ОДГрочеб
Тянь-шаньский медведь
i

редкие и исчезающие xuoomHbie Казахстана
Ю. А. ГРАЧЕВ, кандидат биологических наук
Тянь-шаньский медведь
АЛМА-АТА «КАЙНАР» 1982
ББК 28.69(2К) Г 75
УДК 650.127.8 : 519.615 : 599.742.2
Грачев Ю. А.
Г 75 Тянь-шаньский	медведь.— Алма-
Ата: Кайнар, 1982.—120 с. (Редкие и исчезающие животные Казахстана).
Тянь-шаньский медведь — разновидность бурого. В Казахстане он живет в горах Тянь-Шаня, но водится и в Джунгарском Алатау. Сейчас этот зверь чрезвычайно редок, занесен в Красную книгу СССР, Красную книгу Казахской ССР.
Автор, зоолог по профессии, в течение 10 лет изучал тянь-шаньского медведя в горных лесах нашей республики.
Книга знакомит читателя с повадками этого зверя, поднимает вопросы, связанные с уменьшением его численности и путями восстановления вида. Она заинтересует многих любителей природы.
ББК 28.69(2К)
г TowT-sT122“81 (400101000)
Рецензент —М. И. Исмагилов, доктор биологических наук.
(g) Издательство «Кайнар», 1982 г.
КТО ЕСТЬ КТО
Медведя даже дети знают с самого раннего возраста. Плюшевый медвежонок — одна из любимых детских игрушек. Дети с удовольствием смотрят мультфильмы о животных, где Мишка — довольно частый персонаж. Все мы восторгаемся выступлениями дрессированных медведей на арене цирка, а в зоопарке около их клеток постоянно толпятся посетители. Заочному знакомству с этим зверем мы во многом обязаны произведениям литературы и искусства — рассказам Л. Н. Толстого и Э. Сетона-Томпсона, басням И. А. Крылова и С. В. Михалкова, известной поэме Н. А. Некрасова и очеркам А. А. Черкасова, полотнам И. И. Шишкина и П. Поттера. Леса и горы нашей страны трудно представить без косолапого, и сочетание слов «русский медведь» всегда казалось привычным. У всех в памяти жив очаровательный образ олимпийского Мишки, созданный художником В. Чижиковым. Несомненно, популярность этого зверя после международных Олимпийских игр, проведенных в Москве, еще более возросла.
5
Чем же объяснить симпатии к медведю? Прежде всего удивляет и вызывает невольное восхищение его умение ходить на двух ногах—«как человек»! Выдающийся специалист в области поведения животных, профессор Кембриджского университета Н. Тинберген замечает, что «...медведи — животные с высокоразвитым интеллектом». Это высказывание подтверждается строением медвежьего мозга. Из всех хищных млекопитающих у медведей оно наиболее сложно, и некоторые черты напоминают мозг приматов. Интересную запись о медведе сделал еще в 1898 году русский этнограф В. И. Иохельсон:
«Оставив в стороне легенды... о человеческом или даже божественном происхождении медведя, надо сказать, что умственное его превосходство над прочими животными видно во всем» (Иохельсон В. И. Труды Якутской экспедиции, СПб.—M., отд. 3, т. 10, ч. 3, 1898).
В естественной обстановке увидеть медведя не так просто, особенно в наши дни. Изредка с ним сталкиваются пастухи, у которых косолапый, случается, утаскивает отбившуюся от стада овцу или козу, а при недосмотре задерет и корову. Мишка любит полакомиться медом, на этой почве с ним иногда выясняют отношения пасечники. Лишь охотники в некоторых районах встречают зверя, пожалуй, чаще, чем другие жители.
В нашей книге речь пойдет о тянь-шаньском медведе. На Тянь-Шане и Джунгарском Алатау за этим мишкой велись постоянные наблюдения экспедиционным отрядом Института зоологии Академии наук КазССР из четырех
$
человек. В составе его был и я. Мы старались проникнуть в отдаленные глухие уголки, в заповедники, где зверей больше. Близко к ним не подходили, следили в бинокль или подзорную трубу, что давало возможность не пугать животных и не терять их из вида в течение месяца и более. Иногда приметных по окраске медведей узнавали «в лицо», осторожно шли за нами, раскрывая медвежьи «секреты»—повадки, «меню», излюбленные «места жительства».
В заповеднике Аксу-Джабаглы я был вдвоем с женой Эльзой Дмитриевной, оказавшей мне большую помощь при подготовке к печати этой книги.
В настоящее время тянь-шаньский медведь в большинстве районов стал редок, а в некоторых уже исчез совсем. Зверь занесен в Красную книгу СССР и Красную книгу Казахской ССР- Охота на него на территории нашей страны строго и повсеместно запрещена.
Место в животном царстве. Меня не раз спрашивали, чем же тянь-шаньский медведь отличается от бурого. Этот вопрос отчасти лишен смысла, так как тянь-шаньский — это тоже бурый. Однако обратимся к зоологической систематике — науке о разнообразии организмов. Отступление в область абстрактных понятий, возможно, покажется читателю скучноватым, но оно необходимо прежде всего для выяснения вопроса — кто есть кто? Кроме того, многим, видимо, будет интересно познакомиться и с другими медведями, живущими на нашей планете.
7
Всего на Земле насчитывается семь видов медведей: бурый, белый, белогрудый (или азиатский черный, он же гималайский), барибал (или американский черный), очковый, малайский и губач. Первые четыре вида во многом сходны между собой и объединяются в один род — медведей. Остальные три различаются больше и относятся каждый к отдельному роду. Эти четыре рода составляют семейство медвежьих, которое входит в отряд хищных, а он, в свою очередь,— в класс млекопитающих.
Медведи обитают в Европе (бурый, белый), Азии (бурый, белый, белогрудый, малайский, губач) и Америке (бурый, белый, барибал, очковый). Северную Африку тоже до недавнего времени населял бурый медведь, но сейчас он там уже истреблен.
В нашей стране в лесных и горных областях живет бурый медведь, во льдах Арктики — белый и в лесах Дальнего Востока — белогрудый.
Бурый медведь как вид разделяется еще на ряд подвидов, или географических рас. Их области распространения разобщены между собой. Подвиды отличаются один от другого размерами, окраской, строением черепа, формой когтей. При содержании в неволе они свободно скрещиваются между собой и дают плодовитое потомство. Как считает известный советский систематик профессор В. Г. Гептнер, в СССР встречаются семь подвидов бурого медведя: камчатский, уссурийский, енисейский, среднерусский {или обыкновенный), кавказский, сирийский (или закавказский) и тянь-
8
шаньский (Гептнер В. Г., Наумов Н. П. и др. Млекопитающие Советского Союза. М., «Высшая школа», т. 2, ч. 1, 1967). Названия подвидов зверей приблизительно указывают на область их распространения.
Большинству, очевидно, приходилось читать или слышать и о других географических расах бурого медведя. В Скалистых горах Северной Америки живет крупный гризли, прекрасно описанный Э. Сетоном-Томпсоном в рассказе «Жизнь серого медведя» (Сетон-Томпсон Э. Рассказы о животных. Новосибирское книжное изд-во, 1957). Полуостров Аляску и остров Кодьяк у североамериканского побережья населяет огромный бурый медведь, похожий на нашего камчатского, но превосходящий его по величине. Здесь встречаются гиганты, весящие до семисот пятидесяти килограммов. В настоящее время это самые крупные бурые медведи на Земле. В Зоологическом музее Академии Наук СССР в Ленинграде имеется очень разнообразная и интересная серия медведей пищу-хоедов. Они были доставлены из Тибета нашими знаменитыми исследователями Центральной Азии Н. М. Пржевальским, П. К. Козловым и другими.
Медведя на Тянь-Шане впервые описал в 1873 году известный исследователь Средней Азии Н. А. Северцов, дав ему название «бело-коготный». В дальнейшем выяснилось, что бе-локоготный не отличается от медведя из Непала (Гималаи), о котором сообщил зоолог Т. Горсфильд в 1826 году. Согласно правилу приоритета, восстановлено было первоначальное название этого зверя — по-латински isa-
9
bellinus. В настоящее время название «бело-коготный» употребляется в качестве синонима подвидового названия «тянь-шаньский». Полное латинское название тянь-шаньвкого медведя — Ursus arctos isabellinus, Horsfield, 1926. По-казахски медведя называют аю, а медведя, обитающего на Тянь-Шане,— Тянь-Шань коныр аюы.
В нашей стране тянь-шаньский медведь живет на Тянь-Шане, Джунгарском Алатау, Па-миро-Алае, а за ее пределами — в Гиндукуше, Западных Гималаях и, возможно, в Каракоруме.
Когда появились медведи на Земле! Вот как описывает историю происхождения бурого медведя известный советский зоолог, специалист в области ископаемой фауны профессор Н. К. Верещагин:
% «Геологическая история бурого медведя начинается с раннего плейстоцена (примерно за 450 тыс. лет до наших дней). Это была эпоха существования так называемого тираспольного фаунистического комплекса, изученного впервые по остаткам из отложений древнего Днестра. Индикаторными формами в этом комплексе были огромный трогонтериевый слон (вероятный предок мамонта), этрусский двурогий носорог, мосбахская лошадь, широколобый лось — предок благородного оленя, понтийская антилопа, бизон Шетен-зака, волк, медведь Денингера, пещерный лев, бобр и несколько видов мелких грызунов. Именно медведь Денингера, обладавший зубной системой хищника и длинным черепом, был вероятным предком нашего бурого медведя.
В это время от ствола родословной бурого медведя, по-видимому, обособилась одна ветвь — белые, а несколько позднее и другая — пещерные медведи. Из среднеплейстоценовых отложений эпохи рисско-днепровского оледенения известны уже черепа и ко-
W
ст и крупных медведей, имеющих большое сходство с современными бурыми. Иными словами, начало эпохи среднего плейстоцена (около 250 тыс. лет тому назад) может считаться временем становления — формирования бурого медведя как вида.
Родиной бурого медведя был умеренный пояс Евразии. В позднем, или верхнем, плейстоцене—в эпоху вюрмских, или валдайских, оледенений, начавшуюся 60—50 тыс. лет назад и закончившуюся около 12— 10 тыс. лет назад, бурые медведи отличались от современных, но лишь большей величиной и относительной крупнозубостью...» (Макридин В. П., Верещагин Н. К. и др. Крупные хищники и копытные звери. М., «Лесная промышленность», 1978).
Известны единичные находки ископаемых остатков медведя в горах Памиро-Алая и Тянь-Шаня. Одна обнаружена в отрогах Гис-сарского хребта в пещере Тешик-Таш на месте палеолитической стоянки первобытных охотников-неандертальцев (около 35 тыс. лет тому назад), другая, относящаяся к верхнему антропогену (около 10 тыс. лет назад),— в Казахстане на территории Джамбулской области.
Первая встреча. Осенью 1969 года наша небольшая группа проводила учет маралов в Джунгарском Алатау. В еловом лесу на звериных тропинках нам частенько встречались следы медведя. В кустах малины,— урожай ее в тот год был отменным,— то и дело попадался на глаза медвежий помет. Все указывало на то, что косолапый держится где-то здесь, однако увидеть его долго не удавалось. Встреча с «хозяином» леса произошла уже незадолго перед отъездом нашей экспедиции. Возвращаясь под вечер в лагерь, я услышал негромкий шорох в малиннике на небольшой лесной поляне. Из-за высоких кустов вначале никого не
11
было видно, но вот через две-три минуты показалась большая фигура зверя. Это был медведь светло-бурого цвета, с массивными лапами, более темными, чем туловище. На большой тяжелой голове выделялись светлые округлые уши. Глубоко сидящие маленькие глаза еле видны. На спине зверя в виде темного горба возвышалась холка. Короткий хвост полностью скрыт в длинном густом мехе. Косолапый не спеша передвигался, изредка поднимая голову и поглядывая по сторонам. Кусты малины он пригибал передней лапой к себе и объедал ягоды, иногда вместе с листьями.
Быстро наступили сумерки, и вскоре темнота скрыла от меня зверя. В ту осень увидеть медведей нам больше не довелось.
Портрет. В дальнейшем мы встречали зверей сотни раз и имели полную возможность рассмотреть их вблизи. Выяснилось, что окраска у тянь-шаньского медведя очень изменчива. Даже у зверей в одной местности она может быть светло-серой, соломенно-желтой, ярко-рыжей, светло-коричневой, темно-бурой и почти черной. Очень светлые, как и совсем темные, животные встречаются реже, чем промежуточного типа окраски. Когти у медведя обычно такого же цвета, как и мех. Медвежата темнее, чем взрослые звери, но с возрастом светлеют. Однажды при ярко-рыжей медведице обнаружили двух почти черных, с белыми пятнами на груди детенышей. Светлые или рыжеватые пятна и полосы имеются на груди, шее почти у всех медвежат, но в дальнейшем исчезают.
Взрослые звери с такими отметинами ред
12
ки. Мы их видели преимущественно в Западном Тянь-Шане, где медведи вообще окрашены светлее, чем в районах, расположенных к северо-востоку. Охотники, встречая изредка зверей с белыми пятнами на груди, убеждали нас в том, что это гималайские медведи. В действительности, белогрудый, или гималайский, медведь живет в нашей стране лишь на Дальнем Востоке.
Тянь-шаньский медведь выглядит весьма внушительно. Нам и другим зоологам приходилось взвешивать некоторых из них, добытых в Тянь-Шане и Джунгарском Алатау. Один из самцов весил двести один, второй — двести пятьдесят килограммов. Две взрослые самки заметно мельче — восемьдесят и девяносто пять килограммов. У медведя очень большая индивидуальная изменчивость, и некоторые животные заметно отличаются по величине. Изредка нам попадались очень крупные звери. В этом отношении можно согласиться с охотниками, утверждающими, что они встречали медведей «величиной с корову».
Тянь-шаньский медведь мельче камчатского, уссурийского, енисейского и среднерусского, примерно одинаковой величины с кавказским и крупнее сирийского. По сравнению со среднерусским, живущим в европейской части СССР, морда его более укорочена, мех редкий, когти менее изогнуты и более тупы, окрас их более светлый.
В горах мы легко узнавали медведя даже на большом расстоянии по округлой фигуре и плавным движениям. Мастью и размерами с
13
ним сходен еще кабан, но у того форма тела более угловатая, а движения резче.
Крупный медвежий след невозможно спутать со следами других зверей. На мягкой почве и на снегу остаются четкие вмятины от голых мозолей и подушечек его лап, отметины когтей хорошо видны даже на твердом грунте.
Ходит медведь неторопливо, голова обычно опущена. Зверь чаще смотрит вниз впереди себя и лишь изредка — по сторонам. Ставит передние лапы несколько под углом, носками внутрь —«косолапит»,— что придает некоторую неуклюжесть. Грузное туловище колышется при ходьбе. Зверь как будто переваливается с ноги на ногу. Но эта неуклюжесть лишь кажущаяся. При опасности косолапый моментально преображается: движения становятся резкими и стремительными. Скорость бега достигает пятидесяти километров в час. Он прекрасно преодолевает головоломные спуски и подъемы.
Иногда мы, помогая друг другу, с трудом карабкались по узкому расщелку с обилием скал и обрывов, а потом вдруг с удивлением обнаруживали по следам или помету, что здесь уже прошел медведь.
Летом звери сильно линяют. В июне и июле неоднократно видели медведей со свисающими на боках и бедрах клочьями выпадающей зимней шерсти. В августе встречали уже перелинявших, но с коротким еще мехом. Из-за этого они выглядели более стройными, чем обычно. У них обозначается шея, становится тоньше морда, длиннее уши, а туловище и лапы в этот период не кажутся столь грузными
14
и массивными. Линька бывает одна в году. Ее начало приходится на весну, разгар — летом, осенью мех дорастает.
У медведя очень чуткий нос. По запаху за несколько сотен метров зверь отыскивает трупы животных. Чутье помогает ему вовремя избежать опасной встречи с человеком. Слышит он тоже хорошо, а вот видит слабо. Как-то один зверь несколько раз подходил к нашему лагерю ближе, чем на двести метров, но не замечал ни палатки, ни густой полосы поднимающегося от костра дыма, если ветер относил в сторону запахи. Нам случалось фотографировать медведя с двадцати-тридцати шагов. Приблизившись к нему с подветренной стороны, сидели в невысокой траве и старались не делать резких движений. Он нас не замечал, хотя и слышал щелчки фотоаппарата и оглядывался вокруг.
Однажды мы вчетвером спускались по крутому склону, ведя под уздцы лошадей, и метрах в двухстах ниже, за ручьем, заметили кормящегося медведя. Остановившись и отведя в сторону коней, стали наблюдать за ним. Еле заметный ветерок тянул вниз в сторону зверя, и вскоре он учуял нас; забеспокоившись, стал торопливо подниматься по противоположному склону и вскоре оказался на той же высоте, что и мы. Расстояние по прямой через разделявшее нас ущелье не превышало ста пятидесяти метров. Но здесь зверь уже не ощущал нашего запаха, относимого ветром вниз, и постепенно успокоился. Вначале он скусывал траву, потом лег на большой валун головой в нашу сторону, как будто специально представ
15
ляя полную возможность на него насмотреться. Мы старались не двигаться. Кони, которые не видели медведя, отмахивались хвостами от надоедавших слепней, но стояли более или менее спокойно. Зверь так и не увидел нас, пока вся шумная кавалькада, двинувшись вниз, не спугнула его.
Вопреки распространенному мнению о медвежьем реве, зверь ревет в основном только в охотничьих рассказах. Нам приходилось иногда слышать лишь медвежье «уханье»— шумный вдох или выдох,— когда зверь убегал от опасности.
КРАЙ ПРИРОДНЫХ КОНТРАСТОВ
Область распространения тянь-шаньского бурого медведя занимает обширную горную территорию на юге нашей страны. В нее входят горные хребты Джунгарского Алатау, Тянь-Шаня и Памиро-Алая, вытянутые, преимущественно, в широтном направлении. Эта горная страна простирается примерно на полторы тысячи километров с северо-востока на юго-запад — от Джунгарских ворот до Сырдарьи и Амударьи и почти на пятьсот километров с северо-запада на юго-восток — от песков Муюнкум и Южного Прибалхашья. Здесь высочайшие в нашей стране горные вершины,
16
превышающие шесть, а порой и семь тысяч метров над уровнем моря; обширнейшие сухие плоскогорья и самые большие ледники, дающие начало многим рекам Казахстана и Средней Азии.
В горах прежде всего поражает разнообразие ландшафтов. Пологие, просторные дали предгорий и острые, как пила, зазубренные гребни хребтов... Знойное дыхание полупустынь у подножья, снежное белое безмолвие в высокогорье... Внизу даже в зимние дни положительные температуры—нередкое явление, а вверху безморозных ночей не бывает даже летом. В иные годы в предгорьях снега нет еще в декабре, а в высокогорье огромные пространства покрыты вечными снегами и ледниками. Здесь зима длится пять-шесть месяцев — на один-два месяца дольше, чем внизу. Низкогорные степи одеваются в апреле ярким ковром цветов — тюльпанов, горечавок, ирисов,— а к августу полностью выгорают. В высокогорье же весна наступает позже, и в августе пышные субальпийские луга представляют настоящий цветник. В предгорьях во второй половине лета осадков почти не бывает, а вверху же дождь, туман и снег—обычное явление даже в самые теплые месяцы.
Северные склоны прорезаны многочисленными речками и ручьями, после слияния которых образуются крупнейшие реки юга Казахстана— Сырдарья, Чу, Или, Каратал, Тентек и другие. А на южных иногда на значительном расстоянии не встретишь ни единого ручейка... Северные склоны заросли высокими травами, образующими настоящие джунгли; юж-
ft
17
2—937
ные — сухие и каменистые, с редкой степной растительностью... В высокогорье впадины на наветренных сторонах покрыты зимой глубокими сугробами. На крутых склонах даже в разгар зимы видны открытые участки засохшей травы.
Условия существования животных в Джунгарском Алатау, Тянь-Шане, Памиро-Алае имеют много общего. Основная закономерность, определяющая особенности климата, рельефа и распределения растительности,— высотная поясность. С увеличением высоты возрастает количество осадков, температура воздуха с подъемом на каждую тысячу метров понижается на пять-семь градусов. Эти изменения сказываются и на растительности. Чем выше, тем растительность богаче: пояс предгорных полупустынь сменяется низкогорными сухими степями, затем — лес и луго-степи. В Джунгарском Алатау, Северном и Центральном Тянь-Шане лесной пояс образуют ели, реже — ели и пихты с примесью березы, осины, тополя, яблони, боярышника, рябины. В Западном Тянь-Шане и Памиро-Алае— леса и рощи из древовидной арчи, можжевельника, грецкого ореха, фисташки, алычи, абрикоса, яблони. Еще выше располагается субальпийский, затем — альпийский пояса. Верхнюю часть хребтов занимает гляциально-нивальный пояс — царство скал, осыпей, снегов и ледников.
Многие крупные животные умело используют разнообразие горных ландшафтов, ежегодно кочуя в поисках лучших пастбищ. Зимой и ранней весной большинство косуль, мара
18	*
лов, кабанов, горных козлов, архаров держатся на хорошо прогреваемых малоснежных южных склонах, преимущественно в низко-горье. Медведи после выхода из берлог на первых порах кормятся в этих же местах. Летом животные перекочевывают выше, и низко-горье пустеет. Вслед за животными кочуем и мы.
В Джунгарском Алатау. На востоке эти горы начинаются небольшими возвышенностями. Между ними находится впадина тектонического происхождения — Джунгарские ворота. От них и начинается собственно Джунгарский Алатау, протянувшийся примерно на четыреста километров несколькими параллельными хребтами почти до реки Или. Многие его вершины превышают четыреста метров над уровнем моря. Вечные снега и ледники дают начало довольно многоводным рекам, стекающим с северного склона и несущим свои воды в озера Балхаш, Алаколь и Сасык-коль.
Совершим экскурсию по тем тропам, где бродят медведи, от подножий гор до вершин. Звери путешествуют здесь каждый год, поскольку там, где хорошо весной, плохо летом. Осенью животные ищут новые места. Мы начинали свой маршрут несколько раз из села Лепсинск, расположенного на высоте тысяча метров над уровнем моря. Выезжали обычно в конце мая или начале июня, чтобы пробраться в верховья рек Лепсы и Тентек, места глухие и отдаленные. До этого времени горные перевалы закрыты снегом и для наших коней непреодолимы.
2
19
Село окаймляют невысокие сглаженные предгорья, или «прилавки», прорезанные многочисленными речными ущельями. Здесь начинают встречаться осиновые, березовые, яблоневые лески с примесью черемухи, боярышника, рябины. Много ягодных кустарников — смородины, малины, жимолости, шиповника, барбариса. Степные участки покрыты ярким ковром из гусиных луков, ирисов, пионов. Сюда медведи спускаются лишь осенью при урожае яблок. Сейчас же лишь изредка наши собаки выгоняют из зарослей косуль, на ще-бенистных склонах ущелий спугивают кекли-ков. Иногда встречаются копки кабанов и помет барсуков.
Через несколько часов езды тропа выводит нас к руслу реки Лепсы. Это обширная глубокая долина с крутыми, в некоторых местах отвесными склонами. На них — елово-пихтовые, а еще выше — еловые леса. На южных склонах много каменистых осыпей, скал, островки хвойного леса встречаются лишь в ущельях. Наиболее мощные деревья тянь-шанской ели с толстыми, в два обхвата, стволами тридцатиметровой высоты. Их узкая крона начинается почти от самой земли, благодаря чему и эти гиганты выглядят стройными. В густом лесу прохладно в солнечные дни, дождь почти не проникает сквозь сомкнутый полог. Кустарниковый подлесок и трава редки, почва покрыта в основном ярко-зеленым мхом. Небольшие леса чередуются с лугами и зарослями кустарников.
На своем пути мы проехали три пасеки, расположенные вдоль русла реки. По словам
20
пасечников, медведи сюда наведываются, особенно в дни, когда отсутствует хозяин. Иногда зверь не сразу лакомится медом, а утаскивает улей за сотню метров в лес и только там уже его вскрывает. Обычно пасеку несколько раз посещает один и тот же медведь, узнавший вкус меда. Такого не останавливает и проволока с развешанными на ней консервными банками, и даже разводимые на ночь костры-дымокуры.
На следующий день уже перед вечером увидели на крутом склоне небольшого медведя. Вначале он кормился на полянке среди леса, затем лазал около обрыва и вскоре скрылся. Под деревьями кое-где встречались остатки еловых шишек, разгрызенных белкой. Услышав нас, умчалась в лес пасущаяся на опушке самка марала. За день вспугнули нескольких тетеревов.
Пройдя довольно большой путь лесом, отклонились от русла реки и поднялись по зигзагообразной тропинке на высокий водораздел между реками Лепсы и Тентек — плоское плато. Выровненные пространства — особенность рельефа Джунгарского Алатау. Они придают склонам гор ступенчатость. На этой высоте господствуют злаково-разнотравные субальпийские луга. Цветущие колокольчики, герань, незабудки, гречишники, купальницы создают необычайно красочные ковры. Луга перемежаются зарослями стелющейся арчи и кустами спиреи. На склонах ущелий — жимолость и шиповник. Выше субальпийские луга сменяются альпийскими лужайками. Кустарников здесь уже нет, травянистые растения —
21
лютики, лапчатки, лук, примулы, осоки и другие— низкорослы. Еще выше лишь редкие растения ютятся в трещинах скал и на осыпях. Дальше травы не растут.
В верхних поясах гор летом много животных. Они забираются сюда ради сочной зелени и находят убежище от палящего зноя и надоедливого гнуса. В этих местах нам повстречались стада маралов в сорок-пятьдесят животных, много горных козлов, придерживающихся скалистых мест, в восточной части хребта — архары. В каменистых осыпях устраивают убежища серые сурки, по склонам перепархивают кеклики, а с самых высоких гребней нередко слетают стайки уларов. Наведываются сюда и медведи, спасаясь в субальпийском и альпийском поясах от летней жары, лакомясь сочной зеленью. Когда же поспеют плоды и ягоды, косолапые спускаются ниже.
На горных пастбищах — от подножий до ледников — выпасают скот, так что даже высоко в горах дикие животные постоянно испытывают воздействие человека.
Хребты Северного и Центрального Тянь-Шаня — Кетмень, Заилийский, Киргизский, Кунгей- и Терскей-Алатау—по природным условиям напоминают Джунгарский Алатау. В хозяйственном отношении они освоены более интенсивно, чем Джунгарский Алатау. Животный мир здесь беднее. Заметно меньше в этих хребтах и медведей. На западе Киргизского Алатау еловые леса уступают место арчовому редколесью. Этот хребет в известной степени переходный от Северного Тянь-Шаня
22
к Западному, где условия существования животных иные.
В Западном Тянь-Шане. Примерно в двухстах километрах к западу от озера Иссык-Куль начинается Таласский Алатау. Он протянулся на двести восемьдесят километров в широтном направлении. Некоторые его вершины поднимаются выше четырех километров. В западной части от Таласского Алатау отходит к юго-западу ряд параллельных хребтов. Основные из них — Чаткальский, Пскем-ский, Угамский, Каржантау, сложенные в значительной части известняками, отличаются крайне расчлененным рельефом. Глубокие и узкие, иногда каньонообразные долины рек в средней части склонов, сопровождаемые террасами, широкие и глубоко врезанные долины в верховьях придают своеобразные черты этой горной области. Плоские водоразделы Угамского хребта и многие места на западе Таласского Алатау изобилуют карстовыми воронками.
Западную оконечность Таласского Алатау и примыкающий к нему участок Угамского хребта занимает заповедник Аксу-Джабаглы. Север его — просторная долина реки Джабаглы, ограниченная хребтом Джабаглытау от истоков до выхода на предгорную равнину. Здесь ровные пологие речные террасы, покрытые густой растительностью, обширные пространства субальпийских лугов. К югу от высокого водораздельного хребта, в верховьях реки Аксу, господствуют известняковые скалы и осыпи, крутые обрывистые склоны, снега и лед-ники.
23
После выхода Аксу с гор ландшафты совсем другие: плоские платообразные водоразделы, сложенные конгломератами, множество сухих долин, воронок, пещер. Реки Аксу, Бал-дабрек и Балабалдабрек прорезают глубокие узкие каньоны. Особенно значителен каньон реки Аксу, длиной тридцать километров и глубиной более пятисот метров. Леса и заросли кустарников на стенах каньона представляют разительный контраст по сравнению со степями плато.
На лыжах, пешком или верхом, по тропам, а чаще всего без троп мы путешествовали по этим местам, стараясь узнать как можно больше о жизни животных.
Первые проталины. Высокая левобережная терраса реки Джабаглы прорезана многочисленными притоками. На крутом берегу одного из них, в живописном месте среди арчового леса, стоит небольшая избушка, построенная еще в тридцатых годах. Совсем рядом— родничок, далеко внизу бежит река, отдаленный шум которой доносится лишь в тихие дни. Отсюда открывается прекрасный вид вокруг. Вверх по крутому склону взбегают развесистые деревья арчи и яблони с корявыми бронзовыми стволами. Арчовый лес покрывает склоны ущелья до субальпийских лугов. Древовидная арча редко образует сомкнутый полог, и лес носит парковый характер. Издали арчовники напоминают сосновые боры. Старые деревья достигают десяти-двенадцатимет-ровой высоты. Среди арчового редколесья встречаются яблоневые рощицы, отдельные деревья черемухи, рябины, кусты шиповника,
24
барбариса, жимолости. В светлых арчовых лесах заросли травы напоминают смежные участки степей, полусаванн, лугов. Арчовники укрепляют горные склоны и задерживают зимние осадки, а также дают приют и пищу многим животным. Вверху ущелье замыкается высоким заснеженным хребтом.
Южный склон Джабаглытау изрезан многочисленными, в основном, сухими, расщелками и покрыт степями и полусаваннами. Вообще в Таласском Алатау, как и на всех хребтах Западного Тянь-Шаня, очень часты высокотравные полусаванны — пырейные, феруловые, прангосовые. Некоторые ученые выделяют отдельный пояс полусаванн, лежащий выше низкогорных сухих степей и ниже леса. Участки полусаванн встречаются среди арчового леса, а также в субальпах, на сухих каменистых склонах. Пышная сочная зелень и толстые корни широко распространенной здесь ферулы — излюбленный корм многих животных, особенно медведей.
На южном склоне Джабаглытау снежный покров никогда не бывает глубоким, и уже в первых числах марта на проталинах появляются первые весенние цветы: крокусы, хохлатки, леонтицы. Однажды в середине марта мы попали сюда в теплый солнечный день. Кругом уже летали бабочки — лимонницы и траурницы. На проталинах грелись первые ящерицы и змеи. В одном из расщелок впервые в этом году увидели на снегу свежие следы медведя. Он шел откуда-то сверху, от гребня, где еще лежади глубокие сугробы, и направлялся вниз, к руслу реки, А в верхней части ущелья сурки
2S
уже вышли из норы—вокруг виднелись их грязные следы.
Зимой и ранней весной большая часть кочующего животного населения долины Джабаглы держится на этих теплых склонах. Стада архаров, горных козлов, кабанов, косуль, маралов рассеяны по боковым расщелкам. Иногда в весенние дни нам удавалось, не отходя от избушки, видеть в бинокль сотни копытных на небольшой территории. Снизу, со стороны русла Джабаглы, часто доносятся резкое отрывистое рявканье косуль и рев маралов.
В начале апреля снег всюду начинает усиленно таять. Одни звери кочуют выше по южным склонам, другие начинают переселяться на северный склон в арчовники. Медвежьи следы попадаются все чаще, иногда встречаем и самих зверей. Выходят из нор барсуки. В кабаньих семьях появляются крошечные полосатые поросята. У архаров некоторые самки тоже ходят уже с новорожденными ягнятами. В середине месяца на жарких южных склонах, среди щебня и низкой травы горят огнем первые ярко-оранжевые огромные тюльпаны Грейга. Весеннее солнце манит, и мы решаемся отправиться верхом в дальнее путешествие, чтобы осмотреть верховья Джабаглы.
Переезжая брод, заглядываем под огромный камень посередине реки. Здесь живут оляпки. Птички делают какие-то движения, напоминающие танец: приседают, взмахивают хвостами, перьями... Все это сопровождается песней. И вот под камнем, омываемым водой, обнаруживаем гнездо из мха. Скоро птичья семья начнет заботу о потомстве.
24
Наш путь оказался намного тяжелее, чем предполагали. Едва поднимаемся до субальпийских лугов, как начинаются трудности. Здесь чернеют уже небольшие проталины, в ложбинах же еще лежат огромные сугробы, почти не проходимые для лошадей. В таких местах лошади глубоко проваливаются в снег, а на крутых склонах скользят и падают. Кусты стелющейся арчи в большинстве мест засыпаны снегом.
Животных пока мало. Тем не менее нам удалось встретить огромного медведя в одном из боковых ущелий, недалеко от русла Джабаглы. На освободившемся от снега участке южного склона зверь поедал остатки сухой травы и пытался что-то выкапывать из земли.
Погода не балует. С утра яркое солнце заливает палатку, на траве серебрится иней. Остроконечная гора в верховьях реки сверкает ледяной броней. Небо совершенно синее... А после полудня ежедневно туман заволакивает все. Град, снег, гроза... Когда нет надежного жилья, все это доставляет массу хлопот. Благополучно спустившись с заоблачных высот, мы вздыхаем с облегчением.
В предгорье все уже цветет и зеленеет. Нежная зелень листвы и белые цветы яблонь, черемухи, жимолости, изумрудная трава, оранжевые и желтые тюльпаны, синие ирисы делают степь необычайно нарядной.
В высокогорье. Последний месяц лета... Жара и духота... Земля потрескалась от зноя. Лишь крупные фиолетовые шары ворсянки и нарядные белые заросли алтея нарушают рыжее однообразие сухих степей, да
27
берега ручьев утопают в высоких зарослях мяты и кипрея. Мы поднимаемся наверх, к медведям. Там, за крутыми гребнями хребтов, лежат таинственные глухие долины, где давно уже никто из людей не бывает. Ничто не тревожит медведей в тех суровых местах.
Тропа взбирается зигзагами по склону горы конической формы, похожей на вулкан. Порой она теряется в буйных травах субальпийских лугов, потом выбегает на сухие щебенистые склоны. Труден путь на перевал. Но перевалы всегда манят своими неожиданностями. С одной стороны видна широкая просторная долина Джабаглы, с мягкими округлыми очертаниями склонов, ниже — ровные многоугольники посевов и зеленые пятна садов до самого горизонта. Далеко на северо-западе, над линией облаков возвышается фиолетово-синий гребень хребта Каратау. По другую сторону перевала взору открывается совсем иная картина: суровые теснины реки Кши-Аксу, серые отвесные скалы и закованные в лед цепи хребтов, уходящие вдаль. Суровый край...
Вокруг нас сухие щебенистые пространства, скалы — вдоль гребня, снежник, не тающий обычно все лето, небольшие альпийские лужайки. Теперь, в августе, когда внизу все выгорело, когда поблекли субальпийские луга, здесь растения в полном цвету. Альпийские лужайки покрыты ковром из герани, аконита, лапчатки, гречишника, колокольчика. У ручья, вытекающего из снежника,— оранжевые заросли купальницы. Даже сухие каменистые склоны теперь выглядят пестрыми от обилия ярких и крупных цветов.
28
Всю ночь у нашей палатки рявкала косуля. А утром трава покрыта инеем, замерзла вода в ручье. Тишина, синее безоблачное небо. Недалеко от снежника пасется группа кабанов, в которой кроме пяти взрослых насчитали семь поросят. Все усиленно роют землю. Самцы непрерывно затевают драки, поддевая мордой друг друга, и наступают иногда на поросят, которые пронзительно визжат. Огромный черный кабан особенно агрессивен. Он разгоняет всех, и поросята рассыпаются от него, как горох.
Узкая тропа быстро сбегает вниз по каменистому южному склону. Тропа старая, по ней давно уже ходят только звери. Чаще других встречаются следы маралов, переселившихся сюда из долины Джабаглы на лето. В начале зимы они из-за многоснежья откочевывают обратно. В прошлом веке маралы обитали в Западном Тянь-Шане, но в настоящее время живут лишь в заповеднике Аксу-Джабаглы. Сюда в пятидесятых годах завезли лишь несколько этих оленей. Звери прижились, и сейчас маралы здесь обычны.
Вдоль тропы встречается много щитомордников. Змеи греются на солнышке и не спешат освобождать нам путь. Многочисленные кучи медвежьего помета свидетельствуют о том, что и медведь захаживает сюда. На противоположный берег переходим по снежному мосту, созданному лавинами. Летом его длина двадцать метров, а высота снега около семи. Во влажные годы этот мост вообще не тает.
Расстояние до русла реки намного короче, чем путь к перевалу по другую сторону хреб
29
та. Дело в том, что дно долины Кши-Аксу поднято на несколько сот метров выше. Это еще молодая V-образная долина. Постоянные камнепады, снежные лавины, водные потоки, падающие с отвесных склонов, преображают ее облик на глазах.
Река прижимается в верхней части к правому берегу. Отвесные ребристые скалы. С них тонкими струями срываются водопады прямо в воду реки. Шлейфы крупных осыпей видны кое-где на нижней части склонов. Среди глыб известняков много окаменевших моллюсков, кристаллов прозрачного исландского шпата.
Левый берег другой. Узкая и высокая прибрежная терраса поросла зелеными травами. Заросли купыря местами почти скрывают всадников. Стелющаяся арча образует труднопроходимые дебри на склонах. В среднем течении русло реки загромождено большими окатанными глыбами известняков и мраморов, на которых растут березовые рощи. В верховьях громадный конус выноса перекрыл Кши-Аксу. Вода журчит глубоко внизу, под камнями, и появляется вновь лишь через два километра. В верховьях очень много снежников. Долина упирается в огромный цирк, где над беспорядочными россыпями камней ледниками высится панорама причудливых зубчатых вершин. После резкого поворота начинается громадный, с глубокими трещинами ледник, стиснутый осыпями.
На правом склоне среди белых снегов тоже сереет испещренный трещинами висячий ледник, шумят водопады.
В верховьях реки мы ставим свою палатку.
30
Вокруг заросли стелющейся арчи, кое-где возвышаются кусты жимолости и шиповника. Из ущелья с крутыми склонами несется бурная река — левый приток Кши-Аксу. Вода перекатывает камни и бурлит, как в котле, выбрасывая мириады белых брызг. От нее веет таким холодом, когда приближаешься к берегу, что хочется сразу же повернуть обратно. Со всех сторон высятся суровые гребни хребтов.
В первый же день перед вечером на склоне против нашего лагеря появился небольшой серый медведь. Мы долго наблюдали, как он кормился, направляясь к соседнему ущелью. В дальнейшем зверь приходил сюда еще не раз.
Хриплые крики сурков слышны с раннего утра. Их очень много на полянах среди арчи и даже на крутых склонах. Один из них, желтовато-бурый и толстый, лениво растянулся на огромном валуне. Подойти к ним трудно. Какой-нибудь из зверьков обязательно заметит постороннего и поднимет тревожный крик. Остальные тоже с криками мгновенно скрываются в норах.
Обосновавшись в лагере, мы через некоторое время решили исследовать долину второго истока реки Аксу — Улькен-Аксу. Водораздельный хребет, отделяющий нас от этой реки, очень крут и высок, с огромными осыпями и ледниками. О том, чтобы преодолеть его на конях, нечего было и думать. Отправляемся пешком, взяв спальные мешки и продукты.
Дневную тишину постоянно нарушает грохот камнепадов. С трудом карабкаемся по
31
крутому леднику с глубокими трещинами. Бросишь туда камень и томительно ждешь, когда он достигнет дна... Становится не по себе от мысли, что ожидает путника при малейшем неосторожном движении. Такая смерть хоть и мгновенна, но страшна.
В полдень достигаем перевала. Куда ни обратишь взор — на север или на юг—всюду грандиозная панорама покрытых снегом ледников. Сегодня изумительно прозрачный воздух. Четко вырисовываются вершины хребта на левом берегу Улькен-Аксу с небольшими снежниками и ледниками. А дальше — закованный в лед Майдантальский хребет. Совсем недалеко внизу, в обрамлении снега и льда, лежит ярко-синее озеро Бугулутор. Оно возникло в результате деятельности ледника в прошлом.
Высота перевала превышает три тысячи пятьсот метров над уровнем моря. Но эти места вовсе не такие безжизненные, какими кажутся на первый взгляд. Вот стадо горных козлов. Двадцать рогачей отдыхают прямо на леднике. Здесь же обнаруживаем помет медведя. С криками взлетают и уносятся вниз улары. Поражает необычный розовый цвет снега. Это от водорослей. Да, да! Мы не оговорились. Микроскопические водоросли — постоянные обитатели вечных снегов. Один из видов этих организмов содержит красный пигмент. Образуя большие скопления, красные водоросли и придают снегу столь экзотическую окраску.
С перевала спускаемся на юг по крутому руслу притока, стиснутому высокими отвесны-
32
Рядом с мамой (фото С. Пасечникова)
«Хозяин» горных лесов — тянь-шаньский медведь (фото С. Пасечникова)
Недавно открыл глаза (фото С. Пасечникова)
Вход в берлогу (фото Ю. А. Грачева)
После медвежьего «сбора» урожая яблок (фото Ю. А. Грачева)
Жарко! (фото Ю. А. Грачева)
? ivy - у
Медвежий след (фото Ю. А. Грачева)
Любовь и нежность (фото Ю. А. Грачева)
Незнакомый запах! (фото Ю. А. Грачева)
Медвежий «склад»—часть туши убитого марала (фото Ю. А. Грачева)
Не подходи!—поза угрозы (фото Ю. А. Грачева)
Тянь-шаньская медведица за свою жизнь в Алма-Атинском зоопарке родила около двадцати пяти медвежат
Послеобеденный сон
«Супружеская пара»—тянь-шаньская медведица и бурый медведь из Алма-Атинского зоопарка
ми склонами. Сейчас август, но русло почти на всем протяжении засыпано снежной лавиной, не успевшей растаять за лето. Этим же путем не раз проходил и медведь, о чем можно судить по его следам. На прибрежной террасе под деревьями арчи много медвежьих лежек.
С террасы видна верхняя часть долины Уль-кен-Аксу. Склоны вдоль берегов ее очень круты и высоки, лишь кое-где изрезаны узкими уступами. Дно плоское, с небольшим уклоном. Улькен-Аксу широко растекается и напоминает в этой части равнинные реки. Склоны поросли древовидным можжевельником, кустами шиповника, барбариса, смородины, вишни. Вдоль русла раскинулись чудесные березовые рощи с примесью ивы, шиповника, жимолости. Березы уже начинают желтеть.
После Кши-Аксу ночь здесь показалась удивительно теплой. Сказывается разница в высоте — дно долины Улькен-Аксу расположено примерно на полкилометра ниже. Утром, проходя по березовым рощам, всюду натыкались на старые медвежьи лежки. Теперь медведи выше — трава здесь уже выгорела. Вскоре действительно встретили медведя высоко под скалами, недалеко от снежника. Здесь же, совсем близко от нас, в кустах можжевельника промелькнула лиса.
Наш дальнейший путь — в верховья Улькен-Аксу. Местами скалы сжимают русло, завалы исполинских глыб преграждают путь. Там, где скалы хоть немного расступаются, на галечнике растут березы и ивы. Даже трещины украшены белыми душистыми цветками водосбора и бледно-голубыми колокольчиками. В верх-3—937	’ЭЭ
ней части долина запружена. Горные обвалы перекрыли русло, и образовалось два озера. Они лежат в больших углублениях, одно над другим. Вода в них совершенно прозрачная: сверху они кажутся лазурными. Плотина высотой около ста метров разделяет их. Выше река спокойно течет среди ивовых рощ, а с края плотины низвергается каскадом.
Наступил сентябрь. По утрам камни на берегу Улькен-Аксу, травинки, склонившиеся над водой, ветви прибрежных кустов — все покрыто льдом. Но дни еще теплые. Много ящериц-гологлазов и кузнечиков. В воздухе плывут паутины, отливающие на солнце шелковым блеском. Сурков не слышно. На склонах ярко-красные пятна барбариса выделяются в зелени арчовников. Голубая река течет в золотых берегах — березовые рощи уже оделись в осенний наряд. Мы с сожалением покидаем уединенную долину Улькен-Аксу, где так спокойно живется зверям.
Долина Сайрамсу живописна и расположена к югу от заповедника Аксу-Джабаг-лы. Она очень обширна, особенно в верховьях. Там начало мощной реке дает целая сеть истоков. Над сильно расчлененным хребтом возвышается пирамидальный Сайрамский пик, высота его превышает четыре тысячи двести метров над уровнем моря. Вокруг— величественная панорама других снежных вершин. Грандиозными отвесными уступами спускаются известняковые скалы, испещренные черными потеками. Высокоствольные арчовники покрывают горные склоны.
Широкое дно долины занято густыми ту-
34
тайными лесами. В некоторых местах они покрывают даже россыпи речного аллювйя. Береза, ива, тополь, яблоня, боярышник, рябина, арча, кусты шиповника, барбариса, жимолости, облепихи, ежевики, иногда оплетенные лианами ломоноса, тростник выше человеческого роста образуют порой непроходимые джунгли — тугаи, привлекающие многих животных- Обычно нигде нет столько следов и лежек зверей, как в тугайных зарослях- Здесь и корм, и надежное укрытие, и водопой. Яблоневые рощи у русла охотно навещает медведь.
В 1977 году мы посетили эти места осенью.
В середине октября несколько дней подряд лили дожди, однажды ночью была гроза. Яр* кие вспышки молний освещали палатку. Утром все сияло, как умытое: яркое солнце и синее небо. Дни холодные — даже в самое теплое время температура не выше пяти-шести градусов.
Воспользовавшись ясной погодой, предпринимаем путешествие в верховья Сайрамсу. Всюду видны следы летнего выпаса скота — загоны, дороги, тропы, выбитые участки на местах стоянок чабанов. Крупных животных здесь намного меньше, чем в заповеднике,— сказывается разница в охране. Совсем нет архаров, маралов, редки косули и кабаны. Лишь горные козлы, живущие в труднодоступном высокогорье, сохранились лучше. Во встреченных табунах было по тридцать — сорок животных.
Совершенной неожиданностью оказалась встреча со снежным барсом, редчайшим хищником. Его даже в заповеднике Аксу-Джабаг-
3:
35
лы в последние годы не видели. Должно быть, высокая численность горных козлов и изобилие удобных мест для дхоты на них — острых гребней, уступов, скал, обрывов, расщелин — удерживают здесь барса.
Четыре часа дня. Разглядывая в бинокль противоположный склон, внезапно увидели движущуюся точку на снежной поляне, над отвесными скалами, почти у гребня хребта, выше трех тысяч метров над уровнем моря. Вначале мы даже не поверили своей удаче. Но сомнений быть не могло — впервые на воле перед нами живой снежный барс! Бросался в глаза длинный хвост зверя, почти такой же, как туловище, с кончиком, загнутым вверх. Вот появился еще какой-то небольшой комок, в котором узнаем котенка. Самка с барсенком! Звери резвятся: мамаша приминает детеныша лапой, катает его по снегу, иногда оба сползают на животе вниз. Игры, беготня по снегу чередуются с отдыхом. Барсы забираются на камни, нагретые солнцем, лежат, потом игры возобновляются. Через час барсиха вскочила на высокий камень и растянулась. Малыш — за ней. Некоторое время он сидел, возвышаясь над матерью, потом улегся рядом.
На другой день осмотрели это место. Следы зверей вели от поляны, где они играли, к скальникам. Барсы петляли там, причем несколько раз проходили точно по узкому гребню или краю обрыва. Отсюда легче настигнуть жертву. Повсюду в этих местах встречались следы горных козлов.
За две недели в Сайрамсу лишь один раз
86
видели медведя. Встретив его след в средней части склона, догнали зверя уже наверху. На поляне среди зарослей стелющейся арчи он объедал ягоды и сразу убежал, услышав наши шаги.
Ночью палатку завалило снегом. Особая тишина стояла кругом. Впечатление такое, будто все вокруг спит глубоким сном под белым пуховым одеялом. Над водой поднимался пар. Склонились под непомерной тяжестью снега ветви берез. Утром пыталось выглянуть солнце, но туман мгновенно поглощает все. Горные козлы бродили в долине по брюхо в снегу. Появилась масса следов. Они многое рассказывали о горных обитателях, даже самых скрытных. Следы медведя уходили вверх, и скальникам.
КУДА ВЕДУТ СЛЕДЫ
Весной 1971 года мы поднялись в горы Джунгарского Алатау уже в начале марта, надеясь начать наблюдения за медведями сразу после их выхода из берлог. В урочище Малый Баскан, в среднегорье, пустовала бывшая избушка лесорубов, где устроились вчетвером
37
почти с комфортом. В горах лежал еще глубокий снег. На речной террасе около нашего жилища он достигал метровой глубины, в еловом лесу и того более. Чтобы не пропустить след вышедшего из берлоги медведя, я через один-два дня проходил на лыжах примерно двадцать километров вверх по долине до границы ельников. Иногда ко мне присоединялся один из участников нашей группы. Ночью были заморозки, и утром мы уходили по твердому насту. Возвращаться приходилось по мокрому рыхлому снегу, в который проваливались по колено вместе с лыжами.
В долине встречались следы маралов, переходивших с одного солнцепека на другой, горных козлов, волков, лисиц, зайцев, белок, но медвежьих не было. В середине марта начались оттепели, вместе с ними — лавины. Грохот камней, увлекаемых вниз огромной массой снега, слышался теперь почти ежедневно. В некоторых местах стало небезопасно ходить. В нижней части долины склоны на крутых участках заметно оголились.
22 марта выдался особенно теплый день. Температура в полдень поднялась до двенадцати градусов. Следующим утром на другом берегу реки увидели, наконец, след медведя. Зверь прошел ночью примерно в ста метрах от избушки вниз по ущелью.
Я решил отправиться в обратном направлении в надежде отыскать место, где медведь провел зиму. След тянулся по долине вдоль основного русла реки. Зверь проваливался в снег по брюхо и часто выходил на проложенную нами в предыдущие дни лыжню. В от
38
дельных местах он пользовался тропами маралов, если они совпадали с направлением его движения, или спускался в русло реки и двигался по мелководью. Здесь идти легче. Если же никаких тропинок не было, медведь оставлял после себя в снегу глубокую, как будто пропаханную, борозду. Он преодолевал и крутые подъемы по снегу, причем лез прямо «в лоб». Копытные животные обычно идут в таких местах постепенно, зигзагами. Медведь несколько раз сворачивал в боковые расщел-ки, поднимался по некоторым из них до верховьев речек, но затем возвращался в основную долину и шел по ней дальше вниз.
У верхней границы леса медвежий след круто поворачивал вверх на склон, сильно изрезанный скалами. Попетляв по снегу еще около километра на крутом склоне, я подошел к узкому боковому ущелью. Здесь накануне сошла снежная лавина и замела след. Самые тщательные попытки обнаружить его ни к чему не привели. Я вернулся к реке и, пройдя немного вверх по ней, увидел в разных местах следы еще трех медведей. Все они выходили из скальников, изобилующих обрывами и узкими расщелками. Однако ни времени, ни сил на их штурм уже не оставалось. Да и надежда на успех в таких местах, где двух-трехметро-вый слой снега готов сползти вниз в любую минуту, была, конечно, слабой.
Дружный выход из берлог сразу нескольких медведей в один день не случаен. В дальнейшем мы не раз встречали свежие следы зверей, оставивших берлоги, именно в теплые дни. Причин, объясняющих это явление, мо
39
жет быть несколько. Во время потепления в берлогу может подтекать вода, и зверь бывает вынужден оставить ее. В отдельных случаях медведя поднимает из берлоги сошедшая рядом снежная лавина. Однако основная причина, очевидно, в том, что организм животного «настроен» на определенный ритм, и весенняя оттепель — сигнал к выходу из берлоги. Похолодания, снегопады, наоборот, задерживают на некоторое время медведя в его зимнем «доме». Мы чаще всего встречали первые следы зверей, оставивших берлоги, в последней декаде марта. Однако в некоторые годы устойчивая непогода отодвигала их выход на апрель.
В течение апреля количество медвежьих следов в нашей долине все росло. Во второй половине месяца стали видеть почти ежедневно и самих зверей. Но все это были одиночные взрослые медведи-самцы. Первая самка с двумя прошлогодними медвежатами появилась лишь в конце апреля, а две медведицы с двумя детенышами-сеголетками каждая — в первых числах мая. К этому времени снег в лесном поясе уже, в основном, растаял, а корм — сочные зеленые растения — имелся в изобилии.
Берлоги. В мае один из участников нашей группы А. Е. Ганюшин обнаружил берлогу, которую не удалось разыскать по медвежьим следам ранней весной. Наткнувшись на нее уже в сумерках, он не успел ее осмотреть, и через день отправились, туда вдвоем.
Склон, где расположена берлога, очень крутой. Кругом скалы, осыпи, узкие расщелки
40
с кустами стелющейся арчи и остатками снега. Если на весь путь от русла реки протяженностью около пятнадцати километров затрачиваем примерно три часа, то на полуторакилометровый отрезок по склону перед берлогой времени уходит столько же.
Но вот мы на высоте три тысячи сто метров над уровнем моря. Все трудности позади. В скале перед нами — темное зияющее отверстие диаметром меньше метра. Забраться туда можно только ползком на четвереньках. Хотя мы вооружены и почти уверены, что медведя в берлоге в середине мая быть не должно, все же колеблемся — а вдруг? Но удержаться от соблазна уже трудно. Зажигаем скрученную в трубочку газету и лезем один за другим в темную дыру. Пол вначале идет наклонно вниз, затем горизонтально. Через четыре-пять метров от входа добираемся до лежки зверя, устроенной в небольшом углублении. Это место выстлано грубыми стеблями травянистых растений и полукустарников. Толщина подстилки около двадцати пяти сантиметров. Лежка имеет форму узкого и продолговатого желоба. Судя по ее величине, медведь крупный, по-видимому, самец. Здесь чуть просторнее и можно даже свободно сидеть.
Пещера в этом месте еще не заканчивается, продолжаем ее обследовать. Туннель загибается, и за поворотом обнаруживаем отвесный обрыв глубиной около метра. Здесь совсем темно, и наш слабый огонек почти не светит. Однако дальше — тупик. От входа в берлогу эта яма на расстоянии примерно семи метров. Кажется, что зверю следовало бы
41
устроить лежку здесь. Но, приглядевшись, замечаем, что в яме сыро и по еле заметным трещинкам в скале проникает влага. Очевидно, из-за сырости зверь и лег ближе к входу — на сухом месте.
Выбравшись наружу, видим чуть в стороне от входа в берлогу выброшенную старую и уже заплесневевшую гнездовую подстилку. Косолапый заменил ее осенью на новую, срывая или выдирая с корнем растения. Под скалой, шагах в десяти от берлоги,— куча.медвежьих экскрементов. Осенью, отыскав и подготовив зимнее убежище, зверь отдыхал здесь, пока сильный снежный буран в октябре — ноябре не загнал его в берлогу.
Через неделю нам удалось обнаружить еще одну медвежью берлогу. На сей раз — в лесном поясе на высоте две тысячи двести метров над уровнем моря. На этом участке еще в начале мая появилась медведица с двумя медвежатами. Наблюдая за ними, старались не тревожить зверей и осмотрели это место лишь после того, как семейство его покинуло. Берлога располагалась в скальной нише на крутом склоне среди островков елового леса. По устройству и размерам она напоминала первую. Заметно отличалась лишь гнездовая подстилка из мелкой травы, превратившейся почти в труху. Возможно, что медвежья семья возвращалась в весенние дни сюда отдыхать и так измельчила сухую траву.
В Таласском Алатау нашли берлогу на высоте около двух тысяч пятьсот метров над уровнем моря под сильно нависающей скалой. Небольшое углубление под ней выстлано тра
42
вой. Зимой это место, очевидно, занесено толстым слоем снега. Зоолог В. А. Вырыпаев сообщил о медвежьей берлоге на этом хребте, устроенной в расщелине скалы, с подстилкой из веток арчи и травы.
Охотники рассказали нам о медвежьих берлогах следующее. Почти все известные им берлоги устраивались в небольших скальных нишах. Очень редко зверь залегал на зиму в корнях вывороченного ветром дерева или под густыми, свисающими почти до земли ветвями тянь-шанской ели. Не известны случаи, чтобы медведь в горах сам копал себе берлогу в грунте, как это бывает на равнине. Звери почти всегда зимуют в отдаленных труднодоступных местах высоко в горах. Здесь их меньше беспокоят. Кроме того, в высокогорье больше подходящих мест—ниш, пещер, расщелин — для устройства берлог.
Зимний сон. Осенью первые снегопады в наших горах ранние. Как-то в год обильного урожая малины кусты с ягодами уже в начале сентября были завалены снегом. Медведи тогда поднимаются поближе к берлоге. Но снег через несколько дней обычно стаивает, и в хорошую погоду звери продолжают бодрствовать. Правда, активность их заметно снижается, поскольку они успевают уже накопить запасы жира.
В конце октября или начале ноября в горах устанавливается постоянный снежный покров. Тогда на снегу уже крайне редко можно встретить след медведя, направляющегося в берлогу. Мы пытались идти по следам этих запоздавших с залеганием на спячку зверей, но
43
до берлоги не добирались. Следы петляли на протяжении десятков километров, иногда пересекая несколько глубоких ущелий. По мере продвижения вверх высота снега быстро возрастала, дня не хватало, и приходилось возвращаться. В дальнейшем снегопад заметает последние следы медведей и их не видно до следующей весны.
Тянь-шаньский медведь проводит в состоянии зимнего сна четыре-пять месяцев, а самки с детенышами — примерно на месяц дольше. Причина залегания в берлогу вполне ясна — прокормиться медведю зимой чрезвычайно трудно. Нет зеленых растений, ягод, плодов, орехов — основного его корма. Так что зимний сон медведя — это физиологическое приспособление к неблагоприятным условиям существования. Для успешной перезимовки, как уже говорилось, зверю нужно достаточное количество жира. При окислении жиров выделяется энергия, необходимая для поддержания жизни. Продукты жирового обмена, в том числе вода, полностью используются организмом. Снижение веса животного происходит исключительно за счет резервного жира, который осенью может достигнуть около трети веса тела.
Зимой температура воздуха в берлоге на несколько градусов выше, чем снаружи. Тепло удерживает и толстый слой гнездовой подстилки. Теплоизолирующими свойствами обладает густой мех и подкожный жир. Благодаря этим приспособлениям энергетические затраты организма снижаются и жировые запасы расходуются экономно. Содержание амино
44
кислот, белка, мочевины в крови остается неизменным. Дефекация и мочеиспускание прекращаются.
«Во время зимней спячки звери не цепенеют и не теряют спосрбности к быстрым движениям, как, например, сони, суслики или сурки. Они просто более или менее крепко спят; обмен веществ в это время ограничен мускульной и сердечно-легочной работой. Доктор медицинских наук и замечательный охотник С. В. Лобачев произвел некоторые замеры и наблюдения за лежащими, а также убитыми в берлогах зверями. Число дыхательных движений при спячке оказалось 12 против 30—35 во время бодрствования. Иногда в дыхательных движениях наступали паузы продолжительностью 2—4 минуты. Температура тела только что убитого зверя (по замерам в прямой кишке) колебалась между 29—34°. Количество гемоглобина у двух медведиц оказалось 65—67%, а способность крови к свертыванию — пониженной. Желудок и кишечник у всех убитых в берлогах медведей были неизменно пустыми, сокращенными в объеме, с нейтральной реакцией слизистой оболочки. Спящий в берлоге медведь, естественно, ничем не питается. Не сосет и лапу, как думают многие, наблюдающие медвежат в неволе и слышащие по этому поводу досужие пояснения. При вскрытиях 18 медведей, добытых в берлогах, С. В. Лобачев неизменно находил в тонких и толстых кишках большое количество волос, принадлежавших самим медведям, вычесывавшим у себя перед спячкой языком блох. У всех спавших медведей был обнаружен также каловый камень в прямой кишке — «втулок», состоящий из старой и свежей еловой хвои, листьев черники, иногда овсяной мякины и медвежьих волос» (Макридин В. П., Верещагин Н. К. и др., 60—61).
У самок во время зимнего сна происходят развитие эмбрионов, роды, выкармливание детенышей. Надо сказать, что это интересное явление в жизни медведя изучено еще недостаточно.
45
«Шатуны». Медведя, не накопившего с осени жира и не залегшего по этой причине в берлогу, называют шатуном. Зверь продолжает бродить в поисках корма зимой и становится агрессивным и опасным для человека. Медведи-шатуны больше известны в Сибири и на Дальнем Востоке. Там на огромной территории в неурожайные годы совсем нет ягод, плодов, орехов — основных осенних кормов медведя. Из-за бескормицы осенью звери начинают переходить на значительные расстояния, приближаются к поселкам, нападают на домашний скот, а иногда и на людей. Бывают случаи каннибализма — один медведь убивает и съедает другого. Недаром жители этих районов награждают медведя такими прозвищами, как «черная немочь», «челдон» (так называли в Сибири ссыльных каторжников), «косматый черт» и т. д.
Тянь-шаньский медведь находится в лучшем положении. В горах природные условия более разнообразны, и одновременный неурожай ягод и плодов сразу во всех высотных поясах—явление крайне редкое. Лишь в Таласском Алатау известно нечто подобное. О нем сообщает ботаник Н. X. Кармышева, долго работавшая в заповеднике Аксу-Джабаглы:
«Уместно упомянуть, что в особо неблагоприятные в кормовом отношении годы медведи в поисках пищи уходили из заповедника, спускались в населенные долины. Например, так было в 1948 году. В тот год в заповеднике яблони совсем не плодоносили, недород был и на другие плодовые (боярышник, рябина, ши-повники и др.), из-за жары и большой сухости рано засохли травы в горах. В сентябре 1948 г. в 15 км от границ заповедника, на территории ж.-д. разъезда
46
№ 115, был убит медведь. Неделю спустя другой медведь был убит на окраине с Ванновки (районный центр Тюлькубасского района) в саду колхозника. В начале марта 1949 г. в 3 км от границ заповедника, в с. Новониколаевке, был убит третий медведь. При вскрытии его желудок и кишечник оказались пустыми.
Однако подобные случаи чрезвычайно редки. Обилие и разнообразие видового состава растений в горах заповедника обеспечивают нормальное существование этого зверя в течение всего вегетационного периода, вполне соответствующего периоду его активной жизни» (Кармышева Н. X. Растительные корма бе-локоготного медведя в Аксу-Джабаглинском заповеднике. Труды Ин-та зоологии АН КазССР, т. 20, 1963).
В других районах Тянь-Шаня и Джунгарского Алатау такие дальние заходы медведей в несвойственные им места не известны. 4
НА РАСТИТЕЛЬНОЙ ДИЕТЕ
О том, что медведь любит полакомиться медом или малиной, не прочь отведать овса и утащить какую-нибудь скотину, слышал, вероятно, каждый. Но далеко не всем известно, что в течение четырех-пяти месяцев, то есть более половины времени, когда зверь живет не в берлоге, он кормится в основном травянистыми растениями. Да и трудно поверить, что такой огромный и сильный хищник может
47
часами поедать траву, как корова, где-нибудь на лесной поляне или горных лугах. Конечно, косолапый не откажется и от мяса, но это уже скорее дело случая. О его всеядности свидетельствует строение зубного аппарата. Широкие коренные зубы с тупыми бугорками лучше приспособлены к измельчению растительной пищи. В то же время большие клыки в сочетании с мощной мускулатурой челюстей и огромной силой лап позволяют медведю убивать таких крупных животных, как марал или кабан. А длинными и почти прямыми когтями передних лап зверь успешно выкапывает корни растений и разрывает норы грызунов в твердом горном грунте. Однако обо всем по порядку.
Весна. Вернемся к следам медведей, только что пробудившихся от зимнего сна. Все они ведут от берлог к нижним поясам гор, где меньше снега. Идя по свежему следу, я иногда на протяжении двадцати пяти — тридцати километров не встречал никаких признаков, указывающих на то, чтобы зверь что-нибудь ел. По словам охотников, добывавших медведей в этот период, отдельные из зверей упитаны. Очевидно, оставшиеся после зимы запасы жира позволяют им при необходимости обходиться какое-то время без пищи.
Но звери не упускают малейшей возможности чем-нибудь поживиться. Вот, проходя через небольшой островок леса у русла реки, медведь разворотил гнилой пень. Здесь можно найти гнездо ос, личинок жуков или других насекомых и полакомиться ими. В другом месте он навестил куст арчи, на котором со-
48
хранилось после зимы немного ягод. На летней стоянке чабанов зверь грыз старые кости и обрывки шкур домашних животных.
Чем дальше вниз, тем все меньше снега, но на северных склонах он еще глубок. Вижу: узкий вертикальный ход прокопан до земли почти на метровую глубину и ведет к старому, потрескавшемуся от давности роговому чехлу горного козла. Это медведь пытался что-то отыскать под снегом. Тут пообедать нечем, и зверь идет дальше. На двухкилометровом отрезке пути насчитываю девять медвежьих копок. Лишь три из них пустые: очевидно, зверь подобрал какие-то небольшие кусочки корма. В остальных копках на дне снежных ходов виднелись остатки шкуры горного козла и архара, чьи-то старые кости, перья кеклика и даже экскременты волка.
Запах от всего этого медведь прекрасно чует сквозь толстый слой снега. Впрочем, для этого не обязательно иметь особенно хорошее чутье. Известно, например, что специально натасканные собаки некоторых пород отыскивают полезные ископаемые по запаху сквозь толщу земли.
Но все эти жалкие крохи не могут удовлетворить аппетит такого крупного зверя. И медведь спускается по долине ближе к нижней границе леса. Здесь теплее, чем вверху, и на крутых склонах уже сошли снежные лавины, обнажив землю. Кое-где на солнцепеках появились проталины. На таких бесснежных участках медвежьи следы теряются. Здесь звери задерживаются, пока для них не наступят лучшие времена. Хотя корм скудный—
4—937
49
сухая прошлогодняя трава, но зато ее очень много и можно насытиться.
Бывает, что косолапый воспользуется добычей другого зверя или отыщет труп павшего животного. После многоснежных зим в горах нередко встречаются останки маралов, ставших жертвами волков. Иногда находили трупы горных козлов, погибших от пуль браконьеров, или павших домашних животных. Если птицы не успели расклевать и растащить трупы, то они рано или поздно становятся добычей медведя. С ролью санитара в горах наряду с птицами-падальщиками косолапый справляется отлично!
Способность медведя съедать огромное количество мяса («за два дня — корову!») преувеличена, но все же зверь ест много. Недалеко от нашего лагеря долго валялась задняя ляжка марала весом двенадцать — пятнадцать килограммов, оставшаяся от зимнего пиршества волков. С наступлением теплых дней мясо стало пахнуть, его ночью отыскал медведь. Он разгрыз даже крупные кости, от ноги осталось лишь копыто.
Однако сытая жизнь возле мяса непродолжительна. Вскоре опять приходится довольствоваться сухой травой и остатками ягод. А дни становятся все теплее. На южных склонах постепенно оттаивает почва, медведю становятся доступными корни растений. Звери выкапывают и поедают длинные массивные корни ферулы, ревеня, луковицы тюльпанов. Неоднократно приходилось наблюдать их за этим занятием. Как-то, идя по дну ущелья, мы услышали шум скатывающихся по крутому
50
склону камней. Подумали, что спугнули горных козлов, но, взглянув вверх, совсем неподалеку увидели медведя, копавшегося в земле. Зверь энергично работал то одной, то другой передней лапой, уткнув морду в землю. Переставая рыть, он отрывал корень зубами и пережевывал с чавканьем. Медведь переходил от растения к растению и был настолько поглощен своим занятием, что позволил подойти к себе совсем близко. Склон вокруг был испещрен довольно глубокими ямками на месте вырытых корней.
В середине апреля, в некоторые годы чуть раньше или позже, появляются первые ростки эремурусов, ферулы, ревеня. С этого времени звери не голодают. Они не задерживаются на одном месте: не успев еще как следует обосноваться в нижней части лесного пояса, где свежая зелень в изобилии, начинают постепенно подниматься. Трава внизу быстро грубеет, а косолапые предпочитают молодые сочные растения.
Мы успели запомнить некоторых приметных по окраске медведей и теперь начинаем встречать их все выше. Темпы кочевки у зверей различны. Крупный коричневый самец за первую неделю мая одолел чуть меньше километра, а медведица с двумя медвежатами — около пяти километров. Ходившие вместе самец и самка через месяц оказались на семь-восемь километров выше по ущелью. Самки с маленькими медвежатами пока не спешат вверх и держатся в лесном поясе на одних и тех же местах. К июню уже большинство зверей оказывается в субальпийском и
4*
51
альпийском поясах, а одну из самок с медвежатами встретили около ледника на высоте три тысячи семьсот метров над уровнем моря! Меняем и мы свои «места обитания», идем вслед за медведями.
Лето. Для летних наблюдений за зверями в Таласском Алатау нам больше всего подходила долина реки Кши-Аксу. Путь в отдаленное и глухое урочище нелегок. Надо преодолеть перевал высотой около трех тысяч метров над уровнем моря, а затем — крутой спуск с него до русла реки. В этом диком месте никто не беспокоит зверей, что для нас главное.
Собрав необходимое полевое снаряжение и запас продуктов, отправляемся на конях в путь. До перевала добираемся без особого труда, а вот на спуске приходится поволноваться. Узкая тропинка, по которой уже лет десять — пятнадцать никто не ездил, кое-где заросла и была разрушена снежными лавинами. Несколько раз потеряв ее, возвращались и отыскивали снова. Спускаться без тропы с нагруженными конями рискованно. Однако все кончилось благополучно. Переправившись через реку, стали подниматься по другому берегу к ее истокам. На тропе попадались кучи медвежьего помета из полупереваренных растительных остатков, уже почерневших от солнца. Из-за топота и фырканья наших лошадей мы не надеялись увидеть медведя близко. Однако встреча с ним произошла, хотя нельзя сказать, что она для нас была желанна при таких обстоятельствах.
Склон с кустами стелющейся арчи очень
52
крут, а чуть ниже тропы отвесно обрывался к реке. Крупного темно-бурого медведя заметили метрах в пятидесяти впереди околоса-мой тропы. Ветер дул от него, поэтому зверь не чуял и не слышал нас. Быстро спешившись, потащили лошадей вверх, в сторону от тропы. Передняя уже увидела медведя и теперь косила глазами в его сторону. К счастью, лошадь была старая и опытная, на своем веку повидавшая не одного зверя. Поэтому она отнеслась к этой встрече гораздо спокойнее, чем ожидали, и в сторону не шарахнулась. Если бы это случилось, трудно даже представить себе последствия! Отведя лошадей подальше, мы облегченно вздохнули. Медведь продолжал невозмутимо кормиться травой на прежнем месте. Лишь после двух окриков он услышал нас и, круто развернувшись, убежал.
На следующий день вернулись сюда собрать растения, которыми зверь кормился. Он обгрызал соцветия, листья и стебли гречишника, астрагала, ястребинки, колокольчика, ли-густикума, герани, одуванчика, не ел все подряд, а выбирал лишь некоторые растения. В дальнейшем видели кормящихся травой зверей почти ежедневно. Оказалось, что они также охотно поедают борщевик, дягиль, купырь, сныть, порезник, атаманту, лапчатку, ветреницу, лук, шлемник, купальницу, смолевку и много других трав. Всего насчитали около ста десяти видов травянистых растений, входящих в медвежий рацион.
На пастбище медведь напоминает корову. Иногда несколько часов подряд зверь пасется на полянке диаметром всего несколько десят-
53
ков метров. Он неторопливо ходит и выбирает излюбленные травы. Однажды даже откатил в сторону огромный, мешавший ему валун, чтобы целиком съесть куст растущего здесь борщевика. Порой косолапый жует на ходу, роняя изо рта куски крупных растений.
Через две недели вновь проходили по той тропе, по которой приехали в Кши-Аксу. Вдоль нее часто встречались перевернутые медведем камни, где он отыскивал червей, моллюсков, насекомых. На крутых склонах сдвинутые с места валуны не удерживаются и катятся вниз. Вот почему от горных жителей часто можно слышать рассказы о том, что медведь будто бы намеренно скатывает булыжники на людей или на их жилища.
В нескольких местах встречали разрытые медведем муравейники. Надо заметить, что не все звери включают муравьев в свою диету. Охотники и лесники называют таких зверей «муравьятниками» и приписывают им даже внешние отличия от других медведей в размерах, окраске и т. д. Конечно, никаких отличий нет. Просто один зверь предпочитает лакомиться муравьями, другой охотнее раскапывает норы грызунов, а третий вообще довольствуется одними растениями. Различия во вкусах заметны иногда даже у зверей из одной семьи. Однажды мы наблюдали, как мать с одним из прошлогодних медвежат беспрерывно поедали траву, а второй же очень часто удирал от них и постоянно что-то копал в земле.
Близится конец июля. В нашем лагере на высоте две тысячи семьсот метров над уров-54
нем моря не ощущается летнего зноя, внизу же стоит невыносимая жара. Уже больше месяца нет дождя, и трава в предгорьях быстро желтеет. Да и вверху склоны не ярко-зеленые, как раньше, а бурые. Но около гребней на северных склонах сохранились еще нерастаявшие снежники. Рядом с ними на влажных участках лужайки по-прежнему изумрудные. Снег постепенно тает, и сразу же на этих местах появляется новая сочная зелень. Она привлекает зверей в сухой период, и они собираются сюда с окрестных мест.
Медведь обычно все утро кормится травой в зеленой лощине, днем уходит отдыхать в кусты арчи, под вечер вновь появляется на том же месте. Здесь же мы видим его и на другой день, потом — на следующий и так иногда в течение нескольких недель, пока не растает снежник. Нет снега, нет воды, пропадает зелень, и медведю приходится искать другое место.
Осень, В конце лета начинают созревать ягоды арчи, жимолости, малины, дикой вишни, смородины, ежевики, боярышника, шиповника. Зверей в верхних поясах гор становится все меньше, хотя некоторые из них еще продолжают держаться на альпийских лужайках. Все чаще начинаем встречать медведей ниже1— в зарослях ягодных кустарников. Иногда, не видя еще зверя, слышишь его чавканье или треск обламываемых веток. Нам приходилось наблюдать, как медведь, при обилии ягод жимолости, арчи и малины, собирает их сидя, пригибая верхушки кустов к себе, иногда и лежа, прижимая их к земле передними лапами.
55
Травяная диета зверя почти полностью заменяется ягодной.
В начале осени созревают яблоки — одно из любимых лакомств медведя. Они привлекают зверя больше, чем мелкие ягоды, еще и потому, что ими можно быстрее насытиться. В первую очередь медведь подбирает яблоки под деревьями. Если же их не хватает, то достает плоды с нижних ветвей, вставая на задние лапы, или лезет на дерево. В местах, где есть медведи, в любой яблоневой роще можно найти заломанные ветви и царапины от медвежьих когтей на стволах. На деревья взбираются не только медвежата, как это часто считают, но и взрослые звери. В годы небольшого урожая плоды лишь на вершинах деревьев. Чтобы достать их, медведь лезет по стволу на семи-восьмиметровую высоту, притягивает сучья к себе и при этом часто обламывает их. Издали такие заломы из ветвей, напоминающие орлиные гнезда, встречаются и на других плодовых деревьях — абрикосе, черемухе, боярышнике. Их медведь тоже не обходит.
Ботаник А. А. Иващенко рассказывала нам об интересном случае в заповеднике Аксу-Джабаглы. Медведь воспользовался сложенной под яблоней скирдой сена, чтобы достать плоды. Утром обнаружили, что скирда сильно размята, рядом с ней медвежий помет.
После снегопадов звери не покидают яблоневых рощ, выкапывая занесенные снегом плоды. Яблоки в это время обычно полностью опадают с дерева, и медведю иногда достаточно разрыть их под одной яблоней, чтобы насытиться.
5А
До поздней осенй на кустах хорошо сохраняются ягоды арчи и шиповника. Медведь поедает их до залегания в берлогу, особенно в годьГ неурожая яблок. В его рацион входят также плоды кизильника, крушины, барбари-» са, рябины, грецкого ореха, алычи, фисташки, винограда и другие.
Но звери осенью не забывают и про траву. По берегам речек, ручьев отдельные травы сохраняются сочными, и случается, что медведь Их ест. Кроме того, осенью наблюдается вторичная вегетация растений. Поэтому на медвежий стол попадает свежая зелень. Выкапывают они еще корни копеечника и других растений.
Животная пища, как и в другие времена года, осенью редко появляется в меню медведя. Это, в основном, беспозвоночные животные, грызуны и падаль. Охотники в Джунгарском Алатау сообщили нам о случае, когда добытого освежеванного медведя съел Другой.
Видовой состав растений неодинаков в различных географических районах. От этого зависит и рацион медведя. В Джунгарском Алатау первое место по значению в медвежьем питании осенью занимают плоды яблони, затем— жимолости, шиповника, кизильника, малины; в Заилийском Алатау—яблони, абрикоса, боярышника, малины, шиповника; в Таласском Алатау — плоды арчи, затем яблони, жимолости, шиповника, крушины. На Угам-ском, Пскемском, Чаткальском хребтах Западного Тянь-Шаня, кроме видов, названных для Таласского Алатау, медведь осенью
57
лакомится плодами грецкого ореха, алычи, фисташки, винограда.
Итак, как уже говорилось, в меню тянь-шаньского медведя сто десять видов травянистых растений, сорок видов ягодных кустарников и плодовых деревьев и около двадцати видов животных. Основа его питания — растительный корм (99% встреч в годовом рационе). За счет калорийного осеннего корма — ягод, плодов, орехов — у медведя происходит накопление жира, необходимого для зимней спячки. Животная пища имеет второстепенное значение и служит лишь дополнением к растительной.
И ДРУГИЕ ЗВЕРИ...
По соседству с медведем в горах живет много других зверей. Хотя животные — редкая добыча косолапого, тем не менее некоторые из них, например, грызуны, копытные, иногда становятся его жертвами. Не застрахованы от медвежьих лап и мелкие хищники, особенно живущие в норах. Порой у косолапого возникают конфликтные ситуации и с крупными хищниками.
58
Жертвы. Однажды в мае я увидел медведя, который рылся в земле на лесной поляне. Его странные движения заинтересовали меня — зверь вел себя не так, как обычно при выкапывании корней. Он энергична рыл землю то одной, то другой передней лапой, потом вдруг кидался вперед или в сторону и снова начинал копать. Так продолжалось около получаса, после чего зверь стал поедать траву. В дальнейшем я осмотрел это место. Оказалось, что зверь разрывал норы полевок, сильно разрыхлив верхний слой почвы на небольшой площадке. Если взрослые зверьки и ускользали от него, то детеныши становились его добычей.
Мы находили также раскопанные медведем норы слепушонок и длиннохвостых сурков. Сурчиные норы он разрывает чаще на высокогорных плато, оставляя на их месте узкие и длинные траншеи. Однако мелкими грызунами насытишься не скоро. Более существенная добыча — сурки, но при раскопке их нор удача сопутствует реже. Норы обитающих в горах серого и длиннохвостого сурков длинные, глубокие. Часто они уходят под большие валуны, и медведь, начав копать, бросает бесцельное занятие.
В Таласском Алатау, на речной террасе в районе нашего лагеря, насчитали двенадцать нор длиннохвостого сурка, которые медведь пытался раскапывать. Из них десять были разрыты лишь частично, и сурки их не оставили. На месте же полностью раскопанной норы яма была огромная. Впоследствии другой зверь, обследуя ее, свободно там помещался, его
59
даже не было видно. В Джунгарском Алатау некоторые копки разрытых медведем нор серого сурка достигали метровой глубины и пять — семь метров в длину.
Охоту медведя за сурками в горах Тянь-Шаня описывал еще Н. А. Северцов:
* «...на Нарыне он преимущественно ловит сурков и для этого поднимается на высокие степи, значительно выше предела лесов. Я его там встречал в октябре на высотах 11000 ф. (3353 м), когда сурки уже в зимней спячке и не выходят из нор. Медведь их выкапывает и истребляет в сурковой колонии более, чем съест зараз, лишних он тут же неглубоко зарывает про запас, прокусивши им затылок; таких закусанных сурков мои стрелки нашли зарытыми, замерзшими и совсем свежими, спугнувши с разоренной колонии медведя...» (Северцов Н. А. Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных. М., Изд-во АН СССР, 1953).
Медведи проявляют интерес к суркам уже ранней весной, когда еще лежит снег, и грызуны только что начинают появляться на поверхности. Медвежьи следы можно частенько видеть около сурчиных нор, однако зверь не пытается раскапывать их в мерзлом грунте. На поверхности косолапому трудно прймать сурка. Зверьки замечают хищника с возвышенных мест или больших валунов уже издали, поднимают крик и при его приближении скрываются в норе.
В случае опасности в сурчиные норы иногда прячутся зайцы, и бывает, что косолапому удается вытащить оттуда косого.
Копытные животные в горах часто держатся в тех же местах, что и медведи. Порой они оказываются вместе на одном пастбище, где
поедают одинаковый корм. В Джунгарском Алатау нам много раз приходилось видеть группы маралов, которые паслись на безлесном склоне в ста метрах от медведя. Кажется, что оленей совсем не беспокоит это соседство. На таком расстоянии косолапый для них не опасен, и они надеются легко уйти от преследования в случае погони- Да и он вроде бы их не замечает. Но вот дистанция между животными уменьшается. Медведь начинает посматривать в сторону маралов, а те тревожно крутят головой и отбегают подальше. Он не пытается гнаться за оленями, и мы почти уверены, что копытные его не интересуют. В дальнейшем же нам пришлось в этом разувериться.
Как-то один из участников нашей группы, А. К. Федосенко, вернувшись в лагерь, рассказал, что видел в лесу медведя, который закапывал в кустах добычу. Спешно собираемся, берем фотоаппараты, а на всякий случай и оружие, втроем отправляемся к месту происшествия. Пройдя гребнем, начинаем осторожно спускаться по лесу. Приблизиться к зверю не удалось. Он учуял или услышал нас и стремительно умчался вниз. Успели только заметить, что зверь был средней величины. Неподалеку отыскали его жертву — огромного марала с большими ветвистыми рогами. Медведь затащил его в куст ивняка и среднюю часть туши завалил землей. Виднелись лишь голова и ноги оленя. Спрятав добычу, зверь лег в двадцати шагах от нее под елью, где его и вспугнули.
К трупу марала сверху тянулся хорошо за
61
метный след. Хищник тащил его прямо через кусты. Мы поднялись метров на сто и оказались на небольшой полянке. Трава на ней примята, а кусты поломаны и забрызганы кровью. Марал держался на этом участке несколько дней и здесь примял лежку. В предыдущие дни несколько раз встречали здесь его следы. На них остались капли крови — у оленя была кровоточащая рана в бедре, которую он, видимо, получил в драке с другим самцом во время недавно закончившегося гона. По кровоточащему следу и отыскал его медведь, внезапно напав на лежку.
Осмотрели и взвесили убитого оленя. У него оказались разможженными позвонки в задней части тёла, хвост оторван. Марал весил триста килограммов, то есть в полтора-два раза больше, чем медведь. Наглядно убедились в силе медвежьих лап и челюстей!
Вот как описаны способы охоты медведя на крупных копытных в зоологической литературе:
* «Крупных копытных — лосей, северных оленей, кабанов — они иногда пытаются догонять, особенно ранней весной, когда еще лежит снег. Обычно такие погони не приносят удачи, так как медведь бегает медленнее и оленя, и лося. Однако он может ловко и бесшумно подкрасться к одиночно стоящему лосю, оленю, кабану, и тогда судьба их решается довольно быстро. Хищник прыгает на спину жертвы и, оглушив ее ударами лап по голове, впивается зубами в затылок или хребет. Во время гона — в сентябре — крупные лоси-самцы становятся агрессивными и менее осторожными. Они бросаются на любой шум в расчете встретиться с лосихой или соперником. При таких нападениях лось иногда успевает ударить хищника передней ногой так, что вышибает у него мозги. Бывают
62
удачны и удары рогами, от которых медведь также может пострадать очень сильно. Если хищнику удалось все же прыгнуть и вцепиться в шею или холку лося, то последний тащит зверя на себе, пытаясь сбить о сучья и стволы: иногда это удается. По словам очевидцев, на стволах деревьев бывают видны следы когтей медведя, который якобы пытается задержать своего «рысака» (Макридин В. П., Верещагин Н. К. и др., с. 63).
Норвежский зоолог И. Мистеруд осмотрел девятнадцать убитых медведем овец. Оказалось, что зверь убивал их укусом в морду и почти бесшумно. Тяжелое двустороннее повреждение ветвей и окончаний тройничного нерва вызывало почти мгновенную потерю сознания, паралич, падение кровяного давления, и, в итоге, смерть животного от кислородной недостаточности мозга. Обычно хищник съедал в первую очередь легкие, сердце и печень, но иногда начинал с вымени. От жертвы оставались только части шкуры, черепа и содержимое пищеварительного тракта.
Согласно распространенному мнению, медведь зарывает свою добычу потому, что «любит тухлятину». Действительно, он не брезгует испорченным и дурно пахнущим мясом. Раз летом зверь съел труп небольшой собаки, настолько разложившийся, что там было больше червей, чем мяса. Однако причина захоронения излишков мяса иная. Зверь прежде всего старается укрыть добычу от других животных, в том числе от своих собратьев. В густых кустах ее трудно обнаружить с воздуха птицам, а если еще она завалена землей, то почти невозможно найти и по запаху.
Зоолог Е. Ф. Савинов наблюдал интересный эпизод. Медведь, наткнувшись на труп ло
63
шади в открытом месте у реки, пытался спрятать его. Средний по величине зверь утащил труп, весящий в два раза больше, чем он сам, на двадцать метров вверх по склону к ближайшим кустам. Однако тащить добычу дальше оказалось ему не под силу, он бросил труп и потом ходил к нему кормиться.
Охотники в Джунгарском Алатау однажды убили горного козла. Они унесли с собой только мясо, а за шкурой и головой пришли утром. Ночью здесь уже побывал медведь и съел оставленные внутренности, а голову и шкуру закопал в снег.
Во многих горных районах бок о бок с медведями живут косули. В Таласском Алатау летом самец косули около трех недель держался на тех же зеленых лужайках у снежников, что и медведи. Мы несколько раз наблюдали, как они кормились, явно видя друг друга. Подобно маралам, косуля отбегала от медведя лишь тогда, когда соседство с ним становилось опасным. Один раз он кинулся в кусты арчи, куда только что ушла косуля, но та успела выскочить и легко умчалась вверх по склону. Если же медведь и лакомится ко-сулятиной, то это животные, погибшие или зимой от бескормицы, или от волков.
Попытку охоты медведя за кабанами наблюдали всего лишь раз в апреле в Таласском Алатау. Заметили зверя в одном из узких боковых расщелков долины реки Джабаглы. Медведь поднимался вверх по направлению к трем крупным кабанам, ходившим по небольшой террасе. Зверь приблизился к ним, оставаясь незамеченным, шагов на двадцать, Вдруг
64
on чего-то испугался и прыжками помчался обратно вниз. Однако, немного пробежав, остановился, привстал на задние лапы, понюхал воздух и опять повернул к копытным. Кабаны перестали кормиться, сошлись вместе и настороженно смотрели в его сторону. Медведь поднялся по тому же пути до скалы и, обогнув ее, оказался в непосредственной близости от них. Те бросились бежать. Но хищник их не преследовал, хотя долго и возбужденно ходил на том месте, вытягивая шею и принюхиваясь.
«В конце октября 1974 г. в Заилийском Алатау (ущелье Бель-Булак) охотник В. Я. Федоров ночью слышал рев животных, продолжавшийся около часа. Утром был найден взрослый кабан-самец, убитый, как выяснилось, медведицей. Судя по следам, двое медвежат-сеголеток не принимали участия в драке. Хищник оттащил кабана в ближайший кустарник (10 м), где звери его съели. От добычи остались лишь голова, задняя нога, часть мяса на позвоночнике и кости. На месте поединка была вытоптана площадка диаметром 6—7 м, где осталось много волос медведя и кабана. По следам установили, что медведи преследовали стадо кабанов. Медведица, по-видимому, была ранена кабаном, так как на ее следах после нападения появились пятна крови» (Жиряков В. А. Питание и биоценотиче-ская роль бурого медведя в Северном Тянь-Шане и Джунгарском Алатау. Бюлл. МОИП, 1980, т. 75, вып. 2).
Порой неподалеку от медведя кормятся или отдыхают горные козлы и архары. Нам не приходилось видеть, чтобы он пытался преследовать этих быстрых и ловких животных. Тем не менее копытные избегают близкого соседства с ним. Однажды табун пасущихся горных козлов оказался как раз на пути медведя, спускающегося к реке. Козлов как ветром
5—937
65
сдуло! Медведь же продолжал быстро шагать вниз, не обратив на них никакого внимания. На этом же склоне чуть в стороне лежали пять архаров. Они спокойно взирали на идущего зверя и даже не поднялись.
В другой раз архар довольно долго стоял на краю плато и смотрел на медведицу с двумя детенышами, которые медленно двигались по пастбищу в его сторону. И только когда до медвежьего семейства оставалось сорок — пятьдесят метров, архар перебежал на другое место.
Несомненно, подобные встречи животных в природе происходят гораздо чаще, чем нам удавалось видеть. Из зоологической литературы известно, что в проявлении агрессии одного зверя по отношению к другому существует так называемая «критическая дистанция». За ее пределами жертва чувствует себя в безопасности, а хищник не пытается нападать. И только когда расстояние становится меньше критического, возникают конфликтные ситуации. Эта дистанция неодинакова для различных видов животных. Также величина ее зависит от периода их жизни. Например, антилопа гну и зебра подпускают к себе гиеновых собак на двадцать метров, а льва—не ближе пятидесяти. Когда у них появляются детеныши, то животные убегают, увидев льва за сто метров. Подобным образом ведут себя и наши горные копытные по отношению к медведю в аналогичных ситуациях.
Изредка добычей медведя становятся домашние животные. Обычно в его лапы попадают овцы, козы и телята, отставшие от стада
66
и бродящие в горах без охраны. В Джунгарском Алатау медведь однажды ночью при перегоне скота схватил козу. За ним погнались чабаны, стреляя в воздух. Зверь бросил животное, у которого оказался поврежденным позвоночник.
Другой случай: забравшись в загон, косолапый убил и поранил нескольких телят. Стремление убивать больше, чем нужно для еды, свойственно и другим хищникам, если они оказываются в неестественной обстановке при скоплении жертв. Львы, барсы, волки убивают по нескольку животных, попав в сарай или загон; норка ведет себя подобным образом, когда много рыбы и т. д. Иногда зверь специализируется на добыче домашних животных. В Алма-Атинском заповеднике молодой медведь несколько раз утаскивал по ночам овец из сараев егерей.
Однажды летом в отдаленном и не посещаемом людьми уголке заповедника Аксу-Джабаглы мы оказались очевидцами следующего. Под вечер наш конь, привязанный неподалеку от палатки, вдруг забеспокоился. Причиной беспокойства оказался небольшой медведь, который приблизился к лагерю на пятьдесят — шестьдесят метров. Ему, очевидно, не приходилось сталкиваться с домашними животными в этом глухом районе, и он в недоумении уставился на пасущуюся лошадь. Конь же агрессивно кинулся на незваного гостя, насколько позволяла веревка. Медведь, привстав, как-то растерянно замахал в воздухе передней лапой и после некоторого замешательства удалился.
5
67
Встречи с волками. В ряде горных районов волков довольно много и их встречи с медведями не так уж редки. Чаще этим зверям «нечего делить», и они не мешают друг другу, но иногда их интересы сталкиваются. Подобный эпизод мы наблюдали в Таласском Алатау в долине реки Джабаглы. Поднявшись на пригорок, осмотрели в бинокль окрестности и заметили медведя, идущего к нам по тропинке вдоль русла реки. За ним примерно в двадцати — тридцати шагах сзади следовал волк. Мы спрятались за куст, надеясь выяснить причину этого необычного «содружества» исконных врагов.
Слабый ветер тянул в их сторону, и звери, приблизившись, очевидно, учуяли нас. Волк, покрутившись недолго в кустах, полез вверх и скрылся в арчовнике. Медведь перешел мелкую речушку и стал обходить нас выше по склону. Описав дугу, он опять спустился к реке и двинулся дальше вниз вдоль ее русла.
Причина странного поведения хищников вскоре выяснилась. Медведь шел в направлении небольшой поляны, где виднелась окровавленная туша какого-то крупного животного, Зверь, видимо, был обеспокоен встречей с нами и где-то скрылся. Мы решили осмотреть это место. Почти у самой воды на льду с остатками недотаявшего снега лежала прошлогодняя самка марала. Ее загрызли минувшей ночью два волка, о чем говорили следы. На шее у нее виднелись глубокие раны от клыков зверей. Лопатка и часть внутренних органов в грудной полости были съедены. Несомненно, волки беспокоились о своей добыче. Поэтому
68
один из них, заметив направлявшегося к ней медведя, сопровождал его.
Ночью медведь утащил труп с берега реки в кусты ивняка — скрыть от чужих глаз. Почва была еще мерзлая, с остатками льда на поверхности. Поэтому зверь не смог закопать добычу. Волки больше сюда не приходили. А через день, приближаясь к этому месту, мы вспугнули огромную стаю птиц — сорок, ворон, белоголовых сипов. Они все-таки обнаружили медвежий «склад» и помогли ему быстро расправиться с мясом.
В начале мая в Джунгарском Алатау оказались свидетелями не менее любопытного столкновения волков с медведями. Мы проводили свои наблюдения в долине реки Малый Баскан, где волков было довольно много. Однажды, поднявшись на высокогорное плато, я увидел на снегу свежий волчий след. Он шел по краю плато, а потом сворачивал вниз к островкам елового леса и спальникам. Через одну-две минуты показался волк, бежавший по этому же следу. Я присел на снег. Зверь, подбежав на восемьдесят — сто метров, заметил меня, остановился и стал рассматривать. Я усиленно щелкал затвором фотоаппарата, думая, что серый вот-вот убежит. Однако он сел на снег и завыл, а потом, топчась на месте, стал лаять. Затем лай снова сменился воем. Зверь почему-то никак не хотел уходить со следа своего предшественника. Лишь через полчаса волк повернул обратно и после нескольких остановок, задержек, наконец, исчез.
Позднее налд стала ясна причина такого странного поведения хищника. На крутолд
69
склоне, куда вели следы первого волка, находилось волчье логово. Я оказался на пути зверя, возвращающегося к семье, поэтому он так «упорствовал». Логово было устроено в норе под большим валуном. Волчата еще не показывались наружу, а их родителей — крупного темно-серого самца и более мелкую светлую самку — мы видели здесь несколько раз.
В начале мая на этом же склоне появились два медведя. Они кормились на зеленых лужайках, не так далеко от волчьего логова, уже несколько дней. Волки, несомненно, их видели, но, казалось, никакого внимания на них не обращали. Как-то медведь оказался совсем близко от логова, и волчица, находившаяся рядом, тотчас бросилась к нему. Медведь не ожидал такой решительности и кинулся наутек. Он залез на скальный уступ, скрываясь от своего преследователя. Волчица вернулась к норе. Медведь спустился лишь через несколько минут.
На другой день перед вечером один из медведей опять приблизился на пятнадцать — двадцать шагов к логову. На сей раз оба родителя сразу же яростно набросились на медведя. Тот убежал и забрался на ту же скалу, что и накануне. Волки снизу облаивали его с двух сторон, как собаки, и пытались достать зубами. Медведь огрызался, но, наконец, не выдержав, бросился сверху вниз на одного из них. Медвежьей неуклюжести и медлительности как не бывало! Бросок был настолько стремительным, что жизни волка угрожала серьезная опасность. Но тот все же успел увернуться, на помощь ему подбежал другой. Они
70
вновь набросились на медведя и, изловчившись, иногда кусали его. На чистом склоне волки проворнее — медведь не успевал отбиваться и опять удирал на скалу. В течение трех часов до темноты длилась борьба.
Второй медведь в это время находился чуть ниже по склону и не пытался помочь своему собрату. Но стоило ему приблизиться к логову, как он сразу же подвергся нападению серых. Пришлось ему убегать подальше. В следующие дни медведи далеко отошли от логова и не пытались приближаться. Очевидно, их привлекали вовсе не волчата, а сочная зелень в лощине. Но случай этот говорит о том, что волк — достойный противник медведя. Особенно серый опасен для медвежат, оставшихся без матери.
Прочие хищные. Кроме волков, из крупных хищников в наших горах встречаются снежный барс и рысь. В пятидесятых годах в заповеднике Аксу-Джабаглы двухлетний медведь был убит барсом, который съел потом заднюю часть его тела и внутренности. (Шапошников Ф. Д. Барс в Западном Тянь-Шане. «Природа», № 7, 1956). Потенциальная опасность этих хищников для одиночных медвежат, конечно, очевидна. Хотя снежных барс, как и рысь, в настоящее время настолько редок, что говорить о серьезном уроне от них для популяции тянь-шаньского медведя не приходится. Если медведей мы встречали в горах сотни раз, то барсов (самку с детенышем) удалось увидеть лишь однажды, а рысь — дважды.
Мелкие хищники, живущие в норах, иногда становятся жертвой медведя. Однажды косо
71
лапый умертвил барсука, раскопав его нору, почти полностью содрал с него шкуру и зарыл в земле рядом с норой. Лисица, каменная куница, хорь, горностай, ласка, обитающие в горах, более проворны, и им удается избежать медвежьих лап.
Медведя легче всего заметить во время кормежки. Но вот зверь покидает пастбище и исчезает где-то в лесу, кустах или скалах. Почти целый день мы его не видим, пока он вновь не появится там же перед вечером. Но иногда нам все же удавалось проследить за некоторыми из зверей в течение всего светового дня.
Утром. В утренние сумерки звери обычно уже на пастбище. Лишь несколько раз нам приходилось видеть, как медведь начинал кормиться лишь спустя полчаса после рассвета, а уходил в семь-восемь часов. На заповедных территориях, где зверей меньше беспокоят, изредка они задерживаются на пастбище до девяти-десяти часов.
Надо заметить, что в заповедниках медведи ведут себя гораздо спокойнее, чем в районах, где на них длительное время охотились. Они подолгу не отрывают головы от травы или ягод, тогда как в других местах постоянно
72
принюхиваются, прислушиваются или осматриваются.
Перед уходом с пастбища зверь, доселе неторопливо кормившийся, начинает двигаться быстрее, хватая траву на ходу. Вскоре он оставляет это место и идет отдыхать. Если медведь держится здесь уже несколько дней, то место отдыха у него есть постоянное. Это небольшая продолговатая ямка — лежка, выкопанная у основания дерева, у скалы или в кустах. Медвежьи лежки легко отличить от других по накопившимся рядом кучам помета, поскольку зверь часто испражняется лежа. Когда же зверь на пастбище впервые, то выбор места для устройства лежки занимает у него много времени. Однажды утром мы наблюдали за самкой и двумя прошлогодними медвежатами, которые только что появились в одном из урочищ. Звери, покинув пастбище, в течение получаса лазили то вниз, то вверх по склону, пока, наконец, не угомонились в узком распадке среди скал и деревьев арчи.
Днем. Нам долго не удавалось встретить медведя во время отдыха. Но вот, в один из жарких майских дней, осматривая склон с зарослями стелющейся арчи, где утром скрылся небольшой светло-серый медведь, я в полдень увидел, наконец, поднявшегося из кустов зверя. Он спустился к реке и, зайдя прямо в воду, несколько раз принимался пить. Напившись, вернулся к лежке, расположенной на безлесном крутом склоне среди кустов можжевельника. Зверь несколько минут сидел, неторопливо оглядываясь вокруг, а затем лег около
73
скалы прямо на солнце. Пролежав минут десять, перебрался, очевидно, из-за жары на другую сторону скалы, где была тень. Во время отдыха медведь несколько раз менял положение тела: лежал то на брюхе, положив голову на вытянутые передние лапы, то на боку, вытянув лапы в сторону. За двухчасовой отдых зверь один раз вставал, недолго сидел и вновь лег. В пять часов вечера окончательно поднялся и кормился потом до наступления темноты.
Звери любят отдыхать, растянувшись на большом валуне. В жаркие дни весной и в начале лета, пока еще не растаяли снежники, они часто валяются в снегу. В один из знойных июльских дней мы видели, как медведь лежал на брюхе в воде ручья без движения около получаса. Приняв холодную «ванну», он перебрался потом в кусты.
Отдыхая, медведь часто чешется, доставая то передней, то задней лапой шею, лопатки. Зверей донимают, в основном, клещи и блохи. Один раз небольшой медведь довольно комично чесался о большой валун одним, затем другим боком, после чего стал чесать круп, вращая туловищем.
У медведя обычно имеется несколько лежек, расположенных поблизости одна от другой. Он устраивает их в зависимости от температуры или освещенности солнцем: в летнюю жару — на гребнях, крутых уступах, которые лучше продуваются, под развесистыми деревьями, скалой и кустами; в прохладном высокогорье — на открытом месте. Бывает, что зверь не роет ямки, а лишь сдирает когтями растительность на какой-нибудь горизонталь
74
ной площадке. Крайне редко он ложится на траву.
Иногда лежки устраиваются в несколько необычных местах. Однажды в небольшом островке густого тростника почти из-под ног у нас выскочил крупный темный зверь. Не успев разглядеть его, решили, что спугнули кабана. Каково же было наше удивление, когда, выбравшись из тростника, увидели большого медведя, удиравшего со всех ног вниз по склону. Вернувшись, осмотрели место его отдыха. Зверь лежал здесь в неглубокой ямке, вырытой в мягком и сыром грунте. В другой раз спугнули медведя, лежавшего в высоких и густых зарослях купыря,— травянистого зонтичного растения.
Медведь отдыхает на лежке все жаркие часы дня. Если же пасмурно, а следовательно, более прохладно, то встреча зверя днем— не редкость. В высокогорье, где температура даже в полдень не достигает двадцати градусов, нам приходилось видеть медведей в дневные часы и в солнечную погоду. Мелкий затяжной дождь мало беспокоит зверей, и они не прекращают кормежку. В мае видели на пастбище медведя во время сильного ливня. Правда, зверь казался излишне возбужденным и двигался более резво, чем обычно.
Осенью, идя по следу медведя днем в слабый снегопад, я отыскал его высоко в горах, на полянке среди кустов стелющейся арчи. Он, не обращая внимания на падающий снег, спокойно кормился.
Активность зверей зависит и от степени беспокойства. В заповедниках нередко медве
75
ди выходят кормиться днем. Чаще, чем одиночные звери, появляются в дневное время самки с маленькими медвежатами.
Вечером. После того как немного спадет дневная жара, звери вновь появляются на пастбище. В ясную погоду летом они выходят обычно в пять-шесть часов вечера, пасутся до темноты.
Часто одновременно несколько медведей пасутся неподалеку друг от друга. Один из них размеренно и важно передвигается по пастбищу. Другой более подвижен и ест быстрее, а третий даже суетлив и часто меняет место кормежки. Особенно выделяется своей медлительностью крупный светло-коричневый медведь, которого даже по движениям можно сразу отличить от остальных, настолько яркой была его «индивидуальность».
Иногда в теплые дни зверей сильно донимают кровососущие насекомые — слепни, мошки, комары. Медведи, отмахиваясь от них, часто хватают себя лапой за нос или крутят головой так, что уши болтаются из стороны в сторону. Звери лишь на время оставляют пастбище, чтобы утолить жажду в ближайшем ручье или у нерастаявшего снежника, либо в другом подходящем водоеме.
С наступлением темноты наблюдения прерывались. А медведи в это время продолжали еще пастись. Можно предположить, что они активны и ночью. Во всяком случае, мы сталкивались с ними в темноте много раз. Судя По следам, звери проходят за ночь большие расстояния. Возможно, что ночью они какое-то время и отдыхают.
76
Весной взрослые звери разного пола не только держатся порознь, но даже избегают друг друга. Самцы ходят поодиночке, самки — с медвежатами текущего или прошлого года рождения. Раз неподалеку от медвежьей семьи, состоящей из матери и двух прошлогодних медвежат, оказался крупный самец. Медведица сразу забеспокоилась и стала уводить свое семейство подальше, а самец, заметив их, направился в другую сторону. Но инстинкт продолжения рода дает о себе знать, и чуть позже животные разного пола начинают проявлять интерес друг к другу. Правда, самки, имеющие маленьких медвежат-сеголеток, не обращают внимания на самцов. До следующей весны они будут заняты воспитанием своего потомства. Для остальных же взрослых зверей в мае — июне настает период гона.
Брачная пора. При первой встрече самец с самкой долго ходят зигзагами, медленно сближаясь. Они трогают друг друга лапой, и после этого знакомства пара держится вместе.
Спариванию зверей предшествует период ухаживания, который длится полмесяца и более. В это время самец неотступно следует за своей избранницей, то и дело пытаясь прибли-
77
зиться к ней. Самка идет всегда впереди и вначале постоянно огрызается в ответ на его назойливые знаки внимания или отбегает подальше. Иногда звери обнюхиваются и вновь бесцельно бродят по склонам, почти не прикасаясь к траве. Отдыхают они прямо в открытых местах или среди кустов, неподалеку друг от друга. Нам даже удалось сфотографировать медведей в это время. Они лежали рядом, и один из них почти касался головой другого.
Случается, что у медведицы сразу несколько «поклонников». Многим, очевидно, приходилось читать о жестоких и даже смертельных драках между соперниками во время «медвежьих свадеб». Такие исходы крайне редки, а вот мелкие инциденты бывают. В мае в Джунгарском Алатау пара зверей — крупный черно-бурый самец и небольшая темно-коричневая самка — держались вместе уже более полумесяца. В момент их спаривания на склоне неожиданно появился другой, более крупный зверь. Пара кинулась от него убегать, но вскоре остановилась. Самец даже попытался отпугнуть нежеланного гостя, сделав резкий выпад на несколько шагов в его сторону. Однако тот, не обратив на него никакого внимания, подошел к самке, и они стали ходить рядом. Первый самец в этот и на другой день держался поодаль и не пытался приближаться.
Зоолог В. И. Филь наблюдал во время гона в начале июня группу из шести взрослых медведей. Во время передвижения по склону один из них дважды кидался на соседей. По 78
всей вероятности/ причиной агрессивности было соперничество из-за самки.
Брачный период продолжается около месяца, и за это время звери успевают примять и сильно вытоптать растительность на участке, где они держатся.
Воспитание потомства. Спустя семь-восемь месяцев после гона появляются на свет медвежата. Это происходит уже в берлоге в декабре или январе. Детенышей чаще всего рождается два, реже — одиночки, тройни. Новорожденные покрыты редкой шерстью, слепы и глухи и весят всего полкилограмма. Конечно, кажется удивительным, что у такого крупного зверя родятся совсем крошечные детеныши. Однако, это тоже приспособление — матери было бы чрезвычайно трудно прокормить в берлоге крупных медвежат. Через полмесяца у медвежат открывается слуховой проход, месячные детеныши уже видят. Молочные зубы вырастают к трем месяцам, постоянные — в годовалом возрасте.
Семейство оставляет берлогу, когда потомство уже способно следовать за матерью самостоятельно. Ростом медвежата в это время с небольшую собачку, питаются материнским молоком, примерно, до четырех-, шестимесячного возраста. Часто можно видеть, как они виснут на сосках матери под брюхом. Мамаша довольно бесцеремонно прерывает это занятие, шагая дальше и волоча их по земле. Вскоре после выхода из берлоги детеныши начинают есть молодую траву.
В эти дни мать очень много лазает с детьми по крутым склонам и скалам, видимо, обучая
79
их этому «искусству». Зверята очень игривы — бегают, кувыркаются, борются, встают на зад-, ние лапы и награждают друг друга оплеухами. Обычно один из них чуть больше другого и тогда постоянно «ездит» на меньшем. Они надоедают матери — кусают ее за уши, шею, виснут на боках. Медведица довольно терпелива к их проказам, часто играет с ними, особенно, если детеныш один.
Когда медвежата удаляются от нее шагов на сорок — пятьдесят, мать уже беспокоится и смотрит в их сторону. Возможно, она как-то подзывает их, потому что они вдруг со всех ног мчатся к ней. При переходах мать подгоняет отставшего или сошедшего с тропы детеныша, кидаясь за ним, и тот стремглав бежит вперед.
На крутых склонах со снегом медвежата часто падают, не удерживаясь на ногах. Это, очевидно, забавляет их и, расставив лапы, уткнув морду в снег, они съезжают вниз. Нередко к их игре присоединяется и мать, оставляя на снегу широкие, как от лыж, полосы.
Надо заметить, что взрослые медведи тоже играют, хотя и в меньшей мере, чем молодые. Так, после водопоя зверь вдруг начинает подпрыгивать на месте или пускается вскачь. Весной они резвятся на голых склонах, бегая вверх-вниз, резко останавливаются, падают, не удерживаясь на ногах. На нерастаявшей снежной лавине можно увидеть медведя, бегущего вниз. Вот он переворачивается через голову или катится на спине, комично болтая в воздухе всеми четырьмя лапами.
При опасности все семейство убегает: сам-
80
ка — впереди, а медвежата стараются не отстать от нее. Охотник Г. Ларионов рассказывал' нам, как осенью в Джунгарском Алатау медведица гонялась за его собакой, а ее дети за* брались в это время на деревья.
Заботы матери о своем потомстве и о передаче медвежатам жизненного опыта очень хорошо описаны у Э. Сетона-Томпсона:
* «Медведица-мать была глубоко убеждена, что у нее самые крупные и смышленные медвежата в миро. Пушистые малыши чудесно проводили время, наслаждались прекрасным летом и множеством вкусных нощей.
Мать выворачивала для них каждый пень, каждый плоский камень, попадавшийся на пути. Медвежата сейчас же бросились под камень, как куча поросят, и иылизывали прятавшихся там муравьев и червей.
Медвежатам никогда не приходило в голову, что силы могут изменить матери и она выпустит из лап огромный камень, как раз когда они залезли под него. Собственно говоря, этого и никто не мог подумать, кому хоть раз случалось видеть эту громадную лапу и эго плечо, скрытое под пушистой бурой шубой. Нет-нет, эта лапа никогда не могла уронить камень, и дет* ки были совершенно уверены. Они опрометью кидались к каждому новому пню, толкая и давя друг друга, чтобы поспеть первыми, и пищали, визжали, ворчали, как целая куча поросят, щенят и котят вместе. Медвежата уже хорошо знали маленьких бурых муравьев, которые гнездятся под пнями в горах. Но вот им в первый раз встретился муравейник с большими, жирными, сладкими лесными муравьями. Медвежата толпились вокруг, стараясь поймать на язык разбегав» шихся насекомых. Однако они скоро убедилсь, что слизывают больше кактусовых колючек и песка, чем муравьев. Наконец, мать им сказала по-медвежьи:
«Постойте, я вам сейчас покажу, как это делается».
Она сшибла верхушку муравейника, потом положила на нее плашмя свою широкую лапу и через не
8V
6—937
сколько секунд, когда рассерженные муравьи облепили ладонь, слизнула их всех разом, и аппетитно зачавкала, набив полный рот. Вскоре и медвежата поняли, в чем дело. Каждый из них положил на муравейник обе свои бурые лапки. Так они долго сидели вокруг муравейника, облизывая попеременно то правую, то левую лапу и давая друг другу затрещины, если кто-нибудь принимался лизать чужую лапу. Вскоре муравейник был опустошен, и лакомей опять были готовы приняться за что-нибудь новое.
Но муравьи — все-таки довольно кислая пища, и медвежата захотели пить. Медведица свела их вниз, к реке. Наплескавшись вдоволь в воде, они пошли по берегу...
Солнце пекло жарко, медвежата наелись досыта, и всех начало клонить ко сну. Медведица увела их в укромный уголок, легла, и все медвежата улеглись вокруг нее.
Пыхтя от жары, они тотчас же заснули, подобрав свои бурые лапки и уткнув черные мордочки в шерсть» (Сетон-Томпсон Э. Рассказы о животных. Новосибирское книжное изд-во, 1957).
Осенью медвежата заметно подрастают и выглядят упитанными, из-за отросшего меха кажутся округлыми и пушистыми. Первую зиму они проводят в берлоге с матерью, на следующий год отбиваются от нее во время гона и держатся поодиночке или по двое-трое. Порой они вместе ложатся в берлогу. Чабаны в Джунгарском Алатау сообщали нам о том, что нашли в берлоге в начале зимы двух медве-жат-прошлогодков. Самка, ожидающая потомство, ложится в берлогу одна.
Медвежат на втором году жизни называют лончаками, а на третьем — пестунами. Они иногда присоединяются к своим младшим братьям или чужим медвежатам, если медведица их не прогоняет. Мнения зоологов в от
82
ношении роли пестунов расходятся. Одни считают, что пестуны помогают медведице воспитывать («пестовать») детей. Другие отрицают роль «нянек», «дядек» в медвежьей семье или их существование вообще, считая это «плодом досужего вымысла охотников и охотничьих писателей».
Сам факт, что с маленькими медвежатами в семье может ходить более старший по возрасту, сомнений не вызывает, хотя такие случаи и редки. Нам среди нескольких десятков медвежьих семей пестуны встретились лишь в двух. Каких-либо особенностей в их поведении или контактов с меньшими мы не заметили — все звери просто кормились.
С такими утверждениями, как «...медведица оставляет при себе пестуна, чтобы он нянчился с ее детьми» или «...мать наказывает пестуна, если он не выполняет ее поручений в отношении малышей» и т. д., согласиться, конечно, трудно. Здесь налицо чрезмерное приписывание зверю разумных человеческих качеств. Но в то же время известно, что стадные животные учатся друг у друга (групповое обучение), одиночные перенимают опыт родителей. И если медвежата перенимают опыт матери, то почему бы им не «поучиться» у старшего по возрасту и, следовательно, более опытного зверя (пестуна), если он оказывается рядом?
Медведи становятся половозрелыми на третьем-четвертом году жизни, а некоторые— позднее. Детеныши появляются на свет один раз в два года и реже. Если учесть еще небольшое число медвежат в выводке, то ста-
6*
83
нет ясно, что размножаются медведи очень медленно. Из каждых двадцати родившихся медвежат примерно три гибнут по разным причинам в первый год жизни. Можно предполагать, что смертность их высока и на второй год, поскольку они остаются без присмотра. Известно, что в зоопарке бурый медведь доживал до сорока семи лет. В естественных условиях продолжительность жизни, конечно, гораздо меньше и зависит, в основном, от степени преследования медведя человеком.
В «МЕДВЕЖЬЕМ ОБЩЕСТВЕ»
Известная пословица гласит, что два медведя в одной берлоге не уживаются. Действительно, после того как распадается медвежья семья, звери вновь начинают вести одиночный «отшельнический» образ жизни. Прошлогодние медвежата, оставшись без матери, еще могут провести лето или даже залечь в берлогу вместе. Но в дальнейшем, повзрослев, они начинают избегать себе подобных.
По каким же неписаным законам живет «медвежье общество»? Общаются ли животные друг с другом? Как они ведут себя, если
84
им случается вдруг встретиться? Постараемся ответить на эти вопросы.
«Язык» зверей. Хотя медведи живут поодиночке, они постоянно «знают» о деятельности друг друга. Отпечатки следов на земле, перевернутые камни, разрытые муравейники, развороченные пни, сломанные ветки плодовых деревьев и кустарников, перекрученные молодые деревца, экскременты — все это знаки близкого соседства сородича. Кроме того, существуют так называемые «медвежьи» деревья, на которых звери оставляют свои запа-ховые и оптические «метки»— закусы, задиры коры когтями, потертости на стволах, глубокие вмятины от следов зверя на земле и т. д.
О назначении медвежьих меток зоологами высказывались самые различные предположения. Закусы и задиры коры на деревьях связывали с гоном, со стремлением зверя стачивать когти, с проявлением медвежьих «потех», а трение о смолистые стволы — с изгнанием эктопаразитов или желанием избавиться от линного меха. Этот вопрос недостаточно выяснен и в настоящее время, однако большинство исследователей склонно считать метки средством общения между животными, своего рода «языком» зверей.
Они несут определенную информацию о звере, который их оставил, что помогает животным отыскивать друг друга во время гона и, нарборрт, избегать нежелательных встреч в другие периоды. «Пункты обмена информацией», как называют помеченные деревья, способствуют регулированию размещения зверей по территории, а, следовательно, и оптималь
85
ному использованию корма. Оставляя пахучие и зрительные метки, медведь быстрее осваивается в новой местности, давая знать о себе сородичам.
«Поставив их, зверь как бы заключает: изучено, ничего опасного нет, в следующий раз на этом можно не задерживаться» (Корытин С. А. Поведение и обоняние хищных зверей. М., Изд-во Моск, ун-та, 1979). Кроме того, медвежьи метки можно понимать, как обозначение зверем «собственности», как заявку прав на эту территорию. Не являясь препятствием для посещения этой местности другими медведями, они оповещают о присутствии здесь зверя.
Мы осмотрели довольно много помеченных медведем деревьев в Джунгарском Алатау и на Тянь-Шане — хвойных и лиственных — ель, арчу, березу, осину, тополь, иву, яблоню, черемуху, боярышники. Чаще «маркируется» преобладающая в данной местности порода деревьев: в еловых лесах с небольшой примесью лиственных пород больше — ели, в лиственных — березы или другие деревья, в зависимости от состава лесонасаждений. В заповеднике Аксу-Джабаглы медведь пометил даже вкопанные в землю столбы, на которых были укреплены металлические таблички с призывами охранять природу.
Свежие метки зверей появляются с весны до осени, но чаще всего— в апреле, мае, вскоре после выхода зверей из берлог. В это время медведь как бы заново осваивает территорию, следствием чего и является усиленная ее маркировка. Почти все помеченные медведя
86
ми деревья находились около тропы. Звери вообще предпочитают ходить по тропам.
Задиры на стволах имеют вид пяти параллельных полос от когтей. Закусы иногда довольно глубокие. Как-то на стволе тянь-шан-ской ели медведь изгрыз зубами не только толстую старую кору, но и часть древесины. Закусы на деревьях более часты, чем задиры когтями. Больше всего закусов бывает на полутораметровой высоте от земли. Наиболее высокая отметка когтями — два метра тридцать сантиметров. В охотничьей литературе распространены утверждения, что медведь старается оставить метку как можно выше, чтобы устрашить другого. В действительности, дело просто в величине зверя — более крупный медведь и метку оставляет выше. К тому же, как установлено зоопсихологами, животные не в состоянии устанавливать причинно-следственные связи, поэтому зверя не может испугать самая высокая метка.
На этих же деревьях в трещинах коры можно найти клочки застрявшей медвежьей шерсти, а на земле около них — глубоко продавленные следы. Зверь трется о ствол спиной и оставляет на нем запаховую метку. Вдавленные следы на земле, как и задиры на стволе, являются одновременно и зрительной, и пахучей меткой, поскольку подошвенные железы выделяют секрет.
Зоолог В. С. Пажетнов наблюдал, как такие метки оставляли прирученные молодые медведи, когда ощущали запах другого зверя: Э|С «Обнаружив запах другого медведя, самец вначале принюхивается, а затем иногда наносит «следовую
87
меткую. Происходит это так: продолжая принюхиваться, медведь в какой-то момент вдруг весь напрягается, приподнимается на широко расставленных, негнущихся ногах и начинает медленно вышагивать, ставя задние ноги точно в след передних. При этом он толчками раскачивает тело и поворачивает задние ноги так, -по «высверливает» ...круглые углубления в грунте. В момент нанесения метки, как правило, происходит мочеиспускание. После нанесения метки медведь на мгновение останавливается на месте, как бы делая передышку, и уходит в ту сторону, в которую был ориентирован» (Пажетнов В. С. Сигнальные метки в поведении бурых медведей. «Зоологический журнал», вып. 10, т. 58, 1979).
Манера делать «заявку» на приглянувшуюся территорию у косолапого весьма своеобразна. В заповеднике Аксу-Джабаглы на одном из перевалов стояла старенькая палатка, которая служила нам перевалочным пунктом в дальних путешествиях. Однажды, проезжая здесь после недельного отсутствия, увидели, что палатка повалена на землю. Нетрудно было догадаться, чьих лап это дело, так как поблизости чернела куча медвежьего помета. Палатка располосована когтями зверя. Осмотрев внимательнее, обнаружили, что медведь ее кусал. Зверю, державшемуся здесь в этот период, надо было пометить незнакомый объект. Мы подумали, что он решил напомнить нам, кто тут хозяин.
Путешествуя по заповеднику, мы не раз подкидали свой летний лагерь на несколько дней. И, возвращаясь, обнаруживали, что в гостях был медведь. Спрятанный под березой чайник с кружками и другую посуду он считал своим долгом каждый раз достать и разбросать по
земле. Зверь скусывал полиэтиленовые крышки со стеклянных банок и рылся в золе на месте приготовления пищи. Съедобного тут ничего не оказывалось, и он удалялся, чтобы прийти сюда снова. По возвращении мы постоянно обнаруживали в лагере его следы.
По свидетельству известного специалиста в области поведения животных, доктора биологических наук С. А. Корытина, хищные млекопитающие метят территорию также экскрементами. Особенно часто это наблюдается в опасных местах или там, где удалось чем-нибудь поживиться. При посещении наших стоянок подобным образом вели себя и медведи.
Места хватает всем. Косолапые в горах постоянно кочуют обычно в пределах одной-двух больших речных долин. С весны до осени звери успевают побывать в наиболее кормных местах — от предгорной равнины до истоков рек. В зависимости от длины рек это расстояние колеблется от пятнадцати — двадцати до сорока — пятидесяти километров. Можно подсчитать, что в течение года зверь посещает территорию от тридцати до ста квадратных километров.
Постоянных участков обитания на этой территории они не имеют, лишь на некоторое время задерживаются там, где есть корм, а затем уходят. Иными словами, территория одной или двух долин в равной степени используется всеми живущими здесь медведями, является для них общей. Иногда на ней живут три — пять, а порой до пятнадцати — двадцати зверек. Большую часть времени они рассредоточены по этой территории более или ме
£2
нее равномерно. Однако бывают периоды, когда они концентрируются на небольшой площади. Ранней весной при появлении зелени медведи собираются на участках, где пробились зеленые росточки трав, раскрылись первые листья на кустарниках и деревьях.
В Джунгарском Алатау мы в это время на небольшом участке площадью около квадратного километра встретили сразу пятерых — самку с двумя прошлогодними медвежатами и еще двух одиночных взрослых зверей. На противоположном склоне того же ущелья, тоже на небольшой территории, ходили две медведицы с двумя медвежатами-сеголетками каждая, а в полукилометре выше их через день появился еще один медведь.
Летом, когда трава грубеет, звери собираются на зеленых лужайках около нерастаявших снежников, где корм сочнее. В Таласском Алатау два дня подряд наблюдали за четырьмя взрослыми медведями, которые кормились на альпийских лугах в пятидесяти — ста метрах один от другого. Особенно устойчивым было скопление зверей в верхней части одного из склонов. Здесь субальпийские луга чередовались с густыми зарослями стелющейся арчи. В лощинах в нескольких местах белели языки снега, протянувшиеся вниз от гребня. Около них ярко зеленела трава. Корм, водопой, укрытие—все было рядом. Пять взрослых зверей держались здесь больше месяца. Площадь этого участка — всего около двух квадратных километров... Мы ежедневно видели тут трех, четырех медведей, а иногда всех пятерых одновременно,
90
Итак, «необщественный» отшельник — медведь временно оказывается в «обществе» себе подобных. Кормясь на одном склоне, звери не только чуют, слышат и видят друг друга, но и встречаются. Преодолев какой-нибудь увал или гребень, один вдруг оказывается в непосредственной близости от другого. Они с угрожающим видом начинают медленно ходить зигзагами друг перед другом, постепенно забираясь выше по склону. Голова у них при этом низко опущена, шерсть на загривке поднята —«выясняют отношения» минут десять — двадцать. Так и не сблизившись, расходятся и продолжают спокойно кормиться. Иногда оказывается, что звери при переходах поменялись своими местами на пастбище и один кормится на месте другого. Такие встречи наблюдали неоднократно, и все они заканчивались мирным исходом. Хищники ограничивались лишь демонстрацией угрозы. Возможно, что более слабый, чувствуя превосходство соперника, удаляется добровольно, и тот его не преследует.
Интересные взаимоотношения устанавливаются в группах бурых медведей на лососевых нерестилищах дальневосточных рек. Эти временные скопления зверей так же, как и в наших горах, вызваны обилием корма. Но пища здесь более лакомая, и медведей собирается еще больше. В книге С. Йильсетера «Волна за волной» (М., «Мысль», 1965) имеется фотография, на которой изображены восемь медведей, ловящих рыбу на реке Мак-Нейл на Аляске. Автор книги наблюдал здесь до тридцати восьми зверей одновременно. Медведи
91
более агрессивны по отношению друг к другу в первые дни, когда они только начинают собираться на нерестилище. В дальнейшем среди них устанавливается иерархия — каждый знает свое место в «обществе». Главенствующее положение принадлежит старым самцам, занимающим лучшие участки для лова рыбы. Они наиболее нетерпимы к присутствию других зверей, особенно самцов помоложе. Вторую ступеньку иерархической лестницы занимают самки с медвежатами, потом — бездетные самки и в конце—молодые. Случается, что семейные группы здесь перемешиваются — медвежата пристают и к чужим выводкам. Медведицы их охотно принимают, а потом происходят драки между матерями. Молодые звери более дружелюбны и иногда играют друг с другом. Несмотря на то, что медведи — не групповые животные,— их поведение довольно пластично в подобных сообществах.
МЕДВЕДЬ И ЧЕЛОВЕК
Медведь живет по соседству с человеком с незапамятных времен. Еще первобытные охотники убивали его ради мяса и шкуры. По
стоянное преследование зверей на протяжении тысячелетий научило их быть осторожными. Эта осторожность проявляется во всем.
При выборе местообитаний крутые изрезанные склоны медведи предпочитают пологим и открытым местам, чаще всего держатся на середине склонов — наиболее труднодоступных как снизу, так и с гребня. Лишь ночью они смелее пересекают открытые большие поляны и пустыри. Приближаясь к гребню, медведь, который шел до того спокойно, вдруг замедлял шаг, приподнимался на ногах и вытягивал шею, принюхиваясь и прислушиваясь. Медведица с детенышем вела себя подобным образом, подходя к крутому берегу глубокого ручья. Медвежонок даже вставал на задние лапы и все пытался заглянуть вниз из-за спины матери. На пастбище звери периодически прерывают кормление и осматриваются, причем, в районах, где их чаще беспокоят, они настороженнее.
Лицом к лицу. Как ведут себя звери при встрече с человеком? Тянь-шаньский медведь пуглив и, почуяв незнакомый запах, обычно убегает сразу. Самки с медвежатами тоже не исключение. Как-то в начале мая, выйдя из елового леса на гребень, я заметил шагах в двадцати медведицу с тремя детенышами. Она не видела меня, но учуяла довольно быстро, чуть привстав на задних лапах и понюхав воздух, убедилась в близкой опасности и со всех ног кинулась вниз по крутому склону. Хотя медвежата довольно резво запрыгали вслед за ней, но все же отставали и догоняли мать лишь тогда, когда та останавливалась и огля
93
дывалась, продолжая вытягивать шею и нюхать воздух.
Именно запах пугает зверя больше всего. Как уже говорилось, зрение у него слабое и, заметив человека на близком расстоянии, медведь несколько секунд рассматривает его и лишь потом убегает.
В заповедниках и малопосещаемых людьми местах звери меньше боятся человека и иногда пытаются «пугать», делая стремительный выпад в его сторону. Нам несколько раз доводилось видеть медведей в этой позе, особенно во время попыток приблизиться к ним при фотографировании. Сделав выпад, он неподвижно замирает на несколько секунд, но затем настороженная поза сменяется замешательством— он начинает смотреть себе под ноги или в сторону. В этологии такое поведение называется «смещенной активностью». В животном борются два противоречивых начала — нападать или убегать? Страх все же пересиливает, и медведь, резко развернувшись, убегает.
Он, как правило, бежит в сторону, противоположную от человека. Из нескольких десятков встреч с медведями на близком расстоянии лишь в одном случае это правило было нарушено. На сей раз я столкнулся с медведем буквально «нос к носу». Услышав шорох в зарослях ивняка, решил выяснить его причину. Протиснувшись по узкой тропинке через кусты, оказался на полянке величиной с комнату. В тот же миг с другой стороны мне навстречу вышел крупный черно-бурый медведь. Секундное замешательство — и зверь
94
мгновенно промелькнул в метре от меня по тропе, где я только что шел. Чуть опомнившись и выскочив из кустов на пригорок, я поднес дрожащими еще руками к глазам бинокль. Метрах в двухстах увидел убегающего зверя. Он, очевидно, тоже сильно напуганный, бежал без остановки и вскоре скрылся из виду.
Кроме этого памятного случая, мне хорошо запомнилась встреча с медведем около его добычи. В Джунгарском Алатау мы пытались отлавливать медведей с помощью петель из металлического троса с ограничителем. В случае поимки надеялись обездвижить его из специального ружья летающим шприцем, начиненным препаратом дитилином, и пометить для последующих наблюдений. Но попытки не удавались. Трос оказался тонким, и крупный медведь, попав в петлю, перекрутил и оборвал ее. Однако несколько петель у нас еще было насторожено. Для привлечения зверей около них клали остатки мяса трупов павших или убитых волками животных. Приближаясь под вечер к одной из петель, я увидел, что она сбита, а мясо — остатки ноги марала — вытащено из тупика наружу. Собираясь поправить петлю, взглянул вверх и увидел на склоне в сорока — пятидесяти метрах медведя, смотревшего на меня. Ситуация не из приятных— деревьев поблизости нет и укрыться негде. Стараясь не делать резких движений, начинаю взбираться на противоположный склон. Вот достиг такой же высоты, как и медведь. Зверю, наблюдающему за мной, это почему-то не понравилось, и он перебирается шагов на десять выше. Удалившись от него,
95
вижу, что косолапый уже смотрит не в мою сторону, а вниз, на мясо.
Однажды, быстро спускаясь по узкому крутому расщелку, я присел отдохнуть на небольшой камень. Справа от меня в восьми — десяти метрах отвесная стена ущелья. Взглянув туда, оторопел... Около скалы увидел некрупного медведя в несколько необычной позе. Зверь стоял на задних лапах, положив передние на уступ. На них были отчетливо видны длинные когти. Медведь смотрит на меня, я — на него. Через полминуты он опускается на все лапы и исчезает за скалой. Для него эта встреча не менее неожиданна, чем для меня. За скалой на протяжении нескольких шагов земля мокра от мочи. Медведя я увидел вверху карабкающимся по почти отвесному склону. Он, видимо, сильно испуган. Из-за излишней торопливости зверь несколько раз оступался в разных местах и вновь, не оглядываясь, лез вверх.
Все эти встречи свидетельствуют о том, что некоторая потенциальная опасность для человека со стороны медведя все-таки существует. При неожиданной встрече с ним в тупиковых местах — у обрыва, у скалы и т. п.,— где зверю некуда отступить, а также у добычи, возможность нападения медведя, конечно, не исключена.
Именно о таком случае рассказывает известный исследователь фауны Семиречья В, Н. Шнитников:
«Компания охотников киргизов пробиралась где-то в горах в таком месте, где никакого зверя не ожидали, и поэтому все шли без всяких предосторожностей
96
с ружьями за спиной. Кулакельды, замечательно ходивший по горам, далеко опередил других и шел один, И вдруг на повороте тропинки из-за скалы на него бросился и обхватил его медведь, с которым он столкнулся нос к носу. Известно, что даже самые мирные медведи (к ним принадлежат и тянь-шаньские) иногда бросаются на человека, когда тот натолкнется на них, и они видят, что им некуда деться. Однако Кулакельды не растерялся. Находясь в объятиях медведя, он не только устоял на ногах, но и сам, сжав медведя в своих, тоже достаточно «медвежьих» объятиях, начал его душить. При этом он проявил такую силу, что ему удалось продержаться до момента, пока подоспели товарищи, которые и убили медведя. Правда, эта борьба Кулакельды обошлась недешево — он около трех недель пролежал в больнице, так как медведь и его сильно поранил зубами и когтями. Но отделаться только этим в сражении голыми руками с таким могучим противником мог, конечно, только человек исключительной силы» (Шнитников В. Н. Из воспоминаний натуралиста. М., Географгиз, 1958).
В большинстве горных районов медведь стал уже редок, и вероятность встречи с ним отдыхающих, туристов, альпинистов невелика. Тем не менее возможность столкновения со зверем, особенно в некоторых отдаленных уголках, полностью не исключена. Поэтому соблюдение некоторых мер предосторожности необходимо. Нельзя очень тихо ходить по лесу, где встречаются какие-либо признаки присутствия медведя — следы, помет, разрытые муравейники и другие. Иначе можно неожиданно столкнуться со зверем. Если встреча все-таки произошла, то убегать нельзя — это может побудить зверя к преследованию «жертвы». Особенно хочется предостеречь фотографов-любителей, которые пытаются подойти к животным как можно ближе.
7—937
97
Многие по неопытности считают медведя этаким добродушным увальнем, которого можно не опасаться. В заповеднике Аксу-Джабаглы двое молодых людей однажды подошли из-за кустов почти вплотную к медвежьей семье, чтобы получше рассмотреть медвежат. К счастью, все обошлось благополучно— медведица с детенышами убежала. Но могло быть иначе... Иногда самка настолько яростно защищает свое потомство, что ее не останавливает даже выстрел в воздух.
Мы тоже часто пренебрегали опасностью. Но такая беспечность могла дорого обойтись. Нельзя забывать, что медведь — прежде всего дикий и сильный зверь. Очень поучительны в этом отношении плакаты, широко распространяемые в Канаде: «Не становись объектом статистики! Не ходи вокруг зверя! Не дразни его! Держись на расстоянии!» (Ки-щинский А. А. Белый медведь. М., «Лесная промышленность», 1974).
Не следует пытаться подкармливать зверей и, тем более, держать их дома. Они привыкают к подкормке и к людям, а результат может оказаться весьма печальным. Наглядным примером служит история взаимоотношений человека с медведем в национальных парках Северной Америки. Здесь звери очень привыкли к подкормке. На территории парков (Йеллоустонского и других) было много мусорных ям, свалок из пищевых отходов, которые являлись существенным подспорьем для зверей. Подкармливали их и туристы. Однако такая «забота» кончилась плачевно и для людей, и для медведей. Звери, привыкнув к по-98
дачкам, стали опасными. Участились случаи их агрессии, даже со смертельным исходом для человека в отдельных случаях. Мусорные ямы и свалки пришлось ликвидировать, что послужило, в свою очередь, причиной гибели многих зверей от голода.
Особенно опасны раненые хищники. От охотников и лесников можно услышать много рассказов о нападении медведя на людей. Однако при выяснении оказывалось, что все они происходили в результате стрельбы по зверю чаще всего малоопытных охотников или вообще случайных лиц.
Ботаник Н. X. Кармышева, много лет проработавшая в заповеднике Аксу-Джабаглы, однажды видела, как медведь напал на егеря. Зверь неожиданно выскочил из кустов арчи и бросился на человека. Медведя пришлось убить. При вскрытии у него была обнаружена засевшая под шкурой картечь. В медведя когда-то стреляли. И через несколько лет он вспомнил об этом. Неспровоцированные случаи нападения медведя на людей нам более чем за десять лет работы в горах не известны.
«Хозяин» леса. Название «хозяин тайги» прочно укрепилось за медведем в Сибири. Хотя в наших горах нет таких огромных по площади сплошных массивов хвойных лесов, а медведь встречается зачастую и на открытых безлесных пространствах, все же и здесь этот зверь связан больше всего с лесом — ельниками, арчовниками, лиственными тугаями или рощицами плодовых деревьев.
Известный советский эколог профессор А. Н. Формозов пишет:
7
99
* «Медведь» вообще плохо «хозяйничает» в лесу, особенно осенью; лучшие, урожайные рябины он валит на землю или раздирает стволы пополам, пригибая плодоносные ветви к земле. В тайге он обламывает ветви кедров, на Кавказе крушит вершины самых лучших деревьев дикой груши и алычи. В летнее время медведи часто разрушают муравейники, разбивают гнилые пни и колоды, перевертывают камни, добывая насекомых и жирные личинки. Высокий, полутораметровый муравейник медведь сносит на три четверти, разбрасывая муравьиный строительный материал метра на два-три вокруг» (Формозов А. Н. Спутник следопыта. М., Изд. МОИП, 1952).
Все это в полной мере относится и к нашему тянь-шаньскому медведю. Мы уже говорили о поломанных им яблонях, черемухах, малинниках и других плодовых деревьях и ягодных кустарниках. Изредка он ломает и сильно перекручивает молодые деревца ивы, березы. Некоторые деревья зверь частично повреждает зубами и когтями. Медведь иногда выкапывает с корнем небольшие кусты шиповника или спиреи. Довольно часто разрушает муравейники. Но все же степень его вреда невелика. Поврежденные плодовые деревья не гибнут. Муравейники, в основном, восстанавливаются.
С другой стороны, медведь, распространяя семена, способствует расселению деревьев и кустарников, чем в значительной степени компенсирует причиняемый им вред. Как установлено зоологом В. А. Жиряковым, всхожесть некоторых видов семян, взятых из экскрементов зверя, была даже выше по сравнению с контрольными.
В настоящее время только более или менее относительно можно говорить о вреде или
100
пользе животного. Каждое из них прежде всего является необходимым членом биоценоза — совокупности совместно обитающих растений, животных, населяющих однородный участок биосферы и характеризующихся определенными отношениями как между собой, так и с различными факторами окружающей среды. Изъятие любого компонента биоценоза нарушает целостность этой сложной системы и приводит к нежелательным последствиям. Так, тянь-шаньский медведь, несмотря на его «плохое хозяйничанье»,— полноправный член в горных биоценозах.
Охотничий зверь. На тянь-шаньского медведя охотились издавна. В конце прошлого и начале нашего века в Джунгарском Алатау и на Тянь-Шане отстреливали по сто — двести, а то и более трехсот зверей в год. Практиковались зимние охоты на берлоге, подкарауливание, облавы, скрадывание на ягодниках, солнцепеках. Вкусное и питательное мясо медведя употребляли в пищу. Стоимость медвежьей шкуры всегда была низкой, но зато она ценилась как охотничий трофей. Местное население использовало в лечебных целях желчь и жир. Желчь применяли для лечения ревматизма, печени, желудка. Оценивалась желчь высоко — за один медвежий желчный пузырь давали две-три соболиные шкурки или лошадь. Жир применяли для лечения туберкулеза.
Но это все в прошлом. С 1970 года охоту на медведя в Казахстане стали ограничивать, были введены платные лицензии (разрешения). В Чимкентской, Джамбулской, Алма-
101
Атинской и Талды-Курганской областях, где обитает тянь-шаньский медведь, отстреливали, согласно лицензиям, по пять — десять особей в год. С 1976 года охота на тянь-шаньского медведя вообще запрещена. В настоящее время на медведя охотятся только в Восточном Казахстане (Алтай), где распространен другой его подвид, более многочисленный.
В последние годы охране животного мира уделяется много внимания. Конечная цель различных охранных мероприятий, о которых речь пойдет в следующем разделе,— не только сохранение медведя как биологического вида, но и восстановление его численности.
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ
О высокой численности тянь-шаньского медведя в прошлом можно судить по данным его отстрела. В чем же причины ее сокращения?
Это — прямое уничтожение медведя человеком. Зверей стало заметно меньше уже в начале XX столетия в результате чрезмерной охоты. В то время отстрел хищных животных разрешался действовавшим законодательством в течение круглого года. В период пер-102
вой мировой войны из-за уменьшения количества охотников численность зверей несколько возросла. Но позже медведя продолжали усиленно преследовать.
Его относили к хищным и вредным зверям, видимо, из-за ущерба, наносимого диким, домашним животным и пчеловодству. Объяснялось это недостаточной изученностью образа жизни зверя. Как выяснилось, дикие промысловые и охотничьи животные — случайная и редкая добыча тянь-шаньского медведя. Вред, наносимый им животноводству, а также пчеловодству, обычно сильно преувеличен. Зачастую он — следствие нерадивости хозяев, оставляющих без присмотра скот и пасеки.
Итак, количество зверей в горах уменьшилось. Наиболее уязвимыми оказались популяции медведя в небольших по площади и хорошо доступных человеку горных массивах. Примерно в сороковых годах XX века тянь-шаньский медведь был истреблен в Каратау. Этот хребет расположен к востоку от Сырдарьи и простирается от Джамбула в направлении Кзыл-Орды примерно на четыреста километров. Его наибольшая высота чуть больше двух тысяч метров над уровнем моря, легко доступна. Поэтому тянь-шаньский медведь здесь пострадал в первую очередь.
Уместно вспомнить историю исчезновения бурого медведя в лесах Северного и Центрального Казахстана, где, по данным известного советского зоолога, доктора биологических наук А. А. Слудского, жил подвид медведя, обитающий в настоящее время на Алтае. Он встречался в Каркаралинских, Кентских,
103
Сандыктавских, Зерендинских, Щучинских, Боровских, Маралдинских, Актавских, Мукачин-ских, Лобановских, Челкарских, Айртавских, Ара-Карагайских лесах и горах.
Когда-то огромные и сплошные лесные массивы в XIX веке начали интенсивно выжигать и вырубать. Область распространения медведя быстро сокращалась. Оставшиеся небольшие островки леса уже не могли надежно укрыть зверя от человека. К концу XIX века медведей оставалось совсем мало, а в начале XX столетия их не стало там совсем. Этот пример наглядно показывает, насколько важно сохранить существующие места обитания животных.
Тянь-шаньский медведь в высоких и труднодоступных хребтах Джунгарского Алатау и Тянь-Шаня избежал этой участи. До пятидесятых годов XX века в восточной части Джунгарского Алатау, в окрестностях сел Нарын-кол, Джаланаш, медведь еще нередко встречался. В пятидесятых годах начинается освоение горных пастбищ под выпас скота. Людей и домашних животных в горах становится все больше, а поголовье диких зверей, в том числе и медведя, постепенно уменьшается. В первую очередь они исчезли или стали крайне редкими вблизи крупных городов и сел — Алма-Аты, Джамбула, Чимкента, Талды-Кургана, Ленгера, Лугового и других. Еще в конце тридцатых годов медведи водились в долинах Малой и Большой Алматинки (в окрестностях Алма-Аты), где сейчас их уже не встретишь.
Конечно, на численность зверя отчасти ска
104
зываются и естественные факторы — болезни, враги, стихийные бедствия, бескормица в исключительно неблагоприятные по климатическим условиям годы — но по сравнению с воздействием человека их влияние ничтожно. Вызвать заметное уменьшение численности медведя они не могут.
Самое распространенное среди медведей глистное заболевание — трихинеллез. Возбудителями болезни являются паразитические круглые черви — трихинеллы. Звери заражаются личинками трихинелл при поедании домашних и диких животных или их трупов. Паразиты попадают в кишечник, развиваются в его стенках, а новые личинки потом разносятся кровью и оседают в мышцах. У зверей наблюдается сильное истощение, расстройство пищеварения. В зоопарках медведи иногда погибают от трихинеллеза, но в природе переносят его легче.
Это заболевание опасно для человека. В Алма-Атинской области, в поселке Большой Кетмень, в пятидесятых годах заболело двадцать человек, употреблявших недоваренное медвежье мясо, и двое из них умерло.
Инфекционные болезни зверей изучены недостаточно. За пределами Казахстана известны случаи заболевания бурого медведя энтеритом и сибирской язвой. В зоопарках медведи болеют тифом, сапом, туберкулезом, плевропневмонией и иногда от этих болезней погибают.
Серьезных врагов у тянь-шаньского медведя нет. Гибель одиночных медвежат от вол-
8—937
105
ков, рысей или снежных барсов — явление, очевидно, крайне редкое.
Конкурентами в отношении растительного корма — травы, ягод, плодов, орехов — являются копытные животные, грызуны, птицы, но эта конкуренция для медведя не ощутима.
В Тянь-Шане на территории Киргизии однажды нашли труп медведя, попавшего в снежную лавину. Зима — тяжелое время в жизни медведя.
Яс «По мнению американских зоологов, стации предзимнего и берложного периодов в жизни медведей — одни из наиболее важных для благополучия вида. Поэтому там, где медведей хотят сохранить, деятельность человека в подобных участках должна быть сведена к минимуму» (Насимович А. Медведи мира. «Охота и охотничье хозяйство», № 1, 1973).
Сколько осталось медведей. Где же в горных районах и в каком количестве сохранился тянь-шаньский медведь? У читателя на основе приведенных выше многочисленных встреч со зверями может создаться впечатление, будто медведей в горах еще много. Но нельзя забывать, что мы работали преимущественно в отдаленных районах или на заповедных территориях, где зверей гораздо больше, чем в других местах. Нам приходилось, например, встречать в день до десяти медведей в Джунгарском Алатау в 1971—1972 годах и до шести — на территории заповедника Аксу-Джабаглы в Таласском Алатау—в 1976—1979 годах. Однако приведем для сравнения другие цифры.
За три месяца работы в Кунгей-Алатау, Тер-скей-Алатау и Кетмене в 1973 году нами не встречено ни одного медведя и лишь в неко-106
торых урочищах изредка попадались следы их деятельности.
При тщательном обследовании западной части Киргизского хребта в пределах Джам-булской области на протяжении ста пятидесяти километров в течение трех месяцев в 1980 году не встречено ни медведей, ни каких-либо признаков их обитания! Если они и сохранились на этом хребте, то лишь на территории Киргизии, где распространены еловые леса и защитные условия сравнительно лучше. Западная часть этих гор хорошо освоена человеком. В летний период здесь от подножия до гребня хребта выпасается огромное количество скота. Из-за отсутствия настоящего хвойного леса надежных убежищ для зверей нет. Встречаются лишь островки арчового редколесья, да кое-где лиственные рощицы. Лет десять назад чабаны еще изредка встречали здесь косолапых, но в последние годы не видят и следов.
Изучая образ жизни зверей в разных районах, мы всюду подсчитывали их. В Джунгарском Алатау было учтено примерно триста медведей. Звери здесь лучше сохранились в самых отдаленных районах, расположенных в верховьях рек Тохты, Ргайты, Тентек, Лепсы, Баскан, Сарканд, Аксу. Сюда ограничен доступ людей, следовательно, меньше случаев браконьерства, да и беспокойства животных. В западной части этого хребта, ближе к городам Талды-Кургану, Текели, Панфилову, зверей уже гораздо меньше.
В казахстанской части Тянь-Шаня насчитывается около двухсот медведей. Из этого количества примерно две трети обитают в За-
8*
107
падком Тянь-Шане, на хребтах Таласском, Угамском, Пскемском, Каржантау и одна треть — в Северном (на хребтах Заилийском, Кунгей-Алатау, Кетмень) и Центральном Тянь-Шане (хребте Терскей-Алатау). Таким образом, на каждый из этих огромных хребтов приходится лишь по нескольку десятков зверей. Всего в Казахстане на территории Джунгарского Алатау и Тянь-Шаня сохранилось около пятисот медведей.
Тянь-шаньский медведь немногочислен и в республиках Средней Азии. Профессор Н. К. Верещагин считает, что в Киргизии обитает около трехсот, а в Таджикистане — семьсот зверей (Верещагин Н. К. Сколько же медведей в СССР? «Охота и охотничье хозяйство», № 11, 1972). Численность медведя в Узбекистане равна тремстам животным (Абзалов А. Охотничье хозяйство Узбекистана. «Охота и охотничье хозяйство», № 5, 1974).
Объединив эти данные, нетрудно подсчитать, что всего в нашей стране насчитывается около тысячи восьмисот тянь-шаньских медведей. По горным системам эти запасы распределяются следующим образом: на Тянь-Шане обитает восемьсот, на Памиро-Алае — семьсот, в Джунгарском Алатау — триста медведей.
Вроде бы зверей немало. Однако нельзя забывать, что область распространения тянь-шаньского медведя разобщена на много отдельных, изолированных один от другого массивов. Они невелики по площади, в большинстве из них зверей мало, и нет возможности контактов между ними.
108
Об опасности, которая угрожает небольшим популяциям животных, профессор Колумбийского университета Д. Эренфельд пишет:
* «...существует критический размер популяции; он различен для разных видов. Когда численность популяции падает ниже такого критического значения, то вид, вероятно, обречен на вымирание, даже если он и тщательно охраняется.
Зисвилер полагает, что критическую численность популяции тех или иных видов могут определять различные факторы. Вот некоторые из них:
1.	Плотность популяции слишком мала, чтобы самцы могли находить самок.
2.	Плотность популяции в каждой точке слишком низка, чтобы стимулировать брачное поведение.
3.	Плотность популяции слишком низка, чтобы популяция могла противостоять большому числу хищников и (или) конкурентов.
Сюда же можно добавить и четвертую возможность: абсолютная Численность популяции слишком низка, чтобы компенсировать нормальную убыль особей вследствие болезней, изменений погодных условий и стихийных бедствий. Этот четвертый фактор аналогичен «разорению игрока» в Монте-Карло — дажр если в начале игры шансы выиграть и проиграть одинаковы, то игрок с малым начальным капиталом все равно рано или поздно разоряется, поскольку в процессе случайного чередования проигрышей и выигрышей его капитал в какой-то момент уменьшается до нуля, и игра на этом заканчивается» (Эренфельд Д. Природа и люди. М., «Мир», 1973).
Все это в полной мере относится и к тянь-шаньскому медведю. Судьба некоторых его популяций уже сейчас вызывает опасение.
Как охраняется медведь! Когда численность зверя уменьшается, на него прежде всего запрещают охоту. Но одних запретов недостаточно — охрана должна быть еще и действенной. После учреждения Красной книги
109
СССР, как уже говорилось, он стал значиться в группе редких животных. Занесен этот зверь и в Красную книгу Казахской ССР.
«Красная книга — сигнал тревоги, предупреждающий о том, что каким-либо организмам (животным или растениям) угрожает исчезновение. Красная книга имеет целью привлечение внимания общественности к охране конкретных представителей нашей флоры и фауны путем осуществления мер по возрождению и обогащению природных комплексов. Материалы Красной книги должны явиться основой для разработки долговременных перспективных планов природоисполь-зования, организации сети новых заповедников, заказников, природных парков. Красная книга должна стать настольным руководством всех специалистов, занимающихся использованием и охраной природных ресурсов.
...в Красную книгу Казахской ССР внесены редкие и исчезающие виды, имеющие важное народнохозяйственное, научное и эстетическое значение» (Красная книга Казахской ССР. Алма-Ата, «Кайнар», 1978).
Более или менее надежно его охрана налажена лишь в заповедниках, территория которых полностью изъята из сферы хозяйственного использования. Это означает, что в заповеднике нельзя охотиться, рубить лес, косить траву, пасти скот и т. д., а также посещать его без специальных разрешений. В Казахстане тянь-шаньский медведь живет в заповедниках Аксу-Джабаглы площадью семьдесят четыре тысячи гектаров и Алма-Атинском—восемьдесят девять тысяч гектаров.
Водится он также в ряде заповедников Средней Азии: в Киргизии — в Сары-Челек-ском и Иссыккульском, в Узбекистане — в Чаткальском и Зааминском, в Таджикистане___
в заповеднике Рамит,
110
Основной показатель надежной охраны — более высокая численность зверей на заповедных территориях по сравнению с прочими угодьями. В заповеднике Аксу-Джабаглы, например, плотность населения медведя в четыре-пять раз выше, чем в прилегающих к нему урочищах Таласского Алатау и Угамского хребта. Заметно больше зверей в Алма-Атинском заповеднике. Но и в заповедниках эффективность охраны снижается из-за ряда причин организационного порядка — недостатка современного транспорта, средств связи, жилых помещений на егерских кордонах и других.
В пределах области распространения тянь-шаньского медведя в Казахстане имеются еще заказники: в Заилийском Алатау — Алма-Атинский, в Джунгарском Алатау — Лепсинский. Здесь ведется хозяйственная деятельность на их территориях, выпасается большое количество скота, разрешен доступ туристам, отдыхающим. Все это сильно осложняет охрану животных. Штат егерей в заказниках настолько мал, что они не в состоянии проконтролировать свою огромную территорию.
Никакой контроль не будет действенным без поддержки широких масс населения. Но далеко не каждый ясно представляет себе важность сохранения диких животных, несмотря на широкую пропаганду идей охраны природы по телевидению, радио, в печати, кино. Потребительский интерес к природным богатствам не изжит еще у многих людей. Продолжают стрелять в медведей чабаны, пасечники, жители отдаленных поселков, участники неко
111
торых экспедиций. Подобные случаи наблюдаются даже в заповедниках.
В начале октября в урочище Талды-Булак на окраине заповедника Аксу-Джаб>аглы мы несколько раз встречали медведицу с двумя медвежатами. Забавные и пушистые, они беззаботно носились по склонам или деловито объедали плоды шиповника. А в конце месяца этих медвежат встретили уже без матери. Самка не могла оставить их без причины — в первую осень она ложится в берлогу вместе с детенышами,— скорее всего, погибла от браконьеров. Малыши продолжали лазить по снегу, когда взрослые звери уже залегли в спячку. Их следы вели по сугробам вверх. Что ждет их впереди? Сумеют ли они найти себе берлогу? Вряд ли. В такое время и без матери они могут стать жертвой стаи волков или замерзнут в каком-нибудь малопригодном для зимовки месте. Как оправдать варварскую жестокость людей, стрелявших в медведицу? Безусловно, при таком отношении к «нашим меньшим братьям» мы можем не досчитаться многих из них уже в ближайшем будущем.
Кроме охраны самих зверей, важно также сохранить их местообитания и, в первую очередь, леса. Сейчас в горах уже не ведутся сплошные рубки ельников. Хотя древовидные и стелющиеся арчовники продолжают уничтожаться местным населением. Мы были свидетелями грандиозных лесных пожаров в Киргизском Алатау, длившихся по нескольку дней. Чабаны, кочуя с гор на равнину в конце лета, намеренно поджигают арчу. Зеленая хвоя кустов и деревьев горит хорошо, и огромные лес-
112
пь:е и кустарниковые массивы засыхают. На следующий год их можно использовать на дрова, на голых склонах лучше видно овец... Лесная охрана поставлена слабо. В таких огромных урочищах, как долина реки Мерке, летом 1980 года не было ни одного лесника. В некоторых местах арчовников уже почти не осталось.
А арчовое редколесье — основное местообитание тянь-шаньского медведя в этом районе. Возобновляется арча плохо и растет очень медленно...
В последние годы воздействие человека на природу все более увеличивается. Народнохозяйственным планом предусматривается дальнейшее развитие овцеводства и увеличение количества овец в Казахстане. Для выполнения этой задачи потребуется как освоение новых пастбищ в горных районах, так и более интенсивное использование существующих. В любом случае пресс человека на диких животных в горах будет возрастать.
Как же все-таки сохранить в этих условиях тянь-шаньского медведя в природе?
Заповедники. Вернемся к заповедникам. Уже говорилось о том, что численность зверей в них гораздо выше, чем на окружающей территории. Более того, животные расселяются из заповедников и пополняют угодья, расположенные по соседству с ними. Не будь Алма-Атйнского заповедника в Заилийском Алатау, мы, возможно, уже не встречали бы сейчас тянь-шаньского медведя в этом густонаселенном и хорошо освоенном человеком горном районе. Благодаря заповеднику Аксу-
113
Джабаглы не вызывает пока опасений судьба медведя в Таласском Алатау и Угамском хребте. И, наоборот, там, где нет заповедных территорий (хребет Каратау, казахстанские части Киргизского хребта, Кунгей-Алатау, Терскей-Алатау и хребта Кетмень), этот зверь или уже исчез, или находится на грани исчезновения. Напрашивается вывод: для сохранения тянь-шаньского медведя нужны заповедники в основных местах его распространения. Пока что лишь полное изъятие территории из сферы хозяйственного использования и усиленная ее охрана даст ощутимые результаты в деле охраны природы.
Перспективным планом организации новых заповедников в Казахстане в ближайшие десять лет предусматривается создание заповедника в Джунгарском Алатау. В этом обширном горном массиве протяженностью около четырехсот километров сейчас обитает наиболее многочисленная популяция тянь-шаньского медведя. Хотя хозяйственная деятельность здесь менее интенсивна, все же число зверей быстро убывает. Несомненно, чем быстрее будет создан заповедник, тем больше шансов сохранить в горах устойчивую популяцию медведя.
В существующих ныне горных заповедниках Аксу-Джабаглы и Алма-Атинском охраняется, конечно, не только тянь-шаньский медведь, но и все компоненты природного комплекса — животные, растения, почвы, горные породы, воды. Из редких или исчезающих животных здесь живут архар, снежный барс, туркестанская рысь, каменная куница, крупные
114
хищные птицы и другие. Для эффективной охраны некоторых видов животных площади заповедников явно недостаточны. Во время кочевок звери оказываются за пределами заповедной территории и становятся жертвами браконьеров. Учеными давно поднимается вопрос о присоединении к заповеднику Аксу-Джабаглы соседней долины Сайрамсу, упоминавшейся в начале нашей книги, и западной части хребта Джабаглытау. Необходимо расширение территории Алма-Атинского заповедника за счет прилегающей нижней части гор, куда зимой постоянно уходят звери. Решение этих вопросов способствовало бы повышению сохранности животных, в том числе тянь-шаньского медведя. Особенно важно создание необходимых условий для нормального функционирования заповедников. Нерешенных проблем, снижающих эффективность охраны и научных исследований, у казахстанских заповедников еще очень много.
Реакклиматизация. Таким термином называют искусственное возвращение в какую-либо местность ранее исчезнувшего там вида животного или растительного организма. В этом случае надежда на успех больше, чем при внедрении нового для данной области вида, если места обитания не сильно преобразованы хозяйственной деятельностью. Некоторый опыт в этом отношении в Казахстане уже имеется. Бурого медведя пытались реакклима-тизировать в лесах Кокчетавской области, неподалеку от курорта Боровое — место это очень хорошо освоено и густо населено. В середине пятидесятых годов Киргизской зооба-
115
зой были отловлены и выпущены сюда девять медвежат-сеголеток. Некоторых из них пришлось убить, поскольку звери, успев привыкнуть к людям и подачкам, стали опасными. Но кое-кто из зверей все же уцелел, и через пять лет в двадцати пяти километрах от места выпуска у самки родились двое медвежат. В дальнейшем медведей здесь встречали еще несколько лет.
Конечно, вряд ли можно признать целесообразным выпуск медведей в обжитом курорте, но то, что звери прижились здесь и даже принесли потомство, уже примечательно.
В Казахстане имеется один изолированный горный район, где тянь-шаньский медведь истреблен,— хребет Каратау. В ближайшие годы здесь намечается создание заповедника, проблема реакклиматизации тянь-шаньского медведя на его территорйи, на наш взгляд, заслуживает внимания.
Вопрос должен быть всесторонне изучен. Какова будет территория заповедника? Насколько богата и разнообразна древесная, кустарниковая и травянистая растительность? От этого зависит, сможет ли медведь находить здесь в разные сезоны года корм и укрытие. Основное преимущество этого района перед предыдущим, куда завозили медведей,— за-поведность. Надежная охрана животных, отсутствие фактора беспокойства, сохранение целостности местообитаний — вот условия, без которых трудно надеяться на успех реакклиматизации тянь-шаньского медведя.
Зоопарки. «Поскольку открытые пространства сокращаются, а местообитания разруша-11$
ются, зоопарки приобретают все более важную роль в деле сохранения диких животных, способных размножаться в неволе. Некоторые организации... осуществляют исследовательскую программу, предусматривающую разведение в неволе видов, которым угрожает опасность вымирания, с последующей вторичной их интродукцией в естественные местообитания. Реализация программы только еще начинается...» (Эренфельд Д. «Природа и люди», с. 233—234).
В отношении тянь-шаньского медведя подобной необходимости пока нет — для переселения зверей можно отловить в природе. К тому же возвращение крупного хищника, выращенного в неволе, в естественную среду обитания — задача сложная и практически трудно осуществимая. Животные не приобретают необходимых навыков для жизни в природе. Но если даже такое разведение сможет удовлетворить потребности зоопарков, зверинцев, вивариев и т. п.— это немалая заслуга. Отпадет надобность отлова диких зверей для этой цели, следовательно, не будет неизбежных в таких случаях потерь, травм, беспокойства животных.
Медведи хорошо размножаются в условиях зоопарка. В этом отношении большой опыт накоплен Алма-Атинским зоопарком. По свидетельству его сотрудника А. В. Синявского, тянь-шаньская медведица Злюка давала потомство ежегодно (Синявский А. Алма-Атинский зоопарк. Алма-Ата, «Кайнар», 1978). Но здесь скрещивали зверей разных подвидов — самку тянь-шаньского с самцом обыкновенно
117
го бурого медведя. Эту ошибку, конечно, надо исправить, поскольку своеобразие тянь-шаньского медведя нужно сохранить.
Национальные парки. Мы пришли к выводу, что наиболее действенная мера в деле сохранения тянь-шаньского медведя — создание новых и расширение уже существующих горных заповедников. Но посещение их разрешается лишь узкому кругу лиц, преимущественно с научными целями. Люди же испытывают все большее стремление к общению с природой, и тысячи из них предпочитают проводить свой досуг в лесу или горах. Несомненно, многим хочется увидеть на свободе диких животных и, конечно, медведя. В Йеллоустонский национальный парк в США, например, многие посетители приезжают только для того, чтобы посмотреть на медведей.
«Во всем мире, и среди примитивных племен, и в самом цивилизованном обществе, встречаются люди, которым доставляет удовольствие наблюдать за животными. Все больше людей понимает, что постоянное общение с животными подобно совместному путешествию: нас радует, что мы окружены живыми существами, которые, как и мы сами, поглощены жизненными приключениями» (Тинберген Н. Поведение животных. М., «Мир», 1969).
Совместить природоохранные и научно-исследовательские задачи с отдыхом людей можно будет именно в национальных парках. Академик В. Е. Соколов видит их назначение:
«...прежде всего в том, чтобы приблизить к человеку, сделать доступной каждому человеку красоту и уникальность «царства вечной природы», сохранив его в нетронутом виде и для грядущих поколений людей.
118
Сохранить, не отчуждая и консервируя, а воспитывая сознательное отношение человека к природным богатствам своей страны. Решить эту проблему — значит дать каждому человеку, хотя бы и на короткое время, возможность пожить в условиях первозданной приро-дЬ|, при этом оставаясь частью ее, составляя с ней единое целое, не нарушая сложившихся связей.
...природный (национальный) парк должен представлять собой сложный экологический организм, систему территориальных зон, имеющих различные функции и различные режимы охраны и природоиспользо-вания. Зона нетронутой природы, зона организованных путешествий с маршрутными тропами, стоянками и смотровыми точками, зона массового отдыха и услуг для него, включая кемпинги и гостиницы. В зоне организованных путешествий прохождение маршрутов немыслимо без специально подготовленных проводников-гидов, ответственных не только за руководство группой, но и за багаж тех сведений, знаний и впечатлений, которые вынесут путешественники после общения с природой парка.
Для охраны территории требуются действенные и четкие правовые нормы». (Соколов В. Е. Национальный парк, цели и задачи. «Человек и природа», № 6, 1979).
Несколько национальных парков уже создано в нашей стране; их сеть будет постепенно расширяться. Немало живописных уголков, отвечающих требованиям для создания национальных парков, имеется в Тянь-Шане и Джунгарском Алатау, в Баянауле. Надо полагать, со временем они здесь будут организованы, и люди смогут не только наслаждаться красотой горных пейзажей, но и радоваться встрече с грациозной косулей, красавцем маралом или ловкими скакунами — горным козлом и архаром. Будет ли в их числе «хозяин» этих мест, наш тянь-шаньский медведь, зависит от всех нас.
СОДЕРЖАНИЕ
КТО ЕСТЬ КТО .................................”5
КРАЙ ПРИРОДНЫХ КОНТРАСТОВ .	.	16
КУДА ВЕДУТ СЛЕДЫ................ .	37
НА РАСТИТЕЛЬНОЙ ДИЕТЕ ....	.47
И ДРУГИЕ ЗВЕРИ........................ 58
РАСПОРЯДОК ДНЯ ...	*	.	.72
«СЕМЕЙНАЯ» ЖИЗНЬ .................... .77
В «МЕДВЕЖЬЕМ ОБЩЕСТВЕ» ....	-84
МЕДВЕДЬ И ЧЕЛОВЕК .................... 92
ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ . .	Ю2
ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ГРАЧЕВ
ТЯНЬ-ШАНЬСКИЙ МЕДВЕДЬ
Заведующий редакцией А. Т. Макашев Редактор М. М. Ефремкина Младший редактор Л. Н. Вишневская Слайды С. Пасечникова Художественный редактор А. Есмаханов Технический редактор Т. В. Суранова Корректор М. П. Губина
ИБ 2086
Сдано в набор 05.08.81. Подписано к печати 30.12.81. УГ21130. Формат 70Х907з2- Бумага тип. № 1. Гарнитура журнально-рубленая. Печать высокая. Объем в усл. п. л. 4,4 + вкл. ч/б 0,43+вкл. цв. 0,14=5,0. Уч.-изд. л. 4,3 + вкл. ч/б 0,59 + вкл. цв. 0,21=5,1. Тираж 30 000 экз. Заказ 937. Цена 35 коп.
Издательство «Кайнар» Государственного комитета Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480124, г. Алма-Ата, пр. Абая, 143. Фабрика книги производственного объединения полиграфических предприятий «KiTan» Государственного комитета Казахской ССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, 480124, г. Алма-Ата, пр. Гагарина, 93.
35 коп.
каан<