему
славу. На двух скрещённых клинках (без рукояток) лежит
серебряный ружейный ствол, а вверху и внизу — по золотому
молоту. Цвет молотов говорит, что у туляков золотые руки...
Не только великолепным оружием удивляла весь мир Тула,
но и самоварами, голосистыми гармонями, медовыми пряни-
ками.
ЗОЛОТЫЕ РУКИ
Гербы многих городов России указывают на
род занятий их жителей, на то, что издавна
у них «золотые» руки.
По серебряной воде плывёт галера с под-
нятыми фонарями и спущенными по бокам лест-
ницами. В нижней половине щита на зелёном
фоне, означающем изобилие,— два свёртка по-
лотна. Это город Кинешма, славившийся
раньше текстильным производством.
Рабочий держит в руках рудокопательные
инструменты. Это герб Томска, где в начале
XVIII века бурными темпами стала разви-
ваться горная промышленность. Интересно, что
на самом первом городском гербе был изобра-
жён соболь.
О развитии горнорудной промышленности
рассказывают также гербы Бийска, Петро-
заводска.
На Бийском гербе — разрез горной шахты
в золотой горе.
На Петрозаводском — изображение трёх
железных молотков.
Исключительно важной отраслью промыш-
ленности раньше было и солеварение. Соли
в стране было мало, добывали её лишь в не-
скольких местах.
На гербе города Старая Русса, где соль на-
чали варить ещё в XII веке, показана сково-
рода для варки соли, стоящая на раскалённой
печи.
В гербе Солигалича — горы вываренной
соли.
152
В гербе Соликамска — соляной колодец с устройством для
подъёма рассола. Соль в те далёкие времена добывали так:
рыли колодцы, на дне которых скапливался рассол, черпали его
бадьями и поднимали на поверхность.
Когда рассол отстаивался, гущу выгребали лопатами и
клали на большие сковороды, разводили под ними огонь и
уваривали до тех пор, пока не испарялась вся влага.
Тебе, наверно, будет интересно узнать, мой юный читатель,
и то, какими раньше были почтальоны. Посмотри внимательно
на герб подмосковного города Клина. В верхней части щита —
всадник на быстром коне, поражающий копьём крылатого
змея. Ты помнишь, это московский герб. Он указывает на то,
что Клин — областной город.
В нижней части, в белом поле, почтальон верхом на коне.
На плечи накинута чёрная епанча — плащ без рукавов, в руках
рожок. Восемьдесят вёрст скакали почтальоны от одной почто-
вой станции до другой, преодолевая на своём пути немало
опасностей.
ВСЕ ФЛАГИ В ГОСТИ
...Весной 1703 года русские войска овладели шведской
крепостью Ниеншанц и вышли к берегам Балтийского моря.
В этом месте, где лежало глухое и топкое болото, поросшее
кое-где густым сосновым лесом и мелким кустарником, Пётр
Первый велел заложить новый русский
город.
— Здесь мы прорубим окно в Евро-
пу! — сказал он, глядя на неприветли-
вый берег Невы.
Со всей России собрали сюда ма-
стеровой люд: плотников, каменщиков,
землекопов. Пригнали крестьян из
окрестных поселений. В четыре часа
153
?утра по сигналу старой пушки начиналась
работа. До темноты десятки тысяч ног, обу-
тых в лапти, месили болотную грязь.
Люди роют канавы, валят лес, таскают
тяжёлые брёвна, возводят стены Петро-
павловской крепости, рубят первые дере-
вянные избы. Топоры и заступы и корзины
для переноски земли — вот всё, чем рас-
полагали строители. Работа кипела с ли-
хорадочной поспешностью: на каждом шагу
громоздились кучи щебня, глыбы камня и
гранита, брёвна.
Пётр Первый рубил брёвна вместе с плотниками, копал
землю, чертил линии укрепления. И вот уже высится неболь-
шая, наскоро сколоченная деревянная крепостица с шестью
бастионами, окружённая стеной из гранитных глыб.
Первая забота была об обороне — в любой момент шведы
могли вернуться и попытаться отбить крепость.
К августу, всего за три месяца, крепость была готова и
вооружена шведской артиллерией, отнятой при взятии Ниен-
шанца. По тому времени такие темпы строительства были
неслыханными. Кругом крепости не по дням, а по часам рос
город Санкт-Петербург, будущая четвёртая по счёту столица
России после Киева, Владимира и Москвы.
В ноябре в устье Невы появился первый купеческий ино-
странный корабль. На нём развевался голландский флаг. Пётр
велел в честь его прибытия палить из всех крепостных пушек,
а сам, переодевшись в матросский костюм, поплыл к нему
на лодке.
По брошенной с корабля верёвочной лестнице он первым
поднялся на борт корабля и поздравил по-голландски капита-
на и команду с благополучным прибытием в Санкт-Петербург
Затем представился:
— Лоцман Пётр Алексеев. Прислан к вам губернатором
154
города Александром Меншиковым, чтобы
встретить и проводить к пристани.
Предупредив голландского шкипера
о том, что в Неве много мелей, Пётр по-
просил его держаться точно за шлюпкой.
Голландцы высоко оценили искусство рус-
ского лоцмана, который самым коротким
путём привёл их корабль к пристани, не-
далеко от дома Меншикова.
Каково же было удивление иностран-
цев, когда уже на берегу они узнали, что их бравый провод-
ник— не кто иной, как царь Пётр Первый.
Встретили голландских моряков с великими почестями.
К кораблю был приставлен почётный караул. Товары выгру-
жены и перенесены в амбар при доме Меншикова. В честь при-
бытия гостей у губернатора устраивается пир, на котором при-
сутствует Пётр Первый. По его окончании царь сам провожает
капитана корабля в отведённую для него комнату и желает
ему спокойной ночи.
На другой день голландские купцы продают свой товар
беспошлинно, по вольной цене. Сам царь покупает для своего
двора большую часть их. Его примеру следуют приближённые,
и в короткое время весь товар распродан с большой прибылью.
Перед отъездом на родину капитана и команду корабля
снова угощают за столом губерна-
тора. Пётр Первый дарит капитану
500 червонцев, а каждому матросу
по 30 рублей. При этом он просит
объявить, что и двум следующим ко-
раблям, прибывшим в Санкт-Петер-
бург, будет оказан такой же торже-
ственный приём.
В обратный путь Пётр Первый
снова проводит голландский корабль
155
мимо мелей, как простой лоцман, обнимает на прощание ка-
питана и желает всем счастливого пути.
Вскоре и русские корабли, построенные на верфи в Санкт-
Петербурге, стали бороздить моря и океаны.
Древний герб Санкт-Петербурга как нельзя лучше показы-
вал огромное значение новой русской столицы. В красном поле
лежат крестообразно два серебряных якоря, морской и речной,
а над ними золотой скипетр. Скипетр означал столицу государ-
ства. Якоря указывали на наличие в городе морского и речного
портов. Красное поле щита напоминало о бывшем здесь крово-
пролитном сражении со шведами.
ПУТЕШЕСТВИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Вот мы и перевернули последнюю страницу этой книги.
По шатким сходням расписной ладьи — с древнего герба
города Костромы — снова сошли мы с тобой на берег.
Не знаю, как тебе, а мне немного жаль расставаться с этой
замечательной страной, с её неповторимыми, сказочными горо-
дами.
И всё-таки наше путешествие в страну Гардарику не закон-
чилось. Смотри: мимо проехал мощный двенадцатитонный гру-
зовик с медведем на радиаторе.
— Эта машина сделана в Ярославле! — уверенно скажешь
ты и не ошибёшься.
В газетных киосках продают значки разных городов. Без
труда угадаешь ты на них и владимирского льва, и суздальско-
го сокола, и смоленскую пушку с вещей птицей Гамаюн на её
стволе, и московского всадника на быстром коне, поражаю-
щего копьём крылатого дракона.
На гранитных стенах станции «Свиблово» Московского
метрополитена увидишь ты многие путеводные знаки страны
Гардарики.
И не беда, если не успели мы побывать в каком-то её
156
городе, мой юный читатель. Меньше пятнадцатой части её
территории сумели проехать мы. Всего же в этой стране свыше
600 городов.
Ты можешь продолжить наше путешествие самостоятельно.
Найти герб — путеводный знак того или иного города — не-
трудно. А как его прочитать, ты уже знаешь.
Для этого необходимо только одно: хорошо знать историю
родной страны.
Надеюсь, что у тебя уже появился искренний интерес к ней.
Счастливого пути, мой юный читатель!
СОДЕРЖАНИЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПРИГЛАШЕНИЕ К ПУТЕШЕ-
СТВИЮ .............................. 3
ГЛАВА ВТОРАЯ. КРЫЛАТЫЙ ВОИН........... 14
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. БЫЛИНА О ВЕЩЕМ ОРЛЕ ...	37
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ЛЕВ И СОКОЛ...........47
ГЛАВА ПЯТАЯ. ВЕЧЕВОЙ КОЛОКОЛ ...	63
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ВОСПОМИНАНИЕ О ПОДВИГЕ	86
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА ....	107
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ПУШКА «ГАМАЮН» ...	130
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ВОИНЫ И МАСТЕРА . .	140
ДЛЯ МЛАДШЕГО ВОЗРАСТА
Лейкин Анатолий Леонидович
ПУТЕШЕСТВИЕ В ГАРДАРИКУ
Повесть
ИБ № 4498
Ответственный редактор
И. В. Омельк
Художественный редактор
Л. Д. Бирюков
Технический редактор
В. К Егорова
Корректоры
Э. Н. Сизова
и Н. Г Худякова
Сдано в набор 03.01.80. Подписано к печати
20.05.80. Формат 60х84‘/1б Бум. типогр. № 1
Шрифт литературный. Печать выс. ротация.
Усл. печ. л. 9,77. Уч.-изд. л. 7,17 + 4 вкл. = 7,47
Тираж 100 000 экз. Заказ № 773. Цена 45 коп
Ордена Трудового Красного Знамени издатель-
ство «Детская литература» Государственного ко-
митета РСФСР по делам издательств, полигра-
фии и книжной торговли. Москва, Центр, М. Чер-
касский пер., 1. Ордена Трудового Красного Зна-
мени фабрика «Детская книга» № 1 Росглавпо-
лиграфпрома Государственного комитета
РСФСР по делам издательств, полиграфии и
книжной торговли. Москва, Сущевский вал, 49.
Лейкин А. Л.
Л42 Путешествие в Гардарику: Рассказы-предания
из истории русских городов/ Рис. М. Саморезова.
М.: Дет. лит., 1980.— 158 с., 8 л. ил.
В пер. 45 к.
В книге в живой, занимательной форме рассказывается о героическом
прошлом Киева, Рязани, Т>лы, Тобольска, Москвы и других городов нашей
страны, о великих исторических событиях, составляющих неувядаемую славу
России: Ледовом побоище, Куликовской битве и др.
л 70802-339 342-80
М101(03)80
Р2
СТАРИННЫЕ ГЕРБЫ
ДРЕВНИХ РУССКИХ
ГОРОДОВ
КИЕВ
ВЛАДИМИР
ЧЕРНИГОВ
МОСКВА
НОВГОРОД
РЯЗАНЬ
ТАРУСА
ЛЮБИМ
ЛЬВОВ
ЗМИЕВ	ЗУБЦОВ	СТАРИЦА
ЛИПЕЦК
БОРОВСК
ВОЛОГДА
ПЕРЕМ ЫШЛЬ
ЧЕРЕПОВЕЦ
СУМЫ
КОЛОМНА	СВИЯЖСК	ТОБОЛЬСК
ПОЛТАВА	ЛАДЕЙНОЕ ПОЛЕ	СЕРПУХОВ
БРЯНСК
ВЯТКА
ЗАРАЙСК
СМОЛЕНСК	НИЖНИЙ-НОВГОРОД	ПЕРМЬ
КОЗЕЛЬСК	ЯРОСЛАВЛЬ	ПЕТЕРБУРГ
СУЗДАЛЬ
РОСТОВ-ЯРОСЛАВСКИЙ
СЕРГИЕВ ПОСАД
ТАМБОВ	МЕЩЕВСК	ПЕНЗА
ПОДОЛЬСК	ЮРЬЕВ-ПОЛЬСКИЙ	ТУЛА
МУРОМ
ВЫШНИЙ ВОЛОЧЕК
ВЕЛИКИЕ ЛУКИ
ПСКОВ
ТВЕРЬ
АРХАНГЕЛЬСК
ВОРОНЕЖ
ВЕРХОТУРЬЕ
КОВРОВ
МАЛОЯРОСЛАВЕЦ
КУРСК
ТОРЖОК
ВЕСЬЕГОНСК
ПЕРЕСЛАВЛЬ-ЗАЛЕССКИЙ