ЗОЛОТО РЕЙНА. Предвечерие трилогии «Кольцо Нибелунга»
ВАЛЬКИРИЯ. Первый день трилогии «Кольцо Нибелунга»
ЗИГФРИД. Второй день трилогии «Кольцо Нибелунга»
СУМЕРКИ БОГОВ. Третий день трилогии «Кольцо Нибелунга»
В. Коломийцев. О музыкальном переводе драм Вагнера

Автор: Вагнер Р.  

Теги: художественная литература на немецком языке   художественная литература  

ISBN: 978-5-389-13868-1

Год: 2018

Похожие

Замки баварского короля.

Кольцо Нибелунга. Часть 1. Золото Рейна

Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах

Трагедии

Текст
                    ВАГНЕР



Wilhelm Richard
WAGNER
1813 - 1883



Рихард
ВАГНЕР
Кольцо Нибелунга
АЗБУКА
Санкт-Петербург

УДК 821.112.2
ББК 84(4Гем)-6
В 12
Перевод с немецкого Виктора Коломийцева
Серийное оформление Вадима Пожидаева
Оформление обложки Вадима Пожидаева-мл.
В оформлении обложки использован
фрагмент картины Эдварда Хьюза < Бдение Валькирии»
ISBN 978-5-389-13868-1
© Издание на русском языке, оформление.
ООО «Издательская Группа
„Азбука-Аттикус"», 2018
Издательство АЗБУКА®

Золото Рейна
Предвечерие трилогии
«Кольцо Нибелунга»

Действующие лица
Вотан
Доннер	1 Фро	| Логе	1	> Боги
Фазольт	1 Фафнер	1	1 Великаны
Альберих	| Миме	1	Нибелунги
Фрикка
Фрейя	► Богини
Эрда
Воглинда Вельгунда . Флосхильда	Дочери Рейна
Нибелунги
Места действия
Первая сцена. На дне Рейна.
Вторая и четвертая сцены. Привольная местность
на горных вершинах и у берегов Рейна.
Третья сцена. Подземные ущелья Нибельгейма.

ПЕРВАЯ СЦЕНА
На дне Рейна.
Зеленоватые сумерки, более светлые кверху и более тем-
ные книзу. Верхняя часть сцены заполнена волнующейся
водной массой, которая безостановочно течет справа налево.
Ниже вода словно разрежается в сырой туман, все более и
более теряющий свою плотность, так что пространство от
самого дна на человеческий рост вверх кажется совсем свобод-
ным от воды, которая стелется и движется, подобно облакам,
над этою темною глубью. Повсюду высятся крутые утесы
рифов, обрамляя сцену. Дикие, зубчатые глыбы скал сплошь
покрывают все дно, так что оно нигде не представляет ровной
плоскости; в полнейшем мраке можно предположить еще
более глубокие расселины.
Посреди сцены возвышается скала, стройная вершина
которой доходит до более плотных и сравнительно более
светлых водных слоев; вокруг этой скалы, грациозно плавая,
кружится одна из Дочерей Рейна.
Воглинда
Weia! Waga!
Вольные волны,
вечная влага!
Wagala weia!
Wallala, weiala weia!
Голос Вельгунды
(сверху)
Воглинда одна у скалы?
Воглинда
С Вельгундой я буду вдвоем!
7

Вельгунда
(опускается с верхних вод к скале)
На страже ли ты?
(Она старается поймать Воглинду.)
Воглинда
(быстро уплывает от нее)
Ближе взгляни!
(Играягони дразнят и ловят одна другую.)
Голос Флосхильды
(сверху)
Heiala weia!
Буйные сестры!
Вельгунда
Флосхильда, плыви!
Воглинду лови!
Вместе беглянку поймаем!
Флосхильда
(опускается ниже и проплывает между играющими)
Нельзя шалить —
золото спит!
Ложе его
вам надо хранить,
иль плачем кончите смех!
С веселыми криками обе сестры уплывают в разные сто-
роны. Флосхильда старается поймать то одну, то другую; они
ускользают от нее и в конце концов соединяются, чтобы со-
обща гоняться за Флосхильдой. Так носятся они, подобно
рыбкам, от скалы к скале, шаля и смеясь.
Тем временем из омута вылезает Альберих; он появляет-
ся в мрачной расселине и карабкается на один из рифов. Еще
окруженный тьмою, он останавливается и с возрастающим
удовольствием глядит на игру водяных дев.
8

Альберих
Хе, хе! Русалки!
Как вы красивы —
зависть берет!
Подземную ночь
бросить я рад
ради стройных сестриц!
(Услышав голос Альбериха, русалки прерывают игру.)
Воглинда
Ах, кто там?
Вельгунда
Чей голос во тьме?
Флосхильда
Кто нас сторожит?
(Они ныряют глубже и узнают Нибелунга.)
Воглинда и Вельгунда
Тьфу! Чудовище!
Флосхильда
(быстро всплывая наверх)
Сестры, к скале!
Враг он наш —
сказал так отец!
(Обе сестры следуют за нею, и все три
поспешно соединяются возле средней скалы.)
Альберих
Эй, красотки!
Дочери Рейна
Что хочешь ты, гадкий?
9

Альберих
Разве нельзя
на вашу игру поглядеть?
Ниже нырните, ко мне:
с вами и я
порезвиться не прочь!
Воглинда
Играть хочет с нами?
Вельгунда
Дразнит он нас!
Альберих
Как вы блестите
в мерцанье волн!
Если бы нежно
одна скользнула на дно —
я рад бы рыбку обнять!
Флосхильда
Смешон мне мой страх:
наш недруг влюблен!
(Они смеются.)
Вельгунда
Блудливый урод!
Воглинда
Он нас узнает!
(Она опускается на вершину скалы,
к подошве которой подошел Альберих.)
Альберих
Спустилась одна...
10

Воглинда
Ко мне подымись!
Альберих
(проворством гнома лезет на вершину скалы,
но принужден несколько раз
останавливаться)
Гадкий гладень,
голая глыба!
Напрасный труд!
Рукой и ногой
не могу я никак
за уступ ухватиться!
(Он чихает.)
В ноздри мне
сырость проникла!
Проклятый кашель!
(Приближается к Воглинде.)
Воглинда
(смеясь)
С шумным плеском
жених пришел!
Альберих
Прижмись ко мне,
ребенок-жена!
(Старается обнять ее.)
Воглинда
(увертываясь от него)
Хочешь меня —
так скроемся здесь!
(Она уплывает к другой скале.
Сестры смеются.)
И

Альберих
(почесывает себе затылок)
Ушла? Ну вернись!
Вплавь приблизься!
Трудно мне,
что тебе так легко!
Воглинда
(всплывает на третью скалу, более низкую)
Ниже спустись,
на дне будет легче!
Альберих
(поспешно слезая)
Чем ниже, тем лучше!
Воглинда
(быстро уплывает в сторону, на высокий утес)
Не худо и выше!
(Сестры смеются.)
Альберих
Как прыгнуть мне к ней,
упрямой, вновь?
Ну погоди же!
(Торопливо начинает карабкаться к ней.)
Вельгунда
(опустилась на более низкую скалу,
в другом конце сцены)
Слушай, прелестник!
Нежный жених!
Альберих
(оборачиваясь)
Зовешь ты меня?
12

Вельгунда
Совет мой прими:
ко мне сватайся,
к светлой Велыунде!
Альберих
(поспешно пробирается по каменистому дну
к Вельгунде)
Светлее ты
сестрицы трусливой: она, как рыба,
скользит иарук! —
Нырни пониже,
будь мне женою!
Вельгунда
(еще немного опускаясь к нему)
Довольно ли так?
Альберих
Нет, нет! Еще!
Меня рукою
гибкой обвей,
дай мне к груди твоей
жадно прижаться
и с ласкою сладостной
слиться с тобою в объятьи!
Вельгунда
Если любви
и страсти ты жаждешь —
позволь, красавец,
взглянуть на тебя...
Тьфу! Лохматый,
немытый горбун!
Черный, чадный,
мозолистый гном!
13

Ты по себе
подругу ищи!
Альберих
(пытается силою удержать ее)
Не мил я тебе —
но ты уж моя!
Вельгунда
(быстро всплывая к средней скале)
Твоя, но только в мечтах!
(Сестры смеются.)
Альберих
(пуская ей вслед злобную брань)
Лгунья ты!
Злая, холодная тварь!
Груб я и грязен?
Гладкого глянца
нет на мне?
Ну, милуйся с ужами,
если я не гожусь!
Флосхильда
Зачем ворчишь?
Не унывай!
Ты сватался к двум —
к третьей попробуй:
может быть,
здесь ты любовь найдешь...
Альберих
Чудный зов
песней звучит!
Я рад, что вас
трое сестер:
из трех — хоть одной я понравлюсь,
14

с одной — один я остался б! —
Чтоб я поверил,
ты сверху спустись!
Флосхильда
(опускается к Альбериху)
Вы, сестры, глупы,
вы ослепли —
разве он некрасив?
Альберих
(торопливо приближаясь к ней)
Твои сестрицы сами уроды,
если с тобой их сравнить!
Флосхильда
(ласкаясь)
О, пой, красавец, пой еще,
чаруя сладко мой слух!
Альберих
(доверчиво прикасаясь к ней)
В груди дрожь,
я весь трепещу,
слыша такую хвалу!
Флосхильда
(мягко отстраняя его)
Твой лик блаженный
пленил мой взор!
Ты улыбкой ясной
увлек мой дух!
(Нежно привлекает его к себе.)
Дивный супруг!
Альберих
Дева-краса!
15

Флосхильда
Верен мне будь!
Альберих
Вся мне отдайся!
Флосхильда
(совершенно держа его в своих руках, пылко)
Этот колющий взгляд,
этот ком бороды
ласкают и нежат меня!
Этой гривой колючей
грязных волос
меня обвей ты навеки!
Ты на жабу похож,
ты так хрипло кричишь —
о, если б только тебя
видеть и слышать могла я!
(Воглинда и Вельгунда опустились к ним
и теперь разражаются звонким смехом.)
Альберих
(испуганно выпадая из объятий Флосхильды)
Злая шутка опять?
Флосхильда
(внезапно вырываясь)
Так кончилась песня моя!
(Вместе с сестрами она быстро всплывает наверх
и присоединяется к их смеху.)
Альберих
(пронзительным голосом)
Горе! Увы мне!
Тоска! Тоска!
И третья сестра
дразнила меня! —
16

О, злое племя!
Лжи вы полны и разврата!
Нет в вас стыда,
коварные дочери вод!
Дочери Рейна
Wallala! Lalaleia! Lalei!
Heia! Heia! Haha!
Скоро ль ты, скучный,
брань свою бросишь?
Слушай слово услады:
старайся, робкий,
крепко схватить
русалки стройный стан!
Ловкий любовник ей люб —
верна ему она!
Прыгай смелей,
упрямых лови —
нелегко им будет уплыть!
(Они плавают порознь в разных направлениях —
то глубже, то выше, чтобы вызвать Альбериха
на преследование.)
Альберих
Жадных желаний
жгучий огонь
в крови горит!
Страсть и ярость
страшной бурей
рвутся из сердца —
гнусен вам жалкий гном,
но, жаждой гневной томим,
одну из вас он обнимет!
Он принимается за охоту с отчаянным напряжением сил;
с ужасающим проворством карабкается со скалы на скалу,
прыгает с одного утеса на другой, пытается схватить то одну
17

из девушек, то другую; но они с насмешливым хохотом по-
стоянно увертываются от него. Он спотыкается, падает в глу-
бокие ямы, потом снова лезет поспешно наверх, пока нако-
нец не теряет терпения: пылая бешенством, задыхаясь, он
останавливается и кулаком грозит русалкам.
Альберих
(едва владея собой)
О, только бы достать!..
Он пребывает в безмолвной ярости, устремив глаза квер-
ху, где взгляд его внезапно привлекает и приковывает сле-
дующее зрелище.
Сквозь водную массу сверху проникает сияние, которое
становится все ярче и ярче, разгораясь наконец на вершине
средней скалы ослепительным, лучезарно-золотистым блес-
ком: с этого момента волшебный золотой свет разливается
по воде.
Воглинда
О радость!
Заря улыбнулась волнам!
Вельгунда
Сквозь пучину вод
ласкает она колыбель...
Флосхильда
Вот сонное око
будит лобзаньем...
Вельгунда
Вот трепещет
лучистый взор...
Воглинда
Озаряя мглу,
льется свет золотой!
18

Все три вместе
(грациозно плавая вокруг скалы)
Heiajaheia!
Heiajacheia!
Wallala lalala leia jahei!
Радость Рейна!
Ласковый луч!
Прекрасен твой кроткий свет!
Благостный блеск
сверкает сияньем святым!
Heia jahei!
Heiajaheia!
Здравствуй, друг!
Бодрым будь!
Дивной игрою
греешь ты нас!
Пламенный плеск
к пляске влечет —
и рады мы плавать
с пеньем любовным
вокруг колыбели твоей!
Радость Рейна!
Heiajaheia!
Heiajaheia!
Wallala lalala heia jahei!
(Русалки с возрастающим наслаждением
плавают вокруг скалы. Вся река сверкает
теперь ярким блеском золота.)
Альберих
(глаза которого, властно привлеченные блеском,
неподвижно устремлены на золото)
Эй вы, девчонки!
Что там у вас блестит?
19

Дочери Рейна
(вместе)
Золота Рейна не знать
может только грубый дикарь!
Вельгунда
Не знает гном
золотого глаза,
что днем от сна встает?
Воглинда
О звезде подводной
он не слыхал,
что ярко в волнах горит?
Все три вместе
В блеске зыбком
скользим мы привольно!
Хочешь, робкий,
быть светлой рыбкой —
так с нами вместе ныряй!
(Они смеются.)
Альберих
Лишь игрушкой служит
сокровище вам?
Забава пустая!
Воглинда
Не стал бы гном
клад наш хулить —
знай он заветную тайну...
Вельгунда
Весь мир властно
наследует смелый,
Золото Рейна
20

в перстень сковав:
в том перстне — безмерная мощь!
Флосхильда
Поведав тайну,
отец велел нам
стражейзоркой
блюсти наш клад,
чтоб из глуби он не был похищен:
так бойтесь много болтать!
Вельгунда
Бранишь напрасно,
разумница, нас!
Вспомни сама —
кто лишь один
сковать сумеет кольцо?
Воглинда
Тот, кто отвергнет
власть любви,
кто сладких ласк
лишит себя —
лишь тот волшебною силой
из золота перстень скует!
Вельгунда
И злой заботы
не знаем мы:
кто же любовь отринет?
Жаждет ее все живое!
Воглинда
А больше всех он,
блудливый горбун:
огонь любви
губит его!
21

Флосхильда
Я близ него
забыла боязнь:
он меня чуть не сжег
жаром своим!
Вельгунда
Пылает он,
пламенеет весь:
в веселых волнах
сера шипит!
Все три вместе
Wallala! Wallaleia lala!
Влюбчивый Альбе,
будь веселей!
В этих ярких бликах
красой ты блестишь!
Плыви, милый
красавец, наверх!
(Смеясь, они плавают в блеске волн
по разным направлениям.)
Альберих
(неподвижно устремив взгляд на золото
и прислушиваясь к болтовне сестер)
Весь мир властно
в наследье добыть чрез тебя?
Проститься с любовью,
но хитростью плоть утолить?
(Страшно и громко.)
Смейтесь еще:
вот Нифлунг вас насмешит!
В бешенстве прыгает он к средней скале и с неистовой по-
спешностью карабкается на ее вершину. Девушки с криками
разлетаются врозь и быстро всплывают в разных концах сцены.
22

Дочери Рейна
Heia! Heia! Heia jahei!
Гневен он!
Спасайтесь скорей!
От его прыжков
искры летят!
Взбесился он от любви!
(Они смеются в безумной самонадеянности.)
Альберих
(последним прыжком достигает вершины скалы
и простирает руку к золоту)
Я вам смешон?
Так смейтесь во мраке,
дочери вод!
Ваш свет погаснет навек:
я золото рву из недр,
мстительный перстень скую —
и дрогнет весь мир:
я любви шлю проклятье!
С ужасною силой он вырывает золото из скалы и поспеш-
но устремляется с ним в глубину, быстро исчезая. Вся сцена
внезапно заполняется непроницаемым мраком. Девушки вне
себя ныряют в глубину вслед за похитителем.
Дочери Рейна
(отчаянно вскрикивая)
Вора держите!
Дерзкий злодей!
Горе! Горе!
Тьма! Ах!
Воды спускаются вместе с ними в глубину. Снизу, из-под
земли, раздается резкий насмешливый хохот Альбериха. Ска-
лы исчезают в глубочайшем мраке. Вся сцена, сверху донизу,
заполнена черной массой волнующихся вод, которые неко-
торое время все еще словно опускаются вниз.
23

ВТОРАЯ СЦЕНА
Мало-помалу волны превращаются в облака, которые
постепенно проясняются, разрежаясь в прозрачный туман,
по мере того как свет, брезжущий позади них, становится
ярче.
Когда туман, в виде нежных облачков, совершенно исче-
зает в вышине, открывается привольная местность на горных
вершинах, сначала еще подернутая сумерками рассвета. Утрен-
няя заря возрастающим сиянием освещает замок с блестящи-
ми зубцами, которым увенчан высокий утес на заднем плане.
Между этим утесом и авансценой предполагается глубокая
долина, где течет Рейн. В стороне, на цветочной лужайке, ле-
жит Вотан и рядом с ним Фрикка; оба спят.
Замок уже виден совершенно ясно. Фрикка просыпается;
ее взор падает на замок. Она охвачена изумлением и страхом.
Фрикка
Вотан, проснись! Супруг мой!
Вотан
(тихо во сне)
Ограды дивной врата
героев ведут в чертог:
слава мужа,
властная мощь —
светлый и вечный завет...
Фрикка
(расталкивает его)
Прочь сновидений
сладкий обман!
Опомнись, встань и взгляни же.
Вотан
(проснувшись, приподымается; очертания замка
тотчас же приковывают к себе его взор)
Бессмертных мечтаний венец!
На горном гребне —
24

оплот богов:
гордо блещет
пышный дворец!
Как в видениях сна,
как в желаньях моих —
вот он встал,
радуя взор, —
замок властных надежд!
Фрикка
Меня пугает
счастье твое!
Ты замку рад —
мне страшно за Фрейю!
Вспомни скорей, беззаботный,
чем должен ты заплатить!
Готов твой замок —
пропал твой залог:
ты помнишь ли свой договор?
Вотан
О да — строителям замка
расплату я обещал;
договором я
спесивых смирил
и побудил
чертог мне воздвигнуть:
он вырос — слава сильным! —
А цены ты не страшись.
Фрикка
Твоя беспечность преступна!
Весел ты бессердечно!
О, если б знать я могла
обманный ваш договор!
Но жен вы всегда
удаляете смело,
25

чтоб глухо, втайне от нас,
вступать с великанами в сделки:
так без стыда
вы продали дерзко Фрейю,
сестру дорогую,
торгом низким гордясь! —
Что вам священно,
жестоким сердцам?
Манит вас только власть!
Вотан
(спокойно)
Ей чужда ли Фрикка была,
о замке мечтая со мной?..
Фрикка
Ах, дрожа за верность твою,
печально я мечтала —
как заставить супруга
странствий желанье забыть:
в мирном жилище,
в счастье семейном
мог бы найти ты
отрадный покой...
Но ты об одном мечтал —
усилить мощь свою,
грозным щитом
власть увеличить:
во имя воинственной бури
возник этот гордый дворец!
Вотан
(улыбаясь)
Мужа в твердыне
пленить ты хотела —
но должен бог быть свободен,
даже в стенах плененный,
26

мир безгранично
себе покорять:
жаждет движенья
все, что живет, —
и жизни я не оставлю!
Фрикка
О, холодный,
жалкий супруг!
За господства тень,
за власти тщету
готов ты позорно отдать
честь и любовь жены?
Вотан
(серьезно)
Не я ли с глазом простился,
когда в супруги
сватал Фрикку мою?
Упреки странны твои!
Женщин, ты знаешь,
я чту высоко,
и Фрейю, голубку,
я не отдам;
смешно и думать о том!
Фрикка
(с боязливой тревогой заглядывая в сторону)
Спасай же ее:
бежит к нам она
в страшной, бессильной тоске!
Фрейя
(поспешно вбегая, словно спасаясь от преследования)
Вотан, Фрикка!
Скройте вы Фрейю!
Вот там, с утеса,
27

мне грозил Фазольт:
за мною тотчас придет он!
Вотан
Пусть придет! —
Но где же Логе?
Фрикка
Больше всех хитрецу
ты поверить готов!
Он много зла нам принес —
и ловит вновь тебя в сети...
Вотан
Где путь борьбы прям,
там все я сам решаю;
но лишь хитрый ум
из козней вражьих
может пользу извлечь —
и Логе знаком этот путь.
Придумал он договор,
но клялся Фрейю не выдать;
я Логе верю вполне.
Фрикка
А он бросил тебя!
Смотри, спешат
великаны сюда:
что ж медлит хитрый твой друг?
Фрейя
Ко мне бегите, братья!
Мой Фро, помоги мне,
если Вотан покинул меня!
На помощь, Доннер!
Братья! Братья!
Ах, спасите сестру!
28

Фрикка
Вместе все тебя продавали —
и вот, все скрылись теперь...
(Входят великаны Фазольт и Фафнер,
вооруженные могучими кольями.)
Фазольт
Сон твой
сладок был;
а мы всю ночь
таскали груды скал.
Сон забыв
и покой,
мы вздымали
толщу стен;
мощь ворот
дом хранит,
и увенчан
башней стройный зал.
(Указывая на замок.)
Вот твой
крепкий замок —
светом дня
он озарен.
Властвуй в нем —
нам — плату дай!
Вотан
Я рад заплатить;
чего же вы хотите?
Фазольт
Хотим того,
что выгодно нам, —
ужель ты забыл?
Фрейю, богиню,
29

светоч желанный —
берем себе,
как был договор!
Вотан
(быстро)
С ума вы сошли
с договором своим?
Платы нет такой —
Фрейю я не отдам!
Фазольт
(совершенно ошеломленный, некоторое время
стоит, не произнося ни слова)
Что слышу? Ха!
Значит, обман?
Измена словам?
Не копьем ли
сам ты хранишь
договоров крепких руны?
Фафнер
(насмешливо)
Мой умный братец,
понял плутню теперь?
Фазольт
Светлый бог,
легкий в слове!
Слушай мой совет:
договорам верен будь!
Что ты есть,
тем ты стал лишь условно,
и власть твою
только разум хранит!
Мудрее ты,
острее, чем мы, —
30

мирным господством
связал ты нас;
но я кляну твой разум,
я бегу жизни мирной,
если открыто
ты перестал
свои договоры блюсти! —
Я, глупый, подал
мысль тебе:
ты, мудрый, вникни в нее!
Вотан
Хитро всерьез ты принял
то, что мы в шутку решили!
Прекрасен богини
светлый лик —
зачем вам, грубым, она?
Фазольт
Грубы мы?
Нет, неправда! —
Вам красота дана,
в ней лишь вся ваша мощь,
но страшно жить вам
без башен и стен —
замок вам нужней
нежной прелести жен!
Мы, дурни, мучились
грубым, тяжелым трудом —
о деве мечтая,
о кротком луче
во тьме бедной жизни...
И наш торг вышутил ты?
Фафнер
Брось болтать пустое;
не в том Фрейи цена —
31

пользы в ней
нам мало,
но отнять
ее у них нам полезно.
(Тихо.)
В роще Фрейи
яблоки зреют златые;
холить их
только Фрейя умеет;
родня ее,
ими питаясь,
вкушает сок
юности вечной.
Но богам
грозит злая старость,
слабы вдруг
станут они, если Фрейю утратят.
(Грубо.)
Вот и надо ее увести!
Вотан
(в сторону)
Логе все нейдет!
Фазольт
Живо дело решай!
Вотан
Требуй мзды иной!
Фазольт
Не надо — Фрейю хотим!
Фафнер
Эй, ты! К нам иди!
(Великаны надвигаются на Фрейю.)
32

Фрейя
(отбегая)
Ах! Нет мне спасенья!
(Поспешно входят Доннер и Фро.)
Фро
(принимая Фрею в свои объятия)
Ко мне, Фрейя!
(Фафнеру.)
Прочь ступай, дерзкий!
Фро ей защитник!
Доннер
(становясь перед великанами)
Фазольт и Фафнер,
вы испытали,
как тяжек молот мой?
Фафнер
Смеешь грозить?
Фазольт
Что лезешь ты?
Драк мы не хотим —
нам только плата нужна.
Доннер
(потрясая молотом)
Не раз Доннер
дань вам платил;
теперь он рад опять
плату отвесить глупцам!
Вотан
(протягивая копье между противниками)
Стой, безумец!
Насилье оставь!
Хранит договоры
33

копье мое:
тяжкий свой молот спрячь!
Фрейя
Горе! Вотан
Фрейю покинул!
Фрикка
Так в сердце твоем
жалости нет?
Вотан
(отворачивается и видит появляющегося Логе)
Вот и Логе!
Ты не спешишь
темное дело,
что сам затеял, распутать!
Логе
(поднимается из долины на заднем плане)
Как? Я затеял
темное дело?
Не то ли, что с ними
ты в совете решил? —
Лишь глуби и выси
манят меня;
мирный дом
не нужен мне.
Доннер и Фро
желают семейных благ —
вот женихам
готов теплый приют.
А гордый зал,
твердыню стен —
строить сам Вотан велел...
Дом и двор —
все уж есть:
желанный чертог
34

теперь воздвигнут вам.
Постройку их
осмотрел я сам —
хотел узнать,
крепко ли все:
Фазольт и Фафнер
себя превзошли —
прочнее нет ничего!
Я не был праздным,
подобно другим:
тот лжет, кто Логе бранит!
Что могло бы мужам заменить
отраду женских чар!..
(Все изумлены и различным образом поражены.)
Где жизнь веет и реет —
в воде, в лесу, в горах, —
там слушал,
там вопрошал я
цветение сил
и трепет дыханий:
что же мужей
влечет сильней,
чем ласки нежные жен?
Но где жизнь веет и реет —
осмеян был
мой лукавый вопрос:
в воде, в лесу, в горах
радости нет
сильней любви! —
(Разнообразное движение.)
Один нашелся,
сказавший любви «прости»:
золотой огонь
иную в нем страсть зажег...
Мне Рейна светлые дети
поведали горе свое:
35

Ночь-Нибелунг,
Мрак-Альберих
ласки любовной
не добился от них;
в отмщенье он
Золото Рейна украл.
Оно ему
дороже всего,
слаще любовных ласк.
Об игрушке своей,
о звездочке вод
тоскуют русалки горько;
к тебе, Вотан,
плач их летит:
накажи отважного вора,
верни бедняжкам
Золото снова —
пусть вечно они им владеют!
(Общее сочувственное движение.)
Я поклялся,
что ты все узнаешь, —
и слово Логе сдержал...
Вотан
Глуп ли ты
иль слишком затейлив?
Ты видишь, сам я в беде —
как мне другим помогать?
Фазольт
(который внимательно прислушивался,
обращается Фафнеру)
Не рад я, что клад у Альбе;
нам вред большой причиняя,
всегда умеет он
из наших рук ускользнуть.
36

Фафнер
Он замыслит
новые козни,
если стал сильней.
Эй ты, Логе!
Правду скажи:
какой в том золоте прок,
если гном доволен им?
Логе
Во тьме волн
оно только светит,
радуя милых детей;
но если сковать
кольцо из игрушки —
можно всевластным стать
и мир себе покорить.
Вотан
(в раздумье)
Я слыхал
о золоте рейнском:
тайну рун
хранит этот красный блеск —
власть без меры
можно добыть кольцом...
Фрикка
(тихо Логе)
Может ли
живой игрою
золота блеск
и женской служить красоте?
Логе
Супруга верность
упрочит жена,
37

если наденет
светлый убор,
что в искрах гномы сковали,
бодрые перстня рабы.
Фрикка
(ласкаясь к Вотану)
Быть может, достанет
Вотан кольцо?..
Вотан
(кажется все более и более прельщенным)
Владеть этим перстнем
я считаю полезным.
Но как, Логе,
тайну узнать?
И кто мне перстень скует?
Логе
Никто не знает
этих тайных чар;
в них проникнет
лишь тот, кто сам дерзнет
отречься от любви...
(Вотан с негодованием отворачивается.)
Тебе нельзя —
да и слишком поздно:
Альберих медлить не стал!
Он смело добыл
волшебный дар —
кольцо сумел он сковать!
Доннер
(Вотану)
Зло он может
нам принести,
владея перстнем могучим.
38

Вотан
Моим быть он должен!
Фро
Без труда
овладеть им можно теперь...
Логе
(резко)
Да, детским путем —
ну совсем шутя!
Вотан
И этот путь?
Логе
Грабеж!
То, что вор взял, —
у вора возьми:
что может быть проще, скажи?
Но не дремлет враг,
зоркий Альберих;
тут нужна
тонкая хитрость,
чтобы вора наказать
и русалкам Рейна
на дно реки
вернуть золото снова:
об этом молят они...
Вотан
Русалки Рейна?
Вот странный совет!
Фрикка
Этих водных сестер
я знать не желаю:
на горе мне
39

чары их
мужей увлекают на дно.
Вотан стоит молча, в борьбе с самим собою. Остальные
боги напряженно глядят на него в безмолвном ожидании.
Тем временем Фафнер в стороне совещается с Фазольтом.
Фафнер
(Фазолыпу)
Верь мне, выгодней Фрейи
рейнский клад золотой:
верна и юность тому,
кто кольцом ее покорит.
Жесты и мимика Фазольта показывают, что он чувству-
ет себя убежденным против воли. Фафнер и Фазольт снова
приближаются к Вотану.
Фафнер
Ну вот что
решили мы с ним:
Фрейя пусть будет вашей —
я нашел
плату полегче:
довольно было бы с нас
и золота рейнских вод.
Вотан
Шутите вы?
Чем я не владею,
то подарю вам, бесстыдным?
Фафнер
Труд тяжкий
мы понесли;
нам хитрая сила чужда —
ты же ею
можешь легко
поймать Нибелунга в сеть.
40

Вотан
Для вас, дурней,
с Альбе возиться?
Для вас вора ловить?
Дерзки вы
и алчны безмерно,
зная милость мою!
Фазольт
(внезапно схватывает Фрейю и вместе с Фафнером
отводит ее в сторону)
Сюда, к нам!
Иди, иди!
У нас будешь ты жить,
если выкупа нет!
(Фрейя громко вскрикивает;
все боги охвачены крайним смущением.)
Фрейя
Горе! Горе! Ах!
Фафнер
Прочь отсель!
Живо домой!
В залоге — знайте все —
Фрейя будет у нас;
к закату солнца
мы вновь придем,
и если выкуп,
нам потребный, лежать не будет здесь...
Фазольт
(перебивая)
Тогда, без отсрочки,
с Фрейей проститесь —
навек уйдет к нам она!
41

Фрейя
(вскрикивая)
Фрикка! Братья!
Спасите! Ах!
(Великаны, поспешно удаляясь, уносят Фрейю;
смущенные боги слышат ее жалобный крик,
замирающий в отдалении.)
Фро
Вслед побежим!
Доннер
Пусть же все гибнет!
(Они вопросительно смотрят на Вотана.)
Логе
(глядя вслед великанам)
Через камни вниз к реке
оба идут...
Вот теперь широкий Рейн
вброд переходят...
Грустно так
наша Фрейя
висит у них за плечами!
Хейя, хей!
Все дальше болваны спешат!
Уж в долину входят они!
До границы своей так будут идти!
(Он поворачивается к богам.)
Забылся Вотан в мечтах?
Что скажут боги теперь?
Белесоватый туман заполняет сцену, становясь все гуще
и гуще; в этом тумане боги постепенно приобретают блек-
лый и старообразный вид. Все стоят неподвижно, охвачен-
ные робостью и устремляя на Вотана взгляды, полные ожи-
дания. Погруженный в свои мысли, Вотан смотрит в землю.
42

Логе
Грезы ли дразнят?
Свет ли померк?
В одно мгновенье
цвет ваш увял!
Где румянец ваших щек?
Где блеск ваших светлых очей?
Ну, мой Фро!
Полно грустить!
У тебя, Доннер,
уж валится молот!
Что стало с Фриккой?
Ей, верно, скучно,
что Вотан вдруг поседел
и стал совсем стариком?
Фрикка
Горе! Горе!
Как тяжело!
Доннер
Дрожит рука...
Фро
Несть сил дышать...
Логе
Ах вот что! Вот в чем дело!
Живых плодов
сегодня никто не вкусил!
Ведь яблоки Фрейи,
плоды золотые,
вам силу и юность дают —
каждый день надо их есть!
Но вот садовницу
вы заложили —
43

и на ветках плод
засох, завял,
готов сгнить и опасть.
Мне горя меньше;
со мной скупилась
Фрейя всегда,
ценных жалея плодов:
ведь мне не та цена,
как, блаженные, вам!
Но вы — вы живете
от цветущих плодов;
великаны, узнав о том,
на вашу жизнь
хотят посягнуть;
беда вам, если так!..
Юность поблекнет —
старость придет,
жалкая дряхлость —
и, на всемирный позор,
зачахнет род богов...
Фрикка
(робко)
Вотан, супруг!
Горе тебе!
Видишь, как слепо
ты, смеясь,
всех нас в стыд
и страх поверг!
Вотан
(выпрямляясь с внезапной решимостью)
Эй, Логе!
Идем со мной!
Мы в Нибельгейм спустимся мрачный:
я выкуп должен достать!
44

Логе
Русалки Рейна
молят тебя:
так можно подать им надежду?
Вотан
(вспыльчиво)
Ах, умолкни!
Фрейю, голубку
Фрейю выкупить надо!
Логе
Лишь прикажи —
я твой слуга:
прямо вниз
спустимся мы через Рейн?
Вотан
Нет, не хочу!
Логе
Так в серном ущелье
найдем мы путь:
в него скользни вслед за мной!
(Он идет вперед и исчезает в боковой расселине,
откуда тотчас же вырываются клубы
сернистых паров.)
Вотан
Вы ждите нас
до ночи здесь:
я выкуп достану
и золотом юность спасу!
Он спускается вслед за Логе в расселину; вырывающие-
ся из нее сернистые пары распространяются по всей сцене и
быстро заполняют ее плотными облаками. Оставшихся на
сцене богов уже не видно.
45

Доннер
Добрый путь, Вотан!
Фро
Прощай, прощай!
Фрикка
Скорей к супруге робкой вернись!
Сернистые пары помрачаются и превращаются в совсем
черные тучи, которые поднимаются снизу вверх; затем эти
тучи, в свою очередь, превращаются в плотные, темные мас-
сы скал, которые все время движутся вверх, так что сцена
как будто все глубже и глубже опускается в землю.
ТРЕТЬЯ СЦЕНА
Наконец издали, с разных сторон, начинает брезжить тем-
но-красный свет; повсюду слышится возрастающий шум куз-
нечной работы. Затем гул наковален пропадает. Вырисовы-
вается глубокое подземное ущелье, уходящее в бесконечную
даль и со всех сторон, по-видимому, впадающее в узкие шахты.
Из боковой галереи Альберих тащит за ухо визжащего
Миме, выходя с ним на середину сцены.
Альберих
Эге! Эге!
Сюда! Сюда!
Хитрый шельмец!
Уши тебе
я оборву,
если тотчас же,
как я велел,
не кончишь вещи моей.
Миме
(воет)
О-ой! О-ой!
A-у! А-у!
46

Ухо оставь!
Твой заказ
выполнил я —
с большим трудом
скована ткань:
спрячь только ногти свои!
Альберих
(оставляя его)
Что ж медлишь отдать
работу мне?
Миме
Боюсь я, бедный,
что есть нехватка...
Альберих
Какая нехватка?
Миме
(в замешательстве)
Здесь... и там...
Альберих
Что здесь и там?
Лжешь, негодяй!
Он хочет снова схватить Миме за ухо; от страха Миме
роняет металлическую ткань, которую судорожно сжимал в
руках. Альберих быстро поднимает ее и тщательно рассмат-
ривает.
Так и знал!
Сковано чисто
и верно, точь-в-точь
как я велел!
Ты, видно, надуть
брата задумал —
себе оставить
47

чудесную ткань,
что смастерить
я тебя научил?
Так ли, мой глупый вор?
(Он надевает ткань себе на голову,
как шапку-невидимку.)
Совсем впору мне шлем;
не испытать ли его?..
(Очень тихо.)
— «Тьма тумана —
ночь, ничто!» —
(Его фигура исчезает;
вместо нее виден лишь столб тумана.)
Видишь ли, где я?
Миме
(удивленный, озирается кругом)
Да где ж ты? Не вижу тебя!
Голос Альбериха
Так чувствуй меня,
ленивый плут!
В другой раз ловчей воруй!
(Миме кричит и корчится под ударами плети,
которые явственно звучат, хотя самой плети
не видно.)
Голос Альбериха
(с хохотом)
Спасибо, дурень!
Ты мастер хоть куда!
Хо-хо! Хо-хо!
Племя рабов —
ниц пред властителем!
Альберих всюду вас
сам наблюдает —
48

мирно спать
вам не придется!
Он невидимкой
работать велит —
где его нет сейчас,
там будет он вскоре!
Альберих — царь ваш навеки!
Хо-хо! Хо-хо!
Вот он идет —
дрожите пред ним!
Столб тумана пропадает в глубине сцены слышна шумная,
неистовая брань Альбериха, уходящего все дальше и дальше:
вопли и крики отвечают из нижних ущелий; постепенно уда-
ляясь, эти звуки наконец замирают. Миме от боли свалился
наземь; его жалобные стоны долетают до слуха Вотана и Логе,
которые спускаются на сцену из расселины сверху.
Логе
Вот Нибельгейм:
в тумане бледном
сверкают кровавые искры...
Вотан
Кто стонет там,
на груде камней?
Логе
(наклоняется над Миме)
Чудак, что воешь ты тут?
Миме
О-ой! О-ой!
A-у! А-у!
Логе
Э, Миме! Резвый гном!
Что так терзает тебя?
49

Миме
Оставь и не трогай!
Логе
Трогать не буду,
и даже... знай:
я помогу тебе, Миме!
(С трудом ставит гнома на ноги.)
Миме
Помочь нельзя!
Служить я должен
родному брату —
мой брат меня покорил!
Логе
Но, Миме, как мог он
тебя покорить?
Миме
Коварством злым
добыл Альберих
подводный клад
и сковал кольцо;
и теперь пред ним
трепещем мы в страхе:
мой брат силою перстня
всех нас обратил в рабов.
Прежде беспечно
мы своим женам
в блестках ковали
тонкий убор —
много нарядных вещиц —
и рады были труду.
А ныне в ущельях
по воле злодея
мы служим все
ему одному.
50

Ненасытный брат
кольцом узнает,
где скрыт подземный
огонь золотой:
и вот мы копаем,
ищем и роем,
добычу плавим
и сплавы куем;
свой покой забыв,
владыке копим мы клад.
Логе
И вот ты за леность
кару понес?
Миме
Я, бедный, ах!
всех больше страдаю!
Он сетку-шлем
сделать велел мне
и сам наставил,
как изготовить.
Но понял я,
что эта ткань
могучую силу
в себе таит, —
и я задумал
шлем приберечь,
спастись от ига
силой волшебной его —
спастись и, быть может,
даже осилить злодея,
себе покорить беспощадно,
отняв перстень чудесный,
и отомстить брату тем же:
(пронзительно)
пусть он моим будет рабом!
51

Логе
Но, видно, умник,
ты оплошал?
Миме
Ах! Я сковал вещицу,
но чары, что скрыты в ней, —
те чары я понял... не так!
Кто учил ковать
и отнял мой труд,
тот мне показал
(но поздно, увы!),
чем силен хитростный шлем:
от меня он скрылся,
но мозоли слепцу
набил незримой рукой!
(Воя и всхлипывая.)
Вот что заработал
я, глупец!
(Он потирает себе спину. Вотан и Логе смеются.)
Логе
(Вотану)
Ого! Не легок
будет лов!
Вотан
Но твой ловкий ум
сломит врага.
Миме
(пораженный смехом богов, разглядывает
их внимательнее)
А что вам здесь надо
и кто вы такие?
52

Логе
Друзья твои:
племя рабов
от ига спасти мы хотим.
(Миме слышит, что брань и удары Альбериха
снова приближаются, и ежится от страха.)
Миме
Скройтесь скорей!
Близится брат!
(В ужасе он мечется из стороны в сторону.)
Вотан
(спокойно садясь на камень)
Его встретим мы здесь.
Логе прислоняется к скале возле него. Альберих, сняв
с головы шлем-невидимку и привесив его к поясу, взмахами
плети гонит пред собой толпу Нибелунгов, которые подыма-
ются вверх из нижнего, глубже расположенного ущелья; они
нагружены золотыми и серебряными изделиями и склады-
вают их, все время понуждаемые Альберихом, в одну кучу,
накопляя таким образом клад.
Альберих
Бойко! Быстро!
Хе-хе! Хо-хо!
Жалкий скот!
В кучу там
складывай клад!
Эй ты, ползи!
Живо влезай!
Гнусный народ!
В кучу кладите!
Или помочь вам?
Все, все сюда!
(Он внезапно замечает Вотана и Логе.)
53

Ха! Кто здесь?
Кто к нам залез?
Миме, ко мне!
Плачущий плут!
С парой бродячей
ты спеться успел?
Прочь, упрямец!
Тотчас за дело со всеми!
(Ударами плети он вгоняет Миме
в толпу Нибелунгов.)
Эй, за работу!
Все убирайтесь!
Вниз, по местам!
Добывайте, ройте
золото вновь!
Поможет плеть
тому, кто ленив!
За всех вас, лентяи,
Миме ответит:
ему не укрыться
от свиста плети!
Что я всюду все вижу,
невидимый вам, —
мой братец вряд ли забыл!
Вы еще здесь?
Вам невдомек?
(Он снимает с пальца свое кольцо, целует его
и показывает угрожающим жестом.)
Народ покоренный —
дрожи, бледней!
В страхе чувствуй
власть кольца!
С воем и визгом Нибелунги (в их числе и Миме) рас-
сеиваются в разные стороны, ускользая вниз, в боковые
шахты. Альберих долго с подозрительностью всматривается
в Вотана и Логе.
54

Альберих
(сурово)
Зачем вы здесь?
Вотан
О мрачной стране ночной
дошел до нас странный слух:
властью чудной
славен стал Альберих;
и вот любопытство
нас сюда привело.
Альберих
Вас в Нибельгейм
зависть ведет:
гостей бесстрашных,
ха, я узнал!
Логе
Вправду узнал,
маленький гном?
За что же ты
облаял меня?
Когда ты мерз
в холодной дыре,
где бы ты взял
и свет, и тепло,
если б я тебе не блеснул?
Без пламени Логе
разве ты мог бы ковать?
Ты ведь сродни мне,
и я твой друг:
нельзя друзей забывать!
Альберих
С богами дружить стал Логе,
лукавый плут!
55

Если служишь ты им,
как мне прежде служил, —
ха-ха — я рад!
Тогда я их не боюсь!
Логе
Так, значит, веришь ты мне?
Альберих
Твоему коварству, но не тебе!
(Принимая вызывающую позу,)
Ныне всех вас я презираю!
Логе
Смел и горд
от власти ты стал —
страшен рост
силы твоей!
Альберих
Видишь ли клад,
что народ мой
мне собрал?
Логе
Я в первый раз вижу такой!
Альберих
За день один —
ничтожная кучка!
Грозной грудой
будет клад накопляться!
Вотан
Скажи, зачем он тебе?
Печален Нибельгейм —
бесцельно золото здесь.
56

Альберих
Горы сокровищ,
во мраке добытых,
ночь Нибельгейма хранит.
Но дайте срок —
и накопленный клад
вспыхнет неслыханной мощью:
я с ним весь мир
наследую властно навеки!
Вотан
Как же дело ты поведешь?
Альберих
В облаках живете вы,
не зная забот —
смеясь, любя...
Но мой кулак,
кулак золотой, вас поймает!
Как от любви
отрекся я,
так и вы все
с нею проститесь!
Вот золота блеск —
его вы будете жаждать!
На светлых горах
блаженно сияет
ваш покой;
презреньем вы дарите нас,
праздные боги!
Но мрак не спит!
Когда я вас,
мужей, покорю,
красотой ваших жен,
осмеявших меня,
57

я вдосталь плоть утолю —
пусть плачет любовь!
(Дико смеясь.)
Ха-ха-ха-ха!
Ясно ли вам?
Бойтесь! Дрожите
перед силами тьмы,
когда весь клад Нибелунга
из бездны выйдет на свет!
Вотан
(вскакивая с места)
Молчи, дерзостный червь!
Альберих
Что сказал он?
Логе
(становясь между ними)
Опомнись, Вотан!
(Альбериху.)
Кто не придет в изумленье,
узнав затею твою?
Ведь если удастся она,
если ты золото скопишь —
из сильных ты станешь сильнейшим!
Тогда и луна,
и лучистое солнце
тоже будут, конечно,
волю слушать твою.
Но... очень важно, поверь мне,
чтоб народ Нибелунгов,
скопляющий клад,
предан был тебе.
58

Ты кольцо им показал —
и робких трепет объял.
Но если вор,
подкравшись к тебе во сне,
схватит кольцо —
как станешь ты мир покорять?
Альберих
Умен и хитер ты, Логе, —
все другие
только глупцы:
за ценную плату
мне дать совет,
меня спасти —
вот, плут, что хотел бы ты!
Придумал я сам
спасительный шлем;
искусный кузнец,
Миме, вещь эту сделал.
В шлеме волшебном
в миг превращаться
в любое созданье
я могу.
Здесь и там я —
всюду всегда;
меня же не видно
нигде никому.
Все безопасны
мне теперь — даже и ты,
дружок заботливый мой!
Логе
Много я знаю,
видел немало,
но таких вещей
не встречал пока!
59

Подобному чуду
как я поверю?
Если оно возможно —
ты могуч властью бессмертной!
Альберих
Думаешь, лгу я
хвастливо, как Логе?
Логе
Лишь убедясь,
поверю я словам.
Альберих
Готов ты лопнуть,
умом надуваясь!
Завидуй, глупец!
Назначь, чей образ приняв,
мне предстать пред тобой?
Логе
Чей хочешь ты сам —
лишь был бы я поражен!
Альберих
(надев шлем)
Змей-великан, в кольца свивайся!
Он тотчас же исчезает; вместо него по земле вьется испо-
линский змей; он становится дыбом и разинутой пастью
грозит Вотану и Логе.
Логе
(притворяясь испуганным)
Ой-ой! Ой-ой!
Змей, умоляю,
60

меня не глотай!
Логе просит пощады!
Вотан
(смеется)
Ловко, Альберих!
Ловко, шельма!
Из гнома быстро
змеем огромным ты стал!
(Змей исчезает и вместо него тотчас же
снова появляется Альберих в своем настоящем
виде.)
Альберих
Хе-хе! Ну, умник,
веришь теперь?
Логе
(дрожащим голосом)
Немая дрожь — вот ответ мой...
В большого змея
вырос ты вмиг:
сам увидав,
верю чуду невольно...
А можно ли также
сделаться малым,
едва заметным?
Ведь так всего удобней
скрыться вдруг от беды...
Но это трудно весьма!
Альберих
Тебе — да,
ибо ты глуп!
Ну, кем же мне стать?
61

Логе
Тем, кто может в щелке укрыться,
где прячет жаба свой страх...
Альберих
Ба! Пустое!
Вот посмотри!
(Он снова надевает шлем.)
Жмись, согнись, ползай, жаба!
(Он исчезает; боги замечают на камнях жабу,
которая ползет к ним.)
Логе
(Вотану)
Вот — вот жаба!
Живо хватай!
(Вотан наступает ногой на жабу; Логе хватает
ее за голову и берет в руки шлем-невидимку.)
Альберих
(внезапно приняв свой настоящий вид,
извивается под ногой Вотана)
Проклятье, ой!
Я ими пойман!
Логе
Подержи — надо связать!
Он достает мочальную веревку и связывает ею руки и но-
ги Альбериха, который бешено пытается оказать сопротив-
ление. Связанного пленника боги хватают и влекут с собой
в расселину, из которой они спустились.
Логе
Теперь — наверх, там будет он нашим!
(Исчезают, поднимаясь наверх.)
62

ЧЕТВЕРТАЯ СЦЕНА
Сцена превращается так же, как и в предыдущий раз,
только в обратном порядке. Слышен стук наковален — путь
снова проходит мимо кузниц. Наконец опять появляется,
как во второй сцене, привольная местность на горных вер-
шинах, но все еще подернутая бледной пеленой тумана —
как в конце второй сцены, после увода Фрейи.
Вотан и Логе, ведя с собой связанного Альбериха, под-
нимаются из расселины.
Логе
Здесь, братец,
сядь-посиди!
Вот, взгляни-ка,
там мир лежит,
что мечтал ты себе покорить;
местечко в нем
ты дашь ли мне для житья?
(Он приплясывает, щелкая пальцами
перед носом пленника.)
Альберих
Подлый обманщик!
Наглец, негодяй!
Эй, развяжи
петли узла —
не то ты заплатишь за дерзость!
Вотан
Ты крепко связан,
пойманный мною;
все, что живет,
весь светлый мир
в мечтах угнетал ты властно;
но видишь — жалким рабом
ты сам лежишь предо мною!
63

Свободу тебе
вернет только выкуп.
Альберих
О, я глупец!
Безумец слепой!
Лжецам хитрым
поверить я мог!
Бойтесь, злодеи, мести моей!
Логе
Чтоб думать о мести,
свободу раньше добудь;
если мститель связан,
он свободным не страшен.
Итак, позаботься
без промедленья
выкупить мщенье свое!
(Щелкая пальцами, он показывает ему, какого рода
должен быть выкуп.)
Альберих
(сурово)
Ну что, что надо вам?
Вотан
Твой клад, золотой твой клад!
Альберих
Алчное племя плутов!
(Про себя.)
Лишь бы перстень остался моим,
тогда мне и клада не жаль:
ведь опять накопиться
и вырасти вновь
не замедлит он силой кольца...
64

Получил я урок
и буду умней:
не дорого стоит мне он —
только пустяк
пришлось отдать...
Вотан
Согласен ли ты?
Альберих
Чтоб приказать — рука мне нужна!
(Логе развязывает ему петлю на правой руке.)
Альберих
(прикасается губами к кольцу
и бормочет приказание)
Ну вот, спешат
Нибелунги сюда...
Властелину покорны,
клад мой они
из ущелья выносят на свет.
Теперь развяжите меня!
Вотан
Сначала все заплати.
Нибелунги, нагруженные золотыми вещами, поднимают-
ся из расселины на сцену и, во время последующего разго-
вора, складывают клад в кучу.
Альберих
О, стыд и позор!
Мой народ увидит,
что сам я связан, как раб!
(Нибелунгам.)
С той стороны,
как я велел!
В кучу все
65

кладите скорей!
Вам не помочь ли?
Сюда не глядеть!
Живо! Ну!
И прочь убирайтесь!
Снова за труд!
В темные шахты!
Горе тем, кто ленив!
Вслед за вами сам я иду!
Он целует кольцо и повелительным жестом показывает
его. Как пораженные громовым ударом, Нибелунги робко и
боязливо теснятся к расселине; спускаясь в нее, они быстро
ускользают.
Альберих
Я дал выкуп —
пустите меня!
И мой шлем, что Логе
держит в руках,
прошу вас вернуть мне назад!
Логе
(бросая шлем-невидимку на кучу клада)
Добычу мы к кладу приложим!
Альберих
Проклятый вор!
Но... потерплю!
Тот, кто сделал мне шлем,
сделает новый:
да. Миме еще
во власти моей...
Плохо то,
что хитрый враг
орудьем таким овладел!
Итак, Альберих
66

все вам отдал;
теперь пустите его!
Логе
(Вотану)
Если позволишь —
я развяжу?
Вотан
У тебя кольцо
блещет на пальце —
слышишь, гном?
Ты должен отдать и кольцо.
Альберих
(в ужасе)
Кольцо?!
Вотан
Чтоб быть свободным,
с ним ты расстанься.
Альберих
(трепеща)
Хоть с жизнью — но не с кольцом!
Вотан
(энергичнее)
Кольцо — сказал я!
Мне не надо жизни твоей!
Альберих
Только прощаясь с жизнью,
с кольцом могу я проститься:
кровь моя,
плоть моя
67

мне не больше близки,
чем это мое кольцо!
Вотан
Своим ты назвал его?
Шутишь ли, Альбе презренный?
Ну, скажи:
где ты золото взял,
чтоб выковать это кольцо?
Ты свое ли
из подводных глубин
похитил, злодей?
У русалок Рейна
можешь спросить,
не подарок ли золото это,
что для кольца ты украл?
Альберих
Низкие козни!
Наглый обман!
Ты меня
обвиняешь в том,
о чем ты сам так мечтал?
Ты сам рад был бы
клад из Рейна украсть,
если б решиться мог
этот перстень сковать!
Теперь ты счастлив,
злой лицемер,
что ничтожный гном,
гонимый бедой,
истомленный гневом,
в ужасные чары проник —
а плод их созрел для тебя?
В тоске горестной,
в страшных муках,
68

злом вспоено
дело мое —
и хочешь ты им
насладиться привольно,
беспечный к проклятьям моим?!
Бойся же,
царственный бог!
Если я пал,
то пал, не сгубив других;
но на все, что прошло,
есть и будет,
вечный бог посягнет,
если вырвет кольцо у меня!
Вотан
Дай сюда!
Тебе болтовня
прав не даст на него!
(Он хватает Альбериха за руку и с большой силой
срывает перстень с его пальца.)
Альберих
(ужасно вскрикивая)
Ха! Раздавлен! Разбит!
Из жалостных жалостный раб!
Вотан
(любуясь кольцом)
Я добыл власти залог:
меж сильными сильным я стал!
(Он надевает кольцо себе на палец.)
Логе
(Вотану)
Свободен ли он?
69

Вотан
Пусть идет!
(Логе развязывает Альбериха.)
Логе
(Альбериху)
Ну, ускользай!
Развязал я узы —
ты свободен теперь!
Альберих
(поднимаясь на ноги)
Свободным я стал?
(С бешеным хохотом.)
Неужель?
Так вот вам моей свободы
первый привет!
Ты проклятьем был рожден —
будь проклят, перстень мой!
Ты давал
мне власть без границ,
неси отныне
смерть взявшим тебя!
Лихой бедой
радость сменяй;
не на счастье сверкай
золотым огнем!
Тот, чьим ты стал,
пусть чахнет в тревоге,
других же вечно
пусть зависть грызет!
Всех щедротой
своей мани,
но всем приноси
только тяжкий вред!
Без наживы владельца оставь,
70

но убийц введи в дом его!
На смерть обреченный,
будет несчастный дрожать
и день за днем
в страхе томиться всю жизнь —
властитель твой —
и твой жалкий раб:
до тех пор, пока
ты опять ко мне не вернешься!
Так в страшной моей беде
кольцо мое я кляну!
Владей же им!
(Смеясь.)
Прячь и храни!
(Яростно.)
Мой завет сгубит тебя!
(Он быстро исчезает в расселине.)
Логе
Вник ли ты
в этот крик любви?
Вотан
(погруженный в созерцание кольца на своей руке)
Пусть услаждает свой гнев!
(Густой туман на переднем плане понемногу
проясняется. Становится светлее.)
Логе
(смотря направо)
Фазольт и Фафнер
видны вдали;
Фрейя с ними идет.
(В тумане, все более и более разрежающемся,
появляются Доннер, Фро и Фрикка; они спешат
на авансцену.)
71

Фро
Ну вот и они!
Доннер
Привет мой брату!
Фрикка
(озабоченно Вотану)
Удалось ли дело?
Логе
(указывая на клад)
Насилье и ложь
сразили тьму:
вот он, желанный клад!
Доннер
Великаны вновь
Фрейю приводят.
Фро
Как нежен опять
воздух высот —
кроткой отрадой
чувства полны!
Тяжко было бы всем нам
навек проститься с той,
кто нам веселье и счастье
юности вечной дарит!
На авансцене снова совсем светло; благодаря этому обли-
ки богов получают прежнюю свежесть. Но туманная пелена
продолжает застилать задний план сцены, так что замок, на-
ходящийся в отдалении, остается невидимым.
Входят Фазольт и Фафнер по обеим сторонам Фрейи,
которую они приводят.
72

Фрикка
(радостно спешит к сестре,
чтобы обнять ее)
Фрейя, голубка,
радость-сестра!
Стала ты снова моею!
Фазольт
(отстраняя Фрикку)
Стой! Девы не тронь!
Наша она еще!
У мрачных скал
границы родной
ждали мы с ним;
как жизнь свою,
дорогой залог
хранили мы.
С тоской в груди
верну его вам —
если выкуп ценный
готов у вас.
Вотан
У нас все готово:
мы этот клад
полюбовно разделим.
Фазольт
Разлука с девой —
знайте — мне сердце грызет...
Если мечта улетела —
мне отмерьте клад
грудой такой,
чтоб от меня
прекрасную скрыла она!
73

Вотан
Пусть будет мерой Фрейя сама.
Фазольт и Фафнер ставят Фрейю посреди сцены. Затем
они втыкают свои колья перед Фрейей в землю, отмежевы-
вая таким образом пространство, в ширину и высоту равное
фигуре богини.
Фафнер
Посажены колья,
отмерен залог;
закройте кладом межи!
Вотан
Только скорей:
это противно!
Логе
Фро, таскай!
Фро
Фрейи позор
рад я покончить!
(Логе и Фро торопливо заполняют золотыми
вещами пространство между кольями.)
Фафнер
Нет, не так!
Кладите плотней!
Густо в ряд,
прочной горой!
(Он грубо сдвигает вещи вплотную; затем
наклоняется, выискивая щели.)
Здесь видно насквозь:
заткните все щели!
Логе
Не трогай, грубый!
Руки назад!
74

Фафнер
Сюда! Вот здесь
закройте дыру!
Вотан
(отворачивается, удрученный)
Жгучим стыдом сердце горит...
Фрикка
(устремив взгляд на Фрейю)
Стыд поборов,
молча сестра стоит:
о спасенье молит
страдальческий взор...
Злобный муж!
За что ты бедняжку томишь?
Фафнер
Еще! Еще сюда!
Доннер
Нет сил моих!
Бешеный гнев
будит во мне эта тварь!
Сюда, медведь!
Хочешь мерить,
так сам померься со мной!
Фафнер
Тише, Доннер!
Громы оставь:
ведь здесь не нужен твой шум.
Доннер
(замахиваясь)
Он нахала уничтожит!
75

Вотан
Полно вам!
Уже закрыта она...
Логе
Весь клад ушел.
(Фафнер тщательно измеряет глазами клад
и продолжает выискивать щели.)
Фафнер
Блестит еще прядь волос;
вот эту ткань
к кладу прибавь!
Логе
Как? Этот шлем?
Фафнер
Живо! Дай сюда!
Вотан
Пусть забирают!
Логе
(бросает шлем к отмеренному кладу)
Теперь вы довольны?
Мы рассчитались!
Фазольт
Фрейи, богини,
не видно уж мне...
Ужели конец?
Нет и надежды?
(Он подходит ближе и смотрит сквозь стенку клада.)
Ах! Еще
звезда мне горит!
76

Лучистый взор
светит еще:
сквозь эту щель
я вижу его!
(Вне себя.)
Пока этот глаз мне сияет —
не отдам ее никому!
Фафнер
Эй, немедля заткнуть надо щелку!
Логе
Вы ненасытны!
Что надо вам?
Весь клад истощен!
Фафнер
Неправда, друг!
На Вотана пальце
перстень блестит золотой:
его вы нам и отдайте!
Вотан
Как? И кольцо?
Логе
Да поймите:
ведь клад это
речных сестер;
им вернет Вотан колечко.
Вотан
Что мелешь ты там?
Его с трудом я добыл
и оставлю смело себе!
77

Логе
Значит, плохо
с обещаньем,
что я русалочкам дал!
Вотан
Я не связан клятвой твоей:
кольцо — добыча моя!
Фафнер
На выкуп нам
его ты положишь!
Вотан
Я согласен вам дать
все, что хотите;
но этот перстень
остаться должен моим!
Фазольт
(яростно хватает Фрейю и выводит
ее из-за стенки клада)
Кончен торг
на прежней цене:
к себе мы Фрейю уводим!
Фрейя
Горе! Горе!
Фрикка
Будь добрей! Брось им кольцо!
Фро
Сжалься над нами!
Доннер
Перстень отдай им!
78

Вотан
Оставьте меня:
кольца я не дам!
Фафнер еще удерживает Фазольта, который стремится
уйти. Все боги стоят в полном смущении; разгневанный Вотан
отворачивается от них. Сцена снова помрачается. В сторо-
не, в расселине скалы, загорается голубоватое сияние; в нем
внезапно появляется Эрда, встающая из земных недр до по-
ловины роста. Волны длинных черных волос обрамляют ее
величественный образ.
Эрда
(простирает руку в сторону Вотана,
предостерегая его)
Бойся, Вотан! Бойся!
Страшный перстень брось!
В бездну тьмы,
в мрачную гибель
ввергнет он тебя!..
Вотан
Кто ты, пророчица бед?
Эрда
Все, что прошло, — я знаю;
все, что грядет,
все, что свершится, —
ясно мне:
предвечным сном
Вещая Эрда
будит твой дух.
Трем вещуньям,
первосущим,
я жизнь дала:
что я вижу,
знают полночные Норны.
Но грозный твой рок
79

ныне меня
вызвал к тебе.
Слушай! Слушай! Слушай!
Все бытие — тленно!
Закат богов
в сумерках брезжит...
Совет мой — перстня беги!
(Она медленно погружается в землю по грудь; тем
временем голубоватое сияние начинает меркнуть.)
Вотан
Слова твои
тайной звучат:
больше узнать я должен!
Эрда
(исчезая)
Завет судьбы
открыт тебе:
в страхе мысли сам!
(Она исчезает совершенно.)
Вотан
Если гибель грозит мне —
в твоих объятьях
все я узнаю!
(Он устремляется к расселине, чтобы удержать
Эрду. Фро и Фрикка бросаются ему наперерез
и останавливают его.)
Фрикка
Куда ты, бешеный?
Фро
Опомнись, Вотан!
Чти прорицанье, бойся его!
(Вотан, охваченный мыслями, неподвижно глядит
в землю.)
80

Доннер
(решительно обращаясь к великанам)
Эй, великаны!
Назад, постойте!
Кольцо будет дано вам!
Фрейя
Смею ли верить?
Разве Хольда
жертвы достойна такой?
Все напряженно глядят на Вотана, погруженного в глу-
бокое раздумье. Он приходит в себя, схватывает свое копье
и взмахивает им, как бы в знак того, что он принял решение.
Вотан
Ко мне, Фрейя!
Свободна ты!
Снова верни
светлую молодость нам!
(Великанам.)
Берите ваше кольцо!
Он бросает кольцо на груду золотых вещей. Великаны
оставляют Фрейю; она радостно бежит к богам, которые дол-
гое время в приливе бесконечной радости поочередно лас-
кают ее.
Фафнер тотчас же открывает огромный мешок и прини-
мается укладывать в него клад.
Фазольт
(Фафнеру)
Стой, бессовестный!
Мне тоже надо!
Честно, по-братски,
все разделим!
81

Фафнер
Дева нужнее, чем клад,
глупой любви твоей;
тебя с трудом
склонил я к обмену;
ведь нераздельно
Фрейей владеть ты хотел, —
значит, теперь
взял я по праву
из клада большую часть!
Фазольт
Гнусная тварь!
Дразнишь меня?
(Богам.)
Вы нас рассудите!
Каждому дайте равную часть!
(Вотан с пренебрежением
отворачивается.)
Логе
(Фазольту)
Весь клад пусть берет он,
ты же возьми лишь кольцо!
Фазольт
(бросается на Фафнера, который тем временем
уже много золота уложил в мешок)
Назад, негодный!
Дай мне кольцо!
В нем светится Фрейи взор!
(Хочет схватить перстень.)
82

Фафнер
Прочь кулаки!
Кольцо мое!
(Они борются. Фазольт вырывает кольцо
у Фафнера.)
Фазольт
Мой перстень!
Его держу я!
Фафнер
(яростно замахиваясь своим колом)
Крепче держи,
чтоб не упал!
(Он одним ударом повергает Фазолыпа
на землю, затем поспешно вырывает
у умирающего кольцо.)
Фафнер
Ну, щурься на милый взор!
А кольцо дай лучше мне!
Он кладет кольцо в мешок и уже не торопясь забирает
весь клад. Все боги стоят, охваченные ужасом. Долгое тор-
жественное молчание.
Вотан
(глубоко потрясенный)
Страшно вдруг
сказалась проклятья мощь!
Логе
Тебе, Вотан,
в счастье нет равных!
83

Много пользы
ты нажил кольцом;
но еще больше нажил,
перстень отдав;
убивают вдруг сами себя
за него враги твои!
Вотан
Сердце робко трепещет...
Тайный страх
чувства сковал...
Как с ним бороться,
скажет мне Эрда:
спуститься должен я к ней!
Фрикка
(прижимаясь к нему с нежной лаской)
Ты грезишь, Вотан?
Разве не манит замок тебя?
Он властелина
так приветливо ждет...
Вотан
(мрачно)
Я злую дань дал за него!
Доннер
(указывая за задний план, все еще подернутый
туманом)
Душный туман
давит меня:
воздух тяжко
насыщен им!
Стада облаков
84

в тучу-грозу соберу я —
очистит небо она!
Он всходит на высокую скалу, откос которой падает в до-
лину, и там машет своим молотом. Туманные испарения стя-
гиваются вокруг него.
Доннер
Heda! Heda, hedo!
Ко мне, облака!
Туманы, ко мне!
Войско свое
Доннер зовет!
Собирает вас
молота взмах!
Душный туман,
ближе, сюда!
Войско свое
Доннер зовет!
Heda! Heda, hedo!
Он совершенно исчезает в нагромоздившейся вокруг
него грозовой туче, которая становится все темнее и темнее.
Тогда раздается удар его молота, тяжело падающий на ска-
лу: яркая молния прорезает тучу, затем следует сильный
раскат грома. Фро исчезает вместе с Даннером в тучах.
Доннер
(невидимый)
Брат, подойди!
Радугу-мост перекинь!
Внезапно тучи расходятся. Доннер и Фро становятся ви-
димыми. От их ног перекинут через долину ослепительно-
светлый мост радуги, другим концом опускающийся к замку,
который теперь озарен ярким блеском вечернего солнца.
Фафнер, у трупа своего брата собравший наконец весь
клад, взваливает громадный мешок себе на плечи и покидает
сцену в то время, как Доннер заклинает грозу.
85

Фро
(простертой рукой указав мосту путь через долину,
обращается к богам)
Вот путь в светлый замок!
Прочен легкий мой мост:
идите смело
бесстрашной стезей!
(Вотан и остальные боги погружены в безмолвное
созерцание великолепного зрелища.)
Вотан
Тонет в лучах
заката солнце;
багряным огнем
весь замок горит...
А в сиянье утра,
нежно сверкая,
ждал властелина он,
взор мой пленяя красой...
С утра до заката
в тревоге злой —
не в счастье он завоеван!
Настанет ночь:
от козней тьмы
замок укроет нас.
(Охваченный какой-то великой мыслью,
очень решительно.)
Вот он, мой оплот,
верный от страха щит!
(Торжественно, обращаясь к Фрикке.)
Фрикка, идем!
В Вальгалле царствуй со мной!
Фрикка
Что значит Вальгалла?
Мне ново это названье!
86

Вотан
Свой страх поборов,
воспрянул мой дух:
величье побед все объяснит тебе!
(Он берет Фрикку за руку и медленно идет с ней
к мосту; Фро, Фрейя и Доннер следуют за ними.)
Логе
(оставаясь на авансцене и глядя вслед богам)
На погибель сами спешат
эти гордые мнимою силой...
Мне с ними быть
едва ли не стыдно...
В скользящее пламя
опять обратиться
я желаньем томлюсь!
Огнем пожрать властелинов моих —
лучше, чем с ними
гибель принять —
хотя бы то были и боги!
Да, так будет умней...
Обдумать надо:
кто знает мой путь?..
Он идет с беззаботным, небрежным видом, чтобы присо-
единиться к богам. Из глубины долины раздается пение не-
видимых Дочерей Рейна.
Дочери Рейна
Радость Рейна!
Ласковый луч!
Твой девственный блеск
ярко в волнах сверкал!
Теперь в глубинах
мрак унылый!
Золота нет!
Золота нет!
Верните нам, бедным, его!
87

Вотан
(уже намеревавшийся ступить на мост,
останавливается и оборачивается)
Чьи стоны слышу я там?
Логе
(смотрит вниз, в долину)
Русалки молят
золото им вернуть.
Вотан
Они несносны!
Пусть умолкнут тотчас!
Логе
(крича в долину)
Слушайте, рыбки!
Зачем столько слез?
Вот что Вотан сказал:
если не светит золото вам,
то тепла себе
ищите в новом блеске богов!
(Боги смеются и вступают на мост.)
Дочери Рейна
(из глубины)
Радость Рейна!
Ласковый луч!
О, если б волнам
улыбнулся твой чистый свет!
Только в глубйнах
правда таится:
ложь и страх
там, на вершинах, царят!
В то время как боги шествуют по мосту к замку,
занавес падает.

Валькирия
Первый день
трилогии «Кольцо Нибелунга»

Действующие лица
Зигмунд
Хундинг
Вотан
Зиглинда
Брюнгильда
Фрикка
Герхильда
Ортлинда
Вальтраута
Швертлейта
Хельмвига
Зигруна
Гримгерда
Росвейса
► Валькирии
Места действия
Первый акт. Внутренность жилища Хундинга.
Второй акт. Дикие горы и скалы.
Третий акт. Вершина скалистой горы
(«Утес Брюнгильды»).

ПЕРВЫЙ АКТ
Внутренность жилища Хундинга.
Посреди сцены возвышается ствол могучего ясеня, корни
которого, сильно выступая и широко разбросавшись, уходят
в земляной пол. Срубчатый потолок скрывает вершину де-
рева, причем как сам ствол, так и распростершиеся во все
стороны ветви проходят сквозь точно подогнанные отверстия
потолка; предполагается, таким образом, что густолиственная
вершина ясеня раскинулась уже над крышею. Ствол являет-
ся центром постройки («зала»); грубо обтесанные бревна и
доски стен завешаны плетеными и ткаными коврами. Спра-
ва на переднем плане — очаг; его дымовая труба по стене
уходит в крышу. Позади очага находится нечто вроде внут-
ренней кладовой, к которой ведут несколько деревянных
ступенек; перед этим помещением висит плетеный ковер,
наполовину отдернутый. На заднем плане — большая входная
дверь с простым деревянным затвором. Слева — дверь в ком-
нату, куда тоже ведут ступеньки; с той же стороны, но на
переднем плане стоит стол; за ним — широкая лавка, вделан-
ная в стену; перед столом — деревянные скамейки.
Занавес подымается после бурного оркестрового вступле-
ния. Сцена остается некоторое время пустой. Затем, поспеш-
но отворяя снаружи входную дверь, появляется Зигмунд.
День клонится к вечеру; разыгравшаяся на дворе сильная
буря мало-помалу совершенно утихает. Зигмунд, еще держась
рукой за дверной засов, оглядывает жилище; он кажется из-
нуренным от чрезмерного напряжения сил; его одежда и весь
внешний вид показывают, что он спасается бегством. Не ви-
дя никого, он затворяет за собою дверь, с крайним усилием
смертельно усталого человека направляется к очагу и броса-
ется на разостланную перед ним медвежью шкуру.
91

Зигмунд
Сюда, к очагу —
чей бы он ни был!
Он падает навзничь и лежит без движения. Из внутрен-
ней комнаты выходит на сцену Зиглинда: она слышала шум
и думала, что вернулся домой ее муж. Серьезное лицо моло-
дой женщины принимает выражение удивления, когда она
видит чужого человека, распростертого у очага.
Зиглинда
(оставаясь еще на заднем плане)
Какой-то гость?
Узнаю, кто он...
(Она спокойно подходит немного ближе.)
Кто в дом вошел и лег у огня?
(Так как Зигмунд не шевелится, она подходит
еще ближе и разглядывает гостя.)
Трудный путь утомил его...
Как неподвижен он!
Может быть, мертв?
(Она наклоняется над ним и прислушивается.)
Нет, слышно дыханье —
глаза лишь закрыты...
Гордым кажется он,
но лишился чувств...
Зигмунд
(внезапно подымая голову)
Родник! Родник!
Зиглинда
Питья он хочет...
Она поспешно берет рог для питья и выходит с ним из
дому, затем возвращается и подает Зигмунду наполненный
рог.
92

Жгучей жажде
прохладу несу я —
воду, как ты хотел...
Зигмунд пьет и передает ей рог обратно. Кивком побла-
годарив Зиглинду, он с возрастающим участием вглядыва-
ется в ее черты.
Зигмунд
Бодрую свежесть
дал мне родник —
невзгоды гнет
он облегчил:
мой дух просветлел,
глазам опять
блаженство зренья дано...
Скажи, кто так мне помог?
Зиглинда
Жильем и женой
владеет Хундинг;
ты сегодня наш гость:
мужа дождись со мной!
Зигмунд
Я безоружен,
устал от ран
и ему не опасен...
Зиглинда
(с озабоченной поспешностью)
Мне раны скорей покажи!
Зигмунд
(встряхивается и быстро принимает
сидячее положение)
О нет! Полно!
Ничтожны они,
93

и крепки еще
все члены мои!
Если б так, как эта рука,
твердо было оружье —
я бежать бы не стал;
но сломились копье и щит!
Меня травила
стая врагов,
грозой я был
смят и разбит;
но быстрее, чем я от своры,
боль бежит от меня:
ночь затмевала мой взор —
но день смеется мне вновь!
(Зиглинда идет в кладовую, наполняет рог медом
и с приветливым выражением лица подает напиток
Зигмунду.)
Зиглинда
Душистого меда выпить рог
мне не откажет гость...
Зигмунд
Но отведай и ты...
Зиглинда отпивает немного и снова подает рог Зигмунду;
последний, с возрастающей теплотой глядя на Зиглинду, де-
лает большой глоток. Потом, отняв рог от губ, он медленно
роняет его. Лицо гостя выражает глубокое волнение. Неко-
торое время оба молчат. Зигмунд тяжело вздыхает и уныло
потупляет взор.
Зигмунд
(дрожащим голосом)
Пожалела ты несчастливого:
(пылко)
да не тронет беда тебя!
(Он быстро встает.)
94

Прошла усталость,
я бодр опять:
дальше в путь я иду!
(Он делает несколько шагов в глубину сцены.)
Зиглинда
(живо оборачиваясь к нему)
Ты бежишь...
Кто гонит тебя?
Зигмунд
(словно очарованный ее призывом, останавливается;
медленно и мрачно)
Несчастье всюду
рыщет за мною;
Несчастье входит
в дом, где я кроюсь...
Но твой дом должен быть свят!
Я расстаюсь с тобой!
(Он быстро идет к двери и поднимает затвор.)
Зиглинда
(в горячем самозабвении удерживая его)
Останься здесь!
Ты в дом беды не внесешь —
беда здесь сама живет...
Зигмунд останавливается, глубоко потрясенный, и взгля-
дом вопрошает Зиглинду, которая стыдливо и печально опус-
кает глаза. Зигмунд возвращается.
Зигмунд
«Скорбным» я назвал себя:
Хундинг гостя увидит!
Он прислоняется к очагу и со спокойно-решительным
участием пристально глядит на Зиглинду. Она опять медленно
95

поднимает на него взор. Долго молча смотрят они друг дру-
гу в глаза, с выражением глубочайшего волнения. Внезапно
Зиглинда вздрагивает и прислушивается: она слышит при-
бытие Хундинга, который отводит своего коня в стойло. Она
поспешно идет к двери и отворяет ее. Хундинг, вооруженный
щитом и копьем, входит и, увидя Зигмунда, останавливается
на пороге. Он обращает строгий вопрошающий взгляд на
Зиглинду.
Зиглинда
(отвечая на взгляд Хундинга)
К нам вошел раненый гость:
устал он в пути...
Хундинг
Ты с ним была?
Зиглинда
(спокойно)
За ним ходила я —
пить ему дала...
Зигмунд
(все время спокойно и твердо глядя на Хундинга)
Здесь приют мне был дан:
ты недоволен этим?
Хундинг
Свят мне мой очаг:
свят он будь и тебе!
(Он снимает с себя оружие и передает его Зиглинде,
обращаясь к ней.)
Ужин ставь нам, мужам!
Зиглинда вешает оружье на ветви ясеня; затем, достав
из кладовой пищу и питье, она ставит ужин на стол. Взор ее
снова невольно устремляется на Зигмунда.
Хундинг пронизывающим и удивленным взглядом изме-
ряет гостя, сличая его внешность с внешностью своей жены.
96

Хундинг
(про себя)
Как сходен он с нею!
Таким же огнем
глаз пришельца сверкает...
(Он скрывает свое удивление и с деланым
простодушием обращается к Зигмунду.)
Долго, знать,
длился твой путь —
ты без коня пробрался к нам;
какой тропой тяжелой ты брел?
Зигмунд
Чрез лес и поле,
степь и кусты
гнали меня
гроза и рок;
неведом мне путь,
где я шел; где очутился —
тоже не знаю:
ты мне поведай о том.
Хундинг
(садясь за столом и предлагая место Зигмунду)
В своем дому
приют и кров
Хундинг дал тебе;
если направишь на запад путь —
родни моей
там живут семьи,
что честь мою охраняют.
Сделай честь мне, мой гость,
и себя теперь назови.
Зигмунд, присев к столу, задумчиво смотрит в простран-
ство. Зиглинда, севшая рядом с Хундингом, против Зигмунда,
глядит на последнего с заметным участием и ожиданием.
97

Хундинг
(наблюдая за обоими)
Если мне
не хочешь сказать,
то ей вот — молви смело:
взгляни — она так жадно ждет!
Зиглинда
(просто и участливо)
Гость, назови мне себя!
Зигмунд
(вскидывает голову, глядит ей в глаза и начинает
сдержанно)
«Мирным» зваться нельзя мне;
«Радостным» думал я быть,
но «Скорбный» — вот мое имя.
Волк — это был отец мой;
с сестрой я родился —
близнецами были мы с ней.
Мать вскоре же
я потерял,
а с ней и ту,
что со мной родилась;
мне их не вспомнить теперь.
Волк был силен, отважен;
врагов он много имел.
С собою сына
он брал на охоту;
однажды домой
мы с травли пришли —
а волчий дом был пуст.
Дотла сгорел
сверкающий зал,
и пнем наш дуб
цветущий стоял;
98

лежала убитой
мать на земле,
исчезла бесследно
в огне сестра:
нам столько бед принес
злых Нейдингов мрачный род.
Бежал со мной
гонимый отец;
в дикой чаще
юноша прожил
со старым немало лет;
часто их
пытались схватить —
но храбро пара Волков дралась! —
(Обращаясь к Хундингу.)
Волчонка видишь ты здесь,
а Волчонка знают враги!
Хундинг
Странен рассказ твой смелый,
повесть чудна твоя,
Скорбный Волчонок!
Хотя об отважных Волках
я тоже что-то слышал,
но не встречал их
доныне сам...
Зиглинда
Еще скажи мне, путник:
где твой отец теперь?
Зигмунд
Ловить затеяли нас
черные Нейдинги вновь:
ловцов немало
Волки побили,
99

ловцов через лес
дичь погнала;
как дым, рассеялся враг.
Но бой разлучил нас с отцом;
он пропал из вида;
напрасно искал я —
только волчью шкуру
в чаще нашел —
след, брошенный им...
Отец мой вдруг исчез...
И в лесу я заскучал —
к мужам мне хотелось и к женам...
И там, и здесь —
всюду я был;
искал друзей,
подруг искал —
но везде я был отвергнут:
горе шло со мной.
Что я добром считал,
то не нравилось им;
а что я считал злом —
было по сердцу всем.
Раздор повсюду
я вызывал —
крик гнева
несся мне вслед;
жаждал я счастья —
скорбь лишь будил:
и должен я Скорбным зваться —
лишь в скорби вечно я жил!
(Он бросает взгляд на Зиглинду и видит, что ее глаза
полны сочувствия к нему.)
Хундинг
Не любила Норна тебя —
злосчастен жребий твой;
100

рад не будет никто,
к кому ты в дом войдешь.
Зиглинда
Трусам лишь может
безоружный гость
страх внушать!
Молви мне, гость, в
битве какой оружье ты потерял?
Зигмунд
(все более и более возбуждаясь)
Меня позвала дева в беде:
ее насильно
отдать немилому в жены
хотела родня.
Против насилья
выступил я,
на всю родню
смело напал —
и враг сражен был мной.
Лежали павшие братья:
вдруг дева припала к телам —
вражду сменила печаль.
Потоки горьких слез
на них невеста лила:
лишь о гибели кровных братьев
громко стонала она.
И родня убитых
бросилась к нам,
в безграничной жажде
отмстить за них:
тесно меня
враги окружили.
С поля борьбы
дева не шла;
мой щит ей жизнь
101

долго спасал;
но вот разбились
и щит, и копье.
Я не мог уже драться —
смерть постигла ее:
за мною помчалась толпа —
а невеста была мертва.
(Устремив на Зиглинду горестно-пламенный взор.)
Теперь ты видишь, жена,
что имя Мирный
дать нельзя мне!
(Он встает и идет к очагу. Зиглинда, бледная
и глубоко потрясенная, склоняет голову.)
Хундинг
(вставая)
Я знаю дерзостный род —
не свято ему,
что свято всем:
отвергнут он всеми и мной!
И я с другими был позван —
мстить беспощадно
за кровь родни:
пришел поздно,
вернуться пришлось —
чтоб беглый вражий след
в своем же доме найти!
(Он отходит от стола.)
Хранит дом мой,
Волчонок, твой сон —
я впустил на ночь тебя:
но завтра ищи,
где хочешь, оружья:
с утра будь к бою готов —
за мертвых заплатишь мне дань!
(Зиглинда встает со своего места и с беспокойным
видом становится между ними.)
102

Хундинг
(Зиглинде, грубо)
Прочь уходи!
В спальню ступай!
Питье мне на ночь готовь
и жди меня ко сну!
Зиглинда стоит некоторое время в нерешительности, что-
то обдумывая. Она медленно поворачивается и, задерживая
шаги, направляется к кладовой. Там она опять останавливает-
ся, погруженная в мысли, наполовину отвратив лицо. Приняв
какое-то решение, она открывает поставец, наполняет напит-
ком рог и всыпает туда из деревянной кружки приправу. Затем
она переводит глаза на Зигмунда, чтобы встретить его взгляд,
все время на нее устремленный. Она замечает, что Хундинг
следит за нею, и тотчас же направляется к спальне. На сту-
пеньках она еще раз оборачивается, глядит на Зигмунда гла-
зами, полными страстной тоски, и долгим взглядом указы-
вает ему, с выразительной определенностью, одно место на
стволе ясеня. Хундинг делает резкое движение и повелитель-
ным жестом гонит ее прочь. Бросив последний взгляд на
Зигмунда, который продолжает спокойно, затаив гнев, стоять
у очага, она уходит в спальню и затворяет за собою дверь.
Хундинг
(снимая с дерева свое оружие)
Оружье — сила мужей!
(Уходя, он обращается к Зигмунду.)
Ты завтра в бой со мной вступишь:
меня слышал ты?
Ну, берегись!
Захватив с собой оружье, он уходит в спальню; слышно,
как он изнутри запирает затвор двери. Зигмунд остается
один. Ночь наступила; зал освещен лишь слабым огнем оча-
га — Зигмунд опускается на ложе близ огня и некоторое
время сидит в молчаливом раздумье, охваченный сильным
душевным возбуждением.
103

Зигмунд
Мне меч отцом был завещан —
в беде я его найду...
Я к врагу в дом
без меча вошел —
и залогом стал
мщенья его...
Мелькнул образ
дивной жены...
О, страх восторга,
сердца боль!..
Томленье влечет меня к ней,
я во власти сладких чар...
Она — рабыня того,
кто меня
в плен взял, глумясь!
Вельзе! Вельзе!
Где же твой меч,
твой крепкий меч?
Я взмахну им грозно,
когда сокровенный мой гнев
восстанет со дна души!
Тлеющие в очаге дрова обваливаются: вспыхнувшее пла-
мя внезапно бросает яркий свет на то место в стволе ясеня,
которое было указано взглядом Зиглинды и где теперь ясно
видна рукоять меча.
Зигмунд
Что там мерцает,
как звезда?
Из ствола яркий
исходит луч...
Слепые очи
свет озарил,
тайно радуя взор...
104

Как волшебный блеск
мне сердце жжет!
Иль это взгляд
цветущей жены,
что так грустно
прощаясь со мной,
бросила здесь она?..
(Огонь начинает постепенно меркнуть.)
Ночь покрывала
очи мне тьмой,
но лучистый взор
встретил меня:
свет я нашел и тепло!
Солнце кротко
сияло здесь,
ласкало чело мне
отрадным огнем —
но закатилось оно...
(Новая слабая вспышка огня в очаге.)
Еще, в последний раз,
свет вечерний сверкнул...
Даже старый ствол
горел в его золотом луче...
Погас мой светоч,
цветок увял —
тьма ночная
очи мне кроет:
только в глубинах сердца
тлеет бессветный огонь...
Огонь в очаге совершенно погас: полный мрак на сцене.
Дверь спальни тихо отворяется: появляется Зиглинда в белом
одеянии и осторожными, но быстрыми шагами идет к очагу.
Зиглинда
Спишь ли ты, гость?
105

Зигмунд
(радостно изумленный)
Кто там во тьме?
Зиглинда
(торопливо и таинственно)
Я здесь: слушай меня!
Глубоко Хундинг спит,
усыпленный напитком моим:
пользуйся ночью — беги!
Зигмунд
(горячо прерывая ее)
Я рад быть с тобой!
Зиглинда
Есть оружье здесь,
у нас в доме:
о, гость, достань его!
Ты станешь славен
славой великой:
сильнейшему лишь
дан этот меч!
Внимай тому,
что расскажу я!
Родню свою
здесь Хундинг собрал,
суровую празднуя свадьбу:
насильно себе
он брал жену —
жертву разбойников злых.
Грустно было
мне средь веселья...
Вдруг странник в дом наш вошел —
старец в сером плаще:
он шляпу, входя, надвинул
на глаз свой левый;
106

но другой сверкал,
робость внушая, —
всем грозил
этот властный взгляд;
лишь во мне
он пробудил
томленье сладкой тоски —
слезы и радость грез...
Мой взор встретив,
на них оглянувшись,
вдруг мечом пришелец взмахнул
и весь блестящий
стальной клинок
погрузил в ясеня ствол —
тому этот меч назначен,
кто извлечет его!
Но тщетно гости
всю мощь напрягали —
никто меча не достал.
Все входили
и друг за другом
хватались за рукоять,
но ничуть не сдвинулся меч:
вот он глядит из ствола...
И ясно стало мне —
чей привет утешил меня,
и кто лишь
может меч достать могучей рукой...
О, если б он, мой друг,
был здесь, со мной!
Если б в беде я нашла его!
Все горе мое, все страданья мои,
мучительный стыд и тяжкий позор —
все искупила б мщения сладость!
Ко мне счастье
вернулось бы вновь,
и жизни опять я б улыбнулась —
107

если б герой мой пришел,
если б друг мой обнял меня!
Зигмунд
(обнимает ее с пламенной страстью)
Тебя, о жена,
обнял твой друг!
Оружье и ты — мои!
Жарко в груди
клятва горит,
что мне тебя отдает!
Все грезы мои
явились в тебе,
в тебе счастье
я ныне познал!
Плакала ты —
и я тосковал;
я был гоним —
ты терпела позор;
радостью мщенья
ныне упьемся!
Смех бурный
ликует во мне —
я ведь тебя обнимаю,
слышу сердце твое!
(Большая входная дверь внезапно распахивается.)
Зиглинда
(испуганно вздрагивая и вырываясь из объятий
Зигмунда)
Ах, кто там?
Кто в дверь вошел?
Дверь остается широко открытой. На дворе — чудная ве-
сенняя ночь. Лучи полного месяца проникают в зал и светлым
сиянием озаряют чету, так что она вдруг становится видимой
с полной отчетливостью.
108

Зигмунд
(в тихом восторге)
Нет никого —
но гость вошел:
вот он, взгляни —
ласковый май!
(Нежным усилием он привлекает Зиглинду
к себе на ложе, сажая ее рядом с собою.
Месяц сияет все ярче и ярче.)
Зигмунд
Бури злые стихли
в лучах весны —
сияньем кротким
светится май;
на крыльях легких
рея тихо,
чудо он
земле несет;
его дыханье
веет лаской,
радость льют
его глаза!
В блаженном пенье птичек
май звучит,
маем дышит
запах трав;
от тепла его
цветут волшебно растенья,
жизнь дает он
слабым росткам.
Оружьем нежным мая
мир покорен;
вьюги зимы
в страхе умчались прочь;
и властным ударом
109

вот он открыл
суровый затвор,
что упрямо его к нам —
к нам не пускал!
К своей сестре влетел светлый май —
манила брата любовь:
у нас в сердцах
скрывалась она
и рада свету теперь!
Невеста-сестра
спасена своим братом,
разлуки горькой
пала стена:
мир, смеясь
молодой чете,
венчает май и любовь!
Зиглинда
Ты — этот май,
к тебе я стремилась
в холодные дни зимы!
Ты свет мне принес —
и сердце мое
задрожало вдруг в сладком страхе...
Дни мои грустно текли —
мрачно и одиноко:
мне все казалось чужим,
что давала мне жизнь...
Но ты тотчас
признан был мной:
не успел ты войти,
как стал мне близок!
Что таилось в груди —
сон души —
все озарил
солнечный день:
в ушах зазвучал
110

звон ликованья,
когда в чужбине дикой
предстал мне желанный друг!
(Она в восторге охватывает руками его шею
и глядит ему прямо в лицо.)
Зигмунд
(в восхищении)
О, светлая радость!
Счастье мое!
Зиглинда
(приближая свое лицо к лицу Зигмунда)
О, дай мне
близко к тебе прижаться,
чтоб ясно видеть
чудесный свет,
что мне горит в глазах твоих
и чарует чувства мои!
Зигмунд
В лучах весны
светишься ты,
волны волос
обрамляют тебя...
Вижу теперь всю прелесть твою:
блаженство пьет мой взор!
Зиглинда
(откидывая назад кудри с его лба
и изумленно любуясь им)
О, как открыт
твой гордый лоб!
Как бьется в висках
благородная кровь!
И страха, и восторга
сердце полно...
111

Мне чудом кажется вот что:
впервые видя тебя —
тебя узнала я!
Зигмунд
Меня волнует
тот же сон:
в мечтах любви
ты являлась уж мне!
Зиглинда
В ручье я видела
образ свой —
теперь он виден мне снова:
как отражала вода —
ты отражаешь меня!
Зигмунд
Ты — образ тот,
что хранил я в себе!
Зиглинда
(быстро отводя свой взор)
Молчи!.. Дай мне
припомнить голос...
Как будто он мне
в детстве звучал...
Но нет! Звучал он недавно —
когда на голос мой
мне звонко лес отвечал!
Зигмунд
О, сладостной лютни нежные звуки!
Зиглинда
(снова заглядывая ему в глаза)
И огонь твоих глаз
сверкал уже мне:
112

так в очи мои
старец глядел,
утешая печаль мою...
Я по взгляду узнала отца...
назвать уж его я хотела!..
(Она останавливается; затем тихо продолжает.)
Скорбный — имя твое?
Зигмунд
Теперь меня так не зови:
я стал ныне дивно счастлив!
Зиглинда
Но Мирным ты не можешь назваться?
Зигмунд
Я назовусь, как желает подруга:
мне имя дай ты сама!
Зиглинда
Но звался ли Волком
отец твой?
Зигмунд
Был Волк для лисиц трусливых!
Но тот, чей взор
гордо сиял мне,
как чудные очи твои, —
тот имя Вельзе носил!
Зиглинда
(вне себя)
Так Вельзе — отец твой!
Но если ты Вельзунг,
значит тебе оставил он меч —
и другу-герою нашла я имя:
Зигмунд — так назовись!
ИЗ

Зигмунд
(вскакивает с места, подбегает к стволу ясеня
и хватается за рукоять меча)
Зигмунд назван —
я Зигмунд ныне!
И доблестный меч
бесстрашно я вырву!
Вельзе сказал мне,
что в тяжкой беде
меч я найду:
он найден мной!
Страсти священной
скорбный стон —
муки любовной
жгучий огонь —
в сердце ярко горя,
даст мне жизнь и смерть!
Нотунг! Нотунг —
так меч я зову, —
Нотунг! Нотунг!
Жадная сталь!
Острый резец свой
мне покажи!
На свет выходи из ножен!
(Мощным напряжением силы он вырывает меч
из ствола и показывает Зиглинде, охваченной
изумлением и восторгом.)
Зигмунд
Зигмунд, сын Вельзе,
пред тобой!
Его брачный дар — этот меч!
Жену себе
сосватал герой
и с ней бежит
из дома врага!
114

Вдаль скорей
следуй за мной —
в светлый дворец,
где царствует май;
тебя там меч защитит,
когда твой Зигмунд падет!
(Он обнимает ее, чтоб увести с собою.)
Зиглинда
(в величайшем упоении вырывается из его объятий
и становится против него)
Если Зигмунд здесь предо мною,
Зиглинду ты видишь —
она твоя!
Сестру родную
вместе с мечом ты нашел!
(Она бросается к нему на грудь.)
Зигмунд
Ты сестра мне,
ты и жена мне —
цвети же,
Вельзунгов род!
(С бешеной страстью он привлекает ее к себе.)
ВТОРОЙ АКТ
Дикие горы и скалы.
В глубине сцены снизу подымается ущелье, сверху окан-
чиваясь высоким хребтом; в направлении авансцены почва,
начиная с уклона этого хребта, снова понижается. Вотан, в
боевом вооружении, с копьем в руке; перед ним — Брюнгиль-
да в образе валькирии, тоже в полном вооружении.
Вотан
Взнуздай же коня,
дева войны, —
115

жаркий бой
вспыхнуть готов!
Ты устремись в этот бой —
пусть Вельзунг в нем победит!
Хундинг сам пойдет
к равным себе:
в Вальгалле не нужен он мне.
Лети же и мчись!
В битву спеши!
Брюнгильда
(ликуя и прыгая с утеса на утес, поднимается
на высоты справа)
Hojotoho! Hojotoho!
Heiaha! Heiaha!
На вершине одной высокой скалы она останавливает-
ся, заглядывает в глубину заднего ущелья и, обернувшись
к Вотану, кричит ему.
Брюнгильда
Отец мой, к битве
будь готов сам!
Схватки злой
должен ты ждать:
Фрикка ищет тебя,
и к нам ее
бараны везут!
Ха! Как мелькает
бич золотой!
Животных бедных
страх обуял!
Как мчится повозка!
Бурю это сулит!
В таких сраженьях
что делать мне?
116

Я люблю доблестный
бой мужей!
Итак, оставайся один:
лечу я, веселая, прочь!
Hojotoho! Hojotoho!
Heiaha! Heiaha!
Брюнгильда исчезает в стороне за горной вершиной. В ко-
леснице, запряженной двумя баранами, Фрикка поднимается
из ущелья на вершину хребта; там она быстро останавливает
баранов, выходит из повозки и стремительно направляется
на передний план к Вотану.
Вотан
(видя приближающуюся к нему Фрикку, про себя)
Все тот же спор, все тот же шум!
Но тверд буду я ныне!
(Приближаясь, Фрикка постепенно умеряет
свои шаги и с достоинством останавливается
перед Вотаном.)
Фрикка
Ты укрылся здесь в горах,
вдали от взоров моих;
я ищу всюду тебя,
чтоб помощь ты оказал мне.
Вотан
Пусть Фрикка скажет,
что надо ей.
Фрикка
Громко Хундинг в беде
о мщенье молит меня:
союзы брачные
святы мне,
117

и мои долг —
казнить беспощадно
грех дерзкой четы,
нанесшей мужу позор.
Вотан
Чем греховен
их союз,
венчанный нежной весной?
Любви волшебство
в них страсть зажгло:
возможно ль любовь казнить?
Фрикка
Ты хочешь казаться глухим,
но должен и ты понять,
что обвиненье
тяжко мое,
что брак священный осмеян!
Вотан
Брака священного нет
в союзе без любви;
и ты тщетно
ждешь, чтобы я
укреплял насильно
устои брака:
где цветут силы свободно,
там я зову их к борьбе!
Фрикка
Брака разрыв
восхваляешь ты —
хвали же и дальше,
считай священным,
118

что здесь — кровосмешенье
близких двух существ!
Трепещет мой дух,
немеет мой мозг:
пала сестра
в объятия брата!
Где ж и когда
меж кровными брак совершался?
Вотан
Ныне — он свершен!
Признай же то,
что само случилось,
хоть этот случай и нов.
Что страсть их связала —
видишь и ты;
и вот тебе мой совет:
изведай сама
упоенье восторга,
приняв с улыбкой привета
светлый союз двух сердец!
Фрикка
(в порыве сильнейшего негодования)
Так, значит,
в ничто обратились все боги,
с тех пор как родил ты
Вельзунгов диких?
Скажи сам мне:
так или нет?
Ты стал презирать
семейство бессмертных;
что чтил ты прежде —
теперь ты бросаешь,
те узы, что сам
завязал, — разрываешь,
119

рушишь радостно
мощь небес, —
чтоб развратным счастьем
упиться могла
близнецов чета —
порожденье измены твоей!
О, что тебе
до супружеских уз —
ведь ты сам их первый разбил!
Жену всегда
обманывал ты:
в глуби долин,
на горных высотах —
везде взор твой
страстно искал
новых чувств
и новых восторгов,
терзая сердце мое!
Тайные слезы
я проливала,
видя, как в бой
ты водил валькирий —
детей любви
безумной твоей:
все ж ты меня уважал,
и толпе этих дев,
и даже Брюнгильде,
своей мечте,
ты почтенье к супруге внушил...
Но вот ты прикрылся
именем новым —
и «Вельзе» волком
бродить стал в пустыне:
там, опустясь
до предела позора,
120

ты двух ничтожных
людей порождаешь,
чтоб отродью Волчицы
бросить под ноги меня!
Чего же ты ждешь?
Выполни все!
Пусть Волчата Фрикку растопчут!
Вотан
(спокойно)
Есть многое,
чего ты не знаешь,
чего не понять тебе,
но что свершиться должно.
Лишь обычное
ясно тебе;
но то, что ново всем, —
того жаждет мой дух!
Знай одно лишь:
нужен герой,
лишенный нашей защиты,
отвергший законы богов.
Только он
может дело свершить,
что спасло бы бессмертных,
но что богу свершить не дано.
Фрикка
Смутить загадкой
хочешь ты Фрикку!
Да что создать могли бы герои,
чего нельзя
свершить их богам,
чьею волей люди сильны?
121

Вотан
Ни во что ты ставишь
личный их дух?
Фрикка
Кто в них вдохнул этот дух?
Кто взоры слепцов просветил?
В твоем щите
сила бойцов,
твое внушенье
движет мужей:
ты сам их ведешь,
и ты смеешь мне их хвалить!
Нет, ты меня больше не обманешь,
не извернешься
хитростью новой —
и этот Вельзунг
погиб для тебя:
лишь ты виден мне в нем,
лишь тобой стал он силен!
Вотан
(пораженный)
В лихих страданьях он вырос один:
отцом брошен он был...
Фрикка
Так брось опять его!
Меч свой назад у сына возьми!
Вотан
Мой меч?!
Фрикка
Да — твой меч,
сверкающий, чудный твой меч,
что ты в помощь сыну дал!
122

Вотан
(возбужденно)
Зигмунд его добыл сам
в час беды!..
Последние слова Вотан произносит с подавленным трепе-
том. С этого момента вся внешность его выражает тайный
страх и глубокое, все возрастающее уныние.
Фрикка
(энергично продолжая)
Ты создал беду
и спасительный меч!
Все мне известно —
я день и ночь
за тобою слежу!
Свой меч в ясень
ты для сына вонзил,
завещав ему могучий дар:
твоя лишь хитрость
его привела
туда, где меч он нашел!
Вотан вздрагивает, делая жест ярости. Фрикка замечает
впечатление, произведенное ею на Вотана, и продолжает все
с большей и большей уверенностью.
Фрикка
С рабом дерзким
гордый не спорит --
раба карает свободный!
Я с тобой борюсь,
с силой твоей,
а Зигмунд для Фрикки — лишь раб!
(Новое бурное движение Вотана.
Затем сознание бессилия овладевает им.)
123

Фрикка
Пред этим смертным,
богу покорным,
должна склониться супруга твоя?
Ужель меня твой раб опозорит —
ничтожным в соблазн
и на смех врагам?
Ужель супруг мой захочет
богиню бесчестьем покрыть?!
Вотан
(мрачно)
Что ж могу я?
Фрикка
Вельзунга бросить!
Вотан
(глухим голосом)
Пусть идет своим путем...
Фрикка
И в час смертной борьбы
ты не должен хранить его!
Вотан
Пусть бьется он сам...
Фрикка
В очи взгляни мне, лжи не таи
и дочь от него отзови!
Вотан
Своя воля у нее...
Фрикка
Нет же! Лишь твою исполняет она:
в твоих руках Зигмунда жизнь!
124

Вотан
(в порыве сильной душевной борьбы)
Но пасть он не может с моим мечом!
Фрикка
Лиши сталь волшебства
и меч свой разбей:
Зигмунд будет сражен!
(С высот раздается ликующий клич Брюнгильды.)
Фрикка
Вот смелая дочь твоя
с кличем мчится сюда...
Вотан
(глухо про себя)
Для Зигмунда звал я ее!
Брюнгильда появляется со своим конем на скалистой
тропинке справа. Увидав Фрикку, она тотчас же умолка-
ет; во время последующего она молча и медленно сводит
своего коня под уздцы вниз и скрывает его в одной из пе-
щер.
Фрикка
Пусть святую честь
бессмертной супруги
хранит ныне щит ее!
Утратив почет
и мощную власть,
боги погибнуть должны —
если дочь твоя,
как доблестный страж,
за право мое не отмстит!
Честь Фрикки требует жертвы!
Клянется ли Вотан жене?
125

Вотан
(в страшном унынии бросаясь на уступ скалы,
имеющий форму сиденья)
Да, клянусь!..
(Фрикка возвращается в глубину сцены, там
она встречается с Брюнгильдой и на мгновение
останавливается перед нею.)
Фрикка
(Брюнгильде)
Здесь Вотан ждет тебя:
жребий решенный он укажет тебе!
Она всходит на свою колесницу и быстро уезжает. Брюн-
гильда в изумлении, с озабоченным видом подходит к Вота-
ну, который склонился на каменном сиденье, погруженный
в мрачное раздумье.
Брюнгильда
Нет, видно не к добру
жребий радует Фрикку...
Что же, отец, какие вести?
Грустен ты и печален?
(Вотан бессильно опускает руку; голова его падает
на грудь.)
Вотан
В свои же сети словлен я!
Всех меньше я свободен!
Брюнгильда
Как мрачен ты стал!
Тебя не узнать!
(Душевная боль Вотана, отражаясь на его лице
и в жестах, постепенно доходит до ужасающего
порыва скорби.)
126

Вотан
Священный позор!
Позорнейший стон!
Скорбь богов!
Скорбь богов!
Гнев без границ!
Боль без конца!
Страданье мое беспримерно!
Испуганная Брюнгильда бросает щит, копье и шлем на
землю и с озабоченной, встревоженной нежностью опуска-
ется к ногам отца.
Брюнгильда
Отец мой,
что ты, милый,
скажи мне!
Не пугай так свое же дитя!
Доверься мне!
Я вся твоя:
вот — Брюнгильда просит...
Робко ласкаясь, она кладет свою голову и руки ему на ко-
лени. Вотан долго глядит ей в глаза; затем с невольной неж-
ностью гладит рукой ее локоны. Наконец, словно приходя
в себя из глубокого раздумья, начинает.
Вотан
(очень тихим голосом)
В думах открыться —
значит разрушить
преграду воли моей...
Брюнгильда
(отвечая ему таким же шепотом)
Ты ей одной все скажешь,
мне доверив ее:
ведь я же — только воля твоя...
127

Вотан
(очень тихо)
Что в тайне скрывал я от мира —
то да пребудет
скрытым навеки...
Но ты, Брюнгильда, —
то же, что я...
(Совсем пониженным, страшным шепотом.)
Утратив радость юной любви,
стремиться я к власти стал;
мой дух горел
желаний огнем и добыл мне весь мир;
но, заблуждаясь,
ложью прельщенный,
зло договорами
я скрепил;
в сети завлек меня Логе,
а сам, как вихрь, исчез.
От любви же не мог я отречься —
бесконечно жаждал я страсти.
А темный враг,
трусливый Нибелунг
Альберих, страсть одолел:
он проклял любовь
и проклятьем достал
из Рейна клад золотой
и с ним безмерную власть.
Сумел я отнять
им скованный перстень,
но я не Рейну
его вернул —
его я отдал
великанам за блеск,
за крепкий мой замок,
оплот вечной
власти моей.
128

Провидя все
во тьме времен,
Эрда, священно-
мудрая Вала,
страх мне внушила к кольцу,
вечный конец нам вещала...
О конце я хотел
все услышать,
но, смолкнув, исчезла она...
(Оживляясь.)
Я утратил свой ясный дух —
незнанье томило меня;
и проник я в глубь,
в лоно земли,
пленил богиню
чарами страсти,
гордость ее сломил
и заставил все сказать.
Знанье добыв у нее,
я сам ей любви дал залог;
и мудрость вещих снов
родила мне, Брюнгильда, тебя.
С восьмью сестрами
выросла ты;
чрез вас, валькирий,
я стал бороться
с ужасом диким,
грозящим мне,
с позорной кончиной бессмертных.
(Все более и более оживленно.)
Чтоб мощной силой
встретить врага,
сбирать я героев велел вам,
всех тех, кого властно
закон наш держит,
129

чья доблесть так
устрашает богов,
кто в цепях договоров,
в узах обманных,
покорно и слепо
к небу прикован —
их всех подвигать
должны вы к сраженьям,
разжигать к лютой
войне их мощь,
чтоб смелых воинов сонмы
в Вальгалле моей стеклись!
Брюнгильда
И твой зал мы наполняем,
я многих тебе привела!
Так брось же тревогу —
на нас положись!
Вотан
(снова более пониженным голосом)
Другой бедой —
слушай и знай —
мне угрожает судьба!
Ночь-Альберих нам
гибель готовит,
питая ко мне
злобную зависть;
но полчища гнома
меня не пугают —
победят их сонмы мои!
Только если перстень
вновь он добудет —
тогда Вальгалла погибнет:
кто любовь отринул,
тот один
130

сможет силой кольца
повергнуть всех нас, свободных,
в вечный позор;
героев он
отвратит от меня,
заставит смелых
мне изменить
и силой их
меня победит...
Я обдумывать стал:
как вырвать перстень у гнома.
Проклятым кладом
некогда двум великанам
я заплатил за труд;
ныне, брата убив,
сокровище Фафнер хранит.
Могу ли отнять я перстень,
ему в уплату мной данный?
Заключив договор,
я связан в деяньях,
и пред врагом
безвластен мой дух...
(С горечью.)
Это мой рок,
мои оковы:
чрез договоры могуч —
договоров жалкий я раб!
Один лишь мог бы
вернуть кольцо...
Герой, не знавший
помощи бога,
свободный от нас
и наших даров, —
без сознанья,
без понужденья,
сам себе
131

и своим мечом —
властен свершить,
что страшит меня,
о чем мечтаю я,
втайне лелея мечту!
Он, соперник богов,
мой спаситель,
враждебный мне друг, —
найдется ли он?
Где муж непокорный,
герой бесстрашный,
чья свобода воли
мне так дорога?
Создам ли другого,
кто вне меня
творил бы то лишь,
что надо мне?
О, горе богов!
Страшный позор!
Противно видеть
только себя
во всех своих начинаньях!
Другого страстно желая —
другого не вижу нигде!
Свободный в свободе родится —
я же лишь рабство плодил!
Брюнгильда
Но твой Вельзунг, Зигмунд?
Он ведь не раб?
Вотан
Дико с ним
я в лесах скитался;
против небесной воли
я его возбуждал:
132

против небесной мести
есть у него только меч —
(протяжно и горько)
что от меня же
принял он в дар!..
О, как хитро
себя обманул я!
Легко было Фрикке
вскрыть эту ложь,
мой низкий стыд прозрела она!
(Быстро.)
С нею должен я согласиться!
Брюнгильда
Так Зигмунд победы лишен?..
Вотан
Я коснулся золота сам,
жадно перстень схватил!
И вот надо мной
проклятье кольца:
что люблю я, то должен бросить,
верным платить изменой,
смертью казнить
тех, кто мне мил!
(Выражение ужасного страдания переходит
у Вотана в выражение полного отчаяния.)
Вотан
Так погибай,
царственный блеск,
славы, величья
пышный позор!
Сломись, разбейся,
дело мое!
Я с ним расстаюсь;
133

одного лишь я хочу:
кончины...
кончины!..
(Он на мгновение умолкает в раздумье.)
Ее готовит нам Альберих...
Теперь мне ясен
зловещий смысл
речей загадочных Валы:
«Если мрачный враг Любви злобно
сына родит —
богам недолго
ждать конца!»
Недавно слух
дошел до меня,
что с женой одной он сошелся,
ее золотом взяв,
она несет
зависти плод,
и зреет зло
в лоне ее...
Так чудо свершил
любовь отвергший;
а мне и любовью не дан
свободный, желанный герой!
(В горестном гневе поднимаясь во весь рост.)
Прими же привет мой,
Нифлунга сын!
Прими в наследье,
что мне так противно —
богов ничтожнейший блеск,
да сгинет он в злобе твоей!
Брюнгильда
(в страхе)
А я, я-то
что делать должна?..
134

Вотан
(горько)
Стой скромно за Фрикку,
бейся за честь ее!
(Сухо.)
Желанье Фрикки —
закон для меня:
что пользы мне в личной воле?
Мне нельзя мечтать о свободном.
Итак, за рабство
бейся и ты!
Брюнгильда
Ах, возьми приговор назад!
Ты сына любишь!
Ты ему, я знаю,
хочешь победы!
Вотан
Смерти предан Зигмунд —
пусть Хундинг в бою победит!
Труден твой долг,
сбери свою мощь,
доблестный дух свой
сильней напряги;
победный меч
держит Зигмунд —
тверд он будет в борьбе!
Брюнгильда
К сыну любовь
ты сам мне внушил,
он тебе
в геройстве высоком так дорог,
и вершить я не стану
твой новый приказ!
135

Вотан
Ах, дерзкая!
Споришь со мной?
Да кто ж ты,
как не слепая тень воли моей?
Иль, тебе доверясь,
стал я так слаб,
что моя же дочь
презирает меня?
Знаешь ли ты мой гнев?
Смотри, берегись,
чтоб он, разящий,
не пал вдруг на тебя!
В груди моей
сокрытая буря
повергнуть в прах
может весь мир,
что был когда-то мне люб!
Горе жертвам ее!
Плакать будут они!
И мой совет —
меня не гневи!
Верши веленье мое!
Зигмунд кончен —
вот что закон для тебя!
(Он бурно удаляется и быстро исчезает слева в горах,
Брюнгильда долго стоит в испуге и оцепенении.)
Брюнгильда
Нет — он таким не бывал,
и гнев его
совсем иной...
(Она печально наклоняется и поднимает
свои доспехи, которыми снова вооружается.)
Щит мой вдруг
тяжел мне стал...
136

Как он легок был
в привольных боях!
А нынче я робко
в бой иду...
(Она погружается в задумчивость, потом вздыхает,)
Увы, мой Вельзунг!
Тебя в беде
должен друг
вероломно покинуть!
Она медленно направляется в глубину сцены. Поднявшись
на горный хребет и заглянув вниз, в ущелье, Брюнгильда ви-
дит приближающихся Зигмунда и Зиглинду; она смотрит на
них несколько мгновений, затем направляется в пещеру к сво-
ему коню, совершенно исчезая, таким образом, из глаз зрите-
ля. Зигмунд и Зиглинда появляются на горном хребте. Зиглин-
да торопливо идет впереди; Зигмунд старается удержать ее.
Зигмунд
Стой, подожди!
Здесь отдохни!
Зиглинда
Дальше! Дальше!
Зигмунд
(удерживает ее нежным объятием)
Зачем бежать...
(Он крепко прижимает ее к себе,)
Усталость сломит тебя!
Из неги блаженной
вырвалась ты,
дрожа, спеша,
бросилась прочь —
я едва поспевал вослед...
Чрез лес и луг,
по уступам скал,
молча, дико
137

вдаль ты неслась —
мой зов тщетно звучал!
(Она диким взором глядит в пространство.)
Сядь, отдохни!
Скажи что-нибудь!
Ужас молчанья прерви!
Видишь — обнял брат твой тебя:
Зигмунд, твой друг, с тобой!
Она с возрастающим восторгом глядит ему в глаза, затем
страстно обнимает его шею и замирает в этом объятии. Вдруг
она вздрагивает, охваченная внезапным ужасом.
Зиглинда
Беги! Беги!
Прочь от проклятой!
Мрак Геллы в объятьях моих,
стыдом покрыто тело мое:
прочь от трупа, дальше беги!
Развей, ветер,
в ничто бесчестный,
позорный мой прах!..
Когда ты обнял меня,
когда я восторг пила,
когда любовью твоей согрелось сердце мое —
в этот миг упоенья,
счастья святого,
когда сбылись
мечтанья мои, —
страх, отвращенье,
стыда трепетанье
вдруг охватили
душу презренной,
что без любви, как раба,
была другого женой!
Прочь от порочной,
дай ей бежать!
138

Проклятье падшей,
погибшей жене!
Ты, чистый, должен
жалкую бросить —
быть близкой тебе
она недостойна!
Другу — злое бесчестье;
брату — стыд я несу!
Зигмунд
Твои слезы стыда
искупит злодея кровь!
Так будь же спокойна,
враг недалеко —
здесь с ним я покончу:
когда Нотунг
его пронзит —
будешь ты отомщена!
Зиглинда
(делает испуганное движение и прислушивается)
Чу! Тревога...
звуки рогов!
Дикий рев,
яростный клич!
Весь лес кругом
шумно звучит!..
Хундинг проснулся
от крепкого сна!
Кличет родню он,
псов собирает;
к травле стремясь,
воет свора,
лай к небу несется
о мщенье неверной жене!
(Она, как безумная, устремляет пристальный взор
в пространство,)
139

Ты скрылся, Зигмунд?
Милый, вернись!
Страстно любимый,
солнечный брат мой!
Блеск очей твоих
пусть еще раз сверкнет мне:
не отвергай
оскверненных ласк моих!
(Она, рыдая, бросается к нему на грудь;
затем снова боязливо вздрагивает.)
Чу! Ты слышишь?
Это Хундинга рог!
И собаки с ним
сюда бегут!
Твой меч слаб
против стаи злой,
брось его, Зигмунд!
Зигмунд — да где ж ты?
Ах вот... я вижу тебя!
Ужас и мрак!
Скалят зубы свирепые псы —
не страшен своре твой гордый взор, —
и клыки вонзаются в ноги твои!..
Ты пал... в осколки разбился меч...
И ясень пал... сломился ствол!..
Брат мой!
Супруг мой! Зигмунд!
Ах...
(Она падает без чувств на руки Зигмунда.)
Зигмунд
Здесь я! С тобою!
Он прислушивается к ее дыханию и убеждается, что она
еще жива. Садясь сам, он опускает ее на землю возле себя,
140

причем кладет ее голову себе на колени. В этом положении
они пребывают до конца следующего явления.
Долгое молчание, во время которого Зигмунд с нежной
заботливостью склоняется над Зиглиндой и долгим поце-
луем целует ее в лоб.
Брюнгильда, ведя своего коня под уздцы, выходит из пе-
щеры и продвигается вперед медленно и торжественно. Она
останавливается и глядит на Зигмунда издали; затем снова
медленно идет вперед и останавливается на более близком
расстоянии от него. Держа щит и копье в одной руке, она
опирается другой на шею коня и в такой позе с серьезным
выражением лица взирает на Зигмунда.
Брюнгильда
Зигмунд! Близок час!
Я за тобой пришла!
Зигмунд
(оглядываясь на нее)
Но кто же ты?
Кто предстал мне в строгой красе?
Брюнгильда
Я вещий вестник светлой смерти:
кто встретил мой взор,
тот очи смежит навек...
Я — виденье бойцов
на поле брани:
видит меня герой,
избранный мной!
Зигмунд долго глядит ей в глаза испытующим и твер-
дым взором, затем склоняет в раздумье голову; наконец он
снова решительно обращается к Брюнгильде.
Зигмунд
Избрав бойца,
ты куда с ним уходишь?
141

Брюнгильда
К отцу, властелину войны,
в вечный зал;
Вальгалла ждет тебя.
Зигмунд
Я там найду
только отца твоего?
Брюнгильда
Героев павших сонм святой
в свой круг
с приветом примет тебя.
Зигмунд
Встретит ли сына в замке
отец мой Вельзе?
Брюнгильда
В Вальгалле Вельзунг отца найдет!
Зигмунд
(нежно)
Ждут ли меня там ласки жены?
Брюнгильда
Дев чудных встретишь ты там:
меда рог
подаст тебе Вотана дочь!
Зигмунд
(после некоторого молчания)
Ты дивна;
тебе я послушен, дитя богов!
Одно скажи мне, богиня:
пойдет ли за братом сестра и подруга?
Зиглинду Зигмунд встретит ли там?
142

Брюнгильда
Рок велит здесь ей остаться:
Зигмунд Зиглинды там не найдет.
(Зигмунд нежно склоняется к Зиглинде, тихо целует
ее в лоб и снова спокойно обращается к Брюнгильде.)
Зигмунд
Прощай тогда
Вотан и его замок!
Шлю привет Вельзе и всем героям,
также и чудным девам замка —
(очень решительно)
в Вальгаллу я не приду!
Брюнгильда
Ты видел валькирии взор роковой —
и с нею ты пойдешь!
Зигмунд
С Зиглиндой делить печаль и смех —
вот что Зигмунд желает;
от взоров твоих я не бледнею —
не властна ты надо мной!
Брюнгильда
Пока ты жив, волен твой дух;
но смерть сильнее тебя:
я возвещаю смерть тебе!
Зигмунд
От чьей же руки я должен пасть?
Брюнгильда
Хундинг сломит тебя!
Зигмунд
Грози сильнее —
он мне не страшен!
143

Если ты здесь
ждешь себе жертв —
можешь Хундинга взять:
его я мечтаю сразить!
Брюнгильда
Нет, Вельзунг,
слушай меня:
ты обречен судьбой!
Зигмунд
Видишь мой меч?
Я не боюсь
твоих угроз:
этот меч для победы мне дан!
Брюнгильда
(очень сильно подчеркивая слова)
Тот, кем он дан,
решил твою смерть:
этот меч он силы лишил!
Зигмунд
(быстро)
Тише!
Не надо тревожить ее!
(Он нежно склоняется к Зиглинде, давая исход
своей скорби.)
О,скорбь!
Бедная ты!
Всех верных подруг ты несчастней!
На тебя яростно
мир весь напал,
а я, твой единственный друг,
тебя на мятеж возбудив,
144

в борьбе я должен
смелую бросить,
не смею тебя защитить?
Ха! Стыд тому,
кто вручил мне меч, —
он отнял назад свой дар!
Но мне не надо
блаженства Вальгаллы:
Гелла примет меня!
(Он низко наклоняется к Зиглинде.)
Брюнгильда
(пораженная)
Так мало ценишь ты
вечную радость?
Так тебе
дорога жена,
в тоске бессильной
жалко упавшая здесь?
Все другое — ничто?
Зигмунд
(бросая на нее горький взгляд)
Так юн и прекрасен
светлый твой лик —
и тепла так мало
в сердце твоем!
Оставь глумленья
и прочь улетай,
дитя бездушных небес!
И если ты рада
беде моей — ну что ж!
Ты слышишь мой стон;
насладись вдосталь
страданьем моим —
145

но в холодный блеск Вальгаллы
я не спутник тебе!
Брюнгильда
(с возрастающим волнением)
Я чувствую скорбь
горделивой души,
печалюсь тоской
священной твоей...
Зигмунд! Доверь мне жену!
Мой щит ее охранит!
Зигмунд
Нет, кроме меня,
этой чистой никто не коснется;
и раньше, чем пасть,
я убью несчастную сам!
Брюнгильда
Вельзунг! Бешеный!
Дай мне жену!
Доверь мне ее ради жизни новой,
что в ней зачалась от тебя!
Зигмунд
(беря в руку меч)
Мой меч,
что герою обманщиком дан,
мой меч —
позорной измены залог —
пусть не разит он врага,
но друга он может убить!
(Он замахивается мечом над Зиглиндой.)
Две жизни
видишь ты здесь:
146

возьми их, Нотунг,
жадная сталь!
Обе зараз возьми!
Брюнгильда
(в сильнейшем, бурном порыве сочувствия)
Постой! Вельзунг!
Слушай меня!
Пусть живет Зиглинда!
И Зигмунд — с нею живи!
Так быть должно!
Я жребий меняю:
ты, Зигмунд, жди победы в бою!
(Издалека доносятся звуки рога.)
Слышишь ли зов?
Готовься, герой!
Смело рази,
на меч положись:
он верен тебе,
а валькирия — верный твой щит!
Прощай, Зигмунд,
светлый герой!
Ненадолго мы расстаемся!
Она удаляется бегом и исчезает вместе с конем в одной
из боковых расселин справа. Зигмунд глядит ей вслед ра-
достным и ободренным взором.
На сцене мало-помалу стемнело: тяжелые грозовые тучи
нависают над задним планом и постепенно совсем закрыва-
ют утесы скал, ущелье и горный хребет.
Зигмунд снова склоняется к Зиглинде, прислушиваясь
к ее дыханию.
Зигмунд
В чарах сна
забылась тихо
147

боль ее души...
Иль валькирия, дочь богов,
забвенье навеяла ей?
Жребий свирепой борьбы
усталую мог испугать...
Крепко спит,
словно жизнь ушла,
бедняжку ласкает
радостный сон...
(Вдали снова раздаются звуки рога.)
Так спи, отдыхай!
Пролетит гроза —
и мир к тебе сойдет!
Он осторожно кладет Зиглинду на каменное сиденье и еще
раз на прощанье целует ее в лоб. Услышав рог Хундинга, он
решительно поднимается.
Зигмунд
Готовься сам, кто кличет меня, —
плата моя
ждет тебя:
Нотунг выплатит долг!
Он взмахивает мечом, поспешно направляется к заднему
плану и, поднявшись на гору, тотчас же исчезает в мрачных
грозовых тучах. В этот момент молния прорезает тьму. Зиг-
линда начинает беспокойно двигаться во сне.
Зиглинда
Что же отец не идет!
Вместе с братцем он бродит в лесу...
Мама! Мама!
Как страшно мне!
Чужие люди смотрят враждебно!
Дым чернеет... тяжко дышать...
Красное пламя лижет наш дом...
148

Вот он горит!
На помощь, брат мой!
Зигмунд! Зигмунд!
(Она вскакивает. Яркая молния
и сильный раскат грома.)
Зигмунд! Ах!
Она с возрастающим ужасом глядит во все стороны:
почти вся сцена заполнена черными грозовыми тучами. Рог
Хундинга звучит вблизи.
Голос Хундинга
(в глубине сцены, с горного хребта)
Скорбный! Скорбный!
Выйди на бой!
Или ты псами затравлен?
Голос Зигмунда
(еще дальше, из глубины ущелья)
Ты скрылся, друг,
чтоб промахнулся я?
Стой — дай мне нацелить!
Зиглинда
(прислушиваясь в крайнем ужасе)
Хундинг! Зигмунд!
Мне их не видно!
Хундинг
Сюда, безбожный бродяга!
Фрикка мстит тебе здесь!
Зигмунд
(теперь тоже на хребте)
Ты вздумал пугать меня,
жалкий трус?
149

Прячься за женщин,
но сам сражайся —
не то и Фрикка уйдет!
Смотри: из ствола
в жилище твоем
бесстрашно вырвал я меч!
Вот испробуй острую сталь!
Зиглинда
(изо всех сил)
Я одна виновна!
Убейте меня!
Она устремляется к горе, но яркий свет, прорвавшийся
из мрака справа над бойцами, внезапно ослепляет ее, и она,
ничего не видя, отшатывается в сторону.
В сиянии появляется Брюнгильда, парящая над Зигмун-
дом и прикрывающая его своим щитом.
Брюнгильда
Бейся, Зигмунд!
Смело ударь!
В тот момент, когда Зигмунд замахивается мечом, наме-
реваясь нанести смертельный удар Хундингу, слева из туч
прорывается красновато-огненный свет; в этом свете виден
Вотан, стоящий над Хундингом и протянувший свое копье
под удар Зигмунда.
Вотан
Пади пред копьем!
В осколки твой меч!
Брюнгильда со своим щитом в страхе отступает перед
Вотаном. Меч Зигмунда разбивается о протянутое копье.
Хундинг ударом своего копья поражает в грудь оставшегося
без оружия противника. Зигмунд падает мертвый. Зиглинда,
150

слышавшая его смертный стон, с криком безжизненно опус-
кается на землю.
С падением Зигмунда свет с обеих сторон мгновенно
исчезает; густая тьма туч окутывает сцену до переднего пла-
на. Во мраке смутно видна Брюнгильда, вне себя спешащая
к Зиглинде.
Брюнгильда
Скорей!
Надо спасаться!
Она быстро поднимает Зиглинду на своего коня, стоя-
щего близ боковой расселины, и тотчас же исчезает.
Немедленно вслед за тем тучи разделяются посредине,
так что ясно виден Хундинг, только что вынувший свое ко-
пье из груди павшего Зигмунда. Вотан, окруженный туча-
ми, стоит на скале позади Хундинга, опираясь на свое копье
и горестно глядя на тело Зигмунда.
Вотан
(после некоторого молчания, Хундингу)
Ступай, раб!
Склонись к ногам Фрикки:
скажи ей,
что Вотан сам ее обиду смыл...
Ступай! Ступай!
(От его презрительного мановения руки Хундинг
падает мертвый. Вотан внезапно приходит
в страшную ярость.)
Вотан
Но Брюнгильда!
Горе преступнице!
Тяжко она искупит вину!
За нею, конь мой, вослед!
(Он исчезает в громе и молнии.
Занавес быстро падает.)
151

ТРЕТИЙ АКТ
Вершина скалистой горы.
Справа сцену окаймляет еловый лес. Слева — вход в ска-
листую пещеру, над которой гора достигает своей высшей точ-
ки. В глубине сцены, над откосом, вид совершенно открыт;
утесистые камни различной высоты образуют край откоса.
Отдельные группы облаков, гонимые бурей, проносятся над
обрывом.
Герхильда, Ортлинда, Вальтраута и Швертлейта — все
в полном вооружении — расположились на крайней верши-
не горы, над пещерой.
Герхильда
(стоящая выше всех, кричит в глубину сцены,
где надвигается большая туча)
Hojotoho! Hojotoho!
Heiaha! Heiahal
Хельмвига! Эй!
Лети же сюда!
(В туче сверкает молния, освещая летящую
на коне валькирию; поперек ее седла висит
тело павшего воина.)
Голос Хельмвиги
(в глубине)
Hojotoho! Hojotoho!
Приближаясь, видение проносится над откосом слева на-
право. Герхильда, Вальтраута и Швертлейта ответным кли-
чем приветствуют прибывающую сестру. Туча исчезла вместе
с видением справа за лесом.
Ортлинда
(кричит в сторону леса)
К моей кобылице
ставь жеребца:
152

любит Гнедой
пастись вместе с Серой!
Вальтраута
(тоже)
В седле твоем Зинтольт?
Хельмвига
(выходя из леса)
Да, Зинтольт Хегелинг!
Швертлейта
Прочь уведи
Гнедого от Серой:
сын Ирма, Виттиг — избранник Ортлинды!
Герхильда
(спустившись немного ближе к ним)
Врагами считались Зинтольт и Виттиг!
Ортлинда
(вскакивает с места и бежит в лес)
Heiaha!
Гнедой лягает ее!
(Герхильда, Хельмвига и Швертлейта разражаются
громким хохотом.)
Герхильда
Вражда героев
ссорит животных!
Хельмвига
(обернувшись, кричит в лес)
Смирно, конь мой!
Серой не трогай!
153

Вальтраута
(сменившая Герхильду на вышке)
Hojoho! Hojoho!
(Она кричит в глубину, вправо.)
Зигруна, к нам! Где медлила ты?
(Она прислушивается к звукам справа. Подобно
Хельмвиге, теперь в воздухе летит на коне Зигруна,
направляясь к лесу.)
Голос Зигруны
(из глубины справа)
Была работа!
Остальные уж здесь?
Валькирии кличут направо в глубину. Их движения, рав-
но как и яркий блеск, засветившийся позади леса, показыва-
ют, что Зигруна уже достигла горы. Из глубины слева раз-
даются сразу два голоса — Гримгерды и Росвейсы.
Вальтраута
(обернувшись налево)
Мчится Гримгерда!
Герхильда
С Росвейсой вдвоем!
В озаренных блеском молнии тучах, проносящихся слева,
появляются вместе Росвейса и Гримгерда, тоже верхом на
конях; у каждой из них на седле — павший воин. Хельмвига,
Ортлинда и Зигруна выходят из леса и с края обрыва при-
ветствуют жестами прибывающих.
Хельмвига, Ортлинда и Зигруна
Сюда, наездницы!
Здравствуйте, быстрые!
Видение исчезает позади леса. На приветственный клич
Росвейсы и Гримгерды все остальные валькирии дружно
отвечают.
154

Герхильда
(кричит в сторону леса)
Коней отпустите
на отдых в лес!
Ортлинда
Только с другими
рядом не ставьте —
пока у героев злость не прошла!
Хельмвига
(в то время, как другие хохочут)
За злость бойцов
уж Серой досталось!
(Росвейса и Гримгерда с кличем
выходят из леса.)
Валькирии
Привет вам! Привет вам!
Швертлейта
Вы сражались вдвоем?
Гримгерда
О нет — нынче лишь
мы встретились с ней!
Росвейса
Если все мы слетелись —
не надо медлить:
в Вальгаллу мчаться пора —
Вотан избранников ждет!
Хельмвига
Восемь лишь нас —
одной еще нет!
155

Герхильда
Задержал Брюнгильду
Вельзунг отважный!
Вальтраута
Мы здесь должны
дождаться ее:
ласков не будет с нами отец,
не видя Брюнгильды средь нас!
Зигруна
(на сторожевой вышке)
Hojotoho! Hojotoho!
(Крича в глубину сцены.)
Сюда! Сюда!
(Обращаясь к остальным.)
Брюнгильда, как ветер,
мчится к скале!
(Все валькирии спешат на вышку и окликают
Брюнгильду. С возрастающим удивлением
они заглядывают вдаль.)
Вальтраута
Повернул к лесу измученный конь...
Гримгерда
Храпит Гране,
летит стрелой...
Росвейса
Ни разу еще
так мы не мчались!
Ортлинда
Кто с нею, глядите!
156

Хельмвига
То не герой!
Зигруна
Это женщина!
Герхильда
Откуда, зачем?
Швертлейта
Она не шлет сестрам привета!
Вальтраута
(кричит вниз, очень громко)
Heiaha!
Брюнгильда!
Слышишь ли нас?
Ортлинда
Помочь ей надо
с коня спуститься!
(При общем кличе Хельмвига и Герхильда бегут в лес.
За ними следуют Зигруна и Росвейса.)
Вальтраута
(глядя в лес)
Упасть готов Гране могучий!
Гримгерда
Вот жену с седла спешит она снять!
Валькирии
(бегут в лес)
Что ты, радость?
Что с тобой?
(Все валькирии возвращаются на сцену: с ними идет
Брюнгильда, поддерживая и ведя Зиглинду.)
157

Брюнгильда
(задыхаясь)
Спрячьте... Беда!
Спасите нас!
Валькирии
Откуда так бурно
к нам ты неслась?
Так мчится только беглец!
Брюнгильда
Спасаюсь я бегством —
ах, в первый раз!
Вотан летит за мной!
Валькирии
(перепуганные)
Что ты сказала?
Что? Сам отец?
Безумье дикое!
Может ли быть?
Брюнгильда
(боязливо заглядывает в глубину
и снова возвращается на авансцену)
Взгляните, сестры,
с вершины утеса!
Там, на севере, виден ли он?
(Ортлинда и Вальтраута быстрыми прыжками
занимают сторожевой пункт на вершине утеса.)
Брюнгильда
Что? Близко уже?
Ортлинда
На севере буря чернеет!
158

Вальтраута
Тучи грозы движутся там!
Валькирии
Вотан летит
на священном коне!
Брюнгильда
Охотник страшный за мною вослед
сюда, сюда несется!
Сестры, сжальтесь!
Скройте нас!
Валькирии
Кто женщина эта?
Брюнгильда
Наспех скажу вам:
это Зиглинда —
Зигмунд брат ей и муж...
Яростным гневом
пылает Вотан на них...
У брата ныне
он мне велел
победу отнять;
но я бойца
прикрыла щитом,
отцу вопреки —
и Зигмунда сам он сразил...
Зигмунд пал,
а я... к вам
помчалась с женой...
Вы спасите, сестры, ее —
(падая духом)
и меня, молю,
укройте от разящей руки!..
159

Валькирии
(в величайшем смущении)
Что ты свершила, безумная?
Горе! Горе!
Горе Брюнгильде!
Так дерзко ты отвергла
святое веленье отца?
Вальтраута
(на сторожевой вышке)
Страшно с севера тянется мрак!
Ортлинда
Черным вихрем буря плывет!
Валькирии
(заглядывая в глубину сцены)
Ржет дико Вотана конь!
Храп ужасен его!
Брюнгильда
Горе несчастной —
ей гибель грозит:
всех Вельзунгов бог решил уничтожить!
Кто даст мне из вас лихого коня,
чтоб он Зиглинду умчал?
Зигруна
И нас ты хочешь с нею сгубить?
Брюнгильда
Росвейса, друг мой,
ты должна помочь мне!
Росвейса
Бежать от отца не может мой конь!
160

Брюнгильда
Хельмвига, слушай!
Хельмвига
Отцу я послушна!
Брюнгильда
Дайте коня мне —
Гримгерда, Герхильда!
Я погибаю —
Швертлейта, Зигруна!..
О, помогите
вашей сестре!
Сжальтесь над этой женой!
Зиглинда, все время мрачно и холодно глядевшая в про-
странство, вздрагивает и делает отклоняющий жест, когда
Брюнгильда пылко обнимает ее, как бы защищая.
Зиглинда
Не надо мне жизни спасать:
только смерть мне нужна...
Зачем ее
ты жертвы лишила?
Удар, что Зигмунда
там сразил,
и Зиглинде мог бы
принесть конец:
мы с ним, обнявшись,
ушли бы в смерть!
Нет со мною,
Зигмунд, тебя!
Убей во мне, смерть, эти мысли!
(Брюнгильде.)
Чтоб не кляла я
нашего бегства,
ты услышь моленье Зиглинды:
в сердце ей меч свой вонзи!
161

Брюнгильда
Жить ты должна
для любви бессмертной!
Вспомни залог,
что он сам дал тебе:
(сильно и выразительно)
жив Вельзунг в лоне твоем!
(Зиглинда сначала содрогается от ужаса;
однако тотчас же ее лицо просветляется
высокой радостью.)
Зиглинда
Спрячь меня, дева!
Жизнь мне спаси!
Скройте, могучие, мать и дитя!
(Грозовые тучи, все более и более мрачные,
заволакивают глубину сцены.)
Вальтраута
(на вышке)
Надвинулась тьма!
Ортлинда
Прочь, кто трепещет!
Валькирии
Женщину дальше,
дальше гони!
Валькирии ей
не смеют помочь!
Зиглинда
(на коленях пред Брюнгильдой)
Скрой меня, скрой!
Мать умоляет!
162

Брюнгильда
(быстро приняв решение, поднимает Зиглинду)
Беги же скорее —
одна, без меня!
Я здесь остаюсь,
мщенью отца отдамся:
его гнев на себя отвлеку,
чтоб тебе было время спастись!
Зиглинда
Где я должна укрыться?
Брюнгильда
Кто из вас, сестры,
был на востоке?
Зигруна
Дремучий лес раскинулся там;
туда Нибелунгов перстень
Фафнер унес.
Швертлейта
Образ приняв страшного змея,
в пещере дикой
он охраняет свой клад!
Гримгерда
Беззащитной будет ужасно там!
Брюнгильда
И все ж от гнева отца
лес ее сбережет:
могучий бог избегает тех мест...
Вальтраута
(на вышке)
Вотан мчится яростно к нам!
163

Валькирии
Слышишь, Брюнгильда,
как близко гроза?
Брюнгильда
(торопя Зиглинду)
Прочь беги же,
спеши на восток!
Бодро и стойко невзгоды неси,
голод терпи,
с жаждой мирись,
смейся в беде,
страданья забудь!
Одно лишь знай, одно запомни:
светлейший в мире герой
жизнью трепещет в лоне твоем!
(Она достает из-под панциря осколки
меча Зигмунда и передает их Зиглинде.)
Храни для него
меча осколки —
их на месте боя
поднять я успела:
кто вновь взмахнет
воскресшим мечом,
тому я имя даю —
«Зигфрид» — «веселье побед»!
Зиглинда
(в величайшем умилении)
О, светлое чудо! Дева небес!
Ты в сердце мне отраду влила!
Пусть он, наш любимый,
в сыне воскреснет!
Улыбнись тебе радостный день!
164

Я бегу!
Прими мой скорбный привет!
Она поспешно убегает направо, в одну из передних кулис.
Вся скалистая вершина горы обложена черными грозо-
выми тучами: ужасная буря мчится из глубины сцены: ог-
ненное сияние разгорается справа, в еловом лесу. В раска-
тах грома слышен голос Вотана.
Голос Вотана
Стой! Брюнгильда!
Ортлинда и Вальтраута
(спускаясь с вышки)
Скалы достигли конь и всадник!
Валькирии
О ужас!
Мщенье зажглось!
Брюнгильда, некоторое время следившая глазами за убе-
гающей Зиглиндой, устремляется в глубину сцены, загля-
дывает в лес и снова, охваченная робостью, возвращается на
авансцену.
Брюнгильда
Ах, сестры,
помощь дайте мне!
Отца смягчите!
Меня убьет гневный бог!
(Валькирии в боязливой растерянности
торопливо поднимаются на утес, увлекая
с собой Брюнгильду.)
Валькирии
Сюда, погибшая!
Скройся скорей!
165

Стань среди сестер,
склонись и молчи!
Они прикрывают собою Брюнгильду и робко глядят в сто-
рону леса, который теперь освещен ярким огненным сиянием,
в то время как глубина сцены погрузилась в совершенный
мрак.
Валькирии
Ах! Грозно спрыгнул
Вотан с коня!
В гневе лютом
Мститель идет!
В величайшем гневном возбуждении Вотан выходит из
леса и, глазами ища Брюнгильду, стремительно направляет-
ся к группе валькирий, расположившейся на вышке.
Вотан
Где Брюнгильда?
Где дерзновенная?
Скрыть вы посмели созданье злое?
Валькирии
Страшно звучит твой голос!
В чем мы, отец, виноваты?
Чем возбудили мы
ярость твою?
Вотан
Это глумленье?
Горе вам, дерзким!
Сестру прячете вы от меня!
Прочь от нее, навеки погибшей!
Она сама от вас ушла!
Валькирии
Она к нам прилетела,
здесь ждала помощь найти...
166

Холодный страх
сестре ты внушил!
Пощади Брюнгильду!
(Неотступно.)
Сжалься, отец,
и жестокий гнев свой смягчи!
Вотан
Как жалостлив
женский ваш дух!
Такой ли дух
вдохнул вам отец?
Затем ли он вам
сердца закалил,
твердой бронею
вам грудь покрыл —
чтобы слышать ваш жалкий плач
в час, когда он измену казнит?
Так знайте, робкие,
кем стала та,
о ком вы вздумали
дружно рыдать!
Только она воли моей знала тайну!
Она — лоном была
желаний моих!
И связь святую
она порвала
изменой дерзкою
воле отца!
Веленье мое
явно презрев, на меня копье подняла,
что я сам же ей вручил!
Слышишь, Брюнгильда?
Ты, воспринявшая
шлем и щит,
радость и блеск, имя и жизнь от меня?
Слыша мое обвиненье,
167

лицо ты прячешь робко
и казни своей бежишь?
Брюнгильда выходит из группы валькирий; она покор-
но, но твердо спускается с вершины утеса и останавливается
в небольшом расстоянии от Вотана.
Брюнгильда
Я здесь, отец мой...
Казни же Брюнгильду!
Вотан
Твой грех — твоя казнь:
ты сама казнила себя!
Моею волей
ты создана — и отвергла волю мою;
ты вдохновляла
веленья мои —
и мои веленья презрела:
мой дух
был твоим —
и восстал он против меня;
твой щит
был моим —
и поднялся он на меня;
ты, знавшая
выбор мой, —
вопреки мне жребий решила;
ты, сзывавшая
мне бойцов, —
созвала их против меня же!
Чем ты была —
сказал тебе Вотан,
чем стала ты —
скажи себе сама!
Мне ты больше не дочь!
Валькирией прежде была ты,
(резко)
168

но впредь ты будешь —
тем, что ты есть!
Брюнгильда
(в ужасе)
Ты отверг меня?
Ужасная мысль...
Вотан
Не вступишь ты больше в Вальгаллу,
на битву к бойцам
ты не пойдешь,
не будешь героев
вводить в мой зал!
На пиру богов отрадном
не ты мне подашь
наполненный рог,
и щек твоих нежных
я не коснусь!
От сонма богов
ты прочь отпала —
вечный ствол
отбросил мертвую ветвь!
Разорван дивный союз —
ты не увидишь вовеки меня!
(Валькирии в большом возбуждении
покидают свои места и спускаются
немного ниже.)
Валькирии
Горе!
О горе Брюнгильде!
Брюнгильда
Все, что ты дал мне, —
все взял назад?
169

Вотан
Тот все возьмет,
кто возьмет тебя!
Сюда, на утес, изгнана ты;
беспомощный сон свяжет тебя,
тот путник деву возьмет,
кто найдет и разбудит ее!
Валькирии в величайшем волнении спускаются совсем
с вершины и боязливыми группами окружают Брюнгильду,
которая на коленях полулежит пред Вотаном.
Валькирии
Отец! Не надо!
Прости, прости!
Неужели муж овладеет сестрой?
Грозный отец! Молим тебя!
Страшный позор от нас отврати!
Этот тяжкий стыд
на всех нас, сестер, падет!
Вотан
Слышали вы
мой приговор?
Никто из вас
вероломной сестры не увидит;
ей не летать в облаках
на коне вместе с вами;
ей девственным цветом
недолго цвесть —
отдаст она мужу свой женский расцвет;
супруг-повелитель
введет ее в дом,
за прялку сядет она —
пусть смеется над нею мир!
(Брюнгильда с криком падает ниц. Валькирии
с бурным шумом в ужасе отшатываются от нее.)
170

Вотан
Ясно ли вам?
Бегите же в страхе!
Прочь от сестры, забудьте ее!
Та, кто посмеет с нею остаться,
кто дерзновенно ей помощь подаст,
разделит жребий ее!
Так знайте же это все!
Мчитесь скорей, прочь улетайте!
Дальше, дальше отсюда!
Здесь теперь горе живет!
Валькирии с диким криком рассеиваются и в поспешном
бегстве устремляются в лес.
Черные тучи плотной массой тянутся у края обрыва:
слышен дикий шум в лесу.
Яркая молния прорезает тучи; в ее свете видны вальки-
рии: сбившись в тесную кучу, они бешено, во весь опор мчат-
ся прочь от горы.
Вскоре буря стихает; грозовые тучи мало-помалу расхо-
дятся. Во время последующей сцены — при успокоившемся
наконец небе — наступают вечерние сумерки, за которыми
в заключение следует ночь.
Вотан и Брюнгильда, все еще распростертая у его ног,
остались одни. Долгое, торжественное молчание, при неиз-
менном положении обоих.
Брюнгильда начинает медленно подымать голову.
Брюнгильда
(сначала робко и тихо, затем более
уверенно)
Так ли позорно дело мое,
что так позорно
ты дочь свою казнишь?
Так ли низка
Брюнгильды вина,
что так унизить ее ты решил?
171

Так ли бесчестна
дерзость моя,
что ты обрек
на бесчестье меня?
(Она понемногу поднимается, но некоторое время
еще продолжает стоять на коленях.)
Отец, молви!
В очи взгляни мне,
гнев свой смягчи,
строгость забудь
и ясно мне сам
открой мой грех,
что тебе упорно велит
оттолкнуть дорогое дитя!
Вотан
(не меняя положения, строго и мрачно)
Дело твое
само являет твой грех!
Брюнгильда
Воле твоей была я верна...
Вотан
Велел ли я стать за Вельзунга в битве?
Брюнгильда
Так мне приказал властитель бойцов!
Вотан
Но ведь решенье это взял я назад!
Брюнгильда
Решенье твое
отторгнула Фрикка:
чужою волей плененный,
ты себе стал врагом.
172

Вотан
(тихо и горько)
Видя, что ты все постигла,
велел я смириться тебе;
но ты отца
слабым сочла!
И должен забыть он измену?
Иль пред ним
так ничтожна дочь?
Брюнгильда
Я мало знаю —
одно лишь я знала:
что ты Вельзунга любишь.
В разладе с собою
ты решил
расстаться с этой любовью.
Другое видел
ты пред собой,
надрывая сам
сердце свое:
что Зигмунд должен погибнуть!
Вотан
Ты знала о том —
и стала все ж за него?
Брюнгильда
(тихо)
Ибо взор мой видел
любовь лишь твою,
но от этой любви
ты вынужден был
в страшной тоске отвернуться!
Мне, привыкшей в битвах
твой тыл охранять,
173

мне виден был тот,
кто стоял за тобой:
Зигмунд смущал мой взор!
Вот я предстала ему...
Смерть возвещая,
речь с ним вела...
Я проникла в святость
доблестных мук,
стоны героя
мне громко звучали:
страсти свободной
страшная боль,
скорбного духа
мощный порыв!
Услыхал мой слух,
увидал мой взор
то, что тайно тлело
огнем священным
в сердце моем...
Я дивилась —
в страхе, в стыде...
Лишь о страдальце
думать могла я,
с ним разделить
победу иль гибель —
вот что осталось
Брюнгильде избрать!
Ты мне любовь такую
в грудь вдохнул,
твоею волей
Вельзунг стал мне люб;
и, помня ее, жребий выбрала я!
Вотан
Ты свершила то,
что свершить и сам я мечтал,
174

но что рок двойной
не дал мне совершить?
Ты просто и легко
там вкусила блаженство,
где грудь мою
пожирал огонь,
где я принужден был
злой судьбой
из любви к вселенной
родник любви заглушить
в измученном сердце?
И там, где в тоске
я с собою боролся,
в бессильном гневе
рвался и падал,
где безнадежной
жажды порыв
внушил мне ужасную мысль —
уничтожить
мной созданный мир
и мои страданья с ним вместе -
там радость сердца
ты познала,
там умиленья
сладкий восторг,
смеясь, ты в чаше
любви пила,
чтоб я, страждущий бог,
горькую желчь лишь вкушал?
(Сухо и коротко.)
Так живи и впредь
легкой судьбою,
союз наш разбила ты.
Расстаться должны мы;
мне больше нельзя
с тобой шептаться тайно;
175

вдали мы будем
жить друг от друга;
тебя больше нигде никогда
отец твой не встретит!
Брюнгильда
(просто)
Тебе бесполезна
дочь была,
понять не сумела
воли твоей;
а самой мне разум
одно лишь внушал:
любить то, что ты любил.
Если, прощаясь
со мной навеки,
ты ломаешь созданье свое,
души своей же,
долю бросаешь —
то все же ты не забудешь,
что я — твое дитя!
Ты часть себя
не станешь бесчестить,
ты не захочешь
мой стыд принять:
ты сам будешь унижен,
видя Брюнгильды позор!
Вотан
Ты шла блаженно любви вослед,
пусть же твой муж поведет тебя!
Брюнгильда
Если должна Брюнгильда,
тебя и Вальгаллу покинув,
властителю-мужу покорно служить —
176

во власть раба меня не бросай!
Героем гордым пусть будет он!
Вотан
Мой жребий отвергла ты —
и я не властен в твоем.
Брюнгильда
(тихо, с интимной таинственностью)
Геройский ты род породил —
он вырастить труса не может;
великая ветвь — я знаю —
украсит Вельзунгов ствол...
Вотан
Кончился Вельзунгов род!
Тебя отвергнув,
бросил я их
в добычу зависти злой!
Брюнгильда
То, что ты бросил, — мной спасено:
(тайно)
Зиглинда плод священный хранит;
в слезах,
в страданьях неслыханно тяжких
сына-героя она родит...
Вотан
Не жди от меня
помощи им:
чужды будут оба мне!
Брюнгильда
(все также тайно)
Поможет им меч,
что вручил ты сыну...
177

Вотан
(быстро)
И что сам я в куски разбил!
(Молчание.)
Зачем, дитя,
ты дух мой смущаешь!
Свой жребий прими,
как выпадет он,
избрать его мне нельзя!
Но в путь мне пора,
вдаль от тебя;
промедлил долго я здесь...
От отступницы прочь отвернусь,
надежд ее
не должен я знать:
наказав ее,
я расстанусь с ней!
Брюнгильда
Что претерпеть должна Брюнгильда?..
Вотан
Я крепким сном
сомкну твой взор;
кто здесь разбудит тебя —
того ты станешь женой!
Брюнгильда
(бросаясь на колени)
Но свяжут меня
сна оковы —
и я достанусь
в добычу трусу!
Одно исполнить ты должен —
святого страха мольбу!
Ты спящую скроешь
178

оградою грозной,
чтоб лишь бесстрашный,
гордый герой
здесь на скале
меня нашел!
Вотан
Смела чрезмерно твоя мечта!
Брюнгильда
(обнимая его колени)
Одно лишь это исполни!
Отец, уничтожь
дитя свое,
убей нещадно
любимую дочь
и развей мой прах
могучим копьем —
но не дай, жестокий,
мне низкий, тяжкий
позор принять!
(В диком воодушевлении.)
Вели, отец,
чтоб знойное пламя,
утес окружая, вспыхнуло здесь!
Пусть лижет огонь,
и жжет, и грызет всех робких,
посмевших дерзко
приблизиться к страшной скале!
Вотан, побежденный и глубоко взволнованный, быстро
оборачивается к Брюнгильде, поднимает ее и растроганным
взором глядит ей в глаза.
Вотан
Прощай, мой светоч,
гордость моя!
179

Доблести цвет,
святое дитя!
Прощай! Прощай! Прощай!
Мы расстаемся,
и лаской нежной
тебя я не встречу;
ты не помчишься в бой
рядом со мною,
не дашь мне меда чаши...
Если я должен
сердца отраду —
твой радостный образ утратить, —
пусть брачный огонь
для тебя загорится,
какой для других не горел!
Море огня,
скалу окружив,
преградою грозной
робкому встанут:
на утес Брюнгильды
трус не взойдет!
Невесту взять
сможет лишь тот,
кто свободней,
чем бог, твой отец!
Брюнгильда, растроганная и восхищенная, припадает
к груди Вотана; он долго держит ее в своих объятиях. Она
снова откидывает назад голову и, продолжая обнимать отца,
с торжественным умилением глядит ему в лицо.
Вотан
О, звезды светлых очей,
что я так часто ласкал —
когда твой взор
пылал отвагой
и детским лепетом
180

уст твоих хвала героям лилась!..
Лучезарный блеск
этих глаз
мне часто в буре сверкал —
когда надежды
томили мне сердце
и мир блаженно
обнять я жаждал
в тоске злой и безмерной...
В последний раз
свет ваш я пью,
прощальной лаской целую вас!..
Сияйте счастливцу, звезды очей, —
а мне, вечному богу,
вы навеки померкли!..
(Он берет ее голову в обе руки.)
Бессмертный,
прощаясь с тобой,
бессмертье снимает с тебя!
Вотан долгим поцелуем целует Брюнгильду в оба глаза.
Она в тихом изнеможении, закрыв глаза, опускается к нему
на руки. Он нежно ведет ее и укладывает на низком мохо-
вом холме, над которым могучая ель раскинула свои широ-
кие ветви.
Вотан глядит на Брюнгильду и затем замыкает ее шлем.
Взгляд его снова останавливается на фигуре спящей доче-
ри, которую он теперь совершенно закрывает большим
стальным щитом валькирии.
Медленно отходя, Вотан еще раз горестно оглядывается.
Наконец он торжественно и решительно идет на середину
сцены и направляет острие своего копья на большой скали-
стый камень.
Вотан
Логе, внимай!
Слушай мой зов!
Ты однажды
181

предстал огнем предо мной,
и меня ты покинул
пылающим вихрем:
так и теперь снова явись!
Сюда, беглое пламя!
Разлей мне здесь волны свои!
(С последующими словами он трижды, ударяет
копьем о камень.)
Логе! Логе!
Ко мне!
Из камня вырывается огненный луч, постепенно разго-
рающийся в светлое пламя: вспыхивают ярко колеблющие-
ся волны огня.
Буйные языки пламени окружают Вотана. Повелитель-
ным взмахом копья он указывает огненному морю крайнюю
окружность горы, где оно должно разлиться: огонь тотчас же
направляется в глубину сцены, где и начинает беспрерывно
пылать на краю откоса.
Вотан
Кто знает страх
пред этим копьем —
тот не пройдет
огня никогда!
Вотан простирает копье жестом заклинания. Взором, пол-
ным муки, он оглядывается на Брюнгильду, затем медленно
начинает удаляться. Он в последний раз поворачивает го-
лову и смотрит назад. Проходя сквозь огонь, он исчезает.
Занавес.

Зигфрид
Второй день
трилогии «Кольцо Нибелунга»

Действующие лица
Зигфрид
Миме
Странник (Вотан)
Альберих
Фафнер
Эрда
Брюнгильда
Голос лесной птахи
Места действия
Первый акт. Скалистая пещера в лесу.
Второй акт. Лесные дебри.
Третий акт. Дикая местность у подошвы скалистой горы;
затем — на вершине «утеса Брюнгильды».

ПЕРВЫЙ АКТ
Скалистая пещера в лесу.
Авансцену образует часть пещеры, внутренность которой
слева уходит несколько в глубину, а справа занимает около
трех четвертей сцены. Два природных выхода открыты в лес —
один справа, непосредственно на заднем плане, другой — бо-
лее широкий — там же, сбоку. Слева у стены на природных
скалистых выступах сделан кузнечный горн, где искусствен-
ным является только большой раздувальный мех; грубая
дымовая труба уходит, тоже естественным путем, в скалистую
кровлю. Очень большая наковальня и другие кузнечные ору-
дия.
Занавес поднимается после оркестрового вступления.
Миме сидит у наковальни и усердно, с возрастающим беспо-
койством кует меч; наконец он с досадой прерывает работу.
Миме
Плохо пришлось мне!
Просто хоть плачь!
Крепчайший меч,
что выковал я,
великану мог бы
верно служить;
но он, мой мучитель,
бессовестный мальчик,
ломает вдребезги сталь,
мой труд швыряет, как хлам!
(Онс недовольством бросает меч на наковальню,
подбоченивается и задумчиво глядит в землю.)
185

Один лишь меч
не швырнул бы Зигфрид:
Нотунг был бы
ему по руке —
когда б я мог
осколки сплавить
и новый меч
из кусков сковать...
Будь это мне по силам —
возместил бы я мой позор!
(Он глубже задумывается,
низко склонив голову.)
Фафнер, свирепый змей,
в чаще во тьме лежит;
под ужасной громадой своей
он Нифлунгов клад
там стережет...
Зигфрида юная мощь
могла бы змея сразить;
золотое кольцо
досталось бы мне...
Лишь Нотунг дело свершит,
насытит зависть мою —
с ним Зигфрид непобедим!
Но не в силах Миме
Нотунг сковать!
(Он снова берется за меч и продолжает колотить
с величайшим недовольством.)
Плохо пришлось мне!
Просто хоть плачь!
Крепчайший меч,
что выковал я,
великий подвиг бессилен свершить!
С утра и до ночи
мальчик велит мне стучать —
186

а сам, ломая мой труд,
за леность Миме бранит!
Зигфрид в диком лесном одеянии, с серебряным рогом на
цепочке, бурно и стремительно появляется из леса; он взнуз-
дал лыком большого медведя и, весело шаля, натравливает
его на Миме, у которого выпадает из рук молот.
Зигфрид
Хой-хо! Хой-хо!
Хватай! Хватай!
Съешь же дурня,
сожри его!
(Он неистово хохочет. Миме от страха роняет
и меч; он бежит, спасаясь за очагом, Зигфрид
с медведем гоняется за ним,)
Миме
Прочь эту тварь!
Зачем мне медведь?
Зигфрид
Тебя прощупать
вдвоем мы явились!
Мишка! Требуй мой меч!
Миме
Э! Не шали!
Меч твой готов уж —
вот лежит на полу...
Зигфрид
Тогда — пощада тебе!
(Он снимает с медведя узду и хлопает
его этой уздой по спине.)
Ну, мишка,
ты можешь бежать!
(Медведь убегает в лес. Миме, дрожа,
выходит из-за очага.)
187

Миме
Охотой тешься,
бей медведей —
зачем живых приводить домой?
Зигфрид
(садясь, чтоб отдохнуть от смеха)
Я друга искал получше,
чем постылый мой кузнец;
и звонко в чаще лесной
затрубил я клич призывный:
не придет ли товарищ
веселый ко мне?
Так я напевом спросил...
Из кустов пришел медведь
и рогу, ворча, внимал; он,
конечно, лучше тебя —
хоть будут лучше еще!
Я привел его
на лыке сюда —
спросить о мече тебя, плута!
(Он вскакивает с места и идет к наковальне.
Миме поднимает меч, чтобы передать
его Зигфриду.)
Миме
Я сделал острый меч —
лезвие так ярко блестит...
(Он боязливо сжимает свою работу в руке;
Зигфрид быстро вырывает ее у него.)
Зигфрид
Мне блеск лезвия не нужен,
если сталь его слаба!
(Испытывая меч рукой.)
188

Ха! Да какой же это меч?
Ничтожный гвоздь
зовешь ты мечом?
(Он разбивает меч о наковальню, так что осколки
летят во все стороны. Миме в страхе отбегает
подальше.)
Сбирай же осколки,
жалкий кропатель!
Я о твой череп
рад бы разбить их!
Скоро ль хитрить
и хвастать ты кончишь?
Лжешь мне о битвах,
о злых великанах,
о смелых подвигах
речи ведешь;
оружье мне правишь,
меч готовишь,
хвалишься, плут,
искусством своим;
но лишь взмахну я
тем, что сковал ты, —
сейчас в куски
летит эта дрянь!
Если б не так
ты гадок мне был,
я б тебя размозжил
с работой твоей, —
нелепый, старый горбун!
Досаде настал бы конец!
(Зигфрид в бешенстве бросается на каменную
скамью. Миме все время предусмотрительно
сторонится его.)
Миме
Опять ты дико шумишь —
бранишься, право, зря...
189

Если ребенку злому
не сразу все подать —
готов он вмиг забыть,
чем он обязан мне!
Тебя учил я тщетно,
что значит благодарность!
Питай ко мне уваженье —
ведь я с тобою так добр!
(Зигфрид негодующе отворачивается лицом
к стене и спиной к Миме.)
Опять ты слушать не хочешь!
(Он стоит в смущении; затем направляется
к очагу, где у него кухня )
Ты, может, хочешь есть?
На вертеле сжарил я мясо;
покушай и вкусный суп — тебе Миме
сварил...
(Он подает пищу Зигфриду; тот, не оборачиваясь,
вышибает у него из рук и горшок, и жаркое.)
Зигфрид
Жарил сам я себе;
пей один свою бурду!
Миме
(жалобно визгливым голосом)
Вот как за любовь
ты платишь мне!
Вот награда мукам моим!
Птенца-червячка вырастил я,
теплой одеждой ребенка грел;
ты ел и пил из рук моих —
как шкуру свою, я тебя берег!
Когда ж ты подрос,
я нянчил тебя —
на мягком ложе ты сладко спал.
190

Игрушки тебе я сковал
и рог —
тешить дитя рад был всегда!
Тебе советом я помогал
и светлым знаньем развил твой ум.
Дома трудясь,
стараюсь я —
ты бродишь привольно кругом...
В заботах лихих о тебе лишь одном,
терзаюсь я, старый, бедный гном!
(Всхлипывая.)
И вот меня же, в награду за все,
непоседливый мальчик бранит и бьет!
Зигфрид снова поворачивается лицом к Миме и спокой-
но вглядывается ему в глаза, которые тот боязливо старает-
ся спрятать, встретив взгляд Зигфрида.
Зигфрид
Много учил меня Миме,
и кое-что выучил я.
Но больше всего наставлял ты,
а я не сумел понять;
как мне терпеть тебя!
Если ты пить
и есть мне давал —
обед противен мне был;
если ты ложе
мне постилал —
мой сон бежал от меня;
если мой разум
ты развивал —
жаждал я глупым быть.
Стоит взглянуть
на тебя, старик,
чтоб гадким казался
весь жалкий твой труд!
191

Вот ты стоишь,
ходишь, ползешь —
хромая, кивая
и глазами моргая, —
так и взял бы я
тебя за горло
и дух бы выгнал
из мерзкой жабы!
Вот что ты, Миме, внушил мне!
Но ты все знаешь —
так помоги мне решить один вопрос:
от тебя, дурня,
я убегаю
и — вновь домой прихожу...
Все зверье в лесу
милей мне, чем ты:
с птицей, с деревом,
с рыбкой в ручье
я бы рад забыть,
Миме, тебя!
Но... я иду снова сюда...
Не могу понять — зачем?
Миме
(пытаясь с дружеским видом к нему приблизиться)
Мой сын, ведь это значит,
что мил я и дорог тебе!
Зигфрид
Да ты мне ненавистен,
пойми ж наконец!
(Миме отскакивает и снова садится поодаль
против Зигфрида.)
Миме
Виной тут твой дикий нрав —
ты бороться должен с ним...
192

Слезно стремятся дети
в старый отцовский дом,
он любовь им внушает.
Томишься и ты по мне,
тебе тоже дорог твой Миме —
и это понятно!
Что для птенчика мать родная,
пока он сидит в гнезде
и летать не умеет,
то для тебя, сынок,
твой умный, заботливый Миме —
и так быть должно!
Зигфрид
Эй, Миме, мудрый учитель,
еще одно объясни мне!
(Просто и нежно.)
Весной распевали
две птахи в лесу —
одна другую манила;
на мой вопрос
ты ответил мне,
что это муж с милой женкой...
Ласкаясь так нежно,
летали они;
гнездо себе свив,
яички снесли;
и вскоре вспорхнули
птенцы у них,
и оба растили семью...
Так парами жизнь
и лани ведут, и даже дикие волки;
пищу самке
самец добывает,
а самка кормит малюток...
И понял я
193

любовь тогда —
детей из гнезда
я уже не брал.
Где ж твоя-то, Миме,
любимая женка?
Должен я мать увидеть!
Миме
(с досадой)
Выдумал что!
Ах как ты глуп!
Да разве ты птица иль волк?
Зигфрид
Птенца-червячка
вырастил ты,
теплой одеждой
ребенка грел:
но где же взял ты
птенца-червячка?
Без матери разве
ты сделал меня?
Миме
(в большом смущении)
Милый сын,
ты должен мне верить:
я и отец твой,
и мать вместе с тем...
Зигфрид
Ты лжешь мне, старый дурак!
Ведь дитя на отца похоже —
я это заметил давно!
А вот я в ручей глядел:
отражались в воде
194

деревья и звери,
свет и тени —
все предо мной
сияло на глади ручья.
Сверкнул мне в воде
и образ мой;
совсем не как ты, выгляжу я!
Ну, можно ли с жабою рыбку сравнить?
Ведь рыба не выйдет из жабы!
Миме
(в крайней досаде)
Страшную глупость
ты говоришь!
Зигфрид
(все оживленнее)
Право, мне стало
ясно вдруг,
чего не мог я понять:
почему я в лес
от тебя убегаю,
но домой снова иду?
(Вскакивая с места.)
Чтоб ты сначала сказал мне —
кто были отец мой и мать!
Миме
Да что ты, опомнись!
Вздор ты болтаешь!
(Зигфрид бросается на Миме и хватает его за горло.)
Зигфрид
Тебе надо встряски,
чтоб ты ответил,
195

иль будешь ты вечно молчать!
Что добровольно
ты мне поведал?
Не заставь я плута учить —
я не знал бы даже
речи людской!
Откроешь ли глотку, урод?
Кто мне отец и кто мать мне?
(Миме трясет головой и машет руками;
Зигфрид оставляет его.)
Миме
Я так могу умереть!
Пусти! Что ты жаждешь узнать,
как знаю, я расскажу.
Услышь, злое дитя,
услышь, за что
ты меня ненавидишь!
Я не отец
и не родич твой,
но жизнью обязан ты мне!
Хоть я и твой друг,
ты чужд мне совсем;
я из жалости лишь
принял тебя!
И вот чем платишь ты мне!
Но чего ж и ждал я, глупец?
Однажды в диком лесу
лежала без сил жена;
ее привел я сюда,
укрыл в тепле осторожно.
Она в родах тяжелых
сыну здесь жизнь дала.
Металась в муках мать —
помочь старался я...
196

Смерть к ней пришла — увы!
Но Зигфрид был рожден!
Зигфрид
(медленно)
Так мать умерла от меня?
Миме
Ты завещан был ею мне —
и я берег дитя...
(Зигфрид стоит, погруженный в мысли.)
Как зорок Миме твой был!
Как мучился добрый старик!
« Птенца-червячка
вырастил я...»
Зигфрид
Ты это уже вспоминал!
Скажи: кем назван я «Зигфрид»?
Миме
Назвать так сыночка
мать мне велела;
и Зигфрид сильным ребенком рос...
«Я теплой одеждой ребенка грел...»
Зигфрид
Скажи мне, как звали родную?
Миме
Ну, это я забыл!
«Ты ел и пил из рук моих...»
Зигфрид
(живо)
Ты имя должен припомнить!
197

Миме
Да я не могу...
Постой!
Зиглиндой женщину звали,
что мне вручила тебя.
«Как шкуру свою,
я дитя берег...»
Зигфрид
(все настойчивее)
Как звался, ответь,
отец мой?
Миме
(сердито)
Его не видел я!
Зигфрид
Но ведь имя мать называла?
Миме
Сказала только,
что он был убит;
и я тогда сироту приютил.
«Когда ж ты подрос, я нянчил тебя —
на мягком ложе ты сладко спал...»
Зигфрид
Будет тебе
мурлыкать, сыч!
Что ты сказал мне правду,
что твой рассказ не ложен —
ты мне убедиться дай!
Миме
Чем же ты убедишься?
198

Зигфрид
Тебе не верит мой слух,
а верят только глаза:
ты взор мой убеди!
(Миме, подумав немного, приносит
два куска разбитого меча,)
Миме
Вот дар твоей родимой;
за помощь, кров и пищу
вот что осталось мне.
Взгляни — лишь разбитый меч!
Отец твой будто им дрался,
когда в бою он погиб...
Зигфрид
(воодушевленный)
Сковать ты должен
эти осколки —
и добрый мне меч сверкнет!
Ну! К делу же, Миме!
Живо за труд!
Ловкость свою
яви, наконец!
Брось и забудь
дрянной свой хлам;
лишь в этих кусках
вижу я прок!
Если ты их
плохо скрепишь,
только заплатой
починишь сталь —
дрожи за шкуру свою:
я сам тебя починю!
Сегодня же — слышишь —
нужен мне меч!
Сегодня взмахну я мечом!
199

Миме
(в испуге)
Зачем он сегодня тебе?
Зигфрид
Чтоб из леса убежать в мир
и забыть о тебе!
Как я счастлив, что свободен —
я не связан ничем!
Отцом ты не был мне,
я вдали найду свой дом;
мой кров тебя не крыл,
твой очаг мне вовсе чужд!
Я как рыбка
на свободе,
я как зяблик
беззаботный —
прочь уплыву,
вдаль улечу —
через лес унесусь я,
словно вихрь, —
ты, Миме, не встретишь меня!
(Он убегает в лес,)
Миме
(в величайшем беспокойстве)
Зигфрид! Что ты!
Стой же! Вернись!
Эй! Зигфрид!
Зигфрид! Эй!
(Онс изумлением глядит некоторое время
вслед убегающему, затем возвращается в кузницу
и садится позади наковальни.)
Умчался он!
А я сижу,
к моей беде — новое горе!
200

Сглупил я, испортил все сам!
Что делать теперь?
Как справиться с ним?
Пойдет ли мальчишка на змея со мной?
Как стали коварной
осколки скрепить?
Никакой огонь мне их не сплавит;
никакой молоток
не справит проклятых;
вся зависть моя,
пот и кровь —
все бессильно здесь:
Нотунга мне не сковать!
Он всхлипывает и скрючивается в отчаянии на скамеечке
за наковальней. Странник (Вотан) появляется в лесу у мало-
го входного отверстия пещеры. Он в длинном темно-синем
плаще; в виде посоха он держит копье. На голове у него ши-
рокополая круглая шляпа с низко надвинутым на недостаю-
щий глаз полем.
Странник
Здравствуй, друг-кузнец!
Усталый твой гость
просит крова в доме твоем!
Миме
(испуганно вскакивая с места)
Кто здесь, в трущобе,
ищет меня?
Кто в глуши отыскал мой след?
Странник
(приближаясь очень медленно, шаг за шагом)
«Странник» — так я зовусь.
Долог был мой путь,
по земле немало странствовал я.
201

Миме
Так прочь уходи и странствуй опять —
ты мне, странник, не гость!
Странник
Гостем был я у добрых,
мне они несли дары;
беда тому,
чей неласков дух!
Миме
Век беда со мною живет,
ты мне ее увеличишь?
Странник
(медленно подходя все ближе и ближе)
Много знаний
мне дал мой путь;
знаньем я помог иному,
снял с иного тягость злую,
острую сердца скорбь.
Миме
Знаешь ты все,
и на все ты глядишь,
но мне соглядатай не нужен!
Здесь хочу я
один прожить,
странников прочь я гоню!
Странник
(еще немного приблизившись)
Кто считал, что знает он все,
пользы своей тот часто не знал;
на расспросы я отвечаю,
знаньем пользу даря.
202

Миме
(все боязливее, видя приближение
Странника)
Праздных знаний
мне не надо,
я ровно в меру смышлен!
(Странник уже совсем подошел к очагу,)
Что полезно мне — я знаю сам!
Ты, мудрый, можешь уйти!
Странник
(садясь у очага)
Я сяду к огню —
и голову дам
в залог познаний моих;
она — твоя,
ты добыл ее,
когда твой вопрос
не найдет знанья в ответе моем.
Миме
(глядевший во все глаза, с открытым ртом,
на усевшегося Странника, теперь содрогается
от страха; малодушно про себя)
Ну как я отделаюсь тут?
Ловушки надо придумать...
(Он старается ободриться, напуская
на себя строгость; громко.)
Принять ставку я готов;
итак, спасай же заклад свой!
Три вопроса выберу я!
Странник
Трижды я отвечу.
203

Миме
(собравшись с мыслями)
Ты много бродил
по хребту земному,
весь мир в пути исходил;
ответь же мне, гость, —
кто в глубине темной земли гнездится?
Странник
В глубине земли живут
Нибелунги-гномы:
Нибельгейм — их страна.
Племенем мрачным
Мрак-Альберих
некогда правил, как царь;
он связал
волшебной силой кольца
весь свой прилежный народ.
Горы злата,
груды богатств
Альбе копил:
всем миром владеть он замыслил.
Вторично что спросит гном?
Миме
(все глубже и глубже погружаясь в размышления)
Да, многое знаешь ты
о гнезде земных глубин...
Не скажешь ли мне,
кто населил скалы хребта земного?
Странник
На хребте земном, в горах,
великаны живут:
Ризенгейм — их страна.
Фазольт и Фафнер,
204

князья суровых,
жаждали властных богатств.
Нибелунгов клад
схватили они
и перстень добыли с ним.
За перстень вспыхнул у братьев бой;
сражен был Фазольт,
и, змеем став,
ныне клад Фафнер хранит.
Остался третий вопрос.
Миме
(совсем ушедший в свои размышления)
Все, странный гость,
знаешь ты о хребте земли суровом...
Но вот что ответь:
кто в облаках, на горных высях живет?
Странник
Среди облаков
блаженствуют боги,
Вальгалла — их дворец.
Они светозарны;
Свет-Альберих,
Вотан, в сонме царит.
Из святой ветви
ясеня мира
создал Вотан копье;
сохнет ствол —
древка мощь не прейдет!
Копьем могучим
бог держит весь мир.
Руны святых
договоров веры
врезал он в древко сам.
Над миром власть
205

примет тот,
кто возьмет жезл,
что Вотан сжал в руке.
Пред ним склонился
Нифлунгов род;
ему великаны
дань принесли.
Всех покорил себе властно
копья могучий царь!
(Он как бы бессознательно ударяет копьем о землю;
слышен тихий раскат грома, сильно пугающий Миме.)
Так что же, мудрый гном,
верно ли я отвечал?
Вернул ли я свой залог?
Внимательно рассмотрев Странника с его копьем, Миме
впадает в ужас; он смущенно шарит в своих инструментах
и боязливо глядит в сторону.
Миме
Знанье свое ты доказал —
так дальше в путь уходи!..
Странник
Ты бы мог разузнать
важные вести —
я отвечал головой.
Ставь мне свою —
я докажу, что не знаешь
ты пользы своей.
Ласки здесь
гость не нашел,
в залог голову
отдал он, чтоб у огня отдохнуть.
Теперь ты сам станешь моим,
если мне трех
206

ответов не дашь!
Встряхни ж себе, Миме, мозги!
Миме
(очень робко и заминаясь, наконец в трусливом
смирении набравшись духа)
Я — уж... здесь
так давно живу;
я... уж дожил
до седых волос...
Сверкнул мне сам Вотан глазом —
в пещеру он заглянул,
пред ним вдруг
отощал мой ум...
Но если я должен быть мудр —
странник, я уж готов!
Быть может, Миме в неволе
спасется умом своим...
Странник
(снова спокойно усаживаясь)
Ну, славный кузнец,
вот что скажи мне:
как зовется тот род,
что Вотан горю предал,
(очень тихо, но внятно)
но что дорог сердцу его?
Миме
(ободряясь)
Мало я
о героях слышал,
но твой вопрос я разрешу.
То Вельзунгов двух желанный род,
что Вотан-Вельзе любил так нежно,
207

хоть и суров был с ним.
Зигмунд с Зиглиндой, Вотана дети,
в безумном горе
любви слились;
Зигфрид ими рожден,
сильнейший отпрыск семьи.
Не правда ль, странник, я голову спас?
Странник
(улыбаясь)
Точно весь род
мне был назван тобой;
ты, злодей, изворотлив!
На первый раз —
хвала тебе!
Я ставлю второй вопрос.
Смышленым гномом
вскормлен Зигфрид:
надо с Фафнером кончить,
чтобы перстень похитить
и мощным кладом владеть.
Каким мечом
взмахнуть должен Зигфрид,
чтоб Фафнеру смерть послать?
Миме
(все более и более забывая свое настоящее
положение, весело потирает руки)
Нотунг — так
зовут этот меч;
он был в древесный ствол
богом воткнут —
чтоб тот лишь владел им,
кто сможет его извлечь.
Мужам сильнейшим
он не дался,
208

Зигмунд один
тот меч достал;
им он бился в бою,
но сам Вотан меч свой разбил.
Приберег осколки
один кузнец,
он-то знает,
что лишь с этим мечом в руке
один отважный глупец —
Зигфрид —
достанет клад!
(Совсем довольный.)
Моя голова
спаслась ли опять?
Странник
(смеясь)
Хитрее ты
и умнее умнейших —
кто мог бы сравниться с тобой?
Но раз ты так мудр,
что юным героем затеял дело обделать, —
мне ответ теперь
последний дай!
Молви, мудрейший
кузнец мечей:
кто вновь из осколков стали
Нотунг скует победный?
Миме
(вскакивая в величайшем ужасе, визгливо)
Осколки! Куски!
В глазах темнеет!
Что делать тут? Что отвечать?
Проклятый меч, что мною скраден!
Ты Миме коварно вовлек в беду!
209

Твердую сталь ковать я не в силах:
спай, заклепка — все ни к чему!
(Он, как безумный, беспорядочно разбрасывает
свои инструменты и разражается сильнейшим
приступом отчаяния.)
Искусный кузнец — с толку я сбит!
Кто справится там, где я стал глуп?
Как знать мне чудо такое?
Странник
(спокойно вставая со своего места у очага)
Три вопроса ты задал —
трижды дал я ответ,
ты о далеком знать хотел;
а то, что здесь, близ тебя,
чем ты жив —
ты позабыл.
Сам я отвечу,
но ты пропал —
моею стала
твоя голова!
Знай, змея храбрый противник,
знай, погибший гном:
тот лишь, кто страху
вовсе чужд,
Нотунг вновь скует!
(Миме глядит на него во все глаза.
Странник направляется к выходу.)
Итак, мудрец,
шкуру спасай;
ее дарю я тому,
кто не знает, что значит страх!
Улыбаясь, он отворачивается и быстро исчезает в лесу.
Миме, уничтоженный, опускается на свою скамеечку. Он
неподвижно глядит, выпучив глаза, в освещенный солнцем
лес и начинает дрожать все сильнее и сильнее.
210

Миме
Проклятый свет! Что вспыхнуло там?
Что блещет, трепещет,
что брызжет, дрожит,
что веет, кружит и реет вокруг?
Как пляшет и плещет горячий зной!
Там что-то жужжит, звенит вдали?
Ворчит, гудит — грохочет сюда!
Чрез лес на меня что-то летит!
(В ужасе он вытягивается во весь рост.)
Чудовищной пастью
змей мне грозит!
Меня он хватает!
Фафнер! Фафнер!
(Онс криком падает позади наковальни.
Зигфрид пробирается сквозь лесной кустарник.)
Зигфрид
(За сценой, в то время как его движения
заметны лишь по веткам кустарника, которые
он разламывает.)
Эй ты, ленивец!
Все ли ты кончил?
(Он входит в пещеру.)
Ну! Готов ли мой меч?
(Он останавливается, удивленный.)
Да где ж кузнец?
Сгинул, пропал?
Ха-ха! Миме, мой умник!
Куда ты запрятал свой горб?
Миме
(из-под наковальни, слабым голосом)
Это ты, дитя?
Ты здесь один?
211

Зигфрид
(смеясь)
Под наковальней?
Ха! Что делал ты там?
Меч мой тайно точил?
Миме
(выходит чрезвычайно расстроенный и рассеянный)
Твой меч! Твой меч!
Что мне с ним делать?
(Наполовину про себя.)
«Тот лишь, кто страху вовсе чужд,
Нотунг вновь скует»...
Я слишком мудр для таких задач!
Зигфрид
(с силой)
Я жду ответа!
Хочешь подмоги?
Миме
(как прежде)
Ах, кто мне может помочь!
Увы! Проиграл голову Миме!
(Устремив взгляд в пространство.)
Пропал он и выдан тому,
«кто не знает, что значит страх!».
Зигфрид
(буйно)
Что за уловки?
Снова хитришь?
Миме
(понемногу овладевая собой)
Хитрил бы я с тем,
кто знает страх!
212

Увы, этого мальчик не знает —
я, глупый, забыл
его научить!
Миме любить он учился,
но и тут ленивым был!
Ну как же внушить ему страх?
Зигфрид
(хватает его)
Да отвечай же!
Что делал ты тут?
Миме
В мечты о тебе, в раздумья о важном
я погружен был тревожно...
Зигфрид
(смеясь)
Во тьму, под скамью, ты погрузился;
что важное там ты нашел?
Миме
(овладевая собой все более и более)
Я страх изучал для тебя —
должен ты страху учиться!
Зигфрид
(в спокойном удивлении)
Какому там страху?
Миме
Ты с ним не знаком,
а хочешь из леса
в мир убежать?
Что пользы тебе и в мече,
если нет страха в груди?
213

Зигфрид
(нетерпеливо)
Что за вздор ты выдумал вновь?
Миме
(с возрастающей доверчивостью приближаясь
к Зигфриду)
Это мать твоя мной говорит;
что обещал я — должен исполнить:
в хитрый мир от себя сынка не пускать,
пока глупому страх незнаком.
Зигфрид
(гневно)
Но если так —
как смел ты молчать?
Живей! Рассказывай тотчас!
Миме
Слышал ли ты в лесной глуши,
в заката час, в ползучей тьме,
как тайный шорох, шелест, шум
вдруг в зловещий гул растет?..
Искр летучих блестки скачут,
вихря свист леденит тебя...
(Дрожа и трепеща.)
Чувствовал ты,
как ужас в тело твое проникает?
В жгучем ознобе
члены трепещут,
и в тоске, робко дрожа,
сердце бьется, стучит...
Ты таким чувствам чужд?
Так страх тебе незнаком...
214

Зигфрид
(задумчиво)
Странным и чудным
должно это быть!..
Словно сталь, твердо сердце мое...
Дрожанье и трепет,
смущенье и робость,
пламя и холод,
сердца волненье
я хотел бы изведать,
тайным восторгом томясь...
Но как ты мне это внушишь?
Какой ты, Миме, учитель?
Миме
Следом за мной
ты только иди —
Миме средство нашел...
В трущобе есть лютый змей —
уж многих он проглотил.
Фафнер страху научит,
если мы к нему пойдем...
Зигфрид
А где он залег?
Миме
В «Зависть-гнезде», на востоке,
там, где лесу конец.
Зигфрид
Так там начинается мир?
Миме
От «Зависти» он недалек.
215

Зигфрид
Туда меня ты проводишь;
страх я узнаю —
и в мир убегу!
Так вот! Дай же меч!
Средь людей он засверкает!
Миме
Увы! Беда!
Зигфрид
Ну, покажи мне!
Что ты сковал?
Миме
Проклятая сталь!
Нельзя мне ее починить!
Заклятья злого,
увы, одолеть нет сил!
Кто бесстрашен и смел —
тот мог бы чары сломить...
Зигфрид
Вот ленивец, вечно виляет!
Где бы признать, что толка в нем нет,
он путает петли и лжет!
Мне дай осколки! И скройся, кропатель!
(Подходя к очагу.)
С клинком отца справится сын,
и меч сам он скует!
(Он буйно принимается за работу, разбрасывая
куда попало инструменты Миме.)
Миме
Если б прилежно
учился ты,
твой труд принес бы плоды;
216

но плохо шло,
кованье у нас —
так что ж ты можешь сработать?
Зигфрид
Если мастер так плох —
чему он научит?
Стоит ли слушать глупца?
(Он показывает ему длинный нос.)
Теперь отойди,
носа не суй —
не то и тебя расплавлю!
Он наваливает на очаг большую груду углей и поддер-
живает непрерывный жар; в то же время он зажимает куски
меча в тиски и распиливает эти куски в опилки. Миме, при-
сев в стороне, посматривает на работающего Зигфрида.
Миме
Что делаешь ты?
Спайку возьми же,
припой я уж сварил!
Зигфрид
Прочь эту варь,
зачем она?
Не клеем клею я меч!
Миме
Ты сотрешь напилок,
иступишь терку!
Ужель ты всю сталь распилишь?
Зигфрид
В опилки надо
куски обратить:
что разбито — сплавлю я так!
(Он продолжает пилить с большим усердием.)
217

Миме
(про себя)
Здесь ум не нужен —
конечно нет;
здесь только глупость на пользу глупцу...
Как он могуч! Какой размах!
Он сталь раскрошил, а сам не устал!
(Зигфрид раздул жар углей до ярчайшего каления.)
Как скалы и лес, я стар и сед —
но дел таких не видал!
В то время как Зигфрид с бурным рвением продолжает
распиливать осколки, Миме отходит и садится еще дальше
от него.
Что он меч скует —
сомненья нет,
смело он к цели идет...
Все это Странник знал...
Беда теперь моей голове:
мальчишка снимет ее,
если не страшен и змей!
(С величайшим беспокойством вскакивая
и принимая согбенную позу.)
А если Фафнер внушит ему страх,
то кто же мне змея сразит?
Как добуду я кольцо?
Мне нет исхода, и я погиб,
если я сам не смекну,
как бесстрашного в сети поймать...
(Зигфрид уже распилил оскоЛки и собрал опилки
в плавильник, который он теперь ставит на огонь.)
Зигфрид
Эй, Миме! Живей!
(Миме вздрагивает и поворачивается к Зигфриду.)
Как звался меч,
что раздробил я в перчинки?
218

Миме
Нотунг — имя
лихого меча;
так мне мать сказала твоя...
Зигфрид
(распевая песню, поддерживает жар кузнечным
мехом)
Нотунг! Нотунг!
Доблестный меч!
Зачем же ты разбился?
В песок растер я
твой острый блеск,
плавильник топит опилки.
Хо-хо! Хо-хо! Хо-хей!
Хо-хей! Хо-хо!
Мех, дыши!
Жар раскаляй!
В дикой чаще
ясень рос,
его я в лесу свалил.
И сжег я в уголь
дерева ствол —
в очаге вот груда лежит.
Хо-хо! Хо-хо! Хо-хей!
Хо-хей! Хо-хо!
Мех, дыши!
Жар раскаляй!
Как славно угли
горят и жгут,
как ярок красный жар!
Вот прыгают искры,
брызжут кругом!
Хо-хей! Хо-хо! Хо-хей!
Опилки мои текут!
Хо-хо! Хо-хо! Хо-хей!
219

Хо-хей! Хо-хо!
Мех, дыши!
Жар раскаляй!
Миме
(все время сам с собой, сидя в отдалении)
Он Нотунг скует —
и Фафнер кончен!
Я это уж вижу вперед...
Клад и кольцо
найдет он в гнезде;
как отнять их,
как их схватить?..
Тайком, хитро
я все достану
и сам останусь цел!
Зигфрид
(снова раздувая мех)
Хо-хо! Хо-хо!
Хо-хо, хо-хей! Хо-хей!
Миме
(на авансцене, про себя)
Зигфрид устанет в бою —
утолит он жажду питьем;
из пряных соков,
собранных мной, питье я ему сварю;
мальчик, несколько
капелек выпив,
тотчас крепко заснет...
И его оружьем,
что сам же он создал,
с пути я бойца устраню,
добуду кольцо и клад!..
(Онс довольным видом потирает себе руки.)
220

Хе, мудрый Странник! Так ли я глуп?
Оцени теперь мой тонкий ум!
Ловко я решил вопрос?
Зигфрид
Нотунг! Нотунг!
Доблестный меч!
Растаяла сталь твоя!
В своем поту теперь ты плывешь!
(Он выливает расплавленную сталь в продолговатую
форму и высоко поднимает ее.)
Сверкнешь ты скоро мечом!
(Он погружает наполненную форму в кадь воды.
Охлаждение производит пар и громкое шипение.)
Я в воду лью
огня поток;
он, рассердись,
гневно шипит!
Так жгуче он тек,
но в струях воды
вдруг он затих:
сталь стала тверда,
гордо застыл клинок!
Кровь согреет
вскоре тебя!
(Он засовывает сталь в раскаленные угли
и мощно раздувает мех.)
Вспотей же еще раз,
к ковке готовься,
Нотунг, доблестный меч!
Миме тем временем весело вскакивает с места; он достает
различные сосуды, высыпает из них коренья и травы в кухон-
ный горшок и старается найти ему место на очаге. Зигфрид,
работая, наблюдает за Миме, который с другого конца очага
заботливо ставит горшок на огонь.
221

Зигфрид
Что мастерит в горшке дуралей?
Сталь я тут жгу — грязь он там варит?
Миме
Стыдом покрыт кузнец —
учителю дан урок;
для искусства стал
старик уж плох —
и вот кухарит он...
В кашу железо ты сжег —
из яиц тебе
готовлю я суп...
(Он продолжает варить.)
Зигфрид
Учится стряпать
мастер Миме —
кованье он разлюбил!
Все мечи его
разбил я, как щепки;
и в стряпне —
он только пачкун!
Во время последующего Зигфрид вытаскивает форму
из огня, разбивает ее и кладет раскаленную сталь на нако-
вальню.
За страхом со мною
он вдаль собрался —
другой меня там научит!
Что он знает кой-как
и в том бестолков,
во всем-то он жалкий кропатель!
(Распевая во время ковки.)
Хо-хо! Хо-хо! Хо-хей!
222

Молоту сдайся,
мой крепкий меч!
Хо-хо! Ха-хей!
Хо-хо! Ха-хей!
Окрашен кровью
блеск твой был,
тебя румянил
красный поток;
ты, хладно смеясь,
тепло спокойно лизал!
Хейя-хо! Ха-ха!
Хахейя-ха!
Но вот в огне
ты красен стал,
и тебя, размякшего,
молот бьет;
гневно мечешь ты искры,
но все ж смириться пришлось!
Хейя-хо! Хейя-хо!
Хейя-хо-хо-хо-хо-хо!
Ха-хей! Ха-хей! Ха-хей!
(Он продолжает ковать.)
Миме
(в сторону)
Кует он могучий меч;
Фафнер погиб,
Нибелунгов враг...
Я хитрый сок варю;
сгибнет и Зигфрид
за змеем вслед!..
Идет мое торжество,
мне смеется успех!
(Во время последующего Миме занят переливанием
жидкости из горшка во флягу.)
223

Зигфрид
Хо-хо! Хо-хо! Ха-хей!
Молоту сдайся,
мой крепкий меч!
Хо-хо! Ха-хей!
Хо-хо! Ха-хей!
Метанье искр
веселит меня —
героя красит
сердитая мощь!
Но притворен твой гнев —
ты мне смеешься, дружок!
Хейя-хо! Ха-ха!
Хахейя-ха!
Румяный жар
смягчил тебя,
смирил упрямца
молот мой;
но кончи стыдливо краснеть —
холодей и снова твердей!
Хойя-хо! Хейя-хо!
Хейя-хо-хо-хо-хо-хо!
(Он взмахивает мечом и погружает его
в воду.)
Хейя!
При шипении воды Зигфрид громко хохочет. В то время
как он вставляет скованный клинок в рукоять, Миме с фля-
гой в руках слоняется по авансцене.
Миме
Перстенек золотой,
что брат мой сковал,
тот перстень,
таящий властную мощь,
кружок блестящий,
224

господства знак, мне,
мне он достался, я взял его!
Зигфрид работает маленьким молотком, затем шлифует
и подпиливает. Миме оживленно, с возрастающим доволь-
ством топчется взад-вперед.
Альберих сам,
мой гордый брат,
рабом дрожащим будет моим;
спущусь я царем
в темные шахты —
меня признает
весь народ!
(Зигфрид снова стучит молотком.)
И презреннейший гном как будет почтен!
К золотым струям жмутся бог и герой!
(С жестами, которые становятся все оживленнее.)
Мой гнев
внушает трепет и дрожь;
к моим ногам все падает ниц!
(Зигфрид последними ударами сглаживает заклепки
на рукояти и берет меч в руку.)
Зигфрид
Нотунг! Нотунг!
Доблестный меч!
Вот вставлен ты вновь в рукоять!
Ты был разбит —
я справил тебя;
кто мог бы мощь твою
теперь сломить?
Миме
Трудиться Миме
вовсе забыл —
чужим трудом он скопляет клад!
225

Зигфрид
Отец, умирая, разбил тебя,
но сыном живым
создан ты вновь;
смеется твой яркий блеск,
лезвием ты режешь остро!
Миме
Миме отважный,
Миме властитель,
князь Нибелунгов,
в мире царит!
Зигфрид
(размахивая мечом)
Нотунг! Нотунг!
Доблестный меч!
Ты к жизни вновь мною призван!
Мертвым ты
в кусках лежал,
но светишься гордо теперь!
Миме
Э, Миме,
ты, право, не глуп!
Ну кто бы поверить мог?
Зигфрид
Блеск свой
злодеям ты покажи!
Бей лицемера, плута рази!
Вот, Миме, гляди!
(Он замахивается мечом.)
Так режет Зигфрида меч!
Он ударяет по наковальне, раскалывая ее надвое сверху
донизу, так что она с большим шумом распадается. Миме,
226

который вскочил было в порыве величайшего увлечения
на скамейку, от страха сваливается, очутившись в сидячем
положении на полу Зигфрид, ликуя, поднимает меч высоко
над головой.
ВТОРОЙ АКТ
Лесные дебри.
Совсем в глубине сцены — отверстие пещеры. Почва по-
степенно поднимается к середине сцены, образуя неболь-
шую возвышенность, и снова опускается к заднему плану,
к пещере; таким образом, зрителю видна лишь верхняя часть
отверстия пещеры. Слева, за деревьями леса, виднеется рас-
селистая стена утесов. Темная ночь, в особенности сгущаю-
щаяся в глубине сцены, где глаз зрителя сначала совсем ни-
чего не может разобрать.
Альберих
(мрачно стерегущий под утесами)
В лесу, в ночи
я клада тайный страж...
Мой слух не спит,
глаз пытает мрак.
Робкий день,
ты уж встаешь?
Брезжишь, дрожа, в непроглядной тьме?
(Бурный ветер поднимается из леса справа;
сверху сквозь деревья сияет голубоватый
блеск.)
Что за свет там засиял?
Ближе, ярче сверкает блеск,
конем лучезарным летит,
мчится чрез лес бурно сюда...
Это не смерть ли змею
смелый герой несет?
(Буря улеглась. Сиянье померкло.)
227

Но свет потух...
Лучи скрылись от глаз...
Ночь чернеет...
(Странник выходит из чащи леса и останавливается
против Альбериха.)
В сиянье кто-то подходит?..
Странник
К пещере я мчался в ночи;
кто-то во тьме шевелится там?
Словно из разорвавшихся облаков внезапно прорезает-
ся лунный свет, озаряя фигуру Странника. Альберих узнает
его и сначала в ужасе отшатывается назад, но тотчас же начи-
нает в сильнейшей ярости кричать на него.
Альберих
Ты сам здесь
предо мной?!
Зачем пришел?
Прочь, не мешай!
Исчезни, бесстыдный вор!
Странник
(спокойно)
Ты, Альберих,
бродишь здесь?
Фафнера дом хранишь?
Альберих
Новую кознь
принес ты сюда?
Дальше ступай!
Прочь убирайся!
Беды немало
здесь ты обманом вспоил!
Так покинь же эти места!
228

Странник
Взглянуть лишь пришел я,
не бороться;
кто страннику путь заградит?
Альберих
О, злой, хитрый предатель!
Ты меня однажды поймал —
и снова во мне
глупца ты ищешь —
(в бешенстве)
чтоб перстень мой
у меня еще раз похитить?
Смотри! Я познал
ловкий твой ум;
(насмешливо)
но мне известна и твоя уязвимость:
моим богатством
долг твой покрыт был —
кольцо ты
великанам дал,
воздвигшим замок тебе!
С ними навек ты рунами связан,
хранит твое копье
и поныне тот договор!
Как мог бы ты договорную мзду
из рук строителей вырвать?
Копье свое ты расколол бы сам;
в твоей руке властительный жезл,
крепчайший, разбился бы в прах!
Странник
Не законы рун священных
мне покорили тебя;
моим оружьем
229

ты смирен —
для войн держу я копье!
Альберих
Ты мне грозишь
надменною силой,
но втайне ты чувствуешь страх!
На смерть обречен
моим проклятьем
хранитель клада —
кто примет наследье?
Золотое кольцо
вернется ли вновь к Нибелунгу?
Вот чем ты томишься вечно!
Ведь если мой клад
я снова схвачу —
лучше глупцов-великанов
я мощь кольца явлю;
тогда трепещи,
властитель героев!
На Вальгаллу двину я Геллы рать —
и мир будет моим!
Странник
(спокойно)
Знаю замысел твой,
не страшен он мне.
Кто достанет перстень,
примет и власть.
Альберих
Сказал ты глухо,
но известно мне все!
Геройским родом
держишься ты —
(насмешливо)
230

цветущим потомством своим?
Ввериться хочешь ребенку —
не он ли плод достанет,
(с возрастающей горячностью)
что ты не смеешь сорвать?
Странник
Забудь меня —
помни о Миме.
(С полушутливой легкостью.)
Лишь брат твой вреден тебе;
он ведет ребенка сюда,
чтоб тот ему змея сразил.
Я мальчику чужд;
у Нифлунга он в руках.
Что делать тут тебе —
сам как хочешь решай!
(Жест Альбериха выражает сильное
любопытство.)
Только не спи,
зорко гляди!
Не знает мальчик кольца;
но с ним ведь Миме идет!
Альберих
(горячо)
Ты не схватишь добычи сам?
Странник
Любимцу сердца
я предоставил подвиг;
в деяньях своих
свободен он.
Гордый лишь гордому нужен!
231

Альберих
Итак, мне Миме соперник один?
Странник
Только брат твой жаждет перстня
да ты.
Альберих
И все ж мне его не добыть?!
Странник
(спокойно подходя ближе)
Идет герой,
чтоб выкупить клад;
два Нифлунга золота ждут;
страж кольца
обречен на смерть —
захвати первый наследье!
Больше скажу!
(Он оборачивается к пещере.)
Вот там гнездо;
змею весть ты подай —
клад свой покинет он сам.
Я тебе его разбужу.
(Он становится на пригорок перед пещерою
и кричит туда.)
Фафнер! Фафнер!
Просыпайся, змей!
Альберих
(в напряженном изумлении, про себя)
Что затеял дикий?
Он мне помогает?
232

Голос Фафнера
(из непроглядной тьмы заднего плана)
Кто будит мой сон?
Странник
(лицом к пещере)
Тут некто тебе опасность вещает;
но жизнь твою спасет он,
если отдать свой клад
за спасенье ты согласен!
(Он склоняет ухо к пещере, прислушиваясь.
Молчание.)
Фафнер
В чем дело?
Альберих
(подошел к Страннику и кричит в пещеру)
Слышишь, Фафнер?
Слышишь ли, змей?
Сюда герой идет —
тебе готовит он смерть!
Фафнер
Я съем его.
Странник
Острый он держит меч,
смел юный герой!
Альберих
Но лишь кольцо
жаждет он взять;
ты перстень мне отдай —
я бой отвращу;
233

ты клад сохранишь
и будешь долго жить!
Фафнер
Мой клад — подо мной;
(зевая)
дайте спать мне!
(Странник громко смеется и затем
снова обращается к Альбериху.)
Странник
Ну, Альберих, плохой толк!
Но я не виноват!
Одно лишь, друг мой, помни всегда:
(дружелюбно подходя к нему)
Все идет своим путем,
судьбы ты не изменишь.
Итак, оставайся, твердо держись!
Затеи Миме обдумай,
они ведь тебе так доступны...
(Удаляясь.)
Что новь свершил —
увидишь и ты!
Он быстро исчезает в лесу. Поднимается бурный вихрь,
сверкает яркое сияние: оба явления быстро проходят. Аль-
берих глядит вслед умчавшемуся Страннику.
Альберих
Вот мчится он прочь
на светлом коне,
смеясь над тревогой моей!..
Да, вам смешно,
о, безрассудные,
беспечальные,
жалкие боги!
234

Я вижу
ваш близкий конец!
Пока сверкает
золота блеск,
здесь не дремлет ваш враг,
гибель вам он таит!
Он ускользает в боковую расселину. Сцена остается пус-
той. Утренняя заря. На рассвете появляются Зигфрид и Ми-
ме. Зигфрид вооружен мечом, подвешенным на лыковой пе-
ревязи. Миме тщательно исследует местность; наконец он
заглядывает в глубину, которая все время остается в темной
тени, тогда как пригорок посреди сцены впоследствии все
ярче и ярче освещается солнцем. Затем Миме убежденно
обращается к Зигфриду.
Миме
Вот это место;
стой же здесь!
Зигфрид
(садится под липой и оглядывается по сторонам)
Здесь должен я страх изведать?
Ты завел меня далеко;
до зари всю ночь
лесами с тобою шли мы вдвоем...
Ты мне уж больше не нужен!
Если и здесь
я останусь глуп,
один отправлюсь я дальше;
твой путь не будет моим!
Миме
Верь мне, милый,
только здесь
ты можешь страх понять;
в других местах,
235

в другие дни он не придет к тебе!
Видишь там
пещеры черной пасть?
В ней живет ужасный дикий змей;
зол он безмерно,
страшно велик
и зевом огромным
он наделен;
тебя всего
одним глотком
он может вмиг проглотить!
Зигфрид
(продолжая сидеть под липой)
Так пасть ему я закрою,
чтоб съесть он меня не успел.
Миме
Брызжет змей ядовитой слюной;
если она
в тебя попадет —
до самых костей ты сгоришь!
Зигфрид
Так я только в сторону прыгну,
если начнет он плевать.
Миме
Змеиный хвост вьется кольцом;
кого он обовьет и в тиски сожмет —
тот будет раздавлен в песок!
Зигфрид
Я избегну этих объятий,
зорко за зверем следя.
Но надо мне знать:
есть ли у змея сердце?
236

Миме
Да, лютое, злое сердце!
Зигфрид
Но там ли, где у других зверей,
оно у змея сидит?
Миме
Ну да, там же,
конечно, дружок!
Теперь ты почувствовал страх?
(Зигфрид, беспечно распростершийся под деревом,
быстро принимает сидячее положение.)
Зигфрид
Нотунг змею
я в сердце вонжу!
Не это ль зовется страхом?
Ах ты старый!
Только это
хитрый твой ум
придумать мог?
Так уходи же дальше —
не видеть страха мне здесь!
Миме
Вот погоди!
Тебе рассказ мой
кажется звуком пустым;
ты должен змея
сам увидать — тогда ты наверно замрешь...
Замелькает в глазах,
заходит земля,
застынет робко
сердце в груди -
(очень ласково)
237

и ты поймешь,
как умен я,
как Миме любит тебя...
Зигфрид
Не смей ты любить меня!
Снова забыл?
Скройся из глаз моих!
Прочь уходи —
не то уж не стерпит мой гнев,
если ты вновь запоешь!
Кривые ужимки,
миганье глазок —
когда ж забыть
смогу я их?
(Нетерпеливо.)
Когда ж я расстанусь с тобой?!
Миме
Сейчас уйду...
У ручья там скроюсь я;
ты здесь побудь;
как солнце на полдень взойдет —
явится змей;
из пещеры выползет он,
мимо тебя
здесь пойдет,
воды в ручье напиться.
Зигфрид
(смеясь)
Миме, сядь только там —
туда я змею
дам пройти.
Нотунг ему
я всажу в утробу,
238

если тебя
он в пути проглотит!
Так вот, слушай меня:
прочь от ручья беги,
дальше уйди,
уйди совсем, исчезни навсегда!
Миме
После жаркой борьбы
ты мне позволишь жажду твою умерить?
(Зигфрид энергично отмахивается от него.)
Кликни меня, если что надо —
(Зигфрид буйно повторяет свой жест.)
или если понравится страх...
(Зигфрид поднимается и яростными жестами
гонит Миме прочь.)
Миме
(уходя, про себя)
Фафнер и Зигфрид,
Зигфрид и Фафнер —
о, если б обоих сгубить!
(Он исчезает в лесу справа. Зигфрид привольно
ложится под липой и глядит вслед уходящему Миме.)
Зигфрид
Горбун мне не был отцом,
как рад я, что это так!
Стал мне милее
зеленый лес,
стал отрадней мне
ласковый день,
лишь только хромой старик
от меня навсегда ушел.
(Он впадает в молчаливую задумчивость.)
239

Каким был отец мой на вид?
Ха! Таким, как я сам!
Ведь если б у Миме был сын,
он бы имел
образ Миме!
Точно такой же
гадкий горбун,
гном хромой...
Те же ухватки,
отвислые уши, гнойные глазки —
что за урод!
Забыть его скорей!
(Он больше откидывается назад и глядит вверх
сквозь вершину дерева. Глубокая тишина.
Трепетное оживление леса.)
Зигфрид
Но... как выглядеть
мать могла?
Вот это мне трудно представить!
(Очень нежно.)
Конечно, блестел ее нежный взор,
как взор ласковой лани...
Но лишь красивей!..
(Очень тихо.)
Меня родив в страданьях, зачем умерла она?
Иль у людей всегда
уж мать умирает, сына родив?
Грустно было бы так...
Ах! Если б мог я мать увидеть!
О, родная! Людей жена!
Тихо вздохнув, он все больше и больше откидывается
назад. Полная и продолжительная тишина. Развивающееся
трепетание леса. Внимание Зигфрида привлечено наконец
пением лесных птиц. Он с возрастающим участием прислу-
шивается к одной птахе, распевающей в ветвях над ним.
240

Зигфрид
Певунья птичка,
мне нов твой напев;
здесь ли в лесу ты живешь?
Понять бы, что ты щебечешь,
что мне хочешь сказать?
Может быть — о моей родимой?
Рассказывал мне
карлик-ворчун,
что песни птичек
можно понять,
что к ним надо привыкнуть.
Как же привыкнуть к ним?
Ха, попытаюсь!
Я спою на свирели,
в звуках похожих:
без слов обойдусь я —
только напевом!
Вот спою так по-птичьи
и речи певуньи пойму!
Он подбегает к роднику, журчащему поблизости, срезает
себе мечом тростинку и поспешно делает из нее свирель.
Тем временем он снова прислушивается.
Зигфрид
Молчит и ждет;
так сам я начну!
Он играет на свирели, стараясь подражать напеву птич-
ки. Неудовлетворенный, он останавливается, вновь вырезает,
улучшая, и опять играет; однако сейчас же качает головой,
снова делает улучшения и пробует. Неудача начинает сердить
его, он сжимает свирель рукой и пробует снова. Наконец, улы-
баясь, он бросает свои попытки.
Зигфрид
Совсем не то!
На моей свирели нежный напев не звучит.
241

Птичка, увы,
я, верно, глуп;
тебя мне не понять!
(Он опять слышит пение птички
и глядит на нее.)
Мне стыдно, что эта
плутовка примолкла —
глядит и ждет понапрасну!
Хей-да!
Так слушай
звонкий мой рог!
(Он замахивается свирелью и бросает
ее далеко от себя.)
На свирели глупой
не вышел толк!
Я лесной клич
умею играть —
послушай веселую песню!
Товарищей милых ею я звал,
но шел медведь лишь ко мне да волк.
Вот посмотрю, кто нынче придет,
не явится ль милый мне друг?
Он берет в руку свой серебряный охотничий рог и играет
на нем веселую песню. На долго выдерживаемых нотах в кон-
це каждой фразы Зигфрид всякий раз с ожиданием глядит
на птичку.
Что-то начинает ворочаться в глубине. Фафнер, в образе
огромного змея, поднялся со своего ложа в пещере; он про-
дирается сквозь кустарники и ползет из глубины сцены к
более высокому месту; поднявшись на него переднею частью
своего туловища, он издает громкий зевающий звук. Зигфрид
оглядывается и с удивлением взирает на Фафнера.
Зигфрид
Ха-ха!
Явилось на зов
242

что-то милое с виду!
Славный товарищ приполз!
(Фафнер при виде Зигфрида остановился на пригорке
и не двигается дальше.)
Фафнер
Что там?
Зигфрид
Ну если ты, зверь,
говорить горазд,
чему-нибудь ты научишь!
Вот мне надо бы
страх узнать;
может быть, ты покажешь?
Фафнер
Мальчик слишком смел?
Зигфрид
Смел или слишком смел —
не знаю!
Но ты бейся со мною
или показывай страх!
Фафнер
(издавая смеющийся звук)
Пить хотел я, попался и корм!
(Он раскрывает пасть и показывает зубы.)
Зигфрид
Превеселое рыло
ты мне открыл —
зубы смеются у лакомки!
Хорошо бы заткнуть эту глотку,
уж очень зев твой широк!
243

Фафнер
Негоден зев мой вздор болтать,
но он проглотит вмиг глупца.
Зигфрид
Хо-хо! Свирепый,
лютый ворчун!
В тебе свариться
было б плохо!
Право, умней, дружок,
околеть тебе самому!
Фафнер
(рыча)
Фырр!
Ну! Хвастай, дитя!
Зигфрид
Держись, злюка!
Хвастун идет!
Он берет свой меч в руку, подскакивает к Фафнеру и вы-
зывающе становится против него. Фафнер всползает выше
и брызжет из ноздрей на Зигфрида. Тот уклоняется от ядови-
той слюны, подскакивает ближе и становится сбоку. Фафнер
старается схватить его своим хвостом. Зигфрид, уже почти
схваченный змеем, одним махом перепрыгивает через него
и ранит Фафнера в хвост. Чудовище рычит, быстро убирает
хвост и становится на дыбы, чтобы всею тяжестью своего
туловища навалиться на Зигфрида, открывая ему, таким обра-
зом, свою грудь. Зигфрид быстро высматривает место, где у
змея скрывается сердце, и вонзает в него свой меч по самую
рукоять. Фафнер от боли вздымается еще выше и валится на
свою рану, в то время как Зигфрид, выпустив меч из руки,
отскакивает в сторону.
Зигфрид
Лежи, злобный чудак!
Нотунг держишь ты в сердце!
244

Фафнер
(ослабевшим голосом)
Ребенок смелый, кто ты?
Кто меня сразил?
Кто доблестный юный дух
на убийство толкнул?
Твой мозг чужд был тому,
что ты свершил...
Зигфрид
Я мало учен —
не знаю сам, кто я;
с тобой смертно сразиться
сам ты заставил меня.
Фафнер
О, мальчик светлоокий,
сам чуждый себе,
знай и запомни
жертву свою!
Великанов громоздкий род,
Фазольт и Фафнер, два брата —
оба уж пали...
За проклятый клад,
награду богов, брата я умертвил;
а клада страж
в обличье змея — Фафнер,
последний в роде,
румяным героем сражен...
Видишь ли смерть,
мальчик цветущий?
Кто ребенку подвиг внушил —
таит и цветущему смерть...
Вот конец мой...
(Умирая,)
Помни меня...
245

Зигфрид
Где я родился,
знаешь ли, змей?
Мудрым ты, дикий,
стал умирая!
Кто я, откуда родом?
Зигфрид — имя мое!
Фафнер
Зигфрид!..
(Он приподымается и испускает дух.)
Зигфрид
Мертвец учить не может...
Веди ж меня ты, мой Нотунг живой!
Фафнер, умирая, свалился на бок. Зигфрид извлекает
теперь свой меч из груди змея; при этом рука его орошается
кровью павшего. Он быстро отдергивает руку.
Зигфрид
Как пламя, жгуча кровь!
Он невольно берет пальцы в рот, чтоб слизнуть с них
кровь. Он задумчиво глядит перед собой; в то же время его
внимание все более и более привлекается пением птичек.
Зигфрид
Может ли быть?
Ведь птахи со мной говорят!..
Змея ли кровь
открыла мой слух?
Та птичка снова здесь — чу!
Что поет она?..
Голос лесной птахи
(в ветвях липы над Зигфридом)
Гей! Зигфрид властителем
золота стал!
246

О, если б в пещере
нашел он клад!
В шлеме волшебном он мог бы
блаженно творить чудеса;
но если кольцо изберет он,
то будет всем миром владеть!
(Зигфрид слушает с восторженным лицом,
затаив дыхание.)
Зигфрид
(тронутый, тихо)
О, милый вестник, благодарю!
Я понял тебя!
Он идет в глубину сцены и спускается в пещеру, где тот-
час же совершенно исчезает.
Миме, боязливо озираясь, прокрадывается на сцену, что-
бы убедиться в смерти Фафнера. В то же время с другой
стороны выходит из расселины Альберих; он наблюдает за
Миме и, когда тот поворачивает к пещере, бросается вперед
и загораживает ему дорогу.
Альберих
Куда? Стой!
Куда ты ползешь, хитрая тварь?
Миме
Проклятый брат, без тебя нельзя!
Зачем ты здесь?
Альберих
Заришься, плут,
на мое добро,
на шлем и кольцо?
Миме
Прочь, убирайся!
Здесь место мое;
что рыщешь ты тут?
247

Альберих
Ловкий воришка
пойман врасплох за воровством?
Миме
Что я достал горбом своим,
с тем не расстанусь!
Альберих
Ты ли похитил клад из рейнских глубин?
Тобой ли, негодным,
созданы чары кольца?
Миме
Кто сделал шлем, что облик меняет наш?
Ты, в нем нуждаясь,
сумел ли его создать?
Альберих
Ну что ты, кропатель,
сам сколотить догадался б?
Ведь перстень мой
мыслить заставил глупца!
Миме
Твой перстень, где он?
Досталось кольцо великанам!
Что ты утратил, то я себе раздобыл!
Альберих
Подпустив юнца,
хочет скряга нажиться?
Ты, сглупил в расчете —
он властен себе все взять!
Миме
Я растил его,
и за труд платит он мне;
248

за столько мук
награды так долго я ждал...
Альберих
За простой призор
этот скаредный, мерзостный раб
хочет дерзко сам
властителем стать?
Паршивому псу
больше идет
кольцо, чем тебе!
Жалкий, тебе ли
перстень царя носить?!
Миме
(почесывая голову)
Владей же им,
храни его,
свое кольцо;
будь царем,
но мне все же будь братом!
Только мой шлем,
веселый пустяк,
дай мне взамен;
обоим нам
выгодно так поделить!
(Онс доверчивым видом
потирает руки.)
Альберих
(с насмешливым хохотом)
Так поделить?
Этот шлем отдать?
Ах ты, хитрец!
Я бы спать не мог от козней лукавца!
249

Миме
(вне себя)
Ни меняться?
Ни делиться?
Чист буду я? Без ничего?
(Визгливо.)
Дай же что-нибудь брату!
Альберих
Ни гвоздя,
ни малой крупицы
ты не получишь!
Миме
(в крайнем бешенстве)
Ни кольца, ни шлема
ты сам не увидишь —
я все заберу!
Мне на помощь
Зигфрид тотчас придет со своим мечом;
проворный герой рассудит,
братец мой, нас!
(Зигфрид появляется в глубине сцены.)
Альберих
Ну, оглянись!
Вот выходит он из гнезда...
Миме
Верно, игрушек детских набрал...
Альберих
Мой шлем он держит.
Миме
Да и кольцо!
250

Альберих
Проклятье! Кольцо?
Миме
(лукаво посмеиваясь)
Что ж, отними, постарайся!
Я сам уж им завладею!
(С последними словами он снова ускользает
в чащу леса.)
Альберих
Лишь в руки мои
должен мой перстень вернуться!
(Он исчезает в расселине.)
Тем временем Зигфрид, с волшебным шлемом и кольцом
в руках, медленно и задумчиво выходит из пещеры; он мечта-
тельно рассматривает свою добычу и снова останавливается
на возвышенности среднего плана.
Зигфрид
Зачем вы мне — я не знаю;
но только вас
из сокровищ клада я взял,
как добрый голос мне спел.
Пусть ваша краса
мне отныне блещет
на память о том,
что в бою я змея сразил,
но что страха все ж не узнал!
Он засовывает волшебный шлем себе за пояс, а перстень
надевает на палец. Тишина. Зигфрид невольно опять сле-
дит глазами за птичкой и прислушивается к ней, затаив ды-
хание.
251

Голос лесной птахи
Гей! Зигфрид уж держит
и шлем, и кольцо!
О, если б он Миме
не стал доверять!
Должен вслушаться Зигфрид
в его коварную речь!
Он легко поймет,
что злой Миме таит!
Вкусил он змеиную кровь!
Выражение лица и жесты Зигфрида показывают, что он
хорошо понял птичку. Он видит приближающегося Миме, но
до конца следующего явления продолжает стоять на пригор-
ке в той же позе, не двигаясь, опершись на свой меч, наблю-
дая и замкнувшись в себя.
Миме снова крадется на сцену и с переднего плана на-
блюдает, в свою очередь, за Зигфридом.
Миме
В мечтах на добычу он глядит...
Не был ли здесь
лукавый странник,
хитрый мудрец?..
Своей болтовней
он мог дитя смутить...
Миме, будь
вдвое хитрей,
расставь осторожно
тонкую сеть,
старайся ласково
лживой речью
слепое дитя обмануть!..
(Он подходит ближе к Зигфриду
и приветствует его льстивыми,
вкрадчивыми ужимками.)
252

Ну, здравствуй, Зигфрид!
Что ж, герой мой,
понял ли страх ты теперь?
Зигфрид
Ученье впрок не пошло.
Миме
Но громадный змей —
его ты прикончил?
Он был ведь ужасен и лют?
Зигфрид
Хоть зол и грозен он был,
почти жаль мне его;
живут твари похуже,
но еще не убиты!
Кто смерти змея ждал,
тот много злей, чем он сам!
Миме
(очень дружелюбно)
Успокойся! Тебе
не видеть меня;
(слащаво)
я вечным сном
закрою скоро
глазки твои!
(Словно похваливая.)
На что ты был годен,
то ты свершил;
мне только отнять осталось
твою добычу;
я это, верно, сумею —
ты легко даешься в обман!
253

Зигфрид
Так мне ты желаешь лиха?
Миме
(удивленно)
Я разве сказал?
(Ласково продолжая.)
Зигфрид!
Слушай, сынок мой!
Все в тебе всегда я от сердца ненавидел;
мальчишку я вырастил не из любви —
для клада, что змей хранил,
для перстня мучился я.
(Словно обещая Зигфриду прекрасные вещи.)
Если клада ты сам мне не дашь,
(горячо, как бы готовый сам отдать
за него свою жизнь)
Зигфрид, мой сын,
пойми же тогда,
что жизнь отдать ты мне должен!
(Последние слова Миме произносит
в виде дружеской шутки.)
Зигфрид
Рад я лишиться любви твоей;
но я и с жизнью должен расстаться?
Миме
(с досадой)
Сказал ли я так?
Ты не хочешь понять!
(Он достает свою фляжку.)
Вот ты устал,
утомлен борьбой,
254

тело твое горячо;
этот напиток,
прохладный сок,
я припас для тебя!
Ты свой меч расплавлял,
я зелье варил;
выпей глоток
и мне отдавай свой меч,
а с ним и шлем, и клад!
(Он хихикает.)
Зигфрид
Ты хочешь мой меч
и то, что я добыл, —
шлем и перстень — похитить?
Миме
(с живостью)
Как непонятлив ты стал!
Полно, разве я вру?
С большим усильем
ум я напряг,
чтоб тайные мысли
скрыть лицемерьем;
а мальчишка глупый хочет все извратить!
Уши открой же!
И пойми ясней!
Слушай, что Миме скрыл!
(Снова очень приветливо, делая явные усилия.)
Возьми и выпей напиток;
поил я часто тебя;
правда, угрюмо,
словно сердясь,
из рук моих, хоть с бранью,
пил же ты, Зигфрид!
255

Зигфрид
Освежить гортань я не прочь;
но как питье ты варил?
Миме
(весело шутя, словно описывая Зигфриду
то приятное состояние опьянения, которое
доставит ему питье)
Хе! Увидишь —
только глотни!
В туман и ночь
напиток тебя погрузит:
ты без чувств, как мертвый,
вдруг вытянешь члены...
Пока ты лежишь,
я быстро схвачу
и спрячу добычу;
но проснись ты опять —
как бы спасся
я от тебя, даже с перстнем в руках?
Так тем мечом,
что ты сам сковал,
(с жестом необузданной веселости)
голову я с тебя сниму;
вот как я спасусь вместе с кольцом!
(Он снова хихикает.)
Зигфрид
Во сне меня ты зарежешь?
Миме
(бешено сердясь)
О чем ты? Что я сказал?
(Он старается взять нежнейший тон.)
256

Я лишь хочу
с ребенка головку снять!
Последние два слова он произносит с весьма заботливой
отчетливостью; затем продолжает с выражением сердечной
заботы о здоровье Зигфрида.
Хотя бы я мог тебя сносить,
хотя бы не жаждал
жестокого мщенья за все мои обиды,
(кротко)
все ж убрать тебя с дороги
должен я немедля:
(снова шутливо)
ведь зорко за этой добычей
и Альберих тоже следит!
(Он выливает сок из фляжки в рог для питья
и с навязчивыми жестами подает Зигфриду.)
Ну, мой Вельзунг!
Волка сын!
Пей — и с жизнью простись!
Глотни и подавись!
Хи-хи, хи-хи-хи!
Зигфрид
(замахиваясь мечом)
Сам подавись, злой отравитель!
В приступе сильнейшего отвращения он наносит быстрый
удар Миме, который тотчас же падает мертвый. Из ущелья
раздается насмешливый хохот Альбериха. Зигфрид, глядя на
убитого, снова спокойно прицепляет себе свой меч.
Зигфрид
Злобе дань платит Нотунг,
он на то ведь и скован!
(Он загребает труп Миме и кладет его на пригорок
перед входом в пещеру.)
257

Зигфрид
(сбрасывая труп в пещеру)
Вот в пещере
там ляг на свой клад!
Его ты добыл хитрым путем,
владей же сокровищем вечно!
Великана в стражи
дам я тебе,
чтоб он воров не пускал!
Он с большим напряжением силы волочит мертвого змея
к входу в пещеру, совершенно заваливая отверстие трупом
Фафнера.
Зигфрид
Лежи и ты, темный змей!
Сверкающий клад
вместе с корыстным врагом своим стереги;
нашли вы оба ныне покой!
(Несколько мгновений он задумчиво глядит в пещеру;
затем, видимо усталый, медленно направляется
на авансцену.)
Зигфрид
(проводя рукой по лбу)
Жарко мне —
этот змей тяжел!
Кровь моя
огнем горит,
мой лоб руку мне жжет...
Как солнце высоко!
В лазури всплыв,
жгучий глаз мне на темя прямо глядит!
Но прохладу в тени найду я под липой...
(Он привольно ложится под липой и снова глядит
вверх сквозь ветви.)
258

Еще раз, милая птичка,
забыв о тех,
кто нам мешал,
голос твой
мне дай послушать!
На ветвях тебе
качаться так любо —
с нежным чириканьем
братья и сестры,
порхая, ласкают тебя...
А я совсем один,
без сестер и без братьев;
мой отец убит,
скончалась мать —
я их не видал...
Со мной был всегда
только гадкий старик;
нас любовь
держала порознь;
хитрые козни
строил мне карлик —
я должен был с ним покончить!
(В приливе скорби он снова поднимает взор
на ветки дерева.)
Славная птичка,
тебя я спрошу...
Где бы мне нашелся добрый друг?
Может быть,
ты мне поможешь?
Как часто я звал,
но призвать не умел!
Ты, дружок мой,
лучше сумеешь,
ты дашь мне верный совет!
(Нежно.)
Ну, спой! Я рад тебе внимать!
259

Голос птахи
Гей! Зигфрид убил уж
лихого врага!
Он друга найдет
в чудесной жене,
что спит на горной скале!
Пламя вершину хранит!
Пройди сквозь огонь,
Деву буди -
Брюнгильда будет твоя!
Зигфрид
(с живостью поднимаясь на ноги)
О, нежный вздох!
Сладкая песнь!
Как жжет она истомой мне грудь!
Огнем чудесным дух мой горит!
Что в сердце и кровь
мне вдруг проникло?
Что это, что? Скажи!
(Он прислушивается,)
Птаха
Голос любви,
сладкие слезы,
дивная боль в песне моей!
Кто любит — поймет мой призыв!
Зигфрид
Он страстно меня увлекает
из лесу прочь, на утес!
Скажи еще мне,
певунья счастья,
можно ль пройти мне сквозь пламя?
Можно ль невесту будить?
(Он еще раз прислушивается.)
260

Птаха
Невесту найти и разбудить
лишь смелый бы мог,
должен он страха не знать!
Зигфрид
(ликуя)
Да тот глупец, что не знает его,
о, птичка, это ведь я!
Еще сегодня о страхе
узнать я тщетно у змея пытался;
в восторге я жду,
что Брюнгильда научит!
Как путь к той скале отыскать?
(Птичка вспорхнула, она кружится над Зигфридом
и медленно летает перед ним.)
Ты меня сама направишь?
Я за тобою вслед побегу!
Он бегает за птичкой, которая некоторое время дразнит
его и шаловливо направляет то туда, то сюда; наконец он сле-
дует за ней, когда она, сделав определенный поворот, улетает
в глубину сцены.
ТРЕТИЙ АКТ
Дикая местность у подошвы скалистой горы, круто по-
дымающейся слева. Ночь. Буря и гроза; сильный гром и мол-
нии. Раскаты грома вскоре умолкают, тогда как молнии еще
долгое время бороздят тучи.
Появляется Странник. Он решительным шагом подходит
к склепообразному отверстию пещеры, чернеющей в одном
из утесов на авансцене, становится там, опираясь на свое ко-
пье, и поет песнь в пещерную бездну.
Странник
Вала, слушай!
Вала, проснись!
261

От долгих грез я пробуждаю твой дух!
Услышь мой призыв!
Восстань! Восстань!
Из бездны ночной,
из глуби туманной восстань!
Эрда! Эрда!
Вечности сон!
Из лона родного
ныне всплыви!
Здесь песнь пою я,
чтоб ты проснулась!
От сонных мечтаний
снова очнись!
Всемудрая!
Первосущая!
Эрда! Эрда!
Вечности сон!
Вала! Богиня! Явись мне!
В пещерной бездне начинает брезжить голубоватый свет.
Эрда, озаренная им, весьма медленно поднимается из глубин.
Весь ее образ словно покрыт инеем; волосы и одеяние отбра-
сывают сверкающее сияние.
Эрда
Я слышу песнь...
Зов чарует властно...
От вещих грез
проснулся мой дух:
кто сон встревожил мой?
Странник
Он мною развеян,
моею песней —
чтоб явным стало
виденье тайных снов.
Везде блуждал я,
262

знанья искал;
весь мир прошел я,
чтоб слышать вещие речи.
Нет никого мудрее тебя;
ты знаешь все, что скрывает глубь,
чем выси гор, воздух и воды полны.
Где жизнь дрожит —
дух твой витает;
где мысль трепещет —
светит твой ум.
Явно, молвят,
все для тебя.
Жаждою знанья томимый,
Я нарушил твой сон!
Эрда
Мой сон — виденья,
виденья — мысли,
мышленье — творчество знанья.
Грезам моим
внимают Норны,
они ткут нить и тайны Эрды прядут;
тебе ответят Норны!
Странник
Пред волей судьбы Норны безгласны
и отвратить бедствий не могут.
Но ты, быть может,
мудро мне скажешь,
как у прялки сдержать колесо?
Эрда
Мужей деянья туманят мысль мою...
Всезнающий дух пленен
Властителем был...
И дочь-радость
263

родила я богу:
героев сонм набирать он велел ей.
Дочь Валы —
она мудра.
Оставь меня — совет подаст тебе
Эрды и Вотана дочь!
Странник
О Брюнгильде смелой
речь ты ведешь?
Был презрен ею
бурь усмиритель,
когда себя всей силой он смирял!
Что властитель войны
исполнить жаждал,
но что отверг он —
себе вопреки —
то за свой страх
дерзкая дочь
для себя исполнить решилась,
Брюнгильда в битве мужей!
Бог брани
деву казнил,
ей очи сном он смежил...
На утесе дева спит,
и лишь затем
проснется она,
чтоб смертный муж
владеть ею стал...
К ней ли с вопросом идти?
Эрда
Тьмой странной я смущена,
в дикой мгле кружится мир...
Валькирию, мое дитя,
сон глубокий сковал,
264

когда всемудрая мать спала?..
Кто любил доблесть —
казнь ей шлет?
Кто внушал геройство —
мстить стал ему?
Кто права хранит
и святые клятвы —
правит без прав, вероломно?
Дай мне снова заснуть!
Дай замкнуться всезнанью!
Странник
О нет, тебя я держу!
Покорись велению чар!
Всезнаньем
некогда ты
иглу тревоги вонзила в сердце мое;
и страх кончины —
тяжкой, позорной —
грудь мне наполнил,
боязнь связала мой дух.
Если ты всех
в мире мудрей,
молви мне, как победил
тревогу бог?
Эрда
Нет, ты не тот,
кем назвался!
Зачем ты, дикий упрямец,
нарушил всезнанья сон?
Странник
Сама ты уже не та!
Всезнанье Валы
иссякает;
погаснет оно
265

моею волей!
Знаешь, что Вотан решил?
(Долгое молчание.)
Внимай мне в незнанье своем,
чтоб мирно взор
сомкнуть навек!
Мне уже не страшен
близкий конец мой:
я его хочу!
То, что однажды
в диких муках,
в разладе злом я решил —
ныне гордо
и с весельем свершу!
В гневе, в тоске безысходной,
я Нифлунгу мир отдавал,
но Вельзунг прекрасный
примет наследье мое!
Мой избранник светлый,
не зная меня,
не связанный небом,
юный и смелый —
кольцо Альбериха достал.
Любви дитя,
зависти чуждый,
от злого проклятья
очистит он мир;
ибо страх неведом ему!
И твое дитя,
Брюнгильду,
нежно разбудит герой;
вещей Валы
мудрая дочь любовью искупит мир!
Так скройся же вглубь,
в недра родные!
В грезах узри конец мой!
Да будет, что должно —
266

пред Юным-Вечным
склонился радостно бог!
Засни же, Эрда!
Первобоязнь!
Сон мира!
Прощай! Прощай!
Засни навек!
Эрда, сомкнув глаза, постепенно погружалась вглубь; те-
перь она исчезает совершенно. Вместе с тем и в пещере снова
воцаряется полный мрак. Утренний рассвет освещает сцену;
буря улеглась.
Странник подошел вплотную к пещере и прислонился
спиной к утесу; лицо его обращено на сцену.
Странник
Я вижу, Зигфрид идет...
Он остается на том же месте у пещеры, не меняя позы.
Птичка Зигфрида, порхая, летит к авансцене. Внезапно она
обрывает направление своего полета, боязливо мечется в воз-
духе туда и сюда и поспешно исчезает в глубине сцены. Зиг-
фрид входит и останавливается.
Зигфрид
Умчалась птичка моя!
Певуньи полет
и нежный зов
к скалам меня привели;
но тут исчез мой вожак!
Теперь найду я
и сам тот утес;
куда мой спутник летел,
туда я и пойду!
(Он идет в глубину сцены.)
Странник
(по-прежнему не меняя позы)
Куда, мальчик, путь твой ведет?
267

Зигфрид
(останавливаясь и оборачиваясь)
Слова слышны?
Так здесь укажут мне путь!
(Он подходит ближе к Страннику.)
Я иду к утесу — огонь его окружает;
там дева спит —
я ее ищу!
Странник
Но кто тебя туда направил,
дух твой прельстив этой девой?
Зигфрид
О ней мне спела песнь птичка,
подав совет чудесный.
Странник
Болтают птички о разном,
но их нельзя понять;
как мог ты постичь
напева тайну?
Зигфрид
Змеиная кровь
мне открыла слух —
в лесу сражен мною Фафнер;
едва ту кровь
мой язык вкусил,
как я понял,
что птички поют.
Странник
Великана ты сразил,
но кто тебя
на бой со змеем толкнул?
268

Зигфрид
Лукавый Миме
привел меня —
он страх хотел показать мне;
но змею в сердце
меч мой вонзить
Фафнер мне сам внушил:
он разинул пасть на меня.
Странник
Кто создал твой могучий меч,
что врагов сильнейших бьет?
Зигфрид
Да сам я сковал, кузнеца отвергнув,
иль был бы я без меча.
Странник
Но кто создал
те осколки,
что в новый меч
ты сплавить мог?
Зигфрид
Что знаю я тут!
Я знал одно — что осколки мне не годны,
если не сплавить их вновь!
(Странник разражается веселым,
добродушным смехом,)
Странник
Да — правда твоя!
(Он благосклонно глядит на Зигфрида.)
Зигфрид
(удивленный)
Ты дразнишь меня?
Старый спорщик!
269

Будет тебе —
больше болтать я не стану.
Мне укажи, если знаешь, дорогу;
а если нет,
то рот свой зажми!
Странник
Дитя, терпенье!
Если я стар —
ты уваженье яви мне!
Зигфрид
Вот так находка!
Всю жизнь мою
стоял мне старик
всегда на дороге,
но я расправился с ним!
Если ты нарочно
мне путь заграждаешь,
берегись, старец,
и ты, как Миме, слетишь!
(При последнем слове он делает соответственный
жест; затем подходит ближе к Страннику.)
Как выглядишь ты?
Большую шляпу
зачем надел?
Почему закрыл
ею лицо?
Странник
(по-прежнему не меняя места и позы)
Так поступает странник,
если против ветра идет.
Зигфрид
(рассматривая его еще ближе)
Одного не вижу я глаза!
Его, конечно, уж вышиб тот,
270

кому прохода ты смел не дать?
Прочь уходи — не то и другого
глаза можешь лишиться!
Странник
(очень спокойно)
Я вижу, мой сын,
в незнанье своем
ты только помощь находишь.
Тем глазом, что я потерял,
ты сам видишь глаз тот единый,
что мне освещает мой путь.
(Зигфрид, слушавший вдумчиво, теперь невольно
разражается звонким смехом.)
Зигфрид
Ха-ха-ха-ха!
Смешить умеешь ты ловко!
Но мы довольно болтали!
Скорей мне путь укажи
и своим путем уходи,
в тебе нет ведь
пользы иной!
Живей, не то — прогоню!
Странник
(мягко)
Знай ты меня, мой герой,
мне брани ты б не кидал...
Сердце мое
ты терзаешь так больно...
Но если мил мне
твой светлый род,
все же страшит его
пылкий мой гнев!
О, мой любимец!
Всепрекрасный!
271

Бойся вызвать мой гнев,
он погубит тебя... и меня!
Зигфрид
Ты, верно, глух,
скучный старик?
Путь мне очисти —
я знаю, что там
пройду я к спящей жене;
так спутник летел мой,
что здесь лишь быстро исчез!
(Мрак снова быстро заволакивает сцену.
Странник разражается гневом и принимает
повелительную позу.)
Странник
Исчез он, спасая жизнь!
Он воронов черных почуял здесь
и в страхе умчался от них!
Идти ты не должен этим путем!
(Зигфрид с удивлением отступает на несколько
шагов, становясь в вызывающую позу.)
Зигфрид
Ого! Я не должен?
Да кто ты такой,
чтоб не пускать меня?
Странник
Страж я утеса грозный!
Держу я спящую деву
властно в плену;
тот, кто от сна
невесту разбудит,
власть мою уничтожит.
Средь волн огня
невеста лежит,
272

пламенным морем
утес окружен;
кто возжаждет жены,
тот жаром будет сожжен!
(Он указывает копьем на вершину утеса.)
Взор подыми!
Ты видишь ли свет?
Растут лучи,
сильнеет зной,
жгучие тучи,
красные волны
с грохотом бурным
сбегают сюда;
сияньем ты весь озарен!
(На вершине утеса появляется, разгораясь,
колеблющийся свет пламени.)
Сейчас тебя
пожрет это море!
Назад же, слепое дитя!
Зигфрид
Назад, несносный, ты сам!
Там, где огонь пылает,
Брюнгильду я должен найти!
(Он идет вперед, Странник преграждает ему дорогу.)
Странник
Пламя не страшно тебе —
так путь твой копье преградит!
Еще я в руке
всю власть держу,
об это копье
твой меч уж был разбит!
Разбейся он
еще раз о вечный жезл!
(Он простирает копье перед собой.)
273

Зигфрид
(извлекая меч)
Так отец мой
пал жертвой твоей?
Мщенью навстречу
ты вышел сам!
Злобу копья сломи,
мой мстительный меч!
Одним ударом он разрубает надвое копье Странника: из
обломков вылетает молния, ударяясь в вершину утеса; с это-
го момента сияние на горе, дотоле слабое, начинает пылать
огненными языками все ярче и ярче. Удар молнии сопровож-
дается сильным громом, быстро утихающим.
Обломки копья катятся к ногам Странника. Он спокой-
но подбирает их.
Странник
Иди! Я должен исчезнуть!
(Он внезапно исчезает в полном мраке,)
Зигфрид
Подобрав обломки,
спрятался робкий?
(Разгорающийся свет огненных облаков, опускающихся
все ниже и ниже, бросается ему в глаза,)
Ха! Радостный жар!
Огненный свет!
В блеске лучистом путь мой открылся!
В пламени плавать!
Невесту в огне отыскать!
Хо-хо! Ха-хей!
Где ты?
Отзовись, милый друг!
Зигфрид начинает трубить в свой рог и устремляется
в огненное море, которое, низвергаясь с высоты, разливает-
274

ся теперь и на авансцене. Вскоре Зигфрид пропадает из ви-
да; слышно, что он удаляется, поднимаясь на вершину.
Огненная стихия, достигшая высшего напряжения, начи-
нает ослабевать и мало-помалу разрежается в прозрачные
облака, словно освещенные утренней зарей. Эти облака, ста-
новясь все нежнее и нежнее, превращаются в тонкую пелену
тумана розовой окраски; туман расходится, испарения уле-
тучиваются вверх, причем сначала открывается только ясная
лазурь дневного неба, тогда как по краю появившейся вер-
шины утеса (совсем та же декорация, что была в 3-м акте
«Валькирии») еще стелется алая пелена утреннего тумана,
которая вместе с тем напоминает волшебный огонь, все еще
пылающий в глубине.
На сцене все расположено совершенно так же, как было
в конце «Валькирии»: на переднем плане под развесистой
елью спит глубоким сном Брюнгильда, вся в блестящих до-
спехах, с шлемом на голове, покрытая своим длинным щитом.
Зигфрид снаружи достигает скалистого края вершины
и показывается там сначала только до пояса; стоя так, он дол-
го с удивлением оглядывается.
Зигфрид
(тихо)
Мирной вершины
блаженная тишь!
Он поднимается совсем и изумленно оглядывает сцену,
стоя на скалистом камне заднего откоса. Глядя в сторону
елового бора, он немного подвигается вперед.
Зигфрид
Что там я вижу,
в тенистом лесу?
Там конь лежит —
спит он глубоким сном...
(Медленно приближаясь, он с удивлением
останавливается, заметив еще на некотором
расстоянии фигуру Брюнгильды.)
275

Что предо мной сверкает?
Ужель это стали блеск?
Снова ли взор мне
пламя слепит?
(Он подходит ближе.)
Щит тяжелый?
Если поднять?
(Он снимает щит и видит фигуру
Брюнгильды; но большая часть ее лица
еще закрыта шлемом.)
Ха! В оружии муж?
Как он прекрасен собой!
Должно быть, шлем давит чело —
надо снять убор с головы!
Он осторожно открывает шлем и снимает его со спящей;
длинные волнистые волосы распускаются во все стороны.
Зигфрид вздрагивает.
Ах! Красота!
(Он стоит, погруженный в созерцание.)
Светлые пряди туч золотистых
лазурь небес каймят,
яркого солнца радостный лик
светит в волнах облаков!..
(Он ниже склоняется над спящей.)
Колышет дыханье юную грудь;
снять ли и панцирь теснящий?
(Он пытается снять броню, но тщетно.)
Ну, мой меч! Режь мне железо!
Зигфрид берет в руку меч и нежно, осторожно перереза-
ет с обеих сторон, во всю длину доспехов, панцирные кольца;
затем снимает броню и набедренники: Брюнгильда лежит пред
ним в мягком женском одеянии. Зигфрид вздрагивает от стра-
ха и удивления.
276

Зигфрид
Это не муж!
(В величайшем возбуждении он глядит
на спящую.)
Пламень волшебный сердце мне жжет,
трепетный жар мысли туманит,
в глазах все ходит кругом!..
(Он тягостно подавлен.)
Кого мне призвать
себе на помощь?
Мать! Где ты? Услышь меня!
(Он припадает, словно без чувств,
к груди Брюнгильды. Долгое молчание.)
Зигфрид
(со вздохом поднимаясь)
Проснется ль она
и мне откроет ли взор свой?
Откроет мне взор свой?
Что, если я в нем сгорю?
Хватит ли сил
снести этот свет?
Я сам не свой,
не смею вздохнуть...
Дух мой охвачен
знойным томленьем,
от робости сердца
руки дрожат...
Не это ль чувство
зовется страхом?
Родная! Видишь —
вот смелый твой сын!
(Очень нежно.)
Здесь спит спокойно жена —
и страх он от спящей узнал!
277

Как робость убить?
Как стать смелей?
Чтоб я сам проснулся,
девы сон я развею!
Снова приближаясь к спящей, Зигфрид при виде ее опять
поддается приливу нежнейших ощущений. Он наклоняется
ниже.
Зигфрид
Нежно взор мой
ласкают уста...
Их трепет сладкий мне радость сулит...
Льется дыханье
дивной, теплой волной...
(Словно в отчаянии.)
Проснись же! Проснись же!
Святая жена!
(Он неподвижно глядит на нее.)
Ответа нет...
Так жизни напьюсь я
из уст благодатных —
рад я и смерти за миг!
Он опускается, как умирающий, на спящую и, закрыв
глаза, долгим поцелуем прижимается к ее устам.
Брюнгильда открывает глаза. Зигфрид отшатывается и
стоит пред нею. Брюнгильда медленно приподымается и при-
нимает сидячее положение. Торжественными жестами, возде-
вая руки, она приветствует свой возврат к восприятию земли
и неба.
Брюнгильда
Здравствуй, солнце!
Здравствуй, свет!
Здравствуй, радостный день!
Ты улетел, мой долгий сон!
Кто же меня к жизни вернул?
278

Зигфрид
(торжественно взволнованный ее взором и голосом,
стоит как очарованный)
Я прошел огонь,
что вкруг скалы пылал,
я открыл твой крылатый шлем;
Зигфрид сон твой
крепкий прервал!
Брюнгильда
(высоко выпрямившись в сидячем положении)
Здравствуй, небо!
Здравствуй, земля!
Здравствуй, краса мирозданья!
Развеян мертвый сон —
прозрел мой взор;
Зигфрид, ты
возвратил мне жизнь!
Зигфрид
(в порыве высшего восторга)
О, слава той, кем я был рожден!
Честь земле, вскормившей меня!
Ибо я взор узрел,
что мне блаженство открыл!
Брюнгильда
О, слава той, кем ты был рожден!
Честь земле, вскормившей тебя!
Лишь твой взор меня мог узреть,
мой сон прервать мог лишь ты!
(Оба, охваченные лучезарным экстазом,
погружаются во взаимное созерцание.)
Брюнгильда
О, Зигфрид! Зигфрид!
Дивный герой!
279

Ты светоч победный, жизни весна!
О, как давно, радостный луч,
ты мною любим!
Ты был виденьем,
мечтой моей!
Твое рожденье взлелеяно мной —
зачатую жизнь мой щит прикрывал!
Я люблю тебя, Зигфрид!
Зигфрид
(тихо и робко)
Так мать моя не скончалась?
Милая только спала?
(Брюнгильда улыбается, ласково протягивая
ему руку)
Брюнгильда
Святое дитя!
Твоя мать к тебе не вернется!
Одно мы с тобой,
если ты любишь меня!
Ты будешь мудр
знаньем моим;
но знанье мне дано
только любовью!
О, Зигфрид, Зигфрид!
Жизни весна!
Тебя всегда я любила!
Ведь только мне открылась
Вотана греза —
то святое, что назвать я не смела,
что я постигла
трепетом сердца,
за что я в бой
смело пошла,
за что я бога
280

волю отвергла,
за что страдала,
казнь понесла,
не дерзая мыслить
и лишь любя!
Да, в этой грезе —
о, если б ты понял! —
я только любила тебя!
Зигфрид
Как песнь твоя
чудесно звучит!
Но слов значенье темно...
(Нежно.)
Я гляжу на звезды
твоих очей,
мне твое дыханье
веет теплом,
и твой голос сладко
нежит мой слух,
но в тайну песни твоей
вникнуть не в силах я...
Могу ли я мыслью
даль охватить —
когда лишь тебя всем сердцем
слышу и вижу!
Я пред тобой
чувствую страх,
ведь ты одна
мне внушила боязнь...
Мой дух окован,
плененный тобою...
О, возврати мне его!
Зигфрид, сильно возбужденный, устремляет на Брюн
гильду взгляд, полный страстного желания. Она тихо отво
рачивает голову и глядит в сторону леса.
281

Брюнгильда
Вот там мой Гране,
мой гордый конь...
Блуждает он бодро, кормясь в лесу,
со мной пробудился и он...
Зигфрид
(оставаясь в прежнем положении)
По дивным устам
мой взор блуждает;
но губы томятся жгучею жаждой —
наслажденье глаз их волнует!..
(Брюнгильда, увидев свое оружие, указывает
на него рукой,)
Брюнгильда
Там вижу я щит,
оплот героев;
там вижу я шлем,
что меня хранил,
уж он меня не хранит...
Зигфрид
(пылко)
Святая жена мне сердце зажгла;
голову дева ранила мне;
я сам без щита шел к ней!
Брюнгильда
(с возрастающей тоской)
Я вижу брони
блестящую сталь;
могучий меч
кольца рассек,
и с девичьего тела
панцирь упал;
282

печально склонясь, без сил, я теперь —
простая жена!..
Зигфрид
(страстно)
Сквозь жгучее пламя
шел я к тебе —
и тела броней
себе не прикрыл;
и вот огонь
мне в сердце проник...
Цветущий пыл
бушует в крови —
я весь загорелся
пламенем жадным;
тот жар, что твой
утес окружал,
пылает в моей груди!
О, дева! Смири этот жар!
Бешенство бури уйми!
Он бурно обнимает ее. Брюнгильда вскакивает, крайним
напряжением боязни вырывается и бежит на другую сторо-
ну сцены.
Брюнгильда
Божества чтили меня!
Пред девой ниц
склонялись герои!
Путь мой был непорочен!
Горе! Горе!
Горе стыда,
позорной беды!
Меня он ранил,
от сна пробудив!
Он разбил мне панцирь и шлем;
Брюнгильды прежней уж нет!
283

Зигфрид
Ты спишь еще и грезишь во сне!
Брюнгильде очей я не открыл!
Проснись же, будь мне женой!
Брюнгильда
(в беспамятстве)
Мой дух помутился,
молчит мой ум...
Ужель я теряю знанье?..
Зигфрид
Ты спела мне,
что разум твой
сияет любовью ко мне!
Брюнгильда
(устремив неподвижный взор в пространство)
Горестным мраком взор мой смущен...
Мой день темнеет,
мой свет померк...
Ночь и туман!
Из черных глубин
вьется и близится тайный страх...
Ужас дикий встает и растет!
(Она быстро закрывает руками глаза.)
Зигфрид
(нежно отводя ее руки от глаз)
Ночь грозит
глазам закрытым;
так открой же их,
чтоб исчезла тьма!
Выйди из мрака — взгляни:
весь в лучах, светится день!
284

Брюнгильда
(в величайшем возбуждении)
Весь в лучах —
день осветил мой позор!
О, Зигфрид, Зигфрид!
Я трепещу!
Выражение лица Брюнгильды показывает, что пред ее
душой встает прелестный образ — и она снова с умилением
глядит на Зигфрида.
Брюнгильда
Вечно грезя,
вечно мечтая,
вечно томясь
сладким восторгом —
я вечно жила тобой!
(пламенно, но нежно)
О, Зигфрид! Радостный!
Жизнь земли!
Солнце вселенной,
счастье-герой!
Ах, сдержи
страсти порыв!
Бурным касаньем
меня не касайся,
губящей силой
меня не губи —
своей любви не разбей!..
Видел ли ты
себя в ручье?
Тебе смеялся твой лик?
Если ж в воде
ты волну подымал —
в волне расплывалась
ясная гладь;
285

себя в ней ты терял,
и лишь волны видел твой взор!
Не смущай же меня,
глади не тронь!
Вечно тогда
светлый лик свой
ты во мне будешь видеть —
юн и весел, как бог!
О, Зигфрид!
Неба дитя!
Ради себя
не трогай меня,
свой образ люби во мне!
Зигфрид
Люблю тебя лишь —
люби же меня!
Мой образ исчез —
о, дай же мне свой!
Прекрасный ручей
меня влечет,
я вижу ясно,
всем существом,
лишь волн блаженных волненье!
Там я исчез,
но сам я горю,
жажду в волнах
охладит огонь мой,
и сам как я есть
прыгну в ручей,
чтоб меня эти волны
в глубь поглотили,
томленье мое потопив!
Проснись же, Брюнгильда!
Очи открой!
286

Радуйся жизни,
смейся любви!
Будь моей!
Моей! Моей!
Брюнгильда
(с большой сердечностью)
О, Зигфрид!
Я от века твоя!
Зигфрид
(пылко)
Так и теперь моею будь!
Брюнгильда
Век буду я твоей!
Зигфрид
Чем будешь ты,
тем стань сейчас!
Крепко рукой
я тебя обниму,
к сладким устам
жадно прильну —
глаза загорятся,
радость сольет наш вздох,
взор во взоре,
с грудью грудь,
ты станешь моей,
как прежде была и будешь!
И злое исчезнет сомненье —
Брюнгильда моя ли теперь?
Брюнгильда
Твоя ль теперь?
Дивный покой бушует, как буря;
287

девственный свет страстно пылает,
разум небесный бросил меня,
знанье изгнал любовный восторг!
Твоя ль теперь?
Зигфрид! Зигфрид!
О, погляди!
Ты, мой взор увидав,
еще не ослеп?
Ты, коснувшись меня,
еще не сгорел?
Ведь вся кровь моя устремилась к тебе,
ты слышишь ли, Зигфрид,
этот огонь?
Разве не стало страшно тебе
пред дико-страстной женой?
(Она бурно обнимает его.)
Зигфрид
(в радостном испуге)
Ах!
Как играет кровь,
загораясь,
как друг друга взоры сжигают,
как объятья бурны и жарки!
Ко мне вернулся
смелый мой дух,
а тот странный страх,
что меня бежал,
что только с тобой
я стал понимать —
увы мне, —
тот страх я, глупый,
совсем позабыл!
(При последних словах он бессознательно выпустил
Брюнгильду из объятий.)
288

Брюнгильда
(смеясь от дикой радости)
О, юный герой!
О, мальчик прекрасный!
Святых деяний чистый родник!
Я смеюсь нашей страсти!
Я смеюсь ослепленью!
В смехе дай нам погибнуть,
со смехом в Ничто уйти!
Умри, светлый
Вальгаллы мир!
Пади во прах
твой надменный зал!
Прощайте, блеск
и краса богов!
Род бессмертных,
блаженно почий!
Порвите, Норны,
священную нить!
Встань, заря
заката богов!
Гибели ночь,
на землю спустись!
Мне Зигфрида ныне
светит звезда!
Он мой всегда,
он мой навек,
в нем свет и жизнь —
Одно и Все:
страсти сиянье,
смерти восторг!
Зигфрид
(одновременно с Брюнгильдой)
В смехе ты вновь проснулась мне!
Брюнгильду смех к жизни вернул!
289

Славен день,
что нас озаряет!
Славно солнце,
что нам горит!
Славен свет,
что из ночи восстал!
Славен мир,
где Брюнгильда живет!
Она жива,
она мне смеется!
Светит мне
Брюнгильды звезда!
Она моя,
всегда моя,
в ней свет и жизнь —
Одно и Все:
страсти сиянье,
смерти восторг!
(Брюнгильда бросается в объятия Зигфрида.)
Занавес.

Сумерки богов
Третий день
трилогии «Кольцо Нибелунга»

Действующие лица
Зигфрид
Гунтер
Хаген
Альберих
Брюнгильда
Гутруна
Вальтраута
Три Норны
Дочери Рейна
Вассалы. Женщины
Места действия
Пролог. На утесе валькирий.
Первый акт. Зал во дворце Гунтера на Рейне. Утес валь-
кирий.
Второй акт. Перед дворцом Гунтера.
Третий акт. Лесистая местность на Рейне. Дворец Гунтера.

ПРОЛОГ
На утесе валькирий.
Декорация та же, что была в конце второго дня. Ночь.
Огненное зарево поднимается из глубины заднего плана.
Три Норны, высокие женские фигуры в складчатых,
вуалеобразных одеяниях, длинных и темных. Первая Норна
(старшая) расположилась на авансцене справа под развесистой
елью; вторая (средняя) легла на каменную скамью у входа в
жилище-пещеру; третья (младшая) сидит посреди заднего
плана на одном из скалистых камней, образующих край вер-
шины. Некоторое время царят мрачное молчание и полная
неподвижность.
Первая Норна
Чей свет светит там?
Вторая Норна
Брезжут ли дня лучи?
Третья Норна
Горный скат
войском Логе озарен...
Это ночь...
Что ж смолкли мы,
бросили прясть?
Вторая
(обращаясь к первой)
Где же, для пряжи и пенья,
судьбы ты взденешь нить?
293

Первая Норна встает, снимает с себя золотую нить и во
время последующего пения прикрепляет один конец ее к вет-
ви ели.
Первая Норна
Добро иль зло грядет —
пусть вьются нить и песня!
Под шатром листьев
я пряла;
раскинул мощно
ясень мира
благостный лес ветвей.
В тени прохладной
ключ журчал —
шепот мудрый
плыл по волнам;
я пела святость рун.
Отважный бог выпил вещей воды,
за глоток он отдал глаз свой,
как вечную дань.
Отломил Вотан
ветвь живую от ствола;
из нее копье могучий создал себе.
Чреда веков текла,
раненый лес погибал:
в прах падали листья,
сох дерева ствол...
В скорбной тиши
иссякал родник...
Стала смутна
песня моя...
Но если сам вековой
ясень завял
и если ель мне служит,
чтоб нить укреплять, —
пойте, сестры, —
мой круг свершен:
что ваш видит взор?
294

Вторая Норна
(обвивая брошенную ей нить вокруг выступа скалы
у входа в жилище)
Мудрость рун,
договоров крепость
бог врезал
в свой могучий жезл:
так взял он над миром власть.
Бесстрашный герой
разбил, сражаясь, копье,
святой оплот договоров
он расколол...
Послал Вотан
героев в рощу —
велел ясень мертвый свалить
и рубить его на поленья...
И ясень пал...
Высох навеки родник...
Если к скале
прикреплять должна я нить —
пойте, сестры, —
мой круг свершен:
что ваш видит взор?
Третья Норна
(ловя нить и перекидывая конец ее за себя)
Я вижу зал, твердыню богов;
средь героев священных,
в сонме бессмертных
молча Вотан сидит.
Стеной высокой клети дров,
словно цепь, зал окружают,
то ясень когда-то был!
Если костер вспыхнет ярким огнем,
если пожар
пышный охватит дворец —
295

бессмертные боги
узрят свой печальный закат...
Здесь ли конец?
Иль снова мы пряжу завьем?
Тебе я брошу с севера нить!
Пойте, сестры, и вейте!
Она бросает нить второй Норне; та, в свою очередь, пере-
брасывает ее первой, которая снимает свою пряжу с ели и во
время последующего пения снова прикрепляет нить к другой
ветви.
Первая Норна
(поворачивая голову и глядя в глубину сцены)
Брезжит ли день?
Или плещется пламя?
Ослаб острый мой взор:
я смутно вижу
святую древность,
где Логе быстрый
красным пылал огнем...
Сестры, что стало с ним?
Вторая Норна
(снова обвивая вокруг камня брошенную ей нить)
Острием копья
смирил его Вотан:
Логе шепчется с ним...
Чтобы стать свободным,
хитрый советчик руны древка грызет...
Но, покоряясь Вотана воле,
ныне он светит,
Брюнгильды утес окружая...
Знаешь, что он таит?
Третья Норна
Вот обломки древка,
острые иглы,
296

в грудь Горящего
Вотан вонзит глубоко;
жаркий огонь
вспыхнет тогда —
то пламя бог
на костер бросит,
на ясень срубленный мира...
(Она бросает нить обратно; вторая Норна
наматывает ее и снова перекидывает первой.)
Вторая Норна
Знать должны мы,
что грядет!
Вейте, сестры, скорей!
Первая Норна
(снова укрепляя нить)
В очах тьма,
ночь умирает...
Не видят очи
тонких волокон;
в узлы сплетается нить...
Мой разум смущен
дикой тайною зла...
Из Рейна клад
унес Нибелунг:
где этот светоч волн?
Вторая Норна
(с поспешным усилием наматывая нить
на зубчатый камень пещеры)
Зубцами камень
врезался в нить,
слабей вьется
упругая прядь —
клубясь, спуталась ткань...
В кольце золотом
297

зависть и злоба дрожат;
отмщенья завет
пряжи сплетенья грызет...
Знаешь ли, что грозит?
Третья Норна
(быстро схватывая брошенную ей нить)
Ослабших волокон
не хватит мне!
Чтобы и север
нить охватила,
туго надо сплетать!..
(Она с силою натягивает нить; нить рвется.)
Конец!
Вторая Норна
Конец!
Первая Норна
Конец!
(Они берут концы разорванной нити и обматывают
ими свои тела, взаимно связываясь.)
Три Норны
(вместе)
Конец вечному знанью!
Конец нашим вещим речам!
О, мать!
Прими нас! Прими!
Они исчезают. Утренняя заря. По мере того как она раз-
горается, отблеск зарева в глубине слабеет. Восход солнца.
Полный свет дня.
Зигфрид и Брюнгильда выходят из жилища-пещеры.
Зигфрид — в полном вооружении. Брюнгильда ведет своего
коня под уздцы.
298

Брюнгильда
Сойди на землю,
о, герой мой!
Ты дорог мне
в славе своей!
Но я тревожусь,
что так мало
моя любовь
принесла тебе...
Что боги мне дали —
стало твоим;
клад драгоценный
рун святых;
и сил Брюнгильды
девственный цвет
Зигфрид сорвал —
я пред ним склонилась!
Мой разум мертв,
но огонь мой жив,
пылает страсть,
но мощи уж нет...
Жены смиренной
не отвергни,
ей только сердце
осталось дарить!
Зигфрид
Больше дано тобой,
чем я вместить могу!
Не гневись же,
что я слабо постиг ученье твое!
Одно только ясно мне —
(пламенно)
что я Брюнгильдой жив!
И забыв, быть может, все,
Брюнгильду я запомню!
299

Брюнгильда
Ради любви к Брюнгильде
помни себя самого —
своих деяний славу,
огня запомни море,
что смело ты осилил,
восходя на грозный утес!
Зигфрид
К Брюнгильде я стремился!
Брюнгильда
Запомни валькирии блеск —
как спала она глубоко,
как с нее доспехи ты снял!
Зигфрид
Брюнгильду пробуждал я!
Брюнгильда
Запомни клятвы —
наши узы;
запомни верность —
нашу силу!
Живи любовью,
нас живящей!
Брюнгильды образ вечно,
свято в сердце носи!
(Она обнимает Зигфрида.)
Зигфрид
Здесь оставляя тебя,
под святой защитой огня —
тебе за руны знанья я вручаю кольцо.
(Он снял со своего пальца кольцо Альбериха
и теперь подает его Брюнгильде.)
Моих деяний мощь
оно в себе таит.
300

Мной сражен был
свирепый змей,
он долго перстень хранил;
храни ныне ты этот знак —
любовь моя светит в нем!
Брюнгильда
(с восторгом надевая кольцо себе на палец)
Мне дар твой дороже всех благ!
За кольцо ты возьми коня!
Он летал со мной
в заоблачных высях,
со мной, увы,
он утратил их;
средь грозовых туч,
в сверкании молний,
летать больше не может мой конь.
Но куда ты велишь —
даже и в пламя, —
бросится Гране бесстрашно:
тебе, герою,
конь мой послушен!
Будь ласков с ним —
он верный друг!
Пусть слышит Гране всегда
Брюнгильды привет!
Зигфрид
Да, только мощью твоей
свершу я подвиги славы!
Мне победы укажешь ты —
и они вернутся к тебе;
твоим конем несомый,
хранимый твоим щитом,
не Зигфрид к славе идет,
я — лишь Брюнгильды рука!
301

Брюнгильда
О, если б быть мне твоей душою!
Зигфрид
Тобой пылает мой дух!
Брюнгильда
Итак, ты — Зигфрид
и — Брюнгильда?
Зигфрид
Там, где я, кроются оба!
Брюнгильда
(пылко)
Так покинут совсем утес?
Зигфрид
Где ты — там мы вдвоем!
Брюнгильда
(сильно растроганная)
О, светлые боги!
Силы святые!
Радуйте взор свой
блаженной четой!
Разняв — кто нас расторгнет?
Расторгнув — кто разобщит?
Зигфрид
Слава Брюнгильде,
яркой звезде!
Брюнгильда
Слава Зигфриду,
солнцу земли!
Зигфрид
О, светлое сердце!
302

Брюнгильда
О, светоч победный!
Зигфрид
Честь яркой звезде!
Честь Брюнгильде!
Брюнгильда
Честь солнцу земли!
Зигфрид и Брюнгильда
(вместе)
Честь! Честь!
Зигфрид ведет коня к откосу, Брюнгильда следует за ним
до края вершины. Он исчезает, спускаясь вместе с конем, за
скалистым выступом, так что зритель его более не видит;
Брюнгильда вдруг остается одна у откоса и глядит в глубину,
вслед Зигфриду. Ее жест показывает, что Зигфрид скрылся
от ее взора. Из глубины раздается рог Зигфрида: Брюнгиль-
да прислушивается. Она подвигается вперед, к самому краю
откоса, и еще раз видит Зигфрида в глубине: с восхищенным
видом она делает ему знаки. Ее радостная улыбка словно
отражает образ весело удаляющегося героя.
Оркестр подхватывает мелодию рога в энергичной интер-
людии, непосредственно приводящей к первому акту. Зана-
вес снова поднимается.
ПЕРВЫЙ АКТ
Зал во дворце Гибихунгов на Рейне.
На заднем плане зал совершенно открыт; глубину сцены
занимает свободная береговая полоса, доходящая до самой
реки; берег окаймлен скалистыми возвышенностями.
Гунтер и Гутруна сидят в стороне на высоком сиденье,
пред которым стоит стол с приборами для питья. Хаген сидит
по другую сторону стола.
Гунтер
Ну что ж, Хаген,
молви мне, брат:
303

славно ль Гибиха сын,
Гунтер, на Рейне сидит?
Хаген
Законный сын
внушает мне зависть;
жена, что нас родила,
Гримгильда — все мне открыла.
Гунтер
В чем можешь ты
завидовать мне?
Если я первенство взял,
мудрость дана тебе;
связь братьев сводных
не может быть крепче.
Только ум твой я хвалил,
о себе задав вопрос.
Хаген
Брани же мой ум —
где слава твоя?
Немало благ высоких
брат мой Гунтер
не достиг еще.
Гунтер
Зачем же ты молчал о них?
Хаген
В поре Гибихунгов
род созревших сил —
и что ж?
У брата нет жены,
нет мужа у сестры.
(Гунтер и Гутруна погружаются
в молчаливое раздумье.)
304

Гунтер
Кого же в дом ввести?
Кто равен славой нам?
Хаген
Из жен славных
прекрасней всех одна...
Ее гнездо — утес,
пылает огонь вкруг него;
и надо огонь пройти,
чтоб Брюнгильду в жены взять...
Гунтер
Могу ли я огонь одолеть?
Хаген
Одолеет тот, чей дух смелей.
Гунтер
Кто ж этот доблестный муж?
Хаген
Зигфрид, сильнейший герой,
Вельзе достойный внук.
Близнецов чета в любовном безумье,
Зигмунд с Зиглиндой,
родили героя на свет;
он могуче вырос в лесу;
вот славный Гутруне муж!
Гутруна
(застенчиво)
Чем он мог так отличиться,
что славнейшим героем прослыл?
Хаген
В глухой чаще
Нифлунгов клад
305

стерег чудовищный змей.
Зигфрид в бой с ним
отважно вступил —
и насмерть был Фафнер сражен.
Победный этот бой
герою почет стяжал.
Гунтер
(погрузившись в размышления)
Слыхал я, что в этом кладе
бесценный перстень сокрыт?
Хаген
Кто тайну кольца поймет,
тому покорится весь мир.
Гунтер
И Зигфрид им завладел?
Хаген
Пал перед ним Нибельгейм.
Гунтер
Брюнгильду добудет лишь он?
Хаген
Все другие погибнут в огне!
Гунтер
(в досаде поднимаясь с сиденья)
Зачем ты дразнишь мой дух?
Что недоступно мне, того
домогаться ты мне внушил!
Он в возбужденном состоянии начинает ходить взад и впе-
ред по залу. Хаген, продолжая сидеть, таинственным знаком
останавливает Гунтера, когда тот проходит мимо него.
306

Хаген
Пусть герой привезет жену,
станет Брюнгильда твоей...
(Гунтер снова отворачивается с выражением
сомнения и досады.)
Гунтер
Что может понудить его —
невесту сватать мне?
Хаген
Пусть чары нашей Гутруны
просьбу брата скрепят.
Гутруна
О, Хаген, злой насмешник!
Как мне пленить героя?
Ведь если славой
затмил он всех,
то ласки женщин прекрасных
он испытал не раз...
Хаген
(наклоняясь к Гу тру не, шепотом)
Напиток тайный возьми...
(Еще тише.)
Доверься мне — он добыт мной;
героя привяжет яд
страстной любовью к тебе...
(Гунтер снова подошел к столу; он опирается
на него и слушает теперь внимательно.)
Хаген
Пусть он войдет в наш дом
и пряного выпьет питья;
что он жен видал до тебя,
307

что их любил и ласкал,
забудет тотчас герой.
Ну что же — как принят
мой совет?
Гунтер
(быстро выпрямляясь)
Хвала Гримгильде,
родившей брата нам!
Гутруна
Если б Зигфрид мне предстал!
Гунтер
Как нам его найти?
(В глубине сцены, слева, раздается звук рога.
Хаген прислушивается, потом обращается
к Гунтеру.)
Хаген
Он славных подвигов
ищет везде —
его едва
вмещает мир.
Быть может, без устали мчась,
он и к нам на Рейн попадет...
Гунтер
Гостю я сам буду рад...
(Звук рога слышен ближе, но все еще далеко.
Гунтер и Хаген прислушиваются.)
Гунтер
На Рейне рог звучит...
(Хаген заглядывает в речную даль
и кричит назад, в зал.)
308

Хаген
В челне проворном герой с конем!
Он в рог свой звонко трубит!
(Звуки рога приближаются. Гунтер останавливается
на полдороге, прислушиваясь.)
Хаген
Так привольно гребя,
без усилия мышц,
он гонит челн вверх по реке!
Ударом таким и такой рукой
славен лишь тот,
кем был змей убит!
Зигфрид это — кто же иначе!
Гунтер
Правит он к нам?
Хаген
(сложив руки рупором, кричит в сторону реки)
Хой-хо!
Куда плывешь, герой?
Голос Зигфрида
(издалека)
К наследнику Гибиха гостем!
Хаген
В его жилище войди скорей!
(Зигфрид появляется в челне у берега.)
Хаген
Стой же!
Здесь вот причаль!
(Зигфрид причаливает. Хаген цепью
привязывает челн к берегу. Зигфрид с конем
выскакивает из челна на землю.)
309

Хаген
Здравствуй, Зигфрид,
гость дорогой!
Гунтер выходит на берег к Хагену. Гутруна с высокого
сиденья глядит в изумленном восхищении на Зигфрида. Гун-
тер готовится к дружескому приветствию. Хозяева и гость
некоторое время молча и неподвижно рассматривают друг
друга. Зигфрид, опираясь на своего коня, продолжает спокой-
но стоять возле челна.
Зигфрид
Кто здесь Гибиха сын?
Гунтер
Гунтер,
я — пред тобой.
Зигфрид
Славой твоей гордится Рейн;
сразись со мной или другом мне будь!
Гунтер
Прочь, вражда! Привет гостю!
(Зигфрид весьма спокойно осматривается.)
Зигфрид
Кто примет коня?
Хаген
Я дам ему корм.
Зигфрид
(обращаясь к Хагену)
Кричал ты: Зигфрид!
Ты знаешь меня?
Хаген
Тебя выдает твой мощный вид.
310

Зигфрид
(передавая коня Хагену)
Холь бережно Гране!
Ведь в первый раз
такой гордый конь
доверен тебе!
Хаген уводит коня. В то время как Зигфрид задумчиво
смотрит ему вслед, Гутруна тоже, по знаку Хагена и неза-
метно от Зигфрида, удаляется через дверь налево в свой по-
кой.
Гунтер, приглашая Зигфрида, входит с ним вместе в зал.
Гунтер
Приветствуй, славный гость,
с весельем дом мой отчий!
Что здесь увидишь,
куда пойдешь —
считай своим владеньем!
Люди и земли —
вот мой дар!
Все в залог
крепкой клятвы!
Я сам — твой слуга!
Зигфрид
Я не владею
ни землей, ни домом,
ни людьми;
дух и тело —
вот мой надел,
трачу с жизнью я их.
Только меч имею —
мной он скован;
меч в залог
крепкой клятвы!
Нас с ним тебе я дарю!
311

Хаген
(который возвратился и стоит теперь
позади Зигфрида)
Все же Ниблунга кладом,
молвят, ты завладел?
Зигфрид
(оборачиваясь к Хагену)
Я клад мой почти забыл —
так мало он дорог мне!
В одной пещере
мной он брошен,
где стерег его прежде змей.
Хаген
Ты взял хоть что-нибудь?
Зигфрид
Эту ткань — не зная, что в ней.
Хаген
Волшебный шлем —
Нибелунгами выкован он;
ты можешь,
надев этот шлем,
воплотиться в образ любой;
захочешь умчаться вдаль —
отнесет вмиг он тебя.
Что взял себе ты еще?
Зигфрид
Кольцо.
Хаген
Но... где же оно?
312

Зигфрид
(нежно)
Кольцо я вручил жене!..
Хаген
(про себя)
Брюнгильде!
Гунтер
Нет, Зигфрид, мену оставим!
Что я мог бы дать за шлем?
С ним не сравнится ничто!
Я и так рад
гостю служить!
Хаген, подошедший к двери Гутруны, теперь отворяет эту
дверь. Входит Гутруна; она держит в руках наполненный
питьем рог и приближается с ним к Зигфриду.
Гутруна
О, гость, испей привета рог!
Пред тобой Гибиха дочь...
(Зигфрид приветливо кланяется ей и берет в руки
рог; он задумчиво держит его перед собою.)
Зигфрид
(тихо)
Забыл ли я
ученье твое,
мне вечно светит
только одно:
привет любви
и верность сердца,
Брюнгильда, шлю тебе!
Он прикладывает рог к губам и медленно, не отрываясь,
осушает его: затем возвращает рог Гутруне, которая стыдливо
313

и смущенно опускает пред ним глаза. Зигфрид устремляет
на нее взор, мгновенно возгоревшийся страстью.
Зигфрид
Ты жгучим огнем мой взор обожгла
и клонишь глаза предо мной?
(Гутруна, краснея, поднимает глаза на него.)
Зигфрид
(страстно)
Ах нет, дитя!
Очи закрой!
Мне сердце в груди жгут их лучи!
Потоком огня они мне
стремглав вливаются в кровь!
(Обращаясь к Гунтеру, дрожащим голосом.)
Имя сестры ты скажи мне!
Гунтер
Гутруна.
Зигфрид
(тихо)
В ее глазах
прочту ли я добрые руны?1
(Он пламенно схватывает руку Гутруны.)
Хотел служить я брату твоему —
гордец меня отверг;
ужель и ты, как гордый брат,
не вступишь в союз со мной?
Гутруна невольно встречается со взглядом Хагена. Она
смиренно склоняет голову, делает жест, как бы говорящий
1 Сопоставление слов «gute Runen» (добрые руны) с име-
нем Gutrune. (Примеч. перев.)
314

Зигфриду, что она чувствует себя недостойной его, и неуве-
ренной походкой покидает зал. Зигфрид, словно очарованный,
глядит ей вслед; Хаген и Гунтер внимательно наблюдают за
ним.
Зигфрид
Гунтер, ты уж женат?
Гунтер
Нет, холост я;
найти жену было бы трудно мне:
к одной стремлюсь я в мечтах,
но той жены
добыть нельзя...
Зигфрид
(быстро оборачиваясь к нему)
Все можно тебе,
если я с тобой!
Гунтер
Ее гнездо — утес...
Зигфрид
(подхватывая его слова с изумленной
поспешностью)
Ее гнездо — утес?
Гунтер
Пылает огонь кругом...
Зигфрид
Пылает огонь кругом?
Гунтер
И надо огонь пройти...
315

Зигфрид
(делая крайние усилия, чтобы удержать какое-то
мелькнувшее ему воспоминание)
И надо огонь пройти?
Гунтер
...Чтоб Брюнгильду в жены взять.
Жест Зигфрида показывает, что при упоминании имени
Брюнгильды его память замирает совершенно.
Гунтер
Подняться туда я не смею:
закроет огонь мне путь!
Зигфрид приходит в себя из снообразного состояния
и с экзальтированной веселостью обращается к Гунтеру.
Зигфрид
Я пламя пройду
и тебе достану жену!
Ибо я — друг твой,
и ты сам — мой брат;
отдай только Гутруну мне!
Гунтер
Гутруну сватать ты можешь!
Зигфрид
Брюнгильда будет твоей!
Гунтер
Ты деву обманешь?
Зигфрид
Этот шлем надев,
облик твой я приму!
316

Гунтер
Так клятву верности дай!
Зигфрид
Кровь братская клятву скрепит!
Хаген берет рог и наполняет его свежим вином; затем он
подставляет этот рог Зигфриду и Гунтеру, которые делают
себе мечами надрезы на левой руке и некоторое время дер-
жат надрезанные места над отверстием рога. Потом каждый
из них прикладывает два пальца к рогу, который Хаген все
время держит между ними.
Зигфрид и Гунтер
(поочередно и вместе)
Красною кровью
жизненный жар
влил я в это вино!
Смесью смелой
дружно горя,
пусть цветет наша кровь!
Верность другу я пью!
Горд и свят,
цвети наш союз!
Пьем братскую кровь!
Если братство падет,
если дружба замрет —
кровь, что пили мы
каплями ныне,
пусть льется бурным ручьем,
смоет смертью обман!
Гунтер
(пьет и передает рог Зигфриду)
Я — брат твой навек!
317

Зигфрид
Я-
(он пьет и отдает пустой рог Хагену)
верный твой друг!
Хаген своим мечом разрубает рог надвое. Зигфрид и Гун-
тер подают друг другу руки. Зигфрид смотрит на Хагена, ко-
торый стоял позади него во время клятвенного обряда.
Зигфрид
(Хагену)
Вступить ты не хочешь в союз?
Хаген
Я мог испортить вам питье!
Да, кровь моя не так чиста:
мрачно во мне спит она,
мне щек румянить не хочет...
И я бегу от огненных клятв.
Гунтер
(Зигфриду)
Брось, с угрюмым не спорь!
(Зигфрид снова надевает щит на руку.)
Зигфрид
Брат, поспешим!
Плывем к скале!
Челн быстро свезет нас!
(Он подходит ближе к Гунтеру и поясняет ему.)
До утра на Рейне в челне жди невесту;
потом плыви с ней домой!
(Он поворачивается, чтобы уйти,
и знаком приглашает Гунтера следовать
за ним.)
318

Гунтер
Отдых забыл герой?
Зигфрид
Возвратиться я спешу!
(Он идет к берегу, чтобы отвязать свое судно.)
Гунтер
Ну, Хаген! Ты сядешь на стражу!
Он следует за Зигфридом на берег. В то время как Зиг-
фрид и Гунтер, сложив в судно свое оружие, поднимают па-
рус и делают все приготовления к отъезду, Хаген берет свое
копье и щит. В дверях своего покоя появляется Гутруна —
как раз в тот момент, когда Зигфрид, оттолкнувшись от бе-
рега, сразу приводит челн на середину реки.
Гутруна
Куда быстрые мчатся?
Хаген
(привольно усаживаясь с копьем и щитом
у входа в зал)
К скале — сватать жену.
Гутруна
Зигфрид?
Хаген
Вот как с тобой спешит он сочетаться!
Гутруна
Зигфрид — мой!
Она возвращается, сильно возбужденная, в свои покои.
Зигфрид схватил весло и ударами его гонит челн вниз по те-
чению, так что он вскоре совершенно исчезает из виду. Хаген
сидит, неподвижно прислонясь к входному устою зала.
319

Хаген
(после продолжительного молчания)
Я стражем сижу —
двор стерегу,
дом храню от врага...
Славный Гунтер бодро плывет —
к невесте едет жених...
К рулю посажен могучий герой —
он счастлив другу помочь...
Свою жену он другу вручит —
мне же вручит он кольцо!..
Сыны свободных,
радости дети!
Весело челн ваш плывет!
Я вами презрен —
но сломит вас Нифлунга сын!
Ковер, окаймлявший передний план зала, сдвигается и па-
дает, закрывая сцену от зрителя. После оркестровой интер-
людии, во время которой производится перемена декорации,
занавес снова поднимается.
Вершина утеса (как в прологе).
Брюнгильда сидит у входа в жилище-пещеру и в молча-
ливом раздумье смотрит на перстень Зигфрида. Охваченная
блаженными воспоминаниями, она покрывает кольцо поце-
луями. Слышится отдаленный раскат грома, она поднимает
глаза и прислушивается; затем снова обращается к кольцу.
Огненная молния. Брюнгильда опять прислушивается и за-
глядывает в даль, откуда движется к краю утеса темная гро-
зовая туча.
Брюнгильда
Прежний, памятный шум,
шепот высот далеких...
Воздушный конь мчится быстро сюда,
он летит к утесу
в туче грозы...
Кто отыскал здесь меня?
320

Голос Вальтрауты
(издали)
Брюнгильда! Где ты?
Твой сон миновал ли?
Брюнгильда
(вскочив с места)
Вальтрауты зов! Он так мне знаком!
(Она кричит за сцену.)
Ты ли, друг мой?
Мчишься смело ко мне?
(Она спешит к краю откоса.)
Там, в лесу — помнишь его? —
спрыгни с коня,
в лесу скакун отдохнет!
Она устремляется в лес, где слышен сильный шум, подоб-
ный удару грома. Вслед за тем Брюнгильда в бурном движе-
нии возвращается на сцену вместе с Вальтраутой, продолжая
оставаться радостно возбужденной и не замечая робкого тре-
пета Вальтрауты.
Брюнгильда
Ужель ты ко мне?
О, смелый дух!
Гордо, бесстрашно мне несешь ты привет?
Вальтраута
Да, спешу я только к тебе!
Брюнгильда
Как ты могла,
ради меня,
грозный запрет нарушить?
Может быть... Скажи!
Вотан ко мне стал не так суров?
Отвергая жребий,
321

богом решенный,
сердцем я знала,
что Вотан сам так хотел...
И смягчился невольно
гнев отца...
Если очи смежил он мне,
если к скале приковал,
в жены любому отдав,
кто придет меня разбудить —
все ж моей мольбою
он тронут был,
палящим огнем
он утес окружил,
чтоб робкому доступ закрыть!
Так — блаженство
мне казнь подарила:
прекрасный герой
супругом стал моим!
Ныне его любовь,
как солнце, греет меня!
Она обнимает Вальтрауту с бурными проявлениями ра-
дости, от которых та со страхом и нетерпением старается
отстраняться.
Брюнгильда
Рок мой Вальтрауту пленил?
Ты мой восторг
желаешь изведать,
участь мою делить?
Вальтраута
(горячо)
Страсти безумье с тобою делить?!
Иное склонило меня
нарушить волю отца!..
(Только теперь Брюнгильда с удивлением замечает
возбужденное настроение Вальтрауты.)
322

Брюнгильда
Страх и дрожь
бедную мучат?
Так отец не хочет простить?
Тебя наказанье страшит?
Вальтраута
(мрачно)
Если б страшило —
я могла б ужас забыть...
Брюнгильда
Странны мне речи твои!
Вальтраута
Будь терпелива,
слушай повесть мою...
Меня в Вальгаллу
гонит тот страх,
что сюда направил, к тебе!
Брюнгильда
(в испуге)
Скорей —
что случилось с богами?
Вальтраута
Вникни, сестра,
в рассказ мой скорбный!
Вотан, тебя покинув,
не стал с тех пор
в бой посылать нас;
мы летали робкой,
смущенной толпой...
Сонм героев,
святую рать,
бог бросил.
323

Один, на коне,
забыв покой,
он Странником в мире блуждал.
Вот вернулся он к нам;
в руке бог держал
копья обломки:
в бою оно Дерзким разбито...
Он подал знак,
и герои, в рощу сойдя,
святой ясень срубили.
Куски ствола
велел сложить он клетью
в огромный костер
вкруг чертога богов.
Созвав совет
в зале бессмертных,
на троне он свято воссел;
всех богов дрожащих
с собой посадил он;
кругом рядами стали тихо герои...
Так сидит он,
сомкнув уста,
на дивном троне —
строг и нем,
копья обломки
стиснув в руке;
яблоки Фрейи
Вотан забыл...
Страхом объяты,
ждут недвижно боги...
На разведках тайных
вороны рыщут;
если вернутся
с доброй вестью послы,
то еще раз —
в последний раз —
324

нам улыбнется отец!..
У колен его
простерлись мы, валькирии;
он взоров молящих не видит;
нас всех истомил мрак бесконечной тоски...
К его груди
прижалась я, плача;
взор бога блеснул,
он вспомнил, Брюнгильда, тебя!..
Глубокий вздох...
Закрылись очи,
и, словно грезя,
он прошептал:
«Когда б русалкам Рейна
перстень назад
она отдала,
от проклятых чар спаслись бы мир и бог!..»
Решилась я —
и, меж рядами
скользнув украдкой,
быстро ушла;
таясь и спеша,
взнуздала коня —
помчалась бурно к тебе.
О, спаси нас,
сестра, спаси!
Все, что ты можешь,
для неба сверши!
Кончи страданье богов!
(Она бросается к ногам Брюнгильды.)
Брюнгильда
(спокойно)
Какой тяжелый сон
ты скорбно поведала мне!
325

Из туч святых,
из туманов неба
я навеки ушла...
Рассказ твой мне непонятен:
дик и пуст
повести смысл...
В твоих глазах,
усталых страшно,
горит трепетный жар...
Мой бледный вестник,
печальный друг мой,
о чем ты просишь меня?
Вальтраута
(горячо)
Вот то кольцо — на твоей руке!
О, пожалей!
Свой перстень Рейну отдай!
Брюнгильда
Мой перстень? Отдать?
Вальтраута
Русалкам верни их кольцо!
Брюнгильда
Русалкам Рейна — я — кольцо?
Светлый дар любви?
Да ты безумна!
Вальтраута
Слушай! Слушай мой страх!
Беда мира
тайно кроется в нем!
Брось свой перстень
в волны речные!
326

Бедствие неба ты кончишь,
если перстень кинешь на дно!
Брюнгильда
Ха! Знаешь ли, что
он для меня?
Холодным сердцем
как ты поймешь!
Больше радостей неба,
больше бессмертья богов
дорог он мне;
кольца золотая игра,
кольца мгновенный блеск
мне драгоценней,
чем счастье вековое
всех богов!
Ведь в перстне моем
светит мне Зигфрида сердце!
Любви ты поймешь ли восторги?
Их перстень хранит!
Лети на совет
священный богов!
Там о кольце моем
шепни им всем:
любви похитить нельзя,
с любовью я не расстанусь,
хотя бы во мраке мир Вальгаллы померк!
Вальтраута
Это ли верность?
Так жестоко
сестру предаешь ты печали?
Брюнгильда
Прочь улетай,
мчись на коне!
Кольца тебе я не дам!
327

Вальтраута
Горе! Горе!
Скорбь Брюнгильде!
Небу, всем нам скорбь!
Она стремительно убегает. Вскоре из лесу поднимается,
при шуме бури, грозовая туча. Брюнгильда глядит вслед уно-
сящейся, ярко освещенной туче, которая вскоре совершенно
пропадает вдали.
Брюнгильда
Туча-гроза, гонима ветром,
дальше умчись,
меня забудь навсегда!
Наступил вечер. Свет зарева в глубине становится посте-
пенно ярче. Брюнгильда спокойно смотрит на окрестность
утеса.
Брюнгильда
Вечера тени кроют небо;
ярче светит меня стерегущий огонь.
(Зарево, подымаясь из глубины, приближается.
Языки пламени, все более и более жгучие, лижут
край откоса.)
Брюнгильда
Зачем так гневно
пылающий плещет поток?
На край вершины катятся волны огня!
(В глубине, приближаясь, раздаются звуки рога.
Брюнгильда прислушивается и вздрагивает
от восторга.)
Брюнгильда
Зигфрид! Зигфрид идет!
Свой привет шлет он сюда!
Я здесь!
328

Скорей навстречу!
О, божество мое!
В величайшем восторге спешит она к краю утеса. Взле-
тают снопы пламени; в них виден Зигфрид, вспрыгивающий
на высокий камень. Вслед за тем пламя тотчас же отступает
и по-прежнему начинает светить только из глубины заднего
плана.
Зигфрид, надевший на голову волшебный шлем, который
наполовину прикрывает ему лицо и оставляет свободными
только глаза, появляется в образе Гунтера.
Брюнгильда в ужасе отступает, бежит до самой авансце-
ны и оттуда, в немом изумлении, устремляет свой взор на
Зигфрида.
Брюнгильда
Измена!
Кто проник ко мне?..
Зигфрид, продолжая стоять на камне заднего плана и не-
подвижно опираясь на свой щит, долго смотрит на нее; затем
говорит ей измененным, более грубым голосом.
Зигфрид
Брюнгильда!
Пришел жених,
бесстрашно, сквозь огонь.
Ты будешь мне женой
и вслед за мной пойдешь!
Брюнгильда
(сильно дрожа)
Кто этот муж, свершить сумевший,
что Сильнейший лишь вершит?
Зигфрид
(по-прежнему не изменяя позы)
Властитель пред тобой —
тебя он силой взял.
329

Брюнгильда
Злой дух там встал
на камнях во тьме...
Орел беспощадный, жаждущий крови!..
Кто ты, чудовище?
(Зигфрид молчит.)
Ты человек ли?
Иль это Геллы воин ночной?
Зигфрид
(все в той же позе, после некоторого молчания
начинает слегка дрожащим голосом, но тотчас же
продолжает более уверенно)
Я Гибихунг... славный...
И Гунтер — тот герой,
с кем ты идти должна!
Брюнгильда
(в порыве отчаяния)
Вотан!
Свирепый, яростный бог!
О! Казни ужас
мне ясен стал!
Позор и слезы — вот мой удел!
(Зигфрид спрыгивает с камня и подходит ближе.)
Зигфрид
Спустилась ночь;
ты в доме своем
стать мне должна женою!
Брюнгильда
(с угрозой поднимая палец, на котором блестит
кольцо Зигфрида)
Нет, прочь!
Видишь мой перстень?
330

Пощады я не прошу,
пока хранит он меня!
Зигфрид
Мужа власть
видит в нем Гунтер;
ты кольцом с ним обручись!
Брюнгильда
Назад, разбойник!
Дерзостный вор!
Ко мне ты страшись подходить!
В этом кольце — сила моя,
мой щит от тебя!
Зигфрид
Так снять надо
перстень с этой руки!
Он бросается на нее: они борются. Брюнгильда вырыва-
ется, бежит и затем оборачивается лицом к Зигфриду, обо-
роняясь. Зигфрид снова нападает на нее. Она бежит, он на-
стигает ее. Борьба их разгорается. Наконец он хватает ее за
руку и срывает кольцо с ее пальца. Она громко вскрикива-
ет и опускается как подкошенная на руки Зигфрида: в этот
момент ее взор бессознательно встречается с его глазами.
Зигфрид выпускает ее, и она, обессиленная, выскальзывает
из его рук на каменную скамью перед входом в пещеру.
Зигфрид
Вот — ты моя!
Брюнгильда — я твой муж!
Гунтера в дом свой впусти!
Брюнгильда
(беспомощно глядя перед собой, слабым голосом)
Несчастная, видишь, как ты слаба!
Зигфрид повелительным жестом побуждает ее подняться.
Дрожа и шатаясь, она идет в жилище. Зигфрид извлекает
свой меч.
331

Зигфрид
(своим естественным голосом)
Ты, Нотунг, скажешь всем,
что я был честный сват!
Будь стражем верности братской —
нас с женой
ты врозь держи!
(Он следует за Брюнгильдой.)
ВТОРОЙ АКТ
Береговая полоса перед дворцом Гибихунгов: справа —
открытый вход во дворец, слева — берег Рейна. Пересекая сце-
ну, от берега поднимается вправо, к заднему плану, изрезанная
горными тропами скалистая возвышенность. Там виден камень-
жертвенник, воздвигнутый Фрикке; выше в гору стоит жерт-
венник больших размеров, посвященный Вотану, а в сторо-
не — подобный же камень в честь Доннера. Ночь.
Хаген со щитом и держа копье в руке сидит, погружен-
ный в сон, прислонясь к одному из устоев дворца.
Месяц внезапно выплывает из-за туч и бросает резкий
свет на Хагена и на то, что непосредственно окружает послед-
него: виден Альберих, скорчившийся на земле у ног Хагена
и опирающийся руками о его колени.
Альберих
(тихо)
Сын мой, Хаген,
ты спишь?
Во сне услышь того,
кто сна давно лишен!..
Хаген
(тихо, не шевелясь — видимо, продолжая спать,
хотя глаза его открыты)
Я слышу все, темный Альбе;
что чутким снам моим ты скажешь?
332

Альберих
Ты помнишь ли власть,
что мы получим?
Будь лишь отважен — ты женою смелой
рожден!
Хаген
Мне смелость мать дала,
но все ж я ей не прощаю,
что тебе она отдалась;
стар на вид,
хил и сер —
враг я веселых,
мрачен всегда!
Альберих
Хаген, мой сын!
Проклятье веселым!
Я — горестный,
в скорбь поверженный,
я любим ведь тобой?
Ты упорен,
ты умен;
наши враги
побеждаются тьмой,
уж бедствие их началось.
Злодей, укравший кольцо,
Вотан, неистовый хищник,
своим же отродьем
теперь низвергнут;
он утратил пред этим
Вельзунгом власть
и со всей семьей бессмертных,
дрожа, провидит конец свой.
Не он страшен мне,
пасть он должен со всеми!
333

Сын мой, Хаген,
ты спишь?
Хаген
(пребывая все в том же положении)
Наследник богов — кто будет он?
Альберих
Я и ты!
Мы примем всю власть —
будь только смел
и верен мне,
будь злобен, как я,
и тверд!
Мощь копья
разрушил тот Вельзунг,
кем Фафнер, дракон,
в бою был сражен.
Кольцо — у безумца в руках;
он завладел
силой великой;
Вальгалла и Нибельгейм
пали пред ним.
На бесстрашном слабеет
проклятье мое;
он добычи не знает чар,
кольца мощь
бесполезна глупцу.
Смехом сжигает он жизнь,
страстью пылкой горя.
Его погубить
должны мы с тобою!
Сын мой, Хаген,
ты спишь?
Хаген
Уже он мне служит на гибель свою.
334

Альберих
Моим кольцом, кольцом
должен владеть я!
Женою мудрою
Вельзунг любим;
если вдруг
русалкам Рейна,
что когда-то страсть
во мне разожгли,
вернет мой перстень она —
погибнет все для меня,
пропадет надежда навек!
Так торопись же,
перстень схвати!
Не трусом родил я тебя,
и гордецам
мой сын не уступит!
Пусть он не могуч,
чтоб змея сразить,
это может Вельзунг один;
но в твердой злобе
взращен мой Хаген;
и он мне поможет,
кольцо добудет,
покроет веселых стыдом!
Клянись мне в том,
Хаген, мой сын!
Темная тень, все более сгущаясь, начинает опять покры-
вать Альбериха. В то же время загораются первые проблески
утренней зари.
Хаген
Кольцо я достану —
скройся и жди!
Альберих
Клянешься ли,
Хаген, герой мой?
335

Хаген
Себе клянусь я;
смолкни, забота!
По мере того как фигура Альбериха постепенно пропада-
ет, становится все менее и менее внятным также и его голос.
Альберих
Будь тверд, Хаген, герой,
милый сын мой!
Будь тверд!
Будь тверд!
Тверд!..
Альберих исчез совершенно. Хаген, не изменивший сво-
ей позы, застывшим взглядом недвижно глядит в сторону
Рейна, на котором начинают играть лучи рассвета.
Рейн окрашивается утренней зарей, разгорающейся все
сильнее и сильнее. Хаген делает судорожное движение.
Из-за куста у самого берега внезапно появляется Зиг-
фрид. Он принял свой собственный вид; только на голове его
еще надет волшебный шлем; приближаясь, он снимает его
и на ходу привешивает к поясу.
Зигфрид
Хой-о! Хаген!
Сонный страж!
Вот я вернулся!
Хаген
(спокойно поднимаясь)
Ха! Зигфрид!
Проворный воин!
Откуда летишь?
Зигфрид
С утеса Брюнгильды!
Дыханье я там вобрал,
336

чтоб кликнуть тебя —
так быстро я летел!
Тише: за мною
в челне чета плывет сюда!
Хаген
Итак, Брюнгильда?
Зигфрид
Где Гутруна?
Хаген
(кричит во дворец)
Хой-хо! Гутруна!
Выйди к нам!
Зигфрид уж здесь — что ж медлишь ты?
Зигфрид
(оборачиваясь в сторону дворца)
Вам надо знать,
как я Брюнгильду взял!
(Из дворца навстречу Зигфриду выходит Гутруна,)
Зигфрид
Скажи привет мне, Гибиха дочь!
Отрадный вестник пред тобой!
Гутруна
Фрейя храни тебя
во имя жен прекрасных!
Зигфрид
Счастье ныне мне сверкает!
Я добыл сегодня тебя!
Гутруна
Так мой брат добыл Брюнгильду?
337

Зигфрид
Все нам легко удалось!
Гутруна
Как же огонь он прошел?
Зигфрид
Смело прошел бы и он,
но я ходил за него —
чтоб в жены взять Гутруну!
Гутруна
А ты не пострадал?
Зигфрид
С весельем я сватал жену!
Гутруна
Ей казалось — это Гунтер?
Зигфрид
Я брата принял вид,
волшебный шлем надев,
как Хаген нас научил.
Хаген
Совет мой был неплох.
Гутруна
Так дева тебе сдалась?
Зигфрид
Сдалась — силе брата.
Гутруна
И... сошлась она с тобой?
338

Зигфрид
Лишь супруг
владел Брюнгильдой до утра,
всю брачную ночь.
Гутруна
Но супруг — ведь это ты?
Зигфрид
С Гутруной в мечтах был Зигфрид!
Гутруна
Но на ложе... был с Брюнгильдой?
Зигфрид
Между ней и мной
(показывая на свой меч)
был страж;
мой меч невесту хранил!
Гутруна
Как же ты брату ее вручил?
Зигфрид
Сквозь огонь, уже ослабевший,
во мгле утра с утеса
свел я ее к реке;
на берегу
вдруг местами с братом
мы поменялись;
волшебной силой шлема
примчался я вмиг сюда.
А ветер гонит челн с четою
по Рейну вверх!
Встречать пора молодых!
339

Гутруна
Зигфрид!
Доблестный муж!
Страшна мне мощь твоя!
Хаген
(кричит с берега)
Вдалеке там вижу я парус!
Зигфрид
Так был ли вестник прав?
Гутруна
Встретим деву гор
приветно,
пусть ей живется здесь
привольно!
Ты, Хаген, мирно
кликни вассалов,
зови людей на свадьбу!
Ласковых жен
приглашу я в дом;
мне, радостной, радуйтесь все!
(Направляясь ко дворцу, она снова оборачивается.)
Гутруна
Злой герой, ты устал?
Зигфрид
Быть с тобою — отдых мой!
Зигфрид подает Гутруне руку и уходит с нею во дворец.
Хаген поднялся на скалистый камень, на возвышенности
заднего плана, и начинает трубить в свой воловий рог.
Хаген
Хой-хо! Хой-хо-хо-хо!
Вставай, сбирайся, Гибиха рать!
340

Горе! Горе!
Копья! Копья!
Копья, мечи!
Много копий, крепких копий!
Тучи стрел! Беда пришла!
Беда!
Горе! Горе!
Хой-хо! Хой-хо-хо-хо!
Он снова трубит, все время продолжая стоять на скале.
Справа и слева за сценой раздаются ответные звуки рогов.
По разным тропам поспешно и торопливо устремляются на
сцену вооруженные вассалы — сначала поодиночке, потом
все большими и большими группами.
Вассалы
Кто в рог трубит?
Тревога, война?
Мы взяли мечи!
Схватили мы копья!
Хой-хо! Хой-хо!
Хаген! Хаген!
Что случилось здесь?
Кто идет на нас?
Где грозный враг?
Наш Гунтер в беде?
Кому помочь?
Схватили мы копья,
щиты, мечи!
Готовы мы в бой!
Кто нам грозит?
Хой-хо! Хо! Хаген!
Хаген
(продолжая стоять на скале)
Живо готовьтесь,
ждать нельзя!
341

Гунтер в дом свой спешит,
с женой он едет к нам!
Вассалы
Взять его в плен жаждут враги?
Хаген
Пленил он и взял чудо-жену!
Вассалы
И мчится погоня родичей гневных?
Хаген
Мирно с нею лишь он плывет!
Вассалы
Миновала беда?
Он в бою победил?
Хаген
Храбрец-гость беду отвратил!
Зигфрид, герой — вот кто их спас!
Вассалы
Кому же нужна наша помощь?
Зачем оружье нам?
Хаген
Кровь воловью
вы пролейте,
пусть жертву примет
Вотан от вас!
Вассалы
Что, Хаген, велишь ты нам еще?
Хаген
Кабана зарежьте
в честь бога Фро;
342

матерого козла
пусть примет Доннер!
Овец колите
в жертву Фрикке,
чтоб счастье браку послала!
Вассалы
(с все более и более прорывающейся веселостью)
Жертвы зарезав,
что делать нам здесь?
Хаген
Рога взять турьи —
в них милые жены
мед и вино вам дивно нальют!
Вассалы
С рогами в руках
к чему нам приступить?
Хаген
Пейте живей,
сколько хватит сил!
Пейте во славу бессмертных,
чтоб счастье браку послали!
(Вассалы разражаются громким хохотом.)
Вассалы
Радостный день Рейну сверкнет,
ведь Хаген угрюмый так весел вдруг стал!
Терновый куст1 сбросил шипы,
на брачный праздник он нас зовет!
(Хаген, который все время оставался очень серьезным,
сошел вниз к вассалам и стоит теперь посреди них.)
1 В оригинале — «Der Hagedorn» (боярышник) — неперево-
димое уподобление Хагена колючему растению. (Прим, перев.)
343

Хаген
Довольно смеха, храбрые люди!
Плывет Гунтер с женой!
Брюнгильде честь и привет!
Он указывает вассалам, делая жест в сторону Рейна; не-
которые из вассалов спешат на возвышенность, в то время
как другие становятся на берегу, чтобы увидеть прибываю-
щих.
Хаген
(ближе подойдя к некоторым из вассалов)
Вы ей клянитесь верно служить,
в горе помочь, мстить за обиду!
Он медленно направляется к заднему плану и становится
в стороне. Челн, везущий Гунтера и Брюнгильду, появля-
ется на Рейне. Глядевшие с возвышенности спускаются на
берег.
Вассалы
Честь! Честь!
День добрый, Гунтер!
Некоторые из вассалов прыгают в воду и притягивают
челн к земле. Все теснятся как можно ближе к берегу.
Гунтер выходит с Брюнгильдой из челна на берег; васса-
лы почтительно выстраиваются для встречи. Во время по-
следующего приветствия Гунтер торжественно ведет Брюн-
гильду за руку.
Вассалы
Здравствуй, Гунтер!
Слава твоей жене!
Честь и слава!
Честь тебе и ей!
День добрый!
(Они скрещивают оружие, шумно бряцая им.)
344

Гунтер
(представляя вассалам Брюнгильду, которая следует
за ним — бледная, с поникшим взором)
Брюнгильду, неба дочь,
я вам привел на Рейн!
Невесты знатней
никто не добыл!
Великий Гибиха род,
милостью вечных богов,
обрел венец
славы своей!
Вассалы
(торжественно ударяя оружием об оружие)
Славься!
Славься, радостный Гибихунг!
Гунтер ведет Брюнгильду, которая не подымает глаз, ко
дворцу, откуда теперь выходят Зигфрид и Гутруна, сопровож-
даемые женщинами.
Гунтер
(останавливаясь перед дворцом)
Будь здрав, дорогой герой!
Сестра милая, здравствуй!
Ты рядом с ним шествуй смело —
он добыл в жены тебя!
Здесь два союза радостью блещут:
(он подводит Брюнгильду ближе)
Брюнгильда и Гунтер,
Гутруна и Зигфрид!
Брюнгильда в ужасе открывает глаза и видит Зигфрида;
ее взор, словно ошеломленный, неподвижно устремляется
на него. Гунтер выпускает ее руку, делающую сильные судо-
рожные движения; все, в том числе и Гунтер, оцепенели, сму-
щенные поведением Брюнгильды.
345

Вассалы
Что с нею?
Безумный взгляд!
Брюнгильда начинает дрожать. Зигфрид делает несколь-
ко шагов к ней.
Зигфрид
Чем смущен Брюнгильды взор?
Брюнгильда
(едва владея собой)
Зигфрид — здесь?..
Гутруна?..
Зигфрид
Гунтер выдал сестру мне,
я ей муж, как он — тебе.
Брюнгильда
(страшно, вне себя)
Мне? Гунтер?
Ты лжешь!
(Она шатается и готова упасть.
Зигфрид поддерживает ее.)
Брюнгильда
Темнеет в глазах...
(В его объятиях она слабым взором
глядит на него.)
Зигфрид... забыл меня?
Зигфрид
Гунтер, подойди, ей дурно!
(Гунтер подходит.)
346

Очнись, жена!
Видишь, вот муж твой!
(Брюнгильда замечает на протянутом пальце
Зигфрида кольцо и страшно вскрикивает.)
Брюнгильда
Ха!
Кольцо... на его руке!
Он?.. Зигфрид?..
Вассалы
Что там? Что там?
Хаген
(покидая глубину сцены и смешиваясь
с группами вассалов)
Внимайте ей, напрягите слух!
(Брюнгильда старается ободриться, изо всех сил
сдерживая свое ужасное возбуждение.)
Брюнгильда
Чье кольцо
ты носишь на руке?
Его насильно у меня взял
(указывая на Гунтера)
этот муж! Как ты от него
кольцо получил?
Зигфрид
(внимательно разглядывая кольцо на своем пальце)
Кольца мне Гунтер не давал.
Брюнгильда
(Гунтеру)
Взяв у меня кольцо,
со мной вступая в брак,
347

открои свои права,
требуй назад залог!
Гунтер
(в большом смущении)
Кольца ему я не давал...
Но... разве оно — твое?
Брюнгильда
Где спрятал ты кольцо,
что у меня ты отнял?
(Гунтер молчит в величайшем замешательстве.
Брюнгильда приходит в бешенство.)
Брюнгильда
Ха! Вот кто
перстень с руки моей сорвал!
Зигфрид — обманщик и вор!
(Все с ожиданием смотрят на Зигфрида, который
погрузился, созерцая кольцо, в далекие воспоминания.
Зигфрид
Никто кольца
мне не дарил,
и не у жен я добыл
перстень мой;
я точно помню
победы знак,
что я взял в пещере глухой,
где огромный змей мной убит.
Хаген
(становясь между ними)
Брюнгильда, гордый дух!
В перстень его вглядись!
Признав, что он дан тобой
супругу в дар,
348

ты Зигфрида вскроешь обман;
клятвопреступник
ложь искупит!
Брюнгильда
(вскрикивая в порыве ужасающей скорби и стараясь
овладеть изменяющим ей дыханием)
Обман! Обман!
Ложь! Низкая ложь!
Измена! Измена!
Кто кару ей найдет?!
Гутруна, женщины и вассалы
Измена? Кому?
Брюнгильда
Боги неба, кормчие мира!
Вот что придумал ваш совет?
Боль небывалую дали вы мне?
Дали стыда безмерную скорбь?
Дайте ж мне
мщенья безжалостный яд!
Яростный гнев вы зажгите во мне!
Дайте
сердцу Брюнгильды разбиться,
но чтоб предатель
пал вместе с ней!
Гунтер
Брюнгильда, супруга,
что с тобой?
Брюнгильда
Уйди, изменник,
жертва измены!
Знайте же все здесь:
не тот — вот этот там,
он, он — мой муж!
349

Женщины и вассалы
Зигфрид?
Гутруны супруг?
Брюнгильда
Он властно взял любовь мою!
Зигфрид
Что ж ты себя
сама порочишь?
Иль хочешь,
чтоб язык твой в презренной лжи
уличил я?
Да, я был честный сват!
Кровь братскую
выпил Гунтер со мною —
Нотунг, достойный меч,
стражем той клятвы был;
отделял меня он строго
от этой бедной жены!
Брюнгильда
Лукавый герой,
вот как ты лжешь!
Вздумал на меч свой
так клеветать!
Не только стражем острым,
бывал и в ножнах он;
покоясь в них,
глядел со стены Нотунг,
наш верный друг,
как любовью моей ты владел!
Вассалы и женщины
(соединяясь в чувстве сильного негодования)
Он клятвопреступник?
Гунтера он обесчестил?
350

Гунтер
(Зигфриду)
Позор грозит мне,
ужас стыда,
если ответа ты ей не дашь!
Гутруна
Что же, Зигфрид,
что ж ты молчишь?
Скорей докажи, что лжет она!
Вассалы
Громко ответь,
если ты прав!
Да, оправдайся!
Клятву нам дай!
Зигфрид
Я оправдаюсь,
клятву я дам!
Кто смело примет на меч свой ее?
Хаген
Пусть мое оружье
клятву хранит,
клянись на этом копье!
Вассалы становятся кольцом вокруг Зигфрида и Хагена.
Хаген протягивает копье; Зигфрид кладет два пальца правой
руки на острие копья.
Зигфрид
Сталь копья,
жало святое!
Дай крепость клятвенной правде!
Острие живое,
клятву прими!
351

Помни слово мое!
Где ранам открыт я —
режь ты меня;
где мне смерть угрожает —
смело рази,
если права вот та,
если я брату солгал!
Брюнгильда яростно вступает в круг, отрывает руку Зиг-
фрида от копья и вместо того сама кладет руку на острие.
Брюнгильда
Сталь копья!
Жало святое!
Дай крепость клятвенной правде!
Острие живое,
клятву прими!
Помни слово мое!
Всей мощью, силой всей
бей лицемера!
Ударься и вонзись
в тело злодея!
Все клятвы свои он презрел
и ложно вновь
клялся здесь!
Вассалы
О, Доннер!
Громом низвергнись
и ярость стыда усмири!
Зигфрид
Гунтер!
Смолкнуть вели ей,
не трогать чести твоей!
Дикой деве гор
дадим покой теперь —
352

пусть усмирится
гнев бесстыдный,
что в ней коварным
духом зла против нас
всех возбужден!
Вам, други,
брань не к лицу;
прочь от женских причуд!
Как трусы, там мы бежим,
где бестолково кричат!
(Он подходит вплотную к Гунтеру.)
Верь, я больше зол, чем ты,
на свой плохой успех,
должно быть, этот шлем
меня не вовсе скрыл...
Но женский гнев гаснет легко,
и союзу с тобой
рада будет вскоре она!
(Он снова обращается к вассалам.)
Живо, вассалы!
Сядем за стол!
(Женщинам.)
Быстро к свадьбе, жены, готовьтесь!
Радость и смех, лейтесь везде!
В дому, в лесу
буду сегодня
сам я всех веселей!
Кто познал любовь,
тот мое веселье
бодро со мной раздели!
Зигфрид с необузданной веселостью обнимает одной ру-
кой Гутруну и уходит с нею во дворец. Вассалы и женщины,
увлеченные его примером, следуют за ним. Сцена опустела.
Остались на ней только Брюнгильда, Гунтер и Хаген. Гунтер
в глубоком стыде и ужасном душевном расстройстве, закрыв
лицо руками, присел в стороне. Брюнгильда, стоя на аван-
353

сцене, некоторое время скорбно глядит вслед Зигфриду и Гут-
руне, затем опускает голову. Она замерла, охваченная своими
мыслями.
Брюнгильда
(после продолжительного молчания)
Какой коварный дух
скрыт здесь в тумане?
Кто тот злой колдун,
спутавший все?
Где знанье Брюнгильды
против волшебства?
Где мудрости руны
против загадки?
О, слезы, слезы!
Горе! Горе!
Весь мой разум взял
он у меня!
(С возрастающим возбуждением.)
Он овладел
слабой женой,
в своих цепях
он держит добычу
и жалкий ее позор
дарит, ликуя, друзьям!
Кто даст мне теперь свой меч,
чтоб эти цепи разбить?
Хаген
(подходя вплотную к Брюнгильде)
Несчастная, доверься мне!
Я буду мстить изменнику!
Брюнгильда
(устало оглядываясь)
Кому?
354

Хаген
Тому, кто тебя обманул...
Брюнгильда
Зигфриду? Ты?
(Горько улыбаясь.)
Один лишь взгляд
этих глаз лучезарных,
что даже сквозь облик чужой
ярко так мне блистал,
этот взгляд
тебя в трепет повергнет!
Хаген
Мое оружье лжи не забудет!
Брюнгильда
Ложь и правда —
все здесь ничто!
Копье твое
лишь в руке сильнейшей
может герою грозить!
Хаген
Я знаю Зигфрида
страшную мощь —
его в бою не осилить...
Шепни же мне ты
благой совет —
как мне героя сразить?
Брюнгильда
О низость!
Зло за добро!
Ведь я сама, своей рукой
закалила тело его!
355

Он даже не знал этих тайных чар,
моим искусством он храним!
Хаген
Итак, нет надежды мщенью?
Брюнгильда
В поединке — нет!
Но... уязвима спина его...
Смело, я знала,
он шел на врага,
спиной к нему
не стал ни разу;
и ей был щит мой не нужен...
Хаген
Теперь знаю я все!
(Он быстро отворачивается от Брюнгильды
и обращается к Гунтеру.)
Эй, Гунтер! Гордый Гибихунг!
Вот здесь — твоя жена,
что ж духом ты упал?
Гунтер
(в страстном порыве)
О стыд! Бесчестье!
Горе мне!
Терзаний нет тяжелей!
Хаген
Стыдом покрыт ты — это так!
Брюнгильда
(Гунтеру)
Презренный трус,
лживый собрат!
356

Сзади героя
прятался ты,
чтоб добыл тебе он
славы добычу!
Как упал
хваленый твой род,
рождая трусов таких!
Гунтер
(вне себя)
Обманщик я и предатель —
я предан сам и обманут!
Разбейте мой мозг!
Пронзите мне грудь!
О, Хаген! Спаси мне имя!
Вспомни о матери —
и ты ведь ею рожден!
Хаген
Ни ум, ни мощь тебя не спасут;
спасет лишь
Зигфрида смерть!
Гунтер
(охваченный ужасом)
Зигфрида смерть!..
Хаген
Лишь смерть мстит за позор!
Гунтер
(устремив неподвижный взор в пространство)
Кровь братскую пили мы с ним!
Хаген
И клятвы ложь кровью ты смой!
357

Гунтер
Лгал ли он мне?
Хаген
Он тебе изменил!
Гунтер
Изменил ли он мне?
Брюнгильда
Тебя он предал;
а я — я предана всеми!
Вам кары нет —
всею кровью мира
смыть нельзя
вашей вины!
Но единого смерть
все мне искупит:
Зигфрид погибнет
за свой тяжкий грех и ваш!
Хаген
(обращаясь к Гунтеру)
Падет он —
(таинственно)
будь же рад!
Власть огромную
примешь ты,
себе схватив то кольцо,
что лишь смерть с героя сорвет!
Гунтер
(тихо)
Перстень Брюнгильды?
Хаген
Нибелунга кольцо!
358

Гунтер
(тяжело вздыхая)
Умрет герой прекрасный!
Хаген
Умрет — на пользу всем!
Гунтер
Но Гутруна, ах!
Что будет с нею?
Мужа ее умертвив,
как мы взглянем ей в лицо?
Брюнгильда
(в яростном порыве)
Что знанье дало мне?
Что дали мне руны?
В беспомощном горе ясно одно:
(страстно)
Гутруна — вот те чары,
что прельстили геройский дух!
Плачь, жалкая!
Хаген
(Гунтеру)
Чтобы слез было меньше,
убийство надо скрыть.
С зарей на охоту выйдем мы завтра;
умчится Зигфрид вперед —
и вепрем будет убит...
Гунтер и Брюнгильда
Так быть должно:
смерть герою!
Кровью свой
359

грех должен он смыть!
Священной клятвы силу презрел он —
и ныне смерть мстит за меня!
Хаген
(одновременно с ними)
Пусть он умрет, лучистый герой!
Я овладею
кладом бесценным!
Он должен моим быть,
схватить кольцо я сумею!
Гунтер и Брюнгильда
Всемудрый, мстительный бог!
Клятв верности вечный страж!
Вотан!
К нам обратись!
Страшному сонму светлых богов
мщения клятву принять вели!
Хаген
(одновременно с ними)
Падший Альбе, полночный князь!
Страж мрака! Гномов отец!
Альберих!
Верь в меня, верь!
Вновь Нибелунги услышат твой зов;
перстня властитель,
ты царь земли!
В то время как Гунтер с Брюнгильдой стремительно на-
правляются ко дворцу, оттуда выходит им навстречу брачное
шествие. Спереди весело скачут мальчики и девочки, потря-
сая цветочными шестами. Мужчины несут Зигфрида на щите,
а Гутруну в кресле. На возвышенности заднего плана слуги
и девушки несут по разным горным тропам жертвенную утварь
360

и приводят жертвенных животных к священным камням,
украшая последние цветами.
Зигфрид и мужчины трубят в свои рога свадебный клич.
Женщины приглашают Брюнгильду идти вместе с ними, ря-
дом с Гутруной. Брюнгильда неподвижно глядит на Гутруну,
которая с приветливой улыбкой кивает ей. Брюнгильда стре-
мительно отступает, но Хаген быстро подходит и оттесняет
ее к Гунтеру, который снова берет ее за руку; вслед за тем
мужчины поднимают на щит и Гунтера.
В то время как шествие, на несколько мгновений прерван-
ное, снова начинает быстро двигаться к высотам, занавес
падает.
ТРЕТИЙ АКТ
Дикая скалисто-лесная долина на Рейне, который про-
текает в глубине сцены, омывая крутой откос берега. Еще
до поднятия занавеса за сценой, в отдалении, слышны пере-
кликающиеся звуки рогов.
Три Дочери Рейна — Воглинда, Вельгунда и Флосхиль-
да — выплывают из речной глубины и, взявшись за руки,
кружатся хороводом на поверхности.
Дочери Рейна
(умеряя и останавливая свое хороводное
плавание)
Сверкает солнце
блеском ярким —
мрак ночи в глубинах...
Там свет играл,
там, грея нас,
отцовский клад
нам улыбался!
Радость рейнских вод!
О, дивное сиянье!
О, звезда святая! —
(Они снова принимаются плавать хороводом.)
361

Weia-la-la,
weia-la-la,
heia-leia,
walla-la-la...
Они останавливаются, обрывают пение и прислушива-
ются; вдалеке раздается звук рога, эхо отвечает. Русалки,
ликуя, взметывают руками воду.
Дочери Рейна
О, солнце!
К нам направь героя —
он вернет нам нашу радость!
Твой светлый глаз
не должен больше
зависть внушать русалкам!
Радость рейнских вод!
Сияй нам, как прежде,
о, звезда святая!
(Звуки рога раздаются ближе.)
Воглинда
В свой рог он трубит...
Вельгунда
Идет сюда...
Флосхильда
Надо обдумать!
(Они быстро ныряют, скрываясь из виду.
Зигфрид, в полном вооружении, появляется
на вершине берегового откоса.)
Зигфрид
Не гном ли спутал мой путь,
чтоб я следы потерял?
Эй, плут!
362

В какой горе
ты зверя укрыл от меня?
(Три Дочери Рейна вновь появляются
на поверхности реки и плавают хороводом.)
Дочери Рейна
Зигфрид!
Флосхильда
Скажи, кого ты бранишь?
Вельгунда
Кто героя рассердил?
Воглинда
Дразнят ли гномы тебя?
Все вместе
Молви, Зигфрид, молви нам!
Зигфрид
(с улыбкой глядя на них)
Не вы ль завлекли
косматого дружка,
что я настигал?
Если он люб вам, веселые девы,
я не сержусь!
(Русалки смеются.)
Воглинда
Зигфрид, что дашь ты нам,
если мы дичь уступим?
Зигфрид
Что же я дать могу?
Добычи нет у меня!
363

Вельгунда
У тебя кольцо блещет на пальце...
Все три вместе
Дай кольцо нам!
Зигфрид
Огромный змей убит
мной за кольцо —
так за дрянные
медвежьи лапы можно ль его отдать?
Воглинда
Ты ли так скуп?
Вельгунда
Так алчен и Черств?
Флосхильда
Щедрым ты должен с девами быть!
Зигфрид
Отдав вам свое добро,
в жене разбужу я гнев.
Флосхильда
Она, верно, зла?
Вельгунда
Побьет тебя?
Воглинда
Тяжела ручка у ней?
(Русалки смеются без удержу.)
Зигфрид
Ну, смейтесь, если так,
я рад слушать ваш смех;
364

но перстня никогда
шалуньям не получить!
(Дочери Рейна опять начинают хороводить,
взявшись за руки.)
Флосхильда
Лучист...
Вельгунда
...могуч...
Воглинда
...так люб он нам!
Все три вместе
Как жаль, увы,
что жаден он!
(Они смеются и погружаются в глубину реки.
Зигфрид опускается ниже в лощину.)
Зигфрид
Зачем терпеть
такой упрек?
Разве я так скуп?
Да, если снова
всплывут они —
кольцо тотчас получат!
(Он громко зовет.)
Эй! Ко мне!
Сюда плывите, рыбки!
Скорей! Дарю вам кольцо!
Он снял перстень со своей руки и высоко поднял его.
Русалки снова выплывают на поверхность. Они имеют стро-
гий и торжественный вид.
Дочери Рейна
Храни, герой,
свое добро —
365

и ты поймешь
чары зла,
что носишь ты в кольце!
Рад будешь тогда
проклятый дар нам отдать!
Зигфрид
(равнодушно опять надевая кольцо себе на палец)
Так что же мне грозит?
Дочери Рейна
(вместе и порознь)
Зигфрид! Зигфрид! Зигфрид!
Мрачен злобный твой рок!
Твоя кончина
скрыта в кольце!
Из глубин речных
был похищен клад;
кто сковал его в перстень
и кольца был лишен,
тот проклял его;
кто носит этот перстень,
тот смерти обречен!
Как сразил ты змея,
так сам падешь —
сегодня же!
Грозит тебе смерть,
брось же скорей нам кольцо,
проклятье скрой
в глуби Рейна;
он смоет смерть
вечной волной!
Зигфрид
О, хитрые девы!
Бросьте игру!
366

Я был глух к вашей лести,
а к угрозам глух и подавно!
Дочери Рейна
Зигфрид! Зигфрид!
Мы правду поем!
Бойся, бойся проклятья!
Его вплели
полночные Норны
в роковых законов нить!
Зигфрид
Мечом разбил я копье,
и вещим Норнам
вечную нить —
пусть вплетены
проклятья в нее —
Нотунг бесстрашно разрубит!
Однажды мне змей
о проклятье вещал,
но он страха мне не внушил.
(Он смотрит на свое кольцо.)
Весь мир перстнем
в наследье мог я взять;
за восторг любви
брошу я все —
мне ласки жен
власти милей!
Но грозите вы жизни моей;
пусть и цены
в этом перстне нет —
я вам его не отдам!
Ибо тело и жизнь
вот так
бросить не жаль мне ничуть!
(Он поднимает ком земли, держит его
над своей головой и с последними словами
бросает через плечо назад.)
367

Дочери Рейна
Прочь, сестры!
Прочь от слепого!
Свой разум и мощь
так ценит герой,
но цепей он не видит своих!
(Они плавают в диком возбуждении, описывая
большие круги и подплывая вплотную к берегу.)
Клятвы дал он —
и верность забыл!
(Снова бурное движение.)
Руны зная —
не понял их!
Он благом дивным
был наделен,
но слепо бросил
счастья дар;
лишь кольцо,
этот смерти знак, —
лишь перстень дорог безумцу!
Прощай, Зигфрид!
Святой жене
ты сегодня все завещаешь;
она поймет нас скорей!
Прощай! Прощай! Прощай!
Русалки быстро берутся за руки; привольно кружась и
напевая, они уплывают в глубину сцены. Зигфрид с улыб-
кой глядит им вслед, поставив одну ногу на прибрежный
обломок скалы и подперев рукою подбородок.
Зигфрид
(одновременно с удаляющимся напевом русалок)
В воде ли, на земле ли
женский нрав
везде один;
368

кто лести не верит жен,
тот слышит их угрозы;
кому неведом страх,
тот должен их брань принять!
(Дочери Рейна исчезли совершенно.)
И все ж,
если б не Гутруны честь,
(голоса русалок слышны в большом отдалении)
одной из дев речных
пришлось бы стать
живо моей!
(Он пристально и неподвижно глядит вслед русалкам.
Из глубины заднего плана раздаются звуки рогов.)
Голос Хагена
(издалека)
Хой-хо!
(Услышав зов, Зигфрид пробуждается от мечтаний
и отвечает, трубя в свой рог.)
Голоса вассалов
(за сценой)
Хой-хо!
Зигфрид
(отвечая)
Хой-хо!
Голоса вассалов
Хой-хо? Хой-хо?
Зигфрид
Хой-хо! Хой-хе!
(Хаген появляется на возвышенности,
Гунтер следует за ним.)
369

Хаген
(увидя Зигфрида)
Дрлго мы ищем —
куда ты скрылся?
Зигфрид
Спускайтесь вниз!
Здесь в тени свежо!
(Все вассалы показываются на возвышенности
и спускаются в лощину вместе
с Хагеном и Гунтером.)
Хаген
Устали мы и здесь отдохнем!
(Охотничью добычу складывают в кучу.)
Сложив добычу,
подайте мехи нам!
(Приносят кожаные мехи с вином и турьи рога.
Все привольно располагаются на земле.)
Хаген
От нас угнал он зверя;
итак, посмотрим чудо,
что Зигфрид уложил!
Зигфрид
Нет, ужин мой пропал,
лишь вашим ловом я могу быть сыт!
Хаген
Ты шутишь, друг?
Зигфрид
Лесной зверь убежал,
речная дичь выплыла вдруг;
знай я лучше, что тут делать,
370

трех диких водных птичек
я для друзей поймал бы;
они там на Рейне мне спели,
что мертвым нынче мне быть!
(Гунтер вздрагивает от ужаса и бросает мрачный
взгляд на Хагена. Зигфрид садится между Гунтером
и Хагеном.)
Хаген
Вот был бы грустный лов,
если б сам
ловец лихой попался в лапы зверя!
Зигфрид
Я жажду!
Хаген
(приказав наполнить рог и затем подавая
его Зигфриду)
Вот люди молвят, Зигфрид,
что тайна птичьей песни
понятна тебе;
так это не ложь?
Зигфрид
Давно уж щебету я не внимал.
(Он берет рог, пьет и, поворачиваясь к Гунтеру,
подает свой рог ему.)
Пей, Гунтер, пей,
твой брат с тобою пьет!
Гунтер
(с ужасом заглядывая в его рог, глухо)
Слаба, бесцветна смесь —
там кровь одна твоя!
371

Зигфрид
(смеясь)
Мы к ней твою прибавим!
(Он переливает вино из рога Гунтера в свой рог,
причем вино льется через край.)
Чрез край, смешавшись, льется!
И наша мать-земля
глотнула братьев кровь!
Гунтер
(с глубоким вздохом)
Как весел ты, герой!
Зигфрид
(тихо Хагену)
Брюнгильдой так он смущен?
Хаген
(также тихо)
Ее поймет ли он,
как Зигфрид понял птиц?
Зигфрид
Я жен услыхал напевы
и птиц позабыл совсем!
Хаген
Но прежде им внимал?
Зигфрид
(с живостью обращаясь к Гунтеру)
Эй, Гунтер, мрачный мой брат!
Будь веселей!
Про юность мою расскажу тебе я сказку!
372

Гунтер
Я слушать рад.
Все располагаются вокруг Зигфрида, который один сидит
прямо, в то время как остальные охотники лежат на земле,
распростершись ниже его.
Хаген
Так пой, герой!
Зигфрид
Жил-был Миме,
вздорливый гном;
он меня растил, зависть тая, —
хотел старик,
чтоб этой рукой
поражен был змей в лесу,
давным-давно
стерегший клад.
Учился я ковке,
металлы плавил;
чего сам мастер Миме не смог,
того мальчишка
смело добился:
он из кусков
разбитой стали новый выковал меч!
Клинок отца
справил я вновь —
тверд, могуч
вышел мой Нотунг!
Миме решил,
что я готов;
старик меня в лес отвел —
там Фафнер мной был сражен.
Дальше теперь
слушать прошу:
чудо я расскажу вам!
373

Обожгла мне пальцы
кровь великана;
я быстро сунул их в рот;
едва язык мой
вкусил эту кровь,
как все, что птички пели,
мне стало ясно вдруг!
И запел мне голос с ветвей:
«Гей! Зигфрид властителем
золота стал! О! Если б в пещере
нашел он клад! В шлеме волшебном
он мог бы блаженно творить чудеса;
но если кольцо изберет он,
то будет всем миром владеть!»
Хаген
Шлем да перстень ты и забрал?
Один из вассалов
А птичку слушал ли дальше?
Зигфрид
Шлем да перстень
взял я себе
и вновь блаженной
внимал щебетунье;
на липе голос запел:
«Гей! Зигфрид уж держит
и шлем, и кольцо!
О, если б он Миме
не стал доверять!
Старик лишь о кладе мечтает
и тайно стоит на пути,
умертвить он мальчика хочет!
О Зигфрид, будь осторожней!»
Хаген
Совет был хорош?
374

Некоторые из вассалов
Воздал ли ты Миме?
Зигфрид
С напитком смертельным
он подошел —
сам, заикаясь, открылся мне в кознях.
Нотунг вора свалил!
Хаген
(с резким смехом)
Чего не сковал,
того он отведал!
(Хаген велит снова наполнить рог и выжимает
в него сок каких-то трав.)
Некоторые из вассалов
Что дальше птичка вещала?
Хаген
Пей лишь — вот
возьми мой рог;
приправил я славно питье,
чтобы вспомнил ты ясно былое
и дальнее стало близким!
(Он подает Зигфриду рог. Зигфрид задумчиво
глядит на вино и затем медленно пьет.)
Зигфрид
(после некоторого молчания)
В тоске заглянул я
в чащу ветвей;
певун был там и пел:
«Гей! Зигфрид убил уж
лихого врага!
Он друга найдет
375

в чудесной жене,
что спит на горной скале!
Пламя вершину хранит!
Пройди сквозь огонь,
деву буди -
Брюнгильда будет твоя!»
(Гунтер слушает с возрастающим изумлением.)
Хаген
И песней птички ты прельстился?
Зигфрид
Быстро, не медля
я побежал — и огнистый утес нашел;
в то пламя вступил я
и вот проник
(с возрастающим восторгом)
к спящей чудесной жене,
хранимой светлой броней...
И шлем девы
я смело открыл,
поцелуй мой жизнь ей вернул...
О! Я бы мог сгореть
в объятьях прекрасной Брюнгильды моей!
Гунтер
(в величайшем ужасе вскакивая с места)
Что слышу!
(Два ворона вылетают из куста, кружатся
над Зигфридом и улетают в сторону Рейна.)
Хаген
Ясна ль тебе
этих воронов речь?
(Зигфрид быстро поднимается с места и глядит
вслед воронам, повернувшись к Хагену спиною.)
376

Хаген
Мщенье — вот их совет!
Он вонзает свое копье в спину Зигфрида. Гунтер и вас-
салы бросаются к Хагену Зигфрид замахивается своим щи-
том, высоко подняв его обеими руками,чтобы раздавить Ха-
гена; силы покидают героя — щит вываливается из его рук
назад, и он сам падает как подкошенный на щит.
Несколько вассалов
(тщетно пытавшихся удержать Хагена)
Хаген! Опомнись!
Другие вассалы
Что сделал ты?
Гунтер
Хаген! Что сделал ты?
Хаген
Смыл бесчестье!
Хаген спокойно отходит в сторону и затем постепенно
исчезает на возвышенности, где в наступающих сумерках
видна его медленно удаляющаяся фигура. Гунтер, охвачен-
ный скорбью, склоняется над Зигфридом. Вассалы участли-
во окружают умирающего.
Зигфрид, поддерживаемый двумя вассалами в сидячем
положении, открывает глаза: взор его сверкает.
Зигфрид
Брюнгильда!..
Святая жена!
Встань, открой светлые очи!
Кто тебя сном новым связал?
Кто робостью взор твой смежил?
Твой друг пришел... Развеян сон...
377

Лобзаньем с тебя снял я оковы...
Смеется Брюнгильда мне!
Ах! Эти очи — вечные звезды!
О дуновенье дивного вздоха!
Смертная нега... сумрак блаженный!
Брюнгильда, ласковый друг!..
Он падает навзничь и умирает. Окружающие стоят не-
движно, горестно удрученные.
Ночь наступила. Гунтер молча дает знак, вассалы подни-
мают тело Зигфрида. Одни несут убитого на щите, другие
сопровождают несущих. Торжественное шествие поднима-
ется на скалистую возвышенность и медленно удаляется.
Месяц прорывается сквозь облака, все ярче и ярче осве-
щает он печальное шествие, достигшее вершины скал. Из
Рейна поднимается туман, постепенно заволакивающий всю
сцену; шествия уже не видно. Во время оркестровой интер-
людии туман совершенно закрывает сцену от зрителей.
Мало-помалу туман рассеивается — и на сцене наконец
все яснее и яснее вырисовывается зал Гибихунгов, как в пер-
вом акте. Ночь. Свет месяца отражается на Рейне. Гутруна
входит в зал из своего покоя.
Гутруна
Зигфрида рог?
(Она прислушивается,)
Нет! Не слышно еще...
Сон ужасный вдруг
приснился мне...
Вдруг конь его заржал...
Смех Брюнгильды раздался и стих...
Кто в темноте спустился к Рейну,
словно тень?
Я боюсь Брюнгильды...
Но где она?
(Она подходит к двери направо, прислушивается
и зовет,)
378

Брюнгильда! Брюнгильда!
Ты не спишь?
(Она боязливо отворяет дверь и заглядывает
во внутренний покой.)
Нет никого...
Так это она, покинув дом, на Рейн ушла?
(В отдалении раздаются звуки рога.)
Кто там трубит? Нет!
Все пусто...
(Она робко всматривается в темноту ночи.)
Лишь бы Зигфрид вернулся!
(Услышав голос Хагена, Гутруна некоторое время
стоит недвижно, скованная страхом.)
Голос Хагена
(приближаясь извне)
Хой-хо! Хой-хо!
Огня! Огня!
Ярче, ярче освещайте!
В дом мы улов наш несем!
Хой-хо! Хой-хо!
(Увеличивающийся свет огня снаружи.
Хаген входит в зал.)
Хаген
Эй, Гутруна!
Приветствуй мужа!
Вот твой герой — вернулся он!
Гутруна
(страшно испуганная)
Что случилось?
Хаген! Он в рог не трубит?
Мужчины и женщины с факелами и горящими головня-
ми в руках в большом замешательстве сопровождают шест-
вие охотников, возвращающихся домой с телом Зигфрида.
379

Хаген
Поблек герой и смолк навсегда;
на ловлю и в бой не мчаться ему,
не свататься к женам прекрасным!
Гутруна
(с возрастающим ужасом)
Кого несут?
(Шествие достигает середины зала,
и здесь вассалы опускают тело на поспешно
сооруженное возвышение.)
Хаген
Это злого вепря жертва,
Зигфрид — твой убитый муж!
Гутруна вскрикивает и припадает к мертвому телу.
Все потрясены и подавлены скорбью. Гунтер старается
привести Гутруну в чувство.
Гунтер
Друг мой, о, Гутруна!
Молви хоть слово!
Очи открой!
Гутруна
(приходя в себя)
Зигфрид, Зигфрид — он умер!
(Она с силою отталкивает Гунтера.)
Прочь, брат вероломный!
Тобой убит мой Зигфрид!
На помощь! Сжальтесь!
Горе! Горе!
Они героя убили!
380

Гунтер
Нет, не вини меня,
виновен только Хаген;
он — он тот кабан проклятый,
что растерзал нам его!
Хаген
И ты сердит теперь?
Гунтер
Злой бедою будь ты наказан!
Хаген
(подходя с дерзко-вызывающим видом)
Вот как!
Да, мною убит он!
Я — Хаген,
лжеца умертвил!
Он копьем моим казнен,
принявшим клятву лжи!
Право священных рун
мне отдает добычу,
и я возьму
это кольцо!
Гунтер
Назад!
Что мне пришлось,
то быть моим должно!
Хаген
Вы, люди!
Кто из нас прав?
Гунтер
Прочь от наследья Гутруны,
бессовестный гнома сын!
381

Хаген
(извлекая свой меч)
Наследьем гнома
будет сын владеть!
Он нападает на Гунтера, тот защищается; они бьются.
Вассалы бросаются их разнимать. Сраженный ударом Хаге-
на, Гунтер падает мертвый. Гутруна страшно вскрикивает.
Хаген
Мне кольцо!!
Хаген хватает руку Зигфрида: рука поднимается, делая
угрожающий жест. Все оцепенели от ужаса.
На заднем плане появляется Брюнгильда. Она торжест-
венно, твердым шагом идет к авансцене.
Брюнгильда
(еще из глубины сцены)
Смолкни, шумливой
скорби прилив!
Оскорбленная всеми,
воздаст всем
героя жена!
(Спокойно подвигаясь вперед.)
Дети только хнычут так о матери,
молоком их кормящей;
но здесь никто
достойно не плачет о том,
чей свет померк...
Гутруна
(порывисто поднимаясь с пола)
Брюнгильда! Злое сердце!
Ты принесла нам беду:
ты натравила
на мужа братьев —
382

зло с тобою
в дом вошло!
Брюнгильда
Нет, дева, знай:
ты с ним не вступала в брак,
прельстив его чарами лжи.
Моим он супругом был,
мне вечные клятвы он дал,
еще не зная тебя!
Гутруна
(в порыве полного отчаяния)
Проклятый Хаген!
Придумал ты напиток,
отнявший мужа у ней!
О горе! О ужас правды!
Брюнгильду, свою супругу,
испив тот яд, он забыл!
Пугливо отвернувшись от Зигфрида, Гутруна склоняется,
замирая, над телом Гунтера; в такой неподвижной позе она
остается до конца. Хаген стоит на противоположной стороне
сцены, вызывающе опираясь на копье и щит, погруженный
в мрачные думы. Одна Брюнгильда находится посредине. Она
долго созерцает лицо Зигфрида и затем с торжественным
величием обращается к мужчинам и женщинам.
Брюнгильда
(вассалам)
Там, на Рейне,
сложите вы мне
у самой воды костер!
Ярким снопом пламя взлетит,
что прекрасный прах
святого героя сожжет!
Его конь
господину вослед умчится со мною —
383

ибо мужа светлую славу
блаженно разделит тело мое.
Вершите волю жены!
Во время последующего молодые люди воздвигают перед
дворцом, на самом берегу Рейна, могучий костер; женщины
украшают его коврами, усыпая их травами и цветами.
Брюнгильда снова погружается в созерцание мертвого
облика Зигфрида. Черты ее лица все более и более озаряют-
ся тихим просветлением.
Брюнгильда
Как солнце, ясен
благостный лик...
Он сердцем чист был,
сердце сгубив!
Забыв супругу
ради брата —
сам себя от милой,
близкой, желанной
он мечом отдалил!
Кто так правдив был
в клятвах чести?
Кто так хранил
завет договоров?
Кто так любил —
нежно и свято?
И вот все обеты,
все договоры,
всю преданность сердца —
все Зигфрид разбил!
В чем же тайна, в чем?
(Глядя ввысь.)
О вы, обетов
вечные стражи!
Взор свой склоните
на горе мое,
384

взгляните на вечный свой грех!
Ты услышь мой стон,
отец богов!
Вступив на доблести путь —
путь, желанный тобой,
он разделил
участь твою —
ту тьму, что тебя сгубила!
Мне он изменил, непорочный,
чтоб все открылось жене!
• Знаю ли жажду твою?
Знаю, знаю,
все я знаю,
все мне явно теперь!
Воронов вещих
шорох слышу,
с посланьем робкожданным
вестников шлю я домой...
Кончен путь твой, отец!
Брюнгильда знаком велит вассалам нести тело Зигфри-
да на костер; в то же время она снимает с пальца мертвеца
кольцо и задумчиво глядит на него.
Брюнгильда
Беру себе
злое наследье.
О, перстень бед!
Ужаса знак!
В моей власти
очистить тебя!
Вы, глуби водной
мудрые сестры,
русалки, дочери Рейна!
Привет вам за добрый совет!
Клад золотой
вернется к вам:
его найдите
385

в пепле Брюнгильды!
Огонь, сжигая меня,
снимет проклятье с кольца!
Вы же в волнах
расплавьте его
и чистым храните
светлый клад,
что на беду
выплыл в мир.
Она надевает кольцо себе на палец и поворачивается в
сторону костра, на котором простерто тело Зигфрида. Брюн-
гильда вырывает у одного из мужчин большую горящую
головню.
Брюнгильда
(размахивая головней и указывая
в сторону заднего плана)
Летите, птицы!
То, что здесь свершилось,
пусть знает ваш властелин!
Брюнгильды утес еще в огне,
скалу минуя,
Логе направьте в Вальгаллу!
Ибо мрак встает заката богов...
Так — брошен огонь
в Вальгаллы пышный дворец!
Она с размаху кидает головню в костер, который тотчас
же ярко разгорается1. Два ворона поднялись со скалы на бе-
регу и улетают, исчезая в глубине сцены.
Брюнгильда видит своего коня, которого только что при-
вели два человека.
1 После этой ремарки в тексте «Сумерек богов» первона-
чально стояло 30 стихов, которых нет в окончательной редакции,
т. е. в партитуре: художественная чуткость побудила великого ав-
тора выкинуть это место. Вот дословный перевод этих стихов,
имеющих характер нравоучительной сентенции.
386

Брюнгильда
Гране, мой конь!
Прими привет!
(Она бросается к Гране и быстро разнуздывает его;
потом прижимается к нему, ласкаясь.)
Брюнгильда
Знаешь ли, мой друг,
куда мы умчимся?
В огне сверкая,
он там лежит —
Зигфрид, наш гордый герой!
Туда устремляясь,
радостно ржешь ты?
Манит тебя
огонь веселящий?
О, как горит он
и в сердце моем!
Как пылает
желанье в груди!
К другу прижаться,
блаженно познать
любви беспредельность
в объятьях его!
Брюнгильда
«Вы, непрестанные поколения цветущей жизни! Запомните
твердо то, что я вам сейчас скажу! Когда вы увидите, что жгу-
чий огонь пожрал Зигфрида и Брюнгильду, когда вы увидите,
что Дочери Рейна унесли кольцо в глубину — взгляните тогда,
сквозь мрак ночи, на север! Если там на небе засверкает святой
пожар, то знайте все, что вы узрели конец Вальгаллы!
Род богов исчез как дым — я покидаю мир, лишенный пра-
вителя; но я завещаю миру сокровище святейшего знания мо-
его. Ни земные блага, ни золото, ни божественное великолепие;
ни дом, ни двор, ни властительный блеск; ни обманные цепи
смутных договоров, ни суровые законы лицемерных обычаев —
ничто не дает счастья: и в радости, и в горе блаженство достига-
ется — одной только любовью!» (Примеч. перев.)
387

Хей-а-я-хо! Гране!
Привет господину!
(Она вскочила на коня и теперь подымает его
на дыбы для скачка.)
Зигфрид! Зигфрид!
Брюнгильда мчится к тебе!
Она заставляет коня одним скачком прыгнуть в горящий
костер. Пламя тотчас же с треском взлетает ввысь: огонь за-
полняет все видимое береговое пространство и угрожает уже
дворцу. Мужчины и женщины в ужасе отступают, теснясь
к самому переднему плану сцены.
Когда вся сцена кажется охваченной огнем, свет пожара
внезапно гаснет, так что вскоре остается только черное обла-
ко дыма, которое тянется к заднему плану и там, на гори-
зонте, нависает в виде темного слоя туч. В то же время воды
Рейна, бурно подымаясь, выходят из берегов и перекатыва-
ются через пожарище. На волнах приплывают три Дочери
Рейна к тому месту, где был костер.
Хаген, который после происшествия с кольцом следил за
Брюнгильдой с возрастающим страхом, при виде русалок
приходит в величайший ужас. Поспешно бросив копье, щит
и шлем, он кидается как безумный в воды Рейна с криком:
Кольцо, кольцо!
Воглинда и Вельгунда охватывают руками его шею и, плы-
вя назад, увлекают его с собою в глубину. Флосхильда, плывя
к заднему плану впереди своих сестер, с ликующим видом
высоко держит в руке обретенное кольцо.
Сквозь полосу туч, нависшую на горизонте, прорывается
красноватый огненный свет. В сиянии этого света, яркость
которого усиливается, видны три Дочери Рейна, плавающие
на успокоившихся волнах реки, постепенно вернувшейся обрат-
но в свое ложе: русалки хороводят, весело играя с кольцом.
Из развалин обрушившегося дворца мужчины и женщи-
ны, глубоко потрясенные, смотрят на разгорающийся небес-
ный пожар. Когда свет его достигает наконец величайшей
яркости, зрители видят зал Вальгаллы, в котором сидит со-
брание богов и героев — совершенно так, как рассказывала
Вальтраута в первом акте.
Светлые языки огня врываются в божественный зал.
Когда пламя совершенно заволакивает богов, занавес падает.

О МУЗЫКАЛЬНОМ ПЕРЕВОДЕ
ДРАМ ВАГНЕРА
Что качество перевода вокального текста имеет
огромное значение, когда дело идет о драмах байрейт-
ского поэта-композитора, — это в настоящее время
понимается, кажется, всеми — даже и не читавшими
его книги «Опера и драма». Но нельзя не заметить, что
у нас лишь очень и очень немногие относятся сознатель-
но к самой природе музыкального перевода. Большин-
ство судит только с точки зрения чисто литературной,
да разве еще о степени близости перевода к оригиналу —
словно забывая, что оценке подлежит перевод музы-
кальной драмы, где все и вся, в конце концов, обуслов-
ливается уже готовой музыкой, сложившейся и, если
можно так выразиться, кристаллизовавшейся в зави-
симости от слов иного языка. В этих суждениях сплошь
и рядом совсем-таки умалчивается о главном — о внеш-
ней, грамматической, и внутренней, психологической,
связи поэзии с музыкой; а этим самым как бы вовсе
отрицается или игнорируется значение вокальной стро-
ки Вагнера, т. е. нот, предназначенных им для пения.
При таких условиях о правильном и полном понимании
его музыкальной драмы говорить не приходится. Ибо
что может быть непонятнее и, скажем прямо, скучнее
драматического вагнеровского пения, если оно не вя-
жется с распеваемыми словами, если последние искусст-
венно втиснуты в ноты, потерявшие смысл и жизнь?
Вообще у нас, в России, единение поэзии и музыки
воспринимается более смутно и прививается более мед-
ленно, чем в других странах, культивирующих вокаль-
ную музыку и ее высшее проявление — музыкальную
389

драму. Сказанное относится не только к русской опер-
ной аудитории, но и к русскому вокальному творчеству,
далеко не всегда удачно оперирующему со словом.
Итак, рассмотрим, какие требования мы должны
и можем предъявлять к музыкальному переводчику.
Само собой разумеется, что я имею в виду идеал, к ко-
торому последний должен стремиться, и вовсе не пре-
тендую на то, что сам уже достиг этого идеала.
1.	Удобство текста для певцов
Большинство наших певцов в отношении текста
интересуются главным образом тем, насколько он тру-
ден или легок для вокального произношения. Следует
сказать, что с обычной оперной точки зрения ориги-
нальные тексты самого Вагнера довольно трудны для
пения: в этом смысле об «удобстве» певцов поэт-ком-
позитор заботился весьма мало. Он ставил гласные
буквы на любые ноты и нагромождал согласные — даже
в быстром движении и на дробных нотах. Первое вре-
мя кое-кто из немецких певцов ворчал на это и, вместе
с частью критики, объявлял вагнеровские тексты «непе-
вучими». Но потом все мало-помалу привыкли и на-
учились отлично произносить Вагнера. Теперь о «не-
преодолимой» трудности его текстов в Германии почти
нет уже и речи.
Дело в том, что для хорошего певца с развитой дик-
цией и правильно поставленным голосом не должно
быть, в сущности, «трудных» слов. Слова или их соеди-
нения могут быть некрасивы, но не неудобны: отчет-
ливо спеть, как и продекламировать в чтении, можно
все, что угодно. Трудности же этого рода обыкновенно
порождаются недостатками самих же певцов.
К сожалению, лишь немногие из наших оперных
артистов, вообще очень талантливых, могут похвалить-
ся правильно поставленным голосом и хорошей дик-
цией — которую, кстати сказать, и нельзя развить на
том оперном репертуаре, где слово стоит на самом по-
390

следнем месте. Из гласных букв особенно закрытое «у»
является камнем преткновения для большинства рус-
ских певцов. Так или иначе, но в данном случае от пе-
реводчика нельзя требовать, чтобы он был plus royaliste
que le roi meme1. Конечно, он может, но отнюдь не обя-
зан до известной степени соображаться и с удобствами
певцов — например, избегая пресловутого «у» на силь-
но подчеркнутых нотах и не скопляя большого коли-
чества согласных букв; хотя следует, с другой стороны,
помнить, что очень часто именно согласные, а не глас-
ные придают характерность слову. К тому же у каждо-
го певца свои особенности, и на всех все равно не уго-
дишь. Поэтому вопрос этот я считаю второстепенным
для переводчика: во всяком случае, для удобства пев-
цов он никоим образом не должен жертвовать ни одним
из других, несравненно более важных условий.
2.	Близость к оригиналу
Нечего и говорить, что перевод музыкальной дра-
мы — совершенно так же, как и всякий перевод с одно-
го языка на другой, — должен быть по возможности
близок к оригиналу: никакие посягательства на идею
и характер произведения, никакие грубые отклонения
или извращения мыслей автора, конечно, недопустимы.
Это вовсе не значит, однако, что необходимо гоняться
во что бы то ни стало за буквальностью, сплошь и рядом
заведомо недостижимой без какого-нибудь уродства
или насилия над языком, ибо каждый язык имеет свою
природу и свой уклад. Ведь такие тожества, как, напри-
мер, «Hof und Haus» — «двор и дом» или «zum letzten
Mai» — «в последний раз» и пр., являются лишь крайне
редкими исключениями. Надо помнить, что очень часто
свободный Nachdichtung2 может гораздо лучше бук-
вального перевода передать дух подлинника; а важен
1 Был большим роялистом, чем сам король (фр.).
2 Стихотворный перевод (нем.).
391

именно дух драмы, ее внутренний смысл, важна типич-
ность фраз и периодов, а не буква.
Особая трудность, с которой приходится бороться
только музыкальному переводчику, заключается в том,
что находящееся в его распоряжении количество сло-
гов в каждой фразе, а нередко и в части фразы, даже в
отдельных словах, определено заранее; иными словами,
близость (идейная) к оригиналу должна быть достиг-
нута в тех же самых детальных формах. Трудность уве-
личивается еще тем, что в русском языке нет такого
огромного количества коротких слов, как в других ев-
ропейских языках, особенно в немецком; в частности,
язык Вагнера изобилует односложными словами. И эти
короткие слова оригинала часто отделены друг от дру-
га паузами — например, «пип (пауза) dien’ich (пауза)
dem (пауза) Vassalen» («Тристан», 1-й акт). Следует при-
бавить, что Вагнер на каждом шагу прибегает к аббре-
виациям (даже в собственных именах), которые невоз-
можны в русском языке, за редчайшими и потому не
имеющими значения исключениями.
Тем не менее, повторяю, смысл подлинника должен
быть передан точно, по крайней мере во всем сущест-
венном. Опыт убедил меня, что и в отношении Вагнера,
несмотря на исключительные и многообразные труд-
ности его текстов для переводчика, возможно достиг-
нуть близости — хотя бы употребляя, в случае надоб-
ности, самостоятельные приемы и способы (например,
перестановку предложений главных и придаточных,
иные антитезы, аналогии и пр.).
3.	Язык перевода
В связи с точностью перевода лежит и его так назы-
ваемая литературность. Переводчик должен заботить-
ся о чистоте стиля и о выдержанности своего языка,
избегая, например, малоупотребительных неологизмов
или варваризмов, плоских прозаизмов и пр. Лучше воз-
392

держаться и от соблазнительной, иногда специфической
окраски, например архаической, если нельзя ее выдер-
жать с начала до конца. Но язык, скажем, «Тристана»,
естественно, должен отличаться от комедийного языка
«Мейстерзингеров», точно так же как в этих последних
рыцарь Вальтер должен выражаться иначе, чем простые
бюргеры. Во всяком случае, никакое насилие над род-
ным языком, во имя каких бы то ни было соображений,
я считаю недопустимым: язык перевода должен всегда
оставаться безукоризненно правильным.
В этом пункте я позволю себе не согласиться с заме-
чательным французским переводчиком драм Вагнера
Альфредом Эрнстом, ныне уже покойным. Он созна-
тельно жертвует иногда правильностью и красотою
языка во имя буквальности (litteralite), подчеркивая,
что его переводы предназначаются отнюдь не для чте-
ния, а исключительно для пения и что только ценою
такой жертвы возможно будто бы достичь полного слия-
ния с музыкой. Но ведь язык Вагнера и в чтении почти
всегда производит впечатление совершенной правиль-
ности: известно, что Вагнер сначала заканчивал, отде-
лывал и даже издавал текст своей драмы и только затем
уже приступал к сочинению музыки. Значит, жертва,
приносимая Эрнстом, является все-таки дефектом, и, на
мой взгляд, довольно существенным. Нет, если говорить
об идеале, то перевод вагнеровского текста должен быть
написан, притом с тем же конечным результатом, языком
не только простым и понятным (что признает и Эрнст),
но и абсолютно правильным; ибо в пении все непра-
вильности его далеко не всегда затушуются и сгладят-
ся — чаще наоборот. Если язык музыкального перево-
да и в чтении свободен и естественен, производя впе-
чатление оригинального творчества, т. е. если читатель
не чувствует переводных натяжек, то это является, без
сомнения, большим достоинством перевода. В пении
393

такой текст еще более выиграет — однако при непре-
менном соблюдении главного условия: когда слова бу-
дут действительно окрылены музыкой.
4.	Неприкосновенность музыки
Каковы бы ни были подводные камни и препятствия,
встреченные переводчиком при выражении русским
языком мыслей немецкого оригинала и при укладе но-
вого текста в уже готовые нотные формы, — музыка
такого композитора, как Вагнер, должна оставаться
неприкосновенной. Я хочу сказать, что здесь совершен-
но недопустимы те многочисленные и нередко весьма
бесцеремонные изменения вокальной строки, которы-
ми пестрят многие музыкальные переводы, русские и
иностранные. Такие радикальные изменения могут быть
сделаны только самим автором музыки или, по крайней
мере, с его согласия.
Однако и в переводе вагнеровских драм местами
вполне возможны добавочные «просодические» (т. е.
слабые и потому малозначащие) ноты, возможно раз-
дробление одной восьмой на две шестнадцатые и т. д. —
при двух непременных условиях: во-первых, если эти
видоизменения не нарушают характера просодии и не
уродуют самой природы стиха, и, во-вторых, если во-
кальная фраза не есть ярко выраженная мелодия или
определенный мотив, т. е. если преимущественное зна-
чение имеют слова, в то время как собственно музыка
уходит на второй план или сосредоточена в оркестре.
Различные сопоставления аналогичных мест в пар-
титурах Вагнера убедили меня, что там или здесь поэт-
композитор без всякого колебания прибавил бы одну,
две и более нот, если бы к тому его побуждало количе-
ство слогов в нужных ему словах. Попадаются места
абсолютно непереводимые удовлетворительно без до-
бавочных нот. Например, в «Зигфриде» (1-й акт) Ми-
ме говорит «sie starb» — две ноты, — причем эта фраза
стоит совсем изолированно, т. е. отделена от предыду-
394

щего и последующего большими паузами в вокальной
строке; ясно, что здесь у Вагнера мы видим только две
ноты единственно потому, что большего эта фраза по-
немецки не требует. Переводя подобные места, будет
гораздо больше в духе великого автора видоизменить
ноты путем добавлений, чем насиловать язык или иска-
жать смысл фразы, интересной только с точки зрения
слов.
Но это, конечно, уже исключения. Вообще же со
всякими подобными модификациями надо обращать-
ся крайне осторожно и не злоупотреблять ими без осо-
бой надобности. Они почти совершенно немыслимы в
«песнях» действующих лиц и везде, где мелодический
или ритмический рисунок вокальной фразы особенно
характерен и рельефен.
5.	Форма стиха; рифмы
На той или другой форме вагнеровского стиха в дан-
ном случае, т. е. когда речь идет об эквиритмических
переводах, можно, пожалуй, и не останавливаться: раз
не только количество слогов (нот), но и все чередование
слогов сильных и слабых, долгих и коротких определе-
но заранее, то ясно само собой, что стихотворная фор-
ма перевода должна совпадать с формой оригинала,
какой бы вид ни принимала последняя (мы уже виде-
ли, что добавочные ноты и раздробления не должны
сколько-нибудь существенно влиять на нее). Поэтому
напомню только, что, закончив своего «Лоэнгрина»,
Вагнер простился с ямбами и обратился к гораздо более
свободной форме, так называемой ритмической прозы
или метрических стихов, где различные стопы череду-
ются в произвольном порядке (например, дактиль сме-
няется хореем и ямбом) и где размер строки определя-
ется количеством «риторических» ударений, падающих
на главные слова (или слоги); таким образом получа-
ются более длинные и более короткие стихотворные
строки, имеющие у Вагнера от одного до пяти акцентов.
395

В «Парцифале» мы видим все пять родов строк, в «Трис-
тане» и «Кольце» — строки с двумя и тремя акцента-
ми; в «Мейстерзингерах» свободные стихи чередуют-
ся с более систематично выдержанными размерами и
с особыми песенными формами («барами»).
Надо еще иметь в виду, что множеством коротких
и в особенности односложных слов немецкого языка
Вагнер часто пользуется для синкопирования просодии:
слово, в чтении сильное (акцентированное), в пении
делается слабым, и наоборот. Тут переводчику в боль-
шинстве случаев не остается ничего другого, как тоже
применять односложные слова. Эти синкопы особенно
часто дают себя знать в «Лоэнгрине», где приходится
считаться с выдержанными ямбами, в пении синкопи-
рованными. Я не буду приводить примеров — их без
труда найдет всякий едва ли не на любой странице
«Лоэнгрина».
Что касается рифм, встречающихся и в свободных
стихах Вагнера (за исключением «Кольца», где их нет
вовсе), то, на мой взгляд, музыкальный переводчик
отнюдь не должен быть связан еще и ими. Я считаю
рифмы необязательными в данных работах по следу-
ющим причинам: во-первых, сам Вагнер очень часто
произвольно бросает рифмы; во-вторых, из-за них по-
ложительно не стоит жертвовать (что неизбежно во
многих случаях) точностью передачи; в-третьих, рифмы
в ритмической прозе слишком непривычны и даже не-
приятны для русского уха, по крайней мере в трагедии.
Поэтому в переводе «Тристана» я совсем не пользовал-
ся рифмами, а в «Мейстерзингерах» рифмовал только
те стихи определенного склада, которые представляют
песню (сольную или хоровую), — в отличие от диало-
гов и пр.; местами в этой музыкальной комедии у меня
рифмуются и те строки, где рифма как бы скрывается
в самой музыке (аналогия кадансов). В «Парцифале»
я употребил рифмы опять-таки только там, где хоры
396

поют (антифоны и пр.). Нечего и говорить, что рифмы
надо выбирать простые, по возможности идентичные,
ибо рифмы утонченно приблизительные, в чтении ино-
гда очень красивые, будут убиты в пений, которое их
подчеркнет.
6.	Музыкально-просодическая грамотность
Гораздо важнее рифм вопрос об элементарной му-
зыкально-просодической грамотности, против которой
у нас издавна, со времен Глинки, грешат в своей во-
кальной музыке даже многие большие композиторы —
а вслед за ними и переводчики всевозможных романсов
и опер. Да, в русском пении весьма нередко встречают-
ся по этой части прямо ужасные вещи! Я говорю о том
безобразном несовпадении грамматического акцента с
музыкальным, которое в нашей вокальной музыке —
притом не только в переводных операх и романсах, но
и в оригинальных — так часто терзает сколько-нибудь
развитое ритмически ухо и которого, конечно, никогда
не встретишь у Вагнера.
Всякое русское слово, подобно немецкому и в про-
тивоположность французскому, всегда сохраняет при-
сущий ему акцент на одном определенном слоге и, стро-
го говоря, не выносит ни малейшей просодической
неточности даже в стихотворных стопах, не предна-
значенных для пения. А музыкальная просодия еще
гораздо более остра и чувствительна, чем стихотворная.
В музыкальном, например, дактиле первое из двух сла-
бых времен всегда будет заметно сильнее второго; по-
этому на этой стопе можно поставить слова «о, если б»
или «ты хочешь», но никоим образом не «о, зачем» и не
«я хочу» и т. п.
К сожалению, с музыкальной просодией у нас очень
многие не желают считаться. Особенно часто достает-
ся почему-то нашим местоимениям: меня, моя, своя и
пр. сплошь и рядом получают в пении акцент на пер-
вом слоге! Эти грубые, нестерпимые ошибки до такой
397

степени вкоренились у нас, что их словно не замечает
и большинство певцов.
Что касается, в частности, русских переводных тек-
стов, то даже многие порядочные из них бывают совер-
шенно испорчены подобными ошибками. Я подчерки-
ваю это обстоятельство и надеюсь, что такое подчер-
кивание никому не покажется пустыми «придирками
Бекмессера»: бывают ошибки воображаемые, гневящие
лишь педанта, и ошибки элементарные, непреложные,
подлежащие беспощадному искоренению. Безграмот-
ную, фальшивую акцентуацию сам Вагнер жестоко
вышутил именно в Бекмессере — в его ночной серена-
де: там эта просодическая фальшь показана в увеличи-
тельное стекло — во всей ее «красоте», которую я, кста-
ти сказать, постарался передать и в переводе.
Итак, слоги сильные и слабые должны быть верно
и точно поставлены на соответственное место; никаки-
ми темпами, никакою дробностью нот прикрыть ошиб-
ки нельзя. Так как в русском языке не всегда можно
обойтись без более или менее длинных слов (например,
четырехсложных), то иногда — особенно в словах со-
ставных — приходится мириться с двумя акцентами на
одном слове; но главный из них должен во всяком слу-
чае превалировать над побочным, которого вообще не
следует резко ритмически подчеркивать.
7.	Внутренняя связь поэзии с музыкой
Я перехожу теперь к самому главному и конечно-
му — к тому, что составляет основную суть вагнеров-
ского пения, вагнеровского вокально-драматического
искусства: к равновесию, взаимодействию и слиянию
двух художественных факторов выражения — поэзии
и музыки, мысли и чувства.
Акцент у Вагнера является одновременно и просо-
дически-ритмическим, и мелодически-декламацион-
ным. Построение вокальных фраз и периодов совпада-
ет у него с построением фраз и периодов поэтических:
398

слово и мелос как бы отожествляются. В этом кажущем-
ся отожествлении и таится секрет чарующей вырази-
тельности вагнеровской декламации, дающей впечат-
ление полной естественности и красивейшей правды.
Поэзия у Вагнера окрылена музыкой, а музыка,
в свою очередь, одухотворена поэзией. Иными словами,
если драматические концепции Вагнера «зачаты в му-
зыке», то и его музыка очень и очень часто получает
жизнь только от соприкосновения и слияния с драма-
тическим словом — имея в таких случаях значение не
самостоятельное, а только как элемент, усиливающий
выражение. Зависимость мелоса от слова порой ясно
чувствуется у Вагнера даже в эпизодах чисто лириче-
ских. Что же сказать о мелодических фразах декла-
мационного характера, по преимуществу преобладаю-
щих у расцветшего Вагнера, которые сами по себе, т. е.
без слов, нередко кажутся случайным набором произ-
вольных нот? Этот «набор нот» волшебно оживает,
получая ясный смысл и красоту только от слов, складом
своим вполне отвечающих складу данной вокальной
фразы.
И вот переводчик должен строить и располагать
свои фразы и периоды таким образом, чтобы они логи-
чески тоже вполне отвечали этим готовым вокальным
нотам, написанным на слова другого языка, имеющего
иные законы построения. Все изгибы и уклоны вокаль-
ной строки необходимо, так сказать, заново мотивиро-
вать — чтобы получилось впечатление, что музыка
написана именно на эти новые слова. Переводчик дол-
жен сообразоваться с характером и степенью интен-
сивности движения, выделять и подчеркивать более
важные слова, считаться с повышениями и понижени-
ями голоса, т. е. с интервалами, а также, разумеется,
с паузовыми и гармоническими «знаками препинания»
(кадансы). Тогда, и только тогда певец будет фразиро-
вать правильно, свободно и естественно, а слушатель —
399

наслаждаться не только симфонией оркестра, но и во-
кальной строкой, т. е. драмой Вагнера. В противном
случае эта строка, совершенно обесцененная, останет-
ся для аудитории закрытой книгой, восхищаться кото-
рой будут только притворщики.
Да, пусть перевод удовлетворяет даже всем услови-
ям, указанным в предыдущих главах, пусть он будет
весьма близок к оригиналу, вполне литературен и удо-
бен для певцов, пусть он оставит неприкосновенной
музыку и избегнет малейших ошибок в просодии —
и все-таки он может оказаться неудовлетворительным
и практически негодным как перевод музыкальный,
написанный для выразительного пения на определен-
ных нота, если он не отвечает этим нотам.
Поэтому я настаиваю, что если для той или другой
вокальной фразы невозможно подыскать точного и в то
же время логично ложащегося в ноты перевода, то бу-
дет гораздо более в духе Вагнера сделать перевод при-
близительный или даже путем перестановки, поставить
на это место совсем другое предложение, другую часть
литературного периода — чем искусственно навязывать
музыке не отвечающие ей слова и тем уничтожать ее.
Не всегда важно, чтобы на данных нотах стояло непре-
менно такое-то предложение, такая-то мысль подлин-
ника, но всегда важно то, чтобы слова оправдывали
связанную с ними музыку.
Никаких определенных правил, никакой точной
регламентации для этой внутренней, психологической
связи поэзии и музыки дать нельзя: тут все зависит от
декламационного чутья переводчика и от его техни-
ческого навыка. Пауза, например, может соответство-
вать и запятой, и точке, и тире, а может и вовсе не изоб-
ражать знака препинания — когда речь течет с рас-
становкой или отрывисто. Надо только всеми силами
стремиться к естественности и по возможности доби-
ваться ее.
400

О переводе «Золота Рейна»
Предлагаемый ныне читателям музыкальный пере-
вод «предвечерия» к огромной трилогии «Кольцо Нибе-
лунга» был мной закончен уже после того, как я поста-
вил точку к моему вышеприведенному credo. Новая
работа побуждает меня сказать несколько слов, каса-
ющихся специально «Золота Рейна», — хотя все прин-
ципы мои остаются, разумеется, в полной силе и по
отношению к переводу «Кольца».
Трилогия написана тоже «ритмической прозой»,
или «метрическими стихами». Из двух видов стихо-
творных строк более короткая имеет два акцента, более
длинная — три. С формальной стороны эти стихи от-
личаются от стихов, например, «Тристана» тем, что во
всех частях трилогии Вагнер совсем отбросил рифмы.
Зато он применил здесь сплошную аллитерацию (Stab-
reim), которая заключается в повторении одних и тех
же согласных букв (иногда и гласных) в близлежащих
словах, притом (у Вагнера) на акцентированных корен-
ных слогах. Такие «созвучия» придают стихам ориги-
нальную характерность. Нечто подобное знает и рус-
ская поэзия. Например, в знаменитом стихотворении
Лермонтова:
Русалка плыла по реке голубой,
Озаряема полной луной;
И старалась она доплеснуть до луны
Серебристую пену волны.
Чудесной плавности этих стихов несомненно спо-
собствует преобладание в них букв «р» и «л». Однако
Лермонтов, в противоположность Вагнеру, делает алли-
терацию и на сильных, и на слабых слогах — на послед-
них даже по преимуществу. Вообще же аллитерация —
по крайней мере в том виде, в каком ее применил Вагнер
в «Кольце» (почти сплошь), — гораздо более свойст-
венна немецкому языку, столь богатому «созвучными»
401

коренными словами, чем какому-либо другому из евро-
пейских языков.
Но так как этот стихотворный прием, повторяю, очень
характерен, то я постарался применить его в настоящем
переводе «Золота Рейна». Однако когда работа при-
ближалась уже к концу, я заметил, что злоупотребление
аллитерацией положительно тяжело для русского уха
и производит утомительное впечатление. Поэтому в
окончательной редакции я сохранил почти сплошную
аллитерацию только в наиболее фантастической первой
картине (диалоги и пение в воде). В начале этой кар-
тины, именно в первых же восклицаниях Воглинды,
аллитерация даже необходима: без нее слишком стран-
ным диссонансом звучали бы в русском пении эти эле-
ментарные и, конечно, непереводимые звуки, из кото-
рых как бы зарождаются слова русалочьего напева:
«Weia! Waga! Woge, du Welle, walle zur Wiege! Wagala
weia, etc.» Ясно, что в переводе здесь надо гнаться не
за точным смыслом слов, не имеющим значения, а за
созвучием, и я передал этот напев так: «Weia! Waga!
Вольные волны, вечная влага! Wagala weia, etc.»
В большинстве же страниц остальных картин я или
уничтожил мою аллитерацию вовсе, добившись зато
еще большей близости к смыслу фраз оригинала, или
смягчил эти созвучия по лермонтовскому образцу. Та-
ким образом, «вагнеровская» аллитерация, за исклю-
чением первой картины, у меня осталась только кое-
где — например, в сонных грезах Вотана в начале второй
картины, в отдельных фразах и восклицаниях (напри-
мер, «Плачущий плут» — «sc/zabiger 5cAuft»), где боль-
шая точность перевода не играет роли.
К сожалению, непереложимо на русский язык зна-
менитое восклицание русалок: «Rheingold! Rheingold!» —
Эрнст в своем французском переводе предпочитает
оставить эти немецкие слова. По-русски, мне кажется,
было бы невозможно петь: «Рейнгольд! Рейнгольд!»
402

Поэтому я, чтобы сохранить хотя бы характерное «р»
и слово «Рейн», передал это повторение одного двой-
ного слова — двумя словами: «Радость Рейна!» Сле-
дующее затем восклицание русалок: «Leuchtende Lust!» —
вышло фонетически почти тожественным: «Ласковый
луч!»
Вообще местами, где мне это казалось желательным,
я старался получить фонетическое подобие или анало-
гию, помимо аллитерации. Например, в рассказе Логе:
«So weit Leben und Weben» — «Где жизнь веет и реет».
Кстати, на следующих затем словах Логе «in Wasser,
Erd und Luft», потом еще раз повторяемых и, следова-
тельно, подчеркнутых, мелодия представляет повы-
шающиеся градации соответственно словам. Поэтому
немыслимо петь эту фразу так, как ее поют в Мариин-
ском театре, а именно: «где только жизнь встречал» —
повышающиеся толчки, получаемые последними тремя
словами, решительно ничем не мотивированы. Букваль-
ный перевод здесь, как и везде почти, невозможен, но
сохранить аналогичные градации необходимо — напри-
мер, «у рыб, зверей и птиц» или «в воде, в лесу, в горах».
На этом последнем варианте, который показался мне
наиболее удачным, я и остановился.
В собственных именах «Золота Рейна» я сохранил
акцент оригинала, т. е. на первом слоге: Вотан, Фазольт
и пр. Исключение сделано мною только для имен трех
дочерей Рейна (Воглинда, Вельгунда и Флосхильда),
где я перенес акцент на второй слог, что больше, мне
кажется, отвечает русскому языку, особенно при скло-
нении этих имен. Ради такого акцента в одном месте
(в самом начале) я даже прибавил к именам Воглинды
и Флосхильды по добавочной (затактной) ноте — за
что, надеюсь, никто меня не упрекнет.
Независимо от внешней аллитерации о языке Ваг-
нера в «Золоте Рейна» следует сказать, что по существу
он отличается мощной, несколько суровой сжатостью,
403

энергичной простотой и определенностью. И хотя бо-
ги выражаются иначе, чем, например, великаны, а язык
Логе выделяется своеобразной тонкостью и изящест-
вом, но у всех вообще действующих лиц речь очень ясна
и точна. Поэтому и русский перевод «Золота» должен
быть совершенно чист от модернистских «изломов»
языка, от пряных вычурностей и смутных недогово-
ренностей. Я лично всегда был и остаюсь горячим,
убежденным поклонником именно ясности — ясности
даже в самом тонком и сложном. Тем более в переводе
«Золота Рейна» я стремился конструировать фразы
елико возможно проще и понятнее, чтобы глубокая идея
произведения тем рельефнее выплывала перед читате-
лем и слушателем.
О переводе «Валькирии»
Работая над переводом «Валькирии», я стремился
следовать тем же принципам, что и в предыдущих мо-
их работах; принципы эти подробно изложены мною в
предисловии к переводу «Золота Рейна», и потому здесь
я на них останавливаться не буду. Скажу только еще
раз, что идеалом всякой вокальной музыки является,
по моему убеждению, полное, органическое единение
слов и тонов — то единение, при котором выразитель-
ность первых в высокой степени усиливается вторыми,
то единение, которое у Вагнера достигло такой необы-
чайной красоты и художественной логичности.
Итак, независимо от точности перевода и пр.,
я и здесь, ревнуя о значении вагнеровской вокальной
музыки, заботился прежде всего о том, чтобы слова
елико возможно естественнее ложились в данные но-
ты — дабы не понизить роли последних в драме.
Поэтому в настоящем переводе «Валькирии», как
и в других моих эквиритмически-музыкальных пере-
404

водах, можно кое-где отыскать отдельные фразы, вер-
нее, отдельные куски того или другого периода, кото-
рые покажутся переводом произвольным или даже
вовсе не переводом — при сличении этих кусков с со-
ответственными местами подлинника вне музыки.
Приведу простейший пример. Брюнгильда, в своем
первом обращении к Зигмунду (2-й акт), говорит: «Sieh
auf mich!» («Взгляни на меня!»). У меня на этом месте
стоит нечто совсем иное, а именно: «Близок час!» Но
точный перевод здесь невозможен. Наиболее близким
было бы слово «Оглянись!»; оно улеглось бы и в ноты
без грубой грамматической или декламационной ошиб-
ки. Однако довольно тяжелая — при медленном тем-
пе — оттяжка, которую получит в данных нотах первый
слог этого слова (побочный акцент), даст неестествен-
ное, искусственное впечатление: продекламировать вне
всяких музыкальных тонов и музыкального ритма сло-
во «оглянись» можно естественнее и выразительнее,
чем спеть это слово на данных нотах. Тогда зачем же
музыка? Тона и ритм здесь не только не помогли бы
слову, но даже повредили бы ему и, следовательно, по-
теряли бы всякий смысл и всякое значение. Что каса-
ется слов «Близок час!», естественно укладывающихся
в данные ноты, то они не выдуманы мною произвольно.
Во-первых, приведенные ноты являются мотивом «судь-
бы», и связь с ним этих слов мне кажется логичной.
Во-вторых, в следующих непосредственно затем словах
Брюнгильды заключается понятие о «близящемся» ро-
ковом часе. И мне думается, что моя «произвольность»
не нарушает ни характеристики Брюнгильды, ни дан-
ной драматической ситуации, если взять всю реплику
в ее целом; а музыка получает «оправдание».
Но большинство стихов «Валькирии» требует так-
же и детальной точности передачи. Это особенно отно-
сится к двум большим и важнейшим для понимания
405

драмы диалогам Вотана во 2-м акте — с Фриккой, где
выясняется замысел отца богов и его роковое заблуж-
дение, и с Брюнгильдой, где он тайно шепчется со своей
дочерью, «исповедуясь» ей (т. е. самому себе). В этих
двух великолепных, сильно-драматических сценах —
узел всей трагедии Вотана и его детей. И я позволяю
себе надеяться, что все подобные места мне удалось пе-
редать не только в соответствии с музыкой, но и с пол-
ной точностью, исключающей всякую неясность, — хотя
понятие «точность», конечно, далеко не всегда совпа-
дает с понятием «буквальность».
Переводить на русский язык встречающиеся в три-
логии старонемецкие собственные имена — как пред-
лагал кто-то из наших критиков или комментаторов
Вагнера — было бы и невозможно, и абсурдно. Не го-
воря уже об именах личных — вскрывать филологиче-
ское значение такого, например, родового имени, как
«Neiding», укрепившегося за членами известной семьи,
было бы почти то же, что переводить с одного языка
на другой современные имена и фамилии (например,
«Wagner» — «Каретник» и т. п.). Однако я не мог оста-
вить без перевода некоторые имена, имеющие харак-
тер прозвищ (Wehwait, Frohwait, Friedmund), ибо весь
смысл этих имен — именно в их этимологии. Сюда же
относятся и прозвища «Wolfe», «Wolfing» («Волк»,
«Волчонок»): если не переводить их, то в дальнейшем
окажутся непонятными такие слова, как «das Wolfnest»
(«волчье гнездо, волчий дом»), «das Wolfspaar» («пара
волков»), и пр.
Без перевода оставил я прозвище божественного
меча «Nothung», потому что все мало-мальски воз-
можные тут русские слова — как «Мука», «Томность»
и пр. — звучали бы слишком странно в отношении меча,
притом слабо объясняя его сущность. Для тех же, кто
все-таки желает видеть это имя переведенным, я пред-
406

лагаю слово «Крайность» (в смысле «крайней бедст-
венности»), которое кажется мне сравнительно более
удачным.
Слово «Lenz» (весна) в любовном гимне Зигмунда
я перевел словом «май» — хотя и заведомо чуждым
древнегерманскому эпосу, но совершенно необходимым
в данном случае, потому что здесь нужно слово муже-
ского рода: понятие «der Lenz» противопоставляется
понятию «die Liebe», как жених — невесте и брат —
сестре; поэтическая аналогия (Май — Зигмунд и Лю-
бовь — Зиглинда) пропала бы и вся песнь стала бы
непонятной, если перевести «Lenz» словом женского
рода — «Весна».
По совсем другим мотивам я в двух местах перево-
жу слово «Schuld» (вина) словом «грех», которое, конеч-
но, более отвечает понятиям христианским, чем леген-
дарно-языческим. Прибег я к этому односложному
слову именно ради его односложности, позволившей
мне правильнее и точнее построить соответственные
фразы на соответственных нотах. Односложных слов
в русском языке, к сожалению, не так-то много, и я по-
лагаю, что музыкальный переводчик в известных слу-
чаях может позволить себе такую «смелость», как заим-
ствование приблизительно подходящего синонима из
иной области понятий — во имя гораздо более сущест-
венных принципов перевода.
Несколько слов о сценических ремарках Вагнера,
которым поэт-композитор придавал такое большое зна-
чение и которые так ярко свидетельствуют о его пора-
зительном чутье сцены и ее художественных эффек-
тов.
Если сличить издания текстов вагнеровских драм
(либретто) с соответственными партитурами или кла-
вирами, то в редакции ремарок, данных автором, за-
мечается существенное различие между книгой и но-
407

тами — различие, иногда доходящее до взаимного про-
тиворечия. Объясняется это только тем, что Вагнер
сначала заканчивал и издавал тексты своих драм, а за-
тем уже приступал к сочинению музыки. И вот послед-
няя наводила его на новые сценические штрихи, на до-
полнительные оттенки и детали; вместе с тем он часто
видоизменял или даже вовсе отменял прежде написан-
ное как менее совершенное. Например, в заключитель-
ной сцене «Парцифаля» Вагнер первоначально заставил
мертвого Титуреля воскреснуть и подняться в гробу,
но потом вычеркнул этот действительно малоудачный
и непрактичный эффект.
Таким образом, последнее слово остается за нотами;
и здесь, вообще говоря, ремарки развиты богаче и де-
тальнее, чем в либретто, — если не считать кое-каких
сокращений, очевидно вызванных только недостатком
места в нотах (сокращено, например, подробное опи-
сание жилища Хундинга в первом акте «Валькирии»).
И только косностью наследников Вагнера можно объ-
яснить то обстоятельство, что тексты его драм продол-
жают издаваться все в той же первоначальной редакции,
переставшей удовлетворять автора, — и даже все с те-
ми же ошибками и опечатками; отчасти это касается
самих стихов, в музыке кое-где видоизмененных.
В настоящем русском издании текста «Валькирии»,
равно как и в предыдущих книжных изданиях моих
переводов Вагнера, читатель найдет все сценические
ремарки, имеющиеся в нотах, причем из оригинального
либретто сохранено то, что в нотах подверглось сокра-
щению единственно из-за места. Я считаю необходимым
каждый раз делать эту дополнительную работу тща-
тельного сличения и объединения ремарок, так как не
вижу никаких разумных оснований к тому, чтобы дра-
ма Вагнера излагалась в книге в одном виде, а в нотах —
в другом. Это не мелочь, ибо у Вагнера, как известно,
нет мелочей.
408

О переводе «Зигфрида»
Заканчивая в настоящее время свою двухлетнюю
работу по переводу «Кольца Нибелунга», я считаю
необходимым сказать еще несколько слов в дополне-
ние к тому, что читатель прочел уже в моих рассужде-
ниях относительно «Золота Рейна» и «Валькирии».
Касаясь вопроса об «удобстве текста для певцов»,
я говорил, что переводчик не обязан идти в этом отно-
шении дальше самого автора, т. е. не обязан заботиться
о «легкости» вокалов на ответственных нотах. Однако
мы все постоянно слышим, как плохо филирует боль-
шинство наших певцов так называемые трудные глас-
ные и как это вредит звучности многих акцентирован-
ных слов. Поэтому при переводе «Кольца» я решил и
нашел технически возможным принять в соображе-
ние, помимо всего прочего, и этот печальный дефект
русского вокального искусства. Сознательно избегая
по возможности некоторых гласных на высоко-дол-
гих нотах — в зависимости от характера голоса (его
регистра и тембра), — я имел в виду, что нашим жен-
ским голосам и тенорам, вообще говоря, легче и луч-
ше всего удаются на этих нотах открытые «а» и «о»,
басам же — полузакрытые «е» и «и»; закрытых «у» и
«ю» я вовсе не ставил на высоких, сильно подчеркну-
тых нотах.
Таким образом, мои тексты всех четырех частей
«Кольца» в смысле вокалов никому не должны пока-
заться трудными: все, что возможно было сделать для
«удобства» певцов и для простейшего достижения яркой
звучности, мною сделано. Но вопрос этот я продолжаю
все-таки считать второстепенным или даже третьесте-
пенным — там, где мы имеем дело с музыкальной дра-
мой.
Повторяю еще раз, что главное мое внимание бы-
ло обращено на внешнюю и внутреннюю связь текста
409

с музыкой: я стремился довести ad maximum1 правиль-
ность и естественность декламации — условие, весьма
важное во всяком пении и совершенно необходимое в
музыкальных драмах Вагнера. Ибо отсутствие в пере-
водном тексте грамматической и психологической свя-
зи между нотами вокальной строки и поставленными
на них словами лишило бы это бесподобное по своей
выразительности драматическое пение всякой красоты
и всякого смысла.
Между тем многие наши певцы и непосредственно
прикосновенные к театру лица, в противоположность
сознательным элементам публики, все еще не могут
схватить самого существа музыкальной драмы, не ви-
дят резкой, определенной разницы между нею и опе-
рой (как охарактеризовал ее Вагнер). Сплошь и рядом
сами «руководители» не сознают, например, того, что
в музыкальном тексте даже одни и те же слова (следо-
вательно, независимо от их качества) могут быть удач-
ны или неудачны — только в зависимости от того или
иного расположения этих слов. Предположим, что мы
имеем музыкальную фразу в пять нот, из которых тре-
тья так или иначе подчеркнута, выделена по сравнению
с четырьмя остальными: большая разница, поставим
ли мы на эти ноты слова «я люблю тебя» или «я тебя
люблю», так как в первом случае подчеркнется слово
«люблю», а во втором — «тебя». Получаются вполне
разные оттенки, и один из них может оказаться вовсе
неуместным.
Приведу соответственный реальный пример из
«Сумерек богов». В начале первого акта Хаген говорит
Гунтеру: «(dich) acht’ich zu neiden». Конечно, главным
словом является здесь «neiden» (завидовать), которое
и выделено музыкой. Поэтому будет отнюдь не одно
и то же, переведем ли мы этот конец фразы словами
1 До максимума (лат.).
410

«...внушает мне зависть» или же «...мне зависть вну-
шает»: в первом случае естественный акцент получит,
в соответствии с подлинником, слово «зависть», тогда
как во втором весьма некстати подчеркнется слово
«внушает»: и певец-актер, продекламировавший про-
стую фразу так дико, может сам внушить слушателю
только сожаление.
Напомню, однако, что не всегда важно, чтобы на
данные ноты был поставлен точный перевод слов под-
линника, стоящих именно на этих нотах; но всегда
важно, чтобы связь между новыми словами и нотами
казалась логичной, мотивированной, всегда важно,
чтобы эти новые слова по своему совпадали с характе-
ром нотной фразы — с ее уклонами, перерывами (пау-
зами) и пр. Возьмем фразу Гутруны в том же первом
акте: «Du Spotter, boser Hagen!» Декламация получит-
ся вполне естественной, если мы переведем эту фразу
так: «О, Хаген, злой насмешник!» Здесь, как и в ори-
гинале, пауза с последующим акцентом на ноте «С»
отделить одну часть фразы от другой (запятая) — хотя
там, где в подлиннике стоит слово «Spotter» (насмеш-
ник), у нас будет слово «Хаген», и наоборот. Если же
спеть эту фразу так: «Насмешник (пауза) злой ты, Ха-
ген» — то декламация окажется нелепой.
Некоторые фразы на первый взгляд как будто и
нельзя перевести иначе как «слово в слово». Таковой
является, например, неоднократно повторяемая в на-
чале второго акта «Сумерек» фраза Альбериха: «Schlafst
du (пауза), Hagen (пауза), mein Sohn?» Однако «бук-
вальный» перевод: «Спишь ли, Хаген, мой сын?» — ни-
коим образом нельзя признать удовлетворительным.
Во-первых, по-русски правильно было бы сказать не
«спишь ли, Хаген», а «спишь ли ты, Хаген»; но для
этого пришлось бы прибавить одну ноту, что в такой
характерной фразе очень нежелательно. Затем, при
подобном «буквальном» переводе тревожный вопрос
411

Альбериха получает другой, неверный оттенок. В самом
деле, Альберих беспокоится, что Хаген спит и не слы-
шит его; между тем в словах «спишь ли ты, Хаген»
чувствуется нечто как раз обратное: «уснул ли ты уже?».
Поэтому я, переставив слова, передал это место так:
«Сын мой, Хаген, ты спишь?» Такой перевод естест-
венно ложится в ноты и вместе с тем точно передает
смысл фразы.
Но имеются места, где переводчик обязан ставить
на данные ноты те же самые слова, точнее — те же
самые понятия, что стоят на этих нотах в оригинале.
Характерным примером может служить конец одной
из фраз Вальтрауты в ее знаменитом монологе. Нечего
и говорить, что совершенно бессмысленны и потому
недопустимы (без каких-нибудь специальных основа-
ний) такие приемы, как отделение большой паузой
подлежащего от сказуемого. Между тем в Мариинском
театре преспокойно поют, например, так: «И небрежно
веслом, точно шуткою (?) он — (следует большая пау-
за) — свой гонит челн», и т. д.
Со всеми этими многообразными условиями я счи-
тался самым строгим образом и потому имею право
сказать, что мой перевод «Кольца» дает в целом точ-
ное представление о музыкально-драматической декла-
мации Вагнера, о приемах и особенностях его вокаль-
ной речи. Если бы автор трилогии писал ее по-русски,
он для выражения своих мыслей местами находил бы,
может быть, иные слова — но он связывал бы их с но-
тами именно так, как связаны с ними мои слова, напи-
санные уже post factum1.
И все же мой труд останется совершенно бесполез-
ным практически, т. е. для сцены, до тех пор, пока наши
театры не поймут значения текста в музыкальных дра-
мах Вагнера, пока его великие, бессмертные типы будут
1 Впоследствии (лат.).
412

поручаться неспособным людям, которые могут услаж-
дать наш слух в опере, но которых и близко-то нельзя
подпускать к драме, — словом, пока певцы, отличаясь
самой беспомощной пластикой, самой бледной мими-
кой и самой неразборчивой дикцией, будут интересны
только «в вокальном отношении», как любят выражать
похвалу наивные рецензенты.
Ведь если слушателю нельзя даже разобрать слов —
не все ли равно, в каком переводе исполнять «Кольцо»?
Немецкие актеры-певцы в Байрейте и Мюнхене про-
износят слова в большинстве случаев превосходно.
Однако если вы недостаточно знаете немецкий язык,
вы и там, слушая драму Вагнера, будете наслаждаться
менее чем наполовину возможного, т. е. только музыкой
оркестра, причудливая форма которой всегда, в каждый
данный момент определяется сценой.
Виктор Коломийцев

СОДЕРЖАНИЕ
ЗОЛОТО РЕЙНА
Предвечерие трилогии «Кольцо Нибелунга».... 5
ВАЛЬКИРИЯ
Первый день трилогии «Кольцо Нибелунга»... 89
ЗИГФРИД
Второй день трилогии «Кольцо Нибелунга»...183
СУМЕРКИ БОГОВ
Третий день трилогии «Кольцо Нибелунга»...291
О музыкальном переводе драм Вагнера
В. Коломийцев.............................389

Вагнер Р.
В 12 Кольцо Нибелунга: драма / Рихард Вагнер ; пер.
с нем. В. Коломийцева. — СПб.: Азбука, Азбука-Ат-
тикус, 2018. — 416 с. — (Азбука-классика).
ISBN 978-5-389-13868-1
Цикл опер «Кольцо Нибелунга» («Золото Рейна», «Валь-
кирия», «Зигфрид», «Сумерки богов») — одно из наиболее из-
вестных произведений немецкого композитора Рихарда Ваг-
нера, работа над ним длилась 26 лет (1848—1874). Литератур-
ную основу опер Вагнер создал самостоятельно, опираясь на
древнегерманскую и скандинавскую традицию, исландскую
мифологию и эпос. В его трактовке боги, русалки — дочери
Рейна, нибелунги (народ подземный, малорослый) и велика-
ны, валькирии и легендарные герои равно подвержены страс-
тям; на подвиги и низкие поступки их толкают чувства — лю-
бовь, ревность, зависть; прямолинейная храбрость неизбежно
проигрывает, сталкиваясь с коварством, жадностью, жаждой
власти...
На русский язык тексты композитора перевел В. П. Коло-
мийцев, его статья «О музыкальном переводе драм Вагнера»
дополняет издание. Книга будет полезна для всех читателей,
интересующихся музыкой и искусством перевода.
УДК 821.112.2
ББК 84(4Гем)-6

Литературно-художественное издание
РИХАРД ВАГНЕР
КОЛЬЦО НИБЕЛУНГА
Ответственный редактор Елена Адаменко
Художественный редактор Вадим Пожидаев-мл.
Технический редактор Татьяна Тихомирова
Компьютерная верстка Ольги Варламовой
Корректоры Валентина Гончар, Анна Быстрова
Главный редактор Александр Жикаренцев
Подписано в печать 14Л2.2017. Формат издания 75 х 100 ’/32.
Печать офсетная. Тираж 4000 экз. Усл. печ. л. 18,33. Заказ №0378/18.
Знак информационной продукции ( 4	)
(Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.):	у
ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус"» —
обладатель товарного знака АЗБУКА®
119334, г. Москва, 5-й Донской проезд, д. 15, стр. 4
Филиал ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус"» в Санкт-Петербурге
191123, г. Санкт-Петербург, Воскресенская наб., д. 12, лит. А
ЧП «Издательство „Махаон-Украина"»
04073, г. Киев, Московский пр., д. 6 (2-й этаж)
Отпечатано в соответствии с предоставленными материалами
в ООО «ИПК Парето-Принт».
170546, Тверская область, Промышленная зона Боровлево-1, комплекс № ЗА.
www.pareto-print.ru
ПО ВОПРОСАМ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ОБРАЩАЙТЕСЬ:
В Москве: ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус"»
Тел.: (495) 933-76-01, факс: (495) 933-76-19
E-mail: sales@atticus-group.ru; info@azbooka-m.ru
В Санкт-Петербурге: Филиал ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус"»
Тел.: (812) 327-04-55, факс: (812) 327-01-60. E-mail: trade@azbooka.spb.ru
В Киеве: ЧП «Издательство „Махаон-Украина"»
Тел./факс: (044) 490-99-01. E-mail: sale@machaon.kiev.ua
Информация о новинках и планах на сайтах:
www.azbooka.ru,www.atticus-group.ru
Информация по вопросам приема рукописей и творческого сотрудничества
размещена по адресу: www.azbooka.ru/new_authors/
!iiiiiiii]iiii]iiiiiiiiiiiiii[iiiiiiiiiiiiiiiiiiii
V-AKB-22064-01-R

| АЗБУКА-КЛАССИКА
Цикл опер «Кольцо Нибелунга» («Зо-
лото Рейна», «Валькирия», «Зиг-
фрид», «Сумерки богов») - одно из
наиболее известных произведений
немецкого композитора Рихарда Ваг-
нера, работа над ним длилась 26 лет
(1848-1874). Литературную основу
опер Вагнер создал самостоятельно,
опираясь на древнегерманскую и
скандинавскую традиции, исланд-
скую мифологию к эпос. В его трак-
товке боги, русалки - дочери Рейна,
нибелунги (народ подземный, ма-
лорослый) и великаны, валькирии
и легендарные герои равно подвер-
жены страстям; на подвиги и низкие
поступки их толкают чувства - лю-
бовь, ревность, зависть; прямолиней-
ная храбрость неизбежно проигры-
вает, сталкиваясь с коварством, жад-
ностью, жаждой власти... На рус-
ский язык тексты композитора пе-
ревел В. П. Коломийцев, его статья
«О музыкальном переводе драм
Вагнера» дополняет издание. Книга
будет полезна для всех читателей,
интересующихся музыкой и искус-
ством перевода.
Рихард
ВАГНЕР
1813-1883
ISBN 978-5-389-13868-1	01
9 785389 138681
В оформлении обложки
использована картина
Эдварда Хьюза
«Бдение Валькирии»
www.azbooka.ru
я