ИСТОРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ


ИСТОРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Мустафа Кемаль Ататюрк (1881-1938)


ИСТОРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Д. Е. Еремеев
ИСТОРИЯ
ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ
с 1918 года до наших дней
МОСКВА
Квадрига 2017


УДК 908(560)
ББК 63.521(=631)-73
Е70
Еремеев Д. Е.
Е70 История Турецкой Республики с 1918 года до наших дней / Д. Е. Еремеев - М.: Квадрига, 2017. - 376 с.
ISBN 978-5-91791-252-3
В книге изложено развитие Турции от провозглашения республики до сегодняшнего дня.
Книга рассчитана на читателей, интересующихся проблемами востоковедения, а также может служить учебным пособием для студентов-туркологов.
УДК 908(560)
ББК 63.521(=631)-73
ISBN 978-5-91791-252-3
© Еремеев Д. Е., 2017
© Тихонюк И. А., Стариков Н. А., дизайн переплета, 2017
© Издательство «Квадрига», оформление, 2017


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СТАНОВЛЕНИЕ
РЕСПУБЛИКИ В ТУРЦИИ


ГЛАВА 1
ВОЕННОЕ ПОРАЖЕНИЕ ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ
В сражениях Первой мировой войны, развернувшихся на просторах Европы и Азии, друг другу противостояли два гигантских военных блока. Одним из них была Антанта («Согласие» по- французски), или Тройственное согласие, союз Великобритании, Франции и России, созданный в 1904-1907 гг. и объединивший в ходе войны более двадцати стран (среди них - США, Япония, Италия, Греция). В другую военно-политическую группировку - Четверной союз - входили Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция (точнее, Османская империя, ядром которой была эта последняя).
Османская империя представляла собой несмотря на социально-экономическую отсталость по сравнению с Западом, все еще внушительную силу своими людскими, сырьевыми и территориальными ресурсами. В ее состав накануне войны в 1914 г. входили, кроме собственно Турции, арабские территории - Ирак, Сирия, Ливан, Иордания, Палестина, аравийское побережье Красного моря (Хид- жаз, Асир, Йемен). Частью Османской империи номинально была и Внутренняя Аравия (Неджд, Шаммар), но фактически подвластная независимым арабским эмиратам (княжествам). Османские власти считали своей территорией также Египет, оккупированный англичанами в 1882 г.
В России и других европейских странах Османскую державу, как и ее правительство, по традиции со времен позднего средневековья именовали Портой. Это название произошло от старо-турецкого выражения «Баб-ы аали» (Высокая, возвышенная, блистательная дверь) - так подданные турецкого султана величали вход в канцелярию садразама (великого везира, т.е. главы правительства). Французы перевели это выражение как Порт сюблим
7


- Блистательная Порта. В русском языке употреблялось также иное сочетание слов - Высокая Порта, Оттоманская Порта («Оттоманская» значит «Османская»: во французском произношении
- Порт Оттоман). Блистательная Порта... Это название отражало чувства восхищения и в какой-то мере раболепия европейцев перед могуществом и роскошью Стамбула, столицы империи в период ее наивысшего расцвета (XV-XVI в).
Накануне и во время мировой войны вся власть в Порте была сосредоточена у лидеров общества «Единение и прогресс» (Иттихад ве теракки джемиети), фактически являвшегося политической партией с централизованным управлением и широкой сетью местных партийных организаций.
Вожди иттихадистов, или младотурок (жён тюрклер), как их еще называли, правили страной диктаторскими методами. Хотя Османская империя была конституционной монархией, парламент (меджлис) не играл самостоятельной роли в политической жизни. Его депутаты фактически назначались руководством младотурецкой партии и целиком подчинялись ее центру.
Но внутренней политике основной линией иттихадистов был национал-шовинизм - подавление и ликвидация христианских меньшинств, прежде всего, армян и греков, буржуазия которых, связанная с англо-французским капиталом, являлась непреодолимым конкурентным препятствием для нарождавшихся турецких буржуа.
Во внешней политике младотурки руководствовались идеями пантюркизма (объединения всех тюркских народов под эгидой Турции) и панисламизма, (единения всех мусульман вокруг падишаха, который был не только османским султаном, монархом, но и калифом - духовным главой мусульман-суннитов).
«Увлечение» младотурок пантюркизмом и панисламизмом явилось одной из причин, по которым они вступили в военно- политический союз с Германией против России, чтобы начать войну кик бы за освобождение от русского гнета тюрков и мусульман Кав- нм т. Средней Азии, Крыма и Поволжья и создать с центром в Стамбуле огромную державу «Туран».
Лидерами иттихадистов были Энвер, Талят и Джемаль. Главную роль и этом триумвирате играл генерал Энвер. Энвер-паша, как называют его турки (на постпозитивный титул «паша» имели право в Османской империи генералы и высшие сановники), занимал должность министра обороны и фактически был главнокомандующим вооруженными силами империи.
Формально главнокомандующим считался султан, которому, по османской конституции 1876/1909 гг., принадлежали и мно8


гие другие важнейшие прерогативы исполнительной власти. Он назначал садразама - главу правительства, который подбирал кандидатуры основных членов кабинета и представлял их на монаршее утверждение. Султан обладал также правом роспуска и созыва нижней палаты парламента (хейет-и мебусан), назначения трети членов се- нпта (хейет-и аян) и шейх-уль-ислама - верховного муфтия Османской империи. (Муфтий - лицо, уполномоченное решать юридические и богословские вопросы на основе шариата, мусульманского права).
Но тогдашний падишах и халиф Мехмед V Решад, возведенный пн престол иттихадистами после младотурецкой революции 1908-1909 гг., был лишь марионеткой в их руках. В 1914 г. ему исполнилось уже 70 лет, из них 30 лет он провел, при царствовании султана-тирана Абдюльхамида И, в заточении в гареме, лишенный всяческой связи с политической жизнью страны. Этот престарелый и безвольный человек заботился только о том, чтобы не вмешаться, хотя бы ненароком, в государственные дела. В основном это ему удавалось. Даже о назначении Энвера министром обороны он узнал из газет. «Такой молодой - и уже паша», - удивился султан, прочитав в газетах свой собственный указ (ираде). Он так послушно подписывал представляемые ему указы, что его прозвали «ираде- машина».
Энвер, получивший всю полноту военной власти, спекулировал на той популярности, которую приобрел во время младотурецкой революции своим личным участием в восстании войск против тирании султана Абдюльхамида. Но генерал Энвер уже не имел ничего общего ни по характеру, ни по деятельности с некогда революционным офицером Энвером. За свои бонапартистские замашки он получил в Турции прозвище «Наполеончик». В честолюбивых целях он уговорил султана отдать ему в жены принцессу османской династии, получив таким образом еще один - придворный - титул «дамад», то есть зять падишаха.
Во время своего многолетнего пребывания в Германии на посту военного атташе Энвер установил тесные связи с немцами и после прихода к власти окружил себя немецкими военными советниками. По его инициативе в Турцию была приглашена германская военная миссия во главе с Лиманом фон Сандерсом, которая фактически поставила под свой контроль турецкую армию. В 191Ф-1917 гг. начальником османского генерального штаба был немецкий генерал Ханс фон Сект. Его заместителем - немецкий полковник (затем генерал), возглавивший штаб сухопутных войск, Бронзарг фон Шеллендорф.
9


Другие ключевые посты в османской армии также заняли немецкие офицеры и генералы - Кольмар фон дер Гольтц (командующий 1-й армией, расположенной в районе Стамбула), Эрих фон Фалькенгайн (командующий группой армий на Южном фронте), Кресс фон Крессенштейн (начальник штаба группы войск на Суэцком фронте) и т.д. и т.п.
Энвер близко сошелся и с германским послом бароном фон Вангенгеймом, который ловко играл на энверовом тщеславии, делая вид, будто считает его великим человеком, и тем самым добивался угодных Германии решений триумвирата. Многие немцы в то время даже называли Турцию «Энверлянд» и писали это слово на железнодорожных вагонах, отправляемых в Стамбул.
Второй член триумвирата Талят (его имя по-русски иногда неправильно транскрибируют, как Тапаат) сначала занимал пост министра внутренних дел, а в 1917 г. стал садразамом. Убежденный пантюркист и панисламист, он был также председателем центрального комитета партии младотурок. Талят пользовался наибольшим авторитетом в партийных кругах, однако зависел в конечном счете от Энвера, в подчинении которого была армия, главная опора младотурецкой диктатуры.
Последний триумвир - Джемапь - занимал посты военно- морского министра и губернатора Стамбула; благодаря второй должности ему подчинялась столичная полиция с разветвленном сыскным аппаратом. Он не был, как Энвер и Талят, сторонником безоговорочного следования Турции в русле германской внешней политики, но разделял идеи пантюркизма и панисламизма.
Положение на турецких фронтах и политическая обстановка вокруг Турции
В октябре-ноябре 1917 г. уже было ясно, что Османская империя стоит на грани поражения. Ситуация на русско- турецком (Кавказском) фронте к тому времени сложилась такая, что почти вся северо-восточная Турция была занята российской армией. В тылу царских войск находились города Эрзурум, Трабзон, Бай- бурт, Эрзинджан, Баязид и ряд населенных пунктов виляйетов (губерний) Битлис и Муш. Город Ван был занят при содействии русских войск вооруженными армянскими отрядами. Горный- район Дерсим (современный Тунджели) перешел в руки курдов, восставших против османского правительства. Такие, ныне турецкие, города, как Артвин, Ардаган, Олту, Карс, Сарыкамыш, Игдыр, вошли в состав России еще после поражения Османской 10


империи в войне 1877-1878 гг. Таким образом, вся Западная Армения и часть грузинских земель были освобождены от турок.
Турецкие войска несли огромные потери, причем больше от голода из-за плохого снабжения, от морозов в горах, эпидемий и дезертирства, чем от убыли на поле боя. Из двух турецких армий, сражавшихся на Кавказском фронте, одна, после Сарыкамыш- ской катастрофы в 1915 году, которой закончилось ее неподготовленное наступление под личным командованием Энвера, фактически распалась: другая только осенью 1916 г. потеряла 60 из 74 тыс. человек своего состава.
На Месопотамском (Иракском) фронте турецкие войска сдали англичанам Басру, Кут-эль-Амару, Багдад, Самарру, Рамади, Тикрит, отойдя к границам виляйета Мосул.
На Сирийско-Палестинском (Суэцком) фронте турецкая «Армия освобождения Египта» под командованием Джемапя не смогла форсировать Суэцкий канал. В дальнейшем англичане захватили Газу и Бир-эс-Себу (Беэр-Шеву) в Палестине.
На Аравийском полуострове - в Хиджазе, Асире, Йемене - против турок восстали, при поддержке англичан, арабы. Шериф (правитель) Хиджаза Хусейн начал успешную воину против османского господства, его сын эмир Фейсал обратился с призывом ко всем арабам создать с центром в Мекке независимый арабский султанат.
За все время войны было лишь два успешных для турецкой стороны сражения. Первое - при Кут-эль-Амаре (Ирак), где турецкие войска окружили английскую войсковую группировку (свыше 13 тысяч человек), которая после почти пятимесячной осады (7 декабря 1915-29 апреля 1916 г.) сдалась вместе со своим командующим генералом Чарльзом Таунсхендом.
Вторая победа была более значительной - на побережье Дарданелл. В апреле 1915 г. войска Антанты высадились на полуострове Галлиполи (Гелиболу) и создали угрозу прорыва к Стамбулу и соединения с русской армией в районе Черного моря. На самом ответственном участке этого фронта стояли части, которыми командовал мирапай (полковник) Мустафа Кемаль, умело организовавший оборону. В этом сражении проявились не только военное мастерство будущего руководителя турецкой национально-освободительной борьбы, но и его решительность и воля. Своим войскам он повелел стоять насмерть, написав в приказе такие слова: «Я не призываю вас наступать, я приказываю вам умереть». В итоге кровопролитных боев, в которых союзники - англичане и французы потеряли убитыми и ранеными около 11


300 тыс. человек, а турки - 250 тыс., войска Антанты вынуждены были в январе 1916 г. эвакуироваться.
Жители Стамбула встречали Кемаля как спасителя столицы. Молва о его подвиге распространилась в Турции. Газеты во всю описывали его победу. Тогда же обратили внимание и на его биографию, прежде всего на то, что совсем еще юнец Мустафа решил посвятить себя военной карьере.
Родившийся в 1881 г. в небогатой семье (его отец был таможенным досмотрщиком) в греческом городе Салоники, входившем тогда в состав Османской империи, он уже в 12 лет поступил в военное подготовительное училище (аскери рюштие), затем окончил военный лицей (аскери идадие). Здесь за отличные успехи в учебе он получил от преподавателей свое второе имя - Кемаль («совершенный, безупречный»). Потом были военное училище и военная академия. Во время младотурецкой революции, будучи начальником штаба дивизии, он принял участие в подавлении контрреволюционного мятежа. В ходе Итало-турецкой войны 1911-1912 гг. провел ряд удачных операций в Ливии.
Высокую оценку профессиональным и личным качествам Кемаля давали и его «коллеги» по другую сторону фронта. Так, русский генеральный штаб в отзыве, данном союзникам в августе 1916 г., характеризовал его следующим образом: «Мустафа Кемаль, командир 16-го корпуса, наиболее популярный из турецких военных деятелей. Храбрый, талантливый, энергичный и независимый по отношению к людям, занимающим более высокое положение, он уважаем всеми... Презирает членов ЦК партии младотурок. Опасный соперник для Энвера».
Высшие государственные и военные чины Порты ревниво воспринимали популярность Кемаля. Особую неприязнь к Кемалю испытывал Энвер. Присвоив тридцатипятилетнему «победителю Дарданелл» воинское звание мирлива (генерал-майор) и тем самым титул «паша», его отправили на русский фронт в качестве командующего одним из корпусов. Ознакомившись с обстановкой, Мустафа Кемаль-паша убедился, что войска фронта утратили боеспособность и положение грозило окончательным крахом. Все же благодаря частичным успехам - в августе 1916 г. туркам удалось отбить у русских города Муш и Битлис - Кемапь спас от полного разгрома Кавказский фронт.
Однако и дарданелльская операция, и эпизодические удачи на русском направлении не меняли общей картины приближающегося военного поражения Османской империи. Из-за огромных потерь убитыми, ранеными, пленными, дезертирами турецкая ар12


мия сократилась в ходе войны в несколько раз - с 2 млн 850 тыс. человек до 560 тыс.
Державы Антанты уже предвкушали раздел «османского пирога». План расчленения империи предусматривало особое тайное соглашение 1915 г., авторами которого были дипломатические эксперты англичанин Марк Сайкс и француз Франсуа Жорж-Пико. В 1916 г. к «соглашению Сайкс-Пико», как стали его называть, присоединилась Россия. Кроме того, в 1915г. была оформлена еще одна тайная договоренность, включавшая памятные записки министра иностранных дел России С. Д. Сазонова и британского посла в Петрограде Дж. Бьюкенена.
По соглашению Сайкс-Пико к России должны были отойти области Эрзурума, Трабзона, Вана и Битлиса, а также часть турецкого Курдистана к югу от двух последних городов. По договоренности Сазонова-Бьюкенена России были обещаны Константинополь (Стамбул) и Черноморские проливы (Босфор, Дарданеллы, побережье Мраморного моря). Правда, передача России Стамбула и проливов была обусловлена существенными оговорками: во-первых, она могла состояться только в том случае, если война будет доведена до победного конца, и, во-вторых, если Англия и Франция осуществят свои собственные планы на Востоке и в других регионах мира. Последняя оговорка делала весьма проблематичной будущую аннексию этих территорий Россией.
Франция и Англия должны были присоединить к своим колониальным империям или получить в вида «сфер влияния» юго- восточные области Турции (Киликия) и арабские владения Порты, за исключением Аравии, то есть территории Ливана, Сирии, Палестины, Иордании, Ирака. Последнее говорило и о двуличии лидеров Антанты, которые, стремясь использовать в своих целях национально-освободительное движение арабов против власти турок, обещали его руководителям предоставить право на создание независимых арабских государств в случае разгрома Османской империи.
В 1917 г. был выделен кусок «турецкого пирога» и Италии - Измир с виляйетом Айдын, то есть почти вся западная часть При- эгейской области Турции. В то же время английская дипломатия обещала передать эту же самую территорию Греции.
Казалось, что ход войны готовит скорую реализацию этих планов. Но революционный переворот в Петрограде смешал все карты: из блока Антанты выпало важнейшее звено антиосманской цепи - Россия.
8 ноября 1917 г. советский декрет о мире предложил всем воюющим сторонам немедленно начать мирные переговоры, заклю13


чить мир без аннексий и контрибуций и объявил о безусловной и немедленной отмене всех тайных договоров царского и временного правительств России. Эти тайные договоры и соглашения были опубликованы.
В обращении советского правительства от 3 декабря 1917 г. «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» было более определенно сказано о советской политике в отношении Турции; «Мы заявляем, что тайные договоры свергнутого царя о захвате Константинополя, подтвержденные свергнутым Керенским, ныне порваны и уничтожены. Республика Российская и ее правительство, Совет народных комиссаров, против захвата чужих земель. Константинополь должен остаться в руках мусульман... Мы заявляем, что договор о разделе Турции и «отнятии» у нее Армении порван и уничтожен. Как только прекратятся военные действия, армянам будет обеспечено право свободно определить свою политическую судьбу».
Кавказская авантюра младотурок. Выход России из войны и призывы советского правительства к мирным переговорам открывали для Порты возможность закончить ставшую бессмысленной бойню и сохранить собственно турецкие земли в рамках суверенного национального государства. Однако младотурецкая верхушка решила воспользоваться начавшимся распадом российской империи и осуществить свои заветные цели - захватить Кавказ, Среднюю Азию и другие территории с мусульманским и тюркским населением.
В осуществлении этих планов ведущую роль играл Энвер. Одержимый маниакальной идеей создания «Великого Турана», он полагал, что эта его цель оправдывает любые средства. При этом Энвер рассчитывал, что при завоевании новых земель он получит дополнительные материальные и людские ресурсы для дальнейшего продолжения войны. По подсчетам турецкого командования, только Кавказ мог поставить под ружье 300 тыс. мусульман. Энвер лелеял мысль о том, что проигран лишь первый этап войны и, возможно, военное счастье еще улыбнется ему - османские войска, как это случилось во время Балканских войн 1912-1913 гг., перейдут в наступление и возьмут реванш.
Военная и политическая обстановка, сложившаяся после Октябрьской революции в Закавказье, казалось, также благоприятствовала осуществлению этих планов. Русский фронт распадался - солдаты бывшей царской армии, измученные почти четырехлетней войной, рвались домой, на родину. В Закавказье власть захватили националисты.
14


В Армении это были так называемые дашнаки - члены Армянского революционного союза (Хай хегапохакан дашнакцутюн), в Азербайджане - мусаватисты, объединенные в пантюркистско- пан- исламистскую партию «Мусават» (Равенство), в Грузии - национал- меньшевики.
В ноябре 1917 г. все эти партии сформировали общее правительство в Тбилиси - Закавказский комиссариат, затем, 22 апреля 1918 г. создали Закавказскую демократическую федеративную республику, провозгласив ее независимой от Советской России. Но Порта в ультимативной форме 26 мая потребовала ее роспуска и Федерация распалась на отдельные республики - Армянскую, Азербайджанскую и Грузинскую, правительства которых начали организовывать свои армии по национальному признаку. Были сформированы армянский, грузинский и мусульманский (азербайджанский) корпуса. Солдаты бывшей царской армии разоружались, что окончательно разваливало фронт. Больше того, среди националистов стали преобладать не только антисоветские, но антирусские настроения. Участились издевательства над российскими солдатами и офицерами. Несколько групп солдат, возвращавшихся с Кавказского фронта, были расстреляны.
Национальные соединения не смогли противостоять турецкой армейской группировке «Кавказ», когда та перешла в наступление при поддержке иррегулярных курдских отрядов, начавших боевые действия еще в феврале. Конкретная цель этого наступления, как заявил Энвер, заключалась в том, чтобы занять Батуми и Баку для установления связи с Туркестаном.
Не встречая сильного сопротивления, турецкие войска быстро продвигались вперед, овладели Эрзинджаном, Байбуртом, Трабзоном, Эрзурумом, то есть всеми городами, взятыми к концу 1917 г. царской армией.
Еще 3 марта 1918 г. Советской Россией был заключен «Брестский мир» (Брест-Литовский мирный договор) со странами Четверного союза - Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Османской империей. Турция, по этому договору, присоединяла к своей территории округа Батуми, Карс, Ардаган (при условии проведения там референдума) и должна была прекратить военные действия на российском направлении. В апреле, перейдя старую русско-турецкую границу, турки не удовлетворились данными округами. Взяв 15 мая Александрополь (в советское время, с 1924 г. город назывался Ленинакан, ныне - Гюмри), турки приступили к захвату еще не занятой ими части Восточной Армении - Ереванской губернии. 28 мая турецкие войска после ожесточенного боя с армянскими отрядами взяли город Караклис 15


(в советское время - Кировакан). Город был отдан турецким солдатам на три дня для грабежей и погромов.
По отношению к местному христианскому населению турецкое командование проводило младотурецкую политику уничтожения гяуров (немусульман). Особо кровавым репрессиям подверглось армянское население, как бы в продолжение геноцида армян в 1915 г., когда иттихадисты истребили около 1 млн. османских подданных армянской национальности Западной Армении, входившей в состав Турции.
В Александрополе турки расстреляли видных общественных деятелей-армян и учинили массовую резню горожан. Куда бы ни вступали турецкие войска, пополненные добровольцами из местных мусульман, они грабили население, расправлялись с не- мусульманами, уничтожали культурно-исторические памятники. Захватив населенный пункт Кеда в Батумской области, турецкие солдаты разгромили хранилище старинных грузинских рукописей, а их кожаные переплеты употребили на подметки для своей обуви.
С приближением турок, армяне, бежавшие в начале войны из Турции, а также спасшиеся от геноцида 1915 г., снова испытали участь беженцев. Теперь они потянулись па север, в глубь Закавказья. Вместе с ними бежали осевшие здесь русские, греки, курды- немусульмане (зороастрийцы, или так называемые езиды).
Дашнаки надеялись, что Антанта окажет им помощь в отражении турецкой агрессии. Представитель союзников в стане дашнаков французский офицер Пуа де Бар заверял их в этом, но его обещания обернулись пустыми словами.
Летом и осенью операции турок па Кавказе продолжались. Были взяты города Елизаветполь (в советское время Кировабад, ныне Ганджа), Кюрдамир и, наконец, Баку (15 сентября 1918 г.).
Оборону Баку от турок вначале организовала так называемая Бакинская коммуна, правительство большевиков, распространившее свою власть и на часть Азербайджана. Но 1 августа 1918 г. оно было свергнуто Диктатурой Центрокаспия, в которую входили дашнаки, эсеры и меньшевики. Фактически же Баку был оккупирован англичанами. Воинские части, верные большевистскому правительству, были разоружены - более 3 тыс. бойцов - и высланы в Астрахань. Руководители коммуны - 26 бакинских комиссаров - расстреляны. Возможность сопротивления турецкому натиску была по- дорвана.
Захват турками Баку вызвал недовольство Германии: немцы сами претендовали на бакинскую нефть. Еще раньше возник ту- рецко- германский конфликт по поводу Грузии. В мае 1918 г. гру16


зинские меньшевики обратились за защитой от турок к немцам, и было заключено соглашение о германском протекторате над Грузией. В страну вводились немецкие войска, железные дороги переводились иод их контроль. Но турки, не посчитавшись с этим соглашением, заняли в июне Ахалкалаки. Начались столкновения между соратниками но Четверному союзу. «Турки стреляли в немцев из германских мннговок», - отмечал впоследствии один кайзеровский офицер.
Конфликт был урегулирован установлением демаркационной линии между «братьями по оружию»: территория к западу от Военно-Грузинской дороги включалась в германскую сферу влияния, а к востоку - в турецкую.
20 сентября турки начали наступление на Дагестан. 6 октября они вошли в Дербент, 23 октября в Темир-хан-шуру (ныне Буйнакск) и Стали пробиваться в Порт-Петровск (Махачкала).
Онсриции в Дагестане были предсмертными конвульсиями пантюркистско-панисламистской политики младотурок. У населения Кавказа она не нашла той поддержки, на которую рассчитывали Энвер и его окружение. Да и турецкие войска, занявшиеся в основном грабежами и мародерством, к этому времени окончательно разложились и стали стихийно покидать позиции. К тому же резко ухудшились советско-турецкие отношения. 20 сентября 1918 г. Москва аннулировала Брест-Литовский мирный договор в части, касающейся Турции.
Одной из причин этого аннулирования было то, что советское правительство не признало аннексию Турцией округов Батуми, Карс, Ардаган, так как турки провели там референдум о выборе населением своей государственной принадлежности с существенными нарушениями и злоупотреблениями. Брестский мир не давал Порте нрава проводить его своей властью. Референдум должно было организовать само население. Но турки взяли всю «оргработу» на себя,
выразившуюся, в условиях оккупации, в терроре и запугивании оставшегося христианского населения. В итоге в голосовании приняло участие лишь 90 тыс. человек из примерно 500 тыс. жителей. Исход такого «плебисцита» был предрешен. 15 августа 1918 г.а султан подписал ираде о присоединении Батуми, Карса, Ардагана к Османской империи.
Тем временем мировая война шла к своему концу. Осенью 1918 г. положение турецких войск на всех фронтах стало безнадежным. В сентябре англичане под командованием генерала Эдмунда Алленби разбили турок у Наблуса в Палестине и открыли 17


себе беспрепятственный путь к Дамаску, Халебу (Алеппо) и далее, непосредственно к границам южной Турции.
Последним аккордом надвигавшейся катастрофы явился, также в сентябре, прорыв войсками Антанты под командованием французского генерала Луи Феликса Франшэ д’Эспере Балканского фронта. Сражавшиеся здесь германские и болгарские части были разбиты, уничтожены или взяты в плен. 29 сентября Болгария капитулировала. Таким образом Турция лишалась всякой связи с Германией и Австро-Венгрией, а для англо-французских армий открывалась дорога на Стамбул. У турецкого командования уже не имелось достаточных сил, чтобы противостоять их наступлению. В таких условиях единственным выходом оставались капитуляция и заключение перемирия.
Мудросское перемирие и оккупация Турции Антантой
Военный разгром Османской империи подорвал власть правящей партии «Единение и прогресс». Турецкое общественное мнение все более настраивалось против младотурок. Развал экономики, напрягавшей последние силы для снабжения армии, недовольство обнищавших за годы войны широких крестьянских масс - все это создавало взрывоопасную обстановку в стране. Как отмечал впоследствии турецкий писатель Фапих Рыфкы А тай, младотурки стояли перед опасностью восстания «черни». Даже среди правящего класса росло число тех, кто осознал банкротство политики итгихадистов. В парламентских кругах, в офицерской среде, в самом окружении султана царило недовольство триумвирами. В Стамбуле несколько раз организовывались заговоры с целью государственного переворота, который бы Турции возможность выйти из войны. Один такой заговор осенью 1916 г. возглавил Якуб Джемиль, планировавший свергнуть Энвера, передать власть Джемалю, у которого в то время возникли серьезные разногласия с диктатором. По некоторым данным, Якуб Джемиль хотел даже, чтобы новое правительство возглавил Мустафа Кемаль. Заговор был раскрыт, Якуб Джемиль расстрелян, его сообщники отправлены в ссылку.
Осенью 1918 г. сами вожаки иттихадистов поняли, что военное сопротивление Антанте бессмысленно. Но стараясь сохранить спою власть, они предприняли несколько попыток договориться с союзниками о перемирии. 5 октября 1918 г. они обратились с предложением переговоров к США, ссылаясь на их мирную инициативу. Дело в том, что еще 8 января 1918 г. американский президент Вудро Вильсон в своем послании к конгрессу перечислил 18


14 пунктов условий заключения мира. Этот его шаг был ответом на декрет о мире советского правительства от 8 ноября 1917 г., получивший большой резонанс во всех воюющих странах. Английское правительство специально попросило президента Вильсона таким действием нейтрализовать «послание большевиков ко всем народам».
12-й пункт вильсоновского послания касался непосредственно Турции. Он гласил: «Турецкие части Османской империи, в современном ее составе, должны получить обеспеченный и прочный сумо ре нитет. Но другие национальности, ныне находящиеся под властью турок, должны получить недвусмысленную гарантию сущест- момпния и абсолютно нерушимые условия автономного развития. Дарданеллы должны быть постоянно открыты для свободного прохода судов и торговли всех наций под международными гарантиями».
США ответили отказом на мирную инициативу Порты. Ее помарки войти в контакт с англичанами и французами также оказались безуспешными: союзники не желали даже разговаривать с посланниками младотурецкого триумвирата.
Такое демонстративное игнорирование Антантой всех предложений младотурецкого правительства решило его участь. 9 октября содразам Талят и его кабинет министров ушли в отставку. 13 октября султан Мехмед VI Вахдеттин (он наследовал прежнему падишаху Мехмеду V Решаду, который умер 3 июля 1918 г.) созвал чрезвычайную сессию парламента, чтобы обсудить направление дальнейшего политического курса и возможный состав правительства.
Оппозиция младотуркам в Стамбуле тогда была представлена проанглийской партией «Свобода и согласие» (Хюрриет ве ити- ляф). Талят и Энвер, опасаясь, что власть может сразу перейти к их политическим противникам из этой партии, предложили создать «надпартийный» совет министров во главе с Ахмедом Из- зетом. Этот сравнительно молодой (54 года), крупный военный деятель, имевший звание «мюшир» (маршал), занимавший после младотурецкой революции пост начальника генерального штаба, затем - министра обороны (на котором его сменил в 1913 г. Энвер) пользовался авторитетом у турецкого офицерства, слыл патриотом у интеллигенции и чиновничества. В 1914 г. он высказывался против участия Турции в войне на стороне Четверного союза, предсказывая поражение Германии. Формально беспартийный, он по своим политическим убеждениям был сторонником ориентации на Англию.
19


Его кандидатуру на пост садразама поддержал и Мустафа Кемаль, находившийся тогда на Южном фронте. В телеграмме султану он советовал сделать Ахмеда Иззета главой правительства и предложил самого себя на пост министра обороны.
Это «самовыдвижение» Кемаля не было случайным. В конце 1917 г. он сопровождал Вахдеттина, тогда еще наследника престола, в поездке в Германию, где они посетили ставку немецкого верховного командования. Кемаль проявил себя во время этого посещения с самой лучшей стороны, его мнение по ряду военных вопросов вызвало одобрение немецких генералов. Поэтому он считал, что заслужил уважение и симпатию его высочества.
Султан не поддержал кандидатуру Кемапя на пост министра обороны, ограничившись присвоением ему звания почетного адъютанта (фахри явер) и, по слухам, предложил ему в жены свою дочь Сабиху. Но Кемаль, в отличие от Энвера, отказался от чести приобрести придворный титул «дамад».
14 октября Ахмед Иззет сформировал правительство. В него вошли несколько беспартийных лиц и ряд членов партии «Единение и прогресс», не замеченных в особой близости к ее руководству. В частности, это был франкофил Мехмед Джавид (министр финансов), имевший близкие связи с европейскими масонами, и англофил Хюсойин Рауф (военно-морской министр). Пост министра обороны Ахмед Иззет занял сам.
Главной задачей нового правительства было заключение перемирия. 17 октября 1918 г. Ахмед Иззет попросил пленного английского генерала Таунсхенда стать посредником на переговорах с Антантой. Тот дал согласие и 20 октября отправился на оккупированный англичанами остров Лемнос в Эгейском море.
О предстоящих переговорах с Антантой Ахмед Иззет известил германского посла в Стамбуле. Сразу после этого немецкое командование, опасаясь, что в случае заключения сепаратного перемирия с Портой англичане и французы немедленно завладеют Черноморскими проливами - а это означало бы катастрофу для германских вооруженных сил в зоне Черного моря - отдало 21 октября приказ о выводе всех своих войск с Кавказа.
24 октября Ахмед Иззет приказал эвакуировать турецкие войска из Армении и Азербайджана и отвести их на границу, установленную Преет-Литовским мирным договором. Так была поставлена последили точка в кавказской авантюре иттихадистов.
10 октября 1918 г. между главой турецкой делегации Хюсей- ином Рауфом и командующим британским средиземноморским флотом вице-адмиралом Сомерсетом Артуром Капторпом на борту английского линкора «Агамемнон» в порту Мудрое (остров 20


Лемнос) было подписано перемирие, вошедшее в историю под названием « Му дросс кого».
Эннер, Талят, Джемапь и несколько видных младотурецких деятелей (Бахаэттин Шакир, Селяникли Назым и др.), опасаясь уголовной) преследования за военные преступления и геноцид армян, бежали ночью с 1 на 2 ноября 1918 г. на германской подводной лодке в Одессу, оккупированную тогда немцами. Некоторые из них потом оказались в Берлине, где подверглись в 1921 г. нападениям армянских террористов, мстивших за уничтожение армян. При этом в марте был убит Талят, а в июне - Бахаэттин Шакир, руководивший в 1915 г. депортациями армянского населения.
5 ноября 1918 года состоялся последний съезд общества «Единение и прогресс», на котором было объявлено о его саморо- спуске. «Название «иттихад ве теракки» отошло в область истории», - говорилось в резолюции съезда.
Однако на базе распущенной младотурецкой партии была создана новая политическая организация - «Теджеддюд» (возрождение), что свидетельствовало о нежелании иттихадистов окончательно покинуть историческую арену. В декабре стамбульская газета «Сёзь» (Слово) опубликовала сообщение о вступлении в «Теджеддюд» Мустафы Кемаля, но он опроверг это известие. 5 мая 1919 г. решением султанского правительства эта партия была распущена.
13 июля Энвер, Талят, Джемаль и Селяникли Назым были заочно приговорены стамбульским военным трибуналом к смертной казни.
Условия Мудросского перемирия
Первые и многие другие пункты соглашения, заключенного в Мудросе, касались военно-морской сферы. Порта должна была: «Открыть проход через Дарданеллы, Мраморное море и Босфор военным кораблям Антанты в Черное море и разрешить союзникам оккупировать укрепления на берегах Проливов» (статья 1). «Указать союзникам расположение всех минных и иных заграждений в османских территориальных водах и оказать помочь в тралении или уничтожении их по требованию союзников» (статья 2). «Передать союзникам всю существующую информацию о минных заграждениях в Черном море» (статья 8). Здесь имелись в виду и заграждения, поставленные флотом царской России. «Передать союзникам все военные корабли, находящиеся в османских водах или в занятых османскими войсками районах 21


(кроме мелких судов, используемых для полицейских функций) и сосредоточить их в портах, указанных союзниками» (статья 6). «Доки, судоремонтные мастерские и военно-морские арсеналы предоставить в полное распоряжение стран Антанты» (статья 9). Запасы каменного угля, жидкого топлива и военно-морское имущество ставились под контроль союзников (статья 14).
Другие пункты содержали следующие положения; «Немедленная демобилизация вооруженных сил кроме контингента, необходимого дни охраны границ и под держания внутреннего порядка. Численность и места дислокации этого контингента будут определены союзниками после переговоров с османским правительством» (статья 5).
Перемирие предусматривало также вывод османских войск из Закавказья и оккупацию союзниками Батуми и Баку (статьи 11 и 15), установление контроля со стороны союзников над всеми железными дорогами, в том числе в Закавказье (статьи 10 и 15). При этом даже не было упомянуто о существовании закавказских независимых республик - дашнакской Армении, мусаватистско- го Азербайджана и меньшевистской Грузии.
Наконец, союзникам предоставлялось право оккупировать лю- буючасть шести северо-восточных виляйетов, если там начнутся волнении (статья 24). Эти, так называемые армянские, вилайеты, где ар- ми не, другие христиане и прочие немусульмане (езиды, например) до войны составляли большинство, включали крупнейшие города - Трабзлон, Эрзинджан, Эрзурум, Муш, Битлис, Ван.
Дополнительно к акту о перемирии султанское правительство подписало с британским командованием секретное приложение, по которому английские войска оккупировали Киликию. Потом, в ходе онкунации англичан здесь сменили французы.
Итак, условия Мудросского соглашения, в том числе приложение к нему, означали, что само существование Османской империи как государства поставлено под угрозу. Никогда прежде за всю свою многовековую историю Порта не терпела столь сокрушительного поражения, никогда раньше ее основные территории не подвергание ь вражеской оккупации.
П.то же время тяжелые условия перемирия не’лишали полностью турецкий народ возможности сопротивления: Турция не подвергалась повсеместной (сплошной) оккупации - от нее отходила только Киликия и стратегически важные пункты на линиях железных дорог, контроль над которыми переходил к вооруженным отрядам Антанты, как и укрепления на берегах Проливов.
22


Правда, в Мудросском акте была статья 7, гласившая, что «в случае возникновения ситуации, могущей угрожать безопасности союзников, они получат право занять любой стратегический пункт». Но это была всего лишь угроза оккупации, а не ее осуществление.
Таким образом, определенная часть Турции оставалась под суверенитетом турецких властей, в стране сохранялось некоторое количество вооруженных сил для охраны границ и внутреннего порядка.
При чтении Мудросского акта о перемирии бросается в глаза, что приоритет в нем явно отдан военно-морской сфере (может быть, потому, что главными переговорщиками были моряки - вице-адмирал Капторп и военно-морской министр Хюсейин Рауф). Как отмечал французский историк Р. Груссэ, Капторп до мельчайших подробностей предусмотрел все, что касалось морской части, но не вписал обязательство о разоружении всех без исключения турецких сухопутных войск.
Капторп, однако, следовал указаниям Лондона Англичане не были заинтересованы в том, чтобы полностью ликвидировать турецкую армию: она могла понадобиться Антанте для борьбы против Советской России и для подавления освободительного движения в зоне британского и французского господства на Ближнем и Среднем Востоке.
Антисоветскую направленность Мудросского перемирия подтверждают его положения о передаче союзникам Баку и Батуми, о возможной оккупации армянских виляйетов, об открытии Проливов для кораблей Антанты. Действительно, в ноябре 1918 г. англофранцузская эскадра вошла в Черное море и высадила десанты интервентов (их составили в основном французские, английские и греческие войска) в Одессе, Севастополе, Новороссийске.
Согласно перемирию, которое вступало в силу 31 октября 1918г., должны были быть прекращены боевые действия на всех фронтах Турции. Однако англичане не собирались считаться даже с таким перемирием, которое они практически продиктовали туркам. Буквально сразу начались нарушения соглашения. Командующий британскими войсками в Багдаде потребовал от турок немедленной эвакуации Мосульского виляйета, богатого нефтью. Турецкий комендант Мосула заявил, что не занятый англичанами до перемирия виляйет должен остаться за Турцией. В ответ английские части першит линию, на которой стояли в момент подписания перемирия, и 8 ноября 1918 г. над Мосулом был поднят «Юнион джек».
23


Похожие события произошли в Александреттском санджаке (округ). Но время заключения перемирия турки еще сохраняли за собой стратегически важный район с портом Искендерун на Средиземном море. Турецкими войсками здесь командовал Мустафа Кемаль, сменивший немецкого генерала Лимана фон Сандерса. (Церковное командование все время перебрасывало Кемаля на разные фронты, где осложнялась ситуация: то на Кавказский, то на Южный (Сирийско-Палестинский). Узнав, что англичане готовят десант в Искендерун, он решил не допустить этого и 6 ноября 1918 телеграфировал в Стамбул Ахмеду Иззету: «если они высадятся, я отдам приказ открыть огонь».
Но как бы в ответ на эту телеграмму, султан 7 ноября издал указ ликвидации группы армий, которой командовал Кемаль, и об отзыве его в распоряжение министерства обороны. 9 ноября английский десант занял Искендерун. 10 ноября подавший в отставку Ахмед Изет прислал Кемалю телеграмму с просьбой немедленно прибыть в Стамбул. На следующий день Мустафа Ке- маль-паша выехал в столицу.
24


ГЛАВА2
НАЧАЛО ТУРЕЦКОГО НАЦИОНАЛЬНО- ОСВОБОДИТЕЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ
Социально-экономическая обстановка в послевоенной Турции
Четыре года войны, хозяйничанье немцев и их младотурецких вассалов привели Турцию к полному разорению. Государственный долг Порты вырос за это время в три раза - со 153,6 млн лир до 465,7 млн (стоимость османской лиры в те годы была равна приблизительно восьми царским рублям). Министр финансов Мехмед Джавид, выступая в меджлисе, говорил, что эти цифры «громадны и устрашающи». Больше половины задолженности приходилось на займы, полученные у Германия, причем преимущественно не твердой валютой, а вооружением или банкнотами кайзеровского казначейства. Дефицит бюджета достиг к концу войны 29 миллионов лир.
Сельское хозяйство - основа османской экономики - деградировало. В армию было мобилизовано 3 млн человек - практически все население призывного возраста, в деревнях почти не осталось трудоспособных мужчин. Для военных нужд были реквизированы лошади и рабочий скот: волы, верблюды. На полях Анатолии нередко можно было наблюдать такую картину: старик-крестьянин впрягал в плуг наряду с единственным оставшимся у него волом жену или дочерей.
Все это привело к тому, что основная часть крестьянских полей оставалась необработанной. В некоторых виляйетах, например, в Урфе и Диярбекире, засевалось лишь 15% прежней посевной площади. Производство сельскохозяйственной продукции резко сократилось. При этом значительная часть ее вывозилась в Германию, что вызывало недовольство турецкого народа.
25


На почве нехватки в стране продовольственных товаров произошло их катастрофическое подорожание: цены на хлеб возросли в 37 раз, на рис и растительное масло - в 30. Широким слоям населения приходилось вести полуголодное существование. «Обед» крестьянина или рабочего обычно составляли ломоть хлеба, луковица и несколько маслин.
Подорожали и многие промышленные товары, необходимые сельским жителям: керосин - почти в 20 раз, уголь - в 10 раз.
В то же время на фоне голодной и разоренной страны происходил рост капитала турецкой национальной буржуазии и перераспределение основных фондов в ее пользу. Для некоторых социальных групп война принесла обогащение. Повышение цен на товары первой необходимости давало баснословные прибыли торговцам и перекупщикам, зачастую непомерно вздувавшим эти цены. Сельская верхушка наживалась на поставках продовольствия и фуража для армии. Крупные землевладельцы прибирали к рукам хозяйство мобилизованных крестьян.
На различных спекулятивных махинациях наживалась и младотурецкая «элита». Созданные якобы для борьбы с дороговизной монопольные торговые общества использовались лидерами иттихади- стов для личного обогащения. Мехмед Джавид откровенно говорил в парламенте: «Теперь мы все приобрели вкус к торговле». В Стамбуле было организовано Общество ремесленников и торговцев (Эснаф джемиети), получившее право на монопольную торговлю продовольственными товарами. Возглавил его председатель стамбульской партийной организации иттихадистов, отвечавший за снабжение столицы продовольствием Кара Кемаль, бывший староста цеха хамалов (грузчиков и носильщиков). Пользуясь этим положением, он наживался сам и давал наживаться своим приближенным.
Ни для кого не были тайной спекуляции министра продовольствия Исмаила Хаккы, редактора партийной газеты младотурок Хю- сейина Джахида, известного журналиста Ахмеда Эмина и многих других деятелей общества «Единение и прогресс». Да и сами спекулянты цинично хвалились своим преуспеянием. В Стамбуле вырос целый квартал новых зданий -Шишли. Эти дома, построенные на доходы от торговли сахаром, углем, мешками и т.п., получили характерные названия: «шекер-палас» (шекер - сахар, палас - дворец), «кбмюр-папас» (кбмюр - уголь), «чувал-палас» (чувал - мешок).
Спекулятивная торговля приносила турецкой национальной буржуазии огромные капиталы. Росло число акционерных обществ: в 1914 г. их было всего 10, а в 1918 - около 80. Большин26


ство этих обществ создавалось при поддержке правящей партии. Возникли первые частные турецкие по национальной принадлежности банки - Банк национального кредита (его вкладчиками могли быть только турки и другие мусульмане), Национальный банк города Айдына, Банк виноградарей Манисы. Прежде все частные банки принадлежали или иностранцам или немусульма- нам - грекам, армянам и прочим.
Война нанесла колоссальный урон внешней торговле Турции. Импорт упал с 42 млн лир в 1913 г. до до 4,7 млн лир в 1918. В связи с этим компрадорская буржуазия, как правило, инонациональная, теряла свои капиталы и значение.
Одновременно усилилась роль турецкой национальной буржуазии, действовавшей во внутренних районах Анатолии. Во- первых, анатолийские купцы и крупные землевладельцы финансово окрепли в связи с вывозом сельскохозяйственных продуктов в Германию. Этот экспорт, хищнический по своему характеру в отношении турецкой экономики, оказался все же выгодным для этих социальных слоев, впервые получивших доступ к внешнему рынку. Во-вторых, в Анатолии стали создавать многие мелкие предприятия, в которых возникла необходимость по условиям военного времени: из-за резкого сокращения импорта нужно было обходиться внутренними резервами, налаживать местное производство товаров широкого потребления. Интересы обороны также требовали создания предприятий для снабжения армии обмундированием, обувью, другим снаряжением. Поэтому возникали кожевенные, обувные, текстильные, суконные и прочие мастерские и небольшие фабрики. В целях большей неуязвимости для противника все они организовывались не в портовых городах, где в основном концентрировались компрадоры, а в глубинных областях Анатолии, где как раз и развертывала свою деятельность молодая турецкая буржуазия.
Инонациональная буржуазия попала еще и под пресс националистической политики младотурок. Правительство стремилось всеми мерами сломить ее конкурентоспособность: вводило повышенные налоги на дельцов-немусульман, проводило систематические реквизиции их имущества и капиталов, прибегало к прямым репрессиям. Чтобы облегчить контроль за деятельностью инонациональных компаний и банков, в 1916 г. было введено обязательное оформление их финансовой документации на турецком языке.
Особый урон понесла армянская буржуазия, разделившая в своей основной массе участь уничтоженных турецких армян. Греческие промышленники и банкиры также пострадали от по27


литики младотурок, которые развязали террор и против турецких греков. Спасаясь от этого террора, около 130 тыс. из них бежали из страны в годы войны.
Усилению турецкой национальной буржуазии способствовало и то, что правительство, воспользовавшись военной обстановкой, отменило режим капитуляций (международных соглашений), по которому оно не имело права повышать таможенные пошлины на импорт, и повысило их до 30% от стоимости товара. Эти меры ударили не только по купцам стран Антанты, но и по компадорам, связанным с внешней торговлей.
Иностранная оккупация окраинных районов, падение роли портов в экономике страны содействовали развитию хозяйственных связей внутри Анатолии, где преобладало турецкое население. Экономическое оживление наблюдалось, например, в торговых операциях города Анкары. Так как все моря вокруг Турции стали театром военных действий, морские пути в Анатолию оказались закрыты, и товары стали перевозить по железной дороге до Анкары, конечной станции, откуда они переправлялись дальше на восток.
Все перечисленные факторы ускорили сложение единого внутреннего турецкого рынка. Появились социально-экономические условия для становления турецкой нации. Политические результаты этого процесса не заставили себя долго ждать. Но проявились они со всей силой лишь после окончания мировой войны, во время иностранной интервенции, когда турецкая буржуазия, охраняя свой, хоть и незначительный по размерам, капитал, выступила против иностранных захватчиков под лозунгами национального освобождения.
Оккупация Турции союзниками и начало народного сопротивления
4 ноября 1918 г. французский полк установил в европейской части Турции (Румелии, или Восточной Фракии) контроль над железной дорогой от греческой границы до Стамбула. 13 ноября в Стамбульский порт вошла соединенная эскадра кораблей Антанты - английских, французских, итальянских и греческих. Не ограничиваясь занятием укреплений на берегах Проливов, союзники ввели войска в Стамбул, назначили в городе своих верховных комиссаров - английского, французского и итальянского - для контроля за выполнением Турцией условий Мудросского перемирия. Верховное командование оккупационными войсками 28


возглавил английский генерал Милн. Так началась фактическая оккупация османской столицы.
6 декабря на стамбульский рейд прибыла и японская флотилия. 7-11 декабря французы заняли Антакью, крупнейший город Александретгского санджака, а также Мерсин, Тарсус, Адану, Джейхан, Мисис и Топраккале. Армянский легион, численностью около батальона, сформированный французами, вошел в местечко
19 декабря в районе Дёртйола произошел первый бой между турецкими партизанами-четниками (четеджилер), с одной стороны, и французами и армянами, с другой. Было убито 15 французских солдат и армянских легионеров.
24 декабря англичане высадились в Батуми, 12 января 1919 г. заняли Карс, «чтобы помочь армянам» обеспечить эвакуацию отсюда турецких войск, 9 марта - десантировались в Самсун, важный порт на Черном море, и продвинувшись вглубь Северной Анатолии, вошли в Мерзифон.
Не ограничившись оккупацией всей Киликии, французы захватили 9 марта и Зонгулдак (Северо-Западная Анатолия), взяв под контроль единственный в Турции каменноугольный бассейн.
В марте-мае итальянцы оккупировали Юго-Западную Анатолию с городами Анталья, Мармарис, Фетхие и Бодрум.
Под контроль Антанты были взяты важнейшие железнодорожные узлы Западной Анатолии - Афьйон-Карахисар, Эскишехир, станции Конья, Акшехир, Юотахья, Бурса, Измид, Балыкесир.
Наиболее коварный и жестокий удар по Турции подготовил английский премьер-министр Дэвид Ллойд-Джордж. Опасаясь, что итальянцы, кроме Юго-Западной Анатолии, захватят и Измирский регион, 5 мая на Парижской мирной конференции он предложил представителям других стран Антанты отдать его грекам. Это предложение было принято 10 мая 1919 г.
13 мая в Измирский порт вошли корабли союзников, 14 мая английские, французские и греческие части захватили форты и другие укрепления, расположенные вокруг Измира, - Фоча, Ка- рабурун, Урла, Еникале. Итальянцы высадились в Кушадасы и заняли железнодорожную станцию Сельчук.
Утром 15 мая греческие войска под прикрытием кораблей Антанты начали высадку в Измирском порту. Головной отряд интервентов торжественным маршем вошел в город. И тут прозвучали первые выстрелы начавшейся вскоре войны между греками и турками. Огонь но греческому знаменосцу, шедшему в авангарде оккупационных войск, открыл турецкий журналист Осман Неврес, более известный под псевдонимом Хасан Тахсин.
29


Ответным огнем он был убит. Ныне в Измире стоит памятник в честь того события и его героя - монумент «Первая пуля» (Ильк куршун). Хотя, строго говоря, первые пули по оккупантам были выпущены еще в декабре 1918 г. в Дёртйоле.
Выстрел Тахсина был чисто эмоциональным актом сопротивления, он как бы возвещал о том, что с интервентами надо бороться силой оружия. Еще до высадки греческих войск Тахсин опубликовал 19 февраля в газете «Хукук-у бешер» (Права человека) статью «Во имя чести», в которой были такие строки: «Пусть враги не забывают - Турция не умерла, живет. И нашу землю мы не отдадим никому. Мы будем сражаться, опираясь на наш протестный дух, нашу горячую кровь... Даже если у нас не будет оружия, зубами вырвем победу».
Оккупация греками Измира вызвала бурную реакцию протеста в турецком обществе, по стране прокатилась волна митингов, на которых ораторы призывали к отпору врагу.
Турки почувствовали, что могут потерять Измирский регион навсегда. А это нанесло бы огромный материальный ущерб Турции. Эта область, вторая по уровню экономического развития после Стамбульской, располагала ценными видами сырья и продовольственных ресурсов, здесь находились многие промышленные предприятия.
В Измирском регионе было многочисленное греческое население, которое с восторгом встретило армию Греции, что вызвало у местных турок взрыв застарелой антигреческой вражды. Греко-турецкая рознь, уходившая корнями в глубокое средневековье, имела не только национальный, но и религиозный характер (турки - мусульмане, греки - православные христиане). Эта рознь усилилась в последние десятилетия и социально-экономическими обстоятельствами. Согласно режиму капитуляций и другим соглашениям европейских держав с Портой, греки, как и другие немусульмане, пользовались покровительством иностранных консульств, греческая компрадорская буржуазия имела особые льготы и привилегии. Большинство местных промышленников, торговцев, ростовщиков, банкиров были из греков. Крупные землевладельцы-греки использовали на своих полях труд турецких батраков. Из греков назначались чиновники иностранных концессий и монополий (например, французской табачной монополии Режи), Управления османского долга, созданного еще в 1881 г. для возврата Турцией западных кредитов.
Турецкие крестьяне и городские жители, особенно их нижние слои, видели в греках не только иноверцев, но и инонациональных эксплуататоров. Турецкие торговцы и немногочисленные 30


промышленники с трудом противостояли конкуренции своих греческих «коллег».
Греческое нашествие вызвало общенародный отпор. Ведущую силу его на первых порах составили крестьяне и жители небольших городов и местечек. Буржуазия же вначале колебалась. Многие из состоятельных турок даже с радостью встречали иностранных оккупантов, надеясь, что те наведут «порядок» в стране, уставшей от младотурецкого произвола, создадут для них возможность процветания. Богатые торговцы и крупные землевладельцы, как пишут турецкие историки Исмаиль Джем и Сина Акшин, встречали греков- оккупантов в Измире, Акхисаре и других местах с греческими флагами, специально сшитыми по этому поводу. В Киликии знатные жители городов и сел устраивали торжественные встречи французским интервентам - так было, например, в Мараше.
Однако всех их постигло горькое разочарование. Инонациональная буржуазия, почувствовав себя под защитой войск Антанты, решила раз и навсегда расправиться со своими окрепшими в годы войны конкурентами. Она стала силой захватывать их земли, лавки, товары, присваивать деньги и другие ценности. Особый размах этот разбой принял в Измире и его окрестностях, занятых армией Греции. Кстати, известный впоследствии греческий миллионер Аристотель Онассис основы своего первоначального капитала заложил в Измире; он присвоил драгоценности, которые давали ему в залог под наличные жители этого города, и скрылся.
Произвол инонациональной буржуазии в оккупированных районах и сам факт отторжения экономически развитых приморских областей, портовых городов - все это вызвало сопротивление турецкой национальной буржуазии. Напуганная таким оборотом дел, она колебалась недолго и вскоре решила присоединиться к начинавшемуся движению против интервентов. В ходе этого движения она пожертвовала часть своих сбережений на оснащение новой национальной армии.
Турецкая интеллигенция, тесно связанная с национальной буржуазией, стала идеологом освободительного движения. Это были преимущественно военно-интеллигентские круги, получившие образование западного типа, но настроенные патриотически и видевшие в вооруженной борьбе против интервентов единственное средство спасения родины. К ним примкнула и часть гражданской бюрократии, особенно нижние слои чиновничества, а также мусульманские священнослужители среднего и низшего ранга.
31


Первое значительное вооруженное сопротивление интервентам в западной Анатолии начали оказывать партизанские отряды - четы (четелер), часть которых возникла еще в 1918 г., задолго до Мудросского перемирия. Это были группы полуразбойников- полуповстанцев. В них объединялись крестьяне, доведенные до отчаяния тяготами военного времени, постоянными реквизициями скота и транспортных средств для нужд армии, и солдаты- дезертиры, бежавшие с фронтов часто с оружием в руках. По данным Бронзарта фон Шеллендорфа, число дезертиров уже в марте 1917 г. превысило полмиллиона. Причиной дезертирства была не только физическая и моральная усталость от четырехлетней войны, но и протест против засилья немцев в войсках. Так, в сентябре 1918г. дезертиры захватили город Бандырму, избили германских офицеров и потребовали немедленно заключить мир.
Политический характер этих событий чувствовали в высшем не- мецко-турецком командовании. Лиман фон Сандерс в докладе начальнику османского генштаба Хансу фон Секту писал, что в прежние войны дезертирство турецких солдат было почти неизвестно и что поэтому его нельзя считать «наследственным пороком турецкой армии».
В конце 1918г. движение четников развернулось с особой силой, что было связано с революционными переменами в России в 1917 г. и в Германии в 1918 (там в ноябре свергли кайзера и объявили страну республикой). Слухи об этом распространяли в Турции солдаты, возвращавшиеся из русского плена и из Германии. Некоторые четы стали практиковать действия типа благородных поступков Робина Гуда; отбирали у богачей деньги, лошадей, рабочий скот, зерно и раздавали беднякам. Из всех революционных идей их главари четко усвоили, видимо, одну - «отнять и разделить». Они были настроены также крайне антинемецки.
После заключения Мудросского перемирия и ухода немцев из Турции четники выступили против нового иноземного противника - интервентов Антанты. Еще до греческой оккупации Измира они стали нападать на гарнизоны союзников, охранявшие железнодорожные станции и туннели, оружейные склады, куда свозилось вооружение расформируемой османской армии. После же высадки греков они повернули оружие против них.
Имена руководителей этих отрядов сохранились в анналах истории войны за независимость: Сары-эфе (эфе - удалец, джигит), Юрюк Али-эфе (юрюки - кочевые турецкие племена, Али, видимо, был выходцем из этих племен), Яхья Каптан (каптан - капитан или владелец судна), Гбкчен-эфе (он был из горного турецкого племени зейбеков), Демирджи Мехмед-эфе (демирджи 32


- кузнец), Сёкели Али-эфе, Кара Мустафа-эфе, Местан-эфе. Некоторые из них сложили головы в борьбе с интервентами в 1920- 1921 гг. - Яхья, Сёке- ли Али, Кара Мустафа, Гбкчен.
Часть руководителей чет были по происхождению черкесами. Гак называют в Турции всех горцев Северного Кавказа, переселившихся в Османскую империю после его покорения Россией в 1864 г. Кроме собственно черкесов, это - адыги, кабардинцы, шапсуги, убыхи, чеченцы, ингуши, абхазы, абазины, абадзехи, осетины, карачаевцы и балкарцы. Целый конгломерат разнообразных по языку и культуре народностей. После переселения в Турцию черкесы составили своего рода потомственный военный клан, из которого Порта набирала кадровых военных, жандармов, членов тайных охранных, подрывных и разведывательных организаций. Многие из» черкесов достигли высоких постов в армии и правительстве: маршалы Дели Фуад и Ахмед Иззет, военно- морской министр Хюсейин Рауф, генерал Али Фуад и др. Принц Сабахаттин (сын черкеса Дамада Махмуда Джелялеттина-паши и дочери султана Абдюльмеджида Сенихи) вошел в историю как автор идей децентрализации Османской империи и либерализации режима.
Значительную роль играли черкесы и на начальном этапе национального движения в Анатолии. В ближайшее окружение Кемаля входили Хюсейин Рауф, Али Фуад, а также черкес полковник Рефет (с 29 декабря 1920 г. - генерал-майор) и осетин Бекир Сами Кун- дук. Маршал Дели Фуад 12 августа 1921 г. организовал в Стамбуле черкесский конгресс, который высказался за поддержку Кемаля и активное участие черкесов в освободительном движении.
В декабре 1919 г. крупное партизанское соединение «кувве-и сейяре» (летучие силы или летучие отряды) сформировали братья-шапсуги Этхем, Тевфик и Решид. Все три брата имели не только боевой опыт участия в военных действиях османской армии. Этхем был связан с секретными службами младотурок (служил охранником в Министерстве обороны, затем занимался подрывной работой в Азербайджане). Тевфик и Решид имели офицерские звания. Командиром «летучих отрядов» стал Этхем, или, как его называют в Турции, Черкез Этхем. Другой крупный партизанский отряд возглавил абадзех Демирджи Мехмед-эфе.
23 мая 1919 г. командующий 57-й дивизией полковник Шефик подал в Министерство обороны рапорт о том, что д ля противодействия греческой интервенции необходимо создать «национальные вооруженные силы» - кува-и миллие. Так родилось это название.
33


Впоследствии термином «кува-и миллие» стали обозначать все партизанские и добровольческие части, выступившие против оккупантов. Финансовую помощь им оказывали многие состоятельные турки. Первый такой отряд отправился на фронт из города Эдремита 27 мая 1919 г.
Летом 1919 г. партизаны начали добиваться первых успехов в войне с греками. 10 июня отряды кува-и миллие освободили город Акхисар. 16 июня отряд Юрюка Али уничтожил греческий форпост на реке Большой Мендерес. 20 июня был освобожден город Назил- ли, 30 июня - город Айдын.
11 июля на стороне национальных сил выступила группа чет Демирджи Мехмеда, 10 августа - четники Гёкчена. Бои на Измирском направлении шли с переменным успехом до начала сентября. На стороне национальных сил стали сражаться и некоторые еще не разоруженные регулярные части - в Айвапыке 172-й полк, в Назилли - 57-я дивизия. Так начал формироваться Западный фронт войны за независимость.
Осенью 1919 г. начал формироваться и Южный фронт в Киликии, где против французских войск (в состав которых входили и армянские формирования) тоже выступили в основном четы.
Французы приступили к сплошной оккупации Киликии после 15 сентября 1919 г., когда между ними и англичанами было подписано об этом соглашение. 29 октября они заняли Мараш, где были встречены ликующими местными армянами, и Антеб, 30 октября - Урфу. В тот же день французский гарнизон Марата был усилен тысячью солдат, полутысячью зуавов (алжирских стрелков) и четырьмя сотнями армянских легионеров. Последние стали всячески притеснять и терроризировать турок-марашцев, о чем те заявили протест французскому командованию.
Оккупация, как на юге, в Киликии, так и на западе, в Измирском регионе, сопровождалась насилием и террором со стороны армян и греков, Мстя за притеснения и массовые убийства немусульманского населения во времена османского господства, армянские легионеры и греческие солдаты уничтожили около 10 тыс. мирных турецких жителей.
В начале 1920 г. кува-и миллие выбили французов из Урфы (9 февраля) и освободили Мараш (12 февраля). Так сложился Южный фронт турецкой войны за независимость.
Наряду с военной составляющей сопротивления развивалась и его политическая составляющая. Ее образовали полу стихийно, полунаправленно возникавшие «Общества защиты прав» мусульманского населения (Мюдафаа-и хукук джемиетлери) и «Общества против аннексий» турецких территорий (Редд-и иль- 34


хак джемиетлери). Они стали появляться вслед за подписанием Мудросского перемирия в тех местах, где существовала опасность подпасть под греческую или армянскую оккупацию. В декабре 1918 г. Общества защиты прав были образованы в Эдирне (Восточная Фракия), в Карсе (Восточная Анатолия), в Измире. Последнее возникло как бы в ответ на заход в Измирский порт английского военного корабля, что было встречено радостными манифестациями местных греков - они даже вывесили греческий флаг в одной из церквей.
В декабре 1918 г. в Стамбуле было создано разветвленное Общество защиты прав восточных виляйетов (Виляйят-ы шаркие мюдафаа-и хукук джемиети). В феврале 1919 г. Общества защиты прав появились в Трабзоне и Самсуне, в марте - в Эрзуруме.
Вначале деятельность этих обществ направляли и контролировали бывшие функционеры партии «Единение и прогресс», являвшиеся в то же время в большинстве своем членами секретных младотурецких формирований Тешкилят-ы махсуса (Особая организация) и Каракол (Караул). Первая из них занимала видное место в системе младотурецкой диктатуры в 1913-1918 годах. Задачами Особой организации были выявление и подавление антиправительственных движений, подрывная работа в стане противника в военное время, создание партизанских отрядов на занятых им территориях, террор внутри страны против христианских меньшинств. Костяк организации составляли офицеры. В 1914 г. она была официально подчинена Энверу, как министру обороны. В октябре 1918 г. Тешкиляты махсуса была переименована в «Революционную организацию всеисламского мира» (Умум апем-и ислям ихтиляль тешкиляты). Накануне своего бегства Энвер приказал этой организации создавать тайные склады оружия и боеприпасов, направить в Анатолию офицеров, имеющих опыт партизанской войны.
Второе тайное образование - Каракол - также было создано накануне бегства Энвера по его инициативе. Возглавили его полковник Кара Васыф и руководитель стамбульской партийной организации младотурок Кара Кемаль. Каракол должен был защищать бывших иттихадистов от преследований со стороны Антанты и возможной мести со стороны христианских общин, а также, как и первая организация, содействовать развертыванию сил сопротивления. Действительно, когда кува-и миллие начали сражаться с интервентами, боевики Каракола нападали в оккупированных районах на склады оружия и, захватив его, переправляли в Анатолию национальным силам. Например, ночью с 26 на 27 января 1920 г. отряд под командованием члена Каракола 35


Кёпрюлюлю Хамди совершил налет на такой склад в Акбаше, недалеко от Стамбула. Завладев большой партией вооружения и боеприпасов, приготовленной союзниками для белой армии Деникина, нападавшие перевезли ее в Анатолию. В результате подобных акций движение сопротивления получило 1,5 тыс. винтовок, 320 пулеметов, 2000 ящиков патронов, 10 тыс. комплектов обмундирования.
Организаторы Обществ защиты прав - зачастую это были члены бывшей партии «Единение и прогресс» - привлекали в их ряды наиболее авторитетных городских и сельских жителей, мусульманских священнослужителей, крупных торговцев и землевладельцев. Все эти лица, называемые в Турции «эшраф» (множественное число от «шериф» - знатный, именитый), обеспечивали Обществам моральную и материальную поддержку.
Общества развили массовую пропагандистскую кампанию против оккупации ряда районов страны. Буквально по всей Турции проходили собрания, митинги и другие манифестации протеста. Грандиозный митинг состоялся 23 мая 1919 г. в Стамбуле по случаю захвата греками Измира. На нем с негодующей речью выступила известная писательница Халиде Эдиб.
Общества проводили также конгрессы своих виляйетских организаций. Всего с декабря 1918 г. по октябрь 1920 было проведено около 30 таких конгрессов. На них принимались декларации против ущемления прав мусульманского населения, против аннексии турецких территорий, составлялись прокламации л обращения к населению, которые затем распространялись по стране.
Политическая обстановка в правительственных кругах Стамбула. Султан Мехмед VI Вахдеттин в отличие от своего предшественника Мехмеда V Решада живо интересовался политикой. Еще будучи наследником престола, он был противником младотурок, имел связи с партией «Свобода и согласие». Относясь отрицательно к диктатуре итгихадистов, Вахдеттин вместе с тем не был сторонником демократии - даже парламентской, конституционной монархии, - а лелеял надежду на возвращение абсолютистской власти падишаха. Известное выражение Вахдетгина- «Нация - это стадо, которому нужен пастух» - характеризовало его основное политическое кредо. Во время своего пребывания у власти (3 июля 1918-17 ноября 1922) он предпочитал опираться на сановников, связанных с султанской династией узами брака. Так, один из его свойственников - сват Ахмед Тевфик, сын которого был женат на султанской дочери Ульвие, сформировал, являясь садразамом, в 1918-1922 гг. четыре кабинета министров; другой свойственник - Дамад Ферид, женатый на султанской до36


чери Медихе, возглавлял в качестве садразама в 1919-1920 гг. пять кабинетов.
Лица, не связанные подобными узами с родней падишаха, на посту садразама удерживались недолго: Али Рыза с 2 октября 1919 г. по 3 марта 1920, Салих Хулюси - с 3 марта по 2 апреля 1920 г. Такая чехарда правительств свидетельстовала и о неуверенности султана в прочности своей власти, о его беспомощности в стремлении навести «порядок» в стране, то есть как-то справиться с национальным движением против оккупантов в Анатолии, которое он считал незаконным, а его участников - мятежниками.
Внешняя политика Вахдеттина была всецело ориентирована на союз с державами Антанты, в первую очередь с Англией. Таким путем он надеялся добиться для Порты более выгодных условий мирного договора, который в то время разрабатывали участники Антанты, чтобы подвести окончательную черту под итогами мировой войны. Считая, что садразам Ахмед Иззет не во всем удовлетворяет гребованиям союзников, так как пьпается в ряде случаев твердо отстаивать турецкие интересы, он вынудил его к добровольной отставке. Новый кабинет сформировал 11 ноября 1918 г. беспартийный Ахмед Тевфик, которому было уже 74 года. В первом же своем публичном выступлении он заявил о «возрождении старой дружбы с Англией».
13 ноября 1918 г., в тот же день, когда фактически началась оккупация Стамбула союзниками, в столицу Османской империи, по случайному совпадению, прибыл возвратившийся с фронта Мустафа Кемаль. Сойдя с поезда на вокзале Хайдарпаша (в азиатской части города), он узнал, что в связи с заходом в Босфор флота Антанты паромная переправа не работает. Ему пришлось нанять лодочника, который на своем утлом суденышке перевез его на европейский берег.
Первым делом, не отряхнув, как говорится, дорожную пыль с сапог, Кемаль посетил отставного садразама Ахмеда Иззета, которому заявил об ошибочности его добровольной отставки, о том, что в такой кризисный период турецкой истории нельзя доверять власть «старикам», о том, что он надеется на возвращение Ахмеда Иззета на пост главы правительства, в котором сам Кемаль мог бы стать министром обороны. Ахмед Иззет согласился с этим мнением и предложениями Кемаля.
18 ноября Ахмед Тевфик должен был представить меджлису программу правительства. Кемаль встретился со многими депутатами и старался убедить их не давать вотума доверия этой программе. Тем не менее вотум доверия был получен.
37


В то же время султан тайно готовил роспуск парламента. Ему не нравилось, что этот меджлис, сформированный еще в 1914 г., состоял в основном из депутатов - членов бывшей партии «Единение и прогресс». Входили в него также и представители арабских территорий Османской империи (Сирии, Ирака, Палестины, Йемена, Хид- жаза и др.).
21 декабря садразам отвечал на один из парламентских запросов, в подготовке которого в качестве советника участвовал Кемаль. Но неожиданно, не дав возможности развернуть дискуссию, Ахмед Тевфик зачитал ираде падишаха о роспуске меджлиса.
Депутаты были потрясены коварством султана - ведь новые выборы в парламент теперь вряд ли были возможны в арабских округах, занятых войсками союзников, и в турецких, попавших под оккупацию.
Вскоре Вахдетгин стал проявлять недовольство и политикой Ахмеда Тевфика, правительство которого, по мнению султана, не было достаточно проанглийским. Опираясь на партию «Свобода и согласие», он добился отставки кабинета и поручил сформировать новый совет министров Дамаду Фериду, одному из лидеров этой партии.
Правительство Дамада Ферида, стараясь угодить союзникам, развернуло кампанию преследования видных деятелей младотурецкой партии. Было арестовано и осуждено к тюремному заключению несколько партийных функционеров, их обвинили в вовлечении Турции в войну на стороне Германии, в служебных злоупотреблениях, в депортации немусульманских этносов. В развитие последнего обвинения один из непосредственных виновников геноцида армян каймакам (начальник) Богазлыянского уезда был казнен в Стамбуле 10 апреля 1919 г. по приговору военного трибунала.
Под предлогом восстановления порядка в стране, были сформированы карательные отряды жандармерии, сняты со своих постов многие высшие чиновники и командиры армейских соединений, не желавшие подчиняться во всем требованиям оккупационного командования.
В это же время в султанском окружении и правительственных кругах родилась идея использовать Мустафу Кемаля для усмирения мятежников, каковыми считала Порта всех участников начавшегося народного сопротивления в Анатолии. Кроме того, в восточноанатолийских виляйетах сложилась ситуация, опасная непредсказуемыми последствиями для единства страны. В причерноморских районах возникли греческие вооруженные формирования. Им противостояли турецкие четы. В районах Западной 38


Армении участились стычки между отрядами армян, с одной стороны, и турок, курдов, прочих мусульман, с другой. Последнее особенно беспокоило Порту, так как, согласно статье 24 Мудрос- ского перемирия, в случае возникновения там волнений, союзники имели право оккупировать этот регион.
В Стамбуле посчитали, что такой опытный генерал, как Ке- мапь, справится с задачей умиротворения противоборствующих сторон и, что было немаловажно для придворных кругов, такой авторитетный и принципиальный военный деятель будет удален из столицы.
Сам Кемаль все больше утверждался в мысли, что в Стамбуле он вряд ли что-то сможет сделать для улучшения положения в стране. В Анатолии же находились его боевые соратники - генералы Кязым Карабекир и Али Фуад. Кязым Карабекир командовал 15-м корпусом, штаб которого располагался в Эрзуруме. Али Фуад был командиром 20-го корпуса со штабом в Анкаре. С Али Фуадом Кемаля связывала давняя дружба еще со времен учебы: они были однокашниками по военному училищу и военной академии.
15-й и 20-й корпуса представляли собой еще не разоруженные боеспособные соединения. Их офицеры и солдаты имели большой боевой опыт, так как худо-бедно долго держали фронт против русских войск. Общая численность корпусов составляла около 30 тыс. человек. Они были вооружены и оснащены лучше других армейских частей, ибо по планам Энвера должны были стать авангардом при завоевании Кавказа.
Для того, чтобы перебраться в Анатолию, Кемаль использовал свои связи в правительственных кругах. Министром внутренних дел в кабинете Дамада Ферида был Мехмед Али, родственник Али Фуада. Сначала Кемаль встретился с ним, затем с садраза- мом, в результате чего был назначен военным мюфеттишем (инспектором) в Восточную Анатолию. (Мюфеттиш, кроме инспекторских функций, обладал правами вышестоящего начальника по отношению к командирам соединений и частей, подлежащих его инспекции. По сути, это был командующий военным округом.)
Министерство обороны, в котором у Кемаля было много единомышленников, наделило его очень широкими полномочиями - правом инспекции не только военных, но и гражданских органов власти.
Перед тем, как отправиться в путь, Кемаль 15 мая зашел в резиденцию садразама проститься с членами правительства и застал в сборе весь кабинет. Министры, находившиеся в шоке и растерянности после известия о захвате греками Измира, обсуж39


дали сложившуюся ситуацию. Поэтому обстоятельного разговора не получилось,
Кемаль встретился в приемной только с Мехмедом Али. Во дворце «Йылдыз» прощальную аудиенцию Кемалю дал султан, и на следующий день на небольшом судне «Бандырма» в сопровождении штаба и охраны (всего 18 человек) он отправился из Стамбула в восточную Анатолию к месту своего нового назначения.
Начало организованной борьбы за независимость. Военный действия кува-и миллие и политические акции Обществ защиты прав и Обществ против аннексий представляли собой по большому счету все-таки хаотично-стихийное «движение-брожение», не имевшее руководящего центра, который объединял бы их в одно целое и направлял в общее русло совместной борьбы.
Хотя влияние этого движения на турецкий социум неудержимо росло, и рамки его становились общенациональными, оно было еще плохо организовано. Становилось очевидным, что требуется не только руководящий центр, но и авторитетный руководитель, лидер, национальный вождь. Таков был императив истории.
Задачу объединения всех патриотических, как военных, так и политических сил взял на себя Мустафа Кемаль, прибывший 19 мая 1919 г. в Самсун, черноморский порт на севере Анатолии.
На следующий день он послал Дамаду Фериду телеграмму, в которой резко возражал против высадки греков в Измире. «Это событие, - писал Кемаль, - в невероятной степени обеспокоило нацию и армию; ни нация, ни армия никогда не простят и не примут этого несправедливого акта агрессии». Тон этой телеграммы, возможно, насторожил садразама.
Затем Кемаль перебрался в городок Хавза, откуда отправил циркулярное письмо нескольким лицам, которым он доверял: генералам Кязыму Карабекиру, Али Фуаду и Рефету, а также вали (губернаторам) и мутасаррыфам (правителям санджаков). В письме в частности говорилось, что Дамад Ферид, приглашенный на Парижскую мирную конференцию, вряд ли сможет отстаивать на ней национальные интересы страны.
Содержание этого письма стало известно стамбульским властям и оккупационному командованию. Англичане уже сожалели о том, что позволили Кемалю отправиться в Анатолию, и потребовали от султанского правительства его отзыва. 8 июня министр обороны Шевкет Тургут телеграфировал Кемалю: «Прошу Вашу честь вернуться в Стамбул вместе с сопровождающими Вас лицами».
40


Когда Кемаль шифровкой запросил начальника генштаба Дже- ва- да, почему его вызывают в столицу, тот ответил, что этого требуют англичане, «ибо дальняя командировка такого видного генерала отрицательно влияет на общественное мнение». Тогда Кемаль отправил телеграфное послание падишаху, в котором в частности были такие слова: «Если я буду испытывать подобные принуждения, то подам в отставку со своей скромной должности, но по-прежнему останусь в Анатолии, в среде моей нации в качестве частного лица, чтобы еще более определенно выполнять мои обязанности перед родиной».
Накануне этого послания (10 июня), он разослал письма различным Обществам защиты прав и Обществам против аннексий, предложив им свою кандидатуру в качестве руководителя движения сопротивления. Иными словами, Кемаль решил окончательно порвать связи с коллаборационистским правительством и всецело посвятить себя национально-освободительной борьбе. Было ему тогда 38 лет.
19 июня в городе Амасья по предложению Кемаля состоялось совещание нескольких командующих корпусами, В нем приняли участие из Анкары - Али Фуад, из Эрзурума - Кязым Карабекир, из Сиваса - Рефет (командир 3-го корпуса), из Коньи - Кючук (Мерсинли) Джемаль (мюфеттиш 2-й армии), а также перебравшийся из Стамбула в Анатолию бывший военно-морской министр Хюсейин Рауф.
21 июня совещание приняло следующее постановление: «Целостность родины и независимость нации в опасности. Но правительство ведет себя безответственно. В этих условиях национальная независимость может быть спасена только усилиями, волей и решимостью самой нации. Для этого необходимо в самые сжатые сроки созвать в Сивасе национальный конгресс, на который должны быть избраны делегаты, пользующиеся доверием народа». Это постановление в виде циркулярного письма было разослано всем местным властям - военным и гражданским - анатолийских вилайетов.
Однако 6-й пункт (последний по перечню, но, скорее всего, первый по значению для организации вооруженного сопротивления) не был включен в циркуляр - он был секретным. Согласно ему, не признавались законными никакие новые правительственные назначения на командные посты в армии; воинским частям приказывалось, вопреки условиям перемирия, не складывать оружия и не подчиняться решению о демобилизации, противиться, если правительство примет такое постановление, роспуску 41


общественных организаций (имелись в виду Общества защиты прав и Общества против аннексий).
Деятельность Кемаля все больше беспокоила султанское правительство. 5 июля новый министр обороны Али Ферид приказал Кемалю от имени падишаха вернуться в Стамбул. В ночь с 8 на 9 июля ему сообщили телеграммой из султанского дворца о том, что его «официальная командировка закончена». Кемапь ответил министерству обороны и султану, что подает в отставку со своей должности и вообще уходит с военной службы. Он сообщил также об этом в специальном циркуляре всем армейским и гражданским инстанциям, подчеркнув, что несмотря на отставку, будет продолжать борьбу «за священные цели национальной независимости».
Порте не оставалось ничего другого, как приступить к административным санкциям. 13 июля ее решением был смещен с должности командующего 3-м корпусом Рефет, 9 августа султанским указом был уволен из армии, лишен всех наград и титула «почетный адъютант падишаха» Кемаль, 28 августа - смещен с поста командующего 20-м корпусом Али Фуад.
Национальный конгресс, решение о созыве которого было принято на совещании комкоров в Амасье, собрался не в Сивасе, как предполагалось первоначально, а в Эрзуруме, где уже прошла подготовка к региональному съезду представителей всех Обществ защиты прав, возникших на востоке страны. Конгресс открылся 23 июля. Его председателем сразу был избран Кемапь.
На Эрзурумском конгрессе была создана объединенная правозащитная организация всех восточных виляйетов - «Общество защиты прав Восточной Анатолии» (Шарки Анадолу мюдафаа-и хукук дже- миети). Конгресс избрал также Представительный комитет (Хейет-и темсилие) во главе с Кемапем. По мнению советского историка А.Ф. Миллера, этот комитет был если не формально, то фактически первым временным правительством новой Турции.
Второй национальный конгресс состоялся в Сивасе 4-11 сентября 1919 г. На нем было объявлено о создании уже всетурец- кой, а не только восточноанатолийской, правозащитной организации - «Общества защиты прав Анатолии и Румелии» (Анадолу ве Румели мюдафаа-и хукук джемиети). Конгресс принял общетурецкую программу национальных требований: независимость страны, сохранение за Турцией всех земель в пределах линии перемирия, вывод оккупационных войск, право Турции на самостоятельное развитие без иностранного вмешательства, отмена всех ограничений, нарушающих суверенитет нации.
42


Сивасский конгресс избрал новый Представительный комитет опять-таки с Кемалем во главе. Этому комитету фактически подчинились все регионы страны, свободные от оккупации.
Сивасский конгресс утвердил несколько решений военно-организационного характера. Так, Демирджи Мехмед был назначен командующим айдынским военным округом, Али Фуад - командующим всеми национальными силами (кува-и миллие) в Западной Анатолии.
Командиры партизанских отрядов (чет) - Яхья Каптан и другие заявляли о своей готовности присоединиться к общетурецкому движению сопротивления. Кемаль, со своей стороны, содействовал объединению всех вооруженных сил, которые могли оказать сопротивление захватчикам. 26 октября он отдал приказ 13-му корпусу прийти на помощь партизанам в Киликии и оказать сопротивление французским войскам по линии Урфа - Ан- теб - Марат.
Противостояние Стамбула и Анатолии
Еще накануне Сивасского конгресса Порта всеми силами старалась сорвать его проведение. Сначала она использовала в этих целях враждебно настроенного к Кемалю харпутского (эля- зизского) губернатора Али Талиба. 3 сентября ему из Стамбула была послана телеграмма с предложением арестовать Кемапя и воспрепятствовать созыву конгресса. Губернатор решил поднять против делегатов предстоящего форума курдские племена в Ма- латье. Прибыв в этот город, он встретился там с английским разведчиком, майором Невиллом, по совместительству курдологом, хорошо знавшим курдский язык. Невилл организовал к тому времени нечто вроде штаба будущего восстания, в который вошли племенные вожди Али Бедирхан, Кямуран Бедирхан и Экрем. Планировалось отправить отряд из 150 всадников для захвата Сиваса. Отряд должен был возглавить Али Галиб. Для обеспечения полного успеха этой акции был задействован и анкарский губернатор Мухиттин.
Однако кемалисты - так стали в Турции называть сторонников Кемаля - перехватили телеграфные переговоры Стамбула с Али Талибом, и были приняты меры по ликвидации готовившегося мятежа Мухиттина арестовали, другие заговорщики бежали.
До Кемаля дошли также слухи о том, что Дам ад Ферид готовится подписать с англичанами тайное соглашение о передаче Турции под английский протекторат.
43


Делегаты конгресса были крайне возмущены всеми этими предательскими действиями стамбульского правительства, и Кемаль в своем телеграфном послании предложил падишаху отправить садразама Дамада Ферида в отставку, подчеркнув, что пока тот находится у власти, все официальные связи со Стамбулом будут прекращены.
Султан, желая, видимо, помириться с Кемалем, отстранил Дамада Ферида от власти. Новый кабинет министров сформировал Али Рыза, предпринявший попытки договориться с кемалистами. Но они ни к чему не привели, так как Кемаль потребовал от стамбульского правительства признать решения Сивасского конгресса законными и присоединиться к ним.
В октябре 1919 г. начались выборы в османский парламент, после роспуска которого с 21 декабря 1918 прошел почти целый год, хотя по Конституции этот срок не мог превышать 4-х месяцев. Выборы были двухступенчатыми, поэтому их процедура растянулась до конца декабря. Как потом выяснилось, все депутаты, избранные в анатолийских округах, оказались сторонниками кемалистов. Это неудивительно, потому что выборы в этих округах проходили под контролем Общества защиты прав Анатолии и Румелии.
27 декабря Представительный комитет и сам Кемаль, чтобы быть поближе к Стамбулу, переехали в Анкару, которая была конечной станцией железной дороги стамбульского направления. Все вновь избранные депутаты, прежде чем отправиться в столицу, прошли здесь собеседование с Кемалем, который тоже был избран депутатом (от Эрзурума), но от поездки в Стамбул воздержался. Заседания парламента начались 12 января 1920 г. И тут произошло то, чего не ожидали ни оккупационные власти, ни ставший их марионеткой султан. Парламент принял 28 января на своем закрытом заседании «Национальный обет» (Мисак-ы милли), который иногда называй «Национальной клятвой» (Ахд-и милли). Этот обет, оформленный как официальное заявление меджлиса, был доведен до сведения прессы и парламентов иностранных государств 17 февраля 1920 г.
Основные положения обета перекликались с программой кемалистов, принятой на национальных конгрессах в Эрзуруме и Сивасе. Вот эти положения: 1. Судьба частей Османской империи, населенных арабами и находившихся в момент подписания перемирия под оккупацией вражеских стран, должна быть определена путем свободного плебесцита их населения. Остальные части империи составляют единство, не подлежащее расчленению. 2. В трех округах (эль- вие-и селясе) - Карс, Ардаган, Ба44


туми в случае необходимости должен быть проведен повторный плебисцит. 3. Правовое положение Западной Фракии должно быть определено путем плебисцита. 4. Черноморские проливы открываются для свободного сообщения и торговли, но без нанесения какого-либо ущерба Стамбулу и Мраморному морю. 5. Подтверждаются и обеспечиваются взаимно права национальных меньшинств. 6. Устраняются все препятствия для политического, юридического и финансового развития турецкого государства.
Принятие Национального обета османским парламентом стало предлогом для англичан официально объявить Стамбул оккупированным городом.
16 марта английская морская пехота и другие части заняли в османской столице правительственные учреждения, в том числе министерство обороны, установили на крышах зданий пулеметы. При захвате одной из казарм несколько турецких солдат были убиты. Верховные комиссары Антанты опубликовали заявление о том, что любые попытки противодействия оккупационным властям будут решительно пресекаться вплоть до применения смертной казни.
Впрочем, никакой военной надобности в таких устрашающих мерах и самом акте оккупации не было. Стамбул и зона Проливов и так находились под жестким контролем союзников. Полная оккупация Стамбула нужна была Англии не по военным, а по чисто политическим причинам. Англичане хотели создать накануне заключения мирного договора с Османской империей такое положение, которое было бы равносильно «свершившемуся факту» перехода Стамбула под власть Великобритании. В день оккупации представители Антанты послали в султанский дворец специального курьера, который заверил Вахдеттина в том, что все эти действия оккупационных сил не направлены против него лично. Командование Антанты провело еще одну акцию - было арестовано 160 человек, преимущественно из среды турецкой патриотической интеллигенции - политические деятели, журналисты, офицеры и четырнадцать депутатов парламента, в том числе Хюсейин Рауф и Кара Васыф. Большинство арестованных вскоре были отправлены на остров Мальта в английские тюрьмы. Мустафа Кемаль, узнавший заранее из своих источников о готовящемся аресте депутатов, предложил им накануне оккупации срочно покинуть Стамбул и перебраться в Анкару, но они почему-то этого не сделали. Впоследствии он иронично заметил, что, наверное, некоторые из них предпочли отсидку в тюрьме цивилизованной страны опасным превратностям военной судьбы.
45


18 марта состоялось последнее заседание османского парламента, на котором было принято решение о перерыве в его работе. (Больше этот парламент уже не собирался).
5 апреля садразамом вновь был назначен Дамад Ферид. Под его давлением шейх-уль-ислам Абдуллах Дюрризаде издал фетву, объявившую участников кува-и миллие кяфирами (гяурами, то есть неверными), убийство которых - обязанность каждого мусульманина. Те же, кто выступит против них с оружием в руках, - говорилось в фетве, - это защитники веры и халифата; погибшие на этом пути станут шехидами (павшими в священной войне). Фетва была напечатана в тысячах экземпляров для распространения в Анатолии, даже разбрасывалась в некоторых районах с английских самолетов.
В ответ на это анкарский муфтий Рыфат Эфенди издал свою фетву, объявившую указания шейх-уль-илама «не подлежащими исполнению».
11 апреля правительство Дамада Ферида обнародовало заявление, в котором кува-и миллие назывались преступной организацией.
Все эти словесные баталии предвещали только одно - неизбежную войну между Стамбулом и Анкарой.
Организация новой власти
Как только подробные известия о событиях в Стамбуле после объявления его «официально оккупированным» достигли Анкары, Кемапь пригласил депутатов османского парламента, оставшихся на свободе, прибыть в этот город, ставший центром движения сопротивления, и занять место в «национальном собрании» (миллет меджлиси), которое должно быть сформировано как можно скорее. Между тем в Анкару перебирались все патриотически настроенные турецкие интеллигенты - журналисты, офицеры, политические деятели. В течение апреля сюда прибыли писательница Халиде Эдиб со своим мужем, тоже писателем, Абдюльха- ком Аднаном, другие видные деятели культуры, искусства, литературы - Юнус Нади, Юсуф Кемапь, Рыза Нур, Абдуллах Азми, Ходжа Вех- би, Джами. 3 апреля добрались до Анкары последний председатель османского парламента Джелялеттин Ариф и полковник Исмет с группой офицеров, 27 апреля - бывший министр обороны стамбульского правительства Мустафа Февзи.
Здесь же нашли прибежище 92 депутата меджлиса, которые вместе с избранными в отделениях Общества защиты прав новыми депутатами (их было намного больше - 232 человека) образовали 46


состав Национального собрания. Встал вопрос, какое наименование дать новому парламенту. Кемаль предложил назвать его учредительным собранием (меджлис-и мюэссисан), желая тем самым подчеркнуть легитимность органов власти, которые предстояло создать в Анкаре. Кязым Карабекир хотел использовать термин «шура» (совет), имевший исламистский оттенок. В конце концов выбрали название «Тюркие бююк миллет меджлиси» - Великое национальное собрание Турции. Великое - потому что созыв этого парламента не был заурядной, очередной сессией османского меджлиса, а событиБольше того, они заявили, что султан-халиф находится в плену у гяуров, то есть Антанты, и его нужно освободить. Вопрос о будущей судьбе падишаха («как только он будет свободен от всякого принуждения и давления») был вынесен в «примечания» к указу, что хотя формально и не отменяло монархию, но подчеркивало неактуальность этой темы.
29 апреля 1920 г. ВНСТ приняло закон об измене родине (хия- нет-и ватание), согласно которому те, кто выступит против анкар- ского правительства, будут считаться предателями, подлежащими смертной казни. Позже в Анкаре и ряде других городов были созданы «независимые суды» (истикляль махкемелери), по существу - революционные трибуналы. Их состав комплектовался из депутатов ВНСТ. Решения этих судов были окончательными и обжалованию не подлежали.
Так была завершена организация национальной власти в Анатолии.
Реакция Стамбула не заставила себя долго ждать. 11 мая Мустафа Кемаль и большинство его сторонников были заочно приговорены военным трибуналов к смертной казни. И фетва шейх- уль-ислама против кемалистов, и приговоры трибунала означали открытое объявление Портой войны анкарскому правительству.
Гражданская война
С осени 1919 г. в Анатолии почти беспрерывно происходили инспирированные Стамбулом восстания против кемалистов. Первое из них произошло 27 сентября. Мятежники захватили южнее Коньи городок Бозкыр и удерживали его до 4 октября. В октябре же началось более крупное восстание под руководством бывшего жандармского сотника черкеса Ахмеда Анзавура. Оно охватило обширный район в Северо-Западной Анатолии (Маньяс - Сусур- лук - Гёнен - Улуабад). Здесь были расселены черкесы, связанные с султанским двором и османской элитой многими узами, в том числе брачными: они поставляли в гаремы своих девушек 47


(некоторые из них становились даже султаншами). В сражениях с 16 по 30 ноября отряды национальных сил Этхема и подполковника Рахми разбили повстанцев, но Анзавуру удалось бежать.
Примерно в это же время (20 октября - 4 ноября) произошло второе восстание в Бозкыре. 26 октября в районе Байбурт - Харт (Северо-Восточная Анатолия) поднял восстание под исламистскими лозунгами шейх Эшреф, но 25 декабря был убит, а его мюриды (приг верженцы) сдались.
Затем наступило относительное затишье, продолжавшееся примерно полтора месяца. Оно было вызвано тем, что правительство Али Рызы предприняло попытки как-то договориться с кема- листами, придти к мирному улаживанию конфликта. Между прочим, решением этого кабинета министров от 29 декабря 1919 г. было изменено прежнее постановление об увольнении Кемаля из армии и лишении его орденов и медалей. Теперь оно формулировалось так: Мустафа Кемаль-паша находите» в отставке, и ему возвращены все награды. Но эти попытки ни к чему не привели, так как Кемапь продолжал требовать признания Стамбулом законности решений Эрзурумского и Сивасского конгрессов.
Новая волна восстаний и мятежей началась повторным, еще более мощным, выступлением отрядов Анзавура 16 февраля 1920 г. На этот раз Анзавуру удалось поднять против кемалистов население, в основном черкесское, округов Бандырма, Бита, Тенен, Карад- жа-бей и Кирмасти, примыкающих к Мраморному морю (Северо-Западная Анатолия). К восстанию присоединились и живущие здесь албанцы и помаки (болгары-мусульмане). В ходе этого восстания боевики Анзавура убили подполковника Рахми и героя Акбаша Кепрюлюлю Хамди. Вывезенные из Ак- баша боеприпасы, чтобы они не достались Анзавуру, пришлось взорвать. Только в середине апреля Эгхему удалось подавить это восстание. Его главарь бежал в Стамбул.
18 апреля 1920 г. Порта сформировала под командованием генерала Сюлеймана Шефика так называемые Силы общественного порядка (Кува-и инзибатие) для борьбы против Анкары. Эти отряды именовались и по-другому - Кува-и тедебие (Карательные силы), Хиляфет ордусу (Халифатская армия) и даже Сада- кат ордусу (Армия верности падишаху). К этим формированиям присоединился неугомонный Анзавур с отрядом в 500 человек. Порта присвоила ему средневековый титул «мир-и миран» (эмир эмиров, то есть командующий армией).
В мае действия восставших распространились до районов Дюздже, Болу, Адапазары, Мудурну. Их отряды захватили городок Бейпазары, находящийся в Анкарском виляйете. Халиде 48


Эдиб в своих мемуарах вспоминает, как в Анкаре в это время были слышны по ночам неизвестно чьи выстрелы, принимались меры по охране ставки Кемапя и даже возможной эвакуации.
24 июня 1920 г. решением ВНСТ было образовано командование Западного фронта под началом генерала Али Фуада. В назначении его на этот пост сыграл тот факт, что он был но происхождению черкесом, и считалось, что ему будет легче установить контакты с командирами-черкесами, возглавлявшими большинство чет. К концу июня национальные силы под его командованием разгромили Халифатскую армию. В июне - августе восстания начались и в Восточной, и в Центральной Анатолии. В Иозгаде подняли мятеж братья Чапаноглу, клан османских аристократов и крупных землевладельцев. Они увлекли за собой зависевших от них турок-крестьян. В это же время восстали курды племени милли в виляйете Урфа, в сентябре начался мятеж Мехмеда Делибаша в Конье. Если посмотреть на карту, станет ясно, что силы мятежников охватывали Анкару, где находилось кемалистское руководство, с трех сторон.
Но и эту угрозу кемалистам удалось ликвидировать. Руководители восстаний были или казнены, например Халид Чапаноглу, или убиты, как Анзавур. Остальные восстания и мятежи (их было еще несколько, кроме перечисленных выше) подавили отряды Этхема, Демирджи Мехмеда и других партизанских командиров. Таким образом, гражданскую войну Анкара выиграла благодаря четам кува-и миллие.
Для подавления новых возможных восстаний анкарское правительство создало в декабре 1920 г. особую Центральную армию под командованием генерала Нуреттина - Меркез ордусу, по сути - внутренние войска. Это решение оказалось не напрасным - волнения и мятежи еще долго не прекращались. Сильнейшее восстание - курдского племени кочкири - охватило 6 марта- 17 июня 1921 г. обширный район западнее Эрзинджана (Восточная Анатолия) - города Кочхисар, Зара, Сушехри, Рефахие, Овад- жик, Кемах.
Тем не менее, основные очаги антикемалистского движения, инспирированного Портой в 1919-1920 гг., были ликвидированы. Непримиримый враг кемалистов садразам Дамад Ферид (он возглавил правительство 5 апреля 1920 г.) ушел в отставку 17 октября 1920 г. Вместо этого «ястреба» кабинет сформировал «голубь» Ахмед Тевфик, не скомпрометированный открытыми выступлениями против Кемапя. Через него англичане дали понять Анкаре, что в случае прекращения национальной борьбы Антанта может пойти на ряд уступок.
49


Портой была отправлена в город Биледжик (виляйет Эскише- хир) делегация в составе трех министров - Ахмеда Иззета, Салиха и Хю- сейина Кязыма для встречи с Кемалем. Переговоры начались 5 декабря 1920 г.
От Анкары в них участвовали Кемаль и Исмет. Они не пошли на отказ от национальной борьбы. Делегация Порты не добилась успеха, а ее членов кемалисты увезли в Анкару, где они содержались до марта 1921 г на положении то ли заложников, то ли почетных пленников. Основным условием возможного соглашения с Антантой Кемаль считал точное выполнение всех пунктов Национального обета.
Борьба с правой опасностью
Кроме султанского правительства и стоящих за ним интервентов Кемалю пришлось бороться и с оппозицией справа - со своими старыми соперниками, иттихадистами во главе с Энвером.
Оказавшись в эмиграции, бывшие младотурецкие лидеры пытались вернуться на политическую сцену и играть там ведущие роли. Проведя полтора года в Германии, Энвер и Джемаль летом 1920 года перебрались в Москву. Здесь они пытались установить связи с Кремлем, вмешивались в начинавшие складываться дружеские отношения между кемапистской Турцией и Советской Россией. Дело в том, что еще 26 апреля 1920 г. Кемаль отправил Ленину письмо, в котором предложил практически союз против общего врага - Антанты. Но послание Кемапя, из-за условий гражданской войны как в Турции, так и в России было доставлено по адресу только 1 июня 1920 г. Но с этой даты процесс сближения кемалистов с большевиками, как говорится, пошел. Тем не менее некоторые советские руководители, в частности народный комиссар иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерин, рассматривали Энвера и его группу как своего рода второй турецкий центр наряду с кемалистами, хотя и не закрывали глаза на экспансионистские идеи бывших младотурецких руководителей.
В августе 1920 г. большевики предполагали использовать Энвера в чисто деловых целях, как посредника для закупки немецкого оружия, зная о его связях с влиятельными лицами в Германии. Но Ленин отнесся к этому весьма критически. Кстати, он так и не принял ни Энвера, ни Джемаля, несмотря на их настойчивые просьбы. Джемаль был использовав Кремлем как эмиссар-разведчик - он был послан в Афганистан с разведывательными целями и для того, чтобы склонить афганского эмира Амануллу к сотрудничеству с Москвой.
50


Деятельность бывших иттихадистских вождей в Москве вызывала понятные опасения у Кемаля и его ближайшего окружения. Тем более, что еще в январе 1920 г. члены Каракола вели самостоятельные переговоры с большевиками, что привело к бурной дискуссии между Кара Васыфом и Кемалем на Сивасском конгрессе.
Энвер, все еще обуреваемый неистребимым властолюбием, был опасен для Кемаля как альтернативный лидер движения сопротивления: среди некоторых армейских кругов и местных активистов бывшей партии «Единение и прогресс» он продолжал пользоваться авторитетом. Более того, опираясь на членов Особой организации (Тешкилят-ы махсуса) в бывших частях Османской империи, он пытался создать международный мусульманский союз. В сентябре 1920 г. Энвер присутствовал на Съезде народов Востока в Баку в качестве представителя Северной Африки. На этом форуме, организованном большевиками, он выступил с программой исламского социализма, объявил о создании «партии народных советов» (халк шурапар фыркасы), которая, по его мысли, должна была стать турецкой секцией «всемирного революционного мусульманского союза».
Пытаясь убедить большевиков в перспективности соединения панисламистских идей с революционной борьбой против империализма и колониализма и добиваясь поддержки Москвы, Энвер старался представить себя более левым и более надежным вождем освободительного движения в Турции, чем Мустафа Кемаль. Настоящей же его целью было создать на Кавказе с помощью советских денег и оружия турецко-мусульманскую армию и во главе ее войти в Анатолию. (Кстати, в апреле 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) рассматривало вопрос о субсидиях группе Энвера, но решения принято не было).
Когда 16 марта 1921 г. в Москве был подписан договор о дружбе с кемапистким правительством, Энвер понял, что его игра с большевиками проиграна, и решил самостоятельно проникнуть в Анатолию. 16 июля 1921 г. он отправил Кемалю из Москвы последнее письмо (до этого он и Джемаль несколько раз писали в Анкару о своем желании присоединиться к кемалистам, но получили отказ). Это письмо Энвер закончил следующими фразами: «Главная цель нашего пребывания за границей - наши старания освободить исламский мир во главе с Турцией. Если они окажутся бесполезными и, возможно, опасными для нас, мы вернемся на родину. Вот так!»
30 июля Энвер выехал в Батуми. Здесь он был встречен своими сторонниками, прибывшими из Турции. Однако 31 августа анкар- ские власти перехватили его письмо старосте цеха лодочников 51


Трабзона Яхье с инструкциями о создании подпольной организации для обеспечения перехода группы Энвера в Анатолию. Шапсуг, то есть черкес Яхья и его брат Осман были не только членами Тешкилят-ы махсуса, но и имели свои вооруженные отряды. 4 октября 1921 г. командующий Восточным фронтом Кязым Кара- бекир отдал приказ об аресте Яхьи и связанных с ним лиц. Но им удалось скрыться. Тем не менее попытки Энвера пробраться в Анатолию успеха не имели.
Однако Энвер не оставил своих замыслов: не удалось в Анатолии, попробую теперь в Средней Азии, - так, видимо, решил он. С поручением от Москвы убедить басмачей прекратить борьбу с советской властью он приезжает в Туркестан и переходит на их сторону. Здесь он пытается поднять тюрков и мусульман на борьбу за «Великий Туран». 4 августа 1922 г. в кишлаке Аб- дера Бальджуанского района Кулябской области (Таджикистан) он погибает в стычке с отрядом местной самообороны, так называемыми краснопалочниками. Немного ранее - 21 июля 1922 г. армянскими мстителями был убит приехавший в Тбилиси Дже- маль. (Еще раньше - 15 марта 1921 г. от их рук погиб в Берлине Талят). Так закончилась судьба некогда всевластных триумвиров и их попытки вернуться на политическую сцену.
52


ГЛАВА3
БОРЬБА С ИНТЕРВЕНЦИЕЙ АНТАНТЫ
В кольце фронтов
Закончилась гражданская война, но война с Антантой разгоралась все сильнее. Если просултанские силы мятежников пытались взять в кольцо город Анкару с северо-запада, юга и востока, то вся центральная часть Анатолии находилась в полукольце вражеских войск союзников.
На западе греческая армия занимала районы Измира, Айдына, Маиисы и Айвапыка. На востоке армяно-дашнакские части располагались по линии Кагызман - Сарыкамыш - Олту, грузинско- меньшевистские - находились в Ардагане и Артвине. С юга, в Киликии, наступали армяно-французские войска.
Особое коварство Антанты состояло в том, что используя старую рознь между греками, армянами и вообще христианами, с одной стороны, и турками и прочими мусульманами, с другой, союзники по «Тройственному согласию», прежде всего Англия и Франция, решили перевести войну за раздел Турции в русло межнациональной, межрелигиозной бойни, таскать каштаны из огня для себя чужими руками - греческими и армянскими. Разгул страстей взаимной ненависти, подогреваемый союзниками, приводил к насилиям, погромам, зверствам и массовым убийствам мирных жителей с обеих сторон. В Киликии и Западной Анатолии счет уничтоженных турок шел на тысячи. Последние не оставались в долгу. С такими фактом столкнулся М.В. Фрунзе, совершавший в 1921-1922 гг. поездку по Северо-Восточной Анатолии. Советскому полпреду (послу) в Анкаре С. И. Аралову он рассказал, что «видел множество валявшихся у дорог трупов зверски убитых греков - стариков, детей, женщин.
53


«Я насчитал 54 убитых ребенка, - взволнованно говорил он. - Греков гонят из мест восстаний, войны и дорогой убивают, а то они и сами падают от усталости, голода, и их так и бросают. Ужасная картина!»
Главную опасность для кемалистов представлял Западный фронт. Против регулярной греческой армии, оснащенной английским оружием, обильно снабженной боеприпасами и прочим снаряжением, стояли лишь партизанские отряды Этхема, Мехмеда Демирджи и других командиров-четников.
22 июня 1920 г., то есть когда еще не были потушены последние очаги антикемапистских восстаний, эта опасность реализовалась с полной силой: греки, с «благословения» англичан, начали наступление широким фронтом вглубь Анатолии.
Греческая армия быстро продвигалась вперед. 30 июня она захватила Бапыкесир, 3 июля - Назилли, 8 июля - Бурсу. Последнее произвело удручающее впечатление на анкарские власти. Ведь Бурса была первой столицей Османского государства (с 1326 г.), затем ею стал Адрианополь, или, по-турецки Эдирне (с 1362 г.) и только в 1453 г. - Константинополь (Стамбул). В знак горестного события - потери Бурсы стол президиума ВНСТ был покрыт черной скатертью, которая была заменена обычной, зеленой, лишь после победы Турции в войне за независимость.
Англичане поддерживали греков и своими прямыми военными действиями. 6 июля их корабли атаковали азиатское побережье Мраморного моря, высадили десант в заливе Гемпик, подвергли артиллерийскому обстрелу порт Муданья. Их морская пехота заняла город Измид.
12 июля греки заняли Изник (этот город, по-гречески Никея, в XI в. был столицей тюркского государства Сельджукидов). А 20 июля начали наступление и в Восточной Фракии. 25 июля они вошли в главный город этого региона Эдирне. Таким образом, и вторая по времени османская столица была оккупирована. К концу месяца почти вся европейская часть Турции, кроме Стамбула, занятого англичанами, была захвачена греками.
Командующий турецкими войсками в Восточной Фракии полковник Джафер Тайяр попал в плен, его солдаты бросили оружие и, чтобы избежать пленения греками, перешли болгарскую границу. Там они были интернированы властями Болгарии.
Севрский мирный договор
На фоне военных успехов Греции руководство Антанты посчитало, что сопротивление кемалистов будет вскоре окончательно 54


сломлено, и решило не откладывать дальше оформление раздела Турции. Оно потребовало от Порты подписания мирного договора.
Главную роль в выдвижении этих требований играл премьер- министр Англии Дэвид Ллойд-Джордж. Это объяснялось тем, что английские сухопутные войска составляли основу вооруженных сил Антанты на Ближнем Востоке, в турецких водах господствовал флот «его величества короля Великобритании». Франция играла второстепенную роль в «Сердечном согласии» и во многом следовала в русле британской политики в отношении Османской империи. Италия вообще была на подчиненном положении среди союзников. Греция, которой Англия обещала отдать Измир, поддерживала во всем английскую политику. Кроме того, Великобритания, исходя из своей военной мощи, зачастую игнорировала мнение других стран Антанты. Даже Мудросское перемирие, подписанное формально от имени всех союзников, было фактически продиктовано туркам английским вице-адмиралом. Французского представителя англичане просто не пустили на борт «Агамемнона», где подписывалось это соглашение. Протесты Франции ни к чему не привели. Когда 16 марта 1920 г. было объявлено об официальной оккупации Стамбула союзниками, город был занят исключительно английскими войсками, командующий которыми генерал Милн публично заявил, что не подчинен главнокомандующему армиями Антанты на Ближнем Востоке французскому генералу Франшэ д’Эспере, и тому пришлось уехать в Париж.
Аппетиты британских колонизаторов на Ближнем Востоке приобрели гигантские размеры. Если в начале XX в. Джордж Натаниэль Керзон, занимавший тогда пост вице-короля Индии, объявил, что «границы Индии расположены на Евфрате», то теперь к этому тезису добавились новые уточнения. Отныне «границы Индии» в керзоновском понимании расширялись не только до Багдада, Мосула, Каира и Хартума, но и до Кабула, Тегерана, Измира и Стамбула. Великобритания собиралась, наряду с захватом бакинской и мосульской нефти и установлением протектората над Ираном, создать сплошной пояс английских колоний и полуколоний от Индии до Босфора. В этой системе Стамбул должен был стать вторым, Гибралтаром, Турция - вторым Египтом.
Однако, чтобы осуществить эти великоимпериалистические планы, нужно было, в первую очередь, расчленить Турцию. Но содержать собственную оккупационную армию на всей территории этой страны Англия не могла - сложившаяся послевоенная обстановка и общественное мнение как в самой Англии, так и 55


во многих государствах Антанты требовали быстрейшей демобилизации войск. Солдаты устали от войны, среди них начинались стихийные антивоенные выступления. В апреле 1919 г. произошло восстание матросов на кораблях французской эскадры в Черном море. Французскому правительству пришлось вывести флот из черноморской акватории и демобилизовать большинство моряков.
Наилучший выход из этого положения английские стратеги видели в разделе Турции на отдельные области, из которых каждая самостоятельно существовать не сможет и которые будут переданы под номинальную власть английских сателлитов.
Эти основные черты будущего мирного договора с Османской империей были определены на конференции в Лондоне 15- 17 февраля 1920 г. На ней присутствовали высшие руководители главных стран Антанты - английский премьер Ллойд-Джордж, французский президент Александр Мильеран, итальянский премьер Франческо Саверио Нитти. Был приглашен также греческий премьер Элеф- териос Венизелос.
Наиболее тщательно были разработаны вопросы о Константинополе, как продолжали называть в Европе Стамбул, и о Проливах. Предусматривалось, что султан и его правительство останутся в Стамбуле лишь при условии выполнения мирного договора. Никаких турецких войск, кроме личной охраны султана, здесь не будет. Союзники сохранят за собой право оккупации Фракии и зоны Проливов, которая будет поставлена под управлением международной комиссии из представителей западных держав. Иными словами, зона Проливов полностью отходила к союзникам (фактически к Англии), а Стамбул номинально оставлялся туркам лишь для сохранения былого престижа султанского правительства - Блистательной Порты.
Окончательная редакция договора была подготовлена Антантой на конференции в Сан-Ремо (Италия) в конце апреля 1920 г. и 11 мая доведена до сведения Ахмеда Тевфика, главы османской делегации, прибывшей в Париж для заключения этого самого договора.
10 августа в Севре, городке под Парижем, известном своей фарфоровой фабрикой, был подписан мирный договор между правительством Дамада Ферида и странами Антанты.
По условиям Севрского договора, Фракия и обширный регион Западной Анатолии, включающий города Измир, Маниса, Ай- валык, передавались Греции. На Северо-Востоке Анатолии создавалось независимое армянское государство, в которое, кроме областей Российской Армении, должны были войти 6 армянских 56


виляйетов с городами Трабзон, Эрзинджая, Эрзурум, Муш, Бит- лис, Ван. На Юго- Востоке Анатолии, южнее Армении, предусматривалось создание автономного Курдистана с центром в Диярбе- кире. Этот Курдистан, при желания его властей, как отмечалось в договоре, мог стать и независимым государством.
Черноморские проливы передавались под управление международной комиссии союзников в Стамбуле, которая получала право контроля над водами и побережьем Босфора, Мраморного моря и Дарданелл «в полной независимости от местной власти», могла иметь свой флаг, отдельный бюджет, своих чиновников, офицеров, полицию. В то же время Стамбул условно оставался столицей Османской империи под обязательство лояльного соблюдения турками всех статей договора.
В Анатолии выделялось несколько «сфер влияния»: регион Анталья - Силифке - Нигде - Аксарай - Акшехир - Афьйон-Ка- рахисар - Балыкесир - Айдын - Мугла объявлялся итальянской сферой влияния; регион Мерсин- Адана - Марат - Диярбекир - Сильван - Эля- зиз - Арапкир - Сивас - Токат - французской.
Арабские страны, входившие в Османскую империю, - Ирак (включая Мосульский виляйет), Палестина, Иордания - передавались под управление Англии; Сирия, Ливан - Франции. Это так называемые подмандатные территории, фактически колонии западных держав, переданные им по мандатам Лиги наций. (Лига наций - международная организация, учрежденная в 1919 г. державами-победительницами в Первой мировой войне «для гарантии мира, безопасности и развития сотрудничества между государствами», а также для передела, в форме раздачи мандатов, колониальных владений стран, потерпевших поражение в войне).
К Сирии, французской подмандатной территории, отходила и широкая приграничная полоса собственно турецких земель с городами Мардин, Урфа, Антеб, Джейхан.
Из представителей Англии, Франции и Италии организовывалась финансовая комиссия. Под ее контроль ставились все финансы Османской империи - формирование и исполнение государственного бюджета, определение количества денег в обращении и т.п. Без разрешения комиссии запрещалось получать иностранные займы и предоставлять концессии иностранцам. Восстанавливался режим капитуляций - главное орудие экономического закабаления султанской Турции, которая во время войны, воспользовавшись военной обстановкой, отменила его в одностороннем порядке.
57


Вооруженные силы Порты ограничивались контингентом в 50 тысяч человек. Помимо этого султану разрешалось иметь личную гвардию численностью 700 человек.
Сохранялась в силе статья 7 Мудросского перемирия, то есть союзники при желании могли оккупировать любой пункт Анатолии.
Вдобавок ко всем этим убийственным для Османской империи условиям Севрского договора анатолийские греки потребовали создать на Черноморском побережье Турции греческое Понтийское государство - Понтус, охватывающее районы Самсун, Баф- ра, Амасья, Токат. Еще 18 декабря 1919 г. в Батуми было сформировано правительство этого предполагаемого государства, а 19 июля 1920 г. прошел съезд греческих представителей Черно- морья, Кавказа и Юга России, посвященный этому вопросу. Греческие партизаны начали в декабре 1920 г. вооруженную борьбу с отрядами кува-и миллие на севере Анатолии. Хотя Севрский договор не предусматривал создания такого «понтийского царства», в тогдашней военно-политической обстановке эта идея была вполне осуществима.
Короче говоря, в случае соблюдения турками всех условий Севрского договора от Османской державы оставался небольшой кусок Анатолии, примыкающий к Черному морю, и город Анкара. Но и этот осколок былого османского величия получал статус полуколонии. Практически Севрский мир стирал с политической карты независимое турецкое государство. 10 августа 1920 г. султанское правительство, покорно подчинившись требованию Антанты, подписало этот смертный приговор своему государству. Блистательная Порта действительно превращалась в «блистательного портье», как ехидно заметил еще в 1833 г. австрийский канцлер Клеменс Меттерних по случаю заключения оборонительного союза между Турцией и Россией, согласно которому на Босфоре высадился русский десант: Меттерних досадовал, что Порта может превратиться в «привратника на царской службе в Проливах».
Кстати, похожую процедуру расчленения на государства-сателлиты планировала Антанта проделать и с бывшей Российской империей. В декабре 1917 г. Англия и Франция заключили конвенцию о разделе сфер влияния в России. Фактически к ней в 1918 г. присоединились США: в комментариях к своим «14 пунктам» президент Вильсон предлагал разделить бывшую Российскую империю на отдельные государства, например, Украину, и создать в Средней Азии подмандатные территории. Таким образом в борьбе кемалистов за суверенное турецкое государство и в войне 58


большевиков против иностранных интервентов с самого начала обозначилась определенная параллель: Антанта - общий враг.
Военная обстановка летом и осенью 1920 года
Подписание Портой Севрского мира давало Антанте как бы законное основание для продолжения военных действий против кемалистов - чтобы, наведя «порядок» в Анатолии, провести в жизнь постановления договора. Отныне греческая военная экспедиция рассматривалась Англией как легитимная акция, к тому же, как считал Ллойд-Джордж, она будет «легкой прогулкой» потомков доблестных воинов Эллады.
Международная обстановка, казалось бы, благоприятствовала этим планам. Царская Россия, этот традиционный соперник Англии на Ближнем и Среднем Востоке, уже не существовала. Советскую же Россию английские политики считали слишком слабой, чтобы принимать ее в расчет.
События на Западном фронте как будто подтверждали мнение британского премьера: в боях с 31 июля по 4 августа греки разбили «летучие силы» Этхема и заняли городок Демирджи, 26 августа - захватили город Ушак, 3 сентября - Симав, 5 сентября - Гедиз, 23 октября - Карамюрсель, 27 октября - Енишехир и Инегёль.
На Южном фронте, в Киликии, в 1920 г. шли упорные бои с французскими войсками и армянскими легионерами в районах Марата, Урфы, Антеба, Тарсуса, Мерсина. Мараш и Урфа дважды переходили из рук с руки. Особенно ожесточенные сражения развернулись за город Антеб. Лишь после длительной осады французам удалось его взять (8 февраля 1921 г.). За мужественное сопротивление антебцев ВНСТ присвоило городу титул «гази» - победитель. Отныне он стал называться Газиантеб. Так появился в Турции первый город-герой.
Успешное наступление вражеских войск летом и осенью 1920 г. показало, что четы кува-и миллие не в состоянии противостоять хорошо вооруженным и обученным регулярным частям. В кемали- стеком руководстве все яснее осознавали, что партизанские отряды - не выход из положения. Вставал вопрос о создании собственной регулярной армии. Но для этого не хватало прежде всего офицерских кадров. Поэтому в Анкаре 1 июля 1920 г. начали функционировать ускоренные курсы командиров (Сунуф-у мухтелифе забит на- мзетлери талимгяхы). Первый выпуск курсантов состоялся I ноября 1920 г.
59


Кроме насущной военной необходимости создать регулярную армию взамен четников существовало еще одно важное - политическое - обстоятельство в пользу такого решения. Многие отряды кува-и миллие превратились в партизанскую вольницу наподобие махновцев в России. Они порой не выполняли приказов Анкары, проводили реквизиции продовольствия, скота, даже одежды и обуви у населения, вершили суд - «скорый» и не всегда «правый». Так, 23 апреля 1920 г. партизанский отряд «Красное знамя» разграбил и разрушил под Мерсином имение грека Юванаки, обвиненного в сотрудничестве с оккупантами. 8 июля четники командира Сёкели Али начали депортацию греческого мужского населения из города Денизли. В ходе этой акции Сёкели Али и его соратник Кара Мустафа были убиты оказавшими сопротивление греками. В отместку за это Демирджи Мехмед казнил 60 человек.
В ноябре 1920 г. командование Западного фронта решило напрямую подчинить себе партизанские отряды. Командующим фронтом был назначен полковник Исмет, отличавшийся жесткостью и решительностью характера. Али Фуад, прежний командующий, был направлен послом в Москву.
В конце ноября Этхему и его «летучим силам» было предложено влиться в состав создаваемой регулярной армии. Аналогичное предложение получил и Демирджи Мехмед. Но они ответили отказом.
9 декабря Этхем отправил из Кютахьи, своей ставки, Демирджи Мехмеду телеграмму с призывом не подчиняться центральным органам власти, и тот 11 декабря поднял восстание против армейского командования. Регулярные войска подавили его, а сам предводитель восставших сначала скрылся, затем сдался ке- мапистским властям.
Этхема Анкара долго пыталась склонить к соглашению. К нему в Кютахью на переговоры была направлена даже делегация ВНСТ. Этхем обладал гораздо большими силами, чем Демирджи Мехмед, и его бойцы были хорошо вооружены. В конце концов против него были двинуты все войска южного участка Западного фронта. 22 января 1921 г. часть его бойцов была пленена, другая - укрылась у греков. Сам Этхем сдался греческому командованию и был переправлен в Афины. 9 мая анкарский «независимый суд» заочно приговорил Этхема и его братьев Решида и Тевфика, а также девять других командиров «летучих сил» к смертной казни. Позже все три брата перебрались в Иорданию, где обосновались в среде черкесской диаспоры.
60


Борьба с левой оппозицией
Еще одной, также политической и немаловажной, причиной расформирования партизанских отрядов явилось то, что многие командиры чет и рядовые четники начали проявлять интерес к политике, к политической деятельности. Это стало беспокоить Кемаля и его окружение.
Дело в том, что на основе партизанского движения в мае 1920 г. возникла политическая организация - «Общество Зеленая армия» (Ешиль орду джемиети). Ее основным кредо стала борьба с западным империализмом и колониализмом. В русле этого идеологического потока переплетались различные идейные течения - от коммунистического до исламистского. Можно сказать, что Зеленая армия была первой в мире идейно-политической организацией, выступившей под лозунгами исламского социализма. Образно говоря, она на зеленый флаг ислама прилепила эмблему «серп и молот».
В ее руководстве - Главном центре Общества Зеленая армия (Ешиль орду джемиети меркез-и умуми) были представлены и коммунисты, например, Назым, депутат ВНСТ от виляйета Токат, и исламисты, например шейх Сервет. Свою агентуру имели там и Энвер, и Кемаль. Последний, чтобы взять под контроль руководство Зеленой армии, внедрил в неё таких видных кемапистов, как Юнус Нади, Абдюльхак Аднан, Хаккы Бехич и Махмуд Джеляль, который, кстати, обладал опытом провокаторской деятельности - при младотурках был агентом охранки Тешкилят-ы махсуса.
Сначала активисты Зеленой армии занимались агитацией среди населения в пользу кемалистов, затем стали пропагандировать и свои идеи исламского социализма. В основном они обращались к крестьянам, считая их главной силой национального движения, предполагая затем направить его в сторону радикальных выступлений за социальное освобождение, против эксплуатации крестьянства крупными землевладельцами. Поэтому они противились созданию регулярной армии под эгидой правительства. Такая армия, считали они, всегда стоит на страже интересов эксплуататоров.
Когда Этхем заявил о поддержке Зеленой армии и его «летучие силы» фактически присоединились к этому движению, то для кемалистов это стало серьезной угрозой в отношении их пребывания у власти. Кемаль отдал распоряжение о разгоне этой потенциально опасной организации.
Активисты Зеленой армии ушли в подполье. Их деятельность в начале 1921 г. проявлялась в распространении листовок и про61


кламаций. Об этом, например, сообщал 19 января в генеральный штаб командующий внутренними войсками Нуреттин и требовал принять меры против этих «подрывных элементов».
Наряду с преследованиями «зеленоармейцев» кемаписты начали борьбу и против чисто коммунистического движения, набиравшего силу в Анатолии под влиянием событий в России и при негласной его поддержке большевиками.
Коммунистические и другие социалистические идеи начали распространяться в Турции еще после первой русской революции 1905 года. В 1910 г. была создана Османская социалистическая партия (Османлы сосьялист фыркасы). Одним из ее руководителей был Мустафа Субхи. После установления диктатуры иттихадистов в 1913 г. она была запрещена, ее руководство отправлено в ссылку. Мустафе Субхи, сосланному в Синоп, удалось в 1914 г. бежать в Россию, где после начала мировой войны он был интернирован. Там в годы войны он начал вести коммунистическую пропаганду среди турецких военнопленных (их к 1917 г. было около 60 тыс. человек). Некоторые из них, вернувшись на родину после окончания мировой войны, создавали в городах коммунистические кружки и ячейки - в Эскишехире, Зонгулдаке, Самсуне, Трабзоне, Эрзуруме.
Небольшие группы прокоммунистически настроенных студентов и рабочих возникли в 1918-1919 г. и в Стамбуле. Здесь тон задавали те рабочие, которые возвратились из Германии и Ав- стро- Венгрии, куда они были направлены Портой для работы в тамошней, промышленности (только в Германий их находилось более трех тысяч человек). В этих странах они познакомились с коммунистическими идеями и видели воочию все перипетии германской и венгерской революций. На основе этих групп в Стамбуле образовалось несколько небольших коммунистических и социалистических организаций - Рабоче-крестьянская социалистическая партия (Амеле кёй- лю сосьялист фыркасы), Турецкая коммунистическая партия (Тюрк комюнист фыркасы), Народная коммунистическая партия (Халкиш-тиракиюн фыркасы).
В июле 1918г. Мустафа Субхи созвал в Москве учредительную конференцию представителей турецких левых социалистов и некоторых прокоммунистических групп военнопленных. На конференции было образовано Центральное бюро во главе с Мустафой Субхи для руководства дальнейшей работой по созданию партии.
В марте 1919 г. Субхи участвовал в заседаниях 1-го конгресса Коммунистического интернационала (Коминтерна). 10 сентября 1920 г. в Баку состоялся первый съезд Коммунистической партии Турции (Тюркие комюнист фыркасы), на котором присутствова62


ли 74 делегата. Съезд принял программу и устав, избрал ЦК КПТ. Председателем ЦК стал Мустафа Субхи, секретарем - Этхем Нежат.
В программу партии, наряду с общими для коммунистов требованиями (восьмичасовой рабочий день, право на забастовки, наделение землей безземельных крестьян и т.п.), были включены пункты о свержении султана и ликвидации халифата.
В самой Турции подпольно развернула с июля 1920 г. деятельность Народная коммунистическая партия (НКП). 7 декабря она официально объявила о своем существовании. Несколько ее активистов оказалось и среди депутатов ВНСТ. Там они образовали фракцию - «народную группу» (хапк зюмреси). Один из ее руководителей депутат Назым был избран меджлисом (98 голосов - за, 89 - против) министром внутренних дел. Однако Кемапь, знавший о его коммунистической деятельности еще в Зеленой армии, воспрепятствовал этому назначению.
Чтобы нейтрализовать возможную оппозицию слева, Кемаль организовал в октябре 1920 г. государственную (фиктивную) якобы коммунистическую партию, которая назвалась, как и настоящая, созданная в Баку, Коммунистической партией Турции. В ее руководство он откомандировал своих ближайших соратников, кстати, тех же самых, которые были его агентурой в Зеленой армии, - Юнуса Нади, Хаккы Бехича и других.
Это было сделано для того, чтобы расколоть зарождавшееся турецкое коммунистическое движение, внести в него сумятицу и выявить, путем вербовки в эту псевдокомпартию, тайных сторонников левых идей. Похожий маневр проделал в 1901-1903 гг. в царской России жандармский полковник С.В. Зубатов - он создал легальные рабочие организации под контролем полиции. Теперь появился турецкий вариант зубатовщины.
С государственной компартией в начале февраля 1921 г. пытался связаться Энвер, не догадывавшийся о ее настоящей сущности.
Сама она обратилась в Коминтерн с просьбой о приеме, но ей отказали - большевикам была ясна ее провокаторская функция. Кемапи- сты перешли также и к прямым репрессиям против коммунистов.
21 марта 1921 г. ВНСТ на закрытом заседании лишило депутатской неприкосновенности депутата Назыма от Токата, депутата Мехмеда Шюкрю от Афьйон-Карахисара, депутата шейха Сервета от Бурсы, за их связи с Зеленой армией. 9 мая анкарский «независимый суд» приговорил всех их, а также несколько их сторонников к 15 годам каторги каждого по обвинению в «созда-
63


нии подпольной коммунистической партии и попытке свержения правительства».
Еще ранее, в начале 1921 г., была распущена Народная коммунистическая партия, а также, уже за ее ненадобностью, легальная псевдокомпартия.
Оставалась еще одна партия - созданная в Баку. Еще 15 июня 1920 г. Мустафа Субхи отправил Кемапю письмо, в котором сообщил о своем желании принять участие в национально-освободительной борьбе. 13 сентября Кемаль ответил на него положительно. 28 декабря Мустафа Субхи и 15 его товарищей по партийному руководству прибыли в Карс, где в январе 1921 г. встретились с Али Фуадом, направлявшимся в Москву в качестве турецкого посла, и Кязимом Карабекиром. 22 января Мустафа Субхи и его группа переехали в Эрзурум. Здесь их ожидала яростная манифестация исламистски настроенных элементов, выступивших под лозунгом: «Смерть безбожникам и противникам султана-хапи- фа!» Местные власти взяли группу под охрану и перевезли ее в Трабзон. Здесь была поставлена точка в судьбе Мустафы Субхи и его товарищей. В ночь с 28 на 29 января 1921 г. они были вывезены в море вооруженными лицами во главе с Яхьей, старостой цеха лодочников, и убиты, а их трупы сброшены в воду. Позже, 3 июля 1922 г. был уничтожен и Яхья, так что концы этого совершенного им преступления также «ушли в воду».*
Яхью убил начальник охраны Кемаля Топал Осман, лаз по происхождению. Охранный отряд также состоял преимущественно из лазов. (Лазы - народность кавказского этнического круга, родственные грузинам-мегрелам, составляют большинство населения причерноморских районов Северной Анатолии). Топал Осман и его подчиненные нередко выполняли «деликатные» поручения Кемаля по физическому устранению его противников, Так, они ликвидировали около десяти депутатов ВНСТ, сторонников Энвера, и, следовательно, оппозиционеров по отношению к Кемалю.
Турецкий историк Халид Какынч считает, что убить Мустафу Субхи и его товарищей приказали иттихадисты (возможно, сам Энвер), видевшие в промосковской компартии опасных соперников на турецкой политической арене. Это предположение подтверждается тем фактом, что организатор убийства Яхья был преданным клевретом Энвера.
Остатки репрессированных компартий ушли в подполье. В декабре 1921 года кемаписты разрешили было открыто функционировать НКП, но в октябре 1922 г. снова запретили ее деятельность 64


и опять начали преследование коммунистов. Так закончилось легальное существование левой оппозиции в кемалистской Турции.
Отрицательное отношение Кемаля к идеям коммунизма и коммунистическому движению проявилось с самого начала его политической деятельности в Анатолии. Во-первых, он опасался соперничества левых сил за власть, тем более, что их могла поддержать Москва. Во-вторых, его сугубо националистические взгляды по определению входили в противоречие с интернационализмом, который является одной из основных составляющих коммунистической идеологии. Известно несколько характерных высказываний Кемаля о его отрицательном отношении к коммунизму-большевизму. Вот одно из них. В интервью французской газете «Пти паризьен» 2 ноября 1922 г. он заявил: «Мы не большевики и не коммунисты. Ни теми, ни другими мы быть не можем, ибо мы националисты и уважаем нашу религию».
Первые успехи кемалистской армии
6 января 1921 г. греческие войска начали новое наступление широким фронтом, от Бурсы на севере до Ушака на юге. Перед ними стояла задача взять город Эскишехир, железнодорожный узел, от которого открывалась дорога на Анкару. Решительное сражение произошло 10 января у селения Инёню, в 25 км западнее Эскишехира.
В этих боях отлично проявила себя только что сколоченная регулярная турецкая армия. Хотя греков было 60 тыс., а турок - только 15 тыс., они не смогли преодолеть сопротивление новых турецких сил и отступили. Правда, и турки отошли назад. Но важно было то, что впервые греческое наступление было приостановлено. Моральное состояние кемалистских войск укрепилось. В Турция это сражение рассматривается как победа. Командующий Западным фронтом полковник Исмет получил за нее чин генерал-майора (мирлива) и, соответственно, титул «паша».
Но вскоре греки возобновили наступление. 25 марта они взяли город Адапазары, 26 - Сёгют. Последнее стало еще одним ударом по национальному самолюбию турок. В 1285 г. здесь родился Осман, основатель турецкого государства и родоначальник династии Османидов. Сёпот был отправной точкой османских завоеваний XIII-XIV вв. Теперь турок загоняли назад, в Азию.
30 марта - 1 апреля греки и турки вновь сошлись у селения Инёню. Произошло кровопролитное сражение, так называемое второе Инёню в отличие от первого. Сначала греки несколько продвинулись вперед, но затем были отброшены турецкой кон65


тратакой. Как сообщал генерал Исмет Кемалю в телеграмме, «противник оставил нашим войскам поле боя, заваленное тысячами трупов». Таким образом, греки не прошли, но не отступили, лишь «оставили поле боя».
Действительно, перевес сил был на стороне греков: 2 апреля они заняли город Болвадин, 13-15 апреля произошло ожесточенное сражение при Домлупынаре, западнее Афьйон-Карахисара. Бои шли по всему фронту.
В этих условиях британское правительство решило усилить помощь греческой армии, чтобы окончательно сломить сопротивление турок. В Анатолию были посланы новые партии английского вооружения, направлены английские военные инструкторы. Если в начале оккупации Западной Анатолии греками турки говорили: «Нас ударили греческой перчаткой, но внутри - английская рука», то теперь эта рука ощущалась все сильнее.
10 июля 1921 г. греки начали генеральное наступление, чтобы, как гласило воззвание короля Греции Константина, уничтожить «анатолийские банды, стремящиеся к ниспровержению порядка, установленного Севрским договором».
На самом деле король был обуреваем мечтой - «великой идеей» (мегало идеа) - возродить Византийскую империю со столицей в Константинополе, завоевав всю Малую Азию (то есть Анатолию), которая была до XI в. частью этой империи. Мечтая увенчать себя византийской короной, он, возможно, хотел отомстить туркам, убившим его тезку Константина XI Палеолога, последнего византийского самодержца, при штурме «второго Рима» в 1453 г. Он даже иногда называл себя Константином XII.
Греческое наступление успешно развивалось. Турки оставляли один город за другим - Тавшанлы, Кютахья, Эмет, Симав, Сей- итгази. 20 июля пал Эскишехир. В этот крупный город прибыл король Константин и взял на себя лично главное командование войсками.
Греческий флот начал артиллерийский обстрел черноморских портов Турции - Трабзона, Самсуна, Ризе.
Пользуясь своим превосходством в численности и вооружении, греки продолжали теснить турок. Турецкая армия отошла за реку Сакарья, на ее восточный берег. Фронт придвинулся к Анкаре. В городе началась паника. Правительственные учреждения готовились к эвакуации в Кайсери. Казалось, окончательная победа греков близка. Ллойд-Джордж даже заявил в палате общин, что «Греция после одержанных ею успехов не может ограничиться Севрским договором; она должна получить удовлетворение в более широком масштабе».
66


В эти решающие для судеб Турции дни ВНСТ назначило Кемаля главнокомандующим турецкой армией. Он получил эти полномочия 5 августа сроком на три месяца. 12 августа он прибыл в ставку верховного командования в местечке Полатлы, на восточном берегу Сакарьи. А 15 августа король Константин отдал своим войскам приказ, заканчивавшийся словами: «Вперед, на Анкару!»
23 августа противники сошлись на берегах Сакарьи, на протяжении ста километров фронта, и началась Сакарийская битва. По численности солдат и офицеров противники были почти равны: у греков 124 тыс., у турок 113 тыс. человек. Но греки превосходили турок по количеству пулеметов более чем в три раза (соответственно 2768 и 825) и артиллерийских орудий почти в три раза (286 и 169).
Кемаль приказал своим войскам самоотверженно обороняться, «Линии обороны нет, - писал он в приказе, - есть площадь обороны. Эта площадь - вся наша родина. Не оставлять врагу ни пяди нашей земли, не омочив ее нашей кровью... Даже если соседнее подразделение начнет отход, вы должны продолжать держать оборону». Короче, «ни шагу назад!» - таков был смысл приказа.
Все-таки грекам удалось прорваться на восточный берег Сакарьи в районе Полатлы - Хаймана. До Анкары оставалось примерно 80 км. Сражения продолжались 22 дня, до 13 сентября. Турки смогли ликвидировать греческий плацдарм на востоке от Сакарьи, и греки отошли на западный берег. Анкара была спасена. Король Константин вернулся в Афины.
Кемаль за отпор грекам получил от ВНСТ чин маршала (мю- шир) и титул «гази» (победитель). Гази Мустафа Кемаль-паша- так он отныне официально именовался. Командиры отличившихся соединений полковники Фахреттин и Кязым получили генеральские чины.
20-24 сентября турецкие кавалерийские части, перейдя на западный берег Сакарьи, заняли города и местечки Михапыччик, Сиврихисар, Болвадин и Чай.
Успеху турок в Сакарийской битве способствовало то, что уже давно не было Восточного фронта - вместо его линии существовала граница с дружественными советскими республиками Закавказья. Это позволило кемапистам переправить отсюда войска на запад - только из района Трабзона к Сакарье была переброшена целая дивизия.
Сакарийское сражение измотало силы обеих сторон. Они перешли к позиционной обороне. На фронте наступило длительное 67


затишье, продолжавшееся почти год, до 26 августа 1922 г., когда началось генеральное контрнаступление турецкой армии.
Установление отношений между Анкарой и Москвой
Если к коммунистической идеологии Кемаль относился отрицательно и подавлял в Турции любую коммунистическую деятельность, то с Советской Россией он стремился как можно скорее наладить дружественные контакты в чисто практических целях - получить от Москвы поддержку в национально-освободительной борьбе.
На советскую помощь он рассчитывал, исходя из внешнеполитических заявлений большевистского правительства. Действительно, еще в 1919 г. VII Всероссийский съезд Советов принял постановление «Об угнетенных нациях», в котором, приветствуя народы, борющиеся против колониального угнетения, выразил «полную готовность российских рабочих и крестьян оказывать им как моральную, так и материальную поддержку». В отчете народного комиссариата иностранных дел, представленном этому съезду, говорилось: «Мы торжественно оповестили турецкий и другие мусульманские народы о нашем искреннем желании оказать помощь мусульманскому миру в борьбе его за возвращение утерянной свободы».
Военные победы Красной Армии в борьбе с интервенцией Антанты ободряли кемапистов, сражавшихся, по сути, с тем же врагом. Были случаи, когда против турок действовали буквально те же вооруженные силы, что и против Советской России. Так некоторые греческие части, оккупировавшие Измир, были переброшены туда из Одессы, где участвовали в антисоветской интервенции.
Естественно, поэтому, что первым внешнеполитическим актом анкарского правительства стало обращение к Советской России. 26 апреля 1920 г., через три дня после начала работы ВНСТ, Кемаль отправил от имени меджлиса послание Ленину, в котором предложил установить дипломатические отношения и просил оказать Турции помощь. В послании в частности говорилось: «Мы принимаем на себя обязательство согласовывать всю нашу работу и все наши военные операции с российскими большевиками, имеющими целью борьбу с империалистическими правительствами и освобождение всех угнетенных из-под их власти. Для того, чтобы изгнать империалистические силы, которые занимают нашу территорию и чтобы укрепить нашу внутреннюю 68


силу для продолжения общей борьбы против империализма, мы просим Советскую Россию в виде первой помощи дать нам пять миллионов турецких лир золотом, оружие и боеприпасы в количестве, которое следует определить при переговорах.
Письмо к Ленину больше месяца находилось в пути: прямая связь с Москвой отсутствовала - почти все Закавказье было в руках антисоветских сил, на Черном море господствовал флот Антанты, в Крыму стояла белая армия Врангеля.
Только 1 июня письмо было доставлено по адресу. На следующий день, 2 июня, народный комиссар иностранных дел Г. В. Чичерин ответил на призыв Кемаля. В его ответном послании говорилось, что советское правительство с живейшим интересом следит за героической борьбой, которую ведет турецкий народ за свою независимость и что оно «счастливо заложить прочный фундамент дружбы, которая должна объединить турецкий и русский народы». В целях установления дружеских отношений с Анкарой советское правительство предложило немедленно создать в обеих странах дипломатические и консульские представительства.
Установление связей с Москвой явилось для кемалистов прорывом дипломатической изоляции, огромной моральной поддержкой - они не были одиноки в борьбе с интервентами.
Из Советской России стала поступать безвозмездная материальная и военная помощь. 8 сентября 1920 г. в Эрзуруме турецкой стороне была передана первая партия советского золота в слитках. Всего турки получили 200,6 кг золота. 23 сентября на корабле из Туапсе в Трабзон прибыла первая партия оружия. В течение осени 1920 г. кемалистам было доставлено 6 тысяч винтовок, 5 млн патронов и 17 600 артиллерийских снарядов.
Советская помощь для кемалистов была поистине спасением от неминуемого военного разгрома. А. Г. Авакян в своей докторской диссертации пишет: «В подготовленном еще в начале 1920 г. по просьбе Москвы Кавказским краевым комитетом партии большевиков докладе о положении в Турции на вопрос - может ли национальное движение своими собственными силами, без всякой поддержки извне, успешно вести борьбу с Антантой и защитить Анатолию от полной оккупации - был дан отрицательный ответ. Его основным доводом было отсутствие в распоряжении кема- пистов заводов по производству оружия и боеприпасов. А ввиду полной блокады анатолийских портов Средиземного и Эгейского морей единственным путем доставки военной помощи оставалась Россия. В докладе отмечалось, что кроме помощи вооружением, нужна и финансовая поддержка, так как лишенная всяких 69


источников дохода от внешней торговли и потерявшая в результате оккупации самые крупные свои торговые города, кемалист- ская Турция может жить только поборами с сельского населения, которое настолько истощено непрерывными войнами с 1911 г. и связанными с ними налогами и реквизициями, что может дать очень мало».
В итоге Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение о поставках оружия и золота кемалистам.
Дипломатические переговоры между кемалистами и большевиками
Для заключение договора о советско-турецком сотрудничестве в Москву из Анкары 11 мая 1920 г. была отправлена делегация во главе с министром иностранных дел Бекиром Сами Кундухом. До Москвы она добралась лишь 19 июля, так как между Турцией и Россией все еще существовал антисоветский барьер - дашнакская Армения и меньшевистская Грузия.
Однако кроме чисто коммуникационных затруднений существовали более важные препятствия на пути достижения договоренности между большевиками и кемалистами. В анкарском правительстве и среди депутатов ВНСТ образовались две группы, члены которых придерживались прямо противоположных мнений относительно сближения с Советской Россией. Одна группа, в которую входил и Кемаль, настаивала на скорейшем заключении советско-турецкого договора. Другая, представленная скрытыми противниками Кемаля выступала против сотрудничества с Москвой, предлагала заключить компромиссный мир с Антантой и искать для Турции территориальных компенсаций за счет Южного Кавказа. Последнее, по сути, было продолжением пантюр- кистской и панисламистской линии младотурок.
Под давлением этой группы анкарское правительство держало летом 1920 г свои наиболее боеспособные войска не на западе, где наступали греки, а на востоке, на границе с Кавказом: Официально это объяснялось опасностью со стороны дашнаков, союзников Антанты. Однако такая угроза в действительности не имела серьезного значения. После установления 28 апреля 1920 г. советской власти в Азербайджане судьба националистических режимов в Армении и Грузии была предрешена. Тем более, что такие армянские области, как Карабах, Нахичевань, Зангезур были заняты Красной Армией.
На самом деле сосредоточение турецких вооруженных сил на востоке Анатолии имело целью воспользоваться слабостью этих 70


режимов и присоединить к Турции если не все, то часть армянских и грузинских земель. К этому, например, откровенно стремился командир 15-го корпуса Кязым Карабекир.
Сходные намерения высказывали и некоторые депутаты ВНСТ. Так, в августе 1920 г. несколько депутатов от Эрзурума выступили в меджлисе с интерпелляцией, в которой требовали покончить с «угрозой» со стороны армян и грузин и двинуть против них войска, чтобы оккупировать их территории. Свои предложения они обосновывали также якобы непредсказуемостью будущих действий большевиков, которые 10 августа подписали с дашнаками соглашение о мире.
Деятельность этих экспансионистов не раз приводила к колебаниям и зигзагам в политике анкарского правительства. Из-за этого затянулись и переговоры о заключении советско-турецкого договора. Как потом выяснилось, глава турецкой делегации на них Бекир Сами Кундух саботировал достижение договоренности и, хотя 24 августа 1920 г. основные статьи были согласованы и парафированы, он, по возвращении в Анкару, всячески старался настроить кемалистские круги против Советской России. Основным его доводом при этом было то, что Москва устами Чичерина предложила передать Армении часть районов Ванского виляйета.
Бекир Сами Кундух был черкесом, точнее - осетином. Его отец Муса Кундухов служил сначала в русской армии, затем, после эмиграции, - в османской, имел чин генерала. Бекир Сами, готовясь к дипломатической карьере, закончил Парижскую школу политических наук. Работал в турецких консульствах во многих странах, в том числе в России. Был губернатором в ряде виляй- етов и депутатом османского парламента. Видимо, исходя из его большого опыта в политической жизни, он и был избран министром иностранных дел анкарского правительства и назначен главой делегации на советско- турецких переговорах.
По своему характеру Бекир Сами Кундух был авантюристом и честолюбцем, хотел, примкнув к кемапистам, снова утвердиться на вершинах власти. Как свидетельствует турецкий историк Иззет Ай- демир, во время пребывания в Советской России он тайно посетил Осетию и вел там переговоры с местными сепаратистами, после чего обещал большевикам в обмен на пост главы независимой осетинской республики передать Армении Ван.
Вторжение кемалистских войск в Закавказье
В становлении советско-турецких отношений возникла еще одна проблема - Антанта спровоцировала дашнаков на воору71


женное выступление против Турции. Эта провокация готовилась давно. Так, еще 13 апреля 1919 г. английский отряд вошел в Карс, разогнал местное временное правительство - Исламский совет (Ислям шурасы) и передал управление города армянам. Подобную процедуру англичане намеревались провести и в Олту, но безуспешно.
Беспокойство по поводу внешней угрозы со стороны Закавказья Кемаль проявил еще в мае 1919 г. Он направил в османский генеральный штаб рапорт о необходимости увеличить наличный состав 15-го корпуса ввиду опасности возможного армянского наступления. (В то время Кемаль еще не порвал отношения со Стамбулом).
Начиная с 17 февраля 1920 г., когда армянские вооруженные силы заняли в Карсском округе районы Чилдыр и Зарушат, стала разгораться армяно-турецкая война. В марте - апреле происходили постоянные стычки между армянскими и турецкими войсками. В конце мая - начале июня кемаписты решили перейти к подготовке полномасштабного наступления против дашнакской Армении. Была объявлена мобилизация в Восточной Анатолии. Командование Восточным фронтом поручили Кязыму Карабе- киру, известному своими шовинистическими антиармянскими убеждениями.
19 	июня армяне начали наступление на линию Мерденек - Бар- дыз, западнее Карса, 11 июля - перешли линию Бююкведи - Каралар. Эти действия дашнаков были, безусловно, скоординированы с командованием союзных войск Антанты, ибо примерно в это же время - 22 июня - греки на западе Анатолии развернули наступление на турок. Антанта решила таким образом зажать силы кемапи- стов в тиски - с запада, востока и юга (там наступали армянофранцузские части). После недолгого затишья на Восточном фронте турки 12 сентября 1920 г. перешли в контрнаступление. Превосходящие силы кемалистов легко одерживали победы: 29 сентября был взят Сарыкамыш, 1 октября - Кагызман, 30 октября - Карс. В тот же день Кязым Карабекир получил от Кемаля поздравительную телеграмму: «Взятие такой крепости, как Карс, - превосходная военная операция, редкая в нашей национальной истории», - писал Кемаль. А 31 октября командующему Восточным фронтом был присвоен генерал-лейтенантский чин (ферик).
7 ноября пал Александрополь. Дашнаки обратились с отчаянным призывом («Мы остались одни!») за помощью к Антанте, но та это обращение проигнорировала. В ночь со 2-го на 3-е декабря дашнакское правительство было вынуждено подписать с 72


турками в Александрополе мирный договор, условия которого, продиктованные Кязымом Карабекиром, были таковы, что говорить о существовании независимого армянского государства уже не приходилось.
Граница между Турцией и Арменией устанавливалась по линии озеро Чилдыр - река Араке. Таким образом за армянами оставались лишь район Еревана и озеро Севан. Армения лишалась права вводить у себя воинскую повинность («дабы обеспечить невозможность снова напасть на турецкую территорию»), ее вооруженные силы ограничивались контингентом в 1,5 тыс. человек. Турецкий представитель в Ереване получал право контроля за этой малочисленной армией. Устанавливался турецкий контроль над армянскими железными дорогами и другими путями сообщения.
Все эти условия Александропольского мира можно охарактеризовать, как установление турецкого протектората нац тем жалким обрубком армянской территории, который оставался за формально независимой Армянской республикой. Дашнакская Армения пала, по словам Сталина, жертвой провокации Антанты, натравившей ее на Турцию и потом позорно бросившей ее на растерзание туркам.
Турецкая агрессия в Закавказье существенно осложнила начавшееся сближение большевиков и кемалистов. С одной стороны, в Москве опасались, что захват турками большей части Армении может привести к новой резне армян. 4 ноября из Москвы Кемалю была послана телеграмма с требованием прекратить турецкое наступление, но неизвестно, получил ли он ее. С другой стороны, дашнакские лидеры всецело связали себя с Антантой, поддерживали белых генералов Деникина и Врангеля, то есть находились в антисоветском лагере. Кемалисты же, заняв Нахичевань и стараясь угодить Москве, ввели там советскую власть: еще 28 июля 1920 г. была провозглашена Нахичеванская советская республика.
Конец всем этим переплетениям противоречивых интересов в системе армяно-советско-турецких взаимоотношений был положен 29 ноября 1920 г. - в Армении была провозглашена, при поддержке частей Красной Армии, советская власть. По причине этого события Александропольский мир оказался нелегитимным: выходило, что он заключен дашнакским правительством (2-3 декабря) уже после образования Армянской ССР, то есть правительством свергнутым. Это спасло Армению от участи стать турецким протекторатом.
73


Турки долго не уходили из Александрополя. Только по требованию А. И. Геккера, командующего 11-й советской армией, действовавшей в Закавказье, немедленно очистить город, которое он передал 13 апреля 1921 г. Кязыму Карабекиру, турки начали отход. 23 апреля Александрополь (древний Кумайри) снова стал армянским.
И все же большая часть Армении была потеряна, включая Карс, Олту, Сарыкамыш, Игдыр, освобожденный русской армией от османского владычества еще в 1877-1878 гг. Такова была цена недальновидной политики дашнаков.
Второй узел взаимных противоречий завязался в системе грузино-советско-турецких отношений. Меньшевистскую Грузию также поддерживала Антанта.
20 	апреля 1919 г., опираясь на эту поддержку грузинские войска заняли Ардаган и Артвин, 25 июля 1920 г. - вошли в Батуми, оставленный для них англичанами. Но на эти города претендовали и турки. 23 февраля 1921 г. Анкара потребовала от грузинского правительства в ультимативной форме очистить Ардаган, Артвин и Батуми. В тот же день турки заняли два первых города.
25 февраля 1921 г. Грузия была объявлена советской республикой. В Тбилиси вошла Красная Армия. Однако юг страны все еще занимали части меньшевистского правительства, которое обратилось к туркам за помощью против большевиков.
8 марта генеральный штаб в Анкаре отдал приказ Кязыму Карабекиру «во исполнение просьбы грузинского правительства временно занять Батумский округ, Ахапцихе и Ахалкалаки», что и было выполнено. Турецкий полковник Кязым Дирик объявил себя мутасаррыфом Батумского санджака.
18 марта в Батуми начались стычки между турками и грузинскими солдатами. В это же время к городу подошли передовые отряды 18-й кавалерийской дивизии Красной Армии. Командир дивизии Д. П. Жлоба имел директиву занять Батуми. Этот порт был исключительно важен для Советской России, как единственный, откуда можно было вывозить бакинскую нефть на экспорт. Когда в город вошли красноармейцы, грузинские солдаты к ним присоединились, и в их общей атаке был уничтожен в форте Ба- рутхане (Барцханы) турецкий отряд.
Реввоенсовет Батуми предъявил Кязыму Карабекиру ультиматум о немедленном освобождении города. Тот возражал, отмечая, что, во-первых, турки раньше заняли город, во-вторых, что Батуми прежде принадлежал Турции и, в-третьих, что грузинское правительство передало весь Батумский округ под управление Анкары.
74


Противостояние Красной Армии и кемалистких войск грозило перерасти в серьезное военное столкновение. В урегулировании Батумского кризиса заслуга принадлежит комдиву Жлобе, проявившему неплохие дипломатические способности. Он встретился с Кязымом Карабекиром и в беседе с ним заявил, что к городу подходят крупные силы Красной Армии, но так как он полон самых дружественных чувств к кемалистской Турции, то не будет использовать благоприятную обстановку против турецких войск. В конце концов Кязым Карабекир отдал приказ своим частям отступить. 28 марта турки покинули Батуми, Ахапцихе и Ахалкалаки, отойдя на запад, за реку Сарпи.
Вторжение кемалистских войск в Армению и Грузию серьезно осложнило развитие советско-турецких отношений, больше того, - возникла опасность войны с Турцией. Однако миролюбивая политика Москвы позволила избежать такого поворота событий.
Еще 27 ноября 1920 г., то есть до провозглашения советской власти в Армении, Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение проводить в отношении Армении, Грузии и Турции максимально примирительную политику, чтобы не допустить войны в Закавказье. В то же время Москва хотела иметь на южных границах России независимую, сильную и дружественную Турцию, способную не допустить превращения ее территории в плацдарм агрессии против советских республик.
В свою очередь анкарское правительство осознавало, что в борьбе за независимость своей страны оно может рассчитывать только на поддержку Москвы, ее всестороннюю помощь, которая все возрастала с момента парафирования 24 августа 1920 г. основных статей советско-турецкого договора.
Советская помощь кемалистам в 1921-1922 гг.
В 1921 г. Турция получила от Советской России свыше 33 тыс. винтовок, 327 пулеметов, 54 артиллерийских орудия, 58 млн патронов, 130 тыс. снарядов и другое снаряжение. Размеры и значение этой помощи станут понятны, если учесть, что турецкие силы на главном - Западном фронте имели на вооружений в августе 1921 г. 54 тыс. винтовок, 825 пулеметов и 169 орудий.
В этом же году военно-морским силам кемалистов были переданы два боевых катера «Живой» и «Жуткий» водоизмещением 14 тонн каждый со всем вооружением, а также возвращены турецкие военные корабли «Реисэдцин», «Превезе» и транспорт «Шахин», которые в 1920 г. укрылись в Новороссийске от англофранцузской эскадры. Находясь в этом порту, экипажи кора75


блей (150 человек) стояли на довольствии советского черноморского флота, сами корабли получили новое вооружение. Отмечая заботу советских властей об этих кораблях и их командах, Кемаль прислал в Новороссийск благодарственную телеграмму.
В апреле - ноябре 1921 г. Анкаре было передано 6,5 млн золотых рублей, в мае 1922 - три с половиной млн, т.е. всего 10 млн.
21 	июля 1922 г. транспорт «Шахин» доставил из Новороссийска в Трабзон 22 самолета, закупленных в Германии, с которой Советская Россия в апреле 1922 г. установила дипломатические и торгово-экономические связи по договору в Рапалло.
13 декабря 1921 г. в Анкару прибыла делегация Советской Украины во главе с М. В. Фрунзе. Советы этого прославленного полководца времен гражданской войны в России во многом помогли ке- малистам при организации боеспособной армии. Впоследствии Фрунзе отмечал, что ему был открыт доступ к самым важным тайнам турецкого командования, он ознакомился с боевым расписанием армии, со всеми ее потребностями, с числом бойцов, количеством и качеством вооружения, с состоянием тыла и т.п.
В начале января 1922 г. Фрунзе отбыл на родину. Еще в Турции, в Самсуне, он встретил направлявшегося в Анкару советского полпреда (посла) С. И. Аралова и попросил его оказать содействие кемалистскому военному руководству в передаче боевого опыта Красной Армии. «Мне многое в турецкой борьбе напомнило наше первое время гражданской войны, - сказал ему Фрунзе, - когда мы сколачивали в регулярные части отдельные красногвардейские отряды. Надо поделиться с новой Турцией нашим опытом». А такого опыта Аралову было не занимать. Штабс-капитан царской армии, проведший в боях всю мировую войну, после революции он работал на командных должностях в Красной Армии: начальником штаба оперативного отдела Московского военного округа, затем начальником оперативного отдела Народного комиссариата по военным делам, был членом Реввоенсовета Киевского военного округа, то есть имел большую практику не только боевой, но и военноорганизационной работы.
Будучи послом в Анкаре (он прибыл туда 28 января 1922 г.), Аралов неоднократно выезжал на фронт вместе с Кемапем, инспектировавшим воинские части. Особое значение эти инспекции приобрели в марте-апреле 1922 г., когда разрабатывались планы генерального контрнаступления турецкой армии. Одним из частных примеров заимствования опыта российской гражданской войны может служить создание мощного кавалерийского корпуса из трех дивизий, действовавших до этого раздельно. Так появилась турецкая «конармия» численностью около шести 76


тысяч всадников. Корпусу были приданы артиллерийские и пулеметные подразделения. Командиром корпуса назначили опытного кавалерийского офицера Фахреттина, получившего после Сакарийского сражения чин генерала. «Наш Буденный», - называли его турки. Впоследствии этот корпус блестяще проявил себя в боях с греческой армией.
Причины большевистской помощи кемалистам
Некоторые зарубежные историки в своих сочинениях пытаются преуменьшить значение советской помощи анкарскому правительству, во всяком случае хотят доказать, что она стала поступать или только после «первого Инёню» - к такому умозаключению приходит турецкий профессор Сина Акшин, или, как об этом пишет голландский турколог Эрик Ян Цюрхер, даже только после Сакарийского сражения. Еще один турецкий профессор - Фахир Армаоглу считает, что «второе Инёню» было выиграно вообще без советской помощи вооружением. Все они мотивируют свои утверждения тем, что большевики начали поставлять Анкаре оружие, золото и деньги, лишь убедившись в силе кемапистского сопротивления после его первых побед.
Однако даже хронология советской помощи говорит о том, что это далеко не так. Первое сражение при Инёню произошло 10 января 1921 г., второе - 31 марта, Сакарийская битва закончилась и того позже - 13 сентября 1921 г. А советская помощь финансами и вооружением стала поступать еще в сентябре 1920 г. Основную часть денег (более 5 млн рублей) кемалисты получили в апреле- июне 1921 г.
При этом «первое Инёню» только временно приостановило продвижение греческих войск в Центральную Анатолию, даже в боях у реки Сакарья туркам удалось всего лишь ликвидировать греческий плацдарм на ее восточном берегу. Военное положение кемалистов оставалось напряженным. Греческая армия закрепилась на важных стратегических позициях. Эскишехир, от которого до Анкары около 200 километров, был в ее руках. Дело вовсе не в «силе кемапистско- го сопротивления» и его первых военных успехах. Большевики с самого начала турецкой национально-освободительной борьбы взяли принципиальный курс на ее всемерную поддержку, что исходило из генеральной линий РКП(б).
После успешного переворота в октябре 1917 г. и победоносной гражданской войны 1918-1920 гг., в ожидании скоро грядущей мировой революции, в пылу эйфории, большевики посчитали, что кемапистская Турция станет одним из отрядов всемирной 77


революционной борьбы. Многие международные события действительно подтверждали тогда теоретические посылки этой идеи. 9 ноября 1918 г. произошла антикайзеровская революция в Германии, страна была объявлена республикой, монархия ликвидирована. В том же году в Германии и Австро-Венгрии были провозглашены Баварская и Венгерская советские республики. (Правда, просуществовали они недолго - были разгромлены правительственными войсками при поддержке Антанты).
Начиная с 1918 г., наряду с революционными событиями в Европе, наметился мощный подъем национально-освободительного движения в странах Востока против колониализма и империализма. Кроме Турции оно охватило Афганистан, Иран, Монголию, Корею, Китай, Индию, Индонезию. Большевики рассматривали его как союзника будущей мировой пролетарской революции и надеялись, что оно вскоре трансформируется в социально-осово- бодительное движение против власти капитала.
В марте 1919 г. в Москве был создан Коминтерн, международная организация, объединившая компартии различных стран. Через агентов Коминтерна Советская Россия оказывала финансовую помощь зарубежным компартиям, которые должны были стать застрельщиками мирового революционного процесса. О перспективах всемирной революции говорил Ленин в своем докладе на IV конгрессе Коминтерна даже в 1922 г., когда революционная ситуация в Европе уже сменилась стабилизацией буржуазных режимов, тем не менее помощь всем силам, выступавшим против «мирового капитала, империализма и колониализма» продолжалась. В этом аспекте следует рассматривать и помощь кема- листской Турции. Москва даже закрывала глаза на преследования турецких коммунистов анкар- ским правительством, дабы не оттолкнуть от себя союзников по борьбе с империализмом Антанты.
Заключение договора между Москвой и Анкарой
18 февраля 1921 г. в Москву прибыла новая делегация анкар- ского правительства во главе с Юсуфом Кемалем. 19 февраля между кемалистской Турцией и Российской Федерацией состоялся обмен послами - в Москву в этом качестве приехал Али Фуад, в Анкару - Буду Мдивани (27 июня его сменил Нацаренус, затем, в 1922-1923 гг., послом был Аралов).
22 	февраля и 3 марта 1921 г. Юсуф Кемаль был принят Сталиным и все нерешенные проблемы, препятствовавшие достижению соглашения между сторонами, были сняты. 16 марта был подписан Московский договор. Этот пакт носил ярко эмоцио78


нальное название - Договор о дружбе и братстве (Достлук ве кар- дешлик муахедеси).
Договор устанавливал новые северо-восточные границы Турции, с оставлением за ней Карса, Ардагана и Артвина, входивших прежде в состав Российской империи. (Батумский округ передавался Советской Грузии). Таким образом, по Московскому договору, Турция расширила свою территорию, в отличие от Севрского, расчленявшего даже зурецкие части Османской империи. Признавалось также, что в понятие «Турция» входят все земли, границы которых определены Национальным обетом.
Стороны констатировали «существующую между ними солидарность в борьбе против империализма, равно как и тот факт, что всякие трудности, созданные для одного из двух народов, ухудшают положение другого», и объявляли о своем желании установить между собой «постоянные сердечные взаимоотношения и неразрывную искреннюю дружбу».
Советское правительство полностью отказывалось от всякого рода прав, вытекающих из режима капитуляций, ввиду того, что этот режим «не совместим со свободным национальным развитием любой страны, равно как и с полным осуществлением ее суверенных прав». Оно освободило также Турцию от «всяких денежных и иных обязательств, основанных на международных актах, ранее заключенных Турцией с царской Россией».
Пункт, касающийся вопроса о Черноморских проливах, гласил: «Дабы обеспечить открытие проливов и свободное прохождение через них для торговых сношений всех народов, обе договаривающиеся стороны соглашаются передать окончательную выработку международного статута Черного моря и проливов особой конференции из делегатов прибрежных стран при условии, что вынесенные ею решения не нанесут ущерба полному суверенитету Турции, равно как безопасности Турции и ее столицы, Константинополя».
Договор содержал взаимное обязательство не допускать образования или пребывания на своей территории организаций или групп, имеющих враждебные цели по отношению к правительству другой стороны. Договор указывал (что тогда имело большое принципиальное политическое значение) на «соприкосновение между национально-освободительным движением народов Востока и борьбой трудящихся России за новый социальный строй». Договаривающиеся стороны также «торжественно признали» право народов Востока на свободу и независимость и на избрание формы правления, согласной их желаниям.
79


Московский договор стал решающим фактором укрепления международного положения кемалистской Турции. Он означал юридическое признание правительства ВНСТ, что, безусловно, укрепило его вес на мировой арене. 13 октября 1921 г. был заключен аналогичный договор в Карсе между Турцией и закавказскими советскими республиками, а 2 января 1922 г. М. В. Фрунзе от имени Украинской ССР подписал такой же пакт в Анкаре.
Борьба на дипломатическом фронте
Весной 1921 г. державы Антанты пытались решить турецкий вопрос мирными переговорами. Как бы для пересмотра условий Севрского договора в сторону их смягчения в отношении Турции они пригласили в Лондон представителей и кемапистов, и Порты. На самом деле Антанта хотела склонить Анкару к примирению со Стамбулом и отказу от сотрудничества с большевиками.
6 февраля 1921 г., в тот же день, когда из Анкары в Россию выехала турецкая делегация для заключения договора о союзе с Москвой, в Лондон отправилась и другая делегация, которую возглавил Бекир Сами Кундух. 21 февраля она прибыла в английскую столицу. В тот же день сюда пожаловала и делегация Порты во главе с садразамом Ахмедом Тевфиком (он сменил на этом посту Дамада Ферида в октябре 1920 г.).
В день начала переговоров (23 февраля) Ахмед Тевфик сделал «красивый жест»- когда ему предложили выступить, он заявил: «Я уступаю слово главному делегату ВНСТ, которое является подлинным представителем турецкого народа».
Несмотря на все ухищрения Порты и стоявшего за ней западного альянса переговоры закончились безрезультатно. Кемапи- сты требовали учесть положения Национального обета, а греки настаивали даже на ужесточении условий Севрского договора.
Находясь в Лондоне, Бекир Сами Кундух вновь проявил свой характер авантюриста. Он предложил Ллойд-Джорджу включить Турцию в антисоветский блок, обещая, если Англия смягчит условия Севрского договора, добиться от анкарского правительства согласия на объединение Турции с горцами Северного Кавказа для борьбы с большевиками. Кроме того, он подписал в Лондоне ряд сепаратных соглашений с Францией, Италией и Англией. По этим соглашениям, Франция отводила свои войска из Киликии в обмен на предоставление Парижу значительных экономических привилегий; Италия за вывод своих войск с территории Турции также получала такие же льготы. Соглашение с Англией было менее масштабным - оно касалось лишь обмена пленными, при80


чем англичане настояли на том, что турецкие военнопленные и задержанные гражданские лица, подозреваемые в преступлениях и репрессиях против армян, выдаче не подлежат.
Турецкий парламент нашел все эти соглашения противоречащими принципам Национального обета и не признал их легитимными. Бекир Сами вынужден был уйти в отставку с поста министра иностранных дел. Вместо него на эту должность избрали Юсуфа Кемаля, успешно завершившего переговоры в Москве по заключению Договора о дружбе и братстве между РСФСР и Турцией.
Летом 1921 г. наметилось сближение между Анкарой и Парижем. Дело в том, что заключение Севрского договора было встречено во Франции без ликованья. Видные французские политические деятели, в частности Раймон Пуанкаре, Аристид Бриан, считали, что расчленение Турции и война против кемалистов принесут французским интересам прямой убыток. Не успели высохнуть чернила на Севрском договоре, как в правящих кругах Франция стали высказывать пожелания о его пересмотре. Французские журналисты острили, что этот договор также хрупок, как севрская фарфоровая ваза. Французское общественное мнение все более приобретало протурецкий оттенок. Видные публицисты - Берта Жорж-Голи, Жерар Тонга, писатели-туркофилы Пьер Лоти, Клод Фарер в своих статьях и высказываниях стали подчеркивать, что их страна на протяжении веков имела тесные политические и торговые связи с Османской империей, благодаря чему играла доминирующую роль в Киликии, Сирии, Ливане.
Эти мысли коррелировали с экономическими интересами Франции. Большинство капиталовложений в Османской империи принадлежало французским инвесторам. В промышленные предприятия, железные дороги, муниципальные, коммерческие и банковские учреждения ими было вложено около полумиллиарда франков. Доля Франции в османском долге, которую она намеревалась получить, составляла 63% - более 2 млрд франков. Поэтому, в отличие от Англии, Франция не была в восторге от уничтожения турецкой государственности - французы могли лишиться своих финансовых и экономических привилегий.
Заключение 16 марта 1921 г. советско-турецкого договора подтолкнуло Францию к активному налаживанию связей с кемали- стами. 30 апреля в Анкару приехала Берта Жорж-Голи. 12 мая в городе Кастамону, уже на обратном пути во Францию, она заявила: «Я возвращаюсь на родину с самыми лучшими чувствами по отношению к туркам. Я извещу об этом французское общественное мнение. Ваше национальное движение, умело руководимое, 81


непременно победит. Греки будут изгнаны». В «Ревю де Пари» она опубликовала очерк «10 дней в Анкаре» с благоприятными для кемалистов оценками.
Деятельность французских туркофилов Жорж-Голи, К. Фаре- ра, П. Лоти заслужила благодарность ВНСТ и лично Кемаля. Пьеру Лоти из Анкары даже послали в подарок ковер.
9 июня 1921 г. в Анкару прибыла французская делегация во главе с представителем правительства Анри Франклен-БуЙоном. 13 июня начались ее переговоры с кемалистами.
Франклен-Буйон предложил положить в основу будущих договоренностей Севрский мир, но Кемапь отверг это предложение, заявив, что с точки зрения анкарского правительства такого пакта не существует, базой переговоров должен служить Национальный обет. Французы предложили также сохранить режим капитуляций после окончания войны. Кемаль настаивал на его отмене. Наконец, Франклен-Буйон хотел, чтобы кемаписты при поддержке Франции «восстановили бывшие закавказские правительства» - мусаватистское, дашнакское и меньшевистское. Иными словами, этот шаг французского дипломата был направлен на подрыв советско-турецкого союза. Кемаль на это не пошел. Почти по всем пунктам повестки переговоров результат был отрицательный.
Но все же 20 июня 1921 г было подписано временное соглашение о прекращении огня на юге Анатолии. А на севере Анатолии французский оккупационный отряд демонстративно покинул порт Зонгулдак.
В сентябре 1921 г., уже после Сакарийского сражения, Франклен-Буйон снова приехал в Анкару для продолжения переговоров. На этот раз они закончились 20 октября подписанием соглашения, которое вошло в историю как «договор Франклен-Буйо- на».
Его положения были выгодны для кемалистов. Во-первых, прекращалось состояние войны между сторонами (статья 1). Во- вторых, французские войска уходили из Киликии и с анатолийской территории севернее сирийской границы (статьи 3, 4, 8.). В-третьих, в Александретском санджаке, который пока все-таки оставался за Сирией, устанавливался особый административный режим полуавтономии с признанием за турецким языком «официального значения» (статья 7). Такая формулировка этой статьи давала в будущем возможность Анкаре поднять вопрос о присоединении санджака к Турции.
Жизненно важными для Анкары явились секретные статьи соглашения. По ним Франция должна была продать Турции остав82


ляемые французскими войсками оружие, боеприпасы и снаряжение: 8 тыс. винтовок, несколько пушек, 12 самолетов, 5 тыс. лошадей, 10 тыс. комплектов обмундирования - всего на сумму 200 млн франков. Покрыть эти расходы Кемалю не составляло труда - советская финансовая помощь стала поступать в Анкару еще осенью 1920 г.
Итак, Южный фронт был ликвидирован. Кемаписты получили возможость перебросить его войска на Западный фронт, против греков.
«Договор Франклен-Буйона» вызвал негодование в Англии. Британская пресса обрушилась на Францию с обвинениями в нарушении союзнических обязательств. 5 ноября 1921 г. министр иностранных дел его величества Джордж Натаниел Керзон заявил по этому поводу протест Франции.
В раскол единства Антанты вбили свой клин и итальянцы. Убедившись, что Измира ей не получить, Италия предпочла отказаться от непроизводительных военных затрат и начала выводить свои войска из Юго-Западной Анатолии. 1 июня 1921 г. ее солдаты стали покидать Анталью, 21 апреля 1922 г. ушли из Сёке, последнего пункта итальянской оккупации. (Сёке в тот же день заняли греки). Между Анкарой и Римом установились вполне дружественные отношения.
Еще один член Антанты - США самоустранились с ближневосточной политической арены, так как стали проводить политику «изоляционизма», то есть невмешательства в дела стран, расположенных вне Западного полушария, после того, как сторонник этой политики Уоррен Хардинг был избран в ноябре 1920 г. американским президентом.
Перед лицом распада «Сердечного согласия» и успехов кема- листов на дипломатическом фронте Англия не собиралась сидеть сложа руки. Еще до Сакарийской битвы она предпринимала попытки договориться с кемалистами в одиночку.
13 июня 1921 г. по указанию верховного английского комиссара в Стамбуле генерала Чарльза Харрингтона военная делегация во главе с британским майором Дугласом Генри встретилась в Инеболу с генералом Рефетом, предложив начать переговоры о мире. 18 июня такое же предложение от англичан получил представитель анкарского правительства в Стамбуле Хамид.
4 июля Харрингтон направил Кемалю послание следующего содержания: «Мне даны полномочия выслушать и изучить предложения вашего превосходительства с тем, чтобы доложить о них британскому правительству. Если Вы согласны, то телеграфируйте об удобном для Вас времени возможной встречи».
83


Ответ Кемаля не оставил надежд на смягчение позиции Анкары: «Наши предложения, наши национальное требования известны Вашему превосходительству. В случае признания принципа полного освобождения нашей национальной территории и принятия принципа полной политической, финансовой, экономической, военной, правовой и культурной независимости в наших национальных границах, я заявляю о нашей готовности начать переговоры».
После провала попыток англичан склонить Кемаля к компромиссу, они снова сделали ставку на военное решение проблемы - побудили греков начать 10 июня 1921 г. наступление на Анкару. Выступая 16 августа, в Палате общин, Ллойд-Джордж сказал: «Чтобы подавить кемапистский мятеж, мы не можем послать английских солдат вглубь Анатолии. Но этому есть альтернатива, а именно - дать обеим сторонам (грекам и туркам. -Д.Е.) возможность сражаться друг с другом до конца».
После безрезультатного окончания греко-английской военной акции британская дипломатия снова оживилась. 23 октября в Стамбуле было подписано частное соглашение между Хамидом и англичанами по обмену пленниками. Кемалисты освобождали военнопленных британцев, англичане - арестованных в Стамбуле и сосланных на Мальту турецких общественных и политических деятелей, среди которых были и депутаты бывшего османского парламента. 31 октября все эти лица были доставлены английскими пароходами в Инеболу. 45 из них, в том числе Хюсейн Рауф и Али Фетхи, остались в Анатолии, 10 - вернулись в Стамбул.
Порта также предпринимала попытки достичь компромисса с Анкарой. 25 января 1922 г. султанский министр иностранных дел Ахмед Иззет обратился к Кязыму Карабекиру (они были знакомы по службе в османской армии) с просьбой стать посредником в примирении между Анкарой и Стамбулом, но из этой затеи ничего не вышло.
В феврале анкарский министр иностранных дел Юсуф Кемапь, прибывший в Стамбул по пути в Европу, был приглашен для беседы с садразамом Ахмедом Тевфиком и Ахмедом Иззетом, принят султаном Вахдеттином. Последнему он предложил признать правительство ВНСТ, но султан не дал никакого ответа.
Вот как описывает Юсуф Кемаль аудиенцию у падишаха: «Вахдеттин слушал меня с закрытыми глазами. Когда же я закончил говорить, наступила Долгая тягостная тишина. Султан не открывал глаз, не проронил ни звука, казалось, он спит. Удивленный, я откланялся и покинул султанские покои».
84


В марте, когда Юсуф Кемаль совершал дипломатическое турне по столицам Западной Европы, он встречался в Лондоне с Керзоном, в Париже с Пуанкаре. В это же самое время с теми же самыми лицами проводил отдельные беседы Ахмед Иззет: Стамбул искал выхода из тупика своей политики при помощи английской и французской дипломатии.
Султан же преследовал свою главную цель - сохранить монарший трон. Сина Акшин обнаружил в английских архивах документы о тайных переговорах Вахдеттина с британским верховным комиссаром в Стамбуле, относящиеся к апрелю 1922 г. Судя по ним, султан предлагал заключить мирный договор с Англией на любых приемлемых для нее условиях и просил оказать Порте помощь деньгами и оружием, а главное - вывести греческие войска с турецкой территории (чтобы у кемалистов не было оснований для продолжения войны) и передать все районы, откуда уйдут греки, под юрисдикцию Стамбула.
В конце апреля Антанта объявила о своих новых мирных предложениях. Однако в их основу вновь был положен все тот же Севрский договор, лишь смягчены отдельные его положения: вопрос об Армении рекомендовалось передать на рассмотрение Лиги наций, численность будущей турецкой армии увеличивалась до 85 тыс. человек, режим капитуляций и финансовые статьи могли быть еще раз обсуждены. ВНСТ эти предложения отвергло, снова повторив свое принципиальное требование - положить в основу договора Национальный обет. Инициатива Антанты успеха не имела.
Хотя Англия и Франция соперничали друг с другом, в одном они были едины - в стремлении расстроить дружеские отношения Анкары с Москвой. Они понимали, что пока за кемалистами стоят большевики, склонить Турцию к принятию невыгодного для нее мира вряд ли возможно.
Когда в 1921-1922 гг. шли переговоры Франклен-Буйона с кемалистами, в Анкару приезжало множество различных французских эмиссаров, официальных и неофициальных (в частности, К. Фаррер, офицеры Сарру и Мужен). Полковник Мужен долгое время провел в Анатолии, был принят кемалистким руководством, предложил Кемалю заключить военный союз с Парижем на условиях компромиссного мира с Англией и отхода Турции от Советской России. Он не брезговал даже провокациями против советских дипломатов - устроил, при помощи своей агентуры, поджог советского полпредства (посольства).
Англичане также искали любого повода для того, чтобы осложнить советско-турецкие отношения, в том числе прибегали и 85


к провокациям. Так, в Москве один из английских тайных агентов передал турецкому разведчику некие шпионские материалы. Чекисты при их передаче задержали турка, но его взял под свою защиту турецкий посол Али Фуад. Тогда чекисты 21 апреля провели обыск в помещении военного атташе Турции, на что Али Фуад заявил протест народному комиссариату иностранных дел РСФСР и покинул 11 мая 1922 г. вместе с сотрудникам своего посольства Москву. Этот инцидент несколько омрачил советско-турецкие взаимоотношения, но был вскоре исчерпан в результате обмена примирительно-разъяснительными нотами между внешнеполитическими ведомствами обеих стран.
Не принесла успеха Антанте в этом отношении и миссия английского генерала Таунсхенда, который 22-27 июля 1922 г. посетил Конью и Анкару, где встречался с Кемалем и Рефетом. Кемалисты вначале надеялись, что Таунсхенд привез какие-то новые, приемлемые для Анкары, предложения. Они даже прекратили в прессе нападки на Англию. Если раньше турецкая печать ежедневно выступала против Ллойд-Джорджа и его агрессивной политики в отношении Турции, то с приездом Таунсхенда эти нападки прекратились. Однако ничего нового, никаких серьезных шагов к примирению со стороны Англии сделано не было. И миссия Таунсхенда политического значения не имела.
Что же касается военной обстановки в Турции, англо-греческая оккупация продолжалась. Стамбул и Проливы оставались под властью войск Антанты, Западная Анатолия и Восточная Фракия были заняты греками.
Противоречия и разногласия в стане кемалистов
Кроме борьбы против явной оппозиции как слева (коммунисты и Зеленая армия), так и справа (Энвер и его сторонники) Кемалю пришлось противостоять оппонентам и внутри своего окружения.
В национальный фронт борьбы против интервентов вошли самые разнородные социальные и этнические группы и различные по своим конечным устремлениям общественные, политические, военные деятели. Наряду с патриотически настроенными интеллигентскими кругами, основную часть которых составляли офицеры, движение против иностранной оккупации поддерживали крупные землевладельцы и торговцы, опасавшиеся не только конкуренции своих греческих и армянских «коллег», но и физического уничтожения в случае победы интервенционистских армий. Эти «эшраф» сохраняли полуфеодальную идеологию, 86


приверженность идее султаната и халифата. Средние и нижние слои мусульманского духовенства (муфтии небольших городов, имамы, ходжи, хатибы, мюэззины) также примкнули к Кемалю, чтобы добиться восстановления власти халифа над всей Турцией.
Состав ВНСТ первого созыва наглядно демонстрирует сложный, разношерстный спектр участников кемапистского движения. Из 390 депутатов меджлиса 115 были чиновниками (как действующими, так и бывшими), 51 - офицерами и генералами. Среди депутатов было также 29 адвокатов, 15 врачей, 6 журналистов и 2 инженера. Вся эта группа - 218 человек (военные, чиновники, интеллигенты), составлявшая абсолютное большинство в парламенте, придерживалась, в своей основной массе, наиболее радикальных взглядов.
Следующую группу образовывали представители духовенства, так называемые чалмоносцы (сарыклы) - 61 ходжа (учитель мусульманской школы) и 8 шейхов (глав дервишских «орденов»).
Еще одна группа имела свои частные интересы. Это были 56 крупных землевладельцев (в том числе несколько курдских племенных вождей) и 37 торговцев. Как и предыдущая группа, все они в основном разделяли консервативные идеи.
Считаясь с настроениями всех этих полуфеодальных и клерикальных элементов, кемалисты воздерживались от нападок на «священную особу» султана-халифа, тем более, что в войне за независимость противостояние между воюющими сторонами воспринималось народными массами чаще и проще всего как противоборство мусульман и христиан.
Разнородным кемалистское движение было и по этническому составу.
Кемаль и многие его сторонники-турки в своих обращениях к народу, официальных заявлениях и частных высказываниях с самого начала движения настойчиво проводили идею турецкого национализма в жизнь. Их словарь пестрит выражениями «турецкая нация», «турецкая родина», «турецкий суверенитет». Иногда это вызывало отрицательную реакцию у представителей других анатолийских этносов. Так, 23 апреля 1920 г. на первом заседании ВНСТ после выступления Юсуфа Кемаля слово взял Эмир Маршан, абхаз по национальности. Он заявил: «Господин Юсуф все время говорит - «турецкий», «турецкая». Разве в этой стране кроме турок никого нет? Прошу не говорить только от имени турок. Мы здесь собрались не во имя туркизма. В стране живут черкесы, чеченцы, курды, лазы и еще целый ряд мусульманских народов. Не будем их исключать».
87


Кстати, Эмира Маршана, имевшего титул «паша», привлек к движению сопротивления сам Кемапь во время восстаний в Болу и Дюздже, которые подняли черкесы, преданные султану. Таким путем он стремился нейтрализовать негативное отношение этих черкесов к своему движению. Привлек он на свою сторону и лазов, которые дали до 30 тыс. человек национально-освободительной армии.
Впоследствии политика кемалистов в национальном вопросе изменилась в корне. Стала проводиться настойчивая туркизация анатолийского населения. Эмиру Маршану припомнили его диссидентские высказывания. «Независимый суд» приговорил его к ссылке на три года.
Первым испытанием на прочность единства кемалистов явились споры в их среде по вопросу принятия Турцией мандата, то есть протектората, США. Мысль о подобном решении «турецкого вопроса» возникла в стамбульских интеллигентских кругах. Ее поддерживали также турецкие купцы, связанные деловыми узами с внешнеторговыми партнерами на Западе, - компрадоры турецкой национальности. Принятие мандата, считали они, может склонить кемалистов к компромиссу с Антантой.
Среди приверженцев идея мандата были такие видные общественные деятели, как Халиде Эдиб, Абдюльхак Аднан, Ахмед Эмин. В окружении Кемаля ее разделяли Бекир Сами Кундух, Али Фуад, Кара Васыф. Основываясь на 12-м пункте послания президента США Вильсона, гласившем о том, что «турецкие части Османской империи... должны получить обеспеченный и прочный суверенитет», они надеялись, приняв покровительство Америки, сохранить территориальную целостность своей страны, в рамках национальных границ.
Реакция США на эти упования турецких интеллигентов и компрадоров как будто нашла отклик: летом и осенью 1919 г. в Турцию прибыли две американские миссии. Одну возглавляли Ч. Крейн и X. Кинг, другую - генерал Дж. Харборд. Но обе миссии - первая в Стамбуле, вторая в Анатолии - ограничились изучением положения в стране.
10 августа 1919 г. Халиде Эдиб отправила Кемалю письмо, в котором утверждала, что американский мандат - наилучшее решение турецкого вопроса, ибо в этом случае можно сохранить обширную территорию, так как американцы добиваются «единого и общего мандата над Турцией». (Халиде Эдиб знала из опубликованных большевиками секретных соглашений Антанты о намерении Англии и Франции провести раздел Турции).
88


Конечно, - писала она далее, - принятие мандата нанесет удар по нашему национальному самолюбию, однако это не так опасно, ибо «правительственный механизм Америки не является ни клерикальным, ни националистическим». (Такой проамериканизм известной писательницы объяснялся тем, что она получила воспитание в американском женском колледже в стамбульском пригороде Ускюдаре. Впоследствии из-за разногласий с Кемалем она эмигрировала на Запад и вернулась на родину только после его смерти в 1938 г.).
19 августа 1919 г. Кемаль передал через Али Фуада Кара Ва- сыфу, находившемуся в Стамбуле, свой отрицательный ответ на предложение группы стамбульских интеллигентов о принятия мандата США. А 27 августа во время беседы с некоторыми своими сторонниками зачитал письма и телеграммы, полученные от этих интеллигентов, и заявил: «Они полагают, что мандат не затронет нашего суверенитета, наших прав во внешней политике, нашей культурной независимости, нашей территориальной целостности... Зачем же тогда американцы согласятся на такой мандат, который не учитывает их интересов? Ради наших прекрасных глаз?.. Нет, уважаемые дамы и господа, нет! Никаких мандатов. Независимость или смерть! (Я истикпяль, я олюм)».
В конце концов идея американского мандата скончалась сама собой после принятия правительством США курса на изоляцию от всех дел вне Западного полушария.
Серьезные разногласия в стане кемалистов вызывал вопрос о взаимоотношениях с Советской Россией. В 1920 г. в анкарском правительстве и среди депутатов ВНСТ сложились две группы, которые придерживались прямо противоположных позиций по отношению к Москве. В отличие от Кемаля и близких к нему лиц, выступавших за союз с Советской Россией, образовалось течение «западников», которое считали, что если не Англия, то другие западные страны, прежде всего - «традиционный друг» турок - Франция, а также Лига наций могли бы оказать Турции покровительство, но этому препятствуют связи Анкары с большевиками. Главные роли в этой группе играли Бекир Сами, Хюсейин Рауф, Рефет. Возможно, в отрицательном отношений к России скрывалась их «генетическая» русофобия: все они были потомками изгнанных с Кавказа царскими войсками «черкесов» - осетин Бекир Сами, абхаз Хюсейин Рауф, шапсуг Рефет.
Кемаль не разделял позиции «западников», он был убежденным сторонником дружбы с Москвой. Летом 1920 г., отвечая на вопрос одного из депутатов о характере отношений между анкар- ским и московским правительствами, он заявил: «Это мы сами 89


искали большевиков, и мы их нашли... Сношения с Советской Россией официально установлены». Через год, выступая в ВНСТ с сообщением об итогах битвы на Сакарье, Кемаль говорил: «Мы с Россией - друзья. Ибо Россия раньше, чем кто-либо иной, признала наши национальные права и проявила к ним уважение. При этих условиях как сегодня, так и завтра, да и всегда Россия может быть уверена в дружбе Турции».
Еще одна причина возникновения противоречий и разногласий в окружении Кемаля - личные взаимоотношения. Характеризуя отдельных анкарских деятелей, Аралов в своих мемуарах разделил их на две категории. Одних он определил как до конца верных Кемалю и преданных идее национально-освободительной борьбы. Это - начальник генерального штаба Мустафа Фев- зи, военный министр Кязым, начальник штаба Западного фронта Исмет, а также журналисты Юнус Нади и Ахмед Джевдед, публицисты и историки Ахмед Агаог- лу (Агаев, по происхождению карабахский азербайджанец) и Юсуф Акчура (казанский татарин Акчурин). Юнус Нади и Ахмед Агаоглу играли большую роль в пропаганде идей национального освобождения: первый был главным редактором анкарской газеты «Ени гюнь», второй - директором Управления анкарской прессы.
Другая категория - скрытые недруги Кемаля, в основном все те же «западники»: Рефет, Хюсейин Рауф, а также бывший министр финансов Порты Мехмед Джавид.
Рефет, по словам Арапова, внешне был вежлив, изысканно внимателен, манеры - европейские. Но верить ему, - пишет дальше бывший полпред, - было нельзя. Он был неискренен. За спиной Кемаля он плел интриги. Эта характеристика личности Рефета почти буквально совпадает с той, которую дал турецкий историк Ш. С. Айдемир - «хитрый и скользкий человек, мастер закулисных интриг».
Рефет в разное время занимал различные должности - военного министра, командира корпуса, усмирял мятежников в Конье. Командовал войсками неудачно. По замечанию Кемаля, как военный министр он никуда не годился и был смещен с этого поста. Это не мешало, однако, его хвастовству своими боевыми подвигами. Он заверял Аралова в своих симпатиях к России и «готовности пролить за нее кровь, если она прогонит коммунистов... Сетовал на то, что Фрунзе его не оценил и счел империалистом» (сторонником компромисса с Антантой. - Д. Е.).
Хюсейин Рауф был сыном адмирала, в османское время сделал успешную карьеру - стал военно-морским министром. Этому помогли и его личные заслуги - во время балканских войн 90


он успешно командовал крейсером «Хамидие». В анкарском правительстве Хюсейин Рауф занимал различные министерские должности, с 12 июля 1922 г. до 4 августа 1923 г. был премьер- министром.
По воспоминаниям Кемаля, Хюсейин Рауф был приверженцем султаната и халифата. В откровенной беседе с Кемалем в октябре 1921 г. он говорил, что его отец стал адмиралом благодаря покровительству падишаха, что он не может быть неблагодарным и поэтому его долг - сохранить верность султанату, который он, кстати, считает лучшей формой государства для Турции. В поддержку этой идеи высказался и Рефет, присутствовавший при этой беседе.
Во время переговоров с Араловым Хюсейин Рауф показал себя противником Советской России. Он также приложил руку к антисоветской провокации, устроенной Муженом, - поджогу полпредства РСФСР. Впоследствии он был осужден к изгнанию из Турции на 10 лет.
Кемаль видел и понимал двойную игру Хюсейина Рауфа и Ре- фета, но до поры до времени терпел их, чтобы не создавать более широкого недовольства, поскольку эти скрытые оппозиционеры имели опору среди компрадорской буржуазии, крупных землевладельцев, многих военачальников и духовенства.
Непросто складывались взаимоотношения Кемаля с Кязимом Карабекиром, который ревниво относился к военным и политическим успехам своего начальника, к его стремительному взлету на вершину власти. Это проявлялось порой даже в некоторых, на первый взгляд, мелочах. Так, в сентябре 1919 г. он предложил Кемалю не подписывать документы конгрессов (постановления, обращения и т.п.) своим именем, а ограничиваться общей формулой - «Представительный комитет». Кемаль отверг это предложение, заявив, что в таком случае снимается его личная ответственность и не будет ясно его персональное отношение к данному документу. Затем, в феврале 1922 г. Кязым Карабекир ратовал за создание в ВНСТ верхней палаты «из специалистов», видимо, для того, чтобы она контролировала решения меджлиса. Кемаль отверг это предложение.
Сознавая, что в его окружении и в ВНСТ складывается сложная, неоднозначная обстановка, Кемапь решил консолидировать радикальные силы. 10 мая 1921 г. он организовал в меджлисе свою фракцию, которую назвал «группа защиты прав Анатолии и Румелии».
Противники Кемаля также оформились организационно. В ноябре 1921 г. они создали в ВНСТ свою фракцию. Она получи91


ла название «вторая группа защиты прав Анатолии и Румелии». Большинство членов «второй группы» составили представители духовенства, а также примкнувшие к ним некоторые офицеры и адвокаты. Всего эта группа насчитывала 120 депутатов.
В конце июля-начале августа 1921 г., когда на Западном фронте сложилась опасная для турок обстановка, Кемаль попросил у ВНСТ предоставить ему широкие полномочия в качестве верховного главнокомандующего сроком на 3 месяца. 5 августа его просьба была удовлетворена. Этот срок затем несколько раз продлевался. (31 октября 1921 г., 4 февраля 1922 г.). В третий раз, 5 мая 1922 г., оппозиционеры сделали попытку сорвать продление Кемапю мандата главнокомандующего, но она не удалась. Он снова получил свои полномочия.
8 июля 1922 г. была отменена поправка к закону о выборах министров, которая предписывала их избрание только из числа тех депутатов, кандидатуры которых на тот или иной министерский пост были предварительно одобрены председателем меджлиса. В связи с этим премьер Мустафа Февзи ушел 9 июля в отставку, так как состав его правительства был избран по старым правилам. Новым премьером 12 июля был избран Хюсейин Рауф.
После разгрома греков на Сакарье, во время длительного затишья на фронте, оппозиционеры в ВНСТ несколько раз критиковали Кемаля за то, что он долго не переходит в контрнаступление. В январе они предложили создать военную комиссию для проверки положения в армии и на фронте, Кемаль не возражал, но поставил условие, что в этой комиссии он будет председателем. Комиссия (харб энд-жюмени) была образована 14 января 1922 г.
4 марта в ВНСТ снова стали упрекать Кемапя в затягивании начала наступления. «Куда мы идем? Кто и куда нас ведет? В неизвестность?» - вопрошали оппоненты. Кемапь ответил: «Армия готовит наступление, но мы не спешим. Для его подготовки нужно время. Плохо подготовленное наступление ни к чему хорошему не приведет».
Контрнаступление кемалистской армии
Воспользовавшись передышкой после Сакарийской битвы, ан- карское руководство приступило к укреплению своих вооруженных сил. Началось неукоснительное проведение в жизнь опубликованных еще в начале августа 1921 г. распоряжений о военных реквизициях у населения (текялиф-и миллие эмирлери). Согласно им, каждая семья должна была передать армии все имеющиеся у нее боеприпасы и оружие, пару белья, пару носков и чарыков, 92


сорок процентов наличного продовольствия, двадцать процентов верховых и тягловых животных. В каждом уезде для проведения этих мероприятий создавались специальные комиссии. Оплатить стоимость всего реквизированного альные комиссии. Оплатить стоимость всего реквизированного имущества предполагалось по завершению войны.
14 сентября главнокомандующий Мустафа Кемаль подписал приказ о всеобщей мобилизации. Началась также переброска войск, вооружения, главное - артиллерии с ликвидированного Восточного фронта на Западный.
В результате всех этих мер турецкие силы на этом фронте сравнялись с греческими. С обеих сторон было примерно по 110- 130 тыс. бойцов, одинаковое количество пулеметов (по 2800 у тех и других). Было почти достигнуто равенство и по числу артиллерийских орудий (323 у турок, 348 у греков). При этом у турок было больше тяжелой артиллерии, переброшенной из Карса через Батуми при советской помощи.
Тем не менее, общее положение на фронте легкой победы ке- малистам не предвещало.
Греческая армия, хотя и не была уже способна на новое наступление, все же закрепилась на важных стратегических позициях. Эскишехир и Афьйон-Карахисар были в ее руках. Артиллерийские батареи и пулеметные гнезда преграждали путь туркам. Чтобы собраться с силами, подвезти по бездорожью дополнительные пушки, пулеметы, боеприпасы кемапистам нужен был немалый срок.
4 марта 1922 г. Кемаль выехал на фронт с инспекционной поездкой.
Поехать с ним он пригласил советского полпреда С. И. Аралова, военного атташе К. К. Звонарева и азербайджанского посла Ибрагима Абилова. Аралов в своих воспоминаниях подробно описывает эту поездку, дает яркие зарисовки своих наблюдений.
В марте-апреле они проехали но всему фронту через населенные пункты Полатлы, Сиврихисар, Акшехир, Болвадин, Чай, побывали в шести пехотных дивизиях, в штабах нескольких соединений, на учениях кавалерийского корпуса, в тыловых учреждениям в Конье, где посетили артиллерийское училище и кадетский корпус, а также школу кузнецов, созданную для подготовки напбандов (специалистов по ковке лошадей) для конных частей, Впоследствии Аралов писал: «Исторически в Турции сложилось так, что ремесленниками, в том числе кузнецами, были преимущественно не турки, а греки и армяне; теперь те и другие воевали с кемапистами, у турок не было своих ковалей, лошади страдали от неумелой ковки; поэтому и была организована такая школа».
93


Впечатление от воинских частей осталось у Аралова хорошее: это была регулярная, дисциплинированная, хорошо организованная армия. Но обмундирование, особенно обувь, было из рук вон плохим. На ногах у солдат не было ни сапог, ни ботинок - только чарыки. Вооружение было разномастным: у одной дивизии немецкое, у другой - русское. Еще хуже было с транспортом. Тогда как у греков была почти тысяча грузовиков, у турок не было ни одного. Зато было много двуколок - 1284. Такие повозки (по- турецки «кааны») с огромными сплошными деревянными колесами, запряженные парой волов, использовали еще шумеры в IV—III тысячелетиях до н. э. Боеприпасы турки подвозили либо на этих арбах, либо на верблюдах вьюком.
Караваны верблюдов, пишет Аралов, тянулись на версту, если не больше; они шли, связанные друг с другом длинной веревкой, нагруженные корзинами со снарядами. Нередко боеприпасы подносили на спине на расстояние в несколько километров женщины и даже дети.
Летние месяцы 1922 г. прошли в Турции под знаком широкой, но тайной подготовки к генеральному контрнаступлению против англо-греческих интервентов. Шел призыв новобранцев, с востока и юга перебрасывались войсковые подразделения, оружие и снаряжение. Большую часть вооружения обеспечивали советские поставки, а также оружие, покупаемое у французов и итальянцев на советские деньги и на поступавшие от мусульман всего мира финансовые пожертвования анкарскому правительству.
23 июля Кемаль прибыл в штаб Западного фронта в Акшехире. Там, в ночь с 27 на 28 июля произошло первое обсуждение плана наступления с генералами Исметом, командующим Западным фронтом, и Мустафой Февзи, начальником генерального штаба. Затем основные пункты этого плана были доведены до сведения командиров соединений. 1 августа в Акшехир приехал и министр обороны генерал Кязым, чтобы обсудить вопросы тылового обеспечения предстоящего наступления.
6 августа Исмет отдал секретный приказ по войскам Западного фронта о подготовке к наступлению. Основные силы турецкой армии сосредотачивались южнее Афьйон-Карахисара. Все перемещения войск происходили скрытно, по ночам.
Чтобы запутать греческую разведку, в этот же день Кемаль и Кязым возвратились в Анкару, за ними 7 августа последовал и Мустафа Февзи.
Канун наступления был замаскирован весьма хитроумными мерами прикрытия. Кемапь, который по плану должен был выехать на фронт, чтобы лично руководить наступлением, пустил 94


слух о том, что в его анкарской резиденции состоится встреча с членами ВНСТ, и об этом было официально объявлено в газетах. Кроме того, он попросил Аралова заявить о том, что в советском полпредстве 17 августа готовится большой прием, на которое обязательно будет присутствовать Кемаль, и пригласить на этот прием послов других стран. Когда же все собрались и ждали высокого гостя, явился его адъютант с извинением, что Кемаль плохо себя чувствует и придти не сможет.
А в это время главнокомандующий турецкими войсками тайно выехал на фронт. Его автомобиль мчался через соляную пустыню в Конью. 20 августа Кемаль прибыл в штаб Западного фронта в Акше- хире и отдал приказ о том, что наступление должно начаться 26 августа 1922 г. К этому времени в штаб вернулись Ис- мет и Мустафа Февзи.
Оперативный центр по руководству наступлением (Кемаль, Исмет и Февзи) разместился в палатках на склоне горы Коджате- пе около местечка Шухуд.
26 августа в 5.30 после мощной артподготовки началась фронтальная атака турецкой пехоты, а конница обошла греков с фланга. Вскоре позиции греков были прорваны. 27 августа турки заняли Афьйон-Карахисар.
Греки были застигнуты врасплох. Находясь на территории с враждебным населением, они не смогли наладить элементарную разведку. Свою роль сыграло и то, что турки провели всю подготовку к наступлению в строжайшей секретности.
Еще одно обстоятельство помогло кемалистам. Как раз накануне турецкого наступления у греков произошла смена главнокомандующего: генерала Хаджианестиса, который находился в Измире, заменил на этом посту генерал Трикупис, командир 1 -го корпуса, занимавшего позиции у Эскишехира. Но до него это известие так и не дошло. Вместе со своим штабом он попал в плен к туркам и о своей новой должности узнал от... Кемаля. (Кстати, Кемаль обошелся с Трикуписом и другими пленными греческими военачальниками тактично и вежливо, наподобие Петра I, который весьма дружелюбно побеседовал с побежденными шведскими генералами после Полтавской битвы).
30 августа произошло решительное сражение у Домлупынара, вошедшее в турецкую военную историю под названием «Битва главнокомандующего» (Башкумандан мейдан мухарабеси), так как ею руководил непосредственно сам Кемаль. Оборонявшаяся здесь греческая группировка была окружена и разбита.
1 сентября Кемаль отдал приказ: «Войска! Ваша первая цель - Средиземноморье. Вперед!» Турецкое наступление стремительно
95


развивалось. Греки оставляли один город за другим: Кютахью, Ушак, Эскишехир (здесь и был пленен Трикупис вместе с командиром 2-го корпуса генералом Диенисом), Алашехир, Сёпот, На- зилли, Балыкесир, Айдын, Манису.
9 сентября всадники турецкого кавалерийского корпуса ворвались в Измир, последний крупный пункт оккупации на Эгейском побережье. К 18 сентября вся Западная Анатолия была освобождена от греческих интервентов - взяты города и населенные пункты Бурса, Муданья, Бергама, Кушадасы, Бандырма. Остатки греческих войск спаслись на кораблях, стоявших на рейде у Эгейского побережья.
Прибывшие в Измир Кемаль, Исмет и Февзи разместились со своим штабом в особняке градоначальника, который более трех лет, с 15 мая 1919 г., занимало греческое командование. Здесь они увидели такую картину: ступени лестницы, ведущей в особняк, были покрыты турецким национальным знаменем, чтобы входящие и выходящие, попирая его ногами, выражали таким образом презрение ходящие, попирая его ногами, выражали таким образом презрение к туркам. Кемалю предложили покрыть лестницу греческим флагом, но он резко возразил, сказав, что символ нации нельзя оскорблять.
В знак победы над интервентами черная скатерть в президиуме ВНСТ была снята и заменена обычной - зеленой.
Из Измира Кемаль обратился к народу с посланием, в высоком стиле которого нашло отражение его юношеское увлечение поэзией:
«Великая и благородная турецкая нация! Наши войска освободили Измир и Бурсу... В волнах морского прибоя звучат победные мелодии в честь наших бойцов. Зазнавшийся враг, возмечтавший об азиатской империи, отважился выйти на битву, и вот уже несколько дней его командующие вместе со штабами находятся в плену правительства Великого национального собрания Турции. Среди пленных нет греческого короля - особенность этих венценосцев в том и состоит, что они присоединяются к народу в моменты радости и ликования, а во время военных поражений думают только о своих дворцах.
Оснащенная сталью фабрик Запада, мощная греческая армия превратилась в жалкие кучки брошенных своими офицерами в анатолийских горах и обезумевших от страха за свои преступления пленных и беспомощных раненых, лежащих на голой земле. Почти все военное имущество вражеской армии брошено и осталось на нашей территории... Сила наших войск, которые за две недели разгромили огромную армию и преследовали ее на про96


тяжении четырехсот километров, блестяще проявилась в боях и напугала наших недругов, вселила уверенность в наших друзей».
Далее Кемаль подчеркнул, что победа - плод усилий исключительно самой нации, и, намекая на предательство стамбульских правителей, заявил, что те группки политиканов, которые сдали врагу Измир, не имеют с нацией ничего общего.
Послание заканчивалось так: «Великая и благородная турецкая нация! Поздравляю тебя с освобождением Анатолии и шлю привет от нашей армии из Измира, Бурсы, с берегов, где открываются горизонты Средиземноморья».
За заслуги в подготовке и проведении генерального контрнаступления Мустафа Февзи получил чин маршала (мюшира), а Исмет был повышен в звании до генерал-лейтенанта (ферика).
Крах англо-греческой интервенции против Турции получил оглушительный резонанс на Западе. Было очевидно, что поражение потерпела не только греческая армия, но и вся ближневосточная политика Антанты, в первую очередь - политика Англии.
В Греции реакция на провал анатолийской авантюры была особенно бурной: в конце сентября в войсках вспыхнуло восстание, король Константин отрекся от престола и покинул Афины. Вскоре пятеро министров во главе с премьером Гунарисом и бывший главнокомандующий Хаджианестис были арестованы и впоследствии казнены по приговору военного трибунала.
97


ГЛАВА 4
ПОЛИТИКО-ДИПЛОМАТИЧЕСКОЕ ОФОРМЛЕНИЕ ПОБЕДЫ КЕМАЛИСТОВ В ВОЙНЕ
Перемирие в Муданье
3 октября 1922 г. в турецком городе Муданья на берегу Мраморного моря начались переговоры о перемирии. Турцию представлял генерал Исмет, командующий Западным фронтом. Другую сторону - верховные комиссары Англии, Франции и Италии в Стамбуле - генералы Харрингтон, Шарли и Монбелли. Греция в переговорах не участвовала.
Последний факт окончательно давал понять мировому общественному мнению, что эта страна была лишь орудием в руках Антанты (на заключительном этапе войны - орудием Англии) и что кемалисты вели борьбу не с Грецией только, а с объединенными силами империалистических держав, стремившихся превратить Турцию в свою колонию. Закончившаяся война была не греко-турецкой, а турецкой национально-освободительной войной.
Переговоры длились девять дней и проходили в очень напряженной обстановке. Несмотря на заверения Франклен-Буйона, данные Кемапю, союзники попытались уклониться от немедленной передачи Восточной Фракии туркам. Для кемалистов же принятие этого условия было не просто делом престижа (так как в этом случае от оккупации освобождалась и часть европейской Турции, а не только Анатолия) но, главное, это обеспечивало бблыпую уверенность турецкой стороне на будущей конференции по выработке положений мирного договора.
Стремясь заставить турок пойти в этом вопросе на уступки, Ллойд-Джордж прибег к шантажу. Он заявил, что если переговоры в Муданье в такой-то день и в такой-то час не завершатся 98


желательным результатом, то он прикажет Харрингтону начать военный действия против Турции.
Ллойд-Джордж блефовал. В «нейтральной зоне» находились только слабые английские гарнизоны, доминионы отказались прислать помощь. В Великобритании ширилась кампания протеста против продолжения войны на Востоке.
В этих обстоятельствах Кемаль известил Исмета, что тот может не соблюдать приказ о приостановке продвижения войск к зоне Проливов. Турецкие кавалерийские отряды демонстративно совершили бросок к английским позициям. Харрингтон снова не выполнил указаний своего правительства - не отдал приказа открыть огонь. В итоге союзники уступили требованиям турок.
Так как Греция не участвовала в переговорах, Исмет задал Харрингтону вопрос, будет ли соглашение о перемирии иметь законную силу, если греческое правительство его не подпишет. Харрингтон дал утвердительный ответ.
Наконец, 11 октября 1922 г. документ о перемирии был подписан всеми участниками переговоров. 14 октября греческое правительство официально уведомило Анкару о признании Муданий- ского соглашения.
По условиям перемирия, в ночь с 14 на 15 октября прекращались все военные действия, греческие войска оставляли Восточную Фракию. Их заменяли англо-французские части, которые, в свою очередь, должны были в течение 30 дней освободить фракийскую территорию турецким подразделениям, не превышающим своей общей численностью восьми тысяч человек.
19 октября генерал Рефет прибыл в Стамбул для руководства передачей Восточной Фракии под власть кемапистской администрации. (В период 31 октября - 26 ноября эта процедура была завершена).
Политическая борьба вокруг подготовки мирной конференции
27 октября 1922 г. державы Антанты направили правительству ВНСТ ноту с предложением прислать своих представителей на конференцию в Лозанне (Швейцария) для подготовки мирного договора. Аналогичное предложение получило и султанское правительство Ахмеда Тевфика.
Руководители стран Антанты рассчитывали, что столкнув лбами стамбульских и анкарских представителей в переговорных дискуссиях, они добьются больше уступок от турецкой стороны. Султан не возражал против совместного участия Стамбула 99


и Анкары в Лозаннской конференции. Еще 17 октября, предвидя неизбежность созыва подобного форума, премьер Порты Ахмед Тевфик прислал Кемапю телеграмму, в которой предложил сформировать общую делегацию из представителей и Анкары и Стамбула для ведения переговоров с союзниками и направить для этого в столицу доверенное лицо.
Ответ Кемаля гласил: «На предстоящей мирной конференции, которая явится естественным итогом решительной победы войск Великого национального собрания, турецкое государство будет представлять исключительно правительство ВНСТ».
Тем не менее 29 октября Ахмед Тевфик, ободренный личным приглашением со стороны Антанты прислать своих делегатов в Лозанну, снова шлет в Анкару телеграмму, подписанную титулом «садразам», о желательности совместного участия в работе конференции, чем приводит в ярость большинство депутатов ВНСТ.
Эти претенциозные демарши совершенно беспомощного османского правительства, растерявшего остатки авторитета своим упрямым противостоянием Анкаре, скомпрометировавшего себя сотрудничеством с оккупантами, явились последними каплями, переполнившими чашу терпения Кемаля и других радикальных националистов. Они решили покончить с двоевластием в стране - ликвидировать султанат.
Упразднение султаната
В меджлисе была образована комиссия для обсуждения правомерности принятия решения об отмене власти султана. Ее возглавил знаток мусульманского богословия ходжа Мюфид-эфенди. Представители духовенства стали возражать против разделения султанских и халифских прерогатив падишаха, доказывая, что это противоречит основополагающим положениям ислама, согласно которым светская и духовная власть неразделимы.
По канонам шариата, это действительно так. Ислам с самого начала своего возникновения выдвинул в качестве принципа государственности сочетание монархии и теократии, эмирата (светской власти) и имамата (власти духовной). Ведь именно посланник Аллаха Мухаммед был главой и мусульманской общины (уммы) - имамом, и аравийского государства - эмиром, олицетворяя неделимость религиозных и политических функций. Осуществление этого принципа было продолжено в Арабском халифате, Сельджукском государстве, наконец - в Османской империи как сочетание султаната и халифата (звание халифа присвоили себе турецкие падишахи в XVI в.).
100


Обсуждение данного вопроса в комиссии вылилось в долгий и бесплодный богословский диспут. В конце концов слово взял Кемаль. Сперва он ссылался на историю, указывая, что халифат существует в Турции с XVI в., что до этого был лишь султанат, что законопроект не наносит ущерба шариату. Но когда Кемаль понял, что все это не действует на представителей духовенства, он привел более простой аргумент «Суверенитет и власть, - сказал он, - никому не могут быть переданы в результате академической дискуссии. Суверенитет приобретается путем силы, мощи, даже насилия. Путем насилия сыновья Османа добились власти над всей турецкой нацией, над которой они господствовали в течение шести столетий. Теперь эта нация поднимается против узурпаторов, отбрасывая их на их место и принимая на себя осуществление принадлежащего ей по праву суверенитета. Это является свершившимся фактом... Если бы все те, кто здесь собрался... поняли это, то, по моему мнению, они поступили бы весьма благоразумно. В противном случае действительность все равно проявит себя. Но возможно, что тогда полетит несколько голов».
Резкие слова Кемаля произвели должное впечатление на членов комиссии. Один из них, ходжа Мустафа-эфенди, не вставая с места, выкрикнул: «Извините, господин. Мы рассматривали вопрос с иной точки зрения. После вашего выступления мы все поняли».
Дискуссия была прекращена, и быстро был согласован проект решения по данному вопросу.
1 ноября 1922 г. ВНСТ почти единогласно приняло постановление о ликвидации султаната (против голосовал только один депутат - Зия Хуршид).
Последний турецкий султан Мехмед VI Вахдеттин, опасаясь, что может разделить участь последнего русского царя Николая II, обратился к оккупационным властям Стамбула с просьбой о предоставлении убежища и 17 ноября бежал из страны на английском крейсере «Малайя» вместе с семьей и ближайшим окружением. Этот поступок бывшего падишаха еще раз подтвердил, что вся его политика по отношению к Антанте была типичным коллаборационизмом. (После бегства Вахдеттин поселился в Европе, умер в 1926 г. в итальянском городе Сан-Ремо).
Еще раньше, 22 сентября 1922 г. эмигрировал непримиримый враг Кемаля Дамад Ферид. (Он поселился в Ницце, где и умер в 1923 г.).
18 ноября 1922 г. ВНСТ лишило бежавшего Вахдеттина халифского титула и избрало «халифом мусульман» другого члена османской династии - Абдюльмеджида Эфенди, который, как 101


считалось, симпатизировал национально-освободительному движению. Однако, как оказалось впоследствии, Абдюльмеджид был лишь «калифом на час».
Немного позже, 15 апреля 1923 г., меджлис внес поправку в закон об измене родине - к числу предателей отныне причислялись и те, кто выступит в защиту султаната.
Что же касается участия Турции в Лозаннской конференции, то ликвидация султаната автоматически прекратила существование стамбульского правительства, и отстаивать интересы турецкой стороны на переговорах о заключении мирного договора отправилась только делегация Анкары - правительства ВНСТ.
Переговоры в Лозанне
Конференция открылась 20 ноября 1922 г. В ней участвовали с одной стороны - Турция, с другой - Антанта, то есть - Англия, Франция, Италия, Япония, Греция, Румыния, Королевство сербов, хорватов и словенцев. Прислали наблюдателя США. Для участия в обсуждении вопроса о Проливах были приглашены представители и Черноморских стран - советских республик России, Украины, Грузии, а также Болгарии.
Отстаивать интересы Турции на переговорах и Лозанне в качестве главы турецкой делегации Кемаль послал Исмета, который зарекомендовал себя в Муданье, как упорный защитник анкарской позиции и способный дипломат. За эти свои заслуги он был избран 26 октября министром иностранных дел вместо Юсуфа Кемаля. Кроме того, Исмет проявил себя как самый верный соратник Мустафы Кемаля и в политических, и в военных перипетиях национального движения.
На роль главы турецкой делегации претендовали Хюсейин Рауф и Юсуф Кемаль. Но первого Кемаль считал настроенным слишком проанглийски, а второго - слишком просоветски.
Особое недовольство назначение Исмета главой делегации вызвало у Хюсейина Рауфа, тогдашнего премьер-министра. Ведь именно он возглавлял правительство и считал, что тоже имеет опыт дипломатических переговоров, так как именно он подписал Мудрое- ское перемирие.
В состав турецкой делегации вошли также депутаты ВНСТ Рыза Нур и Хасан Хюсню. Экспертом по финансово-экономическим вопросам был назначен Мехмед Джавид, бывший министр финансов Порты. Все они получили от Кемаля наказ строго при102


держиваться положений Национального обета в процессе переговоров.
Со стороны Антанты первую скрипку на конференции трал глава британской делегации Керзон, министр иностранных дел правительства его величества. Он не только сохранил свой пост после ухода в отставку кабинета Ллойд-Джорджа 19 октября 1922 г. из-за провала английской внешней политики на Востоке, но и продолжал придерживаться все той же основной линии этой политики - антикемалистской и антисоветской.
Делегаты стран Антанты избрали Керзона председателем конференции. Пользуясь этой прерогативой, он разделил работу конференций на три комиссии. Первая должна была заняться политическими и территориальными проблемами, в частности вопросом о Проливах (эти проблемы интересовали англичан в первую очередь). Председателем этой комиссии Керзон назначил себя. Вторая комиссия обсуждала правовое положение иностранцев в Турции; здесь председательствовал итальянский делегат. Третья комиссия рассматривала финансовые и экономические вопросы под председательством французского делегата.
Для советско-турецких отношений важнейшим пунктом повестки переговоров был вопрос о статуте Проливов. В нарушение Московского договора, по которому Турция и Россия согласились передать этот вопрос особой конференции представителей только причерноморских стран, Анкара не выступила против участия в обсуждении этой проблемы делегатов нечерноморских государств, даже таких географически далеких от этого региона, как Япония.
Точка зрения советского правительства в отношении статута Проливов была разъяснена Лениным в интервью М. Фарбману, корреспонденту английских газет «Обзёрвер» и «Манчестер гар- диен» еще накануне Лозаннской конференции.
Ленин отметил, что Проливы должны быть полностью свободны для торгового мореплавания, то есть открыты всегда для прохода коммерческих судов любых стран. В то же время они должны быть закрыты для военных кораблей всех, без исключения, государств и в мирное, и в военное время. Последнее положение отвечало интересам безопасности не только таких черноморских стран, как Россия, Украина, Грузия, Болгария и Румыния, но и самой Турции: принятие этого положения воспрепятствовало бы возможности появления вражеского флота в Дарданеллах, Мраморном и Черном морях, а главное - на Босфоре, «под носом» беззащитного Стамбула.
103


Кстати, это положение было не совсем выгодно советской стороне: в случае возникновения вооруженного конфликта на Дальнем Востоке или Балтике советский черноморский флот не мог бы быть переброшен на эти театры военных действий.
Советская делегация, которую возглавил народный комиссар иностранных дел РСФСР (с 30 декабря 1922 г. - СССР) Г. В. Чичерин, представила свой проект правил мореплавания в Проливах, который отражал вышеизложенную ленинскую позицию.
Кроме того, исходя из других положений, также сформулированных Лениным в интервью, советская делегация была решительно настроена в защиту турецких национальных интересов вообще, а не только в вопросе о Проливах. «Наша программа, - сказал председатель Совета народных комиссаров РСФСР, - содержит в себе, между прочим,., удовлетворение национальных стремлений Турции. Мы считаем, что не только интересы национальной независимости этого требуют. Наш опыт решения в течение пяти лет национального вопроса в государстве, содержащем в себе такое обилие национальностей, которое едва ли можно найти в других странах, всецело убеждает нас в том, что единственно правильным отношением к интересам наций в подобных случаях будет максимальное их удовлетворение и создание условий, которые исключают всякую возможность конфликтов на этой почве».
Английские предложения по проблеме Проливов, поддержанные другими делегациями стран Антанты, коренным образом отличались от советских. Они признавали полную свободу прохода через Проливы военных кораблей и пролета над ними военных самолетов всех стран в любые часы суток как в мирное, так и в военное время; предусматривали также демилитаризацию зоны Проливов и срытие всех укреплений, сооруженных турками в целях обороны азиатского и европейского побережья Проливов, и ограничивали численность стамбульского гарнизона 10 тыс. человек.
Предложения турецкой стороны отличались от советских и английских. Они предусматривали свободный проход через Проливы торговых судов и суверенитет Турции над зоной проливов, которая не должна подлежать демилитаризации. Они также требовали, чтобы безопасность Стамбула и Проливов была гарантирована всеми державами от всяких неожиданностей с суши и с моря и чтобы было запрещено содержать в Черном море военные корабли.
С первых же заседаний комиссии, где председательствовал Керзон, начался поединок между советской и английской делегациями. 30 декабря Чичерин огласил советский меморандум по восточному вопросу вообще, а не только относительно статута Проливов. Меморандум требовал от участников конференции, 104


чтобы Турция была признана полновластной распорядительницей своих финансовых, экономических и судебных учреждений и чтобы во всем, что касается судопроизводства, эмиссионных банков, государственного долга, государственных монополий, таможенных тарифов и положения иностранцев, она пользовалась такой же свободой действий, как и все другие нации. Меморандум заявлял, что в интересах всеобщего мира державы Антанты должны отказаться от всех явных или скрытых захватов, навязанных ими мусульманским странам по Севрскому договору.
Обсуждение всех этих проблем приобрело форму политической дуэли между Керзоном и Чичериным, который так основательно и рьяно отстаивал интересы Турции, что раздосадованный министр иностранных дел Великобритании бросил такую фразу: «Если бы я слушал его, закрыв глаза, то решил бы, что он надел феску и выдает себя за Исмета-пашу».
При обсуждении вопроса о Проливах сами турки устранились от споров с англичанами, хотя вначале Исмет сказал, что Турции больше всего подходят предложения Москвы. Но очень быстро он дал понять Керзону, что из-за этого вопроса не станет обострять отношения с Англией. Исмет рассчитывал, что англичане в обмен поддержат Турцию по другим вопросам, которые он считал более важными для своей страны.
Используя свое положение председателя конференции, Керзон сделал еще один ловкий тактический ход. Опасаясь, что дальнейшие выступления советской делегации с трибуны Лозаннского форума окажут на мировое общественное мнение отрицательное для Антанты влияние, он перенес обсуждение статута Проливов в «подкомиссию экспертов», из которой советская делегация была фактически устранена. Под прикрытием этой комиссии англичане перешли к закулисному сговору с турками. И к концу января 1923 г. Турция и Англия окончательно согласовали между собой все положения нового статута Проливов.
Однако другие вопросы, интересовавшие турок больше, остались нерешенными. К их числу относился вопрос о принадлежности Мосульского виляйета, богатого нефтью и важного стратегического района. Мосул был занят англичанами уже после подписания Мудросского перемирия, поэтому турки требовали его возвращения. Англичане же заявляли, что он должен быть включен в подмандатное Англии государство Ирак.
Споры между англичанами и турками по этому вопросу затянулись. Столь же бесплодно тянулась дискуссия между французами и турками по финансово-экономическим проблемам (о капитуля105


циях, об иностранных концессиях и монополиях, о положении иностранных граждан).
К началу февраля 1923 г. конференция зашла в тупик. Тогда Керзон спровоцировал срыв переговоров. Симулируя гнев, он сделал вид, будто крайне раздражен неуступчивостью турок, и предъявил турецкой делегации ультиматум: или немедленно подписать выработанный делегациями Антанты проект договора, или он, Керзон, уедет из Лозанны.
Исмет отклонил ультиматум. В ответ Керзон 4 февраля покинул Лозанну. Вслед за ним уехали и другие делегаты. Переговорный марафон, длившийся более двух месяцев, был сорван.
Работа Лозаннской конференции возобновилась лишь 23 апреля 1923 г., то есть после почти трехмесячного перерыва. Во время этой передышки турецкая дипломатия, для того чтобы западные делегации стали более уступчивыми в финансово-экономических вопросах, сделала несколько успешных ходов.
Кемалисты вспомнили, что еще до войны 1914-1918 гг. американская финансовая группа, во главе которой стоял адмирал Честер, предложила Порте заключить договор о концессии на строительство железной дороги протяженностью 2 тыс. км. По условиям концессии фирма Честера получала право на добычу полезных ископаемых в зоне шириной 20 км по обе стороны от линии дороги сроком на 99 лет. Таким образом, американцы становились почти бессрочными хозяевами турецкой территории в 40 тыс. кв. км, или 5% всей площади Турции. Особо привлекательным для Честера была возможность добраться до нефтяных богатств Мосульского виляйета, если он останется в руках турок. 9 апреля 1923 г. ВНСТ согласилось на условия этой концессии.
По словам А. Ф. Миллера, турки как бы говорили французам и англичанам: «Не хотите договориться с нами - вообще ничего не получите; мы сейчас, не считаясь ни с какими старыми концессиями, ни с какими вашими интересами, передаем все ценные объекты американцам». В действительности концессия Честера была неосуществима, так как он не располагал необходимыми капиталами. Возможно, и сами турки подозревали, что из этой затеи ничего не получится, но с дипломатической точки зрения шаг был удачным.
После возобновления работы Лозаннской конференции турки предприняли еще один маневр, чтобы сделать западные делегации более сговорчивыми. Турецкое национальное импортноэкспортное акционерное общество (Тюркие милли итхалат ве ихраджат аноним ширкети), организованное депутатами ВНСТ, заключило с одной английской корпорацией - Корпорейшен фор 106


зе икономик девелопмент оф Токи - широкомасштабное соглашение по вопросам внешней торговли.
После перерыва Керзон на Лозаннскую конференцию уже не приехал. Другие страны Антанты прислали лишь второстепенных представителей. Переговоры продолжались в сравнительно мирных тонах, но конференция снова затянулась, теперь уже главным образом из-за разногласий между турками и французами по финансово- экономическим вопросам.
Советская делегация была полностью отстранена от участия в конференции - даже по вопросу о Проливах - под тем предлогом, что этот вопрос обсуждению больше не подлежит. Окончательную точку в работе московской делегации поставило убийство белогвардейцами советского представителя в Лозанне Вацлава Воровского 10 мая 1923 г.
В отношении же Турции державы Антанты все более склонялись к тому, что следует уже положить конец оккупационному режиму, сохранявшемуся на территории Стамбула и Проливов - территории страны, которая фактически вышла победительницей в войне. Западноевропейская пресса все решительнее осуждала затягивание переговоров. А самое главное - Антанта начала опасаться, что своей неуступчивостью она толкнет кемалистов к более тесному сближению с большевиками.
В конце концов, 24 июля 1923 г. Лозаннский переговорный марафон был завершен подписанием мирного договора и рядом приложенных к нему актов. Главными из этих документов были: 1) основной мирный договор; 2) конвенция о Проливах; 3) конвенция об обмене населением между Турцией и Грецией.
Наибольшие уступки западным державам турецкая дипломатия сделала по вопросу о Проливах. Подписанная конвенция устанавливала такие правила прохода военных кораблей, что для Турции и других черноморских стран создавалась существенная угроза их безопасности: предусматривался свободный проход в мирное и военное время любых иностранных военных кораблей днем и ночью, без всякого ограничения и предупреждения; только в том случае, если Турция сама воюет, она могла запретить проход кораблей противника, но военные корабли нейтральных по отношению к Турции государств все равно сохраняли свободу прохода. Поскольку же зона Проливов подлежала демилитаризации и Турция не имела права содержать там ни артиллерии, ни иных родов войск, а стамбульский гарнизон ограничивался численностью в 12 тыс. человек, то вряд ли она смогла бы реализовать этот запрет. Разрешался также пролет над Проливами любых иностранных военных самолетов.
107


Наконец, учреждалась международная комиссия по Проливам, хотя и не с такими широкими полномочиями, как по Севрскому договору, и под председательством не иностранного, а турецкого чиновника, но все же с функциями контроля над соблюдением Турцией статута Проливов.
Все эти положения конвенции нарушали суверенитет Турции и делали ее уязвимой в военном отношении в случае вооруженного нападения на нее возможного противника.
Для СССР Лозаннская конвенция создавала прямую и серьезную угрозу, так как предоставляла иностранным державам возможность вводить в любое время свои военно-морские силы в Черное море. Поэтому Советский Союз ее не ратифицировал.
На значительные уступки странам Антанты пошли кемалисты и по территориальным вопросам. Вопреки принципам Национального обета Турция не получила ни Александреттский санджак, ни Мосульский виляйет. Почти все острова Эгейского моря (исключение составили лишь Имроз, Бозджа-ада и Тавшан) передавались Греции и Италии.
Небольшую территориальную компенсацию Турция получила на границе с Грецией. Пограничная линия устанавливалась по р. Марица, но Турции передавался Караагач, район города Эдирне, расположенный на западном берегу этой реки и имеющий железнодорожную станцию. Это было сделано как бы в возмещение ущерба, нанесенного греческими войсками туркам во время войны.
В целом, если суммировать итоги Лозаннских переговоров по территориальным вопросам, для Турции наиболее существенным стало то, что она сохранила единство в своих национальных границах (включая и курдские районы). В Лозанне уже не шла речь ни об автономном Курдистане, ни о сферах влияния держав в Анатолии, ни о международной зоне в Проливах.
Наибольших успехов кемалисты добились в финансово-экономических областях: 1) упразднялся режим капитуляций, однако фиксированные пошлины на импортные товары сохранялись до 1929 г., когда Турция получала право устанавливать их размер по своему усмотрению; 2) долги Османской империи распределялись между государствами, образовавшимся после ее распада, и должны были выплачиваться в рассрочку. На Турцию пришлось 65% суммы этих долгов. Правда, остался открытым вопрос, в каком виде оплачивать эти долги - золотом или ассигнациями. Французы настаивали на платеже золотыми франками, а турки - бумажными. В последнем случае разница составила бы в пользу Турции около 100 млн франков в год. Вопрос о средствах платежа остался нерешенным, что давало возможность турецкому пра108


вительству затянуть на неопределенный срок начало погашения задолженности. (В 1928 г. Турция все же согласилась платить в золотой валюте; долги несколько раз реструктурировались, но, несмотря на это, период выплаты длился несколько десятилетий - последний взнос по долговым платежам Турция сделала лишь в 1954 г.).
Конвенция об обмене населением предусматривала выселение в Грецию 1,5 млн турецких греков - румов, как их называли турки в отличие от греков Греции - ионян (турецкое «юнан»). «Рум» означала «ромей», т.е. грек-византиец. А из Греции переселялись в Турцию 0,5 млн турок и других мусульман. Эти меры были вызваны тем, что греко-турецкая национальная рознь, достигшая во время войны крайнего напряжения, требовала коренного решения этой проблемы путем ликвидации соприкосновения друг с другом обеих этнических общностей. Правда, румы Стамбула и турки Западной Фракии переселению не подлежали.
Внутриполитическая борьба в Анкаре
Во время работы Лозаннской конференции члены «второй группы защиты прав» неоднократно подвергали критике излишне уступчивую, по их мнению, позицию Исмета на переговорах. Поддерживал их в этом отношении и премьер-министр Хюсейин Рауф, хотя и входивший в «первую группу». Пользуясь своим положением главы правительства, он требовал от Исмета во что бы то ни стало сохранить Мосул в составе Турции и добиться выплаты Грецией компенсации за ущерб, причиненный туркам во время войны.
Однако Кемаль желал как можно быстрее достичь соглашения с союзниками, чтобы страна, наконец, перешла от войны к мирной жизни хотя бы и ценой некоторых уступок. Поэтому 19 июля 1923 г. он вмешался в переписку Хюсейина Рауфа с Неметом и послал последнему телеграмму о том, что в Анкаре нет никаких сомнений в отношении подготовленного текста договора и что его необходимо подписать.
В ответной телеграмме Кемалю Исмет не смог сдержать своих верноподданнических эмоций. Он писал: «Его превосходительству Гази Мустафе Кемалю-паше. Во все мои тяжелые времена ты всегда появляешься как ангел-хранитель (хызыр). Представь, что я пережил за эти несколько дней. Ты человек, который совершил и дал возможность совершить великие дела. Моя привязанность к тебе еще более возросла. Целую тебя, самый дорогой 109


и любимый брат, дорогой шеф. Лозанна, 20 июля 1923 года. Ис- мет».
Что касается Хюсейина Рауфа, то его ревность к успехам Ис- мета выразилась даже в том, что он не пришел на встречу с ним, когда тот вернулся из Лозанны. У него, видимо, развился комплекс обделенного почестями заслуженного, каким он себя считал, деятеля: он не получил ни титула паши от султана, хотя был военно-морским министром, ни чина генерала от ВИСТ. В 1934 г. он взял весьма выразительную фамилию - Орбай, то есть командарм (сложение слов «орду» - армия и «бай» - начальник) по аналогии с «албай» - полковник (апай - полк) и «тугбай» - комбриг (тугай - бригада).
Ревнуя к успехам Исмета, он постепенно стал недолюбливать и Кемаля, который, по его мнению, уж слишком приблизил этого удачливого генерала и дипломата к себе. Эти личностные взаимоотношения во многом способствовали впоследствии переходу Хюсейина Рауфа в оппозицию к Кемалю.
Саму оппозицию тоже все более увлекает «личный момент» - прицельно идут ее нападки на Кемаля, сначала закамуфлированные, потом и открытые.
Так, 2 декабря 1922 г. три депутата ВНСТ - Сюлейман Неджа- ти, Эмин и Саляхатгин внесли на рассмотрение меджлиса проект поправки к закону о выборах в парламент. Суть поправки состояла, во-первых, в том, что депутатом мог быть избран лишь тот, кто родился на территории, входящей в нынешние границы Турции, во-вторых, вводился ценз оседлости - депутатом мог быть избран только тот, кто проживает в данном избирательном округе постоянно не менее пяти лет.
Эта мера была направлена прежде всего против Кемаля, который, во-первых, родился в Салониках, городе, находящемся в Греции, а во-вторых, из-за своей профессии военного не мог непрерывно находиться с 1917 по 1922 г. на одном и том же месте.
Кемаль, конечно, понял смысл затеи оппозиционеров и немедленно ответил: «Хотя место моего рождения находится вне наших границ, в этом нет с моей стороны ничего злостно преднамеренного или вообще какой-либо вины... Если бы нашим врагам удалось осуществить свои планы в полном объеме, то и земли тех господ, которые поставили свои подписи под проектом поправки, могли бы - да хранит нас от этого Аллах - оказаться вне наших границ».
Далее, касаясь второй части поправки, Кемаль продолжал: «Это предложение непосредственно направлено на то, чтобы лишить меня гражданских прав. Если я не соответствую условиям 110


этой поправки, то есть не жил постоянно пять лет в определенном избирательном округе, то лишь по той причине, что служил родине».
В заключение своего выступления Кемаль спрашивал авторов предложения: «Кто дал вам, господа, поручение лишить меня моих гражданских прав? С этой трибуны я обращаюсь с таким вопросом официально к нашему высокому собранию и к населению избирательных округов этих господ, ко всей нации и требую ответа».
Законопроект был отклонен подавляющим большинством голосов, но сам факт его внесения указывал на растущую активность оппозиционеров.
Многих пугала популярность Кемапя среди населения, непомерно возросшая после блистательных побед турецкого оружия, одержанных под его руководством, его решительность и непреклонность. Боялись, что Кемаль, ставший почти харизматической личностью, сосредоточит в своих руках неограниченную власть.
Однажды Хюсейин Рауф, как об этом пишет Ш. С. Айдемир, сказал Кемалю: «В меджлисе тебя опасаются - сбросив падишаха, ты можешь стать диктатором».
В свою очередь Кемаль чувствовал, что в парламенте данного состава многие его начинания могут быть провалены. «Вторая группа», которую он рассматривал как сборище реакционеров, могла представлять опасность в борьбе за обладание политической властью. Его «первая группа» пока что успешно проводила свою линию в ВНСТ при голосованиях и кадровых назначениях, но порой случались и неудачи из-за обструкции «второй группы».
Сторонники Кемапя также не были уверены в том, что ВНСТ данного состава ратифицирует Лозаннский договор: предлогом для неодобрения этого документа могли послужить уступки Анкары в пользу Антанты.
Борьба с оппозицией происходила на общем фоне усиления в стране реакционных тенденций. «Вторая группа» под видом защиты халифата призывала к реставрации монархии. В одной из брошюр, изданных в Анкаре ее сторонниками, предлагалось поставить во главе ВНСТ халифа. В Стамбуле, несмотря на решение в 1918 г. о самороспуске партии «Единение и прогресс», возобновил деятельность ее комитет. На муниципальных выборах его сторонники даже получили большинство голосов. Находившиеся еще в Стамбуле оккупационные власти покровительствовали младотуркам, видя в них противников кемалистов. Из новых иттихадистов особую активность проявляли бывшие министры Порты Мехмед Джавид и Кара Кемаль, известные свои111


ми связями со стамбульскими компрадорами и спекулятивными махинациями во время мировой войны. В газетах Стамбула, находившихся под их влиянием, велась пропаганда в пользу халифа и за предоставление льгот западному капиталу.
Для кемалистов создавалась тревожная обстановка. В этих условиях Кемаль и его ближайшее окружение перешли к решительной консолидации своих сил. 6 декабря 1922 г. в интервью корреспондентам анкарских газет «Хакимиет-и миллие» и «Ени гюнь» Кемаль заявил о намерении преобразовать «первую группу защиты прав» в политическую партию под названием «народная» (халк фыркасы). 4 января 1923 г., развивая свою идею о «народности» будущей партии, он в другом интервью пояснил, что она будет отражать интересы всего народа, а не отдельных классов.
В тот же день Кемаль выехал в поездку по стране, которая продолжалась более двух месяцев и во время которой он посетил города Измид, Бурсу, Алашехир, Сапихли, Измир, Акхисар, Балыкесир, Эдремит, Афьйон-Карахисар, Конью, Адану, Мерсин, Тарсус. Практически это была его агитационно-пропагандистская кампания, в которой он разъяснял основные принципы предстоящих революционных преобразований.
Выступая на железнодорожных станциях перед встречавшим его народом, в лицеях перед учащимися и учителями, на собраниях в различных общественных организациях, на пресс- конференциях, он говорил, что у нового государства не будет никаких взаимоотношений с халифом, что необходимо перестать читать проповеди в мечетях на непонятных простым людям арабском и староосманском языках, а читать их на турецком и затрагивать насущные проблемы, а не схоластические вопросы богословия, ратовал за освоение турками современной науки, техники и культуры, за развитие экономики - сельского хозяйства, торговли, ремесел и промышленности. В частности, выступая в Бурсе, Кемаль сказал: «Нация, которая не знает изобразительного искусства - ни рисования, ни ваяния (камешек в огород ислама, который запрещал художнику изображать живые существа. - Д. Е.)9 не обладает достижениями современной техники, для такой нации закрыты пути прогресса».
Выступая в Конье в женском отделе Общества красного полумесяца, Кемаль заявил, что пришло время «сделать турецкую женщину соратницей и сотрудницей мужчины в научной, нравственной, социальной и экономической жизни».
Агитационно-пропагандистской акцией в преддверии выборов в ВНСТ явился в основном и Экономический конгресс, проходивший в Измире 17 февраля - 4 марта 1923 г. На конгресс были 112


приглашены представители земледельцев, торговцев, промышленников, ремесленников, рабочих.
Открывая конгресс, Кемаль заявил: «Какими бы великими ни были политические и военные победы, если они не венчаются экономическими победами, то оказываются недолговечными. Завоеватели с саблей уступают место завоевателям с плугом. Османская история писалась саблей. Плуг - вот то перо, которым будет писаться турецкая история».
Конгресс принял так называемый Экономический обет, который должен был служить как бы дополнением к Национальному обету. Если первый явился знаменем борьбы за политическую независимость, то второй призывал к борьбе за экономическую независимость.
Решения Измирского конгресса отвечали интересам турецкой национальной буржуазии. Конгресс постановил, что ближайшими задачами в области народного хозяйства будут: переход от мануфактуры и мелкого производства к крупным фабрикам и заводам, приоритетное создание тех отраслей промышленности, для которых в стране имеется сырье, например, текстильной и пищевой, обеспечение конкурентоспособности национальной промышленности по отношению к западной с использованием мер протекционизма, учреждение государственного банка.
Измирский экономический конгресс поднял авторитет кема- ли- стов у анатолийской буржуазии и крупных землевладельцев, Кемаль и его сторонники укрепили свои позиции в ВНСТ. 1 апреля 1923 г. им удалось провести закон о начале новых выборов в меджлис. Это открывало возможность избавиться от «второй группы».
8 апреля 1923 г. Кемаль и его сторонники обнародовали 9 принципов (докуз умде) предвыборной платформы создаваемой ими партии. Эти принципы не отличались четкостью и содержали самые разные по значению и смыслу положения. Так, говорилось о приверженности идее национального суверенитета, о необходимости создания новых законов в отношении верховной власти (первый принцип), о неизменности решения по упразднению султаната, но и о том, что халифат, опирающийся на авторитет ВНСТ, является высшей общемусульманской инстанцией (2-й принцип), об обеспечении внутренней безопасности и порядка и быстром судопроизводстве (3-й и 4-й принципы), о принятии надлежащих мер для развития экономики и социальной сферы, в частности о создании акционерных обществ и поощрении частной инициативы (5-й, 8-й, 9-й принципы), о сокращении срока военной службы и об оказании материальной помощи офицерам запаса, инвали113


дам войны, военным пенсионерам, вдовам и сиротам, потерявшим кормильца в годы войны (6-й и 7-й принципы).
16 апреля меджлис был распущен. В течение июня, июля, августа прошли выборы нового состава ВНСТ (они были двуступенчатыми, поэтому продолжались так долго). Женщины в выборах не участвовали, так как не имели избирательных прав.
Отбор кандидатов проходил в комитетах Общества защиты прав под пристальным вниманием Кемаля, в результате чего ни один член «второй группы» в парламент не попал.
9 августа 1923 г. была образована, пока неофициально, Народная партия. Ее устав в разделе «Основные положения» ставил следующие цели; вести страну при помощи народа и для народа по пути укрепления национального суверенитета, «модернизировать» Турцию, превратив ее в современное независимое правовое государство. Особо подчеркивалось, что название «народная» отражает единство всего народа, без разделения его на классы, бес- классовость турецкой нации и противостоит любым попыткам ее разделения (раскола).
11 августа состоялось первое заседание новоизбранного меджлиса. Его кадровые решения были вполне предсказуемы: председателем ВНСТ вновь стал Кемапь, министром иностранных дел - Исмет, министром обороны - Кязым, начальником генштаба - Мустафа Февзи. Премьером кабинета назначили Али Фетхи вместо Хюсейина Рауфа.
23 августа по представлению Исмета и его подробного изложения и объяснения условий заключенного в Лозанне мирного договора он был ратифицирован меджлисом.
11 сентября официально оформилась Народная партия. Кемаль был избран ее генеральным председателем. Это укрепление личной власти председателя ВНСТ еще и в качестве лидера НП указывало, что скоро грядут решительные перемены в турецком государстве.
В начале октября оккупационные части Антанты ушли из Стамбула, туда вступили кемалистские войска. «Второй Рим» - Константинополь после почти пятилетнего перерыва снова стал турецким. Ожидалось, что анкарское правительство переедет сюда и этот город опять будет столицей Турции, но по предложению Исмета и других близких соратников Кемаля, «правительственным центром Турецкого государства» (Тюркие девлетинин хюкюмет меркези) - столицей - была объявлена Анкара. Закон об этом был принят меджлисом 13 октября 1923 г.
Страны Антанты бойкотировали перенос столицы в Анкару тем, что продолжали держать свои посольства в Стамбуле.
114


В Анкаре находились только два иностранных представительства - Афганистана и СССР. Лишь в 1929 г. Италия и Франция, а в 1930 - Англия перевели своих дипломатов из Стамбула в новую столицу Турции.
Провозглашение республики и ликвидация халифата
Опираясь на свою безграничную власть в практически однопартийном парламенте и на свою Народную партию - единственную легальную в стране - Кемаль настойчиво продолжал революционные преобразования.
После отмены султаната своей следующей реформой он замыслил объявление Турции республикой. Эту идею он не скрывал. 27 сентября в интервью австрийской газете «Нейе фрейе прессе» Кемаль заявил: Согласно новой турецкой конституции, суверенитет без всяких условий и оговорок принадлежит нации. Законодательную власть осуществляет, а исполнительную концентрирует в своих руках парламент. Эти основные положения можно выразить одним словом - «республика».
Накануне решительных шагов по приведению в соответствие содержания уже существующего республиканского строя его форме Кемаль провел предварительную подготовку. По его предложению кабинет Али Фетхи 26 октября подал в отставку. Ночью 28 октября Кемаль и Исмет подготовили проект поправок некоторых статей конституции. Одна из них гласила: «Формой правления турецкого государства является республика».
29 октября ВНСТ объявило страну республикой (Джумхури- ет), президентом которой депутаты единогласно избрали Мустафу Кемаля. Премьер-министром был назначен Исмет. (Отныне глава кабинета и министры, согласно принятым поправкам к конституции, не избирались парламентом из числа депутатов, а назначались из их числа президентом). Кроме того, Кемапь попросил Исмета быть его заместителем в партии и возглавить партийно-организационную работу, а также назначил его лидером фракции НП в меджлисе.
20 ноября НП стала официальной преемницей Общества защиты прав Анатолии и Румелии. По решению Исмета, премьера правительства и заместителя генерального председателя НП, все движимое и недвижимое имущество Общества передавалось Народной партии, а комитеты его - становились партийными комитетами, можно сказать, - обкомами, горкомами и райкомами НП. Таким образом на вершине властной вертикали в партии обосновались ее руководители - Кемапь и Исмет.
115


Как отмечает Э. Я. Цюрхер, все эти судьбоносные решения были приняты тогда, когда в Анкаре отсутствовали Хюсейин Рауф, Али Фуад, Абдюльхак Аднан, Кязым Карабекир и Рефет, находившиеся в то время в Стамбуле. Провозглашение республики вызвало у них отрицательную реакцию. Они посчитали это решение преждевременным, заявляя, что наименование государства республикой или конституционной монархией вовсе не означает различия между демократией или диктатурой, намекая на авторитарные черты кемалистского руководства. Стамбульская пресса одобрительно комментировала эти заявления.
«Антиреспубликанцев» поддерживало большинство интеллигенции Стамбула, ущемленной в своем чувстве местного патриотизма переносом столицы в Анкару. Особенно недовольны лишением Стамбула статуса столичного города были чиновники и служащие бывших государственных учреждений Порты - они опасались оказаться безработными.
Высшее духовенство и халифская дворовая челядь были напуганы слухами о предстоящей ликвидации халифата. Сам халиф Абдюльмеджид, тоже, видимо, неуверенный в сохранении своих привилегий, начал устанавливать связи с недовольными таким быстрым проведением реформ Хюсейином Рауфом, Рефетом и Кязымом Ка- рабекиром, которые наносили ему визиты вежливости, подносили богатые подарки, высказывали верноподданнические чувства.
В некоторых мусульманских странах публиковались воззвания в защиту халифа. Сам Абдюльмеджид, осмелевший от такой поддержки, направил правительству просьбу увеличить средства на свое и своей многочисленной обслуги содержание. Он, как и его предшественники, устраивал торжественные пятничные селям- лыки (выходы к народу), одевался в дорогие халаты, повязывал роскошную чалму, украшенную драгоценными камням. Все эти факты все более раздражали Анкару.
В ноябре-декабре 1923 г. в стамбульских газетах появились, скандальные публикации. В газете «Танин» (Эхо), которую издавал Хюсейин Джахид, известный своими тесными связями с иттихадистами, было напечатано открытое письмо председателя коллегии адвокатов Стамбула Лютфи Фикри, в котором резко осуждалась предполагаемая ликвидация халифата. Затем в той же «Танин» и в «Тасфир-и эфкяр» (Отражение мнений) было помещено открытое письмо лидеров мусульманской секты исмаили- тов Ага Хана и Амира Али премьеру Исмету на ту же тему. Причем публикация появилась раньше получения письма адресатом.
116


В Стамбул был срочно направлен «независимый суд». Хюсейин Джахид и Лютфи Фикри были арестованы. Первого оправдали, второго приговорили к пяти годам лишения свободы.
В феврале 1924 г. Кемаль, присутствовавший в Измире на военных учениях, заручился поддержкой армейского начальства по вопросу отмены института халифата.
Исмет, выступивший на заседании фракции НП в меджлисе по поводу посещения Хюсейином Рауфом Абдюльмеджида, высказался очень резко: «Мы никогда не забудем, что когда нация хотела восстать, халиф направил против нас халифатскую армию, вызвал против нации выступления, более отвратительные, чем со стороны неприятеля. Если когда-нибудь какому-либо халифу взбредет в голову попытаться влиять на судьбы нашей страны, то могу сказать наверняка - мы снесем ему голову».
3 марта 1924 г. ВНСТ приняло закон об упразднении халифата и высылке из страны Абдюльмеджида и всех членов османской династии. В ночь на 4 марта последний халиф со своими женами, принцами, принцессами и многочисленной челядью был отправлен под конвоем за границу. Возвращаться в Турцию им было запрещено. Поселились высланные во Франции и Швейцарии. Абдюльмеджид умер в 1941 г. в Париже.
117


ГЛАВА 5
ГОДЫ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ И
ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ
Начало реформ
Ликвидация султаната и халифата, провозглашение республики - эти революционные преобразования в турецком государственном устройстве возвестили о том, что вместо феодально-теократической монархии (хоть и с конституционными ограничениями) - Османской империи появилось совершенно новое государство - буржуазно-националистическая Турецкая Республика (Тюркие Джумхуриети).
Вдохновленные одержанным успехом в осуществлении своих целей кемалисты сразу же начали цикл реформ, направленных на модернизацию и вестернизацию турецкого общества
В день упразднения халифата были приняты законы об отделении ислама от государственных дел и от системы просвещения: ликвидированы министерство шариата (то есть министерство мусульманской юстиции) и министерство вакуфов, курировавшее имущественные вопросы мусульманской общины. Вместо них создавались главное управление по делам религии и главное управление вакуфов. Таким образом, обе эти сферы исключались из политической жизни на уровне министерств в правительстве и ограничивались чисто практическими рамками обыденной жизни.
Принятый закон о «единой системе просвещения» (тевхид-и тед- рисат) передавал в подчинение министерству народного образования все учебные учреждения, в том числе мусульманские школы - медресе и богословские факультеты, находившиеся раньше под эгидой шейх-уль-ислама.
Впоследствии все медресе были закрыты, из обычных школ изъяли изучение ислама. Сохранили лишь ограниченное число 118


курсов для подготовки священнослужителей - имамов (предстоятелей на молитве) и хатибов (проповедников), а также богословский факультет в Стамбульском университете.
Хотя ислам и был отделен от государственной сферы, подавляющее большинство турок оставались приверженцами этой религии, и кемалисты (которые атеистами себя никогда не считали) вынуждены были оставить эти учебные заведения для подготовки ограниченного контингента образованных служителей культа, необходимого для отправления верующими своих религиозных обязанностей.
8 апреля 1924 г. был принят закон об упразднении шариатских судов (шерие махкемелери) и о формировании новой судебной системы. Началась работа по подготовке европеизированного гражданского кодекса вместо шариатского. Кемаль считал, что шариат - это средневековый пережиток. Действительно, в мусульманском праве сохранялись юридические нормы, возникшие в давние патриархально-феодальные времена. Так, шариат допускает существование рабства, наказание женщины за измену мужу побитием камнями, отсечение вору руки, многоженство, облегченную процедуру развода для мужа и запрет на развод для жены, неравенство мужчин и женщин в вопросах наследования имущества и при даче свидетельских показаний (один свидетель равноценен двум свидетельницам), поощряет наказание битьем строптивой супруги и т.п.
20 апреля была принята новая конституция. Основные ее положения были изложены так: «Турецкое государство является республикой. Религия турецкого государства - ислам, официальный язык - турецкий, столица - город Анкара. Суверенитет (верховная власть) без всяких условий и оговорок принадлежит нации. Великое национальное собрание Турции (меджлис), являясь единственным и реальным представителем нации, осуществляет верховную власть от имени нации» (статьи 1—4).
Как явствует из текста конституции, в ней было оставлено положение о том, что ислам - государственная религия. Кроме того, статьи 16 и 38 предписывали депутатам и президенту, принося присягу на верность республике, клясться именем Аллаха («вал- лахи»). Это были, как потом выяснилось, временные уступки исламистам.
Возрастной ценз избирателей был снижен, по сравнению с прежним, на 4 года - «каждый мужчина-турок, достигший 18-лет- него возраста, имеет право участвовать в выборах депутатов», - говорилось в статье 10. Турками, с точки зрения гражданства, объявлялись все жители Турции без различия национальной и 119


религиозной принадлежности (статья 88). Женщины избирательных прав не имели.
Как и в прежней, временной конституции 1921 г., не было точного разделения властей. Однако президент республики наделялся гораздо большими полномочиями, чем их имел председатель ВНСТ, бывший прежде главой государства: «Меджлис осуществляет исполнительную власть через посредство избранного им президента республики и назначаемого президентом кабинета министров» (статья 7). При этом уточнялось, что «премьер-министр назначается президентом из числа депутатов меджлиса, а члены кабинета подбираются премьером опять-таки из числа депутатов и утверждаются президентом» (статья 44). По прежней конституции, и глава и члены кабинета избирались непосредственно меджлисом из числа депутатов.
Преобразования, направленные на придание государству светского xapaicrepa (даже с оговорками в конституции относительно государственной религии) вызывали негодование и озлобление мусульманского духовенства и негативную реакцию других элементов турецкого общества, приверженных традиционному образу жизни.
Быстрыми темпами реформ была недовольна и небольшая группа в НП - группа «умеренных». Ее возглавлял Хюсейин Рауф, раздосадованный к тому же вознесением Исмета к вершине правительственной власти и затаивший в связи с этим обиду на Кемаля. В группу «умеренных» входили также бывшие видные деятели национально-освободительного движения - Кязым Карабекир, Али Фуад, Ре- фет, ныне чувствовавшие себя незаслуженно обделенными властью. Они все больше расходились во мнениях с радикальным большинством в парламенте.
Осенью 1924 г. в ВНСТ разгорелся бурный спор, вызванный обсуждением вскрывшихся злоупотреблений при передаче недвижимого имущества выселенных из Турции греков туркам-переселенцам. В злоупотреблениях были замешаны правительственные чиновники, нагревшие руку при дележе этого имущества. Исмет поставил вопрос о доверии правительству и, опираясь на парламентское большинство, без труда его получил.
В ответ 32 депутата во главе с Хюсейином Рауфом вышли из правящей партии, которая с 10 ноября стала называться народнореспубликанской, или, точнее - республиканской народной партией (джумхуриет хапк фыркасы). В нашей историографии принято первое название - НРП.
17 ноября 1924 г. группа Хюсейина Рауфа объявила о создании своей партии, дав ей название «тераккипервер джумхуриет 120


фыркасы» (республиканская партия сторонников прогресса), подразумевая под словом «теракки» не столько прогресс, сколько постепенность развития, эволюцию. В отечественной туркологии ее называют прогрессивно-республиканской партией (ПРИ), хотя в ее последующих действиях никакой прогрессивности не оказалось. Более того, она стала прибежищем многих консервативных и даже реакционных деятелей, главным образом из представителей духовенства. Для последних особо привлекательной была фраза в программе ПРП, в которой говорилось об «уважении религиозных мнений и верований» (эфкяр ве итикадат-ы диниее хюрметкярл ык).
Правда, в программе ПРП подчеркивалось, что эта партия, как и НРП, выступает за светский характер государства, политику национализма и за реформы, но против радикальных, нейтралистских и авторитарных методов их проведения.
Программа содержала и либеральные положения - о разделении властей, децентрализации управления, и, что особенно понравилось компрадорам, о необходимости иностранных займов и снижения пошлин на ввозимые товары, соблюдения свободной рыночной экономической политики, об отказе от намерения создать национальную промышленность.
Члены ПРП заявляли о том, что спасение Турции в исламе, что допуск женщин к общественной жизни поощряет разврат, настаивали на возвращении столицы в Стамбул. В последнем их поддерживали западные дипломатические представители, отказываясь переезжать в Анкару. (Впоследствии на протяжении ряда лет посольства и миссии так называемых великих держав оставались в Стамбуле, бойкотируя новую столицу).
Генеральным председателем ПРП стал Кязым Карабекир, его заместителями - Абдюльхак Аднан и Хюсейин Рауф, генеральным секретарем - Али Фуад.
Кемаль сделал попытку примириться с оппозицией. 21 ноября 1924 г. кабинет Исмета ушел в отставку. Новое правительство возглавил Али Фетхи, хоть и сторонник Кемаля, но более покладистый по характеру и не такой непримиримый к противникам президента, как Исмет.
Однако этот примирительный шаг Кемаля был лишь временной мерой. Министр внутренних дел Реджеб внедрил в правительственный аппарат своих людей, которые надзирали за всем происходящим в правительстве. Радикалы из НРП оказывали давление на премьера, подталкивая его к более жесткой конфронтации с оппозицией.
121


Неизвестно, чем могло бы закончиться противостояние НРП и ПРП, но тут вмешался такой неожиданный фактор, как восстание курдов.
Восстание шейха Саида
В начале февраля 1925 г. на востоке Анатолии начался мятеж курдских племен, который развернулся потом в широкомасштабное повстанческое движение.
Курды, после уничтожения армян и изгнания греков, стали самым крупным национальным меньшинством Турции и составляли около 20% всего населения. В 20-е гт. прошлого века они насчитывали примерно 2 млн 600 тыс. человек. (Первая демографическая перепись, проведенная в республиканской Турции в 1927 г., определила численность населения страны в 13 млн 648 тыс. Данных о национальных меньшинствах она, как и последующие переписи, не содержала).
Курдские племена населяли обширный регион Восточной и Юго-Восточной Анатолии, так называемый Турецкий Курдистан. Во время войны за независимость они, за исключением небольших локальных мятежей против анкарской власти, выступали, в основной массе, вместе с турками и другими мусульманами на стороне кемалистов. Их делегаты участвовали в Эрзурумском и Сивасском конгрессах, входили в состав Представительного комитета.
К этому их побуждала не столько общемусульманская солидарность, сколько опасения, что возможное создание «Великой Армении» по сценарию Севрского договора лишит их многих территорий, на которые они претендовали наряду с армянами. Теперь эта. опасность миновала, а верхнее звено, связующее суннитов - турок и курдов - халифат был ликвидирован. Кемалисты же, со своей стороны, «забыв» обещания предоставить курдам автономию, все более закручивали гайки туркизации, проводя политику подавления национальной самоидентификации других народов Турции. В частности, курдам было запрещено говорить и получать образование на родном языке. Ответом на эту политику кемалистов явилось создание бывшими офицерами курдских иррегулярных формирований османской армии националистической организации «Азади» (Свобода).
В 1924 г. состоялся первый съезд «Азади», на котором видную роль играл Саид, влиятельный вождь одного из курдских племен объединения заза. (В Турции курды делятся на две основные эт122


нические группы - заза и курмандж, их языки - соответственно зазаки и курманджи - существенно разнятся).
Саид был также шейхом - одним из руководителей тариката накшибенди. Тарикат значит «путь», то есть «путь следования по определенному Аллахом направлению».
Тарикат накшибенди, наряду с другим - кадирийе, имел важное значение в повседневной жизни курдов. Его лидеры улаживали возникающие межплеменные разногласия, приводившие порой к вооруженным столкновениям. Принадлежность различных племен к одному и тому же тарикату сглаживала в какой-то мере и их этнические отличия. Иными словами, тарикаты, будучи по форме религиозными союзами своих приверженцев, выступали как факторы, объединяющие курдов в этническом, национальном смысле.
Тарикат накшибенди, идеология которого не выходила за рамки суннитского толка ислама, считал халифа высшим духовным сюзереном, а шариат - юридическим и моральным кодексом, обязательным для исполнения всеми мусульманами.
Организация «Азади» и шейх Саид, как выяснилось впоследствии, запланировали крупное восстание курдов на май 1925 г. Однако оно началось стихийно 8 февраля, то есть намного раньше, после вооруженной стычки с жандармами жителей курдской деревни Пиран. 13 февраля к восставшим примкнули все племена заза и два племени курманджей.
Восстание охватило многие районы Курдистана - от города Элязиз на западе, города Бингёль на севере до города Диярбекир на юге. В феврале восставшие овладели небольшими городками Дарахини, Хани, Эргани и взяли Элязиз. В марте они осадили Диярбекир и пытались взять его штурмом, но неудачно. (Диярбекир, по планам «Азади» и шейха Саида, должен был стать столицей автономного или даже независимого Курдистана).
Руководство восстанием захватили шейхи (кроме Саида их было еще несколько человек), поэтому движение все более принимало исламистскую окраску, теряя национально-курдский характер. Основными лозунгами его стали требования восстановить халифат и вернуть прежние позиции «попранному» шариату. Позже, во время суда над ним, шейх Саид так объяснял побудительные мотивы своего движения: «Упразднили халифат. Не осталось имама данной эпохи. (Первым имамом начальной эпохи ислама был Мухаммед. - Д. Е.) Однако, не дав клятву верности (биат) имаму данной эпохи, умерший мусульманин будет лишен заступничества пророка».
123


Правительство Али Фетхи вначале действовало нерешительно. Только 25 февраля оно доложило меджлису об обстановке на востоке Анатолии. ВНСТ приняло закон, приравнявший использование религии в политических целях измене родине, объявило чрезвычайное положение в восточных регионах страны.
Помимо опасений, что восставшие, добившись успеха, могут реставрировать халифат, а возможно, и султанат, кемалистов волновал и международный аспект этого крупного антиправительственного мятежа. Дело в том, что как раз в это время обострился конфликт Турции с Англией из-за Мосульского виляйета, населенного преимущественно курдами. Лондон добился передачи вопроса о Мосуле в Лигу наций, которая должна была решить - передавать этот виляйет Турции или Ираку. Англия настаивала на последнем, доказывая, что даже турецкие курды недовольны Анкарой, поэтому тем более нельзя передавать под ее власть арабских курдов Мосула.
Турции не удалось заполучить Мосул. В сентябре 1925 г. решением Лиги наций он был оставлен за Ираком. В качестве компенсация Турция должна была получать 10% прибыли от продажи мосульской нефти в течение 25 лет. Но затем эти отчисления были заменены единовременной выплатой 700 тыс. фунтов стерлингов.
Учтя все факторы курдского восстания, Кемаль потребовал решительных действий против шейха Саида. По его настоянию фракция НРП предложила Али Фетхи уйти в отставку. Он согласился. 3 марта 1925 г. премьер-министром снова стал Исмет. (На этом посту он останется бессменно до 25 октября 1937 г.).
4 марта ВНСТ приняло чрезвычайный закон об «умиротворении» (такрир-сюкюн) и сформировало два «независимых суда», один в Анкаре, другой в районе восстания. Согласно закону об умиротворении, время действия которого распространялось до марта 1927 г., все организации, издания, отдельные личности, подрывающие безопасность государства, подлежали, если такое решение вынесет кабинет министров, преданию «независимым судам» для вынесения приговора.
Исходя из положений закона, была запрещена публикация всех оппозиционных газет, правых и левых (в том числе марксистских), несколько журналистов были арестованы или отправлены в ссылку (Хюсейин Джахид, Ахмед Эмин и др.). Из центральных газет остались только правительственные печатные органы - «Хакимиет-и миллие» в Анкаре и «Джумхуриет» в Стамбуле. Кстати, обе они были основаны Юнусом Нади, верным соратником Кемаля.
124


В стране объявили частичную мобилизацию. Против восставших направили регулярные войска.
31 мая 1925 г. армия подавила последние очаги курдского сопротивления. Захваченные руководители восстания - 29 человек, в том числе шейх Саид, были казнены по приговору «независимого суда». Несколько племен вместе с их вождями были депортированы в западные районы страны, а на прежних местах их жительства размещены турки, переселившиеся из Греции.
3 июня была запрещена партия «прогрессистов» - ПРП, про- существовшая всего 6 месяцев и 20 дней. «Независимый суд» обвинил ее в использовании религии в политических целях и пособничестве руководителям курдского восстания. Заодно расправились и с остатками левой оппозиции - 12 августа анкар- ский «независимый суд» приговорил к тюремному заключению нескольких коммунистов - Шефика Хюсню, Хикмета Кывыл- джымлы и молодого 23-летнего поэта, будущую звезду турецкой литературы, Назыма Хикмета, обвинив всех их в антиправительственной пропаганде.
Продолжение реформ
Подавив репрессиями оппозицию, кемалисты с удвоенной энергией принялись за преобразования. 30 августа 1925 г., выступая в комитете НРП города Кастамону, Кемаль заявил: «Господа и ты, нация, хорошенько поймите, Турецкая Республика не может быть страной шейхов, дервишей, мюридов и приверженцев тарикатов. Самый верный и истинный тарикат (путь) - тарикат цивилизации».
2 сентября 1925 г. было принято решение правительства о закрытии текке и завие (обителей дервишей, мест их собраний и совершения обрядов), а также тюрбе - усыпальниц мусульманских святых, являвшихся объектами поклонения верующих. Это решение предусматривало и реформирование традиционной турецкой одежды: чиновники обязаны были сменить фески на европейские головные уборы (шляпы, кепки и пр.), а мусульманские священнослужители не имели права появляться вне мечетей в религиозном одеянии (чалме, халатах и т.п.).
Не все турки спокойно восприняли эти нововведения: шляпа считалась головным убором гяура, а феска - мусульманина. История самой фески такова. Эти головные уборы - круглые фетровые шапочки с плоским верхом, похожие на усеченный конус, обычно красного цвета, делали в марокканском городе Фесе (оку- да и название «феска», по-турецки «фес»). В османское время ее 125


носили преимущественно греки, то есть она не была символом мусульманства, а скорее - султанского подданства. Феску как обязательный головной убор турок и других мусульман ввел в 1828 г. султан Махмуд II. Эта принудительная замена феской чалмы (чалму сохранили лишь священнослужители) была встречена недовольством духовенства и консерваторов. Кое-где против введения фески даже вспыхнули восстания, но были быстро подавлены. Спустя 50 лет, при султане Абдюльхамиде II (1876-1909), феска уже прочно прижилась как головной убор каждого турка и любого другого османского мусульманина.
Теперь же вызвала недовольство отмена ношения фески. В народе начались волнения. Во многих городах они вылились в массовые манифестации протеста. Однако тут же вмешались «независимые суды». Руководители демонстрантов в Сивасе, Эрзуруме, Ризе, Марате были казнены по приговору (несколько десятков человек), многие рядовые участники акций протеста - отправлены на каторгу (несколько сотен человек).
Напуганный этими жестокими репрессиями народ раскупал нарасхват шляпы, кепки, фуражки, береты. Эти головные уборы прибывали в Турцию из Европы целыми железнодорожными вагонами. Но дефицит покрывался с трудом. Не обходилось и без курьезов. Некоторые турки покупали даже «аристократические» котелки и цилиндры. Турецкий писатель Садри Эртем в своем рассказе описал такой эпизод: Бедняк-крестьянин пришел в город купить какой-либо из нововведенных обязательных головных уборов, но ему достался только цилиндр. И вот он босой бредет по пыльной дороге домой, а на голове его красуется высокий блестящий черный, непонятный для встречных и поперечных предмет. (Рассказ «Крестьянин в цилиндре»).
Кемалистская «шляпочная» реформа была закреплена законом о ношении европейских головных уборов и запрете фески, принятым меджлисом 25 ноября 1925 г.
Шляпа для Кемаля была не просто европейским головным убором, а символом европейской цивилизации. Накануне всех этих правительственных и законодательных актов он в своих поездках по стране агитировал за ее ношение. Так, 10 октября 1925 г. в Ак- хисаре он заявил: «Наденем шляпы или не наденем - эти высказывания бессмысленны. И шляпы наденем, и все плоды западной цивилизации примем. Господа! Нецивилизованные люди обречены быть под ногами людей цивилизованных». В городе Инеболу Кемаль произнес свою знаменитую речь в защиту европейского костюма вообще: «Шляпа будет нашим головным убором. Нашей одеждой будут пиджаки и брюки, смокинг, редингот и фрак».
126


Дабы законодательно, а не только правительственными постановлениями обосновать закрытие текке, завие и тюрбе, 30 ноября были приняты соответствующие законы, а также закон о запрещении употреблять такие титулы и звания, как шейх и дервиш, мюрид (приверженец шейха), сеийд (потомок пророка), челеби (звание руководителей тари катов бекташи и мевлеви) и др.
В ответ на это следует новая бурная реакция части населения - демонстрации протеста в Эрзуруме, Ризе, Мараше. Но власти действуют решительно и жестко, даже жестоко: в Эрзуруме арестовано 40 человек, 13 из них казнены, в Мараше - тоже массовые аресты, многие казнены.
Реформы продолжаются: 26 декабря вводится европейский (григорианский) календарь и европейское часовое исчисление суточного времени (ала франта), то есть сутки теперь начинаются с нуля - полуночи, а не как прежде (ала турка) - с 6 часов утра.
17 февраля 1926 г. ВНСТ узаконило новый гражданский кодекс (медени канун). Он был составлен на основе классического буржуазного швейцарского «код сивиль» и начисто лишен связи с шариатом. В связи с введением нового кодекса упразднялось многоженство: турок официально мог иметь только одну жену. Женщина получила равное с мужчиной право на развод и наследование имущества.
1 марта был принят новый уголовный кодекс (джеза кануну), списанный с итальянского, который в Италии был составлен при фашистской диктатуре Муссолини и поэтому в турецкий кодекс перекочевали положения об уголовном преследовании коммунистов - статьи 141 и 142. Согласно им за коммунистическую деятельность, пропаганду коммунистических идей полагались длительные сроки тюремного заключения.
Покушение на Кемаля
Итак, оппозиция разгромлена, оппозиционной печати заткнули рот. Но противники реформ, проводимых кемалистами, не сложили оружия. Теперь они. перешли к тайным действиям и попыткам физически устранить главного реформатора.
В июне 1926 г. был раскрыт заговор против Кемаля. Заговорщики планировали совершить покушение на его жизнь 15 июня, когда он должен был приехать в Измир. Но Кемаль задержался. В это время владелец катера, на котором собирались бежать в Грецию участники заговора после убийства Кемаля, - Гиритли Шев- ки донес властям о готовящемся преступлении. Организаторы заговора во главе с Зией Хуршидом были немедленно арестованы.
127


Как вскоре выяснилось, о заговоре знали или подозревали о его существовании многие бывшие иттихадисты и члены ПРП. Среди них также были проведены аресты в Измире, Стамбуле, Анкаре.
Два «независимых суда» - один в Измире, другой - в Анкаре приступили к слушанию дела о подготовке покушения на президента республики и попытке государственного переворота. По решению этих судов 17 человек были казнены, в том числе Зия Хуршид и бывшие видные функционеры партии «Единение и прогресс» (в частности, Селяникпи Назым) и бывшие османские министры (в частности, Мехмед Джавид). Еще один бывший министр Порты - Кара Кемаль, приговоренный к смертной казни заочно, покончил с собой в Стамбуле, где он скрывался от суда.
Многие подозреваемые в связях с заговорщиками были приговорены к тюремному заключению, например, Хюсейина Рауфа осудили на 10 лет, но практически это обернулось для него высылкой из страны - он находился в это время за границей. (Вернулся он в Турцию только в 1935 г., после всеобщей амнистии).
Арестованные лидеры «прогрессистов» - Кязым Карабекир, Али Фуад, Рефет, Бекир Сами Кундух были оправданы за отсутствием прямых улик против них. Однако политический авторитет этих видных деятелей национально-освободительной борьбы был окончательно подорван. В ноябре Рефет сложил о себя полномочия депутата ВНСТ, а в январе 1927 г. Кязым Карабекир, Рефет, Али Фуад ушли со своих генеральских постов на пенсию. На выборах в меджлис 1927 г. никто из них в депутаты не прошел.
Но кемалисты не расслаблялись. «Независимые суды» были упразднены лишь в марте 1927 г., а действие закона об умиротворении было продлено до марта 1929 г.
Причины, толкнувшие всех представших перед судом лиц на крайнюю меру борьбы против Кемаля, лежат на поверхности, их не надо долго искать.
Такие деятели, как Кязым Карабекир, Али Фуад, Рефет, Хюсейин Рауф. Бекир Сами Кундух были не только противниками быстрых и радикальных реформ, но и личными недоброжелателями Кемаля. Их недовольство существующим положением в стране возросло еще больше после роспуска ПРП.
Что касается бывших иттихадистов, то они были непримиримыми, хотя и скрытыми, врагами кемалистов по определению. В 1922-1923 годах они неоднократно пытались возродить партию «Единение и прогресс». Когда же эти попытки не осуществились, они решили действовать через ПРП, но ту вскоре распустили.
128


Еще одна группа заговорщиков была представлена открытыми сторонниками халифата. Зия Хуршид, например, входил во «вторую группу защиты прав», будучи депутатом меджлиса первого созыва. За сохранение халифата выступали и черкесы, принявшие участие в заговоре - они помнили благодеяния падишаха по отношению к черкесской диаспоре. Вообще, по национальному признаку участники заговора представляли собой как бы «турецкий интернационал». В числе казненных, кроме турок, было 10 черкесов, 1 лаз, 1 грузин, точнее - аджарец. Да и сам главный заговорщик, Зия Хуршид, был из черкесов.
Если ко всему сказанному добавить и тот факт, что большинство руководителей ПРП также были северокавказцами по происхождению (Али Фуад, Рефет, Хюсейин Рауф, Бекир Сами Кундух), то отчетливо выявляется националистическая составляющая заговора, направленная против той усиленной туркизации, которую всё круче проводили кемалисты по отношению к этническим меньшинствам. Например, лазам, как и курдам, запрещалось говорить на родном языке в общественных местах.
Как бы то ни было, расправившись и с тайной оппозицией при помощи «независимых судов» и закона об умиротворении, кемалисты установили в стране, по выражению турецкого историка Махмуда Гологлу, «однопартийную республику» (тек партили джумхуриет).
Реформа алфавита
От султанского времени кемалисты получили в наследство жалкое состояние культуры, в том числе - грамотности населения. В 1927 г. только 10,6% турок умели читать и писать. В два раза ниже этот уровень был у женщин - 4,6%.
Кроме социально-экономических причин, прежде всего - ужасающей бедности и забитости основной массы крестьянства и нижних слоев городского населения в условиях деспотического правления на всех этапах существования османской феодальнотеократической государственности, освоению грамоты широкими массами мешали и особенности старотурецкой письменности.
Она была на основе арабского алфавита, который совершенно не подходит к тюркским языкам, не учитывает их фонетической специфики. В арабице есть буквы, обозначающие арабские согласные звуки, не имеющие тюркских аналогов и совершенно лишние для этих языков. Так, для звука «з» имеются четыре буквы - заль, зе, зад, за; для звука «с» - три буквы - син, се, сад, для звука «к» - две буквы - каф, кяф, для звука «х» - три буквы, для 129


звука «т» - две. А для гласных звуков (их в турецком и других тюркских языках восемь - а, э, ы, и, о, о, у, □) арабских букв не хватает, их только три - алиф, вав, йа.
Кроме того, в арабской письменности обозначаются только долгие гласные, короткие не фиксируются. Поэтому написание, например, сочетания «гр» арабскими буквами ставило турецкого читателя в тупик - как это произнести - гар, гэр, гыр, гир, гор, гор, гур, гур?
Наконец, само изображение арабских букв весьма затруднительно для зрительного восприятия - невыразительные крючочки и черточки сливались на письме в отдельные спирали, причем буквы слабо отличались одна от другой, зачастую лишь числом и расположением точек. Так, одна и та же буква читается, как «б», если под ней одна точка, как «п», если под ней три точки, как «т», если две точки над ней, и как «с» если над ней три точки. Буквы пишутся справа налево, а цифры - слева направо. Нет прописных букв, то есть заглавных, или «больших». Мало употребительны знаки препинания.
О необходимости реформировать османскую письменность, так называемую османлыджа, чтобы упростить ее и скоррелировать фонетически с турецким языком, высказывались некоторые государственные деятели еще в XIX в., например, Мюниф-паша в 1862 г. В начале XX столетия видные журналисты и писатели - Хюсей- ин Джахид, Абдуллах Джевдед, Джеляль Нури предлагали даже принять латинский алфавит. Разговоры об этом шли в 1923-1924 гг. и в республиканской Турции. Однако сопротивление консерваторов не давало хода этим идеям.
Подавление оппозиции справа облегчило кемалистам дальнейшее осуществление реформ вообще и, в частности, - в отношении алфавита.
Особенно подвигла их на эти шаги замена арабицы латиницей в письменности тюркских народов советских республик в 1926 г. Она знаменовалась быстрым ростом грамотности населения, чему, конечно, помогла и созданная в это время система массовых курсов ликвидации безграмотности (знаменитый ликбез).
Кемалисты начали реформу турецкой письменности как бы исподволь, но постепенно наращивая ее темпы и масштаб. 24 мая 1928 г. меджлис принял закон о введении европейского написания цифр вместо арабского. 26 июня создается лингвистическая комиссия (диль энджюмени) для подготовки нового алфавита. 8 августа Кемаль произносит речь в его защиту и против старой письменности: «Наш благозвучный богатый язык выразит себя наилучшим образом в новых турецких буквах. Мы должны осоз130


нанно освободиться от неясных и непонятных нам значков, которые веками стискивали наши головы железным обручем».
25 августа в стамбульском дворце Долмабахче в присутствии Кемапя происходит презентация нового алфавита: всем гостям раздают листы с отпечатанными на них латинскими буквами и с объяснением, как они читаются. Буквы в основном сохранили свое латинское произношение.
Орфография предельно упрощается: слова пишутся так, как произносятся (Такой принцип принят, например, в белорусской письменности - белорусы пишут «карова» вместо «корова»). Турки же пишут, скажем, «каньяк», «вотка» вместо «коньяк», «водка».
В тот же день делегаты съезда Турецкого союза преподавателей дали клятву о том, что они будут учить народ новому алфавиту.
1 	сентября Кемаль выехал в поездку по стране, чтобы пропагандировать в массах достоинства новой письменности. За две недели он посетил Чанак-капе, Гелиболу, Самсун, Амасью, Си- вас, Кайсери. Нередко, объясняя звучание новых букв, он брал в руки мел и, как школьный учитель, рисовал их на классной доске.
Наконец, 1 ноября ВНСТ приняло закон о введении в Турции латинского алфавита. В ознаменование этого акта депутаты преподнесли Кемалю золотую пластину с рельефно изображенной на ней новой турецкой азбукой.
1 декабря латинизированный алфавит вошел в практическую жизнь: на нем начали печатать газеты, журналы и брошюры, писать объявления и вывески. 1 января 1929 г. было запрещено издавать книги и другую печатную продукцию на арабском алфавите и открылись курсы ликбеза, так называемые национальные школы (мил- лет мектеблери). К 1936 г. их окончили 2,5 млн человек. Вся документация в государственных учреждениях была переведена на новую письменность.
В марте 160 студентов приступили к занятиям в новом полиграфическом техникуме (матбааджилык мектеби).
Упрощение алфавита через латинизацию и простота новой орфографии, наряду с деятельностью национальных школ по ликвидации неграмотности, принесли вскоре первые успехи: число грамотных возросло к 1935 г. почти вдвое, до 19,2% всего населения Турции.
Реформа письменности была направлена также и на то, чтобы упрочить светский характер государства - арабский алфавит был непосредственно связан с исламом: ведь священная книга мусульман - Коран написан по-арабски. (Вообще в средние века 131


азбука приходила к тому или иному народу вместе с принятием им определенной религии: арабица - с исламом, латиница - с католичеством, кириллица с православием). Неслучайно, что в Турции лингвистические преобразования перемежались в 20-30-е гг. прошлого века с реформами и акциями светского характера.
В апреле 1928 г. был принят закон, окончательно порвавший былые связи государства с исламом: из конституции исключили фразу о том, что ислам - государственная религия, а мусульманскую присягу депутатов и президента заменили гражданской клятвой чести.
Продолжались коренные преобразования в женском вопросе. Было введено совместное обучение мальчиков и девочек в школах и лицеях. Прежде даже в университете юноши и девушки занимались раздельно. Правда, сохранилось и небольшое число женских лицеев, в частности, французских и американских (Запад отставал от кемалистских реформ!).
В эти же годы турчанки стали появляться на балах, которые начали давать различные организации и учреждения. Сам Кемаль принимал в них участие и приглашал дам на танцы. (Сразу вспоминаются петровские ассамблеи, на которых царь-реформатор европеизировал русских дворян и дворянок).
2 сентября 1929 г. в Турции состоялся первый конкурс красоты. Титул «мисс Турция» получила на нем Фериха Тевфик. Второй такой конкурс, несмотря на негодование «правоверных» мусульман, был проведен 2 июля 1932 г. Королевой избрали Ке- риман Хапис, которая 31 июля получила титул «мисс Вселенная» на международном конкурсе красоты в Бельгии и удостоилась за это поздравительной телеграммы от президента Турецкой Республики.
3 апреля 1930 г. турецкие женщины обрели право избирать и быть избранными в муниципалитеты. В тот же день соратница и близкая подруга Кемаля Афет прочитала в присутствии президента лекцию о правах женщин, первую из этого цикла.
26 октября 1933 г. закон дал турчанкам избирательное право на выборах в советы сельских старост, и, наконец, 5 декабря 1934 г. - на выборах в парламент - ВНСТ. В 1935 г. 18 женщин были избраны его депутатами. Вообще, турчанки все шире вовлекались в общественную и политическую жизнь - появились женщины-адвокаты, судьи, врачи, дипломаты, даже летчица.
В 1935 г. особый закон объявил выходным днем воскресенье вместе пятницы, мусульманского дня отдыха.
132


«Туркизация» турецкого языка
После принятия нового алфавита кемалисты приступили к очищению турецкого языка от арабской и персидской лексики. Словарный запас османского языка (османлыджа), который в султанской Турции использовался в государственных, официальных сферах, в художественной и научной литературе, журналистике, частично - и как разговорный язык интеллигенции и чиновничества, состоял на 80% из арабизмов и на 10% из персизмов, то есть на долю чисто турецкой лексики приходилось не более 10%.
В османском языке применялись и персидские грамматические формы: например, множественное число на -ан (дост - друг, дос- тан - друзья; мебус - депутат, мебусан - депутаты), а также персидское сочетание определения с определяемым («персидский изафет»), при котором, вопреки турецким грамматическим правилам, определение стоит после определяемого (меджлис-и мебусан - палата депутатов вместо турецкого «мебуслар мед- жлиси», канун-у эсаси - основной закон вместо «эсас кануну», илян-ы ашк - признание в любви вместо «ашк иляны» и т.п). В употреблении было и арабское множественное число на -ат (малюм - известный, малюмат - сведения; истихсаль - производство, истихсалят - продукция).
В ходу были и другие грамматические формы обоих языков: окончания наречий, суффиксы и префиксы, предлоги.
Большинство арабских слов так или иначе было связано с исламом: например, «мюджахеде» (борьба) имеет корень «джихад» (священная войн против гяуров), «иснад» (приписывание чего- либо кому-либо) означает в исламе «отсылку на передатчика высказываний пророка», «шехид» (погибший военнослужащий») имеет мусульманское значение «павшего за веру».
В сентябре 1930 г. Кемаль сделал на книге Садри Максуди «За турецкий язык» характерную надпись: «Турецкая нация, которая смогла защитить свою страну и независимость, должна избавить и свой язык от ига чужих языков».
В 1932 г. по указанию Кемаля было создано Общество изучения турецкого языка (Тюрк дили теткик джемиети). Впоследствии оно было переименовано в Турецкое лингвистическое общество (Тюрк диль куруму). Одной из своих задач Общество определило очищение языка от арабо-персидских заимствований. Первые заседания его проходили под председательством Кемаля или Исмета.
В 1930-е гг. шло планомерное замещение арабо-персидской лексики турецкой, прежде всего в официальных титулах, званиях и обращениях. Так, ввели наименования «бакан» (министр, бук133


вально «смотрящий») вместо прежних «назыр» или «векиль», «башкан» (председатель, от слова «баш» - голова) вместо «рейс». Президент республики стал именоваться «джумхурбашканы» вместо «рейс и джумхур».
Вместо арабских названий единиц административно-территориального деления ввели турецкие: виляйет (губерния) заменили на «иль», каза (уезд) - на «ильче», нахие (волость) - на «буджак». Туркизировапи офицерские звания: например, вместо прежних арабских «мюлязим» (лейтенант), «миралай» (полковник), «мир- лива» (генерал-лейтенант) ввели соответственно - теймен, апбай, тюмгенераль и т.п. Воинские части и соединения также получили турецкую градацию: тугай (бригада), тюмен (дивизия), колорду (корпус).
В 1933 г. обязали всех мюэззинов оглашать эзан (призыв к молитве) на турецком, а не на арабском языке. Вместо «Аллахю экбер» (Аллах акбар, то есть Аллах превелик) с минаретов зазвучало «Танры улудур) (Бог велик). Пятничную проповедь - хутбе в мечетях также стали читать по-турецки.
В быту вместо арабских слов вводились их аналоги, искусственно созданные или взятые из тезауруса средневековых тюркских языков. Некоторые из этих «словесных изобретений» оказались удачными и быстро прижились; так, на замену арабского слова «мектеб» (школа) пришло слово «окул», образованное от глагола «окумак» (учить, учиться). Оно, хоть это и получилось случайно, даже имеет интернациональную окраска похоже на французское «эколь», английское «скул», русское «школа». Арабское слово «тайяре» (аэроплан) сменили на «учак» (самолет), от глагола «учмак» (летать).
Из тюркских корней были образованы такие слова, как багым- сызлык (независимость), уйгарлык (цивилизация), дёнюшюм (преобразование) взамен соответственно арабских истикляль, ме- дениет, тахаввюль и т.п. Персизм «шехир» (город) заменили словом «кент», хотя оно не тюркское, а иранское, арабизм «миллет» (нация) - словом «улус» монгольского происхождения.
Отменили прежние вежливые обращения - паша, эфенди (сударь), бей (господин), ханым (госпожа), бей-эфенди (достопочтенный сударь) и ханым-эфенди (достопочтенная сударыня). Все эти постпозитивные обращения (они ставятся после имени), а также могут употребляться отдельно в прямой речи, все же сохранились в разговорном языке повседневного быта, причем составили своеобразную иерархию. Их употребление зависит от социального статуса человека, к которому обращаешься, от его «чина и звания», материального положения.
134


Кое-кто из нас - Ахмед-бей,
Кое-кто - Ахмед-эфенди...
А есть ещё Ахмед-ага
и даже Ахмед-бей-эфенди,
иронически писал турецкий поэт Орхан Вели Канык, выстраивая четырех тезок - Ахмедов на разных ступеньках социальной лестницы.
Эфенди - это мелкая сошка - писарь, секретарь, клерк, но обычно человек грамотный, получивший хоть небольшое, но все же образование. Бей - уже рангом повыше: это инженер, врач, адвокат, офицер, чиновник средней руки, небогатый предприниматель. Ага - это туз, денежный мешок, деревенский богатей или городской нувориш, разбогатевший, но «не причесанный» культурой, грубоватый и часто невежественный. «Ага» имеет еще и патриархальный оттенок: в народе, особенно в деревнях, со словом «ага» обращаются не только к богатым, но и к уважаемым односельчанам, старикам... Обращение «бей-эфенди» - для высшего класса Так величают крупного землевладельца, преуспевающего фабриканта, компрадора с изысканными манерами, банкира, сановника - министра, посла или генерала.
Слово «паша» сохранилось лишь в бытовом лексиконе как шутливо-фамильярное обращение между друзьями, оно имеет иронично-ласковый нюанс - «пашам» (генерал ты мой), подобно «джаным» (душа моя!).
Перемены произошли и в части географических названий. Так, город и губернию Диярбекир («Край Бекира», по имени вождя курдского племени переименовали в Диярбакыр («Край меди» - в этих местах имеются залежи медной руды). Город и губернию Элязиз, названные некогда в честь султана Абдюлязиза, стали именовать Элязиг («Страна зерна», «Житница»). Город и губерния Дерсим, имевшие курдское название, получили имя Тундже- ли - «Бронзовая страна». Два города - Мараш и Урфа, отличив- шйеся во время войны за независимость, как и Газиантеб, получили постоянные эпитеты и называются теперь Кахраманмараш («Герой Мараш») и Шанлыурфа («Достославная Урфа»).
Ряд греческих названий деревень и поселков был туркизиро- ван по фонетическому сходству, например, Гальяндос переделали в Гелендост («Пришлый друг), Агамемнон - в Агамемнун («Ага доволен»). Городок Кирмасти получил имя Мустафа Кемаль-паша. Еще два населенных пункта были названы в честь первого президента Турции - один на западе, другой - на востоке стра135


ны. Город в Восточной Фракии Кырккилисе («Сорок церквей», от греческого «Саранта эклесиас») назвали Кыркларэли («Страна сорока святых») и т.д. и т.п.
Перемены произошли у турок и в области антропонимии - у них появились фамилии. Закон об этом был принят 21 июня 1934 г. и вступил в силу с 1 января 1935 г. Он гласил: «Каждый турок кроме личного имени обязан иметь и фамилию (сойады)».
До этой реформы турок имел только имя (или изредка - два: второе имя давалось обычно по отцу, как бы отчество: Джеляль Нури, Хасан Али, Рыза Тевфик; но это было характерно лишь для представителей элиты - интеллигенции, аристократии, высшего чиновничества).
Большинство имен было арабского происхождения и пришло вместе с исламом - Али, Хасан, Хюсейин, Ибрагим, Кемаль, Мустафа, Осман, Зия, Айше, Хатидже. Были и иранские, проникшие в турецкий именослов через влияние персидской литературы, - Ферхад, Рюстем, Рушен, Нежат, Пертев, Диляра, Жале, Михри- бан. Чисто турецких осталось мало - Орхан, Яшар, Дурсун, Эр- тогрул, Демир, Ай, Бике, Тансу.
Отсутствие фамилий вносило большую путаницу в работу почты, в дела администрации, учета и т.п. Тем более, что самыми распространенными, особенно у крестьян, были три-четыре арабских имени - Мехмед, Ахмед, Махмуд, Сюлейман. Первое имя, оно обычно произносится «Мемет», пользовалось наибольшей популярностью: это - сокращенный вариант имени основателя ислама, «посланника Аллаха», пророка Мухаммада. Оно настолько широко распространилось в Турции в крестьянской среде, что турки прозвали своих солдат (а это те же крестьяне, только одетые в шинели)«меметчи- ками», то есть «мехмедками».
Иногда вместе с именем употребляли и название профессии или рода занятий того или иного лица, чтобы отличить его от других тезок: Бахчиван Мехмед (Садовник Мехмед), Бапыкчи Мехмед (Рыбак Мехмед), Сарадж Мехмед (Шорник Мехмед). Нередки были и прозвища, их тоже ставили перед именем: Топал Ахмед (Хромой Ахмед), Чолак Ахмед (Однорукий Ахмед), Кёсе Ахмед (Безбородый Ахмед). Эти прозвища становились по существу фамилиями, передаваясь детям: Топалоглу Осман (Сын хромого Осман), Чолакоглу Сюлейман (Сын однорукого Сюлейман) и т.п.
У знатных семей, потомственных аристократов название их рода также фактически стало фамилией - Кёпрюлюзаде, Караос- маноглу, Чапаноглу, Узунчаршылыоглу (заде, как и оглу означает не только сын, но и потомок).
136


Кемаписты решили упорядочить стихийное возникновение фамилий. Были составлены официальные рекомендательные списки, содержащие сконструированные на основе тюркских корней фамилии, из которых каждый гражданин Турецкой Республики мог выбрать себе понравившуюся. Впрочем, фамилию можно было придумать и самому. Но многие турки не очень-то ломали голову над выбором фамилии. И вот теперь в турецких деревнях и провинциальных городах полным-полно одинаковых фамилий, взятых из рекомендательных списков: Озьтюрк (Настоящий турок), Коджатюрк (Большой турок), Шентюрк (Веселый турок), Четинтюрк (Суровый турок) или Акджан (Светлая душа), Акапын (Светлый лоб), Акйол (Светлый путь). Запрещалось брать фамилии с нетюркскими окончаниями - славянскими (~ов, - ский), армянскими (-ян) и греческими (-ис).
Бывшие аристократы сохранили, как правило, свои родовые фамилии. Так, известный турецкий историк Мехмед Фуад Кё- прюлю заде, происходивший из рода садразамов, взял фамилию Кёпрюлю, отбросив персидское окончание «заде». Так же поступил другой турецкий историк - Исмаиль Хаккы Узунчаршыпы, изъяв окончание «оглу».
Некоторые ремесленники и торговцы сделали фамилиями названия своих занятий, профессий, поставив их после имени: Юсуф Япыджи (япыджи - строитель), Мустафа Халыджи (ха- лыджи - ковровщик), Нури Баккап (баккал - бакалейщик).
Среди интеллигенции, офицерства фамилии чаще изобретались. Так, писатель взял фамилию Язар (Пишущий), врач - Джанкуртаран (Исцелитель), летчик - Учанэр (Летающий), чиновник - Юрдакул (Стране слуга).
Многие фамилии как бы долженствуют подчеркнуть мужественность, энергичность ее носителя - Иылмаз (Неустрашимый), Йылдырым (Гром), Шимшек (Молния). Некоторые политические и общественные деятели тоже приняли фамилии «со значением» - маршал Мустафа Февзи взял в качестве ее слово «Чакмак» (Кремень), Махмуд Джеляль - Баяр (Знатный), журналисты Хюсейин Джахид и Ахмед Эмин - соответственно Ялчин (Крутой) и Ялман (Острый).
Брали фамилии и по названиям тюркских племен - Сельчук, Тюркмен, Казак, Уйгур, Огуз, Озьбек, Тюркеш, Авшар, Кыпчак.
Не обошлось без курьезов и при «фамилизации» турецких граждан. Турецкий историк Энвер Бехнан взял фамилию Шапо- льо. Так, в китайских хрониках передан титул «ышбара» (всадник, рыцарь), бытовавший у древних тюрков, заимствованный, кстати, у иранцев (у них он звучал, как «аспвара»). Китайцы за137


писали ыш-ба-ра иероглифами, как ша-бо-ло. Но когда хотели унизить тюрков, подбирали другие иероглифы - ша-по-льо, что значило примерно «бандит с большой дороги».
В силу своих националистических и светских убеждений кемалисты рекомендовали давать детям тюркские имена и избегать арабских, связанных с мусульманской религией. Однако это не вызвало положительного отклика: крестьяне, жители провинциальных городов, да нередко и столицы, продолжают и поныне нарекать детей традиционными исламскими именами. Тюркские имена, как старые, так и новообразованные, имеют наибольшее хождение среди интеллигенции. Из новых самые распространенные - Эрол (Будь мужчиной), Эрсин (Ты мужчина). Утку (Победа), Саваш (Борьба), Явуз (Грозный), Атилла (в честь вождя гуннов), Дженгиз (в честь Чингисхана), Хакан (каган - титул вождя древних тюрков).
У женщин получили распространение такие чисто турецкие имена, как Алтын (Золото), Гейик (Лань), Чичек (Цветок), Се- винч (Радость), Тюркай (Турецкая луна), Иылдыз (Звезда), Улькю (Идеал) и т.п.
Кемаписты ввели также новые вежливые обращения - Бай (господин), Баян (госпожа). Они употребляются с фамилией и ставятся перед ней, например, Бай Акалын, Баян Акйол, в отличие от старых «бей» и «ханым», которые употребляются с именем и ставятся после него. Высшую степень вежливости выражает слово «сайын» (уважаемый, уважаемая) - Сайын Эрдоган, Сайын Чиллер.
24 ноября 1934 г. ВНСТ, по предложению Исмета и других ближайших соратников президента, специальным законом присвоило Кемалю фамилию Ататюрк (Отец турок), признав и подчеркнув тем самым его выдающиеся заслуги перед турецкой нацией. Слово «Ататюрк» можно перевести и как «Турок-отец», то есть «Главный турок», нечто вроде титула главы Туркмении- Тюркменбаши.
17 декабря меджлис принял закон о запрете кому бы то ни было принимать в качестве фамилии или имени словосочетание «ата-тюрк» даже присоединив к нему приставки или окончания.
Мустафа Кемаль Ататюрк со своей стороны предложил Исме- ту взять фамилию Инёню, по название селения, где турецкие войска под его командованием дважды приостановили наступление греков в 1921 г.
В итоге реформ в личной ономастике у большинства турок антропоним стал двухсоставным - имя плюс фамилия. Так предпочитал называть себя и сам президент - Кемаль Ататюрк. Но среди интеллигенции употребительны и трехсоставные антропонимы, 138


например, у литераторов. Вот некоторые из них: Назым Хикмет Ран, Кемаль Тахир Типи, Саид Файк Абасыянык, Фазыл Хюсню Дагларджа, Решад Нури Гюнтекин, Джахид Сыткы Таранджи, Халид Зия Ушаклыгиль, Эсад Махмуд Каракурт, Ахмед Джевад Эмре, Ахмед Хамди Танпынар.
Так закончилось кемалистское реформирование турецкого языка в области лексики, топонимики, антропонимики и т.п. Однако следует заметит, что, несмотря на старания пуристов по освобождению этого языка от «чужеземного ига», в его лексике сохранились многие арабские слова, пришедшие вместе с исламской культурой и арабской письменностью, например, харф (буква), ракам (цифра), сыфыр (ноль), китаб (книга), мектуб (письмо), капем (ручка). Много их осталось и в государственноадминистративной терминологии - джумхуриет (республика), девлет (государство), хююомет (правительство), вали (губернатор). Неологизм в последнем значение - «ильбай» - не прижился, как, кстати, многие другие новообразованные слова - Камутай (ВНСТ), сайлав (депутат), курун (время, вместо «вакит») и пр.
В литературном языке старая лексика сохраняется в качестве резерва синонимов. Так, наряду с неологизмом «деврим» (революция) употребляется и старое арабское слово «инкыляб» в том же значении. В какой- то степени это объясняется требованиями хорошего стиля. Например, фраза «Литератор пишет статьи», составленная из неологизмов и турецкого глагола «язмак» (писать), стилистически весьма неудачна: «Язар язы язар», тогда как введение в нее арабских слов сразу выправляет стиль: «Эдиб макале язар». Так что прежняя лексика продолжала свое существование несмотря на то, что зачистка турецкого языка от арабизмов и пер- сизмов порой принимала излишне радикальные формы: министерство просвещения даже изъяло из школьных программ преподавание арабского и персидского языков.
При жизни Кемаля Ататюрка пуристы не выступали против западноевропейских заимствований, наоборот, в это время в турецкий язык вошли такие французские лексемы, как «кюльтюр» (культура) вместо арабского слова «харе», «экономи» - вместо «иктисад», «университе» - вместо «дар-уль-фюнун», «парти» - вместо «фырка». Сам Кемаль хорошо знал язык, культуру и историю Франции и, видимо, считал эти заимствования признаками западной цивилизации.
139


ГЛАВА 6
ЭКОНОМИКА И ПОЛИТИКА В 1923-1939 ГГ.
Меры правительства по улучшению экономического состояния страны
В 1923-1924 гг. народное хозяйство Турции, пережившей 10 лет беспрерывных войн (балканские, мировая и национально- освободительная), находилось в тяжелейшем положении, все отрасли экономики влачили жалкое существование.
В сельском хозяйстве площадь обрабатываемой земли по сравнению с довоенным периодом сократилась вдвое; например, под зерновыми - с 5,5 млн гектаров до 2,5. Производство основных сельскохозяйственных культур упало на 50%.
Промышленность западных регионов Анатолии, вообще-то находившаяся на ремесленно-мануфактурном уровне, была разрушена в ходе военных действий и погромов со стороны оккупантов. Так, в районе Бурсы, центре турецкого шелководства, из 125 мастерских (шелкомотален и прядилен), существовавших здесь до мировой войны, сохранились только 16. Сравнительно развитый в промышленном отношении Измир был почти полностью уничтожен пожаром, вспыхнувшим в городе после отступления греческих войск.
Внешнеторговый оборот сократился по сравнению с довоенным уровнем на %.
Раньше других отраслей экономики стало оживать сельское хозяйство. Уже в 1925 г. урожаи зерновых достигли довоенного уровня. Интенсивно развивались хлопководство и табаководство: сборы их продукции в 1925 гг. даже превысили этот уровень.
В восстановлении земледелия сыграли свою роль два основных фактора: после демобилизации солдаты-крестьяне вернулись к своему труду, и был отменен ашар - натуральный налог, 140


ложившийся тяжелым бременем на сельских жителей и не способствовавший интенсификации их труда. (Ашар, несмотря на свое название, по-арабски это значит «десятина», официально был повышен до 1/8 продукции. Собирали его мюльтезимы - откупщики, которые, стремясь извлечь максимальную прибыль для себя и опираясь на поддержку местных властей, доводили иногда размеры ашара до половины урожая).
Что касается социальной составляющей аграрного вопроса, то кемалисты оставили прежние поземельные отношения в деревне нетронутыми. Гражданский кодекс и закон о кадастре закрепили частную собственность на землю. Судя по сельскохозяйственной переписи 1913 г., на долю крупных и средних землевладельцев («помещиков и кулаков») приходилось 66,5% земельных угодий, а на основную массу крестьянства - 34,5%.
К концу 30-х гг. правительство стало осознавать несправедливость такого положения: в стране имелось огромное число безземельных и малоземельных крестьян. Премьер-министр Исмет Инёню в декабре 1936 г. заявил на заседании парламентской фракции НРП: «Земля может давать наибольшую продукцию лишь при условии, если она будет собственностью лиц, обрабатывающих ее. Число безземельных крестьян в нашей стране больше, чем можно предположить... Половина крестьян не имеет земли».
В начале 1937 г. меджлис принял дополнение к статье 74 конституции, которое гласило: «Будут определены специальным законом суммы и выплаты этих сумм за земли, которые будут экспроприированы государством в целях наделения нуждающихся крестьян землей».
Но закон об аграрной реформе принят так и не был.
В техническом отношении земледелие, доставшееся Турецкой Республике в наследство от султанского времени, находилось буквально на допотопном уровне. Даже земли крупных владельцев, не говоря уже о мелких крестьянских наделах, обрабатывались примитивными орудиями. При пахоте применялся запряженный парой волов деревянный плуг - соха (карасапан), у которого только сошник был железный. Образно говоря, таким плутом еще Ной царапал склоны Арарата.
Тракторов и других сельскохозяйственных машин практически не было. Это проистекало из того, что даже обширные латифундии обрабатывали, как правило, крестьяне-арендаторы своими орудиями, за что получали от владельца земли определенную долю урожая; отсюда название такого арендатора - издольщик (по-турецки - ортакчи).
141


Правительство предпринимало меры для оснащения крупных сельских хозяйств тракторами и другой техникой. Один из законов предусматривал денежное премирование тех хозяйств, которые обрабатывают более 200 га земли машинами. Созданный еще в султанское время Сельскохозяйственный банк (кстати, единственный, принадлежащий национальному капиталу) кредитовал закупки сельхозтехники за границей. Только в 1923 г. он выделил на эти цели более 3 млн лир, т.е. около 1,5 млн долл. (1 турецкая лира равнялась в 20-е гг. примерно половине доллара). Кроме того, банк сам приобрел 250 тракторов для продажи земледельцам. В 1926-1933 гг. ежегодные кредиты этого банка сельскому хозяйству достигали в среднем 24 млн. лир.
Все эти мероприятия приносили свои плоды. В 1926 г., например, только в районе Аданы работало на полях более 200 тракторов, а к 1930 г. общее число тракторов в Турции достигло 2 тыс.
К числу важных мероприятий правительства по подъему села можно отнести и организацию государственных имений, земледельческих комбинатов, как их называют турки (зираат комбина- сы). Первым таким «комбинатом» стало основанное Кема- лем в 1925 г. под Анкарой хозяйство, располагавшее земельным фондом, сельхозтехникой и предприятиями по переработке зерна, фруктов и молока. В 1926 г. государственные имения были созданы в Тарсусе, Ялове, Силифке и других местах. Все они представляли собой капиталистические предприятия с применением наемного труда и сельхозмашин. Своей успешной работой эти образцово-показательные поместья пропагандировали распространение капиталистических методов ведения сельского хозяйства.
В промышленном отношении султанская Турция была крайне отсталой. По данным переписи 1927 г., в стране преобладали мелкие предприятия, основанные на ручном труде; фабрично-заводские же составляли лишь 2% всех учитываемых статистикой.
Плачевное состояние промышленности усугублялось тем, что почти все мало-мальски современные предприятия принадлежали иностранному капиталу, который после победы кемалистов если не сворачивал свою деятельность, то во всяком случае ее не активизировал. А слаборазвитая национальная промышленность была задавлена конкуренцией западных товаров, так как пошлины на их импорт были ограничены условиями капитуляций, продленными до 1929 г. Лозаннским договором.
Согласно этим условиям, действовал таможенный тариф 1916 г.: импортные пошлины не могли превышать 12-13% стоимости ввозимого товара. Турция фактически представляла собой открытый рынок для западных предпринимателей - она не могла 142


защитить себя прямой протекционистской политикой. В этой обстановке, естественно, нельзя было добиться экономической независимости, без которой, по словам Кемаля, была «невозможна и политическая независимость страны».
Отсутствие права повысить ввозные пошлины ограничивало и поступления в государственную казну. Выход из этого положения правительство нашло в увеличении косвенных сборов путем введения повышенных налогов на потребление и в создании государственных монополий на самые ходовые товары.
В 1925 г. значительно возрос налог на реализуемые ткани, что фактически увеличило пошлину на импортный текстиль (95% потребляемых в стране текстильных товаров ввозились из Европы). В этом же году государство выкупило за 4 млн лир у французов принадлежавшую им табачную монополию «Режи». В 1926-1929 гт. были введены монополии на спирт и алкогольные напитки, бензин и другие нефтепродукты, на спички и зажигалки, на сахар. Под эгиду монополий перешла эксплуатация портов и причалов. (Впоследствии обслуживание крупных портов, как, например, Стамбул и Измир, было передано акционерным обществам). Право на каботажное судоходство было признано только за турецким капиталом.
Частный турецкий капитал привлекался и в другие монополии, которые постепенно были преобразованы в акционерные компании.
Когда развернулось широкое строительство сахарных заводов (в Турции постоянно ощущался недостаток сахара, который почти целиком ввозился из-за границы), то в этой отрасли также функционировали и государственный, и частный капиталы. В 1926-1934 гг. были построены заводы по переработке местной сахарной свеклы в городах Алпуллу, Ушак, Эскишехир, Турхал. В 1935 г. все они были переданы акционерной компании «Турецкие сахарные фабрики», установившей монополию на производство в стране этого сладкого продукта, широко используемого в традиционных турецких кондитерских и кулинарных отраслях промышленности, в массовом потреблении.
В начале 1920-х гг. банковское дело в стране почти целиком было в руках иностранцев. В Турции функционировали 23 западноевропейских банка (капитал - 92 млн лир) и 10 банков, основанных на национальном капитале (18 млн лир). Таким образом капитал национальных банков был в пять раз меньше суммарного капитала иностранных. Самым мощным из них был англофранцузский Османский банк (Османлы банкасы), или, по- французски, Оттоманский. Его оплаченный капитал составлял 143


около 45 млн. лир. Сумма его активов в три раза превышала аналогичную сумму всех национальных банков.
Этот банк осуществлял эмиссию банкнот, выполнял функции казначейства, вел расчеты правительства с иностранными государствами, определял курс иностранной валюты. По сути, почти вся финансовая жизнь Турции находила отражение в операциях этого банка и контролировалась им.
Важные позиции занимали французский Салоникский банк, немецкий Дойчебанк. Последний был основным акционером нескольких горнодобывающих компаний.
Чтобы потеснить иностранный капитал в банковском деле, кемалисты учредили несколько национальных банков. 26 августа 1924 г. по директиве Кемаля был организован Деловой банк Турции (Тюркие иш банкасы). Его директором назначили Махмуда Джеляля, приобретшего опыт финансиста при работе в немецком банке в Бурсе еще в султанское время.
Первоначально капитал Делового банка был объявлен в один миллион лир, из которых 250 тыс. внес президент республики (это были средства, собранные мусульманами Индии в поддержку турецкого освободительного движения и посланные в Анкару лично Кемалю). Одним из акционеров банка стал измирский купец Муаммер Ушакизаде, на дочери которого - Лятифе был женат Кемаль (с января 1923 по август 1925 г., до их развода). Поэтому в простом народе Деловой банк иногда называли банком Кемаля.
За короткое время Деловому банку удалось достичь большого успеха: связь с Кемалем привлекала к нему рядовых вкладчиков. К 1927 г. депозиты банка возросли почти до 23 млн. лир, и к 1939 г. он выступал акционером более пятидесяти компаний. Общая сумма оплаченного банком капитала составляла в них около 25 млн. лир.
В Деловом банке соединились финансовые интересы местного капитала и видных военных и политических деятелей кемалист- ского режима, что породило в итоге мощную группу влияния. Ее членов охватила жажда наживы, «чувство лиры». Они не стеснялись пускаться в самые неприглядные спекуляции. Обыгрывая французское наименование Делового банка «Банк д’Аффер», эту группу в Анкаре называли аферистами. Используя свои связи на самом высшем государственном уровне и опираясь на капитал турецких бизнесменов, они сколотили неплохие состояния. Об этом скандальном процессе обогащения бывших героев национально-освободительной борьбы подробно пишут турецкие авторы Фалих Рыфкы Атай и Шевкет Сюрейя Айдемир.
144


К 1930 г. Деловой банк стал акционером нескольких компаний - страховых, промышленных и горнодобывающих.
В 1923-1929 гг. турецкое правительство делало упор в экономическом развитии на частное предпринимательство. Кемалисты также были не против иностранных инвестиций, но только на приемлемых для Турции условиях, абсолютно исключавших возврат к полуколониальному капитуляционному режиму.
В 1925 г. был учрежден государственный Банк промышленности и горного дела (Санаи ве маадин банкасы), которому были переданы принадлежавшие османскому правительству 4 промышленных предприятия - три ткацкие и одна кожевенная фабрики. При этом предусматривалось, что банк не будет сам создавать новые промышленные объекты и передаст даже эти фабрики частному сектору, и вообще его задачей будет поддержка кредитами частных промышленных и горнодобывающих предприятий.
В 1927 г. был принят закон о поощрении промышленности (тешвик-и санаи кануну), который предоставил различные весьма существенные льготы частным предпринимателям в промышленном бизнесе: освобождение от некоторых налогов, бесплатное предоставление земельных участков, сниженные железнодорожные тарифы и т.д.
Однако все эти меры не давали ожидаемого кемалистами эффекта. Страстное желание Кемаля индустриализовать Турцию никак не осуществлялось.
Действительно, частный турецкий и иностранный капитал был, во-первых, распылен. По подсчетам турецкого экономиста- историка Коркута Боратава, в двухстах акционерных компаниях его насчитывалось в общей сложности 72 млн лир. А во-вторых, и это главное, он предпочитал работать в таких областях, как внутренняя и внешняя торговля, кредитование сельского, ремесленного и мануфактурного производства, страхование. Для вложения денег в создание крупных промышленных предприятий у его владельцев не было достаточных средств, да и особого желания - это вызвало бы длительное омертвление капитала при неясных шансах на прибыль.
Переход к политике государственного капитализма
С начала 30-х гг. турецкое правительство взяло основной курс в развитии промышленности на государственный капитализм. Это направление в экономической политике Турции получило 145


название «этатизм» (от французского слова «эта» - государство), или, по-турецки, «девлетчилик».
В проведении этатистской политики у кемалистов был уже некоторый опыт - с 1924 г. они проводили аналогичный курс в преобразованиях на транспорте, преимущественно железнодорожном.
Сфера транспорта, полученная республиканской Турцией в наследство от Османской империи, как и другие отрасли экономики, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Длина железнодорожной сети составляла около 4 тыс. км, то есть примерно полкилометра на 100 кв. км территории страны. Половина железных дорог принадлежала иностранным компаниям на правах концессии. Подвижной состав требовал капитального ремонта.
При этом почти все железные дороги приходились на западную часть Турции - это были как бы подъездные пути к портам, обеспечивающие вывоз из страны в Европу сырья и ввоз в страну европейских товаров. Центральная и Восточная Анатолия были лишены железных дорог, если не считать участка Эскишехир - Анкара и узкоколейки Карс - Сарыкамыш, проложенной в 1916 г. русскими войсками.
Сеть шоссейных дорог была не развита. Основными путями сообщения оставались проселочные дороги и горные тропы, а средствами передвижения - мулы, ослы, верблюды, конные и воловьи упряжки.
Кемалисты поставили задачу - связать север страны с югом, запад с востоком, «перекрестить Турцию железнодорожным крестом». Это было необходимо как в военно-стратегических целях, так и для нормального транспортного сообщения между регионами страны.
Последнего требовали самые насущные нужды турецкого населения. Выступая 21 сентября 1924 г. на торжествах по случаю начала строительства железнодорожной ветки Самсун - Чаршам- ба, Кемаль в частности сказал: «Народ, крестьяне везде высказывали мне свои пожелания к нашей программе действий в таких двух словах - дороги и школы».
После провала авантюрного плана американца Честера по строительству четырех тысяч километров железнодорожных путей на условиях концессии турецкое правительство решило выкупить все железные дороги у иностранцев и построить дополнительно своими силами, на средства государственного бюджета, новые. Был составлен план железнодорожного строительства (1924-1934). Решение о выкупе и план строительства были успешно выполнены. К 1939 г. Турция располагала сетью государственных железных дорог протяженностью почти 7 тыс. 146


километров. Были построены следующие дороги: Анкара - Кайсери - Сивас - Эрзурум, Самсун -
Сивас, Зонгулдак - Анкара, Сивас - Малатья - Февзипаша, Ма- латья - Диярбакыр, Балыкесир - Кютахья, Кайсери - Улукышла.
1929 год оказался для турецкой экономики переломным. С этого года Турция могла вводить новые таможенные тарифы на импорт, что и было незамедлительно сделано. Пошлины на иностранные товары были подняты в среднем до 45,7% от их стоимости.
Однако купцы-импортеры, предвидевшие такой шаг правительства, закупили до повышения тарифов огромное количество иностранных товаров про запас, в результате чего обычный годовой объем этих закупок вырос в денежном выражении со 150 млн лир до 183.
В этом же году Турция должна была внести свой первый взнос в счет погашения османского долга - 15 млн лир в иностранной валюте. Все это отрицательно сказалось на курсе турецкой лиры - ее стоимость резко упала.
Но самый тяжелый удар по турецкому народному хозяйству нанес мировой экономический кризис 1929-1933 гг. Турция, как и другие страны - аграрно-сырьевые придатки капиталистических держав, понесла серьезнейший урон из-за стремительного падения цен на сырье. Уже в 1929 г. стоимость турецкого экспорта снизилась на 18 млн лир (более чем на 10%). К 1931 г. цены на пшеницу и табак упали на 50%, на хлопок - на 60%.
Вместе с тем последствия кризиса были для Турции неоднозначны. Сокращение экспорта подорвало позиции компрадоров, в первую очередь - инонационалов Стамбула. Кризис парализовал и иностранное предпринимательство. Воспользовавшись затруднениями западных фирм, турецкое правительство выкупило по низким ценам ряд их предприятий. Кризис также поставил крест на возможности привлечь иностранные инвестиции в страну.
В 1931 г. был принят закон о защите национальной экономики, предусматривавший сокращение импорта тех товаров, производство которых было налажено в стране. Это мероприятие пошло на пользу крупной турецкой буржуазии, получившей и другую поддержку со стороны государства.
А для кемалистов основным выводом, который они извлекли из уроков кризиса, стало осознание необходимости сделать упор в этих условиях на всемерное развитие и расширение этатистских мероприятий.
Крупным событием такого рода явилось учреждение 11 июня 1930 г. Центрального банка (Меркез банкасы). Банк был создан, как полугосударственное акционерное общество с уставным ка147


питалом 15 млн лир. К нему от Османского банка перешло право эмиссии банкнот, фиксация учетных ставок, регулирование курса турецкой валюты, выполнение казначейских операций и т.п. Таким образом, все эти прерогативы англо-французского Османского банка были ликвидированы.
В организации Центрального банка принял активное участие Советский Союз. Кроме оказания методической помощи советские финансовые органы приобрели у банка акций на 200 тыс. руб. Вообще, в это трудное для турецкой экономики время СССР помог и в стабилизации внешней торговли Турции. По советско-турецкому торговому договору от 16 марта 1931 г. он обязался закупать ежегодно в Турции товаров не менее чем на 7,5 млн долл.
Офомную роль сыфал Советский Союз и в окончательном выборе кемалистами курса на этатистские мероприятия в турецкой экономике. В то время как Запад сотрясался от ударов невиданного доселе кризиса, советская экономика демонстрировала убедительные успехи, особенно в сфере индустриализации, методы которой мало отличались от государственно-капиталистических (если исключить отсутствие частной собственности на средства производства).
В 1932 г., как раз во время успешного завершения первой советской пятилетки (1927-1932), в СССР прибыла турецкая правительственная делегация во главе с премьер-министром Неметом. Визит продолжался с 26 апреля до 8 мая. Среди 35 членов делегации были промышленники, кооператоры, работники сельского хозяйства, деятели просвещения и здравоохранения. Делегация посетила крупнейшие заводы, стройки, ознакомилась с подготовкой профессиональных кадров, 1 мая присутствовала на военном параде в Москве и имела возможность увидеть достижения советской боевой техники.
6 мая состоялась беседа Исмета и других членов делегации с советскими руководителями - Сталиным, Молотовым, Ворошиловым, во время которой была достигнута принципиальная договоренность о советской экономической и технической помощи Турции.
В развитие этой договоренности в 1934 г. было заключено соглашение о предоставлении Турции кредита на строительство промышленных предприятий. Сумма кредита была определена в 8 млн долл, золотом, на беспрецедентно льготных условиях: проценты с кредита не взимались, погашение его предусматривалось в течение 20 лет товарами традиционного турецкого экспорта (хлопок, шерсть, сухофрукты, фундук, живой скот), то есть без затраты турецкой стороной иностранной валюты. Этот кредит 148


составил одну треть всех государственных капиталовложений в турецкую промышленность в 1934-1938 гг.
На средства кредита предполагалось построить два мощных текстильных комбината в городах Кайсери и Назилли, для чего при народном комиссариате тяжелой промышленности СССР был образован специальный трест «Туркстрой». В Турцию были командированы 160 советских инженеров, техников и высококвалифицированных рабочих. Была организована профессиональная подготовка турецких специалистов высшего и среднего звена в СССР и в Турции (мастеров и квалифицированных рабочих).
20 мая 1934 г. Исмет заложил первый камень в фундамент стройки в Кайсери, заявив при этом: «Комбинат будет не только памятником советско-турецкой дружбы, но и блестящим примером достижений советской промышленности». Этот комбинат вошел в строй в 1935 г., второй - в Назилли - в 1937. Комбинаты были оснащены самым современным по тем временам советским оборудованием, в частности полуавтоматическими ткацкими станками. При комбинатах была создана социальная инфраструктура - школы по подготовке рабочих, столовые, комнаты отдыха и т.п.
За короткое время мощность обоих комбинатов была доведена до 80 млн. м ткани в год, что позволило Турции прекратить импорт текстиля.
Советского кредита хватало также на то, чтобы закупить в СССР для муниципалитета Анкары автобусы, грузовики, автоцистерны и запасные части к ним.
В своей экономической политике кемалисты все настойчивее проводили курс на развитие государственного капитализма. Еще в 1931 г. принцип этатизма был включен в программу НРП, а в 1933 - в конституцию Турецкой Республики. В конце этого же года был разработан план промышленного развития страны (первая турецкая пятилетка) на 1934-1938 гг.
В 1933 и 1935 гг. были учреждены два государственных банка - Сюмербанк и Этибанк. Первый призван был финансировать обрабатывающую промышленность, второй - энергетику и добычу полезных ископаемых. Для поддержки добывающей промышленности был основан Институт горного дела и геологической разведки.
Сюмербанк и Этибанк, кроме прямых банковских функций, выполняли и задачи управления промышленными объектами - были своего рода трестами, холдингами. Сюмербанк, например, имел сеть оптовых и розничных магазинов по продаже промышленных изделий, производимых на его фабриках. Он также готовил кадры для промышленности.
149


Всего к 1939 г. было построено довольно много крупных фабрик и заводов: ткацкие комбинаты в Кайсери, Назилли, Малатье, Эрегли, Бурсе, предприятие искусственного шелка в Гемлике, стекольный завод в Пашабахче, кожевенная фабрика в Бейкозе, бумажная в Измиде, авиазавод в Кайсери, металлургический комбинат в Карабюке, а также целый ряд более мелких объектов, например, сахарные заводы.
Рост промышленного производства в 1930-1939 гт. составил в среднем 11,6% в год. Таких показателей турецкая экономика не знала ни до этого времени, ни после него.
В 1939 г. был принят второй пятилетний план развития промышленности, но начавшаяся II Мировая война и переход страны на военное положение сорвали его претворение в жизнь.
Политика этатизма, развитие государственного сектора в промышленности способствовали укреплению и численному росту торговой, промышленной и финансовой буржуазии. Государственный сектор стал тем стержнем, вокруг которого концентрировались многие фирмы, компании, акционерные общества - и промышленные и торговые - частного сектора.
Этатистские предприятия обросли сетью подрядных и посреднических организаций, поставлявших им сырье, полуфабрикаты, некоторые детали, которые можно было изготовлять в небольших мастерских. Таким образом, в систему государственного предпринимательства вовлекались «частники»: многие государственные заказы распределялись среди частных компаний.
Металл, промышленное оборудование, сельскохозяйственный инвентарь и строительные материалы, выпускаемые на этатистских предприятиях, продавались по низким ценам, часто в убыток этим самым предприятиям, который покрывался затем из государственного бюджета, тогда как основными потребителями этой дешевой продукция были частные предприятия. Получалось, что государство, попросту говоря, финансировало за счет налогоплательщиков частный сектор.
Так осуществлялось желание Кемаля «произвести турецкую буржуазию в буржуазный класс», высказанное им еще в 1923 г. в беседе с С. И. Араловым.
В деревне развитие капитализма стимулировалось кредитованием крепких хозяйств из государственных средств. Кредитные и сбытовые кооперативы, созданные на частнокапиталистической основе, обеспечивали себе огромные выгоды при продаже сельскохозяйственных продуктов и покупке необходимых машин, инвентаря, удобрений, семян. Несколько образцово-показательных государственных ферм пропагандировали своей успешной дея150


тельностью капиталистические методы хозяйствования, механизацию и агротехнические достижения. Привилегиями в получении кредитов из государственных банков пользовались и крупные банки, и крупные землевладельцы полуфеодального типа, многие из которых постепенно превращались в сельских капиталистов.
Государственные кредиты могли получать и частные банки, даже мелкие частные «финансисты» - ростовщики, которые на полученные от банков средства ссужали взаймы своих клиентов под гораздо более высокие проценты, чем банковские.
Все это способствовало укреплению частного сектора. Он продолжал доминировать в экономике, даже в промышленности. ’ В 1939 г. государственные фабричные предприятия давали только 26% всей промышленной продукции, тогда как частные - 34%, а мелкое мануфактурно-ремесленное производство - 40%.
Государственный сектор стал также кузницей кадров инженеров, техников, квалифицированных рабочих, даже менеджеров. Труд и знания всех этих категорий специалистов были востребованы и в частном секторе. Для становления турецкой экономики это явилось немаловажным положительным фактором развития, так как после этнических чисток 1915-1922 гг. (уничтожение и депортация армян, переселение румов в Грецию) в стране ощущался недостаток буквально всех специалистов: подавляющее большинство их прежде составляли лица именно этих «христианских национальностей».
Частный турецкий капитал принимал посильное участие и в финансировании государственных предприятий. Так, инвестиции Делового банка в капиталовложениях по первому пятилетнему плану составили 2,5 млн лир (всего было вложено 44, из которых Сюмербанком - 41,5 млн). Несмотря на сравнительно небольшие суммы вложенного капитала, тем не менее, Деловой банк получал дивиденды и от развития государственной промышленности.
Кроме Делового банка, этого финансового центра турецкого частного бизнеса, капиталовложения в промышленность делали и другие частные банки.
В итоге всех этих экономических процессов - как направляемых государством, так и происходивших стихийно - народилась новая турецкая буржуазия, укрепился турецкий капитализм.
Советский экономист и историк Ю. Н. Рызаалиев дал свою развернутую характеристику этого капитализма. С некоторыми редакционными поправками и отдельными дополнениями она выглядит гак: в Турции сложились три основных вида капитализма - капитализм, выросший снизу, капитализм, сформированный сверху и государственный капитализм.
151


Первый из них вырос из мелкотоварного производства. Это наиболее массовый, постоянно меняющий свою структуру капитализм, порождающий многочисленные слои так называемого среднего класса, прослойки и группы мелкой буржуазии.
Второй - это крупный капитал, имеющий тенденцию к монополизации, который формировался с помощью государства и путем заимствования современных методов организации бизнеса у стран Запада.
Третий - государственный капитализм, который стал опорой бюрократического и монополизирующегося капитала, действующий в тесной связи с частным сектором, активизирующий его развитие, способствующий общему повышению производительных сил, устранению докапиталистических пережитков в народном хозяйстве и, следовательно, укреплению турецкой национальной экономики.
В осуществлении политики этатизма следует отметить такое начинание Кемаля, как создание в конце 1931 г. журнала «Кадро» (Кадры), призванного пропагандировать этатистские идеи в кругах интеллигенции. Название журнала было навеяно скорее всего известным сталинским выражением: «Кадры решают все». Это неудивительно: в редколлегию «Кадро» вошли такие известные турецкие марксисты, как Ведат Недим Тёр, Бурхан Бельге, Исмаил ь Хюсрев Тёкин и Шевкет Сюрейя Айдемир, ранее выпускавшие коммунистический журнал «Айдынлык» (Свет), закрытый властями в 1925 г.
Ш. С. Айдемир в 1924 г. закончил в Москве Коммунистический университет трудящихся Востока (КУТВ), в котором учился вместе с Назымом Хикметом и другим турецким литератором Валей Нуреттином (псевдоним - Ba-Ну). В 1925 г. Айдемир был приговорен «независимым судом» за коммунистическую деятельность к десяти годам тюрьмы, но будучи помилованным через 18 месяцев отсидки в результате всеобщей амнистии, осудил коммунистические идеи и был принят на государственную службу. Возглавлял редколлегию журнала «Кадро» известный писатель Якуб Кадри Караосманоглу.
Пропагандируя этатизм, «Кадро» ратовал за вмешательство государства не только в экономику и за ее планирование, но и за проведение «плановой» культурной политики, за превращение Народнореспубликанской партии в авангард кемалистского движения, за такую кадровую политику, при которой руководящие посты во всех сферах государства и общества занимали бы только члены НРП.
152


Журнал рассматривал этатизм, как «третий путь», отличающийся от коммунистического и от капиталистического путей развития экономики. Прогнозируя, что по мере укоренения в Турции капиталистических отношений в обществе будут возрастать классовые противоречия, «кадровики» видели панацею против этого в этатизме.
В плане глобальной мировой политики они считали неверным марксистский тезис об основном противоречии - противоречии между пролетариатом и буржуазией - применительно к странам Азии и Африки. По их мнению, здесь главным противоречием выступали резкие различия между «бедными» афроазиатскими и «богатыми» европейскими странами. Разрешить это противоречие могло только национально-освободительное движение, образцом которого они полагали турецкую войну за независимость, кемалистскую революцию.
В 1935 г. Кемаль Ататюрк вызвал к себе Якуба Кадри и потребовал прекратить выпуск журнала. Сам писатель был отправлен в почетную ссылку - послом в Албанию. (Этот поворот в своей биографии он описал в мемуарах «Дипломат поневоле»). Кемаля, видимо, раздражала марксистская лексика многих статей журнала, а главное - призывы некоторых его авторов к национальному освобождению колониальных стран, что могло помешать налаживанию связей Турции с Западом.
153


ГЛАВА 7
НА ПУТИ К ТОТАЛИТАРИЗМУ
Утверждение однопартийной системы
В августе 1930 г. кемалисты предприняли попытку создать в стране двухпартийную систему: организовали, кроме НРП, еще одну партию. Этому предшествовал обмен открытыми письмами между Кемалем и Али Фетхи, который вернулся из Парижа, где был послом после того, как его сняли в 1925 г. с поста премьера и заменили Неметом. Бывший премьер и бывший посол в своем письме, опубликованном в печати 9 августа, выразил желание сформировать партию, которая, как и НРП, будет придерживаться принципа светской республики, но иметь в некоторых вопросах альтернативное мнение.
В ответном письме, опубликованном 11 августа, Кемаль не возражал против этого предложения, заметив, что считает свободное обсуждение дел нации в парламенте одной из основ республиканизма, но что при этом новая партия должна будет опираться на те же основы.
12 августа в Стамбуле была образована Свободная республиканская партия (Сербест джумхуриет фыркасы) - СРП. Кемаль принял активное участие в формировании новой партии: направил в нее близких к себе людей - свою сестру Макбуле, Ахмеда Агаоглу (да и сам Али Фетхи был его давним другом еще по военному лицею, где они были однокашниками), даже субсидировал ее руководство из своих личных средств.
В советской историографии СРП фигурирует под названием «Либерально-республиканская партия». Действительно, в ее экономической программе присутствовали многие черты либерализма: Али Фетхи выступил за прекращение государственного вмешательства в экономику, в частности против строительства 154


железных дорог на средства государственного бюджета, за что он резко критиковал правительство Немета (возможно, здесь сказалась и ревность к более удачливому сопернику). «Либералы» выступили также за привлечение в страну иностранных инвестиций и вообще за сближение с Западом. В своих декларациях они ратовали за больший демократизм во внутренней политике, говорили о необходимости «свободы самовыражения», призывали заменить двуступенчатые выборы в меджлис одноступенчатыми.
Как оказалось впоследствии, кемалисты крайне неудачно выбрали время для создания оппозиционной партии, хотя и не расходящейся с ними в принципиальных вопросах государственного строительства.
Турецкая экономика под влиянием мирового кризиса переживала тяжелый период. Многие слои населения из-за ухудшения своего экономического положения испытывали чувство разочарования в политике правительства.
Партия «либералов» стала той отдушиной, через которую вырвалось наружу это разочарование, к которому добавилась и озлобленность жестоко преследуемых противников вообще всех ке- малист- ских реформ. Отделения партии за короткое время были буквально засыпаны заявлениями с просьбой о приеме в ее ряды.
Лидера СРП Али Фетхи во время его пропагандистского турне (в сентябре он посетил Измир, Манису, Айдын, Балыкесир) приветливо, даже восторженно встречали толпы сочувствующих, не обошлось и без эксцессов. В Измире сторонники «либералов» устроили антиправительственную демонстрацию, забросали камнями помещение НРП и редакцию кемалистской газеты «Анадолу» (Анатолия). Произошли стычки с полицией. Она открыла огонь, несколько человек были ранены, один, причем ребенок, убит.
В октябре 1930 г. на муниципальных выборах СРП получила 30 мандатов из 512. Это, хоть и скромное, число завоеванных кресел в местных органах самоуправления напугало правящую НРП. К тому же Али Фетхи, который 24 сентября был избран депутатом ВНСТ от округа Гюмюшхане, выступил в парламенте с заявлением о злоупотреблениях и фальсификациях со стороны НРП во время выборов в муниципалитеты. В меджлисе разгорелись страсти, в адрес «либералов» посыпались обвинения в измене родине.
Кемаль заявил Али Фетхи, что не может оставаться нейтральным в сложившейся ситуации, и тот, не желая выступать лично против президента, распустил свою партию 17 ноября. Итак, игра в демократию с либералами длилась всего 3 месяца.
Некоторые исследователи-туркологи задавались вопросом, какие цели и задачи подвигли Кемаля на эксперимент с двухпар155


тийной системой. Сина Акшин, апологет Кемаля и всех его начинаний, считает, что тот искренне хотел реализовать в Турции западную идею политического плюрализма. С. Акшин ссылается при этом на книгу, которую написали в соавторстве Кемаль и Афет в 1929 г- «Основы гражданского общества» (Медени бильгилер), учебное пособие для школ. В книге защищается демократия, как самое совершенное государственно-политическое устройство и республика как ее наилучшее воплощение. Но время для осуществления этих целей - время пика экономического кризиса, - сетует Акшин, - было выбрано неудачно. Можно, однако, заметить, что и по прошествии острых кризисных явлений в экономике у Кемаля больше не возникало желаний проводить демократизацию своего правления, если не считать, что в 1931 году он выделил 30, а в 1935 - 16 мест в парламенте для «независимых» депутатов с тем, чтобы депутатский корпус не погряз окончательно в безынициативном застое. Да и в вышеназванной книге ничего не говорится о многопартийности, а республика как совершенная форма государственности лишь противопоставляется конституционной монархии.
Ближе к истине подошел, думается, А. Ф. Миллер. «Осталось неизвестным, что именно руководило Кемалем, - пишет он, - желание ли путем легализации оппозиции выявить тайных противников или же серьезное стремление проделать опыт с «двухпартийной системой», чтобы привлечь при посредстве «либералов» иностранный капитал. Во всяком случае этот маневр подтверждает остроту экономического и финансового напряжения в стране и наличие в этот момент даже у Кемаля колебаний в проведении политического курса. Как только Кемаль увидел, что он оказался в положении волшебника, выпустившего духов, с которыми трудно справиться, он быстро ликвидировал всю эту неудачную затею».
К этому следует добавить, что опыт выявления своих тайных соперников путем создания поднадзорной партии Кемаль уже имел: в 1920 г. он применил эту тактику, сформировав официальную лжекомпартию.
21 декабря были запрещены две региональные партии: в Адане - Республиканская партия народа (Ахали джумхуриет фырка- сы), в Эдирне - Республиканская рабоче-крестьянская (Джумхуриет амеле ве кёйлю фыркасы), возникшие в сентябре-ноябре 1930 г. во время этой трехмесячной турецкой политической оттепели.
В корне пресекалась левая политическая деятельность: в 1929 г. группа коммунистов была обвинена в подготовке государственного переворота и приговорена к тюремному заключе156


нию. В 1938 г. получил новый тюремный срок многострадальный Назым Хикмет и несколько его товарищей. (Всего Хикмет был осужден турецким правосудием к 32 годам тюрьмы, но освободился раньше, по амнистии 1950 г., после чего бежал в СССР, где и умер в 1963 г.)
Недовольство населения, лишенного возможности легально протестовать против экономических и социальных неурядиц, выразилось в трагических событиях в городке Менемен, спровоцированных противниками светских реформ.
22 декабря 1930 г. один из дервишей тариката накшибенди, некто Мехмед, с пятью вооруженными мюридами двинулся по дороге из Манисы в Менемен (оба населенных пункта находятся в Западной Анатолии, севернее Измира). В попутных деревнях они подстрекали крестьян к мятежу. Придя в Менемен, Мехмед обратился к толпе горожан, собравшихся на площади перед мечетью, с обычными исламистскими призывами: «Восстановим шариат!», «Выступим под священным знаменем пророка против власти, поправшей веру в справедливость!» Себя он объявил мах- ди - мессией, явившимся спасти правоверных мусульман от бед. Местный учитель, офицер запаса Кубилай попытался было урезонить подстрекателей и успокоить возбужденную толпу, но бил зверски убит. Дервиши отрубили ему голову и с криками «Аллах превелик!» мочили в крови руки, мазали себе ею лоб, лицо... Прибывший вскоре отряд солдат рассеял толпу огнем из винтовок.
Расследование событий установило наличие широкого анти- кемалистского заговора. Заговорщики готовили выступления в разных городах. Все нити вели к ушедшему в подполье тарикату накшибенди.
Реакция Кемаля была мгновенной. По его предложению 27 декабря на совещании верных единомышленников - Немета, Февзи, Кязыма, Фахреттина и министра внутренних дел Шюкрю было принято решение о введении чрезвычайного положения в районах Менемен, Маниса, Балыкесир.
1 января 1931 г. военный трибунал приговорил к смертной казни 28 заговорщиков. Они были казнены в Менемене.
В апреле состоялись очередные выборы в ВНСТ. Абсолютное большинство депутатских мест получила НРП, единственная легальная партия. 4 мая меджлис в третий раз избрал Кемаля президентом республики. (Он останется на этом посту до своей смерти в 1938 г.). Исмет снова был назначен премьер-министром.
В 30-е гт. кемалисты приняли несколько важных мер по пропагандистскому и организационному укреплению положения своей партии. В 1931 г. была создана организация народных про157


поведников НРП (Халк хатиблери тешкиляты). Эти «проповедники», то есть агитаторы, должны были пропагандировать идеи кемализма среди населения. В 1932 г. началось развертывание по всей стране так называемых Народных домов (Халк эвлери) в городах и Народных комнат (Халк одалары) в деревнях. Эти новые культурно-просветительные организации заменили прежние- Турецкие очаги (Тюрк оджаклары), созданные еще младотурками, возлагавшими на них задачу распространения пантюркист- ско-панисламистских взглядов. Все имущество Турецких очагов было передано Народным домам и комнатам, которые, наряду с осуществлением просветительско-культурных функций, стали центрами кемалистской пропаганды. К 1938 г. их насчитывалось (только домов) более сотни. Финансировались они как из партийной кассы, так и из государственного бюджета.
После уничтожения рассадников пантюркистской пропаганды в виде Турецких очагов. Кемаль ликвидировал и ряд других общественно-политических организаций, связанных с бывшей партией «Единение и прогресс». Так, в 1935 г. были запрещены масонские ложи, членами которых были видные младотурки, в частности Мехмед Джавид; имущество лож передали Народным домам. Был распущен даже Союз турецких женщин (Тюрк кадынлар бирлиги). Это мотивировалось тем, что турчанки уже получили все избирательные права и добились равенства с мужчинами в общественно-политической жизни.
В целях исключения самой возможности возникновения новой организованной оппозиции был принят ряд мер и законов по oipa- ничению свободы слова. Все средства массовой информации были сосредоточены в руках кемалистов. Праволиберальные, социалистические и другие левые газеты и журналы кемалисты закрыли еще в 1925 г. Принятый в 1931 г. закон о печати дал властям право запрещать издание любого органа по их усмотрению. Спустя два года при министерстве внутренних дел было создано главное управление по контролю за СМИ, включая радио и кинематографию.
Кемаль, который сам просматривал все выпускаемые на турецкий экран фильмы, запретил показ советской кинокартины «Чапаев». Ему не понравилось, что полупартизанский отряд красноармейцев, похожих на курдских повстанцев, одерживает победу в бою с каппелевцами, регулярной воинской частью белых. По его мнению, это могло оказать негативное воздействие на боевой дух турецких войск, занятых тогда подавлением очередного восстания курдов.
В 1938 г. ВНСТ приняло закон об обществах, который наложил запрет на создание организаций на социальной, классовой и на158


циональной основе. Исходя из этих «законных» положений, были лишены права на формирование своих организаций как национальные меньшинства, так и работники наемного труда, в частности, рабочие - на создание профсоюзов.
В Стамбульском университете была проведена кадровая чистка - уволены более ста человек (2/з профессорско-преподавательского состава), в отношении которых у кемалистов возникли сомнения в их лояльности режиму.
В самой Народно-республиканской партии были проведены организационные преобразования. В 1931 году на III съезде НРП Кемапь был провозглашен «Постоянным (то есть пожизненным) генеральным председателем партии» (Даими умуми рейс). В 1935 году IV съезд НРП принял новый устав, по которому в партии создавался президиум (генель башканлык курулу) в составе председателя Кемаля Ататюрка, его заместителя Немета Инёню и генерального секретаря партии (тогда им был Реджеб Пекер). Этот высший исполнительный орган партии получил исключительное право утверждать кандидатов от НРП на выборах в меджлис.
В ЗО-е гг. также происходил процесс постепенного слияния партийной и государственной сфер. Согласно новому уставу, право участвовать в съездах НРП и высказывать на их заседаниях свое мнение получили высшие местные администраторы (вали, каймакамы). А в 1936 г. Исмет Инёню разослал всем партийным инстанциям циркуляр, по которому министр внутренних дел становился по совместительству генеральным секретарем партии, губернаторы - главами губернских (виляйетских) парторганизаций.
Параллельно всем этим организационным мероприятиям шел неуклонный процесс возвеличивания личности Кемаля Ататюрка. Все средства информации, все центры турецкого «агитпропа», все образовательные учреждения - от начальной школы до высшей - наряду с пропагандой идей кемализма лепили из Ататюрка непогрешимый образ отца и спасителя нации, основателя независимого турецкого государства, защитившего страну от иностранного порабощения. Эти утверждения во многом были справедливы: именно благодаря исключительным талантам полководца и государственного деятеля, каким оказался Кемаль, были одержаны победы в национально- освободительной борьбе турецкого народа и успехи в преобразованиях государственных, политических и общественных основ Турции.
В итоге пропагандистских усилий был создан харизматический имидж национального вождя, как стали называть (милли шеф, по- турецки) в 30-е гг. Гази Мустафу Кемаля-пашу Ататюрка. Уже при жизни ему ставили памятники: первый был открыт в 1926 г. в
159


Стамбуле, второй - в 1927 г. в Анкаре, в 1932 - сразу два, один в Самсу не, на том месте, где Кемаль высадился в 1919 г., чтобы возглавить в Анатолии войну за независимость, другой - в Измире.
В конце концов не осталось в Турции населенных пунктов без статуй, бюстов, барельефов и других скульптурных изображений первого президента Турецкой Республики, не говоря уж о портретах. Три города были названы его именем (один -Мустафакемаль- паша, два других - Кемальпаша).
Итак, однопартийная система политической власти; воздействие официальной идеологии и политики на общественное мнение с помощью правительственных масс-медиа (газеты, журналы, радио) и пропагандистско-агитационных организаций (Народные дома и комнаты, народные проповедники), а также школьного просвещения всех уровней, при отсутствии альтернативных источников массовой информации; подчинение экономической деятельности государству с его ведущей ролью в экономике (государственный капитализм - этатизм); репрессии в отношении оппозиции, переходящие в политический террор против инакомыслящих... Таков «букет» признаков, характерных обычно для тоталитарных режимов. Если к этому добавить фигуру безгрешного харизматического вождя нации и поклоняющиеся ему народные массы - картина станет полной.
Оформление национальной идеологии
В годы реформ постепенно определилось содержание идеологической доктрины, которая получила название «кемализм» или, впоследствии, «ататюркизм» (ататюркчюлюк). После окончания войны за независимость, ликвидации султаната и халифата, провозглашения республики перед партией, захватившей власть, встала задача навязать свою партийную идеологию всему обществу, иначе она у власти не удержалась бы. Практически это означало идеологическую обработку широких масс народа. Этому служило все - и СМИ, и Народные дома и комнаты, и народные проповедники-агитаторы.
В чем суть идеологии кемализма? «Цель нашей великой борьбы, - говорил Кемаль, - достичь уровня развития самых цивилизованных и процветающих наций». Многие его речи и выступления полны слов о цивилизации, о необходимости приобщиться к мировой культуре. Эта цивилизация, эта культура - западная цивилизация, европейская культура, а еще точнее - цивилизация и культура буржуазного Запада. В этом суть кемализма: Кемаль и его единомышленники поставили перед страной задачу освоить 160


достижения передовых капиталистических стран, повести Турцию после завоевания независимости по капиталистическому пути развития.
Социальное кредо кемализма довольно ясно изложено Мустафой Кемалем в беседе с советским послом С. И. Араловым в 1923 г., вскоре после победы турок над интервентами:
«В Турции нет классов. Нет рабочего класса, ибо нет развитой промышленности. А нашу буржуазию нужно еще произвести в буржуазный класс. Торговля убогая. Нет капиталов. Моя задача - поднять отечественную торговлю, построить фабрики, исследовать недра. Помочь анатолийскому купцу, помочь ему разбогатеть. Это - предстоящая государственная задача. Мы проведем это в законе».
И в дальнейшем Кемаль всегда подчеркивал бесклассовость турецкого общества, выдавая желаемое за действительное. Хотя раньше у него проскальзывали замечания о наличии классов в Турции. Так, 14 января 1923 г. в интервью главному редактору газеты «Илери» (Вперед) Джелялю Нури он сказал: «Я хочу создать такую партию, программа которой обеспечит благоденствие и процветание всем классам нации».
К началу 30-х гг. кемализм окончательно оформился как идеологическое течение турецкого буржуазного национализма. В 1927 г. на II съезде НРП были приняты четыре идейно-политических принципа: республиканизм (джумхуриетчилик) - верность республиканской форме правления и государственного устройства, национализм (миллиетчилик, впоследствии - улус- чулук) - борьба за политическую и экономическую независимость Турции, народность (халкчилык) - тезис о народном суверенитете, провозгласивший, что власть принадлежит народу, и лаицизм (ляиклик) - принцип светского характера турецкого государства. В 1931 г. Мустафа Кемаль в обращении к народу перед выборами в меджлис сформулировал шесть идейно-политических принципов партии, добавив к прежним четырем еще два - этатизм (девлетчилик) и революционность (инкылябчилик, впоследствии - девримджилик). Последний принцип толковался как стремление к прогрессивным преобразованиям, верность идеям кемалистской революции, претворение в жизнь кемалист- ских реформ. (Кстати, слова «икыляб и «деврим» значат не только «революция», но и «реформа»). В этом же году Ш съезд НРП принял программу партии, в основу которой были положены все эти принципы, получившие название «шесть стрел» (алты ок). Расположенные в виде развернутого веера шесть белых стрел на красном фоне стали эмблемой НРП. А в 1937 г. их провозгласили 161


государственными принципами Турецкой Республики: статья 2 конституции объявляла турецкое государство «республиканским, националистическим, народным, этатистским, светским и революционным».
Очевидна прогрессивная целенаправленность таких «стрел», как республиканизм, этатизм и лаицизм. Что же касается национализма и народности, то эти идеологические установки приобрели в своем дальнейшем развитии реакционные черты.
По мере упрочения власти кемалистов принцип национализма стал утрачивать свои антиимпериалистические черты и все больше приобретал форму шовинизма, направленного против национальных меньшинств. Острие этой «стрелы», нацеленной прежде против западных колонизаторов и империалистов, внешних врагов Турции, обернулось вовнутрь, против законных национальных прав курдов, лазов, арабов. «Все жители Турции - турки» - таким стал основной лозунг турецких националистов. Курды были объявлены «горными турками», лазы - «приморскими турками», забывшими-де свой прежний турецкий язык и ждущими помощи, чтобы вернуться в лоно турецкого этноса, - так обосновывалась политика их отуречивания и поглощения «единой турецкой нацией». Лазов постепенно перестали даже называть лазами, заменив их этноним наименованием «черноморцы» (караденизлилер).
С другой стороны, Кемаль всячески пропагандировал и возвеличивал слово «тюрк» (турок, турецкий), стремясь поднять престиж турецкой нации в глазах населения страны и в мировом общественном мнении.
Дело в том, что в султанское время у турок не было общепринятого самоназвания, единого этнонима. «Османлы», то есть османцы (или, как иногда неправильно переводят, османы) - так называли себя турки-горожане, турки-феодалы. Османами или, во французском произношении, оттоманами стали называть турок и в странах Европы. Городская и сельская верхушка именовала себя часто мусульманами, подменяя этническое название конфессиональным. Все это говорило о том, что привилегированные слои турецкой феодальной народности почти совсем утратили понятие о своем происхождении, чувство связи с народом, свое этническое самосознание: «османы», «мусульмане»... Своего рода «иваны, не помнящие родства».
В то же время народным названием турок, распространившимся, однако только среди крестьян, а не среди горожан и феодальной элиты, остался древний этноним «тюрк», то есть турок. (В турецком языке нет различия между этнонимами «тюрк» и 162


«турок». «Тюрк» по-турецки значит и турок, как представитель турецкой нации, и тюрк, как представитель языковой и культурной общности всех тюркских народов).
В устах османского правящего класса слово «тюрк» (турок) стало синонимом «мужика», «плебея». Турецкий историк М. Э. Эришир-гиль отмечал, что в начале XX в. турками называли только турецких крестьян, горожане же называли себя мусульманами или османцами. Под влиянием города и феодальной аристократии даже часть крестьян стала стыдиться своего происхождения и называться «модным» словом «мусульмане». Турецкий писатель Якуб Кадри Кара- османоглу в своем романе «Чужак» изобразил характерную сценку. Молодой интеллигент, приехавший из города в деревню старается пробудить у крестьян чувство национального самосознания, агитируя их за поддержку Кемаля (сюжет романа развивается во время войны за независимость). Между ним и крестьянами происходит такой разговор:
- Как может человек, будучи турком, не выступить на стороне Кемаля-паши? - спрашивает герой романа.
- А мы не турки, господин.
- Кто же вы?
- Мы, слава Аллаху, мусульмане...
И далее Караосманоглу пишет: «Даже если нам суждено победить в нашей борьбе с врагом, нам достанется вот эта пустынная земля, эти крутые холмы. А где нация? Ее нет. Ее надо создавать с нуля из отдельных лиц - Бекиров, Салихов, Исмаилов, Сюлей- манов...»
Лишь после кемалистской революции, завершившей становление турецкой нации, общим самоназванием турецкого народа стал этноним «турки». Слово «османцы» постепенно вышло из употребления, сделавшись достоянием истории. А название «мусульмане» обозначает теперь лишь религиозную принадлежность.
Одно время среди кемалистов дебатировался вопрос о введении для турок нового этнонима - «анатолиец» (анадоллу). Это предложение обосновывали необходимостью устранить путаницу между понятиями «турок» и «тюрк», существующую в турецком языке и приводящую как бы к обезличиванию турок среди остальных тюркских народов. Тем более что прецедент существовал: другое древнее географическое название - Атропатена, звучащее ныне как Азербайджан, легло в основу этнонима соседнего тюркского народа - азербайджанцев.
Однако эта идея не получила всеобщей поддержки. Понятие «Анатолия» включает только азиатскую часть Турции, тогда как европейская - называется Румелия (Восточная Фракия). В случае 163


принятия этнонима «анатолиец» из него исключались бы руме- лийцы, жители Европейской Турции. Поэтому, кстати, было отвергнуто и предложение назвать новое турецкое государство Анатолийской республикой (Анадолу джумхуриети).
Итак, официальным этнонимом признали слово «тюрк» (турок). А когда нужно было делать уточнение, что речь идет именно о турках, а не о тюрках, стали употреблять выражение «турецкие тюрки», «тюрки Турции» (Тюркие тюрклери). В последнее же время для обозначения понятий «тюрк», «тюркский» употребляют слово «тюрки».
Пропагандируя и возвеличивая новый общетурецкий этноним, Кемаль облекал свои мысли в характерные высказывания-афоризмы: «Один турок стоит целого мира». «Как счастлив тот, кто называет себя турком». В последнем слогане заключалось, кроме стремления возвысить понятие «турок», как таковое, еще и как бы приглашение представителям национальных меньшинств именоваться турками, то есть ассимилироваться с основной нацией. Да и конституция 1924 г. (статья 88) называла всех жителей Турции турками.
Однако национальные меньшинства не стремились к добровольной ассимиляции с господствующей нацией и различными способами выражали свой протест против насильственной тур- кизации. Особенно бурно реагировали на ассимиляторскую политику кемалистов курды. В 1930-1938 гг. произошло несколько курдских восстаний против турецкого владычества. Все они были жестоко подавлены регулярными войсками с применением артиллерии и бомбардировочной авиации. В ходе боевых действий страдало в основном мирное курдское населении - было убито до 100 тыс. человек, в том числе женщины, дети, старики. После «замирения» курдов власти проводили массовые депортации курдских племен в западные районы Турции, судили и казнили руководителей повстанцев. Только в 1932 г. было казнено 34 курдских лидера.
В то же время кемалисты очистили турецкую национальную идею от пантюркистских и панисламистских наслоений. Кемаль даже заменил словом «миллиетчилик» (национализм) прежний термин «тюркчюлюк», в который младотурки вкладывали двоякий смысл - туркизм и тюркизм (то есть пантюркизм). Поэтому и название «турецкие очаги» (тюрк оджаклары) кемалисты сменили на «Народные дома». Ведь «тюрк оджаклары» также имел двойное значение - турецкие очаги и тюркские очаги.
Кемаль не терпел слова «тюркизм» (тюркчюлюк). Поэтому неправ некто А. Исаев, один из авторов книги «Турция между 164


Европой и Азией» (М., 2001), утверждающий, что тюркизм, «заявивший о себе еще при младотурках», стал в 30-е гг. «второй религией Турции» (С. 41).
Кемаль неоднократно выступал с осуждением пантюркизма и панисламизма. С последней доктриной его взгляды расходились прежде всего по определению. Он был против любого использования ислама в политических целях, против любых исламистских тенденций. В 1921 г. он критиковал пантюркизм и панисламизм с трибуны меджлиса, заявив, в частности, что политика ВНСТ направлена на защиту независимости нации «в пределах определенных национальных границ», что пантюркисты и панисламисты - «фальсификаторы, увлеченные иллюзорным величием», и что турецкая нация будет защищать свой суверенитет, но не будет посягать на захват чужих территорий. На II съезде НРП в 1927 г., опять выступая против пантюркизма и панисламизма, Кемаль сказал: «...Объединение... всех тюрков в одном государстве - задача неосуществимая. Из опыта истории видно, что политика панисламизма и пантюркизма не может иметь успеха... Политическая доктрина, которую мы считаем осуществимой, национальная политика».
Для того, чтобы исследовать роль турок и других тюркских народов во всемирной истории и тем самым показать, что турки отнюдь не отсталый народ, а наоборот, - носители определенной культуры и цивилизации, в 1931 г. по инициативе Кемаля было создано Общество изучения турецкой истории (Тюрк тарихи тет- кик дже- миети), впоследствии - Турецкое историческое общество (Тюрк тарих куруму). Однако на первых порах, при непосредственном участии и поддержке Кемаля, турецкие историки явно перестарались: они объявили тюркские народы создателями древнейшей цивилизации и древнейшими культуртрегерами, которые якобы принесли эту цивилизацию всем остальным народам.
Они также пытались доказать, что самые первые насельники Малой Азии, шумеры и хетты (Ш-П тысячелетия до нашей эры), были тюрками, непосредственными предками турок. В этих своих утверждениях они были не оригинальны - взяли на вооружение гипотезу швейцарского антрополога Э. Питтара о приходе в Европу культурных народов из Западной Азии и гипотезу немецкого ученого Ф. Хоммеля о родстве тюркских языков с шумерским. Этим заблуждениям турецких историков подыграл и советский языковед Н. Я. Марр, который в своем докладе, прочитанном в Турции 1934 г., назвал прародиной турок Средиземноморье и говорил о связях шумерского, хеттского и других языков с турецким «в их последовательном развитии». Одним из тезисов Марра 165


было выражение: «чуваши - те же шумеры». Кемаль считал, что анатолийскую цивилизацию создали тюрки, например, троянцы. Знаменательно его высказывание после победы над греками: «Мы отомстили им за Трою!» Увлечение Кемаля историей не было случайным: он преследовал определенные политические цели. Турецкий историк Э. Акургал пишет, что те силы, которые толкнули греков-интервентов на захват Западной Анатолии в 1919 г., прибегли для оправдания агрессии к антинаучному толкованию истории. Они заявляли, что эта территория должна принадлежать Греции, так как там в древние времена существовала греческая цивилизация. Италия также претендовала на западноанатолийские земли, особенно на Средиземноморское побережье. Итальянские войска в 1919 г. оккупировали Юго-Западную Анатолию. Фашисты, рассматривавшие Средиземное море как «внутреннее море Италии» (Маре ностра), тоже ссылались на те далекие исторические времена, когда Анатолия входила в состав Римской империи.
Кемалисты осуждали такое толкование истории для оправдания захватнических целей, а для того чтобы выбить почву из-под таких спекуляций, призвали турецких ученых искать предков современных турок среди древнейших обитателей на территории Малой Азии, то есть шумеров и хеттов.
Однако эти призывы подтвердить научными фактами не удалось. Увлечение кемалистов древней анатолийской историей оставило свой след лишь в названиях двух банков - Этибанк (Хеттский банк) и Сюмербанк (Шумерский банк).
Еще один принцип кемализма - народность - также имел неоднозначное содержание. Исходя из положения о том, что турецкий народ един, идея народного суверенитета по мере упрочения власти кемалистов и развития страны по капиталистическому пути подменялась идеей бес классовости турецкого общества. В Турции нет классов, доказывали кемалисты, а есть люди различных занятий и профессий, одинаково необходимые друг другу и всему обществу. И в государственной статистике и в партийной пропаганде кемалисты группировали членов общества по их занятиям, смазывая классовые различия. Например, в группу земледельцев включали и крупных владельцев земли, и безземельных и малоземельных крестьян; в группу работников промышленности - и фабрикантов и рабочих. В этом они сходились с итало-фаш истеки ми идеологами, считавшими, что общество делится не на социальные классы, а на корпорации по профессиям (так называемая корпоративная теория в обществоведении). А коли нет классов, развивали свою идею кемалисты, то не- может быть и классовой 166


борьбы: все общественные группы должны жить в мире друг с другом на благо всего общества.
Исходя из этих установок, турецкое законодательство запретило создание любых общественных организаций по классовому принципу. Профсоюзы были фактически поставлены вне закона. А так как с развитием капиталистических отношений обострялись противоречия между трудом и капиталом, и возникло и росло стачечное движение (рабочие все настойчивее боролись за свои права), были запрещены и забастовки. Этот запрет наложил вступивший в силу в 1937 г. закон о труде. По нему за участие в стачке полагались крупные денежные штрафы (до 100 лир), если это происходило на частном предприятии, штраф и тюремное заключение до 6 месяцев - на предприятии общественного значения, штраф и тюремное заключение до 2 лет - если на государственном предприятии.
Закон, правда, учел и некоторые требования трудящихся: установил восьмичасовой рабочий день с одним выходным в неделю, запретил использовать женский и детский труд на подземных работах, предусматривал небольшие выплаты работнику во время болезни и т.п. Законодатель включил в этот «трудовой кодекс» и запрещение предпринимателям на массовое увольнение работников - локаут, для того, видимо, чтобы выглядеть беспристрастным.
Характеристика кемалистской революции
После победы национально-освободительного движения в Турции произошла буржуазная революция. В стране были проведены реформы, направленные на преодоление средневековой отсталости. Простой перечень этих реформ показывает, как решительно действовали кемалисты. Были упразднены султанат и халифат, т.е. ликвидирована феодально-теократическая монархия, из страны выслали семью султана-халифа и всех членов османской династии. Турцию объявили республикой. Высшим органом власти стаз парламент. Религию отделили от государственных дел и от политики, народное образование от религии. Вакуфы, собственность мусульманского духовенства, национализировали. Были приняты европейские кодексы - гражданский, уголовный, коммерческий, а шариат - отменен. Закрыли все религиозные школы - медресе. Запретили все виды религиозного обучения, в том числе изучение Корана в начальных школах. Закрыли богословский факультет Стамбульского университета. Ликвидировали дервишские объединения - тарикаты, закрыли текке, завие, тюрбе. Провели реформу турецкого алфавита - арабские буквы 167


заменили латинскими. Ввели григорианский календарь и европейское времяисчисление, днем отдыха вместо пятницы объявили воскресенье. Запретили ношение чалмы и фески, из конституции исключили положение о том, что ислам - государственная религия Турции. Отменили все феодальные и духовные титулы, ввели фамилии, новые, европеизированные формы обращения. Признали женщину равноправной с мужчиной юридически в делах развода и наследования имущества, запретили многоженство, женщина получила право избирать и быть избранной в парламент и местные органы власти, смогла наконец снять чадру (чаршаф) и вуаль (пече).
Быть может, некоторые из этих реформ покажутся формальными и незначительными. Однако нужно учитывать, что их провели в стране, где власть духовенства над неграмотным и суеверным населением была почти безграничной, в стране, где султан и халиф, этот император и духовный вождь мусульман, считался тенью бога на земле. Ведь того, кто посмел бы раньше посягнуть на его прерогативы, на установления шариата, на священное письмо пророка - арабицу или же на ношение чадры, ожидала возможная смерть от рук толпы, подстрекаемой муллами и ходжами.
Но самое главное в деятельности Кемаля Ататюрка и его последователей было то, что они решили положить конец вековой полуколониальной зависимости Турции от западных держав. Был ликвидирован позорный режим капитуляций. Был упразднен иностранный финансовый контроль над страной. Правительство Турции вернуло себе монопольное право эмиссии банкнот, создало свой государственный банк на основе национального, а не иностранного, как прежде, капитала. Были национализированы путем выкупа почти все иностранные монополии, концессия и промышленные предприятия (табачная монополия Режи, железные дороги, шахты, причалы, доки, некоторые фабрики, городские муниципальные службы - водопровод, канализация, электроснабжение, трамвайное сообщение). Позиции иностранного капитала, который, пользуясь своим господствующим положением в экономике страны, выставлял и политические условия, были значительно ослаблены.
Турецкое правительство разработало планы экономического развития стра ны. Одним из принципов политики НРП было провозглашено развитие государственной промышленности, государственного сектора в экономике.
Экономическая политика кемалистов способствовала расширению и упрочнению внутренних связей в Турции, что вело к большей консолидации турецкой нации. В национальном раз168


витии турок огромную роль сыграли также идеологические и политические факторы. Кемалисты, возвеличив само понятие «турецкая нация», очистили вместе с тем турецкий национализм от пантюркистских и панисламистских наслоений. Воззрения кемалистов в этом вопросе идеологически отражали объективный процесс: сложилась турецкая нация. Временем национальной консолидации турок можно считать период войны за независимость и первые годы реформ - 1919-1930 гг. Сильнейшим стимулом в этом консолидационном процессе стало создание турецкого национального государства, провозглашение Турецкой Республики.
Итак, в актив кемалистской революции, в исторические заслуги кемалистов и их вождя Ататюрка можно записать многие прогрессивные перемены, происшедшие в Турции после прихода к власти республиканцев. Однако у кемалистской революции есть и теневые стороны. Это, прежде всего, целый ряд важнейших проблем, которые эта революция не решила, оставив их, так сказать, в пассиве. На то были свои объективные и субъективные причины.
Вдохновляющим примером борьбы против иностранной интервенции, а затем и против старого строя стала для кемалистов Советская Россия. Однако идеями, которые воодушевляли кемалистов в борьбе за новую Турцию, были отнюдь не идеи Великой Октябрьской социалистической революции. Это были идеи совершенно другой, правда, для своего времени тоже Великой, - идеи французской буржуазной революции 1789 г. Об этом, кстати, заявил Кемаль в интервью корреспонденту парижской газеты «Матэн»: «Турецкая демократия шла путем, открытым французской революцией, но имела и свои отличительные особенности». Еще учась в военном лицее, Кемаль усиленно занимался французским языком в коллеже братьев де Салль в Салониках в летние каникулы. Его лицейский друг Али Фетхи, хорошо знавший этот язык, посоветовал ему читать произведения Вольтера, Руссо, Демулена, Монтескье. Знакомясь с их сочинениями молодой Кемаль, видимо, уже тогда проникся идеями этих духовных отцов французской революции.
Таким образом, идеалы кемалистов - турецких буржуазных революционеров были созвучны революционным идеалам конца XVIII в. Но ведь на календарях было уже XX столетие! На 130 лет отставала Турция от передовых рубежей мирового исторического прогресса. Это объяснялось объективными причинами неравномерности развития различных стран мира: Турция, как и многие 169


другие государства Востока, развивалась гораздо медленнее государств Запада.
Кемалистская революция - революция антиимпериалистическая, но вовсе не антикапиталистическая. Это - буржуазная революция, направленная на утверждение капитализма в стране. Но по радикально-буржуазным меркам она была крайне непоследовательной. Из-за слабости турецкой буржуазии, вынужденной с самого начала освободительного движения вступить в блок с крупными землевладельцами полуфеодального типа, эта революция не разрешила многих стоявших перед ней буржуазнодемократических задач, если не считать уничтожения монархии и отделения религии от государственных дел. Она не затронула базиса общества - социально-экономических отношений, робко обошла все те сферы, где пришлось бы ломать сложившиеся отношения собственности. Кемалистская революция не решила, в частности, аграрного вопроса, оставив в неприкосновенности полуфеодальные отношения в деревне. Не были решены также ни национальный, ни рабочий вопросы.
Почти все революционные преобразования кемалисты сосредоточили в области надстройки, ограничившись изменением административных, юридических, школьных и тому подобных норм и порядков. Именно эту часть полусгнившего здания турецкого феодализма ломали они со всей решительностью. Но не трогали фундамент, базис. Вот почему историки-марксисты называют кемалистскую революцию ограниченной, половинчатой и даже верхушечной. Последнее определение принадлежит Сталину, который так охарактеризовал кемалистскую революцию: «верхушечная революция национальной торговой буржуазии, возникшая в борьбе с чужеземными империалистами». Вслед за ним многие советские историки- туркологи предлагали свои определения этой революции - «верхушечная буржуазно-национальная» (А. Ф. Миллер), «верхушечная буржуазная» (Е. Ф. Луд- шувейт), «ограниченная национально-буржуазная» (А. Д. Нови- чев). Были также предложены такие дефиниции, как «национально-освободительная» и «антиимпериалистическая» (Новейшая история Турции. М., 1968).
Однако бесспорно, что в турецком освободительном движении приняли участие широкие народные массы, главным образом крестьяне, составлявшие 80% населения тогдашней Турции. Это обстоятельство придало движению общенародный характер, что ставит под сомнение определение кемалистской революции как верхушечной.
170


Правда, результаты революции оказались намного скромнее ее масштабов. Французские буржуазные революционеры конца XVIII в. смогли принять декрет о полной и безвозмездной отмене всех феодальных повинностей, и многие французские крестьяне получили землю. А кемалисты - турецкие буржуазные революционеры XX в. на это не решились. Даже внесенные в меджлис предложения передать бывшую земельную собственности греков и армян, депортированных из Турции или истребленных во время войны, семьям турок, погибших в боях с интервентами, остались не реализованными. Большую часть земель греков и армян захватили сельские богатеи. А остальную кемалисты распределили по классовому принципу: если турок-переселенец имел в Греции какое-либо недвижимое имущество, скажем, земельный участок, то он получал аналогичную недвижимость в Турции, если нет - не получал ничего.
Единственная важная реформа, которую провели кемалисты в сельской экономике, это - отмена сбора ашара, натуральной десятины с урожая, и замена его денежным налогом. Последнее способствовало, конечно, развитию товарно-денежных отношений, эволюции капитализма на селе. (Кемалисты вообще предпочитали революционной ломке эволюционный путь в преобразованиях базисных сфер).
Все же наиболее радикально настроенные из них понимали, что аграрный вопрос необходимо как-то решать. Они осознавали, что сельское хозяйство - основа экономики Турции, а крестьяне - основные сельскохозяйственные производители. Но только с 1935 г. меджлис приступил к разработке законопроектов о земельной реформе. В 1936 г., за два года до своей смерти, Ататюрк призвал депутатов ВНСТ наделить всех безземельных и малоземельных сельчан землей. Но этот его завет по существу так и не был выполнен.
Что же касается таких вопросов, как национальный и рабочий, то кемалисты попросту загнали их в угол законодательных запретов и политических репрессий.
Все вышеизложенное позволяет говорить об ограниченном характере кемалистской революции по сравнению с классическими буржуазными революциями в Европе - Английской 1648 г. и французской 1789 г. Этот характер определялся тем, что турецкая буржуазия была еще политически незрелым классом. В условиях войны за независимость затушевывалась социальная сущность событий, так как на первый план выдвигалась национально-освободительная борьба с Антантой и выступившими на ее стороне греками и армянами. Поэтому турецкие буржуа, особенно их 171


экономически наиболее сильные элементы - крупные торговцы, поддерживали союз с крупными землевладельцами полуфеодального типа и не могли, по определению, быть сторонниками радикальных преобразований, прежде все - аграрных.
Смена лидера: от Ататюрка к Инёню
Близкие и доверительные отношения между Кемалем Ататюрком и Исметом Инёню начались еще в годы войны за независимость и продолжались почти весь республиканский период. Исмет был как бы тенью Кемаля, вторым лицом в государственной и партийной иерархии. С момента провозглашения республики в 1923 г. он бессменно до сентября 1937 г. являлся главой правительства (лишь короткий период с 21 ноября 1924 г. по 2 марта 1925 г. этот пост занимал Али Фетхи).
Однако уже в начале 30-х гг. эти отношения начали давать трещину. В экономической политике Исмет был убежденным сторонником этатизма, даже в ущерб частной инициативе. Кемаль же придерживался более умеренной линии - предпочитал опору на оба сектора экономики - государственный и частный. В этом сказывалось влияние на него группы видных капиталистов и банкиров во главе с Махмудом Джелялем, директором Делового банка, вкладчиком которого был и сам Кемаль.
9 сентября 1932 г. Махмуд Джеляль был назначен министром экономики. В этом решении Кемаля можно усмотреть его желание противопоставить Исмету, чрезмерно увлеченному этатистской политикой, финансового босса и идеолога крупного частного капитала.
Кроме того, как пишет турецкий историк Джемиль Кочак, Исме- та стало раздражать постоянное вмешательство Кемаля во внутренние дела правительства - вплоть до того, что Кемаль без совета с премьером снимал и назначал министров. По мнению Э. Я. Цюрхера, это происходило потому, что в 30-е гг. Кемаль, увлекшись историческими и лингвистическими изысканиями, которые велись в Обществах по изучению турецкой истории и турецкого языка, государственными делами занимался от случая к случаю. В его резиденции Чанкая устраивались ночные застолья с обильной выпивкой, во время которых, наряду с обсуждением научных проблем, решались в узком кругу новых единомышленников и вопросы, относившиеся к компетенции правительства. Этот своего рода надправительственный синклит турки называли «застольный кабинет министров» (софра кабинеси).
172


Был еще один немаловажный фактор - постепенное ухудшение здоровья Кемаля: начиная с 1936 г. у него быстро прогрессировала болезнь печени (цирроз), вызванная его пристрастием к спиртным напиткам. Он становился все более раздражительным, часто немотивированно менял свои прежние решения.
Наконец, в сентябре 1937 г. между Ататюрком и Инёню произошла открытая стычка из-за их разных подходов к вопросу об Александреттском санджаке (турецкая дипломатия, направляемая Кемалем, старалась добиться его присоединения к Турции путем переговоров с Францией без излишней поспешности, Инёню же хотел ускорить аннексию санджака чуть ли не военными методами).
20 сентября 1937 г. Исмет Инёню по предложению Кемаля Ататюрка взял полуторамесячный отпуск. Исполняющим обязанности премьера был назначен министр экономики Махмуд Джеляль Баяр. Состав кабинета не претерпел почти никаких изменений: был только уволен министр здравоохранения и социальной поддержки Рефик Сайдам, известный своей дружбой с Исметом Инёню.
Тем временем состояние здоровья Ататюрка становилось все хуже и хуже. Это обстоятельство тщательно скрывалось от широкой общественности. Так, одна из газет, опубликовавшая заметку о болезни президента, была немедленно закрыта. Но в узких правительственных и партийных кругах все знали о приближении трагического конца.
Только 30 марта 1938 г. был опубликован первый официальный бюллетень о болезни Ататюрка и о том, что ему рекомендован полуторамесячный отдых. Сам Кемаль, видимо, понимал, что жить ему осталось недолго: 11 мая 1938 г. он оформил документально передачу своих сельскохозяйственных имений в собственность государства.
А тем временем в Анкаре началась борьба за власть - подыскивалась кандидатура на пост президента республики, который вскоре мог стать вакантным.
Некоторые прочили эту должность Баяру, даже обратились к нему с таким предложением, но он от этой чести отказался. Кстати, он был единственным из видных политиков, кто продолжал поддерживать связь с Исметом Инёню, удалившимся от дел. Он понимал, что у того, несмотря на разрыв с Ататюрком, было больше, чем у всех остальных, шансов стать следующим президентом республики, Инёню обладал сильной поддержкой и в армии, и в партии, и в меджлисе. Другие намечаемые кандидатуры - Али Фетхи Окъяр и председатель ВНСТ Абдюльхалик Ренда были слишком легковесны. Предложение занять освобождавшийся 173


пост получил и маршал Мустафа Февзи Чакмак, начальник генерального штаба, однако он его отклонил.
Для того, чтобы лишить Инёню возможности стать преемником Ататюрка, его недруги, в основном члены «застольного кабинета» - министр внутренних дел и по совместительству генеральный секретарь НРП Шюкрю Кая, а также министр иностранных дел Тевфик Рюштю Арас, выдвинули идею отправить Немета послом в Вашингтон, лишив его тем самым депутатского мандата (по конституции, президент республики избирался только из депутатов меджлиса). Они же планировали срочно провести новые выборы ВНСТ, чтобы очистить его от сторонников Инёню.
Но все эти затеи не увенчались успехом.
10 ноября 1938 г. Кемаль Атаюрк скончался в стамбульском дворце Долмабахче, где он лежал, будучи смертельно больным, в течение нескольких месяцев. Г роб с его телом, вопреки мусульманским обычаям, не сразу предали земле, а поместили 16 ноября в одном из залов дворца, чтобы нация могла проститься со своим вождем. Затем гроб перевезли в Анкару и положили 21 ноября в мраморный саркофаг в Музее этнографии. Только 10 ноября 1953 г. прах Атаюрка был предан земле в мавзолее Аныт-Кабир, специально сооруженном для него в центре Анкары.
24 ноября 1938 г. меджлис избрал Исмета Инёню президентом республики. За ходом голосования наблюдали Чакмак и командующий Первой армией Фахреттин Алтай. За Инёню было подано 348 голосов, против - ни одного.
28 ноября 1938 г. вскрыли завещание Кемаля Ататюрка, которое он составил еще 5 октября. Согласно этому последнему распоряжению первого президента Турецкой Республики, все его наличные денежные средства, акции, движимое и недвижимое имущество, находящееся в резиденции Чанкая, передавались паргии. Доход от оборота его капитала в Деловом банке (он равнялся в то время 1 млн 371 тыс. лир) распределялся разными долями сестре Макбуле. Афет, близкой подруге Кемаля, первой турецкой летчице Сабихе Гёкчен и его воспитанницам (своих детей у Кемаля не было) Рукие, Небиле и Улькю, а также детям Исмета Инёню для завершения ими высшего образования. Оставшаяся часть дохода должна была делиться между Турецким историческим и Турецким лингвистическим обществами поровну. Эта часть была довольно весомой; так, в 1940 г. оба Общества получили почти по 50 тыс. лир.
Состоявшийся в декабре 1938 г. чрезвычайный съезд НРП утвердил Инёню на посту генерального председателя партии. Ему был присвоен, как и раньше Ататюрку, титул «бессменного ге174


нерального председателя» (деишмез генель башкан) и звание «национального вождя» (милли шеф). Покойный Ататюрк был объявлен «вечным генеральным председателем» (эбеди генель башкан).Так завершилась передача верховной власти в Турецкой Республике.
Инёню не увольнял Баяра с поста премьера несколько месяцев, до 25 января 1939 г., когда назначил на это место Рефика Саддама. Министерских должностей лишились, за свои интриги против Инёню, Шюкрю Кая и Тевфик Рюштю Арас.
Инёню вернул к политической жизни бывших соратников Кемаля периода войны за независимость, но составивших впоследствии оппозицию президенту, - Кязима Карабекира, Хюсейина Джахида Ялчина (они при поддержка Инёню стали депутатами ВИСТ). Депутатом был избран и Али Фетхи Окъяр. Независимые депутаты Али Фуад Джебесой и Рефет Беле вступили в НРП.
Стабилизация в высших правительственных и партийных кругах прошла без всяких осложнений. Это было весьма важно для судеб Турции - мир находился накануне Второй мировой войны.
175


ГЛАВА 8
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ТУРЦИИ В 1921-1939 гг.
Краеугольным камнем турецкой внешней политики в 20-е- первой половине 30-х гт. оставалась опора на дружественные отношения с Москвой. Договор о «дружбе и братстве», заключенный 16 марта 1921 г. с Советской Россией, обеспечил прочный мир и безопасность на кавказской границе. 17 декабря 1925 г. в Париже был подписан новый советско-турецкий договор - о дружбе и нейтралитете. (В Турции его называют договором о нейтралитете и ненападении - «битарафлык ве адем-и теджавюз муахедеси», или, новыми словами,- «тарафсызлык ве салдыр- мазлык антлашмасы»). СССР и Турция обязались не нападать друг на друга, не участвовать в каком-либо союзе или соглашении (не только в военном и политическом, но и экономическом и финансовом), направленном против другой стороны. Они согласились также соблюдать нейтралитет, если одна из сторон подвергнется нападению одного или нескольких государств. Кроме дальнейшего обеспечения стабильности и мира на советско-турецкой границе, договор укреплял международное положение Турции в тревожное для нее время, когда ухудшились ее отношения с Англией из-за споров по мосульскому вопросу.
В дальнейшем в Анкаре было подписано несколько протоколов не только о продлении срока действия договора, но и о его расширении в некоторых аспектах. Так, 17 декабря 1929 г. Турция и СССР взяли на себя обязательства «не начинать без уведомления другой стороны переговоров, имеющих целью заключение политических соглашений с государствами, находящимися в непосредственном соседстве, сухопутном или морском, с названной стороной, и заключать такие соглашения лишь с согласия 176


этой последней». В 1935 г. был подписан протокол о продлении всех этих договоренностей на 10 лет, до 1945 г.
«Золотым веком» советско-турецких отношений можно назвать первую половину 30-х гг. В настоящую манифестацию искренней дружбы вылились взаимные визиты правительственных делегаций обеих стран. В 1932 г., когда в СССР находилась турецкая делегация во главе с Исметом и была достигнута договоренность о советском кредите Турции, 6 мая на квартире Ворошилова состоялась доверительная беседа на интересующие обе стороны темы. На ней, кроме хозяина, с советской стороны присутствовали Сталин и Молотов, с турецкой - Исмет и Тевфик Рюштю. В знак дружбы советское правительство подарило тогда Турции машинотракторную станцию с полным оборудованием, два грузовика, автобус, пять танкеток и два танка с полным вооружением.
26 октября 1933 г. с ответным визитом в Турцию прибыла советская правительственная делегация во главе с Ворошиловым. В ее составе были С. М. Буденный, А. С. Бубнов, Г. М. Кржижановский. Визит продолжался до 9 ноября.
Делегация присутствовала 29 октября на военном параде в Анкаре в честь 10-й годовщины Турецкой Республики. Ворошилов вместе с Кемалем, Исметом и Февзи объехал войска, принимая парад. Этот факт был беспримерным и произвел огромное впечатление на зрителей и западных дипломатов, присутствовавших на параде.
Члены делегации посетили военное училище и военную академию в Стамбуле, многие государственные и частные предприятия, различные учреждения культуры, художественные выставки и т. п. «Турки стремились показать свои успехи в индустриализации страны, просветительстве народа, здравоохранении», - писал советский полпред в Турции Я. 3. Суриц. Визит вызвал демонстрации дружбы во всех уголках страны. В Измире одна из главных улиц была названа в честь народного комиссара по военным и морским делам СССР бульваром Ворошилова (Ворошилов булвары).
В 1920-1930-е гг. интенсивно развивались советско-турецкие связи во всех сферах - не только экономики и торговли, но и науки, культуры, литературы и искусства. В СССР читал лекции турецкий историк М. Фуад Кёпрюлюзаде, в Турции - советский востоковед В. В. Бартольд, лингвисты Н. Я. Марр, А. Н. Самойлович и И. И. Мещанинов. Профессор П. М. Жуковский, сподвижник знаменитого Н. И. Вавилова, изучал состояние турецкого сельского хозяйства (в последствии была опубликована его книга «Земледельческая Турция»). В работе турецкого съезда врачей участвовал выдающийся хирург Н. Н. Бурденко. Побыва177


ли в Турции и многие советские писатели - А. М. Горький, П. А. Павленко, П. Г. Тычина, Л. В. Никулин, Л. Н. Сейфулина, а также выдающиеся мастера музыкального искусства - В. В. Барсова, Д. Д. Шостакович, Д. Ф. Ойстрах, которые дали в Турции несколько концертов. Сценарист Н. А. Зархи и режиссер С. И. Юткевич сняли документальный фильм «Анкара - сердце Турции». В общем, в Турции побывала почти вся элита советской интеллигенции того времени.
Между нашими странами происходили обмены художественными выставками, в турецких кинотеатрах демонстрировались советские фильмы. В свою очередь, СССР посетили известный турецкий режиссер и актер Мухсин Эртогрул, изучавший советский театр и кинематографию, искусствовед Мюнир Хайри, писатель Фалих Рыфкы Атай.
Активно развивались связи в области спорта; проводились матчи между футбольными командами обеих стран, состязания по борьбе и легкой атлетике. В апреле 1935 г. по просьбе К. Ататюрка в Турцию прибыли советские инструкторы планерного и парашютного спорта. Осоавиахим СССР передал в подарок Турции пять планеров. Советские летчики С. М. Анохин и М. Ф. Романов подготовили в течение 3 месяцев 200 турецких планеристов. Многие турки прошли в советских аэроклубах повторный курс обучения. В СССР стажировалась и первая турецкая летчица Сабиха Гёкчен. Турецкая парашютистка Фатима вышла замуж за Романова. Впоследствии она с ним уехала в Советский Союз и работала диктором турецкой редакции Московского радио.
Тесное сближение Турции с Советским Союзом и интенсивно развивающиеся связи между ними вызывали беспокойство на Западе, где некоторые политики даже заподозрили кемалистов в «большевизме» и недопустимом подчинении Москве. Видимо, поэтому Кемаль Ататюрк в интервью, опубликованном в газете «Улус» (Нация) 21 июня 1935 г., заявил: «В Турции большевизм невозможен. Цель турецкого правительства - обеспечить народу свободу и процветание».
Опираясь на политическую поддержку СССР, Турция постепенно выходила из той дипломатической изоляции, в которой она оказалась после войны 1919-1922 гг.
Прежде всего турецкое правительство приступило к установлению дружественных отношений с Балканскими государствами. В 1923 г. был заключен договор о дружбе с Албанией, в 1925 - аналогичные договоры с Болгарией, Югославией, в 1933 - с Румынией.
178


Важное значение для Турции имело установление добрососедских отношений с Грецией: необходимо было снять остатки враждебности между этими странами, возникшей в период войны 1919-1922 гг. 27 октября 1930 г. в Анкару прибыл греческий премьер Элефтериос Венизелос и имел беседу с Кемалем. 30 октября был заключен греко-турецкий договор о дружбе, нейтралитете, торговле и судоходстве, а 14 сентября 1933 г. - пакт об «искренних отношениях» (самими мисак). Согласно пакту, обе стороны гарантировали взаимную защиту своих территорий от агрессивных посягательств.
В 1937 г. греческая сторона сделала дружеский жест в отношении Анкары: салоникский муниципалитет выкупил у хозяев дом, в котором родился Мустафа Кемаль, и передал его в распоряжение президента Турецкой Республики.
Кемалисты всячески стремились обезопасить Турцию со стороны западных границ, последовательно проводили миролюбивую политику. В 1931 г. Кемаль так определил суть своей внутренней и внешней политической стратегии: «Мир в стране и мир во всем мире» (Юртта сульх, джиханда сульх).
9 февраля 1934 г. в Афинах была образована так называемая Балканская Антанта в составе Турции, Греции, Югославии и Румынии в целях сохранения существующих на Балканах границ и, соответственно, направленная против возможных территориальных притязаний Болгарии. Этот союз оказался связанным с Малой Антантой, куда входили с 1920 г. Югославия, Румыния и Чехословакия. Последний блок находился под эгидой Франции, которая тогда проводила просоветскую внешнюю политику.
До 1938 г., когда Франция, вместе с Англией, пошла на сговор с Германией и Италией, балканская Антанта играла стабилизирующую роль в деле сохранения мира на Балканах.
Турция подписала также ряд договоров со странами Ближнего и Среднего Востока: в 1928 г. - с Афганистаном о дружбе и сотрудничестве, который как бы обновил подписанный еще 1 марта 1921 г. в Москве аналогичный договор между представителями афганского и турецкого правительств; в 1926 г. - заключила договор о дружбе с Ираком, в 1932 - с Ираном.
С середины 30-х гг. в Европе стала возрастать международная напряженность - фашистская Италия и нацистская Германия начали проводить агрессивную политику, направленную на изменение существующих границ и захват чужих территорий.
Сильную тревогу у Турции вызывали заявления и действия итальянского диктатора Муссолини, который в 1934 году объявил о своих экспансионистских планах в отношении Азии и Афри179


ки, а в 1935-1936 гт., как отмечалось выше, захватил Эфиопию. Введенные Лигой наций, членом которой Турция стала в 1932 г., экономические санкции против Италии в связи с этой агрессией, вызвали недовольство Рима поведением Анкары в данном вопросе. Итальянские войска начали демонстративно возводить укрепления на принадлежавшем тогда Италии архипелаге Додеканес (Южные Спорады) в Эгейском море, в непосредственной близости от Юго-Западной Анатолии. На острове Родос была развернута военная база, представлявшая особую опасность для Турции. Родос практически находился в территориальных турецких водах - до анатолийского побережья было всего 20 км.
В этой обстановке английское правительство, используя опасения турок перед возможной итальянской агрессией, вовлекло Турцию в «джентльментское соглашение» (в нем приняли участие также Греция и Югославия) о взаимной помощи в случае нападения Италии на английский флот в Средиземном море. С этого времени англо-турецкие отношения вступили в фазу сближения.
Еще одной «головной болью» турецкого правительства была полная незащищенность зоны Мраморного моря и проливов Босфор и Дарданеллы, которая, по Лозаннской конвенции, являлась демилитаризованной. 11 апреля 1936 г. Анкара направила странам, подписавшим эту конвенцию, ноту с предложением пересмотреть режим Проливов, как не обеспечивающий безопасность Турции. СССР первым поддержал турецкую инициативу.
В конце июня 1936 г. в Монтрё (Швейцария) открылась конференция для пересмотра лозаннских договоренностей. При обсуждении важнейшего вопроса о проходе военных кораблей через Проливы Англия, Япония и другие государства стремились сохранить свободу для их прохода не только в мирное, но и в военное время, причем для всех стран как черноморских, так и нечерноморских. Против этого возражал Советский Союз и требовал запретить вход в Проливы кораблям нечерноморских государств в любое время. Турция, однако, поддержала предложение английской делегации о равном режиме Проливов для всех стран. Такая позиция Турции говорила о том, что Анкара все более сближается с Лондоном.
Настойчивая защита Советским Союзом интересов безопасности черноморских стран вынудила Англию и Турцию искать компромиссного решения, которое и нашло отражение в новой конвенции о Проливах, подписанной 20 июля 1936 г. сроком на 20 лет с автоматическим прод-лением, если за два года до его истечения не поступит заявлений о денонсации конвенции.
Конвенция предусматривала: ликвидацию международной комиссии по Проливам и полную их передачу под юрисдикцию 180


Турции; право Турции на ремилитаризацию зоны Проливов; свободу прохода торговых судов всех стран через Проливы в мирное и военное время; право черноморских стран проводить свои военные корабли через Проливы в мирное время; для нечерноморских стран это право ограничено определенным тоннажем (все нечерноморские государства, вместе взятые, могут иметь одновременно в Черном море военные корабли общим тоннажем не более 30 тыс. т водоизмещения), категорией кораблей (только легкие надводные корабли, малые боевые и вспомогательные суда) и сроком их пребывания в Черном море (не свыше 21 дня); в военное время Проливы закрываются для кораблей всех воюющих стран, если сама Турция остается нейтральной; в случае же если она участвует в войне или считает себя под угрозой военной опасности, она вправе разрешить проход через Проливы военным кораблям по своему усмотрению; разрешен также пролет на определенных условиях гражданских (но не военных) самолетов над зоной Проливов.
Тенденция к дрейфу турецкой внешней политики в сторону союза с Англией проявилась более отчетливо в последующее после конференции в Монтрё время. В июле 1937 г. при активном содействии английской дипломатии была создана так называемая Ближневосточная Антанта в составе Турции, Ирана, Ирака, Афганистана, которые подписали в Саадабадском дворце шаха в Тегеране пакт о неприкосновенности общих границ и разрешении спорных вопросов мирными средствами. Этот пакт именуется также Саадабадским по названию шахского дворца. Но в дальнейшем он не сыграл никакой особой роли во внешней политике.
Вторая половина 30-х гг. стала периодом все большего отхода Турции от ориентации преимущественно на СССР: Анкара, считая, что это отвечает ее национальным интересам, стремилась взаимодействовать в дипломатическом и политическом планах с западноевропейскими державами. Те, в свою очередь, были заинтересованы в привлечении Турции к участию в их стратегических планах и расчетах.
В конце 30-х гг. на этом поприще развернулась настоящая борьба между двумя блоками - англо-французским и германоитальянским. Турция представлялась им важнейшим стратегическим регионом Балкан и Ближнего Востока. Южный плацдарм против СССР, хозяйка Черноморских проливов, ключ к иранской и арабской нефти, начало пути в Индию - такими критериями оценивали геополитическое положение этой страны в генеральных штабах ведущих европейских держав.
181


Оба блока старались перетянуть Турцию каждый на свою сторону, но оба - в сторону от дружбы с СССР; не говоря уж о гитлеровском блоке, готовившем нападение на Советский Союз, Англия и Франция проводили после 1938 г., когда они заключили с Гитлером и Муссолини Мюнхенский пакт, направленный на удовлетворение нацистских и фашистских агрессивных устремлений, антисоветскую политику.
Одним из признаков охлаждения советско-турецких отношений стало взаимное сокращение консульской сети: в 1938 г. были закрыты советские консульства в Измире и Карсе, турецкие - в Одессе, Баку, Ереване и Ленинграде. Консульство СССР осталось только в Стамбуле, турецкое - в Батуми.
Чтобы привлечь Турцию на свою сторону, западноевропейские страны предпринимали экономические и другие меры в этом направлении. Так, по новому соглашению с Англией и Францией 1933 г. сумма османского долга была снижена более чем в 10 раз - с 86 млн лир до 7,9 млн. В 1937 г. Англия предоставила турецкому правительству заем в размере 3 млн фунтов стерлингов на строительство металлургического комбината в Карабю- ке, которое должно было осуществляться английской фирмой. В 1937 г. также было подписано в Лондоне соглашение о кредите Турции в сумме 16 млн фунтов стерлингов для закупки английских товаров, главным образом вооружения.
Франция в 1939 г. передала Турции из состава Сирии Алексан- дреттский санджак с важным средиземноморским портом Искендерун. Турки назвали эту территорию виляйетом Хатай по имени тунгусо-маньчжурского племени кытай (хытай), обитавшего в средние века на севере Китая (отсюда и русское название этой страны) и которое турецкие историки ошибочно считали тюркским. Сирия расценила это французское решение, принятое в обход ее мнения, как неправомочное, что создало территориальную проблему между Анкарой и Дамаском, существующую до сих пор.
Все эти шаги Англии и Франции по привлечению Турции на свою сторону, как выяснится позже, не остались без внимания Анкары.
Основной противник Англии и Франции - Германия не оставляла попыток перетянуть Турцию в свой лагерь. Немецкие фирмы, используя давние связи с турецкой торговой буржуазией султанских времен, заняли преобладающее положение во внешней торговле Турции. На долю Германии приходилось в 1936 году 51% турецкого экспорта и 46% турецкого импорта. В обмен на машиностроительную и химическую продукцию Турция поставляла сырье - свои традиционные экспортные товары (хлопок, 182


шерсть, кожу, табак и сухофрукты), а также хромовую руду, что было особенно важно для немецкой военной промышленности (хромиты были необходимы для выплавки высококачественной стали). Вся эта торговля происходила на основе клиринга - системы безвалютных расчетов типа бартера, что было выгодно Турции, испытывавшей недостаток иностранной валюты.
Расширялись и другие экономические связи с Германией. 21 февраля 1937 г. было заключено соглашение между турецким правительством и фирмой Круппа о постройке семи кораблей, а также судостроительных верфей и бункерных станций на Босфоре.
В Турцию зачастили с визитами высокопоставленные лица из гитлеровского окружения. В ноябре 1936 г. Ататюрк принял в Анкаре председателя германского Рейхсбанка Гельмара Шахта. В 1937 г. Турцию посетил руководитель Гитлерюгенда Баль- дур фон Ширах, в 1938 - немецкий министр экономики Вальтер Функ. 16 января 1939 г. в Берлине было подписано соглашение о германском кредите Турции в размере 150 млн марок. (Однако он не был реализован в связи с началом Второй мировой войны). 12-14 апреля этого же года в Стамбуле неофициально находился Геббельс. Наконец, 27 апреля в Анкару в качестве посла Германии прибыл Франц фон Папен, известный руководитель аншлюса (присоединения Австрии к германскому рейху). Гитлер считал его одним из своих лучших дипломатов и разведчиков.
Как пишет А. Ф. Миллер, фюрер намеревался направить фон Папена послом в Турцию еще в 1938 г. Но Ататюрк не дал на это своего согласия (агремана): ему была известна провокаторская деятельность фон Папена во время Первой мировой войны, когда тот служил офицером разведки при германском штабе в Сирии. После смерти Ататюрка турецкое правительство сняло свои возражения.
В целом, внешнеполитическая позиция Турции накануне Второй мировой войны определялась стремлением Анкары сохранить хорошие отношения как с англо-французским и германо-итальянским блоками, так и с Советским Союзом. Такая многовекторная политика изобиловала множеством рискованных комбинаций и не могла не обуславливать противоречивых действий турецкой дипломатии, пытавшейся совместить несовместимое: и потрафить интересам двух враждебных друг другу блоков, и не навредить отношениям с СССР.
После 1936 г., когда Турция подписала в Монтрё конвенцию о Проливах, положения которой больше отвечали заинтересованности Англии в свободном проходе ее военных кораблей в Черное море, чем безопасности Советского Союза, начался крен 183


турецкой политики в сторону сближения с англо-французским блоком. Как уже отмечалось выше, в июле 1937 г. Турция наряду с Ираном, Ираком и Афганистаном стала членом Ближневосточной Антанты, негласным организатором которой была Англия. В сентябре этого же года Турция поставила свою подпись под соглашением в Нионе (Швейцария), инициаторами которого были Англия и Франция. Нионское соглашение, участником которого был и Советский Союз, предусматривало коллективные меры борьбы с пиратством фашистских подводных лодок в отношении торгового судоходства в Средиземном море во время итало-германской интервенции в Испании.
Правда, Анкара подчеркнула, что ее действия против пиратствующих субмарин ограничатся турецкими территориальными водами и не будут касаться зоны открытых морей, «иначе это может вовлечь Турцию в войну с Италией и Германией», Некоторые другие действия Анкары в это время также отвечали интересам Италии (закрытие турецкого посольства в Эфиопии, проитальян- ская позиция в Международном комитете по невмешательству в испанские дела и пр.). На все это Италия отреагировала тем, что присоединилась в мае 1938 г. к конвенции о Проливах, а итальянский министр иностранных дел Галеаццо Чиано заявил «об искренней дружбе» между Италией и Турцией.
Сходные заявления звучали и из уст германских дипломатов. Прибывший в Анкару 27 апреля 1939 г. фон Папен, сказал, после вручения своих верительных грамот президенту Исмету Инёню, что Германия будет самым тесным образом сотрудничать с Турцией.
Анкара со своей стороны сделала символический жест, демонстрирующий дружественное расположение к нацистской Германии. В апреле в Берлин по случаю дня рождения Гитлера прибыла турецкая делегация во главе с министром общественных работ Али Фуадом Джебесоем. В состав делегации входили заместитель начальника генерального штаба Асым Гюндюз и видные журналисты - Хюсейин Джахид Ялчин, Юнус Нади, Нед- жмеддин Садак, Фалих Рыфкы Атай. Делегация торжественно поздравила Гитлера с пятидесятилетним юбилеем и выслушала в ответ его лестные слова: «Турция была для нас примером». Фюрер намекал на то, что Германия разорвала Версальский договор подобно тому, как турки в свое время - Севрский.
С Японией, союзницей Германии и Италии по антикоминтер- новскому пакту, Турция имела, по выражению представителей турецкого правительства, «хорошие и сердечные отношения». В августе 1938 г., в разгар боев Красной Армии с японскими вой184


сками, вторгшимися на территорию СССР в районе озера Хасан, Анкара допустила открытие в Стамбуле конференции японских дипломатов, аккредитованных в странах Ближнего и Среднего Востока, которая имела целью активизацию антисоветской политики в регионе. Только после демарша постоянного представителя СССР в Анкаре, заявившего министру иностранных дел Турции Тевфику Рюштю Арасу о том, что разрешение на проведение данного «форума» есть не что иное, как потворство агрессору и подвергает испытанию советско-турецкие отношения, МИД Турции принял меры по пресечению работы этой конференции.
Тем временем агрессия стран «оси» продолжалась. После оккупации Германией в марте 1939 г. Чехословакии и захвате Италией в апреле того же года Албании угроза германо-итальянского нашествия нависла над всем Балканским полуостровом, приблизившись к турецким границам. Это обстоятельство заставило Турцию искать поддержки в обеспечении своей безопасности у великих держав - Англии, Франции, СССР.
Понимая опасения Турции в связи с приближением к ее пределам волн агрессии, советское правительство еще 21 марта 1939 г. предложило Анкаре созвать в Бухаресте международное совещание с участием СССР и Турции для обсуждения неотложных мер по пресечению агрессивных устремлений стран «оси». Однако негативная позиция Лондона, посчитавшего советскую инициативу «преждевременной», помешала созыву планировавшегося совещания.
В начале апреля 1939 г. Москва предложила Англии и Франции заключить тройственный пакт с Советским Союзом о взаимопомощи. Этот договор обязывал бы СССР, Англию и Францию прийти на помощь друг другу в случае агрессии против любой из этих держав, а также в случае агрессии против Турции, Румынии, Польши, Бельгии и стран Балтии. Кроме того, 15 апреля 1939 г. Москва предложила Анкаре провести взаимные консультации по возможным мерам для защиты региона Балкан и Черного моря от германо-итальянской угрозы.
Эти консультации состоялись 29 апреля - 5 мая 1939 г. в столице Турции, куда прибыл заместитель наркома иностранных дел СССР В. П. Потемкин. Во время своих переговоров с президентом Исметом Инёню, новым министром иностранных дел Шюкрю Сараджоглу и генеральным секретарем МИДа Нуманом Менеменджиоглу он пришел к выводу, что Анкара, вместо балансирования между англо-французским блоком и «осью», стала проявлять определенную тенденцию к ориентации на Лондон, Париж и Москву, и считать создание англо-франко-советской ко185


алиции с участием Турции наилучшим путем для защиты своих национальных интересов.
Все же вначале Анкара предпочла двусторонние договоренности с Англией и Францией, которые добились ее расположения оказанием финансовой помощи и передачей Александреттского санджака.
12 мая 1939 г. между Турцией и Англией было подписано предварительное соглашение, опубликованное в виде англо-турецкой декларации, в которой говорилось: «В ожидании заключения окончательного соглашения английское и турецкое правительства заявляют, что в случае акта агрессии, могущего привести к войне в районе Средиземного моря, они будут готовы к тому, чтобы активно и эффективно сотрудничать и предоставить друг другу всестороннюю помощь».
23 июня 1939 г. появилась франко-турецкая декларация, аналогичная англо-турецкой.
Казалось, дело шло к оформлению четырехстороннего пакта о взаимопомощи между Англией, Францией, Турцией и СССР. Но Лондон и Париж не торопились. Только 5 августа 1939 г. англофранцузская военная миссия, не спеша, отправилась на теплоходе в СССР и прибыла в Ленинград 10 августа, и только 12 августа начались ее контакты с советской стороной. Миссия состояла из второстепенных военных деятелей и, как выяснилось в ходе переговорных дискуссий, не имела даже полномочий на подписание пакта. Тем не менее, Москва подошла со всей серьезностью и ответственностью к этой дипломатической акции. Советскую делегацию возглавляли нарком обороны К. Е. Ворошилов и начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников.
На переговорах, наряду с путями и способами оказания военной помощи в связи с возможной агрессией Германии против Франции, Польши и Румынии, рассматривались и проблемы, касавшиеся обороны Турции. На вопрос англо-французских представителей, какую помощь может оказать СССР этой стране, Ворошилов ответил: «У Франции и Англии с Турцией имеются пакты о взаимопомощи. Эти пакты обязывают Англию и Францию защищать Турцию. Если бы мы заключили военную конвенцию трех государств, разумеется, мы своей долей вооруженных сил стали бы участвовать в этой защите Турции. Силы Советского Союза для того, чтобы участвовать в общей акции защиты Турции, вполне достаточны».
Камнем преткновения на переговорах стала ключевая проблема - пропустят ли поляки и румыны советские войска через свою территорию для оказания помощи Франции в случае нападения 186


на нее Германии. Англо-французская миссия не смогла разрешить эту проблему, а Лондон и Париж и не пытались решить ее с польским и румынским правительствами.
Советской стороне также стало известно, что наряду с открытыми переговорами в Москве Англия ведет тайные переговоры с Германией с целью подписать договор о ненападении, а московские «беседы» ее представителей с советской стороной служат лишь для давления на Гитлера, чтобы сделать немецкую дипломатию податливее, подтолкнуть ее к заключению желательного пакта.
Когда окончательно выяснилось, что англо-французская дипломатия ведет двойную игру, преследуя цели, ничего общего не имеющие с заключением действенного договора о взаимопомощи, переговоры были прекращены 21 августа 1939 г.
Москва также не упускала случая, чтобы как-то смягчить напряженность советско-германских отношений. Еще весной 1939 г. в Берлине начались контакты советских представителей с немецкими, касавшиеся в основном экономических вопросов, и 19 августа 1939 г. было заключено торгово-кредитное соглашение между СССР и Германией. Ободренный успешным итогом экономических переговоров, Гитлер 20 августа направил Сталину письмо с просьбой принять министра иностранных дел Иоахима Риббентропа для выработки пакта о ненападении. 21 августа Сталин ответил согласием. 23 августа Риббентроп спешно прилетел в Москву на личном самолете фюрера. В тот же день этот пакт был подписан. Тогда же было заключено секретное соглашение о разделе сфер влияния в Восточной Европе между Германией и СССР - дополнительный «протокол о разграничении сфер обоюдных интересов».
Это событие вызвало шок во всем мире. Правящие круги Англии и Франции были потрясены провалом их мюнхенской политики; левые силы - обескуражены внезапным примирением непримиримых врагов - советских коммунистов и немецких фашистов.
Что касается Турции, эта акция не оставила камня на камне в выстраиваемом турецкой дипломатией здании четырехстороннего союза Лондона, Парижа, Москвы и Анкары. Турция оказалась как бы меж двух стульев - англо-французским и советским или, как считает турецкий дипломат Феридун Джемаль Эркин, она выглядела как вбитый клин между двумя дружественными ей сторонами. А турецкий историк Ахмед Шюкрю Эсмер утверждает, что советско-германский пакт о ненападении положил начало новой фазе в турецкой внешней политике: Турция осталась одна с двумя западными государствами в составе фронта мира, 187


к которому она примкнула в надежде на присоединение к нему Советского Союза.
Неудивительно, что подписание советско-германского пакта о ненападении резко осуждалось в то время турецкой прессой.
Однако многие современные турецкие историки, анализируя события, связанные с этим внешнеполитическим актом, близки к истинному пониманию этого вынужденного шага советского правительства. Так, Сина Акшин отмечает, что на переговорах в Москве 12-21 августа 1939 г. представителями Англии и Франции были лица, не занимающие высоких постов (дословно - «лица низкого уровня») - и что они чинили всяческие препятствия советским предложениям. «Подозрительный Сталин», - добавляет он, решил, что Запад хочет спровоцировать войну между Советским Союзом и Германией. Поэтому, когда немцы предложили заключить пакт о ненападении и разделить Польшу, он принял это предложение.
Другой турецкий автор - Джемиль Кочак, называя причины безрезультатного исхода переговоров между СССР и западными державами, пишет: «Запад своей политикой умиротворения (то есть мюнхенской политикой уступок агрессивным действиям Гитлера) стремился столкнуть Германию с Советским Союзом. Целью Англии было направить агрессию Германии на Восток. Советский Союз видел подоплеку этой политики, ее цели и не доверял Западу. После того как Молотов стал министром иностранных дел и ввиду затягивания переговоров с Западом, Советский Союз стал основное внимание уделять отношениям с Германией. В итоге Советский Союз сделал то, что хотели сделать с ним западные державы и «ловким маневром» договорился с Германией против Запада 23 августа 1939 года».
188


ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ТУРЦИЯ в годы ВТОРОЙ МИРОВОЙ и холодной войн


ГЛАВА9
ТУРЦИЯ ВО ВРЕМЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
1 сентября 1939 г. немецкие войска вторглись в Польшу. В ответ на это Англия и Франция объявили 3 сентября войну Германии. Так началась Вторая мировая война.
Союзники не оказали Варшаве никакой военной поддержки. Польша потерпела поражение. 17 сентября в нее вошли советские войска, и произошел четвертый в истории «раздел Польши». Согласно секретному протоколу о разграничении обоюдных интересов западные области этой страны отошли к «третьему рейху», а восточные - белорусские и украинские к Советскому Союзу.
Западные демократии восприняли ввод советских войск на территорию бывшего польского государства как агрессию, хотя некоторые европейские политики рассматривали его как необходимую превентивную меру. Так, бывший британский премьер Ллойд Джордж отметил, что СССР занял территории, которые не являются польскими и были захвачены Польшей после Первой мировой войны. Вторя ему, будущий премьер Англии Уинстон Черчилль заявил 1 октября 1939 г., что для защиты России от нацистской угрозы необходим был выход Красной Армии на эти позиции.
В Восточной Европе были перекроены и некоторые другие границы. Так, польский город Вильно был передан Литве и получил литовское название Вильнюс. Сама Литва, как и другие страны Балтии, - Латвия и Эстония были включены в состав СССР. Румыния передала Советскому Союзу Бессарабию и Северную Буковину. Все эти события произошли осенью 1939 - летом 1940 г. Примерно в это же время шла советско-финская война (30 ноября 1939 - 12 марта 1940 г.), закончившаяся передачей Советскому Союзу Карельского перешейка.
191


В Турции эти действия советского руководства воспринимали как возрождение былой российской экспансии и опасались возможных антитурецких действий северного соседа.
В это время англо-французские войска на западной границе Германии не предпринимали никаких боевых действий против немцев, как бы чего-то выжидая. Так началась девятимесячная «странная война» (“дроль де герр» по-французски).
В таких «странных» обстоятельствах англо-французский блок сделал еще одну попытку столкнуть Советский Союз с Германией, решив использовать в этих целях турецкую дипломатию. Анкара после подписания советско-германского договора о ненападении и начала Второй мировой войны прореагировала, наконец, на инициативу Москвы от 26 августа 1939 г. относительно продолжения тех консультаций, которые велись по вопросам двусторонних отношений во время визита в Турцию В. П. Потемкина 29 апреля - 5 мая.
25 сентября в Москву прибыл Шюкрю Сараджоглу. Он предложил заключить пакт о взаимопомощи между Турцией и СССР. Переговоры с ним продолжались до 17 октября. Однако вскоре выяснилось, что одновременно переговоры о заключении пакта о взаимопомощи турецкое правительство ведет с Англией и Францией. Это означало, пишет советский историк М. А. Гасратян, что если бы СССР подписал тогда с Турцией предложенный ею договор, то легко мог бы оказаться втянутым в войну с Германией, не имея никаких обязательств со стороны Англии и Франция об их помощи Москве.
Кроме того, советское руководство скрупулезно соблюдало пакт о ненападении с Германией, в котором была статья IV, гласившая, что ни одна из договаривающихся сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, прямо или косвенно направленной против другой стороны.
Поэтому СССР предложил, вместо заключения нового договора, подтвердить прежний - «о дружбе и нейтралитете» от 1925 г., продленный и дополненный в 1929 г. обязательством Турции и СССР не заключать соглашений с соседними государствами одной стороной без согласия другой. И при этом заключить двусторонний пакт о взаимопомощи, ограниченный регионом Черного моря и Проливов, считая, что такое соглашение не может побудить Советский Союз к действиям, которые могли бы втянуть его в вооруженный конфликт с Германией, и что оно даст гарантию со стороны Турции не пропускать военных кораблей нечерноморских стран в Черное море в случае угрозы войны.
192


Сараджоглу отверг эти предложения. 18 октября он покинул Москву. Когда он был еще в пути на родину, 19 октября 1939 г. в Анкаре состоялось подписание англо-франко-турецкого договора о взаимной помощи. Тем самим, Турция включилась в англо-французский блок. Однако ее интриги по втягиванию в него СССР не увенчались успехом.
Заключенный в Анкаре договор предусматривал: 1. Помощь Турции со стороны Англии и Франция, если Турция будет вовлечена в военные действия с европейской державой в результате агрессии, совершенной этой державой против Турции. 2. Помощь со стороны Турции в случае акта агрессии, совершенного европейской державой и приведшего к войне в зоне Средиземного моря, в которую будут вовлечены Англия и Франция. 3. Помощь со стороны Англии и Франции в случае акта агрессии, совершенного европейской державой и приведшего к войне в зоне Средиземного моря, в которую будет вовлечена Турция. 4. Помощь Греции и Румынии со стороны Турции, если Англия и Франция будут вовлечены в войну в связи с гарантиями, которые они дали этим странам. 5. Немедленную взаимную консультацию в случае вовлечения Англии и Франции или одной из стран, которым Англия, Франция или Турция дали соответствующие гарантии, в военные действия в зоне Средиземного моря.
Положения договора должны были считаться действительными не только как трехсторонние обязательст-ва, но и как двусторонние - между Турцией и каждой из договаривающихся сторон. (Поэтому договор, после капитуляции Франции перед Германией в 1940 г., сохранил свою силу как англо-турецкий).
В договор была включена оговорка (протокол № 2) о том, что Турция не обязана к действиям, которые могут вовлечь ее в вооруженный конфликт с Советским Союзом.
Трехсторонний политический союз был подкреплен экономически - предоставлением Турции английского кредита в размере более 40 млн фунтов стерлингов, в основном для закупки вооружения.
Англо-франко-турецкий договор вызвал, естественно, негативную реакцию Берлина: фон Папен не скрывал своего раздражения, грозил отъездом из Турции, гитлеровский официоз «Фолькише беобахтер» писал, что Турции придется «горько раскаяться». Но конкретных действий со стороны Германии за этим не последовало.
Во время войны между Советским Союзом и Финляндией Англия и Франция не только инициировали исключение СССР из Лиги наций, обвинив его в агрессии против этой страны, но и пытались спровоцировать советско-турецкий вооруженный кон193


фликт. Как писал в своих мемуарах Шарль де Голль, Лондон и Париж тогда «были больше озабочены тем, как нанести удар России: оказанием ли прямой помощи Финляндии, бомбардировкой ли Баку или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией».
Французский посол в Анкаре Рене Масильи в беседе с Шюкрю Сараджоглу интересовался, как могла бы прореагировать Турция на атаку англо-французских войск в направлении Баку через турецкую территорию. Сараджоглу отнесся к этому зондажу отрицательно. Тем не менее, в январе 1940 г. велись переговоры между военными деятелями Англии, Франции и Турции по этому вопросу. Мировая печать сообщала о концентрации турецких войск на кавказской границе, о частых инспекционных поездках к ней турецких генералов. Англия и Франция ускорили поставки Турции оружия и военного снаряжения. Все это не могло не омрачать советско-турецкие отношения.
В апреле-мае 1940 г., после девятимесячной «странной войны», начался завоевательный поход «третьего рейха» по Западной Европе. Переброшенные из Польши немецкий войска оккупировали Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию, Люксембург. 10 июня на стороне Германии в войну вступила Италия. Армии стран «оси» вторглись во Францию, которая капитулировала 22 июня.
Участие Италии в войне против Франции означало распространение военных действий на зону Средиземного моря, что согласно англо-франко-турецкому договору о взаимопомощи накладывало на Турцию обязанность оказать поддержку жертве агрессии. Лондон и Париж официально потребовали от Анкары выполнить ее договорные обязательства. Но премьер-министр Турции Рефик Сайдам заявил, что его правительство решило воздержаться от оказания помощи своим союзникам. При этом он сослался на протокол № 2, освобождающий Турцию от этой обязанности в силу возможного конфликта с СССР.
Такая аргументация была, конечно, притянута за волосы, но атмосфера германо-советских отношений после заключения между Германией и СССР еще одного договора - «О дружбе и границе» - 28 сентября 1939 г. в какой-то мере оправдывала отказ Турции вступить в войну против стран «оси». Договор сопровождался совместным заявлением Германии и Советского Союза, в котором говорилось, что они предпримут усилия для прекращения войны в Европе, и если эти усилия останутся безуспешными, «то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны, причем в случае 194


продолжения войны Правительства Германии и СССР будут консультироваться друг с другом о необходимых мерах». Вслед за этим в советской печати была развернута пропагандистская кампания в защиту Германии против Англии и Франции.
Больше того, выступая 31 октября 1939 г. на заседании Верховного Совета СССР с докладом о советской внешней политике, глава правительства и по совместительству нарком иностранных дел Молотов заявил: «Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира». Выходило, что агрессорами являются Англия и Франция, но не Германия.
Все это, естественно, настораживало Турцию, удерживало ее от выступления на стороне «новых агрессоров» - Англии и Франции. Турецкий журналист Ялчин писал в газете «Ени сабах» 28 июня 1940 г., что не исключена возможность нападения на Турцию с севера, если она придет на помощь союзникам.
Экспансия Германии продолжалась. В сентябре к Берлинском пакту присоединилась Румыния, в марте 1941 - Болгария. В обе страны вошли немецкие войска.
В этом же месяце и правительство Югославии включило свою страну в Берлинский пакт, но было свергнуто. Новое югославское руководство заключило с Советским Союзом договор о дружбе и ненападении (5 апреля 1941 г.). На следующий день - 6 апреля - Германия напала на Югославию и оккупировала ее. В апреле была захвачена немцами и Греция (после неудачного вторжения в нее Италии в октябре 1940 г.).
Турция опять не выполнила своих обязательств не только по трехстороннему договору Англии, Франции и Турции от 19 октября 1939 г. - не оказала помощи Греции, что предусматривалось этим договором, но и по пакту Балканской Антанты (его действие распространялось также на Югославию). Проигнорировала она и двусторонние турецко-греческий и турецко-югославский договора.
Готовясь к нападению на СССР, Гитлер принимал меры к тому, чтобы обеспечить безопасность южного фланга своего будущего Восточного фронта. Для этого, прежде всего, необходимо было не только нейтрализовать Турцию, но и сделать ее руководство как можно более подозрительным, даже враждебным по отношению к Советскому Союзу.
Захватив после оккупации Франции документы ее генерального штаба о переговорах с турками по поводу возможного нападения англо-французских войск через территорию Турции на СССР, немцы их опубликовали. При этом подтасовали факты так, 195


что можно было сделать вывод о полном согласии турецкого правительства в этом вопросе. Расчет был в том, чтобы вызвать обострение советско-турецких отношений.
В ноябре 1940 г. в Берлине состоялись переговоры Молотова с Гитлером и Риббентропом, проходившие, по официальному сообщению, в духе взаимного доверия и взаимопонимания по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию. В ходе этих переговоров немецкая сторона неоднократно выдвигала идею о пересмотре конвенции Монтрё, зная, что она не удовлетворяет советскую сторону. Сначала Риббентроп, затем Гитлер предложили Молотову заключить между СССР, Германией, Италией и Турцией новую конвенцию о режиме Проливов, всемерно учитывающую советские интересы. Молотов отверг это предложение, не желая обсуждать его за спиной Турции. «Этот вопрос можно будет решать путем договоренности с Турцией» - заявил он. Берлин в искаженном виде довел информацию об этом аспекте переговоров до Анкары.
В 1940 г. вновь начала вести фашистскую пропаганду в Турции немецкая газета «Тюркише Пост», закрытая ранее по решению турецких властей.
Нагнетая, таким образом, напряженность в советско-турецких отношениях, используя, в то же время, опасения Анкары перед реальной угрозой вторжения в Турцию войск «оси», Гитлер склонил Исмета Инёню, после длительной переписки с ним, к заключению договора «о дружбе и ненападении», который и был подписан 18 июня 1941 г. При этом Турция, продолжая свою политику невыполнения договорных обязательств, не поставила Москву в известность о своих переговорах с Германией, нарушив тем самым советско-турецкий протокол от 1929 г.
Договором с Турцией Германия обезопасила южный фланг своего Восточного фронта, который открыла нападением 22 июня 1941 г. на СССР. Вместе с Германией в войну против Советского Союза включились и ее союзники - Италия, Румыния, Венгрия, Финляндия. Даже франкистская Испания прислала на Восточный фронт так называемую голубую дивизию.
Отныне генеральная линия турецкой внешней политики колебалась согласно положению на Восточной фронте и других фронтах Второй мировой войны, но в целом оставалась весьма благоприятной для Германии, хотя 25 июня 1941 г. Турция и объявила о своем нейтралитете в войне.
Еще в июле 1940 г., после поражения Франции, Турция заключила с Германией торговое соглашение, предусматривавшее увеличение объема торговли до 42 миллионов турецких лир. А 9 ок196


тября 1941 г. было подписано новое соглашение об увеличении товарооборота до 100 млн турецких лир. При этом в обмен на германское военное снаряжение Турция стала поставлять немцам не только сырье, продовольствие и хромовую руду, но и медь. В конце 1942 г. Германия предоставила Турции кредит в размере 100 млн марок для закупки оружия.
Когда в начале Великой отечественной войны советские войска терпели тяжелые поражения, в Турции оживились пантюркисты, вытесненные из публичной политики во времена Кемаля Ататюрка, который крайне отрицательно относился к их идеям об освобождении тюркских народов России, не терпел даже самого слова «тюркизм» (тюркчюлюк), идентичное термину «пантюркизм».
В июле 1941 г., с поощрения немецкой дипломатии, в Турции был создан Пантюркистский комитет. По приглашению германского командования несколько турецких генералов, настроенных пантюркистски, прибыли на оккупированную немцами советскую территорию и совершили «ознакомительную» поездку по Восточному фронту.
Турецкие власти разрешили издание пантюркистских печатных органов, «Бозкурт» (Серый волк), «Чинар алты» (Под чинарой), «Бююк Догу» (Великий Восток), «Орхон» и «Эргенекон» (река Орхон в Монголии и мифическая страна Эргенекон - места расселения древних тюрков). В своих публикациях пантюркисты называли учителем турок не Кемаля Ататюрка, а основателя пантюркизма Зию Гёкалпа, описывали «подвиги» бывшего лидера младотурок Энвера в Средней Азии, призывали к войне с Советским Союзом. Так, в июле 1941 г. журнал «Бозкурт» опубликовал статью «Пантюркизм ждет», поместив карту «Великой Турции», в состав которой были включены Закавказье и Средняя Азия. Устремления пантюркистов, вспомнивших о младотурецкой идее создания «Великого Турана», которая объединит под эгидой Турции все тюркские народы, распространялись и дальше этих регионов. «Границы нынешней Турции проходят далеко за горами Кавказа, за Каспийским морем; Волга - это река, в которой веками наши предки поили своих коней», - писали они.
Пантюркистами была создана Лига тюркской культуры, в которую вошел, в частности, бывший османский паша Нури, брат Энвера. В августе 1942 г. Шюкрю Сараджоглу, ставший в июле главой правительства, заявил в парламенте: «Мы - тюркисты» (тюркчююз), то есть пантюркисты, вместо обычного для кемалистов «мы - националисты» (миллиетчииз). Впервые после кема- листской революции была официально сделана такая декларация.
197


В 1941-1942 гг. проправительственная турецкая пресса стала фактически прогерманской. Редактор официоза «Улус» Фалих Рыфкы Атай с восторгом писал об успехах «непобедимой немецкой армии». Даже после разгрома гитлеровцев под Москвой и их отступления из-под Ростова в конце 1941 - начале 1942 г., он утверждал, что немцы не отступают ввиду поражения, а отходят на зимние квартиры.
Сами руководители Турции занимали тогда, хотя и скрытую, но враждебную по отношению к Советскому Союзу позицию. Из захваченных после капитуляции Германии документов германского министерства иностранных дел известно, что Шюкрю Сараджоглу поверял фон Папену свои тайные мечтания: «Как турок он страстно желает уничтожения России. Уничтожение России является подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие... Русская проблема может быть решена Германией только, если будет убита, по меньшей мере, половина всех живущих в России русских, если впредь будут раз и навсегда изъяты из-под русского влияния русифицированные области, населенные национальными меньшинствами, и если эти области будут поставлены на собственные ноги, привлечены к добровольному сотрудничеству с державами «оси» и воспитаны как враги славянства. Что касается уничтожения значительной части русского человеческого потенциала, то союзники (Германия и ее клевреты. - Д. Е.) идут по самому верному пути». Так говорил он «как турок». «...Как премьер-министр, он считает необходимым соблюдать строгий нейтралитет».
Даже Исмет Инёню, хотя ему как президенту Турции, требовалось быть особенно осторожным в своих высказываниях, не удержался от признания фон Папену о том, что «Турция в высшей степени заинтересована в уничтожении русского колосса».
Он также заявил, что нейтральная позиция Турции намного выгоднее странам «оси», чем Англии и ее союзникам: если бы Турция стояла на их стороне, то английский флот мог бы пройти через Проливы в Черное море и поддержать южный фланг русских, что облегчило бы защиту Кавказа.
Конечно, как отмечает А. Ф. Миллер, к донесениям фон Папена следует относиться критически: сами по себе они не могут служить единственным достоверным источником. Однако их правдоподобие подтверждается самим поведением турецкого правительства во время войны.
Нарушая конвенцию о Проливах, Турция пропускала в Черное море и обратно немецкие и итальянские военные корабли и транспорты. Эти факты относятся к 1941, 1942 и 1944 гг. и при198


ведены в советской ноте Турции от 7 августа 1946 г. Кроме того, 14 июня 1944 г. министр иностранных дел Англии Антони Иден сделал турецкому правительству представление о недопустимости переброски германским командованием военных кораблей из Черного моря в Эгейское.
Некоторые турецкие историки, в частности Доган Авджиоглу, признали впоследствии факты пропуска Турцией судов немецкого военно-морского флота через Проливы.
Во время сражений за Сталинград и Северный Кавказ летом и осенью 1942 г. Турция сосредоточила свои войска в Северо-Восточной Анатолии вблизи советской границы - 26 дивизий. Это вынуждало Москву держать в Закавказье значительные вооруженные силы ввиду возможного нападения турок, а не использовать эти части на фронте. Как явствует из документов МИД гитлеровской Германии, в январе 1942 г в беседе с Исметом Инёню фон Пален сказал: «...если мы к весне начнем наступление на Кавказ, то для нас была бы весьма ценной концентрация турецких сил на русской границе». Позже, 1 ноября 1945 г., Инёню, выступая в парламенте, признал, что летом 1942 г. действительно турецкие войска были сосредоточены в районе Трабзона и Хопы. Но при этом он утверждал, что это было сделано в целях укрепления обороны на случай возможного нападения немцев на Турцию после захвата ими Кавказа.
На самом деле турецкие войска готовились к походу на Южный Кавказ. В Анкаре были уверены, что во время летней кампании 1942 г. Красная Армия будет окончательно разбита, и турки самостоятельно, без особых потерь, смогут занять этот регион. Поэтому турецкие дипломаты убеждали немцев развивать наступление, после выхода на Волгу, не на юг, а на север, в направлении Куйбышева (Самары), а затем - Москвы.
Как пишет Джемиль Кочак, Германия обещала передать Турции, если та вступит в войну на ее стороне, земли на Кавказе, острова Эгейского моря, Западную Фракию (то есть Восточную Болгарию, ущемив тем самым своего болгарского союзника. - Д. Е.) и расширить территорию Турции за счет южных соседей - Сирии и Ирака. Однако Инёню колебался в принятии такого решения, помня о сокрушительном поражении свой страны в Первой мировой войне, в которую она ввязалась на стороне Германии, и трагических последствиях этого поражения для судеб турецкой нации.
В 1943 г. произошел коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Начало года ознаменовалось уничтожением под Сталинградом огромной группировки (22 дивизии) фашистских войск. 199


Было убито или взято в плен 330 тыс. немецких солдат, не считая потерь итальянских, румынских и венгерских частей. Летом советские войска разгромили на Курской дуге 30 немецких дивизий.
В мае немецко-итальянские войска потерпели поражение в Северной Африке от англичан, в июле войска союзников высадились в Сицилии. 3 сентября Италия капитулировала.
В связи с радикальными переменами на фронтах, особенно на советско-германском, турецкая внешняя политика стала видоизменяться. Если в первый период войны ее крен был больше в пользу Германии, то теперь она стала крениться в сторону союзников по антигитлеровской коалиции, прежде всего - Англии и США. (Америка вступила в войну после нападения Японии 7 декабря 1941 года на американскую военную базу Пёрл-Харбор; 8 декабря США и Англия объявили войну Японии, И декабря Германия и Италия, союзники Японии по Берлинскому пакту, - войну США).
Что же касается третьего члена этой коалиции - СССР, то турецкая политика в его отношении почти не менялась, оставаясь, мягко говоря, недружественной и неискренней. 30-31 января 1943 г. Исмет Инёню встретился с премьер-министром Англии Черчиллем в турецком городе Адана и убеждал его заключить с немцами сепаратный мир. Поражение Германии, - говорил Инёню, - даст России возможность стать большой угрозой для Турции и Европы. Присутствовавший на встрече Сараджоглу также доказывал опасность полного разгрома Германии, ибо при этом все восточноевропейские страны окажутся под господством большевиков и славянства. Как пишет турецкий историк Фахир Армаоглу, «еще задолго до конца войны Турция ясно осознала, что страны «оси» потерпят поражение, и разгром Германии создаст в Европе брешь, которой воспользуется Советская Россия».
Черчилль на аданской встрече уговаривал турок вступить в войну на стороне союзников, осуществить вместе с ними вторжение на Балканы, это, по его словам, «уязвимое подбрюшье Европы» с тем, чтобы опередить приход в этот регион советских войск.
На Тегеранской конференции руководителей трех держав (Сталин, Рузвельт, Черчилль) 21 ноября - 1 декабря 1943 г. вопрос о вступлении Турции в войну обсуждался в аспекте открытия второго фронта в Европе. Черчилль предложил балканский вариант с использованием турецкой армии. В ответ Сталин высказал сомнение в готовности турок воевать против немцев. Турция «не вступит в войну, - говорил он, - какое бы давление мы на нее не оказывали». В итоге напряженных дискуссий (английская сторона настаивала на своем предложении) было принято решение 200


открыть второй фронт не позже 1 мая 1944 г. в Западной Европе и оказать совместный нажим на Турцию, чтобы побудить ее вступить в войну, при условии, что это не отсрочит начало военных действий союзников в Западной Европе.
4-6 декабря 1943 г. состоялась встреча Инёню с Черчиллем и Рузвельтом в Каире. Союзники настойчиво предлагали Турции принять участие в военных действиях против Германии, выполнить, наконец, ее обязательства по трехстороннему пакту о взаимопомощи от 1939 г., тем более что уже стала совершенно бессмысленной ссылка Анкары в оправдание своего игнорирования этих обязательств на протокол № 2 данного договора - ведь СССР являлся союзником Англии и воевал против Германии.
Черчилль снова настаивал на своих планах открыть второй фронт на Балканах, с помощью турецкой армии, чтобы «не допустить распространения коммунизма в Восточной Европе». В это время в английских влиятельных кругах находила поддержку турецкая идея создать федерацию балканских государств под эгидой Турции.
После каирских переговоров Англия и США начали поставлять Турции вооружение в большем объеме. (Только английского оружия было передано на сумму 20 млн фунтов стерлингов). Турецкая пресса стала намекать на возможность вступления Турции в войну против Германии. Вместе с тем турки продолжали получать оружие и от немцев. В 1943 г. они взяли у Берлина новый кредит в 100 млн марок для приобретения военного снаряжения. Весной 1944 г., когда Красная Армия подошла к границам Румынии, Черчилль сделал последнюю попытку вовлечь Турцию в войну, но тщетно. Английский премьер не смог скрыть своего раздражения таким поведением Анкары. «Нельзя давать оружие туркам, которые не хотят использовать его для борьбы, - говорил он в сердцах, - не умеют с ним обращаться, и даже возник вопрос, умеют ли они его чистить».
Второй фронт был открыт высадкой в Северо-Западной Франции американских и английских войск лишь 6 июня 1944 г. Турция так и не вступила в войну, хотя имела миллионную армию. Исмет Инёню и его правительство последовательно проводили свою политику, которую кратко можно выразить такой фразой - отсидеться в стороне, во что бы то ни стало. Турки продолжали «весь 1944 г. водить союзников за нос», - пишет западный турко- лог Эрик Ян Цюрхер.
Что же касается Советского Союза, то он уже и не желал вступления Турции в войну, которая была практически выиграна. 15 июля 1944 г. Сталин телеграфировал Черчиллю: «Ввиду заня201


той турецким правительством уклончивой и неясной позиции в отношении Германии, лучше оставить Турцию в покое и предоставить ее своей воле... Это, конечно, означает, что и претензии Турции, уклонившейся от войны с Германией, на особые права в послевоенных делах также отпадут».
Весной и летом 1944 г. Анкара сделала несколько демонстративных жестов, направленных на улучшение атмосферы советско-турецких отношений. 18 мая органы турецкой государственной безопасности раскрыли «тайную» организацию пантюркистов и арестовали ее членов, 23 из них, призывавшие в 1941-1942 гг. к походу на СССР, были осуждены на различные сроки тюремного заключения. Пантюркистские издания были закрыты. Исмет Инёню публично осудил идею создания «Великого Турана», как противоречащую национальным интересам Турции. Был опубликован специальный сборник статей с критикой пантюркизма - «Расизм - пантюркизм». В него вошли также речи Инёню и министра просвещения Хасана Али Юджеля. Выступая на празднике молодежи и спорта 19 мая, Инёню, наряду с осуждением пантюркистских идей, подчеркнул, что во время национально-освободительной борьбы турецкого народа «единственным другом были только Советы». Ушли в отставку некоторые военные деятели, скомпрометировавшие себя связями с немцами, в том числе начальник генштаба маршал Мустафа Февзи Чакмак. В августе были освобождены из тюрьмы советские граждане Корнилов и Павлов, арестованные в 1942 г. в связи с покушением на фон Папена.
Но в целом Турция продолжала свою двурушническую политику, выгодную прежде всего Германии. Только 21 апреля 1944 г. - и то под давлением союзников (12 апреля Анкара получила совместную англо-американскую ноту с требованием прекратить поставки Германии стратегических материалов) - Турция перестала экспортировать в эту страну хромиты. Лишь 2 августа 1944 г. Анкара объявила о разрыве экономических и дипломатических отношений с Берлином. Но, несмотря на это, вплоть до конца августа 1944 г. немецкие дипломаты и другие немцы в количестве до 1300 человек продолжали оставаться в Турции, свободно сносились с Берлином и пользовались всеми правами экстерриториальности. Уезжавших немецких дипломатов турки торжественно провожали.
В Анкаре с иронией говорили о разрыве связей с Германией, называя его «дружественным разрывом». Турецкие дипломаты объясняли это внешне «странное явление истории нынешней войны» тем, что с турецкой стороны было дано заверение фон 202


Папену соблюдать условия германо-турецкого договора о дружбе и ненападении от 18 июня 1941 г. до конца войны, несмотря на официальное прекращение отношений.
3 января 1945 г. Турция, по настоянию США, прервала дипломатические и экономические связи с Японией.
И только 12 января, после двухлетних переговоров, турецкое правительство согласилось открыть Проливы для английских и американских судов, перевозивших вооружение в Советский Союз. (Отсутствие этого транспортного канала препятствовало поступлению в СССР союзнической военной помощи: другие пути были не очень эффективны - северный, морскими караванами в Мурманск, был крайне опасен из-за нападений немецких подводных лодок и авиации, южный - через Иран - был затруднен плохим состоянием дорог).
23 февраля 1945 г. Турция объявила войну Германии. Это произошло после того, как фронт отодвинулся от турецких границ на тысячу километров и стало практически невозможным появление турецкой армии где бы то ни было на европейском театре военных действий. Уже были освобождены Греция, Албания, Болгария, Югославия, Румыния и Венгрия. 23 февраля Турция объявила войну и Японии, находящейся еще дальше от турецких границ. Новый министр иностранных дел Турции Хасан Сака весьма цинично объяснил эти шаги своего правительства, заявив, что для того, что бы получить право участвовать в предстоящей 25 апреля конференция Объединенных наций в Сан-Франциско, Турция должна была до 1 марта объявить войну державам «оси». (На встрече в Ялте руководители СССР, США и Англии приняли решение о том, что таким правом будут обладать страны, объявившие войну Германии и Японии до 1 марта 1945 г.).
Таким образом, во время Второй мировой войны солдаты миллионной турецкой армии не сделали ни одного выстрела. Президент Исмет Инёню рассматривал это как большой успех своей политики и своих министров иностранных дел (сначала Шюкрю Сараджоглу, затем Нумана Менеменджиоглу и снова Сараджоглу): страна не была втянута в рискованную кровопролитную бойню, грозившую немалыми людскими и материальными потерями. Однако в глазах мирового общественного мнения такая политика Анкары, «далекая от порядочности, как пишет Цюрхер, и противоречащая англо-франко-турецкому договору 1939 года», подорвала авторитет Турции и ее правительства. Страна оказалась в конце войны фактически без союзников, в одиночестве.
203


ГЛАВА 10
ПЕРЕХОД ТУРЦИЯ В ЛАГЕРЬ ЗАПАДНЫХ ДЕМОКРАТИЙ.
Обострение советско-турецких отношений
СССР не преминул воспользоваться уязвимым международным положением Турции, в которое она попала из-за своей двурушнической политики в 1939-1945 гг. Уже весной 1945 г. Анкара подверглась сильному давлению со стороны Москвы. Во-первых, Советский Союз высказал свою озабоченность существующим режимом Проливов, которые Турция могла закрыть в любое время, преградив проход через них советским военным кораблям и судам союзников, пропуская, в то же время, корабли и транспорты противника. Об этом заявил Сталин на Ялтинской конференции руководителей СССР, США и Англии (4-11 февраля 1945 г.). Черчилль согласился с тем, что Россия как черноморская держава не может быть удовлетворена таким положением, и рекомендовал советскому правительству внести конкретные предложения по этой проблеме. Во-вторых, 19 марта 1945 г. Москва, возмущенная двусмысленной и зачастую враждебной Советскому Союзу политикой Анкары в годы войны, заявила о предстоящей денонсации советско-турецкого договора о дружбе и нейтралитете 1925 г. со всеми к нему дополнениями (его срок действия истекал 7 ноября 1945 г.), как нуждающегося в серьезном улучшении в соответствии с изменившейся обстановкой. При обсуждении возможности подписания с Турцией нового пакта, Молотов сказал турецкому послу, что условиями этого должно быть: а) возвращение Советскому Союзу областей Карса, Артвина и Ардагана, переданных кемалистам по договору 1921 г. о дружбе и братстве, и б) предоставление вооруженным силам СССР военно-морской базы в Проливах.
204


На Потсдамской конференции руководителей СССР, США и Англии (17 июля - 2 августа 1945 г.), кроме других проблем, обсуждались также вопросы о Турции и Проливах. Черчилль поддержал советское предложение об изменении конвенции Монтрё, дабы обеспечить свободный проход через Проливы советского военного и торгового флота и в мирное, и в военное время. Однако в отношении создания советской базы в Проливах союзники высказались негативно. США и Англия не приняли и советского предложения о том, чтобы режим Проливов определялся только Турцией и СССР без участия других стран. В итоге обсуждения этого вопроса стороны решили, что каждая из них начнет переговоры с Турцией об изменении режима Проливов самостоятельно.
В ходе конференции советские руководители заявили также о сделанном Анкаре предложении восстановить справедливость и вернуть Армении и Грузии отторгнутые у них в 1921 г. территории и на этих условиях заключить новый советско-турецкий договор.
Советские территориальные требования, предъявленные Турции, были поддержаны армянами и грузинами. 23 сентября 1945 года состоялись армянские митинги в Бейруте (Ливан), Дамаске и других городах Сирии, на которых говорилось о необходимости воссоединить с Советской Арменией земли, захваченные турками. Аналогичные митинги прошли позже и в США, в частности в Нью-Йорке. В декабре 1945 г. (начиная с 14 числа) в советской печати были опубликованы письма грузинских ученых, в которых исторически обосновывалась справедливость возвращения Грузии некоторых приграничных территорий - «исконно грузинских» - районов Трабзона, Гиресуна, Гюмюшхане и Байбурта.
В сложившихся обстоятельствах, представлявших угрозу турецким интересам, Анкара стала искать защиты у западных держав. Она сразу пошла с козырной карты - заговорила о ситуации вокруг Проливов, то есть о проблеме, касающейся не только СССР и Турции, но и широкого круга государств, в том числе великих держав. 20 августа 1945 г. она обратилась с просьбой к Лондону и Вашингтону об установлении американских гарантий свободы мореплавания и охраны мира в зоне Проливов.
Требование американских гарантий противоречило конвенции Монтрё: США не были ее подписантами и не присоединились к ней, как это сделала, например, Италия в 1938 г., а главное - такие гарантии изменили бы в корне весь дух и смысл конвенции. Но это обращений Анкары стало поводом для изложения позиций держав по проблеме Проливов.
205


В ноябре 1945 г. сначала США, затем Англия в нотах турецкому правительству изложили свое видение этой проблемы. Оно соответствовало их позиции на Потсдамской конференции: Проливы всегда должны быть открыты для торговых судов; военные корабли черноморских стран должны иметь свободу прохода через Проливы, а всех остальных стран - только с согласия черноморских государств и в ограниченном тоннаже.
Для оказания Турции поддержки с тем, чтобы она не соглашалась на инициативу Москвы о создании в зоне Проливов советской базы, в апреле 1946 года в Стамбул с визитом вежливости прибыл американский линкор «Миссури». Англия в 1946 г. оказала Турции существенную военную помощь: передала ей 9 военных кораблей (эсминцы, корветы, минные заградители), продала 500 военных самолетов, зенитные орудия, другое вооружение и снаряжение.
Советская нота с предложениями по пересмотру конвенции Монтрё была передана турецкому правительству с большим опозданием - только 7 августа 1946 г. В ней предлагался статут Проливов на следующих принципах: 1. Проливы всегда открыты для прохода торговых судов всех стран. 2. Проливы всегда открыты для прохода военных кораблей черноморских стран. 3. Проливы закрыты для прохода военных кораблей нечерноморских стран, за исключением особо предусмотренных случаев. 4. Установление режима Проливов как единственного морского пути, ведущего в Черное море и из него, должно являться компетенцией Турции и других черноморских государств. 5. Турция и Советский Союз, как державы наиболее заинтересованные и способные обеспечить свободу торгового мореплавания и безопасность в Проливах, организуют совместными средствами оборону Проливов для предотвращения их использования другими государствами во враждебных черноморским странам целях.
О предложенных принципах СССР уведомил США и Англию соответствующими нотами. Вашингтон и Лондон ответили на советские ноты раньше, чем Анкара, решительно отвергнув два последних принципа. Это, естественно, укрепило позицию Турции в ее противостоянии Советскому Союзу, и ее ответная нота также возражала против этих принципов.
В целом, США, Англия и Турция утверждали, что режим Проливов должен определяться международной конференцией с участием и нечерноморских стран; ответственность за оборону Проливов и контроль над ними должна нести Турция, а в случае нападения или угрозы нападения потребуются меры со стороны 206


Совета Безопасности ООН; вместе с тем три первых принципа возражения у этих стран не вызывали.
Однако, Москва продолжала требовать предоставить СССР военную базу в зоне Проливов, но безрезультатно. В итоге прежний режим Проливов остался без изменений, а дискуссия о базе еще больше обострила советско-турецкие отношения.
Все это происходило уже после начала «холодной» войны. Еще 5 марта 1946 г. Черчилль произнес свою знаменитую речь в Фултоне, призвав Запад остановить продвижение коммунизма в Европе и указав на исходящую от СССР угрозу тирании и тоталитаризма. (К тому времени в странах так называемой народной демократии были созданы прокоммунистические режимы - в Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии, Восточной Германии, Чехословакии, Югославии, Албании. В Греции партизаны-коммунисты вели бои с правительственными войсками на севере страны).
С Черчиллем солидаризировались Клемент Эттли, новый премьер-министр Англии, и президент США Гарри Трумэн, сменивший на этом посту умершего в 1945 г. Рузвельта. В отличие от своего предшественника, известного лояльностью к СССР (при нем в 1933 г. были установлены американо-советские дипломатические отношения) и личным уважением к Сталину, Трумэн был ярко выраженным антисоветским «ястребом». Если президент Рузвельт после начала Великой Отечественной войны выступил в июне 1941 г. за поддержку Советского Союза, то Трумэн, будучи тогда сенатором, заявил «Когда мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а когда выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают друг друга как можно больше». Именно Трумэн отдал приказ сбросить в августе 1945 г. атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки, что не имело никакой военной необходимости, а было предпринято для устрашения СССР.
После начала «холодной войны» Турция обрела, наконец, союзников и покровителей в лице США и Англии. Что касается последней, то ее министр иностранных дел Эрнест Бевин заявил в Палате общин еще 21 февраля 1946 г.: «Я не хочу видеть, как Турция превращается в сателлита. Мое желание - чтобы она осталась независимым и свободным государством». Так выразил он свое отрицательное отношение к возможности включения Турции в зону неограниченного советского влияния.
В самой Турции советские претензии в вопросе о Проливах, а особенно притязания на территории Северо-Восточной Анатолии, вызвали бурную негативную реакцию. Началась антисо207


ветская кампания в официозной прессе. Заодно активизировалась антикоммунистическая и антисоциалистическая пропаганда.
4 декабря в Стамбуле националистически настроенные группы молодежи - студенты, учащиеся школ и курсанты военых училищ устроили демонстрацию, закончившуюся погромом редакций газет «Ени дюнья» (Новый мир), «Тан» (Заря), франкоязычной «Ля Тюрки» и журнала «Гёрюшлер» (Мнения), в которых, после победы над фашизмом в войне, стали публиковаться статьи левого и прокоммунистического содержания. Погромщики разломали печатные станки в типографиях этих изданий. Кроме того, было разгромлено издательство «Беррак» (Ясность), принадлежавшее советскому гражданину, и магазин советской книги. Полиция Стамбула не препятствовала этим бесчинствам. Подобные демонстрации состоялись в Измире и Бурсе.
Правительство СССР заявило по этому поводу протест, утверждая, что данные акции были устроены не без участия турецких властей. По словам Сины Акшина, «эти действия, выходящие за рамки права и цивилизации», были организованы правящей и единственной легальной партией Турции - Народно-республиканской (НРП), которая как раз и развернула антикоммунистическую и антирусскую пропаганду в своей печати.
20 декабря 1945 г. депутат от Стамбула генерал в отставке Кя- зым Карабекир заявил в парламенте: «Проливы - это поистине дыхательное горло нашей нации (он обыграл при этом двоякий смысл турецкого слова «богаз», которое означает и «пролив», и «горло”). Мы на позволим протянуть к нему чужие руки. А долина Карса - наш становой хребет: позволив его сломать, мы погибнем». Депутаты встретили эти слова аплодисментами, (5 августа 1946 г. Карабекир был избран спикером парламента).
В декабре 1945 г. были досрочно освобождены от тюремного заключения все пантюркисты, снова оживилась пропагандистская деятельность их печатных органов. Газета «Эргенекон» писала: «Следует отказаться от ошибочной политики, считающей, что мы обязаны жить в дружбе с Россией».
Итак, к концу 1945 г. советско-турецкие отношения были окончательно испорчены. Турция в поисках защиты против «угрозы с севера» обратилась за прямой поддержкой к Западу, прежде всего - к США, и постепенно стала антисоветским бастионом на фронте «холодной войны».
12 марта 1947 г. президент США Трумэн объявил об оказании Турции военной, политической и экономической помощи. Так начала осуществляться «доктрина Трумэна» (ее действие рас208


пространялось также и на Грецию, где коммунисты вели бои с правительственными войсками).
Американский журналист Уолтер Липпман писал тогда: «Мы выбрали Грецию и Турцию не потому, что они являются образцами демократии, а потому, что они представляют собой стратегические ворота, ведущие к Черному морю и к сердцу Советского Союза. Для того, чтобы справиться с Красной Армией, мы должны иметь базы, не слишком удаленные от советских жизненных центров. Дарданеллы - это подступы к Черному морю, Украине и Кавказу».
В 1948 г. на Турцию было распространено действие американской Программы восстановления и развития экономики послевоенной Европы, основные принципы которой изложил государственный секретарь США Джордж Маршалл еще 5 июня 1947 г. в речи в Гарвардском университете. По его имени программа получила название «план Маршалла». Этот план был направлен на скорейшее устранение последствий войны в Западной Европе - разрушенной экономики, бедственного положения населения, массовой безработицы и других социальных неурядиц, то есть того, что способствовало распространению коммунистических и других левых идей среди европейских народов.
В Турцию стала поступать широкомасштабная помощь из США и Англии, прежде всего - военная. Началось строительство стратегических шоссе, портов, аэродромов, военных баз, жилья для американского военного персонала.
По мере того, как росла напряженность между СССР и Западом, все более обострялись и советско-турецкие отношения. Пропаганда в средствах массовой информации обеих стран не жалела самых резких выражений, критикуя политику друг друга. Редактор турецкой газеты «Танин» (Эхо) Хюсейин Джахид Ял- чин писал в сентябре 1947 г.: «Настало время, чтобы, повесив над столом атомную бомбу, пригласить русских на откровенные переговоры», требовал предъявить России ультиматум, чтобы она согласилась на создание нового международного порядка, - иначе «подвергнется дождю атомных бомб».
Атмосферу вражды накаляла и официальная позиция Москвы. Так, глава советской делегации на второй сессии Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 1947 г. А. Я. Вышинский в своем заявлении употребил полный комплект лексики периода «холодной войны”: «От реакционной американской печати старается не отстать реакционная печать Турции. «Куда конь с копытом, туда и рак с клешней», - говорит о таких случаях русская пословица. Турецкая печать, изо дня в день распространяющая гнусную кле209


вету в отношении Советского Союза, якобы собирающегося захватить Турцию (газета «Актам») занимается провокационными предсказаниями о том, что «Объединенные нации постараются нанести решающий удар по России с побережья Черного моря» («Демокраси ихсан»), подстрекает турецкий народ готовиться к войне и одновременно восхваляет военную мощь Соединенных Штатов Америки, утверждая, что они обязательно должны вступить в войну против СССР. Пресловутая «Джумхуриет» в статье некоего Давера с циничной откровенностью заявляет, что «единственный выход, который может поставить Москву на правильный путь, - это война».
В развернувшейся «холодной войне» советская сторона наносила и вовсе неоправданные «психологические» удары. Так, 12 февраля 1948 г. общее собрание Академии наук СССР исключило турецкого историка, профессора Фуада Кёпрюлю из числа иностранных член-корреспондентов АН за «клеветнические и враждебные Советскому Союзу выступления».
Начало демократизации турецкой государственности
Разгром Германии, Италии и Японии ознаменовался не только поражением этих держав, пытавшихся установить свою гегемонию над всем миром, но и крахом их идеологических концепций - расизма, нацизма, фашизма и милитаризма. В мировом общественном мнении резко возросло негативное отношение к авторитарным, диктаторским режимам и, соответственно, - к странам с подобными режимами - франкистской Испании, салазаровской Португалии и, хоть и в меньшей мере, к кемалистской Турции.
В Анкаре ясно осознавали, что для действенного противостояния советским требованиям разместить военную базу СССР в Проливах и вернуть Армении и Грузии земли, входившие в состав России в 1878-1918 гг., но переданные Турции в 1921 г. по Московскому договору, необходимы мощные союзники-покровители. Таковые находились на Западе, в стане буржуазных демократий, отрицательно относившихся и к советскому тоталитаризму.
Но чтобы получить поддержку Запада, предстояло в самой Турции убрать наиболее одиозные проявления тоталитаризма (однопартийную систему, отсутствие свободы печати и т.п.), короче - навести демократический глянец на турецкий политический фасад.
Еще весной 1945 г. Исмет Инёню, выступая с речью во время праздника молодежи и спорта 19 мая (данный праздник был учрежден в память высадки в этот день в 1919 г. Кемаля в Самсуне 210


и символизировал начало кемалистской революции), объявил о предстоящем расширении «народовластия», обещая принять ряд мер по демократизации политического строя, но каких конкретно - не уточнил.
Тем временем в НРП образовалась группа демократически настроенных оппозиционеров, недовольных авторитарным правлением Инёню. Однако свое первое выступление в ВНСТ она посвятила отнюдь не вопросам демократизации существующего режима, она подвергла критике проект Закона о наделении крестьян землей (Чифчии топракландырма кануну).
Законопроект предусматривал обеспечение безземельных и малоземельных крестьян землей за счет государственных, вакуф- ных, целинных, вымороченых участков и площадей, а также за счет отчуждения у крупных землевладельцев той части их владений, размер которых превышает 50, а в регионах с высокой плотностью населения - 20 га (статья 17). При этом компенсация за отбираемую у латифундистов землю исчислялась не по ее реальной стоимости, а по заявленной при определении размера поземельного налога (статья 21).
Положения этих двух статей вызвали бурю негодования у депутатов, являвшихся крупными собственниками земли. Возглавил недовольных Аднан Мендерес, крупнейший землевладелец из Айдына (Западная Анатолия).
Сперва критики сосредоточили огонь на негативных, по их мнению, социальных последствиях, неизбежных в случае принятия этого закона - он-де поставит под угрозу право частной собственности, а само земледелие сделает нерентабельным. Но твердая позиция правительства, отстаивавшего законопроект, привела к тому, что противники закона стали заявлять об авторитарности режима и отсутствии демократии в стране. Первую скрипку в этой, уже политической компании, играл опять-таки Мендерес.
В конце концов, несмотря на эти споры и критические высказывания, 11 июня 1945 г. закон был принят, причем единогласно, что свидетельствовало о все еще существующей жесткой партийной дисциплине в НРП.
Принятие закона в немалой степени было вызвано тем, что до турецкого крестьянства доходили слухи об аграрных преобразованиях в странах «народной демократии», прежде всего в Болгарии, Югославии, Албании, где латифундисты были подвергнуты экспроприации, а безземельные и малоземельные крестьяне получили землю. Эта информация, естественно, будоражила турецких сельских бедняков, давно ждавших от своего правительства 211


решения земельного вопроса, что было обещано еще Камалем Ататюрком в 1936 г., за два года до его смерти.
Хотя закон был принят меджлисом, его осуществление, особенно наиболее радикальных статей 17 и 21, всячески тормозилось властями. Оно ограничилось распределением среди беднейших крестьян лишь части государственных земель, да и то за выкуп. Автор закона, министр сельского хозяйства Шевкет Рашид Хатибоглу в 1948 г., под давлением земельных магнатов, ушел в отставку. Его место занял Джавид Орал, крупный землевладелец из Аданы и ярый противник статей 17 и 21. На этих статьях был поставлен крест. В итоге по закону об аграрной реформе 1945 г. землю получили за 25 лет, до конца 1970 г., 450 тыс. крестьянских хозяйств (в среднем по 5 га каждое). Число же безземельных сельских семей составляло в это время около миллиона, а вместе с малоземельными - более 3 млн.
Как отмечено выше, при обсуждении аграрного закона в парламенте был поднят и вопрос об авторитарности и недемократичное™ существующего режима. Этот сюжет получил развитие 7 июня 1945 г., когда Мендерес и 3 других депутата - Джеляль Баяр, Фуад Кёпрюлю и Рефик Коралтан внесли в парламентскую группу НРП предложение о том, чтобы режим в стране и партии более полно соответствовал демократическим принципам. Они заявили: весь мир продвигается по пути демократии, и Турция не должна отстать от этого процесса; призвали к политической либерализации в стране и в НРП, к свободным внутрипартийным дискуссиям. Их предложение получило название «Заявление четырех» (Дёртлю такрир).
Парламентская группа не поддержала эту инициативу, но сами «заявители» за свою фракционность наказаны не были, что свидетельствовало о смягчении партийной дисциплины.
Некоторые газеты, например, либеральная и проамериканская «Ватан» (Родина), где редактором был Ахмед Эмин Ялман, и левая «Тан», издателями которой были супруги Зекерия и Сабиха Сертель, выступили с одобрением предложения четырех, опубликовали ряд их высказываний. Вскоре состоялись промежуточные выборы в муниципалитет Стамбула. НРП впервые разрешила проводить их при наличии нескольких кандидатов на одно место. В стране назревали серьезные политические перемены.
Переход к многопартийной системе
Понимая, что Запад ждет от Турции убедительных свидетельств демократизации режима, и, учитывая призывы к либера212


лизации, прозвучавшие в самой НРП, Инёню дал зеленый свет созданию других политических партий. В июле 1945 г. возникла первая из них - Партия национального возрождения (Милли кал- кынма партией). Возглавил ее миллионер Нури Демираг, разбогатевший на подрядах в годы войны. О его политических пристрастиях говорил тот факт, что он субсидировал из своих средств организации пантюркистов.
ПНВ выступила против этатизма, в защиту либерализма в экономике, за всемерное развитие частной инициативы «по американскому образцу», за демократизацию выборов, в частности, за введение одноступенчатой избирательной системы, и за отказ от лаицизма. В политической жизни Турции эта партия успеха не имела и вскоре распалась, но ряд ее программных положений в отношении этатизма, либерализма и лаицизма переняла созданная 7 января 1946 г. Демократическая партия (Демократ парти). ПНВ была как бы пробным шаром, запущенным новыми социально-политическими силами, народившимися в турецком обществе.
«Отцами-основателями» ДП явились авторы «Заявления четырех» - Мендерес, Кёпрюлю, Коралтан и Баяр. Первых трех исключили из НРП еще 21 сентября 1945 г. за публикацию ими в газетах «Ватан» и «Тан» критических высказываний в адрес партийного руководства. К ним примкнул и Баяр, сначала сложивший с себя депутатские полномочия, а затем и вышедший из НРП. 4 декабря он встретился с Инёню и обсудил с ним все, что касалось создания будущей ДП. В тот же день произошел организованный НРП погром редакции «Тан», издатели которой накануне пригласили в авторский коллектив своего журнала «Гё- рюшлер» Мендереса и Кёпрюлю. Таким путем руководство НРП предупреждало оформлявшуюся оппозицию о том, что оно категорически против ее сближения с левыми кругами.
Создатели ДП были опытными политическими деятелями. Махмуд Джеляль Баяр, родившийся в 1884 г. в семье муфтия, уже в 1907 г., в возрасте 23-х лет, вступил в партию «Единение и прогресс», в 1908-1918 гг. возглавлял местные организации этой партии, сначала в Бурсе, затем в Измире. Сотрудничал с младотурецкой охранкой Тешкилят-ы махсуса, избирался депутатом османского парламента. Во время войны за независимость руководил в Бурсе отрядом кува-и миллие, был избран в состав ВНСТ первого созыва, в 1923 г. вошел в правление НРП. Занимал ряд министерских постов в кемалистском правительстве, в 1937-1939 гг. был даже премьер-министром.
Аднан Мендерес родился в 1889 г. в семье богатого землевладельца, принимал участие в войне за независимость. В 1927 г. 213


был избран депутатом от НРП. В 1930 г., после образования Свободной республиканской партии, возглавил ее местную организацию в городе Айдын. Когда эта партия была распущена, снова вступил в НРП, после чего постоянно избирался депутатом ВНСТ от Айдына.
Фуад Кёпрюлю (Мехмед Фуад Кёпрюлюзаде) родился в Стамбуле в 1890 г. Его предки принадлежали к влиятельному феодально-аристократическому роду, были садразамами Османской империи во второй половине XVII в. В годы правления младотурок Кёпрюлю был известен как приверженец пантюркистских идей. Крупный специалист по турецкой истории, профессор Стамбульского университета с 1943 г., он в своих лекциях и научных трудах всячески подчеркивал этнические и культурные связи турок с тюрками Средней Азии. В 1935 и 1943 гг. избирался депутатом ВНСТ.
Рефик Коралтан родился в 1889 г. в семье богатого землевладельца. При младотурках занимал различные прокурорские и полицейские должности. Во время национально-освободительного движения был одним из организаторов Общества защиты прав в Трабзоне. В 1923 г. вступил в НРП. Несколько раз избирался депутатом ВНСТ. Занимал и высокие посты во властной структуре - неоднократно назначался губернатором различных виляйетов.
Вскоре к ДП, само название которой говорило о ее намерении повести страну по демократическому пути, то есть в корне изменить государственную политику, стали примыкать все недовольные существующим режимом,
Крестьяне, как бедняки, так и зажиточные хозяева, были недовольны высокими налогами, введенными правительством в годы войны, страдали от притеснений жандармерии, являвшейся в их глазах, наряду со сборщиками налогов, олицетворением власти НРП. (Жандармы помогали мытарям при сборе налогов - избивали неплательщиков, сажали их в тюрьму).
Крупные землевладельцы были напуганы попыткой НРП провести аграрную реформу, отобрав у них часть земельной собственности.
Промышленники и торговцы видели в этатизме препятствие широкому развитию частной инициативы. Даже новоявленные скоробогачи, нажившие свои состояния в годы войны, считали, что этатистские методы регулирования экономики ограничивают их возможности еще большего обогащения.
Рабочие, реальная заработная плата которых уменьшилась к концу войны более чем в 2 раза, и лишенные права на создание профсоюзных объединений и организацию забастовок, также не скрывали своего недовольства режимом НРП.
214


Интеллигенции претил авторитарный характер правления НРП и лично Исмета Инёню. В ее среде распространялись сатирические стихотворения и анекдоты о президенте, который именовался в них не иначе, как «паша» - символ деспотизма османских времен.
Экономические трудности испытывали и те слои населения, которые составляли основную опору кемалистского режима - офицеры и чиновники: их реальные доходы упали наполовину.
Все перечисленные социальные группы связывали свои надежды на лучшее будущее с новой партией - партией Баяра-Мендереса.
В своей программе ДП, кроме деклараций о том, что ее основная цель - обеспечить в стране широкую демократизацию и соблюдение основных прав и свобод личности, выдвинула ряд и конкретных задач: отменить запрет на создание общественных организаций на классовой основе, в частности, профконфеде- раций, и предоставить им право на забастовку, ввести одноступенчатые (прямые) выборы в парламент. (Существующая избирательная система использовалась НРП как главный инструмент обеспечения своего полновластия в ВНСТ: выборщики второй ступени, исключительно члены правящей партии, подчиняясь партийной дисциплине, голосовали только за тех кандидатов, которые были выдвинуты руководством НРП.)
В области экономики программа предусматривала не только участие государства в экономической деятельности, но и его помощь развитию частной инициативы и частного капитала. В разделе «Промышленность» говорилось: «Частная инициатива и частный капитал - основа экономической жизни. Им должны быть предоставлены все сферы деятельности в условиях свободы и безопасности». ДП выдвинула также план приватизации государственных предприятий.
Что касается сельского хозяйства, то в программе даже не было упоминаний об аграрном законе 1945 г. Все внимание было уделено необходимости увеличить государственную помощь земледельцам в обеспечении их кредитами, сельхозмашинами, инвентарем и т.п.
Программа полностью переняла кемалистские принципы народности (халкчилык) и национализма (миллиетчилик), то есть межклассового партнерства и непризнания существования в стране национальных меньшинств.
В отношения лаицизма было заявлено, что он не должен пониматься, как атеизм, и что свобода вероисповедания также важна, как и другие свободы.
215


НРП, стараясь нейтрализовать демократические обещания ДП и привлечь на свою сторону будущих избирателей, предприняла ряд мер по смягчению тоталитарного режима. Состоявшийся 10-12 мая 1946 г. ее чрезвычайный съезд упразднил официальные титулы, которые имел Инёню,- «бессменный генеральный председатель» и «национальный вождь». Отныне генеральный председатель НРП должен был избираться на съезде партии раз в 4 года. Было принято также решение об отмене запрета на формирование общественных организаций на классовой основе и о введении прямых выборов в парламент.
В июне эти решения были оформлены в виде законов, принятых ВНСТ. Однако при выборах в парламент сохранялась мажоритарная система: если в избирательном округе (его границы, как правило, совпадали с виляйетскими) какая-либо партия получала перевес хотя бы в один голос, все депутатские мандаты по этому округу доставались ей.
Среди других мер, принятых по инициативе НРП, в целях демократизации режима и привлечения на свою сторону голосов избирателей, были, в частности, следующие. Право закрывать газеты и журналы было передано от административных инстанций судебным; университеты получили, хоть ограниченную, но автономию; был упразднен вызывавший недовольство крестьян «новый ашар» - налог на сельхозпродукцию; образовано министерство труда и приняты законы о социальном страховании рабочих.
Парламентские выборы и обострение борьбы за власть между НРП и ДП
Стремясь сократить время предвыборной агитации своей соперницы ДП, НРП прибегла к тактической уловке: выборы в ВНСТ были перенесены на год раньше - с июля 1947 г. на июль 1946. ДП в ответ угрожала бойкотом выборов, но, в конце концов, смирилась с их переносом.
Выборы прошли с большими нарушениями свободного волеизъявления избирателей. Не было независимого контроля за их проведением. Бюллетени заполнялись избирателями открыто, подсчет же голосов проводился закрыто, после чего все бюллетени были уничтожены. НРП использовала и административный ресурс - ведь все органы местной власти были в ее руках. По свидетельству многочисленных очевидцев, результаты выборов были сфальсифицированы в пользу правящей партии. Об этом пишут турецкие авторы Шевкет Сюрейя Айдемир, Сина Ак- 216


шин, Джемиль Кочак, Яшар Наби, а также западный турколог Э. Я. Цюрхер.
В итоге НРП получила 395 мест из 465, ДП - 66, независимые- 4. На первом заседании новоизбранного парламента по требованию «демократов» была создана комиссия для расследования злоупотреблений во время выборов, но она ничего предосудительного не обнаружила. Однако полномочия некоторых депутатов не были утверждены, и численность парламентских фракций изменилась отнюдь не в пользу оппозиционной партии: у НРП стало 403 мандата, у ДП - 54, у независимых -8.5 августа 1946 г. президентом республики был вновь избран Исмет Инёню, правительство сформировал Реджеб Пекер, бывший генеральный секретарь НРП и министр внутренних дел.
Пекер, считавшийся человеком «твердой руки», стал проводить жесткую политику в отношении всех оппозиционных сил под лозунгом «отпора крайне правым и крайне левым элементам». Последние наиболее пострадали от этой политики.
Опираясь на полномочия закона об осадном положении, все еще существовавшего в западных регионах страны, власти запретили все левые партии, возникшие после окончания Второй мировой войны - социал-демократическую, социалистическую и социалистическую рабоче-крестьянскую. Были распущены также некоторые профсоюзы, закрыты левые газеты «Сёзь» (Слово), «Сесь» (Голос) и «Сендика» (Профсоюз). В июле 1947 г. стамбульский суд приговорил к тюремному заключению 53 руководителей левых партий и профсоюзов за «коммунистическую деятельность”: статьи 141 и 142 уголовного кодекса предусматривали наказание от 7,5 до 15 лет тюрьмы за «преступления» такого рода. В 1947 г. был принят новый закон о профсоюзах, который запрещал забастовки и политическую деятельность профсоюзных организаций.
Все эти действия властей были вызваны тем, что ветры «холодной войны» все сильнее дули над Турцией. В такой атмосфере любой человек левых взглядов рассматривался как агент Москвы, любая левая организация - как московская агентура. НРП и ДП в своей взаимной критике обвиняли друг друга в «потворстве коммунизму и служении Москве». На VII съезде «республиканцев» (ноябрь-декабрь 1947 года) Инёню призвал «демократов» занять общую с НРП позицию против всех «экстремистских», то есть левых сил. На съезде было внесено предложение начать самую непримиримую борьбу с коммунистической угрозой. Впоследствии для этого была создана парламентская комиссия по расследованию коммунистической деятельности. Ее председа217


телем стал Хюсейин Джахид Ялчин. Таким образом, турецкий парламент как бы предвосхитил образование в 1953 г. подобной комиссии в сенате США, которую возглавил Джозеф Маккарти, инициатор политики маккартизма - преследования американских левых организаций, деятелей науки и искусства в 50-е гг. XX в.
В 1947 г. административному давлению подверглись демократически настроенные преподаватели Анкарского университета Ниязи Беркее, Пертев Наили Боратав и Бехидже Боран, в июне 1948 г. они были осуждены за «восхваление коммунизма в своих лекциях». Впоследствии Беркее и Боратан эмигрировали на Запад, Боран осталась в Турции.
В 1948 г. секретным сотрудником охранки был убит за свои левые убеждения Сабахаттин Али, выдающийся турецкий писатель.
Как отмечают многие турецкие и другие зарубежные историки, выстраиваемая турецкая демократия была срезана с левого фланга. В таком урезанном виде она была далека от западного понимания демократического плюрализма, при котором свободно действуют и социалистические, и даже коммунистические партии.
«Твердая рука» Пекера замахнулась и на Демократическую партию. При нем отношения между НРП и ДП резко обострились. Парламентские слушания по бюджету на 1947 г. проходили в обстановке бурной полемики. В ходе дискуссий Пекер назвал выступление Мендереса, критиковавшего правительство, «изъявлением психически больной души», а Баяра обвинил в подстрекательстве народа к восстанию. В ответ депутаты от ДП покинули здание ВНСТ и несколько дней бойкотировали заседания меджлиса
В январе 1947 г. проходил первый съезд Демократической партии. Он принял декларацию под названием «Обет свободы» (Мисак-ы хюрриет) в подражание «Национальному обету» (Мисак-ы милли) 1920 г., как бы заявляя о продолжении борьбы за свободолюбивые идеалы того обета, но в направлении демократизации. Съезд потребовал разделить посты президента республики и генерального председателя правящей партии (« камешек» в огород Инёню), отменить некоторые недемократические законы, в частности, запрет на забастовки. В противном случае съезд оставлял за депутатами от ДП право бойкотировать заседания ВНСТ. Пекер назвал этот шантаж «тактикой коммунистов».
Нормальные отношения между правящей и оппозиционной партиями готовы были порваться. Но этому помешала примирительная позиция Инёню. Он встретился, поочередно, с Пекером и Баяром и уладил разгоравшийся конфликт. Было опубликовано «Коммюнике 12 июля», в котором признавалась законность существования демократической оппозиции, провозглашалась 218


нейтральность (равноудаленность) правительства в отношении обеих партий.
Таким образом, Инёню показал себя последовательным сторонником многопартийности. Однако с этим не был согласен Пе- кер, приверженец авторитарного однопартийного режима. Вместе с группой своих сторонников в НРП, разделявших его точку зрения, он выступил против самого Инёню на заседании парламентской фракции «республиканцев», но потерпел поражение. За Инёню оказалось большинство депутатов от НРП (их возглавил Нихад Эрим). Пекеру пришлось уйти в отставку. Новым премьером стал 9 сентября 1947 г. Хасан Сака, бывший министр иностранных дел, сторонник умеренной политики в отношении ДП.
Пекера исключили и из руководящего органа НРП (генель ёне- тим курулу), своего рода ЦК партии, а его сторонника Фалиха Рыфкы Атая сняли с поста главного редактора официоза «Улус», назначив на эту должность Нихада Эрима.
Хасан Сака в программном заявлении своего правительства подчеркнул, что главное - обеспечить в стране политическую стабильность, чему должна служить равноудаленность правящей и оппозиционной партий от центральной власти. Вскоре, 22 декабря, было наконец отменено осадное положение в западных виляйетах, чего добивалась ДП. Все это значительно смягчило межпартийную напряженность.
Подобно тому, как в НРП происходила борьба между сторонниками жесткой и сторонниками мягкой политики в отношении оппозиционной партии, так и в ДП наметились аналогичные расхождения в отношениях с правящей партией. Сторонники «жесткости» преобладали в парламентской фракции «демократов» и обвиняли партийное руководство в «мягкости». Внутрипартийные разногласия дошли до того, что в марте 1948 г. часть депутатов от ДП вышли из партии и образовали в ВНСТ группу независимых, а в июле - создали свою партию под названием «национальная» (Миллет партиен). Ее генеральным председателем стал Мустафа Февзи Чакмак, маршал в отставке, бывший начальник Генштаба, уволенный с этой должности в 1944 г. Исметом Иненю за связь с немцами во время Второй мировой войны. В 1946 г. демократы выдвигали его кандидатом в президенты республики в противовес Иненю, но из-за абсолютного большинства в ВНСТ «республиканцев» эта акция потерпела фиаско. Естественно, что по всем этим причинам Чакмак неприязненно относился к действующему президенту и переносил это чувство на возглавляемую им партию.
Среди других основателей новой партии были известные политические деятели Юсуф Хикмет Баюр и Осман Бёлюкбаши.
219


Хотя Национальная партия (НП) обвиняла руководство ДП в «показной оппозиции», ее съезд в 1950 г. принял решение о поддержке правительства НРП. Фракция НП в меджлисе составила 23 депутата. Число же депутатов-«демократов» сократилось наполовину - до 31 человека.
В отношениях между ДП и НРП происходило постепенное сближение и по вопросам экономической политики. Это объяснялось тем, что после 1945 года разбогатевшие во время войны «новые буржуа» оказывали на «республиканцев» все возраставшее давление в этом вопросе. Так, съезд промышленников, состоявшийся в начале 1946 г., даже потребовал передать частным лицам ряд этатистских предприятий, оставив в руках государства лишь самые крупные из них, с эксплуатацией которых приватный капитал вряд ли мог справиться.
В январе 1947 г. по инициативе нескольких предпринимателей было создано Стамбульское общество торговцев (Истанбул тюджжяр дерней), которое выступило с критикой этатизма, возлагая на него вину за неэффективность государственной политики в области экономики. Созванный в ноябре 1948 г. Турецкий экономический конгресс (Тюркие иктисад конгреси) отразил антиэтатистские устремления окрепшей буржуазии и ее желание безграничной частнокапиталистической деятельности. Комиссия экспертов конгресса сформулировала свои рекомендации правительству следующим образом: Экономическая политика государства должна опираться на частную собственность, защищать экономическую свободу частных лиц, отводить частной инициативе первое место в народном хозяйстве; государство должно ограничить свою деятельность только важнейшими предприятиями общественного значения и функциями координирования, изучения и контроля; необходимо также, из-за сокращения источников поступления иностранной валюты в страну, привлечь зарубежный капитал в Турцию.
Под давлением решений Экономического конгресса и предложений Стамбульского общества торговцев обе партии - НРП и ДП разработали свои экономические платформы так, что они мало отличались одна от другой. Разница была лишь в том, что НРП не планировала создание новых промышленных объектов, а ДП предлагала приватизировать уже имевшиеся.
Что касается иностранного капитала, то для его привлечения, помимо уже поступавшей в Турцию американской финансовой помощи по доктрине Трумэна и плану Маршалла, турецкое правительство сняло ряд ограничений на деятельность иностранных компаний в стране (май 1947 и март 1950 гг.) и провело деваль220


вацию национальной валюты: курс доллара был повышен с 1,30 до 2,80 лиры.
Девальвация лиры дала толчок росту турецкого экспорта: так, его товары (в основном сырье) в перерасчете на западную валюту подешевели примерно на 120%. Вместе с тем неизмеримо вырос и импорт (в основном промышленная продукция), что привело к тому, что платежный баланс стал сводиться с хроническим дефицитом, который погашался за счет накопленного в годы войны золото-валютного резерва в сумме 250 млн долларов. В итоге этот запас был быстро «съеден».
Приток же частного иностранного капитала был невелик. Так, американские приватные инвестиции составили в 1950 г. всего 33 млн долларов; вложения западноевропейского капитала были еще меньше. Иностранные инвесторы не считали благоприятными для себя условия вывоза из Турции полученных прибылей.
Отход НРП от лаицизма
«Демократы» усиливали свои нападки на секуляристскую политику кемалистской НРП, надеясь таким путем поднять авторитет ДП среди верующих избирателей и, тем самым, заручиться их голосами на предстоящих выборах в ВНСТ.
В свою очередь НРП тоже стала делать уступки противникам лаицизма в тех же самых прагматических целях предвыборной борьбы и чтобы выбить из рук «демократов» антилаицистские козыри.
Возникли в НРП и откровенно исламистские тенденции. К 1947 г. в партии сложилась группировка, выступившая в защиту ислама. Ее представители на VII съезде НРП так излагали свои взгляды: ислам не препятствует прогрессу; безнравственность и зло появились в стране из-за пренебрежения религией; к тому же в Турции существует опасность коммунизма, а бороться с ней можно лишь с помощью веры.
В 1948 г., впервые после лаицистских реформ Кемаля Ататюрка, турецкое правительство (а это было правительство НРП, правительство кемалистов) официально разрешило паломничество в Мекку - хадж и обмен валют паломникам.
В 1949 г., когда правительство возглавлял Шемсеттин Гюнал- тай, професор исламоведения, известный своими панисламистскими акциями во времена правления младотурок, НРП пошла еще дальше в отходе от лаицизма: было введено факультативное обучение основам ислама в начальных школах, открыт богословский факультет в Анкарском университете, созданы курсы имамов и хатибов, снят запрет на посещение тюрбе - гробниц му221


сульманских святых. Число курсов по изучению Корана к 1950 г. выросло почти втрое - с 45 до 122.
Парламентские выборы 1950 г.
В июне 1949 года собрался II съезд Демократической партии. Важнейшим пунктом повестки дня стал вопрос о подготовке к выборам в ВНСТ, которые должны были состояться в мае 1950 года. Съезд принял решение о том, что закон о выборах должен быть пересмотрен с тем, чтобы обеспечить достоверность волеизъявления избирателей, в частности, чтобы голосование проходило под контролем независимых наблюдателей. Если же, говорилось в решении, эти требования не будут выполнены, и во время выборов будут допущены такие же злоупотребление и фальсификации, как в 1946 г., то «граждане должны использовать свое право на законную защиту».
Новый избирательный закон был принят меджлисом 16 февраля 1950 г. При этом НРП пошла на компромисс с ДП в отношении демократизации выборов, в чем активную роль сыграл премьер- министр Шемсеттин Гюналтай.
Основные положения закона были следующие: прямые (одноступенчатые) выборы являются всеобщими, равными, с тайным голосованием, но с открытым подсчетом поданных голосов под наблюдением представителей всех политических партий. Однако требование ДП о проведении выборов по пропорциональной системе проведено в законе не было. Система сохранилась мажоритарной. НРП, видимо, надеялась, что такое обстоятельство будет для нее благоприятным.
Накануне выборов лидеры ДП не скупились на обещания. Их демагогические декларации адресовались всем слоям общества. В случае нашей победы на выборах, говорили они, сельские жители получат в достаточном количестве инвентарь, технику, дешевые кредиты; безземельные крестьяне - пустующие государственные земли; рабочие - право на забастовку. Они критиковали экономическую политику НРП, которая привела к хроническому внешнеторговому дефициту, росту налогов, обесценению национальной валюты. Причины этих негативных следствий они видели в излишней государственной регламентации хозяйственной жизни, отсутствии благоприятных условий для деятельности частного сектора экономики. Необходимо, утверждали они, снять этатистские препоны развитию частной инициативы, проводить либеральную экономическую политику. Эти постулаты «демократов» вызывали симпатии крупной и средней турецкой буржуазии.
222


Выборы состоялись 14 мая 1950 г. НРП и ДП выставили своих кандидатов во всех 67 избирательных округах, Национальная партия - в 22, Партия национального возрождения - только в Стамбульском.
В голосовании приняли участие 89% избирателей. 58% голосов получила ДП, 40% - НРП, 3% - НП. 4% достались независимым кандидатам. Таким образом «республиканцы» уступили большинство голосов «демократам», но их поражение все-таки не было катастрофическим. Однако из-за мажоритарной избирательной системы, благодаря которой они надеялись преуспеть на выборах, число их депутатских мандатов в меджлисе сократилось до 69, тогда как у ДП - выросло до 408. (НП получила в ВНСТ одно место, независимые - 9). Всего в парламенте было тогда 487 депутатов.
Таким образом, соотношение «демократов» и «республиканцев» в ВНСТ составило 84% против 14%. Полное фиаско. Власть в стране перешла к Демократической партии.
В поражении «республиканцев» сыграл свою роль и социально-психологический фактор - стране надоело авторитарное правление НРП, всевластие ее лидера Исмета Инёню, находившегося на вершинах государственной иерархии вот уже 26 лет: 14 лет - в качестве премьер-министра, 12 лет - президента республики. Недовольство избирателей политикой правительства, ее аторитар- ными методами было так велико, что ни один из членов кабинета министров не был избран депутатом. В парламент прошел только Шемсеттин Гюналтай, бывший премьер уже бывшего правительства НРП. Да и то это произошло лишь благодаря его поддержке происламистски настроенными избирателями.
Новый меджлис избрал президентом республики Баяра, председателем ВНСТ - Коралтана, Премьером стал Мендерес, министром иностранных дел - Кёпрюлю. Таким образом, четверо отцов-основателей ДП заняли ключевые посты в правительстве.
Баяр, после избрания президентом, покинул кресло генерального председателя ДП, выполняя одну из установок партийной программы - недопустимость совмещения должностей главы государства и главы партии. Генеральным председателем ДП избрали Мендереса.
Первыми действиями правительства стали мероприятия по «чистке» командования вооруженных сил: на пост начальника Генерального штаба и другие высшие армейские должности были назначены новые лица. «Демократы» опасались возможных антиправительственных выступлений генералитета, имевшего тесные связи с Исметом Инёню, лидером НРП, ставшей оппозиционной.
223


ГЛАВА И
СВЕТ И ТЕНИ ДЕМОКРАТИИ ПО-ТУРЕЦКИ
Социально-экономическое развитие страны и политика правительства
«Демократы» пришли к власти в тот период, когда в Турции сложилась относительно благополучная экономическая ситуация. Период 1946-1950 гг. характеризовался быстрым ростом национального дохода: он увеличивался в среднем на 11% в год. Правда, нужно учитывать, что этот прирост отсчитывался от того низкого уровня, на котором оказалась экономика страны в первый послевоенный год.
Наиболее высокие темпы увеличения производства наблюдались в сельском хозяйстве - до 13% в год (в промышленности лишь около 9% соответственно). Быстрому подъему сельской экономики способствовали несколько факторов. Во-первых, в село вернулись около 1 млн рабочих рук после демобилизации ряда призывных возрастов. Во-вторых, шла успешная механизация земледелия: благодаря американской экономической помощи число тракторов, например, увеличилось в турецкой деревне с 1 тыс. в 1945 г. до 10 тыс. в 1950. Площадь обрабатываемых земель расширилась соответственно с 10 млн га до 15 млн. Наконец, благоприятные погодные условия 1950-1953 гг. обеспечили невиданно высокие урожаи зерновых и других культур.
Внешнеторговая конъюнктура также способствовала подъему сельского хозяйства. В 1950 г. началась война в Корее, где в негласное противоборство с Западом вступили силы советского блока, что вызвало повышение мировых цен на многие сырьевые товары. Так, цена на турецкий хлопок выросла к 1952 г. на 40%.
Начавшееся в 1948 г. широкомасштабное строительство с американской финансовой и технической помощью современных 224


шоссе (США при этом преследовали свои военно-стратегический цели) открыло выход на рынок многим сельскохозяйственным районам Турции, ранее не имевшим этой возможности из-за бездорожья. В 50-е гг. было построено почти 15 тыс. км шоссейных дорог; к 1960 г. их общая протяженность достигла 61,5 тыс.км.
Неплохим было и финансовое положение Турции. Как упоминалось выше, за годы войны, благодаря торговле с воюющими странами, она скопила 250 млн долларов, ее золотой запас составил 130 т. В страну поступала во все возрастающих размерах американская помощь. Опираясь на эти благоприятные стартовые позиции, турецкая экономика успешно развивалась в 1950-1954 гг.
В этот период основой политики «демократов» в экономике стала ее либерализация. Уменьшился контроль государства за народным хозяйством. Государственный сектор экономики стал больше привлекаться для поддержки частного сектора. В области внешней торговли были сняты многие протекционистские ограничения. Широко открылись двери для иностранного капитала.
Идеалом экономической политики для Мендереса был американский либерализм - никакого государственного планирования и регулирования, все проблемы решит рынок. Как пишет Цюрхер, любое упоминание о планах вызывало у него аллергию, планирование он отождествлял с коммунизмом. Основные постулаты своей экономической политики Мендерес выразил в таких афоризмах: «Превратим Турцию в маленькую Америку (кючюк Америка)» и «Вырастим в каждом квартале миллионера».
В начале своего правления «демократы» решили провести приватизацию некоторых госпредприятий. Однако из этой затеи ничего не вышло. Воротилы турецкого бизнеса хотя и обладали достаточными средствами для их выкупа, не пожелали надолго омертвлять свой капитал. Государственный сектор сохранил свои позиции: вплоть до 1960 г. его доля в экономике составляла не менее 50%. Такие капиталоемкие отрасли, как горнодобывающая и металлургическая промышленность, энергетика, железнодорожный, морской и воздушный транспорт почти полностью остались в руках государства. Государственный капитал преобладал в производстве бумаги, сигарет, спичек, чая, не говоря уж о госмо- нополии на алкогольные напитки.
В 50-е it. были созданы крупные государственные экономические организации (ГЭО, по-турецки КИТ - каму иктисад те- шеббюслери). Оформлялись они в виде акционерных компаний, с привлечением и частного капитала. К 1960 г. их число достигло 30-и. Наиболее крупными ГЭО, включая и полугосударственные образования, были Управление железных дорог (капитал 2500 млн 225


лир), Сельскохозяйственный банк (750 млн), Угольное управление (750 млн), Сюмербанк (500 млн), Этибанк (500 млн). Как пишет М. А. Гасратян, правительство ДП вскоре поняло, что частный сектор может расширять свои возможности путем сотрудничества с госпредприятиями в смешанных акционерных обществах, и осуществляло целую серию мер по привлечению капитала ГЭО в создаваемые смешанные компании; именно в 50-е гг. широко развернулась деятельность таких компаний в ряде отраслей турецкой промышленности. Вообще, в это время на смену ортодоксальной доктрине этатизма пришла идея «смешанной экономики».
В целях привлечения в турецкую экономику иностранных инвестиций в 1950-1954 гг. был осуществлен ряд специальных мер. В 1950 г. был основан Турецкий банк промышленного развития (Тюркие сынаи калкынма банкасы), который должен был финансировать развитие частного сектора в промышленности с помощью иностранного капитала. Акции этого финансового учреждения приобрели крупные частные турецкие банки - Деловой, Османский, Строительно-кредитный. Среди его основателей были Вехби Коч, Нежат Эджзаджибаши и другие олигархи.
В 1951 и 1954 гг. были приняты 2 закона о поощрении иностранных инвестиций. Первый закон разрешал иностранцам вывозить прибыли в размере до 10% от вложенного капитала, второй - снял это ограничение. В марте 1954 г. начал действовать и «Закон о нефти» (Петроль кануну), упразднивший монополию государства на разведку, эксплуатацию нефтяных месторождений и переработку «черного золота». С этого времени в Турции начали функционировать международные корпорации Бритиш петролеум, Шелл, Сокони мобил ойл, Калтекс.
Однако частный иностранный капитал неохотно шел в турецкую экономику. За 50-е гг. его инвестиции составили лишь около 300 миллионов долларов. Даже поиск нефти не особенно привлекал иностранных инвесторов. Они предпочитали вкладывать деньги в нефтеперерабатывающую промышленность. Поэтому была создана местная акционерная компания «Турецкая нефть» (Тюркие петроллери) в основном с целью разведки нефтяных месторождений. 92% ее акции принадлежали государству, 8% - Деловому банку.
Иностранный капитал из стран Запада, главным образом из США, поступал в страну преимущественно по межгосударственной линии, ежегодно по 200-300 млн долларов в виде безвозмездной финансовой помощи. Общая сумма американских «даров» за 10 лет достигла почти 3 млрд долларов, из них около 2 пришлось на военную помощь, 600 млн - на экономическую, 200 млн - на 226


техническую. Остальное - составили кредиты и поставки сельскохозяйственных товаров. Турция получала также помощь от Международного банка реконструкции и развития, Международного валютного фонда и Эксимбанка США, в виде займов и кредитов. Общая сумма их была незначительна: составила к 1959 г. лишь около 100 млн долларов.
В сельском хозяйстве правительство ДП всемерно поддерживало крупных и средних производителей путем их кредитования - как отдельных хозяев, так и кооперативов. Кредиты Сельскохозяйственного банка на эти цели выросли с 412 млн лир в 1950 г. до 2392 млн в 1960. Наиболее интенсивно кредитовались турецкие фермеры в 1951-1957 гг. В общей сумме государственных кредитов 36,7% приходилось на эту сферу.
Такая экономическая политика способствовала технической модернизации земледелия, его механизации. Число тракторов увеличилось с 10 тыс. в 1950 г. до 44 тыс. в 1959. Площадь посевов расширилась до 23 млн га.
Ощутимой поддержкой сельскохозяйственных производителей была система их льготного налогообложения: в то время как в ВВП доходы крупных землевладельцев и зажиточных крестьян составили более 20%, доля их налоговых поступлений в бюджет равнялось лишь 2%.
Правительство стимулировало также экспорт зерновых культур, продавая зерно на мировом рынке по низким ценам, но покупая его внутри страны по высоким. Разница же в ценах покрывалась из казны. К тому же наиболее крупные поставщики получали еще и экспортные премии. Убытки от подобных: операций, достигшие почти полтора миллиарда лир, легли всей тяжестью на плечи налогоплательщиков, прежде всего горожан. В силу всех этих причин политика ДП в области сельского хозяйства полностью одобрялась землевладельцами, все большее число которых переходили к современным методам хозяйствования на эффективной капиталистической основе. Широко применяя механизацию, они использовали наемный труд своих бывших арендаторов -издольщиков. В этих условиях уменьшалась потребность в рабочей силе: из 10 издольщиков примерно 5-6 сгонялись с земли. Американские тракторы, возмущался турецкий писатель Яшар Кемаль, передавили, как кошки мышей, издольщиков Анатолии. К 1960 г. с земли было согнано около 200 тыс. крестьянских семей. Такой была оборотная сторона медали капиталистического развития турецкого сельского хозяйства.
В деревне возник огромный избыток рабочих рук, так называемое аграрное перенаселение. В поисках работы сельские жи227


тели двинулись в города. В результате этой миграции городское население ежегодно увеличивалось на 10%; более 1 млн бывших крестьян стали горожанами.
Однако с устройством на работу их ждали немалые трудности: в стране и без того росла безработица - в 1955 г. 500 тыся. безработных, в 1960 - уже более 700 тыс.
Во второй половине 50-х гг. улицы Стамбула, Анкары, Измира и других крупных городов заполнили пришельцы из деревень. Они брались за любое дело: становились продавцами-разносчиками, чистильщиками обуви, старьевщиками, привратниками, прислугой. Стать «комнатным слугой» (одаджи) было мечтой переселившегося крестьянина. Такие слуги в Турции за небольшое вознаграждение (бахшиш) подают хозяевам и их гостям чай или кофе, выполняют мелкие поручения. В каждой конторе также есть один-два одаджи.
Эти новые горожане по-своему решали возникшие жилищные проблемы. Снимать комнату им было не по карману. Поэтому они возводили собственное жилье, и в турецких городах появились скопления лачуг.
Дело в том, что в Турции, как, впрочем, и в Италии, действует неписанный закон, оставшийся от обычного права Римской империи: если на пустующей земле скрытно, в ночное время, возвести дом и успеть покрыть его крышей, то власти уже не могут снести такое жилище. Оно соответственно и называется «ночная постройка» - по-турецки «гедже конду» (дословно: «села ночью»). Этой традицией и пользовались переселенцы. Раздобыв кое-какой строительный материал, они с помощью родственников и друзей за одну-две ночи возводили свою гедже конду. Но, если полиция обнаруживала такую постройку, когда крыша на ней еще отсутствовала, то почти готовый домишко безжалостно уничтожался.
Тем не менее пустыри и окраины в городах заполнялись скоплениями таких лачуг. Из-за возникавшей в них антисанитарии властям приходилось проводить сюда воду и канализацию, как бы легализуя не вполне законные «новостройки».
Так происходила «урбанизация» Турции в эти годы. Английский журналист Дэвид Хотхэм писал по этому поводу: под носом у богатых кварталов расстилаются бедняцкие районы, как бы берущие их в клещи, и тусклые огни трущоб светят в ночи, словно походные костры враждебной армии, окружившей город.
Интенсивное развитие капиталистических отношений, особенно в деревне, привело, с одной стороны к обнищанию многих слоев населения, а с другой, к численному росту богатой элиты турецкого общества, на одном полюсе которого сконцентрирова228


лись маргиналы - пауперы, люмпены, на другом - мультимиллионеры-олигархи.
Первая половина 50-х гг. стала второй «золотой эрой обогащения» турецких буржуа. Это были крупные капиталисты-землевладельцы, крупные купцы, особенно те, кто занимался импортно-экспортными операциями, крупные промышленники, опиравшиеся на государственную финансовую поддержку и покровительство лидеров ДП.
Происходило и своеобразное слияние этих капиталистических групп: разбогатевшие на экспорте своей продукции землевладельцы вкладывали капиталы в создание промышленных предприятий. Так, в период резкого повышения во время корейской войны мировых цен на хлопок многие хозяева хлопковых плантаций в Аданском иле инвестировали свои прибыли в местную текстильную промышленность и оформили несколько семейных холдингов.
Прежние мультимиллионеры типа Вехби Коча, Омера Сабан- джи, Нежата Эджзаджибаши приумножили свои капиталы. Часть нуворишей наживались не всегда законными методами. Например, председатель Стамбульской промышленной палаты Рауф Динчкок за 10 лет увеличил свое богатство в виде недвижимости и акций различных компаний с 4 млн лир до 20 млн. Впоследствии, во время суда над ним в 1961 г., выяснилось, что около половины своего состояния он скрыл от налогообложения. Сам премьер Мендерес, будучи крупнейшим латифундистом, приобретал недвижимость, стал акционером трех компаний. За годы пребывания у власти он незаконно израсходовал 7,5 млн лир казенных денег.
Число миллионеров в стране увеличилось в 10 раз: в 1953 г. насчитывалось 11 семей с доходом свыше одного миллиона лир, в 1960 г. их было уже 110. В какой-то степени осуществилась мечта Мендереса о создании в каждом квартале миллионера.
Помимо крупных буржуа, экономический бум начала 50-х гг. породил целый слой маклеров, комиссионеров, юристов, бухгалтеров, различных коммерсантов-посредников и просто спекулянтов всем, что можно продавать, Люди этой категории получали выгоду от экономической политики ДП во вторую очередь, но и они были не менее горячими сторонниками «демократов». Близко к ним стояли наживавшиеся на этом буме владельцы ресторанов, гостиниц и увеселительных заведений.
В эти годы государственный аппарат захлестнула коррупция. Все, кто мог, брали взятки - и чиновники, обладавшие правом выдачи лицензий на импорт, и сами министры - министр финансов Хасан Полаткан и министр иностранных дел Фатин Рюштю Зорлу, сменивший на этом посту в 1955 г. Фуада Кёпрюлю. Зорлу 229


даже получил прозвище «господин 10%» - с каждого выгодного дела, связанного с внешней торговлей, он брал себе «десятину».
Политика ДП по отношению к оппозиции
С самого начала своего правления «демократы» стали вытеснять с политической арены свою основную соперницу НРП. Заявив, что за время нахождения «республиканцев» у власти в течение 27 лет, они перекачали из государственной собственности в руки своей партии немало движимого и недвижимого имущества и имеют поэтому незаконную фору в межпартийной борьбе, ДП провела в конце 1953 г.через меджлис закон «О возвращении неправомочно приобретенной собственности НРП государству».
Это означало окончательную ликвидацию пропагандистских центров НРП - «народных домов» и «народных» комнат», закрытых еще в 1951 г.: их имущество было конфисковано. Национализировали и типографию, где печаталась газета НРП «Улус». Пришлось «республиканцам» свою новую газету «Халкчи» (Народник) временно издавать в частной типографии.
Были закрыты также и так называемые сельские институты (кёй энститюлери). В этих учебных заведениях (всего их было около 20), созданных кемалистами в 1937-1940 гг. в различных районах страны, обучались дети крестьян, причем юноши и девушки вместе. Кроме педагогического образования они получали практические знания в области земледелия и скотоводства, строительства домов, плотницкого и столярного дела. При институтах были опытные поля и животноводческие фермы. Выпускники институтов посылались учителями в деревенские школы. Там они учили не только детей, но и передавали свои практические навыки сельским жителям. До 1954 г. было выпущено около 25 тыс. таких учителей. Это начинание кемалистов немало способствовало поднятию уровня грамотности и культуры турецкой деревни. Из среды выпускников, проработавших в селах и близко знавших жизнь крестьян, вышли впоследствии известные литераторы - Факир Байкурт, Талиб Апайдын, Махмуд Макал. Последний прославился книгой «Наша деревня», в которой описал тяжелейшее положение крестьян-бедняков. Многие из окончивших» сельские институты» увлекались левыми идеями. «Демократы» считали эти учебные заведения «рассадниками коммунизма», что также послужило причиной их ликвидации в 1954 г.
Пока ДП была в оппозиции, она критиковала НРП за использование государственного радио в качестве монопольного рупора партийной пропаганды, однако, оказавшись у власти, монополи230


зировала госрадио в тех же партийно-пропагандистских целях, но уже в своих собственных.
В 1952-1953 гг. были приняты законы об ограничении автономии университетов и об ужесточении цензуры. Отныне профессорам запрещалось заниматься политической деятельностью, а против органов СМИ за дискриминацию того или иного министра вводились административные санкции, при этом журналистов лишили права на судебное доказательство достоверности своей информации. В 1954 г. был принят новый закон о печати, согласно которому авторы, критиковавшие государственных деятелей и «подрывавшие их авторитет», карались тюремным заключением до трех лет. По этому закону были осуждены несколько журналистов.
Новый пенсионный закон поставил под полный контроль государственных служащих, включая судей и преподавателей вузов: они могли быть уволены на пенсию досрочно, не доработав положенного пенсионного стажа.
В 1954 г. была распущена Национальная партия. Ее обвинили в использовании религии в политических целях, (хотя сама ДП грешила этим больше всех остальных партий), в отходе от принципов Ататюрка, в создании своих подпольных организаций. Истинной же причиной запрещения НП были опасения «демократов», что эта партия отколет на предстоявших выборах часть голосов от ДП. В феврале 1954 г. бывшие руководители НП образовали новую партию - Республиканистско-национальную (Джумхуриетчи миллет партиен)
Особую неприязнь вызывал у «демократов» лидер НРП Исмет Инёню. Власти препятствовали его поездкам по стране, натравливали на него своих сторонников. В 1952 г. были организованы демонстрации против приезда Инёню в Измир, Акхисар и Манису. В Балыкесир его не пустил губернатор под тем предлогом, что не может гарантировать ему безопасность. 18 апреля 1954 г. во время митинга в Мерсине Инёню подвергся нападению разъяренной толпы, с трудом избежав гибели: телохранители вынуждены были перебросить семидесятилетнего лидера «республиканцев» через высокую стену.
После прихода к власти «демократы» забыли и о своем обещании предоставить рабочим право на забастовку. Пожалуй, единственное, что они выполнили из своих предвыборных деклараций, - объявили амнистию политзаключенных, благодаря чему, кстати, освободился из тюрьмы Назым Хикмет и перебрался в СССР...
231


Что касается профсоюзов, то существовавшие до 1950 г профорганизации были полностью под контролем НРП. Число их членов равнялось 78 тысячам человек. Общая же численность рабочих, занятых на предприятиях с количеством работников более 10-ти и, согласно закону о труде, имевших право на создание профорганизаций, составляла 375 тыс.
В 1952 г. при материальной и организационной поддержке Международной конфедерации свободных профсоюзов и с «благословления» ДП было образовано всетурецкое профсоюзное объединение - Тюркишь с числом членов около 100 тыс. человек. К концу 50-х гг. ДП установила над ним свой контроль - во главе объединения встали ее сторонники. Профсоюзное движение, контролируемое «демократами», успешно развивалось. В 1959 г. в стране насчитывалось 350 профсоюзных организаций, объединявших 290 тыс. рабочих. Из них 220 организаций, имевших около 200 тыс. членов, входили в Тюрк-ишь.
На парламентских выборах 1954 г. ДП одержала еще более убедительную победу, чем в 1950 г. За нее проголосовали 57% избирателей, за НРП - 35%. Остальные 3% получили другие партии, в частности, РНП - 5%, и независимые кандидаты.
По условиям мажоритарной избирательной системы места в парламенте распределились следующим образом: ДП - 503, НРП - 31, РНП - 5, независимые - 2 (к этому времени число депутатов ВНСТ было увеличено до 541 человека). Итак, «демократы» обрели 93% депутатских мандатов, НРП - лишь 5,5%. НРП получила большинство голосов в трех губерниях (илях) - Мала- тья, Конья и Синоп; РНП - в одной (Кыршехир).
Нелояльные по отношению к ДП губернии были незамедлительно наказаны. Иль Кыршехир был опущен до уровня уезда (ильче), часть его бывшей территории поделили между соседними илями, в которых большинство голосов получила ДП. Иль Малатья разделили пополам, выделив из него новый иль - Ады- яман.
Использование «демократами» ислама в политике
В период нахождения ДП у власти были пересмотрены или упразднены многие секуляристские законы. 16 июня 1950 г. меджлис единогласно отменил запрет на чтение эзана (призыва к молитве) по-арабски. Депутаты НРП также проголосовали за отмену этого запрета - опасались обвинений со стороны духовенства в неуважении к религии. Кроме того, было решено передавать по радио текст Корана на арабском языке.
232


Уроки ислама в начальных и средних школах стали обязательными. По этому предмету был введен экзамен, результаты которого влияли на переход в следующий класс. Текст конституции Турецкой Республики 1945 г., где почти все арабские слова были заменены тюркскими неологизмами, поменяли на прежний - 1924 г., изобилующий арабизмами. Например, президент республики вместо «джумхурбашканы» снова стал называться «рейс - и джумхур», совет министров вместо «баканлар куру- лу»- «иджра векиллери хейети», суверенитет вместо «эгемен- лик» - «хакимиет» и т.п.
В 1952 г. женщинам из династии османских султанов-халифов было разрешено посещать Турцию (все члены этой династии были высланы Кемалем за границу в 1924 г.).
Началось широкое строительство новых мечетей и ремонт старых. В течение 1950-1959 гг. было построено 5 тыс. этих культовых сооружений. К 1960 г в Турции в общей сложности насчитывалось уже 25 тыс мечетей - ровно столько же, сколько начальных школ.
Журнал «Бююк джихад» (Великая битва за веру) писал: «турецкая нация вовсе не испытывает благодарности к кемалистской революции». А политологи из США советовали преградить путь коммунизму с помощью ислама.
Как бы подводя итоги своим действиям по отходу от лаицизма, Мендерес заявил: «Мы спасли нашу религию от гонений. Не обращая внимания на революционных фанатиков, мы вновь ввели чтение эзана на арабском языке. В школах преподается религия. По радио транслируется Коран. Турецкое государство было мусульманским и останется мусульманским. Заповеди Корана будут исполнены».
В 1950-1960 гг. возобновили свою деятельность запрещенные кемалистами тарикаты - накшибенди, тиджани и другие, менее значительные. Появились и новые - сюлейманджи, нурджу. Их главы (шейхи) и члены (дервиши) стали вести пропаганду против лаицизма. Нурджисты объявили Ататюрка сатаной, тиджанисты разрушали его памятники. Почти все тарикаты выступали за возврат к шариату, за создание мирового исламского государства - халифата, способного предотвратить распространение «большевизма, социализма и анархизма».
Стараясь привлечь на свою сторону религиозно настроенных избирателей, «демократы» искали поддержки и у тарикатов. Так, еще накануне выборов 1950 г., пишет Доган Авджиоглу, «политиканы вроде Мендереса посещали в Сивасе известного шейха 233


накшибенди Исмаила Эфенди, целовали ему руку, ждали помощи от лиц типа Саида Нурси» - главы тариката нурджу.
Во второй половине 50-х гт., после ухудшения экономического положения в стране и падения своего авторитета в глазах населения, лидеры ДП стали еще больше уповать на религию как на последнюю надежду остаться у власти. Мендерес в поисках популярности у исламистов участвовал в торжественных открытиях новых мечетей, приносил жертвы в тюрбе, даже поговаривал о восстановления халифата. В 1958 г. он вновь навестил шейха тариката нурджу и был встречен зелеными флагами - символами исламской власти, тогда как официальный цвет турецкой республиканской государственности - красный.
При содействии имамов и активных исламистов ДП начала создавать по всей стране организация так называемого Отечественного фронта (Ватан джепхеси), которые выступали против всех оппозиционных сил. Во время их торжественных открытий совершались жертвоприношения и делались заявления такого рода: Кемалисты принесли нам безбожие. Но Аллах с нами. Мы мусульмане и останемся мусульманами. Мы приступаем к работе на вводимых в строй объектах не как они - с бокалом шампанского, а с именем Аллаха на устах и с жертвенным агнцем на руках.
В 1959 г. размах исламистской пропаганды достиг апогея. Мусульманское духовенство объявило Мендереса святым после того, как он чудом уцелел в авиационной катастрофе. (Почти все другие пассажиры погибли).
Такой демонстративный отход ДП от принципов лаицизма вызывал, естественно, негативную реакцию у большинства интеллигенции и офицерства, воспитанных в духе кемалистских традиций.
Внешняя политика «демократов»
В международных отношениях ДП в принципе продолжала курс НРП. При замороженных политических и сведенных к минимуму экономических связях с СССР, правительство Баяра- Мендереса активно развивало их с Западом, в первую очередь с Америкой.
После создания в 1949 г. Организации североатлантического договора (НАТО) - военно-политического блока западных стран во главе с США, направленного против СССР, Турция стала настойчиво стучаться в двери этого союза, так как опасалась советской агрессии. В августе 1950 г. Анкара официально обратилась к НАТО с просьбой принять Турцию в состав блока. Некоторые государства - члены НАТО, особенно скандинавские, возражали 234


против принятия Турции, заявляя, что она не североатлантическая страна и что в ней нет подлинной демократии. Колебалась также Англия, опасавшаяся, что через Турцию США усилят свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке в ущерб Соединенному королевству.
Но Мендерес использовал в качестве весомого аргумента «атлантизма» своей страны участие турецких вооруженных сил в Корейской войне, начавшейся в 1950 г. между просоветским Севером (КНДР) и проамериканским Югом (Республика Корея). Турция направила свой воинский контингент - пехотную бригаду численностью 5 тыс. человек - одной из первых стран, выступивших под флагом ООН против КНДР. Причем турецкое правительство предлагало американцам послать в Корею сразу целую дивизию. Послу США в Анкаре пришлось долго отговаривать Мендереса от этого намерения: Пентагон не располагал тогда средствами (снаряжением и транспортом), необходимыми для переброски из Турции на Дальний Восток развернутой боевой дивизии.
Оппозиционная НРП приветствовала отправку турецких войск в Корею, ограничившись лишь формальным возражением, так как решение об этом было принято в обход парламента - без его утверждения,
В ходе боевых действий на Корейском полуострове турецкая бригада все время пополнялась маршевыми подразделениями. Всего в боях приняли участия 25 тыс. турок, из них 10% (2,5 тыс. солдат и офицеров) погибли. Такая «жертвенность» со стороны Турции в интересах Запада помогла снять возражения скандинавов и англичан. В мае 1951 г. США рекомендовали принять Турцию в НАТО, а в сентябре Совет блока принял решение о ее приеме. 18 февраля 1952 г. парламент Турции ратифицировал договор о ее присоединении к североатлантическому союзу.
Вступление в НАТО, а еще ранее, в 1947 г., прием Турции в Международный валютный фонд, который, как и западный военно-политический блок, был полностью подконтролен США, на долгие годы, пишет российский политолог В. К. Егоров, сделали Турцию управляемым «клиентом» американского «патрона», принявшего на себя функцию гаранта турецкой безопасности.
Проамериканская или - шире - прозападная политика Турции очень четко конкретизировалась в различных действиях и демаршах Анкары на международной арене. Когда иранское правительство Мохаммеда Мосаддыка решило в 1951 г. национализировать нефтяную промышленность своей страны, Турция заняла крайне враждебную позицию в отношении Ирана, выступив на стороне 235


английских и американских нефтяных корпораций, подлежавших национализации. В итоге правым силам в Иране удалось свергнуть 19 августа 1953 г. правительство Мосаддыка.
В начале 50-х гг. в Анкаре при участии американской и английской дипломатии вынашивались различные планы создания военно-политических союзов на Ближнем и Среднем Востоке. В 1951 г. появился проект блока под названием «Средневосточное командование». В него предполагалось включить Турцию, арабские страны и Израиль. В 1952 г. возник другой проект, названный «Средневосточной оборонительной организацией». Но все эти начинания не встретили одобрения арабских стран.
Затем Анкару охватила настоящая «пактомания». В 1954 г. она стала инициатором создания Балканского пакта. Дело в том, что в 1948-1949 гг. отношения между СССР и Югославией обострились до крайности. Это было вызвано советским давлением на югославское руководство во главе с Иосипом Броз Тито. В обострении этих отношений сыграли свою роль не только идейнополитические разногласия сторон, но и личная неприязнь между Сталиным и Тито: властолюбивый грузин и гордый хорват не сошлись характерами. Выкинутая Кремлем из содружества восточноевропейских стран, опасаясь прямой или косвенной агрессии Советского Союза, Югославия стала искать защиты у Запада. Этим воспользовались Турция и Греция, члены НАТО, и 28 февраля 1953 года в Анкаре между ними и Югославией был подписан договор о дружбе и сотрудничестве, предусматривавший, в частности, взаимодействие на уровне генеральных штабов в вопросах обороны. А 9 августа 1954 г. был оформлен Балканский пакт о взаимопомощи, в который вошли Турция, Греция и Югославия.
Однако после смерти Сталина 5 марта 1953 г. советско-югославские отношения постепенно нормализовались, а греко-турецкие из-за споров по Кипрскому вопросу дошли в 1955 г. до грани разрыва. Балканский пакт тихо скончался, «превратился в мертвый документ», как пишет Фахир Армаоглу.
В 1955 г. в Багдаде премьер-министры Турции, Ирака, Ирана, Пакистана и Англии оформили еще один военно-политический пакт - Багдадский. Он фактически стал восточным филиалом НАТО: США получили в этом блоке место наблюдателя.
В этом же году на Бандунгской конференции турецкая делегация повела себя как раскольник единства стран Азии и Африки. Этот форум, в котором участвовали 29 афро-азиатских государств, выступил против колониализма, принял 5 принципов мирного сосуществования, (уважение территориальной целостности всех стран и их государственного суверенитета, ненападе236


ние и невмешательство во внутренние дела и др.). И лишь Турция не поддержала эти решения.
В 1956 г. Турция осудила национализацию Суэцкого канала Египтом, одобрила англо-франко-израильскую агрессию против этой арабской страны. В ответ Лига арабских государств даже рассматривала вопрос о разрыве экономических связей с Турцией своих членов.
В 1957 г. турецкое правительство оказывало нажим на Сирию, пытаясь изменить, в угоду американцам, ее независимую внешнюю политику. В 1958 г. оно поддержало план американской интервенции в Ливане. Когда, в том же году, произошла революция в Ираке, турецкий генштаб запугивал иракский народ военными демаршами у границ этой страны, стремясь предотвратить развал Багдадского пакта. Но Ирак вышел из этого военного блока, штаб-квартиру которого пришлось перенести из Багдада в Анкару и сменить вывеску: Багдадский пакт переименовали в СЕНТО (Организацию Центрального договора). При этом США стали полноправным членом перелицованного блока, а не только «наблюдателем». (Просуществовал он 20 лет: когда из него в 1979 г. вышли Иран и Пакистан, Анкара заявила о прекращении деятельности СЕНТО).
В ООН Турция поддерживала колонизаторов по всем вопросам: Францию против народа Алжира, Португалию против народа Анголы, Бельгию против народа Конго. Из лидера национально-освободительного движения на Востоке, какой считали Турцию многие народы колониальных и зависимых стран в 20-е и даже 30-е гг., она превратилась в прямого пособника старых и новых колонизаторов. Турецкий историк Тюрккая Атаёв писал по этому поводу: Турция нанесла себе ущерб, выполняя роль посредника и исполнителя воли Запада, и потеряла уважение народов Ближнего и Среднего Востока.
Как бы в противовес этому, для поддержки своей внешней политики внутри страны, «демократы» использовали в качестве пропагандистского подспорья ислам. Вступление в НАТО объявлялось делом, угодным Аллаху, ибо спасло Турцию от угрозы «безбожного коммунизма». Имамы и шейхи, забыв о своей неприязни к христианам-гяурам, призывали соотечественников крепить дружбу с США. (Это напоминало поведение турецкого духовенства во время Первой мировой войны: тогда гяурами объявили англичан, французов, русских, но немцы - союзники Османской империи таковыми не считались). Создание Багдадского пакта (впоследствии СЕНТО) осенялось флагом «защиты ислама от коммунизма». В эти годы активизировались и турецкие панис237


ламисты. Они стали требовать вернуться к арабской письменности, старой арабо-персидской лексике, чадре, феске и чалме, сделать нерабочим днем пятницу, разрешить многоженство, провозгласить ислам государственной религией, восстановить юридические нормы шариата. Таким путем они хотели стереть грань, которая, по их мнению, образовалась между Турцией и остальными мусульманскими странами после реформ Ататюрка. Они заявляли, что возврат к мусульманским идеалам позволит Турции вновь играть роль «меча ислама» на Ближнем и Среднем Востоке, создаст моральную основу в борьбе против коммунистической идеологии и советской экспансии.
Погибшие в Корее турецкие солдаты и офицеры были объявлены шехидами. Управление по делам религии обязало имамов и хатибов читать в мечетях заупокойные молитвы (мевлюдлер) по «убиенным воинам ислама».
С 1946 г., а особенно в период правления ДП, снова начали вести свою пропаганду пантюркисты. (Их идеология является не только национал-шовинистической, но и панисламистской, призывающей к объединению всех тюрков-мусульман). В этом тоже проявилось отречение от кемалистских принципов внешней политики: Ататюрк негативно относился и к панисламизму, и к пантюркизму.
Пантюркистские идеи, как и панисламистские, нашли поддержку у американских политологов. Так, член военной миссии США в Турции полковник Чарльз Хостлер предлагал использовать их в противостоянии с СССР. Эти рекомендации он изложил в своей книге «Тюркизм и Советы» в 1957 г.
Кипрский кризис
В середине 50-х гг. в повестку дня мировой политики вошел кипрский вопрос. Сущность его вкратце такова: Из 600 тыс. жителей Кипра 82% составляли греки. Они боролись за освобождение острова от англичан (с 1878 г. Кипр был английской колонией) и требовали воссоединения его с Грецией (так называемое движение за эносис - присоединение). Но против этого резко возражала Анкара: в 1571-1878 гг. Кипр принадлежал Османской империи, и часть его населения составляли турки. Поэтому в Турции и среди турок-киприотов в противовес движению за эносис начались выступления за возвращение острова Турции под лозунгом «Кипр - турецкий» (Кыбрыс тюрктюр).
238


На острове начались стычки между греческой и турецкой общинами. В 1955 г. Англия для решения возникшей проблемы созвала в Лондоне конференцию заинтересованных сторон.
В это время турецкая пресса начала антигреческую национал- шовинистическую пропагандистскую кампанию. 6 сентября в стамбульских газетах появилось сообщение о том, что в Греции в салоникский дом Ататюрка (в котором он родился) брошена бомба. Эхо этого взрыва разнеслось по всей Турции. Вечером того же дня в Стамбуле, Измире и других городах начались погромы греческих домов, магазинов, представительств фирм Греции, даже православных церквей и кладбищ. Под горячую руку громили дома и магазины не только греков, но и других немусульман - армян, евреев. В погромах участвовали в основном жители-бедняки, завидовавшие богатству гяуров. Стамбульские и измирские улицы покрылись разбитыми стеклами окон и витрин, искореженными холодильниками, стиральными машинами, радиоприемниками.
Материальный ущерб был очень велик - сотни миллионов лир, причем нанесен он был не только инонациональным буржуа, но и платежному балансу страны: ведь при импорте всех этих уничтоженных товаров была израсходована дефицитная иностранная валюта.
Полиция вначале не вмешивалась в происходящее, а затем оказалась и не в силах остановить разгул бесчинств. Только ночью 7 сентября армейских подразделения восстановили порядок. Было введено чрезвычайное положение в Анкаре, Стамбуле и Измире, вина за беспорядки возложена на коммунистов, многие левые политические деятели арестованы. Предложение о расследовании этих событий было отвергнуто в парламенте большинством депутатов от правящей партии. В качестве козла отпущения был уволен в отставку только министр внутренних дел Намык Гедик.
Как впоследствии выяснилось, события 6-7 сентября были организованы руководством ДП. В дом Ататюрка бросил бомбу агент турецкой охранки. Учащиеся стамбульских учебных заведений получили инструкцию провести ограниченные, якобы стихийные, демонстрации, чтобы тем самым воздействовать на ход происходившей в то время в Лондоне конференции по Кипру. Но джинн стихии, выпущенный из бутылки, оказался неуправляемым.
Что касается самого кипрского вопроса, то Анкара отказалась от нереалистичного тезиса «Кипр - турецкий» и выдвинула предложение о разделе острова между Турцией и Грецией. Появился новый лозунг - «Или раздел, или смерть!» (Я бёлюм, я олюм!).
В итоге по соглашениям, к которым заинтересованные стороны пришли во время переговоров в 1958-1959 гг. в Цюрихе и 239


Лондоне, Кипр становился независимым государством. При этом Англия, Греция и Турция объявлялись гарантами его независимости. На острове сохранялись английские военные базы, а Греция и Турция получили право иметь там ограниченные воинские контингенты.
16 августа 1960 г. была торжественно провозглашена независимая Республика Кипр. Ее президентом стал греческий архиепископ Макариос, вице-президентом - турок Фазыл Кючюк. На время мир между греческой и турецкой общинами острова был налажен.
Советско-турецкие отношения в 1950-1960 гг.
Правительство СССР, исходя из желания восстановить добрососедские отношения с Турцией, какими они были до Второй мировой войны, направило Анкаре 30 мая 1953 г. ноту, в которой заявило об отсутствии каких-либо территориальных претензий к турецкой стороне и фактически сняло свои прежние предложения по вопросу о Проливах. Этот вопрос, говорилось в ноте, можно решить «на условиях, одинаково приемлемых как для СССР, так и для Турции». Однако, протянутая советской стороной рука примирения долго игнорировалась турецкими властями, а первой реакцией Мендереса, который в начале июня вел в Лондоне переговоры с британским правительством, была оценка этой ноты как стремление Москвы вбить клин между Турцией и ее союзниками по НАТО (с таким мнением турецкого премьера солидаризировалась и английская сторона).
По словам турецкого историка Эреля Тэллала, в Анкаре рассматривали этот примирительный жест Москвы, как уловку, направленную на отрыв Турции от Запада, с тем, чтобы «склонить ее сначала к нейтралитету, а затем поставить под свое покровительство». Кроме того, турецкое правительство опасалось, что в случае положительного отклика на советское предложение восстановить добрососедские отношения между двумя странами может быть сокращена западная помощь Турции.
Желание Москвы нормализовать отношения с Анкарой было подтверждено и на самом высоком уровне советского руководства. Об этом заявил 8 августа 1953 г. на заседании Верховного Совета СССР председатель Совмина Г. М. Маленков. Он подчеркнул, что улучшение этих отношений пойдет на пользу обеим сторонам и будет способствовать обеспечению безопасности в регионе Черного моря.
240


Как бы откликаясь на это выступление главы советского правительства, президент Турции Джеляль Баяр, открывая 1 ноября 1953 г. сессию ВНСТ, пространно говорил о том, что в последнее время из уст советских руководителей звучат «мягкие слова» в отношении Турции, но пока нет никаких «материальных доказательств» (мадди делиллер) этого смягчения. «Мы, заявил он далее, являясь реалистами, ждем не устных обещаний, а действий». В паутине этих словес Баяра скрывалось нежелание Анкары идти на радикальное улучшение отношений с СССР.
Конечно, дипломатические демарши Москвы явно запоздали. Турция уже крепко-накрепко связала себя с НАТО и вряд ли могла сразу положительно реагировать на советскую инициативу. Время было упущено, хотя решение об отказе пересматривать, например, конвенцию Монтрё было принято в Политбюро ЦК ВКП(б) еще 4 августа 1951 г.
Турция уже не рассматривала свои взаимоотношения с Советским Союзом, как только двусторонние. Действительно, вообще отношения между двумя сопредельными странами многокомпонентны: они вбирают в себя все проблемы мировой политики, а не только вопросы соседства. И хотя после советской ноты от 30 мая 1953 г. между Турцией и СССР не осталось проблем, требующих решения, тем не менее, турецкий министр иностранных дел Фуад Кёпрюлю заявил 27 февраля 1955 г.: «Нельзя ожидать от нас, чтобы мы действовали, не принимая во внимание безопасности свободного мира».
Выставляя себя как бы «заложником» военно-политических блоков, повязанным международными обязательствами, турецкое правительство по существу не имело никакого желания улучшать отношения с СССР и другими соцстранами. Оно, например, не откликнулось и на призыв к Турции нормализовать эти отношения, содержавшийся в декларации Политического консультативного комитета Варшавского договора в январе 1956 г. (Этот договор о взаимопомощи был подписан в Варшаве 14 мая 1955 г. Албанией, Болгарией, Венгрией, ГДР, Польшей, Румынией, СССР и Чехословакией в целях противостояния НАТО).
В декабре 1957 года Мендерес опять-таки подчеркивал «невозможность» рассматривать отношения с СССР в отрыве от оборонительных сообществ, членами которых является Турция, то есть НАТО и Багдадского пакта.
Новый министр иностранных дел Фатин Рюштю Зорлу, сменивший на этом посту Фуада Кёпрюлю, повторил те же доводы в январе 1959 г.: «Мы вынуждены действовать солидарно с нашими союзниками».
241


Больше того, правительство Мендереса делало все, чтобы скрыть от широкой турецкой общественности миролюбивое содержание советской ноты 1953 г., но продолжало настойчиво упоминать об агрессивности советских нот 1946 г.
Параллельно с антисоветизмом в стране нагнеталась и атмосфера антикоммунизма. В июле 1950 г. было запрещено Общество сторонников мира, выпустившее воззвание против отправки турецких войск в Корею, его руководители во главе с Бехидже Боран были арестованы, орган Общества журнал «Барыш» (Мир) закрыт.
В декабре 1951 г. по настоянию Мендереса был принят закон об увеличении тюремных сроков наказания за коммунистическую деятельность до 15 лет и о введении смертной казни для коммунистических руководителей. Соответствующие изменения были внесены в статьи 141 и 142 УК Турции. В них коммунистическая деятельность определялась как направленная на установление господства одного класса над другим, что давало основание широко трактовать эти статьи при уголовном преследовании всех левых сил. Их представители арестовывались и отдавались под суд. Почти постоянно происходили судебные процессы над ними: в 1951,1953 (процесс 167-и), 1954 (процесс 184-х), в 1958 гг. Всего осуждено было более 200 человек.
В 1950-1960 гг. антисоветизм и антикоммунизм стали постоянной темой правительственной пропаганды в Турции. «Демократические» пропагандисты и агитаторы распускали самые вздорные слухи о коммунистических порядках в России - о невозможности для представителей различных наций заявлять о своей национальной принадлежности (своеобразное толкование интернационализма), об упразднении семьи и принудительной передаче детей в государственные приюты (интерпретация пассажа об «общности жен» в Коммунистическом манифесте и передергивание фактов широкого бытования в СССР детских садов, интернатов и яслей). «Русья’да айле ве миллет йок» (в России нет ни семьи, ни нации). Эти утверждения звучали в пятничных проповедях в мечетях и публиковались в агитках некоторых СМИ. «Интертрепация» антикоммунистических фантазеров не знала удержу. «Вечером, после рабочего дня улицы русских городов заполняют бегущие мужчины, - рассказывали авторы подобных выдумок, - они спешат в дома, где их ждут женщины: надо успеть первым повесить шапку в прихожей, «застолбить» на ночь свое место в комнате женщины; если зайдет в дом другой мужчина и увидит на вешалке шапку - значит он опоздал и женщины для него уже нет. Некоторые хитрецы делают так, - изощрялись 242


авторы подобных побасенок, - дабы опередить соперников закидывают на бегу свою шапку в окно».
«Стихи, поэмы и драматические произведения величайшего поэта Турции Назыма Хикмета, - пишет Сина Акшин, - были изъяты отовсюду по той причине, что он коммунист и бежал в Россию. Никто не отваживался признать, что держит дома книги Хикмета. Его стихотворения не попали и в школьные учебники, хотя стихи Рызы Тевфика, подписавшего позорный для Турции Севрский мир, занимали в учебниках большое место». В эти годы переименовали «русский салат» (рус салатасы) в «американский» (американ салатасы), хотя во всем мире он имеет первое название. (В России такой салат называется «оливье», по фамилии своего изобретателя, повара-француза, жившего здесь в XIX в.; во Франции же салат назвали «русским» - «саляд рюс»: туда его занесли русские эмигранты; аналогичное имя получил он и в Турции). После свержения правительства «демократов» в 1960 г. прежнее название «рус салатасы» было «реабилитировано».
Во внешнеполитических разделах правительственных программ четырех кабинетов, сформированных Мендересом (22 мая 1950,9 марта 1951, 17 мая 1954 и 30 ноября 1955 гг.), вопросы со- ветско-туретских отношений вообще игнорировались. Советский Союз в них ни разу не упоминался, как будто Турция и СССР не были ближайшими соседями.
Лишь в программе пятого кабинета министров, созданного 27 ноября 1957 г., Мендерес уделил внимание взаимоотношениям двух стран, но только потому, что в это время СССР направил ноты США, Англии, Израилю и Турции, в которых решительно предупреждал их против антисирийских провокаций. (Турецкие вооруженные силы сконцентрировались тогда у границ Сирии, готовясь напасть на нее вместе со своими союзниками). При этом Мендерес оправдывал антисоветскую и антисирийскую политику своего правительства, но не делал даже никаких намеков на возможность нормализации советско-турецких отношений.
Джеляль Баяр в своих ежегодных речах при открытии заседаний ВНСТ либо игнорировал вопросы этих отношений, либо использовал парламентскую трибуну для нападок на политику СССР.
Анкару раздражала также политическая и военная помощь, которую оказывала Москва национально-освободительному движению арабских народов. Многие турецкие политические деятели видели в этом проявление коммунистической экспансии. В то же время сами они лелеяли надежду, что все арабы соберутся под эгидой Турции, как это было в период могущества Османской империи.
243


С антисоветской и прозападной политикой ДП была полностью согласна и НРП. Ее парламентская фракция приняла в феврале 1958 г. решение о солидарности в этом вопросе с «демократами». Инёню в связи с этим заявил: «Именно мы стали проводить политику сотрудничества с Западом - с Англией и Францией в 1939 г., с Америкой в 1947; мы одобряем политику нашей страны, как верного союзника НАТО и преданного друга США».
Лишь в самом конце 50-х гг. оппозиция начала критиковать рептильную позицию Мендереса в отношениях с США, особенно после заключения американо-турецких двусторонних соглашений от 5 марта 1959 г., подрывавших суверенитет Турции.
Изредка, правда, высказывались в Турции и здравые мнения о советско-турецких отношениях. Так, накануне Женевского совещания четырех великих держав (СССР, США, Англии и Франции) в июле 1955 г. Шюкрю Кая, бывший при Ататюрке генеральным секретарем НРП и министром внутренних дел, писал в газете «Хюрриет» (Свобода): «Турция и Россия более остальных стран должны ждать пользы от подобной нормализации контактов» и напоминал далее о дружественных связях между Советской Россией и кемалистской Турцией в 20-30-е гг. как в области политики, так и экономики. В марте 1956 г. ему вторил в газете «Терджю- ман» (Комментатор) Джихад Бабан, председатель парламентской комиссии по иностранным делам: «Обе страны выигрывали, когда были друзьями, и проигрывали, когда были врагами».
Ослабление международной напряженности к концу 50-х гт., наметившееся, благодаря усилиям советской дипломатии, оказало все же влияние и на Анкару: в апреле 1960 года была достигнута договоренность об обмене визитами глав правительств Турции и СССР. Однако государственный переворот 27 мая 1960 г., положивший конец правлению ДП, отсрочил осуществление этой договоренности на ряд лет.
Советское руководство, стремясь наладить добрые отношения с Турцией, пыталось пробудить у Анкары и турецких деловых кругов заинтересованность в экономических связях с СССР. В начале 50-х гг. в этой области был полнейший застой. Внешнеторговый оборот двух стран не достигал и 1 млн рублей, что составляло смехотворную долю в экспортно-импортных операциях Турции: 0,1%-0,5% в разные годы.
Но все же благодаря советским инициативам торговля с Турцией постепенно развивалась. СССР стал закупать крупные партии турецкого табака, сбыт которого всегда имел важное значение для экономики Турции.
244


С 1954 г. Советский Союз ежегодно участвовал в Измирской международной ярмарке, как и в довоенные годы. Круг турецких частных фирм и государственных объединений, с которыми Министерство внешней торговли СССР вело коммерческие операции, расширялся. В частности, завязались отношения с торговыми компаниями Восточной Анатолии. С ними были заключены крупные сделки на поставку в советское Закавказье живого скота - сотен тыс. голов. Это явилось существенным подспорьем для экономики восточного региона Турции, наиболее отсталого в стране.
В итоге товарооборот между Турцией и СССР вырос к 1958 году в 18 раз до 18 млн рублей, а его удельный вес в общем объеме турецкой внешней торговли - до 2%. Конечно, это была незначительная цифра: ведь в довоенные годы советская доля в этом объеме достигала порой 7%.
Во второй половине 50-х гг. стали налаживаться и более масштабные экономические связи. В 1957 г. был подписан контракт между турецким Деловым банком и советским внешнеторговым объединением Техноэкспорт об оказании технической помощи в строительстве стекольного завода в местечке Чайирова (виляй- ет Коджаэли) и поставке для него оборудования в счет кредита в размере 3,4 млн рублей, предоставленного СССР на условиях 2,5% годовых. В 1958 г. Техноэкспорт поставил Сюмербанку текстильные станки и оборудование.
В целях расширения дружественных контактов с турецкой общественностью советская сторона предприняла наступлении на «культурном фронте», С этой целью были брошены в «бой» лучшие артистические силы СССР, прежде всего - балетные труппы. Концерты балерин и танцовщиков Большого театра прошли с огромным успехом в 1957-1960 гг. в Анкаре, Стамбуле, Измире. В мае 1958 г. состоялось 9 концертов, вместо запланированных 6, причем один бесплатный - для турецких военнослужащих. Анкарские газеты писали о «невиданном для столицы успехе», «триумфе русской балетной школы».
В 1957-1960 гг. в Турции гастролировали также оперные солисты Большого театра Александр Огнивцев, Ирина и Леокадия Масленниковы, скрипач Давид Ойстрах (это было его второе, после 1935 г., посещение Турции), пианисты Эмиль Гилельс, Яков Флиер и другие советские артисты и музыканты.
В марте 1960 г. с ответным «артистическим визитом» посетила СССР турецкая певица Лейла Генджер. Во время своих советских гастролей она выступила и в Большом театре в опере «Травиата».
Восстанавливались постепенно научные связи. В 50-е гг. советские ученые участвовали в различных международных науч245


ных форумах, проводившихся в Турции, в частности в конференциях медицинских работников в 1958 и 1959 гт.
В декабре 1959 г. Советский Союз посетила турецкая делегация врачей во главе с министром здравоохранения Лютфи Кырда- ром. Это был первый официальный визит турецкого министра в СССР после 1939 г. Делегация ознакомилась с работой медицинских НИИ и вузов Москвы и Киева, была принята в министерстве здравоохранения СССР.
Однако в целом, как отмечает, П. П. Моисеев, обе страны делали в 50-е гг. лишь первые робкие шаги в области экономических, культурных и научных связей. Это было обусловлено общим внешнеполитическим курсом Анкары. В отличие от многих своих союзников по военно-политическим блокам Турция, как проводник западного влияния на Ближнем и Среднем Востоке, до конца 50-х гг. не приняла действенного участия в процессе разрядки международной напряженности и по вопросам отношений между Востоком и Западом занимала среди стран НАТО самые непримиримые антисоветские позиции.
Экономический и политический кризис 1955-1960 гг.
Во второй половине 50-х гг. турецкая экономика начала давать сбои. Резко упали сборы зерна из-за засухи 1954-1956 гг.. Противостоять капризам природы турецкое сельское хозяйство не смогло, так как в земледелии применялись в основном экстенсивные методы развития (расширение посевных площадей) и игнорировались интенсивные (строительство современных ирригационных сооружений, применение минеральных удобрений). В стране возникла нехватка зерновых продуктов, прежде всего пшеницы. Турция вынуждена была прибегнуть к ее импорту, тогда как раньше экспортировала ее излишки.
Из-за либерализации внешней торговли необычайно вырос импорт промышленной продукции. Кроме необходимых для модернизации индустриальной сферы и механизации сельского хозяйства станков, различных механизмов и машин, грузовиков, тракторов, комбайнов в страну хлынул поток потребительских товаров - легковых автомобилей, радиоприемников, холодильников, пылесосов, стиральных машин, часов и различных предметов роскоши, словом, всего того, что было востребовано разбогатевшими слоями общества. Выручка от экспорта не покрывала расходы на импорт. Дефицит внешней торговли в 1955 г. вырос по сравнению с 1950 г. в 8 раз, а всего за период 1950-1959 гг. составил 3 млрд 96 млн лир.
246


Из-за выделения огромных средств из государственного бюджета на милитаризацию страны, его расходная часть была чрезмерно раздута: в 1950-1951 финансовом году она составляла 1,4 млрд лир, а по проекту на 1960-1961 г. должна была достичь 7,2 млрд. Американская военная помощь покрывала лишь половину бюджетных издержек на оборону: на каждый доллар «помощи» Турция тратила один «свой» доллар. (Как уже отмечалось выше, всего на эти цели США выделили Турции за 10 лет около 2 млрд долларов). В конце 50-х гг. только прямые военный расходы (по линии турецкого министерства обороны) составляли более 30% госбюджета. За 1950-1959 гг. на милитаризацию страны было израсходовано почти 9 млрд лир. Это стало главной причиной бюджетного дефицита и роста государственного долга как внутреннего, так и внешнего. Внутренний долг в 1960 г. достиг 7 млрд лир, а внешний - 1,5 млрд долларов, или 13 млрд лир, что составляло % ВВП Турции.
Накопленные в годы войны валютные резервы были израсходованы. Золотой запас со 130 т сократился к 1960 г. до 118 т, из которых 102 т были заложены в иностранных банках под различные кредиты и займы.
Для покрытия дефицита бюджета правительство увеличивало выпуск бумажных денег. За 10 лет их количество в обращении выросло с 1 млрд лир в 1950 г. до 4 млрд в 1960. Это привело к взлету инфляции: в 1958 г. она составила 20% вместо 4% в 1950. 1 доллар на «черном рынке» продавался в 1958 г. за 10-13 лир. 4 августа 1959 г. правительство провело девальвацию: официальная стоимость доллара была повышена с 2,8 до 9,2 лиры. Это было сделано по требованию западных банков, за выполнение которого Турция получила кредит в 359 млн долларов.
Обесценение денег привело к росту цен на внутреннем рынке, удорожанию товаров первой необходимости, квартирной платы, коммунальных услуг. Таковы были последствия инфляционист- ской политики правительства.
Колоссальные непроизводительные военные расходы сдерживали развитие экономики, в которой все еще доминировало государство. Экономический рост в середине 50-х гг. снизился до 4% в год, а потом вообще наступил застой. Поднимать экономику и, одновременно, тратить гигантские средства на милитаризацию было совершенно не под силу такой слаборазвитой стране, как Турция середины XX в. И многие турки вспоминали тогда турецкую пословицу: «Сразу два арбуза подмышкой не удержишь», которая аналогична русской: «За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь».
247


Правда, одного «зайца» Турции поймать удалось. Вооруженные силы страны значительно окрепли, Благодаря американской военной помощи полумиллионная турецкая армия к концу 50-х годов была оснащена современным оружием. Кроме танков и другой бронетехники, артиллерии и стрелкового вооружения она получила даже тактические ракеты «Онест Джон» и «Найк» с атомными боеголовками. В 1959 г. было заключено американотурецкое военное соглашение о размещении на территории Турции баллистических ракет средней дальности «Тор» и «Юпитер» с ядерными зарядами. Радиус действия этих ракет позволял наносить удары по европейским и среднеазиатским регионам СССР.
Военная политика ДП все теснее привязывала Турцию к США и НАТО. В непосредственное командование северо-атлантического блока было передано 12 турецких дивизий, в стране создавались американские и натовские базы - ракетные, авиационные, радиолокационные и т.п. Скандальную известность приобрела база стратегической авиации США в Инджирлике (иль Адана). С нее совершались разведывательные полеты над территорией СССР. Во время одного из таких рейдов американский самолет был сбит под Свердловском 1 мая 1960 г. Естественно, все это не способствовало улучшению советско-турецких отношений.
Американских руководителей турецкий союзник привлекал не только тем, что Турция находилась на ближайших подступах к СССР, но и тем, что этот союз был материально выгоден Пентагону: один турецкий солдат обходился бюджету США в 105 долларов в год, тогда как один «джи ай» - в 3511 долларов.
Пытаясь справиться с возникшими экономическими трудностями, правительство ДП отказалось от либерализма в экономике, началась политика ее «делиберализации». Лозунг «передать госпредприятия частому сектору», с которым ДП пришла к власти, был выброшен за борт. Правительство стало увеличивать инвестиции в госсектор - энергетику, угледобычу, цементную и сахарную промышленность. (В частности, в 1954-1960 гт. было построено несколько сахарных и цементных заводов). Практически был реанимирован Закон о национальной защите 1940 г. Внешнюю торговлю поставили под строгий контроль государства. Импорт ограничили лишь теми товарами, которые были необходимы для промышленного и сельскохозяйственного развития. Ввоз иностранных потребительских товаров, начиная от легковых автомобилей, бытовой техники, часов и кончая кофе, был почти полностью прекращен. Общая стоимость импорта упала с 550 млн долларов в 1954 г. до 315 млн в 1958, а доля в нем потребительских товаров сократилась соответственно с 25% до 10%.
248


Сокращение импорта этих товаров привело к их дефициту, очередям, спекуляции и расширению «черного рынка». Совершенно пропал из продажи кофе - турки лишились своего национального напитка и полностью перешли на чай. Традиционные продавцы- разносчики горячего кофе (кахведжи) переквалифицировались в разносчиков чая (чайджи). С магазинных полок исчезли часы, на них лежали лишь кожаные ремешки и аляповатые браслеты местного производства для наручных часов.
Опираясь на Закон о национальной защите, власти ввели полицейский и судебный контроль за розничными ценами, рационирование продовольственных товаров. Правительство стало также стимулировать производство тех товаров, которые могли заменить их импортные аналоги. Это была в основном продукция, не требовавшая сложной технологии, например, производство водопроводных кранов, батарей парового отопления, аккумуляторов. Так началась политика «импортзамещения», впоследствии получившая широкое развитие.
Стараясь спасти турецкую экономику от окончательного краха, США и Международный валютный фонд не только предоставили Турции кредит в 359 млн долларов, но и отсрочили выплату турецкого долга в размере 600 млн долларов. Но это не улучшило радикально экономическое положение страны, в частности, дефицит ее внешнеторгового баланса стал со второй половины 50-х гг. хроническим. Амбициозная идея Мендереса превратить Турцию в «маленькую Америку» потерпела полное фиаско.
Экономические неурядицы вызывали недовольство среди многих слоев общества. Инфляция привела к снижению жизненного уровня групп населения с фиксированными доходами - рабочих, государственных служащих, школьных учителей, преподавателей университетов и даже офицеров.
Правительство направляло все оборонные ассигнования на перевооружения армии, игнорируя необходимость повышать жалование военнослужащим, и многие кадровые офицеры были вынуждены искать подработку во внеслужебное время, в частности, таксистами. Оклад пехотных командиров, составлявших большинство офицерского корпуса Турции, был, как, впрочем, и чиновников, невысоким. Даже турецкий генерал получал немногим больше американского сержанта. Немало офицеров уходило в запас, в отставку, чтобы заняться более доходным делом, чем служба в армии.
Резко возросла разница в уровнях жизни между чиновниками и офицерами, с одной стороны, и лицами, занятыми в торговом секторе экономики, с другой. По подсчетам турецкого исследо249


вателя Хикмета Озьдемира, в начале 60-х гг. чиновник в среднем получал в год 9,5 тыс. лир, а средний годовой доход торговца составлял 130 тыс. лир.
Молодых офицеров, в основном выходцев из малоимущих городских слоев и из крестьянских семей, возмущали торговцы, разбогатевшие на спекуляциях, отход от этатизма и других кема- листских принципов. Их самолюбие травмировало высокомерное обращение американских военных советников. А во время командировок на переподготовку в страны НАТО, преимущественно в США, они видели ту огромную пропасть, какая отделяла их от офицеров западных государств, и отчетливо чувствовали разницу между жизненным уровнем населения развитых капиталистических стран и своей родины, понимая в конце концов, что Турции отведена всего-навсего третьестепенная роль в военно-политических блоках, Идея радикального переустройства турецкого общества находила в умах этих офицеров благодатную почву.
Генералитет имел свои причины для недовольства политикой ДП. Высшие армейские чины опасались возможности непредвиденного поворота событий: экономический кризис мог перерасти в политической и выйти из-под контроля властей, и тогда движение масс поставило бы под угрозу основы существующего режима.
В связи со сложившейся ситуацией все более омрачались отношения между правительством Мендереса и армией. Особенно росло недовольство политикой «демократов» среда молодых офицеров, пришедших в войска после получение высшего или среднего технического образования (призыв «технарей» был необходим для обслуживания новейшего американского вооружения): именно эти новые военные кадры стали занимать важнейшие командные должности, на которых прежде (после «чистки» 1950 г.) находились сторонники ДП.
Начиная с 1955 г., как выяснилось впоследствии, в армии стали возникать тайные антиправительственные общества. В декабре 1957 г. по доносу некоего Самеда Кушчу были арестованы 9 офицеров. Их обвинили в подготовке государственного переворота, дело рассматривалось в военном суде. Офицеры были оправданы, а доносчик осужден: армия решила «своих» не сдавать.
Среди интеллигенции росло возмущение авторитарными методами правления Баяра и Мендереса. Даже в самой ДП возникла внутрипартийная оппозиция. В апреле 1955 г. подал в отставку министр иностранных дел Фуад Кепрюлю. На его место был назначен Фатин Рюштю Зорлу, верный сторонник Мендереса и приверженец «атлантизма» (до этого назначения он был постоянным представителем Турции в НАТО). Впоследствии, в 1957 г., 250


Кёпрюлю вышел и из членов ДП. Еще раньше, в октябре 1955 г., из партии были исключены или ушли сами 19 депутатов, выступивших против ужесточения закона о печати. Они образовали Партию свободы (Хюрриет партиен). Лидер ПС Февзи Лютфи Караосманоглу перед этим обратился с письмом к Мендересу, в котором критиковал его политику: «Мы, демократы, ничего не изменили. Существует такой же тоталитарный режим, как и при наших предшественниках. Наш новый режим не только не обеспечивает прав личности, но является и своего рода диктатурой. ДП пришла к власти под лозунгом свободы. Теперь даже в парламенте нет свободы».
В целях противостояния авторитаризму «демократов» оппозиционные партии решили объединить свои усилия. 4 сентября 1957 г. НРП, ПС и РНП выпустили совместную декларацию об общих принципах своей политики. Дело шло к объединению их в единый избирательный блок на выборах 1958 г. в парламент. Напуганное таким ходом событий, правительство провело 11 сентября, через послушный ему меджлис, закон о запрете выступать нескольким партиям на выборах единым списком, а также, опасаясь, что экономические трудности и, соответственно, недовольство населения в ближайшее время еще более возрастут, решило провести выборы в ВНСТ досрочно: они были назначены на 27 октября 1957 г.
Накануне выборов, дабы упрочить поддержку со стороны своих наиболее преданных избирателей - сельскохозяйственных производителей, правительство приняло решение о повышении закупочных цен на продукты земледелия и отсрочке выплаты долгов крестьян по кредитам.
Однако, несмотря на все ухищрения «демократов», выборы 1957 года принесли им разочарование. ДП получила 47,7% голосов (по сравнению с 57% в 1954 г.), НРП - 40,82%, РНП - 7,19%, ПС - 3,85%, независимые - 0,44%. Таким образом, оппозиция в целом собрала абсолютное большинство голосов - 52,30%. Но из-за мажоритарной избирательной системы депутатские мандаты распределились в пользу ДП. Она получила в парламенте 424 места (из 610), НРП - 178, РНП - 4, ПС - 4.
Не имея возможности выступать на выборах единым блоком, оппозиционные партии решили усилить свою общую позицию путем слияния друг с другом. Осенью 1958 г. в НРП влилась ПС, в РНП - Крестьянская партия. (Она была образована еще до выборов 1954 г., но ни тогда, ни в 1957 г. не получила ни одного места в ВНСТ; численно очень небольшая, это партия отражала интересы мелких сельских хозяйчиков - «середняков»). После 251


этого слияния РНП стала называться Республиканистской крестьянско-национальной партией (Джумхуриетчи кёйлю миллет партиен) - РКНП. Ее лидером остался Осман Бёлюкбаши, социальной опорой - электорат бывшей Крестьянской партии и мелкие торговцы и ремесленники.
Обострение межпартийной борьбы и государственный переворот
В январе 1959 г. состоялся очередной съезд НРП. Он принял декларацию, призывающую к объединению всех оппозиционных сил и выдвинул ряд принципов, на основе которых должно строиться турецкое государство и общество: введение пропорциональной избирательной системы, учреждение верхней палаты парламента и конституционного суда (конституция 1924 г. этих органов не предусматривала, что, по мнению «республиканцев», и привело к ничем не сдерживаемому авторитаризму «демократов»), внесение в конституцию понятия о социальной справедливости, обеспечение конституционных гарантий свободы печати, автономии университетов, право рабочих на забастовку.
Ответом «демократов» на возможное укрепление оппозиции стало формирование ими так называемого Отечественного фронта (Ватан джепхеси). С этой инициативой выступил Мендерес 12 октября 1958 г. Вскоре ячейки «фронта» возникли по всей стране. Списки их членов с большой помпой зачитывались по радио. Но часто выяснялось, что они не соответствуют действительности: в них фигурировали имена давно умерших людей, несовершеннолетних, даже детей, а также выдуманные фамилии несуществующих личностей. У многих это вызывало негативную реакцию. В некоторых городах появились Общества не слушающих радио (Радьёю динлемиенлер джемиетлери).
Страна раскололась на два лагеря - сторонников ДП и сторонников НРП. В деревнях и городских кварталах жители разделились по этому принципу. Появились отдельные кофейни и чайхане для «демократов» и для «республиканцев», в первых висели портреты Мендереса, во вторых - Инёню. Даже в мечетях приверженцы противостоящих партий молились поодаль друг от Друга.
По своим политическим пристрастиям страна раскололась и географически: западные, экономически более развитые регионы, особенно Эгейский, поддерживали в основном «демократов», восточные, менее развитые, - выступали за «республиканцев».
252


В 1959 г. правительство Мендереса усилило давление на лидера НРП. 30 апреля, когда он намеревался посетить дом, в котором размещался его штаб во время войны за независимость, губернатор Измира приказал любой ценой воспрепятствовать этому намерению. Однако начальник полиции и командующий жандармерией проигнорировали губернаторское распоряжение, за что были немедленно сняты со своих постов. На обратном пути Инёню подвергся нападению сторонников ДП и получил ранение камнем в голову. 4 мая в Стамбуле, когда он возвращался из аэропорта после своей поездки в район Измира, дорогу его автомобилю преградила толпа, вооруженная дубинками и камнями. Спасло Инёню от возможной смерти вмешательство стоявшего неподалеку отряда солдат, командир которого приказал разогнать налетчиков прикладами. Симптоматично, что в этих инцидентах на защиту Инёню встали офицеры полиции и армии.
Правительство, напуганное возраставшим недовольством многих слоев населения в связи с ухудшением экономического положения, а особенно - слухами о брожении в армии, принимало меры по предотвращению непредвиденных событий. В 1959 г. Анкара подписала двустороннее военное соглашение с Вашингтоном, по которому в Турцию могли быть введены американские войска в случае «косвенной агрессии», то есть при возникновении в стране вооруженных выступлений против существующего режима.
В начале 1960 г. противостояние ДП и НРП достигло точки кипения. Власть обвиняла «республиканцев» в подготовке государственного переворота, оппозиция критиковала «демократов» за установление в стране режима диктатуры.
12 апреля 1960 г. парламентская фракция ДП создала Комиссию по расследовании «тайной подрывной деятельности НРП», что было одобрено меджлисом 18 апреля. В Комиссию, удивительно соответствующую духу маккартизма, были назначены 15 депутатов - «демократов». Первым делом они запретили все публичные выступления оппозиционных партий, ввели цензуру на информацию в печати о работе Комиссии и дебатах в парламенте по этому поводу.
Инёню выступил против создания этой Комиссии с резкими заявлениями и предупреждениями в адрес руководства ДП о возможных нежелательных последствиях этого шага, Он сказал: «Если власти создают режим подавления свобод..., тогда восстание неизбежно. Оно произойдет помимо нашей воли, без нашего участия. И если вы продолжите идти по избранному вами пути, даже я вас не спасу. В создавшихся условиях восстание - закон253


ное право нации. И оно будет осуществлено». Вместе с тем он предложил разрешить создавшийся кризис демократическим путем - провести честные выборы в ВНСТ.
Однако Мендерес интерпретировал слова Инёню о праве нации на восстание как призыв к мятежу и убедил своих сторонников в парламенте принять еще более жесткие меры в отношении оппозиции. 27 апреля меджлис принял закон, наделявший Комиссию чрезвычайными полномочиями. Она, в частности, могла запрещать неугодные властям издания и закрывать их типографии. Тех же, кто не подчинится указаниям Комиссии, ждало тюремное заключение от одного года до трех лет.
После принятия этого закона снова выступил Инёню. Он напомнил о недавних событиях в Южной Корее, где народ сверг диктатора Ли Сын Мана: «Вы говорите, что приняли все меры... так заявляли все правительства, вставшие на путь подавления законности. Но вы не добьетесь успеха. Разве Ли Сын Ман спасся? В его распоряжении была армия, чиновники, полиция. У вас же нет армии, чиновников... даже полиции. Разве может существовать такой режим насилия? Те, кто установил его, знайте: турецкая нация не менее свободолюбива, чем корейская».
Дальше события в Турции развивались бурно и неукротимо. 28 апреля тысячи студентов Стамбульского университета вышли на антиправительственную демонстрацию. Полиция не смогла их остановить. Вызванные войска открыли огонь. Один студент был убит, сорок - ранены. Ректор университета Сыддык Сами Онар получил побои. Правительство объявило в Стамбуле чрезвычайное положение. На следующий день демонстрацию устроили студенты Анкарского университета. Полиция опять оказалась беспомощной. Демонстрантов разогнали воинские подразделения. 5 и 19 мая в Анкаре, несмотря на объявление и там чрезвычайного положения, состоялись новые выступления молодежи.
В армейской среде также начались антиправительственные акции. Командующий сухопутными силами генерал армии Дже- маль Гюрсель направил 3 мая 1960 г. министру обороны письмо, в котором высказался за отставку президента, удаление из правительства скомпрометировавших себя министров, замену губернаторов Стамбула и Анкары, отмену закона о Комиссии по расследованию деятельности НРП, освобождение арестованных журналистов и студентов. Но его демарш не возымел действия. А самого генерала отправили 6 мая в принудительный отпуск.
21 мая около тысячи курсантов Анкарского военного училища провели своеобразную манифестацию протеста: во главе со своими командирами они прошли молчаливым маршем по улицам 254


столицы. Анкарцы приветствовали их возгласами: «Да здравствует армия!», «Мы верны Ататюрку», «Долой Мендереса».
В свою очередь Мендерес выехал в Эгейский регион. Там он выступал на собраниях своих сторонников, горячо поддержавших его политику. Это придало ему уверенности в своих силах. Вернувшись в Анкару, он объявил на заседании меджлиса о том, что работа Комиссии завершена и ее отчет будет обнародован в ближайшее время.
Заседание проходило настолько бурно, что между депутатами вспыхнула драка. Для восстановления порядка была вызвана полиция. Затем было принято постановление о роспуске ВНСТ до 20 июня.
После такого развития событий, а также в связи с тем, что работа Комиссии, по слухам, обнаружила нити заговора, ведущие от НРП в армию, тайные организации офицеров решили перейти к действиям.
На рассвете 27 мая армейские части заняли государственные учреждения в Анкаре и Стамбуле. Баяр, Мендерес, все министры и все депутаты от ДП были арестованы. В Турции произошел военный переворот. Вся власть перешла в руки его руководителей. В тот же день они обратились к народу с заявлением, которое зачитал по радио полковник Алпарслан Тюркеш. В нем говорилось:
«Дорогие соотечественники! В связи с кризисом, в котором оказалась наша демократия, и в связи с происшедшими прискорбными событиями, а также для того, чтобы не допустить братоубийства, турецкие вооруженные силы взяли в свои руки управление страной. Наши вооруженные силы предприняли эти действия, чтобы вывести партии из тупикового положения, в которое они попали, и провести в ближайшее время справедливые и свободные выбор под наблюдением надпартийного беспристрастного правительства и передать управление тем, кто победит на выборах».
Последний раздел заявления касался внешней политики: «Мы обращаемся к нашим союзникам, соседям и ко всему миру - наша цель это полная лояльность Уставу ООН и принципам прав человека. Наше знамя - лозунг великого Ататюрка: «Мир в стране, мир во всем мире». Мы верны всем нашим союзами и обязательствам. Мы верим в НАТО и СЕНТО и привержены им. Наш идеал - мир в стране, мир во всем мире».
Захват власти армией был благожелательно встречен жителями Анкары и Стамбула - городов, где произошли недавние «прискорбные» события. Горячее одобрение вызвала акция военных у интеллигенции, молодежи, особенно у студентов. Городские
255


средние слои также отнеслись положительно к перевороту. Провинция, прежде всего сельские районы, никак не прореагировала. Крестьянство в своей общей массе и крупные землевладельцы, торговая буржуазия не имели сколько-нибудь значительных претензий к политике ДП.
Так закончился в Турции период «первой республики» (1923- 1960 г.).
256


ГЛАВА 12
АТМОСФЕРА НЕСТАБИЛЬНОСТИ И НОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ
Для временного управления страной военные образовали высший орган власти - Комитет национального единства (Милли бирлик комитеси). В него вошли 38 человек: 5 генералов и 33 офицера в разных чинах - от полковника до капитана.
Как впоследствии выяснилось, подготовкой переворота занимались молодые офицеры, не достигшие и сорокалетнего возраста. Для закрепления успеха своей акции им требовался солидный руководитель - генерал, пользующийся авторитетом в армии. В качестве такового они привлекли на свою сторону Джемаля Гюрселя. Ему шел уже 65-й год. Он участвовал еще в Первой мировой войне и в борьбе за независимость, закончил военную академию, одно время был начальником генштаба. Получив согласие генерала, офицеры доставили его в Анкару на военном самолете из Измира, где он проводил свой вынужденный отпуск.
Джемалю Гюрселю были предоставлены неограниченные полномочия: он стал председателем Комитета национального единства (КНЕ), главой государства и верховным главнокомандующим. В сформированном 28 мая временном правительстве из 15 гражданских чиновников и 3 генералов он занял посты премьер-министра и министра обороны.
12 июня была отменена конституция 1924 г. и принят временный Основной закон, который предусматривал, что до проведения выборов в ВНСТ власть в стране от имени нации будет осуществлять КНЕ, ставший высшим законодательным органом. Комитет контролировал также все действия временного правительства. «В основу нового правления, говорилось в законе, положены принципы Атагюрка». Деятельность политических партий была приостановлена.
257


Как отмечает Хикмет Озьдемир, КНЕ сосредоточил в своих руках и законодательную, и исполнительную власть. Сложилась примерно такая же ситуация, как в начале правления кемалистов, когда ВНСТ обладало этими обеими ветвями власти, а правительство выполняло роль функционального органа, проводившего в жизнь его решения.
В августе КНЕ провел «чистку» в армии. Под предлогом омоложения кадров были уволены на пенсию все военнослужащие, стаж которых превышал 25 лет, - 235 генералов из 260 (конечно, в армии был явный перебор «лампасников») и около 5 тыс. старших офицеров (то есть от майора и выше). Начальник генштаба генерал армии Рагыб Гюмюшпала, не проявивший особых симпатий к устроителям переворота, вынужден был отдать свой пост генералу армии Джевдеду Сунаю.
В октябре КНЕ «зачистил» и университеты. Под различными предлогами (профнепригодность, халатное отношение к своим обязанностям и т. п.) были уволены 147 профессоров и преподавателей. Среди них оказались и такие известные ученые, как Бюлент Нури Эсен, Али Фуад Башгиль, Тарык Зафер Туная, Явуз Абадан, Эмиль Бильгич, Хасан Эрен, Хальдун Тапер. Эта акция «комитетчиков», в отличие от армейской чистки, встреченной в обществе в основном положительно, вызвала негативную реакцию, преимущественно в среде интеллигенции и студенчества. Несколько ректоров университетов (Сыддык Сами Онар, Турхан Фсйзиоглу и др.) в знак протеста подали в отставку. Но уволенные вернулись к преподавательской деятельности только после 28 марта 1962 г., когда было отменено это незаконное решение КНЕ.
В целях нейтрализации сторонников ДП в восточных виляйе- тах военные власти задержали около 200 крупных землевладельцев и шейхов. Впоследствии 55 шейхов были переселены в западные районы страны.
Раскол в КНЕ и подготовка новой конституции
Вскоре среди членов КНЕ выявились две точки зрения на дальнейший путь развития турецкого общества. Молодые офицеры, образовавшие «радикальную» группировку, требовали безотлагательно провести реформы - аграрную (чтобы покончить с пережитками средневековья в деревне и наделить крестьян землей), налоговую (чтобы повысить налогообложение крупного капитала и ввести налоги на земельных магнатов, которые по существующему в Турции порядку облагались мизерными налоговыми ставками, как и простые крестьяне), школьную (чтобы вернуть 258


просвещению светский характер) и др. Они выступали за более самостоятельную внешнюю политику, за ослабление американского влияния. Один из этих офицеров - майор Орхан Эрканлы заявил: «Мы превратились в штат Америки». Но среди «радикалов» тоже не было единства. Одни (Эрканлы, подполковник Орхан Кабибай и др.) предлагали проводить реформы демократическим путем. Другие (Тюркеш и его сторонники) требовали для осуществления преобразований передать власть военной диктатуре.
Многие из демократически настроенных офицеров придерживались даже левой ориентации. Кабибай, например, предлагал создать «революционную социалистическую партию». (Впоследствии он вступил в НРП). Другой «радикал» - подполковник Мустафа Каплан разделял крайне левые взгляды и впоследствии стал членом левацкой экстремистской организации «Дев-Гюч». Еще один «радикал» - капитан Ирфан Солмазер позже был привлечен к суду за «анархизм».
Лидерство в «младоофицерской» группировке захватил Тюркеш. Во-первых, он был самым старшим по званию (кроме него полковников среди радикалов не было). Во-вторых, он слыл самым образованным из офицеров КНЕ. Родившийся на Кипре в 1917 г., когда тот был колонией Великобритании, он прекрасно знал английский язык, но испытывал неприязнь к англичанам-колонизаторам. Окончил в Турции военное училище в звании лейтенанта. Во время Второй мировой войны занимал прогерманскую позицию и вел пантюркистакую пропаганду, за что в 1944 г. привлекался к суду. В 1948 г. окончил военную академию. Работал на различных постах в турецком генштабе, в частности был начальником отдела координации действий с войсками НАТО.
Возглавив радикальную группировку, Тюркеш вспомнил свою «пантюркистскую молодость» и стал вновь высказывать идеи об объединении всех тюркских народов в великую державу Туран под эгидой Турции. Кроме того, в целях осуществления режима диктатуры он выдвинул план передачи министерства просвещения, управления по делам религии и департамента вакуфов, а также печати и радио под контроль особого «центра идеологии и культуры» (улькю ве кюльтюр бирлии).
Все эти устремления радикалов - как левых, так и правых - показались чрезмерными и опасными остальным членам КНЕ, генералам и полковникам, симпатизировавшим лидеру НРП Инёню. Они составили свою, «умеренную», группировку и считали основной задачей КНЕ подготовку и проведение парламентских выборов, чтобы после них передать власть гражданскому правительству, которое и займется проблемами страны. Они настаива259


ли на абсолютной верности Турции союзу с США, блокам НАТО и СЕНТО.
В итоге верх одержала «генеральская» группировка. Она провела в КНЕ «дворцовый переворот». 13-14 октября 1960 г. радикалов - их было 14 человек - исключили из комитета и сослали в почетную ссылку военными атташе и советниками в турецких посольствах в различных странах. В КНЕ осталось 23 человека. (Один член комитета генерал-майор Ирфан Баштуг погиб 13 сентября 1960 г. в автомобильной аварии). Позже, 9 июня 1961 г., из рядов КНЕ вышел генерал-лейтенант Джемаль Маданоглу, разделявший некоторые убеждения радикалов,
Конституция 1961 г.
Чтобы подвести черту под историей «первой республики» и начать переход от военного режима к гражданскому, КНЕ провел 3 важных мероприятия: создал комиссию по выработке новой конституции, подготовил созыв Учредительного собрания и сформировал Верховный трибунал (Юксек адалет диваны) для суда над бывшей правящей верхушкой - лидерами ДП, видными депутатами-“демократами» и членами кабинета Мендереса.
В состав конституционной комиссии вошли ученые-правоведы Стамбульского университета - ректор Сыддык Сами Онар (председатель) и 5 профессоров. 17 сентября 1960 г. проект конституции был готов и представлен на рассмотрение КНЕ. В это же время группой профессоров Анкарского университета во главе с Явузом Абаданом был разработан и альтернативный проект. Оба они были переданы для обсуждения Учредительному собранию, заседания которого начались 6 января 1961 г.
Работой собрания руководил президиум из 20 человек, где поочередно председательствовали профессора Энвер Зия Карал и Турхан Фейзиоглу. Само Учредительное собрание состояло из двух частей: КНЕ (23 человека) являлся его верхним эшелоном, а Палата представителей (272 человека) нижним. Она формировалась из делегатов от губерний, от политических партий - НРП и РКНП (ДП была запрещена 29 сентября 1960 г.), от профсоюзов и различных объединений - ремесленников, торговцев, промышленников, коллегий адвокатов и т. п. Часть делегатов была назначена главой государства Джемалем Гюрселем. Запрещено было избирать делегатами тех, кто скомпрометировал себя поддержкой прежнего режима. В итоге оказалось, что большинством (200 мандатов) в Палате представителей обладает НРП. 27 мая 260


1961 г., в первую годовщину переворота, Учредительное собрание приняло новую конституцию.
В главе первой конституции Турецкая Республика провозглашалась «национально-демократическим (милли демократик), светским (ляик) и социально-правовым (сосьяль бир хукук) государством, опирающимся на права человека и основные принципы, изложенные в преамбуле» (статья 2). Эти принципы предусматривали создание «демократического правового государства, гарантирующего осуществление прав и свобод человека, национальной солидарности и социальной справедливости». «Национальная солидарность» - это не что иное, как кемалистский принцип национализма (миллиетчилик - улусчулук) прежней конституции. Таким образом, из всех определений основных черт турецкой государственности, имевшихся в конституции 1924 г., остались только «светскость» (лаицизм) и национализм. (Раньше статья 2 объявляла турецкое государство «республиканским, националистическим, народным, этатистским, светским и революционным»).
В преамбуле многословно говорилось о «национальных идеалах и самосознании», сплачивающих нацию в «единое целое», о том, что учредители конституции вдохновлялись «турецким национализмом, возвышающим нацию в духе национального единства».
Такое вот вырисовывалось правовое демократическое государство с «турецкой спецификой», в конституции которого нет ни слова о существовании в стране многочисленных национальных меньшинств и об их правах. Это положение преамбулы конкретизировалось в статье 54: «Каждый гражданин турецкого государства является турком». Вместе с тем новая конституция сделала первые шаги к подлинной демократизации турецкого общества. Была декларирована свобода собраний, демонстраций и объединений, подробно говорилось о личных, политических и социальных правах граждан. В прежнем основном законе лишь мельком упоминалось о свободе собраний и объединений (статья 70), теперь же это право подробно разъяснялось. Так, в статье 28 говорилось: «Каждый может проводить без предварительного разрешения невооруженные и неагрессивные собрания и демонстрации. Это право ограничивается законом лишь в целях поддержания общественного порядка». Статья 29 декларировала такое же право на создание объединений, но с теми же оговорками. В отношении свободы прессы заявлялось: «Печать свободна и не может подвергаться цензуре», но опять-таки это положение оговаривалось: в случае угрозы национальной безопасности или 261


призывов к совершению преступлений свобода печати может быть ограничена законом (статья 22).
Граждане получили также право создавать политические партии без предварительного об этом оповещения. Партии объявлялись неотъемлемой частью демократической политической жизни независимо о того, находятся они у власти или в оппозиции. Однако их уставы, программы и деятельность должны были соответствовать принципам лаицизма и неделимости турецкой нации (статьи 56, 57).
Статьи 42 и 44 декларировали право на труд и отдых трудящихся. Отмечалось также, что «государство... будет принимать меры по предотвращен безработицы», защите женского и детского труда (статья 43). Трудящимся и работодателям предоставлялось право на создание профсоюзов и профсоюзных конфедераций (статья 46), право на заключение коллективных договоров, рабочим - право на забастовку (статья 47).
Провозглашалась также автономия университетов, радио и телекомпаний, нейтральность информационных агентств (статьи 120, 121).
В статье 37 довольно неопределенно говорилось, что государство будет принимать меры для наделения землей безземельных и малоземельных крестьян.
Генералы не забыли и о своих правах. Начальник генштаба объявлялся командующим (комутан) вооруженными силами. В то же время принцип верховного главнокомандования (башко- мутанлык) был сформулирован не вполне отчетливо: «Верховное главнокомандование неотделимо от высокодуховной сущности (маневи варлык) ВНСТ и представлено президентом республики» (статья 110). Генералы создали также Совет национальной безопасности (Милли гювенлик курулу), орган, получивший право вмешиваться в политику правительства. В СНБ входили начальник генштаба, командующие видами вооруженных сил, некоторые министры; председательствовал на Совете президент, в его отсутствие - премьер-министр (статья 111).
При разработке проекта конституции, как заявляли сами члены конституционной комиссии, они руководствовались положениями основных законов развитых капиталистических стран. Поэтому в новой конституции был соблюден принцип разделения властей на законодательную (ВНСТ) и исполнительную (президент и совет министров); для соблюдения права судов и судей на независимое положение создавался Высший судебный совет (Юксек хакимиет курулу): судьи могли быть уволены только по решению 262


этого совета, равно как и ликвидированы сами суды, изменены их кадровые составы или область их юрисдикции (статья 144).
Кроме того, был применен метод «сдержек и противовесов”: ВНСТ было поделено на две палаты - нижнюю, Национальный меджлис (Миллет меджлиси) и верхнюю, Сенат республики (Джумхуриет сенатосу), который мог корректировать решения меджлиса. Создавался также Конституционный суд (Анаяса махкемеси), который должен был следить за соответствием принимаемых решений в ВНСТ и правительстве конституционным нормам, а также привлекать к судебной ответственности высших должностных лиц государства, включая президента, премьер- министра и других членов правительства, в случае совершения ими преступлений. Появились новые государственные органы - Счетная палата (Сайыштай) для контроля за расходованием бюджетных средств, Арбитражный суд (Уюшмазлык махкемеси) и Государственная плановая организация (Девлет плянлама теш- киляты) для разработки планов развития экономики, социальной и культурной сфер.
В главе четвертой подтверждалась правомочность и неоспоримость лаицистских законов, принятых в 1925-1934 гт.: об отделении школьного образования от религиозного, о европеизации одежды и головных уборов, о закрытии текке, завие и тюрбе, о введении латинского алфавита и др.
В мае 1961 г. Учредительное собрание приняло 2 избирательных закона - о выборах депутатов и выборах сенаторов. Эти законы предусматривали всеобщие, свободные, равные, прямые выборы по пропорциональной системе в Национальный меджлис и по мажоритарной системе - в Сенат. (С 1964 г. выборы в Сенат также стали проводиться по пропорциональной системе). Возрастной ценз кандидатам в депутаты был установлен в 30 лет, кандидатам в сенаторы - в 40 лет, избирателям - в 21 год. (Конституция 1924 г. устанавливала возрастной ценз для избирателей в 18 лет, но в 1934 г. он был повышен до 22 лет). Кандидат в депутаты должен был уметь читать и писать по-турецки, кандидат в сенаторы - иметь высшее образование.
В Национальный меджлис избиралось 450 депутатов, срок его полномочий определялся в 4 года. В Сенат избирались 150 сенаторов, 15 - назначались президентом; бывшие президенты и члены КНЕ входили в Сенат пожизненно. Срок полномочий Сената был определен в 6 лет, но каждые 2 года треть сенаторов переизбиралась.
Президент республики избирался из членов ВНСТ (т.е. из депутатов и сенаторов) на совместном заседании обеих палат сро263


ком на 7 лет. Он должен был иметь возраст не менее сорока лет и высшее образование. Избрание президентом одного и того же лица на 2 срока подряд запрещалось (статья 95).
Президент назначал премьер-министра из членов ВНСТ, тот в свою очередь формировал состав правительства и представлял его на утверждение президенту. Программа нового правительства должна была получить вотум доверия Национального меджлиса.
Суд над «демократами»
14 октября 1960 г. начал свою работу Верховный трибунал. Перед ним предстали 592 человека, арестованные во время переворота или сразу после него: Баяр, Мендерес, члены бывшего правительства и депутаты от ДП, высшие офицеры, слывшие сторонниками прежнего режима (например, один из начальников генштаба Рюштю Эрдельхун); некоторые чиновники, замешанные в различных злоупотреблениях властью.
Судебный процесс проходил на острове Яссы в Мраморном море в условиях повышенных мер безопасности. Подсудимым вменялось в вину нарушение конституции, подавление мирных демонстраций вооруженной силой, организация греческих погромов в 1955 г., казнокрадство. Баяра обвиняли даже в государственной измене: якобы он намеревался передать СССР в обмен на экономическую помощь часть восточно-анатолийской территории, но это обвинение оказалось голословным.
Суд закончился 15 сентября 1961 г. 15 человек были приговорены к смертной казни, 31 - к пожизненному заключению, 418 — к различным тюремным срокам (от 20 лет до 6 месяцев), остальные - оправданы.
КНЕ утвердил смертные приговоры только в отношении Мен- дереса, Зорлу и Полаткана. Несмотря на просьбы от ряда зарубежных правительств не приводить в исполнение эти приговоры и заступничество Исмета Инёню, все трое были повешены 16- 17 сентября, другим осужденным на смертную казнь, в том числе семидесятисемилетнему Баяру, она была заменена пожизненным заключением. (В 1964 г. бывший президент освободится из тюрьмы по причине ухудшения здоровья; он проживет еще долго и умрет в 1987 г. в 103-летнем возрасте).
Решения Верховного трибунала вызвали в турецком обществе неоднозначную реакцию. Многих потрясла казнь бывших первых лиц государства. Она породила среди общественности много споров, осложнила отношения между армией и консервативно настроенными политическими дея-телями. Сина Акшин 264


считает эту акцию руководителей переворота большой ошибкой; сходного мнения придерживается и Хикмет Озьдемир. (В 1990 г. Мендерес, Зорлу и Полаткан были реабилитированы. Их останки перезахоронены с государственными почестями в Стамбуле).
60-е гг.: период политической нестабильности
В январе 1961 г. была разрешена деятельность политических партий (кроме запрещенной ДП). В добавление к НРП и РКНП образовалось 11 новых партий, но многие из них вскоре распались. Долгожителями оказались Партия справедливости (ПС) и Партия новой Турции (ПНТ). На левом фланге политического спектра появилась Рабочая партия Турции (РПТ).
9 июля 1961 г. всенародный референдум, в котором приняли участие 69% потенциальных избирателей, утвердил новую конституцию: за нее было подано 61% голосов, против - 38%. Таким образом конституция была одобрена лишь меньшинством населения страны.
Как считает Э. А. Георгиян, это объяснялось тем, что, во-первых, у политических партий не было единого мнения в оценке конституции. Крайне отрицательную позицию в этом вопросе заняли ПС и ПНТ, выступившие с критикой большинства конституционных статей и призывавшие избирателей голосовать против принятия нового основного закона. Во-вторых, на итоги голосования повлияло то, что руководители нового режима, имея достаточно времени после переворота, не приняли мер для решения серьезных социально-экономических проблем; поэтому электорат проявил пассивность на референдуме, не ожидая каких-либо особых изменений в своей судьбе после принятия новой конституции.
24 сентября началась избирательная кампания по выборам в ВНСТ. В ней приняли участие НРП, РКНП, ПС и ПНТ. Другие партии не были допущены к выборам, так как не смогли создать свои организации как минимум в 15 виляйетах, чего требовал избирательный закон.
Выборы состоялись 15 октября 1961 г. К урнам для голосования пришли 81,4% избирателей (весьма высокий для Турции показатель электоральной активности). Изъявление народной воли принесло разочарование НРП и стоящим за ней военным: эта партия по итогам голосования за кандидатов в депутаты Национального меджлиса получила только 36,7% голосов. А противостоящие ей партии - ПС, ПНТ, РКНП собрали в общей сложности 265


62,5% голосов. По словам Хикмета Озьдемира, это можно было рассматривать, как «посмертную победу Мендереса».
Мандаты в Национальном меджлисе распределились следующим образом: НРП - 173, ПС - 158, ПНТ - 65, РКНП - 54. Ни одна из партий не получила большинства в нижней палате ВНСТ, необходимого для формирования однопартийного правительства. В Сенате же ПС получила 70 мест благодаря мажоритарной избирательной системе (НРП - 36, ПНТ - 27, РКНП - 16).
24 октября КНЕ принял решение о самороспуске, а все его члены в соответствии с конституцией пожизненно вошли в Сенат (к тому времени их осталось 21 человек).
Итоги выборов не только разочаровали армейские круги, но породили у младшего офицерства желание вновь напрямую вмешаться в политические игры. Однако генералитет и старшие офицеры воспрепятствовали осуществлению этой идеи. Они предпочли закулисные действия. Под их нажимом президентом республики был избран Джемаль Гюрсель, бывший председатель КНЕ, а 10 ноября 1961 г. сформировано коалиционное правительство из членов НРП и ПС во главе с Неметом Инёню. Но этот «брак по принуждению» скоро начал давать трещины, что естественно вытекало из коренных политических противоречий между этими партиями.
ПС была во многом продолжательницей идеологических и политических традиций запрещенной ДП. В ее ряды влилось большое число бывших «демократов». К ней отошла та часть электората, которая прежде поддерживала политику свергнугого правительства Баяра-Мендереса. Программа ПС, как и программа ДП, была направлена на обеспечение интересов крупной буржуазии и капиталистических предпринимателей в деревне. Она провозглашала принцип экономического либерализма, приоритет развития частного сектора, поощрение иностранных капиталовложений, ограничение этатизма, отказалась от радикальных аграрных преобразований, сведя свою политику в области сельского хозяйства к его технической и агрикультурной модернизации.
НРП выступала за продолжение политики этатизма в форме «смешанной экономики», то есть за взаимодействие государственного и частного секторов, за экономическое планирование, за наделение землей нуждающихся в ней крестьян. Основную социальную опору НРП составляли группы буржуазии, связанные с госсектором, средние городские слои, а главным образом - чиновники, офицеры, интеллигенция, то есть та часть истеблишмента, которая имела основательную кемалистскую «закваску».
266


Разногласия в правительстве начались почти сразу после того, как оно приступило к работе. Внешне они проявились в двух вопросах: об амнистии бывших членов ДП, находившихся в тюрьмах, и об экономическом планировании. ПС выступала за всеобщую и полную амнистию заключенных демократов, НРП - за частичную; что касается планирования, то ПС резко возражала против любых планов. Наиболее активно ее поддерживали в этом нувориши мен- дересовских времен. Свое кредо они выражали словами: «Мы хо- чем не плана, а плова» (Пилян деиль, пиляв истерик).
Бесконечные и бурные обсуждения темы амнистии создали напряженную обстановку не только в правительстве и парламенте, но и в стране в целом. В ряде городов происходили митинги и демонстрации сторонников как ПС, так и НРП, заканчивавшиеся нередко столкновениями между ними.
Раздрай в высших эшелонах власти, нерешенность, а вернее - нерешаемость, проблем, стоящих перед обществом, переполнили чашу терпения молодых офицеров и курсантов, расквартированных в Анкаре. Вечером 22 февраля 1962 г. они предприняли попытку совершить новый государственный переворот. На их стороне выступили пехотное, танковое и жандармское училища, всего около 8 тыс. человек, в том числе 500 офицеров во главе с полковником Талятом Айдемиром. Они окружили здание ВНСТ, президентский дворец и радиостанцию. Однако генералы не поддержали восстание, и утром следующего дня оно было подавлено.
Талят Айдемир придерживался той же политической позиции, что и радикальная группа офицеров в КНЕ, отстраненная генералами от власти, хотя не имел с ними непосредственных контактов, так как во время событий мая 1960 г. находился на службе в Корее. Вернувшись на родину, он был назначен начальником пехотного училища, что и помогло ему организовать вооруженное выступление против правительства. Он считал, что в Турции для проведения необходимых реформ надо установить длительное «революционное правление», то есть военную диктатуру, запретив деятельность политических партий.
После подавления неудавшегося путча, 69 мятежных офицеров были уволены из армии, несколько сотен - переведены в другие места службы. Однако, судебного преследования против них начато не было - этому воспрепятствовал глава правительства Исмет Инёню.
Тем временем раздоры в кабинете министров преодолены не были: в конце мая 1962 г. члены ПС вышли из него, и коалиция НРП - ПС рухнула. Возникший правительственный кризис закончился лишь в конце июня: Исмет Инёню сформировал вто267


рое коалиционное правительство из членов НРП, ПНТ и РКНП. Вскоре ВНСТ приняло закон о частичной амнистии, по которому были освобождены 250 осужденных деятелей мендересовского режима, а бывший президент Баяр выпущен из тюрьмы «по состоянию здоровья». Эти акты вызвали возмущение в широких кругах интеллигенции и студенчества. Произошли столкновения между учащейся молодежью и сторонниками правых партий. Обстановка в стране вновь накалилась. В апреле 1963 г., когда ВНСТ приступило к обсуждению создавшегося положения, возникли яростные перепалки между депутатами - членами НРП и ПС, переходившие в драки.
Такая ситуация снова подтолкнула группу анкарских офицеров к вооруженному выступлению. В ночь с 20 на 21 мая 1963 г., при поддержке курсантов пехотного училища и некоторых воинских частей, она захватила здание радиостанции. Командовал восставшими все тот же Талят Айдемир. В своем обращении к населению по радио он заявил, что вооруженные силы вынуждены вмешаться в события, так как нынешний режим свернул Турцию с пути Ататюрка и неспособен решить стоящие перед страной экономические, социальные и политические проблемы. Он также объявил о роспуске ВНСТ и призвал все партии прекратить свою деятельность. Однако власти подавили и это выступление мятежных офицеров.
Во время боевых действий не обошлось без жертв с обеих сторон: 8 человек были убиты, 26 - ранены.
На этот раз участники путча не отделались административными наказаниями. Они были преданы суду военного трибунала. Айдемира и 6 его ближайших соратников приговорили к смертной казни, 30 человек - к пожизненному заключению, 33 - к различным срокам тюрьмы. К суду были привлечены также некоторые члены бывшей радикальной группы КНЕ, в том числе Тюркеш (в начале 1963 г. они вернулись из заграничной ссылки на родину), но были оправданы. Всех курсантов исключили из военного училища, а 166 из них осудили на тюремные сроки от 3 месяцев до 4 лет.
Смертные приговоры были приведены в исполнение лишь в отношении Айдемира и майора Фетхи Гюрджана, как самых активных руководителей офицерского заговора: летом 1964 г. их повесили. (Остальные осужденные были полностью или частично амнистированы в 1966 г.).
17 ноября 1963 г. состоялись муниципальные выборы. ПС получила на них 46% голосов избирателей, участвовавших в голосовании, и одержала победу в 42 губерниях из 67. НРП набрала 268


около 37, ПНТ - 6,5 и РКНП - 2,8%. Две последние партии, потерпевшие на этих выборах наиболее ощутимую неудачу, отозвали своих представителей из кабинета министров. Разразился новый правительственный кризис (2 декабря 1963 г.).
Только через 3 недели Инёню сформировал свое третье правительство, которое можно считать однопартийным: кроме членов НРП в него вошли несколько «независимых» депутатов.
Новое правительство в своей программе обещало наделить безземельных крестьян землей, ввести справедливое налогообложение, принять меры к улучшению работы административных учреждений, вызывавшей жалобы населения. Однако, из-за сопротивления оппозиционных партий все эти обещания остались на бумаге.
Важным событием в 1964 г. были частичные выборы в Сенат в связи с обновлением одной трети его членов. Задолго до выборов началась борьба между НРП и ПС по поводу избирательной системы: какой ей быть - мажоритарной или пропорциональной. ПС была за первый вариант, рассчитывая еще более укрепить свои позиции в Сенате, Но НРП, выступившую за введение пропорциональной системы, поддержали другие партии. Прошло предложение «республиканцев» - 17 апреля ВНСТ приняло закон о замене мажоритарной системы на выборах в Сенат пропорциональной.
Выборы прошли в мае, их итоги оказались неутешительными для НРП. Она получила в Сенате лишь 19 мест, тогда как ПС - 31 место. ПНТ и РКНП не получили ни одного мандата. Одно место завоевал беспартийный кандидат.
После этих выборов ПС продолжала занимать ведущее положение по числу мандатов в обеих палатах ВНСТ. При таких обстоятельствах кабинет Инёню не только не мог решить некоторые проблемы, намеченные правительственной программой, но и нормально функционировать.
13 февраля 1965 г. оппозиционные партии решили свалить неугодное им правительство: их депутаты в Национальном меджлисе забаллотировали проект нового бюджета (против него был подан 221 голос, за - 197). Инёню ушел в отставку.
Президент Гюрсель поручил формирование нового кабинета сенатору Суаду Хайри Ургюплю, который считался «независимым», хотя был избран по списку ПС от виляйета Кайсери. В его правительство вошли представители всех оппозиционных партий. Помощником премьера был назначен Сюлейман Демирель, генеральный председатель ПС, но пока еще не являвшийся депутатом парламента. В программе правительства Ургюплю отмечалось, что своей основной задачей оно считает создание условий, 269


которые обеспечат «беспристрастные» парламентские выборы, намеченные на октябрь 1965 г.
10 октября эти выборы состоялись. Они проходили по новой избирательно системе - пропорциональной и с учетом так называемого национального остатка (милли бакие). Эта система, принятая благодаря усилиям НРП, включала ту особенность, что партия, не получившая в каком-либо избирательном округе необходимого для прохождения в парламент своего депутата числа голосов, могла дополнить это число за счет голосов, полученных в других округах, то есть число представителей каждой партии в Национальном меджлисе определялось частным от деления всех голосов, полученных данной партией в масштабе страны, на число голосов, необходимых для избрания одного кандидата. Такая система давала возможность учитывать все голоса, полученные той или иной партией на выборах. По расчетам НРП, а также малочисленных партий, она должна была увеличить их представительство в Национальном меджлисе, ослабив тем самым позиции ПС. Однако эти расчеты не оправдались.
На этих выборах убедительную победу одержала ПС, набрав 53% голосов, что обеспечило ей большинство депутатских мандатов - 240 и дало возможность сформировать свое однопартийное правительство. Остальные голоса и мандаты распределились следующим образом: НРП - 28,7% (134 мандата), ПНТ - 3,7% (19 мандатов), РКНП - 2,2% (11 мандатов), Национальная паргия (ее образовали в 1962 г. вышедшие из РКНП 29 депутатов и сенаторов - 6% (31 мандат), Рабочая партия Турции (РПТ), впервые принявшая участие в выборах,- 2,9% (15 мандатов).
Правительство ПС возглавил Сюлейман Демирель. Программа нового кабинета министров, как и следовало ожидать, четко отразила интересы крупной буржуазии и землевладельцев-капиталистов. Она предусматривала предоставление широких возможностей частному сектору, неограниченное привлечение в страну иностранных инвестиций и игнорировала необходимость проведения аграрной реформы (“в условиях Турции невозможно предоставить землю всем нуждающимся», отмечалось в программе).
В ПС лелеяли мечту о приватизация этатистских фабрик и заводов. В брошюре, выпущенной партией, говорилось: «Одной из наших целей является передача в будущем имеющихся в настоящее время, а также строящихся государственных предприятий частному сектору, как это было в начале экономического подъема в США, Англии и Японии».
Особое внимание уделяла ПС борьбе с коммунистической опасностью. «Борьба с коммунизмом, говорил Демирель в одном 270


из своих выступлений, это борьба не на жизнь, а на смерть. В условиях нашей страны нельзя попустительствовать распространению этой идеологии. Борьба с ней имеет и прямое отношение к установлению в Турции спокойствия и процветания».
ПС боролась не только с коммунизмом. Придя к власти, она стала захватывать ключевые позиции в государственном аппарате, «очищать» его от не угодных ей элементов. Был уволен ряд губернаторов, прокуроров, чиновников, проведены кадровые изменения в армии, жандармерии, полиции. При этом на освобождавшиеся места назначались сторонники ПС.
Правительство Демиреля подготовило также проекты законов о возвращении бывшим осужденным «демократам» гражданских прав. Против этих проектов выступили оппозиционные партии. В парламенте создалась напряженная обстановка. Политическую нестабильность усугубляла тяжелая болезнь президента Гюрсе- ля: он не мог участвовать в работе ВНСТ. В связи с этим было принято решение избрать нового главу государства.
26 марта 1966 г. совместное заседание обеих палат сделало этот выбор: президентом Турецкой Республики стал бывший начальник генштаба генерал армии Джевдед Сунай.
Вторая половина 60-х гг. - это период укрепления власти ПС. Так, в 1966 г. на частичных выборах в Сенат, промежуточных выборах в Национальный меджлис и на муниципальных выборах она одержала убедительную победу, завоевав 38 мандатов в Сенате (НРП досталось только 13), получив все 5 вакантных мест в Национальном меджлисе и 631 место в муниципальных органах (НРП получила 298). На очередных всеобщих парламентских выборах в октябре 1969 г. ПС завоевала 260 депутатских мандатов; НРП досталось только 144, остальные 46 распределились между шестью малыми партиями и «независимыми» кандидатами.
Выборы 1969 г. проводились по новому избирательному закону, принятому 20 марта 1968 г., упразднившему положение о «национальном остатке». Это было сделано по настоянию Демиреля, чтобы ослабить влияние малых партий, главным образом РПТ, и иметь послушный законодательный орган. РПТ по этой причине, а также из-за потери части своего электората, получила в нижней палате только 2 мандата вместо прежних 15-ти и лишилась права иметь парламентскую фракцию.
В начале ноября 1969 г. Демирель изложил в Национальном меджлисе программу своего второго правительства, в которой придавалось «важное значение мероприятиям в области промышленности и сельского хозяйства». Вместе с тем не было 271


предложено никаких конкретных мер по решению социально- экономических проблем.
Но один конкретный вопрос правительство Демиреля решило: ВНСТ приняло закон о возвращении гражданских и политических прав бывшим членам ДП, осужденным после государственного переворота 1960 г.
Политические партии второй половины 60-х гг.
ПС, занявшая правый центр политического спектра, во многом была обязана своими успехами на выборах Сюлейману Демире- лю, ставшему ее генеральным председателем в 1964 году после смерти прежнего партийного лидера отставного генерала Рагыба Гюмю шпалы.
Новый руководитель ПС родился в 1924 году в одной из деревень виляйета Испарта (Юго-Западная Турция), в богатой семье (его отца величали «ага»). Получил высшее инженерное образование. При Мендересе руководил строительством плотин. В 1961-1964 гг. возглавлял консалтинговую фирму, представлявшую интересы американской компании «Моррисон Надсен».
Демирель славился как блестящий оратор, «заводивший» слушателей своей эмоциональностью, часто прибегавший к простонародному языку. Такими способностями трибуна не обладали его соперники - ни Инёню и другие кемалисты, ни лидеры левой РПТ, отмечает Э. Я. Цюрхер.
Опираясь на большинство своих сторонников в парламенте, имея возможность формировать однопартийные правительства, Демирель в течение пяти лет (1965-1970 годы) определял политику Турции.
Ему удалось наладить отношения с армейской верхушкой, еще недавно с подозрением относившейся к ПС, как наследнице свергнутой ДП: он предоставил полную свободу генералитету в военных вопросах - ни он сам, ни его министр обороны не вмешивались во внутреннюю жизнь армии.
Еще один фактор - экономический - помог Демирелю сгладить негативное отношение высшего офицерства к ПС. В начале 60-х гг. было создано Общество армейской взаимопомощи (Орду ярдымлашма куруму). Капитал его формировался путем отчисления определенных сумм из жалованья офицеров. Полученные средства вкладывались в наиболее доходные промышленные предприятия, а офицеры получали акции, приносившие немалую прибыль. Кроме того, Обществу предоставляли займы турецкие государственные и частные банки, а также иностранные. За 10 лет 272


(1961-1971) капитал Общества вырос с 8,5 миллионов до 1 миллиарда лир. Общество превратилось в крупную компанию, через которую офицерство оказалось связанным с финансовым и промышленным капиталом страны и заинтересованным в его поддержке. Можно сказать, турецкая буржуазия прикармливала армейскую верхушку, чтобы сделать ее более лояльной к существующему режиму.
В целях привлечения избирателей на сторону своей партии Демирель прибегал и к воздействию на их религиозные чувства. Во время предвыборных кампаний он всегда подчеркивал свою приверженность исламским ценностям и традициям, даже встречался с руководителями тариката нурджу. Лидеры ПС при встречах с избирателями демонстративно прерывали свои выступления для совершения намаза. К сельскому населению они обращались с призывом: «Каждой деревне - свою мечеть!”; использовали связи с местными имамами и шейхами для агитации в пользу своей партии. За ПС агитировали многочисленные общества содействия религии (таких обществ в 1965 г. насчитывалось более 7 тыс.), учащиеся школ имамов и хатибов (таких школ было 45, обучалось в них 13,5 тыс. человек), слушатели курсов по изучению Корана, студенты богословского факультета. Все эти лица были настроены против НРП, которая, хотя и поступилась многими секуляристски- ми идеями, все еще придерживалась в своей программе принципа лаицизма. И, видимо, неслучайно именно при правлении ПС, во второй половине 60-х гг., в политической жизни Турции произошли события, в корне противоречащие лаицизму: были основаны партии, открыто объявившие ислам неотъемлемой частью своей идеологической платформы - Партия националистического движения и Партия национального порядка.
К концу 60-х гг. в казавшейся монолитной ПС начался вну- треннй разлад. В ней возникла правая группировка, не во всем довольная политическим курсом Демиреля. Извне ее поддерживали амнистированные в августе 1966 г. «демократы», создавшие вместе с Джелялем Баяром союз под названием «Наш дом» (Бизим эв). Правая группировка - ее лидерами стали Феррух Боз- бейли и Садеттин Бильгич - выступила против политики правительства, отдававшего предпочтение промышленной буржуазии в ущерб сельскохозяйственной.
Когда Демирель предложил ввести новые налоги для поддержки промышленности, то вызвал негативную реакцию анатолийских торговых и земледельческих слоев. В этих условиях правая группировка, выражавшая их интересы, проголосовала в феврале 1970 года вместе с оппозицией против проекта государственно273


го бюджета, чем вынудила правительство к отставке. (За проект бюджета было подано 214 голосов, против - 224).
Тем не менее сформировать новый кабинет министров президент вновь поручил Демирелю. Тогда члены правой группировки стали поговаривать о выходе из партии. В итоге 41 депутат и сенатор вышли из ПС и в декабре 1970 г. образовали Демократическую партию во главе с Феррухом Бозбейли. В отличие от ДП Баяра-Мендереса, которая называлась Демократ парти, они дали ей название Демократик парти, так как употреблять прежнее партийное наименование было запрещено законом. Таково формальное отличие ДП-2 от ДП-1, однако, по существу ее главной опорой стали наиболее консевативные бывшие «демократы». Выступая за всемерную поддержку крупных и средних землевладельцев, ДП-2, как и ПС, ратовала за развитие частной инициативы в экономике, за ограничение этатизма, за широкое привлечение иностранного капитала, за вступление Турции в Общий рынок - Европейское экономическое сообщество (ЕЭС).
Нестабильное положение стало складываться и в НРП. На фоне постоянных успехов ПС, своей основной соперницы в избирательных кампаниях, НРП постепенно теряла поддержку электората. Если в 1957 году за ее кандидатов в депутаты парламента голосовали 40,82% избирателей, то в 1961 - 36,7, в 1965 - 28,7, в 1969-27,4%. Такое положение все больше беспокоило как руководство партии, так и многих ее членов. Еще в декабре 1962 г. на съезде НРП большинство делегатов выступили с критикой генерального председателя Инёню. Но к следующему съезду в декабре 1964 г. ему удалось временно притушить внутрипартийные разногласия. Съезд принял политическую декларацию, в которой говорилось, что только НРП может найти пути благоденствия и подъема Турции, которые обеспечат социальную справедливость и предохранят от левой и правой диктатуры, от разделения турецкой нации на классы. Таким образом, провозглашалась центристская позиция партии, ее верность кемалистским традициям национального единства. В декларации подчеркивалась также необходимость аграрной реформы, но, как и прежде, ничего не говорилось о конкретных мерах ее проведения.
В 1965-1966 гг. в НРП образовались две противоположные группировки. Одну, левоцентристскую, возглавил Бюлент Эдже- вит, другую, центристскую, - Турхан Фейзиоглу.
Первая заняла доминирующее положение в партии. Ее лидер, при поддержке Инёню, был избран в 1966 г. генеральным секретарем НРП, а новым направлением политики партии был провозглашен курс «левее центра» (ортаным солу).
274


Инициатор этого курса Бюлент Эджевит родился в 1925 г. в интеллигентной семье: отец, профессор судебной медицины, был также депутатом ВНСТ от НРП; мать, художница, окончила Школу изящных искусств. Эджевит, после учебы в американском колледже в Стамбуле, работал в отделе прессы турецкого посольства в Лондоне. В 1954 г. вступил в НРП. Занимался литературной деятельностью, в частности перевел ряд произведений Рабиндраната Тагора и Поля Элюара, и сам писал стихи. Восхищался поэзией Назыма Хикмета.
В 1955 г. изучал социологию в США. В 1957 г. был избран депутатом парламента. В 1961-1963 годах, занимая пост министра труда, добился принятия закона, впервые предоставившего турецким рабочим право на забастовку, заключение коллективных договоров с предпринимателями и создание профсоюзных конфедераций.
Главным соперником Эджевита при выборах генерального секретаря НРП был Турхан Фейзиоглу, он же был и основным противником левоцентристского курса. Его группировка обвинила Эджевита в «крайней левизне», что якобы создавало «благоприятные условия для коммунистической пропаганды».
В итоге этих разногласий Турхан Фейзиоглу и 47 его сторонников (депутатов и сенаторов) вышли из НРП и организовали в начале 1967 г. Партию доверия (Гювен партиен), которая объявила себя сторонницей социальной справедливости и социального партнерства, противницей социализма и коммунизма. В 1968 г. на частичных выборах в Сенат и промежуточных - в Национальный меджлис она получила 1 мандат в верхней палате и 33 - в нижней. Однако на всеобщих выборах в ВНСТ в 1969 г. она потерпела полное поражение, потеряв все имевшиеся у нее мандаты.
Оставшееся в НРП большинство все сильнее склонялось к поддержке левоцентристского курса Эджевита. Его идеи вначале разделял и Исмет Инёню.
Левоцентристы понимали, что последовательное падение авторитета НРП вызвано ее устаревшими политическими установками. Как пишет В. И. Данилов, сохранять общенациональный xapaicrep партии в 60-е гг., когда произошло резкое размежевание социально-классовых сил, что политически оформилось в виде многопартийной системы, и пытаться опереться на все социальные группы вообще, и ни на кого в частности, привело к идеологической аморфности партии. Для поддержания авторитета НРП оказалось совершенно недостаточным того, что ее основателем был кумир подавляющего большинства турок Кемаль Ататюрк, а 275


бессменным лидером в течение многих лет Исмет Инёню, «второй человек» в Турции после Ататюрка.
Поэтому Эджевит и его сторонники решили опереться на большинство народа, используя более действенные и прагматичные установки. Они стали выступать в защиту прав рабочих, крестьян и мелкой городской буржуазии, критиковать эгоистические позиции крупных капиталистов и землевладельцев. Такова была сущность курса «левее центра».
Постепенно НРП трансформировалась в партию социал-демократического типа западного образца. Идеалом социал-демократизма Эджевит считал скандинавскую модель этой доктрины, заявляя: «Превратим Турцию в новую Швецию». Руководство НРП стремилось провести в рамках существующего режима демократические реформы, ускорить экономическое развитие страны, выступало за аграрные преобразования - даже выдвинуло лозунг «землю тем, кто ее обрабатывает».
Однако возлагавшиеся партией надежды на то, что курс «левее центра» привлечет к ней широкие массы избирателей, не оправдались. На парламентских выборах 1969 г. она вновь уступила первенство ПС. Это объяснялось тем, что, во-первых, объявленный левоцентристский курс был слабо конкретизирован, а во-вторых, для его пропаганды было мало времени, (да и места в СМИ, принадлежавших в основном правым и правоцентристским кругам). Электорат в целом воспринимал НРП все еще как партию кемалистской бюрократии.
На крайне правом фланге турецкого политического спектра, как уже отмечалось выше, появились две партии - Партия националистического движения (Миллиетчи харекет партиен) и Партия национального порядка (Милли низам партиен). Первая из них - ПНД - трансформировалась из прежней РКНП, которая почти утратила свое влияние на электорат после отпочкования от нее Национальной партии во главе с Османом Бёлюкбаши: на выборах 1965 г. она получила лишь 2,2% голосов - меньше, чем любая другая партия.
Новую жизнь вдохнули в РКНП Алпарслан Тюркеш и его соратники из числа 14 радикалов бывшего КНЕ: в 1965 г. они вступили в эту партию.
Тюркеш, назначенный главным инспектором в РКНП, получил возможность напрямую контактировать с местными парторганизациями и постепенно завоевал их доверие. Вскоре он был избран генеральным председателем партии. По решению партийного съезда в 1969 г. РКНП стала называться ПНД. Совпадение этого названия с испано-фашистской партией Франко - Партидо 276


де мовимиенто насьонал (Партия национального движения), видимо, неслучайно.
Знаменем ПНД стал красный флаг с тремя белыми полумесяцами, похожий на штандарт Османской империи, а символом ее молодежной организации - серый волк, воющий на луну. (По эт- ногонической легенде, древние тюрки вели свое происхождение от волчицы из мифической страны Эргенекон).
Согласно новому партийному уставу, ПНД представляла собой полувоенную организацию. Она стала формировать свои вооруженные отряды «серых волков» (боз куртлар), разительно напоминающие штурмовиков Гитлера или чернорубашечников Муссолини.
Тюркеш открыто выступил против демократических ценностей. Он писал в своей книге «Проблемы Турции» (Тюркие'нин меселелери): «Я не призываю турецкую нацию к грошовой демократии, к строю, где права попираются взяточничеством и мошенничеством, к свободе, где нет места нравственности, к экономике, дающей простор ростовщичеству и спекуляции, Я призываю вернуться к турецкому сознанию и гордости, к исламской нравственности и добродетели, к борьбе с бедностью, к соревнованию в условиях равенства, к единству и братству, короче говоря, - встать на путь истины и справедливости, на путь Аллаха».
Не менее красноречиво он живописал социальные контрасты турецкого общества: «Что представляет собой сегодняшняя Турция? - Обветренные губы, пустые желудки, деревни во мгле, бедность, разочарованность во вчерашнем дне, безысходность в завтрашнем... На одной стороне сытые люди, созерцающие свои владения, на другой - голодные, обрабатывающие эти владения. На одной стороне шестилетние дети, работающие в шуме фабрик и зное полей, на другой - бездуховное сообщество, готовящее в тиши кабинетов речи о социальной справедливости. На одной стороне веселье, оплаченное миллионами лир на выпивку, на другой - деревни с полями, почва которых потрескалась от безводья».
Программу ПНД составили 9 принципов, «9 лучей» (докуз ышык). Вот некоторые из этих принципов: Национализм (милли- етчилик) - все для турецкой нации; верность и служение турецкому государству. Целеустремленность к идеалу (улыооджюлюк) - идеал состоит в том, чтобы превратить турецкую нацию в самую передовую и самую сильную. Социальность (топлумджулук) - приоритет общественной пользы перед личными интересами; социальная справедливость; равенство возможностей для всех; развитие социального обеспечения. Аграрность (кёйджюлюк) - 277


решение крестьянского вопроса через создание агрогородов и переселение в них, а также в промышленные центры избыточного сельского населения, но не передел земли. Индустриализация и технизация страны (эндюстри ве текникчилик).
Ультранационализм Тюркеша сочетался с пантюркизмом и исламизмом: «силу турецкой нации», по его словам, определяют «национализм и пантюркизм» (миллиетчилик ве тюркчюлюк), а в уставе ПНД было записано: «Наша философия зиждется на самосознании и гордости турка, на вере, нравственности и добродетели мусульманина». Разъясняя этот постулат, Тюркеш говорил: «Вопрос «ты мусульманин или турок?» - нелеп. Это нераздельные понятия».
ПНД потребовала также ввести обязательное религиозное обучение в средней школе и предоставить имамам право официально оформлять религиозный брак.
В области внешнеэкономической политики Тюркеш выступал против сотрудничества Турции с ЕЭС и ратовал за создание «мусульманского общего рынка». Сфере этатизма он отводил тяжелую промышленность, энергетику, шахты и рудники, железные дороги; сфере частного предпринимательства - легкую промышленность.
Заимствовав у итальянских фашистов корпоративную теорию, Тюркеш предлагал строить турецкое общество в духе солидарности корпораций земледельцев, торговцев, работников промышленности, ремесленников, интеллигентов и т.п.
У младотурок была заимствована идея «Великого Турана» - объединения всех тюрков в одну державу. «Вчера из Эргенекона вышел единственный серый волк, вещал Тюркеш, сегодня мы идем уже тысячами волков, завтра мы помчимся к свободе и счастью миллионами волков».
Во внутренней политике ПНД выступила противницей НРП и особенно - ПС, а РПТ - обвинила в коммунизме. Социальной опорой тюркешистов стали мелкая буржуазия («кулаки» и лавочники - в 60-е гг. в Турции насчитывалось около 100 тыс. «бакалейщиков» - баккалов, владельцев небольших торговых точек), многие маргиналы и довольно большая часть молодежи, увлеченная идеями ультранационализма и пантюркизма. Тюркеш очень часто адресовал свои обращения именно к молодежи, которая, по его словам, должна стать вождем турецкой нации. Финансовую поддержку партия получала от некоторых крупных фирм, от Вех- би Коча, например.
Другую крайне правую партию - ПНП создал в январе 1970 г. Неджметтин Эрбакан, бывший руководитель Союза торговых и 278


промышленных палат. Еще занимая этот пост, он выступал в защиту малого и среднего бизнеса, против засилья мощных торговых и промышленных корпораций Стамбула и Измира. Новая партия быстро нашла положительный отклик у провинциальных деловых кругов, мелких и средних землевладельцев, недовольных политикой ПС за ее безоговорочную поддержку главным образом крупной городской промышленной и торговой буржуазии, крупных сельских предпринимателей капиталистического типа.
Стремясь стать выразителем помыслов большой части населения турецкой глубинки, ПНП объявила своим идеалом создание «националистической Турции, почитающей исламские ценности». В своей программе она выдвинула приоритетной целью помощь тем предпринимателям, которые уважают мусульманское понятие честной и справедливой деловой активности, мусульманскую торговую этику, ссылаясь при этом на Коран, который порицает обман в торговле и запрещает ростовщичество. Она объявила о борьбе с компрадорами и спекулянтами, критиковала предоставление иностранному капиталу (капиталу гяуров) больших прав, негативно отнеслась к планам вхождения Турции в ЕЭС («детищу гяуров») и призывала к созданию в противовес ему «мусульманского общего рынка», в котором Турция, всемерно развив свою национальную тяжелую промышленность, займет достойное место наряду с нефтедобывающими мусульманскими странами.
Таким образом, в программных установках ПНП и ПНД было много общего - национализм и исламизм, только в разных пропорциях и аспектах. Так, ПНП в своих исламистских воззрениях шла намного дальше, чем партия Тюркеша. Выступая за восстановление роли ислама в общественно-политической жизни Турции, идеологи ПНП ратовали за возврат к исламскому государству, восстановление некоторых норм шариата, то есть объявляли войну основам светской республики.
Обращение к исламским ценностям вызвало горячее сочувствие программе ПНП у миллионов крестьян и жителей провинциальных городов, как правило, глубоко верующих мусульман.
Критикуя Демиреля за приверженность крупному частному капиталу, особенно иностранному, Эрбакан обвинил руководство ПС в том, что оно стал марионеткой сионистов и масонов. В печати даже появились данные, возможно, сфальсифицированные, о том, что Демирель является членом анкарской масонской ложи. (Масонские организации были запрещены в Турции 13 октября 1935 г. распоряжением МВД, но в 1948 г. этот запрет был снят).
279


Распространение левых идей
В условиях действия либеральной конституции 1961 г. разворачивалась острая идеологическая и политическая борьба вокруг проблем, затрагивающих будущее страны, судьбы демократии и возможности радикальных перемен в турецком обществе. Если в концентрированной форме выразить содержание процессов, толчок которым дали события 1960 г. (их в Турции называли «левым переворотом руками правых», то есть армейской верхушкой), оно уложится в понятие «социальное пробуждение». Для выражения своих интересов, для борьбы за свои права малоимущие слои и группы турецкого общества, прежде всего рабочие, стада формировались политические партии левого толка.
На левом фланге политического спектра находилась Рабочая партия Турции (Тюркие ишчи партией). Ее основали 13 февраля 1961 г. 12 профсоюзных деятелей. В 1962 г. РПТ возглавил Мехмед Али Айбар, бывший преподаватель юридического факультета Стамбульского университета. В 1964 г. первый съезд партии принял программу, в которой отмечалось, что РПТ - это партия рабочих и всех трудящихся, то есть крестьян, ремесленников, кустарей, служащих и лиц наемного труда, представителей свободных профессий, работников умственного труда и кемалистской молодежи.
Опираясь на заявление Кемаля Ататюрка, которое он сделал 1 декабря 1921 г. о том, что кемалисты - «это те, кто выступает против империализма, стремящегося уничтожить нас как нацию, и против капитализма, стремящегося нас поработить», РПТ выдвинула следующие основные положения своей программы: ликвидация всех договоров, несовместимых с национальной независимостью и суверенитетом, в частности, двусторонних соглашений с США, национализация (этатизация) частных банков и страховых компаний, осуществление действительной аграрной реформы, проведение плановой этатистской политики в интересах народа.
Несмотря на давление со стороны ПС на Центральную избирательную комиссию (Демирель требовал не допустить РПТ к выборами в парламент), единственная легальная левая партия Турции приняла участие в этих выборах в 1965 г. За ее кандидатов проголосовали 276 тыс. избирателей (3,37%). Благодаря положению о «национальном остатке» РПТ получила, как уже отмечалось выше, 15 мест в нижней палате, что дало ей возможность сформировать свою парламентскую фракцию.
Появление в парламенте фракции рабочих вызвало резкую неприязнь к ней депутатов от ПС. Они препятствовали ее нормальной работе, нередко даже нападали в коридорах на ее членов, не 280


говоря уж о том, что долго не выделяли ей отдельного помещения, не предоставляли места в президиуме, хотя то требовалось по регламенту.
Вскоре после начала работы парламента лидеры РПТ М. А. Ай- бар, Бехидже Боран и Садун Арен внесли на обсуждение депутатов несколько законопроектов, в частности: 1)0 разрешении забастовок солидарности и упразднении права предпринимателей на локаут. 2) О введении социального страхования по безработице. 3) О национализации нефтяной промышленности. 4) О наделении нуждающихся крестьян землей. 5) О расширении сети сельских школ и о бесплатном обеспечении учеников начальных классов учебниками.
Однако, в РПТ не было идеологического единства. Одни из ее лидеров (Айбар) склонялись к социал-демократизму, другие (Боран и Арен) отстаивали социалистические принципы. Толчком к окончательному расколу РПТ послужили события 1968 года в Чехословакии, когда советские войска подвили движение «пражской весны», направленное на демократизацию коммунистического режима. В связи с этим Айбар, заявлявший и ранее, что он сторонник «гуманного социализма», вышел из партии.
Ослабленная внутренней идеологической борьбой РПТ на выборах в парламент 1969 г. получила лишь 2,6% голосов, что после упразднения положения о «национальном остатке» дало ей, как уже отмечалось, лишь 2 депутатских мандата. Осенью 1970 г. генеральным председателем РПТ была избрана Бехидже Боран, сторонница ортодоксальных социалистических идей.
Раскол произошел и в профсоюзном движении. Крупнейшая профорганизация Тюрк-ишь стояла на позициях так называемого социал-реформизма, выступала за партнерство с работодателями. Ее руководитель Сейфи Демирсой неоднократно заявлял, что турецкие профсоюзы, «организованные по западному образцу, не согласились стать средством классовой борьбы», что они «независимы от политических партий и преследуют только профессиональные цели». В 1967 г. из Тюрк-ишь вышли несколько профсоюзных организаций, несогласных с этой позицией руководства, и образовали свое объединение под названием «Конфедерация революционных рабочих профсоюзов» (Девримджи ишчи сенди- калары конфедерасьону, сокращенно - ДИСК). Ее генеральным председателем был избран Кемаль Тюрклер, руководитель профсоюза металлистов, один из организаторов РПТ. В отличие от Тюрк-ишь лидеры новой конфедерации считали необходимым наряду с борьбой за экономические и профессиональные права рабочих вести и политическую борьбу, использую демократиче281


ские положения конституции. Программные установки ДИСК во многом перекликались с программой РПТ.
К 1970 г. ДИСК насчитывала около 110 тыс. членов, но Тюрк- ишь - намного больше, около 1 млн 200 тыс. Это свидетельствовало о том, что большинство рабочих не разделяли идеи революционных профсоюзов и РПТ. Хотя некоторые профсоюзные лидеры поддерживали Рабочую партию Турции, ее основной электоральной опорой были леводемократическая интеллигенция и студенческая молодежь.
Либеральная конституция 1961 г. не только разрешала создание левоцентристских, социал-демократических, даже левых партий, но и открыла шлюзы для свободного выражения различных социалистических взглядов.
Среди части турецкой интеллигенции стало своего рода модой придерживаться левой ориентации. «Лучшие перья» Турции- литераторы Орхан Кемаль, Яшар Кемаль, Азиз Несин, Факир Байкурт, Кемаль Тахир, Самим Коджагёз, Октай Рифат и другие; самые талантливые журналисты - Абди Ипекчи, Ильхами Сой- сал, Ильхан Сельчук, известнейшие историки-обществоведы- Доган Авджиоглу, Исмаиль Джем, Мюмтаз Сойсал, Тюрккая Атаёв заболели «левизной». Надо отметить, что в это время и в Западной Европе стали популярными социалистические, коммунистические и даже левоэкстремистскне идеи. В 1968 г. в Германии, особенно во Франции прошли массовые выступления левой молодежи. В Париже вспыхнул молодежно-анархистский бунт, едва не приведший к падению правительства Шарля де Голля.
Распространению левых идей способствовали успехи Советского Союза в 60-е гг. (освоение космоса, быстрое развитие экономики, блестящие достижения в области культуры и искусства), а также победа социалистической революции на Кубе.
Турецкая интеллигенция левой ориентации группировалась вокруг новых журналов и газет - «Ион» (Направление), «Тюрк солу» (Турецкие левые), «Дёнюшюм» (Преобразования), «Дев- рим» (Революция), «Сол кемализм» (Левый кемализм), «Эмек» (Труд), «Ант» (Клятва), «Айдынлык» (Свет), «Илери» (Вперед), «Куртулуш» (Освобождение), «Кывылджим» (Искра). Это перечисление говорит само по себе о размахе левой пропаганды.
На страницах таких изданий обсуждались возможности перехода Турции на некапиталистический путь развития, выдвигались различные теории этого перехода, спектр которых был весьма широким и разнообразным: от «нового кемализма» до «исламского социализма».
282


Доган Авджиоглу выдвинул идею «неокемалистской национально-освободительной революции», которая пропагандировалась в основном журналами «Йон» и «Сол кемализм». По его мнению, кемалистские преобразования оказались незавершенными из-за перехода Турции к многопартийной системе после Второй мировой войны. Задача новой революции - продолжить реформы Ататюрка, развив их дальше в левом направлении: провести радикальные изменения в аграрной сфере, национализировать внешнюю торговлю, банки, страховые компании, крупные частные промышленные предприятия, проводить плановую индустриализацию страны, вернуться во внешней политике к принципам Ататюрка - дружбе со всеми государствами, ликвидировать кабальные для Турции договоренности с Западом, прежде всего с США.
Другая группа левых идеологов во главе с Михри Белли отстаивала на страницах журнала «Айдынлык» и газеты «Тюрк солу» доктрину «национально демократической революции» (НДР). Белли отрицательно относился к тезису мирного некапиталистического развития Турции, выступая за решительные революционные действия. Один из последователей этой доктрины - Догу Перинчек склонялся к маоизму, не видя оснований для осуждения лозунга «Винтовка рождает власть». Сторонники НДР считали, что ее движущей силой станут левая интеллигенция, радикально настроенное офицерство, студенческая молодежь. Последней они отводили в своей пропаганде особое внимание, объявляли ее ударным отрядом революции. Этот «отряд» мог быть довольно многочисленным: количество студентов в Турции конца 60-х гг. превысило полмиллиона человек.
В своих теоретических построениях сторонники НДР недалеко ушли от западного социолога Герберта Маркузе, выдвинувшего в 60-х гг. идею о том, что рабочий класс утратил революционность, которая перешла к радикальным слоям студенчества и интеллигенции.
Другой темой левых изданий стала критика американо-турецких отношений и участия Турция в НАТО, излишняя подчиненность турецкой внешней политики интересам Запада. Ущербность этой политики четко проявилась во время кипрского кризиса 1964 г., когда намерение Турции вмешаться вооруженным путем в события на острове (там происходили стычки между греками и турками) было довольно грубо пресечено президентом США Линдоном Джонсоном. В своем письме Немету Инёню он заявил, что Америка не придет на помощь Турции, так как речь идёт о таких действиях, которые не будут одобрены всеми членами НАТО (имелась в виду прежде всего Греция). Текст письма 283


просочился в печать и вызвал резкую антиамериканскую реакцию турецкой общественности.
Критика неравноправности американо-турецких отношений в левых изданиях не ограничивалась только внешнеполитическими аспектами, но обращалась и к более понятным простому народу темам.
Дело в том, что двусторонние соглашения, подписанные Анкарой с Вашингтоном в 50-е гг., предоставили персоналу американских военных баз огромные привилегии: неподсудность турецкому суду, освобождение от таможенных сборов, возможность пользоваться своей, независимой от турецкой администрации, почтой, своими магазинами «дьюти-фри» и т.п. Эти соглашения практически возродили экстерриториальность иностранцев времен полуколониальной Османской империи. Пользуясь таможенными и почтовыми привилегиями, американцы (всего их в то время насчитывалось в Турции около 30 тыс.) нередко занимались контрабандой: ввозили в Турцию для последующей продажи дефицитные товары, вывозили предметы историко-культурной ценности.
Площадь под базами занимала 34 млн квадратных метров, охрана этих баз, их обслуживание, складирование на них вооружения, боеприпасов, горючего и пр. - входили в обязанность турецких военных и оплачивались из бюджета турецкого министерства обороны. Но, главное, что вызывало негодование турецкого населения, - это безнаказанность янки, совершавших преступления против турок: оскорбления личности, измывательства над турецкой национальной символикой, избиения и даже убийства, сходившие с рук американцам благодаря их экстерриториальности. Все эти факты использовались леводемократическими изданиями в антиамериканской пропаганде, что провоцировало различные акции протеста местного населения - митинги, демонстрации, направленные против США.
К концу 60-х гг. произошла резкая радикализация части левого движения. Она была вызвана крушением надежд на возможность коренного изменения курса социально-экономического развития Турции парламентским путем. Однако выборы в ВНСТ не принесли ощутимых успехов ни левым (РПТ), ни левоцентристским (НРП) партиям. В связи с этим наиболее радикально настроенные элементы студенчества и интеллигенции стали переходить к борьбе с режимом внепарламентскими методами.
После неудачного для левых исхода парламентских выборов 1969 г. от РПТ отошла молодежная Федерация клубов мысли, находившаяся ранее под ее влиянием. Она реорганизовалась в Федерацию революционных молодежных объединений Турции 284


(Тюркие девримджи генчлик дернеклери федерасьону, сокращенно - Дев-Генч) и стала проводить в жизнь идеи НДР.
Считая, что одной словесной агитации для пробуждения народа недостаточно, сторонники этой доктрины сделали в своих планах основной упор на «пропаганду вооруженными действиями» (силяхлы пропаганда), то есть стали проводить различные террористические акции против властей, совершать ограбления банков, захваты заложников и т.п. Таким путем они надеялись разжечь герилью - партизанскую войну в городах и перенести ее затем в сельские районы.
Они надеялись также привлечь на свою сторону радикально настроенную часть офицерства, не сбрасывая со счетов возможность нового военного переворота левого образца. Они имели контакты с некоторыми группами офицерского корпуса, в основном младшего и среднего звена, и знали об их антиправительственных помыслах. Связи с ними они поддерживали через своих бывших однокашников - офицеров запаса (едек субайлар), получивших воинские звания после окончания высших или средних учебных заведений и периодически проходивших стажировку в войсках. От Дев-Генч вскоре отпочковались две организации боевиков, основной целью которых стала дестабилизация положения в стране. Это были Народно-освободительная армия Турции (Тюркие халк куртулуш ордусу) и Фронт турецкой народно-освободительной партии (Тюркие халк куртулуш партиен - джеп- хеси). От промаистской группировки отделилась Турецкая коммунистическая партия (марксистско-ленинская), создавшая свою Рабоче-крестьянскую освободительную армию (Ишчи кёйлю куртулуш ордусу). Активизировались и курдские группировки, выступавшие в защиту национальных прав курдов. Наибольшую роль из них играла организация под названием «Революционные очаги культуры Востока».
Что касается «исламского социализма», то его идеи были заимствованы из арабских стран. Исходя из таких эгалитаристских положений ислама, как равенство всех мусульман перед Аллахом, принцип справедливости (адалет), выборность главы религиозной общины (имамат), благотворительный налог на богатых в пользу бедных (зекят), запрет на лихву (ростовщические проценты), общая собственность мусульманской общины (вакфы) и т. п., сторонники этой доктрины пытались доказать социалистическую сущность ислама. Однако их усилия не нашли поддержки в турецком обществе. Против идей исламского социализма выступили и приверженцы лаицизма, и ортодоксальные исламисты.
285


Социально политический кризис 1970-1971 гг.
После того, как рабочий класс получил право на забастовки, их число с каждым годом росло. В 1963-1966 гг. были, проведены 184 стачки, в которых приняли участие 32 тысячи человек. Проходили они, как правило, под лозунгами экономических требований - повышения зарплаты, улучшения условий труда.
Однако во второй половине 60-х гг. забастовщики стали выдвигать и политические требования. Толчком к этому послужили планы правительства, напуганного размахом стачечного движения, ограничить права рабочих, внеся изменения в законы о профсоюзах и забастовках. Соответствующие законопроекты были представлены в парламент.
В ответ на это ДИСК призвала профсоюзы начать протестную кампанию. 15 июня 1970 г. около 100 тыс. рабочих 113 предприятий объявили забастовку. Она охватила огромный промышленный район Стамбул - Измид, где сосредоточено множество фабрик и заводов. 16 июня рабочие вышли на демонстрацию протеста, к ним присоединились студенты. Лозунги манифестантов гласили: «Будем до конца бороться за свои права», «Демиреля в отставку», «Долой американский империализм».
Путь демонстрации преградили не только полицейские кордоны, но танки и бронетранспортеры с солдатами. Когда полиция и войска стали разгонять демонстрантов, произошли кровопролитные столкновения. Более 200 человек были ранены, 4 - убиты. Полиция произвела массовые аресты рабочих и профсоюзных деятелей. В Стамбуле и Измиде было введено чрезвычайное положение, созданы военные трибуналы, которые начали вести судебные дела против участников акций 15—16 июня.
После подавления выступлений рабочих парламент принял поправки к закону о профсоюзах, которые ограничивали деятельность ДИСК, в частности, затрудняли вступление в эту конфедерацию новых членов.
Несмотря на массовые репрессии, выступления рабочих продолжались.
Крестьяне, потерявшие надежду на долгожданную аграрную реформу, пытались в ряде мест силой овладеть землей. На Востоке страны, где компактно живут курды, ширилось движение за гражданские права курдского населения.
Большой размах к концу 60-х гг. приобрели студенческие акции с лозунгами борьбы за независимую от США внешнюю политику. Так, 16 февраля 1969 г. в Стамбуле состоялась многотысячная демонстрация студентов и молодежи против захода в турецкие 286


порты американских военных кораблей. На демонстрантов, при полном безразличии полиции, напали правые экстремисты - «серые волки» Тюркеша. В столкновениях с ними погибли 3 человека и несколько десятков были ранены. Этот день получил в Турции название «кровавого воскресенья».
События 16 февраля 1969 г. активизировали деятельность левых экстремистов. Они стали переходить к насильственным действиям, которые развернулись во всю в 1970-1971 гг.
28 ноября 1970 г. леваки забросали камнями клубы и учреждения США в Анкаре. В январе 1971 г. в Измире были разбиты стекла в помещении авиакомпании «Панамерикэн», в феврале - брошены бомбы в дом и автомашины американских военнослужащих, похищен солдат США с базы под Анкарой, 3 марта - захвачены в заложники 4 американских офицера группой Дениза Гезмиша, члена Народно-освободительной армии Турции. За них Гезмиш потребовал выкуп в размере 400 тыс. долларов. 5 марта похитители обнародовали заявление, в котором говорилось: «Турецкой нации и народам всего мира! Народно-освободительная армия Турции крепнет. Турция может быть освобождена лишь с помощью вооруженной борьбы».
В поисках заложников полиция и войска вторглись на территорию Средневосточного технического университета в Анкаре, который считался пристанищем левых студенческих организаций. Ректор этого вуза Эрдал Инёню, сын Исмета Инёню, заявил протест против вторжения посторонних сил в пределы университетской автономии. Однако солдаты и полицейские (всего их насчитывалось более тысячи человек) открыли огонь по забаррикадировавшимся в аудиториях студентам. Те ответили стрельбой из пистолетов и метанием гранат. В итоге боев были убиты 2 и ранены 20 человек. Полиция арестовала 200 студентов и задержала в здании университета еще 2 тыс. для проверки на причастность их к левым организациям. Сам вуз был временно закрыт.
С усилением в стране политического хаоса (к столк-новениям между рабочими и студентами, с одной стороны, и полицией и войсками, с другой, добавились кровавые стычки между правыми и левыми экстремистами на улицах и в студенческих общежитиях), началось также и брожение среди офицеров, недовольных политикой Демиреля.
Внутри самой правящей ПС продолжались разногласия. В июле 1970 г. из партии были исключены 26 депутатов парламента за антипартийную деятельность. Среди них были 5 бывших министров. После этого число депутатов ПС в Национальном меджлисе сократилось до 236, а к концу января 1971 г. в связи
287


с выходом из партии еще нескольких членов парламента - до 225. Это был критический уровень: теперь только ровно половина депутатских мест принадлежала ПС.
Правительство Демиреля было словно в параличе. Страна скатывалась к революционной ситуации, когда «низы» не хотят, а «верхи» не могу сохранить прежний режим власти.
9 марта 1971 г. командованию вооруженных сил стало известно о заговоре радикально настроенных офицеров, готовивших военный переворот. (Согласно появившимся впоследствии сообщениям, эти офицеры намеревались установить в стране диктатуру левых сил. «Военную» составляющую заговора возглавлял отставной генерал армии Джемаль Маданоглу, «гражданскую» - Доган Авджиоглу).
В связи с этими сведениями генералитет созвал 10 марта Высший военный совет, на который пригласил и командующих соединениями и частями, расквартированными в провинции. Во время дискуссии о положении в стране на совете выявились противоположные мнения двух группировок, сложившихся в армии. Одна выступала за непосредственный захват власти военными, другая - за сохранение многопартийной системы и парламента. Поняв, что радикальные настроения широко распространились в офицерском корпусе, генералитет решил действовать немедленно.
12 марта 1971 г. по радио был зачитан меморандум командования турецких вооруженных сил, представленный правительству и парламенту. В нем отмечалось, что по вине этих органов власти страна ввергнута в анархию, братоубийственную борьбу и социально-экономический хаос; надежды общества на достижение уровня современной цивилизации, что было завещано Ататюрком, утрачены; реформы, предусмотренные конституцией, не осуществлены, и будущее Турецкой Республики находится в серьезной опасности.
Далее подчеркивалась необходимость создания на демократических началах сильного и авторитетного правительства, которое, став выше партийных интересов и будучи одобренным обеими палатами парламента, устранит озабоченность армии создавшимся положением, покончит с анархией и займется реформами, предусмотренными конституцией. Если же эти требования не будут выполнены, говорилось в меморандуме, турецкие вооруженные силы полны решимости осуществить возложенную на них законную обязанность по защите Турецкой Республики и взять власть непосредственно в свои руки.
Меморандум подписали начальник генштаба Мемдух Тагмач и командующие видами вооруженных сил Фарук Гюрлер, Мухсин Батур и Джемаль Эйиджеоглу.
288


Как явствует из текста меморандума, он содержал двусмысленность, даже некоторое противоречие. С одной стороны, генералы обвиняли во всех бедах, свалившихся на страну, парламент и правительство, а с другой, - искали избавления от этих бед именно в парламенте, который оставаясь прежним, должен был одобрить новое правительство.
Впоследствии некоторые аналитики усматривали в этом обстоятельстве нежелание армейского командования установить в стране свою прямую диктатуру, подобно тому, как это сделала военная хунта, пришедшая к власти в Греции в 1967 г., и тем самым подорвать демократический имидж Турции в глазах западной общественности.
Часть либерально настроенных кругов турецкого общества встретила вмешательство военных в политическую жизнь с надеждой на то, что будет продолжена демократизация страны, начатая переворотом 1960 г. Однако вскоре эта надежда рухнула. Первое, что сделало командование, - это чистка армии от «ненадежных» элементов. Около 100 офицеров, в том числе занимавшие важные посты 5 генералов, 1 адмирал и 35 полковников были уволены из армии, многие военнослужащие переведены в части в отдаленных районах страны.
289


ГЛАВА 13
ОТ ДЕМОКРАТИИ К ДИКТАТУРЕ И ОБРАТНО
Период после опубликования меморандума генералов и до парламентских выборов 1973 г. имел, как отметил В. И. Данилов, свои особенности. С одной стороны, произошло вмешательство военных в политику, а с другой, - продолжал работать парламент, сохранялись все атрибуты многопартийной системы. При этом все больше выяснялась смычка генералитета с правыми политическими силами - с партией Демиреля и консервативным крылом НРП.
19 марта 1971 г. президент Сунай предложил сформировать правительство Нихаду Эриму, видному деятелю НРП правоцентристского толка. Это предложение одобрил Исмет Инёню. Но, так как генералы настаивали на том, чтобы премьер-министром был беспартийный, Нихад Эрим формально вышел из партии.
Бюлент Эджевит и его сторонники выступили против назначения Эрима главой правительства. Эджевит в знак протеста даже подал в отставку с поста генерального секретаря партии. Кстати, он сразу же после обнародования меморандума 12 марта (фактически ультиматума) осудил действия генералов, назвав их «переворотом по греческому образцу, но выполненным с большей ловкостью и мастерством».
В состав правительства Эрима вошли 5 членов ПС, 3 - НРП, 1 - ПД. Большинство министров - 14 человек - составили беспартийные специалисты, технократы, как их называют в Турции. Так, общими экономическими проблемами должен был заниматься заместитель премьера Атилла Караосманоглу, ответственный работник Государственной плановой организации. Другой работник этого турецкого «Госплана» Айхан Чилингироглу стал министром промышленности и торговли. Министром здраво290


охранения и социа-льного обеспечения была назначена Тюркян Акйол, профессор медицинского факультета Анкарского университета. Таким образом впервые в истории Турции женщина стала членом правительства.
Неокемалистски настроенные технократы, имевшие в правительстве большинство, разработали планы конкретных социально-экономических реформ - аграрной, предусматривавшей максимум земельной собственности, налоговой, имевшей целью увеличить обложение высоких доходов в сфере сельского хозяйства и расширить льготы для рабочих и служащих, а также предложили провести этатизацию нефтепромышленности и всех электроэнергетических предприятий, ввести госконтроль над внешней торговлей и т.п.
Вместе с тем представители правоцентристских сил в правительстве - члены ПС и сам Эрим настояли на включении в программу таких пунктов по «борьбе с анархией», как меры по ограничению свободы собраний и демонстраций, прав рабочих на забастовку. Эрим так объяснял необходимость пересмотреть эти положения основного закона: «Конституция 1961 года намного забежала вперед по сравнению с состоянием турецкого общества. Внося в нее коррективы, я стараюсь сообразовать ее с нашей действительностью и нашими возможностями».
По его предложению парламент в течение июня - сентября 1971 г. законодательно изменил 45 статей конституции, почти полностью лишив ее прежнего либерализма и демократизма. Университеты, радио и телевидение утратили административную автономию, была ограничена свобода печати, урезаны права граждан на создание партий и обществ, права рабочих на забастовку, государственным служащим запретили создавать профсоюзные организации. Вообще все гражданские права и свободы были ограничены тем условием, что они не должны противоречить национальной безопасности, неделимости государства, страны и нации. Компетенция СНБ, наоборот, была расширена: он получил возможность диктовать свои «рекомендации» правительству (статья 111).
В то же время все радикальные неокемалистские проекты реформ натолкнулись на решительное сопротивление парламента, где бал правили консерваторы - представители ПС, ДП, ПД, ПНТ, НП.
Вместе с тем начались гонения на все левые и леворадикальные силы. Еще в апреле 1971 г. было введено чрезвычайное положение в крупнейших городах и губерниях, запрещены любые собрания и демонстрации, объявлена вне закона организа291


ция Дев-Генч, начались обыски в студенческих общежитиях. В июле - была распущена РПТ.
Предлогом для политических репрессий послужили экстремистские акции «леваков», которые продолжались и после 12 марта. Так, 11 апреля в дом одного из высших чинов генштаба турецкой армии была брошена бомба, а 27 мая группа Махира Чаяна, члена Фронта турецкой народно-освободительной партии, похитила израильского консула в Стамбуле Эфраима Элрома, угрожая убить его, если не будут выпущены на свободу политические заключенные. (Власти угрозу проигнорировали, и консул был убит).
В акциях экстремистов участвовали, как потом выяснилось, и провокаторы, внедрившиеся в левые организации. Еще в 50-е гг. в Турции, как и в других странах НАТО, были созданы глубоко законспирированные военизированные общества, в задачу которых входила борьба с коммунистической угрозой любыми методами - от устройства провокаций до физического уничтожения без суда и следствия руководителей левых партий. Например, в Италии это была тайная организация «Гладио» (Меч), в Турции - «Контргерилья».
По настоянию генералитета, желавшего выглядеть беспристрастным в борьбе с крайними течениями - как с левыми, так и с правыми - была запрещена исламистская партия Эрбакана - ПНП. Но вскоре, в 1972 г., она возродилась под новым названием - Партия национального спасения (Милли селямет партиен), ПНС.
Фашистская партия Тюркеша, ПНД, тронута не была. Больше того, когда в судах слушались дела о террористических выходках «серых волков», то выносились оправдательные приговоры. Мотивировалось это тем, что «члены очагов идеала» (так еще именовали себя молодые тюркешисты) всегда выступали на стороне существующей власти, против «анархистов». Так, например, закончилось одно их дело в анкарском суде в 1972 г.
Тем временем проблемы, стоящие перед страной, не решались. На пути конкретных реформ стеной стоял парламент. Ощутив свою беспомощность в этой ситуации, 11 министров, в том числе Караосманоглу и Чилингироглу, вышли из кабинета Зрима 3 декабря 1971 г. Они заявили, что ПС препятствует осуществлению преобразований в духе кемализма и продолжает на деле определять политику государства.
Сформировать новое правительство президент Сунай и генералитет поручили опять-таки Эриму. На этот раз в кабинет вошли 7 министров от ПС, 4 - от НРП, 1 - от ПД. Технократы получи292


ли 11 министерских портфелей, однако многие из них в отличие от своих предшественников придерживались совершенно иных взглядов - были настроены консервативно или же непосредственно связаны с руководством ПС, как, например - Наим Талю, бывший директор Центрального банка, ставший министром торговли.
Изменилась и программа второго правительства Эрима. В ней подчеркивалось, что основой экономики является сосуществование государственного и частного секторов, при этом развитие последнего будет всемерно поддерживаться и поощряться. Что касается социально-экономических реформ, то о них говорилось лишь в общей форме, в абстрактных формулировках. Это были своего рода «заклинания» о реформах, а не их конкретное содержание.
При втором правительстве Эрима усилились преследования левых политических и профсоюзных деятелей. Особо жестокому подавлению подверглись левацкие организации. Некоторые их главари, несмотря на заступничество Исмета Инёню, были казнены - Дениз Гезмиш и его ближайшие соратники Хюсейин Инан и Юсуф Аслан. Махир Чаян был убит в перестрелке с полицейскими.
Вскоре Эрим осознал, что проведение реформ, «предусмотренных конституцией», как об этом заявлялось в меморандуме 12 марта, при сложившейся расстановке политических сил в правительстве и парламенте, невозможно и подал в отставку.
Новое правительство в мае 1972 г. возглавил Ферид Мелен, член ПД. В кабинете Эрима он занимал пост министра обороны. Этот Совмин оказался еще более консервативным по своему составу, чем предыдущий: ПС получила 8 министерских постов, НРП - 5 (причем все эти «республиканцы» были противниками курса «левее центра»), ПД - 2; число министров-технократов сократилось до 9.
В феврале - марте 1973 года парламент по представлению правительства принял законы об изменении еще 5 статей конституции - был увеличен срок предварительного тюремного заключения, расширены полномочия военных трибуналов, созданы особые суды государственной безопасности (девлет гювенлик махкемелери). Они рассматривали преступления политического характера - против существующего режима - и состояли из 5 человек - председателя и четырех членов. (Невольно вспоминаются «тройки» времен сталинских репрессий).
В 1973-1975 гг. через суды госбезопасности прошли более 3-х тысяч человек, арестованных по политическим обвинениям. 293


Кроме леваков - участников террористических акций, уголовные дела были возбуждены и против умеренно левых или даже просто демократически настроенных учителей, журналистов, профсоюзных деятелей, врачей, адвокатов, научных работников, офицеров, короче, против всей леводемократической верхушки турецкого общества. Как впоследствии выяснилось, при допросах арестованных применялись пытки в особых «лабораториях» полиции.
В это время в НРП усилилась конфронтация между левоцентристами и правоцентристами. Последние во главе с Кемалем Сатыром добились созыва чрезвычайного съезда партии, надеясь одержать на нем победу над сторонниками курса «левее центра». Но съезд, состоявшийся 5-14 мая 1972 г., поддержал Эджевита и его группу. Исмет Инёню пытался помешать этому решению съезда и даже бросил на чашу весов в этом споре свой многолетний авторитет, заявив: «Или я, или Бюлент». Потерпев поражение, Инёню ушел с поста генерального председателя НРП, который занимал в течение 33 лет. (Впоследствии он вышел из партии и скончался 23 декабря 1973 г. в возрасте 89 лет). Новым лидером партии стал Бюлент Эджевит.
Группа Сатыра покинула ряды НРП и образовала Республи- канистскую партию (Джумхуриетчи партиен), которая в марте 1973 г. слилась с Партией доверия. Этот партийный гибрид принял название «Республиканистской партии доверия» (РПД). Ее возглавили Турхан Фейзиоглу (генеральный председатель) и Кемаль Сатыр (председатель партийного совета). РПД стала третьей по численности партией в ВНСТ, имея 44 места в Национальном меджлисе и 22 - в Сенате.
В марте 1973 г. заканчивался семилетний срок полномочий президента республики Джевдеда Суная. Командование вооруженных сил решило выдвинуть кандидатом на пост главы государства начальника генштаба Фарука Гюрлера. (Он сменил на этой должности Мемдуха Тагмача в августе 1972 г.). Однако, согласно конституции, баллотироваться в президенты мог только член ВНСТ (либо депутат нижней палаты, либо сенатор). В связи с этим Гюрлер вышел в отставку и был назначен сенатором по контингенту президента.
Правые партии не устраивала кандидатура Гюрлера. По слухам, он до 12 марта 1971 г. поддерживал связи с радикально настроенными офицерами, так называемыми девяти-марзовцами (докуз мартчилар). Поэтому они выдвинули своих кандидатов: ПС - председателя Сената, генерала в отставке Текина Арыбу- руна, ДП - своего лидера Ферруха Бозбейли. При голосовании 294


ни один из трех кандидатов не получил необходимого для избрания числа голосов. Выборы, начавшиеся 13 марта, затянулись до 6 апреля 1973 г., когда наконец в ходе 15-го тура голосования президентом республики был избран сенатор Фахри Корутюрк, адмирал в отставке.
Это была нейтральная фигура, которая устроила и политические партии, и генералитет. Корутюрк уволился с военной службы еще в 1960 г., с поста командующего военно-морскими силами, после чего перешел на дипломатическую работу, был, в частности, послом Турции в Москве.
После избрания президента премьер Мелен подал в отставку. Новое правительство возглавил Наим Талю. Министерские посты в нем распределились следующим образом: ПС - 13, РПД- 6. 3 портфеля получили «независимые» депутаты, 2 - технократы. НРП выступила против участия в кабинете Талю. Ни о каких реформах речи в правительстве уже не шло, своей главной задачей оно объявило проведение всеобщих выборов в парламент, которые должны были состояться 14 октября 1973 г.
Эти выборы принесли успех НРП. Она завоевала 185 мандатов из 450 в Национальном меджлисе. ПС получала 149, ПНС - 48, ДП - 45, ПНД - 3 мандата. В итоге частичных выборов в Сенат НРП получила 25 из 52 вакантных мест, ПС - 22, ПНС - 3, РПД - 1. Таким образом, относительное большинство электората поддержало НРП. Это говорило о том, что левоцентристские идеи партии стали находить отклик у избирателей.
Наибольшего успеха на выборах НРП добилась в экономически развитых регионах с промышленными центрами и преобладанием капиталистических хозяйств в деревне, то есть за эту партию голосовали преимущественно фабрично-заводские и сельскохозяйственные рабочие. Тезис НРП о социальном партнерстве показался привлекательным и предпринимателям.
Тем не менее в результате выборов правые партии в общей сложности набрали депутатских мандатов больше, чем левоцентристы,- 245 (149 + 48 + 45 + 3). Правоцентристы (РПД) не были склонны к сотрудничеству с НРП. Такой расклад сил в парламенте не предвещал легкого пути к власти для партии Эджевита. Не имея абсолютного большинства в нижней палате, она не могла сформировать свое однопартийное правительство. Требовалось найти партнера по коалиции.
Процесс создания коалиционного правительства затянулся надолго. Толчок ему дали лишь итоги муниципальных выборов 9 декабря. На них за НРП проголосовали 37% избирателей, за 295


ПС - 33%, что показало не случайность лидерства НРП в электоральной гонке.
Наиболее приемлемым союзником для Эджевита в формировании правительственной коалиции оказалась ПНС. Во-первых, она заняла по числу мандатов в Национальном меджлисе третье место после НРП и ПС. Во-вторых, по социально-экономическим воззрениям она была близка НРП, так как отражала интересы крестьянства и мелкой городской буржуазии, выступала против засилья крупного капитала, за уменьшение влияния Запада. Разделяло эти партии главным образом их отношение к роли религии в государст-венных делах. НРП исповедовала лаицистскую идеологию, ПНС - исламистскую.
25 января 1974 г. обе партии подписали протокол о коалиции. Программа сформированного ими правительства отражала в целом политические принципы НРП. Подчеркивалось большое значение государственного сектора, за которым был признан приоритет в кредитовании и капиталовложениях. Говорилось о необходимости поощрения мелкого и среднего предпринимательства. В связи с этим выдвигалось требование ликвидировать посредников и ростовщиков в системе кредитования и сбыта продукции, повысить закупочные цены на сельхозпродукты, а также обеспечить необходимые условия для развития кооперативного движения. Отмечалось также, что будут пересмотрены все законы о налогах с целью установления равенства в сфере налогообложения.
Новым элементом экономического развития назывались предприятия «народного сектора», создаваемые путем широкого привлечения для их инвестирования сбережений населения. Ряд положений программы отразил интересы рабочих и служащих, в частности, предусматривалось введение социального страхования по безработице и увеличение надбавки к зарплате за выслугу лет. Заявлялось о необходимости сделать высшее образование бесплатным.
В то же время такие важные установки политического курса НРП, как проведение аграрной реформы и ограничение права работодателей на локаут, в программу не вошли; другие, например, в отношении ограничения действий частного капитала, были сформулированы весьма неопределенно. Здесь, как отмечает К. Г. Ликутов, сказался прагматизм лидеров НРП, которые пошли на компромисс с партнером по коалиции в некоторых вопросах. Однако в целом правительственная программа НРП - ПНС в определенной степени учитывала интересы широких масс и с этой точки зрения явилась наиболее радикальной из программ, 296


которые принимались турецкими кабинетами в послевоенный период.
В программу, по настоянию ПНС, были включены и такие положения, как введение уроков мусульманской нравственности в начальной и средней школе, помощь государства в строительстве сельских мечетей, улучшение условий подготовки имамов и ха- тибов.
Правительство НРП - ПНС провело в жизнь ряд мер по поднятию уровня жизни населения. Государственная табачная монополия повысила закупочные цены на табак, производимый крестьянами; было принято также решение об увеличении в 2 раза закупочных цен на зерно с тем, чтобы лишить перекупщиков сверхприбылей. Правительство запретило деятельность посредников при продаже крестьянам удобрений и различного инвентаря.
Были увеличены оклады госслужащих (почти в 2 раза), повышена заработная плата для ряда других лиц наемного труда, установлен минимальный ее уровень - 40 лир в день.
Все эти меры, естественно, с одобрением были встречены большинством населения.
В одном вопросе правительство бросило вызов Америке - был снят запрет на выращивание опийного мака, введенный бывшим премьером Зримом по настоянию США, и сильно ударивший по экономическим интересам многих турецких крестьян. Опий в основном закупала фармацевтическая промышленность Турции и других стран, а маковая ботва использовалась на корм скоту. Что же касается опия как наркотика, то Турция никогда не была его активным поставщиком, и сами турки в те годы наркомании почти не знали.
Однако постепенно в коалиции НРП - ПНС стали обостряться противоречия. Это проявлялось, во-первых, в экономической политике. НРП выступала за всемерное развитие госсектора в экономике, а ПНС - против. Эрбакан считал, что этот сектор является «самым плохим предпринимателем» (что во многом было верно), а те министерства, которые находились в руках представителей его партии, всячески тормозили выделение инвестиций государственным предприятиям.
Во-вторых, Эрбакан был недоволен тем, что руководство НРП препятствовало введению в школах уроков ислама и открытию новых учебных заведений по подготовке имамов и хатибов.
Проявился, наконец, и политический антагонизм между партиями коалиции. Представители ПНС, вместе с депутатами от правых партий, проголосовали в парламенте против закона об 297


амнистии политических заключенных. НРП провела его в жизнь только после обращения в Конституционный суд, в результате чего получили свободу около 4 тыс. человек. ПНС заблокировала также отмену парламентом статей 141 и 142 УК, запрещающих коммунистическую деятельность. (За их упразднение выступали Эджевит и его сторонники). В то же время стараниями партии Эрбакана были возвращены гражданские права членам бывшей ДП, и 295 «демократов», в том числе Джеляль Баяр, снова смогли заниматься политической деятельностью.
Разногласия между партнерами по коалиции принимали все более непримиримый характер. Однако окончательный разрыв между ними был задержан обострением кипрского вопроса.
15 июля 1974 г. ЭОКА (националистическая организация греков-киприотов, выступавшая за эносис) свергла, при поддержке афинской военной хунты, законное кипрское правительство архиепископа Макариоса и заявила о присоединении острова к Греции. В ответ на это турецкие войска высадились на Кипре и оккупировали его северную часть - около 38% территории острова. Эти события вызвали в Турции всплеск массового национал- шовинизма, а Эджевит, отдавший приказ о высадке войск, был объявлен национальным героем.
Руководитель НРП решил воспользоваться своей возросшей популярность в народе и пойти на досрочные парламентские выборы, надеясь, что его партия в условиях националистического энтузиазма завоюет абсолютное большинство голосов избирателей и сможет сформировать свое однопартийное правительство.
16 сентября 1974 г. он подал в отставку с поста премьер-министра. Но этот его шаг оказался непоправимым политическим просчетом. Все правые партии решили объединить свои усилия с тем, чтобы не допустить досрочных выборов. Победы НРП опасались не только они, но и вся турецкая элита, и генералитет. Всех их страшило, что левоцентристские идеи Эджевита, если они станут политическим куском правительства, приведут к снятию ограничений для деятельности левых сил, прежде всего, коммунистов, к росту коммунистической опасности для Турции, к возрастанию угрозы со стороны Москвы. Правые утверждали: «курс центра левей - путь москалей» (ортанын солу, Москоф Йолу).
Ожидалось, что после отставки Эджевита формирование правительств будет поручено Сюлейману Демирелю, как лидеру второй по числу депутатских мандатов партии. Однако 17 ноября 1974 г. по поручению президента Корутюрка и с молчаливого согласия Демиреля новое правительство образовал 70-летний сенатор Сади Ырмак. В его кабинет вошли только технократы и 298


чиновники. Вотума доверия в парламенте этот «надпартийный Совмин» не получил. Тем не менее, в течение нескольких месяцев он исполнял обязанности правительства - с 17 ноября 1974 г. по 31 марта 1975 г.
Хикмет Озьдемир считает, что все это было сделано специально для того, чтобы дать достаточно времени правым партиям для согласования позиций по созданию своей правительственной коалиции. Действительно, почти 150 дней в стране не было одобренного парламентом кабинета министров, НРП за это время не смогла найти себе нового партнера по возможной коалиции, а парламентское большинство не соглашалось на проведение досрочных выборов. Тем самым лидер ПС Демирель получил достаточный срок для сколачивания своего блока - Националистического фронта (Миллиетчи джепхеси). В него вошли ПС, ПНС, ПНД, РПД и несколько независимых депутатов. Таким образом, правые партии, отбросив в сторону все свои разногласия с ПС, выступили с ней совместно против НРП, в лице которой видели усиливавшийся «левый центр» и роста влияния которого в стране единодушно опасались.
Кроме того, Демирель привлек на свою сторону многих представителей этих партий тем, что пообещал им министерские посты. Выполняя свои посулы, он увеличил состав кабинета до 30 министров. Портфели заместителей премьера получили Эрба- кан (ПНС), Фейзиоглу (РПД) и Тюркеш (ПНД)
12 апреля 1975 г. за вотум доверия правительству «фронта» проголосовали 222 депутата, против - 218, то есть большинство голосов было довольно зыбким.
В программе правительства, которая в целом отражала интересы крупного капитала, на первый план выдвигалось обеспечение внутреннего порядка с целью борьбы «против анархизма и коммунизма». Последнее объяснялось тем, что в 1974-1975 годах произошло возрождение левых сил и организаций. В стране стала распространяться газета турецких коммунистов «Атылым» (Натиск). В июне 1974 г. по инициативе группы интеллигентов и профсоюзных активистов была создана Социалистическая рабочая партия Турции (СРПТ). В мае 1975 г. была воссоздана запрещенная после вмешательства генералитета в политическую жизнь страны РПТ. Ее возглавила Бехидже Боран, вышедшая из тюрьмы по амнистии. Вновь возникли и другие левые группировки - левацкая Партия трудящихся Турции (ПТТ) во главе с Михри Белли, социал-реформистская Социалистическая партия Айбара и др.
299


Укрепить свое влияние в обществе решили и правые силы. В 1975 г. ПНД создала под своей эгидой Националистическую конфедерацию рабочих профсоюзов (Миллиетчи ишчи сендика- лары конфедерасьону) - МИСК, которая вскоре стала насчитывать около 100 тыс. членов.
От партии Тюркеша не отстала и партия Эрбакана. Под его идейным руководством в 1977 г. было образовано профобъединение Хак-ишчи сендикалары конфедерасьону (Хак-ишь), что можно перевести, как «профсоюзы Всевышнего» или «профсоюзы высшей справедливости». (Слово «хак» - один из синонимов Аллаха, а также имеет значения «право», «справедливость»). В эту конфедерацию вступило около 20 тыс. рабочих. Ее деятельность проходила под исламистскими лозунгами и в противостоянии левому объединению ДИСК, в частности, она требовала запретить празднование Первомая, который имел в Турции официальный статус «праздника весны» (бахар байрамы), но широко отмечался рабочими как день труда и пролетарской солидарности.
Несмотря на обещания правительства «фронта» навести «порядок» в стране, внутриполитическая обстановка стала обостряться. К этому приложили свою руку правые и особенно правоэкстремистские силы. Лидеры правых партий обвиняли своих политических противников, в том числе и НРП, в «подстрекательстве анархизма», в «служении международному коммунизму». Активизировались фашистские группировки и религиозные экстремисты. Они начали прибегать к насильственным методам борьбы против левых - погромам и терактам. Особую роль в организации кровавых столкновений играли тюркешисты. В парламенте они были представлены тремя депутатами, но зато в стране насчитывалось около восьми тысяч их штурмовиков - «серых волков». Воспитанные в духе национал - шовинизма и антикоммунизма, они приступили к физическому уничтожению левых активистов, главным образом в университетах - студентов и преподавателей.
Еще большую уверенность в своей безнаказанности «серые волки» почувствовали после того, как Тюркеш, ведавший в правительстве вопросами государственной безопасности, объявил их «вспомогательной» силой охраны порядка. 27 июня 1975 г. они даже организовали покушение на жизнь Эджевита.
Избирательная кампания 1977 г. по выборам в ВНСТ проходила под аккомпанемент террористических акций: «серые волки», агенты тайной полиции и провокаторы из левацких организаций нападали на участников митингов и собраний, организованных левыми партиями и НРП.
300


Выборы состоялись 5 июня 1977 г. Итоги голосования предвещали новую правительственную нестабильность: ни НРП, ни ПС не получили абсолютного большинства голосов. За НРП было подано 41,4%, за ПС - 36,9%, за ПНС - 8,6%, за ПНД - 6,4% избирательных бюллетеней. Депутатские мандаты распределялись следующим образом: НРП - 213 (на 23 больше, чем в 1973 г.), ПС - 189 (увеличение на 40 мандатов), ПНД - 13 (увеличение на 10 мандатов). Потери понесли: ПНС - 24 мандата вместо прежних 48, РПД - 3 вместо прежних 13. Сокрушительное поражение потерпела ДП - 2, получив лишь 1 мандат вместо прежних 45.
Попытки представителей социально-экономической элиты и генералитета склонить НРП и ПС к консенсусу с тем, чтобы они сформировали свое двухпартийное коалиционное правительство, ни к чему не привели. Слишком разнились идейно-политические мировоззрения этих партий. Да и лидеры их не испытывали друг к другу никаких добрых чувств.
Демирель заявил после выборов: «Блок националистических партий не должен сдать власть левым». А Эджевит определил свою позицию так: «Мы готовы на любую коалицию, но не с ПС или ПНД».
Будучи лидером самой многочисленной парламентской фракция, Эджевит представил на утверждение нижней палаты свой однопартийный кабинет. Но во время чтения правительственной программы депутаты от ПС и ПНД демонстративно покинули зал, а депутаты от ПНС вообще не явились на заседание.
Вслед за этим Демирель сформировал второе правительство Националистического фронта. Но оно продержалось у власти лишь до января 1978 г., когда из ПС вышли 11 ее членов - депутатов. Теперь уже Эджевит формирует свое третье правительство, которое получает в парламенте вотум доверия - 229 голосов, благодаря поддержке депутатов от РПД, ДП-2 и 11 бывших членов ПС.
От правительства Эджевита население ждало прежде всего решительных мер по пресечению все более разгоравшейся войны между экстремистскими группировками правого и левацкого толков, по прекращению покушений на жизнь видных политических деятелей, по разрешению обострившегося конфликта между общинами суннитов и алевитов.
В этой напряженной внутриполитической обстановке возник еще один фактор нестабильности турецкого государства. На Востоке Анатолии начались волнения курдов, требовавших признания и удовлетворения своих национальных прав. Созданная в ноябре 1978 г. марксистская Рабочая партия Курдистана (РПК), 301


которую возглавил студент Анкарского университета Абдулла Оджалан, стала инициатором вооруженной борьбы курдского народа против ассимиляторского режима турецких властей. В Турецком Курдистане заполыхал пожар партизанской войны.
В то же время террористические акции приобретали все более широкий и ожесточенный размах. Невероятные по своей жестокости события произошли 22 декабря 1978 года в Ках- раманмараше. Город практически полностью захватили вооруженные банды суннитских экстремистов. При полном бездействии полиции они начали уничтожать жителей - алевитов, большинство которых были курдами. Озверевшие фанатики убивали всех подряд, даже младенцев, останавливали машины скорой помощи, которые везли раненых, пытавшихся оказать сопротивление насильникам, и приканчивали их. Дома алевитов были преданы огню. Всего было убито более ста человек, 176 - тяжело ранены, сожжено 500 домов. В ответ на эти зверства и бездействие властей во многих городах и селах были созданы «комитеты самообороны». Правительство Эджевита было вынуждено объявить чрезвычайное положение сначала в 13, а затем еще в 6 губерниях.
Правые партии не замедлили обвинить во всех этих трагических событиях правящую НРП, которая, по их мнению, проявила беспомощность и не смогла справиться с создавшейся критической обстановкой.
14 октября 1979 г. состоялись промежуточные выборы в ВНСТ. Все 5 вакантных депутатских мест достались ПС, и оппозиция стала располагать большинством мандатов в нижней палате. Правительство Эджевита подало в отставку. В новый кабинет вошли только представители ПС. Его поддержали ПНД и ПНС. По сути, это было третье правительство Националистического фронта.
Правительственная чехарда наглядно демонстрировала неизлечимую болезнь турецкой демократии. Наиболее зримо ее симптомы проявились во время выборов нового президента республики. (Полномочия Фахри Корутюрка на этом посту истекали в 1980 г.). Эти выборы превратились в скандальный фарс. Было проведено 100 (!) туров, но ни один из них не дал результата. Турецкая политическая система лежала в параличе.
Между тем число жертв экстремистских акций росло. В 1977 г. от террора погибло 230 человек (из них 39 - во время первомайской демонстрации в Стамбуле, когда неизвестные открыли огонь по ее участникам), в 1978 - 1200 в 1979 - 1500. Всего в годы разгула экстремизма в Турции были убиты около 5 тыс. человек.
302


Жертвами террора становились не только рядовые рабочие и студенты, преподаватели вузов и школьные учителя, но и видные политические и профсоюзные деятели. Так, были убиты один из лидеров ДИСК Кемаль Тюрклер, бывший премьер-министр Ни- хад Эрим, редактор газеты «Миллиет» (Национальный дух) Абди Ипекчи. Убивший Ипекчи киллер Мехмед Али Агджа при загадочных обстоятельствах бежал из тюрьмы и скрылся за границу. Впоследствии, в 1981 г., он совершил покушение на жизнь папы римского Иоанна Павла II.
Боевые группы экстремистов разного толка захватывали в некоторых городах целые кварталы, главным образом трущобных районов «гедже конду», и объявляли их «освобожденными от властей». Самый разительный пример таких анархистских действий - захват уезда Фатса на Черноморском побережье Анатолии группой леваков во главе с местным муниципальным начальником и провозглашение там «независимой советской республики» (багымсыз совьез джумхуриети). Только переброшенные в Фатсу армейские подразделения положили конец этому «ЧП уездного масштаба».
Широкие антиправительственные действия развернули левые силы в феврале 1980 г. в Измире, когда кабинет Демиреля в соответствии с требованиями Международного валютного фонда заморозил заработную плату и стал осуществлять меры по повышению рентабельности государственных предприятий, что свелось в основном к сокращению персонала рабочих и служащих. В ответ на массовые увольнения забастовали работники государственных текстильных фабрик. Их поддержали демонстрациями солидарности многие жители города. Рабочие захватили ткацкий комбинат и возвели вокруг него баррикады. Лишь после штурма войсками, в котором были применены даже танки, комбинат был освобожден и полторы тысячи его рабочих арестованы. Затем полицейские и солдаты в поисках зачинщиков этих действий осадили квартал Гюльтепе, в котором забаррикадировались его жители, вывесившие красные революционные флаги и передававшие через динамики коммунистический гимн «Интернационал», В схватке с силами правопорядка несколько человек были убиты, более ста - ранены, свыше семисот - арестованы.
Террор экстремистов, массовые выступления рабочих за свои права, постоянные правительственные кризисы, неспособность даже избрать президента, падение жизненного уровня населения - все это сплелось в тугой узел, развязать который турецкая демократия не могла. Его пришлось рубить - 12 сентября 1980 г. 303


генералы совершили государственный переворот: вся власть в стране перешла в руки военной хунты. Так закончился период «второй республики» в Турции.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТУРЦИЯ
НА РУБЕЖЕ XX и XXI


ГЛАВА 14
ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В ТУРЦИИ В 1991-2016 гг.
В конце XX столетия в Старом Свете произошли радикальные геополитические перемены. В 1989 г. была разрушена Берлинская стена, в 1990 - ГДР и ФРГ слились в одно государство, сохранившее последнее название. В июле 1991 г. был упразднен Варшавский пакт - военно-политическое объединение европейских соцстран. В декабре этого же года прекратил существование Советский Союз.
Для Турции это имело особое значение: огромный (и страшный, с точки зрения Анкары) северный сосед внезапно превратился в лоскутное одеяло из слабых в военном и экономическом отношениях государств.
Эти изменения оказали воздействие не только на внешнюю, но и на внутреннюю политику Анкары. Турецкий историк Бю- лент Танёр отмечает, что прекращение «холодной войны», распад СССР и исчезновение советской угрозы (действительной или мнимой) повлекли за собой ослабление давления властей на левые и прокоммунистические организации. Как пример этого он приводит отмену в 1991 г. статей 141 и 142 Уголовного кодекса Турецкой Республики, предусматривавших судебное преследование за коммунистическую деятельность.
В это же время возросло влияние в мире экономически окрепшего Европейского союза. Турция, которая стремится стать полноправным членом данного сообщества, начала проводить демократизацию своей правовой системы, чтобы соответствовать критериям ЕС, выработанным для государств-кандидатов в его состав. Были, в частности, сняты запреты на деятельность партий, распущенных военной хунтой в 1980 г., легализовано левое профобъединение ДИСК. Курдам дозволили общаться на родном 307


языке и отмечать праздник Невруз (Новый год по древнеиранскому календарю 21 марта, во время весеннего равноденствия).
К 1991 г. произошли изменения в партийном спектре турецких политических движений. На его левом крыле возникли Социалистическая партия (СП), Объединенная коммунистическая партия Турции (ОКПТ) - гибрид Рабочей партии Турции и нелегальной турецкой компартии, а также Трудовая партия народа (ТПН), в которой большинство членов были курды.
ПН и ОКПТ, были вскоре запрещены Конституционным судом.. Предлогом для запрета ОКПТ стало то, что в ее названии имелось слово «коммунистическая». (Этот термин все еще вызывал аллергию у турецких правящих кругов). А ТПН обвинили в связях в запрещенной Рабочей партией Курдистана, которую власти считают сепаратистской и террористической организацией.
Левый центр был представлен Социал-демократической народнической партией (СДНП) и Демократической левой партией (ДЛП).
В СДНП разгорелось соперничество за пост лидера между Эрдалом Инёню и Денизом Байкалом. В итоге на съезде партии 30 сентября 1990 г. генеральным председателем был избран Инёню. За него проголосовали 504 делегата, за его соперника - 404. Такое соотношение голосов говорило о том, что Байкал имеет в партийных рядах немало сторонников. Часть членов запрещенной ТПН влилась в СДПН и впоследствии баллотировалась на выборах по ее спискам. В ДЛП генеральным председателем был Бюлент Эджевит, и збранный на этот пост еще 15января 1989 г.
Правоцентристы делились на две группировки - Партию верного пути (ПВП) и Партию отечества (ПО). В ПВП особых внутрипартийных коллизий не происходило, а в ПО за 2 года сменилось 3 лидера - Тургут Озал, Иылдырым Акбулут, Месуд Иылмаз.
Неджметтин Эрбакан и Алпарслан Тюркеш сохранили лидерство в своих партиях - исламистской Партии благоденствия (ПБ) и шовинистической Партии националистической деятельности (ПНДе).
Конец 1989 г. ознаменовался избранием Тургута Озала президентом республики (31 октября) и сформированием правительства во главе с Иылдырымом Акбулутом (9 ноября).
Акбулут представлял собой явную креатуру Озала, который назначил его премьер-министром еще до того, как тот был избран 17 ноября на съезде ПО генеральным председателем. Своим поспешным назначением Акбулута главой правительства Озал как бы лоббировал и его избрание лидером партии. Сам Озал не мог оставаться на этом партийном посту: согласно Конституции, 308


глава государства формально должен быть беспартийным - «став президентом, он прекращает связи со своей партией» (статья 101). Однако в действительности Озал продолжал поддерживать отношения с ПО. Более того, он «продавил» избрание своей жены на важный партийный пост: Семра Озал стала председателем Стамбульской губернской парторганизации, самой крупной и влиятельной в ПО.
Правительством Акбулута практически руководил Озал. «) рдал Инёню даже назвал этот совет министров «кабинетом с дистанционным управлением (узактан кумандалы кабине)». Турция в это время фактически превратилась в президентскую республику. Все направления внешней и внутренней политики определял президент. Имея полномочия председателя Совета национальной безопасности (СНБ), конституционное право руководить в определенных случаях заседаниями Совета министров и используя возможность издавать в течение срока чрезвычайного положения указы, имеющие силу законов, он отодвинул на второстепенное место й правительство, как орган исполнительный, и парламент, как орган законодательный. В знак несогласия с его политикой подали в отставку министр иностранных дел, министр обороны и начальник генштаба.
Неудивительно, что в этих условиях Акбулут рассматривался даже в самой ПО как несамостоятельный политик, и на место лидера партии стали претендовать более сильные и авторитетные личности. В итоге внутрипартийной борьбы генеральным председателем ПО был избран 12 апреля 1991 г. Месуд Иылмаз. Он же сформировал и новое правительство (17 июня 1991 г.). Кабинет Йылмаза не был «дистанционно управляемым»: его глава старался держаться более или менее независимо от президента.
Следующий поворот политического развития Турции определили парламентские выборы 20 октября 1991 года. Они проводились досрочно, о чем договорились 9 августа 1991 года лидеры трех партий - Месуд Йылмаз, (ПО), Эрдал Инёню (СДНП) и Сю- лейман Демирель (ПВГ1). Каждый из них надеялся, что новый расклад политических сил в парламенте создаст более благоприятную обстановку для выхода из ситуации «президентского правления».
В выборах приняли участие 6 партий - ПО, ПВП, Г1Б, ДЛП, СДНП, СП, а также независимые кандидаты. ПНДе выставила свои кандидатуры по списку ПБ, а ТПН - по списку СДНП. Голоса избирателей распределились между ними следующим образом: ПВП - 27%, ПО - 24%, СДНП - 21%, ПБ -17%, ДЛП -11%. 309


СП не преодолела десятипроцентный барьер, хотя за нее проголосовали более 108 тысяч избирателей.
Из 450 депутатских мандатов ПВП получила 178, ПО - 115, СДНП - 88, ПБ - 62, ДЛП - 7. Все прежние «партийный зубры», устраненные с политической арены переворотом 1980 г., вновь, после перерыва в 11 лет, оказались в числе депутатов ВНСТ - Демирель, Эджевит, Эрбакан, Тюркеш.
Так как ни одна партия не набрала в парламенте абсолютного большинства мест, встал вопрос о формировании коалиционного правительства. Президент Озал поручил эту обязанность Деми- релю, как лидеру партии, получившей относительное большинство депутатских мандатов.
Не желая блокироваться с ПО, фактически партией Озала, с которым у Демиреля были неприязненные отношения (он даже искал союзников в политических кругах, чтобы отстранить Озала от власти), лидер ПВП пригласил в коалицию социал- демократа Эрдала Инёню, который также относился критически к действиям президента.
Так возник первый коалиционный кабинет «третьей республики», положивший начало длительному периоду неустойчивых правительственных коалиций. Премьером стал Демирель, вице- премьером - Инёню. Из 32 министерских портфелей социал-демократы получили 12.
31 ноября 1991 г. ВНСТ проголосовало за доверие пому правительству, программа которого содержала многие обещания дальнейшей демократизации политической жизни.
Предлагалось начать разработку новой Конституции, пересмотреть законы, принятые после переворота 1980 года, запретить пытки арестованных, обеспечить независимость судов и контроль за осуществлением мер, принимаемых во время ЧП, предоставить автономию университетам, привести права профсоюзов в соответствие со стандартами Международной организации труда (МОТ), сделать дебаты н парламенте открытыми путем прямого телевещания с его заседаний. Эти положения были включены в программу по настоянию социал-демократов и получили название «пакет демократизации» (демократиклешме пакети).
Однако почти все эти благие намерения оказались нереализованными: парламент, где большинство депутатов составляли члены правых и правоцентристских партий, не счел нужным исполнять пожелания социал-демократов. Тезис о новой (демократической) конституции был похерен. Его заменили предложениями об изменении лишь некоторых конституционных статей. В итоге, за исключением ликвидации государственной монополии на ра310


дио- и телевещание, никаких поправок к конституции принято не было. Для трансляции парламентских дебатов в прямом эфире выделили специальный телеканал.
Противостояние правительства и парламента президенту продолжалось. Оно даже обострилось: ведь отныне эти верховные органы власти находились в руках оппозиционных Озалу партий. Президент вызывал недовольство правительства и большинства депутатов тем, что назначал на высокие посты в бюрократической иерархии «своих людей» (например: в Конституционном суде), издавал указы, затрагивающие социально-экономическую сферу, подрывал статус «беспартийного президента», поддерживая связи с ПО, даже вмешиваясь в ее внутренние дела.
Правительство и парламентское большинство отвечали ему принятием законов, нейтрализующих действие президентских указов.
Трудно предположить, чем могло закончиться это противостояние. Но 17 апреля 1993 г. Тургут Озал скоропостижно скончался. 16 мая на освободившийся пост президента республики был избран Сюлейман Демирель, за которого в третьем туре проголосовали 244 из 450 депутатов HI К Т,
В своем выступлении после инаугурации Демирель обещал соблюдать принцип надпартийное главы государства. Следуя ему, он дождался итогов съезда, на котором 13 июня генеральным председателем партии была избрана Тансу Чиллер, профессор и доктор экономических наук. И только после этого поручил ей формирование правительства.
В новый кабинет вошли представители прежней коалиции - члены ПВП и СДНП. 5 июля он получил вотум доверия в парламенте. Таким образом, впервые в истории Турецкой Республики, главой правительства стала женщина, Гансу Чиллер.
Вскоре Эрдал Инёню оставил по собственному желанию пост генерального председателя СДНП. На это место съезд партии избрал 11 сентября 1993 г. Мурада Караялчина. В правительстве Чиллер он стал ее заместителем, вице-премьером.
В своей экономической политике правительство Чиллер продолжило курс ПО, основные направления которого были определены Озалом: дальнейшая либерализация экономики, экспорториентирование промышленности и приватизация госпредприятий.
Однако при осуществлении последней задачи в кабинете министров начались разногласия. Партнер по коалиции - СДНП возражала против спешки с приватизацией и предлагала сначала изучить возможные негативные последствия ее проведения, опа311


саясь роста безработицы и нарастания из-за этого социальной напряженности.
Кроме социально-экономического аспекта противоречий, возникших в коалиционном правительстве, пишет В.И. Данилов, выявился и их политический аспект. Он касался проблемы дальнейшей демократизации режима, для чего, по мнению социал- демократов, необходимо было осуществить ряд изменений в законодательстве. По предложению СДНП была создана комиссия, подготовившая еще один «демократиклешме пакети». Но ПВП не дала хода большинству его тезисов.
Таким образом, ПВП заняла обструкционистскую позицию в отношении важнейших предложений своего партнера в правительстве. В связи с этим в СДНП росло недовольство сотрудничеством с Чиллер. Большая группа социал-демократов в сентябре 1992 г. покинула партийные ряды и образовала во главе с Денизом Байкалом Народно-республиканскую партию (Джумхури- ет хал к партиен). Ее название, скопированное с бренда бывшей кемалистской НРП, должно было подчеркнуть, что новая партия верна принципам Кемаля Ата- тюрка и будет развивать их применительно к современным условиям.
В феврале 1995 г. в НРП влились остатки СДНП. Объединенный съезд народных республиканцев избрал Дениза Байкала генеральным председателем партии.
Такой поворот событий не предвещал ничего хорошего для судеб коалиции. Дениз Байкал был не только амбициозным политиком, но и по своим убеждениям был намного левее и Эрда- ла Инёню, и Мурада Караялчина. В партийной программе НРП подчеркивалась приверженность кемалистским «шести стрелам» - принципам республиканизма, национализма, народничества, этатизма, лаицизма и революционности (под последним поднималось проведение коренных реформ, в том числе демократизация конституции). А главное, в программе содержался перечень мер, которые должны были осуществляться в интересах широких масс: реформирование системы социального обеспечения (в частности, введение страхования по безработице), предоставление большей свободы созданию профсоюзных объединений, отмена ограничений на забастовки, улучшение охраны труда и т.п. Программа требовала также предоставления университетам полного самоуправления.
Дениз Байкал выступил против тех соглашений, которые заключило прежнее руководство социал-демократов с ПВП и на основе которых действовало коалиционное правительство. Он 312


предложил Чиллер новые условия функционирования кабинета, но та их отвергла. В сентябре 1995 г. коалиция распалась.
Тем временем, в стране обострилась социально-политическая обстановка из-за резкого ухудшения экономической ситуации. В 1994 г. ВВП снизился на 6,1%, годовая инфляция подскочила до 150%, стоимость доллара выросла до 49,5 тыс. лир (в 1993 г доллар равнялся 14 тыс. лир).
Стремясь предотвратить углубление экономической депрессии, правительство приняло ряд непопулярных мер, в том числе замораживание заработной платы и сокращение рабочих мест на госпредприятиях, что привело, естественно, к недовольству, даже возмущению большого числа работников этой сферы производства.
И когда Тансу Чиллер в октябре 1995 г., решила сформировать свой однопартийный кабинет, это вызвало волну массовых протестов. Рабочие и служащие Анкары и других крупных городов провели митинги и демонстрации с требованием отставки Чиллер.
Переплетение экономического, политического и правительственного кризисов породило в правящих кругах и у большинства депутатов ВНСТ весьма обоснованные опасения: страна вновь могла оказаться в критической ситуации типа 1970 или 1980 гг., которая давала повод армейской верхушке для вмешательства в политическую жизнь. Во избежание этой крайности было решено провести парламентские выборы досрочно.
Они состоялись 24 декабря 1995 г. и принесли значительный успех Партии благоденствия. Она получила 21,4% голосов, тогда как ПО - 19,7, ПВП - 19,4, ДЛП - 14,5, НРП - 10,5%. Остальные партии не преодолели десятипроцентного барьера.
Отныне депутатский корпус (по новому закону он был увеличен до 550 человек) выглядел так: 158 мандатов получила ПБ, 135-ПО, 132-ПВП, 76 - ДЛП, 49 - НРП. Вскоре от фракции ПО откололись 3 депутата, образовавшие происламскую Партию великого единства (Бююк бирлик партией) во главе с Мухсином Языджиоглу. Тем самым число мандатов ПО уменьшилось до 132.
Итак, Г1Б набрала больше, чем каждая из других партий, голосов избирателей и обрела в парламенте почти 30% мест (28,4%). В чем причины глкого успеха ПБ на выборах?
В своей программе эта партия, как и ее предшественницы, защищала исламские ценности - укрепление нравственности в обществе и семье, соблюдение моральных принципов ислама в торговле, осуждала ростовщичество, ратовала за развитие религиозного обучения и воспитания, как основы духовного станов313


ления человека, критиковала бездуховность и аморальность западного образа жизни.
Основной электорат ПБ составили широкие массы самых различных слоев населения - крестьяне и жители провинциальных городов, в том числе буржуа, которым импонировали социально- экономические установки ПБ, главным образом ее критика засилья крупного капитала в ущерб малому и среднему бизнесу; приветствовали они и возражения ПБ по поводу вступления Турции в ЕС. Рабочие и служащие госсектора одобряли высказывания ее лидеров в защиту политики этатизма, против приватизации государственных предприятий.
В своих публичных выступлениях во время избирательной кампании Эрбакан провозглашал и фундаменталистские, и панисламистские лозунги: призывал изъять из Конституции положения о светском характере Турецкой Республики, объединить исламский мир от Северной Африки до Средней Азии, создать мусульманский Общий рынок с единой валютой - динаром и сократить экономические связи со странами ЕС. Он даже обещал в случае своей победы на выборах разорвать союз с НАТО. Все это положительно воспринималось консервативными мусульманскими кругами. Сыграло на руку ПБ и резкое ухудшение социально- экономического положения в стране после кризиса 1994 г. - многие возлагали вину за это на правительство Тансу Чиллер. И протестный мотив при голосовании стал существенным вкладом в пользу исламистов.
Период нестабильных коалиционных кабинетов (1995-2002)
В меджлисе после выборов сложился такой расклад депутатских фракций, что было невозможно сформировать какое-либо однопартийное правительство. Речь могла идти лишь о коалиционном кабинете. Но попытки Эрбакана как лидера относительного парламентского большинства привлечь в состав своею правительства представителей других партий потерпела провал. Его предложения отвергли все фракции.
Тансу Чиллер (ПВП) даже заявила, что абсолютно по всем вопросам внутренней и внешней политики она существенно расходится с Эрбаканом.
Однако коалиция, опирающаяся на парламентское большинство без участия ПБ также была невозможна из-за разногласий и противоречий как среди правоцентристов, так и среди левоцентристов. Эта конфронтация носила зачастую личностный харак314


тер: проявлялась в неприязненных отношениях между партийными лидерами - Месудом Иылмазом и Тансу Чиллер, Денизом Байкалом и Бюлентом Эджевитом.
Между тем в стране нарастали экономические неурядицы, в Юго-Восточной Анатолии курды вели партизанскую войну против правительственных войск, Греция выдвинула претензии на ряд мелких островов Эгейского моря. Поджимал срок, отпущенный Конституцией на создание нового правительства после парламентских выборов - 45 дней. Если за это время не удастся «слепить» какой-либо кабинет, снова придется проводить выборы ВНСТ. Но все понимали, что их результат будет мало чем отличаться от уже полученного.
В конце января 1996 года некоторые политики предлагали либо ввести в стране президентское правление, либо избрать премьер-министра всенародным голосованием, а правительство сформировать из технократов.
13 февраля генеральный председатель профобъединения Тюр- кишь выдвинул предложение о создании
«чрезвычайного правительства», во главе которого президент поставил бы наиболее ответственного депутата, радеющего за интересы страны.
В таких форс-мажорных обстоятельствах Сюлейман Демирель поручил Тансу Чиллер, главе второй по численности фракции в парламенте, организовать правительственную коалицию
Отбросив свои честолюбивые претензии на пост премьер- министра, она, в начале марта 1996 г., предложила занять это кресло на ближайшие 10 месяцев лидеру ПО Месуду Иылмазу, который только при этом условии согласился войти в блок с ПВП. По истечении указанного срока главой кабинета должна была стать Чиллер.
Новому совету министров дали имя «Ана-Йол» (Главный путь), взяв эти слова из названий обеих партий - Ана Ватан и Догру Иол. Это было неустойчивое правительство парламентского меньшинства. Оно не набирало в свою поддержку и 270 голосов в ВНСТ из 550 и продержалось недолго.
Ему на смену в июне 1996 г. пришло правительство «Рефах- Йол» (Путь благоденствия) - коалиция ПБ и ПВП. Их названия и легли в основу имени новою кабинета.
Лидеры обеих партий - Эрбакан и Чиллер подписали протокол, который предусматривал их поочередное председательство в правительстве: первые 2 года пост премьера занимал Эрбакан, затем - Чиллер, ставшая пока вице-премьером и министром иностранных дел. (Курируя вопросы внешней политики, она, ви315


димо, надеялась избежать сползания страны к эрбакановскому курсу антизападничества и панисламизма). Остальные 36 министерских портфелей были поделены поровну между ПБ и Г1ВП. Члены последней возглавили при этом министерства обороны и внутренних дел. Таким образом силовые ведомства были подконтрольны Чиллер. В протоколе, по ее настоянию, подчеркивалась верность принципу лаицизма.
Несмотря на все указанные уступки Эрбакана, это был неестественный союз партий, идейно-политические платформы которых во многом расходились радикально. Однако боязнь дальнейшего затягивания правительственного кризиса в условиях социально-экономической нестабильности и возможного нового вмешательства военных в политику заставили «западников» 11ВП пойти на компромисс с исламистами.
В программе правительства Рефах-Йол содержались обещания снизить уровень инфляции, ввести справедливое налогообложение и другие популистские декларации. Вместе с тем имелись и тезисы, отразившие взгляды ПВП: продолжение либерализации экономики и приватизации госпредприятий, поощрения иностранных инвестиций и курса на интеграцию с ЕС.
Постепенно в действиях правительства, в котором все же первую скрипку играл Эрбакан, стали проявляться противоречия.
Начался разлад прежде всего по вопросам внешней политики. Чиллер тяготела к Западу, Эрбакан - к миру ислама. Он демонстративно часто встречался с послами мусульманских стран, совершал официальные поездки в эти страны (например, в Иран, Линию), предпринимал конкретные шаги по созданию исламского Общего рынка и таможенного союза. По его инициативе в январе 1997 г. была образована мусульманская «восьмерка» (как бы в противовес «восьмерке» развитых держав G-8), в которую вошли, наряду с Турцией, Египет, Иран, Индонезия, Малайзия, Пакистан, Бангладеш и Нигерия.
Эрбакан выражал недовольство по поводу военного соглашения с Израилем от 3 февраля 1996 г. Оно было подписано при правительстве Ана-Йол, в которое входила Чиллер. Однако генералитет убедил Эрбакана в важном значении этого соглашения для Турции, особенно в сфере борьбы с терроризмом.
Претворяя в жизнь свои антизападнические устремления, Эрбакан и его единомышленники на местах проводили политику очищения «традиционных ценностей от чуждых национальной культуре элементов». Английские и французские названия магазинов, ресторанов, кафе, отелей заменялись турецкими. Дикторам радио и телевидения рекомендовалось не злоупотреблять 316


иностранными словами. Ограничивалась деятельность казино, а в тех муниципальных районах, где к власти пришли исламисты, был практически введен «сухой закон» - мусульманский запрет на винопитие и продажу спиртного.
Все это вызвало негативную реакцию прозападной и лаицист- ски настроенной части правительства, возглавляемой Чиллер.
Влияние ПБ в турецком обществе, особенно в провинции, продолжало расти. На промежуточных муниципальных выборах 3 июня 1996 г. она получила 33,52% голосов.
Нахождение у власти исламистов, хоть и в коалиции с ПВП, и рост их влияния в стране породили настороженность у армейской верхушки, которая считает себя гарантом и защитницей принципов кемализма, в первую очередь - лаицизма, и внимательно следит за соблюдением основных положений светской республики.
Особую тревогу военного руководства вызвала необычайная массовость исламистской демонстрации в Синджане, пригороде Анкары, 30 января 1997 г. с лозунгами возврата к шариату. Чтобы разогнать демонстрантов пришлось, по приказу военных властей, ввести в Синджан танки.
После этих событий, по инициативе генштаба, была развернута пропагандистская кампания, в ходе которой известные журналисты, профессора и бизнесмены доказывали в СМИ опасность политизации ислама для судеб страны и тем самым готовили турецкое общественное мнение к отставке правительства Эрбакана.
После такой «артподготовки» генштаб перешел в атаку на исламистов в правительстве. 28 февраля на заседании Совета национальной безопасности генералы - начальник Генштаба и командующие видами вооруженных сил указали Эрбакану на нарушения им конституционных основ Турецкой Республики и вынесли ряд рекомендаций по укреплению позиций лаицизма. Генеральский демарш поддержал и президент Сюлейман Демирель.
Но исламисты не унимались. 11 мая 1997 г. они провели в Стамбуле еще одну массовую манифестацию. 30 тыс. их сторонников вышли на митинг под лозунгами: «Да здравствует шариат!» и «Долой кемалистекую диктатуру!».
Через 10 дней, 21 мая 1997 г., прокуратура, видимо, под давлением военных, обратилась в Конституционный суд с иском против Партии благоденствия.
Напуганный Эрбакан решил сократить срок своего пребывания на посту главы кабинета с двух лет до одного года. 18 июня он передал эти полномочия Тансу Чиллер. Однако президент поручил формирование правительства Месуду Йылмазу. В июле 1997 г. его кабинет был утвержден парламентом. Это была новая 317


коалиция, названная Ана-Сол-Д. В нее вошли ПО, ДЛП и недавно созданная Партия демократической Турции (Демократ Тюр- кие партиен) Хюсаметтина Джиндорука, исключенного из ГТВП за раскольническую деятельность. Лаицистский состав нового кабинета стимулировал дальнейшее развертывание антиисла- мистской кампании.
В период рассмотрения в Конституционном суде иска против ПБ Эрбакан сделал еще одну попытку избежать судебного преследования. Он повернул курс своей политической ориентации на 180 градусов, заявив 28 октября 1997 г. буквально следующее: «Турция должна взять от западной цивилизации наиболее ценные и полезные достижения, в частности в области демократии и прав человека. Рефах как самая большая партия в стране должна следовать этим нормам». Он стал даже ратовать за вступление Турции в ЕС, а во внутренней политике - за ускорение приватизации. Но этот поворот (вернее, увертка) не помог Эрбакану.
16 января 1998 г. Конституционный суд вынес свой приговор: за действия, несовместимые со светским характером государства, записанном в турецкой Конституции, ПБ была распущена, ее лидер - лишен депутатской неприкосновенности и права заниматься политической деятельностью в течение пяти лет.
Так был совершен еще один - четвертый - военный переворот в истории республиканской Турции, который многие обозреватели в стране и за рубежом окрестили «скрытым», «мягким», «завуалированным» или даже, видимо, в шутку, «постмодернистским».
Во время гонений на исламистов пострадал будущий премьер- министр Турции Реджеб Тайиб Эрдоган. За чтение на митинге в городе Сиирт религиозных стихов, в которых были такие строки: «Наши штыки - минареты, наши шлемы - купола мечетей, наши казармы - исламские храмы, наше войско - все мусульмане», он был приговорен в апреле 1998 г. судом государственной безопасности к нескольким месяцам тюремного заключения по статье 312 УК (разжигание розни среди населения).
После запрета партии Рефах исламисты снова прибегли к прежней тактике - менять, как змея кожу, свое партийное название: в Турции появилась их четвертая по счету политическая организация - Партия Добродетели (Фазилет партиен).
Появление ПД опять-таки являлось нарушением статьи 69 Конституции 1982 г., а именно - поправки к ней, принятой в 1995 году, которая гласит: «Запрещенная партия не может воссоздаваться под другим названием».
Почти все депутаты меджлиса от бывшей Рефах вошли в Фазилет (ПД), которая таким образом оказалась первой по числу 318


мандатов в ВНСТ. Возглавил ПД вначале адвокат Эрбакана Ис- маиль Алптекин, а затем видный исламист Реджаи Кутан, верный соратник Нрбакапа. Но факшчески руководил партией все тог же лидер ш намш юн. опившийся как бы за кулисами. В связи с этим его (Неджметтина Эрбакана) стали сравнивать в Турции с игрушкой «хаджи-ятмаз» («хаджи не ложится»), аналогичной русскому ваньке-встаньке или неваляшке.
Однако не все члены запрещенной Рефах перешли в Фазилет. Вне ее рядов остались многие активисты исламистского движения, в том числе Реджеб Тайиб Эрдоган, Абдуллах Гюль и Бю- лент Арынч. Так, Эрдоган, бывший тогда мэром Стамбула, заявил журналистам, собравшимся в городской управе 23 февраля 1998 г., что он пока не принял решения и что, по его мнению, нужно создать партию, отличающуюся от прежней Рефах. В тот же день он вместе с другими видными исламистами - главами муниципалитетов Анкары, Чорума, Диярбакыра и Коньи - посетил опального Эрбакана и поделился с ним мыслями о том, что новой партии нужен «новый образ и фасад» (ени имаж ве витрин). При этом мэр Диярбакыра Ахмед Бильгин отметил, что новой партии необходимо принять во внимание проблемы Юго- Восточной Анатолии (то есть турецкого Курдистана) и занять в этом отношении четкую позицию.
Эрбакан встретил делегацию довольно прохладно и в ответном слове ограничился заверением о пользе высказанных идей.
Между тем в программе партии Фазилет появились нюансы ла- ицистского характера: признавалось, что развитие Турции должно происходить на основе принципов Ататюрка и демократического, светского, социально-правового государства (что и записано в Конституции 1982 г., статья 2). Провозглашалось взаимодействие со всеми странами, а не только мусульманскими. Приветствовалось привлечение в экономику инвестиций с Запада.
В состав руководящего органа парии были избраны 3 женщины, в партийном аппарате появились секретарши. Таким образом Фазилет продемонстрировала некоторый отход от мусульманского обычая «тесеттюр» - отделения женщин от мужчин в общественной жизни. Это были как бы превентивные меры против возможного нового юридического «наезда» на воссоздаваемую исламистскую партию, против возможных обвинений ее в нарушении принципа лаицизма.
Тем временем в меджлисе сложилась новая сильная оппозиция: ПД и ПВП стали выступать за досрочные парламентские выборы. (Эту оппозицию можно было бы назвать Фазилет-Йол - Путь к добродетели). Практически все основные политические
319


силы в стране сознавали необходимость проведения таких выборов, надеясь, что это даст иное соотношение партийных фракций в парламенте, что поможет преодолеть трудности при формировании устойчивых правительств.
Генералитет, выступивший сначала против досрочных выборов из-за опасения нового успеха на них исламистов, дал в конце концов на это согласие. Ему уже надоела чехарда коалиционных кабинетов. 28 января 1999 г. СНБ одобрил проведение таких выборов, и закон о них был принят.
Голосование состоялось 18 апреля 1999 г. Его результаты привели к новой расстановке политических сил в ВНСТ, но опять-таки не дали абсолютного большинства ни одной из партий.
ДЛП получила 22,1 % голосов, ПНД - 17,9%, ПД - 15,4%, ПО - 13,2%, ПВП - 12%. Не прошли десятипроцентный рубеж НРП (8,9%) и курдская Демократическая партия народа (Халкын де- мокраси партиен) - ХАДЕП (4% голосов).
Анализ этих итогов приводит к следующим выводам. Хотя партия Фазилет не добилась успеха на уровне своей предшественницы Рефах (более 24% голосов), тем не менее исламисты вкупе с Партией националистического движения (а ее доктрина включает и происламскис положения) получили поддержку 33,3% электората (15,4%+17,9%). К этой цифре надо добавить по крайней мере часть избирательных бюллетеней, поданных за ХАДЕП, так как многие курды прежде голосовали за исламистов, считая их позицию в курдском вопросе более приемлемой. Итак, образно говоря, пороха в исламистских пороховницах было еще довольно много.
Продвинулись вперед и левоцентристы: ДЛП и НРП набрали вместе 31% голосов (22,1 %+8,9%). И если бы не разлад между руководителями этих партий - Эджевитом и Байкалом, которые никак не могли придти к соглашению о единстве левоцентристского движения, не желая уступать друг другу лидерства на этом поприще, объединенный социал-демократический блок имел бы почти треть депутатских мандатов.
Неудача постигла правоцентристов - и партию Иылмаза, и партию Чиллер, что объяснялось причастностью обоих партийных лидеров к громким коррупционным скандалам. Так, например, Чиллер обвиняли в использовании секретного правительственного фонда (500 млн долларов) для приобретения недвижимости, а так же в том, что ее муж Озер Чиллер, владелец нескольких торговых фирм, вопреки обещанию законсервировать свой бизнес, если жена станет премьер-министром, не выполнил его. А окру320


жение Йылмаза было замешано в ряде махинаций во время приватизации некоторых объектов госсектора.
Эджевит, в отличие от этих деятелей, обладал незапятнанной репутацией - он никогда не принимал участия в сомнительных финансовых делах. Националистически настроенные избиратели помнили также о его решительных действиях по захвату Турцией Северного Кипра в 1974 г.
Итак, ДЛП вышла на первое место в электоральной гонке, и ее генеральный председатель Эджевит получил возможность сформировать правительство, но опять-таки коалиционное. В него вошли представители ДЛП, ПО и ПНД. Этот кабинет получил имя «Ана-Сол-М» из составляющих элементов названия трех партий - Анаватан (ПО), Демократах сол (ДЛП) и Миллиетчи харекет (ПНД).
Премьером стал Бюлент Эджевит, вице-премьерами - Месуд Иылмаз и Девлет Бахчели (он возглавил ПНД в 1997 г. после смерти Алпарслана Тюркеша).
Несмотря на такую «сборную солянку» - социал-демократ (левоцентрист), правоцентрист и крайний националист с исламистским уклоном, правительство Ана-Сол-М продержалось у власти два с половиной года.
Сближал лидеров этих разномастных партий турецкий национализм. Националистические тенденции проявились у Эджевита, как уже отмечено выше, еще в 1974 г. А в 90-е гг. он занял непримиримую позицию в отношении курдского освободительного движения, называя его лидеров «внутренними врагами», считал необоснованной постановку вопроса о геноциде армян в Османской империи, осуждал миссионерскую деятельность православного патриархата в Стамбуле. Его жена Рахшан, верная соратница по партии (она являлась вторым лицом в партийной иерархии), даже заявила, что мусульманская религия находится в опасности, «уходит из рук» (дин ельден гидийор), она выступила также против продажи земельных участков иностранцам.
Бахчели исповедовал национализм как идеологию своей партии. Не был чужд национализму и Иылмаз.
В этот период в турецкой политической жизни возникла еще одна проблема. В мае 2000 г. истекал семилетний срок пребывания Сюлеймана Демиреля на посту президента республики, на который он был избран 16 мая 1993 г. Судя по его поведению, он не хотел расставаться с властью. Но согласно Конституции, повторное избрание одного и того же лица президентом не допускается.
В связи с этим в апреле 2000 г. сторонники Демиреля решили внести поправку в Основной закон с тем, чтобы продлить его 321


президентские полномочия. Они предложили сократить время пребывания на посту президента до пяти лет, но разрешить избрание главой государства одного и того же лица на второй срок. Это предложение поддержал премьер-министр Бюлент Эджевит. С ним солидаризировался и Месуд Иылмаз. Положительно отнеслись к нему и генералы, с которыми у Демиреля еще с 70-х гг. сложились хорошие отношения и которых он поддержал во время осуждения политики Эрбакана на СНБ 28 февраля 1997 г.
Против выступили исламисты (они припомнили ему как раз события 28 февраля) и ПВП во главе с Тансу Чиллер, которая таким образом предала своего бывшего покровителя и создателя этой партии.
Исламисты, правда, затеяли торг. В обмен на свою поддержку поправки они потребовали изменить статьи 68 и 69 Конституции, убрав из первой положение об обязательном соответствии партийных программ принципу лаицизма, а из второй - параграфы, запрещающие воссоздание под другим названием распущенной партии и лишающие лидера такой партии права возглавить нбвую в течение пяти лет. Иными словами, они выступили за пересмотр решения Конституционного суда о пятилетием запрете Неджмет- тину Эрбакану заниматься политической деятельностью. Исполнительная власть и генералитет стали обещать исламистам изъять из Конституции эти положения, если фракция ПД в парламенте поддержит эту поправку.
Ожидая результатов голосования в меджлисе, Демирель отменил запланированные зарубежные поездки и проводил многочисленные консультации со своими сторонниками и генералитетом. Однако итог голосования его разочаровал: несмотря на давление военных и поддержку Эджевита, поправка не прошла - не набралось двух третей голосов, необходимых для изменения Конституции. 76-летний «Баба» (Папаша, как его называли в Турции) был вынужден покинуть политическую сцену.
5 мая 2000 г. президентом Турецкой Республики был избран Ахмед Недждет Сезер, бывший председатель Конституционного суда. Таким образом удалось избежать возможного политического кризиса в связи с борьбой за президентское кресло.
Тем временем противостояние друг другу исламистов и лаи- цистов продолжалось. В октябре 2000 г. начался судебный процесс о запрете ПД. В июне 2001 г. она была распущена решением Конституционного суда.
В самом исламистском движении начался раскол. Это было ясно еще в то время, когда Эрдоган заявил, что партии нужен «новый образ и фасад». Когда же в мае 2000 г. проходил съезд ПД, 322


на нем началось противостояние «обновленцев» (ениликчилер) и «традиционалистов» (генелекчилер). Первые выступали за «умеренный» исламизм в политике, вторые - отстаивали прежние позиции крайнего исламизма.
На этом съезде (он оказался последним в краткой истории Фа- зилет) генеральным председателем партии был утвержден Ред- жаи Кутан, лидер традиционалистов. Он получил 633 голоса. За кандидата на этот пост от обновленцев, Абдуллаха Гюля, проголосовал 521 делегат.
Неудача обновленцев, стремившихся придать ПД «новый имидж и витрину» подвигла Эрдогана к действиям по созданию своей отдельной партии. Он решил, как когда-то Мустафа Кемаль, начать с анатолийской глубинки. Объезжая летом 2000 г. виляйет за виляйетом, он выступал на многолюдных собраниях, излагал свое видение проблем страны и предлагал их решение. По совету американских политтехнологов, которые входили в его группу консультантов, он проводил в городах анкетирование с вопросом, кто пользуется наибольшим уважением в данном виляй- ете. Отобрав из названных лиц 20 человек, причем не обращая внимания на их партийную принадлежность, он пригласил их на беседу, где также рассказал о своих планах по решению злободневных проблем.
После того, как партия Фазилет была распущена, исламистское движение окончательно раскололось. Традиционалисты создали 20 июля 2001 г. Партию счастья (Саадет партиен) во главе с Реджаи Кутаном, а обновленцы - 14 августа этого же года - Партию справедливости и развития (Адалет ве калкынма партиен) во главе с Реджебом Тайибом Эрдоганом.
После создания ПСР обновленцы сразу же стали обыгрывать турецкую аббревиатуру своей партии, подавая ее не как АК, а как АК парти - «чистая, незапятнанная партия“(слово «ак» имеет значение не только белизны, но и чистоты в моральном смысле - безгрешности, непорочности). «Все партии погрязли в коррупции, заявил Эрдоган, в то же время, судя по статистическим данным, 50% населения находятся за чертой бедности, 25% - на грани голода. В деревнях закрыты школы, опустели дома. Разве наши деды для этого их строили? Объединившись, мы решим все проблемы, мы создадим правительство, которое не будет воровать само и покрывать других воров».
Лидеры ПСР провозгласили «умеренный» (мутедиль или ылымлы) исламистский курс, который кратко можно охарактеризовать так: ислам в быту, в повседневной общественной жизни, западные ценности в политике и экономике. Они объявили 323


о своей решимости добиваться принятия Турции полноправным членом в Евросоюз. По мнению Эрдогана, участие в этом объединении даст стране немалые экономические выгоды, а также возможность отстаивать свою национальную и религиозную самобытность на общеевропейском уровне.
Судя по социологическим опросам, в 1999-2000 гг. за это выступало около 83% турецких граждан. Зная о высоких доходах гастарбайтеров в европейских странах, многие турки просто-напросто мечтали, в случае положительного решения этого вопроса, туда перебраться.
Умеренные исламисты не скупились и на другие привлекательные для электората обещания - обеспечить экономическую стабильность, создать конкурентную рыночную среду, ускорить приватизацию, соблюдая при этом интересы рабочих, поощрять мелкое производство, поддерживать сельское хозяйство, развивать туризм. Словом, почти все слои общества могли найти в декларациях ПСР желанные для себя идеи и лозунги.
Не забыл Эрдоган и о международной мусульманской солидарности - он высказался против ввода войск США и Англии в Ирак.
В мае 2002 г. у властей предержащих возникли новые заботы: тяжело заболел 77-летний премьер Эджевит, давно страдавший болезнью Паркинсона. Теперь добавились и другие недуги. Он был срочно госпитализирован в связи с воспалением кровеносных сосудов бедра, и несколько дней не было ясной информации о состоянии его здоровья.
«Медицинский кризис» перерос в экономический и политический. Акции турецких предприятий стали дешеветь, а турецкая валюта обесцениваться. Оппозиционные партии начали заявлять о необходимости отставки главы правительства и проведении досрочных выборов.
Лишь 2 июня жена Эджевита Рахшан, принимая группу профсоюзных деятелей, сообщила о том, что муж начал выздоравливать, а сам премьер побеседовал с членами партийного руководства, сидя в кресле. «О моем здоровее тревожиться не стоит: я поправляюсь», - сказал он.
Эджевита поддержал его союзник по коалиции Девлет Бахчели. «Наш уважаемый премьер-министр продолжает выполнять свои обязанности. В Турции нет отсутствия руководства», - заявил он 4 июня. «Мы против досрочных выборов. Правительство должно отработать законный срок - до апреля 2004 г. Если уважаемый премьер и покинет свой пост, я смогу его заменить».
Иначе повели себя однопартийцы Эджевита. Они стали покидать ряды ДЛП. В июле в течение одной недели из парии и 324


правительства вышли 7 министров, в том числе ближайший соратник премьера, глава МИДа Исмаиль Джем. Он создал свою политическую организацию, назвав ее «Партия новой Турции» (Ени Тюркие партиен), которая тоже высказалась за досрочные выборы. «Предательство» бывших сподвижников Эджевита во многом было вызвано тем, что они сомневались в способности серьезно больного премьера справиться с ухудшением экономической ситуации и коррупцией в органах власти.
И другой союзник Эджевита по коалиции, вице-премьер Месуд Йылмаз, лидер ПО, стал склоняться к идее досрочных выборов. «Лучше провести выборы сейчас, заявил он, чем ждать осени и рисковать дальнейшим падением акций турецких предприятий, сокращением инвестиций, уменьшением надежд на выход страны из экономического кризиса».
В августе из-за разногласий с Эджевитом, подал в отставку министр экономики Кемаль Дервиш, который в 2001 г. фактически вытащил Турцию из экономического провала и, основываясь на рекомендациях МВФ, разработал программу оздоровления народного хозяйства страны. Однако многие слои турецкого населения, особенно лица наемного труда, материально пострадали от осуществления этой программы. В связи с этим Дервиш подвергся резкой критике со стороны лидера Тюрк-ишь Байрама Мераля.
После некоторых колебаний Дервиш примкнул к НРП. 23 августа ее руководитель Дениз Байкал в торжественной обстановке приколол партийный значок к лацкану пиджака Кемаля Дервиша. По этому поводу газета «Хюрриет» писала о сдвиге политического курса HPIT вправо. «Кемаля Дервиша поддерживают турецкие олигархи, ТЮСИАД и, в частности, Бюлент Эджзаджибаши, он пользуется доверием МВФ, Всемирного банка, правительства США, выступает за рыночную экономику без ограничений, за полное членство Турции в ЕС, является сторонником глобализации. Как все это совместит Дениз Байкал в своей политике, оставаясь приверженцем этатизма, национализма и защитником интересов рабочих», - задавал риторический вопрос журналист этой газеты Неджати Догру.
К концу августа 2002 г. парламентская фракция ДЛП, бывшая после выборов 1999 г.крупнейшей, сократилась до 65 человек, став лишь четвертой по численности. Почти половина ее членов - 63 депутата - перешли в партию Исмаиля Джема. Самой многочисленной фракцией в меджлисе стали националисты ПНД - 124 депутата, на втором месте оказалась ПВП (85 депутатов), на третьем - ПО (74 депутата).
325


В связи с полной дестабилизацией коалиционного правительства почти все партии, кроме ДЛП и ПНД, стали настаивать на проведении досрочных выборов, опять-таки надеясь, что новое всенародное голосование сможет изменить сложившуюся ситуацию. Особенно рьяно требовали этого исламисты - Партия справедливости и развития, Партия счастья.
Да и большинству простых турок надоело находиться в неопределенности будущего страны из-за бесконечной смены одного коалиционного правительства другим. Народ был явно недоволен затянувшимся правлением разнообразных коалиций одних и тех же партий в различных комбинациях. Многим опостылели политические долгожители (Демирель, Эджевит), не сходящие с арены турецкой истории почти полвека, и старые партии, особенно те, что вошли в коалицию с ДЛП.
На этом фоне все большую популярность стали приобретать «умеренные» исламисты ПСР и ее 48-летний лидер Реджеб Тайиб Эрдоган. Судя по социологическим опросам, проведенным в августе 2002 г., 25% избирателей собирались отдать ПСР свои голоса.
В этой ситуации, а также чтобы избежать дальнейшего ухудшения экономической обстановки, ВНСТ назначило дату выборов на 3 ноября 2002 г.
За это решение проголосовали 449 депутатов, то есть практически все фракции, кроме ДЛП. Против, воздержались или не участвовали в голосовании 41 депутат ПНД, несмотря на то, что ее лидер в конце концов высказался за досрочные выборы.
В избирательные бюллетени были включены кандидаты от 23 партий, в том числе левых - Рабочей партии (Ишчи партией) и даже Турецкой коммунистической партии (Тюркие комюнист партиен), легализованной в 2000 г., а также курдской Демократической народной партии ДЕХАП, пришедшей на смену ХАДЕП. Таким образом, эти выборы имели самый демократический характер за всю историю Турецкой Республики, что, кстати, отметила Еврокомиссия, то есть правительство ЕС.
Итоги голосования оказались ошеломляющими. Победили исламисты - ПСР набрала 34,28% голосов. Определенный успех сопутствовал и НРП. Она получила 19,39%. Остальные партии остались за десятипроцентным барьером: ПВП - 9,54%, ПНД - 8,34%, ПО - 5,13%, а также новообразованная Молодежная партия (Генч парти) миллионера Джема Дженги- за Узана - 7,25%. Сокрушительное поражение потерпели левоцентристы - и Бю- лента Эджевита, и Исмаиля Джема, получив примерно по одному проценту гоголосов.
326


Провал левоцентристов частично объясним тем, что те избиратели, которые прежде их поддерживали, были разочарованы беспрерывными склоками среди социал- демократов, необоснованными претензиями Бюлента Эджевита на лидерство в турецкой социал-демократии, в раскольничестве Исмаиля Джема. Эта часть электората предпочла отдать свои голоса НРП.
Сокрушительное поражение ДЛП было вызвано не только ее расколом, но главным образом - плачевными экономическими итогами правления кабинета Эджевита. Число безработных с апреля 1999 к ноябрю 2003 г. выросло до миллиона, турецкая валюта обесценилась наполовину, внешний долг увеличился до 15 млрд долларов.
Правоцентристы же продолжали расплачиваться за неэффективность своей экономической политики прошлых лет и коррупционные скандалы, в которых были замешаны их лидеры.
В парламенте ПСР получила 363 места, НРП - 178, независимые - 9. Таким образом, исламисты обрели возможность сформировать свое однопаритйное правительство. Наконец была подведена черта под пересменкой правительственных коалиций, длившаяся более десяти лет, с 1991 г.
Кабинет исламистов возглавил вначале Абдуллах Тюль, так как генеральный председатель ПСР Эрдоган не был избран в парламент, а согласно статье 109 Конституции премьер-министром может быть только депутат ВНСТ.
Эрдоган же не имел права баллотироваться в меджлис, ибо имел судимость за преступление идеологического характера - публичное чтение исламистских стихов. В статье 76 Конституции о таких противоправных деяниях сказано: «осужденные за подстрекательство и поощрение к действиям идеологического или анархистского характера не могут быть избраны депутатами меджлиса, даже если они были амнистированы» .
Однако вскоре парламент, в котором большинство составляли исламисты, отменил это конституционное положение, и Эрдоган был избран депутатом от округа Сиирт, в котором, видимо, не случайно, появилась депутатская вакансия. (Между прочим, именно в городе Сиирт декламировал Эрдоган те злополучные стихи).
Абдуллах Гюль уступил премьерское кресло Эрдогану, а сам был назначен его заместителем и министром иностранных дел.
Реджеб Тайиб Эрдоган стал главой правительства в сравнительно молодом возрасте. Он родился 26 февраля 1954 г. в Стамбуле в семье выходцев из виляйета Ризе на Черноморском побережье Турции. После окончания начальной школы в 1965 г. поступил в лицей по подготовке мусульманских священнослужителей- има327


мов и хатибов, который закончил в 1973 г. Высшее образование получил в Мраморноморском университете (Мармара универси- теси) на факультете экономики и торговли. Около 16 лет играл в профессиональных футбольных командах. Вел общественную работу в Турецком национальном союзе студентов, объединяющем националистически настроенных учащихся вузов. Военное образование получил на курсах офицеров запаса.
Политическую карьеру Эрдоган начал в исламистских партиях Неджметина Эрбакана: сначала в Партии национального спасения, затем - в Партии благоденствия, в которой был членом ЦК. По спискам последней он был избран, как уже отмечалось выше, мэром Стамбула в 1994 г.
Итак, многие факты биографии Эрдогана говорят о его убежденной приверженности идеям исламизма, заложенным, скорее всего, еще в годы обучения в мусульманском лицее.
Семья Эрдогана состоит из жены Эмине, двух сыновей - Ахмеда Бурака и Неджметгина Виляла и двух дочерей - Эсры и Сюмейе.
В отношении социального состава ПСР интересные данные приведены в исследовании турецкого ученого Исмаиля Сафи. Так, 26% верхнего слоя этой партии (депутаты меджлиса, главы муниципалитетов и виляйетских парторганизаций) являются крупными предпринимателями, 16% - имеют свой бизнес мелкого и среднего калибра. Иными словами, 42% партийной верхушки - типичные буржуа, представители класса капитала, причем - исламского капитала. К ним можно отнести и сельских хозяйчиков (2%). Другие группы составляют адвокаты (14%), чиновники (13%), инженеры (11%), врачи (4%), профессора и преподаватели (3%) и прочие. Сафи отмечает также высокий образовательный уровень представителей верхнего слоя ПСР - почти все они, 92%, окончили вузы.
Что касается Партии счастья, то она явилась, по сути, непосредственным продолжением Партии добродетели и, соответственно, Партии благоденствия, то есть придерживалась идейнополитической линии, начертанной Неджметтином Эрбаканом.
В мае 2003 г. состоялся первый съезд Партии счастья, где генеральным секретарем ее был избран Эрбакан, у которого истек пятилетний срок запрета на политическую деятельность. Поблагодарив Кутана за работу по сохранению политической организации «традиционалистов», он вновь обрел бразды правления уже пятой по счету исламистской партией. Действительно, «непотопляемый хаджи», хаджи-ятмаз, писали по этому поводу многие турецкие газеты.
Перед началом работы съезда ПС Эрбакан совершил полуденный намаз в мечети. Свое выступление на заседании предварил 328


формулой «бесмеле», то есть произнес слова «би-исм-иллях» (во имя Аллаха).
В зале, где проходил съезд, было соблюдено мусульманское правило тесетпор: женщины в черных платках сидели отдельно от мужчин. Большинство же представителей сильного пола были в традиционных головных уборах (такке) и с окладистыми бородами.
Отвечая на вопросы журналистов, Эрбакан обвинил все партии в коллаборационизме - в подчинении внутренней и внешней политики Турции интересам Запада и заявил, что вскоре фракция ПС в парламенте станет самой сильной.
Однако надежды Эрбакана на такой исход событий не оправдались. Даже непосредственно после запрета Фазилет и создания двух новых исламистских партий, ПС имела в меджлисе лишь 48 депутатов, тогда как ПСР - 52. Но обе они в то время уступали по числу депутатов другим партиям (ДЛП-131, ГТНД-126, ПО-86, ПВП-80).
Социально-экономические причины возвышения исламистов
Ошутимый успех ПБ на парламентских выборах 1995 г. стал важным этапом на пути исламистов к власти. В течение 25 лет их движение неуклонно стремилось утвердиться в турецкой политике. Возглавленное в 1970 г. Неджметтином Эрбаканом, оно периодически возрождалось в виде различных партий, несмотря на запреты военных. Это были Партия национального порядка (запрещена в 1971 г.), Партия национального спасения (запрещена, как и другие партии, в 1980 г.), наконец, Партия благоденствия (Рефах партией), возникшая в 1983 г.
Эрбакан стал генеральным председателем ПБ в 1987 г. Причем это произошло вопреки статье 69 Конституции 1982 г., где говорится, что если партия была запрещена, то ее бывший лидер не может возглавлять новую партию.
На выборах в парламент исламисты, за исключением 1977 и 1987 г., когда генералитет отодвинул их на обочину политической жизни, получали немало голосов избирателей. Так, в 1991 г. за них проголосовали почти 17% избирателей, и они получили 62 депутатских мандата. Еще больший успех сопутствовал им на муниципальных выборах 1994 года - 30,63% голосов. При этом мэрами крупнейших городов - Стамбула и Анкары стали члены ПБ. (Кстати, Стамбульский муниципалитет возглавил Реджеб Тайиб Эрдоган, будущий премьер-министр Турции).
Итоги этих выборов свидетельствовали, что за исламистов голосует уже не только их традиционный электорат - жители деревень и провинциальных городов, но и значительная часть 329


населения мегаполисов. Это произошло потому, что сюда переселилось огромное количество мигрантов из Восточной Анатолии и других глубинных районов. В Стамбуле, Анкаре, Измире эти новые горожане составили целые кварталы трущоб (геджеконду махаллелери). Такая уродливая урбанизация, вернее - рурализа- ция (одеревенщивание крупных центров городской жизни) обернулось не только изменением их облика из-за нагромождения на окраинах неказистых хижин, но и тем, что переселенцы принесли с собой свой образ жизни и мышления - традиции, духовные и нравственные ценности ислама. Ведь подавляющее большинство мигрантов - убежденные приверженцы этой религии.
По внешнему виду, в частности по одежде, обитатели геджеконду отличаются от жителей центральных городских кварталов. Голову у мужчин покрывает белая мусульманская шапочка - такке, на ногах у них - туфли без задников и каблуков, вместо брюк - шаровары. Все мужчины, в том числе молодые, носят бороду. Женщины и девушки закрывают голову платком, скрывают очертания фигуры длинными широкими платьями, плащами или пальто.
Эти новые горожане, в силу своего мусульманского менталитета, отрицательно относятся к западному образу жизни, лаицизму, кемалистским реформам культуры и быта. Все они, естественно, голосуют за исламистов.
Турецкий журнал «Нокта» (Точка), предрекая победу ПБ на местных выборах 1994 г. в Стамбуле, писал: «трущобы придут к власти» (геджеконду иктидар оладжак) и отмечал, что этот крупнейший город Турции превратился из мегаполиса в мегадеревню (мегакёй).
Итак, к традиционному электорату исламистов - населению деревень и провинциальных городов - добавились еще и мигранты, осевшие в Стамбуле, а также в Анкаре, Измире и других промышленно-торговых центрах.
Кроме того, появился новый важный социальный фактор, играющий значительную роль в усилении влияния исламистов на политику. К концу 90-х гг. XX в. в Турции возник и быстро обрел экономическую мощь такой феномен, как «зеленый капитал» (ешиль сермае). Этими словами турки называют целый конгломерат исламских банков, базирующихся в анатолийских городах.
Такие банки функционируют на основе беспроцентного кредитования («Аллах запретил лихву», сказано в Коране) и получают прибыль от торговых операций («Аллах разрешил торговлю») и вложения инвестиций в предпринимательство. «Зеленый капитал» представлен в Турции филиалами банков Саудовской Аравии и других арабских стран. Например, такие финансовые организа330


ции, как «Фейсал файненс куруму» и «Аль-Барака тюрк озель фи- нанс куруму» кредитуют деятельность анатолийских бизнесменов.
Другая составляющая этого капитала - депозиты турецких гастарбайтеров, которых только в Германии насчитывается около трех миллионов человек. Они накопили огромные средства - по некоторым подсчетам, миллиарды долларов, однако свои сбережения в европейские банки не вкладывают либо по религиозным убеждениям, не желая финансировать гяуров, либо опасаясь неприятностей от налоговых служб страны пребывания.
На средства «зеленого капитала» в 90-е гг. создано несколько торгово-промышленных компаний (холдингов). Наиболее показательный пример таких объединений - Комбасан, в котором переводы гастарбайтеров составляют 65% инвестиций.
Исламские банкиры финансируют в Анатолии предприятия легкой промышленности, строительство, туризм, торговлю золотом и электроникой, вывоз многих местных товаров за рубеж. Так, экспортные статьи Комбасана - это текстиль, готовое платье, бумага, оборудование для сельского хозяйства.
В Анатолии Комбасан создал сеть своих магазинов. В 2006 г. их насчитывалось более пятидесяти. Что касается промышленного производства, то эта фирма имеет несколько фабрик. Ее глава Хашим Байрам стал первым исламским миллиардером («олигархом») в Турции.
В 90-е гг. в турецкой экономике значительно вырос удельный вес анатолийских городов - Коньи, считающейся религиозной столицей страны, Газиантеба, Шанлыурфы, Кахраманмара- ша и других, ставших центрами промышленного и торгового бизнеса. Турки даже величают их «анатолийскими тиграми».
Здешние бизнесмены, вышедшие из слоев, традиционно приверженных мусульманским ценностям, объединились в 1990 г. в Независимую ассоциацию промышленников и предпринимателей (Мюстакиль санаиджи ве ишадамлары дерней, сокращенно - МЮСИАД), как бы бросив вызов ТЮСИ АДу - Турецкой ассоциации промышленников и предпринимателей (Тюрк санаиджи ве ишадамлары дерней), созданной еще в 1971 г. крупнейшими капиталистами страны, в том числе Кочем, Сабанджи и Эджзаджи- баши. Новую ассоциацию - МЮСИАД логичнее назвать не «независимой» (мюстакиль), а «мусульманской» (мюслим). Число ее членов-предприятий достигло в середине 90-х гг. 5 тыс., каждое из которых имеет годовой оборот не менее 50 млн долларов.
Располагая такими спонсорами, исламисты вряд ли ограничены в своих финансовых возможностях. О том, что они имеют мощную материальную поддержку «зеленого капитала», косвенно 331


свидетельствует такой факт: трое детей Реджеба Тайиба Эрдогана расходуют на учебу в США 100 тыс. долларов в год. Эти средства им выделяет один из бизнесменов, - так ответил адвокат Эрдогана на вопрос журналистов по этому поводу 21 августа 2002 г.
Успеху исламистов способствовали и глобальные перемены в мире. После распада СССР в 1991 г., падения коммунистических режимов в Восточной Европе и кризиса социалистической идеологии в мировом масштабе они оказались в первых рядах защитников трудового народа, подхватив знамя социального освобождения, выпавшее из рук левых и левоцентристов.
В исламе сильнее, чем в других религиях, выражено стремление к социальной справедливости (принцип «адалет»). Эту ситуацию вполне использовали турецкие политики от ислама. Их пропаганда социальной справедливости отодвинула на задний план и ДЛП, которая получила на выборах 1995 г. только 14,5% голосов, и НРП, которая с трудом преодолела десятипроцентный рубеж, превысив его лишь на 0,5%.
Наконец, для многих избирателей из этнических и конфессиональных меньшинств были привлекательны заявления руководящих деятелей исламистов об их толерантности в национальном и религиозном вопросах. Так, Абдуллах Гюль, и.о. председателя фракции ПБ в меджлисе, и член ЦК этой партии Бахри Зенгин говорили, что будут защищать права не только мусульман-суннитов, но и алевитов, а также христиан, иудеев и прочих инакове- рующих. Что касается курдской проблемы, то ее они предлагали решать в контексте братства всех мусульман.
Реисламизаиия турецкого общества
После утверждения во власти «умеренные» исламисты стали осуществлять свою установку «ислам в быту», т.е. возвращать в повседневную жизнь страны мусульманские нормы и правила поведения.
Эти действия ПСР явились фактически продолжением той кампании по исламизации общества, которую начала ПБ, когда ее лидер возглавлял коалиционное правительство, - в 1996-1997 гг.
Символом исламизма Неджметтин Эрбакан сделал женский головной платок, повязанный, согласно мусульманским канонам, так, чтобы не было видно ни единого волоска. Он заявил, что «тюрбан» (таково турецкое название этого головного убора) - «знамя ислама».
Жены и дочери руководящих деятелей партии Рефах и членов правительства от этой партии стали демонстративно появляться 332


на людях в тюрбанах. Нередко это приводило к скандальным ситуациям, ибо вход женщинам в таких головных уборах в общественные места - в правительственные и другие официальные учреждения, высшие учебные заведения и т.п. запрещен, согласно лаицистским правилам.
Так, в день победы 30 августа 1996 г. Эрбакан и его министры не смогли придти на прием в Доме армии вместе с женами - ведь те носят тюрбаны. Хотя, как и полагается, были приглашены вместе с супругами. На следующий день многие газеты писали об этой ситуации и помещали на своих страницах фотографию жены премьера - Нермин в завязанном по-мусульмански платке.
После этого случая жены высокопоставленных рефаховцев перестали, в знак протеста, появляться на официальных приемах.
В Стамбуле и других городах исламистски настроенные женщины стали проводить митинги за право носить тюрбаны и в официальных учреждениях. Их поддержали исламистски настроенные молодые люди, - они протестовали против запрета появляться в учебных заведениях с окладистыми бородами (как и тюрбан, борода тоже символ принадлежности к мусульманской религии).
Такие манифестации продолжались и после отставки правительства Эрбакана и зачастую заканчивались столкновениями с полицией и сторонниками лаицизма.
Например, 24 февраля 1998 г. приверженцы мусульманского образа жизни провели грандиозную акцию в Стамбуле, которая продолжалась несколько дней. Поводом для этого послужило объявление ректоратом Стамбульского университета о недействительности студенческих удостоверений, если в них вклеены фотографии «с исламским душком» - девушки в тюрбане или юноши с бородой. Протестуя против этого решения, студентки вышли на площадь Беязыт в платках, а студенты несли плакат с надписью «Ректор-бей - главный брадобрей». В акции участвовали учащиеся и других вузов Стамбула. Перерастание манифестации в возможные беспорядки предотвратили «полицейские силы быстрого реагирования» - турецкий ОМОН.
Другая подобная акция состоялась в мае 1998 г., когда студенток в тюрбанах и студентов с бородами не допустили к экзаменам на стоматологическом факультете Стамбульского университета. На этот раз полиция разогнала протестующих дубинками. 17 человек были арестованы. Одной студентке разбили в кровь лицо. Получил ушибы также журналист исламистской газеты «Акит», наблюдавший за происходящим.
333


При правительстве ПСР исламизация общества приобрела широкий размах. Отныне жены высокопоставленных исламистов, прежде всего Эмине Эрдоган, супруга премьера, стали появляться в мусульманских одеяниях - тюрбанах и длинных закрытых платьях - и на официальных приемах в резиденции главы правительства, в том числе и на встречах с иностранными делегациями.
А на приемах и других официальных мероприятиях, проходивших в резиденции президента республики, убежденного ке- малиста Ахмеда Неджета Сезера, и его супруга Семра, и жены членов его администрации, а также генералов, присутствовали одетыми по-европейски, нередко в платьях с декольте и, конечно, без тюрбанов, с непокрытой головой. Эрдоган и его министры- исламисты являлись на такие мероприятия без жен, во избежание возможных неприятных казусов: женщинам в тюрбанах вход в президентскую обитель Чанкая был закрыт. Так проявлялась на бытовом уровне конфронтация между исламистами и лаициста- ми в правительственных сферах.
В мае 2003 г. состоялся первый показ образцов мусульманской женской моды в одном из стамбульских отелей. Самые известные турецкие манекенщицы продефилировали по подиуму в тюрбанах различных фасонов и расцветок, длинных закрытых платьях разнообразных цветов, с рукавами до кистей рук, либо в такого же покроя жакетах и широких брюках.
Зрители расположились по правилам тесеттюра: мужчины справа от подиума, женщины - слева.
Между тем страсти вокруг проблемы тюрбана не утихали. В 2003-2004 гг. радикально настроенные студентки-мусульманки несколько раз устраивали манифестации, требуя снять запрет на ношение головных платков в учебных заведениях.
Громкий резонанс у турецкой общественности вызвало решение Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), отклонившего в 2004 г. иск стамбульской студентки Лейлы Шахин, защитницы тюрбана. Дело заключалось в следующем. Еще в 1998 г. она получила дисциплинарное взыскание за намерение пройти на занятия в платке. Сочтя это действие ректората нарушением прав человека на выражение религиозных убеждений, Шахин затеяла судебную тяжбу. Не получив удовлетворения своих требований в турецких судах всех инстанций, вплоть до Конституционного, она обратилась в ЕСПЧ, но тот вынес решение не в ее пользу.
Европейский суд отметил, что если учащийся выбрал для учебы светский вуз, то обязан подчиняться его правилам. Кроме того, в решении ЕСПЧ говорилось, что тюрбан является символом не свободы совести, а противостояния светскому характеру турец334


кого государства, что и подчеркивается деятелями радикальных исламистских движений.
После такого афронта, устроенного Лейле Шахин в европейском масштабе, отозвала из ЕСПЧ аналогичный иск жена Абдуллаха Гюла Хайрюнниса. (В 1998 г. ее не приняли в Анкарский университет из-за того, что она предоставила вместе с анкетой свою фотографию в платке).
В мае 2005 г. произошел скандальный случай с адвокатессой Хатидже Хасдемир, которую выставили из зала Высшего кассационного суда за то, что она явилась на его заседание в тюрбане. Однако Анкарская коллегия адвокатов отказалась наложить на нее за этот проступок административное взыскание.
В отношении к проблеме тюрбана турецкое общество раскололось, причем и на самых верхних эшелонах власти. Вердикт Европейского суда по делу Лейлы Шахин вызвал негативную реакцию самого премьер-министра Эрдогана. 15 ноября 2005 г. он заявил на пресс-конференции в Копенгагене, что светский суд не имеет права решать вопросы, связанные с исламом, что эта прерогатива принадлежит улема, то есть алимам, мусульманским богословам, выносящим свои суждения на основе шариата. (Улема - арабское множественное число слова «алим»).
На это высказывание главы правительства лаицисты ответили бурным негодованием. Резкой критике подверг Эрдогана лидер НРП Дениз Байкал. «Этот премьер не соответствует современной демократической и светской Турции», заявил он.
Кто ты, - обратился он к главе правительства, - премьер или шейх-уль-ислам?» (Этим титулом обладал в Османской империи верховный муфтий, возглавляющий алимов). «И кто эти улема, с которыми мы должны советоваться? Мы что, возвращаемся к временам, когда шейх-уль-ислам издавал свои фетвы (законодательные указы)? В таком случае что станет с законами о браке, наследстве, правами женщин, уголовным кодексом? Премьер не усвоил принципы современной юриспруденции, он враг основам светского государства».
«И кто такие эти улема, - продолжал свою филиппику Байкал, - алимы талибов в Афганистане или шиитские алимы в Иране или ваххабитские алимы в Саудовской Аравии? С кем из них мы будем советоваться?»
А заместитель председателя фракции НРП в парламенте Халюк Коч свое возмущение выразил словами: «Турция никогда не станет государством аятолл», имея в виду Исламскую республику Иран.
Депутаты от ПО, а также от новообразованной Социал- демократической народной партии (Сосьял-демократ халк партией) 335


заявили, что подадут запрос в генеральную прокуратуру, так как данные высказывания Эрдогана противоречат светскому характеру Турецкой Республики и ее Конституции. (К тому времени часть депутатов поменяли свою партийную принадлежность, отколовшись от ПСР и НРП; некоторые из них перешли в ПО, некоторые - в ПВП, один депутат появился у СДНП).
Взрывоопасную ситуацию разрядил пресс-секретарь Эрдогана, опубликовав заявление, в котором говорилось, что премьера неправильно поняли, он, дескать, упрекал ЕСГТЧ лишь в том, что его судьи не обратились к мусульманским богословам, как к экспертам по рассматриваемому делу, однако глава правительства вовсе не считает возможным вмешательство алимов в сферу мирской юрисдикции.
Тем не менее в турецких СМИ развернулась ожесточенная полемика. Лаицистская пресса, в частности, такие газеты, как «Джумхуриет», «Милиет», «Сабах», обвиняла Эрдогана в нарушении Конституции, а радикально исламистские - газеты «Заман», «Терджюман», «Тюркие», «Бугюн», «Милли газете» и другие - защищали его позицию. Партия счастья осуждала Эрдогана за то, что он не выполнил своего предвыборного обещания разрешить навязанный стране спор о ношении тюрбана. При этом ее члены намекали, что если придут к власти, то решат данную проблему.
Поддерживая мнение Эрдогана в разгоревшемся споре исламистская газета «Ени шафак» (Новая заря) 17 ноября 2005 г. перепечатала постановление Управления по делам религии (УДР) от 3 февраля 1993 г., в котором говорилось, что головной платок (баш орпосю) - непременный атрибут мусульманки и его ношение якобы предписано Кораном в суре (главе)«Нур» (Свет) в аяте (стихе) 31. Однако там нет ни слова о подобном платке, а говорится следующее: «Скажи верующим женщинам - пусть потупляют они свои взоры и скрывают свои члены, и пусть не показывают своих украшений, разве только те, что на виду, пусть набрасывают свои покрывала на разрезы на груди... и пусть не бьют своими ногами так, чтобы узнавали, какие они скрывают украшения» (24:31). Таким образом, УДР показало свою некомпетентность в данном вопросе, хотя в состав этого государственного органа входят и ал и мы.
В конце концов, Эрдоган посоветовал правоверным студенткам, в качестве выхода из создавшегося положения, надевать поверх платка парик и в таком виде посещать учебное заведение. И многие из них последовали этому совету, писала газета «Сабах» 5 сентября 2006 г. и даже опубликовала снимки того, как студентки перед входом в университет надевают на головы в тюрбанах парики.
336


В 2004-2006 г. газеты исламистов усилили религиозную пропаганду. Так, в «Милли газете» ежедневно целые полосы отводились исламской тематике. Например, 8 мая 2005 г. в обширной статье живописалось, что ожидает мусульманина в загробной жизни: ад с бесконечными мучениями - для грешника, рай с бесконечными наслаждениями - для праведника.
Автор статьи Гюльай Пынарбаши разъяснила при этом, что такое бесконечность. Она писала: «Это не тысяча лет, не 10 тысяч, не 100 тыс., не миллион, не миллиард, даже не триллион лет». Все это время, не имеющее конца, грешники будут гореть в огне, в подтверждение чего она цитировала соответствующие аяты: «грешники связаны цепями, их тела покрыты смолой, лица опаляет огонь (14:49-50), а если они попросят о снисхождении - их обливают жидкостью, горячей как расплавленное железо (18:28)».
Далее правоверная мусульманка ошибается, показывая не доскональное знание Корана. Для устрашения грешников она ссылается на аят 104 из суры «Муминун» (Верующий), в которой всего 85 аятов. Она либо спутала суру «Муминун» с сурой «Муминин» (Верующие), в которой есть упоминание о «геенне огненной» (23:105-106), либо неправильно указала порядковый номер аята: в суре «Верующий» об этом говорится в другом месте (40:73).
Описывая рай, Пынарбаши иногда употребляет современные термины: «Там все устроено по превосходной технологии (текно- лёжи), у людей отсутствуют физические (физиксель) недостатки: обитатели рая, - несет она отсебятину, - не потеют, не пахнут дурно, не испытывают нужды в туалете, не болеют, едят не для того, чтобы утолить голод, а для получения удовольствия; причем удовольствие не проходит быстро, как в земной жизни, а длится бесконечно. Работать, чтобы получить все жизненные блага, в раю не нужно. Там также нет места зависти, клевете, лжи и прочим моральным порокам».
Газета «Тюркие» опубликовала 8 мая 2005 г. под заголовком «С кем следует дружить» подборку аятов, смысл которых оправдывает ксенофобию: «Пусть верующие не берут себе близкими кя- фиров (то есть немусульман), кто делает это, порывает с Аллахом (3:28)»; «Не берите кяфиров друзьями - они друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них (5:51)». В подлиннике этого аята, то есть в самом Коране, сказано конкретнее: «Не берите иудеев и христиан друзьями». Но составитель подборки, видимо, из соображений политкорректности, подправил пророка, заменив слова «иудеев и христиан» общим термином - «кяфиров». Далее он приводит еще несколько аятов примерно 337


такого же содержания. Например: «И не берите из них ни друзей, ни помощников (4:89)». Из этого аята составитель исключил целое предложение «...схватывайте их и убивайте, где бы ни нашли их». Приводит он и аят 73 из суры 9: «Против кяфиров веди джихад и будь с ними жесток». Всего в этой подборке процитировано 7 аятов, как говорится, в тему, а также 5 хадисов - свидетельств о деяниях и высказываниях пророка, составляющих сунну, второе по значению после Корана священное писание мусульман.
Сторонники реисламизации турецкого общества использовали и другие методы навязывания своих взглядов гражданам светской республики. Так, муниципалитеты, в которых власть перешла к ПСР, например, в городе Тузла, распространяли сборники религиозно-житейских правил, то есть канонов шариата в области быта. О браке в них говорилось, что он должен заключаться по нормам не гражданского, а мусульманского права: девушки могут выходить замуж с 9 лет, юноши жениться - с 12; родственные браки генетически невредны, будь они таковыми, ислам их запретил бы; 4 жены необходимы мужчине в силу его сексуальной природы; муж, дабы призвать жену к порядку, наставить на путь истинный, имеет право ее бить, но так, чтобы не оставлять следов.
Активизировались имамы, муфтии и алимы. Они стали чаще выступать с призывами к верующим строго придерживаться мусульманского образа жизни. Так, профессор богословского факультета в Конье Орхан Чекер заявил, что не положено мужчинам и женщинам участвовать в совместных плясках на свадьбах. (Хотя, как отметила газета «Хюрриет», такая практика издавна присуща многим турецким народным танцам). Кстати, мнение Чекера не разделили другие исламские богословы. Бывший глава УДР Мехмед Нури Иылмаз отметил, что такого запрета в Коране нет, а профессор Стамбульского факультета теологии Зекерия Беяз нашел это мнение оскорбительным для участников, например, хорового танца Халай, во время которого мужчины и женщины держат друг друга за руки «исключительно по-братски».
Чекер обрушился с обвинениями также на владельцев собак: содержание этих животных в доме якобы противоречит установлениям шариата.
Муфтий уезда Муданья Низаметтин Доган призвал верующих не обмениваться при встречах поцелуями с женщинами, если те - не их близкие родственницы.
Курьезный случай произошел в городке Искилип, муфтий которого объявил, что «справлять малую нужду мужчины должны не стоя, а сидя на корточках, как того требуют правила шариата. Иначе - грех». И богобоязненные жители разломали все писсуа338


ры в мужских отделениях общественных туалетов. Пропаганда, призывающая к исламизации быта, стала приносить плоды. В ви- ляйете Измир по требованию клиентов была залеплена гипсом обнаженная грудь женской статуи, стоящей перед отелем «Асья», а на одном из пляжей группа радикально настроенных мусульманок в черных платках и покрывалах-чаршафах напала на девушку в бикини. Видимо, под воздействием этого инцидента ВНСТ приняло 25 мая 2007 г. закон о запрете рекламы таких купальников.
В Конье и Шанлыурфе по настоянию исламистов открылись «парки только для женщин». Мужчинам старше 12 лет вход в них запрещен. Подобный парк планируется устроить и в Стамбуле. По словам муниципальных чиновников, он будет окружен забором из железных решеток высотой 2 м, вход - закрываться стальной дверью.
«Неужели мы возвращаемся в османские времена, когда существовали обособленные отделения для женщин в трамваях и на босфорских пароходиках и паромах, когда железные решетки закрывали окна женской половины в жилищах?» - задавали риторический вопрос лаицисты, в том числе и представительницы многих общественных организаций.
В эти годы исламисты не только внедряли в общественную жизнь отменные кемалистскими реформами установления шариата и мусульманские бытовые правила, но стали, пока завуалированно, выступать и против творца этих реформ - Кемаля Ататюрка. Так, уже упомянутый выше противник поцелуев уездный муфтий Доган, после своей проповеди по случаю празднования Дня республики 29 октября 2004 г., отказался читать заупокойную молитву по Ататюрку, как обычно это практикуется, за что, правда, получил выговор от своего непосредственного начальника - губернского муфтия Махмуда Гюнд юза.
В 2005 г. УДР впервые не внесло имя Кемаля в рекомендуемый текст проповеди, читаемой в годовщину победы турецких войск под его командованием в Галлиполийском сражении в 1915 г., а также в текст проповеди в связи с празднованием Дня начала работы ВНСТ (23 апреля 1920 г.) под его руководством.
Такое замалчивание заслуг Ататюрка не было случайностью, писала газета «Джумхуриет» и приводила слова Омера Динчера, советника Эрдогана: «Основные принципы Турецкой Республики, принятые ранее, - лаицизм, республиканизм, национализм - должны уступить место устоям ислама».
В начале мая 2006 г. разразилась словесная перепалка между Эрдоганом и Демирелем. Если действующий премьер-министр посоветовал студенткам носить в университете головной платок 339


под париком, то бывший президент заявил: «Хотят учиться в тюрбанах - пусть уезжают в Саудовскую Аравию».
Его оппонент, выступая 2 мая на заседании парламентской фракции ПСР, сказал, что никто не смеет указывать детям этой страны другой, а не турецкий адрес для учебы. И добавил: «те, кто это себе позволяет, пусть сами туда отправляются». Парируя такой пассаж, Демирель спросил, почему собственные дети премьера учатся в Америке, а не в Турции? И объяснил раздражение Эрдогана тем, что тот не может отменить решений Конституционного и Европейского судов в отношении тюрбана. Все эти нагнетания страстей по малозначительному, на взгляд стороннего наблюдателя, поводу - носить или не носить студенткам головной платок - привели к драматическим последствиям. Ведь такой платок, по словам Эрбакана,- «знамя ислама».
17 мая 2006 г. произошел кровавый инцидент. На заседание Даныштая (Госсовета, являющегося также высшим кассационным судом по административным делам), который своим решением отклонил несколько исков в защиту ношения тюрбанов в вузах, вошел под видом курьера мусульманский экстремист, некто Алпарслан Арслан, и с криком «Аллахю экбер» (Аллах превелик) открыл стрельбу по заседавшим. Были тяжело ранены 5 членов Госсовета. Один из них, Мустафа Юджель Озьбильгин, скончался впоследствии в больнице от полученных ран.
Задержанный террорист мотивом своих действий назвал несогласие с упомянутыми решениями Госсовета, а также желание воспрепятствовать подобным актам впредь. Кроме того, он признался в организации теракта против «Джумхуриет», в редакцию которой накануне бросили бомбы он сам и его 3 сообщника. Аттестовав себя как турка-мусульманина, он сказал, что своими поступками выражает чаяния всей «мусульманской турецкой нации». Хотя он умолчал об этом, возможно, к стрельбе по членам Даныштая его подтолкнуло и то, что они 2 мая 2006 г. председателем данного органа избрали женщину - Сумру Чёртоглу, убежденную лаицистку.
Реакция общественности на все эти события оказалась довольно мягкой. В Анкаре состоялись немногочисленные манифестации, осуждавшие кровавую вылазку террориста-исламиста. В них участвовали преимущественно женщины из интеллигентских кругов. Они прошли по улицам, неся портреты Ататюрка и плакаты с лозунгами в защиту лаицизма.
В то же время, на похоронах Озьбильгина подверглись оскорблениям со стороны исламистски настроенных горожан мини340


стры, присутствовавшие на этой траурной церемонии. (Эрдоган на похороны демонстративно не пришел).
Вскоре отреагировало на инцидент в Госсовете и военное руководство. Начальник генштаба Хильми Озькёкь, выступая на торжествах по случаю Дня молодежи и спорта 19 мая (данный праздник учрежден в ознаменование высадки Кемаля в этот день 1919 г. в Самсуне, после чего он возглавил турецкое национально-освободительное движение), заявил: «Нападение на Даныш- тай - это, безусловно, реакционная террористическая вооруженная акция. Мы осуждаем и само это действие, и те идеи, которые побудили его исполнителя на такой шаг». Озькёкь поддержал также протесты манифестантов и их лозунги.
Такая позиция генералитета, как и протестные выступления лаицистов, вызвали недовольство правительства. Эрдоган осудил лозунги, с которыми вышла, по его словам, «часть публики», а также поддержку этих лозунгов генералами. Он напомнил, что вооруженные силы Турции подчиняются Совету министров (что, впрочем, не верно: главнокомандующим является президент и он же назначает начальника генштаба).
Некоторые политики кемалистской «закваски» ожидали от армейской верхушки не только словесного осуждения происходящих в стране событий, но и решительных действий по пресечению наступления исламистских радикалов, которых генералы всегда называли реакционерами (мюртеджилер или гериджилер). Они вспоминали, как эффективно действовал генералитет во время военного переворота 27 мая 1960 г. или хотя бы «постмодернистского» отстранения Эрбакана от власти 28 февраля 1997 г. Однако, как писал турецкий журнал «Темпо», вместо грохота солдатских башмаков по улицам Анкары стучали женские каблучки.
Действительно, ВС Турции приведены в смирение реформами, направленными на уменьшение влияния генералитета на политику, которые проведены по настоянию Евросоюза.
Более определенную позицию по отношению к инциденту в Даныштае занял Главный прокурор Высшего кассационного суда Нури Ок. «Это - проявление фашистского варварства, заявил он, за которым стоят радикальные элементы, идущие на все, вплоть до убийства, чтобы добиться своих целей. Эта жертва (то есть смерть Озьбильгина) не должна быть забыта. О ней следует вспоминать ежегодно, как о гибели Кубилая.» (Так звали лаицистски настроенного учителя, зверски убитого в 1930 г. дервишами та- риката накшибенди.)
Итак, на рубеже XX и XXI вв. ислам в Турции стал фактором раскола общества. При этом меньшая часть населения, в основ341


ном интеллигенция и офицерство, оказалась в противостоянии с его большей частью - простонародьем и выступающим за исламизацию страны многочисленным конгломератом различных политических и классовых сил: партий с исламистской идеологией (ПСР, ПС, частично - и ПНД), духовенства, многих представителей среднего класса, а также крупной буржуазии «зеленого капитала». В этом противостоянии лаицистское меньшинство с каждым годом утрачивало свое влияние. Так, если социологический опрос 2005 г. показал, что лишь 43% турецких граждан считают себя прежде мусульманами, а потом уже - турками, то в 2006 г. аналогичный показатель оказался равным 51%.
Политические и парламентские выборы 2007 г.
Избирательный марафон по выборам президента должен был начаться 16 апреля 2007 г., за месяц до прекращения семилетних полномочий действующего президента Ахмеда Недждета Сезера, которые истекали 16 мая.
Эрдоган, видимо, в связи с усилившейся критикой в своей адрес, стал избегать прямого ответа на вопрос - выставит ли он свою кандидатуру на этих выборах, заявив, что огласит свое решение не ранее 16 апреля.
Оппозиция решила опередить РТЭ: 14 апреля 2007 г. в Анкаре состоялась массовая демонстрация сторонников лаицизма. Несколько сотен тысяч демонстрантов протестовали против того, чтобы Эрдоган стал президентом Турецкой Республики.
Исламисты сделали небольшую уступку оппозиции, генералитету и лаицистской общественности. 20 апреля на съезде ПСР кандидатом в президенты был выдвинут не Эрдоган, а его верный сподвижник Абдуллах Гюль. Это, конечно, ничего не меняло по существу: Гюль зарекомендовал себя таким же убежденным исламистом, как и его шеф.
27 	апреля состоялся первый тур выборов президента. Гюль оказался единственным претендентом на пост главы государства. Однако он не набрал необходимого большинства голосов - 2/з от числа всех депутатов, то есть 367 из 550, как это предусмотрено Конституцией. Ему нехватило всего шести голосов. Поэтому должен был состояться второй тур.
Второй тур оказался для исламистов провальным: Гюль снова не набрал полаженного числа голосов (2/3) и, в конце концов, снял свою кандидатуру.
342


Так как парламент оказался не в состоянии избрать нового президента, то, согласно Конституции, он принял решение о самороспу- ске. Следующие выборы ВНСТ были назначены на 22 июля 2007 г.
Состоявшееся голосование принесло разочарование лаици- стам: уровень поддержки ПСР избирателями поднялся до 47,6% голосов (на прошлых выборах он был равен 34,28%). НРП получила 20,9%, ПНД-14,3%.
Места в ВНСТ распределились так: ПСР - 341 мащщ НРП- 112 мандатов, ПНД - 71. 24 мандата получили курды, баллотировавшиеся как независимые кандидаты. После выборов они объединились в парламентскую фракцию от курдской Партии демократического общества. Такая уловка была сделана ими для того, чтобы преодолеть десятипроцентный рубеж: для независимых кандидатов такого барьера нет. Сокрушительное поражение потерпели правоцентристы. Демократическая партия, в которую слились ПВП и ПО, получила лишь 5,41% голосов.
После победы ПСР на выборах в парламент Р.Т. Эрдоган сделал несколько заявлений, суть которых сводилась к тому, что, во-первых, его партия будет «защищать основополагающие ценности светской (!) и демократической Турции» и что, во-вторых, продолжит усилия по вступлению страны в ЕС, для чего будут проведены преобразования в государственной системе в свете требований Евросоюза.
28 	августа турецкий парламент избрал в третьем туре голосования Абдуллаха Гюля президентом ТР. Он получил 339 голосов из 550. (В третьем туре для избрания необходимо набрать простое большинство положительных бюллетеней - 276, а так как ПСР имеет в ВНСТ 341 мандат, то для нее в этом вопросе не было проблем).
Итак, лаицисты потерпели поражение: президентом ТР стал исламист, правда, «умеренный». Генералитет, несмотря на все попытки помешать такому исходу дел, также оказался в проигрыше. Как писала газета «Коммерсант» 29 августа 2007 г., «турецкая армия оставила командный пост» - ведь президент является, согласно Конституции, верховным главнокомандующим вооруженными силами Турции.
После своей победы на парламентских и президентских выборах ПСР заявила о намерении разработать новую консти туцию и представить её на всенародный референдум. При этом предполагается внести в Основной закон такие изменения, которые исключат прежнее влияние армии на политическую жизнь страны, в частности, сделать СНБ полностью гражданским органом».
21 октября 2007 г. состоялся референдум, который одобрил поправки к конституции, касающиеся высших органов власти. Со343


гласно этим изменениям, президент республики избирается всенародным голосованием (а не парламентом, как прежде); срок его полномочий - 5 лет (а не 7, как прежде); одно и то же лицо может баллотироваться на этот пост дважды, но не более; кандидатом в президенты может быть не только депутат ВНСТ, но и лицо, не входящее в депутатский корпус; срок полномочий парламента - 4 года (а не 5 лет, как прежде).
10 августа 2014 г. состоялись президентские выборы, основанные на новых законодательных положениях.
На этих первых в стране прямых всеобщих выборах главы государства победил Р. Т. Эрдоган и вступил в эту должность 28 августа 2014 г.
Новым премьер-министром стал Ахмет Давутоглу, избранный 21 августа лидером правящей Партии справедливости и развития.
5 мая 2016 г. Ахмет Давутоглу объявил о своей отставке с поста главы правящей прартии и должности премьер-министра.
Это он сделал по настоянию Эрдогана, с которым часто не был согласен по некоторым вопросам внутренней и внешней политики. На его место пришел Бинали Йылдырым.
Продолжался нажим на оппозицию. 20 мая 2016 г. турецкий парламент принял закон о возможности прокуратуры лишать депутатской неприкосновенности чинов меджлиса. Таким образом, преследованиям будут подвергаться не только оппозиционные журналисты, что вовсю происходит, но и оппозиционные депутаты. Это решение вызвало озабоченность в Евросоюзе.
В ЕС вообще часто критикуют Турцию за плачевное состояние в этой стране свободы слова и прав человека. Из-за этих проблем тормозится предоставление Евросоюзом безвизового режима турецким гражданам.
Возникло еще одно обстоятельство, осложнившее взаимоотношения Турции и ЕС. 2 июня 2016 г. германский парламент принял резолюцию о признании факта геноцида армян в Османской империи в 1915 г. (Другие члены ЕС давно приняли подобные резолюции). Эрдоган заявил, что это решение Бундестага навредит отношениям Турции с Германией. Посол Турецкой Республики в Берлине был отозван на родину. Турецкая диаспора в ФРГ (около 3 млн человек) организовала акции протеста против этой резолюции.
О геноциде армян в Османской империи заявил и Папа Римский Франциск во время визита в Армению в июне 2016 г.
В 2014-2015 гг. исламисты стали терять поддержку большой части турецкого общества, главным образом, из-за авторитарных методов Эрдогана во внутренней политике. И результаты парламентских выборов в Турции 7 июня 2015 г. принесли разо344


чарование правящей партии: ПСР получила только 40,8% голосов избирателей, то есть, лишилась абсолютного большинства в ВНСТ. Остальные голоса избирателей распределились следующим образом: НРП - 25%, ПНД - 16,3%, и новообразованная курдская Партия демократии народов (Халкларын демокраси партиен) - 13%. Эта партия, в отличие от Рабочей партии Курдистана, выступает за решение курдской проблемы политическими методами на мирных переговорах, а не партизанской войной. Она объявила себя защитницей всех этнических и конфессиональных меньшинств Турции.
Все попытки Эрдогана сформировать коалиционное правительство оказались тщетными, и он объявил о досрочных парламентских выборах в воскресенье 1 ноября 2015 г.
Правящая партия предприняла все, чтобы увеличить свое представительство в меджлисе. Западные наблюдатели, в том числе из ОБСЕ, отметили недемократичность проведения предвыборной кампании, атмосферу запугивания, в которой она проходила. Некоторые оппозиционные СМИ были закрыты, на один из телеканалов был назначен новый руководитель, лояльный правительству.
Такие несвободные выборы принесли успех НСР: она получила 49,48% голосов. Несколько улучшила свое положение НРП: 25,31%; ПНД и ПДН часть голосов потеряли, получив, соответственно 11,9 и 10,75%.
Несмотря на свою победу, ПСР не получила абсолютного большинства мест в меджлисе, что не дало ей права изменить конституцию, о чем мечтает Эрдоган, стремящийся превратить Турцию в президентскую рееспублику, и максимально реализовать свою власть.
Эрдоган еще в 1993 г. был в числе тех авторов книги «Споры о Второй республике», которые защищали идеи неоосманизма, - воссоздания в той или иной форме Османской державы. Неоос- манские поползновения турецкого руководства проявились в отношении Сирии и Ирака.
В первом случае Анкара поддерживала стремление сирийских туркмен к автономии от Дамаска с тем, видимо, чтобы впоследствии присоединить районы их компактного проживания к Турции. Подобный прецедент имел место в 1939 г., когда Александретт- ский санджак Сирии был включен в состав Турецкой республики в качестве вилайета Хатай. Для осуществления этих замыслов Турция сосредоточила свои войска вблизи сирийской границы.
345


В отношении Ирака неоосманистская политика Турции проявилась во введении войск в район Мосула, который, как и весь Ирак, в османские времена входил в состав Турецкой империи.
Идеи исламизма находили свое выражение в том, что «умеренные» турецкие исламисты все более открыто поддерживают террористическую организацию «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), провозгласившее своей целью создание нового халифата. В свое время турецкий султан был халифом - духовным главой всех мусульман-суннитов.
Поддержка Анкарой террористов ИГИЛ осуществлялось несколькими способами: 1) покупкой у них контрабандной нефти; 2) снабжением оружием и боеприпасами; 3) пропуском через свою территорию боевиков, направляющихся в районы, окулированные ИГИЛ, а также приемом их отступающих частей для отдыха и переформирования в Турции.
За эту помощь руководители ИГИЛ «отблагодарили» Турцию кровопролитнейшим терактом в стамбульском аэропорту 28 июня 2016 г., в результате которого погибли 45 человек и около 250 были ранены.
Наряду с ностальгией по «великолепным векам» Османского государства, которой болен Эрдоган, есть еще один немаловажный фактор, влияющий на отношение к Сирии.
Это неприязнь ортодоксального суннита Эрдогана к алавиту (шииту) Башару Асаду, президенту Сирийской арабской республики.
Эрдоган и его окружение больны также курдофобией. Они стремятся уничтожить не только членов Рабочей партии Курдистана, но и демократических курдских организаций Сирии и Ирака. Эти вооруженные действия ведут фактически к геноциду курдов, так как в подобных военных акциях с применением артиллерии, танков и авиации гибнут тысячи мирных жителей. Таким образом нынешние турецкие правящие круги хотят повторить в отношении курдов то, что совершили их предшественники 100 лет назад по отношению к армянами.
В конце 2015 г. резко ухудшились отношения между Турцией и Россией. 24 ноября турецкие ВВС сбили над Сирией российских бомбардировщик, выполнявший боевую задачу против террористов ИГИЛ. На этот шаг Анкара пошла также для поддержки ИГИЛ и демонстрации своего сочувствия этой организации.
В ответ на враждебную выходку Анкары Москва ввела санкции против ТР: отменила безвизовый режим между нашими странами, ввела эмбарго на импорт турецких товаров, главным образом сельхозпродукции - овощей и фруктов, сократила орга346


низованный туризм в Турцию, закрыла чартерные рейсы российских туристических фирм.. Ограничила деятельность турецких строительных компаний в России.
Условием восстановления прежних отношений Москва поставила необходиость извинения Анкары за совершенный инцидент и выплату компенсации за гибель пилота и уничтожение самолета.Но эрдоган долго отказывался выполнять это условие. Только 26 июня 2016 г. он отправил президенту РФ В. В. Путину специальное письмо с извинениями за сбитый самолет, выразил соболезнование семье погибшего летчика и обещал возместить РФ материальный и моральный ущерб, возникший в результате инцидента.
Пойти на такой шаг его вынудили огромные убытки, которые несет турецкая эконимика из-за российских санкций. Ведь только сокращение потока туристов из РФ обернулось для турецкого бизнеса потерей 15 млрд долларов. (В 2014-2015 гг. число россиян, отдыхавших на турецких курортах или совершавших круизы по турецкой территории, составляло 4 млн человек. После введения санкций оно соратилось до нескольких тысяч).
29 	июня состоялся телефонный разговор Путина и Эрдогана. Стороны решили нормализовать взаимоотношения во всех сферах: торговле, туризме, деятельности турецких строительных компаний.
1 июля в Сочи на полях заседания Организации черноморского сотрудничества главы МИД РФ и ТР Сергей Лавров и Мевлют Чувашоглу обсудили конкретные вопросы взаимоотношений: о возобновлении безвизового режима, о восстановлении рабочей группы по борьбе с терроризмом, о сотрудничестве по прекращению кризиса в Сирии. М. Чувашоглу заверил, что Турция примет меры для обеспечения безопасности российских туристов.
В ночь с 15 на 16 июля 2016 г. в Турции была совершена попытка государственного переворота. Пехота, танки и авиация мятежников атаковали правительственные учреждения в Анкаре и Стамбуле. В боях погибло более 300 человек.
Эрдоган призвал народ выйти на улицы и поддержать правительство. Тысячи жителей Анкары и Стамбула живо откликнулись на этот призыв. Массовые шествия и митинги прошли под лозунгами поддержки правительства и осуждения мятежников.
Организатором переворота считается бывший командующий ВВС Турции Акын Озтюрк., являвшийся в последнее время главой Высшего военного совета. Именно он отдал команду военным в 10 часов вечера начать путч, задействовав авиацию - ис347


требители и вертолеты. Один из вертолетов атаковал в городе Мармарис отель, в котором находился Эрдоган. Несколько спецназовцев должны были завершить эту акцию против президента Турции, но тот покинул отель незадолго до начала действия заговорщиков. Двусмысленно вело себя во время путча американское командование на турецкой авиабазе Инджирлик.
Последнее вызвало демонстрации турок против присутствия американских войск на этой базе.
Идейным вдохновителем переворота Эрдоган объявил Фет- хуллаха Гюлена, основателя религиозно-политического течения просвещенного ислама. Поскольку он живет в США, Анкара потребовала экстрадиции его на родину.
После подавления путча свше 13 тыс. человек (в т.ч. около 2 тыс. офицеров) были арестованы, 18 тыс. офицеров уволены из армии. Удар был нанесен и по представителям правоохранительных органов, тысячи сотрудников были уволены; около 3 тыс. судей были отстранены от занимаемых должностей.
Преследованиям подверглись и средства массовой информации: были закрыты 45 газет, 16 телеканалов. Арестованы 42 журналиста.
В Европейском союзе и США шаги правительства Эрдогана расценили как нарушение демократии и потребовали отменить.
9 августа с Санкт-Петербурге прошла встреча представителей России и Турции. В. В. Путин и Р. Т. Эрдоган разрешили возникшие проблемы в политической и экономической сферах. Было принято решение вывести двусторонние отношения на докризисный уровень и даже превзойти его. Россия приняла решение отменить ранее введенные санкции против Турции, возобновить чартерные полеты туристов. Были заключены договоры на десятки млрд долларов, продолжено строительство газопровода «Турецкий поток» по дну Черного моря и через территорию Турции доходящего до Греции. Через Турцию предполагается поставлять значительные объемы газа в страны Европы. Принято решение возобновить российский проект строительства в Турции первой атомной электростанции.
Нормализация двухсторонних отношений произошла на фоне резкого ухудшения отношений Турции с Западом. США отказались экстрадировать Гюлена, а Евросооюз тормозит предоставление безвизового режима турецким гражданам, а также вступление страны в эту организацию.
348


ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Авакян А. Г. Черкесы в системе государственной власти Османской империи и кемалистской Турции. Докг. дисс. М., 2001.
Аралов С. И. Воспоминания советского дипломата. М., 1960.
ВдовиченкоД. И., Борьба политических партий в Турции (1944-1965). М. 1967.
Гасратян М. А., Орешкова С.Ф., Петросян Ю. А. Очерки истории Турции. М., 1983.
Георгиян Э. А. Турецкая Республика. Основные институты государственного строя. М. 1975.
ДаниловВ.И., Политическая борьба в Турции. 50-е - начало 80-х годов XX века (политические партии и армия). М., 1985.
Данилов В. И. Турция 80-х: от военного режима к «ограниченной демократии». М, 1991.
Данциг Б. М. Турция. М., 1949.
Джиллов X. Экономика Турции. М., 1971.
Емельянов В. В., О социально-экономических предпосылках военного переворота 12 сентября 1980 г. в Турции // Вестник Московского университета. Серия 13 «Востоковедение». 1985. № 2. С. 19-30.
Жигалина О. И. Курдский вопрос как локальный и региональный конфликт // Восток. 1995. № 6.
Капитализм в Турции. Социально-экономическое развитие в 50-80-х годах.(Коллективная монография). М., 1987.
Кемаль М. Путь новой Турции. 1919-1927. М., 1929-1934. Т. I—IV.
Киреев Н. Г. История Турции. XX век. М., 2007.
КиреевН. Г. Национальный и иностранный капитал во внешней торговле Турции. М., 1968.
КиреевН. Г. Развитие капитализма в Турции. К критике теории «смешанной экономики». М., 1982.
КондакчянР. П. Турция: внутренняя политика и ислам. Ереван, 1983.
КорниенкоР. П. Рабочее движение в Турции. 1918-1963 гг., М., 1965.
Лудисувейт Е. Ф. Турция в годы Первой мировой войны. 1914— 1918 гг. М., 1966.
349


Миллер А. Ф. Очерки новейшей истории Турции. М.; Л., 1948.
Миллер А. Ф. Турция. Актуальные проблемы новой и новейшей истории. М., 1983.
Новейшая история Турции: Коллективная монография. М., 1968.
НовичевА.Д. Крестьянство Турции в новейшее время. М., 1959.
Новичев А. Д. Турция. Краткая история. М., 1965.
Оджалан А. В защиту народа. М. 2007.
Оджалан А. От шумерского государства жрецов к демократической цивилизации. (Защитная речь на Европейском суде по правам человека). М., 2003. Т. II.
Поездка В.М. Молотова в Берлин в ноябре 1940г. // Новая и новейшая история. 1993. №5. С. 64-100.
Политика и экономика современной Турции. М., 1977.
ПоцхверияБ. М., Внешняя политика Турции после Второй мировой войны. М., 1976.
ПоцхверияБ. М., Внешняя политика Турции в 60-х - начале 80-х годов XX в., М., 1986.
Розалиев Ю. Н. Экономическая история Турецкой Республики. М., 1980.
СССР и Турция: 1917-1979 / Под ред. М. А. Гасратяна, П. П. Моисеева. М., 1981.
Турция между Европой и Азией. М., 2001.
Турция: новые тенденции экономического развития в 80-е годы: (Колл, монография). М., 1991.
Улъченко Н. Ю. Экономика Турции в условиях либерализации. М., 2002.
УразоваЕ.И. Турция: проблемы финансирования экономического развития. М., 1974.
Уразова Е. И. Экономическое сотрудничество Турции и тюркских государств СНГ. М., 2003.
Фрунзе М. В. Доклад о поездке в Ангору // Фрунзе М. В. Собрание сочинений. М., 1929. Т. I.
ШамсутдиновА. М. Печать Турции на службе американского империализма // Труды Московского института востоковедения. 1951. Вып. 6. С. 87-116.
Шувалова Н. Б. Турция в XX веке: Реферативный сборник. М., 2002. Экономическое развитие современной Турции. Сборник статей. М., 1983.
Ak§in S. Ana ^izgileriyle Tükiye’nin yakin tarihi. 1789-1980. Ankara, 1996.
350


ArmaogluF. 20. yüzyil siyasi tarihi 1914-1980. Ankara, 1992. С. I.
Ataöv T. Amerika, NATO ve Türkiye. Ankara, 1969.
Avcioglu D. Türkiye’nin düzeni (Dün - Bugün - Yann). Ankara, 1971.C.I-II.
AydemirS. Ikinci adam (1938-1950); (1950-1964) С. II; Istanbul, 1979-1980. С. III.
Aydemir S. S. Тек adam Mustafa Kemal. Istanbul, 1981. C. I-III.
Aydemir 1. Muhaceretteki Cerkes aydinlari. Ankara, 1991.
BayurY.H. Türkiye devletinin di§ siyasasi. Istanbul, 1942.
Boratav K. Türkiye iktisat tarihi (1908-2002). Ankara, 2003.
Cem I. Türkiye’de geri kalmishgm tarihi. Istanbul. 1970.
Lewis B. The Emergence of Modem Turkey. L., 1961.
Memoirs of Halide Edib. L., 1926.
Özal T La Turquie en Europe. Paris, 1988.
Kocaturk U. Ataturk ve Turk devrimi kronolojisi (1918-1938). Ankara, 1973.
Tellal E. Uluslararasi ve bölgesel geli^meler ^er^evesinde SSCB - Türkiye ili§kileri (1953-1964). Ankara, 2000.
Turk istiklal harbi. Ankara, 1962-1972. C. I-VI.
Turkiye tarihi. Cagdas Turkiye. 1908-1980. Istanbul, 1992. C. 4.
Türkiye tarihi. Istanbul, 1995. C. 4-5.
Türkiye tarihi. 5. eilt. Bugünkü Türkiye. 1980-2003. Istanbul, 2005.
ZürherJ. E. Turkey. A Modem History. Amsterdam, 1993.
Zürcher E. J. Modemle§en Türkiye’nin tarihi. Istanbul, 1995.
351


ХРОНОЛОГИЯ ВАЖНЕЙШИХ СОБЫТИЙ
1917
12.03 - Февральская революция в России, свержение самодержавия, объявление страны республикой.
07.11 - Октябрьская революция, захват власти в Петрограде большевиками.
08.11 - Принятие Всероссийским съездом Советов декрета о мире.
15.12 	- Заключение в Брест-Литовске перемирия между РСФСР, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Османской империей, - с другой.
1918
08.01 - «14 пунктов» Вильсона об условиях мира в его послании конгрессу США.
03.03 - Подписание мирного договора в Брест-Литовске между РСФСР, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Османской империей, - с другой.
03.07 - Смерть султана Мехмеда V Решада, вступление на османский престол принца Вахдеттина под именем Мехмеда VI.
20.09 - Нота советского правительства Порте об отмене Брест- Литовского договора в части, касающейся Турции.
30.10 - Подписание Мудросского перемирия между Антантой и Портой.
02.11- Бегство Энвера, Талята, Джемаля и других младотурецких лидеров в Германию.
03.11 - Оккупация Мосульского виляйета англичанами.
09.11 - Ноябрьская революция в Германии, свержение монархии, провозглашение страны республикой.
13.11 - Прибытие в Стамбул первых военных кораблей Антанты.
23.11 - Вступление в Стамбул войск Антанты.
20.12 - Занятие Аданы английскими и французскими войсками.
352


1919
21.01- Начало формирования турецкого партизанского фронта против оккупантов на юге Анатолии.
03.03 - Создание в Эрзуруме Общества защиты прав восточных виляйетов.
29.04 - Высадка итальянских войск в Анталье.
15.05 - Оккупация Измира греками.
19.05- Прибытие Мустафы Кемаля в анатолийский порт Самсун.
23.07-07.08 - Эрзурумский конгресс Обществ защиты -7.08 прав восточных виляйетов, избрание им Представительного комитета во главе с Кемалем.
04.08 - Сивасский конгресс Обществ защиты прав Ана толии и Румелии под председательством Кемаля.
11.09-27.12 - Переезд Представительного комитета во главе с Кемалем из Сиваса в Анкару.
1920
28.01 - Принятие османским парламентом Национального обета, отражающего решения Эрзурумского и Сивасского конгрессов.
16.03 - Высадка в Стамбуле дополнительных сил Антанты, официальное объявление города оккупированным. Разгон англичанами османского парламента.
18.04 - Создание Портой «халифатской армии» для борьбы против национального движения в Анатолии.
23.04 - Открытие в Анкаре под председательством Кемаля нового турецкого парламента - Великого национального собрания Турции (ВНСТ).
26.04 - Письмо Кемаля от имени ВНСТ В.И. Ленину с предложением установить дипломатические отношения между РСФСР и Турцией и с просьбой оказать помощь в борьбе Турции против империалистов Антанты.
11.05 - Заочный смертный приговор Кемалю за его деятельность в Анатолии, вынесенный военным трибуналом, образованным по указанию султана в Стамбуле.
19.06 - Продвижение армянских войск в Восточной Анатолии до линии Бююкведи-Каралар.
20.06 - Возложение Верховным советом Антанты на Грецию обязанности «восстановить порядок в Анатолии» и покончить с движением кемалистов.
353


22.06 - Начало греческого наступления и оккупация греками при поддержке англичан Западной Анатолии и Восточной Фракии, захват ими в течение июня-июля городов Балыкесир, Эдре- мит, Бандырма, Кирмасти, Караджабей, Назилли, Гёнен, Бурса, Изник, Текирдаг, Эдирне.
11.07 Продвижение армянских (дашнакских) войск в Восточной Анатолии в районе Бардыз-Мерденек.
10.08 - Подписание Севрского мирного договора между Пор- той и странами Антанты.
08.09 - Начало безвозмездной советской помощи кемалистам - передача им первой партии золота в слитках.
23.09 - Передача кемалистам первой партии советского оружия.
28.09 - Начало контрнаступления турок против Армении и занятие ими в течение сентября - 7 ноября городов Сарыкамыш, Карс, Александрополь (Гюмри).
15.11- Нота дашнакского правительства Анкаре с просьбой о мирных переговорах.
29.11- Провозглашение советской власти в Армении.
02.12 - Подписание в Александрополе мирного договора между кемалистской Турцией и дашнакской Арменией, устанавливавший над нею турецкий протекторат.
1921
06-10.01 - Первое сражение у селения Инёню между гре ками и турками, приостановившее продвижение греческих войск вглубь Анатолии.
18.01 - Убийство в Трабзоне руководителя турецких коммунистов Мустафы Субхи и 15 его соратников.
16.03 - Заключение в Москве договора «о дружбе и братстве» между РСФСР и Турцией. Убийство Талята армянскими мстителями в Берлине.
31.03-01.04 - Второе сражение у селения Инёню между греками и турками.
1.06 - Эвакуация итальянских войск из Антальи.
10.07 - Начало нового греческого наступления вглубь Анатолии и захват греками к 20 июля городов Афьйон-Карахисар, Кю- тахья, Енишехир, Эски- шехир.
23.08-13.09 - Сражение между греками и турками на реке -13.09 Сакарья с ничейным исходом.
13.10 	- Заключение в Карсе, при участии РСФСР, договора о дружбе между Азербайджанской, Армянской и Грузинской советскими республиками, с одной стороны, и Турцией, - с другой.
354


20.10 - Соглашение между Францией и Турцией об эвакуации французских войск из Киликии («договор Франклен-Буйона»)
13.12 	- Прибытие в Анкару чрезвычайной миссии УССР во главе с М. В. Фрунзе.
1922
02.01 - Заключение в Анкаре договора «о дружбе и братстве» между УССР и Турцией.
11.07 - Убийство Джемаля армянскими мстителями в Тбилиси.
04.08 - Смерть Энвера, ставшего предводителем среднеазиатских басмачей, в стычке с отрядом самообороны под Бальджуа- ном (Таджикистан).
26.08 - Начало генерального контрнаступления турок и прорыв ими греческого фронта.
09.09 - Вступление турецких войск в Измир и Манису.
18.09 - Полное очищение Анатолии от греческих войск.
11.10- Перемирие в Муданье между Турцией и странамит Антанты (Англия, Франция, Италия, Греция).
28.20 - Захват власти в Италии фашистским диктатором Муссолини.
01.11 - Постановление ВНСТ об упразднении султаната.
18.11 - Избрание ВНСТ халифом Абдюльмеджида вместо бежавшего за границу Вахдеттина.
1923
24.07 - Подписание в Лозанне мирного договора между Турцией и странами Антанты, конвенции о режиме Проливов и других актов.
06.10 - Вступление турецкой армии в Стамбул.
13.10 - Объявление Анкары столицей Турции.
29.10 - Провозглашение Турции республикой, избрание Кемаля ее президентом.
1924
03.03 - Упразднение халифата.
04.03 - Высылка из Турции последнего халифа Абдюльмеджида и всех членов османской династии.
08.04 - Упразднение шариатских судов.
20.04 - Принятие конституции Турецкой Республики.
17.11 - Создание Прогрессивно-республиканской партии (ПРП).
20.11 - Отставка правительства Исмета и сформирование кабинета министров Али Фетхи.
355


1925
08.02 - Начало курдского восстания шейха Саида.
17.02 - Отмена натуральной десятины «ашар» и замена ее денежным налогом.
03.03 - Назначение Исмета на пост премьер-министра вместо Али Фетхи.
31.05 - Окончательное подавление курдского восстания. 3.06 - Запрещение ПРП.
03.06 - Введение европейских головных уборов вместо фески.
25.11 - Ликвидация дервишских объединений (текке, завие).
30.11 - Договор о дружбе и нейтралитете между СССР и Турцией.
26.12 - Введение григорианского календаря и европейского времяисчисления.
1926
17.02 - Принятие гражданского кодекса на основе швейцарского.
01.03 - Принятие уголовного кодекса на основе италофашистского.
22.04 - Договор о дружбе между Ираном и Турцией.
1927
17.02 - Восстановление дипломатических отношений между США и Турцией.
01.11 - Избрание Кемаля президентом республики на второй срок.
1928
10.04 - Исключение из турецкой конституции положения о том, что ислам - государственная религия Турции.
22.05 - Афгано-турецкий договор о дружбе.
30.05 - Договор о нейтралитете между Италией и Турцией.
01.11 - Закон о переводе турецкой письменности с арабского на латинский алфавит.
1929
24.10 	- Начало мирового экономического кризиса 1929—1933 годов.
17.12 - Продление договора о дружбе и нейтралитете между СССР и Турцией, добавление в него обязательства о незаключе- нии соглашений с соседями одной стороной без согласия другой.
356


1930
03.02 - Договор о дружбе между Францией и Турцией.
12.08 - Создание Свободной республиканской партии (СРП) во главе с Али Фетхи.
30.10 - Договор между Грецией и Турцией о нейтралитете.
17.11- 	Самороспуск СРП.
1931
04.05 - Избрание Кемаля президентом республики на третий срок.
1932
26.04 - Приезд в Москву на первомайские торжества турецкой делегации во главе с Исметом.
18.07 - Принятие Турции в Лигу наций.
1933
30.01 - Приход Гитлера к власти в Германии.
04.07 - Присоединение Турции к Лондонским соглашениям об определении агрессора.
26.10 - Прибытие в Турцию советской делегации во главе с К. Е. Ворошиловым.
1934
09.01 - Принятие турецким правительством Пятилетней программы экономического развития страны.
09.02 - Подписание пакта Балканской Антанты (Турция, Греция, Югославия, Румыния).
21.06 - Закон о введении фамилий в Турции.
1935
01.03 - Избрание Кемаля Ататюрка президентом республики на четвертый срок.
1936
17.07 - Мятеж генерала Франко против республиканского правительства Испании.
20.07 - Подписание в Монтрё новой конвенции о Проливах.
1937
08.07 - Подписание пакта Ближневосточной Антанты (Турция, Иран, Ирак, Афганистан).
357


25.07 - Отставка правительства Исмета Инёню и сформирование кабинета Джелялем Баяром.
1938
30.09 - Мюнхенское соглашение между Германией, Италией, Англией и Францией о передаче чехословацких территорий - Судетской области Германии, Тешинской области - Польше и Закарпатской Украины - Венгрии.
10.11 - Смерть Кемаля Ататюрка.
11.11 - Избрание Исмета Инёню президентом республики.
1939
16.01 - Германо-турецкое соглашение о предоставлении Турции кредита в 150 млн марок.
25.01 - Отставка правительства Джеляля Баяра и сформирование кабинета министров Рефиком Сайдамом.
21.02 - Признание Турцией испанского правительства Франко.
15.03 - Оккупация Чехословакии Германией.
12.04 - Приезд Геббельса в Стамбул.
27.04 - Приезд в Анкару фон Палена в качестве германского посла
12.05 - Англо-турецкая декларация о взаимопомощи.
23.06 - Франко-турецкий договор о взаимопомощи.
23.08 - Подписание советско-германского договора о ненападении.
01.09 - Нападение Германии на Польшу.
03.09 - Объявление Англией и Францией войны Германии. Начало Второй мировой войны.
25.09-18.10 - Пребывание в Москве министра иностранных дел Турции Шюкрю Сараджоглу.
19.10- Подписание англо-франко-турецкого договора о взаимопомощи.
13.11 - Начало советско-финской войны.
1940
12.03 - Окончание советско-финской войны.
25.07 - Заключение турецко-германского торгового соглашения.
12.11- 14.11 - Переговоры Молотова и Риббентропа в Берлине.
1941
01.03 - Присоединение Болгарии к тройственному пакту держав «оси». Вступление германских войск в Болгарию.
358


11.03 - Принятие в США закона о ленд-лизе - передаче взаймы или в аренду оружия и военных материалов любой стране, если ее оборона против агрессии важна для защиты Америки.
06.04 - Нападение Германии на Грецию и Югославию.
18.06 - Заключение турецко-германского договора “о дружбе и ненападении”
22.06 - Нападение Германии на СССР. Начало Великой отечественной войны советского народа.
25.07 - Провозглашение Турцией нейтралитета в войне между СССР и Германией.
25.08 - Вступление советских и английских войск в Иран.
09.10 - Подписание турецко-германского торгового соглашения сроком до 31 марта 1943 года.
04.12 - Распространение на Турцию закона США о ленд-лизе.
07.12 - Нападение Японии на американскую базу Пёрл- Харбор. Начало войны Японии против США и Англии.
1942
24.02 - Покушение в Анкаре на фон Папена.
17.06 - Осуждение турецким судом на 20 лет тюрьмы советских граждан Корнилова и Павлова по делу о покушении на фон Папена.
1943
30.01 - Встреча Черчилля и Иненю в Адане.
01.04 - Подписание турецко-германского торгового соглашения сроком до 31 мая 1944 года.
16.04 - Начало переговоров между военными руководителями Турции и Англии.
28.11-01.12- Переговоры Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране.
04.12-06.12 - Переговоры Инёню с Рузвельтом и Черчиллем в Каире.
1944
18.04 - Нота Англии и США турецкому правительству с требованием прекратить поставки стратегических материалов Германии.
21.04 - Прекращение Турцией экспорта хромитов в Германию. 24.05 - Прекращение Англией снабжения Турции вооружением.
02.08 - Разрыв Турцией дипломатических и экономических отношений, с Германией.
359


08.08 - Освобождение из анкарской тюрьмы Корнилова и Павлова.
1945
03.01 - Разрыв Турцией дипломатических и экономических отношений с Японией.
10.01 - Принятие ВНСТ закона о замене в турецкой конституции арабских и персидских слов тюркскими неологизмами.
23.02 - Объявление Турцией войны Германии и Японии.
19.03 - Заявление советского правительства о денонсации договора с Турцией о дружбе и нейтралитете 1925 года.
12.04 - Смерть Рузвельта.
25.04 - Открытие в Сан-Франциско конференции 50 государств - учредителей ООН.
08.05 - Подписание в Берлине акта о безоговорочной капитуляции Германии.
11.06 - Принятие ВНСТ закона о наделении крестьян землей.
02.09 - Подписание акта о безоговорочной капитуляции Японии.
23.09 - Митинги армян в Бейруте и Дамаске с требованием воссоединения с Советской Арменией армянских провинций Турции.
01.11 - Заявление Инёшо о необходимости перехода Турции к многопартийной системе.
02.12 - Освобождение из тюрьмы 23-х пантюркистов, осужденных в марте 1945 года за профашистскую деятельность в Турции.
04.12 - Антисоветские демонстрации в Стамбуле. Разгром редакций левых и демократических органов печати.
1946
7.01 - Образование Демократической партии (ДП) Баяра и Мендереса.
21.02 - Арест редакторов левых органов печати.
28.04 - Митинг армян в Нью-Йорке с требованием воссоединения с Советской Арменией армянских провинций Турции.
07.08 - Советская нота Анкаре с предложением пересмотреть конвенцию Монтрё.
22.08 - Ответная нота турецкого правительства по этому вопросу.
13.09 - Девальвация турецкой лиры.
21.10 	- Предоставление Эксимбанком США кредита Турции в 25 миллионов долларов.
360


16.12 - Запрещение в Турции Социалистической и Социалистической рабоче-крестьянской партий, профсоюзов, газет и журналов левого направления.
1947
22.05 - Подписание Трумэном закона о предоставлении помощи Греции и Турции.
23.05 - Прибытие в Анкару военной миссии США.
25.05 - Заявление турецкого министра финансов о разрешении иностранцам вывозить за границу прибыль, полученную от эксплуатации предприятий в Турции.
18.09 - Речь А. Я. Вышинского на Генеральной Ассамблее ООН с осуждением ведущейся на Западе и в Турции пропаганды войны.
02.12 - Решение ВНСТ об отмене военного положения в Стамбуле и пяти западных губерниях, введенного в 1940 году.
1948
26.01 - Подписание соглашения между турецким правительством и американскими фирмами о поставках в США двух третей всех хромитов, добываемых в Турции.
12.02 - Решение общего собрания АН СССР об исключении Фуада Кёпрюлю из числа иностранных член - корреспондентов за антисоветские выступления.
20.02 - Решение парламентской группы НРП о восстановлении обучения исламу в начальных школах и об учреждении богословских факультетов в университетах.
16.04 - Подписание Турцией соглашения о присоединении к “плану Маршалла”.
22.05 - Решение парламентской группы НРП о создания «комиссии по борьбе с коммунизмом».
04.07 - Подписание американо-турецкого соглашения об экономическом сотрудничестве.
1949
01.02 - Введение в начальных школах Турции факультативных уроков ислама.
04.04 - Создание блока НАТО.
04.06 - Открытие в Ангарском университете богословского факультета.
08.08 - Принятие Турции в Совет Европы.
27.12 - Подписание американо-турецкого соглашения о сотрудничестве в области культуры.
361


1950
14.05 - Победа ДП на выборах в ВНСТ.
22.05 - Джеляль Баяр избран президентом Турецкой Республики.
16.06 - Разрешено читать эзан по-арабски.
1951
17.10 - Вступление Турции в НАТО.
1952
16.06 - Женщинам из османской династии разрешено посещать Турцию.
31.06 - Создание Конфедерации рабочих профсоюзов Тур- ции(Тюрк-ишь).
1953
05.03 - Смерть Сталина.
30.05 - Заявление советского правительства об отсутствии территориальных претензий к Турции.
1954
18.01 - Принятие ВНСТ закона о поощрении иностранных инвестиций.
1955
24.02 - Подписание Багдадского пакта между Турцией и Ираком.
05.04 - Присоединение к Багдадскому пакту Англии.
14.05 - Подписание СССР и другими соцстранами Европы Варшавского договора о взаимопомощи.
06.09-07.09 - Погромы греков, армян, евреев в Стамбуле и Измире.
23.09 - Присоединение к Багдадскому пакту Пакистана.
19.10 - Присоединение к Багдадскому пакту Ирана.
1956
11.04 - СССР предложил Турции свою экономическую помощь.
13.08 - Введение уроков ислама в средних школах Турции.
1957
25.03 - Создание Европейского экономического сообщества (Общего рынка) в составе шести европейских стран.
362


03.06 - Прибытие в Москву делегации Делового банка Турции с целью установления финансовых и экономических отношений между двумя странами.
25.07 - Подписание советско-турецкого соглашения о строительстве в Турции стекольного и содового заводов.
22.11 - Заявление советского правительства об отсутствии территориальных или иных претензий к Турции.
1959
19.02 - Лондонский договор между Англией, Грецией и Турцией о предоставлении независимости Кипру.
05.03 - Подписание американо-турецкого военного соглашения, включающего обязательство США оказать Турции помощь и в случае «косвенной агрессии» против нее.
11.12 - Визит в Москву министра здравоохранения Турции Лютфи Кырдара с группой турецких медиков.
1960
18.04 - Создание в ВНСТ комиссии по расследованию «подрывной деятельности».
19.04-22.05 - Антиправительственные демонстрации в Анкаре, Стамбуле, Измире.
27.05 - Государственный переворот в Турции, совершенный армией.
20.06 - Роспуск ВНСТ.
31.07 - Прибытие в Москву нового посла Турции в СССР Фах- ри Корутюрка.
01.10- Принятие закона о создании в Турции Государственной плановой организации(ГПО).
1961
03.01 - Принятие закона об Обществе армейской взаимопомощи.
11.02 - Образование Партии справедливости(ПС).
13.02 - Образование Рабочей партии Турции(РПТ).
09.07 - Учреждение референдумом новой турецкой конституции.
16.09-17.09 - Казнь Мендереса, Зорлу и Полаткана.
15.10 - Выборы в ВНСТ.
26.10 - Джемаль Гюрсель избран президентом Турецкой Республики.
10.11 - Сформирование коалиционного правительства во главе с Инёню.
363


1962
22.02 - Попытка военного переворота в Анкаре.
25.06 - Сформирование второго коалиционного правительства во главе с Инёню,
1963
21.05 - Новая попытка военного переворота в Анкаре.
15.07 - Принятие ВНСТ закона о профсоюзах, забастовках, локаутах и коллективных договорах.
12.09 - Принятие Турции в Европейское экономическое сообщество в качестве ассоциированного члена.
26.12 - Сформирование третьего коалиционного правительства во главе с Инёню.
1964
30.05-14.06 - Визит турецкой парламентской делегации в СССР,
05.06 - Послание президента США Джонсона Инёню о недопустимости турецкого вооруженного вмешательства во внутренние дела Кипра.
30.10-06.11 - Официальный визит министра иностранных дел Турции Эркина в СССР.
1965
04.02-05.01 - Визит в Турцию советской парламентской делегации.
20.02 - Сформирование турецкого правительства во главе с Ургюплю.
17.05-22.05 - Официальный визит в Турцию министр иностранных дел СССР Громыко.
09.08-13.08 - Официальный визит в СССР премьер-министра Турции Ургюплю.
10.10 	- Выборы в ВНСТ, в результате которых сформировано однопартийное правительство во главе с Демирелем, лидером ПС.
1966
13.12 - Отказ Анкары на просьбу Вашингтона направить турецкие войска в Южный Вьетнам. (США ввели туда войска в 1965 году).
28.03 - Джевдед Сунай избран президентом Турецкой Республики.
20.12-27.12 - Официальный визит в Турцию председателя Совмина СССР Косыгина.
364


1967
12.03 - Образование в Турции левой профсоюзной конфедерации ДИСК.
29.08 - Соглашение между Аэрофлотом и турецкой национальной авиакомпанией о прямом воздушном сообщении Москва - Анкара.
19.09-29.09 - Официальный визит в СССР премьер-министра Турции Демиреля.
1968
31.01 - Начало телевещания в Анкаре.
15.07 - Демонстрация в Стамбуле против захода в порт американских военных кораблей.
1969
06.01 - Поджог в Анкаре автомашины американского посла.
16.02 - События «кровавого воскресенья», вызванные пребыванием американских военных кораблей в Стамбуле.
12.10 - Победа ПС на выборах в ВНСТ.
1970
15.06-16.06 - Массовые демонстрации рабочих в Стамбуле.
18.11- 	Образование Демократской партии(ДП-2).
1971
15.02-03.03 - Серия террористических акций против американских военнослужащих, организованная левацкими группировками.
12.03 - Предъявление генералами ультиматума правительству Демиреля; его отставка.
26.03 - Сформирование “надпартийного” правительства во главе с Зримом.
27.04 - Введение чрезвычайного положения.
1972
11.10- Образование Партии национального спасения(ПНС).
1973
29.03 - Завершен вывод войск США из Вьетнама
06.04 - Фахри Корутюрк избран президентом Турецкой Республики.
14.10 - Успех НРП на выборах в ВНСТ.
23.12 	- Смерть Исмета Инёню.
365


1974
25.01 - Образование коалиционного правительства двух партий (НРП и ПНС) во главе с Эджевитом.
20.07-14.08 - Оккупация турецкими войсками северной части Кипра.
18.10 - Объявление США эмбарго на поставки американского вооружения в Турцию.
1975
13.02 - Образование на севере Кипра турецкой автономии.
31.03 - Сформирование Демирелем правительства «Националистического фронта» (НФ) из представителей правых партий.
1977
01.05 - Кровавые события во время первомайской демонстрации в Стамбуле (34 убитых).
05.06 - Отставка правительства НФ.
21.07 - Сформирование Демирелем второго правительства НФ.
31.12- 	Отставка правительства НФ.
1978
05.01 - Сформирование правительства Эджевитом.
27.04 - Апрельская революция в Афганистане.
26.09 - Снятие США эмбарго на поставки вооружения в Турцию.
22.12 	- Кровавое побоище в Кахраманмараше (111 убитых). Введение чрезвычайного положения в 13 губерниях.
1979
09.02-12.02 - Антишахская революция в Иране. Провозглашение Исламской республики Иран, правительство которой стало проводить антиамериканскую политику.
12.11 - Сформирование Демирелем. третьего правительства НФ.
29.12 - Ввод советских войск в Афганистан.
1980
12.09 - Государственный переворот в Турции. Власть в стране перешла в руки военной хунты - «Совещания национальной безопасности».
366


1981
16.10 	- В Турции принят закон о запрещении всех политических партий.
06.11 - Рейган избран президентом США.
1982
7.11 - Учреждение референдумом новой турецкой конституции и Кенана Эврена президентом республики.
1983
16.05-20.05 - Допуск в Турции к политической деятельности новых партий - Народнической партии(НП), Партии националистической демократии(ПНД), Партии отечества(ПО).
06.11 - Победа ПО на выборах в ВНСТ.
12.11 - Создание на кипрской территории, занятой войсками Турции, Турецкой республики северного Кипра.
07.12 - Сформирование Тургутом Озалом, лидером ПО, своего однопартийного правительства.
1984
18.01 - Допуск в Турции к политической деятельности еще трех новых партий - Партии благоденствия (ПБ), Партии верного пути(ПВП)и Партии националистической деятельности(ПНД).
15.08 - Начало боевых действий курдских повстанцев против турецких властей.
1985
03.11 - Образование левоцентристской Социал-демократической народнической партии(СДНП).
14.11 - Образование Демократической левой партии(ДЛП).
1987
06.09 - Снятие запрета на политическую деятельность с Де- миреля, Эджевита, Эрбакана и Тюркеша. Избрание их лидерами партий, соответственно - ПВП, ДЛП, ПБ и ПНД.
1989
15.02 - Закончился вывод советских войск из Афганистана.
31.10 	- Тургут Озал избран президентом Турецкой Республики.
09.11 - Йылдырым Акбулут сформировал правительство ПО.
17.11- Йылдырым Акбулут избран лидером ПО.
367


1990
12.06 - Съезд народных депутатов РСФСР провозгласил суверенитет России. Начало распада СССР.
1991
12.04 - Месуд Йылмаз избран генеральным председателем Партии отечества (ПО).
20.10 	- Парламентские выборы в Турции (ПВП - 27%, ПО - 24%, СДНП - 21%, ПБ - 17%, ДЛП - 11%).
25.12 - Установлено официальное название России - Российская Федерация (РФ).
1992
20.01 - Приезд в Москву министра иностранных дел Турции Хикмета Четина.
25.05 - Подписан Договор о принципах отношений между РФ иТР.
1993
03.02 - Постановление Управления по делам религии ТР: головной платок — обязательный атрибут одежды мусульманки.
17.04 - Умер Тургут Озал, президент ТР.
16.05 - Сюлейман Демирель избран президентом ТР.
13.06 - Тансу Чиллер избрана генеральным председателем Партии верного пути (ПВП).
05.07 - Турецкий парламент утвердил коалиционное правительство ПВП и СДНП во главе с Т. Чиллер.
1994
24.03 - Муниципальные выборы в Турции. Реджеб Тайиб Эрдоган избран мэром Стамбула.
1995
18.02 - Слияние СДНП с НРП.
06.03 - Турция подписала соглашение с ЕС о Таможенном союзе.
10.09 - Дениз Байкал избран генеральным председателем НРП.
24.12 - Парламентские выборы в Турции. Успех исламистов: Партия благоденствия (ПБ) получила 21,4% голосов, опередив другие партии.
368


1996
03.02 - Подписано соглашение о военном сотрудничестве Турции с Израилем.
06.06 - Отставка коалиционного правительства Ана-Иол (ПО и ПВП).
28.06 - Турецкий парламент утвердил коалиционное правительство Рефах-Йол (ПБ и ПВП) с Н. Эрбаканом во главе.
17.12 - Визит в Москву турецкого вице-премьера и министра иностранных дел Т. Чиллер.
1997
28.02 - СНБ ТР осудил деятельность премьер-министра Н. Эрбакана.
18.06 - Отставка Н. Эрбакана с поста главы правительства.
15.12 - Подписано российско-турецкое соглашение о строительстве газопровода «Голубой поток».
1998
16.01 - В Турции запрещена Партия благоденствия (ПБ).
1999
16.02 - Лидер РПК Абдулла Оджалан захвачен в Кении турецкими агентами и перевезен в Турцию.
18.04 - Парламентские выборы в ТР. Ни одна из партий не получила большинства (ДЛП - 22%, ПНД - 18%, ПД - 15%, ПО - 13%, ПВП - 12%). Сформировано коалиционное правительство Ана-Сол-М (ДЛП, ПО и ПНД).
10.12 - На саммите ЕС в Хельсинки Турция объявлена кандидатом в члены этой организации.
2000
05.05 - Ахмед Недждет Сезер избран президентом ТР.
2001
19.02 - Финансово-экономический кризис в Турции.
22.06 - В Турции запрещена Партия добродетели (ПД).
20.07 - В Турции образована радикально-исламистская Партия счастья (ПС).
14.08 - В Турции образована умеренно-исламистская Партия справедливости и развития (ПСР) под руководством Р.Т. Эрдогана и А. Гюля.
11.09 - Теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне.
369


17.10 - Начало военной операции США и их союзников против талибов в Афганистане.
13.11 - Войска Северного альянса при поддержке авиации США освободили Кабул от талибов.
2002
18.09 - Начато строительство нефтепровода Баку - Тбилиси - Джейхан.
03.11 - Парламентские выборы в Турции. Крупный успех «умеренных исламистов»: ПСР получила 34% голосов, на втором месте НРП - 19,4%.
2003
09.03 - Р. Т. Эрдоган избран депутатом ВНСТ.
15.03 - Р.Т. Эрдоган стал премьер-министром ТР.
20.03 - Вторжение войск США и Англии в Ирак.
11.05- Н. Эрбакан избран генеральным председателем ПС.
2004
24.03 - Муниципальные выборы в Турции. Успех исламистов - ПСР получила около 44% голосов.
24.04 - Греки-киприоты проголосовали на референдуме против объединения с турецкой частью Кипра.
01.05 - Республика Кипр (южная, греческая, часть острова) принята в ЕС.
06.12 - Визит президента РФ В. В. Путина в ТР.
2005
13.04 - Визит президента Турции А. Н. Сезера в Сирию.
17.04 - Президентом непризнанной Турецкой республики Северного Кипра избран Мехмед Али Талят.
01.05 - Визиты Р. Т. Эрдогана в Израиль и Палестину.
04.07 - Визит министра иностранных дел Турции А. Гюля в США. Подписание турецко-американской декларации об общем видении внешнеполитических проблем.
03.10 - Начало переговоров в Люксембурге о вступлении ТР в ЕС.
24.10 	- Директива СНБ ТР об основных направлениях политики Турции.
370


2006
01-02.05 - Полемика между Демирелем и Эрдоганом о ношении тюрбанов в университете.
17.05 - Нападение мусульманского экстремиста на членов Госсовета ТР. Один из них убит, пятеро ранены.
25.06 - Визит министра иностранных дел Турции А. Гюля в Тегеран.
28.06 - Визит президента Турции А. Н. Сезера в Москву.
13.07 - Закончено строительство нефтепровода Баку- Тбилиси-Джейхан.
05.11 - Умер бывший премьер-министр Турции Бюлент Эджевит.
2007
19.01 - Турецким националистом убит Грант Динк, главный редактор армянской газеты «Акос», выходящей в Стамбуле.
24.02 - Визит премьер-министра Турции Р.Т. Эрдогана в Саудовскую Аравию.
20.04 - На съезде ПСР кандидатом в президенты ТР избран А. Гюль.
27.04 - Первый тур выборов президента ТР, не давший результата из-за бойкота оппозиции.
05.05 - ПВП и ПО слились в Демократическую партию (Демократ парти).
22.07 - Парламентские выборы в Турции. Новый крупный успех исламистов (ПСР - 47,6% голосов, НРП - 20,9%, ПНД - 14,3%).
30.07 - Заявление начгенштаба ТР Яшара Бююканыта о том, что будущий президент Турции должен придерживаться светского характера государства.
28.08 - Абдуллах Гюль избран президентом ТР.
2014
10.08 - Р. Т. Эрдоган избран президентом Турецкой республики всенародным голосованием.
2015
7.06 - Выборы в ВСНТ: ПСР - 40,8%; НРП - 25%; ПНД - 16,3%; ПДН-13.
01.11 - Новые (досрочные) выборы в ВСНТ: ПСР - 49,48%; НРП - 25,31%; ПНД - 11,9%; ПДН - 10,75.
371


24.11 	- Сбит российский бомбардировщик турецкими ВВС. Летчик, спускавшийся на парашюте, расстрелян с земли проту- рецкими боевиками.
Москва наложила санкции на ТР за эту агрессивную выходку.
2016
05.05 - Отставка Давутоглу с поста главы ПСР и должности премьер-министра. На его место пришел Б. Йылдырым.
02.06 - Бундестаг принял резолюцию о признании факта геноцида армян в Османской империи в 1915 г.
27.06 - Р. Т. Эрдоган отправил письмо В.В.Путину с извинениями за сбиты самолет, выражением соболезнования семье погибшего летчика.
28.06 -Теракт в Стамбуле: погибли 45 человек, около 250 - ранены.
29.06 - Телефонный разговор Путина и Эрдогана. Страны решили нормализовать взаимоотношения во всех сферах.
01.07 - встреча в Сочи глав МИД РФ и ТР С. Лаврова и М. Чувашоглу для обсуждения конкретных вопросов взаимоотношений России и Турции.
15-16.07 -попытка военного переворота.
372


СОДЕРЖАНИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СТАНОВЛЕНИЕ РЕСПУБЛИКИ В ТУРЦИИ
ГЛАВА 1
Военное поражение Османской империи 7
ГЛАВА 2
Начало турецкого национально-освободительного движения 25
ГЛАВА 3
Борьба с интервенцией Антанты 53
ГЛАВА 4
Политико-дипломатическое оформление победы кемалистов в войне 98
ГЛАВА 5
Годы преобразований и внутриполитической борьбы 118
ГЛАВА 6
Экономика и политика в 1923-1939 гт. 140
ГЛАВА 7
На пути к тоталитаризму 154
ГЛАВА 8
Внешняя политика Турции в 1921-1939 гг. 176
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ТУРЦИЯ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ и холодной войн
ГЛАВА 9
Турция во время Второй мировой войны 191
ГЛАВА 10
Переход Турция в лагерь западных демократий 204


ГЛАВА 11
Свет и тени демократии по-турецки 224
ГЛАВА 12
Атмосфера нестабильности и новый переворот 257
ГЛАВА 13
От демократии к диктатуре и обратно 290
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ТУРЦИЯ НА РУБЕЖЕ XX и XXI вв.
ГЛАВА 14
Политическая ситуация в Турции в 1991-2016 гг. 307
Основные источники и литература 349
Хронология важнейших событий 352


Дмитрий Евгеньевич Еремеев
ИСТОРИЯ ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ с 1918 года до наших дней
Ответственный за выпуск И. А. Тихонюк Художественный редактор Н. А. Стариков Корректор М. Г. Смирнова Верстка Н. А. Стариков
Формат 84x108/32. Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура «Times New Roman». Усл. печ. л. 23,5.
Издательство «Квадрига» kvadriga-izdat.ru
9


Iw
Д. Е. Еремеев ИСТОРИЯ ТУРЕЦКОЙ РЕСПУБЛИКИ
В книге изложено развитие Турции от провозглашения республики до сегодняшнего дня. Книга рассчитана на читателей, интересующихся проблемами востоковедения, а также может служить учебным пособием для студентов-тур- кологов.
1
ISBN 978-5-91791-252-3
I (X 1
lj