Автор: Бордмен Дж.
Теги: всеобщая история история история рима переводная литература издательство эксмо серия биографии великих городов вечный город
ISBN: 978-5-699-27969-2
Год: 2008
Текст
ДЖОНАТАН
ДЖОНАТАН БОРДМЕН
ИСТОРИЯ
ГОРОДА
Если и есть город, возведенный с расчетом
поразить человека в самое сердце, это именно
Рим. Более двух тысячелетий он играет
с чувствами людей. Риму присуща особая
психологичность. С глубиной которой ничто
не сравнится. Ни один город на земле
не пережил столько, познав трагедию
и комедию - все, что предлагает жизнь.
Увидеть что-то из всего или - все и ничего?
Рим готов предоставить обе возможности.
Вероятно, именно потому люди, приезжающие
в Рим, планируют навестить его еще раз.
Отсюда произошел и суеверный обычай
посещать фонтан Треви в последний день
пребывания в городе Люди бросают в него
монету в надежде на возвращение.
Если вы не из этого города, то возвращение
в Рим будет продолжаться всю жизнь.
ДЖОНАТАН Б О Р Д М Е Н
РИМ
ИСТОРИЯ ГОРОДА
БИОГРАФИИ
ВЕЛИКИХ ГОРОДОВ
ДЖОНАТАН БОРДМЕН
РИМ
ИСТОРИЯ ГОРОДА
Эксмо:
Моск вл
МИДГАРД
Санкт-1 lerctMwpr
21М18 ’
УДК 94(4)
ББК 63.3(4-Рим)
Б 82
Jonathan Boardmen
ROME: ACULTURAL AND LITERARY COMPANION
© Jonathan Boardmen, 2000, 2006
© Lisa St. Aubin de Teran. 2000
Перевод с английского H. Омельянович
под редакцией E. Кривцовой
Оформление серии А. Саукова
Бордмен Дж.
Б 82 Рим: история города/ Джонатан Бордмен; [пер. с англ.]. —
М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2008. — 320 с.: ил. — (Биографии
великих городов).
ISBN 978-5-699-27969-2 (Эксмо)
ISBN 5-91016-016-7 (Мидгард)
Определение «Вечный город» подходит Риму как нельзя лучше.
Этот город действительно вечен: несмотря на свой более чем почтенный
возраст, он — не только и не столько памятник минувшим эпохам, сколь-
ко живой город, удивительно органично объединяющий прошлое с насто-
ящим.
Если Париж стоит мессы, по ставшему крылатым выражению Ген-
риха IV, то Рим, безусловно, стоит того, чтобы снова и снова поверять
встречами с ним умозрительные образы, запечатленные в сознании.
Добро пожаловать в Рим!
УДК 94(4)
ББК 63.3(4-Рим)
© Перевод. Н. Омельянович, 2008
_л__, _ © Издаиие на русском языке.
978-5-699-27969-2 ООО «Издательство «Мидгард», 2008
ISBN 5-91016-016-7 © Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2008
ОТ РЕДАКЦИИ
Любой сколько-нибудь известный город имеет три обли-
ка — во-первых, реальный; во-вторых, умозрительный, шаб-
лонный, можно даже сказать, архетипический, складывающийся
из описаний в книгах, из рассказов тех, кто там побывал, из
фотографий и фильмов; в-третьих, личный для каждого чело-
века, сначала возникший в воображении, а затем подкорректи-
рованный «с поправкой на действительность». И зачастую эти
три облика резко отличаются друг от друга.
В особенности это верно для тех городов и местностей, ко-
торые являются «брендовыми» — достаточно просто упомя-
нуть такой город или местность, чтобы в сознании возник не-
кий образ, чаще опровергаемый, чем подтверждаемый визуаль-
ным рядом, и, как правило, не слишком хорошо соотносящийся
с реальностью. И потому, оказавшись в «городе-бренде» или в
«брендовой» местности, первое время не можешь отделаться
от раздвоенности восприятия: с одной стороны, ты все здесь
вроде бы знаешь, обо всем читал и все видел на картинках; с
другой же город или местность приходится открывать для себя
заново, поскольку личная встреча нередко разрушает отложив-
шиеся в памяти штампы.
Для меня Рим начался с «периферийного центра», где находи-
лась гостиница и где сошлись воедино древность, старина и совре-
менность — термы Диоклетиана, псевдоклассическое здание
министерства обороны и вокзал Термини. В дальнейшем эта трой-
ственность проявляла себя многократно, ибо она — характерней-
шая из черт Рима: тут повсюду античность словно перетекает в
Средние века и растворяется вместе с последними в современно-
сти. Мост через Тибр от замка Святого Ангела, украшенный зна-
менитыми скульптурами Бернини, выводит переулками к типич-
6
От редакции
но средневековой городской площади на виа Дель Корсо, а там —
бутики ведущих торговых марок, вездесущий «Макдональдс» и
магазин римского футбольного клуба «Рома»; пройдя квартал
невзрачных пятиэтажек, приютившийся на Капитолийском хол-
ме, внезапно оказываешься на смотровой площадке над римским
Форумом, поодаль маячит Колизей, а на самом Форуме благода-
ря туристам многолюдно, как во времена Республики; туристы
толпятся и на площади перед собором Святого Петра (швейцар-
ские гвардейцы замерли у ворот слева от входа в храм), фотогра-
фируя купол, колоннаду и окна папских апартаментов в соседнем
здании, магазины близ пощади торгуют золотыми и серебряными
нательными крестиками, распятиями и образами Мадонны, освя-
щенными в Ватикане, а чтобы попасть в сам Ватикан, нужно от-
стоять очередь длиною в добрых полтора километра...
Определение «Вечный город» подходит Риму как нельзя луч-
ше. Этот город действительно вечен: несмотря на свой более чем
почтенный возраст, он — не только и не столько памятник ми-
нувшим эпохам, сколько живой город, удивительно органично
объединяющий прошлое с настоящим. Показательный пример —
улица Деи Фори Империали: она начинается от Колизея, слева
от нее — римский Форум, справа — жилые дома и форум Тра-
яна, а упирается она в площадь Венеции с одноименным двор-
цом и «пишущей машинкой» (так сами римляне прозвали чрез-
вычайно помпезный монумент Виктора Эммануила Второго в
честь объединения Италии), традиционное место встреч и свида-
ний. Другой пример — площадь Испании с ее знаменитой лест-
ницей, на которую раз в год поднимается папа римский, чтобы
поклониться колонне Непорочного зачатия, и которая во все ос-
тальные дни заполнена людьми, местными и приезжими, прихо-
дящими сюда окунуться в атмосферу живого города и полюбо-
ваться на фонтан «Баркачча»...
Если Париж стоит мессы, по ставшему крылатым выраже-
нию Генриха Четвертого, то Рим, безусловно, стоит того, чтобы
снова и снова поверять встречами с ним умозрительные обра-
зы, запечатленные в сознании.
Добро пожаловать в Рим!
Кирилл Королев
Джонатан Бордмен
РИМ:
история города
Предисловие
Первое знакомство с Римом состоялось у меня благода-
ря книге достопочтенного Огастеса Хэйра «Прогулки по
Риму». Два тома викторианской учености иллюстрируют
форсированные марши неутомимого автора. От насыщен-
ности материала и темпа изложения у меня началось голо-
вокружение. Тем не менее я загорелась желанием воочию
повидать античные сокровища Рима. Еще в юности увидев
фильмы Феллини, я принялась с жаром и всерьез изучать
Вечный город и посвятила этому несколько месяцев.
С тех пор я прочла сотни книг о Риме, самые разные:
чисто научные изыскания, культурологические описания и
обыкновенные путеводители. Редко объединяются все три
категории. Однако такое произошло. Генри Джеймс сде-
лал это блестяще, открыв дверь для идущих следом за ним.
Он сказал: «...на мой взгляд, только тот писатель состо-
ялся, кто влюблен в то, о чем пишет».
Работа Джонатана Борд мена отличается от исследова-
ний других авторов тем, что она охватывает множество об-
ластей. Книга опирается на научные изыскания, однако мо-
10
Лиза Сент-Обен де Теран
жет служить и путеводителем для туристов; в ней пред-
ставлены и политика, и история общества, но при этом все
перечисленные аспекты гармонично сливаются в единое це-
лое. Поскольку автор влюблен в свой предмет, он загля-
дывает в самую суть. Любовь здесь подлинная, не слепая:
тот, кто любит по-настоящему, не разлюбит за морщины,
хотя и прекрасно их видит.
Если и есть город, возведенный с расчетом поразить
человека в самое сердце, это именно Рим. Более двух ты-
сяч лет он играет с чувствами людей. Эдуард Гиббон пи-
сал: «По характеру я не слишком склонен к бурному про-
явлению чувств, и если их не испытываю, то и не изобра-
жаю. Однако прошло двадцать пять лет, а я не забыл
потрясения от первого посещения Вечного города».
И английский историк Маколей «не представлял, что в
этом мире можно испытать сколь мощное, столь и прият-
ное волнение». Для Ибсена Рим был «прекрасным и ма-
гическим». Гете, впервые увидев город, заявил: «все меч-
ты моей юности обрели жизнь». Рим, однако, не всякому
посетителю пришелся по вкусу; леди Морган поразил дру-
гой факт — «органы чувств повсеместно оскорблены; тро-
туары забрызганы кровью и замусорены, валяются сви-
ные внутренности, свалена в кучу тухлая рыба...» Гарри
Кросби в 1920 году посвятил городу в своем дневнике всего
одиннадцать строчек: «Рим. Был в соборе Святого Петра
(уродлив, мрачный интерьер, никакой загадочности и жен-
щина-карлик в черном одеянии)», а закончил так: «...хо-
дили к фонтану Треви. Бросили в него мелкую золотую
монету. Впрочем, не знаю, захочу ли я когда-нибудь еще
раз приехать в Рим».
Несмотря на все великолепие, попадающиеся порой сле-
ды запустения и, возможно, самое большое количество му-
зеев в мире, Рим — живой город, который проявляет почти
Предисловие
11
вызывающее безразличие к своим гостям. Эту книгу очень
уместно назвать «спутником», поскольку она и в самом деле
хороший спутник любому путешественнику — историку или
просто любителю Италии, предпочитающему не вставать с
удобного кресла, а также она неоценима для туриста, при-
ехавшего в Рим. Город одновременно и разбирают на со-
ставляющие, и заключают в объятия, за ним наблюдают и
подвергают дотошному анализу, а эрудиция автора, талант
исследователя и любознательность добавляют не только
новый голос к уже существующему и очень значительному
хору, но часто и новый взгляд, особенно в отношении совре-
менного Рима. Этот взгляд не пропускает ни мэйнстрим, ни
отход от традиций, ни забытый фольклор.
В отличие от достопочтенного Огастеса Хэйра, чьей
высокоученой книге «Прогулки по Риму» мешает отсут-
ствие юмора и явное неприятие католицизма, Джонатан
Бордмен, викарий англиканской церкви в Риме, — чело-
век широких взглядов, к тому же остроумный. Его цер-
ковь на виа дель Бабуино издавна служила гостеприимной
гаванью для всех англиканских пилигримов. Привилеги-
рованное положение обеспечивает Бордмену доступ и в ко-
ридоры власти. Собранными перлами автор щедро делит-
ся с читателем.
Доктор Сэмюел Джонсон говорил, что «человек, ни-
когда не бывавший в Италии, всегда испытывает комп-
лекс неполноценности», но сразу же напрашивается и об-
ратное замечание — человек, побывавший в Италии, ощу-
щает собственное превосходство. И многие попадают в
ловушку, думая, что знают все об этих местах. Читая кни-
гу Бордмена, я узнала о Риме так много нового, что чув-
ствую себя в долгу перед ее автором.
Лиза Сент-Обен де Теран
Посвящается памяти
Лесли Бордмен
Малая печаль говорит,
большая — безмолвна.
Сенека
Да покоится в мире!
От автора
Хочу выразить благодарность всем тем, кто помог мне
в работе над книгой. Слова эти просты и лаконичны.
Прежде всего, это Майкл Дуайер, предложивший мне
взяться за написание книги, и Джеймс Фергюсон, пове-
ривший, что я смогу это осуществить. Они позволили мне
реализовать мечту. Надеюсь, что результат не навеет на
читателя дремоту. Я благодарен епископу Вулиджа, архи-
дьякону Льюишема и приходскому совету церкви Иоанна
Крестителя в Саутенде за то, что они согласились предо-
ставить мне отпуск для работы. Я в большом долгу перед
своими коллегами прихода в Кэтфорде (Саутенд) и Даун-
хеме, и в еще большем перед теми, что в церковном округе
Восточного Льюишема, поскольку они исполняли мои обя-
занности во время моего отсутствия. Особая благодарность
Питеру Аллену, Полу Батлеру, Гранту Хомсу, Наоми
Уиттл и Сьюзан Вулли.
Профессор Генрих Пфайфер из Григорианского уни-
верситета в Риме заставил меня задуматься о христиан-
14
Рим: история города
ском искусстве города, а профессор Сальваторе Валастро
консультировал относительно современного Рима. Эрина
Руссо де Каро и Анна Ризи ввели меня в римское обще-
ство, благодаря этим дамам я познакомился с художествен-
ной и интеллектуальной жизнью города. Администрация
и коллеги-студенты из Английского колледжа, в частно-
сти отец Пэт Килгарифф и отец Джон Маклафлин, очень
помогли мне узнать Рим. Я также благодарен профессору
Майклу Дьюару из университета Торонто. Англиканская
церковь Всех Святых оказала неоценимую помощь на пос-
ледней стадии работы над книгой, особая благодарность
Полу и Никола Кэннок («Спасибо, Рим»), Оливер Уор-
деман («Вперед, “Лацио”») и Ингрид Хэммонд. Выра-
жаю огромную благодарность своим родителям Ивонне и
Лесу Бордменам и доктору Клайву Марсленду — они по-
стоянно ободряли меня и оказывали практическую помощь.
В последнюю очередь, но не в меньшей степени, благода-
рю Руби Ду. Пусть Руби всегда знает: то, что она сделала
для меня, бесценно.
Джонатан Томас Бордмен
Ла Верна, Умбрия.
Июль 2000 г.
Вступление
Столица мира
Я приступил к работе над книгой и невольно вспомнил
одного из персонажей шоу Монти Пайтона. Персонаж вто-
ростепенный, но очень милый — Энн Элк, мисс Энн Элк.
Может, помните ее теорию о динозаврах — «собствен-
ную» теорию, которую она рассказывала, смущенно по-
кашливая? Динозавры — узкие с одного конца, толстые
посредине и снова тонкие с другого конца. Когда я читаю
об итальянских городах (кроме Рима), на ум приходит те-
ория о caput mundi — главе мира. Рим толст со всех сто-
рон. Не могу сказать, что это моя собственная теория. Я по-
заимствовал ее из многих источников и посвящаю самому
авторитетному литератору — Генри Джеймсу. Он часто
включает в свои книги римскую интерлюдию и вместе со
своими героями считает этот город неисчерпаемым. Он
допускает, что у Лондона имеется «густой колорит боль-
шого и богатого города», но Риму присуща особая психо-
логичность, с глубиной которой ничто не сравнится. Ни
один город на Земле не пережил столько, познав траге-
16
Рим: история города
дию и комедию — все, что предлагает жизнь. Это и про-
буждает во мне желание писать о Риме и приезжать туда
снова и снова.
Я пишу эти строки, а самолет заходит на посадку в
Чампино, меньшем из двух действующих римских аэро-
портов (в Перудже поговаривают, что запланировано
строительство третьего аэровокзала). Мы летим над чу-
дом античного мира, над городом, впервые собравшим
миллион жителей 2000 лет назад. Ныне он трансформи-
ровался (порой претерпев немало мук) в европейскую
столицу XXI века.
Сорок лет назад Г. В. Мортон создал бесподобный пор-
трет города. Он восхищался чудом воздушного путеше-
ствия, бывшего в шестидесятых годах еще «новинкой».
Мортон сравнивал этот способ передвижения с тяжким
странствием пилигримов, завоевателей и туристов прошед-
ших времен. В 1950-е годы профессор Кристофер Кинин-
монт счел нужным описать, как выглядит кресло самолета
(«классическое кресло дантиста») для аудитории, жаж-
дущей узнать все о Риме. Сегодня, когда во время полета
через грозовые облака у меня закладывает уши, я могу
опустить описания столь знакомых многим деталей, но тем
не менее величественная панорама, развертывающаяся пе-
ред глазами, волнует все так же.
Увидеть Рим целиком — об этом всегда мечтали, но
мечта ускользала, как чаша Грааля. Представленный на
плане фрагмент великого города (forma urbis) — некогда
стоявший на Форуме храм Мира — демонстрирует гор-
дость людей тем, что они осуществили. Уильям Тернер по-
пытался поймать этот фантастический период, создав ре-
конструкцию городского пейзажа. Его панорама воплощает
взгляд из окон рафаэлевских лоджий Ватикана, она до-
Столица мира
17
вольно анахронично включает в себя не только храм Мира,
но и колоннаду Бернини, и площадь Святого Петра. Мне
очень нравится литературная попытка Д. М. Тревельяна
создать панораму Рима. Он сделал это во вступлении к
своей книге «Защита Гарибальди и Римской республики».
Портрет скорее художественный, чем исторический, в нем
есть эпическая нотка:
Вот оно, под нами, сердце Европы — живая хрони-
ка движения к цивилизации. Глядя вниз, мы ощущаем
присутствие всех столетий европейской истории, не-
сколько мертвых цивилизаций, выставленных для тор-
жественного прощания — одна подле другой; и посре-
ди этих вековых памятников все еще толпится и тру-
дится человечество. Несмотря на свой странный и
трудный опыт, оно намерено жить — из древнего про-
шлого оно деловито ткет отдаленное будущее.
Огастес Хэйр, inglese italianato\ достойный сын XIX ве-
ка, был очень далек от традиционного представления о во-
площении дьявола (diavolo incarnate), каковым считали всех
англичан, проживавших в Италии. Хэйр пытался «показать»
город во всех подробностях, однако без красноречивой ри-
торики, из года в год совершая пешие прогулки по улицам
Вечного города. Хотя такой способ увидеть Рим горячо одоб-
ряли впечатлительные дамы из благовоспитанного эмигрант-
ского общества, в XVIII веке использовался и другой, не
менее действенный подход: английский «милорд» нанимал
открытый экипаж, который возил его без остановки по ули-
цам. За день можно было осмотреть весь город.
1 Итальянский англичанин (мт.).
20
Рим: история города
Однажды я сопровождал приятельницу на Латеран, где
расположены два из четырех самых больших римских собо-
ра — Санта-Мария Маджоре и Святого Иоанна. Я бес-
покоился, так как из дома мы вышли только в И часов, а
потому могли не успеть на поздний ленч, тем паче что тот
район я знал плохо. К моей радости мы вернулись домой к
напиткам, до 12:45, то есть до ленча. Моя приятельница
считала, что, посещая церковь, достаточно пройти по ней
бодрым шагом, избрав кратчайший маршрут. Через день она
так же успешно провела меня по галереям Ватикана, сосре-
доточив свое внимание на роскоши внутреннего убранства.
Понятная концепция, если свой визит вы рассматриваете
как возможность прогулки на разумное расстояние.
Увидеть что-то из всего или — все и ничего? Рим готов
предоставить обе возможности. Вероятно, именно потому
люди, приезжающие в Рим, планируют навестить его еще
раз. Отсюда произошел и суеверный обычай посещать фон-
тан Треви в последний день пребывания в городе. Люди
бросают в него монету в надежде на возвращение. Долж-
но быть, это самое дешевое страхование жизни, поскольку
оно не только магически обеспечивает возможность вер-
нуться, разворачивая все дороги в сторону Рима, но и га-
рантирует долголетие. Если вы не из этого города, то воз-
вращение в Рим будет продолжаться всю жизнь.
Перо, вилка и кинематографические портреты
Доктор Арнольд из знаменитого колледжа Регби1 по-
нимал серьезность, с которой турист возвращается в Веч-
1 Профессор Томас Арнольд в течение 14 лет был директо-
ром колледжа Регби; он является автором известнейшей трех-
томной «Истории Рима». — Здесь и далее примеч. перев.
Столица мира
21
ный город. В 1840 году он написал жене: «Снова это сви-
дание с Римом, самым величавым и интересным и даже
еще более интересным городом, чем я видел его в прошлый
раз». Стремясь избежать непосильной задачи увидеть и
описать город целиком, многие попытались выразить
«вкус» Рима, сознавая, как трудно передать ощущения in
toto]. В эксцентричной книге «Заметки. Из Лондона до
Сицилии на “форде”» Дункан Фоллоуэлл, нарочито вы-
пуская Рим из своего маршрута, в нескольких мудрых сло-
вах все же метко его характеризует:
И мы не едем в Рим. Я люблю Рим, да и как его не
любить? Он слаще Парижа, свободнее Лондона, безо-
паснее Нью-Йорка, забавнее Мадрида, счастливее
Берлина, чище Стамбула, человечнее Токио.
Но какой «вкус» самый лучший? Литературный, му-
зыкальный, художественный? Быть может, нам следует
придерживаться метафоры и смотреть на город с гастро-
номической точки зрения? Мне нравится еда в Риме, но
не все туристы со мной согласятся. Тот же Фоллоуэлл: «Но
это же диета! Все бары и рестораны одинаковы, потому
что только итальянцы любят итальянскую еду». Возмож-
но, он в чем-то прав, но делает ошибку в сторону заниже-
ния. Все итальянцы хотят есть родную еду. Поэтому луч-
шие римские рестораны являются продолжением семейного
стола.
В череде фильмов о Риме кинематографисты попыта-
лись поймать tinta1 2, определяющий «цвет» места. О Риме
нам рассказывают фильмы Феллини — «Сатирикон»,
1 Целиком (лат.).
2 Колорит (ит.).
22
Рим: история города
«Рим», «Сладкая жизнь», голливудская «Клеопатра», а
также удивительная серия библейских сюжетов. Фильм
«Похитители велосипедов» более честный и трогательный,
чем фильм Росселлини «Рим — открытый город». Мы
видим пестрый мир, где люди готовы к любви и войне.
Рим стоит на границе Северной и Южной Италии, а
потому неизбежно подвергается критике как со стороны
Севера, так и Юга. Джузеппе Торнаторе показывает в сво-
их фильмах Рим с современной сицилийской позиции. У не-
го это место, где открытый дух южанина (meridionale) ло-
мается или извращается. Романтизирующий Юг Вискон-
ти предпочитает виртуально игнорировать Рим и остается
аутсайдером, туристом-космополитом с Севера, типичным
миланцем (milanese).
В довольно странном и многословном описании Рима
Кристофером Кининмонтом есть точные моменты, и вот
один из них:
Рим — противоречивое место. Здесь настоящий
южанин чувствует себя недокормленным. Диета среди-
земноморского южанина состоит из солнца и пищи, рож-
дающейся из солнечного света, в то время как римляне
довольствуются нежарким весенним солнцем. Но если
неаполитанцы, сицилийцы и жители Калабрии чувству-
ют себя в Риме, как на холодном Севере, то итальянцам
из северных районов, даже из Тосканы, кажется, что они
оказались на примитивном, животном, медлительном и
распутном Юге. Кто-нибудь подумает, что Рим пред-
ставляет собой синтез всей Италии, однако вернее будет
сказать, что это не совсем итальянский город.
К вышеприведенному высказыванию журналист Луид-
жи Бардзини добавляет биографический штрих. Он гово-
Столица мира
23
рит, что, «возможно, только иностранец сумеет стать на-
стоящим итальянцем». Бардзини имеет в виду публициста
Курцио Малаперте, немца с итальянским именем и вку-
сом к реакционной итальянской политике. То же самое
можно сказать о тех, кто в Италии, и в частности в Риме,
обретает дом, который на родине почему-то обрести не
удалось.
В попытке емкого определения римского духа то и дело
натыкаешься на непостижимые крайности и в результате
удаляешься от искомого «целого». Позвольте для приме-
ра указать на некоторые противоречия, из которых скла-
дывается город. Это живучие, выкристализовавшиеся за
двадцать столетий классовые различия между плебеями и
патрициями; постоянное противопоставление старого но-
вому; спор язычника с христианином; клерикализм с уко-
ренившимся в нем антиклерикализмом. И, наконец, горя-
чая поддержка футбола (calcio) с выбором между «Ромой»
и «Лацио» (хотя 10 апреля 1999 года о выборе не было
речи: тогда «Лацио» вернулся домой после серии из шести
побед. В следующий вторник в моем любимом ресторане
главным чувством было сострадание. Антонио дель Орто,
младший владелец этого заведения и фанат «Ромы», по-
давая диджестивы, утешал себя тем, что посетители скоро
забудут об этом прискорбном событии. Новый сезон для
«Ромы» оказался счастливее).
Так что перед всеми действительно встает выбор: ка-
кой Рим вы хотите увидеть? «Давайте не будем обращать
внимание на развалины», — произнес один мой приятель-
литератор после очень короткого посещения города. Его
вкус тогда — да, судя по статьям, и сейчас — склонялся
к барокко. Что ж, это — удобоваримое блюдо римского
меню, поэтому я не без удовольствия присоединился к его
«трапезе». Однако на протяжении столетий программа
24
Рим: история города
знакомства с городом выстраивалась в соответствии со вку-
сами других людей. Римская церковь определяла, какие
святилища, какие святые и даже какие ворота излучают
большую благодать. Примером подобного диктата в пост-
модернистском веке явилось специальное решение папы об
открытии святых врат главных базилик по случаю наступ-
ления нового тысячелетия — il Gran Giubileo.
Путеводители как таковые не получили распростране-
ния до середины XVIII века, но отчеты о посещениях Рима
влиятельными персонами всегда имелись в изобилии. Ла-
тинские писатели — от Горация до Ювенала — высмеи-
вали столицу. Педантичный Плиний в письмах, отредак-
тированных для публикации, ясно дает понять, что именно
он, образец бюрократа II века, считает приличным пове-
дением во время нахождения в городе. Сонеты Джузеппе
Белли, написанные на транстеверинском наречии, и рас-
сказы уроженцев города, таких как Альберто Моравиа,
раскрывают «настоящий» Рим, и это придает «блюду» до-
полнительный вкус.
Римские каникулы
Но для большинства из нас, иностранцев (stranieri), до-
ступнее всего тот Рим, что создали посещавшие город ли-
тераторы. Шелли, Гете, Байрон его романтизировали. Ген-
ри Джеймс и Оскар Уайльд посвятили ему свои произве-
дения. Марк Твен, Коллинз и даже Диккенс развенчали и
высмеяли. Китс умер здесь, как известно. Ужасно, что его
жизнь в Риме прошла в съемной маленькой комнате, из
которой он дважды вырывался в изнурительные поездки
верхом на осле на холм Пинчо. В записях книги посетите-
лей дома-музея Китса и Шелли на площади Испании час-
Столица мира
25
то приводятся неточные цитаты из наиболее тоскливых
стихов поэта-кокни, впрочем, я встретил здесь и более оп-
тимистическую запись, сделанную твердой рукой: «Каки-
ми же глупыми были эти молодые люди!».
Глупых молодых женщин в Риме, похоже, было помень-
ше, как местных, так и заезжих. Но если они и были глу-
пыми, то в отваге и популярности им не откажешь. Когда
Изабелла Арчер, героиня книги Генри Джеймса «Жен-
ский портрет», попадает в ловушку жалкого замужества,
то некоторое утешение она находит в римской среде:
Она давно сделала старый Рим поверенным своих
тайн, ибо в этом мире развалин ее собственное разва-
лившееся счастье казалось не такой уж чудовищной
катастрофой...
Она глубоко и нежно привязалась к Риму; он про-
питал, он умерил ее страсти. Но постепенно он стал для
нее главным местом, где люди страдали1.
«Толстая деталь» Рима забрызгана кровью и слезами,
она диспропорционально женская, к тому же умыта водой
тысяч фонтанов. Английская литература предпочитает,
чтобы ее римские героини были печальны и несчастны в
замужестве: Джордж Элиот позволяет своей героине До-
ротее Кейсобон только единожды вырваться из заточения
Миддлмарча в Вечный город, да и то символически.
Исключительно тонкий человек, Элизабет Бауэн, ирланд-
ская романистка, написала о нелепости постоянных поисков
«целого» Рима, о том, как скучно стараться различить семь
холмов, на которых, как говорят, построен город.
1 Перевод Л. Е. Поляковой.
26
Рим: история города
Капитолий и Палатин, без сомнения, холмы, Авен-
тин — тоже. НоЦелий, Эсквилин, Виминал и Квири-
нал плавно соединены друг с другом переплетением ка-
менных гряд. Я готова предположить, что их семь, но
если это так, то что же тогда Пинчо, «холм садов», и
Яникул, бастион на противоположном берегу реки?
Я опросила нескольких друзей, но не получила двух
одинаковых ответов: некоторые отмахивались, другие
выдвигали собственные версии. Друзьям не понрави-
лось мое намерение составить инвентарный список и
точно определить местоположение каждого холма. Они
полагали, что я обладаю более утонченным вкусом.
Нет, она права: «целый Рим» — тот, который вы на-
ходите сами и делаете своим, пытаться присвоить что-то
другое бесполезно. Большая часть текста — наблюдения,
пустяки и анекдоты, моя попытка поделиться тем немно-
гим, что я сохранил в собственных неистощимых поисках.
В канун дня Всех Святых, в 1989 году, мне удалили
зуб мудрости. Сделал это римский врач, бельгиец по на-
циональности, добрый доктор Декастекер. Его кабинет
находился в ренессансном дворце на корсо Витторио Эм-
мануэле. Здание оказалось воплощением итальянского
шика. На потолках XVIII века плавали в облаках путти1,
освещенные нежными и остроумно спрятанными светиль-
никами. Модные пациенты (я, разумеется, был исключе-
нием) дожидались в галерее, обставленной с большим вку-
сом, сюда выходили двери крошечных кабинетов. Посто-
янно звучала тихая музыка, исполняемая на клавесине, что
1 Дополняющие и украшающие композицию картины изоб-
ражения эротов (амуров), гениев или ангелов в виде обнажен-
ных (часто крылатых) мальчиков.
Столица мира
27
придавало обстановке слегка несообразный, но приятный,
немного декадентский дух. На роскошных стенах висели
обрамленные фотографии врача в момент его представле-
ния папе Иоанну Павлу II. На всех снимках врач демонст-
рирует ослепительно белые зубы. Это обнадеживает па-
циентов и добавляет респектабельности обстановке. Даже
в откинутом кресле я видел в окне крест на фронтоне церк-
ви Кьеза Нуова. Она расположена на противоположной
стороне улицы. Затем последовали самые болезненные
пятьдесят минут моей жизни. Как бы стоматология ни
выглядела, но даже в прекрасном Риме она жестока, а ее
28
Рим: история города
инструменты вполне годятся для садистов. Я поплелся до-
мой по темнеющим осенним улицам. Казалось, меня огре-
ли по лицу кузнечным молотом. Религия, музыка, блеск
старого и нового, искусство, архитектура и прикосновение
чего-то иноземного, отдающего готикой и вполне телесным
страданием, — все смешалось воедино. К тому же я ли-
шился зуба.
Глава первая
Ранняя Республика.
Клоака Максима
Divina natura dedist agros, ars humana aedifi-
cavit urbes.
Мир — дело божественное, а города — че-
ловеческое.
Марк Теренций Варрон.
Римская республика
Тибр в Риме вовсе не так заметен, как Темза в Лондо-
не и Сена в Париже. Желтый, извилистый и болотистый,
он проходит через районы города, в которые вы можете и
не попасть, если у вас не будет на то времени или желания.
Даже если вам захочется сесть в автомобиль или вскочить
на «веспу», не исключено, что поток городского транспор-
та не позволит выехать на набережную Лунготевере, и вы
не попадете ни на один из мостов, переброшенных через
Тибр, будь он старым или современным. Есть, однако, ис-
ключение, как всегда подтверждающее правило. Это уча-
сток дороги от района Тестаччо, его можно назвать едва
ли не скоростной магистралью. Она идет вдоль реки, пока
не встречает две более оживленные улицы. Отсюда транс-
30
Рим: история города
порт следует в разных направлениях и вливается в настоя-
щий водоворот на площади. В это место я и хочу вначале
пригласить туриста, приехавшего в Рим.
Здесь, на пьяцца Бокка делла Верита, мы еще не в
сердце республиканского Рима, мы топчемся возле его
черного входа. Грубая каменная маска с разинутым ртом,
привлекающая бесчисленных туристов к портику находя-
щейся неподалеку церкви Санта-Мария-ин-Космедин,
указывает на причину нашего визита. Говорят, римляне
верят, что лгуну, по глупости засунувшему руку в развер-
стый рот, каменное божество непременно откусит паль-
Ранняя Республика. Клоака Максима 31
цы. Правда, о которой вещают «уста истины», куда более
проста: гротескная маска является орнаментальным кам-
нем и сообщает лишь, что древний город был построен на
большом водостоке.
Клоака Максима (буквально «огромный водосток») —
невероятно древнее сооружение, и оно по-прежнему рабо-
тает. Свою жизнь оно начало как естественный водный по-
ток, протекавший по болотистой почве возле реки, и здесь,
у естественного брода, как утверждает легенда, были най-
дены два брата-близнеца, Ромул и Рем. Позднее это мес-
то стало частью дренажной системы, обслуживающей до-
лины между холмами — Эсквилином, Виминалом и Кви-
риналом, а также соседний римский Форум. Поток сковали
каналом, и эта заслуга, согласно античным источникам,
приписывается двум из семи полумифических римских ца-
рей — Тарквинию Старшему и Сервию Туллию (616—
535 гг. до н.э.). В начале II столетия до новой эры клоаку
укрыли сводами, и она исчезла с глаз. Болото, известное
как велабр, сохранилось в названиях соседней улицы и
церкви (виа дель Велабро, Сан-Джорджо-ин-Велабро);
как и изгиб Тибра, находящийся чуть выше по течению,
оно связано с легендой о близнецах, которых вскормила
волчица, и именно с этого места и начал расти Рим.
В восьмой книге «Энеиды» Вергилий воображает древ-
нюю деревушку. Следуя за изгибом Тибра, она карабка-
ется по склонам Капитолийского и Палатинского холмов.
На Палатине наверняка имелись захоронения эпохи па-
леолита. Обрывочные сведения о греческой колонизации
разбудили у Вергилия политически мотивированную фан-
тазию. Он придумал поселение Паллантий, которым яко-
бы управлял греческий царь Эвандр. Это верный способ
показать, что место, на котором возник Рим, впитало в себя
греческую культуру. Впрочем, рассказ Вергилия об Эванд-
32
Рим: история города
ре основан на местном факте. Помните, Эвандр соверша-
ет жертвоприношение Геркулесу, когда Эней сходит на
берег? На пьяцце Бокка делла Верита находится самый
старый из храмов Республики, воздвигнутый за 200 лет
до новой эры. У здания коническая крыша и круглый мра-
морный алтарь, долгое время оно считалось храмом Вес-
ты, а на самом деле храм посвящен Геркулесу. Археологи-
ческие раскопки доказали, что некогда здесь стояла ста-
туя этого могучего бога.
В этом месте от Клоаки Максима отходит боковой ка-
нал, он накрыт большой плитой травертина. На римском
Форуме, всего в четверти мили отсюда, стояло изящное
здание — храм Венеры. Его воздвигли на Священной до-
роге. Богиня любви положила начало богатству Рима, и в
ее честь храм назвали по одному из прозвищ Венеры —
храм Клоацины. На этом месте клоака поворачивает в до-
лину Форума.
Кажется, будто воплощая градоправительский бред, об-
щественная польза сталкивается здесь с плотскими удо-
вольствиями, превращая «храм любви» в сантехническую
контору. Император Август делал все для роста населе-
ния: раздавал титулы и материально поощрял мужчин, про-
изведших на свет пятерых детей. Невольно напрашивает-
ся аналогия с Муссолини, который награждал медалями
матерей, родивших по десять и более детей. Римская ре-
лигия, в ее официальной форме, была скорее выражением
гражданской добродетели, а не таинством, сулящим за-
гробную награду. Впрочем, не обошлось и без экзотики.
Современные представления о деятельности весталок бу-
доражат воображение, хотя на деле повседневными обя-
занностями девушек было поддержание огня и обеспече-
ние водой. Воду они приносили из источника за стенами
храма. Делая это, они увековечили миф об Эгерии, одной
Ранняя Республика. Клоака Максима
33
из камеи, или древнеиталийских богинь, обитавших в ис-
точниках и родниках. Эгерия стала тайной супругой одно-
го из римских царей, Нумы Помпилия. Важность вопро-
сов осушения и водоснабжения отразилась даже в мифо-
логической форме.
Несмотря на наличие Тибра, вода в Риме — гость, вро-
де туриста или пилигрима. Верно то, что в окрестностях
есть несколько естественных источников. В античные вре-
мена их охраняли камены. Один источник впервые обна-
ружили при археологических раскопках под церковью Свя-
того Климента. Но для большого города природной воды
никогда не было достаточно. Первый водовод в 312 году
до новой эры построил цензор Аппий Клавдий Цек. Он
был членом семьи, позднее породнившейся с семейством
Юлиев, которое подарило Риму первого императора. Рес-
публиканский институт цензуры ограничивал произвол
консулов и курировал крупные общественные работы по
благоустройству города. Аппий расширил свои полномо-
чия, и его именем был назван не только акведук, но и пер-
вая мощеная дорога, идущая на юг страны. Затем, вплоть
до 226 года, построили еще десять акведуков, вода из ко-
торых поступала главным образом с Альбанских холмов
на юге или с отрогов Апеннин вокруг Тиволи на востоке.
Два водовода подавали воду с севера, от озера Браччано.
Вода распределялась по фонтанам или шла напрямую по
трубам в большие дома и банные комплексы. Хотя акве-
дуки, поднятые на арки, — впечатляющее свидетельство
римских общественных работ (взгляните на акведук возле
Порта Маджоре или те, что пересекают campagna1), но
большинство водоводов находится под землей, а потому
их никто не видит.
1 Долина, равнина, открытое место (um.).
34
Рим: история города
Остготы под предводительством Витига отрезали ак-
ведуки и одним ударом унизили город, бывший столицей
мира — caput mundi. Впоследствии средневековые жи-
тели Рима поселились на Марсовом поле (Campus Маг-
tius) в излучине реки. Оттуда они и брали воду, и только
в середине XV столетия начался процесс реставрации.
Эта задача легла на папу как на временного преемника им-
ператора и духовного монарха. Павел V Боргезе (1605—
1621) отметил свой понтификат таким количеством фон-
танов, что ему дали прозвище «Фонтифик Максиме».
Папа же Николай V (1447—1455) в 1453 году нанял
инженера-художника Леона Батисту Альберти и пору-
чил ему отреставрировать античный акведук Аква Вирго
(«Вода девы»). Такое название акведук получил благо-
даря нежной чистоте своей воды, а может, легенде, име-
ющей отношение к обнаружению источника. Так нача-
лось обеспечение города водой. Сикст V (1585—1590)
восстановил Аква Феличе в 1586 году; Павел V (Фон-
тифик) — Аква Паола в 1611-м. Пий IX (1846—1878),
не пожелавший исчезнуть из памяти народа, отреставри-
ровал один из античных каналов и назвал его собствен-
ным именем — Пиа Антика Марсиа. Он присутствовал
на завершении работ и видел, как вода хлынула в фонта-
ны. Тем самым он исполнил перед обществом последний
долг временного правителя города и Папской области.
Десять дней спустя войска итальянского королевства во-
рвались в город через Порта-Пиа, и Рим пал жертвой ан-
тиклерикализма .
Работы по восстановлению водопровода продолжа-
лись и в XX веке при монархии и республике: Вирго Ну-
ова — в 1937 году и Пешиера — в 1949-м. С двумя ма-
ленькими добавлениями количество акведуков, обслужи-
Ранняя Республика. Клоака Максима
35
вающих современный город, достигло восьми. Столько
же было их во время правления императора Клавдия в се-
редине I века н. э.
Красота и польза
Разговор об акведуках неизбежно заставляет обратить
внимание на одну из самых поразительных особенностей
римской уличной малой архитектуры — фонтаны. Вы-
брав римские фонтаны, наряду с пиниями и праздниками,
в качестве определяющей черты городского облика, От-
торино Респиги, самый выдающийся композитор XX ве-
ка, описал их в своей музыке, и такое предпочтение не ка-
жется неуместным. Если античные римские правители
стремились оставить след в истории города, возводя бе-
зупречные в инженерном отношении акведуки, то их пре-
емники прославились благодаря экстравагантности внеш-
него вида этих сооружений. У каждого из акведуков есть
mostra} — фонтан, ибо польза в Италии всегда идет ря-
дом с красотой.
Фонтан Треви, например, — мостра акведука Вирго, а
фонтан Паулина — мостра акведука Паола, он стоит на
полпути к Яникулу. Барочная практика следовала за ан-
тичными гидравлическими системами. Два самых извест-
ных античных фонтана были сами по себе мостры: Мета
Суданте, стоящий между Колизеем и аркой Константина,
и фонтан Юлия, остатки которого можно увидеть около
железнодорожного вокзала Термини на площади Виктора
Эммануила. Цоколь античной скульптуры, известный как
«трофеи Мария», перенесен в XVI веке к балюстраде пло-
1 Внешний вид, образное воплощение (um.).
36
Рим: история города
щади Капитолия. Фонтан Юлия являлся распределитель-
ным резервуаром для акведука Клавдия. Он был построен
при Александре Севере и, без сомнения, обслуживал ры-
нок, как и тот, что до сих пор находится на соседней пло-
щади.
Многое известно о том, как были воздвигнуты фонта-
ны, акведуки и канализационные трубы античного горо-
да, поскольку об этом написано в трактате Секста Юлия
Фронтина, знаменитого инженера-гидротехника, рабо-
тавшего при императорах Нерве и Траяне (конец I —
начало II века новой эры). Его трактат «De aquis urbis
Romae» («Об акведуках города Рима») был обнаружен
примерно в то время, когда папы, правившие городом, за-
интересовались подачей воды из акведуков и начали
строить фонтаны. Департамент, который возглавлял
Фронтин — station aquarium, — был основан Марком
Агриппой почти за сто лет до Фронтина. Агриппа и сам
построил новый акведук — Аква Вирго, в 33 году до но-
вой эры. Согласно легенде, источник указала инженерам
загадочная немая девушка (снова простое тесто город-
ских работ замешано на любовной истории). Эта история
в XVIII веке получила отражение в барельефе Николы
Сальви у фонтана Треви.
Если Республика заботилась о водостоке и канализа-
ции, акведуках и фонтанах, а древний магистрат руково-
дил строительством, то императоры позднее подарили Риму
другие специфические «удобства». Современные римляне
с гордостью носят имена своих великих правителей —
Цезаря, Максима, Клавдия, Тита и даже Тиберия, но ни
один человек не окрестил ребенка в честь императора Вес-
пасиана, просто потому, что тот дал свое имя писсуарам.
В давнюю поездку в Рим, вместе с друзьями-студентами,
мы наказали особо неприветливого официанта в нашей лю-
Ранняя Республика. Клоака Максима
37
бимой траттории, называя его про себя Веспасианом. Он
по-прежнему там работает, впрочем, с возрастом его нрав
смягчился.
Если в Риме вам понадобится облегчиться, бары, воз-
можно, ваш лучший выбор, хотя есть и несколько «неза-
висимых» общественных туалетов на станциях метро, воз-
ле парков и римского Форума. Туалеты вы найдете и в
больших магазинах («Станда», «Упим», «Риношенто»), при
этом владельцы магазинов и хозяева ресторанов отнесутся
к вам с пониманием. Лучше спросите il bagno (произно-
сится «иль баньо»), поскольку много лет назад я, сам того
не желая, поставил в неудобное положение друга-священ-
ника: он хотел узнать имя самого знаменитого в Риме порт-
ного, шьющего церковное облачение. Его фамилия была
Гаммарелли, а я по ошибке произнес «габинетти» («туа-
лет»). Сейчас итальянский язык я знаю получше, но мне
бы не хотелось, чтобы читатель, отчаянно ищущий город-
ской клозет, оказался бы в помещении, заполненном сута-
нами и биреттами.
Вода, вода
Подача воды в Рим всегда была непростой задачей, если
судить по инструкциям, оставленным Фронтином. Позднее
пришлось бороться с известняковыми отложениями, угро-
жавшими забить водопровод. Другая проблема Древнего
Рима — бесчисленные протечки, что и неудивительно: ак-
ведуки тянулись на большие расстояния (длина Аква Вир-
го — более двенадцати миль). Другая напасть: отдельные
жители незаконно подсоединялись к водопроводу и брали
воду для домашних или деловых нужд. Сейчас водпрово-
дом ведает Муниципальная комиссия по водоснабжению
Рима (АЧЕА), но многие проблемы остались прежними.
38
Рим: история города
В конце Второй мировой войны водопровод был повреж-
ден, что, естественно, усугубило дефицит воды в городе.
Римская мифология о городской воде не ограничивает-
ся живописными рассказами, волнующими воображение.
Жителей больше интересуют практические советы, и до-
веряют они не всем источникам. Много рассказов ходит о
том, как старики с трудом тащили ведра с водой из бли-
жайшего акведука Аква Феличе, потому что в этой воде
лучше всего варить овощи, а из домашнего крана течет
жидкость, годная разве что для рыбного садка. Доказать,
что вода из Аква Паола вряд ли годится для питья, легко,
ведь акведук выходит из солоноватого озера Браччано. На
протяжении многих лет вода из Аква Паола поступала в
дома только для мытья посуды (а некоторые чистюли брез-
говали ею пользоваться даже в этих целях). В римском
водном хозяйстве все настолько сложно, что многие фон-
таны питаются одновременно двумя источниками: один
служит для декоративных целей, а другой поставляет пи-
тьевую воду.
Среди известных декоративных фонтанов можно на-
звать фонтан дель Аква Феличе и фонтан Наяд. Первый
находится на площади Сан-Бернардо, а второй — возле
площади Республики. Ни тот, ни другой не отличаются
художественной ценностью. Неуклюжий Моисей фонта-
на Феличе поставлен в 1589 году, имя скульптора досто-
верно неизвестно. Зато фонтан Наяд (1870 г., скульптор
Марио Рутелли) выглядит привлекательно, особенно но-
чью. Папа Пий IX (или Пио Ноно), который отреставри-
ровал акведук, питающий этот фонтан, не одобрил бы ни
название площади, посвященное республиканским идеа-
лам, ни убогие кинотеатры вокруг.
Но самым впечатляющим следует признать фонтан Тре-
ви. Он невероятно популярен у туристов. Традиция бро-
Ранняя Республика. Клоака Максима
39
сать монету в его струи гарантирует возвращение в город,
и на это клюют даже закоренелые скептики. После недав-
ней реставрации фонтан обрел изначальное великолепие в
полном соответствии с замыслом своего создателя. Когда
Николай V отреставрировал акведук, фонтан водостока
представлял собой всего лишь изящную простую чашу ра-
боты Альберти, однако впоследствии ее убрали. Урбан VIII
(1623—1644) профинансировал строительство нового фон-
тана, подняв налоги на вино. Проекты возведения нового
фонтана выдвигали известные художники, в том числе и
Бернини, нотольков 1732 году КлиментXII (1730—1740)
40
Рим: история города
устроил конкурс, и первое место завоевал Сальви. Как при-
мер китча, фонтан вряд ли найдет себе в Риме много со-
перников. Памятник Виктору Эммануилу, возможно, —
единственное заметное исключение. Ну и опять же на па-
мять приходит одна из самых знаменитых эротических сцен
кинематографа — в фильме «Сладкая жизнь» в этом фон-
тане плещутся Марчелло Мастрояни и Анита Экберг. Аква
Вирго питает и другие известные фонтаны, включая те, что
находятся на площадях Испании, Навона и Фарнезе. Под-
земная система этих фонтанов дала название одной из са-
мых модных римских торговых улиц — виа Кондотти. Иг-
риво настроенные английские экспатрианты переименова-
ли ее в Кондуит-стрит.
В Риме столько уличных фонтанов, в которых можно
утолить жажду, что не перестаешь удивляться этому го-
родскому чуду. Подставишь палец под падающую вниз
струю, и бьющий из верхнего сопла поток примет удобное
для питья положение. Этот трюк столь элегантно прост,
что ускользает от внимания многих туристов. Только мест-
ные мальчишки могут лихо проделать этот фокус, а у при-
езжих ничего не получается. Даже у самых больших фон-
танов имеются каскады или чаши для питьевой воды. Воду
в бутылках в Риме покупают лишь самые недоверчивые.
Если в городе кто-либо страдает расстройством желудка,
местные эксперты скорее отнесут это на счет муки, из ко-
торой готовят пасту, чем припишут качеству питьевой воды.
Реки крови
Желудочно-кишечные заболевания, бедствие средневе-
кового города, возможно, происходили из-за близости во-
доснабжения к канализации и свалке бытовых отходов.
Река использовалась для обеих целей, и расположение на
Ранняя Республика. Клоака Максима
41
Тибрском острове заведения, которое можно назвать ста-
рейшей больницей мира, было либо счастливым совпаде-
нием, либо горькой иронией. Больницу открыли в респуб-
ликанские времена, и она разместилась на территории, на
которой возвели храм Эскулапа (Асклепия), греческого
бога врачевания. Ливий сообщает, что священная змея бога
прибыла сюда из его святилища в Эпидавре.
Сегодня на острове находится база речной полиции и
взлетно-посадочная вертолетная площадка службы неот-
ложной медицинской помощи. Одной из самых известных
жертв, выловленной в реке возле канализационной трубы,
как раз очень бы пригодились и стражи порядка, и неот-
ложная медицинская помощь, — жаль, что они опоздали
на несколько столетий. Хуан Борджа, герцог Гандийский,
старший сын папы Александра VI (1492—1503), погиб при
загадочных обстоятельствах ночью в начале лета 1497 года.
Папский церемониймейстер Иоганн Буркхард подробно
рассказывает в своем дневнике о нахождении тела и допро-
се свидетелей:
Из тех, кого допрашивали, был человек по имени
Джорджо Скьяви, торговец лесом. Он приглядывал за
деревом, сложенным на речном берегу, чтобы его не
украли. Скьяви плавал по реке на лодке — взад и впе-
ред. Когда его спросили, не видел ли он, чтобы в ночь
на среду в реку что-то сбросили, он ответил, что видел,
как в полночь двое мужчин вышли из переулка слева от
больницы Сан-Джироламо дельи Скьявони... И тут по-
явился всадник на белой лошади, за его спиной было
перекинуто тело мертвого человека: голова и руки тру-
па свисали с одной стороны, ноги — с другой... Те двое
подошли к концу трубы и там остановились. Всадник
развернул лошадь хвостом к реке. Затем слуги, взявши
42
Рим: история города
труп за руки и за ноги, стащили тело с лошади. Потом
подняли его за руки и со всей силы столкнули в реку.
Всадник спросил, утонуло ли тело, и они ответили: «Да,
синьор». Всадник посмотрел на реку и увидел, что на
поверхности воды что-то плавает. Он спросил, что это
за темный предмет, и слуги ответили: «Синьор, это его
плащ». Тогда он стал бросать камни, и плащ ушел под
воду... Когда слуги папы спросили [Скьяви], почему
он не рассказал об этом происшествии властям, он от-
ветил, что ему довелось увидеть чуть ли не сотню тру-
пов, которых сбрасывали по ночам на том самом месте,
и шума из-за этого никто не поднимал.
В течение пяти дней папа Родриго Борджа не ел и не
пил, и выйти из комнаты его уговорили лишь особо при-
ближенные кардиналы. Это рассказ из разряда суровой
политической реальности (всадник на белом коне, возмож-
но, был братом Хуана, кардиналом Чезаре Борджа, кото-
рый ради власти готов был убить кого угодно). Эта исто-
рия вполне укладывается в общепринятое представление
об одиозном семействе. Но времена проходят, а нравы по-
литической реальности не меняются. Вспомним хотя бы
обнаружение тела Альдо Моро в багажнике автомобиля,
брошенного рядом со штаб-квартирой коммунистической
партии, и Роберто Кальви, повешенного под мостом Блэк-
фрайарс в центре Лондона в 1982 году. Жуткая парал-
лель: говорят, история с Моро подорвала душевное здо-
ровье его стареющего друга, папы Павла VI (1963—1978).
Поэтому мы еще вернемся к роду Борджа, дадим ему шанс
изменить репутацию.
Между островом с его древними и современными со-
оружениями и устьем Клоаки Максима можно увидеть бла-
городные руины. Это так называемый Понте Ротто, или
Ранняя Республика. Клоака Максима
43
«разрушенный мост», хотя настоящее его название — мост
Эмильяно. Он знаменит тем, что был первым в Риме ка-
менным мостом через Тибр. Устои датируются 179 годом
до новой эры, а соединяющие их арки построены в 142 го-
ду до новой эры. Понте Ротто дожил до Средневековья,
однако из-за постоянных ремонтных работ разрушился к
1598 году. Другие античные мосты, отреставрированные
в разной степени, еще держатся. Пролет у них короче, они
соединяют остров с левым и правым берегами. Левобереж-
ный мост Понте Фабрицио датируется 62 годом до новой
эры, а, судя по надписи на хорошо сохранившихся арках,
построил его некий Луций Фабриций. Очень приятно по-
чувствовать под ногами настоящее римское мощение, од-
нако поберегитесь мотороллеров: хотя мост пешеходный,
«веспы» все же умудряются по нему проехать. Иногда его
называют «мостом четырех голов», потому что на парапе-
те вырезаны изображения четырехголового Януса. Мост
Честно, соединяющий остров с Трастевере, возможно, по-
строен Луцием Цестием в 46 году до новой эры. Рестав-
рировали его по меньшей мере дважды и фактически пере-
строили в 1892 году, при этом сохранились три античные
арки.
Тело Хуана Борджа так далеко не заплывало (труба,
возле которой его столкнули, находится недалеко от моста
Святого Ангела, а канализация в прямом и переносном
смысле стекает из Ватикана), зато под эти арки пригоняло
много других трупов. Республиканский обычай казнить
предателей, сбрасывая их с Тарпейского утеса Капитолий-
ского холма, завершался тем, что трупы крючьями скиды-
вали в Тибр. Больше всего таких смертей было во время
гражданских войн, длившихся до распада Республики.
Этот образ и противопоставлял Вергилий идеализирован-
ному миру своего патрона Августа, когда его Сивилла
44
Рим: история города
Кумекая предрекла кровавые реки. Этот же образ исполь-
зовал Инек Пауэлл1, лидер британского правого крыла
шестидесятых годов XX века, предсказывая гражданскую
войну, вызванную массовой иммиграцией. Жестокость
римлян часто проявлялась в ритуале казни. Для того что-
бы человек умер в результате удушения в Мамертинской
тюрьме2 у подножия Капитолия, нужно было быть побеж-
денным полководцем вражеской армии. И даже тогда че-
ловек подвергался ритуальному унижению: во время три-
умфальной процессии победителя его выставляли как глав-
ного пленника.
С самого начала политика в Риме была грязным делом,
как бы высоко ни ставили ее Катон, позднее Цицерон и
облагородивший ее творцов французский художник Жак
Луи Давид. Об извращении моральных ценностей свиде-
тельствует одобрительное отношение к мифу об изнасило-
вании всего женского населения области — вспомните Ро-
мула и Рема, похищающих сабинянок. Как образованные,
тонко чувствующие римляне терпели гладиаторские бои,
остается загадкой даже для современных ученых. Цице-
рон находил эти зрелища вульгарными и скорее скучны-
ми, нежели ужасными, но стоит вспомнить, что его про-
1 В 1968 году Инек Пауэлл (тогдашний спикер консерва-
торов) произнес в Бирмингеме речь, в которой выразил опасе-
ния по поводу резкого увеличения небелого населения Брита-
нии. «Подобно римлянам, я вижу воды Тибра красными от
крови».
2 Сохранившаяся поныне тюрьма Древнего Рима на север-
ной оконечности Форума. Мамертинская тюрьма предназна-
чалась для государственных преступников, военнопленных пра-
вителей и т. п., которых умерщвляли петлей и голодом.
Ранняя Республика. Клоака Максима
45
звище — Туллий — на латыни означает канализацион-
ную трубу.
Послевоенная политика Италии напоминала иногда ту
самую канализацию. Но переворот, последовавший за
дискредитацией христианско-демократических и социа-
листических лидеров, и появление в 1990-х годах новых
политических сил прочистили затор в пресловутой трубе.
Политические традиции объединенного итальянского го-
сударства трудно оценить. Они сравнительно новы —
сформировались в 1870 году, с падением папского Рима,
а затем — в 1946 году после основания республики.
Главная концепция, присущая каждому строю (за исклю-
чением фашистского периода), — трансформизм, посто-
янные перемены.
Трансформизм мог бы стать политическим выходом для
государства, обладающего разнообразием авторитетных
политических партий. Чтобы с небольшим преимуществом
удерживать на плаву правительство и официальную коа-
лицию, необходимо постоянно превращать оппозицию в со-
юзников. Циник может счесть это за доказательство мак-
симы, будто мудрость политики заключается в знании, кто
сколько стоит. Фашисты — исключение: они знали толь-
ко собственную цену. Политики, выросшие из движения
Сопротивления Второй мировой войны, видоизменили
трансформизм, автором которого был Агостино Депретис
(премьер-министр в 1876—1887 гг.). В Италии сменилось
самое большое количество правительств при наименьшем
числе политиков. В 1960-х годах это были христианские
демократы с социалистами, а затем, десятью годами поз-
же, произошел еще более странный союз — с коммуни-
стами. Наивно было бы полагать, что такая система не
склонна к злоупотреблениям. Итальянцев, в особенности
46
Рим: история юрода
римлян, в наивности не заподозришь. Надо платить спра-
ведливую цену, а она взлетела слишком высоко.
По современному мосту Понте Палатин движется
транспортный поток с пьяццы Бокка делла Верита в на-
правлении Трастевере. Перегнитесь через балюстраду: вы
сможете разглядеть (при условии, что уровень воды в реке
понижен) выходное отверстие Клоаки Максима, огром-
ного республиканского водостока. Будьте осторожны, не
выскакивайте стремительно на дорогу, взволновавшись
оттого, что увидели античное инженерное чудо: односто-
роннее движение на мосту, по прихоти судьбы, левосто-
роннее. Интерес к водостоку заставит заметить, что авто-
мобилисты в Риме порой перенимают англосаксонские по-
рядки.
Глава вторая
Древняя Империя. Ara Pacis1
Avanti a lui tremava tutta Roma.
Перед ним весь мир дрожал.
Л. Иллика по пьесе В. Сарду
«Тоска»
Рома — женщина с мужским лицом. Спросите кого
угодно, что они думают о городе, и после недолгого разду-
мья они, возможно, употребят такие эпитеты, как «граци-
озная», «гламурная», «сексуальная», даже «кошачья».
Каждое лето по ступеням Испанской лестницы фланиру-
ют модели; женщины на виа Кондотти заглядывают в вит-
рины ювелирных и меховых магазинов; большинство муж-
ских голов поворачиваются, провожая взглядом девушку
в короткой юбке, примостившуюся на заднем сидении «вес-
пы». Но все же, несмотря на все внимание к женщинам,
Рим — мужской город.
В истории города доминировали мужчины, будь то кон-
сулы, императоры или папы. В те времена, когда Визан-
1 Алтарь Мира (лат.).
48
Рим: история города
тия позволяла управлять собой императрицам Феодоре и
Ирине, Рим уже находился под властью мужчин. Человек
с фантазией может заставить нас поверить, что в 855 году,
после смерти папы Льва IV, на высший церковный пост
под именем Иоанн была избрана женщина («папесса Иоан-
на»). Долгие годы она, переодетая в мужское платье, вы-
давала себя за мужчину и прошла многие ступени церков-
ной иерархии. Но даже если все так и было, то исключе-
ние, как всегда, доказывает правило. В более ранний период
Ливия, жена первого императора Августа, оказывала за-
метное влияние на политику, за нею последовали другие
императрицы, с ядом наготове, однако по-настоящему они
так и не вышли из тени. Немного позднее сенаторши —
две Феодоры и Мароция — узурпировали власть папства
с помощью сексуальных ловушек и династического брака,
но их правление было скандальным и непродолжительным.
Дуче Муссолини сожительствовал с женщиной, которая,
кроме прически и удобно отсутствующего мужа, ничем себя
не зарекомендовала. Маргинальность — вот истинное имя
римлянки.
Согласно итальянской и латинской грамматике, города
относятся к категории женского рода, но дело не только в
правилах, айв том, что в данном случае город носит жен-
ское имя. Описание богини Ромы, со специфическими ат-
рибутами и официально признанным культом, появляется
относительно поздно — в имперский период. В начале
II столетия ее, кажется, избрали в качестве символа са-
мой Римской империи и поклонялись ей, а не далеко не
безупречным императорам. Император Адриан отдал Ро-
ме большой храм на Форуме, но даже он, женатый, но
питавший склонность к вифинским мальчикам, вынужден
был поставить туда и статую Венеры, чтобы придать зда-
нию немного женственности.
Древняя Империя. Ara Pads
49
Британец найдет в богине Роме странное сходство с
изображением Британии на старой однопенсовой монете.
У дворца сенаторов стоит красивая статуя, которая заду-
мывалась как богиня Минерва, а под конец античного пе-
риода была превращена в Рому. В 1824 году Джованни
Чеккарини изваял статую Ромы, которую можно увидеть
в полукруглой нише фонтана на пьяцце дель Пополо, пря-
мо под бельведером садов Пинчо. Вряд ли кто ее узнает:
даже после отличной реставрации вы все равно подумаете,
что скульптура изображает мускулистого подростка. Луч-
шим примером истинной Ромы является, возможно, баре-
льеф на цоколе колонны Антонина Пия в музее Ватика-
на — сидящая воительница, со щитом и в шлеме, с обна-
женной правой грудью, как у амазонки. Она смотрит на
божественного императора Антонина и его жену Фаусти-
ну, возносящихся на небеса на крыльях гения в сопровож-
дении орлов.
Обманщики-мужчины
Август, Карл Великий, Кола ди Риенцо, Муссолини,
множество пап — черты каждого из этих сильных людей
можно прочесть в облике города. Их энергичные лица на-
всегда связаны с их политической волей и программой.
А сохранившаяся с античных времен римская традиция
снятия с мужчин посмертных масок отражает мужское
тщеславие, так часто двигающее реальную политику.
Данная глава посвящена человеку, чью способность к ма-
нипуляции традиционными формами с целью маскировки
политической революции, возможно, кто-то и повторит,
но не превзойдет. Человек этот — Гай Октавиан, наслед-
ник Юлия Цезаря. Как император он правил почти пять-
десят лет.
50
Рим: история города
Октавиан родился в 63 году до новой эры. Он был сы-
ном племянницы Юлия Цезаря. Цезарь усыновил его в
45 году, когда мальчику исполнилось семнадцать лет, и
когда оставалось всего полгода до судьбоносных мартов-
ских ид. После убийства приемного отца, благодаря раз-
витым не по годам политическим способностям Октавиа-
на, а также легальной позиции наследника Цезаря, ему
была дарована часть власти. В следующие тринадцать лет,
удалив всех соперников, он стал полновластным правите-
лем. С Марком Антонием он покончил в битве при Ак-
ции. Как первый гражданин (принцепс), он взял курс на
лавирование между диктаторством и политикой старого
республиканского сената. В 27 году до новой эры благо-
дарный сенат присвоил ему титул августа1, переходивший
с тех пор ко всем последующим императорам.
Памятник, до некоторой степени передающий гениаль-
ность Августа и совсем немного внешнего сходства, уни-
кален для истории искусства и римской пропаганды. Он
исчез, и более тысячи лет его никто не видел. Политиче-
ская воля дуче позволила его обнаружить в 1930-х годах
во время археологических раскопок. Алтарь Мира Авгус-
та (Ara Pads Agustae) был погребен на глубине тридцати
футов и найден случайно в 1588 году: тогда проходили рас-
копки под палаццо Фиано. Десять больших фрагментов
распределили среди аристократических коллекций, глав-
ным образом, в семейства Медичи в Уффици. В середине
XIX века в стенах палаццо образовались огромные тре-
щины, и на свет явились следующие семнадцать фрагмен-
тов. В 1903 году во время очередной археологической кам-
пании произошли новые открытия, однако реализацию
1 Священный, великий (лат.).
Древняя Империя. Ara Pacts
51
проекта пришлось остановить из страха перед затоплени-
ем здания подземными водами.
Наконец в 1937 году, согласно обширному плану еще
одного властного представителя мужской половины чело-
вечества — Муссолини, — территорию полностью обсле-
довали. Диктатор не жалел ни денег, ни ресурсов. Под дво-
рец подвели фундамент, а пропитанную водой почву замо-
розили. Раскопкам теперь ничто не мешало. Из-под земли
достали разные фрагменты и соединили их в одну компо-
зицию (за исключением панели, хранящейся в Лувре).
Спасенный Алтарь должен был стать частью площади,
спроектированной по излюбленному фашистами модерни-
стскому проекту. Долгие годы Алтарь размещался в бе-
тонном павильоне. В книге «Живой Рим» (1951) Кристо-
фер Кининмонт рассказывает о нем с весьма примечатель-
ной язвительностью:
Невозможно догадаться, что скрывает в себе голая
коробка под разваливающейся, кое-как сляпанной кры-
шей линялого розового цвета. Я бы назвал ее позор-
ным святилищем оптимизма Муссолини. Зданием
пользуются как общественной уборной, да еще в нем
ночуют бездомные — безымянные и почти неодушев-
ленные тюфяки тряпья, чьи стершиеся личности впол-
не вписываются в это чуждое всему человеческому про-
странство.
Мавзолей Августа — археологический сосед Алтаря —
не улучшил городскую среду. В книге «Прогулки по Риму»
Г. В. Мортон дает ему трезвую оценку: «Мавзолей Авгу-
ста стоит на берегу Тибра. Это одна из тех жалких разва-
лин, которые упорно не хотят развалиться окончательно...
52
Рим: история города
Теперь это руины, где хромые коты ищут защиты от маль-
чишек».
В античные времена все это, должно быть, выглядело
совсем иначе: массивный круглый могильный курган
(300 футов в диаметре), засаженный кипарисами и увен-
чанный статуей императора. Он служил местом погребе-
ния и для преемников Августа, вплоть до императора
Нервы в 98 году. В имперский период это кладбище глу-
боко почитали. До того момента как Муссолини при-
ступил к реставрационным работам, мавзолей успел по-
бывать средневековой крепостью, ареной для боя быков,
цирком, концертным залом и — что самое удивитель-
ное — кинотеатром. С 1950-х годов внешний вид его не
улучшился, лишь добавил уныния в окружающую обста-
новку, а недавняя история нанесла Алтарю Мира завер-
шающий удар.
Несколько лет назад крыша алтарного павильона пере-
стала наконец разваливаться, но это обстоятельство не при-
несло большой пользы, поскольку павильон краше не стал.
Памятник готовят к празднованию миллениума как одну
из мировых жемчужин, нуждающихся в достойной опра-
ве. Архитектором нового музея стал американец Ричард
Майер. В 1999 году Алтарь снова исчез — под строи-
тельными лесами, и, пока я готовлю эту книгу для второго
издания, памятник все еще пытается, так сказать, выйти
наружу. Между городскими властями и возмущенными
гражданами развернулась борьба. Рупором общественно-
го мнения стал художественный критик Витторио Сгарби,
сторонник политической партии «Форца, Италия!»1 Суть
спора в том, что здание, в котором будет находиться Ал-
1 «Вперед, Италия!» (ит.)
Древняя Империя. Ara Pads
53
тарь, не должно быть столь безобразно современным и —
главное — его автором не должен быть американец. Не-
смотря на все доводы, работа продолжилась, так что ско-
ро мы увидим Алтарь Мира. Предыдущие годы были про-
клятием для памятника, о котором мне хочется сказать не-
сколько слов.
Удивительно, но его красота не потускнела от безоб-
разного окружения. Он стал еще красивее и значительно
современнее. Памятник окружен высокой стеной, постро-
енной из такого же высококачественного каррарского
мрамора. К самому Алтарю подходит широкий лестнич-
ный марш. По ступеням могла пройти большая толпа,
вместе с жертвенными животными. Белизна резного кам-
ня классических памятников, как и всегда, вводит в за-
блуждение: она скрывает то, что в античные времена мра-
мор окрашивали в яркие цвета. Алтарь «в рабочем состоя-
нии», и, стало быть, все его поверхности — простые или
украшенные — орошались жертвенной кровью.
Размеры, внешний вид и расположение Алтаря, кажет-
ся, никогда не производили особенного впечатления. Ал-
тарь не слишком велик (основание — 40 X 35 футов, вы-
сота — 10 футов). Заметно влияние эллинских образцов
из восточных провинций империи: форма — куб в кубе —
строгое и неоригинальное решение. Первоначально он раз-
мещался в 500 ярдах от нынешней площадки, выходил на
Фламиниеву дорогу, ныне виа дель Корсо, и был замет-
ным, хотя и не слишком впечатляющим. Эта сдержанность
особенно бросается в глаза, в сравнении с памятником Вик-
тору Эммануилу, официально именующемуся «алтарем оте-
чества» (Altare della Patria). Можете любить его или не-
навидеть, но согласитесь: la macchina di scrivere (пишу-
щая машинка), как его здесь называют, — памятник
54
Рим: история города
огромный, роскошный и внушительный. Конная статуя
Виктора Эммануила, первого короля объединенной Ита-
лии, венчающая белоснежную мраморную гору, по-прежне-
му считается самой большой в мире (одни только усы раз-
махнулись на шесть футов). Августа, похоже, размеры не
слишком интересовали.
Зато барельефы на стенах Алтаря Мира поражают кра-
сотой. Почти вся его нижняя часть представляет изящные
ветви аканта, которые называют «неотъемлемыми атри-
бутами скульптурных изображений эпохи Августа». Кро-
ме аканта, здесь есть виноградные лозы, на которых сидят
лебеди и другие птицы. На верхнем рельефе — высокоху-
дожественные изображения победоносного мира Августа.
На длинных сторонах, примыкающих к двум дверям, мож-
но увидеть мифологические сцены: Ромул и Эней — сле-
ва и справа от ступеней; на двух панелях — женские алле-
горические фигуры Мира и Рима (Ромы). Их можно уви-
деть с дороги. Очень жаль, но алтарная Рома сохранилась
лишь во фрагментах, зато Мир можно увидеть целиком,
хотя в XVIII веке рельеф подвергся значительной рестав-
рации. Шедеврами монумента, однако, являются фризы
на короткой стороне памятника, представляющие либо ре-
альный, либо идеализированный случай публичного покло-
нения. Здесь изображен Август и члены его семьи. Воз-
можно, скульптор запечатлел инаугурацию Алтаря, про-
изошедшую в 9 году, 30 января. Этот день — случайно
или нет — совпал с днем рождения супруги императора
Ливии.
Сохранилось много скульптурных портретов поздних
республиканцев и ранних императоров. В музее Ватикана
представлено невероятное количество таких бюстов. Они
до неприятия натуралистичны, со всеми бородавками и про-
чими изъянами, но в то же время представительны с точки
Древняя Империя. Ara Pacts
55
зрения традиционных римских достоинств — умеренно-
сти и внешнего приличия. Скульптуры Алтаря Мира очень
разные. Они все еще выглядят реальными (фигуры даны
в три четверти человеческого роста). Некоторые лица, без
сомнения, имеют портретное сходство. Рельефы провоз-
глашают идеологию нового режима. Преодолев горечь граж-
данской войны, рах готапа (римский мир) позволил себе
вспомнить об элегантности и заговорил об утверждении
стиля. Заметна непринужденность в том, как люди обща-
ются друг с другом, подходят к Алтарю; одеты они со-
гласно «высокой моде» революции Августа: официальные
тоги и высокая на шнурках обувь у мужчин; на женщинах
палантины и меховые накидки. Головы Августа, его зятя и
Агриппы традиционно прикрыты; дети императорской се-
мьи выглядывают из-под ног и юбок почтенных взрослых,
56
Рим: история города
нарушая торжественность обстановки. Представлены здесь
и главные жрецы (фламины) четырех основных государ-
ственных культов. Это мужчины в кожаных головных убо-
рах с шипами. Взрослые члены свиты Августа увенчаны
лавровыми венками. Лица людей полны достоинства, тем
не менее натурализм торжествует как намеренный худо-
жественный прием. Публичный имидж сконструирован на
манер идеологии замка Камелот относительно Джона и
Джекки Кеннеди1, и этот образ несет на себе ту же отме-
тину — гламур.
Публичный имидж
Август, судя по всему, гордился памятником, посколь-
ку комментирует его в автобиографической надписи res
gestae2. Она приведена на стене павильона. Оригинальный
текст обнаружен в Анкаре:
Когда я вернулся в Рим из Испании и Галлии после
успешного окончания дел в провинции, во времена кон-
сульства Тиберия Нерона и Публия Квинтилиана (13 г.
до н. э.), сенат в честь моего возвращения постановил
соорудить на Марсовом поле Алтарь Мира Августа и
приказал магистратам, жрецам и весталкам совершать
жертвоприношения.
1 В начале 1960-х годов журнал «Лайф» сравнивал адми-
нистрацию президента Кеннеди с замком Камелот из легенд о
короле Артуре. Кеннеди — король Артур, Джеки Кеннеди —
леди Гвиневра, Белый дом — замок Камелот, а времена прав-
ления администрации Кеннеди воспринимались массовым со-
знанием как почти волшебное время.
2 Перечень деяний (лат.).
Древняя Империя. Ara Pads
57
На фризе Август чуть выше остальных фигур — высо-
кое положение, которое он разделяет только с Агриппой.
Однако, по иронии судьбы, в отличие от своего друга, Ав-
густ практически безлик: его черты едва проступают на мра-
морной поверхности. Тем не менее можно сказать, что весь
монумент отражает его облик и воплощает самое знамени-
тое его высказывание: «Я принял Рим кирпичным, а ос-
тавляю его мраморным» («urbem lateritiam invenit, marmo-
ream reliquit»).
Довольно трудно оценить реальность этих гордых слов
при посещении Палатинского холма. На нем, как полага-
ют, находятся руины дома, в который Август переехал с
римского Форума. Но тут возникает путаница: дом, кото-
рый император купил у знаменитого оратора Гортензия,
традиционно именуется «домом Ливии», а соседний —
вы, вероятно, уже догадались — «домом Августа». Ни
тот, ни другой дом не дает случайному посетителю пред-
ставления об элегантности аристократического жилища
раннего принципата. Однако внутренние фрески (все еще
в сохранности, однако посетителям без особого разреше-
ния их не показывают) — работы высочайшего качества,
они олицетворяют собой зрелый период так называемого
второго стиля римской настенной живописи. В небольшое
пространство втиснулись три храма (два старых — храм
Великой Матери Кибелы и храм Виктории, а также но-
вый храм — Аполлона, покровителя Августа). Здания
стоят рядом с бережно сохраняемой лачугой времен же-
лезного века, в которой якобы пастух Фаустул вырастил
Ромула и Рема (после того как волчица сделала свое де-
ло). Здесь мы знакомимся со словом «дворец», поскольку
последующие императоры Рима считали Палатин своей
резиденцией.
58
Рим: история города
Как и все правители до и после него, Август заботился
о своем официальном имидже. Самым живучим из всех его
скульптурных портретов оказалась статуя, обнаруженная
в руинах виллы Ливии, возле городка Прима Порта, в вось-
ми милях к северу от Рима. Элизабет Бауэн, испытав труд-
ности в общении с римскими женщинами, явилась на ар-
хеологические раскопки: «Я посетила Прима Порта. Мы
с подругой и ее аристократическими собачками цвета ка-
као вскарабкались по склону холма к вилле Ливии. Вот
такая картина: две женщины, наносящие утренний визит
третьей, ушедшей (хотя и не совсем)».
Статуя Августа стоит теперь в так называемом «Новом
крыле» музея Ватикана (пристроено в 1817 году!). Импе-
ратор изображен уже пожилым, хотя его лицо отражает
черты характера, которые в молодости позволили ему бы-
стро подняться по ступеням власти. Чувствуется влияние
Поликлета, величайшего скульптора классической эпохи.
Поза модели и ее идеализация отвечают политическим це-
лям и напоминают портреты Александра Великого и его
последователей. Но статую отличает не только политиче-
ский характер: как и Алтарь Мира, памятник восхваляет
администрацию и ее достижения.
На кирасе Августа изображено поворотное событие ре-
жима: возвращение в 20 году до н. э. римских штандар-
тов, захваченных парфянским царем за тридцать три года
до этого события. Сражение при Карах, где были потеря-
ны римские орлы, а Марк Красс убит, явилось одним из
самых унизительных поражений, когда-либо испытанных
римской армией. Дипломатия и кампании Августа на вос-
токе империи принесли плоды вместе с пропагандистским
возвращением символов военной мощи. Это было настоя-
щее достижение. Статуя Августа — не только пример ху-
Древняя Империя. Ara Pacts
59
дожественной манипуляции историческим событием ради
политической цели. Это своего рода отправной пункт для
тех, кто придал Вечному городу собственные черты.
Лица и косметические подтяжки
Римский нос знаменит и типичен. Он бросается в гла-
за. Приезжие, которых, подобно мне, поражает такая внеш-
ность, с трудом удерживаются, чтобы не глазеть на лю-
дей, которые встречаются им на улицах и в транспорте.
Сами римляне таким грехом не страдают. Здесь я не схо-
жусь во мнении с вдумчивым и умным коллегой, который
рассказал о первом и сохранившемся у него впечатлении.
Его удивили лица и в особенности глаза тех, кто ехал из
аэропорта в метро. Куда бы он ни посмотрел, тут же ловил
на себе упорные взгляды. От моего друга ускользнуло то,
что внимание римлян, возможно, было вызвано его при-
вычкой говорить так громко, что все головы немедленно
обращались в его сторону. Проще говоря, римляне выка-
зывают мало интереса к тому, как выглядят другие люди,
потому что слишком озабочены собственной наружностью.
Это не значит, что они не замечают красоту (или урод-
ство) вокруг себя, однако прежде всего они поглощены
собой.
Бок о бок с Алтарем Мира и мавзолеем находятся два
ресторана «Альфредо», некогда собиравшие местных зна-
менитостей и самых известных туристов. Одно из этих за-
ведений помещается под колоннадой здания, построенно-
го при фашистах, оно замыкает площадь со стороны про-
спекта; другое находится за углом, на виа делла Скрофа.
Этот ресторан ведет свою историю с 1914 года, в 1950-е
годы он переехал на площадь императора Августа и при
60
Рим: история города
этом стал пользоваться еще большей популярностью. Одно
из блюд названо в честь владельца — лапша Альфредо,
фетуччине аль бурро. Прежде чем пройти в святилище гур-
манов, вы попадете в помещение, стены которого увешаны
подписанными фотографиями. Это — маски, которые вы
знаете лучше собственного лица, эти черты вы видели в
чувственном полумраке кинозала или на привычно светя-
щемся телекране. Бал здесь правят знаменитости, в осо-
бенности кинозвезды. Главным предметом поклонения
является серебряная вилка, которую поднесли владельцу.
Говорят, он сохранил ее для последнего спагетти. «Аль-
фредо» — не единственное имя, присвоенное пасте; Софи
Лорен прибавила свое имя к спагетти под соусом алиоли.
Попробуйте это блюдо, и даже если Лорен оставляет вас
равнодушным, разглядывание лиц знаменитостей может
пробудить на редкость сильный аппетит.
Следуя примеру экранных див, в честь празднования
второго тысячелетия Рим решил сделать подтяжку лица.
Принимая во внимание то, что с 1300 года город офици-
ально празднует начало каждого столетия религиозным
юбилеем (Il Guibileo), то сделать это было давно пора.
Начало юбилеям положила идея папы Бонифация VIII
(1294—1303): в соответствии с традицией юбилейного
года, упомянутого в древнееврейских священных книгах,
он установил еще и специальный праздник, отмечаемый
каждые пятьдесят лет. Не стоит думать, что такое прият-
ное и жизнеутверждающее решение было результатом
счастливого характера: Бонифаций был, возможно, са-
мым несносным по нраву средневековым папой. Его об-
виняли в убийстве предшественника, Селестина V, после
того как тот сложил полномочия. О Бонифации кратко
поведал Н. Д. Келли в «Оксфордском словаре римских
пап» (1986):
62
Рим: история города
Человек, который... был чрезвычайно неприятен.
Наряду с высокомерием и жестокостью он сочетал в
себе взаимоисключающие черты. Неустанно заботил-
ся о семье и проявлял полное безразличие к другим
людям. Его боялись и ненавидели, у него не было
друзей.
Данте поместил Бонифация в самую жаркую часть ада,
а умер папа от ран и шока, вызванного попыткой его похи-
щения французами. Этот человек установил праздник не
ради других людей. Юбилей был задуман ради привлече-
ния денег. Обещание неограниченных привилегий любому
пилигриму, пришедшему в Рим в 1300 году, вызвало де-
сятикратный наплыв путешественников.
Те, кто планировал празднование миллениума и хотел
взглянуть на подтянутое лицо Рима, жили сходными на-
деждами и ожиданиями. Интересно, что Бонифация об-
виняли в поощрении культа личности, потому что он ус-
тановил слишком много собственных скульптурных порт-
ретов. Он узурпировал некоторые императорские приви-
легии, пожелав стать не только папой, но и императором,
и это роднит его с Августом, претендовавшим на пап-
ские полномочия.
Туристы, приезжавшие в Рим до последней генераль-
ной уборки, отмечали, что город заброшен, дома и памят-
ники неухожены. Доминирующие, но сдержанные цвета
жженой умбры и старого золота быстро линяют, и ника-
кие усилия частных владельцев и Академии изящных ис-
кусств не в состоянии скрыть обветшалости города. До
последнего времени вы могли возвращаться в Рим и снова
и снова видеть все тот же памятник в окружении лесов и
пластиковых щитов, пребывающий в той или иной мере в
Древняя Империя. Ara Pads
63
царстве мертвых или переживающий период restauro\ Так
происходит потому, что римлянам прежде всего важна
внутренняя жизнь здания, а не его внешний вид. Следует
заметить, что многие римские здания носят громкий титул
«палаццо» — «дворец», хотя прохожие, смотрящие с тро-
туаров, чаще принимают их за трущобы.
Посвежевшие лица
Но времена меняются. Лаура Бьяджотти без тени на-
смешки дала название «Рома» духам для женщин и муж-
чин, которые стала продавать тем же иностранцам. Ушли
запахи канализации, их сменили первоклассные ароматы.
В согласии с этой тенденцией в 1998 году произошло на-
значение Джованны Меландри на пост министра культу-
ры. Рекомендацию Джованне дал бывший коммунист, пре-
мьер-министр Массимо Д’Алема. Меландри пришла как
преемник Вальтера Ветрони. Этот человек в одиночку ус-
троил революцию в умирающей музейной системе. Три-
дцатишестилетняя Джованна привела в шок итальянских
парламентариев, явившись в палаццо Монтечиторио на
последнем месяце беременности. Она родилась в богатой
итало-американской семье, вращалась в кругу модных ак-
теров и звезд телеэкрана. Меландри пришлось бороться про-
тив нападок недоброжелателей, не приемлющих ее былых
коммунистических взглядов. За защитой Джованна обра-
тилась к рабочему району Рима, представителем которого
являлась. Меландри обладает несомненной харизмой.
В последнее время мужчины-политики задумались о
своей внешности. Это произошло после прихода к власти
1 Реставрация (ит.).
64
Рим: история города
обаятельного Сильвио Берлускони. По пятам за ним сле-
дует Франческо Рутелли, sindaco verde\ выбранный на два
срока римский мэр, член партии «зеленых». Оппозицион-
ные партии пытаются выдвинуть на пост премьер-мини-
стра убедительного кандидата, способного бросить вызов
сладкому очарованию Берлускони и Рутелли — их глав-
ному козырю. У Рутелли внешность киногероя, которая
совсем не вяжется с имиджем и названием партии — «И
partita della Margherita». Партия, входящая в левоцентрист-
скую коалицию «Олива», могла с равным успехом назы-
ваться «Маргариткой» или «Пиццей». «Зеленые» выбрали
улыбающийся цветок в качестве символа своей кампании,
отказавшись от вульгарной возможности обратиться к
желудку нации.
В предвыборную кампанию 2001 года Берлускони опа-
сался, что его обойдут слева, и тогда стилисты приняли
специфическое решение: использовать на постерах распы-
ленные из пульверизатора черты лица Сильвио. Развивая
успех, Берлускони внес инвестиции в будущие выборы
2004 года: сделал подтяжку лица и нарастил волосы. Воз-
можно, картину изменит возвращение на национальную
сцену Романо Проди, с его грубоватой, но доброй снисхо-
дительностью, и тогда в 2005 году Италия проголосует за
солидность, а не за гламур1 2.
Римское правительство тоже настроилось на гламур —
государственный и местный. Элегантный каприз чинов-
ников вылился в реставрацию главного фасада палаццо
Фарнезе. Металлическая и пластиковая «кожа», прикрыв-
шая благородное строгое лицо здания, стала сама по себе
продуктом радикального архитектурного дизайна. Пост-
1 Sindaco — мэр; verde — зеленый (ит.).
2 Так, собственно, и произошло.
Древняя Империя. Ara Pads
65
модернистские фитинги, экстравагантные, совсем не рим-
ские цвета и фиглярские надписи сделали виртуальное «от-
сутствие» здания источником развлечения. Будучи рези-
денцией французского посольства, дворец Фарнезе явля-
ет собой не просто здание, он устанавливает высокие
стандарты для местных проектов. Статуи божественных
близнецов — Кастора и Поллукса — скрыли за грязно-
вато-коричневым, хотя и необходимым реставрационным
забором, который несколько приукрасило мультяшное
изображение близнецов. Забавный рисунок на щите при-
зван скрасить горькую необходимость процедуры, хотя ту-
ристов он от разочарования не убережет.
Косметическая хирургия не всегда благо. Совсем ря-
дом с центральным офисом Академии изящных искусств
проходит виа Кавур. С нее по ступенькам можно под-
няться к церкви Сан-Пьетро-ин-Винколи, крошечной и
незнаменитой. К этому барочному зданию реставраторы
приложили тяжелую руку, и это сразу бросается в глаза.
Возможно, церковь стала пробным образцом или же со-
трудники Академии не смогли потерпеть соседства с неот-
реставрированным зданием. Как бы то ни было, сегодня
церковный мрамор блестит белизной мертвой кости, напо-
миная о давней городской моде, когда женщины, и не толь-
ко те из них, кто отличался низкой моралью, покрывали
лицо свинцовыми белилами. Куртизанки Борджа и самые
уважаемые республиканские матроны, возможно даже сама
жена Цезаря, подозревались в этой самоубийственной
практике.
Гораздо более удачной, на мой взгляд, и более подхо-
дящей к такой привычной общей обшарпанности города
стала сравнительно недавняя (1980) реставрация един-
ственной церкви в стиле рококо. Церковь Святой Марии
Магдалины стоит к северу от Пантеона на площади с при-
66
Рим: история города
влекательными ресторанами. Иезуит П. Чэндлери, автор
книги «Прогулки пилигрима по Риму» (1903), не уделил
ей особого внимания, сказав, что здание «грешит против
стиля». Впрочем, Чэндлери отвергал все, что имело лишь
светскую привлекательность. Тем не менее эта красивая
церковь обладает пластичной, женственной грацией, пре-
красно отражающей характер ее святой покровительницы.
Штукатурка на фасаде окрашена в нежные традиционные
тона римской улицы, и лет десять назад здание удачно впи-
салось в свое окружение. Так, по крайней мере, одна пад-
шая женщина почувствовала себя здесь как дома.
Немного памятников в Риме приобрели такое значение,
как бронзовый император Марк Аврелий на площади Кам-
пидольо. Если бы скульптуры Алтаря Мира Августа не
исчезли на долгие столетия, они бы дали ему фору, однако
из-за безвестности, неполной сохранности, из-за мрамора
не самого высокого качества они в чести только у знато-
ков. Античные бронзовые статуи редки, ведь стоимость
бронзы в Средние века равнялась золоту, и потому этот
уникальный пример конной статуи, созданной в последние
годы правления императора (180 г. н. э.), вдвойне ценен.
Скульптура, как считается, уцелела из-за ошибочной ат-
рибуции. С середины VIII века статуя стояла у Латеран-
ского собора Святого Иоанна, и все думали, что она изоб-
ражает Константина, императора, признавшего христиан-
ство официальной религией. Скульптура стала самым
репродуцируемым символом средневекового Рима и сохра-
нила свое значение, когда в 1538 году ее перевезли к Ка-
питолию. Там ее поставили в центр площади, спроектиро-
ванной Микеланджело. В 1873 году Генри Джеймс пи-
сал: «Сомневаюсь, чтобы какая-либо другая статуя короля
или вождя, стоящая в публичном месте, больше говорила
бы сердцу».
Древняя Империя. Ara Pads
67
Вы можете увидеть оригинал в музее Капитолия, вы-
чищенный и позолоченный после реставрации восьми-
десятых годов, и его внушительную копию, стоящую на
постаменте на площади. Порфировая статуя Ромы, о ко-
торой было сказано в начале этой главы, смотрит на лоша-
диный хвост. Городу приходилось угождать правителям,
и кто знает, что чувствовало при этом его сердце. К сча-
стью, Рим, как и его женщины, прекрасен, что бы мужчи-
ны и их кони не творили на его улицах.
Глава третья
Поздняя Империя. Пантеон
Ты пред собою зришь великий Рим,
Самодержавно правящий Землей,
Доселе мощный множеством побед...
Он славен позолотою зубцов,
Обильем шпилей, башен и террас,
А рядом с ним не храмы, но дома
Патрициев и тако учинен
Воздушный микроскоп, что разглядишь
Внутри жилищ — златых работу рук1.
Джон Мильтон. Возвращенный рай
В Риме поражает причудливая игра света. Архитектур-
ная и естественная среда по несколько раз в день меняют-
ся подобно театральной декорации. То вдруг выступит
ярким пятном из полумрака фасад церкви, то внимание
привлечет увенчанный пиниями отдаленный городской
холм. А то вдруг со сбегающей с холма улицы исчезнет ни
с того ни с сего какой-то участок. Освещение создает ми-
зансцены для вечной драмы, каковою и является жизнь
Рима. Сидя на скамье в осенних сумерках на холме Яни-
1 Перевод С. Александровского.
Поздняя Империя. Пантеон
69
кул, я увидел однажды, как преобразился весь город. Он
превратился в плоский ковер, с дворцами, поднявшимися
над церковными куполами и башнями, что собрались вна-
хлест по линии облаков. Возможно, это был не тот Рим,
который показал Иисусу Сатана в поэме Мильтона, но все
же я увидел нечто особенное. Глубина и расстояние сли-
лись и канули в темную сущность города.
Я не имею в виду одну лишь искусственность, сконстру-
ированность имиджа, о котором говорилось в предыдущей
главе, скажу лишь, что город обладает универсальностью,
монументальностью, и эти свойства проявляют себя даже в
тривиальных вещах. И все же «шоу», предложенное Ри-
мом, пробуждает самые разные отклики у тех, кто покупает
сюда билет — от разочарования, высказанного матерью
Дэзи Миллер в одноименном романе Генри Джеймса:
Откровенно говоря, я разочарована. Мы так много
о нем слышали, должно быть, слишком много. После
стольких рассказов рассчитываешь на что-то другое.
до совершенно противоположного высказывания самого
автора, в котором звучат удивление и восторг:
Наконец-то — впервые — я живу! Потрясающе:
Рим превзошел все самые смелые фантазии, все, что до
сих пор знал о нем. Он делает Венецию — Флорен-
цию — Оксфорд — Лондон — картонными городками.
Разумеется, многие из нас оказываются в числе фана-
тов города. Мы наскучиваем друзьям, расписывая Рим
яркими красками, выискиваем таких же фанатов и даже
пишем книги о городе. Послушайте Томаса Грея, поэта и
компаньона Хораса Уолпола в их гранд-туре, состоявшемся
70
Рим: история города
в середине XVIII века. Грей был довольно слабым чело-
веком, но хорошим наблюдателем, обратившим внимание
на римскую театральность:
Вход в Рим воистину впечатляет — это благород-
ные ворота (Фламиниана), украшенные статуями ра-
боты Микеланджело. Пройдя под ними, вы попадете
на обширную площадь (пьяцца дель Пополо), в центре
которой стоит большой гранитный обелиск. Одним
взглядом охватываете сразу две церкви прекрасной ар-
хитектуры. Здания так похожи, что их прозвали близ-
нецами (церковь Санта-Марии-дей-Мираколи и Сан-
та-Марии-ди-Монтесанто). От площади расходятся
три улицы, средняя — самая длинная в Риме (виа дель
Корсо). Как бы ни были велики мои ожидания, созна-
юсь, величие города превзошло их многократно.
Роберт Адам, эдинбургский архитектор, провел в Риме
два года, обучаясь с такими местными жителями, как Пи-
ранези. Проживал, как джентльмен, среди британских бла-
городных туристов. Его поразило превосходство Рима над
другими итальянскими городами:
Рим — самое потрясающее место во всем мире. Ве-
личие и спокойствие царят повсюду. Потрясают вооб-
ражение благородные античные руины, коих так мно-
го, что даже тот, кто прожил здесь десяток лет, все еще
удивляется, увидев нечто новое.
Однако встречаются и такие люди, которым все это не-
вдомек. Знаменитый Э. М. Форстер описывает такого
эмоционально глухого персонажа в романе «Комната с
видом» (1908):
Поздняя Империя. Пантеон
71
Помнишь американскую девочку в «Панче», кото-
рая говорит: «Скажи, папа, что мы видели в Риме?»
А папа отвечает: «Ну, как же, Рим — это место, где
мы видели желтую собаку».
Когда в 1984 году я на поезде путешествовал по Евро-
пе вместе со школьным приятелем, нам встретился кана-
дец по имени Иэн, главным удовольствием для которого
было найти в незнакомом городе глиняную пивную круж-
ку для своей коллекции. Рим его ожиданий не оправдал,
однако в словах канадца прозвучало нечто важное: «Дело
в том, что здесь все на одной улице». С тех пор я теряюсь
в догадках, какую улицу имел он в виду. Разве только по
ошибке его перенесли прямо с вокзала Термини на пьяцца
дель Пополо и поставили, словно Грея, на виа дель Кор-
со — на «самую длинную в Риме улицу».
Рим обладает вульгарностью, способной обеспечить
оглушительный успех. Но от таких людей, как Генри
Джеймс, не укрылось, что под театральностью города
прячется глубина, по сравнению с которой другие города
выглядят, как самодеятельные труппы. Вы не можете
влюбиться в Рим на короткий срок: это чувство — на всю
жизнь. Однако сколь хорошо эта демонстративная лю-
бовь совпадает с публичным выражением человеческих
чувств на подмостках, в особенности с мелодрамой, на рим-
ской театральной сцене!
Архитектурная сага
Со скамьи на холме Яникул я смотрел на часть теат-
рального занавеса, о котором писал выше. Это был купол,
уступающий по высоте, однако значительно превосходя-
щий шириной своих соседей. Здание, стоящее под его кры-
72
Рим: история города
шей, украшает городскую панораму почти 1900 лет. Сто-
ит оно на месте другого храма, построенного свыше двух
тысяч лет назад. Это — Пантеон, а если точнее, Кьеза
делла Санта-Мария Ротонда. На мой взгляд, это самая
внушительная городская постройка, сохранившаяся с ан-
тичных времен, и к тому же памятник более поздним пери-
одам Римской империи. Впечатлению, которое он произ-
водит, Пантеон частично обязан упомянутым римским те-
атральным эффектам.
Когда разглядываешь здание вблизи, с восхитительной
площади Ротонды, первое, что поражает, — это весьма
запутанная история его строительства. На фронтоне име-
ется надпись-посвящение: «М. AGRIPPA L. F. COS
TERTIUM FECIT» («Построено Марком Агриппой,
сыном Луция, в третий год его консульского правления»).
Если принять эти слова на веру, получается, что Пантеон
построен в 27—25 годах до новой эры, однако это не так.
Исследование штампов на кирпичах доказало, что здание,
которое мы видим, построено между 118 и 125 годами, во
время правления императора Адриана. Однако и это еще
не конец саги, потому что после большого пожара 80 года
возведенный Агриппой храм был перестроен императором
Домицианом, правившим в 81—96 годах. В110 году в храм
попала молния, и первая реконструкция также сгорела, пос-
ле чего настал черед императора Адриана. Некоторые даже
предполагали, что Адриан сам спроектировал здание. Им-
ператор и в самом деле проявлял значительный интерес к
этой части города, к Марсову полю (Campus Martius) и к
храму, стоявшему буквально за углом. Храм был посвя-
щен теще императора, Матидии, и ее матери, Марциане.
Некто с воображением затеял строительство в честь бо-
жественных покровителей дальних родственниц импера-
Поздняя Империя. Пантеон
73
тора (пусть даже и близких родственниц его предшествен-
ника Траяна). Возможно, тем самым архитектор положил
начало чуду Пантеона.
Но впервые Марсово поле обрело полновесный статус
монументального центра Римского государства в последние
годы Республики. Портик театра Помпея (место убийства
Цезаря) был ранним примером архитектурного развития.
К северу от Форума, на изгибе Тибра, за городскими сте-
нами, в низине располагался ровный пустырь — Марсово
поле. По названию нетрудно догадаться, что здесь прохо-
дили маневры и устраивались военные смотры. Тут же со-
вершались и выборы: граждане Рима выбирали должно-
стных лиц, разделившись по родам. Август получил конт-
74
Рим: история города
роль над государством, и он же начал процесс узурпации
прав на возведение публичных монументов — в честь себя
самого, своей семьи и сподвижников. Щедрые пожертво-
вания на публичные представления, такие как гладиатор-
ские бои, а также возведение храмов, театров и цирков, —
все это являлось испытанным орудием в арсенале попу-
лярного политика. Монополия Августа — сначала на стро-
ительство, а потом и на другие римские традиции, такие
как награждение триумфаторов, одержавших заметные
победы, — вот верный способ заставить замолчать потен-
циальных соперников.
Марсово поле, вместе с резиденцией, располагавшейся
с восточной стороны Форума, стало местом следовавших
одна за другой императорских строительных кампаний.
В прошлой главе мы видели, что мавзолей Августа и Ал-
тарь Мира, возведенные на поле, явились главными эле-
ментами архитектурной политики. С этим же было связа-
но завершение строительства базилики Юлия и форума
Цезаря, начатого его двоюродным дедом, а также соору-
жение форума Августа. Храм Марса Мстителя возвели в
знак благодарности богу, даровавшему Августу победу над
Брутом, Кассием и остальными убийцами Цезаря. У всех
последующих императоров вошло в привычку пристраи-
вать к веренице площадей собственный форум.
Возведение зданий легче было осуществить на зеленых
пустырях Марсова поля, нежели на уже застроенной тер-
ритории живого города. Зять Августа (женатый на доче-
ри императора Юлии) являлся потенциальным преемни-
ком, и потому Агриппе предоставили высокую честь —
дополнить прежние строительные проекты рядом своих
предложений. Он завершил план Юлия Цезаря: вместо
старого места голосования возвел специальное огромное
Поздняя Империя. Пантеон
75
здание, построил портик, посвященный Нептуну, и создал
нечто вроде спортивного комплекса с декоративным пар-
ком и искусственным проточным озером. Вода в озеро по-
давалась из нового акведука — Аква Вирго. Важное мес-
то в этом престижном проекте занимала первоначальная
версия Пантеона.
Концепция храма, посвященного всем богам (дослов-
ный перевод слова «пантеон»), ранее не была известна ни
Риму, ни любому другому городу. Ученые спорят, испол-
нял ли Пантеон когда-либо эту функцию. Само название
здания, скорее, иллюзия. Согласно «Оксфордскому архео-
логическому путеводителю» Аманды Клэридж:
Рим (в отличие от всей империи) никогда не отно-
сился серьезно к идее поклонения императорам как бо-
гам при их жизни, но возможно, что Пантеон явил со-
бой помещение — не храм в обычном понимании этого
слова, — в котором император мог оказаться в компа-
нии богов.
Конечно же, Пантеон стал ассоциироваться с персоной
императора, поскольку это здание — одно из трех мест
(два других — Форум и Палатин), где он мог председа-
тельствовать в суде, принимать петиции и выносить при-
говоры. Поэтому не исключено, что в религиозном отно-
шении Пантеон никогда не играл важной роли. В помеще-
нии имеются статуи богов (например, Марса и Венеры), а
в семи альковах ротонды наверняка есть и другие почита-
емые боги, хотя, возможно, статуи Августа и Агриппы,
стоящие в портике, занимают не менее важное место.
Пантеон остается архитектурным чудом, тем не менее
всегда имелось подозрение, что он является центром по-
76
Рим: история города
клонения языческим богам. Туристов, приезжавших в Рим
в Средние века, привлекала больше магическая, а не худо-
жественная сторона путешествия. Античность их мало ин-
тересовала, однако Пантеон — слишком внушительное
здание, чтобы его игнорировать. Английский пилигрим
XI века, некто мастер Грегори, дает высокую, хотя и ла-
коничную оценку зданию, «потому что однажды оно оли-
цетворяло всех богов, то есть демонов». П. Чэндлери, иезу-
ит и защитник папского Рима, в начале XX столетия так
же сдержан в своей оценке:
...Одно из самых замечательных и интересных ар-
хитектурных строений в мире... уникальный проект, со-
лидный и величественный... но, увы! В языческие вре-
мена храм был осквернен нечестивым поклонением...
оскорбление для Небес.
Непонятно, почему католические комментаторы так ос-
торожны и даже нетерпимы по отношению к Пантеону.
Вспомним «очищение» 610 года, проведенное папой Бо-
нифацием IV (608—615) для того, чтобы храм стал цер-
ковью Девы Марии и Всех Святых или, как называют его
сейчас, Санта-Мария Ротонда. Есть даже предположе-
ние, что с этим «очищением» связано первое празднова-
ние дня Всех Святых, но вряд ли истинные дети церкви
станут обсуждать такое событие. Возможно, все дело в
сохранившейся ассоциации — связи Пантеона с мирской
властью. Папа Бонифаций, похоже, мог освятить церковь
только с согласия императора Фоки, одного из последних
византийских правителей, имевших влияние на город. По-
мнят его лишь за колонну на римском Форуме, носящую
его имя, хотя прямое правление Фоки в Риме было вре-
Поздняя Империя. Пантеон
Т1
менным и незначительным. Возможно, византийский пра-
витель города, экзарх Смарагд, установил колонну в честь
передачи Пантеона из рук императора во владение папы.
Дни упадка
Рассуждая о сохранности императорских римских па-
мятников, полезно остановиться и задуматься о средневе-
ковом городе и его физическом состоянии. Когда Кон-
стантин Великий (император в 306—337 годах) перенес
столицу из Рима в Византий (переименовав последний в
Константинополь), Рим стал медленно приходить в упа-
док. Несмотря на то, что он по-прежнему был матерью
обеих империй — Восточной и Западной, — полити-
ческий приоритет города был украден. Сенат постепенно
выродился в городской совет, а папство еще пребывало
в стадии политического младенчества. Императоры не
только не делали Рим своей резиденцией, но даже ни разу
не посещали город. Экономическую нестабильность, со-
провождавшую политические перемены, усугубляли вол-
ны варварских нашествий на Италию и разграбление Рима
(первое совершил Аларих в 410 году). Город, некогда на-
считывавший более миллиона жителей, уменьшился в раз-
мерах, и денег для поддержания его хозяйства попросту не
хватало.
Важным для Рима было его имперское прошлое, одна-
ко на деле оно связывалось с язычеством. Об этом свиде-
тельствовали сотни храмов и памятников богам. При воз-
ведении церквей и христианских памятников часто ис-
пользовали материалы языческих храмов (достаточно
взглянуть на огромное число античных колонн, стоящих в
нефах христианских церквей). Но для удовлетворения
78
Рим: история города
папских претензий на высшую власть, более высокую, чем
у других патриархов христианских церквей, требовалось,
per se1, обращение к римскому первосвятителю. Римский
архиепископ размещался в бывшей резиденции Латерана,
подаренной Константином папе Сильвестру (314—335), а
городским собором служила церковь Святого Иоанна Кре-
стителя. На протяжении столетий средневекового периода
(с V по XIV век) силу папства уравновешивали последова-
тельные, по временам даже соперничающие, светские влас-
ти, претендовавшие на «имперское» достоинство.
В свете такого соперничества невозможно понять сим-
волическую роль еще одной важной церкви города. Собор
Святого Петра для многих людей остается одной из глав-
ных причин посещения Рима. В нашей книге мы не раз к
нему вернемся, а сейчас посетим его в первый раз. Итак,
Константин подарил папе и его преемникам церковь Свя-
того Иоанна в Латеране, а для себя построил базилику Свя-
того Петра. Это различие поддерживалось на протяжении
Средних веков. Базилика Святого Петра сохраняла тес-
ную связь с правителями и поощряла концепцию христи-
анской империи. Так, на ступенях базилики Святого Пет-
ра, а не в Латеране Карл Великий был провозглашен им-
ператором Священной Римской империи. И именно в
Борго, районе, непосредственно примыкающем к базили-
ке Святого Петра, основали поселение англосаксонские пи-
лигримы. Но ошибочно было бы сказать, что базилика
Святого Петра не являлась папской церковью: она была
имперским святилищем под патронажем папы.
С возрастанием политического значения папства росли
и его собственные имперские притязания. Так, к концу
1 Само собой (лат.).
Поздняя Империя. Пантеон
79
Средневековья, с появлением Папской области и возвра-
щением папы из Авиньона (до того папы в течение семи-
десяти лет находились в полной зависимости от француз-
ских монархов), различия между папской и имперской вла-
стью сглаживаются. Наконец в середине XV века Ватикан,
окружающий собор Святого Петра, стал главной папской
резиденцией, завершив идеологическое путешествие, на-
чавшееся после того как за двенадцать столетий до этого
Константин покинул Палатин.
Оказывается, мы с вами далеко ушли от Пантеона, но
расстояние, как и перспектива, может выкидывать в
Риме разные штуки. Пантеон стал местом, избранным
Савойским королевским домом для погребения современ-
ных королей Италии, следующая «имперская» власть
должна была сместить папство в Риме. (Наполеон Бона-
парт пытался это сделать, но достиг лишь временного ус-
пеха.) Премьер-министр граф Камилло Кавур, предста-
витель савойской династии, с помощью рискованных
политических шагов и хитроумных дипломатических ма-
невров в 1860 году добился провозглашения королевства
Италия. Суверенным оставался лишь Рим и небольшая
окружавшая его территория, за что приходилось благода-
рить французские войска, гарантирующие позиции папы
Пия IX.
После поражения Наполеона III от Пруссии мощь
Франции была подорвана. Италия воспользовалась воз-
можностью и 20 сентября 1870 года вошла в Рим через
Порта Пиа. Престарелый понтифик покинул летний
дворец на Квиринале и оставил его «узурпаторам» из
Савойской династии, а сам заперся в Ватиканском двор-
це в качестве добровольного узника, оставаясь в незри-
мой, но морально ощутимой оппозиции Виктору Эмма-
80
Рим: история города
нуилу. Этой традиции следовали его преемники, пока
итальянское правительство во главе с Муссолини не при-
шло к соглашению с папскими дипломатами, гарантиро-
вав независимость Ватикану и другим церквям и ассоци-
ированным с ними учреждениям города. Правительство
признало католическую веру в качестве официальной ре-
лигии королевства Италия. По иронии судьбы, Ватикан,
некогда предложивший идею монархии остальному хрис-
тианскому миру, стал последней и единственной террито-
рией папства.
В Пантеоне вы можете увидеть могилы первых двух
королей и первой королевы Италии (вторая жена Викто-
ра Эммануила не могла претендовать на титул «короле-
вы», поскольку король женился на бывшей любовнице
морганатическим браком). Жена Умберто I, Маргарита,
женщина высокомерная и властная, первая среди ари-
стократов поддержавшая Муссолини, сделалась и первой
итальянской королевой. Сегодня Пантеон готов принять
крошечную монархистскую фракцию, оставшуюся в Ита-
лии. Здесь, в этой «семейной» церкви, можно подписать
прошение с просьбой о поиске места для захоронения ос-
тавшихся членов Савойской династии, а в день Всех Свя-
тых послушать реквием в честь умерших монархов. Рес-
публиканская конституция 1947 года не позволила чле-
нам бывшего королевского двора даже посещать Италию.
И, следовательно, Виктор Эммануил III (король в 1900—
1945 гг.) и Умберто II (1945) остались в ссылке, где и
скончались. Поправка к конституции 2003 года разреши-
ла королевской семье вернуться. Закон подчеркнул их
незначительный политический статус, но удовлетворил
желание светской прессы увидеть королевское бракосо-
четание в Риме.
Поздняя Империя. Пантеон
81
Рассказ о двух храмах
Связь между Пантеоном и собором Святого Петра не
ограничивается концепцией монархии. Оба здания отли-
чаются внушительными размерами, оба увенчаны купола-
ми, и, хотя такое замечание может показаться очевидным,
стоит вспомнить, что в течение многих столетий Пантеон
являлся единственной моделью храма. Следует вспомнить
и что многие века базилика Святого Петра выглядела не
так, как сейчас. Нынче она, по римским понятиям, «со-
временна».
Через несколько лет после смерти апостола Петра на
его могиле был установлен небольшой алтарь. Константин
построил на месте захоронения святого церковь. Это была
большая базилика по типу римских гражданских судов.
Большинство ранних церквей берет начало с тех времен,
когда христианство едва терпели. Постепенно религия
крепла, и церкви стали строить по этому образцу. Собор
Святого Павла «за стенами» относится к этому типу, хотя
он и является реконструкцией уничтоженного пожаром
здания XIX века. Но собор Святого Петра — строение
совершенно другого типа. Это — ренессансная церковь,
поставленная на месте снесенной базилики, и ее строитель-
ство заняло более века.
Первый проект был создан папой Николаем V в сере-
дине XV века. Работу поручили архитекторам Россели-
но, Альберти и Сангалло Старшему. После первоначаль-
ной реставрации работа остановилась почти на пятьдесят
лет, пока папа Юлий II не подключил к ней Браманте. Ар-
хитектор уничтожил то, что оставалось от старой церкви,
и действительно начал амбициозный новый проект. Бра-
82
Рим: история города
манте скончался в 1514 году и после смерти приобрел про-
звище «Руинанте». К моменту кончины он успел постро-
ить лишь четыре центральных контрфорса и арку купола.
Проект продолжили другие архитекторы: Рафаэль, Фра
Джокондо и Перуцци. Шли годы, но базилика не только
не была закончена, казалось, что и окончить ее невозмож-
но. В 1539 году под патронажем Павла III (1534—1549)
за работу взялся Сангалло Младший, следуя проектам
предшественников. Когда в 1546 году он тоже скончался,
папа нанял на работу семидесятидвухлетнего Микеланд-
жело. Тот радикально изменил план и убрал возведенную
часть купола. При строительстве фасада он взял за основу
Пантеон. Ясно, что он видел связь между этими двумя
зданиями. Микеланджело продолжал руководить работа-
ми до самой своей смерти (1564). Строительство собора в
1590 году закончил Делла Порта. Ему помогал Фонтана.
В правление Павла V фасад завершил Карло Мадерна, а
при Урбане VIII, 18 ноября 1626 года, церковь была освя-
щена — через тысячу триста лет с начала постройки.
Рим привык к тому, что базилика Святого Петра все
еще не окончена и стоит без купола (в лучшем случае, с
недостроенным куполом). В самом деле, город настолько
сжился с таким положением вещей, что Рафаэль включил
недостроенный собор в одну из самых знаменитых своих
работ, так называемую «Афинскую школу». Эта ватикан-
ская фреска написана для личных апартаментов Юлия II
(1503—1513) и изображает Мудрость, человеческую и
божественную. На ней представлена группа античных фи-
лософов, перенесенных в эпоху Ренессанса. Они стоят на
фоне изысканного архитектурного пейзажа возле неокон-
ченной базилики Святого Петра. Ясно прослеживается
связь философских устремлений древних с гуманистиче-
ским направлением папского двора. Но одновременно
Поздняя Империя. Пантеон
83
здесь, похоже, сквозит и ирония по поводу неспособности
завершить строительство, ибо без Божественной Мудро-
сти, заключенной в христианском Откровении, труды язы-
ческих философов получаются неполными.
Парным дополнением «Афинской школы» является
фреска «Диспут» (прославление таинства евхаристии).
Она находится на противоположной стене. Это классически
совершенный замысел. Ряды великих христиан смотрят
друг на друга, словно певчие в церковных хорах, где по-
средине — алтарь. Над земной сценой полукругом распо-
ложились Христос, апостолы и другие главные святые. Во-
сточную оконечность первоначальной базилики замыкала
апсида, как во всех церквях такого типа. Примеры этого
мы видим повсюду в Риме. Возможно, Рафаэль хотел, что-
бы старую церковь не сносили, возможно, не стремился
совершать бессмысленную работу по перестройке здания,
и его фрески были единственным способом заявить об этом.
Во всяком случае в качестве места собственного упокое-
ния он выбрал здание с законченным куполом, и там нахо-
дится его могила с элегантной эпитафией, сочиненной ве-
ликим ученым-гуманистом, отцом современного итальян-
ского языка, кардиналом Пьетро Бембо:
Ille hie est Raphael timuit quo sospirte vinci rerum magna
parens et moriente mori.
Здесь покоится тот самый Рафаэль, которому при-
рода завидовала, когда он жил. Теперь же, когда он
умер, она его оплакивает.
Английский поэт Александр Поуп (1688—1744) сде-
лал перевод этих латинских стихов и поместил их на моги-
ле Годфри Кнеллера.
84
Рим: история города
Антония Байатг в любовном романе «Обладание: Ис-
тория одной любви» выбирает ту же эпитафию для моги-
лы придуманного ею поэта-героя и прилагает перевод с
латыни поэта-викторианца Эша:
Здесь лежит человек, который, пока дышал
Заставлял дрожать нашу великую Мать-Природу.
Она боялась, что он превзойдет ее искусство,
А сейчас она боится, что после его смерти
Ее собственные силы замрут навеки.
Что скрывает искусство
Отсутствие купола у христианской базилики совпадает
с одной из самых поразительных архитектурных особен-
ностей памятника Римской империи — храм это или не-
что другое? Такая особенность является предметом дан-
ной главы, ибо купол Пантеона не закрыт. Круглое отвер-
стие в его вершине составляет тридцать футов в диаметре,
и это единственный источник света в здании. Отверстие
пропускает и влагу, и птиц. Эффект от солнечных лучей,
рассекающих сумрак внутреннего помещения, — одна из
самых магических черт здания. Впечатление усиливается
во время дождя, когда свет падает в неглубокую лужу на
полу. Сам купол представляет собой правильную полусферу
диаметром около 150 футов, а это значит, что диаметр внут-
ренней ротонды равен высоте от пола здания до окна в
потолке. Изнутри купол кажется гораздо круче, чем сна-
ружи, поскольку настоящий купол начинается только в
третьем ряду кессонных украшений: первые два ряда яв-
ляются архитектурными компонентами стен толщиною
двадцать футов. Таким образом, архитектор Пантеона
Поздняя Империя. Пантеон
85
(Адриан или кто-то другой) использовал оптический трюк,
противоположный тому, что применил сэр Кристофер Рен
в соборе Святого Павла в Лондоне, где декоративный внут-
ренний купол намного мельче, чем более выпуклый и отде-
ленный от него внешний купол. Получается, что римские
архитекторы превзошли лондонских. Церковь Григориан-
ского университета имени Игнатия Лойолы тоже не за-
кончена: ее купол не был завершен. На его месте находит-
ся холст с уходящим в глубину изображением неба над го-
ловами молящихся. Только священнослужители на хорах
и у алтаря могут видеть, что с противоположной стороны
картина выглядит абсолютно бессмысленно, поскольку с
их точки зрения перспектива нарушена. Отсюда вывод:
предположение о том, что купол существует, для идеоло-
гии барочного Рима намного важнее реальности.
Несмотря на известность, Пантеон далек от архитек-
турного совершенства. Переход от ротонды к портику с
колоннами вызывает сомнения: он требует продольного
элемента; второй фронтон получился выше переднего
крыльца. Возможно, первоначальный план требовал стерж-
ней для колонн высотою в пятьдесят футов, но, поскольку
таковых не было, пришлось удовлетвориться сорока фута-
ми. Само крыльцо критиковали за огромное количество
колонн: кажется, что входишь в мраморную рощу.
Это все мелочи, по сравнению с тем, каким было заду-
мано здание. Оно стояло на платформе, и к ней вели четы-
ре широкие мраморные ступени. Площадь перед зданием
была намного просторнее нынешней пьяццы. Наружные
стены храма были облицованы белым мрамором, добы-
тым у горы Пентелик. У фронтона отсутствуют бронзо-
вые украшения и — что еще более трагично и возмути-
тельно — нет бронзовых балок, поддерживающих крышу
портика. Их сняли по приказу папы Урбана VIII (Барбе-
86
Рим: история города
рини) в 1626 году. Этот акт вандализма, вызванный не-
обходимостью в пушках для папской крепости, стал осно-
ванием для латинской остроты: «quod non fecerunt barban,
fecerunt Barberini» — «то, чего не сделали варвары, сде-
лал Барберини». Папа Урбан оскорбил и Пантеон: при-
казал Бернини по обе стороны крыльца возвести две баш-
ни с куполами. Башни прозвали «ослиными ушами», и до
наших времен они не дошли. Представители королевской
Савойской династии хотели быть погребенными в настоя-
щем римском соборе, не испорченном «модернизацией»
XVII столетия.
Распространен миф, будто понтифик Барберини хотел
снять бронзу с Пантеона для возведения балдахина над
алтарем в базилике Святого Петра. Так снова в народном
воображении объединились два здания. Джон Мильтон
навещал Рим в конце 1630-х годов, английская католи-
ческая колония оказала ему сердечный прием, несмотря на
существовавшие между ними острые религиозные проти-
воречия. В Риме он создал свою самую знаменитую поэму
«Потерянный рай». Похоже, то, что поэт увидел на стро-
ительстве базилики Святого Петра, вдохновило его на опи-
сание дворца Пандемониум. В поэме в этот дворец со сво-
ими приспешниками явился Люцифер после того, как его
изгнали с небес. Сравнение с пчелами, которое использует
Мильтон при появлении демонов в их новом доме, прямо
намекает на герб семьи Барберини с изображением пчели-
ного роя, как и на созданный Барберини пресловутый бал-
дахин с бронзовыми пчелами. В криминальном романе
Майкла Дибдина «Заговор» автор по ходу дела сообщает
нам сведения относительно мрачного прошлого собора.
Первое преступление инсценировано как самоубийство.
Жертва прыгает с галереи собора на скользкий мрамор-
ный пол. Дибдин тоже совершает интеллектуальный пры-
I
88
Рим: история города
жок: проводит параллель между базиликой Святого Пет-
ра и миланской галереей Виктора Эммануила XIX века.
Но это другая книга...
Итак, повторю: существует определенное сходство меж-
ду Пантеоном, некогда храмом «всех богов, то есть демо-
нов», и его соперником — базиликой Святого Петра. Оба
здания использовались для того, чтобы править, и оба при-
крывались маской храмов. На протяжении столетий Рим
ловко рассуждал о духовной чистоте, а потом отдавал эту
чистоту в грязные лапы политиков. Однако мы не обма-
нываемся и не без удовольствия следим за такими попыт-
ками. Если сомневаетесь, постарайтесь, чтобы вам не по-
нравился Пантеон.
Глава четвертая
Ранняя церковь.
Мавзолей Константины
Переход от язычества к христианству —
точка, в которой античный мир прямо соприка-
сается с нами. Мы — наследники его умоза-
ключений...
Робин Лейн-Фокс.
Язычники и христиане
Новость, обрушившаяся с экранов итальянских теле-
визоров и первых полос некоторых газет в 1999 году, ка-
залась сбывшимся сладостным сном редактора. В ней
смешались физическое насилие, религия (само собой, ка-
толическая) и секс. До Рима дошло сообщение, что арес-
тованные священники китайской Римской католической
церкви подвергаются сексуальным издевательствам. В их
тюремные камеры пустили проституток, и все, что там
происходило, фиксировалось камерами наблюдения. Рас-
сказ иллюстрировали коллажи из фотографий: восточные
девушки, танцующие топлесс на высоких каблуках, и с
трудом передвигающийся престарелый папа Иоанн Па-
90
Рим: история города
вел II (1978—2005), словно бы вышедший из камер не-
счастных священников.
Средства информации выдали еще одну историю — о
старом священнике из Витербо. Это городок к северу от
Рима. Во время одинокой прогулки по сельской местности
старик заболел. Рассказывали, что неземная фигура в бе-
лом одеянии указала поисковой партии, облетавшей мест-
ность на вертолете, где искать священника. Старик при-
шел в себя в современной больнице, и собравшиеся вокруг
него медики и журналисты услышали, как он пробормо-
тал: «Un miracolo, vero!»1 Узловатые пальцы перебирали
четки.
Католическое христианство проходит сквозь сердце ита-
льянской, особенно южной культуры. Хотя Рим и являет-
ся столицей объединенной Италии, город принадлежит
Югу — Меццоджорно. Но церкви Рим принадлежит еще
сильнее. На протяжении столетий этот город был столи-
цей другого государства, так называемого наследства Пет-
ра, вместе с прилегающими к нему территориями. Он уп-
равлялся папой, кардиналами и находился под защитой соб-
ственной армии. Бывали времена, когда Папская область
растягивалась до Болоньи и охватывала Романью. Сред-
невековые папы заявляли права на королевства Неаполя и
Сицилии; оказывали поддержку Германии; разбирались с
многочисленными герцогствами и другими регионами не без
пользы для собственных семей.
Это наследие прямого и часто непримиримого правле-
ния церкви делает Рим одним из самых антиклерикальных
городов. При этом он до сих пор остро сознает свою зави-
симость от жреческой традиции. Газетные новости, о ко-
торых я рассказал, взяты наобум. Я просто хотел проил-
1 «Истинное чудо!» (ит.)
Ранняя церковь. Мавзолей Константины
91
люстрировать непрекращающуюся увлеченность, почти
страсть, смешанную с откровенным неуважением. Эта
одержимость приправлена законом, запрещающим священ-
никам жениться. Начало положил XI век, когда монах
Гильдебранд, избранный папой Григорием VII (1073—
1084), понял, что, навязав священникам безбрачие, ему
легче контролировать своих подданных и дешевле их со-
держать. Упоминание о священниках и сексе в одном пред-
ложении всегда вызывало легкую оторопь, однако не яв-
лялось ничем, кроме местного клише.
Джоакино Белли, великий поэт XIX века, уловил от-
вращение римлянина к немужеподобным мужчинам, ко-
торым город должен был подчиняться, в то время как сами
они нарушали клятвы. Используя аллитерацию, поэт вы-
разил это при описании города — Papa, preti, principi,
puttane, pulci, e poveri (папа, первосвященник, принцы,
проститутки, блохи, попрошайки). Во времена правления
Борджа, согласно римской переписи, число зарегистриро-
ванных шлюх оказалось непропорционально велико. Не
меньше поражает невероятное количество монахов обоего
пола. (Перепись 1676 года свидетельствует: 150 000 жи-
телей, из них 12 000 монахов и монахинь и 1000 легаль-
ных проституток.) Сленг и афоризмы Рима давно сосре-
доточились на взаимоотношениях мирян с их религиозны-
ми правителями. Одна из моих любимых фраз касается
дилеммы, когда не знаешь, нужно ли выбросить что-то
поношенное или лучше заменить его чем-то новым —
«II Papa е morto; si scelt’un altro» («Папа мертв? Выберем
другого!»).
Римляне считают, что грехами плоти священнослужи-
тели не ограничиваются; все убеждены, что они полностью
продажны. Эта уверенность дала рождение фразе анти-
клерикально и безбожно настроенного премьер-министра.
92
Рим: история города
Ее часто повторяют при традиционных похоронах: «Если
священникам платят, они поют». Приведу каламбур, со-
зданный из акронима города — SPQR (senatus popolus
que romanus — Сенат и народ Рима). Эта надпись укра-
шает античные статуи и по иронии судьбы штампуется на
крышках люков XXI века. Люди придумали свою версию
расшифровки букв этого акронима: «solo I preti qui
regnam» — «только священники правят здесь». Остряки
имели собственные интерпретации акронима для фашист-
ского режима в Римс, и даже создание государства Вати-
кан и номерные знаки его машин — SCV — дало рожде-
ние новой шутке: «Se Critsto Vedesse!» — «Видел бы это
Христос!»
Антагонизм города и церкви уходит корнями глубоко в
историю. Христиане, в особенности Римская церковь, все-
гда подчеркивали тот факт, что первые три столетия свое-
го существования они подвергались гонениям. Геологи вы-
Ранняя церковь. Мавзолей Константины
93
вели из этого довольно сомнительную теорию о том, что
Бог сберег и дал силы ранней церкви пройти через крова-
вые испытания, с тем, чтобы, закалившись, она обрела
стойкость и непримиримость в борьбе с язычниками и ере-
тиками. Противоположных взглядов и оценок придержи-
ваются не столько теологи, сколько историки. В этой свя-
зи можно упомянуть Эдуарда Гиббона и более близкого
нам по времени Робина Лейн-Фокса, обвинивших хрис-
тианскую культуру в том, что, обретя доминирующую роль
в римском мире с начала IV столетия, она неуклонно спо-
собствовала разрушению славного прошлого империи. Оба
этих взгляда относятся прежде всего именно к тому пери-
оду, который рассматривает настоящая глава, — веку раз-
деления языческой и христианской культуры. Памятнику,
который мы будем здесь описывать, уделяли мало внима-
ния, но среди сохранившихся строений начала IV века он
представляет наибольший интерес.
Подземная святыня
Виа Номентана уходит из Рима на северо-восток. Эта
античная дорога приводила к Номенту, ныне Ментане. Го-
родок находится примерно в пятнадцати милях от Рима.
За городскими стенами сразу начинается район, постро-
енный в последние годы XIX века, что соответствует Ум-
бертинскому периоду. Здесь находятся большие виллы и
красивые жилые дома, за высокими стенами угадываются
сады. Эклектичная, следующая древним традициям архи-
тектура заставила Генри Джеймса противопоставить этот
район и другие новые городские зоны последним застрой-
кам Нью-Йорка. Однажды, сказал он, новые части Рима
будут казаться старыми. Джеймс был прав. Оказавшись
94
Рим: история города
в миле от Порта Пиа, я увидел, что комплекс античных
зданий, сгруппировавшихся вокруг катакомб Агнессы, во-
все не выглядит неуместно. По-настоящему пригородная
атмосфера сохранилась и вошла в резонанс с поздней ан-
тичностью.
В классический период запрещали хоронить внутри го-
родских стен, и потому дороги, ведущие из Рима, неиз-
бежно становились местами упокоения его жителей. Ан-
тичная Аппиева дорога очень ясно об этом рассказывает,
потому что переделать ее в современную трассу не уда-
лось. Раскопки, проведенные здесь и на землях, по кото-
рым она проходит, с полной очевидностью доказали, что в
древности римляне отвели эту территорию для погребений.
И богатые, и бедные, при Республике и империи, в язы-
ческие времена и в христианские, легли в эту землю. Не-
которых после кремации хоронили в маленьких нишах (ко-
лумбариях), другим строили внушительные мавзолеи или
запечатывали в стены, предварительно прорубив в них
ходы. Такие погребения мы называем катакомбами. До-
роги, выходившие из города, также приводили к кладби-
щам. Одно кладбище было на холме Ватикана, чуть в сто-
рону от виа Остиенсе, где после пыток погребли святого
Петра. Там же и могилы других христианских мучеников.
Они окружают город, протянувшись вдоль дорог. Цер-
ковь Святой Агнессы, катакомбы и примыкающие к ним
помещения, по общему мнению, находятся там же, потому
что семья Агнессы владела виллой на той территории, куда
принесли для погребения ее истерзанное тело.
В списках покойных, причисленных к лику святых, пре-
обладают девственницы. Но святая Агнесса — еще ребе-
нок. Как писал Генри Джеймс, страдание детей находит в
душе человека особый отклик. Классическое описание ее
Ранняя церковь. Мавзолей Константины
95
мучений содержат тексты миланского епископа V века свя-
того Амброзия и средневекового автора Якопо де Ворад-
жине (Иакова Ворагинского). В наше время Якопо стал
бы сценаристом мыльных опер, полных подробных мело-
драматических событий. Таковы его «жития» святых. Его
книга «Золотая легенда» — бесценный справочник для че-
ловека, серьезно интересующегося искусством Ренессан-
са. Она дала материал для трудов Джорджо Вазари. Ис-
тория Агнессы типична в своей жестокости. Начинается
она, почти как сказка:
В один прекрасный день Агнесса возвращалась из
школы (совсем как Лолита. — Дж. Б.), когда сын
префекта увидел ее и влюбился. Он пообещал девуш-
ке драгоценности и большое богатство, если она со-
гласится стать его женой. Агнесса ответила: «Пойди
прочь, не разжигай греховный огонь, ты, исчадие зла,
пища смерти».
Поскольку Агнесса, преданная своему духовному же-
ниху, Христу, все более страстно отвергала ухаживания
молодого человека, над ней попытались учинить группо-
вое насилие и сжечь заживо. Она пережила все эти ужасы
с божественной помощью. Кульминация мученичества тра-
диционно состоялась на стадионе Домициана. Площадь
Навона, построенная на этом месте, сохранила очертания
античного стадиона: она имеет форму правильного овала.
Церковь Сант-Аньезе-ин-Агоне работы Борромини —
самое красноречивое напоминание той традиции. В одной
из арок (fornices) античного стадиона был бордель (fornix).
Туда и поместили Агнессу. К счастью, у девушки чудес-
ным образом отросли волосы и прикрыли ее наготу, слов-
96
Рим: история города
но покрывалом. Насильник раскаялся. Перспектива наси-
лия над такой волосатой женщиной, очевидно, убила по-
тенцию даже самого жестокого язычника.
Мученичество датируется 305 годом, то есть случилось
за семь лет до победы Константина над императором Мак-
сенцием у Мильвианского моста и до официального при-
знания христианства. Поэтому культ Агнессы родился в
подходящий момент. Распространение христианства и воз-
никновение на его почве благотворительности и социаль-
ной помощи покачнуло авторитет «божественных» импе-
раторов. Популярность теперь зависела от помощи бед-
ным. Жестокое преследование христиан при Диоклетиане
и Галериане вызвано не религиозными, а политическими
причинами. Несмотря на весь фантастический гротеск,
история Агнессы является продуктом более романтично
настроенного Средневековья. Этот рассказ обладает не-
сомненной силой убеждения как символ мужества слабого
человека перед лицом жестокой власти. Чтобы лучше по-
знакомиться с темой мученичества, в частности девствен-
ниц, можно обратиться к сохранившимся в переписке сви-
детельствам современников об истории благородной Фа-
бии Перпетуи и ее служанки Фелицаты, которые были
казнены в Карфагене, в Северной Африке, за сто лет до
Агнессы. Эти тексты повествуют о событиях той поры луч-
ше, чем церковно-житийные писания идеологов церкви или
сочинителей более поздних времен.
Робин Лейн-Фокс рассуждает о воздействии таких со-
бытий на общество, все еще способное наслаждаться жес-
токостью арены:
Во времена становления церкви мученичество явля-
лось исключительно публичным событием. Христиан-
ство совпало с определенной фазой в истории публич-
Ранняя церковь. Мавзолей Константины
97
ных развлечений. Христианских мучеников приводили
на городские арены, где они, безоружные, должны были
сражаться с гладиаторами либо дикими зверями — бы-
ками, леопардами и медведями... Насилие представля-
ло отличное зрелище для бесчувственной толпы... Ког-
да благородная Перпетуя и Фелицата вышли на арену
Карфагена, «толпа пришла в ужас, увидев, что одна из
женщин — хрупкая девушка, а другая совсем еще ре-
бенок...». Словно на бое быков, зрители бурно вырази-
ли восторг, когда девушек бросили на растерзание ди-
ким зверям. Во времена контрреформации пытки и жен-
ские мучения вдохновляли художников, работавших под
патронажем церкви.
В церковь Санта-Аньезе-фуори-ле-Мура можно при-
ехать на автобусе, либо прийти пешком от станции метро
«Пьяцца Болонья». Глядя на это здание, невозможно пред-
ставить, что оно связано с теми мучениями. Однако не-
лишне вспомнить: именно потому, что 1700 лет назад здесь
произошло нечто ужасное, мы сюда и приходим.
В монументальный комплекс можно войти либо прямо
с виа Номентана, либо, повернув за угол, спуститься по
холму на виа Сант-Аньезе. Базилика построена папой Го-
норием I (625—638). На это здание лучше всего смотреть
во второй половине дня. Базилика опустилась ниже уров-
ня современной улицы, ее окна смотрят на запад, и закат-
ное солнце подчеркивает ее красоту. Обращает на себя вни-
мание уникальное расположение галереи для женщин
(matroneum), построенной над центральным нефом. Само
здание напоминает церкви, о которых было сказано в пре-
дыдущей главе: колонны взяты из руин классических зда-
ний. Декоративная мозаика и мраморные панели апсиды
подлинные, на них изображена Агнесса, стоящая между
98
Рим: история города
двумя папами — Симмахом и Гонорием. Гонорий держит
модель церкви, она хорошо видна на фоне тусклого золо-
та. Античный бюст святой, несколько видоизмененный в
1600 году, стоит под балдахином алтаря. Папа Павел V
отдал церкви серебряный ларец, в котором хранятся мощи
Агнессы. И словно бы одной девственной мученицы было
недостаточно, здесь же погребена молочная сестра Агнес-
сы, также замученная Эмеренциана. Местоположение
нынешней церкви по традиции определяет могила святых:
она находится внутри катакомб, сразу под алтарем.
Эти катакомбы с середины I века были частью приго-
родного кладбища. Свидетельством тому являются много-
численные таблички, по большей части мемориального
свойства. Сейчас они украшают стены лестницы, ведущей
вниз к базилике с виа Номентана. Здесь в честь Агнессы
имеется знаменитая эпитафия, сочиненная поэтом и свя-
тым, папой Дамасом (366—384). Это место стало пользо-
ваться огромной популярностью, когда Константина, стар-
шая дочь императора Константина Великого, во время сво-
его пребывания в Риме с 337 по 357 год построила здесь
большую базилику, а поблизости — собственный мавзо-
лей. Из остатков церкви возвели стены сада, которые мож-
но видеть на небольшом холме справа от мавзолея.
Константина следовала семейной традиции. Ее отец
жертвовал папам из Латерана на строительство базилики,
баптистерия и резиденции. Он принимал участие и в со-
здании огромных похоронных базилик святых Петра, Се-
бастьяна и Лаврентия, все они признаны мучениками и
лежат на кладбищах вдоль дорог, выходящих из Рима.
Хотя часто говорят, что отношения Константина с хрис-
тианством замешаны на выгоде, а не на вере (императора
крестили лишь на смертном одре), его политическая дея-
тельность шла в согласии с растущей духовностью его се-
Ранняя церковь. Мавзолей Константины
99
мьи. Мать Константина, знаменитая Елена, канонизиро-
вана за то, что в Иерусалиме нашла части Святого Креста
и другие ценные реликвии и построила для этих трофеев
базилику, сохранившую пропорции ее любимого дворца
Сессория (в настоящее время называется Санта-Кроче-
ин-Джерусалемме). Позднее она возвела мавзолей и цер-
ковь на виа Лабикана.
Мавзолей Константины, архитектурная жемчужина IV
столетия, долгое время был известен как церковь Санта-
Констанца. Так было принято в семье, признавшей хрис-
тианство своей религией. Девственницей Константина на
100
Рим: история города
самом деле не была (замуж выходила, по меньшей мере,
дважды). Вдовствующую Константину величали «мона-
хиней». Ранняя церковь одинаково смотрела на религиоз-
ных женщин, будь то вдовы или девственницы. Но в свете
истории эти факты и жизнь самой Константины и ее мужа
Аннибалиана Младшего выглядят как весьма прискорб-
ное проявление политической беспринципности. Мавзолей
удивляет тем, что здесь практически отсутствуют христи-
анские мотивы в декоре. Кристофер Кининмонт в своей
книге «Живой Рим» (1951) подчеркивает:
Эта церковь, которая, как нельзя не ощутить, освя-
щена лишь номинально, да и то ошибочно. Возможно,
Константин думал о ней как о храме для своих дочерей,
где они в свое время соединятся с верховными богами.
Однако умерли они христианками.
Здание имеет форму кольца. Внешний диаметр состав-
ляет 120 футов, а внутренний — 70 футов. Внутренняя
гранитная колоннада поддерживает аркады, а на них, в
свою очередь, опирается ряд из двенадцати окон, подни-
мающихся к бетонному куполу. Справедливо считают, что
мавзолей напоминает современные и более поздние хрис-
тианские здания, такие, как латеранский баптистерий и
церковь Сан-Стефано-Ротондо (у нее было такое же по-
лукруглое крыльцо, ныне снесенное). Однако больше всего
удивляет сходство мавзолея с языческими зданиями того
времени.
Максенций, до того, как его победил Константин в 312 го-
ду, занимался большим проектом. Строительство прохо-
дило на расстоянии двух с половиной миль от города, по
Аппиевой дороге. Часть проекта представляла собой по-
гребальный комплекс (об этом можно судить по местопо-
Ранняя церковь. Мавзолей Константины
101
ложению строения). Его возвели в честь маленького сына
императора, Ромула. Ребенок умер в четыре года от дет-
ской болезни. Его обожествили в храме на форуме. Каза-
лось бы, достаточно для малыша, однако Максенций с этим
не согласился. Рядом с несколькими императорскими до-
мами (известными как вилла Максенция) он возвел про-
сторный круглый мавзолей. Здания виллы должны были
по плану соединиться с одним из самых больших римских
цирков (лишь немного уступавшим Circus Maximus —
Большому цирку). Среди всех неоконченных публичных
строений, затеянных Максенцием, этот комплекс был един-
ственным, не принятым конкурентом и преемником. И по
очевидным причинам. Это был семейный мемориал, рас-
считанный на последующие поколения рода Максенция.
То, что он одновременно представлял собой арену публич-
ных развлечений, а не только место отдыха императора, не
столь важно по сравнению с главной целью — политиче-
ской пропагандой и самовозвеличением. Мы не знаем, ис-
пользовали ли цирк для гонок на колесницах или для экзе-
куции преступников, то есть христианских мучеников.
Мавзолей Ромула задал архитектурные нормы не только
для будущих императорских мавзолеев, таких как мавзо-
лей Константины в Сант-Аньезе и Галлы Плацидии в
Равенне, но и для Латеранского баптистерия, и церкви
Сан-Стефано-Ротондо на Целийском холме. Баптистерий
следует плану мавзолея, а не наоборот. Теологический
смысл христианских обрядов непосредственно связан с
культом смерти в Римской империи. Обряд крещения ими-
тирует смерть в символическом утоплении. Религиозная
метафора, однако, становится более утонченной.
Базилики, построенные после Константина, принима-
ют круглую форму. В Сант-Аньезе это легко увидеть, по-
тому что более поздняя церковь построена не на месте пре-
102
Рим: история города
дыдущего храма. Руины первой базилики, как уже упоми-
налось, превратили в стены сада. Проходы между рядами
укрыли, а неф, возможно, так и остался без крыши. Это
обстоятельство, вероятно, подкрепило идею, выраженную
планом здания — длинный прямоугольник, заканчиваю-
щийся апсидой. Предполагают, что церкви, поставленные
в честь мучеников, были знаками, указывающими на мес-
та, где пострадавшие за веру люди нашли свою смерть, то
есть на арены и цирки города. Это не просто демонстра-
ция господства христианства, это — картина, запечатлев-
шая победу над культурой, которая раньше его попирала.
Как бы тонко ни намекала о своей победе христианская
архитектура, мавзолей Константины остается детищем пе-
реходного культурного периода. Мозаики, украшающие
внешние своды галереи, откровенно светские. Возле крыль-
ца они начинаются как простые геометрические фигуры,
затем огибают внутреннюю колоннаду по направлению к
погребальной нише напротив двери. Приближаясь к cap-
Ранняя церковь. Мавзолей Константины
103
кофагу из пурпурного порфира (оригинал сейчас в музее
Ватикана), они постепенно становятся более образными,
но тем не менее по-прежнему светскими. Мы видим купи-
донов, занятых сбором винограда, натюрморты из цветов,
фруктов, кувшинов с вином; птиц и медальоны с портре-
тами Константины и ее первого мужа Аннибалиана. Мес-
то упокоения члена императорской семьи создано с тем рас-
четом, чтобы оно подходило и язычнику, и христианину.
На протяжении веков христианство всячески подчер-
кивало свою полную и быструю победу над язычеством.
Однако почти через сто лет после победы Константина хри-
стианские мученики все еще погибали на аренах цирков.
Чтобы остановить злодейство, монах Телемах совершил
самоубийство — бросился на арену к диким зверям. Ког-
да Аларих осаждал Рим (410), папа Иннокентий (401—
417) терпел возвращение жрецов на Капитолий и жерт-
воприношения богам. Сам он считал эти приношения бес-
полезными и внушал надежды другим в то, что им помогут
более действенные теологические меры. О горько-сладкой
природе рассказов о девушках, подобных Агнессе, напо-
минает ежегодная традиция благословения ягнят возле
Санта-Аньезе-фуори-ле-Мура в день праздника святой
(21 января). После службы животных привозят в монас-
тырь на Трастевере, где в положенное время монахини ткут
из шерсти паллий, символ архиепископа, и посылают его в
качестве подарка каждому прелату, назначенному папой.
Эта традиция связывает наш мир с миром мучеников, дев-
ственниц, принцесс и умирающей культуры Рима конца
античности.
Глава пятая
Средние века. Папство.
Замок Святого Ангела
Беатриче!
Пыткой с этих пор
Пусть дыба станет прялкою! Пытайте
Голодных ваших псов, чтобы они
Сказали вам, когда лизали
В последний раз ту кровь, что пролил здесь
Хозяин их, — меня пытать нельзя!
Мои мученья в разуме и сердце,
В сокрытых тайниках моей души...
Перси Биши Шелли. Ченчи (1820)г
Полдень в Риме может показаться скучным, даже до
бесконечности, особенно если вы откажетесь от продол-
жительного ленча, пол-литра вина и короткого сна. Меж-
ду двенадцатью и четырьмя часами церкви захлопывают
двери, так что, если вы склонны к их посещению, дневная
пора вряд ли принесет вам радость. Многие музеи работа-
ют по причудливому расписанию, словно таким способом
они стараются спрятать свои сокровища. Но самый скуч-
1 Перевод К. Бальмонта.
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
105
ный полдень бывает в понедельник: тогда, кажется, все в
Риме закрывается. На самом деле ничего и не открыва-
лось, потому что и утром была точно такая же картина.
Туристы, приезжающие в город летом, изнывают во вре-
мя экскурсий. Они с трудом выдерживают жару, пыль и
вздутые цены на прохладительные напитки. Это воистину
туристский ад. Буквально до недавнего времени я мог ус-
покоить ваши страхи с помощью легкого средства. По по-
недельникам в городе предлагали дневную экскурсию во
дворец, который, по правде говоря, связан с пытками, а не
с удовольствием. Замок Святого Ангела считался уникаль-
ным среди римских музеев: он открывал свои двери в са-
нитарный день. Ну а теперь и этому музею нанесли coup
de grace1 по экскурсиям в понедельник.
Папская крепость — чрезвычайно сложное строение.
Ее влияние на воображение итальянцев было плодотвор-
ным в самых разных отношениях. (Размещение на этой
территории национального военного музея отдает специ-
фическим вкусом. Я в любой день предпочел бы пыль и
жару хождению по кабинетам, набитым оружием.) Пер-
воначальной целью было устройство в крепости мавзолея
Адриана и последующих поколений императоров динас-
тии Антонинов. Когда в 138 году Адриан умер, крепость
была не вполне еще окончена, хотя строительство нача-
лось почти за двадцать лет до того. Мост Элия (Pons Aeli-
us) соединял крепость с Марсовым полем на противопо-
ложном берегу реки. Хотя в прошедшие два-три столетия
мост часто реставрировали и он был украшен ангелами ра-
боты Бернини, на сегодняшний день, по сути своей, мост
Святого Ангела является античным строением.
1 Завершающий смертельный удар (фр.).
106
Рим: история города
Как место погребения, замок следует традициям мав-
золея Августа: цилиндрическая конструкция, как у этрус-
ков, но в более грандиозных масштабах. Две имперские
могилы соединены одна с другой: основание новой могилы
соответствует диаметру старой. Пространство старой мо-
гилы ограничено естественной террасой, а новое погребе-
ние окружено солидной кирпичной кладкой. В результате
получился искусственный курган, который по прошествии
двух тысяч лет поднялся на 150 футов над уровнем Тибра.
Многие комментаторы, описывая замок Святого Анге-
ла, употребляли эпитет «мрачный». Г. В. Мортон дает
стандартное определение: «Всякий, кому знаком замок
Святого Ангела, думаю, согласится со мной, что это одно
из самых пугающих зданий в мире... По сравнению с зам-
ком Святого Ангела, лондонский Тауэр — просто счаст-
ливое место!» Другой автор, Сесил Робертс, не такой та-
лантливый, хотя и почти современник Мортона, начинает
свою книгу «Итак, Рим» (1956) довольно странно. Посе-
тив замок, он описывает его гнетущую атмосферу:
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
107
Здание стало свидетелем ужасных событий, произо-
шедших в его стенах, — повешений, обезглавливаний,
удушений, отравлений и пыток, с мрачными вариация-
ми в способах убийства и казни, например смерть от
голода в темницах или быстрый уход из мира живых с
помощью ужасных люков, неожиданно разверзающихся
под ногами.
На месте автора я не начинал бы описание города с это-
го места, возможно, поэтому и отложил его посещение на
понедельник, посчитав, что мало кто приедет в город в та-
кой день пополудни.
За время бесчисленных осад замок Святого Ангела ут-
ратил мраморную облицовку своих стен и большую часть
украшений, так что очарование, которым обладала перво-
начальная постройка, утрачено. Для меня — как и для дру-
гих — это здание стало символом перемен, происшедших
при переходе от античного Рима к Риму Темных веков, от
античности к Средневековью. Здесь Рим, особенно в во-
ображении северян Мортона и Робертса, обретает харак-
терные черты готики. Коварные, жаждущие кровопроли-
тия кардиналы, падшие женщины, несчастные узники, то-
мящиеся в темницах, — вот главные персонажи готических
фантазий.
Свет на Темные века
Какой бы жестокой ни казалась жизнь того времени, в
культурном отношении Средневековье было привлекатель-
ным, изысканным и долгим. Эта эпоха продлилась почти
тысячу лет, и она заслуживает более подробного описа-
ния, чего я, к сожалению, позволить себе не могу. Две силы
средневекового Рима возникли из античных руин — пап-
108
Рим: история города
ство и город-государство. Им и посвящена настоящая гла-
ва. Первая из этих сил постепенно приняла международ-
ные масштабы, однако часто скатывалась к уровню вто-
рой силы, поскольку властные местные семьи боролись за
папскую тиару. На протяжении всего периода ощущалось
множество сторонних влияний. Варварские вторжения от-
метили конец античной римской культуры, однако проис-
ходившее время от времени воскрешение Византии озна-
чало, что город никогда не терял своей связи с imperium
готапит Константинополя. В IX веке Рим разграбили
сарацины, которые, в отличие от готов Алариха, не про-
явили уважения к христианским святым местам. Их при-
меру последовали христианские армии в нападениях 1084
и 1527 годов. В IX веке папство создало новый поли-
тический альянс с только что появившейся главной евро-
пейской силой, империей франков, во главе которой стоял
харизматический лидер — Карл Великий (768—814). По-
глядывая чаще в сторону Запада, а не Востока, папы рас-
планировали будущее Рима, и так продолжалось до конца
Средневековья. Римские договоры 1950-х годов в нема-
лой степени обязаны Темным векам.
Первый рассказ, связанный с замком Святого Ангела,
пришел к нам из самого начала этого периода. Во время
понтификата святого Григория Великого (590—604) Рим
поразила чума. Священники устроили покаянную процес-
сию с целью заслужить прощение Господа, и в это время,
по пренданию, толпе явился архангел Михаил, вкладыва-
ющий меч в ножны на крыше замка. Эту религиозную ле-
генду в 1752 году увековечила огромная статуя работы
Фершаффельта, она заменила собой ту, что стояла на кры-
ше во времена Адриана. Существуют разные догадки о том,
чем была первая статуя: то ли она представляла самого
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
109
императора в виде бога солнца на квадриге, то ли то была
огромная бронзовая шишка пинии, какие можно увидеть
во дворике ватиканского Бельведера. В любом случае ни
та, ни другая скульптура не обладают готической вырази-
тельностью святого Михаила, грозного и милосердного.
При Аврелиане, в конце III века, обширную построй-
ку включили в городскую оборонительную систему, а
дальнейшие добавления датируются XVI столетием. За-
мок перестал быть военной крепостью лишь в 1911 году,
а до 1876 года там размещались оккупационные фран-
цузские войска, которые поддерживали папское прави-
тельство в его последние годы. Наверху располагались
папские апартаменты, где укрывались понтифики в опас-
ные для Святого престола периоды. Здесь нашел приют
папа святой Григорий VII, когда его осаждал германский
император Генрих IV. Второй папа семьи Борджа, Алек-
сандр VI, удалился в замок, когда французский король
Карл IX проходил мимо Рима с намерением захватить
трон Неаполитанского королевства.
Самый знаменитый папа Климент VII (1523—1534) бе-
жал сюда из Ватикана по тайному ходу, когда рано утром
6 мая 1527 года в город ворвались имперские войска, со-
бранные из многонациональных отрядов католиков и про-
тестантов. (Иногда тайный проход открывают для турис-
тов, и это одно из самых приятных приключений.) Папа
Медичи, бывший в базилике Святого Петра, намеревался
пристыдить захватчиков — выйти к ним в парадном об-
лачении, однако весть о том, что войска изрубили больных
в ближайшей больнице, заставила его отказаться от своего
благородного, но неумного плана. При побеге ему сильно
мешала длинная одежда, и конец сутаны перекинули через
руку помощника-кардинала. К счастью, Климент был фи-
110
Рим: история города
зически здоров, в отличие от своего кузена и предшествен-
ника Льва X (1513—1521), который мог выбраться на сво-
боду из замка только с помощью лифта. Это устройство
зависело в равной степени как от силы мужчин, так и от
системы шкивов. Возможно, этот описанный Прустом лифт
«происходил из времени, когда лифты еще не были изоб-
ретены» . Климент VII в лифте не нуждался, а крытый тай-
ный ход дал ему возможность выбраться к наружным ба-
стионам.
Вероятно, после пережитых волнений ему потребова-
лась ванная: ведь в него стреляли из аркебуз, целясь в уз-
кие окна тайного коридора. Эта великолепно декорирован-
ная комната, с просторной мраморной ванной, в которую
лилась горячая и холодная водопроводная вода, выглядит
роскошно среди более практичных коммунальных удобств
осаждаемой крепости. Можно, кстати, совершить корот-
кое, однако, настаиваю, увлекательное путешествие по ре-
нессансным ванным комнатам, будь у вас настроение это
сделать. Ванные, созданные для кардиналов Риарио и
Бибиенны в палаццо Алтемпс и в Ватикане, могли бы стать
начальными пунктами. Однако оставим возможность ис-
следования биде XV столетия и вернемся на территорию
замка Святого Ангела в момент осады.
Здание успело стать оплотом прежде, чем его подгото-
вили в военном отношении. Когда готы в 573 году осаж-
дали Рим, защитники замка, вскарабкавшись на крышу,
сбрасывали на врага фрагменты статуй, стоявших на кар-
низах. По словам Бенвенуто Челлини, художника, био-
графа и мастера рассказывать истории, во время нападе-
ния 1527 года, закончившегося разграблением Рима, он
участвовал в защите замка Святого Ангела и выстрелом
из аркебузы убил коннетабля Карла Бурбона, командо-
вавшего вражескими войсками.
112
Рим: история города
Те, кто в XX веке привык к мирному образу папства,
возможно, испытают шок, узнав, что папы когда-то не мог-
ли обойтись без крепости. Все знают об армии Ватикана,
швейцарских гвардейцах, но в то, что они настоящие солда-
ты, никто не верит, возможно, из-за живописных костю-
мов, часто по ошибке приписываемых Микеланджело. Чего
только не припишут этому мрачному флорентинцу! На са-
мом деле роль папы такая же светская, как и духовная, и он
нуждался в армии с тех пор, как обнаружились первые при-
знаки упадка Рима. В политическом вакууме папы посте-
пенно забирали бразды правления и приняли на себя пона-
чалу роль городских префектов, подчиняясь временами то
королю варваров, то византийскому императору. Затем папы
стали опираться на фальсифицированные документы, пред-
положительно появившиеся при императоре Константине.
Так называемая «Дарственная» давала папам во владение
не только город, но и большие земельные угодья вокруг.
Власть пап с 800 года идеологически поддерживали импе-
раторы Священной Римской империи, хотя, как мы уже от-
метили, иногда это были не просто связи между светским
монархом и набожным понтификом.
Средневековое путешествие
Посещение замка куда более интересное занятие, не-
жели осмотр здания с улицы. Хотя замок утратил все на-
ружные украшения, судить о которых можно по предре-
нессансным эскизам и фрагменту карниза, хранящемуся
ныне в музее замка, существенная часть внутреннего уб-
ранства сохранилась. Выйдя из парка с восточной сторо-
ны, вы увидите главный подлинный вход на круглой ули-
це, некогда укрытой сводом. Короткий коридор по одной
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
ИЗ
оси с мостом приведет вас в сердце строения. Коридор этот
завершится вестибюлем с нишей, в которой некогда сто-
яла статуя Адриана. Возможно, голова этой статуи нахо-
дится сейчас в ватиканской Ротонде. Из вестибюля начи-
нается винтовой переход — архитектурное чудо; он дела-
ет полный оборот вокруг цилиндрического барабана,
совершив при этом восхождение футов на сорок. Еще один
коридор приведет в помещение, в котором стояли импер-
ские погребальные урны. Зал этот, однако, стал началом
для еще одного винтового перехода, построенного при папе
Александре VI. Переход рассекает пополам погребальную
камеру. Когда папа Борджа сделал такую пристройку, сра-
зу стали заметны перемены: классическая гробница пре-
вратилась в средневековый замок.
Там, где когда-то стояла урна с прахом Адриана, мож-
но увидеть современную мемориальную доску, цитирую-
щую знаменитые слова. Обращение Адриана к своей
душе — пять коротких латинских строк. Заключенная в
них печаль прекрасно соответствует этому сумеречному
пещерному пространству:
Animula, vagula, blandula,
hospes comesque corporis,
quae nunc abibis in loca,
palldlula, rigida, nudula,
nec ut soles dabis jocos.
В противовес сотням литературных переводов этих не-
скольких слов (в 1876 году вышла брошюра, содержащая
116 попыток), я соглашусь с Г. В. Мортоном, который кри-
тиковал вариант юного Байрона, где третья строка разо-
шлась с первоисточником:
114
Рим: история города
Душа моя, скиталица
И тела гостья, спутница,
В какой теперь уходишь ты
Унылый, мрачный, голый край,
Забыв веселость прежнюю1.
Маргерит Юрсенар выбирает грустную строфу в каче-
стве эпиграфа для вымышленной биографии — романа
«Воспоминания Адриана». Она видела душу императора
более радостной, нежели у Байрона.
Место упокоения Адриана было не единственным ан-
тичным римским мемориалом, изменившим свое назначе-
ние и превратившимся из мавзолея в замок. Многие руи-
ны превратились в годы Средневековья в крепости могу-
щественных семей. В разные времена Франьипани и
Аннибальди превратили Колизей в свою крепость, театр
Марцелла принадлежал другим властным людям — Пьер-
леони, Орсини и Савелли. После того как мавзолей Авгу-
ста укрепили, он попал в руки рода Колонна. Каэтани за-
няли гробницу Цецилии Метеллы, находившуюся пример-
но в двух милях от города, на Аппиевой дороге. Ченчи
владели театром Бальба.
Семейство, поименованное последним, хотя и мелкая
птица в ряду соперников, обрело эпические пропорции. Их
мрачную историю обессмертил Шелли: в одноименной сти-
хотворной драме он рассказал о жестоком тиране-отце, со-
вершившем инцест с дочерью. В результате Ченчи убили
жена и дети. Отход драмы от популярной западной куль-
туры засвидетельствован тем, что данный сюжет лег в ос-
1 Перевод С. П. Кондратьева под редакцией А. И. Дова-
тура.
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
115
нову современной оперы («Беатриче Ченчи» Гольдшмид-
та), однако специалисты по Италии утверждают, что все
слышали о прекрасной Беатриче. Девушка является участ-
ницей заговора и одновременно — жертвой инцеста. Она
заслужила и смертный приговор, и великое сочувствие как
своих современников, так и последующих поклонников
средневекового ужаса. Беатриче, по приказу Климента VIII
(1598-1605), взошла на эшафот, установленный на мос-
ту. До казни ее держали в замке Святого Ангела.
Похоже, одной литературной римской красавицы для
мрачной крепости оказалось недостаточно. Это место свя-
зано также с Флорией (Тоской), героиней пьесы Сарду и
оперы Пуччини. Она совершает роковой прыжок — а
вслед за нею и череда перекормленных сопрано. Возлюб-
ленного Флории, Каварадосси, держали в тюрьме за ре-
волюционную деятельность. Флория убила начальника
полиции Скарпью ножом, схваченным с его обеденного
стола. Потом явилась в замок Святого Ангела и стала сви-
детельницей расстрела любимого. Что оставалось девуш-
ке? Только броситься с крепостной стены. История, до-
вольно резко охарактеризованная как «истасканная буль-
варная дешевка» (Дин Стаффорд), тем не менее послужила
основой поистине замечательной оперы. В байках испол-
нительниц главной роли истасканность и вправду наблю-
дается, когда они наперебой рассказывают невероятные
истории о своем прыжке. По меньшей мере три дивы (по-
следней была девяностолетняя Ева Тернер, однако воз-
раст не помешал ей плести небылицы) говорили, что чув-
ствовали себя, как на трамплине, отбрасывавшем назад.
Поверить можно лишь бедняжкам, сломавшим себе ноги
ввиду отсутствия мата. Я видел довольно полную женщи-
ну, которая просто вошла в кулисы, ничуть не стараясь
116
Рим: история города
изобразить прыжок, и я видел легкоатлетические упраж-
нения спортивных девушек, разбегавшихся перед прыж-
ком. Самый смешной эпизод произошел в недавней поста-
новке Английской национальной оперы, когда актриса про-
сто наклонилась, а публика увидела медленное падение
куклы.
Не такие жестокие и не такие ужасные времена
В предыдущих главах я вскользь упомянул о некото-
рых переменах в состоянии и облике города в Темные века.
Из акведуков перестала поступать вода. Большие жилые
районы опустели и начали разрушаться, самые хорошие
дома использовали для неотложных нужд. На территории
вокруг театра Бальба, том самом, что Ченчи приспособи-
ли для средневекового жилья, недавно (с 1981 года и в
несколько последующих лет) велись раскопки. Обнару-
женные находки дали важные сведения об экономической
жизни Рима того периода. В портиках на виа делле Ботте-
ге Оскуре, что идет по берегу Тибра, нашли следы древ-
них мануфактур: ремесленники работали по стеклу и ме-
таллу. Как уже упоминалось, центр города сместился к
Марсову полю из-за его близости к реке — источнику
воды. Пространство вокруг еврейского квартала — Кам-
по дей Фьори и пьяцца Навона — отражает процесс при-
спосабливания средневекового Рима к изменениям в эко-
номике.
Подальше «от города» (хотя все еще в городских сте-
нах), уцелели монастырь и церковь времен поздней антич-
ности. Сохранились сады и виноградники, в то время как
жилые кварталы совершенно развалились и были разоб-
раны для строительства. Изменения, произошедшие в го-
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
117
роде, можно увидеть в церкви Святого Климента возле Ко-
лизея и в церкви Святых Иоанна и Павла. Церковь Свя-
того Климента знаменита тем, что открывает три культур-
ных слоя разных эпох. В нижнем слое — улица, часть боль-
шого дома и храм Митры, которому поклонялись в I веке.
Над ним — ранняя средневековая базилика V века со сле-
дами фресок, и выше — церковь зрелого Средневековья
(1108), с характерными архитектурными и декоративны-
ми особенностями. Церковь Святых Иоанна и Павла по-
священа не апостолам, а их тезкам, ранним римским муче-
никам. В непосредственной близости от нее обнаружены
вилла и более скромные жилища, камни которых частично
послужили основанием церкви, и куда можно спуститься
для осмотра. С Целия спускается римская улица Клив
Скаури, она ведет к фасадам торговых лавок III века, пол-
ностью вошедших в основание стоящей над ними средне-
вековой церкви Святых Иоанна и Павла.
История римских христианских храмов, несмотря на
большое количество прямых свидетельств, остается неяс-
ной для науки. Ни одно здание античной церкви не со-
хранилось неповрежденным. Базилики Константина были
снесены либо так пострадали, что по ним можно судить
лишь о масштабе и плане застройки. Самые ранние доста-
точно сохранившиеся здания христианских храмов отно-
сятся к началу средневекового периода. Итальянцы назы-
вают любую большую церковь, не обязательно епископ-
скую, — дуомо. Слово произошло от латинского «дом», и
это согласуется с часто повторяемым, но не доказанным
предположением, что христиане до Константина" и неко-
торое время после него молились в домашних условиях.
Так, большие дома, стоящие под храмами Святого Кли-
мента и Святых Иоанна и Павла, возможно, были первы-
118
Рим: история города
ми домашними молельнями этих мучеников. Позднее над
ними построили официальные базилики.
Базилика начала свою архитектурную историю как про-
стой зал с проходами — в нем помещался римский суд.
Таковы базилики Юлиана и Ульпиана на римском Фору-
ме. На протяжении столетий, однако, здания увеличива-
лись в размерах и изменялись. Так, в руинах базилики
Максенция/Константина мы видим зал с множеством про-
ходов, с высоким сводом и двумя апсидами (хотя первона-
чальный план предполагал только одну апсиду). Кажется,
эти здания, вместе с традицией постройки круглых погре-
бальных камер, с начала Средневековья задали образец
возведению таких церквей. Высота базилики Максенция
и сложность ее сводов, возможно, повлекли за собой не-
обходимость постройки трансептов, так возник традици-
онный крестообразный план базилики, к которому все мы
привыкли. И все же большинство типичных средневеко-
вых базилик в Риме не имеют трансептов. Лучшие приме-
ры попытки полного приближения к средневековому пла-
ну и декору — это церкви Санта-Мария-ин-Космедин (с
«устами истины») и церковь Святой Сабины на Авенти-
не. Хотя в обоих случаях черты строений не всегда под-
линные, намерением реставраторов XX века было возвра-
щение этим зданиям облика, погружающего в атмосферу
раннего Средневековья. Почти все церкви в Риме подверг-
лись барочному украшательству, поэтому всегда приятно,
когда видишь, что некоторые здания освободили от насло-
ений XVII века, и они обрели исходное величие простоты
и строгости.
Из античного прошлого средневековые церкви Рима
унаследовали традицию украшать храмы мозаикой. Как
правило, она покрывает апсиды, а в зданиях больших раз-
меров, таких, как церкви Санта-Мария Маджоре и Свя-
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
119
той Марии в Трастевере, мозаики украшают и триумфаль-
ную арку. Мозаичные работы относят к периоду с IV по
XIII столетие, хотя ученые почти уверены в том, что к концу
XIII века ремесленники сознательно подражали старым ма-
стерам, копируя их манеру до мельчайших деталей и весь-
ма затрудняя таким образом датировку современным ис-
следователям. Так, очень вероятно, что оформление мо-
заичного полотна на апсиде верхней церкви Святого
Климента заимствовано из нижней. Тонкость и красота
синих и красных мозаичных фрагментов, сверкающих,
120
Рим: история города
словно драгоценности на фоне тусклого золота, опровер-
гает ошибочное представление о Темных веках.
Еще одна поразительная черта средневекового римско-
го мастерства — украшение всего, от могил до подсвечни-
ков, в стиле Космати. Техника инкрустации названа по
имени ее главных творцов — семьи Космати. Они исполь-
зовали фрагменты цветного мрамора, который добывали
на руинах. Некогда этот мрамор украшал тысячи антич-
ных общественных зданий. Кусочки мрамора из разрушен-
ных бань II века обрели вторую жизнь в орнаментах узор-
ного пола особо почитаемых храмов. Римскому декору при-
сущ круговорот созидания красоты, подобный круговороту
воды в природе: ничто не исчезает бесследно, вновь и вновь
возвращаясь на круги своя.
В те тревожные с экономической и с политической точ-
ки зрения времена неизменно сохранялось стремление го-
рода пап к эстетическому и культурному идеалу. Взять хотя
бы понтификат папы Пасхалия (817—824). Пасхалий дол-
жен был вести тонкую игру с преемниками Карла Велико-
го, в особенности с Людовиком Благочестивым и его сы-
ном Лотарем. Папство и империя еще недавно были союз-
никами, достаточно самонадеянными, чтобы начать
интриги. Пасхалий оказался замешан в убийстве двух за-
метных фигур в профранкски настроенных кругах и к кон-
цу своего короткого, но активного понтификата сделался
фигурой местного и международного неприятия. Тем не
менее как меценат он имел мало соперников среди средне-
вековых любителей искусства. Мозаики, которые украша-
ют капеллу с гробницей его матери в церкви Санта-Прас-
седе (Святой Пракседы), так же хороши, как и шедевры
того времени в Равенне или Константинополе. Другой
храм, обязанный своим великолепием Пасхалию, — Сан-
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела 121
та-Мария-ин-Домника. На мозаике апсиды можно уви-
деть самого Пасхалия с квадратным голубым нимбом, это
его прижизненное изображение. Над головами других фи-
гур — канонизированных мертвых — нимбы золотые.
Хотя в некоторых ранних календарях Пасхалия и называ-
ют святым, похоже, он этого звания не заслужил, разве
только за меценатство.
И все-таки немного жестокие
Поскольку мы можем оценить глубину падения сред-
невекового папства, сделаем небольшое отступление и
рассмотрим карьеры двух римских женщин X столетия
(высоки ли их достижения, судить вам). Феодора, носив-
шая титул senatrix («сенаторша»), жена римского марк-
графа Феофилакта, — первая женщина, оказавшая огром-
ное давление на папство (этот период позднее прозвали
«порнократией»). Такая возможность у нее появилась
благодаря вакансии в сенате и теологическому хаосу,
вызванному отказом одной половины священников при-
знать распоряжения другой половины. (В связи с этим
труп папы Формозы, пребывавшего на Святом престоле
в 891—896 годах, был подвергнут физическому наказа-
нию — отрублены три благославляющих пальца — и
осужден в Синоде, куда понтифика привезли через шесть
месяцев после смерти.) Папа Сергий III стал марионет-
кой в руках неразборчивой в средствах Феодоры. Впос-
ледствии его соблазнила пятнадцатилетняя дочь Феодо-
ры, Мароция. Ребенок Мароции и Сергия впоследствии
сделался папой Иоанном XI. Мароция унаследовала ха-
рактер матери, она была главной зачинщицей в смещении
и убийстве Иоанна X (914—928). Убийство произошло в
122
Рим: история города
замке Святого Ангела. Вскоре после этого произошли
выборы ее двадцатидвухлетнего сына, бывшего уже к
тому времени кардиналом церкви Святой Марии в Трас-
тевере. Она усилила свое влияние тем, что вышла замуж
за Гуго, короля Арелатского и Итальянского. Сын ее от
первого брака возбудил римлян против матери, толпа ата-
ковала замок Святого Ангела и заточила в него Маро-
цию, ее супруга-монарха и сына-понтифика. Принято
рассказывать, что она прожила более пятидесяти лет в
ужасающих условиях в тюремной камере и была казнена,
лишь когда новый правитель города узнал, что она еще не
умерла.
Римская политика и в наши дни не устояла перед жен-
скими чарами. Чиччолина, суперзвезда, порнокоролева и
партнерша Джеффа Кунца, создателя трэшевого искусст-
ва, в конце 1980-х годов была избрана депутатом от ради-
кальной партии, поскольку население разочаровалось в тра-
диционных партиях. Своим успехом она обязана тому, что
во время предвыборных выступлений на телевидении рас-
стегнула блузку и продемонстрировала электорату наибо-
лее явное из своих достоинств. Вдохновившись таким ус-
пехом, другая порнографическая актриса, Моана Поцци,
основала в 1992 году Партию любви. Эту даму сочли ин-
теллектуалкой, поскольку на ее книжных полках стояли
увесистые тома. Поцци призвала народ к свободной люб-
ви и организации пунктов эротических услуг, куда рабо-
чие могли бы приходить в обеденный перерыв. На презен-
тации своей партии в большой дискотеке Рима она при-
зналась корреспонденту Би-би-си Мэтту Фраю, что
Италия «стоит на пороге больших перемен. Снятие Бер-
линской стены и падение коммунизма отняло у христиан-
ских демократов и их союзников причину постоянной по-
беды на выборах». И теперь революционный запал ее по-
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
123
литических соперников угаснет, не успев разгореться в
coitus interruptus*. Для самой Моаны все закончилось не-
ожиданно и печально: в 1994 году у нее выявили рак, и
спустя несколько месяцев она умерла. С тех пор Поцци
стала чуть ли не святой, вроде Евы Перон. Даже архи-
епископ Неаполя Микеле Джордано сказал о ней на вос-
кресной мессе, что под слоем пепла человечности у нее тлела
искра веры. Фрай комментирует: «Возможно, Италия и
дом Ватикана, возможно, на одну квадратную милю у нее
больше святых, чем в другой католической стране, но в ней
и меньше всего ханжества».
Следуя игривому итальянскому духу, плавно перейдем
от святой Моаны к обсуждению своеобразия средневеко-
вых церковных зданий Рима. Преобладающий стиль ба-
зилики вытеснил предшествующие архитектурные тради-
ции. Романский и готический стиль в Риме представлены
мало. Исключением в стилистическом отношении являет-
ся распространение романских колоколен, или кампанил,
пристроенных к базиликам. Ричард и Барбара Мертц опи-
сывают их в книге «Две тысячи лет в Риме»:
Форма типична и безошибочна — высокие квадрат-
ные башни из красивого розового римского кирпича.
Воздушность придает дизайн — высокие узкие арки
опираются на маленькие стройные колонны. Иногда,
как в церкви Святых Иоанна и Павла, башни украшает
майолика — вкрапленные в кладку кружочки цветной
глазури.
Часто упоминаемый уникальный пример подлинной го-
тической римской церкви — собор Санта-Мария-сопра-
1 Непрерывное соитие (лат.).
124
Рим: история города
Минерва. Окна и арки собора действительно заканчива-
ются острыми навершиями, характерными для готическо-
го стиля, однако этим все и ограничивается. Чтобы посмот-
реть на настоящие примеры, нам придется дождаться
XIX века: тогда в моду вошел неоготический стиль. Взгля-
ните хотя бы на церковь Всех Святых, построенную Джор-
джем Стритом в 1882 году, или обратите взгляд на проти-
воположный берег реки, и неподалеку от замка Святого
Ангела вы увидите церковь Святого Сердца. Так мы при-
дем к стартовой позиции.
Цель посещения массивной крепости — подъем наверх:
оттуда открывается лучшая панорама города. Не пропус-
тите по пути кафе на бастионе. О нем упоминает аме-
риканский журналист Роберт Хатчинсон. В книге «Од-
нажды в Риме» он пишет, что там подают «удивительно
вкусные тортеллини». Посмотрите вниз — вы увидите ко-
ридор, по которому спасался бегством папа. Часть прохо-
Средние века. Папство. Замок Святого Ангела
125
да расчищена, отдаленные участки поросли травой. На-
любовавшись роскошной ванной Климента VII, задержи-
тесь немного и взгляните на окованный медью сундук, в
котором Лев X хранил казну Папского государства. Вы-
глядит он не так внушительно, как вы могли предположить.
А в залах с красивыми фресками можно вообразить тол-
стых священников, потягивающих вино и бросающих за
плечо обглоданные кости, в то время как неподалеку, в тем-
ницах, мучают узников. Если вам трудно это представить,
остановитесь возле крошечной часовни Распятия на бас-
тионе. Сюда перед казнью приводили на мессу арестан-
тов. Хотя мы можем понять заботу властей о духовном
состоянии тех, кто должен умереть, в этой традиции —
согласитесь — присутствует элемент насилия над чувства-
ми. Средневековые сценарии часто зауряднее, чем нам ка-
жется. И все же посещением мрачного замка Святого Ан-
гела — и ничем иным — можно исправить маленькую тра-
гедию скучного понедельника.
Глава шестая
Средние века. Статуя Риенцо,
Капитолий
Невозможно управлять итальянцами, это
бессмысленно... Я не ношу колец, а потому со
мной этого не случится.
Муссолини в частной беседе
Уличный регулировщик представлял собой комичную
и трогательную фигуру. Один в бурлящем потоке жизни
Рима, вознесенный на рискованную высоту, одетый, как
клоун: белые перчатки и белый головной убор, — на-
смешка и воплощение официального порядка. К нему
были прикованы взгляды пассажиров, проезжавших в ав-
тобусах через опасный перекресток, соединяющий Корсо
и пьяцца Венеция. Сейчас мы не видим его так часто, по-
скольку мэр Рутелли с его девизом — «Roma per Roma»
(«Рим для Рима»), пытаясь упорядочить транспортный
поток, поменял некоторые автобусные маршруты и увели-
чил число улиц с односторонним движением. Возможно,
«пробок» стало меньше, но жизнь обеднела из-за того,
что мы больше не слышим свистка, не видим красноречи-
вых жестов.
Средние века. Статуя Риенцо, Капитолий
127
Указать римлянам, как и куда ехать, — спорт. Прави-
тельство занимается им, не рассчитывая на успех. Я ехал в
такси из аэропорта Чампино по «смешной цене», как ска-
зал водитель (еще шесть недель назад было на 30 000 лир
дешевле). Я и радовался, и жалел о том, что, желая успеть
к ленчу, попросил ехать быстрее. Водитель согласился.
Ехали мы так быстро, что обогнали целую вереницу авто-
мобилей, ожидавших разрешающего сигнала светофора.
Водитель сделал вид, что поворачивает направо, а сам рва-
нулся на перекресток на красный свет. Когда я сказал, что
это больше похоже на автогонки, он ответил, что ездит
быстрее гонщиков. Ничего более волнующего я еще не ис-
пытывал. Дорожные знаки и сигналы, частые, но беспо-
лезные пешеходные переходы и даже пытающиеся задер-
жать нарушителя полицейские машины не в состоянии при-
струнить римских водителей. Каждый день на дорогах у
Большого цирка воплощаются гонки на колесницах из
фильма «Бен Гур». На память приходит сцена, когда
Чарльтон Хестон в белом «фиате пунто» с откидывающим-
ся верхом обгоняет самоуверенного и жестокого соперни-
ка в красном «альфа ромео» с хромированными ободами.
Десять лет назад мой приятель разработал способ без-
опасного перехода через запруженные улицы: ему пред-
стояло читать лекции студентам, а на занятия нужно было
идти пешком. Он выходил на дорогу, и автомобили оста-
навливались, взвизгнув тормозами: мой товарищ просто
выставлял вперед руку и кричал: «Дайте пройти, я диабе-
тик!» Удивление при виде такой безрассудной храбрости
приносило дивиденды, однако никому не рекомендую сле-
довать этому примеру.
Пьяцца Венеция — одна из самых напряженных транс-
портных развязок города. В нее втекает проспект Корсо,
длиною в милю. На этой древней улице, идущей вдоль
128
Рим: история города
Фламиниевой дороги через Марсово поле к воротам на
пьяцца дель Пополо, вплоть до XIX века во время карна-
вала устраивались скачки. От площади Венеции лучами
расходятся улицы Национале, Четвертого ноября, виа Пле-
бисцита, Виктора Эммануила. Направо отсюда не выехать.
А еще одна проблема — виа Дей Фьори Империали, кото-
рая входит на площадь с дальней ее стороны. Таким обра-
зом здесь получается девять транспортных рядов. В цент-
ре уличного водоворота находится неприметная лужайка.
С одной стороны там стоит палаццо Венеция, построенное
на заре Ренессанса, с непропорционально маленькими ок-
нами и балконом, с которого размахивал руками один стран-
но одевавшийся итальянец (дворец был штаб-квартирой
Бенито Муссолини). Повернем голову, слева от нас будут
башни Альтаре делла Патрия (Алтарь Отечества) — мо-
нумент, посвященный памяти и патриотизму первого ко-
роля Италии, Виктора Эммануила II. Говорят, что искусст-
венная гора из белого мрамора, добытого в Брешии, состав-
ляющая 250 футов в высоту, на четверть века обеспечила
место депутату из этого города: столько времени понадо-
билось, чтобы ее возвести (1885—1911).
Называйте памятник, как хотите. В настоящий момент
«свадебный торт» или «пишущая машинка» — самые по-
пулярные эпитеты. В XIX веке Огастес Хэйр сказал, что
мемориал напоминает ему копилку. Памятник закрывает
собою все лучшие архитектурные виды города. Ни поли-
цейский на посту, ни Муссолини со своего балкона не смог-
ли бы увидеть Капитолийский холм, который на протяже-
нии двух с половиной тысячелетий символизировал граж-
данскую власть в Риме. Здесь размещались самые важные
религиозные святилища Республики и империи, храмы по-
велителя небес Юпитера и его супруги Юноны. С конца
XI века здесь стоит Дворец сенаторов (палаццо Сенате-
Средние века. Статуя Риенцо. Капитолий
129
ре), где разместилась римская мэрия. Именно здесь Пет-
рарку венчали лавровым венком. После того как разграб-
ленный Рим немного привели в порядок, папа Климент VII
принимал здесь императора Карла V. В строгом смысле
слова, это место всегда являлось опорой политической оп-
позиции Латерану, Ватикану или Квириналу, а также па-
пам, которых там не признали. Если захотим взглянуть на
средневековый Рим с точки зрения светской перспективы,
мы придем именно сюда.
Приближаемся к Капитолию со стороны мрачной авто-
бусной станции. Здесь нам предстоит выбор из трех вари-
130
Рим: история города
антов. Стремительный лестничный марш из 124 ступеней
взлетает к западной стороне античного храма Геры. По-
скольку в церковь гораздо легче попасть с обратной сто-
роны, оставим этот выбор альпинистам. Справа тенистая
дорога-серпантин дает доступ автомобилям. Построили ее
в 1873 году, но тогда, разумеется, по ней ездили экипажи.
С точки зрения альпинизма она представляет мало инте-
реса, однако на ней имеются развалины храма и неболь-
шая часть древней стены, и потому для людей, желающих
увидеть каждый кусочек античного Рима, такой выбор
окажется предпочтительным. Прямо перед нами кордона-
та — пологая лестница работы Микеланджело, импозант-
ная дорога к сердцу римской гражданской жизни. Это наш
выбор. Проходим мимо египетских львов, привезенных из
разрушенного храма Исиды. Львы охраняют вход на лест-
ницу. Движемся к Кампидольо и площади Капитолия. Но
если задержимся на мгновение и отведем взгляд от статуи
Марка Аврелия, постепенно открывающейся по мере на-
шего восхождения, то увидим слева в крошечном саду оди-
нокую скульптуру, примостившуюся на довольно стран-
ном постаменте. Этот непримечательный на вид памятник
XIX века и является главной темой настоящей главы. Дело
не в скромных художественных достоинствах памятника,
а в значении человека, которого он увековечил. Это неод-
нозначная фигура, невероятно талантливая, характер ко-
торой сформировали пороки его времени и места, где он
родился.
Личность политика
Никола, сын Лоренцо, известный миру как Кола ди Ри-
енцо, родился то ли в 1313, то ли в 1314 году. Семья Риен-
цо держала трактир за углом отсюда, в квартале Регола,
Средние века. Статуя Риенуо, Капитолий
131
рядом с гетто. Юный Кола вырос в знаменательное для
Рима время, период долгого, едва ли не двадцатилетнего
понтификата Жака д’Юэза из Кагора, Иоанна XXII
(1316—1334). Этот француз утверждал, что папство не
должно находиться в Риме. Начало положил его предше-
ственник, еще один французский прелат, Климент V
(1305-1314): после выборов в Перудже он перебрался
через Альпы во Францию. В течение семидесяти лет папы
находились в Авиньоне, наступило так называемое «ави-
ньонское пленение» под непосредственным влиянием фран-
цузского трона. Причина такого переезда была, разуме-
ется, политической. Поводом послужил скандал, разразив-
шийся в результате роста насилия и преступлений,
совершаемых могущественными семьями Рима. Когда папу
похитили, вражда между Бонифацием VIII и родом Ко-
лонна достигла кульминации. Похитители плохо с ним об-
ходились, и папа умер через несколько дней после осво-
бождения. Все это оставило свой след в истории. Однако
истинной политической причиной было возрастание анта-
гонизма между двумя европейскими супердержавами —
Францией и империей, а также двусмысленная роль, ко-
торую вынуждено было играть папство.
В прежние времена, когда в Риме становилось слиш-
ком жарко, папы удалялись в другие города — Витербо и
Перуджу. Здесь, в летних дворцах папы находили убе-
жище от зноя, а если в Риме разгоралось насилие, то —
покой и безопасность, а порой летние дворцы служили
правительственной резиденцией. И все же ни один папа
не покидал Рим с намерением увезти с собой и святейший
апостолический престол, пока не настало время Авиньо-
на. До римских патрициев не скоро дошло, что они убили
курицу, несущую золотые яйца, ибо тот престиж, кото-
рым до сих пор обладал Рим, покинул город вместе с пап-
132
Рим: история города
ским престолом. Как бы ни гордились они своим высоким
происхождением и тем, что они члены Сената, олигархи-
ческий городской совет, представленный семействами
Колонны, Орсини, Каэтани и т. д., превратился в группу
вооруженных до зубов баронов на полуострове, перенасе-
ленном аристократами. Папство придавало Риму особый
статус.
Вот на такой политической сцене, где царила полная
неразбериха и недоставало главного героя, и появился
Кола, юрист-самоучка с очень хорошо подвешенным язы-
ком. Позже, рассказывая о его жизненном пути, говори-
ли, что еще с юности, живя в доме родителей, Кола отли-
чался претензиями на исключительность и уверял, что яв-
ляется незаконнорожденным сыном аристократа и его
воспитывает рогоносец. Неудивительно, что с отцом у
него были плохие отношения. Кола избрали членом деле-
гации, которую в 1342 году отправили в Авиньон. Деле-
гаты должны были убедить Климента VI (1342—1352)
вернуться в Рим.
Многие представители искусства разделяли эту идею,
и их вдохновенные призывы преодолевали государствен-
ные границы. Петрарка говорил, что в святой 1350 год Рим
стал тенью прежнего великолепия («Нигде так мало не
знают о Риме, как в самом Риме», — писал он прияте-
лю). Данте в «Божественной комедии» оплакивает отъезд
пап во Францию:
Приди, взгляни, как сетует твой Рим,
Вдова, в слезах зовущая супруга:
«Я кесарем покинута моим»1.
1 Перевод М. Лозинского.
Средние века. Статуя Риенцо, Капитолий
133
Святая провидица Екатерина Сиенская, немощная те-
лом, но сильная духом, также обратилась к папе со страст-
ным призывом вернуться.
Миссия провалилась, и делегаты отступили, но только
не Кола: он не спешил покинуть Францию и заставил об-
ратить на себя внимание тех, кто имел политическое влия-
ние в Авиньоне. В Рим его отправили с официальным ти-
тулом, положением и окладом. Он стал апостолическим но-
тариусом. Луиджи Бардзини, римский корреспондент
лондонской «Таймс» в 1950-х—1960-х годах и ветеран-
журналист, иронически комментирует в своей книге «От
Цезаря до мафии» неумение Кола в этих обстоятельствах
действовать так, как на его месте поступили бы другие ита-
льянцы: «Его положению позавидовали бы большинство
итальянцев: у него был стабильный заработок, властные
полномочия, исполнительные подчиненные и время для
теоретических изысканий».
Кола же пытался реализовать полный потенциал лич-
ной власти, он не хотел сидеть спокойно там, где бы его
никто не трогал. Вдохновленный прошлым и настоящим
Рима, 9 мая 1347 года Кола устроил государственный пе-
реворот. План его отличался от действий более поздних
революционеров — никто не захватывал почтамт, телесту-
дию и аэропорт. Риенцо сосредоточил внимание на ноч-
ной службе в канун религиозного праздника. Это напоми-
нало посвящение в рыцарство в его церковном приходе в
Пешиере: утром он вышел из церкви в сияющих доспехах,
развернул флаг (зловещее предзнаменование — красного
цвета, без всяких эмблем) и вместе с соратниками напра-
вился к Капитолию — захватывать Дворец сенаторов.
Население Рима с готовностью примкнуло к человеку,
вышедшему из их рядов, и очень быстро негодное аристо-
134
Рим: история города
кратическое правительство по распоряжению диктатора
Риенцо было смещено. Действуя беспристрастно, он быст-
ро консолидировал стихийную поддержку, однако позднее
столкнулся с оппозицией. В то же время Кола с помощью
успешной дипломатии добился оправдания своих действий
у папы, императора и других властных структур. Нобили
были поражены в правах. Однако беспокоиться им не сто-
ило: Кола сам оказался виноват в своем падении. То же
пристрастие к театральным жестам, которое принесло ему
успех в мае, привело к его краху. Первого августа он уст-
роил пышный праздник и явился со свитой к папскому Ла-
теранскому собору Святого Иоанна. Он приехал туда на
белом коне, а такая честь обычно оказывалась самому папе.
После почти кощунственного омовения в купели баптис-
терия Риенцо короновали шестью коронами. Эта церемо-
ния красноречиво намекала на Христа.
Безоглядная несдержанность проявила себя и в поли-
тике. Риенцо пригласил на пир нобилей, там же их аресто-
вал и приговорил к смерти. Это было слишком, и не только
для бывших правителей, но даже и для простых поддан-
ных. Напуганный восстанием, Кола отступил и освободил
заключенных, но восстановить свой авторитет был уже не
в силах. К декабрю 1347 года интуиция подсказала ему,
что осторожность — неотъемлемая часть отваги: он поки-
нул Рим и удалился в добровольную ссылку. Но история о
нем еще услышит. Он ездил по королевским дворам Ев-
ропы, искал содействия для реставрации и, заручившись
могущественной поддержкой, вернулся в родной город 1 ав-
густа 1354 года.
Времена переменились. Бубонная чума унесла почти по-
ловину европейского населения, а Кола был уже не силь-
ным юношей, а тучным мужчиной среднего возраста. В этот
раз ему было суждено править всего два месяца. Конец
Средние века. Статуя Риенцо, Капитолий 135
его режиму пришел 8 октября. В убогой одежде торговца
углем и с перепачканным сажей лицом Кола вышел с зад-
него крыльца окруженного народом Дворца сенаторов.
Увы, он не снял свои драгоценности. Кольцо или браслет
(слухи противоречивы) привлекли внимание кого-то из
толпы. Риенцо был убит на том самом месте, где сейчас
стоит памятник.
Перемены позднего Средневековья
О недолгом диктате Риенцо следовало рассказать, по-
скольку это помогает понять, чем средневековый Рим от-
личался от прочих городов полуострова. В середине и кон-
це Средневековья в северных и центральных городах Ита-
лии появились сильные коммуны. Гильдии торговцев и
юристов стали движущей силой создания общественных и
частных институтов, таких, как старейший университет за-
падного мира в Болонье и самый старый европейский банк
Монти дей Паски в Сиене1. Развитию Юга Италии спо-
собствовало сильное и крепкое норманнское управление,
за которым последовало продолжительное прямое правле-
ние императора Священной Римской империи Фридри-
ха II. Просвещенный двор Фридриха удивлял мир в XIII ве-
ке, и к императору приклеилось латинского прозвище —
stupor mundi2. В этот период большое влияние на христи-
анский мир оказали наука, искусство и архитектура исла-
ма. Рим оказался на границе Северной и Южной Италии.
Папы не успевали увидеть результаты своих реформ.
Сложность их положения определялась двойственной за-
дачей: необходимостью сохранять достаточную для неза-
1 Основан в 1472 году.
2 Поражающий Вселенную (лат.).
136
Рим: история города
висимой политики военную силу и поддерживать между-
народный статус. Как тогда, так и сейчас, Рим не принад-
лежит ни Северу, ни Югу Италии, но и та и другая часть
страны заявляет, что он на стороне соперника, а потому
город остается для них чужим и враждебным. Удивитель-
но, но Рим — недоступная мечта тех и других.
Средневековая история знает несколько влиятельных
пап. Это прежде всего Григорий VII, монах Гильдебранд,
которому удалось поднять авторитет папства и издать дек-
рет о безбрачии священников. Но даже подобная строгость,
как и постулат о папской непогрешимости, не разрешили
всех проблем. Результатом стало столкновение с импера-
тором Генрихом IV и разграбление Рима в 1084 году. Ин-
нокентий III (1198—1216), созвавший четвертый Латеран-
ский собор 1215 года, успешно обновил церковные кано-
ны. Он также взял на вооружение средневековую идею о
крестовых походах и обратил ее на внутренних врагов хри-
стианства, положив начало инквизиции, чтобы выкорче-
вать альбигойскую ересь и ее адептов-катаров. Лишь Ад-
риан IV (1154—1159), единственный английский папа, ради
укрепления политической позиции Папской области при-
держивался осторожной дипломатии с германским импе-
ратором Фридрихом Барбароссой, и это можно рассмат-
ривать как исключение. Однако периоды благоденствия
были недолгими и все быстро вновь возвращалось на кру-
ги своя. Частично в том было повинно отсутствие в Риме
достаточно влиятельной светской власти. Город находил-
ся между молотом и наковальней. Без папства он не мог
расцвести, но главной сдерживающей его развитие причи-
ной была именно власть папы.
То, что сохранилось от средневековой архитектуры
Рима, разочаровывает. Похожие на крепостные и практи-
чески заново отстроенные башни Торре делле Милицие и
Средние века. Статуя Риенцо. Капитолий
137
Торре дей Конти задумчиво смотрят на долину — одна с
Квиринала, а другая, соответственно, с Эсквилина. Ри-
чард и Барбара Мертц, чья превосходная книга «2000 лет
в Риме» самым подробным образом освещает средневеко-
вый Рим, остались довольны восхождением на Торре дел-
ле Милицие. Когда-то посещение этой башни входило в
программу экскурсии на рынок Траяна:
С башни открывается великолепный вид на виа дей
Фьори и Колизей, но лестница, по которой мы под-
нимались, плохо освещена, а потому пришлось пере-
138
Рим: история города
жить несколько неприятных моментов. На крыше башни
есть маленький каменный столик. Это одно из самых
необычных и приватных мест, в которых можно устро-
ить пикник.
К сожалению, башня сейчас закрыта. Придется жевать
булочки — panino — в другом месте.
К тому же периоду относятся два совершенно непохо-
жих дворца: это дворец Венеции и Дворец сенаторов (па-
лаццо Сенаторе). Первый выглядит средневековым строе-
нием и напоминает о готической архитектуре Венеции. По-
строенный в 1450-х годах, он является первым большим
ренессансным дворцом в Риме. Принадлежал он венеци-
анскому кардиналу Пьетро Барбо, ставшему впоследствии
папой Павлом II (1464—1471). Дворец сенаторов на Кам-
пидольо выглядит, по крайней мере спереди, творением
эпохи высокого Ренессанса, а на самом деле он средневе-
ковый. Он поставлен на фундаменте Табулария, здания
государственного архива на римском Форуме. Его пост-
роило семейство Кореи в начале XII века. Сенат размес-
тился здесь примерно в 1150 году, а в середине XVI сто-
летия над фасадом здания трудился Микеланджело. Это
была часть его работы над Капитолием. В доме до сих пор
находится мэрия и городской совет, а потому здание за-
крыто для посетителей.
Нельзя отрицать достижений последних римских мэ-
ров. И Франческо Рутелли, и его преемник Вальтер Вельт-
рони после падения традиционных партий в начале 1990-х
годов прошли обучение в правительствах, состоявших из
людей со свободным мышлением. Их вклад в окружаю-
щую городскую среду несомненен: улучшилась работа об-
щественного транспорта, выросло количество пешеходных
зон, сократилось количество выбросов в атмосферу. Транс-
Средние века. Статуя Риенцо, Капитолий
139
порт ходит лучше, чем двадцать лет назад. Один из преж-
них мэров умер от сердечного приступа в машине «скорой
помощи». Кампания «Рим для Рима» стремится к идеалу
и видит город успешной деловой столицей, куда съезжа-
ются туристы, привлеченные великим прошлым. В том, что
идеализм каждый раз проваливается, нет ничего нового.
Я слышал, что водопроводную воду шутливо прозвали
Аква Рутелли. Политическое восхищение легко превра-
щается в публичную насмешку. Римляне нетерпеливы и
ленивы; возможно, что хаос, вызванный празднованием
тысячелетия города, мэр переживет и его не линчуют, но
вот популярность, как у Риенцо, зависит от той же измен-
чивой в своих пристрастиях римской толпы.
Современные крепости
Подобно средневековым крепостям, возведенным на
фундаментах античных зданий, партийные послевоенные
штабы долгое время размещались в стенах ренессансных
дворцов, рядом с политическим сердцем нации. Пещеры
двух таких волшебников находились в нескольких шагах
от Капитолия. Христианские демократы — что абсолют-
но закономерно — размещались на площади Джезу, а их
предполагаемые противники-коммунисты — за углом, на
площади Венеции, рядом с виа делле Боттеге Оскуре. Обе
партии потерпели неудачу в большой политической схват-
ке 1993 года, но на этом падение христианских демокра-
тов не закончилось. Известный анекдот о дьявольских ма-
хинациях иезуитов в приложении к партийному строитель-
ству зазвучал по-новому. История такова: дьявол и ветер
прогуливались по Риму, а когда вышли на площадь Дже-
зу, дьявол сказал ветру: «Подожди меня здесь, я только
заскочу в церковь, поставлю свечку и помолюсь». Всему
140
Рим: история города
Риму известно, что даже в самый тихий день площадь на-
против огромной иезуитской церкви остается на удивле-
ние ветреной. Дьявол, должно быть, навечно оставил ве-
тер дожидаться, а сам тем временем явился в партийный
штаб для совершения сделки.
Но думая о площади Джезу, я вспоминаю вовсе не са-
мый большой в мире кусок лазурита на могиле святого Иг-
натия Лойолы. На память приходит реквием, исполнен-
ный по семи иезуитам и местным женщинам-домохозяй-
кам, в доме которых те жили. В 1989 году во время
репрессий в Сальвадоре те и другие были замучены до
смерти. Сотни священников, потрясенные религиозным
мужеством и политической прямотой погибших мужчин и
женщин, отслужили по ним самую трогательную литур-
гию. Тысячи простых римлян всех возрастов прямо с ра-
боты пришли в огромную базилику, объединившись в вере
не только в то, что жизнь одерживает победу над смер-
тью, но также и в то, что слабые морально превосходят
сильных.
Несмотря на попытку восстановиться, назвав себя На-
родной партией (возобновление находящегося под влия-
нием Ватикана умеренного левого движения начала XX ве-
ка), христианские демократы сохранили эмблему — крест
на щите крестоносцев — над главным входом во дворец.
Этот пиаровский промах, похоже, подтверждается поли-
тическим провалом партии. Девиз «Plus 9а change»1 —
вряд ли приемлемый слоган для выборов в Италии в новом
тысячелетии.
1 Больше изменений (фр.). Полностью это крылатое вы-
ражение звучит так: «Plus 9а change plus c’est la meme chose» —
«Чем больше изменений, тем больше все остается прежним».
Средние века. Статуя Риенцо, Капитолий
141
Похоже, нынешние коммунисты лучше уловили совре-
менные веяния и не держатся за устаревшие догмы: на ра-
дио- и телеканалах стало больше документалистики и
меньше стриптиза для домохозяек. Штаб коммунистов
разместился за огромными зеркальными витринами, под-
нимающимися по щелчку выключателя. Автомобили ев-
рокоммунистов (маленькие, но шикарные) въезжают в
ультрасовременный двор здания. Никаких тебе мрачных
дворов, напоминающих о политическом прошлом. Италь-
янская коммунистическая партия (ИКП) первой сменила
свое название, со временем она стала называться Демок-
ратической партией левых сил, сначала в составе союза
«Олива», а потом под предводительством премьер-мини-
стра Д’Алемо обрела политическую власть. Но это был
всего лишь преходящий момент. Парламентская победа
движения «Форца, Италия» в 2001 году привела к власти
правое крыло во главе с Берлускони: Il Cavaliere1 вернул-
ся в кресло премьер-министра Италии. Его политически-
ми союзниками, как и в первом правительстве 1994 года,
остались Джанфранко Фини и Умберто Босси, лидеры
соответственно неофашистов и сепаратистской партии
«Северная лига». Каждый возглавляет движение, испо-
ведующее воинствующие, крайне правые взгляды, полу-
чает активную поддержку самых реакционных кругов
итальянского общества, и не только. Согласно опросам
общественного мнения, Фини был единственным попу-
лярным политиком конца 1990-х годов. Внучатой пле-
мяннице дуче, Алессандре Муссолини, представителю
неофашистской партии от Неаполя, прошлая слава ее се-
мьи не помешала сделаться активным современным поли-
1 Кавалер (ит.), одно из прозвищ Берлускони.
142
Рим: история города
тиком. Недавно я был поражен: мужчина лет пятидесяти
пяти гонял на мотоцикле по центральной площади города
и без тени смущения распевал во все горло «Джовинец-
ца!» — старый фашистский гимн. Берлускони слишком
осторожный политик: он не позволит союзникам нару-
шить планы.
Предпочитая быть председателем совета министров, а
не премьером, Иль Кавальеро не пытается скрыть свое не-
приятие конституционного статус-кво. Четвертый по зна-
чимости после президента республики и председателей двух
палат парламента, Берлускони стремится к президентству,
устроенному на манер американского. Как Муссолини в
свое время обязан был по конституции подчиняться коро-
лю, так и Берлускони должен сейчас подчиняться много-
уважаемому президенту Италии Карло Чампи. Сможет ли
Берлускони выкинуть трюк и, встав во главе государства,
получить настоящую власть?
Я разговаривал с римским журналистом Альдо Пари-
ни, работавшим в газетах в середине XX века. По его сло-
вам, Бенито Муссолини будто бы размышлял о судьбе
Кола ди Риенцо. Дуче был склонен к суеверию. «Видите,
я не ношу колец, а потому со мной этого не случится». Он
ошибался, а стало быть, могут ошибаться и другие.
Глава седьмая
Папы в миру. Бронзы Филарета
Я не видел ничего равного потрясающей кра-
соте его жеста, когда он поднялся, возможно,
чтобы благословить пилигримов, и, совершен-
но точно, — меня.
Оскар Уайльд о папе Льве ХШ
Ранним вечером 8 декабря, в день праздника Непороч-
ного зачатия, папа каждый раз является народу. Понти-
фик проезжает в своем лимузине по фешенебельной виа
Кондотти (обычно закрытой для автомобильного движе-
ния) и выходит на площадь Испании, знаменитую во всем
мире: ведь здесь начинается Испанская лестница (если
считать снизу). Папа проделывает это путешествие не для
того, чтобы купить хризантемы в знаменитом цветочном
магазине, и уж, конечно, не для того, чтобы заказать биг-
мак в «Макдоналдсе». Его цель — памятник напротив
дворца испанского посольства (посольство и дало назва-
ние площади). Памятник этот — колонна, увековечившая
догмат о Непорочном зачатии. Речь не о том, о чем поду-
мают многие христиане. К рождению Иисуса это отноше-
144
Рим: история города
ния не имеет. Речь идет о зачатии самой Марии. Родители
Марии, Иоаким и Анна, были благочестивыми евреями.
Бездетные старики, как и во многих других иудейских ми-
фах, были вознаграждены ребенком после паломничества,
предпринятого Иоакимом. Мария, в отличие от других
людей, была безгрешной, ибо необходимо было подгото-
вить ее в качестве сосуда для инкарнации Божественного
Слова, самого Христа.
У папы Пия IX был самый долгий понтификат (1848—
1876). Поклоняясь Марии и особо ее выделяя, папа по-
становил, чтобы распространенное мнение о непорочном
зачатии Богоматери сделалось догматом римской католи-
ческой веры. За обнародованной в 1854 году буллой по-
следовала продолжительная серия тщательно подготовлен-
ных теологических дебатов. Этой теме посвятили один из
залов Ватиканского дворца, что запечатлено в его убран-
стве. Сейчас можно увидеть, как выглядел папский двор в
реакционном климате Рима XIX века. Колонну установи-
ли в 1857 году.
Прошло более ста лет, и римские пожарные стали по-
могать ежегодному празднованию этого события: они пре-
доставляют свою лестницу. Не для того (к сожалению),
чтобы по ней поднялся сам папа и венчал статую Марии
гирляндой, а для того, чтобы, по его благословению, это
сделал за него дюжий pompiero'. Когда в 1989 году я по-
сетил это мероприятие, выдался не самый приятный де-
кабрьский день. Было промозгло, шел мелкий дождь. Пло-
хая погода не помешала, однако, народу окружить всю
площадь в три ряда. Прямо передо мной стояла крупная
американка. Она без умолку и очень громко говорила со
1 Пожарный (ит.).
Папы в миру. Бронзы Филарета
145
своими друзьями, комментируя все подряд — от появле-
ния пожарной лестницы и пожарных до фасада «Макдо-
налдса». Из ее разговора стало ясно, что она не католич-
ка, да и не слишком хорошо информирована. После того
как прошла вечность (а может, и час), на площадь выка-
тилась вереница черных лимузинов, и на заранее уложен-
ный красный ковер ступил человек в белых одеждах. Аме-
риканка пришла в неистовство. В моих ушах до сих пор
звучит ее голос, он отражал волнение подростка-фаната
на рок-концерте: «Посмотрите, маленький папа! Малень-
кий папа!» То ли она предполагала увидеть большого папу,
то ли одновременно несколько маленьких? Этого я так и
не узнаю.
В начале 1950-х в книге «Живой Рим» Кристофер Ки-
нинмонт описывает эпизод подобного религиозно-турист-
ского ожидания:
Нас плотно прижали к барьеру; пара высоких анг-
личан, стоявших несколько в стороне, оказалась по-дру-
жески притиснута к соседям. Рядом стало ощущаться
какое-то волнение, толстая дама сделала большие гла-
за и начала страдальчески громко дышать. Когда она
принялась распахивать на себе меха, люди инстинктив-
но отступили назад, чтобы дать ей воздух. Удовлетво-
ренная, она шагнула на лучшее место возле барьера и
поблагодарила соседей. Приготовления перед большой
дверью все еще продолжались. По площади ползли
тени; дул ветер — не сильный, но прохладный. Боль-
шой красный занавес на алтаре отошел в сторону и,
хлопнув, снова встал на место. Служащий настойчиво
просил священников, собравшихся на верхних ступе-
нях, отойти в сторону, так как они мешали рабочим.
146
Рим: история города
С тех пор мало что изменилось. Папа по-прежнему яв-
ляется народу, поскольку он должен исполнить определен-
ные ритуалы, произнести определенные молитвы, так что-
бы все посетители, будь то верующие или нет, имели воз-
можность его увидеть. По-прежнему торжественность
обстановки сменяется неожиданными комическими момен-
тами, когда алтарное покрывало надувается под порывами
ветра и отходит в сторону. Рабочие в комбинезонах ставят
его на место буквально за секунды до появления прелатов
в роскошных облачениях. Народа очень много, площадь
большая, но Ватикан не решается последовать примеру рок-
звезд и политиков и не устанавливает огромных телевизи-
онных экранов, а потому большинству людей папа кажет-
ся мелким. Все его видят, но большинство думает, что он
совсем маленький.
Произведения искусства, на протяжении столетий обя-
занные своим появлением папству, не выставляются на ши-
рокое обозрение, но тем не менее подчеркивают преем-
Папы в миру. Бронзы Филарета
147
ственность и верность избранным доктринам. Программа
императора Августа по городскому строительству убеж-
дает нас: с точки зрения искусства все то, что сделано, на-
правлено на улучшение имиджа. Это можно расценить как
политическую либо теологическую цель, но как бы то ни
было, обе цели сливаются воедино. Следующие три главы
посвящены Ренессансу (раннему и среднему) и выросше-
му из него барокко. Я рассмотрю три очень разные работы
трех очень разных художников. Каждое произведение в
определенной степени высветит тот или иной аспект пап-
ства. Начнем с общественного аспекта.
В трепещущем сердце Рима
Где находится самое общественно значимое место в
Риме? В разные времена первенство оспаривали разные
площадки. Шекспир сказал бы, что это — Ростра1 на
Форуме, где римляне слушали ораторов. В прошлой главе
я упомянул Капитолий и балкон дворца Венеции. Однако,
как предсказывалось ранее, прогулка по Риму неизбежно
приведет нас снова к собору Святого Петра. Сейчас мы
подойдем с вами к главному входу в базилику.
Огромный фасад храма знаком всему миру, частично
потому, что с центрального балкона произносятся судьбо-
носные слова «Habemus papam»2. Здесь же на Рождество
и Пасху папа благословляет город и весь мир. Золотая над-
пись, обращенная к нам и вечности, говорит о том, что пе-
рестройку базилики закончил именно Павел V, и испол-
нена чрезвычайного напора. Но не к фасаду хочу я при-
1 Трибуна ораторов, украшенная носами вражеских ко-
раблей.
2 «У нас есть папа» (лат.).
148
Рим: история города
влечь ваше внимание. Ступайте на крыльцо (если, конеч-
но, вы не в шортах и ваши плечи прикрыты). С обеих сто-
рон при входе в базилику вас будет обтекать толпа. Дер-
житесь центра и смотрите на бронзовые двери, они и явля-
ются главным входом. Всего здесь пять дверей, и крайняя
справа открывается только в юбилейные годы, как, напри-
мер, в 2000 году. Иногда центральные двери открывают-
ся либо только для входа, либо только для выхода. Когда я
был здесь последний раз, они открывались для выхода, и
потому я выбрал стратегическую позицию с угла, чтобы
хорошо все рассмотреть и в то же время не быть сметен-
ным людским потоком. Вряд ли кто из посетителей взгля-
нул на двери еще раз.
Двери бронзовые, потемневшие от времени и почти не
отполированные руками фанатиков. На них имеются по три
большие и по две маленькие панели с барельефами. Вок-
руг дверей можно видеть императорские бюсты и обрам-
ление из виноградных лоз. Если присмотреться, заметно,
что верхний фрагмент створок добавлен позже — свитки
и надписи стилистически совсем другие, к тому же видно
место соединения. Полтора столетия разделяют эти пане-
ли и основные части створок, которые были сделаны для
старой базилики еще во время понтификата Евгения IV
(1431—1447). Когда его преемник Николай V понял, что
базилика может разрушиться, он приказал ее перестроить,
при этом первоначальный фасад и главный вход полага-
лось встроить в новое здание. Так все и оставалось, пока
за работу не взялся Микеланджело. У него был свой план
относительно нового фасада, и прообразом архитектурно-
го решения послужил Пантеон. Спустя 150 лет после на-
чала проекта Карло Мадерно, по повелению папы Пав-
ла V, снес фасад вместе с входом. Но двери посчитали до-
Папы в миру. Бронзы Филарета
149
стойными того, чтобы сохранить, при этом к ним прибави-
ли верхние панели, чтобы вписать их в новый проем.
Двери — работа флорентийца Антонио Авелино, по
прозвищу Филарет. Этот греческий псевдоним означает
любовь к добродетели. Филарет работал над проектом и
отливкой дверей с 1439 по 1445 год, и, хотя считается, что
в техническом отношении его работа уступает творению Ло-
ренцо Гиберти — бронзовым дверям баптистерия Сан-
Джованни во Флоренции, — двери базилики Святого
Петра представляют собой наглядное учебное пособие, де-
монстрирующее, как в оформление общественно значимо-
го памятника следует внедрять политико-теологический ар-
гумент.
Захолустный город
При папе Евгении IV Рим и папство чувствовали себя
спокойно. Евгений IV правил сравнительно долго — ше-
стнадцать лет, перед ним был папа Мартин V (1417—
1431), его понтификат длился четырнадцать лет. Стабиль-
ность — вот в чем нуждались больше всего. В предыду-
щей главе мы видели, что большую часть XIV века в Риме
не было пап, и даже XV век начался с проблем, известных
как Великая схизма, или раскол. На протяжении периода
с 1378 по 1417 год было, по меньшей мере, два сопернича-
ющих папы — один в Авиньоне, другой в Риме. В худ-
шие времена пап было даже трое. Город стремительно бед-
нел. Из-за политических схваток пап и антипап дворцы и
церкви находились в небрежении. Эти несчастья усугуби-
ли падение империи, о величии которой напоминали лишь
античные руины. В период раннего Ренессанса к развали-
нам проявили интерес ученые-гуманисты. В 1430 году, в
150
Рим: история города
период раскола, Поджо Браччолини посетил город вместе
со своим приятелем, ученым-гуманистом Антонио Луско.
Он вспоминает, как тогда выглядел Рим:
Мы с удивлением разглядывали городские пустыри
и вспоминали о былом величии разрушенных зданий,
превратившихся в античные руины; размышляли о чу-
довищном падении великой империи и печальном не-
постоянстве Фортуны. Антонио, казалось поначалу ут-
ратив дар речи, оглядывался по сторонам и только взды-
хал, а потом воскликнул: «О, Поджо, как непохожи
эти руины на Капитолий, о котором писал наш Верги-
лий: “Блещет золотом там, где тогда лишь терновник
кустился”1. Как справедливо замечено: “Бывшее золо-
то поросло колючками”! И все же сознаюсь: величе-
ственные руины Рима я не сравню ни с каким другим
городом. Эта катастрофа превосходит несчастья всех
других городов...»
Но постепенно положение выправлялось, и этому по-
способствовал церковный собор в Констанце: улучшилась
ситуация в католическом мире, что благотворно сказалось
и на жизни города. Пятидесятилетний Оддоне Колонна,
представитель аристократической римской семьи, был из-
бран римским папой Мартином V. Рим снова стал пап-
ской резиденцией, и долгое время понтифика избирали
только из римлян. Это был исполненный удивительной са-
монадеянности средний период эпохи Ренессанса, который
Поджо тем не менее охарактеризовал в воспоминаниях как
«трудные старые дни». Но не прошло и тридцати лет по-
сле этого высказывания, как Платина, папский библиоте-
1 Вергилий. Энеида. Перевод С. Шервинского.
Папы в миру. Бронзы Филарета
151
карь, обратился к своему патрону, Николаю V, как к че-
ловеку, «который вернул тебе, о Рим, золотой век».
Как мы заметили, жизнь Рима была столь насыщена
внутренними проблемами, что начало эпохи Ренессанса
практически не затронуло город, а средоточием жизни ис-
кусства Италии, без сомнения, стала Флоренция. Вероят-
но, первым по-настоящему великим ренессансным творе-
нием в Риме стала часовня Святой Екатерины в верхней
церкви Святого Климента. До 1430 года над ее декором
работал живописец Мазолино да Паникале, заметна здесь
также рука и его более великого ученика Мазаччо, во вся-
ком случае так думают искусствоведы. Поскольку в конце
1980-х годов эту часовню отлично отреставрировали, то
ей стоит уделить внимание, когда вы посетите церковь. Ну
а мы вернемся в собор Святого Петра.
Итак, Мартин V нашел решение Великой схизмы, а вот
его преемник Евгений IV занялся решением другой, более
старой проблемы христианской церкви. С конца XI века
восточные ортодоксальные церкви, вдохновляемые приме-
ром патриарха Константинопольского, отказывались все-
рьез воспринимать растущие претензии пап. К крестовым
походам они относились нейтрально, если не враждебно.
Они оспаривали притязания пап на мировое господство и
яростно возражали против некоторых изменений, внесен-
ных западными христианами в церковные каноны. Осо-
бенно спорным казалось понимание Святой Троицы. Ис-
ходит ли Святой Дух только от Отца или также и от Сына?
На протяжении позднего Средневековья западная и вос-
точная церкви активно проявляли враждебность друг к
другу, особенно когда приходили в прямое столкновение
на территориях крестовых походов, на землях между
Польшей и Литвой, а также на Балканах. Ситуацию в
Восточном Средиземноморье усугубляло политическое и
152
Рим: история города
торговое соперничество католической Венеции и ортодок-
сальной Византии. Противостояние достигло пика напря-
женности в 1214 году, когда католическое воинство Чет-
вертого крестового похода разграбило Константинополь.
Византийская империя еще не раз возвращалась к беско-
нечной борьбе против персов, турок, болгар и норманнов,
но лишь после 1300 года, когда к власти пришли Палеоло -
ги, Византия сделалась относительно стабильным государ-
ством. Именно тогда и появляется интересующий нас
объект — двери Филарета из базилики Святого Петра.
Наглядная история
Как уже упоминалось, на каждой створке имеется по
пять панелей с рельефными украшениями: три панели боль-
шие, две поменьше. Сюжеты больших панелей совершен-
но ясны. На верхней панели левой створки величественно
восседает Христос, на правой — Мадонна на троне. Цент-
ральная и самая большая панель на каждой створке изоб-
ражает одного из двух главных святых христианского Рима:
слева — Павел, справа — Петр. Под этими изображе-
ниями на больших квадратных панелях показаны сцены
мученичества святых. На фризе теснятся крошечные фи-
гурки людей, лошадей, силуэты зданий и даже кораблей.
Вот на эти изображения мы и обратим внимание. Да изви-
нит меня читатель, но я снова обращаюсь к исторической
справке.
На протяжении XIV и начала XV веков Палеологи за-
щищали Византийскую империю от учащающихся набе-
гов. Турки постепенно захватывали территории, окружав-
шие Константинополь, пока от империи мало что осталось,
за исключением юга Греции. Были приняты отчаянные
Папы в миру. Бронзы Филарета
153
меры, чтобы сохранить хотя бы столицу. Сам восточный
император объездил страны христианского Запада, за-
глянув и в Лондон к Генриху IV, просил поддержки в борь-
бе против постоянной угрозы. В Риме и в странах, под-
властных папе, был поднят вопрос о разрыве между вос-
точными и западными христианами. Прижатый, что
называется, к стенке император Иоанн VIII Палеолог по-
жертвовал чистотой канонов ради надежды на союз с За-
падом. Греческих делегатов направили на церковный со-
бор, велась подготовка к встрече, и те давние дебаты изоб-
ражены на правой верхней панели входных дверей в
базилику. Мы понимаем, что это — Византия, потому что
головной убор у человека, сидящего на троне, немного на-
поминает тот, что носит Эррол Флинн в фильме «При-
ключения Робин Гуда». Не удивляйтесь. Эта шляпа —
очень важный стилистический момент в истории западно-
го искусства. Такой головной убор носил лишь император
династии Палеологов, и до 1430-х годов, когда он разъез-
жал по Европе, взывая о помощи, подобной шляпы никто
не видывал. После его поездки ренессансные художники
стали относительно часто изображать этот головной убор.
Тем самым они указывали, что изображенный человек либо
византийский император (как здесь), либо император Во-
сточной римской империи, но представленный в современ-
ной одежде. Тосканский художник Пьеро делла Фран-
ческа представляет Константина Великого в такой шляпе
в цикле фресок «Обретение креста» в Ареццо. Импера-
торский головной убор появляется в знаменитой панели того
же художника в Урбино. Одно время думали, что ее сю-
жет — «Бичевание Христа», но теперь точно установили,
что это «Сон святого Иеронима». Возможно, что ошибку
помог исправить именно головной убор.
154
Рим: история города
Итак, здесь, у главного входа в базилику Святого Пет-
ра, в главный собор Священной Римской империи, сцена,
на которой император Восточной Римской империи благо-
словляет теологические переговоры в Базеле (позднее пе-
ренесенные во Флоренцию), представляет собой триумф
папы Евгения IV. На левой двери изображен сам Евге-
ний IV, вновь посвящающий в сан патриарха Византии,
эта сцена напоминает посвящения в сан на фресках Фра
Беато Анжелико в часовне Николая V в Ватикане. Ниже
самый важный по сюжету рельеф: Евгений IV с патриар-
хом едут верхом на встречу с Сигизмундом, кандидатом
на пост императора Священной Римской империи. Сигиз-
мунд изображен в античном боевом облачении. Император
Западной Римской империи находится на левой (западной)
двери базилики, император Восточной — на правой (вос-
точной) двери, а папа — символично — изображен по-
средине. Вся работа фактически являет собой манифест,
посвященный объединению двух половин античной импе-
рии под патронажем папства.
Так получилось, что эти панели увековечили ряд собы-
тий, не давших плодотворного результата. Рядовое орто-
доксальное священство отвергло компромиссы, предложен-
ные во Флоренции, а уступчивый византийский патриарх
умер, после чего его сменил теологический оппонент. В от-
вет на это католический Запад отказал в обещанной воен-
ной и финансовой помощи, и последний император Палео-
логов умер, защищая свою столицу, за день до того, как
она в 1453 году сдалась туркам. Ортодоксальному хрис-
тианству гарантировали доктринальную автономию в сул-
танате, хотя на протяжении столетий патриарх состоял в
должности при исламском правительстве.
Вот и все, что можно сказать о политическом оконча-
нии великого раскола между Востоком и Западом. Даже в
Папы в миру. Бронзы Филарета
155
1990-х годах новое российское правительство возражало
против назначения римских католических епископов в
Москву и Санкт-Петербург, поскольку видело в прелатах
угрозу ортодоксальной иерархии. В общей пестрой моза-
ичной картине конфессионального состояния современных
Балкан следует отметить религиозную составляющую столк-
новений между католиками-хорватами и православными-
сербами. Двери Филарета, возможно, так и остались бы
патетическим историческим документом, если бы мы ог-
раничили себя рассказом об изложенных событиях, одна-
ко мы не успокоимся, а обратим внимание на панели, изоб-
ражающие мученичество Петра и Павла.
Святые на марше
В наши дни собор Святого Петра и Ватиканский дво-
рец — те места, где люди ожидают увидеть папу. Здесь
он чаще всего появляется на публике, однако, как мы с вами
могли убедиться, на фоне продолжительной истории пап-
ства места эти на самом деле недавнего происхождения.
На протяжении столетий папской резиденцией был Лате-
ранский дворец, а в XVIII и XIX веках — Квириналь-
ский, первоначально летний дворец, сделавшийся впослед-
ствии главной папской резиденцией. Расширение Ватика-
на как серии соединенных друг с другом больших дворцов
ведет свое начало с возвращения пап из Авиньона и имеет
отношение к перестройке базилики Святого Петра. Дво-
рец и храм вместе символизируют новое папство эпохи
Ренессанса, при котором образованные папы добьются
чуда для христиан всего мира. На дверях Филарета изоб-
ражено то, во что верил Евгений IV и что считается (пусть
ошибочно) определяющим и позитивным моментом совре-
менности, в какой-то степени они даже отражают извеч-
156
Рим: история города
ную программу религии и мифотворчества. Принято счи-
тать, что святые Петр и Павел были замучены в 60-х го-
дах при Нероне, преследовавшем христиан. Протестанты
во времена Реформации утверждали, что не существует
никаких документальных подтверждений (и, что особенно
важно, библейских свидетельств) того, что Петр вообще
когда-либо был в Риме, не говоря уже о том, что он якобы
являлся первым епископом города. Словно упреждая эти
критические высказывания, декор дверей указывает на
специфическую особенность базилики Святого Петра, а
именно, что она стоит на могиле апостола.
Головы и Петра, и Павла были (и есть) реликвии, хра-
нящиеся в папской базилике Святого Иоанна в Латеране.
Места их мученичества почитались на протяжении Сред-
них веков. Павел был обезглавлен на месте, отмеченном
тремя фонтанами на Остийской дороге. Поблизости Кон-
стантин возвел посвященную Павлу базилику. Малень-
кий монастырь до сих пор охраняет это место. Петр, со-
гласно письменным источникам, был распят вниз головой
на Ватиканском холме «inter duas metas» («между двух
межевых столбов»). Интерпретация этой латинской фра-
зы вызвала трудности у средневековых ученых по выявле-
нию точного топографического положения места. В антич-
ном Риме meta имела форму пирамиды, такие столбы сто-
яли на противоположных сторонах цирков, таких как
Большой цирк, отмечая внутренний поворот для гонок на
колесницах. По ассоциации слово meta стало означать на
латыни пирамиду. Поскольку в Риме пользовались извест-
ностью две пирамиды, сохранившиеся с позднего Средне-
вековья — одна возле Остийских ворот, а вторая рядом с
замком Святого Ангела, то предположили, что Петр был
замучен на полпути между этими двумя пирамидами. Взяв
в расчет, что место казни должно было находиться на Ва-
Папы в миру. Бронзы Филарета
157
тиканском холме, на выбранном участке построили цер-
ковь Сан-Пьетро-ин-Монторио над Трастевере. С топо-
графической точки зрения, все выглядит сомнительно, по-
скольку церковь на самом деле стоит на холме Яникул,
который можно назвать Ватиканским лишь условно. Мо-
настырский дворик церкви весьма почитался как место, где
врыли крест и распяли Петра вниз головой. Место увеко-
вечено утонченной миниатюрной часовенкой Браманте —
Темпьетто; это искусное творение ренессансной архитек-
туры малых форм.
Бронзовые барельефы, изображающие моменты муче-
ничества (и, в случае с Петром, усложненную топографию),
формируют нижние панели дверей Филарета. В случае с
мученичеством святого Павла (левая дверь) мы видим свя-
того трижды. Внизу слева его судит Нерон, сидящий на тро-
не под балдахином; с правой стороны снизу апостол пре-
клонил колени, приготовившись к обезглавливанию. В цент-
ре он уже словно с небес обращается к своей преданной
последовательнице Фекле. В соответствии с ранним ла-
тинским церковно-житийным сочинением «Деяния Павла
и Феклы», он подает ей в качестве реликвии платок.
Мученичество Петра изображено не столько как сю-
жет, сколько как топографическая демонстрация. В самой
нижней секции, с левого края, можно увидеть пирамиду
Гая Цестия, а справа воспроизведен мавзолей Адриана.
Посреди рельефа виден Тибр и всадники, выстроившиеся
в защитную линию. Вы поднимаете глаза и видите главное
событие — распятие Петра. Распятие повешенного вниз
головой святого по форме очень напоминает треугольник.
Вместе с двумя нижними пирамидами опять выходит тре-
угольник. Возвращаемся к рельефу с мученичеством Пав-
ла. Три явления святого снова придают изображению вид
той же геометрической фигуры. Замысел Филарета состоит
158
Рим: история города
в создании на этих панелях двух пирамид, между которы-
ми распяли Петра. Таким образом он утверждает, что ба-
зилика Святого Петра стоит на могиле апостола. Мы ви-
дим также, что два изображения Нерона уравновешивают
друг друга.
Официально католическая церковь сейчас поддержи-
вает противоположную теорию относительно слов «inter
duas metas». То есть она считает, что в данном случае под-
разумеваются столбы в цирке Калигулы, находившегося
на Ватиканском холме. Эта теория относит мученичество
Петра к традиционному контексту римских публичных игр.
Археологические раскопки начались случайно в 1940-х
годах, когда в Ватиканских гротах копали могилу Пия XI
(1922—1939). Раскопки показали, что алтарь базилики
Святого Петра стоит на месте, которое во времена Кон-
стантина считалось могилой Петра. Константин вынуж-
ден был срыть часть Ватиканского холма и засыпать язы-
ческое кладбище, чтобы поставить базилику над местом
захоронения Петра. Мнения ученых относительно аутен-
тичности могилы расходятся. Из этого места были подня-
ты разные кости. Вы можете сами решить, принадлежат
ли они апостолу Петру, если нанесете визит на место рас-
копок. Полный рассказ о разных находках и уровнях язы-
ческого кладбища чрезвычайно запутан. И следует учесть,
что ватиканские гиды испытывают к этому вопросу самый
живой интерес.
Двери Филарета предназначались для открывания, за-
крывания и обрамления пространства, в котором офици-
ально появлялся папа в качестве преемника святого Пет-
ра. Многие столетия через эти двери понтификов вносили
на тронных носилках. Через эти же двери их вносили в
гробах для похоронного обряда. Символическое значение
дверей подчеркивается их переносом из старой базилики в
Папы в миру. Бронзы Филарета
159
новый собор. Они заслуживают куда большего внимания,
чем те несколько фраз, которые посвящают им путеводи-
тели. Их и описывают редко, лишь вскользь упоминая о
современных, довольно странных бронзовых фигурах, при-
ставленных к дверям благодаря Иоанну XXIII и Павлу VI.
Прежде чем покинуть двери, окиньте напоследок взгля-
дом большую панель с барельефом святого Петра. По пра-
вую руку от него вы увидите небольшое изображение Ев-
гения IV, получающего ключи от царства из рук небесного
предшественника. Посмотрите, это — маленький папа!
Глава восьмая
Папы. Аудиенции.
Лоджии Борджа
Sextus Tarquinius, Sextus Nero — Sextus et iste.
Semper sub sextis perdita Roma fuit.
И Тарквиний, и Нерон по рождении названы
Секстами.
Теперь и этот человек стал Секстом (Шестым);
При Секстах Рим всякий раз валялся в грязи.
Пасквиль на Александра VI
Политологи и современные историки утверждают, что
в 1990-х годах Италия вновь пережила упадок. Еще в на-
чале 1920-х годов Э. П. Томпсон назвал итальянское го-
сударство лабораторией европейской политики. Он обра-
тил внимание на восхождение Муссолини, последовавшее
за фашистским переворотом 1922 года, и предсказал, что
итальянский эксперимент окажет влияние на события в
других странах. Спустя десять лет его прогноз оправдался
в Германии и Испании. Чтобы почувствовать, что проис-
ходило в Италии, и в особенности в столице, в последние
десять лет тысячелетия, нам следует вернуться к ноябрю
Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа
161
1989 года — к событиям, сопровождавшим падение Бер-
линской стены, и к идеологии того периода.
В тот судьбоносный день я был на озере Альбано. Вне-
запно нашу созерцательную тишину потревожило сообще-
ние на информационном табло: разрушена Берлинская сте-
на, правительства Восточного блока сыплются, словно ко-
стяшки домино. В день нашего возвращения в Рим мы
увидели большую программу местного телевидения — те-
леканал христианских демократов транслировал торже-
ственную благодарственную мессу в честь «бархатной»
чешской революции. Отслужил ее девяностолетний кар-
динал Томашек. В первом ряду, словно католические ко-
роль с королевой, восседали Вацлав Гавел с супругой. Он
только что стал президентом, а она — первой леди. Мир
изменился. Перед Рождеством итальянские газеты, как и
все мировые ежедневные СМИ, опубликовали на первых
полосах отвратительные цветные фотографии с трупами
супругов Чаушеску. Коммунизм умер, и его влияние на
итальянскую политику, проявившееся после окончания
Второй мировой войны, ушло в прошлое.
Опасаясь итальянских коммунистов, Вашингтон и Ва-
тикан делали все, чтобы не допустить переворота. На про-
тяжении послевоенного периода США помогали итальян-
ской экономике, вливая в нее миллиарды долларов, а Ва-
тикан, все еще пользовавшийся моральным авторитетом,
прилагал усилия, чтобы христианские демократы остава-
лись доминирующей фракцией правительства. В 1960—
1970-х годах политическая ловкость рук привела к вклю-
чению в коалицию Социалистической партии. Уменьше-
ние поддержки христианских демократов в 1980-х годах
ознаменовалось ранее немыслимым сближением с Италь-
янской коммунистической партией. Традиционная италь-
162
Рим: история города
янская политика трансформизма привела к тому, что с тех
пор получило название «партократия», — правлению пар-
тий. Каждая партия пропорционально национальной под-
держке и статусу внутри правительства «колонизировала»
государство и его иностранные деловые интересы на пять-
десят с лишним лет. Часть этой «колонизации» заключа-
лась в разделе политических сфер влияния, позволяющих
не только распределять контракты и собирать прибыль
через государственные субсидии, но также управлять раз-
витыми патронажными структурами, занимавшимися сбо-
ром голосов и подбором кандидатов. Механизм этот был
отлично смазан: деньги поступали из государственных ис-
точников с плохо проведенным аудитом; мафия и связан-
ные с ней группы почти открыто прокручивали миллиарды
лир, добытые в черной экономике. Настоящий вклад в эко-
номическое чудо страны вносили отдельные личности. Став
пятой в списке богатейших страной мира и опередив в этом
отношении Великобританию, Италия с гордостью прини-
мала участие в саммитах «семерки».
Революционный климат нового десятилетия изменил все
для партийных боссов. Эти люди, в отличие от других ев-
ропейских политиков, включая недавно отстраненных
коммунистических лидеров, сохраняли власть с середины
1940-х годов. Главным среди них был Джулио Андреот-
ти, он семь раз избирался на пост премьер-министра, в по-
слевоенных правительствах успел поработать на 30 из 53 по-
стов, а в 1946 году принял участие в конгрессе, создавшем
конституцию Итальянской республики. Его карьера нача-
лась еще раньше: в 1942 году он стал одним из основате-
лей Христианско-демократической партии, а в то время
никто бы не предсказал полное падение фашизма. Андре-
отти всегда отличался набожностью, в школе подумывал о
карьере священника. Андреотти — усердный католик, он
Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа
163
ежедневно посещает мессу, редактирует католический
журнал и написал книгу, озаглавленную «Папы, которых
я знал».
Андреотти был последним христианским демократом,
исполнявшим обязанности премьер-министра, когда раз-
разился коррупционный скандал. Произошел он в начале
1990-х годов и разрушил старые политические альянсы.
Общество узнало об уголовных делах, заведенных на
партийных лидеров. Сначала были доказаны мелкие кор-
рупционные сделки, от них потянулись ниточки во всех на-
правлениях.
Андреотти всегда вел на удивление скромную жизнь.
Во времена партократии он никогда не демонстрировал
левые доходы, которые, по всеобщему убеждению, у него
должны были иметься. Большинство из тех, кого уличили
в крупных коррупционных сделках, выглядели скромни-
ками, а сами тем временем складывали миллиарды лир на
тайные швейцарские счета. Был случай, когда сокровища
обнаружили спрятанными в пуфе, стоявшем в непрезен-
табельной гостиной загородного дома. Что до Андреот-
ти — или Дона Джулио (это прозвище дали ему за его
религиозность), — единственным, чего он хотел и что
имел, была власть. Известный ныне афоризм Андреотти
«власть утомляет только тех, у кого ее нет» — открытое
признание истоков феноменальной стойкости, обеспечив-
шей его политическое долголетие. Он часто отрицал свои
связи с Коза Нострой, ему не нравилось то, что его назы-
вают римским крестным отцом. Позднее он твердо отвер-
гал выдвинутые против него обвинения в коррупции, от-
личаясь в этом отношении от тех, кто признавал ее как
«неизбежный способ делать дело». В октябре 1999 года
суд оправдал его, однако репутация Андреотти была
окончательно испорчена.
164
Рим: история города
Во времена пребывания у власти Джулио Андреотти
установил домашний ритуал, напоминавший о королях и
папах в духе римских исторических традиций. Мэтт Фрай
описал то, что он назвал итальянской «неоконченной ре-
волюцией», отметив эти весьма живописные черты вели-
чественного исторического наследия:
На рассвете он собирал у себя в ванной комнате груп-
пу ближайших советников и друзей и обсуждал с ними
мировые проблемы, партийную политику, а то и просто
сплетничал. В то время как другие сидели на табуретах
или на краешке ванны, Андреотти полулежал в кресле
с откидной спинкой, подставляя лицо любимому рим-
скому брадобрею. Как только совет заканчивался, он
шел в местную церковь на виа Джулия. В натуре Анд-
реотти странно и совершенно по-римски смешались Ма-
киавелли и ладан. Половина его одноклассников сде-
лались епископами или кардиналами, а он стал перво-
священником партократии.
Не думаю, что большой вольностью с моей стороны бу-
дет увидеть в подобных проявлениях параллели с жизнью
папского двора. В крошечном Ватиканском государстве
папа занимает положение абсолютного монарха, и встречи
с ним до сих пор называются аудиенциями. Андреотти,
пока его брили, ежедневно давал аудиенцию своим самым
верным советникам. Первая ежедневная папская аудиен-
ция всегда дается нескольким избранным, обычно перед
рассветом, в личной часовне папы. В прошлой главе, рас-
сказывая о восстановлении папской резиденции в ренес-
сансном Риме, мы говорили о явлениях понтификов наро-
ду. И вновь, следуя логике повествования, нам стоит оста-
новить внимание на папской аудиенции.
Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа 165
Маленькое изображение Евгения IV на дверях Фила-
рета нельзя расценивать как портрет. Первым большим
папским портретом может считаться скульптура сидящего
Иннокентия VIII (1484—1492). Скульптура стоит на его
могиле в соборе Святого Петра. Это единственный вос-
становленный памятник, установленный в соборе после пе-
рестройки здания. Бронзовая статуя Антонио Поллайу-
оло показывает генуэзского прелата, сжимающего нако-
нечник стрелы. Это — намек на обнаружение одной из
священных реликвий христианства, утерянной при паде-
нии Константинополя. Считается, что найденная стрела
пронзила бок распятого Христа. Ее будто бы в XVI веке
подарил папе султан Баязет II. Вместе со знаком доброй
воли от врага и неверного пришла обязанность — опека
над одним из амбициозных братьев султана, Джемом. Его
портрет мы увидим позже. Тем временем смотрим на Ин-
нокентия. Вот он, сидя на троне, жестом посылает благо-
словение. Мы видим точеные черты, крючковатый нос, гу-
стые брови, бородавки и прочее и понимаем, что с таким
человеком шутки плохи. Он успешно победил ближайше-
го конкурента на папский трон — кардинала Родриго Бор-
джа — и заставил своего соперника ждать восемь лет.
Когда после смерти Иннокентия снова настало время вы-
боров, Борджа не пожалел ничего из огромного состоя-
ния, нажитого с доходов богатых церквей, не пожалел ис-
панского семейного поместья, лишь бы получить папскую
тиару. Считается, что с понтификатом Борджа начались
самые мрачные папские времена. Так ли это?
Оргии Борджа — преувеличение?
Много написано об ужасных Борджа — о неуемной по-
хоти Александра VI, обжорстве, жажде золота; о пороч-
166
Рим: история города
ной красоте и склонности к убийствам его дочери Лукре-
ции; о бессмысленной жестокости и беспощадной одержи-
мости его сына Чезаре, воплощения макиавеллевского
принца. Я вовсе не намерен выступать их апологетом, но в
то же время хочу избежать ловушки, согласившись зад-
ним умом относить на счет семьи Борджа все политиче-
ские и религиозные изъяны папства XVI века. Двор Бор-
джа был светским, однако не слишком отличался от двора
предшественников или преемников Александра VI. Пи-
кантность истории заключается главным образом в слухах
о кровосмесительных отношениях папы с Лукрецией, одна-
ко такие слухи не доказаны, поскольку основаны на показа-
ниях врагов, критиков, да паре двусмысленных пассажей в
личных письмах. Аскет Савонарола, протореспубликанец
Флоренции, был прав, когда говорил, что Александр как
практичный правитель купил себе папство, однако нельзя
отрицать, что так же поступили с десяток других пап XV—
XVI веков. В 1999 году было объявлено, что архивы Ва-
тикана станут доступны комиссии из 120 историков. Они
и определят, заслуживает ли Александр своей репутации.
Стоит принять во внимание и кампанию по дискредитации
Борджа, которую организовал его преемник папа Юлий II.
У нас имеется хороший портрет Борджа, хотя мы не мо-
жем быть уверены, действительно ли это сам Александр VI.
Фигура увешанного драгоценностями коленопреклонен-
ного папы перед видением воскресшего Христа является
частью росписи апартаментов Борджа в Ватикане. Как и
многие другие дворцовые фрески, она является одной из
лучших работ Бернардино ди Бетто — Пинтуриккьо. При-
чина, по которой мы не уверены в том, что это портрет
правящего папы, заключается в том, что с тем же успехом
это может быть посмертное изображение предыдущего
Борджа, дяди Родриго, папы Каликста III (1455—1458).
Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа
167
Но я уверен, что Пинтуриккьо
написал столь убедительный
портрет, потому что наверняка
воспользовался возможностью
наблюдать живого папу как мо-
дель, даже если изображал на
картине старшего Борджа. Апар-
таменты Борджа в апостоличе-
ском дворце занимают простран-
ство непосредственно под зна-
менитыми лоджиями Рафаэля.
Они составляют часть экскурси-
онного маршрута, однако не привлекают внимания посе-
тителей, потому что, в отличие от верхних помещений, им
приходится делить пространство с невзрачными предме-
тами современного искусства. Ноя вовсе не хочу сказать,
что таково все современное искусство. Просто лучшие его
образцы здесь не представлены, а это жемчужины пап-
ской коллекции — Бэкон, Мур, Шагал и Дали, они вы-
ставляются в других местах. Тем не менее подобное поло-
жение дел только на руку серьезному посетителю: посколь-
ку современные работы отпугивают большинство людей,
то можно как следует рассмотреть фрески апартаментов
Борджа.
Дворец построен ученым папой Николаем V. В 1492 го-
ду, сделавшись понтификом, Александр VI выбрал эти
комнаты в качестве личных апартаментов, а отделывать их
пригласил Пинтуриккьо с учениками. Работа заняла три
года. Считается, что первые несколько комнат декориро-
вали ученики, тем не менее они стоят внимания. Сивиллы
и пророки в первом помещении композиционно изображе-
ны так, как сделал Микеланджело на потолке Сикстин-
ской капеллы, и это подтверждение гуманистической идеи
168
Рим: история города
о том, что светская и даже языческая мудрость могут быть
созвучны библейским откровениям. Сивиллы, представ-
ленные здесь как мудрые оракулы языческого прошлого,
выступают в роли древнееврейских пророков, предсказав-
ших рождение Христа. В зале Сивилл папа Юлий II дер-
жал арестованного Чезаре Борджа после его поимки в
1503 году. Традиционно утверждается, что за три года до
ареста в этом же помещении Чезаре убил своего кузена
Альфонсо Арагонского. Далее идет комната Символа веры,
в которой имеется все, что нужно, для верующего: слова
Символа веры написаны на свитках, которые держат двена-
дцать апостолов, изображенных на круглых окнах. И сно-
ва достигнут светский баланс: добавлены воображаемые
портреты величайших античных философов с мудрыми
цитатами из их учений. Полнота светской учености находит
выражение в комнате Семи свободных искусств с аллегори-
ями Грамматики, Диалектики, Риторики (тривий), дающи-
ми дорогу Геометрии, Арифметике, Астрономии и Музыке
(квадривий). Словно охраняя вход в более прекрасный мир,
эта комната приводит в самое большое помещение, в зал,
где Александр VI давал аудиенции и, возможно, обедал, —
зал Святых.
Джон Келли в своей изумительно исчерпывающей книге
«Оксфордский словарь пап» называет Александра «пре-
данным блюстителем религиозных традиций, несмотря на
личную распущенность». Его религиозность хорошо вид-
на в отчетах о папских церемониях и ритуалах, описанных
в дневниках его церемониймейстера Иоганна Буркхарда.
Хотя рукопись Буркхарда издана с пропуском страниц и
отдельных абзацев (неизвестно, была ли то воля автора,
или это сделала чья-то другая рука), временами текст при-
водит в изумление. Это наш единственный источник о скан-
дальном эпизоде с каштанами. Раскаленные докрасна оре-
Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа
169
хи рассыпали на полу столовой, а обнаженные шлюхи, пол-
зая на четвереньках, должны были губами собирать каш-
таны. Придворные тем временем сидели у них на спинах,
словно жокеи. Девушке, собравшей наибольшее количе-
ство орехов, доставался приз. Откуда это известно? Я не
могу понять, как эти сцены могли совершаться пред глаза-
ми святых, нарисованных Пинтуриккьо. Фрески, правда,
не обошлись без сексуальных моментов. В «Искушении
святого Антония» бесы, наполовину в женском обличии,
напоминают современных римских проституток, а похот-
ливость двух старцев при виде Сузанны в картине, напи-
санной на библейский сюжет, могла отражать реакцию ста-
реющих кардиналов и придворных на разворачивающиеся
перед ними соблазнительные сцены. Вся художественная
идея, кажется, имела подтекст осаждаемой добродетели:
Варвара в башне; пронзенный стрелами за отказ от близо-
сти с императором святой Себастьян; Сузанна — жертва
похотливых стариков.
Школы скандала и хорошего вкуса
Если в работах Пинтуриккьо нашли отражение непри-
глядные черты Александра VI, то в других фресках мож-
но обнаружить и куда более достойные свойства натуры
понтифика — ренессансную любовь к знаниям и новому
гуманистическому классицизму. Шедевром всей серии
представленных фресок является диспут святой Екатери-
ны с философами. Сюжет разворачивается на фоне рим-
ских памятников, на фоне арки Константина. Ученые долго
спорили, имеет ли святая Екатерина сходство с Лукрецией.
У изображенной святой и в самом деле длинные золотые
локоны, как у Лукреции по свидетельству многочислен-
ных источников. Есть и альтернативная теория: Екатери-
170
Рим: история города
на — это Джулия Фарнезе, одна из любовниц папы. Им-
ператор Максимиан (240—310), о котором спорят искус-
ствоведы, похоже, списан с Чезаре Борджа. Его черты из-
вестны по другим картинам. Двое неизвестных в турецком
платье (один верхом на белом коне — на нем обычно на
картинах восседает папа) наводят на мысль о Джеме и его
ближайшем друге, герцоге Гандийском, старшем сыне
папы. Сам факт, что эти фрески содержат портреты, явля-
ется убедительным свидетельством, во всяком случае для
меня, что в облике святой запечатлены идеализированные
черты Лукреции или Джулии.
Диссонансом с принятым декором становятся богато ук-
рашенные бордюры, пилястры и рамы. Здесь Пинтурик-
кьо, как и в других своих зрелых работах, находится под
сильным влиянием археологических находок того времени
и вызванных ими модных тенденций. Когда в Рим прибы-
ла большая группа умбрийских художников для росписи
стен Сикстинской капеллы, построенной Сикстом IV
(1471—1484), случайно произошло открытие руин увесе-
лительного дворца императора Нерона, который нам те-
перь известен как Золотой дом (domus аигеа). Дом на
Аппиевом холме (реставрационные работы шли с 1969 по
1998 год, а для посетителей он открылся весной 1999 года)
является главным уцелевшим строением из ансамбля вилл,
садов, водных источников и художественных галерей, по-
строенных после большого пожара 64 года. Этот комп-
лекс построек предназначался для Юлия Клавдия, послед-
него представителя первой династии римских императоров.
Светоний, Тацит и Плиний Старший писали о великоле-
пии паркового ансамбля, который раскинулся на огромной
площади в самом центре Рима и потому вызывал непри-
язнь как у аристократов, так и у плебеев. Это обстоятель-
ство способствовало падению Нерона. Когда после почти
Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа
171
годичной анархии (период трех императоров, 68—69 гг.)
Веспасиан положил начало династии Флавиев, один из
символов тирании Нерона, Золотой дом был заполнен бал-
ластом и использован как фундамент для общественных
бань. Строительство терм начал Тит, сын Веспасиана, а
закончил много позже Траян. Династия Флавиев завое-
вала популярность у народа тем, что осушила большое озе-
ро, занимавшее центральное место в ансамбле паркового
хозяйства Нерона, и построила огромный амфитеатр, бо-
лее подходящий кровожадному вкусу римлян, — Коли-
зей. Это сооружение было названо в честь колоссальной
статуи Нерона (позднее ей заменили голову), стоявшей
неподалеку.
В конце XV столетия, когда в Рим приехали Гирлан-
дайо, Перуджино, Филиппино Липпи, в городе при про-
изводстве земляных работ на вершине Аппиева холма слу-
чайно обнаружили расписанные стены и своды некоторых
комнат Золотого дома. Настенная роспись откопанных
«гротов» — гротески — всегда привлекала путешествен-
ников, ее техника, цвет и композиция вдохновляли худож-
ников Ренессанса. Гирландайо, Пинтуриккьо и Рафаэль
посещали гроты и оставили там свои автографы. Благода-
ря декору дворца Нерона возник гротескный стиль.
В станцах Пинтуриккьо мы видим прямое влияние это-
го стиля: он проявляется в нарядном оформлении панелей
узорами с переплетающимися изображениями цветов, жи-
вотных и фантастических существ — крылатых грифонов
и сфинксов. Это — визитная карточка школы гротеска.
Ленты позолоченной штукатурки, вычерченные на кессон-
ных сводах (как во дворце Нерона), добавляют ватикан-
скому интерьеру еще большую утонченность. Лейтмоти-
вом декоративного убранства является семейный герб Бор-
джа — бык. Фрески посвящены античным сюжетам —
172
Рим: история города
похищение Европы, история Аписа и Исиды. Все это на-
поминает картины, обнаруженные в Золотом доме. Они
имеют большое сходство с фресками в комнатах Ахилла
на Скиросе и фресками Гектора и Андромахи на вилле Бор-
гезе. Характерная особенность росписи Пинтуриккьо —
изображение птиц и мелких животных — повторяет мо-
тивы интерьеров Золотого дома. Пинтуриккьо возрожда-
ет художественную традицию полуторатысячелетней дав-
ности: он вновь использует выразительный язык худож-
ника, известного нам благодаря чудом сохранившимся
работам и краткому упоминанию в «Естественной исто-
рии» Плиния Старшего. Согласно Плинию, имя худож-
ника Нерона — Фабулл. Человеком он был строгим и
сдержанным, в то время как работы его отличались ярко-
стью и живостью. Фабулл говорит с нами со своих фре-
сок, выставленных в восстановленном Золотом доме. Пин-
туриккьо был мастером динамического реализма, легко вы-
страивал композицию и заслужил в этом смысле прозвище,
данное ему ревнивым Вазари, — «баловень судьбы».
Роспись Золотого дома развивает традиции четвертого
помпейского стиля римской фрески. У работ, правда, есть
один недостаток — несоразмерность пропорций масшта-
бу помещений. По мнению Элизабет Сегал и Иды Шор-
тино, писавших о фресках вновь открывшегося дворца, они
«отличаются вниманием к мелким деталям, которые рас-
считаны на рассматривание с близкого расстояния и теря-
ются в большом зале. Вероятно, мастера, привыкшие де-
корировать небольшие помещения, просто использовали
привычные декоративные схемы на масштабных поверх-
ностях дома Нерона».
И снова Фортуна проявила благосклонность к Пинту-
риккьо: размеры апартаментов Борджа прекрасно подхо-
дили для воплощения избранного художественного замыс-
Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа
173
ла. Как и Фабуллу, ему требовалось декорировать лишь
верхнюю часть помещений. В Золотом доме стены были
облицованы цветными мраморными плитами, а в апарта-
ментах Александра VI нижнюю часть стен укрывали рос-
кошные гобелены. В то время как потолки дворца Нерона
местами поднимаются на высоту шестьдесят и девяносто
футов, высота папских залов не превышает тридцати фу-
тов. Мелкие детали одежды персонажей Пинтуриккьо на-
ходятся прямо перед глазами и так тщательно выписаны,
что к ним хочется прикоснуться.
Непонятые злодеи
Художественное сходство апартаментов Борджа и Зо-
лотого дома Нерона наглядно подтверждает мое предпо-
ложение о внутренней связи между папой и императором.
Мы вернемся к семье Борджа и посмотрим, как отнеслась
к ней история. Острословы давно уловили сходство меж-
ду Нероном и Александром и отразили его в пасквиле, с
которого начинается эта глава. Сегал и Шортино выска-
зываются по поводу сложившегося в истории негативного
образа императора так: «Главными историческими источ-
никами, рассказывающими о Нероне, являются: Тацит
(55—120), Светоний (70—40) и Дион Кассий (155—235).
Все они — прямо или косвенно — ссылаются на полити-
ческую оппозицию, и все, как один, враждебно настроены
к императору».
То, что верно по отношению к императорам, которые в
настоящее время то поднимаются, то опускаются в глазах
общества, еще более верно в отношении пап. В фильме,
подвергшем сомнению общепринятое представление о
правлении Нерона, из телесериала Би-би-си «Злодеи»
Брайан Уолден утверждает, что император первым из го-
174
Рим: история города
сударственных деятелей применил политические рычаги,
которые используют современные демократические лиде-
ры. Нерон, по мнению Уолдена, словно зеркало, отражал
настроение и чаяния населения. Если он был жесток, в том
было виновато его время; если он безудержно любил изли-
шества и предметы роскоши, то только потому, что в те
времена потребление считалось критерием жизненного ус-
пеха. Родриго Борджа, Александр VI, успешно правил на
папском престоле в конце XV — начале XVI века. Он
искренно интересовался последними достижениями науки
и искусства, так же, как до сих пор всеми почитаемые
Николай V и Пий II (1458—1464). Он был защитником
папского авторитета и ежедневно исполнял обязанности
понтифика, как после него — строгий голландец Адри-
ан VI (1522—1523), последний папа неитальянского про-
исхождения до Кароля Войтылы. Он защищал Папскую
область с помощью сына Чезаре не менее яростно, чем
Юлий II (помните Рекса Харрисона в полном воинском
облачении в фильме «Агония и экстаз»?). Он был таким
же распутным и так же любил пристраивать на «теплые»
места родственников и приятелей, как Павел III, который
до сих пор занимает почетное место в истории. Борджа
был сыном своего времени, со всеми присущими ему про-
тиворечиями внутри церкви и пороками светского обще-
ства. Проблемы этой эпохи породили резкую реакцию:
проповеди Савонаролы и костры тщеславия; тезисы Мар-
тина Лютера; Реформацию и долгие кровавые религиоз-
ные войны, которые за нею последовали. Аудиенции Алек-
сандра VI раздражали, но не потому, что они открывали
что-то в папе, а потому, что они открывали нечто в тебе.
Корреспондент Би-би-си в Риме Патрик Смит в 1960-е
годы писал о личной встрече с харизматичным, горячо лю-
бимым Иоанном XXIII:
Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа
175
Под конец некоторых из нас представили папе. Я по-
дошел после итальянцев, и папа, заговорив со мной по-
итальянски, взял мою руку и спросил о причине визи-
та. Его рукопожатие было крепким и доброжелатель-
ным, в голубых глазах светилась доброта, и все его лицо
было лицом милого дедушки, которому можно сказать
все. Несколько коротких мгновений папа Иоанн пол-
ностью отдал мне. У него был великий талант человека
с большой душой: он давал почувствовать, что ты имен-
но тот человек, которого он ждал и с которым хотел
поговорить.
Такая неформальная аудиенция обходится без много-
вековых традиций. Официальное приближение к сидевше-
му на троне понтифику требовало от светского человека
целования туфли, колена и кольца папы. Священники низ-
шего сана целовали колено, кольцо и плечо. Епископы и
кардиналы могли пропустить целование туфли и колена.
Они сразу приступали к кольцу и, пропустив плечо, удо-
стаивались святой щеки.
Именно вопрос о ритуальном поцелуе в щеку повредил
репутации Джулио Андреотти в месяцы, последовавшие
за скандалом «Танджентополи»1. Буквально через не-
сколько дней посыпались традиционные обвинения в пре-
дательстве с упоминанием о сребренниках Иуды. Инфор-
матор мафии утверждал, что присутствовал в 1988 году на
встрече Андреотти с главой мафии Тото Рииной. На ауди-
енции вроде бы Риина поцеловал дона Джулио в обе щеки,
а это — знак высокого поста целующего в Коза Ностре и
1 «Tangentopoli» — город взяток (um.), скандальное про-
звище Милана; так же назывался сам процесс по делу о под-
купе чиновников.
176
Рим: история города
зависимости от человека, которого тот целует. Отсюда сле-
довало, что Андреотти не только находится под влиянием
мафии, но и является ее членом, а возможно, что сам он —
крестный отец Рима. Андреотти упорно отрицал такие не-
лепые обвинения и продолжал как пожизненный сенатор
появляться в коридорах палаццо Мадама даже перед са-
мым процессом. История сурово осудила Нерона и Алек-
сандра VI, а нам придется терпеливо ждать, чтобы уви-
деть, как «Танджентополи» обойдется с политиками.
Глава девятая
Папы. Частная жизнь.
Портрет Иннокентия X
кисти Веласкеса
...полный старик в белой шапочке, в алой,
расшитой золотом накидке и белой шелковой
сутане... его лицо было добрым и почтенным,
но не особенно внушительным.
Натаниель Готорн. Французские и
итальянские тетради
Всякий раз, когда мы видим, как мир Ватикана вторга-
ется в изолированное существование священников на ост-
рове Крэгги из комедийного телесериала «Отец Тед», мы
становимся свидетелями римской карикатуры. Явлению
Ватикана способствует позолоченный телефон в вялых ру-
ках беспрерывно курящего кардинала. На заднем плане
телевизионного кадра мы видим людей в облачении, по-
разному убивающих время: епископа, выбивающего дробь
из барабана, двух других, склонившихся над карточным
столом, еще одного, разглядывающего комикс. Сценарист-
сатирик представляет целый ряд занятий, невинных по сво-
ему содержанию, но смешных применительно к подобным
178
Рим: история города
персонажам. Трудно представить себе частную жизнь стар-
шего духовенства римской католической церкви, хотя и эти
люди в большей или меньшей степени способны ею наслаж-
даться.
Папа Иоанн Павел II любил ходить в горы, хотя поста-
новочные фотографии понтифика, предающегося этому за-
нятию все в той же белой сутане, могут выставить здоро-
вое увлечение в сатирическом свете. Его интерес к театру
и поэзии труднее высмеять, особенно в контексте протест-
ной литературы, направленной против нацистов и комму-
нистической диктатуры. Впрочем, и литература не всегда
бывает серьезна.
В расцвете гуманистической юности Эней Сильвио
Пикколомини, позднее Пий II, стал автором бестселлера
«История Евриала и Лукреции». Этот ранний образец
романа, основанного на любовных похождениях его друга,
Каспара Шлика, возможно, прошел бы незамеченным,
если бы реальный прототип не сделался канцлером импе-
ратора Фридриха III, а автор — римским папой. Это все
равно, как если бы выяснилось, что будущие генеральные
секретари ООН и НАТО в юности снимались в эроти-
ческих фильмах. Слова буллы — «пройти мимо Энея и
сосредоточиться на Пии», призваны подчеркнуть серьез-
ные изменения умонастроения и привлечь внимание мира
к личной нравственной «реформации» папы в зрелом воз-
расте. И все источники считают эти перемены глубокими
и окончательными.
Комические стороны
Пий II не был последним папой — автором светской
литературы. Сохранилась цветистая, но не боговдохновен-
ная поэзия Маффео Барберини — Урбана VIII (1623—
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
179
1644), и хотя, следуя примеру раннего предшественника,
папы святого Дамаса (366—384), он перешел к сочине-
нию гимнов для нового римского требника, качество сти-
хосложения не улучшилось. Гораздо большим успехом
пользовались плоды литературного творчества одного из
протеже Барберини, Джулио Роспильози, избранного в
возрасте 67 лет папой Климентом IX (1667—1669). Мо-
лодой человек, получивший образование в иезуитском ор-
дене и разделявший либеральные взгляды, обратил на себя
внимание Урбана VIII главным образом благодаря лите-
ратурному и художественному таланту. В середине XVII ве-
ка он неуклонно поднимался по карьерной лестнице в рим-
ской курии, не оставляя литературных занятий. Он написал
либретто для оперы «Надейся, страждущий» («Chi soffre
speri»). Исполненная в палаццо Барберини в 1639 году,
она положила начало комическим операм, в основу сюже-
та которых легли греческие мифы и библейские сказания.
Джон Мильтон, посетивший в то время Рим, был одним
из 3500 зрителей на представлении. Опера стала самым
ярким явлением в числе карнавальных развлечений того
года. Декоратором спектакля был Бернини, в антрактах
зрителям подавали обед. С таким талантом к комедийным
постановкам, живи он сейчас, папа Климент IX, возмож-
но, работал бы сценаристом телесериала «Отец Тед».
Клименту не пришлось бы ехать далеко, чтобы прове-
рить, не исказили ли его сценарий. Это путешествие отня-
ло бы у него около получаса, если двигаться от ближай-
шей к Ватикану станции метро «Оттавиано» по линии А в
направлении Альбанских гор. Центр итальянской телеви-
зионной продукции и киноиндустрии «Чинечитта» пред-
ставляет собой комплекс площадок, студий и павильонов
для киносъемок. Он подарил свое имя послевоенному при-
городу, уютному, как и большинство римских предместий.
180
Рим: история города
Местонахождение «Чинечитты» удовлетворило требова-
ния продюсера фильма: относительное спокойствие и
много света. Основал и субсидировал студию Муссолини.
Он хотел сделать ее орудием фашистской пропаганды и
противоядием от «продажной» зарубежной кинопродук-
ции. «Чинечитта» должна была воспевать национальные
и патриотические ценности. В 1950-е и 1960-е годы сту-
дия прославилась на весь мир такими эпическими рабо-
тами (финансируемыми США), как «Камо грядеши»
(1951), «Бен Гур», «Клеопатра» (1963). В этот период
было создано около тысячи фильмов с иностранными ак-
терами, такими как Роберт Тейлор, Чарлтон Хестон и
Элизабет Тейлор. Они добавили Риму кинематографи-
ческого гламура. Но своими успехами «Чинечитта» обя-
зана не только трансатлантическому сотрудничеству.
Шедевры Федерико Феллини «Сладкая жизнь» и «Рим»
вознесли Марчелло Мастроянни на вершину мирой сла-
вы; кроме того, в кинематографе возникло неореалисти-
ческое и сатирическое направление, о чем возвестил своим
появлением фильм Роберто Росселлини «Рим — откры-
тый город» (1945).
Италии есть чем гордиться: отечественная киноиндуст-
рия добилась сравнительной независимости от глобальных
голливудских тенденций, несмотря на крепкие связи меж-
ду эмигрировавшими профессионалами и оставшимися на
родине коллегами. Давняя традиция посещать спектакли
гастролирующих провинциальных оперных трупп смени-
лась у итальянцев привычкой ходить в кино. Послевоен-
ный бум кино замечательно, хотя и сентиментально пере-
данный Джузеппе Торнаторе в фильме «Кинотеатр “Пара-
дизо”», лишь оттеняет позднейший упадок. В послевоенные
времена каждому церковному помещению, переделанному
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
181
в кинотеатр, старались придать национальные черты; тог-
да же стало очевидным снижение интереса к оперным те-
атрам — от Удине до Бари и от Шакки до Сан-Ремо.
Студия «Чинечитта» вплотную занялась англоязычными
кинофильмами. Восхитительные комедии, где блистал бур-
лескный талант Антонио де Куртиса (Тото), живописую-
щие конфликты между деревенским священником доном
Камилло и его приятелем, мэром-коммунистом, выплес-
нулись на экраны в 1940—1950-х годах. В это время фор-
мировались таланты Феллини, Пьера Паоло Пазоли-
ни и Лукино Висконти.
Вы можете совершить экскурсию на студию, но она со-
всем не похожа на калифорнийские студии «Юниверсал»
с впечатляющими передвижными конструкциями. Римский
кинематограф живет в храме, хоть и в исправно функцио-
нирующем, но все-таки храме. В его ворота вы входите с
благоговением. Возможно, там сейчас снимают всего лишь
вторую серию «Семейного доктора» («Un Medico in Fa-
miglia»), одну из последних и самых популярных телеви-
зионных мыльных опер, которая записывается в третьем
киносъемочном павильоне, однако вы можете ощутить ат-
мосферу как прошлого, так и великого настоящего. Энто-
ни Мингелла, итальянец по происхождению, получивший
англосаксонское образование, кажется, поставил целью по-
пуляризировать Италию в качестве постоянного места для
киносъемок, словно она когда-либо нуждалась в рекламе.
В начале 2000 года его «Талантливый мистер Рипли» ув-
лек нас в прошлое Италии, в ее самые волшебные уголки,
в том числе и лучшие места Вечного города. Мой приятель
Алессандро Фабрицци работал над фильмом и отвечал за
дубляж оригинала для итальянского зрителя, сам он из тех
римлян, чья кровь бьется в унисон с пульсом кино. Его
182
Рим: история города
бабушка снималась в мыльной опере о доне Камилло —
играла жену мэра.
«Чинечитта» до сих пор обрастает колонией иностран-
ных «рабочих лошадок» — сценаристами, техниками, ак-
терами второго плана. Они собираются вечерами в пятни-
цу в баре «Виктория» на виа Джезу. Если вы захотите
сказать автору, как вам удалось улучшить его последний
сценарий, или — если вы актер, — что смогли бы стать
музыкальным помощником капитана Корелли, — ваш
шанс здесь. Удивительно, как две пинты популярного шот-
ландского пива «The Devil’s Kiss» могут развязать язык!
Климент IX, благодаря ли расслабляющим парам ал-
коголя или без оных, а также двум Джонатанам Ричард-
сонам, отцу и сыну, художникам и коллекционерам, ока-
зался навсегда причастен к такому важному жанру, как
исторический юмор. В вышедшем в 1722 году каталоге
«Описание некоторых статуй, барельефов, рисунков и кар-
тин с изображением Италии и проч.» англичане впервые
попытались описать наиболее значимые произведения ис-
кусства Италии, главным образом Рима. Ричардсон Стар-
ший (1665—1745) выступил в роли писателя, а Ричард-
сон Младший (1694—1741) — в роли исследователя. Ри-
чардсоны отмечали, что сюжеты самых жестоких карикатур
братьев Аннибале и Агостино Каррачи из Болоньи им на-
веяла одна из любовниц престарелого папы. Конечно, ис-
кусство карикатуры было продолжено последователями
Каррачи — Бернини, Маратти и Мола. Выставка опуб-
ликованных Британским музеем римских барочных рисун-
ков 1620—1700 годов и шестой каталог серии, посвящен-
ный итальянским рисункам, дают возможность увидеть
разнообразие и изобретательность тех, кто делал карика-
туры на папский двор, часто с разрешения папы. Носы-
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
183
картошки, звероподобные лица, гротескная одежда. Эта
традиция восходит к античным греческим сатирам, запе-
чатленным в керамических росписях.
Почти карикатурно, но более смягченно выглядят пас-
тельные портреты Оттавио Леони (его работы можно уви-
деть и в Британском музее). Леони пользовался покрови-
тельством кардинала Шипионе Боргезе, племянника папы
Павла V. Художник, похоже, взял в привычку писать пор-
трет за один сеанс и подчеркивал свое умение тем, что про-
ставлял дату и номера работ в порядке очередности. Так,
мы видим портрет папы Григория XV (1621—1623) под
номером 182, датированный месяцем избрания понтифика
(февраль 1621), и портрет Урбана VIII под номером 432,
написанный художником в сентябре 1629 года. Эти весь-
ма дерзкие и выразительные работы, словно поддразни-
вая, намекают на частную сторону жизни пап, которую
часто трудно представить. Кто были эти люди, что они чув-
ствовали, где проходила граница между их общественной
ролью и частной жизнью?
В предыдущих главах, касаясь многослойного характе-
ра папства, мы рассматривали публичное или полупублич-
ное искусство, провозглашающее теолого-политическую
повестку дня. В данной главе мы будем вглядываться в
частную жизнь пап и сосредоточимся на работе, явившей-
ся продуктом своего времени и страны. Интроспективный
барочный шедевр, глубоко личная декларация, вышедшая
из-под самой уверенной руки художника XVII века, —
это портрет папы Иннокентия X (1644—1655), написан-
ный испанским придворным художником Диего Родриге-
сом Веласкесом (1599—1660).
Портрет находится сейчас в галерее дворца Дориа -
Памфили на площади Венеции возле Корсо. Написан он
184
Рим: история города
в 1649 году, во время посещения испанцем Рима. Велас-
кес приехал за предметами антиквариата для королевской
коллекции в Мадриде, и в это время его избрали членом
Академии Святого Луки — высшее признание для рим-
ского художника. Фигура 78-летнего понтифика изобра-
жена в половину натуральной величины, с поворотом в
три четверти. Портрет висит в кабинете и явно доминиру-
ет в этом небольшом помещении. Джамбаттиста Памфи-
ли, старик, избранный в пику французам, твердо смотрит
на нас с холста. Взгляд острый и суровый, похоже, пози-
рующему неудобно сидеть, тем не менее он полностью
владеет ситуацией. Детали папского облачения, стул, дра-
пировка отступают на второй план (ив этом художник
даже превосходит Тициана в его знаменитом портрете
Юлия II из собрания Лондонской национальной гале-
реи) — главное здесь лицо, и от него трудно отвести глаза.
В этом мнении я, как и многие, расхожусь с оценкой
полотна Ричардсонами: «Невероятная сила и огромное раз-
нообразие несмешанных оттенков. Хорошая картина, но
огня больше, чем суждения». Еще более резко высказы-
ваются критики XVIII века. Сравнивая экспрессивное тво-
рение Веласкеса и портрет кардинала Спада работы Гви-
до Рени, с тщательно выписанными деталями облачения,
они отдают предпочтение Рени, поскольку здесь все «бо-
лее натурально». Серия «кричащих пап» Фрэнсиса Бэко-
на — перекошенные лица в обрамлении красных, словно
свежая рана, одежд — явно создана под впечатлением от
полотна Веласкеса.
Несмотря на критические мнения, портрет Веласкеса —
несомненная жемчужина в лучшей частной коллекции
Рима. Знание подробностей биографии Иннокентия X
добавляет этой работе загадочности — во всяком случае,
дает пищу для размышлений.
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
185
Подоплека карьеры
Восхождение Джамбаттисты Памфили к папству в не-
котором отношении абсолютно традиционно для XVII ве-
ка. Он родился в Риме 7 мая 1574 года, учился в только
что созданной Римской коллегии. Это учебное заведение
появилось в результате образовательной реформы Три-
дентского собора. Оплачивал учебу богатый родственник,
что позволило Джамбаттисте Памфили стать доктором
права. Совершенно очевидно, что родственные связи —
дядя или племянник — очень важное обстоятельство в ис-
тории папства. За работой в римской курии последовала
длительная служба (1604—1621) в качестве судьи Свя-
щенной римской роты, высшего папского апелляционного
суда. Затем карьера Памфили сместилась в дипломати-
ческую сферу: папа назначил его нунцием в Неаполь,
после чего вместе с одним из родственников Урбана VIII
(Камилло Барберини) он вошел в Священную коллегию
кардиналов. В 1625 году Памфили играл ведущую роль в
дипломатических представительствах во Франции и Ис-
пании. Папа подтвердил свое доверие тем, что назначил
его нунцием в Испанию в особенно деликатное время.
В 1627 году он получил кардинальскую шапку, хотя, по
политическим причинам, об этом назначении стало извест-
но лишь в 1629 году.
В 1618 году началась Тридцатилетняя война, возросло
противостояние между Габсбургами, в сферу влияния ко-
торых входили Священная Римская империя и Испания, и
французской короной, именем которой фактически правил
кардинал Ришелье. Обстановка требовала тонкой дипло-
матии. Будучи пастором всех католиков, Урбан хотел, что-
бы его считали нейтрально настроенным к схватке Фран-
186
Рим: история города
ции с Испанией, хотя в действительности он явно сочув-
ствовал Франции. Шаг в сторону Испании, назначение
кардинала нунцием в Мадрид, стал возможен лишь ввиду
неприемлемого намерения Ришелье заключить союз с про-
тестантской Швецией. В 1631 году это было шоком. Спу-
стя десять лет, когда европейская война все еще продол-
жалась, 15 сентября 1644 года Памфили избрали преем-
ником Урбана. Конклав решал вопрос 37 дней, что ясно
указывает на реакцию Священной коллегии, недовольной
тем, что папа Барберини оказывает поддержку Франции.
К счастью для Памфили и его прогабсбургских сторонни-
ков, вето кардинала Мазарини, сменившего Ришелье, при-
шло из Парижа слишком поздно, и выборы состоялись.
Римляне верят, что есть странные закономерности, по-
зволяющие предсказать исход папских выборов. Говорят,
что худощавый папа приходит на смену толстяку, и так же
соблюдается чередование папских имен в зависимости от
того, содержат ли они букву «р». Насколько я могу судить
по портретам, Урбан VIII и Иннокентий X были пример-
но одинаковой, вполне обычной для сановника XVII века
комплекции. Примета относительно буквы «р», правда,
подтвердилась. И хотя Иннокентия X часто обвиняли в
том, что он, в отличие от своего предшественника, медлил
с принятием решений, после выборов новоиспеченный папа
времени не терял и наказал крайне непопулярных родствен-
ников Барберини. Он арестовал их и организовал комис-
сию, которая должна была расследовать источники их бо-
гатства. Однако главный сторонник семейства Барберини
стал оказывать на Иннокентия политическое давление и
настаивать на освобождении родичей. Иннокентий не на-
значил кардиналом никого из этой семьи, посчитав, что
никто из них не обладает достаточными способностями. Он
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
187
стал первым папой, доверившим Секретариат верному кол-
леге — Фабио Чиги, позднее наследовавшему ему в каче-
стве Александра VII (1655—1667).
Тем не менее Иннокентий не смог избавиться от обви-
нений в семейственности и в подверженности женскому
влиянию. Обвинение имело отношение к капризам его не-
вестки, донны Олимпии Маидалькини, которая, если ве-
рить слухам, была еще и его любовницей. Этой эффектной
даме удалось трижды выйти замуж, последовательно за
наследников трех аристократических римских семей: Аль-
добрандини, Боргезе и, наконец, Памфили. С каждым
вдовством ее состояние значительно возрастало. В соот-
ветствии с укоренившимися в обществе женоненавистни-
ческими традициями исследователи папства постоянно
представляли ее в виде мегеры «с ненасытными амбиция-
ми и алчностью», утверждали, что влияние ее было «мрач-
ного свойства» (Дж. Келли). Почему ее влияние было бо-
лее мрачным, чем, скажем, у пятнадцатилетнего сорванца,
которого Юлий III (1550—1555) подобрал на улице Пар-
мы и сделал кардиналом, объяснить трудно. Быть может,
дело все-таки в том, что она женщина? Возможно, возму-
щение Олимпией говорит больше о комментаторах, неже-
ли о самой Олимпии. Ее строгий, анахронично суровый
бюст стоит в коридоре дворца Дориа-Памфили неподале-
ку от кабинета Иннокентия X. Скульптура, несомненно,
отражает черты решительной женщины, но ее родствен-
ник-папа, по крайней мере в том виде, в каком изобразил
его Веласкес, ни в чем ей не уступает.
Обвинения в семейственности при папском дворе очень
часто находили полное подтверждение. Хотя время от вре-
мени папы подвергались строгой проверке на предмет не-
соответствия их родственников сану кардинала, им прихо-
188
Рим: история города
дилось даже удалять свои семьи из Рима, чтобы не под-
даться соблазну, на протяжении столетий стандартной
практикой являлось использование папства для того, что-
бы не зевать самому и сделать протекцию тем, кто от тебя
зависит. В эпоху Ренессанса отчуждались огромные уча-
стки территории: в качестве наследственных герцогств они
отходили семьям могущественных пап. При Пие VI (1725—
1799) разразился большой скандал, когда папа возобно-
вил практику XVII века и делал все, что было в его влас-
ти, для обогащения своей семьи, к тому же он всех Брачи
поставил на высокие должности. Та же тенденция приве-
ла к быстрому, хотя и временному падению его преемника
Пия VII (1799—1823), который под влиянием своего ли-
берально настроенного государственного секретаря согла-
сился на реституцию папских территорий.
Заметные изменения в политике последующих пап
произошли лишь в последнем столетии. Так, Пий XII
(1939—1958) еще помогал братьям взять в свои руки уп-
равление некоторыми областями светской жизни, и хотя
титулов им не дал, его влияния было достаточно, чтобы
обеспечить их поистине монаршими привилегиями. Но вот
папа Иоанн XXIII (1958—1963), как ни странно, под-
вергся критике за то, что ничего не сделал для своей се-
мьи. Из Брешии он сообщил, что его братья многие годы
счастливо работали в поле, а он так их любит, что не мо-
жет отнять у них это счастье. Эта простая смиренная
мысль стала с тех пор девизом пап.
Художники - фавориты
В определенной степени изменчивость покровительства
римских властителей испытал на себе скульптор и ученый
Джанлоренцо Бернини (1598—1680). Это случилось после
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
189
того, как Иннокентий X сменил Урбана VIII. Бернини был
урожденным неаполитанцем, при этом — гением римско-
го барокко. Его пригласили отделать интерьеры собора
Святого Петра и дворца Барберини. По рассказам, по от-
ношению к скульптору Урбан проявлял трогательную за-
боту. Один из посетителей студии видел своими глазами,
как папа держал перед Бернини зеркало, пока тот писал
автопортрет. Бернини имел почти неограниченный доступ
к понтифику. Возможно, Урбан совершал политические
ошибки, особенно в последние годы, но художественное
чутье никогда его не подводило.
Об Иннокентии этого сказать было нельзя. Ненависть
к клану Барберини побудила его отвергнуть Бернини. Он
не давал ему важных заказов, особенно если речь заходи-
ла об интерьере собора Святого Петра. Папский фавор так
же непостоянен, как любой другой источник почти неогра-
ниченного покровительства. Говорят, что Бернини одер-
жал победу над Иннокентием. Это случилось, когда папа
увидел его серебряную модель фонтана Четырех Рек,
предназначавшегося для площади Навона. Эту модель, по
преданию, подсунула папе на глаза донна Олимпия, кото-
рая боялась, что пропадает такой талант. На площади
Навона находился личный дворец Иннокентия, палаццо
Памфили (ныне там размещается посольство Бразилии).
Понтифик много внимания уделял украшению этой тер-
ритории. Площадь знаменита не только барочной вычур-
ностью мраморного фонтана, пленившего Иннокентия, но
и изысканной церковью Святой Агнессы — творением
современника и ученика Бернини Франческо Борромини
(1599—1667), стоящей рядом с дворцом.
Много написано о художественных различиях и сопер-
ничестве двух барочных мастеров. Мог ли и в самом деле
Борромини расхохотаться, когда обрушилась северная баш-
190
Рим: история города
ня фасада собора Святого Петра? Что ж, если предста-
вить, что друзья оказывают поддержку вашим злейшим
врагам, я готов поверить в силу такой профессиональной
зависти. Старая байка для приезжих о том, что фигура
Нила у фонтана Четырех Рек закрывает лицо, потому что
не может видеть фасад церкви Святой Агнессы, — пол-
ная чепуха, потому что фонтан был закончен в 1651 году,
до того как началась работа над церковью. Тем не менее
неизбежное противопоставление работ двух скульпторов
и разное художественное впечатление, которое они вызы-
вают, дает прекрасную возможность оценить ваш собствен-
ный вкус: стоит лишь подняться на холм Квиринал и ос-
мотреть две архитектурные жемчужины.
Против так называемого «длинного рукава» (manica
lunga) — протяженного крыла дворца Квиринал — на-
ходятся церкви Сант-Андреа-аль-Квиринале и Сан-Кар-
лино-алле-Куатро-Фонтане, первая церковь работы Бер-
нини, вторая — Борромини. В них запечатлелись разные
тенденции барочной архитектуры. Внутренняя планиров-
ка того и другого здания имеет форму эллипса, длинная
сторона фасада выходит на улицу, там и находится глав-
ный вход. В фасадах, тем не менее, нет ни малейшего сход-
ства. Извилистые барочные поверхности фасада Бернини
подчеркнул сдержанным порталом с коринфскими пиляст-
рами и простым классическим тимпаном. Здание произ-
водит успокаивающее, радостное впечатление, что, как го-
ворят, соответствовало характеру автора. По контрасту
беспокойный, почти корчащийся фасад Сан-Карлино про-
являет буйный, мятущийся нрав Борромини. В крошечное
пространство выплеснулась запредельная виртуозность,
собственная alma mater Борромини, его маньеризм. Мы
наблюдаем попеременное использование выпуклых и во-
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
191
гнутых поверхностей, но при этом верхнюю и нижнюю по-
ловины фасада соединяет спокойный антаблемент. Фигу-
ры ангелов, неведомо как держащиеся на стене, поддер-
живают наверху большой медальон с изображением герба.
Завершающим необычным штрихом здания является при-
чудливая колокольня, пародия на традиционную средне-
вековую кампанилу, столь типичную для архитектуры
Рима. Здесь она наполовину шпиль, наполовину купол, с
вогнутым барабаном.
Интерьер церквей демонстрирует противоположные
стили их создателей: спокойно-умиротворенный и фана-
тично-напряженный. Церковь Бернини похожа на шка-
тулку для драгоценностей — вся розовая, золотая, белая.
Здесь устраивают бракосочетания люди, желающие фор-
мально соблюсти традиции и не задающие при этом много
вопросов. Сан-Карлино разрушает овальный план поме-
щения выступающими углами, а декоративные элементы
тут треугольные, напоминающие о Святой Троице и свя-
том Карле Борромео.
Мне нравятся обе церкви, но если бы пришлось сде-
лать выбор, я отдал бы предпочтение фанатичному ради-
кализму Борромини. Впервые я посетил церкви в самом
начале своей студенческой жизни в Риме, и моим гидом
оказался не кто другой, как потомок семейства Пикколо-
мини, из которого вышли понтифики Пий II и Пий III.
Харис Пикколомини, человек с большим опытом, пользу-
ющийся уважением в мире, стал — не знаю как — архи-
епископом в Вестминстере, а в тот момент завершал обра-
зование в Английском колледже в Риме. Римские католи-
ческие семинаристы, должно быть, спонсируются епархией,
которая в естественном порядке вещей остается их «ду-
ховным домом», даже если они перестают работать в Риме
192
Рим: история города
или в каком-то другом месте. Харис, как член папской се-
мьи, должен был быть посвящен в сан самим Иоанном
Павлом II. С тех пор я потерял его из виду. Во время на-
шего короткого знакомства он обнаружил прекрасный вкус
и умение разбираться в людях из окружения понтифика,
так что иной раз позволял себе рискованные замечания.
Пешеходная прогулка, посвященная знакомству с архитек-
турой, устроенная для нескольких «новых людей», вклю-
чала также еще более впечатляющую работу Борромини —
университетскую церковь Сант-Иво возле площади пьяц-
ца Навона. Ее тоже необходимо осмотреть. Приходится
внимательно приглядываться, чтобы разыскать здания
Борромини: на глаза куда чаще попадаются работы пло-
довитого Бернини.
Время и титулы
Римская «черная знать», названная так то ли за харак-
терный цвет церковных облачений, то ли за траур по уте-
рянной папской монархии, представляет собой небольшой
клан семей, породивших пап. Четыре главные рода Рим-
ской империи — это Каэтани, Массимо, Колонна и Орсини.
Как мы видели, Боргезе, Барберини, Киджи и Памфили
были доминирующими домами XVII века, последнего века,
в котором каждый папа, судя по всему, использовал свою
должность для облагораживания собственной семьи. В ос-
новном эти аристократические семьи и составляли высший
свет Рима. Однако в 1870 году перед ними встала ужасная
дилемма: город сделался столицей Объединенного королев-
ства Италия. До сих пор статус позволял им не признавать
никакого земного правителя, кроме духовного отца, то есть
папы. Теперь им пришлось налаживать отношения с монар-
хией, установленной Виктором Эммануилом II. Некоторые
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
193
закрыли двери своих дворцов и обратились к папскому тро-
ну, который всегда стоял у стены в их главных апартаментах
в ожидании визита понтифика. Они отказывались посещать
королевские балы и представления на Квиринале, куда их
приглашали как самых родовитых представителей римского
общества. Служба папе Пию IX, узнику Ватикана и его
сократившемуся двору, сделалась для верноподданной зна-
ти de rigueud. Некоторые, однако, приспособились, посте-
пенно пошли на сотрудничество с итальянскими властями,
притерпелись к презренным савойским титулам, а понтифи-
ки потихоньку смягчали свое отношение к статус-кво. Бла-
годаря этому римская «черная знать» выжила.
Если папские римские семейства смотрели на новых
герцогов и графов свысока, то, когда появились претен-
денты на императорское достоинство, обо всем позабыли.
В 1950-е годы известной фигурой городских салонов был
некто, называвший себя его императорским величеством
Лаварелло Ласкарисом Комнином, порфироносный на-
следник норманнов и Палеологов. Его главный соперник
на византийский «римский» трон имел некоторое, хотя и
сомнительное преимущество — он был самым популяр-
ным артистом-комиком в истории Италии. Антонио де
Куртис, известный под прозвищем Тото, был чем-то
средним между Стэном Лорелом и Бастером Китоном,
странно выглядела на его лице с челюстью щелкунчика
благодушная улыбка в ответ на глубокие реверансы свет-
ских дам, признавших в нем византийского принца, пор-
фироносного потомка Константина Великого1 2.
1 Требуемый этикетом (фр.).
2 В официальных справочниках он значится как «его коро-
левское высочество Антонио Флавио Фокас Непомучено де
Куртис Гальярди, герцог Комнин Византийский».
194
Рим: история города
Итальянцы, даже современные, проявляют симптомы
довольно старомодной страсти и уважения к титулам, что
идет вразрез с бесклассовостью общества. Я лично был
свидетелем перемены в обращении телефониста, узнавше-
го, что его собеседница — contessa'. В общем смысле ста-
тус дает образование, и к людям обращаются в зависимо-
сти от полученной ими квалификации. Любого выпускни-
ка вуза величают dottore, даже если тот не добился ученой
степени, а если он сдал государственные экзамены и сде-
лался квалифицированным преподавателем, то он уже
professore. Специалистов, работающих в промышленности,
уважительно называют ingegnere, а бухгалтера величают
не иначе, как ragioniere. Кажется невероятным, чтобы в
англоговорящих странах слово «инженер» вызвало особое
уважение. Размышляя о либеральной раздаче титулов в
новом королевстве, Виктор Эммануил однажды заметил,
что не может отказаться от двух вещей: сигары и знаков
рыцарского достоинства. Излишне говорить, что на ста-
рую римскую аристократию не произвели впечатления но-
вые титулованные особы, а титулы продолжали раздавать
вплоть до последних часов монархии. По пути в ссылку,
после плебисцита, утвердившего в послевоенной Италии
республиканское правление, Умберто II раздал титулы сво-
им сторонникам. Так называемые графы Чампино (Ум-
берто вылетел в Кашкаиш с аэродрома того же названия),
жестоко осмеянные прессой, тем не менее настаивали на
своих новых титулах.
Луиджи Бардзини в книге «Итальянцы» показывает,
как римской аристократии удалось выжить и стерпеть все
эти перемены. Он отмечает, что старинные римские двор-
1 Графиня (ит.).
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
195
цы не представляют собой закрытые территории, напро-
тив, публика приходит к их фонтанам, а иногда аристокра-
ты позволяют устраивать у себя популярные овощные рын-
ки. В XX веке бедняки из района Рипетта регулярно
пользовались красивым фонтаном палаццо Боргезе. Со-
седи, даже самые бедные, могли являться, когда хотели.
В таком поведении есть снисходительность, которая мо-
жет обидеть, если не оскорбить тех, на кого она направле-
на. Даже если это так, подобное отношение создает в го-
родской среде специфическую семейную атмосферу. Бар-
дзини пишет:
Невозможно отделаться от архитектурного импера-
тива, который столь настойчиво вызывает воспомина-
ния, навязывает стиль жизни, вкусы, специфическое
умение совместного проживания, так что даже иност-
ранцы начинают чувствовать себя по-другому, прожив
в наших городах короткое время.
Роберт Рэнси, архиепископ Кентерберийский, в 1989 го-
ду нанес официальный визит в Ватикан папе Иоанну Пав-
лу II, и в ответ на гостеприимство курии воспользовался
любезным разрешением князя и княгини и устроил ответ-
ный прием в частных апартаментах палаццо Дориа-Пам-
фили. Будучи студентом, приехавшим в порядке обмена в
англиканскую церковь Рима, я несколько удивился и очень
обрадовался, когда меня туда пригласили. Хотелось взгля-
нуть на один из лучших римских дворцов, к тому же нельзя
было упустить возможность увидеть «черную знать» в «до-
машних условиях». Вход во дворец был с Корсо, я подни-
мался по пологим мраморным ступеням широкой лестни-
цы. Внизу стояли лакеи в ливреях, направлявшие гостей
196
Рим: история города
наверх. Их встречала принимающая сторона, выстроив-
шаяся вереницей на лестничных ступенях: к архиепископу
присоединились директор Англиканского центра в Риме и
его супруга, Говард и Селия Рут (центр занимал довольно
тесные помещения в верхнем этаже дворца, опять-таки
благодаря «любезному разрешению...»). В конце стояли
князь и княгиня: он — маленький, с добрым лицом и ум-
ными глазами, почти застенчиво глядевший на гостей;
она — статная и прямая, с сумочкой, пристегнутой к руке
(британские аристократы наверняка причислили бы ее к
«истинному свету»).
Имя семейства Иннокентия X по-прежнему звучит.
В конце XVII века династический альянс соединил Дориа
и Памфили, и достоинство знаменитого генуэзского клана
осветило римское общество. Относительно недавно в этот
список угодила английская фамилия Поджсон. Князь, дон
Франк, которому нас представили на приеме лорда Рэн-
си, родился и вырос в Беркшире, а высокий статус обрел
потому, что влюбился в молодую итальянку, которую встре-
тил в оккупированной Италии. Она, донна Ориетта, была
единственным ребенком итальянского князя и его шотланд-
ской жены-княгини (княжеский род давно обрел вкус к
английским супругам). В отличие от многих других, семья
резко противостояла Муссолини и фашистам. Князь был
вознагражден уважением народа за свою принципиальную
позицию: после войны его выбрали мэром города. Расска-
зывают, что, когда в темные дни нацизма семье пришлось
«исчезнуть» из палаццо Дориа-Памфили, Ориетта в про-
стой хозяйственной сумке унесла с собой фамильные дра-
гоценности в убежище на Трастевере. Рассказывают так-
же, что на самом деле князь дворца не покидал, а попросту
перемещался с верными слугами из одной комнаты в дру-
гую, благо их там более двух тысяч. По окончании войны
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X
197
Ориетта вышла замуж за английского морского офицера,
и он взял ее имя и титул. Следующие пятьдесят лет это
семейство все время находилось в центре жизни англоязыч-
ного дипломатического и церковного кругов в Риме.
Дон Франк умер в 1998 году, а донна Ориетта — в
2000-м, через несколько дней после того, как ее предста-
вили на приеме королеве Елизавете II. Управление об-
ширной собственностью Дориа-Памфили перешло в руки
сына, дона Джонатана, прекрасно рассказывающего о га-
лерее, что вполне созвучно общему положению нынешней
британской аристократии, вынужденной открывать наро-
ду родовые замки. Галерея Дориа-Памфили, однако, уже
более столетия является непременным местом посещения
для туристов. В середине XIX века дочь графа Шрусбе-
ри, Мэри Тэлбот, выйдя замуж, стала членом этой се-
мьи. Вместе со своим мужем, князем, она заботилась о
расширении коллекции. Лучшие работы коллекции (не
Веласкес) собраны в недавно открытом крыле, под зна-
менитым зеркальным залом. Последний раз я побывал
там в январе, и хотя на улице была мягкая погода, галерея
встретила меня ледяным холодом. Римское аристократи-
ческое великолепие с потолками высотой в тридцать фу-
тов и продуваемыми коридорами согреть невозможно!
Вероятно, интригующее выражение лица Иннокентия X
вызвано тем, что Веласкес слишком долго заставил его
сидеть на холоде.
Слишком правдиво
Нередко повторяют, будто, увидев самого себя на за-
конченном портрете Веласкеса, Иннокентий воскликнул:
«Слишком правдиво!» Он и раньше не стеснялся крити-
ковать работы, касавшиеся его лично. Об этом, например,
198
Рим: история города
рассказывают записки Ричардсонов: на картине Гвидо
Рени «Святой Михаил, попирающий ногою дьявола» об-
щество тут же увидело портретное сходство изображения
сатаны с кардиналом Памфили. Когда оскорбленный ду-
ховный отец спросил художника, так ли это, тот ответил,
что «всего лишь хотел сделать дьявола как можно более
отвратительным, а ангела — приятным». А потом доба-
вил, что если дьявол на его картине напоминает кардина-
ла, «то винить в этом надо не художника, а безобразие
кардинала». Такая прямота могла вызвать наказание куда
более серьезное, чем простое лишение покровительства, но
Иннокентий, кажется, до этого не опустился. Реабилити-
рованный Бернини сделал бюст папы, эту работу также
можно увидеть в галерее Дориа-Памфили. Тут мы видим
совершенно другой взгляд на человека: это вам не могу-
щественный политик, изображенный на портрете Велас-
кеса, и уж тем более не дьявол Гвидо Рени. Скульптура
запечатлела улыбающегося полнощекого понтифика, яв-
ляющего собой образец любезности, человека, готового
благословлять и осыпать милостями любого просителя. Что
же определяло характер Иннокентия, отслужившего двад-
цать лет в церковном суде, а потом столько же — нунцием
при закоснелом дворе Испании, но бывшего все это время
рабом женщины с острым языком? Предоставлю решать
вам. Поскольку внутренняя личная жизнь каждого чело-
века, а тем более папы, остается вне пределов досягаемо-
сти, нам этого не узнать.
Те, кто пытался проникнуть в частную жизнь Бенедик-
та XVI (2005), не достигли ничего. Узнав, что Йозеф Рат-
цингер — любитель кошек, возможно, кто-то вспомнил
блокбастер 1980-х годов «Поющие в терновнике». Там
Кристофер Пламмер, игравший деревенского священни-
ка, без кошки никуда не выходил. Но те, кто представля-
Папы. Частная жизнь. Портрет Иннокентия X 199
ют себе Ратцингера как железного человека в мягком об-
личье, этакого приверженца прежней инквизиции, пусть
лучше вообразят пушистого белого перса, нежащегося на
коленях злодея Блофелда в фильмах «бондианы». В лю-
бом случае коты оказываются полезны, когда необходимо
противостоять ротвейлерам и шуткам немецкого пастыря.
Но что мне действительно нравится, так это старый ав-
томобиль Ратцингера, двенадцатилетний «фольксваген
гольф», проданный на аукционе за несколько сотен тысяч
долларов. Что бы ни представляла собой жизнь нового
папы, колеса она утратила.
Глава десятая
Туристы XVII и XVIII столетий.
Канова — памятник Стюарту
Рим, где каждый камень почти книга, каж-
дая статуя — шедевр, каждая надпись — урок,
каждый кабинет — академия.
Ричард Ласселс. Итальянский вояж,
или Путешествие по всей Италии
(1670)
В Риме проходит пресс-конференция. Ее дает прин-
цесса, завершающая тур по Западной Европе. Анна ис-
пытывает недомогание и говорит негромко. Журналист
спрашивает, какой из городов понравился ей больше дру-
гих, На принцессе неброское дорогое платье, последний
писк моды 1950-х годов. Оно получило одобрение в виде
поднятых больших пальцев английской принцессы Мар-
гариты, Анна начинает официальную речь. Она старается
никого не обидеть, польстить всем принимавшим ее стра-
нам, но неожиданно красиво модулированный голос пре-
рывается, и она умолкает. После мгновенного колебания
принцесса произносит ясно и уверенно: «Рим... конечно
же, Рим»,
Туристы XVII и XVIII столетий
201
Фильм Уильяма Уайлера «Римские каникулы», вместе
с награжденной «Оскаром» за роль принцессы Одри Хеп-
берн и неотразимым (хотя и не получившим «Оскара»)
Грегори Пеком, стал одной из самых широко известных
знаковых картин о Риме. В основе сюжета — изменения,
с которыми столкнулась монархическая форма правления
за последнее столетие. Изменения эти вызваны катаклиз-
мами войны, революции либо вмешательством прессы. При
этом заявленной теме как нельзя лучше подходит среда, в
которой был снят фильм. В Риме всегда находилось место
для беспризорных королей и королев. Принцессе Анне
(Хепберн) удается вырваться из скованных условностями
королевских будней. Она выбирается из посольства и на
три дня окунается в кипящую римскую жизнь с мужествен-
ным американским корреспондентом, которого играет Гре-
гори Пек. Тот жертвует выпавшим на его долю журнали-
стским шансом и не передает в печать фотографии прин-
цессы, принимающей участие в драке в ночном клубе: он
щадит ее как юную и беззащитную женщину.
Фильм обрел невероятное количество поклонников, и
легко понять почему. Рим снят в пик моды. Холостяцкую
квартиру Пека на модной улице виа Маргутта, в доме но-
мер 51а, можно легко посетить, поскольку сейчас там на-
ходится пиццерия (неплохая, хотя и дорогая). Все помнят
сцену, в которой Анне, представившейся американской сту-
денткой Смитти, делает стрижку влюбившийся в нее рим-
ский парикмахер. Новая прическа превращает ее в нежную,
ослепительную красавицу. Анна и в самом деле неиспор-
ченная, невинная девушка, какой кажется. Замечательно
снят эпизод, когда Пек — не по сценарию — засовывает
руку в пророческие «уста истины» и делает вид, будто бо-
рется с чудовищем, после чего вытаскивает пустой на вид
рукав. Хепберн в искреннем ужасе, затем, сообразив, в
202
Рим: история города
чем дело, она с притворным гневом стучит кулачком в му-
жественную грудь партнера. Ох, эти молодые, прекрас-
ные голливудские звезды! Да... и деньги тоже. Каким ци-
ничным ни стараюсь я показаться, фильм глубоко меня
трогает, особенно потому, что авторы отказываются от
обычного сказочного хэппи-энда. Принцесса превращается
в зрелую женщину, способную принять свое высшее пред-
назначение. Журналисты тоже в конце концов показаны
людьми. Истории Грейс Келли и Дианы Спенсер закон-
чились иначе.
Рим, город пап и мировая столица реакционной идео-
логии, столетиями принимал монархов. Многие правители
приезжали в Священную Римскую империю для обряда
коронации. Наполеон, вечный новатор, сумел внести в эти
процедуры свежую струю. Пригласил папу Пия VII на па-
рижскую церемонию в декабре 1804 года, но при этом не
позволил Пию надеть на себя императорскую корону, а
выхватил ее из рук папы и сам водрузил себе на голову.
BIX-X столетиях Рим посетили англосаксонские коро-
ли, включая Альфреда Великого. В 1027 году Кнут Дат-
ский присутствовал как младший король на коронации им-
ператора Священной Римской империи. (Церемонию про-
водил Иоанн XIX (1024—1032), один из немногих
светских людей, избранных папой. Его рукоположение в
один день в сан дьякона, священника и епископа вызвало
шок у современников.) Карл V Габсбургский посетил Рим
после разграбления города в 1527 году, и Священную до-
рогу на лежащем в руинах римском Форуме подновили,
чтобы король мог совершить традиционный триумфальный
въезд на Капитолий. Вскоре после коронации 1953 года
Елизавета II нанесла свой первый визит в Италию и при-
землилась на аэродроме Чампино. В город ее повезли по
Туристы XVII и XVIII столетий
203
древней Аппиевой дороге, а не по привычной и более ров-
ной Аппиа Нуова, с тем чтобы королева увидела антич-
ные, а не современные руины.
Возможно, самые тщательные приготовления к встрече
королевской особы устроили по распоряжению папы Алек-
сандра VII для Кристины, бывшей королевы Швеции. Вся
Священная коллегия поджидала ее возле дорожного стол-
ба с обозначением второй мили на Фламиниевой дороге,
чтобы сопровождать отрекшуюся от престола и протестан-
тизма монаршую особу к папе на пьяцца дель Пополо. Пло-
щади украсили и «омолодили», совсем как недавно, перед
миллениумом, украсили павильонами, соорудили платфор-
мы для представителей разных королевских дворов.
С политической точки зрения обращение Кристины в
римское католичество и решение поселиться в Риме было
большим событием. Дочь Густава-Адольфа, короля Шве-
ции и самого успешного протестантского военачальника
Тридцатилетней войны, Кристина после безвременной ги-
бели отца с раннего возраста управляла своей страной. О ее
интеллектуальном потенциале свидетельствует интерес, с
которым великий французский теолог и математик Рене
Декарт относился к ее обучению. Твердо и уверенно правя
страной, она много раз доказывала свои творческие спо-
собности и независимость суждений. Свободной Кристи-
на была и в других отношениях (почти бисексуальна), ее
двор в изгнании в палаццо Риарио (ныне палаццо Корси-
ни) как смущал, так и украшал папский город. Александр
вынужден был поддерживать ее финансово и давать за-
щиту, и Кристина становилась все большей обузой для его
преемников. Интересующаяся всем — от науки (и даже
алхимии) до искусства, Кристина привлекала к себе в са-
лон широкий круг аристократов и священнослужителей.
204
Рим: история города
Весьма своеобразной достопримечательностью, связанной
с периодом ее жизни в Риме, являются каббалистические
надписи, покрывающие крошечное газебо ее сада на вилле
Паломбара, что на Аппиевом холме. Она верила в то, что
эти не поддающиеся расшифровке слова содержат тайну
омоложения и преобразования железа в золото. Надо ска-
зать, они до сих пор ставят в тупик ученых. В палаццо
Корсини сохранилась ее спальня, в остальных комнатах
размещаются Национальная галерея античного искусства
и Академия деи Линчеи. Спальня небольшая, ее стены
покрыты ренессансными фресками, что придает помеще-
нию вид роскошной цыганской кибитки, величавой, но не-
много безвкусной. Отличное место для размещения огром-
ной кровати, однако она, к сожалению, не сохранилась.
Интерьер, похоже, отражал характер умершей здесь жен-
щины, интеллект и смелость которой добавили вкуса эпо-
хе раннего римского Просвещения.
Вызов науки
Папский Рим часто вступал в противоречие с собствен-
ными достижениями, особенно в отношении научных ис-
следований и философских теорий. Контрреформация и ор-
тодоксальное догматическое мировоззрение порождали
странные аномалии в развитии естественных наук, и в то
же время духовенство покровительствовало прогрессу на-
учной мысли. Хороший пример — принятие григориан-
ского календаря, изданного в 1582 году папой Григори-
ем XIII (1572—1585). Благодаря новым астрономическим
методам удалось скорректировать отставание в днях от
старого юлианского календаря, бывшего в употреблении
более тысячи пятисот лет. Эту инициативу (являвшуюся
большим достижением), посчитав ересью, отвергли нации,
Туристы XVII и XVIII столетий
205
исповедовавшие протестантизм, в некоторых случаях —
на несколько столетий. И кто может их винить, когда та
же римская церковь запятнала себя судом над Галилео
Галилеем?
Галилео, астроном и физик, друг Урбана VIII, — чело-
век, про которого британский физик Стивен Хокинг ска-
зал, что «он породил современную науку». Инквизиция
дважды арестовывала Галилея. От него требовали, чтобы
он перестал признавать систему Коперника лучшим спо-
собом понимания Вселенной. Умудренные друзья, в том
числе и папа, желавший спасти себя от страшной необхо-
димости сжечь ведущего ученого современности, уговори-
ли Галилея. Однако пожизненный домашний арест и ка-
толическая вера не помешали Галилею контрабандой от-
править в Голландию свою великую и лучшую работу —
«Беседы и математические доказательства о двух новых
науках» — и опубликовать ее. Подобные усилия друзей
оказались тщетны в случае с доминиканцем Джордано
Бруно, взошедшим на костер на Кампо дей Фьори в 1600 го-
ду. В 1980 году Иоанн Павел II принес от своего лица
извинения за отношение церкви к Галилею. Извинения
запоздали, однако Ватикан указал тем самым на свое прин-
ципиальное отношение к проблеме. Поскольку церковь
считает себя институтом, который при Божьем руковод-
стве открывает миру истину, она не может не признать себя
виновной в своих заблуждениях даже по прошествии че-
тырех столетий. В 1889 году новое итальянское государ-
ство возвело памятник на месте казни Бруно, признав уче-
ного мучеником, пострадавшим от папской нетерпимости,
однако даже в начале XX века комментатор из числа свя-
щеннослужителей все еще не мог заставить себя признать
вину церкви. Так, в сочинении П. Дж. Чэндлери «Про-
гулки пилигрима по Риму» (1903) мы читаем:
206
Рим: история города
Его жизнь была бы спасена, захоти он покаяться и
признать ошибки. Но он до конца проявил упрямство и
не раскаялся, а когда у костра ему поднесли распятие,
отвернулся и отказался его поцеловать.
Лев XIII (1878—1903) в энциклике 1890 года прояс-
нил для верующих свою позицию:
Установка памятника вероотступнику Ноланцу1
(Бруно. — Дж. Б.) при активном содействии прави-
тельства была осуществлена и распропагандирована
сектой (франкмасонами. —Дж. Б.), чьи представите-
ли не постыдились публично заявить о цели своей ак-
ции и разъяснить ее значение. Целью было оскорбле-
ние папства, а значение заключалось в том, что вместо
католической веры нам предлагают абсолютную свобо-
ду критики и вольнодумства.
Эти жесткие слова были написаны в особенно трудное
для папства время. Лев XIII призван был восстановить
Папскую область, однако, по иронии судьбы, взамен не-
примиримости внес в свою политику умеренность и здра-
вый смысл. Ватикану понадобилось почти столетие, чтобы
отвоевать роль духовного и морального арбитра. Реабили-
тация Галилея стала знаком такой перемены; появилось
даже предположение, что и Бруно не только реабилитиру-
ют, но и причислят к лику блаженных либо канонизируют.
Ватикан часто становился жертвой собственных прин-
ципиальных установок. То, что казалось абсолютно вер-
1 Джордано Бруно родился в городе Нола близ Неаполя,
поэтому его прозвали Ноланцем, и он сам любил себя так на-
зывать.
Туристы XVII и XVIII столетий
207
ным в начале столетия, выглядело по-другому под конец
того же века. В данной главе, рассматривающей Рим как
главный адресат эпохи Просвещения, я прихожу к выво-
ду, что на протяжении столетий Рим отставал от истори-
ческого развития. Предлагаю в последний раз в этой кни-
ге заглянуть в базилику Святого Петра.
При входе в храм людской поток относит вас вправо
(если судить по компасу, это к северу), в направлении к
«Пьете» Микеланджело. Естественно, что вы проследуе-
те мимо первого столба прохода. Поднимите глаза — под
первой аркой вы увидите памятник королеве Кристине,
изготовленный по проекту Карло Фонтана и установлен-
ный в 1689 году. На противоположной стороне прохода
симметрично стоит памятник, к которому мы и направля-
емся. Для этого придется пройти наперерез толпе. (Вни-
мательные читатели заметят, что я не пригласил их зайти
за первый столб, в глубь помещения; вы сами рассудите,
во благо ли это.) Элегантная гробница создана в неоклас-
сическом стиле, столь характерном для скульптора Анто-
нио Кановы (1757—1822). Простая, но торжественно про-
порциональная греческая стела из белоснежного мрамора
подобна фасаду воображаемого мавзолея, двери которого
охраняют спящие ангелы. Над притолокой — надпись на
латыни:
IACOBO III
IACOBIII MAGNAE BRIT REGIS FILIO
KAROLO EDUARDO
ET HENRICO DECANO PATRUM CARDINALIUM
IACOBI III FILIS
REGIAE STIRPIS STUARDIAE POSTREMIS
ANNO MDCCCXIX
1819
208
Рим: история города
ЯКОВУ III,
СЫНУ ЯКОВА II, КОРОЛЯ АНГЛИИ.
КАРЛУ ЭДУАРДУ
И ГЕНРИХУ, КАРДИНАЛУ ЙОРКСКОМУ,
СЫНОВЬЯМ ЯКОВА III,
ПОСЛЕДНИМ ИЗ СТЮАРТОВ.
1819 год
Над этими словами барельефы с изображениями всех
троих. Венчает стелу маленький медальон с гербами Анг-
лии, Шотландии, Франции и Ирландии.
Претенденты и претензии
Романтики всех сортов скажут вам, что на полке кено-
тафа часто лежит единственная роза. Мне еще предстоит
ее увидеть, хотя не поручусь, что кто-то в экстравагант-
ном порыве не зажжет свечу в надежде на возрождение
Стюартов даже после того, как было объявлено, что ника-
ких претензий на трон более не будет. В конце концов пап-
ство на протяжении ста лет смотрело на изгнанных Стю-
артов как на законных носителей трех корон (Англии,
Шотландии и Ирландии), в то время как последующие
британские монархи тщетно заявляли свои права на коро-
ну Франции, с тех пор как Генрих VI в середине XVI века
ее утратил. После заключения Утрехтского мира (1713)
Людовик XIV Французский вынужден был прекратить
поддержку своих кузенов. Он отвел им резиденцию в Сен-
Жермене, несмотря на то, что после отречения Якова II в
1688 году они притязали на его собственный трон. По ре-
шению парламента Якову наследовал не сын-католик, как
он надеялся, а дочь-протестантка Мария и ее муж Виль-
гельм III Оранский. Старший Претендент Яков III после
Туристы XVII и XVIII столетий
209
смерти отца нашел убежище у папы Климента XI (1700—
1721). Будущий папа, пока еще кардинал Альбани, был
завсегдатаем салона королевы Кристины. Ходили даже
слухи, что он был ее любовником (это обстоятельство рас-
ходится с утверждением, что она имела бисексуальные на-
клонности). Королева завещала ему значительную часть
своего наследства.
Возможно, щедрость шведской королевы пробудила в
папе благосклонность к находившимся в изгнании англи-
чанам и шотландцам. Он отдал в их распоряжение боль-
шой дворец Мути (ныне известный как палаццо Балест-
ра) на площади Святых апостолов и признал легитимность
Якова III. Над главным входом повесили королевские гер-
бы Стюартов, к услугам якобитов был двор. Яков получил
привилегию назначать консулов, которые действовали от
его имени в главных портах Папской области, что вызыва-
ло некоторые трудности для британских путешественни-
ков на протяжении большей части XVIII века. Некоторые
члены якобитского двора служили в папских вооруженных
силах, как, например, ирландец Паркер, командовавший
крошечным папским флотом. Бракосочетание Якова III и
польской принцессы Клементины Собеской (1702—1735)
состоялось в Риме и прошло с большой помпой, несмотря
на смерть королевы Анны, последней протестантки из ди-
настии Стюартов. Рождение сыновей у Старшего Претен-
дента в 1720 и 1725 годах дало надежду, что род Стюар-
тов не прекратился.
В период проживания королей в Риме в город стало при-
езжать все больше состоятельных людей. Гранд-тур обыч-
но начинался с французской части континента. Многие
британские аристократы, пользуясь мирными периодами,
выезжали на континент. Трансальпийская часть тура на-
зывалась «джиро д’Италия» (giro d’Italia), но потом это на-
210
Рим: история города
звание вышло из употребления, и первым термином стали
обозначать всю поездку.
Опасности путешествия были значительными. Джон
Рэймонд, оказавший серьезное влияние на дневники бо-
лее известного Джона Ивлина, выделяет три, которые ни-
куда не делись и в XVIII веке: «Первая — это жаркий
климат; вторая — ужасная инквизиция; третья — напа-
дения безжалостных бандитов». Рэймонд добавляет, что
умеренность и осторожность могут спасти путешественника
от первых двух опасностей. Чтобы избежать третьей опас-
ности, нужно обратиться к стражам порядка той местно-
сти, через которую проезжаешь.
Маршрут путешествия из Британии в Рим за несколь-
ко столетий, кажется, мало изменился, хотя бывали и ис-
ключения. Британцы любили альпийский перевал Мон-
Сени. Если вообще выбиралось морское путешествие, то
чаще всего ехали из Генуи в Рим или в Неаполь. Полный
отчет о британских туристах — с самых ранних времен до
послевоенного периода — содержится в изящной книге
Брайана Бэйрфута «Английская дорога в Рим» (1993).
В XVII и XVIII веках в путешествие пускались ради об-
разования. Кажется, никто сюда не ехал отдыхать. Миль-
тон приезжал изучать творчество Пьетро Бембо и Торк-
ватто Тассо. Итальянское влияние на английский язык,
которое прослеживается в его зрелой поэзии, сформиро-
валось в результате долгого пребывания за границей. Ар-
хитекторы, среди них был и Иниго Джонс, приезжали в
Италию и, изучив приемы Палладио и Витрувия, приме-
няли их у себя дома. Считалось, что образование не завер-
шено до тех пор, пока не побываешь на родине античного
мира. Британские аристократы часто приезжали в Ита-
лию — посмотреть на римские развалины и раздобыть для
Туристы XVII и XVIII столетий
211
себя что-то из древностией. Современным искусством или
тем, что относилось к сравнительно недавнему прошлому,
не интересовались. Британские учебные программы были
переполнены древнеримской историей, а не искусством Ре-
нессанса. Вот и Ричард Дасселе, введший в обиход тер-
мин «гранд-тур», уделял все внимание классическим руи-
нам и рассуждал об образовательном значении древних
камней и статуй.
В Риме XVIII века можно различить два четких англо-
говорящих кружка — якобитов и туристов-аристократов.
Однако имелась и третья группа, состояла она из худож-
212
Рим: история города
ников и антикваров, приехавших в город для серьезной
учебы и практики. Джошуа Рейнольдс, Ричард Уилсон,
Джордж Ромни, Роберт Адам — все они надолго задер-
живались в Риме. В Лондоне и Эдинбурге отмечали, что
пребывание за границей оказало большое влияние на ра-
боты этих художников. В британском обществе живопи-
сец занимал промежуточное положение между джентль-
меном и слугой. Роберту Адаму пришлось ограничить свои
занятия с Пиранези, чтобы удержаться в четко социально
очерченном кружке экспатриантов на площади Испании.
У природных итальянцев не было столь резкого классово-
го расслоения, художники часто удостаивались папских
милостей, им давали титулы. Такой обычай был введен и
при дворе английского короля Карла I, однако в ранние
годы Ганноверской династии все обстояло иначе. У италь-
янских художников, находившихся под покровительством
папы, в ходу был титул «шевалье», а на груди написанных
ими автопортретов частенько блестел крест Святого Иоан-
на. Отношение итальянцев к искусству было благожела-
тельнее, чем где-либо в Европе, и только после основания
королевских академий и национальных галерей в северных
странах к художникам стали относиться с большим ува-
жением.
Британским путешественником, снизошедшим до худо-
жественной коммуны в Риме, но не покинувшим при этом
высшее общество, был Фредерик Херви, четвертый граф
Бристоль и епископ Деррийский (Ирландия). Он был та-
ким заядлым путешественником, что отели «Бристоль» по
всей Европе названы в его честь. На долю этого эксцент-
ричного, но щедрого знатока искусств выпало много при-
ключений во время путешествий. Как-то раз, приехав в
швейцарский монастырь, он обнаружил, что его обитате-
Туристы XVII и XVIII столетий 213
ли, услышав о епископском сане Фредерика, простерлись
на полу, ожидая еретического благословения. Не желая ни-
кого разочаровывать, он, рисуясь, исполнил желаемое, а
затем продолжил маскарад, представляясь римским като-
лическим священником. К счастью, в тот раз он путеше-
ствовал без жены. Моя любимая история связана с его де-
ятельностью в ирландской епархии. Епископ предложил
группе своих священников, желавших повышения по служ-
бе, чтобы они бежали наперегонки по грязному полю до
глубокой канавы. Те подчинились, а Херви принял соло-
моново решение: назначение получил священник, отказав-
шийся от соревнования.
Херви заказывал картины и призывал друзей поку-
пать их у римских художников. У него собралась боль-
шая коллекция, и он намеревался увезти ее в Англию, в
свой загородный дом в Саффолке, однако картины кон-
фисковали, когда войска Наполеона в 1798 году вошли в
Рим. Друзья-художники обратились к французским вла-
стям с просьбой вернуть работы, и сам епископ остроум-
но, хотя и напрасно, представился «священником, при-
ехавшим от имени британского правительства поздравить
римский народ по случаю освобождения», надеясь, что
оккупанты отнесутся к нему благожелательно. Некото-
рые картины вернули, однако в скором времени снова
забрали. До Саффолка добралась незначительная часть
коллекции. В 1803 году Херви покинул Альбано и при-
ехал в Рим, где вскорости умер. Попрощаться с ним при-
шло более 800 благодарных художников. Его тело было
отправлено в Англию на корабле, и в гроб положили не-
сколько картин.
Иностранцы, обладавшие титулами или хотя бы любо-
вью к ним, как правило находили в Риме самую подходя-
214
Рим: история города
щую обстановку. Я уже упоминал о любви итальянцев к
аристократическим титулам. Мои исследования подтвер-
дили, что многие писатели любят в конце книги изъявлять
благодарность людям высокого ранга либо обладателям эк-
зотических фамилий. Дункан Фоллоуэлл благодарит епис-
копа, баронета, барона, князя, профессора, княгиню и ка-
кую-то экзотическую «баронессу Пуччи Дзанка». Но по-
звольте мне процитировать ради примера Кристофера
Кининмонта:
Я хотел бы выразить признательность графине
Сильвии Пикколомини, Джакомо Поцци-Беллини, до-
стопочтенным Эдмунду и миссис Ховард, синьору и
синьоре Эмилио Чеччи, Дарио Чеччи, Дж. Уорду-Пер-
кинсу, Рональду Ботроллу, Эдвину Мюиру, мистеру и
миссис Сесил Спригс, баронессе Кота, генералу Хел-
бигу, синьоре Сера-Сальво, графу Массимо Фило дел-
ла Торре ди Сант-Сюзанна и синьору и синьоре Гаспе-
ро дель Корсо... В заключение мне хотелось бы посвя-
тить эту книгу княгине Маргарите Каэтани, чья доброта
делает меня вечным ее должником.
Букет таких важных имен и высоких титулов напоми-
нает мне о ежегодном списке почивших, который читают в
католических и англиканских церквях в день Всех Святых.
Никогда не забуду некоторых из тех, кого ежегодно поми-
нают среди благотворителей моего собственного коллед-
жа. Там среди таких людей, как Хамфри, герцог Глостер,
Елена, маркиза Милфорд-Хейвен и Мария Аттатаграфф
Джонсон, встречается некая Руби Ду. Я понятия не имею,
кто она такая и что сделала (такая фамилия подходит ско-
рее уборщице, чем благородному патрону), но я дорожу ее
Туристы XVII и XVIII столетий
215
памятью, и мне хочется ее поблагодарить. Возможно, она
представляет всех тех, кому никогда в конце книги не до-
стается благодарности, а ведь именно эти люди делают та-
кие города, как Рим, достойными посещения.
Немного музыки
Обычной темой для комментариев путешественников,
совершивших гранд-тур, была музыка. Джон Ивлин зи-
мой 1644/45 года посетил церковь Санта-Мария-ин-Ва-
личелла, которую называли также Кьеза Нуова (новая
церковь). Там, вдохновленные примером святого Филип-
па Нери, члены конгрегации исполняли «превосходную
музыку». К церкви примыкает изысканная часовня, в ко-
торой ставили музыкально-религиозные драмы, имеющие
непосредственное отношение к новому жанру классических
опер. Тексты ораторий обычно писали на латинском язы-
ке, а сюжеты выбирались библейские, примерами могут
служить оратории Кариссими «Иевфай» и «Иона». Пе-
ние папского хора, в котором звучали невыразимо прекрас-
ные голоса кастратов, не так часто можно было услышать
в странах Северной Европы. Кульминационным момен-
том было исполнение 51-го псалма в Пепельную среду1 в
Сикстинской капелле. Музыку к «Miserere» написал Ал-
легри, и партитуру хранили в тайне, пока церемонию не
посетил Моцарт. Вернувшись домой, он записал ноты по
памяти. Говорят, что епископ Дерри явился на закрытие
сезона духовной музыки в гетрах и переднике англикан-
ского прелата. Посетители церкви смотрели на него с не-
1 Первый день великого поста в католической, а также анг-
ликанской и некоторых протестантских церквях.
216
Рим: история города
доумением, и ему весь концерт пришлось стоять среди про-
стой толпы, а не сидеть на скамье рядом с соотечественни-
ками из Священной коллегии.
Духовная музыка имеет в Риме долгую историю. На-
чалось все с псалмов и духовных песнопений, которые свя-
той Павел рекомендовал своим читателям считать частью
христианского обряда. Папе святому Григорию Великому
приписывают — несомненно, ошибочно — создание мо-
нашеского песнопения, доминировавшего семь столетий.
Но приход европейской полифонии в XIV и XV веках
открыл дорогу для творчества римского гения — Джован-
ни Пьерлуиджи да Палестрины. В XVI веке он служил
органистом и хормейстером в соборах Святого Петра и
Санта-Мария Маджоре, и его мотеты и мессы так высоко
ценились, что существует легенда, будто мелодии ему на-
певали ангелы. Эта история положена в основу главной
сцены оперы Ганса Пфицнера «Палестрина». Другим хра-
мом с давними музыкальными традициями является цер-
ковь Святой Марии в Трастевере. В начале XVII века там
служил органистом Фрескобальди, а орган, который в
1701 году был создан для органиста Бернардо Паскуини,
тщательно отреставрировали. Под руководством профес-
сора Джузеппе Базиле студенты Римской школы рестав-
рации сумели добиться того, что орган заиграл в совер-
шенно аутентичной манере, точно воспроизводящей тон и
стиль XVII и XVIII столетий.
К сожалению, в церкви Святой Цецилии в Трастевере,
где я часто бывал в 1989 году, орган такой реставрации не
прошел. Святая Цецилия — покровительница музыки, по-
тому что она создала орган на своей загородной вилле не-
задолго до своего мученичества. (Римский орган II века —
один из интереснейших экспонатов в Музее римской ци-
Туристы XVII и XVIII столетий
217
вилизации.) Хор студентов университета пел полифони-
ческие произведения XVII века. Исполнение было пре-
восходно, с аутентичными интонациями, которые сумели
воспризвести исследователи «ранней» музыки. Хормей-
стер, к сожалению, отказался от некоторых правил, выра-
ботанных XX веком. Во время исполнения он щелкал паль-
цами, задавая ритм, и носился между дирижерским пуль-
том и органом, словно ошалевшая муха. Каждый раз, когда
он ударял по клавишам, ноты подпрыгивали и падали ему
на руки. Трудно было удержаться от смеха, не помогало
даже присутствие хора Сикстинской капеллы, распевав-
шего хоралы так, словно их написал Верди.
В эпоху Просвещения опера была украшением масле-
ницы, буйным приготовлением к строгому посту. Опера
«Надейся, страждущий», либретто для которой написал
Роспильози, стала хитом 1639 года. Каждый год на ра-
дость публике приносил новые работы. Хотя оперы на ми-
фологические или исторические сюжеты с либретто Мета-
стазио1 считались главным развлечением, в народе очень
популярен был комедийный жанр и в первую очередь опе-
ра-буфф с персонажами, заимствованными из комедии дель
арте. Возможно, наиболее известен поздний пример тра-
диции оперы-буфф Джакомо Россини «Севильский ци-
рюльник». Ее поставили в римском театре «Арджентина»
в 1815 году. По иронии судьбы, как и многие другие опер-
ные сюжеты, у первой аудитории она не имела успеха, и
Россини пришлось представить ее масленичной публике,
более знакомой с его работой, в театре «Сан-Карло» в
Неаполе. Там оперу оценили по достоинству.
1 Метастазио (настоящее имя Пьетро Антонио Доменико
Бонавентура Трапасси, 1698—1782) — итальянский поэт.
218
Рим: история города
Римская оперная жизнь не всегда была счастливой.
Хотя известно множество замечательных премьер вроде
«Трубадура» Джузеппе Верди, но строгая папская цензу-
ра вплоть до 1870 года вычеркивала многие сюжеты, год-
ные для опер. Верди планировал поставить в Риме «Бал-
маскарад», но тема успешного убийства монарха показа-
лась церковной цензуре недопустимой. Как ни странно,
римский оперный театр не оправдывает ожиданий, хотя сам
я посетил там многие хорошие представления. В романе
«Другие Лулу» Филипп Хеншер устами своей героини
Фредерики говорит о собственных впечатлениях от теат-
ра, в который мы с ним вместе ходили:
Я спросила Шарлотту об Арчи, и вот что она рас-
сказала... Он был великим певцом, выступал в «Ко-
вент-Гарден». Это оперный театр в Англии... Несмот-
ря на частые телефонные звонки с приглашениями из
больших оперных театров Милана и Нью-Йорка, Сан-
Франциско и Парижа, Берлина и Рима, собственную
певческую карьеру он забросил и стал готовить певцов,
еще более великих, чем он сам. Думаю, Шарлотта здесь
немного ошиблась, потому как я была в римской опере,
и великим театром его не назовешь. Это театр, запол-
ненный дамами в мехах, а на сцене болгарские сопрано
поют в «Мадам Баттерфляй».
У римского оперного театра много проблем админист-
ративного плана, чем и обусловлено снижение певческих
стандартов. В 1991 году театр стал жертвой неофициаль-
ной партийной колонизаторской схемы, когда управление
было передано христианскому демократу Джанкарло Кре-
ши. За короткие, но «творческие» два года в качестве ди-
Туристы XVII и XVIII столетий
219
ректора Креши обанкротил театр, который до него имел
хотя и небольшой, но стойкий доход. Он выплачивал не-
померно раздутые гонорары звездным певцам, а обслужи-
вающему персоналу выдал невероятно дорогую форму: так
он надеялся повысить международный статус театра. Не
получилось. Его преемникам, здравомыслящим людям,
пришлось пройти долгую, нелегкую дорогу для того, что-
бы вернуть хотя бы прежний скромный уровень. На заре
тысячелетия дирижерскую палочку вручили Джузеппе
Синополи, чье пристрастие к немецкому романтизму обе-
щало превратить римлян в поклонников Вагнера. Умерен-
ное влияние директора театра, Франческо Эрнани, оказа-
лось, тем не менее, чрезмерным для маэстро, и он подал в
отставку, даже не начав работать. Появление в репертуа-
ре Верди, возможно, позволит театру заплатить долги.
С таким именем, как у него, Эрнани просто обязан сде-
лать это: много ли вы найдете людей, именем которых на-
званы оперы?!1
Рим часто увлекался невыигрышными делами. Вспом-
ните Стюартов и двор якобитов XVIII века. После того
как Стюартов бросили главные католические державы
Европы — Франция и Испания, — папы долгое время
продолжали оказывать им благодеяния, давали кров, а
иногда и деньги. В такой лояльности есть, разумеется,
удивительное благородство. Младший из двух наследни-
ков-якобитов, Генрих (о нем писал Хорас Уолпол в
1740 году) был назначен деканом Священной коллегии и
епископом Остии. Герцог Йоркский имел даже шанс
стать папой, но ему, как и до того кардиналу Вулси, выс-
шее церковное руководство отказало в связи с политиче-
1 Имеется в виду опера Джузеппе Верди «Эрнани».
220
Рим: история города
скими проблемами Англии. После смерти Якова III в
1766 году даже папство пошло на компромисс. После тра-
гического фиаско восстания 1745 года Красавец Принц
Чарли ко двору отца не вернулся. Однако, когда он снова
появился в Риме, называя себя Карлом III, папа отказался
признать его королевское достоинство. Растолстевший,
грубый и в манерах, и в речи, уже не такой Молодой Пре-
тендент умер практически без друзей в палаццо Мути в
1788 году на руках своей дочери, графини Альбани. Ко-
ролевский герб давно убрали по распоряжению Климен-
та XIII (1758-1769).
В этой истории имеется и трогательный момент:
Георг IV Ганновер обеспечил кардинала Генриха Стюар-
та хорошей пенсией после наполеоновской оккупации
Рима. Богатый прелат был ограблен революционерами до
нитки, а потому принял милость старого врага. Он умер в
1807 году, а Пий VII поручил Канове изготовить памят-
Туристы XVII u XVIII столетий
221
ник Стюартам. Он и сейчас стоит в соборе Святого Пет-
ра. Претендентам XIX столетия повезло больше, чем их
предшественникам XVIII века. Стюартам было позволе-
но насладиться продолжительными «римскими каникула-
ми». Возможно, они нашли некоторое утешение в том, что
получили лучшее образование своего времени.
Глава одиннадцатая
Путешественники XIX века.
«Чайная Бэбингтон»
Я молода, красива и живу в Риме; дорогой
господин Пруст, как следует понимать вашу
книгу?
Из письма американской читательницы
Марселю Прусту
Можно рассматривать эту книгу как череду бесед, как
если бы мне повезло встретиться с вами, дорогой читатель,
на улицах Рима. За все это время мы почти не касались
вопроса еды. Должен признать, и вам подтвердят это мои
друзья, что на меня это совсем не похоже. Я то, что рим-
ляне называют ипа bonne forchetta1, что означает — по-
есть я люблю. Мы с вами прошли более половины пути и
не остановились позавтракать. Поговорим же о моем лю-
бимом ресторане и о времени его создания — 1950-х го-
дах. Предлагаю пообедать — сепаге, а заодно умнем и
второй завтрак — pranzo.
1 Хорошая вилка (um.).
Путешественники XIX века
223
Поскольку мы начали рассказ с античного Рима, то при-
глядимся к еде того времени. Мы обнаружим, что там от-
сутствует очень много вкусного. Ни тебе помидоров, ни
индейки, ни картофеля — все это пришло из Южной Аме-
рики; нет и баклажанов, риса и пасты — это гораздо по-
зднее подарили сарацины и Марко Поло. Но большая
часть салатов у римлян была, как и все комбинации бобов
с чесноком и луком, что до сих пор формируют значитель-
ную и достойную внимания часть итальянской еды. Но
даже я не стал бы брать на завтрак молочного поросенка
или ласточкины языки в желе с медом. Хотя... почему бы
и нет?
Будучи студентом, я гордился тем, что выучил все ла-
тинские слова, обозначающие разные виды салата-латука,
которые встречаются в «Георгиках» Вергилия. Моей лю-
бимой разновидностью является intiba (эндивий): достал-
ся на экзамене, хотя мне еще предстояло встретить его в
тарелке с римским салатом. И все же, если бы нам дове-
лось увидеть жареное мясо, стоявшее на средневековом
столе, думаю, что у большинства реакция была бы сродни
той, которую я испытал вместе с группой друзей, когда мы
заказали флорентийский стейк: другого сагпе1 в меню не
значилось. Лучше бы этот кусок гулял возле Арно и не
приближался к берегам Тибра. Казалось, что нас пред-
ставили корове.
Итак, какую закуску мы можем с вами заказать ближе
к вечеру? Хотя мне хотелось бы показаться человеком, ос-
воившимся в итальянской жизни, по крайней мере в одном
важном аспекте я непременно оплошаю: откажусь от кофе
в пользу чая. Мне никогда не нравился кофе с молоком, и
1 Мясо (ит.).
224
Рим: история города
то, что в Риме после 10:30 не продают cappuccino и caffe
latte, не кажется мне большим испытанием. Эспрессо, ко-
торый называют просто «кофе», всегда был моим полу-
денным стимулятором. Но, боюсь, какие бы другие реко-
мендации ни предлагали римские бары, они абсолютно не
знают, как приготовить нормальный чай. Пакетик чая
«липтон», поданный с крошечным чайником теплой воды,
аплодисментов не заслуживает. Не знаю, как вы, но я все-
гда настроен выпить чашку настоящего чая.
«Чайная Бэбингтон» занимает почетное место в квар-
тале, который привыкли называть Старым английским.
Это заведение находится на площади Испании, со сторо-
ны холма Пинчо. Хотя в наши дни дико заявлять, что это
тот же прежний, узнаваемый quartiere, тем не менее здесь
повсюду все еще мерещатся длинные тени британских
леди и джентльменов XIX века, проводивших в городе
зимние сезоны либо обретших здесь второй дом. Респек-
табельный пансион «Смит» на площади Испании, в доме
номер 93, принадлежавший трем незамужним леди, дал
приют многим моим соотечественникам. Сюда могли бы
сбежать Шарлотта Бартлетт и Люси Ханичерч из романа
Форстера «Комната с видом», хотя, как и последовавший
его примеру позднее Дункан Фэллоуэлл, Форстер не по-
казывает нам «свой» Рим. Между прочим, актер Джули-
ан Сэндз, тот, что играл в фильме режиссера Джеймса
Айвори, снятом по книге Форстера, часто посещал англи-
канскую церковь Всех Святых во время своей успешной
итальянской кинематографической карьеры.
Доказательством присутствия в этом районе англичан
может служить миссия Британской короны в Ватикане (до
статуса посольства ее подняли в 1982 году, после визита
папы Иоанна Павла II в Великобританию), а также дом
Путешественники XIX века
225
Китса с противоположной стороны Испанской лестницы.
В XVIII веке сюда приезжали экипажи с усталыми и пыль-
ными пассажирами, преодолевшими долгий путь из Кале.
Английское общество охраны памятников арендует квар-
тиру над библиотекой Китса—Шелли, и хотя в ней ощу-
щается исключительная атмосфера для любителей роман-
тической поэзии и людей со склонностью к археологиче-
ской традиции путешествий, я не рекомендовал бы здесь
задерживаться, за исключением самых холодных и влаж-
ных месяцев. Во-первых, это соответствовало бы и соб-
ственному краткому пребыванию Китса (ноябрь—февраль
1820—1821 гг.). Во-вторых, это единственное время года,
когда внизу, на ступенях, не толпятся студенты со своей
«молодежной культурой». Объявление гласит, что на лест-
нице воспрещаются шум и демонстрации с двенадцати ночи
до трех утра. Лично я не уверен, что такая острастка га-
рантирует спокойный ночной сон.
226
Рим: история города
История римского чаепития
С середины XVIII века появились заведения, специ-
ально рассчитанные на британскую публику. Английское
кафе (Caffe degli Inglesi), рядом с площадью Испании, при-
влекало к себе студентов и художников. Они собирались
здесь в ожидании клиентов и работодателей. В 1766 году
кафе было описано одним из таких посетителей, Томасом
Джонсом:
Английское кафе — отвратительное помещение со
сводчатым потолком. Его стены расписаны сфинкса-
ми, обелисками и пирамидами в духе фантастических
рисунков Пиранези. Эти изображения годились бы для
египетского склепа, а не для помещения, где ведут обыч-
ные беседы. Мы собирались вокруг пылающего мед-
ника на час-полтора и развлекали друг друга за чашкой
кофе или бокалом пунша, а потом, спотыкаясь, молча
брели домой по темным, пустынным улицам.
Вряд ли это описание можно считать рекламой, однако
в нем чувствуется ворчливая лояльность по отношению к
месту, ставшему привычным.
В XIX веке таким местом стало кафе «Греко» на виа
Кондотти. К нему проявляли лояльность как путешеству-
ющие, так и осевшие в городе художники. Байрон любил
заходить сюда во время недолгого пребывания в Риме в
1817 году. Лист, Гете и Вагнер стали немецкими символа-
ми растущей популярности кафе. Один посетитель в сере-
дине века жаловался, что в «Греко» всегда полно худож-
ников и пахнет немецким табаком! В Риме обосновалась
Путешественники XIX века
227
школа «назарейцев»1, посвятившая себя неоклассицизму
Кановы и малоинтересным религиозным сюжетам, в про-
тивовес безвкусным салонам Вены и Мюнхена, оформлен-
ным в стиле бидермайер. В 1960 году Г. В. Мортон ска-
зал, что в «Греко» можно выпить отличный чай — памят-
ник космополитическому прошлому кафе. В последние
двадцать лет, что я бываю в Риме, это далеко не так. Для
моего поколения нет лучше чая, чем в «Бэбингтон».
Английскую чайную в 1893 году основала мисс Анна
Мария Бэбингтон, далекая и не прямая наследница ари-
стократа-католика, замышлявшего убийство Елизаветы I
с целью возведения на трон Марии Стюарт. Вместе с под-
ругой, Изабеллой Каргилл, они начали свой бизнес на виа
Дуэ Мачелли и вскоре открыли еще одно заведение около
собора Святого Петра. В 1894 году появилась новая чай-
ная, в самом центре английского квартала. Там они и оста-
лись, даже во времена нацистской оккупации. Англоязыч-
ный журнал того времени сообщает, что чайная хорошо обо-
рудована, есть газовое освещение, читальный зал и другие
удобства, подготовленные двумя незамужними дамами.
Упоминается также об «умеренности цен». В этом отно-
шении все переменилось. В «Бэбингтон» страшно дорого.
Но что вы получите за ваши деньги? И оправдывают ли
себя цены? Отвечу сначала на второй вопрос: да, в неко-
тором отношении оправдывают, а теперь перейду к перво-
му вопросу.
1 Прозвище немецких и австрийских живописцев-романти-
ков. Живя в Риме, они стремились воскресить средневековое
религиозное искусство, подражали немецким и итальянским
художникам Раннего Возрождения. Названы по месту рож-
дения Христа — Назарету.
228
Рим: история города
В помещении высокие потолки (когда-то здесь разме-
щались дворцовые конюшни). Темно: ставни закрыты,
окна зашторены, и вы немедленно забываете о толпах ту-
ристов и страшной жаре на улицах современного Рима.
Кондиционеры не видны, но эффективны, так что в поме-
щении прохладно. Возле двери стоит неуклюжий прила-
вок с выпечными изделиями, вид у них неаппетитный, од-
нако это — хитрость. Мой опыт подсказывает, что рим-
кая паста или пироги дают обратный эффект: они не так
хороши, как выглядят. Здесь же непривлекательные на вид
угощения тают во рту. Невысокая немолодая женщина в
аккуратной хлопчатобумажной форме указывает стол, и вы
садитесь на сплетенное из тростника сидение. Первона-
чально интерьер задумывался как японский, несколько
маленьких ширм и декоративных вееров все еще напоми-
нают об этом, но главное впечатление складывается от
широких панелей полированного дерева серовато-зелено-
го цвета. Меню предлагает широкий выбор чаев и множе-
ство настоящих английских деревенских закусок. Вы мо-
жете подойти и выбрать пирог. Помните: выбирайте са-
мый некрасивый.
Чай подают в низкой зеленой керамической посуде, но
после реверансов в сторону Нагасаки следует серебряная
посуда из Шеффилда, с ручками на крышках в виде кро-
шечных котов. Если хотите живого разнообразия, взгля-
ните на более гладких и сытых итальянских кошек, растя-
нувшихся на экране радиатора (зимой в помещении теп-
ло). На столе непременно стоит чайник с горячей водой,
заварочный чайник, блюдце с лимоном и сосуд с молоком.
Посетители здесь разные. В прошлый раз справа от меня
сидели две французские пары, а слева — пожилая италь-
янка аристократического вида. Она ела гренки с сыром.
Путешественники XIX века
229
Такое соседство заставило меня задуматься над тем, как
по-разному стареют француженки и итальянки. Францу-
женки оставляют бесшабашность юности, надевают пла-
тья из тонкой мягкой материи, отказываются от макияжа,
а итальянские женщины не могут проститься со своим по-
рой агрессивным декольте. Похожая на птичку графиня
красовалась в ярко-красном платье без рукавов, черные,
как смоль, волосы были уложены в сложную прическу. На
вид ей было под девяносто. Прежде чем уйти, она долго
пудрилась перед зеркалом, после чего схватила сумку и зонт
(поскольку за окнами стоял август, зонтик был от солн-
ца). Лицо дамы выражало решимость человека, которому
нужно собрать имеющиеся в запасе силы для совершения
самого простого и обычного действия. Чай в «Бэбингтон»,
по всей видимости, был ритуалом, от которого она не же-
лала отступать. Я смотрел на нее с восхищением.
В пятидесятых годах Мортон считал цены на чай уме-
ренными. Об этом написано в его книге «Рим: прогулки
по Вечному городу» (1960). Он обладал очень хорошей
памятью путешественника, принадлежащего к среднему
классу. Помнил, как обстояло дело в 1920-х годах и был
привычен к возрастающей дороговизне труда домашней
прислуги. Он схватывает атмосферу места, замечательно
сравнивает разные периоды, хотя я сомневаюсь относитель-
но описания им «современной» одежды.
«Чайная Бэбингтон» продолжает готовить чай в
мире, очень отличном от мира 1893 года. Сомневаюсь,
правда, что мисс Бэбингтон понравились бы нынеш-
ние, в открытых майках и разноцветных пляжных ру-
башках из Майами, туристы, которые теперь сюда за-
ходят. Но есть и другие клиенты. Вы сразу обратите
230
Рим: история города
внимание на небольшие кружки графинь и маркиз,
попивающих чай и беседующих на том английском, ко-
торому их обучили великие послы Англии в Италии —
английские гувернантки. Покойный король Испании
Альфонсо любил чай и был убежденным бэбингтонцем.
Мортон всегда носил твидовый костюм и галстук, и ин-
тересовали его больше marches^, а не туристы в «разно-
цветных пляжных рубашках из Майами».
По мнению Луиджи Бардзини, британский интернаци-
онализм, свойственный «Чайной Бэбингтон», был своего
рода фетишем для римской буржуазии, посещавшей чай-
ную в период между двумя войнами. Они «проживали свои
жизни в соответствии с поведенческими установками, за-
имствованными из-за границы»: французские романы, анг-
лийские гувернантки, швейцарские школы, американские
фильмы. Такое настроение прекрасно воссоздано в рома-
не Альберто Моравиа «Равнодушные», а позднее в сен-
тиментальном, но увлекательном автобиографическом
фильме Франко Дзеффирелли «Чай с Муссолини».
Американцы в Риме
Аристократы Старого света уже двести лет устраивали
себе giro d’Italia с непременной зимовкой в Риме, а их за-
океанским визави глаза на эту страну открыл XIX век.
Американцы пустились в дорогу в начале нового столетия
и первый свой визит нанесли британским кузенам, посколь-
ку еще не оперившиеся Штаты сохраняли нейтралитет в
наполеоновских войнах. К концу века, после воссоедине-
1 Маркизы (ит.).
Путешественники XIX века
231
ния Италии, американцы воспользовались расширением
границ города, и в Риме, наряду с английской, появилась и
американская колония. Она разместилась на Пинчо, Эск-
вилине и в долине между этими холмами, что более или
менее соответствует нынешней виа Витторио Венето, где
находится посольство США. Наиболее известными сре-
ди тех, кто остался в Италии, был североамериканский
скульптор и поэт Уильям Стори (1819—1895), автор из-
вестного произведения, посвященного Риму, — «Roba di
Roma» («Римское платье»). Он много лет прожил в боль-
ших апартаментах палаццо Барберини вместе с семьей и
постоянно прибывающими гостями. В его гостеприимном
доме побывали такие европейские знаменитости, как Брау-
нинги, Ганс Христиан Андерсен, Эдвард Лир. Натани-
ель Готорн посетил колонию соотечественников после окон-
чания службы в американском консульстве в Ливерпуле.
В этом английском городе он написал роман «Мраморный
фавн» и сделался популярным писателем своего времени.
Среди одиноких американских женщин, отстаивавших пра-
во на пешие или конные прогулки без сопровождения (!)
(на родине такое поведение считалось приемлемым, а в
Риме вызывало шок), была Маргарет Фуллер, лондон-
ская подруга Карлейлей и ярая сторонница Мадзини. Ее
письма и дневник зимы 1848/49 года являются важным
свидетельством реакции иностранцев на политическую су-
мятицу революционного года.
Среди самых необычных американских посетителей
Рима в то время можно отметить разведенную жену брата
Наполеона, Жерома — Элизабет Паттерсон. Она была
дочерью балтиморского купца, а с молодым Бонапартом
познакомилась после того, как тот отслужил в американ-
ском флоте. Ее деверь, французский император, возражал
232
Рим: история города
против их брака, несмотря на то, что в семье родился сын.
Только после ссылки Наполеона на остров Святой Елены
она появилась в Риме среди отправленных в ссылку чле-
нов императорской семьи. Принцесса Полина Боргезе,
преданная сестра императора, увековеченная скульптурой
работы Кановы, представившей принцессу в виде Вене-
ры, радушно ее приняла, а мать Наполеона посадила за
семейный стол в палаццо Бонапарт, рядом с бывшими ко-
ролями и кардиналом Фешем (дядей Наполеона). Соста-
рившись, Элизабет Паттерсон в середине века покинула
Рим и вернулась в родной Балтимор. Линия американских
Бонапартов продлилась до середины XX века. Его пото-
мок стал при Рузвельте генеральным прокурором.
Несмотря на взлеты и падения рода Бонапартов, Фран-
ция, хотя и временно, аннексировала Папскую область
(1809—1814), незаконно провозгласив себя Итальянской
республикой (с Наполеоном в качестве президента). Ей
на время удалось завладеть двумя сказочными римскими
зданиями. Во дворце Фарнезе с 1635 года помещалось
французское посольство, но в XVIII веке в результате по-
литических игр неаполитанские Бурбоны сделали его сво-
ей главной римской резиденцией. Бонапартисты вновь за-
брали дворец, а в обмен на эту собственность отдали боль-
шой отель в Париже.
В вилле, построенной в 1540 году для кардинала Риччи
ди Монтепульчано, французское правительство в 1802 году
разместило академию. Это здание больше известно как
вилла Медичи, поскольку в XVI веке его занимали кар-
диналы Алессандро (1510—1537) и Фердинандо (1549—
1609) Медичи. Академия предоставила помещение худож-
никам-лауреатам Римской премии с тем, чтобы они совер-
шенствовали свое искусство. Поначалу там ограничивались
Путешественники XIX века
233
живописью, скульптурой, архитектурой и гравированием,
а потом под руководством такого таланта, как Жан Огюст
Доменик Энгр, к этому перечню добавились моделирова-
ние одежды и кулинария. Вилла, как и палаццо Фарнезе,
недавно прошла длительный период реставрации. Велико-
лепному саду с античными статуями и барельефами возвра-
щено первоначальное величие. И все же внутри предстоит
еще много работы, чтобы посещение виллы того стоило: я
имею в виду творения лауреатов 1990 года. Некоторые «про-
изведения» трудно отличить от мусора, оставленного по-
сле себя строителями. Подозреваю, что это было сделано
намеренно, с целью нанесения постмодернистского глянца
на суетность миллениума, но все равно такое зрелище ос-
тавляет тяжелое впечатление.
Литераторы о Риме
В период между 1797 и 1814 годами поток британских
туристов почти иссяк, но после Ста дней Наполеона и Ва-
терлоо (что пришлись на время между зимними римскими
сезонами 1814/15 и 1815/16 годов) Италия снова вошла в
моду. Об этом упоминает Теккерей в «Ярмарке тщесла-
вия». Он отсылает в Рим Бекки Шарп и капитана Кроули
после триумфа героини в Брюсселе и неожиданного воз-
вращения Кроули с полей сражений. Теккерей позднее и
сам последовал примеру своих персонажей. Для людей бла-
городного происхождения, не обладавших достаточными
средствами, открылись возможности комфортабельного
проживания в Риме, что и вызвало нашествие литерато-
ров. В то время как два предыдущих столетия в Италию
ехали художники, XIX век открыл дорогу писателям. От-
зывы о городе не всегда были восторженными.
234
Рим: история города
Кроме вдовца Теккерея, приехавшего в Рим с двумя
дочерьми, туда же в огромном экипаже прикатила семья
Диккенса. На гиганта британской литературы совершен-
но не произвело впечатления то, что он увидел. Он срав-
нил город с Лондоном, отметил живописность Рима, од-
нако раскритиковал за отсутствие современных удобств.
Чуть позднее, в 1830-х годах, лорд Томас Бэбингтон
Маколей (находившийся в далеких родственных связях как
с заговорщиком против Елизаветы I, так и с владелицей
знаменитой чайной) высказался от имени британских ис-
ториков и критиков, возмущенных действиями итальянских
чиновников на дорогах. К нему присоединился Уильям
Хэзлитт, а третьим недовольным был Джон Рескин: рим-
ским красотам он предпочел Венецию. В этом отношении
он стал исключением среди экспатриантов XIX века: анг-
лийские путешественники всегда делали выбор между
Флоренцией и Римом; а американцы — между Венецией
и Флоренцией. Как мы уже отмечали, в Риме побывали
Роберт Браунинг и Элизабет Баррет-Браунинг, частые
посетители Уильяма Стори. Роберт склонял Стори к ли-
тературному труду, а хозяин, в свою очередь, нахваливал
глиняные модели Браунинга. В то время как Феррара луч-
ше всех помнит стихотворение Браунинга «Моя последняя
герцогиня», Рим гордится монологом «Епископ заказы-
вает себе гробницу в церкви Святой Пракседы». Хотя пье-
са поставлена на Виминале, описанная усыпальница боль-
ше всего соответствует первой капелле Санта-Мария дель
Пополо, находящейся в удобной близости от площади
Испании и английского квартала. «Чайной Бэбингтон»
тогда еще не было, зато в изобилии имелись другие источ-
ники чая.
Фактически «Чайная Бэбингтон» появилась в ответ на
открытие рынка. Год 1893 был особенным у римского об-
Путешественники XIX века
235
щества (точнее — «обществ»). Папский двор праздновал
юбилей понтификата Льва XIII исключительно в стенах
Ватикана, а Квиринал с его королевскими обитателями от-
мечал серебряную свадьбу короля Умберто (1841—1900)
и королевы Маргариты (1851—1926). Примерно за 25 лет
до описываемых событий (1870) город вошел в состав
Объединенного итальянского королевства, и как же силь-
но он изменился за столь короткое время!
Всего пятьдесят лет назад реакционный папа Григо-
рий XVI (1831—1846) быстро свел на нет постановления
Венского конгресса. Поддерживаемый на протяжении все-
го своего правления силами австрийской армии, этот неда-
лекий монах запретил строительство телеграфа и желез-
ной дороги в Папской области, назвав последнюю (не-
известно, был ли это сознательный каламбур) chemins
d’enfers\ Несмотря на давление, даже со стороны полити-
ческих сторонников, он отказался от ограниченного допуска
в собрания, а тем более назначения светских людей на ад-
министративные должности. Его Рим был грязным, тем-
ным и убогим, бедность крестьянства опустилась до сред-
невекового уровня. Евреи жили в гетто и носили особую
одежду. Удушающая политическая атмосфера, многочис-
ленные секретные сети шпионов, повсюду двойные аген-
ты — ив Риме, и за границей. Это был реальный мир
Джузеппе Мадзини, политического ссыльного и идеолога
Рисорджименто, а также выдуманный мир одного из пер-
сонажей Уилки Коллинза, графа Фоско, злого гения из
романа «Женщина в белом» (1860).
Несгибаемый папа Григорий стал последним оборони-
тельным рубежом системы, которая просто не могла со-
храниться. Ему наследовал сравнительно молодой (для
1 Адская дорога (фр.)', fer —«железо».
236
Рим: история города
папы) человек, только что отметивший пятьдесят четвер-
тый год со дня своего рождения. Джованни Мария Мас-
таи-Ферретти стал править как Пий IX. Он зарекомен-
довал себя либералом, поддерживал умеренные изменения
в управлении Папской областью, проявил некоторое со-
чувствие идеям объединения Италии. Его избрание и про-
возглашение политической амнистии в столице приняли с
энтузиазмом. Когда он в открытом экипаже проезжал по
городу, его бурно приветствовали, детей подносили к нему
для благословения. Но как быстро все меняется! В 1848 го-
ду Джордж Маколей Тревельян в своей книге «Защита
Гарибальди и Римской республики» удостоил Пия лишь
слабой похвалы:
Вкладом Пио Ноно в решение этих трудностей ста-
ла легкая доброжелательность по отношению к граж-
данам, и за два тревожных года на троне он не полно-
стью исчерпал ее запасы.
Дни отваги
После побега папы в Неаполитанское королевство
римляне изменили свое отношение к бедному Пио Ноно, а
после возвращения Пия поворачивались спиной, когда
папа проезжал мимо них в закрытой коляске. Пий окон-
чательно перепугался, когда в ноябре 1848 года был убит
его премьер-министр Росси, отправившийся на открытие
палаты депутатов в палаццо Делла Канцеллариа. В фев-
рале 1849 года Гарибальди вошел в Рим как командую-
щий нерегулярным войском и был избран депутатом пар-
ламента от Мачераты, в марте за ним последовал Мадзи-
ни. Так родилась недолговечная, но героическая Римская
республика 1848/49 года.
Путешественники XIX века
237
Со странной смесью религиозного мистицизма и поли-
тического хладнокровия, сохранившихся у него на протя-
жении долгих лет ссылки, Мадзини написал о своем при-
бытии в Рим:
Я вошел в город вечером, испытывая трепет и почти
благоговение. Несмотря на нынешний упадок, Рим был
и останется для меня храмом человечности. Из Рима
однажды начнется религиозное преобразование, пре-
допределяющее третий этап нравственного объедине-
ния и возрождения Европы. Проходя через ворота
Порто дель Пополо, я вздрогнул, точно от удара элект-
рического тока, ощутив дыхание новой жизни.
И хотя Мадзини, Гарибальди и другие революционеры
продолжали действовать, «словно люди, возле ворот ко-
торых стоит враг, и в то же время как люди, работающие
ради вечности» (из выступления Мадзини в законодатель-
ном собрании Республики), даже эти политические меч-
татели понимали, что обречены. Объединенная военная
мощь Неаполитанского королевства, Австрии и Франции
обрушилась на них, и между этими тремя силами сложи-
лось почти соревнование, кто первый одержит победу над
революционерами и вернет папу. По иронии судьбы, ду-
шителем свободы оказалась Франция, а победителями —
президент Французской республики Луи Наполеон и ге-
нерал Удино. Борьба внутри и вокруг города в мае—июне
1849 года оставила много памятников, особенно на Яни-
куле, где двадцать лет спустя Италия праздновала свое
объединение.
Во времена Республики многие экспатрианты оставили
город, некоторые — из политической симпатии к папству,
другие попросту боялись за собственную шкуру. Хотя Брау-
238
Рим: история города
нинги очень хотели объединения Италии, за процессом они
наблюдали со сравнительно безопасного расстояния — из
Флоренции. Уильям Стори и Маргарет Фуллер остались
в городе и поддерживали оборону как морально, так и фи-
зически. Мисс Фуллер каждый день ходила в госпиталь,
ухаживала за ранеными. Она писала:
Папский дворец на Квиринале отвели раненым.
Я гуляю с ними по прекрасному саду, кто с перевя-
занной рукой, кто с палочкой... Два дня назад мы си-
дели в маленьком павильоне, где папа давал частные
аудиенции. Солнце ярко освещало Монте-Марио, и
все было видно, как на ладони — белели палатки,
среди деревьев расположилась легкая французская
кавалерия... Прекрасный час, украденный у разруше-
ний и горя. Я слушала истории, исполненные возвы-
шенного пафоса, как в садах Боккаччо, только теперь
в них звучало другое настроение — благородная на-
дежда мужчин, уважение к женщинам.
Рим сдался французам 30 июня 1849 года. Мадзини
удалось тайком перебраться в Лондон («Италия — моя
страна, но Англия — мой настоящий дом, если он вообще
есть у меня»), а Гарибальди с двумя героическими батальо-
нами вырвался через Центральную Италию на нейтраль-
ную территорию Сан-Марино и Адриатическое побережье.
Вернулся папа, и установился еще более репрессивный ре-
жим, поддерживаемый французами. Республиканцы были
слишком романтичны, а иногда жестоки. Даже такой зака-
ленный гарибальдиец, как Тревельян, старается оправдать
убийство Росси, благородного либерального реформатора.
Неудивительно, что клерикальные реакционеры, такие как
П. Дж. Чендлери, запомнили и свои потери:
Путешественники XIX века
239
Во время революции 1849 года площадь Святой
Марии в Трастевере стала сценой расправы над не-
сколькими священниками. Убийства совершили солда-
ты Мадзини. Руководил кровавой резней дьявол в че-
ловеческом обличии по имени Каллимако Дзамбиан-
ки... Все их преступление состояло в том, что они
священники, и даже формального суда устраивать ник-
то не пожелал.
Самые горькие слова Чендлери приберег для рассказа
о церкви Сан-Панкрацио, оскверненной защитниками
города:
Они разбили и осквернили алтари и изображения
святых, разорвали в клочья святые одеяния и покрыли
стены богохульными надписями, мерзкими карикату-
рами и непристойными рисунками... Эти действия вы-
звали ужас у Европы и болью отозвались в сердцах ка-
толиков всего мира. Оказалось, что варварам прошлых
веков далеко до бесов XIX столетия. Нынешние из-
верги по сравнению с язычниками проявили большую
жестокость: те, по крайней мере, уважали христианские
могилы.
Пий IX не смирился с потерей временной власти в Ита-
лии даже после принятия Вселенским собором догмата о
непогрешимости папы по вопросам веры и морали, что мог-
ло служить ему некоторым утешением. В его словах, адре-
сованных Италии по случаю собственного юбилея (1873),
звучит досада несправедливо обиженного человека:
Я благословляю Италию, но не благословляю узур-
паторов церкви, врагов Господа! Я не благословляю раз-
240
Рим: история города
рушителей церквей, тех, кто ведет нечестивую жизнь, ос-
квернителей святого облика. Нет, я не благословляю ни
этих негодяев, ни тех, кто им потворствует. Я благослов-
ляю Италию, а не тех, кто ее угнетает. Я благословляю
Италию, но не тех, кто уводит ее с истинного пути.
Вряд ли следует говорить, что П. Дж. Чендлери недолго
любовался статуями героев Рисорджименто на Янику ле.
Можно вспомнить, что Марсель Пруст погружался в
ожившие воспоминания, находя вдохновение в чашке ли-
пового чая, хотя точный смысл этого высказывания остал-
Путешественники XIX века
241
ся неясным даже некоторым жителям Рима (см. эпиграф
к главе). И хотя иногда мне нравится tisana\ на каждый
день я предпочитаю старый добрый британский чай. «Чай-
ная Бэбингтон» переносит меня в место, где тревоги на-
стоящего и прошлого кажутся далекими и обыденными.
Люди, знающие Рим много лет (обычно это означает —
тридцать), всегда говорят тебе, что «Бэбингтон» изменил-
ся, что это уже не то место. Не сомневаюсь, что, когда
доживу до этой цифры, буду говорить то же самое. Если
даже на самом деле чайная старается угодить своим япон-
ским владельцам, а не прямым потомкам мисс Каргилл и
Бэбингтон, я не собираюсь выдвигать никаких жалоб.
Когда чайная только-только появилась, Япония вдохнов-
ляла своим декором и не вступала в политическое или про-
мышленное соревнование. Мир, даже римский мир, в ко-
тором мы сейчас живем, стал другим, хотя и во многих от-
ношениях лучшим местом.
1 Настой из трав (шп.).
Глава двенадцатая
Объединенная Италия.
Палаццо делла «Ринашенте»
Если мода диктует, что юбка должна быть
длинной, ни одна гильотина не сможет ее уко-
ротить.
Совет Муссолини Гитлеру, не знавшему,
как поступить с парижскими кутюрье
5 марта 1998 года лондонская «Таймс» написала, что
секуляризм успешно вторгся в римскую религиозную сфе-
ру. На протяжении столетий к каждой мессе монахини вы-
пекали облатки, являвшиеся плодом их религиозного рве-
ния, а директива ЕС наконец-то проникла и в эту продук-
товую нишу, в этот специфический рынок и постановила,
чтобы в будущем облатки продавались к определенным да-
там. «Аввенире», популярный римский еженедельник, вы-
разил возмущение подобным кощунством: «Похоже, для
европейских постановлений нет ничего святого, они поку-
шаются даже на тело и кровь Христовы».
Итальянские публичные институты, включая прессу и
электронные средства массовой информации, переступи-
ли черту, проведенную церковью в последнем столетии.
Объединенная Италия. Палаи,и,о делла «Ринашенте» 243
Рим перестал быть религиозной столицей мира, уселся в
парламентское кресло современного государства. Тот факт,
что Рим все еще потребляет самое большое количество
облаток на человека, лишь подчеркивает, что религиозная
жизнь города парадоксально часто является отражением
его светской ипостаси.
Временами кажется, что Рим — олицетворение потре-
бительского образа жизни. Очень небольшая часть его
трехмиллионного населения работает в промышленно-
сти — не более 10 процентов. Больше половины трудится
в бюрократических органах — национальном и местном
правительстве и администрации. Это, однако, не означа-
ет, что чиновники не способны вносить вклад в местную
экономику. У многих гражданских служб исключительно
короткий рабочий день, а поэтому у римлян есть время за-
няться семейным бизнесом, и они им занимаются днем и
по вечерам. Сервис в магазинах, отелях, барах и рестора-
нах обеспечивают респектабельные работники по совмес-
тительству. Но даже этот быстро развивающийся сектор
услуг не может скрыть того факта, что Рим страшно зави-
сит от промышленных зон страны, особенно от северных
городов, поставляющих необходимые товары. В равной
степени он зависит от сельскохозяйственных областей цент-
ра и Юга, ибо потребляет пищу, которую те производят.
В город идут постоянные поставки, а обратного движения
почти не наблюдается.
Рим всегда критикуют за то, что на протяжении столе-
тий город не в состоянии существовать самостоятельно и
стремится к роскоши за счет тяжких трудов не столь утон-
ченных соседей. Даже отеческую заботу ЕС осудили за
то, что она «испортила» Рим, воспитала избалованного ре-
бенка. Европейская законодательная политика произвела
в городе некоторые забавные изменения. Система субси-
244
Рим: история города
дий в рамках общей сельскохозяйственной политики по-
зволила римлянину заняться выращиванием скота. Его
стадо, достаточно большое для потребления ежегодной
субсидии в полтора миллиона долларов, официально по-
мещается в квартире на пятом этаже возле пьяцца Наво-
на. Своих коров он, надо полагать, каждый день приводит
к фонтану Четырех Рек, а затем доит в задней комнате
бара «Тре Скалини». Жаль, никто не видел, как он при
этом подбирает ложечкой лучшее римское мороженое тар-
туфи.
Пройдите по магазинам современного Рима, и по пути
вы, скорее всего, увидите кошек, а не коров. При наличии
солнца, тени и потрепанной старушки с мясными обрезка-
ми в жирной бумаге, римские коты — i gatti di Roma —
готовы будут позировать для календарей, которые каж-
дый год посвящают этим животным. Каких-нибудь сто лет
назад, отправившись не в магазин, а на ближайшую фер-
му, разместившуюся в городских стенах, либо на рынок,
вы не раз по пути повстречали бы коров. Деревня в городе
(rus in urbe) — характерная черта Рима, еще не познав-
шего, что такое объединение Италии. Подобное положе-
ние восхищало жителей, предпочитавших красоту совре-
менным удобствам. Сам римский Форум многие века был
лугом для выпаса скота (сатро vaccine), пока в начале
1800-х годов не произошла оккупация города француза-
ми: тогда приступили к археологическим раскопкам, и на
поле появились стены и растрескавшиеся мостовые. По
всему городу были разбросаны молочные фермы, виног-
радники, огороды, особенно на склонах Виминала, Целия
и Аппиева холма. И только в одном из этих кварталов еще
чувствуется прежняя атмосфера. На Целии, с его обшир-
ными монастырями и виллами, растут деревья, цветут сады,
Объединенная Италия. Палаццо делла «Ринашенте» 245
здесь все еще встречаются виноградники. Пройдите к
Порта Сан-Джованни или к Порта Сан-Себастьяно, и
внутри городских стен вы увидите намек на сельскую мест-
ность Огастеса Хэйра. Только будьте осторожны: авто-
мобили носятся взад и вперед по осевшим переулкам без
всякого уважения к очарованию старины.
Перед самым объединением Италии (1860—1871) де-
магогами Рисорджименто часто использовался миф о бес-
численных священниках и религиозном образе жизни, без-
думно поддерживаемый папским правительством, посколь-
ку это приводило к возрастанию налогов. Фермеры Умбрии
и ремесленники Романьи призывали отобрать у города его
незаслуженно нажитое богатство. Аннексия большей час-
ти Папской области в пользу созданного королевства Ита-
лии нанесла сокрушительный удар по экономике города.
Если в начале правления Пия IX город испытывал за-
труднения, то Рим обратился в настоящие руины, когда
утром 20 сентября 1870 года итальянские войска под пред-
водительством генерала Рафаэле Кадорна (1815—1897)
ворвались в город через ворота Порта Пиа. Папскому го-
роду пришел конец, началась секуляризация Рима.
Современная столица
Первой столицей объединенной Италии был Турин, но
граф Камилло Кавур, политический архитектор Рисор-
джименто, знал, что остальная часть полуострова недолго
будет терпеть столь явный признак правления Савойской
династии. Ему, однако, не удалось убедить монарха, Вик-
тора Эммануила II, короля Сардинского, что ныне он дол-
жен именовать себя «Первым», поскольку стал королем
нового государства. В переходный период Флоренция
246
Рим: история города
обеспечила себе место в правительстве, на несколько лет
вызвав сумятицу в городе. Появление национального пра-
вительства в «пустом» Риме породило такой же бум, осо-
бенно это относится к строительной отрасли, которая за
десять лет до того обанкротила Вену. За девяносто лет на-
селение Рима выросло в десять раз. Во время спекулятив-
ной горячки пострадали некоторые старые римские земле-
владельцы; семья Боргезе потеряла большой парк и виллу
и, кажется, исчезла с рынка.
Главные свидетельства строительного бума можно сей-
час увидеть в жилых кварталах района Прати рядом с со-
бором Святого Петра и постройках стиля умбертино на виа
Национале. Похоже, что антиклерикализм того периода
выразился в облике улиц Прати. Исходя из названия1,
можно предположить, что здесь, возле Тибра, были сво-
бодные луга и, стало быть, место для претворения в жизнь
схемы застройки. Та, что была избрана, не позволяет со
стороны улиц увидеть ни обширную, ни даже фрагментар-
ную перспективу собора Святого Петра и Ватикана. Воз-
можно, таковы устоявшиеся со времен Средневековья
представления о городской среде, не берущие в расчет па-
нораму. Туристам, приезжающим ныне на станцию метро
«Оттавиано» (к названию лишь недавно прибавился пре-
фикс «Сан-Пьетро»), это кажется странным. Те, кто не-
знаком с районом, крутят головой или до боли в глазах вгля-
дываются в непонятную карту, стараясь отыскать на ней
самую большую церковь в мире, в то время как она спря-
талась в лабиринте высоких домов XIX века. Трудная за-
дача стала еще более сложной летом 1999 года, но тем бо-
лее достойны восхищения решившие ее: в то время про-
1 Prati — луг (um.).
Объединенная Италия. Палаццо делла «Ринашенте» 247
водились работы по восстановлению мощения пьяцца Ри-
сорджименто, и дорожные знаки указывали на базилику
одновременно во всех направлениях. Среди тех, кто выиг-
рал от такой ситуации, оказались кафе и рестораны, скан-
дально известные в этом районе высокими ценами и низ-
ким качеством еды. Их владельцы собрали урожай с изну-
ренных и разочарованных туристов, которым так и не
удалось увидеть то, ради чего они сюда приехали.
Перед объединением папское правительство помеща-
лось в огромном палаццо Делла Канцеллариа, и потому
светские власти, в осознанном желании порвать с прошлым,
приглядывались к новым помещениям в городе с тысячей
дворцов. В палаццо Мадама (названное в честь Маргари-
ты, незаконнорожденной дочери императора Карла V),
возле пьяцца Навона, въехал сенат, а палата депутатов
разместилась в палаццо Ди Монтеситорио рядом с пло-
щадью Колонна. Построенный по проекту Бернини в се-
редине XVII века, этот дворец был существенно изменен
в 1918 году: архитектор Эрнесто Базиле облицевал его
фасад красным кирпичом в стиле ар нуво, хотя здание и
сохранило слегка вогнутые очертания оригинала. Самой
впечатляющей новой постройкой Италии стал так называ-
емый Palazzaccio, или Дворец юстиции. В этом огромном
уродливом здании, построенном из вычурно разукрашен-
ного травертина, вплоть до 1970 года помещался суд, пока
не выяснили, что дом находится в аварийном состоянии.
Появилась еще одна возможность для капитального ре-
монта, столь любимого партийными боссами и жуликами-
подрядчиками. В проект, который так и не завершили, вбу-
хали миллиарды лир. «Испорченный» дворец (ибо таково
значение суффикса -accio в данном народом прозвище)
доказал, что он является источником испорченности уп-
248
Рим: история города
равления. Тем временем для судебных палат Рима нашли
другое помещение.
Для меня, однако, свидетельством перемен, принесен-
ных Риму воссоединением, являются не правительствен-
ные дворцы. Если вы от палаццо Ди Монтеситорио по-
вернете направо и покинете политических бульдогов, гры-
зущихся под ковром, ступайте к Корсо и осторожно
перейдите улицу. Там, чуть подальше в направлении пьяцца
Дель Пополо, на углу виа Дель Тритоне, стоит алтарь,
посвященный римским коммерческим ценностям и куль-
туре потребления, палаццо Делла «Ринашенте», универ-
маг, и в самом деле похожий на дворец.
Палаццо - шоппинг
Палаццо «Ринашенте» — это «Хэрродс» и одновре-
менно «Маркс и Спенсер» Рима. В этом названии заклю-
чены и буржуазная роскошь, и практичность обычного че-
ловека. В городе, где принципы шоппинга не позволяют
соединять под одной крышей разные возможности поку-
пателя, это единственный универмаг, который не тушует-
ся перед лучшими независимыми бутиками. Здесь на пяти
этажах (внизу — отдел белья; наверху — мода для жен-
щин; парфюмерия и мужской отдел — посередине) вы
можете найти одежду, отражающую реальные тенденции
модных домов, но по цене и качеству, удовлетворяющим
итальянца. Соперников на бирже больших магазинов в го-
роде совсем немного, и они выступают в трех лицах: «Стан-
да», «Упим» и «Койн». Ни один не может сравниться с
«Ринашенте»: этот универмаг формирует моду. «Станда»
(когда-то «Стандарт»: по требованию Муссолини назва-
ние изменили, потому что он не хотел иностранного влия-
ния) ориентирована больше на товары домашнего пользо-
Объединенная Италия. Палаццо делла «Ринашенте» 249
вания, и там есть, из чего выбрать. «Койн» мало чем отли-
чается. «Упим» можно назвать бедным родственником:
одежда и другие товары здесь подешевле и чуть ярче (или,
наоборот, мрачнее), чем требует мода.
Один из двух флагманов национальной империи «Ри-
нашенте» (другой, естественно, находится в Милане), по-
хоже, был задуман в расчете на человека такого, как я.
Здесь тихо, спокойно и прохладно. Когда подходишь к
этому солидному зданию с высокими арками и лоджиями,
кажется, будто тебе предстоит важная встреча с предста-
вителями благородной и древней организации. Если вер-
но, что лондонские вокзалы принимали за церкви, то этот
магазин точно покажется резиденцией архиепископа.
В жаркий день его кондиционеры приносят облегчение, по-
добное тому, которое испытывает человек, бросившийся в
одежде в фонтан Треви.
Мне кажется, что «Ринашенте» создали для людей, не-
навидящих шоппинг. В отличие от некоторых моих дру-
зей, я не люблю ходить по магазинам, а «Ринашенте» мне
нравится. Главная причина такой приязни в том, что когда
бы я туда ни пришел, без покупки не возвращаюсь. Я на-
хожу то, что мне нужно, и нахожу быстро. В «Ринашен-
те» я купил себе несколько пальто, и все потому, что пер-
вые два пальто были явно украдены из британских мага-
зинов. Подозреваю, что сей возмутительный факт —
лучшая реклама места, о которой только можно подумать.
Прежде чем начать подозревать меня в небескорыстном
сговоре с магазином (например, в том, что он пожизненно
будет обеспечивать меня пальто), позвольте продолжить
экскурсию по «Ринашенте».
Магазин всегда зловеще пуст, что гармонирует с моим
отвращением к шоппингу, но все же я бьюсь над загадкой:
не означает ли этот торговый вакуум, что в городе есть
250
Рим: история города
места и получше, и там можно купить хорошую одежду, и
даже дешевле. Может, эти места просто не хотят обнару-
жить себя простому туристу или временному жителю?
Район рядом с виа Аренула точно подходит для таких ма-
газинов. Впрочем, тамошние продавцы явно не из тех лю-
дей, которые хотят помочь покупателю. Они безучастно
стоят, загораживая от вас вешалки с прекрасно подобран-
ными по цвету очень длинными носками (итальянцы пред-
почитают именно такие), галстуками и свитерами, так что
вдоль стены образуется яркая радуга. Лица продавцов все
так же равнодушны, когда вы протягиваете им кредитную
карточку. Мне нравится, когда в магазине не пристают с
назойливой помощью, но такое поведение слегка нервирует.
Противоположное отношение я ощущаю на себе, когда
время от времени прихожу в ателье, шьющее церковное
облачение. Здесь уважение к одежде возведено на такой
уровень, что процесс совершения покупки становится тя-
желым испытанием. Рассказывают, что один магазин пе-
реносит религиозное рвение на своих клиентов и каждый
раз в обращении к ним называет сан выше, чем у них есть
на самом деле. Семинариста иногда величают «реверен-
ца»; простого священника называют монсеньором; монсе-
ньора повышают до епископского звания — «экселенца»;
епископу присваивают кардинальский сан — «эминенца»,
а для кардинала в красном облачении приберегают слово
«сантита». Остается последняя возможность: предполо-
жим, что портному поступит заказ от самого папы, неужто
он скажет ему «II mio Dio Signore!» — «О, мой Бог!»?
Как я уже говорил, сами римляне предпочитают ходить
в маленькие магазины. Самые маленькие, как я полагаю, —
это прилавки на рынках или распродажи на уличных пере-
крестках. Каждый день в городе появляются овощные и
252
Рим: история города
мясные рынки — от знаменитого Кампо дей Фьори до поч-
ти неизвестного (попробуйте-ка найти его в спешке) виа
Ди Тор Миллина. Самый большой мясной рынок размес-
тился на площади Виктора Эммануила, неподалеку от вок-
зала Термини. Если вас это интересует, стоит пройтись по
таким рынкам, особенно если вы хотите устроить званый
обед. Если наступает сезон и вам по вкусу певчие птицы,
вы их здесь обязательно раздобудете. Газетные киоски
(edicole) стоят тут с незапамятных времен, так же, как и
alimentari, бакалейные лавки — они, точно пещера
Аладдина, скрываются за шторами из деревянных бус.
Даже самый последний торговец лотерейными билетами
на виа Магна Греция имеет четко обозначенное место.
Купить в спешке автобусный билет у такого торговца не
удастся, и я научился терпению. Разрешив или даже по-
ощрив болтовню простого работника, вы рискуете обречь
себя на невыносимую умственную работу. Для итальянца
нет ничего страшнее, чем, сидя за кассовым аппаратом,
совершать действия, которые ожидают от машины. В Риме
существует неписаный закон, защищающий продавца от
такой судьбы, ведь это для него хуже смерти. Покупки
здесь совершаются медленнее, чем где-либо еще, зато для
большинства людей это означает лучшую жизнь. Ну а те-
перь позвольте мне оставить мои сентенции и повести вас
к другой римской иконе — магазину, где продают белье
монахинь.
Почему монахиням нужен специальный магазин для та-
ких покупок, остается загадкой, непонятно также, зачем
на окнах висит объявление, что торговля освобождена от
налогов. Поначалу клерикальная одежда была простой,
обыкновенной, имелись лишь отличительные знаки, позво-
лявшие определить, к какому ордену принадлежит ее вла-
Объединенная Италия. Палаццо делла «Ринашенте» 253
делец. Постепенно мода менялась, возвращалась одежда
старого покроя. Религия выбрала себе облачения позднего
Средневековья. Что до нательного белья, здесь дело дру-
гое. В одном из известных римских магазинов монахини и
священники идут в разные отделы, чтобы не смущать друг
друга при выборе покупок. Священники покупают простые
шорты, а сестры — бюстгальтеры телесного цвета. По-
мню студента, который слыл столь строгим блюстителем
традиций — носить только черную одежду, — что все по-
дозревали, будто у него черные подштанники. Никто, прав-
да, не дерзнул проверить.
Поскольку Джорджио Армани около десяти лет назад
разработал униформу старшего звена итальянской поли-
ции — карабинеров, быть может, кто-то предложит обла-
чение священнослужителей. Вивьен Вествуд, с ее постмо-
дернистским взглядом на прошлое, возможно, сделает тра-
диционный выбор, в то время как более продвинутые
клирики, вероятно, предпочтут Версаче. Ну а пока нам при-
дется довольствоваться эквивалентом «Маркса и Спенсе-
ра»: будем носить добротную, хотя и лишенную изюминки
одежду...
Деревенский менталитет
Римские магазины определяются характером rione —
районов, в которых они находятся. Разделение Рима на
районы произошло очень давно, во времена Августа, ког-
да он упорядочил административное деление города и со-
здал систему из четырнадцати районов — восемь внутри
крепостных стен и шесть снаружи. В очаровательно лег-
комысленном и беззаботном обзоре этого периода —
«Рим, милый Рим» — дипломат Арчибальд Лайелл пи-
254
Рим: история города
шет об индивидуальных чертах городских магазинов, где
набор товаров отражал характер районов 1950-х и конца
1940-х годов:
Поскольку все это представляет государственную
монополию, соль, табак, игральные карты, кремни для
зажигалок и почтовые марки продаются в универсаль-
ных магазинах (за исключением мелких районов), а там
торгуют всем — от ирисок до зубной пасты. Нужно
быть старожилом, чтобы знать, что вы можете купить
в drogheria. Там продают не лекарства, а бакалейные
товары, специи, хозяйственное мыло и тому подобное;
profumeria предлагает духи, косметику и туалетное
мыло; a farmacia — аптека, и там, как и у нас, продают
много сопутствующих товаров, таких, как дезодоран-
ты. Некоторые виды бумаги можно купить только в
carteria, а другие — только в cartoleria. По какой-то
причине ягнятину, являющуюся римским деликатесом
(тут ее отлично жарят), покупают не в мясном магази-
не, а только в отделах, где торгуют птицей и дичью.
Сходным образом печень, почки, мозги и потроха обыч-
но можно найти только в frattaglie.
Приглядываясь к районам, можно согласиться с утверж-
дением, что современный Рим представляет собой ряд де-
ревень. Очевиднее всего особенности района проявляются
в Трастевере, где даже речь жителей отличается от других
частей города (она резче, отрывистее и гнусавее). Жители
Трастевере традиционно гордятся историей рабочего класса
и считают себя истинными (par excellence) римлянами, од-
нако на то и другое претендуют и соседние районы — Те-
стаччо на противоположном берегу реки и Борго, вверх по
Объединенная Италия. Палаццо делла «Ринашенте» 255
течению, возле собора Святого Петра. Районы любят ука-
зать на определенное блюдо в ресторанах, которое проис-
ходит из какого-то другого места, а не просто из «Рима»;
с гордостью говорят о местных поэтах и историках. В Тра-
стевере возвели симпатичные современные памятники ме-
стным птицам. Между тем высоко на стене у памятника
величайшему римскому поэту XIX века Джоакино Белли
(1791—1863) висит неприметная табличка, свидетельству-
ющая о том, что он родился в крошечном центральном рай-
оне Сант-Эустачо. Статуя стоит напротив моста Гарибаль-
ди, у входа в Трастевере. Мало кто сообразит, что он был
«иностранцем» по отношению к району, который представ-
ляет.
В рассказах Альберто Моравиа персонажи обладают
способностью менять свою жизнь при переезде в другой
район, например из Прима Порта в Ре ди Рома (с севера
на юго-восток). Такое перемещение влечет за собой пол-
ное изменение судьбы — от нужды к выгодной работе,
или наоборот, от свободной и беспечной юности к зависи-
мому немолодому возрасту. Жители разных районов от-
личаются и разными чертами характера. Это зависит от
святых покровителей, посвященных им праздников и еды.
Район Трионфале у подножия Монте-Марио, например,
проводит праздник святого Иосифа 19 марта, во время
которого поедают бинъе — трубочки с заварным кремом.
Рождество Иоанна Крестителя (24 июня) отмечено неж-
ными улитками, приготовленными в томатном соусе, —
так празднуют этот день в районе виале Карло Феличе.
Трастевере устраивает торжества 15 июля и предлагает
блюдо, вызывающее мало возражений (если вы не вегета-
рианец), — порчетта — свинину, жаренную на вертеле.
Название этого праздника — noialtri («мы другие») —
256
Рим: история города
подчеркивает убежденность района в собственной уни-
кальности.
Проявления местного патриотизма сейчас не так рас-
пространены, как прежде. Их можно считать сокровищем,
хранимым стариками. Нелишне вспомнить, что по продол-
жительности жизни итальянцы находятся на втором месте
после японцев, а потому и их память о совместном прожи-
вании достаточно велика. Некоторые станут говорить, что
местные различия исчезли, с тех пор как Трастевере и дру-
гие районы вошли в моду и «облагородились». Не очень
заметные своеобразные детали, такие, как дом на виа
Франджипане возле Колизея, и в самом деле вот-вот ис-
чезнут, поскольку владельцу того самого дома под девяно-
сто, а преемника не предвидится. И все же такие тревоги
безосновательны: Рим по-прежнему проявляет самобыт-
ность просто потому, что каждый его житель обладает яр-
кой индивидуальностью и упрямо ищет свои корни, как
бы ни безнадежна была почва.
Достаточно прогулки по римским улицам, чтобы вы
ощутили различные проявления того или другого места —
разные запахи, краски, атмосферу... Неплохо также сесть
в трамвай и проехать по окраинам, застроенным сразу после
объединения страны. Римские трамваи погрязнее венских
и манчестерских, зато просторнее и чище своих собратьев
из Лиссабона. В поездке вы можете окинуть взглядом
длинные широкие улицы района Умбертино. Вагон дви-
жется медленно, и вы оцените величие высоких зданий и
не устанете от их помпезности. Моя первая трамвайная
поездка охватила половину маршрута, а это примерно по-
ловина внутренней окружности города. Трамвай идет то
внутри, то снаружи стены Аврелия, от Остийской площа-
ди до Галереи современного искусства у парка Вилла Бор-
258
Рим: история города
гезе. Пешком вам не захочется тащиться по всем этим длин-
ным и достойным улицам, названным в честь королев Еле-
ны и Маргариты, но трамвай делает прогулку приятной и
ностальгической.
Кладбища
В этом случае моей целью было главное городское
кладбище — Кампо Верано. Поскольку дело было в
праздник Всех Святых (2 ноября), я присоединился к ты-
сячам римлян, пришедшим к могилам усопших родствен-
ников. Общее ощущение — серьезность и празднич-
ность. Повсюду большие охапки бронзовых хризантем и
алых гвоздик, каждая семья тщательно убирала могилу,
склеп или участок. Этот огромный некрополь, с офици-
альными дорожками, прерываемыми вдруг невесть по ка-
кому праву выросшими семейными мавзолеями, типичен и
для римских районов. Основной цвет — спокойный, теп-
лый, не видно заброшенных могил. В этом отношении
Кампо Верано, официально закрытое для новых захоро-
нений, кажется странно обжитым. Такой же особенно-
стью обладает и кладбище Акатолико в Тестаччо. Часто
его неправильно называют протестантским кладбищем.
Кладбище представляет собой окруженный стенами сад,
пинии и пирамида Цестия отбрасывают на могилы длин-
ные тени. В этом красивом месте погребен Китс, тут же
покоится и сердце Шелли. Тот, кто пожелает, может уви-
деть могилу Антонио Грамши, основателя Итальянской
коммунистической партии и теоретика марксизма. Неко-
торые люди специально приезжали в Рим умирать, как,
например, Джон Китс. Сопровождал поэта будущий ху-
дожник Джозеф Северн. Китс приехал в Рим нетипич-
но — с Юга, после шестинедельного карантина на кораб-
Объединенная Италия. Палаццо делла «Ринашенте» 259
ле в бухте Неаполя. Болезнь поэта вступила в последнюю
стадию. Письменные воспоминания Китса о Риме скудны
для столь многословного автора дневников и писем. Бо-
лезнь отняла у него последние силы. Из мемуаров Север-
на мы узнаем некоторые подробности горьких месяцев,
проведенных поэтом в Риме. Одним из последних собы-
тий в жизни Китса была охота, устроенная кардиналом в
Кампанье, по пути в Рим. Изнуренный поэт был не в со-
стоянии порадоваться встрече с великим и романтичным
городом, а ведь раньше его душа была так восприимчива к
красоте. Несмотря на мрачную итальянскую судьбу Кит-
са и Шелли, оба остались частью римской мифологии хотя
бы только потому, что им посвящены музей и библиотека
260
Рим: история города
на площади Испании. А вот Джозеф Северн остался в
Риме, женился, родил много детей и долгие годы был здесь
британским консулом. Возможно, не удивительно, что в
наши дни в итальянских школах с углубленным изучением
английского языка дети, называя знаменитые имена, обыч-
но пренебрегают Северном, настоящим римским англича-
нином, а вспоминают поэтов, мало здесь живших, но по-
лучивших всемирную известность. Как и всегда, римляне
понимают толк в конъюнктуре.
Объединение и конформизм
Многие слышали о пренебрежительном высказывании
австрийского политика Меттерниха по поводу Италии —
«это всего лишь географическое понятие». Политическая
дилемма, вставшая перед государством вслед за сканда-
лом «Танджентополи», отражает то же чувство. Предстоит
ли Италии, вновь объединившись, выжить в новом тыся-
челетии или расколоться на Север и Юг, как предлагает
партия «Северная лига»? Что бы ни говорили о Сильвио
Берлускони, но в 1993 году он создал «Форца, Италия»,
а стало быть, ясно заявил о своей позиции истинного пат-
риота. Ричард Оуэн, корреспондент «Таймс» в Риме, от-
мечает откровенную гордость, с которой Берлускони от-
носится к своему долгу перед страной. На первый план
выступает концепция «Форца, Италия», эти слова италь-
янцы кричат на стадионе, подбадривая «адзури» — нацио-
нальную сборную в голубой форме. Затем выявляется по-
чти тэтчеровский подход к взаимоотношениям профсою-
зов и государственной власти; до сих пор никто всерьез не
обсуждал, что нужно сделать для модернизации роли ита-
льянских профсоюзов в жизни трудящихся, никто не
призывал пересмотреть незыблемость власти государствен-
Объединенная Италия. Палаццо делла «Ринашенте» 261
ных институтов в этих вопросах. Добавим к этому пози-
цию Берлускони на мировой сцене — приглашение Блэра
с супругой на выходные и поддержку действий Буша в
Ираке. Угодливость? Или расчетливая политика второсте-
пенного государства?
Как смотреть на Берлускони? Этот самовыдвиженец,
скромный слуга государства, действует незатейливо, но эф-
фективно: вступает в позорные союзы с расистскими эле-
ментами, желающими репатриации иммигрантов, прини-
мает постыдные меры для защиты себя от личного пресле-
дования. В ответ на его «успех» произошло объединение
оппозиционных партий. Кажется неизбежной эра партий-
ных альянсов с традиционным итальянским трансформиз-
мом и делением на левые и правые фланги. Следует заме-
тить, что непримиримость подвержена переменам, как и
все остальное. Возможно, трансформизм снова станет са-
мой характерной итальянской чертой.
Глава тринадцатая
Фашистская эра
Adesso е in boccio; presto si aprira.
Сейчас это только бутон, но он скоро распу-
стится.
Плакат на римской улице (1999)
Казалось, это сон или, точнее, фантастический кошмар.
Я смотрел с галереи на руины империи: мосты, башни и
военные машины. Они пылились под высоким сводом. Из
темноты, ряд за рядом, на меня скалились щербатые бюс-
ты правителей. В каждом углу плакаты и информацион-
ные доски, их тексты, требовавшие внимания, обращались
в далекое прошлое. Столько усилий, физических и интел-
лектуальных, преобразовалось в мусор, на что, впрочем,
они были обречены изначально. Словно лишенный иллю-
зий и утративший власть диктатор, я тяжело облокотился
на потрескавшуюся и пыльную балюстраду. Лучше бы
проснуться и ничего этого не видеть. Я содрогнулся и по-
думал, что чувство, овладевшее мной, противоположно
тому, что я испытывал на Яникуле. Я задумался о нич-
тожности вещей и напрасности человеческого труда, а это
Фашистская эра
263
совсем не то, что мне хотелось бы сказать о Риме. Это был
скачок в пространстве и времени, римский вариант «Гибе-
ли богов», не хватало только вагнеровского саундтрека.
Вернувшись из мгновенной фантазии в реальный мир,
я увидел, что по гулким залам Музея римской цивилиза-
ции, кроме меня, в это ранее утро бродят всего двое посе-
тителей. Несомненно, я был одинок в своих раздумьях о
фантастическом пространстве с тысячей макетов и гипсо-
вых слепков — экспонатов, составлявших некогда плоть
и кровь этого места, а ныне брошенных умирать. Их из-
готовили для двух крупных выставок — 1911 и 1937 го-
дов. Экспонаты должны были представлять все аспекты
жизни античного Рима. Вторую выставку приурочили к
окончанию строительства площади императора Августа.
На открытии должны были снять покрывало с восстанов-
ленного Алтаря Мира. Я шел спотыкаясь мимо макетов
по смоделированной дороге — она начиналась от колон-
ны Траяна. Все это, наверное, было очень ценно, однако
воображение молчало. Нет, я смотрел на все как на хаос,
даже трагедию — упадок и гибель коллекции и цивили-
зации.
Как и во многих других римских музеях, здесь шла ре-
ставрация. Как и во многих других музеях, работа была не
на годы, а на десятилетия. Рим построили не за один день;
музеи меняли не за один сезон. Даже УРЭ (Esposizone
Universale di Roma — Универсальная римская экспози-
ция) не была закончена к сроку. Работы начали в 1938 го-
ду на южной окраине Рима, а окончание планировали на
1942 год. Строительство по проекту архитектора Марчелло
Пьячентини так и не было завершено, поскольку в Европе
разразилась война, и фашистская Италия с восторгом по-
следовала за нацистской Германией. Во время итальян-
264
Рим: история города
ской кампании 1943—1944 годов союзные войска избрали
выставку как хорошую цель. Многие павильоны УРЭ были
разбомблены, и только в 1952 году началась полномас-
штабная реконструкция: устраняли ущерб, заканчивали то,
к чему до войны еще и не приступали. Все еще новая цита-
дель, идеальный город, родившийся в фашистскую эру,
грубее и тенденциознее реабилитированный, оказался под-
ходящим местом для республиканских министерств. На
территории построили спортивные сооружения для рим-
ской олимпиады 1960 года. Первоначально скромная, но
достойная строительная схема — «дом для героев» —
постепенно превратилась в территорию для фешенебель-
ных построек. Здесь появились дорогие магазины, и рай-
он попал в число самых престижных. Тут мы с вами и ос-
тановимся.
Территория занимает около четырех миль к югу от Пор-
та Ардеатина, захватывает и правый берег Тибра. Един-
ственное место, представляющее интерес для исследова-
телей Древнего Рима, — аббатство Трех Фонтанов. Оно
традиционно считается местом мученичества святого Пав-
ла. Согласно плану, на территории возвели общественные
здания и частные дома, проложили широкие бульвары, по-
строили летний театр, вырыли большое красивое озеро.
Многие считают эту застройку помпезной и холодной. Я и
рад бы согласиться, но мне здесь нравится. Я легко могу
представить, что когда-то этот район напоминал голые мра-
морные кости уродливого фашистского скелета, однако
увидел я его в чудесный день ранней осенью и был пора-
жен гармонией архитектуры и растительности. Разросши-
еся деревья и кусты дают тень каждой улице, а раньше,
наверное, здесь можно было сойти с ума от выпиравших
повсюду острых углов и уходящей вдаль перспективы на
Фашистская эра
265
манер картин Чирико1. Ныне олеандры, лавры, лаймы и
аккуратно подстриженные изгороди остролиста в полной
мере заслуживают названия «парк». Это не пыльная вил-
ла Боргезе или заросшая и неухоженная вилла Дориа.
Если вы представите, как выглядят города-сады только
по провинциальной Англии (Уэлвин-Гарден-сити 1930-х
годов и Милтон-Кейнс 1960—1970-х годов), то ошибе-
тесь только в масштабе. Принцип тот же: создание при-
влекательных кварталов в природной среде, размещенных
к тому же в удобной близости к общественным зданиям.
ВУРЭ нет грандиозности Вашингтон-молл, возможно,
самого знаменитого из всех искусственно созданных го-
родских пространств, однако здесь удачно совмещается
атмосфера домашнего уюта и энергичная жизнь сообще-
ства. Широкие мраморные ступени госучреждений усы-
паны крупными сосновыми шишками и иголками. Посре-
ди лужайки на гранитном постаменте стоит бронзовый па-
мятник Ганди. Он отражает симпатии архитекторов
1950-х годов. Из-за деревьев выглядывают жилые дома,
их балконы и террасы шире и просторнее, чем у зданий,
построенных в других районах. Повсюду цветут и благо-
ухают мимоза и бугенвиллея. Не являясь поклонником
всего того, что в работах своих соперников Айви Комп-
тон-Бернетт ядовито назвала «отличными описаниями»,
надеюсь, что мой энтузиазм в отношении этого места из-
виняет непривычный для меня витиеватый пассаж.
1 Чирико Джорджо де (1888—1978) — основатель абст-
рактного направления «метафизической» живописи. На его
полотнах архитектурные объекты размещены в чрезмерно рез-
кой перспективе, будто они находятся в вакууме и освещены
холодным светом из невидимого источника.
266
Рим: история города
Уродство позора
В Риме в первые послевоенные годы можно было на-
ткнуться на эффектные напоминания о фашизме. Кристо-
фер Кининмонт рассказывает о возмущении, которое охва-
тывало всякого, пусть даже приезжего, при виде памятни-
ков с написанным на них именем дуче.
В переднем дворе Кампо делла Фарнезина памят-
ник занимает центральное место. На нем до сих пор
выбито имя и титул: «Mussolini Dux». Армии союзни-
ков так старались стереть упоминания о диктаторе, что
на всех, кто знал Италию в дни освобождения, это ко-
щунственное зрелище производит болезненное впечат-
ление. Почему сохранен этот монумент? Может, пото-
му, что жалко было портить хороший камень, или по-
тому, что кто-то в один прекрасный день проснулся и
решил, что Муссолини занял свое место в истории, а
история, словно дождь, безразлична к смертному? Мо-
жет, тот человек вспомнил прежние столь же бесполез-
ные попытки истребить все воспоминания о Калигуле,
уничтожив его памятники и дворцы?
Одним из печально долговечных инженерных проектов
дуче стала Фори Империали. Улица, словно уродливый
шрам, прорезает удивительное место, где средневековый
Рим, скатившись с Эсквилина, встречает в долине рим-
ского Форума призраков своего античного прошлого. Ули-
ца проходит мимо руин Колизея до площади Венеции. По
приказу Муссолини ее построили как триумфальную до-
рогу, по которой должен был проехать Адольф Гитлер. Хо-
телось произвести на фюрера впечатление и подготовить-
Фашистская эра
267
ся к триумфу великого завоевания, праздновать которое
намеревались здесь. Этот проект свидетельствует о дет-
ском тщеславии и говорит о жестокости, с какой завоевали
Абиссинию в 1936 году. Градостроители вдохновлялись
идеей возможности перекрывать дорогу для транспорта
(обычно это бывает по воскресеньям и некоторым празд-
никам), благодаря этому помпезный формализм наруша-
ют зеленые насаждения и малые архитектурные формы.
Мечта археолога — забрать всю территорию и сделать
раскопки, высвободить форумы империи, рассеченные
широкой дорогой. С 1997 года по обеим сторонам улицы
начали раскопки, и на свет явились фрагментарные остат-
ки монументальных площадей, бывших свидетелями сме-
нявших друг друга династий. О работах подробно инфор-
мировали, на иллюстрациях можно было увидеть реконст-
рукцию всего, что удалось раскопать. Оживились поэты,
полились стихи на самых разных языках, с известной до-
лей меланхолии прославлявшие «величие Рима». Эзра
Паунд в сборнике «Personae» («Маски») переселяется в
чужие строчки, надев маску другого стихотворца (в дан-
ном случае он выступает в роли древнего китайского по-
эта), и использует форму стансов.
Если бы археологам дали полную свободу, то общих зна-
ний об античном сердце Рима у нас бы значительно при-
бавилось. Я, однако, не уверен в том, что турист получил
бы информацию лучшего качества. Британский комик Эдди
Иззард высмеивает поиски исторической правды с помо-
щью археологических раскопок, утверждая, что какие бы
впечатляющие заявления ни делали по поводу того или ино-
го исторического места, истина каждый раз является в виде
«ряда маленьких стен». Будь они стенами Трои, Спарты
или имперских форумов Рима, зрелище явно не потрясает.
Такой выпад, конечно же, можно легко опровергнуть:
268
Рим: история города
достаточно лишь обернуться и указать на величественные
руины Колизея. Однако нельзя не признать печальную
правду: даже форумы Римской империи никогда не станут
большим, нежели «ряд маленьких стен».
Добавлю вскользь, что посещение самого римского Фо-
рума может разочаровать, если вы рассчитываете увидеть
там множество античных зданий в их первозданной красо-
те. Базилика Максенция, руины дворца Домициана на Па-
латине и курия Гостилия (или Сенат), реконструирован-
ная при фашистах из политических соображений, и в са-
мом деле грандиозны и величавы. И все же, чтобы руины
заговорили с вами о Древнем Риме, нужен хороший путе-
водитель. По крайней мере, я об этом мечтаю. Лучше все-
го приобрести книгу Аманды Клэридж «Рим» из серии
« Оксфордских археологических путеводителей ». Как я уже
говорил, существует много способов рассмотреть и оценить
самые отдаленные уровни римской культуры. Не думайте,
что найдете их, топчась вокруг раскопок, не отрывая при
этом глаз от книжки.
Восстановление прошлого как политическая задача —
вот о чем мечтали итальянские фашисты, нанимая себе ху-
дожников и архитекторов. Фашистская Италия, выстро-
ившись вдоль Фори Империали, напоминает Диснейленд
в его синтетической, но агрессивной и броской простоте.
Двигаясь назад по запланированному Триумфальному
пути, видишь ночной кошмар — целый квартал, отданный
помпезным зданиям Международной выставки. Это так
называемая площадь Колизея. Приземистое мраморное
здание, состоящее из мощных римских аркад, поставлен-
ных одна на другую, построено по проекту трех архитек-
торов — Джованни Гверини, Эрнесто Бруно Ла Падула
и Марио Романо. Закончили его, по иронии судьбы, к
Фашистская эра
269
моменту падения фашистского режима — к 1943 году.
Сначала здание называлось Дворцом итальянской циви-
лизации (Palazzo della Civilta Italiana). После войны го-
рожане поддались энтузиазму нового порядка и переиме-
новали его во Дворец труда (Palazzo del Lauoro). На каж-
дом фасаде, как вызов установленным архитектурным
законам и в противовес хорошему вкусу, повторяются над-
писи, идеализирующие достижения итальянского народа:
Un Popolo
di poeti di artisti di eroi
di santi di pensatori di scienziati
di naviagatori di trasmigatori.
270
Рим: история города
Народ
поэтов, артистов, героев,
святых, мыслителей, ученых
моряков, исследователей.
По соседству стоит здание такой же высоты и не мень-
шей помпезности. Это церковь Петра и Павла. Ее строи-
тельство заняло почти весь период возведения междуна-
родной выставки (1938—1954). За основу был взял пер-
вый план Микеланджело для собора Святого Петра в
форме греческого креста. Над храмом работал архитектор
Арнальдо Фоскини. Купол церкви почти такой же боль-
шой, как у знаменитого прототипа, кстати, его вместе с
колокольней собора Святого Павла можно разглядеть со
стороны северной колоннады. Интерьер церкви Фоскини
разочаровывает: посмотрев на мощный фасад, ожидаешь
чего-то большего. Храм декорирован панелями грязнова-
того цвета, с крупными, но непонятными религиозными
символами. Просторному помещению остро недостает света
и красок. Барельефы на красивых современных панелях
бронзовых дверей рассказывают о жизни двух святых,
включая и мученичество. Чувствуется влияние работ Фи-
ларета в Ватикане. С террасы западного конца церкви и
сверху, с лестничного марша, взгляду открывается весь
квартал, плавно спускающийся слева направо.
Большая часть архитектурного дизайна этого района
выдержана в стиле современного неоклассицизма. Сим-
метрия не всегда очевидна, но намек на нее присутствует.
Улица Христофора Колумба, входя в квартал, как и по-
ложено, с севера, встречает на своем пути маленькую
пьяццалле Делле Национи Юните. Она составлена из
двух изящных полуокружностей: это уставились друг на
Фашистская эра
271
друга два огромных стеклянных палаццо-близнеца. Фор-
ма, напоминающая апсиды античных римских бань, луч-
ше всего представлена в изгибе площадей Республики и
Санта-Мария-дель-Анжели возле вокзала Термини.
Бульвар Делла Чивильта дель Лаворо ведет за собой
путешественника к площади Колизея или к дворцу Конг-
рессов. Дворец — второй по величине в этом квартале.
Он строился по проекту Адальберто Либера, закончен в
1954 году. Дворец имеет форму модифицированной бази-
лики, план здания отвечает первоначальной цели — мес-
ту собраний, конференций и выставок. Затем вы просле-
дуете в самый центр УРЭ, на площадь Маркони, назван-
ную в честь итальянского изобретателя радио. Этого
ученого можно уподобить Колумбу. В центре площади
традиционно стоит монолит, на сей раз не египетский
обелиск, как в других районах города, а современная стела
из белого каррарского мрамора высотою в 130 футов. Ра-
бота Артуро Дацци была закончена в 1959 году к Олим-
пийским играм, барельефы отражают стадии технологи-
ческого прорыва Маркони.
Впечатление симметрии создают две колоннады выста-
вочных дворцов. В уходящей вдаль перспективе можно уви-
деть Музей римской цивилизации. Это здание замыкает
архитектурный комплекс. Все здания УРЭ подверглись
длительной реставрации. Коллекции, похоже, должны
были отразить модернизм места и подтвердить теорию
энтропии, выраженную вторым законом термодинамики,
который, если проще, гласит: беспорядок с течением вре-
мени имеет тенденцию подавлять порядок. Выставки тра-
диционных кустарных работ и этнография никогда меня
не волновали, и даже исследования, которые я провел для
написания данной книги, не заставили войти в эти вну-
272
Рим: история города
шительные здания. Тем не менее я с удовольствием посе-
тил Музей истории почты и телекоммуникаций, где есть и
экспонаты, посвященные Маркони, и реликвии папской
почтовой службы. Музей находится неподалеку, по пра-
вой стороне главной улицы. Не посетил я и Дворец спорта,
элегантно замыкающий квартал с юга. Здание вздымает-
ся над прудом, окруженном деревьями. Усилия, которые я
затратил бы, поднявшись к нему, можно смело уподобить
участию в легкоатлетическом соревновании, но поскольку
главным спортивным снарядом для меня является удобное
кресло, то я уступил своему предрасположению (а может,
нерасположению ? ).
Если католицизм является главным культом римлян,
то спорт — их религия. Многие люди — фанаты местных
футбольных команд или других клубов. Когда проходит
большой матч, город заметно затихает, и даже итальянский
гран-при опустошает улицы и наполняет бары с работаю-
щим телевизором. Посещение игр, будь они гладиаторски-
ми боями древности или нынешними дерби «Лацио» —
«Рома», является чрезвычайно важной составляющей
жизни большинства римлян. Это сделалось особенно за-
метным при подготовке к Олимпийским играм 1960 года,
когда была построена десятимильная виа Олимпика. Она
соединила здания УРЭ со спортивным центром Дель Ак-
виа Асетоза и сооружениями Форо Италико (располо-
жившийся там большой футбольный стадион мы навестим
в следующей главе). Физическим упражнениям, которые,
как всем известно, способствуют здоровому духу, хорошо
предаваться в многочисленных спортивных залах города.
Эти заведения, похоже, имеют мало общего с обслужива-
нием высокооплачиваемых и много работающих чиновни-
ков Лондона или Нью-Йорка. Здесь они удовлетворяют
Фашистская эра
273
потребности самых обычных людей, нуждающихся в здо-
ровом образе жизни. Если это помогает улучшить их bella
figura, то и прекрасно, но, как мне кажется, не это являет-
ся главным мотивом.
Общественное единство — хорошо?
В Италии бросается в глаза отсутствие четко очерчен-
ных классовых различий. Разумная забота о себе, здоро-
вое питание, следование моде, стремление ко всему хоро-
шему в жизни — все это общие установки в Риме. Хотя в
городе можно увидеть районы побогаче и победнее, а на
улицах — более и менее обеспеченных людей, факторов,
что объединяют население, больше, чем тех, что его
разъединяют. Такие социальные факторы, без сомнения,
следствие конформизма, о котором я говорил в прошлой
главе. До некоторой степени они объясняют и то, почему
нация мирно, без каких-либо эксцессов, более двадцати
лет прожила при однопартийном режиме. Успех фашист-
ского мифа в Италии обеспечило то, что он вошел в моду.
Ранняя карьера Муссолини как журналиста и издателя
крепко связывает его с принципом, что лучший способ
преуспеть в политике или на любом другом поприще —
дать людям то, чего они хотят. УРЭ служит тому доказа-
тельством, а потому в послевоенные годы над ней стали
активно работать.
Кроме виа Дей Фори Империали, при Муссолини по-
строили еще одну важную дорогу. Отношения между ита-
льянским государством и католической церковью, как мы
отметили ранее, и в лучшие времена были напряженными,
а в худшее время их вовсе не было. Фашисты знали, что
сближение с папой и решение ватиканской проблемы не
274
Рим: история города
только вытащит потенциальную занозу, но даст им поли-
тическое доверие, а может быть, и могучего союзника.
Латеранское соглашение 1929 года гарантировало авто-
номию Ватиканского суверенного государства. На осно-
вании этого документа государство обязалось выплатить
церкви репарации в счет утраченной ею собственности в
виде миллионов лир и государственных ценных бумаг, где
счет шел уже на миллиарды. Физическое выражение но-
вых взаимоотношений можно увидеть на виа Делла Кон-
силационе. Эта улица словно бы извиняется за пренебре-
жение по отношению к собору Святого Петра, проявлен-
ное при строительстве района Прати, в результате чего был
разрушен старинный квартал Борго. Вид на базилику от-
крывается сейчас с берега реки возле замка Святого Анге-
ла. С того места, где когда-то был лабиринт старинных
улиц, видна площадь и колоннада Бернини. В результате
такого архитектурного решения храм выглядит мельче, чем
задумано. Виа Делла Консилационе бесконечна, тем не
менее чудится, что до собора рукой подать, а потому и ба-
зилика словно бы уменьшилась в размерах.
Заручившись осторожным папским благословением, ре-
жим Муссолини добился конформистского внешнего лос-
ка, чего с 1860 года не удавалось достичь ни одному свет-
скому правительству. Более респектабельный, чем король,
дуче получал поддержку в отечестве и старался распрост-
ранить свое влияние за рубежом. Его решение выйти из
Лиги Наций после того, как та объявила санкции из-за
вторжения Италии в Абиссинию, стало высшей точкой
дипломатии Муссолини. Он рисковал, понимая, что не
имеет реального политического капитала, на который мог
бы опираться. Даже он сознавал, что популярность — сла-
бая основа для правления, но пока она существует, ею сле-
дует в полной мере воспользоваться.
Фашистская эра
275
По окончании Первой мировой войны Муссолини за-
нял видное положение в Милане. Его разочарование со-
циализмом, который он поначалу поддерживал, разре-
шилось созданием радикальной партии прямого дей-
ствия, опиравшейся на скударе, попросту банды. Против
политической оппозиции применяли избиения и большие
дозы касторового масла. Вдохновение черпали в италь-
янском национализме, представленном поэтом и авантю-
ристом Габриеле д’Аннунцио, который успешно оккупи-
ровал город Фиуме. Фашисты постарались завоевать
больше территории для своей страны. Захват власти про-
изошел в результате хорошо разыгранного трюка, так на-
зываемого «марша на Рим», который предшествовал па-
дению последнего предвоенного демократического прави-
тельства.
Если бы мятеж провалился, Муссолини благополучно
доставили бы в Милан. Фашисты явились к столице 26—
29 октября 1922 года после громких публикаций в прессе.
Под наблюдением партийных чиновников в Перудже (воз-
можно, горевших наибольшей ненавистью к Риму за отя-
гощение их города в XVI веке непосильным налогом на
соль: обиды в Италии долго не прощают), большинство
мятежников прибыли на поездах, пока еще не ходивших
по расписанию. Муссолини похвалялся, что, придя к вла-
сти, он это исправит. Дуче явился через два дня в щеголь-
ском костюме и шляпе-котелке: он готовился к встрече с
королем на Квиринале, где должен был попросить разре-
шения сформировать правительство. Формальные требо-
вания этикета к костюму для встречи с королем раздража-
ли Муссолини. Каждый вторник, день, назначенный для
аудиенции, королевский премьер-министр предлагал ему
снять фашистскую форму и надеть платье по этикету.
Муссолини не мог даже надеть военную форму итальян-
276
Рим: история города
ской армии, как это делал сам король, поскольку у него не
было воинского звания.
Политики старого закала все еще думали, что смогут
образумить Муссолини и его фашистов, и те станут при-
держиваться установленных правил. Джолитти, мастер
трансформизма, не сомневался в своей способности убеж-
дать, пока не стало слишком поздно. Сначала произошли
убийства ведущих оппонентов, в том числе социалиста
Джакомо Маттеотти. Затем наступил конец всем другим
политическим партиям. Недолгое сопротивление фаши-
стам оказывали несколько независимых политиков, со-
здавших свой представительный орган на Авентине
(июнь 1924 года). Если бы глава государства, Виктор
Эммануил III, действовал решительно и покончил бы с не-
конституционным поведением дуче и его миньонов —
приказал бы армии арестовать их, как было предложено
правительством накануне фашистского марша, все могло
бы быть по-другому не только для Италии, но и для всего
мира. Однако данный представитель Савойской династии
так не поступил. После войны ему это вменили в вину и
тем самым подписали приговор итальянской монархии.
Страна стала республикой.
Муссолини ждал трагический финал. В 1943 году Ита-
лию оккупировали, и его правительство пало. После осво-
бождения дуче группой отважных немецких парашюти-
стов Гитлер использовал Муссолини как марионетку в Се-
верной Италии, в так называемой республике Сало.
Партизаны и войска союзников наступали, и немецкие
войска был вытеснены с полуострова. Муссолини приго-
товился бежать. Вместе с несколькими сторонниками он
переоделся в форму отступающих австрийских солдат, од-
нако в апреле 1945 года партизаны поймали его и его лю-
бовницу, Клару Петаччи. Всех казнили. Затем трупы по-
Фашистская эра
277
весили вниз головой на автозаправочной станции на пло-
щади Лорето в Милане. Все это снял на пленку американ-
ский военнослужащий. В 1994 году пленку обнаружили в
архиве библиотеки Конгресса в Вашингтоне и показали в
тот момент, когда в Италии происходила смена полити-
ческого курса.
В послевоенные годы о Муссолини совершенно забы-
ли, а теперь пришлось осознать его роль в истории. Это
случилось прямо на выборах, когда неофашисты выступи-
ли в поддержку Джанфранко Фини. Итальянцы должны
быть более честными по отношению к своему прошлому.
Муссолини не был Гитлером, однако он не может служить
278
Рим: история города
образцом для честолюбивых политиков и молодого поко-
ления, ищущего героя. Его можно назвать шарлатаном с
большими идеями, не все из которых были плохи. Он был
сыном своего времени, успешным только в том историче-
ском контексте. На пленке заснята пустая платформа и его
мертвое тело, приставленное к трупу любовницы. На одеж-
де — табличка с нацарапанным на ней именем и порядко-
вым номером.
Наглядная информация
Вывесок и афиш в Риме очень много. У города долгая
традиция сатиры и политических комментариев. Начало
ей положили так называемые говорящие статуи (statue
parlanti). Самой знаменитой из них была Пасквино, силь-
но поврежденная временем античная скульптурная груп-
па. Статуя изображала Аякса с мертвым Ахиллом (по
мнению других — Менелая с мертвым Патроклом).
Скульптуру обнаружили за дворцом Браски у площади
Навона. На шею фигуры вешали стихи, политические ста-
тьи в поддержку кого-то, но чаще — разоблачающие, а
также шутки. Иногда это делают и сейчас. По временам
Пасквино вступал в долгую дискуссию с другой, такой же
словоохотливой статуей — Марфорио, речного бога, или
Бабуино, человека с телом обезьяны. Беседа между стату-
ями в форме вопросов и ответов могла быть направлена
против пап, императоров, королей или диктаторов. Эпиг-
рамма в восьмой главе вышла из пасквинады, направлен-
ной против папы Александра VI. Более современные са-
тиры атаковали лидеров фашистской партии. Были шут-
ки, основанные на акронимах, например известная римская
аббревиатура SPQR — «Сенат и народ Рима» расшиф-
ровывается нынче так: «Sa il Podesta Quanto ha Rubato» —
Фашистская эра 279
«Только губернатор знает, сколько он украл». Аббревиа-
тура названия фашистской партии (PNF) быстро превра-
тилась в комментарий по поводу ее жадности: Pasqua, Na-
tale, Ferragosto (Пасха, Рождество, Вознесение) — в эти
праздничные дни обычно давали взятки. Весна 1999 года
принесла свежий урожай пасквинад, на сей раз они были
направлены против НАТО и американской агрессии на
Балканах. Пасха в Сербии (Pasqua in Serbia) была отме-
чена стихотворением, бичующим империализм Штатов и
их воинственность:
Американские спасатели-мясники
Отметили Пасху смертью и разрушением.
Советую постоять в Риме возле заборов и почитать, что
на них написано. Надписи часто забавны, иногда провока-
ционно непристойны, но скучных текстов я не встречал.
Ремонт на вокзале Термини в 1998—1999 годах показал-
ся вечностью. Проходить мимо вокзала было еще непри-
ятнее, чем до ремонта (это единственное место в городе,
где я испытываю страх). Но мне понравился огромный
плакат на строительных лесах с изображением розового
бутона и текстом, который я привел в качестве эпиграфа к
этой главе. Нас заверяли, что к миллениуму Термини рас-
цветет. Мне казалось, что такая метафора — нежный ро-
зовый бутон — меньше всего подходит огромному модер-
нистскому зданию, построенному в начале 1960-х годов.
Возможно, это был намек на последнее слово гражданина
Кейна1. Если это так, можно не сомневаться, кролик Багз
1 Фильм «Гражданин Кейн» (режиссер Орсон Уэллс) рас-
сказывает о газетном магнате Чарльзе Фостере Кейне, кото-
рый перед смертью пробормотал только одно слово — «Rose-
280
Рим: история города
Банни будет доволен, так как в качестве девиза для от-
крывающегося развлекательного комплекса «Уорнер Бра-
зерс Виллидж» в бывшем порнографическом кинотеатре
на площади Республики взят почти его образ. Семьи, во
всяком случае, будут спокойны. И в самом деле, Рим на-
чинает пахнуть розами.
Зеленые насаждения преобразили территорию УРЭ.
Прошли годы — деревья и кусты выросли. Музей рим-
ской цивилизации — местный храм дидактики — напо-
следок меня порадовал. Сделал это большой пластиковый
Рим, макет города, каким Рим был когда-то, пока не пре-
вратился в безобразные обломки, которые я видел в нача-
ле своего визита. Модель представляет город во времена
Константина в масштабе 1:250. Зрелище впечатляет. Стра-
шась урона, который я и трое пожилых немецких учителей
можем нанести макету, нам позволили смотреть на него
сверху. Это был уже не прежний ночной кошмар, а прият-
ный сон. На крошечной площадке Риму и его культуре
вернули порядок. Взирая, словно с небес, мы могли про-
стить городу его уродливые моменты и даже стереть их из
своей памяти. Эта модель была создана для выставки, дол-
женствующей прославить фашистское государство и объ-
единить его с античным Римом. Мы смотрели на этот ту-
гой бутон, словно ожидая, что на наших глазах он распус-
тится в пышную розу.
bud». На протяжении 20 минут перед зрителем предстает
жизнь Кейна в кратком изложении. А потом происходит рас-
следование: что же имел в виду умирающий Кейн.
Глава четырнадцатая
Вечный Рим.
Траттория «Деяь'Омо Джино»
Quando hie sum non jejuno Sabbato; quando
Romae sum jejuno Sabbato...
Когда я в Милане, то не пощусь по суббо-
там; когда в Риме — пощусь...
Святой Амброзий в письме
святому Августину
Вряд ли древние римляне требовали чего-то чрезмер-
ного, когда просили гостей вести себя так, как заведено у
них. Их собственная версия английской пословицы «Ког-
да находишься в Риме, делай так, как делают римляне»
выказывала уважение к обычаям жителей Крита и звуча-
ла так: «Cretizandum est cum Crete» — «Мы должны де-
лать на Крите то, что делают критяне». В наши дни рим-
ляне обрушивают свое недовольство на тех, кто неосто-
рожно высказывается по поводу еды и питья, уместности
их употребления к какому-то случаю и часу дня. Я уже
говорил о том, что кофе с молоком здесь можно заказы-
вать лишь до определенного часа. Авторитеты спорят, бу-
дет ли это половина одиннадцатого или одиннадцать. Мэтт
282
Рим: история города
Фрай в своей книге «Незавершенная революция» выска-
зывается точно:
В итальянском обществе нет ничего хаотического или
случайного... взять хотя бы такое приятное и обманчи-
во простое действие, как питье капучино. Этот ритуал
представляет собой минное поле из правил.
Правило первое: не пейте капучино после одиннад-
цати утра.
Правило второе: не заказывайте капучино после лен-
ча или обеда.
Правило третье: не пейте капучино сидя.
Еще одна трудная проблема — как организовать тра-
пезу. Во всех меню есть Antipasti, Pasta, Carne, Pesce,
Contomi, e Dolci, но, столкнувшись с этим выбором, с чего
начать? Классическая итальянская трапеза состоит толь-
ко из двух блюд, называющихся обманчиво просто:
primo — первое и secondo — второе. Чаще всего primo —
это паста или ризотто, однако перед ними вы можете съесть
кростини (сухарики с паштетом) или отведать мясные
закуски или маринованные овощи — все это прежде, чем
вы приступите к первому блюду. Затем вы можете выбрать
secondo из antipasti или даже contomi (овощей), преодо-
лев искушение заказать рыбу или мясо. Запутались? Вы
еще больше запутаетесь, когда доберетесь до dolci (слас-
тей). Вот тут уж настоящее минное поле. На самом деле
вы их вовсе не должны заказывать. Правильным завер-
шением римской трапезы должны быть фрукты, какие
именно, зависит от сезона и созревания. Как и большин-
ство итальянцев, пудинг римляне позволяют себе по празд-
никам или семейным торжествам, да и тогда вы удивляе-
Вечный Рим. Траттория «Дель’Омо Джино»
283
тесь, зачем они беспокоились. Обычно они покупают пу-
динги в кондитерских, даже рестораны сами их не готовят.
Все римские пироги и пирожные следуют обычному пра-
вилу, о котором я предупреждал в «Чайной Бэбингтон»:
чем лучше они выглядят, тем хуже на вкус. Конечно, рим-
ляне пойдут на поводу у своих гостей, которые, словно из-
балованные дети, ничего не понимают, и подадут им эти
сахарные кошмары. Однако почему не поступить правиль-
но и не заказать грушу?
Ничто не может сравниться с римской грушей в сере-
дине осени. Совершенно созревшие, но еще упругие под
пальцами, золотисто-зеленые шары говорят о сокращаю-
щихся днях, о желтых листьях, несущихся по улице. Слад-
кие, но не чересчур, их очарование прекрасно сочетается с
полулитровой бутылкой красного вина «Кастелли Рома-
нн», которое необходимо выпить во время ленча. Некогда
ректор Английского колледжа вызывал к себе в кабинет
студентов, если замечал, что те не справлялись с этой обя-
занностью.
Далее вы поймете: в том, что касается еды, я готов ус-
тупить. Зачем беспокоить себя выбором, когда все давно
решено, причем наилучшим образом? Многие мои друзья,
как и многие другие приезжающие, идут против течения и
заказывают то, чего им хочется, а не то, что Рим считает
нужным предложить. К счастью, когда я был студентом,
выбора у меня не было, и мы ели лучше, чем я когда-либо
ел и вряд ли когда еще буду.
Еду в Английском колледже готовили три местные дамы
из прихода церкви Сан-Лоренцо-ин-Дамасо. Церковь эта
размещается в здании палаццо Делла Канцеллариа. За
процессом приготовления пищи наблюдали сестры ордена
Святой Елизаветы. Их крошечный монастырь находится
284
Рим: история города
в крыле колледжа. По настоянию второго ватиканского
консула этот религиозный орден предлагал свои специфи-
ческие дары другим церквям и служил всему миру. Елиза-
ветинцы пришли с тремя миссиями: ухаживать за больны-
ми; улучшать качество жизни и заботиться о стариках,
живущих в интернатах; и, наконец, увеличивать талии сту-
дентов Английского колледжа. Когда бы студенты ни вы-
ходили всей толпой, например к заключительной части со-
рокачасовой молитвы в Сан-Лоренцо, сестры сопровож-
дали нас и с нескрываемой гордостью указывали местным
женщинам на сутаны, натягивающиеся на наших талиях.
Когда я впервые пошел снимать мерки для своей сутаны,
ассистент сказал, что долго в колледже мне не продержать-
ся, потому что я слишком худ. Этот недостаток я устранил.
Известно, что римляне — гурманы, но не придирчи-
вые гурмэ, и лучшая еда в городе подтверждает это вы-
сказывание. Тарелки поражают своими размерами, а со-
усы основаны на животных жирах, что делает большин-
ство блюд еще калорийнее. Элизабет Бауэн пишет:
«Римская пища готовится для голодных, здоровых и жиз-
нерадостных... люди с более тонким вкусом, чем мой, счи-
тают ее грубой».
Грубый буржуазный вкус, характеризующий эту кух-
ню, заметен даже в самых дорогих ресторанах, таких как
«Альфредо» и «Раньери», где римское пристрастие к по-
трохам, особенно к ливеру, рубцу и мозгам, находит горя-
чих защитников. Типичный римский ресторан старается
убедить посетителя отведать блюдо, которое повар, воз-
можно «мама», умеет приготовить. Если окажется, что это
блюдо и в самом деле вкусное, считайте, что вам повезло.
Ивлин Во в романе «Возвращение в Брайдсхед» мимохо-
дом рассказывает об ужасе, который испытали лорд Марч-
Вечный Рим. Траттория «Дель’Омо Джино» 285
мейн и его любовница Кара в эксклюзивном ресторане
«Раньери», когда вульгарная Берил пичкала своего ново-
брачного, Брайди. «Полное отсутствие вкуса». Но вот чего
не могла понять аристократически чувствительная душа
маркиза, так это того, что такая вульгарность — суть рим-
ской еды. Ее плотность и сытность объясняется влиянием
еврейской кухни. Несколько лучших ресторанов Рима на-
ходятся в районе бывшего гетто, где невозможная для нас
идея — приготовление артишоков во фритюре — встре-
чает полное одобрение.
Застольная беседа
Но ресторан, в который я хочу вас пригласить, нахо-
дится не в гетто и не в центральной исторической части
города. Его вы найдете в нескольких шагах от вокзала
Термини. С 1950-х годов он обслуживает самую обычную
публику. Здесь едят местные предприниматели, люди,
живущие по соседству на скромных, непритязательных
улицах, и туристы, которым повезло сюда заглянуть. Рес-
торан исповедует кулинарные традиции Абруцци, это вид-
но по меню (фирменное блюдо этого заведения — bucatini
airAmatriciaruT). Видимо, тут сказалась также тенденция
послевоенного расширения города за счет прибытия в сто-
лицу иммигрантов со всех концов полуострова. Крестьян-
ская семья Дель’Омо, возможно, приехала сюда из гор-
ной деревни Лацио лет пятьдесят назад; теперь они такие
же римляне, как и большинство жителей Трастевере.
В эту тратторию я не заходил, зная, на какой улице она
находится. Однако туда привел меня нос. Против вокзала
1 Короткие спагетти с острым соусом из шпига.
286
Рим: история города
Термини, к востоку от площади, стоит базилика Святого
Сердца постройки XIX века. Она увенчана массивной по-
золоченной статуей Христа. В этом месте дон Боско1 со-
творил чудо: во время мессы роздал верующим неограни-
ченное количество святого хлеба. Я не считаю, что совер-
шу кощунство, если поблагодарю дона Боско за то, что он
подвел меня так близко к чудесным трапезам. Возле бази-
лики вы поворачиваете на левую улицу и подходите ко вто-
рому ресторану. Это и есть «Дель’Омо Джино». В пер-
вом ресторане я ни разу не был; может быть, он ничуть не
хуже, а может, и нет. Найдя для себя то, что мне нужно,
не хочу больше ничего искать, чтобы не разочароваться.
«Дель’Омо Джино» никогда не выставляет столики
наружу. Даже летом дверь часто закрыта. Снаружи зда-
ние ничем не выделяется. Декор, возможно, сохранился
со времени открытия ресторана — с 1950-х годов. Ниж-
ние панели выкрашены в грязновато-шоколадный цвет, а
верхние — высоковато для разглядывания — украшены
выцветшими гравюрами с видами Рима XIX века. Эти
гравюры были бесплатным приложением к еженедельно-
му журналу (я знаю это, потому что точно такие картины
украшали и мой кабинет пятнадцать лет назад). На арке,
отделяющей переднюю часть ресторана, висят огромные
обвитые лентами коровьи рога (в честь знаменитой поро-
ды из Абруцци?). На них никто не обращает внимания.
Вот и я заметил эти украшения, только когда собрался
написать о них. Несмотря на отсутствие вдохновения по
части декора, летом в темных кабинах ресторана царит
приятная прохлада, и это без помощи кондиционеров.
1 Джованни Мелкиор Боско (1815—1888) — основатель
Салезианского ордена.
Вечный Рим. Траттория «Дель Омо Джино»
287
В ветреном и дождливом декабре здесь тепло и уютно.
Огромный холодильник занимает всю торцевую стену.
Кажется, единственная его функция — обеспечивать го-
стей вином (бутылки стоят вплотную друг к другу). Там
же охлаждают графин, прежде чем налить из него вино
«Кастелли Романи бьянко».
Джино дель’Омо — старый человек. Кажется, что он
отработал здесь не пятьдесят лет, а в два раза дольше. В ко-
ротком, помятом (и не слишком чистом) пиджаке офици-
анта он двигается бочком в ограниченном пространстве и
машет полотенцем в сторону несуществующих мух. Он мо-
жет подать вам меню или принести корзиночку с rosette —
римскими хлебными рулетами, твердыми снаружи и мяг-
кими внутри. До начала 1990-х годов стоимость хлеба
включали в счет, пока городской совет не отменил такую
практику. Этот хлебный налог обычно шел вместо чаевых,
очень редких в Риме. Оставляют их лишь романтично на-
строенные туристы. Более традиционные рестораны, та-
кие, как «Дель’Омо», похоже, работают по-старому, хотя,
мне кажется, отличная еда стоит того, чтобы за нее при-
платить.
Джино постепенно передает свои обязанности молодо-
му родственнику, Антонио. Он встречает вас у дверей,
спрашивает, готовы ли вы заказать, либо рекомендует то
или иное блюдо. За то время, что я сюда хожу, Тонио ус-
пел пройти военную службу (в авиации) и из раздражи-
тельного юнца, вынужденного заниматься семейным биз-
несом, превратился в зрелого человека, гордящегося рес-
тораном. Он носит обычную одежду и не слишком много
золотых украшений. Джино тем не менее распоряжается
деньгами, так что власть в его руках. Не так давно я был
удивлен, увидев, что Джино все еще может, если потре-
288
Рим: история города
буется, работать, как в молодости. Летом при большом на-
плыве народа хозяевам пришлось трудно, и Джино почти
бегом подавал insalata — салат-латук и свежую головку
моццареллы.
Делать здесь заказы бывает забавно. Меню, стоит
признать, ничем вас не удивит: обычный набор полдюжи-
ны блюд, которые вы увидите повсюду — saltimbocca\
scaloppini1 2, spedini3 — спросите, можете ли вы на это по-
смотреть. Рядом с кухонной дверью стоят столы, стону-
щие под грузом уродливых кастрюль из оцинкованного
железа, наполненных съедобным содержимым. Бакла-
жаны, артишоки и перцы под блестящей кожицей пора-
жают глубиной ярких красок. Порционные куски теляти-
ны ждут, когда их бросят на гриль или на сковороду; от-
варная говяжья нога выглядывает из-под большого куска
сливочного масла, готовясь к тонкой нарезке. А вот и
рыба. Здесь можно увидеть жаренную во фритюре ме-
лочь, меч-рыбу и морского окуя, лаврака4, уставившего на
тебя сверкающие глаза — признак свежести. После та-
кой экскурсии вы уже словно наелись и, кроме отменно
приготовленных артишоков, на ленч уже можно ничего
больше не заказывать.
Обед слегка отличается. Джино предлагает лазанью
(похоже, его любимое блюдо), и это хорошо. Как я уже
говорил, фирменным соусом к пасте здесь является
amatriciana. Когда я в качестве туриста впервые посетил
этот ресторан вместе с друзьями, мы пробовали заказать
1 Жареная телятина с ветчиной.
2 Медальоны из телятины в прованских травах.
3 Закуска на шпажках, жаренная во фритюре.
4 Разновидность крупного морского окуня.
Вечный Рим. Траттория «Дель'Омо Джино» 289
разные primi\ указанные в меню, однако юный тогда еще
Антонио со скучающим видом отвечал, что их нет — поп
се. Мы, наконец, спросили, что же у них есть. Антонио —
мысли его, по всей видимости, занимала либо девушка, либо
футбол — пожал плечами и сказал, что есть bucatini, по
всей видимости, удивляясь, что ему нужно отвечать на та-
кой глупый вопрос. В тот же день погас свет, и я в первый
раз увидел синьору дель’Омо, кулинарную волшебницу
заведения, она выскочила из кухни как фурия. Казалось,
что ее беготня и крики сотворили чудо: через несколько
минут лампы и свечи снова зажглись, а она немедленно
вернулась в свое кухонное царство. По вечерам здесь по-
дают involitini, очень вкусные рулеты из говядины с раз-
ной, в зависимости от сезона, начинкой. Более сытные блю-
да появляются холодной весной или в начале дождливого
декабря.
Сближение
Хотя мне всегда очень нравилось сюда ходить, только
недавно я почувствовал себя здесь как дома: меня узнают,
привечают, на прощание предлагают digestive. Может, я
нелегко схожусь с людьми, но надо признать: раньше я не
хотел переходить определенную границу в отношениях с
padroni1 2. Хозяин ресторана должен быть вежлив с посе-
тителями, а дружба с ними — явление исключительное.
В Риме, однако, отношения такого рода в барах или рес-
торанах устанавливаются довольно быстро, органично вхо-
дя в жизнь района. Я иногда задумываюсь, уж не еда ли
1 Первые блюда (ит.).
2 Хозяин (ит.).
290
Рим: история города
объединяет людей с разными интересами. Кристофер Ки-
нинмонт, живший в Риме в 1950-х годах, упоминает о не-
скольких дешевых ресторанах, которые он посещал. Ему
нравилась веселая обстановка, шутки собиравшихся там мо-
лодых мужчин. Он намекает на подтекст такого веселья.
Или, может, мне это показалось? Думаю, что нет:
Дверь таверны распахнулась, и с полдюжины пар-
ней, толкаясь и гогоча, словно черти, выскочили на ули-
цу... где их тотчас вырвало. Самого крупного прижали к
парапету моста, где он запросил пощады. С громким
смехом все вернулись в таверну, увлекая за собой и нас.
Компания расселась за большим столом с разбросанны-
ми по нему картами. Там уже сидели два элегантных и
не слишком молодых человека с пальцами в кольцах. Они
нетерпеливо ждали... Неизвестно, являлась ли такая
встреча, по выражению мисс Банкхед, «официальным
представлением». Позже мы узнали, что являлась.
Тон повествования Кининмонта становится еще более
нескромным, когда он рассказывает о встрече с молодым
автомобильным механиком. Свидание произошло в безлун-
ную ночь под арками Колизея. Ничего не случилось, или,
по меньшей мере, атмосфера 1950-х годов не позволила
ему разгласить подробности, даже если и что-либо про-
изошло. Кининмонт постоянно описывает Рим в ночные
часы, что совершенно расходится с распорядком дня Мор-
тона, встававшего засветло. Если Кининмонт медленно
затягивается сильной сигаретой, то Мортон выжимает себе
апельсиновый сок:
Как я уже говорил, мне нравилось выходить из дома
до шести утра, когда воздух свеж, а Рим еще толком не
Вечный Рим. Траттория «Дель’Омо Джино»
291
проснулся... В этот ранний час солнце стоит низко, ка-
саясь куполов, башен и труб Рима, чуть позже оно об-
рушится вниз на стены, и тогда половина улицы станет
золотой, а половину окутает сумрак.
Мортон — монах среди писателей-путешественни-
ков — увлекающийся, целомудренный и немного педан-
тичный. Послевоенный Рим с шикарными ночными клу-
бами на виа Венето, с более принятой гетеросексуальной
культурой, принадлежит третьему члену этого трио, Се-
силу Робертсу. В начале глав своей книги он обычно со-
провождает привлекательную женщину в какое-нибудь
увеселительное место. В руке аперитив, с губ слетает оче-
редная острота:
— Я хочу пойти на виа Витториа, — сказал я как-
то утром своей спутнице, зная, что она неутомимый пе-
шеход.
— Как странно, именно туда и я хотела пойти! —
воскликнула она. — Что тебе там понадобилось?
— Красавчик Принц Чарли.
— Какое отношение он имеет к виа Витториа?
— А ты почему захотела туда пойти?
Как приятно быть учтивым при наличии столь очарова-
тельных спутниц! Если, однако, вы окажетесь в одиноче-
стве, Рим предложит вам множество уличных зрелищ, ве-
ликое разнообразие типажей, отношения которых проник-
нуты любовью и романтикой. В скромном баре девушка за
кассой с восторгом встречает дружка, пришедшего за бу-
тербродом. Она подхватывает щипцами сэндвич, подно-
сит его к губам и делает вид, будто целует, после чего бе-
режно заворачивает panino в чистую бумажную салфетку.
292
Рим: история города
Эта грациозная сцена проникнута дразнящей чувственно-
стью и игривостью. Не все влюбленные на римских ули-
цах столь простодушны, среди них я вижу все большее
число гомосексуальных пар, открыто демонстрирующих
свои отношения. Однажды теплым сентябрьским вечером
я наблюдал занимательную сцену на площади Навона.
Вместе со мной ее наблюдали клиенты бара: два молодых
человека слились друг с другом в театральном объятии в
самом публичном месте города. Молодая дама, похоже, что
любовница, смотрела на это с большим интересом, в то
время как ее пожилой напыщенный партнер возмущенно
пожал плечами. Немолодая французская пара зацокала
языками, но при этом слегка подвинула стулья, чтобы было
удобнее смотреть.
Меня не удивляет то, что в операх часто первые прояв-
ления любви героев происходят в церкви. На протяжении
столетий церковь являлась одним из редких мест, в кото-
ром люди противоположного пола могли взглянуть друг
на друга. Барочные излишества римских церквей, похоже,
побуждают к такому поведению, тем более что сидячие
места напоминают оперные ложи, а декор если уж не со-
всем эротичный, то явно чувственный. Самой скандаль-
ной в городе является статуя святой Терезы в церкви Сан-
та-Мария-дель-Виктория. Мистическое соединение с Гос-
подом в молитве по выражению лица и позе святой
напоминает оргазм. Некоторые комментаторы с этим не
согласны, они отрицают подтекст, сознательно привнесен-
ный скульптором в это произведение:
Если эта скульптурная группа (молитвенный экстаз
святой Терезы) произведет на посетителя впечатление
едва ли не кощунства, то он не первый отреагирует та-
Вечный Рим. Траттория «Дель’Омо Джино»
293
ким образом. Ему, должно быть, придет на ум постель-
ная сцена. В комментариях поза святой выглядит как
пик чувственности, а улыбка на лице красивого моло-
дого ангела — как едкая насмешка. Если такова и ваша
реакция, то лучше вам в этом не сознаваться, потому
что она указывает на вашу испорченность.
Жаль: как бы я ни доверял Барбаре и Ричарду Мерт-
цам как попутчикам в наших прогулках по средневековому
Риму, здесь я вынужден с ними не согласиться. Они счи-
тают, что существуют люди, которые смотрят на «Экстаз
святой Терезы» и им в голову не приходит то, что они
скромно называют «постельной сценой». Но ведь в этом
все дело: религиозная страсть выражена здесь через чело-
веческую сексуальность, скульптура пронизана этим чув-
ством. И если бы не секс, произведение показалось бы
мелким. Барельефы с мужскими персонажами по обе сто-
роны от главной группы лишь подчеркивают публичную
сексуальность, которая и по сей день является частью рим-
ской жизни. Если сомневаетесь в этом, вернитесь на пло-
щадь Навона и подвиньте ваши стулья.
Представления всех видов — часть городской тради-
ции и одновременно его живая черта. Пьяцца Навона круг-
лый год разыгрывает роль гостеприимной хозяйки для ку-
кольников, жонглеров и акробатов и выдает специальную
лицензию на проведение карнавалов во время ярмарок, при-
уроченных к Рождеству и Крещению. В числе исполните-
лей в последнее время часто можно было увидеть Марсе-
ля, он показывал танцы с помощью пальцев рук. Этот не-
заметный вид искусства трудно представить себе на
большом пространстве Навоны. Марсель затянутыми в
перчатки руками начинает с исторических танцев — по-
294
Рим: история города
называет вальс, канкан, а затем переходит в современность:
демонстрирует брейк-данс и мамбо. Он выглядит стран-
но, но, как и многое другое в Риме, его странность ни в
коем случае не опасна. Люди часто говорят, что хотя Рим
иногда утомляет и раздражает, но за собственную безо-
пасность в нем можно не беспокоиться.
Хлеба и зрелищ
Даже отряды фанатов, поддерживающие две главные
римские футбольные команды, при всем своем энтузиазме
добродушны. Здесь нет проявлений хулиганства, которым
отличаются британские болельщики. Поход на Олимпий-
ский стадион в субботу или воскресенье оставляет впечат-
ление, что ты принимаешь участие в праздничном собы-
тии, разновидности местного представления. И хотя на нем
могут присутствовать не все члены семьи (заметно, что ба-
бушек здесь нет), обстановка на матче весьма пристойная.
Команды «Рома» и «Лацио», совместно арендующие
«Олимпико», традиционно пользуются поддержкой раз-
ных городских районов и разных социальных групп. «Ла-
цио» был основан в 1900 году, и клуб гордится своей ре-
путацией аристократов. Недавно он отпраздновал столе-
тие. Поддержку ему оказывают более богатые районы —
Париоли и Прати. На протяжении многих лет за «Лацио»
болеют люди, придерживающиеся центристских убежде-
ний с точки зрения политики. По иронии судьбы, эта по-
зиция привела к конфликту с фашистами в 1920-х годах,
когда Муссолини задумал дать столице такую футболь-
ную команду, которую она заслуживала, способную вы-
держать борьбу с большими клубами Севера. Он объеди-
нил игроков из мелких клубов в единую римскую команду.
Вечный Рим. Траттория «Дель’Омо Джино»
295
В 1927 году «Лацио» отстоял свою независимость, в то
время как три других клуба сформировали «Рому». Трас-
тевере, Тестаччо и другие рабочие районы обычно ассоци-
ируют себя с идеализированным «народным» клубом. Тем
не менее считать «Рому» левым крылом, а «Лацио» —
правым было бы сегодня анахронизмом, если бы не замет-
ная разница в поведении их болельщиков. В матчах с уча-
стием «Лацио» более заметно проявляются открытые ра-
систские высказывания со стороны болельщиков. Перед
игрой продают неофашистскую литературу, а на флагах
имеются значки правого толка, и все это бывает чаще в
матчах «Лацио». Впрочем, в наш век все зависит от средств
массовой информации, и они властны в одном случае под-
черкнуть, а в другом — затушевать одно и то же явление.
Олимпийский стадион был построен для игр 1960 года и
значительно обновлен и перестроен к Кубку мира 1990 го-
да. Он рассчитан на 80 000 зрителей, а принципиальное
его отличие от прежней модели — сооружение крыши, при-
крывающей две трети зрительских мест. Недалеко отсюда
находится старый стадион «Фламинио», он дал приют бед-
ному родственнику, регби. Современный римский стади-
он представляет собой огромный эллипс. Он находится
рядом с Мальвийским мостом и является частью велико-
лепного спортивного комплекса «Форо Италико», пост-
роенного архитекторами Муссолини. Приближаясь к ста-
диону в ясный зимний день и следуя за изгибами Тибра к
северу от городского центра, вы можете увидеть несколь-
ко смелых любителей солнца, загорающих на речных тер-
расах Клуба итальянских моряков. Очень скоро вы встре-
тите фанатов в шарфах любимых команд Это будут либо
бело-голубые цвета «Лацио», либо оранжево-черные шар-
фы «Ромы». Чуть ближе вы проедете мимо добровольных
296
Рим: история города
дежурных, патрулирующих Лунготевере и припаркован-
ные на ней автомобили. Они продают билеты за свои со-
мнительные услуги. Ближе к стадиону сможете купить
шарф, чтобы слиться с болельщиками. (У моих друзей есть
шарфы обеих команд, и они надевают их, когда положено,
обнаруживая при этом нетвердость в предпочтениях, но
зато истинную любовь к игре.) Купить билет перед игрой
«Лацио» сравнительно легко (хотя успех команды в сезо-
не 1999—2000 года затруднил такую возможность), но,
за исключением двухлетнего римского дерби между этими
клубами, билеты на все игры можно было купить в авто-
матах баров для болельщиков. Только сейчас большинство
городских банков обзавелось автоматическими кассами для
продажи билетов, и это подчеркивает важную роль фут-
бола в жизни Рима.
Возле стадиона можно купить легкие закуски. Ни один
матч не может обойтись без кофе с ликером, который про-
дается в крошечных банках размером с кассету для кино-
камеры. Кофе с ликером боргетти — вот что повысит вашу
способность вскакивать с места при каждом забитом голе
и повторении его на огромных экранах с южной и северной
окружностей стадиона. Южные трибуны предоставляют
места болельщикам «Ромы», а фанаты «Лацио» во время
местных матчей предпочитают северную сторону. В честь
обеих команд распевают песни, от которых никак не отвя-
заться (особенно от «Grazie Roma»), а во время представ-
ления игроков перед матчем фанаты оглушительно выкри-
кивают хором имена своих героев.
Посещение футбольных матчей, возможно, даст пред-
ставление о том, как много веков назад проходили публич-
ные зрелища в знаменитом амфитеатре — Колизее. Со-
вершенно понятно, что древние римляне ощущали празд-
ничную атмосферу не меньше сегодняшних фанатов на
Вечный Рим. Траттория «Дель’Омо Джино»
297
стадионе. Гладиаторские игры являлись непременной час-
тью празднеств, каждый день посвящался какому-то од-
ному варианту умения убивать. Начало играм положили
ритуалы, сопровождавшие похороны знаменитого челове-
ка. В такие дни полагалось принести в жертву некоторое
количество рабов и положить их на погребальный костер
вместе с хозяином. Гладиаторские представления были
таким же большим бизнесом в древние времена, как и со-
временный футбол. Некоторые бойцы, несмотря на риск
(все они были рабами), могли разбогатеть и получить сво-
боду за большой выкуп. Они делали блестящую карьеру и
обеспечивали себя до конца жизни. Те, кто проигрывал,
орошали кровью песок арены.
298
Рим: история города
Построенный, как мы уже упоминали, императором
Веспасианом для римского плебса на территории, где не-
когда стоял Золотой дом Нерона, Колизей (или правиль-
нее, амфитеатр Флавия) был самым большим в своем роде
в Римской империи. Здание невероятно элегантно: четы-
ре яруса аркад с переходом между главными архитектур-
ными ордерами: дорический нижний этаж сменяется иони-
ческим, третий ярус коринфский, а четвертый — римский,
сложный ордер. Огромный эллипс, каку стадиона «Олим-
пико», Колизей вмещал более 60 000 зрителей. Ведутся
ученые споры относительно анализа общественных функ-
ций и практики развлечений. Нам необходимо восстано-
вить то, что мы знаем об обычаях, связанных с играми, из
большого наследства фрагментарных сведений. Неудиви-
тельно, что ни один серьезный автор не оставил подробно-
го отчета о том, что там происходило. Хотя известно, что
весталкам вместе с бывшими консулами и первосвященни-
ками разных государственных культов выделялись лучшие
места на мраморных скамьях возле арены, мы не слишком
уверены в том, что женщины были постоянными зрителя-
ми. Еду зрителям продавали уличные торговцы как внут-
ри, так и снаружи амфитеатра. Стадион, как и в наши вре-
мена, можно было покинуть менее чем за восемь минут.
В жаркую погоду, если игры затягивались с вечера до се-
редины следующего дня (начинались они рано), пригла-
шали стоявших в Остии моряков, и они натягивали над зри-
телями тент, сделанный из парусов.
Многие столетия Римская католическая церковь смот-
рела на Колизей с благоговейным ужасом как на место му-
ченичества стойких христиан. Впрочем, археологические и
документальные свидетельства (в этом мы убедились в пре-
дыдущих главах) доказывают, что такие гонения чаще со-
вершались в других цирках города. Колизей ныне — мес-
Вечный Рим. Траттория «Дель Омо Джино»
299
то наибольшего притяжения туристов. На фоне великого
здания можно сфотографироваться рядом с крепким пар-
нем, изображающим центуриона. Ежегодно в страстную
пятницу папа совершает здесь крестный ход. То, что Ко-
лизей связывают со смертью, подчеркивают литературные
источники. Часто говорилось, что возле Колизея можно
подхватить смертельную римскую лихорадку. Именно
здесь малярийный комар укусил Дэзи Миллер, героиню
Генри Джеймса, закончив тем самым авантюрную карье-
ру молодой женщины. И туристы XVIII—XIX веков, бу-
дучи убеждены, что поездка в Рим без прогулки по Коли-
зею лунной ночью будет неполной, хорошо знали о под-
стерегавшей их опасности.
Если современный футбольный стадион напоминает о
гладиаторских боях, то горячая поддержка фанатами
«Ромы» и «Лацио» больше похожа на поведение древних
зрителей во время колесничных гонок. Возницы выступа-
ли командами — красные, голубые, белые и зеленые. Бо-
лельщики тоже делились на команды, после заезда напи-
вались и устраивали в городе беспорядки. Рим передал это
наследство потомкам. В Константинополе VII века после
поражения «зеленых» вспыхивали волнения, и дело дохо-
дило до национального кризиса. Поведение болельщиков
через византийский канал перешло в современный, по вре-
менам варварский мир.
Подземная культура
После того как вокзал Термини сделал «круговую под-
тяжку лица», пообещав при этом нетерпимость к любым
проявлениям антиобщественного поведения, самым глав-
ным раздражителем для гостей Рима сделались карман-
ники и агрессивные попрошайки, перекочевавшие в метро.
300
Рим: история города
Печально известные линии «А» и «В», делящие город на
четыре части, почти постоянно заполнены народом, так что
возможностей для воровства предостаточно. План строи-
тельства римского метро был составлен еще в 1890 году,
однако работы были отложены вплоть до 1960-х годов,
поскольку боялись разрушить археологические ценности,
находившиеся здесь буквально на каждом шагу. Для ре-
шения этой проблемы прорыли линии значительно глуб-
же, чем где-либо еще, но переговоры о начале строитель-
ства линии «С» каждый раз наталкивались на категори-
ческий отказ лобби, курирующего вопросы исторического
наследия. Линию «А» удалось проложить сквозь Монте-
Марио в направлении озера Браччиано, обеспечив тем са-
мым связь с доселе изолированным, но оживленным жи-
лым районом, однако в обозримом будущем мало на что
еще можно надеяться. То, чего не смогли сделать в юби-
лейный год, вряд ли осуществимо в менее значительные
даты.
Хотя метро и автобусы — прекрасное место для кар-
манников, ограбления как таковые в Риме относительно
редки. Это не означает, что вы не станете жертвой оравы
цыганских детей, шныряющих по популярным местам и
высматривающих туристов. Те прикрываются газетами и
картонными подносами, стараясь спрятаться от ловких
детских пальцев. Тем не менее в Риме мало осталось мест,
в которые опасно ходить. Самые бедные районы не так
бедны, как сорок лет назад, и римляне не приучены совать
нос в чужие дела. Много раз я видел группу безнадежно
потерявшихся японских девушек, едущих на автобусе в
противоположном от центра направлении. При этом я ду-
мал, что самое худшее, что может с ними случиться, это
если им продадут по завышенной цене прохладительные
напитки или если толстый владелец бара попросит их сфо-
Вечный Рим. Траттория «Дель’Омо Джино»
301
тографироваться с ним, прежде чем пошлет в правильном
направлении. Лондон или Нью-Йорк гораздо опаснее,
несмотря на кажущуюся большую сексуальную сдержан-
ность.
Ностальгия по Риму
Святой Ансельм, архиепископ Милана в IV веке во вре-
мя посещения Рима одобрительно высказывался о рели-
гиозной жизни города и порицал ее, вернувшись домой.
Это, я думаю, теологический эквивалент одновременного
обладания шарфами «Лацио» и «Ромы». Жизнь Рима
можно воссоздать лишь в самом первоисточнике. Я вспо-
минал, что ел когда-то в Английском колледже, траттории
«Дель’Омо» и даже обычной римской закусочной, пытал-
ся восстановить в своем воображении те блюда, которые
там вкушал, однако всякий раз меня постигала неудача.
Считаю досужими разговоры о том, что все дело в ингре-
диентах: мол, в Лондоне, Нью-Йорке, Манчестере или
Москве они другие. Но ностальгия по Риму вызвана не
только едой. Тоску по городу можно исправить, только
очутившись там. Ничто другое не поможет. Мне не тер-
пится туда приехать, я стою на краю пропасти и готовлюсь
к исполнению желания, но протестантский страх — полу-
чить то, чего хочется, — тревожит душу. К счастью, в гиды
себе я взял практичного святого, чьи слова стали эпигра-
фом этой главы. Обратите внимание, что он предпочитает
поститься, а не праздновать, я же обнадеживаю себя тем,
что мне удастся и то и другое. Интересно, как часто сти-
пендия позволит мне насладиться хорошим обедом в «Дель
Омо»? Возможно, мы там с вами увидимся.
Эпилог
Покцдая Рим
Наш мир в этой книге был ограничен римскими стена-
ми и пространством в несколько миль, с домами и садами,
примыкающими к городу. Такова была моя цель, и я не
собираюсь оправдываться. Но, следуя по выбранному марш-
руту сквозь пространство и время, возможно, вы спросили
себя, а покидают ли римляне свой город. Мы слышали,
как много людей приезжали сюда с коротким визитом либо
оставались здесь, но что известно насчет увеселительных
поездок самих горожан? Как они проводят свободное от
тяжелой работы время? Что римляне думают о мире? Вре-
мя, проведенное вне города, у них можно разделить на два
вида: gita, то есть прогулка, и villeggiatura — более про-
должительная увеселительная поездка. При этом они тра-
диционно живут в своем доме на море или в горах. Десять
лет назад, студентом, я испробовал оба вида отдыха. Сей-
час обдумываю, как получше распланировать такие поезд-
ки, когда поселюсь в Риме.
Покидая Рим
303
В Английском колледже было дополнительное деление
gita — на «ленивую и активную» разновидность. В пер-
вом случае мы поднимались в четверг поздно (свободный
от лекций день в семинариях Рима), пили кофе и отправ-
лялись в короткую поездку на поезде или автобусе в ка-
кой-нибудь симпатичный городок с интересными досто-
примечательностями и — самое главное — с отличным ре-
стораном. Ленч длился два или три часа, и в перспективе
по возвращении у нас был легкий ужин в колледже. «Ак-
тивная» поездка была совсем другого рода. Поднимались
до рассвета, садились на автобус и ехали в отдаленную де-
ревню в Апеннинах и, подкрепившись лишь парочкой сэнд-
вичей с копченой колбасой, отправлялись автостопом че-
рез горы, переходили вброд речки. На обратном пути са-
дились в автобус в какой-нибудь крошечной деревеньке.
Часто приезжали домой так поздно, что ужин уже закан-
чивался, а в холодильнике было почти пусто. За мое ко-
роткое пребывание в колледже я испробовал обе разно-
видности поездок. Мне понравилось и то и другое, хотя я
тщетно надеялся, что преимущества одного вида исключат
недостатки другого.
Большинство коренных римлян выбирают короткую по-
ездку на море, и Альберто Моравиа в своем рассказе
«Обет» передает волнение, которое они могут испытывать:
Когда наступила хорошая погода, я снова затоско-
вал о море и о поездках на пляж. Всю зиму и часть
весны я болел... Время шло, а я, законопаченный в лав-
ке автомобильных аксессуаров, все думал о море, пре-
красном море и чистом тонком песке, и ласковых голу-
бых волнах, и ярком солнце, обжигающем кожу, но не
заставляющем потеть. Я так мечтал о море, что оно мне
304
Рим: история города
даже снилось по ночам; и с приближением купального
сезона я стал каждое утро выходить на балкон и смот-
реть на небо позади Святого Петра. Наступил конец
мая, и в воскресенье я предложил Джинетте, своей не-
весте, поехать на следующий день в Кастельфузано и
поплавать первый раз в этом году.
Рим счастлив оттого, что находится рядом с морем, хотя
бы потому, что прохладный бриз доходит до раскаленного
города. Побережье Лацио в сторону Неаполя и в самом
деле отличное, и народа там гораздо меньше, чем возле
Остии, Кастельфузано и Чивитавеккьи, особенно если это
не пик сезона. Для римлян, как и для всех итальянцев, на-
ступает большой морской сезон во время Ferragosto\ лет-
них каникул, начинающихся в первое воскресенье августа
и длящихся до rientro1 2, тремя неделями позже. Как в нача-
ле, так и в конце этого периода дороги в обоих направле-
ниях забиты транспортом. Праздник Успения, отмечаемый
15 августа, выступает в роли религиозного крючка, на ко-
торый вешают отпуск. Это — традиционное время для
подкупа работников турсервиса. Взяточничество позволя-
ет горожанам устроить себе небольшой отпуск, в котором
они так нуждаются. Римляне побогаче уезжают из города
на весь август, а предпочтительно и на более долгий срок
переселяются в свои загородные виллы. Благородной тра-
диции, начало которой положили императоры, папы и их
дворы, следует современный, уже не столь величествен-
ный их эквивалент. Отвернувшись от средневековых лю-
бимых курортов — Витербо и Перуджи, — папы, начи-
1 Середина августа (ит.).
2 Возвращение (ит.).
Покидая Рим
305
ная с Урбана VIII, часто проводили лето в замке Гандоль-
фо над озером Альбано, хотя говорят, что папе Иоанну
Павлу II этот барочный дворец не нравился.
Почти напротив вулканического кратера, в котором раз-
лилось озеро, находится старая францисканская церковь
Девы Марии-в-снегах и относящиеся к ней здания монас-
тыря, построенные на фундаменте античной римской вил-
лы, принадлежавшей Сципионам. Называлась она Палац-
цола, а сейчас это вилла Английского колледжа, которая
не только каждое лето принимает студентов, но и на про-
тяжении всего года приглашает к себе гостей из прихода.
В XIX и в начале XX века английские и валлийские сту-
денты, приехавшие обучаться в колледж, оставались на
шесть и семь лет, ни разу не возвращаясь домой. Вилла,
служившая им убежищем от летней городской жары, и се-
годня дает желанный приют умам, нуждающимся в неболь-
шом отдыхе перед возвращением в город.
Ежегодное рукоположение в сан студентов колледжа
происходит в Палаццоле в июле, там проводятся собрания
ARCIC (Международная комиссия англиканской и рим-
ско-католической церквей). Кажется, в один из таких дней
тогдашний папа заметил, что знает о вилле, находящейся
на горном склоне чуть выше замка Гандольфо и на проти-
воположном берегу озера. «Конечно, — добавил он, —
это позволяет вам, англичанам, традиционно смотреть на
нас свысока». Остроумие, оказывается, счастливое допол-
нение к святости.
Жители Рима могут ездить и дальше, чем Колли Аль-
бани и Альбанские горы. Плиний Младший посвятил два
письма описанию своего загородного дома в верхней доли-
не Тибра. Находился он в 125 милях к северу от Рима, на
границе между современной Умбрией и Тосканой, по пути
306
Рим: история города
к его семейному поместью возле Комо. Недавно в Колле
Плинио были проведены раскопки. Черепки и кирпичи
строения II века определенно указывают на дом Плиния,
который он столь любовно описывает:
Общий вид местности прекрасный: представь себе
огромный амфитеатр, такой, который может придумать
только природа. Широко раскинувшаяся равнина опо-
ясана горами, вершины которых покрыты высокими ста-
рыми рощами... Луга в пестрых цветах с клевером и
другими нежными травами, всегда мягкими, словно ве-
сенними: их питают непересыхающие источники. Тибр
судоходен, по нему везут в Рим зерно и плоды, но толь-
ко зимой и весной, летом он мелеет, русло у него высы-
хает: назвать его полноводной рекой нельзя, но по осе-
ни можно... Усадьба расположена у подножия холма,
но вид оттуда словно с вершины... Большая часть усадь-
бы смотрит на юг и словно приглашает солнце, а зи-
мой — еще и раньше — в широкий выступающий впе-
ред портик... Смотреть вниз большое наслаждение...
кажется, что это не настоящий пейзаж, а картина не-
обыкновенной красоты1.
Джим Паури и его жена Джил — владельцы агентства
недвижимости в Умбрии. Оно находится недалеко от мес-
та, где стояла вилла Плиния. Возле сада их дома плещется
Тибр. Весной и летом он представляет собой прозрачный
ручей, любимое место двоих детей и друзей хозяев. Они
катаются по реке на маленькой лодке. Но даже и здесь
1 Плиний. Письма. Книга V. Домицию Аполлинарию.
Перевод Н. И. Гнедича.
Покидая Рим
307
Тибр приобретает желтовато-коричневый оттенок, напо-
минающий холодный чай, потому древние и наградили его
эпитетом flavus (желтый). Хотя клиенты Паури по боль-
шей части соотечественники, британцы, имеются и пред-
ставители материковой Европы и Северной Америки. Они
продали мне дом выше по течению Тибра. От порога сбе-
гает извилистая дорожка, окаймленная кипарисами и ду-
бами. Именно здесь я написал большую часть этой книги.
Пусть и вдалеке от Рима, мы связаны с ним неисчислимы-
ми галлонами воды и столетиями истории человечества.
Сверху в долину смотрит статуя Гарибальди. Она уста-
новлена в Ангиари (красоту этого горного города невоз-
можно описать словами). Некогда Гарибальди сам смот-
рел оттуда вниз на приближающиеся австрийские войска.
Его лозунг — «О Romao Morte!» («Рим или смерть!») —
воодушевляет до сих пор, хотя, кажется, статуя указывает
в неправильном направлении. Мое собственное впечатле-
ние от долины ближе к Плинию, чем к Гарибальди.
На протяжении столетий в Рим за образованием ехали
так много людей (к ним я причисляю и себя), что кажется
удивительным, когда вспоминаешь, что и римляне уезжа-
ли отсюда учиться. Дожидаясь прибытия матери в рим-
ском аэропорту Фьюмичино, я наглядно убедился в этом,
когда увидел толпу подростков, вернувшихся из Велико-
британии после прохождения месячного курса обучения
английскому языку. Начался таможенный досмотр, и ро-
дители все явственнее проявляли волнение. Немолодые
мужчины и женщины расхаживали взад и вперед, беспре-
рывно курили, обмениваясь редкими комментариями с со-
седями. Возможно, они впервые разлучились с детьми.
Затем вдруг началась беготня, объятия, поцелуи, крики и
пение. Семьи не контролировали своих чувств, заливались
308
Рим: история города
слезами, смеялись. Восторг смешивался с неверием, при-
творным неодобрением, ибо некоторые подростки верну-
лись с дико окрашенными волосами, пирсингом, а мальчи-
ки из одного класса вырядились в килты. Я вспомнил язы-
ковые школы моих британских университетских дней и
итальянских подростков. Они катались на велосипедах, кри-
чали по ночам: «Ciao; a domani, da Wimpy!»’ и уезжали в
свои респектабельные жилища. Я не хочу сказать, что это
1 «Чао, до завтра. Встретимся в "Вимпи”» (ит.). «Вим-
пи» — британский вариант «Макдоналдс».
Покидая Рим
309
воспоминание вновь заставило почувствовать себя моло-
дым. Напротив, я подумал, что и в самом деле еще молод.
Рим делает молодыми людей любого возраста, возмож-
но потому, что сам так стар. Лучше всего закончить мой
труд словами, позаимствованными у Элизабет Бауэн. Она
завершила ими свою книгу «Время в Риме». В этом пре-
имущество: мне не надо цитировать Писание, что до сих
пор я делал изредка и лишь для того, чтобы вы не забыли,
что я викарий.
Через два дня дневным поездом я уезжала в Па-
риж. Как и раньше, у меня было слишком много бага-
жа, чтобы лететь на самолете. Когда наступает такой
день, он обычно ничем не отличается. Только когда
поезд отошел от платформы, я оглянулась на Рим. За-
дрожали в тумане задворки домов, которых я раньше
никогда не видела; защипало глаза. Милый, милый,
милый! Неувядаемый город.
Покидая Рим, берите с собой побольше багажа, чтобы
не лететь на самолете.
ХРОНОЛОГИЯ
1000-750 г. до н. э. 753 г. до н. э. Доисторический Рим, поселения железного века на Палатине. Традиционная дата основания Рима Ромулом и Ремом. «Нулевой» год в римском календаре, начало династий семи царей.
510 г. до н. э. Изгнание этруска Тарквиния Гордого, последнего царя. Образование Республики, управляемой консулами, выбираемыми Сенатом.
312 г. до н.э. Цензор Аппий Клавдий строит первый водопровод и Аппиеву дорогу к югу от Рима.
300-е гг. до н. э. Серия гражданских войн, в которых Республика одержала победы над другими местными силами в материковой Италии.
260-202 ГГ. до н.э. Серия Пунических войн, в результате которых Римская республика побеждает главного соперника — финикийское государство Карфаген.
48—44 гг. до н. э. Юлий Цезарь правит Римом, но беспрецедентному могуществу его власти кладут конец убийцы.
31 г. до н. э. Наследник Цезаря, Октавиан, одерживает триумфальную победу и в 27 г. до н.э.
Хронология
311
становится первым императором — Августом.
60 г. н. э. Традиционно считается, что в этом году мученически погибли святые Петр и Павел. Преследование христиан Нероном.
69 Династия Флавиев пришла на смену Клавдиям. Император Веспасиан строит Колизей.
96-180 Римская империя («Pax Romana») добивается наибольшей стабильности при Траяне, Адриане и их преемниках.
180 После кончины Марка Аврелия империя переживает политическую нестабильность; время от времени происходят преследования христиан.
312 Константин берет власть и признает христианство официальной религией; столицей становится Константинополь.
410 Первое разграбление Рима Аларихом и готами; труды святого Амброзия и святого Августина; в Италии властвуют варвары.
590 Папа святой Григорий Великий и распространение западного монашества.
608 Последний памятник времен империи, воздвигнутый на Форуме, знаменует короткий период византийского влияния на Рим.
800 Карла Великого коронуют в качестве первого императора Священной Римской империи. Папство смотрит на Запад, ожидая, что тот признает его легитимность и верховенство.
900-е гг. «Порнократия папского престола», сенаторши
312
Рим: история города
1075
1095
1215
1300
1305
1378
1417
1444
1492
Феодора I и II и Мароция управляют городом
и папством.
Гильдебранд (папа святой Григорий VII)
усиливает папство, объявляя его приоритет
перед светской властью.
Урбан II объявляет о Первом крестовом
походе. Политические и теологические
интересы Запада обращаются к Востоку.
Иннокентий III созывает Четвертый
Латеранский собор. Это наиболее значимый
момент для средневекового папства.
Папа Бонифаций VIII дарует прощение
грехов всем христианам, приехавшим в Рим в
1300, юбилейном святом году.
Папство переезжает в Авиньон и получает
прямой французский протекторат. Камни
античных руин растаскиваются на
строительство крепостных укреплений
аристократов.
Начало Великой схизмы, во время которой
двое или трое соперничающих пап правят
одновременно, один — в Риме.
Избрание на Констанцском соборе
общепризнанного папы, Мартина V.
Папа Николай V основывает Ватиканскую
библиотеку; приглашает в Рим Фра
Анжелико, Пьеро делла Франческу
Мазаччо; планирует строительство нового
собора Святого Петра.
Правление Борджа. Пинтуриккьо,
Перуджино и Фра Липпо Липпи творят в
Риме.
Хронология
313
1503
1527
1544
1585
1600
1660-е гг.
1690
1750
1796
1815
1823
1830
1848
Юлий II добился усиления папской власти и
расширения Папской области; работы
Микеланджело и Рафаэля.
Разграбление Рима войсками Священной
Римской империи; неспособность пап
справиться с последователями Лютера.
Контрреформация, подтвержденная на
Тридентском соборе.
Сикст V, самый успешный понтифик XVI
века, реконструирует город и политику
Ватикана. Расцвет маньеризма.
Джордано Бруно, последний еретик,
сожженный на костре римской инквизицией;
расцвет римского барокко.
Ссылка в Рим шведской королевы Кристины;
городская опера и первые туристы.
В Рим приезжают изгнанные Стюарты;
начало традиции гранд-туров.
Строительство фонтана Треви; политическая
стагнация в Риме.
Вторжение Наполеона и низложение папы
Пия VI; создание первой Итальянской
республики.
Восстановление Папской области решением
Венского конгресса.
В Риме умирает Китс.
В первый год революции папу Григория XVI
временно отлучают от власти; появляются
тайные общества.
Революция и установление Римской
республики, защищаемой Мадзини и
Гарибальди.
314
Рим: история города
1860 Создание Итальянского королевства (без Рима).
1870 Оккупация Рима; Пий VII становится «узником Ватикана».
1880-е гг. Строительный бум в Риме, развитие новой столицы.
1892 Лев X публикует буллу Rerum Novarum — сближение папства с современным миром.
1898 Открытие магазина «Ринашенте»; неудачная попытка построить метро по образцу парижского и лондонского.
1900 Убийство короля Умберто I анархистом Гаэтано Бреши.
1915 Вступление Италии в Первую мировую войну.
1922 Приход к власти фашистов; марш Муссолини на Рим.
1943 1960 Союзные войска бомбят Рим. Олимпиада в Риме; строительство главного стадиона и завершение УРЭ.
1991 Скандал «Танджентополи» и «падение первой республики».
2000 2005 Празднование миллениума. Смерть папы Иоанна Павла II; выборы Бенедикта XVI.
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ источники
Anderson Robin. Rome Churches of English Interest. Rome:
Vatican Polyglot Press, 1960.
Aston Margaret. The Fifteenth Century: The Prospect of Euro-
pe. London: Thames and Hudson, 1968.
Barefoot Brian. The English Road to Rome. Upton-Upon-
Severn: Images, 1993.
Barzini Luigi. The Italians. London: Hamish Hamilton, 1964.
Barzini Luigi. From Caesar to the Mafia: Sketches of Italian
Life. London: Hamish Hamilton, 1971.
Belloc Hilaire. The Path to Rome. London: Nelson, 1942.
Boardman John. The Oxford History of the Classical World.
Oxford: Oxford University Press, 1986.
Bowen Elizabeth. A Time in Rome. London: Longman, 1960.
Carpanetto Dino. Italy in the Age of Reason 1685—1789.
London: Longman, 1987.
Claridge Amanda. Rome (Oxford Archaeological Guides).
Oxford: Oxford University Press, 1987.
Clark Martin. Modern Italy 1871—1982. London: Longman,
1984.
Chandlery P. J. Pilgrim Walks in Rome. London: Manresa
Press, 1908.
Cochrane Eric. Italy 1530—1630. London: Longman, 1988.
316
Рим: история города
De Angelis Bertolotti. La Residenza Imperiale di Masenzio.
Rome: Fratelli Palombi Editori, 1988.
De Voragine Jacobus. The Golden Legend. Princeton NJ:
Princeton University Press, 1993.
Duffy Eamon. Saints and Sinners: A History of the Popes.
New Haven CT& London: Yale University Press, 1997.
F allowell Duncan. To Noto or London to Sicily in a Ford.
London: Vintage, 1995.
Faure Cabriel. The Gardens of Rome. London: Nicholas Kaye,
1960.
Frei Matt. The Unfinished Revolution. London: Arrow, 1998.
Hare Augustus. Walks in Rome. London: W. Ibister, 1874.
Hay Denys. Italy in the Age of the Renaissance. London:
Longman, 1989.
Hearder Harry. Italy in the Age of the Risorgimento 1790—
1870. London: Longman, 1983.
Heer Friedrich. The Holy Roman Empire. London: Weiden-
field and Nicholson. 1968.
Hutchinson Robert. When in Rome: An Unauthorised Guide
to the Vatican. London Harper Collins, 1998.
Kelly John. The Oxford Dictionary of Popes. Oxford: Oxford
University Press, 1986.
Kininmonth Christopher. Rome Alive. London: John Lehmann,
1951.
Lane Fox Robin. Pagans and Christians. London: Viking, 1986.
Larner John. Italy in the Age of Dante and Petrarch. London:
Longman, 1980.
Lyall Archibald. Rome Sweet Rome. London: Putnam, 1956.
Macadam Alta. Rome: Blue Guide. London: A&C. black,
1994.
Mack Smith Denis. Mazzini. New Haven CT & London: Yale
University Press, 1994.
Использованные источники
317
Mack Smith Denis. Italy. Ann Arbor: University of Michigan
Press, 1969.
Mackinnon Albert. Things Seen in Rome. London: Seeley,
Service and Co., 1927.
Mertz Barbara and Richard. Two Thousand Years in Rome.
London: Dent, 1968.
Montanelli Indro. L’Italia del Novecento. Milan: Superpocket,
1998.
Moravia Alberto. More Roman Tales. London: Seeker &
Warburg, 1963.
Morton H. V. A Traveller in Rome. London: Methuen, 1957.
Morton H. V. The Waters of Rome. London: Connoisseur,
1966.
Motion Andrew. Keats: A Biography. New York: Farrar, Straus
& Giroux, 1998.
Pietrangeli Carlo et al. Guide Rionali di Roma. Rome: Fratelli
Palombi Editori, 1984.
Richardson Jonathan (Senior and Junior). An Account of
Some of the Statues, Bas Reliefs, Drawings and Pictures in Italy,
with Remarks. London: 1722.
Roberts Cecil. And So To Rome. London: Hodder &
Stoughton, 1950.
Rodd Rennell. Rome of the Renaissance and today. London:
Macmillan, 1932.
Ross Holloway H. The Archaeology of Early Rome and Lati-
um. London: Routledge, 1996.
Rowland Ingrid D. The Culture of the Late Renaissance. Cam-
bridge: Cambridge University Press, 1996.
Runciman Steven. The Fall of Constantinople, 1453. Cam-
bridge: Cambridge University Press, 1965.
Segala Elisabetta. Domus Aurea. Rome: Electa, 1999.
Smith Patrick. A Desk in Rome. London: Collins, 1974.
318
Рим: история города
Story William Wenimore. Roba di Roma. Boston Mass.:
Houghton, Mifflin, 1893.
Trevelyan George Macaulay. Garibaldi’s Defence of the Roman
Republic. London: Nelson, 1928.
Varriano John. Rome: A Literary Companion, London; John
Murray, 1991.
Содержание
От редакции..........................................5
Лила Сент-Обен де Теран, Предисловие.................9
От автора...........................................13
Вступление. Столица мира............................15
Глава первая. Ранняя Республика.Клоака Максима......29
Глава вторая. Древняя Империя. Ara Pacis............47
Глава третья. Поздняя Империя. Пантеон..............68
Глава четвертая. Ранняя церковь. Мавзолей Константины .... 89
Глава пятая. Средние века. Папство.
Замок Святого Ангела............................104
Глава шестая. Средние века. Статуя Риенцо, Капитолин.126
Глава седьмая. Папы в миру. Бронзы Филарета........143
Глава восьмая. Папы. Аудиенции. Лоджии Борджа......160
Глава девятая. Папы. Частная жизнь.
Портрет Иннокентия X кисти Веласкеса............177
Глава десятая. Туристы XVII и XVIII столетий.
Канова — памятник Стюарту........................200
Глава одиннадцатая. Путешественники XIX века.
«Чайная Бэбингтон» ..............................222
Глава двенадцатая. Объединенная Италия.
Палаццо делла «Ринашенте».......................242
Глава тринадцатая. Фашистская эра..................262
Глава четырнадцатая. Вечный Рим.
Траттория «Дель’Омо Джино»......................281
Эпилог. Покидая Рим................................302
Хронология........................................ 310
Использованные источники...........................315
Джонатан Бордмен
РИМ:
история города
Ответственный редактор Е Г. Кривцова
Выпускающий редактор О. К. Юрьева
Художественный редактор А. Г. Сауков
Технический редактор Л Л Подъячева
Корректоры Е. П. Николаева, О. В. Фокина
Фото на переплете: Peter Adams/Getty Images/FOTObank
ООО «Издательство «Мидгард».
196020, г. Санкт-Петербург, Нарвский пр., д. 18
URL: yiww.midnardr.ru. E-mail: into®midoa rdr.spb.ru
ООО «Издательство «Эксмо»
127299, Москва, ул. Клеры Цеткин, д. 16/5, Тел. 411-66-66,956-39-21.
Home раде: www.eksmo.ru Е-таИ: Info0ekamo.ru
Оптом» торговле шмгами «Эксмо».*
ООО «ТД «Эксмо». 142700, Московская обл., Ленинский р-н, г. Видное,
Белокаменное ш., д. 1, многоканальный тел. 411-50-74.
E-mail: rocoptlonVokBmo-oale.ni
По вопросам приобретете книг «Экпио»
зарубежными оптоаг гми покупателями обращаться в ООО •Дил покат»
E-mail: Тога<дпвеВег*оке>по-еа1в.п1
Artematfooef вШва;
fotemsttwra/ лГхЯеэвТ» customers should contact «Deep Axfot» Pvt UP. for their orders,
fore! gneeH er* ekamo-eale.ru
По вопросам aaaaaa киагкорпорапшиымквиактам,
Л TOW 4MQIV9 Л O^OpMINNNMj
обращаться в ООО «Форум*: тел. 4П-73-58доб. 2596.
E-mail: v<piakax*okamo.ni
Оптовая торговля бумаюю-баяоаымн
и кениапярстми товарами для шапяы и офиса «Кеяц-Эксмом
Компания «Канц-Эксмо»: 142702, Московская обл., Ленююкий р-н, г. Видное-2,
Белокаменное ш., д. 1, а/я 5. Твл./фвкс *7 (495) 745-28-87 (многоканальный).
e-тай: kanc*aka»no-eato.ru, сайт: www.kanc-eKamo.ru
Подписано в печать 01.04.2008. Формат 84x108 '/32
Печать офсетная. Бумага тип. Ус л. печ. л. 16,8.
Тираж 3100 экз. Заказ 3577.
Отпечатано и ОАО «Можайский полиграфический комбинат»
143200, г. Можайск, ул. Мнра, 93.
ISBN 27B-5-6SS-27969 2
Эту книгу очень уместно назвать «спутником»,
поскольку она и в самом деле хороший спутник
любому ггутешественнику — историку или просто
любителю Италии, предпочитающему не вставать
с удобного кресла, а также она неоценима для
туриста, приехавшего в Рим. Город одновременно
и ргбирют на составляющие, и мключают
в объятия, за ним наблюдают и подвергают
дотошному анализу, а эрудиция автор, талант
исследователя и любознательность добавляют
не только новый голос к уже существующему
и очень значительному хору, но часто и новый
взгляд, особенно в отношении современного Рима.